Автор: Пянкeвич В.Л.
Теги: всеобщая история партизанское движение участие советских граждан в движении опору участие зарубежных граждан в войне на территории ссср (снг) письма воспоминания дневники катастрофа интервью блокадный ленинград
ISBN: 978-5-93615-129-3
Год: 2014
Текст
В. Л. ПЯНКЕВИЧ
люди
жили
СЛУХАМИ
НЕФОРМАЛЬНОЕ
КОММУНИКАТИВНОЕ
ПРОСТРАНСТВО
БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА
1^1
Санкт- Петербург
«Владимир Даль»
2014
УДК 94(47 f 57)
ЬЬК 63.3(2)622.1
1199
Пянксвич В. Л.
1*99 «Люди жили слухами»: Неформальное коммуникативное
пространство блокадного Ленинграда. - СПб.: Владимир Даль,
2014.-479 с.
ISBN 978-5-93615-129-3
В основе книги профессора Санкт-Петербургского уни¬
верситета В. Л. Пянкевича - дневники, письма, воспоминания,
интервью обитателей блокадного Ленинграда. В катастрофе
осады горожанам смертельно недоставало не только еды и тепла:
информационный голод был не менее мучителен и фатален, чем
нишевой. Нехватка дли недостоверность официальных сообще¬
ний вынуждали полагаться на неформальные известия: слухи,
разговоры в очередях, «сарафанное радио» самоорганизованных
толкучек. Метания между отчаянием и надеждой, порожденные
неизвестностью, составляли реальность каждого дня бесконечно
долгой блокады.
Книга посвящена исследованию неформальных коммуника¬
ций, механики эмоций и поведения человека в катастрофе.
УДК 94(47+57)
ББК 63.3(2)622.1
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати
и массовым коммуникации в рамках Федеральной целевой программы
«Культура России (2012-2018 годы)»
О Пянкевич В. Л., 2014
О Издательство «Владимир Даль», 2014
ISBN 978-5-93615-129-3 О П. Палей, оформление, 2014
Конечно, слухи. >1. как всегда,
не записываю всего вздора, каюры и бол¬
тают. Эю мусор, сор, слякоть обыватель¬
щины. Но иногда среди всяких сплетен
прорывается какая-нибудь мысль, предпо¬
ложение. которое - как дым не без oi ня.
ГА. Князев
ВВЕДЕНИЕ
Накануне и во время блокады Ленинграда неформальные
коммуникации занимали очень важное место в жизни горожан.
Сознание сотен тысяч людей, существовавших в условиях
постоянной у1розы гибели от голода, холода, немецкой бомбы
или снаряда, находило выражение в самых разных формах
стихийного общения: рассказах очевидцев, слухах, письмах,
вопросах и обращениях к власти, спонтанных высказываниях,
частных объявлениях о продаже и покупке продуктов питания,
вещей, с предложением услуг и многом другом. Такие формы
автокоммуникации, как мечты и сны, рефлексии, внутренние
монологи, фиксировались в дневниковых записях ленинградцев.
Дневники, по сути, исповеди, в большинстве своем не предна¬
значались для чужих глаз, хотя порой автор понимал и даже
надеялся, что его печальные записи увидят потомки.
Люди говорили, писали, думали о смертельной нехватке
продовольствия и карточных нормах, угрозе вторжения нем¬
цев в город и прорыве блокады, о самих себе, согражданах,
врагах, власти, прошлом и будущем. Все это в свою очередь
определяло эмоциональное состояние и поведение сотен тысяч
людей в катастрофических условиях блокады. Молва пред¬
варяла наступление события, сопровождала его и сохраняла
его образ в памяти людей, представляя собой устное народное
творчество, городской фольклор. Стихийное информационное
пространство было той призмой, через которую блокадники
воспринимали реальность.
По наблюдению выдающегося физиолога И. П. Павлова,
слово для русскою человека всегда имело приоритетное значение:
3
«... русский ум не привязан к факсам. <...> Мы занимаемся
коллекционированием слов, а не изучением жизни. <...> Возь¬
мите... факт, который поражает сейчас. - говорил ученый в мае
1918г.- Это факт распространяемости слухов. <.. .> Мы главным
образом интересуемся и оперируем словами, мало заботясь о том,
какова действительность»1. Слухи подобно письмам, заявлениям,
жалобам, доносам концентрировали в себе важные черты тра¬
диционных способов вербальной коммуникации, характеризуя
сознание и политическую культуру общества. Как отмечает
В. П. Булдаков, «в России слово всегда значило много больше,
чем на Западе, - это естественно для активного культурогенеза,
который в патерналистских системах стремится миновать
„скучную4' область практической политики»2. Поэтому не менее
важным, чем изучение событий ленинградской осады, является
обращение к анализу субъективных представлений о ней.
Сегодня неформальное медиапространство оказывает
огромное влияние на моральное, психологическое состояние,
поведение миллионов, являясь средством выражения народного
недовольства и одновременно контроля и манипулирования.
Эта информационная среда может выступать катализатором
массовых политических движений, экономического кризиса,
формирует ценностные установки современного человека.
В годы войны стихийное информирование играло суще¬
ственную роль в жизни советских людей, но особенно важным
оно оказалось для прифронтового Ленинграда. Блокированный
город представлял собой остров, который был лишен привыч¬
ной связи с остальной страной. Покинуть или попасть в него
в течение долгой осады можно было лишь по воздуху или по
Ладожскому озеру. Кроме тою, существовала информационная
блокада: в течение двух месяцев после начала осады власти
не извещали ленинградцев о том, что город окружен3. Очень
часто горожанам нс было известно о действительном положе¬
1 Павлов И. //. О русском уме // Российский физиологический жур¬
нал им. И. М. Сеченова. Т. 85. 1999. № 9-10. С. 1144, 1145.
: Булдаков В. П. Красная смута: Природа и последствия революци¬
онной) насилия. М., 2010. С. 80.
’ «Я не сдамся до последнего...»: Записки из блокадного Ленин-
1рада» / Гост. В. М. Ковальчук, Л. И. Руиасон, Л. Н. Чистиков. СПб..
2010. С. 145. (Иримеч.)
4
нии на фронте, на подступах к городу, снабжении продоволь¬
ствием, судьбе близких людей, детей и т. д.
Мало кому и вне Ленинграда было известно о реальной ситу¬
ации в нем. Руководители юрода не хотели, чтобы в стране и мире
знали правду о блокаде даже из кадров документальною фильма,
снятою в осажденном юроде в 1942 г.4 В неведении о положении
близких были эвакуировавшиеся ленишрадцы. Письма из бло¬
кадного юрода подвергались военной цензуре - вымарывались
даже сведения о рыночных ценах на продукты питания.
Сами горожане догадывались об информационной изоля¬
ции Ленинграда. В частности они писали: «А ведь кругом, вне
Ленинграда, никто ничего о действительном нашем положении
не знает» (В. Г. Кулябко)5; «Говорят, что ни в Союзе, ни за грани¬
цей, ни в армии понятия нс имеют о том, что приходится пере¬
живать Ленинграду» (С. К. Островская)6. «В самую лютую пору
блокады в адрес обкома одного из ленинградских профсоюзов
пришел телшрафный запрос из Куйбышева: „Сообщите резуль¬
таты лыжного кросса, количество участников41»7. «Они там
за кольцом, так же, как и вес за пределами Ленинграда, не знают
истинного положения у пас. . ..Кому это нужно - закрытые рты
и сжатые зубы?»8
Ленинградцы испытывали тяжелый и затяжной психо¬
эмоциональный стресс, одной из существенных причин кото¬
рого была неизвестность. Неоправданно мажорные надежды
или, напротив, пессимистичные ожидания были следствием
4 Муравьев А. Л. «Улицей этой врагу не пройти!» (Киноискусство
блокадного города) // Великая Отечественная война: правда и вымысел.
Сб. статен и воспоминаний. Вып. 6 / Под рсд. И. П. Зиновьева, В. А. Ку ту¬
зова. СПб., 2009. С. 102, 103.
* Будни Подвига: блокадная жизнь ленинградцев в дневниках,
рисунках, документах / Сост. В. М. Давид СПб.. 2006. С. 24.
* 0|дел рукописей Российской национальной библиотеки (далее -
ОР РНБ). Ф. 1448. Ед. хр. 11. Л. 3 об.
7 Пантелеев Л. В осажденном юроде. Из записных книжек // Пап-
Iслоев Л. Живые памятники. Рассказы, путевые замаки, дневники, вос¬
поминания. М.:Л., 1967. С. 125.
х Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших
и но славу живущих. Письма чи газелей с фронта. Дневники и воспомина¬
ния сотрудников Публичной библиотеки. 1941-1945. СПб., 1995. С. 45.
5
недостаточной информированности. Разрыв между надеждами
и реальностью порождал мифы; массовое сознание обращалось
к устойчивым, укорененным в истории образцам духовного
и практическою опыта объяснения реальности - эмоциональное
подчиняло себе рационально-логическое. Впрочем, обществен¬
ные настроения выражались не только в безотчетных чувствах
и переживаниях, но и в ясно сформулированных мыслях, взгля¬
дах. Слухи и разговоры городского сообщества блокадного
Ленинграда отражают эволюцию общественного сознания во
время войны и блокады, динамику изменений отношения к реа¬
лиям фронтовой, осадной, международной жизни.
Обращение исследователей к роли слухов в истории России
становится все более масштабным, скрупулезным и эффек¬
тивным. Следует упомянуть исследования О. Г. Агеевой,
В. Б. Аксенова, Б. И. Колоницкого, И. Б. Орлова, Е. В. Осетро¬
вой, И. В. Побережникова и др. Представляет интерес сборник
статей, подготовленный по материалам международной научной
конференции, состоявшейся в 2009 г. в Москве9. К проблемам
слухов блокадного времени и смежным сюжетам обращаются
П. Барскова, В. А. Иванов, В. М. Ковальчук, А. В. Кутузов,
В. А. Кутузов, Н. А. Ломагин, А. И. Рупасов, Г. Л. Соболев,
Д. Хасс, Н. Ю. Черепснина, А. Н. Чистиков, С. В. Яров.
Сами блокадники пишут о том, насколько существенную
роль играли в жизни обычного человека стихийные известия.
Одни ленинградцы записывали слухи, другие, даже не доверяя
и игнорируя их, вынуждены были обращаться к молве как
безальтернативному источнику информации. «Я вела заметки
с первого дня войны, - предваряет свои дневниковые записи
сотрудник Эрмитажа М. С. Коноплева. - Считаю нужным отмс¬
тить, что в некоторых случаях я отмечала не только факты, но и
„слухи41, которыми жили и которые жадно ловили ленинградцы
в тот период, когда пс было ни газет, ни радио, бездействовали
телефон и почта»10. Историк, директор Архива АН СССР
Г. А. Князев многократно отмечал, что неформальные известия
его нс интересовали. В частности, он писал: «Нс записываю
я Слухи в России Х1Х-ХХ веков. Неофициальная коммуникация
и «крупно повороты» российской истории. Сб. ст. Челябинск. 2011.
|0ОРРНБ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л I.
6
слухов. Они, как ржа. разъедают волю. Много нужно силы,
чтобы сохранить присутствие духа и бодрость»11; «Я нс запи¬
сываю массы вздорных и нелепых слухов. Мне не хотелось,
чтобы в моих записях сообщалось под видом факта что-либо
вымышленное»12. Крайне негативно оценивала неформаль¬
ные известия предблокадной поры инженер И. Д. Зеленская:
«В тысячу раз хуже правды эта пантофельная почта, которая
разносит отрывочные и панические слухи. И нечего им противо¬
поставить, потому что мы ничего нс знаем»13. В то же время
Г. А. Князев как ученый признавал: «Вероятно, можно было бы
из всех слухов делать и какие-нибудь выводы для изучающего
психологию масс. ...В слухах можно подметить и сокровен¬
ные чаяния известных прослоек населения, и влияние врагов.
Это своего рода метеорологическая сводка „погоды14 обще¬
ственного настроения. Но это специальная тема, и ею я вряд
ли займусь в своих записках»14. Историк отмечал ошибочность
и одновременно чрезвычайно широкую распространенность
молвы, отсутствие альтернативных источников актуальной
информации: «Питаемся слухами. Совершенно недостаточна
существующая информация»15; «Ядовитыми слухами не пита¬
юсь, в газетах ничего узнать невозможно, корреспонденции
не имею»16. Ученый и позднее выражал свое негативное отно¬
шение к «выдумке», «россказням», «всякой дребедени», «базар¬
ным сплетням», «подлой подрывной работе врагов», которые
«преувеличивают», «творят легенды». Однако, очевидно, что
отношение Г. А. Князева к слухам эволюционирует от полного
неприятия в начале войны к вынужденному признанию их зна¬
чения и фиксированию с началом блокады. Позднее историк
с удивлением отмечает в дневнике: «Оказывается, у меня сеть
современник, который записывает слухи... - Е. Г. Ольденбург
11 Князев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945. СПб..
2009. С. 78.
12 Гам же. С. 133.
п Центральный государственный архив историко-полишческих
документов Санкт-Петербурга (далее - Ц1АИПД СПб). Ф. 4000. On. 11.
Д 36. Л. 16.
14 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 142.
|ч Там же. С. 144.
Там же. С. 160.
7
(жена востоковеда, академика С. Ф. Ольденбурга. - В. П.).<..>
Она исписала несколько тетрадок, записывая все свои впечат¬
ления день за днем, все, что она слышит - слухи»17. Впрочем,
Г. А. Князев не знал многих других своих сограждан, которые
при самом различном отношении к неформальным известиям
фиксировали в своих дневниках ленинградские слухи. Именно
благодаря таким дневниковым записям, в том числе свидетель¬
ствам самого Г. А. Князева, слухи сохранились. К счастью,
не осуществилось пессимистическое предположение ученого,
который писал: «...масса питается слухами, иногда самыми
фантастическими, нелепыми. Слухи эти сильнее и могучее, чем
газеты. Но печатный лист газеты - где-нибудь да и останется
в библиотеках и архивах. Ну а слухов нигде не останется, это
устный источник»18.
Подобно тому как параллельно системе государствен¬
ного распределения продовольствия в осажденном городе
существовал гигантский рынок продуктов питания, помимо
официального, строго дозированного информирования в Ленин¬
граде существовала вездесущая молва, которая удовлетворяла
не менее острую, чем в пище, потребность в новостях. Нефор¬
мальные коммуникации были чрезвычайно важны для леиин-
фадцев, давая силы для работы, самосохранения. Кроме того,
представление о том, что в бесправном и безмолвном советском
обществе у людей не было своих, отличных от официальных,
взглядов, ошибочно. Также не соответствует действительности
суждение о том, будто общество никак не выражало своего
мнения, поскольку его проявления беспощадно подавлялись.
Именно в слухах общественные настроения, выражавшиеся
в форме разнообразных суждений, оценок, предстают как
общественное мнение. Оно могло быть мифологизированным,
излишне оптимистичным или, напротив, необоснованно мрач¬
ным, но оно существовало, значительно влияя на моральное
состояние и поведение людей.
В предлагаемой книге предпринята попытка изучить массо¬
вое и индивидуальное сознание блокадников. Весьма важным
для решения этой задачи видится исследование малоизученных
17 Там же. С. 676, 677.
18 Гам же. С. 386. 387.
8
и традиционно считавшихся сомнительным источником - слу¬
хов. Анализ возникновения, распространения, восприятия, воз¬
действия на городское сообщество молвы воссоздавая морально-
психологическую атмосферу, политические настроения, очевид¬
ные и скрытые страхи, надежды и мечты жителей блокадного
Ленинграда, помогает дополнить, уточнить, а порой и изменить
привычную картину прошлого.
Воссоздать мир неформальных коммуникаций ленинград¬
ской осады можно, опираясь прежде всего на дневниковые
записи, письма, воспоминания, рассказы, интервью самих бло¬
кадников. Источники, использованные при написании книги,
позволяют проследить эволюцию состояния духа, эмоцио¬
нальные и рациональные рефлексии, образ действий горожан
по месяцам и дням. Неоднократное, кажущееся избыточным
воспроизведение однородных свидетельств позволяет выявить
значение и смысл событий, явлений для самих ленинградцев,
полнее и точнее представить типичное и уникальное в сознании
обитателей блокадного г орода.
1. ГОРОДСКАЯ МОЛВА ПЕРЕД ВОЙНОЙ,
НАКАНУНЕ БЛОКАДЫ
1.1. «Ходят слухи, что война далеко
и все будет спокойно»
Мало кто из ленинградцев мог позволить себе безучастно
следить за развитием событий перед войной, а после 22 июня
1941 г. и в осажденном городе люди оказались перед выбором,
от которого зависело не просто благополучие - жизнь. Слож¬
ность заключалась в том, что этот выбор приходилось делать
в обстановке крайней нехватки, неопределенности, противо¬
речивости информации.
Войну ждали, однако ее наступление оказалась внезап¬
ным для большинства ленинградцев. А. Б. Давидсон отмечает:
«Общее настроение было тревожным. Но у многих - такое
типичное для нашей страны: авось, пронесет!»1 Неясное,
но все возрастающее чувство тревоги беспокоило немалое
число жителей города перед войной, хотя предвидеть масштаб
грядущих бедствий нс было дано никому. «Уже давно, вместе
с весной, в Лснишрад приходили учебные тревоги, хождение
в противогазах, дежурства у ворот и бомбоубежищ, пробные
светомаскировки. Мирная жизнь казалась временной. Лишь бы
успеть кончить Академию до войны, - думала я каждой весной,
сдавая зачеты», - вспоминает архитектор С. Б. Лелюхииа2.
1 Давидсон А. Б. В блокадном Ленинграде // Новая и новейшая исю-
рия. 2005. X" 1. С. 133.
2 Лелюхииа С. Я. Ленинградские записки - URL: httр//3es.т/jouma 1 /
index.php?ELHMENT ID-16 (12. 01.2012).
10
Ощущавшееся горожанами волнение было связано с тре¬
ножными разговорами о грядущей войне. Именно о таких
стихийных обсуждениях вспоминали многие ленинградцы.
Искусствовед Н. Н. Никулин мысленно возвращался в предво¬
енную пору: «Весной 1941 года в Ленинграде многие ощущали
приближение войны. Информированные люди знали о се под-
ютовкс, обывателей настораживали слухи и сплетни. Но никто
не мог предполагать, что уже через три месяца после вторжения
немцы окажутся у стен города, а через полгода каждый третий
ею житель умрет страшной смертью от истощения»3.
Тревожный диалог о грядущей войне и разлшшую реакцию
на известие о военной угрозе воспроизводит бывший главный
механик Ленинградского Металлического завода Г. А. Кулагин:
«Весной я был в Выборге... Молодцеватый майор, доверительно
подмигнув, добавил: „Ждем маленькую войнишку..." - „С кем
же это?44 - „Как с кем? С Германией, конечно". - бодро ответил
майор. Меня слегка покоробило от неуместного, как мне показа¬
лось, тона майора, а старый моряк-эпроновец нахмурился: „Бол¬
таешь, майор. Войны нс будет. Не должно быть. А если германец
нападет, маленькой войнишкой не отделаешься44»**. «Если бы нам
кто-нибудь тогда сказал, что фашисты подойдут к Ленинграду, -
вспоминал этнограф А. А. Попов, - ею бы сочли предателем»5.
Войну ждали: тревожила ситуация в Европе, напоминала
об угрозе советская пропаганда. Однако масштабы будущей
катастрофы могли предвидеть немногие. «Какой нормаль¬
ный, не сумасшедший человек за несколько лет до этого мог
предположить, что когда-нибудь Ленинград будет переживать
такие тяжелые испытания; будет в непроницаемой блокаде
<...> жители его тысячами будут искалечены и убиты, будут
умирать от голода, что в городе не будет дров, воды и электри¬
чества», - вспоминает известный художник А. П. Остроумова-
Лебедева6. Впрочем, в Ленинграде были люди, прсдчувство- * •■ Никулин И. //. Воспоминания о войне. СПб., 2007. С. II.
‘ Кулагин /. Л. Дневник и намя1ь. О пережитом в годы блокады. Л.,
1478. С. 15.
• Из истории Кунсткамеры (1941. 1945). С116.. 2003. С. 17
Художники города-фрон та. Воспоминания и дневники ленпшрад-
скнх художников Л.. 1973. С. 301.
11
вавшис войну и трагическую судьбу родного юрода. Писатель
и поэт Д. И. Хармс накануне войны умолял свою приятельницу,
писателя Н. Гернет уехать из Ленинграда. «Он был как никогда
серьезен и углублен в себя. „Уезжайте скорее. Уезжайте! -
говорил он. - Война будет. Ленинград ждет судьба Ковентри41.
О том чтобы уехать самому, он не помышлял. Я тогда, как
многие, до последнего дня надеялась, что войны нс будет,
несмотря на грозные признаки. Но ему поверила. Мне всегда
казалось, что Даниил Иванович знас г и предвидит многое, чего
еще не знаем мы...»1 Рассуждая незадолго до войны о своем
стремлении «поцвести, покрасоваться» («хотя бы последние
пять-семь лет, ведь потом старость, морщины, никто и нс
взглянет, и на хср нужны мне будут и платья, и польты...»), поэт
О. Ф. Берггольц записала в дневнике 4 июня 1941 г.: «А надо
всем этим - близкая, нависающая, почти неотвратимая война.
Всеобщее убийство*, утрата многих близких»8.
Приближение войны, а затем осады Ленинграда создало
чрезвычайно благоприятную обстановку для появления самых
разнообразных, порой немыслимых, слухов. Большинство
горожан не имело ясного представления о будущем, более того,
интуитивно люди стремились хотя бы в общении друг с другом
отодвинуть нависшую угрозу. «Вечером накануне рокового
дня, - записывает в дневнике педагог О. В. Синаксвич, - то есть
в субботу 21 июня, ко мне пришла с прощальным визитом
В. Ф. Штейн, проводившая в Ленинграде свой летний отпуск
и уже собравшаяся уезжать обратно к себе в Новосибирск.
„Могу вас порадовать, - сообщила она мне, - последнее время
в городе назревало такое напряженно-тревожное настроение как
перед грозой, слово «война» висело в воздухе, и я невольно под¬
далась этому безотчетному ожиданию чего-то надвигающегося
на нас, неизбежного и жуткого, даже вот заторопилась уезжать,
но сейчас я только что узнала от одного очень авторитетного
лица, что угроза войны, действительно назревавшей одно время,
сейчас совершенно рассеялась, и мы можем спать спокойно.
У меня как камень с души свалился...44 - „Хорошо, если эго
действительно так...* 4' - „Да я же вам говорю. Мне это сказал
7 Гvpnem Н. О Хармсе // Нева. 1988. № 2. С. 204.
4 Ольга. Запретный дневник. СПб., 2010. С. 53.
12
человек в высшей степени осведомленный и авторитетный41»9.
Таким образом, в общественном мнении Ленинграда накануне
поймы доминировала неопределенность.
Когда же 22 июня 1941 г. случилась беда, люди по-разному
отреагировали на роковое сообщение В. М. Молотова. Боль¬
шинство ленинградцев, как все советские люди, восприняли
известие о войне крайне тяжело, понимая, что она принесет
в каждую семью только горе. Впрочем, в среде молодых мужчин
возникал и другой отклик. «Итак, война с фашизмом началась,
вспоминал боец истребительною батальона, позже секретарь
комитета ВЛКСМ завода им. Сталина Б. А. Белов о реакции,
которую вызвало сообщение о начале войны у него и cm близ¬
кого товарища. - Не знаю почему, но у обоих вырвался вздох
облегчения. Наконец-то! Последние годы каждый из нас знал
и говорил в узком кругу, что война с фашизмом неизбежна.
Атмосфера накалялась... и вот началась развязка. В народе
ходили антигитлеровские анекдоты. Народ ожидал войны и был
уверен, что война нс будет длительной, так как наша военная
мощь значительно сильнее германской. Мы твердо уверены
в нашей победе и почему-то думаем, что переживем эту войну.
Разве мы могли тогда знать, что последний раз чокаемся, что
года нс пройдет, как один из нас будет лежать в безвестной брат¬
ской могиле, а другой станет инвалидом войны»10. «Выбегаю
на улицу, - вспоминает историк, а вскоре защитник Ленинграда
М. Б. Рабинович. - Везде множество людей. <...> Все было
как-то внове, непривычно, а главное - как будто нс всерьез»11.
«Я и мои сверстники испытывали, скорее, подъем: наконец
происходило то, чего мы ждали и нс боялись, - вспоминал
о настроении первых дней войны востоковед И. М. Дьяко¬
нов. -От войны в стране ожидались серьезные изменения. Мы
не сомневались в быстрой победе. Ощущение „осажденной
9 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее -
ОР РЫБ). Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 8.
10 Центральный государственный архив историко-политических
документов Санкт-Петербурга (далее Ц1АИ11Д СПб). Ф. 4000. On. 11.
Д. <). Л. Зоб. 4.
11 Рабинович М. Б. Воспоминания долгой жизни. СПб., 1996.
С. 162.
13
крепости", которому приписывалось многое, в том числе
и 1937 г., должно было кончиться. Начиналась новая эпоха
в нашей житии. Поэтому подавленности не было»12.
Глубокая тревога, сплотившая незнакомых друг другу
людей, предопределяла общественное настроение Ленинграда
в первый день войны. «...Что-то сразу изменилось в облике
людей, в их разговорах, взглядах, поведении» (Е. Я. Ипатова)13.
«Все серьезны и напряженные лица. Особенно мужчины, -
записал в дневнике декан факультета лснишрадского института
А. Забелин. - В трамваях нет обычной трамвайной ругани.
Все разговоры относительно одной темы. Настроение у всех
подавленное»14. «22 июня 1941 года утром я шел по проспекту
Добролюбова к стадиону Ленина, - вспоминает ученый-физик
Н. А. Власов. - Там предполагался интересный футбольный
матч. Вокруг было обычное для того времени оживленное
многолюдис. Встречи, приветствия, беседы, шутки, беззабот¬
ное праздничное настроение. Но вдруг в одном месте у начала
Большого проспекта оказалось какое-то странное центростре¬
мительное движение. Из уличного репродуктора раздавался
серьезно-озабоченный голос Модотова. <...> Мирный рокот
толпы сменился приглушенным полушепотом тревожных
разговоров. В автобусах уже нс толкались и нс ссорились по
пустякам, а дружелюбно уступали и помогали друг другу. Фут¬
больный матч отменили»15. О том, что происходило в полдень
рокового дня на стадионе им. Ленина горожанин вспоминает
со слов своей матери: «Был воскресный день, и стадион был
забит болельщиками до отказа. <...> Без опоздания, ровно
в двенадцать часов дня, на стадионе заговорили репродукторы.
<.. .> К гражданам Советского Союза обратился товарищ Моло¬
тов. На стадионе воцарилась совершенная тишина. <...> Затем
12 Дьяконов И. М. Книга воспоминаний. СПб., 1995. С. 500.
п Откуда берется мужество. Воспоминания петрозаводчан, пере¬
живших блокаду и защищавших Ленинград. Петрозаводск, 2005.
С. 214,215.
“ Дневник Анатолия Забелина URL: hUp://3es.ni/joumal/indcx.
php?FLLMHNT 10=85 (14. 01.2012).
15 Hiucoe //. Л. Воспоминания артиллерией! // «Мы знаем, чю зна¬
чит война...»: Воспоминания, письма, дневники универсантов военных
лет / Сост. 1. Н. Жуковская, И. Л. Тихонов. СПб., 2010. С. 292.
14
объявили, что матч нс состоится. Но это и так сразу все поняли.
Трибуны быстро опустели. Люди расходились по домам.
Но волнения, паники нс было. Конечно, на некоторых лицах
читалась озабоченность, но большинство было совершенно
уверено в нашей скорой победе»и\ «Вес были взбудоражены, все
творили о войне, хотя никто, конечно, не представлял себе, во
чю она выльется. О том, что война будет страшная и что немцы
через два с половиной месяца смогут приблизиться к Ленинграду
и окружить его, никто, конечно, не думал и даже нс мог вооб-
ризить себе этого»* 17 * *. Однако часть более дальновидных ленин¬
градцев была настроена нс так оптимистично. Литературовед
В. К. Пвгсньсв-Максимов вспоминал о своих чувствах в первый
день войны: «Для меня сразу стало ясно, что надвинулось что-то
донельзя грозное, суровое, что борьба с гитлеровской Германией
обрушит на наши головы еще невиданные и неслыханные в исто¬
рии народов испытания, что для преодоления этих испытаний
потребуются поистине титанические силы»’8.
Первый день войны врезался в сознание и память многих
ленинградцев. «Мне сразу бросилась в глаза грозная подтяну¬
тость города. Люди спешили на свои боевые посты, суровые
лица...», - записала в дневнике председатель правления артели
«Красный футлярщик» А. П. Загорская1*'. «День объявления
войны в Ленинграде был теплый и солнечный, - свидетель¬
ствует историк, драматург Д. Н. Альшиц. - Воскресенье.
Толпы гуляющих по Невскому. И вдруг речь Молотова. После
нее внешне ничего не изменилось. Только сам я стал шагать
быстрее, и другие, показалось мне, стали ходить энергичнее»20.
Срочно возвратившаяся 22 июня в Ленинград известная ленин¬
градская актриса М. Г. Петрова рассказывала: «Это был уже
]ь Россошанский К. А. Подвиг, который нельзя повторить. СПб.,
2011. С. 5, 6.
17 Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы // История Петербурга.
2005. 5. С. 74.
1К Ев.'еньев-Максимов В. Е. Черные дни Ленинграда. Воспоминания
// Звезда. 2011. № 2. С. 105.
'ЧЦАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 33. Л. 2.
?<| Альшиц Д. Н. Из дневника 1941-1943 годов // Альшиц Д. Н. За
нами был наш гордый город. Подвигу Ленинграда - правдивую и достой¬
ную оценку. СПб., 2010. С. 21.
15
другой город. ...Толпы собирались под радиорепродукторами
па улицах...»21
Чрезвычайно взволнованные сообщением В. М. Молотова
горожане напряженно ждали новых известий, прежде всего
о военных действиях. В ответ на эту насущную потребность
сразу возникла масса слухов. О происходившем в понедельник,
на второй день войны, свидетельствует А. Забелин: «Пришел
в ин<сти>тут рано, все в возбужденном состоянии. Разные слухи
и обсуждения. <.. .> Вообще слухов разных много, большинство
вздорные. Настроение все время такое, как будто ждут чего-то
ужасного. Есть элементы паники. <...> Паническое настрое¬
ние вызвал митинг в 12 часов дня. Говорили: „Все на защиту
Ленинграда. Все дружно пойдем копать противотанковые рвы
у Путиловского завода41. К чему это? Подняли шумиху. Взбу¬
доражили всех. Впечатление такое, что немцы уже в 40-50 км
от Л<енингра>да. Ужасно подействовало на всех»22. «Были
в институте, вместо экзамена состоялся митинг, - записала
студентка Е. Я. Ипатова. - Все стояли хмурые, подавленные,
как на похоронах...» (23 июня 1941 г.)23.
Казалось, что недостатка в актуальных известиях не должно
было быть. 24 июня 1941 г. было создано Советское информа¬
ционное бюро - информационно-пропагандистское ведомство
для руководства освещением в средствах массовой информации
военных действий на фронтах Великой Отечественной войны,
составления и опубликования военных сводок. Ленинградцы,
естественно, прояатяли офомный интерес к сообщениям Совин¬
формбюро. В первые дни войны люди толпились у репродук¬
торов, ожидая новых сообщений, осаждали газетные киоски24.
Очевидцы свидетельствуют: «Громкоговорители беспрерывно
оглашали улицы военными песнями и маршами. Когда oini замол¬
кали, и потом раздавалось: „От Советского Информбюро44, офом-
ные толпы собирались иод ними на панелях»25. «Над городом * 2721 Мархасев JL С. След в эфире. СПб., 2004. С. 30.
27 Дневник Анатолия Забелина.
2; ОIкуда берется мужество. С. 214, 215.
2Л Очерки истории Ленинграда Т. 5. Л., 1967. С. 13.
2< А.штщД. Н. Из дневниковых записей 1941-1944 it. //«Мы знаем,
чго значит война...»: Воспоминания, письма, дневники универсантов
военных лег / Сост. Т. Н. Жуковская, И. Л. Тихонов. СПб., 2010. С 585.
16
нависла мужая июньская жара. <. ..> Репродукторы на улицах
собирают многочисленных слушателей. Газет нс хватает -
у газетчиков их разбирают в первые пять минут и читают тут
же на тротуаре, 1рупиами»2(1. «Часто у длинных черных репро¬
дукторов собираются люди и слушают сводки с фронтов»27.
На самом деле, пользы от газет и радиосообщений было
немного - в них отсутствовала информация о реальном поло¬
жении. Газеты, в основном, были наполнены материалами,
выдержанными в довоенном агитационно-пропагандистском
ключе: писали о сильной своей техникой Красной армии,
скором разгроме врага на его территории и т. п. О ситуации
на фронте, особенно волновавшей горожан, по сути, ничего
не сообщалось. Впрочем, даже известий из официальных источ¬
ников было достаточно, чтобы многие ленинградцы приходили
к неутешительным выводам. Так, С. Б. Лслюхина пишет: «Ко
всему необычно тревожному, что происходит теперь в городе,
присоединяются далеко не радостные сводки о положении
на фронтах. Обычно это ряд длинных сообщений об упорной
борьбе за высоту „Н44 или „А41, о захваченных при этом тро¬
феях и пленных, а в конце лишь несколько уничтожающих
слов: „Наши войска оставили город «К», отойдя на заранее
подготовленные позиции...44 И это слово „оставили44 зловеще
повторяется почти ежедневно. <.. .> Нас жестоко бьют на нашей
же земле. Кто бы мог подумать, что будет так?..»28
Несоответствие формального оптимизма безрадостному
содержанию официальных известий, мучительная неизвест¬
ность порождали большое количество тревожных слухов.
Об этой ситуации американский публицист и историк Г. Сол¬
сбери писал: «Первые дни войны вызвали массу волнений,
слухов. Неясные сводки маскировали чудовищные неудачи
на фронте, и сама эта неясность порождала тревожные слухи»2‘\
Тяжелое информационное положение в августе-начале сентября
1941 г., полагает петербургский исследователь Н. А. Ломагин, 17 * * *у' Рождественский Нс. Город мужества /V Пламя над Невой. Коллек¬
тивная документальная повесть. Л., 1964. С. 54.
17 Ппжедаева Л. В. Воина, блокада, я и другие... Мемуары ребенка
войны. СПб.. 2007. С. 60.
Лаюхшш С Н. Ленинградские записки.
?1> Солсбери I '. 900 дней. VI.. 1996. С. 151.
li .'1 Пнкксимч
17
сложилось из-за кризиса советской пропаганды. Власть практи¬
чески перестала заниматься разъяснительной работой, уступив
эго важнейшее поле борьбы противнику. Результатом явилось
распространение всевозможных слухов, нарастание «стихий¬
ности». а нс «сознательности» как доминанты настроений среди
жителей города30.
Сильное возбуждение и мучительное любопытство ленин¬
градцев были вполне объяснимы. Внимание к официальным
сообщениям порождалось нс только стремлением узнать о собы¬
тиях на фронте, ситуации в стране, в мире. Информации остро
не хватало и для принятия решений, касавшихся собственной
жизни, судьбы родных и близких. О том, что происходило через
неделю после начала войны, вспоминает И. П. Лапин, тогда
ленинградский школьник: «Вокруг уличных репродукторов
собирались люди. Нс пропустить последние новости с фронта.
Услышать что-то новое о событиях в Ленинграде и вокруг
него. Нс опоздать с решением. Что делать дальше. Оставаться?
Готовиться к эвакуации? Отправлять ли детей в эвакуацию
с детсадами? Запасаться продуктами? Нс перечесть вопросов,
и все - жизненно важные»31.
Таким образом, страшна была нс только война с ее оче¬
видными для многих бедами - чрезвычайно тяготила неизвест¬
ность. С. Б. Лслюхина пишет: «Непреодолимый глухой рубеж
пересек нашу мирную жизнь. Надежды, желания, планы оста¬
лись где-то далеко - ,,там“. Будущего себе не представляли»32.
«Вторая ночь войны... Мы ждем бомбежки, прислушиваемся
к шорохам ночи и спрашиваем себя: „А что будет дальше? Как
жить в этой совсем новой тревожной действительности?44 Спра¬
шиваем, и не находим ответа»33.
Подробно рассуждает о начале войны писатель, литера¬
туровед Л. Я. Гинзбург. «В тс дни была огромная жадность
на информацию. Пять раз в день люди ждали последних изве¬
стий и бросались к репродуктору, прерывая любые занятия. Они
30 Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. СПб.; М.. 2002. Кн. 1.
С. 245,246
31 Лапин И. И. Время такое. СПб., 2007. С. 122. 123.
4 Лелюхина С. Ь. Ленинградские записки.
33 Гам же.
18
ийОрисмвались на каждого человека, который хоть на шаг был
Омижс к фронту, или к власти, или к источникам информации,
чем они сами. И расспрашиваемый обычно не мог понять, чего
in ней) хотят, и сердился на бестолковые вопросы. Потому что
спрашивающие хотели узнать вовсе не то, о чем они спраши¬
вали. Они хотели узнать, как это бывает, как это будет. Люди
бросались на информацию, потому что они считали тогда, что
вес это их касается, что они будут участвовать в этом по соб-
11венной инициативе... Им казалось, что репродуктор вещает
им их судьбу, что их судьба в чередовании направлений. Иные
еще итийне надеялись, что их минет чаша сия, и жадно ждали
юму подтверждений. В особенности же все нс знали, как это
Пуле г. Они хотели объяснений. Это незнание было характерней¬
шей чертой тех первых дней...»34
Некоторые ленинградцы, не вполне осознавая масштабы
нмнисшсй опасности, инстинктивно пытались найти убежище
щ беды там, где им было особенно комфортно и уютно, где,
мнилось, они могли «пережить» тяжелые времена - даже
мосле начала войны горожане возвращались на дачи, хотя,
естественно, мысли о войне их нс оставляли. «3-го же июля,
в вечеру, мы вернулись на дачу, - вспоминал В. Е. Евгеньев-
Миксимов. - <...> Работая по целым дням в своем миниа-
иориом дачном кабинстикс (пристройка в сенях), я все же
не упускал случая к прибытию вечерних поездов выходить
ма платформу, чтобы получить свежую информацию о событиях
oi приезжающих из города рабочих и служащих. Информацию
пун, конечно, получал, но она в основном нс радовала: Красная
армия продолжала отступать, враг продолжал захватывать все
мннмс и новые территории»35. «Очень быстро беззаботная дач¬
ная жизнь сменилась тревожным ожиданием общей беды»36, -
вспоминал десятилетний ленинградец. «В первые недели войны
в юроде было тревожно, царила растерянность, смятение»37.
" Гинзбург Л. Я. <Дснь Оттера> // Гинзбург Л. Я. Проходящие
'примеры: Проза военных лет. Записки блокадного человека. М., 2011.
I ДЖ, 209.
и Евгениев-Максимов В. Е. Черные дни Ленинграда. С. 106 .
“ Uihun И. Oi блокады до победы /7 Нева 2005. X* 5. С. 175.
' Каганович Ю. Я. Блокадные воспоминания // Звезда. 1996. № 3
< \н?
19
Нельзя сказать, что тревога поначалу доминировала.
Многие ленинградцы сохранили иллюзии и упования, порож¬
денные довоенной пропагандой. Как свидетельствует бло¬
кадница Э. Н. Иванова, «в первые месяцы войны Ленинград
и его пригороды еще жили полумирной-полувоенной жизнью,
лишь сообщения с фронта о неудачах наших войск вызывали
горькие чувства растерянности, разочарования, неопределен¬
ности, и мелькала еще слабая надежда, что все переменится
к лучшему»38. «По вечерам на Невском все еще бродили толпы
молодых людей в ладно скроенных костюмах, которые, не заду¬
мываясь над тем, что военная форма сейчас наилучшая одежда
сезона, победоносно воевали на амурном фронте»39.
Однако на казавшуюся привычной жизнь отбрасывала
все более мрачную тень война. «Ленинград все был прежним.
Оживленные улицы, полные трамваи, кино, рестораны, моро¬
женные и театры. ТЪ же небо. То же солнце. Все, как было.
Только одно появилось необычное на улицах. Стали часто про¬
ходить колонны мужчин. Они были в штатском платье. Рядом
со сгроем, по панели, по мостовой, иногда под руку с край¬
ними в шеренгах, шли женщины: жены и матери. Многие из
мобилизованных несли на руках детей. И независимо от того,
шел ли человек бодро, стараясь казаться веселым, или угрюмо
смотрел вниз, на лицах было какое-то общее выражение, на них
была поставлена печать войны»40. «По улицам шли в пешем
строю или ехали на грузовиках войска: пехотинцы со скаткой
шинели через плечо, трехлинейной винтовкой Мосина образца
1891/1930 гг. с примкнутым граненым штыком, в ботинках
и обмотках, за спиной вещмешок и солдатский котелок.
...Люди стояли на тротуарах и с грустными улыбками прово¬
жали бойцов, пытались разглядеть в проходивших колоннах род¬
ных и знакомых, махали им руками, что-то передавали. Соседка,
тетя Муза, покупала большими корзинами булочки и раздавала
их красноармейцам. (Еще нс были введены карточки.) Трактора
зк Из личного архива А. Ивановой.
V) АлышщЛ. Н. Из дневниковых записей 1941-1944 гг.//«Мы знаем,
что значи! война...». С 585.
40 А.чыииц Д. Н. Из дневника 1941-1943 годов // Альшнц Д. Н. За
нами был наш гордый юрод. С. 21.
20
гинули орудия крупных калибров на гусеничном ходу. Четверки
лошадей тащили пушки средних калибров. С такой еилищей
мы быстро разгромим врага на его же территории, как говорил
наш „любимый" маршал Клим Ворошилов, и вес будет как
прежде - хорошо и спокойно, вернутся родные и знакомые,
а мы уедем на дачи. Так думали мы - дети и подростки»41.
«Но мостовой быстро шли нестройные колонны мобилизован¬
ных, - вспоминает А. М. Соколовский. - Своих мужей, бра¬
тке» и отцов провожали плачущие женщины. Нам, молодым,
посчитанным ура-бодряческой советской прессой, этот плач
казался неуместным»42. Балерина О. Г. Иордан вспоминала
о том, что происходило в военкоматах и на призывных пун¬
ктах Ленинграда, где артисты давали концерты: «В больших
шлих стояли столы. К ним тянулись длинные очереди мужчин
с повестками в руках. На скамьях сидели матери, сестры,
жены, некоторые с грудными детьми. Что ждало каждого из
них людей? Было грустно и в то же время торжественно, -
нс плакал никто»43.
Ни накануне, ни в ходе начавшейся войны у ленинградцев
нс было ясного представления о том, что происходит, за исклю¬
чением знания об угрозе, нависшей над ними, и предположения
о скором преодолении этой опасности.
1.2. «Полная неизвестность.
Слухи только ползут как змеи»
В начале войны ежедневные сводки Совинформбюро
нс столько информировали, сколько агитировали. В них сообща¬
лось о подлинно упорной обороне и неподдельном героическом
сопротивлении врагу, настоящих подвигах красноармейцев
и командиров. Однако представить реальную картину проис¬
ходящего на фронте, всю опасность положения и дальнейшее
Григорьев В. Звенящее биение метронома // Войной украденное
лениво (спешим сказать - пока мы живы). Сб. воем. СПб.. 2011. С. 135 .
Книга живых. Воспоминания сврсск-фрош овиков, узников гепо
и нацистских концлагерей, бойцов партизанских oiрядов, защитников
нипкадного Ленинграда. Кн. первая. СПб.. 1995. С. 18.
Ьез ан факта. Актеры города Ленина в юды блокады. Л., 1970.
( .Ml.
21
нарастание угрозы из этих сообщений советским людям было
непросто.
Поначалу многим ленинградцам и даже руководителям
города казалось, что они находятся в относительной безопас¬
ности. «.. .Несмотря на общее возбуждение, еще недооценивали
всей громадности разразившегося события, сознание не вме¬
щало всех вытекавших из него гибельных последствий, - запи¬
сала в дневнике 25 июня 1941 г. О. В. Синакевич. -<...> но уже
в ближайшие дни война ворвалась в нашу квартиру, властно
и неумолимо хозяйничая и ломая наш быт и судьбы нашей
семьи, наших родных и друзей»44.
Ленинградцев очень волновали фронтовые известия и ситу¬
ация в самом городе. Между тем именно такой, адекватной
чрезвычайной ситуации, информации людям крайне недоста¬
вало. «Сухие лаконичные сводки Информбюро ничего не гово¬
рили о положении на фронте, - записывает 27 июня художник
О. Матюшина. - По радио передавали только сводки и отдель¬
ные эпизоды войны. В городе работала одна трансляционная
сеть. Приемники фактически бездействовали. В эфире проис¬
ходила самая невозможная сватка - немецкие, финские станции
глушили русские, наши со своей стороны глушили станции
врагов»45. Официальные сообщения, неясность представлений
о военной обстановке порождали тревогу и толки. «Беспокой¬
ство увеличивалось оттого, что, согласно газетным известиям,
советские города один за другим переходили в руки немцев»46.
Об обстановке в Пушкине его жительница Л. Осипова записала
в дневнике 30 июня 1941 г.: «Слухи самые невероятные. <...>
По слухам, наша армия позорно отступает»47. Заканчивалась
вторая неделя войны, а ситуация не становилась яснее. «Сооб¬
щения Советского информбюро о положении на фронте крайне
сжаты и общи», - свидетельствовала 4 июля М. С. Коноплева48.
«Не нравятся мне сводки - очень мало и ничего неизвестно.
44 OF РЫБ. Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 11,12.
45 ЦГДИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 68. Л. 23.
46 Скрябина Е. А. Страницы жизни. М., 1994 С. 112.
47 Из дневника Лидии Осиновой о жизни в пригородах Ленинграда
(22 июня 1941 г-1944 г.) // Ломагин 11. А. Неизвссжая блокада. Доку¬
менты и приложения. Кн. 2. СПб.. 2004. С. 442.
4ХОРРНБ. Ф. 368. Нд. хр. 1. Л. 10.
22
lie знаешь, где же немец?», - записывает в тот же день инженер
И. А. Савинков49.
Все более важную, определяющую роль стала играть город¬
ская молва. «Газеты неясно сообщали о положении на фронтах,
и люди жили слухами. Слухи передавались повсюду: в буфете,
на улицах, но им плохо верили - слишком они были мрачны.
Мотом слухи оправдались»50. В первые военные дни, по свидс-
1сльству художника И. А. Владимирова, «город переполнился
самыми разнообразными, подчас совершенно невероятными
бреднями и болтовней»51. Ленинградцы продолжали слушать
радио, но верили ему все меньше. «Все мы ожидали от черной
фубы какого-нибудь чуда, которое разрушило бы тяготеющий
над нами кошмар, каких-нибудь слов, которые вернули бы нам
покой и радость, - вспоминает писатель В. Ф. Панова. - Но,
увы, эти слова не прозвучали. Напротив, известия подтачи¬
вали в нас всякую надежду. Еще до официального сообщения
мы узнали о взятии наших городов немцами, а так как черная
груба этих слухов нс опровергала, мы вверялись все больше
и больше слухам»52. «Люди жадно ловили каждую новость, -
напоминает поэт, ленинградский ополченец, военный коррес¬
пондент Вс. Рождественский, - но новостей поступало мало,
и это давало почву для разнообразных слухов, в которых, кстати
сказать, нс так уж много было оттенков беспокойства или безот¬
четной тревоги, до того казалось невероятным, что Ленинграду
может грозить непосредственная опасность. Скорее наблюда¬
лось обратное - какое-то благодушие, с чем пришлось потом
бороться и газетам, н радио, призывая к осмотрительности»5'.
Показательно, что именно слухи предостерегали горожан от
предстоящих трудностей и заставили принимать соответствую¬
щие, нередко спасительные меры. Еще до налетов немецкой
анпации молва психологически готовила горожан к испытаниям
ЦГАИИД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 99. Л. 2 об.
'"ЛихачевД. С. Воспоминания. СПб., 1999. С. 440.
м Владимиров И А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941 1944 гг. / Полштонка текста, вступ. ст., биогр.
очерк II. И. Баторенич. СПб., 2009 С. 8.
Панова В. Ф. Мое и только доое. О жизни, книгах и чи1а1елях.
< 110,2005. С. 212.
Рождественский Вс. Город мужества. С. 53.
23
войной: «Не сразу Ленинград приобрел тот суровый деловой
облик, который так типичен для жестокого времени блокады.
Поначалу было немало и легкомысленной беспечности и бес¬
толковой суеты... нс сразу поняло население города размеры
грозно нависшей над ним опасности. Казалось, что война еще
где-то далеко, и нс верилось, что она может подойти к самым
городским окраинам. Когда первые слухи об этом достигли
широких кругов, когда промелькнули в официальных сообще¬
ниях привычные, будничные названия Кингисеппа, Луги и даже
Снверской, это многим показалось совершенно невероятным.
Но первые налеты вражеской авиации и первые разрушения
на улицах самою города убедили легкомысленных. Нс было,
правда, ни паники, ни растерянности»54.
В предблокадный период, во время острой нехватки инфор¬
мации, морально-психологическое состояние ленинградцев
было разноречивым. 2 июля 1941 г. биолог Г. А. Гродненский
сообщал в письме: «Вероятно, я представляю из себя сейчас тип
крайнего, наивного оптимиста, внешне и внутренне отбиваюсь
от пессимистических слухов, от немых сводок, от мрачных раз¬
говоров, от черных прогнозов, от начинающих лезть из многих
щелей нсвсселых фактов. ...Очень многое раздражает, но и от
этого я отбиваюсь. А ведь еще ничего, собственно, мы в Ленин¬
граде не испытали, ведь главное впереди - главное страшное.
Я не хочу этому верить, но оно - это страшное - будет, должно
быть. Только где-то совсем в малюсеньком уголке все-таки
теплится надежда, - а может быть, и нс будет»55 56. «Никакой
паники», - записывает 3 июля инженер А. Н. Боровикова50.
«Вес виденное и слышанное безрадостно. Люди продолжают
метаться. Каждому кажется, что район, в котором он живет,
самый опасный, а у знакомых спокойнее. <...> Каждый день
новые тревожные вести. То уверяют, что немцы обязательно
пустят газы (это меня путает больше всего), то идут слухи, что
через месяц Ленинград будет занят»57. «Очень путаные сведения
54 Там же. С. 54.
^ Ьианки В. В. Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма. СПб.,
2005. С. 21.
56 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 15. Л. 4.
s? Скрябина Е. А Страницы жизни. С. 112.
24
получаем из ратных источников. ...Ничего толком нс знаем.
Начинаем питаться слухами» (9 июля)"8.
Разноречивость суждений очевидцев свидетельствует, что
городское информационное пространство представляло собой
мозаику, составленную из сведений самого разнообразного про¬
исхождения. Отсутствие адекватной информации в условиях
чрезвычайно тяжелой ситуации на фронте, при склонности вла¬
сти к пропагандистскому оптимизму, умолчанию и секретности,
порождали еще одну важную для Ленинграда проблему: страх,
который вместе с пришедшими позже голодом и морозами, стал
еще одним союзником врага.
Страх возрастал по мерс продвижения немецких войск
но советской земле, порождая все новые слухи, количество
которых нарастало лавинообразно. «Перенасыщенные ожида¬
ниями чего-то неминуемо страшною», слухи, по выражению
очевидца, представляли собой «нсихофантастический раствор,
из которого иногда выпадали кристаллики истины»* 59 *. «Сколько
было пережито за эти дни! Вдруг многими завладела какая-то
горячка, неспокойствие. ...Многие решили, что положение
на фронте гораздо тяжелее, чем это отражается в сводках, и воз¬
можно падение Ленинграда. Вслух это не решались говорить,
но выдавали глаза, растерянный взгляд...» (12 июля)00. «Город
полон слухов о разных событиях на фронте и в тылу. Называют
места, которые подвергались бомбардировкам с воздуха, и разру¬
шение железнодорожных мостов... Рассказывают, что г. Остров
семь раз переходил из рук в руки и что число трупов было так
велико, что в последние дни там нельзя было оставаться без
противогазов - на палящем солнце трупы, которые не успели
похоронить, быстро разлагались» (16 июля, М. С. Коноплева)61.
В тот же день инженер электростанции И. Д. Зеленская отмечает
в дневнике: «Тревога нарастает как снежный ком. Каждый новый
пункт на карте оказывается все ближе и ближе, появляются люди,
уже испытавшие бомбежку, прямо раздавленные страхом. Все
мы стали стратегами и тактиками, и по моей доисторической
Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941 1945. СПб.,
2009. С. 65.
^ Даров А. А. Ьлокада. Лью-Йорк, 1964. С. 54
Князев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945. С. 67.
м ОР PH Б. Ф. 368. Ел. хр. 1.JI.21.
25
железнодорожной карте обсуждаем фланговые удары, блестящие
десанты и т. д.»62.
Положение дел на фронте стало главной темой слухов
и неформальных разговоров ленинградцев. В блокадной молве
сочетались неизвестность, усиливающийся страх и обнаде¬
живающие предположения. «Говорят, что прямое сообщение
Ленинграда с Москвой нарушено. Путь на Лугу и Псков пока
свободен. Путь на Москву постоянно подвергается налетам
фашистских самолетов. Движение на Псков будто бы восста¬
новлено. Самый город был занят немцами только частично...»
(23 июля, М. С. Коноплева)63. «Мы очень мало осведомлены.
Я так и не знаю, близко ли, далеко ли немцы. Есть серьезная
угроза Ленинграду или нет» (27 июля)64. «В бане разговоры
только о войне, - записал в дневнике 28 июля подросток
Д. В. Афанасьев. - Один дядька со следами ранений говорил,
что сейчас все дело в-чюм, чтобы удержать фронт до подхода
основных частей из-за Волги и Урала»65. Роль стихийной ком¬
муникации в восполнении информационной пустоты была
настолько велика, что отказывающийся верить слухам историк
вновь и вновь признает свою полную неосведомленность.
«Сводки лаконичны до предельности. Собственно, мы ничего
не знаем, что делается на фронте, и даже нс знаем, где проходит
линия фронта. Как я уже неоднократно отмечал, слухами я не
питаюсь, а потому и ничего не знаю» (29 июля)66.
Между тем лавина слухов, в том числе абсолютно нс соот¬
ветствующих действительности, все нарастала. «По радио
и в газете „Лен. Правда14 передавались в два-три слова сухие
стереотипные сведения о налетах. Зато стоустая молва рас¬
пускала невероятные небылицы об ужасах этих налетов
фашистских самолетов»67. «Город был полон слухов, порой
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 36. Л. 3 об
м ОР РНБ.Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 29
м КнязевГ. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 95.
65 Самый страшный год блокады (Д. Афанасьев) и С i алева Г В. «Бло¬
кадных детей просветленные лица». Художественно-документальные
очерки. М; Горопсц, 2010. С. 18.
ы' Князев I. А. Дни великих испыт аний. Дневники 1941-1945. С. 98.
67 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 14.
26
самых фантастических. Например, о том, что немцы везут нам
царя и царицу, что они сбрасывают на парашютах десанты для
захвата железнодорожных станций, мостов и других объектов.
Что переодетые в красноармейскую форму немецкие шпионы
и диверсанты бродят среди нас и, все высматривая и выспраши¬
вая, готовят на заводах и фабриках диверсии, подают сигналы
самолетам. Ходили слухи о новых отравляющих веществах,
как химических, так и биологических, которые будут сбрасы¬
ваться с бомбами на город. О таинственных „лучах смерти41,
губительных для всего живого и выводящих из строя системы
управления самолетами и средства связи»0*.
Главная причина масштабного распространения слухов
по-прежнему состояла в неудовлетворенности ленинградцев
официальными сообщениями. «Вести с фронта, которые пере¬
даются по радио Советским информбюро, очень скудны, - запи¬
сывает в конце июля М. С. Коноплева. -<...> Разъяснились
также тревожные выступления на митингах, проводившиеся
во всех учреждениях несколько дней назад. Слова т. Вороши¬
лова о том, что „враг стучится в ворота Ленинграда44 имели тот
смысл, что немцы наступали на Лугу и после ожесточенного боя
будто бы отступили. Прорвавшиеся во время этого боя танки
якобы были оттеснены нами к Черсмснсцкому озеру, к болотам.
Но это все слухи, которыми мы живем за неимением точных
сведений»* 69. Более того, уровень доверия горожан к офици¬
альным сводкам со временем лишь снижался. Дело было
нс в недостатке оптимизма, оснований для которого, впрочем,
было немного. Официальной информации не доверяли в силу
ес фрагментарности, неполноты, неясности, пропагандистского
характера. «Каждая мелочь, нарушающая обычный порядок
вещей, вызывает напряженную тревогу, - отмечает 25 июля
И. Д. Зеленская. - Сегодня утром в 6 ч. вместо обычной сводки
радио с опозданием на 10 мин. стало передавать „корреспон¬
денцию с фронта44. <...> Как трудно бывает иногда, вот так,
в потемках, и от этого идет жадное вылавливание всяких слухов
и рассказов. Пропускаешь их сквозь самую критическую при¬
Ильина Л. Л. 11ачадо распада Советской империи 1941-1953 годы.
СПб., 2006. С. 11.
w OP PH Б. Ф. 368. Ьд. хр. 1. Л. 32. 34.
27
зму - и в результате остаешься опять ни е чем, все болтовня»70.
«Сводки очень нс удовлетворяют вследствие своей краткости,
неясности и запоздалости, - записывает 14 августа в дневнике
учитель А. А. Бардовский. - Мы в Ленинграде получаем све¬
дения о ленинградском фронте от очевидцев. Сейчас два мира:
один - радио-сообщений, газет и официального партийного
оптимизма и другой - реальных фактов»71.
Быстрое продвижение врага угнетающе действовало
на горожан. Причем безрадостное представление о ситуации
на фронтах складывалось у ленинградцев на основе офици¬
альных известий. «Вслушиваясь внимательно в официальные
сводки военных действий, передаваемые моим радио, и вчи¬
тываясь во все отчеты „Правды41, я убедился, что наши войска
отступают, - записал в дневнике И. А. Владимиров. - Больно
сжималось сердце, и гнетущая тоска охватила меня. <.. .> Одним
словом, гитлеровокое „молниеносное наступление44 осуществля¬
ется. Угнетенное настроение еще больше усилилось при изве¬
стии, что многие заводы, предприятия и музеи „свертываются44
и собираются „эвакуироваться44»72. Художник А. В. Любимова
вспоминала: «А лето стояло ослепительное, пышное, жаркое,
особенно август, мой любимый месяц. ...Но красота природы
уже как-то стала не нужна людям, и сю, кажется, уже никто
нс любовался. <...> Кажется, у всех без исключения жителей
города с первых дней появилось и до конца блокады держалось
подавленное и унылое выражение то ли равнодушия, то ли
скрываемого отчаяния. Вновь вспомнила наши безнадежные
разговоры у большой военной карты с флажками на стене возле
комнаты Ученого секретаря (Эрмитажа), где мы по утрам еже¬
дневно отмечались и где флажки ежедневно переносились все
дальше от границы, все ближе к Москве. Вновь почувствовала
всю психологическую безнадежность, обреченность и беспро¬
светность первых дней войны»73.
711 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 36. Л. 5.
71 Там же. Д. 7. Л. 15 об.
7' Владимиров И Л. «Памятка о Великой Оючественной войне».
Блокадные заметки 1941 -1944 гг. С'. 10.
73 Центральный государственный архив литературы и искусства
Санкт-1 Icjcp6ypra (далее - ЦГАЛИ П1б). Ф. 114 On. 1. Д. 5. Л. 10. 12.
28
Продолжавшееся в августе 1941 г. отступление Красной
ирмии порождало недоумение, отчаяние и вопросы, ответов
на которые у горожан не было. «Наши отступают. Это несо¬
мненно. Детей, эвакуированных ранее в сторону фронта (Новго¬
род, Старая Русса), привезли обратно. В город стекаются люди
in окрестностей - из Луги. Сивсрской, Пушкина... Может ли
положение вдруг измениться к лучшему? Нет! Чудес не бывает.
Немцы продвигаются вперед всюду, не только под Ленинградом.
И что дальше?.. Что будет с нами, кто остался в городе?..»74
Ленинградцам хотелось знать, что их ждет. Различные
версии развития событий предлагали только слухи, причем
«чем ближе враг подходил к городу, тем более злобные слухи
ползли по домам, по дворам»75. Л. Осипова записала в дневнике
12 августа 1941 г.: «...О Ленинграде слухи все нелепее и чудо¬
вищнее. Говорят шепотком, что никого из него не выпускают.
Что он обречен быть „крепостью и оплотом народного духа
против фашистских агрессоров". Что биться за него будут „до
последнего вздоха", а в то же время, что в нем крошечный гар¬
низон и что население должно само, своими силами отстаивать
этот „оплот". Если вес эти слухи и вздор, то они очень показа¬
тельны для настроения населения»76.
Значительная часть горожан в большей мере доверяла слу¬
хам, нежели официальным известиям, которых зачастую просто
не было. Наибольшим доверием пользовалась неофициальные
известия и у жителей столицы77. Цензурирование же и сокры¬
тие информации способствовали появлению новых слухов,
предопределяли нарастание драматизма ситуации. Очевидное
для многих думающих горожан утаивание сведений о реальном
положении дел на фронте было косвенным доказательством тра¬
гизма ситуации. Ожидаемых скорых побед Красной армии над
врагом не последовало, ленинградцы продолжали оставаться
и Лелюхина С. Ь. Ленинградские записки.
75 Алыииц Д. Н. Из дневника 1941 1943 годов // Лившиц Д. Н.
За нами был наш гордый город. С. 22.
7* Из дневника Лидии Осиповой о жизни в пригородах Ленишрада
(22 июня 1941 г -1944 г.) /7 Ломагин Н. Л. Неизвестная блокада. Доку¬
менты и приложения. СПб., 2004^ Кн. 2. С. 442.
77 Горинов Л/. Л/. Будни осажденной сюлицы: жизнь и настроения
москвичей (1941 1942 гг.) /У Отечественная история. 1996. № 3. С. 12.
29
в неведении, настроение становилось все более тревожным
и даже паническим. Однако главным фактором, определявшим
морально-психологическое состояние многих ленинградцев,
было отсутствие сведений о происходящем. Эта неизвестность
оказывалась гибельной, в частности для тех, кто решил остаться
в городе.
Малоинформированы были и горожане, занятые на обо¬
ронительных работах. «Все мы очень плохо представляли
тогда, что делается на фронте, - вспоминает бывшая в то время
студенткой С. И. Готхарт. - Никто нам ничего не объяснял и не
разъяснял. Газет за все это время мы нс видели, и радио у нас
нс было»78. Возвратившая домой после участия в строительстве
оборонительных сооружений в августе 1941 г. С. Б. Лелюхина
пишет: «На работе уже нет порядка. Дисциплина забыта.
Сотрудники лишь отсиживают свои часы, чтобы числиться
где-то и получать карточки. Почти у каждого семейное горе.
Мужья мобилизованы. Дети эвакуированы. Полная растерян¬
ность в настоящем и неизвестность в будущем»79. О нехватке
информации вспоминает композитор Д. А. Толстой. Руковод¬
ство консерватории, где он учился, решило принять участие
в укреплении обороноспособности города. Однако «первые две
инженерно-технические попытки носили комический характер»:
«Вдруг всех оповестили: едем к эстонской границе копать про¬
тивотанковые рвы. <.. .> Приехали. ...Но через полчаса поехали
с повышенной скоростью обратно в Ленинград. Так сказать,
„драпанули44. На обратном пути „питались44 слухами: „Ты что-
нибудь слышал?44 - „А что?44 - „Говорили, немец близко44. - „Кто
сказал?'4- „Музыковед Друскин из третьего вагона44»80. «После
ликвидации Шавсльского направления дня через два узнали,
что фашисты уже под Псковом. Этот невероятно быстрый ска¬
чок навел панический страх на многих „обывателей44 города.
Беглецы из Пскова, побросавшие все свое имущество, нагово¬
рили столько страшных ужасов о бомбардировке с самолетов,
Гчтхарт С. И. Воспоминания блокадницы /V Исюрия Петербурга.
2005. X» 5. С. 74.
Лелюхина С. />. Ленинградские записки.
so Толстой Д. А. Для чего все это быно. Воспоминания. СПб., 1995.
С. 164, 165.
30
бомбовозах, о кошмарных пожарах и зверствах фашистских
солдат, что почти вес, с кем мне приходилось говорить, поте¬
ряли голову и спокойное здравое мышление. Громадная масса
народа бросилась к вокзалам, но поезда не ходили, и никто,
кроме особо важных трусих и „знатных” лиц, нс сумел выехать
из Ленинграда»*1.
Одновременно но мере продолжения войны и получения
неутешительных известий о продвижении врага, постоянного
нарастания тревог, волны слухов и разговоров, горожане про¬
должали надеяться на победы Красной армии, страстно ждали
известий об этом. Та же мучительная неизвестность, которая
вызывала страх, порождала надежды. «Сегодня настроение -
не поймешь. С утра было очень плохое, так как сводка была
очень скромная, но днем что-то прояснилось. Какая-то бурность
во мне, какое-то предчувствие. По-моему, сообщат в ближай¬
шие дни и интересное в нашу пользу. <...> У меня почему-то
предчувствие, что скоро врагу дадут жару - опомниться
не успеет», - записала 13 августа в дневнике А. Н. Боровикова82.
На следующий день Г. А. Князев описал гораздо более тре¬
вожные настроения горожан: «Приехавшие с земляных работ
рассказывают, что пережили около Минска неоднократную
бомбежку и все время слышали гул артиллерийской канонады.
Вечером принесли известие, что передовые части прорвались
к Волосову. Город полон всевозможными слухами. Особенно
в нервном состоянии женщины. До последних дней они кре¬
пились. Сейчас не выдержали нервы»83.
Ленинградцы были, видимо, настолько встревожены, что
любая информация, от кого бы она ни исходила, пугала человека,
провоцируя панические настроения: «Что же это? Подготовка
к эвакуации всего населения, к сдаче Ленинграда? Сегодня даже
стойкие люди струхнули. <.. .> Газеты полны ужасами, пережи¬
тыми жителями в оставленных городах. Действительно, самое
страшное - массовая эвакуация, и одинаково страшное - быть
захваченным немцами и подвергнуться террору палачей. Я об 44 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные замезки 1941-1944 п. С. 11.
х2 ЦГАИГ1Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 15. Л. 13.
х- Князев Г. Л. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945 С. 123.
31
этом стараюсь не думать. У многих развивается „паникерское^
настроение. Ждут бомб, ждут немцев, ждут кошмара эвакуации,
ждут сокращения, безработицы...» (14 авгуета)84. «15 августа мы
покшгули пашу дачу, - вспоминает В. II. Нвгеньев-Максимов. -
<...> - Наш прекрасный и величественный город был еще
целехонек; его широкие тротуары были залиты бесчисленной
толпой. Именно бесчисленной. Даже на глаз было видно, что
народонаселение города значительно увеличилось. Да оно
и неудивительно: в город бросились сотни тысяч жителей тех
районов области, которых уже непосредственно коснулось
огненное дыхание войны»85.
Настроение горожан постоянно менялось, причем ради¬
кально. Народная молва не только компенсировала нехватку
официальных известий, но и опережала их по своей оператив¬
ности. «Тут нужно упомянуть о настроениях этой последней
десятидневки* - отмечает в дневнике 15 августа М. С. Коно¬
плева. - 13 первой ее половине было до известной степени
спокойно, и даже панически настроенные проявляли некото¬
рую бодрость духа, но дня четыре-пять тому назад настроение
резко ухудшилось. Особенно тревожной была одна ночь, когда
в учреждениях получили срочное распоряжение об эвакуации.
Волна паникерских слухов поднималась все выше. Сводки,
передаваемые по радио, были, как обычно, весьма кратки
и общи, а слухи с фронта просачивались разными извилистыми
путями: об оставлении нашей армией Смоленска радио сооб¬
щило 14-го утром, по уже 12-го об этом говорили в городе»86.
Характеризуя ситуацию в Ленинграде в тс же августовские
дни, Г. А. Князев записал: «В связи с последними событиями
на фронте жители потеряли спокойствие. Уезжают из шрода все,
кто может. Это начинает принимать массовый характер. Самое
страшное, если это перейдет в психоз. Что может быть страшнее
бегущих миллионов! .. .Все волнуют друг друга самыми разно¬
образными слухами. Даже в глазах М. Ф. (Мария Федоровна -
жена Г. А. Князева. - В. 11.), наслушавшейся сегодня во дворе во
время дежурства всякой всячины, - испуг, страх и, может быть,
м Гам же.
Евгеиьек-Максимок В. Е. Черные дни Лснижрада. С. 110.
w' ОР РНЬ. Ф. 368. Ьд. хр. 1. Л. 38, 39.
32
инстинктивнос стремление бежать» (15 августа)87. «Очень мно¬
гие уезжают; женщины с детьми, уезжая неведомо куда, почти
обезумели от отчаяния. На вокзале... - столпотворение... <...>
Конечно, море всевозможных слухов, преувеличений, созда-
ваиие всяких ужасов» (18 августа)88. «Официальных сообще¬
ний о положении на подступах к Ленишраду нет. Но сведения
просачиваются, скорее всего, с беженцами, - свидетельствует
в августе 1941 г. командир роты МПВО Н. М. Суворов. - Гово¬
рят, что немец задержан в районе Луги - как раз там, где руками
ленинградцев возведен оборонительный рубеж. Вес втайне
надеются, что дальше врага нс пустят, погонят с этого рубежа
назад. Однако добрая весть вскоре сменяется плохой - фашисты
наступают, лужскис укрепления прорваны, танковые колонны
гитлеровцев с каждым днем ближе. Пришел день, когда все
с замиранием сердца услышали артиллерийскую канонаду.
Город все более входит в орбиту фронта. ...Передают слова
Климента Ефремовича Ворошилова: „Ленинград мы не сдадим,
по уличные бои возможны44»89.
Накануне блокады, особенно в связи с появлением боль¬
шого количества беженцев и под влиянием смятенных слухов,
в городе усиливались панические настроения, которые в свою
очередь провоцировали новые волны пересудов и догадок.
«В эти дни (двадцатые числа августа) в Ленинграде обо¬
стрилось тревожное настроение. На улицах и в трамваях,
переполненных разношерстной публикой, ярко чувствовалось
почти паническое опасение за свою жизнь. Особенно жалко
и печально выглядели женщины-беженки, побросавшие свое
жилье в районах, недавно занятых неприятелем. Они обраща¬
лись к встречным незнакомым прохожим и умоляли еказать, что
делать, где переночевать, куда обратиться за помощью. Но едва
ли кто-либо из ленинградцев мог дать несчастным толковый,
деловой ответ, так как и сами жители города не знали, что будет
с ними и в самом городе через два-три часа. Действительно,
никто, за исключением ответственных служащих и высших **7 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 124.
sb Там же. С. 130.
х<; Суворов Н. М. Сирены зовут на посты. Страницы блокадного
дневника. Л.. 1980. С. 16, 17.
' R 1 Пмпкснич
33
военных лиц, крепко хранящих молчание, не знал настоящего
положения на фронтах ближних и дальних. Ни в газетах, ни по
радио нс передавалось ничего определенного»90. Официальной
информации действительно по-прежнему остро не хватало,
а ее содержание вовсе нс удовлетворяло горожан: «Известия
с фронта - „упорные бои'1 ...Полторы стереотипных строчки.
Правильно ли так кратко сообщать о военных действиях?
Ведь каждый начинает расшифровывать по-своему, когда
читает столь же краткое добавление к стереотипу: „Остав¬
лен Гомель... Оставлен Кингисепп...“ И как много вздорного
выдумывается при собственного изделия комментариях. Мы
так ничего и нс знаем толком, что делается на фронте. <...>
В наших информбюро сразу за краткой сводкой сообщаются
отдельные эпизоды. Сперва они возбуждали интерес, теперь
обратились в более или менее повторения и потеряли свое
волнующее значение» (23 августа)91 *. Одновременно росла
тревога из-за лавины стихийных известий о ситуации на под¬
ступах к городу. «К концу августа с каждым днем становилось
тревожнее. Ходили все более страшные слухи об окружении
Ленинграда. Да что слухи, если по радио 21 августа пере¬
давали: „Над нашим городом возникла непосредственная
угроза. Враг пытается проникнуть к Ленинграду. Будем стойки
до конца"» (Л. Л. Эльяшова)9:.
Самые разные люди, в том числе те, кто, казалось бы, дол¬
жен был быть более других осведомлен о положении дел или
вовсе не верил молве, стали обращаться к слухам как, по сути,
единственному источнику информации. «По городу разнеслись
слухи: Кингисепп отбит... Нарва отбита... Смоленск, и Старая
Русса... „Если даже хоть один из этих слухов - правда, - записал
24 августа в дневнике фронтовой корреспондент П. Н. Лукниц-
кий, - значит, ситуация улучшилась". К сожалению, ни один из
слухов не соответствовал действительности»93. «Распростра-
w Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941- 1944 гг С. 15. 16.
91 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 141.
42 Эльяшова Л. Л. Мой блокадный университет. Саратов. Мои учи¬
теля // «Мы знаем, что значит война . ». С. 154.
93 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 221.
34
имо I см масса слухов, плохих и хороших, - отмечает 26 августа
и дневнике и.о. директора Ленинградского инстигута истории
IIK 11(6) П. А. Соколова. - Говорят, будто наш Балтфлот сделал
крупную десантную операцию в Прибалтике и теперь идут
они и Риге и Либаве уже четвертый день. Говорят, что наше
положение под Ленишрадом улучшается и что у нас появились
американские танки и авиация. Так хочется иметь хорошие
и тссгия с фронта. Однако сводки очень скупы, и ничего по
i уществу нс дают, кроме отдельных эпизодов. Все понимают
и I этого, что наше положение тяжелое»94. «Ходят слухи, что
немцы уже подходят к Колиино...», - фиксирует в дневнике
29 августа школьник Д. Афанасьев95. Даже человек образо¬
ванный, критически мыслящий, находясь в информационном
вакууме и не доверяя слухам, не мог составить рациональной
картины происходящего: «Я потерял всякую ориентировку
в совершающихся событиях. Не отдаю себе отчета, насколько
серьезно положение Ленинграда. Нужно ли готовиться к худ¬
шему, задержано ли наступление и надолго ли, идет ли окру¬
жение нашего города, будет ли оказано сопротивление в самом
городе, на улицах, площадях, в каждом доме, или войска выйдут
из городской черты?.. <...> Впереди никакой перспективы»
(30 августа)96. «Полная неизвестность. Слухи только ползут
как змеи. <...> Каждую прожитую минуту, час, сутки считаем
подарком судьбы. Живем настоящим моментом и благодарим
судьбу за дарованное счастье!» (31 августа)97. Таким образом,
испытания лета 1941 г. нанесли тяжелейшую психологическую
травму миллионам советских граждан, в том числе ленинград¬
цам. Поражения Красной армии, быстрое продвижение врага по
советской территории, оставление многих городов, очевидная
угроза Ленинграду - все это вызывало у людей ошеломление,
неуверенность, растерянность, сэрах.
В начале сентября в городе было тревожно, его обитатели
со страхом ждали развития событий. Бытовали панические 4Ч4ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 109. Л. 10.
v5 Самый страшный год блокады (Д. Афанасьев) /7 Слалева Г. В.
«Блокадных детей просветленные рица». С. 23.
Кин-see Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 149.
,7 Там же. С. 151.
35
настроения, но они нс носили массового характера, а паникер¬
ские пересуды вызывали у большинства ленинградцев негатив¬
ную реакцию. Планировщик завода им. Молотова Н. П. Осипова
записала в дневнике: «Противны разговоры шептунов, что нас
захватят, хочется говорить везде: мы возьмем, все будет наше.
<...> В трамвае слышны были разговоры об отступлении
наших войск, трудной жизни, нехватках. Боязнь, что возьмут
Ленинград. Хотелось встать и за эти разговоры, за паникерство
на ходу выбросить из вагона»9*. «И все бесконечные слухи,
от которых валится голова, - отмечает в дневнике 4 сентября
писатель Е. К. Васютина. - Все точно и достоверно, а через час
оказывается: все - вранье. Мне кажется, следует жестче к этому
относиться - безусловно, враги стараются создать панику»99 *.
Дневниковые записи ленинградцев свидетельствуют
о больших колебаниях настроений. «Есть паникеры-пессимисты
и паниксры-опти\шсты»,1К). Г. А. Князев фиксирует обнадежи¬
вающие разговоры: «Произошел какой-то перелом в военных
действиях на приступах к Ленинграду. Говорят, что немцы
отогнаны, что они понесли огромные потери. Называют цифру
60 тысяч убитыми и ранеными. <...> Где произошел перелом
военных событий, точно нс знаю. Еще утром говорили, что
немцы высадили десант у Ивановских порогов и путь с Москвой
и страной по железным дорогам окончательно прерван. Еще
утром рассказывали о ночной бомбежке и пожарах в Колпине
на Ижорских заводах. К середине дня положение измени¬
лось, и выступление какого-то командира по радио известило
ленинградцев о переломе событий на Ленинградском фронте
в нашу пользу» (4 сентября)101. Два дня спустя искусствовед
Н. Н. Лунин отмечает тревожные неофициальные сообщения:
«Слышно также, что повсюду в окрестностях десанты. Кольцо
непрочное, и поэтому настроения, главным образом среди эва¬
куируемых, колеблются; еще надеются прорваться. С фронта
44 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 89. Л. 3. 5 об.
44 ЦГАЛИ CI16. Ф. 522.0ц. 1. Д. 39. Л. 36 об.
им Меттер И. М. Записные книжки разных лет // Избранное. СПб..
1999. С. 108.
101 Князев Г. Л. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
С. 157, 158.
36
нее it) же: многочисленные симптомы разложения. Вчера видел
/|нух наших студентов из-под Гатчины - бодряги; хвалят мор¬
ские части и „кроют44 командование. Много истерики, а сейчас
пне тихо, как будто нс происходит ничего» (6 сентября)102,
«libuia ли паника? Нет! Нервное состояние, конечно, но нс
было ни криков, ни суетни. Каждый осознавал опасность,
но отчаяния не было» (7 сентября)103. «Слухов гьма - приносят
соседи» (К) сентября)104. «Слухов в то время было очень мною,
они проникали со всех сторон - от соседей, знакомых и даже
от совершенно неизвестных людей. По радио или в газетах все
было сдержанно и неопределенно: „Враг у стен Ленинграда14,
„Враг у ворот Ленинграда4'. А по слухам знали, что немцы взяли
Урицк, что они в Стрельне, у больницы Фореля, где-то недалеко
от Средней Рогатки. Слухи распространялись мгновенно»105.
«Но в памяти сохранилось, что даже самые страшные слухи -
новости или предположения - передавались сдержанно, без
паники. Я не видела, чтобы кто-нибудь рвал на себе волосы,
кричал, рыдал... Трудно даже понять, как сохранялась такая
выдержка в массе населения. Сейчас мне кажется, что эта
сдержанность была своеобразной защитной реакцией. И еще-
злобпых или каких-нибудь злонамеренных слухов мне самой
слышать не приходилось. Mire кажется, что их почти и не было.
Нервы у всех были напряжены до предела, и распространителям
такого рода слухов могли дать отпор любыми средствами»106.
Удивительную атмосферу вакханалии самых разнообраз¬
ных, в том числе абсолютно фантастических, толков и предпо¬
ложений точно и образно передал Д. Н. Альшиц: «На панели
кучками стояли люди. Улица Стачек была своеобразной биржей
сведений и слухов. Сведения - рассказы людей, только что нри-
102 flvuuH II. II. Мир светел любовью. Дневники. Письма. М., 2000.
(\ 345.
Грязнов Ф. Л. Дневник. 7 сентября 1941 г -7 февраля 1942 г. //
«Доживём ли мы до тишины?»: Записки из блокадною Ленинграда /
Coci. В. М. Ковальчук (отв. ред.), А. И. Рупасов, А. И. Чиешков. СПб.,
2009. С. 13.
104 КуляСжо В. Г. Блокадный дневник // Нева. 2004. № 1. С. 210. 211.
105 Готхарт С. II. Воспоминания блокадницы 7 История Петер¬
бурга. 2005. №5. С. 76.
ш< Там же. С. 77.
37
бежавших „оттуда", - носили нсвсеелый, порой удручающий
характер. Явные слухи и досужие домыслы были, напротив,
окрашены лихим оптимизмом. ...Рассказывали, что наши
части, сражавшиеся в течение июля-августа под Лугой, теперь
ударили в тыл немцам, подошедшим к Ленинграду. В результате
немцы будто бы спешно отходят на запад. ...Утверждали, что
противотанковые рвы, вырытые вокруг города ленинградцами,
соединены с заливом, реками и озерами. Теперь открыли спе¬
циально сделанные шлюзы, и вода затопила во рвах вражеские
корпуса. Рассказывали о собаках, обученных бросаться под
днище танка с грузом взрывчатки. Несколько случаев успеш¬
ного их применения на фронте превратились в этих рассказах
в истребление сотен танков врага. Воображение говорившего
об этом старичка собрало воедино под Ленинградом на новую
героическую службу всех пограничных собак, отведенных
с западной границы. Им на помощь, но его словам, спешили
собаки с Дальнего Востока... Был, однако, среди всех этих слу¬
хов один - главный. Он начал циркулировать в городе недели
две назад, после того как фашисты перерезали железные дороги,
соединявшие Ленинград со страной. Он витал и сейчас здесь,
над улицей Стачек. Упорно говорили, что в Москве формиру¬
ется народное ополчение для помощи Ленинграду. Утверждали,
что со дня на день под Ленинград прибудут дивизии сибиряков,
узбеков, казахов... А какие они все стрелки! Сибиряк попадает
дробинкой в глаз белке, чтобы не испортить шкурку. Узбек так
же метко бьет в глаз беркуту, а казах - степному орлу. Тем более
легко каждому из них попасть в глаз фашисту В это верили
все. Это, собственно, и была высказанная вслух вера в то, что
страна Ленинград не отдаст. И это была мечта. Мечта, которой
суждено было сбыться. Они все придут защищать Ленинград -
и сибиряки, и узбеки, и казахи, и москвичи. Придут испанские
республиканцы. Придут немецкие антифашисты... Только это
будет позже. А сегодня разговор о них - еще только мечта и -
все-таки - слух» (16 сентября 1941 г.)107.
Неформальное коммуникативное пространство блокадного
Ленинграда было результатом, совокупностью взаимопроника¬
107 Альиищ Д. Н. Приказа умирать нс было // Альшиц Д. Н. За нами
был наш гордый город. С. 78, 79.
38
ющих, дополняющих и противоречивых сведений, поступавших
Hi самых равных источников. Черпая из них информацию, люди
пытались создать целостную и адекватную картину. К примеру,
ленинградцы жадно прислушивались к тому, что рассказывали
беженцы, жители пригородов, побывавшие на оборонных рабо¬
тах, а обитатели окраин искали новые известия у горожан. Про¬
блема состояла в том, что немцы приближались к Ленинграду
слишком быстро, и люди, проникавшие в город извне, тс, кто
побывал на оборонных работах, часто не могли удовлетворить
информационный голод. «Большинство жителей оккупирован¬
ного Пушкина в своих воспоминаниях сходятся на том, что
вход немцев в город был для них полной неожиданностью.
Александр Князев вспоминал, что люди, возвратившиеся
и Пушкин 16 сентября с работы из Ленинграда, 17 сентября
выехать в Ленинград нс смогли. Поезда уже не ходили»108.
«Шли в Ленинград маленькими группками, - свидетельствует
17 сентября 1941 г. в дневнике хранитель Екатерининского
парка в Пушкине Е. Л. Турова - Ночью прошел слух, что
немцы заняли Пулково и отрезали нас от Ленин] рада. Это
было неправдой»109. Житель пригорода Ленинграда, Лисьего
Носа, скульптор В. С. Новиков, подростком встретивший войну,
вспоминает: «Уже вовсю шли обстрелы, бомбежки. Ночами
огнем полыхало небо. Откуда-то с залива вместе с утренними
туманами тянулся запах пороха и гари, едкого дыма. Немцы
подошли к городу вплотную. Вместе с беженцами поползли
слухи: „Взяты Петергоф, Бслоостров, Гатчина...44 ...Сжималось
сердце от всего виденного, глаза молчаливо спрашивали: „Что
делать? Как поступать?44 Но ответа нс было. Каждый оставался
со своей неизвестностью»110. «Неужели придется сражаться
на улицах? Разговоры неизменно вращаются вокруг этого. Что
ж, если понадобится, будем драться! Каждый чувствует: мы
находимся на пороге решающих событий... Случается, обыч- * IIЦыпин И. М. Город Пушкин в годы войны. СПб., 2010. С. 48.
|,w Подвж века. Художники, скульпторы, архитекторы, искусство¬
веды в годы Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда.
Воспоминания, дневники, письма, очерки, литерагурные записи / Сост.
II Манерная. Л., 1969. С. 18.
1Ш Новиков В. С. Блокада снйтся мне ночами. Воспоминания. СПб.,
2009. С. 34
39
ныс слова вдруг приобретают глубокий смысл. Так произошло
с двумя словами: „Немец окапывается*4. Каким образом об этом
узнали? Не Moiy сказать. Но вдруг все вздохнули с облегчением.
Окапывается, зарывается в землю... Значит, наступление врага
захлебнулось, он переходит к обороне»111.
Враг замкнул кольцо блокады 8 сентября 1941 г. Офици¬
ально осада будет признана только через два месяца, на про¬
тяжении которых горожане смогут лишь догадываться, что
Ленинград окружен. «Ходят слухи, что город окружен немец¬
кими войсками», - записывает 12 сентября Д. Афанасьев112.
На другой день новая запись: «Похоже, что город действительно
окружен. Что же будет? Даже страшно подумать. Долго не мог
заснуть, все думал»113. «Жадная „ловля“ фронтовых слухов,
радость при благоприятных и разочарование при обратном»114.
В неведении и тревоге были и раненые фронтовики, находив¬
шиеся в Ленинграде: «В госпитале много тяжело раненных.
В 8 часов утра вхойсу в палату... Все глаза обращены на меня:
не принесла ли я добрых вестей с фронта? Но их нет, и лица
мрачнеют» (18 сентября)115. «Все охвачены страхом. Даже ото¬
ропь берет перед этой заразой» (19 сентября, И. Д. Зеленская)116 117 *.
«Говорят, что немцы брешут о нашем окружении. Если даже
и так, то мы этого не чувствуем. Армия питается прекрасно:
колбаса и масло (40 грамм<ов>) па закуску, хлеба без нормы.
В технике, по единогласному мнению, тоже нет недостатка.
Перебоев в снабжении боеприпасами нет, а это самое главное»
(20 сентября)м?. Пытающаяся анализировать городскую молву
М. С. Коноплева записала 21 сентября: «Говорят (неизвестно,
ш Суворов И. М. Сирены зовут на посты. Страницы блокадного
дневника. С. 19.
112 Самый арашный год блокады (Д. Афанасьев) // Сталсва Т. В.
«Блокадных детей просветленные лица». С. 23.
1.3 Там же.
,м Файнштеин Н. С. Была война, была блокада... Записки очевидца.
СГТб.. 2011. С. 35.
1.4 Папикова-Рубец К. В. Они учились в Ленинграде. Дневник учи¬
тельницы. Л., 1954. С. 34.
пг'ЦГАИПДСПб. Ф. 4000. Он. М Д. 36. Л 18.
117 Фаииштеии //. С. Была война, была блокада... Записки очевидца.
С. 38.
40
•10 каких основаниях и откуда могли быть почерпнуты такого
рода сведения!), что частые налеты фашистской авиации за
последние недели и обстрелы из дальнобойных орудии города
имели целью главным образом оказать психическое воздействие
но население и Ленсовет, посеять панику, но что ленишрадцы
выдержали лот искус с честью»,,х. 13 тот же день ленишрад-
ский ученый констатирует: «Что же происходит? Никто ничего
толком из нас нс знает. Враг у ворот. Где-то близко. Но где?
Люди растерянно глядят друг на друга, но редко кто-нибудь
задает вопрос»119. «Слово „блокада1' я впервые услышала от
старосты Раи. Рая сказала мне и еще нескольким девочкам, что
она была в райкоме комсомола и там говорили, что город окру¬
жен со всех сторон и что немцы хотят создать блокаду. .. .Хотя,
как я теперь понимаю, город уже был в то время блокирован.
.. .Странно было представить, что... из Ленинграда невозможно
никуда выехать. Вес шло такими темпами, что уже, наверное,
на другой день после разговора с Раей о блокаде стали говорить
псе и во всеуслышание. И все равно в сознании это не уклады¬
валось, казалось невероятным и невозможным»120.
Пугающая неизвестность порождала стремление обнару¬
жить причины и виновников критического положения. «Гово¬
рят, что немцы почти у ворот Кировского завода. И все же я не
представляю себе, что они могут войти в город. Я не знаю, что
именно, но что-то должно помешать им. Хотя в наши силы я уже
нс верю. ..»121 О. Ф Берггольц отчаянно восклицает: «Боже мой,
Боже мой! Я не знаю, чего во мне больше - ненависти к немцам
или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой
жалостью, - к нашему правительству. <...> Может быть, мы
так позорно воюем не только потому, что у нас нс хватает тех¬
ники (но почему, почему, черт возьми, не хватает, должно было
хватать, мы жертвовали во имя се всем!), нс только потому, что
душит неорганизованность, везде мертвечина, везде... кадры
помета 37-38 годов, но и потому, что люди задолго до войны
тОР РЫБ. Ф. 368. Ьд хр. I Л. 95.
т Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941 1945 С. 183.
120 Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы // История Петер¬
бурга. 2005. JSfo 5. С. 76.
1:1 Ле.чю.хнна С. Ь. Ленинградские записки.
41
устали, перестали верить, узнали, что им не за что бороться.
О, как я боялась именно этого! Та дикая ложь, которая меня
лично душила как писателя, была ведь страшна мне не только
потому, что мне душу запечатывали, а еще и потому, что
я видела, к чему эго ведет, как растет пропасть между наро¬
дом и государством, как все дальше и дальше расходятся две
жизни - настоящая и официальная» (22 сентября 1941 г.)|::.
Не только в откровенных записях О. Ф. Берггольц,
но и в дневниках других блокадников содержатся упреки
в адрес власти, а также собственное объяснение сложившегося
положения и тревожное ожидание будущего. «Утром слуша¬
ешь радио, и тоска сжимает сердце, - записывает 16 октября
учитель В. М. Ивлева. - Мы сдаем города один за другим.
Москва уже в опасности. Нс выдержать нам. Гибнут люди, и все
бесполезно - напора приостановить, видимо, мы не в силах.
Где же наша мощь, которой мы хвалились? Где наши орудия,
боеприпасы? У нас ничего нет, мы просим помощи у Англии,
у Америки. Плохие это помощники, больше словами, чем
делом. Да, горькая участь ждет нас. Ленинград не устоит, и мы,
как муравьи, погибнем под пятой победителя»123.
К октябрю 1941 г., когда, как казалось блокадникам, угроза
вторжения немцев отступила, произошло определенное при¬
выкание к опасности, известная стабилизация общественных
настроений, буря страхов, эмоций в городском сообществе вре¬
менно улеглась. Большинство ленинградцев уже представляли
себе тяжелое, хотя и не такое ужасающее как в реальности,
будущее, но продолжали жить надеждой. * 121:2 Ольга. Запретный дневник. С. 64, 65.
12' Будни Подвига: блокадная жизнь ленишрадцев в дневниках,
рисунках, документах / Сост. В. М. Давид. СГТб., 2006. С. 31.
2. ДЕФИЦИТ ДОСТОВЕРНОЙ ИНФОРМАЦИИ
2.1. «И всем так мучительно хочется знать,
что делается „там“, на фронте...»
По мере приближения врага к Ленинграду в августе-начале
сентября 1941 г. в городе нарастали беспокойство, тревога,
смятение. Увеличение этой напряженности было связано с воз¬
никавшими слухами. Ленинградцы пытались дистанцироваться
от подобных известий, опровергать сплетни, чтобы нс усугу¬
блять стрессовую ситуацию. «Нс хочется писать вес о том же
и о том же. А просвета нет. Какой уж там просвет, когда тучи
сгущаются! Вести из города все тревожнее. Говорят о стреми¬
тельном наступлении немцев. Они рвутся к Ленинграду. Мы
решили сидеть на даче, пока нс возьмут Лугу... За три часа
пребывания в Ленинграде наслушаешься столько, что надолго
последний покой потеряешь» (1 августа 1941 г.)1. Впрочем,
ленинградцы опасались оставаться на дачах, располагавшихся
на Карельском перешейке. О том, что происходило в Тсриоках
(с 1948 г. - Зеленогорск) в первый день войны, вспоминает
М. А. Гусарова: «Вес бежали к вокзалу, чтобы скорее уехать.
Начался штурм поездов, электрички тогда еще нс ходили. ...
Все боялись финнов, которые моши вернуться на свою землю»2.
«22 июня 1941 года застал нашу семью... на снимаемой у мест¬
ного населения даче в... поселке Райвола, вблизи Зеленогорска.
...Помню испуг новых хозяев (русских, получивших, видимо,
1 Скрябина Е. А. Страницы жизни. М., 1994. С. 115.
: Откуда березся мужество, воспоминания петрозаводчан, пере¬
живших блокаду и защищавших Ленинград. Петрозаводск. 2005. С. 92.
43
даром свой дом), охвативший их при мысли о возможной рас¬
праве с ними финнов, которые, а вдруг? - вернутся обратно.
В тот же день вес дачники возвратились в Ленинград»3.
Особое беспокойство вызывало у горожан положение дел
на фронте. «Настроение масс становится „тыловым", все реже
встречаются люди бодро настроенные, бытовые затруднения
приобретают первенствующее значение. - свидетельствует
15 августа М. С. Коноплева. - И юлько по словам побывавшего
ближе к фронту, на окопных работах, в войсковых частях сохра¬
няется спокойное настроение»4. «Наплыв беженцев свидетель¬
ствовал с чрезвычайной наглядностью, - вспоминал о проис¬
ходившем в середине августа В. Е. Евгсньев-Максимов, - что
дела на фронте идут неважно, что наступление немцев все
еще не встречает решительного отпора. О том же, в сущно¬
сти, твердили скупые сводки Информбюро. В каждой почти
из них упоминались названия все новых и новых городов,
занятых врагом. Должен признаться, что я чувствовал себя
в эти дни совсем растерянным. Столько раз приходилось
слышать в выступлениях наиболее ответственных деяте¬
лей о силе Красной армии, о том, что в случае войны она
будет вестись на неприятельской территории, что сознание
как-то не могло примириться с происходящим»5. Г. А. Князев
постоянно возвращался к главному, приводящему в смятение
вопросу: «В голове одна сверлящая мысль, что делается там,
на фронте?» (21 августа)6.
Люди страшились будущего. Главной причиной страха
была неопределенность. Средством борьбы горожан с унынием
и отчаянием были лишь упования на лучшее и обнадеживаю¬
щие слухи. «Из газет и по радио только общие слова о том, что
Ленинграду зрозит непосредственная опасность и что наносим * *' Довгср В. //. Воспоминания о блокадной зиме // История Петер¬
бурга. 2005. X" 4. С. 80.
* 0|дел рукописей Российской национальной библиотеки (далее
ОР РНЬ). Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 39.
* Евеепьев-Максимов В. Е. Черные дни Ленинграда. Воспомина¬
ния 7 Звезда. 2011 .№ 2. С. ПО.
ь Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб.,
2009. С. 139.
44
поражение врагу» (7 сентября, А. А. Бардовский)7 *. Когда ниса-
iujiii и драматург В. В. Вишневский на третий день блокады
приехал в Ленишрад, он с радостью отмечал, что «люди в поезде
сравнительно спокойны. ...Но не все шло хорошо, он встречал
и (мкровенную панику. Нелепые слухи распространялись из-за
oicyiCTBMH точных сообщений. <...> Все знали, что на фронте
дели плохие - но в какой степени? Насколько хуже, чем сообща¬
йся в сводках?»* «Сводка опять туманная - бои на всем фронте.
Ч м-10, видимо, готовится. Говорят, что мы усиленно подтягивали
к фронту свежие резервы с востока. Скорей бы уж наступил пере¬
лом!», - записывает 30 сентября Д. Афанасьев9.
Ленинградцы пытались рассуждать о причинах острой
нехватки информации и появления слухов. Художник И. А. Вла¬
димиров пишет: «Я очень сожалею, что у наших властей
установилось правило не сообщать но радио или в газетах, где
идут бои и какие рубежи заняты неприятелем, и нам, обыкно¬
венным смертным, приходится довольствоваться случайными
сведениями, идущими или от раненых бойцов, или от беженцев,
эвакуированных из мест столкновений с вражескими отрядами.
Все эти сведения, конечно, более похожи на „слухи44, но, что же
поделать, власти жителям не доверяют, должно быть, боятся,
что кто-нибудь „прошнионит44 эти сведения „врагу14, но спра¬
шивается, какому „врагу44? Германцам? Да ведь германцы-то
сами находятся в этих рубежах и, следовательно, от них нечего
скрывать. А ведь если бы власти официально и правдиво
подробно сообщали о положении на боевых фронтах, то все
„слухи44 и всевозможные кривотолки - „бабьи44 пересуды сами
собой исчезли»10 * *. Блокадник задавался вопросом о том, почему
власть нс комментирует то, что тревожило всех горожан:
7 Центральный государственный архив историко-политических
документов Санкт-Псчербурга (далее - Ц1АИ11Д СПб). Ф. 4000. Ом. 11.
Д 7. Л. 28 об .
х Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. М., 1996. С'. 311.
“ Самый с i рашныП i од блокады (Д. Афанасьев) // Сталсва Т. В «Бло¬
кадных детей npoeReiленные лица». Художественно-документальные
очерки. М.; Торопец, 2010. С. 24.
10 Владимиров У/. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 и. / Подтювка текста, встун. ст., биогр.
очерк Н. И. Баторевич. СПб., 2009: С. 23.
45
«Ни в газетах, ни по радио ни слова нс говорилось об этих про¬
должительных и жестоких артиллерийских бомбардировках,
разрушивших мною десятков домов, убивших и искалечивших
сотни людей»11. Журналист К. Н. Сельцер сетовал: «День ото
дня кольцо окружения, осады чувствительнее. Холя сообщения
с фронта... рассказывают о замечательных действиях наших
войск. ... Но враг у ворот, и опасность по-прежнему висит
над чудесным городом. Кто избавит нас от нее, кто спасет наш
Ленинград? Нс чудеса, конечно, - в чудеса не верю» (10 октября
1941 г.)12. «Враг наступает огромными численно превосходя¬
щими силами. Но по выводам Информбюро - это как будто
спасительно для нас. Логики мало. Пока мы отступаем на новый
рубеж...» (12 октября 1941 г.)13.
Горожане остро нуждались в известиях о положении
на фронте, однако официальная информация явно не соответ¬
ствовала действительности. Наиболее сильно это несоответ¬
ствие ленинградцьинцущали в первый год войны. «Так мучи¬
тельно хотелось бы услышать что-нибудь верное о положении
на фронте, а радио продолжает повторять стандартную фразу:
„Красная армия вела бои на всем фронте, а авиация уничтожила
столько-то вражеских самолетов44 и передавать беллетристи¬
чески обработанные военными корреспондентами эпизоды
из фронтовой жизни о подвигах отдельных бойцов и подраз¬
делений Красной армии, - фиксирует 13 сентября М. С. Коно¬
плева. - И это в то время, когда на подступах к городу идут
бои, решается судьба города! И всем так мучительно хочется
знать, что делается „там44, на фронте...»14. Характерно, что
в комментарии автора, оставленном в дневнике после войны,
отмечается: «В это время, в начале войны, мы еще не осознали,
что сообщения по радио и не могут быть иными»15. Очевидная
досада ощущается в дневниковых записях А. А. Бардовского:
«Сводки в газетах и по радио пусты - каждый день одно и тоже:
11 Там же. С. 27.
12 Цит. по: Глезеров С. Е. От ненависти к примирению. СПб., 2006.
С. 44.
1г Там же. С. 45.
14 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 80.
]- Там же.
46
„...бои на всем фронте...44» (29 сентября)16. «По сообщениям
Информбюро вот уже больше месяца только общие фразы
о боях на всех фронтах» (8 октября)17 *. «Немцы были очень
близко - в Детском, в Стрельне. в Лигове. ...Где они сейчас
- никто толком нс знает; и что будет дальше - никто нс знает
также. <...> Радио у нас возмутительно. Боже мой, ведь врага
нс побеждают руганью», - сетует 9 октября С. К. Остров-
ская,х. 13 октября она продолжает: «Где линия ленинградского
фронта? Никто нс знает. Может быть в Павловске, может быть
ближе, может быть, совсем близко»19. «Никто из нас, студен¬
тов, истинного положения нс знал, и где находятся немецкие
войска вокруг Ленинграда, мы почти не представляли. Дохо¬
дили только слухи, что немцы заняли ближайшие пригороды.
...Но некоторые говорили, что бои идут уже на окраинах
города и что положение очень и очень опасное. Передавались
даже такие слухи, что готовят к взрыву заводы - их взорвут,
если немцев не остановят»20.
Достаточно точно отражают морально-психологическую
атмосферу и степень информированности ленинградцев суж¬
дения И. А. Владимирова: «Настроение горожан в городе
30 сентября очень подавленное: постоянные тревоги, беготня
в бомбоубежища, недостаток хлеба (по 200 гр<аммов> в день
на человека), совершенное отсутствие картофеля и овощей
и удручающие слухи о наших постоянных неудачах на фрон¬
тах - все это доводит жителей города до полного уныния.
...Зачем, например, выключены все частные телефоны и даже
телефоны-автоматы на улицах? (В эго время телефоны в учреж¬
дениях, складах и т. д. оставлены!) ...Неудивительно, что
в городе все больше и шире распространяются сенсационные
слухи о движениях неприятеля, о сю листовках, о сю угрозах
Ленинграду, об ужасах бомбардировок юрода, о сотнях граж¬
дан, засыпанных в бомбоубежищах и задохнувшихся под облом¬
16 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л 40 об
17 Там же. Л. 45 об.
,кОР РНЬ. Ф. 1448. Бд. хр. 9. Л. 107. 108.
'Нам же. Л. ПО.
Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы Ч История Петербурга.
2005. № 5. С. 76.
47
ками, которые невозможное/) было отрыгь в течение 2 недель
(?!), о страшной голодовке, надвигавшейся на город, об изменах,
о вредителях, диверсантах и шпионах, пробравшихся в центры
управления войсками и города. Подробно описать и пересказать
все чудовищные рассказы „очевидцев44 невозможно и нс нужно.
Городские власти всячески борются с „бабьими слухами44,
но ничего нс выходит, слухи удручают и без того удрученных
граждан осажденного города»21. Однако даже весьма тревожные
слухи пс мешали горожанину сохранять оптимизм и надежду.
Так, А. Н. Боровикова пишет в своем дневнике: «Нелегальные
языки говорят, что немец прет по прямой линии, от Ленинграда
всего километр, но я думаю, что выживу и переживу все. Чем
все кончится? Ведь интересно» (17 октября)22. Даже тревожные
и нерадостные известия, приносившиеся городской молвой,
заставляли еще более активно бороться за жизнь, надеяться
па лучшее.
Состояние неопределенности питалось паническими слу¬
хами. Оппозиционные разговоры возникали в первую очередь
среди людей, которые выражали свои критические суждения,
нс опасаясь за последствия. Так вольно могли высказываться,
например, родственники, вызывая у слушающих уныние
и страх: «М. - паникер и нытик, продолжает ныть и сомневаться
в наших успехах и вообще настроен скептически, „что будет
с нами44. С ним поговоришь, так только испортишь настроение,
тяжелый человек, опасно с ним беседовать, так как в такое тяже¬
лое время он нс поддержит, а убьет тебя морально. Пожилой
человек, самостоятельный, а мужества ни па грош, нужно избе¬
гать частой беседы с ним, а то будет и мне гроб политический
и духовный» (А. Лепкович)2\
Помимо разговоров с близкими людьми, сведения о ситуа¬
ции на фронте и в городе ленинградцы могли почерпнуть
из общения с соседями, сослуживцами, вовсе незнакомыми
людьми в очереди, в магазине, на рынке, в транспорте и т. п.
Именно очереди и рынки, где люди узнавали новости, по мне¬
нию Г. А. Князева, были «главными очагами всяких слухов» * 23:1 В.-шдимиров И. Л. «Намязка о Великой Отечественной войне».
Блокадные замезки 1941 -1944 it. С. 38.
“ ЦГЛИГ1Д СПб. ф. 4000. On. 11. Д. 15. Л. 65.
23 Там же. Д. 58. Л. 3 об.
48
(23 августа 1941 г.)2"1. Например, в дневнике А. Н. Боровиковой
и качестве источника упоминается цех фабрики, в котором она
работала: «Как сообщило „Катушечное Информбюро", здорово
бомбили Мгу и эшелоны с детьми. Вернулись в Ленинград
только вагоны с вещами и детьми. А фашисты строчили из пуле¬
метов с воздуха по укрывающимся. Вот сволочи, если только
это правда» (30 августа 1941 г.)2\ Из разговоров сослуживцев
и коллег «дяди, работавшего ведущим специалистом на каком-то
оборонном заводе... я узнавал о положении на фронте и в самом
городе намного больше, чем сообщалось гго радио в то время
и писалось ггосле войны»* 25 26.
С самого начала войны ленинградцы находились в состоя¬
нии вес возрастающей тревоги, горячо желая услышать что-
либо ободряющее. Ответом на эту потребность была взаимная
психолог ическая поддержка горожан, выражавшаяся в том
числе в оптимистичных, ободряющих разговорах и слухах.
Так люди пытались внушить надежду друг другу: подбадривая
другого, человек поддерживал и самого себя.
О моральном состоянии горожан, их готовности к вос¬
приятию слухов рассуждает в своем дневнике театральный
актер Ф. А. Грязнов: «Одна надежда, что вдруг по радио воз¬
вестят - враг от нашего города бежит. Одна эта мысль при¬
водит меня в радостное состояние. А вдруг, мы ведь ничего
нс знаем, может, нам готовят сюрприз, и тогда увеличат паск,
дадут нам хлеба, крупы, масла вдосталь. Надо, друзья мои,
пережить самим то, что мы сейчас переживаем, чтобы понять
нас, понять наше состояние, наши опасения, наши надежды»
(16 декабря 1941 г.)27. По другой записи, сделанной неделю
спустя, можно судить о психологической атмосфере упований
и надежд, в которой в самое тяжелое время жили блокадники:
«Видя истощенные липа родные, думаешь, а что же дальше будет.
Князев Г. А. Дни великих испытании. С. 142.
25 Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 15. Л. 25 об.
2Л Качалов В. 13 осажденном городе. Воспоминания о ленинградской
блокаде /7 Нева. 2012. Ху 9. С. 175.
27 Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сетября 1941 1.-7 февраля 1942 г. //
«Доживём ли мы до гишины?»: Записки из блокадною Ленинграда /
Сост. В. М. Ковальчук (отв. род.), А. И. Рунасов. А. II. Чистиков. СПб.,
2009. С. 150.
•I В .1 Пяпксмп
49
Дотянем ли? Но бодримся. Подбадриваем друг друга, вселяем
надежду: „Подождите, скоро, скоро все изменится, скоро подкре¬
пимся. Побольше бодрости, больше надейтесь4? И нельзя падать
духом. Ни в коем случае. Упадешь духом, и коней тогда. Сейчас
прослушали известия - 11 часов. Чувствуем, что близится час
освобождения. Все отраднее вести. Но скорее, скорее!»2*
Первой, самой страшной блокадной зимой горожан мучили
голод и холод, артобстрелы и бомбардировки, а также острая
нехватка информации о положении дел на фронте. «Мне
кажется, такое состояние у меня - не только из-за усталости,
недоедания, нервного напряжения, - фиксирует бухгалтер
А. В. Немцев в дневнике 12 декабря. - Есть и другие при¬
чины, морального свойства. Почему после известий о взятии
нашими войсками Тихвина и разгроме трех дивизий немцев нет
никаких сообщений о дальнейшем продвижении наших войск
на этом участке? Неужели враги собрались с силами и опять
обрушились т нас? Нс попали ли мы в ловушку? Почему
вообще нет никаких положительных известий с Ленинградского
фронта?»* 29 «Московскую „Правду44 не приносят нам с 1 декабря.
Почтальонша сказала, что эту газету но частным квартирам
разносить больше не будут. „Ленинградскую правду44 соседи
получают. Она выходит теперь на одном листе. Радио осталось
в той комнате, которую нам из-за холода пришлось закрыть.
Поэтому я сегодня вне курса событий в мире. <...> Прихо¬
дится ограничиться своим малым радиусом в восточной части
Васильевского острова, где я живу» (15 декабря)30. Городскую
газету люди ждали даже в таком, урезанном виде. «У газетчиков
листовка „Ленинградская правда44 продастся нарасхват, всегда
на другой день», - записывает 20 декабря научный сотрудник
Музея города А. А. Чсрновский31.
Надо сказать, сведения, которые могли принести газета
или радио, явно не удовлетворяли острейшую потребность
в информации. Г. А. Князев пишет: «Радио у меня не говорит,
а хрипит и бормочет. С большим напряжением можно разо¬
2К Там же. С. 165.
29 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева // Люди
одной судьбы. СПб., 2005. С. 141.
Кия see Г. Л. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 349.
4 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 119. Л. 47.
50
брать, что вещает диктор. <...> Газеты, как веегда, - сухо
официальные, „стерилизованные41, без дыхания жизни. Инфор¬
мации о боевых действиях под Ленинградом хорошие, но глу¬
хие. Статьи - информационно-декларативно-агитационные.
Очерки - по схеме обычною военного советского „очеркизма44»
(26 декабря)32. И. А. Владимиров замечает: «Сведения по радио
о движении и действиях наших войск в последние дни ограничи¬
лись беллетристическими описаниями мелких боевых эпизодов,
в которых неизменно героическую роль играют комсомольцы
и коммунисты. Почти все эти „описания41, а иногда и личные
выступления гсросв-комсомольцсв у радиомикрофона, раз¬
вязно рассказывающих о своих невероятных „подвигах44, совсем
в стиле знаменитого „Казака Козьмы Крючкова44. За отсутствием
интересных и допустимых цензурой сведений, радио сообщает
на всю страну известие о том, что какой-то колхозник-коммунист
в Акмолинской области откармливает бычка, которого он хочет
подарить нашей Красной армии, или извещает: некая колхозница-
комсомолка в Алма-Ата связала пару шерстяных носков для
бойца» (26 декабря)33. Ситуация мало изменилась и в 1942 г.
Вот лишь несколько записей этого времени: «Плохо то, что нет
никаких новостей, нет газет и радио» (6 января, А. Лспкович)34;
«Сводок не знаем. Газеты приходят с опозданием в 2 дня. Радио
не работает, на улицах газеты вывешивать перестали. Сразу
что-нибудь узнать трудно» (11 января)35; «Радио не работает.
Газет нет» (12 января, главный инженер завода М. М. Краков)36;
«Газеты нам нс подают. Мы сами теперь ходим за нею на почту;
радио не работает... Но мы живем надеждами!» (25 января)37;
«Газетчики на углах улиц не торгуют, газет нет, радио нс рабо¬
тает, а население нс знает, что делается во внешнем мире, только
слухи» (27 января, бухгалтер Н. П. Горшков)3*.
'2 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 366.
33 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 it. С. 84.
ЦГАИГ1Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л. 15 об.
35 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. СПб., 2010.
С. 23.
* ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 52. Л. 7.
37 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 419.
1Ц Гзршков И. /7. Силою света Ъ полсвечи. СПб., 1993. С. 47.
51
С начала войны ленинградцы пытались компенсиро¬
вать острую нехватку информации, преодолеть пугающую
неопределенность, обращаясь к тем, кто по своему служебному
положению, должности должен был знать больше них. вселить
известную уверенность. От власть имущих ждали ясных и прав¬
дивых сведений. «В Ленинграде неспокойно. Ходят тревожные
слухи, - записывает в дневнике 18 августа 1941 г. Е. А. Соко¬
лова. - Вчера услыхала, что распространяется слух, будто бы
немцы взяли Кингисепп. Спросила об этом в райкоме. Инструк¬
тор на это уклончиво ответил, что „никто ничего нс знает44.
Такой ответ похож на подтверждение, а я ждала категорического
опровержения»39. Одной из самых важных тем разговоров горо¬
жан и представителей власти была ситуация у станции Мга. Эго
объясняется тем, что через Мгу проходила последняя железно¬
дорожная линия, связывавшая Ленинград со страной. Возвра¬
щение Красной армии во Мгу было для ленинградцев знаком
скорого прорыва блокады и прекращения голодных мучений.
В блокноте заведующего сектором печати Ленинградского
Горкома ВКП(б) А. П. Гришкевича сохранилась следующая
запись: «.. .ежедневно в Горкоме ВКП(б) раздаются телефонные
звонки, и знакомые и чужие голоса спрашивают (и не только
спрашивают), а обязательно окрашивают слух в соответствую¬
щую безобидную форму: „Слышишь, что в городе говорят:
Мгу взяли.. ,44 - „Чепуха44, - отвечаю ему. - „Ну вот и я говорю,
что чепуха, да не верят... Вот я и решил проверить44. Или: ,Нто
хорошего сегодня в сводке?44 - Рассказываю. - „А как насчет
Mi и?44 - ,Нто насчет Мги?44 - притворяешься ты. - „Нс взяли?44 -
„Нет44. - „Досадно44. Или: - „Слушай, по городу распускаются
провокации, говорят, что сами слышали по радио о том, что
мы взяли Мгу...“ - „Нет, это неправда44. - „А что, не взяли?44 -
„Нет44. - „Вот, черт возьми, досада44 и т. д. Истинная причина
всех этих вопросов ясна - люди желают хлеба, который может
в большом количестве прийти через Мгу»40.
О том, что волновало ленинградцев в октябре, ноябре
и декабре 1941 г., можно судить по вопросам, которые задавали
34 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 109. Л. 4 об.
40 Там же. Д. 28. Л. 5 об, 6.
52
районные аг итаторы, активисты домохозяйств и прочие горо¬
жане, присутствовавшие на совещаниях и иных мероприятиях
н райкоме ВКП(б) Московского района Ленинграда. Вопросы,
содержавшиеся в записках и задававшиеся устно, зафикси¬
рованы в дневнике отдела пропаганды и агитации райкома:
«11очсму наши войска иод Ленинградом нс идут в наступление?
В чем превосходство немецких войск? Когда наладится тепе¬
решнее затруднение с продуктами? Есть ли у нас достаточно
хлебных ресурсов в стране? Как обстоит дело с Тихвином?
Чем объяснить, что под Ленинградом раньше нс вели насту¬
пление, а только отступали? В чьих руках Пушкин? Пробьют
ли наши войска кольцо фашистского зверя? Нет ли признаков
нового фронта на Западе? Каково положение на Ленинград¬
ском фронте? Как обстоит дело с продовольствием? Скоро ли
откроется второй фронт?»41 Среди многочисленных вопросов,
которые, согласно информационной сводке горкома ВКП(б)
от 14 января 1942 г., задавали агитаторам и беседчикам, были
и такие: «В чьих руках станция Мга? Освобождена ли Октябрь¬
ская железная дорога? Верно ли, что нами взяты Старая Русса,
Тосно. Новгород и Чудово? Можно ли ожидать прорыва бло¬
кады до конца января?»42
Впрочем, сами представители городской власти нс всегда
были в достаточной степени осведомлены о состоянии дел
на фронте. Ленинградцы воспринимали официальное мол¬
чание крайне эмоционально, по-своему его истолковывая:
«Наступило 15 января, никаких радостных вестей нет - газеты
не выходят (для трудящихся) - бумаги нет. Радио упорно мол¬
чит более недели, а если заговорит; то сообщает [о подвигах]
рабочих, слесарей, водопроводчиков, шоферов, монтажников
и т. и. Как время подойдет к передаче „Информбюро* 4', радио
выключается, и я по прежнему опыту знаю, что дела на фронте
очень плохи»43; «Газеты получаем с опозданием, так что совсем
41 Там же. Д. 125. Л. 2 об, 4, 4 об. 5.
4‘ Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне
Ленинграда в годы Великой Отечественной войны 1941-1944 /Огъ. рсд.
А. 1*. Дзснискевич. СПб., 1995. С. 471,472.
4: Владимиров И. Л. «11амя1ка*о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг С. 101.
53
отстали от жизни» (16 января 1942 г., А. Н. Боровикова)44;
«Газету видел давно (за 6 января)... радио не работает,
т. ч. что делается, не знаю...» (16 января)45; «Нет газет, радио
не работает» (16 января, И. А. Савинков)46; «Умолкло радио.
Вот это ужасно! Нс знаешь, что происходит там, на фронте»
(19 января)47. На основе официальной информации горожане
пытались формировать свое собственное мнение о текущих
событиях. И. А. Владимиров пишет: «По радио иногда переда¬
вали, что немцы „оттесняются44 от Ленинграда, но они все еще
продолжают обстреливать город. В общем, почти все передачи
заполняются хвастливо-мюнхаузеновскими „подвигами героев44
и маленькими эпизодами боевых столкновений, не дающих
никаких понятий об общем положении и действии наших
и германских войск. Такие же хвастливые сообщения переда¬
ются о невероятных „повышениях производительности труда44
на всех заводах, фабриках, колхозах, шахтах, скважинах и т. д.
Но мы по ленинградским заводам и фабрикам знаем твердо,
что большинство „законсервировано44 и работают только охрана
и два-три „особо оборонных44 цеха» (22 января)48.
На пике блокадных тягот, в январе 1942 г., горожане оказа¬
лись в полной информационной блокаде, ставшей следствием
вражеской осады и действий собственной власти. «Газет прак¬
тически не было - почта не работала, а на углах их вешали
редко - часто срывали для бытовых нужд. Радио молчало, только
слушали сводки Совинформбюро, где не было часто даже геогра¬
фических названий»49. «Приходится довольствоваться слухами:
радио молчит уже вторую неделю. Вчера и телефоны по большей
части перестали действовать. Газеты с декабря не расклеиваются
44 Ц1АИ11Д СПб. Ф. 4000.0И. 11. Д. 15. Л. 102.
«Я буду художником» (Из фронтовой переписки Ь. В. Энста с роди¬
телями 1941-1945) // Великая Отечественная война: правда и вымысел.
Сб. а. и восп. Вып. 6 / Под ред. И. П. Зиновьева. В. А. Кутузова. СПб.,
2009. С. 144.
™ ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Ом. 11. Д. 99. Л. 17.
47 Ползикова-Рудец К. В. Они учились в Ленинграде. Дневник учи¬
тельницы. Л.. 1954. С. 80.
4Х Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 105.
4'! Гречина О. Спасаюсь спасая 7 Нева. 1994. № 1. С. 251.
54
на улицах, редко, крайне редко удастся купить газету в киоске.
Почта нс работает - живем отрезанными от мира...» (26 января,
М. С. Коноплева)50. «В январе почти перестала работать почта, -
отмечает в дневнике директор школы Г. Н. Корнеева. - Не было
ни писем, ни телеграмм, ни газет. Не было сил разносить,
разбирать.. .»51 «Развал в городе дошел до того, что единственная
газета „Правда4* * выходит с большими перебоями и доставляется
исключительно „сильным и важным44 лицам в городе. Размер
газетного листочка доведен до минимального. Радиотранс¬
ляционная передача также бездействует по целым неделям,
какая причина - неизвестно. Одни говорят, что тока нет. а дру¬
гие утверждают, что нет ничего хорошего для передач, так как
на фронтах еще нет ничего прочного, определенного, „достой¬
ного*4 и желательного для широкого „вещания44» (27 января)52.
«Газеты нс выходят черт знает как давно. Новостей нс знаем,
но на фронте дела, кажется, идут успешно» (30 января 1942 г.)53.
Ситуация с почтовой связью в городе действительно складыва¬
лась крайне тяжело. В начале 1942 г. людей, способных работать,
на ленинградском почтамте почти не было... Корреспонденция
и газеты в лучшем случае заносились в домохозяйства и там
оставлялись. Создались огромные залежи неразобранной почты,
особенно после завоза скопившейся за [Ладожским] озером54.
Основываясь на слухах и домысливая события, блокадники
склонялись к оптимистическим суждениям. Главной новостью,
которую страстно ждали все измученные голодом, пережившие
смерть самых близких людей горожане, было известие о про¬
рыве блокады. Ленинградцы нс просто ждали, но торопили
:зто событие своими разговорами. В неформальном коммуни¬
кативном пространстве города возникали и расггространялись
удивительные гипотезы о состоянии дел на фронте. 4 января
1942 г. художник и театральный деятель Л. В. Шапорина запи¬
s,,()PPUb. Ф. 368 Ед. хр. 2. Л. 30.
м Ц1АИГ1Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 51 Л. 27.
•2 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 110.
''Дневник Миши Тихомирова. Лснишрад 1941-1942 гг. С. 33.
Связь в Ленинграде в годы Великой Отечественной / Сост.:
И Л Борисова. Н. И. Лосич, О. В. Фролова it др. СПб., 2010. С. 89.
55
сала в дневнике: «Из военных кругов оптимистические обе¬
щания: продержитесь еще десять дней. То же говорил сегодня
Наташе д-р Фарфель»55 *. О. Гречина писала: «В январе 1942 г.
я получила от своего товарища с фронта поздравление... с осво¬
бождением Ленинграда от блокады. Это давало пищу догадкам
самым фантастическим»50. Сотрудники ленинградского радио,
по свидетельству О. Ф. Верггольц, страстно мечтали о том же:
«...Мы записали в ту ночь - 10 января 1942 года - в плане:
„Прорыв блокадьГ4, хотя нс знали еще, как это будет. Повто¬
ряю, нам казалось тогда, что это будет очень скоро, но прошел
целый неимоверно трудный год, весь 1942-й, прежде чем была
прорвана блокада»57. Так измененное блокадными мучениями
сознание ленишрадцев, существовавшее в стихии «сарафанного
радио», превращало желаемое в действительное.
Однако подобная молва возникала нс на пустом месте.
Поводом для обнадеживающих слухов и соответствующих
общественных настроений могли быть и разговоры фронто¬
виков, главной темой которых было императивное требование
дсблокады города. Участники обороны Ленишрада вспоминают
о происходившем в декабре 1941 г.: «Заместитель по политча¬
сти... пришел в дивизию: „Если мы в ближайшие дни не очи¬
стим железную дорогу, норма хлеба и других продуктов снова
будет урезана, в том числе и в армии. Следовательно, у нас
только один выход - прорвать блокаду, отбросить противника
на юг"»58 *. «Мы знали, что происходит в Ленинграде, - вспо¬
минает служивший командиром огневого взвода 2-й ударной
армии П. Дмитриев. - ...У нас тогда было желание, горение
любой ценой прорвать блокаду, освободить город Ленина»54.
Реальные основания для многочисленных слухов состояли
в постоянной разработке и неоднократных, но, к несчастью,
безуспешных попытках реализации планов наступления совет¬
ских войск для деблокады города. Информация об этих усилиях
доходила до ленинградцев. Так, инженер В. И. Житомирский,
55 Шапорина Л. В. Дневник. М, 2011. Т. 1. С. 298.
Гречина О. Спасаюсь спасая. С. 251.
Ьерггольц О. Ф. Говори! Лснишрад // Собр. соч.: В 3 т. Т. 2.
Л., 1989. С. 176.
58 Гардин С М. ...И штатские надели шинели. М.. 1974. С. 108.
Лурье Л. Я., Маляров Л. //. Лснишралский фронт. СПб.. 2012. С. 97.
56
МО время блокады обеспечивавший оперативной связью штаб
Ленинградского фронта, 9 февраля 1942 г. записал в днев¬
нике: «На сегодняшнее число, очевидно, назначено начало
прорыва блокады. Гусев сообщал командующему 23-й о том,
что где-то (мне не известно) немцы окружены и взывают
о помощи но радио открытым текстом. Просят боеприпасов
И подкреплений»60. Инженер-связист и на следующий день
продолжал надеяться: «Сегодня утром (вернее вчера) начался
прорыв кольца вокруг Ленинграда. Началось все вовремя.
Результат еще не знаю» (10 февраля)01. «На фронте активно дей¬
ствуют паши части. Думаю, что скоро прорыв блокады удастся»
(15 февраля)02. Затем надежда сменяется разочарованием: «Что
делается па фронте, не знаю. Потери, кажется, велики. <.. .> Уже
февраль на исходе, а блокада еще не снята» (18 февраля)03. «Все
попытки прорыва блокады пока безуспешные» (18 марта)04.
Катализатором оптимистических представлений могли
быть и жизнерадостные радиопередачи. «1 мая прошло под
знаком сплошною ура и веселья по радио, - записала 2 мая
1942 г. Л. В. Шапорина. - Началось с прочтения приказа Ста¬
лина, который перечитывали раз пять в течение дня. А затем
ансамбли песен и плясок пели патриотические и якобы народ¬
ные песни и частушки с уханьем и свистом. По институту даже
распространился слух под это уханье, что блокада прорвана!!»65
Ожидания скорого прорыва блокады лишь на первый взгляд
выглядели иррациональными грезами предельно измученных
людей. Мечты о скором прорыве блокады или прибавке хлебной
нормы основывались на вполне реальных попытках прорыва
осады и были своего рода способом психологической компен¬
сации, преодоления ужаса близившейся смерти. Кроме того,
нельзя нс признать вполне рациональный смысл таких надежд
блокадников, помогавших им вытеснять тревогу за жизнь близ¬
ких и за собственное существование.
w> Дневник Виктора Житомирскою -
php?LLbMHNT 10=12 (13. 01.2012).
61 Там же.
б: Там же.
м Там же.
м Гам же.
ь- Шапорина Л. В. Дневник. G. 321.
U RL: hUp://3еs. ru/jouma 1 / index.
57
Ленинградцы были недовольны скупостью официальных
радиосообщений. Отсутствие же радиовещания порождало
стремление услышать передачи с обнадеживающими изве¬
стиями. Из дневника К. В. Ползиковой-Рубец: «У некоторых
стало работать радио. Узнала от этих счастливцев о взятии Лозо¬
вой и продвижении наших войск на юге» (30 января 1942 г.)61'.
Между тем, информационный голод, как говоря! дневниковые
записи блокадников, продолжался. Декан Библиотечного инсти¬
тута Л. Р. Коган записал: «Света и воды, радио - нет. ...Газет
нет, писем нет» (1 февраля)66 67. «Радио не работает, газет не при¬
носят. Что делается - неизвестно. Как жить без политической
информации? Что это все? Головотяпство или дело врагов?»
(2 февраля)6*'. «Наши сводки - по-прежнему мало информации»
(13 февраля)69. «Наши сводки по-прежнему малоговорящи»
(16 февраля)70. «Еще один день войны. Ничего нс знаю, что
делается на земном шаре. Те крохи сведений, что сообщают
в газетах, по радио, собственно, ничего не дают для уяснения
происходящего в мире. „Мы заняли пункт А, отдали пункт В...
Трофеи такие-то*4, - ничего действительно не говорит. <...>
Несомненно то, что война продлится еще несколько лет, а мы
в Ленинграде не выдержим и полгода!» (4 февраля)71.
Между тем, официальная информация, звучавшая по радио,
продолжала оставаться малопонятной и весной 1942 г.: «Сводки
информбюро так скупы и неясны, что судить о положении
на фронтах очень трудно», - записал 9 марта мастер завода им.
Сталина Г. А. Гельфер72. «Сводка по радио туманная: „насту¬
пательные бои41. А где, что -- совершенно нс ясно. Давно уже
в сводках нс было никаких названий. Но ведь если наши насту¬
пают, должны они какие-то селения проходить? Непонятно»
(11 марта)73. «Военные события не представляли никакого
66 Uo.rsuKoea-Pvocn К. В. Дневник учителя блокадной шкоды <1941-
1946). СПб., 2000. С. 35.
*7ОРРНБ. Ф. 1035. Ьд. хр. 1. Л.2.
Там же.
61> Там же. Л. 10.
711 Там же. Л. 12.
71 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 447.
72ЦГАШ1Д СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 24. Л 15.
73 Самый страшный год блокады (Д. Афанасьев) /У Сталсва Т В
«Блокадных детей просветленные лица». Г. 36
58
интереса, сообщения по радио изо дня вдень были однообразно
стереотипны. По-видимому, наше наступление застряло, и о
прорыве блокады никаких сведений нет. Настроение города как
будто приподнялось, но это, скорей, следует приписать весен¬
нему теплу, чем успехам на фронтах. Действительно, сведения
Информбюро не дают ничего ни уму, ни сердцу. Ежедневно
в течение почти двух месяцев мы слышим по радио, что „на
фронтах ничего существенного нс произошло44. <.. .> Невольно
приходится предполагать, - а нет ли здесь попросту затирания
мозгов у слушателей, так как из случайных сведений от военных
узнаем, что наши военные действия протекают безуспешно;
а что вообще никакого прорыва блокады не делается, мы твердо
знаем без „Информбюро44, слушая буквально ежедневно гул
канонады вокруг всего Ленинграда...» (19 марта)74. «Спасе¬
ния все еще нс видно, что делается на фронте - мы нс знаем.
Боишься доверять слухам о взятии Мги, о соединении наших
армий и проч. Сводки по радио неизменно угощают очеред¬
ной порцией отдельных эпизодов и подвигов» (12 апреля,
И. Д. Зеленская)75. «Сводки информбюро ничего не говорят и нс
разъясняют; мы же частенько строим теперь догадки и планы
на будущее, которое покрыто таким мраком, что и черт выколет
оба глаза...» (12 апреля)76.
Нехватку информации ленинградцы испытывали и через
год после начала войны. «Как мало мы знаем о событиях,
свидетелями которых являемся. Совинформбюро сообщает
лишь о ничего нс говорящих деталях, успехах Красной армии,
партизан, старательно замалчивая все происходящее в районе
военных действий» (24 нюня 1942 г.)77. «Мы ничего нс знаем, -
записывает 13 августа 1942 г. Л. В. Шапорина. - Сообщения
Информбюро меня возмущают. Тысячеверстный фронт, немцы
все углубляются на Северный Кавказ, мы пишем - уничтожено
до батальона противника, 20 танков и т. п. А что вызывает
у меня тошноту физическую - эго открытые счета снайперов
7: Владимиров И. А. «Памятка о Великом Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941 1944 гг. С. 134, 135.
75 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 36. Л. 75.
7Г> Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941 1942 гг. С. 63.
77 Блокадный дневник учителя Винокурова Л. И. // Блокадные днев¬
ники и доку.четы. СПб , 2004. С. 26X.
59
и исчисление сработанных ими мертвых душ. Мне понятен
бой, геройство, уничтожение врага. Но не это вполне нерусское
смакование отдельных убийств»* 74 * * *. «Сводка сегодня печальная:
бой у Минеральных Вод. А там рукой подать до Грозного.
Гитлер режет Россию, как масло. ...А мы? Отступаем перед
превосходящими силами противника. А мы поем бодрящие
песни, играем марши, героизм уже переходит в трусость»
(14 августа)79.
Как это было и прежде, взволнованные ленинградцы
обращались за разъяснениями к властям. По свидетельству
заведующей отделом пропаганды и агитации Московского
райкома ВКП(б) Ленинграда В. М. Капитоновой, на совещании
в августе 1942 г. агитаторы спрашивали: «Почему на Ленинград¬
ском фронте нс наступаем? Как отвечать рабочим об открытии
второго фронта? В чем причины неуспехов на юге?»40 Таким
образом, по крайней мере, в течение года с начала войны горо¬
жанам остро не хвгГгало актуальной информации о положении
дел на фронте и, особенно, у Ленинграда.
2.2. «Большая радость. Заговорило радио»
Важную роль в информировании ленинградцев, особенно
в экстремальных ситуациях, играло радио. К началу войны
в городе было 458 тысяч радиоточек81. Впрочем, вскоре их
количество сократилось более чем вдвое. Вспоминая о времени
Гражданской войны, блокадница О. В. Синаксвич записывает
в дневнике: «Зато сейчас есть одно бытовое преимущество
перед геми годами, которое очень скрашивает наши монотон¬
ные дни, - радио, которое из часа в час приносит нам волную¬
щие... вести»82.
Проблема, однако, состояла не только в том, какие вести
приносило ленинградское радио, а также в их недоступности,
но и в том, как эти известия воспринимали горожане. Различия
в толковании официальной информации были связаны с воз-
78 Шапорина .7. В. Дневник. С. 351.
74 Там же.
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11 . Д. 41. Л. 5.
Связь в Ленинграде в годы Великой Отечес!венной. С. ИЗ.
*2 ОР РНК. Ф. 163. Ьд. хр. 31. Л. 64.
60
рпстом, иолом, национальностью, социальным положением,
политическими убеждениями, морально-психологической
устойчивостью, уровнем образования человека.
«Полноправным, если нс главным членом нашей комнатной
семьи было радио. - вспоминает о студенческой жизни в бло¬
каду Л. Л. Эльяшова. - Оно нс выключалось. Стучал метро¬
ном, потом оно заговаривало. Мы напрягались, превращались
и слух - что-то на фронте, какова наша судьба. По первым
словам Левитана, но его тону мы понимали: хорошие или пло¬
хие нас ждут вести. Это определяло настроение»83. «От голоса
Левитана почему-то по спине начинали бегать мурашки, и ста¬
новилось тревожно и еще страшнее, - вспоминает ребенком
встретившая блокаду Л. В. Пожедасва. - Он приносил в дом
в основном плохие новости»84. Взрослого человека официаль¬
ная информация также пугала. «Мне так тяжело, - записала
в дневнике Е. Павлова. - Думать о будущем боюсь, потому что
как подумаю, так сразу пропадает всякий интерес к жизни. Нет,
я нс знаю, что со мной. Так тяжело мне еще никогда не было.
Я как будто что чувствую, а может, просто расстроилась: нормы
па хлеб урезали: по 600,400 и 300 г дают. <.. .> Я плачу Сейчас
по радио заговорили: „Товарищи, ленинградцы, враг у ворот
Ленинграда../' Я нс могу, зачем они так говорят?» (10 сентября
1941 г.)85.
Во время блокады ленинградское радио нс только сообщало
новости, но в огромной мерс служило важной моральной, эмо¬
циональной, психологической опорой для горожан. В чрезвы¬
чайных условиях блокады именно радио было самым доступ¬
ным, оперативным, демократичным, эмоциональным средством
коммуникации. О своих детских блокадных впечатлениях
Е. К. Щербакова вспоминает так: «Конечно же, в домах у всех
работало радио. Все ждали сообщений, надеялись услышать
м Эльяшова Л. Л. Мой блокадный университет. Саратов. Мои учи¬
теля 7 «Мы знаем, что значит война...»: Воспоминания, письма, днев¬
ники универсантов военных лет / Сост. Т. Н. Жуковская, И. Л. Тихонов.
СПб., 2010 С. 163.
ч; Пожедаева Л. В. Воина, блокада, я и другие... Мемуары ребенка
войны СПб . 2007. С. 69.
у" Память: Письма о войне и блокаде / Сост. А. К. Варсобин.
И. Б. Лисочкин. Л., 1987. С. 181. ■_
61
хорошие новости. Левитан приободрял людей, вселял в них
надежду, согревал сердца и души ослабших, обессиленных,
измученных людей, рассказывал о боевых действиях на фрон¬
тах, о наступлениях и небольших победах. Люди верили ему,
верили в то, что война закончится»80. Многие горожане сохра¬
нили в памяти дорогой им голос О. Ф. Берггольц, читавшей
стихи по радио. Выступления поэтессы поддерживали ленин¬
градцев, давали надежду. «Радио позволило ей (О. Ф. Берггольц)
стать голосом блокадного Ленинграда, беседовать со своими
согражданами, помогать им выдержать неисчислимые беды,
потери. Голодные люди в промерзших квартирах, лишенных
воды и света, прислушивались к репродуктору, порой едва
шептавшему»87. Сама О. Ф. Берггольц так оценивала значение
радио для обычного горожанина: «...сплошь и рядом оказыва¬
лось, что у такого ослабевшего, иолуумирающего ленинградца
существует только одна форма связи с внешним миром: это -
„тарслка“ радио? Отсюда, из этого черного круга на стене,
доходили до человека людские голоса - значит, он еще не один!
Значит, где-то за стенами его дома живут люди, живет город,
страна - они борются, они сопротивляются... Даже если радио
не говорило, а только стучал метроном - и то было легче, эго
означало, что город жив, что сердце его бьется»88. Особые
слова нашел, провожая О. Ф. Берггольц в последний путь,
писатель Ф. А. Абрамов: «И может быть, самым страшным
для ленинградцев, для этих умирающих, был еще не голод,
нс стужа, не кромешная тьма, а одиночество. Да, да, одиноче¬
ство, самое обычное одиночество, когда некому сказать тебе
последнего слова, когда не от кого услышать слова поддержки
и утешения. И вот в часы этого страшного одиночества над
головой блокадника из промороженного, мохнатого от инея
репродуктора-тарелки - такие тогда были - вдруг раздавался
живой человеческий голос. Голос, полный неподдельной
любви и сострадания к ленинградцам, голос, опаленный нена¬
вистью к врагу, голос, взывающий к жизни, к борьбе. То был * *S6 Из личного архива А. А. Мотсвой.
*7 Рубашкин А. «...Луна гналась за нами, как гспеушннк» // Ольга.
Запретный дневник. СПб.. 2010. С. 359.
Берггольц О. Ф. Говорит Ленинград. С. 170, 171.
62
голос Ольги Берггольц»*1'- Радио было нс только важным сред¬
ством информирования блокадников о карточных нормах хлеба,
но и источником значимых положительных эмоций. «Большим
утешением является музыка по радио. Особенно в дни тьмы
и холода. Лежишь под одеялом - и слушаешь симфонию Боро¬
дина, концерт для рояля с оркестром Чайковского, „Жизнь за
царя"... Замечательно» (3 декабря, А. А. Бардовский)*'.
Впрочем, некоторые блокадники, вспоминая войну,
полагают, что радио служило лишь источником информации
о положении дел на фронте и хлебных нормах, отвергая пред¬
ставления о радио как моральной опоре горожан. «Радио
слушали только в надежде на наше наступление: вот завтра...
вот завтра... И, конечно, нс пропускали ни одного сообще¬
ния Ленгорисполкома „о нормах4', „о пайках44. Все остальные
радиопередачи, которые в сегодняшней прессе трактуются как
„подымавшие боевой дух ленинградцев44 (выступления О. Берг¬
гольц, В. Инбер, музыка Шостаковича, стихи Н. Тихонова и др.),
проходили мимо. Они предназначались для „нужных44. Мы же
медленно погружались на дно»91.
Услышанным но радио ленинградцы нс были довольны
и по другой причине. «По радио выступал Попков (председа¬
тель Исполкома Ленинградского городского Совета депутатов
трудящихся. - В. П.) с докладом „Ленинград стал фронтом,
но он не будет сдан...44, - записала в дневнике 14 сентября
1941 г. М. С. Коноплева. - Затем выступал ряд представителей
Красной армии, было наговорено много напыщенных фраз,
как-то не вяжущихся с настоящим трагическим моментом,
который переживает город: такие моменты требуют простоты
и углубленности больше, чем пышные фразы»92. Очевидное
недовольство официальной информацией выражал 20 октя¬
бря А. А. Бардовский: «По радио, в газетах бесконечные
поздравления, пожелания, резолюции всяких английских
и американских деятелей профсоюзов и т. д. со стойкостью,
Абрамов Ф. Слово у гроба // Вспоминая Ольгу Берггольц.
JL, 1979. С. 274, 275.
w Ц1АИ11Д СПб Ф. 4000. Он. 11. Д. 7. Л. 65.
‘л Михаилов />. М. На дне блокады и войны. CI16.. 2001.
ОР РНЬ. Ф. 368. Их хр. I. Д. «2, 83.
63
храбростью и т. д. И раздражает эго вес до невероятия.
Раздражают и сводки о доблестных поступках отдельных
лиц, одерживающих победы над отдельными частями немец¬
кой армии, наступающей уже на Москву»43. Образованные
и критически воспринимавшие официальные вести горо¬
жане ждали от радиосообщений не бездумного оптимизма
и неопределенности, а ясности и достоверности, прямого
разговора властей с ними.
Расходясь в суждениях о значении городского радио в их
морально-психологическом состоянии, блокадники едины
в одном - самым неприятным и тревожным было его молчание.
«В конце ноября прекратились бомбардировки, и в начале дека¬
бря замолкло радио. Наступило сплошное жуткое безмолвие
и тьма», - фиксировала в дневнике хореограф В. С. Костро-
вицкая94. О декабре 1941 г. С. Б. Лелюхина вспоминает так:
«Молчит радио... Нет газет... В городе зловещая тишина.
Даже в трансляционных рупорах нс слышно характерного
стука метрономов, которые включались во время тревог.
Да и тревог уже не т давно. Все замерло. Город скован морозом
и безмолвием. Только откуда-то издалека доносятся орудий¬
ные выстрелы»95. Таким образом, проблема состояла в недо¬
ступности радиовещания для очень многих горожан в самое
тяжелое время осады. Отсутствие электроэнергии с ноября
1941 г. по февраль 1942 г. привело к прекращению работы улич¬
ных громкоговорителей96. В декабре 1941 г. и январе 1942 г.
были отдельные дни, когда из-за отсутствия электроэнергии
районные и межрайонные усилительные станции городской
радиосети нс работали. В эти дни радиовещание (информацию
«Совинформбюро») получали два-три десятка радиоточек,
установленных в районных и городских партийных и советских
органах. Более 200 тысяч радиоточек в квартирах нс могли
получать программу радио97. * 41‘я ЦГАМ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 7. Л. 49 об.
С,А Центральный государственный архив литературы и искусства
Санкч-Петербурга (далее - ЦГАЛИ СПб). Ф. 157. Он. 1. Д. 28. Л. 13.
Лелюхшш С. Б. Ленитрадекие записки URL: htlp//3es.ru/joumal/
index.php?LLLMLNT 11)=-16 (12. 01.2012).
Связь в Ленинграде в годы Великой Отечественной. С. 115.
41 Там же. С. 114.
64
Наиболее тяжелая ситуация с радиовещанием сложилась
и январе 1942 г. Конкретизировать и проследить се эволю¬
цию во времени позволяют дневниковые записи, в которых
горожане фиксировали молчание радио и свое отношение
к этому. «Еще радио, единственное утешение, временами
молчит!» (1 января, Л. А. Бардовский)9*. «Радио тоже почти
все время нс работает. Только изредка вдруг заговорит или
запоет, а потом опять замолчит» (2 января, Е. Мухина)98 99.
«Отвратительные дни, отвратительное состояние. Ко всем
этим прелестям - отсутствие радио. Вот уже второй день мы
нс слышим голосов так нам знакомых дикторов. Чувствуешь
оторванность какую-то от внешнего мира. Какую-то погребен-
ность» (3 января)100. И тут же в дневнике неожиданный повод
для оптимизма: «Большая радость. Заговорило радио. Все
прекратили разговор, наступила тишина, жадно ловим слова
диктора в надежде услышать отрадные вести о Ленинград¬
ском фронте...»101 «Репродукторы на улицах и всюду в домах
делают сообщения очень редко и чуть слышно» (5 января);
«Радио уже несколько дней не работает» (в гот же день в дру¬
гом районе)102. «Блокада. Голод. Нет света, трамваи не ходят,
ист воды, - отмечает 6 января в дневнике начальник отдела
завода резинотехнических изделий Т. Л. Янович. - Единствен¬
ная радость - это известия с фронта и радио. К сожалению,
не всегда работает»103. Об этом же говорят ежедневные записи
А. А. Чсрновского: «Радио вечером часов с двух дня молчит,
без него тяжело» (11 января), «Радио возобновилось в десяти
часов утра» (12 января), «Радио опять замолчало в девять
часов вечера» (13 января)104. «Почти два дня молчало радио, -
записывает М. С. Коноплева. - Вчера вечером радио начало
действовать, но нс было ни одного сообщения Информбюро-
98 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On.i 1. Д. 7. Л. 66 об.
w Там же. Д. 72. Л. 70 об.
100 Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г.-7 февраля 1942 г.
С. 176.
101 Там же. С. 177.
102 Крюков А. И. Музыка в эфире военного Ленижрада. СПб., 2005.
С. 49.
,н' ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 1V. Д. 122. Л. 19.
,(“ Там же. Д. 119. Л. 59. 60.
5 В Л Пкнк-снич
65
передавалась музыка и сообщения военных корреспонден¬
тов. Создалось тревожное настроение в связи с ходившими по
городу слухами о затруднениях на нашем фронте» (12 января)|1Ъ.
«Вчера после двухдневного молчания опять заговорило радио
(14 января)105 106 107 * *. «Почти два дня молчало радио. Сегодня вечером
оно начало действовать» (11 января); «Радиопередачи дей¬
ствуют иногда в отдельных районах города. Сегодня передавали
в центральном районе» (15 января)10'. «Радио нез - оторваны от
мира, газет нет» (16 января)10*. «Г азет нет, радио не работает»
(27 января)109. Безмолвие юродского радио настолько угнетало,
что люди обращались с этой проблемой к городскому руковод¬
ству. «Радио стало временами молчать, а это было в условиях
блокады и близости врага страшнее, чем голод, - вспоминает
рабочий Кировского завода В. В. Васильев. - Люди могли
думать - нс случилось ли чего с городом? Нс случайно в это
время группа рабочих завода написала письмо в Смольный,
в котором говорилось: „Мы не просим хлеба, знаем, сю нет;
нс просим света, знаем - и его взять негде. Мы просим послед¬
них известий14»110.
Между тем, радиовещание также прерывалось вследствие
нехватки электроэнергии. Из-за этого даже формально рабо¬
тающее радио ленинградцы порой нс могли слышать. «Чуть
слышно заговорило радио, новая сводка», - свидетельствует
7 января П. Н. Лукницкий111. «Ночь на 20 января. Заговорило
радио. Правда, не громко, а таким чуть слышным шепотом,
что разобрать слова можно было только в полной тишине,
прижав ухо к громкоговорителю»112. «В связи с недостатком
электроэнергии за последнее время все чаще лишаются тока
подстанции городской радиосети. В результате целые районы
105 ОР РНБ. Ф. 368. Бд. хр. 2. Л. 22.
ин' Там же.
107 Крюков А Н. Музыка в эфире военною Ленинграда. С. 49.
т Жилинскии И. И. Блокадный дневник (публикация Г. В. Андреев¬
ского) // Вопросы истории. 1996. № 5 6. С. 26.
104 Крюков А. Н. Музыка в эфире военного Ленинграда. С. 49.
1.0 Васильев В. В. Блокада - далекая и близкая (Воспоминания участ¬
ника обороны Ленинграда). СПб., 1993. С. 29.
1.1 Лукницкий II. И. Сквозь блокаду. Л., 1988. С. 166.
1.2 Там же. 167.
66
города, а часто почти весь город выключен», - писал председа¬
тель Радиокомитста В. А. Ходоренко113.
Неработающее радио вместе с отсутствием писем, газет
порождало у ленинградцев ощущение гнетущего одиночества,
непреодолимой изоляции. Во второй половине января 1942 г.
ситуация с радиовещанием для многих горожан не улуч¬
шилась, что вызывало тревогу и ожидания худшего. «Радио
опять молчит, что делается в стране - не знаешь» (15 января,
А. Н. Боровикова)114. «Радио опять молчит» (23 января,
Э. Г. Левина)115. «Без газет, радио и людей чувствуешь себя отре¬
занной от мира не только кольцом блокады, но кольцом голода,
лишений и слабости» (24 января, С. К. Островская)116. «Если
городские письма и доходят случайно, то на седьмой, восьмой
день, - записывает в ту же пору О. В. Синакевич. - Загородная
почта прорывается редко и приносит вести о том, что было
мссяц-полтора тому назад. Зачастую замирает и радио - и тогда
порывается последняя связь с внешним миром. Как ненави¬
дела я прежде эту неизбежную принадлежность современного
быта - и как теперь дорожу ею! Ведь без него как в могиле.
В промежутки между передачами тревожно прислушиваемся
к тиканью метронома, как бы не замер, - как прислушаются
к пульсу тяжело больного»117. «Вчера всю вторую половину дня
радио бездействовало. Мы чувствовали себя отрезанными от
внешнего мира и нетерпеливо ждали сегодняшнего утра, наде¬
ясь, что до тех пор нас опять включат в сеть. И действительно,
перед шестью часами утра метроном заработал, и нам сообщили
точное время, затем поставили какую-то бравурную пластинку,
а вслед за ней опять завели метроном, который тикал беспере¬
бойно по сие время. А сейчас он замолчал. Так еще никогда
не бывало. Если иногда последние известия и запаздывали,
об этом всегда предупреждали в обычные очередные сроки -
заменяли „последние известия44 какой-либо иной передачей.
Поневоле напряженное и недоуменное ожидание все возрастает. * 15 * 17п Крюков А. /У. Музыка в эфире военною Ленинграда. С. 49.
" ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 15. Л. 101.
15 Там же. Д. 57. Л. 4.
,h OP РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 9. Л. 138.
17 Там же. Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 10.
67
И почему-то ждешь всего самою худшего - ведь хорошие вести
незачем откладывать» (25 января, О. В. Синакевич)"*. И на дру¬
гой день вновь: «Радио опять молчит»”9.
Отсутствие радиовещания могло даже снижать интерес
к фронтовым известиям: «Постепенно и радио начало выходить
из строя, - вспоминает профессор Л- И. Каргин. - ...События
потекли мимо нас. Ввиду того что замирание радио шло посте¬
пенно и в некоторых районах иногда оно действовало, мы,
встречаясь друг с другом... спрашивали прежде всего о ново¬
стях. ...Скоро это прекратилось, и интерес к военным сводкам
притупился, так как информация чаще всего передавалась через
третьих лиц с фантастическими искажениями»* 120.
Нельзя сказать, что весь Ленинград нс слышал пере¬
дач городского радио. Очевидно, справедливо суждение
А. И. Рубашкина о том, что не было дня, когда город полно¬
стью оставался без радио. Там, где оставалась электроэнергия
(на некоторых заводах, в ряде госпиталей), голос диктора был
слышен. Одновременно целые районы, отдельные дома и улицы
по разным причинам (отсутствие энергии, обрыв сети) отклю¬
чались на более длительные сроки121. С сентября по декабрь
1941 г. есть была разрушена в 1177 адресах122. Всего же за время
войны произошло 3909 случаев разрушений радиосетей артоб¬
стрелом и бомбардировкой123. Ситуация с радиовещанием улуч¬
шилась в конце января-феврале 1942 г.: «Сегодня после долгою
молчания заговорило радио» (31 января, М. С. Коноплева)124;
«Сегодня два достижения: внятно заговорило радио и приба¬
вили хлеба. Как-то сразу раздвинулись стены кухни» (11 фев¬
раля, Л. Р. Коган)125; «Уже работает радио, которое два месяца
молчало. Как приятно, что слышишь сводки, концерты, голос
Москвы. В то время когда нс работало радио, казалось, что ты
,|8Там же.
м<' Там же. Л. 26.
120 Каргин Д. И. Великое и трагическое. Ленишрад 1941-1942, СПб.,
2000. С. 140.
121 Рубашкин А. И. Голос Ленинфада. Л., 1980. С. 50.
122 Там же. С. 61.
123 Связь в Ленинграде в годы Великой Отечес! венной. С. 65.
124 OP РНБ. Ф. 368. Ел. хр. 2. Л. 33.
125 Гам же. Ф. 1035. Бд. хр. 1. Л. 8 об. 9.
68
кинешь в какой-то пустыне - оторван от мира всего, тем более,
мм да даже нс получали газет - только несколько дней, как стали
приносить через день» (15 февраля, А. П. Загорская)126. Реакция
блокадников на ожившее после долго молчания радио одно¬
значна - огромная радость. «Сегодня днем вдруг неожиданно
заговорило радио. Мы сначала даже нс поняли, в чем дело,
а когда поняли, радости нашей не было конца... »(19 февраля)127.
«Вечером в казарме заговорило радио! Великое радио! Какая
радость! Кажется, что целая вечность прошла с того времени,
как оно говорило в последний раз», - записывает в дневнике
22 февраля старший лейтенант Н. К. Заводский12*. «Загово¬
рило после нескольких месяцев молчания радио» (5 марта,
С. К. Островская)129 *. «Заработало радио. Чудесно!» (6 марта
1942 г.)по. «Заговорило радио с 20 марта»131.
Между тем, у радио была еще одна функция - предупре¬
ждать горожан об опасности бомбежек и артиллерийских
обстрелов. 26 июня 1941 г. начал работать радиометроном. Его
постукивание означало, что радиоточка в исправности. А вклю¬
чена она должна была быть постоянно - на случай сигнала тре¬
воги. За время войны было передано 649 сигналов «Воздушная
тревога» и столько же сигналов «Отбой воздушной тревоги»,
а также 3087 сообщений об артобстреле132. Учащенный ритм
радиометронома во время воздушной тревоги (120-150 ударов
в минуту) и замедленный во время затишья и отсутствия пере¬
дач (55-60 ударов) был средством преодоления одиночества.
Ленинградцы назвали стук метронома «ритмом жизни»133.
«Наверное, в ленинградских военных условиях гробовая
шшина - самое страшное. Мама сказала, что ей иногда (осо¬
126 ЦГАИПДСПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 33. Л. 15.
127 Самый страшный год блокады (Д. Афанасьев) // Сталева Т. В.
«Блокадных детей просветленные лица». С. 34.
,:к Ц1АИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 32. Л. 73.
,:м ОР РЫБ. Ф. 1448. Бд. хр. 11. Л. 22 об.
PIJ Паникова-Рубец К. В. Дневник учителя блокадной школы (1941-
1946). С. 49
М| Жилинский И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
№8. С. 14.
г - Связь в Ленинграде в юды Целиной Отсчсавенной. С. 65.
]Г' Там же.
69
бенно по ночам) казалось, что мы последние люди на земле
и доживаем последние часы в пустом замерзшем городе...»134
«По ночам стояла мертвая морозная тишина, - вспоминает
В. С. Новиков. - Порой она была страшнее артобстрелов.
Морозная тишина была в каждом доме, а иногда оставалась
в нем навсегда. Вот когда стали понимать, как дорого стоит
человеческое слово»135. «Спасительным средством, поддер¬
живавшим в нас огонек жизни, было ленинградское радио, -
вспоминает другой подросток блокадного времени. - Оно
не выключалось ни днем, ни ночью. Проснешься - темнота,
окна наглухо занавешены, электричества нет, коптилка пога¬
шена из соображений экономии, холодно, на стенах иней. Вот
в этих почти пещерных условиях спокойный ритм биения
метронома (45 ударов в минуту) даег тебе знать, что ты жив,
жив город, тревоги нет, и опять пытаешься заснуть, так как
идти некуда и есть нечего. А когда была тревога, метроном
лихорадочно стукал (160 ударов в минуту). ...Любимой мело¬
дией был отбой воздушной тревоги. Это успокаивало. Жизнь
продолжалась»136. «Любимым звуком стал звук метронома из
„радиотарелки", - вспоминает А. Рябычина. - Метроном гово¬
рил, что в городе, кроме нас, еще есть живые ленинградцы»137.
С началом осады жизнь в городе стала замирать. Меньше
становилось на улицах людей, транспорта, эвакуировались
предприятия и организации. Постепенно исчезали приметы
городской цивилизации. Отключили центральное отопление
и воду, электроснабжение, замолчал телефон, перестали ходить
трамваи и троллейбусы, затем автобусы, закрывались магазины,
ларьки и т. п. Наконец тишина, прерываемая воем сирены, гулом
самолетов, разрывами бомб и снарядов, плотно окутала город.
Непривычное и иехаракгерное для большого города безмолвие
п: Самый страшный год блокады (Д. Афанасьев) // Сталсва Т. В.
«блокадных детей просветленные лица». С. 34.
135 Новиков В. С. Блокада снится мне ночами. Воспоминания. СПб..
2009. С. 72.
13л Григорьев В. Звенящее биение метронома // Войной украден¬
ное детство (спешим скатать - пока мы живы). Сб. восн. СПб., 2011.
С. 158.
137 Соловьева В., Талалаев А., Иванова О. Солдатские вдовы. СПб.,
2000. С. 81.
70
ши'горпжинало и пугало, порождало ощущение наваждения,
iни, фантастического небытия.
Городское радио не только спасало блокадников от смср-
Ioiii*ifOf о одиночества, но и извещало о самом главном -
и выдаче продуктов питания и о карточных нормах. Сообщения
•«^орготдела за подписью И. А. Андреенко передавались из уст
и уста, их боялись пропустить1’4. И. А. Андреенко- заведующий
и где лом торговли Лснгорисполкома, человек, фамилию которого
шили абсолютно все ленинградцы. В отчете о состоянии тор¬
говли в городе во время войны он отмечал: «Радио говорит об
обстреле, и вдруг голос диктора оповещает о выдаче продуктов
питания. Морально это сыграло большую роль. Человек видел,
чю о нем не забыли, что о нем думают, заботятся»139. Представ¬
ляется, что хотя в реальности ситуация не была такой благостной
и ленинградцы далеко нс всегда ощущали заботу властей, роль
радио в информировании блокадников была огромна.
Ленинградское радио действительно поддерживало, вну¬
шало оптимизм, предупреждало о смертельной опасности бом¬
бардировок и артобстрелов, в то же время оно не могло сооб¬
щать о готовящихся операциях Красной армии по деблокаде
города. Власть посредством радио нс говорила о многом другом,
что чрезвычайно беспокоило ленинградцев. Отсутствие офици¬
альной информации компенсировалось молвой, «сарафанным
радио», которое стало для горожан важнейшим источником
обнадеживающих, радостных или, напротив, пораженческих,
печальных известий. О первой блокадной зиме Д. С. Лихачев
вспоминал: «Не было ни света, ни воды, ни газет (первая газета
стала расклеиваться на заборах только весной - небольшой
листок, кажется, раз в две недели), ни телефонов, ни радио!
Но все-таки общение между людьми сохранилось»140.
п* Рубашкин А. И. Голос Ленинграда. С. 60.
т Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (далее -
ЦГА СПб). Ф. 7082. Он. 2 Д. 297. Л. 5.
1,0Лихачев Д. С. Воспоминания. СГ16., 1999. С. 473.
3. ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ
И МЕСТНОЙ ВЛАСТИ В ВОСПРИЯТИИ ГОРОЖАН
3.1. «Здесь, видимо,
не обошлось без предательства»
В начале воцуы ленинградцы испытывали патриотический
подъем, однако официальные фронтовые известия приводили
людей в смятение. Стремительное продвижение врага, все
более тревожное положение на подступах к Ленинграду, а затем
и окружение города привели к появлению слухов, которые
«доказательно» свидетельствовали об измене военного коман¬
дования. Появление подобного рода молвы нс было случайным
и новым явлением - разговоры о предательстве на фронте среди
военных, измене в тылу имели место в годы Первой мировой,
распространялись в городе во время советско-финской войны.
Представления многих ленинградцев о масштабном пре¬
дательстве были связаны не только с ошеломляющим отступле¬
нием Красной армии, этому способствовала и усиленно насаж¬
давшаяся в предвоенные годы атмосфера поиска врагов. Кроме
того, немецкое наступление на фронте остановить не удавалось,
поэтому с начала войны официально сообщалось о предатель¬
стве, трусости некоторых советских командиров, генералов и их
суровом наказании. Вскоре после 22 июня 1941 г. появились
многочисленные стихийные известия об измене, объяснявшие
неудачи Красной армии. В. Е. Евгсньсв-Максимов, получавший
«свежую информацию о событиях от приезжающих из города»,
отмечал: «Информацию эту я, конечно, получал, но она в основ¬
ном не радовала: Красная армия продолжала отступать, враг
72
м|Н1Должал захватывать вес новые и новые территории. Первое
время и старался, да и не один я, а многие миллионы совет-
« них людей, объяснять успехи врага внезапностью нападения,
iiuoi мобилизованностью Красной армии. И это объяснение,
конечно, соответствовало действительности, но оно все же
не было исчерпывающим объяснением. Поневоле возникала
мысль, что тут играют роль и какие-то другие причины. Какие
же именно? Ответа на этот вопрос мы покамест еще не знаем,
но когда-нибудь, надо думать, узнаем. Во всяком случае, с пер¬
вых недель войны поползли горькие слухи о предательстве
и измене, о головотяпстве и легкомыслии, о сравнительной
слибости нашей военной техники и т. д. и т. и.»1.
Городское сообщество, пользуясь привычными и насаж¬
давшимися самой властью клише, в значительной мерс само
порождало подобные настроения и слухи. «Все чаще и чаще
в обывательских кругах начинали толковать об „измене",
но этим толкам нс хотелось, да и трудно было верить, уж слиш¬
ком неопределенными они были, - вспоминал о происходившем
в aei^cTC 1941 г. В. Е. Евгсньсв-Максимов. - Я пытался утешить
себя предположением, что мы имеем дело со случайными неуда¬
чами, что не сегодня завтра они будут ликвидированы, что - чем
черт нс шутит - мы вернемся на 4-ю платформу и остаток лета
проведем на нашей милой дачке. Но, увы, с каждым днем ста¬
новилось ясней и ясней, что эти мечты ни на чем нс основаны»2 3.
«Многие ждали, что наступление немцев будет приостановлено
на наших старых границах, где, как мы верили, созданы мощ¬
ные укрепления, - записал в дневнике А. В. Немцев. - Однако
уже и старая граница осталась позади, а отступление наших
войск все продолжалось. И вот в один из дней мы были пора¬
жены известием, что немецкие самолеты появились в небе над
Витебском и сбросили на город первые бомбы. Это было начало
движения немцев, направленного на окружение Ленинграда.
...Тогда же впервые появились слухи об измене командного
состава, о хаосе с мобилизацией»'.
1 Евгениев-Максимов И. Е. Черные дни Ленишрада. Воспомина¬
ния И Звезда. 2011. № 2. С. 106.
2 Там же. С. 110.
3 Попова П. «Блокадный дневник» Александра Немцева // Люди
одной судьбы. СПб., 2005. С. 116, 117.
73
Слухи о предательстве командования появились и среди
фронтовиков. «В воскресенье 10 августа приезжал мой брат
Семен на несколько часов с фронта в Ленинград, - записы¬
вает в дневнике Е. А. Соколова. - Настроение у него высоко-
патриотическое. Но он возмущен (так я слышала и ог других
еще до его приезда) паническим бегством с фронта частей
нашей Красной армии в первые дни войны. Причем он обвиняет
в этом командиров, которые за годы мирного строительства
обросли жирком и при первом же натиске врага побросали
оружие и стали спасать свое личное имущество. Красноар¬
мейцы же, наоборот, показывали образцы мужества и отступали
последними, не имея руководителей. С приездом тов. Вороши¬
лова произошел резкий перелом на фронте, так как по приказу
Ворошилова была расстреляна группа паникеров-командиров
прямо перед строем армии»4. Несколько дней спустя в том же
дневнике - новая запись: «В народе начинают распространяться
слухи о предательстве» (19 августа)5. «NN говорила, что будто
бы средний и высший комсостав в какой-то части оказались
изменниками и что сейчас нашими командуют польские офи¬
церы» (29 августа, А. А. Бардовский)6. «Кольцо немцев сжима¬
ется вокруг города. Наши неудачи на фронтах, которые вначале
все.принимали как временные, становятся уже трагическими.
Ползут слухи об изменах, о том, что нет снарядов. Многие
наши сотрудники открыто говорят о том, что нужно уезжать»7 *.
Смятение многих горожан отражено в воспоминаниях
Л. Л. Эльяшовой: «А настроение было мрачным. Враг насту¬
пал. ...Сокрушало непонятное, необъяснимое. Этого не может'
быть! ...Это было необъяснимо, недопустимо. Но это было»*.
4 Центральный государственный архив историко-политических
документов Санкт-Петербурга (далее - ЦГАИ11Д СПб). Ф. 4000. On. II.
Д. 109. Л. 3 об.
5 Там же. Л. 7.
6 Там же. Д. 7. Л. 24 об.
7 Лелюхина С. Ь. Ленинградские записки - URL: http//3e$.ni/jouma!/
index.php?ELEMtNT_ID=16 (12. 01.2012).
я Эльяшова Л. Л. Мой блокадный университет. Саратов. Мои учи¬
теля // «Мы знаем, что значит война...»: Воспоминания, письма, днев¬
ники универсантов военных лет / Сост. Т. Н. Жуковская, И. Л. Тихонов.
СПб., 2010. С. 153.
74
«Настроение в городе становится тревожнее: все чаще в оче¬
редях приходится слышать разговоры о недостатках нашего
поенного снаряжения, о „хаосе44, якобы царящем в наших адми¬
нистративных кругах и „упадке духа44 в массах» (31 августа,
М. С. Коноплева)9. Размышляя о тяжелой ситуации, сложив¬
шейся на фронте и на подступах к городу, ленинградцы (чаще
веет мужчины) видели ее причины нс только в силе врага, но и
в неорганизованности в рядах Красной армии. «На второй день
после начала войны, - вспоминал профессор-геолог С. С. Куз¬
нецов, - к нам на квартиру пришли два солдата, с домхозом,
посланные собрать необходимые для войны ватники, компасы,
велосипеды, дальномеры, бинокли. Все было отдано, что име¬
лось. ...Нас невольно охватило чувство страха от понимания
полной неподготовленности к войне, начавшейся внезапно и с
небывалой жестокостью. Это ощущение усилили наблюдения
в августе 1941 года в районах Гатчина-Пудость, куда поехал
со студентами геологического факультета на окопные работы.
Меня сразу же поразила и глубоко обеспокоила растерянность,
удивительная неорганизованность военного командования»10.
Отсутствие новостей о победах Красной армии молва объ¬
ясняла изменой на фронте. В первой половине июля в городе
распространился слух о том, что отступление Красной армии
связано с изменой маршала Тимошенко, «перешедшего к Гит¬
леру11. «Среди бойцов ходят усиленные разговоры, что Тимо¬
шенко - изменник Родины, - записал в дневнике красноармеец
С. Ф. Путяков. - Такие же разговоры ходят и среди гражданского
населения. Я охотно верю этим слухам. Иначе не могло быть
такого положения в армии и на фронтах, как сейчас. Сильна,
значит, пятая колонна Гитлера. Силен шпионаж фашизма»
(8 сентября 1941 г.)12. Работавшая в госпитале Л. В. Шапорина
записала 14 сентября: «В ТАССс мрачно настроены, говорят,
4 Отдел рукописей Российской национальной библио теки (далее -
ОРРЫБ). Ф. 368. Ел. хр. 1.Л. 55.
10 Кузнецов С. С. [Главы из книги воспоминаний] // «Мы знаем, что
значит война...». С. 66, 67.
“ Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. СПб.; М., 2002. Кн. 1.
С. 239.
12 Дневник красноармейца Путякова С. Ф. // Ьлокадныс дневники
и документы. СПб., 2004. С. 352.
75
15-го немцы возьмут Ленинград. Мы в кольце, вокруг Ленин¬
града масса нашего отступившего войска, бежавшего за отсут¬
ствием командования»1'«Г1о радио говорили об измене и дезер¬
тирах, открывающих фронт» (18 сентября, М. С. Коноплева)* 14.
«Я полагал, что наш балтийский флот силен. Оказывается,
дело дрянь. Там тоже такой же ералаш, всюду, видно, хватает
шпионов. Предателей Родины» (25 сентября)15. «...Bee-таки я не
понимаю: как наше командование допустило, что немцы взяли
Ленинград в кольцо блокады? - задается вопросом блокадник. -
Здесь, видимо, не обошлось без предательства. Враг занял все
железнодорожные пути, ведущие к многомиллионному городу.
Нужно было принять все меры, чтобы не допустить этого
бедствия. И все-таки оно произошло»16. «Всякие слухи: будто
бы Кронштадт уже взят, туда спустился десант. Уцелевшие
корабли прошли в Неву. Тимошенко с армией перешел к нем¬
цам, присоединился к какой-то русской армии!?! А перед этим
говорили, что он застрелился, что он расстрелян... Мы вообще
ничего не знаем. „Яко овца на заклание ведсся"» (2 октября)17.
«...Трудно понять, что творится! Элементарно рассуждая,
если мы, по сообщениям „Информбюро", вот уже много дней
избиваем фашистов, устилая их трупами поля сражений, заби¬
раем горы танков и другого вооружения, почему мы нс только
нс отбросили врага, нс погнали его, а отступаем и отступаем?!
Это же непостижимо! В народе уже имеет хождение слово
„измена", „предательство"» (16 октября, К. Н. Сельцер)18 *.
Однозначные объяснения неудач Красной армии часто
не удовлетворяли, и блокадники задавались вопросами, оставав¬
шимися без ответов. «Лето 1941 года - благодушие, некоторое
незнание войны. <...> Люди побежали, ошеломленные, с тра¬
гическим вопросом: „Что происходит? Где наша сила? Почему
обезьяноподобный фашизм гошп на сотни километров, чуть
нс к Волге, самых передовых людей? В чем просчеты? Кто
]} Шапорина Л. В. Дневник. М., 2011. Т. 1. С. 254.
14 ОР РПЬ.Ф. 368.1£д. хр. 1.Л.87.
Дневник красноармейца Путякова С. Ф. С. 357.
Ift Попова И. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 147.
17 Шапорина Л. В. Дневник. С. 266.
1Х Цит. по: Глезеров С. Е. Oi ненависти к примирению. СПб.,
2006. С. 45.
76
виноват?'1. Это был хаотический, мучительный поток эмоций,
переживаний, мыслей»19.
Накануне вражеского окружения в городе распространи¬
лись слухи другого рода - о неурядицах, разногласиях и кон¬
фликтах в высшем руководстве страны в связи с обороной
Ленинграда. «Досужие люди из самых верных источников (!)
распространяли одну сочиненную легенду за другой. Будто бы
Ворошилов ранен и настаивает на сдаче Ленинграда немцам,
что будто бы Буденный в плену. И эти сплетни разукраши¬
вались другими фантазиями»20. «Дворничиха Саша говорит:
..Сталин сказал, чтобы город сжечь и чтобы „ничего не оста¬
лось4', а Ворошилов сказал: „Нет, нс надо жечь"» (1 сентября,
А. А. Бардовский)21.
Затем произошло немыслимое для большинства ленин¬
градцев: враг оказался на ближних подступах к городу, а затем
и вовсе замкнул кольцо окружения. Молва вновь сообщала о раз¬
дорах вождя и командующего фронтом: «Последние дни упорно
говорят о разногласиях между Сталиным и Ворошиловым по
вопросам защиты города» (13 сентября, М. С. Коноплева)22.
А. Лепкович записал в дневнике рассуждения своего родствен¬
ника М. о том, что произошла «драка между Ворошиловым
и Сталиным в Ленинграде. ...Будто бы Сталина внесли как
раненого красноармейца в Смольный на носилках, и в это время
произошел скандал между Ворошиловым и Сталиным, Сталин
стрелял в Ворошилова, ранил и убил своего сына. По каким
вопросам был спор - не знает. В отношении Тимошенко, что
он продался немцам с Армией и его расстреляют»23. «Вороши¬
лов нс хотел обрекать трехмиллионное население города всем
ужасам уличной бойни и артиллерийского обстрела; он пытался
объявить город открытым. Этому воспротивилось военное
командование. По слухам, какой-то военный даже ранил Воро¬
шилова в ногу. После чего решено было защищать Ленинград,
141 Вишневский В. В. Ленинград: Дневники военных ле г: В 2-х кнш ах.
Кн. первая. М., 2002. С'. 309.
:и Каргин Д. И. Великое HTpai ическое Леннтрад 1941-1942 СПб.,
2000. С. 31.
21 ЦГДИИДСПб. Ф. 4000 Он. 11. Д. 7. Л. 26.
22 ОР РНЬ. Ф. 368. 1£д хр. 1. Л 82.
23 Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л 4.
77
не считаясь ни с какими жертвами» (21 сентября)24. Подобного
рода слухи представляли собой простонародное и популярное
толкование официальных известий, отражали состояние неве¬
рия, страха, недоумения.
3.2. «Не верят власти - это самое трагическое»
Ленинградцы, с первых месяцев войны оказавшиеся перед
лицом неимоверных тягот и страданий, поначалу надеялись
на рациональность и дальновидность руководителей города.
Однако общение горожан с власть имущими порой нс успокаи¬
вало, а напротив, вызывало недовольство неподготовленностью
и некомпетентностью последних. Е. А. Соколова записывает
18 августа 1941 г.: «Дома И. И. рассказывал, что Выборгский РК
ВКП(б) собирал сегодня в 7 утра коммунистов на совещание,
на котором секретарь райкома тов. Кедров говорил о военной
обстановке в очень унылом тоне, но ничего конкретно, и только
привел всех в недоумение и навел тоску. .. .Кедров говорил, что
на фабриках и заводах надо создавать рабочие отряды, но ору¬
жия не обещают. „Может, раздадим охотничьи ружья“, - сказал
он. И. И. негодует, что секретарь не представляет себе военного
дела. <...> Да, вот теперь враг стоит у дверей Ленинграда,
а коммунисты не знают, что им делать. Никто не имеет оружия,
и даже охотничьи ружья - и те изъяты»25. И. Д. Зеленская так
описывает митинг, проходивший на городской электростанции:
«...народ безмолвствовал. Страшные лица. Сосредоточенные
до окаменелости, угловатые, почерневшие. И ни один человек
из рабочих не выступил. Не было ни подъема, ни энтузиазма,
только ощущение большой беды. Я со страхом спрашиваю себя:
будут ли эти люди защищаться так, как им предлагают - на каж¬
дой улице, в каждом доме? И будет ли им чем защищаться? Это
самый тяжелый вопрос, который лежит камнем на душе. Уже
на митинге проскользнуло предложение - самим рабочим изо¬
бретать себе оружие» (21 августа)26. По свидетельству очевидца,
24 Князев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945. СПб.,
2009. С. 186.
25 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 109. Л. 6, 7.
26 Гам же. Д. 36. Л. 8 об.
78
записанному Л. В. Шапориной, «когда на заводе „Большевик11
собрали митинг... оратору не дали говорить. Его речь о защите
Ленинграда и народном ополчении встретили криками: „Что
нам с вилами, как на французов, против немцев выходить?
С танками и самолетами вилами бороться? Нас предали!41
А на митинге на Фарфоровом заводе говорили о патриотизме
и махали руками тс, у которых в кармане уже и талоны на эва¬
куацию. Остающиеся молчали!» (23 августа
Крайне тревожное морально-психологическое состояние
большинства ленинградцев по мерс приближения врага усу¬
гублялось неготовностью и нежеланием власти прямо сказать
об угрожающей ситуации. Диалог, состоявшийся 20 августа
1941 г. между служившим на Балтийского флоте П. Капицей
и знакомыми девушками из Ленинграда, воспроизводится в его
дневнике: «“Скоро немцы будут в Ленинграде?44 - „Я думаю, что
они попадут сюда только пленными44. - „Вы, военные, льстите
себе. А мы думаем другое. Уже никто не верит в то, что будете
воевать на чужой территории. На своей бы удержаться!44 <...>
Таких резких суждений о ходе войны я еще не слышал. Навряд
ли Туся самостоятельно пришла к таким умозаключениям.
.. .Значит, в городе существуют люди, которые поддаются панике.
Их надо терпеливо убеждать»2*. «Настроение тяжелое - мало
кто верит в победу, - отмечает 31 августа А. А. Бардовский. -
Сегодня одна ученица вспоминала слова Ворошилова: „будем
вести войну на чужой территории44... Не верят власти - это самое
трагическое»21'. Среди ленинградцев все больше распространя¬
лось недоверие и критицизм по отношению к руководству города.
Так, И. Д. Зеленская пишет: «...еще страшнее то внутреннее
крушение, признаки которого вес чаще замечаешь. Вспышка
антисемитизма... Темные разговоры, косые взгляды на партий¬
цев, глухое недоверие и вражда - все это может дать ужасающий
взрыв в критическую минуту. Мы по-прежнему разрознены
и безоружны, несмотря на все пылкие призывы к населению» 27 28 2927 Шапорина Л. В. Дневник. С. 247.
28 Капица 11. В море погасли огни. Блокадные дневники. М., 1974.
С. 57, 58.
29 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Ом. 11. Д. 7. Л. 25 об.
39 Там же. Д. 36. Л. 16.
79
Главную причину разобщения власти и народа ленинградка
видела в отсутствии правдивой официальной информации,
недоверии к людям. «О действительном положении вещей мы
ничего не знаем. ...За все это время войны нс было ни одного
информационною сообщения на станции, из которого можно
было бы понять, что же в конце концов творится, если не на
всем фронте, то хоть под Ленинградом. В тысячу раз хуже
правды эта пантофельная почта, которая разносит отрывочные
и панические слухи. И нечего им противопоставить, потому что
мы ничего не знаем» (1 сентября)'1.
«В начале сентября на всех крупных предприятиях,
в учебных заведениях проходили комсомольские и партийные
собрания о строительстве баррикад, дотов, дзотов, о готовности
к борьбе с захватчиками внутри города»32. Такие обсуждения
вызывали неоднозначную реакцию. Т. В. Старостина вспоми¬
нает: «В Университете - закрытое партийно-комсомольское
собрание. Воицос один - укрепление баррикадами своего
микрорайона, подготовка к боям на улицах города. Такие
планы на собраниях нс разрабатывают...»33 Другая универ¬
сантка, Л. Л. Эльяшова, вспоминает о своем недоумении:
«„Об обороне нашего участка" - значилось в повестке дня
партийно-комсомольского собрания... Проходило оно, веро¬
ятно, 19 сентября 1941 года в актовом зале Университета. Зал
полон. Обстановка торжественно-деловая, тревожная. Еще бы,
если в газетах мы читаем: „Враг у ворот Ленинграда. Грозная
опасность нависла над городом..." И видим, как окна главного
здания Университета, выходящие на Неву, заделываются кир¬
пичом, превращаются в огневые точки. <.. .> Ректор открывает
собрание и сообщает, что в случае прорыва немецких войск
в город наш Университет будет сражаться с врагом на отведен¬
ном нам участке обороны. ...Другие выступающие, больше
военные, говорят о том, где будут построены баррикады, каким
оружием нам предстоит сражаться. Прежде всего - бутылками 1111 Там же.
п Откуда берегся мужество. Воспоминания петрозаводчан, пере¬
живших блокаду и защищавших Ленинград. Петрозаводск, 2005. С. 13.
Старостина Т В. Из воспоминаний // «Мы знаем, что значит
война...». С. 138.
80
с горючей жидкостью. Я огорчена, подавлена - я не доброшу
бутылку... И почему бутылки? Разве зря мы столько слышали
и сами пели, что „на вражьей земле мы врага сокрушим малой
кровью, могучим ударом44. Почему же все не так? <.. .> Худень¬
кая женщина, стараясь выглядеть спокойной, срывая голос,
убеждает, что, если немцы все же прорвутся в город и будут вхо¬
дить в наши дома, на лестницах, в каждой квартире надо оказать
им сопротивление - обливать их кипятком, сыпать в глаза соль.
За каждым углом их должна ждать смерть. Я согласна с ней,
но как все это получится?»33 34 35Начало артиллерийских обстрелов и воздушных атак
на город усилило подавленность и неверие власти. Из вос¬
поминаний Е. А. Скрябиной: «Пишу через полчаса после
нового налета. <...> А нам все время говорили, что Ленинград
недоступен, что налетов нс будет. Вот и недоступен! Противо¬
воздушная оборона оказалась мыльным пузырем. Гарантия
безопасности - пустая фраза» (12 сентября)33. О. Ф. Берггольц
бросает обвинения власти, на страницах ее дневника страх,
растерянность, отчаяние: «Без четверги девять, скоро прилетят
немцы. О, как ужасно, боже мой, как ужасно. Я нс могу даже
на четвертый день бомбардировок отделаться от сосущего,
физического чувства страха. Сердце как резиновое, его тянет
книзу, ноги дрожат, и руки леденеют. <...> Позор в общем
и в частности. На рабочих окраинах некуда прятаться от бомб,
некуда. Это называлось - „Мы готовы к войне44. О, сволочи,
авантюристы, безжалостные сволочи!» (12 сентября)36. Новая
запись на следующий день: «О, как грустно, как пронзительно
грустно. Уже почти не страшно - это неплохо, но грустно -
именно нс тоска, а покорная, глубокая, щемящая грусть.
<...> Умирает все, что было, а будущего нет. Кругом смерть.
Свищет и грохает... А на этом фоне - жалкие хлопоты вла¬
сти и партии, за которые мучительно стыдно. <...> Конечно,
осажденный город и все такое, но, боже мой, как же довели
дело до того, что Ленинград осажден, Киев осажден, Одесса
33 Эльяшова Л. Л. Мой блокадный университет. Саратов. Мои учи¬
теля // «Мы знаем, чш значит война...». С. 155. 156.
35 Скрябина Е. А. Страницы жизни. М., 1994. С. 121.
ч' Ольга. Запретный дневник. СЦб.} 2010. С. 59.
h Н Л. Пяпкснич
81
осаждена! Ведь немцы все идут и идут вперед... У нас
немцами занят Шлиссельбург, и вообще они где-то под Дет¬
ским Селом... О, неужели же мы гибнем?» (13 сентября). «Нам
сказали - „создайте в домах группы в помощь НКВД, чтоб
вылавливать шептунов и паникеров*4. Еще „мероприятие44! Это
вместо того, чтоб честно обратиться к народу вышестоящим
людям и объяснить что к чему. Э-эх! Но вес-таки сдаваться
нельзя! Собственно, меня нс немцы угнетают, а наша собствен¬
ная растерянность, неорганизованность, наша родная срамота...
Вот что убивает!..»37 Призывы и намечаемые властью меры по
отражению наступления врага вызывали серьезные сомнения
в их действенности. «В газете аншлаг: „Укрепить все подходы
к Ленинграду. Каждую заставу, площадь, улицу и переулок пре¬
вратить в бастионы и крепости, сделать неприступными для
врага44... „Создадим укрепления, неприступные для врага44... „Пре¬
градить врагу все пути в город...На каждом шагу врага должна
ждать смерть, алего технику - уничтожение*4. Ну а чем же уни¬
чтожать технику врага? Газета полна выдержками из сочинений
Ленина и др[угих] авторов о том, как вести гражданскую войну,
строить баррикады. „Отряды должны вооружиться сами, кто
чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка
с керосином для поджога, веревка или веревочная лестница,
лопата для стройки баррикад, пироксилиновая шашка, колючая
проволока, гвозди (против кавалерии) и пр. и т. д.44... Можно ли
с этим победить в современной войне?» (21 сентября)3*.
Крайняя нехватка сведений о положении на фронте порож¬
дала все новые разговоры о возможном развитии событий
в других регионах страны в соответствии с собственными
представлениями горожан и почерпнутыми из разных, в том
числе неконтролируемых властью, источников информации:
«Какая причина поражения нашей армии? Этого мы еще
нс знаем, но скоро вся страна, вся наша Родина узнает, почему
мы нс сумели удержать Киев, Чернигов, Полтаву, Кременчуг и,
вообще, почему германцы побеждают. А пока приходится при¬
слушиваться к зловещим слухам о том, что Украина не желает
37 Там же. С. 60, 61.
™ Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941 -1945.
С. 183, 184.
82
быть Советской, что какие-то тайные негодяи имеют связь с вра¬
гом и ..отдают44 ему родные, богатейшие края, чтобы образовать
„Самостийную Вкрайну44» (1 октября)30.
Жители осажденного города пытались противостоять пес¬
симистическим слухам, преодолевать панические настроения.
В то же время в первые месяцы осады ленинградцы больше
верили мрачным слухам, нежели оптимистичной молве.
«Совершенно ясно, что наперекор паническим слухам, близким
к правде (и к официальным информациям), распространяются
оптимистические слухи, но они, увы, быстро опровергаются
самой действительностью, - записывает 8 октября А. А. Бардов¬
ский. - Вчера слышал оптимистический слух, что немцев ото¬
гнали так, что дальнобойных больше нс будет - „из достовер¬
ных39 40 41 источников, - а ночью горячая битва дальнобойными»40.
Пессимизм горожан, однако, нс означал, что в городе
доминировала паника. «Мы не видели за всю блокаду ника¬
кой паники», - вспоминает Е. П. Виттенбург41. «Даже намека
на панику не было. Ленинград не переживал ничего подобного
московскому 16 октября»42. Суровость, угрюмое расположе¬
ние духа, но не панические настроения были характерны для
большинства ленишрадцев. Причем это происходило отчасти
вопреки излишней жизнерадостности власти, которая не сразу
признала факт осады. «...„Город в кольце44, „город окружен44,
как признано даже в наших прессе и радио, вообще склонных
к оптимистической и бравурной декламации. Кроме того, „над
городом грозные тучи и смертельная опасность44 и еще: „Все
на защиту Ленинграда!44» (20 ноября, С. К. Островская)43.
Одна из существенных морально-нравственных проблем
блокады, которая обсуждается в публицистике и сохраняет
39 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. / Подготовка текста, вступ. ст., биогр.
очерк И. И. Багоревич. СПб., 2009. С. 39.
40 Ц1АИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 45 об.
41 Виттенбург Е. //. Павел Владимирович Виттенбург: геолог,
полярник, узник ГУЛАГа (воспоминания дочери) СПб., 2003. С. 278.
42 Давидсон А. В. В блокадном Ленин! раде // Новая и новейшая исто¬
рия. 2005. 1.С. 134.
n ОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 9. Л. 113 об.
83
актуальность в обыденном историческом сознании, - особое
продовольственное снабжение власть имущих. Существует
немало свидетельств разной степени достоверности о хорошем
и даже великолепном питании ленинградских руководителей
и близких к ним людей во время смертельного голода в осаж¬
денном городе, так же как и комментариев но этому поводу.
Обратим внимание лишь на одно свидетельство, на наш взгляд,
отражающее представления ленинградцев о власти. Ребен¬
ком пережившая блокаду Н. С. Иванова вспоминает о том,
что произошло в бане, открывшейся в конце гибельной зимы
1941-1942 гг. «Разделись и вошли в огромное, холодное поме¬
щение, наполненное густым туманом. В белом тумане медленно
передвигались или сидели на скамьях коричневые „скелеты41.
Мы с мамой были такие же, как они. Все были похожи друг
на друга, мужчины и женщины. .. .Вдруг в этот зал вошла жен¬
щина, с розовым телом, с грудями и бедрами. На нее как будто
упал свет. Все, разом, увидели ее, и движение остановилось. Все
смолкло. И в этой тишине, совершенно неожиданно для себя,
я воскликнула: „Мама! Мама! Смотри, жена А !“ (Это была
фамилия человека, который подписывал указы о повыше¬
нии норм хлеба). Мама зажала мне рот ладонями»44. Возглас
ребенка, очевидно, отражал распространенное в общественном
мнении, в том числе даже в детском сознании, представление
о том, что руководители, их родственники, окружение и те, кто
был близок к распределению продовольствия, не голодают как
все. Противостоять негативным разговорам и слухам о власти
можно было только открытостью информации и действий,
с учетом соображений государственной безопасности в чрез¬
вычайных условиях войны. Однако подобной открытости от
руководства Ленинграда ожидать нс приходилось. Склонность
власти к секретности и умолчанию и острейшая потребность
жителей города в новостях привела к тому, что дистанция между
пропагандистскими известиями и повседневной реальностью,
имеющимся у людей опытом, лишь увеличивалась. Следствием
этого стал рост недоверия не только к официальной информа¬
ции, но и к власти в целом.
44 Иванова Н. С. Верные адреса. СПб., 2010. С. 95.
84
3.3. «Ни единого протеста... Поговорят женщины,
посудачат, поохают - и все»
К октябрю 1941 г. угроза штурма города и вторжения нем¬
цев, а следовательно, и уличных боев уменьшилась, но артоб-
сгрслы и бомбежки продолжились. Самую большую и все
возрастающую опасность несли голод и холод. Очевидно,
не без влияния немцев в юроде стали возникать оппозици¬
онные настроения. По данным Управления НКВД, в конце
октября стали распространяться слухи о якобы готовящемся
в Ленинграде военном перевороте и наличии в Красной армии
заговорщической организации. Подобные настроения были
отмечены среди рабочих «Пролетарской фабрики» № 1, завода
«Красный треугольник» и ГЭС № 2. Так, рабочий ГЭС № 2 А.
среди своего окружения заявлял, что «терпение рабочих скоро
лопнет. Рабочий класс должен восстать». 23 октября на заводе
им. Карпова были зафиксированы «резкие антикоммунисти¬
ческие высказывания», в том числе мысль о том, что «если
существующее положение сохранится, то народ восстанет»45.
Рабочий фабрики «Пролетарская победа» № 1 Васильев
в группе рабочих сказал: «Красноармейцам надо бросить
воевать против немцев», вмешавшийся в разговор рабочий
фабрики Титиков подчеркнул: «Красноармейцы ждут, когда
рабочие начнут восстание и сразу присоединятся к ним»46.
Однако никаких реальных действий по осуществлению этих
угроз нс последовало.
Антисоветские и антисемитские настроения, проявляв¬
шиеся в разговорах в очередях, заметила немецкая разведка.
В сообщении командованию 18 армии от 17 ноября 1941 г.
отмечалось: «В целом существенных изменений в настроении
нс произошло. Противниками сопротивления, по-прежнему,
являются прежде всего женщины. Длинные очереди за про¬
дуктами являются очагом всевозможных слухов. Недовольство
советской властью проявляется здесь открыто. Особое раз¬
дражение вызывает то, что евреи и руководящие партийные
Ломагин Н. А. Неизвестная»блокада. Кн. I. С. 262. 263.
46 Там же. Кн. 2. С. 706.
85
чиновники, по-видимому, в неограниченном размере обеспе¬
чены продовольствием»47.
Между тем, положение в Ленинграде становилось все более
тяжелым. Продуктов питания, выдававшихся по карточкам,
катастрофически не хватало, положение на фронте не улучша¬
лось, реальной перспективы прорыва осады не было. Вновь
возникали разговоры, которыми горожане компенсировали
страшное психологическое напряжение. Однако такие сти¬
хийные обсуждения нс сопровождались открытым недоволь¬
ством и волнениями. «В ноябре-декабре давали 150 граммов
черной массы с дурандой, целлюлозой и пр., - констатирует
В. В. Вишневский. - Ни единого протеста... Поговорят жен¬
щины, посудачат, поохают - и все»4*. А. Лспкович отмечает, что,
несмотря на голод и ужасающую смертность, «народ терпит,
ни от кого я нс слышал жалоб и недовольства на порядок или
на власть» (12 декабря 1941 г.)49. «Народ экзамен выдержал
суровый. И что вСего приятнее - никаких происшествий, кото¬
рые свидетельствовали о серьезных недовольствах населения,
если нс считать ворчания старушек в очередях, и то по поводу
бесчеловечного обстрела и бомбардировки города с воздуха»
(27 декабря, А. Т. Кедров)50. «...Масса превратилась в перво¬
бытное состояние и даже почти нс борется, а безропотно поги¬
бает. Любопытно, что совершенно нс слышно протестов, никто
не ищет виновников этой пропасти. Минутами даже чудится,
что эти погибающие люди принимают гибель свою как нечто
неизбежное....» (12 января 1942 г., И. Д. Зеленская)51. «За все
время войны и осады не было случая, чтоб в городе произошел
хоть бы один крупный или мелкий скандал, называемый в газе¬
тах „беспорядками44, - записывает в январе 1942 г. в своем блок¬
ноте А. П. Гришкевич. - Нс было разгромов магазинов, не было
нытья. Была надежда на увеличение пайка, на общее улучшение
жизни, надежда и уверенность в скорой победе»52. Партийный * 40 4147 Там же. С. 620.
4- Вишневский В. В. Ленин 1рад: Дневники военных лет: В 2-х кни¬
гах. Кн. первая. С. 92.
40 IU АИПД CI16. Ф. 4000. On. 11. Д. 58. Л. 6
5П Там же. Д. 44. Л. 47.
41 Там же. Д. 36. Л. 52 об.
52 Там же. Д 28. Л. 8 об.
86
работник ошибался: в Ленинграде было немало случаев нападе¬
ний на магазины и транспорт с хлебом именно в январе 1942 г.,
далеко нс редким было уныние, неверие в избавление от мук
и готовность к смерти, однако открытых политических про¬
тестов в городе действительно не было. Более того, очевидно,
каких-либо реальных антисоветских акций не могло быть. Пре¬
жде всего, большинству ленинградцев в силу патриотических
установок казалось невозможным выражать протест тогда, когда
враг был так близко. Отсутствие активных оппозиционных
действий объясняется также угрозой неизбежных репрессий
со стороны власти и нехваткой сил у блокадников. «Мы так
выголодались, - записывает 4 января 1942 г. Л. В. Шапорина, -
что о ропоте, возмущении, поисках виновных в том, что не было
запасов, что не направляют крупных сил на освобождение
города или не сдают его, не может быть и речи»'3.
Отсутствие открытых оппозиционных выступлений не озна¬
чало, что не было недовольства властью. Сама городская молва
была выражением нарастания социальных противоречий,
формой протеста блокадников против скверной работы, равно¬
душия власти к страданиям обычных горожан. Многие блокад¬
ники признаются в своих дневниках, воспоминаниях, интервью,
что в самое тяжелое время они оставались наедине со своими
трудностями, должны были бороться за свою жизнь и за жизнь
своих близких в одиночестве. Не все из тех, кто работал, могли
рассчитывать на поддержку руководства предприятий и учреж¬
дений, где они трудились. Блокадники сознавали, что надеяться
им было не на кого. Так, 20 января 1942 г. Е. А. Скрябина пишет:
«Сегодня тоже чудесный зимний вечер. Та же Нева, тс же парки.
Только сердце сжимается от мучительной тоски, от сознания
полной безвыходности нашего положения, от неверия ничему
и никому»54.
Блокадники в своих дневниках проявляли недовольство
работой городских, районных властей, а также поведением
руководства предприятий и учреждений, привилегированным
положением власть имущих. «“Умные41 руководители - ,.отцы44
города - даже нс думали о рассредоточении запасов с Бадасв-
° Шапорина Л. В. Дневник. 298, 299.
м Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. J39., 140.
87
ских складов, и на них от пожара погибло много продоволь¬
ствия, - записал полковник Л. Н. Лунин. - И тоже мы нс видим
карающей руки правосудия за эти преступления против народа.
Город с его многомиллионным населением, флотом и армией
не мог быть сдан немцам - это ясно, но такой город должен был
быть обеспечен жизненными ресурсами, и все силы государства
должны были быть направлены на прорыв блокады. Но нет, оче¬
видно, в такие дни гибель миллионов людей мало кого трогает!
История вынесет свой суровый приговор, но мы, современники
величайшего бедствия XX века, не доживем до этого приговора.
28 октября опять налет на город. Мы все ждем, когда нас эва¬
куируют из Ленинграда. Стало совершенно ясно, что в городе
будет жуткая зима и что блокада до весны не будет снята. Уди¬
вительно, что люди, занимающие крупные административные
посты, этого не понимают или нс хотят понять»55. «Кто-то
едко пошутил, что скоро Ленинград весь вымрет, останутся
одни директоры, ^тих все-таки кормят», - записала 11 января
1942 г. И. Д. Зеленская56. В более поздних записях блокадница
вновь и вновь возвращается к теме социального неравенства,
особенно остро воспринимавшегося в страшных блокадных
условиях: «А на станции, если перестанем работать, получится
классическая картина: начальство себя обеспечит максимально
возможным комфортом, а остальные будут перебиваться
и устраиваться кто во что горазд» (5 сентября 1942 г.)57. «Много
глухого раздражения вызывает привилегированное положение
группки руководителей по сравнению с бытовыми условиями
рядовых работников, особенно их питание. ...Большего нера¬
венства, чем сейчас, нарочно не придумаешь, оно ярко напи¬
сано на лицах. Нельзя не задумываться над этим, когда рядом
видишь жуткую коричневую маску дистрофика-служащего,
питающегося на убогой второй категории и рядом цветущее
лицо какой-нибудь начальственной личности или „девушки
<1! Лунин А. Л. Мы помним бомбы ленинградской блокады // Крае¬
ведческие записки. Исследования и материалы. Вып. 7 (Труды Государ¬
ственного музея истории Санкт-Петербурга. Материалы к истории бло¬
кады Ленинграда.). СПб.. 2000. С. 278.
5,1 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 36. Л. 51.
57 Там же. Л. 98.
88
Mi столовой"» (9 октября)44. «И это председатель Исполкома.
пХозяин района". - записывает в октябре 1942 г. школьный
инспектор Л. К. Заболотская. - Никогда, наверное, за всю свою
жизнь не забуду и нс прощу ему и им подобным картины, кото¬
рую я видела 30 августа. Женщины работали на разрушенном
водопроводе на 15-й линии е лопатами. Грязные и усталые,
они рыли глубокий ров; тут же женщины ходили с пустыми
ведрами, искали, где достать воду. Другие несли издалека
на 4-й, 5-й, 6-й этажи. Несли на себе в квартиры доски и бревна,
несли мешки с зеленью, стирали и полоскали белье у водораз-
бора. И на фоне этой картины я вижу легкий изящный авто¬
мобиль, подъезжающий к Исполкому. Жирная туша Архипова
вылезает оттуда... букет цветов у него в руках, и, самодовольно
улыбаясь, шествует он, не торопясь, в Исполком. Букет одной
из этих накрашенных, завитых и наманикюренных „дам". Он
даже нс замечает, не видит того, как живут и работают рядом
с ним героические ленинградцы»59.
3.4. «Государственному человеку
надо быть умнее и осторожнее»
Наиболее ясно выраженным было недовольство блокадни¬
ков председателем Исполкома Лснгорсовета П. С. Попковым.
Этот человек олицетворял городскую власть, персонифицируя
просчеты и ошибки, которые привели, по мнению многих
ленинградцев, к жутким страданиям людей. Недовольство
городской властью, и в частности П. С. Попковым, было
связано и с тем, что в течение длительного времени никто
из руководителей города не считал нужным вести диалог
с населением. У блокадников складывалось впечатление, что
власти нс до них. Писатель И. Меггер вспоминает: «Никто из
Смольного не воспользовался микрофоном Радиокомитета,
чтобы хоть как-то поговорить с людьми. На моей памяти
всего один раз за первые полгода блокады Юра Макогонснко,
сочинив речь Попкова, поехал к нему в Смольный, утвердил
текст, и это было передано диктором гибнущему населению * 545Ь Там же. Л. 102.
54 Там же. Д. 30. Л. 3.
89
города»*". Результаты публичного обращения руководителя
городской администрации к населению юрода были неодно¬
значными. Поначалу оно вызвало надежду у части блокадников,
то затем стали нарастать скептические и критические настрое¬
ния. По мнению многих ленинградцев, руководитель города
своими высказываниями дискредитировал власть. Горожане,
несомненно, ждали от городских властей не только обнадежи¬
вающих заявлений, но решений и действий, которые должны
были облегчить положение людей. О противоречивости мнений
блокадников, отражавшихся в их разговорах, свидетельствует
информационная сводка горкома ВКП(б) от 14 января 1942 г.
В сводке отмечалось, что сообщение главы городской админи¬
страции «вызвало подъем и оживление среди населения города.
Ленинградцы расценили заявление Попкова как признак того,
что блокада Ленинграда будет прорвана в ближайшее время
и продовольственные затруднения будут скоро устранены»01.
В документе приводятся выдержки из выступлений ленин¬
градцев: «Заявление председателя Ленсовета - это нс пустые
слова. Раз т. Попков говорит, что самые тяжелые дни позади,
значит, нужно ожидать улучшения в ближайшее время», - так
заявляли многие рабочие и служащие заводов им. Орджони¬
кидзе, им. Козицкого, фабрики им. Урицкого и др. Рабочий
18-го цеха завода им. Марти т. Кроликов заявил: «Сообщение
т. Попкова - радость для всех ленинградцев. Надо надеяться,
что скоро положение с продуктами будет лучше». Стахановка
12-го цеха завода им. Козицкого т. Точилина сказала: «Т. Попков
правдиво рассказал о трудностях со снабжением Ленинграда.
Он также вселил в нас надежду на лучшее будущее, которое,
я верю, уже близко». Выступавшие с особым удовлетворением
восприняли заявление т. Попкова о том, что недалек день, когда
войска Ленинградского фронта прорвут кольцо блокады67. 60 * *60 Меттер И. Мотив брата моего // Голоса из блокады. Ленижрад-
ские писатели в осажденном городе (1941-1944) / Сост. 3. Динаров.
СПб., 1996. С. 77.
м Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне
Ленинграда в годы Великой Отечественной воины 1941 1944 ' Отв. ред.
А. Р. Дзенискевич. СПб., 1995. С. 470.
'’2 Там же. С. 470,471.
90
Оптимистические суждения, связанные с обращением
председателя Ленгорисиолкома к горожанам, содержатся также
в дневниках и воспоминаниях. «Получили газеты за несколько
дней. В последней прочли выступление Попкова „О продо¬
вольственном положении Ленинграда44, в котором он говорит,
что самые трудные дни ленинградцы пережили, что остается
подождать всего несколько дней, что скоро Ленинград зажи¬
вет полной жизнью. Это уже нечто очень многообещающее
и определенное» (14 января 1942 г.)63. «13 января председатель
Ленсовета Попков произнес речь, в которой звучали оптимисти¬
ческие ноты. Этих слов было достаточно, чтобы на несколько
дней оживить угасавшие надежды ленинградцев. Если еще
недавно преобладали самые мрачные слухи, самые безотрадные
прогнозы, то теперь стали возникать слухи самого радостного
содержания»64. Очевидной была реакция изможденных и уми¬
рающих от голода людей - очень скоро будет легче, блокаду
прорвут и появится, наконец, еда. «В воскресенье вечером, -
записала О. В. Синакевич, - мы с Володей были обрадованы
сообщением по радио „О продовольственном положении
Ленинграда44 (беседа с председателем Исполкома Лснгорсо-
вета П. С. Попковым): „...Сейчас имеется уверенность в том,
что несмотря на большие трудности, доставка продовольствия
в Ленинград с каждым днем будет увеличиваться и это позволит
улучшить снабжение продовольствием граждан нашего города.
Трудностей впереди еще много... Но самые трудные дни уже
позади44. Далее говорилось о расхлябанной работе Октябрьской
железной дороги... о спекулянтах и дезорганизаторах всякого
рода, с которыми будет вестись самая решительная борьба.
<...> Мы уже плохо слушали, радостно обмениваясь самыми
радужными надеждами. Потом я побежала к девочкам, - они
еще не спали, - и долго еще я беспорядочно пересказывала им
сообщение, и мы вчетвером радовались, обсуждали возможные
ближайшие перспективы, и ушла от них, перецеловав каж¬
дую, в приподнятом праздничном настроении»65. А. Лепкович
63 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. СПб., 2010.
С. 24.
м Евгениев-Максимов В. Е. Черные дни Ленинграда. С. 124.
65 ОР РНБ. Ф. 163. Ел. хр. 31.Л.Ч5, 16.
91
также написал: «В Дирекции сказали, что беседовал Попков
с корреспондсн том и заявил, что на днях будет резкое улучше¬
ние с продовольствием в связи с улучшением дел на фронте»
(14 января)**. А вот запись из дневника И. И. Жилинского:
«Председатель Ленинградского исполкома Попков обратился
по радио к населению города с призывом к терпению - говорил,
что если ждали и терпели много, то потерпим спокойно еще
немного» (16 января)66 67. «Беседа с Попковым, опубликованная
в „Ленинградской правде41... немного приободрила нас всех,
так как из нее можно понять, что в недалеком будущем будет
улучшение питания. Koi да же оно будет..? Когда же конец всему
этому?», - записывает r эти же дни Н. К. Заводский6*.
В дневниковых записях блокадников сохранились и менее
восторженные отклики на выступление руководителя города.
«Сегодня по радио передавали почти только одну беседу с Поп¬
ковым о продовольственном положении Ленинграда.- записала
13 января в дневнике школьница М. А. Бубнова. - Даже надо¬
ело. В сущности, ничего нового и существенного не сказано.
А именно, грубо говоря: было тяжело, сейчас лучше, налажено
снабжение, самое тяжелое пережили, но трудности будут, пока
окончательно нс прорвут блокаду»69. «Вчера по радио пере¬
давали речь Попкова с обещаниями восстановить снабжение
Ленинграда в ближайшие дни. Как ни удивительно, это про¬
изводит ободряющее впечатление. Люди цепляются за любую
надежду. Правда, руководство злоупотребляет обещаниями.
Я бы сказала, что даже редко обращается к населению с обри¬
совкой положения» (14 января, И. Д. Зеленская)70. «Сегодня все
нетерпеливо ждали вчерашней газеты, где опубликована беседа
т. Попкова о продов<ольственном> положении Л<ениш ра>да.
Много было слухов о прибавках, по в действительности уте¬
шительного мало»71. Этот фрагмент из дневника своего отца
66 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. П.Д. 58. Л. 16.
67 Жюинский И. И. Блокадный дневник (публикация Г. В. Андреев¬
ского) // Вопросы itciopiiii. 1996. № 5-6. С. 25.
** ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. П.Д. 32. Л. 26.
69 Там же. Д. 16. Л. 12.
70 Там же. Д. 36. Л. 53.
71 Бу.пша И. / Одна зима моет детства // Звезда. 2012. М* 2. С. 186.
92
И. Г. Нулина прокомментировала таким образом: «Конечно, вее
ждали от него (Попкова) благой вести об увеличении продо¬
вольственных норм, но надежды нс оправдались»72.
Главной причиной растущего недовольства горожан было
то. что обещанного руководителем администрации Ленинграда
улучшения положения никак нс происходило. В вышеупомя¬
нутой информационной сводке горкома ВКП(б) отмечалось:
«В магазине № 3 Кировскою района после того, как заведующий
магазином заявил, что продуктов еще нс привезли, одна граж¬
данка сказала: „Скоро нас эвакуируют на Волково кладбище14.
Другая в тон ей добавила: „Хорошо Попкову речи говорить, сам
наелся, а пас обещаниями кормит*4»73. Таким образом, суждения
блокадников о выступлении П. С. Попкова эволюционировали от
надежд и оптимизма к нейтральной констатации и обреченности.
Более того, негативных суждений, оценок и мнений, видимо,
было больше, чем оптимистичных. В неформальных разговорах
ленинградцев прорывалось нс только недоверие к власти, но даже
скрытая угроза. В спсцсообщснии Управления НКВД но Ленин¬
градской области и Ленинграду от 28 января 1942 г. приводится
высказывание сотрудницы театра «Новый ТЮЗ» Деминой: «Поп¬
ков о положении в юроде беззастенчиво лжет, но он заговорит
правдивым языком, когда мы пойдем громить магазины»74.
Выступление руководителя также послужило поводом для
слухов и неправдоподобной интерпретации. «В Новой Деревне
и по Петроградской стороне радио нс работает до сих пор. Речь
Попкова нам сообщали по-разному: кто говорил, что надо еще
терпеть - дело трудное, а кто говорил, что он поздравил ленин¬
градцев с завершенным прорывом»75. Таким образом, в нефор¬
мальном коммуникативном пространстве города выступление
П. С. Попкова нс только воспроизводилось, но и домысливалось
в желаемом для ленинградцев оптимистическом ключе. Между
тем, ситуация со снабжением продовольствием улучшалась
72 Гам же.
73 Ленишрад в осаде. С'. 472.
74 Ломагин И. А. Неизвестная блокада. Документы и приложения.
Ки. 2. СПб.. 2004. С. 279.
75 Жтинский И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
№ 5-6. С. 25, 26.
93
малозаметно для обычных горожан, о чем они с тревогой
и глубоким сожалением писали в своих дневниках. «По газет¬
ным интервыоировкам видных „руководов44 местной жизни
и уклада (например, в интервью предисполкома) говорится,
что самое трудное уже осталось позади, а жизнь делается вес
хуже и хуже» (16 января)76. «Хочется надеяться, что в дальней¬
шем будет все улучшаться, как об этом заявил и „МЭР“ города
тов. Попков. Однако обстановка в Ленинграде пока что сулит
худшее. Если радио до сих пор, хотя с перерывами, еще рабо¬
тало, теперь оно перестало работать совершенно, если раньше
(ноябрь и часть декабря) г орел свет, теперь его нет, если раньше
была вода, то теперь нет се, даже помыться нечем» (25 января,
А. Т. Кедров)77. «Невыдача продуктов в январе после широко¬
вещательной речи Попкова нс содействовала его популярности.
В чем дело, никто толком нс знает. Конечно, морозы, разбитый
транспорт... Но ведь ленинградцы погибают! Каждый в какой-то
очереди нс только к давкам, но и к смерти. Миллиону, не менее,
смотрит смерть в глаза» (27 января)7*.
В рамках Военного Совета Ленинградского фронта
на П. С. Попкова были возложены обязанности по продоволь¬
ственному снабжению города, обеспечению топливом, эвакуа¬
ции и т. п., таким образом, он отвечал за сферы, которые были
жизненно важны для жителей Ленинграда. Между тем, именно
голод и холод были причиггой массовой смертности людей,
но, по мггению блокадников, эти самые актуальные проблемы
оставались вне внимания городской власти. «Вспоминается
беседа Попкова 13 января, когда он уверял что „вес трудности
позади41, а оказалось, что следующие две недели были самыми
тяжелыми, никаких продуктов и перебои с хлебом» (30 января,
А. А. Чсрновский)79. 30 яггваря 1942 г. в «Ленинградской правде»
было опубликовано сообщение: «О неотложных мероприя¬
тиях по бытовому обслуживанию трудящихся города. Беседа
7Г’ Жгттский И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
№ 8.С. 3.
77 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 44. Л. 57 об.
7К Княчеи Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
С.433.
7* ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 119. Л. 79.
94
с председателем Исполкома Ленинградского городского С о вега
депутатов трудящихся гов. Г1. С. Попковым»40. Это сообщение,
переданное по радио, вызвало негативную реакцию горожан.
«Сегодня Попков снова словоизвсргался через посредство
корреспондента „Ленинградской правды4' на тему о санитарно¬
бытовом состоянии города и мерах, необходимых в первую
очередь для улучшения нашею быта. О снабжении продуктами,
о ликвидации очередей за хлебом - ли слова! Зато столько пре¬
красных слов о необходимости очистки улиц, дворов, лестниц
и квартир от накопившихся нечистот, о необходимости к 1 фев¬
раля исправить все водопроводы, восстановить центральное
отопление, где оно было, открыть в каждом районе города по
крайней мере по две бани, по две прачечные, по две чайные...
устроить в подвалах жилых домов, отеплив их, помывочные
пункты, чуть ли не душевые кабины и всякие турусы на коле¬
сах. И все это к 1-му февраля, когда сегодня 30 января! И при
том все это возлагается на самих граждан-жильцов, которые
и без того уже еле держатся на ногах и вымирают с каждым
днем. Скоро уже нс о ком будет заботиться» (30 января,
О. В. Синаксвич)м. «Утром Попков опять произносил по
радио речь. „Надо... Надо... Надо..Л Отеплить, оздоровить,
привести в порядок улицы, трамвайные пути, водопровод,
дворы, построить на каждом дворе уборные общего пользова¬
ния и т. д. Когда милиционер пришел в наш дом с приказом,
чтобы привести дворовое хозяйство в порядок и убрать снег
с улицы, комендантша наша Савченко встретила его отборной
руганью: „Накормите сперва, дайте кусок хлеба, тогда и тре¬
буйте. А сейчас некому работать, все валятся44. Речь Попкова
вызывает не только недоумение. Он только что на днях заверял
ленинградцев: „Все худшее позади44... А настали дни по голоду
и разрухе, каких еще нс бывало. Государственному человеку
надо быть умнее и осторожнее» (30 января)К2. «Наш губернатор
Попков два раза выступал по радио - сначала обещал улучше¬
ние продовольственного положения (пока нс видно), недавно * 42х0 Ленинградская правда. 1942. 30 января.
rtl ОР РНЬ. Ф. 163. Нд. хр. 31. Л.34.
42 Кшпев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
С. 435.
95
призвал к срочной очистке юрода от нечистот и грязи и к воз¬
вращению к культуре. Пока тоже не видно. Подождем» (1 фев¬
раля, С. К. Островская)43. «Попков после своей речи „Все
худшее - позади'1 потерял всякое доверие и уважение. Теперь
он с пафосом говорит об общественных уборных. Но голод¬
ным ни уборных, ничего другого нс выстроить. Сперва
нужно накормить. Покуда люди только покорно умирают, как
обреченные на какую-то страшную жертву» (3 февраля)* 84.
«Председатель Исполкома Ленсовета дал интервью с пре¬
красными постановлениями о всяких восстановлениях. Беда,
что никто на них не обращает никакого внимания» (4 февраля,
Л. Р. Коган)85.
В конце января 1942 г. недовольство становилось все более
и более адресным и сводилось к обвинению правительства
и руководства Ленинграда в том, что они (а нс немцы!) обрекли
население города на голодную смерть, будучи неспособными
обеспечить доставку и распределение продуктов. Такие
настроения захватили представителей практически всех слоев
общества - интеллигенцию, рабочих, домохозяек, пенсионеров
и даже группу руководящих работников завода «Большевик».
Практически все циркулировавшие в то время слухи носили
критический по отношению к местной власти характер86.
Выход из невыносимой ситуации, связанной, но мнению
многих горожан, с неверными решениями и бездействием
городской власти, ленинградская молва, в соответствии с тра¬
диционными представлениями, находила в надежде на помощь
и заступничество центральной власти. Очевидно, не случайно
всплеск подобного рода слухов произошел накануне и в день
увеличения карточной хлебной нормы. «Утром слухи об аресте
Попкова, а к вечеру о замене его... Л. М. Кагановичем! Все это,
конечно, лишь выражение пожеланий населения, а не реальные
факты» (10 февраля, Л. Р. Коган)87. «По городу упорные слухи:
Попков будто бы снят с работы и арестован. Если это верно,
8Ч)Р Nib. Ф. 1448. Ед. хр. II. Л. 2 об.
84 Князев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945. С. 444.
85 ОР РНБ. Ф. 1035. Ед. хр. 1. Л. 4.
Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кн. 1. С. 304.
87 ОР РНБ Ф. 1035. Ед. хр. 1. Л. 8.
96
ю и поделом ему» (10 февраля)**. «Распространился слух, что
в Ленишрад приехали наводить порядок Микоян и Каганович,
что Попков смещен и отдан под суд» (11 февраля)*9. В тот же
день подтвердились слухи, бытовавшие накануне: было объяв¬
лено о долгожданной прибавке к норме выдачи хлеба. Многие
блокадники восприняли это известие однозначно. «Все эти
радостные факты и слухи гражданами связываются с приездом
в Ленинград „особой комиссии из МосквьГ, возглавляемой
тов. Андреевым, которая будто бы прислана для „обследова¬
ния^ деятельности, верней, бездеятельности наших городских
и торговых властей с тов. Попковым во главе, доведших город
до полного развала, а его обитателей до чудовищных размеров
смертности ог голода и холода. По городу упорно говорят, что
председатель Ленсовета Попков уже „снят“, и он вместе со мно¬
гими деятелями находится под следствием»88 * 90. Среди авторов
антипопковских высказываний, по данным Управления НКВД,
были самые разные люди: медработники, повар, управхоз,
домохозяйка, проводница и другие: «В Ленинграде вскрыто
большое вредительство, которое шло по линии срыва снабже¬
ния населения продовольствием. По этому делу арестовано
160 человек, в числе которых председатель Исполкома Ленгор-
совста - Попков»; «...Из Москвы прилетели члены комиссии,
которая проверила работу Попкова и нашла у него серьезные
злоупотребления. Попков с занимаемого поста уже снят и на
его место назначен Андрианов»; «Я слышал, что председатель
Лснгорсовста Попков арестован за срыв снабжения населения
Ленинграда продуктами питания»; «За вредительство, допу¬
щенное в снабжении населения Ленинграда продовольствием,
арестован и расстрелян председатель Исполкома Ленгорсовета
Попков. Другие ленинградские руководители едва ли заслу¬
женно остаются на своих постах»; «Попков и другие ленин-
1радские руководители заботились только о себе, а о нас они
совершенно нс думали. За такое безобразие Попков и некоторые
88 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 37.
ку Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
С. 478.
w> Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 122. 123.
7 В Л Пянксимч
97
другие поплатятся в скором времени своими головами»; «Пред¬
седатель Исполкома Ленгорсовета Попков оказался вреди гелем.
По его вине в Лснишрадс погибло от голода очень много людей.
От таких руководителей после войны мы будем избавлены, так
как Советская власть существовать не будет. Управлять нами
будут англичане»; «За последнее время в городе обнаружено
много вредителей, срывавших работу но снабжению населе¬
ния продовольствием. Вредители уже расстреляны. В числе их
председатель Ленинградского Совета Попков»; «Председатель
Ленинградского Совета наговорил в своей беседе разной ерунды,
ничего нам не дал, а свою семью снабжач продуктами в каком
угодно ассортименте и неограниченном количестве»91. В февразе
1942 г. практически весь город охватил слух о снятии с долж¬
ности и расстреле руководителя горсовета. Такие настроения
затронули не только домохозяек, рядовых рабочих, но и часть
коммунистов. Интерес к этой проблеме был настолько велик,
что 10 февраля секретаря Кировского РК ВКП(б) В. С. Ефремова
на районном партактиве даже просили прокомментировать раз¬
говоры о «вредительстве» П. С. Попкова92.
Слухи о приезде комиссии из Москвы, которая разбирается
и наказывает местного руководителя, выполняли важную соци¬
альную функцию, представляя собой форму челобитной и наи¬
вную попытку наладить диалог со справедливой верховной
властью. Одновременно такая позиция горожан была вполне
рациональной, ведь ленинградские руководители мало опаса¬
лись недовольства блокадников. Наказание за плохую работу
могло последовать только сверху. Кроме того, широкое рас¬
пространение этих слухов, вероятно, было связано и с тем, что
народ жаждал мщения за перенесенные страдания и лишения,
искал и нашел простое объяснение причин голода. Попков как
олицетворение власти получил по заслугам - «снят», «аресто¬
ван», «расстрслян»9\
Впрочем, реакция на действия и публичные выступления
главы Ленгорисполкома была различной. От апологетической,
содержащей веру в обнадеживающие обещания, до крайне
91 Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кн. 2. С. 765, 766.
92 Там же. Кн. I.C. 117,353.
9? Там же. С. 305.
98
негативной. Следует отметить также и то, что не все поддались
столь легкому объяснению драматической ситуации с продо¬
вольствием в городе. Управление НКВД по городу и области
отмстило высказывание санитарного врача Р., расходившегося
в своей оценке с доминировавшими в Ленинграде настрое¬
ниями и мнениями о Попкове: «В Ленинграде идут разговоры
о том, что Попкова сняли с работы как вредителя. Я этим раз¬
говорам не верю, так как вину за все перенесенные населением
несчастья стараются свалить на кого угодно»94. Образованные
ленинградцы критично относились к слухам о П. С. Попкове,
по-своему интерпретируя молву о руководителе города. «То,
что райсоветы посылают обследовать, уже дает людям надежду
на просветление, но параллельно даст пищу для махровых слу¬
хов вроде того, что „Сталин ничего не знал, Попков скрывает от
него, теперь Сталин все узнал от иностранных корреспонден¬
тов, Попков расстрелян, с ним еще 27 человек, а сюда приехал
Каганович наводить порядок"» (14 февраля, Э. Г. Левина)95.
«Слухи о том, что Попков и с ним до 50 человек арестованы
приехавшими в Ленинград членами правительства, нс оправда¬
лись. Теперь говорят, что Попков сумел перехитрить Кагановича
и Микояна, приезжавших по поручению Сталина обследовать
положение Ленишрада и причины необычайно высокой смерт¬
ности его жителей. Попков, дескать, указал, что ленинградцы
больше всего погибают от обстрелов. Есть наивные люди,
которые нс только передают эти сведения, но и искренне в них
верят» (21 февраля)96.
Большинство ленинградцев неодинаково оценивали пред¬
ставителей разных уровней власти. Если центральная власть
чаще идеализировалась, виделась заботливой и справедли¬
вой, то местные руководители в сознании горожан обладали
противоположными качествами. Ответственность за неэффек¬
тивность управления, проблемы в снабжении, неразбериху
возлагалась именно на местную власть. Очевидно, что выска¬
зывать критические замечания о вожде и его окружении было ** Там же. С. 306.
^ ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 57. Л. 9.
чь Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941 1945.
С. 498.
99
значительно опаснее, нежели критиковать «свою» власть.
Болес того, такой критицизм центральной властью прямо или
косвенно поощрялся.
Слухи, разговоры ленинградцев как непосредственные
отклики на события, процессы и явления жизни блокадного
города касались прежде всего того, что беспокоило горожан
и отражало их недовольство реалиями, усугублявшими стра¬
дания, например произволом жуликов и спекулянтов, который
в свою очередь связывался с вызванной войной и осадой
переоценкой ценностей. В этом случае молва осажденного
Ленинграда также отражала упования на заступничество власти
или иных сил. Так, среди горожан ходили слухи, что Жданов
приказал расстреливать на месте спекулянтов, обманываю¬
щих голодных людей и выменивающих у них за кусок хлеба
золотые вещи. Ленинградцы передавали легенды о расстреле
милиционером барыги, взявшего у десятилетней девочки
отцовские золотые часы за ржаной сухарь, и о том, что ночью
по городу ходит одетый в длинную шинель командир, который
проникает в комнаты жителей, замерзающих в постелях, рас¬
тапливает обломками мебели жестяные печурки, а когда уходит,
то оставляет умирающим горячий чайник, несколько галет
и банку консервов97. «В очереди бабы говорят, что в городе про¬
поведовал и пророчил какой-то старичок: весны не будет, сразу
придет хорошее лето, в июне погибнет завоеватель, Ленинград
как был без крестов, так и останется без крестов, Христос про¬
ходил через город и все видел - и голодных, и страдающих,
и падающих без сил. Видел и прошел, печальный» (4 апреля
1942 г., С. К. Островская)98. В слухах блокадного юрода вос¬
производилась неизбывная вера большинства ленинградцев
в победу добра над злом. Более того, такая жажда справедли¬
вости в чрезвычайных условиях блокады усилилась.
97 Даев В. Г. С дистанции полувека. Очерки блокадного Ленинграда.
СПб., 1998. С 82.
‘>х ОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 15. Л. 50.
4. НЕМЦЫ В НЕФОРМАЛЬНОМ
КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА
Ленинградцы, подобно большинству советских людей, вос¬
приняли начало войны как страшную, горькую весть. Между
гем, среди горожан было распространено нс только единодушное
стремление встать на защиту своей страны и родного Ленин¬
града. В сводке Управления милиции но Ленинградской области
о настроении населения за 22-24 июня 1941 г. были отмечены
«единичные проявления» «антисоветских настроений, конгрре-
волюциопных разговоров», уклонения от мобилизации1.
В первый день войны Л. Осипова записала в своем днев¬
нике: «Неужели приближается наше освобождение? Каковы бы
ип были немцы - хуже не будет. Да и что нам до немцев. Жить-то
будем без них. У всех такое самочувствие, что вот, наконец, при¬
шло то, чего мы все так долго ждали и на что нс смели даже
надеяться, но в глубине сознания все же крепко надеялись. Да
и нс будь этой надежды, жить было бы невозможно и нечем.
А вот победят немцы - сомнений нет. Прости меня, Господи!
Я не враг своему народу, своей родине. ...Но нужно смотреть
прямо правде в глаза: мы все, вся Россия, страстно желаем
победы врагу, какой бы он там пи был. Этот проклятый строй
украл у нас все, в том числе и чувство патриотизма»2. Другая
1 Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне
Ленинграда в годы Великой Otcmcciвенной войны 1941-1944 / Oib. рсд.
А. Р. Дзсннскевич. СПб., 1995. С. 600. прим.
: J/омагии Н. А. Неизвестная блокада. Документы, приложения.
СПб , 2004. Кн. 2. С. 441,442.
101
горожанка так описывает происходившее утром четвертою дня
войны на ленинградской коммунальной кухне: «Ораторствовала
наша соседка по квартире, Любовь Куракина, муж которой,
в прошлом партиец, сидел уже два года по обвинению в кон¬
трреволюции. Хотя коммунистические настроения Куракиной
после ареста мужа и пошатнулись, но в эту ночь под грохот
зениток она забыла все обиды. Убежденно твердила о непобеди¬
мости Советской России. Уверенность Куракиной действовала
в какой-то степени успокоительно, хотя и не верилось вполне
тому, о чем она говорила. На высоком сундуке сидела бывшая
домовладелица Анастасия Владимировна и саркастически улы¬
балась. Она не скрывала своей ненависти к советской власти
и видела в войне и победе немцев единственное спасение. Хотя
я во многом разделяю ее взгляды, но в эту минуту се улыбка
безумно меня раздражает. Хочется верить несмотря ни на что,
что Россия не будет уничтожена, а в то же время сознаешь, что
только эта война^является реальной возможностью для осво¬
бождения от террористического режима»3.
Г. Солсбери, думается, справедливо полагает: «Не все
могли, как Ольга Берггольц, забыть жестокость, страдания,
зверство, разбитые мечты и утраченные иллюзии прошедшего
десятилетия, не все были способны понять, что самое главное
в этот решающий час - Родина и любовь к ней. Были и те, кто
тайно или, может быть, не столь уж тайно радовался нападению
немцев. Им казалось, что немцы освободят Ленинград и Россию
от власти ненавистных большевиков»4.
4.1. «Почему немецкие рабочие сражаются
против Советского Союза?». «Культурная нация»
С началом войны немцы заняли важное место в нефор¬
мальном коммуникативном пространстве Ленинграда: им было
посвящено немало разговоров и слухов. Горожане интуитивно
пытались представить захватчика нс столь опасным и безжа¬
лостным, обрести надежду хотя бы в общении между собой.
Поначалу среди ленинградцев были распространены настрое- * *102
3 Скрябина Е. А. Страницы жизни. М., 1994. С. 107.
* Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. М., 1996. С. 128, 129.
мим. которые соответствовали доминировавшим тогда в совет¬
ской пропаганде установкам о том, что с началом войны против
СССР немцы-пролетарии поднимутся и повернут оружие про¬
тив гитлеровского режима, а в тылу немецкой армии произойдет
восстание немецких рабочих против своих угнетателей, затеяв¬
ших «преступную войну против отечества рабочих всех стран».
Пропагандистский миф порождал надежды, соответствующие
идее классовой солидарности.
Реакцию заводских рабочих на сообщение о нападении
I ермании воспроизводит Г. А. Кулагин: «Ну, теперь им несдоб¬
ровать! На кого полезли, совсем что ли с ума сошли?! Конечно,
немецкие рабочие нас поддержат, да и все другие народы под¬
нимутся. Иначе и быть нс может!...»5 Горожанин вспоминает
о разговоре на митинге, состоявшемся на заводе на второй день
войны: «Теперь начинают говорить все вместе, перебивая друг
друга: „Немецкий рабочий класс обязательно восстанет!44 -
„А я всегда говорил, что фашистам верить нельзя..- „Да кто ж
им верит: то фашисты, а то рабочий класс.. .44»6 На третий день
войны шсстнадцатилстняя Е. Мухина с надеждой пересказывает
н своем дневнике официальную информацию о тяжелом поло¬
жении немецких войск и Германии, о том, что в тылу у немцев
более опасный противник, чем на фронтах, - голодные, дове¬
денные до крайности фашистским режимом народные массы,
о переходе немецких солдат на нашу сторону7. Не только ленин-
1радская школьница, но и более информированные, умудренные
жизненным опытом взрослые вначале уповали на мифическую
классовую солидарность немцев. Нс случайно они искренне
недоумевали: «Почему фашисты продолжают захватывать
наши советские земли? Вот вопрос, который волнует всех, -
записывает в августе 1941 г. Е. А. Соколова. - Однажды мне
даже инструктор нашего райкома ВКП(б) Пономарева сказала,
что она ночи нс спит и вес думает: „Почему немецкие рабо-
5 Кулагин Г. А. Дневник и память. О пережитом в годы блокады.
Л., 1^78. С. 14.
6 Там же. С. 17.
7 Центральный государственный архив историко-политических
документов Санкт-Петербурга (далее - ЦГАИ11Д СПб). Ф. 4000. Он. 11.
Д. 72. Л. 16 об, 19.
103
чис сражаются против Советского Союза?44»4. «Я почему-то
надеялась, что тыл Германии и порабощенных сю стран скоро
восстанет. Первые дни передавались все время песни и марши
советских композиторов. Это были мои любимые песни. Но как
надоели они в эти дни...» (А. Н. Боровикова)^. Свои мифологи¬
зированные представления о немцах ленинградцы вспоминали
и позднее: «.. .была ведь иллюзия у наших жителей, что немцы
воюют - эго фашисты, гитлеровцы, но рабочие немецкие насто¬
ящие. ..,.Пролетарии всех стран соединяйтесь!44 лозунг. Что они,
конечно, как могут, все-таки нам будут помогать. Такая иллюзия
была. <.. .> И эти, так сказать, иллюзии о том, что - держитесь,
нас поддержат сами рабочие немцы - быстро улетучивались»
(С. А. Иофинов)* * 10. «Сколько было надежд, что при нападении
на Советский Союз пролетариат нападающих стран не допустит
этого. Все это оказалось мечтой!..»11
Со временем вера в «народную» и «классовую» солидар¬
ность немцев исчезала, однако страх и надежда на спасение
по-прежнему жили в людях. Именно эти чувства провоцировали
распространение в Ленинграде разговоров иного рода - о высо¬
кой немецкой культуре. Усиленно - не без влияния германской
агентуры - муссировались слухи о том, что немцы - «культурная
нация» и доброжелательно настроены к населению захваченных
территорий12. Д. И. Каргин вспоминал: «Почему-то было рас¬
пространено мнение, что немцы, являясь культурным народом,
нс могут во всей своей массе проявлять некультурность по
отношению к народам Советского Союза и их имуществу»13.
Студентка университета О. Н. Мельниковская записала в своем
* Там же. Д. 109. Л. 2.
4 Там же. Д. 15. Л. 4.
10 Блокада глазами очевидцев. Интервью с жителями Ленинграда
1940-х гг. /Сост. вступ. ст. и комм. Т. Ю. Ворониной, И. Е. Гусинцсвой,
В. В. Календаровой // Нестор. № 6. Человек и война. Источники, иссле¬
дования, рецензии. СПб., 2003. С. 116.
11 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб.,
2009. С. 241.
12 Ленинград в годы Великой Отечественной войны. Очерки. Доку¬
менты. Фотографии / Анг.-еост. В. М. Ковальчук, Л. Н. Чисшков. СПб.,
2005. С. 17.
13 Каргин Д. И. Великое и трагическое. СПб., 2000. С. 27.
104
дневнике 10 сентября 1941 г.: «Решили с подругами Фаней
Розенблюм и Таней Пьяновой поступить на работу санитар¬
ками в госпиталь на наш любимый истфак. Вестибюль еще
на днях был весь завален книгами из истфаковской библиотеки
(их должны были куда-то перевезти). С благоговением подер¬
жали в руках томик Гете. Как мог немецкий народ допустить
фашизм?»14 Профессор С. С. Кузнецов вспоминал: «Нс раз
думалось мне и о немецком народе во время моих хождений
по как бы заживо по1рсбенному и расстреливаемому из пушек
и с воздуха городу. ... Со студенческих лет осталось уважение
к немецкому трудолюбию, добросовестности, мастерству. И вот
немецкая армия творит варварство, подлости, тысячами губит
людей в газовых душегубках, мучает в концлагерях. Нет, дума¬
лось, это не немецкие, а фашистские армии, толпы разбойников
и 1рабитслсй, одетых в солдатскую форму»15.
Подобные настроения в начале войны питались тем
обстоятельством, что первые бомбы разорвались на территории
Ленинграда только перед самым началом блокады - 6 сентября
1941 г. «По городу ходит малообоснованное и не разделяемое
официально мнение, что немцы бомбить Леиишрад не будут», -
свидетельствует на второй день войны Д. Н. Лазарев16.
Г. А. Кулагин вспоминал о ситуации в городе в августе 1941 г.:
«На Ленинград, несмотря на частые тревоги, не упала ни одна
бомба. Шептуны заговорили о том, что якобы „немцы жалеют
Ленинград, хотят сохранить в целости его художественные
и исторические памятники1'»17. Блокадница воспроизводит слова
своей однокурсницы, дочери известного хирурга, произнесен¬
ные накануне окружения города: «“Папа говорит, что немцы
Петербург бомбить нс будут, а возьмут его неповрежденным!41.
ы Мел ьн и конская О. Н. [Из блокадною дневника] /7 «Мы знаем, что
значит война...»: Воспоминания, письма, дневники универсантов воен¬
ных лег / (Гост. Т. Н. Жуконская, И. Л. Тихонов. СПб.. 2010. С. 590.
15 Кузнецов С. С. [Главы из книги воспоминании | /У «Мы знаем, что
значит война...» С. 73.
и' Лазарев Д. Н. Ленишрад в блокаде // Труды Государственного
музея истории Санкт-Петербурга. Вып 5. Материалы к истории блокады
Ленинграда. СПб.. 2000. С. 194.
17 Кулагин Г. А. Дневник и память. С) пережигом в годы блокады.
С. 34.
105
Этому верили многие тогда и даже слегка злорадствовали,
когда немцы стали бомбить Москву: „Знают, где враги засели,
так им и надо. Нас нс тронут, мы петербуржцы I*1»18 Впрочем,
были и другие мнения об угрозе бомбовых ударои. «Бомбежка
Ленинграда неминуема, и тот, кто распространяет мнение, что
немцы не будут бомбить Ленинград, - злостный провокатор или
глупый болтун...» (11 августа)19.
Отсутствие бомбежек изумляло, порождало мифы. «Ленин¬
град долго нс бомбили, и мы очень гордились этим, - вспоминал
поэт Л. С. Друскин. - Представляете. Москву бомбили, а нас
нет! Ходили слухи: ленинградские зенитчики отрядили деле¬
гацию - обучать московских. А то у них как-то нс ладилось»20.
«Доходило порой до поразительной наивности: думали,
не увезти ли детей в пригороды, в дачные районы на случай
бомбежек. Страха оказаться в осажденном городе нс было»21.
«Ленинградцы крайне удивлены тем обстоятельством, что
немцы, несмотря нЯ наступившие темные ночи, не бомбят город.
Каждый объясняет это по-своему. Многие... тешат себя иллю¬
зиями» (19 августа)22. «Немцы опять нс бомбили Ленинград.
Это вызывает большое удивление и массу толков, иногда крайне
примитивных. Вплоть до того, что гитлеровой дочери нужна
неразрушенная великолепная северная столица!» (20 августа)23.
«В ночь на 22 августа, а потом на 23-е ждали бомбежки Ленин¬
града. 22-го исполнилось два месяца войны и месяц со дня
первого налета на Москву. Это число сделали кабалистическим.
Бомбежки же нс было. Никто нс понимает причин, почему
немцы нс трогают Ленинград. По этому поводу продолжаются
различные измышления» (23 августа)24. «По городу до пер¬
вых бомбежек шел слух, что Васильевский острой бомбить
,ь Нератова R И. В дни войны: Семейная хроника. СПб., 1996.
С. 37.
19 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-194$. С. 118.
20 Друскин Л. С. Спасенная книга. Стихи, проза. СПб., 1993. С. 78.
21 Давидсон А. К. В блокадном Ленинфадс // Новая и новейшая
история. 2005.Х? 1. С. 134.
22 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941 -1945. С. 134.
21 Там же. С. 137.
24 Там же. С. 141.
106
нс будут - там с незапамятных времен жили немцы. Но в пер¬
вых же бомбежках досталось и Васильевскому»25 *. «Как-то
давно, с неделю, может, две, я высказал предположение, что
немцы нс бомбят Ленинград, надеясь взять его неповрежден¬
ным, если же начнут бомбить, значит, провалились их расчеты.
Ьомбить начали, значит, неудача у них» (9 сентября)20.
Даже когда немецкие бомбы стали разрываться в юроде,
в неформальном коммуникативном пространстве Ленинграда
продолжали создаваться легенды. Дело в том, что среди обру¬
шившихся на город более 100 тысяч бомб и свыше 150 тысяч
снарядов были и неразорвавшиеся. Так, из рухнувших
на Ленинград с начала блокады до конца 1941 г. 3493 фугасных
авиабомб неразорвавшихся было 648,27 или 18,5 %, - то есть
почти каждая пятая. По свидетельству начальника Местной
противоздушной обороны Ленинграда Е. С. Лагуткина, за
время войны в городе было разряжено и обезврежено 354 нера¬
зорвавшиеся авиабомбы и около 8 тысяч артиллерийских сна¬
рядов2*. Это способствовало распространению слухов о при¬
чинах подобного явления и возникновению оптимистических
предположений.
Ленинградцы так страстно надеялись на помощь блокад¬
ному городу, что нередко находили свои собственные объясне¬
ния появлению неразорвавшихся бомб. «Очень много слухов
и разных россказней. В большинстве - какие-то мажорные,
утешающие, хотя порой явно нелепые. Говорят, в больницу
Эрисмана упала бомба, начиненная сахарным песком, - фик¬
сирует 25 сентября 1941 г. Е. К. Васютина. - А еще где-то из
12 бомб 9 оказались начиненными опилками. А внутри записка
„поможем, чем можем". Это от зарубежных братьев. Наверное,
доля правды есть!»29 Однако несколько дней спустя горожанка
вынуждена признать: «А диковинная бомба весом больше
тонны все еще лежит на территории больницы Эрисмана. Ника¬
кого сахарного песку в ней, конечно, нет, но она замедленного
Давидсон А. />. В блокадном Ленишрадс. С. 136.
2(' Кулявко В. Г. Блокадный дневник // Нева. 2004. № 1. С. 213.
27 Ленинград в осаде. С. 373.
28 Оборона Ленинграда 1941-1944. Воспоминания и дневники
участников. Л., 196Х. С. 399.
2'> ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. Он. I: Д. 39. Л. 47 об.
107
действия и ушла под землю на 4 метра...»'1' «Повторяется и не
то факт, нс то миф, что в нсразорвавшихся снарядах иногда
находят песок, стружки и т. д. и записку: „чем можем, тем -
поможем'*», - записал 8 октября А. А. Бардовский31. Бытование
откровенно абсурдных, мифических слухов свидетельствовало
о возрождении в такой своеобразной форме легенды о между¬
народной солидарности, о страстном желании ленинградцев
верить в то, что кто-то помнит о них и стремится хотя бы чем-то
помочь им.
Удивительно, но подобное объяснение того, что немецкие
бомбы не взрывались, сохранялось и после войны, что свиде¬
тельствует о необычайной устойчивости мифологизированных
представлений. Б. В. Дарлинг вспоминает, как после войны
рядом со зданием Печатного Двора на Петроградской стороне
«на улице етояли прямо на панели две 01ромныс бомбы высотой
не менее двух метров. Они нс взорвались. Все говорили, что
помогли немецкие коммунисты, которые на заводе собирали эти
бомбы. Они обезвредили взрыватели, и бомбы только пробили
пролег в здании, куда они попали и не взорвались»32.
Впрочем, из представлений о культурности врага ленин¬
градцы приходили и к противоположным, угрожающим для
себя выводам. «В Ленинграде тихо, очень тихо, ходят слухи,
что война далеко и все будет спокойно. Я что-то нс верю. Ведь
война с „культурной нацией4' - они-то уж заставят технику
стать на грань разрушения», - записывает через неделю после
начала войны инженер И. А. Савинков''. «Нынешняя немец¬
кая орда - ие просто дикая орда, а утонченная, вышколенная
в дикости и зверстве орда. Ведь на многовековой культурной
основе, созданной немцами (немецкая философия, наука,
политическая мысль), нацистская власть посеяла и вырастила
нынешнее племя - поколение утонченных головорезов, для
которых мораль, человеколюбие, жалость, простая человеческая
чувствительность - звук пустой. ...Гитлер отучил немецкую
™ Там же. Д. 40. Л. 16.
51 ЦГЛ1111Д CI 1C). Ф. 4000. On. 11. Д. 7 Л. 45.
32 Ци1. по: Пиче/нт С. Е. От ненависти к примирению. СПб., 2006.
С. 213
Ц1АИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 99. Л. 2.
108
молодежь думать (подумайте, немцы! Народ, у которого мы учи¬
лись в молодости мыслить, политически думать, бороться). Клас¬
совая пролетарская солидарность чужда, непонятна нынешнему
немцу: его бо;п»ше исключительно занимает и трогает погромная
агитация гитлеровской командующей банды» (28 октября 1941 г.,
К. Н. Ссльцер)3". Когда гибельные авианалеты стали постоян¬
ными и регулярными, отношение к немцам резко изменилось.
Гак. Р. И. Нсратова пишет: «Бомбежка сделалась ежедневной,
налеты были много раз в день. В некоторые дни более дюжины.
Jio совершенно выматывало население. Целый день проходил
под знаком страха. И ночью не было покоя: не успеешь лечь -
и уже нужно вставать и спускаться вниз, к подвалу. Давно пере¬
стали говорить об укрепленное™ Ленишрада, его неуязвимости,
о том, что немцы Петербург не с танут бомбить: наши не сумели
нас защитить, а немцы - варвары - нас терзают!»35
4.2. «Головы там так и летят!»,
«брехня с подлым вредным уклоном»
Крайне противоречивые слухи о немцах рождались среди
ленинградцев, занятых на оборонных работах. «Вернувшиеся
с „окопных41 работ усталые женщины и девушки с неподдель¬
ным ужасом рассказывали, как над их головами летали гер¬
манские самолеты, бросали листовки с призывами сдаваться,
прекратить работы, а военным - переходить на германскую
сторону. Они даже предупредительно напечатали на обороте
листовки „пропуск", по которому любой боец будет принят вра¬
гом как „свой". В нескольких случаях „охотники" и „охотницы"
(видимо, «окопники» и «окопницы». - В. П.) уверяли слуша¬
телей, что немцы „поливали" из пулеметов, летая очень низко
„бреющим" полетом и иногда безжалостно бросали бомбы и что
масса работниц убита и искалечена»3*. Аналогичное свидетель¬
ство записал Г. А. Князев: «И какая же дурища наша соседка... * ч * *м Цит. по: Глезеров С. Е. Oi ненавнеш к примирению. С. 46.
Нсратова Р. //. В дни войны: Семейная хроника. С. 41.
ч' Владимиров И. Л. «Памятка о Великой О гечесч венной войне».
Блокадные замени 1941 -1944 it. // Подготовка тсксча, встуи. сг.. onoip.
очерк Н. И. Ьаторевич. (Л 16.. 2009. С. 15.
109
брсха[вша]я о каких-то ужасах на окопных работах: „Головы
там так и летят!'1» (26 июля 1941 г.)’7. «Говорят, что немцы рас¬
стреливают копателей пулеметами с самолетов» (24 августа
1941 г., Л. Осипова)3*.
Из рассказов горожан, занятых на строительстве оборо¬
нительных сооружений, у ленинградцев возникал противо¬
речивый облик захватчиков. «Постепенно начали выходить из
окружения войска и многие оставшиеся за фронтом работники
по рытью окопов, - вспоминает С. С. Кузнецов. - Возвра¬
щавшиеся почти единогласно сообщали о жестокости гитле¬
ровской армии, предающей уничтожению все на своем пути,
о бессмысленных бомбежках ничего в военном отношении
не значащих деревень и различных мелких поселений. С нена¬
вистью говорилось о бахвальстве и презрительном отноше¬
нии немецких солдат к русским»39. «Другие же „окопщики“
рассказывали, как небольшая группа рабочих, направляясь
на свой сборный цункт, заблудилась в перелесках и попалась
к немцам. Страшно перепуганных неожиданной встречей с вра¬
гами немцы встретили очень дружелюбно и даже предложили
попить и поесть, работницы согласились; их накормили вкус¬
ным обедом, дали воды с вином и направили по правильному
направлению кратчайшей дорогой на их сборный пункт. Сло¬
вом, рассказы настолько противоречивы, что трудно вывести
общее определенное представление об отношении германских
войск к местному населению и к рабочим, копавшим окопы
и противотанковые рвы»40. «Передают о каких-то двух девицах,
попавших в плен к немцам на окопных работах, как хорошо
к ним отнеслись немцы-офицеры и солдаты - и помогли им
пробраться обратно к своим. Конечно, это измышлено и пущено
в оборот, чтобы обмануть население, рассеять в нем недове¬
рие, подготовить себе благоприятную встречу!..» (23 августа
'7 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 91.
зх Дневник коллабораптки - URL: http://labas.livejoumal.com/886903.
html (11.01. 2012).
V) Кузнецов С. С. [Главы из книги воспоминаний] // «Мы знаем, ч ю
значит война...» С. 69, 70.
40 Владимиров Я. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 15.
110
1941 г.)41. «Рабочие. - вспоминает начальник цеха Ижорского
шиода С. М. Шулькин, - жили в основном вокруг Колпина
и радиусе 10-15 километров. Большинство из них оказалось
на захваченной территории. Тем не менее они каждое утро
аккуратно приходили на работу, получали но карточкам хлеб
и другие продукты, а вечером возвращались домой, к немцам.
.. .Непонятое поведение врага настораживало и пугало, но под¬
линной нравственной мукой для нас были рассказы рабочих
о немцах. Они ими восхищались, говорили об их вежливости,
предупредительности, что помогают по дому, где живут: и дрова
наколют, и воды принесут. Пальцем никого не тронули, даже
коммунистов. „Наша пропаганда врет, - говорили рабочие, -
вовсе они не звери и не варвары4'. Что мы могли им ответить?
.. .Но по прошествии двух-трех недель все встало на свои места.
Как только немцы закрепились на захваченных рубежах, под¬
тянули тылы, узнали все, что им было нужно (длинных языков
хватало), они устроили „Варфоломеевскую ночь41. Разом были
схвачены коммунисты, комсомольцы, советские работники и по
большей части расстреляны. Разом оборвались и вежливость,
и предупредительность, и разом прекратились переходы линии
фронта рабочими»42.
Надо сказать, еще до начала блокады партийные информа¬
торы сообщали о бытовании слухов, посвященных хорошему
обращению немцев с жителями оккупированных районов:
«покупают у населения яйца и кур», «хорошо относятся
к пленным»43. «Родители Катиной прислуги Веры живут около
Острова. Вера была в отчаянии, уверенная в их гибели. На днях
оггуда пришел мальчишка-подросток и рассказал следующее.
Их деревню немцы не бомбили, жителей нс трогали, велели
им переделить землю, коров и прочий колхозный скот и ушли.
Крестьяне в восторге. Мальчик попросил, чтобы его отпустили
в Ленинград, где живут родители. Его отпустили, и он пошел.
Он встречал на дороге немецкие посты, штаб, везде его допра¬
шивали, кормили и отпускали дальше. В таком роде это уже
41 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 142.
42 Шулькин С. Воспоминания баловня судьбы // Нева. 1999. .№ 1
С. 150.
Ломагин II. А. Неизвестная блокада. СПб., М., 2002. Кн. 1. С. 247.
111
нс первый рассказ я слышу...»(23 августа 1941 г.)44. Между тем,
Управление НКВД отмечало, что высказывания вернувшихся из
захваченных немцами районов практически нс отличались от
содержания листовок противника, сбрасываемых с самолетов45.
Видимо, главным определяющим фактором в формировании
образа немцев в общественном мнении Ленинграда с начала
войны было стремительное продвижение врага по советской
земле, его неумолимое приближение к городу. Ленинградцы
находились в состоянии глубокой тревоги. «Слушал разговоры
о зверствах фашистов в захваченных местностях над мирным
населением, - записал в дневнике 28 июля 1941 г. Д. В. Афана¬
сьев. -Даже слушать страшно. Неужели это будет продолжаться
долю?..»46 Два дня спустя в дневнике ленинградца новая запись:
«Рассказывают, что очень много наших войск попало в окруже¬
ние. У немцев очень много машин и мотоциклов, и они очень
быстро передвигаются»47 * *.
Пронемецкие известия и настроения, которые приносили
в город люди, оставившие свои дома в окрестностях Ленин¬
града и других городах, вызывали доверие у одних горожан,
порождая глубокую неприязнь у других. «Беженки из ближних
и дальних окраин Ленинграда <...> уверяли, что сами видели
немецких солдат, таких громадных, красивых, угощавших
наших „окопниц‘к вином и шпиком. <. ..> Вообще вся их брехня
с подлым вредным уклоном чрезвычайно зловредно действует
на всех слушателей, не имеющих основательного твердого чув¬
ства веры и любви к Родине»4*. Секретарь парткома фабрики
«Большевичка» М. Н. Абросимова вспоминала: «На фабрику...
стали приезжать люди уже из области, были отдельные пани¬
керы, которые распространяли слухи, что немцы, занимая наши
поселки, ничего мирному населению нс делают, нс трогают его.
Были такие явно враждебные, злостные разговоры, которые
14 Шапорина Л. В. Дневник. М., 2011. Т. I. С. 248.
А* Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. СПб.; М., 2002. Кн. I. С. 254.
м' Афанасьев Д. Самый страшный тд блокады // Сталева Т. В. «Бло¬
кадных детей просветленные лица». Художественно-документальные
очерки. М.; Тороиец, 2010. С. 18.
47 Там же.
4Ц Владимиров И. А. «Памятка о Велико!! Отечественной войне».
Блокадные замет ки 1941-1944 гг. С. 30.
112
направлялись с определенной целью. Мы 'этих людей разобла¬
чали, создавали общественное мнение, проводили массовую
работу с рабочими и говорили, на что направлены такие раз¬
говоры, такая неверная ориентировка, говорили, что немцы
распускают такие слухи, чтоб с меньшими для них потерями
скорее захвати ть Ленинград, хотят всякими методами соблаз¬
нить наш народ, чтобы он нс сопротивлялся, скорее сдавал
наш город. Таких людей, которые вели вражеские разговоры,
мы разоблачали, передавали их куда следует. А надо сказать,
I акис люди у нас были»4<\ Секретарь партбюро завода «Красный
треугольник» А. П. Лебедева вспоминала о подобных случаях
в первые дни войны: «Наши коммунисты разоблачали людей.
Н. был осужден на 10 лет. Вел нездоровую агитацию среди
рабочих»50.
Об остром недостатке адекватной информации как при¬
чине широкого распространения известий «сарафанного
радио», а также о задачах и содержании информационно-
пропагандистской войны, которую вел осаждавший город
враг, рассуждает в дневнике образованный и думающий горо¬
жанин: «Газеты, к сожалению, не отвечают вопросам среднего
обывателя, и он поневоле начинает питаться слухами. Слухи
создают общее настроение. Конечно, многие из них рожда¬
ются при содействии шпионов. Сейчас, например, вопреки
газетным сведениям о жестокостях и зверствах немцев рас¬
пространяются слухи, что они преследуют только коммунистов
и евреев, а к остальным жителям относятся культурно и добро¬
желательно» (23 августа 1941 г.)51. Слухи подобного рода
вызывали у А. А. Бардовского вполне закономерную реакцию:
«Как элементарна еще психика нашего народа! Але кто-то рас¬
сказывал, что несколько женщин, рывших окопы, попали в плен
к немцам. Те их там очень хорошо накормили, ласково обра¬
щались и пустили назад. На этом основании создаются слухи
о „доброте44 немцев» (24 августа)52. Критически относившийся
к слухам Г. А. Князев оставил в дневнике свидетельство о «тон¬
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 10. Д. 37. Л. 21,22.
Там же. Д. 50. Л. 1 об.
51 Князев Г. Л. Дни великих испытании Дневники 1941- 1945. С. 141.
5: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 7. Л. 22.
X 14 .1 Пчмксимч
113
кой игре ухищренно дьявольской пропаганды, едва заметной
и передаваемой из уст в уста»: «Рассказывают о том. что партия
рывших танковые заграждения попала в плен к немцам. После
допроса немцы разделили всю партию на две группы: русских
и евреев. „Ройте теперь яму'4, - приказали они. И когда яма
была вырыта, они столкнули туда евреев и приказали русским
засыпать яму. Русские отказались. Тогда немцы столкнули в яму
русских и приказали евреям закапывать их. Те тотчас же под¬
чинились приказу, стали закапывать русских. „Теперь вы сами
убедились в честности евреев'4, - заявили немцы взбешенным
русским... Какая тонкая линия игры дьявольской вражеской про¬
паганды!» (25 августа 1941 г.)5\ Примечательно, что в сообще¬
нии немецкой разведки именно этот слух, только применительно
к советским военнопленным, квалифицируется как получивший
распространение среди населения анекдот53 54.
Немцы агитировали ленинградцев, занятых на оборонных
работах, псрсдодить на немецкую сторону. «Над болотом, где
мы работали, - вспоминает биолог Т. С. Фадеева, - нередко
летали самолеты и „снабжали44 нас листовками-пропусками.
Очевидно, „самолеты'4 знали, что в болоте народ»55 56. «Однажды,
когда мы работали в Луге, - вспоминает Е. В. Гумснюк, - над
нами пролетели немецкие самолеты и сбросили нам пропуска.
Нам трижды сбрасывали пропуска, чтобы мы перешли на их
сторону. Но мы, конечно, нс подчинились»5*.
Стоя у ворот Ленинграда, враг предпринимал немалые про¬
пагандистские усилия, забрасывая город листовками, пытаясь
повлиять на морально-психологическое состояние фронтовиков
и горожан. Последние нередко из-за отсутствия или нехватки
полноценной официальной информации о ситуации на фронте,
на подступах к Ленинграду, чаще из любопытства, нежели из
враждебно-оппозиционных, предательских установок, хотели
ознакомиться с немецкой пропагандистской продукцией.
«Вдруг послышался из облаков шум близко летящею самолета,
53 Князев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941 1945. С. 146.
Si Ломагин И. А. Неизвестная блокада. СПб.; М., 2002. Кн. 2. С. 631.
Фадеева Т. С. Из личных воспоминаний 7 «Мы знаем, что значит
война...». С. 141.
56 Живая память. С борник воспоминаний. СПб., 2010. С. 112.
114
и не коре над нами закружились листочки сброшенных немцами
агитационных прокламаций. Публика бросилась ловить налету
И поднимать с мокрого асфальта белые листочки. С особенным
рискнем делали это милиционеры и военные. Несколько листков
лопалось и публике, но милиционеры, завидев у кого-нибудь
и руках листок, бросались к ним и вырывали из рук. Один
гражданин, не пожелавший отдать липок, был немедленно
отправлен в отделение милиции. Мне удалось прочесть текст
листка. В нем говорилось: „Мир измученной Родине! Регуляр¬
ные части Красной армии разбиты. Комиссары толкают вас
на верную смерть. Борьба бесполезна'4... и дальше в подобном
же аг итационном „стиле44» (16 сентября)^.
Интерес ленинградцев к немецкой пропаганде в начале
блокады увеличивался и оправдывался тем обстоятельством,
что враг предупреждал в своих листовках о предстоящих
бомбежках. По свидетельству Л. Осиповой, немцы предупре¬
дили о бомбежке население пригородного Пушкина, но из-за
действий собственной власти были жертвы: «Вчера немцы
сбросили листовки с предупреждением, что будут бомбить при¬
вокзальный район. Несмотря на все кары, которыми грозили за
прочтение листовок, листовки все же были прочтены. Некото¬
рые хотели уйти из домов. Но район был оцеплен милицией,
и не только никто не смел выселиться, но даже и за хлебом
нс пускали. Под угрозой пристрелить на месте. Посмотрим,
будут ли бомбить этот район» (30 августа 1941 г.)58. «Бомбили
и зверски! И бомбили, как обещали, только привокзальный
район и вдоль железной дороги на Павловск. Да еще и наш
около аэродрома, который бомбят всегда. У нас только двое
легко раненых, а там, говорят, сотни. Ну, не сочни, но и десятка
вполне достаточно. А ведь этих жертв можно было бы избе¬
жать...» (1 сентября 1941 г.)59.
Тогда же, в сентябре 1941 г., очень отчетливо проявились
прогерманские настроения, нашедшие свое выражение в разго¬
ворах о том, что немцы «освободят от большевизма», «наведут 4747 Владимиров И. Л. «Памятка о Великом Отечественной войне»,
блокадные заметки 1941-1944 it. С. 29, 30.
'ч Дневник коллаборантки.
Там же.
115
порядок» и т. п. Информация партийных органов также свиде¬
тельствовала о росте интереса к фашизму и Г итлеру («Гитлер
несет правду», «С приходом Гитлера хуже не будет» и др.)»60.
Немцы продолжали наращивать пропагандистские усилия
и после окружения юрода. «Где-то около Ботанического сада
немцы сбрасывали листовки - предлагали сдать порол, который
все равно будет взят. Эти листовки - новая тема для разгово¬
ров в очередях» (17 сентября, М. С. Коноплева)01. «Сегодня
Вася читал очередную немецкую листовку „Мир угнетенному
народу"4. А дальше: „Мы ведем войну с комиссарами и евреями,
сдавайтесь, а не то вы все погибнете под развалинами своих
домов. Вы в железном кольце44. <.. .> Эти листовки явно предна¬
значены для создания паники в населении и в почти, по слухам,
безоружном войске» (22 сентября)62. «Близка ли эта последняя
минута? С начала войны немцы все время бросают листовки.
Первые были самого радужного содержания: „Жители Ленин¬
града, никуда rfb уезжайте, бомбить нс будем44. Теперь бабы
в очередях это вспоминают. Говорят: „Гитлер нас обманул”»
(22 сентября)63. «Каждый день немцы кидают листовки. То они
рекомендуют всем жителям уйти за 25 километров от города, то
вчера советовали весь день сидеть в бомбоубежищах, „а ночью
можете спать спокойно44. Даже будто бы была такая: „Не сигна¬
лизируйте, мы сами знаем, где бомбить44» (24 сентября)64.
«Ленинградские паникеры рассказывают, что немцы раз¬
брасывают листовки, в которых населению предлагается сидеть
дома 7 и 8 ноября, так как город будут бомбардировать „с воз¬
духа и с земли44» (2 ноября, М. С. Коноплева)65. «Атмосфера
сгущается. По слухам, немцы бросали листовки, рекомендуя
7 и 8-го сидеть дома, запастись продуктами» (5 ноября)66.
«В листовках было также оповещено, что в дни праздника
24-й годовщины Октября Ленинград и Москва будут иодвер-
т Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кн. 1. С. 255.
61 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее -
ОР РЫБ). Ф. 368. Бд. хр. 1 Л. 85.
{'2 Шапорина JL В. Дневник. С. 259.
63 Там же. С. 260.
^ Там же. С. 261.
*Ч)Р PH Б. Ф. 368. Бд. хр. I. 157.
ьь Шапорина Л. В. Дневник С. 282.
116
гнуты усиленной бомбардировке „золотым дождем'" и жителям
рекомендуется „три дня безвыходно сидеть в подвалах4*»1,7.
Один из вариантов текстов немецкой пропагандистской про¬
дукции сохранила в памяти Э. Елина: «Город забрасывали
не только бомбами и снарядами, но и листовками примерно
такого содержания: „Дорогой товарищ Сталин / Сдал сначала
город Таллин. / Чечевицу доедите - / Город Ленина сдадите!44.
.Ленинградские матрешки, / Спите, сегодня не будет бомбежки.
/ Полетим в Москву / Разгонять Сталину тоску!44»*’8 По-иному
интерпретирует такие сообщения ученый-биолог Т. К. Горы-
шина: «В очередях... стали говорить о немецких листовках,
якобы сбрасываемых на город, с таким текстом: „Доедите бобы
и ляжете в гробы44. Думаю, что ото был своеобразный ленин¬
градский блокадный фольклор»67 * 69.
«Ходили слухи, что в эти дни, в канун 24-й годовщины
Великого Октября, бомбардировки города будут особенно оже¬
сточенными» (В. Акимов)70 71. Педантичный враг исполнил свое
обещание о грандиозной бомбардировке города в годовщину
самого важного советского праздника. Студентка Л. Л. Элья-
шова. которая вместе со своими однокурсницами оберегала
Университет от пожара, на посту, находившемся на чердаке
здания Двенадцати коллегий, вспоминает: «Самым тревожным
оказалось наше дежурство в ночь на 7 ноября 41 года. С вечера
и всю ночь мы только и бегали туда-обратно, вверх-вниз, вверх-
вниз. На бегу под вытье сигналов тревоги и скрежет падающих
бомб слышали отрывки доклада Сталина о 24-й годовщине
Октября. Бомбы, видимо мощные, падали настолько часто,
что здание Университета покачивалось, мне казалось, я стою
на качелях»7’.
Следует отмстить, что представления немцев о советских
людях, их мировоззрении, настроениях нс соответствовали
67 Владимиров И. Л. «Памязка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 56.
',к Блокада и мы. Со. воспоминаний. Киров, 2008. С. 224.
ь(* Горышииа Т К. Воспоминания о блокаде и дороге жизни // Исто¬
рия Петербурга. 2007. № 1. С. 72.
70 Памязь: Письма о войне и блокаде / С’ост. А. К. Варсобнн,
И. Б. Лисочкин. Л., 1987. С. 115.
71 Эльяшова Л. Л Мой блокадный университет. СПб., 2005. Г. 36.
117
реальности. Среди ленинградцев действительно были люди,
'занимавшие пораженческие позиции, однако они составляли
явное меньшинство. Кроме тот, в соответствии со своими расо¬
выми представлениями, немцы были откровенно невысокого
мнения о культуре, цивилизованное! и русских. Поэтому про¬
пагандистские усилия захватчиков лишь озадачивали советских
людей, вызывали разочарование даже у бесспорных сторонни¬
ков немцев. «Немецкие самолеты сбрасывали пропагандные
листовки. Мы одну подобрали. Какое убожество, глупость
и подлость. А главное, бездарность. „Морда просит кирпича44.
„Бей жида, политрука44 и пр. И какой вульгарный и исковеркан¬
ный язык! И нс только на нас, интеллигентов, они произвели
кошмарное впечатление. У всех настроение, как перед смертью.
Неужели же мы и здесь ошиблись, и немцы то самое, что о них
говорит советская пропаганда? Иванов-Разумник высказал
предположение, что эго большевики, чтобы скомпрометировать
немцев, под их марку выпустили такие листовки. Мы вздохнули
с облегчением и опять стали надеяться на лучшее...» (18 сентя¬
бря 1941 г.)72. Впрочем, подобные надежды нс оправдывались.
Участник власовского движения, эмигрант А. С. Казанцев, так
передает рассказ ленинградскою профессора, в начале войны
перешедшего на сторону немцев: «Скоро прилетели и первые
немецкие самолеты. Весь Ленинград как снегом засыпало
листовками. С большим риском, помню, мы охотились за ними.
...Вот она, весточка долгожданная из потустороннею мира, из
культурной, гуманной Европы... Достали, читаем и сначала
глазам нс верим. Сверху крупно написано: „Переходите к нам44,
и изображен красноармеец с поднятыми руками. Дальше опять
картинка - опять красноармеец, на этот раз с кружкой, вероятно,
пива и надпись: „Есть что выпить44. И, наконец, еще картинка-
опять красноармеец, неуклюже держащий в растопыренных
пальцах сигарету. Надпись еще выразительнее - „Курить раз¬
решается44. .. Прочли мы это и, помню, долю смеялись над гру¬
бостью пропаганды. Ну, Боже мой, совершенно же ясно, само¬
леты были советские, с накрашенными немецкими крестами на
2 Из дневника Лидин Осиновой о жизни в пригородах Ленинграда
(22 июня 1941 [.-1944 г.) // Ломагин Н. Л. Неизвесшая блокада. Доку¬
мент и приложения. СПб., 2004 Кн. 2. С. 446.
118
крыльях. Дескать, вот, полюбуйтесь на ваших освободителей,
чем соблазняют они вас - кружкой пива и папиросой... Дня
через два прилетели снова. Разбросали тс же листовки, но уже
вперемежку' е бомбами. Поверите, нам стало страшно... Неужели
двадцать лег веры были самообманом?»* 7-'
Ненависть некоторых горожан к советской власти была
столь велика, что даже бомбы, которые несли вражеские само¬
леты, воспринимались антисоветски настроенным человеком
как предвестник избавления ог ненавистного режима: «Бомбят,
а нам не страшно. Бомбы-то освободительные. И так думают
и чувствуют все. Никто нс боится бомб» (24 июля 1941 г.,
Л. Осипова)74. Между тем, большинство ленинградцев, даже
тех, кто враждебно относился к советской власти, с острой
неприязнью воспринимали предательские настроения земля¬
ков. «Я убежден, что большинство против сдачи города врагу.
Однако есть и такие, которые ждут прихода немцев. Видимо,
надеются па то, что тогда закончится война»75. «Утром сидела
с Юриком на бульваре: к нам подсел бывший мой однокурсник,
Милорадович. Без предисловий завел разговор о том, как он
счастлив, что немцы уже стоят под городом, что их - несметная
сила, что город будет сдан не сегодня-завтра. Хвалил меня, что
я нс уехала. ,.А это на всякий случай, - показывает мне малень¬
кий револьвер, - если ожидания меня обманут'1. Я нс знала, как
реагировать на его слова. Мы привыкли не доверять людям.
А таких, вроде него, теперь много. С нетерпением ждут нем¬
цев как спасителей» (5 сентября 1941 г.)7<\ «Появилась группа
людей, сидящих на чемоданах, - фиксирует писатель И. М. Мет-
тер. - Месяц сидят, два. Гниют. Ходят бледные, с трясущимися
губами. Задают всем один и тот же вопрос: „Вы не знаете, где
немцы?"»77 «...Говорились, в общем-то, ужасные вещи: что
немцы хотят бомбежками и обстрелами уничтожить Ленинград
7' Каишцсв А. С. Третья сила. Россия между нацизмом и коммуниз¬
мом. М.. 1994. С. 59.
7" Дневник коллаборангки.
7' Попова И. «Блокадный дневник» Александра Немцева // Люди
одной судьбы. СПб.. 2005. С. 125.
7Г' Скрябина И. А. Страницы жизни. С. 119.
• Мстшер И. М. Записные книжки рашых лет // Избранное. СПб.,
1999. С. 105
119
полностью; что запасов продовольствия в юроде пет и нас ждет
голодная смерть; что если немцы возьмут Ленинград, то уни¬
чтожат вес население, и другое в таком же духе»7* *.
Пронемецкие настроения горожане объясняли происхожде¬
нием, имущее!венным положением, связью потенциальных
коллаборационистов с заграницей. «О взятии немцами Киева
уже слагается легенда: старуха Устиновна... рассказывает
(тоном, нс допускающим сомнения!), что сперва под Киевом
был жестокий бой, а затем немцы „напустили на город туман
и мрак, так что ничего не было видно. А когда туман рассеялся,
то на всех углах стояли немцы44... „Вот и Ленинград так же
возьмут44, добавляет она собственное умозаключение столь же
безапелляционно. Вчера она же рассказывала, что немцы раз¬
брасывали листовки, в которых ,,извинялись“(!). что беспокоили
ленинградцев по ночам, и что теперь они будут бомбить город
днем. Устиновна^родом из Литвы, дочь раскулаченного земле¬
владельца, жестоко ненавидит большевиков и с несомненной
симпатией относится к немцам, воображая, что вместе с ними
у нас с неба будут падать... белые булки и колбаса!» (23 сен¬
тября 1941 г., М. С. Коноплева)79. Любопытно, что через месяц
«киевский» слух был воспроизведен в дневнике другой ленин¬
градки: «Говорят, немцы перед взятием Киева сбросили дымо¬
вые безвредные бомбы. Дым заполнил улицы и дома. Когда дым
рассеялся, на каждом углу стоял шуцман. Sc non е vero, ё ben
trovato»* (22 октября 1941 г.)80. «Умерла балерина Мариинского
театра Ж. III., которая... с трудом отвертелась от эвакуации
с театром в августе - потому что была уверена: скоро в Ленин¬
град придут немцы, в городе будет прекрасно, и она сможет
наконец уехать за границу к своему мужу (вероятно, эмигра¬
ция). И там будут борзые и автомобили, голубые тихие вечера,
туалеты и воспоминания о тяжелых снах советской жизни»
(С. К. Островская)81. Об этом же свидетельствует сообщение
78 Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы // История Петер¬
бурга. 2005. № 5. С. 77.
74 ОР РЫБ. Ф. 368. Вд. хр. 1. Л. 100.
* Нели и нс правда, то хорошо придумано (шп.).
т Шапорина Л. В. Дневник. С. 278.
4 ОР РЫБ. Ф. 1448. Ьд. хр. 15. Л. 42.
120
Управления НКВД по Ленинградской области и Ленишраду от
10 декабря 1941 г.: «Антисоветские элементы... пытаются вос¬
хвалять немцев и доказывать, что они, якобы, несут хорошую
жизнь. Студент медицинскою института Щербаков: „Эвакуи¬
роваться из Ленинграда нет смысла. Немцы - люди хорошие.
Они нам ничего плохого не сделаюi". Преподаватель инсти¬
тута имени Герцена Темятенко: „...когда немцы займут юрод,
появится много продуктов питания, как это было в Одессе
и других городах'4»*2.
4.3. «Ну что ж, и при немцах жить можно»
Катастрофическая нехватка продовольствия, измучившая
людей, могла вызывать моральную слабость и готовность неко¬
торых ленит радцев смириться с захватом города. «Опять берет
верх упадочное настроение, поэтому никто не верит в скорое
освобождение Ленинграда. Паникеры откровенно высказывают
пожелание, чтобы город скорей сдали: „по крайней мере, не будет
бомбежки!44, „...появятся в продаже... белые булки44. Немецкая
оккупация у этих тупоголовых, близоруких людей неизменно
соединяется с представлением о „белых булках44, ради которых
можно пожертвовать веем. Эта психология толпы, к сожалению,
охватывает все более широкие круги населения. Причина того,
конечно, голод: дайте полкило хлеба в день -- с остальными лише¬
ниями легко примириться!» (7 декабря 1941 г., М. С. Коноплева)83.
«Конечно, находились эгоисты, которые явили собой хороший
материал для агитации врага, - записал в дневнике Д. Н. Аль-
шиц. - Эти люди... не желая терпеть перерыв в своем сытом
состоянии, зашипели: „Лучше бы сдали город, да не мучили
парод'4. Эти люди вызывают у меня большую ненависть, чем враг.
Вернее, нет. Они вызывают беспредельное омерзение. Раньше
было незаметно, что у них на шее нс головы, а желудки - ибо им
не предоставлялось случая показать свои мысли»**.
к- Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кн. 2. С. 722.
*■* 01» ШБ. Ф. 368. Нд. \р. 2. Л. I.
Алыииц Д //. Из дневника 1941-1943 годов /У Алыниц Д. 11.
За нами был наш тордый город.» 11одвту Леншпрада - правдивую
и достойную оценку. СПб., 2010. С. 24.
121
Впрочем, тем. кто ждал немцев и полагал, что враг их
накормит, не стоило обольщаться. Часть немецкого армейского
командования в сентябре 1941 г. задумывалась над тем. что
следует проявить знаки доверия в отношении «благожелательно
настроенной части населения», признавая необходимость
снабжения голодающих горожан простейшими средствами за
счет армейских запасов. Однако командование армий «Север»
абсолютно категорично нс предусматривало кормить целый
город всю зиму*5. Рассматривая будущую судьбу Москвы
и Ленинграда, германский фюрер полагал, что «совершенно
безответственным было бы... кормить их население за счет
Германии»*6.
Некоторые ленинградцы настолько боялись прихода
немцев, что пытались «подготовиться» к оккупации Ленин¬
града, вызывая крайне негативную реакцию окружающих.
«Сегодня в школе узнала, что у нас умер еще один учитель.
В. В. Бакрылов.!*. Тоже истощение. ...Dc mortius aut bene, aut
nihil*, но объективная истина требует сказать: мелкомещанская
душа, обнаживший в наши суровые дни массу эгоизма, втайне
мечтавший о немцах, изрекавший, что „сейчас такое время, что
надо только спасать свою шкуру", бросивший мне: „Вы надоели
своим энтузиазмом4*, муссировавший слухи о наших неудачах...
Ожидая немцев, тщательно занялся „приведением в порядок"
личного дела, сжигал вес характеристики и очень боялся, что
обнаружено будет, что в районе его выдвигали»47. «К соседу
Штейна пришел в гости известный писатель. Неприятно было
глядеть на сю побелевшие п'бы, трясущиеся руки. Он знал, что
немцы предприняли новую атаку на город, и прочел листовки.
65 Хюртер Й. Вермахт иол Ленинградом. Боевые действия и окку¬
пационная политика 18-й армии осенью и зимой 1941/42 годов // Би гва за
Ленинград. Дискуссионные проблемы. По материалам между нар. науч.-
практ. конф. «Блокада Ленинграда: спорное и бесспорное». Сентябрь,
2007. СПб.. 2009. С. 130.
Вернее С. К. «План ,,Д“»: мифы и реальность !< Величие непоко¬
ренного Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Со. науч. ст
/ Отв. рсд. А. Ю. Дворниченко. СПб., 2008. С. 152.
* О мертвых или хорошо, или ничего {лат.).
11алзикова-Р\'бец К. В. Дневник учителя блокадной школы (1941 -
1946). СПб.. 2000. С. 15. 16.
122
Теперь он вслух рассуждал сам с собой: „Я о фашизме никогда
ничею плохого публично не говорил. Никогда нс подписывал
заявлении. Я беспартийный. Мать, правда, была еврейкой,
но зато отец из дворян. Я даже нашел бумаги, которые тго
подтверждают"»**.
С первого дня войны в Ленинграде возник ажиотажный
спрос на продукты питания. Город стоял в очередях. Быстрое
приближение вражеских войск усугубляло ситуацию, а немецкая
пропаганда порождала иллюзорные надежды на будущее про¬
дуктовое благополучие в случае падения Ленинграда. «Сегодня
встретила мать Ирины, она шепотом сообщила, что повсюду
разбросаны листовки, в которых говорится о необходимости
запастись продуктами только на две недели, а затем город будет
захвачен немцами. Многие этому верят» (25 августа 1941 г.)*9.
«Хозяйки в очередях по секрету передают друг дру1у, что нужно
заготовить продуктов не то на пять, не то па восемь дней, что
как „пишет он (наступавшие немцы - В. П.) в своих листовках,
Ленинград бомбить не будут, а просто займут4-, это тоже све¬
дения из немецких листовок, которым охотно верят и которые
обсуждаются. Противно слушать этих обыватслсй-шкурников,
которым вес равно жить „под Сталиным44 или „под Гитлером-4,
лишь бы были полны продуктовые магазины, и исчезла воен¬
ная угроза их „драгоценным44 жизням!» (3 сентября 1941 г.,
М. С. Коноплева)90. Позднее, испытывая муки голода, неко¬
торые горожане были готовы получить пищу от немцев. Суж¬
дения своего родственника - «скептика» М. - воспроизводит
в дневнике А. Лепкович: «... „немцы придут к победе, возьмут
Ленинград, Москву, создадут правительство, угодное Гитлеру,
и кончат войну44 и вообще [он] распространяется о хорошей
жизни немцев: например, наш рубль стоит 10 коп., а кило хлеба
стоит 3 коп., сахар 5 кои. кило»91.
В условиях нараставшей нехватки продуктов питания,
очевидной угрозы голода, горожане стали запасаться оставав¬
шимися в пригородных полях овощами, картофелем. Между
xs Солсбери 1\ 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 265. 266.
sty Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 119.
,я) ОР PH Б. Ф. 368. Бд. хр. 1. Л. 5*8, 59.
л Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 58. Л. 4 об.
123
тем, заниматься этим было нередко крайне опасно. Немцы
открывали огонь даже из орудий по группам людей, а иногда
и но одному человеку, выходившему на поле. Многие горожане
знали о таком «доброжелательном» отношении немцев к попыт¬
кам жителей города собирать остатки мерзлою картофеля,
капустные листья и кочерыжки. Однако подобные свидетельства
дополнялись и отчасти опровергались иными слухами о лшшых
встречах с захватчиками, когда в поисках пищи ленинградцы
оказывались на оккупированной территории. В конце сентября
1941 г. инженер В. Г. Кулябко записал в дневнике: «Передавали
эпизод: в Пушкин пробралась женщина за картошкой, не зная,
что он уже занят немцами. Возвращается обратно - навстречу
два немца - кто, куда, откуда? Объяснила (понимала немецкий
язык). Попросили хлеба, ответила - хлеба нет, а есть картошка.
Любезно попросили поделиться картошкой, что она и сделала.
Ей объяснили, куда безопасно идти и отпустили. Навстречу
попался немецки^ офицер, нс обратил на нее внимания и про¬
шел мимо. Второй случай - с гражданином, поехавшим накопать
картошку, свою же. Ему заявили - копать копайте, но половину
отдайте нам, что он и сделал. Хочет еще раз проехать туда же
за картошкой. Что делать - голод гонит»92.
Стремительное приближение немцев к Ленинграду порож¬
дало страх, неуверенность в том, устоит ли родной город перед
натиском врага, сомнения в адекватности действий собствен¬
ной власти и неоднозначное отношение жителей к перспек¬
тиве захвата города. «Неужели Ленинград падег? Как будет
поступлено с ним? До сих пор немцы почему-то его нс бом¬
бят. У некоторых, как у утопающих за соломинку, создаются
на мгновение иллюзии самоуспокоения. Как будет поступлено
с имуществом, с тремя миллионами жителей? Никакого транс¬
порта ведь нс хватит для эвакуации. Идти пешком, бегущей
ордой - куда?!» (18 августа 1941 г.)93.
Отношение к угрозе захвата Ленинграда во многом опреде¬
ляло решение человека эвакуироваться из города или остаться.
Проблема состояла в том, что для ответа на этот судьбоносный *Будни Подвига: блокадная жизнь ленинградцев в дневниках,
рисунках, документах / (оет. В. М. Давид. СГ16.. 2006. С1. 94
*я Князев Г. А. Дни великих исньнаннй. Дневники 1941 1945. С. 130.
124
вопрос у людей нс хватало информации. С отни тысяч горожан
мучительно раздумывали о будущем. «Эвакуируются многие
заводы, театры... консерватория. Однако уезжают нс все. мно¬
гие старые ленинградские артисты остаются в Ленинграде,
эго тс, которые верят, что город немцам не сдадут. Я лично
разделяю это убеждение, хотя нас ожидают большие испыта¬
ния, но обосновать свое убеждение, конечно, нс могу, я верю
<...> Но подкрепить эту веру пока трудно: события последних
дней заставляют колебаться многих думающих так, как и мы»
(19 августа 1941 г., М. С. Коноплева)<м.
Анализируя неформальное коммуникационное простран¬
ство предблокадного Ленинграда, А. А. Бардовский сгруппи¬
ровал поведение своих земляков по их отношению к нсрспск-
шве захвата города. «Всех людей, - пишет он, - можно сейчас
разбить на три группы: первые по мере продвижения немцев
к Ленинграду становятся сильнее и увереннее, больше верят
в победу. <...> Вторые. „Паникеры" - чем ближе немцы, тем
безнадежнее настроение. Что с нами будет? Ленинград, де,
конечно, будет взят. Третьи. „Нс от мира сего". Эти живут вне
времени и пространства. <...> Говорят о том, что пока еще
на даче живут и нужно наварить варенье и т. д. А между тем
враг уже занял Сиверскую, Вырицу, выстрелы слышны в Дет¬
ском Селе» (27 августа 1941 r.)t)s. По мере нарастания тягот
блокады, страшась захвата Ленинграда, горожане испытывали
тяжкие сомнения в верности принятого решения остаться
в осажденном городе. Мучительные колебания отразились
на страницах дневника В. Г. Кулябко, который пишет: «Прямо
сказать, если бы не возможность попасть немцам в лапы,
я никогда нс уехал бы, а быть в плену в случае занятия города,
как ни невероятна эта мысль, это было бы уже свыше моих
сил» (12 октября 1941 г.)%.
Испытывая мало скрываемое неприятие, пренебрежение
к простолюдинам, Л. В. Шапорина описывает, как ей представ¬
ляется, распространенное настроение: «"Право на бесчестье"
v4 OP PI 1Ь. Ф. 368. Гд. хр. 1. Л. 42. 43.
ЦГАИ1Щ (416. Ф. 4000. Ои. 11. Д. 7. Л. 23.
w Будни Подвига: блокадная жизнь ленинградцев в дневниках,
рисунках, документах. С. 30.
125
мы заслужили полностью - мы даже не ощущаем бесчестья. Мы
не только давно потеряли всякий стыд, но самое понятие чести
нам совершенно незнакомо. Мы рабы, и психология у нас раб¬
ская. У всего народа. Нам теперь, как нефам времен дяди Тома,
даже в голову не приходи т, что Россия может быть свободной; что
мы, русские, можем получить „вольную41. Мы только, как негры,
мечтаем о лучшем хозяине, который не будет так жесток, будет
лучше кормить. Хуже нс будет, и это пароль всего пролетариата,
пожалуй, всех советских жителей. И ждут спокойно этого нового
хозяина без возмущения, без содрогания. Говорят, немцы все же
лучше грузин и жидов» (31 августа 1941 г.)97.
Тревожные официальные и неформальные известия ока¬
зывали сильное влияние на тех горожан, которые полагали, что
имеют больше оснований опасаться за себя. Особенно страши¬
лось захвата города и роста антисемитских настроений среди
собственных сограждан еврейское население, представители
которого, напуганные немецкими листовками, активнее дру¬
гих жителей покидали Ленинград, а также некоторые члены
ВКП(б). «В эти страдные дни многим жить хочется. 18-летняя
дочка одной коммунистки (Гармаш) вдруг не выдержала всех
слухов, газетных сообщений о зверствах немцев над мирным
населением, в особенности над евреями и коммунистами (мать
и отец Гармаш - евреи, коммунисты и сотрудники НКВД), и все
время рыдает, говоря: „Мама, я жить хочу. Я не хочу умирать44.
В эти дни чувствуется особенная растерянность среди пар¬
тийных работников. Ни единой воли, ни единого руководства
не только не чувствуется, но оно просто отсутствует. В руково¬
дящих кругах большая растерянность, если не паника. Вот та
же Гармаш, мать, нс стойкая коммунистка сейчас, а кликуша,
совсем растерявшаяся женщина. У меня на службе девушка-
еврейка Беркович, тоже партийка, совсем вышла из строя. Это
то, что вокруг меня» (21 августа 1941 г.)98. «Одни говорили, что
немцы уничтожат всех без разбора, а другие - что только евреев.
Одна наша хорошая знакомая, Софья Андреевна Малеева, она
работала в аптеке на углу Невского и Фонтанки, советовала мне 4747 Шапорина Л. В. Дневник. С. 249.
Князев Г. А. Дни великих nciibnamifi. Дневники 1941-1945.
Г. 138. 139.
126
мы красить волосы перекисью, чтобы немцы нс догадались, чго
ц еврейка»1^.
Очевидно, нс единичные проявления антисемитизма наблю¬
дались еще ло начала блокады. К примеру, 29 августа 1941 г.
на бюро Кировского РК ВК11 (б) Ленинграда обсуждался вопрос
«Об антисоветских слухах, антисемитизме и мерах борьбы
с ними»им. Некоторые антисоветски настроенные горожане
со злорадством отмечали тревогу и опасения тех, кому «есть
чего опасаться», - евреев, связанных с евреями родственными
узами, и коммунистов. Стремление части еврейского населения
непременно выехать из Ленинграда способствовало нарастанию
антисемитских настроений. Таким образом, предблокадные
слухи имели этническую, социально-политическую составляю¬
щие. «Культурные» немцы были опасны «лишь» евреям и ком¬
мунистам. Вспоминая о настроениях в среде агитаторов в эту же
пору, заведующая агитационно-массовым отделом Ленинского
райкома ВКП(б) Лснишрада Е. Н. Бумейстср свидетельствует:
«В настроениях небольшой группы лиц все же сквозило чувство
растерянности и паники. Кое-кто прибегал ко мне и спрашивал
шепотом, что делать с партбилетом, когда можно его уничто¬
жай». Я разъясняла, что никогда нельзя уничтожать. „Но ведь
немцы могут быть в городе*\ - „А где это сказано? Но если даже
это и случится, то задача коммуниста - сохранить партбилет".
Прибегали и спрашивали, уничтожать ли ленинские книги
и историю партии. Это были преподаватели школы и техникума.
Спрашивали, когда выдадут паспорта на другую фамилию,
что обеспечит переход на нелегальное положение. Правда, эти
вопросы задавали при закрытых дверях, но их задавали. Были
единичные случаи уничтожения партийных документов»101.
Такие вопросы коммунисты задавали нс случайно: к пере¬
ходу на подпольную работу готовились. «От руководителей
Ленинградского комсомола во второй половине августа, и осо¬
бенно в сентябре 1941 года, мы, инструкторы отделов горкома
ВЛКСМ, знали, что должны готовиться к уходу в партизаны, -
'N Готхарт С И. Воспоминания блокадницы // Печорин Петербурга.
2005. 5. С. 77.
нм Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кн. 1. С. 56.
"" Ц1ЛИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 5. Д. 3172. JI. 4 об.
127
вспоминает Т. В. Старостина. - В сентябре мужчины в горкоме
получили револьверы, а нам, женщинам, выдали финские
ножи. 5 сентября 1941 года первый секретарь обкома ВЛКСМ
тов. Иванов, собрав весь коллектив горкома и обкома комсо¬
мола, сказал о необходимости подготовиться к переходу на под¬
польную работу. Всем предстояло найти подальше от своих
родных жилье у незнакомых беспартийных людей, собрать
и уничтожить дома изобличающие партийную принадлежность
книги, адреса партийных товарищей. 6 сентября я себе такую
квартиру подыскала»102.
Опасность захвата города немцами осознавалась отдель¬
ными коммунистами и руководством, в связи с чем при¬
нимались решения об уничтожении документов. «В июле-
августе, - отмечает Т. В. Старостина, - в горкомах и райкомах
комсомола очищали столы и шкафы от устаревших архивов,
жгли везде, и пепел кружился везде [последнее слово чита¬
ется предположительно. - сост.J»,0\ «Сегодня позвонили из
райкома, - записала в дневнике 28 августа 1941 г. Е. А. Соко¬
лова, - и дали директиву срочно уничтожить партийный архив,
для чего составить комиссию, которая но акту уничтожает
и акт сдает в Райком, не позднее 9 часов следующего дня.
Собрала членов партбюро и занялась уничтожением архива.
Работали до 8 ч. 15 мин. вечера. Хорошая печка вес быстро
сожгла. Мы все понимали, что на фронте создалось серьезное
положение, и ни о чем нс разговаривали, а делали дело»104.
«В некоторых учреждениях начинают жечь личные дела,
особенно коммунистов и активистов-общсственников. Встал
и перед нами вопрос: как быть со многими хранящимися
у нас личными делами?» (29 августа 1941 г.),()\ Уничтожались
документы, причем значительно раньше, и в других учреж¬
дениях, например в больнице, о чем свидетельствует хирург
Б. П. Абрамсон: «Очень волнующий ночной приказ - сжечь все * 105102 ОIкуда боремся мужество. Воспоминания иефозаводчан, пере¬
живших блокаду и защищавших Ленинград. Петрозаводск, 2005. С. 13.
105 Старостина Т. В. Из воспоминаний // «Мы знаем, что значит
воина...». С. 129.
,,,д ЦГАИГ1Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 109. Л. 10.
,<и Княчсв Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
С. 148.
128
документы в ночь на 16 июля»101'. «Мне сейчас вспоминаются
дни, - записал в дневнике в январе 1942 г. А. Т. Кедров, - когда
нам было приказано уничтожить мною секретных документов,
личных дел и пр. материалов, которые могли бы немцам при¬
нести материальную выгоду или показать лицо ленишрадцев,
то есть то самое, что облегчило бы им нахождение коммунистов
и евреев (это в первую очередь) и непартийных большеви¬
ков. Вся документация, связанная с этим, была безжалостно
уничтожена. Оставлена была только самая необходимая для
текущей работы, на уничтожение которой потребовались бы
минуты»106 107. «Тяжело вспомнить середину сентября 1941 года
еще и потому, что... поступил приказ со специальной инструк¬
цией об уничтожении ряда архивов», - вспоминала Л. Г. Хра¬
пунова, студентка, секретарь комитета ВЛКСМ университета108.
Д. Н. Альшиц свидетельствует, что видел, уходя на фронт
16 сентября 1941 г., как «ветер кружил по улицам бумажный
пепел. Местами он падал густо, словно черный снег, - в учреж¬
дениях жгли бумаги»109. Художник А. Г. Траугот вспоминает
«идеальную чистоту в городе осенью 1941 г.,... которую только
подчеркивает повсюду летающий легкий бумажный пепел: все
знают - жгут архивы»110. Об этом же свидетельствует драматург
Е. Л. Шварц: «Вот шагаю я но Литейному и вижу, как в небе
над крышами домов летают черные листики сгоревшей бумаги.
Жгут архивы»111.
Надо сказать, перед тем, как замкнулось кольцо осады,
смятение и растерянность среди партийцев улеглись. «Страш¬
ная растерянность в конце августа начинает сменяться крепкой
организацией в защите Ленинграда. Партийные работники,
как-то стушевавшиеся, потерявшие лицо и волю, уничтожав¬
шие все свои документы по партийной линии, по-видимому,
106 Абрамсон Б. П. Дневник войны // Звезда. 2011. .№8. С. 157.
107 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 44. Л. 58 об.
,ох Храпунова JL Г. Незабываемое время // «Мы знаем, что значит
война...». С. 108.
т Альшиц Д. Н. Приказа умирать не было // Альшиц Д. Н. За нами
был наш гордый город. С. 76.
,|1> Траугот А. Квартира № 6 // Ничто не забыто: 320 страниц
о 900 днях блокады Ленинграда / Сое г. Д. Колмакова. СПб.. 2005. С. 110.
1,1 Шварц Е. Живу беспокойно./Из дневников. Л., 1990. С. 653.
9 В 1 Пянксьмч
129
перестанет существовать". Он отвечает: „А сейчас? За двадцать
гри года создался такой клубок лжи, предательства, убийств,
мучений, крови, что его надо разрубить. А там видно будет4'»
(16 сентября 1941 г.)120.
Антисоветские настроения сохранялись и позднее, когда
очевидная перед окружением угроза вторжения немцев в Ленин¬
град стала менее острой. Разговор на кухне коммунальной
квартиры, происходивший 1 октября 1941 г., и свою реакцию
на услышанное передала в дневниковой записи Е. К. Васютина:
«“Ах, как бьют, какие жертвы. Сдавались бы, что ли..„Ну что
вы! Разве коммунисты сдаются!'4 (Эго сказано со злобой)
...Да, конечно, не сдаются. Именно так. И если сдадутся - надо
плакать кровавыми слезами»121.
Отмечала рост антисоветских и антисемитских настроений
в городе и военная разведка 18-й армии вермахта. В донесении
командованию от 7 октября 1941 г. констатировалось: «Еврей¬
ский вопрос среди населения обсуждается все более активно,
при этом НКВД более нс принимает мер в отношении антисе¬
митских проявлений. Все больше проявлений, направленных
против коммунизма и еврейства»122. Далее это же донесение
содержало не обнадеживающее немцев заключение: «Однако
нет свидетельств организованного или активного сопротивле¬
ния власти коммунистов»123.
Со временем ленинградцы привыкли не только к авиана¬
летам и артобстрелам, вес равнодушнее реагируя на разрывы
бомб и снарядов, но и к перспективе захвата города, который
представлялся им все менее реальным, а главное менее опас¬
ным, чем голод. «Ленинградцы, прожившие более месяца
в непосредственной близости к боевому фронту, уже свыклись
с тревогами и упорными слухами о внезапном штурме города
и неожиданном появлении немецких танков на улицах» (16 окгя-
бря 1941 г.)124. «Грядущий неизбежный голод многих особенно
,2,J Там же. С. 256.
1:1 ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. On. I. Д. 39. Л. 50.
122 Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в доку¬
ментах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2001. С. 52.
123 Там же.
124 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные замечки 1941-1944 гг. С. 47.
132
пугает, больше чем бомбежка и артиллерийский обстрел, и даже
сдача города» (22 октября 1941 г.)125.
В наиболее сложный период блокады (сентябрь 1941 - март
1942 г.) часть отчаявшихся горожан была склонна воспользо¬
ваться немецкими листовками-пропусками, чтобы перейти
линию фронта или предъявить такой пропуск, в случае если
немцы займут Ленинград. Подобный выбор был обусловлен
убеждением, что «войну дальше вести бесполезно, победа будет
за немцами и с приходом немцев положение в стране корен¬
ным образом изменится в лучшую сторону»126. Существенную
роль в выборе такой стратегии выживания мог играть возраст.
В отсутствии близкого окружения, необходимой моральной
поддержки, жизненного опыта, при острой нехватке питания
и неумении распределить продовольственные ресурсы, неко¬
торые подростки-рабочие так отчаялись, что осенью 1941 г.
в поисках еды переходили к немцам. Их побег не имел полити¬
ческого мотива и был продиктован простым желанием выжить.
В еще более тяжелой ситуации, чем юные рабочие, оказались
учащиеся ремесленных училищ и школ ФЗО. Им, как правило,
было 12-15 лег, и они получали продовольственный паек как
«иждивенцы», а не как «рабочие». Документ НКВД, датиро¬
ванный концом ноября 1941 г., сообщает, что приблизительно
300 учащихся из более чем 12 ремесленных училищ города
и школ ФЗО пытались в период с сентября по декабрь 1941 г.
перебежать на немецкую сторону127. Впрочем, видимо, ремес¬
ленники пытались бежать и с оккупированной территории,
в частности из Пушкина в Ленинград, с трагичными для себя
последствиями: «Рассказывают, что ученики ремесленного
училища, пробовавшие уйти в Ленинград, были повешены
на столбах линии электропередачи, проходившей по Советскому
бульвару от вокзала до памятника Тельману. Ребята были одеты
]2- Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 247.
1:л Ковальчук В. М, Гупасов А. //., Чистиков А. Я. Ленинградцы
н годы войны: адат анионные практики // Адаптация народов и культур
к изменениям природной среды, социальным и техноюнным трансфор¬
мациям. М.. 2010. С. 390.
1Г? Бид.шк Р. Рабочие ленинградских заводов в первый год войны //
Пснинградская эпопея. Организация обороны н население юрода. СПб.,
1995. С. 192.
133
в форму ремесленников, и фашисты приняли их за какое-то
полувоенное формирование»* 1-*. «Мне было одиннадцать лет, -
вспоминает Н. Иванова, - когда мама показала мне золотые
серьги с изумрудом и сказала: „Это тебе вроде как приданое
от бабушки. Наденешь, когда тебе будет восемнадцать лет.
В ноябре 1942-го, когда голод уже взял нас за горло, я вспом¬
нила об этих серьгах и решила: раз мои, то я и распоряжусь
ими, как хочу. - сменяю на хлеб. Я дружила с мальчишками
с нашего двора. Одного из них, старше меня года на четыре,
звали Альбертом. Он немного говорил по-немецки, потому что
был наполовину немец. Я показала ему сережки, объяснила,
чего хочу. Он взялся помочь. Я спросила: „Где ты собираешься
менять?44 Он сказал: „У немцев. ...Надо только линию фронта
миновать. Я уже так делал. И еще зуда пойду44. <...> Утром
мы с ним и еще е несколькими мальчишками вышли из дома...
Альберт велел нам где-нибудь спрятаться и ждать его. А сам,
захватив с собой вое наши колечки, часики и мои серьги, вынул
белый платок и пошел по дороге в открытую, помахивая пла¬
точком. Ждали долго. ...Наконец он появился с мешком, из
которого начал доставать хлеб. Мне досталась буханка, в корку
которой была воткнута пуля с клочком бумаги и словом „Нина44
на нем. У других тоже были пули с такими же клочками. У кого
в буханке, у кого в полбуханке»129.
Нарастание гибельных тягот осады порождало среди неко¬
торых обитателей Ленинграда представления о возможности
захвата города врагом и даже внутреннее согласие с приходом
немцев. «В ноябре 1941 г. в городе начались разговоры о сдаче
Ленинграда противнику», -- свидетельствует очевидец1™. Опа¬
саясь за будущее своего города и порой нс надеясь на силу
духа земляков, блокадники стремились противостоять пора¬
женческим настроениям: «Выдержат ли нервы ленинградцев
вес испытания - голода, бомбежки, обстрелов? Работница,
носящая кирпичи в соседнюю квартиру для устройства ошевых
точек, говорила кому-то на дворе, что они, женщины, хотят идти
128 Цыпин В. \4. Город Пушкин в годы войны. СПб., 2010. С. 69.
, ,д Разумовский Л. С. Дети блокады // Нева. 1999. Ху I. С. 58, 59,
1 0 Соколов А. М. Битва за Ленинград и ее значение в Великой Отече¬
ственной войне. СПб., 2005. С. 104.
134
М Смольный с требованием сдачи юрода... Несчастные, они и нс
предполагают, какие неисчислимые беды ждут в таком случае
ленпш радцев. беды, перед которыми бледнеют все теперешние
испытания! Как никогда нужна сейчас воспитательная работа
с Iсми, кто устал, изнемогает, сбит с толку» (15 ноября)131.
«Радио, газеты только и говорят о родине, о мщении и опять
о жертве. Описываются эпизоды гомеровской силы, слезы
выступают на глазах... А чернорабочая беженка, таскаю¬
щая кирпичи, говорит: „А у немцев, может, лучше будет4'»
(20 ноября)132. В начале декабря 1941 г., как свидетельствуют
сведения, собранные Управлением НКВД, среди горожан
также имелись пронемецкие, антисемитские и антисоветские
настроения. «Я слышала от военных, что дорогу очищают для
эвакуации армии, - говорила домашняя хозяйка (Губнер). -
Ничего страшного нс будет, если в Ленинград придут немцы.
Пострадают только евреи и коммунисты». Работница фабрики
(Быстрова) высказалась так: «Войска из города эвакуируются,
и Ленинград скоро будет сдай. Если бы город сдали немцам, то я
эвакуироваться не стала бы, а пошла бы бить коммунистов»133.
О происходившем в ленинградской коммунальной квартире
в марте 1942 г. вспоминал Л. С. Разумовский: «Вбегает Фанька.
Она всегда в курсе всех событий, этакое домашнее радио.
... „Вы слышали, что сказала Люська Грюнбаум во дворе? -
спрашивает она, стоя на пороге. - Она сказала, что, если немцы
возьмут Ленинград, она первая покажет все еврейские квар¬
тиры! Как вам это нравится?41»134
Стихийное информационное пространство Ленинграда
содержало фантастические описания пораженческих настрое¬
ний и поведения сограждан. Л. В. Пожсдасва вспоминает, что
се мама, работавшая на Кировском заводе элсктросварщицсй.
когда приходила с завода, «рассказывала нам новости, кото¬
рые стекались на завод из разных концов города. <...> Как
какой-то рабочий от г олода и отчаяния решил вывесить белый
131 Князев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945.
С 305, 306.
г': Там же. С. 313.
,л Ломагин //. А. Неизвестная блокада. Кн 2. С. 720, 723.
IU Разумовский Л С Дсги блокады. С. 40.
135
флаг на куполе Исаакисвского собора. Она лаже называла его
фамилию... Он хотел, чтобы город сдали и тем самым спасли
людей от голодной, лютой смерти. Но его нс то поймали, нс то
подстрелили»135.
4.4. «Ленинград будет вольный город».
«Сепаратный мир. Второй Брест»
Международный контекст войны занимал в неформаль¬
ном коммуникативном пространстве блокадного Ленинграда
второстепенное положение. Однако периодически в городе
возникали слухи о прекращения войны, условиях заключения
мира, перспективе объявления Ленинграда открытым городом.
Свидетельства о таких разговорах, пик распространения кото¬
рых пришелся, видимо, на август-сентябрь 1941 г., содержатся
в дневниках многих ленинградцев. «Как и в гражданскую
войну - масса слухов-проектов. Говорят, что Ленинград будет
вольный город: ®но ясно - пока наши дела неважны. Говорят,
Гитлер требует всю Ленинградскую область, Москву, Украину
и Кавказ, а мы, конечно, просто не можем отдать всего этого»
(19 августа, А. А. Бардовский)136. «Говорят... что де Ленинград
будет объявлен вольным городом, что де это желание всех»
(23 августа, А. А. Бардовский)137 *. «Все с глубокой и затаенной
тревогой ждут своей „судьбы“. Вслух нс говорят, но в глазах
тревога. Вопрос о падении Ленинграда решается в ближайшие
часы и дни. Только как? Ценой разрушения города и жертвой
трехмиллионного населения или объявлением ею открытым
городом? По-видимому, эти два мнения существуют у воен¬
ною руководства и правительства. Слухи упорные ходят, что
город будут оборонять до последнего издыхания. <...> Другие
слухи, и упорные: войска выходят из Ленинграда, и он объяв¬
ляется открытым городом. Что это значит в реальности - пред¬
ставить себе заранее мы не можем» (26 августа)13*. «Новый
п> Пожедаево Л. В. Воина, блокала, я и другие... Мемуары ребенка
войны. СПб., 2007. С. 64.
136 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Оп. 11.Д. 7.Л. 18 об.
137 Там же. Л. 21.
Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
С. 147.
136
слух - финны выхолят из войны и за это получат Западную
Карелию и старый кусок Карельского перешейка» (5 сентября,
А. А. Бардовский)139. «Говорят. Гитлер предъявил ультима¬
тум: Ленинград - вольный город. <...> Говорят, что Сталин
в Америке ведет переговоры с Рузвельтом. Говорят, что идет
речь о перемирии» (18 сентября, А. А. Бардовский)140. «Теперь
ходят слухи о совещании в Москве с Америкой и Англией,
они, дескать, требуют, чтобы Ленинград был сдан, а но другим
версиям - объявлен вольным городом. Очевидно, путают поня¬
тия вольный и открытый» (22 сентября)141. «Наташа спросила
в ТАССе, не ведется ли каких-нибудь переговоров в Москве об
условиях сдачи Ленинграда (были слухи, что англо-американцы
требуют уничтожения колхозов и восстановления частной
торговли), - корреспондент ответил ей: «„Не говорите об этом
громко: слишком поздно"» (24 сентября)142 143. Позднее Г. А. Кня¬
зев вспоминал о ситуации в городе накануне блокады: «Вели¬
кие испытания начались для нашего города в августе. Немцы
прорвали все рубежи обороны и появились в окрестностях
Ленинграда. Помню смятение и раздвоенность среди ленин-
1радцсв, и особенно среди партийцев. Все почему-то ожидали,
что город будет объявлен открытым, немцев ожидали с часу
на час. Н. П. Тихонов, директор Лаборатории консервации
и реставрации, ликвидируя свое учреждение, конфиденциально
мне сообщал в августе или сентябре, что ему известно из „высо¬
ких" кругов, что „сегодня вечером" будет вынесено решение об
объявлении Ленинграда открытым городом...»14'
Так же, как в годы Первой мировой войны, немцы рас¬
пространяли известия о заключении сепаратного мира с Рос¬
сией; осаждавшие Ленинград захватчики, заинтересованные
в соответствующей реакции блокадников, распространяли
прокламации со знакомым старшему поколению лозунгом
«Долой войну». В листовках, обращенных к населению юрода,
содержался призыв требовать мирной передачи Ленинграда
139 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 27 об.
,4° Там же. Л. 34.
1:1 Шапорина Л. В. Дневник. С. 260.
142 Там же. С. 261.
143 Князев Г. А. Дни великих исньпаний. Дневники 1941 1945.
С. 379.
137
германским войскам. В своих воззваниях немцы предосте¬
регали жителей города следовать призывам «ваших управил
на защиту Ленинграда. Пели вы последуете этому приказу, вы
обречете сами себя на верную гибель. Германцы за эту войну
заняли столицы многих государств. Вес большие города, насе¬
ление которых отказалось от бессмысленной защиты, остались
целыми, их жителям не было причинено никакого вреда»144.
Обнадеживая ленинградцев, вражеские листовки содержали
изображение благополучного Парижа «после передачи города
немецким властям». Немецкая пропаганда угрожала: «Города
же, жители которых, слушаясь преступных советов, решились
на укрепление домов и на военную оборону, были уничтожены
ураганом германских бомб и снарядов». На еще одной фото¬
графии была разрушенная бомбардировкой Варшава. Жителей
Ленинграда, не желавших «погибнуть под развалинами города»,
призывали «содействовать сопротивлению и требовать мирной
передачи Ленинграда германским властям». Немецкая пропа¬
ганда использовала иллюзорные представления части горожан:
«Германцы не являются врагами народов СССР. ...Не верьте
наглой лжи, которой вас запугивают ваши комиссары. Гер¬
манцы - народ культурный и уважают мирное население»145.
Такая массированная пропаганда достигала определенного
результата.
«Облетевший весь город слух, что немцы разбрасывали
с самолетов листовки, призывающие ленинградцев нс сопро¬
тивляться, а объявить Ленинград „открытым городом4*, воз¬
можно, имеет некоторое основание, но я лично не верю этому,
так как это обращение к ленипградцам-горожанам чересчур
наивно по-детски, они будто бы нс знают, что в Ленинграде
кроме граждан есть сотни тысяч красноармейцев, которые,
наверно, совсем не пожелают сдаваться злобным фашистам»
(15 сентября)146. Мифологизированные эмоциональные пред¬
ставления об агитационной активности немцев закрепились
в памяти блокадницы, которая пишет: «13 немецких листовках,
144 Лурье Л. Я.. Мащюв Л. И. Ленинградским фронт. С1. 50
145 Там же.
,4(> Владимиров И. А. «Памятка о Вспикой Отечественной койне».
Ьдокадные заметки 1941-1944 гт. С. 27.
138
которые постоянно сбрасывали на город, говорилось: „Ленин¬
градцы, нс оказывайте сопротивление. Сделайте Ленинград
ем крытым городом, и мы вас за это накормим, вылечим. Если
согласны, зажгите огонь с грех сторон города вечером 3 дня
подряд"» (В. А. Гетманская)147. О. Ф. Берггольц вспоминала:
«Немец так и писал: „Женщины! Требуйте хлеба и объявления
Ленинграда открытым городом. Саботируйте работы на обо¬
рону. Она несет вам гибель..." Но не страхом, а презрением
к врагу исполнились сердца ленинградок, утроив, удесятерив их
силы - физические и моральные, и женщина вместе с Армией
спасла свой город, сохранила ему жизнь»148.
«Мирные» и «вольногородскис» слухи и планы чаще
бытовали в неформальном общении образованных горожан,
очевидно, отражая возросшую во время войны степень сво¬
боды и подспудные стремления либерально настроенных
интеллектуалов избавиться от сталинского режима и в то же
время нс оказаться под пятой Гитлера. «В среде ленинград¬
ской интеллигенции конец сталинского правления вызвал бы
целую гамму чувств - от мрачного удовлетворения до полного
восторга, мало кто отнесся бы к этому иначе. Но не настолько
они были простодушны, чтобы нс понимать, какой нелегкий
выбор предстоит сделать. Они, правда, еще нс испытали ужасов
нацизма, но Гитлер, взамен ужасов сталинского режима, отнюдь
нс являлся той альтернативой, которую стоило предпочесть»149.
Характеризуя настроения, существовавшие в интеллигентской
среде, А. Б. Давидсон отмечает: «Советская власть всем этим
людям была чужда, все они от нес пострадали. Но победы
Гитлера никто не желал (разве что одна семья, кстати, потом¬
ственных аристократов)»150.
хМучитсльныс размышления, разговоры об этих сюжетах
были, видимо, нередки среди интеллигенции. Впрочем, участво¬
вавшие в таких спонтанных диалогах блокадники не приходили
и7 Ленинградская блокада (900 дней и 900 ночей 1941-1944 гг.).
Екатеринбург, 1994. С. 15.
Ьерггольи О. Ф. Хозяйка Лени hi рада // Берггольц О. Ф. Собр.
сом.: ВЗт. Т. 2. Л., 1989. С. 218.
ш Солсбери / 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 137.
Даашкоп А. В. 13 блокадном Ленинграде. С'. 137.
139
к общему мнению о возможности заключения мира с врагом или
исключении Ленинграда из театра военных действий. Помимо
практической нереальности такого развития событий, призна¬
ваться и оставлять в дневнике свидетельства о подобных мыслях
и разговорах люди опасались. Однако по нередким упоминаниям
в документах можно полагать, что горожане задумывались
и обсуждали перспективу превращения Ленинграда в открытый
город подобно Парижу и Риму. Такие разговоры сочетались
с надеждами на утверждение демократических свобод «наделе».
В городских слухах «инициаторами» сдачи города и заключения
мира выступали немцы, «предложения» о введении демократи¬
ческих свобод «исходили» от западных союзников СССР.
Блокадники в это время писали: «В Ленинграде среди
интеллигенции стала распространяться идея объявления
Ленинграда „вольным городом41. Об этом мне сегодня сказал Ш.,
который слышал об этом в Доме ученых. Я ему сказала, что это
есть замаскированное требование сдачи города немцам и с такого
рода разговорами*надо вести борьбу. Пораженческие настроения
пытается распространять в городе вражеская агентура» (22 сен¬
тября, Е. А. Соколова)14. «Говорят, Гитлер опять предъявил уль¬
тиматум - сдать Лснишрад. Если город нс будет сдан, он будет
разбомблен. Говорят, что Америка со своей стороны предъявляет
ультиматум: будем помогать, сели введете политические свободы
(вероисповедание, политические партии, свободу слова на деле,
печати - на деле и т. д.)» (26 сентября, А. А. Бардовский)151 152.
Смятение, безысходность и готовность покориться сквозит
в дневниковых записях искусствоведа Н. Н. Пунина: «Скоро
уже месяц, как мы окружены. На что „они44 надеются, почему
нс сдают город? Немцы неоднократно бросали листовки, сооб¬
щая, что под Ленинградом советской армии больше нет, что город
окружен и что они призывают население потребовать у командо¬
вания сдачи города. ...Скучно! - и как трагично в то же время,
и сколько ужаса на этих бараиьс-покорпых лицах прохожих.
И сам хожу среди них такой же. Вся разница только в том, что
с наименьшими иллюзиями» (25 сентября)153. Эмоциональное
151 ЦГАИПД Clio. Ф. 4000. On. 11. Д 109. Л. 15 об.
15: Там же. Д. 7. Л. 38 об.
ы Пуинн Н. II. Мир светел любовью. Дневники. Письма. М., 2000.
С. 348.
140
суждение А. А. Ахматовой о сложившейся в тс же сентябрьские
дни 1941 г. в городе ситуации и свою позицию зафиксировала
н дневнике О. Ф. Берггольц: «Она сидит в кромешной тьме,
даже читать не может, сидит, как в камере смертников. ...Так
хорошо сказала: „Я ненавижу, я ненавижу Гитлера, я ненавижу
Сталина, я ненавижу тех, кто кидает бомбы на Ленинград
и на Берлин, всех, кто ведет эту войну, позорную, страш¬
ную..." О, верно, верно! Единственно правильная агитация
была бы - „Братайтесь! Долой Гитлера, Сталина, Черчилля,
долой правительства, мы нс будем больше воевать, не надо
ни Германии, ни России, трудящиеся расселятся, устроятся,
не надо ни родин, ни правительств - сами, сами будем жить41
^...> О, ужас! О, какие мы люди несчастные, куда мы зашли,
в какой дикий тупик и бред. О, какое бессилие и ужас. <...>
Но закричать „братайтесь44 - невозможно. Значит, что же?
Надо отбиться от немцев. Надо уничтожить фашизм, надо,
чтоб кончилась война, и потом у себя все изменить. Как?»
(24 сентября 1941 г.)154.
Между тем, «мирные» настроения и разговоры нс без
влияния врага были распространены настолько, что появились
и соответствующие обращения к властям. В сентябре 1941 г.
в Выборгском районе города были арестованы домохозяйки
К. и С., составившие обращение в Ленсовет с просьбой заклю¬
чить перемирие с германским командованием, открыть фронт
и эвакуировать из Ленинграда детей. В спсцдонссении Управ¬
ления НКВД от 27 сентября появились сведения о возникно¬
вении «брест-литовских» настроений. Это тема прочно заняла
свое место в сводках нартииформаторов и УНКВД, выдвигаясь
в число наиболее актуальных в моменты очередного ухудшения
положения (снижение норм выдачи продовольствия, неудачи
на фронте и т. п.)155. Зимой 1941-1942 гг. в Военный совет
Ленинградского фронта, городской комитет партии и Лснгор-
совст стали поступать провокационные письма с «предложе¬
ниями» объявить Ленинград открытым городом, то есть открыть
фронт и впустить немцев в Ленинград. Тогда, во время войны
и позже, у историков нс было никакого сомнения, что авторство
{54 Ольга. Запретный дневник. СПб., 2010. С. 70, 71.
Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кп. 1. С. 254.
141
этих писем принадлежало немецкой военной разведке136. Пред¬
ставляется, однако, что в условиях апокалипсической блокадной
реальности, на пике мучений подобные послания могли быть
также и самостоятельно написаны немногочисленными обе¬
зумевшими от голода горожанами.
О возможности, желательности заключения мира, объяв¬
ления Ленинграда открытым городом, фантастичности таких
представлений в сознании некоторых горожан свидетельствуют
признания и наблюдения из блокадных дневников. Так, А. А. Бар¬
довский пишет: «Я сегодня в присутствии постороннего сотруд¬
ника выпазил что-то вроде того, что если США ничего не помо¬
гают, то надо заключить „похабный'4 Брестский мир Ленина...»
(12 ноября 1941 г.)* 157. А. Лепкович отмечает, что его родственник
дядя М. «вел разговор о том, что комиссия трех держав США,
СССР и Англии требовали от Сталина введения частной торговли
и объявления Ленинграда открытым городом, но Сталин на это
не пошел, что, по IW., очень плохо» (11 декабря 1941 г.)15*.
Несмотря на многочисленные слухи о скором окончании
казавшейся ленинградцам бесконечной блокады, после гибель¬
ной зимы она продолжилась. Кроме того, никак нс сбывались
надежды горожан на открытие второго фронта. Нарастание
советской дипломатической активности в связи с созданием
антигитлеровской коалиции сопровождалось усилением разго¬
воров о помощи союзников, открытии второго фронта. Все эти
обстоятельства усугубляли состояние неопределенности, спо¬
собствовали появлению в апреле 1942 г. новой волны «мирных»
и «волыюгородских» слухов. О вздорности такой молвы говорят
дневниковые записи М. С. Коноплевой: «В городе передастся
странный слух о каких-то переговорах о мире с Германией
в связи с инертностью наших американских и английских союз¬
ников» (6 апреля)159. «Один сенсационный слух сменяет другой:
говорят, что в Москве чрезвычайный посол Японии имел длин¬
ное совещание со Сталиным» (9 апреля)160. «В городе упорно
16 Очерки истории Ленинграда. Т. 5. Л., 1967. С. 214.
157 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 7. Л. 57.
Там же. Д. 58. Л. 4 об.
159 ОР РНБ. Ф. 368. Ид. хр. 2. Л. 55.
]ы' 'Гам же.
142
передастся слух, что якобы в Америке ведутся какие-то пере-
ижоры о во зможных условиях мира и что Ленинград будет пре-
иращен в свободный (porto franco) торговый порт» (16 апреля)1*1.
«Слух о том, что ведутся какие-то переговоры о судьбе Ленин¬
града, оказался, конечно, вздорным, сфабрикованным „пятой44
колонной и передаваемым в очередях» (19 апреля)102. «Слухи
о конференции с союзниками в Москве, о том, что Ленинград
будет вольным городом со свободной торговлей и г. д. . ..И мне
нажегся, что мы заключим сепаратный мир с Гитлером. Он,
верно, понимает, что с Россией влип» (15 апреля)103. «Другие
слухи: в Москве заседают англо-американцы, и Сталин сдаст им
и аренду Ленинград на 25 лет!!!?» (17 апреля)104. «Слухи о мире,
о каких-то таинственных переговорах в Москве. ...Слухи об
англичанах и американцах» (22 апреля, С. К. Островская)165.
Об )том же свидетельствует справка Управления НКВД от
25 апреля 1942 г., согласно которой: «наряду с пораженческими
настроениями, в городе распространяются различные прово¬
кационные слухи. Часть лиц утверждает, что в Москве между
правительствами Германии и Советского Союза якобы ведутся
переговоры о заключении сепаратною мира»100. «Встретила
на днях Элеонору Алексеевну Иванову, с которой мы, как
и с Пстровой-Водкиной, говорим по-французски. У нее дру¬
гие слухи: „Les communistes, les NKVD fuient - il n’y aura plus
constitutions sovictiques, cc seront les anglais et amcricains qui
scront les maitres!44»* (1 марта 1942 г.)107. «По городу ползут
слухи о мирном договоре, предложенном Германией. Якобы
она склонна освободить оккупированную территорию и вос¬
становить разрушенное, при условии выхода нас из войны. Мы
же якобы известили об этом союзников и поставили перед ними
дилемму: либо открытие второго фронта, либо сепаратный мир
,м Там же. Л. 58.
It,: Там же. Л. 59.
,м Шапорина Л. В. Дневник. С. 317.
^ Там же. С. 397.
,h5 OP РЫБ. Ф. 1448. Ед. хр. 15. Л. 57.
Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. СПб., М., 2002. Кн. 2. С. 846.
♦ «Коммунисты, 11КВД бегут - советских учреждений больше не будет,
хозяевами будут англичане и американцы!» (фр.)
167 Шапорина Л. В. Дневник. С. 312.
143
с нашей стороны. В схеме это звучит наивно, но может быть
недалеко от истины» (14 мая 1942 г.)16\
Критично и взвешенно комментировал эти известия «сара¬
фанного радио» Г. А. Князев: «Все настойчивее повторяют
ленинградцы свою другую мечту усталых людей, а именно -
об объявлении Ленинграда вольным городом. Не понимают, что
в современных условиях это бессмыслица, „сапоги всмятку".
Пред нами один исход - отстоять Ленинград или погибнуть»
(20 мая 1942 г.)169. Однако в отличие от здраво рассуждавшего
ученого часть горожан думала и надеялась на другое: «В цен¬
тре общего внимания сегодня сообщение радио о поездке
В. М. Молотова в Лондон и Вашингтон и укрепление нашего
военного и экономического сотрудничества с Англией и Аме¬
рикой. Вероятно, никого более чем ленинградцев нс обрадовала
весть о „взором фронте". В связи с этим поползли слухи о новом
предложении Гитлера заключить с нами мир, о том, что гер¬
манские части на*Ленинградском фронте окончательно попали
в кольцо, что единственный выход - прорваться на север и что
поэтому настоящий момент является... решающим. Все это
ленинградцы как „последние" новости передают в утешение
друг другу» (12 июня, М. С. Коноплева)170. «Вчера заходила
ко мне Элеонора Алексеевна с Ниночкой. У нсс всегда новые
сплетни, то нас берут немцы, то приезжают американцы»
(12 июля)171. «Ленинградцы питаются новым сенсационным
слухом, который мне передавали как непреложную истину!
Ленинград будет скоро объявлен „вольным городом" на 20 лет.
Вследствие наступления фашистов в районе Воронежа и при¬
ближения к Волге советское правительство решило будто бы
идти на уступки...» (19 июля, М. С. Коноплева)172. Неблаго¬
приятное развитие событий на фронте порождало аналогичные
безрадостные суждения горожанки. «Что дальше? Немцы возь¬
мут Грозный, возьмут Баку. А север: Ленинград. Мне иногда
кажется, что американцы договорятся с Гитлером за русский
I6X
169
171»
17]
172
Барташегшч А. А. Блокадный дневник. С. 117.
Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 693.
ОР РНБ. Ф. 368. Ид. хр. 2. Л. 82.
Шапорина Л. В. Дневник. С. 341.
ОР РНБ. Ф. 368. Нд. хр. 3.JI.5.
144
сче! и получат Север на разработку. Петербург будет porto franco
дли западных держав, не для нас, конечно, проворонивших свою
родину» (17 августа)17'. Очевидно, в сознании горожан произо¬
шло обособление Ленинграда от остальной части Союза, его
судьба могла быть решена отдельно от судьбы страны1'4.
Усталость 01 блокады, напряженного, страстного и беско¬
нечного ожидания ее скорого прорыва, надежда на заключение
мира - именно эти настроения отражала молва начала октября
1942 г., о чем свидетельствует С. К. Островская: «Упорные
слухи двоякого порядка: о том, что блокаду скоро прорвут, что
осталось каких-то четыре километра (об этом, между прочим,
с перерывами говорят с января!), и о том, что скоро мы заклю¬
чим мир. Сепаратный мир. Второй Брест. Кому какое дело.
Публика (подчеркиваю: публика) устала. Веем хочется мира.
Всех тяготит война. Веем хочется жить. Все равно - как»175.
Однако, видимо, тогда же - осенью 1942 г. - слухи о «вольном
городе» и «мире» и улеглись, а затем окончательно исчезли.
4.5. «Неужели Ленинград падет?»
Захват города немцами стал важной темой разговоров
ленинградцев в августе-сентябре 1941 г. Многие горожане
рассматривали вторжение врага как совершенно реальную
угрозу, но не все были готовы оказывать сопротивление
на ленинградских улицах. Однако несмотря на существование
пораженческих настроений в городе и даже готовность части
его жителей смириться с приходом врага, в неформальном
коммуникативном пространстве доминировало неприятие,
презрительное отношение к немецкой пропаганде, к пер¬
спективе захвата Ленинграда. «В то время мало было людей,
падающих духом. Много было патриотизма. Приведу такой
случай, может быть нс совсем обычный. Мы копали землю,
строя оборонительный рубеж. Прилетел немецкий самолет
и разбросал листовки, в которых по-русски было напечатано
предложение переходить к немцам, что они для нас найдут
Шапорина Л. В. Дневник. С. 352.
Гг* Лаиагин И. А. Неизвестная блокада. Км. 1. С. 313.
,7- ОР PH Б. Ф. 1448. Нд. хр. 15. Л. 85.
U) Н А Кчмкскнч
145
рабспу Что тут было! Люди кричали, грозили кулаками, а само¬
лет кружился над нами. Угроз наших немецкий летчик слышать
не мог. Но мы старались выразить свое презрение к нему как
могли» (3. Шсвардина)17'1.
И все же ленинградцы ео страхом и волнением ждали
вторжения немцев, предполагая худшее и надеясь на лучшее.
Так, Н. Н. Лунин писал: «Заходил в Эрмитаж, чтобы получить
пропуск на себя, Иру и Тику в бомбоубежище на период улич¬
ных боев. Я не очень верю в их интенсивность. Сколько я могу
понять, армия расколота и почти отрезана от юрода: сражаться
в городе будет некому; не коммунисты же будут драться. Но воз¬
можен обстрел и пожары. Впрочем, многое еще возможно»
(16 сентября)176 177. В тот же день другой ленинградский ученый
записал в дневнике: «Весь город ощетинился штыками, пуле¬
метами, огневыми точками, заграждениями. На некоторых ули¬
цах, на подступах к городу, возводятся баррикады. Ленинград
готовится к боям на улицах, площадях, в домах. Чему мы будем
свидетелями? Настают самые трудные Дни и часы. Неужели это
агония Ленинграда?»178 «Я боюсь лишь прихода немцев, но я
уверена, что они не будут в Ленинграде», - написала в сентябре
1941 г. в письме из Ленинграда Л. Л. Эльяшова,7‘\ Об это же
свидетельствует другая ленинградская студентка: «Несмотря
на то, что бои шли совсем радом, большинству людей, которых
я знала, нс верилось, что Ленинград могут сдать немцам. Эго
не громкая фраза. ...Конечно, боялись, что немцы могут про¬
рваться в город, и в то же время нс верили в это...»,х0
«Много разговоров в городе о листовках, разбрасываемых
немцами во время их полетов над Ленинградом и окрестно¬
стями. В одних германцы угрожают бомбежками, ужасами,
уничтожением всего города. В других они вежливо „уговари¬
вают41 ггсрестать воевать и дружески подать друг другу руку.
176 Память: Письма о войне и блокаде / Соет. А. К. Варсобин.
Л., 1985. С. 133.
177 Путт Н. /У. Мир светел любовью. Дневники. Письма. С. 347.
,7Х Клякс Г. А. Дни великих испьнаннп. Дневники 1941-1945. С. 175.
1?,> Эльяшова Л. Л. Мон блокадный университет Саратов. Мои учи¬
теля // «Мы знаем, что значит война...» С. 156.
,ч" Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы Р История Петер¬
бурга. 2005. jVl» 5. С. 78.
146
ipcihii листовки заявляют, чю война уже почти кончена,
что наша армия не существует, что „наш командный состав
Напрасно гонит обмороженных людей на верную смерть".
,,.()б остальных листовках можно справедливо сказать, что
по „настоящая брехня"» (6 ноября 1941 г.)181. «Есть вещи
хуже, чем бомбежки и голод, - это измена. Обыватели подни¬
мают голову - ворчат, требуют сдачи города, шипят и стонут
Но углам - это омерзительно. <...> Все-таки хуже всего этот
noil шакалов - если город сдадут, то виной они, эти голодные
собаки, которым что ни поп, то батька. Как мало питерцев, они
нес там, на фронте» (12 ноября, Е. К. Васютина)1*2. «Кстати,
о листовках: сколько помню разговоров о них, никогда они
нс были сочувственными: нс возникало ни мыслей, ни инто¬
нации, свидетельствовавших о том, что жители готовы сдать
город „немцу"»185. Большинство ленинградцев чрезвычайно
страшились падения их города, надеялись и полагали, что враг
не сумеет войти в Ленинград.
Одновременно с этой уверенностью в городском обще¬
ственном мнении нарастала ненависть по отношению к нем¬
цам, в адрес которых неслись обвинения и проклятия. «Этот
бесцельный, ничем нс оправданный ужас производится „куль¬
турными" людьми XX века. Согласен, их надо уничтожать
всех до единого» (12 октября)184. «Несчастные домохозяйки!
С пяти часов утра, собравши ворох карточек и закутавшись во
все, что только есть, стоят они в очереди. Зябнут. Волнуются,
питаются слухами, проклинают Гитлера, с тоской вспоминают
прежнюю жизнь» (25 ноября, Е. К. Васютина)185. «В магазине
в очереди все проклинают Гитлера» (5 декабря, А. Ленкович)186.
Работавшая в госпитале О. Н. Мсльниковская записала в днев¬
нике 6 декабря: «В городе невозможно достать гроб, могилы
копают теперь общие. Детей много умирает, настоящий голод.
Все равно не дождется гад Гитлер, что сдадим Ленинград! * 146m Владимиров И. А. «Памятка о Великом Отечественной войне».
Ьлокадныс заметки 1941-1944 гг. С. 57.
ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. Ом. ГД. 39. Л. 58 об, 59 об.
m Горышииа Т К. Воспоминания о блокаде и дороге жизни. С. 72.
m Куляоко В. Г. Блокадный дневник // Нева. 2004. X» 2. С. 238.
1X5 ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. Он. ГД. 40. Л. 31.
146 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л. 2.
147
Никому это лаже в голову не приходит»1*7. Вспоминая о том.
что происходило в июле-августе 1941 г., В. С. Костровиц-
кая так объясняет свое нежелание эвакуироваться из города:
«...мы останемся, уверенные, что немцы не войдут в Ленин¬
град, что все будет нс так уже страшно. Переживем»1**. Надо
сказать, со временем мнение в том, что Ленинград устоит,
укреплялось, превращаясь в уверенность. «Если в сентябре
кое-где можно было слышать разговоры о возможности заня¬
тия города немцами, то теперь их нет. Верят твердо, что немец
его не займет» (25 октября 1941 г.)189. Еще более определенно
высказывается в своих мемуарах другой блокадник: «Ждали ли
мы прихода немцев, чтобы кончилась война? - Her. Я ни разу
нс слышал: „Хоть бы пришли немцы!44 Было одно: „И когда
же наши начнут наступать?41»190 У этой уверенности в том,
что враг не войдет в город, были основания. Ни германский
фюрер, ни командование 18-й армии, осаждавшей Ленинград,
нс хотели брать город штурмом, опасаясь излишних потерь
среди своих солдат и полагая, что все горожане умрут от голода.
Но блокадники ничего нс знали об этих планах врага. Тем более
мужественным было их поведение. В среде ленинградской
интеллигенции существовал имевший реальные основания
«другой слух, но его передавали друг другу только шепотом
и только самым близким: нс надеясь отстоять Ленинград, власти
готовились заминировать важнейшие объекты, а в отношении
продовольствия - больше всего боялись, как бы оно нс доста¬
лось врагу. Нс хотелось верить, что это - правда, хотя считали,
что ог властей можно ждать чего угодно»191.
Когда ситуация в городе стала катастрофической, появились
новые стихийные известия, в которых вновь была уверенность
в том, что Ленинград отстоят, готовность к захвату города вра¬
гом и «привыкание» к угрозе штурма. С. К. Островская писала:
'*7 Мельниковская О. Н. [Из блокадного дневника] // «Мы знаем, чго
значит война...». С. 593.
ЦГАЛИ СПб. Ф. 157. Он. 1. Д. 27. Л. 7.
1Искрите В. Ф. Дневник блокадного времени /У Труды государ¬
ственного музея истории Санкт-1 Icicpoypra. Вып. 8. СПб., 2004. С. 29.
|чи Михайлов Б. А/. На дне блокады и воины. СПб., 2001. С. 50.
191 Давидсон А. Б. В блокадном Ленинграде. С. 137.
148
«Приходит усталость - от бомб, от голода, от радио, от галет,
от таинственных возникновений новых направлений на фронте,
от всеобщего отупения, от незнания завтрашнею дня. Слухи,
слухи, слухи! Разные и любые! Германия стоит под Москвой...»
(26 ноября 1941 г.)192. «Зима полностью вступила в свои права:
морозы и снегопады. Улицы засыпаны снегом. Холод и смерть
гуляют по квартирам. Гулко хлопают разрывы снарядов. Город
обстреливается ежедневно. Но юрод не будет сдан. Ни у кого
нет и мысли о капитуляции. Люди ждут с нетерпением прорыва
блокады. Только об этом думают и только для этого трудятся
рабочие Ленинграда» (12 декабря 1941 г.)193. «Кладбища, где
среди могил - трупы без гробов, волокущиеся крючками. Тем¬
нота - новое в войне, свет-только от пожаров. Нет воды, и заго¬
ревшееся здание полыхает, пока огонь сам не погаснет. И в то
же время ни слова о сдаче. Город - крепость, где не был и нс
будет враг»194. Эвакуировавшаяся из Ленинграда М. Ф. Пстрова-
Водкина, по свидетельству Л. В. Шапориной, «шептала ей
на ухо: ,,Et vous savez on va rendre la ville, e’est decide, - lc mois
de mars sera rcchitclni"»* (19 февраля 1942 г.)195. «В одном все-
таки надо отдать должное ленинградцам: при всех испытаниях,
на фоне этого страшного мора за все месяцы войны нс слышно
было ни одного пораженческого слова, - записывает 1 марта
1942 г. в дневнике И. Д. Зеленская. - Из всех судеб, ожидающих
Ленинград, даже вымирание кажется менее страшным, чем
вторжение немцев»196.
К тому, что враг* рядом, к угрозе штурма Ленинграда бло¬
кадники в определенной мерс «привыкли», хотя и страшились
этого. «Сегодня была бомбежка с обстрелом, - записывает
в дневнике ленинградский школьник. - Мама и бабушка
нервничали: отвыкли от грохота. Ведь бомбежек нс было
с января. Что же это такое? Неужели снова немцы начнут
ОР РЫБ. Ф. 1448. Кд. хр. 9. Л. 122.
Дневник Виктора Житомирского - URL: http://3cs.ru/joumal/
index.php?KLFMRNT ID = 12 (13. 01. 2012).
,VJ Рабинович M. В. «Воспоминания долгой жизни». СПб., 1996. С. 187.
*«И вы знаете, город будет сдан, это решено, - мар! будет решаю¬
щим» (фр.).
Шапорина Л. В. Дневник. С. 311.
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. I Г Д. 36. Л. 66.
149
наступление на нашем фронте?» (4 апреля 1942 г.)197. «Бло¬
каде конца не видно. Пока я тут - немцы дважды атаковали
город, но безуспешно. Все уже как-то притерпелись к тому,
что фронт начинается на улице Стачек, 100, а за больницей
Фореля - немецкая зона!» (13 апреля 1942 г.) т. «О возмож¬
ности взятия Ленин! рада немцами в семье даже разговоров
нс было - это было бы неслыханной катастрофой, поэтому,
очевидно, мы подобные мысли старались не подпускать
к нашему сознанию»199. Отметим, однако, признание писателя:
«Всегда ли я верил, что город устоит, что немцы не будут
ходить по его улицам? Честно говоря - нет, нс всегда. Были
минуты, когда мне казалось, что только чудо может спасти
наш город. В самом деле - чем Ленинград лучше Парижа,
Варшавы, Риги, Таллина или Смоленска? И все-таки чудо
совершилось. И продолжает совершаться на наших глазах»200.
Также характерны наблюдения Н. Н. Пунина и Л. В. Шапори¬
ной о ревнивых послсблокадных диалогах горожан: «Между
оставшимися и приехавшими такие разговоры: „Что, отси¬
живались в тылу?44 - Отвечают: „А вы все немцев ждали?14201
«Сегодня в булочной опять ругань наших гвельфов и гибел¬
линов - ленинградцев, остававшихся здесь, и эвакуантов.
„И чего вы здесь делали, все как было, так и осталось, только
нас обворовывали44» (12 ноября 1944 г.)202.
Страх горожан перед возможным штурмом Ленинграда,
сочетавшийся с надеждой на снятие блокады, стремлением
отстоять город, сохранялся, по крайней мере, еще в течение
двух лет. «Погибли и погибают от голода десятки, если нс согни
тысяч людей, но ни у кого и мысли ист о возможности сдать
Ленинград; и даже домохозяйки, героически борющиеся за
спасение жизни семьи и детей, в особенности - разорвали бы
на части того, кто вздумал бы им внушать противное», - отмс- * l197 Самый страшный год блокады (Д. Афанасьев) // С'галева Т. В.
«Блокадных детей просветленные лица». С. 38.
m Ольга. Запретный дневник. С. 99.
l'N Иератова Р. И. В дни войны: Семейная хроника. С. 30.
:и0 Пантелеев А. И. Из старых записных книжек if Пантелеев А. И.
Соб. сом. в 4-х томах. Т. 4. Л., 1985. С 396
:о! Лунин Н. Н. Мир светел любовью. Дневники. Письма. С. 384.
:о2 Шапорина Л. В. Дневник. С. 451.
150
част в дневнике 9 марта 1942 г. Л. Р. Коган2"'. «Убежден, что
отстоим наш город от натиска проклятых фашистов и успешно
закончим войну», - написал в письме в апреле 1942 г. археолог
В. И. Равдоникас204. Такая уверенность сочеталась с посто¬
янно сохранявшимся у блокадников представлением о скором
штурме Ленинграда. «Попробую писать стихи. Сегодня обяза¬
тельно надо написать „Ленинград - фронт". Это как раз го, что
сейчас людям нужно, гем более что, говорят, немцы готовятся
к новому натиску на город» (29 мая 1942 г.)2"5. «Упорно говорят,
что немцы готовятся к страшнейшему натиску на город» (31 мая
1942 г.)2"".
Со смешанным чувством страха и надежды стихийное
общественное мнение Ленинграда, отражавшееся в нефор¬
мальном коммуникативном пространстве, ожидало годовщины
начала войны: «В городе снова упорно говорят о каких-то
„решающих" военных операциях на Ленинградском фронте,
которые должны закончиться к 22 июня - годовщине войны.
Говорят, будто бы немцы снова наступают на Тихвин, стремясь
снова перерезать железную дорогу, по которой ведется снаб¬
жение Ленинграда» (7 июня, М. С. Коноплева)207. «Говорят
о близком прорыве блокады. Говорят и о том, что противник
готовит к 22 июня - к годовщине войны - штурм Ленинграда»
(8 июня)208. «На Ленинградский фронт прибыли наши свежие
части, подвезено много военного снаряжения. Все продол¬
жают почему-то ждать решающих событий ко дню годовщины
объявления войны - 22 июня» (12 июня, М. С. Коноплева)2"1*.
«Все говорят о близком окончании войны». - свидетельствует
13 июня в дневнике фронтовик, секретарь комитета ВЛКСМ
завода им. Сталина Б. А. Белов210. Запись в том же дневнике: * I7,11 ОР РНБ. Ф 1035. Бд. хр. Г Л. 36.
'|И Равдпникас В. И. Письма. 1941-1943 гг. I1 «Мы знаем, что значит
война. .». С1 537.
Ольга. Запретный дневник. С 111.
**Тамже. С. 112.
:с7 ОР РНБ. Ф. 368. Бд. хр. 1. Л. 58, 59. Л. 80.
Вишневский В. В. Ленинград: Дневники военных лег: В 2-х кни-
I ах Кн. первая. М.. 2002. С. 170.
ОР РНБ. Ф. 368. Бд. хр. 2. Л. 83.
-1" ЦГАИПД СПб. Ф 4000. On. 11. Д. 9. Л. 68.
151
«Ползут слухи о том, что немцы концентрируют силы пол
Ленинградом» (17 июня)-'".
Беспокойство городского сообщества в связи с возможным
захватом Ленинграда нс исчезло и после того, как миновала
годовщина начала войны, «назначенная» молвой днем карди¬
нальных событий: освобождения Ленинграда от блокады или,
напротив, его решающею вражеского штурма. 28 июня редактор
газеты Октябрьской железной дороги „Сталинец44 Б. А. Лесин
записал: «Ленинградцев за последнее время несколько смущает
спокойствие. Многие говорят о затишье. Беседуют об этом
дома, в трамвае, на работе. Они говорят - затишье предвещает
штурм немцев на город. В этом большая доля правды. Ведь
город-фронт, у многих на переднем крас мужья, братья, род¬
ственники и знакомые. Приезжая, вернее, приходя на часовую
побывку, они рассказывают, что делается, по их наблюдениям,
по ту сторону, у немцев... Вот и говорят, что спокойствие пред¬
вещает штурм »2I2JI
Особую тревогу за судьбу родного города вызвал у горожан
захват немцами Севастополя 4 июля 1942 г. Многие ленин¬
градцы откликнулись на это безрадостное событие, оставляя
в тот день в дневниках похожие смятенные записи: «Сегодня
в городе настроение тяжелое. Падение Севастополя еще больше
снизило дух людей в осажденном городе. Разговоры всюду оди¬
наковые: и Ленинград ждет участь Севастополя, и у пас скоро
будет то же, и мы - обреченные!» (С. К. Островская)213. «Остав¬
ление Севастополя навело на многих уныние» (М. М. Краков)214.
«Севастополь пал... Страшным ударом отразилось это известие
в сердце у каждого из нас»2,\ «Ну вот со Севастополем покон¬
чено. Теперь за нами очередь» (И. А. Савинков)210. «Оставлен
Севастополь нашими войсками, оборона которого длилась
250 дней. Ожидаем теперь штурма Ленинграда, бог весть, оста¬
нешься ли живым в этом страшном сражении. <...> Ленинград
перед грозой. Ленинград насторожился. Ждем неизбежною * 712,1 Там же. Л. 69 об.
71 - ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Там же. Д. 61 Л. 15.
2П ОР РНЬ. Ф. 1448. Ед. хр. 15. Л. 69.
11ГАМГ1Д CI16. Ф. 4000. On. 11. Д. 52. Л. 27.
1]- Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941 -1945. С 770.
7,0 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 99. Л. 45.
152
ппурма» (А. 'Г. Кедров)17. «Вчера немецкое радио сообщало,
что 1 /VII в 12 ч. дня немецкие войска взяли Севастополь. По
нашим сводкам - „рукопашные бои на окраинах города44 - ну,
наверное, взят. Нет слов, чтоб выразить мучительную печаль
о Севастополе и людях сю. Очень угнетенное состояние, про¬
резаемое бешеным, холодным ожесточением. Почему, черт
возьми, он все еще сильнее нас?! Значит, из таких юродов
остались одни мы, один Ленинград. Оборона Киева, Одессы,
Севастополя кончилась трагически. А м<ожет> б<ыть>, немцы
все-таки врут насчет него? М<ожст> б<ыть>, совершится чудо -
и город отстоят? Неужели - так-таки нечем и не с чем?! Ясно,
что теперь немцы кинутся на Ленинград. О, какой ад они гут
устроят! Навряд ли мы выживем. <...> Пример Севастополя
сильно повлиял на психику ленинградцев. Из Л[снингра]да
бегут. Вообще, настроения подавленно-панические - даже
„военная группа44 писателей собирается дать тягу под разными
предлогами. Все ждут штурма и боятся его» (3 июля 1942 г.):,х.
«Город полон слухами. Они всех волнуют. Все ожидают
наступление немцев на Ленинград, полного ею окружения
и всех ужасов новой, насмерть удушающей ленинградцев бло¬
кады» (6 июля)217 * 219. «В Ленинграде после падения Севастополя
настроение стало тревожнее. Ожидается штурм Ленинграда»
(9 июля)220. «После падения Севастополя очень мало надежд у нас
осталось для нашего существования. Все поговаривают о сева¬
стопольском варианте с Лснижрадом» (9 июля, Г. А. Гсльфср)221.
Почему падение именно Севастополя вызвало в душах ленин¬
градцев такой эмоциональный отклик и предположения об ана¬
логичной судьбе их города? Видимо, дело в том, что оба города
были прифронтовыми, приморскими, военно-морскими базами,
а главное, захвату Севастополя врагом предшествовала долгая
250-днсвная его оборона.
Тревога ленинградцев имела самые серьезные основания.
Дело в том, что сразу после падения Севастополя в июле 1942 г.
немецкое командование приняло решение о крупномасштабном
217 Гам же. Д. 44. Л. 88 об., 90 об.
2,s Ольга. Запретный дневник. С. 123. 124.
2,4 Кшпев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941- 1945. С. 772.
220 Шефнер В. С. Военные дневники // Звезда. 2004. jV» 1. С. 117.
221 ЦГДИГ1Д СПб. Ф. 4000 Д. 24. Л. 26 об.
153
наступлении под JIchuhi радом. Согласно директиве Гитлера,
через год после первой попытки город должен был быть
захвачен. Однако в то же время в августе-октябре войсками
Волховского и Ленинградскою фронтов было предпринято
наступление с целью прорыва блокады Ленинграда. Несмотря
на то что проведенная операция не привела к vcncxy, своим
наступлением советские войска нс позволили немцам захва¬
тить Ленинград.
Накануне этих событий горожане встревоженно ждали
атаки врага. «Готовится штурм Ленинграда. Немцы подтягивают
осадные орудия. 13 дивизий прибыло для штурма города. Еще
предстоят тяжелые испытания» (10 сентября 1942 г.)222. Однако
ленинградцы были настроены весьма решительно. «Как и в про¬
шлом году, Ленинград - э го фронт, и. как в прошлом году, немцы
не оставили мысли взять город штурмом. Но с еще большей,
чем в прошлом году, решимостью и бесстрашием готовы мы
встретить врага, и отразить его, и выстоять»22'. Накануне вто¬
рой блокадной зимы О. Ф. Берггольц писала в письме своему
высланному из города отцу: «Я сама недавно выступала по
радио, говоря о том, что „враг нс оставил мысли о том, чтоб
взять Л[снингра]д штурмом" Об этом же ты, видимо, читаешь
в газетах, и, как ленинградец, должен понимать, что это все
значит. Мы по-прежнему, и даже больше, чем в прошл[ом] году',
уверены в том, что Л[снпнгра]да немцам нс видать»224 *. Тогда
же Л. К. Заболотская признается: «Я боюсь смерти. ...Совер¬
шенно равнодушна к смерти я была только в сентябре-ноябре
прошлого года, когда Ленинграду7 угрожало вторжение немцев
и когда наши неуспехи на фронте были для меня неожидан¬
ными и казались непоправимыми. Тогда я даже считала, что
пусть лучше меня убьют бомбой или снарядом, чем попасть
в руки немцам или пережить позор поражения. Так думала
не я одна, а очень многие. Но с декабря, когда началось наше
наступление, мне захотелось жить» (8 ноября 1942 т.)2?\ Столь
222 Дневник Виктора Жиюмирского.
22' Sepsso.ihif О. Ф. С ентябрь сорок второго года /7 Собр. Соч.: В 3 л.
Г. 2. С. 201.
224 Ольга. Запретный дневник. С. 250, 260.
:2- ЦГАИПД СИб. Ф. 4000. Оп. 11.Д. 30. Л. 12 об.
154
же оптимистично бы.1 настроен В. И. Житомирский, который
писал в письме к жене в конце декабря 1942 г.: «Приближается
Новый Год. Я встречаю этот год с надеждой: это последний
год войны. Эта надежда довольно реальна. Правда, весьма воз¬
можно, что годом нашей победы будет и 1944 г. Но милая моя,
победа и в 1944 году - дело неплохое. Вот как можно уже рас¬
суждать: 1943 или 1944? Интересно настроение ленишрадцев:
уже нет ни одного человека, который бы строил свои планы
на будущее с учетом того, что Ленинград займут немцы. Немцев
просто нс замечают - привыкли к ним. И положение таково, что
мы ждем уже скорого снятия блокады»226.
Прорыв блокады вызвал массу оптимистических разгово¬
ров и слухов о дальнейшем развитии событий. В то же время
сохранялась тревога. «Ленинградцы - большие фантазеры.
В день прорыва блокады 18 января все ликовали, обнимались,
плакали и немедленно начали мечтать о хлебе, хотя почти все
ясно осознали, что прорыв - нс снятие блокады» (18 февраля
1943 г.)227. Последнее замечание свидетельствует о том, что,
наученные горьким опытом несбывшихся надежд, ленинградцы
были далеки от мысли о том, что все их невзгоды позади.
«Ходят упорные слухи, что немцы собираются штурмовать
город, что скоро начнется химическая война, что с Ленинградом
произойдет то же, что со Сталишрадом, то есть превратится
в груду развалин, - записывает 7 апреля 1943 г. Б. А. Белов. -
У всех настроение подавленное, угнетающее. Только и слышно
„скорее бы один конец!", любой конец. Впереди самая жуткая
фаза войны. Ад, ад»228.
В неформальном коммуникативном пространстве Ленин¬
града сохранялось ощущение неопределенности. «Первомай¬
ский приказ тов. Сталина осветил положение воюющих сторон,
но все-таки определенного ничего не видно, и о мире ходят
лишь „бабские слухи"»229. Тревожная молва беспокоила горожан
2:6 Дневник Виктора Житомирского.
227 Машкова М. В. Из блокадных записей // Публичная библиотека
к тды войны, 1941 -1945: дневники, воспоминания, письма, документы.
СПб., 2005. С. 55.
228 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 9.;]. 115 об.
Владимиров И А. «Памятка о Великой О гечсс! венной войне».
кюкаднмс заметки 1941-1944 гг. С. 159.
155
и летом 1943 г.: «“Злые языки" говорят, что немцы готовятся
к штурму Ленинграда иди, по крайней мере, к тому, чтобы снова
обложить Ленинград плотным кольцом блокады» (10 июля,
А. Т. Кедров)2'0. Как и прежде, продолжалось противоборство
оптимистичных н мрачных слухов, но обнадеживающая молва
превалировала. «Все ждут мира ~ твердо, упрямо, в горячей
и страстной надежде. Передаю! слухи: кто-то сказал, кто-то
говорил наверняка - скоро мир. очень скоро! Улыбаются таким
вот слухам неизвестного происхождения, вздыхают - и ждут.
Говорят даже, что немцы сбрасывали листовки, в которых
разговаривали с населением классическим говорком русского
прибауточника из старых и пьяноватых мужичков: „Июнь
ваш, июль наш, август пополам, в сентябре по домам!". Что
только не выдумает ожидание мира, тишины, покоя!» (20 июля,
С. К. Островская)231.
В определенной мере отражает состояние духа осажден¬
ных ленинградцев и их отношение к захвату города врагом
проведенное в 1998-1999 гг. социологическое обследование
блокадников. В соответствии с полученными данными, никакие
муки и жертвы нс склонили горожан к поиску выхода из тра¬
гического положения путем капитуляции. На вопрос: «Думали
ли Вы о сдаче города, чтобы спасти свою жизнь?» - ответ был
почти однозначным. 98.2 % ответивших на него сказали, что
никогда, ни при каких условиях не считали возможным сдать
фашистам Лепншрад. 1,2 % заявили, что им было безразлично,
и только 0,6 % опрошенных (3 человека!) посчитали, что надо
было сдать город, чтобы спасти население232. «Мы влачили
жалкое существование, но и нс помышляли, что город может
быть сдан, - вспоминает художник Н. Смирнова. - Нет, этого
не могло быть. Откуда бралась эта уверенность, кто се знает?
Но она была»23'. Следует отмстить, что патриотически настро¬
енные горожане по-разному оценивают численность своих
2,м ЦГАИПДСПГ). Ф. 4000. Он. И Д. 44. Л. 113 об.
:л ОР РЫБ. Ф. 1448. 1£д. хр. 15. Л. 127.
у': Фролов А/. И. В блокадном Ленинграде должны были умереть вес.
Почему большинство ею жителей не погибли? // Военно-исторический
журнал. 2000. №6. С. 88.
!Ъ Соловьева Н., Талалаев А., Иванова О. Солдатские вдовы. СПб.,
2000. С. 149.
156
оппонентов в разнос время, что, по-видимому, связано с раз¬
личной эмоциональностью восприятия. Если в блокадных днев¬
никах говорится о весьма большом числе горожан-поражепцев.
то в воспоминаниях таковых упоминается совсем немного.
Сформированное пропагандой представление о немцах-
нацистах имелось у советских людей, и ленинградцев в част¬
ности. «Я часто думала, что такое „немцы, фрицы, убийцы,
захватчики4', - вспоминает ребенком встретившая войну
A. Рябычина. - Понимала, что это кто-то, кто страшней Бабы-
Яги, Змся-Горыныча, Кощея Бессмертною. Но что это было
похоже на людей, я представить себе не могла на протяжении
всей войны...»234 Тем более шокирующей была встреча совет¬
ских людей с реальным немцем, с одной стороны нс соответ¬
ствовавшим созданному в сознании звероподобному карика¬
турному образу, а с другой - действительно несшим смерть
и разрушение. «Это произошло в начале блокады, - рассказала
ленинградка. - Сбили над нашим домом фашистский самолет.
...Сбитый немецкий летчик! Фашист! Я рисовала себе, что
сейчас зашмякаст перед нами некое исчадие ада, жалкий гор¬
бун с кровожадным лицом, с клыками вместо зубов. А летчик,
приземлившийся на пустыре, окруженный милицией и него¬
дующими женщинами, поразил меня - широкоплечий, голу¬
боглазый, золотые кудри... Я обомлела. Как мог быть фашист
таким неправдоподобно красивым! У меня по умещалось в уме.
Немцы уже жестоко бомбили город, заключили его в кольцо, -
ненависть к ним вызревала неподдельная. И я тоже ненавидела
их. И вдруг - красавец, который может лишь присниться. Я...
перестала воспринимать красоту. Мне казалось, что в ней
фальшь, зло...»235
Между тем, многим немцам удалось попасть в Ленинград,
и не только в качестве пленных. О произошедшем весной 1943 г.
B. С. Новиков вспоминает так: «Я уже прошел Кондратьев¬
ский, свернул к Литейному, как вдруг мимо меня пробежало
несколько взъерошенных пацанов с криком: „Немцы, немцы!44
Все бежали к Неве. Нева была рядом, но когда я прибежал
на набережную, она была уже забита народом. Смотрю: по Неве
:34 Гам же. С. 72.
Шеатшский С). Ангельское дои легко // Нека. 1999. № 1. С. 86.
157
вместе с первым ладожским льдом плывут убитые немцы. Они
плыли медленно. Казалось, они внимательно всматриваются
в раненый, но не сдавшийся город. <.. .> Да, это тс немцы, кото¬
рые уже унесли тысячи жизней наших самых близких людей.
Да, это те немцы, которые морят пас голодом, заставляют
вставать на колени и идти в рабство. <...> Нева забита льдом.
Сколько можно видеть - от Смольною и до Кировского моста -
везде лед и везде немцы. Их нс одна сотня, и все они разные.
Они и лежат по-разному: кто-то в полном обмундировании,
а некоторые даже и без касок. <.. .> Народ вел себя по-разному,
но все были возбуждены, у всех была единая к немцам нена¬
висть. А многие и нс сдерживали себя. Совсем у воды пожилая
взлохмаченная женщина пыталась кидать в немцев камнями.
Она все время кричала: „Убили, сволочи, это они убили, не дер¬
жите меня, я отомщу им!4' Только Нева спокойно и плавно несла
на своих льдинах убитых немцев и как бы говорила: „Что немцев
бояться?44»236 л
Важное место в стихийном информационном пространстве
Ленинграда занимали немцы, стремительно приблизившиеся
и длительное время осаждавшие город. Неформальные раз¬
говоры, слухи, мнения о враге, возникавшие и распростра¬
нявшиеся в Ленинграде, отражали неведение, мифы, страх,
предательские настроения, надежду на лучшее, ненависть
к захватчикам, уверенность в победе.
Следует отметить, что большинство жителей города
не переносило крайне негативное отношение к вторгшимся
в их страну захватчикам на этнических немцев Ленинграда.
Последние (более 10 тысяч человек), как и во время Первой
мировой войны, оказались под подозрением как потенциальные
предатели и шпионы, а затем стали насильственно переселяться
в соответствии с постановлениями Военного совета Ленинград¬
ского фронта в августе 1941 и в марте 1942 г.
Обобщенный образ немцев-врагов в сознании ленин¬
градцев менялся. В начале войны и после окружения города
жители Ленинграда в значительной мерс находились в мифо¬
логизированном пространстве, обусловленном отечественными
г" Новиков В. С. Блокада снится мне ночами. Воспоминания. СПб.,
2009. С. 114. 115.
158
пропагандистскими вымыслами о «германском народе, гер¬
манских рабочих, крестьянах и интеллигенции» как «верных
союзниках», «пролетарском интернационализме» немцев.
Затем ленинградцы оказались в плену собственных иллюзий,
пересказывая друг другу легенды о «культурности, доброже¬
лательности» немцев, их «жалости» к Ленинграду и «доброте»
к ленинградцам. Одновременно жители города находились
в эпицентре информационной войны, которую вел против
них враг, запугивавший и дававший ложные надежды. Все это
порождало страхи, ошибочные упования, влияло на принятие
решений о выезде из города, переходе к немцам, готовности
смириться с падением Ленинграда или стойко встретить врага
и сопротивляться ему до последнего.
В сентябре 1941 г. изменились интонация и содержа¬
ние официальной советской пропаганды. Исчезли иллюзии
и надежды на классовую солидарность оккупантов, стало
насаждаться пренебрежительное, презрительное отношение
к немцам и немецкой культуре. Германские солдаты пре¬
вратились из потенциальных союзников и братьев по классу,
представителей культурного народа, в «фашистов-людоедов»,
смертельного врага, которого надо только уничтожать. Однако
не столько под воздействием пропаганды, сколько на собствен¬
ном опыте ленинградцы также изменили мнение о немцах,
окруживших Ленинград, бомбивших и обстреливавших его,
заставлявших горожан испытывать все более сильные муки
голода. От иллюзорных представлений о немцах нс осталось
и следа. Отношение к ним стало крайне враждебным. В своих
дневниках, повседневном общении друг с другом ленинградцы
все чаще выражали испытывавшуюся ими жгучую ненависть
к немцам, посылали проклятия в адрес Гитлера.
Одной из важнейших гем размышлений, слухов, повсе¬
дневных взволнованных разговоров горожан была угроза
захвата города. Дневники, интервью, воспоминания блокадни¬
ков содержат свидетельства и собственные признания в том,
что. не веря в успех обороны и освобождение Ленинграда,
одни горожане ожидали прихода немцев с ужасом, для других
же, напротив, подобное развитие событий было желательным.
Ike жители города опасались вторжения немцев в Ленин-
|рад. Однако горожане проявили различное отношение к этой
159
угрозе - от готовности части менее образованных обывателей
встретить немцев как освободителей, предположения, что
пострадают «лини»» евреи и коммунисты и даже что немцы
накормят ленинградцев, до очевидно доминирующего среди
жителей города стремления не допустить врага в Ленинград.
В городе, прежде всего среди ленинградской интелли¬
генции, распространялись слухи о заключении «похабного
мира» с немцами как возможного спасения из безвыходного
положения. Кроме того, в той же среде бытовали слухи об обт>-
явлении Ленинграда «вольным городом». Очевидно, захват¬
чики стремились внедрить згу мысль в сознание как можно
большею количества горожан и тем самым ослабить сопро¬
тивление немецкому натиску. Подобные настроения возникали
и у отдельных, чрезвычайно напуганных, смертельно голодных
н проговаривавшихся об этом горожан. Слухи о секретных
переговорах советских властей с Германией, Японией, Фин¬
ляндией о заключении сепаратного мира, превращении Ленин¬
града в открытый город циркулировали примерно в течение
года с начала блокады. Помимо представителей западных
демократий в этих слухах в качестве персонажей легенд нахо¬
дилось место и немцам, японцам, финнам. У подобных упо¬
ваний нс было абсолютно никаких оснований ни с советской,
ни с немецкой стороны. Однако часть ленинградцев надеялась,
интерпретируя в соответствующем ключе почти любое изве¬
стие из международного контекста войны. «Вольногородская»
молва, очевидно, отражала тайные антисталинские помыслы
и либеральные настроения части ленинградской интеллигенции,
а также страстное желание прекращения мучений при посред¬
ничестве кого угодно.
Помимо собственно ленинградцев и беженцев, фронтови¬
ков, источниками и распространителями слухов были и осаж¬
давшие город немцы. В условиях острой нехватки актуальных
для горожан известий враг стремился достичь своих целей,
в частности, с помощью листовок. Немцы вели против жителей
города пропагандистскую войну, запугивая и одновременно
порождая призрачные надежды и мифологизированные пред¬
ставления о реальности. Однако достичь в этой информацион¬
ной войне значительных пропагандистских результатов немцам
нс удалось. Традиционные устойчивые этностерсотипы, кол¬
160
лективные представления немцев о русских более критичны,
чем представления русских о немцах. Нацизм и война придали
такой германской критичности резкую эмоциональную и идео¬
логическую окрашенность, чрезвычайный характер. Расовые
взгляды и представления оккупантов о русских проявлялись
в их пропаганде, адресованной этим самым русским, которые,
в свою очередь, нс могли нс чувствовать расизма и ксенофобии.
Немецкие листовки призывали сдаваться, предавать, обещали
накормить и угрожали смертью, но в целом были весьма грубы,
прямолинейны и неэффективны. Впрочем, вражеская пропа¬
ганда не всегда была топорна и примитивна. Нацисты исполь¬
зовали антисемитские, антисоветские и отчасти либеральные
установки горожан.
Та или иная реакция ленинградцев на немецкую пропа¬
ганду была связана не столько с пропагандистскими усилиями
врага, сколько с собственной позицией каждого блокадника.
Угроза захвата немцами Ленинграда выявила сильные антисе¬
митские и антисоветские настроения. Часть населения города,
враждебно настроенная к советской власти, привычно скрывала
свои взгляды из-за страха перед наказанием, но полагала, что
нацистский режим нс будет хуже большевистского. Устремле¬
ния таких людей предопределялись нс только антисоветскими
взглядами, но и утилитарными соображениями выживания
любой ценой. Потенциальные коллаборационисты готовы были
смириться с захватом Ленинграда немцами, руководствуясь
соображениями целесообразности, страшась за себя и своих
близких, а также под давлением нацистской пропаганды, вну¬
шавшей, что захват города будет стремительным и принесет
облачение.
Пронемецкие слухи нельзя считать проявлением некоей
готовности даже части ленинградцев к осознанной борьбе
с советским режимом. Среди ленинградцев имелись антисовет¬
ские, прогерманские, антисемитские настроения, питавшиеся
в том числе и слухами. В начале войны, накануне блокады
наблюдался определенный рост таких настроений. Причем
различия в позитивном мнении горожан о немцах, возможных
путях выхода из катастрофической ситуации были в опреде¬
ленной мерс связаны с происхождением, социальным статусом,
возрастом, уровнем образования, национальной и половой
П В >1 Пянксьич
161
принадлежностью. Например, «рыночные бабы» вели анти¬
семитские разговоры о «неопасное™» врага для пссврсйского
населения Ленинграда, подростки могли переходить на сто¬
рону захватчиков, колеблющиеся и антисоветски настроенные
жители города полагали, что при немцах придет конец голоду
и лишениям, более образованные горожане прислушивались
к неформальным известиям о «культурных» немцах и «откры¬
том городе». В го же время нельзя однозначно приписывать
пораженческие настроения гем, кто совершенно определенно
был недоволен сталинским режимом, а впоследствии, напри¬
мер, эмигрировал из СССР. Очевидно патриотические уста¬
новки и, напротив, готовность смириться с захватом города
врагом не были прямо связаны с политическими взглядами
человека. Кроме того, несмотря на критичность блокадной
обстановки, слухи не стали существенным фактором полити¬
ческой жизни, который мог бы объединить горожан на некоей
оппозиционной OGHOBC.
Таким образом, отношение большинства ленинградцев
к захвату города с начала войны эволюционировало от неопре¬
деленности, колебаний и апатии к страху смерти и уверенности
в том, что враг в Ленинград не войдет. Безусловно, в городе
доминировали антинемецкие настроения. Пропагандистский
образ товарища, соратника по борьбе, собрата по классовой
солидарности, высококультурного человека трансформировался
в образ безжалостного и смертельно опасного врага. Крайне
негативно воспринимали ленинградцы пораженческие, измен¬
нические настроения своих сограждан. Ленинградцев, пози¬
тивно оценивавших немцев и готовых приветствовать захват
города, авторы дневников и воспоминаний описывают обычно
с глубокой неприязнью, как носителей совершенно неприемле¬
мых предательских планов.
Со временем в неформальном коммуникативном про¬
странстве города, отражавшем стихийное общественное мне¬
ние жителей Ленинграда о враге, остались лишь ненависть
и проклятия. «После снятия блокады летом вели по Между¬
народному (ныне Московскому) проспекту пленных немцев.
Какие они были жалкие, в рваной одежде, бледные, а некоторые
с повязками. Их охраняли солдаты на лошадях, не оттого, что
они убегут, а от голодных настрадавшихся женщин, готовых
162
броситься на них и растерзать» (М. А. Гусарова)237. «Как же
я ненавидела немцев! - вспоминает М. Шу. - Для меня они были
чудовищными агрессорами. Я помню повешенных фашистов
на площади Калинина в Ленинграде. Мы с подругами ходили
смотреть. У меня не было жалости, сейчас даже поражаюсь.
Нс знаю, правильно ли тогда делали, что демонстративно их
вешали. Озлобление людей против немцев было ужасным»23*.
В то же время многие ленинградцы со свойственными рус¬
ской ментальности состраданием и жалостливостью, недолго
сохраняли ненависть к врагу. В блокадном городе лечили
раненых немецких солдат, их поддерживали, отдавая свой хлеб
страдавшие от голода медсестры239. Показательно, что после
снятия осады и окончания войны многие горожане стали отно¬
ситься к вчерашним врагам, оказавшимся в советском плену,
поразительно доброжелательно, участливо подкармливая тех,
кто совсем недавно был причиной их страданий, гибели сотен
тысяч соотечественников от голода, снарядов и бомб.
237 Откуда берется мужество. С. 101.
238 Лурье Л. Я., Маляров Л. И. Ленинградский фронт. С. 194.
239 Чтобы помнили: Воспоминания ветеранов Академии о войне
и о себе / СПб. юс. мед. акал. им. И. И. Мечникова. СПб., 2005. С. 198.
5. СТИХИЙНОЕ ОБЩЕНИЕ ЛЕНИНГРАДЦЕВ
И БОРЬБА СО СЛУХАМИ
5.1. «Эти слухи все мы невольно сочиняли сами»
Вскоре после начала войны и окружения города ленин¬
градцы стали разговорчивыми. «Неожиданную новость можно
было услышать в очереди, в трамвае, в институте, в бомбоубе¬
жище. Люди как будто перестали бояться, что за слухи могут
привлечь и что за них можно поплатиться. Хорошо помню, что
слухи о том, что немцы находятся вблизи Кировского завода,
передавались нс шепотом, а вполне открыто. Не верить этим
слухам было невозможно, их повторяли совершенно раз¬
ные люди»'. В августе 1941 г. литературовед, искусствовед
Э. Ф. Голлсрбах записал в дневнике: «Люди стали необычайно
общительны: совсем незнакомые заговаривают друг с другом,
делятся впечатлениями и переживаниями»* 2. Видимо, необы¬
чайная тревожность и опасность ситуации, отсутствие при¬
вычного общения с эвакуировавшимися близкими, таявшие
силы горожан способствовали вес более нарастающей потреб¬
ности в общении, коммуникационной и моральной поддержке.
Обстоятельства блокадного существования не только разоб¬
щали, приводя к смертельному безразличию по отношению
к окружающим, но и объединяли незнакомых людей. Общность
' Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы /У История Петер¬
бурга. 2005. Н» 5. С. 76.
2 Голлсрбах Э. Из дневника 1941 года // Голоса из блокады. Ленин¬
градские писатели в осажденном городе (1941-I944) / Сост. 3. Динаров.
СПб., I996. С. 171.
164
тягот, страхов, пережитого опыта и надежд сплачивала, как об
этом свидетельствует архитектор Э. Г. Левина в октябре 1942 г.:
«Незнакомых нет, круг интересов настолько одинаков, что люди
на улицах разговаривают, как старые друзья»3 4.
В условиях нехватки и неполноты официальной информа¬
ции горожане стали пользоваться иными источниками новостей.
«Бесперебойно действовало „агентство ПОЖ" („Прибежала
Одна Женщина")»^. «В это время процветало агентство ново¬
стей ОМГ („Один Майор Говорил") и тем более - ОБС („Одна
Баба Сказала")», - записал в дневнике на третий день блокады
В. В. Вишневский5. «Ведь мы ничего не знаем, вес только выво¬
дишь выводы со слов, - свидетельствует 29 сентября 1941 г.,
В. Г. Кулябко. - У нас говорят, что есть только три источника
информации: ОЖС („Одна Женщина Сказала1*), ОМС („Один
Мужчина Сказал") и ОВС („Один Военный Сказал"). Вот наши
газеты»6. Помимо отмеченных, блокадный лексикон включал
в себя и другие наименования источников неформальных изве¬
стий: ГОЖ («Говорила Одна Женщина»), «нелегальные языки»,
«злые языки», «приватные разговоры». Прямолинейно и строго
оценила 25 декабря 1941 г. в дневнике разговорчивость земля¬
ков ленинградская школьница М. А. Бубнова: «Болтают кому
что нс лень»7 *. «Слухи, слухи. Самые нелепые, неожиданные,
неизвестно из каких источников идущие. В Луге - 3 копейки
килограмм хлеба. В Петергофском дворце немецкие офицеры
устраивают балы и танцуют с „местными дамами". „Идет
Кулик". „Отбили Пушкин". „Взяли Остров". - „Как же так?" -
„Да вот так. Это уж точно"»*.
Ленинградцы не просто «болтали», а выражали в общении
свое мнение, мысли, настроения, в том числе критические по
• Центральный юсудара венный архив историко-политических
документов Camci-Петербурга (далее - ЦГАИЛД СПб). Ф. 4000. On. 11.
Д. 57. Л. 30.
4 Дьяконов И. М. Книга воспоминании. СПб., 1995. С. 508.
5 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. М., 1996. С. 311.
6 Будни Подвига: блокадная жизнь ленишралцев в дневниках,
рисунках, документах / Спет. В. М. Давид. СПб., 2006. С. 24.
711ГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 16. Л. 10.
* Пантелеев А. И. Из старых записных книжек // Пантелеев А. И.
( об. соч. в 4-х юмах. Т. 4. Л., 1985. С. 358.
165
отношению к власти. Такие суждения порождались многими
обстоятельствами: известиями об отступлении Красной армии,
неясностью положения на фронте, неразберихой с эвакуацией
и особенно нарастающим дефицитом продовольствия, угрозой
голода, а затем огромным количеством смертей, в том числе
близких людей. Возможность выговориться в очереди, видимо,
позволяла снять тяжелейшее психологическое напряжение,
сопровождавшее голод. «Говорю женщине, которая стоит за
мной, что хочу пойти пофсться. „Не уходите, - говорит она, -
вон в той булочной, - она показала в сторону соседней булоч¬
ной, которая недалеко, здесь же, на улице Маяковского, - хлеб
уже привезли. И у нас привезли. Наверное, перевешивают”.
Я шла и узнавала: и в нашей булочной нс было хлеба, и в сосед¬
ней тоже. Соседка просто выдумывала, и сама верила в свою
выдумку»0. «В столовых ... очереди всюду громадные, прихо¬
дится иногда ожидать 4-5 часов, чтобы получить „обсд“. Среди
очередей и даже в трамваях часто слышатся громкие жалобы
на голодовку с прибавлением очень нелестных восклицаний по
адресу городских заправил, ведающих питанием»* 10. «Запомни¬
лось, что в очереди за хлебом ругали Сталина (как ни странно!)
за то, что допустил чудовищность положения, в котором ока¬
зались ленинградцы» (Н. Блинова)11. «В столовой, как всегда,
очередь, но, к счастью, не на улице. .. .Впереди человека за два
стоит женщина. Бабы начинают кричать на нес - на ней кишмя
кишат вши: на пальто, на платке. Ее хотят выгнать вон. Другие
бабы подымают крик: „Мы все во вшах, воды нет, дров нет,
бань нет, живем в грязи по уши, закоптели, как цыгане, куда
ее выгонять, жрать где она будет? Сталин-то небось сыт, об
нашей жизни не знает”. Волнение успокаивается» (2 февраля
1942 г.)12.
Критические настроения, которые выражались вслух, были
в большей мерс распространены среди женщин. Они более
4 Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы // История Петер¬
бурга. 2005. № 5. С. 79.
10 Владимиров Я. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941 1944 гг. / Подготовка текста, вс туп. ст., биогр.
очерк Н. И Баторевич. СПб., 2009. С. 50.
" Блокада и мы. Со. воспоминаний. Киев, 2008. С. 221.
Шапорина Л. В. Дневник. М., 2011. Т. 1. С. 306.
166
мужчин были склонны к неформальному общению. Причина
состояла нс юлько в словоохотливости, стремлении к пси¬
хологической компенсации собственных тягот, но и желании
обрести важную для семьи информацию. В очередях, которые,
как правило, были центрами неформальной коммуникации,
ленинградки узнавали очень многое и значимое для них, их
семей и, что особенно важно, для детей. «Посещение булочной
бывало похоже на посещение клуба: в очереди всегда находился
кто-ю, кто сообщал радостную весть, например: к Ленинграду
движется армия генерала Фсдюнинского, прорывать кольцо бло¬
кады, - вспоминает Е. П. Виттенбург. - Сведения „совершенно
достоверный Люди приободряются, ждут, но Фсдюнинского все
нет и нет... Другой раз какая-нибудь другая обнадеживающая
весть. С жадностью ее ловили. Верили... Надеялись... Инте¬
ресно, кто-то специально пускал эти слухи, или народ создавал
их сам, чтобы подольше продержаться? Среди встречавшихся
имен людей нс было ни паникеров, ни отчаявшихся»13. «Жен¬
щины уже знают все семейные дела друг друга, рассказывают
о письмах с фронта, обнадеживают сами себя, - записала
в январе 1942 г. содержание разговоров в заводском цехе
Е. К. Васютина. - Передают всякие новости: то опять про Мгу,
то про Ладогу', то про наше ленинградское житье»14. Тогда же
А. П. Гришкевич записал: «Мои сестры Добычины разузнали,
что на одном из рынков можно „по дешевке44 за 350 руб. купить
кило гречневой крупы»15. Анализируя блокадные записки своей
матери, Л. Рейхсрт ггриходит к заключению: «Путем проб
и ошибок она быстро набирала свой собственный опыт. Так,
вскоре перестала скармливать все детям. Умные люди под¬
сказали: „Умрешь - что с ними будет?44 <...> Всюду она при¬
слушивалась к советам „добрых людей44. Коллективный опыт,
взаимопомощь с соседями, забота города, особенно о маленьких
детях - все имело значение»1'*.
п Виттенбург Е. //. Павел Владимирович Випенбург: геолог,
полярник, узник ГУЛАГа (воспоминания дочери) С716., 2003. С. 281.
14 Центральный государственный архив литературы и искусства
Санкл-Петербурга (далее - ЦГАЛИ СПб). Ф. 522. Он 1. Д. 40. Л. 43.
14 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 28. Л. 14.
1<’ Память. Письма о войне и блокаде / Сост. А. К. Варсобин.
II Ь . Лисочкин. Л., 1987. С. 417.
167
В центре женских разговоров часто были сами ленинградки
и их дети. «Говорили, что женщины, пережившие блокаду,
не проживут больше пяти лет, не cMOiyr иметь детей, - вспо¬
минает Э. Е. Козлова. - К счастью, прогноз не оправдался»17.
Аналогичным образом, согласно информации, имевшейся
у городской власти, в Ленинграде ходили слухи о том, что из-за
пережитого женщины нс будут больше никогда рожать, и в орга¬
низме ленинградцев идет необратимый процесс18.
О блокадной очереди очень точно писала Л. Я. Гинзбург:
«Зимние дистрофические очереди были жутко молчаливы.
Постепенно, с ростом хлебного пайка, с весенним теплом
и появлением зелени (люди покупали и варили ботву) повадки
очереди менялись. Очередь стала разговаривать. Человек
не выносит вакуума. Немедленное заполнение вакуума - одно из
основных назначений слова. Бессмысленные разговоры в нашей
жизни имеют нс меньшее значение, чем осмысленные. Разговор -
разрядка, и он же с!бъективация вожделений, ценностей, идеалов,
способностей и возможностей, познавательных, эстетических,
волевых. Разговор о еде (о жизни и смерти) - в незатейливой
оболочке профессиональных интересов домохозяек. <.. > Когда
эта очередь ведет разговор о еде, в нем содержится все: эмо¬
циональная разрядка в попреках и сетованиях, и познавательное
обобщение в рассуждениях о наилучших способах добывания,
приготовления, распределения пищи, и рассказывание „интерес¬
ных историй", и всяческое самоутверждение. Тут и заявление
своего превосходства над другими все в той же области добы¬
вания, приготовления, распределения пищи, и в том же плане
просто рассказ о себе, о своей личности, со всем, что к ней отно¬
сится и ее касается, - психологические наблюдения, фактические
подробности, вплоть до простейших констатаций. <...> Рассказ
о себе, о своей семье; именно о том, как семья ела, - отсюда сю
всеобщий, объективный интерес. <.. .> Дальше на новом и страш¬
ном материале вечный женский разговор о детях»19.
17 Комова Э. Е. Жизнь человеческая. СПб.. 2008. С. 147.
18 Центральный государственный архив Санкт-llciepoypra (далее -
ЦГА СПб). Ф. 7082. Оп. 2. Д. 297. Л. 5.
I июбургЛ. Я. Записки блокадного человека // Гинзбург Л. Я. Запис¬
ные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб., 2002. С. 633. 634, 635. 636.
168
В очередях действительно распространялись жуткие слухи.
Говорили о детях, о том, как их надо беречь, как их стремятся
схватить людоеды, ведь мясо детей такое нежное. Говорили, что
на втором месте по степени риска - женщины, они тоже голо¬
дают, но по сравнению с мужчинами сохраняют чуточку больше
жира, поэтому из них мясо вкуснее20. «Помню и такие страшные
вещи, как разговоры о людоедстве. - вспоминает А. Н. Соко-
вич. - Ребенка 6-8 лет заманят, а потом за телятину продают»21.
Слыша от родных, знакомых о людоедстве, блокадники дове¬
ряли и одновременно страшились верить таким сообщениям.
«Начали ходить по городу и мало-помалу получили широкое
распространение слухи о случаях каннибализма, - вспоми¬
нает В. Е. Евгеньсв-Максимов. -<...> Аналогичные факты
сообщил и М. Факты ли? Быть может, это не факты, а бред
расстроенного воображения - кто знает? Во всяком случае, то,
что я только что рассказал, я рассказал с чужих слов. „Слы¬
шать своими ушами44 - это, конечно, не значит „видеть своими
глазами14... Одно несомненно: жизнь становилась каким-то
кошмаром, надежда на спасение мало-помалу угасала...»22
«Про городские кладбища в городе пошли упорные слухи, что
нашлась шайка негодяев, мародеров-живодеров, которые, войдя
в соглашение с кладбищенскими сторожами, срезали у покой¬
ников жалкие куски мягких частей тела и где-то поблизости
в домике хозяйки негодяи варят „студень14, который нареза¬
ется мелкими аппетитными кусочкам и продается нарасхват
голодным людям на рынках города. По первому сообщению
я не поверил этому кошмарному слуху, но когда я это услы¬
шал еще от многих лиц, я поневоле стал верить. Когда одна из
гражданок, побывав на рынке в Лесном, уверяла меня, что сама
видела этот „студень44 с кусочками мяса с бсло-синеватой кожей,
я решил, что это действительно возможная правда. Кроме этого
кошмарного людоедского слуха женщина, пришедшая к род¬
ным из Охты, рассказала многим слушателям, что две бабы
20 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленишрада. С. 489.
21 Ленинградская блокада (900 дней и 900 ночей 1941-1944 и ).
Ккатсринбург, 1994. С. 31.
22 Евгеньсв-Максимов В. Е. Черные дни Ленишрада. Воспомина¬
ния // Звезда. 2011. № 2. С. 119.
169
разрезали, сварили и съели девочку 7 лет, отданную им после
смерт и матери, умершей от голода. 'Этому слуху я и сейчас нс могу
поверить - до того это дико и ужасно» (17 января 1942 г.)у\
Такого рода слухи предостерегали родителей, не без осно¬
ваний опасавшихся оставлять детей, прежде всею маленьких,
без присмотра. В. Е. Евгеньев-Максимов вспоминает, что
«в связи со все усиливающимся и усиливающимся голодом,
в свою очередь, возникали слухи специфического характера.
.. .Все чаще и чаще в городе толковали о случаях людоедства»* 24.
Двенадцатилетняя Е. Г. Козлова записала в дневнике 14 января
1942 п: «Узнаю, в городе началось людоедство. Матери, идя
по утрам за хлебом, боятся брать с собой пухлых детей. Кто
выглядит более ничего, не выходи рано утром и поздно вечером
на улицу. На рынке нельзя покупать мясо и студень - их делают
из мертвых людей. <.. .> Нередки случаи пропажи детей!»25 Через
день, 16 января, новая запись с категоричным утверждением:
«Сегодня на нсскольксАшнут забежала мама и подтвердила, что
в городе людоедство»26. «Наслышавшись про случаи людоед¬
ства, - вспоминает Е. В. Костина, - мама очень боялась за меня: от
природы я круглолицая и, хоть и была как скелет от голода, произ¬
водила впечатление, „что во мне много мяса44»27 28 *. «В городе ходят
слухи о случаях людоедства: из яслей в нашем районе украли
хорошо упитанного полуторагодовалого ребенка» (19 января
1942 г., М. С. Коноплева)2*. В один день, 3 февраля 1942 г., три
женщины-блокадницы и один подросток зафиксировали в своих
дневниках похожие слухи: «Кругом говорят, что крадут детей»
(А. П. Остроумова-Лебедева)26. «Говорят о случаях людоедства:
женщина съела ребенка, дети съели мать» (Э. Г. Левина)30 * *.
Владимиров И. Л. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 101, 102.
24 Евгеньев-Максимов В. Е. Черные дни Лен тирада. С. 125.
25 Живая память. Со. воспоминаний. СПб., 2010. С. 47.
26 Гам же. С. 48.
27 Там же. С 151.
28 Отдел рукописей Российской национальной библио 1еки (далее -
ОР РНЬ). Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 25.
24 Сурис /> «...Больше, чем воспоминанья». Письма ленитрадских
художников. Кн. 1. СПб.. 1993. С. 39.
ЦГАИИД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 57. Л. 6.
170
«В городе наслушалась разных ужасов, как развито людоед¬
ство» (А. Н. Боровикова)31. «Имеются слухи о людоедстве:
случаи нападения на женщин и детей, еда трупов. Слухи из
разных источников; поэтому, я полагаю, это можно принять как
факт»32. «Слухи о людоедстве притекают в большом количестве.
Очевидно, нет дыма без огня!» (5 февраля 1942 г.)33.
Ленинградки были главными участницами блокадных
очередей, распространителями и адресатами слухов. Среди
женщин быстрее всего распространялись слухи и оппози¬
ционные настроения, на что и рассчитывали осаждавшие
город немцы. В конце октября - начале ноября 1941 г., как
и ранее, по данным немецкой разведки, наиболее активными
противниками продолжения сопротивления были женщины.
Немцы фиксировали, что «километровые» очереди за про¬
дуктами по-прежнему являются главным очагом распро¬
странения всевозможных слухов34. К аналогичным выводам
приходили и представители советских спецслужб. В начале
декабря 1941 г. в секретном циркуляре начальника У НКВД ЛО
П. Н. Кубаткина отмечалось, что инициаторами и участниками
так называемых «волынок» были в основном женщины. «Они
распространяли провокационные, панические слухи, вели
пораженческую агитацию, отказывались от сверхурочных
работ, <...> агитировали в очередях и собирали подписи за
прекращение войны»35.
Появление таких настроений среди женщин объяснялось
многими обстоятельствами. В условиях воины и блокады, когда
мужчина уходил на фронт, был поглощен работой, был значи¬
тельно менее вынослив и часто даже беспомощен, умирал от
голода быстрее, чем женщина, ленинградка нередко зависела
не столько от мужчины, отца ее детей, сколько от себя самой
"Там же. Д. 15. Л. 109.
Дневник Миши Тихомирова. Ленишрад 1941-1942 гг. СПб.,
2010. С. 34.
34 Там же. С. 35.
" Ломагин Н. А. Немецкие документы о боях на поде гулах к юроду
и блокаде Ленинграда // Heciop. .№ 8. СПб., 2005. С. 138.
35 Иванов В. А. Реакция ленишрадцен на чрезвычайные условия
блокады и на меры власiей //Нестор. .NT'S. СПб., 2005. С. 111.
171
и от государства, которое должно было помочь выжить ей и,
что чаще было важнее, ее детям. Именно на женщине лежали
заботы о повседневных потребностях семьи в еде и одежде,
здоровье домочадцев и многом другом. Она в большей мере
могла позволить себе известную «несознательность» и роскошь
критических высказываний. Кроме того, репрессии и угрозы их
применения по отношению к женщинам были в определенной
мерс меньше, чем к мужчинам. Власть могла оценивать недо¬
вольство женщин как излишне эмоциональную, «бабью» реак¬
цию на «продовольственные трудности». Возможно, в том числе
потому, что власть в известной мере снисходительно относилась
к «бабьим» пересудам.
Вместе с голодом и холодом мучительный страх сопро¬
вождал существование блокадников. Люди ждали угрозу ото¬
всюду. Настроения блокадников метались между отчаянием
и надеждой. Ленинградцы хотели верить в улучшение ситуа¬
ции, снятие блокады, и в то же время их нс покидали мрачные
предчувствия. Рассуждая о надеждах на скорое окончание бло¬
кады, В. Г. Кулябко записал 25 сентября 1941 г.: «Как бы хоте¬
лось этого! Но у всех, кого ни спросишь, настроение слишком
пессимистическое, а в очередях - озлобленное. Что-то сулит
нам будущее?»36 «Пошли упорные слухи, что норму хлеба еще
сбавят. Это уже катастрофа» (28 сентября)37. «А вообще-то
тошно и даже очень. Впереди все беспросветно» (6 декабря,
А. И. Августынюк)38. «Черные птицы слухов мечутся по
всему городу. Никто ничему нс верит. Сами надежды носят
какой-то отчаявшийся характер; надежда обреченности»
(17 декабря)39.
Накануне и в начале первой блокадной весны горожане
не без оснований опасались эпидемий, о чем они часто гово¬
рили друг с другом, писали в дневниках. Боязнь эта, к счастью,
нс оправдалась благодаря необходимым организационным
36 Будни Подвига: блокадная жизнь ленинградцев в дневниках,
рисунках, документах. С. 22.
'7 Скрябина Е. А. Страницы жизни. М.. 1994. С. 123.
"ЦГАИПДСПб.Ф. 4000. Он 11. Д. 2. Л. 18.
^ Болдырев А. Н. Осадная Запись (Блокадный дневник). С116.,
1998. С. 32.
172
мерам городской власти и усилиям самих ленишрадцев, освобо¬
дивших город от грязи и нечистот. У ленинградцев было немало
и других страхов. Блокадники вспоминают о пугающих разго¬
ворах и слухах, отражавших страх перед будущим: в частности
о том, как плотной массой, уничтожая все живое, что им попа¬
далось на пути, ходили на водопой на Неву крысы с Бадаевских
складов40. Затем многих смутил прошедший по Ленинграду
в конце декабря 1941 г. страшный слух, предвещавший скорую
гибель: будто полчища крыс покидали город41. Следует иметь
в виду, что во время блокады в городе появилось много крыс,
и угроза их нашествия, по свидетельству Ф. И. Машанского,
который во время войны был заведующим горздравотделом,
действительно имелась. Для борьбы с грызунами использова¬
лись не только крысоловки, но и бактериологический метод,
который дал хорошие результаты, и эта проблема исчезла42 43.
Горожанам было страшно, хотя в неформальных городских
вестях пессимистичные слухи не превалировали. Это было
связано со стремлением людей надеяться па лучшее, особенно
в такой жуткой, невыносимой ситуации. «И всс-таки преоб¬
ладали оптимистичные слухи, что блокаду скоро прорвут, что
продовольствие доставят и что нормы повысят»44. Об этом же
пишет другой блокадник: «К нам иногда заходил композитор
В. В. Богданов-Березовский - он жил неподалеку. Его ново¬
сти (сейчас я думаю, что он просто их сочинял) всегда были
радужны: не сегодня завтра наши прорвут блокаду, и тогда
хлеб ворвется в Ленинград - уже стоят, уже ждут сотни вагонов
с мукой, маслом, сахаром, мясом. <...> Теперь я понимаю, что
эти слухи все мы невольно сочиняли сами. Так возникал фольк¬
лор блокированного города - сложное порождение коллектив¬
ной психики людей общей судьбы»44. Болес информированного
начальника штаба Балтийского флота, командующего морской
40 900 блокадных дней: Си. воспоминаний. С. 207.
4> Блокадники. Волго1рад. 1996. С. 74.
42 Листки блокадною календаря / Сост. Н. К. Новиков. Л., 1988.
С. 31,32.
43 Готхарт С. И. Лснишрад. Блокада // Две судьбы в Великой Оте¬
чественной войне. СПб.» 2006. С. 68.
44 Молдавский Д. Страницы о зиме 1941/1942 года // Голоса из блокады.
Ленинградские писатели в осажденном городе (1941-1944). С. 358, 363.
173
обороной города Ю. А. Пантелеева, «чрезвычайно удивляло,
что в течение веего октября и в ноябре ленинградцы полагали,
что блокада вот-вот кончится»45.
По своему психологическому состоянию горожане зна¬
чительно отличались друг от друга, настроение было очень
неустойчиво и даже полярно. «Люди сейчас резко делятся
на оптимистов и пессимистов» (31 декабря 1941 г.)46. Сказы¬
валось психологическое напряжение, порожденное прежде
всего возрастающим дефицитом питания. Все же в подобной
стрессовой ситуации характер бытового недовольства и раздра¬
жительности людей был неглубок: «Все спешат, все озлоблены,
сумрачны, все ушли в себя. Исхудалые лица, нс видно улыбок,
о смехе нечего и вспоминать, лица сосредоточенные, знающие,
что на каждом шагу опасность, что смерть ходит у всех за
плечами и одна мысль у всех - есть, что-нибудь есть. Трамваи
переполненные, люди висят, цепляются за все, за что можно
держаться, злятся, ругаются, толкают друг друга. Забывая о том,
что нс время для ругани, что надо беречь, уважать друг друга,
помогать в эти тяжелые, суровые дни. Но стоит иногда, услыша
ругань, сказать кому-либо, напомнить о положении, в кот[ором]
все находятся, брань прекращается, и люди становятся людьми,
близкими, родными»47. «С сегодняшнего дня граждане моего
города получают по карточке 125 гр<аммов> хлеба в день...
На улицах очень много желтых и серых лиц. Все злы, обыва¬
тельские междоусобицы вспыхивают с потрясающей быстротой
и беспочвенностью» (20 ноября, С. К. Островская)48.
«Никогда еще раздражительность ленинградцев не дости¬
гала такой степени. Обыкновенное незлобное замечание в трам¬
вае может* вызвать взрыв раздражения. Например, какая-то
женщина расспрашивает кондуктора, на какой остановке ей
выйти, чтобы попасть на улицу Моисеенко. И вот раздражен-
45 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 405.
46 Ползикова-Рубец К. В. Дневник учителя блокадной школы (1941-
1946). СПб., 2000. С. 8.
47 Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г.-7 февраля 1942 г.
// «Доживём ли мы до тишины?»: Записки из блокадного Ленинграда
/ Сост. В. М. Ковальчук (отв. рсд.), А. И. Рупасов, А. И. Чистиков. СПб.,
2009. С. 103.
44 OP PI1Б. Ф. 1448. Ед. хр. 9. Л. 113 об.
174
пая публика обрушивается на нее. обмывая „бестолковщиной41.
И раньше в трамваях иногда возникали пререкания между
пассажирами. ...Но так бывало далеко не всегда. Теперь же
ездить спокойно просто невозможно. Каждый раз возникает
какой-нибудь скандал. Истощенные, голодные люди, у которых
нервы напряжены до предела, раздражительны чрезвычайно...»
(25 ноября 1941 г.)4у. «Народ стал злой, невежествен, груб,
прямо никого ни о чем спросить нельзя...» (б января 1942 г.,
А. Попкович)* 50. «Если ты вежливо спросишь о чем-нибудь
проходящего - безразлично, молодого, старого, мужчину, жен¬
щину, - тебя обязательно обругают» (март 1942 г.)51. Позднее,
и в августе 1942 г., по свидетельству И. Д. Зеленской, трам¬
вайные перебранки оставались неистребимыми: «Люди стали
нервны и злы, и если раньше трамвайная публика не отличалась
кротостью, то сейчас прямо жутко, то и дело вспыхивают гру¬
бые стычки из-за всякой малости»52.
Одновременно с нервным напряжением, прорывавшимся
в бытовой aipcccHH, упованием на лучшее, в самое тяжелое
время блокадники испытывали глубокую апатию, безраз¬
личие и ощущение безысходности. «Сегодня и у меня, и у
Надички очень тяжелое настроение. Мы уверены в нашей
конечной победе, но иногда сомневаемся, удастся ли отстоять
Ленинград. Ведь немцы остервенело рвутся к нашему городу,
одновременно бросая огромные силы на Москву и лишая
возможности наши войска помочь Ленинграду с внешней
стороны.<...> Мне почему-то кажется, что первая половина
декабря решит нашу участь: блокада будет прорвана где-то
в районе Тосно или Ленинград сдадут врагу. В последнем слу¬
чае нужно употребить все силы, чтобы отступить с войсками,
иначе гибель всех нас неминуема. Иногда настроение стано¬
вится более оптимистическим. Но сегодня оно очень тяжелое»
(1 декабря 1941 г.)53.
Jlj Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева // Люди
одной судьбы. СПб., 2005. С. 131.
50 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л. 15.
Бианки В. В. Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма. СПб.,
2005. С. 170.
ЦГАИПД СПб. Ф 4000. Оп. 11. Д. 36. Л. %.
Попова //. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 136.
175
Порой даже па бытовые ссоры у горожан нс хватало сил.
«Что же будет дальше с нашим городом, если смертность будет
вес расти? - вопрошает в своем дневнике 27 декабря 1941 г.
Е. А. Скрябина. - Люди стоят в очередях угрюмо и молча.
Нс слышно даже обычной перебранки. Все ослабели, отупели,
устали настолько, что стали совершенно равнодушными
ко всему, что может с ними случиться». А 20 января 1942 г.
Е. А. Скрябина пишет: «...все обитатели квартиры - голодные,
злые, вот-вот вспыхнет ссора. Мало человеческого осталось
в людях»54.
Тяготы блокады были столь мучительны, что порой молва
обольщала даже образованного и критически мыслящего чело¬
века. Так, инженер А. Н. Боровикова, весьма отрицательно
настроенная в начале блокады по отношению к обывательским
толкам, в середине января 1942 г. записывает в своем дневнике:
«А разговор старух такой - кто проживет 1941 год, тот будет
долго жить. В томлислс, значит, живу и я. Ура!»55 *5.2. «Вообще лучше не говорить, а молчать»
В предвоенное время совегскис люди приучились не выска¬
зывать вслух своих мыслей. Страх годами парализовывал
желание людей выражать недовольство происходящим вокруг,
часто даже в узком домашнем кругу. О довоенной жизни ленин¬
градка М. П. Кузьмина говорит: «Ну, а с властью какие могли
быть отношения, кто молчал, того не трогали»4’. Во время войны
и блокады ленинградцы также опасались делиться друг с дру¬
гом информацией, которую можно было бы квалифицировать
как паническую и вражескую. Вспоминая о первом дне войны,
Д. С. Лихачев свидетельствует: «Люди были очень мрачны
и молчаливы. <...> В городе меня поразила та же мрачность
и молчание. После молниеносных успехов Гитлера в Европе
никто не ожидал ничего хорошего. .. .Более разговорчивы были
люди в Пушкинском Доме, но с оглядкой»57. О молчаливости
сограждан свидетельствует и Л. Осипова: «Самос поразитсль-
Sl Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 134, 139.
55 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 15. Л. 100 об.
ч' Из личною архива В В. Волковой.
^ Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1999. С. 440.
176
нос сейчас в жични населения - это ненормальное молчание
о войне. Если же кому и приходится о ней заговаривать, то все
стараются отделаться неопределенными междометиями»
(28 июня 1941 г.)-*. «Все мы молчаливы и осторожны. Только
иногда шоферы передадут какие-нибудь известия» (5 июля
1941 г.)59. Об этом же вспоминает И. М. Дьяконов: «...хотя
языки с июля (1941 г. -В. 11.) сильно развязались, воспитанные
тридцатыми годами, мы разговаривали даже с близкими дру¬
зьями с большим выбором»60. Ленинградцы хорошо осознавали
опасность излишней словоохотливости. Художник И. А. Влади¬
миров писал о первых военных днях: «Я предупредил Марию,
чтобы она не ввязывалась в уличные и очередные разговоры.
Это было своевременно, ибо на следующий день в „Правде44
было напечатано распоряжение о строгом преследовании всех
болтунов, шептунов и паникеров обоего пола»61.
Молчаливы были накануне блокады даже очереди - эти
стихийные «клубы» толпы. По замечанию Г. А. Князева,
«очереди тихие, молчаливые, покорные...» (1 сентября
1941 г.)62. «Изменились и люди, и их внешность, одежда,
отношение к жизни и смерти, - позднее вспоминала военврач
О. И. Базан. - Голодные люди стали настороженными, мол¬
чаливыми, они находились в состоянии постоянного страха
за себя и за близких, не вступая в разговоры с незнакомыми,
памятуя, что враг рядом»63. «Никто о войне не говорит, как
будто ее и нет, а говорят только о выбитых стеклах, бомбежках,
обстрелах, да и то вскользь. В общем, ничего нс говорят - все
молчат» (1 октября)64. «Говорят... Да что говорят... А в газетах
5Х Из дневника Лидии Осиповой о жизни в пригородах Ленинграда
(22 июня 1941 I. 1944 г.) // Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Доку-
менты и приложения. СПб., 2004. Кн. 2. С. 442.
54 Князев Г. А. Дин великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб..
2009. С. 54.
wl Дьяконов И. М. Книга воспоминаний. С. 512.
61 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гт. С. 8.
ь: Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 152.
От составителей /7 Война и блокада Ленинграда в коллек¬
циях музеев и библиотек: Материалы конф. / Под ред. О. Н. Косогор,
А. А. Мелуа, С. К. Егорова, И. А. Захаровой. СПб., 2007. С. 6.
64 Кулябко В. Г. Блокадный .дневник // Нева. 2004. № 2. С. 235.
1? Н Л Пчпксшн
177
пишут, что вообще лучше не говорить, а молчать» (15 ноября,
А. А. Бардовский)''5.
Не были разтворчивы и фронтовики. Писатель А. А. Даров
свидетельствует: «У военных ничего нельзя было добиться
толком. Отмалчивались или отругивались»06 07. «Однажды к нам
заглянул отчим - дядя Коля. Он записался в народное ополчение.
<...> В начале августа он принес первые рассказы из первых
уст. <...> Настроение у него подавленное, рассказывает только
шепотом, „чтобы нс услышали", ибо на борьбу с „паникерами"
были направлены большие силы ленинградских „органов"»67.
Основания для такой осторожности у фронтовика были.
Должны были держать язык за зубами не только военные.
Услышанное в очереди высказывание лснишрадский школь¬
ник записал и прокомментировал в дневнике. «Сбавили хлеб.
...В очереди в хлебном магазине какой-то дядька орал: „Пого¬
дите жаловаться, мы еще крыс за лакомство считать будем".
Как его не забрали за паникерство... За панику и сеяние слухов
наказывают безжалостно» (1 октября 1941 г.)68.
Fine довоенные плакаты призывали советских людей
«нс болтать» н «быть бдительными». Слово «бдительность»,
означавшее всего лишь неослабное внимание; приобрело
в политической и повседневной жизни советских людей огром¬
ное значение. Война придала «революционной бдительности»
особо острый и интенсивный характер. К бдительности при¬
зывали, требовали еще большей осторожности и осмотритель¬
ности в словах.
Накануне войны появился знаменитый плакат с изобра¬
жением женщины в красной косынке с суровым взглядом
и приложенным к губам указательным пальцем: «Не болтай!».
На плакате также были следующие строки: «Будь на чеку,
в такие дни подслушивают даже стены. Недалеко от болтовни
и сплетни до измены». Во время войны появились и другие
05 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000 Оп. 10. Д. 50. Л. 57 об.
“'Даров А. А. Блокада. Нью-Йорк. 1964. С. 59.
07 Михайлов Ь. М. 11а дне блокады и войны. СПб., 2001. С. 29, 30.
Самым сI ратный тд блокады (Д. Афанасьев) И Сталева Т. В. «Бло¬
кадных детей просветленные лица». Художественно-документальные
очерки. М.: Торопсц. 2010. С. 24.
178
плакаты, призывавшие к настороженности: «Будь бдительным»,
«Болтуны - находка для врага», «Будь бдительным! Разоблачай
врага под любой маской»'’9. Наглядная агитация всюду должна
была привлекать внимание и воздействовать на горожан. Пла¬
каты, объявления на стенах домов, на транспорте призывали
ленинградцев нс только защитить родной город, воспитать
в себе ненависть к врагу, но и быть бдительными, уметь хра¬
нить тайну, не вести и пресекать разговоры, которыми мог вос¬
пользоваться враг. «На всех степах плакаты, надписи, лозунги.
Наиболее распространенная, ставшая в виде поговорки, надпись
„Болтун - находка для шпиона"» (25 июля 1941 г.)* 70. В памяти
Д. Н. Лазарева сохранились более пространные объявления,
появившиеся осенью 1941 г. внутри трамвайных вагонов. Эти
объявления, призывавшие к бдительности, были «почему-то
изложены в примитивной и даже смешноватой стихотворной
форме. „Язык болтуна не безделица! / Это вода на фашистскую
мельницу! / Закрой тгу воду - / Не дай болтуну в городе ходу!"
// „Провокатор, шептун - / Вражьих лазутчиков пара. / Смерть
провокатору! / Шептуну - суровая кара!" // „Не болтай лишнего,
/ Не мели языком! / Не будь вороной! / Разоблачай шептуна,
провокатора и шпиона!"»71. Одним из следствий повсеместных
призывов к постоянной бдительности стала масштабная шпио¬
номания первых месяцев войны. В поисках и «задержании»
подозрительных людей принимали участие многие горожане,
в том числе дети.
«Шпиономания в городе достигла невероятных разме¬
ров. Шпионов искали всюду. <...> Ходило много рассказов
о шпионах. Рассказывали о сигналах, которые передавались
с крыш немецким самолетам. Были какие-то якобы автома¬
тические маяки, которые начинали сигнализировать как раз
м Лихолнтов А. В. Летопись героического подвига: коллекция РМБ
«Ленинград в Великой Отечественной воине» // Воина и блокада Ленин-
|рада в коллекциях музеев и библиотек. С. 14.
70 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
( 91.
71 Лазарев Д. Н. Лспишрад в блокаде // Труды Г осударе! венного
музея истории Санкт-Петербурга. Вын. 5 Материалы к истории блокады
Ленинграда. СПб., 2000. С. 211.
179
в часы налетов. Такие маяки, но слухам, находились в трубах
домов (их было видно 'юлько сверху), на Марсовом ноле и т. п.
Какая-то доля истины в этих случаях, может бьпь, и была:
немцы, действительно, знали все. что происходит в городе»72.
«Люди начали смотреть друг за другом. Нс ты ли шпион, не ты
ли немец? - вспоминает Н. Москаленко. - Мы с мужем идем
по Разъезжей. Смотрим - на площадке трамвая стоит мужчина
и крутит пальцем у виска. Его схватили, потому что подозри¬
тельная личность. Мой муж зашел в парикмахерскую, а я стою
и думаю: а вдруг немцы вот с этого угла пойдут? Я загляды¬
ваю. А если с этого? Я туда поворачиваюсь. Тут меня хватают
какие-то люди. И ведут. Но в это время муж выскакивает из
парикмахерской, летит за мной и кричит: „Это моя жена,
это моя жена!“ Муж как-то ночью шел без пропуска, так его
больше суток продержали в милиции. Была обстановка очень
напряженная»73. О. Смирнова также свидетельствует: «Конечно,
люди были очень подозрительны. Даже меня один раз задер¬
жали. Мне надо было для племянницы свидетельство о рож¬
дении получить, я в ЗАГС шла. На улице ребятишки играют,
маленькие, 5-6 класс, может. Я говорю - ребята, а где ЗАГС
здесь? - А, тетенька, пойдем, мы тебе покажем. И привели меня
в милицию. Мы так потом смеялись»74. В письме из Ленинграда,
написанном 2 июля 1941 г. Г. А. Гродненским, говорится: «Могу
еще рассказать трагикомический случай. В городе несколько
дней держался психоз ловли шпионов и диверсантов - была
(и есть) в этом большая доля необходимости. Но это именно
перешло все границы - видят все и всех, кто хоть чем-то
кажется подозрительным. Видел несколько лиц, которых бы
и я отвел. Но среди диверсантов оказался... и я! <. ..> Я почув¬
ствовал, как может произойти самосуд... Но все разрядил воз¬
глас проходившей старой женщины, которую хорошо знал.. .»75
Л. Пантелеев также писал: «Ловят дивсрсангов-парашютистов.
Вероятно, таковые существуют и наверняка существуют, но до
сих пор лично я шпионов не видел, а видел только несчастных
72 Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 449.
73 Лурье JL Я., Маляров Л. И. Ленншрадский фронт. СПб., 2012. С. 54.
1А Там же. С. 54.
7< Виаики В. В. Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма. С. 23.
180
своих соотечественников, ставших жертвой подозрительности
и шпиономании» (август 1941 г.)7('. Большинство блокадников
приветствовали подобную бдительность.
Нс должно было ослабевать внимание горожан и позже.
В передовой статье «Выше революционную бдительность!»,
опубликованной в «Ленинградской правде» в феврале 1942 г,
говорилось: «Распространяя ложные слухи, фашистские мер¬
завцы думают посеять панику, сломить моральный дух населения
и его непреклонную волю к победе. Коварные приемы фашист¬
ских агентов требуют от нас особенно высокой бдительности...
Однако есть отдельные малоустойчивые люди, которые иногда
попадаются на удочку фашистских провокаторов. Распространяя
вражеские вымыслы, они но существу становятся пособниками
врага. В суровых условиях войны - священный долг каждого из
нас... вести решительную борьбу со всякого рода распространи¬
телями ложных и провокационных слухов»* 77 *.
И все же война, блокада развязали языки. Стихийное
общение в условиях дефицита информации было чрезвычайно
необходимо горожанам. Помимо отсутствия своевременных
и адекватных сведений способствовало появлению и циркули¬
рованию слухов и то, что крайне не хватало необходимой разъ¬
яснительной работы. Потребность в объективной информации
была столь острой, что люди, видимо, психологически отстраня¬
лись от опасности самого сурового наказания, которым грозила
власть. «Возбуждать тревогу» не было необходимости. Ее и без
того было более чем достаточно.
Слухи рождались от недостатка или отсутствия информа¬
ции, ее ложной интерпретации и являлись отражением, с одной
стороны, состояния неопределенной или конкретной опасно¬
сти, которой подвергался житель города, с другой - его надежд
и чаяний711. Парадоксальным образом ограничения в получении
7в Пантелеев Л. В осажденном городе. Из записных книжек // Пан-
ic.ieeB Л. Живые памятники. Рассказы, путевые заметки, дневники, вос¬
поминания. М ; Л.. 1967. С. 143.
77 Лснитрадская правда. 1942. 18 февраля.
7S Ковальчук В. Д7., Ру пасов А. И., Частиков А. И. Ленинградцы
к годы войны: адаптационные мрак гики if Адашация народов и кулыур
к изменениям природной среды, социальным и зехногенным трансфор¬
мациям. М„ 2010. С. 401
181
информации и репрессии за распространение «провокационных»
слухов только усиливали интерес к ним, содействовали их рас¬
пространению. В условиях дефицита информации потребность
в неформальном общении была столь велика, что горожане про¬
должали передавать друг' другу известия «сарафанного радио».
Об этом свидетельствуют записи из дневника А. А. Бардовского:
«Разговоры идут двух типов: tete-a-tete и при всех. Первые -
тихие, вполголоса, с легкой оглядкой - пессимистические. ...
Они вытекают из человеческой природы - все-таки надвига¬
ется что-то страшное, и хочется излить душу. Осуждать за них
нельзя. По этим разговорам - дела плоховаты. Вторые - вслух,
бодрые...» (19 августа)79 * *. По мере продолжения войны и нарас¬
тания трудностей страх отступал, и люди пользовались возмож¬
ностями для общения. «Безнаказанно можно говорить во время
тревог - в подвалах. Здесь собственно друг от друга и узнаешь
все» (29 сентября)8". «Тихонько в учительской друг другу говорят,
где, когда разбомбили тс или иные дома, о жертвах, о том, что
менять даже нельзя, купить ничего нельзя» (15 ноября)41.
Как полагает американский публицист и историк, начи¬
ная с сентября 1941 г. ленинградцы испытывали все меньший
страх перед НКВД, они более свободно между собою говорили,
не боясь, что кто-то услышит и донесет82 Конечно, чаще всего это
вовсе не было какой-то сознательной оппозицией власти, но бло¬
кадники. порой сами не замечая этого, высказывали в своих ненод-
цензурных разговорах то, что противоречило официальной инфор¬
мации. Следует согласиться с выводом Н. А. Ломагина, который
также опровергает весьма распространенное мнение о том. что
тиски НКВД полностью сковали волю и мысли ленишрадцев.
Люди остались людьми - они продолжали обсуждать события,
происходившие в городе и на фронте, они были искренни в своих
суждениях, не задумываясь о том, что кто-то может подслушал»
и передать «но инстанции» произнесенное слово83.
79 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. I). Д. 7. Л. 20 об.
к0 Там же. Л. 40 об.
Там же. Л. 58.
к2 Солсбери I ’. 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 461.
Ломагин Н. А. Настроения защитников и населения Ленинграда
в период обороны города, 1941-1942 п. //Ленинградская эпопея. Орга¬
низация обороны и население города. СПб., 1995. С. 254.
182
Стремились к свободе выражения мыслей, наиболее остро
ощущали давление цензуры и верно предчувствовали будущее
интеллектуалы, художественная интеллигенция. О. Ф. Берг-
тльц записала в дневнике диалог с журналистом и писателем
Ю. А. Тониным (Эшманом): «Как ты думаешь, изменится ли
что-нибудь после войны. - спросила я его. - Месяца два-три
назад думал, что изменится, а теперь, приехав в Москву, вижу,
что нет... Вот и у меня такое же чувство! Оно появилось после
того, как я убедилась, что правды о Ленинграде говорить нельзя
(ценою наших смертей - и то нс можем добиться мы правды!)»
(9 апреля 1942 г.)*4. Через три дня поэт сделала новую запись:
«Живу двойственно: вдруг с ужасом, с тоской, с отчаянием -
слушая радио или читая газеты - понимаю, какая ложь и кошмар
все, что происходит, понимаю это сердцем, вижу, что и после
войны ничего не изменится»5'5.
И все же... Парадоксальным образом война нс только под¬
чиняла, завладевая сознанием и чувствами горожан, но одновре¬
менно и освобождала, делала советских людей как на фронте,
гак и в тылу более свободными. Блокадное время также стало
порой большей искренности и свободы - нс было ничего страш¬
нее смертельной опасности осадною существования. Об этом
О. Ф. Берггольц писала: «В грязи, во мраке, в голоде, в печали,
/ Где смерть как тень тащилась по пятам. / Такими мы счастли¬
выми бывали, / Такой свободой бурною дышали, / Что внуки
позавидовали б нам»86.
5.3. «Всех лиц, занимающихся распространением
панических слухов... арестовывать
и предавать суду военного трибунала»
Неконтролируемой информационной среды в городе, как
и во всей стране, нс должно было существовать и до войны.
Однако после 22 июня 1941 г. борьба с альтернативной офици¬
альной информации приобрела особо важный характер. Власть
и органы государственной безопасности придавали этой борьбе
-4 Ольга. Запретным дневник. СПб., 2010. С. 89.
ч" Там же. С. 93.
46 Ьсрггольц О. Ф. Собр. соч.: В 3 т/Т. 2. Л., 1989. С. 38.
183
огромное значение. 26 июня 1941 г. НКГЬ СССР издал дирек¬
тиву, в соответствии с которой, «поточным данным» наркомата,
«германские разведывательные органы, в целях дезорганизации
тыла через свою агентуру распространяют для создания паники
среди населения, главным образом прифронтовой полосы,
слухи о приближении немецких войск». Директива предла¬
гала «всех лиц. занимающихся распространением панических
слухов, пытающихся внести дезорганизацию среди населения,
арестовывать и предавать суду военного трибунала»*7. Через
два дня появилась новая директива НКГБ СССР, в которой
указывалось, что «в связи с военной обстановкой антисоветские
элементы пытаются сеять различные провокационные слухи
с целью вызвать панику и растерянность среди населения»,
а также предлагалось «принять меры к пресечению подобных
слухов». В частности, «злостные распространители слухов
должны были выявляться и привлекаться к ответственности
с объявлением об этсЛ1 в печати»**. 6 июля последовал Указ Пре¬
зидиума Верховного Совета СССР об ответственности за рас¬
пространение в военное время ложных слухов, возбуждающих
тревогу среди населения, в соответствии с которым виновные
в этом правонарушении карались по приговору военного три¬
бунала тюремным заключением на срок от 2 до 5 лет или еще
более тяжким наказанием*9.
С начала войны в стране установился режим строжай¬
шей секретности, жесточайшей монополии на информацию
и цензура. Одновременно была развита дезинформационная
стратегия, в том числе преувеличение любых достижений90.
Власть активно интересовалась слухами, циркулировавшими
в обществе, о чем свидетельствуют докладные сводки и записи
НКВД, информационные материалы партийных органов, итого¬
х7 Органы юсударствснной безопасности СССР в Великой Отече¬
ственной войне. Сб. док. Т. 2. Кн. 1. Начало. 22 июня-31 августа 1941 г.
М., 2000. С. 86.
х* Там же. С. 113.
Там же. С. 204.
w Парамонов В. И. Информационный конфодь в СССР в условиях
войны // Великая война и Великая победа народа. К 65-лсгию победы
в Великой Отечественной. Кн. 1. М., 2010. С. 408.
184
вые сводки о цензуре писем. Поскольку контрреволюционными,
клеветническими измышлениями считалось обсуждение самых
разнообразных тем. то фактически за объективную оценку
ситуации можно было получить суровое наказание, вплоть
до расстрела91.
Однако введение в действие Указа Президиума Верховного
Совета СССР о*1 6 июля 1941 г. нс положило конец массовому
распространению слухов, причем не только среди обывателей,
но и в государственных органах. Между тем, этот документ
давал основания для произвольного толкования преступного
«распространения ложных слухов, возбуждающих тревогу
населения». Следует согласиться с суждениями петербургских
историков о целях и методах борьбы государства со слухами.
По мнению Н. А. Ломагина, «исключительная роль каратель¬
ных органов в системе государственного управления, неудачи
на фронте в начале войны, резкий антисталинский характер
немецкой подрывной пропаганды определили в 1941-1942 тт.
приоритет административных и репрессивных мероприятий
в деле борьбы с пропагандой противника, различными нега¬
тивными настроениями и слухами»92. А. В. Кутузов полагает,
что подъем борьбы с «ложными слухами - отравленным
оружием фашистов» и организация пропагандистской кампа¬
нии, именно в начале войны были обусловлены стремлением
скрыть масштабы поражения и пресечь распространение
слухов93.
О том, насколько реальной была «дезорганизующая»
угроза, исходящая от слухов в Ленинграде, свидетельствуют
документы самих органов государственной безопасности.
На основании анализа специальных донесений УНКВД ЛО
на имя Л. П. Берия, К. Е. Ворошилова и А. А. Жданова за
июль-август 1941 г. о содержании слухов в городе В. А. Ива¬
нов приходит к выводу, что по ряду обвинений в их рас-
91 Горинов М. А/. Будни осажденной столицы: жизнь и настроения
москвичей (1941 -1942 гг.) // Отечественная история. 1996. № 3. С. 9.
92 Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. СПб.; М. 2002. Кн. 1. С. 164.
9J Кутузов А. И. Информационно-психологические войны в юды
блокады // Величие непокоренною Ленинграда в годы Великой Отече¬
ственной войны. Сб. науч. ст. СПб., 2008. С. 162.
185
просгрансшш существовали явные нагяжки, а хорошо спла¬
нированного, массового «возбуждения тревоги» населения
Ленинграда путем «ложных» слухов в период блокады так
и нс было*4.
Власть принимала жесткие меры по пресечению слухов
и подавлению источников враждебной информации. Так.
Н. Н. Пунин отмечает в дневнике, на его взгляд, излишне
сильную реакцию властей на немецкие листовки: «В районе
Финляндскою вокзала сбрасывали листовки с призывом сдать
город. Это место было оцеплено сильным нарядом милиции.
Вот как боятся» (16 сентября 1941 г.)*4. Меры, принимавшиеся
репрессивными органами по противодействию вражеской
пропаганде, были порой жесткими и необоснованными.
О сохранении прежней довоенной модели в действиях власти
свидетельствует Д. С. Лихачев. «Несмотря на отсутствие света,
воды, радио, газет, государственная власть „наблюдала". <...>
В то время, когда в/Гасти готовили Ленинград к сдаче, про¬
стой разговор двух людей о том, что им придется делать, как
скрываться, если Ленинград займут немцы, считался чуть ли
не изменой родине»* * 96. Небезопасно было высказывать крити¬
ческие мысли об окружавшей действительности. Е. Я. Лснсу,
аспирантка Лснишрадского университета, вспоминает: «В один
из блокадных осенних дней мы с Григорием Александровичем
(Гуковским. - В. П.) шли по Университетской набережной...
Со свойственной ему экспансивностью [он1 начал громко
возмущаться по поводу того, что у нас так много говорилось
о войне, о готовности к ней, а на деле все оказалось пустосло¬
вием. В его речах звучали и возмущение, и боль за Родину, за
Ленинград. Я пыталась ему возражать в каком-то бодряческом
духе. Моя наивность рассмешила Гриюрия Александровича,
и он от негодования перешел к добродушно горькой иронии
в мой адрес. Но, видимо, свои критические суждения Григорий
Александрович высказывал и в более широком круг)', потому
Иванов В А. Реакция ленинфадцев на чрезвычайные условия
блокады и на меры властей. С. 115.
Пунин Н. Н. Мир cbcicji любовью. Дневники. Письма.
М., 2000. С. 347.
^ Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 473, 474.
186
что позже прошел слух, чю Гуковский арестован, правда,
на этот раз ненадолго. Его вроде бы „задержали1* и провели
с ним разъяснительную беседу»97. Вспоминая о ситуации
в городе во время войны, блокадница рассуждает о возможной
схеме «выявления врагов» и потенциальных «пособников»
немцев: «На воле еще был шанс выжить. <...> А в тюрьмах?
Там приварка и ждать было неоткуда. Разве шустрый следова¬
тель пообещает миску баланды, если арестант сознается, что
он ждал немцев и мечтал служить им, да еще впутает в эго
своих товарищей»9*. По-видимому, такое предположение бло¬
кадницы было недалеко от истины. Оценивая деятельность
отделов Управления НКВД ЛО, В. А. Кутузов отмечает, что
допускались нарушения законодательства, фальсификация
дел, расширительно толковалась и антисоветская деятель¬
ность. Высказывания, нс соответствующие официальным
идеологическим установкам, в ряде случаев трактовались как
враждебная деятельность или распространение ложных про¬
вокационных слухов. Происходила переоценка репрессивных
мер в деле обеспечения государственной безопасности, более
того, всячески поощрялись жесткие требования в получении
оперативных количественных показателей99.
Сами сотрудники милиции и госбезопасности считали свою
деятельность необходимой. По сообщению участкового уполно¬
моченного, лейтенанта К., в 1942 г. «органы милиции вели
борьбу с лицами, занимавшимися антисоветской агитацией,
дела на которых передавались прокурору. <.. .> Товарищ Сталин
требовал, чтобы весь народ вел борьбу с паникерами и трусами
и распространителями ложных слухов. <...> Мы арестовали пят¬
надцать лиц, которые проводили открытую антисоветскую про¬
паганду в магазинах и на допросе заявляли: „Ваши дни отошли,
^ Лешу Е. Я. [Из воспоминании о войне] // «Мы знаем, что значит
война...»: Воспоминания, письма, дневники универсантов военных лет
/Сост. Т. Л. Жуковская, И. Л. Тихонов. СПб., 2010. С. 214.
^ Ильина Л. Л. Начало распада Советской империи 1941-1953 годы.
СПб., 2006. С. 40.
99 Кутузов В. А. Чекистское подполье в блокированном Лснин-
фадс И Великая Отечественная война: правда и вымысел. Сб. статей
и воспоминаний. Вып. 6. / Под рсд. И. П. Зиновьева, В. A. Kyiyioea.
СПб , 2009. С. 93.
187
и пришел вам конец4 Vю. 11о свидетельству А. Ф. Стародубцева,
сскрстно-иолитичсский отдел УНКВД через свою агентуру
и добровольных осведомителей своевременно собирал инфор¬
мацию о настроениях среди жителей города. На се основании
вырабатывались меры но пропагандистскому воздействию
на ленинградцев. Ветеран органов госбезопасности полагает,
что благодаря этому обеспечивалась стабильность политиче¬
ской ситуации* 101. Очевидно, определенную роль в сохранении
устойчивости политической ситуации в городе действия орга¬
нов НКВД сыграли. Однако представляется, что серьезных
оснований для сомнений и опасений за состояние духа абсо¬
лютного большинства ленинградцев, морально-нравственную
атмосферу в городе у властей Ленинграда не могло быть. Анти¬
советские, пораженческие настроения, готовность сдать город
врагу были присущи меньшинству. Большинство горожан, даже
высказывавших критические суждения о положении на фронте,
на подступах к Ленинграду, о состоянии дел в самом городе,
не были настроены пораженчески. «Обеспечили стабильность
политической ситуации» в блокадном городе прежде всего сами
ленинградцы и фронтовики, его оборонявшие.
В городе принимались меры по предупреждению самой
возможности получения и распространения неподконтроль¬
ной властям информации. Как уже отмечалось, большую роль
в информировании ленинградцев играло радио, хотя блокад¬
ники часто не были удовлетворены содержанием официальных
сообщений, а временами многие горожане вообще не могли его
слышать. Однако помимо проводного радиовещания средством
информации, а также потенциальным источником немецкой
пропаганды могли быть имевшиеся у ленинградцев радиопри¬
емники. С началом войны все ламповые, детекторные радио¬
приемники и радиолы горожане должны были сдать. 25 июня
1941 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило такое постановление
СНК СССР, поскольку «в связи с обстоятельствами военного
времени радиоприемники и передатчики могут быть использо¬
,0,,ЦГЛММДС116. Ф. 4000. Он. 10. Д. 17.JI.12. 12 об.
101 Стародубцев А. Ф. Дважды невидимый фронт. Деншп радскис
чекисты в тылу врага. М., 2010. С. 69.
188
ваны вражескими элементами в целях, направленных во вред
Советской власти». В соответствии с этим документом все
советские фажданс. имевшие такие устройства, в пятидневный
срок должны были сдать их на временное хранение до оконча¬
ния войны. Не славшие свои радиоприемники и передатчики
подлежали уголовной ответственности но закону военного
времени102. У населения Ленинграда должно было быть изъято
значительное для того времени количество радиоприемников
(около 80 тысяч)103.
Суровое наказание действительно грозило тем, кто ослу¬
шается и нс выполнит этого распоряжения. Радиоприемники,
которые могли ловить «вражеские голоса», в большинстве слу¬
чаев были изъяты у населения, а их хранение сопровождалось
неизбежным риском попасть под статью «за распространение
ложных слухов». Дела о преступлениях, направленных против
обороны, рассматривал военный трибунал104. В городе при¬
нимались оперативные и жесткие репрессивные меры в отно¬
шении всех уклоняющихся от сдачи радиоприборов. Но даже
несмотря на это, на коней июля 1941 г. по Ленинграду было
дополнительно изъято всего 24 приемника. С середины декабря
1941 г. городская милиция приступила к изъятию у населения
радиоантенн. Доизъятие радиоприборов в городе происходило
и в остальные годы войны. В марте 1942 г. в течение пяти дней
вообще проходила полная «зачистка» по ним105.
Горожане высказывали разные суждения об изъятии радио¬
приемников. Часть ленинградцев негативно оценили акцию
властей, полагая, что это ограничивает их и без того невели¬
кие возможности в получении информации. «С начала войны
у всех жителей города отобрали радиоприемники, чтоб никто
нс слушал „заграничных41 передач и не знал бы действительного
102 Органы государственной безопасности СССР в Великой Отече¬
ственной войне. С. 75.
1111 Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Кн. 1. С. 154.
104 Кутучов А. В. Информационно-психологические войны в годы
блокады // Величие непокоренного Ленинграда в годы Великой Отече¬
ственной войны. С. 157.
,и< Иванов В. А. Реакция ленишрадцев на чрезвычайные условия
блокады и на меры властей. С. 115. 116.
189
положения па фрейме»10*'. «Радиоприемники и велосипеды
велено сдать на хранение до конца войны. Отныне будем слу¬
шать только трансляцию. Каждый день приносит что-то тревож¬
ное и мрачное, ограничивающее жизненные возможности»107.
Проявлением недоверия власти к пароду считает эту меру еще
один блокадник, который пишет: «28 июня 1941 г. поступило
распоряжение: сдать все имеющиеся у населения радиопри¬
емники под страхом наказания по законам военного времени.
Хотя радиоприемников тогда были единицы, все они были
сданы. После войны кое-кто смог их получить обратно. Эти
мероприятия были вызваны тем, что партийное руководство
страны страшно боялось заговоров: ему казалось, что кругом
шпионы и диверсанты, какие-то подпольные организации
и группы, связанные с западными разведывательными цен¬
трами, готовят переворот и будут получать по радио секретную
информацию к действию. Особенно же руководство опасалось,
что правда о наших поражениях и потерях на фронтах дойдет
до населения»1”*. «Радиоприемники тогда у всех были сданы
„на хранение", - вспоминает врач М. М. Кольцова. - Мы были
не только в блокаде, но и в информационном вакууме»100.
Как необходимую и справедливую меру оценивает эти
действия журналист Л. С. Мархасев, ребенком переживший
блокаду. «Сдача приемников была совершенно необходимой
мерой. Ведь уже в начале Великой Отечественной войны
Берлин начал вести передачи на русском языке, в том числе
передавались погромные речи Гитлера и других фашистских
вождей. <.. .> Не трудно представить себе, насколько деморали¬
зующим мог стать эффект гитлеровской лжи (по крайней мере,
для части населения) в самые смертоносные дни блокады»,ш.
«Исчез радиоприемник, доставлявший нам столько радости
до войны и внушавший тревогу характерными призывными
военными немецкими маршами в то предвоенное время, когда
,'и' Нерапюва Р. И З дни войны: Семейная хроника. СПб., 1996. С. 9.
U)1 Лелюхина С. Б. Лснишрадские записки - URL: http//3es.rii/joumal/
index.php?ELEMENT_IL)=16 (12. 01.2012).
,<к Григорьев В. Звенящее биение метронома // Войной украденное
детство (спешим сказать - пока мы живы). Сб. воси. CI16., 2011. С. 137.
Klv Кольцова М М. Опаленные блокадой // Звезда. 2004. № 8. С. 114.
1,0 Мархасев Л. С. След в эфире. СПб.. 2004. С. 38.
190
мы еще были уверены, что эго нас не коснется Приемник
пришлось сдать, так как нс без оснований считалось, что
с его помощью можно принимать шифрованные шпионские
передачи»1,1. Отмечая, что враг придавал большое значение
радиопропаганде, Н. А. Ломагин указывает, что около 2 тысяч
антисоветских радиопередач немцев могли иметь эффект лишь
в самом начале войны до изъятия у населения радиоприемни¬
ковм:. «Вокруг процедуры сдачи ленинградцами радиоприем¬
ников и радиопередающих устройств сложилась ненормальная
обстановка, - полагает В. А. Иванов. - Ведь обществу, веду¬
щему справедливую войну, демонстрирующему миру высокие
патриотические чувства своих граждан, казалось бы, незачем
было патологически опасаться радиопропаганды противника
и даже отступничества, малодушия и растерянности отдель¬
ных соотечественников113. Аналогичную цель противостояния
стихийному распространению информации и противодействия
врагу преследовала власть, принуждая ленинградцев регистри¬
ровать, сдавать личные пишущие машинки, множительные
аппараты и даже путеводители, фотоальбомы и справочники
но Ленинграду н его пригородам. Руководство Управления
НКВД ЛО увязывало эти меры с общим замыслом подавления
распространителей слухов, авторов анонимных писем и листо¬
вок в городе114. Представляется, что изъятие радиоприемников
в условиях войны было необходимо. Нельзя было увеличивать
возможное™ врага для ведения пропагандистской и разведыва¬
тельной деятельности. Одновременно следует признать мало¬
вероятным, что вражеские радиопередачи могли существенно
повлиять на поведение ленинградцев, породить оппозицион¬
ные настроения и действия, поскольку большинство горожан,
безусловно, стояли на патриотических позициях.
Антисоветским настроениям, вражеской пропаганде,
слухам противостояли не только власти. Циркулировавшая
в городе молва, порой порождавшая панические и прогерман- * 1121,1 Титомиров В И. Кольцо Гитлера: Незабываемое. Пережитое:
Докумешальная повесть. СПб., 2004. С. 42.
112 Ломагин И. А. Неизвесшая блокада. Кн. I. С. 154.
11' Иванов В. А. Реакция ленинфадцев на чрезвычайные условия
блокады и на меры властей. С. 115.
11'' Там же. С. 117.
191
скис настроения, выбывала недовольство многих горожан.
Информация, которую содержали городские слухи, была
порой столь панической, что некоторые ленинградцы считали
своим долгом противостоять страху и ненужным опасениям
земляков. Горожане прислушивались к словам позитивно
настроенных людей, критиковали паникеров, не только из
соображений собственной безопасности, но и чтобы не впасть
в уныние.
Общественное противостояние паническим слухам, не без
влияния власти, началось в Лснижраде вскоре после 22 июня
1941 г. «На службе излишнюю нервность внесла И. С. Лосева.
Она, под влиянием объявленного угрожаемого положения
и известия об эвакуации детей, составила, по-видимому, мрач¬
ное [представление] о положении на фронте - в связи с протеч¬
кой танковых частей в расположение наших войск на Минском
и других направлениях. Это настроение сразу передалось дру¬
гим, особенно тем, что пришли усталыми с ночного и бесцель¬
ного дежурства в Главном здании Академии наук. Я принял вес
меры к поднятию настроения» (28 июня)11-.
«Нюша с рынка, со двора приходящие друзья приносят вся¬
кие непроверенные слухи, - записывает в середине июля 1941 г.
А. П. Остроумова-Лебедева. - Их приходится старательно
просеивать и многие совсем отвергать. У нас с Лилей как бы
явилась какая-то миссия - приводить в порядок головы исте¬
ричных и панических людей»116. «Здорово поспорила с Ниной
Д., которая так панически настроена, о ходе военных действий
высказывается так, как не полагается честному советскому
человеку» (7 августа 1941 г., А. Н. Боровикова)117. «Да, инте¬
ресно, как действуют на человека разговоры, - отмечается
14 сентября в том же дневнике. - Сегодня с утра пришли мои
рабочие, и столько они рассказали ужасов, что они там-то были,
то-то видели. У меня даже упало настроение. Но вот приходит
Лебедев и говорит - ничего подобного. Парень рассуждает
правильно и всегда уверенно. Беспартийный, но большевик...
1.5 Князев Г. А. Дни великих испьпаний. Дневники 1941-1945. С. 38.
1.6 Сурис Б. «...Польше, чем воспоминанья». Письма ленинградских
художников С. 36.
1.7 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 15. Л 9.
192
22 июня 1941 г. Рабочие завода ГОМЗ им. ()1 ПУ слушают радио.
Фото Б. Уткина
(Центральный государственный архив кинофотофоподокумептов
Санкт-I1етсрбурга)
9 июля 1941 п Ленинградцы читают последние известия в окне «ТАСС» у кинотеатра «Москва»,
Фото Б, Уткина. (ЦГАКФФД СПС)}
29 июня 1941 г Эвакуация детей из Ленинфада.
Фото В. Тарасеаича. (ЦГЛКФФД СПб)
Л А
Август 1941 г. Студенты читают газеты на оборонных работах.
Автор неизвестен. (ЦГАКФФД СПб)
19 октября 1941 г. Ленинградцы у книжного киоска Лениздата
на проспекте 25 Октября. Фото М. Мицкевича.
(ЦГАКФФД СПб)
1942 г Жители города за чтением частных объявлений
Фото БКудоярат. (ЦГАКФФД СПб)
9 февраля 1942 г Объявления о продаже вещей и обмене их на продукты.
Фото В, Федосеева. (ЦГАКФФД СПб)
6 февраля 1942 г. Объявление о продаже гробов. Фото В, Федосеева.
{ЦГАКФФД СПб)
6 февраля 1942 г. Объявление об обмене вещей на продукты.
Фото В, Федосеева. (ЦГАКФФД С116)
I'Wf
Февраль 1942 г Перевозка дистрофика.
Фото В. Федосеева (ЦГАКФФД СПб)
Июнь 1942 г Продажа имущества перед эвакуацией.
Фото В, Федосеева. (ЦГАКФФД СПб)
5 марта 1942 г+ Эвакуируемые ленинградцы
на Финляндском вокзале. Фото В, Коновалова. (ЦГАКФФД СПб)
Апрель 1942 г. Эвакуируемые ленинградцы на площади
у Финляндского вокзала. Фото В. Капустина. (ЦГАКФФД СПб)
Август 1942 г. Военнопленные на одной in улиц
города. Фото Б. Васютинского. (ЦГАКФФД СПб)
22 февраля 1943 г. Продавец хлебного магазина вывешивает
объявление о выдаче хлеба веем группам населения.
Фото />. Лосина.
Когда с ним поговоришь, прямо воодушевляешься»114. В письме
из Ленинграда, написанном 11 сентября 1941 г. Г. А. Грод¬
ненским, говорится: «Вы же никаким слухам не верьте, а их,
вероятно, достаточное количество, и все от очевидцев - ох уж
эти „очевидцы44 - я убеждаюсь, в этой особо странной породе
людей заложено стремление к искривлению всего виденного»"4.
«В Ленинграде неписаное правило: сидящих в бомбоубежище
никакими слухами нс волновать. Нарушителей его обычно резко
обрывают» (15 октября 1941 г.)* 119 120. «А вообще слухов в городе
хоть отбавляй, вес толкуют, и каждый толкует по-своему, даже
несмотря на тяжелое состояние и обстановку, становится
смешно и горько за людей верующих и передающих такие кля¬
узные слухи» (11 декабря, А. Лепкович)121.
Организации общественного противостояния слухам и раз¬
говорам посвящено несколько записей в дневнике А. А. Бардов¬
ского: «Было педагогическое собрание, нам сказали, что необ¬
ходимо еще решительнее бороться с паникерами, что снарядов
достаточно» (5 сентября 1941 г.)122. «Было собрание работников
школы. Нам сказали, что мы должны бороться с всякими слу¬
хами, распространяемыми врагами, а именно, что и при немцах
можно жить, что у нас мало оружия, что наши командиры пря¬
чутся и т. д. (30 сентября)»123.
Возмущенный распространением слухов, Г. А. Князев
даже предлагал в своем дневнике средство противодействия
им: «Может быть, кстати сказать, следовало бы попытаться
в противовес стихийным слухам, при помощи умелой про¬
паганды, заняться организацией создания здоровых, кующих
волю и бодрость духа слухов. Для этого на весь Ленинград
достаточно полсотни простых смышленых женщин, которые
смогли бы с успехом выполнить возложенную на них задачу
в очередях, на вокзалах, среди знакомых» (23 августа 1941 г.)124.
1,8 Там же. Л. 38 об.
119 Биинки В. В. Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма. С. 52.
,2и Ползикова-Рубец К. В. Они учились в Лснишраде. Дневник учи¬
тельницы. Л., 1954. С. 40.
121 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л. 4.
122 Там же. Д. 7. Л. 27.
ш Там же. Л. 41.
124 Князев Г А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 142.
1'П Л 1 iMiikcuii'i
193
Предложение ленинградского историка, но сути, было реализо¬
вано на практике. Для противодействия нацистской пропаганде
и пресечения провокаций в каждом районе города были созданы
агитбригады, в задачу которых входило проводить разъяснения
и беседы в очередях. В Куйбышевском районе, например, из луч¬
ших агитаторов района было создано девять таких бригад. Эти
бригады проводили разъяснительную работу по сообщениям
Совинформбюро, противодействовали нездоровым настрое¬
ниям, призывали к бдительности125. В Василеостровском районе
из числа агитаторов, политорганизаторов домохозяйств также
были выделены специальные группы, которые занимались
учетом настроений и проводили соответствующую обстановке
разъяснительную работу во время воздушных тревог в местах
скопления людей, на лестницах, у ворот, в бомбоубежищах126.
Таким образом, слухи не оценивались властью нейтрально.
Они могли быть только «пораженческими», «клеветническими»
«контрреволюционными», их распространение вменялось
в вину врагам государства, за что распространители слухов
преследовались, могли быть наказаны - их ожидало тюремное
заключение или более тяжелая кара. Не только власть, но и сами
ленинградцы боролись с паническими слухами и унынием, по
собственной воле стремясь противостоять безрадостным изве¬
стиям «сарафанного радио», подбадривая друг друга и себя.
125 Очерки истории Ленишрада. Т. 5. Л., 1967. С. 214.
126 Ломагин //. А. Неизвестная блокада. Кн. 1. С. 174.
6. ПОЛОЖЕНИЕ НА ФРОНТЕ
В РАЗГОВОРАХ И УПОВАНИЯХ ГОРОЖАН
6.1. «Какая великая вещь - надежда!»
С начала войны самыми распространенными и совершенно
объяснимыми были слухи о положении на фронте. Ленинградцы
с большим вниманием и тревогой, унынием и надеждой следили
за событиями на фронте, развитие которых решающим образом
влияло на умонастроения и психологическое состояние горожан.
Несмотря на тяжелое моральное состояние, ленинградцы
все же надеялись на скорые обнадеживающие, радостные изве¬
стия. Питала эти надежды и официальная информация, в част¬
ности о кадровых переменах в военном руководстве. Г. А. Кня¬
зев писал: «На днях состоялось разделение громадного фронта
на три отрезка: Северо-Западный, Западный и Юго-Западный.
Первым командует Ворошилов, вторым - Тимошенко, третьим -
Буденный. Это назначение веем известных советских маршалов
подняло настроение духа и создало сразу какую-то моральную
уверенность. Многие расценивают это назначение как пово¬
ротный пункт в развитии военных действий. Ожидают теперь
наступления наших армий на зарвавшегося и обнаглевшего
врага» (12 июля 1941 г.)1. Фронтовик Н. С. Файнштейн запи¬
сал в дневнике 28 июля 1941 г.: «Со всех сторон ползут слухи,
что война должна окончиться в первой декаде августа нашей
победой»2. А А. И. Пантелеев писал: «...в народе уже опять
1 Князев /.' А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
СПб., 2009. С. 68.
2 Файнштейн //. С. Была война, была блокада... Записки очевидца.
СПб.. 2011. С. 19.
195
ходят разговоры об Антихристе. Толкуют Апокалипсис. Гово¬
рят о красном и черном петухе, высчитывают сроки. На сорок
третий день, говорят, должно кончиться. Приблизительно то же
говорил в конце июня лектор в Союзе писателей. Имею в виду
не Люцифера и нс петухов, а сроки окончания войны»3.
Противоречивость официальной информации об отступле¬
нии Красной армии и тяжелом положении немцев вызывала
у горожан недоумение и вопросы, ответов на которые нс было.
«И откуда у немцев столько сил, столько дьявольской напори¬
стости?» (14 августа)4. «Сеюдня было убийственное сообщение
с фронта: наши войска оставили Николаев и Кривой Рог, - запи¬
сывает в дневнике 18 августа Е. А. Соколова. - Все ходят как
убитые. Такие тяжелые потери на фронте, что никто нс ожидал!
Нет, так дальше нельзя! Что-то тут неладно. В чем дело? Почему
такие поражения несет наша армия? Газеты пишут все о тяже¬
лом положении Немецкой армии, а они вес прут вперед.. .»5
Особенно пристально ленинградцы следили за ситуацией
на подступах к родному городу. «Вчера вечером прошел слух,
что Кингисепп снова занят нашими частями и будто бы из
Америки уже прибыл через Мурманск транспорт с необходи¬
мыми для Красной армии пополнениями механической части
снаряжения, сильно пострадавшей в последних боях. Сразу
как-то легче стало на дупле» (23 августа, М. С. Коноплева)6.
«Все мы живем сейчас надеждой, что прижатые к морю немцы
будут взяты в плен или уничтожены морской артиллерией
Балтийского флота. Как-то даже успокоились. Сегодня весь
день прожили этой надеждой, что немцы будут отброшены
от Ленинграда. Живем и другой надеждой, что на юге армии
Буденного удалось выйти из окружения» (23 августа)7. «Гатчина
говорят, вся разорена, разбомблена и, кажется, взята» (24 авгу¬
3 Пантелеев А. И. Из старых записных книжек // Пантелеев А. И.
Соб. соч. в 4-х томах. Т. 4. Л., 1985. С. 352, 353.
4 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 123.
5 Центральный государственный архив историко-политических
документов Санкт-Петербурга (далее - ЦГЛИ11Д СПб). Ф. 4000. On. 11.
Д. 109. Л. 5.
6 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее -
ОР РНБ). Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 47, 48.
7 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 143.
196
ста, А. А. Бардовский)8 *. «По слухам, немцев отогнали от Кин¬
гисеппа, Пскова, Старой Руссы. Но подтверждения по сводкам
нет» (24 августа)1'. «Все в один голос указывают, что кингисепп¬
ские позиции в наших руках, Смоленск тоже... Но положение
на юге тяжелое. Тихонов сегодня мне конфиденциально сооб¬
щил, что армии Буденного более не существует, что на этих
днях решается судьба Ленинграда: город будет объявлен неза¬
щищенным. Поэтому нет и бомбежки. Поэтому приостановлена
и эвакуация матерей с детьми» (25 августа)10 *. Показательно, что
слухи информировали горожан о событиях на фронте порой
раньше официальных источников, а иногда даже прежде чем
они происходили. Н. Н. Пунин записал 26 августа в дневнике:
«Сегодня сообщили, что наши войска оставили Новгород (город
был оккупирован немецкими войсками 15 августа 1941 г. -
В. /7.) мы знали об этом дня три тому назад»".
Накануне блокады ленинградцы отмечали растущее вол¬
нение, связанное с официальными известиями об отступлении
Красной армии и подчас более точными, но столь же безра¬
достными слухами. «Тревога в городе все растет. Оставлен
нашей армией Днепропетровск. Положение Киева становится
все опасней» (27 августа, М. С. Коноплева)12. «Радио лакони¬
чески сообщает, что „бои идут на всех фронтах44. По слухам,
нами оставлен Ксксгольм, эвакуируются Териоки» (30 августа,
М. С. Коноплева)13. «Настроение масс подавленное, молчали¬
вое. Слухи передаются шепотом, но распространяются весьма
быстро» (31 августа, М. С. Коноплева)14. Тогда же, в конце
августа 1941 г., были и неожиданные всплески надежды. После
очевидного успеха в районе Тосно полковника А. Л. Бондарева,
дивизия которого была «уничтожена» согласно данным фин¬
8 Ц1АИГ1Д СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 7. Л. 21 об.
4 Файшитейн Н. С. Была война, была блокада... Записки очевидца.
С. 26,27.
10 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 144.
м Пунин Н. И. Мир с везся любовью. Дневники. Письма. М.,
2000. С. 344.
ОР РЫБ. Ф. 368. Бд. хр. 1. Л. 49.
13 Там же. Л. 52.
14 Там же. Л. 55.
197
ского командования, по Ленинграду разошлись слухи о целой
армии Бондарева из Сибири15.
Перед окружением города в нем бушевали слухи, главной
темой которых было положение под Ленинградом. «Все говорят,
говорят, говорят. Белоостров будто бы занят уже» (2 сентября,
А. А. Бардовский)16. «Вечером зайдя к Б., - отмечает в днев¬
нике в тот же день М. С. Коноплева, - слышала, что немцы уже
заняли станции Мгу и Горы, бомбят Пеллу, которая, возможно,
также занята немцами. По московской линии, по слухам, нем¬
цами занята Поповка и т. д.»17. 3 сентября новая запись: «Радио
передало, что наши части оставили Таллинн. Об этом говорили
дня три назад. Наш флот при крайне тяжелых условиях пришел
в Кронштадт»18. В тот же день весьма оперативно поступает
более оптимистичная весть: «К вечеру разнесся слух, что стан¬
ция Мга опять в наших руках»19. В начале сентября, накануне
блокады, на основании официальной и слуховой информации
ленинградцы пытались составить картину происходящих
на фронте событий: «Радиосводки по-прежнему лаконичны,
их приходится расшифровывать с картой, чтобы уяснить себе
различные пункты, обозначенные в газетах литерами» (4 сентя¬
бря, М. С. Коноплева)20. «Судя по газетам, чувствуется перелом
в войне. Бхли только начнем, то уж точно добьем» (6 сентября)21.
«Говорят, что Выборг оставлен нами еще 28 августа (город был
оккупирован финскими войсками 30 августа 1941 г. - В. Я).
Радиосводки по-прежнему очень скупы, и жители Ленинграда
жадно ловят все слухи, как бы порой нелепы они ни были»
(6 сентября, М. С. Коноплева)22. В тот же день запись в другом
дневнике: «Теперь из „бабьих*4 слухов мы знаем, что во многих
пунктах ближайшего к Ленинграду фронта германские отряды
оттеснены с большими потерями; также говорят, что на запад¬
15 Лурье Л. Я., Маляров Л. И. Лснишрадский фронт. СПб., 2012. С. 43.
16 ЦГАИ1Щ СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 26 об.
17 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 57.
|х Там же. Л. 58.
19 Там же. Л. 59.
20 Там же. Л. 60.
21 Фаииштеии //. С. Была война, была блокада... Записки оче¬
видца. С. 30.
22 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 61,62.
198
ном и юго-западном фронте наши войска хорошо побили
неприятеля...»23
О том, как стремительно и полярно, в зависимости от фрон¬
товых известий, менялось настроение ленинградцев, свидетель¬
ствуют следующие записи в дневнике А. А. Бардовскою: «Какая
великая вещь - надежда! Зашли соседки и сообщили, что гово¬
рят в Жакте: восстановлено сообщение по Московской дороге,
наши заняли Псков и Остров, в общем, отгоняют. И совсем
иначе чувствуешь себя...» (5 сентября)24. «Сегодня день совсем
иной! Настроение у всех если нс радостное, то надеющееся...
Слухи подтверждаются. Мга - наша... Говорят, между Москвой
и Ленинградом установилось прямое сообщение. Что-то говорит
(но боюсь написать), что самое страшное для Ленинграда уже
позади» (6 сентября)25. «Вчерашний день был днем надежды.
Сегодня совсем, совсем иное» (7 сентября)26. Среди слухов,
носившихся в городе, были самые фантастические: перед нача¬
лом блокады «...в очередях бабы говорили, что Гитлер обещал
закончить войну к 7 сентября, то есть к завтрашнему дню.
Ну и слухи! А еще совсем недавно говорили то же самое, только
дата была 2 августа»27. Диссонансом звучит на фоне подобной
молвы суждение ученого: «У многих создалось убеждение,
что война скоро окончится. Даже день называли - 2 августа.
Это весьма опасное и вредное заблуждение. Война потребует
еще очень больших жертв и много времени. Нужно готовиться
к этому, рассчитывать свои силы» (6 августа)28. «Говорят,
наше положение, то есть положение Ленинграда, улучшилось
и с севера, и с юга, это хорошо, пусть бы и дальше хоть мед¬
ленно, но улучшалось. Все же думаю, что уже этой зимой наше
положение должно резко улучшиться, наступит решительный
перелом, и это будет началом конца» (10 сентября)29.
23 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. / Подготовка текста, вступ. ст., биогр.
очерк Н. И. Ьаторевич. СПб., 2009. С. 23.
2а ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 27.
25 Там же. Л. 27 об.
26 Там же. Л. 28.
27 Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. СПб., 1994. С. 227.
2" Князев Г А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 110.
29 Кулябко В. 1 \ Блокадный дневник Н Нева. 2004. № 1. С. 213.
199
Чрезвычайно взволновали горожан известия, что враг
оказался на окраине Ленинграда. «Каждое утро невольно
приходится слышать на улице, в трамвае, магазинах самые
разнообразные и подчас невероятно нелепые рассказы о рас¬
положении неприятельской передовой линии. Конечно,
в общем, что довольно ясно сквозит во всех радиопереда¬
чах и газетных известиях, можно безошибочно заключить,
что вражеские войска подошли очень близко (на гаубичный
выстрел) и что, по-видимому, подготовляется стягивание войск
к Ленинграду, чтобы в ближайшие дни ударить на город»
(13 сентября)30. «В институте целый ворох всяких слухов,
но говорят, что ближайшие 5-6 дней будут решающими - или
мы, или они. Говорят, что Новгород снова в наших руках и что
немцы, стоящие у самого Ленинграда, сами почти в кольце.
Дай Бог, чтобы это было так и чтобы вес, что в кольце, было
уничтожено. Какдй бы это огромный подъем вызвало у нас
и какой, может быть, решающий удар это был бы для нем¬
цев!» (14 сентября)31. В сентябре 1941 г., особенно во второй
его половине, ленинградцы продолжали верить таким разго¬
ворам, надеялись на скорые успехи Красной армии. В городе
распространялись самые разнообразные стихийные известия,
одновременно вызывавшие в людях недоверие и надежду:
«Носятся разные слухи, верить им нельзя. Говорят, что при¬
были английские самолеты - давно пора бы. <...> Затишье.
Нет налетов. Нет обстрела. Говорят, что разбили батарею,
делающую обстрел. <...> Много слухов» (15, 16, 28 сентября,
И. А. Савинков)32. «Слухи о наступлении где-то в районе Нов¬
города, чтобы оттянуть немцев от Ленинграда, что-то затихли.
А это и было бы тем чудом, которое спасло бы Ленинград
со всеми его заводами, флотом и сокровищами науки и искус¬
ства» (16 сентября)33.
Главной темой городской молвы была постоянная надежда
на близкие фронтовые успехи. «Все почему-то ждут, что
30 Владимиров И. Л. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 26.
31 Кулнбко В. Г. Блокадный дневник. С. 217.
32 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 99. Л. 5, 5 об, 6.
33 Кулябко В. Г. Блокадный дневник. С. 218.
200
в течение ближайших трех-четырех дней в судьбе Ленинграда
наступит перелом: одни уверены, что его займут немцы, другие,
напротив, ждут, что придет какое-то подкрепление и прорвет
фашистское кольцо, в котором мы очутились» (17 сентября,
М. С. Коноплева)-4. В тот же день запись в другом дневнике:
«Говорят, что Стрельна опять наша, Гатчина - ничья, дворец,
кажется, сгорел или разрушен, в Лигове стоят немцы, на севере
финнов погнали и выгнали до бывшей линии Маннергсйма,
которую мы удерживаем, что движутся к нам свежие войска,
а последние добровольцы - это не войска, они и нс обучены,
и стары, и неопытны. Слухи о каком-то сильном наступлении
в районе Новгорода, которое дало бы возможность окружения
сил немцев и заставило бы их отойти от Ленинграда. И прочес,
и прочее, и прочес... Где правда, где самообман - не разберешь.
А в „граммофоне44 одно жужжат: „клянемся", „нс отдадим44, „не
допустим44 и прочие фразы, но, к сожалению, слова не стреляют
и нс убивают. <...> До решающего момента, видимо, остались
считанные дни»* 35. «Кольцо все уже и уже, хотя говорят, что
армия Кулика где-то около Тихвина-Чудово идет на помощь
Ленинграду. <...> Где же конец будет немецкому наступлению?
А по радио все говорят, говорят, говорят...» (18 сентября)36.
«Говорят и хорошее: идут нс то Сибирская, не то Московская
дивизия нам на помощь» (18 сентября, А. А. Бардовский)37.
«Прошел слух, что Остров и Новгород наши. Разве можно разо¬
браться в этом клубке всяких очевидцев и ухослышцсв? Един¬
ственное верное - это сводка. Но, к сожалению, она нс всегда
благоприятна» (18 сентября)38.
«По случайным, почти одинаковым версиям, после многих
продолжительных кровопролитных боев германские силы были
подорваны, нс выдержав огневого натиска, они отступили,
оставив на полях сражений громадное число убитых и ране¬
ных. Говорят, это число определяется тысячами. Во всяком
14 ОР РНЬ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 87.
35 Кулябко В. Г. Блокадный дневник. С. 219.
36 Там же. С. 220.
37 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 7. Л. 34.
38 Файшитеип Н. С. Была война, была блокада... Записки оче¬
видца. С. 37.
201
случае, уже заметно, что настроение в городе повысилось...»
(19 сентября)39. В этот день, 19 сентября 1941 г., была предпри¬
няла первая, а три дня спустя новая попытка прорыва блокады,
был образован печально известный огромными потерями Крас¬
ной армии Невский плацдарм.
Выход из отчаянного положения молва связывала со сменой
командования, уповая то на одного, то на другого военачаль¬
ника. «И. С. Лосева сообщила мне, что настроение сс в эти дни
было очень подавленным под впечатлением тяжелых известий
о безнадежном положении Ленинграда. По ее словам, Воро¬
шилов уже сменен и его заместил Жуков. Сейчас вся надежда
[на то], что с северо-востока, со стороны Вологды подоспеет
на выручку Ленинграду армия Кулика, состоящая из сибирских
и уральских корпусов, еще не бывших в боях. Но положение
Ленинграда более чем критическое» (19 сентября)40. «Город
по-прежнему живст-слухами: говорят об уходе Ворошилова,
называют имена выдвинувшихся за последнее время коман¬
диров. Жукова, Шапошникова и Кулика. Последний якобы
идет со значительными силами для прорыва блокады Ленин¬
града» (20 сентября, М. С. Коноплева)41. «Весь город говорит
об армии Кулика. Будто бы он уже прошел Кириши. Говорят
еще, что наши отогнали „паразита41 от Сесгрорецка. Никто
ничего не знает точно, многие даже и не знают, где эти самые
Кириши, но все радуются и надеются. „Не бросят же нас так?44
В этих словах, которые так часто приходится слышать сейчас -
глубокая уверенность наших людей, привычная уверенность,
что вся страна помнит о них, нс забудет, нс оставит» (21 сен¬
тября, Е. К. Васютина)42. «Из области слухов. Армия Кулика
с сибирскими и уральскими корпусами размыкает кольцо
Ленинграда, скованное немцами и финнами» (21 сентября)43.
«Говорят, что немцы под Ленинградом окружены» (24 сентября,
34 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941- 1944 гг. С. 32, 33.
40 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 180.
41 ОР РЫБ. Ф. 368. Ьд. хр. 1. Л. 94.
42 Центральный государственный архив литературы и искусе 1ва
Санкт-Петербурга (далее - ЦГАЛИ СПб). Ф. 522. Ом. 1. Д. 40. Л. 12
43 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 186.
202
А. А. Бардовский)44. «Вес чаще слышались разговоры, что армия
Кулика сильно потеснила немцев. Сегодня в „Ленинградской
правде" помещена статья... „Бои в районе озера Ильмень", где
говорится, по-видимому, именно об этой военной операции»
(25 сентября, М. С. Коноплева)45. «“Злые языки" уверяют, что
это (отсутствие налетов) связано с тем обстоятельством, что
немцы оттянули авиацию на армию Шапошникова, которая
якобы движется в Н-ском направлении на помощь Ленинграду
Это хорошо если так, но, с другой стороны, ощущается перелом
в дисциплине армии, которая, по рассказам военных, здорово
пала» (26 сентября, А. Т. Кедров)4*. «Упорно говорят, что немцев
отгоняют, что Новгород наш, но в газетах - ничего» (27 сентя¬
бря, А. А. Бардовский)47. «Распространился слух, что из района
Луга-Новгород под натиском наших войск немцы отступили.
У всех засветились лица, вспыхнула надежда. Нечего греха
таить, за последнюю неделю даже оптимисты поблекли, посе¬
рели. В глаза глядела полная безнадежность!..» (28 сентября)4».
«Настроение в городе бодрое, хорошее и уверенное. Говорят
о близком победном окончании войны. Конечно, это гак, но все
же нс на будущей неделе» (28 сентября)49. Ленинградский актер
Ф. М. Никитин свидетельствовал 29 сентября 1941 г.: «Все при¬
езжающие е фронта - веселые. У них совсем другое настрое¬
ние. На фронте - порядок. Линия обороны стабилизировалась.
Инициатива понемногу переходит в наши руки, и это окрыляет
армию. Характерно, что и слухи стали ходить по городу оптими¬
стические. И это несмотря на то что стало голодновато. Несмо¬
тря на то что бомбят и обстреливают пае зверски. Оказывается,
22 и 23 сентября были самыми решающими днями. Немцы
бросили большие силы, но безрезультатно. Теперь - перелом!
Теперь все будет хорошо! Устояли!»50
44 ЦГЛИГ1Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 37 об.
45 ОР РЫБ. Ф. 368. 1£д. хр. 1. Л. 105.
46 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 44. Л. 17 об.
47 Там же. Д. 7. Л. 39.
4Х Князев У! Л. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 195
44 Фаиниинейн Н. С. Была война, была блокада... Записки оче¬
видца. С. 40.
50 Без антракта. Axiepbi юрода Ленина в годы блокады. Л., 1970. С. 34
203
Общественное мнение Ленинграда постоянно колебалось
между тревогой и надеждой. Успехи и неудачи Красной армии
сразу сказывались на умонастроениях горожан. Болью в созна¬
нии ленинградцев отзывались известия о захвате немцами
советских городов, в частности такого крупного, как Киев.
Судьбу украинской столицы блокадники мысленно примеряли
к Ленинграду. «С горечью душевной услышал я но радио
печальное известие, что наши войска „оставили город Киев“...
Грустно мне стало. Столько надежды возлагалось на оборону
столицы Украины, много успешных боев было на подступах
к городу. Киевляне были твердо уверены, что превращали
город Киев в „неприступную крепость, а каждый завод и жилой
дом - в боевую точку4'» (21 сентября)4. «За последние два дня
положение города явно изменилось к лучшему: наступление
немцев везде приостановлено, а наши контрудары становятся
все сильнее... Артиллерийские снаряды в центральные районы
города не ложатся, настроение у населения улучшается, укре¬
пляется уверенность, что немцы в Ленинград не ворвутся.
Когда пришло сообщение о падении Киева - в день, совпавший
с наиболее тяжелой обстановкой в Ленинграде, - настроение
было весьма тревожным» (27 сентября)52. Люди, недавно уве¬
ренные в провале немецкого наступления, с глубокой тревогой
смотрели в будущее. «У меня теперь совсем нет уверенности
в том, что Ленинград не сдадут, - записывает в ту же пору
Е. Мухина. - Сколько говорили, сколько было громких слов
и речей: Киев и Ленинград стоят неприступной крепостью!! ...
Никогда фашистская нога нс вступит в цветущую столицу Укра¬
ины, в северную жемчужину нашей родины - Лснишрад. И что
же, сегодня по радио сообщают... после ожесточенных много¬
дневных боев наши войска оставили Киев! Что же это значит?
Никто не понимает» (22 сентября)53. 28 сентября М. С. Коно¬
плева отмечает: «Город продолжает жить слухами: говорят, что
немцев отогнали на 60 километров от города (по радиусам),
а радио сегодня упоминало о „двухнедельном бос под Лснин- 5151 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Огсчсствсшюй войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 34.
Лукницкии //. II. Сквозь блокаду. Л.. 1988. С 77, 78.
м ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 72. Л. 43 об, 48.
204
градом за высоты П" (Пулковские?). В общем, мы почти ничего
не знаем достоверно о теперешнем положении на фронте»54.
Новая запись в том же дневнике день спустя: «Слухи о том, что
немцев отогнали на 60 км от города, оказались вздорными...
Настроение в городе подавленное»55. «Настроение подавленное.
Начинает казаться, что нам уже нс суждено увидеть светлые
дни. Не суждено дожить до светлого, радостного мая» (16 октя¬
бря, Е. Мухина)56.
Отсутствие сведений о военной обстановке и будущем
города ленинградцы возмещали слухами, которые, по сви¬
детельству Д. И. Каргина, «в большинстве случаев были
по содержанию бодрыми. Однако редко когда они оправды¬
вались. Особенно много надежд возлагалось на легендар¬
ного генерала Кулика, шедшего будто бы на освобождение
Ленинграда. Во всяком случае, эти слухи поддерживали
надежду и бодрое настроение»57. «Ходит слух, что Кулик
и Шапошников уже „вклинились" в германский фронт,
где-то в районе Нарвы и „охватывают" немцев» (30 сентября,
М. С. Коноплева)58. Об обнадеживающей информации, извест¬
ной ему от знакомого фотографа, который «все знает» про
успехи наших войск в борьбе за Ленинград, свидетельствует
П. Н. Лукницкий тогда же, в конце сентября: «Слух о наших
дивизиях, движущихся к Ленинграду со стороны Волхова,
в городе ходит очень упорно, он питает надежды на близкое
освобождение Ленинграда от кольца блокады; всем хочется,
чтобы это произошло как можно скорее, чтобы хоть одна
линия железной дороги была очищена, ибо тогда продоволь¬
ственное снабжение города сразу улучшится. В противном
случае голод неизбежен»59.
Имя генерала Г. И. Кулика как символ надежды и предмет
постоянных разговоров сохранилось в памяти многих блокад¬
“ОРРНБ. Ф. 368. Ел. хр. 1.Л. ПО.
Там же. Л. 113.
56 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Ом. 11. Д. 72. Л. 43 об, 48.
57 Кар'ЧтД. И. Великое и фагическое. Ленинград 1941-1942. 016.,
2000. С. 63.
5Х ОР РЫБ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 115.
59 Лукницкий 11. Н. Ленинград действует... Фрошовой дневник
(22 июня 1941 г. март 1942 г.). М., 1061. Кн. 1. С. 193.
205
ников: «Люди ждали какого-то генерала Кулика, который якобы
идет на выручку Ленинграда. С тайной надеждой все повто¬
ряли: „Кулик идет44»60. «В городе упорно говорят, что с востока
идет Кулик с сибиряками, и он освободит город, но Кулика нет,
кольцо сжато, и город начинает голодать» (Л. Н. Пунин)61. «Мы
часто слышали теперь имя генерала Кулика, который идет про¬
рывать блокаду. Мы так верили или хотели верить этому неве¬
домому Кулику, что он не дасг городу погибнуть. Но скоро его
имя перестали повторять - оно забылось»62. «В первые недели
осады Ленинграда ходило много слухов о том, что на прорыв
блокады идет 54-я армия под командованием известного гене¬
рала Г. И. Кулика. <...> Только и было разговору: „Кулик идет!
К нам на прорыв блокады, блокада будет прорвана! Кулик выру¬
чит44, „Затруднения эти временные'4, „Все скоро встанет на свои
места44. Однако Кулик промедлил с наступлением, а немцы
значительно укрепили место прорыва, и все атаки наших войск
были отбиты. Всйэре ленинградцы стали говорить, что „Кулик
застрял в болоте4'»63. О крахе надежд на снятие блокады свиде¬
тельствует дневниковая запись М. С. Коноплевой от 4 октября:
«Последнее время ленинградцы больше нс говорят о какой-
нибудь помощи извне, как это было несколько времени назад.
<...> Настроение в городе подавленное - известия с фронта
нс радуют. .. .О Кулике лучше не вспоминать: одни смеются над
наивностью тех, кто рассчитывает на скорый прорыв блокады,
другие просто ругаются. Вообще ругаются все охотно и при
каждом удобном и неудобном случае»64. С 10 по 26 сентября
1941 г. действительно проводилась Синявинская наступательная
операция 54-й отдельной армии маршала Г. И. Кулика. Однако
первая попытка восстановить сухопутную связь Ленинграда
с остальной страной провалилась.
60 Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1999. С. 473.
м Пунин А. Л. Мы помним бомбы ленинградской блокады // Крае¬
ведческие записки. Исследования и материалы. Вып. 7 (Труды Государ¬
ственного музея истории Санкт-Петербурга. Материалы к истории бло¬
кады Ленинграда.). СПб., 2000. С. 278.
62 Нератова Р И. В дни войны: Семейная хроника. С116., 1996. С. 47.
63 Васильев В. В. Блокада - далекая и близкая (Воспоминания участ¬
ника обороны Ленинграда). С116., 1993. С. 24, 25.
w OP РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 120, 123.
206
Глубокое разочарование вновь и вновь сменялось надеж¬
дой на освобождение: «Говорят, дела наши пошли куда
лучше. ...Его [немца] отогнали далеко. За допущение прорыва
28 сентября будто бы пострадал кое-кто из наших. Будто бы
Кулик соединился с Ленинградской армией. По радио уже
дня три-четыре дается музыка (а то ее нс было)» (7 октября,
A. А. Бардовский)05. Об этом же говорится 11 октября в днев¬
нике юного ленинградца: «Говорят, сейчас наши дела лучше:
немцев отогнали от Ленинграда»65 66. «В очередях люди все
надеялись: после Кулика ждали и еще кого-то, кто уже идет
к Ленинграду. Что делалось вне Ленинграда, мы нс знали.
Знали только, что немцы не всюду. Есть Россия. Туда, в Россию,
уходила дорога смерти, туда летели самолеты, но оттуда почти
нс поступало еды, во всяком случае, для нас»67. «Сегодня опять
какие-то слухи от какого-то военного через десятые руки, что
под Ленинградом немцев медленно, но отжимают. Где, когда,
насколько - неизвестно. И все же, хотя Ленинград ежедневно
обстреливают дальнобойными орудиями, как-то хочется верить
этому слуху, и настроение несколько повышается» (21 октября,
B. Г. Кулябко)68. Блокадник вспоминает о разговорах в городе:
«Говорили о том, что кто-то из знакомых слышал от какого-то
незнакомца, что к Ленинграду двинута Сибирская армия, кото¬
рая должна прорвать блокаду нс сегодня, так завтра, во всяком
случае, на днях...»69 Даже погибая, человек сохранял надежду
на снятие блокады: «Я не знаю, сознавала ли моя мать, умирая
голодной смертью, что ее дни сочтены, но она была уверена,
что вот-вот придут сибиряки и помогут освободить город, с этой
мыслью она умерла»70.
65 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 44 об.
66 Крюков А. II. Музыка в эфире военного Ленинграда. СПб.,
2005. С. 313.
67Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 485.
68 Будни Подвига: блокадная жизнь ленишрадцев в дневниках,
рисунках, документах / Сост. В. М. Давид. СПб., 2006. С. 34.
м Молдавский Д. Страницы о зиме 1941/1942 тда // Голоса из бло¬
кады. Ленинградские писатели в осажденном городе (1941-1944) / Сост.
3. Динаров. СПб., 1996. С. 363.
70 Затеева С. А. Вспоминая блокаду сегодня // Ветераны села вспо¬
минают о войне. СПб.. 1995. С. 162.
207
Ответов на многие тревожные и мучительные вопросы
у ленинградцев по-прсжнсму не было. Инженер-кораблс-
строитель В. Ф. Чекризов записал в дневнике: «Сегодня более
утешительные вести с Западного фронта. Отбиты его [немца]
атаки. Смогут ли остановить наступление москвичи? Куда
делись регулярные части? Неужели много побил? Кругом слы¬
шишь об ополченцах на фронте. В чем дело, ведь регулярные
части составляли несколько миллионов. Где они?» (19 октября
1941 г.)71. «Но чем же объяснить пассивность наших? Только ли
недостатком снарядов? Если нс выгнать теперь, ведь укрепится
больше, труднее будет выгонять» (25 октября)72.
Стихийное общение ленишрадцев могло спровоцировать
тревожные слухи о том, что Красная армия покидает город.
«Соседка передала слух, что дан приказ очистить во что бы то ни
стало Мурманскую дорогу. По ней, дескать, будут вывезены
войска из Ленишрада. И Ленинград будет оставлен. Но и сама
же она этому не верит. А флот? Его ведь нс вывезешь!» (22 октя¬
бря 1941 г.)73. Впрочем, «однажды рано утром развели мосты
на Неве, и целый день по направлению к Ладожскому озеру
проходили военные суда, - вспоминает сотрудник Кунсткамеры
А. А. Попов. - Мы посчитали, что наши защитники покидают
нас. Наблюдать это было больно»74. Тревога усугублялась, когда
молва связывала пессимистичное развитие событий со знаковой
датой. «Ленинградские паникеры, конечно, „сдают44 Москву
Гитлеру, причем „до октябрьских праздников44» (27 октября,
М. С. Коноплева)75. «Маня была в угнетенном настроении:
паникеры бомбоубежища (а мы теперь теснее и чаще всего
общались со случайной публикой посетителей бомбоубежища)
предсказывали, что Гитлер ради наших праздников проявит
в ближайшие дни особую активность, - и на Маню эти предска¬
зания действовали тревожно и волнующе», - свидетельствует
в эту же пору О. В. Сипаксвич76.
71 Чекризов В. Ф. Дневник блокадною времени // Труды государ¬
ственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 8. СПб., 2004. С. 29.
72 Там же. С. 30.
73 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 247.
74 Из истории Кунсткамеры (1941-1945). СПб., 2003. С. 22.
75 ОР РНБ. Ф. 368. 1£д. хр. 1. Л. 149.
76 Там же. Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 35.
208
События в Москве, парад в столице, выступления
И. В. Сталина изменили настроение жителей осажденного
города. Свои впечатления вечера 6 ноября О. В. Сннакевич
зафиксировала в дневнике: «Мальчики-связисты и девочка
лет шестнадцати, серьезно толкуя о только что прослушан¬
ной ими речи Сталина, о том, что сегодня ночью непременно
начнется хороший перелом в наших военных делах: - „Один
военный сказал («агентство О.В.С.», как окрестили у нас
ссылки на такого рода информацию), что сегодня ночью мы
начнем наступление на всех фронтах от Белого до Черного
моря - в подарок к празднику"»77. «Речь Сталина произ¬
вела на всех большое впечатление, воодушевила на новые
победы», - записала в тог же день А. П. Загорская78. «По радио
прослушал речь тов. Сталина. Он очень обстоятельно осве¬
тил положение нашего государства, причем последовательно
разобрал и подчеркнул, что наши силы и возможности победы
растут с каждым днем, тогда как германцы в это же время
теряют свои силы и, несомненно, им придется отступить»79.
«Долго молчал Сталин и вдруг сразу два выступления. Чув¬
ствуется какой-то перелом в военной обстановке. Немцы
бросают все свои силы, все свои резервы, но мы больше
нс отступаем. Некуда! Или умереть, или отстоять Москву
и Ленинград. Третьего решения нет!» (7 ноября)80. «Речь Ста¬
лина в честь 24-й годовщины Октября, что Сталин в Москве,
и голос его звучит как обычно, вселяет в нас надежду. Мы
верим, что произойдет долгожданный перелом»81. «Чувству¬
ется праздничное настроение, - записал 7 ноября Б. Капра¬
нов. - Еще утро, но тишину прорезают голоса репродукто¬
ров, передающих речь Сталина. Около них толпятся кучки
народа. На каждом доме развиваются флаги с гербом СССР.
На трамваях тоже по два флажка, а на некоторых приделаны
портреты вождей и сами обвешаны красной материей. У всех
77 Там же. Л. 38, 39.
78 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 33. Л. 7 об.
7у Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941 -1944 гг. С. 57.
80 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 279.
81 Воеводская А. И. Четыре года жизни. Четыре года молодости.
СПб., 2005. С. 92.
14 И .1 Пинксыг!
209
приподнятое настроение»42. «Трудно описать, просто нс пере¬
дать словами, какой подъем надежды и уверенности в наших
силах вызвал сам факт парада на Красной площади и выступле¬
ние Сталина. В немецких листовках говорилось и о раз1роме
наших войск иод Москвой и о том, что наше правительство
якобы бежало из Москвы в Куйбышев. Все приободрились,
разговоры все были о параде и о речи Сталина: немцам взять
Ленинград не удалось, обломают зубы на Москве»43. О значи¬
тельном эмоциональном подъеме ленинградцев после высту¬
плений Сталина свидетельствует П. Н. Лукницкий44. «Общее
мрачное настроение несколько рассеялось под влиянием бодрой
речи Сталина, выступлений за границей Бивсрбрука и Гарри-
мана» (12 ноября, М. С. Коноплева)45. По данным Управления
НКВД по Ленинградской области, под воздействием выступле¬
ний Сталина уменьшилось количество пораженческих выска¬
зываний, сократилась число случаев ведения профашистской
пропаганды46.
Очевидно, такое отношение к выступлениям вождя домини¬
ровало в общественном мнении блокадного Ленинграда. В тяже¬
лейшей обстановке, сложившейся на советско-германском
фронте, у столицы и на подступах к Ленинграду, резко увеличи¬
валась роль традиционного авторитета в общественном созна¬
нии, символизировавшего народную волю и представления
о необходимых в кризисных условиях действиях. Сакрализация
образа вождя властью и его мифологизация обществом способ¬
ствовали сплочению людей, а выступления Сталина в связи
с годовщиной революции стали точно рассчитанным и успеш¬
ным пропагандистским шагом. Это чувствовали даже те из
ленинградцев, кто был настроен антисталински. Д. А. Толстой
вспоминает, что во время блокады «вообще, каждый старался * *8: Будни Подвига: блокадная жизнь ленинградцев в дневниках,
рисунках, документах. С. 34.
Байков В. Память блокадного подростка. Л.. 1989. С. 43.
w Лукницкий II. //. Ленинград действует... Фронтовой дневник
(22 июня 1941 г.-март 1942 г.). Кн.1. С. 376.
Ki ОР РНБ. Ф. 368. 1£д. хр. 1. Л. 163.
*ь Ломагин II. А. Настроения защитников и населения Ленинграда
в период обороны города. 1941-1942 гг. // Ленинградская эпопея. Орга¬
низация обороны и население города. СПб., 1995. С. 223.
210
жить, гнать мысли о том, что с нами происходит и что с нами
будет... жила где-то внутри вера в конечную победу, казалось
что-то стоит за нами, надежное и верное, это спасительное
ощущение сливалось в сознании со словом „народ", но что
именно нас спасет и когда придет освобождение, об этом никто
не думал. Так жили все, так было легче. Те, кто тайно ненави¬
дел кровавого диктатора с большими усами, теперь пытались
истребить в себе это чувство, ибо оно мешало»87.
Несмотря на эмоциональный подъем, рост оптимизма,
вызванные выступлениями Сталина и парадом в столице,
настроение горожан продолжало оставаться тревожным. Сле¬
дует отметить и менее оптимистичную реакцию жителя блокад¬
ного города на речь вождя: «Слушали речь Сталина на параде
7 ноября. Еще может быть „годик"... Да! ...„Годик" Сталина
все повторяют с ужасом. Для нас в окружении, на голодном
пайке, под бомбами и снарядами - еще „годик"» (7 ноября,
А. А. Бардовский)88. Характерная для национальной менталь¬
ности контрастность представлений о мире и людях, полярность
настроений, чувств отражалась в острой противоречивости
умонастроений. «По слухам, шестого немцев выбили из Шлис¬
сельбурга. Но вчера к вечеру настроение снова как-то резко
упало - заговорили о новом снижении хлебного пайка, об окон¬
чательной блокаде города и безвыходном продовольственном
положении. <...> Передававшая сегодня по радио передовица
из сегодняшней „Ленишрадской правды" подтверждает общий
упадок настроения, призывая ленинградцев к „новым жерт¬
вам"» (12 ноября, М. С. Коноплева)80. В дневниковой записи
К. Н. Сельцера также оптимизма немного: «Перспективы весьма
мрачные, хотя „праздники" прошли весьма бравурно. В Москве
даже состоялся парад войскам. Особенно бравурны были послс-
праздничпме радиопередачи. До чего они непоследовательны...
А сегодня команд[андующий] Ленингр| адским] Фронтом Хозин
уже неприкрыто говорит, что Ленинград „находится в бло¬
каде". Об этом и говорить не нужно - это чувствуется во всем, **7 Толстой Д. Л. Для чего все это было. Воспоминания. 016.,
1995. С. 171.
хх ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 55 об, 56.
8t> ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 1.J1. 164.
211
особенно в снабжении населения продовольствием. Сегодня
уже выдавался хлеб только для сегодня: завтра норма выдачи
будет снижена. ...Это вызывает большую нервность у насе¬
ления, особенно женского, реагирующего непосредственно,
без особых размышлений» (12 ноября 1941 г.)90. Надеялись
на скорые фронтовые успехи и защитники города. Лейтенант
И. И. Дубелыитейн писал своей дочери 19 ноября 1941 г.:
«Скоро мы их прогоним и от Ленинграда, и вообще с нашей
советской земли, и тогда кончится война, и мы снова будем
вместе. Но ты к этому времени обязательно должна выучиться
хорошо писать. Ты должна по письму получить отличные
отметки»91. Противоречивое эмоциональное состояние горожан
было связано с главным - фронтовыми известиями, которые
питали оптимизм и одновременно не давали надежды: Москву
отстояли, врага от столицы отогнали, но Ленинград продолжает
оставаться в тисках страшной блокады.
л
6.2. «На фронте под Ленинградом
что-то совершается»
Положение на фронте, перспективы прорыва блокады,
избавление от се мук продолжали оставаться важнейшими
предметами тревог, разговоров, слухов, мечтаний, надежд.
Люди старались подбодрить друг друга, внушить уверен¬
ность в лучшее: «Учительница по русскому языку все время
нас ободряет. Она говорит, что к Новому году война окон¬
чится. А правда ли?», - с надеждой и сомнением записывает
8 ноября семиклассница В. Петерсон92. Молва второй поло¬
вины ноября-начала декабря 1941 г. то радовала, предрекая
освобождение, то вновь печалила, оставаясь лишь обманом,
дезинформацией. В дневниковых записях М. С. Коноплевой
за этот период читаем: «В городе особо тревожное настроение
в связи с наступлением немцев на Тихвин. <...> Слух об осво¬
бождении Пушкина и Павловска от немцев нс подтвердился.
<...> Слухи о том, что дорога на Вологду будто бы свободна, * 414;<) Цит. по: Глезеров С. Е. От ненависти к примирению. СПб..
2006. С. 47.
41 Михайлова О. Жили... Были... // Нева. 2005. № 5. С. 163.
ЦГАИИД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 86. Л. 4.
212
оказались вздорным»93. «По городу упорно разнеслись радост¬
ные вести о том. что наши боевые части после хорошей артпод¬
готовки прорвали „стальное кольцо'4... В прорыв хлынули наши
ганки и пехота. Немцы, говорят, отступили, а мы закрепились
на новых рубежах. Но, увы, то был только слух, нс подтверж¬
денный никем» (16 ноября)94. «Как сжимается сердце тоской, -
фиксирует 23 ноября свои чувства А. В. Немцев, - когда узнаешь
о новом отступлении наших войск! <.. .> Вчера и сегодня что-то
нс слышно о нашем наступлении, направленном на прорыв бло¬
кады. В „Ленишрадской правде44 пишут, что наши части закре¬
пляются на новых рубежах. Скорее бы осуществился прорыв!
Терпение и силы людей истощаются. Они - на исходе»95.
Дневниковые записи блокадников свидетельствуют о том,
с каким напряжением люди вслушивались в официальные
сообщения о положении на фронтах, повторяя и фиксируя их,
страстно желая услышать об успехах Красной армии. Именно
с этим связано пристальное внимание к городской молве, кото¬
рая должна была дополнить скупость и малоинформативность
сообщений радио и газет, восполнить дефицит оптимизма, под¬
твердить надежды на избавление от мук. Впрочем, порой разуве¬
рившись во всех источниках информации, горожане отказывались
доверять им. Так, И. А. Владимиров пишет: «Самые невероятные
слухи носятся но городу: то говорят о близкой сдаче города
немцам и тут же противоположные „сведения из самых верных
источников44, что немцы отступают, замерзают, а наши войска
занимают Петергоф и Пушкин и т. д. В общем, я совершенно
отказался верить не только слухам, но и радиовещанию, а в газе¬
тах вообще, кроме неинтересных рекламных боевых эпизодов
трудно найти что-либо вполне определенное, за исключением
сведений о том, что „но стратегическим соображениям наши
войска оставили юрод Керчь44, то есть первоклассную крепость
Керчь или, иначе сказать, весь Крым» (21 ноября 1941 г.)96.
У3 ОР РЫБ. Ф. 368. Ед. хр. I. Л. 177, 178, 185, 189.
94 Владимиров И. А. «Памятка о Великом Отечественной войне»,
блокадные 'заметки 1941-1944 гг. С. 62.
ys Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева // Люди
одной судьбы. СПб., 2005. С. 129, 131.
^ Владимиров И. А. «Памятка,о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 62, 63.
213
Слухи порождали страстные ожидания улучшения ситуации
на фронте, а значит, и возможность прорыва гибельной осады.
Эти надежды были связаны с контрнаступлением советских
войск па востоке Ленинградской области, в районе Тихвина,
в ходе которого немцы потерпели первое серьезное поражение
в войне. В письме из Ленинграда, написанном 4 декабря 1941 г.
Г. А. Гродненским, говорится: «Положение с Ленинградом труд¬
ное. но мы все надеемся, что кольцо будет разорвано, и город,
и люди спасены. К этому все внимание и надежды»97. «Воз¬
можно, завтра сообщат о каком-нибудь перевороте в лучшую
сторону для нас» (6 декабря, А. Н. Боровикова)98. «Появилась
надежда, что блокада Ленинграда будет прорвана, так как утром
было объявление о взятии нашими войсками Тихвина» (9 дека¬
бря, А. И. Августынюк)99. «Музыка. Веселый бодрый марш.
Ровный и торжественный голос диктора: „...Советские войска
овладели городом Тихвин" Сначала нс очень верится: вот уже
около полугода радио приносит нам только одно горе, тревогу,
горечь поражений и отступлений. <...> Неужели прорвана
блокада - причина всех бед, обрушившихся на город и нашу
семью? Теперь потоки продовольствия потекут в Ленинград,
закончится голод, люди будут спасены, и мы вместе со всеми...
В это утро все радостные, настроение у всех приподнятое»
(9 декабря)100. «Вчера наши войска заняли Тихвин. Немцев тес¬
нят и под Москвой, на Нарофоминском направлении. Неужели
это начало конца? Неужели скоро кончится этот кошмар?»
(10 декабря)101. «...Сегодняшний день согрет хорошими вестями
с фронта, - в тот же день записывает другой блокадник. - Наши
чает нанесли поражение трем фашистским дивизиям под Тих¬
вином и отбили город у врага. Жду с нетерпением завтрашней
сводки, может, будут еще какие-нибудь хорошие новости. <.. .>
В общем, сегодня у всех такое радостное настроение по поводу
взятия нашими войсками Тихвина, что даже незнакомые люди
9/ Бианки В. В. Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма.
СПб., 2005. С. 96.
ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11.Д. 15. Л. 85.
w Там же. Д. 2. Л. 20.
|ио Разумовский Л. С. Дети блокады // Нева. 1999. № 1. С.
,0! Базанова В. Вчера было девять тревог... // Нева. 1999. № 1. С. 129.
214
останавливаются на улице и спрашивают друг друга: „Вы слы¬
шали, наши взяли Тихвин, разгромив при этом три дивизии
немцев?"»102 «На следующий день, 11 декабря, вести с боевых
фронтов передавали радостные факты об успехах наших войск.
... Ссюдня с утра нс было тревог и даже нс было слышно отда¬
ленной канонады. Чем объяснить это затишье, я нс знаю, но,
наверное, имеются определенные причины у коварных врагов,
но мы никак не можем их распознать»103. Защитник Ленинграда
И. И. Дубсльштейн писал своей эвакуировавшейся из города
жене: «...скоро конец нашим мукам. Осталось уже немного,
чтобы выжать врага с путей, соединяющих Ленинград с внеш¬
ним миром» (12 декабря 1941 г.)104. Надежда сочеталась в слухах
с фантастическими представлениями о положении на фронте.
О декабре 1941 г. С. Б. Лелюхина вспоминает так: «Что делается
на фронтах? Этого никто наверняка не знает. А по очередям
ползут жуткие слухи: „Немцы захватили Тихвин. Немцы укре¬
пились на веки вечные во Мге...“». Говорят, что вокруг Ленин¬
града кольцо немцев, потом кольцо наших, потом опять немцы,
опять наши, и гак семь замкнутых колец. Вес железнодорожные
пути в пределах этих колец сняты. Мга превратилась в оплот
немецкой обороны с ДОТ’ами и ДЗОТ’ами, от яйцевидной
поверхности которых отскакивают снаряды...»105
Радуясь успехам Красной армии под Москвой, блокад¬
ники в то же время испытывали страстную надежду услышать
о подобных событиях у Ленинграда, предлагая свои объяс¬
нения, почему этого нс происходит: «Долетающие до нас из
Москвы сведения о больших победах наших войск на подсту¬
пах к Москве, о взятии Калинина, об отступлении германских
войск и о громадном количестве трофеев, захваченных нашими
войсками, значительно подняли дух голодающих ленишрадцев,
но все в один голос говорят: „Мы очень рады и приветствуем
разгром врагов германских армий под Москвой, но очень
102 Попова //. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 139.
103 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 71.
ии Михайлова О. Жили... Были... С. 166.
Лелюхина С. Ь. Ленинградские записки - URL: http//3es.ru/joumal/
index .php?ELEMENT_1 D= 16(12. 01. 2012).
215
хотели, чтобы такой же разгром врагов был бы организован
на подступах к нашему городу*1»106.
С самого начала осады города, то ослабевая, то вновь уси¬
ливаясь, распространялись слухи о скором прорыве блокады.
Более того, чем тяжелее, отчаяннее становилось положение
ленинградцев, тем с большим желанием, уверенностью они
говорили и ждали этого события. «Обстановка в очередях
по-прежнему „нервна*1, хотя оптимизм не прекращается: раз¬
говоры об отбитии Пушкина, Павловска, Копорья» (14 декабря
1941 г., Г. М. Кока)107. «Нам могут помочь только извне. А извне
(это уже мое впечатление) нам никто нс помогает, и великий
Сталин дает нелюбимому Ленинграду умереть голодной смер¬
тью. И все встречаются друг с другом и говорят: „Ой, как бы
хотелось пережить, узнать, что дальше будет*4» (18 декабря)106 107 108.
«Все живут одной мыслью о победе, об отгоне, о разгроме врага.
Передают об окружении немцев у Стрсльны. Одна из наших
соседок даже взялась штопать рваные простыни: „Раньше
не штопала, чтобы немцам не досталось заштопанное, а теперь
немцы не придут в Ленинград, штопать можно**. Плохи дела
немцев, если даже маловеры заговорили об их разгроме. Да, мы
умираем, но держимся. Ленинград держится вопреки всем пред¬
сказаниям скептиков. Нс агонию, мучительную, предсмерт!гую,
роковую, а только тяжелое, почти смертельное ранение пере¬
живает Ленинград» (16 декабря)1*19. «Все мы ждем не дождемся
прорыва кольца блокады, а отсюда и улучшения положения
населения. Все в очередях, на улице почему-то уверены, что
это последний тяжелый месяц» (18 декабря)110 *. Накануне эва¬
куации из города, 19 декабря 1941 г., Л. Н. Пунин записывает
в дневнике: «...обстановка на фронте стала несколько лучше:
немцам нанесен сильный удар под Москвой, их разгромили иод
Тихвином. Начинают поговаривать, что через мссяц-нолтора
106 Владимиров /7. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 75.
107 ЦГАИ11Д С116. Ф. 4000. Он. 11. Д. 48. Л. 13 об.
108 Шапорина Л.В. Дневник. М., 2011. Т. 1. С. 293.
109 Клюев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 352.
110 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. СПб.,
2010. С. 12.
216
блокада будет снята. Я сам подсознательно этому верю, точнее,
хочу верить. Но пока надо спасаться от голода»111.
Оптимизм блокадников питался глубоким трагизмом их
положения. Ленинградцы верили в скорые успехи на фронте,
иное было и представить невозможно: «Нас начинает веселить,
что блокада в ближайшее время будет прорвана. Ведь уже длится
четвертый месяц» (20 декабря, А. Н. Боровикова)112. «Сейчас
наши армии уже прорывают кольцо блокады. ...Сегодня радио
сообщило, что нами освобождены Будогощь. Грузино. Радио
каждый день преподносит все новые и новые сообщения о про¬
движении наших войск. О прорыве кольца блокады сегодня
говорят как о факте свершившемся» (22 декабря)11'. «Ходят
слухи, что войска Мерецкова тоже пробиваются к Ленинграду.
Скорей бы они освободили хотя бы одну железнодорожную
ветку» (22 декабря)114. В письмах из Ленинграда художник
М. Ю. Конисская писала: «Наши успехи на фронтах вселяют
столько надежд, особенно в нас. Как мираж встает одно слово:
освобождение! Только бы оно не пришло слишком поздно, сил
уже очень, очень мало» (20 декабря)115. «Из вчерашних газет
извлечена масса радостей и надежд! Кажется, действительно
наступает немецкий крах. Неужели близится и наше спасение!»
(23 декабря)116. «Приближается прорыв блокады: сообщено
об освобождении района Мги» (25 декабря, М. М. Краков)117.
«Сводки с фронта все хорошие. Наши продолжают наступать»
(25 декабря)118 *. В тот же день появляется весьма оптимистичная
запись в дневнике Ф. А. Грязнова: «День величайших событий,
день возрождения, день начала осуществления надежд наших.
М1 Нунин А. Л. Мы помним бомбы ленинградской блокады // Крае¬
ведческие записки. Исследования и материалы. Вып. 7. С. 287.
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 15. Л. 92.
т Жилинский И. И. Блокадный дневник / Публикация Г. В. Андре¬
евского // Вопросы истории. 1996. № 5-6. С. 9.
114 Капица П. В море погасли огни. Блокадные дневники. М., 1974.
С. 238.
1,5 Три письма из блокады / Публикация Л. П. Белякова // История
Петербурга. 2006. 6. С. 77.
"Мам же.
1,7 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 52. Л. 4.
1,4 Чскризов В. Ф. Дневник блокадного времени. С. 37.
217
<...> Шесть утра. Утренние известия. Жадно ловлю каждое
слово. Вес больше, все дальше наши отбрасывают врага на Вол¬
ховском, Мгинском направлении, освобождают населенный
пункт один за другим - близок тот час, когда Л[снин]град будет
избавлен от окружения»111'. «Говорят, что скоро Финляндия
выйдет из войны. Снял Гитлер Браухича, дела у них пойдут
хуже» (29 декабря, И. А. Савинков)1-'0. «Декабрь принес целый
ряд утешительных вестей. 13 декабря объявлено о резком пере¬
ломе на Западном фронте. Улучшилось положение и на Ленин¬
градском фронте, и в Тихвине» (30 декабря)* 121.
С надеждой ждали блокадники Новый год, полагая, что он
принесет избавление от осады. 26 декабря 1941 г. П. Н. Лук-
ницкий свидетельствовал о том, как выступавшая на митинге
в Союзе писателей В. К. Кетлинская сообщила: «Руководство
заявило, что к Новому году и духу немецкого под Ленишрадом
не будет»122. Из дневника И. И. Жилинского: «Старый, 1941 год,
тяжелый год, трудный и страшный год... 1942 год я ожидаю
с самым бодрым и радостным настроением»123. Г. А. Князев
писал: «Люди живут надеждами, волей, что все переживем,
все вытерпим, что Ленинград будет освобожден. Без этой
надежды нет жизни, а есть только счет дней и часов: сколько
еще осталось до того момента, когда придет и твоя очередь.
.. .О будущем нс думаем. Я уже несколько раз писал - о будущем
лучше не думать. Коли все-таки живем, то, значит, еще на что-то
надеемся. Можно только говорить и писать о настоящем и про¬
шлом» (1 января 1942 г.)124. В письме из Ленинграда писателя
Н. М. Павловой своему учителю В. В. Бланки, написанном в тот
же день, не только надежда, но и уверенность: «Желаю силы
и бодрости, чтобы достойно встретить счастливейший день
1,9 Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г.-7 февраля 1942 г.
// «Доживём ли мы до тишины?»: Записки из блокадного Ленинграда
/ Сост. В. М. Ковальчук (отв. ред.), А. И. Рупасов, А. Н. Чистиков. СЛ16.,
2009. С. 166.
,2() ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 99. Л. 14 об.
121 Абрамсон Б. И. Дневник войны // Звезда. 2011. №8. С. 159.
122 Лукницкии П. Н. Ленинград действуе!.. Фронювой дневник
(22 июня 1941 г. март 1942 г.). С. 484.
12' Жилинский И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
Н» 5 6. С. 19.
124 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941 -1945. С. 381.
218
нашей жизни, теперь уже не такой далекий день нашей полной
победы над фашистами!»,:5 «Вчера наши взяли Керчь и Фео¬
досию. Для Нового года очень приятный подарок. Вообще,
чувствуется, что инициатива переходит в наши руки, а это
главное. Под Ленинградом ничего не слышно. Мы ждем
освобождения как манны небесной. Очень все изголодались.
Ни света, ни тепла, ни еды» (2 января)11'-. «Уже Новый год.
Что-то даст нам он и вообще, доживем ли мы до весны?
Смертность катастрофическая. Встретили мы его все-таки
с вином» (4 января)127.
Слухи о событиях первых дней нового, 1942 г., казалось,
давали надежду на освобождение. «Вчера была в Смольном
у В. В. Бедина, - записывает в дневнике Е. А. Соколова. - Он
мне показывал по карте, как и где проводятся военные опера¬
ции под Лснишрадом. Осталось только 30 километров, чтобы
завершить окружение Мгинской группы немцев. Но борьба идет
с переменным успехом, и с ликвидацией блокады к Новому
году пока вопрос еще нс разрешился. Но близок, близок час
победы - это ясно, и все спокойно и мужественно переносят
лишения и тяжести» (3 января)12*. Любые известия об успехах
Красной армии толковались измученными ленинградцами как
свидетельства, подтверждающие близкое освобождение города.
«По слухам, наши войска взяли Лигово, Шапки и Красное
Колпино и др. Если это верно, то очевидно, что германское
„кольцо14 прорвано. Подождем - узнаем! Прошли два дня, и к
сожалению, известие о победе не подтвердилось, а наоборот,
пошли упорные слухи, даже от военных источников, что немцы
очень крепко держатся на западных подступах к Ленинграду.
До 6 января радио упорно молчит о последних известиях, а 6-го
хотя и заговорило, но сообщило о новых успехах на Западном
и Юго-Западном фронтах, а о Ленинградской ситуации ничего
утешительного нс было сказано»129. «Ходят слухи, что войскам 125 126 127125 Бианки В. В. Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма. С. 112.
126 Дневник Анатолия Забелина - URL: http://3cs.ru/jounial/index.
php?FLLMRNTJD=85 (14. 01. 2012).
127 Шапорина Л. В. Дневник. С. 296.
,2* Ц1АИГ1Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 109. Л. 37 об.
I2V Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 94.
219
дан приказ покончить с топтаньем на месте, прогнать неприятеля.
Но покуда все по-прежнему» (7 января 1942 г.)1-'0. «По юроду ходит
слух, что немцы на днях предприняли наступление на Мгинском
направлении, но были отбиты. Говорят, что на этом направле¬
нии они настолько укрепились, что их выбить оттуда крайне
трудно» (7 января, М. С. Коноплева)130 131. «Часто доносится далекая
орудийная канонада»; «доходят слухи об окружении мгинского
узла сопротивления немцев; о переброске войск из Лснишрада
на Восток. Очевидно, где-то идут ожесточенные бои» (10 января
1942 г.)132. «На фронте под Ленинградом что-то совершается.
Не сегодня-завтра должно все резко измениться, кольцо вокруг
немцев здорово стянулось. Еще удар, уничтожающий удар по их
логовам, и им каюк, никуда нс удерут. Только бы скорее! Скорее!»
(12 января, М. А. Бубнова)133. «Папа ходил пешком в райсовет....
Вернувшись, он рассказал, что хотя этого и не сообщают, на Юге
у нас большие уснехи: кажется, занят Мелитополь и окружен
Таганрог. Если сведения верны, то наши дела очень хороши:
немцам придется удирать из Крыма» (12 января)134.
Все чаще в разговорах и слухах упоминались населенные
пункты, близкие к Ленинграду, что свидетельствовало, но мне¬
нию блокадников, о близости долгожданных событий. «Слухи
о каком-то поражении на Ленинградском фронте, по-видимому,
вызваны тем, что, несмотря на все усилия, нашим войскам
не удастся выбить немцев из Мги. <...> Сегодня распростра¬
нился по городу слух о приказе Сталина освободить Ленинград
от блокады. Будто бы на подмогу двинуты московские военные
части. Этим живет сегодня умирающий Ленинград. Последняя
надежда окрыляет тех, кто еще нс сдастся, нс слег, нс упал
духом. Продержаться бы еще немного, пережить катастрофу»
(12 января)135. «Со всех сторон идут слухи об окружении и взя¬
тии Мги. К сожалению, это только слухи, а газет и сводок за
130 Кня зев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945. С. 390.
m OP Р11Б. Ф. 368. 1£д. хр. 2. Л. 18.
Н2 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 22.
131 ЦГАИНД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 16. Л. 10, 10 об.
MJ Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941 -1942 гг. С. 23.
Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 398.
220
последние дни не знаем - нет» (13 января)1*’. В тот же день
В. И. Житомирский, осведомленный больше чем обычные
граждане, свидетельствует в дневнике: «Войска Федто-
нинского и Мерецкова продолжают операцию по прорыву
блокады, но еще нужно запастись терпением и выдержкой.
Еще пройдет много дней до того момента, когда мы сможем
поесть досыта» (13 января)137 *. «На фронте положение хоро¬
шее. Это радует. Есть уверенность, что к весне освободятся
занятые немцами территории, а на днях будет снята блокада
Ленинграда» (14 января)134. «...Господи, - ведь скоро конец
блокады!», - восклицает в тот же день О. Ф. Берггольц139.
«Слухи об освобождении Мги и Новгорода: люди верят тому,
чего хотят» (14 января, Э. Г. Левина)140. «Лена передавала, что
наши взяли Мгу» (14 января, А. Лспкович)141. «Носятся слухи,
что взяты Лигово, Детское село. Хочется скорейшего разрыва
кольца блокады» (16 января, И. А. Савинков)142. «Сарафанных
разговоров много. Говорят, Мга свободна, также Новгород
и Псков. Наша Старая Русса» (16 января, А. Н. Боровикова)143.
В письме А. В. Бианки из Ленинграда, написанном 17 января
1942 г., говорится: «Ждем нс дождемся разрыва кольца, хотя
бы с одной стороны, но враг так глубоко зарылся в землю,
что его ничем не выкуришь. Однако несомненно, что немцы
более ослаблены и обессилены, чем мы, так как за послед¬
нее время нас почти нс беспокоят. Живем надеждой, что мы
более выносливы, живучей немцев»144. «Снова в городе говорят
о станции Мга, которая якобы переходит из рук в руки, но что
все-таки в ближайшее время она будет нашей. Лелеют эту
,зл Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 23.
п7 Дневник Вик юра Житомирского. - URL: http://3es.ru/joumal/
index.php?ELEMHNT ID=12 (13. 01.2012).
Искри sou В. Ф. Дневник блокадного времени. С. 42.
,,у Ольга. Запретный дневник. СПб., 2010. С. 74.
,4и ЦГАИПДС116. Ф.4000. Он. 11.Д. 57. Л. 1а.
141 Там же. Д. 58. Л. 16.
,42 Там же. Д. 99. Л. 17.
143 Там же. Д. 15. Л. 102.
144 Бианки В. В. Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма. С. 124, 125.
221
новую надежду» (19 января, М. С. Коноплева)144 145. В. Е. Евгеньев-
Максимов вспоминает: «Если еще недавно преобладали самые
мрачные слухи, самые безотрадные прогнозы, то теперь стали
возникать слухи самого радостного содержания. Особенно
много говорили об окружении нашими войсками узловой
станции Северной железной дороги Мга. Из „самых досто¬
верных источников^ сообщалось, что окруженный немецкий
гарнизон Мги ведет переговоры о сдаче: немцы желают
добиться права присоединиться к своим войскам, находя¬
щимся на Карельском фронте, а мы требуем безоговорочной
капитуляции; немцам, конечно, придется в конце концов
согласиться на наше требование, ибо положение их совер¬
шенно безнадежно. Несколько раз начинали говорить о взятии
Мги как о совершившемся факте. А взятие Мги значило, что
блокада прорвана»146. «В городе бродят самые разноречивые
слухи о победах наших войск под Ленинградом» (январь
1942 г., А. П. Гришкевич)147.
Надежды на казавшееся в январе 1942 г. столь близким
освобождение от блокады нс сбывались, однако, ленишрадцы
продолжали верить в лучшее. «Но мы живем надеждами!
Сегодня распространились слухи, что немцы, бросая все,
бегут из Гатчины, боясь полного окружения. Взяты Осташков,
Великие Луки. Соседи уверяют, что наши войска выгнали
немцев из Пскова. Проверить все это негде. (25 января)14*. «Идет
слух, что враг обойден нашими войсками иод Ленинградом
и отступление ему почти отрезано», - записывает в дневнике
27 января бухгалтер Н. П. Горшков149. Через два дня в записях
Е. А. Скрябиной - новое свидетельство надежд на избавле¬
ние от мук: «Сегодня после обеда прошел слух, что Тихвин
освобожден. Значит, открылся путь на Вологду. Новые шансы
на спасение»150. «Я старался выдерживать скептическую позу-
144 ОР РНЬ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 26.
146 Евгениев-Максимов В. Е. Черные дин Ленинграда. Воспомина¬
ния // Звезда. 2011. № 2. С. 124.
147 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Л- 28. Л. 8 об.
,4|< Князев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945. С. 419.
Горшков II. П. Силою света в нолсвечи. СПб., 1993. С. 47.
,м' Скрябина Е. А. Страницы жизни. М., 1994. С. 142.
222
тем более, что мои друзья-политруки из „батальона выздо¬
равливающих4* утверждали, что слухи остаются слухами, что
перелома на фронте в нашу пользу нужно ждать, но он пока еще
не наступил, - но иной раз готов был поддаться оптимизму»14.
31 января П. Н. Лукницкий итожит: «Весь город полон слухами
о наших успехах на фронте. Мгу, судя по этим слухам, мы брали
уже раз двадцать. <...> Впрочем, официальных сообщении
я уже нс слышал по радио давно. <...> Но хорошо, что тема
слухов - наши успехи: всем хочется добрых вестей»151 152. Дело
в том, что в январе-апреле 1942 г. действительно развивалась
Любанская наступательная операция Красной армии, целью
которой было, в том числе, полное снятие блокады Ленинграда.
Хотя в результате действий советских войск удалось оказать
поддержку защитникам осажденного города, случилась ката¬
строфа 2-й ударной армии, поставленная цель, столь ожидаемая
дсблокада Ленинграда, нс была достигнута.
Как уже отмечалось, в неформальном коммуникативном
пространстве блокадного города международный контекст
войны нс доминировал. В то же время периодически эта тема
была весьма существенной, видимо, прежде всего для образо¬
ванной части горожан. Отношение ленинградцев к союзникам
и их роли в войне и, что особенно было важно для блокадников,
в судьбе Ленинграда предстает в разговорах и слухах горожан
неоднозначным. В начале войны Г. А. Князев не надеется
на скорую и действенную поддержку Запада: «Англичане,
заявивши гордо о помощи нам, ничем себя нс проявляют. Нам,
обывателям, совершенно неведомо соучастие Англии. И к тому
же никто нс верит ей. Отчасти случилось то, чего я так боялся.
Германия и СССР сшиблись в смертной схватке, и обе стороны,
понеся большие потери, ослабнут. Англия от этого останется
в конце концов в выигрыше и будет диктовать снова свою
волю» (23 июля 1941 г.)153. «В Англии и США покуда все только
словесные декларации, обещание помощи, заявление о соли-
151 Евгениев-Максимов В. Е. Черные дни Ленинграда. С. 125.
152 Луктщкии П. //. Ленинград дейс» вуст.. Фронтовой дневник
(22 июня 1941 г.-март 1942 г.). С. 544.
,м Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 88.
223
дариости. А немцы добились того, чего так хотели, - борьбы
на один фронт...» (25 июля)1'4. Между тем, когда в Лондоне было
подписано соглашение, восстанавливающее дипломатические
отношения между СССР и правительством Польши, согласно
которому предусматривалось создание польской армии на тер¬
ритории СССР, тон дневниковой записи меняется: «У всех при¬
поднятое настроение. Конец Гитлеру. Гитлер будет уничтожен.
Зарвался стервятник! Советский народ, купно с английским
и другими народами, рассеет мировой кошмар, созданный гит¬
леровской Германией. Уверенность есть. Это самое главное»
(30 июля)154 155. «Говорят, в Мурманске - канадские войска, как
будто бы для того чтобы изгнать немцев из Норвегии. Неплохо.
В итоге это даст ликвидацию Финляндского фронта с высво¬
бождением нашей тамошней армии. Это тоже было бы одним
из предвестников начала конца. Все-таки гитлеровская аван¬
тюра закончите^ так же, как наполеоновская» (10 сентября)156.
Затем, особенно после начала осады и ухудшения положения
горожан, главной темой разговоров и слухов в Ленинграде
станут немцы.
Видимо, только летом 1942 г. блокадная молва вновь
обращается к союзникам и теме открытия второго фронта.
Ленинградцы, как и бойцы, оборонявшие город, надеялись
на скорую военную поддержку англичан и американцев. Раз¬
говоры о втором фронте сочетались с молвой о сепаратном
мире. Одновременно горожане все меньше надеялись на воен¬
ную помощь союзников, все больше верили в чудо. Подобные
настроения возникли в годовщину начала войны: «Разго¬
воры о втором фронте, ожидания, предчувствия» (22 июня,
Э. Г. Левина)157. Через два дня М. М. Краков отмечает: «У всех -
ожидание „второго фронта44»158. «Невзирая на ожесточенные
битвы, немцы все же быстро продвигаются на восток. Где их
остановят и что их остановит - трудно сказать. <...> События
настолько быстро развиваются, что нс будет неожиданностью,
154 Там же. С. 90.
Там же. С. 103.
156 Кулябко В. Г. Блокадным дневник // Нева. 2004. № 1. С. 213.
11ГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 57. Л. 24.
Там же. Д. 52. Л. 26.
224
если через месяц фашисты подойдут к Волге в районе Ста¬
линграда. <...> Однако товарищ Сталин почему-то молчит.
Это меня радует. Можно предполагать, что что-то ютовится.
Быть может, гениальное. Обычно гениальное воспринима¬
ется обыкновенными людьми ошеломляюще. ...Весьма воз¬
можно, что ото связано с открытием второго фронта» (9 июля,
А. Т. Кедров)159. «Ленинградцы живут новой надеждой: ходит
слух, что англичане высаживаются в Мурманске» (13 июля,
М. С. Коноплева)160. «Мы продолжаем отступать. О втором
фронте больше никто нс говорит. Люди теряют надежду
в победу и скорое окончание войны, страшатся второй суро¬
вой голодной зимы» (15 июля, Б. А. Белов)161. «...Пропаганде
даны новые - тревожные - установки: нс пропагандировать
победы в 42-м году - это, мол, фатализм. Не пропагандиро¬
вать непобедимости антигитлеровской коалиции - это значит:
не надейся на союзников; пропагандировать, что Ленинград
получил лишь временную передышку и что штурм обязательно
будет, - надо готовить к нему людей, отрешиться от благоду¬
шия и вообще „бить в набат4'» (18 июля 1942 г.)162. «Нс отчаянье,
а тупое, тягостное недоумение, тоска, почти парализующая,
охватывает каждую клетку мозга, души, тела... Все, что дела¬
ешь, - кажется ненужным. <...> Хочется крикнуть Западу:
„Да что же вы, сволочи, медлите? Вам же хуже будет, если нас
погубят!"» (8 августа)163. «Наши расчеты на открытие второго
фронта в Европе еще до зимы, рухнули - союзники, верней
Америка, ограничивается только материальной помощью нам.
...В общем, напряженность нашего положения, как в военном,
так и международном отношениях такова, какой, пожалуй,
не было с начала войны. Пессимисты и паникеры повесили
носы...» (28 сентября, М. С. Коноплева)164. «За целое лето мы
столько потеряли и ничего нс приобрели, ни в силах, ни в
уверенности, кроме разве одного твердого убеждения, что
Там же. Д. 44. Л. 90.
160 ОР РПЬ Ф. 368. Ед. хр. 3. Л. 7 об.
161 ЦГАИИД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 9. Л. 80.
Ольга. Запретный дневник. С. 125.
163 Там же. С. 133.
564 ОР РЫБ. Ф. 368. Ед. хр. 3. Л.‘ 14 об.
И Л Пямкснич
225
наши „союзники” скорее готовы предать нас. чем помочь нам»
(3 ноября, И. Д. Зеленская)1'1*. Однако известия о действиях
союзников продолжают привлекать внимание горожан, несмо¬
тря ни на что сохранявших надежду: «Сегодня мы. ленин¬
градцы, с особой радостью прочли в газетах о высадке амери¬
канских частей в Африке, это, несомненно, оттянет германские
силы от Европы. Намечается какой-то поворот в мучительно
затянувшейся войне» (11 ноября. М. С. Коноплева)1'16.
6.3. «Проклятая надежда!
Неужели она и сейчас нас обманет!»
Так же, как в начале войны, накануне окружения города,
в январе 1942 г. произошел мощный всплеск неформальных
разговоров. Стихия слухов затопила город. Сложную картину
неформального информационного пространства города того
времени воссоздаст и пытается истолковать в своих воспомина¬
ниях В. Е. Евгсиьев-Максимов: «До сих пор для меня нс ясно,
чем вызывались как необоснованно пессимистические, так
и необоснованно оптимистические слухи, положитсльно-таки
измучившие нас в исходе 1941 ив начале 1942 г. Я нс случайно
упомянул выражение „измучившие": пессимистические слухи
рождали мучительные панические настроения, оптимистиче¬
ские слухи сначала вели к необузданному возбуждению, а затем,
когда выяснялось, что они необоснованны, оставляли опять-
таки мучительнейшее чувство разочарования. Осведомленные
люди утверждали, что сеятсльницсй слухов является немецкая
контрразведка, учитывающая их вредоносное влияние на чело¬
веческую психику, что в этой контрразведке имеется даже осо¬
бый отдел, ведающий распространением слухов, что во главе
его стоят учсныс-психологи. <...> Возможно, что подобного
рода объяснение в известной степени соответствовало дей¬
ствительности, но мне кажется, что при объяснении приливов
и отливов слухов должно быть учтено и другое обстоятельство.
Приливы и отливы слухов я склонен ставить в связь с мораль¬
ной дистрофией, основательнейшим образом поколебавшей * 160165 ЦГАИНД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 36. Л. 105 об.
160 OP Р11Б. Ф. 368. Ед. хр. 3. Л. 17 об.
226
психику, сделавшей се подверженной всевозможным невро¬
зам; за все время войны мы нс переставали жить в атмосфере
слухов»1'’7.
В январские дни 1942 г. и немного позднее ленинградская
молва связывала страстную надежду на скорое освобождение от
блокады с новым именем. «Говорят, что части генерала Мерец¬
кова 10 января будут в Ленинграде. Ну, пусть не 10-го, а 15-го,
20-го, в конце января, но только пусть будут»167 168. «Слухи о взятии
Великих Лук... Видимо, как всегда, мысль и желание опережают
события...»(28 января)169. «Отсутствие радиопередачи особенно
обидно, так как, по слухам, наши геройские дивизии, двигаясь
в обход немецким войскам, осаждающим Ленинград, направляют
удар на Псков и Лугу с целью прервать все коммуникационные
пути отступления врагов. А верить слухам хочется, но обидно,
если не подтвердятся...»170 171 Видимо, на основании известной ему
информации, В. И. Житомирский свидетельствует в дневнике:
«На нашем фронте готовятся, очевидно, крупные операции.
Выехала оперативная группа штаба на „ту сторону44. Скоро
начнется наступление и прорыв блокады» (4 февраля 1942 г.),?|.
Городская молва обнадеживала, нс сбывшись, разочаровывала
и снова, казалось, давала шанс. «Что касается Ленинградского
фронта, то здесь положение без перемен, судя по газетам. Слу¬
хов же ходит очень много, вплоть до того, что нами взята Старая
Русса, Луга, Мга и Чудово. Не думаю, чтобы это было так, так
как нет никакого смысла нс писать о наших успехах. Наоборот,
весть об успехе на фронте воодушевляет войска, вызывает энту¬
зиазм и подъем настроения в людях. Так что это только слухи»
(1 февраля, Н. К. Заводский)172.
Нс только благодаря официальной информации, но и
при помощи слухов, ленинградцы внимательно следили за
167 Евгениев-Максимов В. Е. Черные дни Ленинграда. С. 125.
16К Иибер В. М. Почти три года. Ленинградский дневник.
М., 1968. С. 56.
т Вишневский В. В. Ленинград: Дневники военных лет: В 2-х кни¬
гах. Кн. первая. М., 2002. С. 80.
170 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Ьлокадныс заметки 1941-1944 гг. С. 112.
171 Дневник Виктора Житомирскою.
,7? ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 32. Л. 45.
227
ситуацией иа других участках советско-германскою фронта.
Успехи Красной армии вдохновляли, отступление, и особенно
оставление городов, порождало уныние и ожидание такой же
участи для Ленинграда. «Прошли слухи, что наши оставили
Феодосию. Как же так, неужели опять отступаем? Эх, жалость
какая! <...> Слух об оставлении Феодосии подтвердился»
(3 февраля 1942 г., Н. К. Заводский)173. «Сегодня радио сооб¬
щило печальную весть об оставлении нашими войсками Фео¬
досии, а также о том, что блокада Ленинграда по-прежнему
остается нспрорванной, - слухи, ходившие в городе о нашем
продвижении на ленинградском фронте, оказались ложными»
(3 февраля, М. С. Коноплева)174. «Известия нсвеселыс: нами
оставлена Феодосия. Как-никак это удар...» (3 февраля)175. «Вчера
по радио... передавали, что советские войска оставили Феодо¬
сию. Что делается под Ленишрадом - туманно: слухи, слухи,
слухи» (4 февраля, С. К. Островская)17*. «Никто ничего нс знает
о положении на фронте! Радио у нас в Новой Деревне не рабо¬
тает» (7 февраля)177 *. «Будет ли, наконец, резкое улучшение?
Когда? С фронта пока ничего нового, об операциях в районе
Великих Лук, столь важных для Ленинграда, что-то молчат...»
(8 февраля)17Х. Блокадник так часто надеялся и столь же часто
оказывался обманутым в своих упованиях, что в сердцах бранит
надежду и одновременно снова полагается на нес: «Не знаем,
что несет с собой весна для многострадального Ленинграда.
Новые палеты, новые попытки штурма города, эпидемии,
химическая война? Будет ли это нам поднесено? И все же ждем
весны, как избавления. Проклятая надежда! Неужели она и сей¬
час пас обманет!» (12 февраля)179.
Приближение окончания страшной блокадной зимы
будило в ленинградцах упования на лучшее. Этому способ¬
ствовали и бойцы Ленинградского фронта. Фронтовичка
m Там же. Л. 49, 49 об.
174 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 35.
175 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 34.
176 ОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. И. Л. 4.
177 Жи.пинский И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
№ 8. С. 7.
,7Х Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 36.
174 Абрамсон />. И. Дневник войны. С. 164.
228
вспоминает, как она, выполняя роль «самого авторитетного
в городе информационного агентства», своими словами
порождала у земляков надежду на скорую победу иод Ленин¬
градом. «Встретили меня в 237-й школе как родную, прежде
всего потому что я - „с фронта44, к тому же детям сказали,
что я училась в этих стенах. Я заверяла всех, что вскоре под
Ленинградом будут большие успехи; тем самым я выпол¬
няла роль самого авторитетного в городе информационного
агентства - ОВС, то есть „один военный сказал44!» (26 декабря
1942 г.)180. Известия, которые приносили фронтовики, становились
основанием для оптимистических слухов. «На днях с фронта
приезжал Юра. Настроение этого командира пессимистическое:
немец силен, снарядов у него множество, солдаты сыты и тепло
одеты. А у нас даже кашу перестали выдавать, кормят супчиком,
много больных, вместо масла подкидывают лишние граммы
мяса. Ничего не понимаю. Из других источников я слышала
обратное: увеличение фронтового пайка, рост надежд на спасе¬
ние юрода, уверенность в конце блокады ко дню Красной армии»
(10 февраля 1942 г., С. К. Островская)181. «Из подшефной части
привезли письмо от комиссара т. Ляхова, который пишет, что дела
на фронте хороши и что скоро мы услышим большие новости.
Мы ждем, чтобы скорее прорвали блокаду! Скоро 24-я годовщина
Красной армии» (11 февраля, А. П. Загорская)182.
Ожидания представлявшегося близким прорыва мучитель¬
ной и «вечной» блокады были столь сильны, что ленинградцы,
прислушиваясь к молве, все, в том числе усиленную канонаду,
толковали как свидетельство скорого освобождения. «...Сей¬
час масса хороших слухов об успешном прорыве блокады иод
Ленинградом, об окружении немцев в Прибалтике и т. д. Это
хорошо» (13 февраля 1942 г.)183. «Каждый день и почти каждую
ночь слышится пальба, далекая и близкая. Вокруг города, оче¬
видно, идут жестокие бои, идет прорыв кольца блокады вокруг
нас» (17 февраля 1942 г.)184. М. М. Краков вспоминал: «В декабре
т' Дунаевская И. М. От Ленинграда до Кенигсберга: Дневник воен¬
ной переводчицы (1942-1945). М., 2010. С. 119.
m OP РЫБ. Ф. 1448. Ед. хр. 11. Л. боб.
1х: ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 33. Л. 14.
ш Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 483.
1X4 Дневник Миши Тихомирова. Ленишрад 1941-1942 гг. С. 40.
229
на Ленинградском фронте начались активные действия
армий Мерецкова и Фсдюнипского. Ленинград был убежден,
что 1 января он будет освобожден от блокады. В этом были
настолько уверены, что разочарование было весьма сильным.
Затем срок перенесли к годовщине дня Красной армии - 23 фев¬
раля 1942 г. Не оправдалось и это...»145
Привычно рассуждая о достижениях, приуроченных
к праздничным датам, горожане надеялись на военный успех
ко Дню Красной армии. В соответствии с довоенной пропаган¬
дистской моделью ленинградцы получали подарки к праздни¬
кам, которые были демонстрацией исполнения мечты. Люди
ждали, что их главная мечта к празднику сбудется, верили
сами и убеждали других. Кроме того, праздничная дата
во время войны была знаком возвращения в мирную пору.
«...Ленинградское население ждет прорыва блокады Ленин¬
града к 23 февраля...»186 Накануне и в день одного из самых
популярных советских праздников в дневниках ленинградцев
появляются однотйпные свидетельства: «В городе ходят усилен¬
ные слухи, что будто бы части генерала Фсдюнинского прорвали
кольцо и тем самым разорвали блокаду. Однако в сегодняшних
газетах такого сообщения нет. Но раз звонят, значит, праздник.
Ибо дыма без огня не бывает. Что-то есть. Не может быть, чтобы
наши стояли бы на одном месте» (Н. К. Заводский)187. «Я еще,
кажется, ничего нс писал о клятве Федюнинцсв: быть к дню
Красной армии в Ленинграде. Если это будет так, то их будут
встречать как настоящих освободителей» (15 февраля 1942 г.)188.
Менее оптимистичным было сообщение фронтовика: «Боря
говорит <...>, что фронт, вероятно, стабилизируется, а к весне
Ленинграду, может случиться, придется терпеть еще черт знает
что» (21 февраля 1942 г.)189.
Совершенно очевидно, что накануне 23 февраля 1942 г.
в общественном мнении блокадного города доминировали
оптимистические настроения. «Во всех магазинах образовались * 144!х5 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 54. Л. 6.
т Вишневский В. В. Ленинград: Дневники военных лет: В 2-х кни¬
гах. Кн. первая. С. 99.
1X7 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 32. Л. 73.
т Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 40.
144 Там же. С. 44.
230
I ысячпыс очереди и всюду послышались более оживленные
радостные разговоры: „А вот на день Красной армии (23 фев¬
раля) нам дадут прибавку хлеба, да и масла дадут, и еще при¬
бавку сахару и маслица дадут!". Дсйсшительно, хорошие сведе¬
ния с фронта о наступлении наших войск на линию „железного
кольца" врагов и всякие „прибавки'4 подняли дух у голодных
унылых граждан блокированного Ленинграда»140. «Канун дня
Красной армии. ...Ожидание хороших вестей с фронтов.
Вообще дела военные хороши» (В. К. Макаров)191. «Завтра день
Красной армии. Все почему-то ждали, что к этому дню бло¬
када Ленинграда будет прорвана...»(М. С. Коноплева)192. «День
Красной армии. Кое-где на домах вывешены флаги. Ждали
каких-то сюрпризов к этому дню: объявления о победах под
Ленинградом, о прибавке хлеба и т. д. День прошел, как и дру¬
гие. Никаких особенно известий. Нет и дополнительных выдач»
(23 февраля 1942 г.)193. «Сегодня 24-я годовщина Красной армии.
Все ждали к этому дню освобождения Ленинграда, прибавки
дальнейшей продуктов и т. д. Нс оправдалось, но все же сейчас
лучше е питанием, и на фронтах наши жмут». И на другой день:
«По слухам, наши войска забрали Детское Село (Пушкин),
а Павловск еще у немцев» (М. М. Краков)194. «Из уст в уста пере¬
дают радостную весть о разгроме окруженной немецкой армии
под Старой Руесой. Немцам предложено было сдаться, но они
нс сложили оружия и были уничтожены. Одних убитых насчи¬
тывается до 17 тысяч. На выручку им были брошены новые
германские силы, которые сейчас и сосредоточатся на разных
направлениях к Ленинграду. Блокада, почти порванная, местами
опять замыкается. И радость победы, и енова нависшие гря¬
дущие испытания. О победе, говорят, передавали сегодня но
радио, о прибывших подкреплениях немцев тоже. Записываю
так, как слышал» (25 февраля 1942 г.)!‘ъ.
,чи Владимиров И. А. «Памятка о Великом Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 125.
,м 01’ РЫБ. Ф. 1135. Нд. хр. 55. Л. 47.
и: Гам же. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 45.
1)3 Князев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945. С. 501.
ЦГАИПДСПб. Ф- 4000. On. II. Д. 52. Л. 15.
Князев I. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
Г 504,505.
231
Измученные до предела ленинградцы, страстно прислу¬
шивавшиеся к официальным известиям, особенно выделяли
тс, что касались их города, интерпретируя их в самом опти¬
мистичном ключе. «Мы постоянно чувствуем заботу о нас...
Вот и в приказе к 24-й годовщине Красной армии говорится
о разгроме фашистов под Тихвином, что очень облегчило наше
положение. А датыне сказано: „Не далек тот день, когда Крас¬
ная армия своим могучим ударом отбросит озверелых врагов ог
Ленинграда...44» (25 февраля 1942 г.),%. В приказе И. В. Сталина
от 23 февраля 1942 г. действительно были обнадеживающие
ленишрадцев слова. Ожидание скорого прорыва блокады как
подарка власти было весьма распространено. Хотя следует отме¬
тить характерный отклик горожан на призыв В. В. Вишневского
не ждать фронтовых успехов к официальным торжественным
датам. «В своем выступлении на литературном вечере я посо¬
ветовал товарищам нс строить военных расчетов по датам,
юбилейным днями пр. Реакция была одобрительная»197. Однако
и впоследствии ленинградцы связывали надежду на фронтовые
успехи, улучшение своего положения с определенными знако¬
выми датами. Историк, фронтовик, защищавший Ленинград,
М. Б. Рабинович, комментируя собственные записи 1942 г., вспо¬
минал: «“Голод, холод. Все идет крещендо. Но Ленинграда не сда¬
дут. Февраль должен все решить44. Прошло, однако, еще три фев¬
раля, пока все было решено. Но когда записывал эти слова, очень
хотелось верить, очень надеялись на скорое освобождение»198.
О надежде, постоянно сохранявшейся даже в самое кошмарное
время, вспоминала Г. Н. Корнеева: «.. .И все жили, и все надеялись
на лучшее. Все казалось, что завтра будет лучше или через декаду,
или с нового месяца. Вот-вот прорвут блокаду: или к 7 ноября, или
к 1 января, или к 21 января, или к 23 февраля, или к 1 мая и т. д.
Все бодрились, утешали друг друга»199.
Многим ленинградцам думалось, что первая блокадная
зима будет последней, надежды на прорыв осады казались
т FJoj’iUKoea-Pvoeif К. В. Они учились в Ленинграде. Дневник учи¬
тельницы. Л., 1954С. 86.
]ч7 ВишневсктВ. В. Лснишрад: Дневники военных лет: В 2-х кни¬
гах. Кн. первая. С 02.
РабиновичМ В. Воспоминания долгом жизни. СПб., 1996. С. 189.
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 51. Л. 24 об.
232
настолько реальными, что даже отсутствие официальных
сообщений, в отличие от периода начала войны, интерпретиро¬
валось, скорее, обнадеживающе. «С фронта ничего существен¬
ного; прямо нс знаешь, что и думать: то ли нечего сообщать, или
по каким-то причинам об успехах наших войск нс сообщают»
(2 марта 1942 г.)2(н). 7 марта П. Н. Лукницкий так описал состоя¬
ние горожан: «Все напряжены в ожидании радостных вестей
с фронта, так хочется всем скорейшего прорыва блокады!»200 201
«Ходит слух, что летом начнется наше наступление по снятию
блокады. А вдруг к осени мы уже вернемся в Гатчину, а 1 сентя¬
бря, как всегда, пойдем в школу», - записывает 8 марта в днев¬
нике ленинградский подросток202. «Неужели в марте не снимут
блокады?» - вопрошает 9 марта Г. А. Гсльфер203. В тот же день,
по свидетельству из дневника О. В. Синакевич, когда с фронта
приехал муж ес племянницы, «Костю все засыпали расспро¬
сами. Он ручался, что к концу марта кольцо блокады будет
прорвано - самое позднее к 1 апреля. На это приказ Сталина,
а он как главнокомандующий учитывает ситуацию и связанные
с нею реальные возможности и нс дал бы такого приказа, если
бы это было неосуществимо. И это будет осуществлено, может
быть, даже раньше намеченного срока, может быть, еще и до
20 марта. Прорвать кольцо нс трудно, но важно при этом воз¬
можно больше уничтожить немцев, а для этого надо их самих
окружить кольцом. Словом - скоро, скоро конец всем мучениям
ленинградцев, только продержитесь еще немного... Голова кру¬
жилась от его бодрых и уверенных слов»204. «Все попытки про¬
рыва блокады пока безуспешные» (18 марта)205. Появившийся
в доме И. А. Владимирова товарищ сына-фронтовика «в своих
рассказах... ярко обрисовал положение на фронте вокруг Мги,
причем определенно сообщил, что Мга етцс в руках врагов»
200 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гт. С. 47. 48.
201 Лукиицкии 11. И. Ленинград действует... Фронтовой дневник
(22 июня 1941 г.-март 1942 г.). С. 708.
202 Самый страшный шд блокады (Д. Афанасьев)//Сталева Т. В. «Бло¬
кадных детей просветленные лица». Художественно-документальные
очерки. М.; Торопсц, 2010. С. 36.
203 Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 24. Л. 15.
2(W OP Р11Б. Ф. 163. Бд. хр. 31. Л. 81.
2И* Дневник Виктора Жиюмирского.
233
(6 апреля)20'’. Такие сообщения фронтовиков, очевидно, стано¬
вились основанием для новой волны слухов.
После тою как не сбылись надежды на снятие блокады
к 23 февраля, ленинградцы стали очень рассчитывать на успех
к другому празднику. Об этом говорят записи из дневника
М. М. Кракова: «По сведениям и по докладу в райкоме - мы
накануне больших событий: май-июнь должны решить судьбы
войны, которая в основном должна закончиться в 1942 г.»
(8 апреля)206 207. «Сейчас все ждут выдачи дополнительных продук¬
тов к 1 мая. Говорят даже о выдаче водки! И конечно, о снятии
к этому сроку блокады...»(19 апреля)208. «Все в каком-то напря¬
женном ожидании. Оптимисты ждут чего-то необычайного
к 1 мая, но как-то не верится в чудеса...» (18 апреля)209. «Город
полон слухами. Много говорят, что с 4 часов ночи началось
наше наступление, что якобы днем даже передавали но радио
об освобождении Царского и Павловска, что принимаются
телеграммы в Лусу. Во всяком случае, подавальщица столовой
Академии художеств получила от дочери письмо из Дедовичей -
со штампом полевой почты» (20 апреля)210 *. «Вчера в городе пере¬
давался слух якобы с фронта, что наши начали наступление, -
записала 29 апреля М. С. Коноплева, - что «федюнинцы» уже
прорвали фронт, но объявят об этом только первою мая. когда сам
генерал Федюнинский будет присутствовать на параде.. .»2М Одно¬
временно в городе бытовали и другие вести: «Ввиду упорных
слухов, что немцы готовятся 1 мая начать общее наступление по
всему кольцу блокады на город, все празднования и первомайские
демонстрации отменены»212 * *.
Первомай не принес долгожданного освобождения
города, напротив, породил пессимистические настроения:
«Сталин сказал, что 1942 г. должен быть гибельным для
206 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 136.
21,7 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11.Д.52.Л. 17.
Там же. Д. 54. Л. 6.
lw Абрамсон В. //. Дневник войны. С. 165.
?,у Барпнпиевич А. А. Блокадный дневник // Звезда. 2011. 6. С. 106.
:м ОР РНЬ. Ф. 368. Кд. хр. 2. Л. 59, 60.
Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 141.
234
Германии. Что-то я не верю этому, гак как он говорил, что
недалек тот час, когда будет снята блокада Ленинграда, а ей
не видно и конца» (4 мая, И. А. Савинков)213. «Почти на всех
предприятиях собрались митинги, на которых зачитывался
первомайский „Приказ*4 тов. Сталина „об общем наступлении
на всех фронтах, о том, чтобы в текущем 1942 г. не осталось
ни одного германца44. Хорошо! Я очень рад, но будет ли это
выполнено? Боюсь, что едва ли удастся, уж чересчур немцы
хитры и крепки. Пока еще ничего не слышно утешительного,
а немцы чуть ли не ежедневно обстреливают и бомбят наш
юрод, и только 1 мая было затишье»214. «В приказ - окончить
войну с Германией в 42-м году - ч го-то нс верится. Демагогия.
Конца блокады нс видно» (20 мая)215.
Тем не менее, после первомайских напряженных ожи¬
даний и разочарований общественное мнение Ленинграда
не успокоилось. Наряду с прежними надеждами на победу под
Ленинградом появились новые упования на мир. «В сводке -
трафаретное: „Ничего существенного нс произошло44. А все
мы чувствуем, как звенит туго натянутая тетива, с которой
вот-вот должна сорваться стрела урагана крови, огня, смерти,
разрушений, быть может, еще невиданных и неслыханных
в мировой истории. Люди, обманываясь временным замедлением
объявленного „весеннего наступления44, поговаривают шепотком
о мире. Мир, перемирие, дескать, быть может, будет объявлено.
Чем только люди себя не тешат в эти страшные дни!..» (7 мая
1942 г.)216. «В газетах, по радио, в информационных сводках
по-прежнему: „На фронтах ничего существенного нс произо¬
шло44. И люди уже с удивительным легковерием стали говорить,
что никакого наступления не будет, что скоро мир, что все будет
кончено к лету. И этими иллюзиями живут. Вот чем живут кругом
меня люди! Иначе, лиши их этой легкой веры, они нс могли бы
жить! Разочарование им нс мешает создавать новые иллюзии,
самые разные надежды. Так создан человек!» (12 мая)217.
2.3 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 99. Л. 36.
2.4 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 142.
2.5 Ольга. Запретный дневник. С. 104.
216 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 670.
217 Там же. С. 679.
235
Майская молва 1942 г. отразила вновь усилившиеся мета¬
ния, неустойчивость общественного мнения и психологической
атмосферы Ленинграда. «В городе, вероятно, для самоуспокое¬
ния, говорят, что наши прогнали немцев из Лигово, Стрельны
и Петергофа, но что в Гатчине еще находится германский штаб.
Сегодня слышала, что будто бы Павловск после упорного боя
отбит у немцев нашими частями» (12 мая, М. С. Коноплева)21*.
«Позавчера, как говорят ,,злыс языки", немцы перешли
в наступление на Ленинград, в районе Лигова, в направлении
Кировского завода. Однако путь им преградили пушки фортов
и Кировского района. ...Немцев, видимо, все же остановили»
(14 мая, А. Т. Кедров)219. «По слухам, от Гатчины осталось ровное
место, усыпанное горелыми бревнами, щепками и кирпичами.
Жить там больше нс придется. Да и в Ленинграде долго ли?»
(17 мая, А. И. Августынюк)220. И все же горожане продолжали
страстно ждать хороших вестей, радуясь победам на других
фронтах: «С большим удовлетворением слушали сегодня по
радио об успехах нашей армии на харьковском направлении -
это радостное известие примиряет нас с переживаемыми
трудностями и все еще продолжающейся блокадой» (18 мая,
М. С. Коноплева)221. Тем, кто пережил страшную зиму, казалось,
что наступает конец их испытаниям, а летом, конечно же, бло¬
каду снимут222.
Впрочем, страстно ожидаемого события нс произошло,
а состояние умов горожан было очень противоречивым.
Блокадники снова и снова обсуждали близкое освобождение
Ленинграда, назначая новые победные даты, одновременно
опасаясь ухудшения ситуации. Предметом слухов чаще всего
становилось положение в ближайших пригородах, особенно
Лигове. «По городу опять поползли тревожные слухи о положе¬
нии на ленинградском фронте, - записывает 27 мая М. С. Коно¬
плева. - Сегодня говорили, что немцы, укрепившиеся на Петер¬
гофской дороге у больницы Форсля, сильно потеснили наши
части, находящиеся у Путиловского завода. Говорят также, что
2,8 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 67, 70.
2,4 ЦГАИИД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 44. Л. 73.
220 Там же. Д. 2. Л. 35.
221 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 72.
222 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. М.. 1996. С. 533.
236
белофинны едва нс захватили Шлиссельбург, а может быть,
и захватили.. .»22' «Ходят слухи о приказе любой ценой к 14-му
числу отогнать немцев от Лигова, Царского и Павловска. Войск,
якобы, направляют чуда великое множество. Бомбежки ладож¬
ской дороги и откладывание эвакуации объясняются именно
этим» (6 июня 1942 г.)* 224. «По слухам, генералов Фсдюнинского
и Мерецкова, шедших к нам на помощь, отправили на юг, на их
место назначены другие. Беда, как это все бездарно. Значит,
мы остаемся в нашей мышеловке, обреченные на медленное
умирание. Все устали, все впали в пессимизм» (7 июня)225.
«Настроение в городе тревожное: фашисты прорвали наш фронт
иод Воронежем. Говорят, что упорные бои с крупными силами
неприятеля идут и на северном фронте, в районе Токсово»
(14 июля, М. С. Коноплева)226. «Судя по приватным разговорам,
наши войска якобы заняли одну деревушку перед Лигово»
(20 июля, А. Т. Кедров)227. «Говорят, немцы выбиты из Лигово,
выбиваются из Стрсльны, а в районе Петергофа попали в наше
окружение - на днях по Международному проспекту вели плен¬
ных немцев» (22 июля, М. С. Коноплева)228. «Сегодня - с рассвета
и до сих пор дичайшая наша канонада, - говоряч; наступление
наше, и хорошее. Опять Лигово берем? Уже три раза брали, и три
раза нас оттуда выставляли - за конец июля» (3 ав1уста)229. «Ходят
слухи - наши взяли Павловск, но это только слухи, официального
ничего нет» (4 августа, А. Лспкович)230. «Почему-то последние
дни ленинградцы убаюкивают себя слухом о скором окончании
войны» (6 августа, М. С. Коноплева)231.
Блокадники писали о страстно желаемом: «Иногда меч¬
тается: Гитлера убрали с дороги. Германский народ выбирает
другое правительство. Ведутся переговоры о мире. Заключается
перемирие. Война [о]кончена!.. Сон, золотой несбыточный сон.
;2' ОР РНЬ. Ф. 368.Ед. хр. 2. Л. 75.
224 Барташевнч А. А. Блокадный дневник. С. 122.
225 Шапорина Л. В. Дневник. С. 329.
226 ОР РПЬ. Ф. 368. Ед. хр. 3. Л. 3 об.
227 Ц1АИГ1Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 44. Л. 91.
22* ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 3. Л. 5 об.
22v Ольга. Запретный дневник. С. 128.
г'и Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л. 20 об.
231 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 3. Л. 9 об.
237
Покуда кошмар жестокости, террора, убийств и крови, крови...
В Польше идут свирепые кровавые расправы, в Голландии
тоже, в Норвегии тоже, в Югославии тоже...» (20 мая 1942 г.)232.
Ожидания хороших вестей с фронта были столь сильными,
что инструктор Василсостровского райкома ВКП(б) А. М. Буя¬
нов, предвосхищая в своем дневнике их появление, давал волю
воображению: «Надеюсь, что вот-вог наступит перелом на юге
и враг начнет захлебываться от „побед41 собственной кровью.
Что-то принесет нам август? В один из дней проснешься и услы¬
шишь: „Врагу нанесен решающий удар. Гитлеровские банды
в панике бегут. Второй фронт открыт. В результате в Берлине
вспыхнуло восстание. Штурмовые отряды СС расправляются
с населением немецких городов, где происходят массовые вол¬
нения. Гитлер и его клика издали приказ: „Патронов, снарядов
и бомб не жалеть - уничтожать города, истребляя до последнего
жителя41. Посеял ветер - уродилась буря. ...Оккупированные
области - районы GCCP, Литвы, Латвии, Эстонии, Бессарабии -
очищены от последнего солдата фашистской Германии. Войска
союзников очистили Францию, Бельгию, Голландию, Данию.
Бои продолжаются на старых границах Германии, в Польше
в районе Лодзи и в Норвегии44...Скоро так будет» (29 июля)233.
«А пушки все грохочут, и радио весело играет. По слухам, мы
начали здесь наступление» (25 августа)2'4. Горожанам казалось,
что их ожиданиям суждено сбыться. «По всем сводкам и слухам,
на Ленинградском фронте (район Волхова) идет наступление
наших частей» (10 сентября, М. М. Краков)235. Однако вторая бло¬
кадная осень нс принесла ленинградцам радости избавления от
осады, эмоциональное состояние горожан оставалось столь же
неопределенным. «Последнее время настроение в городе тревож¬
ное: радио упоминает три направления, где развертываются воен¬
ные действия - Моздок, Сталинград и Синявино. Последний - это
путь на Ленинград, - записывает 28 сентября М. С. Коноплева. -
.. .Говорят, что по разработанному Гитлером плану, взяв Сталин-
фад, фашистская армия пойдет в обход на Москву» 236.
232 Кпян'в Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 693.
ЦГАИНД С116. Ф. 4000. On. 11. Д. 19. Л. 47.
234 Шапорина Л. В. Дневник. С. 357.
235 1 (ГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 52. Л. 34.
2V’ OP РНЬ. Ф. 368. 1£д. хр. 3. Л. 14 об.
238
Надеясь на скорое освобождение, ленинградцы задумы¬
вались о второй блокадной зиме, с тревогой ждали ее. Горо¬
жане невольно вспоминали страшные испытания, выпавшие
на их долю год назад. У многих мелькала тревожная мысль,
нс последуют ли за первыми морозами перебои в снабже¬
нии продовольствием, нс нарушится ли работа водопровода
и канализации, не остановится ли трамвай. Слишком свежи
были в памяти все бедствия минувшей зимы, обрушившиеся
на город одновременно с наступлением холодов237. Все чаще
в дневниках блокадников появляются записи о второй голод¬
ной зиме в осажденном городе, которую нс перенести. «Как
мы выжили! И сколько нам осталось жить? Если не убьют,
нс ранят, то июнь, июль, август, сентябрь и половину октя¬
бря. А там что будет? Вторая зима страшнее минувшей»
(30 мая 1942 г.)238. «На фронте у нас дела, по-видимому,
неважны, чтобы не сказать - плохи. Что ждет нас? Вторую
осень (о зиме и думать нечего) мы нс переживем» (1 июня)239.
«Задумались ленинградцы о своей судьбе. Зимы боятся. До сих
пор ведь нет воды, нет электричества и даже хоть % литра
керосина, нет спичек, и самое главное - нет дров!» (1 июля)240.
«С каким страхом все ждут эту зиму. Опять ледяной холод,
темнота, остановившийся трамвай, замерзший водопровод»
(5 сентября, И. Д. Зеленская)241. Угроза новой гибельной бло¬
кадной зимы пугала настолько, что, очевидно, главным для
многих ленинградцев было подготовиться к ней. «Ленинград
живет сейчас под знаком дров и овощей, листьев главным
образом. И как зимой все тащили гробы и мертвецов, так
сейчас, как муравьи, тащат доски и бревна, возят их в трам¬
вае, на тележках. А о Сталинграде, бедном Царицыне, где
происходит ожесточеннейшее и кровопролитнейшее в мире
сражение, никто нс думает и нс говорит: запастись бы хряпой
или капустой, ботвой от турнепса, какими-то досками, перези¬
мовать лучше, чем в прошлом году, - единственный помысел,
а что там, за кольцом блокады, творится, все равно. Лишь бы
237 Очерки истории Ленинграда. Т. 5. Л.. 1967. С. 317.
Князев Г. А. Дни неликих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 718.
7,4 Шапорина Л. В. Дневник. С. 325.
24и Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 768.
ЦГАИИД СПб. Ф. 4000. Он. 1 Г Д. 36. Л. 98.
239
персжтпь, выжить» (27 сентября )242. О состоянии глубокой пси¬
хологической тревоги, в котором находились горожане, свиде¬
тельствует запись М. С. Коноплевой, оставленная 18 октября
1942 г.: «Страх перед наступающей второй зимой гонит многих
из города. Летом, когда было тепло, обо всем пережитом послед¬
ней зимой мало думали. Теперь, с наступлением холода, все
снова всплывает в памяти, и люди хотят бежать не оттого, что
в настоящее время невыносимо жить, а из страха перед тем, что,
может быть, придется пережить зимой. Многие за лето успели
поправиться, но много еще осталось таких, смотря на которых
думается: скольких еще ленинградцев мы нс досчитаемся
к будущей весне?»243
Однако в городском сообществе были нс только опасения
и страх, но оптимизм и решимость преодолеть испытания.
В конце октября 1942 г. художник В. М. Коиашевич записал
в дневнике: «Вступаем во вторую военную зиму. Откуда-то
уверенность - тайная, внутренняя, - что она, эта зима, нс будет,
нс может быть такой страшной, как прошлая, ведь сейчас
лучше, чем в прошлом году в это время с продовольствием,
есть немного дров. Может быть, отсюда и эта смутная уверен¬
ность в некотором небольшом благополучии, которая - хочется
верить - не изменит»244. Такие оптимистические суждения были
связаны, очевидно, с тем, что в юроде после ухода на фронт,
гибели и эвакуации большей части населения оставалось значи¬
тельно меньше людей, были увеличены карточные нормы хлеба,
меньшей виделась угроза штурма Ленинграда.
Наступление Красной армии под Сталинградом изменило
психологическую атмосферу в блокадном городе: «В народе
говорят о близком конце войны. Старушки пророчат: „4 января -
по Библии высчитано...“» (23 ноября)245. «Вчера и сегодня вссе-
242 Шапорина Л. В. Дневник. С. 363.
243 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 3. Л. 15 об.
2и Подвиг века. Художники, скульпторы, архитекторы, искусство¬
веды в поды Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда.
Воспоминания, дневники, письма, очерки, литературные записи / Сост.
Н. Напорная. Л., 1969. С. 86.
24< Вишневскии В. В. Ленинград: Дневники военных лет: В 2-х кни-
iax. Кн. первая. С. 287.
240
лыс сводки ил-под Сталинграда. Народ повеселел» (24 ноября,
Б А. Белов)246. «Уже несколько дней, как, встречаясь со знако¬
мыми на улице, первыми словами обмениваются поздравле¬
ниями, или выражением радости по поводу нашего наступления
под Сталинградом. Все полны этим известиями... .Большинство
уверено, что это начало разгрома Гитлера. Я даже боюсь в это
верить. Это то, о чем мечтает (какое неподходящее слово!), чего
больше всего желает каждый (почти) ленинградец» (25 ноября,
Л. К. Заболотская)247.
Хотя ситуация в городе к концу 1942 г. оставалась крайне
сложной и тяжелой, настроение горожан было довольно опти¬
мистичным: «Ходят слухи, что немцы уводят войска из-под
Ленинграда. Говорят, что вскоре начнется наступление и у нас,
на Ленинградском фронте» (6 декабря, С. К. Островская)248. Бло¬
кадники страстно ждали этого наступления и военного успеха
у Ленишрада: «На фронтах дела хорошие. Везде наши продвиже¬
ния и серьезные нас тупления. Но каким счастливым будет день,
когда по радио сообщат в „последний час“ о прорыве блокады
у Ленинграда! Это будет словно известие об окончании войны»
(28 декабря, Т. Л. Янович)249. «Никто нам ничего утешительного
нс сообщал, все планы предстоящего наступления были секретны,
- вспоминает радиожурналист Л. Е. Маграчев. - Об этом нс писа¬
лось в газетах, а по радио на эту тему и заикнуться было нельзя.
Но вот удивительно - оглядываясь сейчас на прошлое, восста¬
навливая в памяти декабрь 1942 г., отчетливо вспоминаешь: да,
город был туманен, хмур, мрачен, да, угнетали усилившиеся
опять обстрелы, но что-то такое происходило (что - никто нс мог
объяснить), предчувствовались какие-то события, необыкновен¬
ные изменения к лучшему... Это ощущение буквально носилось
в воздухе, передавалось от человека к человеку. Может быть, это
были слухи... Но слухи приятные, радостные. И когда, скажем,
в очереди какая-нибудь старушка доверительно сообщала:
„Слыхали? Наши-то уже Мгу взяли?“ - ниш ее слов не опро¬
вергал, хотя сам ничего такого не слышал. Каждому хотелось
246 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. И. Д. 9. Л. 98.
247 Там же. Д. 30. Л. 14 об.
24Н ОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 15. Л. 93.
244 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Ом. 11. Д. 122. Л. 23 об.
U' R 'I !1янкснмч
241
в :m> верить»2"0. Особенными ожиданиями было прошпано
начало нового 1943 г. «Последние дни все упорнее слухи
о готовящемся наступлении на Ленинградском фронте, - пишет
15 января М. М. Краков. - А сегодня уже разговоры о боях.. .»251
«Несколько дней мы жили в большом напряжении. Ходили
слухи о победах под Ленинградом, говорили, что обстрелы
и налеты на него связаны с крупными передвижениями наших
войск» (19 января)2'2.
Радость горожан от известия о прорыве блокады, в которой
проявились накопившиеся за долгое время эмоции, была oipoMHa.
«Блокада разбита, мы ждали этого прошлой зимой, думали, логом
случится, - записала в дневнике Т. Л. Янович. - ...Сколько
ночей было полно мечтами о прорыве блокады! Сколько раз,
возвращаясь с работы, усталая, я мечтала об этом дне! „Только
жди“ - есть такое хорошее стихотворение. Мы ждали, как воз¬
любленная своего любимого, ждали, верны своему слову и вот
дождались»253. Ка*и в прежнюю пору печали, тревог и надежд,
в эту минуту торжества человеку было очень важно ощущать
единство с другими людьми и со всем городом, символом кото¬
рого стало радио, о чем ленинградка написала с благодарностью:
«Если бы нс радио, я, наверное, умерла бы от разрыва сердца,
но радио, милое радио, оно пело, играло, поздравляло и лико¬
вало вместе со мной, мы вместе с ним»254. Великая радость
горожан от прорыва блокады сочеталась с оптимистическими
представлениями о дальнейшем развитии событий: «Говорят,
что под Ленинградом немцев медленно берут в такое же окру¬
жение, как под Сталинградом» (27 января, С. К. Островская)255.
«Говорят, Сталин приедет. Я думаю встречать войска Волховского
фронта» (6 февраля, М. М. Краков)256. «Ходят упорные слухи, что
8-я ТЭС взята нами, непробиваемая стена разбита наконец, будто
бы окружен Павловск и Детское Село, немца будто бы угнали
2<° ЦГАЛИ СПб. Ф. 520. Он. 1. Д. 250. Л. 40, 41.
24 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 52. Л. 50.
252 Папикова-Рубсц К. В. Они учились в Ленинграде. Дневник учи¬
тельницы. С. 134
25' ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 122. Л. 26 об., 28.
254 Там же. Л. 26.
255 ОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 15. Л. 101.
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 52. Л. 60.
242
за Поповку н т. д.» (18 февраля)237. Одновременно в сознании
горожан вновь возникает тревога: «Ленинградцы - большие
фантазеры. В день прорыва блокады 18 января все ликовали,
обнимались, плакали и немедленно начали мечтать о хлебе, хотя
почти все ясно осознали, что прорыв - нс снятие блокады»257 258.
11ослсднсе замечание свидетельствует: ленинградцы, наученные
горьким и страшным опытом блокады, были далеки от мысли
о том, что все их невзгоды позади.
Весной и летом 1943 г. молва продолжала играть в городе
существенную роль: «Первомайский приказ тов. Сталина осве¬
тил положение воюющих сторон, но все-таки определенного
ничего не видно, и о мире ходят лишь „бабские слухи44»259.
Ленинградцы все больше уверялись, что город удастся отстоять,
несмотря на то что враг был так близко. Школьная пионервожа¬
тая К. И. Кутьина записала 8 сентября 1943 г. в своем дневнике:
«Каждый вечер около радио мы жадно слушаем „От Советского
Информбюро44 и каждый раз слышим о новых точках, осво¬
божденных от немцев. Да что и говорить?.. Вот я здесь сижу
на Васильевском... ненавижу немцев, которые находятся около
другой части Ленинграда - Кировского завода. Даже выйдя
на берег Финского залива, видишь немецкие вышки. И все-
таки немцы не возьмут Ленинград! В этом я не сомневаюсь!»260
«В народе говорят: „15 сентября - мир44»261.
Таким образом, в течение всей блокады положение
на фронте оставалось центральной темой стихийного общения
горожан. Метавшиеся между отчаянием и надеждой ленин¬
градцы чрезвычайно внимательно следили за ситуацией на всех
фронтах, а главным предметом этой молвы было положение
самого города-фронта.
257 Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших и во
славу живущих. Письма читателей с фронта. Дневники и воспоминания
сотрудников Публичной библиотеки. 1941-1945. СПб., 1995. С. 83.
258 Там же. С. 84.
259 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Ьлокадные заметки 1941-1944 гг. С. 159.
260 Титомиров В. И. Кольцо Гитлера: Незабываемое. Пережитое:
Документальная повесть. СПб., 2004. С. 216.
:м Вишневский В. В. Ленншрад: Дневники военных лет: В 2-х кни¬
гах. Кн. вторая. М., 2002. С. 153.
7. ПОВЕДЕНИЕ ЛЕНИНГРАДЦЕВ
НАКАНУНЕ И В НАЧАЛЕ БЛОКАДЫ
Продовольственные трудности появились в СССР еще
перед войной. Положение в довоенном Ленинграде было
относительно благополучным. Однако накануне войны и даже
после се начала гбродская власть нс сумела предвидеть раз¬
вития ситуации, недостаточно оперативно и гибко реагируя
на стремительно ухудшавшиеся условия продовольственного
снабжения города.
Более того, при создании продовольственных запасов были
допущены тяжелые просчеты, целый комплекс упущений.
С опозданием, лишь на 27-й день войны, когда враг находился
на подступах к Ленинграду, была введена карточная система
снабжения населения. Тем самым был нанесен существенный
урон экономии и накоплению продовольствия1. Резкому ухудше¬
нию продовольственного положения в городе способствовали
просчеты в сохранении и распределении продуктов питания:
непродуманное отоваривание карточек, плохие учет и охрана
имеющихся продуктов на складах, базах и в магазинах, низкий
уровень проведения уборочных работ по заготовке картофеля,
капусты и других овощей2.
1 Ежов М. В. Роль Ленишрадского городского совета депутатов тру¬
дящихся в обороне города // Жизнь и быт блокированного Ленинграда:
Сб. науч. ст. / Отв. ред. Ь. П. Белозеров. СПб.. 2010. С. 36.
2 Бе.юуеров В. II. Они выстояли и победили // Жизнь и быт блоки¬
рованного Ленинграда. С. 47.
244
Большинство жителей Ленинграда не были в достаточной
мерс обеспечены жизненно необходимым продовольствием.
Энергетическая ценность и объем питания сниженных в ноябре
1941 г. карточных норм перестали соответствовать физиологи¬
ческим нормам, необходимым для поддержания организма3.
Кроме того, продукты, которые выдавались по карточкам,
ленинградцам не всегда удавалось получить из-за отсутствия
продовольствия или гигантских очередей.
Между тем, соглаено официальной информации, ситуация
с продовольствием в городе еще накануне войны и блокады
была очень непростой. К 21 июня 1941 г. на ленинградских
складах имелось: муки - на 52 дня, крупы - на 89, мяса - на 38,
масла животного - на 47, масла растительного - на 29 дней4.
Военно-политическая бюрократия хорошо знала, что в Ленин¬
граде накануне войны не было достаточных запасов продо¬
вольствия, топлива и медикаментов на случай длительной
обороны. Однако надлежащих мер к созданию таких резервов
не предпринималось, и опыт советско-финляндской войны
учтен не был. Дефицит продтоваров сохранялся до самой
войны5.
Тревожной ситуация с продовольствием в городе продол¬
жала оставаться и после начала войны. На 1 июля 1941 г. крайне
напряженным было положение с запасами зерна: на складах
«Заготзсрна» и мелькомбинатов города имелось 25 842 т муки,
10 082 т крупы, 4350 т овса и ячменя. Кроме того, на мельком¬
бинатах им. Кирова и им. Ленина имелось 7307 т зерна. Эти
запасы обеспечивали Ленинград мукой на 2 недели, овсом -
на 3 недели, крупой - на 2,5 месяца6.
3 Ленинградская блокада. Медицинские проблемы - ретроспек¬
тива и современность. М., 2003. С. 10.
4 Непокоренный Ленинград. Краткий очерк истории города
в период Великой Отечественной войны / Отв. рсд. В. М. Ковальчук.
Л.. 1985. С. 92, 93.
5 Иванов В. А. Миссия ордена. Механизм массовых репрессий
в Советской России в конце 20-х-40-х it. (на материалах Северо-Запада
РСФСР). СПб., 1997. С. 266, 267.
6 Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне
Ленинграда в годы Великой Отечественной войны 1941-1944 / Огв. ред.
Л. Р. Дзенисксвич. СПб., 1995. С. 209, 210.
245
При всей кртисиостп ситуации власти не приняли доста¬
точных мер по охране продовольствия, установлению контроля
над его резервами. Никакого беспокойства по поводу положения
с продуктам!! в Ленинграде нс проявлялось, пока специальные
представители Государственного комитета обороны не выяс¬
нили, что к 27 августа, к тому дню, когда практически была
нарушена железнодорожная связь с Ленинградом, в наличии
был в среднем месячный запас продуктов. За вполне благопо¬
лучным фасадом уже назревала страшная перспектива7.
Горожане с волнением наблюдали за переменами, кото¬
рые принесла война, испытывали растущую тревогу за жизнь
близких. После того как последний железнодорожный путь,
связывавший город со страной, был перерезан, ленинградский
подросток слышал взволнованный разговор родителей: «Мама,
всхлипывая, приговаривала: „Только бы Нннульку сохранить44.
Сестренке не было еще и трех месяцев»8.
Катастрофическое продовольственное положение Ленин¬
града, о котором руководство города и страны догадывалось
уже в конце августа, а точно узнало 12 сентября после пере¬
учета всех съестных запасов, было тайной для большинства
горожан9. Представляется, что нс только Д. С. Лихачев, кото¬
рого справедливо упоминает Н. Ю. Черспснина, но и многие
другие ленишрадцы, основываясь на своем жизненном опыте,
интуитивно понимали масштаб опасности, нависшей над
городом.
Война и блокада поставили большинство ленинградцев
перед необходимостью решения тех проблем, с которыми
до войны им нс приходилось сталкиваться. Это были элементар¬
ные и одновременно императивные проблемы, которые прежде
решались при участии государства. Речь шла о безопасности,
обеспечении теплом, охране жизни и здоровья, похоронах,
но прежде всего о снабжении продовольствием. * *7 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. М., 1996. С. 214,
215. 302.
* каиков В. Память блокадного подростка. Л., 1989. С. 27.
4 Черепетта Н. Ю. Голод и смерть в блокированном городе
//Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский
аспект / Отв. рсд. А. Р. Дэеннсксвич. СПб.. 2001. С. 46.
246
7.1. «Да, не умели мы еще совсем недавно
ценить жизнь!»
Готовились ли ленинградцы к блокаде и прежде всею
к голоду? Насколько адекватно горожане оценивали ситуацию?
Надо сказать, именно отсутствие продовольствия и тепла привело
к массовой гибели людей. Главную опасность для осажденных
представляли не военные действия врага, а ею союзники - голод
и холод. Даже наступавшие войска не несли таких потерь, как
городское население10. Между тем, смертность в Ленинграде
стала расти с июля 1941 г. Если принять за 100 % среднюю цифру
умерших в первом полугодии 1941 г. (3738 чел., данные по 15 заг¬
сам), то в июле она составила 1! 1 %, в ашустс 143,6 %, в сентябре
182 %, в октябре 196.7 %, то есть выросла в два раза11.
Горожане фиксировали ухудшение ситуации после начала
осады. О блокадном дневнике М. В. Машковой, работницы Госу¬
дарственной Публичной библиотеки, нынешний сотрудник Рос¬
сийской Национальной библиотеки Н. Б. Рогова пишет: «В нем
запечатлелась неприкрытая правда жестокого времени, когда
для каждого блокадника „завтрашний день висит в воздухе" как
давящий груз разрешения одной и той же проблемы: „чем будем
питаться", - и упирается только в один ответ - „неизвестно"»12.
«Постоянные заботы об обеде. Вообще познакомился с чувством
голода» (19 сентября 1941 г., С. И. Зверев)13.
Почему далеко нс все горожане готовились к голоду? Дело
в том, что довоенный Ленинград в продовольственном плане был
достаточно благополучным городом. В любом магазине можно
было приобрести все необходимые товары, поэтому нс было
нужды накапливать их впрок14. Отсутствие запасов продуктов
10 На защите невской твердыни. Ленинградская партийная органи¬
зация в годы Великой Отечественной войны. Л., 1965. С. 271.
11 Черспетша //. Ю. Голод и смерть в блокированном городе. С. 46.
12 Рогова Н. Ь. Боль, мужссзво и долг. Они спасали книги // Жизнь
и бы г блокированного Ленинграда. С. 250.
,я Память: Письма о войне и блокаде / Сост. А. К. Варсобин,
И. Б. Лисочкин. Л., 1987. С. 104.
14 Ье.юзсров Ь. II. Противоправные действия и преступность в усло¬
виях голода // Жизнь и смерть в блокированном Ленинфаде. Историко-
медицинский аспект. СПб., 2001. С. 250.
247
накануне блокады у большинства горожан историк М. И. Фро¬
лов также объясняет тем, что до войны жители Ленинграда
нс испытывали каких-либо трудностей с приобретением таких
товаров. Цены были доступны даже для малооплачиваемых
категорий населения15. На вопрос о довоенной жизни ленин¬
градка М. П. Кузьмина отвечает: «До войны хорошо жили.
В магазинах всего хватало. Проблем нс было»16.
Жизнь обычных ленинградцев до войны была далеко
не безмятежной: о магазинных очередях знали не понаслышке.
Однако блокадная действительность оказалась столь тяжкой,
невыносимой, что мирная жизнь стала представляться горожанам
временем беззаботным, чудесным. «В разговорах часто вспоми¬
нали довоенную жизнь, она представлялась чем-то вроде ска¬
зочного сна. И всегда излюбленной темой была еда»17. «Где-то
в безвозвратном отдалении маячила та жизнь... Она казалась
нам крайне неблагоустроенной, когда мы ею жили; а сейчас это
было как в сказке: вода, бегущая по трубам, свет, зажигающийся
от прикосновения к Аюнкс, еда, которую можно купить...»18 «Все
как заклинание повторяют: „Как хорошо мы жили“, - записала
2 октября 1941 г. в дневнике научный сотрудник Института
этнографии Л. В. Хомич. - Только теперь мы по-настоящему
оценили нашу довоенную жизнь с ее мирными заботами
и радостями»19. Музыкант М. А. Бихтер отметил 12 октября
1941 г.: «Если бы кто-нибудь пожелал иметь образное пред¬
ставление о мирных, хражданских моментах нашей жизни - ему
следовало бы прочитать одну из глав „Записок из Мертвого
дома“ Достоевского. Из нес он получил бы понятие о полней¬
шей зависимости от всего, без чего человек нс может обойтись,
тесным кольцом сжимающего его угрюмого, равнодушного, без¬
жалостного окружения. Если бы кто-либо захотел представить
себе нашу жизнь в целом, ему бы могла послужить поэма Данте
15 Фролов М. И. «Салют и реквием». Героизм и тра1едия ленинград¬
цев 1941-1944 гг. СПб., 2003. С. 69.
и’ Из личного архива В. В. Волковой.
17 Готхарт С. И. Ленинград. Блокада // Две судьбы в Великой Оте¬
чественной войне. СПб., 2006. С. 67.
18 Гинзбург JL Я. Записки блокадного человека // Гинзбург Л. Я.
Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб., 2002. С. 616.
и Из истории Кунсткамеры (1941- 1945). СПб.. 2003. С. 194.
248
образцом неотступных, со всех сторон ожидающих человека
мучений...»20 «Кажется, что настоящее длится всегда, беско¬
нечно, с самого начала, и будет длиться так же (словно и роди¬
лась в осаде, словно и никогда ничего другого не было, словно
никогда ничего не будет!), - фиксирует свое состояние в ноябре
1942 г. С. К. Островская. - Прошедшее похоже на сказку, слы¬
шанную в детстве, очень далекую и совершенно фантастиче¬
скую сказку. А перед будущим закрыты все реальные двери: это
же настоящее - осада есть, осада была, осада будет»21. Художник
Т. Н. Глебова записала в дневнике: «Мы лишены света, воды,
еды, спокойствия и природы. В каменных ящиках города, рас¬
считанных на удобства водопровода, электричества и снабжения
продуктами, мы лишены всех этих насущных удобств и в силу
городских условий нс можем также обратиться к природе»
(6 декабря 1941 г.)22. «Да, не умели мы еще совсем недавно
ценить жизнь! А вот теперь научились, да кто знает, пригодится
ли эта наука? <...> Как бы мы были счастливы - бесконечно,
если бы можно было вернуть условия жизни довоенного вре¬
мени!» (16 декабря 1941 г.)23.
Опыт блокады нередко заставлял горожанина пересмотреть
свое отношение к довоенному прошлому, своему поведению.
«Как расточительны мы, как безобразно расточительны бываем
в мирное время! - записала в ноябре 1941 г. Е. К. Васютина. -
Даже нс верится теперь, когда узнали цену каждой щепки,
каждой капли воды. „Буржуйка'4 - предел наших мечтаний»24.
В это же время С. Б. Лелюхина сделала запись: «В этой сто¬
ловой до войны я часто видела убогих стариков, собирающих
объедки по столам. Официантки грубо расправлялись с ними,
без церемоний выталкивая вон. Но насколько же эти бедняги
20 Новая газета. 2010. № 39 - URL: http://www.novayagazeta.spb.
ги/2010/39/4 (15. 01.2012)
21 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее -
ОР РНЬ). Ф. 1448. Гд. хр. 15. Л. 90.
22 Глебова Т Н. Воспоминания о Павле Николаевиче Филонове
// Павел Филонов: реальность и мифы. М., 2008. С. 243, 244.
2S Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева // Люди
одной судьбы. СПб., 2005. С. 145.
24 Центральный государственный архив литературы и искусства
Санкт-Петербурга (далее - ЦГАЛИ СПб). Ф. 522. On. 1. Д. 40. Л. 26
249
были тогда счастливее, чем мы теперь...»:> Блокадница
Л. В. Кольцова рассказывает в интервью, о чем ленинградки
говорили, стоя в очередях: «Какими мы были дурами, выбра¬
сывали очистки от картошки, вот бы их сейчас...»25 26 «О жирах,
сахаре можно только мечтать, и вообще о пищевых продуктах
и питательных обедах вспоминаю, как о прекрасном снс. Все,
что я ел в прошлую зиму, превратилось в сказку и кажется
несбыточной мечтой» (январь 1942 г., Г. А. Гельфср)27. «До чего
же мало мы ценили в мирное время такие простые и такие пре¬
красные вещи, как ломоть черного хлеба, стакан молока или
чистой воды, чириканье воробья или, скажем, просто ночную
тишину за окном»28.
Драматический диссонанс между довоенным и блокадным
временем вызывал острую эмоциональную реакцию: «Чем ты
был, Ленинград? На улицах веселье и радость. Мало кто шел
с печальным лицом. Все, что хочешь, можно было достать.
Вывески „горячие котлеты", „пирожки", „квас", „фрукты",
„кондитерские изделия" - заходи и бери, только и дело было
в деньгах. Прямо не житье, а малина. И чем ты стал, Ленинград.
По улицам ходят люди печальные, раздраженные. Едва волочат
ноги. Худые. Посмотришь на разрушенные дома, на выбитые
стекла и сердце разрывается. Прочтешь вывеску и думаешь:
„Эго было, а увидим ли опять такую жизнь?" Ленинград был
городом веселья и радости, а стал юродом печали и горя»
(19 ноября 1941 г.. Б. Капранов)29. Четырнадцатнлстняя В. База¬
нова тогда же записала в дневнике: «Если бы 21 июня нам ска¬
зали: „21 ноября на улицах Ленишрада нс будет света, 21 ноября
вы получите 125 грамм<ов> хлеба и будете есть обед, состоя¬
щий из супа из грибов, обмененных на вино, горсточки риса,
25 Лелюмта С Б. Ленинградские записки - URL: http//3cs.ru/joimial/
inclex.php?LLEMLNT JD=16 (12. 01. 2012).
26 Из личного архива Н. Макаровой.
27 Центральный государственный архив историко-политических
документов Санкт-Петербурга (далее -- Ш АИНД СПб). Ф. 4000. Он. 11.
Д. 24 J1. 2 об.
:к Пантелеев А. И. Январь 1944. Из ciaporo дневника // Панте¬
леев А. И. Соб. соч. в 4-х томах Г. 3. Л.. 1984. С. 177.
2,> Будни Подвига' блокадная жизнь ленишрадцен в дневниках,
рисунках, документах / Сост. В. М Давид. СПб., 2006. С. 37, 38.
250
нсразваренных соевых бобов и из зеленых капустных листьев,
и будете с удовольствием вспоминать об ном обеде, 21 ноября
ны будете, как и прежде, как и в будущем, думать о бомбежках,
о голодной смерти, Ленинград будет в мешке, СССР в кровавых
слетах”, - сели бы нам сказали это, мы назвали бы говорящего
сумасшедшим. А теперь?»30
7.2. «Город в смятении»
В сознание и память ленинградцев, как и всех советских
людей, врезался первый день войны, который стал для многих
горожан днем забот о самом насущном. «В двенадцать часов
мы с мамой услышали по радио речь Молотова... И сразу
возникло ощущение: что-то огромное надвинулось и душит.
После передачи выбежала на улицу. Город в смятении. Люди
торопливо обмениваются словами, наполняют магазины, ску¬
пают все, что попадается под руку. Бессмысленно мечутся по
улицам. <...> В течение целого дня настроение было тревож¬
ным, напряженным. Только к вечеру все странно утихло. Будто
притаилось перед грозой»31. Срочно возвратившаяся 22 июня
в город известная ленинградская актриса М. Г. Петрова расска¬
зывала: «Это был уже другой город. Стояли очереди в магазины
и сберкассы»32. Другая блокадница вспоминает: «Сразу после
сообщения Молотова... вид нашей улицы совершенно преобра¬
зился. <...> Многие заспешили к продуктовым магазинам, перед
которыми образовались очереди, жадно старались покупать все
съедобное, вес, что только можно было схватить и унести с собою
домой, и возвращались обратно в тс же очереди. Гастрономы
осаждались толпами взволнованных жителей, очереди делались
огромными»'3. «О войне мы узнали в полдень, - вспоминает
С. Б. Лслюхина. - По радио говорил Молотов... Огромные
толпы народа слушали его речь у репродукторов, и длиннейшие
очереди выстраивались у магазинов»34.
яо Баранова В. Вчера было девять тревог... /7 Нева. 1999. j\i? 1. С. 128.
Скрябина Е. А. Страницы жизни М.. 1994. С. 106.
'2 МархасевЛ. С. След в зфире. СПб., 2004. С. 30.
,я Нератова Р. И. В дни войны: Семейная хроника. CI16.. 1996. С. 9.
'* Лелюхина С. />. Ленишрадскис записки.
251
Объявление о начале войны вызвало у людей обычную
в таких случаях реакцию. С первых часов после этого известия
горожане стали быстро скупать продовольствие: «Домохозяйки
бросились в магазины делать запасы. Мы купили кое-что,
но не очень много, так, на всякий случай»35. А. П. Остроумова-
Лебедева записала в дневнике о том, что сообщила се близкая
подруга: «Магазины переполнены, и настолько, что войти
в некоторые совершенно невозможно36. «22 июня весь день
магазины были полны народу, - зафиксировал Э. Голлербах, -
возникли огромные очереди за сахаром, маслом, крупами»37.
В тот же день актриса К. Я. Гурецкая отмстила в записной
книжке: «В городе сразу образовались очереди. За всеми про¬
дуктами. За керосином стояли громадные хвосты»38.
Критически оценивал поведение женщин в первый день
войны И. А. Владимиров: «Город закипел какой-то особой
нездоровой горячкой. У магазинов и лавок быстро образова¬
лись сотенные очррсди и все е волнениями и нескрываемым
страхом переговаривались, передавая всевозможные страш¬
ные новости. Ворвавшись в магазин, бабье раскупало все что
было, без всякого разбора. Во многих больших магазинах
происходили перебранки между покупателями и продавцами,
так что к вечеру у магазинов появились наряды милиции»39.
Аналогичное суждение коллеги зафиксировал в первый день
войны А. Забелин: «Пришел Антоныч. ...Растрогал меня.
Вынул из кармана авоську и говорит: „Вот мой стыд и позор.
Будь прокляты эти бабы. Как только сообщили о войне, побе¬
жал в магазин закупить продукты, и когда увидел, что там
Афанасьева А. Л. О блокаде // Библиотекари осажденного Ленин¬
града: Сборник воспоминаний, дневников, писем, документов. Вып. 1
/ Сост.. вегуп. с г. и ком. Н. С. Беляева. СПб., 2002. С. 19.
36 Сурис Б. «...Больше, чем воспоминанья». Письма ленижрадских
художников. Кн. 1. СПб., 1993. С. 35.
37 Гтиербах Э. Из дневника 1941 года // Голоса из блокады. Лснин-
фадские писатели в осажденном городе (1941-1944) / Сост. 3. Динаров.
СПб., 1996. С. 163.
зк ЦГАЛИ СПб. Ф. 509. On. 1. Д. 16. Л. 68 об.
3V Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 г г. / Подюювка текста, встун. ст., биоф.
очерк Н. И. Баторевич. СПб., 2009. С. 7, 8.
252
толпа таких же дураков, как я. сразу стало стыдно, и я пошел
к вам"»40.
Д. Н. Лазарев вспоминает о происходившем в городе
на второй и третий дни войны: «В ларьках на Сытном рынке
еще продают свободно крупу и сахар по 500 г на руки, поль¬
зуются спросом свечи, мыло. Очереди к ларькам растут»41.
«В первые дни войны люди с озабоченным видом сновали
по городу в надежде купить хоть какую-нибудь провизию.
У дверей больших магазинов выстраивались длинные очереди.
Помню, что очередь в соловьевский магазин на углу Невского
и Владимирского проспектов я занимала у кинотеатра „Титан"»
(Н. К. Булгакова)42.
Чрезвычайный рост покупательского спроса привел к рез¬
кому сокращению продуктов питания в магазинах. Выпускница
школы М. С. Аминова вспоминала, что в первый день войны
ее мама, «как и многие наши соседи по квартире, узнав плохие
вести, пошла в магазин закупать продукты. Покупали, кто
что мог, делали запасы, и все продукты в магазинах быстро
исчезли»43. «Домашние хозяйки у продуктовых магазинов
уже „организовали" очереди, хотя продуктов еще накануне
было вполне достаточно. Паническое настроение хозяек при¬
вело к тому, что вечером в магазинах уже не оказалось круп,
сахару» (22 июня 1941 г., В. М. Коноплева)44 45. «С началом войны
продукты начали незаметно исчезать с прилавков. Опустели
и фуражные магазины, где продавались съедобные крупяные
отсевки и высевки. Исчез плиточный жмых, исчезла дуранда,
исчезли отруби»43.
40 Дневник Анатолия Забелина - URL: http://3es.ru/journal/index.
php?ELLMLNT_lD=85 (14. 01. 2012).
41 Лспарен Д. Н. Ленинград в блокаде // Труды Государегвенного
музея истории Санкт-Петербурга. Вын. 5, Материалы к истории блокады
Ленинграда. СПб., 2000. С. 194.
4: Ленинград в годы Великой Отечественной войны. Очерки. Доку¬
менты. Фотографии / Авт.-сост. В. М. Ковальчук, А. Н. Чистиков. СПб.,
2005. С. 30.
43 Теляшов R X. Татары в Великой Отечественной войне и бло¬
каде Ленинграда. СПб., 2005. С. 129.
44 ОР РЫБ. Ф. 368. 1£д. хр. 1.Л. 1.
45 Масловская А. Е. Блокадная тетрадь. Л., 1990. С. 24.
253
Исчезновение продуктов питания в ленинградских магази¬
нах в первые дни воины было столь стремительным, а ситуация
с продовольствием в городе так ухудшилась, что в памяти горо¬
жан, при возможном смещении времени описываемых событий,
сохранилась, видимо, более тревожная картина, нежели было
в реальности: «22 июня мы срочно вернулись домой в город.
В магазинах стояли огромные очереди. Хватали все. Сразу
установили норму продуктов. Через несколько дней в магазинах
остался только кофе, потом и его не стало» (Л. Н. Третьякова)46.
Когда О. Федосеев с матерью через несколько дней после
начала войны приехал в Ленинград, то, по его свидетельству,
«в магазинах уже стало почти пусто. Впервые увидел в продаже
соевые бобы, о которых раньше и нс слышал. Но можно было
купить пирожные в буфете кинотеатра „Художественный44, а в
аптеках - слабительный шоколад, за которым стояли очереди»47 * *.
Аналогичные впечатления сохранились в памяти ленинград¬
ского подростка и будущего известного художника И. С. Гла¬
зунова, семья которого спустя несколько недель после начала
войны вернулась с дачи в юрод: «Ленинград неузнаваем. <...>
Очереди, очереди, очереди...»4,4
Ажиотажный спрос на продукты питания в Ленинграде
не означал, что продовольствие полностью исчезло из магази¬
нов, чему есть немало свидетельств. Согласно записи в дневнике
А. Забелина, вечером первого дня войны он «...зашел в мага¬
зин, очередь нс больше обычной, купил выпить и закусить»4У.
На второй день войны «на проспекте 25 Октября ни следа от
вчерашнего оживления. <...> Зашел в гастроном купить „Бело-
мор“. Покупателей почти нет, за прилавками застыли продавцы,
устремив перед собой отсутствующие взгляды»50. «На улицах
сдержанное настроение. В очередях почти все молчат. Пока
все еще можно достать, то есть сахар (не песок), масло, хлеб,
46 900 блокадных дней: Сб. воспоминаний /Отв. ред. Л. А. Волкова.
Новосибирск, 2004. С. 255.
47 От Невы до Онего. Воспоминания блокадников, защитников
Ленинграда, живущих ныне в Карелии. Петрозаводск, 1994. С. 45.
,х Глазунов И. Россия распятая //Наш современник. 1996. № 2. С. 188.
А>) Дневник Анатолия Забелина.
50 Кулагин Г. А. Дневник и память. О пережитом в годы блокады.
Л.. 1978.'С. 16.
254
керосин. IIз круп только ячневая, перловая и толокно. За моло¬
ком большие очереди. Консервы есть, колбас мало» (24 июня,
Л. А. Бардовский)4. В начале войны «в магазинах пока еще
было продовольствие, и очереди не выглядели мрачными»
(Н. Н. Никулин)'2. Показательно, что все свидетельства о том,
что, несмотря на очереди, в начале войны острого дефицита
продуктов еще нс было, принадлежат мужчинам, которые, оче¬
видно, уходили на фронт, либо надеялись на иные источники
питания, либо были в житейском отношении менее дально¬
видны, чем женщины.
Женские описания предблокадной ситуации тревожнее
мужских и значительно чаще содержат свидетельства о соб¬
ственных активных действиях но созданию запасов. Кроме
того, сведения, распространявшиеся в неформальном комму¬
никативном пространстве города, настораживали ленинградок.
«Каждый день новые тревожные вести. <...> Но чаще говорят
о том, что скоро наступит голод, так как крупные продоволь¬
ственные запасы, о которых твердили газеты, - очередная
ложь» (8 июля 1941 г.)51 52 53. «Продуктовые магазины продолжают
пустеть» (И июля 1941 г., М. С. Коноплева)54. «Мы с нашей
домработницей успели купить деликатесы: 50 кг очищенного
миндаля, 40 плиток шоколада. Позднее, с наступлением жест¬
кого голода, каждому выдавалось в день 10 зерен миндаля, но
кусочку шоколада и одной конфете»55. «Мама и Аня решили
собрать аварийный запас продуктов и вещей на всякий случай,-
записал в дневнике в середине июля 1941 г. Д. А. Афанасьев. -
. ..Бабушка теперь стоит в очередях, чтобы запасти продуктов...
Ходит слух, что, наверное, введут карточную систему. <...>
Стоял сегодня с бабушкой за крупой. Мама сушила сухари про
запас»56. «В магазинах стали исчезать продукты, - вспоминает
51 Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 4 об.
52 Пику.пт Н. II. Воспоминания о войне. СПб.. 2007. С. II.
Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 112.
54 ОР РНЬ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 17.
Квасникоаа-Зи.ттннкевич В. В. Между двух войн. Страницы вос¬
поминаний // Нева. 2009. 10. С. 163.
56 Самый страшный год блокады (Д. Афанасьев) // Сталева Т. В. «Бло¬
кадных дсчей просветленные лица». Художественно-документальные
очерки. М.; Торопец, 2010. С. 15.
255
В. П. Гурьева. - Но моя мама успела купить макароны - целую
наволочку, а еще конфеты-подушечки, целый кулечек. В страш¬
ные дни блокады они спасли меня от смерти»57.
Таким образом, известие о начале войны резко изменило
поведение ленинградцев. Сразу же после знаменитой полу¬
денной речи В. М. Молотова горожане бросились в магазины,
в которых их интересовали прежде всего продукты питания.
Непродовольственные товары нс покупались, и промтоварные
магазины были пусты. Согласно отчету отдела торговли Лен-
горисполкома, в течение первых четырех дней войны спрос
на промышленные товары резко упал, покупателей в магазинах
почти не было5* *. Впрочем, горожане проявляли избирательный
интерес и к непродовольственным товарам. Так, в справке
отдела торговли Лспгорисполкома от 25 июня 1941 г. отмечается
совершенное отсутствие спроса на товары для отдыха и спорта:
велочасти, гамаки, фототовары, принадлежности для охоты
и рыбной ловли, футбольные и волейбольные покрышки, спор¬
тивную обувь и все прочие спортивные товары. Одновременно
ленинградцы активно интересовались походными кроватями
и стульями, рюкзаками, чемоданами, теплым бельем59.
С началом войны доступным стало то, чего прежде остро
нс хватало: «Почему-то в июне-июле в продаже появилось
множество хороших, до тех пор дефицитных книг. Невский про¬
спект превратился в огромную букинистическую лавку: прямо
на мостовой стояли сголы с кучами книжек»60. «С самых первых
дней войны своеобразно обстоит дело с книгами. Быстрая бло¬
када задержала в Ленинграде новые издания, приготовленные
к рассылке по всему Союзу. Среди них однотомники Лермонтова
и Маяковского, повести Достоевского. Книг было так много,
что осенью их повсюду продавали с выставленных на тротуар
столиков»61. Об этом же свидетельствует сотрудник Института
этнографии Ю. В. Марстин: «Я вдруг обнаружил в моем городе
'7 Ленинградские мадонны / Авт.-сост. Б. А. Тончу. М, 2010. С. 270.
5Х Центральный государе i венный архив Санкт-11етсрбур1 а (далее -
ЦГА СПб). Ф. 7082. Он. 2. Д. 297. Л. 10.
* Там же. Он. 1.Д. 22. Л. 20.
60 Никулин Н. II. Воспоминания о войне. С. 11.
ь] Лазарев Д. Н. Лснишрад в блокаде. С. 214.
256
щобмлис книжных киосков и лотков, полных увлекательной
литературы. <.. .> Огромное количество новонапечатанных книг
осело в Ленинграде... Даже в страшные своей неожиданностью
и неопределенностью дни лета и осени 1941 года, когда, казалось
бы, нс до чтения было, ленинградцы по-прежнему интересова¬
лись книгой...»62 Однако тогда, накануне блокады, книги интересо¬
вали большинство ленинградцев в меньшей мерс, нежели житей¬
ски более важные вещи. Скупали лишь то, что могло спасти от
голода и холода. «Пассаж ломится от товаров, но покупают очень
мало, главными образом фланель, сукно и сатины» (1 сентября
1941 г., Е. К. Васютина)63. Очевидно, ленинградцы покупали ткань
для собственных нужд или обмена на продукты питания.
О том, что горожане готовились к тяготам войны, свидетель¬
ствуют и иные их приобретения. После периода минимального
интереса ленинградцев к промышленным товарам в первые дни
войны, с конца июня до ноября 1941 г. наблюдалось оживление
покупательского спроса в промтоварных магазинах. Жители
города интересовались специальной рабочей обувью и одеждой,
что было вызвано массовым участием горожан в строительстве
оборонительных сооружений. Кроме того, ленинградцы активно
покупали самоварные трубы, печи-времянки, светомаскиро¬
вочный материал, керосиновые лампы и проч.64 В сентябре
1941 г. дальновидный ленинградец проявил интерес и к дру¬
гому: «По... плану подготовки к голоду пана издал... приказ...
купить саночки - салазки, как сказал папа: „Зимой это может
быть спасением - на них можно будет возить дрова и все что
угодно. А если придется отступать, на руках и спине ничего
нс унесешь, а на салазках - очень много! Они зимой будут
на вес золота!“ Мыс сестрой отправились в Пассаж и купили
двое новых золотистых детских саночек. Когда мы с покупками
шли домой, к нам подходили жители нашего города и, сразу уга¬
дав ценность покупки, спрашивали, где дают санки, или, менее
догадливые, спрашивали, почему мы в осажденном городе
делаем такую покупку. Мы охотно объясняли: чтоб возить
дрова, хворост, продукты - все что нужно. И люди обрадованно
ь2 Из истории Кунсткамеры (1941-1945). С. 238.
м ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. Он. 1. Д. 32. Л. 36.
м ЦГА СПб. Ф. 7082. Он. 2. Д. 297. Л. 10.
1 ' И I Иммкснич
257
спешили в Пассаж запасаться такой „скатертью-самобранкой".
Как многим тысячам они пригодились через полтора-два
месяца, но не для жизни, а для смерти»65. В первые дни войны
возрос темп жизни горожан, торопливость которых бросилась
в глаза кинооператору А. С. Богорову: «Всего неделя прошла
с первого дня войны, а жизнь города уже резко изменилась,
приобрела новый ритм. <...> Вес озабочены, все спешат»66.
Многие обычные горожане, но свидетельству С. Б. Лслюхипой,
были поглощены думами и заботами о выживании: «На ули¬
цах теперь масса плакатов. Они расклеены всюду, где только
возможно. Плакаты кричат, призывают, требуют... А люди?..
Люди проходят мимо, озабоченные своей личной судьбой.
В окружающей меня среде нет патриотизма. Избежать мобили¬
зации и, оставаясь в тылу, схватить лишние килограммы сахара
и хлеба, вырвать их, если удастся, у других - вот чего желают
многие из работающих со мной»67. Странным, недальновидным
выглядело приобретение Г. К. Зимницкой, но зато насколько
жизнелюбивы были две женщины, сделавшие его: «На днях мы
с мамой зашли в Выборгский универмаг посмотреть, что там
есть. Увидели купальные костюмы из черного сатина с голубой
отделкой и с кокетливыми резиночками на боках трусиков и на
лифчике. Купили себе по купальнику. Продавщица смотрела
на нас с мамой, как на чокнутых или знающих великую тайну
конца войны. Нет, ничего мы не знаем, просто хотим дожить
до мирных дней» (10 октября 1941 r.)6ii.
Стремительно растущий спрос на продовольствие, очереди,
конечно, беспокоили власть, которая пыталась снизить накал
страстей, сбить ажиотаж с помощью призывов к спокойствию,
выдержке и отказу от создания запасов. Но, несмотря на эти
увещевания, горожане пытались подготовиться к продоволь¬
ственным трудностям. «Карточек еще не было. Хлеб и продукты
брали сколько можно, а по радио все говорили - не запасайтесь.
65 Нератова R И. В дни войны: Семейная хроника. С. 43.
66 Цена кадра. Советская фронтовая кинохроника. 1941-1945 гг.
Докумсшы и свидетельства. М., 2010. С. 167.
67 Лелюхина С. Б. Лснишрадские записки.
hK Цит. по: Глезеров С. Е. От ненависти к примирению. СПб.,
2006. С. 51.
258
Наступил сентябрь» (М. А. Ступина)''9. Власти города нс только
призывали ленинградцев не паниковать и нс запасаться про¬
довольствием, но и принимали меры по ограничению ажио¬
тажного спроса на продукты питания. «Чтобы пресечь панику
на пользовавшиеся наибольшим спросом масло, колбасу
и другие продукты, пришлось ввести норму отпуска в одни
руки. Сливочного масла, например, по 100 граммов, колбасы,
кажется, по 200»69 70. Кроме того, делать запасы могло быть опасно.
Р. И. Нератова свидетельствует, что купленные кусочки масла
они с сестрой «приносили домой, возвращаясь из института,
в портфеле, чтоб дворник не заподозрил нас в делании запасов
и не донес бы на нас»71. По свидетельству Г. А. Кулагина, в авгу¬
сте 1941 г. «военные трибуналы вынесли приговоры несколь¬
ким распространителям вражеских слухов и листовок, а также
спекулянтам, скупавшим муку, крупу и сахар»72.
Слухи о грядущей нехватке продовольствия усиливали
ажиотажный спрос на него. Несмотря ни на какие призывы
и ограничения, горожане стремились приобрести что только
можно и на все свои деньги. «Уже в сентябре было заметно,
что есть нечего, - свидетельствует М. Комарова. - Норму хлеба
уменьшали и уменьшали»73. «Тысячи ленинградцев запасали
столько продуктов, сколько удавалось купить»74. А. В. Люби¬
мова, оказавшаяся накануне блокады практически без средств,
вспоминала: «Вошла вместе с огромной толпой в свой угловой
продовольственный магазин на 14 линии на углу Большого про¬
спекта. Там давка, беспорядочная очередь: народ хватает все:
крупу, кофе, даже горчицу, решила, что мне тоже не мешает сде¬
лать это же - еще нс известно, когда убьют. Стала соображать,
как и на что истратить свой маленький капитал. Когда дошла
до меня очередь, никакой другой крупы, кроме ячневой, уже
не было. И то немногое, что смогла купить на свои 6 рублей,
69 ЦГАЛИ СПб. Ф. 520. On. 1. Д. 247. Л. 5.
70 Ильина Л. Л. Начало распада Советской империи 1941-1953 годы.
СПб., 2006. С. 10.
71 Нератова Р И. В дни войны: Семейная хроника. С. 43.
72 Кулагин Г. А. Дневник и память. О пережитом в юды блокады. С. 34.
7Х Лурье Л. Я., Маляров Л. И. Ленинградский фронт. СПб., 2012. С. 152.
74 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. М., 1996. С. 301.
259
стало, пожалуй, основным подспорьем, а может быть, даже
спасением в ту голодную, очень длинную, первую зиму войны
и блокады. Мой запас состоял из купленных тогда 2 кг ячневой
крупы и двух пачек кофе, да из имевшихся дома килофаммов
двух сахара и полкило манной крупы»75. «В магазинах начали
пустеть полки, - вспоминает научный сотрудник Кунсткамеры
Л. И. Смирнова. - Мама давала мне деньги, но купить практи¬
чески было нечего, и я несколько раз покупала кофе в зернах -
как он нам помог потом! Мы пекли из 1ущи скользкие лепешки
на касторке, но, к сожалению, кофе кончился уже в ноябре»76.
«Появились никогда не виданные очереди в рестораны „Москва44,
„Астория44» (8 сентября 1941 г.)77. «...Когда Бадаевские склады
разбомбили - тогда поняли ужас войны. У кого были деньги,
начали скупать продукты» (Э. Щупляков)78. «Призрак голода
стоит на близком расстоянии, и только чудо нас может спасти»
(16 сентября)79. Д. Н. Альшиц вспоминал, что он видел, уходя
на фронт в тот же^ень: «На девятом номере трамвая я довольно
быстро проехал через весь город. Вагон был переполнен. Гово¬
рили о начавшихся артиллерийских обстрелах, о нехватке про¬
дуктов, о длинных очередях в „Европейскую44 и в „Асторию44.
Там еще можно было пообедать без талонов. Сетовали на пустоту
магазинов. „Весь город вдоль и поперек изъездила, - жаловалась
женщина с пустой корзинкой на коленях, - и везде в магазинах
на полках одни крабы. Аж в глазах красно от этих банок!44»80
«К концу сентября вышел приказ, запрещающий делать
продуктовые запасы. Приказ был строгий и с угрозой тяжелых
последствий за „распространение паники и за спекуляцию44.
А норма выдачи хлеба сделалась совсем маленькой - голодный
паск: 250 г хлеба для рабочих и 125 г для служащих и ижди¬
венцев. Несмотря на опасность делать запасы, все, у кого были
75 ЦГАЛИ СПб. Ф. 114. On. 1. Д. 5. Л. 3.
76 Из истории Кунсткамеры (1941 1945). С. 207.
77 Альшиц Д. Н. Из дневника 1941-1943 годов//Альшиц Д. И. За нами
был наш гордый город. Подвигу Ленинграда - правдивую и достойную
оценку. СПб., 2010. С. 22.
п Лурье Л. Я., Маляров Л. И. Ленинградский фронт. С. 55.
14 Кулябко В. Г. Блокадный дневник //11ева. 2004. ML* 1. С. 218.
хо Алышщ Д. И. Приказа умирать нс было // Альшиц Д. Н. За нами
был наш гордый город. С. 76.
260
деньги, пытались купить все съестное, что только можно было
еще купить. Какая-то тихая, почти осторожная паника охватила
всех. Если в магазине что-нибудь появлялось, сразу же устанав¬
ливалась громадная очередь - и стояла, пока вес не раскупа¬
лось. Никто теперь без мешка, рюкзака не выходил на улицу
- как до войны у всех была с собою авоська, теперь, кроме
мешков, появились в руках судки и бидончики, чаще всего
ничем нс наполненные, но всегда как бы наготове»81. «Мы всегда
теперь, выходя из дома, имели при себе деньги, и куда бы мы
ни шли, если мы видели, что продастся что-то съестное, должны
были становиться в очередь»82. Впрочем, как вспоминает врач
М. М. Кольцова: «Очереди за крупой были офомными, и обычно
крупа кончалась задолго до того, как подойдет твоя очередь,
люди расходились с пустыми авоськами»83. Л. Эльяшова 19 ноя¬
бря 1941 г., накануне последнего снижения норм хлеба, записала
в дневнике: «Везде очереди, очереди, толкотня»84. На следующий
день новая запись: «Сегодня опять сбавили норму на хлеб. Мы
получаем 125 г, рабочие - 250. Это уже пахнет настоящим голо¬
дом. Я нс могу представить, что мы можем умереть от голода.
Это кажется слишком нелепым и ужасным»85.
Запасливость горожан была иногда спасительной. По вос¬
поминаниям В. Я. Кунина, подростком встретившего войну
на даче в Ленинградской области, его семья завезла из Ленин¬
града большие запасы крупы, муки, консервы - всего 3 ящика
продуктов. Потом все это очень пригодилось его родителям
во время осады86. Блокадница вспоминает, что в первый день
войны, когда ее семья находилась на даче, «мы закопали в сарае
две большие банки варенья, несколько банок мясных и рыбных
консервов, чай, сахар, крупы и всякие мелочи. В дальнейшем это
помогло выжить»87. «Как только объявили, что началась война,
81 Нератова 1\ И. В дни войны: Семейная хроника. С. 41,42.
82 Там же. С. 42, 43.
83 Кольцова М. М. Опаленные блокадой // Звезда. 2004. № 8. С. 110.
84 Эльяшова Л. JL Мы уходим... мы остаемся... // Нева. 2004.
№ 1.С. 205.
45 Там же. С. 206.
86 Из личного архива А. Кунина.
*7 Квасникова-Зилипшнкевич В. В. Между двух войн. Страницы вос¬
поминаний. С. 163.
261
мои родители закупили продукты: 5 кг сахара и несколько
килограммов крупы. Осенью они заквасили 30—40 кг капу¬
сты. Все это помогло нам выдержать строгую норму выдачи
продуктов. Те, кто получал по 125 г хлеба, съедали его сразу,
а когда есть было уже нечего, умирали» (В. Ф. Козлова)88.
«Голодный паск декабря-января был страшен особенно тем,
что „иаек“ существовал только в форме карточек - маленьких
бумажек, - вспоминает биолог Т. С. Фадеева. - Выжили, оче¬
видно, только те, у кого были хоть самые крошечные запасы
(полкило крупы, например)»89. «Когда в очередной раз отец
побывал дома, - вспоминает Н. А. Булатова, - он перехватил
на улице огромный воз листьев свежей капусты - так называе¬
мой хряпы, которую мы с сестрой Галей тщательно перемыли,
и мама засолила целую бочку капусты. Эта хряпа поначалу
спасла нам жизнь»90.
Большинство ленинградцев, однако, не были предусмо¬
трительны и дальновидны. Они не сумели или не захотели
делать запасов. В семье звукооператора Ленинградского радио
М. А. Клеенышсвой запасов продовольствия не делали, «ведь
никто не представлял, какие суровые испытания предстоят
жителям Ленинграда в блокадные дни»91. «Мы никогда нс были
запасливыми и меньше всего боялись голода, а тем более
в Ленинграде, где всего было - завались»92. «В первые дни люди
что-то запасали, раскупая все в магазинах, а мне было недо¬
суг, и нс верила панике»93. «В начале блокады в магазинах еще
можно было купить продукты. Но мои близкие почему-то были
уверены, что война скоро кончится победой. Они не закупали
продукты и ни в коем случае нс хотели покидать город. А позже * 41 42кх Глани, Д. Битва за Ленишрад. 1941-1945. М., 2008. С. 153.
Фадеева Т С. Из личных воспоминаний // «Мы знаем, что значит
война...»: Воспоминания, письма, дневники универсантов военных лет
/ Сое г. Т. Н. Жуковская, И. Л. Тихонов. СПб., 2010. С. 145.
vo откуда бере гся мужество. Воспоминания петрозаводчан, пере¬
живших блокаду и защищавших Ленинград. Петрозаводск, 2005.
С. 72, 73.
41 Лютая К. Сорок лет на нос iy // Радио. Блокада. Ленинград: Сб.
ci. и воспоминаний. СПб., 2005. С. 71.
42 Масловская А. Е. Блокадная тетрадь. С. 24.
Соловьева Э. Судьба была выжить // Нева. 2006. № 9. С'. 220.
262
нельзя было ничего купить ни ча какие деньги»94 * *. Часть горожан
была излишне самонадеянна и беспечна, впоследствии сожалея
о своей недальновидности. «Наша семья была очень непрактич¬
ной - мы ничего нс запасали, - вспоминает Е. Пехоза. - Опом¬
нились, когда все в магазинах пропало»93. «Мы как-то не попали
и пот водоворот. Ажиотаж нас не захватил. Паники почему-то
не было. То ли из-за обычной непрактичности, то ли из-за
иллюзорной надежды, что „все устоится44 и „все образуется44.
В результате у нас дома не было абсолютно ничего, кроме остат¬
ков продуктов, купленных перед самой войной. Никаких запасов,
обычных даже в мирное время - варенья, сухих грибов, сухарей,
крупы, муки»9*’. «Голодно. 200 г хлеба. У нас запасов никаких»
(С. К. Островская)97. «Голод у нас в доме начался очень быстро,
ведь запасов никаких не было» (М. А. Галактионова)98.
Большинство ленинградцев слишком поздно осознали мас¬
штаб нависшей над ними угрозы. «В магазинах сразу как-то все
пропало так, продукты»99. «Не помню, - пишет ученый-геолог
Б. М. Михайлов, - чтобы в то время кто-нибудь запасал про¬
дукты. Они пропадали в магазинах быстрее, чем в сознании
людей, даже самых дальновидных, возникал образ того ужаса,
в который будет ввергнут Ленинград через несколько недель»100.
«Делание продуктовых запасов очень быстро кончилось само
собою: нечего было больше покупать»101. «Запасы у населения,
я думаю, были небольшие, - полагает доктор биологических
наук Ю. Е. Москаленко. - Таких цифр нет, но, наверное, -
на две, может быть, на три недели максимум. В среднем -
нс больше»102. По опросам блокадников, только 7,3 % из них
94 Кабытова В. И. Об одной ленинградской блокадной семье
//Нева. 2005. № 10. С. 253.
9<i От Невы до Онего. С. 67.
4/6 Лапин И. II. Время такое. СПб., 2007. С. 123.
97 ОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 9. Л. 107.
™ Откуда берегся мужество. С. 69.
,,v Интервью с Вероникой Никандровной // Память о блокаде: Сви¬
детельства очевидцев и историческое сознание общества: Материалы
и исследования / Под ред. М. Б. Лоску!овой. М., 2006. С. 128.
ш" Михайлов Ь. М. На дне блокады и войны. СПб.. 2001. С. 37.
1,11 Нерапюва Р. И. В дни войны: Семейная хроника. С. 43.
и,: Блокада рассекреченная. СПб., 1995. С. 216.
263
имели довоенные запасы. Как правило, по сухари, крупы,
летние заготовки (соления, варения и т. д.),0\ Такие суждения
совпадают с оценкой ленинградца: «Я живу в доме, где имеется
11 семейств, из них только одна имеет скудный запас и нс голо¬
дает, а остальные 10 поочередно с голоду пухли» (12 декабря
1941 г., А. Лепкович)* 104.
Однако даже предусмотрительность не давала гарантии
выживания. «Наши запасы на поверку оказались очень мизер¬
ными. Мы поздно спохватились. <...> И хотя папа с начала
блокады все время твердил, что нужно покупать муку, муку
и жиры, и сахар и что тогда мы „выживем", но его маленькая
армия из двух человек - мама не в счет - нс сумела создать
„продуктовых запасов"»105. Накопленные горожанами накануне
и в первые два месяца блокады продукты чаще всего не были
рассчитаны на столь длительный голодный период. Надо
полагать, однако, что создание запасов не было бессмыслен¬
ным занятием, их^1аличие, несомненно, увеличивало шансы
на выживание.
7.3. «Для нас уже было известно,
что такое война»
В магазины ленинградцев гнал жизненный опыт, память
о котором заставляла их, как, впрочем, и большинство совет¬
ских людей, быть предусмотрительными и запасаться продук¬
тами. Нс в первый раз на памяти жителей Ленинграда старших
поколений город переживал тяжелые времена. Опыт революции,
Гражданской войны был относительно недавним, и испытания
той поры многие хорошо помнили. Нс изгладились из памяти
и «военные тревоги» 1927-1929 гг., когда буквально вся страна
запасалась товарами первой необходимости. Конечно, памятен
был опыт советско-финской войны, ставшей мрачной увертюрой
к жуткому действу осады. И горожане сделали выводы: «...нс
нужно забывать, что для нас это была вторая война. ...Ведь
т Фролов М. И. «Салют и реквием». Героизм и трагедия ленинград¬
цев 1941-1944 гг. С. 69.
104 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л. 5 об.
т Нерапюва 1\ И. В дни воины: Семейная хроника. С. 43, 44.
264
советско-финская война... краешком задела Ленинград. <...>
Он уже был объявлен тогда прифронтовым юродом. .. .Хотя бед
мы тогда, конечно, никаких не испытали. Но для нас уже было
известно, что такое война»100. «Началась так называемая фин¬
ская кампания. <.. .> Хотя это была и маленькая война, но жизнь
при ней стала труднее. Масло и сахар в городе можно получить
теперь только по норме. Я впервые увидел желтые и зеленые
талончики, но которым няня получала эти продукты»106 107. Война
с Финляндией уже в середине января 1940 г. привела к измене¬
нию настроений ленинградцев. Ощущался дефицит всего и вся
(«маленькая войнишка, а ни черта уже нет»). «Нет предмета, за
которым нс было бы чудовищных очередей: булки, керосин, мясо,
чай, мука, масло и т. д. и т. п. Тыл дезорганизован. Дров нет, элек-
тричества не хватает»108. Об этом же в апреле 1940 г. свидетель¬
ствовала студентка Ленинградского университета А. Звейнск,
записавшая в дневнике: «Говорят, с продовольствием везде
плохо. <...> С продовольствием страшно плохо»109.
Закупку продуктов на все имевшиеся дома деньги в первый
день Великой Отечественной войны одна из интервьюируемых
блокадниц также аргументирует опытом пережитою в недав¬
нем прошлом советско-финляндского военного конфликта:
«И поэтому мы уже знали, что такое война, и первое, что мы
знали, что будут сейчас очереди за маслом, за сахаром...»110
Жадное стремление ленинградцев запастись продовольствием
в первый же день войны, появление толп взволнованных горо¬
жан и огромных очередей у продуктовых магазинов блокад¬
ница объясняет так: «Остановить подобную реакцию людей
106 Интервью с Николаем Викторовичем // Памя гь о блокаде: Свиде¬
тельства очевидцев и историческое сознание общества. С. 21.
107 Сомов Е. Обыкновенная история в необыкновенной стране.
СПб., 2001. С. 283,284.
108Ломагин Н. А. Настроения ленинградцев в зеркале политического
кот роля в преддверии нападения Германии на СССР // Битва за Ленин-
|рад: проблемы современных исследований: Со. ст. СПб., 2007. С. 33.
ОР РНЬ. Ф. 1000. Ед. хр. 2. Л. 82.
110 Калеидарова В. «Расскажите мне о своей жизни»: сбор коллек¬
ции биографических интервью со свидетелями блокады и проблема вер¬
бального выражения травматического опыта !/ Память о блокаде: Свиде-
icjii.ci Ba очевидцев и историческое сознание общеезва. С. 209.
265
на объявление войны было трудно: все еще прекрасно помнили
войну с маленькой Финляндией, которая в газетах называлась
„финская кампания"4, когда сразу же сделалось так трудно с про¬
дуктами в Ленинграде»111.
О влиянии жизненного опыта людей на их поведение
после начала войны рассуждает Г. Солсбери: «К часу дня, через
несколько минут после речи Молотова, стали расти очереди,
особенно в продовольственных магазинах. В гастрономах
женщины покупали теперь все подряд: консервы (а русские их
не особенно любят), масло, сахар, сало, муку, крупу, колбасу,
спички, соль. За двадцать лет советской власти ленинградцы
по собственному горькому опыту знали, чего можно ждать во
времена кризиса. Они кинулись в магазины покупать все что
можно. Они предпочитали продукты, которые можно хранить,
но были не слишком разборчивы. <.. .> У многих были припря¬
таны дома пачки бумажных рублей, люди хватали свои деньги
и покупали все. чго само по себе могло представлять цен¬
ность. В воскресенье ленинградские домохозяйки полностью
очистили магазины, которые были поменьше. <...> Повысился
спрос на водку, вечером ее запасы были исчерпаны, во многих
кафе и ресторанах также. Причем водку раскупали нс для того,
чтобы сразу выпить. Ее запасали»112. Действительно, также
в соответствии с жизненным опытом, ленинградцы запаса¬
лись не только для потребления, но и для будущих обменных
операций. Р. И. Нератова пишет: «Вторым папиным „планом
по выживанию"4 был план создания „обменного фонда-44. Папа
хорошо помнил, что после революции, когда города голодали ...
в окрестных деревнях, особенно более далеко расположенных,
можно было менять некоторые товары на продукты»113. «Когда
папа возвращался из института домой, его семейные разговоры
сводились к теме создания „фонда44. Пройдя две войны, рево¬
люцию, тюрьму, голод, папа вправе был считать себя опытным
и решил подготовиться к голоду. Хотя он спохватился несколько
поздно: возможностей становилось все меньше»114.
ш Нератова Р. И. В дни войны: Семейная хроника. С. 9.
и - Солсбери /'. 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 127, 128.
,IJ Нератова Р И. В дни войны: Семейная хроника. С. 44.
114 Там же. С. 42.
266
Взрослые ленинградцы были обычно дальновиднее моло¬
дых. «Старшее поколение, познавшее горький опыт разрухи
времен Первой мировой и Гражданской войн, было более
осмотрительно. Оно помнило русскую пословицу: „На Бога
надейся, да сам нс плошай44»115. Более предусмотрительными
оказывались женщины, особенно те, которые были обременены
детьми. «Моя мама, помня голод после революции... оказалась
дальновиднее других... она покупала тогда еще доступные про¬
дукты, в основном крупы, способные храниться подольше, пока
нс набила ими полностью большой ящик письменного стола.
Попозже, уже по карточкам, но пока еще нормы это позволяли,
мама частично брала вместо сахара плитки шоколада, которых
мы в результате накопили целую стопку, с дюжину... А в сарае
у нас были запасенные в расчете на всю зиму еще довоенным
летом отличные березовые дрова»116. В воспоминаниях И. Ильина
говорится: «Моя мама очень хорошо помнила революцию
и гражданскую войну, и поэтому наша семья сразу стала гото¬
виться к выживанию, еще не предполагая, какие страшные
беды подстерегают жителей Ленинграда. Мы сразу начали
сушить сухари и запасать продукты. Но такие голод и холод,
такая страшная блокадная судьба, конечно, нс могли никому
присниться и в самом страшном сне»117. Когда мама мемуари¬
ста К. А. Россошанского в первый день войны возвратилась
домой и «...продекламировала моей бабушке услышанную
на выходе со стадиона чью-то шуточную рифмовку: „Внимание!
Внимание! На нас идет Германия!44, - „знаю уже44, - коротко
ответила моя умудренная опытом бабушка, пережившая все
катаклизмы трех русских революций. Она отнеслась к началу
войны с Германией со всей серьезностью: уже успела закупить
спички, соль, мыло. Бабушка хорошо помнила Первую мировую
войну»118. «В какой-то мере нас выручило, что мама еще летом
запаслась чечевицей. Пережив голод 1921 года в Поволжье,
1,5 Ильина Л. Л. Начало распада Советской империи 1941-1953 годы.
(\ 10.
116 Титомиров В. И. Кольцо Гитлера: Незабываемое. Пережитое:
Документальная повесть. СПб.. 2004. С. 42.
1,7 Ильин И. От блокады до победы // Нева. 2005. № 5. С. 175.
m Россошанский К. А. Подвиг, который нельзя повторить. СПб.,
2011. С. 7.
267
она всегда боялась его повторения. 11 когда чечевица еще была,
когда еще работали коммерческие магазины и столовые, сделала
запас. Но, конечно, этого хватило ненадолго»110. «Вспоминается
ажиотаж в покупке мыла, сиичск и керосина. Мои родители
тоже, по-моему, сделали запас и, помнится, готовили много
сухарей. Мой отец участвовал в Первой мировой войне, и,
видимо, тот опыт ему что-то подсказывал»,:о. Иногда помогала
случайность. «Однажды с нами случилась беда, - вспоминает
М. А. Гусарова о произошедшем в магазине, - ...продавщица
подает полбуханки хлеба с довеском, и вдруг из-за нашей спины
протягивается рука и хватает наш хлеб! Мы рыдаем, вся очередь
набрасываегся на парнишку в форменной шинели ремесленного
училища. Весь хлеб он затолкал себе в рот, очередь его бьет,
но он, не обращая на это внимания, продолжает жевать хлеб.
Мы горько плачем и возвращаемся домой без хлеба. Но Бог нам
помог. „Что там виднеется за дымовой трубой?'4 - спрашивает
мама. Сестра забралась на стол, затем па стул, и - о радость! Там
наволочка с сухими объедками хлеба, которые мама копила для
молочницы еще до войны. Эти сухарики казались нам вкуснее
всяких конфет. Выдавались они по штуке и запирались в другую
комнату, чтобы мы сразу нс съели и хватило на большее время.
Эта прибавка к пайку, может, и спасла наши жизни»* 121. Когда
многие ленинградцы со страхом ждали будущего, Н. Н. Пунин
пророчески заметил: «Настроения перекатывались в городе,
как река через пороги; набегали и падали; теперь приближается
голод; скоро придет время, и нас некому будет кормить. Бога
еще нс вспоминают; так только поговаривают о колоколах»
(26 августа)122.
Горожанам неожиданно могли пригодиться запасы, сде¬
ланные задолго до блокады. Р. И. Нератова пишет: «У нас
в передней, на большом черном шкафу с незапамятных времен
хранился светло-зеленый матерчатый чемодан тети Мани. Она
Давидсон А. Б. В блокадном Ленинграде // Новая и новейшая
история. 2005. № 1. С. 138,139.
12,1 Рысаков В. 900 блокадных дней // Войной украденное детство
(спешим сказан» - пока мы живы). Сб. воем. СПб., 2011. С. 113.
121 ОI куда берется мужество. С. 96.
122 Пунин //. //. Мир светел любовью. Дневники. Письма. М., 2000.
С. 345.
268
принесла сю очень давно, должно быть, после революции,
в голодное время. В нем хранились древние сухари. На случай
нового голода, в начале и середине двадцатых годов все петро¬
градцы делали запасы сухарей. Сухари были старше меня но
возрасту! Тетя свой „запас" принесла нам на хранение: у нее
никогда нс было своей квартиры, она всегда снимала комнату.
Этот чемодан исиокон веков стоял на шкафу. Нам иногда позво¬
ляли заглянуть в нею - на окаменелости, их и мыши не трогали.
Во время блокады - это была неслыханная ценность. И мы все
съели, до сухарика»123. После смерти бабушки, как вспоминает
Р. М. Аранская, «в сундуке мы нашли мешок сухарей, несколько
кульков крупы и несколько кусков сахара. Она, наверное, пред¬
чувствовала эту страшную трагедию. Моя любимая бабушка,
отсыпая украдкой крупу, пряча куски хлеба и сахара, вряд ли
могла знать, что тем самым помогла нам выжить в тс страшные
блокадные месяцы»124 125. Ленинградцев спасало от голода и то,
что прежде нс могло рассматриваться как продукты питания
для человека. «Когда в городе начался голод, - вспоминает
И. В. Костина, - большим подспорьем для нас оказалась
коробка жмыха (около 50 кг), оставленная молочницей между
дверей нашей квартиры. Молочница где-то в городе приобрела
жмых для скотины, оставила его на время, а потом по какой-то
причине нс забрала. Это нас и спасало»123. Семье студентки
С. А. Апаковой, потерявшей продовольственные карточки,
помогли выжить «картофельные очистки, оставшиеся с дово¬
енного времени, сохранившиеся между дверьми черного хода,
которым в войну нс пользовались. Очистки мы собирали для
молочницы, которая за ними не пришла»126.
Появление продовольственных карточек усилило тревогу,
воскрешая в памяти ленинградцев тяжелые времена, породило
пугающие мысли. В день введения в Ленинграде карточек
горожанка записала: «Мы помним годы, предшествовавшие
нэпу, когда самым лакомым блюдом в Петрограде была конина,
,2' Нерапюва Р И. В дни войны: Семейная хроника. С. 42.
124 Арапская Р. М. Рассказы о блокадном детстве // История Петер¬
бурга. 2012. № 1. С. 76.
125 Живая память. Сб. воспоминаний. СПб., 2010. С. 152.
126 Чтобы помнили: Воспоминания ветеранов Академии о войне и о
себе / СПб. гос. мед. акад. им. И. И. Мечникова. СПб., 2005. С. 102, 103.
269
жареная на касторовом масле» (18 июля 1941 г.)127. Сравнивая
ситуацию периода революции и Гражданской войны с положе¬
нием времени осады, горожане приходили к выводу, что время
блокады оказалось намного тяжелее. «Говорил со старыми
ленинградцами, как было в Петрограде с продовольствием
в семнадцатом году, непосредственно перед революцией. Все
утверждают, что настоящее положение намного хуже. Был
хлеб, другие продукты, нс было таких безумных очередей, как
сейчас. Народ тогда еще нс привык к очередям, и небольшие,
в сравнении с теперешними, очереди казались чем-то ужасным.
А теперь из-за двух кило картофеля, или двухсот граммов коко¬
сового масла, или четырех яиц люди часами стоят в очередях, да
еще ухитряются бегать из одной в другую» (23 сентября 1941 г.,
В. Г. Кулябко)12*.
Размышляя о предблокадной ситуации в городе, Н. Н. Пунин
записал в дневнике 26 августа 1941 г.: «.. .нервная суета, попро¬
сту „истерика44.:*, господствовала и еще господствует кругом.
Все, например, высчитывают раз по пять в день - потому
что итоги все время разные, - сколько можно еще получить
макарон, или мяса, или колбасы по карточкам. ...Но что нам,
прошедшим сквозь голод революции, сквозь голод коллекти¬
визации, сквозь голод провинции, эти макароны и это мясо?
Один человек справедливо сказал сегодня: „В сущности, нас
уже двадцать пять лет приглашают поскорее умереть44»129. Столь
же тяжелые мысли тревожили горожанина накануне страшных
блокадных испытаний. И. А. Владимиров справедливо отмечает
в дневнике, что ленинградцев значительно больше, чем петро¬
градцев, а значит и масштабы голода и потерь будут иными:
«Одним словом, приближаются дни голодного страдания, как
это было в 1919-1920 гг. Конечно, такая тяжелая жизнь долго
продлиться не может. Все граждане почти одинаково страдают,
а таких страдальцев около двух миллионов человек...» (22 октя¬
бря 1941 г.)130. «До войны неоднократно вспоминали мы с женой
127 Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 114.
128 Будни Подвига: блокадная жизнь ленишрадцев в дневниках,
рисунках, документах. С. 92, 93.
124 Пунин Н. Н. Мир светел любовью. Дневники. Письма. С. 343.
пи Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 53.
270
голодные петроградские дни 1918-1919 гг., и всегда, оглядыва¬
ясь назад, удивлялись, как мы их могли перенести, и приходили
к заключению, что при повторении таких дней мы уже нс будем
в состоянии пережить их... однако судьба решила иначе. ...Да
разве можно сравнить эпоху 1918-1919 гг. с ленинградской голо¬
довкой 1941-1942 it. Тогдашнее время было шрушкой, шуткой по
сравнению с теперешним»131. «Старожилы говорят, что голодные
1918-1920 годы были ,лстскими игрушками'4 в сравнении с этой
осадой Лснишрада»132. «1918 под с его голодом - это, говорят мест¬
ные жители, пустяк по сравнению с 1941 годом»133. «Голод? Голод.
Настоящий? Настоящий! Я знала голод времен гражданской
войны (для нашего дома - конец 1918 по весну 1922 г.) и голод
эпохи коллективизации и эпохи Торгсина. Но это был нс голод-
ни в одну из этих эпох. Настоящий голый голод пришел теперь.
Оскал его ужасен» (С. К. Островская)134.
Нс все ленинградцы накануне блокады отдавали себе отчет
в том, какая опасность им угрожает: с трагическими для себя
последствиями продолжая оставаться на дачах, уже в качестве
беженцев возвращались в Ленинград. Родители И. С. Глазунова
несколько недель откладывали отъезд с дачи, а затем влились
в поток ленинградцев, под бомбами немецких самолетов стре¬
мившихся вернуться в город, сумели сесть в один из последних
пригородных поездов, шедших в Ленинград135. «Было мне тогда
16 лет, - свидетельствует Л. В. Кольцова. - Только в конце авгу¬
ста из Красного Села переехали в Ленинград. До этого о голоде
не думали, а в юроде нечего было запасать»136. «В. Л. Комарович
с семьей, - вспоминает Д. С. Лихачев, - остались на Сиверской
и переехали оттуда недели через полторы. <...> Эти полторы
недели стали роковыми для Комаровичсй: они не успели ничем
запастись»137. Между тем, после начала войны сознание, опыт
131 Каргин Д. И. Великое и трагическое. Ленинград 1941-1942. СПб.,
2000. С. 35.
|3: Вишневский В. В. Ленишрад: Дневники военных лет: В 2-х кни¬
гах. Кн. первая. М., 2002. С. 72.
133 КуляСжо В. Г. Блокадный дневник // Нева. 2004. Ха 2. С. 238.
1,4 ОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 9. Л. 116, 116 об.
135 Глазунов И. Россия распятая. С. 189.
136 Из личною архива Е. Макаровой.
137 Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1999. С. 445.
271
каждого дальновидного человека настойчиво напоминал о том,
что надо готовиться нс к временной нехватке продовольствия,
а к настоящему голоду. «В июле и августе я твердил: будет
голод, будет голод! И мы делали все, чтобы собрать небольшие
запасы на зиму»138.
Создавать съестные припасы ленинградцам мешали
нс только внешние запреты, опасение доносов и репрессий
со стороны власти, но и угроза морального осуждения сограж¬
дан, а также собственные нравственные заповеди и этиче¬
ские ограничения, стыдливость. Р. И. Нсратова вспоминает:
«Поначалу привыкнуть покупать запасы было трудно. Помню,
в начале войны... папа пришел после лекции домой, воз¬
бужденный, и крикнул мне: „Скорее бери кастрюлю и бидон
и бежим - на углу Литейного и Невского пиво дают!44 Мне
тогда, в тс ранние времена, это казалось почти позором - выйти
на улицу с би/Роном, как чухонка, но папа торопил, нс хотел
слышать возражения, только твердил: „Скорее, скорее!44 Мама
к ручкам кастрюли привязала веревочку, папа схватил бидон,
и мы побежали вниз по лестнице на улицу. Казалось, все про¬
хожие смотрели только на меня и на кастрюлю! И правда - смо¬
трели. И стали подбегать к нам и тревожно спрашивать: „Где
и что дают?44 Мой нелепый страх и стыд прошел, ушло с ними
и защищенное детство»139. Ажиотажный спрос на продукты
питания с первого дня войны говорил о том, что многие горо¬
жане слишком хорошо знали - неизбежным спутником войны
будет не просто нехватка продовольствия, но голод.
Вскоре ситуация в Ленинграде оказалась настолько угро¬
жающей, а фронт так быстро приближался к городу, что властям
стало очевидно - пытаться предотвратить горячку по закупке
продуктов и нарастающий хаос лишь призывами, угрозами,
успокоительными заявлениями и ограничениями при покупке
продуктов питания невозможно и надо вводить карточную
систему. Впрочем, эта мера, в силу се запоздалости, непосле¬
довательности в связи с одновременной организацией государ¬
ственной коммерческой торговли, катастрофической нехваткой
ресурсов, недостаточной управляемостью, масштабностью
ns Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 446.
,w Нератоаа Р. И. В дни войны: Семейная хроника. С. 44.
272
хищений в системе нормированного распределения, была
нс вполне эффективна, а главное - недостаточна.
18 июля 1941 г. в Ленинграде было введено нормирован¬
ное распределение, которое распространялось на хлеб, муку,
крупу и макаронные изделия, сахар и кондитерские изделия,
жиры, мясо и мясопродукты, рыбу и рыбопродукты, а также
на некоторые промышленные товары140. Однако введение
карточной системы, в том числе «в целях недопущения оче¬
редей», не привело к уменьшению расходования городских
продовольственных запасов. Руководство города не сумело
предвидеть грозной опасности, таившейся в необеспеченности
Ленинграда продовольствием на длительный срок. Только этим
можно объяснить то, что одновременно с введением системы
нормирования продуктов питания в городе была разрешена
продажа продовольственных товаров по повышенным (так
называемым «коммерческим») ценам141. Это свидетельствовало
о недооценке той громадной опасности, которая уже нависла
над Ленинградом142.
Введение продовольственных карточек стало тревожным
сигналом, активизировало разговоры о грядущем голоде. «Про¬
быв на „окопах“ три недели вместо трех дней, - вспоминает
С. Б. Лелюхина, - я возвращаюсь домой... В городе введены
карточки. Эго дурной симптом»143. Между тем многие ленин¬
градцы словгго продолжали жить мирным временем, недооце¬
нивали угрозы, размышляли о своем будущем, глядя на полные
прилавки и высокие цены коммерческих магазинов. Коммерче¬
ское изобилие давало надежду, внушало уверенность в том, что
голода не будет, а разговоры о нем беспочвенны.
Очевидно, что покупать втридорога в государственных
коммерческих магазинах или на крестьянском рынке, цены
которого стремительно росли, могли далеко нс все. В то же
время коммерческая торговля была для населения важным
источником снабжения. Поначалу цены в этих магазинах дей-
ш Любимов А. В. Торговля и снабжение в г оды Великой Отечествен¬
ной войны. М., 1968. С. 21.
М| Очерки истории Ленинграда. Т. 5. Л., 1967. С. 179, 180.
142 Там же. С. 100.
143 Лелюхина С. Б. Ленинградские записки.
IS И I ПяпкСЫГ!
273
ствитсльно казались юрожанам слишком высокими, по очень
скоро дороговизна перестала останавливать. Кроме того, без
карточек, но также по коммерческим иенам предлагались обеды
в столовых и ресторанах. Торговля без карточек выручала
и беженцев, которым местная власть нс разрешала прописку
в городе до сентября144. Последнее обстоятельство было суще¬
ственно для новых обитателей Ленинграда. Таким образом,
с началом воины, уходом многих мужчин на фронт, эвакуацией
из города расходование основных продуктов питания в Ленин¬
граде нс только нс уменьшилось, но даже увеличилось. В городе
скопилось большое количество беженцев и проходила концен¬
трация войск145. Эго еще более осложняло положение оста¬
вавшегося в городе офомпого количества жителей, принятие
необходимых и адекватных управленческих решений.
Между тем, создание системы нормированного распреде¬
ления продовольствия породило новую волну попыток горожан
запастись продуктами. 17 июля 1941 г. М. С. Коноплева пишет:
«Сегодня опубликовано постановление Ленсовета о введении
продуктовых карточек. Вечером возвращаясь домой, я попы¬
талась как обычно купить на проспекте 25 октября хлеба.
У магазинов „Хлсб“ стояли такие очереди хозяек с мешками,
стремившихся сделать запасы хлеба, что надо было про¬
стоять в очереди не менее двух часов... Я пошла домой без
хлеба. В четырех других булочных, куда я заходила по пути
домой, ничего уже нельзя было купить, ни хлеба, ни пряников,
ни печенья. Так кончился последний день свободной торговли
в Ленинграде»146. На другой день в том же дневнике: «Утром
булочные полны товаров, а покупателей почти не было, так
как очень немногие успели утром получить продовольствен¬
ные карточки. Вся же масса служащих и рабочих получала их
после окончания занятий, в учреждениях и на заводах, поэтому
к 7-8 часам вечера у булочных вновь образовались хвосты, осо¬
бенно за черным хлебом, булки можно было получить довольно
свободно»147. «Введены карточки. Продовольствие в магазинах
144 Ленинград в годы Великой Отечественной войны. Очерки. Доку¬
менты. Фотографии. / Авт.-соег. В. М. Ковальчук, А. Н. Чистиков. С. 22.
143 Очерки истории Ленинграда. Т. 5. С. 179.
146 ОР РНЬ. Ф. 368. Рд. хр. 1. Л. 22.
147 Там же. Л. 22, 23.
274
начинает йенезагь. Но выдают много хлеба и булки», - отмечала
в дневнике В. С. Костровицкая14*. Когда после введения карто¬
чек слухи о возможной блокаде потянулись по городу, многие
горожане еще энергичнее стали делать запасы. «Продукты
бойко раскупаются по повышенным ценам, и за ними повсюду
е утра выстраиваются очереди. Наша домработница Настя тоже
с утра в бегах за продуктами: консервы, мука, крупа, конфеты.
Но купить за один раз можно не более килограмма»* 149.
Введение карточек имело неоднозначные последствия.
Продукты активно приобретали, их становилось меньше.
В то же время не все жители города выкупали вес, что пола¬
галось по карточкам. Количество нормированных продуктов
питания казалось некоторым горожанам достаточным, а порой
даже излишним, ленинградцы надеялись на скорые и неиз¬
бежные успехи Красной армии. Так, Ю. Павлухин пишет:
«Продовольственные карточки ввели еще в июле. Нормы были
большие, многие даже не вес продукты выкупали. Знали, что
„враг будет разбит на его территории", как уверяли власти
в предвоенное время. Верили в это и Юрашины родственники.
Вначале по хлебным карточкам можно было получать даже
сдобные булочки и пирожные, но зарплата нс позволяла их
сеть каждый день»150 151. «Нормы выдачи хлеба были настолько
велики, что мое семейство нс выбирало в булочной всей своей
нормы», - вспоминает Д. И. Каргин,51. В письме преподавателя
В. Н. Дворецкой, написанном в Ленинграде, видимо, в конце
августа 1941 г., сообщается: «Булок нам хватает вполне, а хлеб
остается. Гастроном на Введенской теперь коммерческий»152.
«Хлеб и продукты продавались по карточкам, но нормы были
еще такими большими, что мы даже нс все выкупали. Преду¬
смотрительная бабушка настояла, чтобы хлеб и булку мы полу¬
чали полностью, и стала сушить сухари, которые складывала
NK ЦГАЛИ СПб. Ф. 157. On. 1. Д. 27. Л. 7.
149 Сомов Е. Обыкновенная история в необыкновенной стране. С. 291.
150 Блокада и мы. Со. воспоминаний. Киров, 2008. С. 271.
151 Каргин Д. И. Великое и трагическое. Ленинград 1941-1942. С. 33.
152 Семья и война. Ленинградские письма В. Н. Дворецкой детям
лсюм-осснью 1941 г. / Публ., вводи, ст. и комм. В. Г. Вовиной-Лсбедсвой
// Россия. Век двадцатый: Сб. ст. к 95-лстию доктора исторических наук
И М. Ковальчука. СПб., 2011. С. 150.
275
в полотняный мешочек. Как он потом помог нам - пот заветный
полотняный мешочек»15'.
Большинство горожан готовилось к продовольственным
трудностям, но нс к голоду: такого ужаса нс ожидали. «О союз¬
нике врага, который через месяц-полтора станет самым главным
и страшным убийцей ленинградцев, - о голоде - мысль хотя
и беспокоила, тоскливо сосала, но все еще нс казалась столь
опасной. „Довольно быстро ввели карточную систему, - вспо¬
минала Г. И. Петрова. - Я помню, что мы даже не выбирали ту
норму продуктов, которые нам давали. <.. .> Вначале выбирали
весь хлеб, смотрим - стал хлеб дома оставаться; булки были,
батоны. Потом уже вспоминали, что вот тогда давали хлеб,
а мы нс брали, а можно было брать и сушить сухари. А сначала
не придавали никакого значения"»153 154. «Зелень и овощи можно
было достать в изобилии без талонов, а в коммерческих мага¬
зинах можно было, выстояв в очереди, купить и масло, и мясо,
и колбасу, в булочных по-прежнему торговали слойками, хотя
и по повышенной цене»155. «Сегодня введены карточки на хлеб,
масло и другие продукты. Норма хлеба - 400 г на день, масла -
600 г на месяц. Еще не страшно, жить можно. Открыты специ¬
альные коммерческие магазины, которые полны продуктами.
Но цены очень высокие. Например, килограмм сахара стоит
семнадцать рублей и все в том же духе. Народ заходит, смотрит
на цены и выходит из магазина, ничего не купив. <...> Мне
думается, что эти магазины имеют значение скорее психоло¬
гическое, чем практическое. Когда видишь витрину с продук¬
тами, то меньше доверяешь разговорам о предстоящем голоде.
А мысли о нем пугают, страшат»156. О ситуации июля-августа
1941 г. Д. Н. Лазарев вспоминает: «Открылась коммерческая
продажа продуктов примерно по двойной цене. Например,
сливочное масло вместо 28 рублей за килограмм стоило в ком¬
мерческой продаже 50 рублей. За хлебом сразу образовались
большие очереди, а дорогие продукты: консервы, какао, шоко¬
153 Молчанов А. В. Мы из блокады. Стихи. Воспоминания. СПб.,
2005. С. 177.
154 Адамович А., Гранин Д. Ьлокадиая книга. СПб., 1994. С. 31.
Ь5 Афанасьева A. JL О блокаде. С. 24.
156 Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 114.
276
лад, чернисгая икра (100 рублей) - продавались свободно. Никто
нс думал, что пройдет совсем немного времени, и рыночная
цена на хлеб ужасного качества поднимется до 600 рублей за
килограмм»157.
Обеспеченные горожане вспоминают о продоволь¬
ственных затруднениях более оптимистично: «Первые
два месяца войны ленинградцы нс испытывали никакой
депрессии в отношении продовольствия. Не только черного,
но и белого хлеба было в изобилии. По-прежнему магазин
„Елисеева44 изобиловал винами, шоколадными конфетами,
колбасными изделиями, тортами, булочками и всевозмож¬
ными печениями»158. Государственное предпринимательство
в условиях войны, угрозы острой нехватки продовольствия
ленинградец оценивал неодобрительно: «Окраска этого ком-
мсрчества дрянная. Кто имеет деньги - кушайте белый, а кто
е ограниченными возможностями - можете лопать черный.
То же деление на имущих и неимущих. Это можно было
допустить как средство выкачивания денег лишь тогда, когда
имеется полная обеспеченность снабжения белым хлебом
и гсх, и других»159 *.
Часть ленинградцев по инерции продолжала сохранять
оптимизм, питавшийся неопытностью, надеждой на дополни¬
тельные источники питания, поддержку, которую они могли
получить на месте работы. «Продовольственное положение
в городе еще сносное, - записывает в дневнике Б. П. Абрам¬
сон. - По карточкам, введенным с 18 июля, выдастся по 600 г
хлеба, работают коммерческие магазины, рестораны. Уже
с 1 сентября нормы уменьшаются, коммерческие магазины
закрыты»1617.
Таким образом, ленинградцы по-разному восприняли
начало войны, неодинаково относились к нарастанию нехватки
продовольствия, угрозе голода. Если одни нс выкупали или
нс могли выкупить все продукты, полагавшиеся по карточ¬
кам, другие стали делать запасы. А. Л. Афанасьева пишет:
157 Лазарев Д. Н. Лснишрад в блокаде. С. 195.
158 Каргин Д. И. Великое и трагическое. Лснижрад 1941-1942. С. 32.
|V' #улябко В. Г. Блокадный дневник // Нева. 2004. № 1. С. 214
Ш) Абрамсон В. П. Дневник воины // Звезда 2011. №8. С. 157.
277
«Помню, тогда давали по пятьдесят процентов булки и хлеба.
Мы, правда, брали вес, что полагалось по карточке, хлеб
сушили, и так понемногу собрался „запас“, который впослед¬
ствии так помог нам во время голода»161. «По карточкам полага¬
лась крошечная порция крупы, щепотка сахара, но и это нужно
было искать и выстаивать длинные очереди»162. Однако через
месяц после начала войны продовольствия в магазинах стало
совсем мало. Когда в конце июля, позже многих других, семья
В. В. Квасниковой-Зилитинкевич переехала с дачи на город¬
скую квартиру, «продукты из магазинов почти все исчезли»163.
Ленинградцы, как и большинство советских людей, для
того чтобы выжить, должны были заниматься самоснабжением,
становившимся важнейшим условием спасения от голодной
смерти. Впрочем, нс все создавали запасы, в том числе потому,
что для этого нужно было иметь время, деньги, жизненный
опыт, предчувствие и осознание тяжести грядущих испытаний.
Горожане нс всегда адекватно воспринимали грозившую им
опасность. «Множество людей в Ленинграде, - пишет А. Верт,
английский журналист и публицист, - принимало желаемое за
действительное и просто нс представляло себе, чтобы город мог
быть оккупирован или блокирован»164.
Отношение к грядущим тяготам, и главное - к угрозе
голода зависело от возраста. Молодые горожане были нередко
излишне оптимистичны, даже беспечны, порой нс особенно
задумываясь о будущем. Студент железнодорожного техникума
К. Г. Фруменков в письме матери из Ленинграда, отправленном
в первый день войны, пишет: «Я еще ничего не кушал, ибо нет
времени. Завтра сдавать испытания, а публика, именно бабы,
стоят в очередях, и нет времени что-либо подкупить»165 *. «Как
у всех молодых, запасов у нас нс было, и наша семья оказалась
161 Афанасьева А. Л. О блокаде. С. 25.
162 Нератова Р. И. В дни войны: Семейная хроника. С. 43.
163 Квасникова-Ъттиткевич В. В. Между двух войн. Страницы вос¬
поминаний. С. 163.
]bi Верт А. Россия в войне. 1941-1945. Смоленск, 2003. С. 175.
165 Фрумеикова Г. Г. Ленинград в повседневной жизни моих роди¬
телей и их близких в период обороны и блокады города // Жизнь и быт
блокированного Ленинграда. С. 219.
278
н мжелом положении. В магазинах удавалось купить только
натуральный кофс»|ы\ «Первые дни и даже недели после начала
войны продукты можно было купить еще без карточек, но мы
с сестрой по молодости и пеоны i пости делать заготовки впрок
не догадались, да и денег лишних не было» (А. К. Бытова)167.
«Дедушка говорил нам, что надо сушить сухари, но мы с мамой
покупали батоны и сладкие булочки и не думали о плохом»
(С. И. Гончарова)168. С самого начала войны «в магазинах
моментально раскупалось все, что можно сеть, - хозяйки запа¬
сались. А мы, студенты, живущие в общежитиях, этого делать
не могли и жили одним днем, покупая продукты по карточкам»
(Л. Д. Курснкова)1''9. «Война застала нас, студентов, врасплох:
сдавали экзамены, и вдруг нас мобилизовали под город Лугу
на рытье противотанковых рвов. <...> Затем началось немецкое
наступление, и нас срочно эвакуировали. <.. .> В Ленинграде нас
ошарашили! Хлеб, крупу, мясо - по карточкам! Запасов у нас -
никаких, одно спасение - студенческая столовая, хотя и она по
карточкам. Так началось наше полуголодное существование
в родном городе с августа 1941 года» (Н. И. Корж)170. Беспеч¬
ными, но, видимо, удачливыми, оказались шестнадцатилетними
встретившие войну М. И. Колесова и ее подруга: «Отправили
на рытье окопов. Вернулись в город 8 сентября. Оказалось,
что это был первый день блокады. В магазинах раскупили
все продукты. Остались одни промтовары. У моей подруги
оставались кос-какие деньги. Решили на них купить... гитару.
Всю блокаду на ней и играли»171. М. П. Сосик, которой в день
начала войны исполнился двадцать один год, свидетельствует:
«Мы все думали, что войны не будет, так как верили газетам.
Нс было ощущения грозящей опасности, к голоду не готовились
и* Нежинцева Т. Расскажу о своем муже // Голоса из блокады.
Лснишрадские писатели в осажденном городе (1941-1944). С. 347.
ibl Ленинградская контора Госбанка в годы Великой Огечественной
войны. Сб. воспоминаний и документов. СГ16., 2000. С. 9.
168 Блокадники. Волгофад, 2006. С. 49.
169 Там же. С. 39.
170 Блокадники. Волгоград, 1996. С. 23.
171 Бачкова Е. Ю. Маленькие участники большой войны (дети
в Великой 0|ечсственной войне 1941-1945 гг) Кострома, 2010. С. 91.
279
и не делали запасы»172. «Голодать мы. жившие в общежитии, -
вспоминает студентка-биолог Т. С. Фадеева, - начали сразу, как
только снизили нормы, а в магазинах ничего не стало: запасов
у нас не было. Уже в конце сентября стало туго. Придумывали,
где что-нибудь раздобыть»173. «Я делала попытку что-то купить,
но слишком поздно. Магазины к этому времени опустели. <.. .>
Конечно, дело было не только в нашей бедности, но и в полном
отсутствии жизненного опыта»174. «Студенты из общежитий, ото¬
рванные от родителей, с первых дней блокады и до них имели
только стипендию. Купить что-то про запас не было никакой
возможности. Мы стали голодающими в полном смысле слова,
жили сегодняшним днем»175. «В особенно тяжелом положении
оказались ребята, проживавшие в общежитии, - вспоминает
Б. Я. Марголина, аспирантка, секретарь комитета ВЛКСМ
Ленинградского университета, - у них не было никаких запасов.
Если учесть, что в общежитиях... остались ребята, которых
нс взяли в армию*по состоянию здоровья, то можно себе пред¬
ставить, в каком физическом состоянии они оказались, когда
норма выдачи хлеба была снижена до 125 г»176. «Студентам,
жившим в общежитии, с холодом и с голодом справляться
было еще труднее. У них никаких запасов продовольствия
не было. В декабре они просто голодали, и многие умерли»
(С. А. Апакова)177. Другие студенты надеялись на продукты, имев¬
шиеся в предблокадную пору в пригородных магазинах: «Мы
продолжали работу в Старом Петергофе, лишь изредка выезжая
в Ленинград. В ленинградских магазинах продуктовые полки
быстро опустели, а у нас было еще полно продуктов, чему мы
172 Из личного архива Е. М. Лебедевой.
m Фадеева Т. С. Из личных воспоминаний // «Мы знаем, что значит
война...». С. 142.
174 Капустина Е. Из блокадных дней студентки // Нева. 2006.
Ко 1. С. 215.
175 Там же. С. 218.
176 Марголина Б. Я. К истории комсомола ЛГУ в период Великой
Отечественной войны (по материалам музея и личным воспомина¬
ниям) // «Мы знаем, что значит война...». С. 113.
177 Чтобы помнили: Воспоминания ветеранов Академии о войне
и о себе. С. 103.
280
очень радовались» (Г. Пиперина)1™. Следует иметь в виду, что
молодежь составляла почти третью часть жителей довоенного
Ленинграда. В 1939 г. горожане в возрасте 15-29 лет состав¬
ляли 31,8 % населения города. Кроме того, дети в возрасте от
О до 14 лет составляли еще 23,5 % от численности горожан178 179.
Таким образом, не ушедшие на фронт и часто нс проявлявшие
перед лицом испытаний необходимой предусмотрительности
молодые ленинградцы, а также нсэвакуированные дети, о кото¬
рых должны были заботиться старшие, в совокупности состав¬
ляли весьма значительную часть населения города.
Лишь с началом блокады и появлением реальной угрозы
голодной смерти у многих молодых проходила беспечность
и приходило осознание опасности. «К войне никто нс гото¬
вился, - передает свои впечатления тогда восьмилетняя горо¬
жанка Н. В. Куприянова. - Один раз моя сестра Ольга прибе¬
жала, рыдая, поскольку увидела, как в очередь попал снаряд.
Тогда я и почувствовала опасность. Запасов у нашей семьи
не было, кроме двух-трех банок макарон с мясом»180. В очень
тяжелом положении оказались и беженцы. «Война настала для
нас неожиданно, и никто из нас к ней не готовился, - отвечает
на вопрос интервьюера Л. Ф. Павлова. - Нас поставили на учет
как беженцев, выделили карточки на пропитание. Запасов
еды у нас нс было, ели, что раздобудем»181. По свидетельству
историка В. М. Глинки, он слышал немало рассказов голод¬
ных ленинградцев о брошенных ими продуктах, которые они
привезли с собой на окопные работы. Столь же неутешными
были «сетования разных людей, выехавших было на дачу в мае
и июне и бросившихся в Ленинград при приближении немцев,
что они оставили там, на дачах, все закупленное впрок: сахар,
крупы или еще что-то...»182
178 Блокада и мы. Сб. воспоминаний. С. 134.
179 Черепенина //. Ю. Молодежь блокированного Лен и ш рада в зер¬
кале статистики // Величие непокоренного Ленинграда в юлы Великой
()|счественной войны. Сб. науч. ci. /Отв. ред. А. Ю. Дворниченко. СПб.,
2008. С. 224.
|ки Из личного архива А. А. Драгункиной.
141 Из личного архива Л. А. Павдоврй.
Is: Jлипка В. М. Воспоминания о блокаде. СПб., 2010. С. 75.
281
7.4. «Если такие люди, как вы и мы,
будут делать запасы - это будет преступление»
Часть ленинградцев накануне блокады предпринимала
немало усилий, чтобы подготовиться к будущей нехватке про¬
довольствия. Большой удачей представлялась F. А. Скрябиной
покупка в августе 1941 г. нескольких футов кофе, и ю, что
позже, 28 сентября, у татарина-старьевщика удалось приобрести
четыре плитки шоколада, пусть за немалые деньги (120 рублей),
а не в обмен, чго уже тогда было совершенно невероятно183.
Л. С. Мархассв вспоминал: «Как-то в булочной на площади
Ломоносова я купил - уже по карточкам - такой вкусный белый
батон, каких мы прежде никогда не ели. Отец сказал: „По кар¬
точкам все будет вкуснее"»184. Прогноз умудренного жизненным
опытом человека впоследствии оправдался. Так, Р. И. Нератова
пишет: «Хлеб теперь называют только хлебушко и хлебец.
Не забыть лица аапы, когда он брал свой кусочек хлебушка,
чуть подсушенный на буржуйке, в ладошку и нюхал его, закрыв
глаза, и потом поворачивал к нам лицо и как-то ясно и нежно
улыбался: „Как хорошо пахнет хлебушко-то!" А хлеб выискался
уже в конце октября тяжелый и мокрый, с большой примесью
жмыха и отрубей»185. Б. М. Михайлов пишет: «Однажды, воз¬
вращаясь с работы, на углу проспекта Горького и Гулярной
я увидел большую очередь: какой-то здоровенный детина из
бочки продавал за деньги (8 рублей за килограмм) квашеную
хряпу. Мама ругала, почему я нс купил, а я пожалел денег, кото¬
рые копил на какую-то книжку»186. Понятно возмущение матери,
думавшей в условиях нарастания дефицита продуктов о том, что
будет есть ребенок и она сама. «Получив расчет, - вспоминает
сотрудница Института этнографии Г. Г. Шаповалова, - я бук¬
вально по какому-то звериному инстинкту самосохранения
стала покупать коммерческий хлеб и сушить сухари. Мой папа,
человек хозяйственный, рассудительный (он был директором
школы, депутатом Кировского райсовета, награжденным орде¬
ном Ленина и Трудового Красного Знамени), буквально изде-
,к? Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 123.
18-1 Мархасев Л С След в эфире. С. 42.
1X5 Нератова Р. И. В дни войны: Семейная хроника. С. 47.
1X6 Михаилов Ь. М. На дне блокады и войны. С. 36.
282
иался надо мной, говоря: „Нет, вы посмотрите на нес! - Сушит
сухари! Да что ты в этом понимаешь! Это тебе не 19-й год. У нас
продовольствия хватит на несколько лет!" А я сушила и сушила
па керосинке. И насушила две наволочки»1*7.
По мере приближения врага к городу росла тревога, уси¬
ливалось стремление ленинградцев подготовиться к тяготам.
Горожане, прежде всего женщины, метались по городу, стре¬
мясь реализовать свои - иногда последние - деньги и купить
продукты питания. Несмотря на высокие цены, очереди стали
обычным явлением; и в специальных магазинах, где все про¬
дукты стремительно раскупались, ассортимент становился все
скромнее, а ажиотажный спрос и дефицит заставляли вводить
нормы продажи. «Постепенно пропадали продукты в коммер¬
ческих магазинах. Становилось все хуже и хуже с сдой»18*.
«В коммерческих магазинах с ночи выстраивались длинные
хмурые очереди ленинградцев, еще помнивших голодовку
воссмнадцатого-двадцатого годов. Помню, как одно время
в коммерческом магазине, что был напротив нашей школы,
часто „выбрасывали" залежалые галеты»* 189. «Все свободное
время трачу на беготню по добыче продуктов. Очень трудно
доставать их. Даже в коммерческих магазинах. Масла, напри¬
мер, можно купить только сто граммов. Я все-таки хочу
сделать кое-какие запасы. Поэтому ежедневно приходится
стоять в нескольких очередях» (19 августа 1941 г.)190. Неделю
спустя новая запись: «Горячка но закупке продуктов достигла
невероятно высокого градуса. Все исчезает. Случайно
узнаешь, например, что на Петроградской стороне что-то
выдается, - летишь туда. Оттуда - за Нарвскую заставу.
Потом - на Васильевский остров. Скупаешь все, что попа¬
дется. Но ничего существенного, питательного достать невоз¬
можно. Магазины почти пусты. Всюду громадные очереди.
Мгновенно создается толпа, если в коммерческом магазине
появляется сахар или масло»191.
Из истории Кунсткамеры (1941-1945). С. 220.
ш Михайлов Б. М. На дне блокады и войны. С. 29.
189 Там же. С. 36.
190 Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 118.
м Там же. С. 119.
283
1 сентября 1941 г. прекратилась работа коммерческих
магазинов, была запрещена свободная продажа продоволь¬
ственных товаров, началось последовательное снижение норм
выдачи продуктов по карточкам, что породило новые волнения
и попытки делать запасы. «Сегодня закрыли все коммерческие
магазины. Нормы продуктов по карточкам снова снижены.
Необходимо добывать припасы другими путями» (1 сентября)192.
Действительно, 2 сентября 1941 г. произошло первое снижение
норм продажи хлеба ленинградцам. В тот же день Г. А. Князев
записал: «В городе длинные очереди, все стараются запастись
продуктами, опасаясь голодовки»193. Ленинградцы начали ску¬
пать продукты, прежде не пользовавшиеся спросом. «Хороню
помню, как еще в конце августа полки продовольственных
магазинов украшали банки с консервами, на красочных
наклейках которых значилось „Снатка" - крабы. Крабы
в ту пору совершенно не пользовались „успехом44, даже как
деликатес. ...После 2 сентября консервы с полок исчезли»194.
«Последними с полок магазинов исчезают банки е дальнево¬
сточными крабами и икрой: для простых людей это не еда»195.
2 сентября, как вспоминает Н. П. Андреева, «...мама сказала,
что снизили нормы продовольствия по карточкам. Мы пошли
с ней в магазин. На прилавках было пусто, и только на одном
лежала какая-то странная крупа. Продавец сказала, что это
чечевица и посоветовала взять ее. Мы с мамой купили много
се. Потом она нас некоторое время выручала»196. «Восьмого
числа, - пишет И. Ильин, - мы с мамой стояли в очереди за
чечевицей. Почему-то именно чечевица появилась в продаже
как последний продукт еще не по карточкам. <...> Очередь за
чечевицей в магазине не помещалась, и на улице люди стояли
длиннющим хвостом. В одни руки давали только по полкило,
и мы с мамой заняли очередь в двух местах. Чтобы соседи по
192 Там же.
|9Я Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб.,
2009. С. 152.
194 Каиков В. Память блокадного подростка. С. 27, 28.
,9* Самое Е. Обыкновенная история в необыкновенной ефане. С. 291.
,,н’ Ленинградские мадонны. С. 221.
284
очереди пае запомнили, то я подходил к маме, то она ко мне»197 198.
«Встав сегодня в семь утра, ходила по магазинам до пяти часов
вечера, отдыхая лишь во время тревог, - записала 11 сентября
и дневнике четырнадцатилетняя В. Базанова, - но сахара,
крупы нс достала»194. В этот день произошло второе снижение
норм продажи хлеба. «Голод между тем давал о себе знать
все больше и больше, - вспоминает балерина О. Г. Иордан. -
В магазинах продавались без карточек только зернистая икра,
натуральный кофе и цветы. Потом и они исчезли. Я ходила
в аптеку и покупала черносмородиновый витамин „С” и мор¬
скую капусту»199. «В самом начале блокады мы приобрели
па рынке печку-буржуйку, а в одной из ближайших аптек при¬
мерно 20 бутылочек витамина „С* с экстрактом шиповника
емкостью по 250 мл»200.
В сентябре-начале октября 1941 г. горожане начали
ездить по пригородам, а селяне стали возвращаться к практике
голодного времени 30-х гг. - менять молоко на дефицитный
в деревне печеный хлеб, полагавшийся горожанам по карточ¬
кам. «За нормированными продуктами - очереди. Ездят в при¬
городы за картошкой. Исчезает и капуста. Второй день все как
с ума сошли - стоят за керосином. Папиросы и вина только
дорогие сорта, но и тс исчезают. Женщины стали курить.
Чуть не поголовно. Я тоже. Вертят цигарки. Бабы на рынке
продают молоко за хлеб» (3 сентября, Е. К. Васютина)201.
Рыночная торговля все в большей мере стала приобретать
обменный характер: «Молочницы продают молоко только за
хлеб» (1 октября, Е. К. Васютина)202. В этот день произошло
третье снижение норм продажи хлеба. «Болес дальновидные
уже направились в окружающие деревни за картошкой, тащат
се большими мешками»203.
197 Ильин И. От блокады до победы. С. 176, 177.
198 Базанова В. Вчера было девять тревог. С. 125.
199 Без антракта. Актеры города Ленина в тды блокады. Л., 1970.
Г. 232.
1т Довгер В. И. Воспоминания о блокадной зиме // История Петер¬
бурга. 2005. X» 4. С. 81.
ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. On. 1. Д. 39. Л. 36 об.
Там же. Л. 50.
Сомов Е. Обыкновенная нс горня в необыкновенной саране. С. 291.
285
Уже в начале сентября многие ленинградцы осознали
критичность ситуации с продовольствием: «Вернулись
в доисторическую эру: жизнь свелась к одному - поискам
нищи. Подсчитала свои продовольственные ресурсы. Выхо¬
дит, что моих запасов слс-слс хватит на месяц. Может быть,
позднее положение изменится. А на какую перемену надеюсь,
сама нс знаю. Теперь вплотную подходим к самому страшному
голоду. Завтра собираемся с Любочкой Тарновскон поехать за
город менять папиросы и водку, полученные нами в ларьке
на улице, напротив дома» (5 сентября 1941 г.)204. «Во весь рост
встает грозная перспектива голода и холодной зимы. Город
с ужасающей быстротой пожирает вес, что можно было полу¬
чить из пригородов. Съели капусту, теперь доедаем картошку. За
ней невероятные очереди 500-700 человек» (21 сентября 1941 г.,
Е. К. Васютина)205. «На деревьях еще болтались остатки желтых
и зеленых листьев, еще торчала трава, и никто не знал, что ее
едят (когда нечего есть). Еще в некоторых столовых закрытых
по коммерческой огромной цене продавали одну булочку, у спе¬
кулянтов шоколад - 30 руб. плитка, и нам казалось, это дорого»
(В. С. Костровицкая)206.
В самом начале осады произошло событие, которое тогда
представлялось ленинградцам знаковым и трагическим -
пожар на Бадаевских складах, что, как полагали многие
горожане, «грозит неминуемым голодом». Этот пожар «был
страшен нс только гибелью продуктов питания, - вспоми¬
нает Т. В. Старостина, - но и психологическим воздействием
на ленинградцев»207. В сознании, а затем и в памяти горожан
бомбежка и пожар 8 сентября 1941 г., в результате которых
погибли склады, где «были сосредоточены все продовольствен¬
ные ресурсы города», оказались прочно связаны с наступившим
впоследствии страшным голодом, несмотря на объективно
не решающее значение уничтоженных запасов. Подтверждения
таким оценкам блокадников имеются в дневниковых записях,
воспоминаниях и даже в стихах о пожаре, который «нам вынес
2и4 Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 119.
205 ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. On. 1. Д. 44 об.
206 Там же. Ф. 157. Он. 1. Д. 28. Л. 2.
207 Откуда берется мужеспю. С. 16.
286
смертный приговор»20*. О гом, какое моральное воздействие ока¬
зал тгот пожар, вспоминал С. С. Кузнецов: «8 сентября вечером
враги зажгли Бадаевские продовольственные склады, и они
горели много дней и ночей. Над пожарищем в тихое осеннее
небо высоко поднимался громадный столб черного дыма,
который растекался в небесной высоте зловещим тяжелым
облаком. ...Гигантская черная пиния неподвижно висела над
Ленинградом в течение многих дней, вызывая трепет в слабых
душах и подавляя их волю»209. «Рассказывают, что в Бадаевских
складах, которые вчера сгорели, расплавленный сахар шел
рекой из-под ворот, и люди его черпали ведрами...», - запи¬
сал 9 сентября 1941 г. в дневнике Д. Афанасьев210. Количество
и ассортимент сгоревших продуктов в зависимости от голод¬
ной фантазии горожан колебались от годового до двадца¬
типятилетнего запаса. Изнуренные голодом, умирающие от
дистрофии люди рисовали в своем воображении горы муки,
колбас, консервов, сахара и масла. С горечью говорили о бес¬
хозяйственности и вредительстве2". Впрочем, как полагает
блокадник, ученый-историк А. Б. Давидсон, ленинградские
интеллигенты «нс верили укоренившемуся слуху, будто перво¬
причиной голода стал пожар продовольственных Бадаевских
складов... Неужели громадный город полностью зависел от
одной лишь группы складов, даже если она большая? А не был
ли этот слух выгоден ленинградским начальникам или властям,
куда более высоким? Или, больше того, ими и „запущен41? Сва¬
лить страшный голод на немецкую бомбежку и на нерадивых * 204208 Рождественский Вс. Город мужества // Пламя над Невой. Кол¬
лективная документальная повесть. Л., 1964. С. 64; Инбер В. М. Почти
tpii года. Ленинградский дневник. М., 1968. С. 15; Скрябина Е. А. Стра¬
ницы жизни. С. 121; 900 блокадных дней: Сб. воспоминаний. С. 14; Бло¬
када и мы. Сб. воспоминаний. С. 136, 215.
204 Кузнецов С. С. [Главы из книги воспоминаний] // «Мы знаем, что
шачит война...». С. 69.
2.0 Самый страшный год блокады (Л- Афанасьев) // Сталева Т. В.
«Блокадных детей просветленные лица». С. 23.
2.1 Муравьева И. А. Пожар на Бадаевских складах (домыслы
и факты) И Война и блокада (к 60-летию начала Великой Отечественной
ионны). Материалы Международной научно-практической конференции
IS мая 2001 I. СПб., 2001. С. 63, 64.
287
хозяйственников, которые чуть ли нс все продовольствие для
огромного города якобы собрали в одно место, положили все
яйца в одну корзину...»212
Печально знаменитый пожар породил новые тревожные
слухи, разговоры и соответствующие поведенческие реакции,
в том числе всплеск ажиотажного потребительского спроса.
Горожане скупали все, что хотя бы теоретически могло быть
использовано в качестве пищи. «После того как сгорели Бада¬
евские склады с шромным запасом продуктов, люди, подогре¬
ваемые слухами, стали в спешке искать в разных концах города
„что-нибудь съестное". Выстраивались длиннющие возбужден¬
ные очереди у продуктовых магазинов, у лавок фуража (скупали
жмыхи, которые, говорили, можно варить и делать из них чуть
ли нс множество блюд), у часовых киосков и магазинчиков
(пошел слух, что можно варить кожаные ремешки, „делать из
них «неплохой» студень")»213. «Горожане обменивались бес¬
численным количеством рецептов - как приготовить пищу
буквально из всего, от бумаги до хвои. Сообщали друг другу
адреса, где „еще можно что-нибудь достать"»214. «В поисках еды
публика покупает в аптеках различные лечебные питательные
средства: витамины, печеночные соки, морскую капусту...»
(19 октября 1941 г., А. А. Бардовский)215. Тогда же, в октябре
1941 г., об угрозе голода размышляет командир роты МПВО
Н. М. Суворов: «Очередь к продуктовому магазину - это нс слу¬
чайно. В город медленно, но неотвратимо вползает еще одно
огромное бедствие - голод. Его признаки все явственней, вес
страшнее...»216 «После введения голодного блокадного пайка
и закрытия коммерческих магазинов население кинулось раску¬
пать все, что можно есть или превратить в еду. Перец, лимонная
кислота, сухой квас, хмель, имбирь, ванильный порошок - все
эти продукты и специи быстро исчезли с прилавков. Видал
однажды: стоит большая очередь за „сен-сепом", средством про¬
тив дурного запаха во pry. Удивился, подошел, поинтересовался:
212 Давидсон А. Б. В блокадном Лснншрадс. С. 137.
2,3 Лапин И. П. Время такое. С. 123.
214 Гам же.
215 ЦГАИПД CI16. Ф. 4000. Он. 11. Д. 7. Л. 49.
2,6 Суворов Н. М. Сирены зовут на мослы. Страницы блокадного
дневника. Л., 1980. С. 27.
288
и чем дело? Оказывается, он сладкий, этот „ссн-сен“. Очереди
в аптеках. Все, что на спирту, все, что горит (керосина в городе
нет), все, что сладкое, мало-мальски съедобное, раскупается,
поит только покупателю разнюхать что к чему. Сладкие кефир¬
ные лепешки, горчица, которую десять раз промывают, а потом
пекут из нее лепешки, сладкий исртусин от кашля, ланоли¬
новое молоко „для смягчения кожи лица“, персиковое масло,
валерьянка, морская капуста (средство против атеросклероза),
из которой варят щи... Нет, нс варят, а варили. Все это - уже
давно прошедшие времена. Сейчас в аптеках пусто» (ноябрь
1941 г.)2'7.
После начала блокады стремление людей сделать запасы
продовольствия многократно усилилось. Потребление в условиях
прессовой ситуации было традиционным: «Студенты налегли
на пиво. Водку в магазинах припрятали. Выставили было напоказ
вина дорогих марок - и те расхватали»218. «Вино тоже выпили.
Сначала водку, потом наливки, потом портвейны. Выпустили
в продажу коньяк по 46 рублей бутылка - тоже выпили и при¬
нялись за шампанское» (21 сентября, Е. К. Васютина)219.
«Ездит весь город, взад и вперед, почти нс работают,
а только ездят и споят долгими часами в чудовищных очередях.
Что-то удается получить, но большая часть карточки остается
не отоваренной. В октябре люди уже не ездят (транспорта
больше нет), а только ночи напролет и целыми сутками стоят
в очередях, перебегая из одного магазина в другой. Власти
города нс прикрепили каждого человека к определенному мага¬
зину, зная, что все равно не в состоянии будут выдать норму
всему населению. А раз так - значит, получает только тот, кому
случайно повезет, или тот, у кого есть силы растолкан» более
ослабевших и вырвать из рук продавца 200 граммов крупы»
(В. С. Костровицкая)220. «Наряду с... крупами, какао и шоко¬
ладом моя мама за осень насушила белых и черных сухарей,
зашила их в две-три наволочки и спрятала в шкафу. Думалось,
2.7 Пантелеев А. И. В осажденном городе // Пантелеев А. И. Собр.
сом. в 4-х т. Т. 3. Л., 1984. С. 129, 130.
2.8 Даров А. А. Блокада. Нью-Йорк, 1964. С. 53.
2,v ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. On. 1. Д.40. Л. 12.
220 Там же. Ф. 157. Он. 1. Д. 28. Л. 3.
I1* И .1 Пниксып
289
что этого хватит очень надолго. Но на деле оказалось не так...
Нормы хлеба и всех продуктов неудержимо падали, и вскоре
нам пришлось залезать в запас...»221 К декабрю 1941 г. «мы... уже
прилично подобрали наши прежние запасы, которые и дальше
продолжали быстро таять. Они послужили хоть некоторым
подспорьем, если сравнивать с теми, кто жил на одни карточки
и уже не выдержал и ушел из жизни этой первой зимой»222.
Впрочем, не всегда запас становился спасительным. «В пер¬
вые дни блокады мало кто думал о том, что не станет хлеба
и будут умирать с голода. Все спешили запастись солью, благо
в магазинах сс было полно и стоила она копейки. Соли хватило
на всю блокаду. Она и погубила многих. Ес ели, как хлебные
зерна, пили воду, опухали»22'.
Именно хлеб стал в блокадном городе универсальным
эквивалентом, главным для большинства горожан средством
выживания. «Особенность тех дней состояла в том, что хлеб
постепенно становился главным и единственным продуктом
питания, - вспойинает блокадник октябрь 1941 г. - Другие
продукты стали исчезать из употребления. Мясо исчезло
в октябре, крупа и сахар выдавались в нормах, нс обеспечива¬
ющих нормальное поддержание физических сил. Надвигалась
страшная угроза голода»224. В условиях жуткого голода, когда
нормы пайкового хлеба не позволяли выжить, даже запасы
нс всегда помогали. Трагический конец семьи своих знакомых
педагог О. В. Синаксвич объясняет именно нехваткой хлеба:
«Гельбкс с самого начала войны делали вес, чтобы сохранить
свою жизнь: и сухари впрок сушили, и, пока были коммерче¬
ские магазины, закупали, что могли. Запаслись несколькими
килограммами рыбьего жира, принимали гематоген и всякие
витамины.<...> Но хлебную норму они имели такую же, как
и я, то есть в ноябре и декабре по 125 г в сутки, а в конце
декабря и в январе - по 200. Очевидно, хлеб имеет решающее
значение»225.
221 Титолшров В. И. Кольцо Гитлера: Незабываемое. Пережитое. С. 75.
222 Там же. С. 99.
223 Даров А. Л. Блокада. С. 157.
224 Байков В. Память блокадного подростка. С. 39, 40.
225 ОР РНБ. Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 20.
290
В предусмотрительной подготовке или, напротив, беспеч¬
ном отношении к вероятным трудностям сказывалось проис¬
хождение, деревенская практичность или, наоборот, привычка
к известному комфорту городской жизни. «В июне 1941 г. мы
хотели уехать к свекру на хутор иод Ленинград всей семьей, -
вспоминает Е. У. Кривчина. - На все лето закупили продуктов:
сахар, макароны, сушки, сухофрукты, соль, подсолнечное
масло, как делали каждое лето. На этот раз эти запасы спасли
мам жизнь226. Р. Н. Зубова пишет: «Мои родители крестьянского
происхождения - даже в мирное время не могли представить,
как можно „пуститься в зиму“ без соленых и сушеных грибов,
без квашеной капусты, без клюквы и варенья. У нас в комнате
стоял большой двухэтажный буфет. Две трети его занимали
лабазные продукты. Наши соседи по коммунальной квартире
считали это деревенскими привычками. Они жили по прин¬
ципу - в буфете должна быть только посуда, а для обеда все
можно купить в магазине»227.
Когда угроза голодной смерти превратилась в реальность,
ответственность за неподготовленность к голоду горожане стали
возлагать на себя, свою непрактичность, нерасторопность, бес¬
печность. Одновременно в том, что они остались в городе,
лишенном продовольствия, ленинградцы винили и власть.
«В свое время мама отнеслась с полным доверием к призыву
Молотова, прозвучавшему в июне по радио: сохранять порядок
и спокойствие, не создавать запасов продуктов, - вспоминает
Е. П. Виттенбург. - Поэтому вначале мы даже нс все продукты
выкупали по карточкам. Запасов у нас никаких не было»228.
В знаменитом радиовыступлении заместителя главы советского
правительства не было призыва «сохранять порядок и спокой¬
ствие, нс создавать запасов продуктов», как это сохранилось
в памяти блокадницы, которая, видимо, подсознательно стре¬
милась снять с себя ответственность за беспечность. В то же
::f’ Время не властно: сб. воспоминаний сортавальцсв о блокаде
г. Лснишрада (8. 09. 41-27. 01.44 гг.). Сортавала, 2004. С. 36.
227 дсги и блокада. Воспоминания, фрагменты дневников, свиде-
юльства очевидцев, документальные материалы. СПб., 2000. С. 111.
228 Виттенбург Е. И. Павел Владимирович Виттенбург: геолог,
полярник, узник ГУЛАГа (воспоминания дочери) СПб., 2003. С. 278.
291
время очевидно, что в результате воздействия довоенной про¬
паганды и выступления В. М. Молотова создавалось представ¬
ление о стремительной и победоносной войне, в которой «наши
доблестные армия и флот и смелые соколы советской авиации...
нанесут сокрушительный удар агрессору».
Пропагандистские призывы начала войны, при всей оче¬
видной необходимости для того времени победного пафоса
и мажорной тональности, нс были вполне адекватны серьезно¬
сти сложившейся в стране и в городе ситуации. «Сегодня можно
абсолютно уверенно говорить, что голодная смерть, по крайней
мере многих десятков тысяч ленишрадцев, лежит на совести
тех продажных журналистов, писателей, поэтов, кто, продаваясь
за лишнюю пайку хлеба, на все лады в газетах, на радио, в кино,
на плакатах бессовестно лгал, держа ленинградцев в полном
неведении об истинном положении дел. Вся пропаганда твер¬
дила о „скором Аоворотс“, о „празднике на нашей улице“.
Мы верили и ждали этого праздника»229. «В августе-сентябре
с продовольствием в Ленинграде было еще неплохо, - вспоми¬
нает Л. В. Васильева. - ...Все кругом говорили, что продуктов
в городе хватит на десять лет. В это верили, как и в то, что (как
об этом твердили газеты и радио перед войной) мы врага разо¬
бьем на его территории. Но события развивались совсем не так,
вызывая недоумение и множество вопросов»230. «В первые
месяцы войны проблем с продуктами для горожан не было.
Все твердо надеялись, что жестокий враг будет скоро разбит
и все вернется на круги своя. Так нас уверяло ленинградское
радио. Вокруг нашего дома были совхозные огороды с капустой
и овощами, рядом залив, где можно было ловить рыбу. Однако,
чтобы нс сеять панику, нам никто нс советовал делать домашние
заготовки»231.
Пропагандистские заявления о достаточности запасов
продовольствия в Ленинграде действительно сыграли крайне
негативную роль в судьбе многих горожан. Вспоминая об этом,
22V Михайлов Б. М. На дне блокады и войны. С. 37.
230 Боль памяти блокадной. Сб. воспоминаний жителей и защитни¬
ков блокадного Лени трала / Сост. Л. Л. Петрова. М., 2000. С. 101.
2,1 Пискун Л. Ф. Подрос гок в блокированном Ленижрадс // История
Петербурга. 2005. .№ 6. С. 88.
292
И. Н. Евгеньсв-Максимов упрекает власть: «В октябре уже
весьма ощутительным образом почувствовался, а в ноябре уже
форменным образом начал свирепствовать голод. ...Столько
ведь говорилось о том, что Ленинград снабжен продуктами
питания в изобилии, что этих продуктов хватит на несколько
лет... А между тем, через каких-нибудь два-два с половиной
месяца после начала блокады хлебный паек снизился до 125 г
в сутки, продуктовые карточки на крупу, мясо, жиры, сахар
оговаривались частично, несмотря на то что нормы выдачи
были установлены микроскопические... В объяснение ссыла¬
лись на пожар Бадаевских складов. Но разве других складов
в Ленинграде не было? На то, что население города колоссально
увеличилось. Но разве настолько, что после двух-двух с поло¬
виной месяцев блокады все запасы были уже съедены?»232 Даже
после начала блокады центральная и городская власть утаивала
информацию об угрожающем, по сути, катастрофическом поло¬
жении в городе. Вопреки очевидным фактам, ленинградское
руководство в октябре вело решительную борьбу с разговорами
о надвигающемся голоде, и лишь когда голод стал очевидным
для всех ленинградцев - это прекратилось233.
Отказывались запасаться продуктами ленинградцы, счи¬
тавшие, что в городе достаточно продовольственных резервов,
а также нс желавшие сеять панику. «Скептики советовали при¬
ступить к накоплению запасов и сушить сухари. Этим можно
было вызвать кризис снабжения булочных, поэтому мы, да
и большинство населения не заготовляли запасов. Нс верилось,
что могут наступить тяжелые дни, считалось, что Ленинград
имеет запасы на несколько лет. Кроме того, домашними запа¬
сами как бы подчеркивалось недоверие к Советской власти»234.
«Запасов у меня очень мало, - записала в первый день войны
в дневнике А. П. Остроумова-Лебедева, - но я нс хочу их очень
увеличивать, так как нс переношу никакой паники, которая
232 Евгениев-Максимов В. Е. Черные дни Ленинграда. Воспомина¬
ния // Звезда. 2011. Ху 2. С. 113, 114.
2,3 Кутузов А. В. Информационно-психологические войны в годы
блокады // Величие непокоренного Ленинграда в юды Великой Отече-
ci неиной войны. Сб. науч. ст. СПб., 2008. С. 171.
2и Каргин Л. И. Великое и трагическое. Ленинград 1941-1942. С. 33.
293
может сорвать торговлю. Я думаю, что через несколько дней
продажа продутое будет как-то урегулирована и будут огра¬
ничены аппетиты неумеренных покупателей»235.
Констатируя появление магазинных очередей в первые дни
войны, горожане выражали в дневниковых записях различное
к этому отношение. Одних это изумляло. «Что меня очень
удивило, это то, что некоторые женщины побежали со своими
сумочками в магазины закупать продукты», - записала в днев¬
нике заведующая детским садом Н. Г. Горбунова236. Другие
были возмущены поведением земляков. «Противны обыватели:
Иванова беспокоится о своем золотом займе, Матвеева хлопочет
о продуктах. <...> У продуктовых магазинов очередь за саха¬
ром», - отмечает учитель А. Н. Миронова237. «Едва услышав
о войне, люди хватали все, что было возможно. На страшное
известие они ответили мгновенно, но как?.. „Обыватели, пани¬
керы!.. Стыдитесь!.- хотелось крикнуть им всем в лицо.
Мысль о том, что эти люди так бесстыдно, по-животному
рванувшиеся к продуктам, поступали, в сущности, разумно, -
нс приходила мне тогда в голову. Возмущаясь, я смотрела
на них с презреньем...»238 Подготовка к нехватке продуктов
(о смертельном голоде люди нс хотели думать), расчетливость,
запасливость порой вызывали неприязненное отношение, осуж¬
дение и даже отвращение, возникшее, например, у П. Н. Лук-
ницкого, который, зайдя в сентябре 1941 г. к знакомому фото¬
графу, увидел специально оборудованный в квартире шкаф,
где все полки были забиты консервами, всевозможной едой239.
О. Гречина также писала: «Я презирала запасы и считала, что
это мещанство и собственничество»240. Всеобщая нехватка еды
поддерживала чувство равенства. Третьи, просто недостаточно
предусмотрительные, вообще не делали запасов и позже очень
235 Сурис Б. «...Больше, чем воспоминанья». Письма ленинградских
художников. С. 35.
236 Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11.Д. 27. Л. 1.
237 Там же. Д. 71. Л. 2.
23х Лелюхипа С. Б. Ленинградские записки.
23у Лукницкий 11. И. Ленинград действует... Фронтовой днев¬
ник (22 июня 1941 г.-март 1942 г.) М., 1961. Кн. 1. С. 193; Солсбери Г.
900 дней. Блокада Ленинграда. С. 301.
240 Гречина О. Спасаюсь спасая // Нева. 1994. № I. С. 228.
294
сожалели о своей беспечности. Четвертые, отказываясь скупать
продукты, позитивно оценивали дальновидность сограждан,
впоследствии одобряя проявленную другими предусмотритель¬
ность. «Проезжая по городу, заметил, что у магазинов стоят
хвосты, - свидетельствует Б. А. Белов. - Население панически
начинало запасаться продуктами. Оно было право, как потом
показали события»241. «Приближение голода в Ленинграде умные,
вернее, практичные люди явственно почувствовали в августе,
вспоминал В. М. Глинка, - ...Практичные люди, у кого име¬
лись свободные деньги, поняли необходимость делать запасы.
Моя семья и наши друзья к этой категории не принадлежали.
Мы жили в обрез, на зарплату, а когда в сентябре я получил
гонорар из Дстгиза за книжечку „Бородино11, купить уже было
нечего. ...Итак, мы - простаки. Ведь уже столько раз за свою
жизнь переживавшие введение и обрезку карточек, мы должны
бы были почувствовать приближение голода, но спохватились
мы лишь в сентябре, когда норма выдачи продуктов уже резко
уменьшилась. Считаю себя грешным, что далеко не сразу осо¬
знал опасность. ...Кто мог знать, что именно на этот раз идет
подлинный „царь-голод44? Впрочем, что все литературные
и даже исторические ассоциации по сравнению с тем, что при¬
ближалось к нам...»242
Часть горожан, нс создавая никаких запасов, была склонна
к фатализму. «Мама пошла в магазин, чтобы купить кое-какие
продукты в запас, - вспоминает Л. А. Волкова о первом дне
войны, - но вернулась, ничего нс купив. Там было такое стол¬
потворение, что купить было ничего невозможно. И мама
сказала папе, что если нам суждено выжить, то выживем и без
запасов, а если нет, то и запасы не помогут. Так наша семья
осталась без каких-либо запасов»243.
Недальновидными и даже «беспечными», осуждая «сует¬
ливость» женщин обычно были интеллигентные мужчины,
обладавшие неколебимой идейной или нравственной позицией,
иногда впоследствии сожалевшие о своем ригоризме. «Моя
бабушка панически боялась войны, - вспоминает Е. М. Нико¬
241 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11..Д. 9. Л. 4.
242 1липка 8. М. Воспоминания о блокаде. С. 76, 77.
241 900 блокадных дней: Сб. воспоминаний. С. 77.
295
лаева. - Должно быть, нс без оснований: ей, рожденной в 1888
году, выпали на долю и Первая мировая, и гражданская,
и финская. ...Но боялась она и деда, служащего и профсоюз¬
ного работника одного из ленинградских заводов, который
безоглядно верил советской пропаганде и считал, что войны
нс будет. Он смеялся над бабушкиными страхами, ругал се,
называл паникершей, нс разрешал делать запасов, швырял из
буфета мешочки с крупой и сухариками из остатков хлеба...
Он умер первым - в феврале сорок второго, в возрасте 56 лет,
диагноз - дистрофия»244. «Не было секретом, что уже с пер¬
вых военных дней некоторые горожане, осторожничая, чтоб
не попасть в разряд паникеров, закупали продукты впрок. Мама
хотела поступить так же, но отец был против. Он ссылался
на утверждения руководства страны и города о наличии всех
необходимых запасов на двадцать лет вперед. И мать тогда
послушалась отца!.. Нс пыталась запастись съестным, о чем
позже горько и горько жалела»245. Высоконравственным, аскетич¬
ным и трагически непрактичным в условиях войны и блокады
был живописец и график П. Н. Филонов. О поведении брата,
возможно, приведшем его к ранней гибели, горько сожалела
младшая сестра: «Когда 22-го июня 1941 года Молотов по
радио произнес свою речь о войне, я позвонила брату и про¬
сила сделать какие-нибудь запасы. Он с возмущением сказал:
„Если такие люди, как вы и мы, будут делать запасы - это будет
преступление44. А может быть, думай он иначе, он и нс умер
бы так рано, через полгода после объявления войны»246. Так же
поступали другие подлинные ленинградские интеллигенты.
«Многие хозяйственные люди сразу же после объявления войны
начали закупать продукты, - вспоминал ученый Института
этнографии АН СССР А. А. Попов. - Нам, как и большинству
сотрудников, это казалось преступлением. В голову нс прихо¬
дило, что придется умирать с голоду. Да нам и нс на что было
делать закупки, денежных накоплений мы не имели, кроме
того, считали недопустимым думать о себе в такое тяжелое
244 ОI куда берется мужество. С. 182.
245 Капы шее I \ В страшную годину // Нева. 2002. № 11. С. 218, 219.
246 1'левова Е. //. Воспоминания о брате // Навел Филонов: реаль¬
ность и мифы. С. 112.
296
время»247. «В те годы осуждалось всякое накопительство, в том
числе и запасы продуктов, - свидетельствует дочь умершего
от голода писатсля-фантаста А. Р. Беляева. - Как-то придя
в кухню, отец увидел, что в открытом оцинкованном ящике, где
хранились сухие продукты, полно всяких мешочков с мукой,
крупой и макаронами, отец выразил свое неудовольствие, сказав
что-то вроде: чтобы я больше не видел подобных запасов! Мама
нс стала ему возражать и продолжала делать небольшие запасы,
которые потом на какое-то время огдалили голод»24*. Размышлял
о своем бездействии В. Е. Евгеньсв-Максимов: «С первого
же дня войны перед нами встал ряд вопросов, требовавших
немедленного разрешения. <.. .> Решения, принятые нами по...
житейско-практическим вопросам текущего дня, едва не стоили
нам жизни! Мы нс бросились в сбсрсгалку, подобно тысячам
других ленинградцев, и не стали выбирать из нее свои сбереже¬
ния. Не потому, конечно, что нас пугало многочасовое стояние
в очереди, а потому, что выбирание вкладов, и с моей, и с Алеч-
киной точки зрения, явилось бы поступком антиобщественным,
подрывающим финансовую мощь государства, сеющим панику.
Точно так же не стали мы и лихорадочно закупать продукты,
чтобы составить себе хоть небольшие запасы. Подобного рода
закупки опять-таки казались нам антиобществснным<и>. <...>
Нечего и говорить, что, выбери мы свои вклады из сберкассы,
купи несколько пудов продукгов, нам легче было бы перенести
ленинградский голод. Но вес же, мне кажется, что и в данном
случае мы поступили правильно, поступили как сознатель¬
ные граждане, а нс как шкурники, ни о чем, кроме спасения
своих шкур, нс могущие думать. Но, повторяю, за эту нашу
„сознательность" нам в скором будущем пришлось горько
поплатиться...»249
После начала блокады, в условиях нараставшего страха
из-за недостатка еды и позднее из-за голода горожане казни¬
лись, что нс побеспокоились о продовольственных запасах.
«Грядущий неизбежный голод многих особенно пугает, больше
чем бомбежка и артиллерийский обстрел, и даже сдача города»
247 Из истории Кунсткамеры (1941-1945). С. 23.
24Х Беляева С. А. Воспоминания об огце. СПб., 2009. С. 88.
249 Евгениев-Максимов В. Е. Черные дни Ленинграда. С. 105, 106.
297
(22 октября 1941 r.):s°. «Как я вспоминал потом эти недели, когда
мы делали свои запасы! Зимой, лежа в постели и мучимый
страшным внутренним раздражением, я до головной боли думал
все одно и то же: ведь вот, на полках магазинов еще были рыб¬
ные консервы - почему я не купил их! Почему я купил в апреле
только 11 бутылок рыбьего жира и постеснялся зайти в аптеку
в пятый раз, чтобы взять еще три! Почему я не купил еще
несколько плиток глюкозы с витамином С! Эти „почему" были
страшно мучительны. Я думал о каждой недоеденной тарелке
супа, о каждой выброшенной корке хлеба или о картофельной
шелухе - с таким раскаянием, с таким отчаянием, точно я был
убийцей своих детей. Но все-таки мы сделали максимум того,
что могли сделать, не веря ни в какие успокаивающие заявления
по радио»250 251 252. Такие же мучительные раздумья о недостаточности
подготовительных мер, собственной беспечности терзали после
окружения города не только Д. С. Лихачева, но очень многих
ленинградцев. «Вуходит, что те, кто нарушал советские законы,
скупал товары и делал запасы, - выиграли, теперь нс голодают,
а те, кто, выполняя законы, запасов не делали, - проиграли,
голодают. Эх! Так было, так будет» (25 октября 194] г.,
А. А. Бардовский)232. Ленинградский учитель вынужден при¬
знать, что причиной тяжелого положения семьи было собствен¬
ное непрактичное, недальновидное поведение: «Жену бесит, что
лицемерно говорят, что де „мы так же едим44, а на самом деле
таскают в бомбоубежище толстые мешки с продовольствием.
Жена говорит, что в нашем положении надо либо милостыню
просить, либо кончать самоубийством. Я-то думаю, что дело
просто: не в вине других людей, а в нашей непрактичной при¬
роде, и пенять на других нам нечего. Летом кое-какие запасы
были сделаны, их съели. Большие запасы боялись делать, так как
боялись принудительного выселения, а деньги были нужны. Вот
и все. И нс на кого сердиться» (15 ноября, А. А. Бардовский)253.
«Как я сейчас жалею, что мы нс создали, когда это было воз¬
250 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 247.
251 Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 446.
252 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 7. Л. 51.
253 Там же. Л. 58.
298
можно, хотя бы минимальный запас продуктов!» (14 ноября)254.
С. Б. Лслюхина также с горечью признается в собственной
непрактичности, жертвой которой стал близкий ей человек.
«Мы отапливаемся буржуйкой, как когда-то в 1918 году. Няня
купила эту „достойную'* спутницу голода за 100 рублей...
Буржуйка... коптилка... карточки... Как похоже это на восем¬
надцатый год! Так же холодно, темно, голодно... Все похоже,
только тогда няня была женщиной полной сил, а обо мне,
маленькой девочке, заботились взрослые. Тогда можно было
поехать в деревню и обменять там что-то на хлеб. Можно было
совсем уехать из голодного Петрограда. Теперь мы в железном
кольце... Няня стара и ждет помощи от меня. От меня - „не
научившейся жить"»255 *. «Умные люди до войны делали запасы, -
сожалел в декабре 1941 г. Л. С. Разумовский. - Мы, наверное,
никогда не были умными людьми. Поэтому голод мы встретили
с пустыми шкафами. А ведь как было просто - пойти на улицу
и купить два-три килограмма крупы. Или пять батонов»250.
«В тот морозный день я, поспав после дежурства, вышел из дому
без определенной цели, только бы не сидеть и нс видеть блед¬
ные лица моих близких, - вспоминал работавший в Эрмитаже
В. М. Глинка. - Брел я к Литейному и с горечью думал о том,
что всю жизнь был уничтожающе непрактичен, и эта непрактич¬
ность оборачивается для моей семьи трагедией»257.
Так же, как по-разному ленинградцы вели себя после
начала войны, накануне блокады, запасая продукты или, напро¬
тив, ничего серьезного нс предпринимая, так и позднее те,
у кого были продовольственные запасы, по-разному распоряжа¬
лись ими перед своей эвакуацией из блокадного города. Одни
сохраняли их для остававшихся в Ленинграде близких, другие
продавали, третьи везли с собой. «Моя тетя Вероника, уезжая
с детьми к родственникам под Череповец, оставила продукты:
муку, макароны, какие-то крупы. Мы эти продукты сохранили.
• .. .> Когда мы уезжали в эвакуацию, мама передала оставшиеся
продукты родственникам дяди. Они навещали его и носили еду.
254 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 125.
255 Лелюхина С. Б. Ленинградские записки.
2V' Разумовский Л. С. Дети блокады // Нева. 1999. № 1. С. 31.
Глинка В. А/. Воспоминания о блокаде. С. 81, 82, 163, 164.
299
Уже после войны дядя Ваня говорил, что моя мама спасла ему
жизнь, сохранив его продовольственные запасы» 2S\ С теми,
кто запасался и уезжал из города, могли происходить неудачи.
В связи с эвакуацией многие «набивали чемоданы... моя теща
закупила риса, грецких орехов и крабов в консервах - эти тюки,
впрочем, по дороге украли»259.
Ажиотажный спрос на продукты питания, возникший
в Ленинграде с первого дня войны, говорил о том, что многие
жители города слишком хорошо помнили, знали, что неизбеж¬
ным спутником войны будет нс просто нехватка продоволь¬
ствия, но голод. Имевшийся у многих горожан жизненный опыт
был суровой школой выживания, уроки которой они хорошо
усвоили. Привычка запасать впрок была характерна для многих,
однако испытания, которые предстояло преодолеть, оказались
немыслимы по своей тяжести. Кошмара массовою вымирания
от голода ленишуадцы представить не могли.
7.5. «Агония в сберкассах»
Запасаться продовольствием горожанам было непросто
еще по одной причине: нс хватало денег на покупку продуктов.
Большинство ленинградцев жили небогато. «Выдали карточки
на хлеб и прочие продукты. Кое-кто успевал подзапастись
шоколадом и крабовыми консервами „Снатка44. Это те, у кого
деньги водились, а мы всегда жили в обрез»260. «18 июля ввели
карточки. Но продукты еще продавались по более высоким
ценам в открывшихся коммерческих магазинах. Дома все
робкие разговоры о необходимости запасать продукты сразу
разбивались о нехватку денег. Работала одна мама. Ее зарплата
машинною печатника с разными „сверхурочными'4 состав¬
ляла - около 700 рублей. Бабушка и я были „у нее на шее4'»261.
«На Площади Труда однажды мы с мамой „попали на яйца44.
Коппова Л. Н. «Я жила в Ленинграде в декабре сорок первою
юла...» // Краеведческие записки. Исследования и материалы. 13ып. 7
(Труды Государем венною музея истории Санкт-11е1ербурга. Материалы
к истории блокады Ленишрада.). СПб., 2000. С. 300.
2'4 Дьяконов И. М. Книга воспоминаний. СПб., 1995. С. 510.
2ы) Масловская А. Е. Блокадная тетрадь. С. 26.
261 Михайлов />. М. На дне блокады и войны. С. 29.
300
Была лавка. Но денег у нас оказалось мало... Цены на хлеб
на рынке упрямо лезли вверх. С нашей зарплатой рынок стал
недоступен»262.
Некоторые горожане откладывали деньги на черный день.
г)тот день наступил 22 июня 1941 г.: ленинградцы бросились
в сберегательные кассы. А. П. Остроумова-Лебедева запи¬
сала в дневнике сообщение близкой подруги: «Сберкассы
берутся с бою, колоссальные очереди забили кассы, и народ
сходит с ума»263. Учитель А. Н. Миронова свидетельство¬
вала: «Сберкассы полны народа. Очередь. Берут с книжек
деньги...»264 «Когда, кончив свои дела, отправилась с обли¬
гациями в сберкассу, там была невероятнейшая очередь,
жара, духота - оказывается, нс я одна такая умная, - вспоми¬
нала о первом дне войны А. В. Любимова. - Но когда стала,
наконец, приближаться ко мне касса, вышло распоряжение:
залог прекратить. Так я вступила в эту новую и труднейшую
полосу своей жизни без ничего... с гривенником в кармане»265.
Об аналогичной неудаче свидетельствует другая блокадница:
«Многие устремляются в сберкассы за своими сбережениями.
Эта волна захватила и меня. Я тоже попыталась получить
рубли, которые числились на сберегательной книжке. Но ока¬
залось, что поздно: в кассе денег не стало, выдачи прекра¬
тились. Народ шумел, требовал. А июньский день пылал,
жара невыносимая. Кому-то делалось дурно, кто-то отчаянно
бранился»266. «На другой день, в понедельник 23 июня, с утра,
перед сберегательными кассами выстроились огромные оче¬
реди. Мама стояла в очереди с утра, в надежде получить наши
сбережения»267. «23 июня у сберкассы стояла очередь жаж¬
дущих заложить облигации или получить с текущих счетов»
(М. С. Коноплева)268. Действительно, согласно сводке Управ¬
ления милиции по Ленинградской области, в первые дни войны
262 Там же. С. 36.
263 Сурис Б. «...Больше, чем воспоминанья». Письма ленинградских
художников. С. 35.
2(>J ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 71. Л. 2.
265 ЦГАЛИ СПб. Ф. 114. Оп. 1.Д. 5. Л. 3.
266 Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 106.
267 Нератова Р. И. В дни войны: Семейная хроника. С. 8.
>6* 0р рНБ ф 368. Гд. хр. 1. Л. 2. *
301
в городе наблюдались очереди до 160-200 человек у сберкасс
за получением вкладов269.
Однако получить средства, отданные на сохранение госу¬
дарству, стало невозможно: были введены 01раничения на полу¬
чение сбережений. Начальник сектора денежного обращения
Ленинградской Городской конторы Госбанка А. С. Саванин
свидетельствует: «.. .была агония в сберкассах. Создалось такое
положение, что сберкассам приходилось выдавать по несколько
десятков мил л [ионов] рублей в день для того, чтобы они могли
удовлетворить все претензии вкладчиков. Это продолжалось
вплоть до издания закона о выдаче вкладчикам из сберкасс
денег только в размере 200 рублей в месяц»270.
О происходившем в первые дни войны горожане вспоми¬
нают: «В сберкассах и магазинах возникли очереди. В резуль¬
тате на первый же день войны в некоторых сберкассах, еще
до обеда, весь денежный запас был выдан. После обеда двери
сберкасс не открывались. В понедельник был выходной.
А со вторника вкладчик мог снять не более 200 рублей»271.
«В сберегательных кассах прекращен прием облигаций займа
в залог, снимать деньги с книжки можно только до 200 рублей
в месяц»272. И. А. Владимиров свидетельствует о реакции
людей на это решение власти: «У сберегательных касс тоже
стояли большие очереди: вкладчики торопились вынуть свои
сбережения - и первые два дня это им удавалось, но на тре¬
тий день уже сберкассы стали выдавать только по 200 рублей
в месяц. Недовольство было громадное, но никакие просьбы
и жалобы не помогали, и обозленные клиенты с накипевшей
злобой уходили»273. «Каждый день меня обескураживали какие-
нибудь неожиданности, - вспоминает В. Ф. Панова. - Прежде
269 Ленинград в осаде. С. 600.
270 Саванин А. С. Ленинградская городская контора Госбанка в годы
войны // «Доживем ли мы до тишины?»: Записки из блокадного Ленин-
|рада / Сост. В. М. Ковальчук (отв. ред.), А. И. Рупасов, А. И. Чистиков.
СПб., 2009. С. 219, 220.
271 Ильина Л. Л. Начало распада Советской империи 1941-1953 тды.
С. 10.
272 Лазарев Д. Н. Ленинград в блокаде. С. 194.
271 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 7, 8.
302
всего в сберкассе мне объявили, что деньги вкладчикам будут
выдаваться только после окончания войны»274.
Наряду с введением ограничений были предусмотрены
и привилегии для определенной катеюрии вкладчиков. Согласно
постановлению СНК СССР, «выдача наличных денег с вкладов
и сберкассах ограничивалась с 23 июня 1941 г. 200 рублями
и месяц. Установленный порядок <...> действовал до 1 января
1944 г. <...> Для писателей, композиторов, художников и скуль¬
пторов, входящих в творческие союзы, а также для народных
и заслуженных артистов ежемесячная норма выдачи наличных
денег составляла 1000 рублей»275. У некоторых художников,
писателей, композиторов действительно были значительные
накопления в сберкассах. «Художники и писатели, державшие
деньги в сберкассе, смущены тем, что сберкассы выдают сейчас
только по 200 рублей в месяц», - отмечает в дневнике Э. Голлер-
бах276. «Писатели приободрились... Смешно, до чего улучшилось
настроение тех, у кого есть крупные суммы в сберкассе»277.
Обычные же горожане, получившие в сберкассе 200 рублей,
нс могли приобрести на эту ограниченную сумму достаточного
количества провизии: «Весь вопрос в деньгах. Их очень мало
у людей, и редко кто откладывает на черный день. Впрочем,
сели у некоторых и были крупные сбережения, то воспользо¬
ваться ими невозможно: с первого дня войны вышло распоряже¬
ние нс выдавать более двухсот рублей в месяц. А на эти деньги
при удесятеренных ценах многого не купишь»278.
Впрочем, у большинства ленинградцев серьезных накопле¬
ний нс имелось. «У нас с мамой, естественно, никаких сбере¬
жений нс было. Положение осложнялось тем, что в ближайшее
время никаких приработков, очевидно, не последует (мама еще
в 1938 году была уволена с работы как жена врага народа)»279.
274 Панова В. Ф. Мое и только мое. О жизни, книгах и читателях.
СПб., 2005. С. 212.
275 «Доживем ли мы до тишины?»: Записки из блокадного Ленин¬
града. С. 220. (Примем.)
21 Голлериах Э. Из дневника 1941 года. С. 165, 166.
277 Там же. С. 167.
278 Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 114.
274 Ильина JJ. Л. Начало распада Советской империи 1941-
1С)53 годы. С. 10.
303
Об этом же свидетельствует Н. В. Куприянова: «Накоплений
у семьи никогда не было, поскольку уровень жизни простого
инженера был низок»2*0. По воспоминаниям другой мемуаристки,
«внешне город сразу изменился... Стояли очереди в сберкассы,
так как по вкладам выдавали только 200 рублей в месяц. У нас
никаких сбережений нс было, поэтому очереди у сберкасс
искренне удивляли нас»280 281. «Все, конечно, сразу бросились
в магазины, стали покупать все, что под руку попадет, - вспо¬
минала Т. С. Чумакова. - Но это тс, у кого были деньги. А у нас
денег не было. Причем у нас лежали облигации „Золотого44
займа на полторы или две тысячи, а мы про них забыли. И мы
нс могли эвакуироваться, и нечем было кормить ни ребенка,
ни бабушку, ни маму»282. Блокадникам было трудно получить
деньги и по страховке в связи со смертью близкого человека:
«Папа был застрахован, нужно было получить деньги, - свиде¬
тельствует Л* В. Кольцова. - Они выдавались только тем, кто
умер своей смертью, но не под обстрелом или от бомб. Походы
в сберкассу не увенчались успехом... в очереди простояла
2 часа, но без толку»283.
Денег ленинградцам нс хватало и по причине задолжен¬
ности государства по выплате зарплат. 22 октября 1941 г. актер
Ф. А. Грязнов оставил в дневнике такую запись: «Скоро, через
неделю, ровно три месяца, как наш театр и другие театры
(областные) нс получают ни одной копейки зарплаты. Трудно.
Тяжело. Правда, как будто бы, казалось, и тратить не на что.
Покупаем только то, что дают по карточкам, причем дают
весьма мало. ...Но ведь и на это деньги нужны. Проедаются
деньги, предназначенные на зимнее пальто, да отпускные»284.
Задержки выдачи заработной платы происходили и позже.
280 Из личного архива А. А. Драгункиной.
281 Гречина О. Спасаюсь спасая. С. 219.
2X2 Битва за Ленншрад в судьбах жителей города и области (воспо¬
минания защитников и жителей города и оккупированных территорий).
СПб., 2005. С. 100.
ш Из личного архива Ь. Макаровой.
284 Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г. -7 февраля 1942 г.
// «Доживем ли мы до тишины?»: Записки из блокадного Лснишрада
/ Сост. В. М. Ковальчук (отв. ред), А. И. Рупасов, А. Н. Чистиков.
СПб., 2009. С. 49, 65.
304
«С егодня, - записывает 19 декабря в дневнике Б. Капранов,
- только выдали зарплату за ноябрь, в то время как завтра
должны были уже платить аванс за первую половину декабря»2*5.
«И с деньгами у нас было худо. Последний раз папа получил
зарплату только за вторую половину ноября» (январь 1942 г.)2*6.
Ученый-востоковед А. Н. Болдырев отмечает в дневнике
К января 1942 г.: «Деньги ходят только потому, что в большом
количестве мест зарплата за первую половину декабря до сих
пор нс выплачена»2*7. «Зарплату нс получили еще и за декабрь»
(19 января 1942 г.)285 * 287 288. «Зарплаты нс выдавали, и нет еще ника¬
ких сведений, когда ее будут выдавать» (30 января 1942 г.)289.
И. Г. Булина воспроизводит и комментирует записи в днев¬
нике отца: «“На рынке... хлеба продают много, но денег нст“.
Уже два месяца не выдают зарплату, каждая копейка на счету.
Сегодня, наконец, выдали зарплату за первую половину дека¬
бря» (18 февраля 1942 г.) 290. Эти свидетельства блокадников
подтверждаются официальной информацией, согласно которой
в середине февраля 1942 г. сумма задолженности по заработной
плате на 89 ленинградских предприятиях достигла 117.1 млн
рублей. Из-за недофинансирования наркоматами и отсутствия
средств на расчетных счетах заводов и фабрик задерживалась
выдача зарплаты за декабрь и январь291. Кроме того, по мере
нарастания нехватки продовольствия, все, в том числе деньги,
по сравнению с продуктами питания, теряло ценность. «Муж
послал деньги сразу, как услышал о войне, но они шли очень
долго: я получила только в декабре (когда они в Ленинграде
уже ничего нс стоили)» (Т. С. Чумакова)292. «В городе денег
285 Будни Подвига: блокадная жизнь ленишрадцев в дневниках,
рисунках, документах. С. 43.
2ХЛ Булина И. Г. Одна зима моего детства // Звезда. 2012. № 2. С. 181.
287 Болдырев А. Н. Осадная Запись (Блокадный дневник). СПб.,
1998. С. 41.
2X8 Князев Б. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 411.
2X9 Гам же. С. 435.
240 Булта И. Г. Одна зима моего дета ва. С. 190.
291 Новые архивные документы / Сосг. и комм. Н. Ю. Чсрспснина
// Нестор. № 8. О блокаде Ленижрада в России и за рубежом. Источники,
исследования, историофафия. СПб., 2005. С. 27.
292 Битва за Ленинфад в судьбах жителей города и области. С. 100.
.’И И Л Пммьенмч
305
нет. Покупательная способность упала на нижайший уровень.
В учреждениях регулярно задерживают зарплату. Говорят, что
это очень мудро и что так и надо. Возможно» (23 сентября
1942 г., С. К. Островская)29'.
7.6. «Тем повезло на капустном поле,
кого ранило»
Осада не позволила снабдить город картофелем и овощами.
В 1941 г. в Ленинград успели завезти только 6960 т картофеля
и 30 376 т овощей, в то время как в 1940 г. было доставлено
245 032 т картофеля и 154 682 т овощей294. Таким образом,
накануне первой блокадной зимы в Ленинград было завезено
в 35 раз меньше картофеля, и в 5 раз меньше овощей, чем
в последнем предвоенном году.
Согласно официальному свидетельству уполномоченного
Государственного Комитета Обороны по продовольственному
снабжению войск Ленинградского фронта и населения Ленин¬
града Д. В. Павлова, к 20 сентября на склады торгующих орга¬
низаций города поступило 2352 т картофеля и овощей295. Между
тем, как отмечалось в докладной записке, направленной в обком
партии и облисполком Е. Фурдманом - уполномоченным Нар¬
комата заготовок СССР по Ленинградской области, - уборка
и вывоз урожая картофеля с пригородных полей были органи¬
зованы плохо. Значительная часть даже убранной продукции
оставалась там, не вывозилась из-за отсутствия транспорта,
разворовывалась296. Указывая на эту ситуацию, уполномоченный
Наркомата заготовок интерпретировал как «совершенно недопу¬
стимое» явление то, что «почти во всех местах уборки создалось
положение, при котором каждый работающий берет себе сколько
может унести картофеля и овощей, и никто этому нс противо¬
действует, приходится наблюдать на шоссейных трактах и при¬
городных трамваях сотни людей, в мешках и корзинках уносящих
урожай с полей, что является прямым нарушением постановле- * 244ОР РЫБ. Ф. 1448. Ед. хр. 15. Л. 82.
244 Непокоренный Ленинград. С. 92, 93.
:v5 Павлов Д. В. Ленинград в осаде. Л., 1985. С. 95.
Ленинград в осаде. С. 189.
306
мня Военною совета <...> Непринятие срочных мер к прекра¬
щению этой анархии приведет к разбазариванию всего урожая
и частные руки»297. Действительно, ленинградцы вывозили
собранный картофель на себе. Однако представляется, что «раз¬
базаривание урожая в частные руки» в данном случае помогло
спасти выращенные овощи, а они в свою очередь поддержали,
избавили от гибели часть горожан. Ведь в противном случае,
пссь урожай убранных, но нс вывезенных с полей овощей мог
погибнуть. А. А. Попов свидетельствует: «Фашисты все ближе
подступали к городу. Положение с продовольствием обострилось
до крайности. И в то же время нам запрещалось привозить карто¬
фель или овощи из пригородов, где мы находились на оборонных
работах. Тех, кто привозил с собой мешок картошки или овощей,
привлекали к ответу. Так что весь урожай достался немцам. Наши
„мудрые41, руководители не догадались мобилизовать население
города на уборку урожая, хотя положение с продовольствием
было весьма критическим, сю еще можно было бы как-то попра¬
вить за счет собранных овощей и зерновых»298.
Ездить в пригороды за продовольствием ленинградцы стали
еще до начала блокады. «Многие ездят в окрестности, свободные
от немцев, собирают там картофель и овощи на нолях, оставлен¬
ных населением» (1 сентября 1941 г.)299. К концу сентября 1941 г.
уфоза голода стала очевидной для власти и для людей. В экстре¬
мальной ситуации власть пошла на то, чтобы разрешить людям
собирать урожай. Согласно дневниковой записи М. С. Конопле¬
вой, сделанной 28 сентября, «всем предлагается самим копать
картофель в окрестностях города. Плата за работу -1/10 часть
выкопанного картофеля. Копают рабочие фабрик, заводов, при¬
городных совхозов там, где роют окопы тс же организации.
Па рынок картофель поступает в минимальном количестве. По
твердой цене продают только два кило на человека»300. В отчая¬
нии многие горожане бросились в пригородные поля.
Сохранилось немало свидетельств ленинградцев об их
«картофельных» и «капустных» поездках в пригороды первой * •241 Ленинград в осаде. С. 190.
:ч- Из истории Кунсткамеры (1941-1945). С. 21. 22.
• Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 119.
'"° ОР РИБ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 108.
307
блокадной осенью. «Когда „фронт14 стабилизировался у Пути-
ловского, в ту сторону стали ездить ленинградцы - собирать
овощи с огородов под пулями немцев. Ездили и Комаровичи
за капустными кочерыжками. <...> Эго дало возможность
немного запастись продовольствием»301. «По утрам на трамвае
женщины и дети ехали на Ржевку. Там собирали капустные
листья»302. «Осенью мы - школьники, работавшие летом на ого¬
родных работах за городом, - вспоминает Ф. Д. Люшкевич,
- могли собрать с полей оставшиеся после срезки капусты
кочерыжки и зеленые листья - хряпу. Мама насолила целую
бочку этой хряпы»303 *. «Еще в сентябре на полях за Средней
Рогаткой, - вспоминал подросток блокадной поры, - насобирали
оставшиеся там грубые капустные листья, и теперь у нас была
бочка „хряпы44, которую варили и ели с дурандой»3(М. «Взрослые
ходили до морозов на неубранные от урожаев поля и огороды,
несмотря на бомбежки», - вспоминает Л. Ф. Павлова305. Опасны
были не только бомбежки. «Мы с мамой несколько раз ездили
на Среднюю Рогатку. ...В осенней слякоти ковырялись с дет¬
скими лопатками женщины, дети и старики, пытаясь найти
остатки еще не выкопанной картошки или капустной хряпы.
Помню, как радость от проглянувшего сквозь тучи осеннего
солнышка была нарушена налетевшими „мссссршмиттами44,
которые стали летать низко над полями и строчить из пулеметов
по женщинам и детям»306.
О своей неудачной «капустной» экспедиции, спровоциро¬
ванной слухами, вспоминает Р. И. Нератова: «Мама несколько
раз слышала, стоя в очередях, что в пригородах - брошенные
поля с капустой, не убранные из-за поспешной эвакуации
колхозов. Можно на трамвае доехать до конечного кольца,
и там, чуть пройти, начинаются поля, поля, и на них - капуст¬
ные кочаны стоят, набирай в мешок сколько сможешь унести,
и кругом никого, все эвакуированы, только спелая капуста
3(>| Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 454.
302 Михайлов />. М. На дне блокады и воины. С. 39.
303 Из истории КунсI камеры (1941-1945). С. 251.
М'А Котов С. Детские дома блокадного Ленижрада. СПб., 2002. С. 199.
305 Из личного архива Л. А. Павловой.
306 Ильин И. От блокады до победы. С. 177.
308
осталась стоять. Вспомнила поля около Ораниенбаума, кото¬
рые нас кормили, и размечталась - о бомбежке и обстреле
не думалось. Я решила поехать. Мама пристегнула большой
рюкзак мне на спину. Ехала на трамвае до кольца. В трам¬
вае - полно народу, и все - с пустыми мешками. Все мы, как
послереволюционные мешочники! ...Проходят перед глазами
задворки Ленинграда... И никаких полей. Вот и кольцо! Кру¬
гом - одни дома, булыжная мостовая, унылые улицы. <...>
( зало известно, что никаких полей даже близко нету. А дале¬
кие - очень далеко и давно обчищены, да и сильно обстрели¬
ваются немцами»307. Другим повезло: «Наши девушки съездили
сегодня в Старую деревню и нарезали там на полях капустных
кочерыжек и набрали листьев. Тушеные кочерыжки оказались
очень вкусным блюдом, и Вася решил еще раз съездить с деви¬
цами туда же. Если бы запастись, то был бы хоть маленький
ресурс» (8 октября 1941 г.)30* *. «Сейчас приехала Катя, привезла
целый мешок капусты. Капусты, e’est bcaucoup dire*. Малень¬
кие кочешки, выросшие на оставшихся в поле кочерыжках,
листья - сейчас это драгоценность» (14 октября)309. «Поздней
осенью кое-где на огородах оставались кочерыжки от сня¬
тых головок капусты, - вспоминает аспирантка Всесоюзного
института растениеводства, биолог 3. В. Янушевич. - ...Их
становилось все меньше и меньше, и можно было выковыри¬
вать лишь втоптанные, вмерзшие в землю обломки. ...Мама
с Ритой, а также Тоня Кустушина решили поехать специально
за этими листьями. Уехали утром на барже, которая шла вверх
по течению Невы, далеко за город... .Вернулись в темноте очень
замерзшие, с красно-синими руками, но с полными мешками
капустных листьев, замороженных, пересыпанных снегом.
...Дома, когда немного отошли, сразу же принялись листья мыть
и резать. Кто-то в общежитии пожертвовал кадушку, и мама
вес эти листья сложила в нее плотно, посолила, и они быстро
заквасились. Было это, по-видимому, в конце октября... Листья
з ги продержались у нас до самого отъезда - до половины января
г()7 Иерапюва Р. И. В дни войны: Семейная хроника. С. 47.
т Шапорина Л. В. Дневник. М., 2011. Т. 1. С. 268.
* Эю слишком сильно сказано (фр.).
ш Там же. С. 274.
309
1942 года. При этом у нас ведь была еще и картошка, которую
мы заработали в Озерках. Ездили копать ее за десятую часть -
два или три дня подряд, втроем»310.
Ленинградцы ехали в окрестности потому, что по городу
распространялись слухи о приближении голода. Примеру
одних следовали другие - все большее количество ленин¬
градцев, запасшихся мешками, ехали в пригороды. Свои
действия люди объясняли тем, что «едут все». «Шурик, Сима,
Ируся и я сговорились поехать на Ржевку за кочерыжками
и за тем, что найдем. <...> От Ржевки мы шли куда-то влево,
вослед за громадной вереницей жаждущих обрести продукты
граждан. Идем, люди встречные несут мешки с капустными
зелеными листьями» (8 октября 1941 г.)311. «Еще можно
было поехать на Охтинские огороды и на опустевших полях
собрать оставшиеся кочерыжки и грубые капустные листья,
называемые в деревне хряпой и стоящие следующим летом
1942 г. 150-200 рублей килограмм» (В. С. Костровицкая)312.
«Сегодня на машине ездил к 8-й ГЭС, - записывает 12 ноября
1941 г. в дневнике главный инженер ГЭС А. Л. Ходорков. -
...По пути кучки ленинградцев, перекапывающих поля
в поисках оставшейся картошки. Купить ни за какие деньги
нельзя»313. «Наталья Михайловна ездит после занятий за
город на огороды, уже давно пустые, выкапывает из-под снега
капустные корни (даже кочерыжки, которые срезаны другими).
Из них варит суп» (28 ноября 1941 г., О. В. Синаксвич)314.
«Некоторые охтинки скрупулезно перекапывали картофель¬
ные поля после нерадивых сборщиков. И собирали немалый
куш»315. «Пока у нас была сила, мы еще пытались пользоваться
подножным кормом. Несколько раз нам с мамой удавалось
добираться до ближайшего пригорода, где на полях, хоть и под
3.0 Япушевич 7. В. Случайные записки. Продолжение. СПб.,
2008. С. 5, 6.
3.1 Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г-7 февраля 1942 г. С. 43.
ш ЦГАЛИ СПб. Ф. 157. Оп.1. Д. 28. Л. 2.
3,3 Будни Подвига: блокадная жизнь ленннфадцев в дневниках,
рисунках, документах. С. 104.
шОР РНБ. Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 51.
315 Масловская А. Е. Блокадная тетрадь. С. 26.
310
артобстрелом, выкапывали из-под снега уцелевшую мерзлую
картошку» (Б. К. Овсянников)316.
Однако собирать картофель и капусту на полях, нередко
заминированных и чаще оказывавшихся в зоне обстрела, было
крайне опасно. Когда ленинградцы выходили на поле, немцы
открывали огонь. «Жители Пулкова, которых на днях оттуда
выселили в центр города, несмотря на стрельбу и всякие стра¬
сти, возвращаются к своим жилищам. Кто за вещами, а большей
частью копаются на огородах, собирая в мешки свой картофель,
капусту и всякие другие овощи. Все стараются запастись про¬
дуктами, так как приближается неотвратимый голод. Некоторые
из жителей здесь же погибают ог снарядов на глазах у всех.
И, несмотря на это, они непрерывной цепыо идут на свои
насиженные места, на свои огороды. Мне говорили, если взгля¬
нуть на поля, то люди, как бесчисленные муравьи, копошатся
на них. Другие, мертвые, неподвижно лежат» (17 сентября
1941 г.)317. «Поздно вечером мама шла в поля собирать полугни¬
лые подмороженные листья капусты, - вспоминает Т. С. Ипа¬
това. - Солдат говорит: „Куда, бабка, прешь? Нс слышишь,
стреляют!“ (“Бабкс“ - 30 лет.) Мать, показывая паспорт: „Так
ведь я тут живу, меня дети ждут, как же ты меня не пустишь?"
Собирала эти листья и солила. Да был еще завалявшийся кусо¬
чек сала, давно присланный из деревни, выкинуть который
матери нс позволила ее крестьянская натура. Так, благодаря
маминому повседневному бытовому мужеству, мы протянули
зиму»318. «Глубокой осенью на позиции 14-го стрелкового полка
21-й стрелковой дивизии НКВД под Урицком пришли женщины
с просьбой разрешить собирать им оставшуюся неубранную
капусту в предполье между нашими и вражескими частями.
Эта местность постоянно простреливалась и подвергалась
минометному обстрелу. Но женщины были в отчаянии и упро¬
сили командира полка В. А. Родионова разрешить им ночью
сползать за капустой. Выставили снайперов и пулеметные рас¬
четы для прикрытия, и женщины в глубоком мраке, ползком
3,6 Блокадники. Волгофад, 1996. С. 74.
317 Остроумова-Лебедева А. II. Автобиофафнческие записки: В 3 з\
I 3. М., 2003. С. 259.
ш 01 куда борется мужество. С. 104
311
достигали капустного поля, рубили кочаны и листья и укла¬
дывали их в мешки. Гак продолжалось несколько ночей, пока
враг не засек зги вылазки и не открыл огонь. Но даже раненые,
женщины не бросали свои мешки с капустой, когда их наши
бойцы втаскивали в траншеи»'19. О. Н. Мсльниковская запи¬
сала в дневнике о брате своей подруги: «Отец... пяти детей...
пошел на простреливаемое поле поискать оставшиеся после
уборки картошку и хряпу (основания кочерыжек капусты) и не
вернулся»320. «Мои соседи - дети, Лида Лаврова, 14 лет, и ее
брат Миша, 10 лет, пошли в поле с санками за капустными
кочерыжками, но вместо кочерыжек девочка привезла убитого
брата» (Л. П. Карпова)321.
Муки недоедания и угроза гибели от голода были столь
непереносимы, что люди готовы были ценой своей жизни
пытаться спасти себя и своих близких. «Вдруг пронесся
слух, что на южной окраине Ленинграда, за мясокомбинатом,
на колхозном иоле остались под снегом капустные кочерыжки.
Предприимчивее люди, пропустив их через мясорубку,
делают замечательные котлеты. Надо только раздобыть белый
халат и колпак на голову, потому что немцы нс любят, когда
на „ничейной земле" кто-нибудь появляется. А стреляют они
метко. В двухэтажном полуразрушенном здании, за которым
простиралось покрытое снегом колхозное поле, нас встретили
пятеро бойких бабенок в белых маскхалатах. Они заявили,
что им принадлежит правая половина „капустной плантации".
А мы, раз никто больше нс прибыл, можем забирать себе левую.
Как далеко она простирается в сторону немцев, они нс знали,
но за канаву советовали не соваться - стреляют. И здссь-то при¬
ходится передвигаться по-пластунски. Мы ползали но своей
делянке, выгребая из-под снега редкие, очевидно, случайно
пропущенные или забракованные теми, кто побывал здесь
до нас, кочерыжки часа четыре. Время от времени приходилось
отогревать замершие до потери чувствительности пальцы либо * * *3,9 Белозеров Б. II. Они выстояли и победили // Жизнь и быт блоки¬
рованною Ленинграда. С. 46.
Мелышковская О. Н. [Из блокадного дневника] If «Мы знаем, что
значит война...». С. 594.
у2] Блокадники. Волгоград, 2006. С. 77.
312
но рту, либо на шее. Хорошо, что мы взяли с собой ножи. Земля
уже промерзла, и корни капусты сидели в ней прочно»322. «Мама
уходила на поля, чтобы под обстрелом выкопать из-под снега
капустные листья. Потом она их солила, и это блюдо называлось
„хряпой44» (Р. X. Безуглая)323. Кормились на пригородных полях
и ленинградцы, направленные на оборонные работы на окраины
города. «Рядом были поля с неубранной морковью и капустой, -
вспоминает Л. Д. Куренкова, - и хотя эти ноля были заминиро¬
ваны, мы все-таки на них делали вылазки, но нс для всех это
оканчивалось благополучно»324. Сбор овощей в окрестных полях
оказался в числе других распространенных стратегий выжива¬
ния блокадников: «Судьба моя похожа на судьбы тысяч других
людей, которые жили в осажденном городе... Как и многие
другие ленинградцы, мы... заготавливали впрок капустные
листья» (И. Богомолова)325. Горожане были готовы рисковать жиз¬
нью ради мерзлого картофеля, капустных листьев и кочерыжек.
Пережившие это блокадники свидетельствуют: «Тем повезло
на капустном иоле, кого ранило»326.
Ползая по обстреливаемым полям, ленинградцы собрали,
по свидетельству Д. В. Павлова, еще 7300 т картофеля и овощей,
что вместе с ранее заготовленными составило 9652 т поступив¬
ших к распределению, или меньше 4 кг на одного человека327.
Следует обратить внимание, что, согласно этим данным, пол¬
зая чаще ночами по пригородным полям, несмотря на угрозу
быть убитыми, горожане собрали картофеля и других овощей
и три раза больше, чем ранее было организованно заготовлено
и поступило на склады торгующих организаций. Очевидно
также, что в действительности ленинградцы сумели запасти
значительно больше, нежели полагает уполномоченный ГКО.
Защитники города, которым так же остро нс хватало
еды, спасались подобно горожанам. Солдатам, оборонявшим
322 Ильина Л. Л. В дни воины и блокады. СПб., 2001. С. 64, 65.
123 Блокадные дни: воспоминания защитников и блокадников Ленин¬
града. Краснодар, 2009. С. 70.
324 Блокадники. Волгофад, 2006. С. 40.
325 Намять: Письма о войне и блокаде / Сост. А. К. Варсобин.
Л., 1985. С. 153.
326 Из личного архива М. С. Матыкиной.
41 Павлов Д. В. Ленинград в осаде. С. 95.
313
Ленинград на Пулковском направлении, приходилось «ходить
по очереди, в часы затишья, к мясокомбинату на зимнее ноле
за оставшимися с осени листьями и кочерыжками капусты»
(М. Ф. Простаков)328. Об этом же пишет воевавший пол Ленин¬
градом Д. А. Гранин: «Город за нами страдал. Мы видели, как
его бомбили, обстреливали, и плохо представляли, что творится
в самом городе. Вскоре начал ощущаться на собственной шкуре
голод. И у нас начались отечность, дистрофия. Ходили по ночам
на „нейтралку*1, на картофельные и капустные поля, искали
картошку, хоть подгнившую, капустные листья»329. Лейтенант
И. И. Дубсльштейн писал своей эвакуировавшейся из Ленин¬
града жене 29 октября 1941 г.: «Я тоже почти ежедневно делаю
вылазки со своими бойцами в поле за овощами. Разница от ваших
полей заключается лишь в том, что нам приходится рубить капу¬
сту, собирать редьку, морковь, сено и т. п. - под артиллерийским
огнем немцев. Пока все обходилось совсем благополучно»330.
Другой защитник Ленинграда, командир роты стрелкового полка
НКВД И. Гудков вспоминает: «Иной раз солдатский обед состав¬
ляла горсть жмыха. Проявляя смекалку, но ночам мы ходили
в зону нейтральной полосы, где рубили неубранные кочаны
капусты или выкапывали картофель. Конечно, эго несколько
облегчало положение, но не решало сути дела. Да и за такие
выходы приходилось рассчитываться дорогой ценой - нередко
солдаты погибали на минах либо от обстрела»331.
Выезжая в окрестности, горожане также пытались купить
за деньги или обменять на свои вещи овощи и корм для скота.
Однако сделать это было необычайно трудно, практически
невозможно и, если удавалось что-то прибрести, то очень
немного. «Купить никакие продукты немыслимо, - свидетель¬
ствует сентябрьская запись в дневнике П. Н. Лукницкого, -
люди ездят в Лесной и в ближайшие пригороды за свеклой и за
картошкой, но мало кому удастся достать их»332. «Сегодня Лена
328 Блокадники. Волгоград, 1996. С. 51.
329 Гранин Д А. Интелегенды: статьи, выступления, эссе. СПб.,
2007. С 25.
330 Михайлова О. Жили... Были... // Нева. 2005. № 5. С. 161.
331 Память: Письма о войне и блокаде / Сост. А. К. Варсобин. С. 119.
34 Лукницкий 11. Н. Ленинград действует... Фронтовой дневник
(22 июня 1941 г. март 1942 г.). С. 195.
314
и я отправил нс!» в Волкову деревню та картошкой. Крестьяне
злые, картошку нс продают. Просишь как милостыню: „Про¬
дайте картошку14. Один мужик сказал: „Убирайтесь вы в ваш
юрод44. Я ответила: „Скоро и вы там будете4'» (3 сентября)333.
«Я еще пытаюсь добывать картошку и овощи по окрестным
селам взамен на вещи. До чего мучительны эти обмены! Вчера
ходила целый день. У меня были папиросы, сапоги мужа
к дамские чулки. Чувствуешь себя жалкой попрошайкой.
Всюду надо уговаривать, буквально умолять. Крестьяне уже
завалены прекрасными вещами, они и разговаривать не хотят.
За короткий срок вернулся страшный 1918 год. Тогда горо¬
жане, как нищие, выпрашивали в деревнях картофель и муку
в обмен на ковры, меха, кольца, серьги и прочие ценные вещи.
Измученная до последней степени, я наконец обменяла весь
свой товар на иуд картошки и два литра молока. Нс знаю,
как долго я смогу заниматься подобной добычей» (15 сен¬
тября 1941 г.)334. «Иногда удавалось у деревенских жителей
выменять на наши вещи кормовую дуранду или жмыхи»
(Б. К. Овсянников)335. О своей «одиссее» - поездке за картофе¬
лем в пригород Ленинграда в сентябре 1941 г. - повествует
в дневнике Е. К. Васютина: «Есть нечего - я последовала
примеру многих и поехала за город за картошкой. Все сдут,
и я понеслась в знакомый мне пригород. Путешествие это
нс вполне легальное, так как это в прифронтовой полосе,
но нужно было ехать не поездом, а трамваем, а там пешком.
Едет публика двух сортов (нс считая военных, так как они
везде) - жены, пробирающиеся к мужьям, и „картошечники44,
жадно расспрашивающие всех, где можно найти эти златые
горы, где „картошки сколько хотите44... уперлись в деревню,
где с нами даже и разговаривать никто не стал про картошку...
Кругом ipoxoT, стрельба, низко кружат самолеты. .. .Зашли еще
в три деревни. Везде одно и то же. <. ..> Картошки я все-таки
достала, при этом женщина, продавшая мне нолкило грязи
на килограмм маленькой, как слива, картошки, ободрала меня
немилосердно. Все же пока я добралась до дома, меня поми- * 134 1353,1 Базанова В. Вчера было девять тревог. С. 124.
134 Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 120, 121.
135 Блокадники. Волгоград, 199<i С. 74.
315
нутно хватали за рукав, с завистью расспрашивая, где же это
я достала. Я серьезно отвечала: „На краю света"»336.
Усилия ленинградцев и риск, на который они шли, делая
запасы, был, по их мнению, оправдан. Купленное или выме¬
нянное на вещи у селян, собранное на полях первой блокадной
осенью нередко в крайне опасных условиях, а порой страш¬
ной ценой, помогло выжить голодной зимой. Сохранилось
немало свидетельств о спасительной роли этих заготовок.
Отмечая предусмотрительность своей матери, В. Гсворская
свидетельствует: «Когда еще в Ленинграде было относительно
благополучно с продуктами (в сентябре), она на всякий случай,
нс жалея сил и времени, решила с сыном выбираться на кол¬
хозные поля под Ржсвкой, где после уборки капусты остава¬
лись зеленые листья и кочерыжки. И вот эту так называемую
„хряпу" мы сообща обработали и засолили. Она-то и спасла
нас от цинги, была большим подспорьем в самые голодные
дни зимы 1941-1942 года»337 *. «Листья капусты, оставленные
в сентябре на полях, теперь в почете, и еда почти исключи¬
тельно из них, да еще с примесью чего-то другого», - запи¬
сал в дневнике 21 ноября 1941 г. инженер-кораблестроитель
В. Ф. Чекризовш. «Не потопаешь - нс полопаешь. Грубоватая
эта пословица чтилась в нашем доме как заповедь. Работали
все, от мала до велика, не считаясь ни с погодой, ни с настрое¬
нием. И нам завидовали: „Им что нс жить! У них целая бочка
капусты!" И вовсе не капусты, а рубленного тяпкой зеленого
листа, который мы собрали с Витькой на убранном совхозном
поле для наших кроликов. <...> Почти неделю мы шукали по
совхозному полю и загружали парусиновые вещмешки затвер¬
девшей от первых морозов капустной хряпой. Нс проходили
мимо морковок»339. «Ужасной зимой 1941-1942 гг. нас спасло
от голодной смерти то, что маме удалось несколько раз обме¬
нять вещи на небольшое, но спасительное количество дуранды,
а также то, что в сентябре мы с мамой собрали зеленые листья
"6 ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. Он. 1. Д. 39. Л. 37. 38.
и7 Память: Письма о войне и блокаде / Сое г. А. К. Варсобин. С. 150.
Чекризов В. Ф. Дневник блокадного времени // Груды государ¬
ственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 8. СПб., 2004. С. 32.
m Масловская А. Е. Блокадная тетрадь. С. 24.
316
и кочерыжки, оставшиеся после уборки капусты, и мама их
засолила» (И. Б. Скрипачсва)340. «Настоящим спасением для нас
был небольшой мешок картошки, который родители привезли
из весьма рискованной экспедиции: группе медиков удалось
организовать поездку на грузовой „полуторке44 в прифронто¬
вую полосу (кажется, Среднюю Рогатку), где они, перебираясь
ползком по нолям между линиями окопов, накопали картошки
на брошенных полях; копали, лежа на животе... Уже съев кар¬
тошку, мы пытались как можно дольше растянуть высушенную
картофельную шелуху»341. «Не знаю, что помогло мне выжить
в блокаду, - вспоминает донор Т. П. Доронина. - Может быть,
молодость и тот донорский паск. А может, два ведра капусты,
которые я успела засолить в октябре 1941 г. с помощью соседа.
Он работал в районе мясокомбината и знал, где можно что-либо,
что раньше казалось никуда не годным, раздобыть. Тогда многие
ленинградцы ехали на трамвае до Средней Рогатки и собирали
на совхозном поле остатки от убранной капусты. Ездили и мы.
Я набрала целый матрасный мешок капустных листьев. Из них
у меня и получились тс два ведра отличной „хряпы44»342.
«Много лет спустя, я, глядя на убранные осенью огороды
и на массу оставленных темно-зеленых плотных нижних капуст¬
ных листьев, хочу их все подобрать, собрать и спеть им хвалу
и благодарность. Они спасали жизни не только наши, но, навер¬
ное, и еще многим тем, кто нс пренебрег этим роскошным даром
природы. .. .К картофелю мы отнеслись более спокойно, так как
убирали его еще до заморозков, загодя, по-видимому, в октябре,
в солнечные и теплые дни. Убирали чистеньким, отбирали
крупные, неиспорченные клубни, сушили на ветру и ссыпали
в мешки. Разрывы снарядов, которые до нас долетали, как-то
уже нс очень пугали. Мы были поглощены работой. Надо было
набрать десять мешков, десятый был наш. Нужно сказать, что
340 Дети и блокада. С. 96.
341 Горышшш Т К. Воспоминания о блокаде и дороге жизни // Исто¬
рия Петербурга. 2007. ЛГа 1. С. 72.
U2 Доронина T.IJA 1очстный донор СССР // Медики и блокада: взгляд
сквозь годы. Воспоминания, фрагменты дневников, свидетельства оче¬
видцев, документальные материалы / Сост. Т. М. Голубева. Н. Б. Ветош-
нпкова. СПб., 1997. С. 221.
317
у нас ведь был еще и опыт пережитого в 1933 году на Украине
голода, была сноровка и опыт, как поступать в таких ситуациях.
А ведь тогда поехали собирать картофель далеко не все сотруд¬
ники института. Многие пренебрегли этой возможностью. И это
было очень жаль. Нас же организовывала наша мама, она все
твердила нам - нс теряйте связи с землею - ни при каких обсто¬
ятельствах! У нес в памяти было все, что мы видели и пережили
на Украине в 1933 году»'4'. «Я услышала, что в Новой Деревне
много валяется листьев от капусты, - вспоминает Г. Г. Шапова¬
лова. - Поехала. Привезла полггьгй рюкзак этого первого листа.
Нарубила „хряпы" и засолила полный бочоночек, в котором
мы обычно солили грибы. Мама, которая только-только начала
вставать и ходить после тяжелого инсульта, только удивлялась:
откуда у меня вдруг прорезалась такая хозяйственность. А мне
как-то казалось, что так делать нужгго, а почему - объяснить
нс могла. .. .По отношению к массовому гговсдснию - это была
какая-то аномал ия.*Даже на усеянном капустным листом поле
было всего 4-5 человек»344.
Действия ленинградцев, запасавшихся на обстреливае¬
мых пригородных полях, в свою очередь порождали соответ¬
ствующие слухи и толки, формировали легенды, становясь их
органическими компонентами. Опыт блокады не был забыт,
более того, он во многом стал оггрсдслять образ действий, пове¬
денческие реакции горожан на тревожную информацию или
события, да и повседневное поведение - трепетное отношение
к еде, создание запасов, опасение морозной зимы в холодном
жилье. Даже после войны мирное время для постояггно готовых
к тяготам блокадггиков так и не наступило.
Ни власти Ленинграда, ни большинство горожан были
не подготовлены к блокаде. В голодную осень и смертельную
зиму ленинградцы вошли без необходимых запасов продоволь¬
ствия, что предопределило трагические последствия осады.
Дефицит информации о происходящем и трудности оценки
будущей ситуации порождали состояние неопределенности.
Известную роль в том, что часть горожан все-таки попыталась
создать запасы продуктов, сыграли слухи. Последние пугали
ш Янушевич 3. В. Случайные записки. Продолжение. С. 6.
UA Из истории Кунсткамеры (1941-1945). С. 220, 221.
318
юрожаи нехваткой продовольствия, когда мало кто мог пред¬
полагать, насколько катастрофической будет блокада. К пред¬
стоящим трудностям лснишрадцы отнеслись и соответственно
мели себя по-разному, что, в свою очередь, определяло судьбу
человека и его близких.
Среди горожан были те, кто, опираясь на свой жизненный
опыт, полагал, что к голоду и холоду надо готовиться очень
серьезно. С первого дня войны эти люди скупали в магазинах
псе продукты. Кроме того, ленинградцы по примеру соседей,
знакомых, родственников покупали, выменивали на свои вещи
у крестьян небольшое количество продовольствия и корма для
скота. Жители города совершали нередко смертельно опасные
экспедиции в окрестности Ленинграда за подмороженным кар-
юфелем, кочерыжками, капустными листьями.
Поиск и заготовка продуктов питания, самоснабжение стали
определять содержание повседневной жизни многих горожан.
Уже в начале войны почти каждый ленинградец должен был
при выходе из дома иметь с собой мешок или авоську, а также
деньги, чтобы при случае приобрести продукты. Как считают
многие блокадники, запасы, сделанные в начале войны и осады,
помогли им выжить впоследствии, хотя даже в таких случаях про¬
довольствия нс всегда хватало. Судьба же тех, кто не сумел или
не захотел подготовиться к голоду, была, по сути, предрешена.
Голод пугал ленинградцев, тем более, что для многих это
был не фантом, а относительно недавняя жизненная реаль¬
ность. Материализация призрака голода происходила вскоре
после начала осады, хотя рост смертности в городе начался
уже в июле 1941 г. В условиях быстро нараставшего продо¬
вольственного кризиса речь шла не о качестве и разнообразии,
а о количестве съедобной, полусъсдобной, а подчас и почти
несъедобной пищи.
В отношении людей к созданию запасов, подготовке
к голоду проявилась присущая традиционному русскому куль-
|урному архетипу противоречивость в восприятии опасности.
Расчетливость, дальновидность одних ленинградцев сочеталась
с известной беспечностью, фатальной непрсдусмотрительно-
иыо других.
Часть горожан в стремительно ухудшавшихся условиях
продовольственного снабжения запасала продукты. Однако
319
большинство нс занималось заготовками или делало это от
случая к случаю и в мизерном количестве. Кроме того, прак¬
тически, гигантскому количеству обитателей осажденного
Ленинграда продовольствие брать было неоткуда, тем более
на такую долгую блокаду.
Почему многие горожане не готовились к голоду? Одни
не сумели или нс захотели сделать запасов в силу привычки
к относительно стабильному снабжению города, другие нс при¬
няли серьезных мер по причине молодости, третьи - иод влия¬
нием пропаганды и в надежде на власть, четвертые - нс успели,
пятые - думали об отъезде, шестые - рассчитывали на свои
силы и способности к выживанию, иные считали, что служба
их прокормит.
Нс делали запасы также потому, что в условиях стреми¬
тельно возросших цен, в том числе в государственной коммер¬
ческой торговле, люди хотели сохранить деньги или, напротив,
потому что последних не хватало. Полные прилавки государ¬
ственных коммерческих магазинов порождали у ленинградцев
несбыточные упования на отсутствие проблем со снабжением
в будущем.
Часть ленинградцев опасалась заготавливать впрок, так как
полагала, что после призывов власти сохранять спокойствие
и нс делать запасов последуют репрессии но отношению к тем,
кто ослушается. Впрочем, реального пресечения попыток народ¬
ного самоснабжения, видимо, не было. Кроме того, упразднить
хозяйственную инициативу людей, обеспечивавшую выживание
и приобретшую массовый, но в каждом отдельном случае незна¬
чительный характер, было практически невозможно.
Некоторая беззаботность и благодушие горожан были
связаны с известным благополучием Ленинграда по сравне¬
нию с большинством других городов, исключая столицу. Для
привыкших к благам городской материальной цивилизации,
наличию достаточного объема, ассортимента продуктов пита¬
ния в магазинах ленинградцев стремительное разрушение всей
системы городского хозяйства было особенно драматичным,
а контраст между довоенной и блокадной действительностью -
разительным и обескураживающим. Привилегированное по
сравнению с провинцией положение, условия относительной
бытовой и продовольственной обеспеченности, в которых жили
320
ленинградцы, в определенной степени «отучили» некоторую
часть из них быть расчетливыми в житейском смысле, бороться
за существование.
После начала войны в городе чрезвычайно широко было
распространено представление о том, что долго она не про¬
длится. Существенную роль в беспечности горожан сыграла
наступившая после наиболее кровавых событий 1937 и 1938 гг.,
губительно сказавшихся на многих ленинградских семьях, пред¬
военная «оттепель» 1939 и 1940 гг., которая создала у многих
ощущение благополучия, спокойствия. Люди настолько устали
от постоянного еженощного страха, что даже война нс внушала
им такого ужаса, как угроза репрессий. Уменьшилось морально-
психологическое напряжение, возникло ощущение известного
покоя, безмятежности. Казалось, это не должно, не может кон¬
читься, тем более так!
У ленинградцев сформировалась известная двойствен¬
ность переживаний и поведенческих стратегий - надежда
на декларируемую государством заботу, социальные гарантии
и одновременно понимание, а затем четкое осознание того, что
в экстремальной ситуации осады надеяться надо прежде всего
на себя.
Выбор той или иной жизненной стратегии, имевшей реша¬
ющее значение в судьбе человека, его близких, определялся
многими обстоятельствами: полом, семейным положением,
возрастом и жизненным опытом, местом жительства (центр
или окраина Ленинграда), происхождением, социальным про¬
шлым, местом работы и социальным статусом, нравственной
позицией.
Заготовки продуктов питания были, как правило, женским
занятием. После известия о начале войны женщины проявили
себя более дальновидными и предусмотрительными, чем муж¬
чины. Именно женщины составляли большую часть длинных,
нередко многочасовых, магазинных и рыночных очередей,
возникших в Ленинграде с первого дня войны. Они же были
участницами закупочных и обменных экспедиций в пригород¬
ные деревни. В основном они ползали по заминированным или
подвергавшимся обстрелу полям, собирая остатки овощей.
Остававшиеся в городе мужчины, в силу своей физической
и психической организации, хуже женщин приспособленные
.’I В Я Ммиксннч
321
к повседневным бытовым заботам, были, однако, обычно
более беспечны и даже критичны по отношению к суетливости
женщин, стремившихся запастись продуктами питания. Более
запасливыми оказались те ленинградцы, у которых были дети.
Родители, особенно женщины, всеми силами стремились спасти
ог грозящею голода детей. Создание запасов, как правило, осу¬
ществлялось в индивидуальной форме. Коллективов заготови¬
телей, за редким исключением, не образовывалось. Объединяла
людей в подготовке к тяготам только семья.
Недостаточно предусмотрительными перед лицом надви¬
гающейся опасности оказались подростки и молодежь, которые,
как правило, запасов нс создавали. Взрослые и горожане стар¬
шего возраста проявили перед блокадой и в самом ее начале
значительно больше дальновидности. Умудренные опытом
ленинградцы чутко улавливали из сообщений Совинформбюро
и неформального повседневного общения все более тревожные
ноты, делая соответствующие выводы и принимая меры по под¬
готовке к очевидным для них грядущим тяготам.
В поведении некоторой части горожан сказывались сте¬
реотипы образа действий, характерные для крестьянской среды,
выходцами из которой они были. Эти люди в экстремальной ситу¬
ации сохранили традиционное крестьянское поведение с готов¬
ностью к физическому труду, привычностью и естественностью
повседневных забот о хлебе насущном, отношением к войне
как к неотвратимому бедствию, большим практицизмом, орга¬
ничной привычкой надеяться прежде всего на себя. Горожане,
обладавшие недавним деревенским опытом, с его деловитостью,
утилитарными поведенческими установками, нацеленными
на обустройство всей окружающей материальной среды, созда¬
вали запасы и лучше подготовились к тяготам осады.
Иначе думали и действовали горожане, составлявшие
другую часть населения довоенног о Ленинграда. Интеллигент¬
ные, образованные, склонные к рефлексии и менее деятельные
и практичные, привыкшие к известному комфорту полустолич-
ной цивилизации Ленинграда, они надеялись на сохранение
привычного благополучия. Они действовали рационально,
но подчас были нс готовы к столкновению с повседневными
жизненными проблемами, обычно разрешавшимися без их
участия. Привычное доминирование государства в городской
322
жизни, несомненно, отражалось в культуре, менталитете, пове¬
дении ленинградцев. Презирая утилитаризм, эти горожане,
так и «нс научившиеся жить», с неприязнью, презрением
и одновременно с досадой относились к чужой инициативе,
предприимчивости, деловитости, житейской сметке, рас¬
четливости, впоследствии высоко оценивали умение других
создавать запасы продуктов на черный день, с горечью при¬
знаваясь себе в собственной беспечности, непрактичности
и недальновидности.
Существенную роль в выборе той или иной стратегии пове¬
дения играло место работы и социальный статус, квалификация
человека. Тс, кто по профессии, роду занятий имел отношение
к производству, хранению, транспортировке, распределению
и торговле продуктами питания, чувствовали себя более уве¬
ренно перед лицом 1рядущих тягот.
Следует отметить, что русские составляли подавляю¬
щее большинство населения Ленинграда, а большая часть
представителей иных национальностей в совершенстве вла¬
дела русским языком, считала его родным. Это во многом
предопределяло культурную однородность всего населения
Ленинграда345. В действиях горожан после начала войны
превалировала присущая русским склонность к созерцатель¬
ности, бездействию, надежда на авось, что соответствовало
известной национальной особенности, в своеобразной форме
отражая оптимизм, терпение, стойкость и надежду на лучшее.
Сказывалась присущая многим горожанам пассивность, патер¬
налистское отношение к государству, неверие в собственные
способности к выживанию. Осмотрительность, расчетливость
вызывали у интеллигентов, давних обитателей Ленинграда
презрение, а создание запасов продовольствия признавалось
недостойным, нс заслуживающим уважения, подлым, морально
низким и даже преступным. Дальновидность, рациональность,
запасливость, благоразумие нс преобладали в организационно-
управленческих решениях и действиях властей города накануне
войны и блокады. Нс стали они доминировать и в поведении
большинства обычных ленинградцев, которые, как и городская
'4S Ваксер А. 3. Ленишрад послевоенный. 1945-1982 годы. СПб.,
2005. С. 20.
323
власть, спохватились и начали готовиться к беде тогда, когда
она стояла на пороге их дома.
В довоенном Ленинграде имелась особая морально-нравст¬
венная атмосфера, частично сохранившаяся с дореволюцион¬
ного времени, связанная с высоким уровнем образования, про¬
фессиональной, бытовой культурой, цивилизованностью. Это
придавало жителям города особенные этические черты, кото¬
рые вместе с их гибелью или невозвращением в Ленинград во
многом исчезли после блокады и войны. Не все жители города
соответствовали самым высоким морально-нравственным
критериям, в том числе повседневного поведения. Однако атмо¬
сфера, существовавшая в городе, противостояла суете и стрем¬
лению делать запасы, тем самым демонстрируя ужас перед
врагом. Большинство горожан нс хотели бояться и унижать себя
страхом. В этом состояла одна из существенных причин того,
почему большиногво ленинградцев не делали запасов накануне
блокады. Наиболее отчетливо это проявилось в поведении
П. Н. Филонова, художника, подлинного интеллигента, человека
удивительной скромности, непритязательности, который счи¬
тал создание запасов преступлением. Уважение к моральному
закону было для такого человека единственной мотивацией его
действий. Вес горожане не могли следовать такой аскетичной
позиции - это было слишком трудно. Но подобное поведение
было внутренним социальным эталоном для многих ленин¬
градцев, которые нс запасались, не ловчили, нс просили...
а умирали.
8. ГЛАВНЫЙ ПРЕДМЕТ СЛУХОВ, МЕЧТАНИЙ И СНОВ
8.1. «Как бред у всех на устах - прибавка хлеба»
Главной темой разговоров, предметом слухов, мечтаний
блокадников были продукты питания. Нехватка продовольствия
во многом определяла морально-нравственную атмосферу
юрода. Блокадникам мучительно хотелось избавиться от посто¬
янного кошмара голода, который преследовал их.
С началом войны и особенно после окружения города
пессимизм питался мрачными слухами об ухудшении положе¬
ния с продовольствием. «Ходят упорные слухи, что хлебный
и остальной паск снизят», - записал Ф. А. Грязнов накануне
снижения норм 12 сентября 1941 г.1 «Настроение жуткое», -
констатирует 14 сентября прежде не склонная к пессимизму
А. Н. Боровикова2. «Знали ли ленинградцы об истинном
положении на фронте и в городе? - задастся вопросом блокад¬
ница. - Конечно, нет. От них все скрывалось. <...> Впрочем,
большинство ленинградцев просто пытались выжить, и правда
им была ни к чему. Голод уже давал о себе знать. Все разговоры
стали сводиться к еде»3. «Мы боялись бомбежек, мы боялись
1 Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г.-7 февраля 1942 г.
// «Доживём ли мы до тишины?»: Записки из блокадного Ленинграда
/ Сост. В. М. Ковальчук (oib. ред.), А. И. Рупасов, А. Н. Чистиков.
СПб., 2009. С. 25.
2 Центральный государственный архив историко-политических
документов Санкт-Петербурга (далее - ЦГАИ11Д С116). Ф. 4000. Оп. 11.
Д. 15. Л. 38.
3 Ильина Л. Л. Начало распада Советской империи. 1941-1953 годы.
СПб., 2006. С. 37.
325
немецкого вторжения, - вспоминает о своих чувствах, тогда же
в начале сентября блокадный подросток Л. С. Разумовский. -
Пристально следя за сводками, мы ужасались стремитель¬
ности немецкого наступления. Не успев преодолеть годами
вколачиваемую в нас убежденность в непобедимости Красной
Армии, мы вес еще надеялись на чудо. ...Разве могли мы
тогда представить, что настанет время, когда голод настолько
истощит наши тела и психику, что сделает нас равнодушными
к военным успехам и неудачам, а кусок хлеба размером в два
спичечных коробка станет в наших больных мозгах значи¬
тельнее всего остального и заслонит смертельную опасность
немецкого вторжения?»4
Слухи и становившаяся все более тяжелой ситуация с про¬
довольствием готовили ленинградцев к тяжелым испытаниям,
когда мало кто еще мог предположить, насколько катастро¬
фичными будут обстоятельства блокадного существования.
«Голод бодро на нас надвигается, то есть он уже пришел, но мы,
привыкшие к постоянному недоеданию, мы все еще нс реша¬
емся называть вещи своими именами, - записала в дневнике
14 октября 1941 г. Л. В. Шапорина. - На рынках нет ничего,
купить нигде ничего нельзя. Картошку отбирают. Кирька,
Катин брат, вез по Неве на лодочке два мешка картошки, один
из них предназначался для нас. Красноармейцы отобрали у него
картошку»5. В тот же день - новая запись: «Ходят слухи, что
скоро хлебный паек уменьшат до 100 г в день»6.
Местом распространения пугающих и одновременно пред¬
упреждающих об угрозе слухов, как это было и прежде, стали
очереди. Кроме того, в городе было много стихийно возникших
рынков, которые являлись не только центрами неформальной
коммерческой активности, где можно было приобрести еду,
но местом общения, обмена порой очень важными для горожан
сведениями и в целом средоточиями жизни.
В тишине умирающего города, прерывавшейся смерто¬
носными бомбежками и обстрелами, как свидетельствуют
воспоминания и дневниковые записи блокадников, были
А Разумовский Л. С. Дети блокады // Нева. 1999. № 1. С. 18.
5 Шапорина Л. В. Дневник. М., 2011. Т. 1. С. 273.
6 Там же. С. 274.
326
островки жизни, доступные оомчным ленинградцам, - мага¬
зины. столовые и рынки. «На улицах очень пусто и тихо. Только
около базаров - оживление, и около булочных, если завезут
хлеб...»7 * По свидетельству А. Н. Болдырева, в начале января
1942 г., наиболее тяжелую блокадную пору, были «оживлены
лишь барахолки»*. На многочисленных и повсеместных сти¬
хийных рынках блокадники не только заключали торговые,
чаще всего обменные сделки, но и устанавливали отношения,
узнавали новости. Женщины, стоявшие в очередях чаще муж¬
чин, делились друг с другом информацией о том, что и где
можно купить, рецептами приготовления пищи из суррогатов
и т. п. Свои наблюдения за хозяйственной и коммуникативной
активностью женщин Л. Я. Гинзбург интерпретирует так:
«Для домохозяйки предвоенной эпохи не новы ни очереди,
ни затруднения, ни даже карточки, так что терминологию
нс пришлось особенно подновлять. Но некоторые изменения
произошли. Во-первых, этот разговор приобрел в се обиходе
исключительность, вытеснив другие ее профессиональные раз¬
говоры - о нарядах, о домработницах и проч. Во-вторых, этот
разговор, на котором тяготело презрение неблагодарных дело¬
вых мужчин и женщин (а в особенности молодежи), с которым
ей было запрещено соваться в высшие сферы, - этот разговор
восторжествовал. Он приобрел всеобщую значимость и значи¬
тельность, оплаченную всем страшным опытом зимы. Он, раз¬
говор, о том, что пшено лучше не солить при варке, потому что
тогда оно лучше доходит, - стал разговором о жизни и смерти;
ведь пшена на крупицу становится больше»9. В очередях исто¬
щенные и нервные люди, обретая силы для борьбы с депрес¬
сией, обсуждали главный вопрос. «В разговорах о еде, которые
ведутся в очередях, мы находим и эмоциональную разрядку
в ламентациях, и упражнения мыслительных обобщающих
способностей в рассуждениях о наилучших способах добыва¬
7 Нерапюва Р И. В дни войны: Семейная хроника. СПб., 1996. С. 68.
* Болдырев А. Н. Осадная Запись: (Блокадный дневник).
СПб., 1998. С. 41.
9 Гинзбург Л. Я. <Дснь Опера> // Гинзбург Л. Я. Проходящие
характеры: Проза военных лет. Записки блокадного человека. М., 2011.
С. 235.
327
ния, приготовления, распределения пищи (здесь, кроме того,
удовольствие от поучения, наставления других, следовательно,
сознание своего преимущества), и рассказывание „интересных
историй4', и все виды самоутверждения - достижение в области
добывания, приготовления, распределения пищи; наилучшее
(лучшее, чем у других) поведение в этой области. .. .Разговоры,
которые прежде так трудно было протащить, они встречали
сопротивление в окружающей среде как никому не интересные.
А теперь приобрели всеобщую значимость и значительность
как образчики, как иллюстрации к теме всеобщего интереса»10.
«Для повышения настроения пущен слух, что завтра прибавят
хлебный паск» (20 сентября 1941 г.)11.
Помимо обсуждения источников дополнительного питания
и других средств выживания блокадники чаще всего говорили
о карточных нормах. Особенно активно, но уже менее оптими¬
стично эту тему горожане стали обсуждать в октябре. «Слухи
о том, что хлебный^паек будет еще сокращен, настраивают
всех панически» (10 октября, М. С. Коноплева)12. Молва пугала
нехваткой еды, заставляла быть экономными и запасливыми.
В то же время, участвуя в стихийных разговорах, люди стре¬
мились поддержать себя, обрести надежду. «Тянулся октябрь,
и все сильней ощущалась нехватка продуктов. <.. .> Все больше
поговаривали о новом снижении продуктовых норм. А другие
говорили, что нормы повысят, что но Ладожскому озеру везут
много продуктов»13. «Ходят упорные слухи, что с первого
ноября прибавят на каждую категорию по сто грамм хлеба.
Дай-то Бог! Но боюсь, как бы нс убавили. С чего прибавлять?»
(27 октября)14. «Идут усиленные разговоры о прибавке нормы
с 1 ноября. Будто и карточки новые отпечатаны» (29 октября,
Е. К. Васютина)15. «Многие убежденно говорят, что с 1 ноября
хлеба прибавят - хотя бы на одну декаду. Другие - что будут
10 Там же. С. 236.
11 Шапорина Л. В. Дневник. С. 259.
12 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее -
ОРРНБ). Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 136.
13 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. М., 1996. С. 380.
14 Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г.~7 февраля 1942 г. С. 73.
15 Центральный государственный архив литературы и искусства
Санкт-Петербурга (далее ~ ЦГАЛИ СПб). Ф. 522. Ом. 1. Д. 39. Л. 56 об.
328
декаду давать дополнительно по коммерческой цене хлеб.
Третьи, - что откроют коммерческие магазины. Голод, голод,
голод - вот основа всех чувств» (30 октября, А. А. Бардовский)16.
«Сейчас все заняты мыслями о пропитании, ищут дуранду,
отруби, а мы - пропуска в столовые» (30 октября)17. «В Ленин¬
граде продуктов нет. Перед 1-м ходили радужные слухи, что
на 10 дней увеличат норму хлебной выдачи, но пришло 31-е,
и я на 1-е получила тс же 200 г» (5 ноября)18.
Общение горожан все больше стало сводиться к горест¬
ным констатациям тяжелого положения с продовольствием
и надеждам на увеличение карточных норм. «В городе разго¬
варивают, главным образом, об еде. Повсюду: в магазинах и в
трамваях, в гостях, и у врачей, в институтах и в кино говорят
о хлебе и о продуктах питания, с чем, вообще, очень плохо»
(3 ноября, С. К. Островская)19. «Надежды на увеличение
хлебного пайка по случаю октябрьских праздников провали¬
лись - выдали те же 200 г. Среди хозяек циркулируют слухи,
что хлебный паек, напротив, будет еще снижен, так как подвоз
продовольствия в город еще более затруднился» (6 ноября,
М. С. Коноплева)20.
Очень противоречивыми настроения горожан были нака¬
нуне главного политического праздника. «Ленинградцы ждали
упорно, уговаривая себя и других, что к 7 ноября - годовщине
Октябрьской революции - обязательно увеличат норму хлеба.
Нс могут не увеличить, должны спасти жителей!»21 «Мы ждем
выдачи каких-либо продуктов к Октябрьской годовщине.
Об этом много говорят. Надеются на масло, вино, сладости»22.
«Приближалось 7 ноября. Жители ждали увеличения пайка -
праздничную выдачу» (О. Матюшина)23. Однако «все слухи
о прибавке хлебного и продуктового пайка, конечно, нс оправда¬
лись, даже наоборот, количество многих продуктов умень-
16 ЦГАИНД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 7. Л. 52 об.
17 Шапорина Л. В. Дневник. С. 281.
,х Там же. 282.
,9ОРРНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 9. Л. ПО об.
20 Там же. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 160.
21 liepamoea Р И. В дни войны: Семейная хроника. С. 59.
22 Скрябина Е. А. Страницы жизни. М., 1994. С. 126.
23 ЦГАИНД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 68. Л. 88.
329
шсно, а некоторые, например рыба (селедки), овощи, совсем
пропали на рынке и не появляются в магазинах. Единственная
новость - это выдача на каждую карточку но 100 г шоколада
(эстонского) - тоже замечательно! Хлеба получай но 200 г,
зато кушайте шоколад! Говорят, этот шоколад выдали ввиду
наступающего праздника 24-й годовщины Октября - 7 Ноября,
но также говорят, что в этом юду праздник будет трудовой, что
все будут работать на оборону, а войска будут упорно драться
с врагом, так как он (осаждавшие город немцы. - В. П.) обе¬
щает на наш праздник сделать нам „сюрприз44. Все эти слухи
довольно наивные, не имеют никакой серьезной почвы, но все
же мне кажется, что в дни праздника что-то должно случиться
неожиданное»24. «Сегодня 7 ноября - день праздника. Демонстра¬
ции нет и обещанной слухами прибавки хлеба тоже нет. Выдали
по Уг литра виноградного вина на карточку и все»25. «Как и гово¬
рили „квакши“ и уличные „лспстухи44, хлебный паск еще умень¬
шили, а насчет крупы и всего другого стало совсем плохо - паек
нс уменьшен, но в магазинах ничего нет. Служащие в „торговой
сети41 отвечали просто - „на базе нет...44» (9 ноября)26.
Накануне и после 20 ноября 1941 г., когда нормы выдачи
хлеба по карточкам достигли своего минимума, молва предупре¬
ждала о грядущем снижении и одновременно поддерживала
ленинградцев сведениями о запасах продуктов питания, кото¬
рые сосредоточены рядом с городом. «Говорят, с 13-го умень¬
шат норму хлеба, вместо 200 - 150 г», - записала в дневнике
12 ноября 3. В. Янушевич27. В тот же день М. С. Коноплева
отмечала: «Ходит слух, что большие запасы продовольствия
были заготовлены на Северной дороге, чтобы немедленно после
освобождения от немцев Мги двинуть составы к Ленинграду»28.
«Все говорят, что скоро мы отбросим врага от Ленинграда, что
терпеть осталось недолго. А как только враг будет отброшен,
в Ленинград прихлынут живительные потоки продовольствия.
24 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественном войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. / Под1Т>товка текста, вступ. ст., 6noip.
очерк Н. И. Баторевич. СПб., 2009. С. 55, 56.
25 Там же. С. 57.
26 Там же. С. 61.
27 Янушевич 3. В. Случайные записки. СПб., 2007. С. 11.
2* ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 164.
330
Но пока надо терпеть» (21 ноября, Е. Мухина)2<>. Между тем,
С. И. Готхарт вспоминала: «Но велись и полупанические раз¬
говоры, что в городе кончаются все запасы, что мы доедаем
последние остатки. Говорили, что все, что привозят но Ладоге,
тго капля в море, что хлебную норму уменьшат еще и еще,
и что все мы погибнем. Резкие переходы от надежды к отчая¬
нию были убийственными. Когда норму хлеба снизили со 150
до 125 граммов, была полная безысходность. И хотя 25 граммов
было разницей небольшой, морально это было воспринято
ужасно: значит, больше ничего нет, значит, конец, смерть»29 30.
К концу ноября непрекращающисся разговоры о еде
стали сочетаться с пессимистическими оценками перспектив
снабжения города и выживания горожан. Так, по информации,
имевшейся к 26 ноября 1941 г. в горкоме ВКП(б), в Ленинграде
- новая волна панических слухов, ожидания дальнейшего
ухудшения продовольственного положения и вследствие этот
огромные очереди у магазинов, появлявшиеся в 3-4 часа
ночи и насчитывавшие от 200 до 2000 человек31. В дневниках
блокадников появились следующие свидетельства: «В конце
ноября пронесся слух, что по льду Ладожского озера проло¬
жили автомобильную дорогу, по которой повезут в Ленинград
продукты. С ней мы связывали свои надежды на улучшение
продовольственного положения в городе»32; «В народе говорят
о ледяной дороге по Ладоге. Ждут снабжения. Пока самолеты
нам доставляют мясо, сыр и тому подобное. Но ведь это капля
в море» (27 ноября, В. В. Вишневский)33; «Ходят слухи, что
с 1 декабря хлеба выдавать не будут, заменят его жмыхом.
Ой, ну и ну!» (27 ноября, А. И. Августынюк)34; «Все время
шли слухи об увеличении выдачи хлеба, о подвозе муки,
продуктов. Все эти слухи шли из военных кругов. Все пере-
29 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 72. Л. 52.
30 Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы // История Петербурга.
2005. Х> 6. С. 84.
31 Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. СПб.; М., 2002. Кн. 1. С. 281.
32 Суворов Н. М. Сирены зовут на посты. Страницы блокадного
дневника. Л., 1980. С. 30.
33 Вишневский В. В. Ленинград: Дневники военных лет: В 2-х кни¬
гах. Кн. первая. С. 28.
34 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 2. Л. 11 об.
331
шсно, а некоторые, например рыба (селедки), овощи, совсем
пропали на рынке и не появляются в магазинах. Единственная
новость - это выдача на каждую карточку по 100 г шоколада
(эстонского) - тоже замечательно! Хлеба получай по 200 г,
зато кушайте шоколад! Говорят, этот шоколад выдали ввиду
наступающего праздника 24-й годовщины Октября - 7 Ноября,
но также говорят, что в этом году праздник будет трудовой, что
все будут работать на оборону, а войска будут упорно драться
с врагом, так как он (осаждавшие город немцы. - В. /7.) обе¬
щает на наш праздник сделать нам „сюрприз44. Все эти слухи
довольно наивные, не имеют никакой серьезной почвы, но все
же мне кажется, что в дни праздника что-то должно случиться
неожиданное»24. «Сегодня 7 ноября - день праздника. Демонстра¬
ции нет и обещанной слухами прибавки хлеба тоже нет. Выдали
по Уг литра виноградного вина на карточку и все»25. «Как и гово¬
рили „квакши44 и уличные „лепетухи44, хлебный паек еще умень¬
шили, а насчет крупы и всего другого стало совсем плохо - паск
нс уменьшен, но в магазинах ничего нет. Служащие в „торговой
сети44 отвечали просто - „на базе нет...44» (9 ноября)26.
Накануне и после 20 ноября 1941 г., когда нормы выдачи
хлеба но карточкам достигли своего минимума, молва предупре¬
ждала о грядущем снижении и одновременно поддерживала
ленинградцев сведениями о запасах продуктов питания, кото¬
рые сосредоточены рядом с городом. «Говорят, с 13-го умень¬
шат норму хлеба, вместо 200 - 150 г», - записала в дневнике
12 ноября 3. В. Янушевич27. В тот же день М. С. Коноплева
отмечала: «Ходит слух, что большие запасы продовольствия
были заготовлены на Северной дороге, чтобы немедленно после
освобождения от немцев Мги двинуть составы к Ленинграду»28.
«Все говорят, что скоро мы отбросим врага от Ленинграда, что
терпеть осталось недолго. А как только враг будет отброшен,
в Ленинград прихлынут живительные потоки продовольствия.
24 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. / Подгоговка текста, вступ. ст., биогр.
очерк Н. И. Баторевич. СПб., 2009. С. 55, 56.
25 Там же. С. 57.
26 Там же. С. 61.
21 Янушевич 3. В. Случайные записки. СПб., 2007. С. 11.
28 ОР РНБ. Ф. 368. Бд. хр. 1. Л. 164.
330
Но пока надо терпеть» (21 ноября, Е. Мухина)29. Между тем,
С. И. Готхарт вспоминала: «Но велись и полупаничсские раз¬
говоры, что в городе кончаются вес запасы, что мы доедаем
последние остатки. Говорили, что все, что привозят по Ладоге,
по капля в морс, что хлебную норму уменьшат еще и еще,
и что все мы погибнем. Резкие переходы от надежды к отчая¬
нию были убийственными. Когда норму хлеба снизили со 150
до 125 граммов, была полная безысходность. И хотя 25 граммов
было разницей небольшой, морально это было воспринято
ужасно: значит, больше ничего нет, значит, конец, смерть»30.
К концу ноября непрскращающисся разговоры о еде
стали сочетаться с пессимистическими оценками перспектив
снабжения города и выживания горожан. Так, по информации,
имевшейся к 26 ноября 1941 г. в горкоме ВКП(б), в Ленинграде
- новая волна панических слухов, ожидания дальнейшего
ухудшения продовольственного положения и вследствие этого
огромные очереди у магазинов, появлявшиеся в 3-4 часа
ночи и насчитывавшие от 200 до 2000 человек31. В дневниках
блокадников появились следующие свидетельства: «В конце
ноября пронесся слух, что по льду Ладожского озера проло¬
жили автомобильную дорогу, по которой повезут в Ленинград
продукты. С ней мы связывали свои надежды на улучшение
продовольственного положения в городе»32; «В народе говорят
о ледяной дороге по Ладоге. Ждут снабжения. Пока самолеты
нам доставляют мясо, сыр и тому подобное. Но ведь это капля
в море» (27 ноября, В. В. Вишневский)33; «Ходят слухи, что
с 1 декабря хлеба выдавать не будут, заменят его жмыхом.
Ой, ну и ну!» (27 ноября, А. И. Августынюк)34; «Все время
шли слухи об увеличении выдачи хлеба, о подвозе муки,
продуктов. Все эти слухи шли из военных кругов. Все пере¬
29 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 72. Л. 52.
М)Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы// История Петербурга.
2005. № 6. С. 84.
31 Ломагин И. А. Неизвестная блокада. СПб.; М., 2002. Кн. 1. С. 281.
32 Суворов Н. М. Сирены зовуг на посты. Страницы блокадного
дневника. Л., 1980. С. 30.
33 Вишневский В. В. Ленишрад: Дневники военных лет: В 2-х кни-
I ах. Кн. первая. С. 28.
34 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 2. Л. 11 об.
331
дававшие их начинали рассказ: „Один военный из комсостава
сам видел и говорит...“ Мне кажется, что эти слухи пущены
нарочно, официально для успокоения умов. Для успокоения же
были увеличены и нормы на крупу, мясо, масло и сахар, в осо¬
бенности рабочим. Ничего этого нс оказалось» (18 декабря,
Л. В. Шапорина)35.
«Все разговоры посвящены продовольственному обеспе¬
чению города. Люди страшно истощены, такое впечатление,
что у многих остались лишь кости, обтянутые кожей. Если
такое положение продлится еще хотя бы месяц, у нас высохнет
и кожа» (30 ноября)36. «Обычно я утешал себя тем, что скоро и я
буду питаться по-человечески, но сегодня что-то вера эта про¬
пала, стало вдруг страшно и тоскливо. Неужели не вырвемся
из тисков, сдавивших нас со всех сторон?» (12 декабря)37. «Вот
уже декабрь. Жутко смотреть в лицо надвигающейся зиме: как
переживем се? И переживем ли? ...День за днем неуклонно
замирает, капля за каплей иссякает жизнь в нашем осажденном,
окруженном врагами городе» (8 декабря, О. В. Синакевич)38.
«Постепенно происходят разительные изменения в наших инте¬
ресах к событиям окружающего нас мира, - свидетельствует
об этом же времени Л. С. Разумовский. -<...> наш интерес
к событиям на фронте начинает бледнеть в сравнении с интере¬
сом к нормам продуктов. Голод притупляет сознание, бомбежки
и обстрелы становятся привычными, а наш интерес к радио сво¬
дится в основном к мучительному ожиданию прорыва блокады
и связанной с этим надеждой на выживание от голода»39.
Острый дефицит продуктов питания сказывался на психи¬
ческом состоянии горожан. «Из-за голода у некоторых людей
начинается умопомешательство. Надичка рассказывала, что
вчера один преподаватель на курсах, у которого из кармана
кто-то украл карточки, в течение всей лекции говорил о еде.
Правда, он извинился перед слушателями, объяснив это тем,
35 Шапорина Л. В. Дневник. С. 293.
36 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева // Люди
одной судьбы. СПб., 2005. С. 136.
37 Там же. С. 141.
w OP РНБ. Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 52.
39 Разумовский Л. С. Дети блокады. С. 32.
332
что ни о чем другом говорить не может. Я его очень хорошо
понимаю, и сам недалек от такого состояния» (28 декабря)40.
О разном отношении горожан к все нарастающим тяготам
и усилении пессимизма вспоминала Г. К. Корнеева: «В ноябре
и декабре сбавили хлебную норму. ...Верилось, что это скоро
пройдет, что скоро, скоро все изменится к лучшему. Часть
людей, правда, сразу поддалась пессимистическому настрое¬
нию, но кто держал себя в руках, тс чувствовали себя еще
хорошо. А к концу декабря, в январе уже ничего нельзя было
сделать, большинство даже видом своим оправдывали, что
„бытие определяет сознание44»41.
В условиях непереносимых мучений горожане готовились
к еще большим трудностям, одновременно поддерживая себя
оптимистическими разговорами. «Положение дел с продо¬
вольствием у нас из рук вон плохо, нс можем получить даже ту
скудную норму, которая положена по карточкам. Подвоза про¬
дуктов со стороны нет, поговаривают даже о новом снижении
нормы хлеба до 100 граммов в день для служащих и о замене
снятых 25 граммов жмыхом - до трех килограммов в месяц
на человека» (27 ноября)42. «Ходят упорные слухи об увеличе¬
нии нормы хлеба. Уже прибавили ремесленникам, в детских
садах. Сегодня многие говорили о том, что с 10 декабря норма
хлеба служащим будет 200 граммов, рабочим - 400 граммов.
Что ж, поживем - увидим» (8 декабря)43. «Ходят упорные
слухи о том, что будет повышена норма хлеба. Все это, да еще
хорошие вести с фронта (сегодня сообщили, что наши войска
отбили у фашистов город Елец) несколько поднимает настрое¬
ние» (11 декабря)44.
Особенно интенсивно слухи об увеличении хлебного пайка
стали распространяться в городе, видимо, с 10 декабря 1941 г.
«О прибавке нормы хлеба, оказывается, только разговоры»
(10 декабря, А. Н. Боровикова)45. «Бесконечные разговоры
4и Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 154.
41 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 51. Л. 20.
42 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 133, 134.
43 Там же. С. 138.
44 Там же. С. 140.
45 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. И.‘Д. 15. Л. 87.
333
о прибавках хлебного пайка. Настойчивость их удивительна
тем, что практика ежедневно подтверждает прежние 250 и 125.
Однако все были уверены девятого, что десятого будет 175
и 350, десятого, когда сие не подтвердилось, сейчас же заявили:
с одиннадцатого - 250 и 500! И это не подтвердилось. Оптимизм
слухов удивителен» (11 декабря, Г. М. Кока)46. «.. .В городе стали
усиленно поговаривать о прибавке хлебной нормы, но пока все
ограничивалось одними „слухами44» (11 декабря)47. «Вокруг-
упорные, но, по-моему, ложные слухи о прибавке хлеба»
(11 декабря)48.
Насколько сильным было разочарование смертельно голо¬
дающих ленинградцев после такого вала обнадеживающих
слухов, настолько же очевидной стала печальная реальность.
«Надежда на увеличение хлебного пайка не оправдалась -
получаем по-прежнему 125 и 250 граммов» (11 декабря,
М. С. Коноплева)49. На следующий день блокадница вновь
записывает: «Опять заговорили об увеличении хлебного пайка
с 15 декабря»50. «Ходили упорные слухи, что прибавят хлеба
с 10, потом с 11 декабря, но прибавки нет и нет. И верим, что
прибавили бы, что наши власти сами болеют душой, видя
наше недоедание, но прибавить нс с чего» (13 декабря)51.
«Обстановка в очередях по-прежнему „нервна44, хотя оптимизм
не прекращается: разговоры об... увеличении хлебной нормы»
(14 декабря, Г. М. Кока)52. «Надежда на прибавку хлебного
пайка не оправдалась: на 15 декабря выдали тс же 125 грам¬
мов» (М. С. Коноплева)53. «Всюду в городе говорилось, что
15 декабря будет прибавка к хлебному пайку. Все с надеждой
ждали этот день, но, увы, голодные граждане разочаровались.
Правительство нс прибавило ни одного грамма и в хлебных
46 Там же. Д. 48. Л. 9.
47 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 71.
48 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг.
СПб., 2010. С. 9.
49 ОР РЫБ. Ф. 368. Ед. хр. 2.Л. 5.
5и Там же.
51 Грязное Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г.-7 февраля 1942 г. С. 146.
52 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 48. Л. 13 об.
53 ОР РНЬ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 5.
334
лавках выдали по старой норме: рабочим - 250 гр., а служащим
и иждивенцам, то есть веем гражданам, нс имеющим „мозоли¬
стых рук44, - по 125 граммов в сутки. Ропот среди населения
усиливается, но ничего никто поделать не может, и народ молча
голодает и, опухнув, умирает»54.
Измученных недоеданием блокадников раздражали офици¬
альные известия, в которых ничего не говорилось о долгождан¬
ном увеличении хлебной нормы. «Конечно, я была ребенком,
многого нс понимала, - вспоминает Э. Г. Белова. - Когда по
радио передавали новости, я говорила: „Хватит болтать, лучше
б норму прибавили44»55. Юная блокадница, очевидно, повторяла
слова взрослых. «С начала декабря упорно стали говорить, что
обязательно с 10 декабря, потом с 11, потом с 12, и т. д. до 15
и 16 декабря прибавят хлеба. Боже! Как всем хочется этого!
Блажен, кто верует! Уверяли, что „это говорили ответственные
люди и на заводских собраниях44 и т. д. И все - миф» (16 дека¬
бря, А. А. Бардовский)56. О разочаровании и новых чаяниях
улучшения положения свидетельствуют записи из дневника
А. Леиковича: «Вот еще день, день надежд и ожиданий. Многие
или вернее все ленинградцы ждали этого дня, ибо был пущен
слух, что прибавят хлеба. Сколько и как это сделают - толком
никто не знал, но все были уверены, что прибавка ожидается.
Однако это только надежда и горькое разочарование, ничего
подобного не совершилось, как было, так и осталось. А вообще
слухов в городе хоть отбавляй, все толкуют и каждый толкует
по-своему, даже несмотря на тяжелое состояние и обстановку,
становится смешно и горько за людей верующих и передающих
такие кляузные слухи» (11 декабря)57. «Хлеба так и не приба¬
вили... кто говорит с 16 декабря - обязательно, а кто говорит
с 6 часов 15 декабря, а по-моему, трепотня, прибавят, когда будет
разбит немец под Ленинградом, как разбит под Москвой, одна
надежда, а пока город в блокаде, что ждать улучшений нельзя»
54 Владимиров И. Л. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 73.
55 Волкова Е. Ю. Маленькие участники большой войны (дети в Вели¬
кой Отечественной войне 1941-1945 гг.). Кострома, 2010. С. 83.
5Г' ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 65 об.
•7 Там же. Д. 58. Л. 4.
335
(15 декабря)'4. «В отношении прибавки хлеба все провалилось,
ничего не прибавили и к тому же прямо меня морально убили.
Видел знакомую С. Говорит, что прибавки не будет; пока - все
разговоры, сплетни» (16 декабря)58 59. «Насчет прибавки хлеба все
молчат, досыта наговорились и успокоились, подъели словами,
и го хорошо - хоть потешили себя, но питали надежду, что время
прошло в ожидании и надежде. ,Нем бы дитя ни тешилось, лишь
бы не плакало44» (17 декабря)60. «Говорят, что с завтрашнего
дня нам прибавят норму хлеба. Впрочем, говорят об этом уже
10 дней. Хочется верить, но вряд ли это будет» (20 декабря)61.
«Как бред у всех на устах - прибавка хлеба. Десять раз на дню
можно услышать от самых разнообразных людей: „Знаете, гово¬
рят, завтра!44 С этим наваждением тоже приходится бороться,
так как каждое такое „завтра44 только приносит разочарование»
(20 декабря, И. Д. Зеленская)62.
Психологическое напряжение и ожидание изменений
в городе нарастал*. «В цехе только и разговоров что о еде. Ходят
упорные слухи о прибавке хлеба» (21 декабря, И. А. Савинков)63.
«Появился слух, что с 22 декабря прибавят хлеба служащим
и иждивенцам до 300 г, рабочим до 400 г. Что-то не верится. Эти
слухи по разному количеству ходят давно. Говорили, что при¬
бавят с 1 декабря, затем с 10 декабря, потом с 15 декабря. Но,
к сожалению, слухи остаются слухами» (21 декабря)64. «Ходят
упорные слухи о прибавке хлеба. Дыма без огня не бывает.
Говорят, что 3000 автомашин по шоссе отправились в г. Тих¬
вин за хлебом и за прочими продуктами. <...> Говорили вчера,
что с 22 декабря по телеграфному какому-то распоряжению
будет резко увеличена выдача хлеба. Но сегодня мы были, как
и раньше, как и всегда, разочарованы: прибавки все нет и нет»
(22 декабря)65. «Дожить бы до 1 января, усиленные слухи
58 Там же. Л. 8.
59 Там же. Л. 9.
60 Там же. Л. 9 об.
61 Кулябко В. Г. Блокадный дневник // Нева. 2004. № 2. С. 241.
62 Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 36. Л. 46 об.
63 Там же. Д. 99. Л. 13 об.
64 Жилинский И. И. Блокадный дневник / Публикация Г. В. Андреев¬
ского // Вопросы истории. 1996. № 5-6. С. 8.
65 Там же. С. 9, 10.
336
ходят, что улучшение будет с I -го» (22 декабря, А. Лепкович)66.
«Был слух, что с сегодняшнего дня прибавят всех продуктов -
тго, конечно, болтовня, но все-таки вес на что-то надеются»
(23 декабря)67. «Сегодня, 24 декабря, мы еще не можем получить
продукты за первую и вторую декады декабря, а обещанные
„прибавки” хлебного пайка на 10, 15 и 20 декабря оказались
мифом»68. Основываясь на слухах о грядущей прибавке нормы
выдачи хлеба, ленинградцы порой пытались выгадать от этой
информации. «О том, что будет прибавка хлеба, разговоры
начались задолго, - вспоминал начальник энергоцеха завода
им. Орджоникидзе В. А. Мануйлов. - Указывались уже даты,
когда будет эта прибавка. Люди старались не брать хлеб
на завтра, чтобы нс потерять. Но дни проходили, хлеба нс при¬
бавляли. Люди изверились, стали брать хлеб вперед, и тут
неожиданно - прибавка. Торжество и радость была сильная»69.
«И все-таки, я вспоминаю, преобладали оптимистические
слухи: что блокаду скоро прорвут, что продовольствие доста¬
вят и что нормы повысят. Эти оптимистические слухи были
как поддерживающее лекарство, и если они хотя бы чуть-чуть
подтверждались, радость была неимоверная. Когда норма
хлеба после 125 граммов увеличилась сразу до двухсот, мы
просто не помнили себя от счастья. Значит, наступил поворот
к лучшему»70.
Причины лавины слухов-ожиданий, слухов-надежд состо¬
яли в том, что власть, очевидно, понимая катастрофичность
положения в городе, готовилась принять счастливое и одно¬
временно драматическое решение. И наоборот, ожидания
и надежды голодных блокадников были столь страстными
и очевидными, что руководители нс смогли не отреагиро¬
вать на этот призыв. О том, насколько непростым и отчасти
непредсказуемым по возможным последствиям было решение
66 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л. 10 об.
67 Дмитриев Л. А. Блокадный дневник // Звезда. 1997. № 2. С. 185.
68 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 78.
64 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 3187. Л. 10 об.
70 Гнпхарт С. И. Воспоминания блокадницы // История Петербурга.
2005. №6. С. 84.
” В Л Пиикснич
337
об увеличении хлебного пайка с 25 декабря 1941 г., говорит
замечание Д. В. Павлова, уполномоченного Государственного
Комитета Обороны по продовольственному снабжения войск
Ленинградского фронта и населения Ленинграда: «В условиях,
когда приходилось жить только на завозе, принимать решение
о повышении расхода хлеба, казалось, походило на прыжок
с закрытыми глазами через неизвестное пространство»71.
Люди восприняли известие о первой прибавке нормы
хлеба чрезвычайно эмоционально, как важный перелом, черту,
после которой их положение обязательно начнет улучшаться.
Во всех дневниках, воспоминаниях, интервью блокадников
25 декабря 1941 г., самый радостный день на пике тягот, опи¬
сывается одинаково восторженно. Нет такого дня в истории
ленинградской блокады, возможно, исключая лишь день ее
окончательного снятия, которому было бы посвящено такое
количество откликов в дневниках ленинградцев. Чрезвычайно
эмоциональны в записях женщины, немногим более сдержаны
мужчины. В многочисленных откликах-свидетельствах неис¬
товая, безудержная радость, а также огромная и, как казалось
горожанам, вполне реальная надежда на новую прибавку,
удивление силе известия, воодушевлявшего совершенно
отчаявшихся.
Ликованию ленинградцев нс было предела: слухи о при¬
бавке хлебного пайка сбылись. «Надо сказать, что разгово¬
рам и слухам о наших победах и прибавках хлеба я никогда
не верила, - свидетельствует А. В. Любимова. - И вот в послед¬
них числах декабря 1941 г. в 6 часов утра вдруг я услышала по
радио о прибавке хлеба»72. «Радость у всех. Народ повеселел,
поздравляет друг друга: норма выдачи хлеба увеличена. .. .Гово¬
рят, что прорвался эшелон с хлебом» (М. М. Краков)73. «Сегодня
радостный день, все счастливы и поздравляют друг друга.
Какая малость может сделать нас счастливыми! Прибавили
норму хлеба рабочим до 350 1раммов в сутки, а служащим -
до 200 граммов»74. «Прибавлен паек. Эта радость создала у нас
71 Павлов Д. Г. Ленинград в блокаде. Л., 1985. С. 195.
72 ЦГАЛИ СПб. Ф. 114. Он. 1.Д. 5. Л. 33.
7? ЦГАИПД С116. Ф. 4000. On. 11. Д. 52. Л. 4.
74 Попова //. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 151.
338
прекрасное настроение»75. «Сегодня исключительный день.
Какое счастье! Все так рады, что от счастья чуть нс плачут»
(В. Петерсон)76. «Сегодня великий день: всем прибавили понем¬
ногу хлеба. Рабочие получают теперь 350 г, остальные по 200 г.
И все счастливы. Может быть, в честь англичан это сделали
в день католического Рождества? Я думаю, смертность напу¬
гала начальство. Мрут, мрут безостановочно» (25 декабря)77.
«Сегодня замечательный день для населенья города. Приба¬
вили норму хлеба. Рабочим 100 граммов, то есть вместо 250
выдают 350 граммов, служащим и иждивенцам - 200 граммов
вместо 125 г. Большое облегчение, а главное - действует пси¬
хологически на людей. Чувствуют, что будет улучшение»7*.
«Сегодня распространились слухи о новых удачах на комму¬
никациях города со страной. С сегодняшнего дня, после ката¬
строфических голодных дней, увеличен хлебный паек. Вместо
125 граммов служащие и иждивенцы будут получать по 200.
Это значительная прибавка. И люди повеселели, поднялись
духом. Может быть, смертельная опасность уже позади!»79 80
«Смерть тогда нс щадила никого, но первая прибавка хлебной
нормы в декабре, первая, пусть и мизерная, выдача продуктов
в январе подняли с постели даже тех, кто уже совсем отчаялся»
(Л. Смирнов)*0. «Прибавка хлеба! Получаем теперь по 200 г. Это
показатель нашего положения на фронте. У населения припод¬
нятое настроение. Все воспрянули духом»81. «“Ура, ура, ура!
Сегодня прибавили хлеб. Рабочие, а я теперь рабочая, будут
получать по 350 г. Но самое главное то, что мы начали насту¬
пать. Перелом совершился. И жизнь хороша, и жить хорошо44.
Наивность, идеализм? А может быть, мудрость, позволившая
75 Жилинский И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
№ 5-6. С. 13.
7* ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 86. Л. 6 об.
11 Шапорина Л. В. Дневник. С. 295.
78 Чекризов В. Ф. Дневник блокадного времени // Труды государ¬
ственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 8. СПб.. 2004. С. 37.
Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945.
СПб., 2009. С. 364.
80 Память: Письма о войне и блокаде / Сое т. А. К. Варсобин,
И. Б. Лисочкин. Л., 1987. С. 217. .
xl Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 16.
339
выдержать не одну жизненную бурю и сохранить радостное
мировосприятие» (Л. Л. Эльяшова)82. «Многократные обещания
„прибавки" хлеба для населения сегодня, 25 декабря, в первый
день Рождества Христова, стали реальностью. Утром Лёля, стоя
в очереди за талонами, сама слышала от приехавшего в магазин
представителя Райсовета, что сегодня уже будет выдача хлеба
с „прибавкой" в 75 г на иждивенцев и служащих и на 100 г
рабочим, а через час уже была получена новая „норма" хлеба.
Кроме того, этот „добрый дядя из Райсовета", как его прозвали
граждане очереди, сказал, что на Новый год еще будет при¬
бавка и появится белый хлеб. Радость была всеобщая. Все люди
просияли, поздравляли друг друга, и через час весь город уже
знал о прибавке, и изголодавшиеся жители воспрянули духом,
сознавая, что действительно надежда на улучшение питания
становится радостным реальным фактом. Появление на улицах
вереницы грузовиков, тяжело нагруженных ящиками и горами
мешков с английскими клеймами и буквами, еще более оживило
граждан. „Привсзл*и, привезли... англичане и американцы...
спасение от голодной смерти", - восторгались граждане»83.
«Событие огромное, прямо-таки космическое! Сегодня с утра
гражданскому населению увеличили хлебную норму: рабочим
до 350 граммов, служащим и иждивенцам до двухсот. Вот
праздник!» (Ф. М. Никитин)84.
Сохранились и другие описания реакции блокадников
на долгожданное известие: «Выходит заведующий магазином.
Поздравляет с прибавкой. Очередь стала безумствовать. Целу¬
ются, нс разбирая полов. Вдруг один мужчина надает. „Ой, от
истощения!" - кричат женщины. Он вскакивает и, радостно
улыбаясь, говорит: „Нет, это я от счастья." Идя по улице
на репетицию, замечаю, что все проходящие как-то и выглядят
иначе и походка бодрее. У всех на лицах надежда светится,
что скоро пойдет прибавка за прибавкой и, наконец, дойдет
82 Эльяшова Л. Л. Мон блокадный универеиют. Саратов. Мои учи¬
теля // «Мы знаем, что значит война...»: Воспоминания, письма, днев¬
ники универсантов военных лет / Сост. Т. И. Жуковская, И. Л. Тихонов.
СПб., 2010. С. 173.
83 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 83.
к4 Без ан факта. Актеры юрода Ленина в годы блокады. JL 1970. С. 37.
340
наш хлебный паск до нормальной нормы. На репетиции тоже
все оживлены, вес возбуждены. Только и слышны радостные
восклицания, поздравления с прибавкой»8* * **. «Утром большая
радость - прибавили паек хлеба. У лавки некоторые плачут, все
и незнакомые поздравляют друг друга» (А. А. Черновский)80.
«С реди жутких и мрачных дней декабря были и такие, что несли
радость. 25 декабря прибавили хлебный паек. Сразу на сто грам¬
мов! Вместо 250 рабочие стали получать 350 граммов в день.
Весть об этом разнеслась быстрее молнии, в булочных кричали
„ура“! Радовались самой прибавке, а еще больше тому, что наши
дела поправляются: видели в этом добрый знак. Разнесся слух,
что наши войска отбили Мгу. Очень хотелось верить этому.
К общему огорчению, слух нс подтвердился. Тогда прибавку
стали связывать с более реальным - Дорогой жизни»87.
В тот радостный день сразу стали строиться новые опти¬
мистичные, в том числе неоправданные предположения. «Вот
великий праздник, даже не верится. К новому году ждем улуч¬
шения» (А. Н. Боровикова)88. «Какое счастье, какое счастье!
Мне хочется кричать во все горло. Боже мой, какое счастье!
11рибавка хлеба! Вот в чем счастье, а еще в том, что это является
началом начинающегося улучшения. Теперь начнутся улучше¬
ния» (Е. Мухина)89. Другая школьница столь же эмоционально
и с огромной надеждой описывала свои ощущения 25 декабря
в дневнике, выдержку из которого она прочла всем в бомбо¬
убежище: «Замечательный день: прибавили хлеба на семьдесят
пять граммов. Это огромная радость для всех ленинградцев.
Настроение сразу у всех поднялось. Люди от радости чуть
не плачут. Теперь уж ничто не страшно. Буду ждать дальнейших
улучшений и исполнения желаний»90. «Знаменательный день
для ленинградцев - хлебный паек увеличили до 200 и 350 грам¬
к* Гримов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г-1 февраля 1942 г.
(\ 167.
*6 Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 119. Л. 49.
47 Суворов Н. М. Сирены зовут на посты. Страницы блокадного
дневника. С. 39.
** 11ГАИПД (Л 16. Ф. 4000. On. 11. Д. 15. Л. 93 об.
89 Там же. Д. 72. Л. 67 об.
9(1 Иолзикова-Рубец К. В. Они учились в Ленинграде. Дневник учи-
Iелышцы. Л., 1954. С. 68.
341
мов. Настроение несколько поднялось, в особенности в связи
с вестями с фронта - два железнодорожных пути, связывающих
Ленишрад с остальной страной, будто бы освобождены от нем¬
цев» (М. С. Коноплева)91. «Сегодня день исторический, день,
который принес ленинградцам такую радость, с ней можно
сравнить радость человека, спасенною от неминуемой смерти.
Какая радость, люди поздравляют, смеются с радостью, даже
не верят в такую возможность... А сколько бодрости и силы
прибавилось во мне, даже есть отхотелось, и голод нс так ощу¬
тим. .. .А говорят, прибавка еще не вся, к новому году прибавят
еще, то есть с 1 января прибавят еще, вот тогда будем жить
на славу, и поработаем, и поедим» (А. Лепкович)92. «Какое сча¬
стье! Прибавили хлеба. Как поднялось настроение, прямо люди
воспрянули. А то жутко становилось: кругом один за другим
умирали, а рядом кандидаты туда же. Говорят, что к Новому
году еще прибавя£ хлеба, будут давать по 300 г иждивенцам,
400 - служащим, и 600 г рабочим» (М. А. Бубнова)93. «Мы все
обрадованы необычным событием: ленинградцам повысили
хлебную норму (до сих пор нам ее только снижали). Настрое¬
ние у всех поднялось, пробудились самые радужные надежды:
„...Это в связи с прорывом кольца... Теперь уже недолго ждать
до полного освобождения от блокады, - тогда пайки и не так
увеличат'*» (О. В. Синаксвич)94. «Увеличение хлеба до 200 г
встретили с ликованием, поднялось настроение, была тьма
надежд, люди обнимались и поздравляли друг друга с большим
праздником, в ряде булочных... кричали „ура“, качали от радо¬
сти завмагов и верили в освобождение»95.
После первой прибавки хлебной нормы эмоциональное
состояние горожан резко улучшилось. Моральный подъем
сочетался с разговорами о скором новом увеличении хлеб¬
ного пайка, которые приобрели массовый характер. «Хлебная
„прибавка*4 заметно подняла настроение в городе, а слухи об
91 ОР РПБ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 12.
92 ЦГАИПДСИб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 58. Л. 11 об.
91 Там же. Д. 16. Л. 9 об.
94 ОР РНБ. Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 80.
95 Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших и во
славу живущих. Письма читателей с фронта. Дневники и воспоминания
сотрудников Публичной библиотеки. 1941-1945. СПб., 1995. С. 39.
342
увеличении всех норм продуктов являются всеобщей темой
для разговоров»96. «Настроение очень улучшилось у населе¬
ния. Восприняли эту прибавку как освобождение от блокады.
По радио впервые целый день почти передавалась музыка»
(26 декабря)97 *. «Скорее бы приходило первое число, говорят,
тогда еще прибавят» (26 декабря, Е. Павлова)95'. «Все говорят
о скором и резком улучшении в продовольс!венном отношении,
а это сейчас самое важное» (27 декабря)99. «Народ приобод¬
рился, а то совсем было скис» (27 декабря, А. Т. Кедров)100.
«Вся надежда на подвоз по освобождению Ленинграда от бло¬
кады» (28 декабря, А. В. Бианки)101. «Говорят, что с Нового года
добавят хлеба» (29 декабря, И. А. Савинков)102. «Мало верится
в близость коренного улучшения, о чем изголодавшиеся ленин¬
градцы много говорят» (30 декабря)103 *. «Люди поздравляли друг
друга с прибавкой комочка хлеба и с нетерпением стали ждать
новой прибавки, приурочивая се к Новому году» (31 декабря,
А. И. Августынюк)101. «Трудно передать в какое всенародное
ликование превратилось это увеличение пайка... Как будто
какая-то брешь открылась в глухой стене, появилась живая
надежда на спасение» (4 января 1942 г., И. Д. Зеленская)105.
Упования на новую прибавку были тщетны, а последствия
длительного голодания - трагичны. Ситуация с продоволь¬
ствием в городе нс просто продолжала оставаться катастро¬
фической: проблема состояла не только в острой нехватке
продовольствия, но и в ее длительности. Блокадники были
настолько истощены и измучены, что спасти их могло только
96 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 it. С. 84.
97 Дневник Виктора Житомирского - URL: hUp://3es.ru/joumal/indcx.
php?ELEMENTID=12 (13. 01. 2012).
9S Память: Письма о войне и блокаде / Сост. А. К. Варсобин,
И. Б. Лисочкин. С. 189.
"Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 17.
100 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 44. Л. 46 об.
,,м Бианки В. В. Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма. СПб.,
2005. С. 108.
102 Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11.Д. 99. Л. 14 об.
103 Абрамсон Б. II. Дневник войны // Звезда. 2011. №8. С. 159.
,w ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 2. Л. 26.
105 Там же. Д. 36. Л. 48.
343
радикальное улучшение снабжения, о котором можно было
только мечтать. Понимание того, что прибавка 25 декабря
1941 г. нс станет началом скорого и стремительного улучшения
положения, было характерно для более образованных, крити¬
чески мысливших и, видимо, находившихся в относительно
лучшем положении людей. Так чаще всего были настроены
имевшие меньше шансов на выживание мужчины и тс, кто мог
рассчитывать на дополнительное, помимо карточных норм,
снабжение. Горожане порой испытывали глубокое разочаро¬
вание, упадок душевных сил, пессимистическое настроение
оттого, что их надежды оказались обманутыми: «Продоволь¬
ственное положение отвратительное. Народ мрет массами
(десятки тысяч)» (28 декабря, М. М. Краков)106. «Грустнейший
канун нового года для ленинградцев: кроме лишних 75 г хлеба
ничего нс получили» (31 декабря, М. С. Коноплева)107. «Итак,
с Новым Годом! Вернее с первым апреля, так как хлеба нс при¬
бавили ни грамма, Лесмотря на страстные ожидания» (1 января
1942 г., А. И. Августынюк)10*.
Вновь и вновь возникавшие слухи об увеличении норм
выдачи хлеба раздражали тем, что надежды нс оправдыва¬
лись, порождая уныние, раздражение и новые чаяния. Крайне
истощенные люди охотно верили молве, и тем горше были
последующие разочарования. «Пятого ходили слухи: прибавят
хлеба. С нетерпением ждем Лслюшу, ушедшую за хлебом. При¬
шла, все взоры на нее. Увы, радости она нам нс принесла. Слухи
оказались слухами, уткой» (5 января, Ф. А. Грязнов)109. «Ходят
разговоры в городе, что будет прибавка хлеба на 5-6 января,
но ничего не прибавили: пустая надежда, сейчас ждут
10 января; что будет, нс знаю, но дальше так быть не может.
Умрет весь город и, в основном, мужская часть населения»
(6 января, А. Лспкович)110. «Разговоры о прибавке хлеба и про¬
дуктов, усиленно циркулировавшие с 1 января, заметно под¬
"* ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 52. Л. 5.
107 ОР PH Б. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 14.
,ин ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 2. Л. 27.
109 Грязнов Ф. Л. Дневник. 7 сентября 1941 г-7 февраля 1942 г. // «Дожи¬
вём ли мы до тишины?»: Записки из блокадною Ленинграда. С. 179.
1,0 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л. 15 об.
344
мявшие унылое настроение голодающих, изнуренных жителей,
с каждым днем теряют свое бодрящее действие. Вчера, 10-го,
несмотря на скудные известия с Ленинградского фронта, город
все еще надеялся на улучшения питания, а сегодня выяснилось,
что нс только в магазинах, а и на „базах44 никакого улучшения
нет - всюду пусто и только по краснорожим, цветущим лицам
деятелей „торговой сети44 можно было сказать, что в Ленинграде
есть „нс голодающие4' люди. А нам, несчастным обывателям,
нс состоящим в „сети44 или в милиции и всевозможных подобных
„привилегированных44 местах, приходится молча ждать день за
днем, подвергаясь смертельной опасности от обстрелов и „бом¬
бежек44, хоть какою-нибудь просвета, имея перед собой призрак
юлодной смерти»111. «Зав. магазином „Красное Знамя44 уверял всю
массу покупателей, что 6-го будет прибавка хлеба: рабочим 500,
служащим 400 и иждивенцам 300, но прошло 5-е и 6-е и ника¬
кой прибавки нет. Привожу этот факт как яркий образец наглого
вранья жулика - „директора44 магазина, теперь уверяющего, что
10-го „обязательно прибавят хлеба44. Посмотрим!»112 Раздражен¬
ная реакция блокадников на слова работника торговли отражает
скорее недовольство источником - «жуликом» - директором
магазина, нежели «обещанием» прибавки хлеба.
Следует также иметь в виду, что ситуация на фронте и сте¬
пень нехватки продовольствия в городе, связанная со сниже¬
нием или повышением карточных норм, влияла на соотношение
спроса и предложения и цены вольного рынка. «Оля пришла
в совхоз к своей знакомой девушке с разными вещами,.. Там
никто ничего не меняет, так как дуранды стало очень мало,
сами боятся голодать. Кроме того, слух, что с 1 января прибавят
норму хлеба, у них убит карточками на январь - где напечатана
норма старая, ноябрьская, как и в декабре. Только лишь девушка
Олина сменила ей на 2 ситцевых платочка 2 кусочка дуранды
и пригласила прийти в январе после того, как будет ясно,
сколько будет хлебный паск» (30 декабря 1941 г.)мз.
111 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 97.
1,2 Там же. С. 94.
m Жилинскии И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
X» 5-6. С. 17.
345
Людей страшило отсутствие официальной информа¬
ции о снабжении продовольствием. «Словом, три четверти
ленинградцев переживают самый настоящий голод. Нели
в январе положение не улучшится, то в феврале по крайней
мере миллиону ленинградцев грозит голодная смерть... Никто
ничего не понимает, что делается. В газетах ни слова о наших
испытаниях. Только информация о достижениях, агитация
и пропаганда. „Все хорошо4*» (11 января 1942 г.)* 114. Отсутствие
официальных известий вновь компенсировала молва. В иска¬
женном голодными страданиями сознании слухи о продуктовых
запасах сочетались с новыми надеждами. «Есть слухи о скором
продовольственном улучшении, что было бы очень хорошо»
(12 января)115. Радость в связи с увеличением хлебной нормы
сочеталась с горьким пониманием источника прибавки. «Хлеб
нам прибавляют за счет умирающих, смертников, как их назы¬
вают» (12 января)1"'. Однако блокадники продолжали надеяться
и верить оптимистическим слухам. «Все опять напряженно
ждут увеличения хлебного пайка» (16 января М. С. Коноплева)117.
«Упорные слухи о прибавке с 22-го. Ожидается белый хлеб,
сушеные овощи, сахар, крупа» (20 января, А. А. Черновский)118 *.
Об этом же свидетельствует М. С. Коноплева: «Опять ждут
увеличения хлебного пайка» (20 января),114 «опять надеются, что
хлебный паек будет увеличен 25-го (но аналогии с декабрем,
когда хлеба прибавили 25-го)» (21 января)120. «Вчера рассказы¬
вали в булочной, что радио оповестило об увеличении хлебного
пайка, но и на этот раз слух не оправдался» (22 января)121. «Вчера
и сегодня в городе только разговоров о прибавке хлеба. Передают
из уст [в уста] в цехе: там висит объявление, там завмагазином
объявил, там по радио слышали, но каждый сам не слышал,
а слышат от другого. Как остро переживает народ этот вопрос!
Не может терпеть далее дня, надо вот теперь, сегодня, и потому
П4 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941 1945. С. 398.
114 Дневник Миши Тихомирова. Ленижрад 1941-1942 гг. С. 23.
1.6 Шапорина Л. В. Дневник. С. 247.
1.7 ОР РЫБ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 24.
1.8 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 119. Л. 66.
m ОР РЫБ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 26.
,2,) Там же.
1:1 Там же. Л. 27.
346
придумывает то, чего нет. Даже нормы вес уже знают: 500, 400
и 300. Однако вчера и сегодня утром народ разочарован: прибавки
нет. Но она будет на днях. Надо ждать. Но как трудно стало ждать.
Даже я стал не воздержан и съедаю хлеб весь после его получе¬
ния. Так хочется есть, как никогда. Очень тяжелы последние дни.
Приходишь домой после обеда и все думаешь, как бы поесть.
Но хлеб съеден, другого нет» (22 января)122.
Стремление услышать весть, которая может подбодрить,
подарить надежду на увеличение пайка было чрезвычайно
велико. «Прямо острое хлебное голодание, а тут растрезво¬
нили о прибавке, - записывает в дневнике 23 января 1942 г.
И. Д. Зеленская. - Даже наш умный директор наболтал о ней,
назначая сроки, которые не осуществляются. Прибавка,
вероятно, будет, но в ожидании ее народ так томится изо дня
в день, что она не даст того эффекта, что декабрьская. Даже
я захвачена этим гипнозом. Ночью просыпаюсь и ловлю себя
на том, что мысленно распределяю и смакую эту еще гада¬
тельную роскошь»123. «В начале января стали ходить слухи,
что якобы прибавят паек нам. Но вот уже 16 января, а слухи
остаются слухами. Видно, еще нет возможности. А жрать
гак хочется! Хочется именно хорошего хлеба и не ту дрянь,
которую нам дают. Ведь там только процентов на 10-20 нату¬
рального хлеба, а остальное суррогаты, наподобие древесины
и жмыха» (Н. К. Заводский)124. «В городе из квартиры в квар¬
тиру ползут обнадеживающие слухи об увеличении нормы
выдачи хлеба. Эти слухи распускались каждый раз перед 5,
10, 15 числами. Проходили эти установленные народом сроки,
а желанной прибавки все нет и нет, ибо в городе не было хлеба»
(А. П. Гришкевич)125. Но городская молва была нсбеспочвен-
ной - 24 января 1942 г. произошло столь страстно ожидаемое
второе увеличение норм продажи хлеба ленинградцам. «Вчера
радостный день в Ленинграде... прибавили хлеба... В связи
с хлебной прибавкой и первой выдачей за январь... пошли
уже более бодрые разговоры. Эта прибавка, конечно, хорошее
122 Чекриюв В. Ф. Дневник блокадного времени. С. 45.
,2' ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 36. Л. 57.
124 Там же. Д. 32. Л. 23 об.
5:5 Там же. Д. 28. Л. 8об.
347
и веселое дело, но микроскопическая доза, се все-таки мало»
(25 января, А. Т. Кедров)120 * * * 124 * *.
Очевидно, информация о готовящемся решении об увели¬
чении норм отпуска продовольствия просачивалась и доходила
до ленинградцев. Однако последующие за 25 декабря 1941 г.
увеличения норм уже нс вызывали у горожан такой бурной
радости. «Вера Родионовна уверяет, что скоро будет легче, что
сейчас правительство наше делает все возможное и принимает все
меры, чтобы помочь нам, ленишрадцам, попавшим в эти тяжелые
условия блокады. Будем надеяться, хотя и нс особенно верится,
в январе тоже обещали, но прошел январь, и лучше нс стало»
(2 февраля)127. Уже накануне повой прибавки в городе стаза распро-
страняться имевшая реальные основания молва о «новых нормах
продовольствия». «Хлеба не прибавили, несмотря на упорные
слухи (говорили, что слышали о прибавке по радио?!). Но опять-
таки, нет дыма без огня, поэтому надеемся, что прибавка будет
завтра» (7 февраля)1;,8. 11 февраля произошло третье увеличение
норм продажи хлеба населению блокадного города. Впрочем, как
отмечала в дневнике М. В. Машкова, «прибавки хлеба не улуч¬
шили положения, парод продолжал валиться и умирать. Для
большинства ослабевших было уже поздно» (17 февраля)129. Самый
тяжелый период лснинфадской осады прошел под знаком посто¬
янного ожидания ухудшения положения и еще более настойчивых
упований горожан на увеличение карточных норм хлеба.
8.2. «Горы мешков с мукой, ящиками масло,
шоколаду полно»
В конце осени, страшной зимой 1941-1942 гг. в созна¬
нии измученных голодом людей стали возникать полуреаль¬
ные и вовсе фантастические картины скорого насыщения
Ленинграда продовольствием. Оптимистичные слухи отра¬
I ам же. Д. 44. Л. 57.
127 Фролов /У. В. 13 февраля 1942 года // Краеведческие записки.
Исследования и материалы. Вып. 7 (Труды Государственного музея исто¬
рии Санкт-Петербурга. Материалы к истории блокады Ленинграда). СПб.,
2000. С. 320.
124 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 36.
Машкова М. В. Из блокадных записей // В па.хшь ушедших и во
славу живущих. С. 39.
348
жали надежды измученных голодом людей, прибавляли сил,
морально поддерживали, передавая известия о гигантских
запасах продуктов питания под Ленинградом. Уже 12 ноября
1941 г. блокадник отмечает: «Тяжело осознавать, что в Волхов¬
строе стоит много составов с продовольствием для жителей
Ленинграда, Мурманск и Архангельск буквально завалены
продуктами и товарами, предназначенными для нас... Знать это
и - голодать»130. «Говорят, за Мгой дожидаются мясо, консервы,
хлеб и проч. Ох. до чего же хочется плотно и вкусно поесть!»
(21 ноября)131.
Чем тяжелее становилось положение с продовольствием,
тем более востребованной оказывалась тема спасительных
запасов в разговорах горожан. «Вчера был у Н. И. Семено¬
вич: в Мурманске громадное количество продовольствия из
Канады (?): в складах, железнодорожных составах, просто
штабелями ящиков на улицах: свинина, пшеница и нроч.»
(1 декабря. А. А. Чериовский)132. «В Мурманске скопилась
масса продуктов для Ленинграда. Эти вести передаются из уст
в уста; люди, обессиленные, уставшие, собираются с силами»
(17 декабря)133. «...Продукты уже идут, они лежат грудами
на той стороне Ладожского озера. Грузовики нс успевают
их перевозить по льду. В первую очередь надо перебросить
патроны, снаряды, бензин, солярку» (22 декабря)134. «Ждем,
что и у нас будет лучше. В который раз принимаются болтать
про Мгу: говорят, что там скопилась уйма эшелонов с про¬
довольствием» (23 декабря, Е. К. Васютина)135 *. Осведомлен¬
ный В. И. Житомирский также свидетельствует в дневнике:
«На станции Войбокала 23 000 тонн муки, еще больше сахара,
несколько вагонов шоколада» (13 января 1942 г.)13ь.
130 Попова //. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 121.
131 Фаитиптш Н. С. Была война, была блокада... Записки очевидца.
СПб.. 2011. С. 56.
132 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 119. Л. 33.
133 Князев Г А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 353.
134 Капица //. В море погасли огни. Блокадные дневники.
М.Л974.С.238.
135 ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. Он. 1. Д. 40. Л. 39.
Дневник Виктора Житомирского
349
У стихийных известий, несомненно, были вполне реаль¬
ные основания: продовольствие для Ленинграда завозилось.
Проблема состояла в его доставке в блокированный город.
Однако в появлении слухов о «трах продуктов» помимо объ¬
ективного существования за пределами кольца осады запасов
продовольствия имелись и иные причины субъективного
характера. Страдавшие от смертельного голода горожане
готовы были поверить в спасительную молву нс в первый раз.
В декабре 1941 г., вспоминая о времени Гражданской войны,
О. В. Синаксвич писала: «Я разыскала сегодня свой дневйик
1920-1921 гг. и нашла запись, которая мне припомнилась вчера:
„...эти внезапные, необъяснимые массовые галлюцинации
шоколадом и апельсинами, которыми вдруг почему-то начинал
бредить весь город: «Слыхали? В Тсриоках целый товарный
поезд е апельсинами и шоколадом. Ждет», «Ничего, потерпите:
скоро уж теперь, скоро будем сеть шоколад и апельсины» и т. д.
и т. д. Ну нс чудаки ли: питаются гнилой картошкой, а мечтают
не о хлебе, нс о мясе, а об апельсинах и шоколаде!44 <.. .> И вот
все это: жизнь на грани двух миров, с живым ощущением про¬
шлого, к которому уже нет доступа, нет возврата, с непрерыв¬
ным интенсивным ожиданием грядущего чуда перестроило весь
тон нашего отношения к миру и людям на новый, мистический
лад, обострило нашу восприимчивость»137.
Повышение норм хлебного пайка по карточкам 25 декабря
1941 г. умножило разговоры о продовольственных запасах.
«Говорят (и это правда), что повсюду - в Тихвине, в Волхове,
в Мурманске - стоят эшелоны с продуктами. Ящики стоят
там с надписью: „Только для Ленинграда!44 Об этом говорят
с восторгом, с жадностью, с нежностью. Иные не говорят -
у них нет сил. Передают, что там есть все вплоть до бананов»
(3 января)138. «Добрые языки говорят, что для Ленинграда от
Волхова до Вологды стоят эшелоны с продовольствием, и мы
тешим себя мыслью о скором прорыве блокады, которая крепко
затянулась, вопреки заверениям руководителей Ленинграда
от 25 декабря, когда они заявили о скорой помощи Ленин-
137 ОР РНЬ. Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 66. 67, 68.
m Инвер В. М. Почти три гола. Ленишрадский дневник.
М., 1968. С. 51.
350
|раду и на радостях прибавили даже хлебный паек» (5 января,
А. Т. Кедров)1'9. «Ходит слух, что Mi a наконец освобождена
и что 7000 тонн продовольствия переброшено к Ленинграду»
(15 января, М. С. Коноплева)* 140.
Об этом же свидетельствуют и мемуары. «В то, что мы
победим, верили все. Утренние очереди жили рассказами
о горах продуктов, которые ждут ленишрадцев на станции
Мга, уже взятой нашими, как „один военный сказал". Про¬
дукты описывались подробно. „Горы мешков с мукой, ящи¬
ками масло, шоколаду полно". Слушали, затаив дыхание.
„Сказатель" нс скупился на подробности. Удивляло, что реаль¬
ное положение дел никому не было известно, и ссылались
все время на „одного военного44»141. «Говорили о несметном
количестве продуктов, припасенных на том берегу озера для
ленинградцев: мешками с крупой, мукой, тушами мяса якобы
загружены все причалы, осталось только переправить их
в Ленинград, и голод кончится. Пусть количество продуктов
и было преувеличено, но сам факт их наличия питал надежду
голодных ленинградцев на возможность выживания, прибав¬
лял сил истощенным людям»142.
В дневниковых записях и в воспоминаниях блокадни¬
ков - страстная надежда и глубокая тревога. Архитектор
М. В. Морозов записал в дневнике 22 января 1942 г.: «Говорят,
что из Тихвина, огибая район Мги, но вновь проложенной
ветке проскочил эшелон с продовольствием»143. «.. .Мы узнали,
что к Ленинграду подвозят массу всевозможных продуктов
из России и из Англии, и даже Америки. Словом, „перелом44
начался!» (23 января)144. «Говорят, в Архангельске бездна вкус¬
ных и изысканных продуктов - бананы, например, сгущенное
,v' ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 44. Л. 55.
140 ОР РНЬ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 22.
141 Гречина О. Спасаюсь спасая // Иска. 1994. № 1. С. 251.
Байков В. Память блокадного подростка. Л., 1989. С. 61.
143 Подвиг века. Художники, скульпторы, архитекторы, искусство¬
веды в годы Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда.
Воспоминания, дневники, письма, очерки, литературные записи / Сост.
Н. Паперная. Л., 1969. С. 302.
144 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Ьлокадныс заметки 1941-1944 гг. С. 109.
351
молоко, апельсины, консервы - и что там англичан больше чем
русских. Это все рассказывала... жена какого-то важною работ¬
ника из обкома» (4 февраля, С. К. Островская)145. По воспоми¬
наниям В. Е. Евгеньсва-Максимова, «из „самых достоверных
источников4' сообщалось, что одна из железнодорожных линий,
соединяющих Ленинград с Большой землей, нс сегодня завтра
может быть восстановлена и якобы уже заготовленные эшелоны
с бесчисленными разнообразнейшими продуктами, продуктами
не только советского, но англо-американского происхождения,
хлынут в Ленинград» |4‘\ «Говорят, что недалеко от Ленинграда
стоят эшелоны, полные продуктов, и что их сразу же подадут,
как только прорвут блокаду. Но когда, когда это будет?»147
В общественном мнении Ленинграда снова и снова возни¬
кали и с радостью передавались вполне традиционные слухи
о спасителе, в роли которого выступал вождь, о предстоящем
вознаграждении, о возмещении перенесенных страданий. «Про¬
шел слух, что£ Ленинград на несколько часов прилетал Сталин
и просил наших партийных руководителей продержаться еще
немного. Будто бы осталось прорвать кольцо блокады возле
Шапок глубиною не более 8 километров. Там, вслед за насту¬
пающими войсками, прокладывают железнодорожный путь,
который должен дойти до Мги. И но нему отправят продоволь¬
ствие для ленинградцев»148. «Говорили (фольклор), что в Ленин-
1рад приезжал сам Сталин, что он нс знал, что нам так плохо
живется, что на него тягостное впечатление произвели житсли-
полупокойники, что рабочие со слезами творили о мучениях от
голода... что Сталин обещал для Ленинграда и масло, и муки,
и круп, вообще - на некоторое время санаторный режим, что
27-28 прибавят еще хлеба, а с 1 января обязательно. Но 1-го
ничего не прибавили, а в лавках мы не можем даже получить
за декабрь по карточкам» (3 января 1942 г., А. А. Бардовский)149.
«С 25 декабря... ликование истсриознос - ждут уже новых при¬
145 ОР РМЬ. Ф. 1448. Ед. хр. 11. Л. 3 об, 4.
146 Евгеньев-Максимов В. Е. Черные дни Ленинграда. Воспомина¬
ния // Звезда. 2011. jVl» 2. С. 124.
147 Лелюхини С. Б. Лснишрадскис записки - URL: http//3es.ru/joumal/
index php?HLHM HNT_ID= 16 (12. 01.2012).
,4K Попова H. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 134.
,4‘' Ц1АИ11Д С116. Ф. 4000. Он. 11. Д. 7. Л. 66 об, 67.
352
бавок, гастрономов, торгсинов, говорят о новых победах, о про¬
дуктах, лежащих „горами" за блокадным кольцом под городом,
о „курортном снабжении", приказанном Сталиным, - о всем
хорошем, сытом и приятном» (5 января. С. К. Островская)150.
«Многие „знающие" 1ражданки даже уверяют, что тов. Сталин,
узнав, что ленинградцы с необычайным терпением, стойкостью
и глубокой верой в окончательную безусловную победу наших
войск переносят все лишения, голод, холода и бомбежки, сказал,
что он приветствует ленинградцев и считает, что они достойны
самого лучшего „курортного пайка". Какой это будет паск, мы
не знаем, но верим, что будет хорошо»151. «Все ждут, все меч¬
тают о прибавке хлеба. Говорят, что Сталин после прорыва
блокады даст Ленинграду на полтора месяца санаторный паек»
(16 января)152. «Говорят, что нам завтра прибавят хлеба, говорят,
что нам выдадут масло. Говорят, что мы самое тяжелое пере¬
жили, оно осталось позади, что теперь будет легче. Говорят, что
нам дадут много продуктов. Говорят, что мы все получим сана¬
торный паск. Говорят, говорят, без конца говорят, и нс знаешь,
верить или нет. Хочется верить, очень хочется. Мы так устали,
гак истерислись, что прямо жить тошно становится» (20 января,
Г. Мухина)153. Удивительно, но слухи об особом санаторном
питании ленинградцев приходили и извне, что, возможно, явля¬
лось эхом неформальных известий из Ленинграда. «Из Москвы
приехал родственник Румбиной. Он рассказывает, что в Москве
считают, что ленинградцы получают санаторный паек. Когда
он сюда приехал, он был „немного44 удивлен. Но хотелось бы,
чтобы это превратилось в действительность. На мой взгляд,
для восстановления сил ленинградцев это мероприятие необ¬
ходимо» (9 февраля)154.
Распространение существовавшей во время первой блокад¬
ной зимы молвы о том, что за перенесенные муки ленишрадцы
будут вознаграждены особыми, комфортными условиями
150 ОР РЫБ. Ф. 1448. Ед. хр. 9. Л. 134.
151 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 85.
152 Жилиискии И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
5-6. С. 26.
153 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 72. Л. 80.
154 Дневник Виктора Житомирскою.
» И Л I Iniikcuii‘1
353
отдыха и реабилитации, продолжилось и нож. «Ходят слухи,
что Ленинград находится на санаторном пайке, кто-то даже
в письме кого-то поздравляет с этим. У нас, кроме измученной
до боли улыбки, это поздравление нс может ничего вызвать»
(3 февраля, Г. А. Тельфер)155. В марте 1942 г. по городу распро¬
странился слух, что всех ленинградцев после снятия блокады
отправят на два месяца в дома отдыха15*’. Несмотря на очевидную
нереальность молвы о послеосадном санаторном отдыхе для
всех блокадников, этот миф точно вписывался в общую кар¬
тину ожиданий горожан и принимался на веру очень многими.
Поэтому не случайно в письме из блокадного города говори¬
лось: «Нс верь никаким слухам о „санаторном питании4'. Мы
уже утратили всякие надежды на избавление от голода. Кто
не был в нашей шкуре, тот нс может себе представить нашей
жизни»157 * *. Однако подобного рода молва продолжала бытовать
в городе и в самом конце осады. «Неисправимые оптимисты
мои земляки. Всегда-то и на все строят они самые радужные
иллюзии. В трамвае две женщины-работницы: „Ну, теперь
заживем. Слыхала небось: всех ленинградцев на два месяца
в санаторию пошлют. Что ж, дело за малым: остается только
освободить Крым и выдать его на два месяца ленинградцам44»
(20 января 1944 г.)т.
Слухи, которые впоследствии представлялись столь неве¬
роятными, имели под собой основания. Многие блокадники,
эвакуировавшиеся из Ленинграда через Ладожское озеро,
покидавшие и возвращавшиеся в город и, конечно, водители,
работавшие на ледовой трассе, видели немало запасов про¬
довольствия на другом берегу. Служивший комиссаром авто¬
транспортного батальона на Ладожском озере А. Л. Пейсах
вспоминает о том, как 25 декабря 1941 г. он оказался на митинге
на Кировском заводе: «С гордостью говорил я, что на берегу
озера сосредоточено огромное количество продовольствия, при¬
155 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 24. Л. 9 об.
156 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 572.
157 Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в докумен¬
тах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2001. С. 214.
,5Х Пантелеев А. И. Январь 1944. Из старого дневника // Панте¬
леев А. И. Собр. соч. в 4-х т. Т. 3. Л., 1984. С. 171.
354
сланного из Сибири, Средней Азии, других республик и обла¬
стей страны, что водители днем и ночью работают, доставляя
эти 1рузы в Ленинград»159. «После переезда по ладожскому льду
на станцию Жихарево, - вспоминает Н. Ф. Гандарина, - мы
увидели штабеля мешков, которые переправлялись голодаю¬
щим ленинградцам по ,*дорогс жизни44»160. «От Борисовой Гривы
до озера четыре километра, - свидетельствует в дневнике
в марте 1942 г. командир роты МПВО Н. М. Суворов. -<...>
И на всем протяжении до озера - штабели, штабели мешков
с продуктами. Едем мимо, в глазах голодный блеск, во рту мако¬
вой росинки со вчерашнего дня не было, а душа радуется, глядя
на эти склады»161. То же видел блокадник и на другой стороне
Ладоги - в Жихарево: «.. .на открытых местах штабелей с мукой
и другим продовольствием вроде стало еще больше. Родина
заботится о Ленинграде - голод должен отступить и отступит.
Я твердо верю в это, мы все верим...»162
Обнадеживали ленинградцев и люди, близкие к власти.
Выступавшая на митинге в Союзе писателей В. К. Кетлин¬
ская объявила: «Вчерашнее увеличение норм хлеба (вместо
125 граммов - 200, и вместо 200 - 350) - только первая ласточка.
К Ленинграду подброшены - находятся в 100 км - для выдачи
сверх нормы 50 тысяч тонн крупы, 42 тысяч тонн муки, 300 тонн
мяса и другие продукты!» (26 декабря 1941 г.)163. Советское пра¬
вительство действительно планировало направить в Ленинград
в 1942 г. значительные объемы продовольствия. В соответствии
с распоряжением Совнаркома СССР о помощи Ленинграду про¬
довольствием от 10 января 1942 г., для текущего потребления
в январе и создания двухнедельного запаса дополнительного
к тому, что находилось на колесах, для Ленинграда должны
150 Книга живых. Воспоминания евреев-фронтовиков, узников гетто
и нацистских концлагерей, бойцов партизанских отрядов, защитников
блокадного Ленинграда. Кн. вторая. СПб., 2004. С. 371.
ш Ленинградская контора Госбанка в годы Великой Отечественной
войны. Сб. воспоминаний и документов. СПб., 2000. С. 17.
161 Суворов Н. М. Сирены зовут на посты. Страницы блокадного
дневника. С. 54.
162 Там же. С. 56.
163 Лукницкии П. Н. Ленинград действует... Фронтовой дневник
(22 июня 1941 г.-март 1942 г.) М., 1961.Кн.1.С. 484.
355
были отгрузить: муки - 18 тысяч тонн, крупы - 10 тысяч
тонн, мяса - 6192 тонны, масла животного - 1100 тонны, рас¬
тительного - 1200 тонн, сахара - 1800 тонн, чая - 140 тонн,
соли - 5000 тонн»164. Мечтая о «санаторном отдыхе», «горах»
и «живительных потоках» продовольствия, ленинградцы хотели
вернуться в привычную ситуацию, когда власть будет забо¬
титься о них. Между гем, война и блокада показали, что чаще
всего люди оказывались наедине со страшными испытаниями,
каждый должен был заботиться о себе сам. Городская молва
предлагала свои объяснения крохотным нормам выдачи про¬
довольствия понятными и обыденными обстоятельствами -
отсутствием транспорта, воровством, вредительством,
действиями врага: «Начинается массовый бред, - записала
3 февраля А. П. Остроумова-Лебедева. - Кругом говорят, что
в Ленинград привезена масса продуктов, что базы завалены,
а в кооперативах ничего нет или дают такую малость, такое
ничтожное количество, что нс о чем и говорить. Говорят - нет
способов доставлять продукты по районным магазинам. Дру¬
гие говорят - на базах идет хищение. Третьи - что это вреди¬
тельство, что здесь действуют германские шпионы»165.
Слухи же продолжали разочаровывать и вновь побуж¬
дали надеяться. «Гастрономические воспоминания и разго¬
воры (и мечты, мечты!) начинают заполнять досуги и нашего
дома, вообще довольно равнодушного к еде, кроме сладкого»
(4 февраля 1942 г., С. К. Островская)166. «Вчера начали упорно
утверждать о прибавке хлеба с сегодняшнего дня. Сегодня
пришлось разочароваться. Теперь говорят - с 11 февраля.
Подождем» (7 февраля, М. М. Краков)167. «Согласно сообщению
телеграфного] агентства ОЖС с 11 февраля прибавят хлеба
населению. Посмотрим» (10 февраля)168. «Прошел слух о при¬
бавке пайка» (10 февраля, Н. К. Заводский)169. «Начиная с первого
|м Павлов М. К). Анастас Микоян. Политический портрет на фоне
советской эпохи. М., 2010. С. 158.
165 СурисЬ. «...Больше, чем воспоминанья». Письма ленинградских
художников. Кн. 1. СПб., 1993. С. 39.
,6* ОР РНБ. Ф. 1448. Нд. хр. 11. Л. 5 об, 6.
167 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 52. Л. 7.
]м Чекризов В. Ф. Дневник блокадного времени. С. 51.
,w ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11.Д. 32. Л. 56 об.
356
дня февральской декады в магазинах, кроме хлеба, не выдавали
никаких продуктов, и потому голодовка стала еще обостряться.
С лухи о прибавке хлеба и богатой выдаче круп и прочего
нс производили никакого впечатления на граждан, уныло отве¬
чающих: „Мы уже изверились, и теперь больше нс верим этой
брехне!.." Но вот случилось чудо! Ночью 10 февраля я сквозь
сон услышал разговор. Эго заговорило радио, упорно молчав¬
шее в течение почти месяца. Я стал прислушиваться. <...> Под
конец оно известило нас отрадным долгожданным сообще¬
нием, что с 11 февраля будет выдаваться прибавка к хлебной
„норме", так что рабочие получат в день 500 г, служащие - 400,
иждивенцы и дети - но 300 г. Это почти неожиданное „чудо"
радостно было встречено всеми гражданами, все воспрянули
и даже стали верить, что с 12-го (завтра) будут выдаваться
крупы и другие продукты в двойной(?) норме!»170
В соответствии с установившейся традицией, ленинградцы
ожидали не только фронтовых успехов, но и улучшения своего
продовольственного положения к праздничным датам или
началу очередного месяца. Особенно много надежд вселял
традиционно широко отмечавшийся в СССР и представляв¬
шийся знаковым во время войны день - 23 февраля. «Ко Дню
Красной армии ждут грандиозную выдачу: рабочим 500 г
крупы, 450 г мяса, 150 г масла и 150 г сухих овощей (из Аме¬
рики). Ждем 23 февраля, ждем прибавки хлеба» (21 февраля,
Э. Г. Левина)171. «Идут слухи, что завтра добавят нам хле¬
бушка еще 100 г. Вот тогда-то уж мы заживем» (22 февраля,
А. Н. Боровикова)172.
После того как упования на прибавку пайка 23 февраля
1942 г. нс сбылись, новые страстные надежды на улучшение
продовольственного положения блокадники стали возлагать
то на март, то на апрель: «...в булочных были очереди. Народ
ждал и мечтал о прибавке и накануне терпел, нс забирал хлеба
вперед. Чуть ли нс сотый раз мечта оказалась пустым вымыслом
голодных. Накануне упорно болтали о коммерческом хлебе -
170 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Ьлокадные заметки 1941-1944 и. С. 122, 123.
171 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. Ц.Д. 57. Л. 10.
172 Там же. Д. 15. Л. 114 об.
357
тоже вымысел» (1 марта)173. «Уверяют или распространяют
слухи, что на базах - масса продуктов, но нет возможности
развезти по магазинам, нет транспорта. Nonsense» (13 марта)174.
«Меньше раздражения, нелепой ругани, и опять сочиняются
фантастические слухи об улучшении в апреле. Снова появилась
версия о коммерческом хлебе - это явная ерунда, но о прибавке
хлеба в апреле слухи упорно держатся и распространяются»
(29 марта)175. «Ходят слухи, что с 1 апреля прибавят хлеба
на 150 г. Очень хорошо было бы» (30 марта, Н. К. Заводский)176.
Однако и эти ожидания блокадников не оправдались: «Апрель¬
ские надежды оказались пустыми: все разговоры о прибавке
хлеба - вымышленными. Магазины пусты, огромный Елисе¬
евский магазин пуст и темсн, горит одна-две коптилки (окна
вес еще завалены песком от снарядов»177. Блокадница пыталась
трезво смотреть на положение дел: «Проходит перерегистра¬
ция карточек, с этим народ связывает грядущие перемены
снабжения. Я личуо удивляюсь легковерию и неистребимому
оптимизму голодных людей. Много говорят о первомайских
подарках. Жалкие надежды» (16 апреля)178.
Действительно, большинство горожан вновь страстно
ждали улучшения продовольственного положения к 1 мая,
горячо обсуждая эту тему. «Сейчас все ждут выдачи допол¬
нительных продуктов к 1 мая. Говорят даже о выдаче водки!
И конечно, о снятии к этому сроку блокады...» (19 апреля,
М. М. Краков)179. «Слухи о прибавке хлеба, о чрезвычайных
выдачах к 1 мая, об индивидуальных пакетах для каждого
гражданина с маслом, сахаром, конфетами: сталинский пода¬
рок. Слухи о первомайском вине, водке, пиве» (22 апреля,
173 Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших и во
славу живущих. Письма читателей с фронта. Дневники и воспоминания
сотрудников Публичной библиотеки. 1941-1945. СПб., 1995. С. 46.
174 Шапорина Л. В. Дневник. С. 313.
175 Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших и во
славу живущих. С. 63.
176 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 31. Л. 7.
177 Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших и во
славу живущих. С. 66.
,7К Там же. С. 73.
179 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 54. Л. 6.
358
С. К. Островская)140. «Город только и говорит о первомайских
выдачах» (24 апреля)141.
И вновь в который раз надежды изголодавшихся людей
были обмануты. Поскольку главным средством выживания
был хлеб, мало обрадовало ленинградцев даже увеличение
разнообразия их рациона. «К 1-майским дням объявлены
выдачи „приятных продуктов'* - сыра, табаку, белого хлеба,
сахара, даже водки, вина, пива. Несчастные изголодавшиеся
рабочие и жители города, конечно, очень обрадовались, но нена¬
долго, так как „нормы выдачи" оказались такими же мизерно¬
микроскопическими (например, сыра дали рабочему 100 г,
а остальным по 75 г!), что и вкуса разобрать нельзя, а семги
выдали по 25 граммов на человека! „Вот так мы будем встре¬
чать наш пролетарский праздник", - говорят все в один голос»* 181 182.
Снова и снова городская молва возвращалась к главной теме
выживания: «Вопросы питания по-прежнему занимают первое
место среди масс, - записала 13 мая 1942 г. М. С. Коноплева. -
Надежды на увеличение пайка до сих пор не оправдались.
Часть населения, получающая продовольственные карточки
«И» (иждивенцы) и «С» (служащие), по-прежнему обречены
на голодание и вымирают, если их не поддержит чья-нибудь
дружеская рука»183.
Летом 1942 г. городская молва, как об этом свидетельствуют
записи в дневнике Б. А. Белова, оставалась столь же противо¬
речивой: «Ползут призрачные слухи, что с первого числа при¬
бавят продуктов и хлеба» (6 июня)184. «Ходят разноречивые
слухи. Одни говорят, что с первого хлеба и продуктов прибавят,
другие - сбавят. Одни говорят, что война скоро кончится. Дру¬
гие, что еще будут баррикадные бои, так как на улицах опять
строят баррикады. Город и народ города полны контрастов»
(20 июня)185. О горьком раскаянии бывшей супруги А. Н. Тол¬
1X0 ОР РЫБ. Ф. 1448. Ед. хр. 15. Л. 57.
181 Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших и во
славу живущих. С. 78.
1X2 Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 141, 142.
183 ОР РЫБ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 70.
,м Ц1АИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 9. Л. 72 об.
m Там же. Л. 74 об.
359
стою, Н. В. Крандиевской, свидетельствует в своем дневнике
Л. В. Шапорина: «Мы все виноваты в теперешнем положе¬
нии вещей. Вся страна уже мною лет голодает. Помните, как
на Витебском вокзале лежали повсюду голодающие украинцы.
„Панычу, хлеба", - протягивали руку. А мы, Алексей Николае¬
вич, я, другие в хороших шубах, сытые, после попоек прохо¬
дили, и нам казалось, что это где-то далеко, это нас нс трогало.
Теперь вся страна за это расплачивается» (5 июля)186.
Надежды на улучшение своего положения ленинградцы
связывали с косвенными признаками, в частности с улучше¬
нием снабжения военных, а также с сокращением населения
в городе в связи с эвакуацией. «Красноармейцам увеличили
паск: тыловые... получили вместо 600 граммов - 800, - запи¬
сывает 19 июля М. С. Коноплева. - В связи с этим начались
снова разговоры об увеличении хлебного пайка гражданскому
населению - сколько уж раз мечтали об этом ленинградцы!
Сегодня в столовой две женщины горячо обсуждали этот
вопрос. Одна верила, что хлебный паск непременно повы¬
сят, так как очень много жителей города „выкуировалось“
(очень уж трудное это слово - „эвакуация"), другая женщина
скептически возражала: „да ты поворочай мозгами-то, откуда
взять хлеб, коли он еще в поле, на корню!"»187 «Слухи, что
после эвакуации будет прибавка, и я думаю тоже, что, должно
быть, мы этого заслужили, но пока вес эго слухи» (4 августа,
А. Лепкович)188.
Во вторую блокадную осень и зиму горожане были силь¬
нее уверены в скором улучшении положения. В самом начале
1943 г. блокадник отмечает: «Ленинградцы с прошлой зим¬
ней голодовки заметно подкрепились. Питание по карточкам
налажено, и все нормированные продукты и хлеб отпускаются
вовремя и без всяких очередей. <...> Надежда на скорую лик¬
видацию блокады не покидает нас ни на минуту»189. Однако
и после прорыва блокады, в 1943 г., разговоры и слухи об
увеличении карточных норм хлеба продолжали циркулировать
1X6 Шапорина Л. В. Дневник. С. 336.
1X7 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 3. Л. 4 об.
,хк ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 58. Л. 20 об.
1X4 Горшков Н. П. Силою снега в иолсвечи. СПб., 1993. С. 117.
360
в городе. «Кате сказала уборщица: „Ну что это, блокада снята,
а рацион ничуть не изменился"» (20 января)140. Выжившие
в аду осады и умудренные ее опытом горожане сохраняли
скептические настроения. «Сейчас люди себя нс обманывают.
Не тешат радужными надеждами на внезапное окончание
войны, - записал 13 февраля 1943 г. в дневнике Б. А. Белов. -
...О втором фронте никто не заикается. Успехи нашей армии
воодушевили народ, народ стал спокойнее, но голодает. Голод
действует хуже всяких обстрелов и бомбежек на душу людей.
Гнилых разговоров теперь не слышно. Никто нс сомневается
в нашей победе, хотя многие потеряли веру в себя, то есть -
доживут они до великого праздника или нет. Блокада снята,
но ленинградцы этого нс чувствуют. Питание то же, обстрелы
еще яростнее, бомбежки чаще... а вся страна, весь мир счи¬
тает, и думает, что ленинградцы теперь живут! Некоторые
идиоты пишут в письмах: „Блокада снята - вы теперь сыты".
Они не знают, какой ценой заплачено за этот прорыв блокады
и не знают, сколько тысяч людей ежедневно гибнет в черте
Ленинграда»191.
Проблема состояла в том, что ленинградцы голодали слиш¬
ком долго. Большинство выживших блокадников страдали от
недоедания, даже в 1943 г., когда после прорыва осады кар¬
точные нормы стали больше. Изголодавшимся ленинградцам
по-прежнему остро не хватало еды. Вновь и вновь возникали
все новые слухи об увеличении норм выдачи продовольствия.
«Все откуда-то разнесли слух, что с сегодняшнего дня увели¬
чат норму хлеба... - записывает 21 февраля М. М. Краков. -
Горькое разочарование. Но народ не унывает: „определенно
с завтрашнего дня!.." Сегодня вечером было собрание на заводе.
25 лет Красной армии. Докладчик сказал, между прочим, что
ленинградцы на днях почувствуют результаты того, что блокада
прорвана (касаясь продовольственного положения). Эти слова
заставили весь зал реагировать сдержанным шепотом! „Факт-
прибавят хлеб!" Ленинградцы еще голодны!»192. «Вечером...
,vo no.rjHKoea-Pvveif К. В. Дневник учителя блокадной школы (1941-
1946). СПо , 2000. С. 111.
и' ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 9. Л. 107 об.
Там же. Д. 52. Л. 63, 64.
361
неожиданно услышали торжественное, трехкратно повторяв¬
шееся, сообщение Ленинградского Исполкома о новой норме
хлеба. ...Это было неожиданно, хотя закоренелые мечтатели
давно болтали о прибавке и были сегодня разочарованы,
придя утром в булочную. Мы скептически всегда относимся
к предчувствиям, поэтому, разумеется, удивились, слушая
извещение» (21 февраля)19*. Действительно, 22 февраля 1943 г.
в четвертый и последний раз за время осады были повышены
хлебные нормы.
Голод был главной проблемой города и главной темой
обсуждения в общественном мнении Ленинграда. Страхи,
надежды, обоснованные ожидания, мифы и мечты переплета¬
лись в измученном голодом, тревогой и отчаянием сознании
блокадников. Даже прорыв блокады не принес настоящего
облегчения. Ленинградцы продолжали терпеть и надеяться.
Именно городская молва в самый тяжелый период осады
и массовых голодных смертей поддерживала надежду горожан
на избавление от мук, разочаровывая, вызывая раздражение
и вновь обнадеживая. Видимо, большинству людей без этих
разговоров было психологически невозможно вынести нестер¬
пимые муки голода. Ленинградцы были готовы с радостью
поверить обнадеживающим стихийным известиям. Болес того,
часто обремененный жизненным опытом, переживший страш¬
ные мучения и нравственные страдания блокадник испытывал
уверенность в фантастическом развитии событий, вполне отда¬
вая себе отчет в том, что это вымысел.
8.3. «И нет спасения. И его даже нельзя
придумать, если не предаваться мечтам»
Во время осады ценность еды для блокадников многократно
выросла. «Пусть нс удивляется читатель, - замечает Д. Н. Лаза¬
рев, комментируя свои дневниковые записи, - что о великих
днях сохраняются часто воспоминания будничные и мелкие.
Нельзя сомневаться в патриотизме ленинградцев того времени,
но большие чувства таятся глубоко и проявляются редко. Кто
Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших и во
славу живуших. С. 85.
362
пережил зиму 1941-1942 годов в Лснишрадс, тот знает, сколь
большое место занимали думы и разговоры о еде и тепле у голод¬
ного и иззябшего человека».194 «Дистрофия оставила только
два простейших, составляющих основу примитивней жизни
наслаждения, - сон и еду»195 196. «В качестве нового содержания -
важнейшего - человеку предстала вся область еды. И к этому
содержанию немедленно приложились все формы человеческой
деятельности. Оно стало предметом реализации, самоутверж¬
дения, борьбы, достижений, хвастовства этими достижениями,
изобретательства, творчества и т. д. и т. д.»,9<\
Любимым занятием многих блокадников стало говорить
и предаваться мечтаниям о еде. Примерно с ноября 1941 г.,
когда хлебные нормы снизились до своего рокового минимума,
в одиночестве, среди близких и соседей, вместе с сослужив¬
цами, в очереди с незнакомыми людьми, блокадники непре¬
станно говорили о еде. Врач детской больницы М. М. Кольцова
зафиксировала, о чем говорили мальчики 4-5 лет в октябре-
ноябре 1941 г.: «...основной темой разговоров ребятишек все
же был голод. Они задавали много вопросов, связанных именно
с голодом: „А это правда, что до войны можно было вот так про¬
сто пойти в булочную и купить хлеб, хоть целую буханку, а?“
„А я вот чего очень хочу: вот иду-иду по улице и вдру-уг... вдруг
нахожу буханку хлеба! Ну, ладно, нс буханку, а горбушку!“ И вся
палата начинает бурно фантазировать о найденной горбушке»197.
Д. Н. Альшиц вспоминает: «В Ленинград я прибыл опять через
месяц с лишним. .. .Когда я уезжал, было голодно. Но вы могли
идти по улице и нс знать, что с продовольствием плохо. Теперь,
в ноябре, голод выступил наружу, поставил свои печати на лица
ленинградцев, заставил их говорить о нем и больше всего о нем.
Разговоров без упоминаний о еде я не слышал. В трамваях,
194 Лазарев Д. И. Ленинград в блокаде // Труды Государственного
музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 5. Материалы к истории блокады
Ленинграда. СПб., 2000. С. 196.
195 Гинзбург Л. Л. <Оцепенсние> // Гинзбург Л. Я. Проходящие
характеры: Проза военных лет. Записки блокадного человека. С. 287.
196 Гинзбург Л. Я. <3аписи и фрагменты, связанные с «Днем
Оттсра»> // Гинзбург Л. Я. Проходящие характеры: Проза военных лет.
Записки блокадного человека. С. 301.
197 Кольцова М. М. Опаленные блокадой // Звезда. 2004. № 8. С. 120.
363
в пустых магазинах, дома, у знакомых - всюду только о еде,
о дуранде, о жмыхах, об отрубях, о жженом сахаре»19*. «О еде
думали беспрерывно, - вспоминает сотрудница Публичной
библиотеки Е. С. Код, - о ней говорили каждые два человека
при встрече, и еде не забывали ни на минуту. Это было ужасно»199.
«В бомбоубежище мною сладострастных, инквизиторских раз¬
говоров: о гусях, о жареной свинине, о варениках с вишнями,
о стерлядках... да, Господи, и о простом каравае хлеба, которого
можно было бы поесть досыта! - записывает в дневнике 20 ноя¬
бря 1941 г. С. К. Островская. - А воспоминание о теплой белой
булке с густым слоем свежего сливочного масла имеет в себе
элементы заразной истерии»200. «Вес время юлоден. Беспрерывно
думаешь о еде» (29 ноября, А. А. Дмитриев)201. «Сказывается
голод! В октябре, а в особенности в ноябре я сю остро чувствую.
...Мысли о еде не оставляют меня днем и особенно ночью»202.
«Все говорят только о пище» (5 декабря, А. А. Чсрновский)203.
«Голодно. У всех на y\jc еда. Самая популярная тема разговора -
это о том, что ели и как ели» (7 декабря)2**4. «Дни и ночи утратили
реальность. Все мысли были о еде» (декабрь 1941 г.)205. «Ужасно
хочется есть. Какая-то особая прожорливость. Вес мысли сосре¬
доточены на еде. С утра думаешь об обеде, сразу после обеда
начинаешь думать о том, что бы сделать поесть вечером такое,
чтобы утолить голод» (24 декабря)206. «Все мысли были сосредо¬
точены на хлебе, тепле, воде», - свидетельствует блокадница
Е. А. Рудник207. «Основным вопросом сейчас еда. Все вертится
144 Алыииц Д. Н. Из дневника 1941-1943 шдов // Альшмц Д. Н.
За нами был наш гордый город. Подвигу Лснпшрада - правдивую
и досюйную оценку. СПб., 2010. С. 25.
,w Коц Е. С. Эпизоды, встречи, человеческие судьбы // Публичная
библиотека в годы войны, 1941-1945: дневники, воспоминания, письма,
документы. СПб.. 2005. С. 182.
:оо 0Р РНЬ ф 1448 Ьд хр 9 л , 15 об
Дмитриев Л. А. Блокадный дневник. С. 180.
202 Абрамсон Ь. 17. Дневник войны. С. 159.
203 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 119. Л. 35.
11У' Дневник Виктора Житомирского.
2,15 Козлова Э. Е. Жизнь человеческая. СПб.. 2008. С. 148, 149.
~иб Дневник Анатолия Забелина - URL: hUp.//3es.ru/joumal/indcx.
phpVELEMENT Ю=85 (14. 01.2012).
207 Лснишрадскис мадонны / Авт.-сост. Е. А. Тончу. М., 2010. С. 374.
364
вокруг нес. Что бы я ни начинал говорить, я обязательно вес
свожу к еде. Просто анекдот. Я, который раньше вообще на еду
нс обращал внимания и считал это обязанностью» (26 декабря)20\
«Беспрестанные мысли о сдс, поиски еды вытесняют все дру¬
гое» (30 декабря)* 209. «Ведь это очень страшно, что я, человек
интеллекта, все время говорю о еде. Но, честное слово, это стаю
idee fix» (3 января 1942 г.)210. «Все время мучительное чувство
голода, все время думаю о сдс» (6 января)211. Художник М. Ваксср
в дневнике, который он вел в полутемных подвалах Эрмитажа,
записал 7 января 1942 г.: «Самые горькие минул,! - это окончание
,,ттира“»212. «Очень лтучили голодные галлюцинации. 11срсд моими
глазами постоянно маячили семь тарелок с кашей: манной, греч¬
невой, рисовой, овсяной, перловой и чечевичной. Я никак не мог
решить, с какой же мне начать (синдром буриданова осла), и это
доставляло невыносимые страдания»213. «На людей обрушились
сразу все ужасы: голод, холод, бомбежки, обстрелы. Нарушились
все связи жизни. Люди оказались беспомощными и беззащит¬
ными. И мне кажется, в первый голодный месяц люди умирали
нс только от одного голода, но также и от чувства безнадежности,
от леденящего душу отчаяния»214.
Даже когда продовольствия становилось больше, человек
не мог не думать о нем. «Едим раза в 3 или 4 больше, чем
в прошлом году (ведь тогда, в июле, было не до еды), но мысль
о сдс все же занимает очень много места, и жадность к пище
необычайная. <...> Вот и вся наша „героическая жизнь“» -
сообщает в письме близким из Ленинграда 17 июля 1942 г.
филолог М. И. Стеблин-Каменский215. «Вся повседневная
т Дневник Анатолия Забелина.
1т Абрамсон Б. П. Дневник войны. С. 159.
2.0 Дневник Анатолия Забелина.
2.1 Там же.
2.2 Антонина Николаевна Изергина: в 2-х кн. Кн. вторая: Воспоми¬
нания. письма, выступления. СПб., 2009. С. 289. •
2.3 Качалов В. В осажденном юроде. Воспоминания о ленинград¬
ской блокаде // Нева. 2012. X» 9. С. 176.
2и Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы // История Петер¬
бурга. 2005. № 5. С. 78.
2И Стеблин-Каменский М. И. Из записных книжек (1958 1981).
Дневники. Письма. Проза. Стихи. СПб., 2009. С. 173.
365
жизнь была наполнена только мыслями о еде. С этими мыс¬
лями вставали, с этими же мыслями и ложились спать. Насы¬
щения никогда нс было. Помню, что бы я ни съела, голод все
равно оставался»216. Болес чем через год после начала блокады
разговоры-мечты возникали вновь и вновь. «Сейчас в Ленин¬
граде - на улицах, в домах, на службе - все без конца говорят
о еде, - записывает в дневнике в конце октября 1942 г. художник
В. М. Конашсвич. - И так мы все говорим о еде! Изобретаем
на словах новые блюда, которые нам кажутся „безумно44 вкус¬
ными... Прошлую зиму мы тупо и просто мечтали о хлебе,
о лишнем куске того же, полного несъедобных примесей, хлеба.
Сейчас в нашем воображении и на словах развертывается целая
гастрономическая вакханалия, нагромождаются горы всяких
мяс, рыб, пудингов и в особенности каш с припеком.. .»217 Гастро¬
номическая тема господствовала и в разговорах фронтовиков,
защищавших горсуд. «Да, еда - вот главная тема разговоров у нас
(не говорю уже о голодающем городе)... Там суп такой-то... там
мясо достали... повар такой-то жулик... комендант взял себе
лучшие куски...»218 Впрочем, существовало и другое мнение
о такого рода общении блокадников: «Мания еды, едовыс раз¬
говоры - все это началось, главным образом, с периода пере¬
дышки. В дни большого голода была молчаливость. Люди тогда
много молчали. Неубитым дистрофией говорить, собственно,
было нс о чем»219.
Навязчиво напоминало голодным людям о еде все: книги,
живопись, кино. Врач И. Лапин, подростком оказавшийся в бло¬
кадном Ленинграде, размышляет: «К парадоксам или курьезам
блокадной жизни можно отнести и такую странность, как
навязчивое чтение в книжках отрывков, связанных с сдой. Каза¬
лось бы, „должно быть44 наоборот. ...Казалось бы, подальше
от всего, что может напоминать о еде, что дразнит. Знаю, что
216 Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы. С. 80.
2.7 Подвиг века. Художники, скульпторы, архитекторы, искусство¬
веды в годы Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда.
С. 87, 88.
2.8 Рабинович М. Ь. Воспоминания долгой жизни. СПб., 1996.
С. 163.
2V> Гинзбург Л. Я. <День Оттера> // Гинзбург Л. Я. Проходящие
характеры: Проза военных лег. Записки блокадного человека. С. 239.
366
многие знакомые снимали со стен картины и репродукции
с натюрмортами, где изображены овощи, фрукты, хлеб. <...>
Со мной происходило что-то странное. Перечитывая в своем
углу дивана сказки, останавливался и по многу раз возвращался
к сценам, где было что-то написано о еде»220. «Мне больше
всего нравилось читать про любовь, особенно в произведениях
Тургенева и Ж. Саид, - вспоминает Л. И. Смирнова. - И очень
нравились описания пиршеств. В конце концов мама и тетя
стали вслух читать кулинарную книгу Молоховец. Это было
отвлечение от голодной действительности»221. В течение полу-
года двснадцатилстний блокадник переписывал знаменитый
сборник кулинарных рецептов, что служило для него моральной
отдушиной. «Нашли в шкафу поваренную книгу Елены Мала-
ховец (сохранена авторская орфография. - В. Я), - записывает
подросток. - Целый день ее перелистывал и читал рецепты.
Мама сказала, что книга очень редкая. Я решил переписать се.
Можно будет даже потом нарисовать иллюстрации и вклеить
в книгу... Хорошо будет после войны готовить кушанья по
этим рецептам» (28 февраля 1942 г.)222. «Вечером переписывал
Малаховец, пока мама не отобрала у меня коптилку» (5 марта)223.
«До вечера переписывал книгу Малаховец. ...Мама сказала,
что это разновидность психоза. Но я решил, что все равно эту
работу закончу. Я же ведь не для себя се делаю» (7 июня) 224. А
вот воспоминания Т. К. Горышиной: «...отстояв очередь за
хлебом, закутывалась во что могла и коротала время за чте¬
нием. Среди прочих книг как-то попали мне в руки „Мертвые
души44. Боже, какое это было мучение читать описания поме¬
щичьих обедов и угощений! Помню, дойдя до собакевичсвского
„бараньего бока с кашей44, я не выдержала, отшвырнула ни в
чем не повинного Гоголя и с ревом выбежала из комнаты»225.
220 Лапин И. П. Время такое. СПб., 2007. С. 132.
221 Из истории Кунсткамеры (1941-1945). СПб., 2003. С. 210.
222 Самый страшный год блокады (Д. Афанасьев)// СталеваТ. В. «Бло¬
кадных де1ей просветленные лица». Художественно-документальные
очерки. М.; Торопец, 2010. С. 35.
223 Там же. С. 42.
22л Там же. С. 44.
225 Г)рышииа Т. К. Воспоминания о блокаде и дороге жизни // Исто¬
рия Петербурга. 2007. X® 1. С. 72.
367
«Помню, что по радио передавали повесть Германа Матвеева
„Зеленые цепочки”, - вспоминает Л. Мясникова. - ...В одной
из передач рассказывалось, что наши разведчики обнаружили
следы их пребывания в каком-то подвале, где были окурки ино¬
странных сигарет и ящик с изюмом. Долгое время этот ящик
нс давал мне покоя. Я жаждала узнать судьбу изюма, точнее,
выяснить, кто его съел, и с нетерпением ждала следующей
передачи. ...Но ни в следующей, ни в какой другой передаче
про изюм нс было сказано ни слова. Сколько лет прошло, а меня
до сих пор мучает этот вопрос: что же сталось с изюмом???»226
«Я помню, - свидетельствует И. С. Глазунов, - как еще в начале
блокады к нам пришла одна знакомая... и рассказывала о том,
что она видела фильм „Маскарад” (это был последний сеанс
в закрывающемся кинотеатре). Ее интеллигентное лицо...
оживилось в запомнившемся мне комментарии к фильму.
Многие люди, смотря эпизод петербургского бала, хотели бы,
по сс словам, кр]уснуть Арбенину, выяснявшему отношения
с Ниной: „Глупец, неужели ты нс видишь всех возможностей
роскошного стола, заставленного блюдами с яствами? Ешь,
а нс выясняй отношений!”»227 О еде напоминал даже запах:
«...еще мы любили сидеть в бывшей институтской столо¬
вой, там, где стоял титан с кипятком. От титана шло тепло,
но нас тянуло гуда не только из-за тепла. В этом помещении
оставался крепкий, застоявшийся запах столовки, который
когда-то, до войны, был даже противен. Но сейчас нс было
ничего вкуснее этого запаха. Он уносил в другие миры,
в какое-то, я нс знаю, легендарное время»22*.
Блокадникам хотелось снова и снова говорить о еде,
мысленно возвращаясь в сытое прошлое, уносясь в страстно
желаемое сытое будущее. Студентка медицинского инстигута
А. Н. Ардамацкая, работавшая в больнице, вспоминает, как
«после ужина собирались в ординаторской и вели гастрономиче¬
ские разговоры, от которых получали большое удовольствие»229.
В то же время в условиях голода такие обсуждения чрезвычайно
22(1 Мясникова Л. Блокада И Звезда. 2012. № 9. С. 172.
227 1 шпион И. Россия распятая // Наш современник. 1996. № 2. С. 204.
228 Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы. С. 86.
224 Чтобы помнили: Воспоминания ветеранов Академии о войне
и о себе / СПб. гос. мед. акал. им. И. И. Мечникова. С116., 2005. С. 113.
368
раздражали, лснншрадцы страдали от разговоров о сдс и даже
упоминания о ней. Многие считали подобного рода пересуды
неким болезненным состоянием, которое несло угрозу психи¬
ческому здоровью. По свидетельству в дневнике экскурсовода
Эрмитажа В. В. Калинина, реагируя на разговоры о еде в музей¬
ном бомбоубежище в октябре 1941 г., профессор Е. Г. Лисенков
возмущался: «Слушайте, прекратите словоблудие!»230 «К нам
заходил сосед Юра Ефимов и все говорил про еду, - вспоминает
Н. Бахвалова. - Тетя Муся... говорила ему: „Юрка, перестань
говорить про жранье, говори про что другое, погоди, немцев
разобьем и тогда есть будем"»231. А. Немцев записал: «Сейчас
практически единственная тема разговоров - обеспечение
жителей блокадного Ленинграда продовольствием. Я устал
от них, избегаю этих разговоров» (25 ноября)232. «Нс могу
без раздражения слушать разговоры о снабжении, о еде...»
(12 декабря)233. «Черт знасг, последнее время все разговоры
что-то переводишь на еду. Чего доброго превратишься в живот¬
ное», - сетует на странице дневника 19 января 1942 г. директор
завода «Севкабсль» А. К. Козловский2’4. «Многие, говоря о еде,
применяли ласкательные суффиксы, - вспоминает И. С. Глазу¬
нов. - И тегя Ася рассказывала моей маме о том, как се муж,
дядя Коля, накричал на нес, когда она назвала суп - супчиком,
а кашу - кашкой: „Нс говори ласкательно о еде! Это начало
конца. Человеком должен править дух, а нс еда!"»235
Разговоры о сдс могли быть настолько тяжелы и невы¬
носимы, что блокадники вводили на них запрет. М. Н. Тырса,
студентка университета, вспоминает о разговорах в госпи¬
тале, где она работала: «Чаще всего вспоминалась мирная
довоенная жизнь с се благами и, увы, всегда разговор сво¬
рачивался на тему о том, как вкусно и что тогда ели. Это
меня удручало - я всегда старалась отвлечь людей ог такой
230 Подвиг века. Художники, скульпторы, архитекторы, искусство¬
веды в годы Великом Отечественной войны и блокады Лснишрада. С. 43.
231 Память: Письма о войне и блокаде / Сост. А. К. Варсобин.
Л., 1985. С. 137.
2,2 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 132.
23' Там же. С. 141.
2,4 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 46. Л, 25.
23' Глазунов И. Россия распятая. С. 204.
24 В Л Пяикснич
369
мучительной темы»2'*’. «Унижали постоянные мысли и раз¬
говоры о еде, - вспоминает о студенческой жизни в блокаду
Л. Л. Эльяшова. - Решили: хватит о еде. но незаметно снова
о ней речь. <...> В связи с этим мы даже вспомнили модную
довоенную песенку „О любви не говори'4, под которую танце¬
вали в комнате отдыха нашего общежития. Заменив слова, мы
пели: „О еде (вместо „о любви") нс говори, о ней все сказано,
брюхо ("сердце") бедное внутри ("в груди") молчать обязано,
о еде нс говори, умей владеть собой, о еде нс говори, а молчать
не в силах - пой"»* 237. «Первое время в бомбоубежище ученики
просто сидели и разговаривали. Бесконечно толковали о еде
и всегда - о сытной пище. <...> У многих детей начинают
блестеть глаза, а зто признак голодания. Они забиваются
в угол и стараются нс слушать рассказов. ...Разговоры о еде
приносят вред, разжигая чувство голода, но прекратить их
трудно. „Ребята, - говорю я, - чтобы разговоров о еде больше
не было! Предупреждаю: за каждый такой разговор буду брать
штраф хлебными корочками". Конечно, мне никто нс поверил,
но детям понравилось угрожать друг другу штрафом за разго¬
вор о пище» (30 ноября 1941 г.)238. Художник Л. А. Рончсвская,
ставшая во время войны медсестрой в госпитале, вспоминает,
что во время ночных дежурств в ноябре 1941 г. медсестры
«выработали особый и правильный кодеке поведения в ночное
время. В частности, было запрещено говорить о еде... Назна¬
чался штраф»239. Такое табу на разговоры о еде, очевидно, было
разумным. Музыкант М. А. Бихтср записал в своем дневнике
2 марта 1942 г.: «9 часов вечера. Мы ложимся спать, чтобы
не чувствовать голода. Мы постоянно голодны... Но постоянно
друг друга уверяем, что сыты... Эта детская уловка прости¬
тельна, ибо она каким-то таинственным путем поддерживает
в нас бодрость и нс гасит внутренний свет, который нам дан
2-и Тырса М. Н. Год приема - 1940-й // «Мы знаем, что значит
война...». С. 189.
237 Эльяшова Л. Л. Мой блокадный унивсрстез. Саратов. Мои учи¬
теля // «Мы знаем, что значит война...». С. 162.
23К Иолзикова-Рувец К. В. Они учились в Лснишраде. Дневник учи¬
тельницы. С. 58, 59.
239 ОР РНЬ. Ф. 1249. Рд. хр. 14. Л. 2 об.
370
от природы...»240 «...Голод, который пережили мы, был похож
на хроническую болезнь, - замечает Л. Я. Гинзбург. - И как
во всякой болезни здесь огромную роль играли психические
моменты, психическая сопротивляемость и т. п. Вот почему
нередко в первую очередь погибали вовсе нс те, кто ели меньше
других, но те, кто больше других боялись и думали об этом»241.
«Лучше всего перенесли зиму люди, которые в силу глубокого
инстинкта самосохранения и сохранения в себе человечности
сумели вытеснить тему еды из светлого поля сознания. Потому
что эта тема, ставшая в центре душевной жизни, была катастро¬
фична и разрушительна. Эти люди месяцами, быть может, ни о
чем нс думали, но они сумели нс думать об этом»242. «Мысли
о еде могли проглотить самого человека. Воображение толкало
к разговорам на эту тему, но мы ими нс увлекались, часто их
пресекали. Однако иногда они возникали»243.
Ленинградцы говорили о еде особенно много страшной
зимой 1941-1942 гг., после нее таких обсуждений стало меньше.
Но они неизменно возобновлялись, поскольку большинство
блокадников были голодны. С. К. Островская пишет: «Сплю
много, хорошо и вижу чудесные сны. Отсутствие внешних
впечатлений и скудость сегодняшней жизни компенсируется
богатством и великолепием снов. Продовольственных снов
больше у меня нет (хороший признак!); еда, изредка фигуриру¬
ющая в снах, обычно изысканна и представляет собой нс само¬
цель, а художественное (именно так!) дополнение» (30 марта
1942 г.)244. «Первым признаком выздоровления, - вспоминает
библиотекарь Е. С. Коц, - когда разомкнули кольцо блокады,
было как раз то, что постепенно стали разговаривать на другие
темы, а затем еда и вовсе исчезла из наших бесед»245.
240 Новая газеI а. 2010. 39 URL: hltp://w\vw.novayagazeta.$pb.
ru/2010/39/4 (15. 01.2012).
241 1инчвург Л. Я <Дсш» Оттсра> // Гинзбург Л. Я. Проходящие
характеры: Проза военных лег. Записки блокадного человека. С. 240.
242 Там же. С. 245.
24- Капустина Е. Из блокадных дней студентки // Нева. 2006.
№ 1. С. 218.'
244 ОР РНЬ. Ф. 1448. Ед. хр. 15. Л. 50.
245 Коц Е. С. Эпизоды, встречи, человеческие судьбы. С. 182.
371
Голод не давал покоя не только сознанию человека днем,
но и его подсознанию - ночью, когда сопротивляться было
невозможно. Такой сон нс мог избавить человека от страшной
тоски, мук и кошмара реальности. В самое тяжелое время
нехватки продовольствия горожане постоянно видели во сне
именно еду. «Сны люди видят продовольственные, - отмечает
в дневнике С. К. Островская. - Браг неизменно видит детство...
и фургоны пирожных или хлеба, предназначенные для нашего
дома. Я - даже не знающая кухни - недавно во сне варила
вкусный обед, резала зелень, мясо, устраивала рагу и бульоны»
(20 ноября 1941 г.)246. «Мозг был настолько насыщен думами
о еде, что она даже снилась» (3. Шсвардина)247. «Нда постоянно
снилась» (И. Лавренева)248. «Голод постоянно нас мучил, все
время хотелось есть, - вспоминает М. А. Гусарова. - А какие
вкусные сны снились! Накрытый стол с колбасой, неизменным
винегретом, вкус маминых пирогов и их запах. Но во сне никак
не удавалось поесть: то тревога, то снаряд бабахнет, и про¬
сыпаешься - снова урчание в пустом животе и снова хочется
есть, есть...»24 250‘; «Одолевают пищевые сны. Сегодня видел во сне
жирный блин» (декабрь 1941 г.)2М>. Чувство голода было столь
всепоглощающим, что человек не мог заснуть и грезил о еде
наяву, в полусне. «До 12 часов ночи нс мог уснуть, мучил
голод, - записывает в дневнике 15 декабря 1941 г. А. В. Нем¬
цев. - Лежач, закрыв глаза, и мысленно ел чудный круглый хлеб
с маслом, какой когда-то продавался в Ленинграде. Вспоминал
душистые теплые белые батоны, ветчину и с особым удоволь¬
ствием - жареного поросенка. <...> Страшно хочется есть!»251
Впрочем, неделю спустя блокадник признается: «У меня сей¬
час уже нет тех снов наяву, как совсем недавно, когда я, лежа,
мечтал о теплых белых батонах с маслом, о жареной картошке
с хрустящей корочкой. Бесполезность и несбыточность таких
снов стала меня, в конце концов, раздражать, и они прскрати-
24Ч)Р РИЬ. Ф. 1448. Ед. хр. 9. Л. 115.
24711амя I ь: Письма о войне и блокаде / Сое г. А. К. Варсобин. С. 132.
Там же. С. 136.
2W Откуда берегся мужество. Воспоминания петрозаводчан, пере¬
живших блокаду и защищавших Ленинград. Петрозаводск, 2005. С. 96.
250 Лазарев Д. Н. Ленинград в блокаде. С. 199.
24 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 144.
372
jiiicb сами собой»252. «Иногда шла бездумно, а иногда фантази¬
ровала, как дурочка. В голову лезла всякая чушь: вот приду
в институт, а там вдруг открыта столовая и всех нас накормят»253.
«Ни на минуту не забываешь о том, что хочется кушать, - запи¬
сывает 25 декабря 1941 г. в дневнике музыкант К. М. Матус. -
Одно только желание осталось - пожрать. Буквально в полном
понимании этого слова. Эта мысль не уходит. Ночыо бесконечно
снятся вкусные вещи»254. «Вес время хочется есть, - вспоминает
студенткой встретившая войну Т. Д. Ригина. - Даже во сне нет
покоя: кажется, что тебе на язык кто-то кладет кусочек хлеба
п сразу же его отнимает»255. «Близится новый, 1942 год. Иногда
к нам приходит из далекого острова детства - Ботанического
сада - мамина сестра, тетя Ася... Муж ее при смерти, ей часто
снится еда, роскошные столы, ломящиеся от яств, издающих
аромат только что зажаренной дичи, пирогов, горячего кофе.
Она берет тарелки в руки и спешит к мужу, протягивая ему
дымящуюся еду, и... просыпается»256. «.. .Чувство голода не про¬
падает, - вспоминает С. Б. Лслюхииа о январе 1942 г. - Оно
нс покидает нас даже ночью, когда мы тщетно пытаемся насы¬
титься призрачной сдой, которую видим во сне»257. В письме
художника М. Ю. Конисской из Ленинграда, написанном
5 января 1942 г., говорится: «Целую еще раз всех вас, сегодня
видела всех во сне за пышным столом, конечно, я ела во сне
картошку! !!»25* «Заснуть бы, трудно, но можно, но нет, заснуть
ничего нс выходит, лежишь и только бред какой-то, безумный
бред, а не сон. Опять еда, опять хочется есть, и вспомина¬
ется, что ел бывало раньше, как это было просто. Хочется
гуся с яблоками, нет, каши, хотя бы каши гречневой, с бли¬
нами, нет, все равно что, лишь бы только есть», - вспоминал
252 Там же. С. 150.
2М Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы. С. 79.
24 Крюков Л. //. Музыка в эфире военного Ленинграда. СПб.. 2005.
С. 344.
255 ОI куда берется мужество. С. 38.
256 Глазунов И. Россия распя1ая. С. 190.
2f7 Лелюхина С. Ь. Ленинградские записки.
254 Три письма из блокады / Нубл. Л. П. Белякова // История Петер¬
бурга. 2006. № 6. С. 77.
373
экономист Н. В. Фролов 1 февраля 1942 г.25*' «Мечты о еле. Еда
снится. Воспоминания о съеденном... Вее это лезет постоянно
в голову» (4 февраля)260. В тот же день другой блокадник пишет
в дневнике о бессоннице из-за голода: «Еще бсесонница мучает,
и главное - вес время есть хочу. Как изголодался по еде. Все
время хочется есть. Что делать? Немного бы масла или жиров.
Но где их взять?»261 Впрочем, блокадникам снилась нс только
еда. «Такая замечательная штука - сон. Уснешь и можешь ни о
чем нс думать, отдохнуть от всего, что происходит вокруг. Да,
попробуй, отдохни... Вот снится что-то неприятное, тревожное,
а вот тебя будит завывание сирены воздушной тревоги. Надо
вставать, брать крепко спящего Игоря на руки и идти в наше
домашнее бомбоубежище - в коридор. И так раз семь за ночь.
Но и это нс все, еще два раза видела во сне воздушную тре¬
вогу - мало их наяву, так еще и во сне!»262 В. Базанова писала:
«Время сна - самое лучшее, нс считая минутного удовольствия
от еды» (6 апреля)*3. Блокадница Т. Ф. Кириллова так ответила
себе на вопрос, как она смогла выжить: «Наверное, спасали
меня светлые сны, которые, как ни странно, мне часто снились.
И я надеялась, что выживу и буду еще счастлива»264.
Засыпая, человек, казалось, мог избавиться от груза тяже¬
лейших повседневных забот о выживании, но подсознание воз¬
вращало блокадника к самой острой, мучительной проблеме.
«Чувство голода было постоянным - утром, днем, вечером,
ночью», - вспоминает студентка университета и госпитальная
медсестра Г. Пинсгина265. К. В. Ползикова-Рубец пишет: «О. М.
начинает сдавать. Ей все время хочется есть. Мне нет. Вернее,
я это подавляю, но во сне вижу еду. Вчера ела во сне у Шолпо
чудное сладкое пирожное: эклер, корзиночки. Сегодня вижу
24 Фролов Н. В. 1-3 февраля 1942 года // Краеведческие записки.
Исследования и материалы. Вып. 7. С. 315.
2М Дневник Викюра Житомирского.
>м L/eKpll3oe р ф Дневник блокадного времени. С. 50.
2ь: Кольцова М. М. Опаленные блокадой. С. 117.
263 Базанова В. Вчера было девять зревог... //11ева. 1999. № 1. С. 132.
2Ы Время нс властно: сб. воспоминаний сортавальцев о блокаде
г Ленишрада (8. 09. 41-27. 01.44 гг.). Сортавала, 2004. С. 28.
:л5 Блокада и мы. Сб. воспоминаний. Киров. 2008. С. 137.
374
во сне, что открыли коммерческие ларьки, и я купила зеленого
лука и косточку ветчины. Мой предел мечтаний: съесть досыта
какой-либо каши с каким-либо жиром, и так, чтобы знать, что
столько же может съесть и О. М.»266. «Если удастся заснуть,
то вижу во сне стол, полный всевозможных закусок, ешь все
эти вкусные веши и просыпаться нс хочется. А когда откроешь
глаза, опять эта мрачная действительность и ноющее чувство
голода»267. «Танечке Разумовой, - рассказывает о подруге по
детскому дому С. В. Магасва, - часто снилась довоенная еда,
чаще всего сгущенное молоко, которое довелось ей однажды
попробовать до войны. Девочка придумывала, что блокадный
голод ей только снится. Вот проснется - и все будет, как пре¬
жде, как было до войны. Девочка напрягалась изо всех сил,
чтобы проснуться, но нс получалось.. .»26* «Днями нас не поки¬
дало чувство голода, а ночью снились довоенные булочные
и накрытые обеденные еголы» (Л. Кошкин)269. «В блокаду часто
снились так называемые „голодные сны“: о пище. <. ..> Во сне
я каждый раз видел полки магазина с белым хлебом - фран¬
цузскими булками»270.
Сновидения блокадников были столь яркими и значимыми,
что люди описывали их в дневниках, рассказывали друг другу.
После утреннего пробуждения в семье С. К. Островской, по ее
свидетельству, «рассказываются сны (главным образом, продо¬
вольственные: посылка АРА, пакеты, подарки, с ума сойти!)»271.
«Знаете, что такое дистрофия? - вспоминает Н. Н. Пунин
в письме к С. И. Аренс. -<...> Снятся съестные сны: просто¬
кваша, жареное мясо, эклер; потом и не спишь, а все мечтаешь
о сливочном масле, простокваше и проч., а хлеб все будет
лежать сутки. Затем и мечтать перестаешь, просто лежишь,
266 //о.пикова-Р\6ец К. В. Дневник учителя блокадной школы (1941-
1946). СПб , 2000. С. 26.
267 Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 125.
:<'ь Магасва С. Ленинградская блокада: психосоматические аспекты.
М.. 2001. С. 88.
:<ч Память: Письма о воине и блокаде / Сое г. Л. К. Варсобин,
И. Ь. Лисочкин. С. 384.
270 Байков В. Намят ь блокадного подростка. С. 86.
271 ОР РНБ Ф. 1448. Рд. хр. 11. Л. 10.
375
подремывая. А йотом люди шхо умирают. Так умер Саша,
Володя, так, вероятно, умер и Игорь»272.
Блокадники нс только говорили о еде, видели ее во сне, но и
грезили о ней. Мечты ленинградцев, так же как разговоры, слухи
и сны были отражением сознательного и подсознательного
стремления избегнуть страшной реальности и угрозы неумо¬
лимо приближающейся смерти. Однако если «продовольствен¬
ные разговоры», сновидения преследовали горожан особенно
первой блокадной зимой, то мечтания не покидали их и позже.
А. В. Немцев писал, например: «Недавно поймал себя на мысли,
что составляю меню на случай, если у нас нс будет недостатка
в продуктах...» (28 декабря 1941 г.)273. «Мы живем надеждами!
М. Ф. мечтает о солнце, о тепле, о лете... О сытном обеде, чтобы
не хотеть постоянно есть» (25 января 1942 г.)274. «Высшей мечтой
было получить побольше бы простой пищи, поесть картошки
в „мундире" прямо из котелка» (3. Шевардина)275 «Итак, лежу,
а мысли безумно бродят в голове, опять хочется сеть, хочется
жизни полной, чтобы можно было покупать то, что хочешь;
хоть каким быть поваром, ведь он обязательно и всегда сыт.
Что это, бред или сознательные мысли? Трудно самому опреде¬
лить, но лежишь в кровати и мечтаешь, да, мечтаешь, мечты,
мечты...» (2 февраля)276. «Раньше мечтал о каше. Предел мечты:
наесться досыта каши (любой каши). Теперь одна каша уже
нс удовлетворяет. Хочется мяса. Причем жареного мяса. Мясо
жареное, жирное мясо, и каша с маслом становятся мечтой»
(23 февраля)277. Так же как и разговоры, мечты блокадников были
не отвлеченными и изысканными, а весьма простыми, практич¬
ными и конкретными, хотя по окончании зимы 1941-1942 гг
встречалось и другое. «У ленинградцев, в зависимости от вку¬
сов и потребностей пробудились новые мечты: кому грезятся
„белые булки", кому конфеты и масло, кому ветчина, а старушке
272 Ilvnuu //. Н. Мир светел любовью. Дневники. Письма. М., 2000.
С. 377,378.
273 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 154.
274 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 419.
2'5 Память: Письма о войне и блокаде / Сост А. К. Варсобин. С. 132.
270 Фролов Н. В. 1-3 февраля 1942 года // Краеведческие записки.
Исследования и материалы. Вып. 7. С 319.
277 Чекрнзов В. Ф. Дневник блокадного времени. С. 57.
376
М. Я. - вновь открытые церкви... Но мечтают все: невыносимо
надоело всем состояние, когда мысли неотступно направлены
на еду» (19 июля 1942 г., М. С. Коноплева)* 274. Поводом для 1рсз
наяву могло стать посещение пустого магазина и выпитое вино.
«У Айно Калью, эстонской девушки, моей ровесницы - она
жила на нашей улице в доме 8, - мать работала в продоволь¬
ственном магазине около Пяти углов. <...> Помню, мать Айно
водила нас но магазину и рассказывала, что в нем продавалось
до войны: „Вот на этой полке стояло то-то, а на этой это4'. И мы
слушали с разинутыми ртами... .Мы пошли с Айно к нам домой
и дома выпили вина, которое принесли, рюмки по две, наверное.
Пды никакой нс было, и мы сразу же захмелели. Головы наши
закружились, мы стали что-то выдумывать, мечтать, фантази¬
ровать. Уверяли друг друга, что немцев после Нового года от
Ленинграда отгонят и в Ленинград сразу же завезут очень много
хлеба, сахара, масла и другого продовольствия»279.
Кошмарное существование подстегивало воображение бло¬
кадников, которые грезили о спасении. «Ночью я больше всего
чувствую одиночество и бессмысленность просьбы или мольбы
и иногда тихо плачу, - записывает в дневнике 13 декабря 1941 г.
Н. Н. Пунин. - Думаю, каждый тихо плачет хоть раз в сутки;
некоторые ночью, как я, другие, может быть, днем. И нет
спасения. И его даже нельзя придумать, если не предаваться
мечтам»240. Спасение из ада осады могло быть для ленинградца
только фантастическим: неслучайно свое выживание многие
блокадники называют чудом.
Испытывая невиданные муки голода, холода, страха перед
бомбами, снарядами и тревогу за жизнь близких и свое суще¬
ствование, человек стремился к покою и счастью, которое
помещалось, по cm мнению, в ином пространстве или времени.
А. В. Немцев пишет: «Я... мечтаю о том, как было бы хорошо
работать в деревне, обзавестись небольшим кусочком земли,
разводить на нем цветы, овощи, каждую ночь спокойно спать,
а днем наедаться досыта. Вот как принижаются идеалы и недав-
?7К ОР РНБ. Ф. 368. Вд. хр. 3. Л. 5. 5 об.
274 Готхарт С. И. Воспоминания блокадницы С. 80.
2Н1) Пунин Н. //. Мир cbcicji любовью. Дневники. Письма. С. 353.
377
нис устремления, когда у человека пусто в желудке»281. Из
записей М. В. Машковой: «Сегодня Всеволод (муж М. В. Маш¬
ковой. - В. /7.) мечтательно заявил, что, если ему предложили
бы учительствовать где-нибудь в глухой деревне, он бы уехал.
Я с ним согласилась: взять книги, в том числе поваренную,
детей, скарб, забраться в глушь и вздохнуть среди лопухов
и крапивы от пережитого ужаса»282. Идиллические мечты брата
вызывают у С. К. Островской гнев и возмущение: «Брат ноет
с утра до вечера, раздражаясь, злясь, теряя рассудок от приступов
слепого инфантильного бешенства: „Погибнем здесь все, ничего
хорошего не будет, умрем, погибнем, спасения в городе нет, нет,
нет...44 Это - цвет его эвакуационных настроений и детской бес¬
печности, детского легкомыслия, которые в его тды уже трудно -
и нехорошо! - назвать детскими. Только бы уехать - в хлебные
города, в тихие места, в покой и природу. А куда - и с чем, и как -
и что делать там - и как добираться - и чем существовать, его
почти не касается. * Как-нибудь. Лишь бы уехать!44» (27 февраля
1942 г.)283. «В последние два-три года у меня часто возникала мечта
о радикальной перемене образа жизни. Даже хотелось, чтобы
вмешалась какая-нибудь сила извне и порвала бы уже довольно
крепкие узы семейного уюта и благополучья. Хотелось броситься
налегке навстречу новым впечатлениям и поближе столкнуться
с природой» (Н. М. Павлова)284.
Влечение к гармоничной и счастливой жизни за пределами
голодного Ленинграда порождало соответствующие настроения
и 1рсзы. Фантазия страдавшего человека рисовала пасторальные
картины. Вместо хаоса бомб и снарядов, холодною и голодного
города ленинградцам представлялось тихое место, чаще дере¬
венский дом, где ждала сытость, тепло и покой. Сознание чело¬
века противопоставляло кошмарному настоящему идеализиро¬
вавшееся прошлое или будущее. Приукрашенная ностальгией
довоенная жизнь, привычная и незаметная в своей обыденности,
казалась теперь, в условиях блокады, временем веселым, безза¬
281 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 118.
282 Машкова М. В. Из блокадных записей /У В намять ушедших и во
славу живущих. С. 54.
ОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 11. Л. 19 об, 20.
244 Биаики В. В Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма. С. 151.
378
ботным, сказочным. «В канун нового, 1942 года, 31 декабря,
мы не встаем, лежим на своих железных койках и предаемся
воспоминаниям. Вспоминаем, как в общежитии на Добролю¬
бова вечерами пили кипяточек с „подушечками41, со свежей
булкой с маслом, а еще лучше - со свежим горячим хлебом,
выпеченным в булочной па проспекте Горького. <...> От этих
разговоров еще больше хочется есть»285 286. «Мы, живые люди,
теперь являемся па завод только за обедами и производствен¬
ный день начинается, продолжается и кончается разговорами
о еде, о яствах мирного времени. С тоской и надеждой гово¬
рим о возврате к былому» (20 февраля 1942 г., Г. А. Гсльфер)280.
«Я тоже иногда вспоминаю о столовой „Дома ученых4*, как
о „мечте неповторимой44», - свидетельствует о своем фрон¬
товом настроении М. Б. Рабинович287. М. В. Машкова пишет:
«...нашла поваренную книгу... я ес читала всерьез, а не тешила
голодный желудок. Я серьезно при первой возможности создам
для детей и Вольки и супы консомэ с блинчиками, пирогами
и язык с горошком и слоеные трубочки с бизе. Довольно жить
наспех, на ходу есть, кое-как, невкусно, несытно. И с этой
стороны жизнь должна выглядеть празднично, человек вправе
наслаждаться сдой. Поэтому я углубленно изучаю тонкую
кухню» (21 февраля 1942 г.)288.
Из записей Л. В. Пожедасвой: «Помню, как мама гово¬
рила: „Если доведется выжить, все заработанное будем тра¬
тить только на Хлеб. Спать на полу будем... в рубище ходить
будем - только бы в доме Хлеба было вдоволь...44 Я тогда
нс знала, что такое „рубище44, и оно мне казалось очень
страшным, и вот на это страшное мы и будем обречены ради
Хлеба»289. В ноябре 1941 г. Ляля и Воля Инчик нарисовали
продукты, о которых они мечтали, для игры в лото: капу¬
285 Козлова Э. Е. Жизнь человеческая. С. 150, 151.
286 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 24. Л. 14.
287 Рабинович М. Б. Воспоминания долгой жизни. С. 186.
2X8 Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших и во
славу живущих. С. 43.
2X9 Пожсдаева Л. В. Война, блокада, я и другие... Мемуары ребенка
войны. СПб., 2007. С. 70.
379
ста, колбаса, мясо, «сосисцки», картофель, «марковь» и т. п.290
О мечтах воспитанников блокадного детского сада, которые
весной 1942 г. собирали лебеду и крапиву для щей, вспоминала
Б. Е. Меделяева: «Эти щи казались нам такими вкусными! Мы
мечтали, что после войны каждый день будем есть такие щи.
А еще - мною пшенной каши. И по праздникам - гороховой.
Мечтали о булке е маслом, посыпанной сахарным песком»291.
«Голод был невыносимым, он забирал все мысли и жела¬
ния, - вспоминает В. А. Трипсцкая. - Разговоры были только
о том, как мы славно поедим после войны и каких вкусно¬
стей накушаемся вдоволь»292. Младший брат Е. Е. Меделясвой
очень расстраивался, когда на его блюдце не оставалось
сваренной мамой пшенной каши, и говорил: «Вот кончится
война, мы будем варить кашу каждый день, а гороховую по
праздникам и в воскресенье»293. «Один-сдинственный раз мне
носчастливилосвГполучить немного чечевицы, - вспоминает
врач М. М. Кольцова. - Дома сварили кашу, и она показалась
нам такой удивительно вкусной, что я сказала: „Если мы
переживем войну, то будем варить чечевичную кашу каждый-
каждый день!41 Нашей семье повезло - мы остались живы,
но чечевичную кашу варим лишь изредка. Ту чечевицу, однако,
помним»294. Нс только дети, но и взрослые фронтовики мечтали
примерно о том же. М. Б. Рабинович вспоминал о фронтовых
разговорах: «Полушутя-полусерьезно мечтаем: вот кончится
война, придем в „Асторию‘\ закажем горшок гречневой каши,
буханку хлеба, а оркестру прикажем играть отбой воздушной
тревоги...»295 Блокадный подросток вспоминал соседку по квар¬
тире: «Тетя Муза высказала свою мечту: вот когда закончится
война, куплю бочку квашеной капусты и как начну се есть, так
1Щ) Искусство помогло выжип»(В. и Л. Инчмки)//Сталева Т. В. «Бло¬
кадных детей просветленные лица». Художественно-документальные
очерки. М.: Торопец, 2010. С. 148.
:м Детслво наше блокадное (Е. Меделяева) // Сталсва Т. В. «Блокад¬
ных дс1ей просвс!ленные лица». С. 137.
241 ОI куда oepeiся мужеа во. С. 122.
:v* Детство наше блокадное (Е. Меделяева). С. 142.
244 Кольцова М. М. Опаленные блокадой. С. 111.
29S Рабинович \1. Б. Воспоминания долюй жизни. С. 186.
380
вы меня оггуда потом та ноги и вытащите, пока все нс съсм»2%.
«Помню, я говорила: „Когда кончится война, буду есть вволю
дуранду и жмыхи44» (Н. Каштелян)* 297. Кошмар осады порождал
и другие, необычные для мирного времени грезы. «Временами
в голову приходят странные, болезненные мысли, рожденные
голодом и темнотой, несвойственные здравому уму, - признается
С. Б. Лслюхииа. - „Если мы доживем до конца войны, - говорю
я Людмиле, - я устрою обед из блокадных блюд и приглашу
на него всех своих друзей, чтобы вместе с ними вспомнить,
как мы жили, что ели во время блокады... На закуску будет
студень из столярного клея - блокадная роскошь, на первое - щи
из кочерыжек, на второе - котлеты из мездры - тоже роскошь.
Все это мы запьем горячей соленой водой... А есть будем при
свете коптилки!44 - „Ты, Соня, нс в своем уме, - возмущается
Людмила. - Это было бы ужасно. Ужасно... Как ты можешь
думать такое? Это извращение... Кто же придет на такой обед?
Забыть о том, что было в блокаду, и никогда нс вспоминать
о ней - вот чего будут желать люди и ты сама в том числе44»298.
Действительно, после войны вкус у блокадников тоже стал
мирным. «Помню, что кто-то с линии фронта угостил кусочком
дуранды (так называли жмых из семян подсолнуха), - вспоми¬
нает Г. И. Лизина. - Это была поистине царская еда. Казалось,
что вкуснее этого ничего не было и нс будет. Позднее, уже в мир¬
ное время, я опять попробовала свежий, пахнущий подсолнечным
маслом жмых, но он был несъедобен!»299
Мечты о еде, покое отражали сильное эмоциональное
стремление блокадников к представлявшемуся блаженству,
экстатическому состоянию насыщения, которое наступит
после прорыва блокады. Ленинградцы думали также о том,
чтобы покинуть «мертвый» город, о непременно предстоящем
счастливом избавлении от голода, холода, взрывов бомб и сна¬
рядов. Заветные желания должны были воплотиться в ином
2Чf, Григорьев В. Звенящее биение метронома // Войной украден¬
ное ;;ciciBo (спешим сказать - пока мы живы). Сб. косп. СПб., 2011.
С. 158.
297 Разумовский Л. С. Дети блокады. С. 52.
2W Лелюхина С. Б. Ленинградские записки.
Откуда берегся мужество. С. 193.
381
месте, в разговорах и снах блокадники мысленно переносились
в счастливое будущее.
Поставленные в крайние обстоятельства, ленинградцы
были едины в своих мечтаниях. Люди ратного возраста и пола
надеялись примерно на одно: все грезили о том, чтобы досыта
наесться.
Ленинградцы мечтали нс только наяву, но и во сне. Ложась
спать, блокадники переживали сновидения, которые были реак¬
цией на окружающую их чудовищную реальность. Кошмары
преследовали людей наяву, и погружение в сон было спаситель¬
ным убежищем, в котором исполнялось их главное желание,
галлюцииаторно удовлетворялась императивная потребность
в еде. Именно еда чаще всего снилась блокадникам, обнадежи¬
вая, но мало помогая.
Были ли обнадеживающие разговоры, сны и мечты ленин¬
градцев всего лишь беспочвенными миражами, когда даже
осуществление страстного желания эвакуироваться из осаж¬
денного города Шерсдко приводило к трагической смерти?
Люди намеренно верили в иллюзии, готовы были обмануться.
Потребность в вымысле, мечте была не менее важна, чем нужда
в знании объективной реальности. Обнадеживающее общение,
мечтания были важной психологической опорой в окружающем
кошмаре. Фантазии становились утешением, а стремление осу¬
ществить мечты, вера в их возможность придавала силы. Так,
испытав страшное, подлинное отчаяние, ленинградцы обретали
истинную надежду. Мечты были сильной побудительной при¬
чиной, заставлявшей работать, спасать своих близких, бороться
во имя будущего. Когда блокадник уже нс мог больше мечтать,
он умирал.
9. ЧАСТНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ ОСАЖДЕННОГО ГОРОДА
9.1. «Каждый такой листочек на стене был криком,
воплем крайней беспомощности»
Во время войны и блокады стихийная торговля в Ленинграде
нс только не исчезла, а, напротив, неудержимо росла в масштабах,
реагируя на чудовищную нехватку продуктов небывало высокими
ценами. Для большинства горожан настали черные дни. В такое
время именно частная торговля выручала горожан. Понимали
это в самом начале войны и ленинградцы, уходившие воевать.
Л. В. Пожсдасва вспоминает: «Отца забрали на фронт в самые
первые дни войны. <...> Мама пришла с работы, а на столе
записка и часы отца „Павел Бурс“, которые он оставил маме „на
черный день*4»1. «При отъезде папа оставил хозяйке денежный
аттестат, чтобы обеспечить наше проживание, - вспоминает
подростком встретивший войну Р. И. Семенов, - но теперь он
был просто бумажкой. Нужно было самим обеспечивать свое
существование»2.
Большинство жителей огромного города не были в доста¬
точной мере обеспечены жизненно необходимыми продуктами
питания. В страшных обстоятельствах угрозы голодной смерти
чрезвычайную актуальность для ленинградцев, как это было
уже нс раз в истории города, приобрели иные, альтернативные
государственному распределению источники питания и само¬
снабжение. Ради спасения своих детей, своей семьи, больного
близкого человека и себя блокадники были вынуждены обра¬
’ Пожедаева Л. В. ВоГжа. блокада, я и другие... Мемуары ребенка
войны. СПб.. 2007. С. 38.
: Семенов Р. И. Воспоминания о войне // Великая Отечественная
война: правда и вымысел. Сб. ста гей и воспоминаний. Вын. 6 / Под рсд.
И. П. Зиновьева, В. А. Кутузова. СПб., 2009. С. 120.
383
щаться к вольному рынку, пользоваться услугами спекулян¬
тов. Добытый с огромным трудом, рыночный приварок был
жизненно необходим, являясь подчас единственным спасением
от дистрофии и смерти. Возможность выживания в условиях
непереносимого голода жители блокадного Ленинграда видели
в обмене на продукты питания и продаже своих вещей. Порож¬
денная осадой, катастрофическим недостатком продовольствия
в городе, голодом и холодом, вынужденная коммерческая актив¬
ность ленинфадцев не офаничивалась полуоткрытой торговлей
на рынках и толкучках: для выживания люди были вынуждены
изыскивать и иные способы торговли, потому что от этого в зна¬
чительной мерс зависела возможность выживания. Для успеха
в таком деле необходимо было найти, извест ить и привлечь потен¬
циальных покупателей вещей и продавцов продовольствия. Это
обусловило появление в голодном городе офомного количества
частных объявлений о продаже и обмене вещей на продукты пита¬
ния, готовности купить еду, предоставлении услуг и т. н.
Проблема состояла в гигантской разнице между спросом
и предложением'на вольном рынке блокадного города. Если
тех, кто пытался продать или обменять свои вещи, были сотни
тысяч, то покупавших было па порядок меньше. Тем не менее,
надеясь почти на чудо, ленинградцы размещали свои бесчислен¬
ные объявления повсюду. Для очень многих эти неофициальные
извещения были единственным потенциальным средством
добычи дополнительных к карточным продукгов питания, а сле¬
довательно, спасения от смерти. «Объявлениями... на уровне
человеческого роста, напоминая лоскутные одеяла, были зале¬
плены стены домов, - вспоминает В. И. Титомиров. - Это голод¬
ные люди, хватаясь за любую соломинку, пытались хоть за что-
нибудь съедобное отдать свои, ставшие никому нс нужными,
вещи. Таким своеобразным образом люди пытались в соответ¬
ствии с обстановкой удовлетворять хоть сколько-нибудь свои
потребности в самом необходимом. Находясь в изоляции, наш
город, лишенный нормального снабжения, перешел на тут же
сложившиеся своеобразные „рыночные отношения44. Буквально
во всем население города пыталось находить новые подходящие
решения. Обменять можно было что угодно на что угодно»3.
3 Титомиров В. И. Кольцо Гитлера: Незабываемое. Пережитое:
Документальная повесть. СПб., 2004. С. 167, 168.
384
Стихийные извещения об обмене и продаже вещей, покупке
продуктов появились уже первой блокадной осенью. С декабря
1941 вплоть до лета 1942 г. и в последующее время такие объ¬
явления стали привычными в Ленинграде. Особенно интенсив¬
ной «рекламная» активность горожан была в самое тяжелое
время - январе-феврале 1942 г. Именно к этому, самому тяже¬
лому периоду блокады, относятся дневниковые свидетельства
ленинградцев. «Почти во всех парадных и подворотнях висят
бумажки „Срочно продается мебель44, „Срочно продастся то-то
и то-то44 и указывается какая-либо домашняя вещь» (20 декабря
1941 г.)4. Учитель А. И. Винокуров отмечает: «На улицах выве¬
шено много объявлений, извещающих о продаже или обмене
на продовольствие мебели, обуви и различных хозяйственных
вещей» (10 января 1942 г.)5. Партийный работник А. П. Гришке¬
вич свидетельствует: «Объявление на пр. Володарского „продаю
или меняю (подчеркнуто - меняю) пианино Оффенбаха, печь
«буржуйку», печь чугунную и картину Айвазовского среднего
размера44»6. «По улицам часто объявления: меняю то-то и то-то
на любые продукты» (16 января)7. По наблюдению М. Б. Раби¬
новича, в то время можно было видеть на улицах такие объяв¬
ления: «Меняю... на продукты, срочно», «Продаю и меняю...»8
«Я видел на Литейном объявление: „За зри килограмма хлеба
продам рояль44»9. «Видимо, по дороге на Кузнечный, у Пяти
углов, Д. Бучкин списал такое объявление: „Меняю кошку
на 10 плиток столярного клея44 и еще: „Меняю посеребренный
самовар на три плитки столярного клея. Старинную лампу
с абажуром - на пайку хлеба рабочей карточки44» (21 января)10.
4 Дмитриев Л А. Блокадный дневник // Звезда. 1997. 2. С. 185.
5 Блокадный дневник учителя Винокурова А. И. // Блокадные днев¬
ники и документы. С116., 2004. С. 241.
6 Центральный государственный архив историко-политических
документов Санкт-Петербурга (далее - ЦГАИПД СПб) Ф. 4000. Он. 11.
Д. 28. Л. 18 об.
7 Жилинский И. И. Блокадный дневник / Публикация Г. В. Андреев¬
ского // Вопросы истории. 1996. № 5-6. С. 27.
х Рабинович М. Б. Воспоминания долгой жизни. СПб., 1996. С. 62.
9 Пантелеев А. И. Из старых записных книжек // Пантелеев А. И.
Соб. соч. в 4-х т. Т. 4. Л., 1985. С. 378.
10 «Мы жили недалеко от Московского вокзала» (Д. Бучкин) // Ста-
лева Т. В. «Блокадных детей просветленные лица». Художественно-
документальные очерки. М.; Торонец, 2010. С. 52.
И Л Пмиксинч
385
Четко сохранилась в памяти Ю. Я. Каганович одна из картин
января 1942 г.: «Объявление на стене: „Меняю гроб новый,
нс бывший в употреблении, на продукты44. Это связано с тем,
что появились слухи, будто могилы разрывают для повторной
продажи»11. «Город полон объявлениями: „продастся, меня¬
ется44, город - сплошной рынок; вещи, особенно мебель стоят
гроши», - записывает 6 февраля 1942 г. Э. Г. Левина12. «На
улицах, на стенах домов с каждым днем все больше появляется
объявлений о продаже всевозможных вещей, главным обра¬
зом мебели, кухонной и фарфоровой посуды, одежды и так
далее», - отмечает 15 февраля М. С. Коноплева13. «На улицах
я сама читала объявление: „продается кровать красного дерева
с пружинной сеткой и волосяным тюфяком - 1 кило хлеба.
Продается туалет красного дерева, екатерининский, в полном
порядке - 2 кило хлеба44» (21 февраля, С. К. Островская)14.
Сотрудник фронтовой газеты М. Ивин зафиксировал в днев¬
нике содержание веденных им объявлений: «Меняю выхухоль
и горностаевую горжетку на продукты питания»; «Куплю
кошку, могу обменять на дрова»1 \ «В городе расклеена масса
объявлений, - записывает 22 марта инженер 3. С. Лившиц.
- Люди меняют вещи на продукты и за бесценок распро¬
дают свое имущество»16. «О. М. видела объявление: „Куплю
канарейку и гитару41. Очевидно, какой-то остряк вдохно¬
вился темой объявлений, в которых продается все на свете,
от предметов роскоши до домашнего скарба» (28 февраля)17.
«Весь город пестрит объявлениями о продаже и обмене вещей
на продукты», - фиксирует в дневнике 27 марта М. В. Маш¬
” Книга живых. Воспоминания сврсев-фронтовиков, узников гетто
и нацистских концлагерем, бойцов партизанских отрядов, защитников
блокадного Ленинграда. Кн. вторая. СПб., 2004. С. 146.
12 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 57. Л. 7.
13 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее -
ОР РЫБ). Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 41.
иОР РНБ. Ф. 1448. Ед. хр. 11. Л. 15.
15 Ивин М. И верится с трудом // Нева 1993 XL* 11. С. 264.
16 Будни Подвига: блокадная жизнь ленишрадцев в дневниках,
рисунках, документах / Сост. В. М. Давид. СПб., 2006. С. 159.
17 Иоязикова-Рубец К. В. Дневник учителя блокадной школы (1941-
1946). СПб., 2000. С. 43.
386
кова18. «Возобновилась массовая эвакуация. И снова вакханалия
распродажи вещей. Все стены, защитные ящики, щиты на окнах
магазинов, заборы (каменные, ибо деревянные за зиму сожгли)
1усто залеплены объявлениями: „Продастся*4, „Срочно продам44,
„Дешево продам или обменяю" и т. н. Рынок нс вмещает всех,
кто нуждается в его услугах. Улица Некрасова - ог Литейного
до Прудков - превратилась в какой-то огромный Пассаж. Почти
у каждых ворот и у каждого подъезда - распродажа вещей.
На ковриках, половиках, а то и просто на разостланных газетах
разложены самые разнообразные предметы: обувь, картины,
патефоны, самовары, платья, отрезы, куклы, утюги, часы и т. п.
Вещи идут за бесценок. Кузнецовский сервиз продали на моих
глазах за 80 рублей, рояли продают за 2-3 кило хлеба. Про¬
дать что-нибудь почти невозможно. Большинство уезжающих
вынуждено бросать вещи...» (март 1942 г.)19.
В апреле 1942 г. блокадникам стало немного легче, однако
«люди все еще вывешивали на стенах объявления о том, что
меняется на хлеб спальня красного дерева или беккеровский
рояль»20. «Висели объявления, предлагавшие обменять платья,
туфли, золотые часы, столовое серебро на хлеб, на продукты»21.
«Объявление на улице: „Продается гроб44. Дальше адрес. Чаще -
„Меняю на продукты44. Что? И предметы роскоши, и жалкий
скарб» (21 апреля)22. М. Б. Рабиновичу в память врезался
текст такого объявления: «‘‘Меняю доски, годные для гроба,
на дрова...44 - и адрес»23.
Помимо прямого обмена вещей на хлеб авторы блокадных
объявлений порой были готовы обменять один продукт на дру-
тй в зависимости от потребностей людей и конкретной жизнен¬
ной ситуации. В одном из объявлений, например, говорилось:
,к Машкова М. В. Из блокадных записей // В память ушедших и во
славу живущих. Письма читателей с фронта. Дневники и воспоминания
сотрудников Публичной библиотеки. 1941 -1945. СПб., 1995. С. 62.
19 Пантелеев А. И. В осажденном городе // Пантелеев А. И. Собр.
соч. в4-хт.Т. З.Л., 1984. С. 140.
2" Солсбери Г. 900 дней. Блокада Лснишрада. М., 1996. С. 520.
21 Там же. С. 531.
22 Ползикова-Рубец К. В. Дневник учителя блокадной школы (1941-
1946). С. 65.
м Рабинович М. Б. Воспоминания долгой жизни. СПб., 1996. С. 55.
387
«Меняю на хлеб пол-литра крепкого портвейна»24. «Бродя по
городу, Всеволод Кочетов норой останавливался у доски объ¬
явлений и читал вывешенные там объявления, написанные от
руки на клочках желтой, белой и голубой бумаги: .. .“Куплю или
обменяю на ценные вещи пластинки Вертинского и Лещенко44;
„Продастся полное собрание сочинений Леонида Андреева,
Эдгара По, Кнута Гамсуна“»25.
Несмотря на страх перед преступниками, обоснованные
опасения за свое имущество и жизнь, люди готовы были
открыть двери тому, кто по их объявлению принесет пищу.
Между тем, в осажденном городе делать это было небезопасно.
По свидетельству оперативника Управления НКВД, зафикси¬
рованному писателем Л. Пантелеевым, «приходилось... зани¬
маться совсем уже неподходящими делами... .Следили за объяв¬
лениями, которыми зимой 1942 года были залеплены все стены,
заборы и дерсвяннь^е щиты-ставни: „продаю44, „меняю44 и т. п.
Ехали наугад по первому попавшемуся объявлению о продаже
золотых часов, портсигара и других ценных вещей и „редко
приезжали вовремя41»26. Коммерческие обменные операции,
действительно, в большом количестве совершались нс только
на многочисленных стихийных рынках, но и в квартирах бло¬
кадного города. Однако механизм заключения таких сделок
был обычно связан нс с объявлениями, а с другими средствами
неформальных коммуникаций, и возникал он иными спосо¬
бами - через родных, знакомых и т. п. Тс же, кто нс рассчитывал
на знакомство со спекулянтами, надеялись на свои рукописные
и реже напечатанные на машинке призывы о помощи. «Каждый
такой листочек на стене был криком, воплем крайней беспомощ¬
ности, тем более что это был тот случай, когда со стороны пред¬
лагающих был целый город обреченных людей, а спрос прак¬
тически был равен нулю. Ну кому могли понадобиться вещи
тогда?! Вот случайно - нам... <.. .>.. .В то время во многие дома
не только пускали, но, расклеив объявления, ждали с надеждой.
24 Блокадный дневник учителя Винокурова А. И. С. 241.
25 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Лспишрада. С. 464.
26 «Пятая колонна в осажденном Ленинграде... активно действо¬
вала с первых же дней войны...». Из дневниковых записей Л. Панте¬
леева, 1944 г. // Звезда. 2008. № 8. С. 86.
388
Было множество объявлений, и никто не приходил по
ним... это были не „рыночные отношения^, а предложение без
спроса»27 *.
Во многих семьях с дореволюционного времени хранилось
немало ценностей. Теперь, в лихую годину, эти порой очень
дорогие не только для конкретной семьи, но и объективно
ценные вещи, сохранившиеся с петербургских времен или
с таким трудом приобретенные до войны, продавались за
мизерные суммы либо обменивались на крошечные кусочки
пищи. Д. С. Лихачев вспоминает: «Мы начали спешно прода¬
вать все, что могли. Я решил: мы должны жить, а все осталь¬
ное наживем. Мы прикрепляли объявления о продаже вещей
к заборам. К нам беспрерывно ходили покупатели. Покупали
иодешевке люстры, ковры, бронзовый письменный прибор,
малахитовые шкатулки, кожаные кресла, диван, отцовское
зимнее пальто и шапку, плохонькие картины, половую лампу
со столешницей из оникса, книги, открытки с видами горо¬
дов - все-все, что было накоплено еще до революции отцом
и матсрыо»:х.
Особенно активно блокадники брались за распродажу
своего имущества и размещали объявления об этом накануне
эвакуации из осажденного города. «Эвакуация идет, - записы¬
вает 3 декабря 1941 г. А. А. Бардовский, - много объявлений
о продаже вещей - пианино, одежды»29. Средства эвакуирую¬
щимся были очень нужны. Из разговоров и слухов, циркулиро¬
вавших в городе, ленинградцам было известно, что для благо¬
получного выезда из города, преодоления непростого, а нередко
смертельно опасного пути через Ладожское озеро, необходимы
деньги, водка, табак или ценные вещи. «Предстоял путь по
Дороге жизни, - вспоминает студентка университета Т. Соко¬
лова. - О сроке выезда мы сообщили на работе, но бухгалтер
был болен, никакой зарплаты сгудснгам на выдали. Пришлось
продать на базаре даже памятный отцовский чемодан. Из вещей
остались ридикюль, одежда на себе, ковш на поясе и ложка.
27 Титомиров В. И. Кольцо Гитлера: Незабываемое. Пережитое.
С. 168.
п Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1999. С. 508.
21> Ц1АИПД С116. Ф. 4000. Оп. И. Д. 7. Л. 64 об.
389
Кто-то нам посоветовал выкупить по талонам табак, чтобы
отдать его шоферам, солдатам. Это мы сделали»30.
Помимо этого, блокадники понимали, что для выжива¬
ния в эвакуации им надо накопить как можно больше денег.
Уезжая из города, ленинградцы везли с собой вещи, предна¬
значенные для обмена на продукты питания в местах эвакуа¬
ции. Однако совершенно обессилевшим людям сделать это
было крайне трудно, и объемы вывозимого имущества были
ограничены. Наконец, эвакуирующиеся нс без основания
полагали, что они могут лишиться не только оставленного
имущества, но и самого жилья. И то и другое могло быть
украдено, захвачено другими или же уничтожено немецкими
бомбами и снарядами.
Осадная торговля и «рекламная» активность блокадников
нарастала в связи с предполагаемой массовой эвакуацией. Как
свидетельствует очевидец, в феврале 1942 г. «разговоры об
эвакуации приняли массовый характер. Стены домов увешаны
десятками бумажек с объявлениями срочной продажи»31. «Шел
через весь город... - записывает в дневнике в феврале 1942 г.
В. В. Вишневский. - Читал новые объявления на углах: „Меняю
на хлеб и продукты кабинет, гостиную красного дерева и два
одеяла14 и т. п. Эвакуируемые меняют обстановку, личные вещи
и книги на продукты ..»3-
С самого начала войны ленинградцы, покидавшие город,
продавали свои вещи часто очень дешево. «Началась усилен¬
ная эвакуация населения, - свидетельствует 5 февраля 1942 г.
блокадник А. И. Августышок. - Ежедневно уезжают 3000 чел,
с большой радостью продавая за бесценок свои вещи, лишь
бы спастись из ленинградского ада»33. «На деревянных щитах,
закрывающих окна магазинов, появились написанные на кусоч¬
ках бумаги объявления о продаже имущества: в связи с отъездом
в эвакуацию коренных ленинградцев (читай - петербуржцев),
30 Блокада и мы. Сб. воспоминаний. Киров, 2008. С. 245.
31 Болдырев А. Н. Осадная Запись (Блокадный дневник). СГ16., 1998.
С. 55.
32 Вишневский В. В. Ленинфад: Дневники военных лет: В 2-х кни¬
гах. Кн. первая. М., 2002. С. 92.
33 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 2. Л. 31.
390
интеллигентной семьи (читай - есть старинные вещи и книги).
В некоторых объявлениях перечисляли продаваемые предметы:
ковры, фарфор, картины и т. п. Вес это явно „недобитые14 дво¬
рянские петербургские семьи или их остатки: вдовы, бабушки,
дети - если такие сохранились»'4. «Продавали за гроши, меняли
на хлеб и продукты остатки былой роскоши старого Петербурга,
и удивляло меня, как много еще старинного и красивого есть
у людей!»35 «На рынке все за бесценок кроме съедобного. <.. .>
Собирающиеся эвакуироваться распродают кучи вещей за 10,
5, 3 рубля» (23 марта)36. Раздумывая о том, как ей «удалось
пережить голодные дни», Л. В. Шапорина записала в дневнике:
«Сделала опять объявление на улице о продаже мебели и чемо¬
данов. Пришла лишь одна милая девушка, учительница по
черчению. Ей очень понравился наш „стиль комнаты44. Васины
натюрморты и маленький столик маркетри (детский). Она мне за
него предложила полкило гороха, 150 граммов сахарного песку,
граммов 40 или 50 пшеничной крупы» (18 июня)37. Стремясь,
порой любой ценой, покинуть еще недавно любимый город,
блокадники были готовы расстаться с ценными и дорогими для
них вещами за помощь в выезде за пределы смертоносного бло¬
кадного кольца. «На Среднем около восьмой линии Леля видела
и списала объявление: „За эвакуацию из Ленинграда одного
человека любым способом даю рояль „Шредер44», - записывает
5 марта 1942 г. в дневнике старший научный сотрудник Музея
города А. А. Чсрновский38.
Иногда эвакуирующиеся продавали даже продукты пита¬
ния. Видимо, вывезти их из осажденного города было трудно,
неудобно, а выручить можно было солидную сумму, которая
могла пригодиться за пределами блокадного кольца. Из днев¬
ника М. В. Машковой: «Жилец нашего дома, эвакуируясь,
предложил купить полкило сливочною масла <.. .> сахар-песок,
Нератова R И. В дни войны: Семенная хроника. СПб., 1996. С. 89.
u Гречина О. Спасаюсь спасая // Нева. 1994. № 2. С. 211.
36 Машкова М. В. Из блокадных записей // Публичная библиотека
в годы войны, 1941-1945: дневники, воспоминания, письма, документы.
СПб., 2005. С. 32.
37 Шапорина Л. В. Дневник. М., 2011. Т. 1. С. 331.
38 ЦГАИГ1Д СПб. Ф. 4000 Ом. 1 Г. Д. 119. Л. 115.
391
кило муки... соседка пришла советоваться, брать или нс брать»
(27 марта 1942 г.)'9. Распродавая свои вещи, ленинградцы пыта¬
лись изыскать средства для переезда и жизни в незнакомом
месте. Также из записей М. В. Машковой: «Около Елисеевского
магазина встретила Мхигаряна. ...Он на асфальте разложил
замусоленные разнокалиберные книги, торгует, собирает деньги
на эвакуацию»40. «На остановках, перекрестках, уцелевших
заборах пестрят объявления, - записывает 20 июня 1942 г.
в дневнике Б. А. Белов. - Срочно продается мебель и вещи.
Ниже следует перечисление, адрес и часы распродажи. Все как
по уставу. Всевозможные почерка и печатные машинки. <...>
Объявления принадлежат... эвакуирующимся из Ленинграда»41.
«Вновь открыли городские рынки и разрешили продажу
на деньги разных домашних вещей: эго оказалось необхо¬
димым - масса, уезжающая из города, нуждается в деньгах,
поэтому на рынок вещи выбрасываются за бесценок» (8 июля
1942 г., М. С. Коноплева)42. «Появились повозочки с вещами
эвакуируемых, а на**улицах (панелях) разложенная домашняя
утварь для продажи. На стенах домов опять запестрели объ¬
явления о продаже мебели и дом[ашних| вещей. Есть такие:
„Продается мебель на дрова4', „Продастся мебель (такая-то)
за бесценок4'» (12 июля 1942 г.)43. «Те, кто уехал из Ленинграда
летом 1942 г., прекрасно понимали что почем и старались рас¬
продать вещи, которые нс могли взять с собой - за любую цену.
Помню... на ступеньках подъезда сидела женщина. Она рас¬
ставила фарфоровую посуду. Хороший фарфор она продавала за
гроши, собственно говоря, за любую цену, но кому нужен был
фарфор в городе, где летели снаряды и падали бомбы»44. Поки¬
дая блокадный город, эвакуирующиеся были готовы за гроши
продать все, что еще вчера представляло для них огромную * 41 42 43 44v> Машкова М. В. Из блокадных записей // Публичная библиотека
в годы войны, 1941-1945. С. 35.
4,1 Там же. С. 44.
41 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 9. Л. 73 об.
42 ОР РЫБ. Ф. 368. Ед. хр. 3. Л. 3.
43 Чекриюв В. Ф. Дневник блокадного времени // Труды государ¬
ственного музея истории Санкт-Петербурга. Выи. 8. СПб., 2004. С. 89.
44 Воеводская А. И. Четыре года жизни. Четыре года молодости.
СПб., 2005. С. 127.
392
ценность. Например, продавали мебель на дрова. «На рынке
покупали дрова у эвакуированных: они охотно уступали дрова
за деньги. Кроме тою, можно было дешево купить у отъез¬
жающих мебель, - вспоминает Д. И. Каргин. - Такал мебель
обходилась дешевле и выгоднее дров»45.
В связи с возможной эвакуацией коммерческая актив¬
ность ленинградцев принимала и другие формы: горожане
порой выставляли предназначенные к продаже вещи прямо
на асфальте, рядом со своим домом, торговали прямо у себя
в квартире или комнате, пытались продавать через окно, а при¬
лавком импровизированного магазина становился оконный
проем. «На подоконниках, в окнах первых этажей уезжающие
раскладывают свои вещи и продают прохожим, - записывает
блокадник в дневнике в июле 1942 г. - На Знаменской улице
целый ряд таких своеобразных магазинов. Большинство же
уезжающих продаст свой скарб прямо на улице, чаще всего -
у ворот дома. Вещи отдают буквально за бесценок, особенно
поражают цены на мебель, се уступают чуть ли нс даром, но,
несмотря на это, многие нс успевают продать свои вещи и уез¬
жают, бросив накопленное в течение долгих лет. Особенно
трудно продать пианино и рояли, а поэтому они баснословно
дешевы. <.. .> Продажа вещей уезжающими на улицах и из окон
первых этажей продолжается в таких же широких размерах, как
и неделю тому назад. Предложение по-прежнему во много раз
превышает спрос. Продать что бы то ни было удается с боль¬
шим трудом. Это и не удивительно: за вещи надо платить либо
деньгами, либо продовольствием, а и то и другое имеют очень
немногие»46.
Действительно, в блокированном юроде катастрофически
не хватало продуктов питания, но недоставало и денег. Несмо¬
тря на то что покупательная способность денег по отношению
к продовольствию резко снизилась, у большинства ленинград¬
цев денег хватало лишь на самое необходимое - прежде всего
на выкуп хлеба и иных продуктов по карточкам. «За лето 1942 г.
город опустел. <.. .> Массовая эвакуация еще более опустошила 4444 Каргин Д. И. Великое и фагическос. Ленижрад 1941-1942.
СПб., 2000. С. 136.
м' Блокадный дневник учшеля Винокурова А. И. С. 271,272.
393
город. Продав все, что только можно было, люди уезжали.
Летом <.. .> на улицах города, на площадях, на рынках - всюду
бурлило всеобщее торжище. Необходимость продать вещи,
чтобы иметь деньги на дорогу, стихийно порождала этот все¬
общий рынок. Жильцы первых этажей торговали часто прямо
из окон, раскрыв их пошире и уставив подоконники посудой,
лампами, какими-то безделушками из бронзы и камня. Среди
этого „развала14 бывало много по-настоящсму ценных вещей.
На земле, разостлав дерюжки, продавали также старую обувь,
грязную и скособоченную (все хорошее после умерших остав¬
ляли носить себе), инструменты, любовно начищенные еще
покойным хозяином, готовальни, книги разных видов и раз¬
ной степени растрепанности, учебники тех, кто уже никогда
не будет учиться... Мысль о том, что большая часть этих вещей
принадлежит умершим, многих останавливала от покупок, да
и бедность была всеобщая! На зарплату тех лет, едва-едва позво¬
ляющую выкунитмю карточкам продукты, да вымыться в бане
четыре раза в месяц, да раза два сходить в кино, трудно было
покупать синюю гжельскую посуду или китайский фарфор»47.
Однако была категория населения, которая покидала город
не но своей воле и стремилась срочно распродать свои вещи.
«Немцы высылаются. Немцы Кун высылаются в Иркутск,
завтра едут, распродают и бросают имущество. С Васильев¬
ского острова едут около 1000 немцев. Я купил у них (Кун)
за 150 рублей книжный шкаф со всем содержимым - немец¬
кие и русские книги, фотоаппарат и прочес, этажерку, белье»
(16 марта 1942 г., А. А. Черновский)48.
Некоторым блокадникам удавалось в результате коммер¬
ческих операций скопить средства, для того чтобы их хватило
по крайней мере на первое время после выезда из Ленинграда.
Так, перед эвакуацией семья Лихачевых распродала свою
мебель. «Я помню некоторые цены, по которым продали наши
вещи, или, вернее, отца и матери Мити, - вспоминает супруга
Д. С. Лихачева. - Шифоньер ореховый зеркальный - 1000 рублей.
Туалет-тоже за столько же. Это очень хорошо, а остальные вещи
продали гораздо хуже. У дедушки в комнате была хорошенькая
4' Гречина О. Спасаюсь спасая. (\ 211.
4Х ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 119. Л. 122.
394
ковровая кушетка. Нс продали за продукты, причем микроскопи¬
ческие: вроде 300 граммов конфет соевых, килограмм риса, пол¬
кило сахара и т. д. Два кабинетных кресла, вроде тот, что у папы
в кабинете (только лучше - мягче), мы продали за 600 рублей
пара, то есть по 300 рублей. Кушетку плюшевую - за 450 рублей,
а потом купили хуже за 1700 рублей. В общем как будто мы выру¬
чили от продажи имущеезва тысяч девять-десять. Когда приехали
в Казань, этих денег хватило месяца на три»49. Однако большин¬
ству горожан, видимо, удавалось выручить лишь мизерные суммы
за накопленное порой многими годами имущество.
Эвакуация подчас стимулировала на голодную коммер¬
цию нс только самих эвакуировавшихся, но и остававшихся
в городе, в том числе их родственников, которые участвовали
в продаже остающихся бесхозными вещей. Об эвакуации
своих близких А. Н. Болдырев записывает в дневнике в марте
1942 г.: «По этому случаю тысяча квартирно-мебсльно-талонно-
круняных комбинаций, также дровяных»50. Остававшиеся
в городе ленинградцы порой планировали коммерческие опе¬
рации, связанные с отъездом земляков, покупкой у них вещей
с целью последующего обмена на продукты питания. В таких
случаях найти потенциальных партнеров по «бизнесу» помо¬
гали стихийные объявления. Впрочем, для реализации таких,
часто непривычных для большинства торговых планов, были
нужны силы, которых порой не было. «Думаю кое-что купить
у тех, кто эвакуируется из города, - записывает А. В. Немцев
в дневнике 24 декабря 1941 г. - На деньги можно приобрести
веши, а потом попытаться обменять их на продукты на рынке».
А уже на другой день потенциальный ленинградский «коммер¬
сант» вынужден признать: «Из моей затеи что-нибудь приоб¬
рести так ничего и нс вышло. Следовало бы прочитать объявле¬
ния, которые вывешены чуть ли нс на каждом доме, но у меня
нет сил даже дойти до магазина»51.
Тексты блокадных объявлений - свидетельства отчаянного
положения горожан, готовности к использованию в качестве
w Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 509, 510.
50 Болдырев А. //. Осадная Запись. С 69.
51 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева // Люди
одной судьбы. СПб.. 2005. С. 150.
395
нищи самых разных веществ, суррогатов, например применяв¬
шихся в промышленном производстве. Помимо горчицы, сто¬
лярною клея, косметических средств, олифы, изделий из кожи,
глицерина, касторки, технических жиров и многого другого,
что, кстати, было предметом блокадной купли-продажи, гастро¬
номический интерес у блокадников стали вызывать домашние
животные, превратившиеся в объекты торговли и объявлений
свои и чужие кошки и собаки, что было вовсе непривычно для
европейского города. «Сегодня в семье Леши съедена первая
кошка» (25 октября 1941 г., А. А. Чсрновекий)52. «В Ленинграде
голод - едят кошек, собак, - записывает 17 ноября 1941 г. в днев¬
нике И. А. Савинков. - Кошка стала деликатесом»53. Об этом же
в строках стихов ленинградской школьницы Дины Губиной:
«Жила в квартире кошка Мурка. / Хромая, серенькая шкурка.
/ Она любимицей была. // И вдруг исчезла: знать, кого-то /
Спасла от голода она»54. «У нас в семье была собака по кличке
Пират, - вспоминает А. М. Соколов. - Во время блокады она
пропала. Я нс сомневаюсь в том, что ее съели. О съеденных
собаках и кошках тогда говорили как о чем-то обыденном,
естественном»55.
В один день - 29 ноября 1941 г. - в дневниках троих блокад¬
ников появляются сходные записи: «Кошек и собак на улицах
и дворах нс видно - поели уже их. В помойках... находили
шкурки с головами от кошек» (А. И. Августынюк)56. «В городе
едят кошек. Это нс фраза и не слух. ...Цена - 40-60 рублей
штука. Бродячие голодающие кошки, которых за последнее
время было такое множество и которые вызывали искрен¬
нее страдание у мамы, исчезли за последние дни совсем»
(С. К. Островская)57. «Кошки на исходе» (А. А. Чсрновекий)58.
Кошка или собака стали желанной пищей для многих горожан.
«Раздобыть бы сейчас собачку понежнее, - записывает 30 ноя¬
ЦГАИПДСПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 119. Л. 16.
53 Там же. Д. 99. Л. 11 об.
54 Блокада и мы. Сб. воспоминаний. С. 216.
" Соколов Л. М. Битва за Ленишрад и се значение в Великой Отече¬
ственной войне. СПб., 2005. С. 103.
Vl Ц1АИ11Д СПб Ф. 4000. On. 11. Д. 2. Л. 13.
57 OV РНЬ. Ф. 1448. Ед. хр. 9. Л. 125 об.
ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д 119. Л. 32.
396
бря 1941 г. блокадник А. И. Августынюк. - О конине и мечтать
нечего»59. «Голод ощущается все сильней. Охотно покупаются
и съедаются кошки. Едят и собак. Исчезли голуби» (1 декабря
1941 г., М. С. Коноплева)60. «Ряд моих сослуживцев съели своих
собак. Говорят, очень вкусно» (10 декабря, А. И. Августынюк)61.
«Моя знакомая А. Д. Золотарева говорила мне вчера, что охотно
купила бы кошку, чтобы подкормить своего внука» (3 декабря,
М. С. Коноплева)62. «Пробовал кошку 5 декабря, вкусное мясо,
напоминает кролика, белое мясо, - записывает в дневнике
А. Забелин. - У нас с Робертом проблема достать где-нибудь
кошку, но, кажется, нас уже опередили... Роберт хочет охотиться
за собакой. Я обещал есть все, кроме зубов и головы»6'. «9-го,
в день рождения, впервые ел собаку. Ел собачьи мозги в вос¬
кресенье, 14 декабря. Очень вкусная вещь, не хуже телячьих»64.
«Хорошо бы раздобыть где-нибудь кошку, тогда бы нам опять
надолго хватило, - записывает 17 декабря 1941 г. в дневнике
школьница Е. Мухина. - Я никогда не думала, что кошачье мясо
такое вкусное, нежное»65.
Ленинградцы завидовали владельцам собак. «Проходим
мимо женщин, скалывающих лед с трамвайных путей. Одна
и говорит: „Ей (кивок в группу женщин) хорошо. У ней была
большая собака. Наверное, и до сих пор еще мясо есть“»
(А. П. Гришкевич)66. По свидетельству секретаря партбюро
завода «Красный треугольник» А. П. Лебедевой, когда работ¬
ница завода потеряла карточку и умирала, ее спасла собака,
которую женщина сварила и съела67. Вспоминая о первой бло¬
кадной зиме, главный инженер завода М. М. Краков свидетель¬
ствует: «Собаки и кошки давно исчезли. Все съедены»68.
59 Там же. Л- 2. Л. 14.
60 ОР РНБ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 188.
61 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 2. Л. 20 об.
62 ОР РНЬ. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 191.
65 Дневник Анатолия Забелина - URL: http://3es.ru/journal/index.
php?ELEMENTJD=85 (14. 01.2012).
64 Там же.
65 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Ом. 11. Д. 72. Л. 65 об.
66 Там же. Д. 28. Л. 4 об.
67 Там же. Он. 10. Д. 50. Л. 5 об.
Там же. Он. 11. Д. 54. Л. 4.
397
Осознанная и масштабная потребность использования
в пищу домашних животных порождала и соответствующие
объявления. Уже первой блокадной осенью в городе появилось
много объявлений о покупке кошек и собак. «Давно исчезли
собаки и кошки. Их съели. На заборах еще попадаются объ¬
явления: „куплю собачку любой породы44», - вспоминала
В. С. Костровицкая69. «Давно ли еще невозможно было пред¬
ставить себе, что будем питаться собачатиной! Теперь все
предрассудки отброшены, - записывает 11 декабря 1941 г.
П. Н. Лукницкий. - Видел среди объявлений и продаже вещей
такое: „Куплю хорошую собаку-овчарку. Инженер такой-то41...
Кошки стали самым лакомым блюдом ленинградцев, но мало
счастливцев, которым удается раздобыть собаку или кошку!»70
«За живую кошку (которую можно съесть!) платят 50-60 рублей.
Впрочем, кошек уже почти нс осталось: их или усыпили или
украли и съели» (11 декабря, М. С. Коноплева)71. «Наши еще
едят изредка коуиек, по их в городе стало мало» (17 декабря
1941 г., А. А. Чсрновский)72. «Между прочим, сегодня говорил
хозяин одного кота, что ему давали за него 125 рублей» (18 дека¬
бря, И. Д. Зеленская)7'. «На столбе однажды я прочел объявле¬
ние: „Отдам золотые часы за кошку4', - вспоминает на осно¬
вании сохранившихся записей января 1942 г. Д. Н. Лазарев74 75.
Тогда же знакомая ленинградского учителя сорвала на улице
объявление: «Обменяю четыре с половиной метра фланели
и примус на кошку. Принести кошку по адресу: ул. Правды, 5,
кв. 10»7\ На другой странице дневника в том же январе 1942 г.
К. В. Ползикова-Рубсц фиксирует свидетельство своей близкой
м Центральный государственный архив литсрагуры и искусства
Санкт-Петербурга (далее - ЦГАЛИ СПб). Ф. 157. On. 1. Д. 27. Л. 13.
70 Луктщкчй 11. 11. Ленижрад действует... Фронтовой дневник
(22 июня 1941 I -март 1942 г.) М, 1961. Кн. 1. С. 471.
71 ОР РЫБ. Ф. 368. Нд. хр. 2. Л. 5.
72 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Ом. 11. Д. 119. Л. 45.
71 Там же. Д. 36. Л. 46.
74 Лазарев Д. Н. Ленинград в блокаде // Труды Государственного
музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 5. Материалы к истории блокады
Ленинграда. СПб., 2000. С. 202.
75 Иолзикова-Рубец К. В. Дневник учителя блокадной школы (1941-
1946). С. 21.
398
знакомой, которая «видела, как какой-то человек на Кузнечном
рынке носил дрожащего песика. Очевидно, на обмен. Инте¬
ресная форма обмена: „Что-нибудь, что кушают44»76. «Писатели
Морозов и Алешка Десницкий обходят в нашей писательской
столовой знакомых и объявляют, что варят кошек из расчета -
половина им за убийство и приготовление», - фиксирует
И. М. Мсттср77.
Голод толкал к самому непривычному поведению. Как
нередко об этом свидетельствуют блокадники, они ис только
стремились купить собаку или кошку, по даже готовы были
к охоте на домашних животных: «Мы с Олей искали для супа
собаку, хотели сманить, но нс наткнулись» (16 января 1942 г.)7*.
По свидетельству Г. А. Князева, в семье соседей произошло
следующее: «На днях к ним зашел знакомый, студент. Уви¬
дел кота и умолял отдать его ему. Пристал прямо - отдайте,
отдайте. Еле-еле от него отвязались. И глаза у него загорелись.
Бедные женщины даже испугались. Теперь обеспокоены тем,
что он проберется к ним и украдет их кота» (13 марта 1942 г.)79.
«Михаил Александрович Гсльбкс, - записывает О. В. Синакс-
вич, - но своей записной книжечке высчитал мне, сколько они
съели за последние месяцы мяса: „с ноября по январь (вклю¬
чительно) они съели 6 кошек, двух морских свинок и одну
собачью ногу - всего весом около 10 килограммов44. Дико было
профессора математики, талантливого пианиста представлять
себе педантично записывающим в записную книжку точный вес
каждой съеденной кошки»80. Жена писателя и поэта Д. Хармса,
М. Дурново, вспоминает о том, что произошло во время ее
эвакуации из Ленинграда и остановки в селе: «И тут вдруг
я увидела кошку! Нссъсденную кошку! Я как заору: „Держите
се! Товарищи, хватайте ее!44 - и слетела с печки. Я бросилась за
76 Там же. С. 22.
77 Меттер И. М. Записные книжки разных лет И Избранное. С116.,
1999. С. 114.
78 Жшииский И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
№ 5-6. С. 27.
74 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб.,
2009. С. 539.
К0ОР РЫБ Ф. 163. Ед. хр. 31 Л. 20.
399
кошкой, чтобы сс поймать. Но она, слава Богу, убежала. Хозяева
с ужасом посмотрели на меня»41.
Потребность в домашних животных, в частности кошках,
однако уже в ином, нс в гастрономическом смысле, возникла
у блокадников позднее, когда ситуация с продуктами питания
в городе стаза легче. Появились непривычные для времени пика
блокадных тягот объявления, точнее, изменилась цель рыноч¬
ных запросов ленинградцев. Домашние животные стали инте¬
ресовать горожан в обычном, доблокадном смысле. К такому,
более позднему времени, относится воспоминание О. Гречиной:
«Я тоже своими глазами видела объявление на дверях булочной:
„Купим кота за 200 рублей**. По ценам того времени это было
равно четырем килограммах хлеба. Целый капитал! Однако
магазину кота так и нс предложили...»42 «Котенок стоит 700-
800 рублей» (23 июня 1943 г.)43. «Котенок в Ленинграде стоит
500 рублей» (18 января 1944 г.)81 82 83 84.
9.2. «Всем гражданам!
Отвожу ихних покойников на саночках
до кладбища и другие бытовые перевозки...»
Помимо вещей, предназначенных для обмена и продажи,
в блокадном городе «рекламировались» услуги, которые могли
быть оказаны за деньги или в обмен на продукты питания
или дрова. Как до войны и после нес, так и во время блокады
некоторые горожане могли получить дополнительный доход
и средства выживания за счет услуг, которые они могли оказать
землякам. Последние должны были оплатить такие услуги день¬
гами или продуктами питания. Это могли быть шитье, пилка
дров, вышивка, стирка, разнообразный ремонт электротехники
и одежды, изготовление ходовых на рынке жестяных печек-
буржуек, оказание медицинских услуг, даже написание портрета
81 Глоцер В. Марина Дурново. Мой муж Даниил Хармс. М., 2005.
С. 131.
82 Гречина О. Спасаюсь спасая. С. 220.
83 Болдырев А. Н. Осадная Запись. С. 291.
84 Пантелеев А. И. Январь 1944. Из старого дневника //11антелесв А. И.
Собр. соч. в 4 г. Т. 3. Л., 1984. С. 165.
400
и т. п. В частности, к объявлениям о продаже вещей, покупке
кошек и собак добавилась «реклама» актуальной, но, видимо,
редко востребованной услуги по доставке трупов на кладбище.
В октябре 1941 г, по воспоминаниям В. С. Костровицкой, «на
таборах еще попадаются объявления: „Куплю собачку любой
породы11. Но эти объявления вытесняются другими: „Вожу
покойников на кладбище за хлеб, цена - 300 граммов'1. Роскошь
доставки умершего на кладбище на саночках за хлеб никому
нс доступна. Мертвые лежат в пустых квартирах, во дворах,
на улицах, уберут их только весною»*5. Другое свидетель¬
ство января 1942 г.: «На углах домов бумажки. Текст: „Вожу
покойников на кладбище за хлеб, могу взять сразу двоих. Цепа
доставки - 300 граммов за покойника". Адрес и фамилия. Вряд
ли кто ходил по этим объявлениям» (В. С. Костровицкая)85 86.
Среди виденных В. Кочетовым объявлений были и такие:
«Увожу трупы - за хлеб»87. По свидетельству Г. А. Князева,
отвезти трупы умерших Шахматовых на кладбище вызвался
Л. Б. Модзалсвский за килограмм хлеба. «"Все равно придется
присутствовать на похоронах, так уж лучше заработать, сели
можно", - сказал он мне. И когда я посомневался, не будет
ли ему тяжело, он добавил: „Ничего, дорога санная, хорошая,
по укатанному снежку"» (15 января 1942 г.)88. «На стене дома
большой лист бумаги: „Вожу трупы на кладбище. Плата по
соглашению"», - вспоминает поэт Л. С. Друскин89. «Довольно
долго на щите, закрывающем витрину одного когда-то богатого
магазина на площади Льва Толстого, висело такое объявление:
„Веем гражданам! Отвожу ихних покойников на саночках
до кладбища и другие бытовые перевозки..."; „За ненадобно¬
стью продастся легкий гроб..." Целая драматическая, необыч¬
ная повесть кроется за этим бытовым объявлением. Да, стены
наших домов - это как бы открытый каменный дневник - днев¬
ник всего города, дневник каждого из нас, ленинградцев»90.
85 ЦГАЛИ СПб. Ф. 157. Оп. 1.Д. 27. Л. 13.
86 Там же. Д. 28. Л. 19.
87 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 464.
88 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941 1945. С. 404.
84 Друскин Л. С. Спасенная книга. Сшхи, проза. СПб., 1993. С. 78.
Берггольц О. Ф. Ленишрад - фронт // Собр. Соч.: В 3 т. Т. 2.
Л., 1989. С. 193, 194.
26 В 1 IImiikcum'i
401
Об аналогичных или об утих же объявлениях имеются другие
свидетельства91.
Среди объявлений, вывешенных в городе в январе 1942 г.,
встречались и такие: «Делаю гробы из материала заказчика.
Куплю дрова. Могу рассчитаться изготовлением искус¬
ственных зубов» (10 января 1942 г.)92. М. Ивин видел такую
рекламу: «Срочная вставка и пломбировка зубов, оплата
продуктами»93. «На одном объявлении я прочла: „Чиню зубы
искусственные за дрова или продовольствие^» (15 февраля
1942 г., М. С. Коноплева)94. Активно занимались оказанием
услуг женщины. Ленинградки, стремясь найти средства для
спасения детей, семьи, выжить в жутких условиях осады, ста¬
рались заняться любой востребованной работой. Родственница
блокадницы М. А. Ткачевой, по воспоминаниям, «добывала
для нас хлеб тем, что она... была изумительная вышивальщица.
...Всю первую блокадную зиму, несмотря на этот страшный
голод, она находила покупательниц. Всегда находились жен¬
щины, которым нужно было нарядное белье и которые могли
дать за это хлеб»95. «Портниха шьет на заказчицу, у которой явно
литерные карточки»96.
Для того чтобы востребованные другими блокадниками
услуги, оказывавшиеся за хлеб и дрова, могли помочь выжить,
надо было, чтобы о них знали. Неформальное коммуникативное
пространство, в котором посредством знакомств, разговоров
и слухов распространялась необходимая информация, дополня¬
лось объявлениями. Например, И. И. Жилинскому, имевшему
навыки фотографирования, сумевшему «прорекламировать»
91 Лазарев Д. Н. Ленин! рад в блокаде. С. 208; Теляшов Р. X. Татары
в Великой Отечественной войне и блокаде Ленишрада. СПб., 2005.
С. 172.
92 Блокадный дневник ушпсля Винокурова А. И. С. 241.
‘я Ивин М. И верится с трудом. С. 264.
я ОР РНЬ. Ф. 368. Ед. хр. 2. Л. 41.
95 Блокада глазами очевидцев. Интервью с жшелями Ленинграда
1940-х гг. / Сост. вегуп. ст. и комм. Т. Ю. Ворониной, И. Е. Гусинцевой,
В. В. Календаровой // Нестор. № 6. Человек и война. Источники, иссле¬
дования, рецензии. СПб., 2003. С. 231.
96 Гинзбург Л. Я. Записные книжки блокадного человека // Гинз¬
бург Л. Я. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб., 2002. С. 642.
402
востребованную услугу, удалось зарабатывать хлеб своим
ремеслом: «В воскресенье - дома. Весь день посвящу коммерче¬
ской фотографии. Объявлено, что я снимаю для удостоверения
личности, для паспортов по воскресеньям с 11 до 2-х часов
дня» (4 февраля 1942 г.)97. «Завтра - воскресенье, работает моя
коммерческая фотография с 11 час. до 2-х» (7 февраля)98. «Фото¬
графия работала. Было 2 заказчика. Снял и заказы уже им сдал.
Получил плату хлебом, по 100 г за 2 шт. карт, для паспорта.
Итого мы с Олей сегодня имели дополнительно 200 граммов
хлеба» (8 февраля)99. «Сегодня было 2 заказчика на фото для
паспортов (по 100 граммов хлеба)... Попытка сделать какой-
либо обмен на рынке нс удалась, безрезультатно. Хлеба нет»
(9 февраля)100. «Написал и раздаю по рукам в хлебных и проч.
свой адрес как фотографа» (10 февраля)101. «Сегодня нас выру¬
чили фотозаказчики. Их было на 1800 г хлеба. Мы с Олей
за этот день съели незаметно 1300 г. А 500 г Оля спрятала
на похороны» (8 марта)102. «Заказчики по фото спасли хлебом.
Принял заказов на 600 г. хлеба. Сегодня буду сыт (200 г за две
карточки)» (22 марта)103. «В квартире появилась масса заказчи¬
ков, которые вот уже третий день обеспечивают мне в среднем
600-800 граммов хлеба в день» (24 марта)104.
Если для оказывавших бытовые услуги они были условием
выживания и порой даже известного благополучия, то для
потребителей это было очень недешево. «В городе большая
нужда в разного рода специалистах: печниках, водопроводчи¬
ках, часовщиках, портных, сапожниках. В сапожных мастерских
всегда висит один и тот же плакат: „Прием заказов временно
прекращен". Частным образом чинят обувь только за продукты:
хлеб, крупу. Кто-то подслушал разговор двух девушек: „Ты что
97 Жшинский И. И. Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996.
Ха 8. С. 4.
1>х Там же. С.
7.
V9 '
Там же.
100
Там же.
101
Там же.
102
Гам же. С
. 11.
103
Там же. С
. 14.
104
Там же.
403
вспухла?" „Туфли починила". „А-а"»|(,\ Хлеб, продукты питания
были главной ценностью и поэтому выступали в качестве подо¬
бающей платы та важную услугу. «На всю жизнь запомнилось
объявление на входной двери в „Рацион": „Утерян портфель
с документами. Нашедшему - вознаграждение: 300 г хлеба,
300 1 сахара, 300 г крупы. Обращаться..."»* 106
Людей, предлагавших для обмена или продажи вещи
в блокадном городе, было значительно больше тех, кто покупал
или готов был обменять продукты питания на вещи. Если пер¬
вым - «продавцам» - принадлежит абсолютное большинство
свидетельств о «рекламной» и связанной с ней коммерческой
активности блокадников, то информации от тех, на кого были
рассчитаны объявления, «покупателей», практически нет. Оче¬
видно, покупать вещи или обменивать их на продукты часто
могли люди, которым продовольствие доставалось не вполне
честным или вовсе преступным путем. Свидетельствовать
о бизнесе нелегального, полукриминального или криминаль¬
ного характера было опасно и тяжело. Признаваться в такой,
часто негласно оцениваемой как аморальная, деятельности,
видимо, было совестно. В своих воспоминаниях блокадник
стремится оправдать своих родителей, покупавших мебель
и посуду в тяжелое время. «Нам вскоре стало ясно, что вещи
настолько потеряли ценность, что буквально за бесценок можно
было купить то, что в мирное время было самым достойным.
<...> Люди надеялись продать, если у них было что-нибудь
получше, рухлядь было не продать и в мирное время. А при¬
личные старинные вещи продавали, как правило, оставшиеся
одинокими старушки. <...> И вот мои родители несколько
раз, придя домой после работы, брали с собой меня и ходили
по наиболее приглянувшимся им объявлениям. <...> ...Мы...
посетили несколько старинных квартир, и я поразился, сколько
красивых вещей, до тех пор недоступных нам не только для
пользования, но и для обозрения, сохранились у населения
с дореволюционных времен. Но некогда ценные вещи, анти¬
квариат, теперь были никому нс нужны, ибо такие, как мы, кому
ЛтаревД. Н. Ленинград в блокаде. С. 216.
106 Дунаевская И. М. От Ленишрада до Кенигсберга: Дневник воен¬
ной переводчицы (1942-1945). М., 2010. С. 16.
404
вдруг понадобилось хоть как-то обставить квартиру, да к тому
же обретших способность оторвать кусочек от своего пайка, да
еще и способность как-то дотащить это на себе в свою квартиру,
ибо помощи было ждать неоткуда, были крайне редкостным
исключением»107. «В ходе наших поисков мебели моя мама,
уже без нашего участия, раздобыла посуду, которой у нас ведь
тоже не было. А приглянулся ей ни мною ни мало сервиз аж
на 36 персон! Для нас он был слишком большим, а его облада¬
тельница задешево его не хотела отдать, по тем ценам, разуме¬
ется; но маме он так понравился (ведь нс видели мы подобных
вещей, а тут можно иметь у себя!), что она, не показывая его
нам, сагитировала свою сотрудницу, другую воспитательницу
в детском саду, купить этот сервиз на пару»10*. Те немногие, кто
имел возможность покупать мебель в блокадном городе, делали
это, по свидетельству мемуариста, потому, что хождение но
квартирам, по объявлениям было некоей «моральной отду¬
шиной» в беспросветности осады, одновременно позволяло
обставить увеличившуюся площадь, придать квартире жилой
вид, отражало стремление во время войны воспользоваться
«некоторой возможностью, какой в мирное время не было, хоть
чуточку окружить себя вещами получше»109.
Информируя сограждан о продающихся, обмениваемых
вещах, выполняемой работе, предоставляемых услугах и готов¬
ности приобрести тс или иные товары, прежде всех о продукты
питания, объявления, которые в большом количестве появи¬
лись в блокадном городе, должны были помочь покупателям
и продавцам, предлагающим и потребителям услуг найти
друг друга. Частные объявления блокадного города нс носили
предпринимательского характера. Целью «рекламы», сопро¬
вождавшей масштабную коммерцию голодною города, было
нс получение дохода се инициаторами. Авторы объявлений,
предлагая свои услуги (доставка умерших на кладбище, фото¬
графирование и др.) рассчитывали нс на прибыль, обогащение,
а на обретение средств для выживания. Они страстно желали,
107 Типюмиров В. И. Кольцо Гитлера: Незабываемое. Нережшое.
С. 167, 168.
ш Там же. С. 170.
,uv Там же. С. 167.
405
чтобы их извещения-призывы возымели действие как можно
быстрее. Ведь ситуация, в которой находились блокадники,
была катастрофической. Очень часто они или их больные близ¬
кие балансировали между жизнью и смертью. У блокадников
не было времени на то, чтобы долго ждать. Люди остро нужда¬
лись в помощи, пусть эта помощь была небескорыстной, пусть
она была оказана на мародерских условиях, но человеческая
алчность могла спасти от гибели.
Тех. кто «рекламировал» свое имущество, стремясь обме¬
нять на вещи хоть что-нибудь съедобное, было очень много.
Тех же, кто готов был предложить продукты за вещи, было
значительно меньше, к тому же они опасались делать это
открыто. Проблема состояла в том, что в городе, где ежедневно
умирали тысячи, при фантастическом росте стоимости пищи
теряли свою ценность нс только деньги, но и вещи, которые
практически невозможно было вывезти, а мертвым они были
не нужны. Положение и возможность выживания семьи зави¬
сели в значительной мере, хотя и не всегда, от уровня ее благо¬
состояния: ог того, насколько ценные вещи она могла продать
или обменять на еду. Неофициальные объявления жестоко
страдавших от голода горожан давали, видимо, призрачную
надежду на поддержку извне. Развешивая свои листки с изве¬
щениями о продаже самых дорогих вещей, люди надеялись, что
кто-то откликнется на их призыв. Однако в большинстве своем
объявления оставались безответными. Покупатели, очевидно,
находились, лишь когда владельцы имущества готовы были
сю продать. Пели же автор объявления надеялся обменять свои
вещи на продукты питания, то перспективы заключения сделки
были иллюзорны. В этом случае, как правило, на эти призывы
никто не откликался, и надежда сменялась отчаянием.
У блокадника, страдавшего от жестокого голода, уми¬
равшего или становившегося свидетелем болезни и гибели
близкого человека, порой просто не было другого выхода,
нежели обращаться к нелегальному обороту продуктов питания.
Обращаться с мольбой к страдающим, как он, мучающимся
чуть меньше, или тем, кому продукты доставались нечестным
путем. Чаще всего призывы голодных, порой истощенных глу¬
бокой дистрофией людей, их «вопли крайней беспомощности»
нс носили и не могли носить коммерческою характера. Очс-
406
видно, действенность блокадных объявлений была невысока.
Однако так же, как частные разговоры и слухи, циркулировав¬
шие в городе, компенсировали острый дефицит информации,
частные объявления блокадников возмещали катастрофическую
нехватку питания. Открыто помещавшиеся на стенах домов,
заборах, деревянных щитах, игнорируемые властью объявления
были частью рыночной экономики блокадного города, под¬
тверждением важной роли частной торговли. В черные дни,
наставшие для большинства ленинградцев с началом осады,
часто выручить мог черный рынок. Благодаря муравейникам
рынков, толкучек, барахолок, развернутой на них масштабной
меновой торговле, купле-продаже и многочисленным частным
объявлениям в блокадном городе умирало меньше людей.
10. ЭВАКУАЦИЯ - МУЧИТЕЛЬНЫЙ ВЫБОР
10.1. «Не хотите выехать организованно,
потом пешком пойдете»
Помимо тревожных известий с фронта и нехватки продо¬
вольствия, еще одна мучительно-неразрешимая проблема чрез¬
вычайно волновадз горожан: представлявшаяся то угрожающей
и гибельной, то обнадеживающей и спасительной эвакуация из
осажденного Ленинграда.
Мрачным эпизодом, предварившим основные эвакуационные
мероприятия, стал принудительный организованный вывоз более
160 тысяч ленинградскггх детей в южные районы Ленинградской
области, предпринятый в июне-июле 1941 г. Через неделю после
начала войны детей, начиная с трехлетнего возраста, без роди¬
телей стали отправлять из города. За первую неделю эвакуации
с 29 июня по 5 июля было вывезено около 212 тысяч детей,
большая часть которых (162 тысячи) была направлена в районы
Ленинградской области. Около половины эвакуированных детей
(97 тысяч) были дошкольного возраста. Ежедневно из города
выезжало по несколько эшелонов с детьми1.
Проблема состояла в том, что нс только обычные ленин¬
градцы, но и руководители города не имели адекватного пред¬
ставления о реальном положении дел, что привело к драмати¬
ческим последствиям. Решение об эвакуации, на первый взгляд,
представлялось оперативным, но, как выяснилось почти сразу
после начала сю реализации, оказалось поспешным и нспро-
1 Очерки истории Ленинграда. Т. 5. Л., 1967. С. 102.
408
думанным. Действительно, во всех исследованиях, посвящен¬
ных ленинградской блокаде, отмечается: никто не ожидал, что
немцы подойдут так быстро и так близко к городу, а значит,
огромное количество детей окажется в смертельной опасно¬
сти. Более того, в начале войны никто нс предполагал, что враг
может вторгнуться в пределы Ленинградской области. Ошибкой
была и эвакуация малолетних детей без матерей, как будто речь
шла об обычном в мирное время выезде в пионерские лагеря,
загородные детские сады и ясли2. Руководство самого разного
уровня нс проявило необходимой дальновидности. Принимая
решение вывозить детей в районы Луги, Толмачева, Гатчины
и другие места их постоянного отдыха в мирное время, совет¬
ские и партийные организации нс предполагали, что фашист¬
ские войска вскоре выйдут на дальние подступы Ленинграда
с этого направления. Будь командование Северного фронта
и руководство города да и страны более дальновидным, можно
было в дальнейшем избежать тысяч смертей жителей города3.
Вступления противника на территорию Ленинградской области
никто нс ожидал4. Вывоз детей в районы Ленинградской обла¬
сти, как оказалось, был серьезной ошибкой, так как районы
области уже с начала июля 1941 г. стали объектами воздействия
немецкой авиации. Этот просчет объяснялся тем, что никто
не предполагал, что Ленинградская область может оказаться
под угрозой противника5.
Если обычные горожане «нс могли помыслить», что враг
окажется так быстро и так близко от Ленинграда, то власть
должна была это предвидеть или, по крайней мерс, опасаться
подобного развития событий, а следовательно, принять необхо¬
димые меры, чтобы нс допустить этого.
Характерно, что в отличие от многих власть имущих
некоторые рядовые ленинградцы понимали нелепость такой
«эвакуации». «Вообще с эвакуацией детей мне нс совсем
2 Там же. С. 102.
3 Ленинград в борьбе месяц за месяцем 1941-1944. СПб., 1994. С. 16.
4 Фролов М. И. «Салют и реквием». Героизм и трагедия ленинград¬
цев 1941-1944 гг. СГ16., 2003. С. 49.
5 Ковальчук В. М. 900 дней блокады. Ленишрад 1941-1944.
СПб., 2005. С. 26.
409
нравится. - записывает в дневнике в самом начале июля 1941 г.
директор транспортной конторы Лензаготплодовощторга
А. П. Никулин. - Видимо, поручили это дело тупицам. Сивер-
ская, Малая Вишера и Толмачево - разве это места для вывоза
детей? Ведь это объекты нападения. Думаю, что эвакуация
детей - это у нас пустая затея. Детей, мне кажется, надо везти
в зону от Волги до Урала. Вот это - зона безопасности»'’. Реше¬
ние о вывозе детей в южные районы области прямо навстречу
наступавшим немцам давало повод усомниться в мудрости
власти людям, вовсе нс искушенным в военном деле. Напри¬
мер, отцу известного историка Р. Ш. Ганелина было ясно, что
эвакуация должна проводиться в восточном направлении6 7 *.
Очевидцы свидетельствуют: «Всех детей от 3 до 11 лет эва¬
куируют из Ленинграда»4. «В ЖАКТах спешно составлялись
списки детей от 3 до 15 лет для эвакуации. <.. .> В то время ведь
никто и помыслить не мог, что враг может оказаться близко от
города»9.
Городские власти пытались контролировать процесс эва¬
куации детей, отслеживая в регулярно составлявшихся сводках
количество по плану и фактически отправленных из города
в Ленинградскую и Ярославскую области детей, а также время,
место отправки, номера эшелонов, количество и состав сопро¬
вождавших эшелоны взрослых врачей и педагогов. Формально
заботясь о том, как и с кем вывозить детей, организаторы
эвакуации в необходимой мерс нс задумывались, куда они
вывозят юных ленинградцев. Большинство вывозившихся детей
направляли в районы Ленинградской области, совсем скоро
ставшие смертельно опасными. К 9 июля 1941 г. туда было
отправлено 163 540 детей, а в тыловую Ярославскую область -
6 Центральный государственный архив историко-политических
документов Санкт-Петербурга (далее - ЦГАИ11Д СПб). Ф. 4000. Ом. 11.
Д. 80. Л. 1а об.
7 Ганелин Р. 111. Советские историки: о чем они говорили между
собой. Страницы воспоминаний о 1940-х - 1970-х годах. СПб., 2004.
С. 38.
х Лукницкий //. Н. Ленинград действует... Фронтовой дневник
(22 июня 1941 г. -март 1942 г.) М., 1961. Ки.1.С. 27.
v Ильина Л. Л. Начало распада Советской империи 1941-1953 годы.
СПб., 2006. С. 11.
410
I()4 649 детей* 11'. Вместе с «детскими» эшелонами с Московского,
Витебского и Варшавского вокзалов было отправлено около
1000 врачей и 2200 педагогов11. Следует согласиться с сужде¬
нием, что дети сопровождались относительно малочисленным
педагогическим и медицинским персоналом12. Порой родители
даже не могли проводить детей: «Сегодня эвакуировали детей,
записал 6 июля в дневнике экскурсовод Эрмитажа В. В. Кали¬
нин. - Матерей на вокзал не пустили»1'. То, что детей вывозили
из Ленинграда без родителей, впоследствии значительно ослож¬
нило их экстренную реэвакуацию.
Эвакуация была предпринята для того, чтобы уберечь детей
и освободить взрослых от забот о них. Однако это непроду¬
манное решение осуществлялось полунасильсгвснно, вызывая
тревогу и смятение среди родителей. «В первую очередь эва¬
куировали детей, - вспоминает Р. Низиенко. - Детские ясли,
садики увозили с воспитателями и всем скарбом, часто без
ведома родителей»14. «Трудно себе представить, какая была
паника среди матерей, - отмечается в стенограмме сообще¬
ния партийного работника А. П. Лебедевой. - ...Было рас¬
поряжение принудительно эвакуировать всех детей»15. Еще
до принятия официального решения о вывозе детей по городу
поползли тревожные разговоры о принудительной эвакуации из
Ленинграда всех детей, как об этом записывает 27 июня 1941 г.
О. В. Синакевич16.
В источниках и литературе содержатся противоречивые
суждения об отношении родителей к вывозу их детей из города.
Ленинградцы, видимо, действительно по-разному отнеслись
,и Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (далее -
ЦГА СПб). Ф. 7384. Он. 17. Д. 664. Л. 56.
11 Там же.
12 Очерки истории Ленинграда. Т. 5. С. 102.
п Подвиг века. Художники, скульпторы, архитекторы, искусство¬
веды в юды Великой Отечественной войны и блокады Ленишрада.
Воспоминания, дневники, письма, очерки, литературные записи / Сост.
Н. Манерная. Л., 1969. С. 42.
14 Блокада и мы. Сб. воспоминаний. Киров, 2008. С. 528.
ЦГАИГ1Д СПб. Ф. 4000. Он. 10. Д. 50. Л. 1 об.
16 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее -
ОР РНБ). Ф. 163. Ед. хр. ЗЕЛ. 12.
411
к расставанию с детьми. Такая противоречивость объяснима:
многим горожанам повезло, и их детей отправили не в гибель¬
ную Ленинградскую, а в спасительную Ярославскую область.
Кроме того, многие родители с готовностью отправляли
детей в эвакуацию, полагая, что их дети уезжают нс только
недалеко, но и ненадолго. Но воспоминаниям председателя
эвакуационной комиссии Дзержинского района Ленинграда 3.
В. Виноградовой, в ходе первой эвакуации детей в конце июня
«проводилась большая агитационная работа с родителями,
но надо сказать, что тогда матери охотно отправляли своих
детей»17. Многие матери надеялись, убеждали себя и детей, что
война и связанные с ней тяготы эвакуации и расставание нена¬
долго18. «Вообще эвакуация была странная. Мы не брали вещи
- с собой было только несколько летних платьев, - вспоминает
А. Е. Козырева. - Может быть, действительно думали, что война
будет, как с Финляндией, несколько месяцев?»19
Большинствс^родитслей были крайне взволнованы ходом
событий. Взрослым и детям было страшно, немыслимо рас¬
ставаться, тем более в условиях войны. Сохранилось немало
свидетельств той жуткой и тупиковой ситуации, в которой ока¬
зались многие ленинградские семьи. А. А. Бардовский записал
в дневнике 6 июля 1941 г.: «О, сколько дум передумано за эти
две недели войны! В душе царит ураган. Особенно тяжело, раз¬
двоенно, переживают тс, у кош есть дети: что лучше - оставить
здесь детей или отправить»20. «Идут разговоры о предстоящей
эвакуации детей из Ленинграда, - записывает в дневнике
блокадник. - Нс знаю, как быть с Сашей, - разлучаться с ним
было бы невыносимо трудно»21. Чрезвычайно трудно было
17 ЦГАПНД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 3175. Л. 2.
18 Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. М., 1996. С. 215.
14 Битва за Ленишрад в судьбах жителей города и области (воспо¬
минания защитников и жителей города и оккупированных территорий).
СПб., 2005. С. 206.
20 Цит. по: Лебедева Н. />. «Дойдет ли до потомст ва это писание?» -
дневник А. А. Бардовского // Величие непокоренного Ленинграда в годы
Великой Отечественной войны. Сб. науч. ст. СПб., 2008. С. 325.
21 Голлербах Э. Из дневника 1941 юда // Голоса из блокады. Ленин-
фадскне писаiели в осажденном городе (1941-1944) / Сосг *3. Динаров.
СПб., 1996. С. 164.
412
расставаться со своими родителями и детям. «“Мама, я нс хочу
ехать! Я хочу быть здесь, с тобой, помогать тсбс!“ - просил я, -
вспоминает тогда двенадцатилетний Г. Брославский. - Но мама
ласково и настойчиво уговаривала меня, собирая вещи»22. «Скоро
стали отправлять детские сады под Ленинград, одних детей без
родителей. И я нс могу забыть, - свидетельствует В. Н. Елкина,
- чувство тоски, нс страха, а именно тоски от той обстановки
и расставания с родителями»23.
Многие ленинградцы, не желая расставаться со своими
детьми, прятали их, чтобы избежать принудительного вывоза.
Д. С. Лихачев вспоминает: «Пугали слухи об эвакуации детей.
Были, действительно, отданы приказы об эвакуации детей.
Набирали женщин, которые должны были сопровождать детей.
Так как выезд из города по личной инициативе был запрещен,
то к детским эшелонам пристраивались все, кто хотел бежать...
Мы решили детей нс отправлять и нс разлучаться с ними.
Было ясно, что отправка детей совершается в полнейшем бес¬
порядке. <...> „Эвакуация” была насильственной, и мы скры¬
вались в Вырице, решив жить там до последней возможности.
Рядом с нами в Вырице жил и М. П. Барманский с семьями
своих сыновей. Мы советовались с ним и вместе скрывали
своих детей от эвакуации: мы - дочерей, а он - внуков. <...>
Эвакуация постепенно сошла на нет»24. Согласно детским вос¬
поминаниям математика Е. Д. Якубович, «на семейном совете
было решено нс отдавать в эвакуацию и нас. Поэтому в течение
двух последующих недель мы забирались под стол при любом
звонке в дверь. Эта нехитрая политика помогла: через некото¬
рое время эвакуация детей была завершена, а мы остались»25.
Смятение и жуткое волнение от неопределенности тех дней
описывает Е. А. Скрябина: «Я была уже в постели, когда наша * 222 Антонова Л. В., Орлова О. Л., Шпринцнн Д. Г. Дети Ленин¬
града на Урале. Воспоминания, дневники, письма, документы о жизни
на Урале. Пермь, 2000. С. 7.
900 блокадных дней: Сб. воспоминаний / Отв. рсд. Л. А. Волкова.
Новосибирск, 2004. С. 103.
2i Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1999. С. 440, 441, 448.
2<: Якубович Е. Д. Воспоминания о блокаде // Труды Государствен¬
ного музея истории Санкг-Петербурга. Вып. 5. Материалы к истории
блокады Ленинграда. СПб., 2000. С. 238.
413
соседка. Любовь, ворвалась ко мне в комнату с диким воплем:
„Немедленно прячьте Юру"! Торопясь, она сообщила послед¬
нюю новость: отдан приказ вывезти всех детей из Ленинграда,
матерям нс разрешено сопровождать, посылают детей в Боло¬
гое, Старую Руссу и тому подобные места. А там еще более
опасно, так как немцы наступают с невероятной быстротой
и бомбят. Я так испугалась, что о сне нечего было и думать.
Сердце колотилось, мысли все перепутались, не знала, что воз¬
можно предпринять, на что решиться. Расстаться с Юриком, да
еще в такое тревожное время, для меня такой ужас, что я готова
пойти на все. Решила, что буду сопротивляться всеми силами
и мальчика нс отдам, всю ночь меня преследовали кошмары.
Чудилось: Юрия вырывают из рук, я тяну его обратно, а сил
больше нет, как это часто бывает во сне, чувствую, что не могу
больше бороться. После мучительной ночи провели беспокой¬
ный день. Трудно было прийти к какому-нибудь решению,
чтобы спасти Юру от насильственной эвакуации. Совещалась
с соседями, у которых тоже маленькие дети, звонила друзьям.
Никто нс находил ответа на тревожный вопрос»26. По воспоми¬
наниям И. М. Капустиной, когда началась эвакуация детей, тетя
шестилстней Иды сказала: «Будем умирать вместе». Для того
чтобы ребенка нс забрали в отсутствие матери, уходя на работу,
Идс наказывали «только никому нс открывай дверь»27. Неодно¬
значность ситуации заключалась в том, что часть детей - более
ста тысяч - которых их родители нс спрятали от первой эва¬
куации, были вывезены в безопасную Ярославскую область.
Отказавшись расставаться со своими детьми, ленинградцы, по
сути, обрекли их на мучения и гибель.
Те из родителей, которые все же решались отправить детей,
находились в состоянии еще более глубокой тревоги, страшного
волнения и беспокойства. «Вдруг стали отвозить маленьких
детей в безопасное место, - вспоминает 3. Устинова, - в Ленин¬
градскую область. Мы собирали ее вещи - платьишки, кур¬
точки, носочки, везде вышивали нитками имена. Автобусы
повезли детей в самое пекло, куда быстро продвигались немцы,
414
2Ь Скрябина Е. А. Страницы жизни. М., 1994. С. 108, 109.
Из личного архи на 13. Л. Пянксвнча.
но тогда мы этого нс знали»:х. «28 июня мы отправили сына, -
пишет Л. Охапкина. - Бедный ребенок, ему пять лет. Я пригото¬
вила для него одежду, всю пометила, вышила нитками его имя
и фамилию»2”. «Объявлена была эвакуация детей... Без матерей.
Только детей. В городе матери были в отчаянии - что им делать?
Как отправить маленьких детей одних? Но был приказ - обяза¬
тельно отправлять! У моей подруги Нонны Нависни, невесты
моряка, собрались жены командного состава и горько рыдали,
беспомощно придумывая средства припрятать как-нибудь детей,
пока не пройдет „волна принудительной эвакуации'4. Но как это
сделать? Мужья были уже в море - на войне. И детей их вме¬
сте с тысячами других повезли „в эвакуацию4' из Ленинграда.
Организована эвакуация лснишрадских детей была неслыханно
поспешно и непродуманно. Начать с того, что громадную часть
эвакуированных детей повезли нс на Север, чтоб потом пере¬
править в глубь страны, а на Запад - навстречу наступающей
немецкой армии»* 30. Сборы внучки и других детей в эвакуацию,
волнения близких описывает в своем дневнике О. В. Синакевич:
«28 июня лихорадочно собрали Валю в дорогу: мстили летние
и зимние вещи, обувь. На всем вышивались или надписывались
химическим карандашом имя, фамилия и адрес, что означают
эти сборы. Расстаться с Валей, отдать ее на попечение чужим
людям, которые увезут се куда-то, - Бог весть, еще точно не уста¬
новлено! <...> В комнате Маруси происходили точно такие же
спешные сборы ее девочек. 1 июля эшелон уехал в Боровичи»31.
Л. В. Пожедасва вспоминает: «На другой день началась какая-то
непонятная суматоха. ...Мама покупала мне много разных сла¬
стей - шоколада, конфет, печенья, пирожных... Она пришивала
к моим вещам лоскутки с моей фамилией и именем, с адресом
и еще какими-то данными. К пальто, кофтам и другим вещам
пришивала кармашки и в них вкладывала маленькие фотокар¬
точки - свою, мою, папы и братика, и записки с нашим домашним
адресом, на случай если я вдруг потеряюсь. А я никак не могла
2К Устинова 3. Моя тяжелая ноша // Радио. Блокада. Ленинград:
Сб. ст. и воспоминаний. СПб., 2005. С. 106.
14 Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. СПб., 1994. С. 203.
30 Нератова Р И. В дни войны: Семейная хроника. СПб., 1996. С. 34.
'• ОР РЯБ. Ф. 163. Ед. хр. 31. Л. 12, 13.
415
понять, почему я должна теряться - ведь я уже совсем большая,
мне скоро будет семь лет. .. .Мамы нас тискают, плачут, все кри¬
чат, толчея, суета, теснота... Мы прощаемся, и я снова не пони¬
маю, почему все мамы плачут, ведь мы едем на новую дачу, и в
родительский день все они к нам приедут. И нс знали мы, что
уже никогда нс будет никакой дачи, никакого родительского
дня и что многие из детей никогда не увидят своих родителей,
а родители - детей. Никто тогда не знал, что нас повезут под
Новгород, навстречу наступающему врагу, и что мы встретимся
с войной раньше, чем наш город...»32
Тяжелым, часто драматическим, было расставание детей
и родителей даже перед казавшейся недолгой разлукой. «Первое
время детей эвакуировали без матерей, - вспоминает Г. Пинс-
гина. - Сколько раз я видела такую картину: идет цепочкой
группа малышей, держатся за подолы платьиц друг друга, у каж¬
дого на панамке, платьице, сумочке вышиты имя и фамилия»33.
«День отправки нашего эшелона. Автобус пришел за детьми.
<...> Началась самая тяжелая минута - прощанье родителей
с детьми. Матери целовали нас, и каждая просила: „Берегите
мою девочку, моего сына! Мы вас никогда нс забудем, будем
Вам писать и Вы пишите нам!'4 Дети плакали, очень немногие;
так как им говорили, что они сдут на дачу и мамы к ним при¬
едут» (4 июля, Н. Г. Горбунова)34. «На Московском вокзале все
лихорадочно прощались, кого-то из девочек силком заталкивали
в вагон, крик, плач, ругань - все в порядке вещей. У многих
родителей, очевидно, было такое чувство, что они прощаются
с детьми навсегда... В общем-то, так и произошло»35. Столь же
тяжелым было расставание родителей с детьми, отправлявши¬
мися в Ярославскую область. Вспоминая об этой эвакуации,
происходившей 5 июля, секретарь парткома завода «Судомех»
И. К. Шантырь свидетельствует: «Многие матери нс решались
отправлять своих детей. В Ленинграде было спокойно, несмо¬
32 Пожедаева Л. В. Война, блокада, я: и другие... Мемуары ребенка
войны. СПб., 2007. С. 27.
33 Блокада и мы. Со. воспоминаний. С. 134.
34 Ц1АИ11Д С116. Ф. 4000. On. 11. Д. 27. Л. 2.
35 Ивановский Н. Мое детдомовское племя // Голоса из блокады.
Ленинградские писатели в осажденном юроде (1941-1944). С. 435.
416
тря на то что война уже давно шла. Поэтому у многих матерей
сложилось впечатление, что лучше детей не отправлять из
Ленинграда. <...> Дети нс плакали, но когда вагон тронулся,
то дети заплакали. Один заплакал, а другие подтянули. Рев
поднялся большой»30. «Много насмотрелся сцен по отправке
детей - сердце сжимается от слез матерей и детей», - записал
в дневнике 12 июля И. А. Савинков36 37.
Часто не менее драматичной видели эту ситуацию дети.
«Пожалуй, вплотную война подошла ко мне, когда в Ленин¬
граде начали эвакуировать детей, - вспоминает Э. Елина. -
Я не знаю, кому из руководителей пришла в голову такая дикая
мысль - эвакуировать детей без матерей. Боже, я до сих пор
слышу крики и плач на перроне вокзала, когда детей сажали
в вагоны, а их матери оставались. Я была перепугана этим
на всю жизнь и всегда боялась потерять маму, хотя мне тогда
повезло. Фабрика, где работала моя мама, отправляла детей
в поселок Песгово, а мою маму сделали начальником этого
детского учреждения»38. Дети вели себя по-разному, хотя от
их поведения порой зависела их судьба, а значит, во многом
и судьба их родителей. Как вспоминает Р. Хатапова, когда ее
решили отправить в эвакуацию и наступил момент расставания,
она вдруг спросила родителей: «Если вы меня отправляете,
то скажите, кто там будет моим папой и мамой?» Родители
не знали, что ответить, расчувствовались и расплакались. У них
не хватило сил расстаться с ребенком. Они решили: или выжи¬
вем все вместе, или все вместе погибнем, и маленькую Разию
в эвакуацию не отправили39. О ситуации, в которой оказалась
семья, и собственной решительности, возможно, спасшей ее от
гибели, вспоминает Л. Валяева: «Было сказано, что детей выве¬
зут ненадолго, даже теплые вещи брать запрещалось. Побудут,
дескать, в пионерском лагере, и вернутся домой загоревшими
и поправившимися. Кому этого не хотелось? И большинство
родителей согласилось, в том числе и моя мама. <.. .> Трамвай-
36 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 5. Д. 3194. Л. 3 об, 4.
37 Там же. Он. 11. Д. 99. Л. 3.
™ Ьлокада и мы. Со. воспоминаний. С. 222.
39 Теля шов Р. X. Татары в Великой Отечественной войне и бло¬
каде Ленинграда. СПб., 2005. С. 196.
27 В Л Пяиксннч
417
иые вагоны доставили нас на Варшавский вокзал, откуда всех
должны были увезти в Старую Руссу. Но как только я увидела
товарные вагоны, да еще с нарами, так сразу испугалась ехать
в них одна (родителям сопровождать детей было категориче¬
ски запрещено). Решила во что бы то ни стало остаться дома
и незаметно выскользнула на перрон. Вещи мои уехали, а я
осталась. Сбежала, как очень скоро выяснилось, в настоящий
ад»40. Впрочем, альтернативой такому решению могла быть
угроза попасть под немецкие бомбы в Ленинградской области,
где даже не было родителей.
Если маленькие дети страшились расставания с матерями,
то более спокойно были настроены подростки. Некоторые даже
были недовольны, что их не отправляют вместе с другими
детьми из города. Будущий известный историк, а тогда двенад-
цатилстняя школьница, Т. М. Китанина очень сожалела, что ей
не удастся поехать с другими знакомыми детьми на Валдай.
Девочка даже плакала и просила маму отпустить ее с под¬
ругами, которых вывозили из города. Сама юная ленинградка
и се подружки воспринимали эту поездку как веселую прогулку
на природу, конечно, нс помышляя о том страшном, что может
случиться с теми, кого вывезли из города41.
Альтернативой отказу отъезда детей из города и сохра¬
нению единства семьи, еще неведомой блокаде с ее ужасами
и угрозой гибели была смерть от немецких бомб или действи¬
тельное спасение в тылу. Оказавшись меж такими грозными,
а главггое неведомыми перспективами, мггогис семьи прини¬
мали решение нс расставаться. Тем, кто не захотел разлучаться
со своими детьми, было суждено сполна испытать кошмар
голода и холода или погибнуть.
Со 2 июля 1941 г. немецкая авиация приступила к бомбар¬
дировке железнодорожных линий, связывавших Ленинград
со страггой. Эшелоны с эвакуированными детьми стали под¬
вергаться нападениям вражеских самолетов42. «Безопасные»
места очень быстро превратились в места смертельной угрозы.
40 От Невы до Омою. Воспоминания блокадников, защитников
Ленинграда, живущих ныне в Карелии. Петрозаводск, 1994. С. 38.
41 Из личного архива В. Л. Пянксвича.
42 Очерки истории Ленинграда. Т. 5. С. 102.
418
Детей надо было возвращать в Ленинград или перевозить в дей¬
ствительно безопасные, тыловые районы страны. И то и другое
нередко приходилось делать под немецкими бомбами. Дети
порой оказывались на оккупированной территории, по свидетель¬
ствам очевидцев, в обстановке хаоса, неразберихи. Плохая осве¬
домленность о положении дел на фронте еще более усугубляла
допущенные ошибки: эвакуация детей в Лснишрадскую область
продолжалась тогда, когда над многими ее районами нависла
угроза захвата их наступавшими немецкими войсками41 * 43. Она
не была остановлена и с началом налетов вражеской авиации,
продолжаясь до 21 июля 1941 г. включительно44. Ошибка была
осознана, лишь когда в Ленинград стали поступать телеграммы
из районов области с просьбой предоставить эшелоны для вывоза
детей из зон бомбардировки противником45.
Надо было срочно вывозить детей из районов, которые
оказались в опасности. Занимались этим ленинградские власти,
предприятия и организации, где работали родители эвакуи¬
рованных детей, местные власти в области и сами родители.
Последние, прежде всего матери, были в страшной тревоге
за своих отправленных в «эвакуацию» детей. «...Эшелоны
с детьми оказались двинутыми навстречу врагу. Узнав об
этом, матери бросили работу и отправились выручать детей»46.
Матери были в отчаянии, тем более что никаких реальных
действий но вызволению детей поначалу нс предпринималось.
В крайне драматических обстоятельствах слухи не просто
компенсировали отсутствие жизненно важной информации,
но стали основанием для спасительных действий родителей.
Когда молва о бомбежках эшелонов с детьми достигла города,
встревоженные родители стали осаждать районные организа¬
ции, чтобы выяснить судьбу своих детей. Многие отцы и матери
стали разыскивать и возвращать детей в Ленинград47.
41 Там же.
44 Ковальчук В. М. Эвакуация населения Ленишрада летом
1941 г. // Проблемы всемирной истории. Сб. ст. в честь А. А. Фур¬
сенко. СПб., 2000. С. 217.
45 Селиванов В. Н. Стояли как солдаты: Блокада. Дети. Ленинград. СПб.,
2002. С. 29.
4Л Гречина О. Спасаюсь спасая // Нева. 1994. № 1. С. 220.
47 Очерки истории Ленинграда. Т. 5. С. 102.
419
Страшно волнуясь, родители уезжали и возвращались
с детьми в город. Для этого нужно было получить необходимые
разрешения и суметь добраться до детей. «Надо было через рай¬
совет взять документ на возврат ребенка, - вспоминает Л. Охан-
кина. - Я думала, что это просто, но оказалось - довольно трудно.
Когда я опять, конечно, с девчушкой на руках, приехала к Москов¬
скому райсовету, там уже собралась толпа жешцин-матсрсй. Все
они были взволнованы, шумели, а некоторые даже кричали:
„Верните наших детей! Пусть лучше они с нами здесь будут,
а умрем, так вместе, хотя бы будем знать, как и гдс“. Мужчина,
который выписывал документы, успокаивал, как мог, объясняя,
что хотели как лучше, и торопливо выдавал документы»48.
Заведующая детским садом, вывезенным в Ленинград¬
скую область, Н. Г. Горбунова записала 4 июля в дневнике:
«Родители в Ленинграде стали очень беспокоиться за своих
детей, да ко всему этому всевозможные слухи о том, что дети
останутся совершено отрезанными от Ленинграда, заставляли
брать детей обратно в Ленинград, и это паломничество при¬
няло массовый характер. Нам было дано указание такое: детей
нс отдавать, а уговаривать родителей, чтобы дети оставались
и жили спокойно. Родители были очень возмущены и требовали
выдачи им их детей. Ничего не вышло - детей стали брать (было
разрешено)»49. «Была срочная и странная эвакуация. Ленин¬
град отправлял детей почему-то навстречу немцам, туда, куда
надвигалась война, - в район Валдая и Боровичей, - вспоминает
А. Е. Козырева. - Моя мама работала заведующей детским
садом <...> потом стали к нам добираться матери. Во-первых,
в Ленинграде были слухи, что наши районы бомбят, во-вторых,
по сводкам, немцы шли к этим местам очень быстро, в-третьих,
из города на восток уезжали предприятия, и родители хотели
забрать детей с собой»50. «Через неделю после нашего появле¬
ния в Малой Вишерс ситуация на фронте изменилась в худшую
сторону, - вспоминает Ф. Д. Люшкевич. - Немецкие самолеты
стали летать над поселком... Весть об этом мгновенно долетела
до Ленинграда, и родители кинулись за нами. Так закончи¬
48 Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. С. 212.
49 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 27. Л. 4.
50 Битва за Ленишрад в судьбах жителей города и области. С. 205.
420
лась моя первая „эвакуация'4»4. Л. Л. Левизи вспоминает, как
родители детей, эвакуированных в Боровичи, «встревоженные
быстрым продвижением немцев, поехали за нами и тем самым
уберегли нас от оккупации»51 52.
«В городе начались новые страдания: мучительные, кош¬
марные часы и заботы матерей о своих детях, «эвакуированных»
несколько дней назад как раз в тс пункты, которые подверглись
налетам фашистских самолетов. Обезумев от страха за участь
своих бедных детей, сотни матерей и отцов осаждали райкомы
и вокзалы, чтобы получить возможность добраться до места
„огдыха“ своих эвакуированных детей. Здесь следует отмстить,
что власти сделали все возможное для того, чтобы помочь роди¬
телям... И вот начались массовые поездки матерей и вообще
родных на поиски своих детей. Некоторым посчастливилось -
они быстро находили своих сынов и дочерей, но большинство,
приехав на места, с огорчением узнавали, что их дети увезены
в какие-то далекие колхозы и деревушки, так что многим
родителям пришлось целую неделю пешком и по железной
дороге ходить и ездить в поисках своих малюток. В большин¬
стве случаев дети были разысканы исхудалые и обкраденные.
Но случалось, что матери совсем нс находили своих детей и с
отчаянной скорбью узнавали, что дети убиты в вагонах поезда,
разбитого бомбами подлых фашистов...»53 «Нас, школьников,
тоже... отправили поездом на Запад в г. Валдай. ...Когда мы
стали приближаться к месгу назначения, все слышнее стали
разрывы авиабомб. В Валдае мы прожили несколько недель,
и когда вес поняли эту нелепую ошибку, нас забрали домой
разгневанные родители»54. «С эвакуированными детьми небла¬
гополучно, - записывает 18 июля Г. А. Князев. - Матери сдут
за своими детьми. Я отпустил служащую у нас машинисткой
Т. К. Орбсли в Боровичи за своими двумя дочками 9-ти и 12-ти
лет. Ввиду полного отсутствия какой-нибудь дельной, проду¬
51 Из исюрии Кунсткамеры (1941-1945). С116., 2003. С. 249.
52 Там же. С. 244.
5J Владимиров И. А. «Памятка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. / Подготовка текста, вступ. ст., биогр.
очерк Н. И. Баторевич. СПб., 2009. С. 13.
и Пискун Л. Ф. Подросток в блокированном Ленишраде // История
Петербурга. 2005. № 6. С. 88.
421
манной организации, вес дело с эвакуацией детей из Ленинграда
провалилось»55 56. Через два дня ленинградский ученый вновь
возвращается к теме эвакуации и волнующей его проблеме
пугающей «крайней несогласованности, неорганизованности»:
«Вопрос неудачной эвакуации детей всех волнует и нервирует.
Нужна организация, самая строгая дисциплина. А у нас этого
мало! Не умеем мы еще организованно и слаженно работать.
Учимся только в военных условиях»50.
Организованно вывезти детей из смертельно опасных
районов удавалось не всегда. «Многие детские группы попали
в невеселую переделку, благодаря неряшеству и дезорганизо¬
ванности всего дела, остались без средств, без питания, попали
в места вроде Валдая, откуда надо производить реэвакуацию.
И не только в этом дело - и в других проявляется наше извеч¬
ное, мягко выражаясь, головотяпство, преступное в нынеш¬
них условиях. Это не менее страшно, чем внешняя напасть»
(20 июля, И. Д. ЗелЛская)57. «Позднее мы узнали, что множество
детей было отправлено под Новгород - навстречу немцам. Рас¬
сказывали, как в Любани сопровождавшие „дамы“, похватав
своих собственных детей, бежали, покинув детей чужих. Дети
бродили голодные, плакали»5*. «Обезумевшим от горя матерям
и родным, уже слышавшим о несчастье, сообщили через неко¬
торое время, что они могут сами искать своих детей и забирать
их домой. Многие несчастные родители так и потеряли своих
детей, многие нашли своих детей невредимыми, но многие
нашли и привезли домой больных и покалеченных детей. Наши
очень близкие друзья Каменские отправили в эвакуацию свою
дочку Олесю. Когда они узнали о беде с детьми - отец бросился
на поиски. Он нашел ее невредимой в разбомбленном эшелоне
через несколько дней, рассказывал разные ужасы, долго не мог
успокоиться: видеть раненых и больных детей, совершенно
без помощи, было почти непосильно!»59 По воспоминаниям
Т. Ф. Игнатовой, «в июле началась эвакуация детей в Старую
55 Князев Г. А. Дин великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб..
2009. С. 79.
56 Там же. С. 82.
57 Ц1АИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 36. Л. 4.
5х Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 442.
59 Нератова Р. И. В дни войны: Семейная хроника. С. 34.
422
Руссу. Но там было еще хуже - настоящее пекло, бомбежки,
немцы подходили с запада. Поэтому мы даже нс успели распе¬
чатать чемоданы, как за нами приехали родители, чтобы увезти
обратно»60. Э. Соловьева вспоминает, как она спасала из «эва¬
куации» свою четырехлетнюю дочь: «30-го июня я отправила
с детсадом дочку Эвелину. Детей повезли в Ленинградскую
область... Уехали в автобусах под общий плач детей и родите¬
лей. <.. .> узнав о быстром приближении немцев к Ленинграду
и боясь за... детей... многие родители бросились за своими
детьми. И мы, трос женщин... встретились и сговорились
поехать за детьми... 27 июля. ...Увидев меня, дочка в оце¬
пенении смотрела па меня, и первые се слова были: „Хлеба
привезла?4', и больше ничего. ...Утром мы забрались в кузов
грузовой машины... проехали до вокзала... 95 км. По дороге
обгоняли очень многих идущих пешими родителей с детьми,
что нас очень потрясло. Затем благополучно сели в поезд... Весь
состав был полон увозимыми детьми»61.
Город снова наполнялся детьми: «Жаль, что так плохо
вышло с эвакуацией детей из Ленинграда. Понемногу все опять
съезжаются. У нас полон двор ребят»62. К 1 августа 1941 г. из
районов Ленинградской области было возвращено в Ленинград
около 116 тысяч человек, но реэвакуация еще не была закон¬
чена63. Возвращали вывезенных из города детей в Ленинград
и позже, даже накануне блокады. «Эвакуация была сначала
в Тихвин. Хуже было, когда детей пришлось возвращать, - сви¬
детельствует партийный работник А. П. Лебедева. - Я лично
ездила в Тихвин. Дети пробыли там до сентября. Обком
партии дал распоряжение вывезти всех детей, все детское
имущество»64. Занимались возвращением детей предприятия
и организации, на которых работали родители оказавшихся
в опасности детей. «Началась эвакуация из Ленинграда детей.
би Пуиин Л. J1. Мы помним бомбы ленинградской блокады // Крае¬
ведческие записки. Исследования и материалы. Вып. 7 ( Груды Государ¬
ственною музея истории Санкт-Петербурга. Материалы к истории бло¬
кады Ленинграда.). СПб., 2000. С. 275.
61 Соловьева Э. Судьба была выжить // Нева. 2006. № 9. С. 216, 217.
62 Князев Г. Л. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945. С. 87.
Очерки истории Ленинграда. Т. 5. С. 102.
м ЦГАИПДСПб. Ф. 4000. Оп.ЛО.Д. 50. Л. 1 об.
423
В. Б. Всйнбсрг и А. А. Гершуи одни из первых отправили своих
детей с яслями Академии наук на Валдай. Вскоре оттуда при¬
шло известие о неблагополучии. Всйнбсрг на институтской
машине ездил на Валдай и вернул всех отправленных туда
институтских детей в Ленинград»65. «Кончилась эта „эвакуация'4
распоряжением немедленно вернуться в Ленинград, - вспоми¬
нает А. Е. Козырева. - Я хорошо помню еще довольно светлую
ночь, теплушки на каких-то путях, каждому детскому саду был
предназначен вагон. Были детские сады „роновскнс44, были
и ведомственные, заводские. Им на помощь приехали мужчины.
Когда уже загрузились, мимо нашего вагона пробежал человек
и прокричал: „На вагоны с ребятами завода «Макса Гсльца»
(ныне Полиграфмаш) повесьте флажок44. И моя находчивая мама
тоже повесила флажок, чтобы в случае бомбежки се детям тоже
помогли. ...Поезд без огней и сигналов двинулся, и к счастью,
без приключений мы добрались до Ленинграда. Другие детские
сады и детские» дома попали под бомбежку в районе Валдая
на станции Лычково66.
Эшелоны с ленинградскими детьми немецкие летчики бом¬
били во многих местах, однако трагедия произошла на печально
известной железнодорожной станции Лычково, где 18 июля
варварской бомбардировке подверглись поезда с детьми. Вос¬
поминания 3. Наймушиной, которой в 1941 г. было двенадцать
лет, свидетельствуют об одном из самых страшных эпизодов
нелепой «эвакуации» ленинградских детей: «И вдруг страш¬
ный грохот пронесся над нашими головами. Все шарахнулись
в столовую и упали на пол. Звенели разбитые стекла, но никто
нс плакал - все оцепенели от ужаса. Когда немного стихло,
мы, приподнявшись, увидели через проемы выбитых окон, как
молодые дружинники несли в обгорелых одеялах детей из раз¬
битого эшелона. Здание напротив столовой было переполнено
ранеными детьми, их стали класть просто на землю»67. «Стан¬
цию Лычково, куда нас привезли, сильно бомбили немцы, -
вспоминает другой очевидец. - Там тоже погибло и было
65 Лазарев Д. Н. Ленинград в блокаде // Труды Государственного
музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 5. С. 194.
66 Битва за Ленинград в судьбах жителей города и области. С. 205.
67 Блокада и мы. Сб. воспоминаний. С. 515.
424
ранено много детей. Мне повезло. <...> Меня несли на носил¬
ках в другой поезд, и я видела, как догорали скелеты вагонов,
разбросанные всюду разнообразные вещи, игрушки, горшки,
посуда»08. На злосчастной станции собралось огромное количе¬
ство детей. Когда по решению городской комиссии по эвакуации
приступили к реэвакуации детей из Лычкова, то отправили семь
эшелонов (10 тысяч человек), но отправка остальных детей
и обслуживающего персонала задерживалась из-за отсутствия
вагонов68 69. В литературе имеются весьма пессимистичные суж¬
дения о последствиях непродуманной детской «эвакуации»: по
ориентировочным данным, из отправленных в июле-августе
1941 г., 162 тысяч детей удалось вернуть не более 115 тысяч,
а остальные - почти третья часть - погибли или пропали без
вести70. Представляется, что документальных оснований для
таких суждений недостаточно.
Очевидно, что судьба оказавшихся под немецкими бом¬
бами, реэвакуированных и выживших юных ленинградцев и их
родителей часто складывалась трагично. «Многие из детей,
эвакуированных в первое время войны, - вспоминает Г. Пине-
гина, - так и нс нашли своих родителей»71. «Маленькие дети
не могли назвать своих фамилий, когда их кое-как собрали,
и навеки потеряли родителей. Впоследствии, в 1945 г., многие
несчастные родители открыто требовали судить эвакуаторов -
в их числе и „отцов города44»72. Об эвакуации своей шссти-
летней племянницы свидетельствует В. М. Новиков, который
вспоминает слова брата, работавшего на Кировском заводе:
«Чтобы отстали от него, он дал согласие на эвакуацию средней
дочери. А через несколько дней после этого он был эвакуирован
с семьей на Урал. Что стало с его дочерью - неизвестно, ведь
немцы бомбили Новгород и Старую Руссу буквально с первых
дней войны. Видимо, она погибла»73. Были и иные следствия
детской «эвакуации». Полученная Л. В. Пожсдасвой во время
68 Пожедаева Л. В. Война, блокада, я и другие... Мемуары ребенка
войны. С. 34.
м Очерки истории Ленишрада. Т. 5. С. 102.
711 Котов С. Детские дома блокадного Ленинфада. СПб., 2002. С. 21.
71 Блокада и мы. Сб. воспоминаний. С. 134.
12 Лихачев Д. С. Воспоминания. С. 441.
7' Блокадники. Волгоград, .1996. С. 17.
425
отправки детей к линии фронта травма позвоночника впослед-
ствии приковала ее к инвалидной коляске. «Это безрассудство
называлось эвакуацией», - свидетельствует блокадница74 *.
Лишь благодаря народной молве горожанам стало известно
о трагедии на станции Лычково. «Не знаю, каким образом
в городе наши родители узнали о гибели целого эшелона
с детьми, - вспоминает 3. Наймушина, - но они бросились
спасать нас. Нагнав наш эшелон, многие родители увезли своих
детей обратно в Ленинград. Среди таких детей была и я, меня
забрал старший брат»73. Как полагает Л. В. Пожедаева, «о дет¬
ской трагедии нигде, никогда, ничего нс сообщалось, кроме
„сарафанного радно“. Узнав о трагедии, родители бросились
в те места на поиски своих детей. А город молчал»76. Неведение
и беззаботность были простительны и объяснимы для детей,
в меньше степени их родителей и недопустимы для властей.
Слухи оказались более эффективным средством информации,
нежели иные формильные способы коммуникации, в резуль¬
тате чего обычные горожане знали о судьбе эшелонов с детьми
больше, чем власть. Результатом нелепой и драматичной
«эвакуации» детей без родителей в Ленинградскую область,
реэвакуации в июне-июле 1941 г. стали нс только их гибель
и исчезновение, расставание с родителями, потеря каких-либо
связей с родными, но и страх и боязнь покинут ь город у оста¬
вавшихся в Ленинграде людей накануне страшной блокады,
что в конечном итоге привело к увеличению жертв осады, в том
числе среди детей.
Печальный опыт детской «эвакуации» вынуждал ленин¬
градцев нс доверять власти. Многие горожане воспринимали
официальный характер информации как косвенное доказатель¬
ство неистинное™ содержащихся в ней сведений и призывов.
Последствия такого толкования официальных известий были
неоднозначными. Так, слухи, в июле 1941 г., помогшие ленин¬
градцам, позднее сьпрали негативную роль в ,их жизни и судьбе
74 Пожедаева JL В. Война, блокада, я и другие... Мемуары ребенка
войны. С. 6.
Блокада и мы. Сб. воспоминаний. Киров, 2008. С. 515, 516.
7л Пожедаева Л. В. Война, блокада, я и другие... Мемуары ребенка
войны. С. 7.
426
их детей. В начале авг уста 1941 г. большинству ленинградок
с детьми надо было, поддавшись на агитацию и новые уговоры
власти, принимать решение о выезде из города, находившегося
на пороге блокады. Однако в представлявшейся безвыходной
ситуации смятение охватило ленинградских матерей, которые
боялись и не хотели даже вместе с детьми покидать город. «За
три часа пребывания в Ленинграде наслушаешься столько, что
надолго последний покой потеряешь. Прежде всего, разговоры
о новой эвакуации. Теперь вместе с детьми разрешили ехать
и матерям. Однако напуганные первой неудачной эвакуацией,
матери не хотят ехать, ссылаются на всякие болезни, дающие
отсрочку» (2 августа)77. Л. В. Пожедаева вспоминает, как се мать
не захотела отправить израненную дочь в больницу, определить
в детский сад, нс доверяя после «эвакуационной» трагедии
никому78.
Близкие принимали решение не отправлять ребенка в эва¬
куацию, хотя это не означало его спасения. «Когда в августе
начали эвакуировать детей целыми школами, мой дед, старый
рабочий Кировского завода, не разрешил мне уезжать, - вспо¬
минает Л. Н. Самойлова. - Он был твердо уверен, как, впрочем,
и большинство ленинградцев, что немцам город не сдадут.
Но, конечно, он не мог предвидеть, что натворит блокада. Так
я осталась в Ленинграде»79. После возвращения из срочной,
принудительной, странной, крайне опасной и для многих детей
гибельной первоначальной эвакуации мама А. Е. Козыревой
сказала: «Умирать будем дома, никаких больше эвакуаций»80.
Аналогичным образом поступили в другой семье: после того
как полуторагодовалую девочку, побывавшую под бомбежкой
во время нелепой «эвакуации», вернули в город, вспоминает
С. П. Близнюк, бабушка сказала: «Больше, Тася, никуда ее
не отдадим»81. Имевший тяжелый опыт предыдущей детской
эвакуации, ленинградец (Каменский) свою дочь «в следующую
77 Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 115.
7к Пожедаева Л. В. Война, блокада, я и другие... Мемуары ребенка
войны. С. 29-41.
7s> Блокадники. Волгофад, 1996. С. 28.
х" Битва за Ленинград в судьбах жителей города и области. С. 206.
*' 900 блокадных дней: Сб. воспоминаний. С. 44.
427
эвакуацию детей из Ленинграда наотрез отказался пустить»82.
«Дядя предложил нам эвакуироваться в Читу к его родственни¬
кам, но мама наотрез отказалась уезжать куда-либо из Ленин¬
града», - вспоминает Л. Л. Лсвизи83.
10 августа было принято решение о дополнительной эва¬
куации 400 тысяч женщин с детьми в возрасте до 14 лет84. При¬
нимались меры по агитации людей на выезд из города. В начале
августа, но воспоминаниям партийною работника Е. Н. Бумей-
стср, «неудачно и непродуманно проведенная первая эвакуа¬
ция матерей е детьми потребовала большой разъяснительной
работы»85. Однако негативные и даже трагичные результаты
первой агитации привели к тому, что новые призывы власти
нс вызывали доверия и необходимых решений и действий
со стороны горожан, несмотря на то что новая эвакуация пред¬
полагала выезд детей из города вместе с матерями. По сообще¬
нию домохозяйки, севшей во время войны работницей завода,
Я. В. Гатовской. «нас собрали в райсовете и оповестили, что
будет эвакуация и что нужно агитировать, чтобы люди уезжали.
Я даже несколько раз со слезами уходила от людей. Говорили:
„Хорошо тебе говорить, у тебя сын большой44»86. «Мы узнали,
что объявлена обязательная эвакуация детей до 14 лет и их
матерей. С быстротой пикирующего бомбардировщика обле¬
тело это новое постановление все ленинградские семьи. <...>
Дети и матери должны уехать из Ленинграда в обязательном
порядке. <...> Матери в отчаянии. Что они будут делать, чем
жить в тех местах, куда их выселят!» (11 августа)87. «Женщины,
подлежащие эвакуации, плачут: где жить, чем существовать
с детьми? <...> Жена Урманчеева прибежала сегодня к нам.
Что ей делать? Она узнала, что ей надо ехать. Как она поедет
с тремя малышами? Куда? Чем будет жить? Исстрадалась
несчастная женщина. Вчера проводила мужа. Осталась одна, * *х: Нерапюва R И. В дни воины: Семейная хроника. С. 34.
кз Из исюрии Кунакамеры (1941-1945). С. 245.
Х4 Карасев А. В. Ленинградцы в годы блокады (1941-1943 гг.).
М., 1959. С. 91.
х5 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 5. Д. 3172. Л. 4 об.
Там же. Он. 10. Д. 169. Л. 3.
*7 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 118.
428
ничего не понимая, плача, содрогаясь от страха. ...Сколько
сейчас несчастных матерей!» (12 августа)88. «Настроение эти
дни у всех подавленное, - записывает 14 августа в дневнике
ленинградский учитель А. А. Бардовский. - Принудительная
эвакуация с детьми вызвала волнения среди женщин. Вчера
вечером, говорят, она была временно отложена»89.
«Город полон всевозможными слухами. Особенно в нерв¬
ном состоянии женщины. До последних дней они крепились.
Сейчас нс выдержали нервы. Вчера, говорят, целые толпы воз¬
бужденных женщин толпились у Смольного. Тому, чему я так
радовался, - спокойствию, выдержке пришел конец. Одной
женщине, не желающей подвергать своего ребенка веем испы¬
таниям, в районном совете ответили: „Не хотите выехать орга¬
низованно, потом пешком пойдете44» (14 августа)90.
«Когда началась эвакуация матерей с детьми, население
нс хотело ехать из Ленинграда, поскольку здесь тогда жить было
хорошо, - свидетельствует 3. В. Виноградова. - Положение
было такое, что нам дают поезда, а они пустые!»91 «Сейчас, -
сообщает в письме 16 августа М. В. Машкова, - значительная
часть города мучительно обдумывает вновь эвакуацию детей»92.
«В разгаре вторая, более высокая и важная эвакуация. Первая
была сразу после начала войны до середины июля. Затем фронт
приблизительно стабилизировался до начала августа. Началось
самоуспокоение, даже многие возвращались, привозили эвакуи¬
рованных детей. С числа 8-10 началась вторая волна. Говорят
даже, что в городе останется НКВД и милиция - и вес, осталь¬
ных вывезут» (17 августа, А. А. Бардовский)93. «Очень многие
уезжают; женщины с детьми, уезжая неведомо куда, почти обе¬
зумели от отчаяния. На вокзале... - столпотворение... Один путь
для отъезжающих - через Вологду. Октябрьская дорога жестоко
88 Там же. С. 118, 121.
84 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 7. Л. 15 об.
90 Князев Г А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 123.
91 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 3175. Л. 2.
92 Машкова М. В. Из блокадных записей // Публичная библиотека
в годы войны, 1941 -1945: дневники, воспоминания, письма, документы.
СПб., 2005. С. 112.
” ЦГАИПД СПб. Ф. 4000.0П П.Д.7.Л. 16 об.
429
бомбится. Конечно, морс всевозможных слухов, преувеличе¬
ний, создаванис всяких ужасов» (18 августа)1'4. В тот же день
И. Д. Зеленская записывает в дневнике: «Женщины, уже обжег¬
шиеся на первой, позорно неудачной эвакуации, упираются,
отказываются ехать, потом соглашаются, потом опять отказыва¬
ются - мука! Я с ужасом смотрю на детей, которые по-прежнему
кишат в Ленинграде»4'". Оказавшийся в Ленинграде 19 августа
1941 г. служивший на Балтийском флоте П. Капица записал
в дневнике: «День выдался теплый и солнечный. В садиках было
полно играющих детишек. „Почему их нс вывезли? - недоуме¬
вал я. - Нельзя таких малышей оставлять в городе. Натерпятся
они страха* 41 * *. -, А что сделаешь? Мамаши противятся, - ответил
комиссар. - Одних ребят не отпустим, говорят, а сами нс хотят
эвакуироваться. Надоело уговаривать44» (19 августа 1941 г.)96.
Ленинградки нс поддавались на уговоры отправить детей.
«Слышу громкий мамин шепот: „Нас только двое. Мы должны
быть вместе. Поодиночке мы умрем. Умирать - так вместе44.
Я оборачиваюсь, ©на смотрит на меня и улыбается. Мы,
конечно же, вместе не можем умирать! О какой смерти вообще
может идти речь, когда мы вместе?» (Г. Н. Грачева)97.
В августе «детей эвакуировали... теперь уже не навстречу
фронту, а в Ярославскую, Пермскую области и постепенно
дальше на восток, - вспоминает И. М. Дьяконов. -<...> Но детей
эвакуировали нс всех. Одни боялись повторения июльских ужа¬
сов детской эвакуации, другие считали, что спокойнее иметь
детей при себе»98. Ученый записал в своих мемуарах харак¬
терный для настроений того времени разговор, произошедший
у него со случайно встреченным во время воздушной тревоги
молодым отцом с маленьким мальчиком: «Я спросил, почему
он нс уезжает. Он напомнил, что происходило при июльской
эвакуации детей, и сказал, что из Ленинграда он не собирается
уезжать, будь что будет. Я потом много раз вспоминал этого
молодого отца с ребенком. Они, конечно, погибли»99.
v4 Князев!'. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 130.
* ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 36. Л. 7 об.
Капица /7. В море погасли огни. Блокадные дневники. М., 1974. С. 52
41 Из истории Кунсткамеры (1941-1945). С. 307.
Дьяконов И. М. Книга воспоминаний. СПб., 1995. С. 509.
w Там же. С. 511.
430
Крайне негативный, трагический опыт первоначальной
«эвакуации» детей нс позволял руководству города быть настой¬
чивым в организации и принуждении к эвакуации остававшихся
в городе матерей с детьми. Люди не верили власти, и драгоценное
время, которое могло быть спасительным для очень многих, было
потеряно. Когда горожане поверили в реальность смертельной
угрозы, было слишком поздно - покинуть оказавшийся в блокаде
город оказалось практически невозможно. Таким образом, реше¬
ния и призывы власти покинуть город после нелепой эвакуации
и реэвакуации детей, а также в виду драматически неверного
представления о кратковременности войны и относительной
безопасности Ленишрада, оказались неэффективны.
Принятые же слишком поздно спасительные решения уже
не было ни сил, ни возможности реализовать. Комиссия ГКО
в составе В. М. Молотова, Г. М. Маленкова, А. Н. Косыгина
29 августа 1941 г. приняла решение об эвакуации из Ленин¬
града с 30 августа по 3 сентября 250 тысяч женщин и детей
и 66 тысяч населения из прифронтовой полосы. Но это решение
не было материально обеспеченным и осталось невыполнен¬
ным. Ошибку с эвакуацией пришлось исправлять в неимоверно
трудных условиях100. Между тем, решение многих матерей,
находившихся в крайне тревожном морально-психологическом
состоянии, даже вместе с детьми не покидать Ленинград значи¬
тельно осложняло не только положение их семей, но и общую
ситуацию в городе. О мучительных сомнениях и страданиях
ленинградских матерей размышляла в послеблокадных вос¬
поминаниях Л. Е. Агафонова: «Пока была возможность, из
Ленинграда в тыл эвакуировали детей. Как поступить? Ото¬
рвать от себя, отправить - куда? Разлучиться и ничего нс знать
о ней - как долго? А в Ленинграде? О, никто даже в горячечном
кошмаре не мог представить себе того, что будет здесь, иначе
не было бы колебаний. Реки слез были пролиты за время сбора,
и позже... матери волокли на салазках спеленатые детские тру¬
пики, у них уже нс было слез»101.
,<ю Фролов М. Я. «Салют и реквием». Героизм и трагедия ленинград¬
цев 1941 1944 1г. С. 79.
101 Цен тральный государственный архив литературы и искусства
Санкт-Петербурга (далее - ЦГАЛИ СПб). Ф. 520. On. 1. Д. 238. Л. 26.
431
Принятие любого решения для матерей было судьбонос¬
ным: оно могло повлечь за собой страшную опасность гибели
ребенка либо от немецких бомб в Ленинградской области, либо
от голода и тех же бомб и снарядов в самом Ленинграде. Огром¬
ному количеству горожан с детьми необходимо было уехать из
города, но принять такое решение тогда было очень непросто,
а порой невыносимо.
Еще одним печальным и опасным следствием «эвакуа¬
ции» детей в Ленинградскую область стало то, что под воз¬
действием страшной информации о судьбе вывезенных туда
детей, родители ребятишек, отправленных в Ярославскую
и Кировскую области, стали возвращать своих детей в город,
который вскоре попал в смертельное окружение. Например,
мать известного ленинградскою журналиста Л. С. Мархасева
решила возвратить своего сына, вывезенного вместе с тетей
и се школой в деревню в Ярославской области. Мальчику
в эвакуации «ужасно нс понравилось», он написал матери
письмо, что «тут плохо, сплю я на нарах во вшивом бараке и см
какую-то бурду из капустных листьев». Письмо дошло быстро.
Мама примчалась за сыном через неделю. «„Ленечка, родной,
я тебя тут нс оставлю, - говорила мать, - мы вернемся домой
в Ленинград!41 „Это безумие! - убеждала ее обиженная тетя
Саша. - Немцы уже подходят к Ленинграду! Вы едете на вер¬
ную гибель!44 Мы возвращались в Ленинград в конце июля.
<...> Было ли безумием наше возвращение в Ленинград за
месяц с небольшим до начала блокады? Когда наступила лютая,
голодная и холодная зима, ответ казался очевидным: да, это
было безумие. Но мать ни разу не пожалела о том, что сделала.
Говорила: „Ничего, как-нибудь перезимуем. Ведь дома и стены
помогают. Не то, что на чужбине, у чужих людей44»102. Стремле¬
ние быть вместе со своими родными даже ребенка заставляло
возвращаться в город. По воспоминаниям Т. Витковской, уже
после начала блокады и бомбежек вернулся из эвакуации се
младший брат Даниил. «Ему было 12 лет. Их состав бомбили,
и он убежал. Пешком по шпалам пришел домой из Кировской
области. Мы решили, что никуда не поедем и будем вместе жить
дома - что бы ни случилось... Даже тогда мы нс предполагали,
102 Мархасев Л. С. След в эфире. СПб., 2004. С. 14.
432
какие испытания нам предстоит пережить»1"'. Его ровесник
А. Б. Давидсон, которого война застала в деревушке под Кири-
шами, в нескольких часах езды от Ленишрада, принял первое
в жизни самостоятельное решение - вернуться домой104.
Почему возвращали детей? Причины были самые разные.
Например, болезнь. Вскоре после начала войны «моя мать
е двумя маленькими сыновьями переехала в Череповец. Мест¬
ные власти предоставили нам отдельную отремонтированную
комнату. Но мой полугодовалый брат Женя тяжело заболел
дизентерией. И мы были вынуждены вернуться в Ленинград.
По мнению моих родителей, только ленинградские врачи-
гомеопаты могли спасти ребенка»105. От [эвакуации отвращали,
как казалось многим, скверные условия, неустроенность
на новом месте, стремление вернуться домой, в знакомую
обстановку привычной благоустроенности большого полуири-
вилегированного города, а главное - естественное стремление
людей быть вместе со своими детьми.
Несмотря на противодействие властей, немало ленинград¬
цев иод любым предлогом стремились вернуть своих детей,
вывезенных из города. Дети и целые семьи возвращались
в Ленишрад в большом количестве накануне блокады, причем
не только из регионов, которые могли быть оккупированы.
В справке ленишрадской городской эвакуационной комиссии
от 2 августа 1941 г., адресованной А. А. Жданову и А. А. Куз¬
нецову, сказано, что «несколько тысяч матерей по своей ини¬
циативе вывозили своих детей из детских учреждений, эвакуи¬
рованных из Ленинграда в Ярославскую и Кировскую области.
Определить количество привезенных детей нс представляется
возможным»106. Весьма характерна переписка, которую вели
ш Соловьева В., Талалаев А.. Иванова О. Солдатские вдовы.
СПб., 2000. С. 313.
,,м Давидсон А. Б. В блокадном Ленинграде // Новая и новейшая
история. 2005. № 1. С. 134.
105 Довгер В. И. Воспоминания о блокадной зиме // История Петер¬
бурга. 2005. jV« 4. С. 80.
,,|Л Ковальчук В. М. Трагические цифры блокады (К вопросу об
установлении числа жертв блокированного Ленинграда) // Россия
в XIX-XX вв. Сб. ст. к 70-летию со дня рождения Р. 111. Ганелина. СПб..
1998. С. 368.
2S R Л Пч|гкс1«мч
433
с руководством Ленинграда сами эвакуированные, централь¬
ная власть, а также власти регионов, куда были эвакуированы
горожане. Центральная власть страны была обеспокоена сло¬
жившимся положением: в телеграмме Председателя Совета
по эвакуации при СНК СССР Н. М. Шверника, направленной
3 августа 1941 г. в Ленишрад Председателю Ленгорисполкома
П. С. Попкову, говорилось: «Еще раз ставлю Вас в известность
о необходимости прекращения выдачи Советами и органами
народною образования и другими учреждениями Лснишрада
справок матерям на образный ввоз их детей, эвакуированных
в Кировскую, Ярославскую и другие области. Прекратите
обратный ввоз детей в Ленишрад»107. На другой день, 4 августа,
Исполком Ленгорисполкома в соответствии с распоряжением
Совета по эвакуации при СНК СССР обратился ко всем органам
власти и управления города вторично, предлагая не допускать
выдачи районными комиссиями по эвакуации, РОНО, райздрав¬
отделами справок матерям на обратный вывоз в Ленинград их
детей, эвакуированных в Кировскую, Ярославскую и другие
области. Исполком предупреждал, что работники исполкомов
райсоветов, РОНО, райздравотделов, виновные в нарушении
этот распоряжения, будут привлекаться к ответственности10*.
Еще через два дня - 6 ав!*уста - исполком Смольнинского район¬
ного совета Ленинграда информировал Лснгорисполком о том,
что исполком райсовета не выдаст никаких документов матерям
на обратный вывоз детей, «однако благодаря бесконтрольности
железной дороги, родители выезжают за детьми без всяких
справок, приобретая билеты на городской железнодорожной
станции, а многие вовсе сдут без билетов в оба конца дороги.
Таким образом, за последние дни усилился поток родителей,
едущих за детьми, эвакуированными в Ярославскую область,
и беспрепятственно возвращающимися обратно»109. В тот же
день из Вологды в Управление Северной железной дороги была
направлена телеграмма, в которой говорилось: «На станциях
Николо, Полома, Галич, Буй, Вологда Северной железной
дороги скопилось около 1500 человек, преимущественно роди-
107 ЦГА СПб. Ф. 7384. Он. 17. Д. 448. Л. 209, 210.
,os Там же. Л. 208.
,w Там же. Л. 207.
434
тслей, выехавших из Ленинграда за эвакуированными ранее
детьми. Причем у граждан имеются справки предприятий,
заводов, учреждений, по которым разрешается выезд из Ленин¬
града за детьми и возвращение обратно в Ленишрад. Районные
организации, куда были эвакуированы дети, беспрепятственно
возвращают их по требованию родителей. Указаний на такие
перевозки дорога нс имеет. Родители требуют немедленной
отправки в Ленинград»110 *.
В тексте телеграммы, направленной 14 августа в Ленгори-
сполком с железнодорожной станции Антропово Ярославской
области, говорилось: «Разрешите приезд с детьми в Ленинград
из Антропово. Сидим под открытым небом, двое суток с детьми
в количестве 200. Больные. Нет кипяченой воды. Разрешите
отъезд в Ленинград с детьми. Страдаем без денег и хлеба. Отпу¬
ска кончаются у матерей»1,1. Телеграмма заместителя председа¬
теля Ленгорисполкома от 21 августа разрешает восьми матерям
с детьми выехать из деревни Заковякино Ярославской области
в Ленинград за вещами («выехали без вещей»)112.
Руководство Кировской области, которая принимала эва¬
куированных. было обеспокоено значительными масштабами
фактической реэвакуации ленинградцев, требовало от руко¬
водства Ленинграда принять меры. В телеграмме от 13 августа
говорилось: «Прошу немедленно прекратить отправку матерей
за эвакуированными детьми в Кировскую область. Они загру¬
жают транспорт, дезорганизуют работу»11'. В новой телеграмме
от 19 августа, направленной в Ленинград, вновь содержалось
аналогичное требование: «Прошу немедленно прекратить мас¬
совую отправку матерей за детьми запретив... выдачу отпускных
свидетельств и эвакуационных билетов»114. Сложно сказать,
сколько детей по разрешению или стихийным, неорганизо¬
ванным образом родители вернули в Ленинград из эвакуации
накануне блокады. Отмстим, однако, что, согласно официаль¬
ным данным, с 29 июня по 27 августа 1941 г. из Ленинграда был
1.0 Там же. Л. 212,213.
1.1 Там же. Л. 117.
п: Там же. Л. 36.
"'Там же. Л. 126.
1,4 Там же. Л. 122.
435
эвакуирован 395 091 ребенок. Из них было возвращено обратно
в Ленинград 175 400 человек11'.
Горожане, независимо от того, были у них дети или нет,
в целом знали о той ситуации, в которой оказались юные
ленинградцы в результате нелепой «эвакуации». Это в свою
очередь вынуждало многих приходить к неутешительным
выводам о перспективах выезда из города. Шок, пережитый
жителями города и властью, видимо, отрезвил и заставил дей¬
ствовать более осмотрительно. Вспоминая об «исключительной
бестолковости» первых эвакуаций, когда эшелоны с детьми
отправлялись навстречу немцам и их возвращение назад «соз¬
давало нелепую толчею и усиливало подавленное состояние»
горожан, А. В. Любимова пришла к безрадостному, но, видимо,
оправданному выводу: «...эти самые первые дни войны были
самые психологически тяжелые, которые когда-либо выпадали
на долю города и его населения. Все последующие дни - пусть
трудные, голодные и страшные - все же были лучше, разум¬
нее, но крайней мфе. Душа начала как-то свыкаться с бедой
и вырабатывать в себе какую-то приспособляемость и силу для
борьбы; коллективы государственных учреждений стали при¬
обретать опыт и делать меньше промахов, вполне естественных
на первых порах»116.
Драматическая «эвакуация» детей в Ленинградскую
область, их возвращение в Ленинград, а затем новая, недоста¬
точно масштабная эвакуация в ав1*устс 1941 г. в глубь страны
и родительская реэвакуация детей стали важными причинами
того, что в блокадном городе остались сотни тысяч маленьких
ленинградцев и их матерей. Неудачные решения, принятые
в связи с первым нелепым вывозом детей, имели и более отда¬
ленные последствия: ленинградцы, находя для этого самые
разнообразные основания, опасались, нс хотели выезжать из
города, что усложняло налаживание эвакуации впоследствии.
После того как город был окружен и возможности покинуть его
для большинства ленинградцев были резко ограничены, стихли
и разговоры об эвакуации. Впрочем, отношение людей к выезду
из города определялось самыми разными причинам.
1.5 Там же. Оп. З.Д. 50. Л. 189.
1.6 Ц1ДЛИ СПб. Ф. 114.011. 1.Д. 5 Л. 7.
436
10.2. «Все что угодно, только не быть беженцами.
Хуже ничего нет»
С началом войны и быстро нараставшей угрозой Ленин¬
граду его жители задумывались о том, чтобы покинуть город.
«Упадок духа, есть не хочется, что делать с семьей?» - запи¬
сывает в дневнике 23 июня 1941 г. инженер И. А. Савинков117.
Ленинградцы мучительно размышляли над тем, уезжать ли
из города, и если уезжать то как? Разлучаться е близкими или
переживать тяготы вместе?
2 июля 1941 г. Г. А. Гродненский сообщал в письме:
«В Ленинграде начинается паника, некоторые тишину этих
дней считают зловещей: убеждены, что город разбомбят, и вот
уже многие решают бежать, благо начали понемногу на вокзале
продавать билеты. Свободно достать уже невозможно, такая
масса устремилась в отъезд»11*. Поначалу люди нс верили в дра¬
матическое развитие событий. «Дома, когда я сообщил жене
решение правительства об эвакуации Академии наук в Томск
в пятидневный срок, она была потрясена. Стали решать: где
погибать - здесь или там? М. Ф. никак не могла уяснить себе
этого паникерского решения. „Разве так плохо, безнадежно
на фронте? - спрашивала она. - Иначе - это преступление,
так как дезориентирует всех, вносит излишнюю нервность,
панику... Мы не поедем, - решила она. Слезы брызнули из ее
глаз. - Разве так безнадежно положение страны?44 Что я мог
ей ответить? С моими больными ногами и се ослабевшим
здоровьем, действительно, вряд ли нам под силу этот пере¬
езд и жизнь в Томске. „Лучше умереть здесь, - говорила мне
М. Ф., - чем погибать где-то44» (8 июля 1941 г.)||9. Тогда же
И. Д. Зеленская записывала в дневнике: «Поскольку эвакуация
еще нс принудительная, люди уезжают страшно неохотно,
главным образом с детьми. Остальные крепко держатся за свое
логово, за свой пока нс нарушенный быт» (9 июля)170. «Эвакуация
идет плохо, город по-прежнему полон детей, стариков, инвали- * 1201,7 ЦГАИ11Д Clio. Ф. 4000. Он. 11. Д. 99. Л. 2.
,,к Бистки В. В. Лихолетье: Дневники, воспоминания, письма.
СПб., 2005. С. 25.
пч Князев Г. Л. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 64,65.
120 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 36. Л. 3.
437
дов, и мало того, много эвакуированных детей возвращается,
так как условия для жизни оказались неважными, и родители
предпочитают иметь ребят на глазах, пока в Ленинграде тихо»
(13 июля)121. «В головах всех - полная путаница. Ехать или нс ехать
из Ленинграда?» (17 июля, А. А. Бардовский)122. А. П. Остроумова-
Лебедева характеризовала морально-психологическую атмо¬
сферу тех дней так: «Настроение в городе чрезвычайно напря¬
женное, и многие люди положительно в истерике. Хватаются за
головы, мечутся, то хотят уехать, то остаться»123.
Главной причиной отказа от эвакуации была уверенность
в непродолжительности начавшейся войны и скором победо¬
носном се завершении. «Никакой паники и суматохи в городе
не было, - вспоминает Н. К. Булгакова. - Уверенность в победе
была непоколебимой. От эвакуации родные отказались. Отец
сказал, что пережил здесь революцию и никуда из Ленинграда
нс поедет»124. «В»августовскис дни вплотную встал вопрос об
эвакуации. Уезжать из Ленинграда или нет. При решении этого
трудного вопроса никому, разумеется, в голову нс приходило,
что угроза нависнет непосредственно над городом, предпола¬
гали, что нужно уехать и увезти детей от бомбежки. Но Ленин¬
град еще не бомбили, с продуктами было сносно»125.
Ленинградцы постоянно сомневались, советовались с дру¬
зьями, знакомыми что делать - эвакуироваться или оставаться.
Впрочем, получив совет, нс всегда ему следовали. В середине
августа 1941 г. А. П. Остроумова-Лебедева записывает: «Всех
волнует один и тот же вопрос: уезжать ли? куда и как? с какой
перспективой на будущее? как в неизвестном месте вновь
налаживать свою жизнь, бросив свои насиженные, обжитые
квартиры? Бедные ленинградцы! Я хочу остаться. Твердо хочу
остаться на все страшное впереди. Прощаюсь с близкими
121 Там же. Л. 3 об., 4.
122 Там же. Д. 7. Л. 6, 9.
Сурис Б. «...Больше, чем воспоминанья. Письма лснишрадских
художников. Кн. 1. СПб.. 1993. С. 36.
124 Ленинград в годы Великой Отечественной войны. Очерки.
Документы. Фотографии / Авт.-сост. В. М. Ковальчук. А. Н. Чистиков.
СГ16., 2005. С. 30.
125 Воеводская А. И. Четыре года жизни. Четыре года молодости.
СПб., 2005. С. 72, 73.
438
людьми»120. Неутешительные известия с фронтов, казалось бы,
заставляли принять решение об отъезде, но горожане вновь
и вновь сомневались в необходимости эвакуации. «После
сообщения о Смоленске настроение женщин переменилось -
все хотят ехать, ходят, закупают на 20 дней продукты, все рас¬
теряны, расстроены, еще колеблются. Везде один и те же темы,
незнакомые советуются в трамваях, на улице» (17 августа,
Е. К. Васютина)127. Выбирая линию поведения, горожане нередко
руководствовались примером близких, друзей и знакомых.
И. А. Владимиров пишет: «Многие мои друзья, видя мое непре¬
клонное, непоколебимое спокойствие и мужество моих домашних,
успокаивались и соглашались со мной, что нечего волноваться
и впадать в панику, что самое лучшее - это оставаться в Ленин¬
граде и спокойно переживать все, что бы ни случилось»12*.
Горожане боялись уезжать из-за обоснованных опасений за
сохранность жилья и имущества. «Но благоразумные говорили,
что все же лучше уехать подальше от фронта. И уезжали, бросая
вещи и квартиры» (О. Матюшина),2‘;. Других пугало отсутствие
денег, нерадужные известия о жизни в провинции, трудности
существования в эвакуации, отсутствие работы, страшили слухи
о бомбардировках эшелонов, шедших из Ленинграда и т. и.
Нередко люди принимали роковое решение - остаться.
М. С. Коноплева пишет: «В самые последние дни общее
волнение было вызвано эвакуацией безработных матерей
с детьми... Мне сегодня говорили, что охотно соглашаются
на эвакуацию матсри-сврсйки, а русские плачут и открыто про¬
тестую!, так как боятся двинуться в дальний путь без денег
и очугиться на новом месте в трудном положении (у большинства
денег нет, а продавать вещи приходится за бесценок). Кроме того,
большое число беженцев, уже эвакуированных в июле в тыл,
осели там. Говорят, что многие колхозы и совхозы насыщены
рабсилой и отказываются принимать беженцев с запада. <...>
Все эти разговоры крайне волнуют население. Эвакуация про-
]2ь Остроумова-Лебедева А. П. Ав1обио1рафичсскне записки: В 3 т.
Т. 3. М. 2003. С. 253.
1:7 Ц1 АЛИ С116. Ф. 522. On. 1. Д. 39. Л. 26 об.
Владимиров И. А. «11амя1ка о Великой Отечественной войне».
Ьлокадные заметки 1941-1944 гг, С. 12.
,:v ЦГАИИД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 68. Л. 35.
439
должастся третий день полным ходом. На Московском вок*але
длинные очереди уезжающих тянутся по Лиговке. Коммерческие
магазины полны народу - отъезжающие стремятся запастись
продуктами на дорогу. Сегодня распространился слух, что два
эшелона эвакуированных подверглись бомбардировке немецких
самолетов. Было много жертв» (15 августа 1941 г.)1"0.
Не без основания ленинградцы полагали, что жить в эва¬
куации можно, лишь имея денежные средства и (или) вещи для
обмена. Глубоко трагично в своей будничности свидетельство
ленинградского дворника Е. К. Хазовой: «Я тоже решила не ехать.
Всю жизнь здесь прожили, да и уезжать абсолютно нс с чем было:
денег не было совершенно. <.. .> Первым умер брат мужа... затем
умер муж.. После мужа умер мой брат... Дети умерли после Рож¬
дества. <.. .> Остался у меня один мальчик - Александр. Ехать нам
было все равно нс с чем. И так бы погибли. Муж у меня пил»131 132.
Ленинградцы были охвачены мучительными сомнениями.
Ни власть, ни общественное мнение нс предлагали однозначного
ответа. Люди оказь!вались в непонятной и безвыходной ситуации.
Очевидно, большинство горожан не хотели покидать Ленинград,
рассчитывая на лучшее, и полагая, что даже беду легче пережить
в привычной обстановке. «У многих появились сомнения: а стоит
ли эвакуировать семьи? На Лснишрад налетов пока нс было,
фронт был далеко, вот люди, не предвидя будущего, и колебались.
Так обстояли дела до конца августа, пока не распространился
слух об окружении города»1 з:. «Все эго усиливает тревогу, сомне¬
ния все растут. Может быть, я делаю непоправимую ошибку,
беря на себя ответственность за жизнь детей и всей семьи. Надо,
наконец, на что-то решиться. Ночью ушел последний транспорт.
Сегодня дорога уже отрезана. Ленинград окружен, и мы попали
в ловушку. Что я натворила своей нерешительностью!»133
«Кажется, разговоры об эвакуации кончаются, - записы¬
вает 21 августа 1941 г. А. А. Бардовский. - Одни твердо стояли
на том, что умрут, а не поедут, так как ехать некуда и нс на что:
и"ОР РНЬ. Ф. 368. Бд. хр. 1.Л.39.
m ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 10. Д. 169. Л. 3, 3 об.
132 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева // Люди
одной судьбы. СПб., 2005. С. 117.
m Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 118.
440
„Умрем в своей квартире, в своем городе, и никуда нс поедем".
Эти лица имеют в свою защиту рассказы тех, кто жил в про¬
винции, переписывается и т. д. Другие говорят: „Без денег,
неизвестно куда, но все-таки ехать", „Ехать лучше, чем здесь".
Есть даже такие паникеры, которые боятся большевиков чуть
ли нс больше немцев (будут дс заставлять бежать)»134. В тот же
день после долгих и мучительных размышлений М. С. Коно¬
плева, которой предложили эвакуироваться в Свердловск,
отказалась покинуть родной город. «Меня вычеркнули из
списка. Зачеркнутых имен в списке много - вообще уезжают
неохотно. Всех пугает возможность сокращения где-то далеко
в незнакомом городе - остаться без жилплощади и заработка
при большой дороговизне на продукты питания, как сообщали
уехавшие раньше в Свердловск сотрудники. П., уехавшая
с первой очередью, пишет, что ей приходится несколько часов
в день тратить на розыск продуктов, что сахар на рынке стоит
100 рублей килограмм. Цены растут, гак как в город приезжает
масса беженцев с запада. Цена за комнату в месяц доходит
до 500 рублей, многие пока живут в палатках»135 *. «Отовсюду при¬
ходят мрачные слухи роста цен, голода, отсутствия продуктов.
В Всрхорамснье, медвежьем углу, картошка стоит 200 рублей
пуд!» (18 июня 1942 г.)13<>. Даже много позднее, в ноябре 1943 г.,
Т. Л. Янович записала в дневнике: «Вчера пришло письмо от
Лили 3. (работала ст. бухгалтером у нас). Пишет: „Все готова
отдать, испытать и голод и бомбежки, только бы вернуться
в Ленинград". Да, я не завидую тем, кто болтается где-то там
без комнаты, без удобств. В общем, отлично, что мы остались
в Ленинграде»137.
Стремясь держаться всей семьей вместе, ленинградцы
нс хотели уезжать по разным причинам: из-за нежелания
оставлять пожилых родителей, болезни близкого человека,
маленьких детей, ожидания рождения ребенка и т. п. Как сви¬
детельствуют воспоминания многих блокадников, им порой
несколько раз предлагали уехать из осажденного города, но,
134 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Он. 11.Д. 7. Л. 19.
135 ОР PH Б. Ф. 368. Ед. хр. 1. Л. 45, 46.
П6 Шапорина Л. В. Дневник. М., 2011. Т. 1. С. 331.
П7 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On, 11. Д. 122. Л. 36 об.
441
как и многие другие, они решили разделить вес тяготы воины
вместе со своим городом.
В. Байков пишет: «Пришла повестка на эвакуацию маме.
Потом вторая. Но она категорически отказалась от эвакуации,
заявив, что в семье вес работают и что она потомственная
ленинградка, что никуда из города не уедет. Ее решение было
твердым, вопрос об эвакуации отпал»' Об этом же свидетель¬
ствует Ф. К. Ржаксинекий, который вспоминает, как в начале
войны тезя предлагала отправить его к ней в Торжок: «Но
родители решили, что нам не стоит разлучаться. Жизнь подтвер¬
дила правильность принятого решения. Через месяц тетя сама
эвакуировалась вместе с детьми. В эвакуации в Средней Азии
она умерла, а дети попали в детский дом»139. С началом войны
О. Д. Коптева нс стала эвакуироваться вместе с техникумом, где
училась, так как не могла оставить без ухода пожилых родите¬
лей, которые нс пожелали эвакуироваться140. «У меня старенькая
бабушка, она нс ходит, ее не возьмут в эшелон; мама только что
перенесла тяжелую болезнь, и мы останемся, уверенные, что
немцы нс войдут в Ленишрад, что вес будет не так уже страшно.
Переживем», - вспоминала о событиях июля-августа 1941 г.
В. С. Костровицкая141 142 143. Родственники настойчиво приглашали
Н. Н. Мельникову эвакуироваться, но она «отказалась, так как
перед войной вышла замуж и ждала мужа из командировки»147.
То, что ее семья нс эвакуировалась, Т. М. Китанина называет
«преступлением». Артиллерийское училище, в котором служил
сс отец, отправили в Кинешму, где ленинградцы благополучно
пережили время блокады. Однако отец двенадцатилетней Таи¬
сии был болен, и мать нс решилась оставлять его одною113.
В блокадном городе остались те, кого удерживала работа.
«Решила остаться в осажденном Ленинграде, - вспоми¬
нала сотрудница академического Института физиологии
М. К. Петрова. - Никакие уговоры и лестные предложения,
ш Байков В. Память блокадного подростка. Л., 1989. С. 69.
1Vy Листки блокадного календаря / Сост. Н. К. Новиков. Л., 1988. С. 75.
140 Боль памяти блокадной. Сб. воспоминаний жителей и защитни¬
ков блокадного Ленинграда / Сост. Л. Л. 11строва. М., 2000. С. 149.
141 ЦГАЛИ СПб. Ф. 157. On. 1. Д. 27. Л. 7.
142 Ьоль памяти блокадной. С. 165.
143 Из личного архива В. Л. Пянкевича.
442
ни угрозы, вплоть до лишения научного пайка, нс заставили
меня изменить своего решения. ...Я все-таки твердо решила
не покидать нашего многострадального Ленинграда, в котором
живу уже 57 лет. Я прекрасно сознавала, что. только оставаясь
в Ленинграде, я смогла довести работу до конца, исполняя
завет своего учителя И. П. Павлова и свой долг ученого перед
родиной»144.
Отказываясь от выезда из города, горожане учитывали
имевшийся у них негативный опыт. С. П. Евдокимова вспо¬
минает: «В городе паника, все эвакуируются. Моему папе
предложили срочно выехать из города, по он сказал: „Нет, мы
выезжать нс будем. Мы уже один раз выезжали в семнадцатом
году и остались ни с чем44. И мы остались»145. О. Гречина пишет:
«Мама повторяла: „Нет мы никуда не побежим44». «Папа после
гражданской войны всегда говорил мне: „Все. что угодно, только
нс быть беженцами. Хуже ничего нет44»146. Наконец, некоторые
горожане были настроены фаталистически: «До последней
минуты я буду здесь в городе, который за эти годы стал мне
почти родным» (В. К. Васютина)147. В каждом отдельном случае
причины отказа от эвакуации были очень разными и индиви¬
дуальными, однако, видимо, к началу блокады большинство
горожан нс хотели покидать Ленишрад.
Уже после начала блокады часть ленинградцев осозна¬
вали ошибочность принятого решения остаться в городе.
«...Нс скрою, я лично раскаиваюсь, что нс поехал вместе
с нашим учреждением. Правда, было нс известно, куда они
едут, - сообщает в письме близким из Ленин! рада 14 сентя¬
бря 1942 г. М. И. Стеблин-Каменский. - Надеемся все же, что
наша ошибка нс окажется роковой. Сейчас она, по-видимому,
непоправима»148. «Третью ночь нас нс бомбят. Зато среди
144 ОР РНБ. Ф. 576. Ед.хр. 5.Л. 1.
145 ООердорфер Дм. Блокада Ленинграда глазами очевидца (по вос¬
поминаниям участницы обороны Ленинграда С. П. Евдокимовой). Омск,
2000. С. 24.
]и' Гречина О. Спасаюсь спасая // Нева. 1994. № 1. С. 220.
147 ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. On. 1. д. 39. Л. 28.
ш Стеблин-Каменский М. И. Из записных книжек (1958-1981).
Дневники. Письма. Проза. Стихи. СПб., 2009. С. 173, 174.
443
бела дня кроют артиллерийским огнем. Снарядов так много,
что уже нет смысла перечислять, куда они падают. Страдают
неповинные люди... Слишком много еще народу в городе!
А ведь как уговаривали уезжать...» (19 сентября 1941 г.,
Е. К. Васютина)149.
В условиях катастрофического дефицита продуктов пита¬
ния очень скоро стало ясно, что своевременная эвакуция могла
нс только спасти вывезенных из Ленинграда, но и позволить
лучше снабжать продовольствием оставшихся. Впрочем, даже
год спустя, несмотря на гибельные условия существования,
человек стремился остаться в осажденном городе. «Для меня
эвакуация равносильна смерти, и лучше уж покончить с собой
здесь, чтобы не умирать от сыпняка в вагоне. Нс поеду никуда
- лучше повеситься. В мои годы быть выброшенной на улицу,
превратиться в нищую, без угла!» (23 июня 1942 г.)150. Л. В. Шапо¬
рина пишет: «Я шусула нс поеду - это для меня ясно. Убьюгздесь
- судьба. В жизни и смерти Бог волен. Я еще сказала Грибанову,
что страшнее всего беженское положение, смерть в вагоне, все,
связанное с нищенским бегством» (2 июля 1942 г.)151.
Следует согласиться с Н. А. Ломагиным, который считает,
что власть нс предвидела, не убедила, не организовала, нако¬
нец, не заставила покинуть юрод тех, кто ничем нс мог ему
помочь, - женщин, детей, стариков. Народ, но большому счету,
был предоставлен сам себе - за исключением предприятий
и учреждений, подлежавших обязательной эвакуации, а также
«политически неблагонадежных» лиц - эвакуацией горожан
всерьез не занимались. Действительно, вопрос о том, уезжать
или нс уезжать, волновал практически всех. Он во многом
впервые разделил ленинградцев на тех, кто считал своим
долгом остаться в городе, и тех, кто стремился поскорее из него
выбраться. Большая часть женщин, стариков и детей осталась,
отстояв у пассивной и озабоченной другими проблемами власти
свое право на жизнь в Ленинграде, которая вскоре превратилась
для них в кошмар152. В городе остались тс, кто не должен был
ЦГАЛИ СПб. Ф. 522. Он. 1. Д. 40. Л. 8.
150 Шапорина Л. В. Дневник. С. 334, 335.
151 Там же. С. 336.
152 Лаиагин Н. А. Неизвестная блокада. СПб.; М., 2002. Кн. 1. С. 220, 221.
444
в нем оставаться. Дети до 12 лет и иждивенцы составляли почти
50 % населения блокированного Ленинграда14.
Горожане нс хотели расставаться с близкими, но одно¬
временно чувствовали облегчение, когда их родные покидали
Ленинград. «Отправил свою дорогую семью, - записал 5 июля
1941 г. в дневнике А. К. Козловский. - Как тяжело расста¬
ваться. Столько переживаний. Когда придется соединиться
опять с семьей. .. .Теперь развязаны руки. Забота о семье будет
сводиться к поддержке средствами»14. «Сегодня уехали самые
родные сердцу. ...18-го получил телеграмму - добрались
до Ярославля. Рад, они спасены от тех бомбежек, которые при¬
пасены для нас - ленинградцев» (14 июля, И. А. Савинков)155.
«В этом грохоте взрывов я с огромнейшим удовлетворением
вспоминаю свое решение отправить... семью подальше от
этих ужасов. Пусть я один это перенесу, и это в меня вселяет
бодрость и радость за разумный поступок. Остался небольшой
осадок горечи от тещиных слов, которая заявила жене: „Дура
ты, дура, неужели ты не понимаешь, что он хочет избавиться
от тсбя“. <...> Эх, родненькие мои, счастливые мои. Как я рад
за вас, что вы находитесь в недосягаемости, в безопасности»
(18 сентября, А. Т. Кедров)156. Жалели о сделанном не только
те, кто остался в осаде, но и тс, кто эвакуировался: «От своих
эвакуированных домочадцев получаю письма, выражаю¬
щие сожаление, что уехали из Лснишрада. Глупенькие! Они
нс подозревают, что Ленинграду предстоит пережить» (27 авгу¬
ста, А. К. Козловский)157.
Следует упомянуть еще об одном обстоятельстве, которое
тормозило массовую эвакуацию из Лснишрада. Речь идет об
упреках в адрес тех, кто покидал город. Эвакуация считалась
аморальным поступком, проявлением трусости. «До послед¬
него момента большинство ленинградцев считало отъезд
чем-то неприличным, почти трусостью. ...Ответственность за
|5' Черепенина Н. 10. Голод и смерть в блокированном городе
// Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский
аспект. СПб., 2001. С. 45.
'<4 ЦГАИ11Д С116. Ф. 4000. On. 11. Д. 46. Л. 6.
Там же Д. 99. Л. 3.
156 Там же. Д. 44. Л. 13.
157 Там же. Д. 46. Л. 12 об.
445
это и за многое другое несут партийные организации, потому
что именно партийные руководители, от Жданова до рядовых
секретарей, призывали нс уезжать и стыдили всех (кроме
женщин с детьми), кто старался уехать»1*8. «Нс упрекать надо
было, а хвалить тех, кто уехал вовремя, - замечает Д. А. Гра¬
нин. - Между тем, создали обстановку, при которой уезжать из
города считалось позорным. Пагубная эта ложнопатриотическая
идея бытовала еще долго после войны»"9. Впрочем, очень часто
ленинградцы сами нс хотели покидать родной город. «Странно
устроен человек: я ничем нс мог помочь моему городу, я мог
только замерзнуть, погибнуть от истощения, пропасть, - вспо¬
минает поэт Л. С. Друскин. - И все же отъезд ощущался как
предательство»160.
Следует отметить, что свидетельств недовольства обычных
ленинградцев эвакуацией земляков перед блокадой в докумен¬
тах личного происхождения за редким исключением практиче¬
ски нет. Имеющиеся же упреки относились, как правило, к уез¬
жавшим вместе с семьями власть имущим, иногда к евреям.
Так, Д. И. Каргин, который позже сам покинул город, оставив
в нем свою жену, явно упрекает в трусости и паникерстве тех,
кто вывез свои семьи до блокады: «Некоторые „благоразумные'4
люди предусмотрительно эвакуировали своих близких в глубо¬
кий тыл, а некоторые и сами спасались от лишений бегством,
испытывая неприкрытую трусость и панику. Такое бегство было
более доступно людям, занимающим командные должности.
.. .Разумеется, что семьи таких лиц получали легче возможность
выехать и вывезти имущество»161.
В городском общественном мнении с начала войны суще¬
ствовали тревожные представления о том, что большинство
ленинградцев останутся один на один с врагом и тяготами
войны. «Самое гнетущее то, что создастся впечатление, будто
государство хочет самых ценных людей и ценные вещи и обо¬
рудование вывезти из Ленинграда - значит, Ленинград, может
15* Солсбери Г. 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 215.
154 Гранин Д. А. Интслаенды: статьи, выступления, эссе. СПб.. 2007.
С 547.
|ы> Друскин Л. С. Спасенная книга. Стихи, проза. СПб., 1993. С. 86.
161 Каргин Д. И. Великое и трагическое. Ленинград 1941-1942. С. 22.
446
быть, будет сдан, а мы? Пойдем - в общей свалке в последнюю
минуту?» (20 июля, А. А. Бардовский)162. Через месяц - новая
запись в том же дневнике: «Вот ото и противно, что многие
ответственные партийцы под тем или иным предлогом уез¬
жают» (21 августа)163. Согласно докладной записке начальника
отдела Управления НКВД по Ленинградской области от 28 сен¬
тября 1941 г., в связи с отъездом из Ленинграда некоторых
руководителей исполкома Лснгорсовста среди сотрудников
исполкома наблюдались «панически-нездоровыс высказыва¬
ния». Так, консультант О. Ф. Савонснкова по этому поводу гово¬
рила: «Я имею больше оснований уехать из Ленишрада, у меня
есть дети, однако меня не отпустили, накричали на меня. Вот
и получится так, что в последний момент все руководство выле¬
тит из Ленинграда, а мы все здесь останемся». Подавальщица
особого буфета А. А. Журавлева в разговоре с сотрудниками
Лснгорсовста, плача, сказала: «Вот хозяева сами уезжают, а нас
оставляют для расправы»164.
Так же, как в начале войны были распространены слухи
о предательстве и трусости командиров Красной армии, позднее
горожане полагали, что руководители разного уровня вскоре
покинут Ленинград. Такие разговоры стали привычными.
«Ночью у комендантского управления вдруг выстраиваются
гуськом грузовики. Неведомо откуда появляется слух, вскоре
подтверждающийся, - эвакуируют офицерские семьи»165. «Кру-
тм ползли слухи. Они стали возрастать, когда городские власти
отключили телефоны. Говорили, что они это сделали потому,
что боялись народа, или для того чтобы не дать врагам распро¬
странять новые слухи. Другие говорили, что все домовые книги
сожжены из опасения, что они попадут в руки немцев и что
милиция уничтожает документы, чтобы не пострадать из-за них,
что у нес наготове в шкафах гражданская одежда, которой они
воспользуются в случае бегства»166. «Были среди нас и пани¬
керы, - вспоминает сотрудник Института этнографии АН СССР
162 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 7. Л. 9 об.
,м Там же. Л. 19. 20.
ЦГА СПб. Ф. 7384. Он. 3. Д 5. Л. 46.
Шварц Е. Живу беспокойно...: Из дневников. Л., 1990. С. 653.
166 Сожоери /'. 900 дней. Блокада Ленинграда. С. 375.
447
А. А. Попов, - но их, к счастью, оказалось всего трое, и среди
них старый партийный работник с дореволюционным стажем,
имевший в прошлом, как говорили, большие заслуги. Она
металась, как угорелая, по Музею, всюду шептала, что немцы
войдут в Лснишрад, армия их нс удержит. И при первой же воз¬
можности покинула Институт, эвакуировалась в тыл»167.
Позднее Г. А. Князев на страницах своего дневника
несколько раз обращается к теме эвакуации руководителей
академических учреждений города, оставлявших своих сотруд¬
ников «на произвол судьбы». «Наш бывший партсекретарь
группы академических учреждений гражданка Напалкова,
остававшаяся до последнего времени заведующей кадрами
и активисткой, вчера, нс сказавши никому ни слова, не попро¬
щавшись ни с кем, даже и из своих близких сослуживцев
и партийцев, улетела. Говорят, что муж ее, видный сотрудник
НКВД, захватил ее с собой. Крысы бегут с корабля! Только что,
на прошлой неделе, она обращалась ко мне принять активное
участие в воскресном слете интеллигенции Василсостров-
ского района; была нетерпима ко всем, недостаточно стойким,
бодрым и т. д. Сбежала первая, как грянула беда. Очень тяжелое,
деморализующее действие произвело это дезертирство ответ¬
ственного политического работника на всех наших сотрудни¬
ков» (27 ноября 1941 г.)168. Ученый был не согласен со взглядом
вождя: «Каждый день в газетах в надзаголовках приводится
цитата за цитатой из речи Сталина. Сегодня прочел в... газете
от 1 декабря: „перепуганные интсллигснтики“... Так это или
не так? Вот мерзавка Напалкова, отнюдь нс „интеллигенток",
всех стыдила в малодушии, интеллигентности, трусости, а когда
действительно трудно и плохо стало, бросила всех и все и уле¬
тела из Ленинграда. Она не перепуганный „интеллигент"»
(8 декабря)169. На совещании в Академии наук «кроме меня
и больного Яковкина (директора Библиотеки) ни одного дирек¬
тора: все они улетели. Пришли заместители или помощники
по хозяйственной части. ...Смотрел на малознакомых людей,
желтых, зеленых, подпухших, в пальто, в шапках, имеющих * 164167 Из истории Кунсткамеры (1941-1945). С. 18. -
,,х Князев Г. Л. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 324.
164 Там же. С. 341.
448
одно стремление - бежать, бежать...» (6 декабря)170. «Остав¬
шиеся в Ленинграде научные сотрудники брошены на произвол
судьбы. Институт [истории] остался совершенно без руководи¬
теля» (19 декабря)171. «Я совсем нс хочу сказать, что академики
и члсны-коррссиондснты должны были умирать в Ленинграде, -
свидетельствует А. А. Попов. - Очень хорошо, что их спасли.
Но нас, попавших в тиски блокады, удручало, что многие из них
нс проявили ни малейшей заботы об оставшихся в осажденном
городе. А когда в самый тяжелый период некоторые из сотруд¬
ников Академии обратились в Василеостровский райком партии
за помощью, один из руководителей ответил: „Мы всех крупных
научных работников вывезли, остались, очевидно, малоценные,
пусть выкарабкиваются сами14»172.
10.3. «Пешком по озеру»
К середине октября 1941 г., когда ситуация на фронте
не давала оснований для оптимизма, а нехватка продовольствия
становилась вес более ощутимой, среди горожан начали воз¬
никать разговоры о выезде из осажденного города. Появились
слухи о возможности эвакуации за деньги, которых, впрочем,
у большинства ленинградцев не было. «Говорят, можно улететь
на самолете, но это стоит якобы до Череповца 600 рублей, да
и на дальнейший путь нужно не менее 400-450 рублей, а где их
взять» (19 октября)173.
Эвакуация стала особенно частой темой разговоров и слу¬
хов после начала работы ледовой трассы на Ладоге. Стихийные
обсуждения стимулировало постановление Военного совета
Ленинградского фронта от 6 декабря 1941 г. об эвакуации людей
из Ленинграда по льду Ладожского озера, которая должна была
начаться 10 декабря. К 20 декабря, согласно этому решению,
170 Там же. С. 339.
171 Там же. С. 356.
172 Из истории Кунсткамеры (1941-1945). С. 197, 198.
,7* Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г-7 февраля 1942 г.
// «Доживём ли мы до тишины?»: Записки из блокадного Ленинграда
/ Сост. В. М. Ковальчук (отв. ред.), А. И. Рупасов, А. Н. Чистиков. СПб.,
2009. С. 62.
29 И Л Пнмксиин
449
ежедневно из города должны были вывозить до 500 человек174.
Еще совсем недавно казавшаяся ненужной, опасной эвакуация
стала важной темой разговоров горожан, отъезд из Лснишрада
виделся едва ли нс единственным способом избежать смерти.
«Сейчас у всех разговоры об эвакуации через Ладожское
озеро», - записывает 7 декабря зам. начальника цеха Ленин¬
градской фабрики машучета П. М. Самарин1"5. В тот же день
А. В. Немцев ссгует: «Эта тяжелая неделя характерна, в основ¬
ном, нсирекращающимися разговорами об эвакуации. Трудно
человеку, нс испытавшему всех тягот нашего положения, пред¬
ставить себе, как заманчиво для нас оказаться через несколько
дней в условиях, в которых можно вволю поесть хлеба и кар¬
тошки. Об этом мы мечтаем как о недосягаемом счастье. Меч¬
таем мы и о том времени, когда можно будет спокойно спать,
не думая о том, что ненароком в тебя может попасть фугасная
бомба или артиллерийский снаряд. И вдруг понимаешь, что
эти мечты могут осуществиться - правда, при известных труд¬
ностях и опасности - благодаря эвакуации»176. Об «усиленных
разговорах» горожан о «широчайшей эвакуации» 14 декабря
свидетельствует в дневнике Г. М. Кока177.
В условиях, когда положение с продовольствием в городе
стало критическим, разговоры об эвакуации, пугая, побуждали
к действию. Ленинградцы были готовы уходить из осажденного
города даже пешком. «Объявлена опять эвакуация. Не имею
покуда документа в руках; записываю, что слышал. ...Так как
Ленинград блокирован и железнодорожные пути перерезаны,
то эвакуирующимся нужно будет пройти пешком по ночам около
150-200 километров, возможно, под неприягсльским обстрелом.
<...> Всюду только и говорят о том, как бы вырваться из того
ада, в который превратился осажденный Ленинград» (2 декабря
1941 г.)178. «Разговоры об эвакуации. Пешком по озеру, - записы¬
вает в дневнике М. В. Турков. - ...Я в это не верю, но на всякий
случай записал себя и троих иждивенцев. Домашние с радостью
,74 ЦГА СПб. Ф. 7384. Он. 36. Л- 63. Л. 226.
175 Будни Подвига: блокадная жизнь ленинградцев в дневниках,
рисунках, документах / Сост. В. М. Давид. СПб.. 2006. С. 38.
176 Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 137.
177 Ц1АИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 48. Л. 4, 13 об.
174 Князев Г. А. Дни великих испытании. Дневники 1941-1945. С. 331.
450
готовы любым путем и способом уйти отсюда. ...Уже декабрь.
А впереди лучшего не предвидится. ...Хорошо бы от завода
пойти. Вес лучше. Говорят и идти-то лишь черед лед, а там
с горем пополам подвезут. Если идти от Райсовета, то идти пеш¬
ком свыше 200 км. ...Главное - не знаю, куда сунуться, чтобы
протолкнуть это дело, сдвинуть с места. Ведь теперь самый
благоприятный момент. Позже уже ничего не выйдет»179. «Опять
подняли вопрос об эвакуации пешком. Надо идти 180-200 км.
Трудный и опасный путь. Говорят, 60 км но Ладожскому озеру.
Мороз, выоги и беспрерывные налеты на идущих - вот спутники
всех эвакуирующихся таким путем. Нс знаешь, что выбирать.
...Опасно, нет слов, но впереди какая-то перспектива есть,
дорога к хлебу, к безбомбежному житью. Оставаться здесь - бес¬
престанные налеты, бомбардировки, недоедание сейчас, при¬
зрак голода впереди. Вот и выбирай. Вопрос лишь в том, дадут
ли нам наши истощенные силы возможность совершить такое
пешеходное путешествие»180. «Возобновилась эвакуация заводов
и рабочих с семьями, но пешим порядком. Километров 200 надо
идти - путь через Ладогу. Нелегкое путешествие, но многие
соглашаются даже с детьми, лишь бы прочь из Ленинграда.
А как приходилось уговаривать людей 3 месяца тому назад, как
все упирались!» (5 декабря, И. Д. Зеленская)181. «Идут разговоры
об эвакуации через лед Ладожского озера. Кто говорит, идти
пешком - 200 км, кто - 250 км» (11 декабря)182. Ставший в 1941г.
курсантом Высшего инженерно-технического училища ВМФ
Л. Б. Певзнер вспоминает: «Предстоял путь... до Ладожского
озера поездом, потом более 40 километров пешим порядком
но льду до Кобоны. <...> Ледовая трасса была обозначена
редкими шестами и разбитым транспортом. ...Стоило сбиться
в кучу, лсд начинал трещать... Но опасность нс всегда успевали
заметить. В одну из присыпанных снегом трещин провалился
наш товарищ Лев Гольдштейн, его вытащили, но после ледяной
купели он прожил совсем недолго. Так шли всю ночь. Утром,
179 Из личного архива А. Б. Яковишина.
1X0 Грязнов Ф. А. Дневник. 7 сентября 1941 г.-7 февраля 1942 г.
С. 134, 135.
1X1 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 36. Л. 38 об.
1X2 Дневник аМиши Тихомирова. Ленишрад 1941-1942 гг. Clio.,
2010. С. 9.
451
добредя до Кобоны, забились в церковь и стоя дремали, согревая
друг друга»т. С. В. Сахарнов, в годы блокады курсант Высшего
военно-морского училища им. Фрунзе, вспоминает: «Даже
покинуть блокадный город оказалось мучительно трудно.
<...> Наш черед настал только в ледяном промерзлом декабре.
Самый конец месяца. <...> Когда мы сошли на лед, я посмо¬
трел на часы: было ровно полночь. Пошли по автомобильной
колее. <...> Кончался четвертый час пути. <...> Неожиданно
он вымыл из темноты низкую полоску берега. Мы радостно
кинулись к нему, но оттуда, навстречу нам, ударил один пуле¬
мет, за ним - второй. .. .На наше счастье, немцы нс разобрались,
что перед ними случайная, плохо организованная группа и нс
спустились на лед. Кроме того, нас спасла поземка. Она уда¬
рила, подняла густое низовое облако, скрыла берег. ...Мы по
ошибке вышли не к восточному берегу Ладоги, а к южному.
...К долгожданной Большой земле, к селению Кобона, вышли
только к вечеру. <...> Когда я вскарабкался на крутой заиндеве¬
лый берег, на моих часах было четыре часа дня. Мы шли через
Ладогу ровно шестнадцать часов»184. Если тренированные и не
голодные курсанты преодолевали путь по замерзшей Ладоге
е таким трудом, можно представить, насколько это было бы
тяжело истощенным и измученным ленинградцам.
Блокадники связывали массовую эвакуацию с ухудшением
положения Ленишрада и даже перспективой оставления трода
советскими войсками. «...Откуда пошли эти слухи - никто
нс знает. Видимо, распространяют их немецкие диверсанты.
Но кругом то и дело слышны разговоры о том, что Ленин¬
градская армия отходит от города через Ладожское озеро
и Ленинград будет сдан. Вслед за этим на многих заводах
и даже в ЖАКТах стали организовывать эвакуацию людей.
...Руководство некоторых заводов, оставшихся без сырья или
топлива, также эвакуирует своих рабочих с семьями. К ним
присоединяются родственники, знакомые - все тс, кто прав¬
m Книга живых. Воспоминания евресв-фронтовиков. узников гетто
и нацистских концлагерей, бойцов партизанских отрядов, защитников
блокадною Ленинграда. Кн. первая. СПб.. 1995. С. 275.
IKJ Сахарнов С. Мы остались живы и победили // Ничто не забыто:
320 страниц о 900 днях блокады Ленинграда / Сост. Д. Колпакова.
СПб., 2005. С. 83.84,85.
452
дами и неправдами сумел получить разрешение на эвакуацию.
Началась настоящая паника. <...> Вчера секретарь парткома
Управления собрал парторгов, профоргов и просил их по пору¬
чению райкома партии объявить веем сотрудникам, что слухи
о массовой эвакуации жителей не имеют под собой никаких
оснований, город будет защищаться, и никто сдавать его врагу
нс собирается. Честно говоря, услышав о том, что массовой эва¬
куации организовано нс будет, сразу же упал духом» (7 декабря
1941 г.)185.
В спецсообщснии Управлением НКВД ЛО о настроениях
ленинградцев от 10 декабря 1941 г. отмечалось: «Последние
дни в Ленинграде распространяются слухи, что проходящая
частичная эвакуация населения является подготовкой к сдаче
города немцам. Высказывания сводятся к тому, что „эвакуа¬
ция населения связана с продовольственными затруднениями
и предстоящей сдачей Ленинграда41; „Ленинград сдадут, об этом
свидетельствует спешная эвакуация из Ленинграда на самоле¬
тах, машинах и пешком44; „Из города бегут жены командиров.
Очевидно, положение Ленинграда стало безнадежным и город
готовят к сдаче44; „Все части Красной армии будут выведены,
а население города оставят на произвол судьбы. Нам придется
умирать от голода или от руки немцев44»1 Н6.
Стихийные известия об эвакуации тревожили, приводили
в отчаяние. Вновь и вновь обращался на страницах дневника
к злободневной теме Г. А. Князев: «Сегодня... было много
волнений по поводу предполагаемой эвакуации. Утром полу¬
чили официальное извещение об этом. Хотят уезжать Орбсли
с тремя детьми... Урманчссва тоже с тремя детьми... Травина
колеблется. Остальные отказались, идти пешком придется
около 150-200 километров. Багаж и детей обещают везти.
Панический ужас перед голодом бросает людей на большой
риск. Орбели говорит: „Все равно: здесь умереть голодной
смертью, идти - иметь какой-то шанс на спасение44. Она привела
всех своих девочек на службу... Смотрел и думал о грядущем
великом исходе многострадальных ленинградцев. ...Отчаян-
1X5 Попова II. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 137.
пь Ломагин Н. А. Нсизвеоная блокада. СПб.: М.. 2002. Кн. 2. С. 720,
721.
453
пая паника» (3 декабря 1941 г.)187. «Сотрудники... тс, которые
собрались уходить из Ленишрада пешком, были взволнованы
и обсуждали свое задуманное отчаянное предприятие „на
кухне", около уборной. <...> В учреждениях Академии наук -
паническое настроение. Многие хотят уходить, другие не хотят.
<.. .> В Институте истории верхи улетели, тс. кто находят в себе
силы, собираются уходить пешком, а остальные?» (4 декабря)18*.
«...После объявленной новой эвакуации в академических
институтах сплошной переполох: „Спасайся, кто может!" <.. .>
Вечером распространились слухи, что объявленная эвакуация
временно откладывается. Верно эго или нет - нс знаем. Соседи,
собравшиеся в поход, сегодня в морозный и снежный день
задумались: смогут или нет они выдержать в трудных зимних
условиях пешее путешествие. Все совещаются и взвешивают
за и против» (4 декабря)189. «Ощущение всеобщего бегства из
города. <...> Муж Зинаиды Кондратьевны работал в обкоме,
го есть в областном комитет партии, - такие, конечно, все едут.
Сейчас только что была коротенькая тревога - понесли детей
вниз, я пошла тоже и остановилась с М-шс Вульф в коридоре -
„Вы едете, уходите?" - „Никуда". Она: „Знаете - я совершенно
извелась от всех этих разговоров. Все уходят пешком, идти
около 200 километров. Вещи везут на машинах, уходят медвузы,
но ведь это безумие. Мне около 50 лет, я много зарабатывала,
но все шло на то, чтобы питать дочерей. Зато у них нет валенок,
нет платков, вообще идти мы нс можем. И я никуда бы нс двину¬
лась. Но я еврейка, и я боюсь, что Ленинград могут нс отстоять,
что его может постигнуть судьба Ростова, что какое-то время
он может быть в руках немцев. И это страшно. А ехать куда?
Я здесь буду голодать на своем стуле, там я тоже буду голодать,
но неизвестно где". Я ее спросила, неужели она верит во все те
ужасы, которые немцы творят с евреями и которым я не дове¬
ряю. „Нет, это факт"» (4 декабря)190. «Сстдня происходило сове¬
щание... Выяснилось, что отправление эвакуированных пешком
нецелесообразно. Первый же опыт дал множество отставших.
187 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 335.
188 Там же. С. 336.
Там же. С. 337.
ш Шапорина Л. В. Дневник. С. 284.
454
Теперь решено перевозить на грузовых автомобилях по 15 чело¬
век с 30 кг багажа на каждого человека» (6 декабря)191.
Тем, кто решился покинуть город, было очень непросто
сделать это. Ленинградцы порой скептически оценивали уро¬
вень организации и перспективы эвакуации. «...Было наделано
много близоруких распоряжений, как. например... объявление
общей эвакуации при фактической невозможности осуществить
таковую. ...В результате оказалось невозможным осуществить
даже эту добровольную эвакуацию. Число желающих превос¬
ходило возможность. У райсоветов с утра до ночи на улице
толпились желавшие выехать»192.
Нередко людей охватывало паническое настроение, и они
стремились любой ценой вырваться из Ленинграда. Способство¬
вала такому стремлению и пугающая молва. «Говорят, нужно
пройти пешком около двухсот километров до ближайшей стан¬
ции и только там можно сесть в поезд. Самый трудный переход
- через Ладожское озеро. Где-то около 40 километров. Пересечь
его нужно за одну ночь, в маскировочных халатах. К тому же
существует реальная угроза налетов вражеской авиации. Но это
людей уже не пугает. Даже физическая слабость от постоян¬
ного недоедания не в состоянии ослабить тягу покинуть город,
в котором царит голод, холод, который постоянно бомбят враги»
(7 декабря)19". «Эвакуация из Ленинграда у меня нс выходит из
головы, черт знает, что и делать. И хочется и колется, - ведь ты
же весь перемерзнешь», - записывает 6 декабря А. Н. Борови¬
кова194. Однако месяц спустя в том же дневнике появляется другая
запись: «Откровенно говоря, я сейчас готова к эвакуации - вот
как наголодалась»195. «Слухи об эвакуации не прекращаются.
Жажда вырваться из тисков блокады продолжает расти»
(8 декабря)196. Положение в городе и ситуация с эвакуацией пред¬
ставлялись людям все более отчаянными. «Ленинград теперь
как бы остров. Все, что вокруг него, всю страну, называют
Большой Землей. Она существует, и люди на ней живут, но для
141 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 339.
Каргин Д. И. Великое и трагическое. Ленишрад 1941-1942. С. 21.
,УЗ Попова //. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 137.
144 ЦГАИ11Д СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 15. Л. 86 об.
^ Там же. Л. 99.
,1"’ Попова Н. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 139.
455
нас, умирающих на опустошенном голодной смертью острове,
сообщения с этой Землей нет. Ходят слухи, что на Ладожском
озере построили ледяную дорогу, по которой уже подвозят про¬
дукты и эвакуируют людей. Говорят, что на выезд записывают
в райисполкомах. Увы, это лишь пустая болтовня. „Пока эвакуа¬
ции нет, - сказали нам в райисполкоме. - Когда будет - сооб¬
щим". Один шофер согласен вывезти нас на Большую Землю за
5 буханок хлеба или за 10 тысяч. „Это недорого, другие берут
больше", - говорит он. Возможно, он прав, но ни таких денег,
ни хлеба у нас нет. ...Я же совсем отчаялась, но вместе с тем,
как никогда хочу жить. Я не могу смириться с тем, что скоро,
может быть, навсегда застыну в мрачной западне, какой теперь
стал Ленинград. Стать жертвой голода.. .»197«.. .Никто нс говорит
ничего особенного; нс говорят ни о чем, кроме талонов, и еще
о том, как эвакуироваться. Просто терпят и, вероятно, думают,
как я: может быть, еще не я на очереди» (13 декабря)198. «Обста¬
новка в очередях и<?-прежнсму „нервна", хотя оптимизм нс пре¬
кращается: разговоры о... широчайшей эвакуации» (14 декабря,
Г. М. Кока)199. «Некоторые люди, чтобы нс погибнуть здесь, бегут
из Ленинграда. Но они обрекают себя на верную смерть. Ведь
стоят очень сильные морозы, до 25 градусов, снег глубокий. Как
же можно в таких условиях выбраться из блокадного города?
Если же ко всему этому прибавить артиллерийский обстрел,
то картина получается поистине жуткая...» (15 декабря)200. «Бла¬
гоприятное положение на фронте вселяет надежду на то, что
вскоре по железной дороге начнут ходить поезда, - констати¬
рует блокадник. - Некоторые из моих сослуживцев ждут этого,
чтобы немедленно покинуть Ленинград. Кое-кто уже уволь¬
няется...» (25 декабря)201. Одновременно другой ленинградец
был обманут в своих ожиданиях: «С объявленной эвакуацией
в конце ноября или начале декабря так ничего и нс вышло.
Отчаянная попытка идти пешком, потом ехать на грузовиках
147Лелюхини С. Б. Ленинградские записки - URL: http//3es.ni/joumal/
indcx.php?HLLMENT_lD=16 (12. 01.2012).
19Х Лунин И. И. Мир светел любовью. Дневники. Письма. М., 2000.
С. 353.
149 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Ом. 11. Д. 48. Л. 13 об.
2(Ю Попова И. «Блокадный дневник» Александра Немцева. С. 143.
201 Там же. С. 152.
456
в массовом масштабе оказалась неосуществимой. Записавшиеся
у меня на службе испытали только еще одно разочарование»
(22 декабря)202. «6 декабря было разрешено выбираться из
Ленинграда по льду Ладожского озера. Желающих оказалось
много. С одного берега на другой потянулись вереницы людей
с нагруженными саночками. Не все они и рассчитали свои
силы. Многие но пути садились отдыхать, и больше не подни¬
мались - замерзали. Пришлось посылать специальные машины
подбирать уставших и обмороженных. Сейчас пешие переходы
по льду запрещены» (25 декабря)203. Вывезенная из Ленинграда
в конце декабря 1941 г. актриса Н. Зимина вспоминает: «Из окон
самолета мы видели, как по льду Ладоги тащились толпы людей
с саночками, с детьми, с нехитрыми пожитками»204.
По мере укрепления ладожского льда и в связи со стрем¬
лением власти вывезти из Ленинграда тех, кто не мог быть ему
полезен, возникла новая волна слухов о более масштабной эва¬
куации. «В городе снова усиленно заговорили о принудитель¬
ной эвакуации всех беженцев, которых теперь насчитывается
свыше восьмисот тысяч человек, преимущественно женщин
и детей, и о добровольной эвакуации всех граждан, желающих
покинуть город» (6 января)205. Массовая эвакуация, начавшаяся
в январе 1942 г., когда была налажена работа ледовой трассы
через Ладожское озеро, проходила чрезвычайно тяжело. Транс¬
портных средств для переброски людей через озеро было мало,
люди переправлялись, как правило, случайным транспортом
или же шли пешком по льду. В пути они испытывали большие
лишения, нередко попадали под обстрелы, многие от истощения
падали на лед. Обогревательных пунктов для эвакуированных
на трассе еще не было. От голода и холода многие погибали,
едва достигнув восточного берега Ладоги. К 22 января 1942 г. по
военно-автомобильной дороге в тыл страны было эвакуировано
лишь 36 118 человек206. 21 января Военный совет Ленинград¬
202 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 358.
203 Капица И. В море погасли огни. Блокадные дневники. С. 242.
204 Солдатские вдовы. Кн. вторая СПб., 2005. С. 10.
205 Владимиров И. А. «Памязка о Великой Отечественной войне».
Блокадные заметки 1941-1944 гг. С. 94.
20ь Очерки истории Ленинграда. Т. 5. С. 239.
457
ского фронта принял постановление об эвакуации населения
из Ленишрада, согласно которому сначала из города надо было
вывозить по 1200, а затем не менее 2400 человек ежедневно207.
Организация массовой эвакуации стимулировала новую волну
слухов: «Опять пошли разговоры об эвакуации. Многие про¬
бираются пешком по Ладожскому озеру. Чаше всего на это
решаются подростки, стремящиеся спастись. Многие погибают
на озере. Изнуренные организмы не выдерживают страшного
холода» (24 января)20*. «В нашем кружке в последние дни частят
разговоры об эвакуации, и верно: хочется удрать из Ленинграда.
Слишком отощал и обессилел организм. Исхудали и устали,
изголодались до невозможности, а никаких улучшений по
существу нет...» (1 февраля)209.
Трудности эвакуации привели к возобновлению прежних
разговоров об опасности и ненужности выезда из Ленинграда.
Очевидно, в общественном мнении блокадного города посто¬
янно противостояли друг другу две позиции. Одни стремились
любой ценой покинуть Ленинград, другие, несмотря ни на
что, хотели остаться. Многие метались меж этими крайними
точками зрения, нс зная, что делать. «Эвакуация идет сей¬
час, по-моему, полным ходом. По утрам очень часто видишь
саночки с вещами, ползущие к Финляндскому вокзалу, откуда
идут эшелоны к Ладожскому озеру. Мы же об эвакуации пока
нс высокого мнения: идут слухи, что везде живется не сладко; да
и появилась надежда на улучшение положения в Ленинграде»
(11 февраля 1942 г.)210. «В городе снова усилилась волна эвакуа¬
ции. Это движение очень заразительно, и если бы я был один,
я вероятно бы уехал. Но тронуться в путь со стариками - невоз¬
можно. Да и жаль бросать квартиры сейчас, когда, казалось бы,
самое страшное уже пережито! Но так ли это? Никто сказать
не может» (12 февраля)211. «С разных сторон слышишь сейчас
о письмах от эвакуировавшихся в различные города. Общий тон:
дороговизна, чуть ли не безработица. Что-то нс хочется теперь
207 ЦГА СПб. Ф. 7384. Он. 36. Д. 77. Л. 67.
20Х Скрябина Е. А. Страницы жизни. С. 141.
2w Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 33.
2.0 Там же. С. 37.
2.1 Абрамсон Б. II. Дневник войны // Звезда. 2011. .№8. С. 164.
458
удирать из Ленинграда!» (17 февраля)212. «Грустная, за душу
хватающая картина. Бегут люди из Ленинграда, как из зачум¬
ленного города. Кто что смог, то только и захватил с собой.
Бегут, спасаясь от голода, холода, лишений, обстрелов, эпи¬
демий. Думают спастись. Немногим удастся найти приют
и средства к существованию. Восток России переполнен
беженцами. Многие десятки миллионов их там. И всем нужен
кров, всем необходим хлеб. А из тех, кто уезжает, немногие
приспособлены не только к тяжелой, но и легкой физиче¬
ской работе» (19 февраля)213. «В университете очень много
волнений: ехать, не ехать? Нсхорошсва не едет из-за матери,
которой трудна была бы дорога сама по себе. Там не лучше
будет, здесь нс хуже. „Там мы нищие, беженцы. Здесь у нас
есть крыша, кое-какие вещи, которые мы можем менять4'»
(22 февраля)214. «Слухи же противоречивы; их две ветви: „ни
в коем случае нс эвакуируйтесь, наши дела на фронте очень
хороши и прорыв идет44 (?!); „бегите прочь из Ленинграда,
к весне будет чудовищная каша, ибо немцы под носом44 - чорт
их разберет!» (2 марта)215. «4'3уд в ногах44, разбуженный Борей,
начинает утихать снова, ибо снова появляются кой-какие
слухи об улучшении (хотя ухудшения, по-моему, не было)
положения на нашем фронте, а письма эвакуировавшихся
упорно несут к нам вести о недостатке продуктов, страш¬
ной дороговизне и т. д.» (3 марта)216. К. В. Ползикова-Рубсц
в разговоре со знакомой в марте 1942 г. назвала эвакуацию
«прыжком в неизвестное»217 *. Немало ленинградцев, пере¬
неся тяготы самой страшной блокадной зимы 1941-1942 гг.,
нс хотели покидать свой город, надеясь на скорый прорыв
блокады и улучшение положения. Впрочем, иногда выезд из
Ленинграда представлялся спасением. «Эвакуация становится
похожа на бегство от смерти» (22 марта, И. Д. Зеленская)21*.
2,2 Дневник Миши Тихомирова. Леншпрад 1941-1942 гг. С. 41.
2П Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. С. 495.
214 Там же. С. 500.
215 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 47, 48.
2,(’ Там же. С. 48.
217 Но.тзикова- 1\6ец К. В. Дневник учителя блокадной школы (1941-
1946). СПб., 2000. С. 51.
21* ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 36. Л. 70 об.
459
«Опять хочется удрать подальше из героического постылого
и надоевшею Ленинграда» (17 мая)219. «Эвакуироваться могут
только сильные, энергичные, не павшие духом. Слабые уми¬
рают по дороге» (18 июня)220.
Пропасть блокадных мучений, пришедшихся на зиму
1941-1942 гг., была столь бездонной, что выбраться из нее
могли далеко нс все. Даже весна, тепло, увеличение карточных
норм продовольствия нс спасали организм блокадника от уга¬
сания, а выезд из города мог закончиться смертью. В течение
первого года войны ленинградцы активно обсуждали проблему
эвакуации из города. Неформальные разговоры и слухи пита¬
лись периодически принимавшимися на самом высоком уровне
постановлениями о массовой эвакуации людей из Ленинграда.
Однако судьбоносное решение оставаться или покинуть осаж¬
денный город люди должны были принимать, основываясь
на очень скудной информации и руководствуясь страхом за себя
и своих близких. Делая выбор, ленинградцы ориентировались
на общественное мнение. В то же время однозначных представ¬
лений об адекватности тех или иных действий у людей не было.
В каждом отдельном случае решение могло быть сугубо инди¬
видуальным.
2,9 Дневник Миши Тихомирова. Ленинград 1941-1942 гг. С. 72.
220 Шапорина Л. В. Дневник. С. 331.
11. «КОГДА ЭТО КОНЧИТСЯ?»
«Когда тго кончится?», «Долго ли еще жить в таком напря¬
жении?», «Когда кончится блокада?». Так или примерно так
звучал вопрос, ответ на который беспредельно долго, е начала
войны и до полного снятия осады, волновал ленинградцев.
Этот вопрос люди задавали друг другу, фронтовикам, предста¬
вителям власти, самим себе. Накануне и в начале блокады это
был вопрос, содержавший непонимание и досаду. В нем было
многое: недоумение в связи с ошеломляющим отступлением
Красной армии и стремительным продвижением немецких
войск, поколебленная вера в классовую солидарность немецких
рабочих, обида и негодование по поводу официальных известий
и слухов об измене в рядах Красной армии и в ее руководстве,
страх за пожилых родителей и детей. В начале осады многие
горожане переживали сильнейший нервно-психический стресс.
«Все говорят - долго ли еще жить в таком напряжении?» - запи¬
сывает 5 сентября 1941 г. А. А. Бардовский1. Печален и вдумчив
был Г. А. Князев: «“До каких же пор это продолжится? - спра¬
шивают некоторые недоуменно, нервно или внешне спокойно. -
Ну, недели, ну, месяц, два... Туда-сюда... Неужели и всю зиму
так? Ведь впереди ничего нс видно. Мы в неизвестности.
Сжимается ли опять кольцо вокруг Ленинграда, идет ли к нам
подмога? Обороняемся ли мы, идя к цели отпора врагу, или мед¬
ленно агонизируем?11 Все эти вопросы мучительны и страшны.
Смертельная опасность 1розит Ленинграду и его жителям? <.. .>
И я отвечаю или вслух, или только для себя: „Лучше нс думать,
1 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11/Д. 7. Л. 27 об.
461
не задумываться". ...Несказанно тяжело быть свидетелем
такой страшной катастрофы, которую переживает моя родная
страна...» (15 октября)2.
В октябре 1941 г. этот вопрос означал жуткий страх перед
ежедневными и еженощными массированными артобстрелами
и бомбардировками, осознание угрозы постоянно снижающихся
карточных норм хлеба, надежду на скорое вызволение Ленинграда
из осады или превращение его в «вольный город». «Когда мы
перестанем мучиться, - задается вопросом 21 октября школьница
Е. Мухина. - Когда же мы сможем покушать чего-нибудь плот¬
ного, сытного. ...Ведь должно же это когда-нибудь кончиться!?!!»3
А. А. Бардовский снова и снова возвращается к этой же теме:
«У всех одно на уме: когда же кончится?» (28 октября)4 5.
«Все только и думают „когда кончится?!" Когда кончится?!
Хоть бы пережить» (16 декабря)'. «Часто задаешь себе вопрос,
неужели не удастся пережить эти черные дни?» (21 декабря,
М. С. Коноплева)6. В декабрьских вопросах ленинградцев -
отчаяние, горестный опыт потерь родных, друзей, неумолимое
приближение собственной смерти, всепоглощающее чувство
голода, апатия и фатальное отношение к обрушивающимся
бомбам и снарядам, всплеск надежд в связи с первой прибавкой
хлебной нормы, почти детское ожидание Нового года.
Чаще всего этот мучительный и невыносимый как голод
вопрос рефреном звучит в дневниках блокадников в страшном
январе 1942 г. «Что ждет нас в 1942 году? Неужели голод будет
продолжаться и Ленинград не освободят из кольца вражеской
блокады?» (1 января, А. И. Августынюк)7. «Постоянно сосет иод
ложечкой. Сегодня утром мне казалось, что я съем простыню.
Боже, дай пережить эти муки! Хочется жить... Главное в жизни
человека - еда. Боже, дай пережить! Хочется есть много хлеба,
каши, картошки и всего, веет! Какие адские дни, часы и минуты.
2 Князев Г. А. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб.,
2009. С. 230.
3 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 11. Д. 72. Л. 54. 54 об.
4 Там же. Д. 7. Л. 52.
5 Там же. Л. 65 об.
6 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее -
ОР РНЬ). Ф. 368. Ьд. хр. 2. Л. 11.
7 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 2. Л. 27 об.
462
День - это вечность. Чувствую, что безделье, голод и холод
сведут меня с ума. Только бы пережить. Боже, дай этому конец»
(6 января, Б. А. Злотникова)*. «Когда же конец мытарствам?
Не знаю, да и вряд ли кто-нибудь знает об этом» (13 января,
В. Г. Мантула)8 9. «Все живут только одной мыслью: когда же
наконец наступит то время, когда возвратятся силы и прежние
времена, когда будет утолен вечный голод и пустота в желудке
и можно будет зажить нормальной человеческой жизнью»
(16 января, Г. А. Тельфер)10. «Когда же конец всему этому?», -
записывает в те же дни в дневнике Н. К. Заводский11.
Тогда, в январе 1942 г., смертельный голод занимал все
мысли, чувства, разговоры, сны и мечты. Студентки Универси¬
тета Л. С. Разумовская и Л. С. Левитан, работавшие во время
войны и блокады медсестрами в госпитале, вспоминают:
«...так тихо, так холодно нам, так жутко, что невольно повто¬
ряешь в сотый раз: „Когда же это кончится! Долго ли нам еще
мучиться?" ...Об этом мы мечтали в самые страшные дни,
в самые холодные ночи, об этом писали близким на фронт,
об этом говорили с больными»12. В этом вопросе - страстная
надежда на скорый прорыв блокады - главной причины стра¬
даний ленинградцев. «Скоро ли настанет конец мучениям поис¬
тине героических ленинградцев» (23 января, А. Т. Кедров)13.
В. В. Вишневский свидетельствует, что в январе 1942 г.
на встречах и лекциях его постоянно спрашивали: «Когда
кончится блокада?»14. «Я не забуду этих бледных лиц с непо¬
движными внимательными глазами, устремленными на меня
с вопросом и надеждой»15.
8 Там же. Д. 39. Л. 4.
9 Там же. Д. 67. Л. 6.
Там же. Д. 24. Л. 2 об.
11 Там же. Д. 32. Л. 26.
12 Разумовская Л. С., Левитан Л. С. Роль сестры в истории эвако¬
госпиталя 1448 // «Мы знаем, что значит война...»: Воспоминания,
письма, дневники универсантов военных лет / Сост. Т. Н. Жуковская,
И. Л. Тихонов. СПб., 2010. С. 474.
п ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 44. Л. 59 об.
14 Вишневский В. В. Лснишрад: Дневники военных лет: В 2-х кни¬
гах. Кн. первая. С. 71.
15 Там же. С. 81.
463
Между тем, ленинградский апокалипсис длился и длился.
«Но когда кончится этот кошмар? Боже мой, видел ли кто-
нибудь, представит ли когда-нибудь себе то, что сейчас проис¬
ходит в Ленинграде? Люди падают с ног на глазах у людей -
и все, почти все равнодушно проходят мимо. Да и чем помочь?
И сердца окаменели, каждый ждет свой черед» (28 января)16.
Страшась продления кошмара осады и собственного безумия,
инженер И. А. Савинков в отчаянии готовился к смерти: «Что-то
у меня с психикой ненормально, очевидно, нервы не выдержат,
и сойду с ума. Когда же будет конец всем мучениям. Скорей бы
какой-либо конец. Надоела такая жизнь до чертиков. Когда же
наступит конец блокады? Очевидно, и не будет конца блокады!»
(16 февраля)17.
Когда ситуация в городе немного улучшилась, те, кто
остался в живых и надеялся, что нс погибнет, снова задавались
тем же вопросом. В нем был уже не только фатализм и безраз¬
личие, но и ожидание мира. «Любопытно и жутко, когда думаю
о будущем, - записывает 1 февраля 1942 г. С. К. Островская. -
Каковы перспективы моего города? Когда окончательно про¬
рвут и снимут блокаду? Когда город перестанет быть фронтом?
Когда люди перестанут умирать от истощения? Когда вернуться
к людям элементарные условия так называемой городской
культурной жизни?»18 Через месяц в дневнике новая запись:
«Ожидание освобождения, обещанного так давно, принимает
болезненные формы, близкие к отчаянию. Так чувствуют себя
заключенные, которым следователь обещал свободу завтра,
но вот уже идет вторая неделя, а свободы почему-то нет. Я это
хорошо понимаю. Со мною тоже было так в тюрьме - какие
это страшные часы»19. «Господи! Когда же этому будет конец?»
(18 марта, Е. Мухина)20. «Когда же кончится наше Великое
Ленинградское Сидение?» (2 мая 1942 г., С. К. Островская)21.
16 «Нам. ленинградцам, надо жить». Из блокадного дневника Майи
Виленской. 1941-1942 гг. // Исторический архив. 2003 № 2. С. 170.
17 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 99. Л. 22 об.
ОР РНЬ. Ф. 1448. Ед. хр. 11. Л. 2 об.
Там же. Ед. хр. 15. Л. 43.
20 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Он. 11. Д. 72. Л. 93.
21 ОР РНЬ. Ф. 1448. Ед. хр. 15. Л. 61.
464
Нельзя однозначно оценить характер морально-нравст¬
венной атмосферы в городе, определить единое для всех состоя¬
ние духа. Была уверенность в победе, готовность к смерти, было
и выстраданное недоверие и скепсис относительно любых упо¬
ваний. «Мы слышим только о крови, ненависти, жестокости, -
записывает в дневнике 2 июля 1942 г. И. Д. Зеленская. - Все
гуще становится этот удушливый туман, застилающий жизнь
на годы вперед. И когда кто-то в шутку сказал: „Вот в конце
июля война закончится14 - эти пустые слова вдруг приобрели
какой-то невероятный размах. Видения нормальной, мирной
жизни иногда сверкают как молнии, пронизывают болью все
общество как мечта о недосягаемом счастье. Неужели же так
и погибнуть в этом сумасшедшем доме? Нет, невозможно, надо
все пережить и перебороть, но дождаться конца этого безумия»22.
«Идут толки, что война скоро кончится, а она кончается скоро
два года как. Нервы истрепаны у всех. Поумнели все, больше
стали скупыми на комплименты и щедрыми на едкие остроты.
<...> Осторожны, подозрительны, рассеяны, необщительны,
замкнуты и холодно-гордые» (9 мая 1943 г., Б. А. Белова)23.
:: ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. On. 11. Д. 36. Л. 89 об.
^ Там же. Д. 9. Л. 124 об.
30 R, Л IImmkchii'i
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
С начала войны в Ленинграде возникла тревожная атмо¬
сфера повышенной эмоциональности, нервного напряжения.
Обеспокоены были нс только обычные ленинградцы, но и руко¬
водители города, которые, не имея представления о реальном
положении дел, не могли принять адекватных ситуации управ¬
ленческих решений. Город оказался не готов к катастрофиче¬
ской нехватке продуктов питания, а непродуманная эвакуация
детей в Ленинградскую область привела к тяжелым послед¬
ствиям. Альтернативой острой нехватке информации, молчанию
и пропагандистским сообщениям для сотен тысяч обычных
горожан стали стихийные известия, компенсировавшие офици¬
альную немоту. Циркулировавшие в Ленинграде слухи являлись
своеобразным зеркалом, отражавшим общественное мнение,
психологическое и эмоциональное состояние людей.
Стремительное продвижение врага по советской земле,
бомбардировки и захват городов, приближение немцев к Ленин¬
граду, горящие Бадаевские склады - вес это порождало новые
и новые волны молвы. Нарастала угроза вторжения немцев
в город. Еще чаще приходили слухи о скором и решающем
штурме Ленинграда. В таком состоянии повышенной тревож¬
ности, страха человек прислушивался, обсуждал, передавал
известия «сарафанного радио». Возникновение и громадный
рост масштабов стихийной коммуникации были отражением
дефицита достоверной официальной информации, ситуации
крайней неопределенности.
В основе широкой распространенности неформальных
известий лежали и другие, более глубокие причины. Сущс-
466
ствованис слухов и обращение к ним множества ленинградцев
свидетельствовало о состоянии растерянности от непонима¬
ния происходящего. Народная молва, к которой ленинградцы
обращались, несмотря на настороженность и недоверие к ней,
предлагала выход из состояния мучительной неопределенности.
Кроме того, горожане страшились одиночества. Пугало многое:
наступление врага, опасность захвата города и немецкой окку¬
пации. бомбежки, артобстрелы, голод, холод, угроза гибели,
смерть близких, эвакуация и, конечно, неизвестность. Общение
позволяло уменьшить психологическое напряжение, в какой-то
мере справиться с ощущением сиротства.
Многие ленинградцы выражали свои тяжелые мысли, эмо¬
ции на страницах дневников, что помогало преодолеть муки
голодного, нередко одинокого существования. Ведение дневника
было присуще людям образованным, склонным к письменной
рефлексии. Несмотря на то что таких людей в Ленинграде было
немало, они составляли меньшинство, для большинства же
привычнее было устное общение. Пересказывая тот или иной
слух и даже обращаясь к представителям власти с вопросами,
человек выражал свой страх, сомнения, беспокойство, надежду.
Он надеялся, что собеседник рассеет его страхи, опасения или,
напротив, разделит оптимизм.
Время для ленинградцев в блокаду словно остановилось.
Люди постоянно задавали себе и другим один вопрос: когда
кончится этот кошмар? Чем меньше человек знал о проис¬
ходящем вокруг, тем больше он был во власти негативных эмо¬
ций. Ради преодоления голода блокадник использовал самые
немыслимые суррогаты. Аналогичным образом в условиях
информационного дефицита ленинградец был готов поверить
в самые фантастические известия, сам становясь источником
и распространителем слухов.
Молва создавалась и распространялась прежде всего в ходе
непосредственных контактов горожан друг с другом. Неофици¬
альную новость можно было поведать лишь тому, кому человек
доверял: чаще всего это был друг, родственник, сосед, коллега.
Однако потребность многих блокадников в общении была так
велика, что нередко они доверялись случайным людям. Общ¬
ность тягот сближала людей во временные коммуникативные
сообщества, объединенные сходными заботами, страхами
467
и надеждами. В них возникали дружеские отношения или иллю¬
зия таковых. Поскольку каждый человек принадлежал к разным
кругам общения, а причины страданий большинства блокад¬
ников были одинаковы, и горожане интересовались одними
и теми же новостями, то однородная стихийная информация
распространялась интенсивно и стремительно. Нередко схема¬
тичного содержания молва предлагала столь же упрощенные
версии понимания реальности, окрашивая се в черно-белые
тона. Слухи, выражавшие народное самосознание, коллектив¬
ную стратегию выживания, представляли собой разновидность
городского фольклора, в котором транслировался важный
социальный опыт, изменявший и дополнявший представления
людей о реальности.
Слухи блокадного Ленинграда были нс следствием досу¬
жего любопытства, а условием выживания. Побудительными
мотивами к их распространению являлся страх, надежда и жела¬
ние знать настоящее и будущее. Внимание к таким стихийным
известиям зависело от каждого отдельного горожанина, однако
общий уровень тревожности ленинградцев с начала войны и в
течение всей блокады был очень высок.
Слухи представляли собой краткие новости, которые легко
воспринимались, заимствовались и передавались. Их источни¬
ками и распространителями являлись прежде всего отдельные
горожане, в большинстве своем женщины, родные, близкие,
друзья, коллеги, сотрудники, соседи по квартире, дому или
очереди, случайные спутники в транспорте, ленинградцы, уча¬
ствовавшие в оборонных работах, фронтовики, защищавшие
город, дезертиры, беженцы, в большом количестве появившиеся
в городе, работники торговли, много перемещавшиеся и осве¬
домленные водители автотранспорта и т. п. Местом распро¬
странения слухов становилась квартира, трудовой коллектив,
бомбоубежище, транспорт, многочисленные рынки, магазины,
столовые, убежища, поликлиники, просто улица и, конечно,
постоянно существовавшие очереди, которые, как и в довоенной
жизни, были центрами неформального общения.
Побудительным моментом к возникновению информации
«сарафанного радио» могли служить официальные сообще¬
ния, которые, казалось бы, должны были вызывать у людей
доверие. Однако вскоре после начала войны ленинградцы
468
убедились, что прочитанное в газете, услышанное по радио
могло быть в равной степени со слухами как истинным,
так и ложным. Горожане порой не доверяли официальным
заявлениям и толковали их в противоположном, иногда фан¬
тастическом смысле. В этом случае молва дополняла, изме¬
няла, опровергала смысл официальной информации. Причем
такое искажение могло происходить не преднамеренно, а в
силу того, что человек по-своему, чаще всего в желательном
для себя ключе, уяснял и передавал смысл услышанного по
городскому радио. Основанием для оптимистических слухов
становились публичные заявления представителей власти или
близких к ней людей.
Несоответствие официальных сообщений действительно¬
сти и жизненному опыту заставляло людей преодолевать этот
разлад. Пользуясь одновременно официальными известиями
и слухами, ленинградцы создавали, как им представлялось,
согласованную и адекватную реальности картину - сложную
информационную мозаику.
Среди «производителей» и «потребителей» слухов были
полярно настроенные горожане, одинаково эмоционально вос¬
принимавшие, например, сообщения о грядущем вторжении
врага в Ленинград. В зависимости от социального положения
и уровня образования формировались представления человека
о причинах, характере и путях выхода из создавшейся ситуации.
Было бы, однако, неверно противопоставлять низкий и высокий
пласты городского неформального коммуникативного про¬
странства. Молве доверяли не только простолюдины, но и люди
весьма образованные. При различном понимании фронтовых
и блокадных реалий ленинградские интеллигенты и их менее
образованные и культурные земляки существовали в простран¬
стве одной традиции и политической культуры.
Несмотря на имевшийся у ленинградцев жизненный
опыт, привычный страх перед репрессиями, война и блокада
«развязали языки». Необычайно сузившийся круг интересов
и острых проблем, о которых горожане готовы были говорить
с кем угодно и когда угодно, сближал, делал откровеннее.
Повествование о неизвестном и одновременно крайне важном
способствовало повышению .авторитета рассказчика, свидетель¬
ствовало о его причастности к тайне. Передавая слух, человек
469
самоутверждался, обретал статус осведомленного обладателя
недоступной другим информации. При этом распространитель
слуха, как правило, ссылался на «авторитетный» источник -
ОЖС («Одна Женщина Сказала»), ОМС («Один Мужчина Ска¬
зал»), ОВС («Один Военный Сказал») и т. и. Это должно было
нс только обезопасить рассказчика, но и убедить слушателя
в истинности передаваемых сведений. Добавить убедитель¬
ности и правдивости слуху могли детали, которые отвечали
традиционным представлениям о торжестве справедливости -
наказание, расстрел спекулянта или руководителя городской
администрации, мифологизированный образ оказывающего
помощь незнакомца в шинели, санаторный паек для блокад¬
ников и т. и. Косвенным свидетельством правдивости молвы
была сс анонимность, непридуманпость конкретным челове¬
ком, кроме того, отсутствие авторства слухов затрудняло поиск
и обнаружение «клеветника».
Молва представляла собой не только стихийное явление,
но и средство информационно-психологического, пропаган¬
дистского воздействия, которое пытались оказывать на ленин¬
градцев немцы, ведшие, в частности с помощью листовок,
информационную войну. Помимо этого, «стихийные» известия
инспирировались беженцами, людьми, побывавшими на окку¬
пированной территории, дезертирами. Пропагандистские
усилия врага были нацелены на то, чтобы усугубить неуверен¬
ность, страх, подавить волю к сопротивлению, спровоциро¬
вать социальную нестабильность, протестные выступления,
побудить горожан к пассивному сопротивлению и активному
противостоянию власти.
Поначалу немцам отчасти удалось добиться своих целей:
об этом свидетельствует всплеск коллаборационистских
настроений, бытовой юдофобии накануне и после окружения
города. В чрезвычайных условиях угрозы захвата Ленинграда
врагом проявились прежде скрытые настроения этнической
и социально-политической враждебности, которые провоциро¬
вали соответствующие слухи. В целом степень восприимчиво¬
сти людей к вражеской пропаганде была невысокой, особенно
среди тех, кто нс был предрасположен к подобным настроениям.
Выходя за пределы межличностного общения, молва нс приво¬
дила к каким-то серьезным политическим последствиям. Слухи
470
не стали катализатором каких-либо оппозиционных действий,
социальных беспорядков, открытого протеста, на который рас¬
считывали осаждавшие город немцы.
Смысл и содержание неформальной коммуникации бло¬
кадного Ленинграда определялся борьбой за существование.
Она же была главной заботой и предметом ответственности
ленинградок, игравших доминирующую роль в повседневной
жизни города, когда его мужчины уходили на фронт или пер¬
выми погибали от голода, оставшись в Ленинграде. Женщины
больше мужчин были склонны к общению, в том числе с близ¬
кими людьми, чаще проявляли осведомленность, интуицию
и догадливость, лучше мужчин приспосабливались к резко
ухудшившимся условиям существования. Большинство женщин
в своих социальных и поведенческо-психологических реакциях,
при выборе того или иного образа действий часто ориентирова¬
лись на известия «сарафанного радио»: рекомендации друзей,
знакомых, соседей и др. Малоинформированные блокадницы
были в большей степени подвержены внушению тех, кто пола¬
гал, что знает больше других и был способен убеждать. Причем
негативные и позитивные известия были в одинаковой степени
востребованы в неформальном женском общении. Не слу¬
чайно во властном дискурсе женщины выступали в качестве
более доверчивых и источников и распространителей слухов.
Власть также не без основания полагала, что в основном слухи
передают женщины, однако, возлагая ответственность за рас¬
пространение слухов на «баб», власть, по сути, стремилась
преуменьшить значимость такого общения, сводя его к чисто
«женскому делу». Таким образом, слухи деполитизировались,
умалялось их значение.
Слухи выступали нс только как неформальный и полу-
разрешенный, но и как нелегальный и враждебный источник
информации. Само понятие «слух» во властном дискурсе озна¬
чало явление враждебное, антисоветское и заведомо неверное,
лживое. Стихийные известия, как и любые формы несанкциони¬
рованного информирования, например ведение дневника, могли
стать основанием для обвинения во враждебной контрреволю¬
ционной и клеветнической деятельности. Затрудняла борьбу
со слухами их анонимность, которая была противна власти, как
и любая неясность в отношении любого человека.
471
Между тем, высказывавшиеся ленинградцами нефор¬
мальные суждения чаще всего были выражением не оппози¬
ционности, а своего, далеко не всегда критичного и тем более
антисоветского, представления о происходящем. Репрессии же
против тех, кто выражал альтернативное официальному мнение,
являлись свидетельством страха власти. Очевидно, гораздо
успешнее в противостоянии и опровержении слухов могли быть
адекватные и, главное, авторитетные у населения официальные
известия. Объявляя войну стихийному информированию, власть
и репрессивные органы боролись с внешними признаками оппо¬
зиционности. Что и почему происходило в смятенном сознании
блокадников, руководство интересовало меньше, полностью
же подавить городское общественное мнение, проявлявшееся
в стихийной коммуникации, было невозможно.
Были ли слухи блокадного города только плодом безудерж¬
ной фантазии крайне измученных, отчаявшихся людей? Отчасти
это так. Нередко слухи совершенно нс соответствовали действи¬
тельности, но в условиях дефицита или отсутствия позитивной
информации именно они становились основой для надежд
и давали силы терпеть. Однако у молвы, касавшейся жизненно
важных проблем, были реальные основания в решениях об
увеличении карточных норм хлеба, в действительно существо¬
вавших запасах продуктов, в неоднократных попытках прорыва
блокады и подлинных успехах Красной армии. Высокий уро¬
вень распространенности того или иного стихийного известия
нс был подтверждением его соответствия действительности.
Обилие даже недостоверных неформальных известий свиде¬
тельствовало о большой степени обеспокоенности общества
чем-то, чего люди страшились, или, напротив, страстно ждали.
Огромное количество слухов, как правило, сосредоточивалось
вокруг относительно небольшого числа сюжетов: угрозы осады
и захвата города врагом, положения на фронте, норм выдачи
продуктов питания по карточкам, запасов продовольствия, эва¬
куации из города, перспектив и сроков снятия блокады.
Если официальная пропаганда апеллировала прежде всего
к государственным интересам и приоритетам, ценностям
социализма и патриотизму ленинградцев, то неформальное
коммуникативное пространство ориентировалось, скорее,
на частные интересы и чаяния обычных горожан. Самой глав¬
472
ной проблеме, нехватке продовольствия, были посвящены
нс только слухи и разговоры ленинградцев. Она была в центре
внутренних монологов, дневниковых записей, мечтаний и даже
снов. Блокадная явь оказалась мучительнее и страшнее любых
сновидений. Она представлялась ленинградцам кошмарным
сном, от которого хотелось избавиться. Воображение блокад¬
ников воссоздавало картины благополучия, комфорта, сытости,
покоя в довоенном прошлом или в поелсвоснном будущем.
Больше всего горожан беспокоила неизвестность, нередко страх
перед будущим, о котором «никто сказать не может». Вопло¬
щением счастья в слухах, разговорах и грезах ленинградцев
стало освобождение города от блокады. Поскольку осада была
бесконечно долгой, мечты вытесняли чудовищную реальность,
эволюционируя от вдохновляющих надежд к разочарованиям
и новым упованиям.
География фигурировавших в слухах территорий была
весьма обширна, охватывая все городское пространство, при¬
городы Ленинграда, тыловые районы страны, прежде всего тс,
в которые эвакуировались ленишрадцы, города, упоминавшиеся
в сводках (Киев, Москва, Севастополь, Сталинград и др.), места,
связанные с международным контекстом войны, перспективами
открытия второго фронта, возможностью заключения сепарат¬
ного мира.
Главными персонажами неформальных известий выступали
советские политические и военные деятели, союзники, а также
враги. Популярными героями легенд были потенциальные
спасители города: Кулик, Буденный, Мерецков, Фсдюнинский,
Шапошников, а также Сталин, Ворошилов, Каганович, Попков,
Гитлер - тс, от кого, как полагали блокадники, зависело глав¬
ное - прекращение войны и мук горожан или, напротив, резкое
ухудшение положения.
Отсутствие массовых протестных акций нельзя считать
признаком согласия горожан с положением в Ленинграде. Во
время войны, несомненно, произошел подъем критических
и даже оппозиционных настроений, недовольства. В разгово¬
рах и слухах, дневниках горожане ставили важную проблему
ответственности. Люди задавались вопросами о том, почему,
несмотря на предвоенную победную риторику, Красная армия
терпит поражения, а Ленинград подвергается бомбардировкам
473
и артиллерийским обстрелам, почему после властного запрета
создавать продуктовые запасы, обещаний достаточного снабже¬
ния ленинградцам не просто приходилось страдать от нехватки
пищи, но умирать от голода. Кошмар осады был не одномомент¬
ной, а длительной но времени травмой. Более тою, по ощуще¬
ниям ленинградцев блокада длилась «бесконечно долго», что
порождало чувство разочарования, массовой фрустрации.
Люди, ставшие заложниками осады, интуитивно стреми¬
лись найти виновных. Горожане объясняли отступление Крас¬
ной армии, голод в Ленинграде и многое другое предательством,
неадекватностью решений руководителей, отсутствием порядка,
последствиями репрессий 1930-х годов, действиями работников
торговли и снабжения, наживавшихся на голоде. В соответствии
с традицией сохранялся авторитет верховной власти и вождя,
который выступал в качестве потенциального спасителя.
В городском общественном мнении явственно ощущалось
недовольство и разочарование действиями местных руково¬
дителей, поскольку, несмотря на обещания, тяготы блокады
продолжались. В частности, многие ленинградцы возлагали
ответственность за катастрофическую ситуацию со снабжением
продовольствием персонально на главу городской администра¬
ции П. С. Попкова. Понимая, что никакой реальной необходи¬
мости отдавать горожанам отчет в своих действиях у местных
руководителей нет, ленинградцы полагали, что только верховная
власть, согласно преобладавшим настроениям, могла наказать
нерадивых и безответственных чиновников, доведших город
до катастрофы.
Слухи и неформальные разговоры блокадного Ленинграда
представляли собой своеобразные жалобы измученных голодом
и холодом людей. Это не были мольбы о помощи конкретному
человеку или семье, обычно содержавшиеся в письмах, личных
обращениях или просьбах. В страшных условиях осады вполне
традиционно в общественном сознании возникали идеализиро¬
ванные образы защитников и спасителей и, напротив, фигуры
и события, которые символизировали причины тяжелого поло¬
жения ленинградцев.
Страх и надежда определяли моральное состояние, обще¬
ственное сознание Ленинграда. Страх нередко был преувеличен,
а надежда призрачна. «Люди жили слухами», - констатирует
474
Д. С. Лихачев. В соответствии с молвой ленинградцы запасали
продукты, прятали от принудительной эвакуации детей, выво¬
зили их из опасных мест, нс оставляли без присмотра на улице,
сами противились эвакуации или. напротив, стремились любой
ценой покинуть город, проявляли особую осторожность при
получении пайкового хлеба и т. п.
В условиях трагической действительности, мучительного
голода и холода блокадники инстинктивно тянулись друг
к другу. Действовать, предпринимать какие-либо меры для
спасения часто из-за отсутствия сил и возможностей люди
не могли. Огромное количество ленинградцев могли лишь
ждать и надеяться. Кроме того, неформальное общение было
психологической компенсацией, помогая преодолевать одино¬
чество, оказывая поддержку человеку, находившемуся на грани
жизни и смерти. Пронизанная апокалиптическими кошма¬
рами молва пугала, обманывала, сеяла панику и в то же время
объединяла перед лицом общих трудностей, была выражением
напряженных надежд на перемены к лучшему. Слухи, кото¬
рыми жили ленинградцы, свидетельствуют о мифологичности
и бинарности сознания горожан, метавшегося от фатализма
и готовности умереть к стремлению поверить в невозможное
ради надежды выжить.
Молва блокадного Ленинграда не оставалась неизмен¬
ной. По мерс развития ситуации в городе, на фронте, в мире
менялось и се отражение в неформальной коммуникации, что
вызывало радикальные и частые перепады настроения ленин¬
градцев. Накануне, во время войны и долгой блокады городское
сообщество жило слухами-недоумениями, которые сменялись
слухами-надеждами, и слухами-предупреждениями, допол¬
нялись слухами-проектами, сменялись слухами-отчаяниями,
вновь возвращаясь к слухам-надеждам. Последние нередко пре¬
вращались в правду-разочарование. По мере удаления от апогея
блокады, зимы 1941-1942 гг., количество и интенсивность рас¬
пространения слухов постепенно уменьшались, утрачивалась их
актуальность, морально-психологическая атмосфера в Ленин¬
граде становилась более ровной, эмоциональный фон в городе
медленно возвращался к стабильному состоянию. Выжившие
сохранили привычки преодоления экстремальной ситуации,
но осада, ставшая временем страха, голода, лишений, массовой
475
гибели людей, нс оказалась временем аккумулирования и учета
страшного опыта.
Разговаривая друг с другом, пересказывая слухи, сны,
мечты родным, близким, знакомым, соседям, сослуживцам
и чужим, случайно оказавшимся рядом людям, блокадники вос¬
производили традиционные образцы поведения, в соответствии
с которыми требовалось оказывать поддержку даже незнако¬
мым. Горожанин не всегда физически мог помочь упавшему от
голода человеку, но готов был предупредить об опасности или
обнадежить. Б ставшем пустынным Ленинграде люди испыты¬
вали сильное, нестерпимое стремление высказаться, испове¬
даться, рассказать о страхах и надеждах, услышать другого.
Именно эта эмоциональная составляющая молвы была очень
важна для большинства обитателей блокадного города. Более
того, человек часто не только и не столько хотел услышать нечто
новое, сколько стремился испытать положительные эмоции,
перемещавшие его ^благополучное прошлое или счастливое
будущее.
Постепенно блокадники все в большей мере склонялись
к исторически сложившимся социально-культурными пред¬
ставлениям, традиционному ментальному соположению
жизни и смерти, вере в судьбу, непреложную предопределен¬
ность будущего. Основанное на страшном, сжатом блокадой
в несколько месяцев грандиозном жизненном опыте, это
устойчивое интеллектуально-нравственное состояние позво¬
ляло людям преодолевать гигантское давление смертельного
голода и холода, ужас бомбежек и обстрелов, даже быть выше
превратностей судьбы.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
1. ГОРОДСКАЯ МОЛВА ПЕРЕД ВОЙНОЙ,
НАКАНУНЕ БЛОКАДЫ 10
1.1. «Ходят слухи, что война далеко и вес будет
спокойно» 10
1.2. «Полная неизвестность. Слухи только ползут
как змеи» 21
2. ДЕФИЦИТ ДОСТОВЕРНОЙ ИНФОРМА1 \\Ш 43
2.1. «И всем так мучительно хочется знать, что
делается „там“, на фронте...» 43
2.2. «Большая радость. Заговорило радио» 60
3. ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И МЕСТНОЙ
ВЛАСТИ В ВОСПРИЯТИИ ГОРОЖАН 72
3.1. «Здесь, видимо, нс обошлось без предательства» 72
3.2. «Не верят власти - это самое трагическое» 78
3.3. «Ни единого протеста... Поговорят женщины,
посудачат, поохают - и все» 85
3.4. «Государственному человеку надо быть умнее
и осторожнее» 89
4. НЕМЦЫ В НЕФОРМАЛЬНОМ
КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА 101
4.1. «Почему немецкие рабочие сражаются против
Советского Союза?». «Культурная нация» 102
4.2. «Головы там так и летят!», «брехня с подлым
вредным уклоном». . 109
477
4.3. «Ну что ж, и при немцах жшь можно» 121
4.4. «Ленинград будет вольный город».
«Сепаратный мир. Второй Бреет» 136
4.5. «Неужели Ленинград падет?» 145
5. СТИХИЙНОЕ ОБЩЕНИЕ ЛЕНИНГРАДЦЕВ
И БОРЬБА СО СЛУХАМИ 164
5.1. «Эти ел ух и все мы невольно сочиняли сами» .... 164
5.2. «Вообще лучше нс говорить, а молчать» 176
5.3. «Всех лиц, занимающихся распространением
панических слухов... арестовывать и предавать
суду военного трибунала» 183
6. ПОЛОЖЕНИЕ НА ФРОНТЕ В РАЗГОВОРАХ
И УПОВАНИЯХ ГОРОЖАН 195
6.1. «Какая великая вещь - надежда!» 195
6.2. «На фронт(?под Ленинградом что-то
совершается» 212
6.3. «Проклятая надежда! Неужели она и сейчас нас
обманет!» 226
7. ПОВЕДЕНИЕ ЛЕНИНГРАДЦЕВ НАКАНУНЕ
И В НАЧАЛЕ БЛОКАДЫ 244
7.1. «Да, не умели мы еще совсем недавно ценить
жизнь!» 247
7.2. «Город в смятении» 251
7.3. «Для нас уже было известно, что такое война» . . . 264
7.4. «Если такие люди, как вы и мы, будут делать
запасы - это будет преступление» 282
7.5. «Агония в сберкассах» 300
7.6. «Тем повезло на капустном поле, кого ранило» ... 306
8. ГЛАВНЫЙ ПРЕДМЕТ СЛУХОВ, МЕЧТАНИЙ
И СНОВ 325
8.1. «Как бред у всех на устах - прибавка хлеба» 325
8.2. «Горы мешков с мукой, ящиками масло, шоколаду
полно» 348
8.3. «И нет спасения. И его даже нельзя придумать,
если нс предаваться мечтам» 362
478
9. ЧАСТНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ ОСАЖДЕННОГО
ГОРОДА 383
9.1. «Каждый такой листочек на стене был криком,
воплем крайней беспомощности» 383
9.2. «Всем гражданам! Отвожу ихних покойников
на саночках до кладбища и другие бытовые
перевозки...» 400
10. ЭВАКУАЦИЯ - МУЧИТЕЛЬНЫЙ ВЫБОР 408
10.1. «Нс хотите выехать организованно, потом
пешком пойдете» 408
10.2. «Все что угодно, только не быть беженцами.
Хуже ничего нет» 437
10.3. «Пешком по озеру» 449
11. «КОГДА ЭТО КОНЧИТСЯ?» 461
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 466
Научное издание
Владимир Леонидович Пянкевич
«ЛЮДИ ЖИЛИ СЛУХАМИ»:
Неформальное коммуникативное пространство
блокадного Ленинграда
Редактор издательства Т. В. Глушенкова.
Редактор Т Д. Рахманова
Компьютерная верстка Л. А. Шитовой
Формат 60 х 84 1/16. Гарнитура Таймс.
Подписано к печати 20.09.2013.
Бумага офсетная. Печать офсетная. Уел. псч. л. 30,0.
Уч.-изд. л. 26,7 + вкл. Тип. зак. № 3027
Издательство «Владимир Даль»
193036, Санкт-Петербург ул. 7-я Советская, д. 19
Первая Академическая типофафия «Наука»
199034, Санкт-Петербург, 9 линия, 12