Основы психоаналитической теории. Метапсихология - Лох В., Хинц Г.

Йозеф Дантльграбер. Введение в понятийную систему Вольфганга Лоха

5.2. Трансформация душевной энергии во влечения и желания

К вопросу о генезе и функциях Я и самости

Петер Вегнер. Биографические заметки о Вольфганге Лохе

Автор: Лох В. Хинц Г.

Теги: психология психотерапия

ISBN: 5-89353-179-5

Год: 2007

Похожие

Психоаналитическая теория неврозов

Психоаналитические теории личности

Театр души. Иллюзия и правда на психоаналитической сцене

Патопсихология. Психоаналитический подход. Теория и клиника

Текст

^лиотека
пс хоанализа
а Вольфганг
НОВЫ
психоаналитической
Основы
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ
ТЕОРИИ
(метапсихология)
Wolfgang Loch
(mit Beitragen von Helmut Hinz)
GRUNDRIP DER
PSYCHOANAIYTISCHEN TEORIE
(metapsychologie)
Aus
Wolfgang Loch
Die Krankheitslehre der Psychoanalyse
Herausgegeben von
Helmut Hinz
S. Hirzel Verlag Stuttgart • Leipzig
1999
Вольфганг Лох
(в сотрудничестве с Гельмутом Хинцем)
ОСНОВЫ
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
(метапсихология)
Под редакцией
Г. Хинца
Москва
«Когито-Центр»
2007
УДК 159.9
ББК 88
Л 68
Перевод с немецкого
М.М. Пустовойта, И. И. Краснопольской
Под редакцией
А.М. Боковикова
Все права защищены. Любое использование материалов данной книги
полностью или частично без разрешения правообладателя запрещается
Вольфганг Лох (в сотрудничестве с Гельмутом Хинцем)
Л 68 Основы психоаналитической теории (метапсихология) / Пере-
вод с нем.— М., «Когито-Центр», 2007.— 153 с. (Библиотека
психоанализа)
УДК 159.9
ББК 88
Работа В. Лоха «Основы психоаналитической теории (метапсихоло-
гия)» представляет собой первую главу фундаментального учебника
«Психоаналитическое учение о болезнях. Общая и специальная
теория неврозов, психозов и психосоматических заболеваний
у взрослых, детей и подростков».
Автор рассматривает аналитический процесс или патологические
структуры не с какой-либо одной точки зрения, а представляет психоана-
литическую теорию в целом, объединяя основные психоаналитические
понятия в единую систему, позволяющую охватить душевную жизнь
в ее бессознательном, предсознательном и сознательном измерении.
Теперь эта работа, давно ставшая классической в немецкоязычном
пространстве, доступна и российскому читателю.
В оформлении обложки использован рисунок
первого российского психоаналитика ИД. Ермакова,
любезно предоставленный его дочерью М.И. Давыдовой
© «Когито-Центр», 2007
© 6th edition 1999 S. Hirzel Verlag,
Birkenwaldstrasse 44, 70191, Stuttgart, Germany
ISBN 5-89353-179-5 (pyc.)
ISBN 3-7776-0852-1 (нем.)
Содержание
Г. Хинц
Предисловие к русскому изданию.................7
Йозеф Дантлъграбер
Введение в понятийную систему Вольфганга Лоха..ю
1. О ПОСТРОЕНИИ ТЕОРИИ........................24
2. Основы ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО МЕТОДА..........28
3. Метапсихологические ПОДХОДЫ................41
3.1. Динамический подход...................42
3.2. Экономический подход..................43
3.3. Структурный подход....................45
3.4. Генетический подход...................47
3.5. Адаптационный подход..................48
4. Учение о психологическом конфликте.........52
5. Базовые психоаналитические понятия.........56
5.1. Понятие влечения......................56
Сексуальные влечения...................59
Влечения Я и влечения к самосохранению.62
Влечение к жизни и влечение к смерти...63
5.2. Трансформация душевной энергии
во влечения и желания......................68
5.3. Понятие душевной структуры...................74
Первичные процессы, вторичные процессы
и топическое распределение....................74
К вопросу о генезе и функциях Я и самости....81
О происхождении и функциях Оно...............95
О происхождении и функциях Сверх-Я...........97
5.4. Защитные механизмы..........................101
Определение понятия..........................101
Вытеснение...................................106
О симптомообразовании........................108
Полное и тотальное вытеснение................110
Предварительные стадии защиты.................ИЗ
6. Обзор и перспективы...............................123
Литература...........................................125
Петер Вегнер
Биографические заметки о Вольфганге Лохе.............145
Предисловие к русскому изданию
Счастливое стечение многих обстоятельств позволило осущест-
вить перевод работы Вольфганга Лоха «Основы психоанали-
тической теории (метапсихология)» на русский язык. Тесное
сотрудничество отдела психоанализа, психотерапии и психо-
соматики Тюбингенского университета, психоаналитического
объединения Штутгарт-Тюбинген (обучающего института
немецкого психоаналитического объединения [DPV/IPA])
и переводчика Михаила Пустовойта, получающего психоанали-
тическое образование в Тюбингене, привело к идее осущест-
вления данного перевода. Здесь я хотел бы выразить свою
глубокую благодарность всем, кто принял участие в реализа-
ции данного проекта, но в первую очередь — Христофу
Валькеру и переводчику.
В 1993 г. Вольфганг Лох обратился ко мне с предложением
переработать главу «Основы психоаналитической теории (мета-
психология)» учебника «Психоаналитическое учение о болезнях.
Общая и специальная теория неврозов, психозов и психосомати-
ческих заболеваний у взрослых, детей и подростков». Мы вместе
обсудили все возможные изменения и дополнения, и нам удалось
интегрировать их в прежде существовавший текст. Результат
проделанной нами работы и предоставляется вашему внима-
нию. А в июне 1994 г., незадолго до смерти Волфганга Лоха
(07.02.1995), была начата работа над шестым, полностью
переработанным и дополненным изданием учебника, где изме-
нения и корректуры планировалось внести уже во все главы.
Книга вышла в свет в 1999 г. К тому времени единственным
7
Основы психоаналитической теории
редактором издания остался я — Гельмут Хинц. Я безгранично
рад, что основополагающая глава этого базисного учебника
впервые становится доступной русскоязычному читателю.
В немецкоязычном пространстве эта работа считается
классической, ибо профессору Лоху удалось представить
психоаналитическую теорию во всей ее многогранности, глуби-
не и всеохватывающей сложности.
Однако перед читателем стоит довольно непростая задача:
Лох обладает особым талантом изображать человеческую пси-
хику в ее не редуцируемой и жизнеутверждающей комплекс-
ности. Ему удалось показать множественные истоки душевных
феноменов, продемонстрировать взаимодействие эдипальных
и преэдипальных конфликтов, описать, как один пласт души
служит защитой от другого, более глубокого душевного пласта.
Этот же талант побуждает его постоянно цитировать противо-
речивые мнения разных психоаналитических исследователей.
Исходя из вышесказанного, усвоение и переработка данного
текста — задача сложная. Предполагается, что некоторые
фрагменты необходимо перечитывать по несколько раз,
подключая собственное мышление. К тому же, проникновение
в любую науку неминуемо заставляет нас признать существо-
вание в ней того, что пока не доступно нашему пониманию или
вообще не может быть понято. Это чувство сродни «дымке ду-
ши», от которой не может отделаться биологически ориентиро-
ванная медицина. Но, преодолев все сложности, вы приобретете
качественно новый взгляд на психоанализ как на науку.
Тех, кто готов пуститься в это сложное и длительное
путешествие мысли, в конце пути ждет щедрое вознаграждение.
Наградой станет опыт свободного, гуманного соприкосновения
с основополагающими взглядами на пересечение основных
психоаналитических понятий, которые помогают охватить
душевную жизнь в ее бессознательном, предсознательном
и сознательном измерении.
Мне очень приятно, что господин издатель Виктор Бело-
польский предоставил возможность дополнить книгу вводной
частью, содержащей обзор особенностей работ Вольфганга
Лоха, и его кратким жизнеописанием. Для этой цели Йозеф
Дантльграбер любезно позволил мне несколько сократить его
8
Предисловие к русскому изданию
текст, а Петер Вегнер предоставил свои размышления о жизни
Вольфганга Лоха, которые были опубликованы в англоязычном
издании книги Лоха «Искусство толкования. Деконструкция
и новое начало в психоаналитическом процессе», и охотно
разрешил использовать их в нашем вступлении. За это я выра-
жаю глубокую благодарность им обоим.
Гельмут Хинц
Тюбинген, июль 2006 г.
Иозеф Дантплырабер
Введение в понятийную систему
Вольфганга Лоха1
Работы Лоха сложны. Большинство авторов рассматривают
аналитический процесс или патологические структуры с ка-
кой-либо одной определенной точкой зрения, Лох же старался
представить «психоаналитическую теорию в целом» (Nedel-
mann, 1996). Он считал особенно важным рассматривать теорию
Фрейда как открытую систему. Поэтому в данной вступитель-
ной статье мне хотелось бы осветить некоторые аспекты
воззрений, присущих Лоху.
Контрперенос как основа психоаналитического
метода
Слова либо поведение пациента в аналитической ситуации
следует понимать как реакцию на проявления его первичных
объектов в переносе. Таким образом, они отсылают нас к его
прошлым объектным отношениям, которые нам пока неизве-
стны. Для того, чтобы понять пациента, аналитику нужно эмпа-
Сокращенный вариант пленарного доклада на Конгрессе IPA в Ницце
2001 года. Полный текст см.: Zeitschrift fur psychoanalytische Theorie
und Praxis, 17. Jg., 4, 2002,420-431.
10
Введение в понятийную систему Вольфганга Лоха
тически воспринять первичные объекты, на которые реагирует
пациент. Это значит, что контрперенос аналитика представляет
собой попытку идентификации с изначальным переносом «зна-
чимого другого» на пациента. Другими словами, перенос па-
циента изначально является ответом на перенос его первичных
объектов, а контрперенос аналитика — соответствует изначаль-
ному переносу лиц, с которыми пациент находился в тех или
иных отношениях. Поэтому предварительным условием начала
аналитического процесса является возникновение контрпе-
реноса у аналитика, ибо если контрперенос не возникает,
то анализировать нечего (Loch, 1965, S. 45). С возникновением
контрпереноса «начало положено»: аналитик в состоянии
отрефлектировать особый тип переносно-контрпереносных
отношений и сделать их основой для интерпретации.
Этих предварительных замечаний должно быть достаточно,
чтобы дать понять, что для Лоха контрперенос является
необходимым предварительным условием всех процессов
понимания и представляет собой решающий аналитический
инструмент.
Конструктивистская позиция. Интерпретация
и смысл истины
Для Лоха человек является интерпретирующим существом.
Он исходит из положения Фрейда о том, что всякое вербаль-
ное или невербальное выражение, каждый психический
феномен имеет свое значение, свой смысл (Freud, 1910, S.154).
Для него «иметь смысл» — синоним «быть одушевленным».
Однако смысл недоступен непосредственному чувственному
познанию, он должен быть раскрыт, что осуществляется
посредством интерпретации. Поэтому психоанализ — это наука
интерпретации.
Аналитик рассматривает патологические душевные прояв-
ления пациента как его зашифрованные послания к интер-
претатору. Задача аналитика — выявить скрытые защитой тайные
мотивы паеиента, определяющие его поведение. Кроме того,
важно установить и наполнить смыслом связь между скрытыми
И
Основы психоаналитической теории
мотивами и патологическим ядром. Интерпретации представ-
ляют собой вербальные конструкции аналитика, которые
вводятся в действие посредством осмысления и истолкования.
Лох говорит об искусстве толкования (Loch, 1993, 2001) как
об инновационном, творческом процессе, в котором связи
не только раскрываются, но и создаются, представляя собой
«обретение, конструирование смысла», а посему эти связи
не могут быть чем-то «данным изначально» (Loch, 1988а, S. 58).
Интерпретация не ставит перед собой целью воссоздание
исторической правды, но является попыткой сконструировать
истину, которая служила бы связыванию Самости в единое целое,
столь необходимое субъекту как в настоящем, так и в будущем
(Loch, 1976, S. 885).
Собственно говоря, интерпретации могут быть только кон-
струкциями, поскольку то, что рассказывает аналитику паци-
ент — само по себе конструкция. То, что пациент рассказывает
о своем прошлом,.никогда в точности не соответствует
пережитому, но извлекается, а посему и интерпретируется,
исходя из актуальной ситуации. И это ситуативное извлечение
происходит еще до интерпретации аналитиком, после же
интерпретации происходит новое конструирование с новой
переменной — интерпретацией, и каждая новая интерпретация
создает новую актуальную ситуацию. Если перенос и контр-
перенос представляют собой повторение в настоящем прежних
образцов поведения, но с новым объектом, тогда интерпре-
тативные конструкции имеют отношение к истине, происхо-
дящей из прошлого. Благодаря оживлению в аналитическом
настоящем под действием стимулов актуальной ситуации
прошлые истины претерпевают изменения. Возникающий
в аналитической ситуации перенос как минимум является
эскизом оригинального переноса, поэтому актуальная констел-
ляция отношений в своей структуре в основном соответствует
инфантильной. Здесь Лох ссылается на представление Фрейда
об «историческом ядре истины» (Loch, 1988b, S. 67).
Психоаналитические интервенции в соединении с такой про-
работкой предлагают пациенту новую языковую игру в смысле
Виттгенштайна — т. е. новую форму бытия. Психоанализ учит
пациента методу аналитического мышления как определенной
12
Введение в понятийную систему Вольфганга Лоха
форме бытия в вышеназванном смысле. В рамках этой языковой
игры пациент может отказаться от прежних, патогенно действу-
ющих объяснительных схем в отношении своих прежних опытов
и травм и вместе с аналитиком создать новую смысловую связь,
по сути своей экзистенциальную (Loch, 1988b, S. 71), и опреде-
ляющую будущее.
Интерпретацию можно считать способствующей обновле-
нию, если она принимается пациентом как истинная. Истина,
о которой здесь идет речь, является договорным понятием.
Психоанализ стремится найти прагматическое понятие истины,
создаваемой посредством обоюдного согласия между аналити-
ком и пациентом (Loch, 1974, S. 445; также ср.: Eickhoff, 1996,
S. 68). Таким образом, интерпретация создает разделяемую
двоими реальность — реальность аналитического процесса.
Однако принятие пациентом интерпретации на словах еще
ни о чем не говорит. Лишь когда пациент наполняет свои
переживания иным смыслом и, соответственно, начинает иначе
вести себя, можно сказать, что интерпретация является
изменяющей (Strachey, 1934). Решающим моментом является
то, будет ли интерпретация определять побудительный мотив,
имеющий практические последствия для способа бытия — в та-
ком случае интерпретация становится новым началом, ново-
обретением (Loch, 1988b, S. 60).
Отношение к области «чувственного»
Но как возможно конструирование аналитиком смысла еще до
возникновения аналитической ситуации? Фрейд заметил,
что аналитические отношения основываются на коммуникации
бессознательного пациента с бессознательным аналитика.
Это приводит в движение совместную игру чувств аналитика
и пациента.
Такое понимание аналитических отношений восходит к ра-
ботам Ференчи и по сей день находит новые теоретические
концептуализации. Вспомним некоторые из них: «готовность
взять на себя роль» (Сандлер), «сценическая функция бессо-
знательного» (Аргеландер), «действенный диалог» (Клювер),
13
Основы психоаналитической теории
инэктмент (Якобс), а также вовлеченность (Филдман). Подразу-
мевается, что аналитик настраивается на пациента, готов принять
его проекции и делегированные им роли, допустить в себя про-
ективную идентификацию. Лох придерживался такого мнения:
события, имеющие место в аналитическом процессе, происходят
из интеракции между аналитиком и пациентом. Такая интерак-
ция порождает в партнерах психоаналитического диалога
эмоциональные реакции и состояния, опосредующие чувство
реальности. Это тем более важно, поскольку бессознательные
фантазии, проекции или проективные идентификации несут
в себе «действенный потенциал», или «интрузивный действен-
ный потенциал» (Loch, 1975, 2001, S. 127), направленный на то,
чтобы вынудить объект, партнера, аналитика вести себя в соот-
ветствии с бессознательными ожиданиями. На этом пути лежа-
щие в основе интерпретаций психоаналитические элементы
обретают у обоих партнеров доступ «к чувствам», вовлекая в про-
цесс органы чувств. Тогда эмоции и аффекты могут быть
поименованы, т. е. получить обозначения в актуальной ситуации.
Это означает, что посредством эмоционального контакта между
аналитиком и пациентом аналитический материал обретает
очевидность.
Условия изменения Самости
Для Лоха психоаналитический метод определяется тем,
что перенос, в свою очередь, понимается как сопротивление. Если
анализ продвигается вперед, происходит переключение от
поверхностных слоев переноса к более исторически глубоким
слоям, которые прежде скрывались под защитой поверхностных
слоев. Последовательное разрешение поверхностных слоев
переноса посредством интерпретации в конце концов приводит
к высвобождению и активации первичного либидинозного объ-
екта. Все защитные процессы Эго направлены на поддержание
непрерывности Самости, что, собственно говоря, теснейшим
образом связано с первичным либидинозным объектом. Пока
защитные механизмы Суперэго, направленные на усмирение
влечений, не проанализированы и не сняты, первичная Самость
14
Введение в понятийную систему Вольфганга Лоха
остается неизменной, а Эго продолжает служить поддержанию
этой неизменности. Изменение Самости происходит лишь то-
гда, когда анализ достигает защитных формаций, призванных
воспрепятствовать повторному переживанию тяжелой, связан-
ной с первичным объектом и, как правило, кумулятивной травмы.
При этом следует помнить о том, что в прошлом вследствие
травмы Эго испытало избыточное возбуждение, превышающее
его интегративные возможности, вследствие чего попало в ситу-
ацию беспомощности, характеризующуюся «безобъектностью»
(утратой объекта). Локализации и ограничению страха перед
травматическим «безобъектным» состоянием служит интенсив-
ный катексис родительской фигуры. Если в процессе проработ-
ки переноса как сопротивления достигается этот слой пережи-
ваний и в фокусе оказывается базисная потребность в объекте,
аналитик начинает катектироваться как первичный объект
(Stone, 1961). Таким образом, интерпретация слоев защиты,
призванных удерживать это отношение, приводит к устранению
первичного объектного переноса. Вследствие этого происходит
утрата объекта, которая создает рискованную или даже трав-
матическую ситуацию в аналитическом процессе, поскольку
ведет к упразднению объектных отношений, связывающих
аналитика и пациента с помощью переноса и контрпереноса.
В качестве иллюстрации реактивации переживания ранней
утраты объекта вследствие анализа переноса как сопротивления
Лох приводит следующий пример (Loch, 1988с, S. 42).
Пациентка обратилась за психоаналитической терапией
в связи с терзающими ее навязчивыми импульсами убить мужа
и детей. Ее жизненная история характеризовалась чередой
тяжелых травм. Решающая травма произошла на третьем году
жизни, когда ее среди ночи забрала машина скорой помощи,
после чего она шесть недель провела в клинике, где ей фиксиро-
вали руки и ноги. Эта тяжелая травматизация разрушила репре-
зентацию первичного объекта. В своем весьма длительном анали-
зе пациентка инсценировала в основном садо-мазохистический
перенос. Уже во взрослом возрасте пациентке снова потребова-
лась госпитализация, во время которой к ней также была при-
менена фиксация. В ее сознании всплыла прежняя травма. Ужас
и паника, связанные с принудительным обездвиживанием,
15
Основы психоаналитической теории
актуализировались в переносе и были проработаны. Когда
симптоматика навязчивостей заметно редуцировалась, она ска-
зала: «Знаете ли, это конечно хорошо, что симптомы стали исче-
зать, но поверьте, то состояние, в котором я нахожусь сейчас,
гораздо хуже, чем былые симптомы». Это было чувство небытия,
пустоты, в которое она погружалась (там же). Теперь в анали-
тической ситуации стояла задача помочь пациентке заполнить
эту пустоту небытия.
Интерпретация и объектные отношения
Способ заполнения этой пустоты небытия (в экзистенциализме
оно обозначается как «ничто» — Nichts) затрагивает важный
вопрос терапевтической техники: как аналитик может помочь
при активации переживания ранней утраты объекта? Лох
не сомневался в правильности позиции Балинта (Balint, 1968,
S. 210), считавшего объектные отношения таким же дей-
ственным терапевтическим средством, как и интерпретация.
Если интерпретация ставит перед собой задачу устранения
проявляющихся в переносе патогенных объектных отношений
(что, собственно, и приводит к переживанию утраты объекта,
описанному выше), то работа с объектными отношениями осу-
ществляется посредством объектных отношений особого рода,
которые Лох назвал инвариантными (Loch, 1991, S. 23f). Эти
инвариантные объектные отношения представлены позицией,
манерой держаться, настроем аналитика, которые не устраняют-
ся посредством интерпретации, однако определяют невысказы-
ваемые интерпретативные перспективы (Vertices в понимании
Биона) и находят свое выражение в формулировке интерпре-
таций. Наряду с сеттингом объектные отношения являются
фоном психоаналитической терапии, они включают в себя це-
лый ряд форм отношений, создающих для клиента возможность
перенести боль повторной активации ранней утраты объекта.
Возможно, здесь неуместно давать детальное описание объект-
ных отношений, названных Лохом инвариантными. Однако
необходимо подчеркнуть крайнюю важность реального присут-
ствия аналитика в те фазы, когда вследствие интерпретации
16
Введение в понятийную систему Вольфганга Лоха
пациентом переживается утрата объекта, а также желательность
преобладания мягкого эротического переноса (Freud, 1912а,
S. 371), поскольку он, вследствие своего невербального
характера, поддерживает первичную идентичность. (Кроме
того, Лох указывает на то, что эти невербальные объектные
отношения могут рассматриваться и использоваться как сопро-
тивление [Loch, 1993, S. 94, сноска 31].) Лох ратует за неинтру-
зивную, «ненавязчивую» позицию аналитика, который лишь
следит за тем, чтобы страх утраты объекта при интерпретации
переноса не стал слишком интенсивным. Аналитик также дол-
жен быть способен вынести боль утраты объекта, передаваемую
ему пациентом посредством проективной идентификации,
т. е. уметь переносить одиночество. Пациент также может инте-
риоризировать контейнирующую функцию аналитика (Bion)
и, таким образом, увеличить свою способность переносить боль.
Инвариантные отношения особенно важны в тех случаях,
когда анализ имеет дело не с деконструкцией защитной систе-
мы, но с островками памяти о событиях, происходивших еще
до обретения навыков речи (там же, S. 93). В этой фазе аналитик
невербально предоставляет пациенту именно такие объектные
отношения, в которых тот нуждается в своем регрессированном
состоянии. Однако аналитик может распознать потребность
пациента в тех или иных объектных отношениях лишь основы-
ваясь на своем актуальном эмоциональном состоянии. Помимо
использования терапевтической регрессии и эмпатии не менее
важно умение аналитика грамотно обходиться с переходными
объектами и потенциальным пространством (Winnikott, 1951).
Ну и разумеется, эффективным ответом на регрессию пациента
является адекватная интерпретация. В этой фазе интерпретации
имеют смыслообразующую функцию (Loch, 1993, S. 93).
Для создания возможности развития зрелых объектных
отношений интерпретации должны способствовать устранению
прежних инфантильных объектных отношений. Следовательно,
образование Эго-самости связано с утратой объекта. Но это ста-
новится возможным лишь при условии, что боль, вызванная
этой утратой, пережита и перенесена, ибо только таким обра-
зом чувственный опыт коммуникации с данным объектом
превращается в символическую репрезентацию. Если этого
17
Основы психоаналитической теории
не происходит, пациент остается слишком привязанным к сво-
им первичным паттернам отношений. Это препятствует ли-
бидинозному катексису новых объектов, который является
предпосылкой приобретения новыми объектами качества
«эротогенного чувства бытия» (Ferenczi, 1913), открывающего
перед пациентом новые жизненные перспективы. Лох всегда
подчеркивал идею Биона о том, что возникновение мыслей
также связано со способностью выдерживать боль (Bion, 1962).
Роль ТРЕТЬЕГО В ПРЕОДОЛЕНИИ ДЕПРЕССИВНОЙ
ПОЗИЦИИ
Лох всегда подчеркивал ведущую роль депрессивной позиции в
становлении душевно-духовной жизни (при этом он ссылался
на работы М. Кляйн, Д. Винникотта, В. Биона). Такое ста-
новление осуществляется в ранних прегенитальных отношениях,
включающих ребенка, мать, позитивные аспекты отца и осно-
вывающиеся на хорошем отношении к матери. Именно с этой
идентификацией приобретается способность к репарации агрес-
сивного поведения и способность восстанавливать либиди-
нозный катексис (Loch, 1981, S. 227). В совместной с Геммой Яппе
работе Лох показывает, как в классическом случае маленького
Ганса (Freud, 1909) терапевтические интервенции привели
к идентификации пациента с позитивными аспектами отца,
что в свою очередь послужило защитой от управляемой влече-
ниями регрессии к экзистенциально небезопасным отношениям
между ними (Loch, Jappe, 1974).
Если по определенным причинам расщепление первичного
объекта на «хорошую грудь» и «плохую грудь» укореняется глу-
боко и плохая часть объекта проецируется на отца, то для ребен-
ка не существует позитивного аспекта отца, с которым можно
было бы идентифицироваться. Лох, всегда подчеркивавший тес-
ную взаимосвязь депрессивной позиции и эдипова комплекса,
полагал, что в контексте эдипальной драмы такая динамика имеет
свои особенности: базисные психологические отношения с
первичным объектом достижимы только путем отцеубийства,
ибо отец переживается исключительно как разрушитель диад-
18
Введение в понятийную систему Вольфганга Лоха
ных отношений (Loch, 1979, S. 54). Сложность преодоления
подобной депрессивной позиции состоит в невозможности
восстановления первичного объекта через идентификацию
с убитым отцом. Терапия в таких случаях должна концентри-
роваться на проблемах, обусловленных депрессивной позицией,
с целью ее преодоления. Необходимо проанализировать меха-
низмы патологических реакций на утрату либидинозного объекта
либо механизмы восстановления поврежденного объекта — все
это направлено на ослабление чувства беспомощности в отноше-
ниях с первичным объектом. Для пациента аналитик представ-
ляет собой понимающий объект, находящийся с ним в живых,
реальных отношениях, что делает бегство в нарцистическую за-
щиту ненужным. В связи с этим Лох предлагает психоаналити-
ческую технику, в которой аналитик предстает в качестве
«позитивного третьего» (в терминах Винникотта — object presen-
ting, см.: Winnicott, 1971, S. 11 If)- Кроме того, такая позиция ана-
литика служит подтверждением потенциальных способностей
пациента, поскольку он ощущает, что интерпретативная дея-
тельность именно благодаря ему реализуется (Loch, 1979, S. 57).
Третий и идентификация с агрессором
Роль третьего также важна, когда речь идет об идентификации с
агрессором, приводящей к отказу от непосредственного, прямого
удовлетворения влечений. Для того, чтобы оргиастический опыт
первичных отношений стал репрезентированным (что имеет
огромное значение, поскольку наполняет личность чувством
жизни), не превращаясь, однако, в потребительский акт, необ-
ходимо присутствие реального фрустрирующего, запрещающего
объекта. Посредством идентификации с этим «первым агрессо-
ром» (понятие, идентичное фрейдовской первичной идентифи-
кации) образуется ядро Эго (первичное защитное Эго), что соз-
дает условия для появления объектных репрезентаций и делает
возможным переход от бытия как такового к жизни, насыщенной
эмоциональными и когнитивными феноменами. Таким образом,
объект трансформируется в либидинозный объект и «обретает
бессмертие в психической реальности» (Loch, 1981).
19
Основы психоаналитической теории
Перспектива в психоанализе
Особое значение в практике психоаналитического метода Лох
придает изменению перспективы. Изменение перспективы
предполагает, что аналитик в любой ситуации сохраняет спо-
собность к рефлексии, соответствующую позиции внешнего
наблюдателя. Перспективистская позиция Лоха проявляется
не только в его теоретических размышлениях, но и в его пред-
ставлениях о конкретной деятельности в психоаналитическом
процессе (Loch, 1986). Такая позиция подразумевает опреде-
ленное критическое дистанциирование психоаналитика от соб-
ственных теоретических воззрений, которые могли бы направ-
лять внимание пациента в определенное русло.
На перспективистскую позицию Лоха большое влияние
оказали работы Роберта Вельдера (Waelder, 1930). Как известно,
Вельдер отводил Эго как центральной руководящей инстанции
четыре круга обязанностей. Эго призвано регулировать отноше-
ния: 1) с Ид, 2) с Суперэго, 3) с внешним миром, а также 4) при-
нимать во внимание навязчивые повторения. Таким образом,
Эго постоянно находится под давлением многочисленных тре-
бований, которые оно вряд ли может полностью удовлетворить.
Вельдер усматривает в этом объяснение многозначительности
любого психического акта. Соглашаясь с этим утверждением
Вельдера, Лох развивает его мысль дальше: всегда существует
множество интерпретативных перспектив, или, по определению
Лоха, интерпретативных опций. Правильность, уместность
интерпретации определяется тем, насколько она способствует
развитию. Актуальные эмоции в интеракциях между анализан-
дом и аналитиком являются индикатором определенной
аналитической ситуации: от них зависит, какие из инвариантов
определяют перспективу, с позиций которой следует «читать»
интерпретируемый материал. Такая постановка вопроса требует
от аналитика готовности приспосабливаться к Эго-состояниям
пациента. А это, в свою очередь, подразумевает изменение
перспективы в его настройке на пациента — он всегда должен
быть в состоянии устанавливать для Эго-функции пациента
«оптимальные психологические условия» (Freud, 1937, S. 96).
20
Введение в понятийную систему Вольфганга Лоха
Литература
BalintM. (1968): Therapeutische Aspekte der Regression. Stuttgart: Klett-
Cotta, 1979.
Bion W. (1962): A Theory of Thinking. Int. J. Psychoanal., 43, 306-310.
Eickhoff F.-W. (1996): Uber den Konstruktivismus im Werk Wolfgang
Lochs // Da hat mich die Psychoanalyse verschluckt / Hrsg. H.
Henseler. Tubingen: Attempto, 67-73.
Freud S. (1909): Analyse der Phobie eines funfjahrigen Knaben. GW 7,
243-377.
Freud S. (1910): Eine Kindheitserinnerung des Leonardo da Vinci. GW 8,
127-211.
Freud S. (1912a): Zur Dynamik der Ubertragung. GW 8, 364-374.
Freud S. (1912b): Ratschlage fur den Arzt bei der psychoanalytischen
Behandlung. GW 8, 375-387.
FreudS. (1937): Die endliche und die unendliche Analyse. GW 16,57-69.
Loch W. (1965): Voraussetzungen, Mechanismen und Grenzen des psycho-
analytischen Prozesses. Bern: Huber.
Loch W. (1974): Der Analytiker als Gesetzgeber und Lehrer. Psyche. Z.
Psychoanal., 28, 431-460.
Loch W. (1975): Psicoanalisi medica. La teoria della malattia nella
psicoanalisi. Milano: Feltrinelli [ital. Ubs. v.: Krankheitslehre der
Psychoanalyse (1967), enthalt die erweiterte.
und verbesserte Fassung des Kapitels «GrundriB der psychoanalytischen
Theorie».
Loch W. (1976): Psychoanalyse und Wahrheit. Psyche. Z. Psychoanal., 30,
865-898.
Loch W. (1979): Depression und Melancholic oder depressive Position und
Vatermord. In: Perspektiven der Psychoanalyse. Stuttgart: Hirzel,
1986, 49-60.
Loch W. (1981): Triebe und Objekte — Bemerkungen zu den Urspriingen
der emotionalen Objektwelt. In: Perspektiven der Psychoanalyse.
Stuttgart: Hirzel, 1986, 213-240.
Loch W. (1986): Psychoanalytische Perspektiven. In: Perspektiven der
Psychoanalyse. Stuttgart: Hirzel, 7-21.
Loch W. (1988a): Anmerkungen zum Thema: Ziele, Aufgaben und Metho-
den der Psychoanalyse. Jahrb. Psychoanal., 22, 36-66.
Loch W. (1988b): Rekonstruktionen, Konstruktionen, Interpretationen:
Vbm «Selbst-Ich» zum «Ich-Selbst». Jahrb. Psychoanal., 23,37-81.
Loch W. (1988c): Einleitung in die Diskussion seines Vortrags: Rekon-
struktionen, Konstruktionen, Interpretationen: Vom «Selbst-Ich»
zum «Ich-Selbst». Bulletin EPF, 31, 39-43.
Loch W. (1991): Variable und invariante Objektbeziehungen im psycho-
analytischen ProzeB. Jahrb. Psychoanal., 28, 9-49.
21
Основы психоаналитической теории
Loch W. (1993): Deutungs-Kunst. Tubingen: edition diskord.
Loch W. (1995): Psychische Realitat — Materielle Realitat: Genese —
Differenzierung — Synthese. Jahrb. PsychoanaL, 34, 103-141.
Loch W. (2001): «Mit Freud fiber Freud hinaus» Ausgewahlte Vbrlesungen
zur Psychoanalyse. Bearbeitet und herausgegeben von Josef Dantl-
graber und Werner Damson, Tubingen: edition discord.
Loch W., Jappe G. (1974): Die Konstruktion der Wirklichkeit und der
Phantasien. Psyche Z. PsychoanaL, 28, 1-31.
Nedelmann C. (1996): In memoriam: fur Wolfgang Loch. In: H. Henseler
(Hrsg.): «...da hat mich die Psychoanalyse verschluckt». Tubingen:
Attempto, 46-52.
Stone L. (1961): Die psychoanalytische Situation. Frankfurt am Main:
Fischer, 1973.
Strachey J. (1934): The Nature of the Therapeutic Action of Psychoanaly-
sis. Int. J. PsychoanaL 15. 127-159.
Waelder R. (1930): Das Prinzip der mehrfachen Funktion// Ansichten der
Psychoanalyse. Stuttgart: Klett-Cotta, 1980. 57-76.
WinnicottD.W. (1951): Ubergangsobjekte und Ubergangsphanomene //
Von der Kinderheilkunde zur Psychoanalyse. Munchen: Kindler,
1976. 293-31.
WinnicottD.W. (1971): Vom Spiel zur Kreativitat. Stuttgart: Klett-Cotta,
1973.
«Метод общественных наук, так же как и наук
естественных, состоит в том, чтобы испробовать
возможности решения проблем, породивших этот
метод».
(Popper, 1962, S. 235)
«Не существует решений, обладающих непрехо-
дящей эффективностью; каждое решение лишь
открывает новую Вселенную».
(Bion, 1977, S. 7)
В книге предлагается подробное изложение психоаналитиче-
ской теории, ее предпосылок, построения и целей. Начиная
изучение науки с теории, мы получаем неоспоримое преиму-
щество ввиду возможности широкого охвата основных поня-
тий новой области знаний, постижения основных ее законов
и функций, а также ее связей со смежными областями и отличий
от них, что способствует пониманию ее значимости. Это особен-
но полезно для тех, кто лишь приступает к знакомству с прежде
неизвестной дисциплиной и хотел бы получить общее представ-
ление о ее практическом значении. Поскольку в нашем случае
такой областью является психоаналитическая теория, мы долж-
ны уяснить, во-первых, что такое теория, и, во-вторых, что такое
психоанализ?
23
Основы психоаналитической теории
О ПОСТРОЕНИИ
ТЕОРИИ
Среди теорий различают «эмпирико-дедуктивные» и «эмпири-
ко-индуктивные», или «генерализирующие», а также «онтологи-
чески-нормативные» и «диалектико-исторические теории» (Narr,
1969, S. 4 Iff.) Две последние группы теорий не будут освещаться
нами в рамках рассматриваемой темы, поскольку психоаналити-
ческая теория (метапсихология) имеет дело с каузально-детерми-
нированными процессами, которые не могут быть поняты на ос-
новании одной лишь классической «научной модели» (Taylor,
1975, S. 267£, S. 118£). Устранение бессознательных «каузальных
связей» (Habermas, 1968, S. 330) в терапевтическом анализе
освобождает индивида для осознанного и доступного рефлексии
социального взаимодействия. Подобная установка также дает
возможность выявлять общую диалектику протекания социаль-
ных процессов и влиять на них, не руководствуясь при этом
иррациональными побуждениями (по этому поводу см.: D'Avis,
1975). В принципе мы считаем, что в психоанализе необходимо
говорить о каузальных связях, поскольку психоанализ, как это
будет подробно показано ниже, имеет дело, во-первых, с влече-
ниями, которые хотя и оформляются в контексте взаимодейст-
вия, но не ему одному обязаны своим возникновением, а во-вто-
рых, с такими феноменами, как страх и боль (а также с аффектами
и эмоциями в целом). Обе эти группы факторов безусловно
определяются как «каузальные», причем «причинность» в отно-
шении аффектов и эмоций следует понимать не в узком смысле,
«помологически», но так, что «действующий человек чувствует,
что мотив побуждает его к действию» (McIntosh, 1979, S. 413)
(отношения между эмоциями и мотивами, с одной стороны, и си-
24
О построении теории
туационными факторами — с другой, подробно обсуждает
В. Лайонс [Lyons, 1980, S. 70ff., S. 162ff.]). Таким образом, научные
объяснения или описания, используемые аналитиком, структу-
рированы пусть не «дедуктивно-номологически» в узком смысле,
но все же «вероятностно-номологически» (по этому поводу см.
также работу К. Г. Хемпеля, [Hempel, 1970], убедительно показав-
шего, что обе формы используемых психоаналитиком объясне-
ний — генетические, посредством изучения анамнеза, и мотива-
ционные, посредством объяснения первопричин — раскрываются
в рамках такой модели). Это происходит прежде всего потому,
что в них используются индуктивно-статистические объяснения,
а также задействуется понятие диспозиционности, которые под-
разумевают неаналитические выводы и, следовательно, синте-
тические, т. е. помологические высказывания (Carnap, 1936, по:
Hempel, 1970, S. 233).
Наверное, психоанализ утратил бы свою цель и свое особое
место в системе наук, если бы предпринял «онтологическую абсо-
лютизацию» (Lichtenstein, 1976, S. 178; Ricoeur, 1965, S. 352ff.;
Parkin, 1979) в отношении одной из своих позиций: естественно-
научной либо герменевтически-гуманитарной (по этому поводу
см. также: Werthmann, 1982; Loch, 1978).
В рамках теорий, ориентированных дедуктивно-эмпири-
чески, и обобщающих теорий, имеющих индуктивно-эмпириче-
скую ориентацию1, следует различать два определения понятия
теории', общее и частное. В соответствии с последним определе-
нием, теории представляют собой аксиоматизированные дедук-
тивные системы, поскольку они, как в математике или теоретиче-
ской физике, исходят из аксиоматичных первичных констатаций
или постулатов, на основе которых выводятся вторичные конста-
тации, умозаключения или теоремы. Согласно же общему опре-
делению, «теории — это описательные и/или объяснительные
системы символов». К психологическим теориям больше
подходит общее определение, при этом необходимо отметить,
что «символизацию» следует понимать в самом общем смысле —
Я опираюсь преимущественно на К. Б. Мэдсона (Madson, 1961) и Дж.
М. Бошенски (Bochenski, 1954).
25
Основы психоаналитической теории
как использование гипотетических конструктов (искусственных
выражений, таких, как «Сверх-Я», «влечение» и т. п.). В психоло-
гии теории используются для описания, а также для классифика-
ции и объяснения. В отличие от точных естественных наук,
психология еще не располагает ни «формулами», выведенными
на основе символических связей, ни правилами выведения таких
формул, т. е. «формализациями», и, таким образом, не является
«метатеорией» в узком смысле этого слова.
Под метатеорией в узком смысле этого слова понимается
система, отображающая обоюдную зависимость между форму-
лами и аксиомами. Таким образом, метатеория представляет со-
бой вид метаязыка, т. е. языка, на котором формулируются пра-
вила и значимые результаты исследования (Stegmiiller, 1954,
S. 172). В этом смысле психоаналитическая метапсихология ме-
татеорией не является. Не является она и «неэмпирической»
метагерменевтикой (как предлагал ее называть Хабермас
[Habermas, 1968, S. 310]), которая представляет собой «...патоло-
гическую смесь обиходного языка и интеракции... в лингвисти-
чески обоснованной структурной модели». Дело в том, что пол-
ная «лингвистическая транскрипция» (на что неоднократно
указывал, например, П. Рикер в работе 1970 г.; см. также: Lichten-
stein, 1976, S. 178) противоречит «археологии желания», с кото-
рой так тесно связан психоанализ и которая, с нашей точки зре-
ния, «подразумевает вопрос: почему... определенное лицо имеет
определенные желания» и, следовательно, причины для действий
(Toulmin, 1975, S. 302). Разумеется, психоаналитическая терапев-
тическая техника учитывает связи между языком, намерением
и взаимодействием, которые представлены в качестве «искус-
ства» интерпретации — диалектического процесса отрицания
и установления причин и оснований. Однако нельзя игнориро-
вать и силы (или раздражители), действующие на индивида
(на что, на мой взгляд, справедливо указывает Р. С. Штееле
[Steele, 1979], описавший герменевтико-диалектическую при-
роду психоаналитического метода). Эти силы исходят либо
(а) извне, от внешней реальности, либо (б) изнутри, от биологи-
ческих влечений; в обоих случаях они являются побудительными
причинами. Причины обоих типов активируются в психоанали-
тической ситуации, причем не только в результате интерпретации
26
О построении теории
под действием «силы рефлексии» (Habermas, 1968, S. 312),
но и под влиянием внешних условий («сеттинга» и «холдинга» —
Д. В. Винникот, Р. Шпиц, М. Балинт, М. Малер и др.), а также
виртуализированной реальной объектной части аналитика
(Greenson, Wexler, 1969).
Психоаналитическая метапсихология также не является
некоей разновидностью метафизики, задающейся вопросом
о сущности непостижимого, неизменного или же о бытии суще-
го, не будучи ни наукой эмпирической, ни наукой формальной
(Stegmiiller, 1954, S. 22). Для психоанализа метапсихология преж-
де всего означает, что мы имеем дело с «наиболее общим уровнем
психоаналитических понятий» (Hartmann, 1952, S. 174) и, в част-
ности, с психоаналитическими исследованиями, не ограничива-
ющимися сознательными феноменами (Hartmann, 1964, S. 314,
S. 317, S. 318; ср. также: Freud, 1896, письма к Флиссу 13.2.1896
и 10.3.1898, где впервые прозвучало слово «метапсихология» для
обозначения «психологии, ведущей за пределы сознания»)2.
О развитии понятия метапсихологии см.: van der Leeuw, 1967. О со-
временных спорах относительно этого понятия, а также теоретиче-
ского и научного статуса психоанализа сообщают, в частности, Холт,
Моделл и Кейзер (Holt, 1981; Modell, 1981; Kaiser, 1993).
Основы
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО
МЕТОДА
«Мое отношение к нему — это отношение к душе.
Я не думаю, что у него есть душа».
(Wittgenstein, 1960, S. 495).
Выше мы неоднократно употребляли слово «психология».
Действительно, психоанализ как метод, изучающий душевную
жизнь и использующий полученные данные для организации
процесса терапии, частично является психологической дисцип-
линой. Психология же в целом определяется ныне как «наука
о поведении организма» (McDougall, Watson в: Madson, 1961,
S. 39). В этом определении не упоминается душа, а также и со-
знание, поскольку оба эти понятия, в силу своей философской
и метафизической неоднозначности, могут привести к возник-
новению путаницы и недоразумений.
Поскольку мы имеем дело с психоанализом, а значит, с пси-
хологией в упомянутом выше значении, мы подразумеваем под
душой не некую «определяющую самость», но «определимую
самость» (Kant, 1781; 1787). Мы не исходим также из общепри-
знанных «биоморфных, техноморфных или социоморфных»
моделей души и соответствующих представлений о ее свойствах
(Topitsch, 1958), которые определяли понимание душевных
явлений со времен Платона. Гораздо в большей степени мы фо-
кусируемся на том, что именно подразумевается под словом
«душа» (или «внутренний мир» [Frege, 1918, S. 40]), для «удоб-
ного упрощения системы, включающей в себя... черты характе-
28
Основы психоаналитического метода
ра, манеру поведения, настроения... надежды, тайны, откровения
и т. д.» (Wisdom, 1964), «мир впечатлений, творчества, фанта-
зии, воображения, ощущений, чувств и настроений... склонно-
стей, желаний... [то есть] представлений» (Frege, 1918, S. 40).
Можно также упомянуть выхолощенное кибернетическое опре-
деление «души» как «черного ящика», который вовлекается
в последовательность событий «стимул-реакция» в качестве
некоей «промежуточной переменной». Эту модель можно
представить приблизительной формулой:
S - О - R,
где S (стимул) — раздражитель (например: «Я вижу тигра»),
R — реакция («Я в страхе убегаю»), а О — то, почему данный S
обусловливает данную R.
Исходя из такой весьма общей и формальной характеристи-
ки, попробуем обрисовать процесс создания теории. На первом
уровне построения теории в качестве базиса выступает так назы-
ваемый протокольный тезис. Этот протокольный, или базисный
тезис3 является исходным пунктом для всех научно-теоретиче-
ских изысканий эмпирических наук (к таковым относятся есте-
ственные, исторические и социальные науки). Протокольный,
или базисный тезис представляет собой высказывание о чувст-
венно наблюдаемых феноменах, основывающееся на опреде-
ленном «согласии между субъектами относительно устройства
тела и функционирования органов субъекта» (Stroker, 1977,
S. 129). В естественных науках такое наблюдение производится
посредством внешних анализаторов (зрение, тактильное ощу-
щение и т. д.). В психологии же наряду с этим в качестве метода
наблюдения применяется интроспекция. Однако в любом случае
следует признать, что протокольная часть основывается на «непо-
средственных переживаниях», т. е. уже в основе своей всегда
имеет теоретический характер (Popper, 1966, S. 61 ff.), так как на-
блюдение связано с распознанием и изучением знаков (символов
В научных теориях два эти понятия не идентичны, поскольку по-
следнее имеет «статус отдельных, единичных серий наблюдений»
(Stroker, 1977, S. 18ff., S. 122ff.).
29
Основы психоаналитической теории
в широком смысле), которые, в свою очередь, обладают «функ-
цией репрезентации», т. е. указывают на что-то и являются но-
сителями значений (Oetjens, 1975, S. 175).
Для психоанализа характерно то, что свои исходные данные
протокольный тезис получает посредством интроспекции и эмпа-
тии (Kohut, 1959, S. 58; ср.: Basch, 1983, который подчеркивает
процессуальный характер психоанализа и его эффекты, пусть
не всегда осознаваемые, однако, во всяком случае, доступные
осознанию).
Интроспекция возможна только тогда, когда участник во-
влечен в языковую игру, соотносящуюся с определенным сти-
лем жизни. Также следует упомянуть замечание Л. Виттген-
штейна (Wittgenstein, 1960) о невозможности создания
«частного языка»: подразумевается (как уже указывалось вы-
ше), что любая протокольная часть включает в себя интерсубъ-
ектные предпосылки, основанные на неписаных соглашениях.
Д. Макинтош (McIntosh, 1979, S. 411) отмечает, что мы пони-
маем значение какого-либо выражения лишь в том случае, если
разделяем опыт данного сообщества. Так, понять выражение
«А злится на Б» можно лишь в том случае, если мы все принад-
лежим к «сообществу с общим опытом». Названные общие
условия для интроспекции и эмпатии (стиль жизни и участие
в языковое игре) дополняются психоаналитической перцептив-
ной установкой (например, свободно плавающим вниманием)
и психоаналитической теорией (например, понятиями депрес-
сивной позиции, эдипова комплекса и т. д.) в качестве объяс-
нительных схем. «Описание семейной ситуации пациентом,
лежащим на кушетке, будет отличаться от описания этой же
семейной ситуации психоаналитиком, использующим теорию
эдипова комплекса» (Bion, 1965, S. 5).
Здесь следует отметить один важный момент. Небезразлич-
но, внутри какого поля проводит «чувственное наблюдение»,
например, физик. Необходимо учитывать, в условиях какого
согласованного или четко определенного исходного поля уста-
навливаются законы, которым так или иначе подчиняются наб-
людаемые впоследствии события. Так, Галилей, исследуя свобод-
ное падение и скольжение тел по наклонной поверхности,
установил постоянные «полевые условия», ставшие предпосыл-
30
Основы психоаналитического метода
ками для создания частных законов. Аналогичный принцип
применим и для психоанализа: в этом случае специфическое поле
репрезентируется психоаналитической ситуацией, т. е. психоана-
литическими отношениями врач — пациент, в рамках которой
формируется протокольная часть. Эти отношения устанавли-
ваются при наличии трех условий — одного неспецифического
и двух специфических:
А. Неспецифическое условие. Пациент ищет врача с целью
лечения, т. е. намереваясь открыть ему свое страдание (будь то
объективный симптом, вроде перелома ноги, или субъективное
страдание, например, ощущение головокружения, сопро-
вождаемое страхом) и попросив его о помощи в преодолении
этого страдания.
Б. Специфическое условие. Врач отказывается от прямого
и непосредственного воздействия на предъявляемую симпто-
матику (перелом ноги с сопутствующим нарушением функции,
отеком тканей и т. д., или головокружение, сопровождающееся
страхом). Но если в случае перелома врач не может отказаться
от непосредственного вмешательства, то во втором случае (голо-
вокружение) это возможно при условии, что субъективный
симптом не требует прямого врачебного вмешательства (напри-
мер, физико-химической элиминации) в силу чрезвычайной
тяжести.
Такой отказ от лечения предъявляемого симптома означает,
что врач фокусируется на том «слое», который лежит в плос-
кости каузально-генетической оценки симптома. Иначе говоря,
ему следует «взять под прицел» «причины» симптомов с тем,
чтобы ослабить их, насколько это возможно, либо добиться
полного их исчезновения посредством упразднения причины,
«выбивания почвы из-под ног симптоматики». В отличие от ме-
дицины соматической, психологическая медицина интересу-
ется не телесными «причинами» болезни (или сочетаниями
условий), а причинами душевными.
В. Специфическое условие. Если мы принимаем решение
пренебрегать в дальнейшем соматическими каузальными фак-
торами, то, как только врач и пациент почувствуют себя внут-
ри определенной сети отношений, возникают два обстоятельст-
ва, имеющие решающее значение для психоаналитического
31
Основы психоаналитической теории
наблюдения и образования теории. Отныне все сообщения
пациента определяются двумя его целевыми представлениями:
а) представлениями о лечении и б) представлениями о личности
врача (Freud, 1900, S. 537). Если врач поступает так, как указано
в пункте «Б», то все, рассказанное пациентом во время консуль-
тации, «даже то, что кажется совершенно безобидным и про-
извольным, следует рассматривать как потенциально связанное
с болезненным состоянием» и вследствие этого соотносить
с персоной врача. Такое соотнесение всех сообщений4 больного
с личностью врача имеет огромное значение с точки зрения
понимания происхождения душевной болезни. В процессе со-
здания своего труда «Этюды об истерии» Фрейд пришел к вы-
воду, что душевная болезнь основывается на определенных
травматических межчеловеческих отношениях, а посему ее мож-
но упразднить, если удастся выразить ее симптомы в исходных
категориях патологических отношений и обстоятельств и пе-
ренести их в отношения врач-пациент, сделав понятным их
значение. Это происходит в так называемом неврозе переноса
(Freud, 1905а, S. 118ff.; Freud, 1914, S. 135ff.; Freud, 1917, S. 462),
при котором пациент инсценирует, или изоморфно воспроиз-
водит, в своем обхождении с врачом констелляции межче-
ловеческих отношений, помогающие раскрыть происхождение
его болезни. Конечно, этого не происходит без «специфично-
го» содействия аналитика (Loewald, 1971, S. 61ff.), например,
посредством «сеттинга» или за счет стабильного поведения
врача, которые пациент может использовать в своих фан-
тазиях в переносе. Невроз переноса, называемый Фрейдом так-
же «болезнью переноса», подразумевает, что «на место раз-
нообразных ирреальных либидинозных объектов заступает
опять-таки фантастический объект — личность врача» (Freud,
1916/17, S. 479).
Благодаря проработке невроза переноса пациент обретает
опыт новых межличностных отношений, а вместе с тем — шанс
Во избежание недоразумений необходимо отметить, что здесь не под-
разумевается сугубо конвенциональные сообщения, как-то: сообще-
ние имени, обычных жизненных дат и т. п.
32
Основы психоаналитического метода
для душевного преобразования и переструктурирования. Напом-
ним, что этой цели психоаналитик достигает посредством интер-
претации всех сообщений больного как выражения его болезни
и одновременно — как репрезентации его отношения к врачу
Благодаря этому аналитик обретает возможность выявить
«тайные» и «бессознательные» мотивы пациента и, таким
образом, понять его поведение и симптоматику Это понимание
(поскольку речь идет о том, что психоанализ можно рассматри-
вать как «семантическую теорию» [Rycroft, 1966, S. 18; ср.: Szasz,
1962]) — первоочередная и необходимая предпосылка для пре-
одоления симптомов. К сожалению, объем книги не позволяет
нам остановиться на этом моменте более детально (подробнее
см.: Loch, 1965,1966).
Все вышеизложенное приближает нас ко второй ступени
создания теории, а именно, к образованию гипотез. Чтобы на-
глядно продемонстрировать, что под этим подразумевается
и как этот процесс происходит, приведем следующий пример.
Пациент, пришедший на лечение из-за эритрофобии, сообщает
врачу о своей ссоре с отцом. Допустим, что врач решил сказать
пациенту следующее: «Исходя из того, что вы сообщаете, у меня
возникает мысль, что вы соперничаете с отцом за благосклон-
ность матери». Такое высказывание врача является вторичным
по отношению к сообщению пациента и протокольной части.
Оно представляет собой дополнение, которое служит для
разъяснения протокольной части и придания ей достаточной
обоснованности.
Закономерно, что при этом речь идет о регрессивной редук-
ции (Bochenski, 1954). В логике различаются три основные фор-
мы умозаключений: дедукция, индукция и абдукция. Две по-
следние ведут к построению гипотез. Дедукция ведет от общих
положений и случаев к частному результату. Индукция ведет
от частных случаев и результатов к общим положениям. Нако-
нец, абдукция ведет от результатов и общих положений к част-
ному случаю. «Дедукция предоставляет доказательства того,
что что-то должно быть; индукция показывает, что что-то дейст-
вительно происходит, и, наконец, абдукция наводит на мысль,
что что-то может быть» (Pirce, цит. по: Есо, 1975, S. 265). В слу-
чае абдукции, которая причисляется к «логическим открытиям»
33
Основы психоаналитической теории
(Heede, 1971), речь идет об отыскивании ретроспективных
предпосылок, о вероятностных выводах относительно послед-
ствий, и снова переходе к предпосылкам. В зависимости от соот-
ветствующей степени свободы можно выделить различные
типы абдукции. В вышеприведенном примере абдукция, или ре-
грессивная редукция, является производной результатов
(образа поведения) и состоит в выборе доступного общего
положения (соперничество с отцом за благосклонность матери).
Здесь речь идет об абдукции средней степени свободы, которая
не обладает ни квазиавтоматическим характером, ни способно-
стью полностью по-новому развить коммуникационный закон
(см.: Есо, 1975; Apel, 1975; Heede, 1971; Hegselmann, 1978; ср.:
Heinrich, 1981, S. 9Iff.). Абдукция тесно связана с первичными
процессами (см. ниже).
Сразу возникает вопрос: можно ли доказать, что утвержде-
ние, выведенное путем абдукции (или регрессивной редукции),
раскрывает ситуацию пациента — т. е. находим ли мы также
и другие факты, которые его подтверждают, ему соответствуют,
являясь при этом чувственно воспринимаемыми и объектив-
но доказуемыми (см., в частности: Meyer, 1962)? Только в том
случае, если это удается, наше утверждение будет достоверным.
Другими словами, утверждение, используемое в качестве объяс-
нения некоего наблюдения (в нашем случае — соперничест-
во пациента с отцом за благосклонность матери), должно быть
подтверждено другими наблюдениями, которые могут быть
определены как протокольная часть. Здесь мы следуем в направ-
лении, обратном составлению утверждения, т. е. путем прогрес-
сивной редукции, выводя из изначально утвержденной объяс-
няющей гипотезы новые положения, которые ее дополняют,
наполняют либо подкрепляют. Мы предполагаем, что относя-
щееся к пациенту и прежде неизвестное объяснение «сопер-
ничество с отцом за благосклонность матери, потому что мать
любима» правильно, а затем ищем для него подтверждения
из других наблюдений и сообщений пациента. Соответственно,
верификация осуществляется посредством прогрессивной ре-
дукции. Но вывод, построенный от следствия к причине, подда-
ется проверке далеко не во всех случаях, т. е. верификация нико-
гда не бывает полной и окончательной. В противоположность
34
Основы психоаналитического метода
этому, фальсификации (отрицание следствия и, следовательно,
отрицание причины), если они доказаны, всегда логически
убедительны.
Мы все же попытаемся сделать следующий шаг, рассматри-
вая соперничество пациента с отцом как выражение его любви
к матери. Тем самым мы подходим к третьей ступени форми-
рования теории: нам остается только сформулировать закон,
который мы выразим следующим образом: данный имярек, в на-
шем случае — пациент мужского пола, в своем актуальном
поведении подвержен динамике отношений, которые можно
описать как любовь к матери и соперничество с отцом за любовь
матери. Посредством такой формулировки мы привлекли так
называемый миф об Эдипе в качестве объясняющего образа,
согласно которому мальчик и юноша вступает в отношения со-
перничества со своим отцом из-за любви к матери.
Подробный обзор столь важного для психоанализа поня-
тия, как эдипов комплекс, дают Р. К. Калогерас, Т. Э. Альстон
и Ф. Шуппер (Calogeras, Alston, Schupper, 1972; см. также: Loch,
1984), а также Б. Саймон (Simon, 1991), который, ссылаясь
на многих авторов, показывает роль родителей в «индукции»
эдипова комплекса. Наряду с этим подчеркивается, что эдипов
комплекс может рассматриваться и в качестве продукта фан-
тазии ребенка, травматизированного на двух уровнях: травма
быть подкинутым и травма быть усыновленным (по этому пово-
ду см.: Harms, Strehlow, 1997), т. е. как защита от одиночества
или утраты объекта. Эдипов комплекс следует понимать как за-
кон, формулирующий общую эмоциональную структуру отно-
шений между родителями и детьми. Или, наоборот, межчелове-
ческие отношения в семье изображаются посредством эдипова
комплекса, причем не с пятилетнего возраста, а уже с первого
года жизни (Klein, 1928) и даже от рождения (Chasseguet-Smir-
gel, 1984-1986, 1990). При этом в расчет принимается то,
что триадические отношения между ребенком-матерью-отцом
(или же реальностью, репрезентацией которой выступает отец)
представляют собой изначальную данность. Большое значение
имеет также тот факт, что возможны две противоположные
ориентации эдипова комплекса: позитивная, гетеросексуаль-
ная (сын любит мать и соперничает с отцом, дочь любит отца
35
Основы психоаналитической теории
и соперничает с матерью) и негативная, гомосексуальная (сын
любит отца и соперничает с матерью, дочь любит мать и рас-
сматривает отца как соперника). Какая из этих ориентаций ста-
нет доминирующей, определяется бессознательной структурой
семьи. От этого зависит дальнейшая гомосексуальная или гете-
росексуальная ориентация личности в целом.
Четвертая ступень образования теории. Конкретная тео-
рия возникает тогда, когда из закона мы выводим следствия,
например, говорим: «На психическую жизнь пациента опреде-
ленный, более или менее стойкий отпечаток наложило действие
эдипова комплекса». Например, в качестве «осадка» упомяну-
тых отношений при содействии других, не рассмотренных здесь
сил, развивается Сверх-Я — руководящий орган психической
жизни (см. далее). Теории создаются как объяснения к установ-
ленным законам. Так, теория гравитации была объяснением для
законов падения. И, как мы еще увидим, структурирование
души на отдельные инстанции (например, Сверх-Я) является
инструментом объяснения «конкретного бытия» людей. Подоб-
ным образом вводятся «искусственные понятия» (гравитация,
влечение, Сверх-Я и т. д.), которые называются также конструк-
тами. Фрейд говорил об «интеллектуальных вспомогательных
конструкциях» или же о «вспомогательных представлениях»,
но при этом он добавлял, что они требуют «изменений, исправ-
лений и более тонких определений благодаря накопленному
и проанализированному опыту» (Freud, 1900, S. 614; Freud,
1938, S.81).
Конструкты соответствуют не чему-то чувственно воспри-
нимаемому, а законам, которым подчиняется это чувственно
воспринимаемое; они «объясняют» эти законы. Конструкты
не могут быть верифицированы в прямом смысле, ибо в их под-
тверждение могут быть представлены только косвенные доказа-
тельства, а не чувственно доказуемые факты. Говоря о валид-
ности конструкта, мы имеем в виду, что он объясняет обширную
группу феноменов. Например, конструкт либидо, о котором мы
еще будем говорить, подходит для того, чтобы объяснить целую
группу психологических проявлений, в особенности в рамках
клинической картины истерии, где это понятие и было валиди-
зировано. Согласно общепризнанному эмпирическому Крите-
36
Основы психоаналитического метода
рию смысла5, понятие не обязательно должно однозначно
описывать чувственно воспринимаемое. Следовательно, для
того, чтобы утвердиться, понятию не обязательно полностью
объяснять «наблюдаемое» — достаточно, если оно имеет
прогностическую ценность (см.: Stegmiiller, 1969, S. 465).
Конструкты, или гипотетические выражения, могут также
представлять собой так называемые «промежуточные перемен-
ные» (Tolman, 1942), которые отвечают за связь раздражителя
и наблюдаемого положения вещей. Для большей наглядности
обратимся к примеру:
А. Пациент живет в определенной среде — семье, где отец
обладает теми или иными характеристиками и, например,
в определенной временной точке tp упрекнул мать пациента.
Эти «конкретные обстоятельства» можно рассматривать как не-
зависимые переменные. Мы можем также говорить об антеце-
дентных и/или случайных краевых условиях.
Б. Пациент любит мать. Он связан с ней отношениями, обус-
ловленными эдиповой констелляцией. Промежуточной перемен-
ной здесь выступает либидо, понимаемое как «сила» (и вместе
с тем как «реальная причина»), понуждающая пациента возже-
лать мать и возненавидеть соперника. Пользуясь профессиональ-
ным языком, можно просто сказать, что у пациента сформиро-
вался эдипов комплекс и, вместе с тем, определенная диспозиция.
В. Во временной точке t2, следующей непосредственно за tp
пациент затевает ссору с отцом.
Наблюдаемое, запротоколированное поведение (В) пред-
ставляет собой определенное положение вещей «Explanandum»6.
Фактор Б является «Explanans»7, который логически, каузально
С гносеологической точки зрения истина имеет два основных
критерия: • корреспонденция, или соответствие теории объективной
действительности; • когеренция, или согласованность и совмести-
мость теории с уже существующими. Эмпирические исследования
верифицируются, главным образом, посредством критерия когерен-
ции (прим. пер.).
То, что должно быть объяснено (лат.).
То, что объясняет (лат.).
37
Основы психоаналитической теории
или теоретико-вероятностно «объясняет» Explanandum (Hempel,
1970; ср.: Stegmiiller, 1969, S. 449ff.; Leinfellner, 1965, S. 150ff.;
Westmeyer, 1972).
Для обозначения ситуации Б в качестве понятий и гипотети-
ческих выражений могут быть использованы «слова» или
«предложения» различного происхождения:
а) при нейропсихологической ориентации в качестве действу-
ющих переменных могут рассматриваться, например, опреде-
ленные нейрофизиологические, структурные или физиологи-
ческие связи;
б) при дескриптивно-феноменологической ориентации эти пере-
менные извлекаются исключительно из интроспекции;
в) наконец, для исследуемой сферы опыта можно разработать
специальные термины, что и происходит в рамках психо-
анализа.
На определенной стадии своих исследований Фрейд убедил-
ся в необходимости отказа от изначальной, преимущественно
нейрофизиологической терминологии. Он выбрал новые поня-
тия, тесно связанные с физико-механическими терминами, вслед-
ствие чего их словесная интерпретация или конкретизация часто
приводили непосвященных в замешательство (например, когда
Сверх-Я понималось как гомункулус).
Гораздо правильней было бы рассматривать психоаналити-
ческие термины как «ментально-гипотетические выражения»,
т. е. как конструкты, выражающие результаты гипотез, сформу-
лированных при помощи интроспекции и эмпатии «нейтраль-
но-формальным» образом, т. е. без постулирования нейрофи-
зиологических процессов (Madson, 1961, S. 28, S. 39). Влечение,
либидо, психическая энергия, Сверх-Я, Оно и т. д. являются
понятиями именно такого рода.
Но не указывает ли подобная точка зрения на то, что без
принятия строгой дуалистической и параллелистской позиции
относительно душевно-телесных проблем теоретические по-
строения психоанализа не соотносятся с нейрофизиологиче-
скими явлениями и не могут в достаточной мере с ними кор-
релировать даже «парциально»? Монистическое решение этой
проблемы дало бы возможность избежать гипотезы о взаимо-
38
Основы психоаналитического метода
действии между телом и душой. Если принять монистиче-
скую точку зрения относительно проблемы тело-душа, то идея
о корреляции психоаналитических понятий с неидентифици-
рованными до сих пор нейрофизиологическими процессами
согласуется как с эпифеноменологической теорией (психиче-
ские проявления как эпифеномены соматических процессов),
так и с теорией идентичности (психическое и физическое как
способ проявления трансэмпирической идентичности). Таким
образом, метапсихологические термины можно назвать «прото-
физиологическими» (Rubinstein, 1965, S. 41; Rubinstein, 1967,
S. 2Iff.). Однако добиться полной корреляции психоаналити-
ческих понятий с нейрофизиологическими процессами можно
только за счет значительного расширения области нейрофизио-
логических понятий (Taylor, 1975, S. 118ff.) либо тотального со-
кращения мира психических феноменов.
Давайте рассмотрим практическое клинико-терапевтиче-
ское приложение этих теоретических рассуждений. Монистиче-
ское решение проблемы души и тела, как уже было сказано,
позволяет уйти от гипотезы о взаимодействии между душой
и телом. Иными словами, монистическое решение проблемы
теоретически подкрепляется тем, что в рамках психоаналити-
ческого сеттинга, например, при психосоматическом либо пси-
хотическом срыве, можно продолжать интерпретационную
работу (в рамках которой понимание, достигнутое посредст-
вом эмпатии и интроспекции, формулируется в виде гипотез).
Такой срыв можно рассматривать как отрицание реальности,
которое, тем не менее, выполняет терапевтически важную эври-
стическую «поддерживающую или удерживающую функцию».
Как раз при условии «психоаналитически контролируемого
срыва» (Bion, 1965, S. 6) у пациента может возникнуть стремле-
ние опереться на функции обдумывания и переживания. Нечто
подобное можно прочитать у Фрейда в работе «Торможение,
симптом и тревога»: «Большие суммы возбуждения создают...
новые ощущения неудовольствия, некоторые органы вызывают
усиленные катексисы, что представляет собой своего рода пре-
людию... объектного катексиса» (Freud, 1926, S. 165). Объект-
ные катексисы, опять-таки, можно представить как устояв-
шуюся схему поведения (Loch, 1961).
39
Основы психоаналитической теории
Современная теория идентичности является «функциона-
листской», как это представлено, к примеру, у Г. Патнама
(Putnum, 1981). Мозгу здесь приписываются функциональные
свойства, независимые от материального субстрата, подобно
тому, как программа вычислительной машины не зависит от ма-
териальной конструкции самой машины. Это касается таких фе-
номенов, как образные представления, перцепты и т. д., так как
они, само собой, не являются «аналитически-эквивалентными»
или «синонимичными» физико-химическим состояниям, но
при этом могут быть синтетически идентичны им (там же,
S. 111,118,119), т. е. «то или иное состояние мозга сопровожда-
ется восприятием определенного типа».
Метапсихологические
подходы
После общего рассуждения о психоаналитической теории обра-
тимся к метапсихологии, приняв за основу модель Д. Рапапорта
и М. М. Гилла (Rapaport, Gill, 1959).
Для начала вернемся к нашему примеру Рассмотренное выше
высказывание, а именно та его часть, где речь идет о соперни-
честве между пациентом и его отцом, является общим эмпири-
ческим высказыванием, которое может быть верифицировано
посредством дальнейшего наблюдения. В отличие от этого вы-
сказывания, констатацию «Пациент находится в стадии эдипова
комплекса» необходимо понимать как формулировку, подразу-
мевающую диспозицию, существующую в настоящем, т. е. как
специфическое психоаналитическое высказывание, в то время как
принадлежащее теоретическому уровню суждение «Пациент
находится в эдиповой ситуации, в результате преодоления
которой образуется Сверх-Я» следует считать общим психоана-
литическим высказыванием.
Наконец, если мы предположим наличие определенных сил,
действующих или в одном направлении, или конкурирующих
между собой на специфической стадии развития целого орга-
низма, а также в рамках существующего психосоциального окру-
жения, приводя к образованию целостной личности, то мы сфор-
мулируем метапсихологическое высказывание.
Предположение о существовании психических сил и энер-
гий, под влиянием которых посредством вне- и внутриорга-
низменных процессов формируется «собственное определенное
бытие» целостной личности, требует от нас формулировки тех
41
Основы психоаналитической теории
«минимальных (необходимых и достаточных) положений, на
которых основывается психоаналитическая теория» (Rapaport,
Gill, 1959, S. 155). Рассмотрим следующие подходы:
а) динамический (мы говорим о силах);
б) экономический (мы говорим о взаимодействии либо противо-
действии этих сил, что может быть выражено понятием
«баланс энергии»);
в) структурный (мы говорим о следах памяти и развитии устой-
чивых форм реагирования личности);
г) генетический (мы говорим об определенной последователь-
ности стадий созревания);
д) адаптивный (мы говорим о том, что созревание происходит
в рамках психосоциального окружения).
Первые три подхода развивались еще Фрейдом (Freud, 1920,
S. 3), два последних были разработаны несколько позже, в част-
ности, под влиянием исследований X. Гартманна (Hartmann,
1939; 1960, S. 83) и Э. Эриксона (Erikson, 1957). Развитие теории
объектных отношений позволило логически объединить дина-
мический и адаптивный подходы. Таким образом, фокус внима-
ния переместился на взаимодействие тех сил, которые присущи
влечениям и объектам.
3.1. Динамический подход
В рамках динамического подхода рассматриваются
психологические силы. Силы характеризуются направлением
и интенсивностью. Они представлены влечениями, аффектами,
интересами и конфликтами Я, их изучение может осуществ-
ляться безотносительно к их морфологическому субстрату, ибо,
как уже упоминалось выше, выражения, описывающие эти
силы, по своей природе являются менталистски-феноменологи-
ческими, а не нейрофизиологическими. При взаимодействии
психологических сил речь может идти либо о суммарных эф-
фектах (т. е. о сложении векторов), либо о сложно организован-
ных эффектах смешения и расслоения элементарных состав-
ляющих действующих сил (таких, как влечения, аффекты и пр.).
42
Метапсихологические подходы
Особо следует отметить отличие между психологическими
силами, направленность которых определяется интрапсихи-
ческой организацией и силами, сфера деятельности которых
ограничена только изменениями внутреннего мира (Rapaport,
Gill, 1959, S. 155).
3.2. Экономический подход
В рамках экономического подхода наблюдаемые фено-
мены (например, изменение симптоматики и/или сублимация
и т. п.) рассматриваются с точки зрения их психоэнергетического
баланса (что предполагает перераспределение и превращение
энергии). Существование энергетических процессов логически
следует из предположения о существовании психической дина-
мики. Ибо там, где действуют силы, по определению, происходит
затрата и обмен энергии. Как и в случае психологических сил,
понимание энергетических процессов не требует их согласования
с нейрофизиологическими процессами. С экономической (равно
как и с динамической) точки зрения рассматриваются лишь
количественные параметры интенсивности действующих сил
(их сугубо численные величины), характеризующихся направ-
ленностью, т. е. являющихся векторами.
Если не подвергать сомнению существование в психике сил
и энергий, то мы можем указать их соответствующие характери-
стики (т. е. выявить различия в интенсивности наших аффектов
и влечений). Напомним, однако, что у нас нет надежного крите-
рия для измерения психологических сил и энергий. Возможно,
эта проблема станет менее острой, когда мы научимся описывать
психические (не нейрофизиологические) понятия влечения и аф-
фекта в соответствии с уровнями их организации, т. е. примерно
следующим образом: «Содержания, в большей или меньшей
степени инфантильные, эротические и агрессивные... неконтро-
лируемые, соматически окрашенные и с эгоцентрическими
аспектами» (Schafer, 1975, S. 47). В этом случае критерием
и инструментом для измерения влечений становится тип
объектных отношений, а для измерения аффекта — тип соот-
ветствующих функций Я, например, защитные функции.
43
Основы психоаналитической теории
Возможность измерять количественные характеристики уровня
организации ведет нас к информационной теории, поскольку
форма и эффективность организации связаны с объемом инфор-
мации. Так Ф. Баш (Basch, 1976, S. 78) писал: «Поскольку энергия
сообщения становится причиной поведения, было бы лучше
измерять ее единицами информации, нежели физическими еди-
ницами — калориями». Вместо энергии сообщения исходной
точкой могла бы стать «интенсивность мотива»: частичное осо-
знание мотива уменьшает его интенсивность, таким образом каж-
дый последующий мотив, родственный первому, будет характе-
ризоваться все меньшей интенсивностью. Подобный «эмпириче-
ский» способ измерения позволяет составить интервальную
шкалу, т. е. дает возможность численной оценки психической
энергии, подводя тем самым базис под «психологическую идею»
(McIntosh, 1979, S. 416,417).
При этом не следует игнорировать тот факт, что метафори-
ческая речь, столь часто используемая в психоаналитических
интерпретациях, вполне соответствует «детскому архаичному
языку тела» (Schafer, 1975, S. 42). Она целесообразна и терапев-
тически «корректна», поскольку может быть понята инфантиль-
ной частью регрессировавшей личности пациента. При этом
понимание зависит от «энергии сообщения» или же «интен-
сивности понимаемого мотива», т. е. связано с переработкой
единиц информации. Клинически важной представляется
прямо пропорциональная зависимость интенсивности мотива
(и интенсивности переноса) от глубины регрессии.
Не следует упускать из виду, что психоаналитик часто имеет
дело с аффектами и эмоциями, не обладающими той степенью
символизации, которая свойственна развитой личности. Психо-
аналитику приходится сталкиваться с «аффективным поведе-
нием», обусловленным реакцией всего организма и представ-
ляющим собой «нерефлексивный и непроизвольный ответ
на стимуляцию травматического характера» (Basch, 1975, S. 506),
имеющий «количественный аспект»8 П. Штадлер (Stadler, 1982,
Как писал Ж. Пиаже: «Аффективный механизм... основывается
на энергии» (Piaget, 1973, S. 261). Обзор мнений относительно цен-
44
Метапсихологические подходы
S. 110,111) дает «усилению возбуждения» интересное объясне-
ние через психические процессы. Основываясь на сравнительном
анализе работ Фрейда, Павлова и Селье, он выдвигает следу-
ющую гипотезу: поскольку «возбуждение» по Фрейду, «уровень
активации» по Селье и «неспецифический ориентировочный
рефлекс» по Павлову считаются аналогичными понятиями,
то представленный в так называемом павловском «динамиче-
ском стереотипе» субъективный фактор имеет важное значение
в патогенетической цепи психосоматозов и неврозов, поскольку
динамический стереотип есть результат последовательности
неспецифических стимулов и реакций, который проявляется
в виде чувства. Таким образом, становится понятным, что об-
условливание (развитие условной реакции даже тогда, когда вме-
сто исходного специфического раздражителя действует нейт-
ральный раздражитель) животного в лабораторных условиях
придает ему черты «индивидуальной физиологии».
«Индивидуальная физиология может быть понята толь-
ко биографически, т. е. на основе истории, рассказывающей о си-
туациях, в которых возникают (либо не возникают) смысловые
состыковки» (v. Uexkiill, 1988, S. 156). Изменение условий раз-
дражения нарушает модель стереотипа, а вместе с тем и соот-
ветствующие эмоции, что в итоге приводит к повышению
возбуждения. В принципе стоит задуматься над тем, что все
приведенные здесь рассуждения в равной степени относятся как
к «возбуждению» самому по себе, так и к переживанию чувств.
3.3. Структурный подход
Структурная точка зрения объясняет психологические
феномены существованием определенных структур и опирается
на тезис о структурированности психики. Говоря о психическом
ности либо бесполезности экономически-энергетической точки зрения
можно найти у А. Апплегарта (Applegarth, 1976). Об исторических ис-
токах понятия энергии в работах Фрейда сообщает Р. М. Галацер-Леви
(Galatzer-Levi, 1976).
45
Основы психоаналитической теории
аппарате, Фрейд подразумевает разделение психики на три сфе-
ры: Оно, Я и Сверх-Я, а также функционирование в ней опре-
деленных «механизмов» (например, защитных или механиз-
мов разрядки аффекта по определенным путям и т. д.), которые
действуют как «психологические реакции» (Rapaport, Gill,
1963, S. 157).
Структуры иногда рассматривают как образования с «мед-
ленным обменом веществ», или, точнее, с медленной «изменя-
емостью». Они относительно устойчивы, несмотря на огромное
число процессов, происходящих как внутри них, так и между
ними. Наконец, структуры являются свидетельством упоря-
доченности, определенной иерархической организованности
психики. Фундаментальной и в то же время наименьшей струк-
турной единицей является так называемый «след памяти».
Он представляет собой «отпечаток в психике опыта восприя-
тия, осуществленного посредством чувственного раздражителя
любого происхождения» (Glover, 1947, S. 483). Такой след памя-
ти можно описывать как в структурных, так и в энергетических
категориях. Однажды возникнув, он продолжает действовать,
преобразуя новые внешние, а также внутренние раздражители
(например, импульсы влечений). Другими словами, «энергия
контролируется посредством структуры, структура же не имеет
функций, она лишь активируется посредством энергии» (Colby,
1955, S. 29).
Однако более точным и логичным представляется утвер-
ждение Д. Дэвидсона о том, что структура и функция, «схема
и содержание» принципиально неразделимы и базируются
на общем основании (Davidson, 1984). В этом же ключе выска-
зывается и А. Эпплгарт, который предположил, что «существо-
вание разных видов энергии»,— например, агрессивной энергии,
энергии нейтрализации и т. п., — «можно объяснить наличием
различных контролирующих структур; таким образом, энергия
(или “единицы информации”. — В. Л.) проявляет себя по-разно-
му не потому, что она подвержена самопроизвольным измене-
ниям, а потому, что она различными способами управляется
и аранжируется» (Applegarth, 1974, S. 411).
46
Метапсихологические подходы
3.4. Генетический подход
Генетический подход подразумевает рассмотрение всех
психологических феноменов с точки зрения их происхождения,
их зрелости (органический аспект) и их развития (психический
аспект). На основании существующих симптомов должны быть
выявлены состояния и функции, им предшествующие и их об-
условливающие (Freud, 1913, S. 411). Таким образом, речь идет
о последовательном установлении каузально-генетических свя-
зей. При этом психические феномены имеют врожденную и кон-
ституциональную основу (сюда можно включить гормональную
регуляцию созревания влечений, неврологически обуслов-
ленные функции памяти и восприятия и т. д.), с которой они
прочно связаны. Кроме того, различные этапы созревания це-
лостного организма определяются наследственно закреплен-
ными (биологическими) законами. Эти законы весьма сложным
образом переплетаются с влияниями случайных факторов,
поэтому психическое развитие (со своими противоречиями,
асинхрониями и кризисами) основывается на «дополнитель-
ных рядах» между наследственной обусловленностью и случай-
ными факторами (Freud, 1905а, S. 141, 142; ср.: Sandler, Joffe,
1967). Особым свойством психического развития является его
обратимость, которая описывается понятием регрессии (см.
в этой связи: Loch, 1963/64, Balint, 1964; Dejung, 1967), подра-
зумевающим, помимо всего прочего, что однажды образованные
психические структуры продолжают существовать, и в опре-
деленных условиях они могут вновь начать функциониро-
вать (Freud, 1913, S. 413, 1915а, S. 223). Здесь не лишним бу-
дет вспомнить понятийную пару Биона — «плюс-развитие»
и «минус-развитие», причем последнее также следует оцени-
вать позитивно, ибо его результатом может стать «размягчение»
закосневших, «отвердевших» структур. Кроме того, важно раз-
личать патологическую и терапевтическую регрессию. Первая
служит преимущественно удовлетворению влечений, вторая —
их распознаванию.
47
Основы психоаналитической теории
3.5. Адаптационный подход
В рамках данного подхода в противовес представлению
о генетической и соматической детерминации психологических
феноменов (например, конституциональной обусловленности
радикалов влечений) выдвигается положение о том, что в осно-
ве развития душевной жизни, ее формообразования лежит взаи-
модействие существующих потенциалов (внутренней реально-
сти) и направляющих влияний среды (внешней реальности).
Направляющее влияние внешней реальности при этом состоит
как в канализации, так и в преобразовании или отклонении вле-
чений либо их составных частей. Влияние внешней реальности
особенно отчетливо проявляется в процессах идентификации
(Freud, 1923) и обретения идентичности (Erikson, 1950, 1959).
Более того, можно сказать, что для человека существенным
является как раз то, что «принцип реальности в широком смысле
может управлять принципом удовольствия в его начальных
проявлениях» (Hartmann, 1939а, S. 114,115). Согласно 3. Фрей-
ду, принципу удовольствия предшествует «одна из самых ран-
них и самых важных функций душевного аппарата», которая
«заключается в том, чтобы “связывать” поступающие к нему
(изнутри) импульсы влечения», т. е. «превращать их свободно
подвижную катектическую энергию в... бездействующую (тони-
ческую)», и «только после такого связывания принцип удоволь-
ствия (и его трансформация в принцип реальности) мог бы
беспрепятственно установить свою власть» (Freud, 1920, S. 67,
36). Но в заключение говорится: «Однако принцип удовольст-
вия этим не упраздняется» (там же).
Примечательны размышления Биона по этому поводу.
Принцип реальности в широком смысле, призванный управлять
принципом удовольствия, в своих начальных проявлениях мо-
жет пониматься как подчиненность разума (в его эмбриональ-
ной форме) вожделениям доминирующего принципа удоволь-
ствия. Однако впоследствии этот механизм начинает осуществ-
лять функцию управления страстями. «Это происходит потому,
что поиск удовлетворения несовместимых желаний ведет к не-
удаче и разочарованию. Для успешного решения проблемы тре-
буется рассудительность, а такие выражения, как “диктат рас-
48
Метапсихологические подходы
судка”, возможно, отображают примитивную эмоциональную
реакцию на функцию, призванную удовлетворять, не вызывая
разочарования. По этой причине аксиома, что логика и разум
изначально призваны обуздывать страсти, утрачивает свою
незыблемость» (Bion, 1992, S. 67).
Таким образом, переживание удовольствия и неудоволь-
ствия не предопределено сугубо биологически, а обусловлено
также и социально (см. в этой связи: Lichtenstein, 1961, S. 179;
Loch, 1962/63, S. 416-417). Чтобы понять это, необходимо
принять во внимание, что с психологической точки зрения прин-
цип управления посредством адаптации реализуется в конечном
итоге через эмоциональные состояния. Это объясняется тем,
что человеческое Я представляет собой орган адаптации, кото-
рая, в свою очередь, тесно связана с переживаниями безопас-
ности и благополучия либо даже отождествляется с ними (Joffe,
Sandler, 1968, S. 447; Joffe, Sandler, 1967; Sandler, Joffe, 1969).
В этом смысле развитие психического аппарата представляет
собой «последовательность разного рода адаптационных про-
цессов», а «функционирование психического аппарата — адап-
тацию к изменяющейся ситуации..., т. е. оптимальное приспо-
собление ко всем выдвигаемым ему требованиям» (Sandler, Joffe,
1969, S.81).
Необходимо отметить, что адаптация не имеет ничего обще-
го с пассивным приспособлением или конформизмом. В данном
случае речь идет об «адаптации свободного типа», включающей
в себя возможность ухода от реальности с целью оптимального
совладания с нею, а также возможность «выбора или создания
новой окружающей реальности, к которой можно приспосо-
биться» (Hartmann, 1939; см. также: Kraft, 1961,444). Адаптация
и приспособление индивидуума к окружающим реалиям внеш-
него мира происходит отчасти аутопластически, отчасти —
аллопластически (например, адаптация ребенка к матери и ма-
тери к ребенку). Э. Эриксон показал, что с этих позиций весь
жизненный цикл может быть представлен «как интегрирован-
ный психосоциальный феномен» (Erikson, 1969, S. 114). Такие
человеческие добродетели, как вера, надежда, любовь, мудрость
и забота о ближнем (Erikson, 1964, S. 148) являются продуктами
тесного и многообразного переплетения индивидуального
49
Основы психоаналитической теории
эпигенеза с «условиями жизни и развития Я» (Erikson, 1964,
S. 135).
В дополнение к общепринятой психоаналитической теории
У. Р. Бион в присущем ему идиоматическом стиле предлагает
свою оригинальную концепцию психики. Фокусом его интереса
становится развитие мыслей и мышления. Психическое разви-
тие рассматривается им как увеличение разнообразия всех без
исключения феноменов, которые обобщенно можно понимать
как мышление и мысли. При этом следует считать, что мысли
и чувства взаимно обусловливают друг друга. Следовательно,
важность чувств состоит в том, что они являются признаками
чего-то. Бион различает: 1) зарождение мыслей на примитив-
ных предварительных этапах от так называемых Р-элемен-
тов через a-элементы вплоть до научных систем мышления,
и 2) употребление этих мыслей для различных целей, например,
для создания определяющих гипотез, для защиты психической
реальности от дальнейшего исследования, для воспомина-
ний, для внимания, а также в качестве средства поиска истины
в форме действия либо интерпретации. Дифференциация и не-
прерывное увеличение разнообразия душевной жизни осуще-
ствляются посредством трансформационных процессов.
Трансформации осуществляются во взаимодействии кон-
тейнера и содержимого (сокращенная схема Биона — 9<-*сГ)
и в постоянных колебаниях состояний между паранойяльно-
шизоидным и депрессивным полюсами (сокращенно PS^D).
Понятие контейнирования развивает и уточняет понятие проек-
тивной идентификации, особенно в отношении основополага-
ющей довербальной коммуникации, которая может содержаться
в проективной идентификации. Младенец стремится к трансфор-
мации нетрансформируемого посредством контейнирующей
функции психики матери, он способен лишь проецировать при-
годные P-элементы в a-элементы. Взаимодействие контейнера
и содержимого (PS и D позиций) наряду с другими подразуме-
ваемыми, но не анализируемыми здесь элементами и факторами,
такими как, например, отобранный факт, мечтательность (Бион),
первичная материнская озабоченность (Винникот) может рас-
сматриваться как основа многообразия психических функций.
Если процессы развития, детально описанные Бионом, проте-
50
Метапсихологические подходы
кают благополучно, их итогом становится стабилизация депрес-
сивной позиции, затем ее символизация и, наконец, формирова-
ние вышеупомянутых человеческих добродетелей.
Однако в этом взаимодействии все же может произойти
сбой, например, если контейнер «наглухо запирает» содержимое
или содержимое «взрывает» контейнер. Такие сбои обусловле-
ны доминированием аутопластических либо аллопластических
процессов.
Учение
о ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ
КОНФЛИКТЕ
После краткого обзора наиболее общих метапсихологических
подходов, предпринятого нами для объяснения человеческого по-
ведения и выделения общих закономерностей развития психики,
можно приступить к более глубокому рассмотрению собственно
психоаналитического подхода. Для начала снова обратимся к на-
шему примеру Мы высказали предположение, что поведение па-
циента является выражением его соперничества с отцом за распо-
ложение матери, иными словами, конкуренция за отношения
с матерью побуждает пациента к определенному поведению
по отношению к отцу. То, что в данном выражении предстает
«каузальным генезом» (из-за его отношения...), теперь, если мы
будем рассматривать его как сосуществующее (одновременное)
с отношением к отцу, приобретает аспект, противоположный фак-
тору конкуренции. Таким образом, поведение в целом следует
понимать как выражение конфликта, который можно упрощен-
но представить как любовь и влечение пациента к матери и его
борьбу с отцом. И то, и другое вызывает страх, либо стыд и вину,
т. е. создает «травмирующие ситуации» для Я (Brenner, 1976,
S. 8 Iff.). Выходы из эдипова конфликта могут быть различными,
они представляют собой важную основу личностного реагирова-
ния. Все сказанное выше об эдиповом конфликте относится
также и к «доэдиповым» конфликтам.
Итак, мы проиллюстрировали типичный для психоанализа
способ мышления. Мы увидели, что актуальное поведение паци-
ента в целом и отдельные его проявления (симптоматику) мож-
52
Учение о психологическом конфликте
но считать обусловленными конфликтом. С этой точки зрения
глубинная психология является психологией конфликта. Пока
речь идет только о том, чтобы описать «бытие пациента как оно
есть» и в особенности его болезненную симптоматику в соот-
ветствии с обозначенной моделью конфликта, т. е. как результат
противоречивых тенденций или влечений. Как указывал Фрейд,
конфликт можно выявлять, а значит и анализировать, на разных
уровнях (Rapaport, 1960, S. 216ff.).
Как было эмпирически показано Брейером и Фрейдом
на знаменитом случае Анны О., в первую очередь проявляет се-
бя конфликт между окружающим миром и Я, т. е. воспоминания
о травматических переживаниях вступают в противоречие с со-
циальными нормами и уважением пациента к себе. Последнее
представлено «господствующим Я-сознанием» (Freud, 1892/93,
S. 15), а воспоминание, благодаря которому конфликт мог бы
стать осознанным, превратилось в бессознательное травматиче-
ское переживание. Фрейд обозначил динамически действующий
принцип господства Я-сознания как цензора и предположил,
что травматические переживания проистекают из влечений.
Таким образом, было установлено, что зачастую конфликт поро-
ждается не реальными травматическими переживаниями (напри-
мер, сексуальным соблазнением), а сексуальными фантазиями,
порождающими этот конфликт9. Следующий вывод Фрейда зак-
лючался в том, что в основе конфликта лежит противостояние
влечения и цензора. Это означало перевод конфликта и истории
его развития в интрапсихическую сферу, т. е. полную интернали-
зацию конфликта.
Создание динамически ориентированной психологии влече-
ний позволило Фрейду разработать структурный подход.
Входящие в структуру Оно влечения, т. е. репрезентации био-
логических основ психики, были, таким образом, противопо-
ставлены:
Для дальнейшего прояснения вопроса о психических травмах, в част-
ности, о дифференциации между реальным и воображаемым соблаз-
нением, а также их соотношении см. также: Loch, 1970; Balint, 1966;
Furst, 1967.
53
Основы психоаналитической теории
1. Структурам психики, развивающимся преимущественно
из отношений между организмом и реальностью и выступа-
ющим в качестве заместителей «внешней реальности»,—
т. е. влечения были противопоставлены Я.
2. Сверх-Я, ставшему преемником цензора, а также системы
интрапсихической регуляции влечений и исходящих из них
устремлений.
Область конфликта находится между природой влечения
и структурированной психикой, причем следует отметить,
что психическим репрезентациям влечений (прежде всего,
первичным фантазиям) присуща структурообразующая сила,
поэтому они, в особенности Сверх-Я, приобретают подчеркнуто
эндогенный характер. Снова подчеркнем, что психические струк-
туры представляют собой нечто идеальное, т. е. недоступное пря-
мому наблюдению. Напротив, то, что мы наблюдаем у пациента
или интроспективно воспринимаем в нас самих — это реальные
обстоятельства, предметный мир, на который конфликт проеци-
руется или же в материале которого он представлен. Такой подход
делает реальность понятием относительным, вплоть до ее отри-
цания. Она рассматривается лишь как форма выражения бес-
сознательной инстинктивной динамики. Собственно, в этом
и состоит основной терапевтический прием, ибо только благода-
ря подобному подходу становится возможной психоаналитиче-
ская терапия. Лишь путем устранения объективного значения
наблюдаемой реальности можно обнаружить и изменить в про-
цессе терапии его субъективное значение, а именно, восприятие
и оценку пациентом объективной реальности на основе влечений
и искажающих инстинктивных фантазий.
Так называемая неоаналитическая школа (К. Хорни,
Г. С. Салливен) уделяет пристальное, хотя и несколько односто-
роннее внимание факторам, берущим начало в реальности.
По мнению представителей данной школы, конфликт изначаль-
но разворачивается между индивидуумом как целостностью и его
психосоциальным окружением. Иначе говоря, потенциал влече-
ний и, как следствие, их общая дифференциация рассматрива-
ются в этом случае как реальные данности. Некоторые наиболее
радикальные последователи данного направления считают,
54
Учение о психологическом конфликте
что психологические характеры и типы жизнедеятельности де-
терминированы исключительно общественными отношениями.
Роль биологического фундамента при этом минимизируется
либо вовсе игнорируется. Взвешенной позиции в извечном споре
о врожденном и приобретенном, унаследованном и воспитанном
придерживаются X. Гартманн, Э. Эриксон, Р. Шпиц, М. Балинт,
Д. В. Винникот, Э. Якобсон, М. С. Малер, У. Р. Бион и другие.
Эти авторы, наряду с всесторонним и тщательным рассмотре-
нием социальных факторов, не отрицают биосоматическую
основу влечений, прежде всего, их «соматический источник».
Базовые
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ
понятия
Обратимся теперь к специальным психоаналитическим поня-
тиям, имеющим фундаментальное значение для метапсихологии.
5.1. Понятие влечения
Понятие влечения и теория влечений имеют основопо-
лагающее значение для психоанализа (см., в частности: Freud,
1905а, 1915,1917,1938b), поскольку при динамической редук-
ционистской интерпретации психических феноменов психоана-
лиз усматривает во влечениях «causae ultimae» душевных про-
явлений, при анализе же генетической структуры душевной
жизни — ее «causae prima». Что же собственно подразумевается
в психоаналитической теории под понятием влечения? Влече-
ния (Freud, 1905а, S. 212; далее он упоминает также «раздра-
житель, проистекающий от влечения» и «потребности») следует
понимать как силы, берущие начало в телесных источниках
и настойчиво проявляющие себя психически, в первую очередь,
в сфере представлений и аффектов. «Если бы влечение не при-
вязывалось к представлению или не проявлялось как аффек-
тивное состояние, то мы ничего не могли бы знать о нем» (Freud,
1915b, S. 276). Репрезентированные представлениями и аффек-
тами, эти силы направлены на удовлетворение одной цели —
«устранение состояния возбуждения в источнике влечения»
(Freud, 1915а; ср.: Freud, 1905а, S. 85-86). На пути к своей цели
56
Базовые психоаналитические понятия
эти силы нуждаются в объекте, который прямо или опосредо-
ванно позволил бы им достичь цели, т. е. удовлетворения. Этот
«объект» — «самый изменчивый элемент влечения, изначально
с ним не связанный, а присоединенный к нему только благода-
ря его свойству приносить удовлетворение. Им может быть
не только посторонний предмет, но и часть собственного тела.
В зависимости от того, как в течение жизни складывается судьба
влечения, он может сколь угодно меняться» (Freud, 1915а,
S. 215). По поводу взаимосвязи эмоциональных состояний как
унаследованных форм переживаний с эмоциями, отраженными
в речи, а также о значении эмоциональной коммуникации см.:
М. Ф. Баш (Basch, 1976а). О. Кернберг называет аффекты «кир-
пичиками влечений», рассматривая их в качестве «связующего
звена между биологически детерминированными инстинк-
тивными компонентами с одной стороны и интрапсихической
организацией влечений в целом — с другой» (Kernberg, 1991,
S. 4,6,8). При этом подразумевается, что «аффекты изначально
наделены когнитивным значением», например, когда ситуация
воспринимается как «хорошая» или «плохая».
В отличие от влечений (хотя отличие это зачастую учи-
тывается недостаточно), инстинкты представляют собой стой-
кие врожденные формы реакций, т. е. помимо «стремления»,
«потребности» и «напряжения» они включают и устоявшиеся
унаследованные техники, «навыки поведения». В этом отноше-
нии можно сказать, что в процессе антропогенеза инстинкт
«деградировал» до влечения (Eissler, 1975, S. 31). Вряд ли мы
обнаружим у людей столь же дифференцированные инстинктив-
ные действия и формы поведения, как построение гнезда и токо-
вание у птиц, организация стада или клана у млекопитающих
и т. п. В отношении людей можно говорить в лучшем случае
о фрагментах инстинктов. Фрагменты инстинктов у человека на-
делены психическим смыслом за счет репрезентаций, т. е. пред-
ставлений и аффектов. Именно это имел в виду Фрейд, говоря
о влечении как о «психическом репрезентанте возникающих
внутри тела» (в отличие от раздражителей, исходящих из внеш-
него мира) и «достигающих души раздражителей, мере рабочей
нагрузки, возложенной на душевное в силу его связи с телесным»
(1915а, S.214).
57
Основы психоаналитической теории
В данном определении Фрейда влечение, а точнее, его энер-
гетическая часть, понимается как каузальная независимая пере-
менная10, предполагающая существование «душевного», «души».
Душа, точнее, душевная функция, изначально необходима для
превращения во влечение того, что исходит из телесного и прояв-
ляется как потребность. Следует отметить, что многие исследова-
тели (см., например: McIntosh, 1979, S. 417-418) придерживаются
иной точки зрения, полагая, что фрейдовское понятие влечений
в равной степени относится как к телесному, так и к душевному.
Но в таком случае следует вообще отказаться от мысли припи-
сывать влечениям каузальную роль «в помологическом смысле».
Л. Бинсвангер, который «на протяжении полувека выступал
против фрейдовского исследовательского метода, результатов
исследования и образа исследователя» (Binswanger, 1957, S. 37),
в своем «Пути к Фрейду» разворачивает весьма своеобразную
дискуссию о месте и значении теории влечений, убедительно вы-
деляя в ней пять основных этапов. При описании «четвертого
этапа» он рассматривает высказывание Фрейда: «Теория влече-
ний — это, так сказать, наша мифология» (Freud, 1933, S. 101)
как попытку «редуцировать» человека (по выражению Бинсван-
гера — «homo naturae» [Binswanger, 1957, S. 52]) до «естествен-
нонаучной системы или схемы». Как пишет Г. Фихтнер (Fichtner,
1992), Бинсвангер использовал понятие «homo naturae» в про-
тивовес предлагаемому психоанализом одностороннему подходу
к психическому аппарату как к естественнонаучной конструкции.
Согласно Бинсвангеру, на третьем этапе, оперируя понятием пси-
хоаналитического «смысла», подразумевающим также «значения,
намерения, тенденции», как, впрочем, и на пятом этапе, вводя
понятие «бессознательная интенциональность», Фрейд рассмат-
ривал человека как до конца непостижимое существо, таящее
в себе «намерения и тенденции» (Freud, 1916/17, S. 55,1924, S. 47;
Binswanger, 1957, S. 40,59). Бисвангер говорит о том, что Фрейд
«не только представлял существование субъекта как “есте-
10 Впрочем, такое понимание влечения прослеживается уже в «Толко-
вании сновидений» (см. по этому поводу: Shope, 1973, S. 289; Freud,
1917b, S. 55).
58
Базовые психоаналитические понятия
ственный процесс наряду с другими естественными процессами”,
но в подробностях изучил и описал это процесс» (Binswanger, 1957,
S. 61). Здесь, вероятно, имеет смысл упомянуть, что намерения
и тенденции впервые возникают во взаимоотношениях между
влечением и объектом, младенцем и окружением, контейнером
и содержимым. Соответственно, начало психического развития,
за исключением его инстинктивных корней, характеризуется
подъемами и крушениями, а по терминологии Биона — верой
и катастрофой (Eigen, 1985, S. 321).
Согласно определению Фрейда, в психоанализе влечение —
это психологическое понятие, т. е. «феномены, которые оно обо-
значает, не являются соматическими процессами — ни состоя-
нием дефицита, ни гомеостатическим либо гормональным
дисбалансом, ни дисфункцией нервных центров или систем —
но являются образом поведения» (по: Rapaport, 1960, S. 193).
Выделение психологических аспектов понятия «влечение»
крайне важно, так как оно позволяет нам утверждать, что «точ-
ного знания источников влечения вовсе не требуется для пси-
хологического исследования» (Freud, 1915а, S. 216).
Изучение творческого наследия Фрейда показало (Bibring,
1936), что им было создано в общей сложности четыре тео-
рии влечений. Мы ограничимся здесь изложением трех из них:
(1) теории сексуальных влечений, (2) теории влечения к сохра-
нению Я и к самосохранению и (3) теории эротического {либидо)
и разрушительного (деструдо) влечений.
Сексуальные влечения
Исторически первыми обратили на себя внимание Фрейда сек-
суальные влечения. Он рассматривал их как факторы, конфлик-
тующие с господствующим Я-сознанием, а их скрытое, замаски-
рованное выражение обнаруживал в невротических, прежде
всего, в истерических состояниях (припадках, сенсорных и мо-
торных синдромах), а также в механизмах навязчивостей, фобий
и других психопатологических феноменов. К сексуальным
влечениям относятся «все чувственные желания» (Waelder, 1963,
S. 100), не только чувственно-генитальные, т. е. сексуальные
в узком смысле, но и догенитальные — стремления к ласке,
59
Основы психоаналитической теории
прикосновениям. Согласно этой классификации, садизм также
относится к сексуальным влечениям. Учение о сексуальных вле-
чениях ознаменовалось, прежде всего, четырьмя важными до-
стижениями: (1) привлечением внимания к изучению прежде
игнорируемой исследователями детской сексуальности; (2) из-
учением развития сексуальных влечений — их трансформации
и сублимации, так называемых «судеб влечений», которые скла-
дываются главным образом в результате защиты от влечений11
(Freud, 1915а, S. 219); (3) гипотезой о парциальности влечений
(существование, например, влечений к поглощению, разглядыва-
нию, демонстрированию, знанию и т. п.); (4) предположением
о слиянии парциальных влечений под приматом генитальности.
Зрелая генитальность заключает в себе, выражаясь аналитически,
в том числе и органическую потенцию — «генеративность»,
подразумевающую «воспроизведение и воспитание следующего
поколения» (Erikson, 1953, S. 59).
Изучение происхождения влечений и парциальных влече-
ний, их глубокое осмысление, установление так называемых
уровней психосексуальной организации открыли нам новые те-
рапевтически важные возможности понимания невротических
расстройств, а также перверсий и неврозов характера. Удалось
связать (как феноменологически-описательно, так и каузаль-
но-генетически) психопатологические синдромы подобного ро-
да с парциальными влечениями и уровнями психосексуальной
организации, определив их как нарушения развития и парци-
альный инфантилизм, либо признав их замещением удовлетво-
рения (в случае зрелой личности). Анализ болезненных состоя-
ний помогает отыскать звенья, выпавшие из функциональной
цепочки, и восстановить ее непрерывность. Можно доказать,
что в процессе патологического, неудачного развития сексуаль-
ное влечение не подверглось «нормальной» трансформации и,
таким образом, не утратило своего инстинктивного характера,
не отказалось от своего первичного сексуального объекта и пер-
вичной сексуальной цели (как формы удовлетворения). Этот
11 В этой связи можно упомянуть также «укрощение влечений»
(Fenichel, 1945)
60
Базовые психоаналитические понятия
процесс трансформации мы рассматриваем как важный крите-
рий развития.
В рамках концепций, описывающих развитие влечений, гово-
рят о десексуализации сексуальных энергий. Последние обознача-
ются также термином либидо. Энергия влечения нейтрализуется,
преобразуясь из сугубо инстинктивной формы энергии побужде-
ния в форму, отвечающую функциям Я. Отказ от непосредст-
венного удовлетворения влечений и контроль их удовлетворения
посредством Я с заменой первичных целей влечения целями Я
мы называем сублимацией (Hartmann, 1955; ср. также: Kaywin,
1966; Fiirstenau, 1967). Лойвальд называет сублимацию «транс-
формированной страстью» (Loewald, 1988, S. 9), а ее «динамиче-
ское качество» характеризует как «примирение» (там же, S. 33),
т. е. не рассматривает ее как защиту от непосредственной разряд-
ки влечения. По своей сути процесс сублимации состоит в том,
что направляемые влечениями взаимодействия между младен-
цем и его опекуном становятся «элементами внутреннего моти-
вационного репертуара» (Loewald, 1982). Процесс сублимации
можно описать как развитие, прогрессирующее от «инфантиль-
ной зависимости от идеального Сверх-Я в направлении к проек-
тивной идентификации с его принципами» (Meltzer, 1973, S. 127).
Полное обуздание и созревание либидо не достигаются никогда.
Однажды заняв позиции, либидо никогда не оставляет их окон-
чательно. В циклических процессах прогрессии и регрессии,
сублимации и десублимации происходит душевное развитие,
оставаясь в высокой степени детерминированным моделями
опыта, проистекающего из более ранних судеб влечений и объ-
ектных отношений. Оральные, анальные и фаллические объекты
выступают в качестве моделей, или схем для (парциальных)
объектных отношений. Модальности тех или иных поступков
согласуются с психическими мирами переживаний и образуют
их ядро. Например, оральности принадлежат сосание, глотание,
кусание, рвота, касание, хватание, разрывание, опустоше-
ние-наполнение и др.; анальности — удержание, выталкивание,
желание владеть, определять, контролировать, манипулировать,
а также завышенная оценка — пренебрежение.
61
Основы психоаналитической теории
Влечения Я и влечения к самосохранению
Наряду с сексуальными влечениями, Фрейд выделял еще один
класс «первичных влечений» (Freud, 1915а, S. 216) — влечения
к самосохранению. Сюда относятся тенденции к адаптации,
защитные процессы — т. е. меры, направленные против несов-
местимых импульсов влечений, а также стремление к власти
и потребность в признании и уважении со стороны других.
По сравнению с пластичными, способными к замене и отсроч-
ке сексуальными влечениями влечения самосохранения явля-
ются «непреклонными, не терпящими отсрочек..., импера-
тивными» (Freud, 1933, S. 104). «Индивид действительно ведет
двойное существование — как самоцель и как звено в цепи, кото-
рой он служит вопреки или, во всяком случае, помимо собст-
венной воли.... Отделение сексуальных влечений от влечений Я
отражало бы только эту двойную функцию индивида» (Freud,
1914, S. 143). Фрейд определяет «реальное Я» следующим обра-
зом: как и влечения Я, оно не преследует никакой иной цели,
«кроме как стремиться к пользе и уберегать себя от вреда» (Freud,
1911, S. 235). Влечения Я, симметрично сексуальным влечениям,
с которыми они пребывают в конфликте, связаны с группой пред-
ставлений, «для которой всякий раз по-разному мы употребляем
собирательное понятие “Я”» (Freud, 1911, S. 97). Влечения Я ка-
тектируют эту группу представлений, они исходят из организма,
направлены на Я и соответствующие объекты или исходят из Я
как из инстанции, призванной обеспечить сохранение организма.
С введением понятия нарциссизма Фрейду пришлось про-
вести еще одно разграничение. Сексуальные влечения могут на-
правлять свою энергию на внешний объект (объектное либидо)
или на Я (либидо Я, или нарциссическое либидо). Чтобы пре-
одолеть это противоречие, он предлагает рассматривать вле-
чения, исходящие из Я, как влечения Я, а стремящиеся к Я — как
либидо Я. Складывается впечатление, что введение понятия
нарцизма привело к тому, что понятие самосохранения свелось
к понятию самолюбия, т. е. к либидо Я. Это можно рассматри-
вать как подтверждение монистической теории энергии влече-
ний: «Постепенное развитие психоаналитических исследований
шло в русле гипотезы Юнга о существовании некоего изначаль-
62
Базовые психоаналитические понятия
ного, первичного либидо, поскольку превращение объектного ли-
бидо в нарцизм неизбежно связано с определенной десексуа-
лизацией, отказом от особых сексуальных целей» (Freud, 1923,
S. 231-232, по: Laplanche, Pontalis, 1972, S. 210-215). Согласно
Лапланшу и Понталису, монистическая фаза размышлений
Фрейда о влечениях совпала по времени с его фундаменталь-
ным открытием дуализма влечения к жизни и влечения к смерти.
Влечение к жизни и влечение к смерти
Пытаясь описать многогранность проявлений мира влечений,
собрать воедино «разнообразие проявлений жизни» и свести мир
влечений к нерасчлененному, единому «первичному влечению»,
Фрейд пришел к предположению о существовании двух
противоположных влечений: эроса и влечения к деструкции,
разрушению (Freud, 1920, 1938b, S. 71). Последнее получило
название влечение к смерти, ибо его цель виделась в том, чтобы
«привести живое в неорганическое состояние». Первое же из вле-
чений, цель которого — «постоянное создание и поддержание все
большего единства», носящее созидательный, конструктивный
характер, было названо, соответственно, влечением к жизни.
Оно представляет собой единство противоположностей: самосо-
хранения и сохранения других, любовь к Я и любовь к объекту.
Не существует единства мнений относительно гипотезы
Фрейда о влечениях к жизни и смерти. Многие считают понятия
«влечения к жизни» и «влечения к смерти» скорее биологиче-
скими, нежели психологическими, а потому заключают, что они
не имеют отношения к такому предмету исследования, как ду-
ша, психика. Поэтому Ж. Лампль-де Гроот (Lampl-de Groot,
1956/57, S. 201,203) предлагает рассматривать отдельно «сексу-
альные, созидательные и деструктивные, агрессивные влечения,
с одной стороны, и стремления (силы) к жизни и смерти — с дру-
гой». Последние в таком случае относятся исключительно к сома-
тическим, биологическим феноменам. Сам Фрейд по поводу сво-
их «умозрительных рассуждений о влечениях к жизни и смерти»
говорил следующее: «Нас мало смущает то обстоятельство,
что мы встречаем здесь так много странных и незримых про-
цессов... Это происходит только из-за того, что мы вынуждены
63
Основы психоаналитической теории
оперировать научными терминами, т. е. образным языком пси-
хологии (точнее, глубинной психологии). В противном случае
мы вообще не смогли бы описать соответствующие процессы,
более того, не могли бы даже их воспринять» (Freud, 1920, S. 65).
Не будем углубляться в дискуссию по этому вопросу (обзор
литературы по данной проблематике с особо тщательным
разбором работ Фрейда проделан А. Комптомом [A. Comptom,
1981]), однако заметим, что некоторые исследователи, основы-
ваясь на клиническом опыте, полагают, что существует «не ре-
дуцируемый» и не обусловленный реактивно «остаток... искон-
ной деструктивности» (Waelder, 1960, 1963, S. 237), постоянно
дающий о себе знать, который, вполне вероятно, может представ-
лять собой отражение влечения к смерти, т. е. к деструкции. Точно
так же деструктивность можно понимать как «архаичное влече-
ние» в смысле «инкорпорации объектов», что подразумевает по-
пытку установления «близкого контакта» с объектом и одновре-
менного его разрушения (Fenichel, 1945, S. 60; ср.: Simmel, 1944,
Rokitanski, 1869, по: Eissler, 1975, S. 40). Данные рассуждения,
разумеется, выходят за рамки эмпирических наук и вторгаются
в область метафизики, ибо смерть (цель, преследуемая влечением
к смерти) не есть состояние жизни (Wittgenstein, 1964, 6.4311),
следовательно, в строгом смысле, она не может быть предметом
изучения эмпирической науки. Однако вполне уместно говорить
о страхе смерти. Следует также добавить, что зачастую собствен-
ная агрессивность личности увеличивает страх смерти, который
становится ее проективным отражением (по: Money-Kyrle, 1961,
S. 34ff.). С другой стороны, не служит ли агрессивность самосо-
хранению и сохранению вида, т. е. не является ли она частью
влечения к жизни (Grotstein, 1977, S. 411)? Однако если мы, вслед
за некоторыми исследователями (например, К. Лоренсом), допу-
стим, что агрессивность филогенетически гораздо старше привя-
занности и любви, и вместе с Э. Геккелем будем придерживаться
мнения, что онтогенез повторяет филогенез, то вполне допусти-
мой представляется следующая гипотеза: «Первые взаимодейст-
вия между матерью и ребенком... сходны с ритуалом токования12
12 Ритуал ухаживания у некоторых видов выводковых птиц (прим. пер.).
64
Базовые психоаналитические понятия
и, следовательно, могут рассматриваться как процедуры, предна-
значенные для нейтрализации первичных агрессивных отноше-
ний и их преобразования в любовь» (Malan, 1979, S. 191)13.
Исходя из общего фрейдовского определения влечений,
уместно предположить, что влечение к смерти является психи-
ческой репрезентацией, психическим отражением закона энтро-
пии, т. е. динамики катаболитических процессов в организме14
(Money-Kyrle, 1955, S. 509).
Согласно тезису об энтропии, добывание пищи и защита до-
бычи... как и первичные проявления влечения к жизни, являются
следствием второго закона термодинамики, а производные
(дериваты) влечения к смерти гомологичны инстинктам добы-
вания и защиты, или межвидовым инстинктам низших живот-
ных (Ostow, 1958, S. 14-15; см. также: Mitscherlich, 1956/57,1958/
59; Lorenz, 1963).
Дальнейшая разработка этого вопроса выходит за рамки
наших эмпирических исследований. Достаточно рассматри-
вать деструктивные тенденции как последствия лишений, а то,
что представляется полностью «автономной» деструктивностью,
расценивать как «поломку» душевного аппарата (примером
может служить запускаемая нейрофизиологическими механиз-
мами реакция нападения [Ploog, 197515]), «не подчиняющегося
более иерархии Я» (Waelder, 1963, S. 140).
13 Э. Гаддини (Gaddini, 1972) на основании идеи Фрейда о том,
что «напряжение боли и неудовольствия», возникающее в результате
агрессивного возбуждения, посредством физиологических связей за-
пускает «сопутствующее либидинозное возбуждение», построил гипо-
тезу о приоритете агрессии по отношению к либидо и о том, что либидо
служит укрощению агрессии (см. также: Freud, 1937b, S. 535,536).
14 В этой связи см.: Bernfeld, Feitelberg, 1930, а также: Jones, 1962. Эти
авторы опровергают идею тождества физического понятия энтропии
и понятия влечения к смерти.
15 А. Шварц на основании многочисленных экспериментальных данных
установил, что «многие, казалось бы, регулируемые эмоциями,
фундаментально значимые формы поведения представляют собой
“моторные программы'*, образчики которых состоят из унаследован-
ных врожденных циклов, локализующихся предположительно в мо-
торных ядрах базальных ганглиев» (Schwartz, 1987, S. 477ff.).
65
Основы психоаналитической теории
Как в теоретическом, так и в практическом отношении (что
и происходит в терапии) существует достаточно доказательств
того, что крайняя, чрезмерная деструктивность является
продуктом психической дисфункции, искаженной адаптации,
возникшей в определенных объектных отношениях. Имеются
в виду объектные отношения, которые не допускали, а, возмож-
но, и не могли реализовать интеграцию двигательного потен-
циала в либидинозное стремление. Для того, чтобы достичь
уровня психических переживаний и репрезентаций, избыточная
и не связанная либидо двигательная активность вынуждена
проявляться в виде агрессии с переживанием боли и ненависти
(Winnikott, 1950-1955) или же трансформироваться в деструк-
тивную реактивную готовность (Loch, 1970). Подобный под-
ход к происхождению агрессивного влечения представлен
у Дж. Г. Смита, П.-Н. Пао и Н. С. Швайга (Smith, Рао, Schweig,
1973), рассматривающих в качестве «прототипа агрессии»
тенденцию удалять раздражитель (или объект), служащий ис-
точником напряжения, а в качестве «прототипа либидо» — тен-
денцию приближаться к раздражителю (или объекту), прино-
сящему удовлетворение. Рассматривая агрессию как поведение,
ослабляющее либо ликвидирующее напряжение посредством
элиминирующих или деструктивных актов в отношении источ-
ника этого напряжения, мы можем говорить о предназначении
данных актов, или же о предназначении влечения к смерти
(Ikonen, Rechardt, 1978). На основании всего вышеизложенного
может показаться, что изначально силовые потенциалы агрес-
сии и либидо идентичны (там же, S. 339). Однако для понима-
ния некоторых феноменов, особенно патологического нарцизма
(с невозможностью непосредственного удовлетворения вле-
чения), существенно то, что именно агрессия деструктивного
типа может стать неуправляемой, прекращающейся лишь ввиду
полного истощения (Eissler, 1972, S. 65, 73). Связь нарцизма
с деструктивно-агрессивным поведением убедительно доказа-
на различными исследователями (см. напр.: Rosenfeld, 1971;
Guntrip, 1971; Rochlin, 1973).
Д. Рапапорт, анализируя Фрейда, указывает, что само по себе
«понятие нарциссической фазы делает излишним понятие вле-
чения к смерти» (Rapaport, 1953, S. 551). Напротив, X. Сегал де-
66
Базовые психоаналитические понятия
лает акцент на том, что Фрейд пришел к гипотезе о существо-
вании влечения к смерти путем сугубо клинических размышле-
ний о навязчивом повторении, о сущности мазохизма и о само-
уничижительном качестве меланхолического Сверх-Я (Segal,
1993, S. 55). Она считает понятие влечения к смерти клинически
важным, ибо масштабы тенденций к саморазрушению легко
недооценить. Она приводит пример пациента, всегда осознавав-
шего свою деструктивность, однако не подозревавшего о том,
что интенсивные порывы к уничтожению, направленные против
собственных нужд и потребностей, против воспринимающего
и чувствующего Я, в конце концов приводят к уничтожению ка-
кого бы то ни было восприятия душевной реальности (там же,
S. 58). «Жизнь всегда сопряжена с болью... Рождение ставит нас
перед лицом переживаний потребностей и нужд... Всем нам в той
или иной степени присущи две различные реакции: во-первых,
поиск удовлетворения потребностей, служащий жизни и устрем-
ляющий к объекту; во-вторых, стремление избавиться от потреб-
ности путем уничтожения как воспринимающего и пережи-
вающего Я, так и всего того, что было воспринято» (Segal, 1991,
S. 90). Возможно, последняя формулировка является парафразом
фрейдовского определения влечения к смерти как возвращения
в неорганическое состояние. Соглашаясь с М. Айгеном, К. Франк
различает в составе влечения к смерти, во-первых, «жизненно
необходимые компоненты», поскольку оно создает условия для
тотального изменения, и, во-вторых, его «разрушительные тен-
денции, когда вместо изменения происходит катастрофа» (Frank,
1994, S. 350).
Силу, задействованную в сексуальных и агрессивных влече-
ниях, мы называем, как уже упоминалось, либидо. Она представ-
ляет собой «количественно изменяемую величину» (Freud,
1905а, S. 118), которую необходимо отличать от «энергии вооб-
ще, лежащей в основе всех душевных процессов», например,
от энергии, действующей в интересах стремления Я к само-
сохранению (Freud, 1907b, S. 430). Энергию, лежащую в осно-
ве деструктивного влечения, некоторые авторы называют
деструдо. Сам Фрейд оставил ее без названия (Freud, 1938b,
S. 72).
67
Основы психоаналитической теории
5.2. Трансформация душевной энергии
ВО ВЛЕЧЕНИЯ И ЖЕЛАНИЯ
Мы пытались показать, какие существенные сложности
возникают при попытке детально разъяснить понятие влечение.
Использование этого понятия для «объяснения положения ве-
щей» в психике предполагает «объяснение» самих влечений либо
вынуждает приписывать влечениям определенные намерения,
или интенции. Именно это пытался сделать Фрейд, продвигаясь
в своих размышлениях от сексуальных влечений и влечения к
самосохранению (разделение, диктуемое повседневным опытом)
через эротические и деструктивные влечения (представляющие
собой «психологические понятия») к влечениям к жизни и смерти
(«являющимися понятиями биологическими» [Waelder, 1963, S.
98]). В итоге он пришел к дуализму, который на тот момент не
предполагал дальнейшей редукции. Но можно ли в рамках
энергетической концепции рассматривать влечения к жизни и
смерти как производные феномены? Это представляется
возможным, если рассматривать энергию, лежащую в основе
обоих влечений, отдельно от них. Еще Фрейд говорил об «индиф-
ферентной подвижной энергии», способной смешиваться с
либидо или агрессией (Freud, 1923, S. 272, 273). Однако он
понимал ее как «десексуализированный эрос» (там же). Если
рассматривать недифференцированную энергию как выражение
архаической, мало дифференцированной стадии развития
психики (Jacobson, 1954; Spitz, 1965, S. 167ff.), можно заключить,
что либидинозное и агрессивное влечения развиваются из не-
коего «первичного психоэкономического состояния, которое ха-
рактеризуется общим диффузным распределением еще не диф-
ференцированной психической энергии в рамках первичной,
равным образом не структурированной самости» (Jacobson, 1964,
14). Влечения, а точнее, их репрезентации (или же корреляты),—
аффекты, представления, а вместе с ними и «интернали-
зированный мир» (Loewald, 1972, S. 789; Loewald, 1971, S. 119)
как психологическая сущность со всеми возникающими
либидинозными и деструктивными стремлениями и потребно-
стями — образуются под влиянием как внутреннего процесса
созревания, так и внешних факторов, среди которых несомнен-
68
Базовые психоаналитические понятия
ный приоритет принадлежит психосоциальным отношениям, так
называемым объектным отношениям растущего ребенка.
Например, Левальд рассматривает репрезентации как результат
развития взаимодействия мать — ребенок, не разделяя мнения о
том, что первичные влечения деперсонализированы (Loewald,
1992а). По мнению Биона, взаимодействие между контейнером
и содержимым (?*-*cf) и между паранойяльно-шизоидной и де-
прессивной позициями (PS*-*D) являются основополагающими
для изменения репрезентаций влечений. Исходя из этой точки
зрения, «душа значимого другого» является предпосылкой для
превращения радикалов влечений во влечения и примитивные
первичные фантазии (включающие интенсивность, цель и объект
влечения). Именно таким образом конструируются оральность,
анальность, фалличность, генитальность и эдипова ситуация.
В малодифференцированных в психическом отношении
стадиях, эмбриональной и младенческой (по Э. Гловеру [Glover,
1949]), первичная недифференцированная энергия (или актив-
ность) отводится преимущественно физиологическими путями.
В первые недели после рождения и на протяжении первого года
жизни в деятельном и переживающем (физическом и чувствен-
ном) контакте с миром (представленном на этой стадии матерью
или лицами, оказывающими материнскую заботу) происходит
катексис изначально недифференцированной душевной энер-
гии, обеспечивающей коммуникацию с матерью. Системы
восприятия и памяти, а также телесные функции и телесные
области, связанные с заботящейся о них матерью, созревают
по собственным законам. Здесь имеются в виду голод и насыще-
ние, выделительные функции, ощущения температуры, поло-
жения, кожная рецепция, а также другая чувственно-сенсорная
чувствительность. Таким образом происходит «топическая»16,
т. е. структурная, дифференциация, что было предсказано
16 Указание на раннее «топическое» различение «типов влечений» —
что в данной связи тождественно структурному различению — содер-
жится в обсуждении Фрейдом связи между либидиозными влечения-
ми и влечением к самосохранению, после того как была распознана
либидиозная составляющая последнего (Freud, 1920, S. 56).
69
Основы психоаналитической теории
Фрейдом в «Проекте психологии» (Freud, 1950). Одновременно
все переживания соединяются с ситуациями удовольствия либо
неудовольствия17. Благодаря этому одна группа переживаний
характеризуется позитивным, исключительно либидинозным
настроем, тогда как другая объединяет негативные и нежела-
тельные переживания. В то время как реакцией на позитивные
переживания будет возникновение желания повторить эти пе-
реживания (ибо такие переживания приятны и желанны),
негативные переживания способны возбудить лишь желание
впредь избегать подобных ситуаций (такие переживания пугают
и вызывают ненависть). Достижению последней цели обычно
служат два пути: бегство от источника боли или устрашающе-
го объекта, или, при наличии у организма соответствующих
средств,— уничтожение источника негативных переживаний.
Этот последний путь и представляет собой агрессивное поведе-
ние, а его проявления дают нам основание говорить об агрессив-
ном влечении18.
Предположение об изначальной недифференцированности
энергии подразумевает «вступление в игру» разнообразных
факторов, призванных обеспечить дифференциацию изначаль-
ной энергетической целостности, т. е. ненаправленного потенциа-
ла активности. Наиболее существенные факторы, принимающие
участие в этом процессе дифференциации, можно разделить
натри группы: (1) чувства удовольствия, неудовольствия или
боли (т. е. принцип удовольствия — неудовольствия); (2) вли-
яние объектов, прежде всего на ранних стадиях,— т. е. влияние
17 Соединение аффективной системы с системой влечений, а точнее,
с фундаментальными телесными потребностями с полной опреде-
ленностью подтверждено лишь в отдельных случаях, например, для
дыхания. Понижение содержания кислорода во вдыхаемом воздухе
наряду с усилением работы дыхательной мускулатуры вызывает аф-
фект неудовольствия. Такая безусловная зависимость подтверждает
связь аффектов с соматическими состояниями, что постоянно при-
нимается во внимание психоаналитической теорией.
18 Мнение о том, что на основании «опыта трансакции» формируются
цели и, как следствие, влечения (Kaufmann, 1960, S. 324) разделяют
М. Шур (Schur, 1960, S. 620ff.) и Ф. Г. Плен (Pleune, 1961), рассуждая
о «принципе реальности» в широком смысле.
70
Базовые психоаналитические понятия
лица, осуществляющего заботу о младенце (как правило, матери);
(3) психические потребности или желания, возникающие в про-
цессе взаимодействия, а также переживания удовлетворения
и отказа, находящиеся в тесной связи со способностью форми-
ровать мнемические островки пережитого опыта. Это могут быть
желания повторять позитивные или избегать негативные пере-
живания, а также либидинозные и/или агрессивные влечения
(или целеустремления19), которые можно назвать «квазипотреб-
ностями», включающими репрезентации представлений и аф-
фектов, собственно психические репрезентации и потребности,
которые не относятся к категории первичных, или базальных
(Pleune, 1961, S. 484).
Фрейд утверждал: «Привести в действие (душевный.— В. Л.)
аппарат не может ничто, кроме желания» (Freud, 1900, S. 604).
М. Шур (Schur, 1966, S. 68) пишет: «Возникновение желания
означает начало функционирования того, что мы называем пси-
хической структурой». Дж. Г. Смит (Smith, 1976, S. 160) подчер-
кивает, что желание (правда, на «примитивном» уровне) назы-
вает объект (внешнюю реальность), а также потребность
(внутреннюю реальность), т. е. уже содержит в себе «структуру
предложения», ибо потребность указывает на Я, на субъекта,
а «действия в направлении объекта» — на «зачатки вербальной
структуры».
Образование желаний является фундаментальным душев-
ным механизмом, который соседствует с воображением и работой
фантазии, с восприятием и появлением психических символов
и репрезентаций. В нашем понимании к желаниям относятся
не только устремления влечений, но и нарциссические потреб-
ности, а также стремление к безопасности. На их основе разви-
ваются фантазии, например, дневные грезы и сновидения (Arloio,
1963, 1964). Согласно С. Айзекс (Isaacs, 1948), понятие бессо-
знательной фантазии включает в себя следующие коннотации:
19 Реакции внимания (заботы) и приближения, с одной стороны,
и реакции отчаяния и отступления (отдаления), с другой — принято
считать двумя основными биологическими категориями реактивного
поведения (Schneirla, 1959).
71
Основы психоаналитической теории
(1) синоним внутренней реальности; (2) полноценную душевную
активность при нормальной, невротической и психотической ду-
шевной жизни; (3) первичное содержание бессознательных ду-
шевных процессов; (4) психическое выражение развивающихся
либидинозных и деструктивных влечений, а также их психиче-
ские репрезентации и символы (Isaacs, 1952, S. 82); (5) защиты
и средства контроля над страхами и импульсами, имеющие целью
преодоление врожденных конфликтов желаний (Arlow, 1968).
Все эти психические процессы и функции, являющиеся
по предположению Фрейда (Freud, 1900, S. 354,356; 1901, S. 699)
изначальными данностями, сегодня особо актуальны в иссле-
дованиях психозов и психологии развития (Jones, 1919; Klein,
1948; Isaacs, 1948; Kubie, 1953; Rycroft, 1956; Bion, 1957; Segal,
1950,1957; Beres, 1960,1970; Werner, Kaplan, 1962; Phillips, 1962;
Sandler, Rosenblatt, 1962; Benassy, Diatkine, 1964; Schlegel, 1964;
Kreitler, 1965; Laplanche, Pontalis, 1968; Beres, Joseph, 1970; Sil-
ver, 1981). Следовательно, возникшее вышеописанным образом
желание представляет собой интернализированный опыт, опре-
деленную сложившуюся схему поведения, включающую эмоцио-
нальные, конативные и когнитивные, а также, не в последнюю
очередь, моторные компоненты. При активизации желания,
с того момента, когда оно по определенным причинам начинает
функционировать, оно определяет (или доопределяет) пережи-
вания и действия, соответствующие его происхождению. Поэто-
му желание (в котором, впрочем, сегодня все больше и больше
усматривается некая «концепция», противопоставляемая
«метапсихологическому понятию инстинктивного влечения»
[Holt, 1976, S. 179]) можно рассматривать как психическую мик-
роструктуру, хранящую информацию о переживаниях и поведе-
нии. То же с некоторыми изменениями относится и к макрострук-
турам психики, как это будет показано ниже.
Прежде чем перейти к понятию структуры, мы хотели бы сде-
лать еще несколько комментариев к понятию энергии. Уже
упоминалось, что посредством принципа удовольствия-неудо-
вольствия осуществляется первичное управление душевной
жизнью. Эта управляющая, регулирующая функция принципа
удовольствия-неудовольствия была выявлена при изучении
определенных форм психопатологического поведения, когда этот
72
Базовые психоаналитические понятия
принцип в силу своего настойчивого, инстинктивного характера
принуждает личность к непосредственному и безотлагательному
реагированию, к срочным действиям. Это происходит, например,
при сильных фобических переживаниях и аффектах, навязчивых
мыслях и импульсах, при бредовых идеях и т. д. Хотя больной
пытается противостоять навязчивому импульсу, тем не менее,
охваченный страхом, а возможно, и паникой, он переживает вы-
раженный аффект неудовольствия. Именно это вынуждает его
прибегнуть к защитным мерам, например, к противодейству-
ющей навязчивости. С другой стороны, в ходе работы с такими
пациентами была подмечена «миграция» симптомов в терапии,
а также замещение аффектов симптомами и наоборот. Оба на-
блюдения дали повод для предположения о существовании пси-
хической энергии, которая должна канализироваться и разря-
жаться в данных процессах (подобно хрестоматийной защитной
реакции аффективной бури и достигаемого с ее помощью катар-
сиса). Энергия как таковая способна к перемещению и, разуме-
ется, может приобретать различные формы. Такое предположе-
ние позволяет говорить о том, что процессы, характеризующиеся
принуждением и навязчивостью, свидетельствуют о регулиру-
ющей роли принципа неудовольствия. Поэтому с энергетической
точки зрения принцип неудовольствия является одной из форм
выражения общего принципа энтропии (Rapaport, 1960, S. 74,77),
который, как известно, гласит, что в рамках закрытой системы
энергетические потенциалы имеют тенденцию смещаться в на-
правлении установления состояния равновесия, при этом до-
стигается максимально равномерное распределение энергии
(тенденция к гомеостазу; господство принципа константности).
Соответственно, процессы, регулируемые принципом удоволь-
ствия-неудовольствия, должны поддерживаться несвязанной
и свободно перемещаемой энергией.
Однако теперь противопоставим им душевные процессы,
не имеющие инстинктивного характера, т. е. процессы, не наце-
ленные на немедленное удовлетворение и разрядку энергии,
допускающие их отсрочку. В таких случаях мы говорим, что чело-
век руководствуется рассудком, предается сомнениям и взвешен-
ным размышлениям. Здесь регулирующим принципом не яв-
ляется непосредственное удовольствие или неудовольствие;
73
Основы психоаналитической теории
скорее человек пытается приспособиться к «объективным»
обстоятельствам или в состоянии принять эти обстоятельства
во внимание и отсрочить удовлетворение своих инстинктивных
потребностей. Иначе говоря, человек руководствуется «принци-
пом реальности».
С экономико-энергетической точки зрения это выглядит
следующим образом: поначалу инстинктивная энергия в про-
цессе развития утрачивает свой инстинктивный характер,
становится десексуализированной и, соответственно, лишенной
агрессивности, утрачивая при этом свойство свободной подвиж-
ности и приобретая качество связанности.
Экономико-энергетическая концепция представляет собой
весьма громоздкую конструкцию, не помогающую, а скорее тор-
мозящую дальнейшее исследование рассматриваемых феноме-
нов. Поэтому, как отмечалось выше, целесообразнее говорить
о дифференциации основных душевных структур, связанных
с ними объектных отношений и мотивационных систем
(Schafer, 1968а).
Гиперкатексис и катексис внимания следует понимать как
функциональные возможности, присущие психике, достигшей
определенной степени дифференциации, позволяющей обратить
сознательное внимание на определенную цель или определенный
мотив (там же, S. 63). Осознание, сознательное принятие чего-то
во внимание предполагает связь слов, гиперкатексис. Это не ис-
ключает нейрофизиологически обусловленной лабильности,
присущей этим катексисам (Applegarth, 1971, S. 402). Подробнее
мы рассмотрим эту тему в следующем разделе.
5.3. Понятие душевной структуры
Первичные процессы, вторичные процессы
и топическое распределение
Выше было показано, как в процессе взаимодействия с внешним
миром на основании пережитого опыта и мнемических функций
организма образуются первые психические структуры и микро-
структуры. Однажды возникнув, они продолжают функциони-
74
Базовые психоаналитические понятия
ровать в душевной жизни. Сформированное подобным образом
желание становится тем действенным началом, которое продви-
гает и организует душевную жизнь. Согласно Фрейду, первым
шагом на этом пути является так называемый «галлюцинатор-
ный катексис воспоминания об удовлетворении» (Freud, 1900,
S. 571, 604), т. е. «галлюцинаторное исполнение желаний».
Э. Гаддини считал примитивные психо-ментальные телесные
переживания предшественниками галлюцинаторного испол-
нения желаний. Если понимать галлюцинаторное исполнение
желаний в узком смысле — как реактивацию первоначальных
воспоминаний визуальной природы — то от них следует отличать
реактивацию первоначальных воспоминаний о телесных пережи-
ваниях (fantasies in body), как это делают Э. Гаддини и Р. Гаддини
(Gaddini, Gaddini, 1987). Телесные фантазии, фантазии о теле,
визуальные образы и, наконец (на следующем функциональном
уровне), мысли образуют последовательность для воссоздания
имеющегося опыта удовлетворения. Телесная реактивация кон-
кретного процесса, однажды соединенного с переживанием удов-
летворения, или же интенсивное галлюцинаторное представ-
ление визуальной картины воспоминания о таком переживании
конечно же не в состоянии удовлетворить насущные биологиче-
ские потребности, однако могут, вероятно, доставить психологи-
ческое удовлетворение (Sandler, 1976, S. 39-40).
Наряду с этим происходит формирование идентичности
восприятия (Freud, 1900, S. 571). Оно представляет собой цент-
ральный, ядерный процесс, так называемый первичный психи-
ческий процесс, который с динамической точки зрения легко
управляется тенденциями и инстинктивными катексисами,
а также легко доступен переносу (Freud, 1900, S. 600ff.). С фор-
мальной же точки зрения этот процесс, помимо образности,
характеризуется, прежде всего, смещением и сгущением перцеп-
тов и, таким образом, может рассматриваться как процесс сим-
волообразования. Такие процессы могут быть интерпретиро-
ваны как с энергетической, так и со структурной точки зрения.
В первом случае мы скажем, что психический аппарат полно-
стью находится в распоряжении принципа удовольствия и на-
целен на быструю разрядку напряжения. Это приводит к легкой
заменяемости перцептивных аналогов и, более того, к слиянию
75
Основы психоаналитической теории
многих перцептов в один (сгущение; образование метафор).
В этом случае для обозначения взаимозаменяемости диспарат-
ных перцепций или эпикритического восприятия в рамках
первичного процесса говорят о символических тождествах
(«symbolic equations») (Segal, 1957, S. 395). К ним относятся,
к примеру, известные тождества грудь — фаллос, воздушный
шар — ребенок.
Если же рассматривать данные явления со структурной точ-
ки зрения, то стремление к немедленной разрядке напряжения
является следствием «недостатка динамического и структур-
ного развития». Соответственно, с обеих точек зрения функ-
ции первичного процесса являются коррелятами «минимально
определенных либо организованных» душевных структур
(Schafer, 1968, S. 48, 49), представляя собой «инфантильный тип
мышления» (Freud, 1905b, S. 194). Этот тип мышления прибли-
зительно соответствует третьему уровню сенсомоторной орга-
низации (Piaget, 1952; Wolff, 1960; Sandler, 1975).
С другой стороны, проявления первичного процесса могут
рассматриваться в качестве регрессивного феномена (Jappe,
1971), а именно, как следствия нарушения уровня организации,
приблизительно соответствующего шестой сенсомоторной ста-
дии, т. е. магическое, исполняющее желания мышление начинает
регрессивно доминировать, компенсируя крайне фрустриру-
ющую реальность. Такого понимания придерживался еще Фрейд
(Freud, 1900, S. 493,535,610; 1905b, S. 193), говоря о «мотивации»
первичного процесса посредством цензора. Как известно, Фрейд
выявил функциональные законы первичного процесса при ана-
лизе сновидений, т. е. душевных процессов, неподвластных или
мало подвластных дискурсивному рефлектирующему мышле-
нию. Первичные процессы нередко проявляются также в шутках
и в творчестве (Freud, 1905b). Детальное обсуждение генеза,
динамики и структуры «первичного процесса» проводится мно-
гими авторами (Gill, 1967; Holt, 1967; Noy, 1969; Rosen, 1969;
Jappe, 1969; Loch, 1971). Некоторые, хотя и далеко не исчерпыва-
ющие, объяснения функционирования первичного процесса да-
ны Ж. Пиаже и Л. С. Выготским, которые изучали когнитивное
развитие детей в действенном контакте с окружающим миром.
Эти объяснения приводит М. Ф. Баш (Basch, 1981), полемизи-
76
Базовые психоаналитические понятия
руя с Фрейдом. Однако Баш игнорирует тот факт, что в ранних
представлениях Фрейда о первичном и вторичном процессах
(Freud, 1950, S. 410, 444, 445) действию и моторике отводится
важное место, когда речь идет о «разрядке энергии посредством
движения», «действия». Заслуживают внимания также работы
Э. Гаддини и Р. Гаддини (Gaddini, Gaddini, 1969), которые усмат-
ривают повторный катексис первичных процессов в телесных
фантазиях или же фантазиях о теле, понимая акт «жевания»
у грудных детей как имитационную телесную активацию дейст-
венного модуса акта кормления. А. М. Сандлер (Sandler, 1975)
разрабатывает клиническое понимание когнитивных и аффек-
тивных схем, формирующихся на основе активного контакта
с внешним миром.
Если принять точку зрения, что принципу удовольствия
предшествует феномен привязанности, оправданным будет те-
зис о том, что первичному процессу предлежит вторичный про-
цесс, т. е. последний обусловливает первый. В замечательной
работе Г. Киммерле указано на явную «диалектичность принципа
удовольствия»: «феномен привязанности» представляет собой
торможение разрядки энергии, т. е. является результатом влече-
ния к смерти (Kimmerle, 1988, S. 142).
Сны, характеризующиеся отчетливым и изощренным сю-
жетом, являются особенно подходящим материалом для изуче-
ния факторов, определяющих душевное «конкретное бытие»
за пределами сознательной преднамеренности. Данную группу
факторов Фрейд назвал бессознательным и определил бессо-
знательное как систему, лежащую позади сознательного или
предсознательного. Предсознательное при этом понимается как
потенциально доступное осознанию и ожидающее лишь обра-
щения к нему нашего внимания. Предсознательное отделено
от сознательного, так же как и от бессознательного, так называ-
емым «цензором» (Freud, 1915b, S. 290). Цензор является ин-
станцией, препятствующей непосредственному проникновению
бессознательных содержаний в сознание без предварительной
обработки. Их прямое осознание могло бы послужить причиной
расстройства развившегося и господствующего сознательного
Я. С точки зрения сознательного Я, такие бессознательные со-
держания представляют собой примитивные ранние детские
77
Основы психоаналитической теории
желания, которые нарушают достигнутое активное состояние
сознания, ослабляя либо даже разрушая обретенную уверен-
ность и доставляющую удовольствие реальность (олицетворен-
ную близкими лицами).
Таким образом, цензорная инстанция, защищая сознатель-
ное от проникновения небезопасных желаний либо допуская
их туда лишь в завуалированной форме, заботится о поддержа-
нии определенного контакта Я с реальностью. В силу действия
таких защит выходящая на поверхность, или манифестиру-
ющая, структура представляет собой «символическую форму»,
образованную в соответствии с определенными «правилами пе-
ревода», которые действуют в качестве «фильтра», т. е. «защи-
ты». С этой точки зрения желание также является символиче-
ской (либо, по крайней мере, предсимволической) формой,
соответствующей существующей глубинной структуре. Струк-
тура, выходящая на поверхность, опять-таки является выраже-
нием «критериев высшего порядка», выражением регулиру-
ющих принципов (Edelson, 1937, S. 247, 263), определяющих
(или характеризующих) вторичный процесс.
Описав сознательные, предсознательные и бессознательные
процессы, коснемся и топографического распределения психи-
ческой деятельности. Такая топологическая модель предшест-
вовала структурному разделению психики. Впрочем, Фрейд
не считал два этих направления теории взаимоисключающими,
о чем свидетельствуют многие его рассуждения по этому пово-
ду (Freud, 1938b, S. 135; 1926а, S. 302). Их следует рассмат-
ривать скорее как взаимодополняющие, ибо топографическое
разделение психического содержания указывает лишь на его
принадлежность к сознательному, бессознательному либо пред-
сознательному, при этом признаки сознательности, бессозна-
тельности или предсознательности являются «качествами»
психического акта (Freud, 1938, S. 85). В этом отношении мы
можем понимать сознание как «чувственный орган, который
воспринимает содержание, переданное из другого места»
(Freud, 1900, S. 150,569,580,621,622). Вместе с тем, это отнюдь
не лишает сознание его значимости и его уникального
положения, что неоднократно подчеркивалось психоанализом.
Об этом напоминает одно из поздних высказываний Фрейда:
78
Базовые психоаналитические понятия
«Сознание... это единственное, что освещает наш путь в темном
царстве душевной жизни» (Freud, 1938, S. 147)20.
Такое понимание подводит нас к следующему вопросу:
какими качествами (Gill, 1963, S. 60, 63,158) должны обладать
сознательные феномены? Особое внимание мы уделим трем та-
ким качествам: (1) чувственным раздражителям, обладающим
определенной интенсивностью и включающим «катексис вни-
мания» (Freud, 1900, S. 546, 598, 621); (2) переживаниям удо-
вольствия-неудовольствия и (3) словесным воспоминаниям.
Последние с энергетической точки зрения представляют собой
гиперкатексисы (Freud, 1900, S. 608, 622).
В сознательном и предсознательном душевные процессы
протекают как вторичные процессы, посредством которых
вместо «идентичности восприятия» устанавливается «иден-
тичность мышления» (Freud, 1900, S. 607), а место непосред-
ственной разрядки возбуждения катектированных влечений
(к примеру, посредством согласующихся с ними фантазий или
первичных аффектов) занимают мысли и аффективные симво-
лы, характеризирующиеся катектированным восприятием и ги-
перкатексисом21, а также находящиеся в соответствии с «объек-
тивным» внешним миром и утвержденные групповым соглаше-
нием. Вторичные процессы дают нам возможность действовать
осмысленно и именно таким образом, чтобы в конечном итоге
достичь цели «реальной» идентичности восприятия, а вместе
с тем разрядки влечения посредством изменения окружающего
мира. Достижение этой цели требует умения находить иные
пути в мыслях и действиях, но, прежде всего, способности
20 Хотя Фрейд (Freud, 1900) и дал существенный толчок к исследованию
процессов, лежащих в основе субъективного опыта, начинания эти
получили свое развитие много позднее (Rapaport, 1951,1960; Aufreiter,
1960; Gile, Klein, 1964).
21 В отличие от Рапапорта (Rapaport, 1960) и во многом соглашаясь
с Фрейдом (Freud, 1938b), я здесь предполагаю различие между
катектированым восприятием и перекатектированием. Первое я наде-
ляю свойством свободной произвольной подвижности, последнее же,
будучи репрезентированым в словесных воспоминаниях, свойством
сильной фиксации (по данной проблематике см. также: Holt, 1962).
79
Основы психоаналитической теории
отказаться от непосредственного удовлетворения потребностей,
предпосылкой чего является функция зрелого предусмотрения.
В «норме» путь от возникновения желания до его удовлетворе-
ния в зрелой психике (в структурном понимании располага-
ющей «иерархией регулирующих и регулируемых мотивов»
[R. Schafer, 1968а, S. 56]) лежит через процесс торможения
инстинктивных импульсов посредством их преобразования,
т. е. их нейтрализации и сведения до катексисов внимания и ги-
перкатексисов. Таким образом, импульсы влечений становятся
наконец осознанными, не претерпевая при этом искажающих
деформаций. Этого удается достичь посредством мышления
с его перцептивными, критическими и планирующими функ-
циями, а также посредством исполнительных функций, веду-
щих к удовлетворению инстинктивных импульсов (Gill, 1963,
S. 21). При этом предсознательные и сознательные процессы
выполняют регуляторную функцию, трансформируя изначаль-
но господствующий принцип удовольствия в принцип реально-
сти. Господство принципа реальности предполагает принятие
во внимание, а также использование широкой гаммы условий
внешнего мира для удовлетворения влечений.
«Логика» первичного и вторичного процессов стала пред-
метом изучения И. Матте-Бланко (Matte-Blanco, 1975). Он по-
казал, что первые повинуются симметричной, а последние —
асимметричной логике. При симметричной логике объекты отно-
шений обратимы, что не характерно для асимметрии. Асиммет-
ричная логика утверждает лишь одно: А дает что-то В, с позиций
симметричной логики такое утверждение влечет за собой сле-
дующее: В дает что-то А. С генетической точки зрения, с позиции
первичной идентификации (адуализм) возможность такой заме-
ны признается безоговорочно. Из этого следует также, что па-
циент, среди прочего, уравнивает все «соприкасающиеся» вещи
между собой.
Эти логические правила, могут быть подведены и под механи-
ку защитных процессов в целом. «Смещение» от одних чувств
или представлений к другим, от одного объекта к другому явля-
ется, например, необходимым следствием отождествления объек-
тов (Rayner, 1981) либо же регрессивно катектированного
дуалистического союза. С. Тейлор дополнил размышления
80
Базовые психоаналитические понятия
Матте-Бланко: так как в бессознательном, как и во всех других
формах мышления, «встречаются асимметрично структуриро-
ванные секции (области.— В. Л.)», следует «выделить третью
группу логических операций», а именно, «металогику, управля-
емую би-логикой». Тейлор предполагает, что она присуща
«не вытесненному бессознательному, которое осуществляет
функцию вытеснения». «Ее сбой привел бы к бурному психозу»
(Taylor, 1988, S. 428,429).
У. Р. Бион, ссылаясь на работу Фрейда «Положения о двух
принципах психического события», исследует первичный и вто-
ричный процессы, различая их по признаку удаления либо
изменения переживаний неудовольствия, фрустрации и боли,
т. е. по преобладанию психотических или невротических моду-
сов переработки.
К вопросу о генезе и функциях Я и самости
Различные функции, являющиеся гарантами формирования
и существования принципа реальности как регулятора душевной
жизни, а вместе с тем и поведения организма в целом, обычно
приписываются Я. Правильнее сказать, что мы определяем Я че-
рез все эти функции, придавая ему вышеупомянутый понятий-
ный статус. Некоторые из аппаратов, используемые Я для выпол-
нения этих функций, принадлежат ему изначально. Это незави-
симые от первичных конфликтов автономные аппараты Я,
к которым относятся способности восприятия, моторики, интел-
лекта, а также аппараты, формирующие следы памяти, пороговую
высоту переносимости напряжения22, специфические связи меж-
ду влечением и предоставляющим удовлетворение объектом,
а также «каналы разрядки аффекта и их видимая интенсивность».
Признание факта существования унаследованных структур, опре-
деляющих поведение, естественно, не исключает возможности
22 В «Рукописи Е» Фрейдом уже высказывалось предположение,
что «эндогенное напряжение возрастает постепенно или рывками»
и «замечается всякий раз лишь тогда, когда достигает определенного
порога (выделено в оригинале.— В. Л.)» (Freud, 1894).
81
Основы психоаналитической теории
нарушения определенных функций вследствие невротических
или психотических конфликтов (Hartmann, 1939а, 1960, S. 87,119;
Rapaport, 1951, S. 692,693; Bion, 1957). К автономным функциям
принадлежат также способы поведения, служащие защитой
от раздражений или переживаний, которые могут представлять
угрозу для существующего Я. Исходя из того, что на Я возложены
регуляторная и исполнительная функции по отношению к наше-
му мышлению и нашему поведению, или, вернее сказать, эта ре-
гуляция является фундаментом Я, ибо «Я — это часть Оно, изме-
ненная под непосредственным воздействием внешнего мира и при
содействии В-С (восприятия-сознания. — В. Л.)» (Freud, 1923,
S. 259), мы вправе говорить о Я как об органе адаптации (Freud,
1938, S. 68; Hartmann, 1939а). Поэтому мы можем заключить,
что Я служит посредником и устанавливает равновесие между
различными реальностями, в которых существует организм,
а именно, между внутренней, биологически-инстинктивной,
и внешней, социально-культурной, реальностями.
Осуществляя такие функции, Я служит самосохранению, т. е.
Я берет на себя задачу, которая в животном мире решается
благодаря врожденной инстинктивной деятельности. С точки
зрения именно этой задачи основной функцией Я следует счи-
тать его синтетическую функцию, лежащую в основе «централи-
зованного функционального контроля» (Hartmann, 1964, S. 318;
1947, S. 43). Мы не можем здесь детально охарактеризовать обра-
зование Я в ходе онтогенеза, ограничимся лишь схематичным
описанием этого процесса. Сегодня исследователи чаще всего
сходятся во мнении, что из «недифференцированной матрицы
Я и Оно» (Freud, 1938b, S. 72; Hartmann, Kris, Loewenstein, 1964;
Hartmann, 1952) образуется «первично-нарциссическое Я-удо-
вольствие» (Freud, 1911, S. 235; 1915a, S. 238). Фрейд однажды
писал, что «очищенному Я-удовольствию», которое является
суммой всех положительно окрашенных эмоциональных
состояний, связанных с представлениями о себе, и, следова-
тельно, олицетворяющих «нарцизм» (Holder, Dare, 1983, S. 791,
795), предшествует «начальное реальное Я» (Freud, 1915а,
S. 228). Можно предположить, что Фрейд в этом случае имел
в виду тот этап, когда сны еще не несут функцию исполнения
желаний, получая ее лишь после того, как «вся душевная жизнь
82
Базовые психоаналитические понятия
признала господство принципа удовольствия» (Freud, 1920,
S. 33), т. е. тот период, когда сны оказывают тормозное влияние
на развитие влечения. Однако это именно тот период, когда дей-
ствует «принцип реальности в его широком понимании» (там
же, S. 28). Признание таких связей означает, что в господстве
принципа удовольствия следует усматривать господство прин-
ципа реальности ранней фазы развития, а именно, ранней нар-
циссической фазы. Проблема спорных определений, равно как
и проблемы развития нарцизма (состоящего в тесной связи с раз-
витием самости и «нарциссически катектированным объектом»
[W. Kinston, 1982]) и установления нарциссического гомеостаза
освещены нами в главе «Психоанализ психотических заболе-
ваний»23 24 настоящего издания, а также в работах разных авторов
(Freud, 1914а; Balint, 1960; Rosenfeld, 1964; Joffe, Sandler, 1967;
Loch, 1967; Kohut, 1969; Schuhmacher, 1970; Miller, 1970; Grunber-
ger, 1971; Argelander, 1971; Pulver, 1972; Mahler, 1975; Edgcumbe,
Burgner, 1973). «Первичный нарцизм... относится к ранним эмо-
циональным состояниям ребенка и к энергетическому катексису
примитивных репрезентаций этих переживаний». Нельзя игно-
рировать также замечание Фрейда (Freud, 1913а, S. 109, 110)
относительно «отдельных компонентов влечений в сексуально-
сти», которые поначалу находили свое удовлетворение в собст-
венном теле. Он обозначил эту стадию как «аутоэротическую».
Отдельные компоненты влечений в сексуальности объединяются
воедино и находят объект, а именно, собственное, к этому времени
сформированное Я. Это — новая стадия нарцизма, в которой вле-
чения Я и либидинозные желания пока не разделимы. Образо-
ванная таким образом нарциссическая организация уже никогда
не исчезнет полностью, и все последующие «объектные катекси-
сы являются своего рода эманациями остающегося в распоряже-
нии Я либидо, а потому могут быть вновь редуцированы» (Freud,
23 Данная книга является первой частью фундаментального учебника
«Психоаналитическое учение о болезнях», написанного коллективом
авторов под руководством В. Лоха (прим. пер.).
24 Еще в одной работе Фрейда сказано: «Изначально все либидо нахо-
дится в Оно» (Freud, 1923, S. 275), что соответствует так называемому
аутоэротизму.
83
Основы психоаналитической теории
1914а, S. 141; 1917а, S. 6; 1920, S. 56)24. Примечательно также,
что Фрейд (Freud, 1905, S. 123), рассматривая оральное
сексуальное влечение, указывал, что оно подразумевает «мате-
ринскую грудь» как «сексуальный объект вне своего тела»,
т. е. не является аутоэротическим (см.: Balint, 1960).
Как с теоретической, так и с клинической точки зрения боль-
шое значение имеет тесная связь «патологического» нарцизма
с завистью (Klein, 1957), т. е. его развитие в качестве защиты
от реакции зависти по отношению к хорошему объекту, кото-
рая порождается фрустрацией и характеризуется деструктив-
ной агрессией (Segal, 1982; 1983, S. 270,271; Bacal, 1987, S. 85).
При этом не столь важно, возникает такое состояние сразу после
рождения или после длительной первичной нарциссической
фазы, основывающейся, в свою очередь, как на полной адап-
тации к опекающей персоне, так и на неспособности младен-
ца справляться с психическими феноменами неудовольствия
и боли.
В ранней нарциссической фазе развития в рамках диады
мать-дитя потребности ребенка, как, впрочем, и матери опти-
мально удовлетворяются (Balint, 1966), поскольку в этой диаде
ребенок соответствует «Я-удовольствию» матери. Интерпрета-
ция принципа удовольствия как принципа реальности опреде-
ленной фазы развития либо организации согласуется с утвержде-
ниями Рапапорта о том, что общие принципы (как-то: принцип
константности, принцип нирваны), а также эмоциональный
гомеостаз, уверенность и хорошее самочувствие (Joffe, Sandler,
1967, S. 742) всякий раз представляют собой реализацию закона
энтропии в различных структурных условиях (Rapaport, 1959,
S. 157; Smith, 1977).
Под Я-удовольствием понимается организация, которая все
переживания, сопровождающиеся болью, неудовольствием и до-
садой, рассматривает как не относящиеся к Я, или, выражаясь
иначе, это та стадия, на которой состояния сильного напряжения
еще не могут быть интегрированы на уровне вторичных процес-
сов. Последние, естественно, впервые могут зарождаться в фазе
«спокойного и хорошего самочувствия» (Вулф говорит о «бди-
тельной бездеятельности [alert inactivity] [Wolf, 1959]; ср.: Mahler,
1975, S. 43, 44) — самочувствия, соответствующего реализован-
84
Базовые психоаналитические понятия
ной «первичной любви» (Balint, 1966; Balint, 1965а, 1965b). Это
самочувствие уже само по себе создает «непрерывность бытия»
(Winnicott, 1960, S. 590,594), обеспечивая то «чувство безопасно-
сти» (Sandler, 1960), которое является предпосылкой для раз-
вития «предметного сознательного восприятия» (Schachtel,
1955/56), а также, вероятно, для «образования мыслей» и «спо-
собности думать» (Bion, 1962). В потоке событий в тех «точках
пересечения», где посредством жизненных телесных потребно-
стей «устанавливаются» интеракции между субъектом и объек-
том, образуются островки опыта и переживаний, которые назы-
вают «ядрами Я» (Glover, 1932, 1943). Эти ядра Я являются
собственно продуктом «био-психо-социальных синхронных со-
бытий» (Loch, 1962, S. 351). Чем сильнее выражена первая часть
(био-), тем увереннее мы можем говорить о телесном Я. Здесь не-
обходимо напомнить, что Фрейд писал: «Я является прежде всего
телесным» (Freud, 1923, S. 253). Чем меньшая доля в общем те-
чении событий принадлежит соматическому полюсу, тем «десо-
матизированнее» и чище социальная составляющая и функция
образовавшейся психической репрезентации. Телесному Я мож-
но было бы противопоставить «социальное Я», которое всегда
является вторичным «реальным Я», а также «защитным Я»
(Apfelbaum, 1966, S. 462; см. также: Loch, 1989). Защитным оно
является, потому что, будучи вторичным процессом, работает
с отсрочкой удовлетворения, с предвосхищением и с идентично-
стью мышления. Эти процессы тесно связаны с речью и ее раз-
витием, так что с этой точки зрения Я можно назвать «рече-
слуховой организацией» (Edelheit, 1969, S. 382). Место ее
образования можно считать «областью соединения», от которой
берут начало соматические, индивидуально-патологические или
же социально-патологические формы развития.
Важным аспектом телесного Я, запускающим и ускоряющим
первичное, а следовательно, и последующее развитие, является
«ротовое Я» (Hoffer, 1950). Отдельные аспекты Я в процессе
восходящего развития объединяются в целостное Я. Это Я,
призванное выполнять функцию органа адаптации, должно стать
вторичным «реальным Я». Это значит, что противоречивый опыт
и связанное с ним напряжение также могут быть пережиты
и интегрированы, т. е. пережиты на уровне Я и переработаны
85
Основы психоаналитической теории
по механизму вторичного процесса — понятийно-вербально.
Все эти сложные процессы берут свое начало из диадического
союза мать-дитя. Представив себе этот союз в виде эллипса,
мы можем рассматривать такие процессы как движение между
двумя его центрами. Исходя из представления о диадическом
союзе, мы, вслед за М. Малер (Mahler, 1958, S. 77; 1968, S. 7),
можем выделить досимбиотическую, или нормальную, аутисти-
ческую стадию развития, на которой основное значение имеет
порог возбуждения (Freud, 1920) и которая аналогична «дообъ-
ектной стадии» по Р. Шпицу (Spitz, 1965) а также стадии абсо-
лютной зависимости в рамках пассивной «первичной объектной
любви» (Balint, 1965b), которую следует понимать как собст-
венно симбиотическую фазу. В условиях тотальной зависимости,
пассивной «первичной объектной любви», которую, согласно
Винникоту, можно рассматривать как двойную зависимость (ибо
ребенок полностью зависим и ничего не знает об этом), появля-
ются также первые константные границы, а именно, возникает
противопоставление «полярных качеств» (светло — темно,
удовольствие — неудовольствие, легкий — твердый) (Roth, Blatt,
1974; Tustin, 1989).
Следующая фаза, для которой характерен переход от пре-
имущественно проприоцептивной к преимущественно сенсоре-
цептивной направленности (Mahler et al., 1975, S. 46)25, начи-
нается с «восприятия объекта, удовлетворяющего потребности»
(Freud, 1952), т. е. с появления улыбки у трехмесячного младен-
ца (Spitz, 1954). Затем следует первая фаза «сепарации и инди-
видуации» (Mahler, Gosliner, 1955), состоящая из четырех под-
фаз: (1) дифференциации и развития образа тела (5-10 месяц);
(2) периода упражнений (10-15 месяц); (3) периода приближе-
ния (15-22 месяц) и (4) консолидации индивидуальности и на-
чала эмоциональной константности объекта (22-36 месяц)
(Mahler et al., 1975). Наконец, после преодоления в пуберта-
25 В этот период происходит дифференциация парциальных объектов
в соответствии с их определенными свойствами, прежде всего, с их
положением относительно горизонтальной оси (вверху-внизу) (там
же); при этом следует говорить о константности стратификации
и отношений.
86
Базовые психоаналитические понятия
те «второй фазы индивидуации», которая характеризуется
«регрессией Я и влечений» (Bios, 1967,163, S. 172), должна на-
ступать фаза зрелой зависимости (Fairbairn, 1958, S. 39), осно-
вывающаяся на взаимности, учете как собственных потребно-
стей, так и потребности партнера (Balint, 1965с).
Подфазы 1 и 2 первой фазы «сепарации и индивидуации»
обеспечивают «константность последовательности», т. е. воз-
можность связи между точками пространства и соблюдение
равновесия и симметрии. На третьей и четвертой подфазах рас-
крывается трехмерность, константность Я и объекта (Mahler et
al., 1975). В конечном итоге все эти фазы развития определяются
диалектикой «трех важных полярностей, господствующих в ду-
шевной жизни» (Freud, 1915а, S. 232). Это полярности: (1) «био-
логическая», т. е. «активность — пассивность», (2) «реальная»,
т. е. «Я — внешний мир» и (3) «экономическая», т. е. «удоволь-
ствие — неудовольствие». Если принять во внимание, что вто-
рая полярность появляется первой после рождения и не корре-
лирует с полярностию «активность — пассивность», то можно
сделать вывод о том (Simon, 1982), что отделение принципа
реальности от принципа удовольствия проходит в несколько
этапов, которые соответствуют и в основном подчиняются осно-
вополагающим принципам логики. К тому же область объект-
ных отношений, как и тесно сплетенная с ней область развития
влечений, представляет собой сферу формирования серьезных
расстройств развития, прежде всего так называемых «погранич-
ных» расстройств, психозов, неврозов характера и перверсий,
а также психосоматических заболеваний. Кроме уже упомяну-
тых авторов, важный вклад в понимание этих сложных и запу-
танных связей внесли X. Гартманн (Hartmann, 1939), В. Хоффер
(Hoffer, 1949, 1950), а также Р. Шпиц, Д. В. Винникот (Winni-
cott, 1958) и О. Кернберг (Kernberg, 1975).
Различные системы фантазии, которые относят к вышена-
званным фазам на основе соответствующего оперирования с эмо-
циональными объектами, блестяще описаны Мелани Кляйн и ее
последователями. Особенно хорошо были разработаны «шизоид-
но-параноидная» и «депрессивная» позиции. Обе эти позиции
имеют большое теоретическое и практическое значение. «Шизо-
идно-параноидная позиция» характеризуется «примитивными
87
Основы психоаналитической теории
формами защиты», выдвигаемыми «незрелым Я»: расщеплением,
идеализацией и проективной идентификацией, порождением
«идеализированных» объектов, призванных защищать от «пре-
следующих» объектов. Мышление на этой стадии характеризу-
ется конкретностью. «Депрессивная позиция» соответствует той
степени развития, на которой объекты воспринимаются целостно,
однако отношение к ним полностью амбивалентно, причем реша-
ющее значение для ребенка имеет сохранение объекта. Деструк-
тивные импульсы приводят к возникновению страха утраты
объекта и чувства вины, однако параллельно действуют замеща-
ющие тенденции. На этом же этапе развивается символический
мир, т. е. связь с миром и близкими людьми посредством речи
(Klein, 1952b; Steiner, 1987). Оба способа переработки объектных
отношений возникают уже на первой фазе развития и существен-
ным образом влияют на преодоление последующих конфликтов.
В условиях преобладания шизоидно-параноидных механиз-
мов расщепления и проекции интенсифицируются фантазии
и переживания, связанные со страхом оказаться разрушенным,
разгрызенным на куски, поглощенным, запертым, подавленным
враждебным объектом, либо, наоборот, стремление разрушить
объект (разорвать на куски, поглотить, запереть, подавить).
Из этих переживаний могут развиваться дополнительные де-
терминанты агорафобии или клаустрофобии. Поскольку проек-
ция и проективная идентификация сопровождаются вообра-
жаемым всемогущественным освобождением от либидинозных
и/или агрессивных частей самости, переживания парадоксаль-
ным образом оказываются одновременно сверхреальными и де-
реализированными. Переживания являются сверхреальными,
ибо вполне убедительны и лишь затрудняют рефлекторное
мышление, нереалистичны же они вследствие того, что целые
части душевной реальности оказываются «отколотыми», напри-
мер, в случае «альтруистической уступки» (Freud, 1936,306)26.
Энергетически это может создать впечатление пустоты, а содер-
26 Относительно объектно ориентированных защитных механизмов и
проективной идентификации, см. также: Freud, 1936; Klein, 1952а;
Ogden, 1999; Hinz, 1989.
88
Базовые психоаналитические понятия
жательно — ощущение нереальности и гротеска. Здесь просле-
живаются связи с клиническими феноменами деперсонализа-
ции и дереализации. Если функции Я и функции восприятия
подвержены расщеплению и проекции, это может вести к рас-
стройствам мышления и восприятия, а также к возникновению
причудливых объектов (Bion, 1990, S. 57, 72, 110).
Преобладание интроективных механизмов сопряжено с уста-
новлением модуса функционирования депрессивной позиции,
характеризующейся восприятием сепаратности субъекта и объ-
екта и переживанием амбивалентности, т. е. ненависти по отноше-
нию к любимому или необходимому объекту. В такой ситуации
под влиянием переживания всемогущества формируется
клиническая депрессия (об этом см.: Segal, 1964а, 1982), т. е. защи-
та, или отступление от депрессивной позиции. Компенсаторные
возможности Я оказываются недостаточными для совладания
с яростью (вследствие ощущения всемогущества являющейся
крайне опасной и разрушительной) и связанного с ней страха
повредить или даже разрушить объект. Для параноидно-шизоид-
ной позиции характерно доминирование страха оказаться разру-
шенным враждебным объектом, в депрессивной же позиции,
наоборот, преобладает страх разрушить или повредить объект.
Вопрос о том, является ли параноидно-шизоидная позиция гене-
тически первичной по отношению к депрессивной позиции или
же она представляет собой патологический выход из последней,
не имеет однозначного ответа (Loch, 1981). Вероятно, в клиниче-
ской практике целесообразно исходить из того, что всему предше-
ствует смешанное состояние, в котором Я подавляется (депресси-
руется) преследованием и преследуется депрессией (У. Бион).
Интенсивные переживания боли и страха в депрессивной
позиции мобилизуют новые, более мощные защитные механиз-
мы, главным образом систему маниакальной защиты. Она вклю-
чает также регрессию к расщеплению, отрицанию, идеализации
и проекции, т. е. к параноидно-шизоидным механизмам, органи-
зующимся теперь для защиты Я от переживания депрессивного
страха и депрессивной боли (Segal, 1981, S. 14). Маниакальная
защита может приводить к формированию «порочного круга»:
триумф над внутренними объектами (который Фрейд считал
характерным для меланхолии) является частью маниакальной
89
Основы психоаналитической теории
защиты и способствует поддержанию депрессивной ситуации
(там же, S. 15).
Проработка депрессивной позиции в направлении здорового
развития существенным образом зависит от способности к
возмещению. Эта способность впервые создает предпосылки для
благополучного выхода из «замкнутого круга», когда сменяют
друг друга параноидно-шизоидные и депрессивные эмоциональ-
ные состояния. Развитие способности к возмещению зависит
от множества факторов. Необходимо подчеркнуть, что это как
конституционные, так и приобретенные факторы, зависящие как
от субъекта, так и от объекта, а потому они в значительной мере
определяются фантазиями субъекта о диадических и триади-
ческих отношениях. Отношения с третьим лицом, как правило
отцом, и связанные с этими отношениями фантазии уже рас-
сматривались нами выше (по этому поводу см. также: Loch, 1979,
S. 163). Необходимо подчеркнуть, что вступление в депрессив-
ную позицию совпадает по времени со вступлением в раннюю
эдипову констелляцию. Восприятие инфантильным Я самого
себя и объекта в их целостности и отдельности приводит к кру-
шению фантазии о постоянном владении объектом (депрессив-
ная позиция) одновременно с утратой фантазии о единоличном
владении объектом (эдипова констелляция). Это крайне важно
для клинической практики, так как означает, что эдипов ком-
плекс может быть проработан лишь в том случае, если прорабо-
тана депрессивная позиция, и наоборот (Britton, 1989).
Уже цитированные нами авторы, в особенности X. Гартманн,
а также Э. Якобсон (Jacobson, 1954,1964) и Э. X. Эриксон (Erik-
son, 1957,1964), вводят понятие «самость» (выходя при этом за
пределы учения Фрейда), обозначающее «собственную персону»
(Hartmann, 1950, S. 27), т. е. аспекты переживания собственной
персоны («осознание себя» и «самосознание»), а также струк-
турные аспекты — репрезентации субъективного «Я» в про-
тивоположность «не-Я» (Holder, Dare, 1982, S. 789). Самость как
«продукт самоуправляемого восприятия» приобретает свою пер-
воначальную форму в диалоге с матерью (Spitz, 1957,1963). Роль
восприятия в зарождении Я неоднократно подчеркивалась Фрей-
дом: «Мы видим, что оно (т. е. Я.— В. Л.) исходит из системы В
(восприятия.— В. Л.) как своего ядра» (Freud, 1923, S. 251).
90
Базовые психоаналитические понятия
На основе «организующей деятельности» (Sandler, 1960а,
S. 733ff.) развивается «первичная идентичность» (Lichtenstein,
1964, S. 53ff.) и «первичная идентификация» (Loch, 1961/62,
S. 715), которые могут рассматриваться как «каркас, или
нулевая точка» и включают репрезентации специфических
психических и физических состояний, составляющих в сумме
то, что мы называем самостью (Spiegel, 1959, в: Spiegel, 1961/
62, S. 224).
X. Боллас выдвигает идею о существовании врожденной
«уникальной идиомы» психической фантазии, которая «обра-
зует ядро нашей самости» (Bollas, 1992, S. 51). Эта самость пред-
ставляет собой «независимую третью переменную» по отноше-
нию к силам влечений и внешней реальности, ибо открывает
возможность к сохранению «постоянного безусловного соот-
ношения» между экономическими, инстинктивно-динамиче-
скими и структурными факторами, независимо от внутренних
«перестановок» (подобно аранжировке музыкальной темы),
обеспечивая тем самым неизменность базовой, основопола-
гающей идентичности (Lichtenstein, 1925).
Руководствуясь системной теорией развития, Д. Штерн
(Stern, 1985) выделяет четыре стадии развития самоощущения,
которым соответствуют типичные формы реакций и взаимодей-
ствий, организующие опыт ребенка:
1. Чувство возникающей самости. В его основе лежит «физиче-
ская самость с минимальной связностью».
2. Чувство ядерной самости — от 2 до 6 месяцев. У ребенка появ-
ляется чувство отдельности от опекуна.
3. Чувство субъективной самости — от 7 до 9 месяцев. Ему соот-
ветствуют межличностные отношения.
4. Чувство вербальной самости — возникает в 15-18 месяцев.
Согласно Штерну, лишь на четвертой стадии ребенку ста-
новится доступно символическое измерение, и потому только
с этого момента возможно появление конфликтов. В это же вре-
мя появляется «семантическая» память, тогда как на предыду-
щих стадиях в памяти оседали лишь «эпизодические» события.
Согласно Штерну, до возникновения дихотомии «Я — другой»
в эмоциональной области не существует какой-либо иной
91
Основы психоаналитической теории
дихотомии. Всесторонний обзор и критическое освещение работ
Д. Штерна можно найти у М. Тайзинга (Teising, 1994, S. 17).
Впрочем, Штерн, как и Лихтенберг, не делает различия меж-
ду репрезентативными и презентативными процессами симво-
лизации (Langer, 1942). Однако такое различение позволило бы
рассматривать ранние имитации (реактивации телесных про-
цессов и схем поведения [Gaddini, Gaddini, 1969]) и галлюцина-
торное исполнение желаний как «тесную триаду», т. е. как прими-
тивные знаковые процессы (Silver, 1983; Hinz, 1990). «С помощью
семиотической триады: объекта, знака и интерпретанта (субъек-
та), которую Пирс описал в виде равностороннего треугольника,
Сильвер пытается найти объяснение логическому статусу мира
парциальных объектов шизоидно-параноидной позиции» (Krejci,
1992, S. 21). По выражению Грина, в тесных триадах «вместо сим-
волизации происходит эгализация (уравнивание, обезличива-
ние)», преобладают такие формы тройственности, «при которых
основание треугольника — расстояние между знаком и объек-
том — чрезвычайно мало, поэтому они воспринимаются как ли-
нейные диады» (там же, S. 22). Несмотря на то, что тесные триады
не подразумевают какой-либо полновесной триангуляции и пол-
ноценной символизации как репрезентации отсутствующего объ-
екта, можно все-таки говорить о неких упражнениях по развитию
«необходимости ждать» и «способности ждать» «того, чего нет»,
например, представление в состоянии голода состояния сытости.
«Это — узловой пункт, предполагающий два возможных пути
развития. Первый из них — распознание заблуждения, ведущее
к реалистическому мышлению, а второй — фиксация заблужде-
ния, влекущая за собой появление патологических галлюцина-
ций» (Gutwinski-Jeggle; 1992, S. 190). Оба пути закладываются
уже на этапе предварительных форм репрезентации.
П. Фонадьи, Г. С. Морган и М. Таргет (Fonagy, Moran, Target,
1993а, 1993b) дополняют и одновременно упрощают предложен-
ную Штерном схему этапов развития самости, выделяя «физиче-
скую», или «дорефлексивную» самость, которой свойственна
непосредственность переживаний, и «рефлексивную», или «пси-
хологическую» самость, которая представлена «внутренним на-
блюдателем психической жизни» (Fonagy, Moran, Target, 1993b,
S. 472).
92
Базовые психоаналитические понятия
Эти авторы подчеркивают также, что «понимание значения
психических состояний... развивается» благодаря «совместному
пониманию как собственного психического мира, так и
психического мира заботящегося лица» (там же, S. 473). Боллас
предлагает несколько иную классификацию самости: «простая
самость» (Bollas, 1992, S. 15), еще не имеющая самосознания,
«сложная самость» (там же, S. 31), которая в состоянии
обсуждать то, «где она побывала» (там же, S. 17) и «истинная
самость», наполняющаяся радостью в момент нахождения
«специфического объекта», дающего возможность «идиоме»
быть произнесенной, выраженной (там же).
Необходимо, впрочем, подчеркнуть, что при прогресси-
рующей дифференциации и интеграции следует различать
«хорошие», «идеальные» и «идеализированные» репрезентации
объекта и самости (Sandler, Rosenblatt, 1962; Kemberg, 1975;
Lichtenberg, 1975), которые могут объединяться в «грандиозную
самость» (Kohut, 1971) или во всемогущую «безумную самость»
(Rosenfeld, 1964, 337). Кроме того, нужно проводить различие
между «связной самостью» (Kohut, 1971), «понимаемой как со-
вокупность всех рефлексий себя самого» (De Levita, 1966, S. 301),
и «идентичностью», понимаемой как «собирательное понятие
для обозначения совокупности различных ролей» (впрочем,
например, Ф. В. Денеке [F. W. Deneke, 1989, S. 578,596] говорит
об «идентичности самости»).
Дифференциация и интеграция в грандиозную или безум-
ную самость соответствует неудачной судьбе влечений и объ-
ектных отношений с серьезным ущербом для дальнейшего раз-
вития личности. Проведенные Р. Бриттоном и Дж. Штайнером
исследования так называемой «пограничной позиции» объяс-
няют причины формирования данной «патологической органи-
зации» (Steiner, 1988, S. 324), цель которой состоит в избега-
нии обычного взаимодействия между страхами, исходящими
из внешних и внутренних источников, чтобы воспрепятство-
вать нормальному течению процессов проекции и реинтроек-
ции, а также переживанию «психической боли» (Joseph, 1981,
S. 92-102). Из-за этого могут возникнуть затруднения психиче-
ского роста, всегда сопровождающиеся непереносимой «болью
роста» (У. Бион).
93
Основы психоаналитической теории
Процессы дифференциации и интеграции могут нарушаться
уже в момент их зарождения, что препятствует образованию вы-
сокоструктурированных патологически-нарциссических орга-
низаций, описанных выше. В этом случае нормальное рас-
щепление на идеальный и плохой объект (в основе которого ле-
жат реальные удовлетворяющие и фрустрирующие отношения
с объектом) не может быть осуществлено, ибо реакции зависти
к хорошему объекту и идеальному объекту в корне нарушают
интроекцию позитивного опыта (Segal, 1981, S. 22). Позитивные
эмоции могут приводить к появлению зависти, поскольку они
связаны с переживанием как зависимости, так и обособленности
от полезного хорошего объекта.
Если интроекция в корне нарушается, то хороший объект
уже ничем не отличается от плохого. Типичным результатом
данного процесса является состояние замешательства (Rosen-
feld, 1950). Для избегания такого замешательства и защиты
от него могут привлекаться интенсивные проективные иденти-
фикации, которые уже недостаточно связаны с реальным опы-
там. При этом нужно принять во внимание, что реакции зависти
могут направляться не только против хороших возможностей
объекта, но зачастую и против позитивных и креативных спо-
собностей Я, обращенных к объекту (Segal, 1981, S. 22). В этом
случае возникает ситуация безысходности и глубокого отчая-
ния, ибо уже не только плохое является плохим, но и хорошее
превращается в плохое.
Относительно проблемы дифференциации между «числовой,
количественной и персональной идентичностью» (а вместе с тем
и отношением между тремя личностями, см.: Loch, Jappe, 1974)
следует обратиться к М. Лузеру (Looser, 1977, S. 84ff.). Анали-
зируя эти связи, мы снова видим, насколько важное, глубокое
и направляющее влияние на психический онтогенез оказывает
объект (либо объекты) в качестве дающего и отказывающего
окружения.
Способность давать и отказывать в значительной степени
связана со способностью «значимого другого» к «первичной ма-
теринской заботе», или мечтаниям (reverie), т. е. со способностью
объекта к «контейнированию» и постижению самочувствия
младенца, а также к сбалансированным переживаниям. В связи
94
Базовые психоаналитические понятия
с этим важно следующее высказывание: «Процессы дифферен-
циации психической структуры и отношения самости к внешним
объектам являются взаимозависимыми; природу этой взаимной
зависимости можно охарактеризовать как диалектическую»
(Hartmann, Kris, Loewenstein, 1944, S. 27; ср.: Klein, 1976, S. 178,
180, где подчеркивается, что «”мы” — это аспект самости»).
Эта диалектика присутствует также в рассуждениях о том,
что является основной причиной становления самости и объекта:
восстановление поврежденного объекта самим субъектом или же
неожиданное выживание объекта, несмотря на безудержную
агрессию со стороны субъекта? В первом случае «возрождение»
объекта сопровождалось бы чувством вины и желанием возме-
щения, во втором — «радостным потрясением от обнаружения
различия» (Eigen, 1981, S. 416). В первом случае способ пере-
живаний можно рассматривать как всемогущество, поскольку
выживание объекта приписывается исключительно возмеща-
ющим действиям и бережному обращению с объектом. Во втором
случае все происходит за пределами фантазии о всемогуществе,
ибо объект удивительным образом выживает самостоятель-
но, несмотря на кажущийся всесильным накал либидинозных
и агрессивных влечений, жадности или зависти.
Аспект самости, относящийся к «мы», подразумевает
возвратный характер «системы самости», т. е. «любой новый,
внутренне репрезентированный опыт... в свою очередь,
изменяет наше понимание самих себя» (Deneke, 1989, S. 42)
даже, как считает Г. Лихтенштейн, при безусловном сохранении
изначальной идентичности. Понятия «истинная» и «ложная»
самость указывают на то, что сознательные аспекты самости
определяются защитными механизмами Я. Однако остается
неясным, насколько вообще допустимо говорить об истинной
самости.
О происхождении и функциях Оно
Подчеркивая значение объектных отношений для процесса
образования структуры, мы никоим образом не хотим прене-
бречь ролью врожденных аспектов автономного аппарата Я
(таких, как восприятие, память, моторика, которые можно
95
Основы психоаналитической теории
рассматривать как врожденные потенциалы, или автономные
возможности), равно как и ролью приобретенных радикалов
влечений в этом процессе. В рамках психоаналитической теории
радикалы влечений обобщены понятием Оно (Hartmann, 1964,
S. 329). С одной стороны, Оно является резервуаром влечений
и унаследованных диспозиций, под этим понятием мы подра-
зумеваем самую первобытную из психических инсталляций,
а содержанием Оно является «все, что было унаследовано,
т. е., прежде всего, влечения, исходящие из тела» (Freud, 1938b,
S. 67, 68). С другой стороны, к Оно причисляется и все то,
что было вытеснено, т. е. динамический бессознательный ма-
териал, который был сознательным или предсознательным,
однако потом соответствующие катексисы (катексис внимания
и гиперкатексис, содержащие бессознательные, исходящие
из влечений, Оно-катексисы) были удалены. С современной
точки зрения (Arlow, Brenner, 1969), при психозах такого удале-
ния не происходит. В силу того, что Оно содержит как радикалы
влечений, так и вытесненные, исходящие из влечений тенден-
ции (которые к тому же всегда слиты с объектными отноше-
ниями), т. е. «желания», Оно обладает движущей силой дейст-
вия, а факторы обеих составляющих его групп стремятся
к разрядке собственных внутренних потенциалов.
Как следует из такого описания, Оно содержит структури-
рованный материал. Оно никоим образом не является «хаосом,
котлом кипящих возбуждений», как опрометчиво написал ко-
гда-то Фрейд (Freud, 1933, S. 80). Впрочем, он высказал идею
о том, что содержащееся в Оно «архаическое наследие человека
охватывает не только диспозиции, но и содержания опыта и сле-
ды памяти предыдущих поколений» (Freud, 1937а, S. 206).
Я и Оно скорее всего образуют иерархически организованный
континуум сил и структур личности (Gill, 1963, S. 140ff.), а это
значит, что как Я, так и Оно представляют собой результаты
«адаптации» личности, правда, на совершенно различных уров-
нях ее организации (Loewald, 1960, S. 21,101,197). Оно «содер-
жит» примитивные побуждения и желания, близкие к влече-
ниям, а Я — сложную мотивационную систему, включающую
координаты для планирования и выполнения задуманного.
На размытость границ между двумя этими структурами указы-
96
Базовые психоаналитические понятия
вал еще Фрейд (Freud, 1923, S. 251), утверждая, что Я и Оно
нечетко отделены друг от друга.
Нам следует также принять во внимание, что и Я, со своей
стороны, имеет дело с энергиями, близкими к влечениям, отча-
сти являясь (особенно в своем защитном аспекте) динами-
ческим бессознательным; кроме того, защитные структуры Я
надстраиваются над первичным процессом (Freud, 1923, S. 244;
Gill, 1963, S. 105ff.). Из этого становится очевидным, что при
попытке рассматривать Оно и Я (а также другие структуры)
как рафинированные, чистые понятия они превращаются в фик-
ции, что, впрочем, отмечалось еще Фрейдом (Freud, 1900,
S. 609). Наконец, мы должны постоянно помнить о том, что Я
и Оно (как и Сверх-Я) представляют собой изолированные
образования, строго говоря, только в патологических случаях,
в то время как в «нормально» функционирующей, «здоровой»
психике они практически неотделимы друг от друга (Freud,
1962b, S. 226). Рассматривая отдельный психический акт или
более или менее постоянный стиль поведения, мы имеем дело
с интегралом, дифференциация и анализ которого при помощи
психоаналитического метода позволяют обнаружить детерми-
нирующие факторы (по этому поводу см. также: Waelder, 1963,
S. 89; ср.: Meyer, 1969).
О происхождении и функциях Сверх-Я
Наряду с Оно и Я, важную роль в практике психоанализа играет
третья структура — Сверх-Я. Эту структуру также можно описать
через ее функции. Сверх-Я представляет собой «группу психиче-
ских функций, связанных с идеалами, устремлениями, мораль-
ными заповедями и запретами» (Arlow, Brenner, 1964, S. 39).
Так же как Я и Оно, Сверх-Я формируется в процессе развития
личности. В отличие от Оно, но подобно Я, Сверх-Я состоит
из четко дифференцированных подструктур. Еще в «Этюдах
об истерии» (Freud, 1895b) и работах о «защитных психозах»
(Freud, 1894,1896а) Фрейд усматривал причину изгнания опре-
деленных идей из сознания в «чувствах стыда, упрека (сегод-
ня многие авторы считают, что чувство стыда предшествует
чувствам упрека и вины, что оно ближе к чувствам презрения
97
Основы психоаналитической теории
и отверженности [Alexander, 1938; Piers, Singer, 1953; Jacobson,
1946, 1964]), психической боли и ущерба» (Freud, 1950, S. 268),
обозначив это изгнание как «процесс цензуры» (там же, S. 269)
и описав подструктуру Я-идеала (Freud, 1914).
Я-идеал — это психическая инстанция, обращенная к роди-
тельским образцам, представляющая собой максимально воз-
можный уровень самооценки и являющаяся «условием вытес-
нения». Вместе с тем Я-идеал имеет прямое отношение к совести,
он приобретает также осуждающий и карающий характер,
приступая к исполнению своих полномочий тогда, когда под-
контрольные Я формы поведения, переживания и желания не со-
ответствуют критериям, установленным Я-идеалом. Интра-
психический отпечаток опыта, приобретенного в контактах
со значимыми людьми и, прежде всего, в выраженных словесно
заповедях и запретах — интернализация родителей и, в конечном
счете, идентификация с ними (если попытаться изложить это
вкратце) — является решающей предпосылкой для преодоле-
ния эдипова комплекса. Интернализация родителей включает
не только их персональную сущность, но распространяется также
и на «влияние семьи, расы, народных традиций..., а также на пред-
ставленные в них требования соответствующей социальной сре-
ды» (Freud, 1938b, S. 69). Таким образом, индивидуальное
Сверх-Я «сплавляется» с «культурным Сверх-Я» (Freud, 1930,
S. 502)27.
Фрейд описывает преодоление эдипова комплекса следу-
ющим образом: либидинозные катексисы устраняются, десексуа-
лизируются и частично сублимируются, а объекты присоединя-
ются к Я, образуя ядро Сверх-Я и наделяя эту новую формацию
специфическими свойствами (Freud, 1925, S. 29).
Это событие приходится на тот период развития, когда долж-
ны быть изжиты инфантильно-сексуальные притязания по отно-
шению к родителю противоположного пола (в случае мальчика —
к матери, в случае девочки — к отцу). В ходе данного процесса
27 Относительно взаимосвязи между Супер-Эго и структурой общества
см. также работы: Mitscherlich, 1963; Linke, 1970; Lowenfeld,
Lowenfeld, 1970.
98
Базовые психоаналитические понятия
заряженное либидинозными и агрессивными аспектами влече-
ний Сверх-Я дифференцируется, расщепляясь на либидинозную,
поощряющую, отказывающую и преследующую части. Таким
образом, зрелая структура Сверх-Я содержит две подструктуры,
имеет две грани. Первая относится к любимому объекту, с кото-
рым связан Я-идеал, и является инстанцией, служащей безопас-
ности и удовлетворению (Freud, 1937а, S. 225). Вторая связана
с ненавистным и пугающим, запрещающим и отказывающим
объектом. Это и есть Сверх-Я в узком смысле слова — т. е. совесть,
«ограничивающая и запрещающая инстанция» (Lampl-de Groot,
1963/64, S. 327; Nunberg, 1955, S. 146). Предшественники этой
инстанции Сверх-Я (Spitz, 1960/61) содержатся в «доавтоном-
ных схемах Сверх-Я» (Hartmann, Loewenstein, 1962, S. 43), кото-
рые образуются уже на первом году жизни человека. Впрочем,
некоторые авторы указывают на то, что и в мире животных можно
наблюдать поведение, предполагающее некую «моральность»
(по этому поводу см. также: Valenstein, 1972).
Поначалу «регуляционные механизмы» подобного рода ра-
ботают только «под присмотром родителей» (Sandler, 1960;
Freud, 1965, S. 168; Spitz, 1959). Присутствие объекта уже само
по себе гарантирует сдерживание, канализацию и сублимацию
возбуждения, порождаемого влечением. Лишь после интроек-
ции родителей, т. е. в процессе интернализации, сдерживающие
механизмы функционируют также и при отсутствии внешнего
(реального) объекта. Об образовании интроектов много рассуж-
дает Д. Сандлер. Если объектные отношения, прежде бывшие
внешними, становятся внутренними по отношению к этому
объекту, «интроект» может «полностью или частично заменить
реальный объект как источник нарциссического удовлетво-
рения» (Sandler, 1960а, S. 739). Таким образом, интроекты
имеют защитный характер даже в том случае, если они служат
«прогрессивной адаптации» (Loch, 1968, S. 35). Соответствен-
но, при смещении «схемы Я» «на основу присутствующего объ-
екта или объекта из прошлого» следует говорить о вторичной
идентификации, тогда как первичная идентификация пред-
полагает «смешение рудиментарной схемы самости с опреде-
ленной персоной» (Sandler, 1960а, S. 736, 737; см. также: Loch,
1961/62).
99
Основы психоаналитической теории
Размышляя об интроекции, Фрейд подчеркивал, что в рам-
ках данного процесса существовавший ранее страх наказания
за отступление от заповедей родителей преобразуется в чувство
вины, т. е. в ощущение несоответствия своим собственными
моральными нормами. Наряду со страхом наказания (эдиповым
выражением которого является страх кастрации) и сменяющим
его чувством вины существуют еще и предшествующие им страх
отделения и связанная с ним вина сепарации. А. Г. Моделл
(Modell, 1965, S. 325) предлагает называть вину сепарации
(т. е. чувство неправомерности собственного самостоятельного
существования) первичной виной, а вину, подчиненную страху
наказания,— вторичной виной, по аналогии с первичным и вто-
ричным сигнальным страхом (Freud, 1926b; о фазо-специфиче-
ском развитии сигнального страха см.: Tolpin, 1971). Первичная
вина, рассматриваемая А. Г. Моделлом в ее функциональном
аспекте достижения групповой сплоченности, предшествует
развитию Сверх-Я и могла бы иметь серьезные клинические
последствия, если бы становление Сверх-Я не уменьшало свя-
занную с ней опасность (Modell, 1965, S. 344; ср.: Fairbairn, 1943,
S. 68). С другой стороны, вина сепарации во многом близка
чувству вины преследующего характера, возникающему в том
случае, если утрата объекта переживается как утрата собствен-
ной идентичности (Grinberg, 1964, S. 330).
Установление структуры Сверх-Я посредством интроекций
и идентификаций не означает, что Я и Сверх-Я полностью
независимы от влияния других людей. Наоборот, необходимо
подчеркнуть, что интроекции и идентификации могут проис-
ходить в Я и Сверх-Я постоянно (Waelder, 1936; 1963, S. 176).
Именно это является критерием нормальности Я, в противо-
положность патологической включенности психического аппа-
рата в навязчивое повторение (Freud, 1920, S. 17ff.), которая
делает невозможным приобретение нового опыта. В условиях
навязчивого повторения психический аппарат представляет со-
бой замкнутую систему и остается закрытым для прогрессив-
ного развития, которое может происходить лишь в том случае,
если психический аппарат становится открытой системой
(Fairbairn, 1958; Loch, 1961, S. 208; Blum, 1964, S. 197).
100
Базовые психоаналитические понятия
5.4. Защитные механизмы
Определение понятия
Понятие защитного механизма используется в психоанализе
весьма широко. Это понятие играет важнейшую роль и в тео-
рии, и на практике, поскольку форма симптоматики суще-
ственным образом зависит от типа защитных механизмов. Для
лучшего понимания такой формулировки вновь обратимся
к примеру.
Вспомним пациента, затевающего ссоры со своим отцом.
Предположим, что он находится в конкурентных отношениях
с отцом из-за общего (либидинозного) отношения к матери.
В ряде случаев постоянная борьба между отцом и сыном ста-
новится доминирующим признаком их отношений. При таких
обстоятельствах душевная жизнь сына может быть настолько
подчинена склокам и перепалкам с отцом, что у него не оста-
нется в резерве сил для иной конструктивной и прогрессивной
деятельности. В таком случае мы могли бы сказать, что пациент
демонстрирует активность, служащую защитой от поведения
совершенно иного образца. В нашем случае явная конкуренция
с отцом препятствует проявлению скрытой, но динамически
значимой любви к матери, т. е. имеет место «защита» этой люб-
ви. Разумеется, это скорее телеологическое описание, нежели
объяснение. Объяснение мы сможем получить, лишь исследо-
вав «генез» симптома (или синдрома), т. е. проследив его
во времени. Таким образом мы сможем узнать, например, что
прежде, живя вдвоем с матерью, пациент пребывал в полной
гармонии с самим собой, а в упрямца и скандалиста превратился
после возвращения отца с войны и вынужденного изменения
структуры своих отношений с матерью.
Лишь такое обращение к исторически-биографическому
аспекту позволяет нам проследить каузальный генез симптома
и воочию показывает, что конечная взаимозависимость всегда
является лишь феноменом второго порядка, феноменом про-
изводным (как бы созерцанием остатков роскоши, post festum —
после праздника), детерминированным предшествующими
событиями. (Достаточно вспомнить о поистине удивительной
101
Основы психоаналитической теории
телеологии в природе, которая все же является результатом
каузальных процессов. Лишь благодаря телеологии становится
возможным существование природы, ибо все сущее должно
быть таким, какое оно есть, а иначе оно не существовало бы).
Таким образом, говоря о защите, следует подчеркнуть каузаль-
но-генетический способ ее рассмотрения, ибо формулировка
«пациент защищается для того, чтобы избежать... » (в нашем
случае того, что его любовь к матери станет «явной») подменяет
конечную причину (causa finalis) первопричиной (causa prima).
Кроме того, наш случай демонстрирует два важных момента.
Мы можем обозначить «пристрастие к ссорам с отцом» как за-
щитный симптом (или проделать то же в отношении высказыва-
ния «пристрастие к ссорам со всеми авторитетными людьми»).
Однако такое обозначение представляется все же слишком
обобщенным. Корректней было бы говорить о «вторичном за-
щитном аспекте» с учетом «симптомов и симптомокомплексов,
черт характера, аффектов... страхов, воспоминаний... таких пси-
хических состояний, как обмороки и сон, таких сложных актов,
как смерть и самоубийство, и таких болезней, как неврозы»
(Sperling, 1958, S. 36). В этом отношении удобнее и правильнее
пользоваться термином «защитная организация». Защитные
организации представляют собой «межсистемные подоргани-
зации» и состоят из комплексов «влечение-защита-запрет»
(Lichtenberg, Slap, 1972, S. 777). Они служат «первичной це-
ли» — «защите от болезненных аффектов», которыми являются,
в первую очередь, страх и боль28 (Freud, 1926). Под защитными
механизмами в узком смысле в психоаналитической теории по-
нимаются те бессознательные (и обычно приписываемые Я)
процессы, которые связаны с контркатексисами, т. е. мотивами,
призванными оказывать сопротивление реализации «бессозна-
тельных устремлений» (Freud, 1917b, S. 426-454). Свойствен-
ные Я реакции сдерживания заданы его функциональной
обязанностью использовать «принцип реальности» таким об-
28 По вопросу о связи аффектов и эмоций с моторными актами смотрите
работу А. Шварца (Schwartz, 1987), который описывает неврологиче-
ские связи, объединяющие эти два ряда событий.
102
Базовые психоаналитические понятия
разом, чтобы согласовывать удовлетворение желаний и реаль-
ное положение вещей (Freud, 1950, S. 411,407).
Предотвращая безотлагательную разрядку влечений, защит-
ные механизмы обеспечивают формирование репрезентаций.
Если бы исходящие из влечений процессы не тормозились,
то в процессе акта потребления происходило бы уничтожение
первичного «сексуального» объекта соответствующего влече-
ния (Loch, 1981, S. 60ff.) и, следовательно, была бы невозможна
его трансформация в либидинозный объект. Однако только
из либидинозного объекта может впоследствии развиться кон-
стантный объект (ср.: «immortal object», Schafer, 1968а).
В первую очередь мы выделяем такие защитные механизмы,
как вытеснение, отрицание реальности, отвержение, изоляция,
реактивное образование, проекция, интроекция, аннулирование.
Механизм вытеснения будет подробно рассмотрен нами ни-
же. Под отрицанием реальности подразумевается защита от бо-
лезненных чувств и событий (Fenichel, 1945, S. 144) путем частич-
ного исключения «информации» из «поля зрения» посредством
«селективного внимания». Здесь можно усмотреть явную связь
отрицания и негативных галлюцинаций. Однако в то же время,
как правило, «внимание направляется на что-то менее болез-
ненное...» (Dorpat, 1983, S. 48). «Отрицание представляет собой
способ ознакомиться с вытесненным: в сущности, это уже устра-
нение вытеснения, но, разумеется, еще не принятие вытеснен-
ного» (Freud, 1925а, S. 12). При отрицании «интеллектуальная
функция отделяется от аффективного процесса», в результате
чего происходит частичное «интеллектуальное принятие вытес-
ненного при сохранении вытеснения по существу» (там же).
Отвержение предполагает не исключение восприятия
самого по себе, а «защиту этого (определенного.— В. Л,) вос-
приятия от личного значения» (Basch, 1982, S. 145). Изоляция
ведет к ликвидации особо аффективно заряженных смысловых
связей внутри определенного контекста. Реактивное образова-
ние представляет собой такой способ защиты, при котором по-
давленному влечению противопоставляется полярно ему про-
тивоположное (например, скупость вместо бессознательного
стремления к расточительству). Проекция подразумевает ряд
аспектов, а именно:
103
Основы психоаналитической теории
а) «ранний механизм, присущий развитию самости»;
б) «генерализацию», т. е. «аспект анимистического мышления»;
в) «приписывание причины или ответственности внешнему
миру», когда «оскорбительный импульс воспринимается как
исходящий от другого лица, а не от собственного Я» (Fenichel,
1945, S. 146; Freud, 1950, S. 338).
г) экстернализацию аспекта самости, причем на переднем плане
стоит избегание обиды (экстернализация рассматривается как
«здоровый ответ ребенка, испытывающего нарциссическую
боль» и защищающегося от нее [Juni, 1979, S. 117]).
д) «проекцию влечения», т. е. проекцию в узком смысле (Novick,
Kelly, 1970, S. 74), (превосходную характеристику проекции, осо-
бенно ее роли при паранойе, можно найти у С. Юни [Juni, 1979]).
Аннулирование подразумевает действия или мыслительные
процессы, которые противопоставляются осуждаемым побуж-
дениям (например, расчистка дороги от камней с целью пре-
дотвратить несчастный случай, который желаем на бессозна-
тельном уровне [Sperling, 1958, S. 36]).
Динамическое микроаналитическое рассмотрение защитного
процесса позволяет отчетливо увидеть, что практически любая
форма защиты приносит частичное удовлетворение (ср.: Fenichel,
1941) и в своей основе представляет собой неодноуровневое собы-
тие, что и подразумевается термином «механизм». Защиты можно
рассматривать как «сложные динамические когнитивные процес-
сы». Данную точку зрения отстаивает Р. Шафер (Schafer, 1968,
S. 53), ссылаясь на установленный Р. Вельдером «принцип мно-
жественной функции», согласно которому каждый психический
акт направлен на решение как минимум четырех групп задач:
1) исходящих из Оно;
2) исходящих из внешнего мира;
3) задаваемых Сверх-Я;
4) продиктованных навязчивым повторением.
Подобная множественность функций свойственна, к приме-
ру, так называемым замещающим представлениям при фобиях.
Они представляют собой контркатексисы, предназначенные для
замещения первично устрашающего (пугающего) объекта,
104
Базовые психоаналитические понятия
т. е. подменяют собою желаемое влечение (как это бывает,
например, при боязни собак) (Freud, 1915с, S. 157; 1915b, S. 281ff.).
Чрезмерная пугливость и настороженность, столь типичные для
многих истерических пациентов, также представляют собой
контркатексисы.
Это же можно сказать и о некоторых проекциях (Nunberg,
1955, S. 243) с чрезмерным катексисом и заинтересованностью
данного лица в их сохранении. Стремление любыми путями со-
хранить проекции, невзирая на их явную необоснованность,
подсказывает нам, что они «контркатектированы» именно из-за
приверженности собственным заблуждениям. Примером тому
может служить категорический отказ пациента признать оши-
бочность своего заблуждения относительно врача в опреде-
ленной фазе психоаналитической терапии. Признание своего
заблуждения, ошибки может отождествляться для пациента
с признанием собственной слабости, а именно этого он пытается
избежать, ибо ему кажется, что такое признание обнажило бы
перед врачом нечто, что могло быть использовано последним
для отвержения пациента. Например, пациентка приписывает
врачу представление о том, что он мог бы заинтересоваться ею
лишь в том случае, если бы она была самим совершенством.
Возможно, это представление было приобретено ею еще в отно-
шениях с ее отцом, а затем она перенесла его на врача.
Приведенные примеры демонстрируют, что контркатексисы
в целом характерны для защиты, а защитные меры характеризу-
ются, в частности, тем, что, исключая из сознания определенные
события (чувства, восприятия и пр.) либо препятствуя их реали-
зации (как в случае реактивных образований), индивид сохраняет
присущую ему уверенность и удовлетворение действительно-
стью, а также приверженность определенным объектным отноше-
ниям (в последнем примере — отношению к аналитику, которое,
предположительно, отражает отношение к отцу). Согласно наше-
му определению, в основе акцентирования на собственной право-
те, а также энергичного ее отстаивания лежит контркатексис.
В соответствии со всем вышесказанным Э. Гловер характе-
ризует контркатексис как «мобилизацию противоположных
интересов» (Glover, 1947, S. 486), т. е. таких интересов, которые
препятствуют проявлению запретных желаний и влечений.
105
Основы психоаналитической теории
Вытеснение
Такой защитный механизм как вытеснение представляет осо-
бую важность для индивида по двум причинам. С исторической
точки зрения, именно вытеснение было первой из форм защиты,
рассмотренной Фрейдом29. Можно также сказать, что осталь-
ные защитные механизмы в основном имеют дело с материалом,
либо полностью избежавшим вытеснения (White, 1942; Gill,
1963, S. 103), либо замещенным вторичными контркатексисами
(например, замещающими представлениями), т. е. «оттеснен-
ным». О полном вытеснении можно говорить лишь в том случае,
если непереносимое влечение (будь то его когнитивная либо
аффективная репрезентация) блокируется в момент его пере-
хода в предсознательное или сознательное. Лежащий в основе
этого механизма процесс Фрейд назвал первичным вытеснением
(Freud, 1915с, S. 250). В этом случае влечение не объединяется
со словесным представлением или аффектом, что являлось бы
предсознательным и/или сознательным, т. е. замещающим со-
стоянием. «Транскрипции инстинктивного материала» в пред-
сознательное и/или сознательное препятствует «первичный
контркатексис», являющийся «единственным механизмом
первичного вытеснения» (Freud, 1915b, S. 280). Неотъемлемой
чертой первичного вытеснения является фиксация: нормальное
развитие первично вытесненного влечения или части влечения
тормозится, вследствие чего это влечение остается в инфантиль-
ной стадии (Freud, 1911, S. 304; Freud, 1915с, S. 250). «Нормаль-
ное развитие» подразумевает также постоянство и непрерыв-
ность индивидуального и межличностного опыта.
В отличие от вышеизложенного, под вторичным вытесне-
нием, т. е. собственно вытеснением, или «послевытеснением»
(Freud, 1915с, S. 250; 1915b, S. 279) понимается вторичное ли-
шение катексиса репрезентаций влечений, которые уже были
предсознательными или сознательными. При этом соответству-
ющие влечения или желания, которые «протонейрофизиоло-
29 Ш. Хербарт (S. J. Е Herbart) еще в 1824 г. писал нечто подобное
о вытеснении.
106
Базовые психоаналитические понятия
гическим языком» можно назвать «областями дисбаланса»
(Klein, 1956, S. 91), не допускаются в сознание во избежание
дискомфорта, связанного с тем, что они противоречат «целевым
представлениям вторичного мышления (одной из функций Я.—
В. Л.(Freud, 1900, S. 609, ср.: S. 588). При этом влечения и же-
лания приобретают качества бессознательного. Таким обра-
зом, вторично вытесненные мысли и аффекты не подвергают-
ся «транскрипции» (Freud, 1896) или «записи» (Freud, 1915b,
S. 279) в сознательное «путем преобразования катексиса».
Не следует забывать, что топическое представление о созна-
тельном и бессознательном Фрейд заменяет здесь «функ-
циональной гипотезой» (Freud, 1915с, S. 279). Однако, будучи
вытесненными, мысли и аффекты не дезактивируются полно-
стью: связанное с ними напряжение продолжает стремиться
к разрядке и ищет способ выразить себя. Способствовать этому
повторному «запуску» могут косвенные, предвосхищающие,
или «антиципаторные компоненты (вытесненного.— В. Л.) же-
лания» (Klein, 1967, S. 105). Вытесненный материал может
прорываться в сознание при ослаблении защиты как таковой
(например, при изменении социального окружения на более
снисходительное и терпимое, как это происходит в случае пси-
хоаналитической терапии) либо за счет увеличения интенсив-
ности влечения при неизменном уровне защиты (например,
в пубертате, когда биологически обусловленное усиление
влечений ведет к изменениям сознания). Наконец, это может
происходить в ситуациях, когда защита, которая тесно связана
с реальностью30, становится функционально несостоятельной
из-за ослабления ее связи с реальностью в силу органических
(например, старческого слабоумия) либо психических (напри-
мер, во время сна) причин. В некоторых случаях может иметь
место взаимодействие всех вышеназванных факторов (усиле-
ние влечений, ослабление внутренних и социальных защит,
30 Д. Рапапорт совершенно прав, утверждая, что «контркатексис есть
отражение реального факта» (Rapaport, 1951,1954, S. 254), т. е. контр-
катексис, а значит, и защита, для своего поддержания нуждаются
в реальности и существуют лишь в связи с действительностью.
107
Основы психоаналитической теории
органические причины), например, при манифестации шизо-
френического психоза.
Так или иначе, во всех этих случаях бессознательный мате-
риал получает доступ к сознанию. Это не означает, однако, что он
приходит в сознание в первозданном виде, per se. То, что может
быть представлено в сознании, является чаще всего результатом
компромисса между бессознательным материалом, происходя-
щим из сферы влечений (структурно из Оно) и из бессознатель-
ной части Сверх-Я, производной от активности влечений31,
с одной стороны, и материалом, происходящим из Я (прежде
всего из чувственного восприятия и предсознательного,
особенно из «следов вербальных воспоминаний») — с другой
стороны.
О симптомообразовании
Говоря о компромиссном образовании, мы тем самым в наиболее
общих чертах демонстрируем «механизм симптомообразо-
вания». В этом смысле явное сновидение, например, является
свидетельством того, что инстинктивное желание достигло со-
знания и прошло обработку посредством цензуры или, шире,
посредством защиты. Такой известный симптом, как писчий
спазм, в определенных обстоятельствах может быть компромис-
сом между бессознательным желанием мастурбировать
и защитой от осуждения со стороны Сверх-Я. Результатом этого
компромисса является замещающее действие. Писчий спазм
может представлять собой реализацию динамически развива-
ющегося желания в условиях противодействующих ему сил
и в то же время являться реализацией запрещающих тенден-
ций (наказания со стороны Сверх-Я). Подобные образования
из «двух противоположных аффективных или инстинктивных
побуждений, одно из которых представляет собой парциальное
влечение, а другое — то, что стремится подавить это влечение»
(Freud, 1908, S. 196), являются весьма типичными для невроти-
31 Поскольку лежащие в основе Сверх-Я объектные отношения ранее
имели характер «влечений».
108
Базовые психоаналитические понятия
ческих симптомов. С динамической точки зрения для струк-
туры синдрома определяющим является то, что деятельность
запрещающей инстанции, а значит, и защиты, запускается пре-
имущественно аффектами страха, стыда и вины (Freud, 1926;
см. также: Schur, 1958, 1960, 1961). В связи с этим становится
ясным, почему психоаналитическая теория считает аффекты
центральным звеном патологической цепи. С аффектами нераз-
рывно связаны не только определенные способы реагирования,
часто имеющие психосоматические последствия, но и, в первую
очередь, так называемые «сигнальные» функции (Freud, 1926).
Страх и вина в своем генезе тесно взаимосвязаны. Нарушение
запрета, изначально порождавшее страх, после его интернали-
зации и подчинения внутреннему «наставнику» — Сверх-Я —
порождает вину. Переживание, связанное с несоблюдением
общепринятых и обязательных норм, является для бессозна-
тельного Я сигналом страха. Поэтому Я предпринимаются ме-
ры, направленные на то, чтобы избежать событий и поступков,
порождающих чувства страха и вины, либо, по крайней мере,
сделать так, чтобы они не были столь травмирующими для со-
знательного и предсознательного Я.
В свете всего вышеизложенного становится ясно, что фор-
мально целостная и комплексная картина психических пережи-
ваний представляет собой результат сложного переплетения
защитных процессов и механизмов. Содержательный аспект
невротического синдрома обусловливается «случайностями»
жизненного пути, а его формальная структура зависит от спе-
цифических способов переработки материала переживаний.
Структура психического синдрома определяется доминиру-
ющим защитным механизмом. Так, например, в случае доминиро-
вания механизма отрицания реальности некоторые вещи попро-
сту не воспринимаются, как если бы они не существовали вовсе.
В случае господства такого защитного механизма, как изоляция,
происходит изолирование аффективно значимого содержания
перцептов с одновременным обеднением чувственно-смысло-
вых связей между ними. Наконец, преобладание такой защиты,
как обращение в противоположность, характеризуется замеще-
нием перцептов на их противоположности: к примеру, вместо
любовных устремлений появляется ненависть {обращение
109
Основы психоаналитической теории
содержания), либо активное влечение превращается в пассив-
ное, скажем, садизм превращается в мазохизм (обращение целей
влечения) (Freud, 1915а, S. 219, 220).
Каково происхождение специфических защит? Являются
ли они врожденными или же преобладание того или иного за-
щитного механизма обусловливается травматической фикса-
цией? Следует ли принимать в расчет факторы среды, в частно-
сти, стиль отношений в семье? Мы считаем, что все эти факторы
заслуживают внимания. Фрейд был убежден в существовании
«врожденных Я-различий» (Freud, 1937, S. 86), особенно в отно-
шении защитных механизмов, являющихся функциями Я.
С другой стороны, установлено существование культурно-спе-
цифических и семейно-специфических форм защиты, которые
перенимаются ребенком. Убедительные примеры тому приво-
дились Э. Эриксоном (Erikson, 1957), а также во многих этно-
психологических исследованиях.
Полное и тотальное вытеснение
Мы уже упоминали о полном вытеснении как о глухой защите,
при которой не происходит никакой сознательной репрезентации
инстинктивных влечений, несовместимых с «господствующим
Я-сознанием». Однако при этом не устраняется потенциальная
действенность влечения. Инстинктивное желание сохраняет свой
бессознательный катексис, поэтому при некоторых обстоятельст-
вах возможно «возвращение вытесненного». Как мы уже говори-
ли, это происходит в ситуациях, когда влечения усиливаются био-
логически (например, в пубертате), либо когда реальное событие
соотносится с бессознательными и доселе вытесненными влече-
ниями и желаниями (напомним о страхе и чувстве вины как о пус-
ковых механизмах невротических симптомов). В этом и состоит
психодинамическое значение так называемых ключевых
переживаний, т. е. таких событий, которые при соответствующей
конституции влечений «заряжают» последние так, что реальность
начинает восприниматься в соответствии с ними, в результате че-
го пробуждаются чувства тревоги и вины. Классическим приме-
ром этого является кверулянтское развитие и сенситивный бред
отношения. Пустячная несправедливость, противоречащий обще-
110
Базовые психоаналитические понятия
принятым нормам проступок подталкивают лиц такого типа к бо-
рьбе за справедливость и свободу и могут годами поддерживать
у них тенденцию к бредовому реагированию (Kretschmer, 1950).
Наряду с полным вытеснением существует еще и тотальное
вытеснение. Под ним мы подразумеваем полное уничтожение
импульса влечения. Этот процесс разворачивается с возникно-
вением Сверх-Я, о чем уже упоминалось выше. Фрейд считал
этот процесс «чем-то большим, чем вытеснение» и утверждал,
что «он, если совершается идеально, равносилен разрушению
и упразднению (эдипова) комплекса» (Freud, 1924, S. 399).
Уничтоженный комплекс больше не катектирован энергией
влечений, а значит, утрачивает свою действенность. Этот
процесс идентичен «деперсонализации» прежде патогенных
объектных отношений и приводит к «более высокой» структуре
личности (Loewald, 1973, S. 13-14). Здесь необходимо отметить,
что одна из центральных задач аналитической терапии состоит
как раз в том, чтобы помочь невротику ликвидировать эдипов
комплекс, ибо общим для всех неврозов является сохранение
патогенного влияния эдипова комплекса. Невротик страдает
от непреодоленного эдипова комплекса или интернализиро-
ванных отношений с родителями, вследствие чего реальная
жизнь переживается и прорабатывается им на основании этих
отношений.
Следующую успешную форму защиты, сублимацию, мы уже
обсуждали выше. Однако следует помнить, что не только субли-
мация имеет значение для установления здорового баланса меж-
ду психическими силами и требованиями окружающего мира.
Даже такие незрелые и подчас патологические защитные меха-
низмы, как идентификация и вытеснение, могут способствовать
«прогрессивной адаптации» (Hoffer, 1954, S. 196). Дело в том,
что в формировании человеческой личности задействованы
психические механизмы, которые могут также служить защитами
(Hartmann, Kris, Loewenstein, 1946). Гораздо важнее, приходят
ли конфликты (которые в любом случае неизбежны и даже не-
обходимы) к таким способам разрешения, которые не фиксирова-
ли бы их и не наносили бы существенный вред функции Я
(Lampl-de Groot, 1963, S. 4ff.). Приведет ли защитный механизм
к здоровой адаптации или же к патологической переработке
111
Основы психоаналитической теории
конфликта — это будет зависеть, в частности, и от того, в какой
степени данный механизм служит удовлетворению влечения,
т. е. приобретает ли он сам характер влечения (Lowenstein, 1964,
S. 156). Если, к примеру, у истерической пациентки отрицание
кастрации проявляется в виде доминирования клиторального
способа удовлетворения или, возможно, фантазий о соперни-
честве с мужчинами, то можно говорить о том, что защитный
механизм отрицания служит удовлетворению влечения. Характе-
ристика защитных механизмов, когда положительная или отри-
цательная их оценка напрямую зависит от преследуемых ими
целей, согласуется с точкой зрения о происхождении защитных
механизмов из обычных физиологических защитных реакций
(Hartmann, 1950, S. 123; Greenacre, 1958, S. 69; Stern, 1964, S. 296).
Лишь в процессе онтогенеза на фоне полученных психических
травм эти защитные реакции начинают применяться для пере-
работки конфликтов, становясь таким образом психологиче-
скими защитами.
Общим для всех вышеупомянутых форм защиты является
их бессознательный, автоматический характер. Лишь с большой
осторожностью к защитным мероприятиям можно причислить
сознательную оценку импульсов влечений и отказ от них посред-
ством, например, «признания, размышления, суждения» (Freud,
1936, S. 255). Разумеется, не следует упускать из виду возмож-
ность того, что эти «свободные» решения Я на самом деле пред-
ставляют собой «рационализацию». Нужно понять, не служит
ли эта оценка интересам защиты, не является ли она сама защитой
от влечения, т. е. реактивным образованием. Наиболее типичный
пример такого рода защиты — воинствующее негодование не-
которых моралистов, идущее в русле требований Сверх-Я и при
этом позволяющее им в какой-то степени удовлетворять скрытые
защитой импульсы влечений. Этот пример демонстрирует также
общий экономический признак защиты. Защита (за исключением
полного и тотального вытеснения) предоставляет возможность
частично удовлетворить требования как защитной инстанции,
так и скрываемого защитой импульса. Именно здесь находит при-
менение материал вторичного процесса (в приведенном приме-
ре — «моралистическая идеология»).
112
Базовые психоаналитические понятия
Предварительные стадии защиты
(относящиеся к объекту защитные механизмы)
Если исходить из наиболее общего значения термина «объект»,
то все защитные механизмы можно считать «относящимися
к объекту». Поэтому, касаясь предварительных стадий защиты,
следует особо определить относящиеся к объекту защитные
механизмы.
Наряду со способами защиты, являющимися функцией бес-
сознательного Я, нам известны также «первичные защитные про-
цессы», развивающиеся в рамках переходной фазы между пер-
воначальным диадическим союзом с матерью и инфантильной
фазой сепарации-индивидуации (возраст 12—36 месяцев). Поэто-
му с генетической точки зрения можно говорить о «предваритель-
ных стадиях защиты» поскольку первичные защитные процессы
соответствуют архаическому способу функционирования.
С точки зрения психологии объектных отношений имеет
смысл рассматривать не последовательные фазы развития, а сме-
ну паранойяльно-шизоидной и депрессивной позиций. Для защи-
ты от страхов, специфических для каждой из позиций, исполь-
зуются главным образом относящиеся к объекту защитные
механизмы (по этому поводу см.: Freud, 1936, S. 306). Их цель —
«защищать функции организма» (Stern, 1964, S. 297; Hoffer, 1968)
и обеспечивать интеграцию индивида с жизненно необходимым
ему психосоциальным окружением (Loewald, 1952, S. 445-446).
Такие архаичные формы защиты предполагают вовлечен-
ность окружения (т. е. матери) в процесс формирования чув-
ства защищенности (например, от витального страха), т. е. им
присущ «трансактный (интерпсихический) характер». Если вы-
сокоорганизованные защитные механизмы представляют собой
«интрапсихические процессы», разворачивающиеся между
структурами психического аппарата, то «интерпсихические
процессы» предполагают наличие объекта, т. е. являются ориен-
тированными на объект. К ним относятся: расщепление, отвер-
жение, проекция, интроекция, проективная идентификация,
обращение в противоположность, обращение против собствен-
ной персоны и смещение. Все они представляют собой «прими-
тивные» душевные механизмы, строящиеся на базе первичных
ИЗ
Основы психоаналитической теории
процессов на ранней нарциссической стадии, когда разделение
субъекта и объекта еще неустойчиво.
Теперь рассмотрим понятия расщепления и проективной
идентификации.
Расщепление
Историко-критический обзор понятия «расщепление» пред-
ставлен в работе Д. В. Пруйзера (Pruyser, 1975), а краткое его
описание с кляйнианской точки зрения можно найти в словаре
кляйнианского психоанализа (Hinshelwood, 1993).
Расщепление относится к наиболее ранним защитным ме-
ханизмам (Freud, 1938b, S. 59ff.): первое расщепление проис-
ходит уже тогда, когда все хорошее приписывается собственной
персоне, а все плохое — внешнему миру (Freud, 1915а, S. 228).
В теоретических моделях М. Кляйн и В. Р. Фейрбарн расщепле-
нию отводится фундаментальная роль (Segal, 1964а; Guntrip,
1961). Ряд исследователей считают понятие «расщепление»
(так же, как и «проекция») собирательным для обозначения
различных процессов.
А. Расщепление как общий организующий принцип (см.,
в частности: Stolorow, Lachmann, 1975, 1978; Lachmann, Stolo-
row, 1976). Расщепление (равно как и идеализация, проекция,
отрицание реальности) рассматривается в этом случае как
предпосылка взаимозаменяемости проекции и инкорпорации
на нормальной бесконфликтной стадии развития либо как пред-
посылка нормальной для раннего возраста неспособности вос-
принимать реальные события (что лежит в основе отрицания
реальности). Остановка развития Я на этой стадии обуслов-
лена фиксацией на диадическом союзе, в котором субъект и объ-
ект еще не различаются, поскольку субъект не в состоянии пока
перенести сепарацию и не может функционировать самостоя-
тельно, а также отсутствием способности к символообразо-
ванию.
Б. Расщепление как процесс, связанный с особыми психи-
ческими содержаниями, например, обобщением и соответст-
вующим группированием положительных и отрицательных
опытов. Такое расщепление можно считать нормальным, или не-
патологическим. Оно основывается на реальном опыте, упорядо-
114
Базовые психоаналитические понятия
чивает и организует его и, таким образом, формирует основу для
дифференциации (см. п. А.).
В. Расщепление как защита, т. е. расщепление репрезента-
ций. Такая разновидность защиты особенно типична при погра-
ничных состояниях и нарциссических неврозах (Kernberg, 1974,
1975); поэтому речь здесь идет о патологическом расщеплении.
Г. Расщепление как основа для образования противоречивых
представлений. Сюда можно отнести образование фетишей.
Фрейд пишет по этому поводу: «Ход событий таков: мальчик
отказался считаться с тем фактом своего восприятия, что женщи-
на не обладает пенисом» (Freud, 1927, S. 312), и далее: «Восприя-
тие сохранилось, однако была предпринята весьма энергичная
акция, чтобы поддержать отрицание. Неверно считать, что ре-
бенок после своих наблюдений оставил свою веру в фаллос
женщины неизменной. Он сохранил эту веру, но в то же время
и отказался от нее» (там же, S. 313). Такое единство сохранения
и уничтожения, восприятия и отрицания воспринятого Й. Штай-
нер считает основной характеристикой фетиша. Из этого следует,
что фетиш представляет собой особое образование, названное
Штайнером «пограничной позицией», под которой он понимает
место психического укрытия, призванное смягчать как пара-
нойяльные, так и депрессивные страхи, травмирующие пока еще
слишком слабое Я. Эта «пограничная позиция», которую не сле-
дует смешивать с диагностической категорией пограничного со-
стояния, является элементом нормального психического раз-
вития. Однако в том случае, если она чрезмерно усиливается
и «окостеневает», она может превратиться в патологическое
защитное образование (Steiner, 1993, S. 91,28,11).
Ввиду нечеткого, описательного характера терминов «рас-
щепление» и «расщеплять», а также существенных различий
в их толковании, Пруйзер (Pruyser, 1975) предлагает не пользо-
ваться этими понятиями. Дорпат (Dorpat, 1979), который так-
же придерживается этой точки зрения, предлагает говорить
о «противоречивых позициях», формирующихся за счет актив-
ного отрицания реальности. Такое понимание основывается
на приведенной выше формулировке Фрейда, но оно не учиты-
вает «энергетический» аспект расщепления, подчеркиваемый
Фрейдом, т. е. интерес к фетишу как к объекту, замещающему
115
Основы психоаналитической теории
материнский фаллос «еще и чрезвычайно усиливается, посколь-
ку боязнь кастрации увековечила себя, создав эту замену»
(Freud, 1927, S. 313). Боязнь кастрации дополняется также стра-
хом сепарации от первичного объекта, который удовлетворяет
потребности. Первичное различение хорошего и плохого осно-
вывается на накопленном положительном опыте, а при его не-
хватке страх такой сепарации может подтолкнуть к стиранию
всех существующих различий (т. е. различия субъекта и объ-
екта, различия полов, эдипова исключения из отношений,
различения пространства и времени). Стирание каких бы то ни
было различий вызывает замешательство и страх перед полным
уничтожением смысла и значения. В такой ситуации следует
ожидать появления грубого «вынужденного произвольного рас-
щепления» (Britton, 1993), не связанного с реальным опытом.
Метафорически это может порождать фантазии о хорошей гру-
ди, дающей плохое молоко, или, наоборот, о хорошем молоке,
истекающем из плохой груди. Такие архаичные смешанные
и причудливо скомбинированные объекты и репрезентируемые
ими ценности разъединены, поскольку являются взаимоисклю-
чающими (по этому поводу см.: Britton, 1993).
Проективная идентификация
Под проективной идентификацией мы понимаем «фантазию
о том, что из-за любви или ненависти самость частично или пол-
ностью проникает внутрь объекта, чтобы овладеть им и контроли-
ровать его изнутри» (Riviere, 1952, S. 33). Будет ли проективная
идентификация нормальной или патологической — определяется
степенью ее насильственности и связью с фантазией о всемогуще-
стве проникновения, овладения и контроля.
При нормальной проективной идентификации невыноси-
мое психическое состояние перемещается внутрь объекта пре-
имущественно для того, чтобы сообщить о себе, т. е. происходит
принятие, трансформация и контейнирование реципиентом
«неудобоваримого» состояния самости, после чего возможна его
реинтроекция (Rosenfeld, 197 la; Ogden, 1979). К. Боллас описы-
вает особый тип проективной идентификации, состоящий в на-
делении воспринятого внешнего объекта психическим значе-
нием, так что он становится «дневным остатком» (Freud, 1900,
116
Базовые психоаналитические понятия
S. 566ff.), представляющим собой бессознательную матрицу для
работы сновидения (Bollas, 1992, S. 22-23).
В противоположность этому патологическая проективная
идентификация характеризуется крайне насильственным пере-
мещением невыносимого психического состояния, при котором
бессознательный мотив коммуникативной модификации отсту-
пает на задний план.
Первый тип проективной идентификации У. Бион считает
невротическим, второй —психотическим способом переработ-
ки фрустрации и боли. Психотический способ характеризу-
ется особо сильным давлением на объект, принуждением к по-
ведению, предусмотренному проективной идентификацией
(Segal, 1970, S. 157), а также чрезмерной верой в собствен-
ное всемогущество, а значит в то, что объект более не является
независимым.
В обоих случаях важно, что такая форма защиты особым
образом предохраняет от ужасающей или непереносимой боли.
Эта боль лишь воскресила бы ощущение зависимости и отде-
ленности от необходимого объекта, что равносильно утрате ли-
бидинозного первичного объекта (Freud, 1926с, S. 203). На этом
основаны важные терапевтические механизмы, направленные
на предупреждение новых, не поддающихся переработке актов
преждевременной сепарации (т. е. утраты объекта), либо на пре-
дотвращение возврата «эвакуированных» частей самости,
воспринимаемых как преследующие.
Иногда с этой целью вместо «интерпретации проективной
идентификации» может быть использована «интерпретация
из проективной идентификации» (Hinz, 1989, S. 616, 624).
При этом актуальные чувства пациента, которые он не в состоя-
нии выразить словами, отражаются в интенсивном контрпере-
носе. В связи с этим Й. Штайнер различает интерпретации,
«центрированные на пациенте», и интерпретации, «центриро-
ванные на аналитике». К последним можно отнести речевые
формы типа: «Вы переживаете меня в качестве...», «Вы считаете,
что я...», «Вы боитесь, что я...», «Вы почувствовали облегчение,
когда я...», «Вы встревожились, когда я...», «За несколько секунд
до того, как я...» и т. п. Необходимость в интерпретациях по-
является тогда, когда пациент желает быть соответствующим
117
Основы психоаналитической теории
образом понятым, при том, что его способность понимать утра-
чена либо чрезмерно отягощена прежними переживаниями се-
парации и потери (Steiner, 1993, S. 132-133).
Первичное вытеснение
Примитивные формы защиты отличаются двумя особенно-
стями. С одной стороны, они отыгрываются на объекте (или пар-
циальном объекте) (Klein, 1952а; Moser, 1964; Kernberg, 1966).
С другой стороны, они являются типичным способом обращения
с объектом, а также с объектными отношениями, относящимися
к той стадии, когда переживания еще характеризуются первич-
ной целостностью, т. е. «синкретическим» единством волевых,
эмоционально-аффективных и когнитивных аспектов (Werner,
1957, S. 59ff.). Это позволяет посмотреть на механизм первичного
вытеснения по-новому.
Первичное вытеснение поддерживается первичным контр-
катексисом или является его коррелятом. Пережитые отноше-
ния с объектом разделяется таким первичным контркатексисом
на составляющие: эмоционально-аффективные, когнитивные
(репрезентирующие и распознающие) и волевые события и пе-
реживания. Таким образом формируются аффективные и ког-
нитивные репрезентации себя и объекта, представляющие
собой фрагменты «невыносимого в своей первоначальной гло-
бальности» события (Werner, 1957, S. 59).
С этой точки зрения первичное вытеснение предполагает
привязанность к объекту. Эта первичная объектная связь изна-
чально обладает селективным воздействием, ибо уже своим су-
ществованием она препятствует реализации других возможно-
стей. В этом смысле первичное вытеснение играет роль некоего
психического щита от перевозбуждения. Данная функция
основана на центрации на определенном объекте и привязан-
ности к нему (Grotstein, 1977, S. 410,430). Она также указывает
на связь между первичным вытеснением и функцией «щита»,
защищающего от «изначального и органически обусловленного
раздражения». Дж. С. Гротштейн предполагает, что предрас-
положенность к шизофрении определяется значительным
дефектом первичного вытеснения, который, возможно, связан
с непродуктивностью предшественников вытеснения и, соот-
118
Базовые психоаналитические понятия
ветственно, с пассивной органической защитой от раздражения.
Следует принять во внимание, что в таком случае при опре-
деленных обстоятельствах репрезентации более не развиваются
«естественным» путем, а подчинены реакции главного объекта
любви на «оригинальные» и глобальные проявления влечений.
На уровне первичных психических процессов происходит фик-
сация (и в этом состоит вторичный эффект первичного контр-
катексиса), а затем и изоляция от «возрастающего» психиче-
ского развития тех факторов, которые уже не могут принимать
участия в дальнейшем интерперсональном взаимообмене.
С данной точки зрения «первичный катексис» как единствен-
ный механизм первичного вытеснения может быть описан язы-
ком наблюдения: это тот опыт, связанный с первичным объек-
том любви и в конечном итоге интернализированный, который
отсекает определенные факторы «тотального опыта» от даль-
нейшего интерперсонального и социального развития. То,
что не обрело статус действительного посредством межсубъ-
ектного консенсуса, подвергается первичному вытеснению и,
таким образом, исключается из преобразования во вторичный
процесс. Если продолжить эти рассуждения исходя из генеза
контркатексиса, то такими первично исключенными из вторич-
ного процесса и, следовательно, лишенными возможности стать
сознательными, а значит и словесно представимыми, факто-
рами становятся в первую очередь ранние объектные отно-
шения, преимущественно эмоционально-конативные, исходя-
щие из влечений и приобретенные по коммуникационным
каналам.
Можно также сказать, что такая фиксация и сопряженное
с нею исключение обусловливают и одновременно «порождают»
бессознательное, в котором господствуют законы первичного
процесса. Необходимо отметить взаимосвязь между «разли-
чием» (по Ж. Дерида), которое, в свою очередь, соотносится
с отрицанием, и первичным вытеснением (по этому поводу см.:
Culler, 1982, S. 180). Опатов (Opatow, 1993) выдвигает тезис
о том, что первичное вытеснение, как указывала А. Фрейд
(Freud, 1965, S. 175), сдерживает каннибальские желания,
препятствуя их исполнению. Объект удовлетворения выживает
и становится «объектом в прошлом» (там же, S. 442), «который
119
Основы психоаналитической теории
способен помочь». Но этот же объект, поскольку он не разрушен,
может стать объектом самости, т. е. субъектом, так что можно
сказать «Я — это Я», достигая таким образом нарциссической
позиции. X. Линеке (Lincke, 1971) предполагает, что «интер-
нализированное торможение кусания» представляет собой
базисный интроект, вызывающий первичное вытеснение и обра-
зующий «самое глубинное ядро Я». То, что подобные транс-
формации могут происходить у младенцев, подтверждается
современными исследованиями (Stern, 1985, Bower, 1989).
Подробную дискуссию относительно различных подходов
к фрейдовскому понятию «первичного вытеснения» можно най-
ти у А. Франка и X. Муслима (Frank, Muslim, 1967). Согласно
Ж. Лапланшу (Laplanche, 1988, S. 187ff.), незрелый младенец на-
ходится под гнетом «посланий, исходящих от взрослых и напол-
ненных “смыслами и желаниями”». Ребенок не обладает ключом
к этим «зашифрованным инструкциям», поэтому они подверга-
ются первичному вытеснению. Результатом этого процесса явля-
ется возникновение бессознательных объектов, т. е. «предметных
представлений ».
Вторым важным моментом, отличающим предваритель-
ные стадии защиты от защитных механизмов в узком смысле,
следует считать тот факт, что все предварительные стадии за-
щиты предполагают непосредственную и почти полную разряд-
ку влечений, что также означает возникновение относительно
нестабильных состояний. В противоположность этому, говоря
о защитных механизмах в узком смысле, мы подразумеваем
избегание или отсрочивание полной разрядки влечения.
Обобщая все вышеизложенное, мы можем сказать, что за-
щита представляет собой действие, направленное на регуляцию
сил влечения и служащее обеспечению самосохранения в усло-
виях окружающей реальности. Т. е., в конечном итоге, речь идет
о регуляции эндогенно обусловленных форм реагирования,
которые (что очень важно для понимания патогенеза неврозов)
могут быть востребованы преждевременно, что ведет к слиш-
ком раннему проявлению защитных процессов (Hoffer, 1968,
S. 184-185). Окружающая реальность представлена при этом
психосоциальной сферой отношений. В то же время на приме-
ре защитных механизмов мы пытаемся показать, что развитие
120
Базовые психоаналитические понятия
и формирование сложных защитных конструктов происходит
в результате взаимодействий и противодействий внутриорга-
низменных импульсов влечений и определенных внешних усло-
вий (т. е. объектных отношений). Таким образом, «все защитные
механизмы служат одновременно как внутреннему ограни-
чению влечений, так и внешней адаптации», а вместе с тем,—
«укреплению Я» (Freud, 1965, S. 177). Другими словами, с точки
зрения сохранения минимальных функций Я защита привлека-
ется для «смещения» душевной деятельности на те интрапсихи-
ческие и интерперсональные формы взаимодействия, которые
в благоприятных условиях оптимизируют психосексуальный
баланс субъекта и, таким образом, способствуют сохранению
его идентичности. В случае «интернализаций» и «проекций»
речь идет о «смещениях направлений», т. е. о смещениях по про-
странственной оси (например, переходе изнутри вовне и на-
оборот); в случае регрессии — о «смещениях» по оси времени.
При защитных формах «расщепления и отрицания» можно го-
ворить о «смещениях» по числовой оси (например, «хороший»
или «+» и «плохой» или «-» объект; отрицание реальности вос-
приятия). В случае защит, касающихся «значений» и «аффек-
тов», речь идет о «смещениях» по оси «сходства и различия»
(например, символизация, сгущение, презентация через проти-
воположность и т. д.) (Holland, 1973).
Защитные механизмы, привлекающиеся в целях сохранения
идентичности, можно соотнести с «когнитивными стилями»
(Rapaport, 1967b) и «когнитивным контролем» (Lichtenberg,
Slap, 1972) либо «когнитивными манерами» (Klein, 1970, S. 173,
203). Они служат процессам социализации и культурного разви-
тия (Freud, 1930, S. 456ff.). Когнитивные ошибки в развитии
защитных процессов индивида приводят к возникновению
психических и/или психосоматических болезней либо к социо-
патии и деликвентности. Если же организация защитных меха-
низмов обеспечивает удовлетворение потребностей индивида,
приводя их в определенное равновесие и соответствие с общест-
венными нормами (при условии их приемлемости), т. е. способ-
ствует развитию, то функцию таких защитных механизмов
можно рассматривать как предпосылку развития культуры
жизнедеятельности.
121
Основы психоаналитической теории
Утверждение о том, что Я, а вместе с ним и вторичный про-
цесс, формируются и сохраняются без защитных механизмов,
является вредным заблуждением. Впрочем, однажды сформи-
ровавшемуся Я вменяется в обязанность подвергать сомнению
самое себя, свой способ функционирования и свое содержание.
Психоаналитический метод исследования, который здесь под-
робно не рассматривается, является для этого исключительно
подходящим инструментом, поскольку служит становлению
и преумножению критического сознания.
6 Обзор
и ПЕРСПЕКТИВЫ
Итак, мы завершаем введение в психоаналитическую теорию
и ознакомление с ее важнейшими понятиями. Надеемся,
нам удалось показать, как с помощью понятий, используемых
в рамках авторитетных метапсихологических точек зрения,
изображаются картины событий, разыгрывающихся в «черном
ящике» душевной жизни. Для нас актуальны, прежде всего,
два момента: исходя из нашей системы понятий, всем этим со-
бытиям присущ временный характер, а их описание прибли-
зительно. «Описание картины (т. е. психического состояния)
посредством каркаса заданных форм (т. е. наших понятий) никак
не характеризует саму картину..., однако предоставляет ей воз-
можность стать картиной, поддающейся описанию с помощью
определенного каркаса и с учетом определенных нюансов»
(Wittgenstein, 1918, S. 343, выделено в оригинале).
Таким образом, мы определяем теорию как каркас, состав
которого определяется его структурой. Вслед за Фрейдом мы
признаем, что «процесс познания не терпит застывшей опреде-
ленности». Наши «базовые понятия» претерпевают «постоянные
преобразования содержания» (Freud, 1915, S. 211), а новый опыт
требует как появления новых понятий, так и, возможно, отказа
от старых. Нельзя с уверенностью сказать, что такие понятия,
как катексис, нейтрализация, либидо и др. не подвергнутся
со временем решительным трансформациям (Rapaport, 1960,
S. 128, 129). Подобное уже происходит, к примеру, тогда, когда
мы вместо того, чтобы говорить о переносе или превращении
энергии, говорим о переносе либо преобразовании информации.
123
Основы психоаналитической теории
С другой стороны, мы можем быть уверены в том, что метод,
техника и определенные принципы, такие, как положения об эпи-
генетическом развитии мышления, о бессознательной детерми-
нации психического поведения — т. е. динамическая, экономиче-
ская, структурная и адаптивная точки зрения — всегда будут
играть важную роль в научном исследовании происхождения,
существования и превращения психических феноменов и со-
бытий. Психоанализ, в свою очередь, подразумевает, что пси-
хические феномены могут использоваться и в терапевтических
целях. Зигмунд Фрейд называл данную особенность психо-
анализа «взаимосвязью» «лечения и исследования» (Freud,
1926b, 293).
Литература
Abraham К. (1914): Ohrmuschel und Gehorgang als erogene Zone. I. Z.
Psychoanal., 27-29.
Alexander F. (1938): Remarks about the relations of inferiority feelings to
guilt feelings. Int. J. Psychoanal., XIX, 41-49.
Apel K. (1975): Der Denkweg von Charles S. Peirce. Suhrkamp, Frank-
furt a. M.
Apfelbaum B. (1965): Ego psychology, psychic energy, and the hazards of
quantitative explanation in psycho-analytic theory. Int. J. Psycho-
anal., 46, 168.
Apfelbaum B. (1966): On Ego Psychology: A critique of the structural
approach to psychoanalytic theory. Int. J. Psychoanal., 47, 451.
Applegarth A. (1976): Psychic energy reconsidered. J. Am. Psychoanal.
Ass., 24, 647-658.
Argelander H. (1971): Ein Versuch zur Neuformulierung des NarziBmus.
Psyche, 25, 358-373.
Arlow J. A. (1961): Ego psychology and the study of mythology. J. Am.
Psychoanal. Ass., 9, 371-393.
Arlow J. A. (1968): Fantasy, memory and reality testing.
Arlow J. A. (1969): Unconscious fantasy and disturbances of conscious
experience. Psychoanal. Quart. XXXIII, 1-27.
ArlowJ. A., Brenner Ch. (1964): Psychoanalytic concepts of the structural
theory. Int. Univ. Press, New York.
Arlow J. A., Brenner Ch. (1969): The psychopathology of the psychoses:
a proposed revision. Int. J. Psychoanal., 50, 5-14.
AufreiterJ. (1960): Psycho-Analysis and consciousness. Int. J. Psychoanal.,
41,335.
Bacal H. A. (1987): British object-relation theorists and self psychology.
Int. J. Psychoanal., 68, 81-98.
Balint M. (1960). Primarer NarziBmus und primare Liebe //Jahrbuch der
Psychoanalyse / Hrsg. K. Drager et al., Westdeutscher Verlag,
Koln u. Opladen.
Balint M. (1964): The benign and the malignant forms of regression //
S. Rado, New Perspectives in psychoanalysis.
125
Основы психоаналитической теории
BalintM. (1965а): Critical notes on the theory of the pregenital organiza-
tions of the libido // M. Balint: Primary love and the psycho-ana-
lytic technique. Tavistock PubL, London.
BalintM. (1965b): Early development stages of the ego, primary love and
the psycho-analytic technique. Tavistock PubL, London.
Balint M. (1965c): On genital love // M. Balint: Primary love and the
psycho-analytic technique. Tavistock PubL, London, 109ff.
Balint E. (1966): Liebe zur Mutter und Mutterliebe // M. Balint: Urformen
der Liebe und die Technik der Psychoanalyse, Stuttgart.
Basch M. F. (1975): Toward a theory of depression // Depression and
human science / Ed. by J. Anthony, Th. Benedek. Little, Brown,
USA.
Basch M. F. (1976) Theory formation in chapter VII: A critique. J. Am.
Psychoanal. Ass., 24, 61-100.
Basch M. F. (1976a). The concept of affect: A re-examination. J. Am.
Psychoanal. Ass., 24, 759-777.
Basch M. F. (1981): Psycho-analytic interpretations and cognitive trans-
formation. Int. J. Psychoanal., 62, 151-175
Basch M. F. (1982): The perception of reality and the disavowal of meaning.
Annual of Psychoanal., 125-153.
Basch M. F. (1983): Empathic understanding. J. Am. Psychoanal. Ass., 31,
101-126
Benassy M., Diatkine R. (1964): On the ontogenesis of fantasy. Int. J. Psy-
choanal., 45,171.
Benedek Th. (1956): Toward the biology of the depressive constellation.
J. Am. Psychoanal. Ass., 4, 389-427.
BeresD. (I960). Perception, imagination and reality. Int. J. Psychoanal.,
41,327.
Beres D. (1970): Symbol and object. Bull. Menninger Clinic, 29, in deut-
scher Sprache: Psyche, 24, 921.
Beres D., Joseph E. D. (1970): The concept of mental representation in psy-
choanalysis. Int. J. Psychoanal., 51, 1.
Bemfeld S., Feitelberg S. (1930): Der Entropiesatz und der To-destneb.
Imago, XVIII, 137.
Bibring E. (1936): Zur Entwicklung und Problematik der Triebtheorie.
Imago, Bd. XXII, 2, 147.
Binswanger L. (1957): Mein Weg zu Freud // Freud in der Gegenwart /
Hrsg. Th. W. Adorno, W. Y. Dirks. Frankfurter Beitrage zur Soziolo-
gie, Bd. 6, 207-227, Frankfurt a. M.
Bion IV. R. (1957): Differentiation of the Psychotic from the Non-Psy-
chotic Personalities. Int. J. Psychoanal., 38, 266-275.
Bion IV. R. (1962): A theory of thinking. Int. J. Psychoanal., 43,306-310.
Bion IV. R. (1962/1990): Lernen durch Erfahrung. Suhrkamp, Frankfurt
a. M.
126
Литература
Bion IV. R. (1963/1992): Elemente der Psychoanalyse. Suhrkamp, Frank-
furt a. M.
Bion IV. R. (1977): Emotional turbulence // Borderline personality disor-
ders / Hrsg. P. Hartocolhs, 3-14.
BlosP. (1967): The Ihoned individuation process of adolescence. The Psy-
choanalytic Study of the Child, XXII, 162-186.
Blum E. (1964): Betrachtungen fiber das Problem der «Wiederholung».
Confin. psychiat., 7.
Bochenski I. M. (1954): Die zeitgenossischen Denkmethoden. Dalp
Taschenbucher, A. Francke Verlag, Munchen.
Bollas C. (1992): Being a Character. Psychoanalysis and Self Experience.
Reprint 1993, Routledge, London.
Bower T. G. R. (1989): The rational infant. New York.
Brenner Ch. (1976): Psychoanalytic technique and psychic conflict. Int.
Univ. Press, New York.
Britton R. (1993): Fundamentalismus und Idolbildung // «Die klugen
Sinne pflegend». Psychoanalytische und kulturkritische Beitrage.
Herrmann Beland zu Ehren / Hrsg. J. Gutwinski-Jeggle, J. M. Rot-
mann, edition diskord, Tubingen.
Calogeras R. C., SchupperE. X. (1972): Origins and early formations of the
oedipus complex. J. Am. PsychoanaL Ass., 20, 751-775
Calogeras R. C, Alston I. E., SchupperF. X. (1976): Der Odipuskomplex in
der heutigen psychoanalytischen Theorie. Psyche, 30, 201-216.
Chasseguet-Smirgel J. (1984-1986). The archaic matrix of the oedi-pus
complex // sexuality and mind, New York. In deutscher Sprache
(1988): Zwei Baume im Garten. Zur Bedeutung der Vater-und
Mutterbilder. Psychoanalytische Studien Verlag Internationale
Psychoanalyse, Miinchen/Wien, 99-103.
Chasseguet-Smirgel J. (1990): On acting out. Int. J. PsyhoanaL, 71,77-86.
Colby К. M. (1955): Energy and structure in psycho-analysis. Int. Univ.
Press, New York.
Comptom A. (1981): On the psychoanalytic theory of instinctual drives.
PsychoanaL Quart., 345-392.
Culler J. (1982): Dekonstruktion. Reinbeck, 1988.
Davidson D. (1984): On the very idea of conceptual scheme // Truth and
Interpretation, Oxford.
DAvis IV. (1975): Rekonstruktionsversuch der Psychoanalyse als Kausal-
wissenschaft. Diplomarbeit, Fachbereich 3, Frankfurt a. M.
DejungB. (1967): Regressionen im Verhalten des Menschen. Juris, Zurich.
De Levita D.J. (1966): On the psychoanalytic concept of identity. Int.
J. PsychoanaL, 47, 299-305.
Deneke F. IV. (1989): Das Selbst-System. Psyche, 43, 577-608
Dorpat Th. L. (1979): Is splitting a defence? Int. Rev. Psychoanal, 6,
105-117.
127
Основы психоаналитической теории
Dorpat Th. L. (1983): The cognitive arrest hypothesis. Int. J. Psychoanal.,
64, 47-58.
Eco U. (1985): Der Zirkel oder Im Zeichen der Drei. Fink Verlag, Munchen.
EdelheitH. (1969): Speech and psychic structure. J. Am. Psychoanal. Ass.,
17, 381-412.
Edelson M. (1973): Language and dreams. Psychoanalytic Study of the
Child, XXVII, New York.
Edgcumbe R., BurgnerM. (1973): Some problems in the conceptualisation
of early object relationship. Psychoanalytic Study of the Child,
XXVI, 283-333, New York.
Ehlert M., Lorke B. (1988): Zur Psychodynamik der traumatischen Reak-
tion. Psyche, 42, 502-532.
Eigen M. (1981): The area of faith in Winnicott, Lacan and Bion. Int. J.
Psychoanal., 62, 413-433.
Eigen M. (1983): Towards Bion’s starting points: Between catastrophe and
faith. Int. J. Psychoanal., 66, 321-330.
EisslerK. R. (1972): Death drive, ambivalence and narcissim. Psychoanal.
Study Child, XXVI, 25-78, New York.
EisslerK. R. (1975): Der Siindenfall des Menschen //Jahrbuch der Psy-
choanalyse, Bd. IX, Bern, 1976, 23-78.
Erikson E. H. (1950): Kindheit und Gesellschaft. Pan Verlag, Zurich/
Stuttgart, 1957.
Erikson E. H. (1953): Wachstum und Krisen der gesunden Personlichkeit.
Klett, Stuttgart.
Erikson E. H. (1956): The problem of ego identity. J. Am. Psychoanal. Ass., 4,56.
Erikson E. H. (1964): Human strength and the cycle of generations // Insight
and responsibility. W. W. Norton, New York.
Fairbairn IF. R. D. (1952): A revised psychopathology of the psychosis and
psychoneurosis // Psychoanalytic Study of the personality. Tavistock
PubL, London.
Fairbairn W. R. D. (1943): The repression and the return of bad objects //
Psychoanalytic study of the personality. Tavistock PubL, London.
Fairbairn IV. R. D. (1958): On the nature and the aims of psychoanalyti-
cal treatment. Int. J. Psychoanal., 39, 347.
Fenichel 0. (1941): Problems of psychoanalytic technique. Albany, N.Y,
Psychoanal. Quart.
Fenichel 0. (1945): The psychoanalytic technique. Albany, N.Y, Psycho-
anal. Quart.
Fenichel O. (1945a): The psychoanalytic theory of neurosis. W. W. Norton,
New York.
Frank C. (1994): «Weder Mensch noch Gebein» — Annaherung an eine
«Erfindung», die «Antigone des Sophokles» // Deutungs-Optionen.
Fur Wolfgang Loch / Hrsg. J. P. Haas, G. Jappe, edition diskord,
Tubingen, 344-381.
128
Литература
Frank A., Muslim Н. (1967): The development of Freud’s concept of pri-
mal repression. Psychoanal. Study.
Frege Gg. (1918): Der Gedanke. Eine logische Untersuchung // G. Frege:
Logische Untersuchungen, Gottingen, 1966, 30-53.
Freud A. (1936): Das Ich und die Abwehrmechanismen. Imago, London,
1964, bzw. 1980, Kindler, Munchen, Bd. 1, 193-362.
Freud A. (1952): The mutual influence in the development of ego and id.
Psychoanalytic Study of the Child, VII.
Freud A. (1965): Normality and pathology in childhood. Int. Univ. Press,
New York.
Freud S. (1892/93): Ein Fall von hypnotischer Heilung. G.W.I32.
Freud S. (1894) Manuskript E // Aus den Anfangen der Psychoanalyse.
Imago, London, 1950.
Freud S. (1894a): Die Abwehr Neuropsychosen. G.W.I.
FreudS. (1895a): Neurasthenic und Angstneurose. G.W.I.
FreudS. (1895b): Studien fiber Hysteric. G.W.I.
Freud S. (1896): Briefe an W. FlieB am 13. 2. u. 6.12. // Aus den Anfangen
der Psychoanalyse. Imago, London.
Freud S. (1896a): Weitere Bemerkungen uber die Abwehr Neuropsychosen.
G.W.I. Freud S. (1898): Briefan FlieB am 10.3. // Aus den Anfangen
der Psychoanalyse Imago, London.
Freud S. (1900): Die Traumdeutung. G.W.II/III.
FreudS. (1901). Uber den Traum. G.W.II/III.
Freud S. (1905a): Drei Abhandlungen zur Sexualtheone. G.W.V.
Freud S. (1905b): Der Witz und seine Beziehung zum UnbewuBten. G.W.VI.
Freud S. (1908): Hysterische Phantasien und ihre Beziehungen zur
Bisexuahtat. G.W.VII.
Freud 5. (1911): Formulierungen uber die zwei Prinzipien des psyeinsehen
Geschehens. G.W.VIII.
Freud S. (1913): Das Interesse an der Psychoanalyse. G.W.VIII.
Freud S. (1913a): Totem und Tabu. G.W.IX.
Freud S. (1914): Erinnern, Wiederholen und Durcharbeiten. G.W.X.
Freud S. (1914a): Zur Einfuhrung des NarziBmus. G.W.X.
Freud S. (1914b): Zur Geschichte der psychoanalytischen Bewegung.
G.W.X.
Freud S. (1915a): Triebe und Triebschicksale. G.W.X.
FreudS. (1915b): Das UnbewuBte. G.W.X.
Freud S. (1915c): Die Verdrangung. G.W.X.
Freud S. (1916/17): Vbrlesungen zur Einfuhrung in die Psychoanalyse.
G.W.XI.
32 Zitiert ist im folgenden stets nach der Imago (London), Ausgabe von 1946.
129
Основы психоаналитической теории
FreudS. (1917): Trauer und Melancholic. G.W.X.
FreudS. (1917a): Eine Schwierigkeit der Psychoanalyse. G.W.XII.
FreudS. (1920): Jenseits des Lustprinzips. G.W.XIII.
FreudS. (1921): Massenpsychologie und Ich-Analyse. G.W.XIII.
FreudS. (1923): Das Ich und das Es. G.W.XIII.
FreudS. (1924): Der Untergang des Odipuskomplexes. G.W.XIII.
FreudS. (1924a): Das okonomische Problem des Masochismus. G.W.XIII.
Freud S. (1925): Einige psychische Folgen des anatomischen Geschle-
chtsunterschiedes. G.W.XIV.
FreudS. (1925 a): Die Verneinung. G.W.XIV.
FreudS. (1925b): «Selbstdarstellung». G.W.XIV.
FreudS. (1926a): Zur Frage der Laienanalyse. G.W.XIV.
FreudS. (1926b): Psycho-Analysis. G.W.XIV.
Freud S. (1926c): Hemmung, Symptom und Angst. G.W.XIV.
Freud S. (1927): Die Zukunft einer Illusion. G.W.XIV
FreudS. (1928): Kurzer AbriB der Psychoanalyse. G.W.XIII.
Freud S. (1930): Das Unbehagen in der Kultur. G.W.XIV
Freud S. (1933): Neue Folge der Vorlesungen zur Einfuhrung in die
Psychoanalyse. G.W.XV.
Freud S. (1936): Brief an Romain Rolland // Eine Ennnerungsstdrung auf
der Akropolis. G.W.XVI.
Freud S. (1937): Die endliche und die unendliche Analyse. G.W.XVI.
Freud S. (1937a): Der Mann Moses und die monotheistische Religion.
G.W.XVI.
FreudS. (1937b): Brief an Mane Bonaparte // E. Jones (1962): Sigmund
Freud. Bern.
FreudS. (1938): Some elementary lessons in psychoanalysis. G.W.XVII.
Freud S. (1938a): Die Ichspaltung im Abwehrvorgang. G.W.XVII.
Freud S. (1938b): AbriB der Psychoanalyse. G.W.XVII.
Freud S. (1950): Entwurf einer Psychologic // Aus den Anfangen der Psy-
choanalyse. Imago, London.
Furstenau P. (1967): Sublimierung in affirmativer und negativ kritischer
Anwendung // Jahrbuch der Psychoanalyse, Bd. 4 / Hrsg. K. Drager
et aL, Bern/Stuttgart.
FurstS. S. (1967): Psychic trauma. Basic Books, New York/London.
Gaddini E. (1969): On Imitation. Int. J. Psychoanal., 50, 475-484.
Gaddini E. (1972): Aggression and the pleasure principle. Int. J. Psycho-
anal., 53, 191-197.
Gaddini E. (1982): Early defensive fantasies and the psychoanalytical pro-
cess. Int. J. Psychoanal., 63, 379-386.
Gaddini E. (1987): Notes on the mind body question. Int. J. Psychoanal.,
68, 315-329.
Galatzer-Levi R. M. (1976): Psychic energy: A historical perspective // The
Annual of Psychoanalysis. Vol. IV, 41-61, New York.
130
Литература
Gill М. М. (1963): Topography and the systems in psycho-analytic theory.
Int. Univ. Press, New York.
Gill M. M. (1964): The structuring of drive and reality. Int. J. Psychoanal.,
45, 483.
Gill M. M. (1967): The primary process // Mouves and thought Psycho-
analytic essays in honor of David Rapaport / Ed. by R. R. Holt. Int.
Univ. Press, New York.
Gill M. M., Hoffmann J. Z, (XSliy. A method for studying the analysis of
aspects of the patients’s experience of the relationship in psycho-
analysis and psychotherapy. J. Am. Psychoanal. Ass., 30, 137-168.
Glover E. (1932): A psychoanalytical approach to the classification of
mental disorders // On the early development of the mind. Int. Univ.
Press, New York.
Glover E. (1943): The concept of dissociation // On the early de velopment
of the mind. Int. Univ. Press, New York.
Glover E. (1947): Basic mental concepts: Their clinical and theoretical
value. Psychoanal. Quart. XVI, 4, 482-506.
Glover E. (1949): Psycho-Analysis. London.
Greenacre P. H. (1958): Toward an understanding of the physical nucleus
of some defence reactions. Int. J. Psychoanal., 39, 69-76.
Greenson R.f Wexler M. (1969): The non-transference relationship in the
psychoanalytic situation. Int. J. Psychoanal., 50, 27-39.
Grinberg L. (1964): Two kinds of guilt — their relation with normal and
pathological aspects of mourning. Int. J. Psychoanal., 45, 366.
Grotstein J, S. (1977): The psychoanalytic concept of schizophrenia, I u.
II. Int. J. Psychoanal., 58, 403-462.
Guntrip H. (1961): Personality structure and human interaction. Int. Univ.
Press, New York.
Guntrip H, (1971): Psychoanalytic theory, therapy and the self. Hogarth
Press, London.
Gutwinski-JeggleJ. (1992): Trauma und Zeiterleben. Jahrbuch der Psycho-
analyse, 29, frommann-holzboog, Stuttgart, 167-214.
Habermas J. (1968): Erkenntnis und Interesse Suhrkamp, Frankfurt a. M.
Harms, Edda, Strehlow B. (Hg.) (1997): Adoptivkind-Traumkind in der
Realitat. Psychoanalytische Einblicke in die Probleme von adop-
tierten Kindern und ihren Familien. Schulz-Kirchner, Idstein.
Hartmann H. (1939): Psycho-Analysis and the concept of health. Int.
J. Psychoanal., 20,308. In deutscher Sprache: H. Hartmann, Ich-Psy-
chologie, Studien zur psychoanalytischen Theorie. Klett, Stuttgart.
Hartmann H. (1939a): Ich Psychologic und Anpassungsproblem. Int. Z.
Psychoanal. U. Imago, XXIV, 62; Nachdruck: Psyche, 81, 1960.
Hartmann H. (1950): Comments of the psycho-analytic theory of the ego.
Psychoanalytic Study of the Child, V, New York. In: H. Hartmann,
Ich-Psychologie..., Klett, Stuttgart, 1972.
131
Основы психоаналитической теории
Hartmann Н. (1952): The mutual influence in the development of ego and
id // Psychoanalytic Study of the Child, VII, New York. In: H. Har-
tmann, Ich-Psychologie Klett, Stuttgart, 1972.
Hartmann H. (1955): Bemerkungen zur Theorie der Subhmierung. In:
H. Hartmann, Ich-Psychologie..., Klett, Stuttgart, 1972.
Hartmann H (1964): Psychoanalysis as a scientific theory // Essays on ego
psychology. Int. Univ. Press, New York. In: H. Hartmann, Ich-
Psychologie..., Klett, Stuttgart, 1972.
Hartmann H., KrisE., Loewenstein R. M. (1946): Comments on the formation
of psychic stucture. Psychoanalytic Study of the Child, II, New York.
Hartmann H, Kris E., Loewenstein R. M. (1949): Notes on the theory of
aggression. Psychoanalytic Study of the Child, III/IV, New York.
Hartmann H., Loewenstein R. M. (1962): Notes on the superego. Psycho-
analytic Study of the Child, XVI, New York.
Heede R. (1971): Abduktion // Historisches Worterbuch der Philosophic
/ Hg. J. Ritter. Bd. 1, Basel/Stuttgart.
Hegselmann R. (1978): Abduktion // Wissenschaftstheoretisches Lexikon
/ Hrsg. E. Braun, H. Rademacher, Syria, Graz/Wien/ Koln.
Heinrich K. (1981): Tertium datur. Frankfurt a. M.
Hempel G. G. (1970): Erklarung in Naturwissenschaft und Geschichte //
Erkenntnisprobleme der Naturwissenschaften / Hrsg. L. Kruger.
Koln/Berlin.
Hinz H. (1989): Projektive Identifizierung und psychoanalytischer Dia-
log. Psyche, 43, 609-631.
Hinz H. (1991): Gleichschwebende Aufmerksamkeit und die Logik der
Abduktion. Jahrbuch der Psychoanalyse, 27, frommann-holzboog,
Stuttgart-Bad Cannstatt, 146-175.
Hoffer IF. (1949): Hand, mouth and ego integration. Psychoanalytic Study
of the Child, III/IV, New York, 194-198.
Hoffer IF. (1950): Development of the body ego. Psychoanalytic Study
of the Child, V, New York.
Hoffer IV. (1954): Defence process and defensive organization. Int. J.
Psychoanal., 35, 194.
Hoffer W. (1968): Notes on the theory of defence. Psychoanalytic Study
of the Child. XXIII, 179, New York.
Holder A., Dare C. (1982): NarziBmus, Selbstwertgefuhl und Objektbe-
ziehungen. Psyche, 36, 788-812
Holland N. N. (1973): Defence, displacement and the ego’s algebra. Int. J.
Psychoanal., 54, 247-257.
Holt R. R. (1962): A critical examination of Freud’s concept of bound vs.
free cathexis. J. Am. Psychoanal. Ass., 10,475-525.
Holt R. R. (1967): The development of the primary process: A structural
view // Motives and thought Psychoanalytic essays in honor of
David Rapaport / Ed. by R. R. Holt. Int. Univ. Press, New York.
132
Литература
Holt R. R. (1976): Drive or wish // Psychology versus metapsychology Psy-
choanalytic essays in memory of George S. Klein / Hrsg. M. M. Gill,
P S. Holzmann. New York, 158-197.
Holt R. R. (1981): The death and the transfiguration of metapsychology.
Int. Rev. Psychoanal., 8, 129-143.
Ikonen P., Rechardt E. (1978): The vicissitude of Thanatos. Scand. Psa.
Review, 1, 79-114.
Isaacs S. (1948): The nature and function of fantasy. Int. J. Psychoanal.,
29, 73-97.
Jacobson E. (1946): The effect of disappointment on ego and superego for-
mation and depressive development. Int. Rev. Psychoanal.
Jacobson E. (1964): The self and the object world. Int. J. Press, New York.
Jaffe D. S. (1968): The mechanism of projection: its dual role in object re-
lation. Int. J. Psychoanal., 49, 662.
Jappe G. (1971): Uber Wort und Sprache in der Psychoanalyse. S. Fischer
Verlag, Frankfurt a. M.
Joffe W. G., Sandler J. (1967): Uber einige begriffliche Probleme im
Zusammenhang mit dem Studium narziBtischer Storungen. Psyche,
27, 152.
Joffe W. G., Sandler J. (1968): Comments on the psychoanalytic psychol-
ogy of adaption, with special reference to the role of affect and the
representational world. Int. J. Psychoanal., 49, 445. In deutscher
Sprache (1967): Psyche, 21, 729.
Jones E. (1919): Die Theorie der Symbolik. Int. J. Psychoanal., 5, 244.
Jones E. (1962): Das Leben und Werk von Sigmund Freud. Bd. Ill, Bern/
Stuttgart.
Joseph B. (1981): Towards the experiencing of psychic pain // Do I dare to
disturb the universe. A memorial to W. R. Bion. Beverly Hills, Cae-
sura Press, 92-102.
Juni S. (1979): Theoretical foundations of projection as a defence mecha-
nism. Int. J. Psychoanal., 6, 115-130.
KaiserE. (1993): Quantitative Psychotherapieforschung. Modernes Para-
digma oder Potemkinsches Dorf? Forum Psychoanal., 9, 348-366.
Kant I. (1781, 1787): Kritik der reinen Vernunft.
Kaufmann 0. Ch. (1960): Symposium on psychoanalysis and ethology. Int.
J. Psychoanal., 41,318.
Kaywin L. (1966): Problems of sublimation. J. Am. Psychoanal. Ass., 47,236.
Kemberg O. F. (1966): Stuctural derivation of object relationships. Int. J.
Psychoanal., 47, 236.
Kemberg 0. F. (1974): Contrasting viewpoints regarding the nature and
psychoanalytic treatment of narcissistic personalities. J. Am. Psycho-
anal. Ass., 22, 255-267.
Kemberg 0. F. (1975): Borderline conditions and pathological narcissism.
New York.
133
Основы психоаналитической теории
Kemberg О. F. (1991): Sexual excitement and rage: building blocks of
drives Sigmund Freud. House Bull., Vol. 15/1, 3-36.
Kimmerle G. (1988): Verneinung und Wiederkehr. Eine methodologische
Lektiire von Freud’s Jenseits des Lustpnnzips, edition diskord,
Tubingen.
Kinston IF. (1982): An intrapsychic development schema for narcissistic
disturbance. Int. Rev. Psychoanal., 9, 253-261.
Klein G. S. (1967): Peremptory ideation: Structure and force in motivated
ideas // Motives and thought Psychoanalytic essays in honor of
David Rapaport / Ed. by R. R. Holt. Int. Univ. Press, New York.
Klein G. S. (1970): Perceptions and motives. New York.
Klein G. S. (1976): Psychoanalytic theory. New York.
Klein M. (1928): The early stages of the oedipus conflict // Contributions
to PsychoAnalysis, London. In deutscher Sprache: R. Cycon, unter
Mitarbeit von H. Erb (Hrsg.) Melanie Klein Gesammelte Werke.
Band 1, Teil 1, Schriften 1920-1945, Frommann-Holzboog, Stutt-
gart-Bad Cannstatt, 1995.
Klein M. (1948): The importance of symbol formation in the development
of the ego // Contributions to psychoanalysis. Hogarth, London. In
deutscher Sprache: R. Cycan, unter Mitarbeit von H. Erb (Hrsg.)
M. Klein. Gesammelte Werke. Band 1, Teil 1, Schriften 1920-1945.
Frommann-Holzboog, Stuttgart-Bad Cannstatt, 1995.
Klein M. (1952a): Notes on some schizoid mechanisms // Developments
in Psychoanalysis / Ed. by M. Klein et al. Hogarth Press, London,
292.
Klein M. (1952b): Some theoretical conclusions regarding the emotional
life of the infant // Developments in Psychoanalysis. Wiederab-
gedruckt in: The Writings of Melanie Klein, 3, 61-93, London.
Klein M. (1957): Envy and gratitude. London.
Klein M. (1958): On the development of mental functioning. Int. J.
Psychoanal., 39, 84.
Kohut H. (1959): Introspection, empathy and psychoanalysis. J. Am.
Psychoanal. Ass., 7, 59.
Kohut H. (1966): Formungen und Umformungen des NarziBmus. Psyche,
20, 561.
Kohut H. (1969): Die psychoanalytische Behandlung narziBtischer Per-
sonhchkeitsstorungen Psyche, 23, 321.
Kohut H. (1971): The analysis of the self. London.
Krapf E. E. (1961): Concepts of normality and mental health. Int. J. Psy-
choanal., 42, 439.
Kreitler S. (1965): Symbolschopfung und Symbolfassung. E. Reinhardt,
Miinchen/BaseL
Krejci E. (1992): «Vorwort» zu Elemente der Psychoanalyse von W. R. Bion,
Suhrkamp, Frankfurt a. M., 7-25.
134
Литература
KretschmerЕ. (1950): Der sensitive Beziehungswahn. 3. Auflage, Springer
Verlag, Berlin/Heidelberg/Gottingen.
Kubie L. S. (1947): The fallacious use of quantitative concepts // Dynamic
psychology. Psychoanal. Quart., 16, 507.
Kubie L. S. (1953): The distortion of the symbolic process in neurosis and
psychosis. J. Am. Psychoanal. Ass., 1, 59-86
Kuiper P. C. (1964/65): Verstehende Psychologic und Psychoanalyse.
Psyche, 18, 38.
Kunz H. (1969): Zur Problematik der Aggression. Vortrag auf dem 1.
Frankfurter Psychoanalytischen KongreB // Bis hierher und nicht
weiter / Hrsg. A. Mitscherhch. Piper, Munchen.
Lachmann F. M., Stolorow R. D. (1976): Idealization and grandiosity: De-
velopmental considerations and treatment implications. Psychoanal.
Quart., XL, V, 565-587.
Lamp!-de Groot J. (1956/57): Anmerkungen zur psychoanalytischen
Triebtheone. Psyche, 10, 194.
Lampl-de Groot J. (1963/64): Ich-Ideal und Uber-Ich. Psyche, 17, 321.
Lampl-de Groot J. (1963): Symptom formation and character. Int. J.
Psychoanal., 44, 1.
Laplanche J., Pontalis J. B. (1968): Fantasy and the origins of sexuality. Int.
J. Psychoanal., 49, 1.
LaplancheJ. (1988): Die allgemeine Verfuhrungstheone, edition diskord,
Tubingen.
Leeuw van der P. J. (1967): Uber die Entwicklung des Metapsycho-
logiebegriffes. Psyche, 21, 125.
Leinfellner W. (1965): Einfuhrung in die Erkenntnis- und Wissen-schaft-
stheone. Mannheim.
LichtenbergJ. D., Slap J. IF. (1972): On the defense mechanism: A survey
and synthesis. J. Am. Psychoanal. Ass., 20, 776-792.
Lichtenberg J. D., Slap J. IF. (1973): Notes on the concept of splitting and
the defense mechanism of the splitting of representations. J. Am.
Psychoanal. Ass., 21, 772-787.
LichtenbergJ. D. (1975): The development of the sense of self. J. Am.
Psychoanal. Ass., 23, 453-484.
LichtenbergJ. D. (1987): Die Bedeutung der Saughngsbeobachtung fur die
klinische Arbeit mit Erwachsenen. Zeitschr. F. Psychoanal. Theorie
und Praxis, II, 123-147.
Lichtenstein H. (1961): Identity and sexuality. J. Am. Psychoanal. Ass.,
9, 179-260.
Lichtenstein H. (1964): The role of narcissism in the emergence and
maintenance of the primary identity. Int. J. Psychoanal., 45,
49-56.
Lichtenstein H. (1965): Towards a metapsychological definition of the con-
cept of self. Int. J. Psychoanal., 46, 117-128.
135
Основы психоаналитической теории
Lichtenstein Н. (1976): New horizons in metapsychology: View and review
Panel Report. J. Am. Psychoanal. Ass., 24,161-180.
LinckeH. (1970): Das Uber-Ich — eine gefahrliche Krankheit. Psyche, 24,
375.
Lincke H. (1971): Der Ursprung des Ichs. Psyche, 25, 1-30.
Loch IV. (1959/60): Begriff und Funktion der Angst in der Psychoanalyse.
Psyche, 13, 801.
Loch IV. (1961): Heilung als Ich-Integration. Wege zum Menschen, 13,6/7,
801.
Loch IV. (1961/62): Anmerkungen zur Pathogenese und Metapsy-chologie
einer schizophrenen Psychose. Psyche, 15, 684.
Loch IV. (1962): Biologische und gesellschaftliche Faktoren der Ge-wissen-
sbildung. Wege zum Menschen, 14,346. Und in: W. Loch, Zur Theo-
rie, Technik und Therapie der Psychoanalyse. Frankfurt a. M., 1972.
Loch IV. (1962/63): Psychoanalyse und Kausalitatsprinzip. Psyche, 15,
401. Und in: W. Loch, Zur Theorie, Technik und Therapie der
Psychoanalyse. S. Fischer, Frankfurt a. M., 1972.
Loch IV. (1963/64): Uber den Begriff der Regression und seine Bedeutung
in der allgemeinen Neurosenlehre. Psyche, 17,516. Und in: W. Loch,
Uber Begriffe und Methoden der Psychoanalyse. Bern, 1975.
Loch IV. (1965): Vbrausetzungen, Mechanismen und Grenzen des psycho-
analytischen Prozesses. H. Huber, Bern.
Loch IV. (1972): Zur Struktur und Theorie schizophrener Psychosen // Zur
Theorie, Technik und Therapie der Psychoanalyse. S. Fischer, Frank-
furt a. M., 314-331.
Loch IV. (1966): Uber einige allgemeine Strukturmerkmale und Funktio-
nen psychoanalytischer Deutungen. Psyche, 20, 377.
Loch IV. (1967): Psychoanalytische Aspekte zur Pathogenese und Struktur
depressiv-psychotischer Zustandsbilder. Psyche, 21,758. Und in: Zur
Theorie, Technik und Therapie der Psychoanalyse, S. Fischer, Frank-
furt a. M., 332-354.
Loch IV. (1968): Identifikation-Introjektion // Uber Begriffe und Metho-
den der Psychoanalyse. Bern, 1975.
Loch IV. (1970): Zur Entstehung aggressiv-destruktiver Reaktionsbe-
reitschaft. Psyche, 24, 241.
Loch IV. (1971): Die Determinanten des Ich. David Rapaports Beitrag zur
psychoanalytischen Ich-Theorie. Psyche, 25. Und in: Begriffe und
Methoden der Psychoanalyse. Bern, 1975.
Loch IV. (1978): Anmerkungen zu wissenschaftstheoretischen Problemen
der psychoanalytischen Praxis // Provokation und Toleranz / Hrsg.
S. Drews u. a. Frankfurt a. M., 93-118.
Loch IV. (1979): Depression und Vatermord — oder depressive Position
und Vatermord // Die Verarmung der Psyche / Hrsg. E. H. Englert.
Campus Verlag, Frankfurt a. М./New York, 157-171.
136
Литература
Loch IF. (1981): Triebe und Objekte Jahrbuch der Psychoanalyse, XII,
54-82.
Loch IF. (1984): Odipuskomplex. Historisches Worterbuch der Philo-
sophic, Bd. 6, Basel/Stuttgart.
Loch IF. (1989): Uber das Bedingungsgefuge Schmerz-Abwehr-Ich-Be-
wuBtsein // Philosophic und Psychologic / Hrsg. W. Marx. Frank-
furt a. M., 37-70.
Loch W., Jappe G. (1974): Die Konstruktion der Wirklichkeit und der
Phantasien. Psyche, 28, 1-31.
Loewald H. IF. (1971): The transference neurosis Comments on the con-
cept and the phenomena. J. Am. Psychoanal. Ass., 19, 54-66.
Loewald H. IF. (1971a): On motivation and instinct theory. Psychoana-
lytic Study of the Child, XXVI, New York.
LoewaldH. IF. (1972): Psychoanalytische Theorie und psychoanalytischer
ProzeB. Psyche, 16, 774-798.
Loewald H. W. (1972a) Perspectives on Memory // Papers on Psychoanaly-
sis. New Haven/London, 1980, 148-173.
Loewald H. IF. (1973): On Internalization. Int. J. Psychoanal., 54, 9-17.
Loewald H. IF. (1982): Zur Frage der Sublimierung Vortrag an der
Universitat Ulm, 19. 9.
Loewald H. IF. (1988): Sublimation. New Haven/London.
LoewenfeldFL, Loewenfeld Y. (1970): Die permissive Gesellschaft und das
Uber-Ich.
Loewenstein R. M. (1964): Symptom formation and character formation.
Int. J. Psychoanal., 45, 155.
Looser M. (1976): Zur Beziehung zwischen sprachanalytischer und
psychoanalytischer Konzeption personaler Identitat // Sprache,
Handlung und UnbewuBtes / Hrsg. K. Menne et al. Kronberg.
Lorenz K. (1963): Das sogenannte Bose. Zur Naturgeschichte der Aggres-
sion. Wien.
Lyons IF. (1980): Emotion. Cambridge, London.
Madson К. B. (1961): Theory of motivation. Howard Allen, Cleveland,
Munksgaard, Copenhagen.
Mahler M. S. (1958): Autism and symbiosis. Two extrem disturbances of
identity. Int. J. Psychoanal., 34, 77.
Mahler M. S. (1968): On human symbiosis and the vicissitudes of individu-
ation. Int. Univ. Press, New York.
MahlerM. S., GoslinerB.J. (1955): On symbiotic child psychosis. Psycho-
analytic Study of the Child, X, New York.
Mahler M. S., Pine F., Bergman A. (W15): The psychological birth of the
human infant. New York.
Malan D. H. (1979): Individual psychotherapy and the science of psycho-
dynamics. London, Boston, Sydney, Wellington, Durban, Toronto.
Matte-Blanco I. (1975): The unconscious as infinite sets. London.
137
Основы психоаналитической теории
McIntosh D. (1979): The empirical bearing of psychoanalytic theory. Int.
J. Psychoanal., 60, 405-432.
Meltzer D. (1973): Work, play and sublimation // Sexual states of the mind.
Clunie Press, Perthshire.
Meyer A. E. (1969): Probleme der Es-Ich-Uberich-Gliederung. Psyche, 23,
561.
Miller A. (1970): Zur Behandlungstechmk der sog narziBtischen Neurosen.
Mitscherlich A. (1956/57 u. 1958/59): Aggression und Anpassung I und
IL, Psyche, 10, 177 u. 12, 523.
Mitscherlich A, (1963): Auf dem Weg zur vaterlosen Gesellschaft. Piper,
Munchen.
Modell A. H. (1965): On having the right to a life: An aspect of the supe-
rego’s development. Int. J. Psychoanal., 46, 323.
Modell A. H. (1971): The origin of certain forms of pre-oedipal guilt and
the implications for a psycho-analytic theory of affects. Int. J.
Psychoanal., 52, 337-346.
ModellA. H. (1981): Does metapsychology still exist? Int. J. Psychoanal.,
62, 391-412.
Money-Kyrle R, E. (1955): An inconclusive contribution to the theory of
the death-instinct // New Directions in Psycho-Analysis / Ed. by
M. Klein et al. Tavistock PubL, London, 499.
Money-Kyrle R. E. (1961): Man’s picture of the world. Int. Univ. Press, New
York.
Moser U. (1964): Zur Abwehrlehre: Das Verhaltnis von Verdrangung und
Projektion // Jahrbuch der Psychoanalyse, Bd. III. / Hrsg. K. Drager
et al. H. Huber, Bern.
Narr W. D. (1969): Theoriebegriffe und Systemtheorie. Kohlhammer,
Stuttgart/Berhn/Koln/Mainz.
Novick M, R., Kelly K. (1970): Projection and externahzation. Psychoana-
lytic Study of the Child, XXV, New York.
Noy P. (1969): A revision of the psychoanalytic theory if the primary pro-
cess. Int. J. Psychoanal., 50, 155.
NunbergH. (1955): Principles of Psychoanalysis. Int. Univ. Press, New
York.
Ogden Th. H. (1979): On projective identification. Int. J. Psychoanal., 60,
357-374.
OetjensH. (1975): Sprache, Logik, Wirklichkeit. Stuttgart.
Ostow M. (1958): The death instincts - A contribution to the study of
instincts. Int. J. Psychoanal., 34, 5.
Parkin A. (1979): Meaning and mechanism in psychoanalysis. Int. J.
Psychoanal., 60, 481-487.
Philipps J. H. (1962): Psychoanalyse und Symbolik. H. Huber, Bern u.
Stuttgart.
Piaget J. (1952): The origins of intelligence in children. 2nd ed. New York.
138
Литература
PiagetJ. (1973): The affective unconscious and the cognitive unconscious.
J. Am. Psychoanal. Ass., 24, 249-261.
Pleune F. G. (1961): Aggression and the concept of aim // Psychoanalytic
drive theory. Int. J. Psychoanal., 42, 479.
PloogD. (1975): Biologische Grundlagen aggressiven Verhaltens// Psychi-
atrische ethologische Aspekte abnormen Verhaltens. 1. Diisseldorfer
Symposium, Stuttgart, 1974.
Popper K. R. (1962): Die Logik der Sozialwissenschaften. Kolner Z. Soz.
Psychol., 233.
Popper K. R. (1966): Logik der Forschung. 2. Auflage, Tubingen.
PruyserP, IF. (1975): What splits in «Splitting». Bull Menninger Clinic,
39, 1-45.
Pulver S. E. (1972): NarziBmus: Begriff und metapsychologische Kon-
zeption. Psyche, 26, 34-57.
Putnam H. (1981): Vernunft, Wahrheit und Geschichte. Frankfurt a. M.,
1982.
Rdkkoldinen V., Alanen Y. 0. (1982): On the trans-actionahty of defensive
processes. Int. Rev. Psychoanal., 9, 263-277.
Rapaport D. (1951): Organization and pathology of thought. Columbia
Univ. Press, New York.
Rapaport D. (1954): The autonomy of the ego // Psychoanalytic Psychia-
try and Psychology / Ed. by R. P. Knight, C. R. Friedmann. Int. Univ.
Press, New York, 248.
Rapaport D. (1967a): Some metapsychological considerations concerning
activity and passivity // Collected papers. New York.
Rapaport D. (1967b): Cognitive structures // Collected papers. New York.
Rapaport D.f Gill M. M. (1959): The points of view and assumptions of
metapsychology. Int. J. Psychoanal., 40, 152.
Rapaport D. (1960): The structure of psychoanalytic theory. Int. Univ.
Press, New York.
Rayner E. (1981): Infinite experiences, affects and the characteristics of
the unconscious. Int. J. Psychoanal., 62, 403-412.
RicoeurP. (1965): Die Interpretation. Ein Versuch uber Freud. Frankfurt
a. M., 1969.
RicoeurP. (1979): Freud and Philosophy. New Haven.
Riviere J. (1952): General introduction // Developments in psychoanaly-
sis / Ed. by M. Klein et al. The Hogarth Press, London.
Rochlin G. (1973): Man’s aggression: The defense of the self. Boston.
Rosen V. H. (1969): Sign phenomena and their relationship to unconscious
meaning. Int. J. Psychoanal., 50, 197.
Rosenfeld H. (1950): Notes on the psychopathology of confusional states
in chronic schizophrenics. Int. J. Psychoanal., 31, 132-137.
Rosenfeld H. (1964): On the psychopathology of narcissism. Int. J.
Psychoanal., 45, 332-337.
139
Основы психоаналитической теории
Rosenfeld Я. (1971): A clinical approach to the theory of the life and death
instincts: An Investigation into the aggressive aspects of narcissism.
Int. J. Psychoanal., 52,169-178.
Rosenfeld H. (1971a): Contribution to the psychopathology of psychotic
states: The importance of projective identification in the ego struc-
ture and object relations of the psychotic patient // Problems of psy-
chosis / Ed. by P. Doncet, C. Lauvin. Excerpta medica.
Rubinstein В, B. (1965): Psychoanalytic theory and the mind-bodv-prob-
lem // Psychoanalysis and current biological thought / Ed. by
N. S. Greenfield, W. C. Lewis. The Univ, of Wisconsin Press, Madi-
son and Milwaukee.
Rubinstein В. B. (1967): Explanation and mere discription. A me-tascien-
tific examination of certain aspects of the psychoanalytic theory of
motivation // Motives and thought Psychoanalytic essays in honor
of David Rapaport / Ed. by R. R. Holt. Int. Univ. Press, New York.
Rycroft Ch. (1956): Symbolism and its relation to primary and secondary
process. Int. J. Psychoanal., 37, 137-146.
Rycroft Ch. (1958): An inquiry into the functions of words in the psycho-
analytical situation. Int. J. Psychoanal., 39, 408-415.
Rycroft Ch. (1966): Causes and meaning // Psychoanalysis observes / Ed.
by Ch. Rycroft. Constable, London.
Sandler A. -M. (1975): Comments on the significance of Piaget’s work for
psychoanalytics. Int. J. Psychoanal., 2, 365-378.
Sandler J. (1960): Sicherheitsgefuhl und Wahrnehmung. Psyche, 15, 124.
Sandler J. (1964/65): Zum Begriff des Uber-Ich. Psyche, 721.
Sandler J. (1976): Dreams, unconscious fantasies and «identity of percep-
tion». Int. Rev. Psychoanal., 3, 33-42.
Sandler J., Joffe W. G. (1967): Die Persistenz in der psychischen Entwi-
cklung und Funktion, mit besonderem Bezug auf die Prozesse der
Fixierung und Regression. Psyche, 21, 138-165.
Sandler f, Joffe W. G. (1969): Towards a basic analytic modell. Int. J.
Psychoanal., 50, 79.
Sandler J., Rosenblatt В. (1962): The concept of the representational world.
Psychoanalytic study of the Child, XVII, New York.
SchachtelE. G. (1955/56): Die Entwicklung der gegenstandlichen Aufmerk-
samkeit und das Hervortreten der Realitat. Psyche, 9, 204
Schafer R. (1960): The loving and beloved super-ego in Freud’s structural
theory. Psychoanalytic Study of the Child, 15, New York.
Schafer R. (1968a): Aspects of internalization. Int. Univ. Press, New
York.
Schafer R. (1968b): The mechanisms of defence. Int. J. Psychoanal., 49,
49.
Schafer R. (1975): Psychoanalysis without psychodynamics. Int. J.
Psychoanal., 56,41-56.
140
Литература
Schneirla Т. С. (1959): An evolutionary and developmental theory of
biphasic processes underlying approach and withdrawal. Zit. nach
M. Schur, 1960/61.
Schuhmacher W. (1970): Bemerkungen zur Theorie des NarziBmus. Psyche,
24, 1.
Schur M. (1958): The ego and the id in anxiety. Psychoanalytic Study of
the Child, XIII.
Schur M. (1960) Discussion of Dr. Bowlby’s Paper. Psychoanalytic Study
of the Child, XV, 63.
Schur M. (1960/61): Psychogenese und Ontogenese der Affekt- und
Strukturbildung und das Phanomen des Wiederholungszwanges.
Psyche, 14, 617.
Schur M. (1964): The id and the regulatory principles of mental function-
ing. Int. Univ. Press, New York.
Schwartz A. (1987): Drives-affects-behavior and learning. J. Am. Psycho-
anal. Ass., 35, 467-506.
Segal H. (1950): Some Aspects of the Analysis of a Schizophrenic. Int. J.
Psychoanal., 31, 268-278.
Segal H. (1957): Notes on symbol formation. Int. J. Psychoanal., 38, 391.
Segal H. (1964): Fantasy and other mental processes. Int. J. Psychoanal.,
45, 191.
Segal H. (1964a): Introduction to the work of Melanie Klein. Heinemann,
London.
Segal H. (1970): Melanie Klein - eine Einfuhrung in ihr Werk. Kindler,
Munchen.
Segal H. (1981): Melanie Klein’s Technique // The Work of Hanna Segal.
A Kleiman Approach to Clinical Practice. Jason Aronson, London,
3-24.
Segal H. (1982): Some implications of Melanie Klein’s work. Weekend
conference, 1. 10. 1982, London.
Segal H. (1983): Some implications of Melanie Klein’s work: emergence
from narcissism. Int. J. Psychoanal., 64, 269-276.
Segal H. (1991): Dream, Phantasy and Art. Tavistock/Routledge, London/
New York.
Segal H. (1993): On the clinical usefulness of the Death Instinct. Int. J.
Psychoanal., 74, 55-61.
Shope R. K. (1973): Freud’s concept of meaning // Psychoanalysis and
contemporary scienc. Vol. II / Ed. by В. B. Rubinstein, 276-303.
Silver A. (1981): A Psychosemiotic Modell: An Interdisciplinary Search for
a Common Structural Basis for Psychoanalysis, Symbol Formation,
and the Semiotic of Charles S. Pierce // Do I dare to disturb the uni-
verse / Ed. by J. S. Grotstein. Maresfield Reprint, London, 270-315.
Simon B. (1991): Is the Oedipus Complex still the cornerstone of psycho-
analysis? J. Am. Psychoanal. Ass., 39, 641-668.
141
Основы психоаналитической теории
Simon F. В. (1982): Praverbale Strukturen der Logik. Psyche, 36,139-170.
Smith J. FL, Рао P. -N., SchweigN. A. (1973): On the concept of aggression.
Psychoanalytic Study of the Child, XXVIII, 331-346.
Smith J. H. (1976): Language and the genealogy of the absent object //
Psychiatry and the humanities / Ed. by J. H. Smith. New Haven/
London.
Smith J. H. (1977): The pleasure principle. Int. J. Psychoanal., 58, 1-10.
SperlingS. J. (1958): On denial and the essential nature of defence. Int. J.
Psychoanal., 39, 25.
Spiegel L. A. (1959): The self, the sense of self, and perception. Psycho-
analytic Study of the Child, XIV. In deutscher Sprache: Psyche, 15,
211-236, 1961/62.
Spitz R. A. (1957): Nein und Ja. Verlag E. Klett, Stuttgart.
Spitz R.A. (1960/61): Zur Entstehung der Uberich Komponenten. Psyche,
14. Spitz R.A. (1959): A genetic field theory of ego formation. New
York.
Spitz R.A. (1960): Die Entstehung der ersten Objektbeziehungen. Verlag
E. Klett, Stuttgart.
Spitz R. A. (1963): Life and dialogue // Counterpoint / Ed. by H. Gaskill.
Int. Univ. Press, New York.
Spitz R. A. (1965): The first year of life. Int. Univ. Press, New York.
StadlerP. (1982): Tnebreprasentanz, Orientierungsreflex, Alarmreaktion.
Eine Skizze zu Gegenstand und Forschungsobjekt der Psychoso-
matik. Psyche, 36, 97-122.
Steele R. S. (1979): Psychoanalysis. Int. Rev. Psychoanal., 6, 389-411.
Stegmdller IF. (1954): Metaphysik, Wissenschaft, Skepsis. Humboldt
Verlag, Frankfurt a. M./Wien.
Stegmdller IF. (1969): Hauptstromungen der Gegenwartsphilosophie.
A Kroner Verlag, Stuttgart.
Steiner J. (1987): The interplay between pathological organizations and
the paranoid schizoid and depressive positions. Int. J. Psychoanal.,
68, 69-80.
Stem D. N. (1985): The interpersonal world of the infant. Basic Books, New
York. In deutscher Sprache: Stern D. N. (1992): Die Lebenserfahrung
des Sauglings. Klett-Cotta, Stuttgart.
Stem M. M. (1964): Prototypes of Defence. Int. J. Psychoanal., 45, 296.
Stolorow R. D., Lachmann F. D. (1975): Early object loss and denial: De-
velopmental considerations. Psychoanal. Quart., XLIV, 596-610.
Stolorow R. D., Lachmann F. D. (1978): The developmental prestages of
defenses: Diagnostic and therapeutic implications. Psychoanal.
Quart., XLVII, 73-102.
Stroker E. (1977): Einfuhrung in die Wissenschaftstheorie. Darmstadt, 2.
Auflage.
Szasz Th. (1962): The myth of mental illness. Seeker u. Warburg, London.
142
Литература
Taylor Ch. (1975): Erklarung und Interpretaion in der Wissenschaft vom
Menschen. Frankfurt a. M.
Taylor St. (1988): Matte-Blanco and Skelton. System of Logic and Logic
of System. Int. J. Psychoanal., 69, 427-429.
Teising M. (1994): Die Bedeutung der Sauglingsbeobachtung fur die
Psychoanalyse am Beispiel von D. Stern: Die Lebenserfahrung des
Sauglings // Wege zur Deutung. Verste hensprozesse in der Psycho-
analyse / Hrsg. Cl. Frank. Westdt. Verlag, Opladen, 17-31.
Thom M. (1981): Verneinung, Verwerfung, AusstoBung. A problem in the
interpretation of Freud // The talking cure Essays in psychoanaly-
sis and language / Ed. by Mac Cabe. London, Basingstoke, 162-187.
Tolman E. C. (1942): A psychological model // T. Parson, E. A. Shils. To-
ward a general theory of action. Harvard Univ. Press, Cambridge,
Mass.
Tolpin On the beginning of a cohesive self. Psychoanalytic Study
of the Child, XXVI.
Topitsch E. (1958): Vom Ursprung und Ende der Metaphysik.Verlag
Springer, Wien.
Toulmin S. (1975): Grund und Ursache // B. Giesen, M. Schmid. Theorie,
Handeln und Geschichte, Hamburg.
Tustin Fr. (1989): Autistische Zustande bei Kindern. Klett-Cotta, Stuttgart.
v. Uexkull Th. (1963): Grundfragen der Psychosomatischen Medizin.
Rowohlt, Hamburg.
v. Uexkull Th., Wesiack W. (1988): Theorie der Humanmedizin. Grundlagen
arztlichen Denkens und Handelns. Urban u. Schwarzenberg, Wien/
Munchen/Baltimore.
Ulmer K., Hafele W., Stegmaier W. (1987): Bedingungen der Zukunft.
Stuttgart/Bad Cannstatt.
Valenstein A. F. (1972): The earliest mother child relationship and the
development of the super ego // Moral values and the super-ego con-
cept in psychoanalysis. New York.
Waelder R. (1936): The principle of multiple function. Psychoanal. Quart.,
5, 45. Waelder R. (1963): Die Grundlagen der Psychoanalyse.
H. Huber u. E. Klett, Bern/Stuttgart.
Werner H. (1957): Comperative psychology of mental development.
RevEd., Int. Univ. Press, New York.
Werner H., Kaplan B. (1962): Symbol formation. M. Wiley, New York.
Werthmann H. V. (1982): Zur Anwendung des Hempel-Oppenheim-Sche-
mas der wissenschaftlichen Erklarung auf die Psychoanalyse. Psyche,
36, 889-905.
Westmeyer H. (1972): Logik der Diagnostik. Stuttgart/Berlin/Koln/
Mainz.
White R. (1948): The abnormal personality. Ronald Press, New York.
Winnicott D. W. (1958): Collected Papers. Basic Books, New York.
143
Основы психоаналитической теории
Winnicott D. W. (1960): The theory of the parent infant relationship. Int.
J. Psychoanal., 41, 585.
Wisdom J. O. (1964): Whole person median. Acta Psychotherap., XII, 4,
241.
Wittgenstein L. (1960): Philosophische Untersuchungen // Schriften von
Ludwig Wittgenstein, I. Suhrkamp, Frankfurt a. M.
Wittgenstein L. (1964): Tractatus logico-philosophicus. Suhrkamp, Frank-
furt a. M.
Wolff P. H. (1959): Observations on newborn infant. Psychosomatic med.,
21, 110-118.
Wolff P. H. (1960): The developmental psychologies of Jean Piaget and
Psychoanalysis. New York.
Петер Вегнер
Биографические заметки
о Вольфганге Лохе
Вольфганг Лох родился в Берлине в 1915 г., а скончался в 1995 г.
в возрасте 79 лет. Без сомнения, его можно назвать одним из тех
выдающихся послевоенных деятелей Немецкого психоанали-
тического общества, кому удалось связать наследство Фрейда
с более поздними психоаналитическими разработками, осуще-
ствленными в Лондоне, Париже, Амстердаме и других городах
Европы, а также в Соединенных Штатах.
Как подчеркивал Вольфганг Лох в своей единственной
биографической публикации, он рос в «доброжелательной...
либеральной семейной атмосфере» (Loch, 1992, S. 210). Его отец,
инженер, строивший мельницы и мосты, оказал на сына большое
влияние. Благодаря отцу «всевозможные страхи... которых было
множество вследствие фобической структуры моей матери...
были утихомирены в пубертате»,— писал Лох (Loch, 1992, S. 209).
Лох упоминает, что его отец, помимо работы, также читал врачам
лекции и писал статьи на тему: «Насколько случайны несчастные
случаи?», в которых он указывал, что «причины несчастных
случаев следует усматривать не только в обстоятельствах, но и в
самих людях» (Loch, 1992, S. 207). Лох говорит о своем отце: «ему
было свойственно глубокое понимание конфликтов между
людьми, и это было очень важно для меня, всю мою жизнь» (Loch,
1992, S. 207).
Его отношение к матери было более сложным: «Моя мать
была блестящей ученицей в школе, но никогда не продол-
жала обучения. Она была искренне добросердечной, порой
подавленной... печальной, довольно часто ей “нездоровилось”»
(Loch, 1992, S. 203).
145
Основы психоаналитической теории
Лох упоминал три переживания раннего детства, которые,
как он считал, повлияли на выбор им профессии. Первые два
касаются его матери: «Я вижу и чувствую большое, массивное
женское тело (в действительности моя мать была довольно-таки
изящной женщиной), но человек, которому принадлежит это
тело, сострадательный, мягкосердечный и хорошо настроен
по отношению ко мне» (Loch, 1992, S. 208).
«Второй, мрачный образ никогда не покидал меня. Я еще
очень мал,— насколько я могу судить, мне должно быть около
двух с половиной лет,— я вхожу в комнату, в которой восемь-
десять дам сидят с моей матерью за обеденным столом и пьют
кофе. Слева, на втором-третьем месте от угла стола, я вижу
мать — у нее в руках открытка, которую она затем передает
по кругу всем остальным. Она в слезах. Прочитав открытку,
женщины тоже начинают плакать. В открытке извещение —
я уверен в этом — о смерти моего брата во Фландрии осенью
1917 г. Ему было девятнадцать с половиной лет, когда его не ста-
ло, он был на 17 лет старше меня» (Loch, 1992, S. 208). Брат
оставил Вольфгангу Лоху скульптуру — собственноручно
вылепленный бюстик Ницше, который стоял на подставке
у кровати Вольфганга, пока дом не был полностью разрушен
во время Второй мировой войны. «Он также оставил мне
издание “Критики чистого разума” Канта (опубликованное
в Лейпциге в издательстве “Реклам”)... Этот томик долгое время
лежал у меня на столе, под рукой» (Loch, 1992, S. 209).
«У меня есть еще одно воспоминание о моем брате Гансе.
Оно довольно смутное, но мои чувства подсказывают мне,
что оно реально. Я сижу на его колене и загоняю дым от его
сигареты в стеклянную банку с крышкой. Я смотрю, как дым
перемещается в банке вверх-вниз, удивляясь и восхищаясь его
красотой» (Loch, 1992, S. 210).
Существенное влияние на становление младшего брата
оказала также его сестра Мария, которая была четырнадцатью
годами старше. Можно сказать, что у Вольфганга Лоха было
две пары родителей: относительно пожилые и совсем юные,
в лице его брата и сестры.
Сохранившаяся на всю жизнь приверженность В. Лоха фи-
лософским интересам отца просто поразительна. Его школьные
146
Биографические заметки о Вольфганге Лохе
и особенно университетские годы пришлись на эру нацио-
нал-социализма. Вновь и вновь его обучение прерывалось либо
вообще оказывалось под угрозой из-за требований нацистского
режима, которым он подчинялся лишь под давлением, проявляя
известную изобретательность, помогавшую ему каким-то обра-
зом продолжать обучение. Сегодня нам трудно представить,
какой ужас вызывала у всей семьи тогдашняя политическая
ситуация. Явную бесчеловечность и жестокое подавление
мысли и науки невозможно было отрицать или игнорировать.
Наверное, впечатляюще стойкая приверженность Лоха фрей-
довскому психоанализу и его либеральные политические взгля-
ды уходят корнями в этот тяжелый опыт. Он пишет: «В ночь
захвата власти Гитлером (30 января 1933 г.— П.В.) к нам пришел
доктор В. Я видел их с отцом, сидящих у окна в приемной. Оба
были глубоко подавлены» (Loch, 1992, S. 212).
Лох изучал медицину в Берлине с 1933 по 1939 г., защитил
докторскую диссертацию в Фармакологическом институте,
и вскоре, 30 августа 1939 г., был призван в армию как военный
врач. В 1944 г. он попал в плен к американцам и три года работал
врачом в лагерях для военнопленных в Монреале (Канада)
и Мидлэндсе (Англия).
В 1947 г. он завершил образование в качестве врача-терапевта.
Затем он приступил к работе в нейро-психиатрическом
отделении Психиатрической клиники Карла Бонхеффера в Бер-
лине. Именно там он получил возможность ближе познакомиться
с работами Зигмунда Фрейда, Мелани Кляйн и Гаэтано
Бенедетти, оказавшими на него огромное влияние. Его первый
опыт аналитической работы (150 сессий) и смерть отца в 1954 г.
создали «внутреннюю возможность» (Loch, 1992) его обращения
к психоанализу. По совету знакомых Лох решил работать в пси-
хосоматической клинике в Гейдельберге, возглавляемой Алек-
сандром Митчерлихом, и в 1956 г. отправился туда с женой и тре-
мя дочерьми. В атмосфере, царившей в клинике Митчерлиха,
«которая была открытой, либеральной, без какой-либо дискри-
минации» (Loch, 1992), он окончательно решил связать свою
клиническую работу с изучением трудов Зигмунда Фрейда
и подвергся недолгому, но интенсивному (5-6 сессий в неделю)
учебному анализу у Маргарет Митчерлих. В Гайдельберге
147
Основы психоаналитической теории
и позднее, во Франкфуртском институте Зигмунда Фрейда, Лох
смог познакомиться со многими зарубежными коллегами,
которые также оказали глубокое влияние на его дальнейшее
развитие. Особое внимание он уделял Виллу Хофферу, Михаэлю
и Энид Балинтам, так же как Эйдельбергу Эзриэлю, Спитцу
и Александеру, Грюноергеру, ван дер Леу, Куиперу, Лампл-де
Гроот и, в не меньшей мере, Герберту Розенфельду. Лох пишет:
«Сегодня почти невозможно представить, сколь примитивным
было состояние немецкого психоанализа в то время. Разумеется,
это были последствия национал-социализма. Мы безнадежно от-
стали...» (Loch, 1992). О времени, проведенном им у Митчерлиха,
Лох говорит: «За этот короткий период времени психоанализ
полностью поглотил меня» (там же).
В последующие годы Лох регулярно приезжал в Лондон к Ба-
линту с целью освоения работы в балинтовких группах. Наконец,
в 1964 г. Лох стал «первым в Германии ученым... получившим
университетскую профессорскую квалификацию (габилитацию)
непосредственно по предмету психоанализа», а в 1971 г. возгла-
вил первую кафедру психоанализа в Германии (Danckwardt,
1996). Его работа называлась «Предпосылки, механизмы и гра-
ницы психоаналитического процесса» (Loch, 1965). Ганс В. Ле-
вальд (1967) в мельчайших деталях рассмотрел эту работу в «Psy-
che» — официальном журнале Немецкого психоаналитического
общества. «Для меня как аналитика, выросшего в Германии,
а образование (но отнюдь не интерес к психоанализу!) получив-
шего в Соединенных Штатах, где я и работаю ныне, было боль-
шим удовлетворением увидеть, что наконец-то в Германии снова
стало возможным заниматься психоанализом»,— писал он
(Loewald, 1967). В 1982 г. Лох получил статус почетного профес-
сора и вскоре разом ушел со всех постов Немецкого психоана-
литического общества и Психоаналитического сообщества
Штутгарт-Тюбинген. Лох пишет: «С 1956 г. на долгие годы я по-
святил себя исключительно Фрейду и психоанализу... при под-
держке друзей, регулярно приезжавших в Тюбинген проводить
лекции и клинические семинары: Левальда, Турке, Торнера,
Лиментани, Падела и Кана» (Loch, 1992).
С конца 1970-х годов Лох усиливает попытки обнаружить
корреляции между психоанализом и философией: «...я понимал,
148
Биографические заметки о Вольфганге Лохе
что герменевтическая, не просто смысло-интерпретирующая,
но также смысло-конструирующая наука, что образует субъект
сызнова — которой я в первую очередь считаю психоанализ без
игнорирования и недооценки биологических и социологиче-
ских каузальных факторов — насущно нуждается в философ-
ском осмыслении. В этом смысле я особенно отдаю должное
Канту и Гегелю, некоторым из диалогов Платона и учению Ари-
стотеля. Кроме того, я многие десятилетия очарован и впечатлен
философией Виттгенштайна» (там же).
Наряду с исследовательской работой, преподаванием в Не-
мецком Психоаналитическом объединении (DPV) и на медицин-
ском факультете Университета Тюбингена, а также выполнением
разнообразных функций в Европейской психоаналитической
федерации (EPF) и Международной психоаналитической
ассоциации (IPA), Вольфганг Лох практически никогда не пре-
кращал работать с пациентами, вплоть до самой смерти.
С 1972 по 1975 г. он был председателем Немецкого психо-
аналитического общества и оставался его почетным членом
после 1990 г. С 1972 по 1975 г. он был вице-президентом
Международной психоаналитической ассоциации, а с 1981
по 1983 г. — секретарем европейского бюро Международной
психоаналитической ассоциации. Надежность, организацион-
ные навыки и креативность Вольфганга Лоха как нельзя лучше
соответствовали этим званиям, а занятие им столь почетных
постов способствовало психоаналитическому Ренессансу
в Германии (Danckwardt, 1996, S. 22-25).
Его первая психоаналитическая публикация вышла в 1960 г.,
когда ему было уже 45 лет. За ней последовало более 100 работ,
к которым Эйкхоф впоследствии разработал указатель и ком-
ментарии (Eickhoff, 1995).
На мой взгляд, особого внимания заслуживает деятельность
Вольфганга Лоха как учителя: он отстаивал и творчески продви-
гал наследие Фрейда, переплетая его учение о бессознательном
с современными достижениями в области психоанализа, а его
методы сочетали в себе динамичность и основательность.
Он всегда проявлял большой интерес к структурам эдипаль-
ного и преэдипального конфликта, рассматривая их с перспек-
тивы, которая выдвигается в более современных публикациях
149
Основы психоаналитической теории
(см., напр.: Britton, 1992; Bollas, 1996), проходящей красной
нитью через все его работы и определенно опережающей немец-
кую психоаналитическую мысль того времени.
Он обладал также особым умением, руководствуясь кон-
цепцией сверхдетерминации (Waelder, 1930,1936) в описании
множественных пластов психических феноменов, в то же время
признавать, что не все еще понятно и постижимо.
В частности, этот последний аспект делал преподавание
Вольфганга Лоха столь убедительным и ценным для студентов
тюбингенского университета и соискателей Немецкого психо-
аналитического общества. Он считал, что все постичь невозмож-
но, и прививал другим понимание, что мы не можем знать всего,
поощряя без стеснения задавать вопросы.
Трудно переоценить, насколько существенным было влияние
его либеральной позиции на развитие психоанализа в Германии
после 1960 г. Хотя часто он воспринимался как строгий наставник
и идентифицировался с устанавливающей законы отцовской
фигурой, в своей клинической работе Лох обладал способностью
бережно и терпеливо психоаналитически реагировать на стрем-
ление пациента обрести материнскую заботу. Свои теоретические
представления он иногда характеризовал как «независимые»,
часто преуменьшая собственную значимость.
Его глубокие познания ранних расстройств помогли многим
ученым преодолеть затруднения в принятии прогрессивных
идей зарубежного психоанализа, прежде всего, концепций,
появившихся в Великобритании и США.
Немногие в то время серьезно рассматривали взаимо-
действие переноса и контрпереноса в психоаналитическом
процессе и столь последовательно и убежденно делали это
ядром своей психотерапевтической работы. До Лоха лишь
редкие представители немецкого психоанализа признавали
значение контрпереноса и работали с ним как с терапевтически
важной основой для развития изменяющих интерпретаций.
Вольфганг Лох писал на немецком и придерживался
академической традиции цитирования, что было и остается
нетипичным и по-настоящему «немодным» в англоязычных
странах. При обсуждении его стиля важно подчеркнуть,
что Вольфганг Лох придавал особое значение роли научной
150
Биографические заметки о Вольфганге Лохе
школы для немецкого психоанализа. В столь коротком очерке
мы не сможем обсудить его позицию подробно, однако именно
она привела к тому, что даже для немецких читателей его работы
были и остаются сложными для восприятия. Тем не менее, три
его работы переведены на итальянский (Loch, 1975,1979,1996)
и одна важная статья — «Некоторые комментарии по субъекту
психоанализа и доверию» (Loch, 1977) — на английский.
Лох не основывал школы и даже всегда подчеркивал это,
но его направляющая роль, его способность стимулировать
дискурс с коллегами и студентами нашли свое отражение
в публикациях по случаю его 60-летия, 65-летия и 80-летия
(Goeppert, 1975; Haas, Jappe, 1995; Jappe, Niedeimann, 1980), так
же как и в речах, произнесенных на академическом памятном
вечере в его честь, состоявшемся в Университете Карла Эбер-
харда в Тюбингене (Henseler, 1996).
Литература
Bollas С. (1996): Figures and their functions: On the oedipal structure of
a psychoanalysis. Psychoanal. Q., 65: 1-20.
Britton R. (1992): The Oedipus situation and the depressive position //
Clinical Lectures on Klein and Bion / Ed. by R. Anderson. The New
Library of Psychoanalysis, No. 14. London: Routledge, 34-45.
Danckwardt J.F. (1996): Gedenken an Wolfgang Loch // ... da hat mich
die Psychoanalyse verschluckt / Ed. by H. Henseler. Tubingen:
Attempto, 22-25.
Dantlgraber J., Damson W. (2001): “Mit Freud fiber Freud hinaus”.
Aus-gewahlte Vbrlesungen zur Psychoanalyse, 1974-1975. Tubin-
gen: edition dis-kord.
Eickhoff F.-W. (1995): Versuch einer Wiirdigung des wissenschaftlichen
Werkes Wolfgang Lochs // Deutungs-optionen / Ed. by J.-P. Haas,
G. Jappe. Tubingen: edition diskord. In: J. Gutwinski-Jeggle & P. Weg-
ner (Eds.), Erleben and Deutung. Asthetik and Ratio. Spring conferen-
ce of the DPV, Frankfurt. Wiesbaden, private publication, 1990,9-42.
Goeppert S. (Eds.) (1975): Die Beziehung zwischen Arzt und Patient. Zur
psychoanalytischen Theorie und Praxis. Munich: Paul List.
Haas J.-P., Jappe G. (Eds.) (1995): Deutungs-Optionen. Fur Wolfgang
Loch. Tubingen: edition diskord.
HenselerH. (Ed.) (1996): ...da hat mich die Psychoanalyse verschluckt. In
memoriam Wolfgang Loch. Tubingen: Attempto.
151
Основы психоаналитической теории
Jappe G., Nedelmann С. (Eds.) (1980): Zur Psychoanalyse der Objekt-
bezie-hungen. Stuttgart: Frommann-Holzboog.
Loch W. (1965): Vbraussetzungen, Mechanismen und Grenzen des psycho-
analyti-schen Prozesses. Bern: Hans Huber.
Loch IF. (1967): GrundriB der psychoanalytischen Theorie // Die Krank-
heitsleh-re der Psychoanalyse / Ed. by W. Loch. Stuttgart: Hirzel.
Loch IF. (1971). Grundriss der psychoanalytischen Theorie (extended
and improved version) // Die Krankheitslehre der Psychoanalyse
(second edition) / Ed. by W. Loch. Stuttgart: Hirzel.
Loch IF. (1975): Uber Begriffe und Methoden der Psychoanalyse [Col-
lected Papers I]. Bern: Hans Huber.
Loch IF. (1975): Psicoanalisi medica: la teoria delta rnalattia nella
pricoanalisi. Milan: Feltrinelli. [Italian edition of 1971d.]
Loch IF. (1977): Some comments on the subject of psychoanalysis and truth
// Thought, Consciousness and Reality / Ed. by J.H. Smith. New
На-ven, London: Yale University Press, 217-255.
Loch IF. (1979): Premesse e Meccanisme del Processo Psicoanalitico (pref-
ace P.F. Galli). Turin: Boringhieri. [Italian edition of 1965.]
Loch IF. (1986): Perspektiven der Psychoanalyse [Collected Papers III].
Stuttgart: Hirzel.
Loch IF. (1992): Mein Weg zur Psychoanalyse. Uber das Zusammen-
wir-ken familiarer, gesellschaftlicher and individueller Faktoren //
Psychoanalyse in Selbstdarstellungen. Vol. I / Ed. by L.M. Her-
manns. Tubingen: edition diskord, 203-236.
Loch IF. (1996): Psicoanalisi e verity / Ed. & transl. by V.de Micco. Rome:
Ed-izioni Borla. Collection of German publications; includes Italian
edi-tions of 1975 and 1986.
LoewaldH.W. (1967): Book review of Vbraussetzungen, Mechanismen and
Grenzen des psychoanalytischen Prozesses. Psyche Z. Psychoanal.,
21:288-295.
Waelder R. (1930): Das Prinzip der mehrfachen Funktion. Bemerkungen
zur Uberdeterminierung. Int. Z. Psychoanal., 16 (3/4).
Waelder R. (1936): The principle of multiple function: Observations on
over-determination. Psychoanal. Q., 5: 45-62.
Научное издание
Серия «Библиотека психоанализа»
Вольфганг Лох
(в сотрудничестве с Гельмутом Хинцем)
Основы
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
(метапсихология)
Редактор — И, Клочкова
Корректор — Е.Е. Мокеева
Обложка — 77.77. Ефремов
Компьютерная верстка — Н. Новикова
ИД №05006 от 07.06.01
Сдано в набор 10.08.06. Подписано в печать 19.10.06.
Формат 60x100/16. Бумага офсетная № 1.
Гарнитура PetersburgC. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 9,6. Уч.-изд. л. 7,3.
Тираж 1000 экз. (1-й завод). Заказ № 4551
Издательство «Когито-Центр»
129366, Москва, ул. Ярославская, 13,
тел./факс: (495) 682-6102
E-mail: visu@psychol.ras.ru http://www.cogito.msk.ru
Отпечатано в ППП «Типография “Наука”»
121099, Москва, Шубинский пер., 6
Антон Крис
Свободные ассоциации
Метод и процесс
Рассматриваются возможности предложенного К. Юнгом
метода свободных ассоциаций для понимания хода психоана-
литического процесса и отдельных его аспектов. Широко пред-
ставлена современная практика использования метода свобод-
ных ассоциаций в аналитической ситуации. Основная
методологическая установка этой книги состоит в сопоставле-
нии психоаналитических знаний, получаемых из клиническо-
го опыта, и знаний, получаемых научным путем.
60 х 90/16, обложка

^SajGmabbS
:а*шйшшсиэго
^1кжйнализа-
РД. Хиншелвуд
Словарь кляйнианского
психоанализа
Идеи Мелани Кляйн и ее последователей оказывают все
большее воздействие на психоаналитиков и психотерапевтов.
Но иногда эти идеи нелегко понять. Р. Д. Хиншелвуд предла-
гает первое доступное и полное описание основных понятий
кляйнианского психоанализа и их последующего развития в
работах таких аналитиков, как Бион, Сигал, Розенфельд,
Джозеф и Мельтцер. Книга содержит тринадцать основных
статей, за которыми следует множество других, посвященных
вспомогательным понятиям. Книга переработана с учетом от-
зывов на ее первое издание, содержит полную библиографию,
включающую недавние публикации.
60 х 90/16, обложка
Джойс Макдугалл
Театры тела
Психоаналитический подход
к психосоматическим болезням
В книге рассматриваются случаи соматических заболеваний,
в которых важную роль играют психологические факторы (пред-
расположенность к частым несчастным случаям или ослабление
иммунной защиты, а также разного рода зависимости, которые
представляют собой «психосоматические» попытки справиться
с наполненными стрессом конфликтами и на какое-то время за-
быть об их существовании). Автор предлагает объяснение этим
явлениям и иллюстрирует свои выводы описанием случаев из
собственной практики.
60 х 90/16, обложка
Терапевтические факторы
в психоанализе
Специфичность
и неспецифичность
процессов трансформации
В сборнике представлены избранные доклады участников
XII Конгресса Итальянского Психоаналитического Общества,
состоявшегося в Триесте 13-16 июня 2002 г., на котором обсуж-
далась следующая тема: «Терапевтические факторы в психо-
анализе. Специфичность и неспецифичность процессов транс-
формации».
60 х 90/16, обложка
Уроки французского
психоанализа
В книге собраны работы известных психоаналитиков, чле-
нов Парижского психоаналитического общества. Публикуют-
ся доклады, прочитанные на франко-русских коллоквиумах и
симпозиумах, а также статьи, изданные в периодике и научных
сборниках на французском языке.
60 х 90/16, обложка
Готовится К ПЕЧАТИ
Л. Гринберг,
Д Сор,
Э. де Бъянчеди
Введение в работы Биона
группы, познание, психозы,
мышление, трансформация,
психоаналитическая практика
Данная книга представляет собой итог восьмилетней рабо-
ты группы психоаналитиков, занимавшихся систематическим
изучением наследия В.Р. Биона,— одного из крупнейших и наи-
более сложных для понимания представителей современного
психоанализа. Бион придал новое измерение психоаналитичес-
кой теории и практике, сохранив наиболее значимые вклады
классиков — 3. Фрейда и М. Кляйн. Несмотря на необычайную
сложность и своеобразие авторского стиля, идеи и метод Биона
помогают исследователю настроиться на творческий лад, ис-
пользовать здравый смысл и интуицию, а также достичь состо-
яния, которое можно назвать «состоянием открытия». В книге
предпринята попытка изложения наиболее важных идей Биона,
чтобы сделать их доступными широкому кругу специалистов
различных областей психологии, философии, социологии и др.
60 х 90/16, обложка
«ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ КНИГА»
магазин при издательстве «КОГИТО-ЦЕНТР»
.оШЪ
Наиболее полный ассортимент изданий
по психологии—более 1 000 наименований
Представлена продукция большинства
крупных издательств, а также малотираж-
ныеиздания университетов и институтов
Широкий ассортимент
сертифицированного
психодиагностического
инструментария

У V
ул. ₽;

Л
1
: Пр-т Мир*
0ВДНХ
Книги и методики для профессиональных психологов
Издательство
Книжный магазин
Оптовый склад
Время работы:
Юм-18°°
кроме выходных
(495) 682-0100,682-6102 тел./факс
http:/www.cog fto-centre.com
E-mail: visu@psychol.ras. га
129344, Москва,Ярославасая 13, 000 <КОГИТО-ЦЕНТР>
Для студентов и преподавателей—учебники,
хрестоматии, учебные пособия, словари
Для профессионалов, исследователей и
практиков — монографии, фундаментальные
трудыу ЭШ^^лопедии, руководства, тренинги,
бизнес-психология ••••Аа '
' ... „
Для?*родителей неширокой публики —
| литература: па воспитанию, обучению,
; самораз витию,на^но-популярные из^^
3
^ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИН
www.cogito.msk.ru
Скидки постоянным йокупателям до 10%
Б блиотека
пс хоанализа
Вольфганг Лох (1915-1995),
без сомнения, - один из наиболее выдающихся
послевоенных представителей Немецкого
психоаналитического объединения.
Он сумел соединить наследие Фрейда с более
поздними психоаналитическими разработками,
осуществленными в Европе и в Соединенных Штатах.
В1964 г. Лох стал первым в Германии ученым,
получившим университетскую профессорскую
квалификацию непосредственно по предмету
психоанализа, а в 1971 г. он возглавил первую
:афедру психоанализа в Германии.
1омимо работы с пациентами, Вольфганг Лох
1анимался исследовательской деятельностью,
|реподав.знием в Немецком психоаналитическом
>бществе (DPV) и на медицинском факультете
'ниверситета Тюбингена, а также выполнением
>азнообразных функций в Европейской
юихоаналитической федерации (EPF)
। Международной психоаналитической
1ссоциации (IPA).
11972 по 1975 г. Вольфганг Лох - председатель
Немецкого психоаналитического общества и вице-
президент Международной психоаналитической
ассоциации, с 1981 по 1983 г. - секретарь
европейского бюро Международной
психоаналитической ассоциации.
Вошедшая в данную книгу работа В. Лоха
"Основы психоаналитической теории
(метапсихология)- представляет собой первую главу
фундаментального учебника «Психоаналитическое
учение о болезнях. Общая и специальная теория
неврозов, психозов и психосоматических заболеваний
у взрослых, детей и подростков».
В немецкоязычном пространстве эта работа считается
классической, ибо профессору Лоху удалось
представить психоаналитическую теорию во всей
ее многогранности, глубине и всеохватывающей
сложности. Теперь она доступна и российскому
читателю.