Совершенно секретно - Шестаков Н.С.

Автор: Шестаков Н.С.

Теги: партизанское движение участие советских граждан в движении опору участие зарубежных граждан в войне на территории ссср (снг) военная литература исторические документы великая отечественная война

ISBN: 966-8277-46-5

Год: 2006

Похожие

НКВД и партизанское движение

Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь

"Расскажу вам о войне...". Вторая мировая и Великая Отечественная войны в учебниках и сознании школьников славянских стран

Крым в период немецкой оккупации. Национальные отношения, коллаборационизм и партизанское движение

Текст

Основные порты базирования кораблей Черноморского флота и фарватеры их
движения в период обороны Севастополя в 1941-1942 годах.
Николай ШЕСТАКОВ
СОВЕРШЕННО
СЕКРЕТНО
Севастополь — 2005
ББК 63.3(2)622.11
Ш 52
ШЕСТАКОВ М.С.
Ц1ЛКОМ ТАСМНО. Документальна драма. — Севастополь: “Pi6ecm”, 2005 —
368 с., 126 кольорових вклеек
ISBN 966-8277-46-5
Це перша книжка у пюлявоснн1й icmopii Збройних Сил колишнього Союзу, у
як1й найбтьш докладно i правдиво euceimneHi поди початкового nepiody Велико/
В1тчизняноТв1йни на п/вденних рубежах СРСР, зокрема, у Криму i на Чорноморському
флот!. За основу драматичних под/й автором узят/ спогади фах/вц/в прихованого
зв’язку - флотських шифрувальник/в. ГИдкр/плен! документальною перепискою
Ставки з командуванням фронт/в / флот/в poanoeidi eoinie мовчазного подвигу
зм/нюють уявлення про “раптовий” напад г1тлер1вськоТН/меччини на Радянський
Союз, змушують читана /накше подивитись глянути на xid бойових д/й у Криму на
героизм захисник/в Севастополя в заключний nepiod оборони мюта навесн/ / вл/тку
1942 р., по-новому осмислити увесь nepiod тривалого кровопролиття.
Книга розрахована на масового читана.
ШЕСТАКОВ Н.С.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. Документальная драма — Севастополь:
‘Рибэст”, 2005 — 368 с., 126 цветных вклеек
Это первая книжка в послевоенной истории Вооруженных Сил бывшего
Союза, в которой наиболее подробно и правдиво сказано о событиях начального
периода Великой Отечественной войны на южных рубежах СССР, в частности,
в Крыму и на Черноморском флоте. За основу драматических событий автором
взяты воспоминания специалистов скрытой связи - флотских шифровальщиков.
Подкрепленные документальной перепиской Ставки с командованием фронтов
и флотов рассказы воинов молчаливого подвига меняют представление о
“внезапном" нападении гитлеровской Гэрмании на Советский Союз, заставляют
читателя по-иному взглянуть на ход боевых действий в Крыму, на героизм
защитников Севастополя в заключительный период обороны города весной и
летом 1942 г., по-новому осмыслить весь период затянувшегося кровопролития.
Книга рассчитана на массового читателя.
ISBN 966-8277-46-5
© Шестаков Н. С., 2006
Рибэст, 2006

ШЕСТАКОВ
Николай Степанович
Николай ШЕСТАКОВ
Посвящается героическим защитникам Севастополя
и воинам, павшим в оборонительных боях
в июне-июле 1942 года на мысе Херсонес.
Всем тем, кто не был сломлен
в фашистской неволе, до конца выполнив
свой воинский долг перед Отечеством.
СОВЕРШЕННО
СЕКРЕТНО
Документальная драма
«У нас, у живых, есть много человеческих прав.
У нас есть право трудиться во имя Родины,
соединенное с обязанностью стоять за нее в бою.
У нас есть право на любовь.
И есть право на дружбу, и есть право на счастье.
Но одного права у нас, живых, нет и никогда не будет.
У нас нет права забывать о том, что сделали
наши мертвые товарищи во имя Победы, во имя Родины.
Во имя идей, во имя жизни на земле!
И именно потому, что мы больше,
чем кто-нибудь другой, думаем о будущем,
мы не имеем права забывать о прошлом».
Константин Симонов
Севастополь
2005
К ЧИТАТЕЛЯМ
Перед вами книга о событиях в Крыму и Украине в годы Великой Отече-
ственной войны. Она отличается от ранее изданных работ тем, что ее со-
держание составляют ранее не опубликованные документы из советских
архивов и малоизвестные материалы из немецких источников.
Книга ценна тем, что в ней рассказывается о людях «секретной» про-
фессии — шифровальщиках, о которых раньше по цензурным соображе-
ниям не писали. Автор рассказывает о них со знанием дела, так как сам
ранее был военным шифровальщиком, имел отношение к документам и
событиям особой важности.
Повышенный интерес к документальному рассказу состоит еще и в том,
что каждый его герой незримо причастен к событиям, происходящим в тя-
желую пору военных действий в Крыму, Украине и, в частности, на Черно-
морском флоте. Он знает обстановку и на других фронтах. Это подтверж-
дается публикуемыми документами.
Герои знают, что делают, на что идут, но молчат. Им запрещено говорить
правду о приближающейся беде. Их долг — хранить военную тайну. Поэто-
му они и умирают молча. Живые же расскажут о том, что пережито ими и
их боевыми товарищами спустя много лет после Победы.
В основной стержень документальной повести вошли и другие бойцы
невидимого фронта — разведчики и контрразведчики Черноморского фло-
та, подпольщики и партизаны. На страницах книги имена многих из них чи-
татели встретят впервые и в весьма необычной обстановке. Узнают о них и
от них правду о трагедии, которую они тогда пережили.
Автор, работая над повестью о людях молчаливого и невидимого фронта,
большое внимание уделил поисковой работе. Его встречи с бывшими фронто-
виками, партизанами, подпольщиками и особенно с людьми, пережившими не-
волю в фашистских концлагерях, позволили ему вплотную прикоснуться к дра-
ме, происшедшей на мысе Херсонес в конце июня — начале июля 1942 года.
Через них и вместе с ними он рассказывает о героизме черноморцев и
севастопольцев, отстаивавших город от немецких захватчиков, называет
имена многих ранее безвестных героев, которые погибли в оборонитель-
ных боях на завершающей стадии трагической развязки.
По-своему подошел автор и к изложению архивного материала, отража-
ющего истинную правду о начале войны. На первый взгляд, кажется, что он
отступает от привычных правил литературного изложения — нарушает пос-
ледовательность подачи материала. Но это не так.
Своеобразный подход к изложению событий в очерковой и зарисовочной
форме заставляет читателя еще больше сопереживать вместе с героями за их
трагическую судьбу на поле боя, в подземном аду Херсонеса, в застенках кон-
цлагерей и травлю тысяч защитников Севастополя после фашистской нево-
ли, подумать и осудить деятельность некоторых руководителей государства
во главе с И. Сталиным за бесчеловечное отношение к героям войны
Каждого героя книги, живого или мертвого, читатель увидит в лицо, уз-
нает его на фотографии, помещенной на страницах повести. Богатый архи-
вный материал в виде справок, писем и схем позволит представить собы-
тия так, как это было на самом деле. А диалоги автора со свидетелями
борьбы с фашизмом помогут читателю разобраться, кто есть кто.
4
35 ЛЕТ В ПОИСКЕ
ОБ АВТОРЕ
Николай Степанович Шестаков родился в д. Кузнецовской Архангельс-
кой области. Его трудовой путь начался сразу после окончания восьмого
класса сначала в колхозе, а с 1943 года на лесозаготовительном участке
бракером-приемщиком, затем мастером леса. Учился в Архангельском ле-
сотехническом институте. В апреле 1947 года добровольно по комсомоль-
скому набору ушел служить на Балтику. Окончил школу связи имени А.С.
Попова. После завершения учебы служил на боевых кораблях-тральщиках
в должности старшего специалиста СПС — шифровальщика.
Участвовал в параде на Красной площади 7 ноября 1947 года в составе
сводного полка ВМФ.
В 1952 году после окончания Военно-морского авиационного училища свя-
зи служил в Морском Генеральном штабе в г. Москва в шифровальном отделе.
Затем служба его продолжалась в Таллинне — в штабе Балтийского флота и
на Крайнем Севере — на полигоне Новая Земля. Все это время он внештатно
сотрудничал в СМИ, а потом перешел на постоянную работу в редакцию газе-
ты «Страж Балтики» дважды Краснознаменного Балтийского флота.
В 1968 году был переведен служить в Севастополь — в редакцию газе-
ты «Флаг Родины» Черноморского флота. В качестве штатного корреспон-
дента выполнял специальные задания редакции на кораблях в Средизем-
ном море, бывал в горячих точках. Последние четыре года перед увольне-
нием в запас служил в Северной группе войск (Польша), был корреспон-
дентом, начальником отдела редакции газеты «Знамя Победы».
Очерки, рассказы, публицистика подполковника Н. Шестакова регулярно по-
являлись на страницах флотских, окружных, республиканских газет, в газетах
«Советский флот», «Красная звезда», в журнале «Советский воин» и других.
За время работы в редакциях военных газет им подготовлены и опубли-
кованы несколько документальных повестей о деятельности советских раз-
ведчиков в годы Великой Отечественной войны. В их числе «Парашюты
раскрылись ночью», «Пароль для «Сокола», «Последний шанс», «Совер-
шенно секретно» и другие.
В 1967 году в издательстве «Советский воин» вышла первая книжка Ни-
колая Шестакова «Парашюты раскрылись ночью...». В 1968 году в латвий-
ском издательстве «Лиесма» вышла вторая его документальная повесть
«Шифровки от 147-го» (в соавторстве с латышским писателем Гунаром Кур-
пнеком). Книга издана массовым тиражом на русском и латышском языках.
К 60-летию Великой Победы Николай Шестаков подготовил документаль-
но-публицистический труд «Совершенно секретно. Документальная дра-
ма». Это повествование о тех, кто до последней капли крови защищал род-
ной Севастополь. Это - результат 35-летнего поиска архивных материа-
лов, поиска оставшихся в живых защитников Севастополя, итог осмысле-
ния одной из драматических страниц Великой Отечественной войны.
Алексей КРАВЧЕНКО,
заслуженный журналист Украины,
капитан 1 ранга в отставке.
5
«...шифровальщик, живущий по соседству с салоном
(полуофицер, полуматрос), казалось, не подлежал карам
уставным, а только небесным: случись «Аскольду»
гибель, и он, обняв свинцовые книги кодов, должен
с ними тонуть и тонуть, пока не коснется грунта.
И — ляжет, вместе с книгами, мертвый.
Таков закон! Потому-то надо уважать человека,
который каждую минуту готов к трудной и
добровольной смерти на глубине. На той самой
глубине, куда из года в год уносится пепел его
секретных шифровок».
Валентин Пикуль
ВМЕСТО ПРОЛОГА
23 февраля 1968 года в вестибюле столичной гостиницы «Москва»
было необычное скопление людей. Среди них выделялись военные раз-
ных родов войск. Они оживленно беседовали между собой. В окружении
авиаторов заметно выделялась высокая фигура французского генерала
— руководителя делегации от авиаэскадрильи «Нормандия-Неман».
Бывшие однополчане, советские и французские летчики, весело разго-
варивали между собой, объясняясь жестами и фразами на ломаном рус-
ско-французском языке.
В общем людском потоке в вестибюль гостиницы вошел моряк неболь-
шого роста в адмиральской форме. Военные, заметив его, повернулись к
нему и молодцевато отдали честь. Адмирал, улыбнувшись, сделал всем
приветственный жест, тепло и вежливо поздоровался с французскими лет-
чиками и затем направился к лифту. Волею судьбы мы оказались в кабине
лифта рядом с ним. Это был адмирал Октябрьский Филипп Сергеевич.
По удивительному стечению обстоятельств наши номера оказались по
соседству. Я во что бы то ни стало решил пообщаться с Филиппом Серге-
евичем. Предлог нашел: рискнул подарить свою небольшую книжку «Па-
рашюты раскрылись ночью», только что выпущенную Воениздатом. Изви-
нившись, представился военным журналистом и попросил разрешения по-
общаться с ним. Филипп Сергеевич с удовлетворением ответил на мою
просьбу и пригласил к себе в номер в тот же вечер. После робко начатого
разговора я вручил адмиралу свой скромный подарок и признался, что в
1952 году бывал у него на докладе с шифрованным донесением, будучи
офицером шифровального отдела Морского Генерального штаба в Моск-
ве. Филипп Сергеевич удивленно посмотрел на меня сквозь очки, улыб-
нулся и спросил:
— Значит вы — шифровальщик в прошлом? Переквалифицирова-
лись и перешли на журналистскую работу. Одобряю. Эту первую книжку
написали о разведчиках Балтийского флота. С удовольствием про-
читаю вашу повесть...
7
После непродолжительного разговора мы расстались. Встретились ут-
ром следующего дня. Филипп Сергеевич сказал, что события, изложенные
в книжке, заинтересовали его. И, как бы между прочим, добавил:
— Жаль, что о флотских разведчиках написано мало. На счету развед-
чиков-черноморцев много интересных дел. Во время войны они совершили
настоящие подвиги, о которых мало кто знает. А рассказать о них стоит. Кста-
ти, разведчики-черноморцы раньше других сообщили о том, что немцы нач-
нут войну 22 июня. Они добывали ценнейшие сведения о противнике с пер-
вых дней боевых действий на Дунайской флотилии. Затем в Крыму и на Кав-
казе. Весь период войны возглавлял нашу разведку полковник Намгаладзе
Дмитрий Багратович. Удивительная личность! Это его люди дали нам точную
информацию из Измаила о приготовлении фашистов к войне на территории
Румынии. Эти события пока никем не освещены...
В приватном разговоре Филипп Сергеевич предложил мне приехать в
Севастополь для сбора материала о черноморских разведчиках. Я с сожа-
лением ответил, что служу в Заполярье.
— Будете в Севастополе, заходите ко мне. Потребуется моя помощь в
сборе материалов, я подскажу, где и как их раздобыть, с кем встретиться,
найти необходимые документы.
Я поблагодарил Филиппа Сергеевича за предложенное содействие. И
мы расстались. Но ненадолго. Вскоре я переехал к новому месту службы
— в Севастополь, в редакцию газеты «Флаг Родины». Здесь меня тепло
встретил редактор капитан 1 ранга Бутиков Георгий Афанасьевич — мой
«крестный отец». В свое время он предложил мне перейти на службу в
редакцию флотской газеты «Страж Балтики». Георгий Афанасьевич знал
меня как военкора по газете «На вахте», которую он редактировал в пери-
од службы в Таллинне.
В беседе Бутиков рассказал о коллективе, в котором мне предстоит
служить и работать. Рекомендовал не бросать свое «хобби» — поиск мало-
известных героев войны:
— В истории войны в Крыму и Севастополе еще немало белых пятен. У
вас здесь большие возможности для к писания не одной, а нескольких кни-
жек. — Тут живут тысячи ветеранов войны... Продолжайте искать интерес-
ных людей...
Спустя некоторое время я решил воспользоваться приглашением ад-
мирала Ф.С. Октябрьского и продолжить с ним разговор, начатый в гости-
нице «Москва». Тем более я знал, что здесь служит немало представите-
лей прежней моей специальности — шифровальщиков. Филипп Сергеевич
рассказывал о разведчиках флота, о специалистах скрытой связи. В
дальнейшем, по совету бывшего командующего флотом, я намеревался
начать сбор материала для повести «Совершенно секретно». Но в те годы
публикация материалов о шифровальщиках в открытой печати категори-
чески запрещалась.
Однако, как выяснилось, некоторые сведения к тому времени уже не
составляли государственной тайны. Многие грифованные документы пе-
реходили в разряд обыкновенных исторических материалов. Об этом мне
стало известно от бывших моих однокашников и друзей, продолжавших
службу по специальности в 8-м отделе штаба ЧФ, в соединениях и на
кораблях флота. В Севастополе жили Алексей Журавлев, Александр Сад-
ков, Михаил Пахолков, Александр Кураев, Михаил Ершов, Иван Сири-
нов, Валентин Исаев, Иван Бурхан, Валентин Ягодкин, Иван Жарков, Ва-
лентин Юрьевский и другие. Все они стали мастерами своего дела, за-
нимали ответственные должности.
8
Зная о моем решении написать книгу о старших товарищах, они дели-
лись впечатлениями о прохождении службы наших специалистов, подска-
зывали адреса ветеранов. Во время отдыха в Ялтинском военном санато-
рии у меня состоялась встреча с выпускником нашего училища Алексеем
Журавлевым, недавно назначенным на должность начальника 8-го отдела
штаба ЧФ. Он уже был в звании капитана 1 ранга. В дружеской беседе Алек-
сей поведал мне о том, что в отделе имеется уникальный архив — воспо-
минания бывшего начальника шифровального отдела полковника М.А. Эп-
штейна о работе специалистов скрытой связи в годы войны.
Алексей Михайлович рассказал мне и о том, что собирает письма-воспоми-
нания специалистов СПС — участников обороны Севастополя 1941 — 1942 гг.
— Нами собран довольно объемный и интересный архив, которым можно
воспользоваться в открытой печати, — предложил Алексей Михайлович. —
Но прежде, однако, надо заручиться разрешением Главного штаба ВМФ.
Вернемся в Севастополь, будем думать, как это лучше сделать...
К сожалению, мой друг Алексей Михайлович Журавлев после увольне-
ния в запас рано ушел из жизни и не узнал, в каком виде будут опубликова-
ны собранные по его инициативе письма-мемуары сослуживцев-шифро-
вальщиков военной поры.
Прошло еще несколько лет с момента памятной встречи с А.М. Журав-
левым. К руководству шифровальной службой штаба флота один за дру-
гим приходили его воспитанники — зрелые и грамотные офицеры — капи-
таны 1 ранга Иван Александрович Сиринов, Борис Николаевич Третяк, Олег
Аркадьевич Вартанов, их заместители — капитан 1 ранга Юрий Михайло-
вич Насонов, полковник Владимир Иванович Клюев, капитан 1 ранга Алек-
сандр Григорьевич Остащенко. Благодаря их вниманию, заинтересован-
ности в необходимости «открытия» правды, допускали меня к воспоми-
наниям шифровальщиков военной поры.
О снятии занавеса и возможности рассказать о людях столь закрытой
военной профессии — шифровальщиках в свое время говорили при моем
переходе на журналистскую работу мои бывшие начальники генерал-май-
ор Шишкин Ф.М. — начальник 8-го управления Морского Генерального штаба
и начальник 8-го отдела штаба Балтийского флота капитан 1 ранга Кашин
В.Н. Именно они дали мне путевку в жизнь, благословили на журналистс-
кий, писательский труд. Василий Николаевич Кашин рекомендо-
вал меня для поступления в военное училище, а позднее, когда возгла-
вил 8-й отдел Главного штаба ВМФ, без оговорок дал «добро» на переход
служить в редакцию военной газеты.
Шло время. Поиски ветеранов и переписка с ними продолжались. Сек-
реты становились доступнее. Архивная шифрпереписка мне была предос-
тавлена с разрешения начальника Главного штаба ВМФ адмирала флота
Николая Дмитриевича Сергеева по ходатайству моего бывшего начальства
в Москве. Благо со многими своими коллегами-шифровальщиками я про-
должал дружить. Бывая в столице по журналистским делам, я непременно
встречался со своим лучшим другом-фронтовиком Владимиром Евдокимо-
вичем Васиным, которого за высокое мастерство в работе называли «бая-
нистом». Как один из лучших шифровальщиков-асов ВМФ он был переве-
ден служить в 8-е управление Генерального штаба Вооруженных Сил СССР.
Уволился в запас в звании полковника.
Дружеские отношения поддерживал я с бывшими своими начальника-
ми — участниками Великой Отечественной войны Алексеем Ивановичем
Булатовым, Павлом Николаевичем Казаковым и другими. С чувством боль-
шой благодарности вспоминаю помощь в моей творческой работе со сто-
9
роны заместителя начальника 8-го отдела ГШ ВМФ полковника Топычкано-
ва Ивана Александровича как «главного цензора», оформляющего разре-
шительные документы для работы в архивных хранилищах.
Хорошо запомнились рассказы о героических делах шифровальщиков зем-
ляка и однофамильца Николая Григорьевича Шестакова. Всю Отечественную
войну он служил на Северном флоте, не раз оказывался на волоске от смерти.
В воскресенье, 20 июля 1941 года, Северный флот понес от вражеской
авиации самый тяжелый урон за всю войну. В этот день в Екатерининской
гавани у мыса Сизый на якоре стоял новейший эсминец «Стремительный».
В полдень над Полярным — главной базой флота — пролетел немецкий
самолет-разведчик. ПВО главной базы не приняло необходимых мер для
ликвидации воздушного пирата. Он улетел безнаказанно. В 17.30 со сторо-
ны из-за горы Вестник к кораблю вышли 11 немецких пикирующих бомбар-
дировщиков «Ю-88» и начали прицельное бомбометание. В результа-
те прямого попадания трех бомб 250 — 500 кг калибра эсминец тут же
разломился пополам. В течение 2-3 минут шкафут и ют затонули. Носовая
часть эсминца продержалась на плаву не более 20 минут.
В этой экстремальной ситуации оставшийся в живых командир отделе-
ния СПС Николай Шестаков сумел пробраться в шифрпост, взял опечатан-
ный спецмешок с документами, выскочил на палубу находящейся на плаву
носовой части корабля, спрыгнул в воду и вплавь добрался до берега Ека-
терининской гавани. Документы были спасены.
Интересные эпизоды, связанные со службой в период Отечественной вой-
ны на Черноморском флоте, вспоминал мой сослуживец и друг старший лейте-
нант Николай Францев. Он поименно называл своих товарищей, которые пере-
жили трагические дни в конце июня 1942 года на мысе Херсонес в Севастополе.
О героизме и стойкости специалистов скрытой связи нам, послевоен-
ным выпускникам спецшкол и училищ, рассказывали многие бывшие фрон-
товики. Нередко офицеров-шифровальщиков собирал вокруг себя началь-
ник 8-го управления генерал-майор Ф.М Шишкин, возглавлявший шифро-
вальную службу Главного морского ведомства с 1947 по 1960 годы. Федор
Михайлович был душой большого офицерского коллектива. Человек исклю-
чительной скромности и доброты, он практически стоял у истоков скрытой
связи в Вооруженных Силах СССР. Шифровальщик времен гражданской
войны и участник испанских событий 1936 — 1939 гг., бывало, не раз сето-
вал по поводу невозможности приоткрыть завесу молчаливого подвига лю-
дей, которые оберегали военную тайну, жертвуя собой.
Навсегда остались в моей памяти наставления Федора Михайловича,
когда я, будучи молодым лейтенантом, переступил порог кабинета и доло-
жил о прибытии для прохождения дальнейшей службы в его ведомство.
Из-за стола поднялся человек крупной комплекции, вышел мне навстречу,
протягивая большую мягкую руку. Мне запомнились его добрая улыбка и
глаза, удивительно подчеркивающие обаяние этого заслуженного челове-
ка. На кителе его красовалось множество орденских планок. Он заговорил
мягко и доверительно:
— Мы вас ждали. Жаль, что только одного прислали... Должность-то у вас
приличная — подполковничья. У нас в основном сейчас служат старшие офи-
церы-фронтовики. Учиться есть у кого. Познакомитесь, думаю, вас примут в
свои ряды по-товарищески. И, надеюсь, научат. Главное — ваше желание...
На столе генерала лежало мое личное дело. Я понял, что обо мне
он знает все. Но Федор Михайлович, однако, начал спрашивать. Есть
ли отец, где мать, женат ли и откуда родом. Заметил, что я «окаю»,
опять улыбнулся и совсем по-дружески спросил:
10
— Северянин?
— Архангельский, — ответил я.
— Лыжник, значит. На ногу быстрый?
— Первый разряд по лыжам имею.
—Замечательно. Знаю, что вы и лесорубом были, и охотником. Комсо-
мольскими делами занимались... Вот мы тут и решили включить вас в де-
журство с расчетом заменить кое-кого из старших офицеров на поприще
докладчика. Очень ответственное направление. С папкой будете ходить по
этажам штаба и докладывать начальству все, что наработают за смену ваши
товарищи. На первых порах будет трудновато. Дежурство суточное. Часто
без сна. Шифрпереписка, к сожалению, огромная. И бывает чрезвычайно
секретная...
На предложение генерала сесть на стул поближе к нему не решался. Но
скованность быстро прошла, когда Федор Михайлович пояснил, что в Гене-
ральном морском штабе начальники всех рангов уважают шифровальщи-
ков и высоко ценят их труд.
— Кстати, — как бы между прочим, сказал генерал, — министр-то
наш, Николай Герасимович Кузнецов, ваш земляк — архангельский. Я
его по Испании знаю. И теперь с ним часто встречаемся.
Ценит наших специалистов. Может случиться, что и к нему на доклад
попадете. Личные шифртелеграммы в секретариат не сдаются. Вы сами
будете заходить в кабинет к министру. Если потребуется, и на вопросы
его отвечать придется. Такая у вас обязанность, сынок. Надо много
знать, ориентироваться в обстановке и держать язык за зубами. Это
главное!
Такой разговор начальника управления с молодым лейтенантом немно-
го успокоил меня. Но я думал: «Как же я все запомню, найду все двери
начальников? Сумею ли все вовремя доложить, смогу ли ответить на воп-
росы? Ведь пока еще ничего не знаю».
Федор Михайлович понял мое смятение и успокоил:
— Недельку-другую, познакомитесь с адъютантами больших началь-
ников. — И еще, как бы по секрету, охарактеризовал самых-самых глав-
ных: — Начальник Генштаба адмирал Виталий Алексеевич Фокин только
на вид суровый, на самом деле — очень душевный человек. Его замести-
тель адмирал Владимир Александрович Андреев покажется вам несколько
суховатым и деловитым. Не робейте... К заместителю министра адмиралу
Николаю Ефремовичу Басистому попадете — тоже будьте посмелее. Он
неравнодушен к молодым лейтенантам. Может дать хороший совет. А если
встретитесь с вице-адмиралом Иваном Дмитриевичем Елисеевым, то убе-
дитесь, что вам повезло. У него особая тяга к шифровальщикам. Он даже
сам шифровать умеет. И наверняка, как только встретит вас, нового док-
ладчика, устроит экзамен, а на досуге может предложить сыграть партию в
шахматы. Под стать ему начальник оргуправления контр-адмирал Серге-
ев. Культурный, эрудированный. Все эти начальники связаны одной воен-
ной судьбой. Прошли через горнило войны.
Напоследок генерал Шишкин пожелал мне доброго пути «по этажам»
большого морского ведомства и просил быть всегда опрятным, вежливым,
тактичным и, как зеницу ока, беречь папку, в которой находятся документы
чрезвычайной важности.
Так началась моя служба в шифровальном органе морского генераль-
ного штаба в Москве.
Но вернемся вновь в Севастополь, где состоялась еще одна встреча с
адмиралом Ф.С. Октябрьским. Воспользовавшись его гостеприимством,
11
добрыми советами, я начал собирать документы и встречаться с бывшими
разведчиками флота, принимавшими участие в боевых операциях на Ду-
нае, в Крыму и на Кавказе.
Мне повезло. По рекомендации Филиппа Сергеевича, моя первая встре-
ча состоялась с начальником разведотдела штаба флота контр-адмиралом
Чаадаевым Борисом Алексеевичем, который о цели моего прихода уже знал
из телефонного разговора с бывшим комфлотом Ф.С. Октябрьским. После
получасовой беседы, в ходе которой Борис Алексеевич задал мне несколь-
ко вопросов, касающихся моей осведомленности о закрытости темы по сбо-
ру материалов: имею ли я допуск к секретным документам, бывал ли в ар-
хивах и в каких, где проходил службу и т.д., поинтересовался, откуда я ро-
дом и моим семейным положением, на прощание сказал:
— Окажу всяческое содействие в сборе материалов. Обращайтесь в
любое время. Буду на месте — встретимся. Рекомендую поговорить с пред-
седателем совета ветеранов разведки Леонидом Александровичем Шори-
ным. Он многое вам расскажет, даст адреса бывших разведчиков. Цель у
вас благородная. Надо, чтоб о черноморских разведчиках военной поры
узнало как можно больше людей, особенно молодых...
Леонид Александрович Шорин располагал уникальным личным архи-
вом, обладал феноменальной памятью и вел обширную переписку со мно-
гими боевыми друзьями военной поры. По полученным от него адресам я
написал десятки писем бывшим разведчикам Черноморского флота с
просьбой прислать воспоминания о пройденном пути в годы минувшей вой-
ны. Ни одно посланное мною письмо не осталось безответным. В те годы у
ветеранов еще были свежи в памяти события военного времени. В своих
воспоминаниях они не только отвечали на мои вопросы, но и присылали
документы, фотографии свои и друзей, подробно рассказывали об опера-
циях в тылу врага, о захватах «языков», сообщали многие другие подроб-
ности, о которых нигде и никогда не сообщалось.
В итоге в моих руках оказался уникальный архив — летопись разве-
дотряда штаба Черноморского флота — коллективный труд многих де-
сятков легендарных разведчиков, подвигами и бесстрашием прославив-
ших себя и свою Отчизну во имя победы над коварным врагом — немец-
ким фашизмом.
12
КОГДА НАЧНЕТСЯ ВОИНА
Командующий Черноморским флотом контр-адмирал Ф.С. Октябрьский
в тот декабрьский вечер 1940 года задержался в своем кабинете дольше
обычного. Он готовился к докладу перед избирателями как кандидат, бал-
лотирующийся в Совет Национальностей Верховного Совета СССР. На его
рабочем столе лежала стопка писем. Днем он прочитать их не успел и вот
сейчас «разгружал» свой мозг от флотских забот. Внимание комфлота при-
влекло письмо из колхоза «Красное поле», подписанное комсомольцами
И. Сидиным, Е. Федоровой, В. Пустовойтенко и другими: «Все, как один,
явимся к избирательным урнам и отдадим свои голоса за Вас, Филипп Сер-
геевич, верного сына большевистской партии и советского народа. Мы бу-
дем голосовать за дальнейшее укрепление хозяйственной и военной мощи
Советского Союза...».
Прочитав письмо, Октябрьский отложил его в папку для передачи в ре-
дакцию газеты «Крымский комсомолец». Завтра ему предстояла поездка в
Симферополь к первому секретарю обкома ВКП(б) В.С. Булатову, который
тоже был выдвинут кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.
Ф.С. Октябрьский хорошо знал Владимира Семеновича Булатова как
нового члена Военного совета флота, хотя период пребывания его в долж-
ности секретаря Крымского обкома был еще небольшой.
Ответный визит В С. Булатова в Севастополь последовал через несколь-
ко дней. Владимир Семенович привез с собой газеты «Крымский комсомо-
лец», где были помещены небольшие информационные статьи с портрета-
ми и биографиями обоих кандидатов в депутаты: «Верный сын партии» и
«Отважный командир».
— Это для памяти о наших совместных делах в Крыму, — улыбаясь,
сказал Булатов, передавая номер газеты комфлотом.
В дверь кабинета постучали. В проеме ее появился полковник Д.Б. На-
мгаладзе — начальник разведотдела штаба флота. Увидев секретаря об-
кома В.С. Булатова, Дмитрий Багратович остановился:
— Извиняюсь, товарищ командующий... Вы заняты? Кое-что надо до-
ложить.
— Вы кстати, товарищ Намгаладзе. Проходите ...
Ф.С. Октябрьский предложил полковнику доложить полученную инфор-
мацию из Измаила, Стамбула и Варны. Булатов с большим вниманием слу-
шал доклад начальника разведотдела. Некоторые детали и события, про-
исходящие по ту сторону советской границы, он слышал впервые. Коман-
дующий заметил это и стал задавать Намгаладзе вопросы, касающиеся
работы нашей разведки на Дунае, в сопредельных государствах, и попро-
сил прокомментировать происходящие военные события в Ливии, инфор-
мация о которых поступала от центральных разведорганов.
— Информация, поступающая с Дунайской флотилии, не вызывает
у меня никаких сомнений. Товарищ Зайцев (начальник разведки фло-
тилии — Н.Ш.) имеет тесный контакт с пограничниками и местными
13
жителями на той .стороне Дуная. Один из них связан с Бухарестом. Однако
ввиду активности, которая происходит вокруг Измаила, интереса к нему со
стороны румын, я полагаю, следует активизировать действия нашей раз-
ведки, товарищ командующий.
— Вполне согласен с вашими аргументами, Дмитрий Багратович. Коль
речь идет о строительстве артбатарей, вам надо послать туда грамотного
разведчика-артиллериста. Есть у нас такой?
— Такие люди у нас есть. В прошлом году отобрали выпускника учили-
ща береговой обороны лейтенанта Блохина. Он хорошо знает корабель-
ные артиллерийские системы, прошел стажировку на береговой батарее.
На год был задержан в училище для переучивания как зенитчик. Думаю
направить его в Измаил в составе специальной оперативной группы.
— Надо спешить с отправкой этой группы, товарищ Намгаладзе. Коман-
дование должно иметь четкую и точную информацию о положении на Ду-
нае... Есть ли у нас сведения, в какой степени внедрены немецкие агенты в
румынские части?
— Абвер и Сигуранца работают в тесном контакте. Эту информацию мы
недавно получили из Одесского военного округа. В Измаиле у одесситов
имеется специальная разведгруппа. Наши товарищи должны наладить с
ней тесные и доверительные взаимоотношения.
Приказ о создании разведывательно-оперативной группы на Дунае, под-
чиненной непосредственно штабу флота, был готов. Ф.С. Октябрьского ин-
тересовали не сами детали и тонкости работы разведгруппы, а прежде все-
го люди, которые в нее входили. Поэтому полковник Намгаладзе подробно
охарактеризовал старшего лейтенанта А.А. Кизима, лейтенанта А.И. Жи-
ликова, радиста главного старшину И.В. Белова и других. Доклад началь-
ника разведотдела командующий слушал с большим вниманием и по ходу
его задавал вопросы:
— Кизима, Жиликов имеют высшее образование, знают иностранные
языки - это прекрасно. Мне нужно подробнее знать все об артиллеристе
лейтенанте Блохине...
— Это наш — выпускник училища береговой обороны — очень надежный
кадр, прекрасный аналитик, хорошо входит в контакт с незнакомыми людьми.
Досконально изучил Румынию. Мы посылаем его на Дунай под легендой. Удо-
стоверение на новое имя заготовлено. Необходима ваша подпись. У него там
имеются «родственники», возможно, будет и невеста румынского происхож-
дения. В общем, Блохин владеет всеми тонкостями разведчика. Он будет
входить в состав этой оперативной группы, но в то же время ему дано пра-
во действовать самостоятельно.
Из автобиографии разведчика А.Г. Блохина:
«Родился в Воронежской области (бывшая Центрально-Черноземная) в
1913 году в семье железнодорожника — машиниста паровоза. Семья со-
стояла из 11 душ — отец с матерью и девять детей. Мать умерла во время
родов в 1918 году. Я остался в семье самым младшим. Старший брат ушел
служить в Красную Армию. Отец, находясь в безвыходном положении, от-
дал пятерых из нас в детскую колонию, где я пробыл с 1919 по 1929 годы. В
1923 году я вступил в пионеры, а в 1928 году — в комсомол. Член ВКП (б)
с 1939 года...
После окончания Севастопольского высшего военно-морского училища
береговой обороны имени ЛКСМУ был назначен на службу в разведотдел
штаба Черноморского флота. Шли месяцы, и я все больше понимал, что в
разведке нет мирного времени. С начала 1941 года пошли сообщения о
14
подготовке немцев к нападению на СССР. «Запахло войной». Весной этого
года командование флота направило меня на советско-румынскую границу
в г. Измаил, где ночью 21 июня я встретил войну.
О начале войны получал информацию от румын-перебежчиков, кото-
рые подробно рассказывали об обстановке на границе. Эту информацию я
немедленно передавал своему командованию...
Под натиском противника наши войска были вынуждены оставить Из-
маил. Мы отошли на оборону Одессы, где я командовал разведгруппой,
находясь на линии обороны. Когда сложилась тяжелая обстановка в обо-
роне Одессы, то вместе с обороняющимися войсками я был перебро-
шен на оборону Севастополя. Там я непродолжительное время коман-
довал разведотрядом штаба флота. Мы занимались ведением разведки
в тылу врага, добывали сведения о положении немцев в Крыму и на гра-
нице обороны и занимались добычей «языков».
Далее была оборона Керчи, Новороссийска, Кавказа. Затем вместе с
флотскими разведчиками я принимал участие в освобождении Керчи,
Анапы, Феодосии, Севастополя... и вновь Одесса, Измаил, Румыния, Бол-
гария. Войну закончил в Венгрии — Будапеште. Таков мой путь — Ни-
колая Николаевича Соловьева-Блохина, бывшего разведчика Краснозна-
менного Черноморского флота...».
15
ШАКАЛЫ ЕВРОПЫ
===== История в лицах ====
Приближающееся рождество 1940 года не радовало англичан. Страна
находилась в состоянии войны с Германией и Италией. Траурные церемо-
нии все чаще проходили в столице и ее пригородах. Англия еще не отошла
от шока, происшедшего 3 сентября 1939 года. Тогда в Северной Атлантике
в 200 милях к западу от северного побережья Ирландии немецкая подвод-
ная лодка «U-ЗО» без предупреждения потопила английский лайнер «Ате-
ния», который шел без охранения из Ливерпуля в Монреаль с пассажирами
на борту.
Потопление «Атении» явилось акцией, противоречащей намерению Гит-
лера до поры, до времени не раздражать Англию и Францию, также нейт-
ральные страны. Гитлером было сделано заявление о непричастности к
этому событию немецкого флота и пущен слух, что «Атения» потоплена
самими англичанами.
Английское правительство отчетливо понимало, что это коварная про-
вокация Гитлера. По дипломатическим и разведывательным каналам во-
енно-морской министр У. Черчилль узнал, что Германия ищет повода для
развязывания войны с королевством и соседней дружественной Франци-
ей. Но фюрер и его дипломатия хитрили, продолжая играть в «ошибки»,
чтобы умиротворить правительство Чемберлена. И когда в октябре стало
ясно, что Великобритания не желает идти на примирение с Германией, дей-
ствия немецких подводных лодок активизировались. В течение 13 и 14 ок-
тября они потопили шесть судов. В ночь на 14 октября подводная лодка
«11-47» проникла на внутренний рейд базы английского флота Скапа-Флоу,
потопила там линкор «Ройал Оук» и невредимой возвратилась в базу. В эти
же дни пять немецких подводных лодок предприняли первую в войне по-
пытку совместной атаки конвоя. Им удалось потопить три судна, потеряв
при этом две лодки.
Но наибольшие потери англичане несли в Африке, где шли ожесточен-
ные бои с итальянскими войсками. После ряда неудач колониальные войс-
ка Великобритании в Северной Африке готовились к решительному удару
в Ливии. Операция готовилась в большом секрете. За ее ходом пристально
следил сам премьер-министр Черчилль. Он лучше других политиков, в том
числе и военных, знал ситуацию, сложившуюся в Судане, Эфиопии, Кении
и Египте.
После празднования своего 66-летия (родился 30.11 1874 г. — авт.) Чер-
чилль постоянно находился в возбужденном состоянии. Обладая редкой
работоспособностью, он поддерживал свой тонус армянским коньяком, за-
пивал его бессарабской фетяской. Неутомимый мозг премьера постоянно
подпитывался никотином гаванских сигар, в изобилии лежавших в краси-
вых коробках на его рабочем столе.
В тот декабрьский вечер 1940 года «великий консерватор» находился
под впечатлением беседы с королем, который поведал ему о переписке с
Гитлером. О содержании одного из писем Черчилль только что рассказал
(под особым секретом) генералу Горту, которому доверял больше, чем дру-
16
гим военным. Нахлынувшие политические страсти толкали английского пре-
мьера на изменение отношений с главами некоторых стран Европы и Азии.
Военная разведка ежедневно информировала его о тайных делах Гитлера
и Муссолини. Из секретных источников Черчилль узнал о совершенно сек-
ретной директиве германского фюрера о вторжении в Польшу, подписан-
ной 31 августа 1939 года.
В соответствии с духом и буквой англо-французских гарантий Польше
западные державы должны были немедленно объявить войну Германии.
Но как Англия, так и Франция медлили с выполнением своих обязательств,
отдав Польшу на растерзание Гитлеру. Теперь Черчилль, будучи военно-
морским министром в его правительстве, мысленно упрекал себя за согла-
сие с Чемберленом: «Все могло повернуться по-другому! — вслух произ-
нес он, втягивая в себя очередную порцию ароматного сигарного дыма. И
мысли вновь бешено зароились в его огромной голове. — Эти разбойники
— Гитлер и Муссолини — хуже шакалов, которые на тощий желудок готовы
сожрать друг друга, не говоря уж о том, что могут отхватить у Англии луч-
шие рынки сбыта в Африке, Иране, Афганистане и на Балканах. С этим
никак нельзя примириться! Но как смыть позор с великой державы в глазах
всего мира? Нас осуждают за уступчивость Гитлеру все, даже Советы —
Сталин и Молотов, которые мне ненавистны, как самые заклятые враги. Но
они предостерегали нас правильно...».
Известно, что 1 сентября 1939 года правительство Чемберлена и Дала-
дье вступили в переговоры о созыве конференции представителей Англии,
Франции, Германии, Италии и Польши для пересмотра Версальского дого-
вора. Предложение о созыве «мирной» конференции принадлежало Мус-
солини, действующему с согласия Гитлера, которому переговоры были нуж-
ны как одно из средств дезориентации западных держав относительно сво-
их агрессивных намерений. Английские и французские министры (Черчилль
тоже — авт.) были готовы пойти на уступки, на этот раз за счет Польши.
Ан гл о-французы пытались возразить притязаниям Гитлера на Европу
путем военного давления. Но их дипломатия не увенчалась успехом. В кру-
гу своих приближенных Гитлер с презрением говорил о лидере «мюнхен-
цев» Чемберлене: «Пусть только посмеет явиться ко мне в Берхтесгаден
этот «человек с зонтиком»... Я спущу его с лестницы пинком под зад. И я
позабочусь, чтобы при этой сцене присутствовало как можно больше жур-
налистов». Главарей «третьего рейха» не устраивала перспектива «ново-
го Мюнхена». Им нужна была победоносная война, которая, по их расче-
там, должна была укрепить внешнеполитическое положение Германии и
фашистский режим внутри страны.
Идя на агрессию против Польши, руководители фашистской Германии
считали, что в Европе сложилась выгодная для рейха ситуация. Англо-фран-
ко-польская коалиция ни в политическом, ни в военном отношении не пред-
ставляла единого целого. Германия сумела упредить противников в подго-
товке к войне. Скрытно отмобилизовав армию, создала ударные группи-
ровки войск. Рассчитывая на эффект внезапности, Гитлер надеялся быст-
ро разбить Польшу и поставить Англию и Францию перед свершившимся
фактом. И поставил...
1 сентября 1939 года в 4 часа 45 минут немецко-фашистская авиация
нанесла удары по аэродромам, железнодорожным узлам, коммуникаци-
ям, экономическим и административным центрам Польши. Германский
линкор «Шлезвиг-Гольштейн», заранее прибывший к польскому побере-
жью, открыл огонь по полуострову Вестерплятте. Сухопутные силы вер-
махта перешли границу и вторглись в Польшу с севера из Восточной Прус-
17
сии, с запада из Восточной Германии и с юга из Словакии.
Так началась вторая мировая война...
Правительство Чемберлена объявило войну Германии лишь 3 сентября
в 11 часов дня. Спустя шесть часов то же самое сделала Франция. Уже
позже, в канун рождественских праздников, Черчилль тайно «корил» сам
себя за «неверные» шаги бездарного кабинета Чемберлена. Уинстон Чер-
чилль был опытным и хитрым политиком. Не случайно он любил повто-
рять: «Лучший шпион — логика!». Именно логика не покидала его и в те
декабрьские дни. Он, как никто другой из руководителей великих держав,
понимал политику Гитлера и что Германия, почувствовав силу, сбросила с
себя маску «миротворца» и начала осуществлять планы завоевания миро-
вого господства. Черчилль отчетливо представлял и то, что Гитлер после
захвата Польши развяжет войну против Советской России. Он явно боялся,
что и там рейх может добиться своей цели.
Словно в страшном сне, виделись Черчиллю картины возможных встреч
со Сталиным и Молотовым. Он тщетно гнал от себя навязчивые мысли о
каких бы то ни было контактах с руководством СССР или взаимодействии с
ними в борьбе против Гитлера и Муссолини. Но память, его неистощимая
память возвращала его в 20-е годы — он был главным вдохновителем и
организатором походов против Советской России, ее правительства во главе
с Лениным. Он до сих пор не мог понять, почему его идеи овладеть богат-
ствами Красного Севера, выкачать бакинскую нефть и овладеть Крымом
растворились, как мираж в пустыне. «Теперь в эту отсталую и грязную Рос-
сию, — думал английский премьер, — может прорваться рейх, захватить
ее несметные богатства?! Нет, этого допустить нельзя! И, пожалуй, придет-
ся унизиться перед Сталиным, пойти к нему на поклон ради спасения на-
ции. А там будет видно...».
При этой мысли премьер решительно встал. Выйдя из-за стола, он про-
шел в Каминный зал, чтобы встряхнуть свое грузное тело. Быстро шагая по
ковровой дорожке, он лихорадочно думал, как начать сотрудничать с Сове-
тами. Вернувшись в свой кабинет, Черчилль подошел к карте, разложенной
на специальном передвижном столе, на которой была нанесена обстанов-
ка военных действий. Взглянув на территорию Франции, Черчилль брезг-
ливо поморщился и махнул рукой: «Бездарный Деладье, безмозглые гене-
ралы, трусливый Петен. Все беды из-за них. Они, только они помогли Гит-
леру своей трусостью подчинять Европу немцам. Один де Голль, только он
способен взять на себя ответственность за судьбу французов. Но кто его
поддержит? Опять Советы —другой силы против Гитлера сейчас быть не
может. Немецкий шакал сожрал всех: Чехословакию, Австрию, Румынию,
Польшу, не говоря о Скандинавии. Приберет к рукам Болгарию. Проникнет
и на Балканы, т.к. турки бездействуют. В Европе нет силы, которая может
сейчас остановить вермахт. Одна Россия и ее бедный, но храбрый и пре-
данный народ. Придется менять взаимоотношения с Советами и пойти к
Сталину на поклон... В данной ситуации Рузвельт придерживается такой
же стратегии...».
Тревога У. Черчилля была вполне обоснованной. Фашисты Германии и
Италии тайно друг от друга рвали лакомые куски чужих территорий. Воен-
ные успехи гитлеровской Германии подтолкнули итальянское правитель-
ство на расширение «параллельной» войны в Африке и на Балканах. Во-
енные стратеги Муссолини рассчитывали, что завоеванная Албания может
стать удобным плацдармом для реализации намеченных планов.
В октябре 1940 года германские войска вступили в Румынию, о чем гит-
леровское руководство не предупредило своих итальянских союзников. Это
18
и послужило для Муссолини предлогом «проявить инициативу». В памят-
ной записке он сообщил министру иностранных дел графу Чиано: «Гитлер
всегда ставит меня перед свершившимся фактом. Но на этот раз я ему
отплачу той же монетой! Он узнает из газет, что я оккупировал Грецию». 15
октября в Риме прошло совещание итальянского верховного командова-
ния, на котором обсуждалась директива о вторжении в Грецию с террито-
рии Албании. В результате скоротечных военных действий должны быть
захвачены Афины и Салоники. В то же время планировалась высадка мор-
ского десанта для оккупации греческого острова Корфу.
Так распределяли роли два фашистских шакала — Гитлер и Муссолини.
Из Румынии, с левого берега Дуная, в районе Измаила, немцы готовились
к вероломному вторжению на территорию Советского Союза, молниеносно
захватить плацдарм на юге Украины, подавить гарнизон Одессы, выйти к
Черному морю и продолжить стремительное продвижение на восток к Ни-
колаеву и Херсону. Таков был план блицкрига «третьего рейха».
19
прерванный сон
КОМАНДУЮЩЕГО ФЛОТОМ
Флотские учения завершились. Вздыхало тяжелыми волнами Черное
море, впустившее в свои голубые бухты на отдых корабли и подводные
лодки, буксиры и танкеры. Но на кораблях и в частях не спадало напряже-
ние: была объявлена оперативная готовность № 2. В этом проявилась пре-
дупредительная осторожность командования флота. Не ослабляли внима-
ния в ту ночь и моряки-связисты. Они несли привычные вахты в радиоруб-
ках и узлах связи. Бдительно продолжали службу моряки постов СНИС и
ВНОС. Казалось, что вся атмосфера той июньской ночи 1941 года все еще
была насыщена учебной тревогой.
В поздний вечерний час 21 июня командующий флотом вице-адми-
рал Ф.С. Октябрьский, заслушав доклады начальников отделов и служб,
ушел отдыхать домой. Начальник штаба флота контр-адмирал И.Д. Елисе-
ев остался на ночлег в своем кабинете. Время приближалось к 24 часам,
но Иван Дмитриевич не мог уснуть. Какая-то тревога гнала сон. Больше
всего его волновал последний доклад начальника разведотдела полковни-
ка Д.Б. Намгаладзе о том, что в Измаиле неспокойно. Его разведчики П.
Зайцев и А. Блохин передали тревожные вести. Сообщалось, что румын-
ские войска на правом берегу Дуная приведены в боевую готовность. Об
этом доложили в Москву - наркому ВМФ.
Елисеев сидел на неразобранной кровати, сняв с себя китель. В голову
лезли разные мысли. Решил позвонить в шифрпост. Ответил дежурный
старший лейтенант В.В. Гусаров.
— Товарищ Гусаров,— спросил Иван Дмитриевич, — давно ли ушел
майор Эпштейн? (Тот был помощником начальника связи флота по спец-
связи).
— Товарищ адмирал, он только что звонил из дома. Интересовался: не
разрешил ли я отдыхать дежурной смене после отбоя первой готовности.
— Я нахожусь у себя. Будет что-то срочное, сразу же сообщайте. Опе-
ративный Рыбалко предупрежден.
Василий Вавилович Гусаров начал службу в Севастополе в 1932 году
на подводных лодках. В 1938 году его, старшину группы электриков, на-
правили учиться на специальные курсы шифровальщиков. Новую специ-
альность Гусаров любил и очень ею гордился. Он пользовался большим
авторитетом у подчиненных. Узы дружбы связывали его и с начальником
штаба флота контр-адмиралом И.Д. Елисеевым. Нередко случалось, что
Иван Дмитриевич, обладавший феноменальной памятью и особыми мате-
матическими способностями, в часы, не перегруженные служебными дела-
ми, задерживал Гусарова у себя в кабинете для решения задач по скрытой
связи на флоте. Елисеев особо уважал и ценил шифровальщиков за то,
что с ними можно было делиться сокровенными мыслями, зная, что они
умеют держать язык за зубами.
20
Закончив разговор с начальником штаба, Гусаров зашел в комнату, где
работали старшины Алексей Поваляев, Николай Чернышов, Иван Пушка-
рев, Василий Кобец, Иван Корякин, Иван Зоря и другие. Помощник Гусаро-
ва младший лейтенант Виктор Горбунов регистрировал в журнале все еще
поступающие по учению радиограммы с колонками цифровых сочетаний.
Он сидел без кителя, на плече лежало вафельное полотенце, которым он
то и дело вытирал выступающий на лице пот.
— Виктор, — обратился Гусаров к Горбунову, — можешь прилечь отдох-
нуть. Тебя подменит Чернышов. Старшинам тоже разрешено отдохнуть,
оставив за себя дублеров - молодых специалистов. Спешного пока ничего
нет. К утру разделаемся.
Шел первый час ночи 22 июня. С узла связи прибежал посыльный с
бланком телеграммы и настойчиво забарабанил в дверное окошко.
— ВВС, из Москвы, — выпалил матрос.
Гусаров принял телеграмму сам и передал ее Чернышову.
— Коля, действуй! ВВО (вне всякой очереди). Поднимай Ушко, Пова-
ляева, Сутягина, Пушкарева, Корякина.
Николай Чернышов, как всегда спокойный и деловитый, принял бланк
из рук начальника смены, быстро подобрал соответствующие документы
московского направления с Главным штабом ВМФ и приступил к работе.
Первое, второе расшифрованное слово. Телеграмма адресовалась всем
флотам. Минута, вторая, третья. На бумаге появились слова: «Немедлен-
но перевести флот в боевую готовность № 1 фактически. Кузнецов».
— Готово,—доложил Чернышов.
Он поставил на бланке время расшифровки и передал телеграмму стар-
шему лейтенанту Гусарову. Тот немедленно направился с нею к оператив-
ному дежурному Рыбалко. Предупредив его, пошел на доклад к начальни-
ку штаба флота.
Елисеев спал чутко. Поднявшись с дивана, включил свет. Увидев Гуса-
рова, сделал знак рукой - «Давай!». Пробежав глазами по тексту, чертых-
нулся, обратился к Гусарову:
— Видимо, все подтвердилось, Василий Вавилович. Война, может быть,
уже началась. - Говоря об этом, Елисеев снял телефонную трубку, чтобы
сообщить о телеграмме командующему.
Филипп Сергеевич прибыл в штаб незамедлительно. По флоту уже была
объявлена готовность № 1. Ровно через 11 минут после получения теле-
граммы из Москвы отдых моряков Черноморского флота в 2 часа ночи 22
июня 1941 года был прерван. А около трех часов дежурные постов СНИС и
ВНОС начали докладывать о летящих в сторону Севастополя неопознан-
ных самолетах.
Флотские шифровальщики жили тогда в здании театра в Мучном пере-
улке. Ночная стрельба береговой и корабельной артиллерии подняла их.
Подумали, что проводятся учебные стрельбы. Но вдруг здание потряс взрыв.
Стало ясно, что началась война. Запасная смена шифровальщиков в ран-
ний утренний час была вызвана в штаб.
Телефонный звонок разбудил старшего лейтенанта Ивана Беличен-
ко. Прибежав в отдел связи (шифровальная служба подчинялась тог-
да начальнику связи флота. - Н.Ш.), он узнал о начале войны. Полу-
чив оружие и противогаз, прибыл в шифровальное отделение. Встре-
тивший его капитан Виктор Пачин сообщил некоторые подробности и
объявил:
— На эскадру будет послан другой человек. Ты включишься в де-
журство.
21
Иван Матвеевич Беличенко не сразу осознал, что происходит. «Не мо-
жет быть, что немцы напали на СССР!». Несколько дней назад, во время
стоянки на тендровском рейде, он был свидетелем разговора старших офи-
церов с руководителем учений адмиралом И. Исаковым, которые обсужда-
ли газетное сообщение о вымыслах англо-американской прессы, будто Гер-
мания готовит агрессию против Советского Союза. «Это, скорее всего, в
провокационных и пропагандистских целях, - рассуждали они. - Ведь есть
договор о ненападении и доверии друг к другу ...».
- Вот и разберись в ситуации, - проговорил Беличенко.
Капитан Пачин махнул рукой:
- О чем сейчас рассуждать, если война уже началась. Наше дело дер-
жать надежную связь.
На ФКП (флагманский командный пункт) прибыли офицеры штаба и по-
литуправления. Начальники отделов и служб после короткого совещания у
комфлотом приступали к выполнению инструкций, разработанных на воен-
ное время, согласовывали мобпланы с начальником штаба. Всплеск войны
обрушился на флотских связистов многократно возросшей работой. На них
с особым почтением смотрели сейчас командиры и начальники всех ран-
гов. Даже те, кто в мирное время недооценивал «флотскую интеллиген-
цию». Не случайно командующий на совещании строго приказал: «Связис-
тов держать на особом положении и всячески им помогать. Надо закрыть
все каналы утечки информации по телефону, телеграфу и радио. С сегод-
няшнего дня по всем вопросам переходим на шифрованную связь».
Вице-адмирал Октябрьский на несколько минут задержал майора Эп-
штейна. В присутствии члена Военного совета Кулакова и начальника шта-
ба Елисеева спросил:
- Достаточно ли у вас людей, товарищ Эпштейн, чтобы перевести всю
оперативную переписку в закрытый канал?
- Прикомандированные шифровальщики на время учений пока не разъе-
хались, поэтому мы в силах обеспечить командование скрытой связью. Уже
установлено двухсменное дежурство по 12 человек. Но этого будет мало,
если начнем взаимодействие с сухопутными войсками.
- Я думаю, что до этого дело не дойдет, - ответил командующий фло-
том. - У армейцев свои задачи, у нас - свои.
Не думали тогда Филипп Сергеевич и сидящие с ним в кабинете Н.М.
Кулаков и И.Д. Елисеев, что им вскоре придется не только взаимодействовать
с сухопутными войсками, но и принять на себя всю тяжесть обороны сухопут-
ного участка фронта вокруг блокированного Севастополя.
О том, что немцы могут прийти в Севастополь по сухопутью, никто не
думал. Врага должна была встретить сила, равной которой в мире нет -
железный кулак Одесского, Киевского и Белорусского военных округов,
мощные погранзаставы. Они остановят захватчиков на границе. Черномор-
ский же флот займется уничтожением вражеских кораблей, если таковые
посмеют проникнуть в наши территориальные воды. Так думали многие.
Наш флот по тем временам был оснащен грозными и технически со-
временными кораблями и подводными лодками, укомплектован грамотным
и отлично обученным личным составом. Это хорошо знали наши противни-
ки, учитывали реальную силу Черноморского флота и опасались вступить
с ним в единоборство на морском театре.
Но немецко-фашистское командование знало слабые и сильные сто-
роны Красной Армии. Сделав ставку на танки и самолеты, генералы вер-
махта сумели сломать нашу оборону и быстро продвинуться на сухопутных
22
фронтах в глубь территории СССР. Осенью 1941 года немецкие дивизии
уже стояли у стен Севастополя, блокировав его со всех сторон, кроме моря.
Однако в июньские дни сорок первого Филипп Сергеевич больше всего
заботился о четком оперативном взаимодействии сил флота и потому от-
давал приоритет связистам, которые должны были стать нервом всего уп-
равления. Он требовал от майора Эпштейна незамедлительных докладов
особо важных донесений, указаний из высших штабов.
- Подумайте и подберите серьезных и грамотных старшин для докла-
дов с таким расчетом, чтобы они были постоянными, знали обстановку и
могли ответить на все вопросы, касающиеся скрытой связи. И чтоб умели
держать язык за зубами. Когда подберете, представите мне. Я лично их
проинструктирую, - требовал командующий от начальника шифроргана.
В тот трудный момент начавшейся войны командующий высоко оценил
роль шифровальщиков и в течение всего периода обороны держал их в
поле зрения и даже советовался со старшинами, понимая их особую роль.
Когда майор Эпштейн назвал командующему фамилии будущих доклад-
чиков старшин 2 статьи Сергея Кузнецова, Владимира Голубинцева и Ни-
колая Ушко, тот немедленно решил побеседовать с ними. Расспросил, от-
куда они родом, какое имеют образование, как оценивают факт нападения
Германии на СССР. Сергей Кузнецов не сдержался и высказал Ф. Октябрь-
скому свои мысли о войне и даже спросил:
- А разве вы не знали, что немцы должны были напасть на нашу стра-
ну?
- Кое-что знали, - уклончиво ответил командующий.
- А я знал еще месяц тому назад. Брат мой, Харитон сообщил. Он слу-
жит на границе под Барановичами.
- Что же он сообщил вам, товарищ Кузнецов?
- Войной, мол, пахнет. Немцы готовятся к нападению. Пиши чаще. Ско-
ро начнется. Я наши фамилии не опозорю... - ответил, волнуясь, Сергей.
- Правду написал вам брат Харитон, - сказал вице-адмирал Октябрьс-
кий. - Жаль, что раньше вы не рассказали нам об этом.
- Боялся я, товарищ командующий. За эти разговоры знаю, что бывает.
- Сейчас можно не бояться, так как правду написал ваш брат. Будем
воевать с врагом все вместе. И фамилий своих не опозорим...
Так вот и стали товарищами командующий Черноморским флотом Ф.С.
Октябрьский и старшины-докладчики Сергей Кузнецов и Николай Ушко.
Война свяжет их еще теснее в дни тяжелых испытаний. Они вместе будут
хранить тайны и делить то, что называется человеческой трагедией, и то,
что называется верой в победу.
25 июня 1941 года старшина 2 статьи Ушко был принят командующим
флотом вне очереди. Он доложил «молнию» следующего содержания:
«Нарком дал указания создать ударную группу двух лидеров, прикрытие
«Ворошилова» три эсминца. Авиация бомбит ночью после обстрела. Базу
прикрывать истребителями. Алафузов».
Речь шла о нанесении удара по Констанце боевыми надводными кораб-
лями. Набеговая операция крейсера «Ворошилов», лидеров «Харьков» и
«Москва» совместно с эсминцами «Сообразительный» и «Смышленый»
привела в замешательство немецко-румынское командование. Скрытно в
ночное время прорвавшись к месту нанесения удара, корабли начали об-
стрел. Снаряды ложились точно в цель и вызывали огромные пожары, ко-
торые уничтожили большие запасы нефти. Огнем корабельной артилле-
рии был накрыт железнодорожный состав с боеприпасами, поврежден вок-
зал, разрушены железнодорожные пути на станции и другие объекты.
23
Кровавый маховик войны набирал обороты. Тревожные сигналы по ли-
ниям шифрованной связи неслись из Измаила. Забила тревогу Одесса -
враг силен и опасен. Это означало, что война может стать затяжной. Ситу-
ация стала ясна всем.
Напряженно работал в начальный период войны наркомат ВМФ. Его ру-
ководитель, смелый и решительный моряк Н.Г. Кузнецов, его штабной ап-
парат направляли деятельность подчиненных им флотов в русло отпора
агрессорам, предвидев в конечном итоге победу. Они заботились о сохран-
ности материальных ресурсов, государственных ценностей, каждой флотс-
кой единицы, чтобы с наибольшим эффектом использовать корабли и плав-
средства на главных направлениях морских коммуникаций. Этой же идее
был подчинен и партийно-политический аппарат военно-морского ведом-
ства страны. Флотские политработники умело вели идеологическую и вос-
питательную работу среди личного состава флота. Душой моряков на Чер-
номорском флоте был член Военного совета Н.М. Кулаков. Он, как и коман-
дующий вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, особенно уважительно относил-
ся к специалистам скрытой связи - шифровальщикам, которых называл
«хранителями флотской тайны».
28 июня 1941 года старшина 2 статьи Сергей Кузнецов докладывал ко-
мандующему очередную шифротелеграмму с грифом «ВВО», адресован-
ную Военному совету, где указывалось:
«Вашей главной задачей является обеспечение коммуникаций. В пер-
вую очередь по вывозу топлива. Немедленно приступите к проводке
транспортов. Часть сил выделить специально для этого с необходи-
мым перебазированием. Разведку и борьбу с подводными лодками цели-
ком подчинить этой задаче. Решение донесите немедленно. Кузнецов.»
Командующий прочел шифровку и передал ее Кулакову. Тот обратил
внимание и поинтересовался у Кузнецова:
-Кто из офицеров возглавляет сегодня дежурную смену, большой ли
объем работы?
-Дежурит лейтенант Аронов. Нагрузка огромная, уже вызвали на по-
мощь несколько человек из дежурившей смены. Шифровальщики не спят
уже двое суток.
Вице-адмирал Октябрьский, услышав ответ Кузнецова, вступил в разговор:
- Трудно, неимоверно трудно шифровальщикам. Работают в тесноте, в
помещении штольни, соседствующем с кочегаркой. Духота и сырость. Надо
подумать, Николай Михайлович, как улучшить условия их работы. Вы уж
курируйте их, как и разведчиков. От этих людей многое зависит. В считан-
ные минуты обрабатывают столь объемные и важные донесения и распо-
ряжения. В этом - гибкость скрытой связи.
- Если бы не искажения, товарищ командующий, - заметил Сергей Куз-
нецов, - мы могли бы работать еще быстрее. Некоторым радистам и теле-
графистам не хватает мастерства. Вот и случается, что вместо ста матро-
сов прислали сто матрацев.
Октябрьский улыбнулся и, немного подумав, сказал:
- Большая ответственность легла на ваши плечи, старшина. Шифро-
вальщиков-асов будем поощрять. Есть у вас такие?
- Есть, товарищ адмирал. Старший лейтенант Гусаров, лейтенанты Гор-
бунов, Аронов, старшины 1 статьи Сутягин, Корякин, Хрони, Чернышов,
Демидов, Пушкарев, Калинин. Но первый ас на всем Черноморском флоте
старший краснофлотец Руденко. Он сейчас в Николаеве. Не человек, а
24
машина. Это я слышал от своего начальника и знаю его по учебному отря-
ду. Он всех нас обставлял.
- А кто же так быстро расшифровал вот эту телеграмму - за 10 минут?
Кузнецов взглянул на подпись и ответил:
- Старшина Чернышов.
* * *
Война разгоралась с каждым днем. Все тревожнее приходили в штаб Чер-
номорского флота оперативные и разведсводки. Наши войска после крово-
пролитных боев оставили Измаил. Малые корабли Дунайской флотилии уже
не могли сдерживать натиск фашистов на водной артерии. Командующий
ДВФ контр-адмирал Абрамов после успешно проведенной операции в Ста-
рой Килии, когда советские десантники разгромили гарнизон и захватили в
плен 720 солдат и офицеров противника, уже не слал победных донесе-
ний. Его заботой были вывод и сохранение кораблей для защиты других
баз флота. План вывода кораблей с Дуная был согласован с наркомом ВМФ
Н.Г. Кузнецовым. Военный совет ЧФ ожидал этого решения, потому что
промедление с выводом ставило корабли под угрозу гибели.
«Экстра» из Москвы пришла своевременно. Телеграмма была обра-
ботана в считанные минуты. Запыхавшийся и уставший от суточной бес-
сонной работы, докладчик Сергей Кузнецов не вошел, а влетел в кабинет
комфлотом.
- Получено то, что вы ждете, товарищ адмирал! - Шифровальщик тяже-
ло дышал и еле держался на ногах. Сегодня вся дежурившая смена не
могла уйти на отдых.
«Военному совету ЧФ. По получении приказа от армии об уводе фло-
тилии из Дуная. Дунайскую флотилию перевести в Николаев, где немед-
ленно привести в полную боевую готовность для дальнейших действий
на Буге. Кузнецов».
Вице-адмирал Октябрьский прочитал телеграмму вслух и, поднявшись
со стула, сказал:
- Позови-ка, дружок, начальника штаба.
Кузнецов мигом скрылся за дверью и через несколько минут опять
появился у комфлота. За ним вошел И.Д. Елисеев. Вид у него был утом-
ленный, от недосыпания глаза воспалились. Командующий склонился над
картой и сделал на ней какие-то пометки карандашом. Увидев начальни-
ка штаба, приглушенно заговорил, протягивая ему только что полученную
шифровку от наркома.
САМЫЙ ХУДШИЙ ВАРИАНТ
Немецкое командование не сразу пришло к решению захватить Крымс-
кий полуостров. Гитлеровские стратеги планировали сначала захватить Дон-
басс, выйти к Ростову и прорваться на Кавказ. Крым же, по их мнению,
будучи отрезанным от основных сил русских, сам падет к ногам захватчи-
ков.
Замысел врага достаточно полно осветил в своем труде «Крым в Вели-
кой Отечественной войне 1941—1945» доктор исторических наук А.В. Ба-
сов. Глубоко проанализировав обстановку того периода, Алексей Василь-
евич говорит, что «Черноморский флот, по мнению германского командо-
вания, не был для немцев столь опасным, как Балтийский, так как в первый
период войны по Черному морю не предполагалось осуществлять значи-
тельные перевозки. Причерноморская группировка Советских войск из-за
своей небольшой численности также не могла угрожать немецкой группе
25
армий «Юг», захватившей Украину. Но в ходе компании немецко-фашис-
тское командование изменило свое мнение и организовало захват черно-
морских баз и плацдармов.
В директиве ОКВ № 33 от 19 июля 1941 года впервые упоминается причер-
номорская группировка войск как значительная сила. В ходе общего отступле-
ния она отошла к Одессе, где была объединена в Приморскую армию. Гос-
подство Советского флота позволяло снабжать и поддерживать сухопут-
ные войска. Гитлер приказал провести операцию по овладению Одессой.
Главнокомандование сухопутных войск считало эту операцию также необ-
ходимой, хотя она шла в разрез с их идеей максимального сосредоточения
сил на основных направлениях.
Не располагая на Черном море необходимыми военно-морскими сила-
ми, немецкое командование планировало операцию как чисто сухопутную.
В боях за Одессу участвовала 4-я румынская армия. Из немецких войск:
пехотный полк, 4 саперных батальона, тяжелый артиллерийский дивизи-
он, 2 дивизиона береговой артиллерии, рота связи, авиагруппа. Потери про-
тивника под Одессой составили 20 тыс. убитых, 15 тыс. пропавших без
вести, 76 тыс. раненых.
Начав наступление 18 августа, румыны рассчитывали взять Одессу в
первых числах сентября, но через три дня их наступление захлебнулось.
Антонеску потребовал возобновления наступления, устранения Черно-
морского флота.
В дополнение к директиве № 34 от 12 августа 1941 года Кейтель поста-
вил задачу группе армий «Юг» овладеть Крымом, который, будучи «авиа-
базой противника, представляет особенно большую угрозу румынским не-
фтяным районам». Захват Крыма для немцев был необходимым также, что-
бы лишить советский флот выгодного района базирования. Вытеснить бо-
евые корабли в порты Кавказа означало обезопасить в значительной сте-
пени свой южный фланг от ударов с моря.
В то же время у германского командования возникает идея после захва-
та Крыма использовать войска для наступления через Керченский пролив
в направлении на Батуми.
Сегодня приходится со всей очевидностью признавать, что замыслам
врага суждено было осуществиться, хотя и не в полной мере. На Кавказе
враг был остановлен и разбит. Крым же остался для противоборствующих
сторон той самой трагедией, которая порождена была больше всего такти-
ческими просчетами отдельных командиров Красной Армии самых высо-
ких рангов, а отчасти и бездарностью некоторых.
26
МЕДЛИТЬ БЫЛО НЕЛЬЗЯ
Война приближалась. Однако «План обороны государственной границы
1941 г.» был разработан Генштабом с большим опозданием и доведен до
командующих войсками округов и ВМФ лишь в начале мая 1941 г.
До этого при разработке оперативных планов на 1941 год ГМШ ВМФ и
штабы флотов руководствовались директивой наркома ВМФ от 26 февра-
ля 1941 года, подготовленной исходя из предположения, что на всех морс-
ких театрах военных действий предстоит вести борьбу с группировками про-
тивника, обладающими превосходством в силах.
И хотя начальник ГМШ адмирал И.С. Исаков предпринимал все возмож-
ные шаги по согласованию оперативных планов приморских округов и фло-
тов, на оперативно-стратегическом уровне должного взаимодействия нала-
дить не удалось. За все это время начальником Генштаба Красной Армии ге-
нералом армии ГК. Жуковым и начальником ГМШ ВМФ адмиралом И.С. Иса-
ковым была подписана только одна совместная директива начальникам шта-
бов округов, флотов и флотилий «О подготовке связи для взаимодействия ча-
стей и соединений Красной Армии и ВМФ», датированная 11 марта 1941 года.
Тем не менее, с начала мая и до конца июня 1941 г. под руководством
ГМШ ВМФ была проведена значительная работа по разработке мобилиза-
ционного плана 1941 г. (МП-41) и по доработке оперативных планов фло-
тов в соответствии с «Планом обороны государственной границы 1941 г.».
В 23.00 21 июня 1941 года оперативное управление ГМШ получило дирек-
тиву, подписанную наркомом обороны СССР маршалом С.К. Тимошенко и на-
чальником Генштаба генералом армии ГК. Жуковым, которой руководство Нар-
комата ВМФ ставилось в известность, что 22-23 июня ожидается нападение Гер-
мании на Советский Союз. В 23.37 нарком ВМФ адмирал Н.Г Кузнецов объявил
по флоту оперативную готовность № 1. Вот ее дословное содержание:
№ 1
ВОЕННЫМ СОВЕТАМ ПВО, ПРИБОВО,
ЗАНОВО, КОВО, ОДВО
Копия: НАРОДНОМУ КОМИССАРУ
ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА
1. В течение 22-23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на
фронтах ПВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Нападение немцев может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск не поддаваться ни на какие провокационные
действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного,
Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовнос-
ти встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) В течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки ук-
репленных районов на государственной границе.
б) Перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэро-
дромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замас-
кировать.
27
в) Все части привести в боевую готовность. Войска держать рассре-
доточение и замаскированно.
г) Противовоздушную оборону привести в боевую готовность без до-
полнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероп-
риятия по затемнению городов и объектов.
д) Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко
Жуков
21.6.41 г.
Архив МО СССР, ф. 48-А, оп.1554, д. 90, лл. 257-259.
Как восприняли директиву получившие ее военачальники? На это не-
двусмысленно ответил сам автор маршал ГК. Жуков, но с опасением: «...не
поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать круп-
ные осложнения». Однако против СССР уже началась открытая агрессия
на протяжении всей государственной границы от Балтийского до Черного
морей. И медлить было нельзя. Г.К. Жуков пишет:
«В 4 часа 10 минут Западный и Прибалтийский округа доложили о нача-
ле боевых действий немецких войск на сухопутных участках округов.
В 4 часа 30 минут утра все вызванные члены Политбюро были в сборе.
Меня и наркома пригласили в кабинет.
И.В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках набитую та-
баком трубку. Он сказал:
— Надо срочно позвонить в германское посольство.
В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять
его для срочного сообщения. Принять посла было поручено В.М. Молотову.
Тем временем первый заместитель начальника Генерального штаба ге-
нерал Н.Ф. Ватутин передал, что сухопутные войска немцев после сильно-
го артиллерийского огня на ряде участков северо-западного и западного
направлений перешли в наступление.
Через некоторое время в кабинет быстро вошел В.М. Молотов:
— Германское правительство объявило нам войну.
И.В. Сталин опустился на стул и глубоко задумался. Наступила дли-
тельная, тягостная пауза.
Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно
обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на про-
рвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение.
— Не задержать, а уничтожить, — уточнил С.К. Тимошенко.
— Давайте директиву, — сказал И.В. Сталин».
Маршал С.К. Тимошенко протянул ее И.В. Сталину. Тот внимательно про-
чел содержание и вернул молча. Подпись свою на ней ставить не стал, но
утвердительно кивнул головой: «Годится». Полный текст директивы таков:
№2
ВОЕННЫМ СОВЕТАМ ЛВО, ПРИБОВО,
ЗАПОВО, КОВО, ОДВО
Копия: НАР. КОМ. ВОЕН.-МОР. ФЛОТА
22 июня 1941 г. в 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода
совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы
и подвергла их бомбардировке.
Одновременно в разных местах германские войска открыли артилле-
рийский огонь и перешли нашу границу.
В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Гэрмании
на Советский Союз приказываю:
28
1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы
и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.
Впредь, до особого распоряжения, наземными войсками границу не
переходить.
2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредо-
точения авиации противника и группировку его наземных войск.
Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничто-
жить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные груп-
пировки его наземных войск.
Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100—
150 км.
Разбомбить Кенигсберг и Мемель.
На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов
не делать.
Тимошенко Маленков
Жуков
№2 22.6.41 г. 7.15
Архив МО СССР, ф. 132—А, оп. 2642, д. 41, лл. 1—2.
Далее маршал Жуков пишет:
«В 7 часов 15 минут 22 июня директива наркома обороны № 2 была
передана в округа. Но по соотношению сил и сложившейся обстановке она
оказалась явно нереальной, а потому и не была проведена в жизнь.
Чуть позже нам стало известно, что перед рассветом 22 июня во всех запад-
ных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками, и шта-
бы округов и армий не имели возможности быстро передавать свои распоряже-
ния. Заброшенная немцами на нашу территорию агентура и диверсионные груп-
пы разрушали проволочную связь, убивали делегатов связи и нападали на ко-
мандиров, поднятых по боевой тревоге. Радиосредствами, как я уже говорил,
значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена.
В штабы округов из различных источников начали поступать самые про-
тиворечивые сведения, зачастую провокационного характера.
Генеральный штаб, в свою очередь, не мог добиться от штабов округов
и войск правдивых сведений, и, естественно, это не могло не поставить на
какой-то момент Главное командование и Генеральный штаб в затрудни-
тельное положение.
К 8 часам утра 22 июня Генеральным штабом было установлено, что:
— сильным ударам бомбардировочной авиации противника подвер-
глись многие аэродромы Белорусского, Киевского и Прибалтийского во-
енных округов, где серьезно пострадала, прежде всего, авиация, не ус-
певшая подняться в воздух и рассредоточиться по полевым аэродро-
мам;
— бомбардировке подверглись многие города и железнодорожные узлы
Прибалтики, Белоруссии, Украины, военно-морские базы в Севастополе и
в Прибалтике;
— завязались ожесточенные сражения с сухопутными войсками немцев
вдоль всей нашей западной границы. На многих участках немцы уже всту-
пили в бой с передовыми частями Красной Армии;
— поднятые по боевой тревоге стрелковые части, входящие в первый
эшелон прикрытия, вступали в бой с ходу, не успев занять подготовитель-
ных позиций;
— на участке Ленинградского военного округа пока было спокойно, про-
тивник ничем себя не проявлял.
29
С.К. Тимошенко позвонил И.В. Сталину и просил разрешения приехать
в Кремль, чтобы доложить проект Указа Президиума Верховного Совета о
проведении мобилизации в стране и образовании Ставки Главнокомандо-
вания, а также ряд других вопросов.
В 9 часов мы с наркомом прибыли в Кремль. Через полчаса нас принял
И.В. Сталин.
Осведомившись об обстановке, он сказал:
— В 12 часов по радио будет выступать В.М. Молотов.
Прочитав проект Указа о проведении мобилизации и частично сократив
её размеры, намеченные Генштабом, И.В. Сталин передал указ А.Н. По-
скребышеву для утверждения в Президиуме Верховного Совета. Указом с
23 июня объявлялась мобилизация военнообязанных 1905—1918 годов
рождения на территории четырнадцати, то есть почти всех, военных окру-
гов за исключением Среднеазиатского, Забайкальского и Дальневосточно-
го, а также вводилось военное положение в европейской части страны».
Начавшаяся «внезапная» война показала многие изъяны стратегии и
тактики партийного и военного руководства. Мощная экономика государ-
ства, достигнутая в ходе трех довоенных пятилеток, и успехи в укреплении
своих границ на Дальнем Востоке при разгроме белокитайцев и японцев в
Манчжурии и озере Хасан, а также уничтожение банд басмачей в Средней
Азии, — все это давало возможность утверждать, что СССР способен про-
тивостоять любому агрессору. С этим расчетом строилась и военная докт-
рина государства. Доктрина «шапкозакидательства» высветила многие сла-
бости и несостоятельность мышления военного руководства, некоторых
опытных, уже проверенных в боях маршалов и генералов.
Старшее поколение хорошо помнит предвоенные годы, когда звучали
патриотические песни на плацах военных городков армий, дивизий, час-
тей, на кораблях флотов: «В целом мире нигде нету силы такой, чтобы нашу
страну сокрушило. С нами Сталин родной, Тимошенко-герой, нас к победе
ведет Ворошилов...» и «Если к нам полезет враг матерый, он будет бит
повсюду и везде...» А было именно так. Наш народ искренне верил, что
враг не пройдет, будет неминуемо разбит в первой же попытке нарушить
мирный труд людей. Велик был и патриотизм народа, привитый партией и
правительством во главе с товарищем И.В. Сталиным. Забегая вперед,
скажу, что эта вера нашего народа не остынет, не иссякнет до конца всей
затяжной и кровопролитной войны и приведет к победе.
А пока еще одна директива того рокового дня под № 3.
ВОЕННЫМ СОВЕТАМ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО,
ЗАПАДНОГО, ЮГО-ЗАПАДНОГО
И ЮЖНОГО ФРОНТОВ
№3 22.6.41 Карта 1.000.000
1. Противник, нанося главные удары из Сувалковского выступа на
Олита и из района Замостье на фронт Владимир-Волынский, Радзехов,
вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Вол-
ковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших ус-
пехов на указанных направлениях.
На остальных участках госграницы с Гэрманией и на всей госгранице с
Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.
2. Ближайшей задачей войск на 23—24.6 ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-За-
падного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую груп-
30
НАКАНУНЕ ВОЙНЫ. К ЗАЩИТЕ РОДИНЫ ГОТОВЫ
пировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;
б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов,
всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и
уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Вла-
димир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин.
3. Приказываю:
а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие
госграницы.
Гоаница слева — прежняя.
б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье
Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг
и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодей-
ствии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Гоаница слева — прежняя.
в) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавс-
ком направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мех-
корпусов и авиации фронта во фланг и тыл сувалкской группировки про-
тивника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к ис-
ходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Граница слева — прежняя.
г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая госграницу с
Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин
силами 5 и 6А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окру-
жить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте
Владимир-Волынкий, Крыстынополь, к исходу 24.6 овладеть районом Люб-
лин. Прочно обеспечить себя с краковского направления.
д) Армиям Южного фронта не допустить вторжения противника на
нашу территорию. При попытке противника нанести удар в черновиц-
ком направлении или форсировать рр. Прут и Дунай мощными фланго-
выми ударами наземных войск во взаимодействии с авиацией уничто-
жить его, двумя мехкорпусами в ночь на 23.6 сосредоточиться в районе
Кишинев и лесов северо-западнее Кишинева.
4. На фронте от Балтийского моря до госграницы с Венгрией разре-
шаю переход госграницы и действия, не считаясь с границей.
5. Авиации Гпавного командования:
а) поддержать Северо-Западный фронт одним вылетом 1 ав. корп.
ДД и Западный фронт одним вылетом 3 ав. корп. ДД на период выполне-
ния ими задачи по разгрому сувалкской группировки противника;
б) включить в состав Юго-Западного фронта 18 авиадивизию ДД и под-
держать Юго-Западный фронт одним вылетом 2 ав. корпуса ДД на период
выполнения им задачи по разгрому люблинской группировки противника;
в) 4 ав. корпус ДД оставить в моем распоряжении в готовности содей-
ствовать главной группировке Юго-Западного фронта и частью сил Чер-
номорскому флоту
п.п. Народный Комиссар Обороны п.п. Член Главного
Союза ССР Военного Совета
Маршал Советского Союза Маленков
Тимошенко
п.п. Начальник
Генерального штаба
красной Армии
генерал армии Жуков
Отправлена 21.15 22.6.1941 г.
Архив МО СССР, ф. 48—А. оп. 1554, д. 90, лл. 260—262.
31
СВЕРШИЛОСЬ! ВРАГ ПОВЕРЖЕН.
24 ИЮНЯ 1945 г. В МОСКВЕ СОСТОЯЛСЯ ПАРАД ПОБЕДИТЕЛЕЙ.
ВОЕННЫЕ МОРЯКИ ПРОХОДЯТ ТОРЖЕСТВЕННЫМ МАРШЕМ ПО КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ
Автор книги журналист Н.С. Шестаков
во время встречи с генералом
Зигмундом Берлингом в Польше, в
курортном местечке Солина, где
завершалась съемка документального
фильма "Негасимый пламень братства"
в августе 1974 года по сценарию автора.
Генерал 3. Берлинг и его жена М.
Берлинг - свидетели оккупации Польши
немцами в сентябре 1939 года. В 1943
году Зигмунд Берлинг в звании
полковника командовал дивизией имени
Тадеуша Костюшко, сформированной на
территории СССР.
Самолеты люфтваффе
бомбят Варшаву.
Сентябрь 1939г.
Радиостанция в Глейвице.
Гитлеровцы уничтожают пограничные знаки на
польско-германской границе.
Август - сентябрь 1939г.
Германский линкор «Шлезвиг-Гольштейн» ведет обстрел Вестерплятте.
Фашистские танки в пригороде Варшавы. 9 сентября 1939г.
Затопление германского "карманного" линкора "Адмирал граф Шпсе".
17 декабря 1939г.
Встреча Петэна и Гитлера в Монтуаре. 24 октября 1940г.
Представительство военного командования Англии и Франции.
Слева направо: генерал Гор г, генерал Жорж, морской министр
Англии Черчилль, генерал Гамелен, генерал Айронсайд.
Встреча Гитлера с Антонеску.
Генерал де Голль со своим
адъютантом.
Лондон. Июнь 1940г.
Французских воннопленных
угоняют в лагеря. Июнь 1940г.
Вступление гитлеровцев в Брюссель. 18 мая 1940г.
Гитлеровцы обыскивают советских граждан. Июнь 1942 г.
Г. Геринг насаждает «новый порядок» в Украине. 1942 г.
Немецко-фашистские войска атакуют один
из советских приграничных пунктов. 1941 г.
Гитлеровский генерал Г. Гудериан (в центре)
на наблюдательном пункте. Июнь 1941 г.
Фашистские* танки вторглись на советскую
землю. 1941 г.
Открытие памятника советским танкистам в польском г. Нове - Място
8 сентября 1974 г. На постамепте танк Т-34.
Зам. командующего Северной группы войск генерал-майор
В.Л. Бочковский рассказы вас! польским друзьям, как танкисты под его
командованием освобождали Нове - Място.
Умрем, но не отступим. В бою морские пехотинцы.
После налета вражеской авиации. Разрушенный Севастополь 1942 год на площади
у Графской пристани и вокруг памятника В.И. Ленину.
"Вы не водили в бой соединения
В приказах отмечались не всегда.
Но в каждой строчке боевого донесения
Частица вашего нелегкого труда"
ГЕРБ СЛУЖБЫ СПЕЦИАЛЬНОЙ СВЯЗИ
Утвержден 13 ноября 1993 года.
КОМАНДОВАНИЕ СЛУЖБЫ СПЕЦИАЛЬНОЙ СВЯЗИ ЧФ
А.Г. Оста щен ко
начальник
8~го отдела штаба ЧФ
(с 2004 года)
В.С. Кобизский
зам. начальника 8~го
отдела штаба ЧФ
(с 2004 года)
Н.И. Яковлев
начальник 8~го
отдела штаба ВВС ЧФ
(с 1992 года)
НАЧАЛЬНИКИ 8-го ОТДЕЛА ШТАБА ЧФ
П.Л. Валенков Е.А. Алексеев М.А. Эпштейн
А.П. Доброштан
В.Н. Кашин
Н.Л. Мирошниченко
Н.И Куртаков
А.М. Журавлев
И.А. Сиринов
НАЧАЛЬНИКИ 8-го ОТДЕЛА ШТАБА ЧФ
Б.Н. Третяк
(1989-1992)
О.А. Вартанов
(1992-2004)
ЗАМЕСТИТЕЛИ НАЧАЛЬНИКОВ 8~го ОТДЕЛА ШТАБА ЧФ
В.И. Чайкин
(1956-1961)
П.В. Бутусов
(1961-1966)
М.С. Пахолков
(1968-1977)
В. В. Андреев
(1977-1982)
Ю.М. Насонов
(1985-1989)
В.И. Клюев
(1992-1999)
ШИФРОВАЛЬЩИКИ ШТАБА ЧФ - УЧАСТНИКИ ОБОРОНЫ
СЕВАСТОПОЛЯ И КАВКАЗА
И.В. Мех
И.Н. Пушкарев
Р. Курицина Р. Куракина р. Савинова
Н.И. Корниенко
И.О. Зоря
Н.Н. Праведный
Фотография на память. Личный состав специальной службы связи ветераны-шифровальщики Черноморского флота в день
праздника - 80-летия создания службы. В центре заместитель командующего ЧФ Г.А. Сучков. 1998г.
Командование 8-го отдела штаба ЧФ и ветераны службы спецсвязи флота в день празднования 50-летия Дня Победы.
В центре начальник штаба ЧФ вице-адмирал П.Г. Святашов.
ВЕТЕРАНЫ ШИФРОВАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ ГШ ВМФ
Генрал-майор
Шишкин Ф.М.
Начальник 8-го отдела
Полковник
Топычканов И .А.
зам. начальника
8—го отдела
Главный старшина
Васин В.Е.
(фото 1949года)
Ветераны спецсвязи ЧФ
На снимке: ветераны службы спецсвязи в день 85-летия ее создания. Сидят:
(слева направо) Н.Шестаков, И.Сиринов, И.Беличенко,В.Исаев, В.Андреев, К).Пучков.
Стоят: (слева направо) В.Клюев, Б.Третяк, Ю.Романов, В.Вотяков, В.Юрьевский,
О.Вартанов, В.Рубцов, Ю.Насонов, В.Лапиков, капитан 1 ранга А.Г. Осташенко.
('.Кузнецов, Н.Чернышев,
П.Руденко. Январь 1942г.
('.Кузнецов, Н.Чернышев,
П. Руденко. 1975г.
На снимке (слева направо)
сидят: Поваляев А.Ф., Сутягин В.Н., Гороховцев Н.П., Калеганов В.Ф.;
стоят: Клименко И.А., Титенков И.Н., Ушко Н.Д., Литовченко И.И.
СПЕЦИАЛИСТЫ СКРЫТОЙ СВЯЗИ НА КП
ШТАБА ВВС В МАЕ 1942г.
На снимке сидят: (слева направо) А.Е.Ткачук, И.Н. Водолажский,
стоят Н.С. Сыван. И.Д. Отделок, В.П.Шапарь
Памятник комиссару Б. Михайлову на Херсонесском маяке.
Ветераны штаба ВВС с семьями пришли отдать дань памяти
герою - комиссару.
АВИАТОРЫ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА - УЧАСТНИКИ
ОБОРОНЫ СЕВАСТОПОЛЯ В 1941-1942г.г
Н.А. Остряков
командующий ВВС ЧФ.
Фото 1941 г.
В.В. Ермаченков
командующий ВВС ЧФ
с 1942г. Фото 1940 г.
Герои Советского Союза М.В. Авдеев (справа) и Ф.Н. Тургенев.
КОМАНДИРЫ И СПЕЦИАЛИСТЫ СКРЫТОЙ СВЯЗИ ШТАБА ВВС ЧФ
В ПЕРИОД ОБОРОНЫ СЕВАСТОПОЛЯ В 1941-1942 гг.
Начальник
шифровального отдела
штаба ВВС ЧФ
АЯ. Левчик
Начальник поста
скрытой связи ВВС ЧФ
В.В. Юдин
фото 1952г.
Начальник поста скрытой
связи 3-й ОАГ ВВС ЧФ
М.И. Сергеев
фото 1970 г.
Специалист СПС
3-й ОАГ ВВС
М.В.Хобоко
(погиб)
Специалист СПС 3~й
ОАГ ВВС на м. Херсонес
Н.А. Аранов
фото 1960г.
Специалист СПС
3-й ОАГ ВВС
на м. Херсонес
В.И. Мищенко
Специалист СПС
3-й ОАГ ВВС
Н.П. Добрыногов
(погиб)
Специалист СПС
3-й ОАГ ВВС
МА. Бабиков
(погиб)
Специалист СПС
ВВС ЧФ
П.И. Алгинин
Полковой комиссар
Б.Е. Михайлов
Ситуационная карта боевых
действий на м. Херсонес
в зоне 3-й ОАГ.
Место гибели и захоронения
полкового комиссара
Б.Е. Михайлова
В период Великой Отечественной войны на Черноморском флоте встретились и стали
друзьями: Нарком ВМФ Адмирал флота Советского Союза Кузнецов Николай
Герасимович и шифровальщик штаба ЧФ старшина 1 статьи
Кузнецов Сергей Михайлович.
Крейсер “Червона Украина" в боевом походе. В 30-е годы им командовал Николай
Герасимович Кузнецов, в ноябре 1941 года — капитан 2 ранга Иван Антонович Заруба.
Воронова, Микояна, Кагановича, Вознесенского, Жданова, Маленкова,
Мехлиса.
Передал по поручению СНК СССР и ЦК ВКП(б)
Поскребышев
23.6.41 г. 7.10
Архив МО СССР, ф. 132—А. оп. 2642, д. 28, л. 1.
* * *
До сих пор в некоторых средствах массовой информации, а ранее и в ме-
муарной литературе, авторы изданий говорили и говорят о внезапности вой-
ны.
О каком внезапном нападении могла идти речь, если советские развед-
чики, находящиеся за рубежом, в течение всего сорокового года информиро-
вали руководство страны о приготовлениях немцев к войне против Советско-
го Союза? К весне 1941 года на стол Сталина почти ежедневно ложились
шифровки агентуры о приближающемся вторжении гитлеровцев на СССР.
Однако выводов из этого не было сделано даже в начале июня 1941
года. Почти все командующие округами находились под «гипнозом» Стали-
на до свершившегося факта агрессии. Об этом откровенно написал в своих
мемуарах «Через три войны» талантливый полководец генерал армии И.В.
Тюленев. На страницах 123—125 он пишет:
«Конечно, в канун рокового дня, 22 июня, мы не знали, что еще в июле
1940 года правительство фашистской Германии приняло решение напасть
на СССР, а 18 декабря того же года Гитлер подписал директиву № 1, впос-
ледствии ставшую известной как план «Барбаросса». Но, тем не менее,
ничто не могло заставить нас, старых военных, поверить в искренность за-
явлений фашистской Германии.
...А Москва была так хороша в этот последний мирный июньский вечер!
Невольно вспомнились все события прошедшего дня.
В полдень мне позвонил из Кремля Поскребышев:
— С Вами будет говорить товарищ Сталин...
В трубке я услышал глуховатый голос:
— Товарищ Тюленев, как обстоит дело с противовоздушной обороной
Москвы?
Я коротко доложил главе правительства о мерах противовоздушной
обороны, принятых на сегодня, 21 июня. В ответ услышал:
— Учтите, положение неспокойное, и Вам следует довести боевую го-
товность войск противовоздушной обороны Москвы до семидясятипяти про-
центов.
В результате этого короткого разговора у меня сложилось впечатление, что
Сталин получил новые тревожные сведения о планах гитлеровской Германии.
Я тут же отдал соответствующие распоряжения своему помощнику по
ПВО генерал-майору М.С. Громадину.
Вечером был у наркома обороны Маршала Советского Союза С.К. Ти-
мошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г.К. Жукова.
От них узнал о новых тревожных симптомах надвигающейся войны. Насто-
раживала и подозрительная возня в немецком посольстве: сотрудники всех
рангов поспешно уезжали на машинах за город.
Позднее снова зашел к Жукову.
— По донесениям штабов округов, — сказал он, — как будто все спокой-
но. Тем не менее, я предупредил командующих о возможном нападении со
стороны фашистской Германии. Эти предположения подтверждаются дан-
ными нашей разведки.
33
Я поинтересовался, каково сейчас соотношение сил — наших и германских.
— У немцев, насколько мне известно, нет общего превосходства, —
коротко ответил Жуков.
Итак, реальная опасность войны возникла совершенно отчетливо».
Не берусь комментировать ответ Георгия Константиновича Жукова ге-
нералу Тюленеву, но определенно могу констатировать факт нежелания
начальника Генштаба говорить тревожную правду своему подчиненному
генералу. Берут сомнения и в том, что, возможно, Г.К. Жуков точно не знал
тогда, что делается в приграничных округах в эти часы и минуты. Это же
утверждает в своей книге генерал И.В. Тюленев. Он пишет:
«В 3 часа ночи 22 июня меня разбудил телефонный звонок. Срочно вы-
зывали в Кремль...
По дороге заехал в Генштаб. Г.К. Жуков по ВЧ разговаривал со штаба-
ми приграничных военных округов. После телефонных переговоров он ин-
формировал меня о том, что немецкая авиация бомбит Ковно, Ровно, Се-
вастополь, Одессу.
В Кремле меня встретил комендант и тотчас проводил к Маршалу Со-
ветского Союза К.Е. Ворошилову. Климент Ефремович спросил:
— Где подготовлен командный пункт для Главного командования?
— Такую задачу передо мной никто не ставил, — ответил я. — Штаб Москов-
ского военного округа и ПВО города командными пунктами обеспечены, если
будет необходимо, можно передать эти помещения Главному командованию.
Затем Ворошилов объявил, что я назначен командующим войсками Юж-
ного фронта. Отбыть к месту назначения предлагалось сегодня же.
Вернувшись из Кремля, я немедленно направился в штаб МВО. Соглас-
но моим указаниям, он срочно выделил полевой штаб для Южного фронта
и начал подготовку специального железнодорожного состава для отправки
штабных работников на фронт.
Я был подготовлен к тому, что мы — на рубеже войны. И вот она нача-
лась... Однако в голове никак не укладывалось свершившееся.
Война меня, кадрового военного, не пугала, хотя я знал, что эта, нынеш-
няя, будет куда тяжелее, чем обе предыдущие.
Дома все уже было готово к моему отъезду. Провожая, жена тихо спросила:
— Ваня, как ты думаешь, сколько будет продолжаться война?
Не знаю почему, но я сразу же ответил:
— Не меньше трех лет...
Вечером 22 июня железнодорожный состав с полевым штабом Южного
фронта ушел из затемненной, посуровевшей Москвы.
В пути мы с исполняющим обязанности начальника штаба фронта ге-
нерал-майором Г.Д. Шишениным и членом Военного совета А.В. Запорож-
цем изучали район предстоящих боевых действий, допоздна засиделись
над оперативными картами, за разговорами о предстоящих боях...».
И далее он пишет:
«Вечером 24 июня специальным поездом я прибыл в Винницу. Изумле-
нию моему и огорчению не было границ: командный пункт фронта оказал-
ся совершенно не подготовленным — ни одного телефонного и телеграф-
ного аппарата, ни одной радиостанции.
Пришлось мобилизовать местные средства и с их помощью устанавли-
вать связь с войсками. На это терялись драгоценные часы.
Из переговоров со штабами 9-й армии и 17-го стрелкового корпуса
я установил, что на всем протяжении Южного фронта противник ведет
усиленную разведку, а также систематически бомбит железнодорожные
узлы Жмеринку, Казатин, Помощную и города Одессу, Севастополь. Да
34
и Винница, как я имел возможность лично убедиться, тоже подверг-
лась ожесточенному воздушному налету.
О положении на Юго-Западном фронте мне вкратце сообщил по ВЧ
командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос. Он сказал, что на пра-
вом крыле фронта в районах Владимир-Волынска, Лучка, Дубно и Ровно
противник вторгся крупными силами. Танковые части врага достигли Ров-
но, Дубно, а пехотные — быстро продвигаются на Львов, Броды...
Кирпонос сказал, что он предпринимает необходимые меры, чтобы ос-
тановить наступление противника и нанести по его группировке контрудар
подтягивающимися подвижными соединениями.
На следующий день после моего приезда в Винницу штаб получил ди-
рективу Народного комиссара обороны, в которой было сказано, что из ре-
зерва Ставки Главного командования создана группа армий под командо-
ванием Маршала Советского Союза С.М. Буденного. Армиями Южного
фронта ставились оборонительные задачи: прикрывать государственную
границу в своих полосах и не допустить вторжения немецко-фашистских
войск на нашу территорию».
Обратимся к документам, как это было. За подписью генерала Тюленева
одна за другой отправлялись Сталину через Генеральный штаб шифрован-
ные депеши. В них излагалась вся правда создавшейся обстановки. Застигну-
тые врасплох войска, обороняясь, отступали, несли при этом большие потери.
Выбор Сталина, Жукова, Ворошилова и Шапошникова о назначении гене-
рала В.И. Тюленева командующим Южным фронтом был не случаен. Они знали
Ивана Владимировича как опытного и талантливого военачальника, скромно-
го и рассудительного человека, умеющего дать оценку сложным военным си-
туациям, принять разумные и взвешенные решения в критический момент.
Справка
Генерал армии Тюленев Иван Владимирович родился 16 января 1892 года
в с. Шатаршаны Сурского района Ульяновской области. Родился в крестьянс-
кой семье. Участник 1-й мировой войны 1914 — 1918 гг. — унтер-офицер, был
награжден четырьмя Гэоргиевскими крестами. С 1917 года — в Красной гвар-
дии. С февраля 1918 года — в Красной Армии.
В гражданскую войну 1918 — 1920 гг. участвовал в боях на Восточном, Юж-
ном и Западном фронтах, при подавлении Кронштадтского мятежа в 1921 году
и разгроме антоновщины был командиром взвода, эскадрона, кавалерийской бри-
гады (4-й кавалерийской дивизии) и 15-й кавалерийской дивизии, был начальни-
ком кавалерийской школы. Окончил военную академию РККА (1922 г.), курсы выс-
шего начальственного состава. С 1931 года — на ответственных должностях
в центральном аппарате. Командовал войсками Закавказского и Московского
военного округа. Участник освобождения Западной Украины (1939 г.) в должнос-
ти командующего войсками 12-й армии.
В Великую Отечественную войну командовал войсками Южного фронта
(июнь — август 1941 г.), резервной и 28-й армией (с ноября 1941 по февраль
1942 г.), Закавказского военного округа (март — май 1942 г.), Закавказского
фронта (с мая 1942 г. до конца войны).
После войны командовал войсками Харьковского военного округа (1945—1946
гг.), затем в центральном аппарате.
35
ИЗ ИСТОРИИ ШИФРОВАЛЬНОЙ
СЛУЖБЫ ФЛОТА
По мере появления и совершенствования кораблей, оружия и средств
связи перед флотом со всей остротой встал вопрос об организации скрыто-
го управления разнородными силами как в мирное, так и в военное время.
В связи с этим 1 января 1917 года в составе штаба Черноморского фло-
та был создан Особый отдел (шифровальный), на который были возложе-
ны обязанности по обслуживанию штаба шифрованной перепиской. Этот
день считается днем образования отдела.
3 июля 1920 года в штабе Морских сил Черного моря были введены
временные штаты с шифровальными частями в штабах Морских сил.
В сентябре 1924 года был утвержден штат Морских сил Черного моря, в
который был включен шифровальный орган.
В апреле 1929 года на шифровальный орган штаба Морских сил Черно-
го моря дополнительно были возложены общее руководство и контроль
выполнения «Правил ведения совершенно секретного и секретного делоп-
роизводства в штабах (на кораблях)».
В августе 1930 года шифровальный орган штаба флота был переимено-
ван в 8-й отдел. Шифровальный орган подчинялся в строевом отношении
начальнику штаба Морских сил, а в специальном отношении — военному
комиссару. До 1938 года 8-й отдел штаба ЧФ в специальном отношении
подчинялся непосредственно 8-му отделу Генерального штаба РККА.
15 января 1938 года Постановлением ЦИК и СНК СССР было утверждено
«Положение о Народном комиссариате Военно-Морского Флота». В Главном
морском штабе был образован 6-й отдел — шифровальный. С февраля 1938
года он стал центральным шифрорганом в Военно-Морском Флоте с подчине-
нием начальнику Главного морского штаба. В этом же году в штат штаба Чер-
номорского флота включен 6-й отдел с подчинением начальнику штаба ЧФ.
До 1938 года в 8-м отделе штаба ЧФ для скрытого управления силами
использовались только средства ручного шифрования и кодирования (коды,
таблицы сигналов). В конце 1938 года 6-й отдел штаба ЧФ из центра полу-
чил первую партию шифровальной техники.
В апреле 1939 года штатное подразделение по секретному делопроиз-
водству штаба флота (4-й отдел) было передано в подчинение 6-му отделу
штаба ЧФ.
11 апреля 1940 года приказом народного комиссара ВМФ шифроваль-
но-штабная служба была объединена со службой наблюдения и связи ВМФ.
6-й отдел штаба ЧФ был передан в непосредственное подчинение на-
чальника связи флота. После объединения с 6-го отдела штаба флота были
сняты функции контроля состояния секретного делопроизводства и пере-
даны организационно-строевому отделу штаба ЧФ.
Объединение органов шифровально-штабной службы со службой на-
блюдения и связи сыграло отрицательную роль в том плане, что оно было
проведено без какой-либо подготовки связистов и личного состава органи-
зационно-строевого отдела штаба ЧФ по вопросам скрытого управления и
секретного делопроизводства. Контроль секретным делопроизводством в
этот период был резко ослаблен.
36
В суровые годы Великой Отечественной войны объем шифропереписки
резко возрос. Самоотверженный труд шифровальщиков позволил качествен-
но выполнить задачи по обеспечению командования флота бесперебойной
и достоверной шифрованной связью.
В январе 1948 года 6-й отдел связи флота был передан в подчинение
начальнику штаба флота и образован 8-й отдел штаба ЧФ.
УЧАСТНИКИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Звание Ф.И.О Звание Ф.И.О.
Подполковник Андреев Б.Н. Капитан Кураев А.Ф.
Подполковник Аверьяков П.А. Капитан 2 ранга Кустов К.С.
Ст. лейтенант Аронов В.И. Ст. 1 статьи Корякин И.И.
Подполковник Бережной Т.Ф. Ст. 1 статьи Кузнецов С.М.
Капитан 2 ранга Болдырев Г.Е. Старший мичман Кулаков П.В.
Капитан 1 ранга Бровкин Н.М. Майор Литовченко И.И.
Капитан 1 ранга Бутусов П.В. Подполковник Майстренко П.С.
Майор Бродский М.А. Кап.-лейтенант Мех И.В.
Капитан 1 ранга Варфоломеев М.Ф. Подполковник Михайленко С.И.
Полковник Васильев И.А. Лейтенант Малышко С.В.
Полковник Беличенко И.М. Капитан 2 ранга Мельник У.И.
Техник-инт. 2р. Выкрест А.Д. Подполковник Нечаев А.И.
Полковник Габушин А. И. Ст. лейтенант Наливной И.Е.
Капитан 2 ранга Горбунов В.И. Капитан 2 ранга Пушкарев И.Н.
Кап.-лейтенант Гороховцев Н.П. Подполковник Пачин В.А.
Майор Гуппал И.Д. Гл. старшина Праведный Н.Н.
Подполковник Гусаров В.В. Подполковник Радионов А.Л.
Ст. лейтенант Гавриш И.П. Лейтенант Руденко П.П.
Техник-инт. 1 р. Галкин М.И. Кап.-лейтенант Ракчеев С.Н.
Кап.-лейтенант Демидов В.С. Майор Садков А.Н.
Кап.-лейтенант Доброногов А.А. Майор Суслов С.П.
Капитан 3 ранга Дробышев А.Е. Майор Тихонов Е.И.
Капитан 2 ранга Жуков К.Н. Мичман Титов В.Г
Капитан 3 ранга Емельянов А.А. Капитан 2 ранга Хрони А.Г.
Капитан 2 ранга Ершов М.А. Полковник Хрисанфров А.П.
Капитан 2 ранга Исаев В.М. Ст. 2 статьи Чернышов Н.В.
Мл. лейтенант Ильенко И.В. Капитан 2 ранга Чурин А.А.
Капитан 2 ранга Карелов И.К. Лейтенант Чесноков Н.Ф.
Капитан 3 ранга Коломоец Д.П. ехник-инт. 2 р. Шевченко В.А.
Полковник Кузнецов В.И. Полковник Шаповалов Ф.И.
Майор Кузнецов Г. Г. Кап.-лейтенант Улитин В.С.
Капитан Кынкурогов М.А. Ст. 2 статьи Ушко Н.Д.
Капитан Куранов П.Я. Капитан 3 ранга Юрьевский В.Д.
Примечание. В книге встречаются различные написания специалистов скрытой
связи: ШШС, СПС, CKC. Все они относятся к шифровальщикам.
37
«ДЕЗИНФОРМАТОРА» — ПОД СУД!
Начальник разведотдела штаба Одесского военного округа полковник
Гаев все еще не верил в достоверность донесений старшего лейтенанта
Осовского из Измаила. Его порой брали сомнения. Как профессиональный
военный и разведчик Гаев хорошо понимал складывающуюся международ-
ную обстановку. В то же время был уверен в безошибочности И.В. Сталина
и проводимой им политики.
Сигналов о том, что Германия готовит агрессию против нашей страны,
было достаточно. Со всех пограничных застав шла информация о приго-
товлениях немецкой военщины к боевым операциям, но вся она глушилась
в главном кабинете Кремля.
«Вождь не может ошибаться», — такая была установка, придуманная
ближайшими соратниками Сталина Молотовым, Берия, Ждановым и дру-
гими. Однако зрелые военачальники исподволь готовились к войне. Коман-
дующий Одесским военным округом генерал-полковник Я.Т. Черевиченко
относился к таким людям, которые не исключали нападения Гитлера на
СССР. Но и он не произносил мысли вслух, боясь попасть в немилость.
Между тем война приближалась. О ней в штаб округа поступила оче-
редная информация из Измаила от командира специального разведыва-
тельного подразделения старшего лейтенанта С. Осовского о том, что пе-
ребежчик с правой стороны Дуная называет сроки нападения немцев на
СССР. Слухи, проверенные им лично, подтверждаются.
С.А. Осовский с 1936 по март 1941 года служил в органах военной раз-
ведки в пограничных районах Дальнего Востока и Забайкалья. В марте 1941
года старший лейтенант Семен Осовский был переведен из Забайкалья в
разведотдел Одесского военного округа и назначен командиром специаль-
ного разведывательного подразделения в г. Измаил.
— Моя маленькая часть подчинялась разведотделу Одесского военно-
го округа, — вспоминал Семен Аркадьевич. — В пределах возможного я
постоянно информировал командира 14-го стрелкового корпуса генерал-
майора Егорова, штаб которого дислоцировался в г. Белград, и через на-
чальника разведки Дунайской военной флотилии старшего лейтенанта Пет-
ра Зайцева информировал командование флотилии. Зайцев был исключи-
тельно грамотным, инициативным и талантливым разведчиком. Погиб в
первые дни войны, во время боевой операции в районе населенного пунк-
та Переправа, что напротив Вилково на Дунае...
...Мирно текли воды Дуная, как будто бы на границе ничего особого не
происходило. По могучей реке шли старые пароходы, катера, танкеры с
нефтью, баржи с зерном, которые почти до последнего мирного дня отправ-
лялись в Германию...
У армейских и флотских разведчиков апрель — июнь 1941 года были
месяцами напряженной, непрекращающейся работы. На границе и в при-
граничных районах на территории Румынии шло активное сосредоточение
войск и военной техники. Осовскому и его людям удалось установить не
только концентрацию румынских воинских частей. На ряде румынских ба-
тарей, расположенных непосредственно на огневых рубежах, уже в мае
было зафиксировано, что румынские артиллеристы заменены немецкими...
38
Разведданные Осовскому поступали чуть ли не ежедневно из различ-
ных источников и по разным каналам. Разведчики ежедневно, ежечасно,
рискуя жизнью, преодолевая ночью пограничные дозоры, немецкие посты,
усиливающие охрану границы, проникали через дунайские плавни и докла-
дывали командиру не только о передвижении и пунктах дислокации румын-
ских и немецких войск, их военной техники, но и, начиная с конца мая, о
скором начале войны против СССР и вероятных сроках начала военных
действий. Предположительный срок нападения — конец мая, последняя
декада июня 1941 года.
Война, как следовало из донесений разведчиков и опросов перебежчи-
ков, приближалась с каждым днем. Даже среди населения г. Измаил широ-
ко были распространены слухи о том, что в ближайшее время начнется
война Германии и Румынии против Советского Союза. Все полученные раз-
ведданные Осовский немедленно докладывал в разведотдел штаба Одес-
ского военного округа. Но эти донесения во внимание не принимались, а
иногда их даже считали дезинформацией, подсунутой румынской и немец-
кой разведкой...
В апреле 1941 года командующий Одесского военного округа генерал-
полковник Черевиченко проводил совещание, на котором присутствовал
С.А. Осовский. Говоря о слухах сосредоточения войск по ту сторону Дуная,
командующий заявил: «При необходимости разрешаю обращаться непос-
редственно ко мне в любой день и час, минуя начальника разведотдела».
Для Семена Осовского наступил такой час. В последних числах мая 1941
года старший лейтенант Осовский и командир 79-го погранотряда капитан
Грачев из нескольких разных источников одновременно получили данные
об усилении концентрации румынских и немецких войск в погранзоне, и о
том, что военные действия против СССР будут начаты в период с 15 по 30
июня.
За несколько дней до нападения Германии на СССР в окно его комнаты
кто-то постучал три раза. Осовский вскочил с кровати, открыл дверь. Он
вторую ночь ждал этого гостя. В комнату вошел уже немолодой молдава-
нин и начал впопыхах о чем-то говорить. Семен сперва усадил пришедше-
го за стол, поставил перед ним миску с картофелем, сало, кувшин вина,
понимая, что человек пришел с того берега, устал. Гость жадно выпил ста-
кан вина, сказал: «Через два-три дня румыны перейдут Прут и Дунай, а
точнее 21-22 июня...». И далее он подробно передал то, что сообщил ему
«по большому секрету» его сосед, унтер-офицер румынской армии. Осовс-
кий хорошо знал сидящего перед ним агента. Тот уже неоднократно сооб-
щал сведения, которые полностью подтверждались. Семен подошел к те-
лефону, набрал номер своего начальника, кратко сообщил услышанное от
своего человека. «Ты с ума сошел!», — раздался заспанный голос капита-
на. Что делать?!
Рано утром капитан Грачев и старший лейтенант Осовский встретились.
Договорились проинформировать свое начальство в Одесском военном
округе. Но как и откуда? Посоветовавшись между собой, решили обратить-
ся к первому секретарю Измаильского обкома партии М.Г. Кузнецову с
просьбой разрешить по телефону «ВЧ» позвонить лично командующему
округом.
Выслушав рассказы разведчиков, Михаил Григорьевич без колебаний
предоставил им аппарат.
— Звоните, это очень серьезно...
В присутствии секретаря обкома Осовский вызвал штаб Одесского воен-
ного округа. День был субботний. Вечерело. Командующего на месте не ока-
39
залось. Доклад заслушал один из его заместителей (Осовский волновался и
фамилию генерала не разобрал — авт.). В ответ на доклад услышал в трубке
гневный голос генерала и ругань: «Доклад ваш — чепуха! За обращение не по
команде и за дезинформацию вы будете строго наказаны! Вплоть до суда...».
На следующий день старшему лейтенанту С. Осовскому шифротелег-
раммой начальника разведотдела полковника Гаева был объявлен выго-
вор со строгим предупреждением: «Впредь запрещаю вам непосредствен-
но обращаться к командованию». (Так реагировали на объективные док-
лады о приближающейся трагедии некоторые начальники, отвечающие
за судьбу Родины — Н.Ш.).
Командир погранотряда Грачев, будучи свидетелем нелицеприятного раз-
говора Осовского с большим начальником, решил своему командованию в
Киев телефонный доклад не делать. А секретарь обкома Кузнецов, пока-
чав головой, многозначительно сказал:
— Сами разбирайтесь со своими начальниками...
Примечательно, что в конце июля 1941 года ОсоеГский встретился с пол-
ковником Гаевым, который к этому времени был назначен начальником
разведотдела одной из армий Южного фронта. Полковник подошел к Семе-
ну и извинился за свою телеграмму с выговором, подчеркнув: «Я горжусь
работой среди подчиненных мне до войны разведчиков. Лично ваши докла-
ды были абсолютно точны, особенно дислокация и наличие войск против-
ника, время нападения. Сожалею, что нам никто не поверил и это оберну-
лось большой трагедией для всех нас».
— В августе-сентябре 1941 года я узнал, что полковник Гаев, попав в
окружение, застрелился, — вспоминал С.А. Осовский.
По-другому реагировало на доклады разведчиков П. Зайцева и А. Бло-
хина командование Дунайской флотилии и Черноморского флота. Коман-
дующий Дунайской военной флотилией контр-адмирал Н.О. Абрамов, по-
нимая нависшую угрозу, ввел на кораблях и в частях повышенную боевую
готовность. Знал о возможной агрессии и сроках ее начала штаб Черно-
морского флота. Командующий ЧФ вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, член
Военного совета контр-адмирал Н.М. Кулаков высоко ценили работу раз-
ведчиков и верили им беспредельно.
Еще ничто в тот вечер 21 июня 1941 г. не предвещало войны. Но к 24.00
командующий Дунайской флотилией контр-адмирал Н.О. Абрамов полу-
чил шифрограмму из Севастополя: «Дунайской флотилии перейти на не-
медленную готовность. Октябрьский. Кулаков».
В 4 часа 15 минут 22 июня тишина, царившая над Дунаем, оборвалась.
На всем протяжении границы от Рени до Вилково (примерно на расстоянии
150 км) был открыт артиллерийский огонь по советской территории. Один
из первых снарядов попал в детскую больницу г. Измаил. Но ответный огонь
тотчас открыт не был: «Очередная провокация!». До этого наше командо-
вание всячески старалось избегать пограничных конфликтов. Было нема-
ло случаев облета самолетами врага нашей территории. О том, чтобы сбить
нарушителя, и речи не было. Изредка их сажали на наши аэродромы и по-
том отпускали на свои базы.
Из воспоминаний С.А. Осовского: «Прошло долгих пять минут. Обстрел
нашей территории продолжался. Пять минут тяжелых раздумий. Пять ми-
нут(!) потребовалось командующему Дунайской флотилией контр-адми-
ралу Абрамову Н.О., чтобы, не имея сведений об объявлении нам войны,
не имея приказов старших начальников, взять на себя ответственность и
принять решение открыть ответный огонь и ввести Дунайскую флотилию
в бой.
40
Так, в 4 часа 20 минут 22 июня 1941 года был открыт ответный огонь.
Так для всех нас на Дунае началась Великая Отечественная война».
В начале июля 1941 года обстановка в Измаиле осложнилась. Подчинен-
ные С.Осовского добыли важную информацию о морском противнике. Се-
мен доложил ее лично командующему Дунайской флотилии контр-адмиралу
Абрамову. Вскоре по его ходатайству Осовский был назначен начальником
разведки Дунайской флотилии. Так он стал военным моряком.
Флотилия под командованием контр-адмирала Абрамова действовала
исключительно активно. Моряки-дунайцы провели первые в Великой Оте-
чественной войне десантные операции, в результате которых захвачены
важные опорные пункты на Дунае — Сата Ноу и городок Старая Килия.
Плечом к плечу с моряками в десантах принимали участие пограничники
79-го погранотряда, батальон 287-го стрелкового полка 51-й Перекопской
дивизии.
Все попытки прорваться и захватить отвоеванный моряками плацдарм
на нашей территории для румын и немцев заканчивались неудачно. В сво-
их воспоминаниях «Не померкнет никогда» маршал Советского Союза Н.И.
Крылов писал:
«Насколько я знаю, больше нигде на всем фронте советскому солдату
не довелось в то время ступать на землю противника и хоть ненадолго на
ней закрепиться. Батальоны, переправленные моряками через Дунай,
словно напомнили агрессору от имени всей Красной Армии: рано или
поздно мы придем туда, откуда на нас напали, и кончать войну будем
там» (изд. 1984 г., стр. 16).
Генерал-полковник Черевиченко Яков Тимофеевич
Родился 12 октября 1894 г. в с. Новоселовка Ростовской области в
семье крестьянина. Член партии с 1919 г. Участник 1-й мировой войны
1914 — 1918 гг., старший унтер-офицер. С ноября 1917 года в Красной
гвардии, затем в Красной Армии.
В Гоажданскую войну командовал взводом, эскадроном, кавалерийским
полком. Окончил кавалерийские курсы (1921 г.) и Высшую кавалерийскую
школу (1924 г.), Военную академию им. М.В. Фрунзе (1935 г.). С июля 1940
года командовал войсками Одесского военного округа. В Великой Отече-
ственной войне 1941 — 1945 гг. командовал войсками 9-й армии (июнь —
сентябрь 1941 г.), 21-й армии (сентябрь — октябрь 1941 г.), Южным фрон-
том (октябрь — декабрь 1941 г.), Брянским фронтом (декабрь 1941 г. —
февраль 1942 г.), занимал должность заместителя командующего войс-
ками Крымского и Северо-Кавказского фронтов (апрель — август 1942
г.), командующего Черноморской группой войск (сентябрь — октябрь 1942
г.), командовал войсками 5-й армии (октябрь 1942 г. — февраль 1943 г.),
занимал должность заместителя командующего войсками Харьковского
военного округа (1943— 1944 гг.). С апреля 1945 г. — командир стрелко-
вого корпуса на 1-м Белорусском фронте. После войны — на командных
должностях в войсках. С мая 1950 г. в отставке. Умер 4 июля 1976 года.
41
ОПРАВДАНИЕ
ЗА БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ,
или РОКОВАЯ ОШИБКА СТАЛИНА
В первых числах ноября 2003 года в программе российского телекана-
ла «РТР Планета» был начат показ документальных фильмов «Разведка, о
которой знали немногие...». На экранах телевизоров как-то незаметно (в
дневное время) промелькнули лица выдающихся советских разведчиков. В
их числе были Александр Орлов и его ученик Александр Коротков. Об этих
корифеях разведслужбы внешней разведки Советского Союза знают, дей-
ствительно, немногие. Прелюдией к показу фильма о Короткове и Орлове
является книга «Роковые иллюзии» (авторы Олег Царев и Джон Костел-
ло»), вышедшая небольшим тиражом в 1995 году в издательстве «Между-
народные отношения» в Москве.
От автора. Сегодня можно поведать читателю о человеке, чье имя
многие десятилетия было известно лишь узкому кругу лиц на Лубянке в
Москве.
Лейба Фельдбин (псевдоним Александра Орлова) уроженец г. Бобруйск.
Здесь прошло его детство. Уверенный в себе молодой человек преуспевал
в школе — отлично учился. Став студентом московского вуза, тянулся к
изучению марксистско-ленинской теории. В 1918 году большевики включи-
ли его в состав Высшего финансового совета. Способный «финансист» был
замечен руководителями ВЧК. О нем узнал И.В. Сталин. Головокружитель-
ная карьера в органах НКВД, способность анализировать события и уме-
нье объединять вокруг себя талантливых людей позволили Орлову успеш-
но решать вопросы, связанные с зарубежными командировками по линии
торговли и коммерции.
В 1933 году Орлов создал нелегальную резидентуру для проникнове-
ния во французскую военную разведку и приступил к участию в разработке
одной из самых важных для Советского Союза операций внедрения: в со-
здании кембриджской агентурной сети в Великобритании.
Орлов, являясь главой сталинской секретной полиции в Испании, был
осведомлен о создании берлинской ветви советской агентурной сети, кото-
рую немцы окрестили «Красная капелла». Ее тайные связи с Москвой по-
могли повлиять на ход второй мировой войны. «Красная капелла» направ-
ляла в Москву поток секретной информации коммунистических агентов со
всего «третьего рейха», передавая ее с помощью подпольной радиостан-
ции. В самый критический период второй мировой войны эта сеть контро-
лировалась одним из ближайших сподвижников Орлова — его бывшим по-
мощником Александром Михайловичем Коротковым.
В свое время Коротков отправил в центр досье одного важного агента
(«Корсиканца»), от которого получал информацию о приготовлениях Гер-
мании к войне против Советского Союза.
«Корсиканец» (Арвид Харнак) под влиянием Александра Короткова про-
42
никся симпатиями к большевистскому руководству в Москве. От него и по-
шел поток точной информации, особенно после декабря 1940 года.
«Степанов» (Коротков) сообщал, что Арвид Харнак завербовал одного
лейтенанта «люфтваффе» Харро Шульце-Бойзена, 31 года от роду, сына
кадрового офицера ВМС, капитана, внучатого племянника и крестника ад-
мирала фон Тирпица — создателя военного флота Германии в первую ми-
ровую войну. Однако молодой Шульце-Бойзен оставил военную службу, что-
бы изучать право и политику в университетах Фрайбурга и Берлина, где его
увлекли идеалы гуманистов. Он вступил в националистический «Орден мо-
лодых германцев», а затем стал социалистом, начал издавать антинацист-
ский журнал «Оппонент», что послужило причиной его ареста в 1934 году
после запрещения Гитлером левых оппозиционных партий и профсоюзов.
Шульце-Бойзена подвергли допросу в гестапо, где один из редакторов его
журнала умер под пытками. Сам же Шульце-Бойзен отделался краткосроч-
ным заключением в концлагере, а затем был освобожден, благодаря вме-
шательству Германа Геринга, который, как оказалось, был близким другом
семьи Шульце-Бойзен.
Арест и допрос в гестапо не только способствовали тому, что Шульце-
Бойзен стал еще более ярым противником нацистов, но и научили его не-
обходимости затаиваться и делать вид, что он принимает нацизм как власть.
По рекомендации Геринга он был зачислен в Школу транспортной авиации
в Варнемюнде, которую с отличием закончил, получив диплом как летчик-
наблюдатель. Затем получил должность в министерстве авиации. Хорошее
владение иностранными языками позволило Шульце-Бойзену сделать ка-
рьеру в контрразведке «люфтваффе», где его быстрому продвижению по
служебной лестнице в пятом отделе генерального штаба способствовал
Герман Геринг. Будущий рейхсмаршал был почетным гостем на свадьбе
лейтенанта Шульце-Бойзена в 1936 году, когда он женился на Либертас,
внучке графа Ольденбурга унд Герфельда, близкого друга кайзера Виль-
гельма II.
К 1940 году контакты Александра Короткова с агентами «Корсиканцем»
(Харнаком) и Шулье-Бойзеном («Старшиной») окрепли настолько, что он
верил каждой их информации, почти не требующей дополнительной про-
верки.
Шестьдесят лет спустя, анализируя факты неверия высшего партийно-
го и военного руководства в достоверность информации разведчиков о над-
вигающейся войне, приходишь к выводу, что этим неверием были загипно-
тизированы не только И.В. Сталин, но и его ближайшее окружение. Слиш-
ком большую цену заплатил наш народ за это неверие и военные «игры» с
гитлеровскими генералами. Подтверждением тому является откровение
маршала ГК. Жукова в книге «Воспоминания и размышления» (стр. 248—
249).
«Могло ли военное руководство самостоятельно и своевременно вскрыть
выход вражеских войск непосредственно в исходные районы, откуда нача-
лось их вторжение 22 июня? В тех условиях сделать это было крайне зат-
руднительно. К тому же, как стало известно из трофейных карт и докумен-
тов, командование немецких войск произвело сосредоточение собственно
на границах в самый последний момент, а его бронетанковые войска, нахо-
дившиеся на значительном удалении, были переброшены в исходные рай-
оны только в ночь на 22 июня».
6 мая 1941 года И.В. Сталину направил записку народный комиссар Во-
енно-Морского Флота адмирал Н.Г. Кузнецов:
«Военно-морской атташе в Берлине капитан 1 ранга Воронцов доносит:
43
...что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы гото-
вят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию.
Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинг-
рад и высадка парашютных десантов в приграничных центрах...».
Данные, изложенные в этом документе, также имели исключительную
ценность. Однако выводы, предлагавшиеся руководству адмиралом Н.Г.
Кузнецовым, не соответствовали приводимым им же фактам.
«Полагаю, — говорилось в записке, — что сведения являются ложными
и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на
это будет реагировать СССР».
...Напряжение нарастало. И чем ближе надвигалась угроза войны, тем
напряженнее работало руководство Наркомата обороны. Руководящий со-
став Наркомата и Генштаба, особенно маршал С.К. Тимошенко, в то время
работали по 18—19 часов в сутки. Часто нарком оставался у себя в кабине-
те до утра.
13 июня С.К. Тимошенко в моем присутствии позвонил И.В. Сталину и
просил разрешения дать указание о приведении войск приграничных окру-
гов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам при-
крытия.
— Подумаем, — ответил И.В. Сталин.
На другой день мы вновь были у И.В. Сталина и доложили ему о тре-
вожных настроениях в округах и необходимости приведения войск в пол-
ную боевую готовность.
— Вы предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас
войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы
это оба или нет?!».
Трудно осмыслить ответы Сталина. Сегодня доподлинно известно, что
он и Генеральный штаб Красной Армии были достаточно осведомлены о
надвигающейся войне. Вот что пишут авторы книги «Роковые иллюзии»:
«Архивные документы НКВД показывают также, насколько точной и раз-
носторонней была развединформация, служившая предупреждением о
нападении Германии на Советский Союз, которую поставляли «Корсика-
нец» и «Старшина». Нельзя не удивляться тому, что все предупреждения
были оставлены Сталиным без внимания. Краткий перечень их сообщений,
полученных V отделом Главного управления государственной безопаснос-
ти с сентября 1940 по июнь 1941 года, насчитывает одиннадцать страниц в
досье «Корсиканца», что составляло целый разведывательный план при-
ближающегося германского вторжения».
Когда наступил январь 1941 года, Москва получила предупреждение о
том, что «люфтваффе» намеревается предпринять разведывательные по-
леты вдоль границы и над Ленинградом. В последующие недели Геринг
перевел русский сектор в активный оперативный отдел штаба ВВС, а в ар-
мии начали распределять карты промышленных объектов СССР. К марту
поступило известие, что Гитлер решил назначить дату вторжения на один
из весенних месяцев, поскольку русские в таком случае не смогут сжечь на
полях все еще зеленые посевы пшеницы, с которых немцы предполагали
собрать урожай. ОКВ предсказывало, что Красная Армия сможет сопротив-
ляться вермахту чуть более недели, а затем будет разбита; Украина будет
оккупирована, в результате чего Советский Союз лишится своей промыш-
ленной базы. В Москву было также направлено подтверждение того, что
кампания против Англии откладывается, и сообщалось о продвижении гер-
манских сил на Восток. К апрелю Шульце-Бойзен сообщил Москве, что раз-
работка планов боевых операций «Люфтваффе» завершена и что их ос-
44
новными задачами будет уничтожение железнодорожных узлов в западной
части СССР, нанесение сокрушительного удара по Донецкому угольному
бассейну и авиационным заводам в районе Москвы. К маю было ясно, что
нападение, первоначально планировавшееся на этот месяц, было отложе-
но по меньшей мере на четыре недели. В июне «Корсиканец» сообщил, что
время начала операции надвигается, и передал список германских чинов-
ников, назначенных на должности, чтобы взять в свои руки рычаги управ-
ления экономикой на завоеванной территории России.
И наконец, всего за пять дней до того, как германские танковые дивизии
перевалили через границу России на рассвете 22 июня после одной из са-
мых смертоносных за время второй мировой войны артподготовок, Корот-
ков передал в Москву от «Старшины», что «люфтваффе» получил боевой
приказ. Зловещее и однозначное последнее предупреждение заканчива-
лось так: «Все германские военные мероприятия по подготовке вооружен-
ного нападения на Советский Союз полностью закончены, и удара можно
ожидать в любое время». Руководство НКВД сочло шифртелеграмму на-
столько важной, что она сразу же по получении была передана Сталину.
Свидетельством цинизма советского вождя является пренебрежение, с ко-
торым он отреагировал на сообщение от 16 июня, переданное ему дослов-
но заместителем начальника НКВД Меркуловым: «Товарищу Меркулову. Мо-
жете послать свой «источник» из военно-воздушных сил Германии к... ма-
тери! Это не источник, а дезинформатор. И. Сталин».
Возникает вопрос: как мог Сталин оставить без внимания это последнее
недвусмысленное предупреждение? Оно подтверждало получаемые в те-
чение многих месяцев конкретные сообщения от «Корсиканца» и «Старши-
ны», которые подкрепляли другие разведданные о подготовке к германско-
му вторжению, получаемые, как показывают архивы НКВД, Центром от аген-
тов в Германии, Польше, Румынии, Англии и даже в Соединенных Штатах.
Кажется неправдоподобным, что и Кремль, и Красная Армия могли быть
застигнуты врасплох «операцией Барбаросса», как Гитлер окрестил свой
крестовый поход на Россию.
Возможно, Сталин имел основания для того, чтобы отмести как «про-
вокацию» предупреждение о надвигающемся нападении, которое пе-
редал ему Черчилль. Оно основывалось на перехваченных и расшиф-
рованных сообщениях германского «люфтваффе». Но, поскольку Ста-
лин точно так же оставлял без внимания подтверждающий это поток
достоверных разведданных, передаваемых в Москву такими агентами,
как Харнак и Шульце-Бойзен, возникают новые вопросы относительно
советского «Пирл-Харбора». Эти новые откровения еще более подчер-
кивают загадочность того, что в течение полувека дискутировалось по
обе стороны «железного занавеса». Был ли Сталин настолько загипно-
тизирован своим тайным преклонением перед Гитлером, что пренеб-
рег возможностью того, что фюрер всадит ему кинжал в спину? Или
оба разведуправления — НКВД и ГРУ — неправильно истолковали и
неверно поняли информацию о нависшей угрозе нападения, как это
случилось с аналогичными американскими службами перед неожидан-
ным нападением японцев на тихоокеанскую морскую базу 7 декабря
1941 г.?
Советские архивные документы, к которым теперь открыт доступ, дают
основания предполагать, что оба этих фактора способствовали роковой
ошибке кремлевского руководства. Сведения, содержащиеся в делах аген-
тов «Корсиканца» и «Старшины», несомненно, говорят о том, что Сталин
располагал точными данными о приближающемся нападении Германии.
45
Однако другие документы НКВД показывают также, что сообщения о наме-
рениях Гитлера, поступавшие в Кремль, утрачивали отчетливость из-за при-
сущей советскому складу ума подозрительности: а не являются ли эти цен-
ные секретные разведданные результатом коварной операции по дезин-
формации, задуманной абвером?
Не один Сталин был склонен не верить поступившим из Берлина раз-
ведданным об угрозе приближающейся войны. К июню 1941 года в Берли-
не поползли слухи о войне, там болтали об этом на каждом углу. «Секрет»
проник в Москву не только из надежных источников в высших эшелонах
«третьего рейха», таких как «Корсиканец» и «Старшина»; та же самая ин-
формация поступала, основываясь на слухах, подхваченных женами со-
ветских технических специалистов, работавших на германских военных за-
водах. Вследствие уверенности Москвы в том, что разведка является един-
ственным источником заслуживающей доверия информации, и Центр, и
Кремль ломали голову над тем, что же это за тайные приготовления к напа-
дению на Россию, если о них сплетничают женщины и даже пишут берлин-
ские корреспонденты американских газет?».
В неспособности должным образом оценить достоверность разведин-
формации и кроется причина смятения, охватившего Центр в критический
период, когда начался отсчет последних минут, оставшихся до начала вой-
ны. Поток информации был слишком мощным для аналитических способ-
ностей Москвы.
46
винтики воины
Во время одной из наших встреч Филипп Сергеевич Октябрьский с осо-
бой симпатией вспоминал о низших чинах шифровальной службы флота
— старшинах срочной службы.
— Офицерские биографии доступны по личным делам, — говорил комф-
лотом во время нашей беседы. — У старшин и матросов биографии могут
быть интереснее. Если учесть, что они непосредственные исполнители ко-
мандирской воли, то о каждом таком человеке можно написать книжку. Если
вы читаете архивные документы, где названа широта и долгота происходя-
щего события на море и боя на безымянной высоте, то это только штрих
момента. Термины: «заняли высоту...», « освободили населенные пункт...»,
«отличился экипаж катера лейтенанта Петрова...» и т.д. Читатель хочет уз-
нать, как все было, откуда пришел успех, кто его осуществил и какой ценой
его достиг. Мемуары больших военачальников — история в глобальных мас-
штабах. Эти документы, без сомнения, ценные. Но о героях, рядовых «вин-
тиках» войны, там говорится скупо. Черновая работа, сам подвиг всегда ос-
таются между строк. Будете писать о шифровальщиках, не забывайте напи-
сать и о тех, кто был с ними рядом на корабле в трюме, в десанте, на позиции
батареи, в окопе. Расскажите, как они победили или геройски погибли...
Мудрым и умным человеком был Филипп Сергеевич. По-своему строг.
Но он умел защищать людей, если в этом была необходимость.
Следуя советам адмирала Ф.С. Октябрьского, я попытался отыскать как
можно больше «винтиков» войны и рассказать, откуда они появились, ка-
кой жизненный путь прошли. Попытался отыскать биографию самого Фи-
липпа Сергеевича.
За годы Советской власти в СССР выросла большая плеяда талантливых
военачальников — выходцев из среды рабочего класса и беднейшего кресть-
янства. К их числу принадлежит и адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский.
Ф.С. Октябрьский родился 11 (24) октября 1899 года в деревне Лукшино
на Твери (ныне Старицкий район Калининской области) в семье крестьяни-
на-бедняка. Нелегкое у него было детство. В семье пятеро детей. У Ок-
тябрьского два брата и две сестры. Прокормить семью с крохотного клочка
земли было невозможно, поэтому глава семьи многие годы жил отхожим
промыслом — работал кочегаром на судах. Ф.С. Октябрьский, как и его
братья и сестры, с ранних лет был пастухом. В пятнадцать лет отец взял
сына (Ф.С. Октябрьского) с собой в Шлиссельбург и устроил учеником ко-
чегара на пароход.
В сентябре 1918 года Ф.С. Октябрьский вступил в партию большевиков,
а затем в этом же году добровольно пошел на службу на Балтийский флот.
С тех пор он связал свою судьбу с флотом на всю жизнь. Два года Октябрь-
ский был кочегаром на вспомогательных судах, а в конце 1920 года его
направляют в Архангельск на вспомогательный крейсер «Лейтенант Шмидт»
в качестве машиниста. В середине 1921 года Ф.С. Октябрьский был пере-
веден на должность машиниста линейного корабля «Гангут» (позднее ли-
нейный корабль «Октябрьская революция»).
В конце 1921 года молодому коммунисту Ф.С. Октябрьскому предос-
тавляется возможность поступить в Петроградский комвуз. После оконча-
47
ния его Октябрьский в течение четырех лет находился на партийной ра-
боте: сначала в морском отделе Политуправления РККА, затем — в по-
литотделе Северной военной флотилии. К делу он относился с душой и
сумел завоевать уважение у командования и товарищей. Тяга к знаниям
брала свое, и в 1925 г. Ф.С. Октябрьский поступил в военно-морское учи-
лище им. М.В. Фрунзе. Успешно окончив его в 1928 году, он получил на-
значение на Балтийский флот. Ему предложили должность командира
сторожевого корабля «Пионер», но он отказался и просил дать что-то
поменьше, ибо только окончил училище. А главное — молодому коман-
диру хотелось пройти все должности. Просьба была удовлетворена. Ф.С.
Октябрьского направляют стажером помощника командира тральщика
«Клюз», на котором он плавал в летней кампании, участвовал в боевом
тралении, приобрел опыт управления кораблем. Затем за неполные че-
тыре года он прошел командные инстанции от командира торпедного
катера до командира отряда катеров.
В середине 1932 г. Ф.С. Октябрьский был направлен на Тихоокеанский
флот, который только что начал создаваться. За шесть лет под его руковод-
ством была создана достаточно мощная и боеспособная бригада торпедных
катеров. Там он получил хорошую оперативно-тактическую практику. Там в
полной мере раскрылся организаторский талант растущего командира. Его
упорство и самоотверженный труд не остались незамеченными. За успехи в
боевой и политической подготовке, высокую боеготовность бригады Филипп
Сергеевич в 1935 году был награжден орденом Красной Звезды.
В феврале 1938 года Ф.С. Октябрьскому было присвоено звание флаг-
мана 2 ранга, и он был назначен командующим Амурской Краснознамен-
ной флотилией. Высокое повышение по службе требовало больших зна-
ний, и Ф.С. Октябрьский много работает над собой, совершенствует опера-
тивно-тактическую подготовку и передает опыт подчиненным.
В марте 1939 г. Ф.С. Октябрьского назначают командующим Черномор-
ским флотом. На новом посту все свои знания и энергию он отдает делу
укрепления и повышения боевой мощи флота. Незадолго до войны, в мае
1941 года, Ф.С. Октябрьскому было присвоено звание вице-адмирала.
Военно-морское дарование Ф.С. Октябрьского, его большие организа-
торские способности, волевые качества флотоводца особенно проявились
в годы Великой Отечественной войны.
Разговор с адмиралом Ф.С. Октябрьским о «винтиках» войны я вспом-
нил, листая дело с перепиской ветеранов-шифровальщиков с капитаном 1
ранга А.М. Журавлевым. Там было подшито письмо Петра Павловича Ру-
денко, написанное им из Донбасса 21 июля 1980 года. Он писал, что родил-
ся в 1920 году в с. Щербиновка Горловского района в семье шахтера. Там
же жил, рос, ходил в школу, окончил 8 классов и в 1936 году поступил в
стекольный техникум в г. Константиновка. В 1940 году окончил его, получив
специальность техника-технолога стекольной промышленности. В том же
году призван Константиновским ГВК служить на Черноморский флот.
В письме начальнику шифровального отдела Петр Павлович сетовал,
что редко приглашают ветеранов службы в Севастополь. Последний раз он
встречался с друзьями 9 лет назад — в 1971 году.
«Лично я, — писал бывший специалист скрытой связи, — мог бы поде-
литься с сегодняшними специалистами и рассказать, как, в каких услови-
ях приходилось нам работать и перекрывать норматив в 2-3 раза. О том,
как, рискуя жизнью, мы спасали документы и обеспечивали командование
своевременной и качественной спецсвязью, способствовали своим мастер-
ством... выполнению боевых операций. Но на прошлых встречах об этом
48
почему-то не говорили из-за закрытости темы. В пределах допустимого
мы бы могли рассказать об этом сейчас. Разве не интересно знать се-
годняшнему специалисту, как, в каких условиях мы работали в дни оборо-
ны Севастополя? Если интересно, то я кратко и расскажу
Как нигде, колоссальнейшая нагрузка на голову (а не на плечи) ложилась
в годы войны на шифровальщиков, Флагманский командный пункт (ФКП)
Черноморского флота. В этом я убедился сам с первых дней прибытия на
ФКП.
Война застала меня в г. Николаев (в штабе НикВМБ). Потом было
отступление через Херсон по таврическим степям, через Кинбургскую
косу на Тендру. Мы были участниками обороны Одессы с моря. На Тендре
находились до конца октября, то есть еще недели две после оставле-
ния Одессы, и пришли в Севастополь, когда весь Крым был занят фаши-
стами. В Севастополе нас распределили. Часть севастопольцев и при-
бывших из-под Одессы спецов нашей группы откомандировали на Кав-
каз, а другие, в том числе и я, были оставлены в Севастополе. Я счаст-
лив, что мне все время, всю войну пришлось быть там, где трудней, в
местах, впоследствии ставших героическими. Флагманский командный
пункт (ФКП) размещался в глубокой штольне. (Вы знаете это место).
Воздуха не хватало, да плюс еще в последний месяц обороны работал
дизель, и все выхлопные газы разносились по штольням. Духота, жара,
пот ручьями лил, а мы работали. Правда, нам иногда Михаил Аронович
Эпштейн разрешал в помещении поста (без выхода из него) работать в
трусах. Почти у всех на плечах были полотенца — вытирать пот. И
так по 4 часа: 4 часа отдых, 4 часа дежурство (работали в две смены).
Мне не везло по сравнению с другими. Эти другие (почти все) были куря-
щими, они хоть и редко, но выскакивали к входу покурить, а, следова-
тельно, и хватить свежего воздуха. Я не курил, поэтому всю смену нахо-
дился за работой на посту. Телеграммы шли с искажениями. Были такие
искажения, что до этого никогда и нигде не встречались, а мы, обрабо-
тав и восстановив их, старались даже не подчеркивать, не показывать,
что шифровка была искажена. Этому помогало не только хорошее зна-
ние работы, ее приемы и методы, не только усидчивость и кропотли-
вость (до помутнения в глазах), но и знание обстановки, умение ориен-
тироваться по карте и т.д. Утверждаю, что в мирной гражданской ра-
боте, как и в военной, специалистом в прямом смысле слова можно стать,
если ты любишь свою специальность, если ты будешь весь отдаваться
ей, не считаясь ни с отдыхом, ни с тяжестью. Вот и я старался быть
таким. Насколько мне это удавалось — судить командованию. Могу толь-
ко сказать, что, оставшись в живых, я попал на Кавказ, где ни одна
опергруппа не обходилась без моей помощи в подготовке и проведении
боевых операций.
В дни Севастопольской обороны самым тяжелым был июнь 1942 года.
Жаркий месяц и по температуре воздуха, и по накалу боев. Вот здесь нами
было показано все, на что способны специалисты. Нагрузка выросла до пре-
дела, а связь осуществлялась только по радио. Все проходило через нас.
Загрузили так, что мы работали, как автоматы.
Со второй половины июня мы уже не могли подниматься по лестнице.
Вы ее тоже знаете — каменные ступеньки от ФКП до выхода на ул. Лени-
на. Эта лестница и бомбилась авиацией, и обстреливалась артиллерией с
Северной стороны, что стало опасным для перебежки по ней в школу, где
мы жили. Нас поселили в районе холодильника в вырытую неглубокую штоль-
ню без дверей (400 — 500 м от ФКП). Эти 400 — 500 м надо было перед
49
вахтой и после вахты пробежать под сплошным воем бомб и свистом сна-
рядов и там отдохнуть. Но какой это отдых!? Это — перерыв от работы.
Почти не прекращались свист, вой бомб и снарядов и удары воздушной вол-
ны в ушные перепонки. Так было в штольне, где мы находились в перерыве
между работой и на ФКП, так было и вблизи разрывающихся бомб.
23 — 25 июня не стало хлеба (еще было немного сухарей), мяса. По-
мню, я обрабатывал донесение т. Октябрьского в Москву о том, что
нет хлеба и мяса («доедаем последних лошадей» — это доподлинные
слова из донесения, врезавшиеся в мою память навсегда). 29 июня нам
удалось перебраться на 35-ю батарею. Кому как удалось. И все же надо
сказать, не ради красного словца, а так, как было: мы, специалисты, зна-
ли истинное положение о том, что нет боезапаса. Уже 15 — 20 июня
знали, что город не удержим. А с 27—29 июня знали, что и на Кавказ нам
(имевшим разрешение на переход на Кавказ) нечем будет добираться и
что, если не всем, то некоторым придется оставаться, возможно, и с
отдачей жизни в Севастополе. Но мы все, нельзя кого-то выделить, ра-
ботали, как всегда. Конечно, видя безвыходность положения, мы вносили
предложение заблаговременно часть личного состава (спецов) отпра-
вить на Кавказ. 25-го июня это еще можно было сделать. Всю дополни-
тельную нагрузку мы принимали на себя. Но нас не поддержал майор Эп-
штейн. И вот, когда не стало ни питания, ни боезапаса, мы оставляли
Севастополь.
1 июля 1942 года я вместе с другими покинул 35-ю батарею. В числе
немногих добрался на буксире «Курортник» на Кавказ и попал в госпи-
таль. Там пробыл две недели с общим заболеванием. После лечения сно-
ва вернулся в строй на ФКП.
Мне известно, что многие наши товарищи погибли на мысе Херсо-
нес. Большинство из них покончили жизнь самоубийством, не захотев
попасть в фашистский плен».
Такова вкратце исповедь одного из лучших шифровальщиков флота Пет-
ра Павловича Руденко.
* * *
В других письмах-воспоминаниях приводится немало эпизодов герои-
ческих поступков специалистов скрытой связи. Вот только некоторые при-
меры из летописи шифровальной службы флота.
Передо мной письмо бывшего шифровальщика, ныне покойного майо-
ра Литовченко Ивана Ивановича. Человек недюжинной силы со спокойным
характером, специалист экстракласса с прекрасной памятью посвятил вос-
поминаниям о войне общую тетрадь в 50 страниц. Он вспоминал, как 13
ноября 1941 года погибал у Графской пристани крейсер «Червона Украи-
на». Написал, как шифровальщики корабля в условиях пожара и затопле-
ния каюты спасали шифрдокументы, жертвуя собой.
Рассказал о трагедии — гибели грузового парохода «Чапаев» (капитан
А.И. Чирков). Литовченко в тот день находился на борту парохода, который
следовал из Туапсе в Севастополь с пополнением двести бойцов, несколь-
ко десятков лошадей и 1300 тонн боеприпаса.
1 марта 1942 года из-за ошибки капитана Чиркова в счислении транс-
порт № 3566 («Чапаев») наскочил на свое оборонительное минное поле в
районе южнее мыса Фиолент.
Это была страшная картина. Из трюмов выплывали ржащие лошади,
кричали тонущие солдаты и офицеры (их утонуло около ста человек). В
воде оказалась группа специалистов скрытой связи во главе с лейтенан-
50
том Михаилом Галкиным. В группу входили старшина 1 статьи Андрей Ле-
пешкин, старшины 2 статьи Глеб Беликов, Олег Рябоконь, Яков Соколовс-
кий, Игорь Сорокин, Николай Мирошниченко, Василий Золотухин и сам Иван
Литовченко. Все они направлялись на пополнение выбывших из строя шиф-
ровальщиков штаба флота.
«Мы стойко боролись за жизнь, плавали в ледяной воде среди тону-
щих людей и лошадей. Меня вытащили без сознания, Василий Золоту-
хин находился в воде дольше других. Руки его уже не действовали. Он
судорожно ухватился зубами за брошенный конец. Когда его притянули
к катеру-спасателю, то у него оказались вырванными 8 зубов. Но мы
тогда выжили и даже не заболели. Молодость взяла свое...», — напи-
сал Литовченко.
10 июня 1942 года СТР «Абхазия» (капитан М.И. Белуха), пришедший в
Севастополь с пополнением людьми и боеприпасом, подвергся массиро-
ванному налету авиации противника. Группы по 5 — 7 самолетов беспре-
рывно пикировали на корабль. В результате попаданий девяти бомб транс-
порт начал тонуть.
Специалист СКС старшина 2 статьи Кузьма Нагорнюк получил ранение
в голову и левую ногу, 15 осколочных ран тела. Истекая кровью, моряк не
выпускал из рук портфеля с документами. Собрав силы, бросился с борта
транспорта в воду и вплавь добрался до берега, пешком пошел из района
Комсомольской балки на флагманский командный пункт.
Город бомбили немецкие самолеты, но Нагорнюк, напрягая последние
силы, упорно пробирался к ФКП. К вечеру он достиг цели, сдал документы
и только после этого дал врачу перевязать себя. За мужество и отвагу Кузь-
ма Нагорнюк награжден орденом Красной звезды.
В тот же день, 10 июня, был потоплен немецкой авиацией прибывший в
Севастополь ЭМ «Свободный» (около Павловского мыса). В посту СПС
эсминца за обработкой телеграммы находились шифровальщики старши-
на 1 статьи Василий Харченко и старшина 2 статьи Леонид Глухов. Бомба
попала в пост. Корабль горел и затонул. Обгоревшие документы были най-
дены в портфеле, который, погибая, прижал к своей груди Леонид Глухов.
13 июня в Южной бухте при налете самолетов противника было потоп-
лено госпитальное судно ЧФ «Грузия» (бывший грузопассажирский тепло-
ход ЧГМП бортовой № 4857, командир М.И. Фокин). 11 июня теплоход вы-
шел в составе конвоя из Новороссийска в Севастополь, имея на борту 4000
бойцов и 1300 тонн боеприпасов. В море подвергся атакам авиации про-
тивника и получил значительные повреждения. На буксире у эсминца был
приведен в Севастополь. На подходе к причалу Минной пристани был ата-
кован самолетом-пикировщиком, 2 бомбы попали в судно. От взрыва сде-
тонировал груз боеприпасов. Теплоход, разломившись на две части, зато-
нул. Большинство людей погибло.
Специалист СПС краснофлотец Моржин в экстремальных условиях ги-
бели транспорта бросился в воду. Оглохший от взрыва, вплавь добрался
до берега, взобрался на причал. Портфель с документами не выпускал из
рук, пока не дошел до шифроргана ФКП флота.
Командир отделения миноносца «Фрунзе» старшина 2 статьи Мищенко
на тонущем корабле, рискуя жизнью, собрал в наволочку не только все шиф-
рдокументы, но и радиодокументы из покинутых радиорубок, положил в
наволочку несколько тяжелых предметов и сошел в воду. Проплыв некото-
рое расстояние, почувствовал, что силы иссякают и дальше с грузом на воде
держаться не сможет. Утопив документы, сам вплавь добрался до берега
(на косе Тендра) и доложил командованию о месте утопления документов.
51
Через несколько дней все секретные документы были подняты нашими во-
долазами. Спасением документов руководили лично начальник шифрслуж-
бы майор Моисей Эпштейн и флагманский специалист ШШС Григорий Бол-
дырев. Облачившись в легкие водолазные костюмы, они вместе с водолаза-
ми поочередно ныряли в воду на месте утоленных документов. За их спасе-
ние Григорий Ефимович Болдырев был награжден орденом Красной Звез-
ды.
И вот еще один пример мужества при спасении шифрдокументов спе-
циалистами СКС штаба ОВР главной базы. Главный старшина Попов и
старшина 2 статьи Ковальчук при эвакуации из Севастополя на транспорте
«Работник», предвидя сложную обстановку при гибели корабля, не расте-
рялись. Сложили документы в два мешка, распределив поровну между со-
бой, в течение часа плавали в ледяной воде, ожидая спасенья. Ковальчук
был подобран с воды в бессознательном состоянии вместе с мешком, кото-
рый был привязан к нему.
Так же отважно вел себя командир отделения СКС 2-й бригады торпед-
ных катеров старшина 2-й статьи Плешивцев, брошенный командованием
при отходе из порта Свободный. Привязав к себе вещевой мешок с доку-
ментами, он вплавь добрался до стоящего на рейде сейнера и благополуч-
но прибыл в Ак-мечеть.
Героически вели себя шифровальщики лидера «Ташкент» старшина 1
статьи Петр Потишный и старшина 2 статьи Алексей Алексеев, когда ко-
рабль под командованием капитана 3 ранга Ярошенко вырвался из осаж-
денного Севастополя в последний раз. На переходе до Новороссийска в
течение дня его беспощадно бомбили самолеты противника, от разрывов
бомб трещали переборки корабля. Но радисты и шифровальщики отлично
обеспечивали командира устойчивой связью. Прохождение коротких шиф-
ртелеграмм было безупречным, что дало возможность своевременно выс-
лать прикрытие корабля истребительной авиацией, бросить на помощь ему
спасательные корабли и буксиры.
Отвагу и мужество шифровальщиков П. Потишного и А. Алексеева вы-
соко оценил командующий флотом Ф.С. Октябрьский. По представлению
командира лидера «Ташкент» оба моряка были награждены орденами
Красной Звезды.
52
ЗАПОЗДАВШЕЕ
РЕШЕНИЕ СТАВКИ
Увлеченность поисками свидетелей начала Великой Отечественной вой-
ны постоянно сводила меня с новыми людьми. Когда я бывал в Москве у
своего друга-шифровальщика Владимира Евдокимовича Васина, мы часто
вспоминали годы, проведенные в училище связи в г. Новоград-Волынск,
обсуждали и вспоминали преподавателей цикла СПС Ивана Водолажско-
го, Николая Букина, Ивана Энде и других, кто рассказывал нам о своих
фронтовых делах. Мой друг, бывший балтиец Владимир Васин, сам знал о
войне не понаслышке. В свое время он семнадцатилетним юнцом сбежал
из отчего дома в освобожденный Ленинград, пробрался в Кронштадт, где
случайно встретился с моряками —флотскими связистами из штаба Крон-
штадтской ВМБ, которые определили его дальнейшую судьбу.
Случилось это в конце января 1943 года. В поселок Рыбное (на Рязан-
щине) приехал моряк после госпиталя. На одной из встреч с молодежью
рассказал, как воюют на фронте моряки-балтийцы. Флотский старшина по-
ведал тогда своим землякам о том, что 18-го января 1943 года советские
войска, прорвав немецкую оборону, разблокировали Ленинград. Во время
кровопролитных боев погибло очень много матросов с кораблей и сражав-
шихся на суше. Фронт нуждается в пополнении.
Впечатлительный Вовка Васин, окончивший весной 1943 года 8-й класс
Рыбнинской средней школы, тайком от родителей подался в бега на фронт.
Целую неделю ехал в вагоне-теплушке, пристроившись к группе моряков
небольшой флотской команды. Командир в звании лейтенанта не возра-
жал против приема шустрого паренька в свои ряды, узнав, что крепко сби-
тый пацан из семьи военного юриста, комсомолец, желает служить на фло-
те. По прибытии в Кронштадт представил его командиру штабной роты связи
как добровольца, сообщил: «Крепкий малый, грамотный, рассудительный.
Надо лишь известить родителей, что не пропал».
Командир роты связи, выслушав доводы лейтенанта, согласился с его пред-
ложением. В свою очередь подсказал «беглецу» Васину, как поступать даль-
ше: «Пиши рапорт на мое имя о добровольном призыве в ряды ВМФ и письмо
матери о том, что находишься в воинской части и с тобой все в порядке».
Вскоре в Рыбное Серафиме Андреевне Васиной пришло письмо от
командира с сообщением о зачислении ее сына в ряды моряков Балтфло-
та. В этом же конверте было письмо и от «пропавшего» Володи.
Через несколько месяцев матрос Владимир Васин стал классным теле-
графистом. О его службе узнал начальник шифровального отдела штаба ка-
питан-лейтенант Кашин Василий Николаевич и пригласил юного моряка Ва-
сина на собеседование. После этой встречи Владимира перевели в «особую
секретную» команду, где он прошел ускоренный курс по новой специальнос-
ти — спецсвязиста (СПС) и до окончания войны служил в Кронштадте.
В 1970 году он уже был в ранге полковника — офицера 8-го управления
Генерального штаба. Наши пути по службе разошлись. Но крепкая флотская
дружба продолжалась до дня кончины Владимира Евдокимовича. О работе в
главном военном ведомстве он старался не говорить, но в поиске бывших офи-
53
церов шифровальной службы, переживших военное лихолетье, принимал
активное участие. Однажды сообщил адрес бывшего личного шифроваль-
щика командующего Южным фронтом генерала Тюленева — Еськова Гри-
гория Григорьевича, который вместе с Иваном Владимировичем прошел
всю Отечественную войну. Еськов возглавлял 8-й отдел штаба Закавказ-
ского военного округа, затем служил у Тюленева в штабе Харьковского
военного округа и в других штабах.
На одной из встреч с ветеранами войны Владимир Евдокимович познако-
мил меня с полковником в отставке Г.Г. Еськовым. Георгий Григорьевич расска-
зал тогда о работе в штабе Южного фронта, о встречах с командующим Юго-
Западным фронтом М.П. Кирпоносом, генералом Я.Т. Черевиченко и другими,
с кем пришлось общаться в самые первые дни войны, принимать и отправлять
шифрованные директивы Ставки и боевые донесения с фронта в Генеральный
штаб. В памяти ветерана особо запечатлелась директива Ставки по плану обо-
роны и отступления наших войск на Юге. Она подписана Сталиным, Тимошенко
и Жуковым.
— Мне врезалось в память обсуждение ее в нашем штабе. Тюленев и Кир-
понос во время короткой встречи в Виннице в конце июня сорок первого года
говорили о взаимодействии фронтов, об отводе сил из-под удара немцев, вслух
высказывали нелицеприятные мысли в адрес Ставки, особенно в адрес Жукова
и Тимошенко, о дезинформации командиров высшего звена на западных грани-
цах накануне войны. Говорили, что такой отвод неорганизованных войск может
привести к гибели многих тысяч плохо вооруженных бойцов. В общем, делали
вывод, что Советский Союз не был готов тогда к решительному отпору врагу.
Вот содержание той запоздалой директивы:
«КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ
ЮГО-ЗАПАДНОГО И ЮЖНОГО ФРОНТОВ
1. Противник после упорных боев овладел подвижными частями райо-
ном Дубно и стремится развить успех в восточном направлении.
Одновременно крупные силы противника сосредоточились в северо-
восточной части Румынии, угрожая флангу Юго-Западного фронта. До
мех. корпуса противника прорвалось в район Бобруйска.
2. Армии Западного фронта организуют оборону на рубеже укреплен-
ных районов Полоцк, Минск, Мозырь.
Гоаница с ним прежняя.
3. Войскам Юго-Западного и Южного фронтов отойти к 9 июля на
рубеж укрепленных районов: Коростенского, Новоград-Волынского, Ше-
петовского, Старо-Константиновского, Проскуровского и Каменец-По-
дольского, где... организовать упорную оборону полевыми войсками с
выделением в первую очередь артиллерийских противотанковых
средств.
Основные силы сосредоточить в резервах.
4. Армиям Юго-Западного фронта отойти на промежуточный рубеж
Сарны, р. Случь, Острог, Скаладзь1, Чорт ков, Колом ыя, Берхомет* 2, удер-
живая его до 6 июля. В дальнейшем отойти на основной рубеж.
Главную группировку фронта создать в районе Каганович3, Чаповичи,
Радомышль, Чернобыль. Штаб фронта с 2.7 — Киев.
Гоаница слева: Берхомет, Смотрич, Винница, Черкассы.
’Скал ат.
2Берегомет (45 км зап., юго-зап. Черновцы).
3Кагановичи 1-е
54
5. Армиям Южного фронта прикрывать отход войск Юго-Западного
фронта со стороны Румынии до выхода их на промежуточный рубеж. С
началом отхода армий Юго-Западного фронта на основной рубеж отве-
сти правое крыло 18 армии на фронт Смотрич, Липканы, где организо-
вать упорную оборону, опираясь на УР.
Основную группировку сил фронта иметь ближе к правому крылу
фронта.
б. При отходе вывезти все ценное военное имущество и своевремен-
но эвакуировать больных и раненых бойцов и командиров... Отход при-
крывать отрядами заграждения, создавая противотанковые препят-
ствия и устраивая минирование.
План организации отхода донести 30 июня.
7. Авиации прикрыть отход войск путем усиленной бомбежки войск
противника и прикрытием наших войск истребителями. Предусмотреть
своевременное перебазирование.
Тимошенко
№ оп/1624—16261».
Жуков
Сталин
Архив МО СССР, ф. 132—А, оп.2642, д. 29, лл. 9-11.
Публикуется с сокращением.
55
ОДЕССУ НЕ СДАВАТЬ,
КРЫМ ОБОРОНЯТЬ
Август 1941 года для командования Черноморским флотом стал меся-
цем драматической перестройки. Вице-адмирала Ф.С. Октябрьского, его
штаб буквально захлестнул бумажный поток. Работники оперативного от-
дела штаба во главе с капитаном 2 ранга Оскаром Жуковским едва успева-
ли воплотить в жизнь многочисленные директивы, приказы, планы Ставки,
удовлетворить заявки с мест для выполнения собственных решений. Са-
мым трудным для направленцев-операторов стало исполнение докумен-
тов по взаимодействию с командованием сухопутных войск.
Многократно возросла нагрузка и на флотских связистов: радистов, те-
леграфистов, шифровальщиков. Вся переписка командования велась в зак-
рытом режиме, что налагало особую ответственность на каждого специа-
листа. Любая ошибка или несвоевременная доставка адресату важного
приказа или директивы могли привести к тяжелым последствиям.
— Полноту ответственности понимал тогда каждый штабной исполнитель.
Особенно мы — шифровальщики. Выкладывались, как могли, чтобы вовре-
мя доставить командованию поступившие документы, — вспоминал Иван
Матвеевич Беличенко. — В первые августовские дни сорок первого года на
Филиппа Сергеевича навалилась огромная тяжесть ответственности. На него
давили со всех сторон — Сталин, Буденный, Кузнецов требовали. Тюленев,
Кирпонос, командующий 51-й армии просили помощи. Враг угрожал Одессе.
Ставка в растерянности искала выход из создавшейся ситуации на юге...
Об этом свидетельствуют сохранившиеся в архиве документы, которые
ежедневно и ежечасно ложились на стол командующего флотом. Ночью 5
августа пришла шифровка за подписью Сталина и Шапошникова. Она адре-
совалась главкому Юго-Западного направления Буденному, командующему
Южным фронтом Тюленеву, копии — командующему Юго-Западным фрон-
том Кирпаносу и командующему Черноморским флотом Октябрьскому:
«С предложением Маршала Буденного о рубеже отвода войск Южного фрон-
та на линию реки Ингул Ставка никак не может согласиться.
Ставка приказывает:
1. При отводе войск Южного фронта занять линию восточный берег Дне-
стровского лимана до Беляевка, от Беляевка на Ротмистровка, Березовка,
Вознесенск и далее на Кировоград, Чигирин.
2. Отвод производить в ночное время и этапами, прикрывая сильными
арьергардными боями, и закончить его не позже 10 августа.
3. Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая к
делу Черноморский флот.
Ставка разъясняет, что линию отвода, только что указанную Ставкой,
никак нельзя смешивать с оборонительной линией, о которой вчера тов. Ста-
лин говорил с тт. Кирпоносом и Хрущевым, имея в виду, что линия отвода
должна быть западнее оборонительной линии, а последняя должна отсто-
ять от первой в тылу километров на 100—150.».
Архив МО СССР, ф.132—А, оп. 2642, д. 30, лл. 12—13.
56
Для сдерживания наступающего противника Ставкой была спешно со-
здана 51-я отдельная армия под командованием генерал-полковника Ф.И.
Кузнецова для обороны Крыма. Ставка возлагала на Кузнецова большие
надежды как на самого опытного генерала, ранее командовавшего Севе-
ро-Западным фронтом (до 3.7.41 г.), 21-й армией (с 10.7 до 26.7.41 г.) и
командующего Центральным фронтом (с 26.7 до 7.8.41 г.).
14 августа 1941 года командующий 51-й армией прибыл в Крым. 15 августа
в Симферополе состоялась его первая встреча с Командующим ЧФ вице-адми-
ралом Ф.С. Октябрьским для обсуждения плана обороны Крыма и взаимодей-
ствия войск армии с Черноморским флотом. 17 августа в дивизии вновь сфор-
мированной армии и в штаб ЧФ поступил приказ за № 001. В нем говорилось:
«1. Противник, потеснив наши части, на отдельных направлениях вы-
шел на западный берег р. Днепр.
2. Задача армии — не допустить врага на территорию Крымского
полуострова с суши, с моря и воздуха.
3. 9 ск (106, 156 и 271 сд) с 6.00 21.8.41 оборонять Чонгарский полуос-
тров, Перекопский перешеек и Евпаторийский полуостров во взаимодей-
ствии с береговой обороной Черноморского флота.
Передний край главной обороны иметь — Гэпическая Горка, сев. Бе-
рег Чонгарского полуострова, южн. Берег Сиваша, Перекопский вал; пер-
вый эшелон обороны на линии — Геническ, Ново-Дмитриевка, Перво-Кон-
стантиновка, Второ-Константиновка.
На Евпаторийском полуострове оборонять северо-западную и юго-
западную часть побережья полуострова. Корпусной резерв силою до двух
сп 271 сд иметь в районе Нов. Ивановка, Ташкуй, Александровка.
4. Кавалерийские дивизии к 6.00 21.8.41 сосредоточить в районах:
42 кд — Октябрь, Не. Джанкой, Чолбаши; 40 кд — Стар. Кудияр, Биюк-
Бузав, свх. Симферопольский; 48 кд — Табулды, Алексеевка, Кангил.
Задача:
а) уничтожать воздушные десанты врага в районе Джанкой, Евпа-
тория, Симферополь, Феодосия;
б) 42 и 40 кд быть готовыми контрударами на Чонгарском и Пере-
копском перешейках уничтожить врага в полосе обороны 9 ск;
в) 40 и 48 кд подготовить контрудары по десантам врага на фрон-
те Евпатория, Севастополь;
г) 48 кд подготовить контрудары в направлении Феодосии и Керчен-
ского полуострова.
10. Командующему Черноморским флотом:
а) оборонять всеми силами и средствами г. Севастополь от воз-
можных действий противника с суши, моря и воздуха;
б) не допускать подхода десантов к Крымскому полуострову;
в) огнем корабельной артиллерии уничтожать врага перед передним
краем перекопских и чонгарских позиций, обороняемых 9 ск;
г) береговой артиллерией в тесном взаимодействии с сухопутными
частями отражать попытки непосредственной высадки десантов про-
тивника;
д) объединить действия морских и сухопутных сил на Тендровском
полуострове, который прочно удерживать».
Приказ подписали командующий 51 отд. армией генерал-полковник
Ф. Кузнецов, член Военного совета корпусной комиссар А. Николаев, на-
чальник штаба армии генерал-майор М. Иванов.
Архив МО СССР, ф. 407, оп. 9837, д. 2, лл. 4—6.
Публикуется с сокращениями.
57
Обстановка на фронтах ухудшалась. Враг сжимал кольцо вокруг Одес-
сы. Из Севастополя в осажденный город уходили батальоны моряков сра-
жаться на сухопутных участках фронта. Спешившись с прибывающих туда
кораблей, они сходу вступали в бой. Атаки моряков были дерзки и стреми-
тельны. Противник в страхе откатывался с захваченных позиций. С перепу-
гу немцы называли матросов «полосатой смертью».
В те критические для юга страны дни Ставка требовала от флотского и
армейского руководства решительных действий для отпора врагу. Дирек-
тива за подписью И.Сталина и Б.Шапошникова была направлена народно-
му комиссару Военно-Морского Флота, главкому Юго-Западного направле-
ния, командующему Южным фронтом, командующему Черноморским фло-
том. В ней говорилось:
«1. Командующим Одесским оборонительным районом назначить
контр-адмирала Жукова с непосредственным подчинением его команду-
ющему Черноморским флотом.
2. Контр-адмиралу Жукову подчинить все части и учреждения быв-
шей Приморской группы, все части Одесской морской базы и приданные
ей корабли.
3. Задачи:
а) Одесский район оборонять на рубеже Фонтанка, Кубанка, Ковалев-
ка, Отрадово, Первомайск, Беляевка, Маяки, ст. Каралина-Бугаз до пос-
леднего бойца.
б) При организации обороны уделить особое внимание созданию и раз-
витию оборонительных инженерных сооружений.
Создать тыловые оборонительные рубежи и привести в оборонитель-
ное состояние город.
в) Мобилизовать и использовать все способное население для оборо-
ны города и района; создать запасные части.
г) Изъять из тыловых частей и учреждений весь излишний началь-
ствующий и рядовой состав и использовать их для службы в строю.
д) Установить в городе и в районе жесткий порядок и соответствую-
щий режим для гражданского населения...
е) Выявить в районе и городе наличие вооружения, военной техники и
другого военного имущества, использовать для обороны и донести.
Все ненужное для обороны имущество эвакуировать. Эвакуацию про-
изводить во всех случаях лишь с разрешения контр-адмирала Жукова.
4. Получение подтвердить».
19 августа 2.45.
№ 001066.
Архив МО СССР, ф.132—А, оп. 2642, д. 29, лл. 50—51.
Публикуется с сокращением.
Как остановить врага? Этот вопрос стоял на повестке в Генеральном
штабе. Сталин, осознавая свои просчеты и ошибки военных из его окруже-
ния, требовал, прежде всего, от генерала Жукова найти выход из создав-
шегося положения. А между тем немец рвался на Восток, угрожая Москве.
Доклады Г.К. Жукова, выезжавшего непосредственно на места сражений
по указанию Сталина, были неутешительными.Он писал:
«Тов. СТАЛИНУ
1. Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск
на путях к Москве, имея на своих флангах Центральный фронт и велико-
лукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Моск-
ву и, перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фрон-
58
тов, все свои ударные подвижные и танковые части бросил против Цен-
трального, Юго-Западного и Южного фронтов.
Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт
и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прилуки, ударом с тыла разгромить
армии Юго-Западного фронта. После чего главный удар на Москву в об-
ход Брянских лесов и удар на Донбасс.
Я считаю, что противник очень хорошо знает всю систему нашей
обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и зна-
ет ближайшие наши возможности...
2. Для противодействия противнику и недопущения разгрома Цент-
рального фронта и выхода противника на тылы Юго-Западного фронта
считаю своим долгом доложить свои соображения о необходимости как
можно скорее собрать крепкую группировку в районе Гпухов, Чернигов,
Конотоп. Эшелон прикрытия сосредоточения сейчас же выбросить на р.
Десна.
В эту группировку необходимо включить:
1. До 1000 танков, которые собрать за счет мк ЗакВО, танков РГК и
в дальнейшем танков 300 взять с ДВФ.
2. До 10 стрелковых дивизий.
3. 3—4 кд.
4. 400—500 самолетов, собранных за счет ЗакВО, ВВС Морского фло-
та и ВВС Московской зоны ПВО.
Если ставить себе более активный способ противодействия этому
очень опасному действию противника, всю предлагаемую группировку нуж-
но срочно собирать в районе Брянска, откуда и нанести противнику удар
во фланг. Сейчас, не ожидая окончания сосредоточения брянской группи-
ровки, целесообразно усилить правое крыло Западного фронта еще 4—5
стр. дивизиями, 8—10 тяжелыми полками РГК и перейти немедленно в
наступление с целью выхода на фронт Полоцк, Витебск, Смоленск.
Удар правым крылом западного фронта с целью выхода на фронт По-
лоцк, Витебск, Смоленск будет очень полезен и при действии наших войск
на р. Десна».
19.8.41 г.
исх. № 2402.
Архив МО СССР, ф.219, оп. 178510, д. 29, лл. 1—6.
Публикуется с сокращением.
Пристально следил за событиями на Юге маршал Шапошников. Пони-
мая замысел противника, он слал шифрованные указания Ф.С. Октябрьс-
кому, нацеливая на задержание противника насколько это возможно.
26 августа 1941 года ранним утром в Севастополь командующему фло-
том поступила шифровка о том, что войска отступают, на некоторых участ-
ках отошли на 15 — 20 км.
«Сужение пространства оборонительного района чревато тяжелы-
ми последствиями для непосредственной обороны Одессы.
Необходимо:
1. Потребовать от войск большей устойчивости в обороне.
2. Проявить исключительную настойчивость и до конца использо-
вать людские ресурсы района на пополнение боевых потерь.
3. Не допускать потери оружия бойцами, учитывая затяжной харак-
тер боев и медленное продвижение противника. При этом всегда иметь
в виду затруднения снабжения оружием.
4. Максимально развить оборонительные работы по глубине райо-
59
на, включая территорию города, полностью используя силы местно-
го населения, средства и возможности Одессы.
5. По изложенному донести.
По поручению Верховного Главнокомандования
Б. Шапошников
26 августа 1941 г.
4 час. 35 мин.
№ 001297».
Архив МО СССР, ф. 48—А, оп. 1554, д. 91, лл. 128—129.
По требованию Ставки генерал-полковник Ф.И Кузнецов представил в
генеральный штаб план обороны Крыма, в котором четко расписаны и оп-
ределены возможности 51-й армии на ближайший период:
«1. Задача — удержать Крымский полуостров в наших руках.
2.Средства и силы — четыре стрелковых и три кавалерийских диви-
зии, два стрелковых полка 4 кед1, мототанкетный полк (полтора бата-
льона танкеток), около 5 1/2 тысячи бойцов местных истребитель-
ных батальонов, один бомбардировочный и два истребительных авиа-
полка, один бронепоезд.
Кроме этого, по обороне Крыма все силы ЧМФ будут выполнять зада-
чи ВС1 2 армии по уничтожению врага на море и в воздухе.
Нет войсковой артиллерии крупных калибров, нет танков.
271 и 276 сд имеют одну треть дивизионной и полковой артиллерии.
При получении оружия могут быть введены три стрелковых дивизии
местных формирований, боеспособность которых на ближайшее время
принимать в расчет нельзя. Поступают в небольшом количестве инже-
нерные средства.
Из местных средств для усиления обороны можно использовать мате-
риал для надолб, очень небольшое количество колючей проволоки, колья.
Крым обеспечивает войска и флот продовольственными ресурсами
по основным видам питания.
Огнеприпасы налицо в ограниченном количестве. По решению Став-
ки Верховного Командования будет завезено три бк, но это количество
может поступить с запозданием. В перспективе огнеприпасы в ограни-
ченном количестве будут поступать через Керчь.
Горючее имеется и будет поступать нормально, но противник бу-
дет жечь и нарушать снабжение войск, поэтому горючее и огнеприпасы
иметь рассредоточенными в укрытиях.
З.Операционые направления. Театр действий армии—полуостров.
В условиях предстоящих действий театр военных действий может быть
окружен сухопутными войсками врага с севера, морскими десантами с запада
и юга; в дальнейшем, если будут изменения положения левого крыла Южного
фронта, надо ожидать действий врага и с севера по Азовскому морю.
В данное время наш морской флот господствует на Черном море. Авиа-
ция противника не завоевала господства. Поэтому на ближайшее время
крупных морских десантов противник не сможет высадить в Крым с моря.
Но надо учитывать возможность резкого усиления ВВС врага для нападе-
ния на ЧМ3 и высадки воздушного десанта с одновременной попыткой
высадки морского десанта на западном и южном побережье Крыма.
14-я Крымская стрелковая дивизия народного ополчения.
2 Военного совета.
3 На Черном море
60
В этой обстановке для армии вырисовываются следующие операци-
онные направления:
1-е — северное. По количеству ожидаемых сил противника — оно са-
мое опасное;
2-е — центр полуострова, следующее по значимости направление, на
котором надо ожидать воздушного десанта врага;
3-е — западное направление, 4-е — южное направление и 5-е — Кер-
ченский полуостров — все они являются направлениями возможных мор-
ских десантов с одновременной высадкой крупного воздушного десанта в
центре Крыма и вспомогательными воздушными десантами на побере-
жье и Керченском полуострове.
Северное направление: ширина фронта 120 км. Фронт не сплошной,
разъединен Сивашем. Это усложняет организацию обороны 1-го эшело-
на, который будет отрезан от главных наших сил Сивашем, но в то же
время противник вынужден будет наступать через Чонгар и Перекоп по
перешейкам и проходам по Сивашу, что позволяет нам определить дви-
жение врага и подготовить прочно оборону вероятных подступов его к
нашему переднему краю.
Силы врага. Устойчивость Одессы на длительное время оття-
нет силы противника от Крыма. Падение Одессы усилит группировку
противника на северном направлении.
Противник в данное время не оказывает сильного давления на 9 ар-
мию. Но прорыв его через Днепр сразу же вынудит 9 армию к отходу.
Где в дальнейшем будут действовать войска Южного фронта?
Ответ на этот вопрос дать трудно. Близость левого крыла Южного
фронта от севера Крыма, несомненно, окажет положительное влияние
на северное направление армии, во-первых, потому, что противник не
будет создавать угрозы армии через Азовское море; во-вторых, потому,
что противник будет опасаться активных действий левого крыла Юж-
ного фронта. Но надо быть готовым к худшему. Следовательно, надо
ожидать действий крупных сил врага на северном направлении до 10—12
и более пд, одной—трех тд, 400—700 самолетов и значительное количе-
ство — до 300 тяжелых орудий.
Этим силам надо противопоставить главные силы и средства 51 ар-
мии.
Противник будет иметь тройное превосходство в живой силе и, бе-
зусловно, превосходство в технике...
Возможный вариант действий противника. Активизируя свои действия
на днепропетровском и частично запорожском направлениях, на осталь-
ном участке р. Днепр противник действует пассивно, очевидно, совер-
шая подход и перегруппировку для новой операции, связанной с форсиро-
ванием р. Днепр.
Выход противника к Днепропетровско-Никопольскому изгибу р. Днепр
предопределяет наиболее вероятное нанесение главного удара в общем
направлении на Ростов с целью выхода в Донбасс и перерыва связи с Се-
верным Кавказом. Эта операция будет сопровождаться рядом вспомога-
тельных ударов в направлениях Мелитополь, Бердянск, Мариуполь с це-
лью разгрома наших войск, действующих к югу от направления главного
удара.
При этом варианте против Крымского полуострова противник выд-
винет заслон, отложив операцию по овладению Крымом до решения ос-
новной задачи.
В случае реализации этого варианта армия будет иметь достаточ-
61
ное время для укрепления обороны Крыма. В этом случае не исключена
возможность постановки армии активной задачи.
Не исключена возможность попыток врага с ходу овладеть системой
обороны и ворваться в Крым во взаимодействии с авиадесантами и мор-
скими десантами.
В этом случае армия будет иметь время от 8 до 12 дней после фор-
сирования противником р. Днепр.
Западное и южное направление. До подавления нашего ЧМФ против-
ник не сможет высадить крупных морских десантов ни на западном, ни
на южном побережье, что не исключает возможности высадки десантов
противника на отдельных участках побережья, которые можно быстро
ликвидировать. Но надо учитывать, что морские десанты врага могут
появиться одновременно с наступлением его главных сил с севера и вы-
садкой воздушного десанта в центре.
Противник поставит целью действиями морских десантов оттянуть
наши силы с главного направления и центра.
В этой обстановке надо учитывать опасности, которые могут со-
здать морские десанты врага с запада и юга.
Центр Крыма — это сплошной аэродром, что точно известно врагу.
Противник не пойдет на авантюру высадки воздушного десанта изоли-
рованно от действий на северном направлении. Но он сможет попытать-
ся высадить воздушный десант на некоторое время ранее наступления
своих главных сил с севера, увязав во времени высадку морского и воз-
душного десанта, чтобы дезорганизовать наш тыл и оттянуть наши
силы с перешейков. Надо ожидать высадки крупных авиадесантов до 15—
20 тысяч человек.
Поэтому центр Крыма — второе по значению операционное направ-
ление.
Керченский полуостров — это единственная коммуникация армии при
изменении положения левого крыла Южного фронта. Недопуск врага на
Керченский полуостров с Азовского моря, недопуск его морских десантов
с юга и его воздушных десантов — эта задача должна быть решена во
что бы то ни стало.
Оценка наших сил и средств. В связи с напряженными боями по всему
фронту наших Вооруженных Сил и большими организационными мероп-
риятиями по усилению нашей военной мощи для удара по врагу на наибо-
лее опасных для него стратегических направлениях рассчитывать на
усиление состава армии за счет средств Верховного Командования на
ближайшее время и, возможно, в перспективе до разгрома врага на глав-
ных стратегических направлениях не приходится. Армия будет выпол-
нять директивы Ставки теми силами и средствами, которые ей даны...
№01/0061
28.8.41»
ЦВМА, ф. 2, д, 36773, лл. 57—71, экз. № 2, заверенный.
Публикуется с сокращениями.
От автора. Этот подробный исторический документ позволит чита-
телю разобраться в ситуации, которая будет раскрыта в следующих
главах повести.
62
НА ЮГО-ЗАПАДНОМ
ТРЕВОЖНО
После детального изучения обстановки на театре военных действий ге-
нерал Тюленев с тяжелой мыслью подписывал 5 июля подробное донесе-
ние в Москву о событиях в районах развернувшихся сражений. Давая объек-
тивную оценку происходящему на юго-западном направлении, он с недоуме-
нием вспоминал слова начальника Генерального штаба ГК. Жукова о поло-
жении на границе: «У немцев, насколько мне известно, нет общего превос-
ходства».
Упреком высшему военному руководству страны можно сегодня назвать
секретный доклад генерала армии Тюленева:
«Товарищу СТАЛИНУ
Товарищу ТИМОШЕНКО
Товарищу ЖУКОВУ
1. В результате двухнедельных боев армии Южного фронта продол-
жают удерживать в своих руках рубеж р. Прут и р. Дунай, за исключением
участка Снятый, Штакешти, где правофланговые части 18 А отходят
на новый оборонительный рубеж в связи с отходом левого крыла ЮЗФ.
Противнику к исходу 4.7 удалось форсировать р. Прут, перебросить
на восточный берег до шести пд и одной кд, что вынудило наши части
отойти на 20—25 км. Противник создал себе достаточный плацдарм
(шириной свыше 100 км и глубиной до 25 км) для развертывания дальней-
ших наступательных действий в общем направлении Винница.
2. Ход боевых действий, основная группировка противника, выявлен-
ная за последние дни (Ботошани-ясская — до тринадцати пд, одной тд,
одной мд в непосредственном боевом соприкосновении и, предположи-
тельно, во вторых эшелонах и армейских резервах до девяти пд, до че-
тырех мд, до двух тд), — оправдывают наше предположение о характе-
ре, намерениях и направлении главных усилий противника, изложенных в
моем докладе № 0012/оп.
Проявляемые противником усилия в броды-тарнопольском и чернови-
цы-тарнопольском, а также ровно-бердичевском и бельцы-винницком на-
правлениях подтверждают замысел противника: двойным концентричес-
ким ударом окружить основную группировку Юго-Западного фронта и
правого крыла Южного фронта.
3. Общая численность войск противника перед Южным фронтом (до
40 пд, до 3-х тд, до 10 мд) дает ему общее превосходство в живой силе в
3—4 раза, в технике — в 2—2,5 раза, при имеющейся средней оператив-
ной плотности наших войск — одна сд на 70—80 км.
В направлении возможного главного удара (в винницком) противник
имеет возможность создать еще большую плотность.
4. Армии Южного фронта имеют возможность выполнять постав-
ленные перед ними задачи методом подвижной обороны, опираясь на УРы,
р. Днестр.
63
Вероятнее всего, противник будет стремиться обойти всю группу
УР (т.е. правый фланг фронта) с севера, прорывом в направлении Берди-
чев, Винница с одновременной попыткой прорвать линию УР в наиболее
слабых местах (промежутках между УР(ами)...
Для обороны Одессы и подступов к ней район в границах — Березов-
ка, Тирасполь (иск.), Опач, р. Чага, оз. Сасик, побережье Черного моря
до Николаева (вкл.) — создается Одесская группа войск в составе 51,
25, 116 сд, гарнизона Тираспольского УРа и всех частей, имеющихся на
побережье Черного моря в указанных границах...
Одновременно принимаются меры к организации оборонительных ра-
бот на тыловом фронтовом рубеже по восточному берегу р. Южный Буг,
от Винницы до Николаева.
В связи с тем, что Летичевский УР расположен большей своей частью
в границах ЮЗ фронта, считаю целесообразным подчинить его полнос-
тью ЮЗ фронту, обязав ЮЗ фронт усилить его полевыми войсками.
Штаб Южного фронта с 8.7.41 — Первомайск.
Прошу утвердить.
Командующий войсками Член Военного совета
Южфронта армейский комиссар 1 ранга
генерал армии Запорожец
Тюленев
Начальник штаба фронта
генерал-майор
Шишенин
исх. № 723—725
5.7.41
20.30.»
Архив МО СССР, ф. 228, оп.701, д. 58, лл. 10-14.
Публикуется с сокращением.
На поставленные вопросы в докладе в Ставку генерал армии Тюленев по-
лучил ответ, в котором пересматривалась практически вся доктрина советско-
го военного руководства на ход начавшейся «внезапной» войны. Командному
составу фронтов и флотов предлагалось совершенно новое видение происхо-
дящих событий, новая стратегия и тактика ведения боевых действий. Какую
же цену должны были заплатить за такую перестройку отцы-командиры на
местах?! Об этом будет рассказано в других документах Ставки. Но пока стоит
задуматься над поступившей в штаб Южного фронта шифрованной депешей:
«ГЛАВКОМАМ, КОМАНДУЮЩИМ ФРОНТАМИ,
КОМАНДУЮЩИМ АРМИЯМИ,
КОМАНДУЮЩИМ ОКРУГАМИ И КОМАНДУЮЩЕМУДВФ
ДИРЕКТИВНОЕ ПИСЬМО
СТАВКИ ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ
№ 01
Опыт войны с германским фашизмом за три недели позволяет сде-
лать ряд выводов, крайне важных с точки зрения успешного ведения опе-
раций со стороны Красной Армии и улучшения ее организации.
Первое. Опыт войны показал, что наши механизированные корпуса,
как слишком громоздкие соединения, мало подвижны, неповоротливы и не
приспособлены для маневрирования, не говоря уже о том, что они явля-
ются очень легко уязвимой целью для неприятельской авиации. Ставка
64
Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
А к мертвым-выправив билет,
Все едет кто-нибудь из близких,
Н время добавляет в списки
Еще кого-то, кого нет...
И ставит,
ставит
обелиски.
ПРАВДА
Ортам Цмпралмета Кмпрт* ы И< ВКПЗД
а и <и> *4*4». > — mi г. ; mil
Все наши силы—на поддержку нашей
Юроической Красной Армии, нашею славною
Красною Флота!
Все силы народа—на рамром epata!
Вперед, за нашу победу!
Выступление по радио
Председателя Государственного Комитета Обороны
И. В СТАЛИНА.
3 МОМ 1941 юдс.
КОМАНДНЫЙ И РУКОВОДЯЩИЙ СОСТАВ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА
В ПЕРИОД ОБОРОНЫ СЕВАСТОПОЛЯ 1941-1942 гг.
Командующий ЧФ
Ф.С. Октябрьский
Член военного совета ЧФ
И.И. Азаров
Член военного совета ЧФ
В.С. Булатов
Начальник штаба ЧФ
И.Д Елисеев
Секретарь Севастополь-
ского горкома ВКП(б)
БЛ. Борисов
Заместитель командующего
ЧФ по береговой обороне
НА. Маргунов
Начальник ПВО ЧФ
И.С. Жилин
Заместитель начальника
штаба ЧФ - начальник
штаба СОР
АГ. Васильев
КОМАНДНЫЙ СОСТАВ СЛУЖБЫ СПЕЦСВЯЗИ ШТАБА ФЛОТА
В ПЕРИОД ОБОРОНЫ СЕВАСТОПОЛЯ 1941-1942 гг.
Дежурный офицер
отделения
И.М. Беличенко
Начальник службы
М.А. Эпштейн
Дежурный офицер
отделения В.М. Пачин
Дежурный офицер
отделения
В.И. Горбунов
Старший офицер
отделения
Г.Е. Болдырев
Дежурный офицер
отделения спецсвязи
В.В. Гусаров
Ветераны шифровальной службы в День Победы.
Рычков, Мех, Кондратьев, Корякин. (1975г.)
ВЫСШИЙ РУКОВОДЯЩИЙ СОСТАВ СОВЕТСКИХ
ВООРУЖЕННЫХ СИЛ. 1941г.
Г.К.Жуков
Б.М. Шапошников
Н. Г. Кузнецов
П.К. Жигарев
А.В. Хрулев
РУКОВОДЯЩИЙ СОСТАВ НАРКОМАТА
ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА СССР 1941-1942 гг.
Народный комиссар ВМФ
Н.Г. Кузнецов
Первый заместитель
народного комиссар ВМФ
И.С. Исаков
Начальник Главпура
ВМФ И.В. Рогов
Начальник
Управления ВВС ВМФ
С.Ф. Жаворонков
ВРИД
начальника Главного
морского штаба ВМФ
В. А. Алафузов
Заместитель народного
комиссара ВМФ
Л. М. Галлер
РУКОВОДЯЩИЙ И КОМАНДНЫЙ СОСТАВ ПРИМОРСКОЙ АРМИИ
В ПЕРИОД ОБОРОНЫ СЕВАСТОПОЛЯ 1941-1942 гг.
И.Е. Петров
командующий армией
Н.И.Крылов
начальник штаба
(послевоенное фото)
П.Г. Новиков
командир 109-й СД
А.Б. Меграбян
начальник тыла
Приморской армии
Принимается трудное решение.
Командарм И.Е. Петров, члены Военного совета Приморской армии
И.Ф. Чухнов (слева) и М.Г. Кузнецов.
КОМАНДОВАНИЕ ФЛОТОВ
РУКОВОДИТЕЛИ ЦЕНТРАЛЬНОГО АППАРАТА ВМФ В ГОДЫ ВОЙНЫ
А.Г. Головко
Командующий
Северным флотом
В.Ф. Трибуц
Командующий
Балтийским флотом
И.С. Юмашев
Командующий
Тихоокеанским флотом
В.А. Фокин
начальник ГШ ВМФ
в послевоенный период
Н.А. Харламов начальник
оперативного управления
ГМШ ВМФ (1945-1946)
М.А. Воронцов
начальник
разведуправления
ГШ ВМФ (1942-1945)
Главный штаб ВМФ. Центральный вход.
КОМАНДНЫЙ СОСТАВ ФРОНТОВ ЮГО-ЗАПАДНОГО
НАПРАВЛЕНИЯ В 1941г.
И.В. Тюленев
Командующий
Южным фронтом
М.П. Кирпонос
Командующий
Юго-Западным фронтом
Я.Т. Черевиченко
Командующий
Южным фронтом
Командиры Первой Конной армии С.К. Тимошенко, О.И. Городовиков,
И.В. Тюлеев, Т.Т. Шапкин, Н.И. Щелоков с
С.М. Буденным и К.Е. Ворошиловым.
Фото времен гражданской войны.
КОМАНДНЫЙ И РУКОВОДЯЩИЙ СОСТАВ
КРЫМСКОГО ФРОНТА ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА
И АЗОВСКОЙ ФЛОТИЛИИ В 1942 - 1943 гг.
Д.Т. Козлов
П.И. Батов
Г.И. Левченко
Л.А. Владимирский
Г.В. Жуков
А.С. Фролов
Командир Керч. ВМБ
С.Г. Горшков
Н.Е. Басистый
В.Г. Фадеев
Командование Севастопольского оборонительного района. Слева направо:
И.Е. Петров, Н.А. Моргунов, Ф.С. Октябрьский, Н.Л. Остряков.
Декабрь 1941г.
Линкор "Парижская Коммуна" ведет огонь по вражеским позициям.
Севастополь, 1941г.
Этими кораблями командовал капитан 2 ранга HJV Заруба
Крейсер "Коминтерн" на Севастопольском рейде - Черноморский флот.
I
Гвардейский речной монитор "Свердлов” - Амурская флотилия. 1940 год.
УЧАСТНИКИ БОЕВ ЗА ОДЕССУ В АВГУСТЕ 1941г.
Атья Аблякимов
Политрук батальона
морской пехоты.
Довоенное; фото.
Степан Демиденко
Старшина 2~й статьи
(он же участник последних
боев на м. Херсонес).
Фото 70-х годов.
Борис Калмыков
служил в 25~й Чапаевской
дивизии ( в боях за
Одессу и Севастополь.)
С мая 1942 года - в
разведотряде ЧФ.
На снимке: в ходовой рубке командир крейсера "Коминтерн" А.И. Заруба (в центре),
старпом Ф.В. Жиров (слева) и батальонный комиссар И.Н. Шакин.
Участницы обороны Севастополя Герои Советского Союза снайпер Л.М.Павличенко (слева)
и пулеметчица НА.Онилова
Патруль на улицах Севастополя. 1941 г.
Командование Одесского оборонительного района.
Слева направо: М.Г.Кузнецов, Ф.Н.Воронин, И.И.Азаров, Г.П.Софронов,
Г.В.Жуков, Л.П.Бочаров, А.Г.Колыванов. 1941 г.
Отряд моряков-черноморцев направляется на передовые позиции. Одесса, 1941 г.
ОНИ ЗАЩИЩАЛИ РОДИНУ
Главный винодел комбината "Массандра" Иван Нилович Околелов — Герой
Социалистического труда, участник освобождения Севастополя. Отличился
в боях при штурме Сапун-горы и взятии Кеннигсберга. На снимке (в белом халате)
во время встречи с Юрием Гагариным в Ялте.
Екатерина Димич
медсестра госпиталя,
спасшая десятки жизней
бойцам - защитникам
Севастополя.
Антонина Ртищева
работница артиллерийского
арсенала, жена майора
И.Ртищева — защитника
Севастополя.
Клара Ртищева
дочь майора И.Ртищева,
комсорг артиллерийского
арсенала.
считает, что при первой возможности, в обстановке военных операций,
следует расформировать мехкорпуса, выделить из них танковые диви-
зии, как отдельные единицы, с подчинением их командованию армии, а мо-
тодивизии превратить в обычные стрелковые дивизии, имеющие при себе
танки, обратив освободившиеся грузовики на создание армейских авто-
батов, необходимых для переброски войск с участка на участок и подво-
за боеприпасов.
Второе. Опыт войны показал, что наличие больших и громоздких
армий с большим количеством дивизий и с промежуточными корпусными
управлениями сильно затрудняет организацию боя и управление войсками в
бою, особенно если иметь в виду молодость и малую опытность наших
штабов и комсостава. Ставка считает, что следовало бы постепенно и
без какого-либо ущерба для текущих операций подготовить переход к
системе небольших армий в пять — максимум шесть дивизий без кор-
пусных управлений и с непосредственным подчинением дивизий команду-
ющему армии.
Третье. Опыт войны показал, что стрелковым дивизиям трудно от-
ражать действия танковых частей противника, не имея хотя бы неболь-
шого количества танков в своем распоряжении. Не может быть сомнения,
что наши стрелковые дивизии сражались бы лучше и были бы более боеспо-
собны, если бы они имели в своем распоряжении хотя бы роту средних или
даже малых танков. Ставка считает, что обязательно следовало бы по
мере возможности придать нашей стрелковой дивизии по крайней мере роту
средних или малых танков и при возможности взвод КВ (три штуки).
Четвертое. Нашей армией несколько недооценивается значение
кавалерии. При нынешнем положении на фронтах, когда тыл противника
растянулся на несколько сот километров в лесных местностях и совер-
шенно не обеспечен от крупных диверсионных действий с нашей стороны,
рейды красных кавалеристов по растянувшимся тылам противника могли
бы сыграть решающую роль в деле дезорганизации управления и снабжения
немецких войск и, следовательно, в деле разгрома немецких войск. Если бы
наши кавалерийские части, болтающиеся теперь на фронте и перед фрон-
том, были брошены по тылам противника, противник был бы поставлен в
критическое положение, а наши войска получили бы громадное облегчение.
Ставка считает, что для таких рейдов по тылам противника достаточно
было бы иметь несколько десятков легких кавдивизий истребительного
типа в три тысячи человек каждая, с легким обозом, без перегрузки тыла-
ми. Следовало бы начать постепенно, но без всякого ущерба для боевых
операций, переформирование существующих кавкорпусов и кавдивизий в
легкие кавдивизии истребительного типа в три тысячи человек каждая, а
там, где нет кавчастей, следовало бы организовать кавдивизии упомяну-
того облегченного типа для производства рейдов и ударов по тылам про-
тивника. Не может быть сомнения, что такие кавдивизии, действующие
по тылам противника, будут облеплаяться' партизанами, получат от них
большую помощь и удесятерят наши силы.
Пятое. Опыт войны показал, что наши авиационные соединения,
корпуса, многополковые дивизии, полки, состоящие из шестидесяти са-
молетов, очень тяжеловесны. Гоомоздки и непригодны для маневренных
боев, не говоря уже о том, что громоздкость этих соединений мешает
рассредоточению самолетов на аэродромах и облегчает противнику их
уничтожение на земле. Опыт ВВС за последние дни показал, что полки
1Так в документе.
65
в тридцать самолетов и дивизии в два полка без корпусных соединений
являются наилучшей формой организации авиации как в смысле легкос-
ти управления, так и в смысле маневрирования при нападении против-
ника. Ставка считает, что следовало бы постепенно перейти к
организации авиаполков в тридцать самолетов (три эскадрильи) и
авиадивизий в два таких полка, без корпусных соединений.
Ставка обязывает командующих фронтами учесть эти выводы из
опыта трехнедельной войны с германским фашизмом и провести их в
жизнь под руководством Главкомов.
Ставка Верховного Командования
15 июля 1941 г.
№ 00347
По поручению Ставки Верховного Командования обязываю Вас до-
нести о получении настоящей директивы и мерах ее исполнения.
п.п. Начальник Генерального штаба Жуков
15.7.41 г.
3.00
№ 127/нгш.»
Архив МО СССР, ф. 48—А, оп.1554, д. 91, лл. 40-42.
Заверенный экземпляр для передачи.
О перестройке в кратчайшие сроки всей военной машины говорит еще один
архивный документ, подтверждающий близорукость Сталина, Жукова, Воро-
шилова, Буденного, Тимошенко и других маршалов и генералов к видению
предвоенных событий. В результате такой близорукости армия оказалась зас-
тигнутой врасплох и понесла колоссальные потери в первые же дни войны.
Войска были откровенно парализованы внезапным нападением врага.
«КОМАНДУЮЩИМ ОКРУГАМИ,
ФРОНТАМИ И АРМИЯМИ,
КОТОРЫЕ ОБЯЗЫВАЮТСЯ ОЗНАКОМИТЬ С ДОКУМЕНТОМ
ЧЛЕНОВ СООТВЕТСТВУЮЩИХ ВОЕННЫХ СОВЕТОВ,
А ТАКЖЕ КОМАНДИРОВ КОРПУСОВ И ДИВИЗИЙ
Копия: ПРЕДСЕДАТЕЛЯМ СОВНАРКОМОВ
И СЕКРЕТАРЯМ ЦК КОМПАРТИЙ СОЮЗНЫХ РЕСПУБЛИК
Гэсударственный Комитет Обороны постановил:
1. Назначить Главнокомандующим войсками Северо-Западного направ-
ления Маршала Советского Союза т. К. Ворошилова с подчинением ему
Северного и Северо-Западного фронтов.
2. Назначить Главнокомандующим войсками Западного направления
Маршала Советского Союза Наркома Обороны т. С. Тимошенко с подчи-
нением ему войск Западного фронта.
3. Назначить Гпавнокомандующим войсками Юго-Западного направ-
ления Маршала Советского Союза т. С. Буденного с подчинением ему
Юго-Западного и Южного фронтов.
4. Ставку Гпавного Командования преобразовать в Ставку Верховного
Командования и определить ее в составе: Председателя Гэсударственно-
66
го Комитета Обороны т. Сталина, Заместителя Председателя Гэсудар-
ственного Комитета Обороны т. Молотова, маршалов тт. Тимошенко,
Буденного, Ворошилова, Шапошникова, начальника Генштаба генерала
армии т. Жукова.
5. Резервную армию подчинить Ставке Верховного Командования с
тем, чтобы потом, когда она будет приведена в полную боевую готов-
ность, подчинить ее Главнокомандующему войсками Западного направ-
ления.
6. Обязать Главкомов указать в специальном приказе подчиненному
им фронтовому и армейскому командованию, что наблюдающиеся фак-
ты самовольного отхода и сдачи стратегических пунктов без разреше-
ния высшего командования позорят Красную Армию, что впредь за само-
вольный отход будут караться виновные командиры...
7. Обязать Главкомов почаще обращаться к войскам своего направ-
ления с призывом держаться стойко и самоотверженно защищать нашу
землю от немецких грабителей и поработителей.
8. Обязать Гпавкомов почаще разбрасывать с самолетов в тылу не-
мецких войск небольшие листовки за своей подписью с призывом к насе-
лению громить тылы немецких армий, рвать мосты, развинчивать рель-
сы, поджигать леса, уйти в партизаны, все время беспокоить немцев-
угнетателей. В призыве указывать, что скоро придет Красная Армия и
освободит их от немецкого гнета.
Председатель Гэсударственного
Комитета Обороны
И. Сталин
№ 251/знгш
10 июля 1941 года».
Архив МО СССР, ф. 132—А, оп.2642, д. 28, лл. 2-3.
Заверенный экземпляр для передачи.
Публикуется с сокращением.
67
ПЕЧАЛЬНЫЕ ДНИ
ОТСТУПЛЕНИИ
Несмотря на упорное сопротивление войск Красной Армии, немцы стре-
мительно продвигались вперед, теснили войска 51-й армии на восток с це-
лью блокировать Крымский полуостров, отрезать главную базу Черноморс-
кого флота Севастополь и захватить его.
В создавшейся ситуации командующий ЧФ вице-адмирал Ф.С. Октябрь-
ский информировал Наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова, а через него Ставку Вер-
ховного Главнокомандования о нависшей угрозе. В Москве понимали ситу-
ацию, принимали все меры к противодействию замыслам врага. Выполняя
приказ Гитлера, Манштейн 24 сентября 1941 года начал наступление на
Перекоп. Танковым ударом при поддержке авиации противник вклинился в
оборону 51-й армии, овладел Перекопом и 25 сентября захватил Армянск.
Оперативная группа генерал-лейтенанта П.И. Батова (из состава 51-й ар-
мии) контратаковала врага, в ходе тяжелого боя вернула Армянск, но удер-
жать его не смогла. Под давлением немецкой танковой группировки 51-я
отдельная армия была вынуждена отойти на Ишуньские позиции и занять
оборону.
30 сентября ранним утром докладчик шифровального отдела Сергей Куз-
нецов доложил вице-адмиралу Ф.С. Октябрьскому только что полученную
телеграмму из Москвы:
«В связи с угрозой потери Крымского полуострова, представляюще-
го главную базу Черноморского флота, и ввиду того, что в настоящее
время армия не в состоянии одновременно оборонять Крымский полуос-
тров и Одесский оборонительный район, Ставка Верховного Гпавноко-
мандования решила эвакуировать Одесский район и за счет его войск
усилить оборону Крымского полуострова.
Ставка приказывает:
1. Храбро и честно выполнившим свою задачу бойцам и командирам
Одесского оборонительного района в кратчайший срок эвакуировать вой-
ска Одесского района на Крымский полуостров.
2. Командующему 51 отдельной армии бросить все силы армии для
удержания Арабатской стрелки, Чонгарского перешейка, южного берега
Сиваша и Ишуньских позиций в своих руках до прибытия войск Одесского
оборонительного района.
3. Командующему Черноморским флотом приступить к переброске из
Одессы войск, материальной части и имущества в порты Крыма — Се-
вастополь, Ялта и Феодосия, используя по своему усмотрению и другие
удобные пункты высадки.
4. Командующему Черноморским флотом и командующему Одесским
оборонительным районом составить план вывода войск из боя, их при-
крытия и переброски; при этом особенное внимание обратить на упор-
ное удержание обоих флангов обороны до окончания эвакуации.
5. Командующему Одесским оборонительным районом все, не могу-
68
щее быть эвакуированным, вооружение, имущество и заводы, связь и ра-
ции обязательно уничтожить, выделив ответственных за это лиц.
6. По высадке в Крыму войсковые части Одесского оборонительного
района подчинить командующему 51 отд. Армии.
7. Получение и исполнение подтвердить.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин
Б. Шапошников».
Архив МО СССР. Ф-132-А.ОП-2646, д-30, лл. 52-53
В кабинет командующего были срочно приглашены начальник штаба фло-
та контр-адмирал И.Д. Елисеев, начальник разведотдела полковник Д.Б. На-
мгаладзе, начальник оперативного отдела капитан 2 ранга О.С. Жуковский.
Ознакомив их с полученным из Ставки приказом, Филипп Сергеевич прика-
зал срочно подготовить распоряжение отделам и службам флота по испол-
нению этого приказа.
Ночью 9 октября 1941 года Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов позвонил по ВЧ
вице-адмиралу Ф.С. Октябрьскому, сообщил о том, что вечером получил
приказ сверху о немедленной организации оборонительных работ в Крыму
и просил комфлотом вникнуть в суть поставленной задачи. Сказал, что Став-
ка очень обеспокоена положением в Крыму: «Продумайте со своим аппа-
ратом детали такой помощи и сообщите возможности скоординированных
действий с командующим 51-й армии. Подробности вам пришлют телегра-
фом. Указания мною даны».
«КОМАНДУЮЩЕМУ 51 АРМИЕЙ тов. КУЗНЕЦОВУ
Копия: НАРКОМУ ВМФ тов. КУЗНЕЦОВУ
Ставка Верховного Главнокомандования считает, что сохранение
базы Черноморского флота, а следовательно, и удержание нами Крыма,
может быть обеспечено прочной обороной указанного в директиве №
УР/376 третьего рубежа, в случае, если противнику удастся прорвать
Ишуньские позиции и второй рубеж обороны.
Оборонительные работы в горных проходах Стар. Крым, Карасуба-
зар, Шумхай, Бахчисарай, вместе с районами Симферополя и Ак-Монайс-
ких позиций, рассматриваются как развитие глубины и отсеки основно-
го третьего рубежа.
Несмотря на трудности с выделением рабочей силы и получением по-
зиционного имущества, Ставка приказывает приступить немед-
ленно к оборонительным работам на рубеже Окречь, Мулла-Эли, Карача-
Кангил, Саки.
Получение отданных распоряжений донести.
Б. Шапошников
9 октября 1941 г. 18 час. 00 мин.
№ 002803».
Архив МО СССР. Ф-48-А.ОП-1554, д-91, л. 367
Положение в Крыму и Севастополе ухудшалось с каждым днем. Как
сдержать натиск врага? Этот вопрос стоял особенно остро перед опера-
торами и разведчиками флота. Командующий настоятельно требовал от
них решительных действий по планированию отпора врагу. Требовала этого
69
и Ставка. В разгар оборонительных боев в штаб флота потоком шли шиф-
ровки из Москвы с требованием найти выход из создавшейся ситуации вок-
руг Севастополя. Командующего торопили все. Вот еще одна срочная де-
пеша:
«Тов. ОКТЯБРЬСКОМУ
Для доклада Ставке радируйте Ваши соображения о возможности про-
ведения в средине декабря десантной операции по овладению Керченс-
ким полуостровом. Масштаб операции — одновременная выброска двух
групп по полку с анапского и темрюкского направлений. Желательно
знать сроки подготовки флота, войск, учетом использования ледовой
обстановки Азовском море и в проливе.
Ответ ожидается к 15.00 5 декабря.
Василевский
№ 005387
5 декабря 1941 г. 3 час. 45 мин.».
Архив МО СССР. Ф-48-А.ОП-1153, д-20, л. 20
70
ПЕРЕД ГЛАВНЫМ
ИСПЫТАНИЕМ
В трудных условиях блокады главной базы на штаб СОРа (Севасто-
польского оборонительного района) легла колоссальная ответственность
за судьбу города и флота. Командиры младшего звена, тем более рядовые
защитники города, не знали, какая беда ожидает их сегодня и завтра, какие
меры принимает командующий флотом для спасения положения. В Ставке,
в наркомате ВМФ шла утряска планов, предложенных Ф.С. Октябрьским.
По его мнению, основные силы флота должны быть отведены в порты
Кавказа. Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов считал, что в сложившейся обстановке
основные силы флота должны бороться за Крым и что только Военный со-
вет флота может эффективно руководить обороной Севастополя. Мнения
наркома поддерживал маршал Б.М. Шапошников. Из Москвы поступил при-
каз: «Октябрьскому оставаться в Севастополе и ждать указаний...».
- Когда Николай Ушко доложил эту телеграмму комфлотом, тот в серд-
цах крепко выругался, лицо стало бледным, как полотно, - вспоминал ка-
питан 2 ранга в отставке Виктор Игнатьевич Горбунов, дежуривший в тот
день в шифроргане. - Октябрьский послал Ушко за чистыми бланками шиф-
ротелеграмм и тотчас начал составлять телеграмму Сталину и копию нар-
кому Кузнецову. Приказал отправить ее немедленно.
В ней говорилось:
«Положение Севастополя перед угрозой захвата противником... Се-
вастополь пока обороняется стойко частями флота, гарнизона моря-
ков. Прорвав фронт в районе Ишуня, противник рассеял крымские ар-
мии, остатки которых до сих пор бродят по горе Ай-Петри. Противник
занял Евпаторию, Феодосию, Алушту и другие пункты. Севастополь до
сих пор не получил никакой помощи армии. Мною брошено все, что было,
на оборону базы: учебный отряд флота, училище береговой обороны, все
отдельные команды, аэродромные команды, часть личного состава ко-
раблей. Резервов больше нет. Одна надежда, что через день-два подой-
дут армейские части: если этого не будет - противник ворвется в го-
род.
Исходя из обстановки, мною было написано два донесения о положе-
нии и принятых мерах. Несмотря на столь серьезное положение, я до сих
пор не получил никаких руководящих указаний от своего наркома. Как же
действовать в данной обстановке? Правильно я действую или нет?».
О том, что он отправил такую телеграмму в Москву, Октябрьский проин-
формировал командующего войсками Крыма вице-адмирала Г.И. Левчен-
ко. Гордей Иванович по природе своей был весьма суровым человеком,
имел насчет обороны Севастополя свое собственное мнение. Но на сей
раз сдержанно одобрил депешу комфлота: «Будем ждать ответа. Посмот-
рим, кто и что напишет ...».
Ответ не заставил долго ждать. Его прислал нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов.
71
Шифротелеграмма была адресована в два адреса - Левченко и Октябрьс-
кому. Докладчик Сергей Кузнецов с робостью нес ее на доклад комфлоту,
зная, что он болезненно воспримет ее. Последнее время Филипп Сергее-
вич стал раздражителен и жаловался на сердечные боли. Но докладывать
документы надо было немедленно.
«... Мне кажется, - писал нарком ВМФ, - достаточно ясно, что на-
шей главной задачей является удерживать Севастополь до крайней воз-
можности. Так дрался под огнем артиллерии и авиации Таллинн, так
держался Ханко, так вы, черноморцы, держали Одессу, и мне не понятна
нотка безнадежности в отношении Севастополя.
К борьбе за Севастополь надо привлечь корабли, хоть условия там
будут трудными. Но вам известно, что весь Северный флот в Полярном
с начала войны находится под ударом авиации, а линия фронта прохо-
дит еще ближе. Севастополь можно и нужно защищать, и пока оборона
его не будет устойчивой, Военный совет должен быть там».
Немногим известно, как отреагировал на эту телеграмму Октябрьский.
Ведь никто лучше его и членов Военного совета не знал положения вокруг
Севастополя. Разведка информировала командование флота, что немцы
накапливают силы в районе Симферополя и Евпатории, что в сторону Сива-
ша уже никто не сможет прорваться из Крыма. Практически отрезана Керчь.
Советские войска в Крыму захлопнуты «в капкан». Может только чудо спас-
ти от гибели армию и флот, лишенных нормального снабжения боеприпаса-
ми, продовольствием, пополнения людскими ресурсами. Теплилась еще на-
дежда, что готовящиеся десанты в Керчь и Феодосию сомнут армию Манш-
тейна и тем самым разблокируют Севастополь. Но этого не произошло. Ар-
мия не оказала в то время серьезной поддержки флоту на сухопутном учас-
тке обороны. Более того, как ни странно, Ставка требовала от командующе-
го ЧФ нанести удар немцам на сухопутье, чтобы облегчить положение наших
войск под Керчью. Но флот не имел такой возможности.
В начавшемся осеннем штурме немцы лобовыми ударами танков смяли
оборонительные рубежи курсантских батальонов училища береговой оборо-
ны им. ЛКСМУ, несмотря на их героическую стойкость. 18-19-летние курсан-
ты гибли не потому, что были еще не обстреляны. Они не были вооружены
современным оружием. Единственная танкетка против тяжелых немецких тан-
ков, ротные минометы, гранаты-лимонки, пулеметы и винтовки-трехлинейки.
Ко всему - курсанты даже не могли глубоко зарыться в землю в каменистом
грунте на занятых ими высотах: не было соответствующего инструмента. Ломы
и кирки они добыли у местного населения. Не организован был даже подвоз
пищи на позиции в первые двое суток. Находясь в таком состоянии, курсант-
ские батальоны не дрогнули, не ушли со своих рубежей, давая возможность
командованию флота сосредоточить резервы на других рубежах.
Разнородные флотские формирования, естественно, не могли на рав-
ных противостоять врагу из-за отсутствия надежной артиллерийской под-
держки и опытных общевойсковых командиров, которые могли бы управ-
лять войсками в тех сложных условиях.
День 30 октября 1941 года вошел в историю Великой Отечественной войны
как день начала героической обороны Севастополя, когда береговая бата-
рея № 54, установленная на берегу Каламитского залива, в 40 км севернее
Севастополя, в районе деревни Николаевки, открыла огонь по колонне тан-
ков и мотопехоте противника, продвигавшихся по дороге к Севастополю.
Вот что рассказал автору ее бывший командир Иван Иванович Заика, побы-
вавший в день 45-летия освобождения города-героя на месте этого сражения:
- Немцы атаковали нашу батарею около пяти часов вечера (в 16 час.
72
35 мин. - Н. Ш.) пехотой и артиллерией. Натиск врага был отчаянным.
Огонь артиллерии поднял вокруг нас облака пыли - снаряды буквально
пахали землю. Но мои артиллеристы не дрогнули, отразили этот на-
лет. Противник ввел в бой танки. Они прорвались с флангов, пытаясь
окружить нас. Мы приняли бой. Стреляли прямой наводкой по тяжелым
фашистским машинам. Они вспыхивали и замирали на месте.
Четверо суток отражали батарейцы натиск немцев, истекая кро-
вью. 16 танков врага дымились на поле боя. В степи лежали десятки
убитых гитлеровцев. Но едва начинался рассвет, атаки врага повторя-
лись. У нас кончался боезапас, и мы были фактически окружены ...
Спасение пришло ночью 3 ноября. К берегу из Севастополя подошли
тральщик и сторожевой катер, принявшие на борт 28 моих отважных
артиллеристов. Это произошло после того, как я донес в Севастополь
2 ноября в 16 час. 40 мин.: «Противник находится на позиции батареи.
Связь кончаю. Батарея атакована». Двум моим ребятам удалось самим
пробиться в Севастополь, а я с небольшой группой прорвался в горы и
соединился с партизанами отряда, которым командовал лейтенант Крас-
ной Армии Николай Кузьмич Котельников.
Рассказывая об этом, Иван Иванович обнял стоявшего рядом с ним друга,
полковника в отставке Н.К. Котельникова, ныне покойного, и добавил:
- Крымская трагедия породнила нас навсегда.
Об этих и других фактах во время первого штурма лучше всех знал Воен-
ный совет Черноморского флота, и поэтому командующий флотом в своих
тревожных шифротелеграммах настаивал срочно оказать помощь. Он нервни-
чал не потому, что был бессилен принять какие-то меры, а потому, что ему,
моряку, пришлось брать на себя несвойственные функции - решать тактичес-
кие задачи на сухопутном участке фронта, где практически не было войск,
кроме береговой артиллерии, предназначенной отражать удары противника.
Историки написали немало трудов, в которых глубоко проанализирова-
ли севастопольскую трагедию. Некоторые были склонны во всем обвинять
командующего флотом Ф.С. Октябрьского. Но теперь все расставлено по
своим местам, хотя и есть различные толкования.
* * *
Несколько дней ждал Октябрьский ответа от самого Сталина. В те кош-
марные сутки он почти не спал. Об этом вспоминают ныне оставшиеся в
живых шифровальщики, которые лучше, чем кто-либо, знали его состоя-
ние и переживания. Ответ от Верховного мог прийти непредсказуемый.
Филипп Сергеевич это знал и потому говорил с шифровальщиками обо всем
без утайки.
- Мне тогда казалось, что Филипп Сергеевич не хочет, чтобы его личные
переживания узнали близкие к нему офицеры. Он всегда показывал твер-
дость духа, подчеркивал, что все равно выстоим. Ставка нас поддержит,
повторял он, - вспоминает капитан 2 ранга в отставке В.И. Горбунов. - От
нас же ему скрывать было нечего. Иногда только торопил. Особенно ждал
он телеграмму от Сталина в первых числах ноября, вернувшись из Поти
чем-то сильно взволнованный.
-Торопить Сталина осмеливались немногие, - вспоминал Н.Г. Кузне-
цов. - Он не любил спешки. Осенью 1941 года нависла угроза над Моск-
вой. Немцы подошли к столице вплотную. Не ладилось под Ленинградом,
Южный фронт быстро перемещался на восток. И нужно было принимать
решение по Севастополю... Наркомат Военно-Морского Флота настаивал
ускорить ответ командующему, и он был подготовлен, но отправлен после
тщательного взвешивания обстановки.
73
От автора. Этот разговор мною был услышан на квартире адмирала
В.Ф. Трибуца в Москве, в присутствии бывшего заместителя начальни-
ка разведывательного управления ВМФ полковника Н. С. Фрумкина - боль-
шого друга Н.Г. Кузнецова.
В своей книге «На флотах боевая тревога» Николай Герасимович пи-
сал: «В момент, когда фашисты готовили штурм главной базы, когда
были особенно необходимы организационная четкость и твердое руко-
водство, предлагалась смена командования, Военному совету предлага-
ли руководить флотом с Кавказского побережья, то есть с него факти-
чески снимали ответственность за судьбу главной базы.
Я был твердо убежден, что только командующий флотом может по-
настоящему руководить обороной Севастополя, и обратился с просьбой
в Гэнштаб срочно рассмотреть этот вопрос. Наше решение должна была
утвердить Ставка. Начальник Гэнштаба Б.М. Шапошников согласился
со мной.
В секретариат И.В. Сталина был направлен на утверждение Ставки
проект директивы, завизированной Б.М. Шапошниковым и мною».
it * *
Ночью 7 ноября 1941 года дежурный офицер шифровального отдела при-
нял с узла связи большую телеграмму с цифровым текстом и сразу понял -
правительственная. К расшифровке ее приступили немедленно. О ее содер-
жании знал строго ограниченный круг людей даже из числа шифровальщи-
ков. Текст этой директивы приведен в книге П.А. Моргунова «Героический
Севастополь».
«Севастополь, тов. Левченко, Октябрьскому, Батову.
Копия: Военному совету ЧФ, НК ВМФ тов. Кузнецову, Исакову.
7 ноября 1941 г. 2 часа.
С целью сковывания сил противника Крыму и недопуска его на Кав-
каз через Таманский полуостров Ставка Верховного Главнокомандо-
вания приказывает:
1. Гпавной задачей ЧФ считать активную оборону Севастополя и Кер-
ченского полуострова всеми силами.
2. Севастополя не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми
силами.
3. Все три старых крейсера и старые миноносцы держать в Севас-
тополе. Из этого состава сформировать маневренный отряд для дей-
ствий в Феодосийском заливе по поддержке войск, занимающих Ак-Мо-
найские позиции.
4. Отряду Азовской флотилии поддерживать войска Ак-Монайской по-
зиции с севера.
5. Линкор, новые крейсера базировать в Новороссийск, используя для
операции против берега, занятого противником, и усилия отряда ста-
рых кораблей. Базирование эсминцев вашему усмотрению.
6. Часть ЗА из оставленных районов использовать усиление ПВО Но-
вороссийска.
7. Организовать и обеспечить перевозку в Севастополь и Керчь войск,
отходящих Ялту, Алушту, Судак.
8. Истребители, штурмовики и часть самолетов МБР оставить Севас-
тополе и Керчи. Остальную авиацию использовать с аэродромов СКВО для
ночных ударов по аэродромам, базам и войскам противника в Крыму.
74
9. Эвакуировать из Севастополя и Керчи на Кавказ все ценное, но не
нужное для обороны.
10. Руководство обороной Севастополя возложить на командующего
ЧФ т. Октябрьского с подчинением вам (имеется в виду Левченко.-Н.Ш.),
заместителем командующего ЧФ иметь в Туапсе начштаба флота.
11. Вам (Левченко. - Н.Ш.) находиться в Керчи.
12. Для непосредственного руководства обороной Керченского полу-
острова назначить генерал-лейтенанта Батова.
И. Сталин
п/п Б. Шапошников
п/п Н. Кузнецов».
Директива была принята командованием флота к руководству и испол-
нению. С этого момента началась и организационная перестройка оборо-
ны Севастополя. Людские резервы позволяли укрепить ее слабые места. В
распоряжение командования стало прибывать пополнение из флотского
экипажа и 136 Стрелкового полка, из Северо-Кавказского военного округа.
В одной из телеграмм Буденному Ф.С. Октябрьский написал, что по-
полнение с Кавказа не обучено для ведения боевых действий, большин-
ство не знает русского языка. «Как же управлять такими людьми?». Всего
прибыло более 20 тысяч человек, в основном с легким артиллерийским и
стрелковым вооружением. Но, как и прежде, во всех этих формированиях
было незначительное количество танков. Согласно журналу боевых дей-
ствий, Приморская армия на 5 декабря имела в своем составе всего 10
танков.
С блеском начавшаяся десантная операция советских войск не была
доведена до логического конца из-за недостатка в вооружении и организа-
ции, медлительности в развитии первоначального успеха наших войск. Оп-
равившийся от поражения противник получил шанс пробить оборону Сева-
стополя.
Не скоро наступил этот день и час. Героические защитники города пере-
мололи в боях десятки тысяч солдат и офицеров армии Манштейна. Но
героям не суждено было устоять...
75
ЖАРКАЯ ОСЕНЬ В КРЫМУ
К середине октября 51-я отдельная армия под командованием генера-
ла Ф.И. Кузнецова и прибывшая туда из Одессы Приморская армия (ко-
мандующий генерал И.Е. Петров) насчитывали 12 стрелковых и 4 кавале-
рийские дивизии. Из них на наиболее опасном, северном направлении —
на перешейках занимали оборону только пять дивизий: четыре на Ишуньс-
ких позициях и одна на Чонгарском перешейке.
Противник перешел в наступление 18 октября. В ходе напряженных кро-
вопролитных боев немецкие войска 20 октября прорвали Ишуньские пози-
ции. Советские дивизии оказались в тяжелом положении. В степных райо-
нах Крыма не было подготовленных в инженерном отношении рубежей, на
которых можно было бы закрепиться.
Чтобы выправить положение, Ставка объединила сухопутные и морс-
кие силы, действовавшие в Крыму, создав командование войск Крыма во
главе с вице-адмиралом Г.И. Левченко. Ему были подчинены 51-я, Примор-
ская армии и Черноморский флот.
В короткой директиве говорилось:
«Ставка Верховного Гпавнокомандования решила:
1. Освободить генерал-полковника Кузнецова от командования 51 от-
дельной армией, отозвав его в свое распоряжение.
2. Назначить командующим всеми войсками Крыма вице-адмирала Лев-
ченко с подчинением ему командования Черноморского флота в опера-
тивном отношении.
3. Заместителем командующего войсками Крыма по сухопутным вой-
скам назначить генерал-лейтенанта Батова.
4. Заместителем командующего Черноморским флотом по вопросам
обороны главной морской базы назначить контр-адмирала Жукова.
Ставка Верховного Гпавнокомандования
И. Сталин
Василевский
№ 004055
22 октября 41 г. 18 ч. 35 м.»
Архив МО СССР, ф. 132, оп. 2642, д.29, л. 91.
Подчиненные Г.И. Левченко войска вели непрерывные бои с наступав-
шим противником. Приморская армия отступала к южному побережью, 51-
я армия не смогла остановить врага на Керченском полуострове, отошла к
Керчи и 16 ноября была эвакуирована на Таманский полуостров.
Западная часть Крыма от Евпатории и до Симферополя оказалась от-
резанной от основных сил Красной Армии. Нависла угроза захвата терри-
торий, прилегающих к Севастополю.
Первый день ноября принес тяжелую весть: оставлен Симферополь.
Изнуренные многомесячными боями в отступлении, наши части заняли Ак-
монайские позиции. Они прикрывали Керчь в самом узком месте перешей-
ка. В исключительно трудном положении оказались гарнизоны береговых
батарей Северного Крыма 120-го отдельного дивизиона, Каркинитского ук-
репленного сектора береговой обороны.
76
В КРИТИЧЕСКИЕ ДНИ БОЕВ
В середине ноября 1941 года противник предпринял отчаянные попытки
сломить сопротивление наших войск на обоих направлениях: под Керчью и
Севастополем. Не считаясь с потерями в живой силе и технике, немецкие
генералы ежедневно вводили в бой новые резервы, выполняя приказ Гитле-
ра овладеть Севастополем до наступления Нового 1942 года. Кроме того, по
даннь|м своей разведки они знали и о том, что обороняющиеся войска При-
морской армии и войска керченского направления истощены, понесли боль-
шие потери и могут не выдержать напора танковых ударов и артиллерии,
обеспеченных достаточным количеством боезапаса и людскими резервами.
Об этом с тревогой информировали Ставку вице-адмирал Г. Левчен-
ко и вице-адмирал Ф. Октябрьский. 12 ноября, минуя Наркома ВМФ
Н.Г. Кузнецова, Левченко лично обратился с информацией к И.В. Стали-
ну. В ней сказано:
«Первое. Противник прежней группировке продолжал наступление
Керчь, теснит левое крыло Керченской группы к северо-востоку. Под на-
тиском противника части отошли рубеж выс. 85,5, г. Куликова, г. Высо-
кая, западное предместье Керчь, Джарджава, выс. 119,0, выс. 111,8, Гор-
ком. Наступление поддерживается танками.
Второе. Малочисленные части непрерывными боями измотаны,
деморализованы и небоеспособны. 825 сп, введенный в бой, не в состоя-
нии был изменить оперативной обстановки нашу пользу. Резервов нет.
Третье. Дивизионные штабы линии моего КП, штаб корпуса вос-
точнее моего КП. На небольшом участке кроме дивизионных штабов
Керчь имеются штаб армии, штаб керченского направления, штаб 9 ск.
С оставлением узла связи всякое управление войсками будет нару-
шено; равно связь с Вами будет потеряна. Все это усложняет управле-
ние, а также размещение их.
Четвертое. Уже сейчас необходимо произвести рекогносцировку
рубежей и организацию оборонительных сооружений Таманском полуос-
трове.
Пятое. Необходимо привести в порядок и пополнить потрепанные
части, так как в таком состоянии и при таких потерях войска керченс-
кого'направления не в состоянии удержать Керченского полуострова. Ди-
визии имеют 150—200 штыков.
Шестое. Ограниченное количество плавучих средств, беспрерыв-
ное воздействие авиации противника по переправам осложняют вывоз
техники и материальной части, к эвакуации которой необходимо при-
ступить немедленно.
Прошу разрешения о переносе КП Темрюк на развитый узел связи,
обеспечивающий как управление войсками, так и поддержание связи с цен-
тром, или Тамань».
Спустя сутки направил вторую шифровку в Ставку Верховного Коман-
дования Красной Армии и Народному Комиссару Военно-Морского фло-
та Кузнецову о том, что «...войска керченского направления последнее
77
время понесли большие потери, а ведущие бой — крайне устали. Фронт
сдерживается исключительно двумя полками вновь прибывшей 302 сд и
группами устойчивых бойцов, оставшихся в дивизиях.
Противник давит минометами и живой силой. Войска, не имея доста-
точного количества автоматического оружия и минометов, потеряли
всякую сопротивляемость.
Сегодня мною принято решение на переправу с Керченского на Та-
манский полуостров ценной техники, тяжелой артиллерии, специальных
машин, излишнего автотранспорта».
Архив МО СССР, ф. 407, оп. 9852, д. 1, л. 26-28,31.
Полученная от Левченко телеграмма вызвала недоумение в Ставке, раз-
досадовала начальника Генерального штаба Б. Шапошникова. Не откла-
дывая времени, он тут же собственноручно написал:
«Командующему войсками Крыма
т. Левченко
Оборона Керченского полуострова является одной из основных задач
войск обороны Крыма. Однако поспешный отход войск к Керчи привел Вас
к решению перевести местонахождение Вашего штаба в Темрюк.
Ставка Верховного Гпавнокомандования считала, что Ваше место
должно быть с войсками, обороняющими Керчь, но если Вы находите по
условиям обстановки необходимым переехать в Темрюк, то Ставка про-
тив этого не возражает.
Получение подтвердите».
Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1554, д. 92, л. 52.
Сегодня трудно судить, насколько было ущемлено самолюбие вице-
адмирала Г. Левченко корректным упреком начальника Генерального шта-
ба в его поспешных действиях. В каком виде дал он ответ, тоже неизве-
стно. Документ автором не обнаружен. Однако все очевиднее становит-
ся сделать заключение, что неизбежно в Ставке созревает определен-
ное неверие в правильности принимаемых Г. Левченко решений. Поэто-
му с такой же корректностью начальник Генштаба написал ответ коман-
дующему войск Крыма на предыдущую телеграмму, поставив в извест-
ность других представителей Ставки, в частности маршала Кулика и
наркома ВМФ Кузнецова:
«Удержание района Керчи нужно ставить не в зависимости от пере-
возки обозов и тяжелой артиллерии на Таманский полуостров, а от ре-
шения держать Керчь во что бы то ни стало и не дать противнику за-
нять этот район.
В этих видах Вам необходимо обратить внимание, прежде всего на обо-
рону Керчи, перебросив для этого, если нужно, остальные части 302 сд на
Керченский полуостров.
Донесите обстановку Керчи, также Севастополя, имея в виду, что с Вас
не снято руководство боевыми действиями в Севастопольском районе».
Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1554, д. 10, лл. 93-94.
Панические настроения вице-адмирала Левченко в Ставке рассматри-
вались как неспособность его принимать правильные решения в критичес-
кие моменты, в кризисной обстановке. Маршал Б. Шапошников понимал,
что боевыми действиями на сухопутных участках фронта должен руково-
дить более грамотный и решительный командир, понимающий тактику и
стратегию в реальной обстановке.
78
В свою очередь тревожную шифровку отправили в три адреса Ф.С. Ок-
тябрьский и Н.М. Кулаков 15 ноября 1941 года:
«Тов. СТАЛИНУ
Копии: Куйбышев тов. КУЗНЕЦОВУ
Темрюк тов. ЛЕВЧЕНКО
Состояние обороны Севастополя продолжает оставаться исключи-
тельно напряженным.
Противник на фронте имеет 50, 72 и 132 пд, 32 егерскую диви-
зию, 36 мотополк, 118 мотоотряд, кавбригаду румын и продолжает
подтягивать части.
14 ноября вновь подошедшая 72 пд начала наступать на Балаклаву.
Восстановление положения брошены все резервы, идет бой... За весь
период боев у Севастополя наши общие потери из небольшого количе-
ства войск достигли до 5000 человек. Несмотря на просьбы, до сих пор
не получили ни ответа, ни пополнения людьми, винтовок, пулеметов.
Снарядов для полевой артиллерии осталось на 3 дня боя.
Создавшееся положение не обеспечивает оборону Севастополя. Без
немедленной помощи свежими войсками, оружием, боеприпасами Севас-
тополь не удержать. Жду незамедлительно Вашего решения».
Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1554, д. 170, лл. 270-271.
(Публикуется с сокращением)
Начальник Генерального штаба искренне верил в способность коман-
дующего ЧФ вице-адмирала Ф.С. Октябрьского организовать надлежащий
отпор врагу на севастопольском направлении, оказывал ему всяческую под-
держку. К его мнению прислушивались Сталин и нарком ВМФ Кузнецов.
Это подтверждено им в шифровке командующему Черноморским флотом
Октябрьскому, начальнику тыла Красной Армии Хрулеву, наркому ВМФ Куз-
нецову, нач.ГАУ Яковлеву, Левченко:
«Базой питания Севастополя установлен Новороссийск. Подача до Но-
вороссийска распоряжением Наркомфлота и начальника тыла КА, от Но-
вороссийска до Севастополя распоряжением и средствами Черноморс-
кого флота. Прошу т. Октябрьского иметь в Новороссийске своего пред-
ставителя т. Хрулева1. Прошу ускорить подачу транспортов в Новорос-
сийск.
Тов. Октябрьскому срочно забрать всю наличность снарядов и пат-
ронов в Новороссийской базе.
Получение подтвердить.
По поручению Ставки Верховного Гпавнокомандования
Б. Шапошников
16 ноября 1941 г.
г. Москва 4 час. 50 мин.»
1Так в документе. Речь идет о том, что необходимо иметь в Новороссийске предста-
вителя от начальника тыла Красной Армии.
Он в тот же день отозвался на просьбу комфлотом оказать помощь в
вооружении, поставив в известность командующего Закавказским фрон-
том, наркома ВМФ:
«Немедленно, за счет частей, расположенных в тылу, выделить ко-
мандующему Черноморским флотом т. Октябрьскому винтовок 3000, пу-
леметов 100, 107 мм пушечных выстрелов 1910/30 — 8000, 152 мм 37
года — 5000, 152 мм 09/30 г. — 3000, 76 мм 1927 г. — 8000, 50 мм мин —
79
50 000, 107 мм мин — 10 000, зажигательных 76 мм — 500, светящихся
122 мм гаубичных — 500. Пункт передачи т. Октябрьскому установить
с командующим Закавказским фронтом.
Исполнение донести. Нач. ГАУ расход огнеприпасов ЗакВО восстано-
вить в декабре с. г. Получение подтвердить.
По поручению Ставки Верховного Гпавнокомандования
Б. Шапошников
16 ноября 1941 г.
4 час. 50 мин.»
Архив МО СССР, ф. 48-А, оп 1554, д. 92, л. 74.
Ставка внимательно следила за развитием событий на юге, в Севастопо-
ле и в Керчи. Спасти положение можно было путем реорганизации войск и
заменой командования. И такое решение было принято в специальной дирек-
тиве:
«Для организации обороны Северного Кавказа Ставка Верховного Гпав-
нокомандования приказывает:
1. Упразднить должность командующего войсками Крыма, освободив
тов. Левченко от исполнения этой должности и от командования 51 от-
дельной армией, с возвращением его к прямым обязанностям — Зам. Нар-
кома Военно-Морского Флота.
2. Назначить командующим 51 отдельной армией генерал-лейтенан-
та тов. Батова и начальником штаба генерал-майора тов. Шишенина.
3. .. .Основная задача армии — не допустить форсирования против-
ником на плавучих средствах и по льду Керченского пролива и высадки им
десантов на Азовском и Черноморском побережьях, имея в виду использо-
вание главных сил армии для действий на Таманском полуострове.
Штаб армии — Краснодар.
4. Азовскую военно-морскую флотилию в оперативном отношении
подчинить командующему 51 отдельной армией.
5. Командующему 51 отдельной армией принять срочные меры по вос-
становлению дивизий, понесших потери в Крыму.
6. Командующего Севастопольским оборонительным районом тов. Ок-
тябрьского с 22 часов 19 ноября подчинить непосредственно Ставке Вер-
ховного Главнокомандования.
Заместителем тов. Октябрьского по непосредственному руковод-
ству сухопутными войсками, обороняющими Севастополь, назначить ге-
нерал-майора тов. Петрова.
7.
8. Командующему 56 отдельной армией тов. Ремезову, выполняя ра-
нее поставленную задачу, не допустить форсирования противником на
плавучих средствах и по льду Таганрогского залива.
Отряды водного заграждения на участке Приморско-Ахтарская, Тем-
рюк передать в подчинение командующего 51 отдельной армией.
9. Получение подтвердить исполнение донести.
И. Сталин
Б. Шапошников
19 ноября 4 час. 40 мин.»
Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 30, лл. 89-91
(Текст директивы прочитан Шапошниковым по телефону тов. Сталину и им
утвержден 19/XI 4.35 - Н.Ш.)
В конце ноября 1941 года в Ставку поступила разведывательная инфор-
мация о том, что немцы готовят удар на Керчь и намерены форсировать
80
пролив путем десантирования своих войск на Таманский полуостров. Эта
информация подтверждалась и штабом партизанского движения Крыма. Аген-
тура советской военной разведки в Симферополе через молодежную под-
польную организацию установила местонахождение штаба 11-й немецкой
армии, состав сил и средств готовящегося десанта. В Генеральном штабе
Красной Армии внимательно следили за приготовлениями немцев и разра-
батывали мероприятия по противодействию врагу. В срочном порядке на-
чались оборонительные работы на Таманском полуострове. Рассматривался
также вопрос по упреждающей десантной операции советских войск на
Крымское побережье Черного моря, в города, оккупированные противни-
ком. Об этом говорится в одной из директив, поступившей в штаб Черно-
морского флота за подписью Шапошникова:
«По имеющимся сведениям, оборонительные работы на Таманском
полуострове и на территории Северного Кавказа, входящей в 51 отдель-
ную армию, ведутся недостаточно организованно и слабыми темпами.
Предлагаю:
1. Всеми мерами форсировать строительство оборонительных рубе-
жей на территории армии. И в первую очередь на таманском полуострове и
в районах баз флота Анапа, Новороссийск, Гэленджик. Туапсе.
2. Оборудовать долговременными сооружениями Коса Тузла, Коса Чуш-
ка, Кордон, отметка плюс 6,0 (3 км зап. Батарейки), выс. 35,8 (3 км сев.
Малый Кут, Гэлопузивка), Тамань, Рыб. Пр., Гадючий Кут, усилив эти пози-
ции минометами, средствами ПВО с целью не допустить форсирования
противником Керченского пролива на плавучих средствах и по льду.
3. Оборонительные работы в районах портов Приморско-Ахтарская,
Анапа, Новороссийск, Геленджик и Туапсе вести не только со стороны моря,
но и с суши, согласовав систему обороны с представителями Военно-Морс-
кого Флота.
4. Разгрузить порт Новороссийск от эвакуационных грузов Одессы и Кры-
ма, используя наличие позиционного имущества в Новороссийской базе для
оборонительных работ на территории армии.
5. Широко использовать возможности Новороссийска и Краснодара по
поставке цемента и производству блоков долговременных огневых точек».
Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 30, лл. 89-91.
В то же время Ставка отреагировала на просьбу вице-адмирала Ф.С. Ок-
тябрьского по усилению Севастопольского гарнизона людскими резервами. В
распоряжение гарнизона была отдана 388 сд из состава войск Закавказского
фронта.
* * *
Однако вернемся к декабрьским событиям 1941 года.
В первых числах декабря Ставка приступила к разработке и осуществ-
лению плана операции по овладению Керченским полуостровом. Крупней-
шей за всю историю Великой Отечественной войны операции, в которой
приняли участие сухопутные войска Закавказского фронта, корабли и лич-
ный состав Черноморского флота.
Командующий ЧФ вице-адмирал Ф.С. Октябрьский и его штаб были за-
ранее поставлены в известность о намечавшейся операции. Планы ее про-
ведения готовились в величайшем секрете. Переписка с центром и Закав-
казским фронтом велась исключительно в закрытом режиме, через шифро-
вальный орган штаба флота.
Противник не сумел сходу захватить Севастополь, начал перегруппи-
81
ровку своих войск. Воспользовавшись изменившейся благоприятной об-
становкой. Ставка поставила перед войсками Кавказского фронта задачу
освобождения Крыма от немецких захватчиков. Командующий фронтом
генерал Козлов в свою очередь поставил задачу поддержки планируемого
наступления Керченской группировки на Симферополь с востока нанесе-
нием ударов по врагу с запада. Директивные указания гласили: с началом
наступления наших войск на Керченском полуострове войска Приморской
армии начнут наступать в направлении Бахчисарай—Симферополь. Кро-
ме того, Октябрьскому и Петрову предлагалось высадить тактические де-
санты в Евпатории и Ялте.
Измотанные в боях войска Приморской армии в период отражения вто-
рого штурма не были готовы к выполнению поставленных задач, несмотря
на высокий боевой дух командиров и солдат, желание выполнить приказ.
Люди были не готовы к решительным боевым действиям.
Понимая ответственность в создавшейся ситуации, вице-адмирал
Ф.С. Октябрьский и генерал И.Е. Петров все же спланировали десант-
ную операцию в Евпаторию, зная, что в Генеральном штабе и Нарко-
мате ВМФ рассматривается план подготовки к проведению масштаб-
ной десантной операции в Керчь и Феодосию.
Как уже говорилось ранее, Ставка планировала развить успех ударами
по немецким войскам с востока — от Керчи и с запада — от Севастополя и
таким образом разблокировать Крымскую группу войск генерала Петрова и
облегчить положение частей и кораблей Черноморского флота, находящихся
в Севастополе. Обстановка благоприятствовала осуществлению намечен-
ных планов. Стоило захватить занятую врагом Феодосию и Евпаторию и
прилегающие к ним районы при условии совместных согласованных дей-
ствий с двух сторон, и немецкие войска остались бы в «мышеловке».
Командующий флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский и его штаб не-
медленно приступили к осуществлению такого плана. Решение созрело
одно: использовать момент внезапности и небольшую концентрацию вра-
жеских войск в районе Евпатории. Об этом было известно из точных разве-
дывательных источников после налета на Евпаторию группы разведчиков
в ночь с 5 на 6 декабря 1941 года.
План той операции готовился в строгом секрете под руководством пол-
ковника Д.Б. Немгаладзе. Разведотряду в количестве 56 человек под ко-
мандованием капитана Василия Топчиева и батальонного комиссара Улья-
нова Латышева была поставлена задача: высадиться в г. Евпатория двумя
группами. Первая под командованием Топчиева (ударная из 35 человек)
высаживается у Хлебной пристани. Вторая (сковывающая группа в 21 че-
ловек) под руководством комиссара Латышева высаживается у Пассажир-
ской пристани.
В 21.00 5 декабря обе группы произвели посадку на катер «МО» у при-
чала Стрелецкой бухты. К месту операции катер подошел в 01.20 6 декаб-
ря. Непроглядная темень позволила разведчикам высадиться в течение 7
минут. Неожиданно и дерзко действовали черноморцы. Растерявшаяся бе-
реговая охрана не оказала сопротивления. Зацепившись за берег, развед-
чики начали прочесывать город с двух сторон одновременно. Несколько
задержанных местных жителей обрадовались приходу своих, рассказали,
что в городе отсутствует гарнизон противника, имеется не более 30 чело-
век жандармов и 60 человек полицейских, набранных из местного населе-
ния. Аэродромы в Евпатории не работают.
Смело и решительно действовали разведчики. В 3 часа ночи одна из
групп совершила налет на полицейское управление. Оказавший сопро-
82
тивление дежурный был убит. Четверо других холуев без сопротивления
позволили разведчикам изъять из сейфов секретные документы, забрать
две пишущих машинки. А двое полицаев, стоящих на постах, стали каять-
ся и с перепугу рассказывать Федору Волончуку, как обезвредить их на-
чальников.
Разбираясь с предателями, разведчики продолжали развивать успех. На
одной из улиц ими был схвачен жандармский патруль и захвачен мотоцикл
с коляской, на котором ехали еще два жандарма. В результате перестрелки
оба были убиты.
Глухой ночью разведчики «наводили» порядок в городе. Они подожгли
полицейское управление, склад с имуществом, Пассажирскую пристань, скла-
ды, прилегающие к пристани, склад зерна на Хлебной пристани, потопили 7
парусно-моторных шхун, а также уничтожили городскую телефонную связь,
оборвали электропровода, захватили трофеи. Отважные разведчики без
потерь возвратились в Севастополь. Героев встречали почти все офицеры
отдела, готовившие операцию: майор Григорий Кузнецов, капитан Семен Ер-
маш, разведчики Александр Блохин, Валериан Сафонов, Александр Митро-
фанов и другие. Они обнимали капитана Василия Топиева и комиссара Улья-
на Латышева, радовались успеху всех участников операции.
Об этой операции в статье «Десантная операция по захвату Керченско-
го полуострова», опубликованной во флотской газете 4 января 1942 года,
командующий флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский писал: «Месяц на-
зад группа партизан ворвалась в Евпаторию, разгромила полицейское уп-
равление, перебила фашистских солдат, офицеров и их прихвостней, на-
вербованных из предателей Родины. Партизаны орудовали всю ночь, были
по существу хозяевами города и под утро скрылись, уведя еще группу плен-
ных. Замолчать этот случай фашисты не могли, но как же сказать об этом?
И берлинское радио сообщило, что под Евпаторией большевики пытались
высадить крупный десант, но были отбиты с большими для них потерями».
Вернувшись с евпаторийской операции, бойцы отряда узнали радост-
ную весть о том, что приказом командующего ЧФ награждены орденом Крас-
ная Звезда командир отряда капитан Топчиев В.В. и комиссар отряда бата-
льонный комиссар Латышев У.А. Медалью «За отвагу» награждены коман-
диры групп — мичман Федор Волончук, главный старшина Александр Го-
рох, старшина 2 статьи Иван Товма и старшина 2 статьи Василий Захаров.
Это были первые разведчики отряда, получившие государственные награ-
ды за операции в Крыму.
В 20-х числах декабря 1941 года командование флотом решило повторить
десантную операцию в Евпатории, но уже более крупную. Как и в начале декаб-
ря, передовым отрядом десанта должны были стать разведчики флота. Участ-
ники первой операции тщательно готовились к новой схватке с врагом по уже
проверенному сценарию. Анализировали все свои прежние ошибки и просчеты.
В ночь с 4 на 5 января 1942 года корабли отряда в составе тральщика «Взры-
ватель», буксира «СП-14» и семи катеров «МО» под командованием капитана 2
ранга Н.В. Буслаева и полкового комиссара А.С. Бойко вышли в море, имея на
борту батальон морских пехотинцев и ударную группу разведчиков первого броска
под командованием командира отряда капитана В. Топчиева. Как и прежде, раз-
ведчики вышли в море на катере «МО-062». Их было тридцать.
Перед выходом в море командир разведотряда капитан Василий Топ-
чиев хорошо обдумал план предстоящей операции при высадке десанта.
Учел все советы и наставления полковника Д.Б. Намгаладзе, когда ре-
шался вопрос, кто возглавит группу первого броска, которая должна была
расчистить путь десанту — истребить охрану в порту, парализовать врага
83
в ближайших деревнях, особенно отряды самообороны из предателей и
националистов. Главное, конечно, зацепиться на берегу и дать возмож-
ность высадиться основным силам.
Латышев пришел на причал Севастопольской бухты проводить друга-
командира и своих питомцев. Моряки поднимались на борт катера в весе-
лом настроении. Топчиев на минуту задержался с комиссаром на пирсе.
На прощание разведчики обнялись, пожелав друг другу удачи.
Катер «МО» скрытно вошел в Евпаторийскую бухту и начал произво-
дить высадку разведчиков на шлюпку. По берегу, занятому противником,
ударили из всех орудий тральщик и катера поддержки. Враг, не ожидавший
столь дерзкого броска моряков, опомнился лишь тогда, когда первые де-
сантники вступили на причалы и берег. Гитлеровцы открыли по стреми-
тельно бегущим разведчикам огонь из пулеметов и минометов.
Капитан Топчиев бежал впереди группы. Вдруг он споткнулся и упал.
Вражеская пуля раздробила ему ногу.
— Вперед, товарищи, закрепляйте успех! — крикнул он своим боевым
друзьям. — Колачев, Иванов, берите командование в свои руки, выбивай-
те немцев из города...
К Василию Васильевичу подоспел старшина 2 статьи А. Тифанюк, пы-
таясь его поднять.
— Не надо, вперед идите...
На повороте, недалеко от Топчева, упали раненые разведчики старши-
на Жванов и воентехник 2 ранга Горчаков.
Узнав о ранении командира, разведчики с яростью бросились на врага.
Они забрасывали противника гранатами, расстреливали из автоматов, уби-
вали в рукопашной схватке.
Жестокий бой продолжался несколько часов. К утру бойцы отряда нача-
ли закрепляться и ждать высадки основного десанта. Раненые капитан В.В.
Топчиев, воентехник 2 ранга Н.Р. Горчаков и старшина М.А. Жванов были
переправлены на тральщик «Взрыватель» и находились вне опасности.
День 5 января был на исходе. Но десант не появлялся. Поднявшийся жес-
токий шторм не давал возможности высадиться подкреплению и основному де-
санту. Весь натиск врага был сосредоточен теперь на горсточке храбрецов, ко-
торые самоотверженно отбивали одну за другой атаки гитлеровцев. Ряды моря-
ков заметно таяли. Трое суток вели десантники бой с превосходящими силами
противника. Немецкое командование бросило на крохотный отряд моряков до
полка пехоты, которая перебрасывалась из Ак-Мечети на Феодосию.
Принять на катера ударную группу также не было никакой возможности —
мешал шторм. Разведчики продолжали биться до последнего патрона...
Тральщик, на котором находились Топчиев, Горчаков и Жванов, при следо-
вании в главную базу сел на мель. Все попытки сняться с мели в течение ночи
оказались безуспешными. Днем 5 января застрявший на мели тральщик обна-
ружила авиация противника и разбомбила его. Так погиб первый командир
разведывательного отряда Черноморского флота капитан Василий Василь-
евич Топчиев. Вместе с ним погибли А.С. Бойко и шифровальщики старши-
на 1 статьи И.С. Титенков и старшина 2 статьи Н.И. Грачев.
В неравной жестокой схватке с врагом пали смертью храбрых опытные
и прославленные моряки-разведчики И. Колачев, П. Кулаков, А. Канков,
А. Тифанюк, С. Богинов, Л. Филонов, Ю. Горбовой, А. Шаталюк, К. Челидзе,
А. Зуев, И. Иванов, А. Гуленин и другие.
(По официальным документам боевых потерь все эти разведчики чис-
лятся как без вести пропавшие — Н.Ш.)
84
ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ
В первые декабрьские дни окончательно прояснилась обстановка по про-
ведению Керченско-Феодосийской десантной операции. После детального
обсуждения доклада в узком кругу руководителей отделов и служб комф-
лотом подписал его и лично вручил дежурному офицеру шифровального
отделения капитану Пачину на отправку в Москву. В нем говорилось:
«ГЕНШТАБ, ВАСИЛЕВСКОМУ
На № 05387
Докладываю:
1. Такая операция возможна, флот ее выполнит.
2. Срок подготовки подобных операций длительный, в данном случае
прошу на подготовку 15 дней.
3. Для гибкости операции, легкости и быстроты переброски первых
бросков высаживать не штатные части, а специально сформировать
десантные полки; крупную артиллерию этих полков компенсировать ко-
рабельной артиллерией. Все тылы подать этим частям после захвата
ими берега, порта.
4. В основном операцию проводить на боевых кораблях.
5. Всю подготовку операции, посадку войск на боевые корабли, выход
произвести из Новороссийска.
6. Анапе открытый рейд, необорудованный порт.
7. Ледовая обстановка в Азовском море, проливе будет мешать опе-
рации. Лед дрейфующий, зависимости направления ветра его может на-
бить торосами, что ни одна посудина не пролезет. Исходя из этого, ве-
сти главные силы десанта из Темрюка нецелесообразно.
8. Предлагаю операцию провести по следующему плану:
а) главными пунктами для высадки наметить Феодосию, Керчь;
б) сковывающие направления Судак с выходом Феодосии и район Арабат;
в) высаживать войска с боевых кораблей прямо Феодосийский порт
при сильном обеспечении артогнем с кораблей, поддержке авиации;
г) одновременно высадкой десанта начать наступление Севастополь-
ского оборонительного района, 388 сд этому времени будет на месте.
9. Мне тяжело связываться по всем вопросам с Батовым, поэтому
прошу подготовку операции проводить Новороссийске, где рядом войс-
ка, весь флот. Оттуда же проводить операции. Руководство данной опе-
рацией поручить адмиралу Исакову, находящемуся там же.
Октябрьский Кулаков
6 декабря 1941»
ЦВМА, ф. 72, д. 798, л. 133.
Перед тем как отправить доклад Василевскому, вице-адмирал Ф.С. Октябрь-
ский с группой оперативных работников штаба флота побывал в штабе Закав-
казского фронта. Там проходило совещание по рассмотрению и обсуждению
плана проведения десантной операции. На него были приглашены ответствен-
ные генералы и офицеры сухопутных войск, авиации и представители флотских
структур. Среди них капитан 1 ранга Н.Е. Басистый и капитан 2 ранга И.А. Зару-
ба — командир корабельной ударной группировки и командир отряда де-
сантных транспортов.
85
После изучения плана операции участники согласовали время ее про-
ведения, районы высадки. План представлял собой сверхсекретный доку-
мент. После одобрения был направлен в Москву:
«НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР
тов. СТАЛИНУ
Исполняя Ваш приказ, докладываю план операции по овладению Кер-
ченским полуостровом.
1. Цель.
Не допустить вывода войск противника из Крыма и ослабить его на-
ступление на Севастополь. Задача: овладеть Керченским полуостровом
выходом на фронт Тулумчак, Феодосия, а в дальнейшем — Крым.
2. Проведение операции возможно при условии:
а) овладения Южным фронтом Таганрог с дальнейшим наступлением
на Мариуполь;
б) удержания севастопольского плацдарма, для чего необходимо не-
медленно усилить гарнизон г. Севастополь одной сд из состава Закф-
ронта (из 46 армии — Западная Гоузия).
3. Идея операции.
Высадкой морских десантов, при одновременной высадке парашют-
ного десанта, овладеть восточным берегом Керченского полуостро-
ва и последующей переброской основных сил на полуостров уничто-
жить керченскую группировку противника и выйти на фронт Тулум-
чак, Феодосия.
4. Состав сил и средств.
Армейских управлений — 2; стрелковых дивизий — 9; стрелковых бри-
гад — 3; танкбатов — 2; артполков АРГК — 4; артдивизионов — 1; зе-
нартдивизионов — 10; понтонных батальонов — 2; инженерных баталь-
онов — 4; огнеметных рот — 1; дивизион гмп — 1; АзВФ и ЧФ.
5. План действия.
А. 51 армией составе трех сд, одной сбр, усиленными тремя ап АРГК,
двумя мото-понтонными батальонами, 3-мя инж. батальонами, АзВФ из
района мыс Ахиллеон, Коса Чушка, Коса Тузла форсировать пролив и на-
нести удар с целью овладеть Керчь выходом на фронт Тархан, ст. Баге-
рово, Александровка с последующим наступлением на Тулумчак.
8. Задачи ЧФ и АзВФ:
а) высадить десант из Новороссийск, Анапа, Темрюк на побережье Кер-
ченского полуострова;
б) выделить плавсредства для переправы войск через Керченский пролив;
в) содействовать артогнем флангам сухопутных войск на Керченс-
ком полуострове.
Прошу утверждения плана.
Одновременно считаю необходимым:
1) Черноморский флот и Азов ВМФ1 должны быть подчинены на эту
операцию Военному совету Закфронта. Для руководства подготовкой и
проведением операции Военному совету ЧФ необходимо прибыть на Кав-
казское побережье;
2) для усиления обороны Севастополя выделить немедленно одну
стрелковую дивизию.
Д. Козлов Шаманин
Толбухин».
Архив МО СССР, ф. 209, оп. 1185, д. 1, лл. 21—24.
Публикуется с сокращениями.
1 Имеется в виду Азовская флотилия
86
После одобрения плана проведения Керченско-Феодосийской операции
Ставка и Генеральный штаб продолжали корректировать отдельные его
разделы, вносили поправки, давали дельные рекомендации руководству
армии и флота. Слишком высока была цена в случае провала хотя бы од-
ного из вариантов такого плана.
По начавшейся переписке между Москвой и командованием Закавказс-
ким фронтом не трудно понять настороженность Сталина и Шапошникова
в отношении успеха задуманной операции. По данным разведки было из-
вестно, что противник не отказался от захвата Севастополя, готовится на-
нести решительный удар по оборонительным рубежам города, справить там
рождественские праздники. Но в то же время в Ставке была уверенность,
что Севастополь выстоит, если оказать ему помощь.
Подспудные сомнения в собственных силах вынашивали и руководители
фронта, все чаще искали причины, оправдывая некоторые «слабости» своих
просчетов за счет возможных действий морских десантов в районе Феодосии.
Они писали, предлагая варианты, не предусмотренные планом операции.
«НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР
тов. СТАЛИНУ
После личного изучения театра предстоящих действий и уточнения
с вице-адмиралом Октябрьским возможностей ЧФ, для полного окруже-
ния и уничтожения керченской группировки противника решил: одновре-
менно с форсированием Керченского пролива согласно плану операции
выбросить морской десант силою две дивизии и бригаду со средствами
усиления в районе Феодосия, авиадесант в районе Владиславовка и вспо-
могательный морской десант в районе Арабат, Ак-Монай с задачей ов-
ладеть районом Сейджеут, Кошай, Ак-Монай, Арабат, Владиславовка,
Насыпной, Султановка и прочно удерживать его до полного разгрома
керченской группы противника и для действия в тыл ей.
Готовность операции намечена на 20.12.41 г. Директива дана войс-
кам 13.12 с/г 24.00.
Так как в составе войск Зак. Фронта имеется всего один парашют-
ный батальон и лишь отдельные транспортные самолеты типа ТБ-3 и
«Дуглас», всего не более десяти самолетов, прошу предоставить на
время операции авиадесантное соединение с достаточным числом транс-
портной авиации типа «Дуглас».
Козлов Шаманин
Львов
14 декабря 1941
4.15»
Архив МО СССР, ф. 48—А, оп. 1164, д. 4, лл. 49—50.
Сегодня трудно сказать, понимали ли тогда Козлов, Шаманин, Львов и
представитель Ставки Л. Мехлис, что Севастополь, истекая кровью, в то же
время готовит корабли и ударные группы к предстоящей операции. После
короткого затишья, «отогревшись» от декабрьских морозов, немцы с новой
силой начали наступление. Жаркие бои начались у Камышловского овра-
га, на позициях 2-го Перекопского полка у хутора Мекензи. Комфлотом нуж-
дался в срочной помощи живой силой и техникой...
Во время подготовки рукописи я неоднократно встречался с дочерью
адмирала Ф.С. Октябрьского — Риммой Филипповной Октябрьской. Каждая
наша встреча начиналась с разговора о событиях в Севастополе в конце 1941 -
го — начале 1942 года. Многое из того периода сохранено в дневниковых
87
записях Филиппа Сергеевича, которые он по возможности делал в корот-
кие минуты отдыха. Дочь бережно хранит каждую страничку этих записок.
В период завершающего этапа подготовки Керченско-Феодосийской де-
сантной операции вице-адмирал Ф.С. Октябрьский находился в Новорос-
сийске. 17 декабря 1941 года 11-я немецкая армия начала второе масш-
табное наступление на Севастополь, стремясь любой ценой овладеть го-
родом. Исполняющий обязанности командующего обороной контр-адмирал
Г.В. Жуков и член Военного Совета Н.М. Кулаков доложили в Ставку Вер-
ховного Главнокомандования о нависшей над Севастополем угрозе. «Кри-
ком души» называет дежурный смены шифровальщиков В.В. Гусаров от-
правленную в Москву вечером 19 декабря 1941 года шифровку Сталину,
копии — наркому ВМФ, в Новороссийск и в Поти:
«Противник, сосредоточив крупные силы, частью свежие войска под-
держке танков, бомбардировочной авиации течение трех дней ведет оже-
сточенные атаки целью овладеть Севастополь.
Не считаясь огромными потерями живой силе, материальной части,
противник непрерывно вводит бой свежие части.
Наши войска, отбивая атаки, упорно отстаивают оборонительные
рубежи.
Потери за два дня боя достигают 3000 ранеными, много потерь нач-
составе.
Потери за 19.12 не учтены.
Большие потери материальной части, орудий, пулеметов, миноме-
тов.
Большинство тяжелых батарей береговой обороны подавлено.
Войска почти всему фронту отошли второй рубеж.
Резервы, пополнение израсходованы. Снарядов наиболее нужных ка-
либров 107-миллиметровых корпусных, 122-мм гаубичных, 82-мм мин нет.
Остальной боезапас на исходе.
На 20 декабря целью усиления частей, действующих фронте, вводятся
в бои личный состав кораблей, береговых батарей, зенитной артилле-
рии, аэродромной службы и т.д.
Дальнейшем продолжении атак противника том же темпе гарнизон
Севастополя продержится не более трех дней.
Крайне необходима поддержка одной сд, авиации, пополнений марше-
выми ротами, срочная доставка боезапасов нужных калибров.
Жуков Кулаков
№ 1528
19.12.41 г.
18.10» .
ЦВМА, ф. 72, д. 800, лл. 65-66.
— Эту шифровку шифровальщики штаба знали почти наизусть, —
вспоминал Иван Матвеевич Беличенко. — Декабрь сорок первого был
холодным. Лютый ветер схватил льдом оконечность Северной бухты. По
опустевшему городу метет поземка. На Корабельной стороне громыха-
ют взрывы немецких снарядов, задымлена от пожаров Северная сторо-
на. У нас, в подземелье, духота. На столах белая метель телеграмм: до-
несения, сводки, приказы, директивы — и все срочные. Отложить ни од-
ной нельзя. Обливаясь потом, корпят, листая коды, наши лучшие спецы:
Петр Руденко, Николай Чернышов, Иван Корякин, Иван Пушкарев, Ни-
колай Праведный, Сергей Кузнецов, Николай Ушко и другие. Не забыть
88
эти бессонные декабрьские ночи. Сон валит с ног, а расслабиться
нельзя...
Не спит контр-адмирал Жуков. В пост заглядывает член Военного совета
Кулаков. Интересуется, как идут дела. Тихо докладываю, говорю: «Завале-
ны работой». Николай Михайлович, кивнув головой, молча уходит. Через
час приглашают на доклад. В папке куча донесений. Ждут главное...»
. Каждый из шифровальщиков помнит много шифровок — сжатые в груп-
пы цифр приказы, директивы. Но некоторые остались в памяти на всю жизнь.
Вспоминает докладчик старшина 1 статьи Сергей Кузнецов:
— Командующий в тот день находился в Туапсе. Как только появился,
вызвал к себе. Вышел из-за стола. Принял папку из моих рук. Пригласил
жестом: «Садись». Прочитал. Лицо преобразилось. Передал шифровку
сидящему за столом ЧВСу Кулакову со словами: «Понимают, как нам тя-
жело... Надо срочно пригласить Петрова, Моргунова, Острякова... При
такой поддержке, думаю, выстоим».
Вот этот приказ, который дал надежду на отражение 2-го штурма, все-
лил уверенность командованию флотом стойко держаться и впредь.
«КОМАНДУЮЩЕМУ ЗАКАВКАЗСКИМ ФРОНТОМ тов. КОЗЛОВУ
КОМАНДУЮЩЕМУ ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ тов. ОКТЯБРЬСКОМУ
СЕВАСТОПОЛЬ тов. ЖУКОВУ
Копия: НАРКОМУ ВМФ тов. КУЗНЕЦОВУ
Ввиду обострения обстановки в Севастопольском районе согласно
донесения тов. Жукова за № 15281 Ставка Верховного Главнокомандова-
ния приказывает:
1. Подчинить во всех отношениях Севастопольский оборонительный
район командующему Закавказским фронтом с получением настоящей
директивы.
2. Тов. Октябрьскому немедленно выехать в Севастополь.
3. Командующему Закавказским фронтом тов. Козлову немедленно ко-
мандировать в Севастополь крепкого общевойскового командира для ру-
ководства сухопутными операциями.
4. Тов. Козлову немедленно отправить в Севастополь одну стрелко-
вую дивизию или две стрелковых бригады.
5. Оказать помощь Севастопольскому району авиацией Закавказско-
го фронта силами не менее пяти авиаполков.
6. Немедленно отправить в Севастополь пополнение не менее трех
тысяч человек.
7. Командующему Закавказским фронтом немедленно подать в Сева-
стополь снаряды, учтя, что снаряды 107 мм, 122 мм гаубичные, 82 мм
мины совершенно израсходованы.
8. Получение подтвердить. Исполнение донести.
По поручению Ставки Верховного Гпавнокомандования
Начальник Гэнерального штаба КА
Шапошников
20 декабря 1941 г. 1 час 30 мин».
(В конце документа рукой Б.М. Шапошникова написано: «Настоящие указания по-
лучены от тов. Сталина по телефону 20.12. 1.00.- Н.Ш.)
Переписка по проведению Керченско-Феодосийской операции продолжа-
лась до последнего дня ее начала. В условиях боевых действий одновремен-
но готовились ударные и штурмовые группы разведчиков на Кавказе. К тре-
нировкам моряков привлекались опытные специалисты из разведотде-
ла капитан Семен Ермаш, лейтенанты Николай Богданов, Иван Алексе-
89
ев и другие. За 15 дней до высадки десанта в Феодосию была высажена
группа из четырех радистов, которую возглавил опытный радист-шиф-
ровальщик Василий Серебряков.
Особое внимание командиров всех степеней в период подготовки опера-
ции обращалось на скрытность ее проведения, маскировку и внезапность. Но
этими требованиями, как выяснилось позднее, пренебрегли высокие армейс-
кие начальники. Не случайно же поступило предупреждение из Москвы:
«КОМАНДУЮЩЕМУ ЗАКАВКАЗСКИМ ФРОНТОМ тов. КОЗЛОВУ
По имеющимся в Гэнштабе данным проводимая Вами подготовка к
операции не обеспечивается должным образом мерами скрытности и мас-
кировки. Указания о проводимых мероприятиях писались открытым тек-
стом, в результате чего о них знали даже писаря. Считаю необходимым
немедленно принять все меры к обеспечению скрытности подготовки
операции и дезинформации противника, который за последние дни акти-
визировался и также готовится к действиям, о чем свидетельствуют
такие факты, как подтягивание новой дивизии на Керченский полуост-
ров, усиление оборонительных работ и настойчивая воздушная разведка
районов сосредоточения наших войск.
Донесите о принятых мерах обеспечения скрытности операции и о
виновниках преступного нарушения элементарных правил маскировки.
Б. Шапошников Боков
19 декабря 1941 г.
23 час. 10 мин.»
Архив МО СССР, ф. 48—А, оп. 1554, д. 10, л. 246.
Читая копии архивных документов, Римма Филипповна Октябрьская от-
крыла отцовский дневник. В нем коротко написано:
«20 декабря в 16 часов отряд кораблей в составе крейсеров «Красный
Крым», «Красный Кавказ», лидера «Харьков», эсминцев «Бодрый» и «Не-
заможник» вышел из Новороссийска и взял курс на Севастополь».
21 декабря 1941 года в своем дневнике адмирал Октябрьский записал:
«Можно написать большую захватывающую повесть о переходе, но
для этого нужно быть писателем инее моей должности, когда нет вре-
мени записать даже существо, а приходится набрасывать кое-как, кое-
что, отрывки мыслей, впечатлений».
Уже много лет спустя после войны, когда у адмирала появилось много
свободного времени, он напишет об этом событии более подробно:
«Мы хорошо представляли, что фашистское командование примет
все меры, чтобы не допустить корабли к Севастополю, потопить их на
подходе к базе. Для этого у противника были все возможности.
Туман мешал нам войти в фарватер. Над отрядом нависла опасность
оказаться на своем же минном поле. Расчеты показывали, что туман
нас задержит и скрытно нам к Севастополю не подойти. Мы вынуждены
будем осуществлять прорыв днем. Напрашивался и такой выход: отой-
ти к турецким берегам, а через сутки, на рассвете 22 декабря, проры-
ваться в базу. Но за эти сутки может решиться судьба Севастополя!
Или другая опасность: враг выйдет к Северной бухте, захватит всю
Северную сторону Севастополя, и тогда мы, безусловно, не сможем вой-
ти на Северный рейд, и корабли будут потоплены прямой наводкой ар-
тиллерии, которую враг немедленно установит на побережье бухты. Я
решил рискнуть: прорваться в главную базу днем, под носом у врага, ис-
ходя из того, что противник не ожидает такой дерзости, а когда обна-
90
ружит нас, не успеет развернуть все силы, чтобы покончить с нами.
Прорвавшись в базу, мы будем прикрыты зенитным огнем, огнем артил-
лерии нашей береговой обороны и своей хотя и немногочисленной, но
героической истребительной авиацией.
Было отдано приказание лидеру «Харьков» стать головным и следо-
вать в Севастополь. Остальные корабли — крейсеры «Красный Кавказ»,
«Красный Крым» и эскадренные миноносцы «Бодрый» и «Незаможник» —
легли в кильватер.
Обогнув Херсонесский маяк, корабли легли на Инкерманский створ. И
тут враг обнаружил нас. Шквал огня. Снаряды падают поблизости. Фон-
таны брызг поднимаются к небу. Начала бомбить авиация противника.
Мы приняли бой.
А впереди был самый опасный участок пути. Миновав Херсонесский
маяк, взяли курс на Северную бухту. В этот момент и Севастополь при-
шел на помощь отряду кораблей. Соединения охраны водного района, ПВО
и военно-воздушные силы флота сделали все, чтобы обеспечить наш
прорыв в базу. Артиллерийскому и бомбовому ударам врага по нашим ко-
раблям были противопоставлены отсекающие дымзавесы, контрбата-
рейные удары нашей тяжелой артиллерии береговой обороны, решитель-
ные атаки авиации. Корабли увеличили ход. Накал боя нарастал. Опоз-
дав развернуть все свои силы против нашего отряда кораблей, враг спе-
шил наверстать упущенное. Над нами усиливался гул его самолетов. На
Инкерманском створе мы пережили тяжелые минуты. Стоя на ходовом
мостике крейсера, я наблюдал, как неоднократно возле идущих в кильва-
тер кораблей одновременно разрывались десятки авиабомб и снарядов.
Сердце сжималось, когда видел, сквозь какой смертоносный каскад огня
идут корабли. Особенно доставалось концевому эскадренному минонос-
цу «Незаможник».
Мне и по сей день помнится момент прохода крейсером «Красный
Кавказ» траверза Карантинной бухты. Откуда-то из-за облаков в обра-
зовавшийся просвет вынырнула группа немецких стервятников. Они шли
перпендикулярно курсу наших кораблей и с высоты 200 метров сбросили
свой смертоносный груз. Две авиабомбы взорвались в 15 — 20 метрах
от борта, другие две перелетели через корабль и врезались в воду на
таком же примерно расстоянии от левого борта, но ближе к корме. Ка-
ким-то образом крейсер проскочил в вилке разрывов и остался цел.
Войдя в гавань и ошвартовавшись в Сухарной балке, мы высадили 79-
ю бригаду морской пехоты, которая с ходу контратаковала противника
при поддержке корабельной артиллерии. Положение резко изменилось в
лучшую сторону. Можно без преувеличения сказать, что с прибытием
отряда кораблей силами морской пехоты и 345-й стрелковой дивизии,
которая тоже подоспела вовремя, угроза, нависшая над Севастополем,
была снята».
А теперь снова обратимся к дневниковым записям адмирала, сделан-
ным по горячим следам событий.
22 декабря 1941 г. «По прибытии с крейсера я оказался в таком водо-
вороте, что не мог вчера и сегодня прилечь. События наступают, об-
становка неумолимо требует решения. Принял решение отвести остат-
ки этих частей из образовавшегося «мешка» на третью линию обороны,
в район Бельбек-долины, имея впереди боевое охранение. Мои замы и
штаб согласны с моим решением».
23 декабря. «Бои продолжаются жестокие... Только одних раненых за
два дня до 5000 человек. В основном наши бойцы удерживают свои рубежи, но
91
на левом фланге пришлось Мамашайский узел оставить. Заняли рубежи по
третьей линии — Бельбек.
Прибывшие боевые корабли используем для артударов по противнику.
Помощь нашим войскам хорошая. Артиллерия работает без передышки, одни
кончают стрельбу, другие начинают.
Командир 8-й бригады МП доложил о тяжелом положении бригады. Ос-
татки бригады оказались в «мешке», а с ними и 90 СП. Тяжелая обстановка
сложилась потому, что весь главный удар враг обрушил на 8-й БрМП. Гэрои-
чески сражавшиеся морпехотинцы в большинстве погибли».
24 декабря. «Сегодня прибыла вторая половина 345-й СД и ТР «Жан Жо-
рес» с батальоном танков. Танки старые, Т-26, всего 26, из них половина с
45-мм артиллерией, а половина вооружена только пулеметами. Слабовато,
но что поделаешь».
25 декабря. «Вчера получил сообщение тов. Шапошникова, что нам дают
один батальон «РС». Это — замечательно».
26 декабря. «08.30. Ура! Сегодня начали разработанную нами Керченско-
Феодосийскую дес. операцию с задачей овладения Керчью—Феодосией, а за-
тем — и всем Керченским п-ом... Будем ждать результатов».
28 декабря. «Получил донесение... Успех под Керчью развивается. С труд-
ностями, конечно, с потерями. Но переправа пополнений к высаженным войс-
кам продолжается».
29 декабря. «Весь день сегодня шли большие бои в 4-м секторе на стыке
3 — 4 секторов. Несмотря на большие потери, которые несет враг, он про-
должает лезть. Становятся непонятными его слепота, бессмысленные боль-
шие потери людей.
Прибывшие в ГБ ЛК «ПК», КР «М» вели весь день мощный артогонь по
противнику. От огня линкора, который поставили в Южной бухте у холо-
дильника, его мощных башенных 12-дюймовых залпов аж земля дрожит! Вот
дают морячки!
На вечернем разговоре у меня на БФКП вновь приказал своим генералам с
утра 30.12.41 г. наступать, во что бы то ни стало забрать так называемые
недосягаемые высоты».
30 декабря. «Линкор «ПК» и крейсер «М» отправил в Новороссийск. Иначе
сегодня немцы, безусловно, будут искать их место стоянки, после вчераш-
них «гостинцев» они примут все меры, чтобы бомбить эти ценнейшие ко-
рабли.
Наши заняли города Керчь и Феодосию. Ведут бои за расширение плац-
дармов. Противник оказывает сильное сопротивление, но отступает. Пос-
ле успеха на Керченско-Феодосийском направлении, безусловно, должно изме-
ниться положение и у нас (в Севастополе)».
31 декабря. «Сегодня немцы еще пытались атаковать наши части, все
еще атакуют, но дух уже не тот. Они уже переживают то, что происходит
под Феодосией—Керчью».
Итак, успешное осуществление Керченско-Феодосийской десантной опе-
рации значительно облегчило положение войск Севастопольского оборо-
нительного района. Начавшийся третий период обороны города отличался
слабой активностью противника, в то время как войска СОР неоднократно
предпринимали удары по врагу в целях улучшения своих позиций. В ре-
зультате противник был оттеснен с южных склонов Бельбекской долины на
северные, и части четвертого сектора заняли более выгодные рубежи. На
всех участках обороны продолжалось строительство новых и усовершен-
ствование имевшихся укреплений.
92
ОСОБОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ
ФЛОТА
Гэтовность к смерти — тоже ведь оружье,
И ты его однажды примени...
Мужчины умирают, если нужно
И потому в веках живут они
Михаил Львов
На подступах к Крыму немцы несли большие потери в живой силе и технике.
Но, обуреваемые успехом, во что бы то ни стало стремились отрезать главную
базу Черноморского флота — Севастополь от основных сил Красной Армии. И
это им удалось. Мощным тараном танковых колонн при поддержке авиации они
отрезали Крымский полуостров от Евпатории до Феодосии и превосходящими
силами стали теснить Приморскую армию генерала Петрова в юго-западном
направлении. Севастополь и прилегающие к нему районы оказались в блокаде.
В условиях полной изоляции командующий флотом и его штаб вынужде-
ны были решить сложную задачу разведки на сухопутном участке боевых
действий. Военный совет поручил начальнику разведотдела штаба флота
полковнику Д.Б. Намгаладзе в кротчайший срок сформировать особое под-
разделение войсковой разведки. Для руководителя флотской разведки вы-
полнение столь ответственной задачи в тот пег иод оказалось весьма про-
блематичным. В его аппарате не было достаточного количества специалис-
тов по войсковой разведке. Надо было подбирать кадры из числа смелых,
грамотных офицеров, способных быстро ориентироваться в ситуации. Дмит-
рий Багратович, опираясь на своих помощников — офицеров отдела, немед-
ленно приступил к выполнению поставленной задачи. В основном же сам
лично выезжал в действующие на переднем крае части и подразделения и
находил смелых и решительных, имеющих боевой опыт офицеров, старшин,
сержантов и рядовых бойцов. Предпочтение отдавал морякам-доброволь-
цам.
«...Отряд начал организовываться в тот момент, когда враг, напря-
гая силы, рвался через Перекоп в Крым. Нужно было создать такую воин-
скую часть из специального подбора людей: смелых, выносливых, прове-
ренных, которые бы в кратчайший срок, изучив местность, преимуще-
ственно южную часть Крыма, а также оружие, как последнего отече-
ственного выпуска, так и трофейное, могли бы выполнять крупные раз-
ведывательные операции, главным образом в тылу врага.
Организацию отряда и руководство им в первые дни поручили бата-
льонному комиссару Латышеву У.А. — проверенному и испытанному в
боях командиру при обороне Очакова и Кинбургской косы».
(Из истории разведывательного отряда).
1-е октября 1941 года стало днем рождения отряда. В этот день вышел
первый приказ по разведотряду о полном формировании и разбивке лич-
ного состава за подписью батальонного комиссара У.А. Латышева. Вновь
созданная особая воинская часть (2-й разведывательный отряд Черномор-
ского флота, или в/ч № 605) состояла из четырех взводов, каждый из кото-
93
рых был разбит на 4 отделения. Командиром первого взвода назначен мич-
ман Ф.Ф. Волончук, 2-го — главный старшина Г.И. Шматко, 3-го — главный
старшина А.И. Попенков, 4-го — старшина 2 статьи П.А. Дембицкий.
На первом построении Ульян Андреевич Латышев представил личному со-
ставу главного старшину Гороха И.Г — старшину отряда как рачительного хо-
зяйственника, человека с житейским опытом и стажем воспитательной работы.
Опытный политработник Латышев не мыслил в то военное время слу-
жить и воспитывать личный состав без опоры на партийную и комсо-
мольскую организации. Партийная прослойка отряда была немногочис-
ленной, но 14 проверенных в боях партийцев пользовались всеобщим
уважением. Среди них мичманы Федор Волончук, главный старшина
Александр Горох, старший сержант Серажедин Менанджиев, старшина
1 статьи Павел Тополов, старшина 2 статьи Николай Земцов, сержант
Александр Морозов.
На организационном партийном собрании Ульян Андреевич предло-
жил избрать секретарем парторганизации Николая Земцова, которого хо-
рошо знал по боевым делам под Очаковым во 2-м отдельном зенитном
дивизионе, входившем в Очаковский сектор береговой обороны Одес-
ской военно-морской базы.
Комсомольскую организацию возглавил всеобщий любимец развед-
чиков, отчаянный весельчак и заводила Александр Морозов.
***
Батальонный комиссар Ульян Андреевич Латышев раньше не был близ-
ко знаком с начальником разведотдела штаба флота полковником Д.Б. На-
мгаладзе. Поэтому в его кабинет вошел, волнуясь. Намгаладзе понял его
смущение и не стал начинать разговор с текущих дел. Дмитрий Багратович
подробно расспросил комиссара о семье, здоровье, о том, нравится ли ему
место, где дислоцируется вновь создаваемый отряд. И когда заметил, что
Латышев «созрел» для серьезного разговора, вызвал командира по войс-
ковой разведке капитана Семена Львовича Ермаша, который не замедлил
явиться в кабинет. Обращаясь к нему, Намгаладзе сказал:
— Хочу вместе с вами послушать товарища Латышева...
Латышев никаких записей при себе не имел, но докладывал подробно и
обстоятельно. Многих бойцов он уже знал поименно.
— Отличные люди к нам прибывают, товарищ полковник. Некоторые на-
стоятельно просятся пойти на задание, рвутся свести счеты с фашистами.
Доклад комиссара Латышева прервал телефонный звонок. Намгалад-
зе поднял трубку. Говорил негромко, с небольшим грузинским акцентом.
Разговор, видимо, был очень серьезным: лицо полковника посуровело,
карие лучистые глаза прищурились, губы плотно сжались. И тут Латышев
заметил, что этот мужественный полковник не так уж молод, как ему пока-
залось сразу. Лет сорок, а может быть, и больше, прикинул он. Из недав-
него разговора с капитаном Ермашем Латышев знал, что у Намгаладзе
интересная биография...
Дмитрий Багратович начал службу в 1922 году рядовым красноармей-
цем. Принимал участие в подавлении меньшевистского мятежа в Запад-
ной Грузии в 1924 году, был курсантом Грузинской объединенной военной
школы, которую окончил в августе 1925 года. До февраля 1929 года коман-
довал взводом в полковой школе младшего командного состава в городе
Кутаиси. Затем был назначен начальником шифровального отделения штаба
1-й Грузинской стрелковой дивизии... Учился в академии и стал руководи-
телем разведки флота.
94
С начала Великой Отечественной войны полковник Д. Намгаладзе по
указанию Военного совета Черноморского флота начал готовить моряков-
разведчиков для работы в тылу врага.
Полковник Намгаладзе положил трубку, кратко сообщил Ермашу и Ла-
тышеву разговор с командующим флотом:
— Наши войска отступают. Нет никаких надежд удержать Перекоп.
Немцы планируют взять Крым и блокировать Севастополь. — Он посмот-
рел на висящие на стене корабельные часы. — Через двадцать минут мне
необходимо подробно доложить командующему о нашей подготовке.
Вице-адмирал Ф.С. Октябрьский и исполняющий обязанности началь-
ника штаба Севастопольского оборонительного района капитан 1 ранга А.Г.
Васильев рассматривали разложенную на столе карту. Увидев вошедшего
Намгаладзе, командующий пригласил его подойти ближе.
— Военный совет, товарищ Намгаладзе, возлагает на ваших людей боль-
шие надежды. Вот здесь, — показал Филипп Сергеевич, — в районе Евпа-
тории, надо сделать все возможное и невозможное. Каждый шаг противни-
ка должен быть известен штабу флота. Разведка всех видов, на всех веро-
ятных направлениях прорыва врага обязана упредить его намерения. Про-
думайте с начальником штаба внезапные десантные операции, разведку
боем, захват «языков», ценных документов. Серьезно займитесь радиопе-
рехватом...
За последние дни сентября командующий заметно изменился. Вид у него
был усталый. Воспаленные от недосыпания глаза слезились. Он то и дело
протирал их платком. Сев в кресло, он тотчас встал и вновь подошел к
столу с картой. Полковник Намгаладзе стоял напротив. Октябрьский при-
стально посмотрел на него и сказал:
— Докладывайте, Дмитрий Багратович, все как есть. Без утайки и
прикрас.
— Товарищ командующий, отряд людьми почти укомплектован. Народ
надежный, многие с боевым опытом, участники обороны Одессы, Очакова.
Несколько добровольцев прибыли из первой и второй бригад подлодок.
Многие старшины и матросы — из учебного отряда, флотского экипажа,
электромеханической школы. Командиры других частей четко выполняют
ваш приказ об отборе лучших людей для разведотряда.
— Необходимо быстрее их обучить, товарищ Намгаладзе, — прервал
доклад полковника Октябрьский. — Надо, чтобы все умели без промаха
стрелять, вести рукопашный бой, были готовы пожертвовать собой ради
достижения цели. Все ли у вас для этого делается? Ведь одной храбрости
еще мало. Разведчику нужны безотказное оружие, острые ножи, мотоцик-
лы, крепкая и удобная обувь, одежда и, конечно, питание...
— Оружейники и интенданты нами озадачены, Филипп Сергеевич, —
пояснил капитан 1 ранга А.Г. Васильев, — но по докладу полковника На-
мгаладзе видно, что оснащенность разведчиков идет медленно. В отряде
создано два взвода мотоциклистов, а мотоциклов нет. У самокатчиков от-
сутствуют велосипеды...
95
преступный план
В РУКАХ РАЗВЕДКИ
В истории фанатичного поклонения силе, а не разуму с его неизбежны-
ми падениями в бездну войн, есть дата, побуждающая нас задуматься по-
особенному, — 18 декабря 1940 года. В тот самый день Адольф Гитлер
подписал директиву № 21 — план нападения на Советский Союз под кодо-
вым названием «Барбаросса». Прозвище немецкого императора Фридри-
ха I избрано не случайно: он относится к зачинателям череды германских
походов на Восток. Теперь план под его именем была призван «уничто-
жить жизненную силу советской России».
Зловещий план Гитлера немецкие войска начали осуществлять с пер-
вых дней своего вторжения на территорию Советского Союза. Но сами
же детали плана «Ост» стали известны противоборствующей стороне
— советскому командованию, благодаря умелым действиям армейских
и флотских чекистов и разведчиков в тылу врага во время проведения
спецопераций.
В годы Великой Отечественной войны чекисты Черноморского флота
вместе со всем советским народом, выполняя задания своего командова-
ния, отдавали все силы борьбе с врагами нашей Родины, надежно обеспе-
чивая государственную безопасность.
В результате их умелых действий деятельность гитлеровской разведки
была в значительной мере парализована. Забрасываемая в расположе-
ние наших войск фашистская агентура своевременно обезвреживалась.
Уже в первые месяцы войны контрразведчиками флота было задержано
несколько заброшенных гитлеровцами шпионов.
Кроме ведения оперативной работы чекисты флота неоднократно в слож-
ных условиях выполняли специальные задания в тылу противника. Так, в
1941 —1942 годах во временно оккупированных районах Крыма вели раз-
ведывательную работу оперативные работники М.Д. Халанский, В.М. Ни-
китин, В.П. Цыбулин, Н.Н. Шмонлов, А.Ф. Губарев и другие.
Политрук А.Ф. Губарев неоднократно направлялся в тыл противни-
ка для установления и поддержания связи с партизанами Крыма. Яв-
лялся самым надежным связным. 18 апреля 1942 года он доставил в
обком партии и НКВД Крымской АССР от заместителя командующего
партизанским движением в Крыму ГЛ. Северского исключительно важ-
ные сведения.
В декабре 1941 года оперативные работники Г.И. Колбин и А.А. Ростов-
цев первыми высадились на Керченский полуостров, проникли в город Керчь
и обеспечили захват документов гестапо и полиции, по которым впослед-
ствии было разоблачено несколько изменников Родины и предателей, спла-
нированы многие военные операции.
В трудных условиях блокады Севастополя весной и летом 1942 года
выполняли свой чекистский долг непосредственно на передовых позициях
контрразведчики Г.И. Колбин, И.А. Трубицин, Е.М. Ревенко, П.М. Силаев,
С.А. Сац, ГА. Цвин, А.И. Рябцев и другие.
Особую миссию выполнял в тот период чекист Л.Н. Феценко. Бывшего шиф-
96
РУКОВОДЯЩИЙ И КОМАНДНЫЙ СОСТАВ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО ОТДЕЛА
ШТАБА ЧФ В ПЕРИОД ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРИ ОБОРОНЕ
СЕВАСТОПОЛЯ И КАВКАЗА
Начальник разведотдела
Д.Б. Намгаладзе
Заместитель начальника
РО по агентуре
Помощник начальника
РО по агентуре
С.Е. Иванов
С.А. Осовский
А.Г. Блохин
А.Л. Ищенко
А.Н. Митрофанов
Разведчики Черноморского флота: (слева направо) начальник
разведотряда Н.И. Федоров (погиб в Севастополе 30 июня 1942 г.),
зам. начальника разведотдела по войсковой разведке С.Л. Ермаки, разведчик
В. Кисляков, разведчик мичман Ф. Волончук (1942 г.)
На снимке: группа разведчиков ЧФ перед выходом на боевое задание в район Ялты
осенью 1941 года. Крайний справа легендарный батальонный комиссар
В.С. Коптелов ("Батя")
На снимке: отряд разведчиков ЧФ во время отдыха после выполнения спецзадания
под Новороссийском весной 1943г.
РАЗВЕДЧИКИ ФЛОТА - УЧАСТНИКИ ДЕСАНТНЫХ ОПЕРАЦИЙ ОСЕНЬЮ 1941г.
ПОД СЕВАСТОПОЛЕМ НА ЮБК И В ЯНВАРЕ 1942г. в ЕВПАТОРИИ
Командир отделения
И. С. Колачев погиб в
Евпатории
Разведчик
А. Корякин
погиб под Анапой
Разведчик
П. Тополов
В. Тищенко
пропал без вести
в Евпатории
Разведчик
Т. Бардаков
пропал безвести
в Евпатории
Разведчик
Ю. Исмаилов
пропал безвести
в Севастополе
РАЗВЕДЧИКИ ФЛОТА - УЧАСТНИКИ ДЕСАНТНЫХ ОПЕРАЦИЙ ОСЕНЬЮ 1941г.
ПОД СЕВАСТОПОЛЕМ, НА ЮБК И В ЯНВАРЕ 1942г. в ЕВПАТОРИИ
Командир разведотряда
У.А. Латышев погиб в
Евпатории
Командир разведгруппы
мичман Ф.Ф. Волончук
Командир
разведгруппы мичман
Н. Земцов
Командир
разведгруппы мичман
Е. Павлов
Командир разведгруппы
мичман А. Гончаров убит
на Золотом пляже
Командир разведгруппы
мичман А. Попенков
погиб в Евпатории
РАЗВЕДЧИКИ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА - УЧАСТНИКИ ОБОРОНЫ ГОРОДА
СЕВАСТОПОЛЯ И УЧАСТНИКИ ОПЕРАЦИЙ В ТЫЛУ ВРАГА
Командир разведотряда
ЧФ "Сокол" А.А. Глухов
Агентурный разведчик ЧФ
капитан-лейтенант
В.А. Антонов
агентурных разведчиков И.А. Шляховой А.Г. Горох
Г.Л. Богачев
Командование катера "МО-062" разведотдела штаба ЧФ.
Слева направо: механик лейтенант Вячеслав Литвинов
пом. командира лейтенант Василий Колесников
командир катера лейтенант Василий Кирпиченко.
Секретарь
комсомольской
организации первого
разведотдела штаба ЧФ. в
1941 году, разведчик
отряда "Сокол”
А.П. Морозов
РАЗВЕДЧИКИ ЧФ, В ЧИСЛЕ ПОСЛЕДНИХ ПОКИНУВШИЕ
СЕВАСТОПОЛЬ 2-го ИЮЛЯ 1942г.
Командир отряда
плавсредств
старший лейтенант
А.Л. Ищенко (1942г.)
Старшина 1 статьи,
командир буксира
"Турист" Г.Д.
Колесниченко (1943г.)
Старшина 1 статьи,
помощник
командира "СП-24"
И.С. Мекрюков
Разведчик - пулеметчик
П.М. Гуров (1960г.)
На снимке: катер "МО" типа "МО - 062", на которых
шла эвакуация защитников м. Херсонес в последние
дни обороны Севастополя
Старшина 1 статьи,
помощник командира
буксира "Турист"
В.И. Квашенкин
КОНТРРАЗВЕДЧИКИ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА - УЧАСТНИКИ ОБОРОНЫ ОДЕССЫ,
СЕВАСТОПОЛЯ И КЕРЧИ 1941-1942гг.
Оперуполномоченный
особого отдела ЧФ
Л.Н. Феценко
Начальник особого
отдела ВВС ЧФ
Е.М. Ревенко
Оперуполномоченный
особого отдела ЧФ
в Севастополе
И.А. Трубицын
Оперуполномоченный
особого отдела ВВС ЧФ
П.М. Силаев погиб на
м.Херсонес
Оперативный работник
особого отдела ЧФ в
период обороны
Севастополя
С.А. Сац
Оперуполномоченный
особого отдела ЧФ
в Севастополе
И.З. Туровский
Фото на память (слева направо): Шухат Я.Ш, Сац С.А, Колбин Г.И, Ревенко
Е.М, Сарина Е.А, Тимофеев А.И, Уваров И.М, Феценко Л.Н, Увин Г.А.
УЧАСТНИКИ ДЕСАНТНОЙ ОПЕРАЦИИ
В ФЕОДОСИЮ 29-31 ДЕКАБРЯ 1941 г.
Командир 1~го отряда
транспортов Заруба И.А.,
фото 1941 г.
Разведчик отряда ЧФ
Земцов Н.А., фото 1958 г.
Военком батальона
818 СП 236-й СД
Г.С. Чалов,
фото 1989 г.
Разведчик штурмового
отряда ЧФ
П.Л. Дембицкий,
фото 1941г.
Моряки-десантники высаживаются на занятый фашистами берег в районе Керчи
УЧАСТНИКИ БОЯ В с. КУРУ-УЗЕНЬ В НОЯБРЕ 1941г.
Командир 48~й Командир полка Бесан
кавалерийской дивизии Городовиков
Д.И. Аверкин
Врач дивизии
Я.А. Рубанов
На снимке: (слева) житель села Солнечногорское Г.К. Головнев
рассказывает автору Н.С. Шестакову о найденных останках бойцов
Красной Армии. На заднем плане Алуштинский военком А.Ф. Ткач
МОРЯКИ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА - РУКОВОДИТЕЛИ ПАРТИЗАНСКОГО
ДВИЖЕНИЯ (КОМАНДИРЫ И КОМИССАРЫ) В КРЫМУ
Николай Кривошта
Комиссар Севастопольского
отряда. Геройски погиб.
Леонид Вихман
Командир 7~й
бригады.
Гроза фашистов.
Георгий Грузинов
Командир отряда.
Геройски погиб.
AJL Сермуль
Разведчик бригады
Николай Дементьев
Командир отряда
7-й бригады.
Моряки Черноморского флота среди партизан Южного соединения
Слева направо: Георгий Грузинов, Николай Дементьев (в кубанке), командир
партизанской бригады Леонид Вихман, разведчик мичман Федор Волончук.
Только для прочтения, после чего не позже,
чем через 24 часа подлежит возвращению.
Совершенно секретно.
РАЗВЕДЧИЦА "ЛОРА" И ЕЕ ПОМОЩНИКИ - ИНФОРМАТОРЫ
Разведчица
Л.П. Лобова
"Лора"
Разведчица-подпольщица
Л.С. Волох
( Скрипникова)
Писарь-чертежник штаба
немецкого авиационного
корпуса
Иозеф Киффер
Солдат похоронной
команды Вилли Лоренц
Итальянский моряк
Ромео Педро
Зам. начальника
вокзала
ст. Симферополь
Карл Падалек
Раскопки на территории совхоза "Красный". 1971г. В пригороде
Симферополя. Останки замученых убитых.
Александра Волошинова -
разведчица - подпольщица.
Замучена в гестапо по доносу
предателя.
РУКОВОДИТЕЛИ СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ ЗА РУБЕЖОМ
ПЕРЕД НАПАДЕНИЕМ ГЕРМАНИИ НА СССР И ИХ ПОМОЩНИКИ
ИЗ БЕРЛИНСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ "КРАСНОЙ КАПЕЛЛЫ"
Александр Орлов
Александр Коротков
X. Копни (радист)

"Старшина" -
А.Харнак (слева)
"Корсиканец"
X. Шульце—Бойзен (слева)
с К. Шумахером.
Фото из книги
"Роковые иллюзии"
Акт, подтверждающий существование Пакта о ненападении между Германией и
СССР, заключенный 23 августа 1939 года и дополнительным секретным
протоколом
АНТ
Мы, нижеподписавшиеся, за-
меститель заведующего секрета-
риатом тов. Молотова В. М.
т. Смирнов Д. В. и старший по-
мощник Министра иностранных
Дел СССР т. Подцероб Б. Ф.
сего числа первый сдал, второй
принял следующие документы
Особого архива Министерства
иностранных дел СССР:
I. Документы по Германии
1. Подлинный Секретный до-
полнительный протокол от 23 ав-
густа 1939 г. (на русском и не-
мецком языках). Плюс 3 экземп-
ляра копии этою протокола.
2. Подлинное разъяснение к
«Секретному дополнительному
протоколу» от 23 августа 1939 г.
(на русском и немецком язы-
ках). Плюс 2 экземпляра копии
разъяснения.
3. Подлинный Доверительный
протокол от 28 сентября 1939 г.
(иа русском и немецком язы-
ках). Плюс 2 экземпляра
этою протокола.
границы интересов Германии
(две книги иа русском ж немец-
ком языках).
9. Карты (5-ти участке») ж
дополнительному протоколу меж-
ду СССР и Германией (октябрь
1939 г.).
10. Карты, подписанные
И. В. Ст. и Риббентропом, М 1
и № 2.
11. Подлинное Заявление со-
ветского и германскою прави-
тельств от 28 сентября 1939 г.
(иа русском и немецком язы-
ках). Плюс 1 экземпляр копии
этою заявления.
12. Полномочия Шуленбургу
вести переговоры с представи-
телем Правительства СССР о до-
полнительном протоколе (на не-
мецком языке). Плюс 3 экземп-
ляра копии этих полномочий.
13. Письмо тоя. Ст. Гитлеру от
21.VIII. 1939 г. (подлинник).
14: Копии (две) дневника
В. М. Молотова (прием Шулен-
г-).
копии - бурга 22.VI. 1941
4. Подлинный Секретный До-
полнительный протокол от 28 сен-
тября 1939 г. («О польской
агитации») (на русском и не-
мецком языках). Плюс 2 экземп-
ляра копии этого протокола.
5. Подлинный Секретный до-
полнительный протокол от 28 сен-
тября 1939 Г. (о Литве) (на рус-
ском и немецком языках). Плюс
3 экземпляра копни этою про
токола.
Б. Подлинный Секретный про-
токол от 10 января 1941 г. (о
части территории Литвы) (па
русском и немецком языках).
7. Подлинный Дополнительный
протокол между СССР и Герма-
нией от 4 октября 1939 г. (о
линии границы) (на русском и
немецком языках).
8. Подлинный Протокол - -
опт айне прохождения линии
госграиицы СССР и Гос границы
И. Документы по Японии
1. Подлинное соглашение об
уплате последнего взноса за
КВжд и об урегулировании
взаимных претензий от 31 декаб-
ря 1939 г. (на русском и япон-
ском языках). Плюс 2 экземпля
ра копии этого соглашения.
2. Подлинное Соглашение о со-
ставе и функциях комиссии по
уточнению границы между Мон-
гольской Народной Республикой
и Манчжоу-Го в районе кон
фликта от 9 июня 1940 г. (на
русском и японском языках).
Плюс 1 экземпляр копии этою
соглашения.
3. Подлинное Соглашение об
уточиеиии границы между МНР
и Манчжоу-Го в районе озера
Буир Нур и реки Нумургин Гол
от 9 июня с. г. (на русском
и японском языках). Плюс.
2 экземпляра копии этою согла-
шения.
4. Подлинный ПрОТОКОЯ — со-
1лашснне по рыболовному во
просу от 31 декабря 1939 I. (на
английском языке). Плюс 1 эк-
земпляр копии этого протокола.
III. Документы по Фииляяд>ш
1. Подлинный Конфиденциаль-
ный протокол от 2 декабря
1939 г., являющийся приложе
пнем к До|опору о взаимопомо-
щи и дружбе между ((СР и
Фннллпдской Демократической
республикой. (? ил. на русском
и 2 экз. - иа финском языках).
Плюс 2 экземпляра копии этого
протокола.
IV. Документы по Англии и США
1. Подлинный Секретный про
токол конференции предгтави
Телей СССР. Великобритании и
США, состоявшейся в Москве с
29 сентября по 1 октября
1941 юда (на русском и англий-
ском языках). Плюс. 1 экземпляр
копии это: о протокола.
«апреля 194С года.
( дал: (Д. СМИРНОВ).
Принял: (К. ПОДЦЕРОБ).
На снимке: главные фигуранты события И.Сталин и В.Молотов - виновники
трагедии начавшейся войны 22 июня 1941 года, (слева) К.Ворошилов и Лев
Мехлис - любимец вождя - главный виновник драмы в Крыму в 1942 году.

Только для прочтения, после чего не позже,
чем через 24 часа подлежит возвращению.
Совершенно секретно.
ровальщика Горловского райотделения НКВД Леонида Николаевича Феценко
военная судьба забросила на Черноморский флот. В первые дни начавшейся
войны он стал чекистом. Во время осады Севастополя младший лейтенант
Феценко неоднократно бывал в этом городе со специальными заданиями,
встречался с друзьями непосредственно на передовой, видел всю мрач-
ную картину тех дней и истекающих кровью защитников крепости. В период
драматических событий Леонид Николаевич выполнял особое задание ко-
мандования. На крейсере «Красный Крым» он прибыл в осажденный город
в роли сопровождающего агентов-контрразведчиков немецкого происхож-
дения для работы в тылу врага, зная, что Севастополь скоро будет остав-
лен нашими войсками.
— Чекисты знали многое. Но говорить об этом не имели права — дей-
ствовали суровые законы войны, — рассказывал автору этих строк Леонид
Николаевич. — Нам доверялось сохранение больших тайн. Мы же вели
борьбу со шпионами, предателями и изменниками. Я хорошо помню опе-
рацию «Водолей»...
В летнюю кампанию 1942 года это судно-танкер обеспечивало дос-
тавку котельной воды на корабли, базирующиеся в Севастополе. Оно
курсировало между Батуми и осажденным городом, доставляя на об-
ратном пути на буксируемых баржах оборудование с завода им. С. Ор-
джоникидзе, необходимое для ремонта кораблей флота, базирующих-
ся на Кавказском побережье.
Последним перед сдачей Севастополя рейсом капитан «Водолея», ра-
зуверовавшийся в победе над немцами, решил угнать корабль в Турцию и
сдаться турецким властям. Договорились со штурманом и механиком, по-
садили на борт свои семьи и привели корабль в Стамбул.
Контрразведчики флота разработали сложную и тонкую операцию воз-
врата «Водолея» в свою базу, на Кавказ. По дипломатическим каналам
МИД СССР договорился с турками о прибытии в Стамбул группы «дип-
ломатов» для встречи с экипажем «Водолея». В этой группе находился
флотский чекист Леонид Феценко. Несколько дней продолжалась уни-
кальная операция. Турецкие власти Стамбула согласились интерниро-
вать граждан СССР за пределы, а предателям предоставить политичес-
кое убежище. Наших «дипломатов», естественно, держали под зоркой
охраной на борту «Водолея».
— Охранники-турки, когда мы к ним присмотрелись, оказались жадны-
ми к деньгам, не отказывались от русской горькой и обильной закуски. На-
пившись «доброго» вина, они засыпали у нас в каюте, надеялись на безвы-
ходность нашего положения как заложников. Не подозревали ничего и из-
менники Родины, ожидая приюта в чужой стране, — вспоминает полковник
в отставке Л.Н. Феценко. — Наступило время, когда охрана была нами «при-
ручена» и руководитель операции дал «добро» на выход «Водолея» в море.
Риск был велик, но мы достигли своей цели. «Водолей» и его пассажиры
благополучно прибыли в Батуми...
В конце декабря 1941 года, по решению Ставки Верховного Главноко-
мандования в целях отвлечения сил противника от Севастополя и облегче-
ния положения его защитников, командованием Черноморского флота и
командованием Закавказского фронта была спланирована и блестяще осу-
ществлена одна из крупнейших в истории Великой Отечественной войны
операция — Керченско-Феодосийская.
Особая роль в этой операции отводилась флотской разведке. В пер-
вом эшелоне десанта на занятый врагом берег Феодосийского порта
высаживалась штурмовая группа разведотряда штаба флота во главе
с отважными офицерами-разведчиками старшим лейтенантом Иваном
Алексеевым, лейтенантами Николаем Богдановым и Петром Егоровым.
В целях уточнения системы обороны и состава сил противника в Фео-
досию предварительно была заброшена группа разведчиков во главе с шиф-
ровальщиком Василием Серебряковым, которая успешно выполнила по-
ставленную задачу, за что командир группы был награжден орденом Крас-
ного знамени.
Флотские разведчики с боем ворвались в город, появились у дома
гестапо, сняли часовых. В завязавшейся рукопашной схватке с эсэсов-
цами уничтожили нескольких из них, проникли в помещение, где нахо-
дились сейфы с секретными документами. Обезоружив немецкого офи-
цера, отобрали у него ключи от хранилищ, изъяли секретные бумаги и
карты с нанесенной на них обстановкой. Как выяснилось позднее, флот-
ские разведчики добыли ценные документы немецкого командования,
среди которых находилась так называемая «Зеленая папка». В нее вхо-
дили несколько директив из плана «Барбаросса», послуживших для
советского командования важным фактором разоблачения коварных
замыслов гитлеровцев по уничтожению мирного населения на оккупи-
рованных территориях и управления ими после завершения «молние-
носной» войны.
Страшные по сути своей, осужденные всей мировой общественностью,
эти бумаги заставляют содрогаться даже мало-мальски мыслящих людей.
По прошествии шести десятилетий невозможно осмыслить их содержание
без боли в сердце. Что было бы с нами, живущими ныне славянами, если
бы гитлеровские «цивилизованные» головорезы довели свои чудовищные
планы до конца?
98
ОНИ ОСТАНОВИЛИ
ВРАГА
Эти три емких слова стали символами мужества, стойкости и героизма лю-
дей старшего поколения — курсантов Военно-морского училища береговой
обороны им. ЛКСМУ, которые приняли на рубежах обороны Севастополя свой
первый жестокий бой с врагом осенью 1941 года.
В конце октября, прорвав упорную оборону советских войск на Перекопе,
немецко-фашистские захватчики вторглись в пределы Крыма. Над главной ба-
зой Черноморского флота нависла серьезная угроза: гитлеровские войска стре-
мились с ходу захватить Севастополь.
Военный совет флота принял экстренные меры. Из моряков береговых ча-
стей главной базы и боевых кораблей ЧФ были оперативно сформированы от-
ряды, батальоны и направлены на дальние подступы к городу. В числе этих
отрядов по боевой тревоге в район Бахчисарая был направлен сводный бата-
льон Военно-морского училища береговой обороны. В ночь с 29 на 30 октября
1941 года курсанты в пешем строю совершили 35-километровый переход. Не
доходя четырех километров до Бахчисарая, батальон занял назначенный ру-
беж на двух господствующих над местностью высотах вдоль реки Кача, желез-
ной и шоссейной дорог, перекрыв таким образом пути наступления фашистов
на главном направлении от Бахчисарая на Севастополь. На занятых позициях
курсанты принялись рыть траншеи, окопы, совершенствовать боевые позиции.
1 ноября 1941 года, во второй половине дня, курсантский батальон под ко-
мандованием заместителя начальника училища полковника В.А. Костышина и
военкома училища полкового комиссара Б.Е. Вольфсона уже отражал первые
сильные атаки пехоты противника, поддерживаемые авиацией, артиллерией и
танками.
Разъяренные своей неудачной попыткой с ходу прорваться к Севастополю,
фашисты обрушили на позиции курсантов массированный огонь, надеясь оше-
ломить, запугать защитников города, но это им не удалось. Ни массированный
огонь минометов, артиллерии, ни налеты авиации и атаки пехоты, поддержан-
ной танками, не могли сломить волю молодых и еще не обстрелянных в боях
курсантов-комсомольцев. Они мужественно и стойко защищали занимаемые
ими позиции. Их высокий моральный дух, преданность своей Родине, своему
народу оказались сильнее превосходящих сил врага.
Первый бой приняли на себя курсанты 1-й роты передового охранения
батальона под командованием капитана П.П. Компанийца и комиссара стар-
шего политрука Г.К. Голубя. Мужественно сражался на склоне правой высоты
от главного шоссе Севастополь—Симферополь взвод курсантов под коман-
дованием воспитанника училища лейтенанта Б.Ф. Григоренко. Во время боя
многие курсанты были ранены и контужены. Будучи раненным, лейтенант Гри-
горенко из станкового пулемета продолжал вести огонь по наступающим фа-
шистам. Он до конца выполнил свой воинский долг. На второй день, во время
контратаки, Григоренко был смертельно>ранен. Перед смертью герой сказал
своим друзьям: «Не хочется умирать, мало мы еще истребили фашистов, креп-
че бейте этих гадов». Его друзья мстили фашистам за смерть своего любимо-
го командира.
99
На склоне левой высоты (от шоссе Севастополь—Симферополь) сильной ата-
ке подвергся 3-й взвод 1-й роты передового охранения под командованием воспи-
танника училища лейтенанта К.Я. Бондаря. Многие бойцы пали смертью храб-
рых, но не отступили. Погиб и командир Бондарь. В окопе остался раненый
курсант А Н. Мальцев. К нему кинулись фашисты, чтобы захватить в плен жи-
вым. Тогда Мальцев метнул противотанковую гранату, от которой погиб сам, но
ценой своей жизни уничтожил окружавших его фашистов. За проявленное му-
жество и отвагу, обессмертившие его имя, курсант А.И. Мальцев посмертно
был награжден орденом Отечественной войны 1 степени.
Бой под Бахчисараем принимал все более ожесточенный характер, он про-
ходил 1, 2 и 3 ноября. Противник любой ценой стремился сломить сопротив-
ление обороняющихся. Невероятно трудно, очень трудно было курсантам-ком-
сомольцам противостоять сильно вооруженному противнику. Только беззавет-
ное мужество, стойкость и героизм каждого защитника дали возможность за-
держать противника под Бахчисараем.
Советский писатель Леонид Соболев в своей книге «Дорогами побед» пи-
сал: «Я вижу, как свежим октябрьским утром бьются на этих горах юноши в
бушлатах и бескозырках — курсанты училища береговой обороны, все до од-
ного комсомольцы: впереди других они ринулись навстречу лавине врага, про-
катившейся от Перекопа к Севастополю, и остановили железный ход его тан-
ков и машин».
В ночь с 3-го на 4-е ноября 1941 года по приказу вышестоящего командова-
ния курсантский батальон был переброшен на другой более опасный участок
обороны Севастополя, в район Мекензиевых гор, где сперва воевало все учи-
лище, а с 17 ноября 1941 года в составе трех курсантских рот, временно пере-
данных 105 батальону 25-й Чапаевской дивизии под командованием воспитан-
ников училища лейтенантов Г.М. Воинова, Ф.И. Иноземцева, М.В. Пигалева и
мичмана Ф.В. Жука. На новом участке обороны курсанты продолжали отважно
сражаться с фашистами. Особенно они отличились в отражении ноябрьского и
декабрьского наступлений противника на Севастополь.
Высокую оценку боевым действиям курсантов дал в своей книге «250 дней
в огне» бывший член Военного совета ЧФ вице-адмирал ЕМ. Кулаков:
«Первые дни ноября 1941 года были исключительно тяжелыми для Севас-
тополя. Мы совершенно не имели полевых войск. Оборонительные рубежи за-
щищали лишь несколько батальонов, сформированных из личного состава
Военно-морского училища БО им. ЛКСМУ и школ учебного отряда... Немногие
защитники рубежей уцелели в жестоких боях, но они не дали врагу занять Се-
вастополь с ходу».
О том, что эти бои были жестокими, говорил в своем докладе на торже-
ственном сборе курсантов ВМУ БО им. ЛКСМУ, посвященном 45-летию оборо-
ны Севастополя, 23 сентября 1986 года бывший курсант училища А.А. Собко:
«Батальон курсантов училища, выходивший на фронт 29 октября 1941 года,
имел в своем составе 1110 человек, а возвращались в феврале 1942 года толь-
ко 114. Девять из 10 курсантов в списках уже не значились. Таковы были поте-
ри.
Высокая оценка отдана нашим воинам при защите своего Отечества, сво-
ей Земли. Поэтому и бесконечно дорога и бесценна нам эта Земля».
О героизме севастопольских курсантов училища БО им. ЛКСМУ, их беспри-
мерных подвигах в боях в Крыму, на Северном Кавказе, в завершающих сраже-
ниях в поверженном Берлине и понесенных потерях на поле брани вспоминал
в канун 60-летия Великой Победы живущий ныне в Севастополе мой друг —
бывший курсант училища БО капитан 1 ранга в отставке Николай Федосеевич
Баранов. С болью в сердце он сетовал, что в парадном строю ветеранов не
будет большинства его боевых друзей: полковников В.А. Корнеева, ГК. Голубя,
Д.А. Гниенко, подполковника А.Е. Гайсенока, майора ГМ. Воинова, капитана 2
ранга Д.П. Горобца, подполковника Н.И. Горба и многих, многих других.
Время неумолимо. Уже нет в живых большинства бывших курсантов, чьи
имена золотыми буквами вписаны в историю Великой Отечественной войны.
Это о них писал в своей книге «Путь к Берлину» бывший командир 34-й морс-
кой стрелковой дивизии Герой Советского Союза генерал-майор В.С. Антонов
в главе «Севастопольцы от Кавказа до Берлина»:
«Прошли десятилетия, но в любое время воскрешает героические под-
виги молодых моряков, отважных, умных, беспредельно преданных своей Ро-
дине, всегда готовых идти за нее на смертный бой, отстоять ее независи-
мость. Морским бастионом прозвали Отдельный истребительный проти-
вотанковый дивизион солдаты нашей бригады и дивизии. Там, где стояли
моряки, — танки врага не проходили».
В присланном мне письме из Херсона Александр Алексеевич Собко, член-
корреспондент Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук им. Ленина,
доктор сельскохозяйственных наук, заслуженный агроном Украинской ССР,
лауреат Государственной премии УССР написал:
«Страницу об участии курсантов—севастопольцев в решающей битве за
Берлин закончу выдержкой из «Воспоминаний и размышлений» маршала ГК.
Жукова (стр. 259, изд. Ill, часть III): «Под прикрытием пехоты вперед рванулся
артиллерийский самоходный дивизион. А.Л. Денисюк, командир установки,
поставил свою самоходку в проем ограды и в туманной мгле, примерно в ста
метрах, увидел серое здание имперской канцелярии, на фасаде которого кра-
совался громадный орел со свастикой. Денисюк подал команду: «По фашистс-
кому хищнику огонь!». Фашистский герб был сбит».
Алеше Денисюку в ту победную весну исполнился 21 год. А четыре года
назад, когда винтовкой и гранатой отбивал натиск фашистов в Севастополе, —
ему было только 17.
Н.КРИВАНЧИКОВ
СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ КУРСАНТЫ
Комсомольцы! По приказу
Вы из сердец построили редут!
Не дрогнул ни один из вас ни разу!
Ваш Подвиг повсеместно люди чтут!
Матросский клуб разносит звон курантов
О ветеранах, чьи стучат сердца,
О славе севастопольских курсантов,
О верности Присяге до конца!
Курсанты-комсомольцы!
Сердцем чистым,
Готовые за Родину к боям,
В строю стоящие артиллеристы
Живым и Павшим салютуют вам!
Чтоб тот, кто не был сам в окопах,
Чьи сквозь фронты не пролегли пути,
Узнал бы, что такое Севастополь
С звездой Героя на груди!
101
СЕЛО НА ОГНЕННОЙ ЧЕРТЕ
В декабре 1941 года немцы перешли в решительное наступление на
Севастополь. Ожесточенные бои развернулись на Северной стороне у се-
ления Дуванкой (Верхнесадовое) и в Камышловской долине. Многие тыся-
чи вражеских солдат сложили здесь свои головы.
Немало полегло здесь и советских воинов. Всему миру известны подви-
ги защитников Севастополя. Невиданный героизм проявили моряки дотов
и дзотов в районе Камышловского оврага. Неприступной оказалась для вра-
га гряда пулеметных дзотов №№ 11, 12, 13 и 14. Их небольшие гарнизоны
насмерть дрались в декабрьских боях с ненавистным врагом.
В 1969 году мне довелось встретиться с участниками тех ожесточенных
боев Григорием Долей и Иваном Еремко.
В своих воспоминаниях Иван Акимович Еремко написал мне следующее:
«Дзот № 11 находился на окраине деревни Камышлы. Наш маленький гар-
низон состоял из семи моряков-комсомольцев: Алексея Калюжного, Сергея
Раенко (командир дзота), Василия Мудрика, Ивана Четвертакова, Владимира
Радченко, Дмитрия Погорелова и меня — Ивана Еремко. Дзот № 12 находил-
ся в начале деревни на расстоянии от нашего около 400 метров. В Камышлах
в ту пору жили в основном татары. Мы часто встречались с местной молоде-
жью, дружили с девчатами. Хорошо помню жительницу деревни Стефанидию
Леонтьевну Николи, председателя местного колхоза Салидина Алиева и его
родственницу Шуру — студентку, приезжавшую на летние каникулы...
13 декабря в 25-м дзоте состоялось ротное комсомольское собрание.
На нем присутствовали представители нашего дзота Доля, Мудрик, Раенко
и Четвертаков. На собрании вместе со всеми комсомольцами они приняли
клятву. В виде документа принесли ее в дзот. Я хорошо запомнил слова:
«Мы клянемся Родине:
— не отступать назад ни на шаг;
— при любых боевых условиях не сдаваться в плен;
— драться по-черноморски до последней капли крови...».
Под словами этой клятвы все мы поставили свои подписи. Она переда-
валась по дзотам и окопам всех огневых точек обороны.
Поздним вечером 16 декабря в наш дзот позвонил командир роты лей-
тенант Михаил Садовников, передал: «Ивану Еремко перейти временно на
поддержку дзота № 12». Я немедленно выполнил этот приказ.
16—17 декабря 1941 года гитлеровцы начали наступление на г. Сева-
стополь, рассчитывая овладеть городом 21 декабря. Тяжелые бои раз-
вернулись у Камышловского оврага, на линии, где находились дзоты №
11 и № 12. Мы приготовились дать врагу отпор.
18 декабря на рассвете в дзот № 11 прибыли три коммуниста: замести-
тель политрука Макар Потапенко, Константин Король с базы боепитания и
Петр Корж из 2-й бригады торпедных катеров. Они принесли с собой два
ручных пулемета («Дегтярева») и несколько ящиков патронов. Потапенко
позвонил нам в дзот № 12 и передал обстановку: «Севастополь в тяжелом
положении. Моряки флота, бойцы Приморской армии, следуя вашему при-
меру, дали клятву: «Стоять насмерть!» Держитесь...».
В морозной утренней мгле враги цепью двинулись на дзот № 11. Моряки
приняли бой. Но немцы, несмотря на потери от губительного огня из дзота,
рвались к цели. Слышу телефонный звонок. В трубку кричит Доля: «Ваня,
дай огня по сопке с правой стороны!» Бросаюсь к пулемету «Максимке».
Вместе с подоспевшим Биленко выпустили две ленты по цепи наступав-
ших к сопке врагов. И вновь слышу голос Гриши Доли по телефону: «Спа-
сибо, Ваня. Здорово сработал».
В критический момент боя в дот № 11 пробрался санитар матрос Тата-
ренко и с ним еще два моряка.
— Мы пришли за ранеными, — сказал Татаренко.
— Нет, мы останемся здесь и будем драться, пока живы,— ответили
Раенко и Калюжный.
Враг наседал. Над Камышлами появились немецкие самолеты. От раз-
рывов бомб, снарядов, мин вздрагивала земля. Тысячи пуль свистели над
головами защитников дзота. В течение дня немцы предприняли несколько
бешеных атак. Подпуская врагов на 15—20 метров, моряки бросали в них
гранаты и бутылки с горючей жидкостью, заставляя откатиться назад.
Пехота врага отступила от дзота № 11. Начался артиллерийский и мино-
метный огонь. После короткой паузы вновь поднялись цепи фашистов. Мы
с еще большим упорством начали косить их перекрестным огнем из своих
амбразур. Бой стих. Немцы поняли, что им не удастся сломить нас. Не уби-
рая трупов, откатились назад. В наших рядах тоже появились убитые и ра-
неные. Была оборвана связь между 11-м и 12-м дзотами.
По приказу командира я направился к дзоту № 11. Соединив порванный
провод, приполз в свой дзот. У амбразуры увидел убитого друга Сергея Ра-
енко. Рядом с ним лежал в крови Вася Мудрик. Тяжело раненный, стонал
Алексей Калюжный. Бинтовал культю своей оторванной ноги Костя Король.
Петр Корж тащил на плащ-палатке к дзоту раненного в голову заместителя
политрука Потапенко, который тяжело дышал от потери крови. Корж, ра-
ненный в лицо и шею, войдя в дзот, пытался помочь умирающему Алексею
Калюжному. Тот, собрав последние силы, попросил Гришу Долю достать из
сумки противогаза записку, подписанную им собственной кровью после пер-
вого ранения. Доля тоже был ранен. Он передал эту записку мне, а сам по
приказу, только что полученному от истекающего кровью Потапенко, на-
правился на командный пункт, чтобы доложить обстановку и просить помо-
щи. Под покровом ночи, выбиваясь из сил, он пробрался к месту назначе-
ния, доложил о печальных событиях на рубеже у деревни Камышлы. Сооб-
щил о предсмертной записке Алексея Калюжного, в которой были слова,
известные ныне всему нашему народу как образец мужества и преданнос-
ти Отчизне:
«Родина моя! Земля русская!
Я, сын Ленинского комсомола, его воспитанник,
дрался так, как подсказывало мне сердце, истреблял врагов,
пока в груди моей билось сердце.
Я умираю, но знаю, что мы победим!».
И мы победили. Ценой собственной жизни. Уцелели немногие. В их чис-
ле Григорий Доля, отправленный с донесением на командный пункт. Мне
же пришлось биться с врагом до 21 декабря. В течение двух суток я не
выпускал из своих рук верного «Максимку» за № 4114. Но и он не выдер-
жал нагрузки — расплавился ствол. Сменил еще два «дегтяря». Не подда-
ются подсчету убитые из них немцы. Заняв оборону в большой воронке, я
стрелял почти беспрерывно, пока были патроны. Потерял сознание, когда
передо мной разорвался тяжелый снаряд, ослепил глаза и обжег лицо. Оч-
нулся в госпитале 1567 г. Кутаиси, где врачи боролись за мою жизнь до 15
103
марта 1942 года. Спасли. Но я стал инвалидом 2-й группы. Однако через
год снова вернулся в строй защитников Родины, служил в 56-м запасном
артполку 4-го Украинского фронта. В составе 71-го гвардейского полка 24-й
стрелковой дивизии в звании главного старшины принял участие в осво-
бождении родного Севастополя 7 мая 1944 года».
Такое вот письмо оставил при жизни герой Севастопольской оборо-
ны Иван Акимович Еремко.
О героях дзота № 11 рассказано немало в различных печатных издани-
ях. Примеры героизма моряков пулеметной роты приведены всеми автора-
ми мемуарных книг, в воспоминаниях командиров различных рангов, пи-
савших о боях в Камышловской долине.
Но удивительное дело, почему все писавшие обошли имя Ивана Еремко,
героически сражавшегося до последнего патрона, не покинувшего поля боя
до вечера 21 декабря 1941 года. Забыл о нем даже командир роты М.Н. Са-
довников в своих воспоминаниях, напечатанных в 1975 году в сборнике «За
Родной Севастополь», вышедшем в издательстве «Молодая гвардия».
Все пишущие были уверены, что Иван Акимович Еремко убит. Однако он
выжил всем смертям назло. И когда впервые появился в Севастополе 7 мая
1969 года в белой матросской форменке и вся грудь в орденах, стыдились
расспрашивать героя о том, как он уцелел. Судьба Ивана в то время почему-
то никого не интересовала. Он пытался дополнить рассказы о его боевых дру-
зьях, которые умерли на его глазах и которых он лично хоронил...
Между тем письмо-воспоминание Ивана Акимовича Еремко имеет боль-
шую историческую ценность как документ, дополняющий факты героизма
его боевых соратников. Еремко подробно пишет о том, как после вызова
огня на себя над дзотами появился наш истребитель, и тотчас загромыха-
ли взрывы артиллерийских снарядов на склонах, где окопались немцы. За-
щитники дзота поняли, что враги здесь не уцелеют. Так и случилось. Десят-
ки трупов остались в обвалившихся траншеях.
Истекали кровью и защитники дзота. В живых оставались Дмитрий Пого-
релов, Иван Четвертаков, раненый Алексей Калюжный. Он тихо прошептал:
«Ребята, отомстите...» и умер. Четвертаков поздно вечером пошел на КП
роты, чтобы пригласить Садовникова для похорон Калюжного, но на КП уже
никого не было. Вместе с раненым Четвертаковым в присутствии Стефани-
дин Николи и ее 14-летней дочери Светланы они похоронили Алексея Ка-
люжного недалеко от разрушенного дзота № 11.
«20 декабря немцы вновь собрали силы, начали атаковать дзот. От пу-
левого ранения скончался в дзоте Четвертаков. К вечеру от разорвавшейся
гранаты погиб Погорелов. Я остался один...».
В письме героя Камышловских боев Ивана Еремко рассказано и о том,
как он, будучи инвалидом, после излечения в госпитале на Кавказе попал в
окружение и оказался на оккупированной территории Краснодарского края.
Оттуда пробрался на родину, в поселок «Боевой» Генического района Хер-
сонской области, надеясь восстановить здоровье. Не сидел сложа руки.
Находясь в подполье, вредил немцам.
29 октября 1943 года наши войска освободили ст. Партизаны. Утром 30
октября бой докатился до поселка «Боевой». Иван Еремко решился на от-
чаянный шаг — уничтожил румынского пулеметчика, открыл огонь по нем-
цам с тыла, помог наступающей советской части сломить сопротивление
врага и обеспечить продвижение в сторону Сивашского залива.
Командир части, узнав о неизвестном боевом помощнике, разыскал Ива-
на Еремко, прислал за ним своего представителя и 2 ноября 1943 года оп-
104
ределил ему место в 56-м запасном артполку. Подтверждением к сказанно-
му у Ивана сохранилось благодарственное письмо командира части отцу
Акиму Еремко за отважного сына.
В январе 1944 года окрепший моряк был отправлен в 87-ю школу медицинс-
кой службы 2-й гвардейской армии в г. Мелитополь. После ее окончания в марте
1944 года он написал рапорт с просьбой отправить его на фронт. В звании глав-
ного старшины медицинской службы он оказался на передовой батальона свя-
зи 71-го гвардейского стрелкового полка. С приближением полка к Севастополю
в районе Дуванкоя Еремко попросился добровольно корректировать огонь по
врагу как знаток этой местности. Со взводом автоматчиков в цепи атакующих
Иван ворвался на Корабельную сторону. Здесь по приказу командира полка Ге-
роя Советского Союза Толстухина подобрал группу моряков и красноармейцев
для переправы на противоположный берег бухты. На четырех лодках под ко-
мандованием лейтенанта Голубьева Иван Еремко и еще несколько бойцов на-
чали форсирование Южной бухты. Под покровом ночи они приплыли к берегу,
зацепились за него. Уничтожив две крупные пулеметные точки, лейтенант Голу-
бьев и главный старшина Еремко переоделись в немецкую форму и с ручными
пулеметами стали «наводить порядок» в стане врага. Тем временем бойцы 71-
го гвардейского полка продолжали переправу с Павловского мыса на берег в
районе водной станции.
Последний выстрел по врагу главстаршина Иван Еремко сделал около
разрушенной врагом Панорамы. За мужество и отвагу в боях за освобож-
дение Севастополя он был награжден орденом Красной Звезды и медалью
«За боевые заслуги» одновременно.
Боевой путь отважного черноморца на этом не закончился. В составе войск
2-й Гвардейской армии он воевал на 3-м Прибалтийском фронте. Освобождал
Латвию и Литву, сражался на улицах Кенигсберга. Войну закончил в немецком
Пилау 27.04.45 года. Там был ранен и лежал в санбате.
В своих воспоминаниях Иван Акимович писал: «Воевать мне довелось
в разных ролях: приходилось быть санинструктором, корректировщи-
ком артогня, пулеметчиком, автоматчиком, истребителем танков, на-
ходиться в секрете, в разведке полка и армии. 9 мая 1945 года, когда
завершилась жестокая война и все солдаты надели ордена, украсилась и
моя грудь... К ранее полученным наградам прибавились два ордена Оте-
чественной войны I степени — один за форсирование реки Неман, вто-
рой за уничтожение танков и немецкой пехоты на улицах Кенигсберга —
и медаль «За взятие Кенигсберга». Горжусь, конечно, медалью «За обо-
рону Севастополя», многочисленными благодарностями Верховного Гпав-
нокомандующего и других высоких начальников».
Горько и обидно, что слишком поздно вспоминаем мы героев огненных лет,
отдавших жизнь за наше счастье. О таких, как Иван Акимович Еремко, надо
бы писать новые книги и снимать кинофильмы. Вот почему меня сегодня му-
чает вопрос: почему же при жизни героя никто не рассказал о его удивитель-
ной судьбе? Пусть же запоздавшее раскаяние заставит каждого из нас заду-
маться о прошлом, низко поклониться живущим ныне ветеранам за все сде-
ланное и совершенное во имя спасения человечества от коричневой чумы, во
имя мира и счастливого будущего своих потомков. Вместе с памятью о тех,
кого уже нет сегодня с нами, помнить их наказ о сохранении мира на земле,
дружбы между народами...
105
БРОСОК ЧЕРЕЗ СИВАШ
Моряки-черноморцы стойко сдерживали врага.
В тяжелых условиях окружения шифровальщик артдивизиона старшина 2
статьи Николай Иосифович Корниенко исполнял роль связного командира ди-
визиона, входил в группу разведки. Сигналы, подаваемые в вышестоящие штабы
о бедственном положении флотских артиллеристов и батальонов 51-й Примор-
ской армии на Чонгарском направлении, воспринимались как свершившийся
трагический факт. Враг, вырвавшийся на простор крымских степей, стремительно
продвигался к Евпатории и Джанкою.
Немецкие самолеты беспрерывно бомбили позиции флотских артиллерис-
тов. Танки врага обходили их с флангов, угрожая захвату. При артиллерийском
налете была уничтожена радиостанция артдивизиона. Схватки артиллеристов
с противником приняли ожесточенный характер. То тут, то там вспыхивали ру-
копашные бои. Моряки отбивали одну за другой яростные атаки немцев. Здесь,
у Чонгара, они стояли насмерть. Многие орудия вышли из строя из-за непре-
рывной стрельбы. Это еще больше усугубляло положение окруженных черно-
морцев.
«Выход, какой найти выход? —думал командир 120-го артдивизиона капи-
тан В.Ф. Моздалевский. — Вызвать на помощь корабли из Керчи и Тамани —
прервана связь. Послать людей через Сиваш — 20-километровое Гнилое море?
— Нет плавсредств».
Капитан Моздалевский вызвал к себе шифровальщика — связного Нико-
лая Корниенко, моряка могучего телосложения, смелого и храброго бойца.
— Товарищ старшина, — сказал командир, — нужна связь. Возможно, мы
здесь все погибнем, и никто не узнает как. Недавно ты мне рассказывал, что
можешь преодолевать вплавь дальние дистанции. Сумеешь ли ты переплыть
Сиваш?
— Когда прикажете плыть, товарищ командир?
— Сегодня...
— Готовьте донесение — я его доставлю...
Капитан Моздалевский вышел из капонира вместе с Корниенко. Укрывшись
от посторонних глаз, они присели в воронку от разорвавшейся бомбы. Коман-
дир дивизиона устно инструктировал подчиненного на случай утраты важного
документа.
...Капитан В.Ф. Моздалевский, старшина 2 статьи Н. Корниенко и несколько
сопровождавших артиллеристов медленно шли к обрыву. Почувствовалось
соленое дыхание Сиваша. Густая пелена тумана, перемешанного с дымовой
завесой, разорвалась. Сквозь эти разрывы они увидели серое осеннее небо.
Это было 1 ноября 1941 года в 16 час. 25 мин.
— Все. Будем прощаться, — сказал капитан В. Моздалевский, трогая на
голове Корниенко скрученную в валик тельняшку, в которую были вложены парт-
билет и разведдонесение, обернутое в водонепроницаемую ткань. — Крепле-
ние надежное, — успокаивал Моздалевский себя и Николая.
— Надежное, — сказал Корниенко, сбросив с плеч шинель. — Я все про-
думал, товарищ капитан. И булавку к плавкам закрепил на случай судороги.
Вода, как назло, приостыла за эти дни.
106
— Да, приостыла, — повторил капитан.
(По данным лаборатории Ленинградского НИИ, температура воды в ту
пору в Гчипом море (оз. Сиваш) была от +6° до 11°— Н.Ш.).
Николай медленно пошел по отмели, все глубже погружаясь в воду. Обер-
нулся в последний раз, взглянул на берег, где остались друзья-артиллеристы.
Сделав прощальный взмах рукой, он оттолкнулся от вязкого дна и поплыл.
Сначала Николай про себя считал гребки, как делал раньше на трениров-
ках. Старался не нарушать ритма. Это давало возможность определить время
и преодоленный путь. Прошел час, второй, третий... По расчету и звездам он
определил время. В ледяной воде находится около 6 часов. Все чаще появля-
ются щекотки в мышцах ног. Это заставляло не делать резких движений и плыть
только одним ровным стилем.
После полуночи наступило отчаяние. Легче было отказаться от сопротив-
ления морю и тяжкой ориентации в нем. И опять вспомнил друзей на Чонгаре,
жизнь которых зависит теперь от него. Тысячи жизней будут погублены врагом
на Арабатской стрелке, если он не приплывет туда к утру и не предупредит, что
враг сосредоточился у Геническа и утром пойдет в наступление по Арабатской
стрелке к Керчи. С этой думой прибавилось сил: «Грести до последнего дыха-
ния только вперед!».
...Закружилась голова. Почудилось, что течением его несет в какую-то дру-
гую сторону. На небе исчезли звезды. «Это — конец!». Но звезды вспыхнули
вновь. Он понял, что плывет на юго-восток. Нога вдруг ощутила песок, удари-
лась об него и повисла, как омертвевшая. Но руки еще гребли. Показалась
черная кромка земли. И Николай зарыдал. Он полз на руках в воде по ракуш-
кам. И когда ткнулся головой в землю, ощутил: лобная и затылочная часть го-
ловы опухли. Сел на песок, начал ощупывать себя руками и ничего не ощущал
— ни ног, ни ушей, ни носа...
Уже рассветало. И Корниенко в ужасе заметил, что кисти его рук кровоточат,
из-под мышек по телу тоже сочится кровь — все его тело разъедено соленой
водой. Веки набухли, глаза еле различили приближающуюся фигуру. Это были
свои. Доставленный в штаб соединения Корниенко лично передал документы,
доложил обстановку и потерял сознание...
Николай очнулся в медсанбате, рассказал бойцам все, что происходит на
Чонгаре. От напряжения вновь сильно закружилась голова. Начались адские
головные боли. Ноги не держали тело в равновесии. Находившиеся в палате
бойцы помогали ему двигаться. На взвешивании выяснилось, что старшина 2
статьи Николай Корниенко за 11 час. 30 мин. нахождения в холодной соленой
воде потерял 15 кг веса.
Подвиг моряка-черноморца шифровальщика Николая Корниенко стал из-
вестен Военному совету ЧФ. За мужество и отвагу, проявленные при выполне-
нии особого задания, старшина 2 статьи Н.И. Корниенко был награжден орде-
ном Красного Знамени.
107
ПРЕДНОВОГОДНИЙ
ФЕЙЕРВЕРК
Захват г. Феодосия 31 декабря 1941 года
Особая роль в этой операции отводилась передовому отряду кораблей под
командованием капитан-лейтенанта А.П. Иванова. Штурмовой отряд в количестве
300 человек возглавлял старший лейтенант А.Ф. Айдинов и военком политрук Д.Ф.
Пономарев. В первом его броске на Широкий мол высадились флотские развед-
чики лейтенанты Николай Богданов, Иван Алексеев, старшины 2 статьи Николай
Земцов, Павел Дембицкий, краснофлотцы Федор Юреско, Яков Голиков, Федор
Ремень, Семен Карукин и другие. Они сошли с катера «МО-013» (командир лейте-
нант Н.Н. Власов), сходу ошвартовавшегося к голове Широкого мола.
Моряки-десантники действовали смело и решительно. Захватив причалы, они
беспощадно уничтожали гитлеровцев. Разведчики молниеносно очистили террито-
рию порта от противника и начали просачиваться в город. Неожиданность удара
кораблей поддержки с моря застала гитлеровцев врасплох. Растерявшихся немцев
охватил панический страх. Шоковое их состояние продолжалось до 20 минут.
Используя замешательство в рядах фашистов, наши моряки-десантники бы-
стро захватили плацдарм для высадки основных сил армейского десанта 157-
й и 236-й стрелковых дивизий 44-й армии под командованием генерала А.Н.
Первушина.
Постепенно гитлеровцы начали приходить в себя и организовали отчаян-
ное сопротивление. Жаркие бои шли на территории порта, в городе. Фашисты
упорно цеплялись за каждые дом и улицу. С первых катеров со штурмовыми
отрядами на берег высадилась спецгруппа разведывательного отдела штаба
Черноморского флота под командованием лейтенанта Николая Васильевича
Богданова в количестве 20 человек.
Перед группой была поставлена боевая задача: первой прорваться в город и
быстро лишить немецкое командование телефонно-телеграфной и железнодо-
рожной связи, захватить офицеров штаба и документы, обезвредить местных пре-
дателей Родины, служащих городского управления и полиции, захватить гестапо
и освободить его узников — советских патриотов.
Нужно было действовать быстро, смело, решительно, умело и оперативно.
Лейтенант Богданов обладал всеми этими замечательными качествами.
При высадке на берег разведчики уничтожили более 10 человек гитлеров-
цев. Минуя крупные узлы сопротивления противника, моряки быстро проникли
в глубь города. Резким броском по железнодорожному пути они овладели же-
лезнодорожным вокзалом и прервали диспетчерскую связь между ст. Сары-
голь, Владиславовка, Джанкой.
На противовокзальной площади у ресторана «Астория» стояла пьяная ком-
пания немецких офицеров, праздновавших Рождество Христово и наступаю-
щий Новый, 1942 год. Гуляки посчитали стрельбу в городе как салют в честь
праздника и тоже стреляли из пистолетов в воздух.
Медлить было нельзя. Лейтенант Богданов принимает смелое решение: с
ходу атаковать и уничтожить противника, чем обезглавить немецкие части от
командного состава.
108
— Вперед, за мной! — скомандовал лейтенант.
Разведчики стремительно бросились в атаку.
— Хенде хох! (руки вверх!) — кричали моряки, нацелив на фашистов автоматы.
Немецкие офицеры, еще толком не зная, что перед ними настоящие совет-
ские моряки-десантники, засомневались и посчитали их за новогодний маска-
рад в ресторане.
— По фашистам огонь! — скомандовал Богданов...
Автоматчики в упор расстреляли гитлеровских офицеров. В ближнем бою был
тяжело ранен старшина 2 статьи Николай Земцов. Товарищи оказали ему помощь.
Но задерживаться было нельзя. Предстоял захват немецкой комендатуры города и
отделения гестапо. Эта мысль не покидала командира группы. Скорей и только ско-
рей! По его приказу старшина 1-й статьи П. Дембицкий возглавил группу по ликвида-
ции немецкой военной комендатуры. Краснофлотцы Карукин, Авдеенко и другие
бросились с лейтенантом на ликвидацию гестапо и полиции. Матрос Федор Ремень
возглавил группу по захвату телефонной станции и телеграфа.
К дому, где помещалось отделение гестапо, путь был нелегок. Надо было зайти
в тыл подвижной обороны, которую уже успел организовать противник. Минуя узлы
сопротивления, уничтожая немецких солдат и офицеров, разведчики неожиданно
появились там, где их не ждали. Уничтожив охрану, ворвались в помещение геста-
по.
— Хальт, хенде хох! (стой, руки вверх!) — приказал лейтенант Богданов.
— Бросай оружие! — вторили ему разведчики...
От неожиданности гестаповцы опешили, несколько человек подняли руки. Вне-
запно один офицер СС схватился за парабеллум.
Богданов выстрелил в упор. Гестаповец рухнул на пол. Очереди из автоматов
доконали остальных.
Как позже выяснилось, гитлеровец был крупной фигурой — подполковник,
заместитель начальника гестапо Крыма.
В городе шел жаркий бой. Засевшие на чердаках, в домах, подвалах немец-
кие автоматчики оказывали нашим десантникам ожесточенное сопротивление,
преграждая их продвижение вперед.
Бургомистр Феодосии, предатель и изменник Родины Грузинов проснулся
от грома и раскатов артиллерийской канонады. С перепуга в нижнем белье
он бегал по комнатам своего особняка, не зная еще, что происходит в городе.
Вблизи дома раздались взрывы гранат и автоматно-пулеметная стрельба.
Нервы предателя не выдержали. Трясущимися руками Грузинов хватал труб-
ку телефона и, заикаясь, хриплым голосом кричал:
— Алло! Алло! Дойче военная комендатура! Комендатура?
Но ответа не было. Он набирал другой номер. Однако телефоны молчали.
В дверь резко постучали.
— Кто там? — спросил перепуганный бургомистр.
— Господин Грузинов, откройте, пожалуйста. Вам очень срочный пакет из
военной комендатуры.
Дверь отворилась. Насмерть перепуганный городской староста предстал
перед советскими моряками с автоматами в руках.
— Именем советского закона вы арестованы, одевайтесь быстрее! — при-
казал подоспевший лейтенант Богданов.
Такая же участь постигла почти всех полицаев городской полиции.
Трусливо бежавший из дома, спрятался на квартире у своей любовницы пре-
датель Лебедев — заместитель начальника криминальной полиции. В подвале
«своего» дома, где было много награбленного имущества, сидел дрожащий от
страха блюститель «нового фашистского порядка» полицай Абросимов.
Они и еще другие мерзавцы не успели уйти от зорких глаз моряков-развед-
109
чиков. Вся эта свора фашистских прихвостней была передана особому отделу
штаба Черноморского флота.
В последующих боях и операциях моряками группы лейтенанта Н.В. Богда-
нова было уничтожено до 200 солдат и офицеров противника, несколько пре-
дателей, изменников Родины и фашистских шпионов. Захвачено в плен 75 гит-
леровцев, знамя немецкой военной части.
Также были разгромлены гестапо, фельд-комендатура Крыма и военная ко-
мендатура Феодосии. В руках разведчиков оказались ценные документы —
так называемая «Зеленая папка».
За мужество, отвагу и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистски-
ми захватчиками за свободу и независимость Советской Родины лейтенант Ни-
колай Васильевич Богданов награжден орденом Красного Знамени. Наград были
удостоены и другие разведчики флота.
В городе и его окрестностях еще продолжались упорные бои, а в феодо-
сийский порт входили и швартовались у причалов военные транспорты с вой-
сками и боевой техникой десанта первого эшелона. Отрядом транспортов ко-
мандовал капитан 2 ранга Иван Антонович Заруба.
С транспортов «Кубань», «Ташкент», «Жан-Жорес», «Ногин» десантировал-
ся передовой отряд армейских частей в составе 633-го стрелкового полка (ко-
мандир полка майор Т.И. Андреев), 716-го стрелкового полка (под командова-
нием майора И.А. Калинина) и 818-го стрелкового полка (под командованием
майора Васильева).
Преодолевая упорное сопротивление немцев, красноармейцы и команди-
ры с ходу начали наступательные бои за полное освобождение города от не-
мецко-фашистских захватчиков.
Транспорты «Зырянин», «Красный профинтерн», «Шахтер» и другие выса-
дили на берег 236-ю стрелковую дивизию (командир комбриг В.К. Мороз), час-
ти 63-й горнострелковой и 157-й стрелковых дивизий. Эта армейская группи-
ровка с боем продвинулась за пределы города в направлении Владиславовки,
Н-Ивановки, Асам-бай, Карагозы, Старого Крыма с задачей отрезать пути отхо-
да немецких дивизий из Феодосии и Керчи.
Под ударами наступающих частей 51-й армии гитлеровские войска 42-го
армейского корпуса генерала немецкого барона Фон Шпонека поспешно уди-
рали с Керченского полуострова, бросая на пути отступления технику, автома-
шины, людей и другое военное имущество.
К утру 31 декабря 1941 года войска 44-й армии во взаимодействии с моря-
ками и кораблями Черноморского флота полностью очистили и освободили от
немецких оккупантов город и порт Феодосия, его окрестности и соединились с
51-й армией, образовав единый фронт.
Первым военным комендантом освобожденного советского города Феодо-
сии стал храбрый моряк старший лейтенант А.Ф. Айдинов.
2 января 1942 года Керченско-Феодосийская десантная операция закончи-
лась полной победой Красной Армии. Наши войска закрепились на рубеже Киет,
Сейт-Асан, Кулеча-Мечеть, совхоз «1-я пятилетка», Асан-Бай, Капусталык, Ка-
рагозы, Изюмовка, Бараколь, Коктебель.
Вскоре по всему Крымскому фронту, в частях, на батареях и кораблях Чер-
номорского флота участники операции с волнением и вдохновением читали
торжественные слова приказа Верховного Главнокомандующего:
«Поздравляю вас с победой над врагом и освобождением города и крепо-
сти Керчь и города Феодосия от немецко-фашистских захватчиков, — гово-
рилось в приказе. — Приветствую доблестные войска генерала Первушина
и генерала Львова и славных моряков группы военных кораблей капитана
1 ранга Басистого, положивших начало освобождению Крыма».
110
В газетах и по радио было опубликовано сообщение Советского информ-
бюро о трофеях, захваченных советскими войсками в Керченско-Феодосийс-
кой операции от 3 января 1942 года.
«В боях на Керченском полуострове за период с 28 декабря 1941 года по 2
января 1942 года, по неполным данным, захвачены следующие трофеи:
винтовок — 3000, автоматов — 150, станковых пулеметов — 50, орудий
— 48, минометов — 20, мотоциклов — свыше 1000, грузовых машин — 250,
легковых машин — 115, автобусов — 33, лошадей — 256, а также склады с
боеприпасами, продовольствием и снаряжением.
Уничтожено в одной только Феодосии свыше 2000 немцев и румын.
Совинформбюро».
В архиве разведотдела штаба ЧФ сохранилась справка о действиях моря-
ков-разведчиков флота, подтверждающая историческую правду тех событий:
«В 03.00 29.12.41 г. группа высадилась на Широкий мол порта Феодосия с
флагманского катера «МО» №013. Вместе с разведчиками должны были вы-
садиться штурмовые отряды моряков с двух других морских охотников. Од-
нако СКА №97 запоздал на 1,5 часа, а другой СКА № 98 находился в районе
Сарыголь.
Таким образом, задача по захвату Широкого мола и прилегающего к нему
района порта всей своей тяжестью легла на разведгруппу, которая, про-
явив отвагу и мужество, сломила сопротивление противника и задание вы-
полнила с честью»
(Из донесения командира-оператора капитан-лейтенанта А.П. Иванова).
Высадившись в порту, разведчики тихо подкрадывались к часовым, охраня-
ющим Широкий мол, и снимали их, одновременно забирая у убитых документы
и оружие. Всего было снято 10 человек. Очистив Широкий мол, группа вошла в
город и продолжила ту же работу. При захвате Феодосии этой разведгруппой
выполнено следующее:
— перед высадкой основного десанта в городе и в порту были сняты все
часовые;
— захвачены документы полевой комендатуры, фельдсвязи, гестапо и дру-
гих учреждений. Среди них находились карты Крыма и Кавказа издания Генш-
таба Германии, а также особо важные документы Рейха и инструкции по наве-
дению оккупационного режима немцами в Крыму и на Украине;
— взяты в плен офицеры и солдаты немецкой армии в количестве 75 человек,
некоторые из них были отправлены в Новороссийск, часть сдана Особому отделу;
— захвачены письма немецких солдат и другая корреспонденция, подго-
товленная к отправке в Германию;
— взят в плен весь полицейский аппарат города Феодосия и передан Осо-
бому отделу флота;
— захвачены трофеи: винтовок — 8, автоматов немецких — 1, револьверов
системы «Наган» — 7, пистолетов «парабеллум» — 3, пистолетов «ТТ» — 2,
пистолетов «Браунинг» — 2, пистолетов «Стар» — 3, охотничьих ружей и мало-
калиберных винтовок — 5, офицерских кортиков — 5, четыре комплекта не-
мецкого обмундирования, радиостанций — 3, пишущих машинок — 3, фотоап-
паратов — 6, часов — 4, биноклей — 1, барометров — 3, немецкие печати и
штампы, плащей немецких и накидок — 5, полевых сумок и портфелей — 5.
Все захваченное было отправлено в Новороссийск».
В бою отличились лейтенанты Н. Богданов, И. Алексеев, старшина 2 ста-
тьи Н. Земцов, старшина 2 статьи П. Дембицкий, краснофлотцы Я. Голиков,
Ф. Юреско, Ф. Ремень, С. Карукин.
За успешное выполнение поставленной задачи все бойцы разведгруппы
были награждены Военным советом ЧФ орденами и медалями СССР.
111
ГЕРОИЗМ
С ПЕЧАЛЬНЫМ ИСХОДОМ
По приглашению бывшего командира партизанской бригады Северного
соединения крымских партизан полковника Котельникова Николая Кузьми-
ча (ныне покойного) мне довелось вместе с известньм знатоком партизанс-
кого движения ветераном разведки Черноморского флота Евгением Бори-
совичем Мельничуком присутствовать на одной из традиционных встреч
народных мстителей, которые они ежегодно проводят 2 мая на Ангарском
перевале. Тогда фронтовики-партизаны торжественно отмечали 40-ю го-
довщину освобождения Крыма от немецко-фашистских захватчиков. На
лесной лужайке среди лесного массива за импровизированными столами и
чаркой водки боевые друзья вспоминали о пережитом в годы тяжелых испы-
таний, делились радостями и житейскими проблемами в послевоенный пе-
риод.
Тогда Николай Котельников познакомил меня со своим боевым товари-
щем Григорием Савельевичем Чаловым. Отрекомендовал его лихим комис-
саром, другом моряков, участником Керченско-Феодосийской операции в де-
кабре 1941 года.
— Рекомендую использовать его в качестве «путеводителя», — шутил
Николай Кузьмич. — Он почти родной брат флотских разведчиков. Вместе с
ними бил немцев под Феодосией и Судаком... Он же был свидетелем и уча-
стником неудавшегося судакского десанта. Может рассказать много ин-
тересного о причинах этого провала.
О печальной судьбе сослуживцев и собственных скитаниях в Керчен-
ско-Феодосийской операции Г.С. Чалов подробно написал в письме:
«Немецкая авиация по несколько раз в день совершала варварские на-
леты на порт и город. У пирсов стояли беспомощные, израненные авиабом-
бами в полузатопленном состоянии «Ногин», «Ташкент», «Красногварде-
ец», «Зырянин», повреждены другие транспорта и боевые корабли. На фар-
ватере у входа в порт торчали из воды мачты, труба и верхняя палубная
надстройка потопленного теплохода «Жан-Жорес». В порту и городе — сле-
ды больших разрушений.
Я мысленно распрощался со своим родным и любимым городом. Сно-
ва вернулся на фронт. По дороге заехал в политотдел дивизии, который раз-
мещался в деревнях Петровка—Тамбовка. К вечеру в сопровождении двух
связных пошли в штаб 818-го стрелкового полка, который находился в де-
ревне Розалевка. На бреющем полете нас обстрелял из пулемета немецкий
самолет. Затем наша группа подверглась обстрелу фашистской артил-
лерии, что стояла на горе Агор-мышь в районе Старого Крыма. Из шести
снарядов два попали в дом, где находился штаб полка. Убило двух штаб-
ных офицеров.
— Что-то мне не нравится эта активность немецкой артиллерии, — ска-
зал командир полка майор Васильев, — как бы противник не опередил нас...
112
Основание и беспокойство комполка имели под собой почву, ибо наши
войска готовились к наступлению на 16 января 1942 года.
В ночь на 15 января погода резко изменилась, подул сильный северо-вос-
точный ветер. Почву и подъездные пути к передовой линии фронта хорошо
подморозило.
На рассвете немецкая артиллерия нанесла упреждающий массированный
артналет на наши позиции. После обстрела из орудий ударили шестистволь-
ные и батальонные минометы. Немецко-фашистские войска сосредоточенны-
ми силами 4-х дивизий, механизированным полком СС и горнострелковой бри-
гады перешли в наступление по всему фронту. 132-я и 170-я полевые немец-
кие дивизии наносили главный удар на позиции 818-го стрелкового полка и
стыках обороны 236-й и 157-й стрелковых дивизий.
Особенно яростным атакам противника подверглась оборона 818-го
стрелкового полка (командир полка — майор Васильев, комиссар — полко-
вой комиссар Кортиков, командир 236-й стрелковой дивизии — комбриг
В.К. Мороз). Смело, стойко и мужественно сражались с наседавшими фа-
шистам наши доблестные воины, не щадя своей жизни.
Три последовательные ожесточенные атаки гитлеровцев были с успе-
хом отбиты. Немцы понесли большие потери в живой силе и боевой техни-
ке. Наступление захлебнулось. Только на участке обороны 1-го баталь-
она 818-го стрелкового полка в районе хуторка Буденовка 45 м/м противо-
танковое орудие (боевой расчет под командованием сержанта М. Кот) под-
било два танка и два бронетранспортера противника.
После перегруппировки своих боевых порядков немцы с новой силой
атаковали правый и левый фланги нашей обороны. Однако 716-й стрелко-
вый полк 157-й стрелковой дивизии и 509-й стрелковый полк 236-й стрелко-
вой дивизии не могли выдержать такого массированного натиска и начали
отступать в направлении Феодосия — Сарыголь, Дальние Камыши, Акмо-
найские позиции.
Мы предприняли попытку поддержать артогнем наших соседей. Капи-
тан Чуниашвили с батальонного КП позвонил на батарею артдивизиона:
— Где комбат? Почему орудия молчат? Нам надо дать помощь соседям,
они отступают. Дайте огня, беглого огня, шрапнели!.. — кричал в трубку ка-
питан...
— Мы израсходовали все боезапасы, подвоза снарядов нет. Сами не
знаем, что нам делать, — отвечал командир батареи.
В такой же расстерянносги оказались и другие командиры Было понят-
но, что разбитый несколько дней назад противник переиграл нас и берет
инициативу в свои руки.
Так 818-й стрелковый полк, батарея артдивизиона 687-го артполка, рота
автоматчиков (командир лейтенант Н.К.Котельников) и левофланговая диви-
зия оказались в окружении. Связь со штабом и другими полками 236-й стрел-
ковой дивизии была прервана.
В бою 15 января 1942 года командир 1-го стрелкового батальона капитан
Чуниашвшм был тяжело ранен, и его успели на танке увезти в санбат при шта-
бе дивизии.
По приказу комполка майора Васильева я вступил в командование баталь-
оном. Вот в такой критический момент все тяжести и ответственность за судь-
бы бойцов легли на меня.
Трое суток весь личный состав частей под артминометным огнем и нале-
тами авиации немцев отбивал атаки противника и удерживал свои позиции.
Однако наши силы таяли. Росли потери убитыми и ранеными. Не было пищи,
на исходе патроны и гранаты. Наше положение было критическим.
113
Немецкие войска все плотнее сжимали кольцо окружения. Насыщеннее ста-
новился огонь артиллерии и минометов, фашистские автоматчики не давали
нам поднять головы.
После совещания командного состава в штабе полка командование приня-
ло решение в ночь на 19 января 1942 года с боем прорвать кольцо окружения и
идти на соединение с основными силами 44-й армии.
Командир 818-го стрелкового полка майор Васильев приказал: «Перво-
му батальону под командованием военкома Чалова прикрыть выход из ок-
ружения основных частей, поднять и отвлечь удар противника на себя. Рота
автоматчиков под командованием лейтенанта Котельникова прикрывает
фланги 1-го батальона. После выполнения боевой задачи самостоятельно
пробиваться через Султановку на Феодосию. Если этого сделать невозмож-
но, то прорываться в Старокрымские леса на соединение с крымскими парти-
занами».
Немецко-фашистское командование, как видно, учитывало наши наме-
рения и заранее выставило большие военные заслоны и заставы, чтобы не
допустить армейцев и моряков в лес.
Выполнив задачу прикрытия выхода 236-й стрелковой дивизии и других
частей на Керченский полуостров, мы сами пробиться на Феодосию не
смогли, так как фашисты 17 января 1942 года вновь заняли город и отреза-
ли нам путь оттуда.
После кратковременных боев у деревни Ак-Мелез мы попытались прорвать-
ся у Султановки, но, наскочив на сильный кинжальный огонь противника, вы-
нуждены были через гору Клементьева и деревню Боугаколь углубиться в Ста-
рокрымский лес на соединение с партизанами.
Разрозненные группы советских бойцов пробивались к Судаку. Среди этих
групп были моряки, которые информировали армейцев о том, что скоро нач-
нется десант в Судак и положение выправится. Немецкая группировка в Фео-
досии может быть отрезанной, т.к. наши части могут нанести встречный удар .
Однако немцы стремительно наращивали силы, выигрывая встречные
бои. Создавалось впечатление, что удара из Керчи не последует. В после-
дующих боях эти сведения подтвердились.
В лесу состоялся короткий митинг всего личного состава. Выступил ко-
мандир роты лейтенант Ткачев. Он предложил поддержать с тыла судакс-
ких десантников, которые должны были отвлечь на себя значительные силы
противника.
Я объявил приказ батальону следовать на Судак. Мы дали клятву мате-
ри-Родине биться с фашистами храбро, до последнего патрона, до после-
днего солдата. Стоять насмерть. Победить или умереть.
Жаркая схватка и горячий бой с немецким гарнизоном были ночью 24
января 1942 года в деревне Отузы (Щебетовка). В этом бою гитлеровцы по-
несли большие потери в живой силе, но и мы недосчитали 20 человек крас-
ноармейцев и командиров.
Выходя из боя, командир роты лейтенант Н. Парфенов оставил на гос-
подствующей высоте в двух километрах на юго-запад от Отуз пулеметный
заслон. Два пулеметчика обстреливали немецкие части, не давая им про-
двигаться вперед по дороге на Судак. Они уничтожили десятки немецких
солдат и офицеров.
Фашисты много раз пытались взять высоту, но под губительным пулемет-
ным огнем откатывались назад, оставляя убитых. Только минометным огнем
немцам удалось накрыть славных пулеметчиков. Оба они в бою пали смертью
героев.
В декабре 1973 года красные следопыты Артеменко и Лысенко Щебетовс-
114
кой средней школы обнаружили на вершине горы останки двух пулеметчиков,
около них под кустом пулемет, кучу стреляных гильз, 42 патрона, флягу, проби-
тую осколком. На фляге надпись «Мякола», шесть осколков мины. Имена геро-
ев до сих пор не установлены.
25 января остатки батальона снова попали в окружение. Ожесточенный бой
в поселке Кизильташ. У нас кончились боеприпасы, личный состав батальона
понес большие невосполнимые потери. Из моего батальона в живых остались
семь человек — истощены, изранены и обморожены. Близость Судака прида-
вала нам новые силы и надежды на скорую встречу с моряками-десантника-
ми».
Поражение советских войск в Крыму становилось очевидным. Некоторые
разрозненные части Красной Армии, оказавшиеся в окружении, переходили к
партизанским методам борьбы. На определенном этапе они оказывали дей-
ственную помощь десантным частям, готовящимся вновь перехватить инициа-
тиву в противоборстве и вытеснить врага с захваченных вторично территорий.
Но все эти попытки носили эпизодический характер. Из-за несогласованности
действий партизан с кадровыми десантными частями временные успехи сво-
дились к нулю.
Отсутствие связи и согласованности в действиях привело к гибели судакс-
кого десанта в январе 1942. Об этом написал в своей книге А. В. Басов «Крым
в Великой Отечественной войне 1941— 1945» (стр. 202).
«Десанту, высадившемуся в районе Судака, помощь оказали партизаны 1-
го и 2-го районов. Напав на немецкие колонны, они задержали подход вражес-
ких войск к Судаку. Этот эпизод описал командир партизанского района И.Г.
Генов. 16 января они слышали артиллерийскую стрельбу в районе Судака. Но
только 19 января командир первого партизанского района А.А. Сацюк сообщил
о высадке десанта и передал письмо командира роты 226-го стрелкового пол-
ка лейтенанта Косенкина:
«В Судаке высажен 226 СП. Основные силы (два батальона) в 5.00 пошли
на соединение с коктебельской группой. Я оставлен в районе Малого Таракта-
ша с задачей прикрывать полк со стороны Суук-Су. Моя просьба к вам: помочь
всеми силами и средствами, которыми располагаете. Связи со своими частями
не имею. Знаю, что еще одна рота оставлена в районе Судака с задачей при-
крывать дорогу, которая идет в Алушту. Положение их неизвестно.
Вот и все. Прошу ускорить свои действия, ибо силы у меня невелики».
В архивных материалах разведотдела штаба ЧФ сохранились докумен-
ты, свидетельствующие о том, что немцам стало известно время высадки
десанта. Они приняли меры к его уничтожению.
СПРАВКА ИЗ АРХИВА РАЗВЕДОТДЕЛА ШТАБА ЧФ
«После высадки разведгруппы Земцова с основным десантом в Феодо-
сии и выполнения ею задания часть бойцов этой группы, в том числе крас-
нофлотцы Федор Ремень, Семен Карукин и другие под командованием по-
литрука Гусева и лейтенанта Иванова, по приказу командующего ЧФ были
посланы в район города Судак с задачей: установить наличие наших частей
в Судаке, высаженных 06.01.42 г., произвести промер глубин в районе Су-
дакского пляжа и выявить удобные места для высадки десанта, дислоциру-
ются ли там другие части, установить, кем занят город (количество и род
войск).
В ночь с 10 на 11 января 1942 года группа в количестве 7 человек высади-
лась в районе пляжа. Был сильный туман и волнение моря до 3 баллов, зат-
руднявшие высадку, но она состоялась. Политрук Гусев послал в разведку
115
3-х бойцов, которые не прошли и 100 метров, подорвались на минах про-
тивника. Один боец погиб, два ранено. Это заметили немцы с наблюда-
тельного поста мыса Алчак, осветили берег ракетами и приступили к окру-
жению высадившейся группы. Политрук Гусев принял бой с превосходя-
щими силами противника (до роты), который продолжался до 5 часов утра
11 января. Краснофлотцы бились до последнего патрона и гранаты.
Краснофлотец Федор Ремень, будучи тяжело раненным, был пленен. По-
литрук Гусев, израсходовав все патроны, бросился с обрыва в море, чтобы
живым не сдаться в плен. Остальные бойцы были убиты, только двое тя-
желораненых были захвачены немцами в плен. (По показаниям местных
жителей). Лейтенант Иванов, услышав перестрелку на берегу, не стал вы-
саживаться и не принял никаких мер к принятию группы на катер — про-
явил трусость, за что был осужден военным трибуналом на 8 лет.
Имена этих разведчиков вошли в историю отряда как пожертвовавших
собой героев. Раненых Федора Рамня и Семена Карукина немцы обмотали
колючей проволокой и жестоко пытали. Но они не выдали военной тайны.
Фашисты заживо сожгли их. Об этом рассказали жители — свидетели боя».
116
ГИБЕЛЬ
«БОЛЬШОГО ДЕСАНТА»
25 января 1942 года к берегам Судака подошли боевые корабли Чер-
номорского флота. При мощной артиллерийской поддержке линкора «Па-
рижская коммуна», крейсера «Красный Крым», эсминцев «Безупречный»,
«Сообразительный», «Железняков», «Шаумян» и других кораблей (все-
го 27 единиц — Н.Ш.) был высажен дополнительный десант в составе
554-го стрелкового полка (командир полка майор Забродоцкий, комис-
сар Кузнецов). Одновременно с ними на берег высадилось подразделе-
ние моряков-разведчиков разведотдела штаба Черноморского флота под
командованием лейтенанта Н.В. Богданова. Этот десант получил от жи-
телей поселка Судак название «Большой десант».
На рассвете 26 января 1942 года остатки 1-го батальона 818-го стрел-
кового полка соединились с передовыми частями Судакского десанта.
Это произошло на позициях, которые занимали черноморцы и бойцы 226-
го стрелкового полка по восточному склону мыса Алчак до горы Ай-Ге-
оргий на пересечении дороги Козы-Судак.
Несмотря на ранний час, при переходе линии фронта наши позиции
атаковали на бреющем полете 3 немецких «Мессершмитта». Моряки и
красноармейцы открыли по самолетам ружейно-пулеметный огонь.
За поворотом дороги на командном пункте в тесной землянке собра-
лись командиры-моряки. После беседы и проверки документов комис-
сара Чалова лейтенант Богданов сказал:
— Давайте, товарищи, выпьем за встречу феодосийских и судакс-
ких десантников. Нам с вами, товарищ комиссар, повезло вновь встре-
титься...
ИЗ РАССКАЗА Г.С.ЧАЛОВА
«Я высказал пожелание встретиться после войны и выпить за нашу По-
беду. Мы выпили по чарке спирта и закусили копченой кефалью и гречне-
вой кашей из котелка. Откровенно говоря, после восьмисуточного похода с
боями в Старокрымских и Судакских лесах, где мы изрядно обморозились,
ничего не ели, кроме снега, сухого кизила и шиповника, такое угощение
было на редкость замечательным деликатесом.
Я спросил у лейтенанта:
— Вы не тот ли Богданов, который обезвредил в Феодосии городского
бургомистра и матерого полицая Лебедева, который устраивал охоту за мной?
— Да, он самый, — улыбаясь, ответил лейтенант. — Нам еще в Судаке
предстоит большая работенка...
У КП остановилась «линейка», и мы поехали в штаб 226-го стрелкового
полка, который находился у побережья горы Ай-Георгий. Здесь я встретил-
ся с командованием полка, доложил обстановку и дал сведения о приго-
117
товлениях в тылу противника. Командир полка, выслушав меня, развел ру-
ками, грубо выругался:
— Не пойму, кто руководит операцией!? Похоже на предательство. Мы
брошены и всеми забыты. Связи нет...
Пользуясь отсутствием нашей авиации, с утра 27 января немецкие пи-
кирующие бомбардировщики «Ю-87» несколькими группами по 7 самоле-
тов заходили над Большим и Малым Таракташем (деревня Каменка, Дач-
ное), подвергая бомбовым ударам передовые позиции 226-го и 554-го стрел-
ковых полков. Вслед за самолетами открыла массированный огонь фашис-
тская артиллерия, немецкие снаряды и мины рвались в районе окопов, шта-
бов полков и расположения наших батарей.
Артиллеристы-десантники вели ответный артогонь по неприятельским
позициям. Но вся создавшаяся ситуация говорила о том, что немцы пере-
ходят в решительное наступление.
Мое самочувствие ухудшилось. Меня осмотрел военврач и предложил
немедленно отправиться в военгоспиталь. Я отказался, однако мои возра-
жения были безрезультатны. Пришлось подчиниться приказу команда 226-
го полка майора Н.Г. Селихова.
Мы ехали на «линейке» в госпиталь под обстрелом авиации и артиллерии
противника. По дороге заехали в политотдел и особый отдел. Здесь я сдал под
расписку свое оружие и встретился с тремя товарищами, связными от парти-
зан. Приемный покой находился в полуразрушенном помещении санатория
ПВО. Еще не успели принять и оказать первичную медицинскую помощь мне,
И. Гаяну, Н. Парфенову, как вбежал взволнованный офицер Авдеев и закри-
чал:
— Братцы, товарищи! Кто еще может держать в руках оружие, идите быст-
ро на фронт. Немцы прорвали оборону 554-го полка.
— Расскажите толком, что происходит? — спросил лейтенант И. Гаян.
— Немецкие танки и бронетранспортеры уже в поселке, они идут сюда, вы
слышите стрельбу. Скорее вперед!
В такой критический момент рассуждать было некогда. Невзирая ни на
какие раны и боли, кто как мог, несколько человек добрались до стоявшей
«линейки» и приказали ездовому довезти нас до горы Мыс Алчак.
В судакской долине гремел жаркий бой. Обойдя нашу батарею с фланга,
что стояла у тополей, по винограднику шли четыре немецких танка, стреляя
на ходу. В разных местах поселка была непрерывная перестрелка. Наши де-
сантные войска были расчленены противником на две части.
С большим трудом раненые поднялись на сопку. По дороге со стороны
деревень Козы и Ток-Лука на Судак шли, стреляя, еще два фашистских танка.
Положение на передовой было безвыходное, с фронта и тыла шли вра-
жеские танки. Исчерпав все возможности упорного сопротивления, красно-
флотцы и красноармейцы, прорвав кольцо окружения, мелкими группами
отходили по берегу моря к высоте Мыс-Меганом. Фашисты выдвинули из
деревни Ток-Лук (Богатовка) минометные батареи и сильным огнем отреза-
ли нашим бойцам пути отступления.
Мы следовали за ними. В пути вооружились автоматом и винтовкой.
Только к вечеру нам удалось пробиться к подножию горы. За ночь сколоти-
ли и расположили оборону на вершине Меганома. Создалась сборная груп-
па, состоящая из моряков и красноармейцев 226-го стрелкового полка.
Командование группой, которая заняла оборону у Меганомского маяка,
приняли на себя лейтенант Н.В. Богданов и политрук Ф. Лукин.
* Утром 28 января немцы и румыны передислоцировали гаубичную
и минометные батареи к подножию высоты. Вражеские снаряды и мины
118
рвались в расположении нашей обороны. Появились убитые и ране-
ные.
Положение еще осложнялось тем, что не было пищи, воды, перевязоч-
ных материалов, медицинского персонала. Пришлось использовать все ре-
сурсы, что оставались на Меганомском маяке. На исходе патроны и грана-
ты. Но у десантников не остыли боевой дух, стойкость, мужество. Комму-
нисты, как всегда, были впереди и вдохновляли бойцов. И еще теплилась
небольшая надежда, что к нам на помощь придут корабли флота. Это тоже
умножало наши силы. По цепи из уст в уста передавался приказ команди-
ра: «Впереди враг, сзади скальный обрыв и Черное море. Отступать неку-
да. Будем стоять насмерть...».
30 января у подножия высоты сконцентрировалась румынская пехота.
— Вот бы нам сюда пушку, мы бы им поддали жару... — заметил один из
краснофлотцев...
В расщелине скалы лежали два подорванных орудия, которые были при-
ведены в негодность при оставлении поста СниС в ноябре 1941 года.
После интенсивного арт- и минометного обстрела неприятельская пехо-
та в сопровождении двух легких танков поднялась в атаку.
— Полундра! Идут танки, крепись, братишки, — кричали матросы. —
Сейчас мы фрицам покажем, где раки зимуют!
— Старшина Резников, матрос Авдеенко, приготовьте связки гранат, —
скомандовал лейтенант Богданов, — подпускайте гадов поближе, чтобы
бить наверняка... Передайте по цепи Лукину — прикрыть правый фланг.
Фашисты нагло и самоуверенно шли за танками, из башен бронирован-
ных машин строчили пулеметы. Враг рассчитывал на психологический мо-
мент. Казалось, что нельзя остановить это движение.
Напряжение нарастало с каждой минутой. Нервное состояние доходи-
ло до предела человеческой возможности. Расстояние все сокращалось.
— Без команды не стрелять... По фашистам огонь! — приказал лейте-
нант.
Дружно застучали автоматные выстрелы. Под их аккомпанемент стар-
ший краснофлотец Николай Наприенко запел песню «Раскинулось море
широко». Слова песни подхватили старшины 2 статьи Николай Романовс-
кий, Иван Бочарников и Михаил Сафронов.
Со всех сторон застрочили автоматы, ударили винтовочные залпы. Раз-
дались взрывы гранат. Впереди идущий танк задымил, закрутился и застыл
на месте. Немецкие танкисты выскакивали из горящей машины, но наши
бойцы меткими очередями добивали их. Второй танк повернул назад. Часть
пехотинцев противника залегла или пустилась наутек.
— Вперед, за Родину! Бей фашистов! — кричал лейтенант Богданов.
Дружное «У-р-а!» прокатилось над высотой. Наша контратака была стре-
мительной и ошеломляющей. Противник не выдержал натиска, отступил в
беспорядке, понеся большие потери убитыми и ранеными.
В этом бою особенно отличились разведчики флота Иван Бочарников,
Михаил Сафронов, И. Авдеенко, старшина Резников. Они уничтожили бо-
лее 50 гитлеровских солдат и захватили трофейное оружие.
В течение последующих дней румыны не решались вновь атаковать наши
позиции. Немецкое командование, видимо, понимало безвыходность на-
шего малочисленного гарнизона. Фашисты решили взять нас блокадой, из-
мором. Но они не учитывали массовый героизм и стойкость советских бой-
цов в любых условиях боя. Не учли характер русского солдата.
Однако помощь с моря нам не шла. Кончилось все, в том числе и боеп-
рипасы. Раненых эвакуировали в небольшие пещеры в скалах у моря. Един-
119
ственным средством лечения была морская вода, которую доставляли в
котелках только ночью.
Мы ежились от морозного февральского ветра, прижимаясь друг к дру-
гу, чтобы как-то хоть немного согреться. Голод давал о себе знать.
3 февраля ночную мглу прорезали огненные вспышки на горизонте.
Глухо прозвучали далекие орудийные выстрелы. Внизу, недалеко от бе-
рега, прошел силуэт малого охотника. Мы обрадовались: неужели к нам
идет помощь? Многие начали кричать. Лежавший около меня моряк лей-
тенант Иван Гаян стал подавать сигналы карманным фонарем, который
он хранил для этой цели.
Ответа с корабля не последовало. Так погасли последние надежды на
помощь. Наступил момент, когда нужно было принимать окончательное
решение: всем, кто еще способен носить оружие и сопротивляться врагу,
уходить в лес на соединение с партизанами.
Таков был приказ командования Крымского фронта.
Немцы и румыны перекрыли все пути и тропинки, выставляли на ночь
боевые заслоны, освещали гору ракетами. Надо было обладать тактичес-
кими приемами, чтобы под носом у противника мелкими группами неза-
метно проходить в горы и леса. Последние защитники судакской земли
ушли с Меганома 6 февраля 1942 года.
Спустя много лет, на встрече ветеранов десанта в Судаке, организо-
ванной неутомимым исследователем и следопытом майором в отставке
ГА. Карабельским совместно с поселковым Советом Судака, во время
бесед и воспоминаний участников десанта было установлено, что после
ухода наших воинов 27 января 1942 года с позиций мыса Алчак смешан-
ная группа десантников 226-го и 554-го стрелковых полков, ведя упорный
бой с прорвавшимися в поселок частями фашистов, выбила немцев с
высоты Алчак. На вершине горы закрепились капитаны Г.Ф. Свиридов,
Моисеев, политрук И.Я. Бабичев, военный комендант Судака старший
лейтенант П.Т. Агеев, ГК. Виноградов, рядовые А.Ф. Бровко, М.П. Беляев
и другие бойцы.
В течение 27 и 28 января 1942 года этот отряд мужественно и стойко
удерживал высоту, отбивая неоднократные яростные атаки гитлеровцев.
В ходе боев десантники подбили два фашистских танка, уничтожили не-
сколько десятков немецких солдат и офицеров. Противник подверг наши
позиции сильному артобстрелу, однако вернуть утраченную высоту не мог.
Силы защитников Алчака слабели и редели, появились раненые, кон-
чились боеприпасы, не было пищи и воды, но оставалась непоколебимой
воля к победе.
В середине ночи 28 января десантники оставили свои позиции, неза-
метно для противника вышли из окружения и, унося с собой раненого ко-
мандира роты Ф.И. Павлова, пошли в лес на соединение с крымскими
партизанами.
Мужественно и храбро сражались воины-десантники в партизанских
отрядах до полного освобождения солнечного Крыма от немецко-фашис-
тских захватчиков в апреле 1944 года.
Бывалые моряки флота, командиры и комиссары Красной Армии Г.Ф.
Свиридов, Н. Кривошта, И.Я. Бабичев, Л.А. Вихман, А.А. Сермуль, Н.И.
Дементьев, Г. Грузинов стали прославленными командирами партизанс-
ких отрядов. За ратные боевые подвиги, за мужество и отвагу, проявлен-
ные в боях за свободу и независимость нашей Родины, все они награжде-
ны боевыми орденами и медалями Советского Союза».
120
От автора: В период сбора материалов о разведчиках и партизанах
мне не раз приходилось встречаться с живущими в Симферополе Анд-
реем Сермулем (ныне покойным) и Николаем Дементьевым. Они во мно-
гом дополняли рассказ Г С. Чалова, вспоминая своих боевых друзей.
В связи с подготовкой к всенародному празднику — 60-летию Вели-
кой Победы советского народа в Великой Отечественной войне — я вспом-
нил беседу с Гоигорием Савельевичем Чаловым и его рассказ о встречах
с лейтенантом Н. Богдановым в Судаке, где они мечтали встретиться
после нашей победы над гитлеровской Германией. С той памятной встре-
чи прошло более 45 лет.
По-разному сложились военные судьбы советских солдат и офицеров.
После войны боевые и фронтовые друзья-однополчане разъехались на мес-
тожительство по всей необъятной территории Советского Союза. Требу-
ются большие усилия, чтобы разыскать их. После долгих лет упорного по-
иска передо мной лежит документ из архива Военно-Морского Флота.
Выписка из наградного листа от 10 июля 1947 года:
«Ввиду окружения противником наших десантных частей в Судаке,
разведывательная группа в количестве 13 человек с остатками десан-
та была вынуждена уйти из Судака в горы в районе Суук-Су, после этого
лейтенант тов. Богданов связался с партизанами и, находясь со своей
группой в партизанском отряде, систематически проводил боевые опе-
рации по разгрому вражеских тылов и в одном из боев с немецкими окку-
пантами 15.02.42 г. пал смертью героя в местечке Сугут-Оба.
За мужество, отвагу и героизм, проявленные в бою, и как погибший во
имя Родины в борьбе с немецкими оккупантами лейтенант тов. Богда-
нов Николай Васильевич достоин зачисления навечно в списки разведыва-
тельного отдела штаба Черноморского флота».
Заключение Военного совета флота:
«Достоин зачисления навечно в списки разведотдела штаба ЧФ».
п.п. Командующий ЧФ
адмирал Ф. Октябрьский».
Подписи и печать.
Герои никогда не умирают, они остаются с нами навечно. Как пример в
назидание потомству.
От автора: Эти и другие воспоминания участников Керченско-Феодосий-
ской десантной операции подтверждаются доступными ныне архивными до-
кументами, подписанными лично Сталиным, Шапошниковым, Жуковым, Бу-
денным и другими представителями Ставки.
Справка из архива разведотдела штаба ЧФ
«После неудачной операции политрука Гусева и гибели его группы в районе
Судака решено было высадить другую разведгруппу в том же районе с основ-
ным десантом под командованием лейтенанта Н.В. Богданова. Группа состоя-
ла из 12 человек. Среди них старшины 2 статьи Николай Романовский, Михаил
Сафронов, Иван Бочарников и другие. Задача этой группы сводилась к следу-
ющему: высадиться вместе с десантом во втором эшелоне в Судаке в ночь с
24 на 25 января 1942 г. и путем опроса пленных и местного населения устано-
вить места минирования берега Алушты, Судака, Коктебеля, Феодосии, уста-
новить связь с местными партизанами с целью добычи информации о против-
нике, обеспечить разведданными армейские части, выявить методы политоб-
121
работки местного населения немецким командованием, захватить трофейное
оружие, документы и прочее имущество, добытые группой, направлять в Ново-
российск.
Разведгруппа высадилась вместе с десантом 25 января 1942 г. Первое
время бойцы группы выполняли задания, обеспечивая армейские части вой-
сковой разведки, и держали беспрерывную связь с ГБ. Когда противник под-
бросил силы к Феодосии и Судаку и перешел в наступление, наши части
отступили из Судака. Разведгруппа лейтенанта Богданова пробилась к
партизанам, действующим в этих районах (Карасубазарский партизанский
отряд). Разведчики начали выполнять боевые операции наравне со всеми
партизанами: уничтожали связь, взрывали машины, истребляли офицерс-
кий и рядовой состав противника. В бою с карательным отрядом немцев
под селением Сугут-Оба был убит командир разведгруппы Николай Васи-
льевич Богданов. Оставшиеся в живых разведчики Николай Романовский,
Николай Наприенко, Михаил Сафронов пробыли около 10 месяцев в парти-
занах. В октябре 1942 года, ввиду болезни, их на самолете перебросили на
Кавказ (г. Сочи). После трехмесячного лечения и отдыха моряки снова вер-
нулись в разведотряд. Лейтенант Николай Богданов за боевые действия
был награжден орденом Красного знамени (посмертно). Старшины 2 ста-
тьи Михаил Сафронов и Николай Романовский — орденом Красной звез-
ды».
122
РАСЧЕТЫ И ПРОСЧЕТЫ
Сталин и Генеральный штаб с надеждой ожидали итогов успешно развива-
ющейся Керченско-Феодосийской операции. Командующего Закавказским фрон-
том Козлова, представителя Ставки Мехлиса подбадривал по телефону сам
Верховный. Из Генштаба ежедневно поступали рекомендательные депеши опе-
ративного характера, нацеливающие на развитие успеха. 29 декабря генерал-
лейтенант Василевский прислал короткую шифровку:
«Ввиду создавшейся благоприятной обстановки для высадки в Феодосий-
ском порту не считаете ли Вы целесообразным высадить третий эшелон,
если не вместе со вторым, то непосредственно за ним.
Начальник Гэнерального штаба находит возможным сократить сроки выб-
роски эшелонов.
О принятом решении сообщите в Генштаб».
Архив МО СССР. ф. 48-А, оп. 1554, д. 85. л 193.
Сталин немедленно отреагировал на успехи в Крыму, поспешив вновь вер-
нуть этому направлению прежнее наименование. В телеграмме 30 декабря 1941
года командующему Закавказским фронтом, заместителям народного комис-
сара обороны Мехлису, Щаденко, Жигареву, Хрулеву, Федоренко подписал рас-
поряжение:
«Ставка Верховного Гпавнокомандования приказывает с 12
часов 30 декабря 41 г. переименовать Закавказский фронт в Кавказский
фронт, а командующего Закавказским фронтом считать командующим Кав-
казским фронтом.
Ставка Верховного Гпавнокомандования
И. Сталин
Василевский».
Архив МО СССР. ф. 132-А, оп. 2642, д. 30. л 126.
Заместитель начальника Генерального штаба Василевский в тот же день
написал командующему Кавказским фронтом Козлову:
«В целях недопущения отхода противника на мелких судах по Азовскому
морю начальник Гэнерального штаба считает необходимым предусмотреть
организацию морского барража вдоль северного берега Керченского полуос-
трова, используя для этой цели катера МО и другие средства Азовской во-
енной флотилии, и перехват Арабатской стрелки».
Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1554, д. 85, л 205.
Сомневаясь в закреплении достигнутого успеха в Крыму, А.В. Василевский
в порядке рекомендации 31 декабря написал еще одну телеграмму:
123
«КОМАНДУЮЩЕМУ КАВКАЗСКИМ ФРОНТОМ
НАЧАЛЬНИКУ ГУОБР НКО
По мере освобождения от противника Керченского полуострова немед-
ленно приступите к строительству оборонительного рубежа на линии: сол.
пр.1, Сент-Асан, Нов. Покровка, Карагоз, Стар. Крым, Шах-Мурза, Эльбузлы,
Суук-Су, Аджибай, Бол. Таракташ, выс. 157,0 (карта 1:100.000).
Строительство производить стройбатами 51А и силами местного на-
селения.
О принятых мерах срочно донесите».
Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1554, д. 85, л 233.
Генерал-лейтенант Д. Козлов отвечал на телеграммы Сталина и Василевс-
кого с полной уверенностью продолжать теснить врага на запад. Новогодним
подарком вождю можно назвать его телеграмму за № 1 1 января 1942 года.
«НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ
т. СТАЛИНУ
1. Докладываю, что части Кавказского фронта в период 2—3.1.42 г. за-
кончат Керченскую операцию и полностью освободят Керченский полуост-
ров от немецких оккупантов.
2. Дальнейшая цель действий согласно вашей директиве освободить Крым.
3. Идея операции: ударом подвижной мотомехгруппы в направлении Пе-
рекоп полностью окружить и изолировать части противника от Таврии в
Крыму при одновременном наступлении на Симферополь и вдоль побережья
Черного моря.
Высадкой морских десантов в районах: Евпатория, Алушта содейство-
вать общей задаче уничтожению всех сил в Крыму.
Частями Приморской армии активными действиями содействовать вы-
полнению общей задачи.
4. Состав сил и средств: армейских управлений — три, стрелковых
дивизий — двенадцать, стрелковых бригад — три, танкбатальонов —
четыре, танковых бригад — одна, полков РГК — четыре, артдив — один,
зен. Артдивизионов — десять, понтонных батальонов — два, инжбата-
льонов — четыре, огнеметных рот — одна, дивизион гмп — один. Аз. ВФ
и ЧФ (без Приморской армии).
План действий:
а) Мехгруппой в составе двух танковых бригад, одного танкового полка,
одного мотострелкового полка, одной кавдивизии, усиленной полком АРГК—
ударом в направлении Владиславовка, Перекоп изолировать крымскую группи-
ровку противника от Северной Таврии, прочно занять Перекоп, Чонгар, пово-
ротом на юг основных сил добиться полного окружения и уничтожения груп-
пировки противника.
б) 51А в составе четырех сд, двух стрелковых бригад, усиленной дву-
мя ап АРГК, двумя инжбатами, одним понтонным батальоном развивает на-
ступление за мехгруппой.
Дальнейшем переходит к обороне Чонгар, Перекоп и не допускает под-
хода свежих сил в Крым».
Архив МО СССР, ф. 215, оп. 1185, д. 1, лл. 8—10.
Публикуется с сокращениями.
1Соляной промысел на Арабатской стрелке.
124
Сталин и его ближайшее окружение из Генерального штаба продолжали
анализировать провалы и неудачи войск Красной Армии под Харьковом и в
Крыму в зимнюю кампанию 1941— 1942 гг. Начало наступления Юго-Западно-
го фронта развивалось успешно. Еще лучше проявили себя войска под Керчью
и Феодосией. Почему сведены на нет достигнутые успехи?! Большую тревогу
вызывал юг. Это видно из директивы № 170070 от 28 января 1942 года, адресо-
ванную командующему Кавказским фронтом, командующему Северо-Кавказс-
ким военным округом, зам. главкома Юго-Западного направления т. Тюленеву,
копии: заместителям НКО тт. Щаденко, Мехлису, Жигареву, Воронову, Федо-
ренко, Хрулеву, Громадину, наркому Военно-Морского Флота тов. Кузнецову,
командующему Черноморским флотом тов. Октябрьскому:
«В целях удобства управления и более успешного выполнения
задания по освобождению Крыма Ставка Верховного Гпавнокомандова-
ния приказывает:
1. Реорганизовать Кавказский фронт, разделив его на Крымский фронт и
Закавказский военный округ.
2. В состав Крымского фронта включить войска бывшего Кавказского фрон-
та, расположенные на Керченском полуострове, на Таманском полуострове и в
районе Краснодара (44, 51 и 47 армии), подчинив ему войска Севастопольского
оборонительного района, Черноморский военно-морской флот, Азовскую воен-
ную флотилию и Керченскую военно-морскую базу Штаб фронта — Керчь.
3. Подчинить командующему Крымским фронтом Северо-Кавказский военный
округ с правом использования войск и формирований Северо-Кавказского военно-
го округа лишь с разрешения Ставки Верховного Гпавнокомандования.
4. Командующим Крымским фронтом назначить генерал-лейтенанта Коз-
лова. В качестве штаба Крымского фонта использовать штаб бывшего Кав-
казского фронта.
5. В состав Закавказского военного округа включить территории Гоузин-
ской, Армянской, Азербайджанской Союзных Республик и Дагестанской Ав-
тономной республики со всеми расположенными на территории этих рес-
публик войсками.
Подчинить командующему Закавказским военным округом войска, распо-
ложенные на территории Иранского Азербайджана.
6. Командующим Закавказским военным округом назначить генерала ар-
мии Тюленева.
Замнаркому обороны т. Щаденко к 5 февраля 1942 г. сформировать штаб
Закавказского военного округа на базе управления формирования и укомп-
лектования бывшего Кавказского фронта.
8. Указанную реорганизацию Кавказского фронта закончить к 8—10
февраля 1942 г.
9. Получение подтвердить, об исполнении донести.
Ставка Верховного Гпавнокомандования
И. Сталин
Б. Шапошников».
Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д.32, лл.17—18.
Публикуется с сокращениями.
После этой директивы еще оставались надежды на успех перелома оборо-
нительно-наступающих войск в Крыму. Но, как показали дальнейшие события,
эти расчеты по ряду объективных и субъективных причин не оправдались.
Заверив Сталина и Генеральный штаб в разгроме немецких войск в Крыму,
Козлов и Мехлис без ведома Ставки развили бурную деятельность по даче ука-
125
заний командирам соединений и частей о подготовке к решительным действи-
ям, не оценив возможностей противника, игнорируя имеемые данные своей и
партизанской разведки.
Самоуверенность Козлова, Мехлиса и Вечного в Генеральном штабе рас-
ценили авантюрной. В их адрес 28 января 1942 года была направлена теле-
грамма с серьезным упреком.
«Вами дана армиям фронта и Черноморскому флоту директива по плану
дальнейших действий, и лишь одновременно с этим Вы обратились в Став-
ку с просьбой об утверждении этого плана.
Ставка, осуждая подобный образ Ваших действий, требует в дальней-
шем предварительного представления соображений Военного совета по пла-
ну предстоящей операции и лишь после рассмотрения их Ставкой давать
соответствующие указания войскам.
Рассмотрев Вашу директиву за № 0255, Ставка Верховного Гпавноко-
мандования приказывает:
1. Срок начала операции пересмотреть. Операцию начать лишь по прибытии
на Керченский полуостров направленных в Ваше распоряжение Ставкой двух
танковых бригад и отдельного батальона танков «КВ», а также после пополне-
ния дивизий русскими и украинцами, как это было указано Ставкой.
2. Основной задачей предстоящей операции иметь помощь войскам Се-
вастопольского укрепленного района, для чего главный удар основной груп-
пировкой фронта направить на Карасубазар и выходом в этот район со-
здать угрозу войскам противника, блокирующим Севастополь.
3. Не допускать общего наступления войск Севастопольского оборонитель-
ного района, поставив перед ними основной задачей прочную оборону Севастопо-
ля на занимаемых позициях. Для наступления с демонстративной целью при-
влечь лишь незначительные, передовые части оборонительного района.
4. Отказаться от попыток высадить предусмотренные Вашими сообра-
жениями маломощные морские десанты в Феодосийском порту и в Евпато-
рии и, наоборот, резко усилить десант в районе Судака. Усиление этого
десанта начать в ближайшие дни.
10. Получение подтвердить.
Ставка Верховного Гпавнокомандования
И. Сталин
Б. Шапошников».
Архив МО СССР,ф.132—А, оп.2642, д.32, лл.19—21.
Публикуется с сокращениям.
Вся дальнейшая переписка Ставки, телефонные переговоры Сталина и
Василевского с руководителями Крымфронта показывают бесполезность их
рекомендаций проведения операций по освобождению Крыма от немецко-фа-
шистских войск, что привело к еще большему осложнению обстановки блоки-
рованных в Севастополе частей Приморской армии и Черноморского флота,
ставило их на грань приближающейся катастрофы.
От автора. В результате неоправданных просчетов и тактических оши-
бок обстановка в Крыму и, в частности, в Севастополе весной 1942 года
крайне встревожила Ставку. Немцы наращивали силы, готовились к штур-
му Севастополя. Сталин нервничал, давил на Гэнштаб, требовал найти
выход из провалов в Крыму и перехватить стратегическую инициативу.
Ночью 11 мая разгневанный Верховный подписал шифровку:
126
«ГЛАВКОМУ СКН Маршалу БУДЕННОМУ
Копия: ВОЕННОМУ СОВЕТУ КРЫМФРОНТА
т. МЕХЛИСУ
Ввиду того, что Военный совет Крымфронта, в том числе Мехлис, Коз-
лов, потеряли голову, до сего времени не могут связаться с армиями, не-
смотря на то, что штабы армий отстоят от Турецкого вала не более
20—25 км, ввиду того, что Козлов и Мехлис, несмотря на приказ Ставки,
не решаются выехать на Турецкий вал и организовать там оборону. Став-
ка Верховного Гпавнокомандования приказывает Гпавкому СКН маршалу Бу-
денному в срочном порядке выехать в район штаба Крымского фронта (г.
Керчь), навести порядок в Военном совете фронта, заставить Мехлиса и
Козлова прекратить свою работу по формированию в тылу, передав это
дело тыловым работникам, заставить их выехать немедленно на Турец-
кий вал, принять отходящие войска и материальную часть, привести их в
порядок и организовать устойчивую оборону на линии Турецкого вала, раз-
бив оборонительную линию на участки во главе с ответственными коман-
дирами.
Гпавная задача — не пропускать противника к востоку от Турецкого вала,
используя для этого все оборонительные средства, войсковые части, сред-
ства авиации и морского флота.
№ 170375
Ставка Верховного Гпавнокомандования
Сталин
Василевский
11.5.42
23.50»
Архив МО СССР, ф. 132—А, оп. 2642, д. 41, лл. 136—137
После отправки телеграммы и жесткого телефонного разговора с командо-
ванием Крымфронта вождь приказал готовить директиву секретного содержа-
ния, которая родилась в Генштабе 19 июня. Этой директивой Ставка пыталась
сделать еще одну попытку переиграть немцев и облегчить участь истекающих
кровью защитников Севастополя, дать им шанс перегруппировать силы для
отпора врагу или возможной эвакуации большего числа оставшихся в живых
бойцов и командиров.
«КОМАНДУЮЩЕМУ СЕВЕРО-КАВКАЗСКИМ ФРОНТОМ
19 июня 1942 г. 23 час. 35 мин.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Подготовить десантную операцию с задачей захвата восточной час-
ти Керченского полуострова по рубежу м. Тархан, гора Высокая, Керчь.
2. В состав десантной группы включить: в первом эшелоне 32 гв. сд и 3—
4 морских б-на ЧВМФ1, во втором эшелоне 66, 154 мсбр* 2 и 103 сбр; перевозка
66 мор. сбр с Карельского фронта и 154 мор. сбр с Северо-Западного фронта
будет начата 20.6.42.
3. Командующему Северо-Кавказским фронтом немедленно присту-
пить к подготовке операции. План операции построить таким
образом, чтобы высадка главных десантных сил была произведена на уча-
стке м. Тархан — мыс Хрони с ближайшей целью захватить района выс. 88,5,
г. Высокая, Аджим Ушкай, выс. 106,6
Черноморского флота.
2Морские стрелковые бригады.
127
Демонстративные высадки одновременно произвести в районах южнее
Керчи и горы Опук.
4. Десантную операцию обеспечить мощной артиллерийской поддер-
жкой по восточной части Керченского полуострова из района Таманского
полуострова и всей авиацией фронта, свободной от действий в Севасто-
польском оборонительном районе. Основными задачами артиллерии в опе-
рации поставить: подавление живой силы противника непосредственно на
побережье от мысъ Хрони до Еникале и заградительного огня на воспреще-
ние подхода резервов противника в район Керчи с запада.
Задачами авиации поставить: подавление береговых артбатарей про-
тивника на участке мыс Хрони, Еникале, Камыш-Бурун; прикрытие посадки,
перевозки и высадки десанта; прикрытие десанта при развитии им действий
по захвату полуострова.
5. Подготовку операции произвести со всеми мерами скрытности и мас-
кировки, причем увеличение сил на Таманском полуострове и на усиленное
обучение производить под маркой подготовки противодействия противни-
ку, группирующему СВОИ СИЛЫ В районе Керчи для переброски в пределы
Таманского полуострова.
6. Начало операции назначить на ближайшие к первым числам июля. План
операции представить в Ставку на утверждение к исходу 25 июня с.г.
Кандидатов, намечаемых Вами для командования войсками десантной
операции (сухопутными, морскими и воздушными), представить на рассмот-
рение в Ставку к исходу 21.6.42.
/.Получение подтвердить.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин
А. Василевский
№ 170457»
Архив МО СССР, ф. 132—А, оп. 2642, д. 41, л. 213.
Замыслу этой совершенно секретной директивы не суждено было осуще-
ствиться. Советские войска потерпели унизительное поражение. При анализе
провала наступления войск Северо-Кавказского фронта по захвату Керченско-
го полуострова летом 1942 года выяснилось преступное отношение некоторых
должностных лиц высоких рангов к скрытому управлению войсками, пренебре-
жение к пользованию системами кодирования в режиме радиопередач секрет-
ных сведений. Разведка командующего 11-й армией генерала фон Манштейна
работала четко. Используя совершенные средства радиоперехвата, немецкие
специалисты-аналитики умело готовили план контрудара. Генерал Манштейн
и его штаб настоятельно просили у фюрера подкрепления в Крым, чтобы не
упустить инициативы, приближающегося захвата Севастополя. Несмотря на то,
что немецкая группировка войск под Керчью несла тяжелые потери, Манштейн
бросал туда резервы, зная, что Севастополь уже захлопнут в капкан и дни его
защитников сочтены. И помощь туда от Ставки идет символическая. Уверенно-
сти в победе Манштейну придавало и то, что русские не были готовы противо-
стоять его тяжелой артиллерии, поступившей скрытно в Крым, — осадным «Кар-
лам» и сверхмощной пушке «Дора».
Сегодня с сожалением можно констатировать факт, что ни армейская, ни
флотская разведка СОРа так и не обнаружила местонахождения замаскиро-
ванной «Доры» под Бахчисараем. Некоторые руководители обороны города
даже отвергали само существование такого оружия в Крыму вплоть до выхода
мемуаров генерала Фон Манштейна «Утерянные победы». На стр. 273 своей
128
ВГЛЯДИТЕСЬ В ЭТИ ЛИЦА! ОНИ ОСТАНОВИЛИ ВРАГА ПОД БАХЧИСАРАЕМ.
Кожухов В.Я.
капитан — погиб
Трофимчук А.И.
интендант 3 ранга
- погиб
Умрихин Н.А.
курсант - погиб
Широчин П.П.
курсант — погиб
Денисюк А.Л.
курсант
Собко AJA курсант
Баранов Н.Ф.
курсант
Чернобыль И.В.
курсант
Они остановили врага под Бахчисараем осенью 1941 года.
На снимке: у памятного знака Военно-морскому училищу Береговой обороны им. ЛКСМУ.
Слева направо: (первый ряд) Артемьев С.Т; Жук Ф.В; Израилевич С.Я; Роитенбурд Л.Н; Горобец Д.П; Корнеев ВА;
Баранов Н.Ф; Гайсенок АЕ; Гнененко ДА; Голубь Г.К; (второй ряд) Воинов Г.М; Прудников В.С; Слюнин В.Г;
Глушаков АР; Горб Н.И; Еремин В.Н; Романов Н.И; Сыса Н.Е.
Боевой путь курсантского батальона ВМУБО им. АКСМУ
в героической обороне г. Севастополя.
30.10.1941г. - 17.02.1942г.
Условные обозначения:
Район обороны батальона
Силы гитлеровских войск действующие против батальона
......Путь к участку обороны на Мекензиевых горах
......Путь к подходу Софьи Перовской
_.....Путь к Бахчисараю
Путь отхода в Севастополь
Ветераны 25-ой чапаевской дивизии у памятника павших в боях друзей.
Слева от памятника — генерал-лейтенант Т.К. Коломиец,
справа — санинструктор Шевкие Абибуллаева.
Боевые друзья встретились через 25 лет после разлуки в декабре 1941 года.
На снимке: пулеметчик дзота №11 Григорий Доля и Шевкие Абибуллаева
УЧАСТНИКИ ОБОРОНЫ СЕВАСТОПОЛЯ -КОМАНДИРЫ СОЕДИНЕНИЙ, ЧАСТЕЙ
И КОРАБЛЕЙ ЧФ
П.Ф. Горпищенко
Командир 8~й бригады МП
Е.И. Жидилов
Командир 7-й бригады МП
В.К. Стешенко
Командир БТЩ
"Мина". Фото 1967г.
А.Б. Тухов
Командир
лидера "Москва"
В.Н. Ерошенко
Командир лидера
"Ташкент"
С.С. Ворков
Командир эсминца
"Сообразительный"
Гвардейский эсминец "Сообразительный"
Краснознаменный БТЩ "Мина" идет на задание
Крейсер "Красный Кавказ" перед выходом на боевое задание. 1940-е годы
ЭКИПАЖ КРАСНОЗНАМЕННОГО ТРАЛЬЩИКА "МИНА"
В.К. Сташенко
Командир БТЩ
"Мина"
В. Лавриненко
Воспитанник экипажа
Слева направо: старшина 1 статьи Г. Кравченко,
главный старшина А. Лаушкин и старшина 1 статьи
А. Стасюн. Снимок военных лет.
Ветераны БТЩ "Мина". Встреча в Севастополе 8 мая 1977 года.
Командование Севастопольского
оборонительного района. Слева
направо: член Военного совета
Черноморского флота
дивизионный комиссар Н. М.
Кулаков, командующий
Приморской армией генерал-
майор И. Е. Петров, заместитель
командующего по береговой
обороне генерал-майор П. А.
Моргунов, командующий
Черноморским флотом вице-
адмирал Ф. С. Октябрьский,
заместитель командующего по
военно-воздушным силам
генерал-майор авиации Н. А.
Остряков (декабрь 1941 г.)
Вручение Знамени
Севастопольского горкома
ВКП(б) и горисполкома 8~й
бригаде морской пехоты.
Принимает Знамя командир
бригады полковник П. Ф.
Горпищенко (май 1942 г.)
Автоматчики удерживают горный перевал (Кавказ, 1942 г.)
Ветераны 8-й бригады морской пехоты в день 25—летия освобождения Севастополя.
Слева направо: Р.А. Мурзаметов, Л.Т. Перфильев, Г.В. Сорокин.
Эвакуация людей из Севастополя
Советский корабль ставит дымовую завесу. Севастополь, май 1942 г.
Группа моряков ведет бой. Севастополь, июнь 1942 г.
На снимке: главный оператор центрального телевидения Олег Иванович Гудков
рассказывает морским пехотинцам, как сражались с врагом моряки—черноморцы
на Северной стороне Севастополя зимой 1941 года.
На НП командира 79~й морской стрелковой бригады. Слева
направо: Н.В. Богданов, А.С. Потапов, И.А. Слесарев.
ЗЕНИТЧИКИ 55-ГО ДИВИЗИОНА ПВО ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА -
ГЕРОИ СЕВЕРНОЙ СТОРОНЫ В ИЮНЕ 1942г.
Командир 552-й
зенитной батареи
А.Н. Шишляев
Командир 553—й
зенитной батареи
ГА. Воловик
Помощник командира
551-й зенитной
батареи
Ю.С. Наумов
Начальник санитарной
службы 55-го
дивизиона
Я.Ф. Фощан
Наводчик 2-го орудия
552-й зенитной батареи
Н.М. Горохов
Заряжающий 2-го
орудия
552—й зенитной батареи
Г.И. Калганов
Установщик прицела
орудия №3 552-й
зенитной батареи
Г.Е. Дроздов
Командир орудия №2
552-й зенитной батареи
В.И. Якушкин
Подносчик снарядов
552—й зенитной
батареи
М.С. Околот
книги автор написал: «Среди батарей артиллерии большой мощности имелись
пушечные батареи с системами калибра до 190 мм, а также несколько батарей
гаубиц и мортир калибра 305, 350 и 420 мм. Кроме того, было два специальных
орудия калибра 600 мм и знаменитая пушка «Дора» калибра 800 мм».
Такова правда...
Однако остается загадкой, почему директива Ставки №170457 от 19 июня
1942 г. не была воплощена в жизнь? Кто и как принимал решение о «похорон-
ках» грозной депеши? История об этом умалчивает. Известно лишь одно: за-
щитники Севастополя были обречены.
Гнев Сталина к командованию Крымфронта был беспощадным и жестким,
особенно к своему любимцу Л.З. Мехлису. 4 июня 1942 года он подписал ди-
рективу № 155452:
«ВОЕННЫМ СОВЕТАМ ФРОНТОВ И АРМИЙ
В период с 8 по 20 мая войска нашего Крымского фронта вели неудачные
бои с наступающим противником на Керченском полуострове и потерпели
поражение.
К началу наступления противника Крымский фронт располагал шестнад-
цатью стрелковыми дивизиями, тремя стрелковыми бригадами, одной кав-
дивизией, четырьмя танковыми бригадами, девятью артиллерийскими пол-
ками усиления, 401 самолетом, в том числе 176 исправными истребителя-
ми и 225 исправными бомбардировщиками. Противник против указанных сил
Крымского фронта имел семь пехотных дивизий, одну танковую дивизию,
одну кавбригаду, одну механизированную бригаду и до 400—500 самолетов.
Как видно, Крымский фронт имел большое превосходство над противни-
ком в пехоте и артиллерии и лишь несколько уступал противнику в авиации.
Тем не менее, наши войска на Крымском фронте потерпели поражение и в
результате неудачных боев вынуждены были отойти за Керченский пролив.
Изучение хода всей керченской операции вскрыло несостоятельность ру-
ководства войсками фронта со стороны командующего Крымского фронта
генерал-лейтенанта Козлова, члена Военного совета дивизионного комис-
сара Шаманина, нач. штаба генерал-майора Вечного и представителя Ставки
Верховного Гпавнокомандования армейского комиссара 1 ранга Мехлиса.
I
Основная причина провала Керченской операции заключается в том, что
командование фронта — Козлов, Шаманин, Вечный, представитель Ставки
Мехлис, командующие армиями фронта, и особенно 44-й армии — генерал-
лейтенант Черняк и 47-й армии — генерал-майор Колганов, обнаружили п о
л н о е непонимание природы современной войны, что
нашло свое выражение в следующих фактах.
1. Опыт современной войны, где танки и авиация играют большую роль,
показывает, что исход боя и судьбу войск нельзя ставить в зависимость
только лишь от полевых укреплений и линейно растянутых по переднему
краю сил боевого порядка. Войска, растянутые в линию по переднему краю
линии обороны, могут быть прорваны, как говорят об этом многочисленные
факты. Поэтому главная задача состоит в том, чтобы иметь сильные вто-
рые и третьи эшелоны, развернутые на подготовленных в глубине рубежах,
армейские и фронтовые резервы, которые должны задержать прорвавшего-
ся врага, а затем контрударом разгромить его. При этом расстановка вто-
рых эшелонов и резервов должна всегда производиться с обязательным уче-
том характера местности. Например, открытая, ровная местность, как
129
это имело место на Керченском полуострове, требует от всех командиров
более глубокого построения своих боевых порядков, выделения сильных ре-
зервов в глубину, с размещением их на узлах дорог, в населенных пунктах,
достаточно удаленных от передовых позиций, дабы иметь время для раз-
вертывания этих резервов и выдвижения их против прорвавшегося против-
ника.
Вопреки этому опыту командование Крымского фронта растянуло
свои дивизии в одну линию, не считаясь с открытым равнинным харак-
тером местности, вплотную пододвинуло всю пехоту и артиллерию к
противнику и резервов в глубине не создало, причем на одну дивизию
приходилось на фронте не более двух километров, — значит, фронт имел
возможность создать вторые и третьи эшелоны. Вследствие этого
после прорыва противником линии фронта командование оказалось не в
силах противопоставить достаточные силы наступающему противни-
ку. Приступив же с опозданием к организации контрудара по прорвавше-
муся противнику, командование фронта не могло довести это дело до
конца, ибо противник атаковал дивизии, разрозненно подходившие к полю
боя с правого фланга своего фронта...
II
Вторая причина неудач наших войск на Керченском полуострове заклю-
чается в бюрократическом и бумажном методе р
уководства войсками со стороны командования фронта и т.
Мехлиса.
Тт. Козлов и Мехлис считали, что главная их задача состоит в отда-
че приказа и что изданием приказа заканчивается их обязанность по ру-
ководству войсками. Они не поняли того, что издание приказа является
только началом работы и что главная задача командования состоит в
обеспечении выполнения приказа, в доведении приказа до войск, в орга-
низации помощи войскам по выполнению приказа командования.
Как показал разбор хода операции, командование фронта отдавало
свои приказы без учета обстановки на фронте, не зная истинного поло-
жения войск. Командование фронта не обеспечило даже доставки своих
приказов в армии, как это имело место с приказом для 51 армии о при-
крытии ею отвода всех сил фронта за Турецкий вал, — приказа, кото-
рый не был доставлен командарму. В критические дни операции коман-
дование Крымского фронта и т. Мехлис, вместо личного общения с ко-
мандующими армиями и вместо личного воздействия на ход операции,
проводили время на многочасовых бесплодных заседаниях Военного со-
вета.
Ill
Третья причина неуспехов на Керченском полуострове заключается
в недисциплинированности тт. Козлова и Мехлиса. Как уже
отмечалось выше, тт. Козлов и Мехлис нарушили указание Ставки и не
обеспечили его выполнения, не обеспечили своевременный отвод войск
за Турецкий вал. Опоздание на два дня с отводом войск явилось гибель-
ным для исхода всей операции.
★ * *
Учитывая, что тт. Мехлис, Козлов, Шаманин, Вечный, Черняк, Колганов,
Николаенко (начальник авиации фронта) показали свою несостоятельность
130
в руководстве войсками и являются прямыми виновниками неудачного исхо-
да Керченской операции, Ставка Верховного Гпавнокомандования решила:
1. Снять армейского комиссара 1-го ранга т. Мехлиса с постов заме-
стителя Народного Комиссара Обороны и начальника Политического уп-
равления Красной Армии и снизить его в звании до корпусного комисса-
ра.
2. Снять генерал-лейтенанта т. Козлова с поста командующего
фронтом, снизить его в звании до генерал-майора и проверить его на
другой, менее сложной военной работе.
3. Снять дивизионного комиссара т. Шаманина с поста члена Военно-
го совета фронта, снизить его в звании до бригадного комиссара и про-
верить его на другой, менее сложной военной работе.
4. Снять генерал-майора т. Вечного с должности начальника штаба
фронта и направить его в распоряжение начальника Гэнерального штаба
для назначения на менее ответственную работу.
5. Снять генерал-лейтенанта т. Черняка с поста командующего ар-
мией, снизить его в звании до полковника и проверить на другой, менее
сложной военной работе.
6. Снять генерал-майора т. Колганова с поста командующего арми-
ей, снизить его в звании до полковника и проверить на другой, менее слож-
ной военной работе.
7. Снять генерал-майора авиации т. Николаенко с поста командую-
щего ВВС фронта, снизить его в звании до полковника авиации и прове-
рить на другой, менее сложной военной работе.
Ставка считает необходимым, чтобы командующие и Военные сове-
ты всех фронтов и армий извлекли уроки из этих ошибок и недостатков в
руководстве командования бывшего Крымского фронта.
Задача заключается в том, чтобы наш командный состав по-настояще-
му усвоил природу современной войны, понял необходимость глубокого эше-
лонирования войск и выделения резервов, понял значение организации взаи-
модействия всех родов войск, и особенно взаимодействия наземных сил с
авиацией.
Задача заключается в том, чтобы наш командный состав решительно
покончил с порочными методами бюрократическо-бумажного руководства
и управления войсками, не ограничивался отдачей приказов, а бывал поча-
ще в войсках, в армиях, дивизиях и помогал своим подчиненным в деле вы-
полнения приказов командования.
Задача заключается в том, чтобы наш командный состав, комисса-
ры и политработники до конца выкорчевали элементы недисциплиниро-
ванности в среде больших и малых командиров.
Ставка Верховного Гпавнокомандования
И. Сталин
А. Василевский».
Архив МО СССР, ф.132-А,оп.2642, д.41,лл.177—184.
Публикуется с сокращениями.
131
СПАСАЙТЕСЬ,
КТО КАК МОЖЕТ
В 20-х числах июня 1942 года кольцо блокады вокруг Севастополя по-
чти замкнулось. Нависла угроза захвата врагом штаба СОРа, а вместе с
ним и всей секретной документации. Командующий флотом Ф.С. Октябрьс-
кий, начальник штаба СОРа капитан 1 ранга А.Г. Васильев распорядились
об эвакуации штабных документов. Но нельзя было остаться без связи.
Поэтому значительное число радистов, телеграфистов и шифровальщиков
оставалось при штабе. Это был цвет специалистов.
А ответственным за эвакуацию особо важных документов был назна-
чен капитан Пачин. Так распорядился майор М. Эпштейн. Ему выдали спе-
циальное удостоверение за подписью командующего флотом: «Проверке и
задержке не подлежит». Перед Пачиным стояла нелегкая задача. В экстре-
мальной ситуации он должен был проявить твердость, решительность и
оперативность. Он не имел права допустить ни малейшей оплошности, так
как специальные команды врага в форме советских бойцов уже проникали
в расположение наших частей, но вовремя обезвреживались бдительными
контрразведчиками армии и флота. Пачина досконально проинструктиро-
вали. Для сопровождения выделили надежную охрану из старшин.
Предусматривалась и особая мера предосторожности - уничтожение
документов, если возникнет опасность захвата группы. Шифровальщики
имели при себе канистру с бензином и специальный фугас на случай унич-
тожения документов.
Документы были упакованы в мешки и опечатаны. Но никто не мог пред-
положить хода дальнейших событий.
Передо мной лежит письмо подполковника Василия Вавиловича Гусарова
(ныне покойного) из Балтийска, написанное своему бывшему сослуживцу и на-
чальнику М. Бродскому в Севастополь. Полное трагизма, оно проливает свет на
многие события, происходящие у мыса Херсонес в тот период. В.В. Гусаров
писал:
«27 июня мы выехали с ФКП во главе с капитаном Пачиным, который
имел при себе письменное распоряжение за подписью командующего о
том, чтобы нас с документами посадить на подводную лодку в первую
очередь. В группе были мы, младший лейтенант Саша Выкрест и чело-
век 20 старшин. Нас из Севастополя не выпускали до темноты, так как
самолеты «мессершмитты» гонялись не только за машиной, но и за
людьми, которые ходили по городу.
С наступлением темноты мы выехали в Камышовую бухту. Прибыли туда,
а ПЛ уже отошла от причала. Она была полна народа и даже палуба забита
людьми. Капитану Пачину пришлось долго искать буксир, чтобы подойти к
подлодке и доложить командиру приказание командующего о посадке нас на
лодку с документами. Когда капитан Пачин добился этого и буксир подошел,
мы быстро погрузили мешки на буксир, не пуская никого из посторонних на
борт, и подошли к ПЛ. Командир сказал: «Документы могу взять и взять
старшего и одного старшину (это был Васильев)». Саша Выкрест был в
отчаянии: залез в надстройку ПЛ - в надводный гальюн - и, когда мы все
132
сошли с лодки на буксир, остался там. Лодка стала погружаться - Выкрест
закричал. Вахтенный заметил, пустил его в лодку и захлопнул люк.
Когда буксир доставил нас обратно на берег, оказалось, что мы не
загрузили двух мешков. Ничего не оставалось делать, как взять их с со-
бой. Старшины отнесли мешки подальше от причалов, установили де-
журство, а сами легли в бурьян и спасались от немецких самолетов, де-
лая перебежки то в одну, то в другую сторону.
Смерть кружила над нами. Мы послали двух старшин на 35-ю бата-
рею, чтобы получить «добро» сжечь документы. Старшины не верну-
лись. Еще три раза посылали мы по двое старшин на батарею, но назад
никто не возвращался. Видимо, гибли.
Когда самолетов в воздухе было не много, я пошел на дорогу и случайно
встретил машину (спецмашину с деревянным кузовом), в ней ехал командир
батареи - майор и спросил: «Где находится командующий?» - я ему отве-
тил: «Возьмете - я вас доставлю к командующему. Но только с условием -
взять моих людей и два мешка важных документов». Он согласился. И вот
на этой машине мы приехали на 35-ю батарею. Я точно знал, где она нахо-
дится, так как во время учебы не раз бывал там на экскурсии.
Не доезжая километра три, нас встретили защитники 35-й батареи,
приказали машину уничтожить и к батарее идти пешком. Так мы и добра-
лись до батареи. Мне сразу же приказали принять документы у Виктора
Аронова - 2 чемодана. Я должен был оставаться на батарее до конца и
обеспечивать нашей связью генерал -майора Новикова, который остался
за генерала Петрова, и зам. начштаба флота капитана 1 ранга Василье-
ва.
Прошел час, как я принял дела. Майор М. Эпштейн, находившийся при
штабе, сказал: «Здесь останется не Васильев, а капитан 3 ранга Ильи-
чев. Все вопросы решайте с Новиковым и с ним. Лишние документы- сжечь.
Оставьте только с командующим ЧФ, с кораблями и подлодками флота».
Все это мною было исполнено. В ночь на 29 июня все ушли. Улетел вскоре
и командующий с членом Военного совета на последнем транспортном
самолете, который прилетел с грузом продовольствия с Большой земли
и находился на Херсонесском аэродроме специально для эвакуации коман-
дования.
Я до сих пор не знаю, почему именно меня оставили смертником. Прав-
да, спросить не у кого. Эпштейна нет, Октябрьского нет. Правда, еще
жив Гусев (зам. начальника связи ЧФ. - Н.Ш.). Он был наш старший началь-
ник. Я прекрасно знал, что мы должны погибнуть, но виду старшинам не
подавал, а наоборот, все время говорил, что нас не бросят... 29, 30 июня и
1 июля - три дня мы держали батарею, хоть в эти дни приходило много
кораблей и подлодок. Но мы не имели права выходить на посадку, т. е.
День и ночь работали, получали от высшего командования, от кораблей и
лодок телеграммы и докладывали их своему начальству, которое объяв-
ляло защитникам батареи, что нужно держать батарею и этим спасти
жизнь. И батарею держали. А когда с 1 на 2 июля батарею взорвали, свет
погас, связь прекратилась, мне впервые пришлось выйти из каземата (наш
пост был внизу) и увидеть бухту, где ходят катера и подбирают людей. А
люди плавали сплошными черными поплавками...
Меня охватил ужас. Я позвонил генералу Новикову, его на месте не
было, ответил его адъютант. Мысли сверлили голову: «Что делать с
документами, будет ли свет?». На этот вопрос адъютант ответил:
- Наверху все вокруг горит, света не будет. Генерал сказал, что дей-
ствуй самостоятельно...
133
Мне стало ясно, что я больше им не нужен. Спасаются, кто как мо-
жет. Кричу старшинам: «Гэтовьте бензин!» и приказываю сжечь доку-
менты и сжечь тот акт, на основании которого мы сжигали документы
раньше. (Позже оставшиеся в живых шифровальщики по памяти восста-
новят содержание некоторых телеграмм - крик души защитников Севас-
тополя. - Н. Ш.)
И мы вышли из поста к бухте. На узкой кайме берега, на скалах, в
воде было огромное количество матросов, солдат, офицеров, гражданс-
ких убитых, раненных. Я подошел к группе офицеров политуправления
флота, разведотдела и спросил их: «Почему до сих пор не ушли?». И пред-
ставьте себе, они еще улыбались. Кто-то ответил: «Попробуй, уйди!
Там на пристани тысячи, а катер берет пятьдесят человек и туда не
добраться...».
От автора. В 1964 году мы случайно встретились в Балтийске с В.В. Гуса-
ровым на одном из вечеров у катерников, где он выступал перед моряками как
участник войны. Мое внимание привлекли его награды: ордена Ленина, крас-
ного Знамени, два ордена Красной Звезды, Отечественной Войны I степени,
многие медали. Я поинтересовался, что ему известно о флотских политработ-
никах, которых он видел на мысе Херсонес. «После войны встретил в Севас-
тополе одного. Думаю, остальные погибли. Видел, что они не спешили на ка-
тер - отправляли сначала матросов. Такая уж у них должность - в атаку идти
первым и прикрывать. А потом, под обрывом, они знали, что все равно уми-
рать...».
Такой вот разговор состоялся с ветераном. Но вернемся к его письму:
«Политуправленцы спросили у меня: «Какие были приказания командую-
щего?». Я им откровенно сказал, что перед уходом он сказал: «Нужно дер-
жать батарею, сюда каждую ночь будут подходить корабли и подводные
лодки.». Офицеры поняли, что надо держать и взорванную батарею - вы-
ручка будет. И пригласили меня к себе: «День будем держать, а ночью, если
не будет кораблей, уйдем в горы к партизанам». Я сказал: «Подумаю» и
направился к группе, где были мои старшины. Предложил им плыть по бух-
те не к пристани, а к выходу в море. Но охотников не нашлось.
- Зачем умирать в море, если у нас еще есть оружие и патроны, - от-
ветил мне один старшина. - Мы еще можем убить не одного фашиста.
Но я все-таки решил плыть - плавать умел хорошо. Разделся до тру-
сов. Партбилет в бумажнике положил в карман трусов и погрузился в море.
Пистолет на ремне - на поясе. Со скал меня еще раз предупредили:
- К пристани не плывите, сразу погибнете.
Я поплыл к выходу в море и вдруг увидел, что на скале мигает семафор.
Это был семафор на катер, который шел посередине бухты. Вижу, катер
повернул на эти сигналы. Поплыл иявту сторону- на сигналы. Катер долго
разворачивался и пошел малым ходом к скале - кормой. Я был уже совсем
близко. Суденышко коснулось скалы. Целая гора людей скатилась на палубу,
и корма катера притопилась. И я в полусудорожном состоянии попал на палу-
бу. Оказалось, что там, на скале, были командир и комиссар батареи и много
офицеров, а семафор давал Беня Островский, там же был второй адъютант
командующего ЧФ. Вот так я и прибыл 6 июля в Новороссийск...».
* * *
Как сложилась судьба подчиненных, что происходило на м. Херсонес
после его заплыва, Гусаров не знал. Там, на огненном пятачке, никто не
хотел умирать. Но из многих тысяч брошенных бойцов уцелеть удалось толь-
ко тем, на роду которых было написано «Бессмертен».
134
О ТЕХ, КТО ОСТАЛСЯ ЖИВЫМ
В 1975 году в Севастополе открывали памятник связистам ЧФ. Когда пред-
ложили почтить память погибших минутой молчания, один из ветеранов
вспомнил о Николае Чернышове, тихо сказал приятелям: «Коля Чернышов
уезжал на машине с 35-й батареи вместе с нами. В районе Камышовой бух-
ты мы его потеряли. Вместе с ним были Иван Корякин, Павлик Богма и много
других связистов. Чернышов попал, видимо, под бомбежку и погиб ...»
Бывший политрук школы связи Федор Николаевич Паршин на это возразил:
— Неправда, товарищи, Николай Чернышов жив и здоров. Хорошо его
знаю. Он у нас на шахте работал председателем месткома, горным масте-
ром. Часто его встречаю.
После тех торжеств мне удалось связаться с шифровальщиком воен-
ной поры Николаем Чернышовым, первым расшифровавшим сообщение
из Москвы - ночью 22 июня 1941 года о начале войны.
Из письма Н.В.Чернышова:
«Водитель высадил нашу группу в степи на берегу бухты и уехал за
моряками, оставшимися со старшим лейтенантом Ароновым. Мы услы-
шали интенсивную стрельбу и взрывы гранат. На нас двигались немцы.
Пользуясь темнотой, вернулись на 35-ю батарею. Там была полная не-
разбериха. Все начальство куда-то убыло. Посовещались с Корякиным,
Богмой и решили снова пойти, но не к бухте, а на причал у мыса Херсо-
нес, зная, что корабли должны туда подойти. Дождались вечера и пошли.
На рейде виднелись силуэты 3 кораблей. А к причалу подходил буксир,
перевозивший людей. На берегу стояла огромная масса военных и граж-
данских лиц. Все жаждали попасть на буксир. Рискнули и мы пробраться
к сходне, по которой шли на посадку.
Военные пытались наводить порядок, пропустить вперед раненых.
Но от нахлынувшей неуправляемой толпы причал обломился, и все рух-
нули в воду. Недалеко от нас был Гусаров. Вдруг он исчез. Мы поняли, что
наш лейтенант попал в завал и погиб.
Случилось так, что я один оказался у среза воды, толпа давила сза-
ди. Я вынужден был прыгнуть в воду справа от пирса и плыть на мысок,
надеясь, что буксир еще подойдет и нас всех заберут. Но он не подошел.
И мы остались ...
На берегу творилось что-то невероятное. Бойцы и командиры, ока-
завшиеся с левой стороны причала, бросились на прорыв по суше, неко-
торые - вплавь, в сторону Балаклавы. Я знаю, что часть их сумела про-
биться в леса и организовать партизанские отряды. Многие просочи-
лись в город. Это в основном бойцы и командиры из полка Богданова и
бригады Потапова - они действовали решительно, презирая смерть.
Те, кто оказался под кручами, особенно комсостав с семьями, — по-
135
стрелялись... Нас там нещадно бомбили. В одном месте круча обруши-
лась, и под ней очень многие погибли. Начались жестокие испытания.
Представьте себе июль 1942 года. Жара стояла невыносимая. Люди кри-
чат: «Воды, дайте воды! Братишка, у кого есть вода? Дети умирают ...
Раненые!». А помочь нечем. Немец наверху свирепствовал. Нас выкурива-
ли дымшашками и зажженными бочками с горючим. Все это наводило на
людей ужас. Многие стрелялись. Берег был усеян трупами. Убитые, рас-
пухшие тела плавали в воде. Мы, небольшая группа ребят из узла связи,
еще держались. Но от увиденного жуткого зрелища нервы сдавали. От
собственных пуль погибли наши ребята: Рябоконь, Сутягин, Клименко,
Софронов, политрук Ульянов. Погибли загнанные немцами в воду, но не
сдавшиеся в плен Кобец и Зоря. Решил покончить с собой и я. Но лейте-
нант узла связи Гоигорьев вырвал у меня пистолет, крепко выругав, при-
казал:
- Бери автомат. Мы еще сможем помочь своим одержать победу! Надо
держаться до последнего ...
И мы держались, находясь под кручами в норах. Жили тем, что иногда
удавалось заловить какого-нибудь фрица и поживиться водой из его фляж-
ки. Ведь многие гибли от жажды. В расщелинах мы ковыряли землю шты-
ками, пытаясь найти влагу.
Под кручами мы продержались до 23 июля. Рано утром с моря зашли
немецкие сторожевые катера, открыли по берегу огонь и стали гнать
нас в сторону Херсонеса. Кто не мог двигаться, тех вытаскивали на-
верх, многих пристреливали ... Так мы были пленены».
Колонны пленных двигались в сторону Куликова поля. На пустыре, об-
несенном колючей проволокой, было их первое пристанище - концлагерь.
Здесь немцы начинали так называемую «сортировку». Из тысяч обре-
ченных отдельно отбирали командиров, политработников и евреев и
этапом уводили в Симферополь. Здесь, под палящими лучами солнца,
умирали те, кто еще вчера мог двигаться. Людей убивала жажда и на-
чавшаяся эпидемия - дизентерия».
Николаю Чернышову повезло. Он оказался в группе, куда привезли пре-
сную воду. Вдоволь напился. А вскоре получил похлебку. Поддержали и
товарищи, которых выводили на работу в город. Они принесли сухари и
немного сахара. Когда Николай немного окреп, конвоир отобрал его в груп-
пу для работы в городе. Здесь он случайно встретил Василия Горлова -
бывшего повара штаба ЧФ. Василий узнал Чернышова, рассказал, что ус-
пел наладить кое-какие связи с - немцами и поможет Николаю облегчить
жизнь - устроит на работу на немецкие продсклады ...
«В этом было наше спасенье. Под конвоем нас водили на работу. Пе-
ретаскивая продукты, мы умудрялись там наедаться и кое-что припря-
тать, чтобы принести друзьям в лагерь. Таким образом накапливали силы.
Потом нас определили в строительную группу и направили на строитель-
ство депо станции Севастополь, в распоряжение прораба Шаманского.
Мы его, конечно, раньше не знали. Но стали замечать, что это не опас-
ный человек. Он сблизился сначала с Иваном Гоигорьевичем Белоусовым,
который вел разъяснительную работу с военнопленными. А потом и сам
Шаманский стал на досуге «просвещать» нас. Рассказывал о том, что
немцев крепко побили под Москвой, под Сталинградом пленили целую ар-
мию и что немцы терпят поражение на других фронтах ...
136
Каково же было наше удивление, когда мы после освобождения Севас-
тополя узнали, что тов. Шаманский - майор КГБ!»
Шаманский был строгим прорабом, работать заставлял с «полной отда-
чей». Но почти никогда «не замечал», как его рабочие украдкой подходили с
ломиком или киркой к стоящим недалеко от депо вагонам с продуктами. От-
дерут дощечку-другую, достанут оттуда коробки и банки и спрячут в надеж-
ное место. Не следил Шаманский, когда кто-то из военнопленных отлучался
недалеко в дом №2 в Привокзальном тупике, где жил старик Надточий Гав-
риил Тимофеевич. Туда же заходили подпольщики из организации Алексан-
дра Орловского (В.Д. Ревякина). Николай Чернышов ходил к старику чаще
других и там встречался с Иваном Пивановым по рекомендации Василия
Горлова - полицейского концлагеря ...
Сблизившись с подпольщиками Севастополя, Николай Чернышов дож-
дался прихода наших войск 9 мая 1944 года.
«Когда наши освободили город, - вспоминал он, - всех, кто уцелел, со-
брали - началась проверка. Мои друзья - Балашов, Кондрашов и я попали
к старшему лейтенанту из особого отдела (фамилии не помню).
- Вы - изменники Родины! Продажные шкуры ...
В руке старший лейтенант держал пистолет. Начался большой скан-
дал между следователем и нами. В этот момент в кабинет заскочил
майор Шаманский, закричал:
- Прекратить! Я приказываю вам, товарищ старший лейтенант, за-
писать фамилии этих моряков и немедленно отправить их в 779-й за-
пасной стрелковый полк ...
Так мы вновь оказались советскими военнослужащими.
Я стал рядовым пехотинцем. Участвовал в боях под Кишиневом и Яс-
сами. После госпиталя попал в артиллерию, 303-й истребительный ди-
визион. Был ранен. Вылечили. И снова в бой - под Прагу. Там закончилась
для меня война с немцами 11 мая 1945 года ...
Но впереди лежал путь на Восток. В составе 53-й армии я прошел
через пустыню Гэби, преодолел Большой Хинган. Войну с Японией закон-
чил в Порт-Артуре. Домой вернулся в январе 1947 года ...»
«Да, были на войне и изменники. Но в боях под Севастополем таких
оказалось немного, - пишет Н. Чернышов далее. - Большинство, а их были
тысячи, сражались до последнего».
Когда мне задают вопрос «Знаешь ли ты, сколько людей погибло на мысе
Херсонес, сколько попало в плен?», я уклоняюсь от этого вопроса, зная,
что очень много. Эвакуированных подсчитать несложно. Мертвые, пропав-
шие без вести, пленные и погибшие в концлагерях учету не поддаются. О
них надо всегда помнить и говорить: «Герои, вечная вам память!».
137
ГЕРОИ
СЕВЕРНОЙ СТОРОНЫ
О драматических событиях на Северной стороне в июне 1942 года написа-
но немало книг и очерков. Но среди архивных бумаг и личных воспоминаний
очевидцев находишь все новые имена и факты. В книге П.А. Моргунова «Геро-
ический Севастополь» на 359 стр. рассказывается о подвиге личного состава
365-й зенитной батареи. Вот несколько строк из того повествования:
«На высоте 60.0 юго-западнее ст. Мекензиевы Горы находилась наша
365-я зенитная батарея, проявившая исключительный героизм еще во вре-
мя отражения второго штурма.
Теперь эта батарея с первых дней штурма (третьего —1 2-20 июня —
НШ) и особенно с 10 июня вела огонь по противнику, атакующему ст. Мекен-
зиевы Горы За шесть дней боев батарея под командованием старшего лей-
тенанта И.С. Пьянзина нанесла большие потери врагу, сожгла несколько
танков. 12 июня артиллеристы, действуя вместе с пехотой, вновь отрази-
ли все атаки противника».
Передо мной хроника событий, изложенная в политдонесении за 13 июня
1942 года (дословно):
«...11.00 противник, окружив сопку, стал сжимать кольцо вокруг батареи.
С батареи сообщили, что большинство личного состава вышло из строя.
В 12.40 поступила просьба открыть массированный огонь шрапнелью по
позиции и КП батареи. Несколько береговых полевых зенитных батарей откры-
ли огонь, корректировали его сами батарейцы, находящиеся на КП 365 бата-
реи. Наша авиация дважды штурмовала противника на позиции батареи.
В 15.18 прекратилась радиосвязь с батареей. Сопротивление продолжали
отдельные дзоты и КП батареи.
В 16.00 установлено, что высота занята немцами.
Немцам намного превосходящими силами, ценой больших потерь удалось
захватить высоту и батарею лишь потому, что на батарее в живых остались
единицы.
В этой неравной борьбе все бойцы и командиры дрались и умирали героя-
ми, полностью выполнив свой долг перед Родиной и клятву, данную перед боем
товарищу Сталину. Воспитанные командиром батареи Героем Советского Со-
юза Воробьевым и комиссаром сталинского типа Драпушко зенитчики застави-
ли фашистских собак дорого заплатить за свою смерть.
Итоги боевых действий: на батарее было на 13.6 средних командиров — 3,
политработников — 2, младшего начсостава—13, краснофлотцев— 76. Из них
8 человек раненых прибыли в полк в разное время, 5 человек дезертировало,
остальные пали смертью храбрых или пропали без вести. Потери матчасти:
пушек 3 (разбиты в ходе боев), пулеметов — 8, из них 6 разбито, минометов —
2, винтовок — 100.
Потери противника: за пять дней боев батареей уничтожено не менее 500
фашистских солдат и офицеров.
138
Борьба батарейцев полна героизма.
Героически сопротивлялся дзот 365 зенбатареи старшего сержанта комму-
ниста орденоносца Шкода.
В течение часа бойцы дзота вели бой с автоматчиками и пехотой противни-
ка. Подошедший танк в упор расстреливал дзот. Тов. Шкода вывел личный со-
став в хода сообщений и окопы, откуда бойцы огнем из винтовок и гранатами
уничтожали наседавших фашистов. Тов. Шкода, будучи ранен, приказал бой-
цам перейти в дзот и закрепиться в нем. Бойцы дзота, закрепившись, продол-
жали наносить чувствительные удары фашистам, и когда в строю не осталось
ни одного человека (из 13 человек — 10 убито, 2 ранено, 1 контужен и присы-
пан землей), героический дзот перестал сопротивляться.
Самоотверженно дрались командиры и бойцы, засевшие на КП 365 зенба-
тареи, фашисты забросали их гранатами, пытались выкурить дымовыми шаш-
ками, но под руководством орденоносца старшего политрука Маленко (послан-
ного военкомом полка в помощь комиссару батареи) бойцы упорно сопротив-
лялись, фашисты с большими потерями откатывались назад. Сам т. Маленко
вел огонь по пехоте и автоматчикам, а когда они наседали, смело выходил из
укрытия и забрасывал их гранатами.
Противнику удалось взорвать КП. Его защитники выполнили приказ «Ни шагу
назад» и пали смертью героев.
Героически вел себя в бою вновь назначенный командир батареи старший
лейтенант Пьянзин (член ВКП(б). Он разработал детальный план сухопутной
обороны, тщательно подобрал и проинструктировал младших командиров и
командиров дзотов, помогал им в бою, проверял, давал советы, личным при-
мером бесстрашия вселял веру и укреплял силу сопротивления батарейцев.
Когда противнику удалось расчленить оборону, т. Пьянзин встал во главе ору-
дийного расчета, у которого орудие вышло из строя, и продолжал героически
драться с фашистами. Он сам корректировал огонь наших батарей по огневым
позициям батареи. В бою он пал смертью храбрых.
Военком батареи политрук Уваров, недавно прибывший на батарею, быст-
ро завоевал себе всеобщий авторитет и уважение. Он неустанно занимался
вопросами улучшения обороны батареи, постоянно находился среди красно-
флотцев. В период напряженных боев он сумел правильно организовать партий-
но-политическую работу и целеустремить ее на выполнение приказа «Ни шагу
назад».
В период боя он обходил дзоты и боевые посты, подбадривал бойцов, разъяс-
нял им обстановку и воодушевлял бойцов на самоотверженную и героическую
борьбу.
Тов. Уваров лично участвовал в отражении атак противника то огнем своей
винтовки, то беря у бойцов пулемет, он беспощадно уничтожал фашистов. Ба-
тарейцы героически дрались с врагом, с позиций не ушли, умерли, но приказ
выполнили. В этом немалая заслуга военкома Уварова.
Высоким патриотизмом, любовью к товарищу Сталину, твердой верой в по-
беду над ненавистным врагом звучат последние слова телеграммы личного
состава 365 батареи, переданной на КП 110 ЗАП ПВО ЧФ.
«Прощайте, товарищи, за Родину, за Сталина, вперед к победе».
Партийно-политическая работа на батарее велась непрерывно и была на-
правлена на выполнение боевого приказа.
1 2.6 на батарее были проведены партийное и комсомольское собрания, на
которых военком дивизиона политрук Донюшкин разъяснил обстановку на фрон-
те, задачи коммунистов в выполнении приказа «Ни шагу назад». Собрания про-
шли накоротке, коммунисты и комсомольцы в своих кратких выступлениях и реп-
ликах заявляли: «Как и прежде, стойко будем держать занимаемую высоту».
139
Агитаторы проводили свою работу на боевых постах, в дзотах. Получая но-
чью газеты, агитаторы проводили громкие читки и в беседах разъясняли зада-
чи и мобилизовывали бойцов на самоотверженную борьбу с фашистскими бан-
дами.
1 3.6 на рассвете военком 110 ЗАП сообщил на батарею текст приветствен-
ной телеграммы товарища Сталина, ее сейчас же передали бойцам, находив-
шимся на боевых постах, в дзотах.
Бойцы и командиры с огромной радостью приняли приветствие товарища
Сталина. Это приветствие вселило личному составу твердую уверенность в
победу, еще больше укрепило желание самоотверженно драться и разгромить
гитлеровцев на подступах к Севастополю.
Беседы военкома, начсостава, коммунистов были проникнуты одной мыс-
лью: «Высоту удержать, ни шагу назад».
Вся работа проводилась индивидуально, и лишь ночью удалось проводить
короткие собрания и групповые беседы по дзотам и боевым постам.
Конкретная, целеустремленная партийно-политическая работа привела к
тому, что подавляющее большинство личного состава дралось храбро с фаши-
стскими бандами. Среди личного состава имелись лишь единичные случаи от-
рицательных настроений и явлений.
Как уже сообщалось (донесение ПУЧФ № 39 сс от 14.6), дезертировав-
шие с батареи старшина батареи, краснофлотцы... были пойманы и расстре-
ляны, остальные не найдены.
Были отдельные отрицательные настроения. Краснофлотец Гуцал заявил:
«Смерти я не боюсь, но умирать не хочется, хорошо бы получить помощь, а без
помощи нас уничтожат».
Сержант Стрельцов заявил «Ездят к нам в части, подвозят к нам боезапас и
продовольствие, а помощи нам не присылают, оставляют одних».
Этим нездоровым настроениям давался отпор, военком и коммунисты
разъясняли ошибочность этих заявлений.
Несмотря на случаи дезертирства и отрицательных настроений, моральное
состояние подавляющего большинства личного состава было здоровое, креп-
кое...
Командование ПВО проводит работу по представлению бойцов и команди-
ров к правительственной награде. Политотдел ПВО сообщил и разослал всем
батареям материал о героической борьбе личного состава 365 батареи и пред-
ложил военкомам, партийным и комсомольским организациям [всесторонне
популяризировать и воспитывать личный состав на традициях героической
борьбы бойцов и командиров 365 батареи».
(24 июня 1942 года командиру 365-й батареи старшему лейтенанту
Ивану Семеновичу Пьянзину посмертно присвоено звание Героя Советского
Союза - Н.Ш.).
140
СТАТИСТИКА ДРАМЫ
И ПОДВИГА
Это зафиксировано в донесениях, которые в свое время передавались в
закрытом режиме в политуправление Наркомата ВМФ, но до сих пор не ста-
ли достоянием широкой общественности. Поэтому настало время расска-
зать живым, напомнить о погибших, спросить у тех, кто запрещал гово-
рить правду и хранит молчание о том, как это было.
Донесение 8-го июня 1942 года
«Противник с 3 по 5 июня продолжал бомбить Севастополь. На южном уча-
стке фронта особенно в первом секторе обороны, проводил авиационную и
артподготовку.
3 июня. 134 самолета сбросили на Севастополь 500 ФАБ и ЗАБ. В городе
возникли пожары, имеются разрушения. При отражении налета авиации про-
тивника сбито 23 самолета: «Ю-88» — 9, «Ю-87» — 5, «МЕ-109» — 8, «ХШ-
126» — 1. Подбито 6 самолетов.
4 июня. В течение ночи и дня 125 самолетов противника сбросили на город
700 бомб, в городе возникли пожары.
5 июня. В течение дня 126 самолетов противника сбросили на Севасто-
поль 500 бомб и ночью до 500 ФАБ. В городе возникли пожары. Есть разруше-
ния. При отражении налетов сбито 19 самолетов.
7 июня. Противник с рассветом перешел в наступление по всему фронту.
Части СОРа, удерживая рубежи, отразили атаки противника. В течение ночи 97
самолетов противника бомбардировали Севастополь. Сброшено 620 бомб.
Значительная часть их не разорвалась.
В течение дня противник вел наступление пехотой, танками по всему фронту
и к исходу дня на большинстве участков атаки противника были отбиты с боль-
шими для него потерями. И лишь на участке 4-го сектора обороны противнику
удалось овладеть высотами 64,4; 57,8; 59,7. В этих боях нами уничтожено 3500
солдат и офицеров, 13 танков, 4 минометные батареи противника. Наши поте-
ри до 1500 человек.
Со 2 по 8 июня сбито 59 самолетов и подбито 20. По предварительным
данным ПВО, с 1 по 8 июня на Севастополь сброшено 8 860 бомб, не считая
сброшенных на переднем крае обороны. В результате бомбардировки и от ар-
тобстрела города разрушено 4640 и повреждено 3 000 зданий, было свыше
500 пожаров, убито 138, ранено— 171 человек населения.
Боевая деятельность частей ПВО характеризуется большим напряжением,
о чем свидетельствуют данные: за период с 1 по 8 июня налетело самолетов
противника: на главную базу 1 432 и на линию фронта более 2 500. За этот же
период зенитными батареями частей ПВО произведено 15 366 выстрелов, сби-
то батареями 30 самолетов, подбито 7 самолетов противника.
35-я батарея своим огнем подавила батарею противника в Языковой балке.
6 июня в 19.00 противник произвел обстрел 30-й батареи. В результате
прямого попадания пробита горизонтальная броня над правой пушкой, про-
бит компрессор этой пушки. Башня вышла из строя. 7 июня противник вновь
141
обстрелял батарею тем же калибром. Для восстановления башни потребуется
более 5 суток. Приняты меры для восстановления башни. По предположению
полковника Пискунова, противник стрелял мортирами. Из выпущенных по бата-
рее снарядов 2 не разорвалось. Калибр снаряда мортиры 615 мм, длина 2 метра
(без головной части наконечника). Головной наконечник 30 мм.
Личный состав 7 бригады МП в течение целого дня вел ожесточенные бои с
противником, успешно отразил три атаки и уничтожил при этом 300 фашистс-
ких солдат и офицеров.
В 3-м полку МП:
Корректировщик краснофлотец Макеев (член ВКПб), когда немцы подполз-
ли близко к переднему краю полка, первый с возгласами «За Родину! За Стали-
на!» забросал гранатами немецких солдат. Его примеру последовали и другие
бойцы.
Бойцы и командиры 30-й батареи БОГБ первые по своей инициативе покля-
лись тов. Сталину — ни на шаг не отступать, биться до последней капли крови,
но врага в город не пустить (?!).
О гибели СТР «Абхазия» и эсминца «Свободный»
10 июня санитарный транспорт «Абхазия», стоявший у пирса Сухарной бал-
ки, в результате массового, повторяющегося несколько раз налета вражеской
авиации получил прямое попадание ФАБ в кормовую часть. На СТР возник
пожар. В 09.55 транспорт затонул у пирса. СТР «Абхазия» прибыл в Севасто-
поль 10 июня на рассвете, имея на борту 772 тонн груза, в т.ч. 390 тонн артза-
паса, 110 тонн авиабомб, 100 тонн цемента, 16 авиамоторов, несколько тонн
авиабензина и др. Успели выгрузить всего 410 тонн груза, в т.ч. 194 тонны арт-
боезапаса, 95 тонн авиабомб, 6 тонн бензина, 96 тонн продовольствия. Ос-
тальной груз затонул вместе с кораблем. При бомбежке убитоЮ человек и ра-
нено 32 человека из числа команды 195 человек.
Личный состав до конца вел себя самоотверженно, несмотря на непрекра-
щающуюся бомбежку, продолжая выгрузку грузов и тушение пожара.
Этого же числа в результате массированного налета авиации противника в
13.00 девятью прямыми попаданиями ФАБ подожжен и затонул эсминец «Сво-
бодный», стоявший у артстенки Корабельной бухты.
Эсминец «Свободный», сопровождая «Абхазию», пришел в Севастополь,
имея на борту боезапас, который к моменту бомбежки был выгружен. Из 248
человек экипажа корабля погибло 59 человек и получили ранения 51 человек.
В числе убитых один средний командир старший лейтенант Лебедев. Легко
ранен командир корабля капитан-лейтенант Шевченко.
Трагически погибли старший лейтенант Лебедев, краснофлотцы Котляров
и Горбунов. После попадания бомб в эсминец они, находясь в кают-компании,
оказались закупоренными. Изъять их с корабля можно было только после сня-
тия или подрыва листа обшивки борта корабля, но это сделать не представля-
лось возможным, снять их с корабля не удалось.
Корабль быстро погружался в воду. Лебедев, Котляров и Горбунов, видя
безвыходное положение, зная о предстоящей им гибели, в последнюю минуту
через иллюминатор жестом руки попрощались с личным составом, спокойно
заявили: «Прощайте, дорогие товарищи».
Перед этим с ними общался командир корабля М.И. Белуха. Уберечь корабль
от гибели было невозможно, так как поставленная с утра дымзавеса для при-
крытия кораблей была снята ввиду того, что весь дым уходил на линию фронта,
что могло быть использовано противником для прорыва обороны.
Военкомам санитарного транспорта «Абхазия» Нартову и эсминца «Сво-
142
бедный» Зайченко политуправлением даны указания о проведении работы
спичным составом, оставшимся в живых.
Показания пленных: О больших потерях, которые несет противник, свиде-
тельствуют показания военнопленных. Так, военнопленные 28-й немецкой лег-
копехотной дивизии на допросе показали, что за три дня боев каждый полк
потерял только ранеными, прошедшими через полевые медпункты, свыше 1000
человек. 18-я пехотная дивизия румын за этот же период потеряла до 20 %
личного состава. Всего, по неполным данным, противник за 3 дня боев потерял
только убитыми свыше 6000 человек, до 20 танков, до 100 автомашин и до 20
минометных и артиллерийских батарей.
«...Краснофлотцы 4-го батальона 9 БМП прислали военкому бригады пись-
мо, в котором пишут: «Мы зачитали в газете статью о бесстрашных героях дзо-
та № 11, не пропустивших гадов к нашему любимому городу Севастополю. Мы
берем на себя обязательства и клянемся — ни шагу назад! Биться до после-
дней капли крови, но Севастополь гадам не сдавать!»
В то же время краснофлотец 1-го батальона 9 БМП Сысоев (1915 г.р.), бес-
партийный (ранее исключенный из партии за пассивность и неуплату членских
взносов) заявил: «Я не верю в победу Красной Армии».
10 июня. 9 июня в течение дня 150 самолетов противника бомбили Севас-
тополь. Сброшено 450 бомб. Разрушено 20 домов, убито —10, ранено 14 чело-
век населения. Сбито 11 и подбито 5 самолетов противника.
12 июня. 11 июня в 5 часов утра, после мощной авиационной и артиллерий-
ской подготовки, противник перешел в наступление по всему фронту. В тече-
ние дня велись ожесточенные бои. Части СОРа отразили все атаки противника
с большими для него потерями, а на некоторых участках отбросили его назад.
За 11 июня нашими частями уничтожено 42 танка, убито и ранено до 4000 ты-
сяч солдат и офицеров.
14 июня. Авиация противника продолжала бомбардировку Севастополя. В
04 часа 48 минут при проходе минной стенки Южной бухты двумя прямыми
попаданиям ФАБ потоплен санитарный транспорт «Грузия», имевший на борту
г. - . . -.<><' г' — Г
ние ФАБ в корму. «Грузия» с притопленной кормой, потеряв скорость до 7 уз-
лов, своим ходом дошла в базу, где и была потоплена. По предварительным
данным, погибло 200 человек красноармейцев и 83 человека команды транс-
порта.
Поданным политотдела БО ГБ, 11-13 июня батарея № 35 своим огнем унич-
тожила 3 орудия с прислугой, подбила 20 танков, истребила более 2-х рот пе-
хоты и один эскадрон конницы противника.
Личный состав плавучей батареи № 3 успешно прикрывает своим огнем Хер-
сонесский аэродром от налетов вражеской авиации. Батареей сбито сначала
3-го наступления 7 самолетов, а с начала войны 15 самолетов противника.
По данным командования Приморской армии, с 7 по 14 июня разгромлены
22, 28, 50 и 132 немецкие дивизии, 1 и 18 румынские дивизии. Крепко надлом-
лены 24 и 170 немецкие дивизии. За это же время усиленная танковая группа
противника потеряла свыше 150 танков. 11 июня противник бросил 72-ю не-
мецкую дивизию, 12 июня еще 4 румынских дивизии для прорыва нашей обо-
роны.
16 июня. За последние дни в тактике противника наблюдается новое, зак-
лючающееся в том, что его авиация с небольших высот разрушает наши мин-
ные поля и заграждения. Разрушены минные поля в районе позиций 602СП
143
109-й СД. Для проникновения автоматчиков в расположения наших войск про-
тивник применяет постановку дымзавес.
...На 8.00 16 июня в Севастополе находится раненых — 7475, больных —
543 и выздоравливающих 2779 человек. Всего — 10797 человек.
18 июня. ...Политаппарат частей продолжает работу по разъяснению истори-
ческого значения приветствия товарища Сталина, мобилизуя личный состав на
окончательный разгром 3-го наступления гитлеровских орд на Севастополь.
Личный состав Севастопольского оборонительного района, воодушевлен-
ный приветствием товарища Сталина, продолжает упорно отстаивать каждый
метр советской земли. Коммунисты и комсомольцы в массе своей показывают
пример в борьбе с немецким фашизмом...
17 июня противник произвел перегруппировку и накапливал пехоту на юж-
ном и северном участках фронта. Вел обстрел города и позиций во второй по-
ловине ночи, после сильной артподготовки, перешел в наступление на южном
и северном участках фронта...
Наша авиация штурмовала войска противника в районе высоты 56,0. Унич-
тожено 3 миномета 2 зенитных автомата, до 3-х взводов пехоты и повреждено
3 танка. В воздушных боях и огнем зенитной артиллерии сбито 5 и подбито 2
самолета противника.
В Севастополь прибыл транспорт «Белосток» и 2 тральщика, имея на бор-
ту одну маршевую роту и боезапас.
Противник продолжает подтягивать свежие силы и напрягает все усилия
для дальнейшего продвижения. Как и прежние атаки, пехота противника со-
провождается сильным артиллерийским огнем и бомбовыми ударами много-
численной авиации.
Наши части в результате ожесточенных боев несут большие потери. Только
за 8—17 июня, по неполным данным, выбыло из строя: ранеными 12 тысяч,
убитыми и пропавшими без вести до 8 тысяч. Количество прибывшего попол-
нения явно недостаточное для восстановления убыли в личном составе. Тре-
буется хотя бы одна хорошо вооруженная стрелковая дивизия.
В исключительно тяжелом положении находится наша авиация, бази-
рующаяся на Севастополь. Дело в том, что авиация противника, имея яв-
ное преимущество в воздухе, безнаказанно бомбит линию фронта, город и
аэродромы. Его истребители в течение дня несут барражирование над на-
шими аэродромами и не дают подняться нашим самолетам в воздух. В ноч-
ное время работа на наших аэродромах усложняется артиллерией против-
ника.
За период с 1 по 17 июня наша авиация потеряла 71 самолет, в том числе в
результате бомбардировок и артобстрела аэродромов 18, разбито при посад-
ках и взлетах — 9 самолетов, причем из 9-ти самолетов большинство разбиты
вследствие воздействия авиации или артогня противника.
В числе потерянных самолетов: 4 «ДБ-3», 3 «ПЕ-2», 1 «СБ», 13 Илов, 26
«ЯК-1», 7 ЛАГГов, 9 «И-16», 4 «Чайки» и 4 «У-2». Кроме того, многие самолеты
не могут быть использованы в боях из-за отсутствия моторов, винтов, бензоба-
ков и других запчастей.
Проверкой, произведенной политуправлением ЧФ причин больших потерь
нашей авиации, установлено, что командование, партийная и комсомольская
организации частей истребительной авиации не вели решительной борьбы с
элементами трусости и авариями. Аварии и катастрофы проходили без реаги-
рования, кроме того, распространялось мнение, якобы самолет «ЯК-1» по сво-
им боевым качествам не в состоянии вести успешно бой с истребителями про-
тивника «МЕ-109» и «МЕ-115».
Так, летчик комсомолец Петухов разбил машину, проявив трусость, преж-
144
девременно вышел из боя, но комсомольская организация не реагировала на
поведение Петухова.
(Машины разбили: летчик Бахарев при посадке, Яновский — две машины).
Боевой опыт передовых летчиков, которые успешно вели воздушные бои с
«МЕ-109» и «МЕ-115» на самолетах «ЯК-1», молодым летчикам не передавал-
ся. Не был распространен опыт летчика Козырева, сбившего 3 «МЕ-109», Ка-
линина, сбившего 6 вражеских самолетов, Наумова, сбившего 3 самолета, и
других.
Командование полков, особенно это относится к 9 ИАП, не требовало от
командиров эскадрилий летать и лично учить молодых летчиков искусству воз-
душного боя, воспитывать у них мужество и бесстрашие в бою с врагом.
Сам командир 9 ИАП подполковник Малинов не смог доказать личным при-
мером летному составу ложность и необоснованность разговоров о том, что
«ЯК-1» не может драться с «МЕ-109» и «МЕ-115», ибо сам за последнее время
ни разу не летал.
(Командующий ВВС ЧФ генерал-майор Ермаченков В.В. приказал команди-
рам эскадрилий и полков лично летать на самолетах «ЯК-1» и учить молодых
летчиков успешно вести бой с немецкими самолетами «МЕ-109» и «МЕ-115»).
Такой была истинная обстановка в осажденном Севастополе в июньские
дни 1942 года. Время развязки приближалось...
...Сталин дал приказ!
...Горькая статистика войны. Как воспринять ее, как осмыслить? Кого обви-
нить? Перед кем преклониться и кого утешить? Кому напомнить?!
Прошло более шестидесяти лет с тех пор, как написаны эти полные драма-
тизма факты. Факты из нашей истории. Они и сегодня пока хранятся только на
бумаге под грифом «Совершенно секретно». Что будет с ними завтра? Свиде-
телей, кто еще помнит ту страшную страду, осталось не так уж много. Завтра,
послезавтра, через год-другой их не будет. Останется только горькая память о
беде под названием «война» и светлая память о тех, кто выжил в ее огненных
тисках.
В архивных бумагах, в мемуарной литературе, в кинофильмах о Великой
Отечественной войне, в пьесах, очерках в газетах и журналах остались имена
руководителей государства, маршалов, генералов и адмиралов, командиров
других рангов, командовавших армиями, дивизиями, соединениями кораблей
и частей. Их именами названы города и поселки, улицы и скверы, администра-
тивные и культурные центры, военные корабли и гражданские суда. Образы
героев изваяны в архитектурных ансамблях и бюстах. Все это — наша история
и наша память. Но почему же вычеркнуты из истории «винтики» войны — рядо-
вые солдаты и матросы, имена которых не значатся даже в статистических
данных боевых потерь?
Маршал Г.К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» не одну
страницу посвятил И.В. Сталину. С его именем он связывает и поражения, и
успехи наших войск в годы Великой Отечественной войны. По своей роли в
истории Российского государства и влиянию на ход человеческого развития он
ставится многими исследователями в один ряд с Иваном Грозным, Петром
Великим и Владимиром Лениным.
Имя военного и политического деятеля — Сталина — многие полководцы,
как советские, так и зарубежные, ставят в один ряд с гениальными. Этого же
мнения придерживается маршал Г.К. Жуков. На 289 странице своей книги Ге-
оргий Константинович пишет:
145
«И. В. Сталин был волевой человек и, как говорится, не из трусливого
десятка. Несколько подавленным я его видел только один раз. Это было на
рассвете 22 июня 1941 года: рухнула его убежденность в том, что войны
удастся избежать.
После 24 июня 1941 года на протяжении всей войны И. В. Сталин вместе с
Центральным Комитетом партии и Советским правительством твердо руко-
водил страной, вооруженной борьбой и нашими международными делами».
Велик был авторитет И.В. Сталина в народе, у воинов Красной Армии. Об
этом свидетельствуют директивы и приказы, подписанные им в годы войны.
Впечатляют они не только глубоким содержанием его гениального мышления,
но и твердостью духа, уверенностью в достижении целей на главных направ-
лениях. Он умел подчинить своей воле миллионы. Всем известны его слова:
«Наше дело правое — мы победим!»
И победили. Поднимались в рукопашную, шли на таран, когда кончался
боезапас, закрывали грудью амбразуры, с гранатами бросались под танки,
вызывали огонь на себя, шли на смерть ради жизни...
Потрясенный мир склонял голову перед подвигом советского солдата, сра-
жавшегося с фашистской чумой, грозившей всему человечеству.
Мир смотрел на него с надеждой, видел в нем освободителя. И солдат стра-
ны Советов исполнил свой высокий долг. Его героизм бесспорен. Это был геро-
изм патриотов, беззаветно преданных своей Родине, свято веривших в свою
правоту и потому непобедимых.
В мемуарной литературе написано немало добрых слов о героях Севасто-
польской обороны. Целые страницы посвящены патриотическому воспитанию
бойцов и командиров на партийных и комсомольских собраниях. В перерывах
между боями проводились партийные активы и конференции. Каждое из таких
мероприятий начиналось с выборов почетного президиума во главе с Иоси-
фом Сталиным. В речах ораторов звучали горячие приветствия вождю и клят-
вы — не пустить врага в Севастополь. Эти слова произносили порой люди по-
луголодные, измотанные непрерывными боями, иногда уже не верящие в то, в
чем они клялись. Но долг! Величайший долг толкал их в тот кровавый омут,
который был подготовлен всему смертному люду партийной верхушкой стра-
ны. В разгар боев, в редкие минуты затишья бойцов пичкали приветствием вож-
дя, его зачитывали особо доверенные лица.
«Вице-адмиралу тов. ОКТЯБРЬСКОМУ
Генерал-майору тов. ПЕТРОВУ
Горячо приветствую доблестных защитников Севастополя красноармей-
цев, краснофлотцев, командиров и комиссаров, мужественно отстаивающих
каждую пядь советской земли и наносящих удары немецким захватчикам и их
румынским прихвостням.
Самоотверженная борьба севастопольцев служит примером героиз-
ма для всей Красной Армии и советского народа.
Уверен, что славные защитники Севастополя с достоинством и чес-
тью выполнят свой долг перед Родиной.
Сталин»
Газета «Маяк Коммуны» 13 июня 1942 года
«Бои за Крым». Сборник статей и документов. Изд-во «Красный Крым, 1945, стр. 36.
После чтения такого приветствия бойцы и командиры с криками «Ура! За
Родину, за Сталина!» бросались на врага врукопашную и умирали под автомат-
ным огнем противника, навсегда оставшись в земле обрушившегося окопа или
блиндажа.
146
Первыми, как правило, гибли коммунисты. Именно они увлекали за собой
основную массу на бой кровавый. Высокую оценку дал этим людям Георгий
Константинович Жуков («Воспоминания и размышления», стр. 291).
«На пятый день войны по решению Центрального Комитета партии на-
чалась мобилизация коммунистов и комсомольцев на фронт, в том числе в
качестве политбойцов. Они должны были стать опорой армейских партий-
ных организаций.
Накануне войны в Красной Армии и Военно-Морском Флоте было более
650 тысяч коммунистов, треть всего личного состава армии составляли
комсомольцы. Только за первые шесть месяцев войны на фронт пришло бо-
лее 1 миллиона 100 тысяч коммунистов.
В иностранной политической литературе и по сей день нередко встреча-
ются определения коммунистов, партийных работников как какой-то «эли-
ты», привилегированного слоя нашего общества. Как человек военный, я по-
желал бы любой стране иметь подобную «элиту», представители которой
столь беззаветно и героически могли умирать за свою Родину...
Мне не раз приходилось разговаривать с направлявшимися в войска по-
литбойцами. Эти люди несли в себе какую-то особую, непоколебимую уве-
ренность в нашей победе. «Выстоим!» — говорили они. И я чувствовал, что
это не просто слова, это образ мышления, это настоящий советский пат-
риотизм. Своим великолепным оптимизмом политбойцы возвращали уверен-
ность людям, начинавшим терять присутствие духа».
Столь высокую оценку коммунисты заслужили по праву. Несправедливо за-
бывать об этом и нам, живущим сегодня на этой земле, которую заслонили со-
бой от врага они — наши отцы и деды, братья и сестры. Они — коммунисты —
тоже наша история, наша гордость и наша боль. Мы не имеем права упрекать их
в том, что они жили в эпоху Сталина, Жданова. Молотова, Маленкова и других.
С негодованием осудим тех, кто оскорбляет высокое звание партийцев военной
поры, извращает исторические факты, прикрываясь личиной перестройщиков,
вытравливает из сознания потомков все завоевания нашего народа. Раскольни-
ки конца XX века под видом критики Сталина не только закопали историю вели-
кой державы, но и разрушили многовековую дружбу между нациями и народами.
Какую идеологию предложили они потомкам тех, кто отдал жизнь за святое дело?
Идеологию развала и хаоса, хамства и голода, казнокрадства и проституции,
раздора и войн. Бывшие безбожники сегодня приходят в храмы и целуют руки
святым отцам, молятся за упокой царской семьи, забыв об историческом про-
шлом своего народа. Под предлогом свободы слова на страницах газет и журна-
лов, по радио и телевидению, под аккомпанемент примкнувших к ним «демокра-
тов» извращается правда нашей истории. Идет клевета на достойных людей,
обеляются преступники и казнокрады. Насаждаются разврат и разложение мо-
лодежи, неверие в завтрашний день. И самое страшное — вытравливание у
людей духа патриотизма за свою Родину.
Коммунисты, вперед!
В своей домашней библиотеке я бережно храню сборник стихов, подаренный
мне поэтом Александром Межировым. Каждый раз, читая написанное им стихот-
ворение «Коммунисты, вперед!», испытываю огромное душевное волнение.
«Есть в военном приказе
такие слова,
на которые только в тяжелом бою
(Да и то не всегда)
получает права
командир, поднимающий роту свою».
147
В каждой поэтической строчке находишь совершенно новые яркие эпитеты,
раскрывающие ратные подвиги бойцов-коммунистов: «Перекоп. Эшелоны. Ти-
фозная мгла. Интервентская пуля, летящая в лоб...».
Мне неоднократно приходилось встречаться с Александром Петровичем
Межировым. Однажды я спросил у него, как рождалось его волнующее стихот-
ворение. Межиров в присущей ему манере ответил:
— В годы войны я был солдатом, видел, как сражались с врагом советские
бойцы. В самые трудные минуты боя на подвиг их поднимала сила примера
коммунистов. Члены партии чаще других шли на риск. Они хорошо понимали,
что, умирая, тоже приближают победу...
Из уст в уста, от родителей к детям передаются рассказы о героических
делах воинов Красной Армии. В период Великой Отечественной войны все они
были героями. Но среди них находились люди особого склада — политбойцы,
стоявшие на огненной черте.
«Полк
Шинели
На проволоку побросал, —
Но стучит над шинельным сукном пулемет,
И тогда
еле слышно
сказал
комиссар:
— Коммунисты, веред!»
— Слова, обращенные к коммунистам, я впервые услышал на одном из
участков фронта перед прорывом немецкой «Голубой линии» на Таманском
полуострове, — вспоминал ветеран Великой Отечественной войны Иван Нило-
вич Околелов. — «Голубую линию» немцы называли «линией смерти». Стянув
сюда огромные силы, мобилизовав огромное количество техники, гитлеровцы
на протяжении восьми месяцев ценой колоссальных жертв удерживали Таман-
ский полуостров как базу для возможного наступления на Кавказ и заслон, при-
крывающий Крым...
Перед началом наступления командира дивизиона 120 мм минометов Ива-
на Околелова принимали в члены партии. За неимением времени товарищи не
говорили длинных речей. Они сводились к одному: «Верим, знаем, надеемся».
Иван отвечал так же кратко: «Как коммунист, заверяю вас, товарищи, что для
победы не пожалею своей крови и самой жизни...»
А потом был бой. Трудный, кровопролитный. Минометчики Околелова сде-
лали огневой налет и пошли вперед, чтобы сменить позиции. Немцы цепля-
лись за каждый метр, лихорадочно минировали пути своего отступления. Ми-
нировали все — трупы солдат и офицеров, дохлых собак, уцелевшие дома,
мосты, скирды, штабеля боеприпасов, кукурузные плантации.
Казалось, нет такой силы, которая сможет преодолеть «огненную черту».
Свинцовый дождь косил людей. И тогда командир дивизиона Иван Околелов
поднял бойцов словами: «Коммунисты, вперед!». Сам он шел впереди. За ним
следовали лейтенант Николай Макарчук, старший лейтенант Виктор Кавернин-
ский, лейтенант Георгий Мамленок. Над плавнями катилось громовое «Ура!».
Бойцы бежали вперед. Рубили, рвали колючую проволоку, кололи врагов шты-
ками в траншеях...
Много огненных верст прошагал отважный офицер Иван Околелов в насту-
пательном порыве. Он громил врага под Керчью и Симферополем, в рядах ата-
кующих дрался на Сапун-rope и на мысе Херсонес. Дрался, как подобает ком-
мунисту.
148
Весной 1945 года на долю отважного комдива выпал еще один бой — са-
мый трудный бой. Это был штурм второй столицы рейха — Кенигсберга.
— Мы попали в настоящий ад. Шли вперед, окутанные волнами едкого дыма,
осыпаемые градом пуль и осколков. Под свистом раскаленного металла плыли
через реку Прегель в районе Королевского замка... На штурм его первыми шли
коммунисты. Они первыми вступали в ожесточенный ближний бой, разрывая
металлическую скорлупу крепости, — рассказывал Иван Нилович о последних
боях в фашистском логове Восточной Пруссии...
Закончилась война. Крымский винодел Иван Нилович Околелов вернулся к
своей мирной профессии, чтобы дарить людям «бокалы весны». На груди его
красовались орден Александра Невского, ордена Отечественной войны I и II
степени, орден Красной звезды, два ордена Красного Знамени, множество ме-
далей. Смыслом всей его жизни стал комбинат «Массандра», который являет-
ся гордостью всей нашей страны.
Иван Нилович Околелов — винных дел мастер. Слава и молва о знамени-
том виноделе прошла по «всей Руси великой» и вышла далеко за ее пределы.
Родина достойно оценила его заслуги в области виноделия. В мирное время
директор производственного объединения «Массандра» коммунист И. Околе-
лов был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Ему присвоено вы-
сокое звание — Героя Социалистического Труда.
Вся его жизнь — достойна подражания. Крымчане свято хранят о нем па-
мять.
Поединок с ... прожектором
Крымчанин коммунист Михаил Авдеев в годы войны провел многие десятки
воздушных боев, сбил десятки немецких асов. Он был бесстрашным воздуш-
ным бойцом-новатором. Этому бесстрашию и новаторству он учился у своих
старших товарищей-коммунистов. И сам, став коммунистом, свято выполнял
свой воинский долг.
Когда закончилась война, на кителе гвардии полковника Михаила Василье-
вича Авдеева красовались высокие награды — Золотая Звезда Героя Советс-
кого Союза, орден Ленина, три ордена Красного Знамени, орден Суворова,
медали за оборону Одессы, Севастополя, Кавказа, медаль «За победу над Гер-
манией» — признание выдающихся боевых заслуг перед Родиной, свидетель-
ство его безграничной отваги, мужества, великолепного воинского мастерства
и неугасимой любви к своей Родине.
Об одном боевом эпизоде Михаил Васильевич рассказал нам, молодым
офицерам, на встрече в 1957 году.
— Тот полет был для меня самым памятным, — сказал Михаил Василье-
вич и поведал нам следующее:
К 30 июня 1942 года немецкие автоматчики уже просочились в Севасто-
поль. Ожесточенные бои шли на Северной стороне. Гитлеровцы беспрерывно
бомбили город. Он был затянут дымом пожаров.
Эскадрилье Авдеева предстояло перебазироваться на Кавказ. В этот пос-
ледний день Михаил Васильевич провел три боя. Усталый возвращался с пос-
леднего полета уже в темноте. И вдруг увидел вспышку прожектора, луч кото-
рого ощупывал небо. В первое мгновение Авдееву показалось, что он потерял
ориентировку. Можно было ждать луча с аэродрома. Но луч вспыхнул на бере-
гу, у Константиновского равелина.
«Кажется, равелин занят немцами? — мелькнула у летчика мысль. — Во
всяком случае, наши там не зажгли бы прожектора». Секунды раздумья. Он
резко развернул машину и, набрав высоту, прямым курсом пошел на про-
жектор.
149
В памяти капитана Авдеева всплыл разговор, который он мельком слышал
на КП полка перед вылетом на задание. Там тогда приняли сообщение по ра-
дио с Кавказского берега о вылете в Севастополь большой группы «дугласов»,
которые должны были забрать из осажденного Севастополя раненых защитни-
ков города. Немецкий прожектор мог помешать «дугласам»...
С полутора тысяч метров Авдеев бросил машину в пике и дал длинную
очередь по прожектору. Когда он вывел самолет из пикирования и набрал вы-
соту, перед глазами была непроглядная мгла. Поняв, что прожектор погас, Ав-
деев повел машину на аэродром, на посадку. Он уже выпустил шасси, бросил
взгляд в сторону Константиновского равелина. В изумлении увидел, как над
бухтой гулял луч немецкого прожектора. «Значит, не разбил прожектора!» Сер-
дце сжалось от досады. Авдеев убрал шасси и дал полный газ. Когда самолет
его приблизился к равелину, луч прожектора вновь погас. Немцы, по-видимому,
услышали гул приближающегося самолета и поняли, с какой целью он идет.
Авдеев сориентировался, не стал стрелять наугад, в темноту. Он сделал
круг над морем. Долго ждать не мог — горючее было на исходе. Едва удалился
советский истребитель, как внезапно вспыхнул прожектор и засветил с новой
силой. Авдеев круто развернул машину, резко снизился и дал по прожектору
очередь из пушки. Снаряды понеслись прямо по лучу. Промаха, казалось, быть
не могло. И действительно, когда снаряды достигли земли, прожектор тотчас
погас.
Капитан Авдеев повернул самолет к аэродрому. Но когда он сделал заход
на посадку, над Константиновским равелином снова вспыхнул столб света —
луч прожектора шарил по небу. До прихода «дугласов» оставалось буквально
несколько минут. Коммунист Авдеев отчетливо сознавал, какая опасность гро-
зит им. И знал, что горючее на исходе — стрелка приблизилась к нулю.
«Надо идти к равелину!» Машина была послушна рукам черноморского со-
кола. Михаил Авдеев знал, что если он не «накроет» сейчас прожектор с одно-
го захода, то машина упадет в море или врежется в землю.
Зловеще вспыхнул луч. И тогда летчик Авдеев, сделав доворот машины,
пошел к равелину на бреющем полете, с суши. Вокруг уже была ночная тьма.
Герой рисковал врезаться в дом, в дерево, в холм. Но теперь он меньше всего
думал о своей жизни. Авдеев пустил в ход все оружие «ястребка» и стал рас-
стреливать прожектор почти в упор. И луч погас.
...На последних граммах бензина коммунист капитан Авдеев дотянул «Яс-
требок» до аэродрома, благополучно приземлился, произвел заправку маши-
ны и на рассвете последним вылетел на Кавказ...
150
СТРОКИ
ИЗ ПОЛИТДОНЕСЕНИЙ
26 июня 1942 года на столе члена Военного Совета Н.М. Кулакова лежало
очередное политдонесение о положении вокруг Севастополя. Среди страшной
статистики событий были особо выделены две строки:
«Приветственная телеграмма товарища Сталина ознаменовала новый бо-
евой подъем у защитников Севастополя, мобилизовала их на новые героичес-
кие подвиги».
О каких же подвигах в закрытом режиме рапортовали флотские политра-
ботники?
«Наши части, удерживая занимаемые рубежи, отражали неоднократные
атаки противника. Артиллерия рассеяла и уничтожила до полка пехоты, унич-
тожила 3 артбатареи, 8 автомашин, одну минометную батарею противника.
Авиация произвела 58 самолето-вылетов. Бомбардировала и штурмовала вой-
ска противника перед передним краем.
26.6 противник в течение ночи наступательных действий пехотой не произ-
водил. Вел артминометный огонь по боевым порядкам наших войск. Авиация
бомбардировала войска и город.
Наши части на восточном участке фронта производили частичную пере-
группировку. На остальных участках удерживают занимаемые рубежи. Авиа-
ция за ночь произвела 36 самолето-вылетов. Бомбардировала и штурмовала
войска противника на восточном и северном участках фронта. Наши потери
один самолет «И-16».
На участке 8 БМП 23/VI противник повел наступление с северных скатов
Федюниных высот в направлении деревни Новые Шули — отметка 9,5. Не вы-
держав артминометного огня и действий авиации противника, отдельные под-
разделения правого соседа отошли, оголив правый фланг 8 БМП. В целях при-
крытия Новые Шули и обеспечения своего правого фланга бригада выставила
на участок прорыва одну стрелковую и одну пулеметную роты, которые оста-
новили продвижение противника, выбили его с отметки 9,5 и из Новые Шули.
В этот же день противник силой до двух батальонов повел наступление с
высоты 72,5 на другой участок бригады — в район высоты 57,7 и английского
редута. Встреченный огнем подразделений бригады, противник откатился на
свои прежние позиции.
С утра 24.6 противник возобновил наступательные действия на всем участ-
ке 8 БМП. Атаки отбиты. После этого противник предпринял наступление на
участке левого соседа 8 БМП и прорвал нашу оборону. Посланные 8 бригадой
2 стрелковые роты и группа автоматчиков отбросили противника, но закрепиться
не сумели, отошли на исходные позиции, оставив оголенным левый фланг.
Приняты меры для прикрытия левого фланга бригады.
За 23—24 июня бригада имела потери: убитыми 25 и ранеными 84 челове-
ка, 2 ручных пулемета, 2 автомашины.
В ходе боя рота пулеметчиков 8 БМП, где командиром старший лейтенант
Ивашура, уничтожила 61 фашиста, рассеяла взвод пехоты. Сам Ивашура унич-
тожил 20 фашистов. Командир отделения Федоренко, находясь в охранении, вме-
сте с отделением уничтожил 70 фашистов. Сам Федоренко убил 19 фашистов.
В ночь на 23 июня группа краснофлотцев 8 БМП в составе комсомольцев
151
Мартынюк, Михайленко, Турок, кандидата ВКП(б), Калистратова ликвидирова-
ла прорыв врага, отбросив его на 200 метров от своих окопов, при этом уничто-
жила 23 фашиста.
Краснофлотец Белосток, беспартийный (7БМП), при отходе батальона на но-
вые позиции, прикрыв отход командного пункта, истребив при этом 7 фашистов,
подобрал раненого краснофлотца и вынес его с поля боя вместе с оружием.
Командиры отделений комсомольцы 7 БМП Васильев и Поляков, оказав-
шиеся вместе со своими отделениями в окружении, вышли из него и вывели
всех бойцов, уничтожив при этом до 20 фашистов.
За прошедшие дни имели место следующие отрицательные явления...
Агитационно-пропагандистская работа в частях в основном направлена на
доведение до личного состава и разъяснение ему приветственной телеграммы
товарища Сталина, доклада товарища Молотова на заседании Верховного
Совета СССР о заключении договора с Великобританией и соглашения с США,
а также опубликованных в печати итогов Отечественной войны за год.
В ряде соединений, сообразуясь с обстановкой, проведены инструктажи
политработников, агитаторов (3 ОАГ, 9 БМП, ОВР, БО ГБ). В отдельных частях
проведены делегатские партийные собрания и собрания участников ноябрьс-
ких—декабрьских боев (30 батарея, 3 морполк и ПВО)».
Уставшая от непрерывных боев основная масса защитников Севастополя
все еще верила, что они отстоят город или же будут спасены идущими на по-
мощь кораблями.
«В боях 25—26 июня бойцы, командиры и политработники 8 бригады мор-
ской пехоты, —докладывал начальник политуправления флота И.В. Рогову, —
героическими подвигами на деле выполняли свою клятву, данную товарищу
Сталину.
Пример. ...Личный состав ДОТа № 13 вместе с другими подразделениями унич-
тожил 4 танка, 2 автомашины с боезапасом, одну противотанковую пушку и свыше
роты противника.
Среди защитников северных укреплений было 38 человек бойцов и командиров
178 отдельного инженерного батальона во главе со старшим лейтенантом Пехти-
ным А.Н. и политруком Бурец Е.М. Группа саперов выдержала ряд ожесточенных
атак противника, отважно защищала свой рубеж, уничтожила большое количество
фашистских солдат и офицеров.
Вся группа поставила перед собой задачу: «Умереть, но врагу рубежа не от-
дать». О героических действиях группы саперов свидетельствуют следующие
эпизоды:
«Командир группы старший лейтенант Пехтин А.Н. за 2 дня до боя был принят в
кандидаты ВКП(б). Расставив силы, он энергично руководил обороной своего учас-
тка. Осколком бомбы его ранило в голову. Но бесстрашный, мужественный патриот
не оставил поля боя. Пехтин продолжал руководить борьбой. Сам уничтожил не
менее 10 фашистских солдат. Пехтин умер, как герой, на боевом посту.
Перед боем Пехтин написал письмо:
«Я отдаю свою жизнь за страну Советов, за нашего мудрого и родного това-
рища Сталина. Товарищи бойцы, командиры и политработники! Друзья, ото-
бьем врага от нашего города-героя Севастополя! Пусть каждый из нас станет
героем Севастопольской обороны... Привет, друзья! Отомстите за мою смерть.
Смерть и только смерть немецким оккупантам. Помните Сашку Пехтина».
Член ВКП(б) сержант Войтенко со своим отделением в количестве 7 бойцов
отбил 5 ожесточенных атак гитлеровцев, забрасывая их ручными и противо-
танковыми гранатами. При второй атаке Войтенко осколком ранило в лоб. Вы-
тирая кровь, он продолжал забрасывать противника гранатами. Во время 4 атаки
Войтенко был ранен в правую руку. Превозмогая боль, он крикнул:
152
«Эх, фриц, не угадал, в какую руку ранить, ведь я работаю левой рукой», —
и продолжал бросать гранаты. Пятая атака. Войтенко тяжело ранен в 3 раз.
Только потеряв сознание, он закончил борьбу. Войтенко умер, как настоящий
большевик. Его отделение уничтожило свыше 75 фашистов, из них 30 уничто-
жил сам Войтенко.
Рядом с Войтенко отважно сражался член партбюро батальона т. Табаков
Л.Л., вместе с Войтенко он забрасывал противника гранатами. Более 20 фаши-
стов уничтожил Табаков. При пятой атаке разорвавшаяся вражеская граната
оборвала жизнь храброго воина.
Боец Гергель храбро сражался с противником. Получив сильное ранение и
истекая кровью, он подозвал политрука Бурец и прошептал: «Я, наверное, умру.
Прошу считать меня коммунистом. Я сражался и погиб, как коммунист». (Гер-
гель эвакуирован и находится на излечении).
Политрук Бурец бесстрашно руководил боем, воодушевлял бойцов и коман-
диров. Бурец всегда был в нужном месте и в решительную минуту проявлял
себя, как сталинский политбоец. Бурец сам из винтовки уничтожил одного офи-
цера — матерого бандита с 3 крестами и более десятка солдат. Бурец обратил
в бегство группу немецких солдат, грабивших село Бартеньевку.
Секретарь партийной организации первой роты т. Разуваев И.Е. в момент
горячей схватки с противником схватил находившийся вблизи миномет и от-
крыл огонь по фашистам. Разуваев сам подносил мины, сам наводил и сам
стрелял. Беглым и точным огнем он облегчил положение своей группы. Унич-
тожив 15 фашистов, он заставил остальных откатиться. При вторичной атаке
Разуваев открыл огонь из миномета по вражеской танкетке, разбил пулемет и
заставил ее повернуть обратно.
Вместе с тем со стороны отдельных бойцов и командиров БО ГБ за это
время были проявлены отрицательные настроения и действия...
В связи с эвакуацией раненых из Инкерманских штолен, из бухты Голлан-
дия и Максимовой дачи еще больше усложнился вопрос с размещением ра-
неных, так как отсутствует необходимое количество подземных помещений.
Большое количество раненых сейчас находится в подвалах, которые ни в
какой степени не гарантированы от разрушений при попадании даже мелких
бомб и снарядов. Например, в подвалах зданий Черноморского флотского
экипажа находится 500 раненых.
На 28.6 в Севастополе имеется свыше 10 тысяч раненых бойцов, коман-
диров и политработников, большинство которых ранено тяжело.
Наличие большого количества раненых и плохие условия их размещения
не могли не сказаться на ходе лечебной работы и состоянии здоровья ране-
ных. У отдельных лиц состояние здоровья не улучшается, а, наоборот, ухуд-
шается. Наблюдается некоторое увеличение смертности среди раненых. (Ос-
тавшиеся в живых попали в плен и погибли в концлагерях — Н.Ш.).
Эвакуация раненых из Севастополя в порты Кавказского побережья про-
ходит слишком медленно, так как средств для переброски почти нет, если не
считать нескольких транспортных самолетов и подводных лодок. Надводным
кораблям хождение в Севастополь затруднено усилившейся блокадой со сто-
роны противника.
Таким образом, с эвакуацией раненых из Севастополя создалось очень
тяжелое положение.
Противник, стянув все свои резервы, в ночь на 29 июня предпринял ожесточен-
ные атаки пехотой, поддержанной большим количеством авиации, танков и артил-
лерии, потеснил наши войска на ряде участков фронта, особенно южном.
Наши части продолжают отбивать атаки противника...».
153
ОПЕРАЦИЯ
В ОСОБОМ РЕЖИМЕ
С бывшим командиром плавсредств разведотдела штаба ЧФ капитаном 1
ранга Антоном Лаврентьевичем Ищенко мне неоднократно приходилось встре-
чаться в Севастополе, куда он приезжал на празднование Дня Победы. Во вре-
мя одной из встреч он поведал интересную историю из своей боевой биогра-
фии. Это были последние дни перед захватом города противником.
— Мы уже знали, что Севастополь не удержать. Но и не сомневались, что
все равно победим. Рассчитывать при этом еще и на то, чтобы остаться в живых,
— это было необязательным условием. Быть готовым к смерти, знать, что после
тебя, благодаря тебе останутся жить другие, — с этой мыслью было легче вое-
вать и умирать, — вспоминал ветеран-разведчик. — Конечно, погибать никто не
хотел, но в тот день мы были готовы ко всему. Не по приказу, а по просьбе коман-
дующего, который принимал решение на исходе последних сил...
На причал прибежал посыльный. Переведя дух, матрос доложил Ищенко:
— Товарищ старший лейтенант, только что позвонил полковник Намгалад-
зе. Вам приказано срочно прибыть на КП командующего флотом...
День 26 июня 1942 года был на исходе. Севастополь был в огне пожарищ.
Вокруг города почти не умолкала артиллерийская канонада. На подступах к
городу измотанные части севастопольского гарнизона вели тяжелые кровопро-
литные бои.
Полковник Намгаладзе посматривал на часы. Как только появился начальник
плавстредств, Дмитрий Багратович немедленно повел его к командующему.
— Адмирал очень торопит, — сказал он, идя по подземному коридору. —
Зачем вызывает? Объяснит на месте...
Вице-адмирал Ф. Октябрьский выглядел непривычно спокойным. Лицо его
было бледным, глаза утомлены от постоянного недосыпания. Увидев на поро-
ге подземного кабинета старшего лейтенанта Антона Ищенко, он поздоровал-
ся с начальником плавсредств разведотдела, подвел его к столу, где была раз-
ложена карта с нанесенной обстановкой.
— Какими плавсредствами располагаете, товарищ старший лейтенант? —
неожиданно задал вопрос комфлотом. — Каково настроение у личного состава?
— В строю имеется два катера, товарищ командующий, «МО-62» и «БК-3».
Третий катер «БК-6» требует ремонта. Настроение личного состава превосход-
ное. Моряки готовы выполнить любую задачу командования...
— Любую-ю... — грустно улыбнулся вице-адмирал Ф.С. Октябрьский. — Осо-
бой важности задачу надо выполнить. Сегодня на двух катерах с посадкой на
них групп разведчиков вам надлежит выйти в район Евпатории, приблизиться
к берегу и имитировать высадку десанта. Затем, маневрируя, на полных ходах
с надводными выхлопами обстрелять побережье Евпатории...
Командующий пристально посмотрел в глаза старшему лейтенанту Ищен-
ко и продолжал:
— Этот маневр надо продолжать столько, сколько можно выдержать... Цель
операции: путем имитации высадки десанта, большого шума моторов, интенсив-
ного обстрела побережья нужно заставить немцев задержать части евпаторийско-
154
го гарнизона в городе, потому что эти части утром должны отправиться на севас-
топольский фронт. Их надо задержать хотя бы на два-три дня...
Ищенко внимательно слушал командующего, посматривая на стоящего ря-
дом полковника Намгаладзе. Филипп Сергеевич подошел к столу, обвел цвет-
ным карандашом небольшой кружок на карте в районе Евпатории, тяжело вздох-
нул и опять заговорил:
— Задача очень сложная и опасная. Нужно объяснить личному составу,
чтобы каждый был готов на худшее — пойти придется, может быть, на смерть...
— Задача мне ясна, товарищ адмирал, — ответил старший лейтенант Ищен-
ко и, осмелев, добавил: — В связи со сложностью и опасностью операции нет
ли возможности, товарищ командующий, передать мне два-три катера «МО»
из ОВР и хотя бы один самолет МБР-2 для создания шума с воздуха?
Лицо комфлотом сразу стало строгим. Он вплотную подошел к Ищенко, сме-
ряй его взглядом с головы до ног и тихо ответил:
— Все имеемые в Севастополе катера предназначены выполнять другие
задачи. Вашу просьбу удовлетворить не могу. А самолеты у нас — на вес
золота...
— Я понял вас, товарищ адмирал.
— Желаю успеха, — сказал на прощание Ф. Октябрьский.
...Окончательный план операции разрабатывался на КП разведывательно-
го отдела. Полковник Намгаладзе давал Ищенко последние наставления.
В дальнейшем события развертывались так:
«... В 16.00. 26 июня к месту дислокации катеров прибыла группа раз-
ведчиков во главе с командиром разведотряда страшим лейтенантом Н.И.
Федоровым.
...В 22.00 26 июня катера «МО-062» (командир лейтенант Кирпиченко,
главный механик Литвинов), «БК-3» (командир лейтенант Кузнецов, меха-
ник Кващенкин) под командованием начальника плавсредств старшего лей-
тенанта Ищенко вышли на выполнение боевой задачи. Катера пошли на под-
водных выхлопах».
(Запись сделана в вахтенном журнале старшим лейтенантом А. Ищенко).
Катера вышли на траверз мыса Саки. Старший лейтенант Ищенко предуп-
редил лейтенанта Кирпиченко:
— На мысу находится шестидюймовая батарея немцев. Не помешала бы
она нам. В случае обнаружения — давайте самый полный ход...
Длинными кажутся минуты в ожидании опасности. Моряки «МО-062», нахо-
дившиеся на боевых постах, утроили бдительность. Старший лейтенант Ищенко
на мостике сосредоточенно смотрел в сторону сакского берега. Под ногами
мерно гудела палуба. На берегу мелькнула вспышка прожектора. Узкий сноп
света, словно клинком, разрезал темноту, скользнул по барашкам волн, начал
ощупывать неспокойную водную поверхность залива. И вот луч прожектора
выхватил из темноты идущий сзади «БК-3».
— Боевая тревога! — скомандовал Ищенко. — Полный ход! Курс...
Изменив курс, оба катера на полном ходу устремились к евпаторийскому бе-
регу. В это время немцы привели в действие шестидюймовую батарею на мысе
Саки. Справа по курсу катера «МО-062» разорвался снаряд. Вслед за сакской ба-
тареей открыла огонь батарея противника, находящаяся западнее Евпатории.
Снаряды рвались вокруг катеров, поднимая огромные фонтаны воды.
Маневрируя в этом водовороте, катерам, наконец, удалось прорвать-
ся к цели. Они стремительно неслись к берегу. Но гарнизон Евпатории
уже был поднят по тревоге. Немцы большими группами метались по при-
чалам и набережной, рассредоточивались на пляже. Ярко освещенные
155
прожекторами два маленьких советских корабля, сбавив ход, открыли по
берегу артиллерийский и пулеметный огонь.
— Шлюпки на воду!
Разведчики на виду у немцев стали высаживаться в шлюпки. Но десантиро-
ваться в порт или на пляж сейчас было рискованно. На берегу находилось не-
сколько стрелковых батальонов противника. Ищенко хорошо понимал, что по-
сылать моряков на эту вооруженную армаду гитлеровцев — посылать на яв-
ную смерть.
— Личному составу возвратиться на катера! — распорядился командир
плавсредств. — Вести огонь по врагу из всех видов оружия.
На полном ходу катера маневрировали вблизи берега. Личный состав
вел интенсивный огонь по врагу. Впечатление было такое, что к евпаторий-
скому берегу подошел и начал высадку крупный десант. Катера, взрывая
винтами воду, делали замысловатые зигзаги. При свете прожекторов подня-
тые буруны производили на противника сильное психологическое воздей-
ствие.
Стрелки часов показывали ровно час ночи. Освещенный ракетами и про-
жекторами берег буквально заполонили гитлеровские солдаты. С катеров
было хорошо видно, как в район пляжа немцы начали подтягивать полевую
артиллерию. Вскоре грохнула канонада — пушки врага ударили по катерам
прямой наводкой трассирующими снарядами. Огненные смерчи разрубили
темноту вокруг катеров. Один из снарядов просвистел в нескольких санти-
метрах от рубки «МО-062», второй разорвался с небольшим недолетом. Стар-
ший лейтенант Ищенко, понимая опасность создавшейся ситуации, дал ко-
манду на отход. Выйдя из-под обстрела, решил повторить маневр: на мак-
симальном ходу еще раз пройти вдоль занятого врагом берега с использо-
ванием огневых корабельных средств и стрелкового оружия.
Около двух часов ночи катера, вспенивая воду залива вблизи берега,
вновь с ревом пронеслись перед глазами паникующих гитлеровцев. Налет
оказался настолько внезапным и дерзким, что отдельные группы немцев на-
чали покидать прибрежную зону, артиллеристы вели бесприцельную неор-
ганизованную стрельбу.
В 02.30 Ищенко приказал дать зеленую ракету — сигнал отхода в море,
чтобы затем взять курс на Севастополь. В создавшемся положении это было
самое оправданное решение. Повторение еще одного прорыва к берегу могло
привести к неминуемой гибели катеров и личного состава. Немцы спешно пе-
ребрасывали к Евпатории новые резервы живой силы и артиллерии.
Главную же цель отхода командир группы катеров рассматривал в другом
аспекте: он хотел скрыть от противника количество кораблей, участвующих в
операции. Кроме того, Ищенко опасался наступления светлого времени. Июнь-
ские ночи короткие. С рассветом гитлеровцы могли бросить против катеров
авиацию и боевые корабли. В этом случае гибель была бы неминуема.
Выйдя в безопасную зону, катера застопорили ход. Командиры экипажей
лейтенанты Кирпиченко и Кузнецов, а также командир разведывательного от-
ряда старший лейтенант Федоров доложили обстановку. Во время боевой опе-
рации было убито 3 человека. 12 моряков получили ранения различной тяжес-
ти. Раненым оказали необходимую медицинскую помощь. Выслушав доклады
офицеров, старший лейтенант Ищенко отдал распоряжение похоронить уби-
тых товарищей по морскому закону.
... Ранним утром 27 июня «МО-062» и «БК-3» вошли в Стрелецкую бухту и
ошвартовались у своего причала. Ищенко сошел с катера, увидел машину ко-
мандующего флотом, затормозившую у стоянки. Из кабины вышел водитель и
направился навстречу Антону.
156
— Товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывает командующий фло-
том вице-адмирал Октябрьский, — доложил шофер.
— Срочно? — удивился Ищенко.
— Очень срочно. Будьте готовы доложить о ходе операции. Об этом меня
просил передать вам полковник Намгаладзе...
Вице-адмирал Ф. Октябрьский внимательно слушал старшего лейтенанта
Антона Ищенко. Когда офицер закончил доклад, командующий спросил:
— Значит, немцев на берегу было очень много?
— Очень много, товарищ адмирал...
Филипп Сергеевич улыбнулся, подошел к Ищенко, посмотрел ему в лицо,
пожал руку и опять отошел к столу. Открыл папку, сказал:
— Спасибо, товарищ Ищенко, за отлично выполненное задание. Вы сдела-
ли невозможное. Послушайте, что немцы сообщают в разведсводке: «Русские
пытались высадить крупный десант в Евпатории, но с большими потерями были
отбиты, потоплено много десантных средств, в том числе два эсминца...» По-
нимаете, что вы натворили!
... Спустя сутки, в штаб Черноморского флота поступили данные нашей раз-
ведки. Установлено следующее: «В результате проведенной операции 26 и
27 июня уничтожено 277 немецких солдат и офицеров, разбито 3 артилле-
рийских полевых орудия и 10 прожекторов. Войска в Евпаторийском гарнизо-
не задерживаются до 29 июня...».
157
СТОЯЛИ НАСМЕРТЬ
В утреннем сообщении 29 июня 1942 года «От Советского информбюро»
говорилось: «Славные защитники Севастополя с величайшим мужеством отби-
вают атаки немецко-фашистских войск. На одном из участков бойцы батареи
старшего лейтенанта Шишляева, находясь в окружении, несколько дней подряд
ведут упорные бои с пехотой и автоматчиками противника. Все попытки нем-
цев захватить рубеж разбиваются о стойкость и мужество черноморцев...»
( Об этом же напечатано в «Правде» 30 июня 1942 г. — Н.Ш.).
...Противник рвался к Северной бухте. Сухопутные части при поддержке
танков и авиации предпринимали яростные атаки, пытаясь окружить и уничто-
жить батарейцев. Ночью на позиции 552-й батареи появился комдив майор Ф.П.
Буряченко и отдал распоряжение Арсению Шишляеву выставить два орудия
над складами Сухарной балки.
— Это очень важно. Нам надо продержаться несколько дней, — сказал
Буряченко, — пока идет переправа отступающих частей в город. Много ране-
ных. Командующий флотом лично просит нас об этом...
Шишляев с досадой ответил комдиву:
— Расчеты неполные. Могу дать лишь семнадцать человек. Возглавит стар-
ший лейтенант Лобанов.
Начиная с 7 июня, гитлеровцы ежедневно сбрасывали на зенитчиков де-
сятки «фугасок», сотни снарядов и мин. 16 июня враг предпринял против бата-
реи Арсения Шишляева психическую атаку. Немцы шли во весь рост, вели ав-
томатический огонь по укрывшимся зенитчикам. Все ближе враги. 300 — 200
метров отделяло позиции батареи от наседавших фашистов. Два выстрела из
пушек прямой наводкой отрезвили атакующих. Первая цепь рухнула на землю.
Остальные откатились назад. Атака захлебнулась.
Мужественно вел себя подносчик снарядов краснофлотец Ефим Соломатин.
Во время налета авиации от взрыва бомбы загорелся склад с боеприпасами. Ефим
бросился тушить пожар, понимая, что через мгновение снаряды могут взорваться.
Жертвуя собой, Соломатин схватил брезентовую накидку, стал сбивать пламя, а
затем своим телом накрыл очаг возгорания. С обожженным лицом возвратился к
орудию и продолжал вместе с орудийным расчетом вести огонь по врагу. В этот
день расчет, находясь в окружении, уничтожил два вражеских самолета, один танк
и несколько десятков солдат и офицеров противника.
Бои продолжались. Подносчик снарядов Соломатин с забинтованными ру-
ками и опухшим от ожогов лицом не покидал огневую позицию. Отважный мо-
ряк был тяжело ранен в грудь и голову, ему повредило глаз. Раненными оказа-
лись еще несколько человек. Благодаря мужеству и стойкости батарейцам все-
таки удалось сдержать натиск врагов. Ефима Соломатина и других пострадав-
ших отправили в медпункт.
Наступило 21 июня 1942 года. Зенитчики Арсения Шишляева, измотанные
боями, могли покинуть свою огневую позицию и переправиться через Север-
ную бухту. На то они имели распоряжение командира дивизиона Ф.П. Бурячен-
ко. Но комбат Шишляев попросил оставить батарею на своем месте, чтобы
прикрыть отходящие войска. Он заявил:
— Бойцы поклялись драться до тех пор, пока будут снаряды, патроны и
гранаты, мы отсюда не уйдем.
158
Майор Ф. Буряченко дал «добро».
Фашисты понимали, какую роль выполняла 552-я зенитная батарея на этом
участке. И вновь обрушили на нее мощный авиационно-артиллерийский удар. В
те дни гитлеровцы не считались ни с потерями, ни с расходом боезапаса. Пример-
но через час после разговора с командиром дивизиона по телефону Арсений Шиш-
ляев был ранен и контужен. Рядом с ним находился старшина группы артиллери-
стов Леонид Жиркин. Он тоже был контужен. Увидев, что Шишляев лежит без
сознания, он принял командование на себя. Из ушей и носа старшины сочилась
кровь, гудело в голове. Бомбовый налет продолжался. Одна бомба угодила в нишу,
где хранился боезапас. Находящийся рядом расчет орудия получил серьезные
ранения, но бойцы во главе со своим командиром Василием Журбой сумели поту-
шить пожар и вновь заняли места у орудий и продолжали отбивать налет врага.
Метким огнем они уничтожили в тот день два «Юнкерса».
Такая победа радовала зенитчиков. Но командир батареи Арсений Шиш-
ляев не приходил в сознание. Леонид Жиркин поливал его водой, подносил к
носу нашатырь. Но вот командир открыл глаза. Старшина Жиркин доложил
обстановку:
— Со стороны братского кладбища ожидаем наступление немцев. Теле-
фонная связь с Лобановым прервана...
Комбат Шишляев приподнялся, огляделся вокруг. От разрывов снарядов,
бомб и мин, от пыли и дыма не было видно солнца, хотя погода в тот день была
безоблачная. Зенитчики, суровые и решительные, наблюдали за маневрами
противника и были готовы отбить его очередную атаку. За братским кладби-
щем раздался рокот. Показался танк, за ним второй, третий.... Шишляев, под-
нявшись, подал команду:
— По головному танку! Прямой наводкой, бронетанковыми... Огонь!
После третьего залпа орудий танк остановился и задымил. Два других, ведя
огонь, приближались с северо-восточной стороны позиции. Противник, прикрыва-
ясь земляным валом, мог подойти вплотную к позиции батареи и уничтожить ее
прямой наводкой. Этот сектор обороны прикрывали бойцы во главе с заместите-
лем политрука 552-й зенитной батареи М.М. Сиротой. Броском противотанковой
гранаты Сирота сумел подбить танк. Языки пламени скользнули по броне. Танки-
сты, пытаясь спастись, покидали горящую машину, но были убиты батарейцами.
Третий танк подорвался на минах, заранее выставленных зенитчиками.
Через 15 — 20 минут в поле зрения батарейцев появилось еще три танка,
идущих один за другим по направлению к окраине Бартеневки. За ними шли
автоматчики. Еще одна группа - около роты солдат - двигалась на огневую
позицию несколько правее. Батарейцам пришлось стрелять по танкам и пехо-
те. Послышалась команда командира расчета Василия Журбы:
— По танку, прямой наводкой!...
Вздрогнул ствол зенитки. Видно было, как бронебойный снаряд ударил в
нижнюю часть гусеницы. Танк резко развернулся и застыл. Второй снаряд при-
шелся в открытый борт машины со свастикой и она задымила. Третий снаряд
батарейцы выпустили по цепи пехоты.
Шишляев полулежа отдавал команды расчетам:
— Жданов, ударь шрапнельным по взводу фашистов, рвущихся слева!
Командир расчета Георгий Жданов взмахнул флажком - облачко дыма
вырвалось из ствола зенитки. Было видно, как повалились на землю бегущие
немецкие автоматчики. Атака немцев захлебнулась.
Наступило короткое затишье. Батарейцы едва успели очистить дворики от
стреляных гильз, как на них обрушился огонь немецкой артиллерии. Первые
снаряды падали и рвались с недолетом. Но вот раздался скрежет орудия Жда-
нова. Вражеский снаряд разорвался совсем близко. Орудие Жданова сдвинулось
159
с места и замолкло. Орудие Журбы продолжало стрелять по врагу. Но гитлеровцы
упрямо шли в атаку с восточной стороны. Группа автоматчиков в 35 — 40 человек
приближалась к дзоту, в котором находились бойцы под командованием Ивана
Черного, в упор расстреливавшие наседавших немцев. На помощь Черному по-
спешили моряки, возглавляемые заместителем политрука батареи Михаилом
Сиротой, державшие здесь оборону. Автоматным огнем они отсекли гитлеровцев,
уничтожив несколько десятков. Атака немцев прервалась. Тогда же артиллерия
врага перенесла огонь на ДЗОТ Ивана Черного. Отважный командир был тяжело
ранен. Вместе с ним в медсанпункт батареи отправили еще несколько раненых
бойцов. Ивана Черного, к сожалению, спасти не удалось. Он скончался, не прихо-
дя в сознание, на руках санинструктора П.И. Белевцева.
Вражеские снаряды рвались на позициях батареи. Один из них угодил в кам-
буз. В пищеблоке было уничтожено два мешка сухарей из «НЗ» и бочка с питье-
вой водой. В распоряжении зенитчиков осталось несколько фляжек с водой, рас-
ходовать которую пришлось строго только для раненых.
23 июня 1942 года было выведено из строя и орудие Василия Журбы. У бата-
рейцев остались только личное оружие и гранаты. Кольцо окружения все боль-
ше сжималось. Гитлеровцы находились так близко, что расчеты их орудий и ми-
нометов стрелять по зенитчикам уже не решались. Однако без орудий и миноме-
тов гитлеровцы захватить позиции 552-й батареи не могли. Истекающие кровью
шишляевцы уничтожали пехоту противника стрелковым оружием.
На следующий день немцы вновь открыли по батарее ураганный огонь. Два
часа длилась канонада. Защищающая зенитчиков с южной стороны стена ока-
залась разрушенной. Фашисты мелкими группами пытались прорваться с этого
направления. Станковый пулемет зенитчиков, находящийся в крепких руках стар-
шины батареи Мусы Бакировича Мафагела, разил врагов губительным огнем.
Муса в упор расстреливал их. Потеряв несколько десятков своих солдат, против-
ник отказался от своих намерений взять героев живыми.
«ПОСЛЕДНИЙ БОЙ, ОН ТРУДНЫЙ САМЫЙ...»
Передо мной лежит письмо отважного комбата Арсения Никандровича Шишля-
ева. Пожелтевшая от времени страничка из ученической тетради с коротким тек-
стом напоминает мне удивительную историю пятнадцатилетней давности. Я будто
вновь и вновь слышу приглушенный, чуть осипший голос ветерана Великой Отече-
ственной, одного из забытых защитников Севастополя:
«Здравствуйте, Николай Степанович!
Прочитал Вашу документальную повесть «Последний шанс» с большим ин-
тересом и вниманием. Думаю, что Вы получите (после опубликования ее во «Флаж-
ке») новый дополнительный материал и у Вас будет возможность написать за-
мечательную книгу на документальной основе.
Мне не пришлось прочитать Ваш материал в газете за №№ 188-189 пото-
му что этих газет не достал. Если будет возможность, пришлите мне эти но-
мера газет или вырезки, а также прошу прислать газету за 22 августа 1989 года
для отправки ее в Астрахань - Гэрохову Н.М. и Калганову Г.И., которые под огнем
противника, вплавь через бухту отправились с боевым донесением.
Николай Степанович, мне приятно, что Вы упомянули и о 551-й, и 552-й бата-
реях. В настоящее время я не могу по состоянию здоровья быть у Вас, но рад был
бы видеть Вас и побеседовать с Вами у меня дома, поговорить о тех тяжелых
событиях...
Бывший командир 552-й батареи
Шишляев Арсений Никандрович,
г. Севастополь, ул. Гэроев Бреста д.37, кв. 2».
И вот она — встреча с живой легендой, боевым комбатом. Он полулежал
на диване в своей небольшой уютно обставленной красивой мебелью кварти-
160
ре. Жена Арсения Никандровича, Елизавета Андреевна, и он сам были рады
встретится с военным журналистом. После гостеприимного чаепития у нас на-
чался большой разговор о войне. Вспомнить капитану 3 ранга в отставке А.Н.
Шишляеву было о чем. Он начал свой рассказ издалека.
В моем блокноте сохранилась первая запись той памятной беседы: «Из
воспоминаний с Арсением Никандровичем Шишляевым»:
«Наша 76-я зенитная батарея входила во 2-й дивизион 61-го зенитно-
артиллерийского полка. На батарее занимал должность помощника коман-
дира батареи. Командовал ею тогда младший лейтенант А.Г. Печерский.
Командиром взвода управления был опытный зенитчик лейтенант В.И. Бон-
даренко. До меня пом. комбатом этой батареи был Иван Пьянзин, переве-
денный затем служить на 80-ю зенитную батарею...
76-я зенитная в те июньские дни занимала позицию в районе Круглой бухты
в очень красивом, можно сказать, курортном месте. Батарея недавно получила
на вооружение 85-ти мм пушки. Личный состав за короткое время овладел но-
вой техникой. В июне 1941 г. в период учения батарейцы со второго залпа пора-
зили «Рукав», буксируемый специальным самолетом «МБР-2».
Учения для зенитчиков закончились 20 июня. Батарея с западной огневой
позиции перебазировалась в Круглую бухту и находилась в боевой готовнос-
ти № 1. Примерно в 2 часа 45 минут ночи 22 июня 1941 года мы с комиссаром
батареи проверяли дежурную службу. Ночь была тихая, темная... Со сторо-
ны Херсонесского маяка в воздухе послышались звуки моторов. Наших само-
летов в воздухе не было. Об этом мы знали. Значит, это самолеты против-
ника. Мы поспешили на КП батареи. В этот момент с наблюдательного
поста наш краснофлотец-разведчик Иван Недобора докладывал: «Слышу со
стороны моря (азимут...) звуки моторов самолетов...» его доклад принял
главстаршина Николай Букин, а затем - командир взвода управления лейте-
нант В.И. Бондаренко.
Командир батареи предупредил всех: « Утройте бдительность!» В 2 часа
50 минут Недобора сделал очередной доклад: «Через наблюдательный пост
курсом на Севастополь прошли 3 самолета противника».
Наш наблюдательный пост был выставлен в районе Херсонесского мая-
ка... Прожектористы ОВРа схватили в лучи прожекторов самолет. Через
мгновение мы увидели, как от самолета оторвался парашют с каким-то
предметом. Позднее узнали, что это - мина. Предмет падал в море. Само-
лет врага сделал крутой поворот влево (если смотреть со стороны Круг-
лой бухты) и стал уходить в сторону моря. По этому самолету огня мы не
открывали, несмотря на то, что все к открытию огня было готово.
(Час все еще стесняла какая-то неуверенность: «А вдруг это наш само-
лет?» Но вот перед главной базой в районе ОВРа прожектористы осветили
второй самолет. По этому самолету примерно в 3 часа 15 минут первыми
открыли огонь 74-я и 76-я батареи. После двух-трех выстрелов самолет
противника был сбит. Объятый пламенем, он упал в море напротив Круглой
бухты...
В конце июля 1941 года в газете «Красный Черноморец» появилась ин-
формация о том, что молодой краснофлотец 76-й батареи И.П. Недобора
первым обнаружил самолет противника, идущий на Севастополь. Команду-
ющий Черноморским флотом своим приказом присвоил Недоборе звание
«главстаршина» и лично вручил ему именные часы.
Так для нас, зенитчиков, начался первый день войны в Севастополе...
В конце июня 1941 г. меня назначили командиром 552-й зенитно-артилле-
рийской батареи, находящейся на Северной стороне в составе 55-го дивизи-
она, которым командовал капитан Ф.П. Буряченко...»
161
Во время рассказа Арсений Никандрович показывал мне свою рукопись,
которую приготовил для ознакомления. В завязанной папке помимо несколь-
ких десятков листов написанного текста (воспоминания о войне) было множе-
ство фотографий боевых друзей, сопровождавшихся краткой характеристикой
их подвига.
Мы тепло попрощались с Арсением Никандровичем. Наметили очередную
встречу после его госпитализации. Но она, к сожалению, не состоялась. 22
ноября 1989 года капитан 3 ранга Арсений Никандрович Шишляев скончался.
Ушел из жизни один из главных свидетелей Севастопольской трагедии, заве-
щавший мне рассказать людям, как сражались с заклятым врагом его боевые
товарищи, многие из которых пали смертью героев на севастопольской земле.
Список павших храбрый комбат приложил к своей рукописи. Он очень хотел,
чтобы их имена непременно были названы в случае публикации его записок в
печати.
Но вернемся к запискам ветерана. Один из разделов он назвал:
«ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ОКРУЖЕНИЯ»
...Шли последние дни июня 1942 года. Четвертые сутки не утихали крово-
пролитные бои на Северной стороне. Моряки-артиллеристы 552-й зенитно-ар-
тиллерийской батареи, находясь в окружении, вели бои с автоматчиками про-
тивника. Враги думали, что пушки наши замолчали. Но они не знали, на что
способны наши мастера зенитного дела. В короткие минуты затишья они «кол-
довали» над матчастью, старались возродить ее к жизни.
Рассчитывая на легкую победу при поддержке артиллерии и авиации, нем-
цы вновь начали приближаться к нашим позициям. Небольшими группами гит-
леровцы проникали в расположение батареи. Завязался ожесточенный бой,
переходящий в рукопашные схватки. Откуда бралась сила у моряков! Они били
фашистов прикладами, душили руками, грызли зубами. Немцы, одуревшие от
неистовой ярости воинов в тельняшках, бросались в бегство, оставляя ране-
ных и убитых.
Наши силы тоже на пределе. Рации и телефонные аппараты были разби-
ты. Связь с городом через Северную бухту прервана. Личный состав батареи
занял круговую оборону в районе Северного дока и под складами Сухарной
балки. А немцы все наседали. Вокруг нас рвались мины и артиллерийские сна-
ряды. В атаку шли танки. Но батарейцы, давшие клятву, продолжали оборо-
няться. Решение было одно: биться с фашистами до последнего патрона, до
последнего человека. Мужеству не было предела.
Получив короткую передышку, трое моряков - командир орудия Василий
Журба, заряжающий Геннадий Калганов и наводчик Николай Горохов, подтяну-
ли к исправленной пушке боезапас и подготовили ее к бою. Немцы считали,
что все орудия батареи разбиты, стали собираться в доме с пристройкой на
западном берегу бухты Северного дока. Выждав момент, когда в этом доме
скопилось около роты фашистов, отважные зенитчики открыли беглый огонь
по скоплению противника. Василий Журба, командуя орудием, был и поднос-
чиком снарядов, т.к. трое бойцов из расчета уже погибли. За 5-6 минут из ско-
рострельной пушки было выпущено более 100 снарядов. В доме, где засели
немцы, возник пожар. Враги метались, пытаясь спастись от разрывов снаря-
дов. Но смерть тут же настигала их. Лишь небольшая группа врагов сумела
выскочить из дома...
Вскоре начался ответный огонь. Упал тяжелораненый Василий Журба. Под
обломками разбитого дерева оказался Николай Горохов. Рядом с ним лежал
присыпанный землей Геннадий Калганов. Пушка была разбита. Раскаливший-
162
ся докрасна ствол упирался в землю. Калганов и Горохов с помощью подоспев-
ших товарищей освободились из-под завала и стали готовиться к новой атаке.
Но силы были неравные. Прекратилась стрельба из дзота батареи. Вра-
жеская мина разорвалась возле амбразуры. Находившиеся в нем моряки были
тяжело контужены, двое из них истекали кровью. Оставшиеся в живых нужда-
лись в поддержке.
— Калганов, Горохов, бегите в дзот, отбивайте атаку немцев! - скомандо-
вал Шишляев и вместе с ними по траншее помчался к дзоту.
Едва успели миновать дальномерное отделение, как из-за искусственного
земляного вала в бежавших полетела немецкая граната. Сноровистый и силь-
ный Геннадий Колганов на лету схватил ее и швырнул за земляной вал. Про-
гремел взрыв. Показавшиеся на бруствере три немецких солдата были сраже-
ны осколками собственной, только что брошенной ими гранаты.
Подкрепление в дзот пришло вовремя. Зенитчики Геннадий Калганов, Ни-
колай Горохов и Даниил Палкин пулеметным и автоматным огнем сорвали оче-
редную атаку врага. Они стреляли почти в упор. Но разгоряченные боем немцы
неистово наседали на дзот, подошли к нему почти вплотную. Тогда Калганов
дал команду:
— Коля, Даня, выходите из дзота, бейте гадов гранатами!
Сам продолжал косить немцев из пулемета.
Повинуясь зову командира, Николай Горохов и Даниил Палкин достойно
выполнили отданную команду. Оба они были отличными гранатометчиками,
попадали точно в цель. Враг не выдержал их меткого удара и отошел на свои
позиции. Откатились гитлеровцы и на других участках. Наступающих и оборо-
нявшихся разделяла лишь мертвая полоса в 200 — 300 метров. Обе стороны
готовились к повторению жестокого боя.
Однако он в этот день не состоялся. У черноморских зенитчиков кончался
боезапас. К вечеру у них осталось по десятку патронов и по одной-две гранаты
на каждого из уцелевших. Выход был один: очистить от противника берег в
районе батареи и вплавь через Северную бухту в город направить одного или
двух бойцов с боевым донесением командованию флотом.
С наступлением темноты Арсений Шишляев начал готовить группу прорыва
во главе со старшиной группы артиллеристов Леонидом Жиркиным. Отважные
воины внезапно атаковали противника, очистив подступы к бухте. В короткой
жестокой схватке погиб любимец зенитчиков, отважный командир комсомолец
Леонид Жиркин. Четыре бойца получили ранения разной тяжести.
Днем, во время подготовки столь рискованной операции старший лейте-
нант Арсений Шишляев подготовил боевое донесение. В нем говорилось: «Док-
ладываю, личный состав батареи четвертые сутки находится в окружении.
Имеем убитых и раненых. Материальная часть пушек и приборов вышла из
строя. Огневая позиция и подступы к батарее со стороны Северной бухты в
наших руках. Ждем подкрепления и боезапаса».
С боевым донесением Шишляев решил послать Геннадия Калганова и Ни-
колая Горохова. Он знал, что оба они отличные пловцы. Оба они родом из Ас-
трахани. В боях за Севастополь показали себя смелыми и храбрыми бойцами.
Вручая боевое донесение, комбат напутствовал своих воспитанников слова-
ми: «Вы геройски дрались с врагами. Теперь вам предстоит доставить боевое
донесение в штаб части. От своевременной его доставки будет зависеть мно-
гое... Помните, бухта под обстрелом и освещается ракетами. Первым плывет
Калганов. Через 10 минут поплывет Горохов. Кто из вас достигнет берега, дол-
жен дать сигнал тремя выстрелами вверх трассирующими пулями».
Этими словами Арсений Шишляев прощался с моряками. Обняв их, напут-
ствовал:
163
— В добрый путь. Ждем сигнала...
— Приказ будет выполнен! - ответили бойцы и исчезли в фиолетовой тьме
июньской ночи.
Они подплывали к середине бухты. Немцы осветили водную гладь бухты
ракетами и обнаружили плывущих, открыли по ним сильный ружейно-пулемет-
ный и минометный огонь. Шишляев подумал: «Не доплывут. Погибнут...» Но
после долгого ожидания со стороны 553-й батареи, с Ушаковой балки, появил-
ся условный сигнал: три выстрела трассирующими пулями. Его дал Николай
Горохов.
Комбат Арсений Шишляев и оставшиеся с ним зенитчики восторженно го-
ворили между собой: «Доплыли ребята. Нас не забудут - спасут». Но радость и
сомнения не исчезали. Молчал Геннадий Калганов. У него находилось завер-
нутое в водонепроницаемую ткань боевое донесение. Он должен его доста-
вить в штаб части в район Исторического бульвара.
Наступило утро следующего дня. Перед рассветом связной боец матрос
Попов доложил Шишляеву, что прибыл моторный баркас с начальником штаба
дивизиона Николаем Суминым. Он привез приказ командира дивизиона майо-
ра Ф.П. Буряченко: «Оставить огневую позицию батареи». Это известие вмиг
облетело все точки оставшихся в живых зенитчиков. Перед уходом с позиции
по приказу комбата бойцы поджигали все, что могло гореть: кубрики в оружей-
ных двориках, имущество на КП батареи, бочки, кухонную утварь. Едкий дым
валил, прикрывая отход героев к берегу бухты. К счастью батарейцев, в это же
время над ними появились два советских истребителя. Они заставили замол-
чать поднявшихся от переполоха фашистов, которые открыли огонь по позици-
ям горевшей батареи. Через 10 минут баркас под управлением отважной мото-
ристки — работницы морского завода доставил героев на причал Южной бух-
ты. Раненых отправили в госпиталь с начальником санслужбы дивизиона Я.Ф.
Фощаном.
По пути начальник штаба Николай Сумин рассказал зенитчикам, что Калга-
нов, о котором они не имели сведений, благополучно добрался до штаба час-
ти. Здесь же их ожидало радостное известие. Командир дивизиона Ф.П. Буря-
ченко и комиссар Д.П. Курико поздравили отважных бойцов с победой и пред-
ставлением каждого к боевым наградам.
Не меньше радовались моряки сообщению о том, что с честью вышли из
окружения их товарищи полубатареи, державшие оборону складов у Сухарной
балки. Командовал ею старший лейтенант В.М. Лобанов. Он самостоятельно
руководил личным составом, вел огонь по воздушному и наземному противни-
ку из вверенных ему двух зенитных орудий. Владимир Лобанов личным приме-
ром увлекал бойцов в контратаку. Получив ранение и контузию, не покинул
огневую позицию. Огнем двух пушек личный состав под его командованием
подбил два танка, сбил три «Юнкерса», уничтожил два орудия и 80 фашистов.
В итоге июньских боев на Северной стороне зенитчики 552-й батареи сбили
восемь немецких самолетов, уничтожили или подбили десять танков, подави-
ли два орудия, уничтожили четыре пулемета и два миномета. Ими убито 250
немецких солдат и офицеров.
164
НИКТО НЕ ХОТЕЛ
УМИРАТЬ
День 30 июня 1942 года старшина I статьи С. Кузнецов запомнил на всю
жизнь. Рано утром после доклада очередной шифротелеграммы командующе-
му флотом он попросил разрешения выйти из каземата. Но вице-адмирал Ок-
тябрьский сказал:
— Зайдешь через час. Мы с Кулаковым напишем телеграмму. Отправить
надо немедленно Кузнецову и Буденному. Доложи Эпштейну, чтобы о ней ник-
то не знал и чтобы обработку поручили самому лучшему специалисту...
Через час Кузнецов вновь пришел к комфлотом, он вручил ему телеграмму.
Старшина быстро спустился в подземный шифропост. Петр Руденко уже был
наготове. На столе лежали чистые бланки и заточенные карандаши для рабо-
ты. Вот что написал Ф.С. Октябрьский:
«Наркому ВМФ Кузнецову
командующему Северо-Кавказским фронтом Буденному
Противник прорвался с Северной стороны на Корабельную сторону. Бое-
вые действия протекали в характере уличных боев. Оставшиеся войска силь-
но устали от непрерывных атак врага, хотя большинство продолжает геро-
ически драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками, надо
считать, в таком положении мы продержимся максимум 2—3 дня.
Исходя из данной конкретной обстановки, прошу вас разрешить мне в ночь
с 30.06 на 1.07 вывезти самолетами 200—250 ответственных работников,
командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь,
оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова.
Октябрьский
Кулаков.
Подписано 30.06.42 г. 09.50 мин.».
Экстренную телеграмму радисты передали в Москву и на Кавказ. Буденный
позвонил в Ставку. Сделал это и Н.Г. Кузнецов. Вечером 30.06.42 г. из Москвы
поступила «ВВО». За ее расшифровку вновь принялся Петр Руденко. Уверен-
ный всегда в себе, он на этот раз сильно волновался. Одна из групп была иска-
жена и не поддавалась расшифровке. Но специалист высочайшего класса все-
таки нашел способ устранить ошибку радистов. Не переписывая начисто тек-
ста, передал шифровку начальнику смены старшему лейтенанту В. Аронову.
Тот наспех проверил написанное и вручил бланк докладчику Кузнецову:
— Беги к комфлотом, извинись, что начисто не переписал.
— Есть! — Сергей бросился из подземелья по трапу на верхний ярус бата-
реи, где находился каземат Ф.С. Октябрьского.
Увидев Кузнецова, командующий решительно поднялся с кресла. О чем он ду-
мал в ту минуту? Возможно, о том, что пришел приговор от Сталина и надо кончать
с собой, а возможно... Отправляя телеграмму в Москву и на Кавказ, Октябрьский
165
умышленно не адресовал ее Верховному, понимал, что ответ Сталина может за-
держаться все из-за той же инертности и боязни его окружения докладывать о чрез-
вычайных провалах, хотя в провале Крымской кампании немалая вина лежала на
Ставке, которую представлял здесь бездарный Махлис.
Н.Г. Кузнецов немедленно доложил в Ставку о полученной от Октябрьского
телеграмме. Так же поступил и С.М. Буденный. В Москве было принято комп-
ромиссное решение о том, что просьба командующего ЧФ об эвакуации ответ-
ственных работников на Кавказ удовлетворена. Этой телеграммой: «Разреша-
ется эвакуация ответственных работников и выезд на Кавказ Военного совета
ЧФ» — была дарована жизнь начальствующему составу флота, армии и горо-
да, оказавшимся у обрыва в море на крошечном пятачке севастопольской зем-
ли — мысе Херсонес.
От автора. Во избежание дезинформации читателей цитирую копию под-
линного исторического документа еще раз.
«СТАВКА ВЕРХОВНОГО
ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ т. СТАЛИНУ
Передаю донесение т. Октябрьского, полученное мною в 7.15 30.6.42: «Тт.
Буденному, Исакову.
Противник ворвался с северной стороны на Корабельную сторону.
Боевые действия принимают характер уличных боев.
Оставшиеся войска сильно устали, ярко выражая апатию. Резко увеличи-
лось количество самоутечки, хотя большинство продолжает героически
драться.
Противник резко увеличил нажим авиацией, танками, учитывая резкое
снижение нашей огневой мощи; надо считать, таком положении мы продер-
жимся максимум два — три дня.
Исходя из данной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в
ночь с 30.06 на 1.7.42 года вывезти самолетами «Дуглас» 200—250 ответ-
ственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому
покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора
Петрова
Октябрьский Кулаков»
Со своей стороны докладываю:
1. Подготовленных рубежей для дальнейшей обороны СОР больше не име-
ет.
2. Результате утомлений снизилась боеспособность войск.
3. Резкой помощи с моря и воздуха мы оказать не можем.
Все корабли, прорывающиеся в Севастополь и обратно, подвергаются
сильной бомбардировке с воздуха и торпедным атакам катеров и подводных
лодок на море.
Только за последние три-четыре дня на подступах к Севастополю по-
топлены подлодка Щ-214; подлодка С-32; миноносец «Безупречный».
Сильно поврежден 86 самолетами лидер «Ташкент».
Учитывая, что намечаемая операция по № 170457 уже не может ока-
зать влияния на судьбу СОР, прошу:
1. Подтвердить задачу войскам СОР весты борьбу до конца, тем самым
обеспечить возможный вывоз из Севастополя.
2. Разрешить Военному совету ЧФ вылететь Новороссийск. На месте
оставить старшим генерал-майора т. Петрова.
166
3. Возложить на Октябрьского организацию вывоза из Севастополя воз-
можного в данных условиях обстановки, используя все средства флота.
4. Прекратить подвоз СОР пополнения и продовольствия.
5. Продолжать вывоз раненых самолетами и боевыми кораблями.
6. Для уничтожения самолетов противника на его аэродромах, тем са-
мым облегчения блокады Севастополя, возможности прорыва кораблей к Се-
вастополю и обратно, прошу выделить немедленно в мое распоряжение
(сколько возможно) дальнебомбардировочную авиацию.
С. Буденный Исаков
Захаров
№ 00111/оп
30.6.42 10.20»
Архив МО СССР, ф. 224, оп. 781, д. 43, лл. 613—617.
В дополнение к сказанному: О предательстве защитников Севастополя со
стороны Ставки и лично маршала С. Буденного было известно узкому кругу
лиц еще 28 мая 1942 года. С директивой № 00201/оп были ознакомлены все
высшие руководители СОРа и некоторые работники особого отдела флота и
Приморской армии. Каждый по-своему готовился к эвакуации. Знали, конечно,
и шифровальщики. Они старались держать язык за зубами. Но сверхсекретная
информация стала известна и другим лицам, что неизбежно привело к панике
среди многих бойцов и командиров. В директиве С. Буденного говорилось:
«.. .Приказываю:
1. Предупредить весь командный, начальствующий, красноармейский и
краснофлотский состав, что Севастополь должен быть удержан любой це-
ной. Переправы на кавказский берег не будет...»
Ф.С. Октябрьский вслух прочитал текст телеграммы в присутствии Кулако-
ва, докладчику Кузнецову приказал сесть и ждать своего решения.
— Останься, будешь слушать, что я буду говорить на заседании Военного
совета, как свидетель...
Наступила развязка... Сергей понял намек командующего, молча опустил-
ся на табуретку, приготовил карандаш и бумагу на случай записи... Прошло
несколько томительных минут. В душное помещение начали входить вызван-
ные Октябрьским генералы, адмиралы, офицеры и гражданские лица. Коман-
дующий открыл заседание Военного совета. В каземате воцарилась гробовая
тишина. Все ожидали, что скажет Ф.С. Октябрьский, перед которым на столе
лежала написанная карандашом шифровка.
С. Кузнецов заметил, что у комфлота нервно дернулась рука и запрыгали
желваки на скулах исхудавшего лица. Таким удрученным и поникшим, как сей-
час, Октябрьский никогда не был. Боль наступившей развязки сжимала его сер-
дце, всю его необыкновенно сильную натуру. Но это был лишь один миг. Фи-
липп Сергеевич собрал в узел нервы и, как прежде спокойно, заговорил о том,
что получена телеграмма Ставки об эвакуации руководящего состава, и он ре-
шил начать ее сегодня ночью прибывающими транспортными самолетами, что
будут также задействованы подводные лодки и катера...
Сославшись на доклады генерала Петрова и других командиров, Октябрь-
ский сказал, что потери наши огромны, устоять против напора армии Манштей-
на нет никакой возможности.
— Не осталось ни одного боеспособного соединения и кончается боезапас,
драться нечем...
После непродолжительного и тяжелого разговора генералов о различных вари-
167
антах дальнейшей борьбы было принято решение оставить старшим группы войск
на Херсонесе командира 109-й стрелковой дивизии генерала П.Г. Новикова...
Стемнело. Адмиралы и генералы молча выходили из подземных батарей-
ных казематов, направляясь в сторону пирса и аэродрома. В направлении Ба-
лаклавы и хутора Пятницкого стоял грохот рвущихся мин и снарядов, интен-
сивная ружейно-пулеметная перебранка. Земля вокруг гудела и дрожала от
рева танков и самолетов. Находящиеся в подземных ярусах 35-й батареи шиф-
ровальщики готовили к уничтожению документы. Старшина 2 статьи Петр Ру-
денко зашифровывал последнюю телеграмму (циркуляр) за подписью вице-
адмирала Ф.С. Октябрьского: «ФКП закрыт...». Прошло некоторое время. Стар-
ший лейтенант В. Аронов дал команду: «Всем выходить наружу!». Это означа-
ло, что наступает момент выбора между жизнью и смертью. Что будет даль-
ше? Этого никто не знал.,Ясно было одно — надо уходить.
Группа связистов: радистов, телефонистов и шифровальщиков (40 — 45
человек) во главе со старшим лейтенантом Ароновым толпилась у входа на
батарею со стороны моря. Теплый влажный ветер гнал волны на прибрежные
камни, среди которых плавали трупы людей, лошадей, несметное количество
бумаг, ящиков. Слышались стоны, крики и мат тонущих обессиленных людей.
В полумраке из соседнего входа в батарею показалась сгорбленная фигура
командующего Ф.С. Октябрьского. За ним шел член Военного совета Н.М. Ку-
лаков. Октябрьский подошел к группе связистов, чтобы проститься. Поравняв-
шись с докладчиком Николаем Ушко, он положил свою руку ему на плечо, тихо
и печально сказал: «Встретимся на Кавказе. — На руке командующего висел
его неизменный кожаный реглан. Он снял его и протянул Ушко. — Возьми, воз-
можно, пригодится. Спасибо тебе за верную службу... — Сказав это, Октябрь-
ский медленно пошел к ожидавшим его офицерам, и скоро его фигура раство-
рилась в темноте.
Старший лейтенант В. Аронов объявил: «Следовать за мной». И группа свя-
зистов по балке направилась за ним на север. Никто из моряков не знал, куда
и зачем они идут. Идут почти наощупь.
В своих воспоминаниях Петр Руденко так описывает этот последний пере-
ход от батареи до бухты Казачьей:
«Старший лейтенант В.И. Аронов был дежурным по посту в моей смене.
Гоамотный, смелый, добрый и человечный офицер. Родом он из Сталингра-
да. Отойдя от батареи метров 30—40 (вокруг шла ружейно-пулеметная
стрельба), Аронов остановил одну из грузовых машин (порожнюю) и велел
нам всем садиться в кузов. Кто был ближе к машине, сразу вскочили в нее, в
том числе и я. Туда же сели мои друзья Иван Корякин и Николай Чернышов.
Когда машина тронулась и я оглянулся назад, увидел — на дороге остались
многие, в том числе и старший лейтенант Аронов. Я крикнул ему: «Почему
вы не сели в машину?». Он ответил: «Машина сейчас вернется, и я приеду к
вам». Недолго думая, я выскочил из кузова и присоединился к группе Аронова.
Я был очень привязан к нему за его человеческое отношение к нам. И готов
был идти с ним, куда он скажет...
И действительно, машина вернулась. Шофер сказал, что отвез всех туда,
куда приказано. Теперь уже мы сели в кузов и машина тронулась. Приехали к
бухте. Спрашивает у водителя:
— Где наша первая группа, куда ты их отвез?
Пожав плечами, он ответил:
— Сюда, а куда они делись — не знаю.
Мы удивились: верить ему или нет? Но сколько мы в темноте не звали
своих ребят, их здесь не было. Позже (после войны) мы узнали, что все эти
моряки попали в плен, в том числе Николай Чернышов и Иван Корякин.
168
Я не знал тогда, к какой бухте мы подъехали, но нам случайно попался
буксир «Курортник», на который мы успели взойти всей уцелевшей коман-
дой (человек 20—30) во главе с Ароновым. Но прежде чем буксир отошел от
временного деревянного пирса, на него хлынула масса народа.
Пирс не выдержал, начал уходить под воду. Люди тонули, кричали, лезли
друг другу на плечи, чтобы попасть на буксир. Но попали не все...
«Курортник» долго не мог выйти из бухты. Немцы били по нам из пушек
с Константиновского равелина, освещая выход из бухты прожекторами. Но
здесь нас выручили советские истребители, которые каким-то чудом по-
явились в районе равелина и начали сбрасывать бомбы, погасив немецкие
прожектора. Этим же отвлекли артиллерию. И мы смогли выскочить из бух-
ты в открытое море...».
Финал трагедии был впереди. Шифровальщик Петр Руденко и его друзья не
знали, какие события происходят на Херсонесском мысе. Там же продолжа-
лась ожесточенная борьба с врагом последних защитников Севастополя. Мно-
готысячная армия генерала Э. Манштейна, вооруженная танками, самолета-
ми, минометами и автоматическим стрелковым оружием, вела уничтожение
тысяч советских воинов, оставленных на произвол судьбы на пятачке крымс-
кой земли в несколько квадратных километров. Все их оружие составляли пис-
толеты, винтовки, автоматы, гранаты, малокалиберные артиллерийские ору-
дия, с которыми еще можно было бы держаться, воевать на равных. Но кон-
чался боезапас, а люди жили. При них осталось оружие, которым не обладал
враг. Это — идейная стойкость, помноженная на храбрость, которой не наде-
лена, пожалуй, ни одна армия в мире. Это они стали в эти дни мерилом проти-
воборства. На карту были поставлены жизнь и смерть. Защитники мыса Херсо-
нес дали клятву: драться до последнего патрона, до тех пор, пока руки держат
оружие, пока смотрят глаза и бьется сердце — надо истреблять врага.
Не так уж много осталось живых свидетелей херсонесской трагедии. Тыся-
чи храбрых солдат, матросов, сержантов, старшин и офицеров героями пали
на херсонесской земле. Многих поглотило Черное море. Тысячи безоружных и
ослабевших бойцов, попавших в руки врага, сгорели в печах крематориев фа-
шистских концлагерей. Сотни уцелевших, оказавшихся в плену, нашли себе
приют на чужбине — в странах Европы, Азии, Америки и Австралии, боясь вер-
нуться на ту землю, которую защищали до последнего дыхания. Там, дома, их
ожидала не меньшая кара за то, что остались живыми...
От автора. При подготовке рукописи мне предоставилась возможность
ознакомиться с воспоминаниями бывшего начальника особого отдела КГБ
ВВС ЧФ полковника Ревенко Евгения Михайловича. Он писал:
«В мае 1942 года, когда обстановка осложнилась и враг начал третий штурм
Севастополя, опергруппа была пополнена новыми офицерами, в их числе
оказался прибывший из запаса опытный чекист тов. Рябцев Андрей Ивано-
вич, на которого и было возложено руководство оперсоставом на аэродроме
Херсонес. В его подчинении находился отважный чекист П.М. Силаев.
Когда был получен приказ Верховного Главнокомандующего об эвакуации
наших войск из Севастополя, то на товарищей Рябцева и Силаева была возло-
жена ответственность за обеспечение отправки на «Большую Землю» не толь-
ко личного состава частей авиагруппы, но и отлет транспортных самолетов
«Дуглас» с командованием СОРа и другими защитниками Севастополя. И только
с последними самолетами самим можно было эвакуироваться. Однако после-
дние несколько самолетов были выведены из строя вражескими снарядами и
улететь не смогли...
169
Находясь в Новороссийском госпитале, куда я был доставлен контуженным
3 июля 1942 года из Севастополя, из сообщений военнослужащих, прибывших
из Херсонеса, мне стало известно, что тт. Рябцев, Силаев и другие наши това-
рищи не смогли эвакуироваться...».
В послевоенный период Е.М. Ревенко продолжал поиск бывших военнослу-
жащих и чекистов, которые могли что-либо знать о судьбе Рябцева, Силаева и
других свидетелей драматических событий и эвакуации начальствующего со-
става СОРа. И только в июле 1966 года нашелся чекист-пенсионер Губка Иосиф
Ерофеевич, проживавший в г. Ахтырка Сумской области, который оставался на
Херсонесе до 3-го июля 1942 года. Он сообщил, что Рябцев, Силаев и другие
чекисты с опергруппы А.И. Рябцева 1,2 и 3 июля 1942 года участвовали в отра-
жении немецких танков, пытавшихся прорваться вглубь Херсонесского мыса.
Два вражеских танка были ими подожжены, а выскочившие экипажи расстре-
ляны буквально в упор из автоматов. К вечеру 3 июля Рябцев, Силаев и другие
отошли к береговым обрывам Херсонеса, а сам Иосиф Губка добрался вплавь
до катеров, подошедших к берегам Херсонеса, и прибыл в Новороссийск.
Были получены данные из других источников, что один из чекистов авиа-
группы при захвате немецкими войсками Херсонеса подорвал гранатами себя
и пленивших его фашистов. В результате проверки оказалось, что этот геройс-
кий подвиг совершил Павел Михайлович Силаев.
11 июля 2003 года при возложении цветов ветеранами Великой Отечествен-
ной войны — бывшими фронтовиками, участниками обороны Севастополя к
памятнику «Героям Херсонеса», были живущие ныне свидетели тех событий
— чекисты С.А. Сац, Л.Н. Феценко, санинструктор 25-й Чапаевской дивизии
Шевкие Абибулаева, катерник мичман в отставке В.Н. Котенко, бывший кур-
сант училища береговой обороны им. ЛКСМУ капитан 1 ранга в отставке Н.Ф.
Баранов и другие.
После фотографирования у скромного памятника героям 35-й батареи ве-
тераны вспомнили события последних дней Херсонеса. Шевкие Абибулаева
рассказала о встрече с генералом П.Г. Новиковым. Она единственная свиде-
тельница эпизода, когда из Симферополя привезли на показ поруганных войск
Красной Армии командира 109-й стрелковой дивизии Петра Георгиевича Нови-
кова. Перед многотысячной колонной обезоруженных, грязных и изнуренных
жаждой июльской жары бойцов шел тяжелый немецкий танк, на его броне сто-
ял на коленях с перевязанным окровавленным бинтом плечом последний ко-
мандующий СОРом П.Г. Новиков.
Танк в сопровождении немецких автоматчиков остановился на открытой
площадке недалеко от взорванной 35-й батареи береговой обороны, там, в ок-
ружении немецких генералов и офицеров, стоял самодовольный и щеголева-
тый командующий 11-й германской армией Эрих фон Манштейн.
— Когда танк остановился, — вспоминала бывшая фронтовичка, — Манш-
тейн поднялся на специально изготовленный постамент и, бросив взгляд на
генерала Новикова, обратился к склонившим головы, измотанным в боях обес-
силенным бойцам и командирам Красной Армии: «Вы разбиты и пленены. Пе-
ред вами ваш командующий. Посмотрите на него!» Эти слова через усиленный
громкоговоритель переводчик огласил всем, кто еще стоял на ногах и тем, кто
уже не мог встать, лежал, рыдая от боли и ран, от нахлынувшего горя и позора.
Боец Чапаевской дивизии Шевкие Абибулаева попала в плен с тысячами
таких же, как она. Выжила, сумев вырваться из неволи, и ушла в партизанский
отряд Южного соединения Крымских партизан. В ту пору ее звали просто Шура.
Такое имя для бойцов было ближе и понятней...
Чекист Семен Сац вспомнил последнюю встречу с Павлом Силаевым в ро-
170
ковую ночь 1-го июля и трогательное прощание с ним на пирсе, на который
помог ему пробраться Павел Михайлович для посадки на катер.
— Жизнь наша висела на волоске. Павел Силаев спас от верной гибели
меня и моего командира политрука Туровского. Сам погиб, спасая товарищей.
Вечная ему память, — сказал Семен Сац, возлагая красную гвоздику на гра-
нитную плиту обелиска.
Трогательным был рассказ мичмана в отставке Виктора Никитовича Котен-
ко — отважного старшины команды мотористов катера-тральщика. Несмотря
на недуг, он, опираясь на трость, молча обошел котлован взорванной 35-й ба-
тареи.
Планки орденских колодок и боевой орден Красного знамени на его кителе
говорили о многом. За плечами ветерана вся война с первого до последнего
дня. А три послевоенных года — боевое траление на Азовском море. Виктор
Никитович не раз смотрел смерти в глаза. Немало потерял он друзей хороших
и на мысе Херсонес в 1942 году. Сегодня он, пожалуй, один из немногих живых
свидетелей драматической эвакуации защитников мыса Херсонес в конце июня,
начале июля 1942 года и позорного бегства командного состава ЧФ и Примор-
ской армии из района 35-й батареи береговой обороны. Экипаж катерного траль-
щика, на котором служил старшиной команды мотористов мичман Виктор Ко-
тенко, в течение нескольких дней нес смертельную вахту в прибрежной зоне
35-й батареи в ожидании сигнала о переброске старшего командного состава
армии и флота от причала до места лежащих на грунте двух подводных лодок.
Выполнив задание, экипаж тральщика ночью 3 июля вырвался из смертельно-
огненной зоны. На его борту находилось 135 раненых бойцов. Это был после-
дний спасательный рейс отважных катерников. На берегу, под черными скала-
ми Херсонеса, оставались тысячи раненых и безоружных, брошенных на пору-
гание врагу героев. Многих ожидали неминуемая смерть, унижение и плен.
Мичман В.Н. Котенко — живая легенда драмы, разыгравшейся ночью 1-го
июля 1942 года в районе береговой батареи № 35. Катер-тральщик (командир
капитан-лейтенант Ершов Георгий Николаевич) был самым быстроходным. На
нем стояло 3 двигателя по 350 л/с типа ГАМ-34БС. Поэтому экипажу всегда
поручали ответственные задания по сопровождению кораблей на переходах
Новороссийск—Севастополь.
Из воспоминаний В.Н. Котенко:
«27 июня 1942 года командира КТЩ Ершова Г.Н. и меня— механика, главного
старшину, срочно вызвали к прибывшему на пирс начальнику штаба флота
контр-адмиралу И.Д. Елисееву Он сказал нам, что задание будет особое. Пой-
дете в район 35-й батареи и там будете стоять до тех пор, пока не получите
команду по перевозке подлежащих эвакуации командиров от пирса до места
лежащих на грунте двух подводных лодок «Л-23» и «Щ-209». Никаких других
заданий не выполнять.
Под обстрелом артиллерии и бомбежек с воздуха наши корабли-тральщики
и сторожевые катера подходили в районы спасения людей. Ночью наспех швар-
товались у причала, забирали раненых и уходили в море. Наступило 29 июня. На
берегу я встретил солдат из Приморской армии и случайно узнал, что где-то
здесь находится мой брат Анатолий. Он ранен, ищет спасенья. Я обратился к
командиру катера с просьбой сойти на берег с целью поиска брата. Ершов дал
добро. Начал поиски. Но брата своего не нашел.
Наступило 30 июня. Берег у причала превратился в муравейник. Люди в
ожидании кораблей хлынули на прибрежную кромку земли. Ко мне подошел
наш радист-кодировщик старшина 1 статьи Эдуард Браудэ и сообщил: «Они
не знают, что еще вчера стало известно — спасать никого не будут, кораб-
ли за ранеными не придут» Это известие быстро разнеслось среди скопив-
171
шихся у причала бойцов. Ночью началась настоящая паника, когда в районе
батареи на берегу появились несколько машин и танкетка. Моряки и солда-
ты обступили их. Угрожая оружием, кричали находящимся у машин офице-
рам: «Удираете, бросаете нас на произвол судьбы! Всех постреляем!»
Помню, как к командиру тральщика Ершову прибежал адъютант коман-
дующего Галковский, попросил: «Дай десять моряков с автоматами для ох-
раны, надо укротить толпу...»
Здесь уже появились особисты с пистолетами, угрожали расправой. Ими
руководил начальник особого отдела флота Ермолаев. Он кричал: «Что вы
бунтуете?!» На помощь ему поспешили капитан 3 ранга Ильичев и комиссар
авиационной группы Борис Михайлов со своими помощниками. Они оттесни-
ли кричавших вооруженных бойцов, готовых учинить самосуд над теми, кто
скрытно готовился покинуть последнее убежище — подземелье 35-й бата-
реи на м. Херсонес».
Расправа над начальством не состоялась благодаря уговорам бойцов пол-
ковым комиссаром Б.Е. Михайловым. Он все еще верил обещаниям командо-
вания о том, что после их отлета сюда будут немедленно направлены для спа-
сенья военные корабли и транспортные самолеты. Но этого не случилось. Ко-
варный обман продолжался...
Тишины у причала, о которой пишет в своих мемуарах (стр. 448, 449 гене-
рал П.А. Моргунов, не было:
«Около часа ночи 1 июля 1942 года командование СОРа убыло на аэро-
дром... Около половины второго ночи на 1 июля Военный совет Примор-
ской армии — И.Е. Петров и И.Ф. Чухнов, автор этих строк, а также
Н.И. Крылов, К.С. Вершинин и другие из личного состава штабов армии и
береговой обороны — стали выходить на пристань береговой батареи
N° 35 через подземный проход и левый командный пункт. Вокруг стояла
глубокая тишина, лишь где-то были слышны отдельные ружейные и пу-
леметные выстрелы».
Странное дело! О каких отдельных выстрелах говорит генерал П.А. Моргу-
нов? Как известно, по взлетевшему самолету «Дуглас», на котором бегством
скрывались вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, контр-адмирал Н.М. Кулаков, ка-
питан 1 ранга А.Г. Васильев, полковник Г.Г. Дзюба и другие, стреляли брошен-
ные ими защитники Севастополя. А возможно, это были выстрелы отчаявших-
ся комиссаров и командиров, кончавших жизнь самоубийством, не хотевших
сдаваться в плен на поругание врагу и во избежание кары за «трусость» от
Верховного?
А было именно так. Об этом еще скажут новые свидетели херсонесской
трагедии.
172
СУРОВАЯ ПРАВДА
ВОЙНЫ
В поисках живых свидетелей севастопольской трагедии автор этих строк в
1980 году встретился с ветераном шифровальной службы штаба ЧФ старши-
ной 2 статьи в отставке Корякиным Иваном Ивановичем. Он жил тогда в Ялте.
Вот что рассказал Корякин в своих воспоминаниях.
«После оставления города остатки частей Приморской армии и флота
в основном скопились в районе 35-й береговой батареи. Командный пункт
Ф.С. Октябрьского перебазировался с Южной бухты на 35-ю батарею. Пос-
ле отбытия Октябрьского и Петрова оставшимися войсками руководил ко-
мандир 109-й стрелковой дивизии генерал-майор П.Г. Новиков. Он лично ко-
мандовал и возглавлял контратаки против наступавших на 35-ю береговую
батарею немцев. Контратаки осуществлялись остатками бойцов из час-
тей, оборонявших Севастополь, ранеными и всеми, кто был способен дви-
гаться, зачастую без оружия или с винтовками без патронов, и представля-
ли лавину людей в окровавленных бинтах, с громогласным «Ура!». Они отго-
няли немцев от 35-й батареи на 1—1,5 километра. На ночь все, кроме при-
крытия, отходили к берегу, куда предполагался приход кораблей для снятия
войск и эвакуации на Кавказ.
Ночью 2 июля (примерно в 1.00—2.00) к скале в районе 35-й батареи
подошел катер МО-112. Я вместе с радистом узла связи Николаем Рыбцо-
вым (из Харькова) в скалах спрятали оружие, каски, боезапас на случай не-
удачи, вплавь добрались до катера, который принял на борт 70 человек (при-
мерно), в том числе был генерал-майор Новиков со своим штабом. Катер
отошел от причала батареи и следовал в полной темноте и за час — пол-
тора до полного рассвета был перехвачен 4-мя катерами противника, кото-
рые следовали параллельным курсом мористее, отрезая отход нашего ка-
тера в море южнее. Катер был перехвачен примерно в районе м. Ай-Тодор.
Противник первым открыл огонь и первым же залпом накрыл рубку катера,
где находились командир и радист. Радист был тяжело ранен (погиб вместе
с катером), рация разбита. Командир был также тяжело ранен, боем в ос-
новном командовал старшина из команды катера. Бой проходил на близких
дистанциях. Противник имел многократное превосходство как в вооруже-
нии, так и в скорости. На помощь катерам прилетел самолет, который на
бреющем полете расстреливал наш катер.
Во время боя на катере несколько раз вспыхивал пожар, который мы лик-
видировали. Выходили из строя моторы. Команда катера делала попытки
идти на таран, но катера противника зигзагами уходили от него. Один из
снарядов нашего катера поразил торпедный катер немцев. Он загорелся и
вышел из боя.
Пассажиры посильно участвовали в бою, подавали боезапас к орудию и
пулеметам, тушили пожар, помогали вводить в строй моторы и, когда ко-
173
манда почти вся вышла из строя и кончился боезапас к орудию и пулеметам,
продолжали отстреливаться из автоматов и пистолетов. Катер медленно
погружался в воду, палуба была вся в крови. На ней лежали убитые и тяжело-
раненые, в кубриках также были убитые и тяжелораненые. Наш «МО» уже
был неподвижен, и немецкий катер подошел вплотную к полузатопленному
«МО-112» и снял оставшихся в живых, способных как-то двигаться. Убитые
и тяжелораненые на наших глазах затонули вместе с катером.
Оставшиеся, будучи все раненными, в количестве 15—16 человек были
доставлены в Ялту и машиной отвезены в один из госпиталей, где находи-
лись дней 10—12. Среди пленных находился и генерал-майор П.Г. Новиков.
Он был ранен в плечо, перевязан окровавленным полотенцем.
Сейчас твердо помню находившегося со мной старшину 2 статьи Рыб-
цова Николая. Судьба его мне неизвестна. Знаю, что он бежал на переходе
пленных Херсон—Николаев в 1942 году. Помню также Чеглакова Павла Пав-
ловича — радиста катера, старшину 2 статьи (умер в 1982 г.) и Евгения
Звездкина, старшего политрука гидрографического отдела ЧФ. Видел так-
же раненого капитана 2 ранга Зарубу — командира крейсера «Червона Укра-
ина». Фамилии и судьба остальных, которых я лично не знал в Севастополе,
за длительное время в памяти не сохранились или просто не были известны
мне.
Из Ялты все мы были доставлены в г. Симферополь в тюрьму, откуда
этапом переправлены в г. Николаев. Из Николаева я с группой военноплен-
ных был переправлен в г. Смела, где немцы пытались нас использовать на
работах, откуда я при помощи местных подростков бежал. Прошел более
1000 км по оккупированной территории и, находясь в Курской области, при
помощи местного населения был переправлен в партизанский отряд им.
Фрунзе, входивший в состав второй курской партизанской бригады им. Дзер-
жинского (Рыльский район. Командир Дроздов), где был до 15 марта 1943 г.
Отряд вошел в состав 248 отдельной курсантской стрелковой бригады, ко-
торая вошла в район действия партизанского отряда (6ОА). В 248 отдель-
ной курсантской стрелковой бригаде я находился до 20 декабря 1943 г., про-
шел с ней до Житомира. После тяжелого ранения (второго) выбыл из дей-
ствующей армии... Был направлен на восстановление Донбасса, где жил до
1961 года. В настоящее время проживаю в г. Ялта. Работал столяром, сей-
час на пенсии...».
Во время беседы Иван Иванович вспомнил о переписке, которую вели тог-
да политуправленцы флота.
— На этом направлении тогда работала отдельная группа наших ребят. В
переписке отражались фактические события на фронте. Это были своеобраз-
ные сводки о боевых действиях и боевых потерях, о моральном состоянии лич-
ного состава частей, о героизме бойцов, о трусах и предателях, — вспоминал
ветеран шифровальной службы Иван Корякин. — Сведения направлялись в
адрес армейского комиссара И.В. Рогова — члена Военного совета наркомата
ВМФ. Думаю, что все это сохранилось в архивах. Из тех донесений узнаете
всю суровую правду войны в последние дни обороны города. Особенно инте-
ресны майские и июньские события...
174
ГОРЬКАЯ ПРАВДА
И СЛАДКАЯ ЛОЖЬ
Из тетради комиссара И.В. Рогова
1 июля 1942 г.
«Прорвав 29/VI последнюю линию обороны на Сапун-rope и высадив де-
сант в южной части Северной бухты (Корабельная сторона), противник ввел в
бой свежие силы, которые при поддержке авиации перешли в наступление, в
результате части 25 СД и 8 БМП оказались в окружении в районе Инкермана. К
вечеру 29/VI противник ввел в бой большое количество танков и занял хутор
Дергачи, Максимову дачу, почти всю Корабельную сторону и Зеленую горку возле
железнодорожного вокзала.
На южном направлении части противника, обойдя укрепления Балаклавы,
прорвали фронт 9 бригады морской пехоты и вышли к мысу Фиолент.
Военный совет флота в ночь на 30/VI перешел с ФКП (Каменная пристань
на западной стороне Южной бухты) на 35 береговую батарею. В эту же ночь
Военный совет Приморской армии провел совещание командиров и комисса-
ров дивизий, на котором выяснилось, что большинство частей были уже не
управляемы.
30/VI с утра противник перешел вновь в наступление танками и пехотой во
взаимодействии с авиацией против наших частей, потерявших управление.
Вечером 30/VI были взорваны все склады и представляющие ценность поме-
щения. По решению Военного совета ЧФ неисправные самолеты и автопарк 3
ОАГ были сброшены с большой высоты в море.
30/VI было получено решение ставки Верховного Командования начать эва-
куацию руководящего состава на Кавказ. Для этой цели были использованы
две подлодки, 9 самолетов «Дуглас», катера «МО» и другие плавсредства.
В 20.00 Военный совет флота и Военный совет Приморской армии на со-
вместном заседании установили новый оборонительный рубеж по линии быв-
шего Турецкого вала с целью задержать в течение 1 июля продвижение про-
тивника к аэродрому Херсонес и району 35 батареи, откуда шла эвакуация в
основном руководящего состава флота, армии и гражданских организаций.
Выполнять эту задачу Военный совет поручил генерал-майору Новикову, при-
дав ему работников штабов флота, БО ГБ и Приморской армии.
Штабы ЧФ и Приморской армии, оперативная группа ПУ ЧФ и политотдела
Приморской армии приводили в порядок части, отходящие на линию новой
обороны. Для быстрого формирования разбитых частей было направлено 15
политработников резерва на должности военкомов.
1 июля в 01 ч. 40 мин. Военный совет ЧФ после проведения всех необходи-
мых мероприятий по обеспечению эвакуации вылетел на самолете «Дуглас»,
который в 4 ч. 00 мин. сел на Краснодарском центральном аэродроме. Воен-
ный совет Приморской армии, руководящий состав штаба флота и штаба ар-
мии в это же время на 2 подводных лодках вышли в Новороссийск.
С утра и в течение дня 1 июля противник, используя авиацию и танки, при
упорном сопротивлении наших частей вошел в Севастополь и к вечеру, про-
175
рвав нашу оборону на линии Турецкого вала, подошел к аэродрому и 35 бата-
рее. В ночь на 2 июля была взорвана 35 батарея, у которой к вечеру 1 июля не
осталось ни одного снаряда...
В районе аэродрома Херсонес и 35 батареи к ночи на 2 июля скопилось
до 2000 человек в большинстве командно-начальствующего и политсоста-
ва. Организовать приемку самолетов на аэродроме не представлялось воз-
можным, так как противник прямой наводкой из пушек и танков расстрели-
вал все, что находилось на аэродроме. Посланные из Новороссийска траль-
щики, подводные лодки и катера МО приняли до 1000 человек, часть из
них прибыли, а часть подлодок и катеров МО находятся на пути к Новорос-
сийску.
Политуправлением были даны указания всем политотделам Севастопольс-
кой базы подготовить и сжечь все документы, в том числе и партийные билеты
в случае, если часть попадет в окружение. Политотделы БО ГБ, базового ПВО,
ОВРа ГБ, 7 БМП, 9 БМП свои документы и партийное хозяйство сумели погру-
зить на лодки. О партхозяйстве политотделов 3 ОАГ, тыла ЧФ и 8 БМП данных
пока не имеется.
Ведя тяжелые ожесточенные бои с численно превосходящими силами
противника, защитники Севастополя и в последние дни героической оборо-
ны показали исключительное мужесгво, отвагу и упорство, беспощадно ис-
требляя фашистов.
На участок обороны командира отделения 12 роты 8 БМП Плехова и крас-
нофлотца Костина во весь рост наступала рота румынских солдат. Отважные
моряки не дрогнули и, подпустив румын на близкое расстояние, встретили их
огнем из пулемета. Уничтожено до 30 фашистов, остальные отступили.
В результате ожесточенных боев противнику удалось захватить часть око-
пов 9 роты 8 БМП. Командование бригады приказало 10 роте восстановить
положение. Автоматчики роты во главе с военкомом 4 батальона старшим по-
литруком Снисаренко уничтожили до 50 фашистских солдат и офицеров и вос-
становили положение.
Минометная батарея 2 батальона этой же бригады под ураганным артилле-
рийским обстрелом и бомбардировкой авиации противника вела интенсивный
огонь по скоплению живой силы противника в Новые Шули и в районе высоты
72,5. От вражеского снаряда загорелся боезапас, бойцы батареи самоотвер-
женно тушили пожар. Особенно отличился в тушении пожара комсомолец Иг-
натьев. В результате принятых мер боезапас был спасен.
Зам. политрука 12 роты 7 БМП Буланов, он же секретарь низовой парторга-
низации, из своей винтовки уничтожил 25 фашистов. Своим бесстрашием Бу-
ланов увлекал за собой остальной личный состав. Там, где создавалось крити-
ческое положение, появлялся Буланов и поднимал дух бойцов.
Взвод противотанковых ружей 4 батальона 8 БМП под командованием лей-
тенанта Галушко за один день уничтожил 3 танкетки и подбил 1 средний танк. К
расположению взвода подошло 4 танка, из которых один был подбит. Другой
танк прямой наводкой вывел из строя противотанковые ружья и весь расчет.
Лейтенант Галушко не растерялся, соединился с рядом расположенным взво-
дом и продолжал отбивать атаки противника...
Во время бомбардировки вражеской авиацией Камышевой бухты загоре-
лись две баржи-причалы. Личный состав ОВРа ГБ, понимая важность барж-
причалов для разгрузки приходящих в бухту кораблей, самоотверженно тушил
пожар. Несмотря на сильные бомбежки, бойцы потушили пожар и отстояли
пристань от огня.
В связи с эвакуацией Севастополя в Политуправлении 1 июля проведен
инструктаж военкомов и начполитотделов НВМБ, тыла ЧФ, 2 БТК, 62 АБ, спец-
176
частей ВВС, УО СК, УО ЧФ, эскадры, на котором даны практические указания о
подготовке политаппарата к работе по разъяснению причин эвакуации Севас-
тополя после официального об этом объявления, о предупреждении возмож-
ных неправильных толкований и о пресечении возможных контрреволюцион-
ных и провокационных слухов на этой почве.
5 июля 1942 г.
Доношу о подробностях хода боев морских частей Севастопольского обо-
ронительного района с противником за последние три дня героической оборо-
ны Севастополя:
После тяжелых боев с превосходящими силами противника сохранившие
боеспособность морские части на 29/VI занимали следующие рубежи:
— 79 отдельная стрелковая бригада — 200 метров северо-восточнее высо-
ты Камчатка, Килен-бухта, Павловский мыс, имея соседом справа 138 стрелко-
вую бригаду;
— 7 БМП занимала оборону на Сапун-rope, что справа от Ялтинской доро-
ги, имея соседом слева 386 сд;
— 9 БМП занимала крайний правый фланг южного сектора.
29/VI на рассвете противник начал артподготовку по боевым порядкам на-
ших частей и подразделений, которая продолжалась до 8 00, после чего боль-
ше сотни самолетов одновременно произвели бомбоудар по переднему краю
наших частей. В результате бомбардировки вся Северная бухта была закрыта
дымом от разрывов и пожаров.
После артиллерийской и авиационной подготовки противник крупными си-
пами перешел в наступление. В направлении горы Камчатки наступало до ба-
тальона пехоты, поддержанного 8 бронемашинами. На Комсомольскую балку
наступало до 2 рот пехоты при поддержке 2 танков, на гору Воронцова — до
батальона пехоты при поддержке 4 танков.
Личный состав частей, которыми командовал полковник Потапов: весь день
вел ожесточенный бой и стойко удерживал занимаемую оборону. Критическое
положение создалось к 12.00, соседняя справа 138 стрелковая бригада, не
выдержав яростные атаки фашистов, отошла. Воспользовавшись этим, про-
тивник прорвался и занял слободку Петрова, создалась угроза окружения. Ча-
сти под командованием полковника Потапова продолжали оказывать упорное
сопротивление, нанося фашистским бандитам большие потери в живой силе и
технике.
За 29/VI на этом участке фронта уничтожено до 600 солдат и офицеров,
подбито 2 танка, 4 бронемашины, уничтожена одна и подавлен огонь одной
батареи.
Наши потери: 200 человек убито и ранено, разбиты две 120-мм пушки, три
76- и четыре 82-мм миномета.
С целью избежать окружения части под командованием полковника Пота-
пова с наступлением темноты отошли на новые рубежи: вокзал — Северные
скаты Исторического бульвара — площадь Коммуны. При отходе были взорва-
ны: спецкомбинат (б. завод 45), хлебозавод, склады Черноморско-флотского
экипажа, отделение АТС и подорван железнодорожный туннель. В этих боях
личный состав проявлял массовый героизм, упорно сопротивляясь и беспо-
щадно уничтожая живую силу и технику гитлеровцев.
Командир 1 артдивизиона капитан Макаров и военком старший политрук
Цирульников, командир батареи старший лейтенант Цымлов, инструктор по-
литотдела по комсомольской работе Самилкин личным примером вдохновля-
ли бойцов, гранатами и ружейным огнем уничтожали фашистов. Автоматчики-
краснофлотцы Иваницкий (член ВЛКСМ), Попандопуло (член ВЛКСМ), красно-
177
армеец Матвеев (беспартийный) и старшина 2 статьи Павленко уничтожили
свыше 20 вражеских автоматчиков и сорвали стремление фашистов выйти к
учебному отряду и полностью окружить нашу часть.
Самоотверженность и мужество проявил командир минометного дивизио-
на коммунист капитан Певкин, который предотвратил преждевременный взрыв
спецкомбината, угрожавший уничтожением своих бойцов. Ворвавшись в горя-
щее здание, Певкин потушил пожар, вывел бойцов из угрожаемого района и,
возвратясь вновь, взорвал комбинат.
В ночь на 30/VI 79 бригада заняла новый рубеж: Туровка — высота 42,6 —
Молочная ферма. Весь день 30/VI бригада вела кровопролитные бои. Боевые
порядки бригады подвергались непрерывному воздействию вражеской авиа-
ции и минометному обстрелу. К вечеру 30/VI, расстреляв весь боезапас, части
отошли к старому Турецкому валу, а еще позже с остатками других частей за-
няли последний рубеж — Казачья бухта. Ночью были взорваны артиллерия и
минометы.
Самоотверженно до последней капли крови вели бои краснофлотцы, ко-
мандиры и политработники 7 бригады морской пехоты. В ожесточенных боях с
превосходящими силами противника 29, 30 июня бригада, несмотря на боль-
шие потери, стойко удерживала занимаемые рубежи и, только будучи полнос-
тью окружена, оставила свои позиции и с боем вышла из окружения. Героичес-
ки дрался с фашистами 5 батальон во главе с комиссаром Шапиро. Несколько
раз гитлеровцы бросались в яростные атаки на участок обороны, занимаемый
батальоном, но каждый раз с большими потерями откатывались на исходные
позиции. Упорное сопротивление оказывал противнику 4 батальон во главе с
командиром батальона капитаном Родиным, военкомом старшим политруком
Беловым, погибшим в этих боях смертью героя.
Писарь политотдела по комсомольскому учету Шевченко, заметив крупное
скопление неприятеля в районе Максимовой дачи, открыл по нему беглый огонь
из 82-мм миномета и, израсходовав 410 мин, будучи ранен, прекратил огонь.
При этом характерно отметить, что Шевченко не был минометчиком и ни разу
до этого из миномета не стрелял.
К вечеру 1 июля остатки неуправляемых частей, отходя с боями, концент-
рировались в районе 35 батареи на площади 8—10 км2, которую противник
непрерывно обстреливал. Малоустойчивые элементы стали проявлять панику
и растерянность. Застрелился начальник артиллерии 95 стрелковой дивизии
Приморской армии подполковник Яковлев. Пытались застрелиться еще несколь-
ко человек бойцов, командиров и политработников, но их остановили и разубе-
дили товарищи.
Основная масса вела себя уверенно и до конца сохранила боевой дух. Ру-
ководствуясь указаниями Военного совета, стали создаваться группы с целью
пробиться в горы к партизанам и там продолжать борьбу с фашистами. Так,
например, поступил военком зенитного дивизиона старший политрук Донюш-
кин. Он организовал 220 бойцов 1 гвардейского ЗАП и с боем пошел в горы к
партизанам. По заявлению прибывшего в Новороссийск военкома 1 гвардейс-
кого зенитного артиллерийского полка батальонного комиссара Варакина груп-
па Донюшкина перешла линию фронта.
2 июля в 02.30 в районе 35 батареи появились наши тральщики № 25 и № 26.
Большое количество личного состава хлынуло на небольшую пристань батареи,
которая не выдержала большой тяжести и обрушилась. Посадку на тральщики
пришлось производить при помощи катеров. Несмотря на сильный артиллерийс-
ко-минометный обстрел, дезорганизацию и панику в отдельных случаях, посадка
закончилась в течение 40 минут. В 3.10 тральщик № 26 принял на борт 320 чело-
век и вышел в Новороссийск...».
178
Армейский комиссар 2 ранга И.В. Рогов в отчете от 13 августа
1942 года писал:
«Сильной стороной советских военных комиссаров является:
во-первых, они непрерывно воспитывали бойцов высокой стойкости, жгучей
ненависти к немецким оккупантам и храбрости и отваге в бою;
во-вторых, они неразрывно, теснейшим образом, были связаны с бойцами,
проявляли всяческую заботу об их быте и, главное, высокой боевой выучке;
в-третьих, они не отсиживались в блиндажах и КП, а большую часть времени
находились в окопах, в ротах, батареях. Комиссары во время боя находились сре-
ди бойцов, там, где было больше трудностей, где назревала опасность;
в-четвертых, они в бою были самыми стойкими, бесстрашными, презираю-
щими смерть, храбрыми и отважными;
в-пятых, они беспощадно расправлялись с изменниками Родины, дезертира-
ми с поля боя, с трусами и паникерами...
Третий штурм Севастополя не застал врасплох его защитников, не сломил
их железную стойкость. Севастопольцы дрались до последней капли крови. И
правильно поступают политработники флотов, когда они призывают бойцов и
командиров быть в бою такими же стойкими и храбрыми, как защитники Севас-
тополя».
Ни одному тезису Рогова возразить нельзя. Комиссары армии и флота при
обороне Севастополя были самыми стойкими бойцами. Такими их сделали
партия и любимый вождь. Комиссар — самый стойкий и отважный. Другим он
быть не может. Такова была идеология. Она себя, конечно, оправдала. Речь
идет о правде — сегодня надо говорить правду, но с некоторой оговоркой.
Анализируя пятый пункт высказывания Рогова о комиссарах с точки зрения
сегодняшнего дня, приходится обратить внимание на их беспощадность. Они
погибали сами ради идеи и хладнокровно расправлялись с теми, кто эту идею
воспринимал не так.
Во вступительной части своего донесения комиссар Рогов писал:
«По данным штаба флота, за период с 20 мая по 2 июня нашей авиацией
и береговой артиллерией, а также частями Приморской армии уничтожено
76 вражеских самолетов, из них 27 самолетов на аэродромах, 280 автома-
шин и 15 повозок с войсками и грузами, до 50 огневых точек, до 200 лошадей
и до 2000 солдат и офицеров. За это же время потеряли своих самолетов
15. Корабли, подводные лодки и транспорты систематически подвозят к
Севастополю боезапас, продовольствие и войска. 27 мая в Севастополь при-
была 9-я бригада морской пехоты. Следует отметить, что маршевые роты
и 9 БМП почти не вооружены винтовками, ППШ и ПТР. Кроме того, не хвата-
ет оружия и по всем остальным частям. Например, в 7 БМП недостает вин-
товок — 950 штук, пулеметов — 122, пушек разных калибров — 40».
Позвольте, но как же быть комиссарам, если враг наседает, свирепствует, а
бойцы без винтовок, пулеметов и пушек?
«В связи с предстоящими боями отмечены случаи уклонения от воинской
службы путем членовредительства, симуляции, самоубийства».
Как видно из отчета, уже в начале июня многие подразделения защитников
Севастополя были деморализованы из-за головотяпства Верховного Главно-
командования. Комиссары уже не в силах были поднимать моральный дух людей
без винтовок и патронов. Об этом же бил тревогу в своих шифровках и коман-
дующий флотом Ф.С. Октябрьский.
179
Фактов морального упадка было достаточно. Об этом тоже сообщалось в
отчете, что еще раз подтверждает, что «замеченных в трусости» были не еди-
ницы. Бойцы уже не верили комиссарам, но боялись их жестокости. Конечно,
это не было типичным для всех частей. Но факты измены Родине были.
Не лишне напомнить читателю еще раз призыв:
«Товарищи краснофлотцы, командиры и политработники!
Борясь с кровожадным фашизмом на подступах к Севастополю, защищая
столицу моряков-черноморцев, мы выполняем волю многомиллионного нашего
Советского народа.
Поклянемся же, товарищи. Будем драться до последнего вздоха, пока будет
биться сердце хоть и у одного моряка-черноморца.
Ни одна фашистская гадина не пройдет к Советскому Севастополю.
С чувством святой мести и жгучей ненависти к врагу, с благородным презре-
нием к смерти мы, черноморцы, будем драться с заклятым врагом.
Это будет решительный бой, который принесет нам победу и славу. Ни
шагу назад!
С нами весь наш Советский народ, руководимый партией Ленина—Ста-
лина.
С нами наш великий любимый Сталин».
«Любимый» Сталин, его соратник Молотов — главные виновники начав-
шейся войны и некоторые генералы, допустившие непростительные просче-
ты на северо-кавказском и крымском направлениях, безрассудно бросали ты-
сячи солдат и офицеров в мясорубку, не обеспечив их даже стрелковым оружи-
ем. Они требовали от комиссаров пичкать безоружную массу людей идеей са-
мопожертвования ради своих действий.
Прошло время. Оно расшифровало загадки истории сталинских вре-
мен, расставило акценты над безумством партийного руководства, кото-
рое присвоило себе лавры победы над заклятым врагом. Да, победа добы-
та, но какой кровью, какой ценой?! Сегодня нет с нами тех, кто пожертво-
вал собой ради победы, нет и тех, кто безрассудно бросал их под бомбы и
пушечный огонь. Они умерли не от бомб и пушечного огня. Они умерли
вместе с умирающим строем насилия и беззакония, боясь сказать людям
правду. Вот поэтому сегодня надо все воскресить, чтобы прошлое никогда
не вернулось в нашу память. Дать возможность молодому поколению дос-
тать из несгораемых сейфов секретные директивы с Правдой и подкре-
пить их мемуарами оставшихся в живых ветеранов войны — письмами и
воспоминаниями забытых героев, какими были капитан 2 ранга Иван Анто-
нович Заруба и его боевые побратимы — униженные и оскорбленные
партийной элитой сталинской эпохи.
180
ФРОНТОМ
КОМАНДУЕТ РУБЦОВ
Еще один рассказ о защитниках Севастополя. Его написал адъютант ко-
мандира 456-го стрелкового полка погранвойск НКВД Голов Василий Михайло-
вич. Этот уникальный документ сохранился в архиве А.М. Лысенкова.
Среди писем, которые получал председатель совета ветеранов Приморс-
кой армии, сохранилось также письмо из Саратова полковника Селезнева Ва-
силия Герасимовича — бывшего командира 83-й отдельной бригады морской
пехоты, которая громила немецких захватчиков на Дунае и отличилась при взя-
тии Будапешта. Василий Герасимович прислал свою фотографию в морской
форме. На обороте подпись: «Апрель 1945 г. Венгрия».
Сообщая краткие сведения о себе, он указал адреса многих своих одно-
полчан по 12-у СП и вкратце поведал об их послевоенной судьбе. Алексей
Михайлович скрупулезно рассылал письма своим друзьям и, конечно, получал
ответы. Бойцы вспоминали минувшие дни и бои в Севастополе.
В отдельной папке сохранилось письмо из Москвы. Получатель Лысенков А.М.
Но адресовано оно детям.
ПИСЬМО ИЗ МОСКВЫ
«Я, Гплов Василий Михайлович, в сентябре 1940 года был призван в Крас-
ную Армию и направлен в Крым в военную школу пограничников на мысе
Тарханкут. По окончании школы направлен в 24-ю отдельную морскую ко-
мендатуру пограничных войск. Затем был переведен в штаб пограничных
войск, а позже в штаб пограничных войск в Симферополь. Там застала
меня война. В обороне Севастополя участвовал с октября 1941 г. по 8 июля
1942 г.
В апреле 1942 г. меня назначили адъютантом к командиру 456-го стрелко-
вого полка подполковнику ГА. Рубцову. 27 июня 1942 года он получил из штаба
109-й СД приказ: «В целях обеспечения эвакуации тяжелораненых, а также войск
Севастопольского оборонительного рубежа 456 СП погранвойск сняться с за-
нимаемого рубежа обороны под Балаклавой и занять ее по высотам Карагач,
западнее деревни Карань, за ветряком и далее к аэродрому и Юхариной бал-
ке».
Рубцов собрал комбатов и комиссаров. Сказал, что «враг полностью окру-
жил Севастополь, артиллерия крупного калибра и авиация подавляют оборо-
няющиеся части на мысе Херсонес. Сам город почти занят немцами, войска
Приморской армии истекают кровью. Кораблей в Севастополе нет. Возможность
их прорыва в базу из Новороссийска ничтожна. Мы должны выдвинуться на
новые позиции для поддержки частей 109-й стрелковой дивизии. Просит гене-
рал Новиков...».
В ночь с 30 июня на 1 июля полк снялся с занимаемых рубежей. К рассвету
1 июля 1942 года он занял новую оборону на мысе Фиолент. Утром появились
две рамы (так мы называли самолеты-разведчики или корректировщики «Фоке
Вульф»). Они долгое время кружили над нашими новыми позициями. С 8 утра
появилась немецкая авиация, которая начала бомбежки. Самолеты охотились
181
за каждым человеком. Один налет сменялся другим. Заговорили пушки и
минометы, начался бой.
Открытая местность хорошо просматривалась, и противник видел располо-
жение нашего полка. После сильного артиллерийского и минометного огня про-
тивника пошла в наступление немецкая пехота под прикрытием танков. Коман-
дир полка Г. Рубцов со штабными командирами из Георгиевского монастыря
руководил боем. Одну атаку за другой отбивали наши пограничники. Связь с
командирами батальонов осуществлялась проволочная и по радио.
На одном из участков обороны, где 1-м батальоном командовал И.О. Кека-
ло, младший лейтенант химвзвода Холупин поднял взвод пограничников в ата-
ку. Успех был блестящий. Он так кричал «ура!», что после боя не мог говорить.
2 июля пуля оборвала его жизнь. На другом участке пулеметчик Константин
Гречнев прижал немцев к земле точными пулеметными очередями и остано-
вил наступающих.
День кончался. Отбиты все атаки противника. Уже вечером, в темноте, под-
полковник Рубцов обходил на переднем крае батальоны, роты. Командир шес-
той роты старший лейтенант С.В. Козленков докладывал командиру о состоя-
нии боевой готовности роты. Были значительные потери в людях, да и сам
командир ранен, но остается в строю. Выслушаны и другие доклады. Нет уже в
живых командира 2-го батальона майора Ружникова. Он погиб на высотах Ка-
рагач около ветряка. Подполковник Рубцов послал меня передать, чтобы бата-
льон снимался с занимаемых рубежей и отходил ближе к Георгиевскому мона-
стырю. Я передал его приказ.
Подполковника вызвали к рации. Он говорил с командиром 109-й стрелко-
вой дивизии генерал-майором П.Г. Новиковым. Докладывал, что боеприпасы
на исходе, много раненых и погибших.
Утром 2 июля командир полка снова собрал штабных командиров. Здесь
были майор Бобров, комиссар полка Смирнов, капитан Сигало, интендант пол-
ка Дронов, врачи Новикова и Аридова, ряд других командиров. Подполковник
Рубцов сказал, что полк несет большие потери. На исходе боеприпасы. Бойцы
не получают пищу и воду. Всем командирам штаба необходимо быть в ротах,
батальонах, своим присутствием поднимать настроение и боевой дух солдат, а
в нужный момент показывать пример мужества и стойкости. Отступать некуда
— сзади море. Получен приказ: организовать эвакуацию раненых, передали,
что в течение ночи должны придти катера, подводные лодки.
Наш наблюдательный пункт находится на небольшом бугре. Здесь же ко-
мандир роты старший лейтенант Козленков. Нет ни наката, ничего, чтобы спа-
стись от снаряда или бомбы — простой окоп, в котором еле-еле разместились
мы и радист с рацией, только впереди окопа каким-то чудом уцелел колючий
куст какого-то растения, который маскировал нас от противника. С этого бугор-
ка хорошо просматривалась вся местность, занятая немцами. Они занимали
оборону на поле бывшего аэродрома. Включив мощные громкоговорители, уго-
варивают солдат и командиров бросить сопротивление. Немцы знают, что Фи-
олент обороняют пограничники 456 СП под командованием подполковника
Рубцова.
Мы подползли к солдатам, поговорили с ними. По переднему краю пронес-
лось: «Рубцов с нами, Рубцов на передовой». Радиста с рацией оставили в
окопе, минут через двадцать тоже вернулись туда. Я попросил командира роты
раздобыть какой-либо еды для Рубцова, так как подполковник не ел и не пил
уже несколько дней. Принесли сухарей, селедку, флягу с вином. От селедки
еще сильнее захотелось пить.
В шесть утра 2 июля появились немецкие самолеты. Пикируют, включив
сирены, воют. Потом начался обстрел из артиллерии и минометов. Через наши
182
головы летят снаряды, мины. Заговорила и наша артиллерия. Бьет по танкам и
пехоте противника. Пусть немцы не надеются, что похоронили полк погранич-
ников! Разведчик нашего полка Коля Каминский, выдвинутый вперед наших
подразделений, поджег бутылками с горючей смесью танк, но в одной из атак в
рукопашной схватке погиб. Константин Гречнев из своего пулемета в упор рас-
стреливает немецких гадов. Его действия в отражении атак сыграли большую
роль. В критические минуты боя его пулемет спас очень многих пограничников
и обеспечил успех наших контратак. В одной из них Костю тяжело ранило. Смер-
тельно ранило в живот командира 1-го батальона Ивана Осиповича Кекало.
Его смерть была тяжелой утратой для всего полка.
Слева показались два танка и еще три движутся в центр нашей обороны.
Артиллеристы по приказу Рубцова выдвинули пушки на прямую наводку. Под-
бит и дымит один танк, второй, но подползают другие. Пехота противника при-
ближается к нашему переднему краю. Под ударами наших пулеметов и автома-
тов немцы падают буквально в нескольких метрах от наших позиций. Командир
полка приказывает поднять пограничников в атаку. Сам бросается вперед с
пистолетом и криком: «За Родину! За землю русскую, вперед!» Раскатывается
мощное «Ура!», пограничники пошли в атаку. Рота старшего лейтенанта Коз-
ленкова бьет противника в упор. Кругом — фашистские трупы. Расстреляв диск,
сам старший лейтенант прикладом крушит направо и налево, немцы отлетают
от него, как горох. Одного уложил кулачищем, да так, что тот так и не поднял
головы. Но минный осколок ранил Сергея Козленкова. И все же, истекая кро-
вью, он не оставил поля боя, прихрамывая, устремляется за врагом. Но второй
осколок мины останавливает его...
Немцы бегут обратно. Наше «Ура!» не смолкает. Немцы отступают.
«Вперед, товарищи! С нами — Рубцов!» — слышны призывы командиров.
Гнали немцев далеко и долго. Наконец, Рубцов останавливает преследование
противника. Наши бойцы, тяжело дыша, но опьяненные радостью победы, идут
к своим окопам. На обратном пути подбираем раненых, относим их к Георгиев-
скому монастырю.
Заканчивается день 2 июля. Что ждет нас завтра? Мы отрезаны от всего
мира. Впереди — немцы, сзади — скалы и море. Раненых все подносят. Исте-
кая кровью, политрук Кравченко просит пить. Спускаемся к морю. Впервые за
несколько суток умылись морской водой. Все пытаются утолить жажду. Но горь-
кая вода причиняет только боль.
Командный пункт полка переместился под скалы, к морю. Пытались свя-
заться с командиром дивизии, но рация молчала. Кругом стояли, сидели и ле-
жали пограничники, перевязанные чем попало, в основном нательными рубаш-
ками. Повязки пропитаны кровью, пылью и копотью. Все смотрят на Рубцова,
прислушиваются к рации, но она по-прежнему молчит. Пытаюсь разыскать еды
или воды, но ни у кого ничего не было.
С переднего края обороны стали стекаться измученные, уставшие коман-
диры. Рубцов выслушивает их рапорты. В полку большие потери личного со-
става и боевой техники.
Мне приказано бежать в госпиталь и позвать врача Аридову с медикамен-
тами. Под скалами очень много раненых, им нужна медицинская помощь. На-
шел Аридову, и через десять минут мы уже тронулись в путь. Немцы освещают
передний край, слышно, как строчат пулеметы. Осторожно спускаемся к морю,
впереди нас идут солдаты, тихо переговариваясь. Отыскав Рубцова, доклады-
ваю, что врач Аридова прибыла. И она тотчас приступила к выполнению своих
обязанностей.
Рубцов с группой командиров направляются в Юхарину балку. Левый фланг
нашего полка граничил на стыке с другим полком 109-й стрелковой дивизии,
183
границы его уходили ближе к морю. Командный пункт соседей располагался
в блиндаже, сделанном в скале. Время два часа ночи, но никто не отдыхал
и не спал.
3 июля. Начальник штаба майор Бобров читает донесения и сводки, кото-
рые доставляют ему связные. Из них видно, какую большую работу проделали
пограничники за это время. Связисты провели линию связи. Установили теле-
фонные аппараты. Радист пытается связаться со штабом армии, но безуспеш-
но. Рубцов приказывает поберечь питание и выключить рацию...
Солнце уже выше горизонта. Летят первые самолеты, начинают бомбить и
все повторяется. Заход за заходом. Юхарина балка превращается в море взры-
вов. Самолеты кружат над всем мысом Фиолент. Взрывы бомб смешались с
разрывами снарядов, артиллерийский огонь немцы перенесли по нашей бал-
ке. Пригибаясь, бежим к нашим окопам. Пограничники видят своего команди-
ра, он вновь на передовой.
Немцы пошли в атаку под прикрытием танков. Чудом уцелевшие наши со-
рокапятки отражают их удары. Первый танк подорвался на минном поле, вто-
рой постигла та же участь. Третий подожгли бронебойщики. Немецкая пехота
залегла перед минным полем. Наша артиллерия ведет огонь по танкам и пехо-
те. Взрывы слышны повсюду.
В этот день погибли начальник штаба майор Бобров, капитан Ситало и дру-
гие командиры взводов, рот и батальонов. Много погибло и рядовых погранич-
ников.
Я отправился на поиски воды для командира полка. Шел в направлении
Георгиевского монастыря и натолкнулся на группу солдат, которые нашли род-
ник ключевой воды. Он уже превратился в месиво жидкой грязи. Хватая руками
это месиво, они подносили его ко рту и всасывали воду. Я тоже поступил также,
но скорее наелся, чем напился. Провозившись какое-то время в этой грязи,
мне все же удалось кое-как утолить жажду. Сняв с себя гимнастерку и нижнюю
рубашку, набрал жидкой грязи и понес ее командиру. Бережно нес драгоцен-
ную ношу. Подняв выше рубашку, начал слегка выжимать ее. Сочившейся по
капле мутной коричневой водой утолил жажду и мой командир.
Собрав бойцов и командиров, Г.А. Рубцов поставил перед ними задачу: выр-
ваться из скал и уйти в горы к партизанам. В ночь с 4 на 5 дать бой с целью
вырваться из окружения.
4 июля. Время приближается к 23 часам. Начинаем подъем от моря. Навер-
ху наши пограничники удерживают маленький плацдарм. Намеченная ширина
прорыва составляла примерно 200 — 250 метров. Немцы время от времени
вешают осветительные ракеты. В 23.45 по команде подполковника Рубцова
пограничники тихо пошли вперед. Командир был впереди наступающих цепей,
я находился рядом с ним. При очередной вспышке ракеты нас обнаружили.
Тогда мы бросились на немцев. Не ожидавшие ночной атаки фашисты дрогну-
ли и пустились наутек. Поливаем их огнем из автоматов и ручных пулеметов.
Появились танки, которые стояли полукругом и стреляли по нам из пушек и
пулеметов. Потом пошли на нас. В них полетели связки гранат, бутылки с горю-
чей жидкостью. Мы рванули вправо, ближе к краю скал. Но и здесь стояли тан-
ки. Зажатые кольцом, мы не смогли вырваться из окружения и повернули об-
ратно.
5 июля. Утром подполковник поднялся и твердым голосом отдал команду:
«Пробиваться мелкими группами и уходить в район Балаклавы, в горы». Бой-
цы начали расходиться, прощаясь с командиром. Осталась горстка офицеров
из штаба во главе с Рубцовым. Здесь были комиссар полка Смирнов, врач Ари-
дова, делопроизводитель Иванов и еще несколько человек, примерно 8 — 10.
День тянулся мучительно долго. Мы продвинулись очень немного, дальше идти
184
было опасно. И только вечером, в сумерках, продолжили путь дальше. Пере-
двигались по крутому склону, цепляясь за скалы и выступы. Кто-то из идущих
впереди задел за камень, который сорвался и повлек за собой другие. Я ока-
зался под этой лавиной и потерял сознание. Очнулся только утром, 6 июля.
Волосы, уши, шея — все было в крови. Спустился к морю. Умылся. Голова
болела очень сильно, из раны продолжала идти кровь. Немного отдохнув, сно-
ва пополз вверх в надежде догнать группу. Увы, мне этого не удалось. В нише
скалы встретил раненного в ногу политрука роты Басалаева. Поддерживая друг
друга, мы стали передвигаться в сторону Балаклавы. Шли всю ночь, обходя
скалы, скользкие камни, выступы. В одной из пещер обнаружили родник. Не
могли оторваться от воды — пили и пили. Целый день провели в этой пещере,
обмыли раны, сменили повязки.
С темнотой двинулись дальше. Идти Петру было очень тяжело, наступая на
ногу, он испытывал страшную боль. Я, как мог, поддерживал его. Ко всему это-
му прибавилось чувство голода, а еды не было. На переходе встретили группу
пограничников-связистов Варича, Орлова, Лебедева и других. У них была раз-
битая шлюпка, и они ее ремонтировали...
ПЛЕН И ПОБЕГ
8 июля. Рано утром на маленьком костерке в каске приготовили пищу из
найденных концентратов. Лодка была замаскирована в камнях. В нее склады-
вали приготовленную пищу, запас пресной воды в автомобильных камерах. Но
как ни старались, какие меры предосторожности не предпринимали, немцы
засекли нашу группу. Взрыв гранаты потряс берег. Глыба, под которой распола-
гались, раскололась и поползла. Пулеметные и автоматные очереди прижали
нас к земле. Немцы окружили нас...
Этот день запомнился мне навсегда. Жара стояла страшная. Нас вывели
наверх и отправили в лагерь военнопленных, находящийся примерно в кило-
метре. Здесь я встретил много знакомых, но из штабной группы, в которой был
подполковник Рубцов, не было никого. Здесь нас продержали 3 месяца.
Потом немцы погнали нас через разрушенный Севастополь, долго держали
на солнцепеке на горе около Бахчисарая, пригнали в Симферополь, где мы
находились несколько суток. Рана на голове загноилась, поднялась темпера-
тура, был весь в поту.
Хлеб выдавали в больших корзинах-плетюгах, к которым стояли огромные
очереди, получил свою пайку и тут же ее съел. Думая, что немец, который вы-
давал хлеб, не заметил меня, перебежал ко второй корзине. Раздатчик подпу-
стил меня поближе к себе и со всего размаху ударил по голове резиновым сте-
ком. В глазах белые круги, искры — упал. Очнулся среди солдат, которые отта-
щили меня. Разбив бутылку, они выбрили волосы возле раны и выдавили ос-
тавшийся гной. Но этот удар сыграл положительную роль. Вначале было очень
больно, а потом рана стала затягиваться.
Нас пригнали в Херсон. Несколько суток просидели в местной тюрьме. Потом
пешком гнали в Николаев. По дороге убежать не удалось. Охрана состояла из
немцев с собаками и крымских татар. Татары вели себя как звери — убивали в
пути всех, кто отставал или уклонялся чуть в сторону.
Из Николаева группу военнопленных на машине вывезли на станцию Гри-
горьевка (30 км от города). Забрали больных, истощенных, а привезли более-
менее здоровых. Мы с Петром Басалаевым не расставались, поддерживая друг
друга и морально, и физически. Вместе мы оказались и в этом лагере. Он пред-
ставлял собой барак, рассчитанный на 150 человек. Вокруг — забор из колю-
чей проволоки: один ряд опускался перпендикулярно к земле, другой — на-
клонно, а сверху — козырек. Оценив обстановку, ознакомившись с системой
185
охраны лагеря, мы поняли, что побег невозможен. От пленных, которые нахо-
дились здесь дольше нас, мы узнали, что побег равен смерти. На виду у всего
лагеря немцы расстреляли группу наших ребят, сказав, что так будет с каждым,
кто осмелится повторить побег.
Время шло, а мы, как звери, находились за колючей проволокой. Пищу, ко-
торую получали, в наше время не ели бы и свиньи. Немцы пристрелили хро-
мую лошадь, приказали нам ее закопать. Но ведь ее можно съесть. Через пе-
реводчика мы попросили отдать нам лошадь. Нам разрешили. Мы выкопали
ее, разрубили и стали варить в ведрах. Через некоторое время после еды мы
почувствовали резь в животе и тошноту. Половина людей в бараке отравилась,
в том числе и мы с Басалаевым. Мучились несколько суток. Поняли, что забо-
лели всерьез и надолго. И если нас отправят обратно в Николаев, в большой
лагерь, находящийся под усиленной охраной, то нам там гибель.
Что-то надо делать. Мысль о побеге не покидала нас все время. В один из рабо-
чих дней, перенося рамы, я ударил одной из них по наклонной проволоке. Проволо-
ка съехала к земле — одна дыра с внешней стороны готова. В воскресный день,
когда немцы не работали, мы кипятили в ведрах гимнастерки, брюки и развешивали
их сушить на внутреннюю сторону колючей проволоки. Подсели ближе к внутренней
стенке. Улучив момент, когда охрана отвлеклась, сломали проволоку, которая свя-
зывает.-Все пленники это видели и ждали, что с нами будет.
8 октября 1942 года, когда охрана ослабила наблюдение за лагерем, мы
приступили к осуществлению плана. В душе нам все желали удачи, надеялись
и сами убежать. Но ждали — что же с нами будет.
Благополучно преодолев два ряда колючей проволоки, пригибаясь, я про-
бежал метров тридцать и упал на землю. На фоне неба вижу силуэт немца,
который прошел мимо меня, но, к счастью, не заметил. Ползу дальше. Сумерки
и трава «перекати поле» надежно укрыли меня. Петр тоже благополучно про-
скочил через проволоку, но он побежал в сторону вагонов и вскоре исчез на их
темном фоне из поля зрения. Почему он так поступил, почему не последовал
нашему уговору?
Дополз до дороги, встал в полный рост и побежал. Когда уже был далеко,
услышал стрельбу и лай собак, над лагерем повисли осветительные ракеты.
Припустил еще быстрее. Бежал и шел всю ночь. Днем отлеживался в скирдах
соломы или сена, а ночью продолжал движение. В одной из деревень поменял
военную одежду на гражданскую, а добрые люди в придачу дали плетеную
сумку из камыша. В гражданской одежде, с сумкой за плечами я приобрел вид
обыкновенного человека, идти стало более-менее безопасно. Перед тем как
войти в деревню, в крайней хате узнавал, есть ли немцы или полицейские,
просил накормить. Вблизи города Вознесенска, в одном из хуторов, попал в
зону облавы. Наши самолеты сбросили парашютистов, и староста хутора каж-
дого незнакомого человека обязан был отвезти в полицейский участок. Этого я
не знал. Староста хутора взял меня под охрану и послал полицейского за ло-
шадью, чтобы отвезти меня в район. Попросился по нужде, но староста от меня
далеко не отходил.
В сарае работала веялка, люди просеивали зерно. Увидев, в какое поло-
жение я попал, они показали мне другой выход, через который я вышел на
другую сторону сарая. Бросился бежать к саду. Перескочив через ограду, кое-
как спрятался за кустами и деревьями. За мной — погоня. На выходе из сада
увидел большой куст шиповника... Закрываю лицо телогрейкой и бросаюсь на
дно куста. Пролежал так до вечера. Ночью выбрался и ушел из того хутора. В
поле в скирде соломы заночевал. В этом районе я больше не заходил ни в одну
из деревень.
Путь мой был опасен. Юг Украины — это голые поля. Лесов нет, укрыться
186
негде, а значит, и встретиться с партизанами нет возможности. Только темная
ночь помогала мне, да одинокие скирды соломы или мякины.
По пути встретил такого же бедолагу, стали с ним двигаться вместе. В доро-
ге нас нагнала лошадь, запряженная в двухколесную бричку. В ней находился
полицейский с винтовкой. Он усадил нас в бричку и повез, чтобы сдать в поли-
цейский участок. Никакие уговоры ничего не дали. Принимаем единственно
правильное решение: вышибаю у него винтовку, а мой напарник наваливается
на него, свалив на землю. Винтовку я направил на гада. Но если стрелять,
значит поднять тревогу. Избили мы его до полусмерти и оставили на дороге.
Сами сели в бричку и погнали. Отъехали далеко. Лошадь оставили у скирды, а
винтовку, разобрав, разбросали по полю.
И еще один случай. В одной из деревень Веселовского района Запорожс-
кой области, куда мы зашли, шла облава на молодежь, которую хотели увезти
в рабство в Германию. Нас тоже схватили и бросили в общую толпу. Погнали
на станцию. В дороге уговорили ребят бежать. И нам это удалось.
Чем ближе мы подходили к фронту, тем опаснее становилось идти. Кругом
— немецкие части и гарнизоны. Наши части взяли Ростов-на-Дону, Таганрог,
Мариуполь, двигались к Запорожью. Это был 43-й год, июль или август месяц.
С теми ребятами, которых мы увели из лагеря, вернулись в их деревню. Фронт
был прорван на реке Молочная, и наши части гнали и преследовали немцев до
самого Днепра. Наша разведка вошла в деревню, в которой укрывались мы.
Мы бросились к своим солдатам.
...Сборно-пересыльный пункт 5-й ударной армии 4-го Украинского фронта.
Спецпроверка, а потом снова в бой. Командовал взводом, освобождал Мели-
тополь, переходил Сиваш, освобождал Крым, штурмовал Сапун-гору и Севас-
тополь. Одним из первых вошел в д. Карань, а в Балаклаву приехал на велоси-
педе.
После освобождения Крыма в мае 44-го нашу часть перебросили в При-
балтику. Там я воевал до конца войны. В мае 46-го демобилизовался и приехал
в Москву.
Последний раз я был в Севастополе в октябре 1966 года. На встрече погра-
ничников я встретил Сережу Козленкова, Юлю Некрасову, Володю Грибкова,
Костю Гречнева, Володю Носолюка. Виктора Визгунова, Василия Сорокина,
майора Юрина, Ивана Богатыря и других.
Мы были несказанно рады этой встрече, жаль, что ее организовали так по-
здно — через 25 лет. И очень обидно за то, что до сего времени солдаты и
командиры, показывавшие примеры мужества и героизма, не представлены к
награде, а они этого заслужили.
Удивлен и тем фактом, что д. Карань переименовали во Флотское. Ведь
здесь находился штаб 465 сп. погранвойск, там сражались пограничники. Так
почему же такое название? 250 дней пограничный полк под командованием
подполковника Рубцова героически воевал здесь. Почему бы не назвать де-
ревню Пограничное или Рубцове? Почему на мысе Фиолент нет памятника
пограничникам и их командиру?».
187
КАК ЭТО БЫЛО?
В своих мемуарах генерал фон Манштейн пишет: «Основное, чем была силь-
на крепость Севастополь, заключалось в наличии современных крепостных
сооружений, хотя и они имелись в некотором количестве. Основными фак-
торами были чрезвычайно трудно доступная местность и то, что эта ме-
стность была усилена огромным количеством мелких оборонительных со-
оружений. Они густой сетью покрывали весь район от долины реки Бельбек
до Черного моря. Особенно сильно был укреплен участок местности между
долиной реки Бельбек и бухтой Северной, представляющий собой сплошной
укрепленный район».
Справедливости ради надо сказать, что Севастополь был силен не только
укреплениями, но и стойкостью его защитников, верой в победу. История рас-
ставила на свои места все моменты войны — расчеты и просчеты, поражения
и победы обоих сторон. Итог той кровавой бойни уже известен. Но цена ее
невосполнима.
Сам фон Манштейн во многом противоречит себе. «Здесь дух немецкого
солдата, его храбрость, инициатива, самоотверженность боролись против от-
чаянного сопротивления противника, сила которого заключалась в благоприят-
ной для него местности (опять же местность! — Н.Ш.), в выносливости и
невероятной стойкости русского солдата (истинная правда!— Н.Ш.), усилен-
ной железной системой принуждения советского режима» (Отчасти тоже прав-
да. Забыл, однако, Манштейн, что моральный дух и вера в победу наших сол-
дат в конечном счете привели их к победе. — Н.Ш.). «Утерянные победы»
фон Манштейна — яркое тому доказательство. В своих мемуарах он дал взве-
шенную оценку той и другой стороне.
«Заключительные бои на Херсонесском полуострове длились еще до 4-го
июля (точнее до 11-го — Н.Ш.). 72-я дивизия захватила бронированный ДОС
«Максим Горький-2» (35-я береговая батарея — Н.Ш.), который защищался
гарнизоном в несколько тысяч человек. Другие дивизии все более теснили про-
тивника на самый конец полуострова. Противник предпринимал неоднократ-
ные попытки прорваться в ночное время на восток в надежде соединиться с
партизанами в горах Яйлы. Плотной массой, ведя отдельных солдат под руки,
чтобы никто не мог отстать, бросались они на наши линии. Нередко впереди
всех находились женщины и девушки-комсомолки, которые тоже с оружием в
руках воодушевляли бойцов. Само собой разумеется, что потери при таких по-
пытках прорваться были чрезвычайно высоки.
Наконец, остатки Приморской армии попытались укрыться в больших пе-
щерах, расположенных в крутых берегах Херсонесского полуострова, напрас-
но ожидая своей эвакуации. Когда они 4 июля сдались, только из района край-
ней оконечности полуострова вышло около 30 000 человек».
А было именно так.
188
шлюпки
ПРОТИВ КОРАБЛЕЙ
В июньские дни 1942 года шифровальщики штаба флота работали
не покладая рук. Приказы, директивы из Ставки, запросы и ответы, опе-
ративные и разведсводки, политдонесения о событиях на фронте, пере-
писка с командирами кораблей осуществлялись только в закрытом ре-
жиме, под грифом «Совершенно секретно». Специалисты скрытой свя-
зи, находясь в душном помещении КП на Минной стенке, порой падали в
обморок от усталости и перенапряжения нервов. Были случаи, когда шиф-
ровальщики лишались рассудка от впечатлений расшифрованных тек-
стов и запросов, искаженных данных. Они знали много правды. Знали,
почему она скрывается. Но были вынуждены молчать — таковы их про-
фессия и военная судьба.
Правда о летних событиях севастопольской обороны 1942 года в боль-
шой степени до сих пор скрывается в несгораемых сейфах секретных хра-
нилищ, мертвым грузом лежит в спецфондах государственных и партийных
архивов, пылится на полках в запасниках музеев и различных историчес-
ких комиссий. Множество воспоминаний рядовых ветеранов войны не вос-
требованы энтузиастами-поисковиками.
Об одном героическом эпизоде, взятом из политдонесения И.В. Рого-
ву, хочется рассказать подробней.
По данным разведывательной службы ЧФ, в мае 1942 года под Севастопо-
лем были сосредоточены: 11-я германская армия, состоящая более чем из трех
корпусов и 8-го воздушного корпуса, 30-й корпус из трех дивизий; 54-й корпус из
пяти дивизий; румынский корпус из двух дивизий. Здесь же была сосредоточена
вспомогательная и корпусная артиллерия, танковое соединение и другие части.
Перед началом штурма генерал-полковник Манштейн совершил инспекцион-
ную поездку по своим войскам, а 6 июня под Севастополь для проверки готов-
ности 11-й армии к решительному наступлению прибыл командующий южным
фронтом гитлеровский фельдмаршал фон Бок.
Тучи вокруг Севастополя сгущались. Командование Черноморского фло-
та, естественно, отдавало себе отчет, что защитникам города придется не-
легко противостоять такому мощному кулаку врага, прилагало много уси-
лий, чтобы сорвать планируемый штурм.
В целях дезорганизации вражеских тылов и сбора сведений о против-
нике в эти дни регулярно высаживались в различных местах разведыва-
тельно-диверсионные группы черноморцев. Многие из них гибли в нерав-
ных схватках с врагом.
В ночь с 17 на 18 июня моряки-разведчики под командованием старшего
лейтенанта Николая Федорова должны были высадиться тремя группами в
районе Ялты с задачей дезорганизации тыла противника. Первая группа во
189
главе с мичманом Александром Ивановичем Попенковым высадилась на бе-
рег незамеченной.
Вслед за ней начали высадку группы старшего лейтенанта Н. Федорова
и младшего лейтенанта С. Мельникова. Противник обнаружил десантни-
ков, осветил ракетами и открыл интенсивный огонь.
— Отходить от берега мористее! — отдал приказ на шлюпки командир
отряда Федоров.
Над морем навис густой туман. Он помешал шлюпкам соединиться с
катером-охотником, производившим высадку разведчиков.
— Возвращаемся в базу на шлюпках, — отдал новое распоряжение ко-
мандир.
На востоке заалела заря. Туман начал рассеиваться. Шлюпки дер-
жали курс на запад, к Севастополю. И вдруг из-за стены прибрежного
тумана взвилась вверх красная ракета, а через несколько минут моря-
ки услышали приближающийся гул моторов и стрельбу из пушек и пу-
леметов.
— Наверное, наши катера бьют по немецким самолетам, — сказал,
всматриваясь в белесое небо, Н.И. Федоров.
Через минуту, другую из полосы рассеивающегося тумана вынырнули
катера. Они быстро приближались к шлюпкам. И моряки пошли к ним на-
встречу, стали нажимать на весла.
— Товарищ командир! — закричал кто-то из моряков, — глядите, флаги-
то немецкие...
Разведывательный катер противника приближался к шлюпкам на
большой скорости, и моряки-разведчики отчетливо услышали окрик не-
мецкого офицера:
— Хальт!
Федоров мгновенно оценил обстановку.
— Другого выхода нет. Будем драться с фашистами, — сказал он спо-
койно.
Краснофлотцы Иван Панкратов и Александр Иванов легли за пулеметы.
Другие моряки расположились так, чтобы встретить противника прицель-
ным огнем из автоматов.
Немецкий катер сделал маневр и пошел в атаку на шлюпки. Вражеские
матросы били по ним из пулемета и автоматов. Но не дрогнули моряки-
разведчики. Стена огня встала перед фашистским катером...
Качнулся немецкий катер. Старшина шлюпки-четверки Василий Квашен-
кин увидел, как упал на палубу немецкий рулевой. Оказавшийся без управ-
ления катер завилял на воде. Прошла минута, другая. Катер остановился.
С него вновь началась стрельба. Пули шлепались по воде у самых шлюпок.
Бой закипел с новой силой.
На помощь немецкому пирату поспешил второй катер. Он пошел в ата-
ку на шлюпки с другой стороны, открыв бешеную стрельбу. Но и эта атака
не принесла немцам успеха.
Горсточка отважных черноморцев умело защищалась, хотя некото-
рые разведчики уже истекали кровью. Раненный в грудь младший лей-
тенант Сергей Мельников, пересиливая боль, полулежа, набивал патро-
ны в магазины автоматов. Ему было тяжело дышать. Из раны лилась
кровь. Но мужественно переносил страдания моряк, он стойко держал-
ся, помогал товарищам вести неравную схватку с врагом.
Гитлеровцы наседали. Получил тяжелое ранение в спину и живот пуле-
метчик Иванов. Он упал на дно шлюпки, но, собрав силы, приподнялся,
взял самозарядную винтовку и продолжал вести огонь по врагу. Метко ра-
190
зил врага пулеметчик Иван Панкратов. Но вот и он ощутил под тельняшкой
теплые струйки крови. Перехватывало дыхание. Иван выронил из рук пуле-
мет, склонился на дно шлюпки...
На помощь Панкратову поспешил старшина шлюпки Георгий Колесни-
ченко. И пулемет вновь застрочил. Будто сквозь сон Иван слышал ритмич-
ную дробь пулемета и думал: «Хорошо стреляет Колесниченко, молодец,
на все руки мастер...». От этого Панкратову стало легче. Он поднялся, взял
винтовку из рук Иванова и начал стрелять.
Гитлеровцы не выдержали. Развернув катера, они позорно бежали...
Над голубым морем ярко засветило солнце. Туман начал рассеиваться.
Вдали на севере показались очертания Крымских гор, слышался гул артил-
лерийской канонады. Где-то под Севастополем разыгрался бой.
— Надо дальше отходить от берега, — решил Федоров, — немцы могут
повторить свой маневр...
И шлюпки пошли мористее, где все еще клубился редкий туман. Насту-
пившую было тишину нарушил рев моторов. Что бы это значило?
Федоров оглянулся и увидел: прямо на шлюпки неслись два торпедных
катера.
— Немцы, опять немцы! — крикнул Василий Квашенкин.
— Открыть огонь! — приказал старший лейтенант Федоров.
Головной торпедный катер мчался на максимальной скорости, стреляя
из двадцатимиллиметровой пушки и крупнокалиберных пулеметов.
50... 30 метров осталось до катера. В один мощный залп слились
дружные выстрелы моряков. Застучали в частом ритме автоматы и пу-
леметы. Фашистский катер не выдержал дружного огня черноморцев и
отвернул вправо. В атаку на шлюпки устремился второй немецкий тор-
педный катер.
Храбрые разведчики в один миг сбили спесь с фашистских пиратов.
И второй торпедный катер удалился восвояси. Полчаса длился нерав-
ный жестокий бой. Моряки-черноморцы, отбив восемь яростных атак,
вышли победителями, хотя и понесли потери. Смертью храбрых пал
краснофлотец В. Горбищенко, были тяжело ранены Панкратов и Ива-
нов. Прямым попаданием вражеского снаряда пробило борт «шестер-
ки». Моряки мужественно боролись за ее живучесть, сумели удержать
на плаву.
Когда удалились вражеские катера, командир отряда отдал приказ:
— В случае очередной атаки будем драться до последнего патрона.
Кончится боезапас — действовать гранатами. Катера подпускать ближе...
Но катера противника больше не появились.
Две шлюпки находились в открытом море. Они держали курс на Севас-
тополь. Измотанные боем, изнуренные огромными физическими перегруз-
ками, моряки были не в силах грести. Но никто из них не хотел умирать. В
трудную минуту поднялся раненый Панкратов, сказал:
— Друзья, я ранен. Но у меня еще есть силы. Дайте мне сесть за руль...
На бледном лице разведчика появилась улыбка. Моряки дружно на-
валились на весла. До родного Севастополя оставалось совсем близко:
они были в нескольких милях от Балаклавы. Впереди по курсу показа-
лась черная точка. Вначале на нее никто не обратил внимания. Но вот
точка по мере приближения стала вырисовываться в контур корабля. Кто-
то из моряков сказал:
— Похоже, идет наш катер.
Когда подошли поближе, оцепенели: на шлюпку двигалась подводная
лодка под итальянским флагом.
191
Старшина шлюпки отчетливо различил на палубе лодки офицера. Ря-
дом с ним стояли два пулеметчика. Враги пытались открыть по шлюпке
огонь. Квашенкин опередил их. Схватив пулемет, он дал очередь по люку.
Фашисты так и не успели открыть огонь по шлюпке. Перепугавшись,
итальянские подводники, видимо, не решились вступить в бой в черно-
морцами. Они захлопнули люк, и подводная лодка стала быстро погру-
жаться под воду. Это было в ночь на восемнадцатое июня 1942 года. А 21
июня немцы сообщили, что они якобы в бою потопили в Черном море два
небольших советских военных корабля. Не иначе как со страху немцы и
итальянцы приняли две черноморские шлюпки за боевые корабли и пре-
поднесли эту «сенсацию» как морское сражение.
Эта удивительная история заинтересовала меня. Вспомнил знакомых
мне разведчиков, их рассказы-воспоминания. Будучи в Москве, навестил
своего друга — Героя Советского Союза Николая Андреевича Земцова,
рассказал ему о найденном в архиве политдонесении, назвал главных ге-
роев — Попенкова и Федорова. Он подтвердил, что такой эпизод действи-
тельно был, и показал свою черновую рукопись об истории создания разве-
дотряда штаба Черноморского флота.
— По заданию полковника Д.Б. Намгаладзе мы писали ее с мичманом
Борисом Калмыковым, моим боевым другом, — комментировал Николай
Андреевич. — Лично я в той операции не участвовал, но всех ребят хорошо
помню. Мичман Саша Попенков с первого дня в отряде. Лихой, бесстраш-
ный человек. Погиб в Евпаторийском десанте. Жаль было потерять такого
Друга...
Николай Андреевич, называя фамилии разведчиков отряда Николая
Федорова, отыскал в альбоме фотографии некоторых своих друзей: Геор-
гия Колесниченко, Василия Квашенкина, Петра Гурова и других.
— Знаю их адреса. Можете воспользоваться и при случае встретиться,
— советовал полковник Н.А. Земцов.
Его советом я, конечно же, воспользовался. Петр Михайлович Гуров,
бывший пулеметчик разведотряда, жил тогда под Москвой, работал бух-
галтером сахарорафинадного завода. Старшина 1 статьи Георгий Колес-
ниченко жил в Одессе. В послевоенное время работал в Черноморском
пароходстве, командовал крупнейшими судами. Старшина 1 статьи Ва-
силий Квашенкин, командир шлюпки четверки, долгое время служил на
Северном флоте, командовал гидрографическими судами. Уволился в
запас в 1956 году в звании капитан-лейтенанта. До 1989 года был капи-
таном вспомогательных судов СССР. Жил в Архангельске.
С каждым из этих героев я впоследствии встретился и узнал под-
робности давнишней шлюпочной баталии, разыгравшейся в районе
Ялты 18 июня 1942 года. Они рассказали, что их было 18 человек. Пер-
вая группа под командованием мичмана Александра Попенкова выса-
дилась на берег незамеченной. Остальные две группы — старшего лей-
тенанта Федорова и младшего лейтенанта Мельникова — противник
обнаружил, осветил прожекторами и открыл интенсивный огонь. Шлюп-
кам пришлось отойти от берега и уйти мористее. Поднявшийся туман
не дал им возможности соединиться с катером МО-062. Рассвет застал
разведчиков в море. С рассветом пришла и опасность.
Группа мичмана А. Попенкова, высадившись в район Ялты, приступила к
разведке. Но также была обнаружена немцами. Сумела оторваться и стала
пробиваться через линию фронта в Севастополь. Из 11 человек прорваться
удалось только пятерым. В их числе Александру Попенкову и старшине 1
статьи Григорию Кисленко. Остальные погибли в схватках с врагом.
192
ЗАЩИТНИКИ СЕВАСТОПОЛЯ НА БОЕВЫХ ПОСТАХ 35-Й БАТАРЕИ БО
Лещенко А.Я.
Командир батареи.
2~я башня ведет огонь по врагу.
1941г.
Лещенко А.Я. в центральном посту готовит
данные для стрельбы по врагу. 1942г.
В.Е. Иванов Военком
батареи.
Загрузка снаряда в зарядник во время
ведения
У боевой рубки через 25 лет. Л. Репков,
М. Сунгурьян, Е. Казанский, В. Иванов
УЧАСТНИКИ БОЕВ НА м. ХЕРСОНЕС И СВИДЕТЕЛИ ПЛЕНЕНИЯ
ГЕРОЕВ ОБОРОНЫ ГОРОДА В ИЮНЕ-ИЮЛЕ 1942 г.
А.Ф. Мордовцев
Командир 553-й зенитной
батареи
Лысенков А.М.
Связной командира
109-й СД
Д.Г. Соколосвский
Военврач
Приморской армии
Спирин Н.И.
старший лейтенант.
Погиб в боях на м. Херсонес
Р.С. Холодняк (Иванова)
Вожак молодежи
Балаклавы
Шевкие Абибуллаева
Санинструктор
Чапаевской дивизии
Дмитришин И.П.
Разведчик 7-й БМП
Здание панорамы обороны Севастополя, разрушен-
ное 19 июня 1942г. немецкой авиацией.
Начальник пожарной
части №3 Резниченко В.Л.
Руководитель тушения
пожара на панораме.
Севастополь после налета немецкой авиации.
СВИДЕТЕЛИ ПОСЛЕДНИХ БОЕВ НА м. ХЕРСОНЕС ЛЕТОМ 1942г.
Звездкин Е.А. Политрук 1-го
гидрорайона
гидрографии ЧФ. Попал в плен
на м. Херсонес.
Корякин И.И.
Шифровальщик штаба ЧФ.
Попал в плен
на м. Херсонес.
Штурм Сапун—горы 8 мая 1942г.
Условные обозначения:
Линия обороны на 30.06.1942г.
Линия обороны на 1,2,3 июля 1942г.
Линия обороны на 3,4,5 июля 1942г.
Прорыв ночью 5 июля 1942г.
Выход мелких групп из
окружения 6-7-8 июля 1942г.
Артиллерия и минометы
К.П. полка 456
Н.П.полка
Атаки немцев
i на 30 июня
1942г.
ББг35
2 июля
Черное море
ДС-18
Балаклава
ч крепость
ернаасторона '
КП 1ИЮЛЯ
Георгиевский
монасты'рьп^'
м. Фиолент 2 июля
Бои 456 стрелкового пограничного полка
под Севастополем на м. Фиолент
1-2-3-4-5-6-7 июля 1942г.
Севастополь
ХЕрСОНЕС| j
Калы ковка
ОНИ СРАЖАЛИСЬ ЗА СЕВАСТОПОЛЬ В 1941-1942гг.
Г.А. Рубцов ставит задачу разведчикам полка.
На снимке: командный состав отдельного батальона связи Приморской армии
после вручения правительственных наград. Сидят: (слева направо) лейтенант
Золотайко (погиб 17 марта 1942 года), майор Ртищев, политрук Карапетян,
стоят: политрук Котляров, лейтенант Богун.
УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ.
ВСЕ ОНИ ПОПАЛИ В ПЛЕН НА м. ХЕРСОНЕС,
ВЫЖИЛИ В ФАШИСТСКОЙ НЕВОЛЕ И ВЕРНУЛИСЬ ДОМОЙ
Иван Заруба
Черноморский флот
Илларион Ртищев
Приморская армия
Михаил Евсевьев
Черноморский флот
А. Макаров
Приморская армия
Николай Дерновой
Приморская армия
Петр Музыченко
Черноморский флот
И.Г. Сидоров
Черноморский флот
Александр Кустовский
Черноморский флот
Владимир Лобанов
Черноморский флот
Bioruom 2J .....Я ИИ Г.
ЗА СОЛИ/
храбрейшие среди храбрых
о. ждлцович.
СЛАВА ГЕРОЯМ СОШ (СКОГО СОЮЗА - ПРИМОРЦАМ
Павлу ЛИННИКУ, Георгии ГПОВАЦКОМУ, Николаю СПИРИНУ
СЛОВО О СВЯЗИСТЕ
ЛАЩЕНОРЕ
. .Ш. мОябЛЧ
ИХ ВЕЛ ИА BPAIa
ПОЛИТРУК ГЛОВАЦКИЙ
№
ОГНЕННОЕ СЕРЫ
х>ииыались ищи в
Самоотвержение и смело
Пойежде,1Ы щЬою. друг.
11ОЛИ,
ле знающие
Но мег, снимет нс отступ тсс.
НШЛ>1 ПсрЫВЫ ипщц.дн.
Ты нрокьл сращпоаи > . <uu
Жестокой болью, мукой рук.
вокруг минь .
Досягни. С01..Н
И иром« дм. >
Давно ааЬыишнй сном :страж».
Он знает: нервы телефонов
В «е нагруженным рунам.
Про.тая фраза — <сросток сдалат^ж.’
и. ... ..........._......
) ГОК IIUII|«>pUllll-H-O бол
ш;.' > встретили споив
СИ |р»1» И МИН. С 110-
llu i;iHaiii-HMi4M прикидам
— -Оаен:.1-. Открыть оти-и.! Поти.—
двадцагь
По он тукающим врагам!
OU I-IJ
шор"и
OVJJ
ло6р*'^*А ЧЕРчйМ\1
«ииМ
. r> ulrt^u'
6. Седой
ТьВИЧД
.7. Дтйтши
СССВМЧЛ
А Ст .|>нн*г<д
к“
’*5^ ж (ДЛ****
Vaeip**’
впатап*°
ПОДИ Тар
ВИД 1:еумь
Kp.u-iinuiiiiiKii от ucccoiiuiiiiia uauitii, исгощоц-
" ‘ IUtl|»l.i;:lll-
ГРЕ
Номнциш) г.г)
воздух эго
О Троил фашисте! и шт Ta.IM.tMB
Нанса uiiHiua- r ciuiM iHUH uc-
С особо! 1ШИ1
щниу, Я0ЖИ1Г

ЛА.НЫМ Е
Сбр
фри,
при
ОР
1. Нодт
сод
%. Ctp*
.3. щ»
ГирЬЫ
4. Kiucu< J
, дира I
rt р И И * КvNWAV' 1
Р ii\\OVc'tOV' я "Р-4*'
глйСКА* ПкП й1в- ..’i»tCCP
«В*“'
Ф? '“ а . fU •« “* ЬОИЫ*®*
* ЧТО* 11 \ 11 .
-i“ 1 в®****0
",п\лрДИ*°“*
’ д.
V >ifTi него’4"0'0
.. • НСС1*,'П°’
Отнем тебя, связист, ив втнть.
- ты еденал сростков двадцать,
<я сделай тридцать пять,
новь спешишь. Порвался провод.
«ВРУ'—УйЗр. lie прОнОДнуть...
пила горло боль. Каи опод.
ипнсь иснопни в руин, е грудь.
,:и раны 1Я1МНИВ пылают.

По^<ое
ФРАГМЕНТЫ ПИСЕМ МАЙОРА РТИЩЕВА ИЗ СЕВАСТОПОЛЯ. ИЮНЬ 1942г.

’
fa?*
1ГИ& ^0 1st*-
. 1 оГ
. (П
/гу ifT^r*
Z Л J*
*><й сУ'77

; fieJl
УЧАСТНИКИ ПОСЛЕДНИХ БОЕВ В СЕВАСТОПОЛЕ В ИЮНЕ 1942г.
Военком 109-й СД
А.Д. Хацкевич.
Пленен вместе с генералом
П.Г. Новиковым 2 июля
1942года. Замучен в
Симферопольской тюрьме.
А.М. Пехтин
Геройски погиб при
обороне укреплений
Северной стороны.
Разведчик 7~й бригады
морской пехоты
Иван Дмитришин.
Совершил побег из плена,
вернулся в строй в 1944 г.
фото 1970 г.
Остановить врага!
ФРАГМЕНТЫ ЗАПИСЕЙ В ’ЧЕРНОМ БЛОКНОТЕ" УЗНИКА
КОНЦЛАГЕРЯ "ФЛОССЕНБУРГ ил. зарубы
с с.
t _w.
4г_

iMK AX)m^ v

9^ ЧеСй! РМ* 2
IjjLAf^v 4R Л f

На снимке: День открытия памятника в 1970 году. Памятник жертвам
фашизма возведен на шестом километре шоссе Симферополь-
Николаевка. 30 сентября 1970 года на Кургане в Дубках были найдены
места массовых казней. Крымчане узнали еще одну страшную историю,
совершенную гитлеровцами в период оккупации Крыма в 1941-1944
годах. В лагере смерти на территории совхоза "Красный" были замучены
несколько тысяч военнопленных бойцов Красной Армии и моряков
Черноморского флота. Тысячи мирных жителей расстреляны и сожжены
в газовых камерах. Большинство патриотов погибли от пыток и голода.
Памятник построен курсантами Симферопольского высшего военно-
политического строительного училища под руководством
проектировщика подполковника Евгения Бычкова в содружестве с
крымским архитектором Евгением Поповым, художниками Леонидом
Смерчинским и Евгением Максименко.
Символична фигура матери. Она подняла высоко над головой связанные
руки. Но мать не сломлена, она горда в своем порыве, протестует над
насилием. Открытым ртом бросает проклятие палачам. К подножию
монумента в день 60-летия Великой Победы пришли сотни крымчан,
чтобы отдать дань памяти погибшим от рук палачей. Десятки венков,
тысячи цветов украсили курган вечной скорби.
ЮНЫЕ СВИДЕТЕЛИ ДРАМЫ СЕВАСТОПОЛЯ В 1942 ГОДУ
Тамара Денисова,
юная медсестра
Решитов Меннан,
партизан итальянского
антифашистского
сопротивления
Анатолий Гордиенко,
сержант Приморской
армии (на фото 9 лет)
Изготовление снарядов в одном из цехов спецкомбината. 1942г.
Мы это увидели в Майданеке. Здесь гитлеровцы устроили крупнейшую
фабрику уничтожения людей.
Освенцим. Вход в лагерь.
Фашистский концлагерь Освенцим. Общий вид.
Труп неизвестной женщины,
обнаруженный советскими
воинами 18 марта 1944г.
Трехлетняя девочка Таня могла
лишь назвать свое имя и
сказать: "Это моя мама".
Одно из объявлений, которые гитлеровские захватчики вывешивали на
оккупированной советской территории.

>Э/7П/
V.71
3etr.£ Grwuelt. ter. fe,-er!Jbf>: uor Utr^ la Osten.
Гст trib. tMUMAftfrcrtr Cornel
tec IX.lrwtterpe
ЭДЬИйг teTWfm* IX
l^berWe.b.^etrtt
। 20JH1942
L • U у £
( / 1 Xnlfi.
Auf 7r-r.d u-lnufer. :er MericMte цЬег
Keeeenexekuttor.en lr. Hueelnnd bin xch dea "yr. - .r.~*
-.aeh^ef arifren, -n ic.‘. nle 5 ,r **«<t r’. * L-*r. •;< »t.
Ar 1 le, -n<*. ?er;;nt
det Уз * ore F . r • - r, j-r ; ;e j, . t... • t. u •.•'Iles
bertitipt. *',nr. »_.••►.v ,'ar.d 1 unrer. ir Hee*r "ftent-
Препроводительное письмо заместителя командира 9~го армейского корпуса
к докладной записке майора Реслера.
Немецкий палач расстреливает советского гражданина в районе Фастова.
Ноябрь 1943 г.
DK:

35‘ .41$ -• (47)
9Az
5C.00C Вм««0 «МЙ !• O*fMgMMil«c«r ма ?••«»
Лагерь военнопленных под городом Уманью. В лагере было размещено 50 тыс. советских
военнопленных. Фото 14 августа 1941г.
Лагерь, созданный гитлеровцами для насильственной отправки советских людей в Германию.
УЗНИКИ ЛАГЕРЕЙ СМЕРТИ
Герой Советского Союза
генерал -лейтенант
инженерных войск
Д.М. Карбышев замучен в
концлагере "Маутхаузен"
Командир 109-й СД
П.Г. Новиков погиб в концлагере
"Флоссенбург"
Труба крематория -
страшный памятник
войны
с цифрами замученных и
сожженных в концлагере
"Флоссенбург"
Освенцим — страшный символ
массового уничтожения людей
гитлеровскими сатрапами. В этом
концлагере в Польше они успели
умертвить больше 4 млн. а всего в
концлагерях фашистской Германии
истреблено 11 млн. граждан
СССР, Польши, Франции, Бельгии,
Голландии, Чехословакии,
Югославии, Румынии, Венгрии и
других стран
Узники.
Автор повести Н.С. Шестаков возлагает цветы к памятнику узников концлагеря
"Освенцим".
НИКТО НЕ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО
Перезахоронение останков погибших воинов моряками арсенала ЧФ России
на Мекензиевых горах в мае 1997 года.
Ветераны - участники обороны Севастополя
и представители общественности города у памятника героям в районе
35-й батареи. Июль 2003 года.
Вечная слава и память. Последние почести павшим героям на м. Херсонес.
Перезахоронение останков погибших воинов, найденных поисковиками
севастопольской организации "Долг". Ноябрь 2001г.
Последние почести героям Херсонеса после захоронения останков павших в
боях за родину. Фото автора. Ноябрь 2001г.
Пушка "Дора" на позиции под Бахчисараем.
32~х метровый ствол пушки "Дора" на специальной
железнодорожной платформе во время транспортировки
к месту сборки орудия.
Немецкая 600~мм мортира "Карл" на огневой позиции под Севастополем. 1942г.
Неразорвавшийся крупнокалиберный снаряд, упавший на 30-ю батарею береговой
обороны. Севастополь, 1942г.
Головная часть неразорвавшегося снаряда "Карла”.
Пушка "Дора" перед открытием огня.
Первая послевоенная встреча ветеранов Приморской армии и Черноморского флота весной 1966
года в г. Севастополе В первом ряду в центре Маршал Советского Союза Н.И. Крылов,
вице-адмирал П.М. Кулаков и адмирал Ф.С. Октябрьский.
Фотография на память.
Ветераны Чапаевской дивизии в дни празднования 25-й годовщины
освобождения г. Севастополя от немецко-фашистских захватчиков. В центре секретарь
Севастопольского горкома КПУ Е.А. Сарина. Май 1969г.
Командование и личный состав 8-го отдела штаба ЧФ в день подъема Андреевских флагов
на Черноморском флоте, 12 июня 1997 года.
Фотография на память.
Ветераны Приморской армии и Чапаевской дивизии в день открытия памятника командующему Приморской
армии генералу И.Е. Петрову на территории школы-интерната №5 в Инкермане.
ВОЕННЫЕ ШИФРОВАЛЬЩИКИ — ВЫПУСКНИКИ СПЕЦКУРСА ВОЕННО-МОРСКОГО
УЧИЛИЩА СВЯЗИ АВИАЦИИ ВМФ
На снимке 1952 года. Курсанты выпускного курса. Первый ряд: (внизу, слева направо) В. Агафонов, А. Орлов;
второй ряд: Ю. Двоешерстов, А. Карзунин, А. Парфенов, А. Голованов, Г. Лутфулин; третий ряд: С. Соболев,
Ю. Тряпичкин, Н. Вершинин, Н. Ватолин, Н. Шестаков, В. Степанов, И. Еврасов; четвертый ряд: П. Нестеров,
И. Бурхан, В. Тегенцев, В. Зайцев, Л. Зарубин, В. Бородин.
Пройдет много лет, и в иностранной литературе появятся строки, под-
тверждающие героизм черноморских моряков, и, в частности, героизм мо-
ряков-разведчиков, участвовавших в этом боевом эпизоде.
Такова правда и истинная оценка мужества моряков-разведчиков.
По уточненным мною данным, героями беспримерного подвига ста-
ли: Николай Федоров, Сергей Мельников, Георгий Колесниченко, Ва-
силий Квашенкин, Иван Панкратов, Владимир Краснодед, Юсуп Исмай-
лов, Анатолий Кулинич, Петр Гаев, Степан Гирняк, Александр Ива-
нов, Виктор Новицкий, Григорий Ковальчук, Владимир Горбищенко,
Всеволод Пашков, Юрий Куликов, Алексей Ежов, Петр Гуров.
193
июньскими
КОРОТКИМИ
НОЧАМИ...
Не так уж много осталось живых свидетелей херсонесской траге-
дии. Многие тысячи храбрых солдат, матросов, сержантов, старшин и
офицеров героями пали на красной от крови земле. Многих поглотило
Черное море. Тысячи безоружных и ослабевших бойцов, попавших в
руки врага, сгорели в печах крематориев фашистских концлагерей.
Выжили лишь немногие.
Бывший артемовский шахтер Степан Демиденко до начала войны слу-
жил оружейником 73-го зенитного артполка. Затем стал снайпером. Две эти
специальности пригодились ему в осажденной Одессе. Отличное знание
военного дела сделало Степана Демиденко популярным среди молодых
защитников города. Он научил снайперской стрельбе многих вчерашних
школьников - Михаила Иванова, Петра Абрамова, Николая Петрова и мно-
гих других. Среди них были и две девушки: Людмила Павличенко и Нина
Онилова.
Многие из нас смотрели кинофильм «Жажда». В нем рассказывалось о
том, как группа добровольцев пробралась в село Беляевку, сходу овладе-
ла насосной станцией и дала осажденной Одессе воду. Командиром две-
надцати героев-краснофлотцев был С.И. Демиденко.
Бесстрашие и героизм он проявил и при обороне Севастополя, и на мысе
Херсонес.
«Последнюю атаку мы отбили уже в сумерках, - рассказывает Степан
Иванович. - Гитлеровцы не дошли даже до того рубежа - пригорка, зава-
ленного трупами, до которого доходили днем, и побежали назад, в окопы.
Я поднял голову. Темнота быстро, как это бывает на юге, сгущалась.
Вдали у моря полыхало зарево - горел Севастополь. Здесь наступало за-
тишье. Оно было непривычным после тринадцатидневных атак.
Ко мне подполз Алексей Бевз. Ленточки бескозырки зажаты в зубах.
Спрыгнул в окоп, стал рядом со мной, говорит:
- Слушай, Степа, заметил ты, как немец быстро смотался?
- Ну, заметил. А что?
- На это причина есть. Колечко, Степа. До утра фрицы нас больше бес-
покоить не будут, знают, что мы окружены.
- Дела. Пошли к ребятам.
В полуразрушенном блиндаже нас собралось человек двадцать. Тут же
лежали раненые. Мутный свет коптилки падал на обросшие лица моряков,
рваные тельняшки, грязные кровавые бинты.
- Степан, командир зовет, - сказал мне кто-то из матросов».
Демиденко прошел в угол. Там лежал замотанный в бинты и обрывки
194
фланелевок командир батальона капитан-лейтенант Агеев. Демиденко сам
притащил его сюда на спине, когда капитана ранило в пятый раз, и он упал
без сознания.
- Старшина, подойди ближе. Один ты остался. Принимай команду.
- Есть, товарищ капитан-лейтенант.
- Прорывайтесь к Херсонесу. Там наши. Связь с полком есть?
- Нет, товарищ командир, - сказал стоявший рядом Бевз.
- Посылай на связь. Без приказа не уходить. - Агеев затих.
Демиденко повернулся к товарищам:
-Давайте, хлопцы, разбираться с обстановкой. Подсчитаем, что у нас
осталось. Связные пойдут сейчас.
- Воды нет, Степа,- сказал Сапронов. - Опять, как в Одессе.
- Мой «максим» разбило. Чем заменять будем? - послышался охрип-
ший голос.
- В третьем взводе в блиндаже завалило ящик гранат. Надо послать,
чтобы откопали.
Сразу нашлась уйма дел. Но это не страшило. Рядом были друзья, с
кем пришлось воевать под Одессой в прошлом году, с кем прошли выучку
в Первом морском полку у полковника Осипова, - надежные, отчаянные
ребята.
Связные ушли. Моряки заняли круговую оборону. В батальоне вместе с
ранеными оставалось около пятидесяти человек. Враги молчали. Прове-
рив оборону батальона, Демиденко вернулся в свой окоп. Перед этим Сап-
ронов сказал ему:
- Если хлопцы принесут приказ на прорыв, рванем, Степа, как тогда под
Ильичевкой! Вспомнишь - аж в душе холодеет.
... Это было 8 августа. Дата запомнилась на всю жизнь. В тот день че-
рез Одессу в сторону села Беляевки шел отряд моряков - первое подраз-
деление морской пехоты в Отечественной войне, открывшее страницы сла-
вы доблестных морских пехотинцев.
Колонна моряков, провожаемая одесситами, дошла до передовой и схо-
ду ринулась в атаку на вражеские окопы под совхозом Ильичевка. В атаку
неслись яростным шквалом, распахнув на груди бушлаты. Враг в ужасе
бросился назад, оставил траншеи, оружие, кухни, полевые госпитали, спа-
саясь от «черной тучи». Так прозвали фашисты краснофлотцев ударного
батальона. И это прозвище пришло с ними под Севастополь.
Среди тех, кто ходил в атаку под Ильичевкой, был и Степан Демиденко,
краснофлотец 73-го зенитного полка береговой обороны Одесской военно-
морской базы. Не знал тогда Демиденко, что ему и его товарищам предсто-
ит оборона Севастополя, такая же упорная, но еще более яростная ...
Шел второй час ночи. Вдали не утихала канонада. Это было на севере.
А на юге и на юго-востоке - тишина. Там, за невысокими скалами Херсоне-
са, было море. До него оставалось совсем немного.
Подполз Сергей Богданов, санитар. Демиденко очнулся от своих неве-
селых дум.
- Что, Серега?
- Двое умерли, Степан. Женя - подводник и тот парнишечка, что из
пехоты с пополнением прибыл. Вода нужна раненым. Отпусти, пойду до-
бывать.
И вдруг оба услышали шорох. В ноги бросилось что-то лохматое, теп-
лое.
- Нелька! - воскликнули они вместе. - Откуда ты?
195
Демиденко прижал к груди крупную голову собаки. Это была Нелька,
черно-серая овчарка, прижившаяся у моряков. Она была с ними и в Одес-
се. Нелька не боялась бомбежек и артобстрелов. Жила в блиндаже. Она,
бывало, таскала ящики с патронами, бинты для раненых, использовалась
как связная.
Нелька повизгивала от радости, за ошейником у нее был прикреплен
кусок брезента. На нем несколько строк: «Если Нелька дойдет до вас, дай-
те парольный отзыв в сторону Балаклавы. Прорывайтесь в направлении
квадрата девять. Когда завяжется бой, мы поможем. Таран». Таран был
командиром полка.
Коротка июньская ночь. Моряки спешили. В сторону Балаклавы вверх
ушли три короткие и одна длинная очереди. Фрицы всполошились, но ни-
чего не поняв, вскоре затихли.
Моряки распределили, кому нести раненых. С собой брали пять ручных
пулеметов, из остальных вынули замки.
Над вражескими окопами изредка взлетали ракеты. Там ждали утра, что-
бы окончательно разделаться с горсткой окруженных моряков.
- Вперед! - глухим тенорком подал команду Демиденко.
Квадрат девять - мыс Херсонес. Дорогу туда моряки знали. И сразу заг-
рохотали взрывы гранат, засверкали вспышки выстрелов. И над выжжен-
ной степью понесся страшный для врагов матросский клич:
- Полундра-а-а! Ура!
Батальон пошел на прорыв. Степан Демиденко бежал впереди, прикла-
дом сбивая выраставшие перед ним фигуры врагов. Но вот что-то сверкну-
ло перед его глазами, и стало темно. Он был тяжело ранен в голову. Друзья
подхватили его и понесли. Он очнулся спустя несколько дней и узнал, что
вывезен из Севастополя на одном из последних катеров, эвакуировавших
защитников города. За жизнь Степана в Геленджикском госпитале боро-
лась медсестра Екатерина Ивановна Димич, трижды сдавшая для него свою
кровь.
На поправку ушло пять месяцев. По прибытии в родной полк в Туапсе
Степан узнал, что идет набор добровольцев в отряд Цезаря Куникова. Он в
числе первых написал рапорт ...
196
ПОМНЮ, ВСЕ ПОМНЮ...
Рассказывает Перфильев Александр Тимофеевич - бывший миномет-
чик 8-й бригады морской пехоты, проживающий в с. Чкалово Новотроицко-
го района Херсонской области.
«Когда поют военные песни, и я слышу слова «Нас оставалось толь-
ко трое из восемнадцати ребят ...», я всегда плачу. У нас было другое
соотношение. Из 100 окруженных немцами моряков остался я один. Из
нескольких тысяч бойцов бригады живет сейчас 35 - 40 человек. Многие
погибли в боях за Севастополь в последние дни обороны города на мысе
Херсонес. Сотни моих друзей погибли после пленения. Сам я вернулся из
лагерного небытия, откуда бежал. Стал свидетелем и участником ос-
вобождения города от фашистов весной 1944 года ...
Когда приехал на торжества в Севастополь через 25 лет, то встре-
тил двух своих друзей - старшего лейтенанта Сорокина Гэннадия Вла-
димировича (живет сейчас в Херсоне) и краснофлотца Мурезаметова Ризу
Абильтаровича из Самарканда. Вместе с ними мы съездили на место
последнего боя и вспомнили, как это было. Страшное и ужасное зрелище
...»
( Из письма А.Т.Перфильева от 29.XI - 1969 г.).
Минометчик 8-й бригады морской пехоты старший краснофлотец Алек-
сандр Перфильев первого фашиста уложил штыком 17 декабря 1941 года
в районе горы Азис -Оба, когда он в составе 1-го Севастопольского пол-
ка отбивал психические атаки пехоты противника, ворвавшейся в распо-
ложение их роты. Во время второго штурма немцы жестоко бомбили наши
позиции. Беспрерывные атаки танков и артиллерийские налеты врага
превратили наши оборонительные рубежи в сплошное перепаханное
поле. Погибли сотни наших бойцов. Но дух моряков- черноморцев не
был сломлен. Отступив на новые рубежи обороны, они продолжали ис-
треблять противника.
После относительного затишья в мае 1942 года 11-я армия Манштейна
начала новое наступление, чтобы взять Севастополь в кольцо окружения.
В составе батареи батальонных минометов Перфильев отважно дрался с
фашистами, был ранен и контужен. Но ему везло - из строя не выходил.
В апреле морякам объявили приказ: «В целях маскировки заменить флот-
скую форму армейской». Переодетые матросы не сдали бескозырки, тель-
няшки и ремни с бляхами. Они хранили их при себе на «всякий случай».
Как-то в конце мая комбат объявил, что в секторе обороны батареи со-
средоточиваются войска противника. Разведка донесла, что сюда стягива-
ются танки - враг явно готовится к решительному удару. Накануне, поздно
вечером, в расположении батареи появился полковник Горпищенко. В блин-
197
даж, где находился Перфильев, прибежал связной комбата, чтобы предуп-
редить всех о прибытии комбрига.
- Пришел неспроста, наверное, скоро начнется ...
На рассвете следующего дня вздрогнула земля вокруг батареи. Не-
мецкие самолеты высыпали сотни бомб на наши оборонительные пози-
ции. На батальоны бригады устремились танки, за ними поспешила пехо-
та. Немцы шли в полный рост, выставив вперед автоматы, и что-то орали.
Они были пьяны.
- Беглым по пехоте противника!
Заряжающий принял из рук Перфильева мину и опустил ее в ствол ми-
номета. Справа и слева послышался душераздирающий визг мин - снаря-
ды точно ложились в цепях наступающих немцев. Было видно, как шатну-
лась первая шеренга и залегла. Поднимались немногие.
- Перфильев, увеличь угол! Отсекай пехоту от танков,- услышал Алек-
сандр голос комбата.
Немцы были совсем близко. Их гранаты достигали брустверов наших
окопов. Александр, заменив раненого наводчика, опустил в ствол очеред-
ную мину, увидел, как через несколько секунд она взорвалась за шеренгой
дико кричащих врагов. Он понял, что предстоит рукопашная схватка. Из-за
укрытий в нашей обороне показались фигуры людей в тельняшках, замель-
кали бескозырки с лентами. Миг - и лязгнули примкнутые штыки, засвер-
кали клинки кинжалов.
- Полундра-а-а!
Перфильев обладал огромной физической силой. Он ринулся в гущу
врагов. Ударом приклада опрокинул грузного рыжего немца, второго прон-
зил штыком. Но и сам не устоял на ногах. Сильный удар в ухо лишил его
сознания. Когда он поднялся, с немцами было покончено.
* * *
Июнь 1942 года защитники Севастополя назвали месяцем смерти. Из-
мотанные непрерывными боями, полуголодные, бойцы начали болеть
цингой.
В минометной батарее в живых осталось 20 человек. В ночь с 26 на
27 июня командир батареи дал команду: «Зарыть взрыватели от мин,
уничтожить минометы». Моряки не могли нести на себе все оставшееся
оружие, чтобы прорваться на КП полковника Горпищенко.
Хорошо зная местность, бойцы вышли к цели, но на КП уже никого не
было. К месту командного пункта стекались разрозненные группы бой-
цов и офицеров бригады с оружием и боеприпасами. Шли сюда и ране-
ные.
«Командование группой в сто человек взял на себя капитан 2 ранга, -
вспоминает А. Перфильев. - К сожалению, я не помню его фамилию. Он
сказал, что мы находимся в полном окружении, но паниковать нам
нельзя. У нас не было никакой связи с командованием. И почти все мы
не спали по 5 суток, почти ничего не ели. Оборванные, черные от поро-
хового дыма, окровавленные и небритые, мы все еще думали о победе
...».
- Будем прорываться к морю группами, - сказал капитан 2 ранга, ото-
брав 10 моряков, изъявивших желание пойти на прорыв.
Но эта группа полностью погибла. О том рассказал вернувшийся из
группы тяжело раненный матрос. Уцелел он случайно.
«Мы поняли, что всем нам приходит конец, - рассказывал матрос, - и
решили: жизнь свою дешево не отдадим - будем драться. Капитан 2 ранга
198
объявил: «Слушай приказ. Приготовить к бою оружие и гранаты. Будем
играть последнюю « пол у ндру »...». Выслушав приказ, мы стали прощаться
друг с другом перед смертью. Мы, наверное, не были похожи на людей -
рванулись вперед, как звери. Сотни гранат и шквал огня ошеломили нем-
цев. Увидев матросские бескозырки и тельняшки, они бросились в раз-
ные стороны.
В таком отчаянии, на положении победителей мы находились сутки.
Немцы не стали атаковать нас, зная, что мы все равно обречены. И в то
же время они боялись нас. Даже не убирали трупов своих солдат.
Утром 29 июня мы пошли в новую атаку на врага, чтобы прорваться.
Но силы оказались неравными. Немцы стянули войска, окружили нас тан-
кетками. Во время боя пуля пробила мне щеку. Осколком гранаты поца-
рапало голову и уши. Раны кровоточили, ослабляя мой организм. Рядом
со мной упал смертельно раненный санинструктор. Я снял с него сумку с
бинтами и сам перевязался. Перевязал еще одного - батарейного друга
краснофлотца Синицу. Осколок застрял у него в виске. Я вырвал его -
хлынула кровь. Зажимаю рану салфеткой, а он шепчет: «Прощай, Саша,
я умираю ...». И умер у меня на руках. Рядом еще застонал раненый - я к
нему. Сзади слышу:
- Сашка, кончай возиться! Фрицы наседают! Будем играть смертельную
«полундру»!
Нас оставалась горстка. Бросаем последние гранаты, стреляем из
пистолетов. Вижу, как упал вперед лицом и тяжело вздохнул капитан 2
ранга - мой последний командир. Подбежавший к нему немец выстре-
лил в голову ... Мы все бросились на немца - задушили его руками. Но тут
меня ранило еще раз в голову и левую ногу. Теряя сознание, я почувство-
вал, как во сне, что меня присыпает земля, и я засыпаю ...».
Перфильев очнулся - немцы били его носками сапог. Он вылез из тран-
шеи. Когда голова стала немного соображать, спрятал под камень комсо-
мольский билет, краснофлотскую книжку и посмертное письмо к родным.
Сбросил флотский пояс и разорвал на себе тельняшку, кинув в кусты. К
нему подошли два немца. Один на ломаном русском языке приказал встать
и идти в сторону группы солдат с поднятыми руками. Это вели пленных
советских солдат ...
По приказу офицера через переводчика шла регистрация пленных.
Александр назвался Стахановым, не меняя имени и отчества, красноар-
мейцем из Чапаевской дивизии, родом из Саратовской области. После
регистрации всех, кто держался на ногах, построили, приказали снять са-
поги и вывернуть карманы. Хорошее обмундирование тоже забирали ...
«Нас, раненых, отделили от здоровых и приказали лежать и сидеть.
Объявили, что утром заберут на машины. Медицинской помощи специ-
ально не оказывали. До утра тяжелораненые истекали кровью и умира-
ли. С восходом солнца я подошел к связисту в нашей форме без знаков
различия, тянувшего куда-то провод (понял, что он уже служит немцам),
и попросил у него кусочек хлеба, воды или закурить. А сам шепотом спро-
сил: «Что с нами, ранеными, делать будут?». Он растерянно оглянулся и
тихо ответил: «Никто вас не заберет на автомашины. Я вчера сам видел,
как пьяные эсэсовцы постреляли большую группу раненых. Ты скажи на
ухо ходячим раненым, чтобы по одному, мол, под видом принести воды,
уходили и пристраивались в колонны военнопленных.
Я так и сделал ... Пристроился в колонну пленных, где был наш полит-
рук 82-мм минометной батареи, переодетый в солдатскую форму. В колон-
не шли краснофлотцы-подводники Новиков и Клепиков, несли на плащ-па-
199
латке какого-то командира. Я узнал этих ребят, так как они были из нашей
батареи. Они встретили меня возгласами: «Сашка, ты живой?». Примкнув к
ним, я немного пронес раненого командира и чуть не упал - ослаб от боль-
шой потери крови.
Пленных гнали по дороге несколько километров. Остановили около по-
лянки, заросшей травой. Перед колонной вышел офицер- эсэсовец и че-
рез переводчика объявил:
- Жиды и комиссары выйти из строя!
Евреев немцы узнавали сразу. На комиссаров у них тоже был глаз на-
метан. При немцах были и опознаватели из числа предателей, которые в
лицо знали многих флотских и армейских политработников.
Подошла машина. Из ее кузова выгрузили лопаты и ломы. Их сразу ста-
ли раздавать обреченным. Офицер-немец скалил зубы, приказывая копать
яму-траншею. И когда она была готова, переводчик сообщил:
- Всем встать на бруствер!
По шеренге прокатился ропот. Один флотский офицер вышел вперед и
крикнул: «Гады, стрелять решили? Стреляйте!». Он схватил лом, но авто-
матная очередь полоснула ему по груди. Эта кровавая расправа постигла и
других ...
Колонна двинулась дальше. Всех, кто отставал или падал, тут же при-
стреливали и оставляли на дороге. Остальных этапом гнали на Ялту, Сим-
ферополь, Джанкой, как стадо скота. Отдыхали ночью там, где настигала
темнота. Подниматься на ноги не разрешали. Если кто-то вставал, конвой-
ный стрелял без предупреждения».
... Тысячи советских бойцов - защитников Севастополя - бесконечной
вереницей тянулись по трактам в концлагеря. На железнодорожных полу-
станках их грузили в вагоны, предназначенные для перевозки скота, и вез-
ли к печам крематориев и к виселицам. Бежать удавалось немногим.
200
ГЕРОИЧЕСКИЙ РЕИД
В СЕВАСТОПОЛЬ
Начиная с 20 июня заход кораблей в Северную бухту был полностью
прекращен. По приказу командующего оборудовались пирсы для приема
кораблей в бухтах Камышовой и Казачьей, а также на побережье в откры-
том море в районе береговой батареи № 35.
Но сложная обстановка в Севастополе заставляла некоторых команди-
ров, получавших задание, прорваться к защитникам города любой ценой,
идти на риск.
Из воспоминаний бывшего командира
БТЩ «Мина» В.К. Стешенко
«25 июня меня вызвал командир бригады и поставил задачу доста-
вить боезапас защитникам Севастополя. Предупредил, что Северная и
Южная бухты закрыты - там немцы. Идти надо в Камышовую или Каза-
чью. Там построены временные пирсы... Но я предложил другой вариант.
Хорошо зная Севастополь, решил швартоваться в Стрелецкой бухте -
там надежные причалы. У меня боезапас. Поэтому просил оповестить
Севастополь встречать меня в Стрелецкой.
- Тебе виднее, - согласился командир ...
Мы вышли из Новороссийска в Севастополь 26 июня в паре с траль-
щиком «Трал», которым командовал старший лейтенант Борис Фа-
ворский. Детально обговорили с ним насчет огневой поддержки. На
борту его корабля были люди - подкрепление для Севастополя. У меня
- снаряды, мины, продовольствие и медикаменты ...В темноте мы
прорвались и удачно ошвартовались, выгрузили все, что положено. На
борт приняли около двухсот раненых бойцов ...
При выходе из бухты мы были замечены немцами. Они пытались
достать нас артиллерией, но не получилось. Кошмар испытали в море,
когда нас настигли немецкие самолеты ...».
Интересуясь биографией легендарного тральщика «Мина», я встретился в
Ленинграде с контр-адмиралом В. К. Стешенко, а во время юбилейных тор-
жеств в Севастополе - с его боевым заместителем Николаем Васильевичем
Воронцовым. Вместе с ветеранами корабля мичманом А. Остапенко, главным
старшиной Л. Лаушкиным, старшиной 1 статьи Г. Кравченко, бывшим воспи-
танником экипажа севастопольцем В. Лавриненко мы побывали на том пирсе,
где швартовалась «Мина». Они и рассказали подробности давнишнего боя.
... На переходе на корабль напало около трех десятков «юнкерсов».
Тральщик искусно маневрировал. Вражеские бомбы рвались вокруг кораб-
ля. Фонтаны вздыбленной воды поднимались вокруг «Мины». Осколки ды-
рявили борта корабля, проносились над палубой.
Один из осколков бомбы ударил в предплечье и пробил кисть правой
руки командиру отделения пулеметчиков Семену Чомо. Тот стиснул зубы
от боли, но не отошел от пулемета. Действуя левой рукой, теряя сознание,
моряк послал длинную очередь в брюхо «юнкерса». Бомбардировщик, выхо-
дивший из пике, дрогнул, козлом взмыл вверх и рухнул в море.
201
Капитан-лейтенант Стешенко, улавливая сквозь грохот зениток доклады
наблюдателей, внимательно следил за воздухом и хладнокровно маневриро-
вал, уклоняясь от бомб, падающих то слева, то справа.
Осколком бомбы оторвало руку сигнальщику Корнеенко. Были раненые
среди комендоров и подносчиков снарядов. Зенитный огонь заметно ослаб. И
в этот момент вражеская бомба с металлическим свистом пробила палубу и
разорвалась в трюме. Корму корабля подбросило, все заволокло дымом. По-
гас свет в машинных отделениях. Командир корабля получил доклад:
- Заклинило руль... Вышли из строя два пулемета и пушка ...
Загорелись дымовые шашки, сложенные на палубе у мостика. Тральщик
потерял управление, его дрейфовало. Капитан-лейтенант Стешенко в эти
смертельные для корабля минуты не терял присутствия духа. Он руководил
боем, как всегда, спокойно. А когда услышал, что вновь стреляет носовая пуш-
ка, ровным голосом отдал приказание:
- Перейти на ручное управление!
Рулевой старшина краснофлотец Борисенко не мог двигаться, он лежал
на палубе с раздробленной ногой и кровоточащей раной в боку. Место Бори-
сенко за рулем занял секретарь партийного бюро старшина 1 статьи А. Ста-
сюн. Услышав приказание командира, Стасюн вместе со штурманом Хомяко-
вым сошли с мостика и стали пробиваться сквозь огонь и дым в румпельное
отделение.
Рулевой Борисенко на мгновение открыл глаза и увидел, что его место за
рулем опустело. Собрав последние силы, он подполз к тумбе, поднялся, но
острая боль парализовала тело моряка. Борисенко потерял сознание.
А тем временем старшина 1 статьи Анатолий Стасюн добрался до рум-
пельного отделения и, стоя по пояс в воде, ценой огромных усилий привел
руль в движение.
Грохот боя не утихал. По палубе распространялся пожар. Пламя подбира-
лось к артиллерийскому погребу. Боясь, что может произойти взрыв, к погребу
сквозь едкий дым бросился старший лейтенант Н. Воронцов. Наклонившись
над люком, он крикнул:
- Курченко!
- Есть Курченко! - спокойно отозвался моряк, точно ему вовсе не угрожала
смертельная опасность.
Воронцов передал моряку приказание командира о затоплении погреба. Кур-
ченко принял от офицера ключи и тотчас доложил:
- Погреб к затоплению готов. Но огня близко нет. Прошу разрешения по-
дождать.
Казалось, больше нет сил держаться. Тяжело ранен командир БЧ-5 старший
инженер-лейтенант Соловей. Но он руководил работами. Только после приказа
замполита Воронцова механик лег на палубу и разрешил фельдшеру Терещен-
ко сделать перевязку.
Место командира БЧ-5 занял старшина группы мотористов Лаушкин. Он был
рабочим на заводе, где строился тральщик «Мина», и лучше других знал ко-
рабль. Быстро исследовав повреждения, Лаушкин умело расставил здоровых и
раненых моряков, возглавил борьбу за живучесть.
Через несколько минут на руль была дана электроэнергия, заработал трюм-
ный насос.
Отбившись от вражеской авиации, от поступавшей в пробоины воды, поту-
шив пожар, тральщик своим ходом пришел в базу ...
Героический рейд в Севастополь тральщиков «Мина» и «Трал» был, пожа-
луй, последней надеждой для тех, кто уже истекал кровью у скал Херсонеса.
202
последний залп
ХЕРСОНЕСА
Командующий 11-й немецкой армией генерал Э. Манштейн доносил в
ставку Гитлера, что Севастополь полностью контролируется его войсками,
подавляя незначительные очаги сопротивления.
Советское радио и печать сообщали, что город еще живет и борется. 29 июня
Совинформбюро сообщало: «Славные защитники Севастополя с величайшим
мужеством отбивают атаки немецко-фашистских войск. На одном из учас-
тков бойцы батареи старшего лейтенанта Шишляева, находясь в окруже-
нии, несколько дней подряд ведут упорные бои с пехотой и автоматчиками
противника. Все попытки немцев захватить рубеж разбиваются о стойкость
и мужество черноморцев». («Правда», 29 июня 1942 г.).
552-я зенитная батарея выпускника училища береговой обороны им.
ЛКСМУ А. Шишляева действовала в районе Северного укрепления. Помощ-
ником у него был лейтенант Владимир Лобанов. Они своей отвагой подава-
ли артиллеристам пример. Бой слышался по всей Северной стороне и осо-
бенно в районе Константиновской и Михайловской батарей. Об отходе Шиш-
ляев не помышлял. Отобрав двух наиболее сильных матросов, бывших аст-
раханских рыбаков, пловцов-ныряльщиков, он приказал им пробиться вплавь
через Северную бухту и доложить командованию обстановку. Под огнем врага
смельчаки бросились в воду. У противоположного берега их подобрал пат-
рульный катер. После их доклада о подвиге зенитчиков узнала вся страна.
Утром 1 июля со стороны Стрелецкой бухты донеслись последние зал-
пы береговой батареи №14. Фашисты окружили позицию. Командир бата-
реи старший лейтенант Г. И. Халиф попытался вызвать на себя огонь 35-й
батареи. Но огня не последовало, так как и там тоже нечем было стрелять.
Тогда горстка оставшихся в живых матросов бросилась в атаку. В рукопаш-
ной схватке все они погибли. Ночью взлетела на воздух и 35-я береговая
батарея, остатки личного состава присоединились к другим подразделени-
ям и продолжили борьбу. На Херсонесе оставалось единственное артилле-
рийское подразделение - 551-я зенитная батарея.
Защитники последнего клочка севастопольской земли с гордостью и на-
деждой наблюдали за неуязвимыми соколятниками, упрямо отбивавшими-
ся от самолетов и наседавшей пехоты фашистов. После очередного огне-
вого налета враги ждали, что батарее пришел конец, что все погибли. Но
моряки-артиллеристы, словно сказочные богатыри, выходили из дыма и
снова били по врагу. Но вот замолчало одно орудие, второе, третье, 2 июля
- последнее. Из 80 человек штатного состава в живых осталось 20.
Свидетель последнего боя лейтенант Юрий Алексеевич Наумов так рас-
сказал о последних днях Херсонеса:
«Пушек уже не стало, и мы взяли в руки винтовки. Командир дивизиона
майор Буряченко поднял остатки личного состава, чтобы отбить у фашис-
тов поврежденный танк. Наши снаряды подходили к танковой пушке, этим
следовало воспользоваться. Танк захватили. Стреляли, пока прямым по-
паданием фашисты окончательно не разбили машину.
203
К концу дня 5 июля вынуждены были спуститься к морю. Под скалами
творилось что-то ужасное. Гитлеровцы сбрасывали вниз зажженные бочки
с мазутом, трупы, гранаты. Стоял невероятный чад и смрад.
Я решил по берегу добраться до Балаклавы, а там - в горы к партиза-
нам. Организовал группу краснофлотцев. Разорвавшейся гранатой меня
ранило. Ребята оказали кое-какую помощь, но двигаться стало еще труд-
нее. Несколько дней во рту не было и глотка воды. Мучила жажда. 12 июля
с моря подошли катера немцев, навели на нас пушки и пулеметы. Изранен-
ные, ослабевшие от голода и жажды, мы были схвачены врагом ...».
Но у скал Херсонеса погибли не все. Единицам удалось спастись. Мно-
гие бросались в воду, плыли, держась за доски, бревна с надеждой, что в
море, может быть, подберут свои. Едва живым подняли на борт сторожево-
го катера лейтенанта Алексея Мордовцева - командира 229-й зенитной ба-
тареи на Инкерманских высотах. Батарею постигла общая беда защитни-
ков города - кончились снаряды. Поступил приказ: «Уничтожить матери-
альную часть и отходить к морю».
Он оказался на Херсонесе. Уплыл в море на подручных средствах. Ког-
да его подняли, моряки были просто восхищены самообладанием офице-
ра, когда узнали, что в свертке, надежно укрепленном на голове, хранил-
ся его партийный билет. Драгоценная книжица осталась неповрежденной,
хотя сам лейтенант рисковал жизнью.
* * *
Наша встреча с Алексеем Филипповичем Мордовцевым состоялась ле-
том 1989 года в его московской квартире, на Волжском бульваре. Он был
рад гостю из Севастополя. Восхищался городом.
— Для меня нет любимее города. Кажется, помню и знаю каждую улицу,
каждый дом. И еще запомнил на всю жизнь Константиновский равелин. Во вре-
мя осады города один раз был там в бане. Мылись вместе с бывшим команди-
ром батареи Алюшиным Григорием Ефимовичем. Встретился с ним через
38 лет. Рассказывал, что сына похоронил в Севастополе— 12-летнего. По-
том вспоминали друзей, второй штурм города, жуткие картины боев...
Беседа наша длилась почти сутки. Алексей Филиппович звонил по теле-
фону своим старым друзьям-артиллеристам Владимиру Михайловичу Ло-
банову, попавшему в плен на мысе Херсонес в июле 1942 года, и бывшему
политруку 35-й батареи Паршину Ивану Дмитриевичу, назначал встречи.
— Володю Лобанова по возвращении из неволи здорово обидели, не вос-
станавливали в партии, а особисты просто издевались над ним, в чем-то все
подозревали. Поэтому он ничего и рассказывать о себе не хочет. А ведь был
настоящий герой! У Шишлеева в последние дни июня командовал полубата-
реей в Сухарке. Теперь вот никак от подозрительного шока не отойдет. Жи-
вет замкнуто, — рассказывал о житие своего боевого друга Мордовцев.
А вот что поведал о себе боевой комбат:
«В Туапсинском полуэкипаже (куда я прибыл 18.07.42 г. из Армавирско-
го госпиталя) я попробовал сдать свои часы «ЗИФ» (Пензенские) в ре-
монт. Часовой мастер мне сказал, что механизм часов ремонту не под-
лежит, т.к. все детали проржавели. Зашел разговор, где мои часы пла-
вали, обратили внимание, в какое время они остановились. Часы показы-
вали половина четвертого. Значит, 2 июля немного раньше этого вре-
мени они могли еще идти, хотя и находились в воде, я бросился в море (в
районе причала 35-й батареи) и поплыл на пересечение предполагаемого
мною курса катеров «МО». Два катера с небольшим интервалом прошли
мимо меня значительно мористее. Третий «МО» меня подобрал. К это-
му времени я уже далеко ушел от берега и считал, что если мне не уда-
204
стоя выплыть и встретиться с катером, то назад вернуться не смогу
— не хватит сил.
Номер этого катера «МО», кажется, №015. К сожалению, фамилий я до
сего времени не могу установить. Не буду описывать весь наш переход до
Новороссийска, это займет время. Поэтому ограничусь опорными точками.
Итак, к вечеру 2-го июля, когда мы находились на траверзе Феодосии (утром
3-го, когда взошло солнце, на горизонте едва просматривались Крымские горы)
у нашего «МО» кончилось топливо. Легли в дрейф. Утром 3-го июля в густом
тумане нас обнаружили наши «МБР-2». Через несколько часов к нам подошел
«МО» из Новороссийска, перекачал нам 1,5 т бензина, наш катер обрел жизнь
и стал набирать ход. В это время наши катера были атакованы бомбарди-
ровщиками «Хе-111» — двумя группами по 6 самолетов. Бомбы падали далеко
от нашего катера.
К вечеру, часов в 18, мы прибыли в Новороссийск. В гавани я увидел потоп-
ленный лидер «Ташкент», другие корабли, в том числе и гражданские суда».
В очередном своем письме Мордовцев вспоминал о пережитом в осаж-
денном городе. Алексей Филиппович с чувством гордости рассказывал о
встречах с комфлотом Ф.С. Октябрьским. Однажды, это было 29 мая 1942
года, его срочно позвали к телефону.
«Звонил сам Филипп Сергеевич.
— Товарищ Мордовцев, я поздравляю вас с уничтожением вашей батаре-
ей немецкого самолета-разведчика и присвоением воинского звания старший
лейтенант.
Этого я не ожидал. Отрапортовал в трубку:
— Служу Советскому Союзу, товарищ командующий!
— Спасибо за службу, бейте стервятников в том же духе! — подбодрил
Октябрьский».
16 июня 1942 года батарею старшего лейтенанта Мордовцева перебази-
ровали в район Юхариной балки, на территорию совхоза «Благодать». Пе-
ред решительным наступлением авиация противника жестоко бомбила обо-
роняющихся. Гэсподство в воздухе было на стороне немцев. Комбат Мордов-
цев наблюдал за самолетом, на фюзеляже которого была нарисована змея-
анаконда На «МЕ-109» летал немецкий ас. Он был неуязвим. В одном из воз-
душных боев сбил два советских истребителя и поджег на взлете два «Ила».
Однако немецкий ас боялся снайперского огня зенитчиков. После рух-
нувшего на землю «Хенкеля» в районе м. Херсонес самолет с анакондой
обходил стороной позицию батареи Мордовцева
«26-го июня наши пушки уже не стреляли. Три из них были разбиты. Нам
привезли еще одну, но стрелять из нее было нельзя—не работал механизм
вертикальной наводки. Мы остались почти безоружными, кончился и боеза-
пас», — вспоминал Мордовцев.
В одном письме Алексей Филиппович рассказал еще одну печальную исто-
рию. Было это 29 июня 1942 года. К 35-й батарее тянулись разрозненные отсту-
пающие подразделения Приморской армии. На пыльной дороге Мордовцев уви-
дел политрука в одном сапоге. Черный от копоти политрук сел в танкетку, и она
закружилась на месте. На минуту остановилась, стрельнула 3-4 раза в сторону
немцев. Политрук выскочил из машины и нервно закричал: «Все, братцы, отво-
евались. Нечем больше бить врага. Если Сталин будет бросать таких героев, то
Родина и народ ему не простят!». После этого политрук достал пистолет и заст-
релился на моих глазах. Я тоже подумал о самоубийстве, но раздумал. Решил
пробиваться к морю, где мы только что сбросили с обрыва свои автомобили и
другую технику», — завершил рассказ Алексей Филиппович.
205
В ПОДЗЕМНОМ АДУ
ХЕРСОНЕСА
Исповедь на заданную тему
Быть готовым к смерти, знать,
что после тебя, благодаря тебе,
останутся жить другие —
с этой мыслью было легче
воевать. И умирать.
Юрий Рагозин
Заказное письмо пришло из Кривого Рога. Его написал лейтенант в от-
ставке Мищенко Владимир Ипполитович — активный участник обороны
Севастополя, один из последних защитников мыса Херсонес в июне-июле
1942 года.
Специалист СПС (шифровальщик) 3-й особой авиагруппы ВВС ЧФ стар-
ший сержант Мищенко В.И. был свидетелем трагических событий, охотно
откликнулся на мою просьбу рассказать о своих боевых друзьях той дале-
кой поры. Обладая феноменальной памятью, бывший фронтовик в своих
воспоминаниях в деталях воспроизвел многие боевые эпизоды, героизм
авиаторов, нарисовал схемы отражения атак противника и места гибели
однополчан, время и место их захоронения.
Среди присланных документов — фотографии командования ВВС ЧФ,
комиссара 3-й ОАГ полкового комиссара Б.Е. Михайлова, некоторые под-
робности встреч с ним и ситуационная карта места гибели и похорон от-
важного политработника.
Свидетель трагедии на м. Херсонес В.И. Мищенко подробно написал о
событиях пленения защитников города, о пребывании их в концлагерях на
территории фашистской Германии, об униженных и оскорбленных генера-
лах Д.М. Карбышеве и П.Г. Новикове, с которыми свела его судьба по лихо-
летью.
На отдельной страничке своего письма Владимир Ипполитович сооб-
щил:
«...В Балаклаве живет наша сваха — Раиса Степановна Холодняк. Это
удивительной судьбы человек, знает много подробностей о последних днях
боев на мысе Херсонес и в районе 35-й береговой батареи. Там она попа-
ла в плен, находясь в подземельном аду вместе с комсомольскими и партий-
ными работниками области и города. Ее рассказ поможет вам воссоздать
правдивую картину событий тех дней. Непременно разыщите ее ... Пере-
дайте Раисе Степановне большой привет от меня и Варвары Александров-
ны. А также привет моей дочери Ольге, зятю Сергею и нашим внукам...».
206
...Раиса Степановна Холодняк (Иванова) родилась 18 декабря 1923 года
в с. Нечаевка, на Белгородщине. Вместе с отцом, учителем сельской шко-
лы, Степаном Ниловичем, матерью Марфой Трофимовной и братом Вени-
амином она приехала на новое место жительства — в Крым зимой 1936
года. С этого времени новой ее родиной стала древняя живописная Балак-
лава с ее неповторимыми пейзажами гор, с приютившимися на них генуэз-
скими башнями, рыболовецкими причалами со множеством рыбацких шхун
и лодок на берегу самой лучшей на свете черноморской бухточки.
Необычайно чистый морской воздух, наполненный запахами горного раз-
нотравья, удивительный и неповторимый уклад жизни местного населения,
новая городская средняя школа, новые подружки и друзья пробудили в сель-
ской девчонке неописуемый восторг чувств ко всему окружающему ее миру
— вечнозеленому частоколу стройных кипарисов, ухоженных белоснежных
домиков, обрамленных в летнюю пору виноградными палатками и зелены-
ми изгородями лавровишни. Ее удивляли и манили безбрежная ширь ви-
ноградных плантаций, разбросанных на склонах гор, и неповторимый вкус
невиданных доселе виноградных ягод, слив, абрикосов и сочных персиков,
которые в изобилии продавались на местном рынке по непонятно низким
ценам. Деревенской девчушке казалось, что она приехала в рай, что счас-
тье навечно пришло в семью Ивановых и будет сопутствовать им во всех
жизненных делах. Она же после окончания средней школы поступит в ин-
ститут, станет учителем математики. Но полыхнула война, которая опроки-
нула уклад мирной жизни всех без исключения еще вчера счастливых лю-
дей, лишила их права на жизнь. Не обошла война стороной и семью Ивано-
вых...
Многие годы спустя, всякий раз, когда на экране телевизора Раиса Сте-
пановна будет видеть старые кадры кинохроники Севастопольской оборо-
ны 1941—1942 гг., защемит ее сердце. Всякий раз она будет думать об од-
ном и том же: какую же тогда мы сумели собрать в себе силу, какой же
неслыханной крепости сжали кулак, что вышибли эти проклятые зубы из
железной пасти фашизма, поглотившего половину Европы, растоптавшего
Крымскую землю, разрушившего памятники Севастополя. Она будет гор-
диться тем, что и сама была частицей этой силы, мельчайшим кровенос-
ным сосудиком, по которому тоже текла горячая кровь к сердцу Победы.
ЗАРЕВО ВОЙНЫ НАД СЕВАСТОПОЛЕМ
Из рассказа Р.С. Холодняк
«У каждого из нас есть день, который нельзя забыть...
21 июня 1941 года, в субботу, был выпускной вечер. В зале играл духо-
вой оркестр. Под музыку и аплодисменты родителей нам выдавали аттес-
таты зрелости. Ваня Озабочко и Женя Курдюков получили аттестаты с от-
личием. Потом мы танцевали. Было весело и в то же время мне было гру-
стно расставаться со школой. В соседнем классе был накрыт стол нашими
шефами — администрацией рудоуправления им. Горького. На мне было
платье из черного шелка, которое я сама себе сшила. Отделала его белым
воротничком, вышитым черным горошком. Близкая моя подружка, Алла
Чиркова, с которой я сидела в третьем ряду на второй парте в 8-9-10 клас-
се, была одета тоже в черное платье с белым воротничком. Класс у нас
был дружный — выпускной из 20 человек.
...В комсомол я вступила 29 октября 1938 года. Произошло это событие
как-то буднично. В райкоме комсомола за столом сидело несколько чело-
век. Секретарь райкома после заданных мне вопросов, на которые я отве-
тила, вышел из-за стола, поздравил меня со вступлением в ряды Коммуни-
207
стического союза молодежи и вручил билет. С этого момента мне показа-
лось, что я стала взрослой. Появилась какая-то гордость за себя и за дру-
гих моих сверстников, получивших билеты в этот день. На выпускной бал
21 июня мы пришли уже вполне зрелыми комсомольцами.
Веселый вечер того памятного дня длился очень долго. Мы договори-
лись, что завтра утром все вместе едем в Ялту. Автобус для поездки нам
выделило рудоуправление. Время было уже за полночь. Некоторые ребята
и девчата пошли на утес встречать рассвет, а я с папой отправилась домой.
Когда мы шли домой, то в стороне Севастополя было видно какое-то зарево
и слышались отдаленные глухие выстрелы. Мы с папой подумали, что идут
флотские ученья, потому что в то время они проводились часто.
Пришли домой, спокойно легли спать. Я еще подумала: «Как бы мне не
проспать поездку в Ялту». А рано утром приехавшие из Севастополя сосе-
ди сообщили, что город бомбили какие-то чужие самолеты. Наша поездка в
Ялту не состоялась...
22 июня. День был солнечный. Мои родители и наши соседи поче-
му-то разговаривали между собой тихо, в ожидании чего-то тягостного.
От этого было тревожно на душе и у меня. Помню, как по радио днем
выступил Молотов, сообщил, что началась война. В эти минуты над
Балаклавой солнце как будто поблекло. Трудно описать мое состоя-
ние. Наступило какое-то затмение в голове. Не знала, что делать, что
говорить, с кем и о чем советоваться. Но скоро я поняла, что над на-
шей страной нависла страшная угроза. Враг неумолимо рвется в Крым,
его передовые части уже на подступах к Севастополю. Надо искать
место в рядах защитников родного города. Но где это место? Его мне
определила судьба. Судьба, от которой уйти было нельзя...».
ВОЖАК БАЛАКЛАВСКОЙ МОЛОДЕЖИ
После второго штурма, когда линия обороны Севастополя до некоторой
степени стабилизировалась, в Балаклаву приезжал второй секретарь Крым-
ского обкома партии Федор Дмитриевич Меньшиков. В один из таких приез-
дов Раю Иванову пригласили в райком партии на актив. Выступивший пе-
ред приглашенными активистами секретарь обкома рассказал о сложив-
шейся обстановке вокруг города. Говорил о том, что в условиях фронтового
города каждый партиец и комсомолец должен оказывать посильную помощь
фронту, быть в первых рядах на строительстве оборонительных сооруже-
ний, проявлять бдительность, при необходимости вступать в строй опол-
ченцев, санитарных дружин, посещать и оказывать помощь раненым в гос-
питалях и лазаретах.
— После совещания Федор Дмитриевич подошел ко мне, — вспомина-
ет Раиса Степановна, — и сказал, что они решили рекомендовать меня на
избрание секретарем Балаклавского райкома комсомола. Я сказала, что
не сумею работать на этой высокой должности. Он с улыбкой ответил мне,
что после моего избрания опытные товарищи помогут и научат премудрос-
тям руководства молодежью...
Опытными товарищами-учителями нового вожака балаклавской моло-
дежи Раисы Ивановой стали Саша Багрий и Надя Краевая. Их и предста-
вил ей после избрания Ф.Д. Меньшиков.
«Ко мне подошел стройный симпатичный молодой человек с усиками.
Простота в общении, приветливая улыбка Саши Багрия были притягатель-
ными для всех, кто с ним общался. Его организаторские способности вожа-
ка севастопольской комсомолии остались в моей памяти. Как эталон уме-
208
ния привлекать к себе массы. Такой же запомнилась мне и Надя Краевая...
Под их непосредственным руководством были организованы в Севастопо-
ле курсы комсомольских работников и курсы пропагандистов. На этих кур-
сах я обучалась в январе — феврале 1942 года...
Перед третьим штурмом Севастополя руководители города старались
вывезти как можно больше гражданского населения на Большую землю. В
первых числах июня 1942 года мои родители с двумя моими братьями тоже
были вывезены из Севастополя на крейсере «Красный Крым».
Во время третьего штурма города Севастополя Балаклавские комсо-
мольцы находились на казарменном положении. Жили в убежище на 8-й
остановке трамвайной линии (в балке, где сейчас находится детский боль-
ничный комплекс — Н.Ш.). В это убежище были перевезены многие жители
Балаклавы. Большинство девушек из местной сандружины отправились в
полевые госпитали. Секретарь райкома комсомола Раиса Иванова и ее
ближайшие помощники уходили на передовые позиции в роли пропаганди-
стов и агитаторов. В минуты затишья они читали бойцам сводки Совинфор-
мбюро, рассказывали о новостях тружеников тыла, оказывали медицинс-
кую помощь раненому населению, старикам и детям.
Сюда, на передовую, часто приезжал Ф.Д. Меньшиков. Каждый раз во
время встречи с ним Раиса Иванова просила своего куратора направить ее
в полевой госпиталь для оказания помощи раненым. Но секретарь обкома
был непреклонен. И только тогда, когда город оказался в кольце фашистс-
ких войск, разрешил ей вместе с девчатами ехать в полевой госпиталь, рас-
положенный в скалах у моря южнее 35-й батареи. Оказавшись с глазу на
глаз с сотнями раненых бойцов и командиров, балаклавские сандружинни-
цы во главе со своим вожаком Раисой Ивановой сутками не смыкали глаз,
помогая врачам оказывать помощь раненым и больным. Многие из них нуж-
дались в срочной эвакуации. Не хватало носилок. Хрупкие девичьи руки
выносили тяжелораненых на плащпалатках и пропитанных кровью одея-
лах, доставляя их к транспортным самолетам и наспех сооруженным пир-
сам для швартовки катеров, буксиров и тральщиков. Работали до изнемо-
жения, больше ночью. Раненые поступали сотнями. Из-за отсутствия мест
в подземелье их размещали просто на землю под скалами. Стоны и крики
умирающих давили на психику уставших, порой еле державшихся на ногах
от изнеможения врачей, медсестер и санитаров.
Не хватало перевязочного материала. В ход шло все — нательное бе-
лье, чистая ветошь, простыни и флотские тельняшки, сбрасываемые в тю-
ках экипажами катеров. Не было лекарств, промывочного материала. В гос-
питале иссякли запасы йода и спирта, не хватало пресной воды. Это при-
водило в смятение медперсонал. Врачи искали выход. Но помочь обездо-
ленным людям было нечем. Их подопечные погибали на глазах, произнося
последние слова: «Пить, воды, воды...».
Наступило 30 июня 1942 года. Рассыльный передал Раисе Ивановой
записку от Федора Дмитриевича Меньшикова. Он писал: «Немедленно при-
будь на КП на ул. Карла Маркса...». Она показала ее старшему эвакуатору.
Он разрешил ей уйти.
— Я поднялась из подземелья к рассыльному, он мне сообщил, что
Севастополь уже сдали. Говорю ему: «Куда же теперь идти?» Он мне отве-
тил: «Побежим к Камышовой — оттуда должны эвакуировать, — вспомина-
ет Раиса Степановна. — И мы побежали. Я понятия не имела, где эта Ка-
мышовая. Бегу с ним, а навстречу нам бегут люди, кое-где раненые воен-
ные стонут, лежа на земле, валяются раскрытые чемоданы, разное тряпье.
И вдруг встречается наша балаклавская женщина зоотехник Аруся Бояд-
209
жиева. Мы очень обрадовались такой встрече и пошли-побежали дальше
вдоль берега. Наш провожатый где-то отстал, и мы с Арусей остались вдво-
ем...
Начало вечереть. Подошли к небольшой бухточке. На берегу лежат ра-
неные, рядом сидят бойцы. Увидев нас, незнакомый командир попросил:
«Девчата, помогите перенести раненых на пирс». У меня в противогазной
сумке было суконное одеяло, длинное холщовое крестьянское полотенце.
Мы положили на одеяло раненого бойца. У него из бока хлещет кровь. По-
лотенцем несколько раз обмотали тело солдата и понесли на дощатый пирс,
выступающий в море. Пошли за другим — перенесли и его.
Уже начинало темнеть. Мы продолжали носить раненых. Вдруг на этот
пяточек, выступающий в море, к которому был прикреплен пирс, хлынула
по спуску толпа людей и сразу же заполнила его. Мы с Арусей оказались
зажатыми этой массой со всех сторон. Люди увидели, что к берегу идут
катера-охотники, приступом брали пирс. Нас давили. В этой массе людей я
уже кроме неба и высокого берега над собой с левой стороны ничего не
видела. Но слышу голоса тех, кто выше меня: «Подходят семь катеров!» И
в тот же миг раздался треск досок — пирс рухнул. Катерам причалить неку-
да. Люди, стоящие у края пятачка, под напором неуправляемой толпы па-
дали в море. Умеющие плавать поплыли к катерам. В темноте послыша-
лись крики: «Один катер перевернули!», «Братцы, спасите, тону!».
Совсем стемнело. Вдруг раздался оглушительный гул. На нас полетели
небольшие камни, пыль. Это взорвали 35-ю батарею. Катера ушли. Но люди
не расходятся. Чего-то ждут. Наступила тишина. Море тихое, прекрасная
погода. В этой тишине сверху, с берега начали кричать командиры: «Това-
рищи, рассредоточьтесь, займите оборону! Скоро рассвет, прилетят немец-
кие самолеты, они из вас месиво сделают!».
Бойцы, а их были сотни, пошли занимать оборону. Им так хотелось по-
пасть на катера, чтобы не попасть в плен. Повинуясь судьбе, они остава-
лись в кромешном аду под черными скалами Херсонеса. Над местом скоп-
ления людей уже кружили, как воронье, немецкие самолеты. С неба сыпа-
лись бомбы, рвались мины, снаряды, по откосам обрыва хлестало пламя
огнеметов. Но наши бойцы не сдавались, стояли насмерть, пока было чем
стрелять...
ЗА ВОДОЙ ПОД ПУЛЯМИ ВРАГА
На рассвете вокруг взорванной батареи шел бой. Немцы усиленно об-
стреливали еще не сдавшийся кусочек нашей земли. Раиса Иванова и Ару-
ся вышли на узкую дорожку, ведущую на плато, под которым размещалась
взорванная батарея, потерны, казематы и кубрики. Над головами свистели
пули и рвались гранаты, пролетали с ревом самолеты. Кругом лежали тру-
пы убитых, среди них полуживые бойцы, протягивая руки, просили пить.
«Чей-то голос вдруг позвал меня: «Рая!» мы подошли на зов. Среди камней
лежал председатель Балаклавского райсовета Евстафий Ильич Михайли-
ди. У него был раздроблен коленный сустав правой ноги. Сам он идти не
мог. Мы с Арусей подняли его. Он положил руки нам на плечи, и мы отвели
его в безопасное место за большие камни...
После того как мы устроили Михайлиди в безопасное место, сюда при-
шли какие-то военные, похоже, комиссары в красноармейской форме. Вок-
руг лежали раненые и убитые. Раненые стонали, просили пить. Один из
военных сказал, что вода есть на Херсонеском маяке. Они предложили нам
съездить туда за водой. Откуда-то принесли бидоны. Нашелся шофер-сол-
дат. Тут же стояло много грузовых машин — битых. Их разгоняли и с обры-
210
ва скатывали в море. Среди этих искореженных машин наш шофер нашел
одну с разбитым кузовом, но на колесах и с исправным мотором. Заправил
ее бензином, собранным из баков других машин. Мы кое-как примостились
в дырявом кузове со своими бидонами. Водитель дал газ, и мы поехали. По
бездорожью, мимо авиационных ангаров и капониров, мимо разбитой са-
нитарной машины, вокруг которой развивались по ветру бинты. Рядом бе-
гал маленький жеребенок и ржал. А вокруг взрывались снаряды и бомбы. В
небе летали самолеты. Один из них шел в пике прямо на нас. Лихой води-
тель резко тормознул. Было видно, как впереди машины заплясали султан-
чики пыли от выпущенной немецким летчиком пулеметной очереди. Он про-
махнулся. Мы целыми и невредимыми подъехали к маяку. Маячники быст-
ро наполнили наши бидоны водой. Мы отправились в обратный путь. При-
везенная нами вода была спасением от гибели многих защитников Херсо-
неса.
Во время раздачи воды здесь уже были Ф.Д. Меньшиков, Куликовский,
Кувшинников, Саша Багрий и еще несколько человек из руководящих ра-
ботников. Федор Дмитриевич подошел ко мне, поздоровался и каким-то
виноватым голосом сказал: «Вот, видишь, Рая, как получилось, я не выпол-
нил обещания, данного твоей маме, — обезопасить тебя...». Я ему ответи-
ла: «Ну, что же сделаешь. Вы ни в чем не виноваты».
До конца дня они все были здесь. Организовывали сбор патронов. Мы с
Арусей пошли на поле и сами стали собирать патроны возле убитых. Ране-
ные, которые не могли стрелять, отдавали их сами. Было много таких, кто
не мог уже двигаться, мы помогали им добраться ближе к берегу — просто
их переносили, клали на землю. Потом, когда стемнело, Ф.Д. Меньшиков и
его группа спустились в скалы, под обрыв. Больше я его не видела.
Наступила еще одна ночь. Нашим бойцам уже нечем было стрелять.
Немцы ночью тоже не стреляли. Мы решили спуститься к морю в скалы.
Чуть забрезжил рассвет, укрывшиеся в скалах и казематах солдаты, матро-
сы и офицеры стали приводить себя в порядок: умывались в море, бри-
лись, стригли друг друга, некоторые возились с оружием. Мы с Арусей тоже
умылись. Принесли воды Михайлиди, он умылся. А когда ярко засветило
солнце, над обрывом появились немецкие автоматчики. С закатанными по
локоть рукавами кричали: «Русс сдавайся!» Стреляли вниз, бросали ли-
монки. Мне стало страшно. Попросила Михайлиди, чтобы он меня застре-
лил. Евстафий Ильич тихо ответил: «Да успеешь, Рая, умереть — поживи
еще». И посоветовал, чтобы мы шли по воде под скалами к Балаклаве, а
там, может быть, к партизанам проберетесь.
Сначала мы не согласились его оставлять, но он нас все-таки уговорил.
И мы пошли. В воде было очень много трупов. Приходилось переступать
через них. Пока мы шли, видели наших бойцов. Некоторые переодевались
в чистое белье — возможно, готовились к смерти. В конце концов, мы подо-
шли к стене, в которой было два входа на небольшом расстоянии один от
другого. Из этих проемов выглядывали наши бойцы. Мы обрадовались, уви-
дев их, как будто это было наше спасенье. Один из них спрашивает:
— Куда направились девчата?
— В Балаклаву, — ответили мы.
— Ничего у вас не получится. Мы пытались это сделать, но в Голубой
бухте немцы стоят у самого берега. Пройти нельзя ни днем, ни ночью. Иди-
те к нам, здесь пока безопаснее...
Входы в сооружение оказались высоко. Бойцы подали нам руки. Мы
вошли к ним. И тогда узнали, что это сооружение — комплекс 35-й батареи.
Два длинных коридора (потерны) соединялись в один. Каждый через не-
211
сколько метров опять расходился вправо и влево. В этих коридорах сидели
друг против друга множество людей с закопченными лицами, в грязных,
покрытых копотью гимнастерках, тельняшках, мундирах.
С правой стороны по коридору людей не было. В ответвление никого не
пропускали. Там находилась, как мне объяснили позже, радиорубка. В ней
были секретарь обкома Ф.Д. Меньшиков и его группа — обкомовцы Кувшин-
ников, Куликовский и другие. Радисты пытались связаться с Большой зем-
лей. Но там их не слышали. Видимо, при взрыве батареи передатчик вышел
из строя. Приемник был в строю. Поэтому все, кто находился тогда в подзе-
мелье, узнали, что 3-го июля Севастополь оставлен нашими войсками.
Но надежда нас не покидала. Мы все-таки ожидали спасенья. Сколько
было людей в этих коридорах-штольнях? Я затрудняюсь сказать. Там кое-
где горели коптилки, но было темно. Мы с Арусей были у выхода, куда сна-
ружи падал свет, и мы лучше ориентировались в этом лабиринте. По под-
земелью ходили какие-то бойцы. Они раздавали сухари и сахар. Мне сахар
взять было не во что. Боец насыпал в ладонь, и я его сразу же съела. Мучи-
ла жажда. Некоторые пытались развести сахар в морской воде и пили. Но
мне это не понравилось.
Кто-то из батарейцев объяснил, что в кубрике есть вода, но пробраться
туда в темноте трудно. Я решилась найти этот кубрик. Принесли чайник.
Пошла на ощупь. В конце коридора была широкая труба, в ней трап, веду-
щий наверх. Поднялась по нему, вышла в небольшую комнату, в которой
находились люди, освещенные слабым огоньком коптилки. Они объясни-
ли, где и как можно набрать воды. Наконец, я добралась до бака и на ощупь
набрала воды. Когда с чайником возвращалась назад, люди, сидевшие в
коридоре, начали просить воды. Отказать им не могла, и они выпили всю.
Мне так и не удалось напоить тех, кто посылал меня за ней. В огорчении я
присела среди бойцов и стала ждать...».
ОБРЕЧЕНЫ, НО С НАДЕЖДОЙ...
«Мы сидели и ждали чего-то молча. Рядом со мной оказался паренек.
Он говорил своему соседу: «Не стоит паниковать. Мы еще живы». Среди
бойцов, в окружении которых я была, не видела паники. Они выполняли
свой долг без тени страха. Стреляли, пока было чем. Бесстрашные лица,
сосредоточенные, суровые. Может быть, поэтому мне, тогда восемнадца-
тилетней девушке, тоже не было страшно. Запомнился такой случай: при-
вели небольшого бойца, возраст трудно узнать, потому что все они были
какие-то закопченные и запыленные. Парнишка тот был моего возраста.
Он подбил танк. Бойцы его начали подбрасывать на руках и кричали: «Ура!
К награде его, к награде». А он, бедный, застеснялся и не знал, что сказать
в ответ. Только повторял: «Ну, что вы, ребята! Ну, что вы, ребята! Ну, под-
бил, ну, и что?».
Сейчас же, находясь в подземелье, люди были спокойны в ожидании
чего-то. Бродили по подземным коридорам, искали люки, через которые
можно было бы выйти ночью наверх и как-нибудь пробраться мимо нем-
цев. И вот нашли люки, но открыть не смогли. Их заклинило во время взры-
ва батареи. Бойцы пытались что-то сделать. Стучали. В это время немцы
тоже, наверное, хотели открыть эти люки и начали их взрывать. Мы почув-
ствовали, что по коридорам прошла какая-то валка. Через некоторое вре-
мя бойцы вернулись, и одному из них засыпало песком глаза во время взры-
ва. Он их никак не мог открыть. Я вспомнила, как в детстве мы игрались с
212
братом в песке, и мне песком засыпало глаза. Мама мне тогда своим язы-
ком вылизала песок из глаз. Я предложила этот способ пострадавшему
солдату. Он согласился. Я быстро проделала эту процедуру с глазами. Он
заморгал, открыл веки, засмеялся, крикнул от радости: «Спасибо, сестрич-
ка. Я уже подумал, что без глаз остался. Зрячий отсюда выберусь».
Сколько дней пробыли мы в этом аду? Я не могу сказать. Все слилось в
один день. Ребята по ночам фонариками семафорили в море в надежде,
что может быть, какой-нибудь наш корабль увидит и подойдет сюда. Днем
тоже наблюдали за морем, но никого не было видно. Но в одно раннее
солнечное утро какой-то транспорт показался невдалеке. Один боец, види-
мо из флотских, стал так, чтобы его можно было видеть, и начал семафо-
рить. Выяснил, что это румынский корабль. Что ему ответили, он не сказал
нам. Пошел в радиорубку, а через некоторое время было решено — всем
выходить наверх.
Мы выходили тем же путем, каким пришли сюда. Шли гуськом — друг за
другом. По пути, под кручей, было много людей, которые начали присоеди-
няться к нам. Наверху, вокруг нашей цепочки, стояло много немцев с само-
довольными физиономиями. Большинство с фотоаппаратами. Фотографи-
ровали нас. Забирали все, что было ценное. У бойцов — часы, бритвы,
обувь и другое. Оружие никто из бойцов не вынес. Они разбивали его о
камни и бросали в море. Всех нас посадили на землю, женщин отдельно от
мужчин. Мы стали просить пить. Конвоиры отобрали из нас несколько че-
ловек, которые через некоторое время принесли воды, мутной, но пресной...
К обреченным подошел немецкий офицер в серой форме с переводчи-
ком. Приказал подняться комиссарам, командирам, коммунистам, юдам.
Никто не поднялся. Офицер скривил рот. Переводчик крикнул: «Встать!».
Опять никто не поднялся. Немец повторил приказ и неистово закричал:
«Швайн, швайн!».
Когда встал один, поднялся второй. За ними третий, четвертый... Под-
нялись все, кто сидел. Немец заорал пуще прежнего и ушел. Больше не
подходил. Я видела, как наши, уже раньше плененные бойцы носили трупы
своих товарищей и клали в воронки от взрывов бомб. Когда поток выходя-
щих из подземелья иссяк, нас построили. Мужчин и женщин отдельно пове-
ли по дороге в сторону Фиолента. По обочинам стояли немцы, смеялись,
ели хлеб с маслом, абрикосы, бросали в нас косточками. Мы были голод-
ны, они это знали.
Один рыжий немец подошел к колонне, увидел среди женщин идущую
рядом со мной девушку в хороших хромовых сапожках, стал ей что-то гово-
рить. Естественно, она его не понимала. Тогда он схватил ее за ногу — она
упала на спину. Он снял с нее сапоги и ушел довольный на обочину. Среди
немцев послышался одобрительный хохот.
Мы шли с Арусей рядом. Недалеко от нас шли в той же колонне Саша
Багрий, Кувшинников и Куликовский. Федора Дмитриевича Меньшикова в
колонне не было. Прошел слух, что секретарь обкома застрелился в подзе-
мелье батареи».
От автора. Слушая рассказ-исповедь Раисы Степановны Холодняк, я
почти не отступил от произносимых ею слов. Зачем править диктофонную
запись? Она прекрасна и неповторима. Ее судьба — это наша история.
Жаль только, что эта история дошла до нас через 60 лет. Благодаря ее
памяти, открыта еще одна страничка прошлого нашего города-героя Сева-
стополя. Названы имена забытых героев и в пример потомству — безы-
мянных, павших на Севастопольской земле. Самое важное, что Раиса Сте-
213
пановна выжила всем смертям назло и сумела донести до нас правду. Прав-
ду драмы подвига и героизма нашего народа, который сокрушил «черного
дракона», избавил нас от рабства.
И еще одни штрих к портрету героини. Портрет, требующий обязатель-
ной дорисовки ее прошлого — стойкости в условиях оккупации. Она выжи-
ла среди врагов. Шла навстречу наступающей Красной Армии, встала в ее
ряды на фронте, на правом берегу реки Миус. Вернулась домой из небы-
тия в августе 1944 года связисткой запасного полка.
Вернулась без наград и регалий. Непродолжительное время работала
инструктором Балаклавского райкома комсомола, учителем в начальной
школе, контрольно-учетном бюро Балаклавского райисполкома. С 1 марта
1947 года по 1979 год (32 года!) в Балаклавском рудоуправлении — счето-
водом, бухгалтером, старшим бухгалтером производственного отдела. Со-
здала прекрасную семью, вырастила сына и дочь, ставших инженерами.
Хорошая семья стала ее высшей наградой.
«Как и почему Раиса Степановна Холодняк не значится участницей Ве-
ликой Отечественной войны?» — удивлялся бывший первый секретарь
Севастопольского горкома партии Б.А. Борисов, который после войны час-
то приезжал в Севастополь.
В 1960 году в очередной свой приезд на встрече с учениками в школе он
рассказывал о комсомольцах Севастополя в период осады города и на-
звал имя Раисы Ивановой, героически погибшей на мысе Херсонес. На этой
встрече присутствовала невестка Раисы Степановны — жена Брата Вениа-
мина. После встречи она подошла к Борису Алексеевичу и сообщила, что
жива бывшая вожак балаклавской молодежи. Живет здесь.
«Как жива?! Почему она молчит?» — удивился Б.А. Борисов.
В своем рассказе Раиса Степановна поведала об этом так:
«Он приехал ко мне в субботу. Я только что закончила мыть полы,
стою во дворе и полощу тряпку. К крыльцу подъехала машина. Из нее
вышли двое — секретарь райкома партии и Борисов Борис Алексеевич. Я
его сразу же узнала. Он быстро подошел ко мне со словами: «Так вот где
прячется эта молчунья?!». Я так растерялась, даже всплакнула от ра-
достной встречи. Не думала, что он меня помнит и знает в лицо. Ведь
нас таких много тогда было. В короткой беседе я рассказала немного о
себе и своих товарищах. И он уехал.
Вскоре меня вызвали в горсовет и в группе нескольких человек вручи-
ли 7 мая 1960 года медаль «За оборону Севастополя». Естественно,
сама бы я ее ни за что не попросила. Считаю, что это награда. А награ-
ды не просят».
В этих словах весь ее портрет — скромной труженицы, отважной за-
щитницы Севастополя, которая по воле рока не награждена никакой бое-
вой наградой. Но люди должны знать, что в Балаклаве живет живой свиде-
тель драмы и подвига нашего народа — народа Победителя.
214
ЛИСТАЯ СПИСКИ
БОЕВЫХ ПОТЕРЬ
Нельзя спокойно читать печальные архивные бумаги. Исполнен-
ные по всем правилам делопроизводства, они вызывают боль в душе,
как будто насыщены вечным человеческим горем. «Пал смертью ге-
роя под Севастополем», «Погиб на мысе Херсонес 4 июля 1942 года»,
«Погибли на боевом посту на ПЛ», «Пропал без вести при оставлении
Севастополя в июле 1942 года»...
Кто они - эти герои-мученики? Это шифровальщики - цвет связистов
скрытой связи Черноморского флота: сержант Михаил Бабиков, старшина
1 статьи Николай Евлаш, погибшие на боевом посту в октябре 1941 года.
Старшина 2 статьи Иван Зоря, краснофлотец Иван Москалик, старшина 1
статьи Владимир Сутягин, старшина 1 статьи Иван Титенков, не вернув-
шийся из Евпаторийского десанта. В списках боевых потерь - 82 человека.
В основном молодые, 20-летнего возраста, люди.
В поисках правды о севастопольской трагедии автор побывал во мно-
гих архивах центрального, областного и районного масштабов. Невозмож-
но прочесть все списки о боевых потерях на войне и умерших в фашистс-
ких застенках. А сколько сожженных в печах крематориев в Польше, Гер-
мании, Чехословакии, Австрии.
В попытке найти без вести пропавших я несколько лет искал их фами-
лии в списках бывших узников концлагерей, ставших потом музеями, Вла-
димир-Волынска, Освенцима, Грос-Розена, Майданека, Треблинки в
Польше. Жуткая картина представала перед глазами. Как доказательство
мученической смерти людей фашисты оставили тысячи черепов и проте-
зов, конечностей, детских ночных горшков, тонны мужских и женских волос
и еще - запах сгоревших человеческих костей. Он не выветрился за деся-
тилетия после трагедии.
Удалось установить прохождение через этот ад без вести пропавшего
генерала П.Г. Новикова, капитана 2 ранга И.А.Зарубы, капитана М.И. Сер-
геева, старшего сержанта В.И. Мищенко и других. Сегодня мы знаем об их
печальной судьбе. Они достойно пронесли свой крест, минуя камеры смер-
ти. Вернувшись на Родину из небытия, продолжали оставаться в небытии.
Капитан Сергеев Михаил Иванович - начальник поста скрытой связи авиа-
ционной группы ВВС в числе последних защитников был пленен фашистами
на мысе Херсонес. Невозможно читать без боли в сердце его письма к боевым
друзьям. Одно написано своему бывшему подчиненному старшине Никонору
Антоновичу Аранову, ставшему после войны майором Советской Армии. Полу-
чатель просил меня по возможности опубликовать его во флотской газете.
«Дорогой Никонор Антонович! Прошло более 33 лет с того дня, когда я
проводил тебя, раненного, на самолет, улетающий на Большую землю. С
болью в сердце схоронил своих верных помощников младшего сержанта
Бабикова, рядового Хобоко, полкового комиссара Михайлова и многих дру-
215
гих. Через край хлебнул кошмара фашистского ада и вновь воскрес.
Когда вспоминаешь пережитое, волосы становятся дыбом, и сердце
колоколом стучит в груди, а тело начинает лихорадить. Ты, дорогой
Никонор, даже не можешь представить ту страшную картину от Хер-
сонесского маяка до обретения свободы. Когда враг окружил аэродром, я
организовал отряд из командного и рядового состава ВВС ЧФ и повел их
в бой, чтобы прорваться в Крымские горы. Но увы. Вокруг аэродрома
враг сосредоточил несколько дивизий. А нас было всего горстка - около
150 человек. Потеряв 80 процентов убитыми и ранеными, мы вынужде-
ны были скатиться под скалы в районе 35-й батареи БО. Там еще две
недели без воды и хлеба продолжали сопротивление.
Что только не делал враг: бомбил с моря скалы, бросал дымовые шашки,
обстреливал косоприцельным огнем, уговаривал «хорошей» жизнью. Но мы
стойко отстаивали свою свободу до последнего патрона. Варвары даже
выслали против нас катера с огнеметами, чтобы выжечь нас ...
13 июля 1942 года стал черным в моей жизни, тех немногих, кто сра-
жался рядом со мной. Истощенные, оборванные и обессиленные, мы были
схвачены врагом. И потянулась страшная дорога длиною в 2 года и 9 меся-
цев. Дорога страшных мук в гестаповских застенках, концлагеря и катор-
ги...
Я не верю в чудо, но не знаю, каким образом остался жив. Из наших ре-
бят во Владимир-Волынском лагере я встретил Володю Мищенко. Он ка-
ким-то образом пристроился работать на кухню, и спасибо ему за то, что
возвратил меня к жизни. Я был сильно истощен, раздет и разут. Мищенко
достал для меня потрепанную шинель, опорки и тайком стал подкармли-
вать. Через месяц меня угнали в Польшу и больше его не видел ...
Завезенный в Гэрманию и Францию, я организовал антифашистскую
подпольную группу советских военнопленных, которая в условиях страш-
ного фашистского плена проводила агитационно-пропагандистскую ра-
боту среди наших, немецких солдат и советских граждан, угнанных в Гэр-
манию, организовывала побег из плена, осуществляла вредительскую де-
ятельность.
Я лично несколько раз пытался бежать из плена. Но терпел неудачу.
И только 2 апреля 1945 года я вырвался на волю. Две недели, как загнан-
ный зверь, мотался по вражеской немецкой земле, пока мне удалось перей-
ти линию фронта на западе. Я пытался уговорить американцев, чтобы
они перебросили меня на восточный фронт, но безуспешно ...
Представители Советского правительства назначили меня началь-
ником сборного пункта по репатриации советских граждан из Западной
Европы на Родину. Через два месяца с последним эшелоном прибыл в г.
Лейпциг, где был назначен командиром учебного батальона в советских
оккупационных частях. Но из-за того, что был в плену, 27 декабря 1945
года твой друг капитан Сергеев был уволен в запас «по возрасту».
В первые послевоенные годы меня не страшили житейские трудно-
сти, но я страшно мучился от сознания несправедливости к себе. Ведь я
отдал всю жизнь за Родину, стойко переносил муки и страдания, но спра-
ведливого отношения к себе не чувствовал. Под разными предлогами меня
не восстанавливали в партии. Только преодолев много ступенек мучи-
тельных барьеров, я дошел до ЦК. Меня восстановили в партии, и я об-
рел могучие крылья и весь пыл своего сердца отдавал активной произ-
водственной и общественной деятельности.
Сейчас на пенсии. Здоровье скверное. В плену вел дневник и сейчас на
его основе пишу воспоминания. Через два-три месяца повезу написанное
216
в Краснодарское краевое книжное издательство. Может быть, мои тру-
ды увидят свет.
Моя жена ушла из жизни в 1973 году. Живу с внучкой, которая учится
на последнем курсе института. Сын работает в Магаданской области,
дочь живет недалеко от Армавира. Дети мои живут хорошо и меня не
забывают.
Три раза ездил в Севастополь на юбилейные торжества обороны и
освобождения города, встречался со своими бывшими друзьями: с Юди-
ным, Левчиком, Водолажским, Эпштейном, Першиным ... Пиши о себе.
Крепко обнимаю тебя, мой боевой друг.
Твой
Михаил Сергеев.
11 марта 1976 г.
г. Армавир».
Такое вот письмо оставил нам на память бывший защитник славного
города-героя. Прошло еще немного времени, и в совет ветеранов ВВС ЧФ
пришло скорбное сообщение от дочери о том, что Михаил Иванович умер.
У наших и зарубежных историков давно идет полемика о том, сколько
пленено советских воинов во время штурма Севастополя. Общего мнения
нет и нет точной цифры. Немецкий историк К. Типпельскрих в своем труде
«История второй мировой войны» писал:
«К 29 июня немецкие войска вышли к восточной оконечности Северной
бухты, а также продвинулись южнее города на запад. 1 июля после силь-
ной артиллерийской и авиационной подготовки был предпринят штурм цен-
тральной части города с востока и юга. На следующий день немецкие вой-
ска очистили от противника мыс Херсонес (читатель знает, что еще 5 июля
1942 г. там шли ожесточенные бои. В. Боргезе в своем труде утверждает,
что форт Горки немцы штурмовали еще и 9 июля. Концы с концами явно не
сходятся. - Н. Ш.). Общие трофеи составляли 100 тысяч пленных, 662 ору-
дия, 26 танков и 141 самолет ...».
Возможно, немцы завысили эту цифру. Но, судя по общему количеству
войск, защищавших Севастополь, цифра должна быть внушительной. За
город Севастополь к началу июня 1942 г. сражались дивизии, бригады, от-
дельные полки, авиационные части. Конечно, к июлю они не были полнок-
ровными. Но, судя по тому, что в Севастополь в это время прибывало по-
полнение с Кавказа, в СОРе были сосредоточены многие десятки тысяч
защитников города.
В своем труде Г.И. Ванеев пишет, что «в течение июня транспорты и
боевые корабли Черноморского флота совершили в Севастополь 121 рейс.
Они перевезли туда 23.500 бойцов и командиров, 11.300 т боеприпасов и
продовольствия ... вывезли из города 25.157 раненых и эвакуируемых граж-
дан. В доставке грузов в Севастополь приняли участие 23 подводные
лодки ... Обратными рейсами вывезли 1.411 человек раненых и эвакуируе-
мых». Эти данные приведены на основе архивных материалов. Как видно,
разница в цифрах «привезено» и «вывезено» не такая уж большая.
Из многих десятков тысяч погибли, конечно, не все. Тысячи защитни-
ков пропали без вести - их поглотило море. А сколько попало в плен?
217
пойменный список
специалистов СПС ЧФ,
погибших и пропавших без вести
в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.
1 .Авенбург Вениамин Абрамович. Старшина 1 статьи. 1903 года рожде-
ния. Тыл флота. Пропал без вести 03.07.42 г.
2 .Бабиков Михаил Александрович. Сержант. 1919 года рождения. ВВС
ЧФ. Погиб 04.07.42 г. м. Херсонес.
3 .Балакин Николай Петрович. Старшина 1 статьи. 1920 года рождения.
ПЛ «Д-6». Погиб 21.04.44 г. вместе с кораблем.
4 .Бондаренко Павел Пантелеймонови. 1922 года рождения. БО ГБ. Про-
пал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
5 . Василенко Григорий Григорьевич. 1922 года рождения. БО ГБ. Про-
пал без вести 04.07.42 г.
6 .Власов Петр Филиппович. Старшина 1 статьи. 1920 года рождения.
ОРГ в СКФ. Погиб в Новороссийске при высадке десанта в 1943 г.
7 .Глухов Леонид Артемович. Старшина 2 статьи. 1921 года рождения.
Эсминец «Свободный». Погиб на корабле 10.06.42 г.
8 .Грачев Николай Иванович. Старшина 2 статьи. 1915 года рождения.
ТЩ «Взрыватель». Погиб 03.07.42 г. в Севастополе.
9 .Гринченко Григорий Романович. Старшина 2 статьи. 1920 года рожде-
ния. ОПГ в 51 армии. Погиб в мае 1942 г., Керчь.
Ю.Добрыного Николай Павлович. Старшина 2 статьи. 1922 года рожде-
ния. БО ГБ. Погиб на м. Херсонес 02.07.42 г.
11.Доценко Александр Константинович. Краснофлотец. 1923 года рож-
дения. 8-я БМП. Пропал без вести на м. Херсонес 03.07.42 г.
1 2.Евлаш Николай Филиппович. Старшина 1 статьи. 1920 года рожде-
ния. М. «Беспощадный». Погиб на БП 06.10.41 г.
13 .Жеребов Иван Дмитриевич. Старшина 1 статьи. 1915 года рождения.
ФКП СОР. Пропал без вести в Севастополе 03.07.42 г.
14 .Зайченко Иван Федорович. Краснофлотец. 1922 года рождения. БО
ГБ. Пропал без вести в Севастополе 03.07.42 г.
15 .3аклюка Петр Филиппович. Старшина 1 статьи. 1922 года рождения.
ПЛ «Л-23». Не вернулся с позиции. Погиб 17.01.44 г.
16 .Зоря Иван Евстафьевич. Старшина 2 статьи. 1922 года рождения.
ФКП СОР. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
17 .Ивашин Александр Никифорович. Старшина 2 статьи. 1922 года рож-
дения. ПЛ «Щ-211». Погиб на ПЛ 30.11.41 г.
18 .Клименко Иван Андреевич. Старшина 2 статьи. 1922 года рождения.
ФКП СОР. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
19 .Кобец Василий Семенович. Старшина 2 статьи. 1922 года рождения.
ФКП СОР. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
218
20 .Кольцов Николай Георгиевич. Старшина 2 статьи. 1923 года рожде-
ния. БТЩ “Взрыв". Погиб на БП 02.11.44 г.
21 .Кондрашев Владимир Петрович. Старший сержант. 1912 года рожде-
ния. БО ГБ. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
22 .Кузнецов Павел Андреевич. Младший лейтенант. 1916 года рожде-
ния. ПНС БО ГБ. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
23 .Лебедев Александр Васильевич. Старшина 1 статьи. 1918 года рож-
дения. М. «Способный». Погиб на корабле 06.10.43 г.
24 .Лобачев Петр Григорьевич. Старшина 2 статьи. 1920 года рождения.
Подорвался на КТЩ 17.11.43 г. Похоронен в Керчи.
25 .Малюка Зиновий Данилович. Старшина 1 статьи. 1922 года рожде-
ния. БО ГБ. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
26 .Матвеенко Николай Андреевич. Краснофлотец. 1922 года рождения.
Погиб на БП.
27 .Машанин Георгий Иванович. Старшина 2 статьи. 1919 года рожде-
ния. ПЛ «Щ-214». Погиб на ПЛ 20.06.42 г.
28 .Мещаненко Николай Емельянович. Краснофлотец. 1922 года рожде-
ния. БО ГБ. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
29 .Мигур Иван Степанович. Старшина 2 статьи. 1917 года рождения. ЛД
«Харьков». Погиб на БП 06.10.43 г.
30 .Минеев Василий Александрович. Старшина 2 статьи. 1921 года
рождения. Командир отделения СКС. ПЛ. Ш-212. Погиб 20.12.42 г.
на ПЛ.
31 .Михайлов Владимир Александрович. Краснофлотец. 1923 года рож-
дения. БО ГБ. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
32 .Моисеев Василий Александрович. Старшина 2 статьи. 1915 года рож-
дения. ЛД «Москва». Погиб на БП 26.06.41 г.
ЗЗ .Москалик Иван Павлович. Краснофлотец. 1922 года рождения. ВВС.
Погиб 04.07.42 г. м. Херсонес.
34 .Моценко Иван Емельянович. Краснофлотец. 1920 года рождения. БО
ГБ. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
35 .Никитин Виктор Владимирович. Старшина 2 статьи. 1917 года рож-
дения. ПЛ «Щ-210» Погиб на ПЛ. 05.09.43 г.
36 .Орлов Николай Иванович. Старшина 2 статьи. 1919 года рождения.
ПЛ «С-32». Погиб на ПЛ в октябре 1941 г.
37 .Павлишин Иван Иосифович. Старшина 2 статьи. 1921 года рожде-
ния. 7 БМП. Погиб 03.06.42 г. Похоронен на Максимовой даче.
38 .Нестеров Михаил Иванович. Старшина 1 статьи. 1917 года рожде-
ния. БО ГБ. Пропал без вести в Севастополе 03.07.42 г.
39 .Петров Иван Павлович. Старшина 2 статьи. 1920 года рождения.
Л «Щ-203». Погиб на ПЛ 05.09.43 г.
40 .Пискунов Виктор Авраамович. Младший сержант. 1921 года рожде-
ния. 1 ЗАП. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
41 .Покусаев Иван Сергеевич. Старшина 2 статьи. 1921 года рождения.
ПЛ «С-34». Погиб на ПЛ 21.11.41 г.
42 .Протащук Петр Прохорович. Старшина 2 статьи. 1920 года рожде-
ния. 116 оад. Пропал без вести в Феодосии.
43 .Репин Николай Васильевич. Старшина 2 статьи. 1919 года рожде-
ния. ПЛ «Щ-204». Погиб на ПЛ 06.01.42 г.
44 .Романенко Федор Сергеевич. Старшина 2 статьи. 1919 года рожде-
ния. ПЛ «Щ-208». Погиб на ПЛ 20.09.42 г.
45 .Рябоконь Олег Иванович. Старшина 2 статьи. 1921 года рождения.
ФКП СОР. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
219
46 .Сафонов Иван Павлович. Техн.-интенд. 1 ранга. 1909 года рождения.
Погиб при бомбежке Севастополя 30.04.42 г.
47 .Свиридов Евгений Кузьмич. Старшина 2 статьи. 1922 года рождения.
ПЛ «М-31». Погиб 24.12.42 г.
48 .Солодов Федот Яковлевич. Старшина 2 статьи. 1920 года рождения.
ОСВ ЧФ. Погиб 03.07.42 г.
49 .Стародуб Илья Андреевич. Младший сержант. 1922 года рождения.
ВВС. Пропал без вести в Севастополе. 04.07.42 г.
50 .Сутягин Владимир Николаевич. Старшина 1 статьи. 1920 года рож-
дения. ФКП СОР. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
51 .Сыван Никита Самойлович. Младший сержант. 1920 года рождения.
ВВС. Погиб 03.07.42 г.
52 .Татузов Евгений Николаевич. Старшина 2 статьи. 1916 года рожде-
ния. М. «Смышленый». Погиб 07.03.42 г.
53 .Тимошенко Иван Демидович. Краснофлотец. 1920 года рождения.
БО ГБ. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
54 .Титенков Иван Степанович. Старшина 1 статьи. 1920 года рождения.
Отдел связи. Погиб в десанте в Евпатории. 31.01.42 г.
55 .Ткаченко Виктор Федорович. Старшина 2 статьи. 1922 года рожде-
ния. ПЛ «Л-24». Погиб на ПЛ 11.04.43 г.
56 .Ткаченко Иван Федорович. Старшина 2 статьи. 1920 года рождения.
ПЛ «Щ-216». Погиб на ПЛ 10.02.44 г.
57 .Ткачук Афанасий Ефимович. Младший сержант. 1920 года рождения.
БО ГБ. Погиб на м. Херсонес 03.07.42 г.
58 .Третьяков Павел Егорович. Старшина 2 статьи. 1920 года рождения.
ПЛ «Щ-206». Погиб на ПЛ 16.07.41 г.
59 .Тятолов Емельян Корнеевич. Краснофлотец. 1911 года рождения ТЩ
«Егурча». Погиб на ТЩ.
бО .Умеров Амет Сеитович. Краснофлотец. 1905 года рождения 116 ОАД.
Пропал без вести в Феодосии в сентябре 1941 г.
61 .Устьянов Борис Алексеевич. Младший сержант. 1920 года рождения.
ВВС. Пропал без вести в Севастополе 02.07.42 г.
62 .Фатеев Иван Михайлович. Старшина 2 статьи. 1915 года рождения.
ПЛ «Щ-213». Погиб на ПЛ 26.10.42 г.
бЗ .Харченко Василий Михайлович. Старшина 2 статьи. 1920 года рож-
дения. М. «Свободный». Погиб 10.06.42 г.
64 .Хобоко Михаил Васильевич. Младший сержант. 1921 года рождения.
ВВС. Умер от ран 01.07.42 г. м. Херсонес.
65 .Ярыга Василий Иванович. Старшина 2 статьи. 1921 года рождения.
ПЛ «Д-4». Погиб на ПЛ 04.12.43 г.
бб .Федоренко С.М. Сержант. 1922 года рождения. ВВС. Погиб 02.07.42 г.
м. Херсонес.
67 .Мирошниченко Иван Трифонович. Старшина 2 статьи. 1921 года рож-
дения. ПЛ «А-3». Погиб на ПЛ 28.10.43 г.
бв .Рухлинский Федор Антонович. Краснофлотец. 1921 года рождения.
ПЛ «М-34». Погиб на ПЛ 21.11.41 г.
69 .Афанасьев Василий Данилович. Младший лейтенант. 1911 года рож-
дения. Помощник начальника связи 119 АП. Погиб.
70 .Федотов Василий Архипович. Старший сержант. 1920 года рождения.
К/о СКС ВВС ЧФ. Пропал без вести в Севастополе в июле 1942 г.
71 .Гайдай Евгений Степанович. Сержант. 1920 года рождения. ВВС ЧФ.
Умер от ран 23.03.43 г.
72 .Гаев Леонид Васильевич. Старший лейтенант. 1909 года рождения.
220
Бр. МП. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
73 .Харитонов Николай Николаевич. Старшина 2 статьи. 1915 года рож-
дения. К/о СКС и. «Безупречный». Погиб 26.06.42 г. на корабле.
74 .Дмитриев Алексей Дмитриевич. Старшина 1 статьи. 1920 года рож-
дения. К/о СКС НВМБ. Предположительно погиб на СКА-151.
75 .Синявский Сергей Викторович. Старшина 2 статьи. 1921 года рожде-
ния. К/о СКС НВМБ. Пропал без вести при оставлении Новороссийска.
76 .Садовничий Степан Петрович. Старшина 2 статьи. 1920 года рожде-
ния. К/о СКС НВМБ. Пропал без вести при оставлении Новороссийска.
77 .Печерский Абрат Лазаревич. Старшина 1 статьи. 1922 года рожде-
ния. К/о СКС НВМБ. Пропал без вести в районе Эльтиген.
78 .Чуняев Василий Петрович. Краснофлотец. 1915 года рождения. По-
гиб 21.09.41 г. на канлодке «Красная Армения».
79 .Богма Павел Иванович. Старшина 1 статьи. 1919 года рождения. К/о
СКС. Умер от ран в Тбилиси 17.12.42 г.
80 .Золотухин Василий Никитович. Старшина 2 статьи. 1921 года рожде-
ния. К/о СКС. Пропал без вести в районе Новороссийска.
81 .Золотухин Владимир Ильич. Краснофлотец. 1923 года рождения. К/о
СКС. Пропал без вести в Севастополе 04.07.42 г.
Пояснения к «Поименному списку
специалистов СПС ЧФ, погибших и пропавших без вести
в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
За основу взят список «Безвозвратных боевых потерь» из «Книги учета
специалистов скрытой связи ЧФ», хранящейся в 8-м отделе штаба Черно-
морского флота.
В ходе внимательного изучения и просмотра списка «Безвозвратных бо-
евых потерь» были обнаружены некоторые несоответствия об утратах лич-
ного состава. В списке значились без вести пропавшие:
— старшина 2 статьи Корякин Иван Иванович;
— капитан Сергеев Михаил Иванович;
— старший сержант Мищенко Владимир Ипполитович;
— старшина 1 статьи Чернышов Николай Виссарионович.
В результате поисковой работы автор выяснил, что эти специалисты
живы, возвратились домой после войны из плена, в который они попали в
последние дни обороны Севастополя летом 1942 года. После личных встреч
с ними были выяснены многие подробности их трагедии и жизни в послево-
енный период. Воспоминания Ивана Корякина, Михаила Сергеева, Влади-
мира Мищенко и Николая Чернышова во многом помогли автору в освеще-
нии событий, происшедших на мысе Херсонес в июне—июле 1942 года.
Поиск без вести пропавших воинов в годы минувшей войны продолжа-
ется. Им заняты не только энтузиасты-поисковики. Родные и близкие по-
гибших надеются на чудо, которое откроет им дотошный архивариус или
неутомимый следопыт, без устали идущий по местам боевой славы.
Ко мне в канун 60-летия Великой Победы обратилась Тамара Александ-
ровна Сац, бывшая юная медсестра Тамара Денисова, живущая ныне в
Севастополе. Война застала ее сразу после окончания школьной скамьи.
Отец Тамары военный хирург Александр Денисов был уже не в молодом
возрасте, военврач царской армии, оказался в водовороте событий. Дни и
ночи он проводил у операционного стола в подземном госпитале, привле-
221
кая к медицинской помощи свою юную дочь Тамару. Она тоже трудилась
там в должности санитарки, медсестры, оказывая помощь раненым.
Когда обстановка летом 1942 года стала критической, военврач Дени-
сов уговорил дочь эвакуироваться из Севастополя вместе с матерью. И
они покинули город на военном корабле, уходящем на Кавказ...
После войны Тамара Александровна (ей уже 80) не перестает искать
следы отца. Известно, что он находился в конце июня на м. Херсонес в
подземном госпитале. Но куда он исчез?! Возможно, это его останки нашли
поисковики в обвалившемся дзоте на аэродроме Херсонес, о котором на-
писал в своих воспоминаниях бывший шифровальщик 3-й ОАГ Владимир
Мищенко? Все возможно. Поэтому и приезжает сюда для возложения цве-
тов на могилы неизвестным солдатам Тамара Александровна Сац со сво-
им мужем, бывшим чекистом Семеном Ароновичем, в числе последних по-
кинувших эту святую землю 1-го июля 1942 года.
БРАТ ИЩЕТ БРАТА
В моих руках письмо из Москвы. Его прислал Хихленко Гарий Владими-
рович. Коренной севастополец. Родился в 1940 году. Цепкая детская па-
мять запечатлела суровое время — оккупацию города фашистами. Гарий
Владимирович помнит, как они с матерью Татьяной Степановной прята-
лись в катакомбах от врагов после сгоревшего от бомбежки дома, как бед-
ствовали, ходили голодные в тряпье. Помнит своего отчима — здоровяка
Владимира Федоровича Хихленко — известного в Севастополе шкипера-
бригадира рыбаков рыбколхоза «Рыбацкая коммуна», которые в тяжелую
блокадную пору поставляли морякам флота свежую рыбу.
— Я разыскиваю своего сводного брата Анатолия Гэрдиенко, рожде-
ния 1926 года. Он учился в 3-й севастопольской школе. Очень смутно
помню его лицо. Но запомнился мне он почему-то с автоматом в руках,
дающим мне шоколадку. Вкус этой шоколадки ощущаю до сих пор (а мне
уже 65!). Почему-то верю, что мой братишка жив. И вот почему. Мама
рассказывала, что Толя был очень сильный и красивый. Рано повзрослел
и против ее воли ушел на передовую, когда немцы окружили город. О нем
даже писали в какой-то газете. По маминым рассказам я начал поиск сво-
его брата. Последние 10 лет каждый год приезжаю в Севастополь и уже
кое-что разыскал. В архиве музея нашел газету «Маяк Коммуны» за 29
июня 1942 года. В ней помещена информационная заметка «Шестнадца-
тилетний сержант». В ней говорится:
«Он жил, рос и учился в Севастополе.
В ноябре прошлого года. Когда немцы начали штурм города, Анато-
лий сказал родителям:
— Телом я крепок, а мужеству поучусь у приморцев. Пойду на фронт.
Защищать свой город.
Ему не было тогда и 16 лет. Но он стал воином, суровым и муже-
ственным.
За боевую доблесть и отвагу командование присвоило юному патри-
оту звание сержанта и доверило командовать отделением.
Враг начал в третий раз отчаянно штурмовать город. Участник но-
ябрьских и декабрьских боев Анатолий и в июньские дни смело вступил в
сражение с фашистами.
За 4 дня боев Анатолий Гэрдиенко лично уничтожил свыше 50 гитле-
ровских солдат, отправил на тот свет пять унтер-офицеров, снайпер-
222
ской пулей сразил немецкого мотоциклиста, мчавшегося по долине.
16-летний сержант-доброволец Анатолий Гордиенко поклялся защи-
щать свой город до последнего дыхания, беспощадно уничтожать фри-
цев и гансов.
Николай Аникин,
техник-интендант 1 ранга».
Ссылка: «Фонды Музея героической обороны и освобождения Севас-
тополя, № А 5428».
В конверт Гарий Владимирович вложил еще один документ — письмо дру-
га своего брата севастопольца Владимира Соболева, проживающего на ул.
Горпищенко, 68, кв. 12. Вот что он написал 11 декабря 1977 года:
«Гзрий Владимирович!
Извини меня, пожалуйста, что задержал тебе ответ, а ответить
надо, потому, что я осветил тебе только первую половину нашей друж-
бы с Толей, — школьные годы. Кроме всего, Толя еще отлично играл в
шахматы: в свои четырнадцать лет он в нашем Доме культуры, кото-
рый находился возле вашего дома на Большой Морской (тогда Карла Мар-
кса), числился одним из сильнейших игроков и даже давал сеансы одно-
временной игры. Возможно, что на этом поприще он бы сейчас был вы-
дающимся человеком, если бы не война, у него тогда уже была 1-я кате-
гория.
Когда мы сдали город, я говорю мы потому, что, несмотря на то, что
мне было всего четырнадцать лет, я тоже тогда принимал участие в
обороне. Вообще, не только с моей точки зрения, Севастополь нужно
было эвакуировать гораздо раньше, как Одессу, и сохранить сотни ты-
сяч первоклассных ребят, подчеркиваю, первоклассных, из которых толь-
ко около ста тысяч было взято в плен, а как бы они пригодились на Кав-
казе, когда немец уже охватывал весь черноморский бассейн, и нам чуть
не пришлось топить свои корабли как в 1918 году.
Затяженность Севастопольской обороны сейчас оправдывают тем,
что якобы она оттягивала часть немецких войск. Мне кажется, что это
не так. Немцы в основном воевали под Севастополем техникой, и их ос-
вободившиеся войска пошли дальше, а наши погибли.
Прости, Гарик, за отвлеченные рассуждения. Продолжаю о Толе. Толя
пришел к нам летом 1943 года. Мы жили тогда в развалке на Большой
Морской: я, мать и два брата, почти единственные, глубоко спрятан-
ные от немцев на всей громадной и шикарной сейчас красивой улице, мы
прятались, да еще две-три семьи, а кругом даже стен не было — только
груды черных камней.
Трудно вспоминать все это, Гарик, но если я уже расчувствовался, то
слушай дальше. Мы сперва чуть не умерли от голода. Когда началось в
Севастополе повальное умирание людей, немцы согнали всех еще живых
и выгнали в соседние деревни, где еще было кое-что из пищи, до нас не
добрались. Толя пришел к нам в июле 1943 года. Как он нас нашел, я до
сих пор удивляюсь? Мы уже не голодали, научились красть у немцев про-
дукты питания, помогали нам рыбаки твоего отца, дяди Володи, у нас
уже были даже десятилитровые бутыли отличного массандровского
вина, которое мы добывали с немецкого склада в Анненковом доме (сей-
час в Севастополе такого не сыщешь).
Когда Толя пришел к нам, я очень обрадовался: друг! Мать моя его
отлично знала, мы поставили в развалке бутыль вина и много пили. Толя
223
был одет в немецкую форму, но без погон. Форма была потрепанная,
старая и, что мне особенно запомнилось, на правой лопатке была ма-
ленькая четырехугольная латочка, точно от пули. В этой форме кто-
то уже был убит. Когда мы с Толей остались одни, он мне сказал, что он
наш разведчик и рассказал мне, что послан с Кавказа особым отделом
Черноморского флота. Рассказал даже кое-какие мелкие подробности, о
которых я сейчас забыл. Выглядел он довольно нормально, не истощен,
упитан вполне. Мы пошли с ним по городу вдвоем, дошли до улицы Пуш-
кина, где тогда находилась городская управа. Гэловой города был Казна-
чеев. Толя мне сказал, что у него к нему есть дело. Зашел прямо в каби-
нет, я ждал его в приемной минут сорок. Толя вышел от Казначеева в
хорошем настроении, и мы пошли дальше. Меня еще тогда поразила его
уверенность: он как бы не шел по оккупированному, находящемуся в
страшном положении городу, а просто прогуливался в мирных условиях.
После этого где мы с ним еще были — стерлось из памяти, очевидно, мы
допивали у нас в развалке бутыль массандровского вина. У Толи с собой
не было никакого оружия, у меня был принесенный с фронта пистолет
— наш «ТТ» и немецкая финка с каменной ручкой марки «Золлинген».
Прямо на лезвии было вырезано слово «Римма». Я пистолет Толе не от-
дал, а финку подарил, вырезав на ручке «Толе от Володи».
Что мне еще запомнилось? Это проводы на вокзале. Мы с Толей на
вокзале были вдвоем. Ни матери, ни отца не было — провожал его толь-
ко я. Он ехал почему-то на Украину, в город Проскуров, что меня тогда
очень удивило — почему на Украину? На перроне Севастопольского вок-
зала мы стояли, разговаривали, татарские полицаи стали придираться
к каким-то нашим ребятам гражданским, Толя вмешался и, несмотря на
то, что я ему говорил и успокаивал, он чуть ли не полез к ним в драку.
(Гэрик здесь и везде пишу тебе только правду и то, что действительно
было). До драки дело не дошло потому, что на перроне издалека показа-
лись три громадных рыжих немецких жандарма с бляхами на груди. Тата-
ры мгновенно исчезли, остались мы с Толей. Жандармы подошли к нам
вплотную и потребовали документы. Тут еще один характерный факт:
Толя абсолютно не дрогнул, он с такой уверенностью и неторопливос-
тью достал какие-то свои документы (которых я до сих пор не видел) и
предъявил жандармам. Жандармы, просмотрев документы, ни грамма ни
в чем не усомнившись, откозыряли и пошагали дальше. Это меня очень в
то время удивило.
Я еще забыл рассказать о том, когда мы шли на вокзал, встретили
одного моего друга, Петю Ященко, участника известной в Севастополе
подпольной группы Ревякина. Петя сейчас жив, но живет не в Севасто-
поле. Адреса его не знаю, родственники его в Севастополе есть, по-мо-
ему, сестра. Когда я их познакомил, Толя раскрыться ему не захотел,
отделался шутками и поторопил меня быстрей идти на вокзал. В какой
поезд он сел не помню.
Вот все, Гэрик, все, что мог я тебе рассказал о твоем брате, моем
друге. Жив ли он сейчас? Очень и очень мало вероятно. Но то, что это
была очень сильная выдающаяся личность, я могу подтвердить, что и
делаю с удовольствием.
С приветом к тебе и твоей семье. Когда приедешь к маме в Севасто-
поль, увидимся. Будь здоров.
11 декабря 1977 года.
Соболев
Владимир Филиппович».
224
Такая вот история о шестнадцатилетнем сержанте Анатолии Гордиенко.
Возможно, кто-то из севастопольцев еще помнит его и дополнит рассказ В.
Соболева.
О том, что Анатолий Гордиенко воевал в рядах приморцев 95-й стрелко-
вой дивизии, подтвердил бывший его сослуживец Н. Аникин в своем пись-
ме из Москвы матери Татьяне Степановне 18 января 1979 года. Тот самый
Николай Аникин, за подписью которого была опубликована заметка в газе-
те «Маяк Коммуны» 29 июня 1942 года. Он пишет: «С Анатолием я встре-
чался в последние дни обороны Севастополя и написал о нем небольшую
заметку».
Подтверждением того, что Анатолий Гордиенко остался жив, говорит
написанная им короткая записка родителям:
«Здравствуйте, дорогие мама, дядя Володя (отчим — Н.Ш.) и Гарик. Я
жив и здоров, чего и вам желаю. Я видел Леньку Замоту и передал через
него вам письмо. Дядя Володя, берегите маму, Гарика и себя. Ну, мне
писать больше нечего. Конечно, хотелось бы еще встретиться. Ну, ни-
чего, может быть, еще встретимся. Привет дяде Алеше, тете Настень-
ке, тете Тосе и бабке ихней. Мама, передай привет Вовке и его брату и
ихней матери.
Ну, пока до свидания.
Целую. Анатолий.
12.01.43 года».
Встреча Анатолия с матерью, отчимом и братом Гариком не состоялась.
Осталась лишь память о нем в письмах друзей и его фотография в девяти-
летием возрасте.
А пока... Поиск юного сержанта продолжает его брат. И хотелось бы,
чтобы чудо свершилось, и были найдены следы, которые он оставил после
себя на нашей земле.
225
ПОГИБАЕМ,
НО НЕ СДАЕМСЯ
ПАМЯТЬ СЕРДЦА
Внезапно начавшаяся война круто меняла характер поведения военных
кадров не только руководящего состава: генералов, адмиралов и офицеров.
В одночасье исчезали условности мирной жизни у матросов, сержантов и
старшин срочной службы. Вчерашние доводы о мнимом противнике раство-
рялись как мираж и превращались в суровую реальность страха и самосох-
ранения, в огромную ответственность за свою дальнейшую судьбу, за свой
коллектив, за свой народ. Восемнадцатилетние, порой еще безусые юноши,
становились вдруг взрослыми мужчинами, ответственными защитниками сво-
ей страны, готовыми отдать жизнь за ее свободу и независимость.
Огромная ответственность выпала в первые дни войны на долю флотс-
ких специалистов скрытой связи — шифровальщиков. Ответственность эту
на них налагал особый статус службы: подчиненность только командиру
части, корабля и его заместителю по политчасти — комиссару. Такое поло-
жение ставило их в один ряд с офицерским составом и налагало большую
ответственность за принятие ими сложных оперативных решений. Именно
они, специалисты скрытой связи, всегда были достоверной информацион-
ной опорой для командиров всех рангов военного времени.
В истории шифровальной службы известны немало примеров и экст-
ремальных случаев, в которые попадали фронтовые шифровальщики. Вы-
сокое чувство ответственности и беспредельная преданность Родине по-
могала им выходить из, казалось бы, безвыходных ситуаций, сохранять
свою жизнь и сохранять от противника тайны особой важности.
В период прохождения службы в шифровальном отделе морского гене-
рального штаба в Москве мне многократно приходилось слышать рассказы
своих коллег, участников Великой Отечественной войны, о той высокой оцен-
ке роли специалистов скрытой связи военачальниками самых высоких ран-
гов. Они говорили о том, какие трудности приходилось им испытывать са-
мим в условиях отступления войск и в наступательных операциях, как ох-
раняли их работники особых отделов и как относились к ним в боевых ус-
ловиях командиры. Но об этом раньше не писали.
Прошло несколько десятилетий после окончания Великой Отечествен-
ной войны, когда в печати появились таинственные строчки о людях молча-
ливого подвига. Но подлинные отчеты об их работе продолжали храниться
в несгораемых сейфах штабных хранилищ. Сохранился такой отчет в шта-
бе ВВС Черноморского флота в виде воспоминаний активного участника
обороны Севастополя 1941 — 1942 гг. ныне покойного майора в отставке
Павла Ивановича Алгинина. Ветеран раскрыл некоторые тайны службы
своих боевых друзей, рассказал о взаимоотношениях шифровальщиков с
командным составом авиации флота. Личные встречи автора с Павлом Ива-
новичем, его рассказы о генералах Н А. Острякове и В.В. Ермаченкове по-
могут читателю лучше представить атмосферу тех дней.
226
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ П.И. АЛГИНИНА
«С первых дней войны штаб ВВС ЧФ перешел с улицы Ленина в под-
земное убежище на Историческом бульваре (район памятника Тотлебе-
ну). Здесь же был развернут телеграфно-телефонный узел связи и пост
скрытой связи. КП ВВС и КП ПВО ЧФ размещались в одном здании, и наши
спецы работали вместе с работниками ПВО ЧФ.
Все руководство авиацией, базирующейся на аэродромах мыса Хер-
сонес, Юхарина балка, Куликово поле, бухта Голландия, а также шта-
бом было возложено на командующего ВВС ЧФ, участника боев в Ис-
пании генерал-майора Острякова Николая Алексеевича, который при-
был в осажденный Севастополь 14 ноября 1941 года. Политический
отдел возглавлял комиссар Кузенко Н.В., штаб ВВС ЧФ — полковник
Калмыков В.Н.
Командование авиацией, базирующейся на аэродромах Кубани и Кавка-
за, было возложено на заместителя командующего ВВС ЧФ генерал-майо-
ра Ермаченкова Василия Васильевича. Штаб ВВС на Кубани расположился
на 12-м километре Сухумского шоссе (в 12 км от города Новороссийск).
Руководил штабом заместитель начальника штаба ВВС ЧФ полковник
Смирнов Виктор Устинович.
Начались тяжелейшие испытания на всех участках обороны города Се-
вастополь. В невероятно трудных условиях приходилось работать спе-
циалистам СКС штаба ВВС ЧФ, 3-й особой авиационной группы в Севас-
топольской обороне.
В дневное время почти не выходили из подземных убежищ, все вокруг
горело и гремело, работы было очень много, теряли ощущение дня и ночи.
Некогда было принимать пищу, а иногда о ней просто забывали.
В тот тяжелый период начала героической обороны города начальник
главного поста скрытой связи младший лейтенант Юдин В.В., старший
сержант Водолажский И.Н., старший сержант Аранов Н.А., сержанты Хо-
боко М.В., Ткачук А.Е, Костин А.Н., Отделок И.Д., Шапарь В.П. совершали
чудеса в обработке несметного количества поступающей информации.
Находясь в этот период в составе 2-го минно-торпедного авиаполка,
мы получали тревожные сводки о событиях вокруг Севастополя. Помнится
сообщение в ставку Верховного командования СОРа: «...Если противник с
такой силой будет и впредь атаковать, то силы гарнизона Севастополя
могут не выдержать».
Но мы выдержали и второй штурм. Тяжелейшая обстановка создавала
еще большую нагрузку. За один день приходилось обрабатывать сотни все-
возможных донесений, оперативных сводок, разведсводок. К чести специа-
листов СКС, они выдержали эту нагрузку, бесперебойно обеспечивали ко-
мандование авиации скрытой связью. Им не приходилось ждать помощи, да
ее и негде было взять, так как каждый специалист СКС был на учете.
В начале мая 1942 года в связи с перелетом части самолетов 40 АП в
осажденный Севастополь командир полка полковник Морковкин потребо-
вал прислать ему личных шифровальщиков из полка для установления скры-
той связи по руководству полком. Для ее организации, примерно 15-16 мая,
в Севастополь прибыли шифровальщики 40 АП сержант Бабиков Михаил
Александрович и младший сержант Москалик Иван Павлович.
Шифровальщикам штаба ВВС стало немного легче, так как часть на-
грузки перешла непосредственно на пост 40 АП. Появились свободные часы,
которые использовались по своему усмотрению: тушили пожары, отправ-
ляли из осажденного города матерей и жен своих старших товарищей. Хо-
227
дили на свидания с девушками. Молодость брала свое. Большинству спе-
циалистов было по 19-20 лет.
Весенние месяцы 1942 года были несколько легче. Немцы не смогли взять
город с ходу и теперь приступили к планомерной его осаде с беспрерывной
бомбежкой с воздуха и обстрелом города из орудий. Правда, были и такие
дни, когда выйти в светлое время из подземного КП было невозможно. Вок-
руг КП и рядом лежало множество неразорвавшихся снарядов и бомб, уби-
рать которые просто не хватало сил и времени.
24 апреля 1942 года авиацию флота постигло большое горе. Не успели
по настоящему опомниться от гибели прекрасной души человека, умного
политического руководителя, бригадного комиссара Степаненко Михаила
Гавриловича, как погиб командующий ВВС ЧФ генерал-майор авиации Ост-
ряков Николай Алексеевич. Вместе с ним погибло более 30 офицеров и ра-
бочих ремонтных авиационных мастерских (бухта Круглая — Омега).
Хоронили погибших товарищей ночью на кладбище Коммунаров с терри-
тории 1-й городской больницы. Там был поставлен первый памятник, кото-
рый в период оккупации города немцы стерли с лица земли.
В ночь с 23 на 24 апреля я прибыл на боевом самолете ДБ-Зф на аэро-
дром Юхарина балка для замены ключей к переговорным таблицам и обуче-
ния стрелков-радистов 2 МТАП. Мне пришлось непосредственно принимать
участие в похоронах погибших товарищей.
Остряков Н.А. был целый, с оторванной ногой, а вместе с ним погиб-
ший Коробков только обозначал себя. Эту тяжелую утрату переживала вся
авиация и флот. Особенно переживали мы, шифровальщики, которые ежед-
невно по нескольку раз встречались с этим замечательным командиром,
любили его как человека и справедливого начальника.
Уже в то время, проанализировав все за и против, связанное с гибелью
командующего ВВС, мы считали, что эта гибель была не случайной и вот
почему. При отъезде в мастерские адъютант командующего ВВС лейте-
нант Драгунов позвонил по телефону начальнику мастерских и сказал, что к
ним выезжает «хозяин» с группой офицеров. Погода в это время была нелет-
ная, сплошная облачность, моросящий дождь, видимость плохая и вылетать
для бомбежки мастерских немцы вряд ли бы рискнули.
Скорей всего разговор по телефону адъютанта Драгунова и начальника
мастерских был перехвачен немцами, так как сразу же по прибытии в мас-
терские Острякова Н А. немцы произвели воздушный налет и точно на тот
цех, где производился ремонт самолета ЯК-1. В этом мы все убедились поз-
же, а подтверждение тому, что немцы перехватывали открытые разговоры
по телефону, у нас было и ранее. Это также подтвердилось и позже.
Во время высадки десанта в Керчи и выхода наших войск на рубеж Феодо-
сии туда должны были прибыть маршал Советского Союза Климент Ефре-
мович Ворошилов и представитель ставки Верховного Командования Мех-
лис. С Таманского побережья в Керчь было сообщено по телефону о выходе
торпедных катеров с указанными товарищами.
Немцы разговор перехватили, поэтому сразу же катера были атакованы
самолетами «Ме-109», в результате чего катера вынуждены были возвра-
титься обратно. Этот факт достоверен и был изложен в конспектах по
обучению офицерского состава скрытому управлению войсками, изданных 8-
м управлением Гэнералыюго штаба ВМФ в 1946—1947 гг.
Факт беспечности говорит о том, что отдельные начальники пренеб-
регали документами скрытого управления, очень неохотно применяли
переговорные и сигнальные таблицы, а это, как правило, влекло за со-
бой тяжелые последствия.
228
Работая много лет с документами скрытого управления, я и е насто-
ящее время, к сожалению, наблюдаю это пренебрежение со стороны от-
дельных товарищей.
Но война без жертв не обходится, и какие бы тяжелые они не были, мы
продолжали выполнять свою миссию защиты Отечества от фашизма.
Все было подчинено войне, этому величайшему бедствию человечества, и
мы, не жалея себя, горели одним желанием победить, даже ценой собствен-
ной жизни.
Спустя 30 лет после Победы, когда я был на приеме у командующего
ВВС генерала Воронова В.И. по личному вопросу, в разговоре он сказал:
«Разве велика заслуга сидеть под землей и обрабатывать донесения! Вот
если бы ходил в атаку или летал на самолете...» Тогда я ему ничего отве-
тить не мог, но подумал: «А кто же обеспечивал бы эту атаку или вылет,
кто создавал обстановку, чтобы атака или вылет были скрытыми, а са-
молет или корабль выполнил задачу с меньшей потерей крови, где бы все
были, если бы не было связи и притом скрытой связи». Почему специа-
лист скрытой связи (шифровальщик) только по особому приказу мог быть
направлен на передовую? Почему он не мог ошибаться? Почему немцы
давали железный крест за голову шифровальщика?
Этот человек содержал в себе столько информации, столько данных,
что потеря его могла дорого обойтись для общего дела. На слова генера-
ла Воронова я не обиделся. Каждому свое. Кто-то погиб, а кто-то донес
знамя Победы до Берлина. Чтобы так рассуждать, нужно хотя бы немно-
го испытать на себе, что такое связь в то время, когда ее нет...
Четвертого марта 1979 года в газете «Правда» была опубликована
статья «АДРЕС — СТАВКА».
«...В годы войны мне приходилось встречаться на фронте с шифроваль-
щиками, сопровождавшими представителей Ставки Верховного Главнокоман-
дования Г.К. Жукова, А.М. Василевского и других военачальников. О специали-
стах спецсвязи газеты тогда не писали. Даже родные не догадывались о роде
их занятий. Так было нужно. Но, возможно, теперь настало время расска-
зать о них». Эти слова принадлежат ветерану войны шифровальщику Васи-
лию Стародубцеву.
На основании его рассказов корреспонденты Л. Евтухов и П. Студеникин,
встретившись с живущими в Москве бывшими шифровальщиками, сейчас уже
на пенсии, Константином Ивановичем Храмцовским и Павлом Александрови-
чем Пениным, которые рассказали о нашей работе, писали:
«.. .Нет, им не приходилось ходить в атаки, участвовать в штурме горо-
дов. И маршал Г. Жуков, и маршал А. Василевский, когда выезжали на передо-
вую, часто приказывали: «Пенина (или Храмцовского) не брать!» Им просто
запрещалось рисковать своей жизнью По инструкции Гэнерального штаба
шифровальщики на фронте обеспечивались усиленной охраной. Но случалось
и так, что вместо положенной охраны шифровальщик ставил перед собой
канистру с бензином, горку гранат и снимал пистолет с предохранителя. За
шифрами охотились разведчики противника. По вермахту даже был издан
приказ: «...кто возьмет в плен русского шифровальщика, будет награжден
крестом, отпуском на родину и обеспечен работой в Берлине».
Так ценился шифровальщик в войну. Не меньше он ценится и в настоящее
время.
В период войны командование ВВС ЧФ высоко ценило специалистов скры-
той связи и вообще связь. Оно всегда видело в них верных и надежных лю-
дей, ценило их труд, всегда требовало от всех начальников отделов и служб
такого же отношения и строгого выполнения законов нашей службы.
229
После гибели генерала Острякова Н.А. в командование авиацией фло-
та вступил генерал-майор Ермаченков Василий Васильевич и сразу же
прибыл в осажденный Севастополь.
Во время тяжелых июньских боев 1942 года, несмотря на огромную
занятость, командующий ВВС лично заходил на пост, морально поддер-
живал нас. Он всегда говорил, что эти люди работают с напряжением
всех духовных и физических сил и, если могут допустить ошибку, то толь-
ко одну. Ее нужно тщательно разбирать и подходить к этому разумно.
Василий Васильевич рассказал нам, как еще на Балтике он не поверил
шифровальщику в ошибке, за что пережил большую неприятность. Вот
поэтому он к любой нашей ошибке подходил очень внимательно.
Был такой случай. Специалист СКС одного из полков старшина Анаш-
кин А. С. отправил на завод старые шифровальные машинки и по ошибке
в одну из них вложил совершенно секретный документ особой важности
и выслал все это на завод. Фактически произошла серьезная утрата,
так как никто не знал, где документ.
Об этом случае было доложено командующему авиацией ВМФ марша-
лу авиации Жаворонкову, который дал команду: «Анашкина судить!».
Получив такое приказание, командующий ВВС генерал-майор Ермачен-
ков В. В. дал ответ: «Если судить Анашкина, то судить и меня. Я не обес-
печил сохранность документа». После чего Москва приказала Анашкина
наказать властью командующего ВВС, а самому командующему был объяв-
лен выговор. Это спасло Анашкина от суда военного трибунала. Вызвав к
себе старшину и его начальника, командующий сказал: «Вот тебе все сред-
ства: машина, самолет, люди. Если ты уверен, что документ не похищен,
а я верю тебе, ищи его. Срок — трое суток. Если не найдешь, видишь ту
березу!? Прикажу под ней расстрелять». Спустя сутки документ был най-
ден на заводе и возвращен. Виновник был наказан строгим арестом с со-
держанием на гауптвахте.
Этот случай еще раз говорил о том, что командование ВВС верило
шифровальщикам, ценило их честность и дорожило каждым из них. Такие
случаи были единичными, но каждый разбирался со всей тщательностью.
Совсем другое отношение было к людям, которые пренебрегали чувством
ответственности, преданностью своему делу. Далее, по ходу своих воспоми-
наний, Павел Иванович рассказал о некоторых случаях, когда по причине
безответственности отдельных товарищей возникали серьезные опасности
при выполнении заданий.
В конце мая и в первых числах июня 1942 года кольцо окружения Севасто-
поля сократилось до предела, фактически оставался один аэродром (мыс
Херсонес) для сухопутной авиации и один (Казачья бухта) для гидросамоле-
тов, которые постоянно обстреливались с земли и воздуха.
В штабе накопилось большое количество различных секретных докумен-
тов, которые необходимо было вывезти на Кавказ. Примерно числа 5-7 июня
начальник главного поста скрытой связи младший лейтенант Юдин В. В. в
сопровождении двух специалистов СКС старшего сержанта Костина А.П. и
сержанта Отделок ИД. вылетели специальным самолетом в Новороссийск,
куда доставили документы штаба ВВС и поста скрытой связи.
Дальнейшее руководство шифровальной связью в осажденном Севасто-
поле было возложено на старшего лейтенанта Сергеева Михаила Иванови-
ча, который опять вернулся в Севастополь вместе со старшим сержантом
Мищенко Владимиром Ипполитовичем для организации поста скрытой связи
при третьей особой авиационной группе, сформированной в первых числах
апреля 1942 года. Одновременно ему подчинили всех специалистов СКС.
230
Обстановка в районе Севастополя с каждым днем обострялась. Находить-
ся на командном пункте в районе Исторического бульвара стало большой
опасностью быть отрезанными от основных сил. Немцы подошли со сторо-
ны Балаклавы вплотную к Куликову полю и просачивались на аэродром Юха-
рина балка.
25 и 26 июня 1942 года было принято решение о переходе командного
пункта с Исторического бульвара на 35-ю батарею (район мыса Херсонес). К
этому времени на аэродроме Херсонес уже был организован штаб и полити-
ческий отдел 3-й особой авиационной группы под командованием полковника
Дзюба Г.Г., комиссара Михайлова Б.Е., начальника штаба полковника Попова и
начальника связи капитана Мирошниченко.
Немецкие войска продолжали теснить защитников Севастополя, бои шли
уже в районе 35-й батареи.
1 июля 1942 года личный состав поста скрытой связи штаба ВВС пере-
шел с 35-й батареи на аэродром Херсонес и разместился в бывшем посту
СКС 40 АП. В связи с организацией поста скрытой связи при 3 ОАГ специали-
сты штаба ВВС старшина Водолажский И.Н., старший сержант Аранов Н.А.,
сержанты Шапарь В.П., Ткачук А.И., Хобоко М.В. и специалист штаба ПВО
Никита Сыван должны были немедленно возвратиться на Кавказ, оставив
для обеспечения командования скрытой связью в период отхода войск началь-
ника поста СКС 3 ОАГстаршего сержанта Мищенко В.И. и специалистов 40
АП сержанта Бабикова М.А. и младшего сержанта Москалика И.П.
Но война устанавливает свои законы. Она не считалась с нашими пла-
нами и желаниями. Во время перехода специалистов СПС штаба ВВС с КП
35-й батареи на КП 3-й ОАГ с документами первая группа прибыла к мес-
ту назначения благополучно. Вторая была обстреляна артиллерией про-
тивника и понесла значительные потери. Был ранен старший сержант
Аранов Н.А. и тяжело ранен сержант Хобоко М.В. Раненые двигаться не
могли, машина была разбита. Оставив раненых под присмотром врачей,
так как рядом находилась санитарная часть 20 авиабазы ВВС, остальные
специалисты добрались до землянки поста 40 АП, который уже стал име-
новаться постом СКС 3 ОАГ ВВС ЧФ.
Старший лейтенант Сергеев М.И. постоянно находился на КП 3 ОАГ
и поддерживал связь с постом СКС через сержанта Ткачука.
Раненому старшему сержанту Арапову врачами санитарной части
была оказана помощь, и он вскоре был отправлен самолетом на Кавказ.
Куда делся тяжелораненый Хобоко, никто из следовавших с ним, а также
старший лейтенант Сергеев М.И., в своих воспоминаниях не помнят.
В 1967 году, еще при жизни, тов. Сергеев М.И. писал: «...после обеда,
1 июля (обед по времени, так как продуктов питания уже не было) мне
долбжили, что прямым попаданием бомбы в землянку наши специалисты
тт. Москалик и Бабиков убиты. Я выделил группу бойцов и отправил
похоронить наших боевых товарищей. Куда делся Хобоко, ничего не
знаю...»
Спустя 35 лет бывший старшина поста СКС 3 ОАГ старший сержант
Мищенко В.И. в своих воспоминаниях рассказал, что сержант Хобоко после
тяжелого ранения был доставлен в землянку санитарной части, где че-
рез несколько часов скончался и был похоронен 1.07.42 г. в 23.00 в районе
землянки.Могилой для него стала углубленная воронка от взрывов сна-
рядов и авиабомб.
Таким образом, за несколько часов шифровальный пост штаба ВВС
ЧФ потерял сразу двух прекрасных специалистов, хороших товарищей.
Но один из них выжил. Спустя 30 лет был разыскан старший сержант
231
Аранов Никанор Антонович, ныне майор в отставке. (Jh проживает в го-
роде Ленинграде. Проводит большую патриотическо-воспитательную ра-
боту среди молодежи. Ему пришлось много пройти по дорогам войны. Пос-
ле эвакуации из Севастополя находился на излечении, а затем продолжал
службу в органах КГБ.
Обстановка обострялась, стала совсем тревожной. Все исправные са-
молеты еще утром 30 июня покинули аэродром Херсонес. Остались только
неисправные и без горючего, но некоторые летчики и техники вылетали на
неисправных самолетах и благополучно прибывали на Кавказ».
В воспоминаниях Павла Ивановича Алгинина рассказано о том, что пове-
дал ему при встречах Михаил Сергеев:
«К исходу 30 июня противник вплотную подошел к Херсонесскому аэро-
дрому. Его танки вели прямой обстрел КП с другой стороны Казачьей бух-
ты. Оставались последние шансы на эвакуацию. Командование приняло ре-
шение об отправке специалистов штаба ВВС на Кавказ, но эвакуироваться
смогли только трое: старший сержант Водолажский, сержант Шапарь и
специалист 116 АП сержант Пожидаев В.Н., который не входил в состав
специалистов СКС штаба ВВС.
.. .В день эвакуации, 1 июля 1942 года, когда прибыло 11 самолетов типа
«Дуглас», все приступом брали свое место. Я тоже пробился к самолету,
но там осталось только одно место для члена Военного совета. Тогда я
попросил взять документы, но мне было отказано командиром 3 ОАГ пол-
ковником Дзюба. Все улетели, оставили все и вся. И только один полковой
комиссар Борис Евгеньевич Михайлов, видя, что рядовой состав остается
без командования, принял решение: «Не улетать». Он знал, что надежд на
дальнейшую эвакуацию очень мало и фактически шел на пожертвование
собой в этой тяжелой обстановке».
Когда самолеты улетели, Сергеев и полковой комиссар Михайлов подо-
жгли все оставшиеся в капонирах самолеты и в полночь вернулись на ко-
мандный пункт.
Далее тов. Сергеев пишет:«.. .Когда мы вернулись на КП, товарищ Ми-
хайлов отдал приказание привести в порядок посадочную полосу, а сам дал
на имя командующего ВВС Ермаченкова В. В. шифровку с просьбой прислать
еще самолеты для дальнейшей эвакуации личного состава. Шифровка нами
была получена, лично ее обрабатывал я. Через некоторое время был дан
ответ, что с наступлением темноты будут высланы самолеты».
В своих воспоминаниях Сергеев подтверждал, что самолеты, действи-
тельно, прилетели, но посадку не произвели из-за неясной обстановки и
отсутствия сигнализации. Но он совершенно не сказал о том, что приле-
тели морские самолеты «МБР-2», и не подтвердил получение шифровки
от командующего ВВС об их посылке.
Все, действительно, так и было. Мы в это время находились в районе
Новороссийска (12 километр Сухумского шоссе) и держали связь с Севасто-
полем до 2 июня. Прилетевшие самолеты несколько раз открытым тек-
стом вызывали полкового комиссара Михайлова, но ответа не было, и по-
этому вернулись они на Кавказ.
Позже мы узнали, что в это время не было никакой связи. Радиостанция,
поддерживающая связь со штабом ВВС, была разбита и сброшена с обрыва
в море.
«...На второй день, — пишет старший лейтенант Сергеев М.И., —
тов. Михайлов сказал мне: «Я пойду на свежий воздух, а ты дай еще одну
телеграмму о сложившейся обстановке и высылке самолетов и пойдем
посмотрим, что происходит вокруг нас». Закончив обработку телеграм-
мы и не успев выйти с КП, услышал крик у входа на командный пункт:
232
«Товарищ Михайлов убит!». Я выскочил наверх, но помощь моя ему уже
не нужна была. Он был сражен насмерть осколком мины. Как секретарь
партбюро, я отдал распоряжение, и мы с большой болью в сердце похо-
ронили своего боевого комиссара недалеко от командного пункта...».
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ М.И. СЕРГЕЕВА
«...После похорон Михайлова надежд на эвакуацию у нас уже не было.
Связь с большой землей отсутствовала. Тогда по моему распоряжению были
уничтожены все секретные документы и шифры, и я начал формировать спе-
циальный отряд под названием «Заря свободы» для осуществления прорыва
линии фронта в сторону Балаклавских высот. В этот отряд были включены все
оставшиеся в живых специалисты скрытой связи Мищенко, Ткачук, Сыван,
Добрыногов, которые сражались до последних сил и последнего патрона».
События развертывались очень быстро, обстановка менялась каждый час.
Находящийся в это время среди шифровальщиков старший сержант Мищен-
ко В.И. рассказал в своих воспоминаниях о последних днях и часах специали-
стов скрытой связи ВВС ЧФ так:
«...Примерно в 14.00 2 июля 1942 года часовой, стоявший на посту у вхо-
да в землянку шифрпоста 3 ОАГ, доложил, что в соседнюю землянку сани-
тарной части 20 АТБ попала авиабомба и требуется помощь для спасения
оставшихся в живых. Бабиков, Москалик, Добрыногов пошли на помощь и
через час раскопали и привели в свою землянку четырех оставшихся в жи-
вых медработников — двух женщин и двух мужчин. Оказав им помощь и
разместив их в первой комнате поста, сами разместились во второй, где сто-
яли четыре кровати и стол. При раскопке землянки медиков и оказания им
помощи наши специалисты были обстреляны автоматчиками противника и
вынуждены были принять бой и постепенно осуществлять отход. В этом бою
получил ранение специалист СКС БО ЧФ старшина 2-й статьи Добрыногов
Николай Павлович, попавший в группу специалистов ВВС случайно».
О нем рассказал спустя 35 лет старший сержант Мищенко В.И.:
«..В санитарную часть, где находились раненые Хобоко и Аранов, был
послан младший сержант Москалик с задачей узнать об их состоянии. Воз-
вратившись обратно, он сообщил, что Аранов жив и будет отправлен в госпи-
таль на Кавказ, а Хобоко умер. Одновременно он привел в землянку стар-
шину 2-й статьи Добрыногова, с которым он ранее работал и теперь узнал
его. О Добрыногове было доложено старшему лейтенанту Сергееву М.И., и
по его распоряжению его приняли к себе как боевого друга. Тогда Добрыно-
гов и рассказал, как он попал в санитарную часть авиации на мысе Херсо-
нес. В ночь с 1 на 2 июля 1942 года он с отрядом прикрытия 35-й батареи
участвовал в прорыве линии фронта в сторону Балаклавы с целью соедине-
ния с партизанами. Но силы были неравные. Из всего отряда, примерно в
300 — 350 человек, осталось 20 — 25, которые с боем отходили в сторону
мыса Херсонес. В этом бою он был ранен и случайно набрел на землянку
санитарной части, где ему была оказана помощь и где его встретил Моска-
лик».
В своих воспоминаниях Владимир Ипполитович Мищенко написал о том,
как разворачивались события последних дней в районе мыса Херсонес:
«Молодость и напряженная обстановка держали организм в готовности
продолжать борьбу. Я легко переносил лишения и перенапряжения. Ране-
ния и легкие контузии не сказывались на нашей работоспособности. И са-
мое главное, мы верили в победу. Идейная закалка поддерживала в нас
высокий моральный дух. И еще то, что вместе с нами все время был комис-
сар Михайлов — великий наш друг и соратник.
233
Подводил только желудок. В него с 26 июня уже ничего не поступало —
продукты кончились. Поэтому все мысли были о еде. Да и с водой было
очень напряженно. С 26.06.42 она выдавалась по жесткой норме только
тяжелораненым товарищам.
2 июля в 18 час. 20 мин. с противоположного берега Казачьей бухты три
фашистских танка начали обстрел дота КП 3 ОАГ. Лестничный коридор ДОТа
и вспомогательные помещения были переполнены летно-техническим и аэро-
дромно-обслуживающим персоналом. Здесь же были сотрудники парткомис-
сии 3 ОАГ, старший политрук А.И. Кладницкий.
После начала обстрела КП танками полковой комиссар Б.Е. Михайлов
приказал загерметизировать вход в ДОТ. Танки обстреливали нас более часа.
Ощущение и состояние людей в доте, по которому стреляли прямой навод-
кой танки с расстояния несколько сот метров, было удручающим. Нараста-
ние напряжения дополнилось тем, что температура в ДОТе быстро повыша-
лась из-за полной герметизации и заполнения дымом, поступающим из ниж-
него бункерного помещения с насосной, в котором срочно сжигались партий-
ные документы сотрудниками политотдела. Вентиляция не работала по при-
чине выхода из строя электрического движка. Кроме этого, в ДОТ через от-
крытую дверь в комнату первого полуэтажа врывались дикие звуки от взры-
вов бронебойных снарядов, долбящих железобетон ограждающих стен ДОТа.
Для выяснения сложившейся обстановки полковой комиссар Б. Ми-
хайлов приказал установить в центре ДОТа стол с пирамидой стульев сверху.
Сооружение от опрокидывания со всех сторон удерживалось однополчана-
ми. Наверх этой пирамиды встал старший политрук А.И. Кладницкий, а
на его плечи взбирался полковой комиссар Б.Е. Михайлов. Такое соору-
жение потребовалось для проникновения в вентиляционную трубу, из кото-
рой открывался обзор окружающей обстановки вокруг ДОТа КП. Михайлов
осматривал вокруг и сообщал: «На правом берегу бухты, напротив нас, рас-
положились три танка фашистов и стреляют прямой наводкой по нашему
ДОТу. По берегу и за танками лежат фрицы-автоматчики прикрытия чело-
век пятнадцать-двадцать. Берег, прилежащий к нашей стороне бухты, сво-
боден от фашистов». Эти данные быстро записывал старший лейтенант
М.И. Сергеев для составления шифровки. В 19.00 Б.Е. Михайлов вышел
из ДОТа подышать свежим воздухом...
В 19 час. 15 мин. в вентиляционной трубе раздался сильный взрыв, из
нее посыпались осколки, перемешанные с кусками бетона. Погасло осве-
щение — единственная керосиновая лампа, освещавшая помещение дота.
Нас, стоявших и сидевших вокруг стола в помещении ДОТа, обрызгало
липкой жидкостью. Некоторое время стояла гробовая тишина, которая была
нарушена приказом командира 20 МАБ интенданта 1 ранга И.И. Губкина:
— Зажгите свет!
Начали зажигать спички одну за другой, потом свернули трубочки из бу-
маг-документов, и несколько штук их запалили.
Подняли А. Кладницкого, которого взрывная волна сбросила со стола.
Сняли окровавленную одежду. Врачи осмотрели его и оказали нужную по-
мощь. Он был ранен в нижнюю часть спины и голень правой ноги сзади. В
это же время около ДОТа разорвалась мина, осколком которой на боевом
посту на глазах однополчан был сражен и пал смертью храбрых полковой
комиссар, комиссар 3 ОАГ ВВС ЧФ Борис Евгеньевич Михайлов...
В 23 час. 30 мин. 02.07 1942 г. приоткрыли двери выхода из ДОТа КП. Пять
пятерок добровольцев, вооруженных наличным оружием, пошли в разведку
по разным направлениям берега Херсонеса. Через десять минут возврати-
лась первая пятерка: на руках несли своего товарища с оторванными ниже
234
колен ногами. Идущий первым в пятерке, продвигавшейся к морю в сторону
Качи, он попал на минное поле. У медиков прибавилось работы. В двадцать
минут первого 3 июля вернулись оставшиеся четыре пятерки разведчиков. По
их докладу, наша сторона берега Казачьей бухты свободна от фашистов. На
противоположной стороне бухты продолжают стоять три танка и размещены
немцы-автоматчики прикрытия. Они изредка выпускают осветительные раке-
ты. Наш выход из КП с наступлением рассвета будет блокирован этими сила-
ми. Фашистские танкисты также видят часть нашего аэродрома. И при заходе
наших самолетов на посадку со стороны моря будут их обстреливать.
Старший лейтенант Сергеев М.И. приказал создать группу добровольцев, в
задачу которой входит — отогнать танки и фрицев с противоположной стороны
бухты. Добровольцев в количестве четырех пятерок вооружили гранатами, ав-
томатами и пистолетами. Все они умели плавать, так как к тому берегу необхо-
димо было добираться вплавь. Деревянные части и мебель из ДОТа снесли к
берегу и связали плот. Толкая его впереди себя, десантники медленно прибли-
жались к противоположному берегу.
В 01 час 45 мин. 03.07 раздались взрывы гранат и частая дробь стрел-
кового оружия. Через десять минут все было кончено. Один танк горел, а
два на полном ходу ударились в бегство. Все немцы из прикрытия были
мертвы. В этой операции принимали участие и наши специалисты — И.П.
Москалик и М.А. Бабиков. За смерть комиссара-коммуниста Михайлова
фашисты поплатились сполна.
Радиостанция штаба ВВС-2 3 ОАГ молчала. Мобилизация всех наличных
сил для ее ремонта не давала положительных результатов. На аэродроме Хер-
сонес в ночь со второго на третье июля можно было свободно производить взлет
и посадку самолетов. Весь берег от 35-й батареи до Казачьей бухты и она сама,
Казачья бухта, были свободны от фашистов и прикрывались нами. Особенно не
верилось в отсутствие морской авиации. Мы все сдали ее появления, ведь аэро-
дром Херсонеса со своей аэродромной командой еще жил и действовал...
В связи с ухудшением обстановки в районе КП я принял решение сжечь все
документы и по рации открытым текстом в штаб ВВС ЧФ передали слова: «Ха-
лат, халат». Это означало, что шифровальный пост 3-й ОАГ существование пре-
кратил, документы уничтожены...».
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ П.И. АЛГИНИНА
«Здесь я немного отступлю от событий 1942 года, чтобы воспроизвести в
полном объеме трагедию, происшедшую 2 июля на посту скрытой связи 3-й
особой авиационной группы.
В1944 году, спустя несколько дней после освобождения Севастополя, штаб
ВВС прибыл и разместился на мысе Фиолент (бывший Георгиевский монас-
тырь). Под руководством начальника отдела полковника Левчика А.Я. нами на
мысе Херсонес была найдена землянка шифрпоста 3 ОАГ и раскопана. По
обнаруженным частям обгоревших вещей и некоторых документов было уста-
новлено, что на посту находились сержант Бабиков и младший сержант Мос-
калик. Кроме того, было обнаружено еще четыре останка: двух женщин и двух
мужчин. Фамилии других специалистов мы не знали. В то время нас озадачи-
ли останки женщин. Зная, что посторонних на посту СС быть не должно, мы
тогда эту загадку не разгадали. И только спустя 35 лет, когда разыскали быв-
шего специалиста СС старшего сержанта Мищенко, мы узнали, как женщины
попали в землянку поста. Мы также в то время не знали, что с ними погиб
старшина 2 статьи Добрыногов Н.П. и врачи. К сожалению, мы до сих пор не
можем подтвердить достоверность их гибели, нужны свидетели, которых уже
нет, и очень поздно начал свои воспоминания старший сержант Мищенко В.И.
235
О том, что в землянке погибли Бабиков М.А. и Москалик И.П. и именно их
мы захоронили тогда на мысе Херсонес, было доказано наличием обнару-
женных документов, которые были заверены ныне проживающим в городе
Николаеве подполковником Германюк А.И. — бывшим начальником 1-го отде-
ления 8-го отдела штаба ВВС ЧФ.
Несмотря на поиски, мы до сих пор не имеем достоверных данных о после-
дних днях жизни и гибели наших боевых товарищей Ткачука Афанасия Ефимо-
вича и специалиста ПВО сержанта Сыван Никиты Семеновича. Правда, есть
воспоминания тов. Мищенко о вероятной гибели тов. Ткачука, подтвердить ко-
торую не представляется возможным, но, тем не менее, его легенда заслужива-
ет внимания и говорит о том, что все специалисты СКС ВВС и флота, оставши-
еся в Севастополе, героически сражались до конца и погибли как герои. Они
выполнили свой долг и отдали жизни во имя жизни на земле, за нашу прекрас-
ную Родину, за наше будущее.
Вот что нам рассказал тов. Мищенко о вероятной гибели Афанасия Ткачука:
«.. .Ткачук был связным и держался при Сергееве в основном ДОТе землянки 3-
й ОАГ. Он связывал нас с Сергеевым и остальным командованием как доклад-
чик. Третьего июля 1942 года старший лейтенант Сергеев назначил Ткачука ко-
мандиром пятерки для боя с тремя танками и группой автоматчиков, которые
блокировали наш КП, расположившись на северной стороне Казачьей бухты.
Четыре пятерки, первой из них руководил Ткачук, ночью переправились вплавь
на другую сторону бухты и разгромили отделение автоматчиков и подбили танк.
Из четырех пятерок не вернулся только Ткачук, атаковавший фрицев первым.
Десантники захоронили его на месте боя, забросав камнями в виде холма...».
Каждый год, в день Победы, когда мы возлагаем венки к могиле Баби-
кова и Москалика, мы помним подвиг их и всех остальных шифровальщи-
ков, которые прикрывали нас при отходе из Севастополя.
Но вернемся в грозный 42-й. Далее Мищенко рассказывал: «...Все ос-
тавшиеся в живых специалисты СКС ВВС пошли добровольно в цепь при-
крытия для возможной эвакуации раненых. Вечером 4 июля среди нас про-
шел слух о том, что в ночь на пятое прибудет большое количество самоле-
тов и плавсредств для эвакуации защитников, и мы, воодушевленные этим,
погнали фрицев от берега на 1000 — 1200 шагов, закрепились и держа-
лись до рассвета, после опять вынуждены были отойти в прибрежные кам-
ни и щели. У большинства из нас уже не было ни патронов, ни гранат. Поло-
гий берег моря был последним рубежом для нас. Фрицы зверели и, по-
видимому, у них была задача любой ценой уничтожить нашу группу, в кото-
рой было к этому времени не более полусотни бойцов. По трупам своих
солдат фашисты лезли и лезли вперед, тесня нас к морю...».
И вот, что еще написал в своем отчете Павел Иванович Алгинин:
«Дальнейшая судьба руководителя шифровальной группы штаба ВВС
ЧФ старшего лейтенанта М.И. Сергеева сложилась трагично. Генерала П.Г.
Новикова на КП уже не было, не было и обещанных для эвакуации кораб-
лей. Тогда Михаил Иванович Сергеев взял на себя руководство боевыми
действиями одной из вооруженных групп бойцов и командиров.
— С оружием в руках мы можем обрести свободу, — объявил он бое-
вым товарищам. — Будем пробиваться в лесистую местность в сторону
Балаклавы и будем партизанить...
Отряд старшего лейтенанта М. Сергеева продолжал сражаться до 11 июля
1942 года. Его бойцы гибли один за другим от преследования врагов. Кончились
боезапас, продукты питания. Силы покидали отважных воинов. Голодный и обес-
силенный коммунист Сергеев в бессознательном состоянии попал в плен...».
О стойкости и храбрости последних защитников Севастополя написано
236
уже немало страниц. Писали об этом и наши враги. В книге «Десятая фло-
тилия МАС» итальянца В. Боргезе, участвовавшего в боях под Херсоне-
сом, есть такие строки: «6 июля в 17 час. 30 мин. немецкая комендатура
сообщила о том, что вблизи Фороса обнаружена лодка с русскими. В море
вышел катер Куджа и Феррарини. Сначала казалось, что русские окажут со-
противление, но несколько пулеметных очередей, вспоровших воду у носа
лодки, заставили их отказаться от этой мысли, и они сдались в плен. Их было
13 человек. Они утверждали, что находятся в море 11 дней, однако это мало
походило на правду. Все они не брились дня два — не больше. У них был
только сахар и ни капли пресной воды. Состояние лодки, починенной на ско-
рую руку, не допускало предположений, что она долгое время находилась в
море. В лодке мы нашли окровавленную одежду, но среди русских никто не
был ранен. Позже я допросил одного из них, оказавшегося инженером-элек-
триком. Он заявил, что не может ничего добавить к тому, что уже сообщил, и
обещал рассказать все, если нам придется встретиться после войны...».
И далее В. Боргезе пишет:
«Тем временем Севастополь, лишенный снабжения морем, был, нако-
нец, взят немцами.
7 июля. Мы с Куджа и Массарини поехали на машине в Севастополь. Город
был полностью разрушен. В порту были видны затопленные крейсер и мино-
носец; мастерские, верфи — все разрушено. Трупы плавали в воде. Трупы,
усеянные тучами мух, валялись на дороге. Во дворах домов, оставленные
всеми, раненые горожане лежали на земле и молча ожидали смерти. Ни одно-
го крика, ни одного стона; живые так и лежали среди мертвых, которых никто
не убирал... На улицах прохожие перешагивали через убитых...
9 июля. Бой за форт Горки. Мы его не скоро забудем. Полковник Бебер
после боя сказал мне, что даже во время первой мировой войны он не
видел таких разрушений в Вердене».
Форт Горки находится у мыса Фиолент. После падения Севастополя ос-
тался последним очагом сопротивления (по данным Боргезе — Н.Ш.).
«Наши сторожевые и торпедные катера получили приказ принять участие
в штурме, т.е. заблокировать выходы из фюрта. В море вышли 4 наших катера,
экипажи которых были вооружены автоматами и ручными гранатами. Малень-
кая группа из 8 отважных моряков проникла с моря в галереи. Поднятый ими
шум, стрельба из автоматов и взрывы гранат ввели застигнутых врасплох обо-
роняющихся в заблуждение относительно количества атакующих, что помог-
ло немцам сломить упорную оборону противника. В результате участия наших
моряков в штурме были захвачены в галереях форта 80 военнопленных...».
От автора. Оставим на совести В. Боргезе описание храбрости италь-
янцев. У наших и зарубежных историков давно идет полемика о том, сколь-
ко пленено советских воинов во время штурма Севастополя. Общего мне-
ния пока нет и нет точной цифры. Немецкий историк К. Типпельскирх в сво-
ем труде «История второй мировой войны» сообщил:
«К 29 июня немецкие войска вышли к восточной оконечности Север-
ной бухты, а также продвинулись южнее города на запад. 1 июля после
сильной артиллерийской и авиационной подготовки был предпринят
штурм центральной части города с востока и юга. На следующий день
немецкие войска очистили от противника мыс Херсонес (читатель знает,
что еще 5 июля 1942 г. там шли ожесточенные бои. В. Боргезе в своем
труде утверждает, что форт Горки немцы штурмовали 9 июля. Концы с кон-
цами явно не сходятся — Н.Ш.). Общие трофеи составляли 100 тысяч
пленных, 662 орудия, 26 танков и 141 самолет...».
237
Можно ли верить К. Типпельскирху? Частично — да. Возможно, немцы
завысили эти цифры. Но, судя по общему количеству войск, защищавших
Севастополь, цифра должна быть внушительной. За город Севастополь к
началу июня 1942 г. сражались дивизии, бригады, отдельные полки, авиа-
ционные части. Конечно, они к этому времени не были полнокровными. Но,
судя по тому, что еще в Севастополь прибывало пополнение с Кавказа, в
СОРе были сосредоточены многие десятки тысяч защитников. Учитывая
потери, о которых писал в шифровке Сталину, Кузнецову... 19 июня Ф.С.
Октябрьский, — 22-23 тысячи человек, советские войска еще были способ-
ны вести борьбу в случае немедленного пополнения 10.000 бойцов. Здесь
же просил вывезти раненых 12 тысяч, «их уже некуда класть...». В своем
труде доктор исторических наук Г.И. Ванеев пишет, что «в течение июня
транспорты и боевые корабли Черноморского флота совершили в Севас-
тополь 121 рейс. Они перевезли туда 23500 бойцов и командиров, 11300 т
боеприпасов и продовольствия, вывезли из города 25157 раненых и эваку-
ируемых граждан. В доставке грузов в Севастополь приняли участие 23
подводные лодки... Обратными рейсами вывезли 1411 человек раненых и
эвакуируемых». Сомнений в этих данных быть не должно, т.к. тов. Ванеев
обосновал все это на основе архивных материалов. Как видно, разница в
цифрах «привезено» и «вывезено» не такая уж большая.
Напрашивается вопрос: «Где же люди?». Из многих десятков тысяч по-
гибли, конечно, не все. Естественно, тысячи защитников пропали без вести
— их поглотило море. А сколько попало в плен?
Обратимся еще раз к письмам бывшего шифровальщика штаба 3-й осо-
бой авиационной группы лейтенанта в отставке Мищенко Владимира Ип-
политовича из Кривого Рога. Очевидец Херсонесской трагедии пишет:
«5 и 6 июля 1942 года я еще сидел в норе под берегом у капонира «ПЕ»
(командный пункт самолетов «ПЕ» на Херсонесе), 6, 7, 8 июля под конво-
ем, без пищи и воды, в колонне шагал в «Картофельное поле» под Сим-
ферополем. До конца июля сидел в камере симферопольской тюрьмы,
проверяло гестапо. Причиной такого пристального внимания было то,
что я не снимал морскую форму и был «черный», как галка, среди других,
сменивших форму на гражданскую одежду. Мне было гадко делать это.
Охранником нашей камеры был Сергей Золотухин — посыльный шта-
ба ВВС ЧФ призыва 1940-го года. Он знал всех офицеров штаба ВВС ЧФ
и ЧФ (как посыльный, по тревоге на учениях, да и повседневно общался и
знал все адреса офицеров). Это сыграло роковую роль в жизни многих
севастопольцев. Меня он тоже опознал и на одной из прогулок шепнул,
чтобы я его не боялся, так как он меня не выдаст (он знал, что я член
ВКП (б) и шифровальщик штаба).
В августе 1942 года меня отправили в офицерский лагерь 365 Влади-
мир-Волынска. За полгода пребывания в нем погибли каждые девять че-
ловек из десяти. В феврале 43-го я имел вес 45 кг (вместо 70 кг), перебо-
лел тифом, дизентерией и настолько ослаб, что падал от сильного вет-
ра. При мне в этот концлагерь прибыло два эшелона севастопольцев,
примерно 1600 человек. Здесь я встретил своего начальника СПС штаба
ВВС Михаила Ивановича Сергеева...».
Далее В. Мищенко пишет, что прошел через концлагеря-крепости Чен-
стохова, Лодзи и многие другие.
«С генералами Новиковым и Карбышевым встречался с августа 42-
го по февраль 43-го в концлагере в г. Владимир-Волынске... Особый спор
Карбышева был с Новиковым, которому он пытался доказать неоправ-
данную ничем сдачу Севастополя и бегство командования. Он утверж-
238
дал, что создание жесткой обороны в самом городе Севастополе или в
районах Балаклавы и на Херсонесе имело полную возможность вести
борьбу до бесконечности... Он конкретно знал о наличии ДОТов, старых
корпусов и коробок, отстаивающихся и «лежащих» по бухтам севасто-
польского рейда и бухт. Их можно было использовать как доты и дзоты
по всему побережью обороняемых бухт. Примерами у него служили дей-
ствия батареи «Не тронь меня» в бухте Казачьей и ряда кораблей на
Балтике и под Мурманском...».
В дополнение к сказанному ветеран шифровальной службы пишет:
«Чтобы полнее представить стойкость последних защитников Херсо-
неса, их надежды на спасение, посылаю тексты некоторых шифровок, кото-
рые в 80-е годы мы восстановили с генерал-лейтенантом В.Н. Калмыковым
(бывшим начальником штаба ВВС ЧФ — 1941-1942 гг.).
«НВРС (Новороссийск) ВВС-2 Калмыкову.
Приказанию командующего подготовлено поле аэродрома Херсонес приему
самолетов тчк Прошу сообщить время прибытия зпт количество зпт тип тчк
01.07.42 19.20 Михайлов».
«СВСТ (Севастополь) 3 ОАГМихайлову.
Готовьте полосу аэродроме Херсонес посадки шести «Дугласов» тчк Также под-
свечивайте места посадки «МБР-2» бухте Казачья зпт море районе маяка Херсонес
тчк Время начиная с 01.30 02.07.42
01.07.42 21.25 Ермаченков».
«НВРС ВВС-2 Ермаченкову.
Аэродром Херсонес садились три «Дугласа» тчк Остальные морские приле-
тели без посадки наличии подсветки плавбатареи бухте Соляной зпт также
трех мест берегу района маяка Херсонес тчк Прошу сообщить прибытие ночь
3.07.42 количество зпт тип самолетов тчк Просим грузить ящики патронами
зпт гранатами зпт медикаментами тчк Подсветки также оборону обеспечим
тчк
02.07.42 04.20 Михайлов».
«НВРС ВВС-2 Ермаченкову.
Прошу указания посадки МБР-2 производить вдоль южного берега бухты
Соленая стороны моря тчк Сигналы три фонаря корма тире середина тире
нос южного борта плавбатареи сидящей мели средине бухты тчк Разворот
взлета самолетов вдоль северного борта сторону моря тчк Посадка эвакуа-
цию южный тире северный берега бухты района плавбатареи тчк
02.07.42 04.50 Михайлов».
«НВРС ВВС-2 Ермаченкову.
Вашу 2125 тчк Ожесточенные бои зпт подавление местных десантных
танковых очагов противника ведутся батальоном 20 МАБ пополнением от-
ходящими отдельными частями зпт группами бойцов Севастополя тчк Ли-
ния обороны южный берег Казачьей бухты 500 метров сторону 35 батареи
зпт ПАРМ зпт виноградники уреза моря тчк Аэродром Херсонес удерживает-
ся прочно тчк
02.07.42 06.40 Михайлов».
К нам никто не прилетел. Мы обрекались на гибель...».
Такую, вот, горькую правду поведали о себе и о событиях при обороне Сева-
стополя в 1941- 42 гг. флотские шифровальщики. Многие из тех, кто оставался
на мысе Херсонес до 1 июля 1.942 года, погибли в неравных схватках с врагом.
А те, кто вырвался из окружения, продолжали службу до полной победы над
врагом, выполняя свои нелегкие обязанности на боевых кораблях и в частях
флота.
239
ДО ПОСЛЕДНЕГО
ДЫХАНИЯ
Во время поисков очевидцев херсонесской трагедии стали известны име-
на многих героев. Среди них оказались два специалиста скрытой связи -
шифровальщики штаба СОРа - старшины срочной службы Иван Евстафь-
евич Зоря и Василий Семенович Кобец. Это они находились вместе со стар-
шим лейтенантом Гусаровым на 35-й батарее и уничтожали секретные до-
кументы. Но в море вместе с ним они не поплыли, а решили искать подруч-
ные средства и на них дрейфовать, пока не подберут их наши корабли.
Шифровальщики по переписке знали, что к побережью должны подойти
подводные лодки или катера, перед которыми была поставлена задача по
эвакуации защитников мыса Херсонес.
Кобец и Зоря - двадцатилетние комсомольцы - земляки с Черниговщи-
ны. Раньше они не были связаны с морем и плавать учились на речке
около своего села. Поэтому, не рискуя утонуть, решили найти корабль в
море по своему разумению. Вначале они нашли камеру от разбитой авто-
машины, которых здесь было в избытке. Под скалой на воде моряки смас-
терили из камеры плотик, положили на него оружие и комсомольские биле-
ты, часть одежды и поплыли. Они плыли, отталкиваясь от плавающих тру-
пов солдат и моряков - наших, немецких, румынских и итальянских.
Выгребли на чистую воду, посмотрели на берег, и ужас охватил обоих.
Почувствовали физическую слабость, посовещались и обоюдно решили -
не спешить плыть дальше. Усилившийся ветер тянул их резиновый плотик
к берегу. Когда на востоке начало сереть от приближения восхода солнца,
Кобец и Зоря были в гроте, вымытом морем в отвесной скале между аэро-
дромом и 35-й береговой батареей.
Море слегка штормило и било волнами о камни прибрежной полосы.
Порой набегавший вал обрушивал массу воды в грот, заливая моряков, и
они невольно глотали соленый раствор, уходя в него с головой. Воздуха не
хватало. Во время отката волны Кобец и Зоря на мгновение выплывали из
грота и набирали в себя как можно больше свежего воздуха.
В непрерывной борьбе с волнами моряки выбивались из сил. Хотелось
выйти и лечь на прибрежные камни. Но желание жить было сильнее, и они
оставались в гроте. К счастью, немцы не рисковали спускаться к морю. К
вечеру волнение моря прекратилось. Можно было выйти на ближние камни
и отдохнуть. Ночная прохлада и легкое дуновение ветра обострили чувство
голода. Но есть было нечего. В тяжелых думах прошла ночь ...
Лучи солнца заглянули в грот - подсушили одежду. Шел 235-й день обо-
роны Севастополя. Моряки и остатки бойцов подразделений Приморской
армии выползали из-под камней и пещер скалистого берега. Собирались
боевыми группами и карабкались по камням берегового обрыва и канатам,
спущенным по отвесным стенам берега вверх - на кромку береговой чер-
ты. Командиры и комиссары создавали отдельные мобильные группы, ук-
ладывая бойцов в цепи по южному краю аэродромного поля. После полу-
ночи, когда бойцы отдохнули, прозвучала команда «Вперед!».
240
Кобец и Зоря бежали рядом, надеясь, что эта атака даст им один шанс
из тысячи на сохранение своей собственной жизни. Каждый, кто поднялся
в ту ночную атаку, верил в этот единственный шанс и готов был идти до
конца. Было душно, жарко и темно. Немцы совсем рядом. Вот они, живые
и сонные, не ожидавшие атаки ... Глухие удары. И хрипы. И стоны. Дикие,
душераздирающие крики. Это была первая цепь фашистов. Потом еще и
еще. Но бегут вперед моряки и солдаты аэродромного сектора обороны.
Только бы не остановиться, не отстать от друзей. Надо бежать вперед.
Вперед и только вперед. А впереди уже сцепился клубок тел. Удары но-
жей, крики «Полундра!». И еще кругом мат... Наступила тишина. Мягкая,
полная...
В лощине за летным полем закрепились. Собрались в группы по два -
пять человек, организуя защитные укрытия за камнями и грунтовыми насы-
пями. Верили, что к берегу подойдут катера и эвакуируют их. Смотрели в
небо, чудились звуки приближающихся самолетов нашей авиации. Забрез-
жил рассвет. Группами, прикрывая друг друга, отошли и снова залегли в
щели и под камни пологих мест обрывистого берега моря...
Защитников Херсонеса становилось все меньше и меньше. Каждому при-
ходилось драться за взвод, роту. Стреляли одиночными выстрелами толь-
ко в тех местах, куда фашисты отчаянно лезли по откосу. Кончался боеза-
пас, и каждый патрон был на учете. Наступали самые напряженные часы.
Немцам надо было до наступления ночи сломать сопротивление, а защит-
никам - продержаться до наступления ночи.
Днем 4 июля 1942 года фашисты обстреливали береговую полосу, бро-
сали сюда свежие части с тем, чтобы сбросить наши заслоны в море. Са-
молеты врага, а их было не счесть, пикировали поэскадрильно со всех сто-
рон. Дымные, перемешанные с пылью столбы разрывов закрывали все про-
странство вокруг участков линии оборонявшихся защитников на пятачке
севастопольской земли. Когда дым и столбы смерчей опускались на зем-
лю, к берегу ползли немецкие танки, за которыми бежали автоматчики.
Но первые атаки врага захлебнулись. Сотни немецких солдат на пожух-
лой траве. Живые спасались бегством. И снова в небе появились самоле-
ты с крестами. Измотанные атаками, Кобец и Зоря лежали с товарищами в
прибрежных камнях. Они увидели, как вплотную к обрыву берега подходи-
ли агитмашина под охраной танков и бронетранспортеры. Из репродуктора
послышалась русская речь: «Положение ваше безнадежно. Сдавайтесь
добровольно в плен. Немецкое командование обещает сохранить вам
жизнь...».
Моментами этой агитационной передышки пользовались советские бой-
цы. Они отдыхали и передавали по цепи боеприпасы. А фашисты не скупи-
лись на обещания и посулы. Даже хвалили героев - защитников Севасто-
поля, их храбрость и обещали всем сдавшимся в плен райскую жизнь.
Бойцы группы, в которой находились старшины 2 статьи Иван Зоря и
Василий Кобец, выдержали в тот день пятнадцать атак. Пятнадцать раз
немецкие автоматчики с гиканьем и пьяными воплями устремлялись вниз
по откосу обрыва. Из-под камней и пещер стучали автоматы и одиноч-
ные прицельные пистолетные выстрелы. Атакующие падали вниз или
ползли обратно, за кромку обрывистого берега. Вскакивали и бежали,
оставляя раненых и убитых на прибрежных камнях. Мертвецы и ране-
ные гитлеровцы спасали морякам жизнь - немцы прекращали в такие
моменты бомбить их с воздуха. Наступила очередная ночь. Командиры
и политработники, узнавшие от шифровальщиков Кобца и Зори о воз-
можном приходе кораблей, распространили среди обороняющихся со-
241
общение, что «сегодня ночью возможно прибытие большой группы ко-
раблей. В связи с отсутствием пирсов они будут подходить близко к бе-
регу. Наша задача - обезопасить берег...». Без лишних команд и прика-
зов бойцы поняли, что немцев надо вытеснить с территории аэродрома.
Гитлеровцы не допускали мысли, что под крутым берегом в камнях и пе-
щерах еще есть люди, способные подняться и оказать какое-либо сопро-
тивление. У них много дней нет пищи и пресной воды. По всем данным,
нет и боезапаса. Но враги, уснувшие в окопах и блиндажах, просчита-
лись. Полуживые, полурастерзанные и голодные, советские моряки и
солдаты были еще способны драться: бить камнями, грызть зубами и ду-
шить руками пьяных от алкоголя и радости победы фашистов, бросаться
на танки с обычной ручной гранатой, залазить на их бронированные корпу-
са и стрелять из револьвера в смотровые щели. Это произошло в ночь на 5
июля. Темнота прикрывала врагов. Начавшийся бой сразу же распался на
множество отдельных участков, где в единоборство вступили мелкие груп-
пы и отдельные сражающиеся. Крики «Ура!», «Полундра!» раздавались на
всю глубину аэродромного поля и уже катились по склону к Юхариной бал-
ке. Бой был жестоким и беспощадным. Раненые, «расстрелянные» по не-
сколько раз за последние 10 часов, воскресли. Они не щадили врагов и не
могли щадить.
Прошло немногим более часа, как черноморцы вылезли из укрытий об-
рыва, но они уже обессилели и выложились полностью. Трофейного ору-
жия у них было достаточно. Но не хватало физических сил. Бой вели от-
дельные группы, не имевшие между собой связи и общего управления. На
рассвете танки фашистов, прибывшие на подкрепление, начали утюжить
землю вдоль склона, подавляя огневые точки моряков. За танками двига-
лись колонны немецких автоматчиков и специальные команды огнеметчи-
ков. Смерть неотвратимо подступала к последним защитникам Херсонеса.
Пламя огнеметов охватило склоны обрывов сверху донизу. Казалось, горит
уже все. Даже то, что вообще не может гореть, горит, сплющивается, ру-
шится и плавится от высокой температуры. Земля, камни и железо превра-
щаются в расплавленную массу. Но люди все еще жили.
...Полсотни бойцов в черной флотской форме отходили к пологому пес-
чаному берегу маленькой насыпной бухточки. Они залегли по верхнему краю
откоса, отбиваясь трофейными фашистскими гранатами, и секли врага из
двух крупнокалиберных пулеметов немецкого производства. Но враги на-
седали, хотя десятками падали от шквала огня. Они шли с закатанными
рукавами, выставив вперед автоматы. Орали, как всегда, в пьяной психи-
ческой атаке. Моряки отступали в воду, но не выпускали из рук оружия.
Пуля пробила плечо Ивану Зоре. Залилось кровью лицо у Василия Кобца.
К берегу подошли немецкие танки и бронетранспортеры. Они в упор рас-
стреливали уходящих под воду, но не сдавшихся в плен моряков. Черно-
морцы дрались, пока бились их сердца.
Два вражеских батальона полного состава более двух часов вели бой с
пятьюдесятью советскими моряками, но не сломили их волю. Фашисты же
понесли огромные потери - в течение целого дня они убирали с берега
раненых и трупы убитых солдат.
242
ПО СЛЕДАМ КРЫМСКОЙ
ТРАГЕДИИ
Занимаясь поисками очевидцев и участников боевых операций на крым-
ской земле, я в 1964 году приехал в Алушту. В кабинете горвоенкома под-
полковника Ткача раздался телефонный звонок. Адам Федорович, подняв
трубку, слушал и задавал звонившему вопросы:
— Где, где? В Солнечногорском. Кто? Рабочие. Хорошо... Ничего не
трогайте до моего приезда.
Вместе с Адамом Федоровичем Ткачем мы в тот же день выехали в село
Солнечногорское — бывшее татарское поселение Куру-Узень. На сопке, у
самого берега моря, толпились рабочие с лопатами и ломами.
— Не смеем больше копать. Тут не дом строить, а памятник воздвигать
надо, — сказал уже не молодой мужчина. — Смотрите, что мы откопали!
В раскопанной траншее лежали человеческие кости, офицерские
портупеи, сохранившиеся яловые сапоги, в скомканных хромовых пер-
чатках десять патронов от пистолета «ТТ», петлицы с кубиками и треу-
гольничками.
Ткач спустился в траншею, подобрал несколько предметов и велел пе-
ренести останки к находящемуся поблизости памятнику и там, у его подно-
жья, захоронить.
Страшная картина боя предстала перед нами, когда на место находки
пришел очевидец, мужчина лет сорока — Григорий Константинович Голов-
нев. Он и поведал нам историю далеких событий.
— В первых числах ноября тысяча девятьсот сорок первого года через
наше село отступала какая-то часть, — напрягая память, начал свой рас-
сказ Головнев. — Мне в ту пору пошел семнадцатый год. Немцы окружили
наших бойцов и матросов, прижали к морю. Долго хлопали выстрелы. Ра-
неные не сдавались, стреляли до последнего, — рассказывал Головнев. —
Как сейчас помню, группа советских офицеров, человек семь или восемь,
укрылась у стены табачного сарая, — показал рукой в сторону гор Григорий
Головнев. —Долго шла перестрелка. Потом все стихло. Видимо, у них кон-
чились патроны. Дня через три мы увидели обезображенные трупы советс-
ких офицеров. Местные жители под руководством немцев привязывали их
веревками за шею и лошадьми тянули по грязной дороге вот сюда, где мы
сейчас стоим...
Печальная картина представала перед нашими глазами с каждой новой
фразой Головнева.
— Самое ужасное сделали фашисты с последним убитым. Он был по-
жилой, крепкого телосложения, с бритой головой. Уже мертвого немцы по-
садили его на телегу, привязали веревками, подали в руки вожжи и под
гиканье кучки изменников повезли через село...
Один пожилой татарин возмутился издевательством, ударил в лицо од-
ному молодому садисту, за что сам был жестоко наказан. Я помню, что он
сказал: «Как вы можете глумиться над таким человекам? Это же дивизион-
243
ный комиссар». В воинских званиях я тогда не разбирался, только видел,
что на рукаве у него была звезда и на петлицах ромбы...
— Ну, а дальше? — спросил Головнева подполковник Ткач.
— Убитых закопали вот здесь, в одну яму. А комиссара — отдельно, чуть
ниже, там, где стоит телеграфный столб.
— Кто-нибудь еще был очевидцами этого преступления? — тихо спро-
сил Адам Федорович.
— Трудно сейчас вспомнить. Тетка моя, Серафима Степановна, видела
всю эту картину. Может подтвердить. Один эпизод, уже послевоенный, по-
мнят кое-кто из жителей нашего села. Моя жена была свидетелем — она и
расскажет.
Серафима Степановна Головнева (девичья фамилия Циркулева) встре-
тила нас сдержанно, но подробно рассказала о тех страшных событиях.
Подтвердила, что генерал был, действительно, расстрелян. Об этом гово-
рили все жители села Куру-Узень.
И вот что поведала нам о послевоенной истории Екатерина Головнева,
работавшая в то время секретарем Солнечногорского сельского Совета.
— Хорошо помню, как в нашем селе летом тысяча девятьсот сорок ше-
стого года появился человек в штатском. Смуглый, по национальности, ка-
жется, армянин, а возможно, грузин. Прибыл он к нам в сельсовет, предста-
вился. Фамилию я не запомнила. «Здесь я в 1941 году воевал и в одном из
домов спрятал партийный билет. Попрошу дать мне кого-нибудь в свидете-
ли. Я хочу разыскать свои документы», — сказал он тогда председателю.
Председатель сельсовета велел мне пойти с тем гражданином. С нами
пошли еще несколько десятков сельчан. И вот мы у этого дома. Человек в
штатском подошел к каменной стене и начал отсчитывать камни. Остано-
вился на одном — рванул его руками. Вместе с камнем из стены выпала
тряпка, в которую были завернуты документы.
Я подошла к нему ближе. Он дрожащими руками прижимал тряпку к сер-
дцу, был бледный, но улыбался. Из глаз катились слезы, громко, с надры-
вом, говорил: «Не зря я ехал сюда, я знал, что найду их, если тот дом це-
лый».
— Вместе с этим человеком, — волнуясь, рассказывала Екатерина Ва-
сильевна, — мы пошли в сельсовет. Я проверила у него документы. Фото-
карточка на партбилете соответствовала его личности. Куда уехал он, не
знаю. Это вам может подсказать Николай Сергеевич Федосеев — началь-
ник Алуштинского порта. Он тогда работал председателем колхоза здесь.
И этот случай хорошо помнит.
С Николаем Сергеевичем мы встретились через день, в военкомате. Он
точь в точь подтвердил историю с партийным билетом.
— Спрятаны они были в стене дома Петра Федосеевича Головнева.
Приезжал сюда бывший солдат из Еревана. Фамилию его запамятовал, но
вместе с ним заходил в сельсовет, смотрел его командировочное удостове-
рение. Говорил он с армянским акцентом. Его фамилию должен помнить
бывший начальник заставы Ершов Константин Петрович. Он давал ему раз-
решение на проезд в село Солнечногорское.
Поведал Федосеев и о том, что еще встречал одного человека, который
приходил в Куру-Узень за партдоку ментам и в 1944 году, вскоре после из-
гнания оттуда немцев. Но фамилии этого человека не запомнил.
Екатерина Головнева вспомнила такой случай:
— На урочище Колловайды была найдена печать с номером войсковой
части, документы в черной трубке. На бумажке значилась фамилия Зайцев
Михаил Митрофанович, 1918 года рождения, из Киева. Жена Нина — жи-
244
тельница города Москвы. Или наоборот — Зайцев из Москвы...
В моем журналистском архиве до сих пор хранятся объяснительные
записки четы Головневых — отрывочные сведенья о крымских событиях,
происшедших осенью 1941 года в районе Алушты и села Солнечногорское.
Хотелось бы, чтобы после публикации этого материала кто-нибудь из воз-
можно уцелевших участников тех трагических событий назвал фамилии сво-
их товарищей и этим самым восстановил добрые имена людей, геройски
погибших от руки фашистов в ноябре 1941 года.
Память о давнишней встрече с жителями села Солнечногорского воз-
вратила меня к поискам, возможно, живых участников тех событий нояб-
ря 1941 года. В канун 60-летия Великой Победы я встретился с врачом
кабинета функциональной диагностики 7-й городской больницы Севасто-
поля Яковом Абрамовичем Рубановым. Многие севастопольцы хорошо
знают этого замечательного доктора, отставного полковника медицинс-
кой службы.
Знают его и воины-черноморцы как главного терапевта Черноморского
флота, высококвалифицированного специалиста. Он умело руководил те-
рапевтической службой, возглавлял военно-научную работу на флоте. Свой
большой опыт и знания Яков Абрамович щедро передавал медицинскому
персоналу кораблей и частей, лечебных учреждений.
Мы разговорились. Я узнал, что свою офицерскую карьеру и свою
врачебную деятельность Я.А. Рубанов начал в августе сурового сорок
первого, когда был призван в ряды Красной Армии с пятого курса Крым-
ского медицинского института. А уже в октябре военврач 3 ранга Руба-
нов в составе 48-й отдельной кавалерийской дивизии и возглавил хи-
рургическую группу, принимал участие в тяжелых боях на Перекопе, где
советские воины, истекая кровью, сдерживали фашистов, рвавшихся в
Крым.
Когда на ишуньских позициях фронт был прорван, значительная часть
личного состава кавалерийской дивизии оказалась в тылу противника и вли-
лась в состав партизанских отрядов.
— Как это было? — задаю вопрос ветерану.
Но Яков Абрамович о своем боевом прошлом в силу скромности гово-
рит неохотно. Однако мой рассказ о событиях в селении Куру-Узень про-
комментировал охотно.
— Тяжелый бой происходил на моих глазах. Дивизия под командовани-
ем генерал-майора Д.А. Аверкина попала в окружение в районе селения
Куру-Узень и находившейся в нескольких километрах от него деревни Се-
мидворье. Наш семьдесят первый полк под командованием подполковни-
ка Басана Городовикова подвергся жестокому артобстрелу. В таком же по-
ложении оказался и соседний полк, которым командовал полковник Бодин.
Немцы понимали, что мы находимся в ловушке — в предгорной долине,
упирающейся в скальный утес. Вражеское кольцо сжималось вокруг нас.
Наши ослабевшие части были не в силах противостоять хорошо техничес-
ки вооруженному противнику, но стойко оборонялись несколько дней. Обе
стороны несли большие потери. От нашей дивизии оставалось 300 чело-
век, когда генерал Аверкин принял решение на прорыв через утес, порос-
ший лесом, — с болью вспоминал старый солдат о том кошмаре. — Мы
все-таки прорвались с большими потерями. На утес поднялись 250 чело-
век, а в живых и боеспособных осталось всего двести от двух полков...
В заключение своего грустного рассказа Яков Абрамович предположил,
что в селении Куру-Узень погребены останки попавших в плен его сослу-
живцев.
245
О трагедии под Алуштой свидетельствуют воспоминания боевого това-
рища, бывшего политрука Красноармейского партизанского отряда 2-го рай-
она севастопольца М.А. Нечитайло. Яков Абрамович бережно хранит доку-
мент соратника — фронтового друга.
«После боев на Перекопе и ишуньских позициях, — пишет М. Нечитай-
ло, — 48-я отдельная кавалерийская дивизия генерал-майора Д.И. Аверки-
на, прикрывая отходящие наши части и ведя сдерживающие бои, 29 октяб-
ря 1941 года вышла на тыловой рубеж по линии Советское—Новоцарицы-
но, а затем отошла на Белогорск (Карасубазар) и Старый Крым. Пути отхо-
да из Старого Крыма на Феодосию и Керчь противником были отрезаны.
Выход оставался один: пробиваться на Севастополь через Судак, Алушту,
Ялту.
4 ноября Алушта была занята фашистскими войсками. По симферополь-
скому шоссе к морю двигались танки и мотопехота противника. После двух-
дневного боя мы вынуждены были отойти в западном направлении к де-
ревне Куру-Узень (новое название Солнечногорское). Нас осталось немно-
го — 170 человек. Мы потеряли всю технику, материальные средства, но не
утратили главного — бодрости духа и горячей веры в нашу победу.
6 ноября, в канун 24-й годовщины Великого Октября, мы собрались на
опушке леса. Генерал Аверкин сказал: «Враг мог нас потеснить и обойти,
захватить часть советской земли, но ему никогда не победить нашего герои-
ческого народа. Мы уйдем в горы, в лес и будем бить оккупантов методами
партизанской борьбы. Поможем нашим товарищам, отстаивающим Севас-
тополь». Затем выступили политрук М. Егоров, лейтенант С. Мостовой. Их
речи были краткими. Еще раз тогда мы поклялись мужественно защищать
честь, свободу и независимость нашего народа. Эту клятву сдержали.
7 ноября на Алуштинском шоссе группа под командованием лейтенанта
Мостового подорвала две автомашины с боеприпасами. На второй день у
селения Перевальное было разбито три грузовика с немецкими автоматчи-
ками и двое гитлеровцев взято в плен.
Спустя несколько дней личный состав нашего подразделения увеличился
до 250 человек за счет красноармейцев, краснофлотцев и командиров из
других частей, оставшихся в окружении».
Такова правда героической гибели одной из прославленных дивизий
Красной Армии в Крыму осенью 1941 года, рассказанная 60 лет спустя
участниками боев на Крымской земле.
246
ГАЗЕТЫ ТОЖЕ ВОЕВАЛИ
Передо мной лежат несколько фронтовых газет, выходивших в осаж-
денном Севастополе в 1941 —1942 гг. Флотская газета «Красный черномо-
рец», газета Приморской Армии «За Родину», газета 109-й стрелковой ди-
визии «Буденновец» и другие. Каждая из них освещала боевые будни вои-
нов той далекой суровой страды. На страницах этих газет броские заголов-
ки, под которыми написаны удивительные героические истории о фронто-
вых делах защитников Севастополя.
Огромную идеологическую работу вели тогда в прессе военные журна-
листы. Каждая их заметка, каждая корреспонденция, очерк, зарисовка или
стих поднимали боевой дух матросов, солдат и офицеров страстными при-
зывами во что бы то ни стало победить коварного врага. Военкоры учили
воинов, как надо воевать, чтобы одолеть врага.
Большую активность в распространении боевого опыта вели газетчики
«Красного черноморца». Начиная с 30 октября 1941 года, когда четырехору-
дийная 100-миллиметровая батарея береговой обороны флота № 54, распо-
ложенная в районе деревни Николаевка, открыла огонь по мотопехоте и тан-
кам противника, большинство номеров сопровождалось патриотическими при-
зывами: «За Родину!», «Ни шагу назад!», «Враг не пройдет!» и другими. День
30 октября стал началом обороны Севастополя. В боевой строй его защитни-
ков с этого дня встала флотская газета «Красный черноморец».
В каждом ее номере появлялись заголовки «На подступах к Севасто-
полю», «Дать достойный отпор врагу!» — этой идеей пронизаны все пуб-
ликуемые материалы. В них названы имена и фамилии особенно отли-
чившихся черноморцев. Среди них — полковник Осипов, летчики Цурцу-
мия, Шубиков, Агафонов, разведчики В.С. Коптелов, Ф.Ф. Волончук, по-
литработник Г. Хмельницкий, рулевой Щербаха и многие другие герои.
В газете сообщалось о том, как артиллеристы капитана М. Матушенко
своим огнем заставили замолчать вражескую батарею и уничтожили пять
немецких автомашин, а подчиненные капитана Александера подавили ог-
невые точки минометчиков и нанесли урон фашистским автоматчикам.
В одной из информаций в газете упоминается крейсер «Червона Украи-
на». Этот корабль огнем своей артиллерии из базы успешно громил сухо-
путные части противника на подступах к городу, подавил несколько огне-
вых точек врага, уничтожив при этом десятки вражеских солдат.
От автора. Сегодня с сожалением приходится констатировать то,
что в дни обороны по цензурным соображениям в газетах редко называ-
лись имена и фамилии командиров некоторых крупных кораблей и час-
тей. До сих пор ничего не рассказано о судьбе последнего командира крей-
сера «Червона Украина» капитане 2ранга И.А. Зарубе. Немногое извест-
но о генерал-майоре П.Г. Новикове и последних боях командира погран-
полка Г.А. Рубцова.
В одном из номеров газеты «Красный черноморец» журналист Ф. Чац-
кий рассказал читателям о боевых делах флотских разведчиков. Под об-
247
щим заголовком «Одиннадцать дней в глубоком тылу врага» помещен очер-
ковый материал о защитниках Севастополя — группе моряков во главе с
мичманом Ф. Волончуком, участником многих дерзких операций.
ЧЕТВЕРО ПРОТИВ СОРОКА ФАШИСТОВ
Командир группы мичман Федор Волончук спустился к ручейку набрать
воды. День был солнечный. Сквозь хвою сосен далеко внизу синело спо-
койное море. Волончук умылся, потянулся, расправил уставшее тело.
Вдруг недалеко от ручейка раздался крик. Волончук обернулся и увидел
двух румынских солдат. Он открыл по ним стрельбу. На выстрелы прибежа-
ли товарищи. Гончаров насмерть сразил одного румына, а вскоре был убит
и второй. Из укрытий выскочили фашисты. Начался бой. В неравной схват-
ке смертельно ранили Валентина Буфалова.
— Держитесь, товарищи, бейте фашистов! — были последние его слова.
Как львы, дрались черноморцы.
Немцы все наседали. Из строя выбыл еще один боец. Четыре моряка
сражаются с четырьмя десятками фашистов.
Крутой подъем. Идти все труднее.
— Проскочим, ребята, — сказал Гончаров.
ПРОРЫВ
За Гончаровым идут Волончук, Булычев, Марков. Огнем, штыком и гра-
натой решили они прорваться сквозь вражеское кольцо. Моряки забросали
немцев гранатами, открыли по ним стрельбу. В решительной схватке раз-
ведчики убили одиннадцать немецких солдат. Фашисты не выдержали стре-
мительного натиска черноморцев. Разведчики вырвались из окружения...
Поредел отряд немцев. Фашисты оказались внизу. Разведчики господству-
ют над недавним полем боя. Постепенно стрельба затихает. Немцы спешат уйти.
ЧЕРЕЗ ФРОНТ К СВОИМ
Прошло несколько дней. Надо было пробиться через фронт к своим, в
Севастополь. Четыре героя пробирались по незнакомым местам без дорог,
по еле заметным тропам.
Подошли к быстрой горной речке. Разведчики, сняв немецкого часово-
го, пробежали через мост и лощинами продолжали идти вперед. Они от-
четливо слышали гул артиллерийской канонады. Приближался фронт.
Подошли к обрыву. Внизу раскинулся знакомый прифронтовый го-
род, сверкала синевой глубокая бухта. Впереди — сплошная стена гра-
нита до самого моря.
Марков незаметно отделился от товарищей. Вдруг он громко крикнул:
«Две козы пробежали». А там, где козы проходят, там и моряк проберется.
Начался труднейший спуск. Разведчики связали ремни и, помогая друг
другу, вышли на берег.
Шли по-над берегом, в некоторых местах по колено в воде. Тишину на-
рушил окрик часового. Разведчики залегли. Прошло несколько минут...
— Ведь это же наш, красноармеец, — шепнул товарищам Булычев. Раз-
ведчики поднялись и подошли к часовому. Боец из дозора повел их в штаб.
Командир батальона сразу узнал Гончарова и Маркова — своих старых раз-
ведчиков по Одессе и Перекопу. Приняли их, как родных. Накормили, уст-
роили на отдых, а потом отправили в часть.
248
Суровую атмосферу тех дней отражала красноармейская газета 109-й
стрелковой дивизии. Только один ее номер за 23 февраля 1942 года и брос-
кие заголовки позволяют судить о боевом порыве защитников Отечества, о
храбрости и отваге командиров и рядовых бойцов.
Этот номер вышел в день 24-й годовщины Красной Армии. На первой
странице крупным планом помещен портрет И.В. Сталина. В передовой ста-
тье после краткого изложения истории создания Красной Армии говори-
лось, что «свою XXIV годовщину Красная Армия отмечает в обстановке
Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашис-
тских захватчиков, вероломно напавших на нашу Родину.
Измотав и значительно обескровив врага ожесточенными оборонитель-
ными боями, Красная Армия, руководимая своим любимым Наркомом то-
варищем Сталиным, сломила наступательный дух немецко-фашисткой ар-
мии, вырвала инициативу из рук противника и перешла в наступление...»
В заключительной части передовицы печатался призыв: «...Не давать
врагу опомниться. Для этого нужно взламывать оборону противника на всю
его глубину, настойчиво преследовать отступающего врага, не давая ему
закрепиться на новых рубежах, смело наносить удары по флангам и тылам
врага, беспощадно истреблять его живую силу и уничтожать его технику.
Красная Армия полностью разгромит немецко-фашистких захватчиков,
разгромит потому, что Отечественную войну возглавляет великий полково-
дец и стратег товарищ Сталин.
Под знаменем Ленина—Сталина вперед на разгром немецких захватчи-
ков!».
Сколько же осталось в живых героев, читавших эту патриотическую
стряпню, вышедшую в свет 23 февраля 1942 года? Таких, видимо, уже нет.
Но в ту зимнюю стужу, находясь в окопах и на бастионах города, каждый из
прочитавших или слышавших те призывы, искренне верил в них, ибо со-
знание солдатской массы было подавлено идеологическим наркотиком та-
кой силы, противостоять которому уже невозможно. Сталин стал выше Бога.
Об этом в стихотворном жанре поведал бойцам дивизии поэт Ашот Гарна-
керян. Помещенная на странице газеты «Песня о полководце», начинен-
ная эпитетами и сравнениями, читается как молитва нечистой силы леше-
му. Выучить ее наизусть рекомендовалось каждому бойцу и командиру. Если
не выучить, то поверить в «лешего».
Ашот Гарнакерян
ПЕСНЯ О ПОЛКОВОДЦЕ
Когда над страной нависали
Тяжелые тучи не раз,
Твой голос мы слушали, Сталин,
И твой выполняли приказ.
В дни бури и мирные годы
Шагал ты с родною страной
В шинели, привыкшей к походам,
В шинели своей боевой..
Изменники, выродки, змеи
Отчизну хотели предать,
Ты прахом их гнезда развеял,
Любя свою Родину-мать...
249
Сохранивший этот номер газеты герой Советского Союза Георгий Кон-
стантинович Главацкий прислал ее председателю совета ветеранов При-
морской армии А.М. Лысенкову с некоторыми комментариями. Политрук
ГК. Главацкий хорошо знал однополчан, чьи имена упоминались в газете.
Высоко ценил подвиги своего боевого товарища командира батареи Л.Е.
Борисова. «Его батарея находилась тогда на одной из высот на подсту-
пах к Балаклаве. Немцы все время рвались через наш сектор, чтобы вый-
ти к морю и окружить нас. Но каждый раз батарейцы Борисова пресека-
ли их планы. Г/бительным огнем прерывали психические атаки гитле-
ровцев...».
О том, как это было, рассказывалось в корреспонденции Б. Рубова:
АРТИЛЛЕРИСТ
Он еще молод, — этот боевой обстрелянный мастер артиллерийского
огня. Но жизнь его богата славными подвигами. Враг долго будет помнить
мощные залпы и шквалы огня красных артиллеристов.
... Наблюдатели видели: фашисты скапливали свои силы для наступ-
ления. К передовым позициям беспрерывно подтягивались резервы. Свое
наступление враг поддерживал мощным артиллерийским и минометным
огнем.
Тов. Борисову была поставлена задача: подавить вражеские батареи.
— По фашистским бандитам огонь! — громко передал команду своим
батарейцам Борисов.
Раздался мощный одновременный залп всех орудий батареи.
Напрягая все силы, неутомимые артиллеристы без устали посылали в
стан врага тяжелые снаряды, подавляя одну за другой батареи противни-
ка. Бронебойно-зажигательными снарядами подожгли блиндаж с боепри-
пасами. Под разрывами и в пламени погибали фашистские подносчики сна-
рядов.
Заставив замолчать три вражеские батареи, артиллеристы перенесли
свой сокрушительный огонь по живой силе врага. Наступление фашистов
сорвалось. Дорога, по которой двигались гитлеровцы, была устлана сотня-
ми обезображенных трупов немецких и румынских вояк.
Немцы пустили в ход танки. Но и это не помогло. Прямым попаданием сна-
рядов две немецкие машины были сожжены, остальные повернули назад.
Наблюдательный пункт тов. Борисова находился тогда на стоге соломы.
Вражеский снаряд попал в солому. Она загорелась. Задыхаясь от дыма,
Борисов продолжал корректировать огонь. И только тогда, когда задача была
выполнена, Борисов перенес свой наблюдательный пункт в другое место.
Тов. Борисов награжден орденом «Красная Звезда».
В заключение своего письма ГК. Главацкий пишет: «В то время наши
воины делали все, чтобы разгромить врага на подступах к Севастопо-
лю. Ко дню Красной Армии бойцы и командиры подразделений нашей час-
ти дали на строительство эскадрильи самолетов «Смерть Гитлеру»
80 тысяч рублей...». Эта информация также помещена на второй страни-
це газеты «Буденновец».
Большой интерес для истории представляет газета Приморской армии
«За Родину». Единственный ее экземпляр сохранила вдова активного участ-
ника обороны Севастополя А.М. Лысенкова — Дина Тимофеевна Лысенко-
ва. Газета вышла в свет 23 июня 1942 года — в день годовщины начала
250
Великой Отечественной войны. Вторая страница газеты полностью отведе-
на анализу продолжающейся кровавой трагедии страны. Под крупным за-
головком «Год войны» помещена статья М.И. Калинина. Председатель Пре-
зидиума Верховного Совета СССР, анализируя события прошедшего года
войны в целом, правдиво изложил мысли о положении на фронтах и в тылу,
дал оценку происходящего на той и другой стороне.
В истории Великой Отечественной войны написано, что этот год был
переломным. Отчасти это так, но говорить о превосходстве Красной Армии
было рано. Годовщину войны защитники Севастополя окрестили «днем
смерти». Печальные вести посылали шифровальщики в штаб флота на
«Большую землю» главному политработнику ВМФ армейскому комиссару
И.В. Рогову:
«23 июня. Противник в течение ночи вел разведку с боем. В районе
отметки 9,5 до роты автоматчиков ворвалось в передний край нашей
обороны, но контратакой были выбиты. В 06 часов отражена попытка
атаки до батальона пехоты противника в направлении Новые Шули. На
остальных участках фронта противник вел артиллерийский огонь и бом-
бардировал боевые порядки наших частей.
Части Севастопольского оборонительного района ночью производи-
ли перегруппировку.
В ночь на 23:6 Северная сторона оставлена нашими частями».
Знал ли об этих событиях М.И. Калинин при передаче в редакции газет
своей исторической статьи? Думается, не знал. Севастополь уже истекал
кровью, нуждался в пополнении. Командующий просил помощи: «Хотя бы
два маршевых батальона...». Писал: «Доедаем последних лошадей...». О
какой перегруппировке сил шла речь? Но торжеств по случаю годовщины
начала войны Ф.С. Октябрьский гласно отменить не мог. Он знал, что газе-
та Приморской армии развезена по окопам и блиндажам. Уверенности в
том, что ее прочитают бойцы, не было. Не было уверенности и у командую-
щего войсками Приморской армии генерала И. Петрова. Оба они твердо
помнили первомайский приказ Сталина, в котором «товарищ Сталин по-
ставил перед Красной Армией и Военно-Морским Флотом и всем советс-
ким народом задачу, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома
немецко-фашистских войск и освобождения Советской земли от гитлеров-
ских мерзавцев».
В скупых сводках «От Советского информбюро» в эти июньские дни не
было радостных известий. Противник нес огромные потери, но стремительно
двигался вглубь территории СССР. Под пятой немецкого сапога уже была
вся территория Прибалтики, Белоруссии и Украины. Враг окружил Ленинг-
рад, угрожая в блокаде задушить население города голодом. На высотах
Синявина, под Мгой и Тихвином шли кровопролитные бои. Тысячи бойцов
сложили свои головы в болотах на подступах к Северной столице. Равно-
весие наступило лишь на московском направлении, где враг был останов-
лен в декабре 1941 года и отступил к Смоленску.
В вечернем сообщении 22 июня 1942 года Совинформбюро коротко из-
вестило бойцов Приморской армии: «На Севастопольском участке фронта
продолжались упорные бои... На остальных участках фронта существен-
ных изменений не произошло».
Изменений было много. Потери, потери... Сдача позиций. На юге — на
Керченском полуострове — полный провал. О позорном разгроме Керченс-
кой группировки весной 1942 года и документах по этому поводу до сих пор
наш народ информирован полуправдой. Мемуаристы — маршалы и гене-
251
ралы — постарались скрыть истинную правду от народа, щадя бездарных
военачальников, из-за безрассудства которых в море и на суше в те дни
погибли десятки тысяч наших соотечественников. С поражением войск Крас-
ной Армии на Керченском полуострове судьба Севастопольского гарнизо-
на была предрешена. Город стоял у смертельной черты. Выжить в той мя-
сорубке будет суждено не многим. Безвестными останутся тысячи героев,
в числе которых названы имена связистов в газете Приморской армии «За
Родину».
Михаил Иванович Калинин писал: «У Красной Армии есть все необходи-
мое, чтобы осуществить эту возвышенную цель. Не хватает только одного
— уменья полностью использовать против врага ту прекрасную технику,
которую предоставляет ей наша Родина».
В Севастополе в тот момент не было той «прекрасной техники». Еще
осенью 1941 года курсантские батальоны под Бахчисараем дрались с вра-
гом с одной винтовкой на двоих, имея в распоряжении одну единственную
танкетку против армады тяжелых немецких танков. Об автоматическом
стрелковом оружии только мечтали. «Штыком и гранатой пробились ребя-
та...». Каждый, любя свою Отчизну—мать, отдавал жизнь, как велел това-
рищ Сталин. Каждые 9 из 10 (!) погибли.
В майские и июньские дни 1942 года ситуация на подступах к Севасто-
полю стала критической. Большинство командиров понимали, что дело идет
к развязке. Войска истощены, участилось дезертирство. Нехватка боезапа-
са вносила отрицательные настроения в умы командиров полков и диви-
зий. Но они, повинуясь «воле рока», продолжали тяжелую кровавую «игру»
в скорую победу.
Еще 18 мая в Севастополь на имя командующего СОРом поступила шиф-
рованная депеша:
«По данным Гэнштаба, оборонительный рубеж Приморской армии име-
ет ряд существенных недочетов:
а) недостаточно развиты противотанковые районы в глубине обороны;
б) тыловые рубежи полностью не оборудованы;
в) многие пулеметные ДОТ войсками не заняты;
г) огневые позиции артиллерии оборудованы не полностью.
Имея в виду возможность наступления противника в ближайшее вре-
мя на Севастополь, необходимо в кратчайший срок устранить все недо-
делки в оборудовании оборонительной полосы, занять войсками подго-
товленные рубежи обороны и быть в постоянной готовности к отраже-
нию возможного наступления противника.
Василевский Боков»
№ 155026
Архив МО СССР, ф. 48-Ф, оп. 1640, д. 26, л.211.
Об этом упреке знали тогда немногие. Меры принимались самые стро-
гие. Но положение к 23 июня еще более ухудшилось. Однако рапорты ко-
мандования о скорой победе над врагом продолжали ложиться на бумагу.
Появились они и на страницах газеты Приморской армии 23 июня 1942 года.
В этот день в газете «За Родину» опубликован
«ПРИКАЗ
войскам Приморской армии
22 июня 1942 года №18 Действующая армия
252
От имени Президиума Верховного Совета СССР за образцовое
выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с не-
мецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество
награждаю:
Орденом «Краснов Знамя»
1. Подполковника Бабушкина Александра Петровича
2. Сержанта Володина Николая Тимофеевича
3. Ефрейтора Воропаева Ивана Гоигорьевича
4. Красноармейца Дервввнкина Федора Семеновича...
15. Капитана Макарова Александра Васильевича
24. Старшего политрука Цирюльникова Петра Марковича
Орденом «Красная звезда»
1. Сержанта Антипова Евдокима Нефедовича
2. Красноармейца Бойко Григория Григорьевича...
5. Красноармейца Гюзалова Ирза Исрафил-Оглы
6. Политрука Ибрагимова Умуд Бала Ибрагимовича...
26. Младшего сержанта Хричикова Виктора Гоигорьевича
Командующий войсками Члены Военного совета:
Приморской армии Дивизионный комиссар
И. ЧУХНОВ
генерал-майор Бригадный комиссар
Ив. ПЕТРОВ. М. КУЗНЕЦОВ.
Начальник штаба
генерал-майор Н. КРЫЛОВ».
Внизу под приказом напечатана информация:
НА ПОДСТУПАХ К СЕВАСТОПОЛЮ
Вчера на ряде участков фронта наши части отражали ожесточен-
ные атаки пехоты и танков противника.
Противник в течение всего дня, предпринимая неоднократные ярос-
тные атаки наших позиций, неся исключительно большие потери, имел
незначительный успех только на одном участке фронта.
На остальных направлениях наши части отразили все атаки врага.
Противник понес большие потери.
В этот день на первой странице газеты «За Родину» напечатана теле-
грамма премьер-министра Великобритании г. Уинстона Черчиля:
Председателю Совета Народных Комиссаров СССР
И. В. СТАЛИНУ
В связи со вступлением Советского Союза во второй год войны я, как
премьер-министр Великобритании, которая через несколько месяцев всту-
пит в четвертый год войны, посылаю Вам, руководителю великих объеди-
ненных советских народов, вновь выражения нашего восхищения победо-
носной обороной Ваших вооруженных сил, отрядов партизан и гражданс-
ких рабочих в течение истекшего года и выражение нашей твердой уве-
оенности, что за этими достижениями последуют равные им и более зна-
чительные достижения в предстоящие месяцы. Боевой союз наших двух
стран и наших других союзников, к которым теперь присоединились об-
ширные ресурсы Соединенных Штатов Америки, наверняка поставит на
колени наших врагов. Вы можете рассчитывать, что мы окажем Вам по-
мощь всеми средствами, которые имеются в нашей власти.
253
В течение года, который прошел с тех пор, как Гитлер напал на Вашу
страну без предупреждения, дружественные отношения между нашими
двумя странами и народами постепенно укреплялись. Мы думали не толь-
ко о настоящем, но и о будущем, и наш Договор о союзе и войне против
гитлеровской Германии и о сотрудничестве, подписанный во время пос-
леднего визита Молотова в Великобританию, столь же искренне при-
ветствовался британским народом, как он приветствовался, насколько
мне известно, советским народом. Этот Договор является порукой того,
что мы разобьем наших врагов и после окончания войны построим на-
дежный мир для всех свободолюбивых народов».
Так уважительно к тов. Сталину вчерашний непримиримый противник
страны Советов высказался впервые. Это, безусловно, горячо обсуждалось
среди защитников Севастополя, придавало им силы и уверенность в том,
что враг будет сломлен. Борьбу советского народа понимали и поддержи-
вали во всем мире. Однако, как показало время, Уинстон Черчиль не забу-
дет прошлую неприязнь к Советам и после победы над общим врагом ста-
нет инициатором разжигания «холодной войны».
В этом номере напечатаны также приветствия и поздравления коман-
дующего ЧФ Ф.С. Октябрьского и члена Военного совета Н.М. Кулакова во-
инам-зенитчикам и морякам-артиллеристам по случаю присвоения их час-
тям звания гвардейских.
«Гзардии подполковнику тов. ГОРСКОМУ
Гзардии батальонному комиссару тов. ВАГАНЯНУ
Командиру 1 Гзардейского отдельного артиллерийского дивизиона
гвардии капитану РАДОВСКОМУ.
Военному гвардии старшему политруку СУНГУРЬЯНУ.
Поздравляю славных артиллеристов — мужественных защитников
Севастополя с высоким званием гвардейцев.
Вы покрыли себя неувядаемой славой в июньских боях с немецко-ру-
мынскими ордами на подступах к крепости черноморцев — Севастопо-
лю. Вашей самоотверженной борьбой гордится Родина, весь советский
народ. Ваши имена знает весь мир.
Будьте такими же стойкими и непреклонными в боях, своим упорством
и мужеством, меткими артиллерийскими залпами сдерживайте и отби-
вайте яростные атаки немцев и румын, испепеляйте живую силу и тех-
нику врага.
Устилайте подступы к городу-герою горами трупов немецко-румын-
ских бандитов, обломками фашистских танков.
Враг продолжает рваться к Севастополю. Но он не в силах сломить
сопротивление героев Севастопольской обороны.
Вы, славные гвардейцы-артиллеристы, стойте в первых рядах за-
щитников главной базы Черноморского флота. Умножайте славу гвар-
дейцев, еще беспощаднее разите гитлеровское ворье.
Ваши подвиги во славу Родины, во славу Севастополя навсегда оста-
нутся в сердцах советского народа, в сердцах славного племени черно-
морцев.
Стальной стеной стойте, гвардейцы! С вами Родина, великий Ста-
лин, с вами Черноморский флот. Победа будет за нами!»
Противоречивые чувства охватывают, когда сегодня читаешь эти исто-
254
рические документы. Трудно поверить, что люди, облеченные такой боль-
шой властью, вводили в заблуждение тысячи солдат, матросов, сержантов,
старшин и офицеров, готовя к печати столь опрометчивое послание, ис-
пользуя высокопарные фразы: «Как бы ни пытались немцы сломить упор-
ство и мужество защитников Севастополя, к каким бы коварным приемам
они ни прибегали, Севастополь им никогда не взять».(!?)
В то же время можем ли мы, живущие сегодня, упрекнуть талантливо-
го командующего Черноморским флотом (ныне покойного) адмирала Ф.С.
Октябрьского за ту смелость говорить героически сражающимся с врагом
бойцам заведомую неправду. Если бы был жив Филипп Сергеевич, мы
вправе были бы спросить у него — «почему?». Он мог бы ответить слова-
ми Алексея Аджубея: «Правда истории, конечно, восторжествует, но, преж-
де всего, должна восторжествовать история правды. Без всяких спекуля-
ций и без всего, что имитирует эту ПРАВДУ».
А возможно, адмирал и не стал бы отвечать на этот вопрос, понимая,
что каждый по-своему судит о его прошлой деятельности. Он не виновен в
том, что родился, жил и служил своему народу в эпоху сталинизма. В этом
вся его вина, его биография и вся наша история. Филипп Сергеевич знал,
почему убиты маршалы В.К. Блюхер, которого он знал лично, почему то-
мился в тюрьме генерал К.К. Рокоссовский, почему бесследно исчез его
предшественник по Амурской флотилии И.Н. Кадецкий-Руднев и многие,
многие другие.
* * *
Однако вернемся к июню 1942 года, расскажем о героях севастополь-
ской обороны, назовем некоторые имена, их боевые дела, свершенные во
имя нашей победы.
ХРАБРЕЙШИЕ СРЕДИ ХРАБРЫХ
Слава героям Советского Союза — приморцам
Павлу Линнику, Георгию Главацкому, Николаю Спирину!
Под этим общим заголовком напечатаны в газете «За Родину» ко-
поткие зарисовки о людях высокого долга, презирающих смерть.
ОГНЕННОЕ СЕРДЦЕ
Небольшого роста, голубоглазый, спокойный — так выглядит Герой Со-
ветского Союза Павел Линник. Но какое огненное сердце у него в груди,
какое удивительное бесстрашие!
Еще задолго до июньских боев приморцы знали о дерзкой смелости Лин-
ника. Он славился как мастер ночных налетов на фашистские укрепления.
Это он приволок «языка» и разнес вдребезги противотанковыми гранатами
гадючье гнездо —- немецкий блиндаж.
Настали невиданные по напряжению июньские бои за Севастополь. Тут Па-
вел Линник развернулся во всю силу. Худощавый краснофлотец стал грозою
для немецких автоматчиков. Сколько было схваток у тебя, Павел Линник? И по
двое, и по трое налетали немцы, намереваясь убить или захватить в плен со-
ветского автоматчика. Но всегда ловкий, бесстрашный ефрейтор побеждал.
Вот небольшой эпизод. Два автоматчика просочились в тыл нашего под-
разделения. Линник взял оружие и ушел охотиться на «стрекачей». Ему
предлагали помощника. Он ответил: там и одному-то делать нечего. И по-
тому, как он шел сквозь кусты, слегка пригнув голову, было видно, что это
опытный и бывалый воин.
255
Фрицы-автоматчики обстреливали дорогу. Линник зашел им в тыл. Он
знал, что кто-то из них охраняет подходы сзади. Искать пришлось не долго.
Немец сам нашумел в кустах. Павел срезал его короткой очередью. Другой
автоматчик поспешил на помощь своему напарнику. Но зорок глаз Линни-
ка. Сквозь кусты он заметил бандита и всадил ему в грудь десяток пуль.
Такие эпизоды Линник считает «семечками». Только свою поистине ге-
роическую борьбу с тремя фашистскими танками Павел признает серьез-
ным испытанием. Дело в том, что ефрейтор имел при себе всего три проти-
вотанковые гранаты. Бронированных чудовищ тоже было три. Требовалось
так изловчиться, чтобы каждой гранатой наверняка поразить танк.
Никогда Павел Линник не отступал перед врагом. Он сам заставлял вра-
га отступать. И вся его замечательная, самоотверженная борьба против смер-
тельных врагов нашей Родины — пример для каждого бойца Красной Армии.
Приморцы! Не знайте страха в борьбе и презирайте смерть, как Павел
Линник. Бейте врага и побеждайте его, как Павел Линник.
Старший политрук Л. Гузынин.
ИХ ВЕЛ НА ВРАГА ПОЛИТРУК ГЛАВАЦКИЙ
Рассвет пятых суток непрерывного боя люди Тарана и Главацкого встре-
тили снова под неумолчный вой снарядов и мин, с покрасневшими от бес-
сонницы глазами, истощенные, но собравшие себя в кулак, напряженные
до предела и твердые, как сталь.
Немецкие самолеты не поднимались еще в воздух, и это заставило Ге-
оргия Главацкого еще больше насторожиться.
— Не спроста это, — думал он и продолжал с особой внимательнос-
тью просматривать лощину, лежавшую над окопами. Оттуда, сверху, нужно
было ждать появления незваных гостей. Вдруг далеко в кустах он увидел
поднявшихся во весь рост немцев. Сначала показались первые ряды, а
потом весь четко отбивающий шаг строй.
— «Психическая», — неторопливо сказал он Тарану. Тот приподнял
отяжелевшую голову и сразу определил: рота. Решение было принято не-
медленно — политрук Главацкий берет на себя наступающих «психов». Ко-
мандир Таран обеспечивает уничтожение действующих на немецких флан-
гах автоматчиков. На помощь пришли помощники Главацкого, его испытан-
ные товарищи и друзья — парторг Кобылянский, политруки Исаков и Шара-
пов.
В пятидесяти метрах от линии окопов «психи», несшие впереди свое
поганое знамя, были встречены убийственным огнем. Их храбрости хвати-
ло всего на две-три секунды.
— Поддай, поддай, ребятушки, — кричал Главацкий. — Бей, их, бей.
Они побегут сейчас...
И верно, бросая убитых и раненых, сбившись в одно охваченное пани-
кой стадо, немцы устремились назад. Во главе бойцов Главацкий пресле-
довал их и расстреливал на бегу.
Через час новая рота «психов» пошла в атаку. Ее постигла судьба пер-
вой. Главацкий был неутомим. Он устремился в новую контратаку, и поле
боя приняло новые десятки вражеских трупов.
В этот день подразделение храбрецов отбило еще два фашистских на-
ступления. Ни метра родной земли не отдали красные герои. Пример бес-
страшного политрука звал на подвиг, и они совершили его.
Более 350 фрицев навсегда распростерлось перед окопами подразде-
ления. 350 — в один день боя!
В огне третьего штурма Черноморской твердыни народился новый Герой
256
Советского Союза. Народ-воин достойно увенчал славой своего верного
сына Георгия Главацкого.
ПОДВИГ НИКОЛАЯ СПИРИНА
Два батальона отборных гитлеровских головорезов бросились в «пси-
хическую» атаку.
— Что ж, — спокойно сказал старший лейтенант Спирин, — угостим по-
приморски.
Он открыл огонь из своего пулемета, скосил две роты немецкой пехоты
и, когда захлебнулась волна вражеской атаки, поднял бойцов в контратаку
и в штыковом бою лично заколол офицера и 15 солдат.
Четыре дня рота, воодушевленная личным примером своего коман-
дира, стойко и отважно сражалась, отражая многочисленные атаки фа-
шистов.
Враг оставил на поле боя 700 трупов.
Самая высокая награда страны— звание Героя Советского Союза —
заслуженно увенчала подвиги старшего лейтенанта Николая Ивановича
Спирина.
Подборка коротких заметок в газете «За Родину» посвящена связи-
стам, которые в те июньские дни не знали страха, чтобы обеспечить
боевое управление войсками. Напечатана под общим заголовком:
ЛЮДИ, НЕ ЗНАЮЩИЕ СТРАХА
Связистами гордятся приморцы
В эти дни, когда враг предпринимает непрерывные огневые налеты и
бомбит наши позиции, героически работают славные связисты.
Во время бомбежки позиций подразделения тов. Пчелкина порвались теле-
фонные провода. На линию вышли связисты Тишкин и Громов. Сидя в большой
воронке, они стали сращивать кабель. В это время фашистский стервятник сбро-
сил еще одну бомбу. Она упала рядом. Воздушной волной сбило связистов,
засыпало их землей. Но бойцы не растерялись. Помогая друг другу вылезать
из-под завала, они, не успев прийти в себя, быстро закончили исправление ли-
нии. Такой же храбростью и бесстрашием отличаются на фронте связисты Баш-
та, Волидимович, Лисик и другие. Ими по праву гордятся наши бойцы.
В дыму и огне разрывов, сквозь ливень снарядов и бомб, под градом
осколков и пуль краснофлотцы Елисеев и Холодняк сращивают порывы
телефонных проводов. То ползком, то стремительными бросками они про-
ходят километры, устраняя повреждения на линии.
Вот только успели сделать сросток, только, кажется, наладили связь. Но
вновь возникает новый порыв, новое повреждение. И бесстрашные моря-
ки-связисты опять устремляются под огнем к месту аварии. Через несколь-
ко минут по проводам вновь несутся четкие приказы, донесения, сводки.
Фронтовой поэт О. Жданович посвятил стихотворение одному из мно-
гих героев-приморцев связисту Лащенову:
257
СЛОВО О СВЯЗИСТЕ ЛАЩЕНОВЕ
По проводам приказы мчатся:
— «Олень»! Открой огонь. «Олень»,
«Рысь» говорит... Правее—двадцать.
Так каждый час, так каждый день.
Вокруг свинцовый вихрь несется.
Десятки, сотни дымных грив.
И провод вдруг (проклятье!) рвется.
На линии опять порыв.
И вот тогда идет Лащенов,
Давно забывший слово «страх».
Он знает: нервы телефонов
В его натруженных руках.
Простая фраза — «сросток сделать».
Но это значит — ночью, днем
Самоотверженно и смело
Бороться с смертью и огнем.
Лащенов! В битвах дни клубятся,
Огнем тебя, связист, не взять.
Вчера ты сделал сростков двадцать,
Сегодня сделал тридцать пять.
Ты вновь спешишь. Порвался провод.
Но вдруг — удар. Не продохнуть...
Сдавила горло боль. Как овод,
Впились осколки в руки, в грудь.
Три раны тяжкие пылают,
Три раны говорят: «уйди»,
Но нет, связист не отступает,
Когда порывы впереди.
Ты кровью сращивал порывы,
Жестокой болью, мукой рук,
И были дым, огонь, разрывы
Побеждены тобою, друг.
И вновь приказы быстро мчатся
По закаленным проводам
— «Олень»! Открыть огонь. Ноль —двадцать
По отступающим врагам!
258
ОНИ ДОБЫВАЛИ
СВЕДЕНИЯ О ПРОТИВНИКЕ
«ЛОРА» ВЫХОДИТ НА СВЯЗЬ
В разведотделе штаба Черноморского флота на Кавказе шла напряженная
работа. Полковник Д.Б. Намгаладзе со своим аппаратом обсуждал сложившу-
юся ситуацию в Крыму. «Агентурщики» — его заместитель капитан 2 ранга С.Е.
Иванов, старший офицер С.А. Осовский, оперативный работник капитан-лей-
тенант А.Г. Блохин высказывали свои соображения по усилению информаци-
онной работы по Крыму. Из донесений направленного к партизанам разведчи-
ка В. Антонова было известно, что в Ялте базируется итальянская флотилия
особого назначения. В ее составе имеются быстроходные торпедные катера,
подводные лодки и другие корабли. Но уточнить их деятельность он не в состо-
янии физически — истощен голодом. По его отрывочным данным немцы укреп-
ляют побережье Крымского полуострова. Об этом доносила и партизанская
разведка.
О деятельности подпольной молодежной организации Симферополя мне
стало известно от руководителей флотской разведки капитана 1 ранга С.Е.
Иванова и майора С.А. Осовского. Личные встречи и переписка позволили
узнать, какую работу выполняли по их заданию молодые патриоты Симферо-
поля, с которыми я впоследствии встретился. Узнал биографии и многие под-
робности их жизни в условиях оккупированного Крыма.
Семен Аркадьевич Осовский, направленный для работы в партизанскую
бригаду Северного соединения в должности начальника разведки, рассказы-
вал о привлечении им нескольких симферопольских патриотов-подпольщиков
к сбору разведывательной информации о противнике. В его отчетах названы
фамилии Натальи Деулиной, Александры Волошиновой, Лидии Волох, Ани
Игнатовой, Любы Церешко, Лидии Лобовой и других. У последней имеется псев-
доним «Лора». Некоторые подробности о девушке-разведчице, которую май-
ор Осовский привлек к сбору сведений и работу которой направлял до дня
освобождения Симферополя от немецко-фашистских захватчиков, весьма ин-
тересны.
Упоминает Семен Аркадьевич и о разведчице Людмиле Скрипниченко («Лес-
ной»), которая по заданию органов НКВД была оставлена в Симферополе.
Обладая привлекательной внешностью и владея немецким языком, Людмила
Васильевна входила в доверие к немецким офицерам, «выуживала» у них важ-
ные сведения. К сожалению, ее жизнь оборвалась до прихода наших войск в
Симферополь. Предатель выдал ее. Она была казнена, как и ее муж.
Правду о разведчице «Лесной» рассказала ее дочь Галина Коровяковская
(Скрипниченко), много лет искавшая свидетелей гибели своей матери. В своей
книге «Правда о разведчице «Лесной» Галина Васильевна рассказала о пре-
дателях и тиранах, замучивших в застенках гестапо ее мать, опровергла ложь
и наветы на Людмилу Васильевну со стороны писателя Ивана Козлова, кото-
рый в своей книге «В Крымском подполье» опорочил резидента советской раз-
ведки Людмилу Скрипниченко, назвав ее пособницей немецкой секретной служ-
бы. В итоге опровержения таких наветов книга Ивана Козлова была признана
259
не состоятельной. Близорукость писателя, партийца-ленинца Козлова должна
насторожить читателей, и следует критически отнестись к его «правдивым»
рассказам о севастопольских подпольщиках. Многое было не так, как он пи-
шет. Лауреат Сталинской премии писатель Иван Козлов многого не знал, а пи-
сал «на потребу» ЦК ВКП(б), выпячивая себя другом В.И. Ленина. Но это тоже
наша история. И наша боль.
РУССКАЯ НЕМКА
Лидия Лобова родилась в Севастополе. Семья ее жила на Синопском спус-
ке в доме, принадлежавшем ранее немцу барону фон Эрихсу. Испугавшись ре-
волюционных перемен в России, барон дал тягу: уплыл на Запад, прихватив с
собой бриллианты и нажитое золотишко. Вместе с ним отбыла и семья. Отка-
зался от этого «круиза» младший брат барона Владимир Эрихе, офицер рус-
ского флота. Он перешел на сторону революции, продолжая верно служить на
благо России в Красном флоте.
Не удалось соблазнить фону и дочь Антонину. Она отказалась поменять
крымский берег на «рай» Германии. Выйдя замуж за простого севастопольско-
го рабочего, Антонина родила дочь Ирину и осталась жить при Советах.
Прислуга отплывшему на запад барону не потребовалась. Он махнул рукой
на кухарку Матрену, ее мужа сапожника деда Спирку и дворника Николу. Дед
Спирка на прощание сказал своему господину несколько нелицеприятных слов
как беглецу и предателю, испугавшемуся той земли, которая сделала его мил-
лионером. Дед Спирка слыл в Севастополе мудрецом и правдистом — разъяс-
нителем житейских проблем трудового народа. Под «покровительством» баро-
на Эрихса он устраивал у себя явки революционно настроенных моряков.
Когда у Петра и Марии Лобовых родилась дочка Лидушка, вся прислуга Эрих-
сов пришла поздравить молодую чету. Матрена была готова на руках носить
Марию. Дед Спирка немедленно сшил малышке юфтевые тапочки со шнуроч-
ками, приговаривая: «Это для нашенской барыньки».
Не остались в стороне от поздравлений и советские Эрихсы — Владимир и
Антонина. Они принесли изысканное приданое: распашонки, шапочки, пелен-
ки. И когда маленькая Лида начала лепетать, капитан 1 ранга Эрихе предло-
жил свои услуги — учить девочку немецкому языку. Тем более что у его сестры
Антонины росла дочка Ира, родившаяся в одно время с дочерью Лобовых.
— Дети очень восприимчивы к языку, — говорил Эрихе Петру Ивановичу и
Марии Степановне. — Пусть ваш ребенок общается с нашей Иришей. В доме
мы говорим на немецком, вот и Лидочка будет русской немочкой. Она мне очень
симпатична...
Ира и Лида росли вместе, вместе играли в богатой квартире Эрихсов, где
постоянно слышалась немецкая речь. К семи годам Лидочка Лобова говорила
по-немецки лучше, чем ее сверстница, рожденная чистокровной немкой.
Однако в 1930 году Петра Ивановича Лобова как преданного и грамотного
члена ВКП(б) перевели в Симферополь, предложили ему должность замести-
теля председателя ОДД (общество «Друг детей») при КрымЦИКе. Туда и пере-
ехали Лобовы на постоянное место жительства, получив небольшую квартиру
в одноэтажном доме на бульваре Ленина.
Так случилось, что именно во дворе этого дома жила многодетная семья
Гофманов — немецких переселенцев. По соседству с ними жили Беки — Иоганн
и Адолина, тоже немцы. Во дворе практически жила целая немецкая колония
детей. Одних только Гофманов шесть: Эдик, Роза, Лина (Каролина), Вилли
(Вася), Лида, Петя. Вся эта ватага жила одной дружной семьей: играли, пели
немецкие песни, танцевали. Здесь никогда не было каких-либо межнациональ-
260
ных распрей. Дети-немцы прекрасно говорили по-русски.
Лида Лобова подрастала. В школе училась отлично. Учительница немецко-
го языка железнодорожной школы Евгения Иосифовна Кречмер души не чаяла
в своей ученице. Десятиклассница Лобова по-немецки говорила лучше нее.
Нередко они говорили между собой даже о высоких материях на немецком язы-
ке. Для педагога это была практика, для Лобовой — обычное общение.
Однажды, когда Лиду приняли в комсомол, секретарь райкома при вруче-
нии комсомольского билета спросил:
— Иностранный язык изучаешь?
— Я его знаю в совершенстве, — и прочитала небольшое стихотворение Гете.
— Очень рад твоему успеху, Лида. Не останавливайся на этом. Учись —
будешь хорошей переводчицей.
* * *
Гром артиллерийской канонады уже доносился до Симферополя. Лида с
подружкой пошла в НКВД, чтобы попросить документы на эвакуацию. В каби-
нете ее встретили двое. Представились. В памяти Лиды сохранился один —
товарищ Шубин. Он спросил:
— Вы дочь большевика Лобова, комсомолка? Знаете немецкий язык? Не
сегодня-завтра немцы будут в Симферополе. Подругу вашу мы эвакуируем, а
вот вам предлагаем остаться. Подумайте...
И девушка решилась.
Когда Лида вновь пришла к Шубину, он познакомил ее с Сергеем — мо-
лодым человеком, красивым голубоглазым блондином, выше среднего роста,
плотного телосложения. Пояснил:
— Встречаться будете в доме на углу Кондукторской улицы и переулка. Там
живет Люся, вы знаете ее младшую сестру...
Став членом подпольной группы и связной, комсомолка Лида Лобова реши-
ла вести дневник.
«30 октября 1941 года в Симферополь вошли немцы», — такой была пер-
вая ее запись. Она сделала ее в маленькой записной книжке синим каранда-
шом. С этого дня у Лиды начался отсчет времени жизни в «новых условиях».
Сведения для Сергея собирали члены подпольной группы из немецкого гос-
питаля, которую создала и которой руководила симферопольская медсестра
Наташа Деулина. У нее были связи в деревне Шумхай с подпольщиками Григо-
рием Годлевским, Павлом Бодиковым и Петром Игнатовым. Через своего дядю
Григория Долетова Наташа Деулина связывалась с партизанами южного секто-
ра, передавала им медикаменты и продовольствие.
24 января 1942 года железнодорожную станцию Симферополь бомбили
советские самолеты. От одной из бомб пострадал дом Люси, где Лида встреча-
лась с Сергеем во время его приходов из Севастополя. В это время Люся по
рации передавала обработанные Сергеем сведения. После бомбежки дом ок-
ружили немцы из СД, схватили Люсю и хозяев. Это была большая потеря...
«РАЗРЕШИТЕ ПОЗНАКОМИТЬСЯ, «ФРОЙЛЕН»
События в Симферополе осенью 1941 года развивались стремительно.
Изменился облик города. В витринах магазинов появились плакаты на немец-
ком языке, на зданиях учреждений — новые, непривычные надписи: «Биржа
труда», «Ортскомендатура» и другие. Изменился и облик горожан. Хмурые,
испуганные люди говорили вполголоса. В обиходе появились слова: гестапо,
жандармерия, марки, пытки, концлагерь. На улицах слышалась чужая грубая
речь военных, нахлынувших откуда-то штатских.
Петр Иванович Лобов ушел с отступающей Красной Армией в последний
час перед приходом гитлеровцев. Его жена Мария Степановна и дочь Лида
261
остались жить в том же доме на ул. Бульвар Ленина, 12, которую немцы назы-
вали теперь Бангофштрассе (Вокзальная). Русские немцы-соседи куда-то уеха-
ли. Гофманам выделили особнячок в другом районе. Не прошло и недели, как
Гофман-отец появился в своем старом дворе в немецком френче — в чине
заместителя начальника 2-го отделения полиции в Симферополе (русская по-
лиция). Роза Гофман поступила на службу в ортскомендатуру переводчицей.
Для Гофманов «новый порядок» был вполне приемлем: они становились «вла-
стью». В другом обличии Лида встретила и других своих знакомых, ставших
сотрудничать с немцами. Они открыто говорили: «Зачем отчаиваться, если
власть переменилась, не отчаивайся и ты, девочка. Знаешь немецкий — начи-
най жить, как немка. Подыщи себе работу. Не умирать же вам без отца».
Где найти работу, не имея никакой специальности? Убирать на улицах му-
сор, как убирали его сейчас евреи с нашитыми на спинах шестиконечными звез-
дами? Лида как-то встретила свою подружку по школе — еврейку. Она расска-
зала, что всех их переписали. Создана община со своим старостой, который
разъясняет, что сопротивляться не стоит.
— А я думаю, Лидочка, что нас всех убьют, — сказала подружка, — хочу
бежать, но куда? Все равно схватят и узнают, кто я. И знание немецкого языка
не поможет...
Лида однажды пришла домой в слезах. Она узнала, что фашисты казнили
ее любимую учительницу Евгению Иосифовну Кречмер — преподавательницу
немецкого языка школы № 98. Тогда она и вспомнила встречу в НКВД перед
приходом немцев, людей, которые выдали ей новый паспорт на имя Любовой,
подумала: «Если бы сделаться «фройлен», войти в доверие к немцам и мстить
им... Но кто поможет в этом?».
Помог неожиданный случай. Лида шла по улице. У тротуара, догнав ее,
остановилась красивая легковая автомашина с флажком. Из кабины вышел
молодой немец в форме сержанта, с красивой внешностью, в ладно облегаю-
щей его стройную фигуру форме.
— Куда идет фройлен? — спросил сержант по-немецки. — Могу подвезти,
куда прикажете?
«А он не грубый, — подумала Лида. — Веселый и красивый. Соглашусь
подъехать до дому». И она ответила по-немецки почти без акцента:
— Можно, но мне как-то страшно. Я никогда не ездила на такой машине.
Немец вздрогнул и улыбнулся:
— Вы немка, фройлен! Садитесь, — и распахнул дверцу своего «Мерседе-
са». — Куда прикажете? Или покатаемся.
— Нет, что вы, — отказалась Лида. — Дома меня ждет мама. Уж лучше в
следующий раз.
Сержант не настаивал. Остановив машину у Лидиного дома, он помог ей
выйти и только тут предложил познакомиться. Назвал себя Петером. А потом
добавил, что возит большого начальника — генерала, который в Крыму самый
главный, предложил встретиться еще.
Лиду генерал пока не интересовал. Сержанту же ответила, что она дней
на десять уезжает к тете в деревню. Назвав свое имя, Лида сказала:
— Домой я вас не приглашаю. Через десять дней приедете в шесть часов
вечера сюда же. Я выйду...
О знакомстве с Петером Шмитцем Лида никому не говорила, даже матери.
Поделиться решила со школьной подругой. Предупредив Марию Степановну,
она уехала к Любе Церешко на ул. Проезжую, 19. Вместе с ней они и обсудили,
как жить дальше. Люба сказала, что одна хорошая знакомая рекомендует идти
работать санитаркой в немецкий госпиталь, который развернули немцы в ме-
дицинском институте. Работа, конечно, не из приятных. Убирать в палатах, ка-
262
бинетах врачей-немцев, работать надо с 6 часов утра до 9 часов вечера. Но
там все-таки тепло и прокормиться можно.
— Шла бы и ты, Лида, туда: знаешь немецкий язык. И внешность у тебя
немецкой «фрау».
— Надо с мамой поговорить, — ответила Лида. — Из дому я ушла нарочно.
У нас квартирует румынский офицер-интендант, и, может быть, он из «Сигуран-
цы» (тоже, что и СД у немцев. — Н.Ш.). И я боюсь идти домой. Надо устраи-
ваться где-нибудь. Может, Эриха, этого генеральского шофера попросить? Пе-
тер меня с ним познакомил.
— Попроси... Я уже была в госпитале. Обещают принять уборщицей в апте-
ку. Хорошо, что говорю по-немецки.
* * *
В дневнике Лиды появились новые записи:
«19 декабря 1941 года. Вчерашний день был не из приятных. Приехали Пе-
тер и Филипп (друзья Эриха). Сидели до 2-х часов, потом поехали к генералу. В
пять ездили за обедом, опять уехали на аэродром. Вот уже четыре дня они
околачиваются в Симферополе. Чувствую, генерал им изрядно надоел. Возись
с ним, как с тканой торбою. Боюсь, эта возня затянется слишком надолго. Как
тогда быть? На носу 24 декабря — Рождество. С аэродрома вернулись в де-
сять вечера».
Во время бесед Эрих, Петер и Филипп уговаривали Лиду вместе с ними
праздновать Рождество. Ей будет дано приглашение, как официантке. Обслу-
живать военных совсем нетрудно. Особенно настаивал Эрих.
— Для тебя будет интересно. Увидишь самого главного, услышишь, что он
будет говорить. Не бойся, — сказал он, подмигнув Лиде. — Главное, знаешь
немецкий язык. Мы поговорили с адъютантом генерала — он дал согласие.
Дневник Лиды пополнился новыми записями: «25 декабря 1941 года. Окон-
чательно решено: Рождество празднуем в кинотеатре «Субхи». Компания —
120 человек».
После обеда знакомые немца приехали за Лидой, которая уже ждала их в
новом платье. Они наперебой расхваливали ее. После сборов все вместе по-
ехали за другими девушками-официантками, которых Лида знала. В их числе
была и Люба Церешко.
Немцы собирались в кинотеатре «Субхи» (теперь «Родина»). По дороге Эрих
сказал, что в основном сюда приглашены офицеры воинской части, которая
после Рождества поедет под Севастополь.
Перед тем, как немцы заняли свои места, в вестибюле послышалась гром-
кая команда. Все приняли стойку «смирно». Это приехал генерал Эрих фон
Манштейн. Величавой походкой, приветствуя собравшихся жестом фюрера, он
прошел к сцене. Такого чина Лиде никогда не приходилось видеть.
Генерал фон Манштейн говорил громко, с каким-то особым надрывом:
— Мой фюрер и родина обращаются к вам, солдаты непобедимой армии, с
тем, чтобы скорее покончить с красной нечистью под Севастополем. Многие из
сидящих здесь награждены в честь праздника высокими наградами. Пусть это
вдохновит вас на новые победы... Мы уже прошли почти всю Европу! Все заво-
еванное должно стать нашим: земля, лес, нефть, вода, золото и язык! Европа
должна говорить только по-немецки! Придет день, когда не только Европа, но и
Азия, и Америка станут говорить по-немецки!
... Заиграла музыка. Немцы дружно запели «Вайннахтштиле нахт» («Рож-
дественскую ночь, тихую ночь»), покачиваясь из стороны в сторону. Как только
они пропели последний куплет, один сухопарый оберст, за спиной которого стояла
Лида, запел тенорком гимн немецких фашистов «Дойчланд юбер аллее».
263
Оберста поддержала вся компания. Пел и фон Манштейн. Когда бравурное
пение закончилось, оберст обернулся к Лиде и, жестом подозвав ее к себе,
спросил:
— Вы немка?
— Нет, но все мои соседи были немцы. И я хорошо изучила немецкий язык.
— Вы прелестны, — сказал оберст. —Дадите мне свой адрес. Я порекомен-
дую одному своему другу остановиться у вас...
Довольный настроением своих вояк, фон Манштейн сказал еще несколько
слов по поводу праздника. Но едва успел он сказать «Хайль!», как сильный
взрыв потряс здание. На Симферополь неожиданно налетела наша авиация и
стала ожесточенно бомбить город. Засверкали вспышки зениток. Кругом все
грохотало. Пиршество было испорчено... Немцы покидали кинотеатр с руга-
тельствами в адрес советских летчиков. А русские девушки-официантки шеп-
тались между собой: «Хоть бы сюда попала одна бомба».
Молодые Лидины знакомые, как и другие немцы, не пили спиртного. Они
предпочитали сладости и фрукты, набивали ими багажники своих автомоби-
лей. После «гуляния» они завезли часть продуктов на квартиру Лиды. И пока в
течение дня, предоставленного им отдыха, с радостью поедали все припасы,
привезенные с пиршества, пели песни, говорили о доме и родных, танцевали
друг с другом, так как девушек, кроме Лиды и Любы, здесь не было. Но Лида
старалась угодить своим знакомым, хотя уже еле стояла на ногах. Не спала
почти целые сутки. Когда немцы разъехались, она сделала в дневнике очеред-
ную запись:
«27 декабря 1941 года. Черт знает, куда они везут этого генерала. (Забыла
спросить. И так надоело убирать за ними)».
«8 января 1942 года. Зарегистрировала паспорт. Полиция рядом, по Б. Ле-
нина, 12. Да, с фамилией история... Занималась немецким. Говорила с девоч-
ками. Познакомилась с Талой. Клава ее хорошо знает».
«25 января. Налетел наш самолет — сбросил бомбы. Воскресенье. В квар-
тире нет стекол. Жертв много. Маленький офицер с Субхи едет со всеми в
Севастополь. Унтер-офицер Герберт Райнгольд (что в части на Розы Люксем-
бург) — тоже.
Сколько жизней вырвет война? Сколько сирот и жен останутся без отцов и
мужей. Сколько скорбящих матерей и отцов не найдут никогда своих детей...
Война... делаем, все, что можем. Сейчас важна моральная поддержка +
еда. Война... Какое жуткое, страшное слово. Сколько в нем крови!».
ОХОТА НА МАНШТЕЙНА
Румынский интендант Берсан пользовался особыми привилегиями у нем-
цев. Он приходился шурином Антонеску. Квартируя у Лобовых, Берсан просил
называть его Иваном Ивановичем. Это имя ему импонировало, как бы раство-
ряло среди русских, он считал, что с ним будет больше успеха в работе. С хозя-
евами квартиры он никогда не вступал в конфликты, прикидываясь добряком.
Гостей домой старался не приглашать, кроме своего генерала — командира
части, дислоцированной у колхоза «Красный» в Богдановке. Сам же часто от-
лучался по делам службы. Зная, что к Лиде наезжают молодые немцы, иногда
шутил: «Не забудьте на свадьбу пригласить».
В квартиру Лобовых простому люду вход был воспрещен. Только Лиди-
ны подружки могли заходить сюда в любое время. Такое исключение было как
нельзя кстати. Ведь этот дом был вне подозрения.
В гости к Лиде все чаще стал заходить новый знакомый Вилли Лоренц, мо-
лодой солдат из похоронной команды, выходец из интеллигентной семьи га-
зетного магната Лоренца. Натаскавшись трупов, он почитал за счастье выпить
264
вместе с Лидой чашку чая в тиши домашнего уюта, поиграть на пианино. В
июне 1942 года Вилли приехал из Севастополя в шоковом состоянии. Расска-
зал Лиде, что его взвод собрал горы трупов у Любимовки и в Инкерманской
долине.
— В гробах мы хоронили только офицеров. Их были сотни. Солдат никто не
считал — зарывали в большие ямы, даже табличек не ставили, — рассказывал
Вилли Лоренц. — Кошмар! Я не могу теперь спать. Все время вижу кровь и
трупы. Непонятно, откуда берутся в Севастополе русские. Ведь города почти
нет — одни камни.
Вилли перечислял названия многих немецких частей, упоминал команди-
ров. А однажды в порыве откровения очень захотел, чтобы его легко ранило:
— Отоспался бы я здесь, а возможно, съездил домой к маме и своим друзь-
ям. Во Франкфурте-на-Майне у меня осталась любимая девушка, очень похо-
жая на вас. Ее зовут Лора — моя Лореляйн! Она пишет мне, что рада нашему
успеху на Востоке. Глупенькая Лора, не знает, что это за восток! Не знает она и
о том, что я в похоронной команде...
Вволю наговорившись с прелестной русской немкой, поиграв на пианино,
Вилли уходил к себе.
Новостей у Лиды Лобовой накапливалось много. Наташа Деулина попроси-
ла все запоминать, если можно — фиксировать и передавать ей. Она перепра-
вит данные с надежными людьми партизанам.
«Вот бы и мне связаться с кем-нибудь из наших разведчиков, — размышля-
ла наедине Лида. — Можно даже какого-нибудь оберста украсть. Но как это
сделать?». Думая об этом, садилась за свой дневник.
«25 июня 1942 года. Первые раненые итальянцы. В Черном море их под-
лодки и торпедные катера. Наша «Экстра» (команда смерти) работает без от-
дыха. Нет папы. Нет Эриха. Опять облава. Нас всех вызывают, спрашивают,
грозят. В конце мая — начале июня прибыли в госпиталь трое итальянцев. Два
офицера и один матрос — Ромео Педро — рассказали мне, что в их подлодку,
когда они шли в сопровождении катеров, попала бомба. За разговоры с италь-
янцами сестра делает мне замечания...
Из клуба института немцы сделали церковь. На неделе три службы. Кино
они тоже там показывают».
«28 июня 1942 года. Они и своих не жалеют. Эриха расстреляли (сообщил
Петер). Немцы злые, как черти. Нас гоняют. Сколько наших ребят схватили.
Алька лазал к ребятам. Их стали запирать. Вещи в подвале».
— Итальянцы очень интересны, — сказала однажды Наташа Деулина Лиде.
— Если бы ты и по-ихнему шпрехала, Лидка, мы бы узнали еще один секрет.
— Ромео знает немецкий, я уже с ним говорила. Он парень что надо. Похо-
же — телеграфист или радист, много знает.
— Думай, думай, Лидка, потом все расскажешь...
Санитарка Лобова, наконец, вошла в контакт с итальянцами. С немцами
они не общались, а с русской немкой говорили с удовольствием. Все оказались
на редкость общительными.
В марте 1942 года Гитлер попросил Муссолини содействия ВМФ Италии
для организации блокады Севастополя.
На Черное море была направлена флотилия катеров МАС (из состава так
называемой 10-й флотилии МАС) под командованием капитана 1 ранга Мим-
белли и несколько «карманных» подводных лодок типа СВ, которые итальян-
цы применяли в Средиземном море против английского флота как «малые сред-
ства для больших диверсий». В состав этой флотилии входили также торпед-
ные катера и взрывающиеся катера с задачей организации постоянного патру-
лирования на подступах к Севастополю и на курсах морских перевозок.
265
Вся эта флотилия отправлялась в Крым сухопутным путем в «Колонне Мок-
кагатта 10-й флотилии МАС» под командованием офицера Таларо Ленци. Он
прибыл в Форос 29 мая, а 31 мая группа, которую уже посетило местное немец-
кое и итальянское начальство (капитан 1 ранга Мимбелли, прибывший из Ялты,
и адмирал-немец, командующий ВМС на ЧФ), была проинспектирована гене-
ралом фон Манштейном, командовавшим всеми силами немцев в Крыму.
За два дня до поездки Манштейна в Симеиз и Форос ефрейтор Петер Шмитц
заехал к Лиде поздно вечером и «доложился»:
— Предстоит чертовски интересная поездка в гости к «макаронникам». Ве-
зем шефа посмотреть на них (Петер назвал часы и дату выезда в Ялту). Что
прикажешь привезти? Думаю, что на сей раз поеду с шефом я...
— Желаю хорошей дороги...
Эрих однажды рассказывал Лиде, что за генералом Манштейном «охотят-
ся» немецкие коммунисты. Уже пытались подкладывать в автомобиль взрыв-
чатку. Поэтому его обслуживают пять машин. Водители обычно не знают, кто
поедет с генералом. Лиде было известно, что за фон Манштейном охотятся и
партизаны. Но как сообщить о его предстоящей поездке? И вот он, случай.
Завтра должен появиться Сергей за сведениями. При встрече она и рассказа-
ла ему о предстоящей поездке фон Манштейна. Сообщили девушки и своим в
деревню Шумхай, зная, что их сигнал будет известен партизанам.
Прошло три дня. Вернулся из Ялты Петер Шмитц. Зашел навестить Лиду.
Настороженный и испуганный. Переступив порог, сказал:
— Чудом жив остался. Думал все — конец. По дороге назад мою машину
кто-то обстрелял. Шеф обхитрил всех. Он со мной не поехал, видимо, кем-то
предупрежденный. Зато там ему досталось. Он был серый после морской про-
гулки. Русские бомбили «макаронников» в тот самый момент, когда корабли
вышли из Фороса. Жаль, убили «золотого мальчика» (водителя фон Манштей-
на — Фрица Нагеля, любимца генерала, который тоже был знаком Лиде —
Н.Ш.). На шефе ни царапины — только искупался при всех регалиях. Он, види-
те ли, хотел посмотреть Севастополь перед штурмом со стороны моря. Я слы-
шал разговор, что скоро начнется штурм города, в котором примут участие ита-
льянские моряки.
Лида Лобова и ее подруги, узнав о случившемся, сожалели, что партизанам
и летчикам не удалось уничтожить этого матерого фашиста. Пока не были из-
вестны и исполнители, участвующие в смелой и опасной акции. Кто совершал
ее? Этот вопрос долго волновал бывшую разведчицу Лобову («Лору»).
От автора. Работая над книгой, я тщательно изучал боевую летопись
ВМФ 1941—1942 гг. И вот находка: «4 июня 1942 года два истребителя 6-го
гв. ИАП (капитан М.В. Авдеев, ст. лейтенант С. Данилко) атаковали в райо-
не Ялты торпедный катер типа МАС, на котором находился командующий
11-й немецкой армией генерал-полковник Э. Манштейн, катер был повреж-
ден, из 16-ти человек семь были убиты и ранены».
ЗАГАДОЧНЫЙ КИФФЕР
Июль 1942 года выдался дождливым. У Лиды Лобовой жизнь шла своим
чередом. Ее продолжал навещать Иозеф Киффер. Иногда засиживался. В бе-
седах все чаще стал рассказывать о своих делах, о штабе. Намекнул однажды,
что весь их воздушный флот может улететь на запад.
— Ты мой друг, — говорил он Лиде, — будешь все знать обо мне, если
хочешь. Буду присылать тебе открытки с панорамой городов. Это значит, там
наш штаб.
266
— Интересно, — оживилась Лида. — Так я побываю вместе с тобой во всей
Германии.
— Может быть, и во Франции, — ответил Иозеф.
Уходя вечером в свой штаб, он подарил Лиде красивую открытку знамени-
той киноактрисы Марики Рокк, известной по фильму «Девушка моей мечты».
Лида вгляделась в портрет и удивилась: тонким штрихом по овалу лица актри-
сы был нарисован Крымский полуостров. И на этой своеобразной карте нане-
сены точки.
— Наш полуостров на лице прекрасной девушки? — С удивлением спроси-
ла Лида.
— Это лично для тебя. Спрячь и храни. Вдруг пригодится. Точки — не мушки
на лице Марики Рокк. Это — военные аэродромы в Крыму, куда летают наши
самолеты. Черная точка — аэродром настоящий. Синяя — ложный, с деревян-
ными самолетами.
— Пока не поняла, но хранить ее буду и тебя вспоминать.
— Ты очаровательна, Лида...
Когда Киффер ушел, Лида подумала: «Чем-то он похож на Эриха и Пите-
ра...».
Появились новые записи в блокноте.
«30 июля 1942 года. Лето дождливое. Ходить по городу можно только до 9
вечера. Прошел страшный месяц. 2 августа закрывают госпиталь. Надо успеть
вывезти ребят. Будут менять состав. Бумаги готовы. Страшно. Был Жора. От-
крывают новый госпиталь. («Кригслазарет»). Вечером будем у Любы».
«29 августа 1942 года. Я и Тала в одном отделении. Малярики-желтушники.
На фронт идти никому не охота. Работа, работа — каждый день. Утро, вечер.
Надо начинать подбор новых. Хорошо, что есть машина...».
«7 ноября 1942 года. Праздновали. В лагерь передали гостинцы. Ребят
посадили в карцер. В советской партшколе — сараи. Удалось договориться с
часовым. Ушел Иван, «мой дядя». Часы в подарок часовой не взял. Дыру в
стене к Салгиру заделали. Опять комендант (сын белоэмигранта)».
На этом прервался дневник Лиды Лобовой. Она вернется к нему позже в
связи с переходом на другую работу — переводчицей в диспетчерскую гаража
при депо ст. Симферополь. Устроиться туда ей помогла мать Любы Церешко,
на квартире которой жил диспетчер Адольф Нерлих. Он и стал ее непосред-
ственным начальником. В прямом отношении она полностью подчинялась на-
чальнику локомотивного депо майору Карлу Фальзингу.
Флотские и партизанские разведчики, крымские подпольщики продолжа-
ли собирать сведения о противнике. Свои многодневные рейды совершали в
Алушту, Ялту, Евпаторию, Феодосию и Судак; проникали в Севастополь и
Симферополь. На вершинах крымских гор были развернуты наблюдательные
посты с рациями. В Центр почти ежедневно передавались донесения о про-
тивнике.
267
«ФАБРИКИ СМЕРТИ»
МАЙДАНЕК
Экскурсовод-поляк, прекрасно говорящий на русском языке, начал свой
рассказ о концлагере Майданек в автобусе, ехавшем по шоссе Люблин—
Хелм. В книжке, выполненной в виде буклета, помещено множество фото-
графий, рассказывающих о страшном периоде этого лагеря смерти: сторо-
жевые вышки, проволочные заграждения, мрачные тесовые бараки, узники
в полосатых робах...
Майданек. В нем побывал пленный генерал-лейтенант Д.М. Карбышев.
Его привезли сюда из Флоссенбурга. Лагерь был создан гитлеровцами в
1940 году. Раньше назывался Дахау № 2.
В документальных книгах Альберта Кана «Заговор против мира» и Ши-
мона Датнера «Преступления немецко-фашистского вермахта» приведе-
ны подробные сведения об этом лагере смерти. Он занимал площадь в 270
гектаров и состоял из шести полей. На каждом — 24 барака (всего 144),
вместимостью по 300 человек. И на каждом поле — виселица.
Охраняли лагерь войска СС. Им придавался отряд вспомогательной по-
лиции — «каподорполицай»: 200 уголовников и 200 овчарок.
Ходить по лагерю узникам разрешалось только до шести вечера. С на-
ступлением темноты на вышках зажигались прожекторы, которые лучами
принизывали лагерь во всех направлениях. Попавшего под луч ждала пу-
леметная очередь.
Из 5000 советских военнопленных, доставленных сюда ранней осенью
1941 года, к концу ноября того же года осталось 1500. На следующий год
начали завозить новые партии советских людей, преимущественно тубер-
кулезников и инвалидов. Для них на втором поле оборудовали «лазарет».
Из него постепенно выводили больных на казнь или расстрел.
Каждый день в концлагерь по шоссе Люблин—Хелм пригоняли тысячи по-
ляков, русских, украинцев, евреев — стариков, женщин, детей. Их гнали ко-
лоннами, гнали чаще всего прямо на шестое поле, где сразу же убивали.
Именно здесь, в Майданеке, фашистские «специалисты» впервые при-
менили газовые камеры. Всего их было построено шесть, общей вмести-
мостью на 2000 человек. Умерщвляли в них окисью углерода и «циклоном
Б» — ядом, содержащим синильную кислоту.
Отбор людей, подлежавших отравлению газами, производили эсэсовс-
кие врачи лагеря. Заключенных, отобранных для уничтожения, разделяли
на группы. В одну включали больных, в другую — неспособных к физичес-
кому труду, в третью — истощенных, заморенных голодом. Женщин приво-
дили вместе с детьми.
Карбышев оказался в лагере после «праздника урожая». Так окрестил
начальник управления государственной безопасности польского губерна-
торства Фридрих Крейгер массовый расстрел, когда за один день было унич-
тожено 18 400 человек. Сначала узники вырыли большие рвы, затем эсэ-
268
совцы стали приводить по 50—100 человек, раздетых догола. Людей укла-
дывали на дно рва лицом вниз и затем расстреливали из автоматов. На
трупы укладывали второй ряд и также расстреливали. Так до тех пор, пока
рвы не заполнялись доверху.
Заполненные трупами рвы засыпали небольшим слоем земли.
В практике Майданека слабых и больных, неспособных самостоятельно
передвигаться полагалось тут же пристреливать.
ФЛОССЕНБУРГ
В приговоре Международного военного трибунала, заседавшего в Нюр-
нберге, указано:
«Флоссенбургский концентрационный лагерь можно лучше всего опи-
сать как фабрику смерти. Хотя на первый взгляд основным назначением
лагеря являлось использование массового рабского труда, он имел другое
назначение — уничтожение людей путем применения специальных мето-
дов при обращении с заключенными. Голод и голодная смерть, садизм,
плохая одежда, отсутствие медицинского обслуживания, болезни, избие-
ния, виселицы, замораживание, вынужденные самоубийства, расстрелы и
т.п. — все это играло главную роль в достижении цели. Заключенных уби-
вали без разбора, преднамеренные убийства евреев были обычны; вспрыс-
кивание яда, расстрелы в затылок были ежедневными событиями; свиреп-
ствовавшие эпидемии брюшного и сыпного тифа, которым предоставляли
неистовствовать, служили средством уничтожения заключенных; челове-
ческая жизнь в этом лагере ничего не значила».
В своих воспоминаниях узник этого концлагеря И.А. Заруба пишет: «Когда
нас выгрузили из «спецавтобуса» и повели для регистрации в «шрайбенш-
тубе» — канцелярию —для проведения формальностей, а после этого «ри-
туала» повели в специальный блок для переодевания в полосатую арес-
тантскую робу с красным треугольником и номером на груди, мы поняли,
что тут нам придет конец...».
На воротах проходной концлагеря висела мраморная доска с высеченной
на ней кистью руки. Поднятый вверх указательный палец показывал на лице-
мерную надпись: «Арбайт махт фрай» — «Труд освобождает».
Более пяти тысяч заключенных каждый день ждали этого «освобожде-
ния», но мало кто из них дождался подлинной свободы...
В 1944 году во Флоссенбурге пустили в ход 11 газовых камер, оборудован-
ных «по последнему слову техники». Новая «баня», как ее называли немцы,
имела под полом замаскированную, перекрытую плитами канаву шириной до
двух метров, а в потолок были вмонтированы незаметные для глаз 40 газовых
сосков, откуда в камеры поступал ядовитый газ. Люди погибали в течение 10—
15 минут. Заключенных вводили сюда голыми — в «бане» не предусмотрели
раздевалок. «Баня» стояла на вершине откоса, который под резким углом спус-
кался к крематорию. Замаскированные перекрытия канав автоматически от-
крывались, и трупы скатывались в печи крематория.
Теперь на трубе крематория мемориальная доска. На ней — цифры со-
жженных: 80 тысяч человек двадцати национальностей. Среди них — 26400
русских, 3443 итальянца, 3963 немецких антифашиста, 3103 еврея, 1162
голландца, 450 греков, 14 норвежцев, 9 англичан, 2 американца.
269
ВОЕВАЛИ ВСЕ
Во время блокады город продолжал жить и бороться. Здесь не было
тыла. Воевали все, даже природа была готова помочь бойцам и жителям
Севастополя выстоять.
В период прохождения службы в редакции «Флага Родины» мне неоднок-
ратно приходилось встречаться с постоянным автором Галиной Воройс-
кой — собирательницей интересных фактов из жизни севастопольцев в
годы войны. Изложенные ею на бумаге «байки» вызывали живой интерес у
читателей. Публиковались, конечно, не все. Но некоторые мне запомни-
лись и даже сохранились в моем архиве.
АНТИПОДЫ
Это не выдуманная история, а печальный рассказ работницы спецкомби-
ната В.К. Рябогиной о домашних животных, которые, оказавшись под зем-
лей, продолжали выполнять свои функции, предначертанные инстинктом и
суровым временем войны.
Леныш и овчарка жили не на разных полюсах Земли, а почти рядом, в од-
ной штольне и их иначе, как антиподами, назвать нельзя. Вот, что рассказала
автору заметки В.К. Рябогина:
«Леныш — серый толстый кот — жил в общежитии спецкомбината № 1. Жили
мы в штольнях очень скученно. Места мало, койки стояли в два яруса, на каждую
койку приходилось по два хозяина: один, отработав двенадцать часов, приходил
отдыхать, второй, выспавшись, шел к станкам. Третьим «хозяином» временно
свободной койки был Леныш. Он всегда спал. Приходит рабочий или работница,
гонит его с постели, а он и ухом не ведет. Возьмут его за ногу — спит, повиснув
вниз головой. Возьмут за хвост, и на хвосте кот висит сонный.
Так боялся Леныш войны, что из штольни никогда не выходил. Бывало, кто-
нибудь возьмет его сонного на руки и идет к выходу. Чем ближе к поверхности,
тем слышнее орудийные выстрелы и взрывы бомб. Услышит кот, проснется,
вырвется из рук и с завидной скоростью бежит назад в общежитие. Найдя сво-
бодную койку, устраивается на ней и снова впадает в спячку.
Да, кошки ленивы и трусливы. От них в войну никакой пользы. Не то, что
собаки. Никогда не забыть мне овчарку, которая тоже жила в штольне.
В одном из отсеков штольни размещалась какая-то секретная воинская часть.
Вход у нас с нею общий, а отсек, где она размещалась, был изолирован бетонны-
ми перегородками. У железной двери — вооруженный часовой, вход по особому
пропуску. Солдаты этой части, строгие и подтянутые, держались особняком. Име-
ла эта часть овчарку, и она часто выходила с группой бойцов из штольни.
Однажды вернулась овчарка одна. Не знаю, когда это было: днем или ночью.
Жили мы тогда при электричестве и время определяли по сменам. Работала пер-
вая смена. Но, думаю, что было дело ночью или ранним утром, потому что при
полном свете даже собака не могла бы дойти до нас живой: враги обстреливали
нас уже из Сухарной балки. Это были последние дни обороны Севастополя.
Собака была тяжело ранена и не могла идти. Она ползла медленно, с боль-
шим трудом одолевая каждый метр, то и дело замирая от боли и закрывая
глаза. Немного передохнув, снова вся напрягалась, чтобы продвинуться чуть-
чуть вперед. Так она ползла по общей части штольни у всех на виду. Очень
хотелось помочь ей, взять на руки и донести скорее до железных ворот, но
270
никто не решался ее тронуть. Овчарка была ученая и никого чужого не подпус-
тила бы к себе. Она знала и выполняла свой долг: за ошейником у нее была
записка, и мы знали, что она обязана сама доставить ее командиру.
Рабочие с суровыми лицами останавливались в молчаливом почтении перед
этой самоотверженностью животного. Женщины утирали слезы.
Собака доползла самостоятельно до отсека войсковой части. Когда отработала
вторая смена и у станков снова встали рабочие первой смены, железные двери
открылись, и два солдата — строгие и грустные — вынесли из штольни труп овчар-
ки, выполнившей свой долг до конца.
О том, что все живое тянулось к жизни в самые трудные дни обороны города,
Гал ина Воройская с присущей ей наблюдательностью рассказала, как жили тог-
да не только люди, но и птицы, спасающиеся от страха. Об этом она написала
маленькую новеллу
ВОРОБЬИ ПОД ЗЕМЛЕЙ
Севастополь был построен из местного камня — белого известняка. От вы-
работки камня в окрестностях остались длинные штольни со многими отсеками
и тупиками. В Великую Отечественную войну, когда гитлеровцы подошли к Сева-
стополю, эти штольни сослужили нам хорошую службу: все предприятия, снаб-
жавшие фронт, ушли под землю. В одной из штолен разместился и наш спецком-
бинат № 1. Мы чинили автоматы, минометы, изготовляли гранаты, противотан-
ковые и противопехотные мины. Там мы и жили.
Условия были тяжелые, солнца не видели. Предприятие работало круглые
сутки при электрическом свете в две смены. Воздуха не хватало. Его подавали
мощными агрегатами. Во время бомбежки вместе с воздухом в трубы втягивало
пыль, мусор и даже поднятые взрывом мелкие камни. Тогда агрегаты останавли-
вали, дышать становилось еще труднее, но работу не прекращали.
И вот однажды, в январе 1942 года, фашисты начали сильно бомбить район
штолен. Воздушные насосы не успели остановить, когда вблизи от входной тру-
бы взорвалась бомба. В глубину штольни влетело облако пыли и упало несколь-
ко камней. И вот эти камушки через некоторое время зашевелились, отряхну-
лись и по воробьиному удивленно зачирикали.
Не знаю, кто был больше удивлен — воробьи, очутившиеся в непривычной для
себя обстановке под землей среди станков и трансмиссий, или люди? Одержимые
одним желанием — обеспечить оружием защитников города — люди отрешились
от всего другого. И вот эти четыре воробышка напомнили всем, что существуют на
свете цветы и птицы, мирное небо с солнцем и звездами, и родная улица, двор, где
прыгают, чирикают и вечно дерутся эти забияки - воробьи.
Воробьи прижились в штольне и так освоились, что стали совсем ручными.
Штольни имели много ответвлений, тупиков. Цеха были отгорожены стенами
от столовой и общежитий, но стены доверху не доходили. И воробьи свободно
перелетали поверху из одной штольни в другую.
Водопровода у нас не было. Для умывания стояли длинные умывальники с
краниками. Когда воробьи хотели пить, они садились на краники и засовывали
клювики в краны. Если кран был плотно закрыт, и они не находили ни капли
влаги, то поднимали страшный шум, и кто из людей был поближе, подходил,
чтобы напоить наших птиц.
Откровенно говоря, воробьиная компания была довольно шумная, беспокой-
ная, бесцеремонная и нечистоплотная. И все-таки все их терпели, и никто никог-
да даже не подумал их обидеть. Терпели и любили, потому что в таких трудных
условиях они были для нас как воспоминание о мирном времени.
Когда пришла весна, крылатые друзья покинули наше подземелье.
Во время работы над рукописью я решил разыскать рассказчиц этих ис-
торий — живых свидетельниц суровых событий. К сожалению, время неумо-
лимо. Не суждено было дожить до 60-летия Победы этим двум замечатель-
ным женщинам, которые так любили жизнь и оставили нам на память час-
тицу теплоты и трепета своих чувств.
271
ЧТО ТАМ, В КРЫМУ?
После неудачных попыток удержать Крым в своих руках советские вой-
ска отступили на Таманский полуостров. Покинули главную базу — Севас-
тополь корабли Черноморского флота, перебазировавшись в порты Ново-
российск, Туапсе, Сухуми, Поти и другие.
Окрыленные временным успехом немецкие войска генерал-фельдмар-
шала Листа рвались на Кавказ (группа армий «А»), пытаясь осуществить
свой план под условным наименованием «Эдельвейс». Образовавшийся
Северо-Кавказский фронт под командованием С.М. Буденного (штаб воз-
главил генерал-лейтенант А.И. Антонов) по решению Ставки начал гото-
вить операцию по разгрому наступающих немецких войск двумя оператив-
ными группами —Донской и Приморской. В конце июля 1942 года до лич-
ного состава фронта был доведен приказ Верховного Главнокомандующе-
го И.В. Сталина № 227, в котором сформулирована исключительно слож-
ная ситуация: «Ни шагу назад!», «...Отступать дальше — значит загубить
себя и вместе с тем нашу Родину... Ни шагу назад без приказа высшего
командования!». Этот приказ поступил и в штаб Черноморского флота, ко-
торый тесно взаимодействовал с Черноморской группой войск.
Черноморский флот и Азовская флотилия стали в ту пору своеобраз-
ным щитом Северо-Кавказского побережья. Военные корабли и катера сры-
вали замыслы наступающего врага артиллерийскими налетами, взяв на себя
всю тяжесть переправы сухопутных войск и техники через водные рубежи.
Остановить противника летом 1942 года не удалось. Приморская группа
советских войск вынуждена была отходить на Кубань.
В ту тяжелую пору тесно взаимодействовали штабы Черноморской груп-
пы войск и Черноморского флота. Для принятия правильных решений нуж-
на была достоверная информация о положении в тылу врага. Командую-
щего флотом особо интересовал Крым, его порты — Севастополь, Керчь,
Феодосия, Евпатория, Ялта. При докладах начальника разведотдела пол-
ковника Д.Б. Намгаладзе вице-адмирал Ф.С. Октябрьский задавал ему пер-
вый вопрос: «Что там, в Крыму?».
— Надежной и достоверной информации пока нет, — отвечал полков-
ник. — Сейчас решаем вопрос с разведотделом Закавказского фронта о
засылке в Крым опытных разведчиков. Информация партизан нас не удов-
летворяет. Командующий партизанским движением Крыма полковник Ло-
бов тоже не уверен в достоверной информации.
— Надо послать своих людей, Дмитрий Багратович, непосредственно
к партизанам.
— Готовим такого человека мы и штаб Антонова.
ТАЙНА СЕКРЕТНОГО ПАКЕТА
Командующий партизанским движением Крыма полковник М.Т. Лобов
третий день ожидал прибытия легкомоторного самолета. Посадочная пло-
272
щадка для их приема была уже готова. Лобов знал о готовящейся опера-
ции командования Черноморской группы войск и Черноморского флота по
эвакуации раненых и больных партизан Крыма в г. Сочи и по оказанию по-
мощи оставшимся в Крыму бойцам и командирам Красной Армии. Разве-
доперацию поручили провести начальнику разведотдела Черноморской
группы войск подполковнику И.Д. Кочегарову.
Начались регулярные рейсы самолетов «С-2», «У-2». На одном из лег-
ких самолетов прибыл в Крым главный разведчик ЧГВ подполковник Ко-
чегаров, наделенный командованием особыми полномочиями. М.Т. Ло-
бов обрадовался, встретив фронтового товарища. В короткой беседе он
рассказал ему о той трагедии, которую испытывают партизаны после
падения Севастополя. От голода погибают десятки людей, умирают ра-
неные от недостатка медикаментов и квалифицированной медицинской
помощи.
Настало время прощаться. Полковник Лобов сказал:
— Иван Дмитриевич, все рассказанное тебе мною я изложил в специ-
альном докладе. Хранить его в этих условиях рискованно — информация
очень важная и архисекретная. Как бы этот особо важный документ не по-
пал в руки врага. Лично мною здесь даны указания всем командирам отря-
дов как можно меньше вести записей, не хранить при себе никаких доку-
ментов. Поэтому этот пакет с докладом лично передайте командующему
группой войск, чтобы была полная ясность о создавшейся здесь ситуации...
Опечатанный сургучными печатями пакет подполковник И. Кочегаров спря-
тал у себя на груди под верхней одеждой. Пожелав друг другу удачи, офицеры
попрощались. Самолет начальника разведотдела покинул партизанский аэро-
дром. Нырнув в густую осеннюю облачность, взял курс на Кавказ.
Во время приземления на своем аэродроме самолет попал под силь-
ную бомбежку вражеской авиации. Кочегаров успел выскочить из ма-
шины, но разорвавшаяся бомба опрокинула его на землю. В военный
сочинский госпиталь Кочегарова привезли без сознания. Разрывая бе-
лье на умирающем подполковнике, хирург увидел под рубашкой пакет,
опечатанный сургучными печатями. «Находку» тотчас передали началь-
нику госпиталя.
Несколько недель подполковник И.Д. Кочегаров находился без созна-
ния. Но могучий организм выдюжил. Когда к нему вернулась память, он
спросил сестру: «Пакет, где пакет?». И опять ушел в забытье. Врачи дела-
ли все, чтобы спасти тяжелораненого начальника разведотдела. Но слиш-
ком долго шла борьба за его спасение. Он заговорил много месяцев спус-
тя, когда наши войска и Черноморский флот уже освободили Севастополь,
а немецкие полчища откатились на Запад.
Находясь на лечении в госпитале, Иван Дмитриевич Кочегаров узнал,
что ему присвоено воинское звание «полковник», а долечиваться придется
в домашних условиях — комиссован по состоянию здоровья на неопреде-
ленный срок. Начальник госпиталя, вручая полковнику предписание, вер-
нул ему «совершенно секретный» пакет.
— Спасибо за хранение, — поблагодарил И. Кочегаров начальника гос-
питаля. — Теперь это уже не секрет, а история — правда о партизанском
движении в Крыму. Возможно, когда-нибудь о ней узнают...
Шли годы. Полковник в отставке И.Д. Кочегаров приехал в 1972 году на
лечение в Сочи, захватив с собой пакет военного времени. Зашел в Крае-
ведческий музей и передал «реликвию» заведующему музея Валентину
Павловичу Парманову как экспонат. Ознакомившись с уникальным доку-
ментом, Парманов прикинул: стоит ли держать столь важный исторический
273
документ в фондах музея? И передал его на хранение в филиал Краевого
госархива г. Сочи.
Старший научный сотрудник госархива В.К. Шевченко, оценив важность
бумаги, решил, что доклад командующего партизанским движением Крыма
полковника М.Т. Лобова должен храниться не в Сочи, а в Крыму, в Севасто-
поле, который в скором времени будет отмечать свое 200-летие. Позвонил
своему коллеге — директору Севастопольского госархива Михаилу Алек-
сандровичу Короткову и рассказал об истории секретного доклада.
— Будем очень признательны, если вы передадите этот документ нам,
— попросил Михаил Александрович.
Вскоре ценный документ «перекочевал» в хранилище Севастопольско-
го госархива. М.А. Коротков позвонил автору этих строк и предложил озна-
комиться с интересным докладом.
Итак, открывается еще одна малоизвестная страница войны, возвраща-
ющая правду — нелегкое, но великое благо нашего времени.
* * *
Октябрь 1942 года подходил к концу. В штабах Черноморской группы
войск и Черноморского флота постепенно накапливались разведанные по
Крымскому полуострову. В дополнение сведений, полученных от фронто-
вых и флотских разведчиков, командующий партизанским движением Кры-
ма полковник М.Т. Лобов уже направил в свой штаб подробный доклад о
состоянии партизанского движения в Крыму. В нем он сообщил, что парти-
занские отряды в течение 1941 года формировались в основном за счет
бойцов и комполитсостава Красной Армии и флота, оказавшихся отрезан-
ными от основных сил во время боевых действий. Некоторые отряды были
целиком военные. В докладе, в частности, говорилось:
«В активных и многочисленных боях с противником партизаны потеря-
ли много людей. Таким образом, количество партизанских отрядов значи-
тельно уменьшилось. В конце января и в начале февраля 1942 года отря-
ды пополнились на 310 человек (с ноября 1941 года в них насчитывалось
примерно 3200 — по данным М. Лобова — авт.) за счет остатков десантных
частей 226 и 554 ГСП. Однако и это пополнение не восполнило пробела в
людях. Потеря людей шла не только за счет боев с фашистами, но главным
образом за счет дезертирства местных партизан и очень незначительной
части военных...».
В докладе указывалась организационная структура основных партизан-
ских районов (их было пять). Базировались они в районах Судака—Феодо-
сии—Старого Крыма, Ушкута—Карасубазара, Алушты—Ялты, севернее
Балаклавы и восточнее Севастополя. Каждый район имел от 3-х до 7-ми
партизанских отрядов.
Полковник М. Лобов без прикрас писал о неприглядной, а скорее мрач-
ной обстановке в Крыму, опираясь на факты, проверенные им лично и раз-
ведчиками:
«Ичкинский отряд (командир М. Чуб, комиссар В. Золотова) потеряли
900 мешков белой муки, 3100 барашек и много других продуктов. Колайс-
кий отряд (командир Губарев, комиссар Штепа — ныне расстреляны) поте-
рял 400 мешков белой муки. Джанкойский отряд (командир Новицкий, ко-
миссар Киселев) потерял 4000 барашек...
Враг безнаказанно ходил на наши продовольственные базы потому, что
в нашей среде было немало предателей, которые являлись проводниками
у немцев и румын. Кроме того, ошибка состоит в нашей беспечности. Неко-
торые отряды, вместо того, чтобы забазировать хорошо продовольствие, в
274
лучшем случае сложили его в лесу. А то просто сдавали на хранение пред-
горным татарам. Особенно в этом отношении «отличился» Ичкинский от-
ряд, который, по сути, пропьянствовал все свое продовольствие...
Худо дело обстояло в других районах. Уже 15 февраля 1942 г. 1-й
район (командир Сацюк и комиссар Великов) лишился своих баз и пере-
шел на иждивение 2-го района. В 3-м районе (командир Г. Северский, ко-
миссар В. Никоноров) дошло дело до катастрофы, там голодной смертью
умерло 362 человека и в одиннадцати случаях были факты людоедства.
Если бы Военный совет Крымского фронта и Военный совет Черномор-
ского флота не предприняли необходимых мер в снабжении продоволь-
ствием партизан, то такая участь постигла бы 1-й и 2-й районы. Энергич-
ная помощь с воздуха помогла предотвратить катастрофу в 1-м и 2-м райо-
нах и локализовать ее в 3-м. Таково положение с продовольствием было и
в отрядах до падения Керчи и Севастополя».
В разделе доклада о боевой деятельности говорилось:
«Первые месяцы до мая отряды проводили операции на коммуникаци-
ях движений войск противника, действуя группами по 20—30 человек. Эф-
фективность проводимых операций видна хотя бы из того, что против-
ник вынужден был поставить на службу охраны дорог целые полки. Все
это также заставило противника оттягивать до двух-трех дивизий для
борьбы с партизанами».
Из доклада: «Надо сказать, что, несмотря на исключительно тяжелую
зиму, настроение бойцов и командиров всегда было бодрым, все были объе-
динены единым стремлением, единой волей — победить. Особенно следу-
ет отметить, что в этот период значительно выросли и окрепли партийно-
комсомольские организации. Например, такие отряды, как Зуйский (коман-
дир Литвиненко, комиссар Луговой), красноармейский отряд тов. Б. Горо-
довикова имели 80—90 процентов коммунистов. Особо приподнятое на-
строение было у бойцов и командиров, когда Военный совет Крымского
фронта в своей поздравительной первомайской телеграмме обещал ско-
рую встречу. (Известно, что такая встреча не состоялась. Наши войска
не смогли удержать Крым — Н.Ш
Весть об оставлении Керчи нашими войсками удручающе повлияла на
политико-моральное состояние наших отрядов. Появились разговоры о бес-
перспективности партизанского движения, о необходимости пока не поздно
эвакуировать большинство людей из леса, отдельные люди стали помыш-
лять о дезертирстве, однако героическая защита Севастополя снова под-
няла настроение людей. Все взоры партизан были обращены в сторону
Севастополя, никто и мысли не допускал, что Севастополь будет сдан, и
это вполне понятно, партизаны рассматривали Севастополь как свою опо-
ру для дальнейших действий в Крыму. Все усиливающаяся с каждым днем
артиллерийская канонада и радовала и пугала партизан.
3-го июля пал Севастополь. Это особенно больно отразилось на настро-
ении партизан, которые прекрасно понимали, что с падением Севастополя
части противника будут освобождены и трудности борьбы партизан несом-
ненны...
Вскоре после падения Севастополя фашистские самолеты сбросили в
лес большое количество листовок — предупреждавших партизан о том, что
на днях начнется генеральное прочесывание леса, первому удару подвер-
гся 3-й район, однако т. Северский, не приняв боя, умело маневрировал и
ушел из-под удара, потеряв всего лишь 2 человека. Считаю, что Северский
поступил совершенно правильно.
275
27 июля я осматривал поле боя и убедился, что почти каждое дерево
противнику приходилось брать боем, везде масса окопов, везде следы же-
стоких боев. Эти бои, из которых партизаны вышли победителями, укрепи-
ли у партизан веру в свои силы, люди еще раз убедились, что несокруши-
мая стойкость рождает успех боя».
От автора. После июльских боев партизаны лишились своих скудных
запасов продовольствия, отряды вступили в полосу голода. Совершенно
прекратилась их боевая деятельность. События на Северо-Кавказском
фронте не дали возможности подбрасывать партизанам продовольствие
воздухом. В отрядах партизан появились больные на почве истощения —
начались случаи смертности. Нужны были энергичные меры. Командова-
ние центра издало ряд приказов и директив, в которых требовало не
сидеть, сложа руки и ожидать помощи с воздуха, а идти в населенные
пункты и боем доставать продовольствие. Но положение усложнялось
главным образом тем, что в предгорных деревнях совершенно не было
продовольствия, а предатели из местного населения оказывали ярост-
ное сопротивление партизанам. Однако ряд проведенных продоволь-
ственных операций, несмотря на жертвы, имели успех, и партизаны по-
лучили минимальное количество продуктов и тем предотвратили их
дальнейшую смертность.
Из доклада М. Т. Лобова:
«Начиная с 12.9.1942 года, энергичная продовольственная помощь с
воздуха. Эвакуация самолетами подняла настроение всех партизан и парти-
занок. Однако чувствовалась чрезмерная истощенность и усталость всех
без исключения бойцов и командиров. По существу отряды в августе и сен-
тябре никакой боевой деятельностью не занимались...».
В небольшом разделе доклада «Командование и политические кадры»
полковник М. Лобанов написал:
«В начале партизанского движения в области кадров была полная не-
разбериха. Частые перемещения и снятия командиров создали неустойчи-
вость и недостаточную боевую способность отрядов. Благодаря вмешатель-
ству Военного совета фронта (запрещение снимать командиров отрядов
без ведома Военного совета и перемещать из отряда в отряд) создало ста-
бильное положение и подняло боевую способность отрядов.
В основном командиры и комиссары отрядов и районов — это команди-
ры Красной Армии. Весь же остальной командный состав был использован
на должностях командиров групп (взводов) и командиров отделений. Одна-
ко большое количество — до 100 человек — ком политсостава войсковых
частей были использованы рядовыми за неимением командных должнос-
тей».
Такова правда, которая долго умалчивалась.
276
НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЕ
ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ
В Севастополе на Графской пристани установлена мемориаль-
ная доска. На красном граните высечен силуэт корабля и надпись:
«Здесь, ведя бой с противником,
12 ноября 1941 года погиб крейсер «Червона Украина».
Личный состав со своими орудиями
перешел на сухопутный фронт
и героически защищал Севастополь до последнего дня обороны
на батареях № 112 и 113 — Максимова дача,
№114 — хутор Дергачи, №115 — ст. Мекензиевы горы»
Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский
умел ценить людей, которые отдавали себя без остатка своему делу и были
до конца преданы воинскому долгу и офицерской чести. А.И. Зарубу он
знал еще по службе на Амурской флотилии. В самых сложных ситуациях
он не терял присутствия духа, своим личным примером воодушевляя мо-
ряков на преодоление трудностей. И вот теперь, в тревожные дни начав-
шейся войны, комфлотом определил место боевому офицеру на высокой
должности командира крейсера «Коминтерн», экипаж которого одним из
первых вступил в бой с врагом, будучи на рейде Севастополя. Он же в
числе первых выставил мины на фарватерах против возможного прохода в
гавань вражеских подводных лодок.
В тяжелые дни обороны Одессы экипаж, возглавляемый отважным офи-
цером, принял участие в защите этого города с моря. Крейсер «Коминтерн»
стал флагманом отряда кораблей, направленных по приказу Ставки на по-
мощь сухопутным войскам, героически оборонявшим город 73 дня. Удары
орудий крейсера сильно тревожили немцев. И 12 августа 1941 года на «Ко-
минтерн» фашисты направили 12 самолетов Ю-88. Завязался бой между
воздушными «стервятниками» и экипажем крейсера, в котором зенитчики
корабля отразили все атаки врага.
Командующий флотом высоко оценил действия экипажа, понесшего в
этом бою большие потери. Семь моряков были убиты, 27 человек получи-
ли ранения разной степени тяжести. Но не ушли от возмездия и два вра-
жеских самолета — дымящимися они упали в море. По представлению ко-
мандира корабля за проявленное мужество и героизм большая группа крас-
нофлотцев, старшин и офицеров была награждена орденами Красной Звез-
ды, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».
Из биографии И.А. Зарубы
Детство Ивана Зарубы прошло на Кубани, в станице Ново-Щербиновс-
кой, что недалеко от г. Ейск, в семье знатного казака Антона Петровича За-
рубы, приехавшего сюда в начале XIX века с Правобережной Украины в по-
исках лучшей жизни. Отец прочил старшему сыну Ивану большое будущее:
277
быть станичным атаманом за светлый ум, смекалку, большое желание пости-
гать грамоту, за удаль, умение владеть конем, молодецки держаться в седле, но
Иван не оправдал отцовских надежд. В 16 лет он покинул отчий дом, подавшись
на учебу в Ейск, где жила и работала учительницей его сестра Наталья. После
окончания школы-девятилетки Иван поступил в Военно-морское училище им.
М.В. Фрунзе, которое успешно окончил в 1931 году. По личной просьбе был
назначен служить на Амурскую флотилию, где китайцы постоянно провоциро-
вали столкновения с пограничниками СССР, нападали на гражданские объекты.
Путь лейтенанта Зарубы на корабельной службе начался гладко. На дол-
жности вахтенного помощника командира монитора «Свердлов» (самого гроз-
ного корабля флотилии, оснащенного четырьмя 150-мм орудиями, двумя 75-
мм зенитками и четырьмя крупнокалиберными пулеметами) он быстро во-
шел в курс всей корабельной организации, стал любимцем экипажа.
Жадный до знаний, Иван Заруба был замечен старшими начальниками как
перспективный офицер. Командир предложил ему возглавить службу снабже-
ния. Лейтенант это доверие оправдал. Но случилось так, что командир артил-
лерийской боевой части корабля был повышен в должности. И Ивана Зарубу
назначили на его место. И здесь он показал себя с положительной стороны. К
концу 1934 года коллектив БЧ-2 под его командованием стал передовым, от-
личившись в боевых операциях против китайцев. Лейтенанта Зарубу повыси-
ли в звании и назначили старшим помощником командира корабля. *
После этого Иван еще ревностнее стал относиться к службе. Осенью
началась инспекторская проверка, которую возглавил командующий фло-
тилией Иван Никитич Кадецкий-Руднев, опытный моряк. В то же время фло-
тилия готовилась к совместным учениям с бригадой торпедных катеров ТОФ,
которой командовал капитан 1 ранга Ф.С. Октябрьский. Корабли Амурской
флотилии в период бездорожья должны были перебрасывать части сухо-
путных войск к месту «боевых действий».
В период учений на мониторе «Свердлов» побывал высокий гость —
командующий Особой Дальневосточной армией В.К. Блюхер. Руководите-
ли учений выразили желание ознакомиться с организацией службы на пе-
редовом корабле флотилии и решили пообедать там вместе с моряками.
Тогда-то В.К. Блюхер обратил внимание на старпома Зарубу и, шутя, заме-
тил: «Никогда не думал, что моряки не пьют водку». Сказано это было в
адрес Зарубы, так как он отказался выпить чарку с высоким гостем.
После учений Ивана Зарубу вызвали в штаб флотилии. Командующий
пригласил старпома «Свердлова» в кабинет и в присутствии начальника
отдела кадров начал с ним разговор:
— Понравился Василию Константиновичу мой тезка, — сказал кадрови-
ку командующий. — И знаешь почему? От рюмки отказался. Не верю, гово-
рит, что моряки водку не пьют. Мы ему подтвердили, что Заруба — трезвен-
ник и спортсмен. Он в ответ: «Таких надо повышать в должности, если они
еще и деловыми качествами обладают». Вот мы и решили двинуть нашего
трезвенника на ступеньку выше — назначить командиром «Свердлова».
Заруба вскочил со стула, вытянулся, быстро и растерянно заговорил:
— У нас есть командир, товарищ командующий. Я же недавно в долж-
ности старпома...
Кадецкий-Руднев не дал ему закончить мысль и, протянув руку, улыба-
ясь, сказал:
— Все, тезка, все. Решение принято. Ваш командир без дела не оста-
нется. Он поедет на учебу. Вы будете командовать монитором...
Не ведал тогда Иван Заруба, что его карьера скоро пойдет по друго-
му сценарию. То были годы, когда ведомство Ежова выявляло «врагов
278
народа». Командующий Особой Дальневосточной армией В.К. Блюхер и
командующий Краснознаменной Амурской флотилией И.Н. Кадецкий-Руд-
нев были «изобличены» и признаны врагами народа. Ивана Никитича
вызвали в Москву под видом доклада о боевой готовности флотилии.
При выходе из метро он был арестован и через несколько дней по пригово-
ру «тройки» расстрелян. Такая же участь постигла и В.К. Блюхера, и дру-
гих.
На должность командующего Амурской военной флотилией был назна-
чен капитан 1 ранга Ф.С. Октябрьский. Он уже хорошо знал Ивана Зарубу
по деловым и морально-политическим качествам. При знакомстве с его лич-
ным делом обратил внимание на графу «Партийность». И был удивлен тем,
что командир монитора «Свердлов» в возрасте 32 лет был беспартийным,
хотя ранее состоял в комсомоле...
Вскоре командующий флотилией получил распоряжение НКВД — уб-
рать Зарубу из рядов ВМФ как врага народа.
Иван Антонович Заруба не знал тогда, что Филипп Сергеевич Октябрьский
схитрил перед органами НКВД, которые настоятельно требовали ареста Зару-
бы. Октябрьский предложил им изгнать Зарубу с флота с «волчьим билетом».
Видя в нем незаурядного командира, Октябрьский попросил начальника отде-
ла кадров выдать командиру «Свердлова» на руки отличную характеристику-
аттестацию, чтобы офицер не остался без куска хлеба на гражданке.
«Маневр» Октябрьского удался. По приезде в Москву Заруба обратился
с вопросом найма на работу в Московское речное пароходство. Его без
испытательного срока приняли на должность капитана теплохода «Кокки-
наки», который курсировал по каналу «Москва — Волга». Бывший коман-
дир монитора «Свердлов», как опытный речник, стал лучшим капитаном
пароходства. Прошедший испытание своенравным Амуром, Заруба на ти-
хой глади канала оправдал офицерскую аттестацию.
ДОВЕРИЕ К ВРАГУ НАРОДА
С полной отдачей сил приступил И.А. Заруба к обязанностям командира
учебного крейсера.
Крейсер «Коминтерн» — один из старейших кораблей Советского Военно-
Морского Флота. В боевом ядре российского флота имел название «Память
«Меркурия» и «Кагул». Его экипаж участвовал в боевых действиях против ту-
рецко-германского флота на Черном море в годы первой мировой войны.
Почти семь лет строился крейсер «Кагул» («Коминтерн») на адмирал-
тейском заводе в г. Николаев. За это время техническая мысль корабле-
строения шагнула далеко вперед, особенно в области вооружения и меха-
низмов. Однако по скоростным характеристикам был самым быстроход-
ным кораблем русского флота — 24,6 узла (45,5 км) в час.
Перед вступлением в должность командира крейсера «Коминтерн» капи-
тан 2 ранга И.А. Заруба внимательно изучил историю строительства кораб-
ля, боевые дела его экипажа, горькую участь моряков, оставивших «Память
Меркурия» в руках интервентов весной 1918 года в бесхозном состоянии.
К началу Великой Отечественной крейсер «Коминтерн» вышел из ре-
монта и базировался на Севастополь. Во всех оперативно-тактических до-
кументах значился как учебный корабль.
Начавшаяся 22 июня 1941 года война с фашистской Германией заставила
командование флота переориентировать предназначение корабля — ввести его
в боевое ядро. «Коминтерн» был включен в эскадру флота. Однако по ходовым
279
характеристикам он уступал новым крейсерам и эсминцам. Модернизирован-
ный под учебный вариант крейсер мог развивать экономический ход до 10 уз-
лов. Находясь в составе бригады крейсеров, которой командовал капитан 1 ранга
С.Г. Горшков, экипаж «Коминтерна» в числе первых открыл огонь по вражеским
самолетам, появившимся ночью 22 июня в небе над Севастополем.
После отражения воздушной атаки командир крейсера капитан 2 ранга
Заруба проинформировал комбрига С.Г. Горшкова, а затем и комфлотом
Ф.С. Октябрьского о трудностях ведения боевых действий. Крейсер был не
укомплектован до штата командным составом. Находившиеся на борту ко-
рабля курсанты срочно были отправлены в свои училища. Не хватало ко-
тельных машинистов. В зенитном дивизионе только на 70 процентов уком-
плектованы расчеты. Слаба по численности и боцманская команда, от ко-
торой зависела вся палубная служба.
— Экипаж будет пополнен до полной достаточности в срочном поряд-
ке. Ваша задача — ввести людей в строй в минимальные сроки, — ответил
вице-адмирал Октябрьский. — Но пока ориентируйтесь на постановку мин.
Это ваша главная задача...
О том, как прошла первая минная постановка, вспоминает командир
крейсера И.А. Заруба в своих записках:
«Рассвет. Сладко спится после праздников и большого гулянья. Но что это?
Меня разбудил вахтенный командир, вбежавший, запыхавшись, в каюту.
— Товарищ командир, над городом самолеты. В районе Катерной взры-
вы и там же стрельба!
— Быстро звоните дежурному по штабу, сообщите ему и запросите, что
это? Он должен знать.
Выйдя на верхнюю палубу, я сразу увидел самолет, вышедший из просве-
та между облаков. Он сбросил бомбу, которая взорвалась. Объявляю бое-
вую тревогу. Это же сделали многие корабли. Так началась для нас война.
Корабль уже два дня стоял у Угольной пристани с загруженными мина-
ми (250 штук). Предполагался поход в Одессу. Первый день прошел в спеш-
ке. Двести курсантов морского училища, проходившие практику, ушли с ко-
рабля. Уже объявлена боевая готовность № 1. Про мины будто бы забыли.
А ведь при налете вражеских самолетов, который ожидался ежеминутно,
может произойти непоправимое. Взлетит на воздух не только один корабль,
но и суда, стоящие в Северной бухте. Так до вечера все было не ясно.
Вечер. Сумерки. Объявлена воздушная тревога. Корабль стоял под па-
рами, готовый в любую минуту к выходу.
В воздухе появились самолеты. Открыла огонь береговая зенитная ар-
тиллерия. Семафором из порта поступило распоряжение выйти в море.
Начали отходить от пристани. К борту подошел катер командующего. Ок-
тябрьский крикнул:
— Командиру, немедленно выйти в море!
Корабль начал набирать ход. Пройдя заграждения бухт, получил новое
распоряжение за подписью начальника штаба Елисеева: «Маневрировать
траверзе Бельбека. К ночи ждите письменное распоряжение».
Над городом и бухтами летали самолеты. Не бомбили. Некоторые из
них минировали входы в бухты. Ночь прошла тревожно, в полной боевой
готовности. Ожидали нападения подлодок и авиации. Но все обошлось.
Утром из базы вышли три корабля: крейсер «Красный Крым» и два мино-
носца. В 11 часов они возвратились, и на входе в Северную бухту на мине
подорвался эскадренный миноносец «Громов» — первая жертва. В 14 ча-
сов к борту крейсера подошел катер с распоряжением: «Выставить мины
по кальке, приложенной к распоряжению».
280
Боевой дух личного состава поднимал комиссар (замполит) Шакин Петр
Иванович. Для матросов он был самым близким человеком. Они всем дели-
лись с ним. И он всем давал нужные советы. Я тоже его уважал. Внешность
у него неказистая: маленького роста, не очень красивый. Но обаятельная
улыбка и всегда радостные серые глаза притягивали к нему людей.
Разобравшись с калькой, пошли на выполнение задания. Петр Иванович по-
чти все время был где-то внизу — то у минеров, готовивших мины к постановке,
то у артиллеристов. Потом приходил на мостик и рассказывал обо всем мне.
Проверив еще раз компас по входному створу, пошли к месту постанов-
ки. Штурман и я все время определяли свое место. Ведь нужно было как
можно точнее придти к точке начала линии установки минного поля. Минер
доложил: «Все готово!».
Легли на боевой курс. Штурман доложил, что до места постановки оста-
лось 10 минут хода. Я объявил сигнал боевой тревоги. Потом дал команду:
«По местам стоять, мины ставить».
Через каждые шесть минут сбрасывалась мина. Связной громко отсчи-
тывал: «Первая, вторая..., десятая. Слышу — «сорок девятая». И тут же за
кормой — взрыв под водой. На несколько секунд все замерло. Стараюсь не
выдать волнения. Кричу в телефонную трубку:
— Минер, в чем дело?
— Мина взорвалась, — последовал ответ.
Прошла минута, вторая... Снова командую:
— Продолжать ставить мины.
Успокаиваюсь. Сейчас все зависит от моего поведения. Слышу счет: «Пя-
тидесятая, пятьдесят первая, пятьдесят вторая... и так до 176-й.
Сигнальщик с дальномерного мостика крикнул:
— Справа по носу черный предмет. Два кабельтова!
В бинокль ясно различаю мину. Такого же типа. С гагарками. Мелькнула
мысль: «Иду на минное поле!».
— Застопорить машины! Прекратить ставить мины! — кричу и сам себя
не слышу. — Руль право!
На борту осталось еще 74 мины. Корабль медленно отворачивал — дал
малый ход. На мостик поднялся минер старший лейтенант Гудзенко. Я глянул
на него и все понял: он поседел, как лунь. На удивление спокойно сказал:
— Осталось 74 мины — разгружены...
— Командир, что делать будем? — спросил, стоявший со мной рядом
Петр Иванович.
— Пойдем в Севастополь, ставить больше нельзя. Перед нами, видимо,
утром мины ставили другие корабли. Вкралась какая-то ошибка...
Комиссар кивнул. Проверили еще раз курс. Вход в гавань был разрешен.
Едва стали на якорь в Северной бухте, как к борту подошла баржа с
минами. Начали их погрузку. А потом мы еще несколько раз выходили на
постановку мин на внешнем рейде.
А вот причины всплытия на нашем курсе мины я так и не узнал... Ду-
маю, что это была умышленная ошибка. Кто-то работал на ту сторону...».
* * *
Но вернемся в далекие предвоенные годы. В 1938—1939 гг. Сталин и
его ближайшее окружение подводили печальный итог истребления и рас-
прав над «врагами народа». Цвет армии и флота был уничтожен. А на гори-
зонте запахло войной. Пришедший к власти бесноватый фюрер уже отдал
приказ своим солдатам топтать земли ближайших соседей, прибирать к сво-
им рукам страны Европы, Африки и Азии.
281
Вождь СССР тоже не дремал. Анализируя аппетит Адольфа Гитлера, он
хорошо понимал, что надо готовиться к серьезной схватке с немцами на за-
падных границах, укреплять руководство армии и флота, которого уже нет.
Негласное требование вождя ведомству Ежова—Берии гласило: «Освободить
из тюрем и лагерей командиров среднего звена, которые «оклеветаны». Най-
ти и тех, кто был на подозрении, но не осужден и не репрессирован».
Реабилитация их шла быстро и организованно. Рокоссовские, Фокины, За-
рубы вызывались в НКВД. Перед ними каялись, говорили, что произошла ошиб-
ка, что их преследовал главный «враг народа» Ежов. За это его расстреляли.
Надломленные пытками в сталинских застенках армейские и флотские ко-
мандиры после восстановления здоровья в госпиталях и санаториях надевали
генеральские и офицерские мундиры, становились в строй. Начинали, как и
прежде, верой и правдой служить вождю и Отечеству, забывая прежние обиды.
В число таких «ошибочно оклеветанных» попал офицер-моряк Иван Зару-
ба, имя которого еще совсем недавно было на устах расстрелянных началь-
ников. Зарубу нашли люди Берии. Извинились и направили в военкомат — на
призывной пункт. Там он и получил на руки приказ вновь надеть форму офи-
цера Военно-Морского Флота СССР и направиться служить на Краснознамен-
ную Амурскую флотилию с повышением в должности и звании.
В Хабаровске Ивана Антоновича ждали. Ему была предоставлена дол-
жность начальника штаба 1-го дивизиона мониторов Амурской флотилии и
присвоено звание капитана 3 ранга. Соответственно, была предоставлена
квартира для семьи и выплачена денежная компенсация.
Недавние подчиненные и друзья тепло встретили бывшего командира
монитора «Свердлов», помогли уладить все бытовые вопросы и войти в
курс дел. Зарубу пригласил на беседу новый командующий флагман 2 ран-
га Арсений Григорьевич Головко.
— Спасибо за доверие, — ответил на слова командующего Заруба. —
Постараюсь...
Арсений Григорьевич поведал тогда Ивану Антоновичу о том, что о его
судьбе пекся Ф.С. Октябрьский и просил при случае поддержать его (Зару-
бу) морально.
— Я выполняю просьбу Филиппа Сергеевича, — шутил Головко. — Буду
помогать как земляк, как казак...
На прощание командующий сказал:
— Октябрьский теперь командует Черноморским флотом. Думаю, он о
вас вспомнит...
В январе 1941 года командующий Черноморским флотом вице-адмирал
Ф.С. Октябрьский послал ходатайство в Москву о направлении в его распо-
ряжение командира 1-го дивизиона мониторов Амурской флотилии капита-
на 2 ранга Ивана Антоновича Зарубы. Пришло от него письмо и контр-адми-
ралу П. Абанькину (командующий флотилией после А.Г. Гэловко— Н.Ш.). С
той же просьбой — отпустить в Севастополь перспективного офицера.
* * *
Изменчивы повороты судьбы в военное время. Командующий флотом
Ф.С. Октябрьский, проверив на прочность боевые качества капитана 2 ранга
Ивана Зарубы в боях за Севастополь и Одессу, предложил ему новую дол-
жность — командира крейсера «Червона Украина» вместо уходившего на
повышение капитана 1 ранга Н.Е. Басистого. О своем решении он проин-
формировал главкома ВМФ Н.Г Кузнецова, который без колебаний дал со-
гласие: «Одобряю ваш выбор...».
И вот очередная встреча Ф.С. Октябрьского с И.А. Зарубой на команд-
ном пункте флота — в подземелье у Минной стенки.
282
— Повязала нас с вами судьба, Иван Антонович. Приказ о вашем на-
значении подписан. Инструкций никаких не даю. Жду доклада о приеме
корабля. Басистый уже убыл к новому месту службы. Дела передаст стар-
пом Пархоменко. Организация идентичная с вашей прежней должностью.
Но корабль по всем тактико-техническим данным — другой. Ударная сила,
скорость, торпедное оружие — все другое...
Из истории корабля
Жизнь легендарного крейсера началась в начале века. Он был заложен в
1913 году на стапелях завода «Рассуд» в г. Николаев и спущен на воду в 1915
году с именем адмирала Нахимова на борту. В 1919-м белогвардейцы пыта-
лись увести крейсер за границу, но рабочие и моряки Николаева не позволили
им сделать это. Они посадили крейсер на мель под Одессой.
После разгрома белогвардейских отрядов крейсер был снят с мели в фев-
рале 1920 года и отправлен в Николаев для достройки. В декабре 1922 года III
Всеукраинский съезд Советов вынес постановление о достройке крейсера и
поручил ВУЦИК взять шефство над кораблем, которому тогда же было при-
своено имя «Червона Украина». В феврале 1927 года он вошел в строй и под-
нял Военно-морской флаг.
На должность командира этого корабля назначались опытные и талант-
ливые моряки, большинство из которых впоследствии становились прослав-
ленными флотоводцами. В числе их имена адмиралов Н.Н. Несвицкого,
П.А. Евдокимова, Н.Г. Кузнецова, Н.Е. Басистого. «Червона Украина» —
один из первых кораблей РККФ, который показал советский флаг в иност-
ранных портах — в Стамбуле, в Мессине, на острове Сицилия, в Пирее.
Крейсер, созданный руками николаевских рабочих, неоднократно посе-
щали видные деятели страны. Первым на борту в июле 1929 года побывал
Г.К. Орджоникидзе. В книге почетных гостей он оставил запись, которая на-
чиналась словами: «Прекрасен был крейсер во время боя...». В числе по-
четных посетителей корабля были также И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов, В.В.
Куйбышев и другие руководители государства.
К началу Великой Отечественной войны корабль входил в бригаду крейсе-
ров Черноморской эскадры, командовал им капитан 1 ранга С.Г. Горшков. По-
том командиром крейсера стал капитан 1 ранга Н.Е. Басистый. А с начала под-
готовки к Керченско-Феодосийской десантной операции осенью 1941 года Н.Е.
Басистый был назначен на новую должность и убыл в Новороссийск. Команду-
ющий ЧФ вице-адмирал Ф.С. Октябрьский с согласия главкома ВМФ Н.Г. Кузне-
цова назначил на должность командира крейсера «Червона Украина» прове-
ренного в боях, одного из лучших моряков, капитана 2 ранга Ивана Антоновича
Зарубу.
К сожалению, И.А. Заруба недолго командовал кораблем. Судьба крейсера
оказалась трагической. Он был потоплен немецкой авиацией в Южной бухте
Севастополя 12 ноября 1941 года.
Так же трагично сложилась судьба и его последнего командира, имя
которого оказалось забытым не только историками, но и его бывшими
начальниками, теми, кто долгие годы двигал его по служебной лестни-
це, видел в нем потенциального флотоводца. Но время изменило многое
и многих. Имя капитана 2 ранга Ивана Антоновича Зарубы было вычерк-
нуто из списков тех, кто в годы минувшей войны героически защищал
Севастополь и Украину от немецких захватчиков.
283
УНИЖЕННЫЕ
И ОСКОРБЛЕННЫЕ
«Главное — не покоряться,
не пасть на колени перед врагом!»
Дмитрий Карбышев
Из записей в блокноте в черной коленкоровой обложке я узнал многие
подробности лагерной жизни капитана 2 ранга Ивана Антоновича Зарубы.
Он писал:
«После пленения 2 июля 1942 года в Ялте мне сделали операцию и
вместе с генералом П.Г. Новиковым отправили в симферопольскую тюрь-
му. В тюрьме я пролежал с 3 июля по 20 августа 1942 г. 30 августа пленных
офицеров в количестве 350 человек эшелоном отправили в днепропетров-
скую тюрьму. 21 сентября опять посадили в вагоны и повезли во Влади-
мир-Волынский в лагерь военнопленных...». И далее:
«Из Владимир-Волынского транспорт следовал на запад. На третий день
приехали в Ченстохов. За дорогу один раз покормили — дали по литру супа
и 250 г хлеба. Вывели из вагонов, построили и босых через весь город по-
вели в зимний лагерь. Завели в отдельный загон, разбили по составу и про-
пустили через баню. После бани одели, перевели в другое отделение. Тут я
первый раз одел на ноги колодки.
На другой день 1500 человек в колодках повели в другой лагерь, так назы-
ваемый летний, за городом. Была уже осень, шли дожди, барак продувало
насквозь, согреться негде. Голодные, курить ни у кого нет, передвигаемся, как
тени. Так жили первые два дня. На третий, сразу после чая, нас построили
возле барака. Какие-то гражданские с немецким офицером начали осмотр.
Выявляли евреев. Осматривающий подходил к каждому военнопленно-
му. Смотрел в глаза, поворачивал в профиль, затылком. Если кто оказывал-
ся похожим на еврея, выводил и ставил отдельно. Меня тоже включили в их
число. Значит, тоже нашли сходство. Всех раздели, построили в затылок и
стали направлять к столу, где тоже сидели осмотрщики. Один из них держал
в руке большую лупу с отражателем, а в другой руке предмет, похожий на
пинцет. Когда подошла моя очередь, мне приказали: «Говорите «кара», «ку-
куруза», «кря». После этого сидящий нагибался освещал мой половой орган,
одновременно пинцетом защемлял и поворачивал в стороны.
Меня выпустили из дверей барака. Значит, не обнаружили следов об-
резания. Все же человек шестнадцать построили и увели в совершенно
отдельный барак.
На следующий день нас по сотням начали водить фотографироваться и
снимать отпечатки пальцев. Еще через день перевели в другую группу ба-
раков и через некоторое время погрузили в товарняк. В пути находились
несколько суток, но нас не кормили, не выпускали ни по малой, ни по боль-
шой нужде, оправлялись в один угол. Вонь стояла неимоверная. Состоя-
ние у всех было невыносимое.
Утром 6 ноября открыли дверь, дали два ведра воды, кому достался
284
полный котелок, а многим — ничего. Со мной поделились, и жажду я уто-
лил. Пока поезд стоял, мы ждали, что принесут хоть какую-то еду. Не дож-
дались. Паровоз дал гудок, и поезд двинулся дальше».
На отдельной страничке маленького дневника мелким карандашным
бисером Иван Антонович написал: «10 ноября нас подняли в 2 часа ночи,
переодели, вывели. Сразу же нас (3 чел.) окружили эсэсовцы с собаками.
Посадили в вагон и повезли. Прибыли на станцию Флосс, пересадили в
фургон и повезли по ухабистой дороге. Мы оказались в концентрационном
лагере Флоссенбург. Этот лагерь был организован в 1933 г. и являлся отде-
лением концлагеря Бухенвальд. Нас сразу предупредили, что отсюда жи-
вым еще ни один человек не выходил. Для вас, мол, создадим такие усло-
вия, что самые здоровые из вас выдержат не более шести месяцев. В этом,
мол, вы скоро убедитесь..., сказал нам капо.
Стояли мы полчаса. За это время в сторону крематория пронесли 17
человек. Капо ошибался. Он плохо знал, насколько выносливы наши люди.
Правда, почти любое заболевание, особенно желудочное, приводило к смер-
ти. Частые избиения, истощение, холод тоже уносили жизни многих людей.
Так погибли мой друг майор Чаплыгин, которому отбили легкие, генерал
Макаров, генерал Новиков и много, много других.
Я был очень слаб, хотя не болел, но потерял голос, еле слышал и все за-
был, то есть совершенно потерял память. Я выжил — это было второе чудо.
Первое чудо было, когда, находясь на верхней палубе «морского охотника», не
был убит.
Попав в плен, я все думал, чтобы и там остаться честным советским
человеком и офицером. Плен — позор, я это знаю. Но моя совесть чиста.
Возможно, я оклемаюсь и вспомню все подробности своей трагедии. Надо
вспомнить. Для потомков... Вспомнить и довоенную карьеру...».
Такая вот запись осталась в черном блокноте боевого офицера Военно-
Морского Флота СССР капитана 2 ранга И.А. Зарубы.
А вот еще одна.
«...Вдоль шеренги идет лагмейстер № 1. Глаза навыкате. Искоса смот-
рит на вновь прибывших. Невольно отводишь от него взгляд. В уголках его
губ пена. Руки все время сжимаются в кулаки. Нас ведут через плац лагеря
прямо в баню. Банщик встретил нас шумом и криком, как лающая собака.
Мы быстро пробегаем по раздевалке, где было много совершенно изму-
ченных людей. Быстро раздеваемся догола, сложив все вещи в мешок. Всех
обрабатывают машинкой. Голые люди говорят вполголоса, но создают шум.
Среди этого шума я услышал окрик: «Заруба!». Окликнувший мне незна-
ком, но в дверях стоял еще один человек и, слегка улыбаясь, смотрел на
меня. Узнал его — это Петр Иванович Генрихов, друг по концлагерю Кобург,
а рядом с ним генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Карбышев...
По мне пробежала дрожь. Это были два скелета. Тела их настолько вы-
сохли — жутко смотреть. Меня отвлекли крики за моей спиной. Это банщик
избивал военнопленного, избившего в камере какого-то немца. Отвернув-
шись от этого зверства, бросаю взгляд в окно. Вижу жуткую картину — ве-
реницу людей с носилками. Они несли умерших в крематорий.
В сутолоке слышен шепот. Узники-новички интересуются питанием.
Банщик самодовольно, перекосив лицо, ответил: «Каждый день один
литр супа из капусты и вечером 300 грамм хлеба. Самые здоровые про-
живут шесть месяцев, а потом их отправят туда», — показал он в сто-
рону крематория.
Просматривая архивы И.А. Зарубы, я обратил внимание на ученичес-
кую тетрадь, в которой было написано письмо неизвестному редактору:
285
«Уважаемый т. редактор!
Накануне 25-летия обороны города-героя Севастополя я хочу через
Вашу газету поздравить всех участников обороны города...
Незабываемым остался в моей памяти последний месяц и особенно пос-
ледние дни обороны. До 29 июня не знали о решении сдачи Севастополя
противнику. Все оставшиеся в живых люди шли на передний край, туда, где
противник особо яростно вел наступление. Мой КП был на Минной приста-
ни в Южной бухте. Накануне мной отправлены на сухопутный фронт пос-
ледние краснофлотцы, остались только старшины катеров. Отправляя
их, я знал, что сегодня они будут сражаться с немцами. Я видел в их глазах
гордость, веру в свои силы людей, которые знали свою судьбу — смерть
или победа. Вечером на катере вернулись два тяжелораненых краснофлот-
ца. По долгу службы мне приходилось встречаться со многими. Я видел граж-
данское население, находившееся под землей в ужасных условиях без пищи
и еды, в грязи. Но я не видел людей отчаявшихся, все переносили как долж-
ное, как то, без чего нельзя защищать свой родной город.
29 июня вечером я узнал, что наши войска должны оставить Севас-
тополь. Мне было приказано взорвать и затопить все плавсредства. Это
был последний для меня приказ командующего...
30 июня бои шли у флотского экипажа и в районе железнодорожной
станции. Вечером 30 июня я выехал из Севастополя в Камышовую бухту
и потом в район 35-й батареи. То, что я там увидел, трудно описать.
Вереницей идут машины. На берегу бухт десятки тысяч людей с оружи-
ем и без. Всех тянет к пристаням. На 35-й батарее наверху и внизу, как
селедки в бочке, — офицерский состав Приморской армии. Здесь я узнал,
что было распоряжение: офицерскому составу оставить свои части,
двигаться на 35-ю батарею для эвакуации. Я не видел этого приказа или
распоряжения, и не знаю, кто его дал. Но ясно одно, что без него не мог-
ли офицеры покинуть свои части.
Если вечером 30 июня рядового состава в районе Камышовой бухты —
35-й батареи было мало, то к вечеру 1 июля были уже десятки тысяч, а
временная пристань у 35-й батареи была сплошь забита ранеными. Не-
смотря на обстрел и бомбежку с воздуха, они оставались на месте...».
Далее Иван Антонович пишет, как он попал в плен вместе с генералом
Новиковым, его комиссаром и другими защитниками города.
«Сожалею, что не помню фамилии многих, с кем встречался в немецких
лагерях. Но врача Д. Г. Соколовского (военврача Приморской армии), не забыл.
Он и там, в плену, оказывал помощь раненым и больным советским офице-
рам. Его отличали редкие душевные качества, природная скромность и чув-
ство сострадания к людям.
Смерть не страшна, когда стоит вопрос о чести советского челове-
ка. Нас заставляли работать на врага. А мы отвечали: «Работать на
военных заводах не будем. Лучше смерть, чем позор». Нас избивали, са-
жали в карцер без воды и пищи. После карцера посылали на самые тяже-
лые работы: очистку уборных и т.п. Но мы стойко переносили все изде-
вательства и побои и оставались непокоренными.
Пишу больше об узниках фашистских концлагерей, так как они прошли
не только суровую школу войны, но и еще более суровую школу— фашистс-
кие застенки. Ведь большая часть героических защитников оказалась в пле-
ну, а на Большую землю переправлено незначительное количество людей».
От автора: Письмо в редакцию свидетеля тех событий не было опуб-
ликовано. И только потому, что в нем была изложена правда. Такая правда в
те годы не могла появиться на газетной полосе.
286
ПОИСК ОПАЛЬНОГО
КОМАНДИРА
После публикации в печати документальной повести «Последний шанс»
(август 1989 г.), посвященной разведчикам Черноморского флота, сумев-
шим вырваться из осажденного Севастополя в числе последних, в мой ад-
рес поступило множество писем из разных уголков Украины, России, Арме-
нии, Грузии и других республик бывшего Советского Союза. Среди них в
основном были отклики на публикацию. Писали не только участники оборо-
ны и освобождения города-героя, но и люди, которые знают о событиях
того времени из рассказов очевидцев.
Меня особенно заинтересовало письмо из Москвы. Его написала Ни-
нель Ивановна Ерченко — дочь последнего командира крейсера «Червона
Украина» капитана 2 ранга Ивана Антоновича Зарубы.
«Наш папа умер, но при жизни написал воспоминания о войне. Оста-
лась даже рукопись книги об обороне Севастополя и очень много писем от
друзей, вовевавших вместе с ним. Я хорошо помню рассказы отца, как он
попал в плен к немцам в ночь с 1 на 2 июля 1942 г., находясь на катере
«Морской охотник», который вывозил из Севастополя защитников мыса
Херсонес. Вместе с Иваном Антоновичем был пленен генерал П.Г. Нови-
ков. Потом они встречались в Германии в разных концлагерях...».
Нинель Ивановна, писала, что отцовские архивы содержат сведения,
которые, может быть, до сих пор не известны людям. «Мы можем передать
их вам для подготовки публикаций в печати. Среди писем, полученных от-
цом, много фотографий. Есть даже поэма «Родина», которую он написал в
концлагере...».
И вот я в Москве. Нинель Ивановна гостеприимно распахнула дверь сво-
ей уютной квартиры, познакомила с мужем, дочерью и внуками. Рассказы-
вая некоторые подробности жизни и службы отца, она охотно показывала
письма его друзей, фотографии. Мое особое внимание привлек небольшой
черный блокнот с потертыми корочками. В нем было всего 25 листков ло-
щеной немецкой бумаги. На титульной стороне обложки оттиснуто слово
«Ноне».
— Папа очень бережно хранил эту книжечку в отдельном конверте. Пос-
ле его смерти мы познакомились с записями, но многого не смогли понять.
Писал он карандашом, кое-что стерлось. Записи, видимо, сделаны в конц-
лагерях. Имеются даты 43-го, 44-го и 45-го годов. Много фамилий, адре-
сов, в том числе и немецких. Отдельные моменты как будто зашифрованы.
Однажды отец рассказывал мне, как он вел этот дневничок, как привез его
домой. Но это, к сожалению, не сохранилось в моей памяти. Да и жил он не
с нами — один, в Фурманом переулке. Много писал, любил охоту, все вре-
мя вспоминал о Севастополе...
Маленький черный блокнот... Листаю его. Записи разрознены по раз-
ным страницам. Видно, что автор делал это в интересах конспирации. Пос-
ле знакомства с его анкетами и автобиографией стало ясно, что он вел
287
свои записи, находясь в неволе. Упоминаются населенные пункты Герма-
нии: Кобург, Нюрнберг, Регензбург, Брике, Байрот, Флоссенбург, Дахау...
Фамилии. Их много: Новиков, Карбышев, Тхор, Павлов, Генрихов, Ми-
нин, Чироков, Губанов, Антонов, Митрофанов, Затыкин, Абланович, Руб-
цов, Турищев, Макаров, Евсевьев, Дерновой, Ртищев... В воспоминаниях у
всех указаны воинские звания и имена. Среди них генералы, полковники,
майоры, капитаны, матросы, солдаты, то есть восстановлено их место в
боевом строю в годы войны.
И как видно из архива, Иван Антонович «расшифровывает» их по мно-
гим приметам и встречам, находясь у смертельной черты. Воспользуемся
его записками и расскажем все, как было на самом деле. Сделаем это вмес-
те с ним. Поведаем правду о севастопольской трагедии в июне—июле 1942
года...
Расскажем и о том, как обошлось с боевым командиром военное и
партийное руководство сталинского режима, как преследовали его до пос-
леднего дня жизни органы КГБ за то, что он выжил, находясь в фашистских
концлагерях. Поведаем и о том, как «фильтровали» органы порочной сис-
темы инакомыслящих, но до конца преданных своему Отечеству людей толь-
ко за то, что они не принадлежали к партийному клану сталинской эпохи
или были не согласны с установками партийного руководства и боролись
за правду во всех ее проявлениях.
От автора. При жизни, оказавшись на свободе, Иван Антонович вел боль-
шую переписку с друзьями, с которыми провел многие месяцы в фашистских
концлагерях. В одном из писем из Севастополя (его написал Зарубе предсе-
датель совета ветеранов Приморской армии Алексей Михайлович Лысен-
ков) была короткая историческая справка о 109-й стрелковой дивизии, кото-
рой командовал до 1 июля 1942 года генерал-майор П.Г. Новиков. В конвер-
те оказалась фотография комдива и его комиссара А.Д. Хацкевича.
Алексей Михайлович подробно написал о себе и о последних событиях
на мысе Херсонес, где он, тяжело контуженный, попал в плен к немцам. К
письму приложил свою фотографию с надписью (фото видовое): «Вот здесь,
на берегу Черного моря, у скал Херсонеса я сделал последний выстрел по
врагу».
Справка
Последний командующий СОРа (Севастопольского оборонительного
района) генерал-майор Петр Георгиевич Новиков — человек трагичес-
кой судьбы, командир 109-й стрелковой дивизии, оборонявшей мыс Хер-
сонес до последнего дня. В Советской Армии служил с 1923 года. Был
известен как опытный командир — участник боев в Испании с мая 1937
по июнь 1938 года, участник советско-финской войны 1939—1940 гг.
За боевые действия в Испании награжден орденом Красного Знамени
и медалью «За отвагу». Такой же орден получил и при обороне Одессы
будучи командиром 241-го стрелкового полка ударной группы Приморс-
кой армии.
Гэнеральское звание получил 12 октября 1941 года, командуя дивизи-
ей, полки которой храбро сражались под Симферополем и Ялтой. Под
Севастополем она вошла в состав 1-го сектора обороны. Практически
принимала на себя главные удары врага весной и летом 1942 г. К этому
времени дивизия была переименована в 109-ю стрелковую. Она сража-
лась на балаклавском направлении, отбивая атаки 72-й и 28-й легких пе-
хотных дивизий противника.
В последние дни обороны Севастополя комендант 1-го сектора — ком-
288
див 109-й СД П.Г. Новиков был оставлен за командующего Севастополь-
ским оборонительным районом. Он непосредственно организовывал и ру-
ководил боевыми действиями на мысе Херсонес в районе 35-й береговой
батареи.
О генерале П.Г. Новикове, о его таланте, боевых и человеческих каче-
ствах рассказывали многие соратники и сослуживцы, знавшие Петра Гэор-
гиевича лично в период обороны Севастополя. Бывший начальник штаба
Приморской армии маршал Н.И. Крылов в своей книге «Не померкнет ни-
когда» на 318-й странице, давая оценку действиям командования 109-й
стрелковой дивизии, написал:
«Теперь в нее (бывшую 2-ю кавалерийскую — Н.Ш / временно названную
2-й стрелковой, вошли полки: пограничный (в командование им вступил майор
Рубцов), 383-й и 1330-й, который ветераны все еще называли осиповским, а
также 51-й артполк майора Бабушкина, противотанковый и минометный дивизи-
оны и некоторые другие части. Два месяца спустя Наркомат обороны переиме-
новал эту дивизию в 109-ю стрелковую, присвоив новые номера и ее полкам.
Как раз к восстановлению дивизии до нас дошло постановление прави-
тельства о присвоении Петру Гворгиевичу Новикову генеральского звания.
Он стал четвертым генералом во всей Приморской армии.
Новикову было тридцать пять лет, и восемнадцать из них он провел на
военной службе. Петр Гэоргиевич имел орден Красного Знамени за Испа-
нию. В Отечественную войну вступил опытным, с трехлетним стажем, ко-
мандиром полка. От первой же встречи с ним в начале Одесской обороны у
меня осталось впечатление, что на этого спокойного, немногословного пол-
ковника всегда можно положиться, не подведет. И в этом никогда не при-
шлось усомниться.
В ноябре первый сектор не удержал часть своих позиций, потому что у
Новикова было слишком мало сил. Начав получать подкрепления, комен-
дант сектора использовал их очень расчетливо. Новиков умел думать за
противника, угадывать и упреждать его действия. И как ни нажимали гитле-
ровцы, каких ни достигали частных успехов в борьбе за балаклавские вы-
соты, наша оборона на правом фланге крепла. После ноября она на много
месяцев стала здесь совершенно непреодолимой для врага.
Не сомневаюсь, что Петру Гворгиевичу был знаком буквально каждый
метр переднего края своего сектора. На севастопольском плацдарме все
командные пункты, в том числе и дивизионные (они же секторные), распо-
лагались близко от передовой: соблюдать дистанции, рекомендуемые на-
ставлениями, не было возможности. Но и на КП, максимально приближен-
ном к линии фронта, Новикову не сиделось. Приедешь туда, и оказывает-
ся, что комендант сектора или в Генуэзской башне, или где-нибудь на пол-
ковом наблюдательном пункте, в батальоне.
Военкомом восстановленной дивизии снова стал А.Д. Хацкевич—опыт-
нейший политработник, участник гражданской войны, получивший к этому
времени звание бригадного комиссара, начальником штаба — подполков-
ник С.А. Комарницкий. Кстати, штабдив формировать заново не пришлось:
он сохранился в прежнем составе и, пока дивизии, как таковой, не было,
действовал в качестве штаба сектора».
289
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ОБОРОНЫ
Из воспоминаний И.А. Зарубы
АГОНИЯ
«29 июня около двенадцати часов по распоряжению заместителя на-
чальника штаба флота капитана 1 ранга Васильева всех краснофлотцев
отдела плавсредств подготовили и в 18 часов того же дня отправили во
флотский экипаж. Каждый получил винтовку и патроны. При отделе остави-
ли старшин семи катеров, команду водолазного бота и офицерский состав.
Вечером получили еще распоряжение: подготовить и завтра (30 июня) от-
править лучших специалистов и начсостав на Кавказ. Вечером 29 июня 1942
г. в 19 часов снова меня вызывают в штаб. Получаю распоряжение: «Все
суда, какие невозможно затопить, вывести в Камышовую бухту, до последне-
го дня вам и комиссару оставаться здесь, оставьте с собой инженера плавс-
редств».
В штабе флота горячая пора. Многие уже ушли, а оставшиеся спешат,
укладываются, суетятся, и такое впечатление, что никому уже ничего не
нужно. Да и немудрено. 29 июня с рассветом началась канонада. Кора-
бельная сторона, как стеной, окутана дымом и пылью. Пулеметная трес-
котня, минометный и артиллерийский гул не прекращались ни на минуту.
С 29-го по 30-е мы потопили, вернее, притопили баржи, кран и буксиры (под-
рывать и взрывать было нечем). К11 часам пришли отправленные вчера два
краснофлотца—раненые. На мой вопрос «Что, разве там не могли вам сделать
перевязку?» один из них ответил: «Вы посмотрите, что там творится». Это заме-
чание раненого бойца взволновало так, что мне стало стыдно. Я сел на катер и
направился во флотский экипаж. Это было в 12 часов с минутами. Там еще
была команда с «Червоной Украины», подчиненная мне. Казарма, в которой
она была расположена, оказалась пустой. Во дворе все кругом захламлено:
валялись бушлаты, одеяла, матрацы, посуда. Я спустился в госпиталь вслед за
тремя матросами. Тут же убедился, что краснофлотец был прав.
Трудно описать муки людей. Причем людей мужественных, у которых на-
дежды на спасение почти не оставалось, особенно у тяжелораненых. Каждого
проходящего просят: «Братцы, помогите выбраться отсюда». Я не мог идти даль-
ше, не мог видеть страдания и муки людей. Не от боли, а от безнадежности. Мне
было стыдно смотреть на эту человеческую трагедию, стыдно за себя и за тех,
кто допустил этот кошмар. Ведь это же матросы и солдаты, которые своей кро-
вью, своей жизнью каждый час, каждый день защищали Севастополь. Мы—я
говорю о командном составе—как правило, находимся в убежищах, а они—на
передовой, в окопах. Ушел, еле сдерживая слезы, и почему-то подумал, что и
мне отсюда уже не уйти. В13 час. 30 мин. рассыльный от замначальника тыла
принес распоряжение: «21-22 часа перейти на мой 9-й КП в Стрелецкой бухте».
Вечером я и комиссар прощаемся с остальными командирами, уезжа-
ющими на грузовой машине в Камышовую бухту. Отправляю с темнотой,
вернее, с наступлением сумерек, туда же катера, а сами (я и комиссар),
взяв свои чемоданы, сели в машину (было уже совсем темно) и поехали. В
это время сильная стрельба была в районе железнодорожного вокзала.
По улице Ленина двигались очень медленно, путь был усеян проволо-
кой, телеграфными столбами, кирпичом и прочим. Доехали до Стрелецкой.
Никого. Все разрушено, кое-где еще горит. Ходили, искали кого-нибудь, но
безрезультатно. Поехали дальше, к Камышовой бухте. По шоссе сплошной
поток машин, в основном легковых. Вскоре поток остановился. Вышел, про-
290
шел вперед. Смотрю — машина, а в ней Васильев, Ильичев и комиссар
(забыл его фамилию). Говорю:
— Здравствуйте, товарищ капитан 1 ранга. Какие будут ваши распоря-
жения? Отдела плавсредств фактически уже не существует, всех людей
отправил, что возможно—затопил.
Васильев (был он под большим хмельком — язык его плохо слушался)
говорит: «Ваш КП организуйте в Камышовой бухте и ждите моих распоряже-
ний».
Я посмотрел на него и подумал: что с ним говорить в такой обстанов-
ке. Сказал только «Есть» и ушел к своей машине.
Рассказал все Дьяконову (кажется, такова его фамилия—это комиссар
плавсредств). Развернули машину и поехали в Камышовую бухту. Хотелось
найти своих. И особенно нам хотелось найти водолазный бот — ведь это
наше спасение. Но поиски были тщетны. Камышовая была забита до отка-
за воинскими частями, причем неорганизованными. У всех на устах одно —
любым путем выбраться на Большую землю.
Все свернуто, никто никем не командует. У пристани, где ждут подхода
какого-либо корабля, — давка, ругань, крики. С аэродрома изредка подни-
маются наши транспортные самолеты.
Так началась агония Севастополя. Масса людей без оружия или с ору-
жием, но без патронов, никем не управляемая. Не найдя телефонной свя-
зи, мы начали движение. А куда? Машину оставили. Дал распоряжение шо-
феру в случае нашего отсутствия завтра действовать самостоятельно, а
автомобиль спустить под обрыв. К машине мы не вернулись.
На 35-й батарее у главного входа была уйма офицеров. Я добрался до
внутреннего телефона и позвонил. Мне ответил какой-то лейтенант (фами-
лии не помню), сказав, что здесь капитан 3 ранга А.Д. Ильичев. А когда я
назвал свою фамилию, он ответил:
— Вас, товарищ Заруба, все спрашивал и ждал на аэродроме началь-
ник тыла флота.
Я ответил:
— Спасибо за заботу, но как я могу пройти хотя бы к вам?
Тот сказал:
— Через дальний пост.
Когда мы выбрались, было уже светло, и первые «мессершмитты» кру-
жили над толпой и стреляли из пулеметов. Через час уже толпы не было.
Люди прятались в основном под обрывами на берегу. Я не буду писать о дне,
моем последнем дне в Севастополе. При бомбежке на обрыве меня завали-
ло. Оказалось, что сильно повреждена поясница. Потом меня приютили ка-
кие-то пограничники. Вечером я все же пошел обратно на 35-ю батарею (а
был все время у пристани). Почему отправился на батарею? Только с целью
как-нибудь проникнуть туда, где было руководство (конечно, оставшееся).
За день я многое увидел сам и услышал от армейских командиров. Уви-
дел агонию обороны. Все воинские части, кроме дивизии, оборонявшей ба-
лаклавское направление, отошли на небольшой участок Херсонес—Каза-
чья бухта—35-я батарея.
С 14 часов 1 июля и последние части с Балаклавского направления от-
ходили к 35-й батарее. Все было видно, как на ладони. Солдаты группами,
даже не отстреливаясь, шли, бросив, видимо, все, потому что не было бое-
запасов. К19 часам оборона наших отдельных групп обозначилась по одну
сторону, а немцы были по другую сторону балки, которая проходила непо-
далеку от 35-й батареи. Весь день над нами кружили немецкие истребите-
ли и бомбардировщики. Обстреливали и бомбили скопления наших частей.
291
Многие солдаты искали убежища под обрывом—это единственное место,
где можно было как-то уйти от назойливых истребителей. Что меня удивля-
ло, так это то, что многие, даже большинство солдат, были без оружия.
Передо мной стоял вопрос: что произошло? Почему за один день все
развалилось, все рухнуло? Разговорился с майором пограничных войск
Рубцовым. Он возмущался тем, что его полк, якобы, обещали посадить на
корабли в ночь с 29 на 30 июня, но не посадили. Теперь ему придется к
кораблям пробиваться с боем.
Разговаривая с другими офицерами и старшинами, а также с генерал-
майором П.Г. Новиковым, наблюдая все, что происходило, я нашел ответ
на мучивший меня вопрос. А ответ был таков: 29 июня всему высшему и
старшему офицерскому составу, а также штабам поступило распоряжение
— к исходу дня 29 июня быть на 35-й батарее для эвакуации.
Вся суть случившегося в этом распоряжении. Оно оказалось роковым,
тем более что не было даже плана эвакуации, не было отдано распоряже-
ние об обороне города, где можно было еще драться с немцами и обеспе-
чивать нормальный отход войск. Подчеркиваю — войск, а не только офи-
церского состава, хотя и он почти весь остался в Севастополе и оказался в
плену у немцев.
Получив такое распоряжение, командиры частей и почти весь офицерс-
кий состав, бросив свои части, ушли на 35-ю батарею. Я не преувеличи-
ваю, в этом убедился сам.
Оставшиеся воинские части без офицерского состава, не имея боеза-
паса даже к ручному огнестрельному оружию, пошли в тыл. Куда? Тоже к
Камышовой бухте и 35-й батарее. Вот почему к ночи с 29 на 30 июня в этом
районе скопилось так много воинских частей. А 30 июня и части, которые
защищали город в привокзальной его части, тоже отошли, и днем уже обо-
рона города прекратилась, его заняли немцы.
1 июля с частями связи не было, да она и не нужна была. Вот что мне
сказал генерал-майор П.Г. Новиков, когда я находился с ним (лежали в од-
ной комнате) в симферопольской тюрьме:
— Я дал единственное распоряжение, которое было выполнено, — вы-
дать стрелковый боезапас, который еще имелся на 35-й батарее. Причем
весь — для круговой обороны батареи. Все мои попытки организовать ус-
тойчивую оборону дня хотя бы на два-три, которая бы обеспечила эвакуа-
цию, ни к чему не привели, потому что части как таковые уже не существо-
вали. Все смешалось — солдаты на побережье, а офицерский состав в
подземелье на 35-й батарее. Мне приказали организовать оборону тогда,
когда уже невозможно это сделать.
Я ему верил, ибо сам убедился в этом. Я видел и слышал, как один
капитан, подойдя к группе солдат, пытался их построить и провести, чтобы
занять место для обороны. Ему кричали:
—А где оружие, где патроны? Вы дадите?
Слышался мат, проклятия и слова: «Что ты, пешка, хочешь делать? На-
чальники удрали, а нам что, плыть прикажете?».
Безусловно, я не мог увидеть всего, что происходило. Ведь участок, где
скопились наши части, доходил до самого Херсонесского маяка. Но глав-
ное я видел: это было у 35-й батареи — главного опорного пункта.
Итак, я вернулся на 35-ю батарею. Когда шел к ее главному входу, меня
обстреляли немцы, я даже видел, как пулемет стрелял. Во дворике главно-
го входа стал очевидцем потрясающей картины. В самом дворике я насчи-
тал 19 трупов. Дворик залит водой. Пройдя его, вошел под перекрытие и
увидел человека в морской форме. Это был инженер капитан 2 ранга това-
292
рищ Мутуля (не знаю, жив ли он). Лицо обгорело, вид у него страшный.
Спросил:
— Что ты здесь делаешь ?
—Да вот, хочу как-нибудь попасть вниз...
— Пойдем со мной, — предложил я.
Через дальномерный пост спустились вниз. Ну, если коротко сказать,
то там было что-то невообразимое. Длинный коридор забит людьми на-
столько, что не протолкнешься. Мне стоило огромных усилий, чтобы все же
пройти этот коридор. Здесь я и потерял своего спутника.
В дизельном отделении увидел капитана 3 ранга АД. Ильичева. Он сказал,
что оставлен организовывать эвакуацию:
— Около часа ночи должны подойти корабли. Вот только мне не по-
нять, как посадить только офицерский состав—всех не сможем. Тут могут
разыграться бои между своими за места у пристани.
А я говорю: «Не забывай, Ильичев, что на пристани у 35-й батареи уже
сейчас не пройти, и там только раненые. Так кого же ты будешь сажать —
раненых или здоровых, и кто тебе там позволит командовать?! Ну, если не
ты, то все равно никто ими уже управлять не сможет».
Поговорил с ним, он ушел, сказав мне, что очень занят.
У каждого тогда была одна мысль, одна забота: как попасть на корабль.
Направлений было два: выход через дальний пост и второй выход запас-
ной у обрыва. Почему-то люди больше толпились у второго.
Время—пятнадцать минут первого. Ко мне обратился майор, подтяну-
тый и аккуратно одетый:
— Вы моряк? Вас просит командующий помочь ему выйти и сесть на
корабль, он ранен.
Я огляделся — никого не видно.
— А где он? — спросил.
Майор предложил следовать за ним. Вышли к группе офицеров (чело-
век 20-25). Все двинулись в подбашенное отделение. Я, недоумевая, по-
шел за ними. Смотрю, выбираются через орудийную амбразуру наружу.
Последним выбрался я. Матрос, стоявший там, поторопил:
—Быстрее отходите подальше, скоро будем батарею взрывать.
Тут я понял, почему Новикова поспешно вывели из батареи. Ну а как же
остальные? Их там было около пятисот человек, если не больше. Мне уже
через несколько дней в тюрьме сказали, какой это был кошмар. Люди за-
дыхались от ядовитого порохового дыма, многие, обезумев, дрались, стре-
лялись и проклинали все и вся. А ведь там был цвет Приморской армии.
Какая страшная участь!
Пришли на пристань. Кто-то попросил пропустить раненого генерала.
По доске перешли на большой камень. Тут и остановились. Пристань до
отказа забита — большинство раненые. У них право первыми садиться на
корабли. Подход к этой маленькой пристани тоже забит людьми. Берег над
обрывом весь в движении. Это почти сплошная масса солдат, хотя нет, это
уже просто люди, движущиеся то в одну, то в другую сторону. Изредка взле-
тают ракеты, освещая побережье. Где-то строчит автоматная очередь, пре-
рывающая какую-то жуткую тишину.
2 июля. 1 час 10 минут. Все ждут прихода кораблей. Вдруг огромный
столб огня в ночи, ухает взрыв. Башня взлетела на воздух в 1 час 15 минут.
За первым последовал второй такой же взрыв—вторая башня взлетела и
все стихло.
Около двух часов появился первый катер «морской охотник». Подошел
к пристани. Была небольшая зыбь, и он сразу повредил причал. Повалили
293
люди, кто в катер (это счастливцы), кто под катер в воду. Слышатся крики,
мольба о помощи, а сверху люди продолжают валиться на катер. Через 2-3
минуты он отходит. Тут же появляется другой и картина повторяется. С кам-
ня, где стоит генерал-майор Новиков, все время кричат:
— Подойдите сюда, заберите генерала!
Еще два катера на подходе. Один подошел к обрыву, откуда подавались
все время сигналы (это Ильичев организовал вызов). Другой приблизился к
камню, где был генерал Новиков и его свита. Сели на катер все с камня, и я
тоже. Но количество людей, ждущих эвакуации, не уменьшалось.
По приблизительным подсчетам, раненых было около 15—20 тысяч и
бойцов около 60—70 тысяч. Только одного офицерского состава попало в
плен 800—860 человек. Последняя цифра точная—столько было в тюрь-
ме Симферополя и лагере (кажется, в Джанкое).
Так сколько же надо было кораблей, чтобы забрать такое количество
людей?! А пришло их очень мало. И взято было на борт не более 3—5
тысяч из 80—90 тысяч.
А наш катер набирал ход. Я подошел к мостику, где стояли три чело-
века в кожаных костюмах, попросил что-нибудь поесть. Принесли банку мяс-
ной тушенки и хлеба.
Прошло минут 30—40, когда кто-то сказал:
— Какой-то силуэт виден, и дает сигналы короткими вспышками фона-
ря, что-то морзит. На вопрос, кажется, командира катера: «Что он пишет?»,
сигнальщик ответил:
— Непонятны сигналы.
Значит немцы. Наше положение безнадежно...
Наступил рассвет. Немецкие катера приблизились до 30—40 кабельто-
вых, открыли огонь. Я был ранен в ногу. Потом прилетел Ю-88. Пройдя
бреющим полетом над торпедными катерами, зашел с кормы над нашим
«морским охотником» и начал поливать пулями с высоты 20—30 метров.
Расстреливал в упор. Немецкие катера прекратили огонь, хозяйничал только
«юнкере». Вот он и очистил палубу нашего катера. Перестали стрелять и
пушка, и пулеметы. В это время я еще дважды был ранен — в обе руки и
задело левый бок. Самолет сделал семь-восемь заходов и улетел.
Вскоре наш катер потерял почти весь экипаж и стал небоеспособным, а
вражеский катер подошел вплотную и перебросил трап на наш борт. Вбежали
четверо. Они что-то кричали, размахивая пистолетами и автоматами. Я по-
полз к трапу, а по нему уже шли генерал-майор Новиков с подвязанной рукой
и еще два человека. Меня подняли и перенесли на корму немецкого катера.
Всего было перенесено и перешли сами 16 человек, и только один был без
ранений. Среди нас была женщина лет двадцати пяти, раненная в лицо.
Немцы подорвали наш катер, и он скрылся под водой. Нас накрыли бре-
зентом и открыли только у причала Ялты.
Вот и все.
После войны, вернувшись из плена, я написал об этом вице-адмиралу
И.И. Азарову. Вот ответ, который я получил от него:
«Дорогой Иван Антонович!
Читал, все встало в памяти. Да, не было плана эвакуации, так как в
директиве Буденного было сказано, что переправы на Кавказ не будет.
Драться до конца — таково было решение. И только тогда, когда сказа-
но было, что надо как можно больше спасти людей, сделали все возмож-
ное. Корабли не доходили до Севастополя, погибали. Моряки флота дра-
лись с врагом, не щадя своей жизни, пытаясь вырвать тех, кто сражался
под Севастополем.
294
Написано вами все так, как было. То же мне многие рассказывали, ког-
да в июле прибывали на Кавказ.
С глубоким уважением И. Азаров».
После пленения нас посадили в грузовую машину и повезли в немецкий
госпиталь. Там нам сделали операции и положили во дворе маленького доми-
ка. На другой день меня одели женщины, перенесли к машине и посадили.
Там уже находился раненный в руку (легко) генерал, а его комиссар (фамилии
не помню) был ранен тяжело—в живот и пах (это был комиссар АД. Хацке-
вич. — Н.Ш.). В симферопольской тюрьме мы с Новиковым лежали на койках
рядом. Через месяц его увезли, а я находился там еще месяц.
За время пребывания в тюрьме мы часто разговаривали, спорили, рас-
суждали. Гэнерала возили в Севастополь. После поездки он рассказал мне,
что с ним разговаривал сам Манштейн, очень хорошо отзываясь о доблес-
ти и геройстве наших солдат. К Новикову он отнесся с уважением, предло-
жив ему написать историю обороны Севастополя, пообещав, что ему будут
созданы все условия для этого. «Я ему ответил, — сказал генерал, — спа-
сибо за похвалу наших солдат, они этого заслужили, что же касается меня,
то я тоже солдат и останусь им до конца».
Да, он остался солдатом до конца своей жизни и не склонил голову даже
перед смертью. В этом я убедился, когда вновь увидел его в концлагере
Флоссенбург, где он погиб от побоев и изнурительного рабского труда.
Мы много говорили об обороне Севастополя. И вот какие мысли выска-
зывал тогда генерал Новиков: «Я не помню истории сдачи укрепрайонов и
крепостей с таким позором, как сдали Севастополь. Судите сами: как за-
щищали город? Ведь каждый клочок земли немцы брали с огромными по-
терями, наши солдаты дрались за свою землю, как ни один солдат в мире
— презирая смерть, раненые, измученные, до конца оставаясь в строю.
Немцы нас боялись. Мы оставили Севастополь. А кто ушел? Люди, кото-
рые столько его защищали, были брошены на произвол судьбы!». Он при-
вел пример, как англичане оставляли остров Кипр. Они не жалели крейсе-
ров и любых кораблей, чтобы снять всех солдат с острова.
«Ведь можно было держать Севастополь десятки дней только одним
стрелковым оружием и пушками небольшого калибра, отступая шаг за
шагом. А что значит оторвать офицерский состав от частей? Это развалить
их, посеять панику, что и произошло. А немец, крадучись за нами, шел до
самой 35-й батареи. Одновременно можно было эвакуировать людей».
Да, он прав. И я не случайно удивился, когда 30 июня увидел опустев-
шими все командные пункты. Улететь на Большую землю, а для снятия 80
тысяч защитников Севастополя, из них около 18 тысяч раненых, пожалеть
корабли! Были присланы 3 тральщика, 1-2 сторожевика, несколько кате-
ров. Смешно и горько. Можно было бы всех спасти и иметь потери в кораб-
лях самые незначительные.
Пройдет время, и история напишет правду. Вот и все, хотя нет, далеко
не все. Это слишком поверхностно и мало. Анализировать все события обо-
роны Севастополя нет возможности.
Иван Заруба».
Вот такое письмо прислал он в свое время Алексею Михайловичу Лы-
сенкову, председателю совета ветеранов Приморской армии.
295
ДРАЛИСЬ ДО ПОСЛЕДНЕГО
ВЗДОХА
Какие бури душу захлестнули!
Но ты солдат, и все сумей принять —
От поцелуя женского до пули,
И научись в бою не отступать.
Михаил Львов
Рукописные солдатские и матросские книжки сохранились в запылив-
шихся папках героев минувшей войны. Они не успели напечатать их и сдать
в издательства. А возможно и пытались, но не хватило сил. Война отняла
все: здоровье, счастье, карьеру. У некоторых — веру в правду, в будущее.
И они ушли из жизни, оставив о себе память в письмах с надеждой, что их
когда-нибудь прочтут.
В домашнем архиве ушедшего в расцвете сил из жизни председателя
совета ветеранов Приморской армии А.М. Лысенкова десятки солдатских
и матросских писем, удивительных по стилю и содержанию материалов.
Написанных командирами больших и малых рангов. Хроника их впечатля-
ет. Она зафиксирована по часам и минутам, в схемах, картах, метрах и
командах. Это — Боль.
Председатель совета ветеранов Приморской армии Алексей Михайло-
вич Лысенков до последних дней своей жизни собирал материалы о собы-
тиях на мысе Херсонес. Среди них газеты Приморской армии, дивизий, вхо-
дивших в нее, флотская газета «Красный черноморец», листовки-обраще-
ния к бойцам, нацеливающие на разгром врага.
В одной из листовок, сохранившейся в архиве ветерана, группа воинов
3-го морского полка обратилась ко всем бойцам фронта со словами: «По-
клянемся же, товарищи. Будем драться до последнего вздоха, пока будет
биться сердце хоть у одного моряка-черноморца!».
Такую вот цену для победы над врагом предлагали однополчанам их
боевые друзья-моряки. Тринадцать человек поставили свои подписи под
этим воззванием. Среди них подполковник Гусаров, краснофлотец-снайпер
Шконда, старшина 1 статьи истребитель танков Тосик, старший политрук
Перевязко, краснофлотец-минометчик Кожушко и другие. Каждый из них
был готов пожертвовать собой ради грядущей победы.
«Мы клялись и жертвовали собой, чтобы победить», — вспоминает Лы-
сенков. Как завещанье, он оставил своему сыну Владимиру письмо, озаг-
лавив «Нельзя забыть». Оно датировано 1964-м годом.
«Хочу рассказать об одном из многих последних боев защитников Се-
вастополя, в котором мне довелось быть. Это был и для меня самый
памятный бой за Севастополь. Помню, примерно 4-го июля 1942 года.
Возможно и не точная дата, т.к. тогда мы не знали ни чисел, ни дней
и не имели никаких связей с миром. Шли беспрерывные бои: атаки и кон-
тратаки.
Немцы беспощадно обстреливали нас из минометов и артиллерии,
296
а также с воздуха. Самолеты врага буквально висели над нашими го-
ловами. Мы же яростно сопротивлялись, хотя и не имели никакой тех-
ники, кроме стрелкового оружия. Да, мы были слабы, но брали все на
«Ура!», и на что-то еще надеялись.
Мы забыли даже, когда кушали — и пищи у нас не было. Питались
кто чем мог. Пить приходилось соленую воду. Вид у нас был ужасный.
Помню где-то в районе бывшего укрепления обороны 1854—55 гг. мы
заняли оборону. Командовал нами капитан, моряк. Когда немцы пошли в
атаку, он нас поднял в контратаку (многие не имели патронов) и, в основ-
ном, мы дрались врукопашную из-за неимения боезапасов. Наш капитан в
этом бою пал смертью храбрых. Дрался он геройски и бросался на фаши-
стов, как тигр.
В минуту его гибели командование на себя взял другой моряк—стар-
шина. Человек могучего телосложения. Моряки и приморцы не дрогнули,
не покатились назад. Под громовым «Ура!» мы отбили атаку фашистов.
Но они снова подняли свои цепи. Пошли во весь рост — были пьяны.
И вот наш новый командир вновь выбежал на бруствер окопа. Он был
огромного роста, с автоматом в руках, а с правой стороны в деревянной
кобуре висел маузер. Через плечо он был опоясан пулеметными лентами.
Крепко запомнился мне этот моряк-исполин. Когда он приходил в ярость,
то в бою бешено метал фашистов во все стороны, бил их прикладом
автомата по головам. Слышался даже хруст от ударов. Иногда давил
немцев руками. А голос его гремел, как гром. Он кричал неистовым ба-
сом: «За Родину!», «За Сталина!». Его призывы были слышны на всю ок-
ругу: «Братцы, бей гадов, — ревел он, врываясь в гущу фашистов. —
Полундра!» — и враги отлетали от него в разные стороны, как щепки.
Это был настоящий богатырь. Таких сильных и смелых мне больше ви-
деть не пришлось.
После этого боя немцы нас изрядно потрепали. И нам пришлось отойти к
35-й батарее. Нам на смену шли и шли новые отряды защитников. Здесь все
смешалось. Одни двигались вперед бить немцев, другие, истекающие кро-
вью, шли на передышку. Такой круговорот наблюдался до последних дней боев
на Херсонесе. Моряки и солдаты совершили там десятки подвигов.
Я дрался, как все. В том страшном бою едва не погиб в рукопашной
штыковой схватке — не увидел, как над моей головой мелькнул вражес-
кий приклад. Но, к счастью, он скользнул по плечу. В это время наш моряк
заколол его. Во время передышки я узнал его. Мы затем и в других боях
не расставались с ним. Звали его Николай. Жаль, что не запомнил его
фамилию. Это был мой спаситель».
Такова ветеранская память.
Письма ветеранов-сослуживцев и рукописи Алексея Михайловича со-
хранила его жена Дина Тимофеевна. В них рассказана правда, пролит свет
на события далекой военной поры.
Бывший курсант школы радистов (Казачья бухта, район 35-й батареи)
Алексей Лысенков мечтал написать книгу, рассказать в ней о том, как кур-
санты школы, обучаясь своей специальности, одновременно несли кара-
ульно-вахтенную службу по охране батареи. Бывая там на экскурсиях, Алек-
сей познакомился с историей батареи, ее характеристиками. Знал ее ко-
мандира Лещенко.
22 июня 1941 года Алексей находился на посту в Казачьей бухте по ох-
ране артиллерийских стволов, которые были привезены для замены на ба-
тарею. Здесь в 3 часа ночи он услышал сигнал боевой тревоги. Это было
начало войны.
297
В семейном архиве сохранилась короткая анкета Алексея Лысенкова
об участии в боях за Севастополь в составе различных частей:
1. С 25 октября 1941 года—2-й морской полк, старший краснофлотец-
разведчик.
2. С 9 ноября 1941 г. — 383-й стрелковый полк 3-й морской батальон,
старший краснофлотец—артиллерист-наводчик 45-мм пушки.
3. С 23 ноября 1941 г. — 2-я кавалерийская дивизия, 602-й стрелковый
полк (383 СП), старший краснофлотец-артразведчик.
4. С 29 января 1942 г. по 5 июля 1942 г. — 109-я стрелковая дивизия,
279-й отдельный батальон связи, старший краснофлотец-артразведчик,
радист, стрелок.
5. С 6 июля 1942 года — плен...
ИЗ РУКОПИСНОЙ книги
(Взяты только некоторые сокращенные главы, с небольшой пункту-
ационной правкой. Факты — без изменения — Н.Ш.).
«Фронт быстро приближался к Севастополю. Уже видны пожары в сто-
роне Евпатории и Бахчисарая, а также слышны глухие разрывы и—зарево
над морем. Начиналась битва за Севастополь на дальних подступах к нему.
Налеты фашистской авиации на город участились. Немецкие войска бы-
стро продвигались к городу. Приморская армия отошла в Севастополь и
заняла оборонительные позиции. Мы были приписаны ко 2-й кавалерийс-
кой дивизии, но вскоре ее переименовали, т.к. она была слишком потрепа-
на в непрерывных боях и стала называться 109-й стрелковой дивизией.
Командовал ею генерал-майор Новиков. Он же был назначен командиром
1-го оборонительного района в границах: Гэргунь-Балаклава (Балаклавс-
кие высоты, а также Сапун-гора).
Служба моя началась в 279-м ОБ связи в 109-й СД. Располагались мы в
разных местах в предместьях Балаклавы. В этом районе шли ожесточен-
ные бои. Немецкие войска стремились овладеть балаклавскими высотами
и Балаклавой, но наша дивизия и погранполк НКВД, а также соседи, т.е. 7-
я бригада морской пехоты, отражали натиск врага и часто переходили в
контратаки.
Нам приходилось часто менять позиции, так как попадали в очень тя-
желое положение: подвергались бомбардировке с воздуха и обстрелу вра-
жеской артиллерии. Помню, мы стояли в районе д. Кадыковка на высоте
Гэрная и неожиданно подверглись ураганному артиллерийскому обстрелу.
В это время немцы имели преимущество, т.к. они обладали высотами Ба-
лаклавы, а бои шли в долине. По приказу мы отошли на Карань. Это было
примерно 18 июня. Противник прорвал нашу линию обороны. Мы отходили
к Георгиевскому монастырю. Бои приняли ожесточенный характер. Наши
упорно отстаивали каждый метр земли. Особенно ожесточенно сражались
бойцы стрелкового полка подполковника Дорофеева.
Под напором врага пришлось отойти на хутор Бермана и далее в Юха-
рину балку. Это было 22—24 июня 1942 года. Все части второго эшелона
были брошены в контратаку. После сильного боя я и мой друг Нечаев были
представлены к награде—медали «За отвагу». После короткого затишья
по приказу начштаба подполковника С. А. Комарницкого мы уничтожили все
радиостанции, кроме одной переносной, по которой осуществлялась связь
с полками дивизии. Уничтожены также все секретные документы и фото-
графии.
Помню, на КП дивизии прибыл генерал-майор П.Г. Новиков. Как обыч-
298
но, очень спокойный и улыбающийся, хотя обстановка была очень и очень
тяжелой. Он приказал нам связаться с полком Дорофеева, который вел
тяжелые бои в районе хутора Карань. В это время Дорофеев очень просил
генерала дать подкрепление, особенно боеприпасами. Но генерал Нови-
ков (открытым текстом, без шифра) ответил:
— Эх, Дорофеев, Дорофеев, сам видишь и знаешь, в каком мы положе-
нии находимся. С Большой земли помощи нет и возможно не будет, поэто-
му надо драться врукопашную и боезапас экономить...
На это подполковник Дорофеев ответил:
— Товарищ генерал, прошу разрешения выдать нашим бойцам допол-
нительно по чарке водки (он так выразился по микрофону). Бойцы полка
дерутся, как львы, немецкие атаки захлебываются, но враг силен. У нас на
исходе боезапасы, немцы опять идут в атаку. Вот вышел из строя пулемет-
чик, и я сам сижу у пулемета! — кричал Дорофеев.
В телефон были слышны крики «Ура!», треск пулеметов и мат. И после-
дние слова командира полка подполковника Дорофеева:
—Я нахожусь в окружении, но отчаянно отбиваемся. Прощайте, друзья!
Умрем, но не сдадимся!
Гэнерал Новиков положил трубку микрофона, и, опустив голову, ска-
зал:
— Да, положение наше очень тяжелое. Немец во всем нас превосхо-
дит. А главное — у нас нет боезапаса и кончилось НЗ.
Он дал какое-то распоряжение подполковнику Комарницкому. А сам
уехал принимать армию, т.к. генерал Петров и адмирал Октябрьский долж-
ны эвакуироваться...
По приказу начальника штаба полка подполковника Комарницкого нас
направили на подкрепление, т.к. немец прорвал нашу передовую линию
обороны. Начались ожесточенные бои. В основном бойцы ходили в контра-
таки. Помню, как наши войска отбросили немцев и заняли свои позиции на
высоте. Это было примерно 28-29 июня. Но противник превосходил нас во
всем, особенно в технике. Командный пункт Приморской армии в это время
располагался на 35-й батарее. Подполковник Комарницкий спросил у нас:
— Кто знает расположение батареи?
Я отозвался. По его распоряжению мне вручили пакет. Это было боевое
донесение командующему Приморской армией (в это время она передава-
лась генерал-майору П.Г. Новикову). Сопровождать меня Комарницкий вы-
делил одного бойца на случай, если я погибну. В это время немцы имели
преимущество во всем. В воздухе особенно. Страшно представить, что тво-
рилось вокруг. Все было в дыму. Треск пулеметов, бомбежка с воздуха и
обстрел артиллерией.
В этой кошмарной круговерти я все-таки добрался до 35-й батареи, ра-
зыскал спуск в нее. Здесь все вокруг было словно вспахано, рыхлая земля
в воронках. С трудом, но удалось пробраться во внутрь батареи по потер-
не. Туда никого не пускали.
В районе батареи в это время было множество наших войск. Очевид-
но, тыловые части ожидали эвакуации. Немецкие самолеты их жестоко
бомбили и обстреливали. Люди метались, кто куда. Берег заполнен сол-
датами и матросами. Но эвакуации не было. Кругом страшный хаос и бес-
порядок.
На мои неоднократные просьбы, чтобы меня пропустили на КП для пе-
редачи боевого донесения командующему армией Новикову, дежурный по
батарее ответил отказом. Я стал решительно требовать личной встречи с
командиром батареи Лещенко. Дежурный ответил:
299
— Лещенко тяжело контужен. Его должны эвакуировать на Большую
землю.
Тогда я попросил дежурного передать донесение Новикову Через неко-
торое время дежурный сообщил:
— Ваше донесение вручено лично генералу.
—Я должен получить ответ.
— Генерал сказал — пусть не ждет и возвращается в часть. Он сам
сообщит обо всем Комарницкому.
Здесь я узнал, что комфлотом Октябрьский и генерал Петров уже улете-
ли на большую землю. Руководит войсками генерал Новиков.
Мы благополучно вернулись в часть, хотя в пути попали под бомбежку и
обстрел артиллерией. И сразу же получили приказ: «Отходить с боями к
35-й батарее». Все наши войска отходили постепенно, с большим уроном.
К последней нашей опорной точке, где части ожидали эвакуации. Во время
прорыва бои усилились. Люди дрались до безумия. Все кругом горело, гре-
мело, откуда-то неслись крики «Ура!...». Немцы шли напористо, во весь
рост, хорошо вооруженные. Их косили наши пулеметчики, отчаянно сопро-
тивляясь натиску врагов.
Помню. 1 июля мы с тяжелыми боями отошли за Юхарину балку. Рано
утром в районе Казачьей бухты появились наши корабли—два тральщика и
четыре морских охотника, но людей взять не могли, т.к. на берегу был самый
настоящий хаос. Среди наших частей полный беспорядок. Люди метались,
многие пытались вплавь добраться до кораблей, но тонули в воде. Вся бухта
кишела людьми, а катера и баркасы боялись подходить к берегу. Были слу-
чаи, когда баркасы переворачивались и шли на дно вместе с людьми.
У нас тоже не было надежды на жизнь. Немец методично уничтожал
безоружных, ни кем не управляемых людей...
«НИ ШАГУ НАЗАД!»
Этот лозунг знал каждый солдат и матрос. Поэтому мы дрались до пос-
леднего вздоха. Во время последних боев кое-кто из командиров пытался
доводить до бойцов сводки Совинформбюро. Но все мы в те дни не только
радио не слушали, но и газет не видели. Только после войны я узнал, что о
нас писали. Тогда мы забывали даже о еде. Изнеможденные, озверелые,
не страшились и дрались, действительно, как раненые звери.
3 июля мы находились недалеко от 35-й батареи. Немец бомбил нас
беспощадно. Невозможно было поднять голову. В воздухе кружились де-
сятки самолетов, как рой пчел. Они летали низко над землей, обстреливая
людей из пулеметов. Мы уже заняли оборону вокруг батареи. Противник
выбросил нам в тыл, за батарею, воздушный десант автоматчиков, кото-
рый наши моряки-добровольцы моментально уничтожили, после чего от-
били атаки немцев.
Не помню, как мы с матросом Алексеенко оказались в потерне 35-й ба-
тареи. Там было полно высшего командного состава (полковники, подпол-
ковники, майоры), которые при помощи оружия потребовали, чтобы мы уб-
рались из укрытия. Алексеенко вскипел, вскинул автомат и потребовал:
— Выйти всем наверх и занять оборону!
Нашей команде никто не подчинился. Мы решили не конфликтовать и
вышли из потерны. Наверху шел страшный бой. В этом хаосе мы с Алексе-
енко потеряли друг друга.
Бойцы, обреченные на гибель, сражались до безумия и несколько суток
не допускали немцев к батарее и даже ходили в атаки. Дрались за каждый
клочок севастопольской земли.
300
Бои продолжались и днем, и ночью. Бойцы 109-й СД и других подразде-
лений понимали, что сейчас единственный выход — драться до последне-
го. Но у нас почти не было боеприпасов. Мы пользовались, главным обра-
зом, трофейным оружием. Гэлодные, без пресной воды, продолжали ярос-
тно отражать атаки врага.
Наступил момент, когда фашисты прорвали нашу линию обороны. И те-
перь в разных местах полуострова сражались разрозненные группы бойцов.
Многие пытались прорваться в горы к партизанам, но сделать это было очень
трудно, т.к. немцы в ночное время всю местность освещали прожекторами.
Днем пробиться сквозь заслоны врага было тем более невозможно.
Кончились боеприпасы. Бойцы ходили в атаку почти с голыми руками
— в штыковую. Измученные голодом и жаждой, они быстро теряли силы и
гибли от огня противника, даже не вступив в рукопашную схватку.
Помню, в районе Казачьей бухты на нас в атаку пошла немецкая пехота
под прикрытием танков. Этот бой не поддается описанию. Мы были беспо-
щадны к врагам. Обезумевшие от надвигающихся танков бойцы шли им
навстречу во весь рост. У кого были гранаты—бросали их на броню чудо-
вищ с крестами, стреляли из пистолетов. С пехотинцами в рукопашной мы
дрались свирепо: кололи штыками, грызли их зубами. Из хриплых обезво-
женных глоток рвался мат, крики «Ура!» и «Полундра!». Это ошеломило
немцев. Они дрогнули и отступили. Многие попали к нам в плен. Мы тут же
пускали их врасход, отбирая оружие.
Не подпуская немцев к бухте, мы надеялись на прибытие кораблей, ко-
торые спасут нас. Но корабли не подошли. И фашисты, опомнившись от
шока, вновь пошли в наступление. Атаки с суши — танками, с воздуха —
самолетами. К берегу бухты подходили вражеские катера. Приморцы ока-
зались в ловушке со всех сторон. Но хотелось жить.
Страх на нас наводили танки. Они утюжили наши окопы. Но, вклинива-
ясь в нашу оборону, они иногда сами попадали в ловушку. По моему окопу
пронесся танк, но меня не достал. Гусеницы лязгнули по камням. Танкист
решил сделать разворот и повторить маневр, но опоздал. У меня сохрани-
лась связка из трех гранат. Собрав все силы, я метнул их под гусеницы.
Полыхнуло пламя. Чудовище подпрыгнуло на месте и окуталось дымом.
Недалеко от нашего окопа задымил другой танк. Захлебнулась еще одна
вражеская атака.
Оглушенные взрывами снарядов и бомб, покрытые копотью, мы отрях-
нулись от земли и увидели вокруг страшную картину. Степь горела. Трава,
кустарники покрылись черной сажей. Среди этого хаоса были слышны сто-
ны раненых, просивших помощи. А по земле еще катались вцепившиеся
друг в друга люди в тельняшках и немецких мундирах. Они душили друг
друга и умирали... Это было побоище, невообразимое противоборство оз-
веревших людей.
Развязка приближалась. Мы защищались из последних сил. Немцы гна-
ли нас танками, прижимая к морю. За танками цепями двигалась пехота.
На берегу творилось что-то невообразимое. Метались пока еще живые люди.
С высоты на них летели гранаты, строчили пулеметы и автоматы, падали
зажженные бочки с горючим. Слышался вой, свист пуль и какой-то непо-
нятный гул погибающей толпы.
Помнится, как я вместе с другими бойцами, отбиваясь, медленно при-
жимались к морю все ближе и ближе. И вот недалеко от батареи засели в
дзот и долго (может, так казалось) вели огонь из немецких автоматов (гра-
нат уже не было), пока не израсходовали все патроны. А немцы вели по
нам огонь из артиллерии и бомбили с воздуха. Адская канонада, беспре-
301
рывно рвущиеся фугасы трясли землю. И снова все вокруг горело. Гзрела
даже вода: по ней плыли какие-то пылающие островки—бревна, резино-
вые скаты, деревянные повозки... А среди этого ада в воде барахтались
люди.
5 июля 1942 года. Мы еще воевали. И вот поздно вечером мы попа-
ли в беду. Нас в дзоте находилось шесть человек: два солдата, две
девушки-санитарки и мы— два матроса. Друг с другом были незнако-
мы. Но смертельные бои сроднили нас. Леша, Миша, Коля, Надя... Мы по-
няли, что скоро умрем. Немцы били по дзоту прицельно. Один снаряд взор-
вался совсем близко. Земля колыхнулась и придавила нас к каменному
полу так, что распрямиться было невозможно. Стали разгребать землю ру-
ками, рвали ее, чтобы проделать отверстие для воздуха. Но вскоре силы
покинули нас. Сначала вскрикнул Мишка, потом Надя крикнула «Мама!». В
этот момент я потерял сознание...
Придя в себя, увидел сидящих возле меня бойцов.
— Как я сюда попал?
Черный от копоти, обросший щетиной солдат ответил:
— Мертвый ты был, матрос. Мы оживили вас.
А случилось вот что. Гоуппа немцев подошла к обвалившемуся дзоту и
заставила пленных солдат откопать укрытие. Нас быстро извлекли из зем-
ли. Мы уже не дышали. Капрал из похоронной команды приказал разору-
женным бойцам отнести всех в воронку и закопать.
—Я вас отстоял, заявив немцу, что люди подают признаки жизни. Кап-
рал махнул рукой и отошел, — сказал наш спаситель.
— Мы вас побрызгали водой. Сначала очнулась девка, а потом и вы
отошли...
Тошнило. Страшно болела голова, и звенело в ушах. Было видно, как
немцы пристреливали выползавших из расщелин раненых и заставляли
пленных оттаскивать трупы к воронкам и закапывать.
Подошел одутловатый немец, толкнул меня ногой в грудь. Я крикнул от
боли. Он приказал встать, подняться сам я не мог. Помогли товарищи, по-
ставили в строй и приказали держаться, а то пристрелят. Не знаю, откуда
нашлись силы, но поддерживаемый друзьями, пошел. Мы шли в плен. Это
было 6 июля 1942 года...».
302
ЧЕЛОВЕК - ЛЕГЕНДА
Мой интерес к поискам очевидцев севастопольской трагедии 1941— 1942
гг. не ослабевал. Однажды (это было 9 апреля 1985года) в газете «Социалисти-
ческая индустрия» мое внимание привлекла небольшая корреспонденция «Нет
ничего дороже». Ее написала Л. Аркадьева из Ленинграда. В ней говорилось:
«Работники одного из отделений Гэсбанка в Ленинграде на Васильевс-
ком острове давно привыкли, что каждый месяц сюда приходит уже немоло-
дой человек и переводит на счет Фонда мира от двадцати до сорока рублей.
Вениамин Иванович Тимофеев переводит эти деньги из своей пенсии инва-
лида Великой Отечественной войны. Он кавалер двух орденов Красной Звез-
ды, у него медали за оборону Ленинграда, Одессы, Севастополя, Сталинг-
рада, за взятие Кенигсберга и десять других государственных наград.
...В сорок первом его портрет в траурной рамке был помещен в одной из
фронтовых газет— посчитали погибшим. Мать трижды получала похоронки.
А он, пройдя через горнило войны, всем смертям назло чудом выжил.
В книге генерал-лейтенанта Т.К. Коломийца «На бастионах чапаевцы» и
в книге дважды Гэроя Советского Союза, маршала Н.И. Крылова «Огнен-
ный бастион» рассказывается о неустрашимом разведчике Тимофееве, на-
ходившем выход из самого трудного положения.
Семь долгих месяцев сражался Тимофеев на бастионах Севастополя.
Здесь получил свой первый орден Красной Звезды за то, что уничтожил че-
тыре фашистских танка. С ними у него сложились «особые отношения». В
бою под Мелитополем Тимофеев гранатами уничтожил два танка, а третий
многотонной тяжестью навалился на окоп, куда успел спрыгнуть солдат, и
принялся утюжить землю... Бронебойщики сожгли тот танк, а разведчики,
раскопав землю, вытащили из этой могилы своего взводного. Четверо суток
он не приходил в сознание. Очнулся в санитарном поезде, но заговорил не
сразу. Выдюжил молодой организм—и Тимофеев вновь вернулся на фронт.
Опять потянулись долгие дороги войны, пока не дошел он до Кенигс-
берга, где и встретил Победу. Потом Тимофеев помогал строить экономику
братским социалистическим странам. Работал в портах Югославии, Румы-
нии. Как-то в порту Констанца австралийский танкер получил пробоину. Ти-
мофеев предложил новый метод ремонта, и сам руководил работой свар-
щиков. За эффективную помощь Тимофееву был вручен знак «Почетного
докера» австралийского порта Сидней».
«Есть ли такой человек на самом деле?» — думалось мне. — Нигде не
встречал солдата, который бы воевал на Балтике и на Черном море, драл-
ся на сухопутье в Сталинграде и получал медали за оборону четырех горо-
дов-героев. После запроса в адресный стол Ленинграда отыскал книжки
маршала Н.И. Крылова «Огненный бастион» и генерал-лейтенанта Т.К. Ко-
ломийца, на которые ссылалась автор корреспонденции Л. Аркадьева. К
моему удивлению, оказывается, был такой бессмертный солдат Вениамин
Тимофеев. Маршал Н.И. Крылов на странице 410 пишет:
«Не одно подразделение лишилось своего командира. Но прежде чем
успевали назначить нового, обычно выяснялось, что бойцами, продолжаю-
303
щими выполнять поставленную задачу, уверенно командует умелый сер-
жант, а иногда и бывалый, инициативный рядовой.
Старшина-разведчик коммунист Вениамин Тимофеев возглавил две роты,
при чем даже не своей, а соседней части, которые, потеряв в бою весь команд-
ный состав, дрогнули было под натиском врага. Поверив в нового командира,
подчиняясь его призыву и приказу, они удержали свои позиции. Для Тимофеева
этот бой определил дальнейшее его место в армии— штатное командирское».
Гэнерал-лейтенант Т.К. Коломиец на странице 75 своей книги в допол-
нение к сказанному маршалом Н. Крыловым пишет:
«24 декабря 79-я бригада правым флангом вышла на рубеж южнее вы-
сот 90,0. Не успели бойцы первого батальона окопаться, как фашисты от-
крыли сильный артиллерийский и минометный огонь. Батальон понес боль-
шие потери, особенно в командном составе, начал беспорядочно отходить
и докатился до КП дивизии. Создалась угроза захвата его. Старший группы
разведчиков, которые шли на передовой НП, старшина 1-й статьи кандидат
партии Вениамин Иванович Тимофеев скомандовал:
— Стой! Куда вы? Сзади Северная бухта. Отступать некуда. За мной,
вперед!
С криком «Ура!» разведчики бросились за ним. Вслед побежали другие
отходящие бойцы, сходу атаковали и выбили фашистов из своих траншей.
Немцы отступили на исходные позиции».
А между тем из Ленинграда пришел ответ на мой запрос. Вниматель-
ные сотрудники адресного стола сообщили адрес Тимофеева Вениамина
Ивановича, его домашний телефон...
Через несколько дней произошла наша встреча с удивительным челове-
ком— трижды погибшим моряком-солдатом-офицером. За два дня гостепри-
имный хозяин Вениамин Иванович Тимофеев и его очаровательная жена Инна
Евстафьевна рассказали не одну интересную историю из своей жизни. Гэво-
рили больше о минувшей войне и о тех страданиях, которые им пришлось
пережить в годы лихолетья. Вениамин Иванович рассказывал о своих боевых
друзьях, послевоенных встречах в Севастополе с генералом Коломийцем, с
санинструкторами Шевкие Абибуллаевой, Зоей Медведевой и другими отваж-
ными чапаевцами. Потом, как он долгие годы разыскивал бесстрашную «Шуру
Севастопольскую» (Шевкие Абибуллаеву) и ездил к ней в гости в Самарканд,
где она проживала после депортации крымских татар в 1944 году, и о том, как
она приезжала в Ленинград по его приглашению. Показывал послевоенные
фотоснимки, сделанные на месте боев в июне 1942 года
— Сейчас мы опять потеряли след Шуры. Думаем, что она с дочерьми
переехала снова в Крым, — дополнила разговор Инна Евстафьевна. — Бу-
дете в Севастополе, наведите справки о ней. Она—живая история крымс-
ких событий...
Не верилось, что такой может быть не выдуманная история, происшед-
шая с одним флотским пареньком. Но множество источников — воспомина-
ния военачальников, информационные сообщения во фронтовых газетах,
документальные доказательства о его причастности к подвигам— говорили
о том, что Вениамин Тимофеев достоин большего. О его боевых делах надо
рассказать как можно больше. Потому что это—человек-легенда.
Я смотрел на его медали с почтительным удивлением: Одесса, Севас-
тополь, Сталинград, Ленинград. Пятая—за взятие Кенигсберга. Сколько
раз смотрела этому старому воину смерть в глаза, и—жив!
О фронтовой жизни Вениамина Тимофеева до сих пор думаю с вол-
нением. По другому нельзя. Думается, что и читатели с удовольствием
прочтут эту фронтовую быль.
304
«Войну начал я в Ленинграде, на Балтике, штурманским электриком под-
водной лодки. Специальность эта тонкая, можно сказать, редкая. Пять лет
учился я в морском техникуме, практику проходил в северных морях. В пре-
жние времена подбирали на эту должность служивого степенного матроса. У
молодого, мол, характер неровный и положиться на него рискованно. А тут
мне, комсомольцу, доверили эту работу. Только всякий раз перед выходом в
море штурман говорил: «Ты гляди у меня!». А я озорной свой характер на
берегу оставлял. Сам удивлялся: откуда у меня серьезность бралась.
Тяжело тогда было Ленинграду. И на Балтике день и ночь шла война.
Может, помните, в газетах тогда писали, что Н-ская подводная лодка потопи-
ла два немецких транспорта. Это про нашу лодку писали.
Носились мы в Балтике, охотились и крупного зверя били. Не раз и сами
в беду попадали. Нащупал нас немец и давай глушить глубинными бомба-
ми. И тогда-то в первый раз глянул я смерти прямо в глаза. Крепко покорежи-
ло нашу лодку. Но ребята не согласны были умирать. Чудом подняли мы
лодку и кое-как пришли на базу. На ремонт поставили. А моряков, тех, что в
ремонте не нуждались, перевели на Черное море, в Одессу. Добровольно...
Моряки, сами знаете, народ дерзкий и нетерпеливый. Неделю-другую били
мы румын из винтовок и автоматов, и скучно нам стало. Черт его знает, попа-
дет твоя пуля в румына или не попадет... И тут в одно прекрасное утро гово-
рит наш балтиец Андрей Плечко:
—Давайте румынам морду набьем!
Понравилась нам эта идея. Скинули мы бушлаты, остались в бескозыр-
ках и тельняшках и всем батальоном, в полный рост, пошли на румынские
позиции. Идем, руками размахиваем. Румыны думают: матросы сдаваться
идут. А карманы у нас полны «лимонок». Спрыгнули мы в траншеи, и давай
драить румын. Били, конечно, и гранатами, но больше — кулаками.
Сцепился я с одним офицером. Крепкий, сволочь, был. Я его всего ис-
кровянил, а он барахтается. Потом вывернулся и бросил две гранаты пря-
мо под ноги. Свалился я, но ребята не оставили меня помирать в румынс-
кой траншее. Долго ко мне сваталась смерть после этого кулачного боя. Но
я этой старой карге не жених...».
.. .После Одессы ленточки его бескозырки реяли над башней бронепо-
езда. Тимофеев командовал зенитной установкой. А когда немцы под Джан-
коем отрезали путь отхода матросскому бронепоезду, Тимофеев до после-
днего оставался у орудий.
На глазах у немцев, стреляя пушками и пулеметами, будто прощаясь
со своей боевой жизнью, бронепоезд проскочил на железнодорожный мост.
Моряки взорвали его вместе с мостом.
Потом через немецкие линии стали пробиваться к Севастополю. Шли
сквозь сплошной огонь. Тимофеев снова увидел город матросской славы...
« Об этом стоя надо говорить... Помню: не узнал я Севастополя. Разва-
лины, камни, дым. И даже море как будто стало другим — будто бомбами
разбили его на куски.
Попал я в батальон, в котором дрались матросы с черноморских кораб-
лей. Гэрькие сердца были у ребят. Не стану рассказывать — сами знаете,
как мы дрались. Там-то за храбрость дали мне первый офицерский чин—
младшего лейтенанта.
Батальон обливался кровью, а стоял нерушимо. Обернулись мы как-то
утром назад и видим: уходят из бухты последние наши корабли. Прощай,
Севастополь! Надо и нам отходить. А куда? Кругом напирают немцы...
Отошли мы к морю. Галька скрипит под ногами, волна набегает и снова
305
в море уходит, будто с собой кличет. Тогда я сказал ребятам:
— Хорошо мы дрались на земле, а умирать пойдем в море...
Сели в какую-то дырявую лайбу, кое-как завели паровичок и под
немецким огнем ушли в море.
Четыре дня мы не видели берега. Два раза пикировали на нас «Юн-
керсы». Я стрелял в них из «Кольта», и каждый раз, после атак «Юнкер-
сов», хоронили мы в море своих друзей...
Очнулся я в Батуми, в госпитале, и в газете «Красный Черноморец» про-
читал, что неплохой воин Тимофеев пал смертью храбрых, о чем скорбят
его боевые товарищи... Смешно и грустно читать про себя такие вещи.
Выписался из госпиталя и пошел догонять своих дружков. И догнал я их аж
под Сталинградом.
Спустя несколько месяцев со взводом разведчиков ушел в Мелитополь
и вместе с ними пробрался в расположение немцев...».
В парке Тимофеев обнаружил немецкие танки. Подобрался к ним в то вре-
мя, когда загудели моторы, и танки собрались выйти на исходные позиции для
контратаки. Надо помешать! Но как? К счастью, поблизости оказалась щель.
Тимофеев вскочил в нее и метнул в ближний танк гранату и потом еще две
«лимонки». Танк рванулся вперед, переполз через окоп Тимофеева и завер-
телся на месте. Немцы долго шарили в кустах, но никого не нашли. Тимофее-
ва, засыпанного землей, они считали мертвым.
Когда танки, буксируя подбитую машину, ушли, разведчики выскочили
из укрытий и откопали своего командира.
— В горячке я еще не осознал, как придавил меня в окопе фашистский
танк. Но вскоре ушел в забытье от тяжелых травм на теле. Когда пришел в
сознание, друзья сообщили, что тот немецкий танк не долго гулял по ули-
цам города. Его сожгли бронебойщики.
Когда Мелитополь был освобожден, в госпиталь к раненым бойцам и
офицерам пришли женщины с яблоками, домашним печеньем, молоком.
Одна молодая девушка остановилась возле койки, на которой лежал Ти-
мофеев, и сказала:
—Здравствуйте, земляк! Как вы себя чувствуете?
Тимофеев от удивления широко раскрыл свои вечно прищуренные в
смешливых морщинках глаза.
— Почему — земляк? Откуда вы меня знаете? Я — не здешний.
Девушка улыбнулась.
— Все равно. Мы сегодня читали приказ Главнокомандующего. Вы там
названы мелитопольцами. Значит, теперь—земляки.
Вениамин Иванович неторопливо продолжал свой рассказ:
—Помните, я вам говорил про Андрея Плечко, который нас в кулачный бой
с румынами вел? Так этот Андрей Плечко в Севастополе обвязал себя грана-
тами и бросился под немецкий танк. И другой был у нас такой герой—ласко-
вый, тихий паренек— фамилию не упомню, а называли мы его Муравушка.
Не все успел я вам рассказать и про Сталинград, и про калмыцкую степь...
Просьба у меня к вам есть: приедете в Крым, поклонитесь Севастополю. Жаль,
что там нет улицы под названием Андрея Плечко...
* * *
И это еще не весь рассказ бывалого фронтовика о своих злоключениях
на войне. Он просил меня непременно найти в Крыму своего однополчани-
на — Шуру Абибуллаеву (Шевкие), которую по просьбе генерала Коломий-
ца представлял к награде в 1966 году. Копию этого представления пере-
дал мне, как пароль для встречи с его боевой подругой.
306
ПАРОЛЬ ДЛЯ ШУРЫ
Рассказ Вениамина Ивановича о Шевкие Абибуллаевой надолго запе-
чатлился в моей памяти. По приезду в Севастополь сразу же начал наво-
дить спаравки о ее местонахождении в Крыму. На посланные мною два
письма в областной адресный стол ответа не получил. Но вновь и вновь
обращался к записям в журналистском блокноте: «Думаем, что она с до-
черьми переехала снова в Крым... Она — живая история крымских собы-
тий. О ней написал в своей книжке генерал Трофим Коломиец — командир
25-й Чапаевской дивизии...».
Однажды, проездом в Феодосию, в Белогорске встретил пожилого тата-
рина по имени Джамиль, недавно вернувшегося на родину из Узбекистана.
Разговорились с ним о житье-бытье депортированных народов. В ходе раз-
говора я назвал ему фамилию Абибуллаевой Шуры. Услышав это имя, Джа-
миль тотчас ответил:
— Знакомое. ..Ноу татар такого имени нет. Есть — Шевкие Абибуллае-
ва. Она раньше других приехала из Самарканда. Жила здесь, в Белогорс-
ке. Несколько лет назад уехала отсюда. Куда? Не знаю...
Время шло. В Севастополе крымские татары готовились отмечать 55-ю
годовщину депортации. Об этом писали в местных газетах, сообщалось по
радио и телевидению. Вскоре состоялся грандиозный митинг, посвященный
открытию памятника депортированным народам в сквере около автобусной
станции. На митинге руководитель татарской диаспоры огласил:
— Слово для выступления предоставляется Шевкие Абибуллаевой...
Присутствующие обратили внимание, как перед ними к подножию па-
мятника вышла слегка прихрамывающая, опирающаяся на трость, пожи-
лая женщина. Гоудь ее была украшена многими боевыми наградами. Сре-
ди них—орден Отечественной войны.
Это была она — та самая «Шура», которую я так долго искал. После
эмоционального выступления на русском языке митингующие одобрительно
сопроводили ее громкими аплодисментами. Через минуту-другую мы по-
знакомились. Паролем были слова: «Привет от Тимофеевых из Ленингра-
да».
... Она жила тогда в тесной однокомнатной квартире со взрослой доче-
рью и внучкой на ул. Воронина. Доброта хозяев и общительность превзош-
ли все мои ожидания. С первых же слов мы почувствовали родство наших
душ. Она рассказывала о пережитом, о знакомых и, естественно, о минув-
шей войне. Среди названных ею фамилий я услышал имена разведчиков
мичмана Бориса Калмыкова и Сераджеина Менанджиева. Первого она знала
по боевым делам в Чапаевской дивизии, второго — по совместной работе
в партизанской разведке Южного соединения крымских партизан.
Шевкие Абибуллаева гордится тем, что в юные годы встала в строй
защитников Отечества и помнит тех, кто сражался с немецким фашиз-
мом вместе с ней в рядах Красной армии. Гордость эта не безоснова-
тельна. Как дорогую реликвию хранит она сегодня книгу командира 25-й
307
Чапаевской дивизии генерал-лейтенанта Т.К. Коломийца «На бастионах
чапаевцы». Боевой генерал посвятил отважной Шуре Севастопольской
(так иногда называли Шевкие друзья-однополчане в период обороны
Севастополя — Н.Ш J несколько страниц ее подвигам. Вот что сообщил
он читателям:
«Когда чапаевцы отошли на рубежи севастопольской обороны, наш
756-й минометный дивизион занял огневые позиции в районе селения
Камышлы. В разгар одного из боев к командиру дивизиона пришла со-
всем юная девушка.
— Меня зовут Шура, — отрекомендовалась она. — Шура Абибуллае-
ва. Комсоргом я здесь, в Камышлах. Спросите кого хотите, даже пред-
седателя сельсовета.
— Я тебе верю, девушка. Но чем обязан? — нетерпеливо заговорил
командир, которого она оторвала от дела.
— Не могу, товарищ командир! — выпалила девушка.
— Что не можешь? — уже сердито спросил командир.
— Не воевать не могу. Могу быть связистом, могу — медсестрой.
— Идите к отцу и скажите, чтоб он во время обстрела не выпускал
вас из дома, — строго произнес командир.
Крупные слезы потекли по лицу Шуры. Обидно стало девушке. Она
комсомолка, а ее — домой!
Во второй половине дня, когда бои затихли, девушка снова появилась
перед командиром.
— Я пришла, — заявила она. — Отец сказал, что вы не правы. Вы
забыли, что я комсомолка. К тому же еще и комсорг.
Разговор был долгим, но Шура настояла на своем. Ее зачислили в со-
став дивизиона санинструктором.
Было это в ту пору, когда чапаевцы вели тяжелые бои. Враг рвался к
железнодорожному мосту у Камышлов. Он потеснил подразделения 287-
го стрелкового полка. Нужно было разведать, насколько далеко удалось
продвинуться гитлеровцам.
Местность здесь гористая, изрезанная оврагами, заросшая кустар-
ником. Не зная ее хорошо, легко и заблудиться. Нужен был человек, сво-
бодно ориентирующийся в этих местах и знающий подходы к железной
дороге.
— В разведку пойду я! — решительно заявила Шура. — Я здесь знаю
каждый камень, каждую тропинку.
Шуру послали с одним из младших командиров. После выполнения за-
дания разведчики возвращались назад. В схватке с врагом командир был
убит. Шура одна добралась к своим, доставила ценные сведения о распо-
ложении и силах противника.
Во время боев Шуру можно было видеть на наблюдательном пункте
дивизиона, на огневых позициях. За время обороны Севастополя она пе-
ревязала и вынесла с поля боя пятьдесят бойцов и командиров, подожгла
фашистский танк. Подвиги Шуры отмечены были медалью «За отвагу».
Но это лишь одно короткое сообщение генерала Т.К. Коломийца об от-
важной девушке-татарке.
Пройдут годы, когда чапаевцы, разыскивая своих однополчан, приедут
на места минувших сражений под Севастополем. Но найдут лишь пепели-
ще от бывшего селения Камышлы. Незнакомые люди, собирающие яблоки
на заброшенных садах, скажут: «Немцы дотла уничтожили здешние пост-
ройки селян за то, что они помогали Красной Армии. А после освобожде-
ния этих мест в мае 1944 года советскими войсками Камышлы никто вос-
308
станавливать не стал. Да и людей здесь не осталось. Коренных жителей-
татар выселили в Среднюю Азию. Депортировали...».
Об этом с горечью сообщила Шевкие. Но прежде она рассказала о том,
как жила их семья в Камышлах в довоенное время. Отец — Абибулла Абд-
римович, известный дорожный мастер, строил шоссе Москва—Севастополь,
работал под руководством инженера пана Питера на участке трассы Ду-
ванкой—Симферополь. Был в большом почете у рабочих, помогал бедно-
му люду. К сожалению, рано ушел из жизни, в 1929 году, оставил на попече-
ние матери-крестьянки Сайде Алиевой шестерых малолетних детей.
— Нас в семье было четыре сестры и два брата. Старшие сестры Сува-
де и Сание умерли в Средней Азии после депортации... Нет в живых и
Наджие. Ей в 1944 году исполнилось 20 лет. Когда маму со своими и други-
ми детьми грузили в товарный вагон для отправки в Среднюю Азию, Над-
жие стало плохо. Она была беременна. В вагоне при большом скоплении
людей, без еды и воды она не выдержала мучений. Начались преждевре-
менные роды. Малыш родился и тут же скончался. Его выбросили через
окно в песок пустыни...
Страшная судьба депортации постигла и других ни в чем не повинных
детей, женщин и стариков. Известно, что после объявления войны все взрос-
лые парни и мужчины были призваны в Красную Армию и храбро дрались с
ненавистным врагом. В числе таковых были мужчины татарской националь-
ности из с. Камышлы.
— Большинство наших сельчан были преданы Советской власти, нена-
видели оккупантов, за что и поплатились не только кровом, но и жизнью, —
вспоминает Шевкие Абибуллаева. — Моя молодость оборвалась со взры-
вом первой фашисткой бомбы в Севастополе...
В деревне Камышлы не слышали разрыва этой бомбы, но у Шевкие
дрогнуло сердце, как только дошла сюда весть о Севастополе. Секретарь
комсомольской организации колхоза, она первым делом кинулась к своему
дяде Саледину, коммунисту и председателю сельсовета:
— Хочу идти в армию! Нельзя сейчас сидеть, сложа руки.
Через Камышлы прошел оборонительный рубеж Севастополя, здесь рас-
положилась 25-я прославленная Чапаевская дивизия. Гоуппа бойцов 756-
го спецминометного дивизиона остановилась в доме Шевкие. Тогда и пред-
ставился удобный случай попроситься прямо в полк. К девушке присмотре-
лись, и день, когда командир дивизиона Галкин в ответ на ее не первую по
счету просьбу ответил: «Ладно, дочка, берем тебя солдатом славной Чапа-
евской дивизии», она запомнила на всю жизнь.
Фронт с каждым днем приближался. Раненых бойцов привозили в поле-
вой госпиталь, расположенный в деревенской школе, где Шевкие начала
работать медсестрой. Но скоро она пригодилась в другом месте.
Шевкие выросла в Камышлах, а камышлинский железнодорожный мост
считался воротами Севастополя. Объезд дороги охранялся гарнизоном сол-
дат, выходцами с Кавказа. Шевкие тогда уже была знакома с комсоргом
гарнизона Б. Дворниковым. Он попросил ее, как хорошо знающую мест-
ность, оказать весьма необычную услугу. Надо было произвести разведку
и выяснить, насколько близко продвинулись вдоль железнодорожного по-
лотна в сторону Дуванкой вражеские части. Шевкие и командир, управляв-
ший дрезиной, шли на огромный риск. Стремительно проехав большое рас-
стояние, они попали под ураганный огонь, но задание было выполнено. На
обратном пути офицер был убит, и Шевкие самой пришлось вести дрезину.
Это было ее первое боевое испытание.
Положение на фронте ухудшалось. Поступил приказ отойти из Камыш-
309
пы в Севастополь. Уходили ночью по лесной тропинке. И опять проводни-
ком шла Шевкие. Она вывела колонну на Инкерман. Вражеские обстрелы
были жестокими. Дивизия укрылась в штольнях. И здесь, на переднем крае,
впервые Шевкие встретилась с командиром дивизии генералом Трофимом
Калиновичем Коломийцем. Два с половиной десятилетия спустя в Самар-
канд придет не одно письмо с теплым приветом. Прославленный генерал,
кавалер высших орденов — Ленина, Суворова, Александра Невского, трех
орденов Красного Знамени — назовет ее «героиней Чапаевской диви-
зии». Но в тот день генерал немного с удивлением и отцовской жалостью
смотрел на ее стройную, затянутую в форму фигурку, лихо надвинутую на
темные волнистые волосы пилотку. Об этой девушке уже рассказывали ле-
генды.
В этих первых боях погиб командир дивизиона Федор Галкин— «крест-
ный» отец Шевкие в армии. У его гроба дала Шевкие себе клятву бороться
до последнего дыхания.
29 июня 1942 года... Это был страшный день: 756-й дивизион потерял
связь с дивизией и, отбиваясь от наступавших с двух сторон немцев, вы-
шел на Первомайскую балку. В это утро Шевкие перевязывала в окопе сол-
дата, почему-то в горячке запомнила даже его имя—Юра. И тут она уви-
дела, как наползают три вражеских танка. Солдат, лежавший неподалеку,
готовился ползти навстречу танкам и попросил Шевкие привязать к его ноге
проволоку, чтобы в случае ранения она могла его втащить назад в окоп.
Так и сделали. Солдат пополз, и вскоре полыхнуло пламя из-под гусениц
переднего танка. Но боец тут же поник, раненный в плечо. Шевкие втянула
его в окоп и, не рассчитывая на что-нибудь определенное, швырнула бу-
тылку с горючей смесью в ближайший танк. И, словно чудо, свершилось:
танк остановился и загорелся. Тогда она стала бросать бутылки еще—за-
горелся и третий танк.
Из этого боя она уходила, унося на себе раненого матроса. Рвались
снаряды, с трудом удалось найти пещеру в соседней балке, но обессилен-
ный матрос скончался у нее на руках. Она попыталась пробиться назад, но
это уже было невозможно из-за сплошного огня. Тогда Шевкие вместе с
группой бойцов стала пробиваться в сторону Камышовой бухты. 30 июня
они оказались в районе Казачьей бухты. На мысе Херсонес шли кровопро-
литные бои. В числе сотен обороняющихся бойцов она продолжала испол-
нять обязанности санинструктора. Среди убитых были тяжелораненые. Они
просили помощи и воды. Шура металась, стараясь помочь истекающим кро-
вью солдатам. Но в сумке закончился перевязочный материал, не было и
йода. В воронке лежал умирающий матрос. Он просил пить. Она подполз-
ла к нему. Перед глазами ее сверкнуло пламя... Открыла глаза и увидела
перед собой знакомые лица батарейцев. Кто-то дал ей попить из фляжки.
От контузии гудела голова, ныла нога, но касательное ранение осколком не
было опасным.
Несколько суток они находились под кручей, в подземном медсанбате.
Уйти не удалось. Здесь и застал ее приказ об оставлении нашими войска-
ми Севастополя. Она попала в плен и в группе женщин была этапирована в
город, где шли облавы и аресты, ставились виселицы.
— Нас после пленения под охраной привели в здание школы и начали
сортировать. Меня и еще десять женщин с темными волосами втолкнули в
отдельную комнату. Наступила ночь, все стихло, — вспоминает те траги-
ческие дни Шевкие Абибуллаева.
Она не стала ждать, как развернутся события, и в числе одиннадцати
женщин бежала. Начались мытарства. В товарном вагоне она добралась
310
до Мелитополя и остановилась у знакомых. Настойчиво искала связей с
партизанами, будучи уверенной, что наши люди не смирятся, а будут бо-
роться. Через мелитопольского коммуниста Эдема Муждабаева ей это уда-
ется. Однажды во время выполнения задания она спаслась только благо-
даря помощи работника хлебокомбината Сергея (она не знала даже его
фамилии), который прятал ее в печи пекарни.
... Эшелоны, заполненные женщинами и девушками, каждый день от-
правлялись из Мелитополя в Гэрманию. Из дома в дом ходили фашисты.
Прятаться, подвергая опасности работников пекарни, она не могла. Надо
было возвращаться домой. С огромным трудом Шевкие преодолела этот
путь, чтобы услышать страшную весть: ее дядю Саледина, двадцать пять
лет проработавшего бессменным председателем сельсовета, фашисты за
помощь партизанам повесили на высоком дереве посреди села. Тело его
висело несколько дней. А мать Шевкие и младших братьев арестовали и
послали рыть окопы.
Шевкие снова усиленно ищет связи с партизанами. Знакомый парень
Владимир Губенко привел ее в лес. Строго, придирчиво проверяли девуш-
ку, прежде чем доверили ответственное поручение. Действуя в группе Гу-
бенко, она совершает рейды в села. Но однажды в доме матери ее аресто-
вывают. Шевкие удается бежать. В пещерах, где она скрывалась после по-
бега, она обнаружила раненых партизан — Бекира Османова и Сентшу Бе-
кирова. Вместе с ними пробиралась в новый отряд.
С болью вспоминает она случай, когда во время разведки патруль схва-
тил ее напарника. Шевкие видела, как его уводили, но помочь было невоз-
можно — надо было выполнять задание. Подходя к деревне, она увидела
повешенный на дереве труп партизана. «А я даже не знала его имени. Нас
было много... Но оставалась боль и ненависть за потери», —вспоминает
Абибуллаева.
Шло время. По новому заданию под видом нищенки Шевкие пробира-
ется в Симферополь. Часами приходилось сидеть с протянутой рукой, а в
памяти откладывались ценные сведения.
— По прибытию в партизанский отряд, — вспоминает Шевкие, — я во-
очию убедилась, что здесь противостоят врагу люди разных национально-
стей, разных профессий и возрастов. Они слились в единую силу для того,
чтобы освободить свою землю от захватчиков и воздать врагу сполна за
муки и страдания народа, за смерть своих товарищей и родных...
Среди партизан было немало крымских татар. После тщательной про-
верки ее пригласил на беседу комиссар отряда Мустафа Селимов, внима-
тельно выслушал и определил место в новом коллективе.
— Большую пользу ты можешь принести в партизанской разведке. Ра-
бота опасная, но ты— человек местный и найдешь общий язык с жителями
Бахчисарая, Симферополя, Ялты. Наш земляк Бекир Османов работает в
контакте с разведчиками Черноморского флота отряда «Сокол», которые
выполняют особое задание командования: добывают сведения о против-
нике, находясь по соседству с нами. Среди них находится моряк Сераджин
Менаджиев. С ним в скором времени мы и познакомим тебя...
Младшего лейтенанта Менаджиева из разведотряда Черноморского
флота знали здесь по имени Сергей. Бесстрашный татарин обладал уни-
кальными способностями сближения с местным населением. Имея при себе
ложные немецкие документы, он неоднократно проникал в Евпаторию, Сим-
ферополь, Ялту, Алушту, в селения Коуш, Бешуй, Биюк-Узенбаш и другие.
После знакомства с Шурой, красивой татаркой, он неоднократно ходил с
ней на опасные задания, учил мастерству разведчика. Переодетая в неза-
311
видную одежду, парочка отправлялась по намеченному маршруту по ка-
менистым лесным тропам и добиралась до намеченной цели.
После возвращения разведчиков с задания в разведотдел штаба ЧФ
поступали важные сообщения:
«Деревня Коуш — центр добровольческого формирования, скопле-
ния, обеспечения, подготовки этих сил для борьбы с партизанами. Гэр-
низон — 60 человек. Расположен в здании школы. В деревне Стиля вой-
сковых частей, добровольцев нет. Жандармерии 12 человек... Из де-
ревни отправлено в Гэрманию в возрасте 15-65 лет 50 человек непо-
корных.
Район Верхний Аппалах — лагерь добровольцев из Коуша, Кокозы,
Биюк-Узенбаш до 90 человек для контроля леса. На горе Роман-Кош —
пост наблюдения побережья, района леса 30 человек. Последнее время
участились случаи дезертирства...
В деревне Биюк-Узенбаш отряд власовцев — 50 человек. В конце июля
прибыло 200 человек власовцев, из которых 150 распределены в окружаю-
щих деревнях. Из деревни в Гэрманию отправлены 5-6 человек молодежи. В
деревне слухи — немцы скоро уйдут из Ялты: придет Красная Армия».
Партизаны деятельно помогали подходящим войскам 4-го Украинско-
го фронта, снабжали данными моряков Черноморского флота по обста-
новке в портах Феодосии, Ялты, Алушты, Севастополя. Приближался день
освобождения от немецких захватчиков всего Крыма.
День 9 мая 1944 года. Севастополь, лежавший в руинах, был свобо-
ден от немецких варваров. Но еще дымились пепелища от кровопролит-
ных боев на улицах города. Из близлежащих лесов и деревень тянулись к
своим очагам беженцы. Шевкие Абибуллаева прибыла в Балаклаву с груп-
пой партизан и разведчиков. Представилась гарнизонному начальству как
военнослужащая 51-й армии. Начальник штаба танкового батальона май-
ор Иванов внимательно выслушал рассказ Шуры, пообещав включить ее
в списки бойцов после подтверждения ее данных партизанским началь-
ством или командованием 756-го отдельного минного дивизиона 25-й Ча-
паевской дивизии.
11 мая 1944 года Шевкие неожиданно остановил на улице секретарь
Балаклавского райкома ВКП (б) Кенже.
— Шевкие, ты какими судьбами здесь? — спросил он.
— С партизанами пришла сюда, —радостно ответила Шура.
— Зайди-ка ко мне, дело важное есть для тебя в Камышлах. Ты еще
там не была ? Твоя старшая сестра Суваде назначается председателем
сельсовета...
— Нет, — ответила девушка, радуясь встрече. — Я еще никого из сво-
их не видела...
Разговор длился недолго. Секретарь райкома уговаривал ее согла-
ситься временно исполнять обязанности секретаря Камышловского сель-
совета, помощницей Суваде.
— Согласна. Но как быть не знаю... Я значусь в списках солдат воин-
ской части.
— Это мы уладим...
Наступило 15 мая. Шевкие Абибуллаеву пригласили в Сталинский
РВК г. Севастополя. Военный комиссар сообщил Шевкие Абибуллае-
вой о том, что на основании полученного сообщения от начальника
штаба батальона майора Иванова она официально призывается на
военную службу и следует вместе с наступающими войсками дальше
на запад как санинструктор...
312
Так состоялся официальный призыв в ряды Советской Армии Шевкие
Абибуллаевой. Получив предписание, она вернулась в штаб части. Сооб-
щила об этом и секретарю райкома ВКП (б) Кенже. Он развел руками и
разочарованно сказал:
— Жаль, что не получилось, дочка. Война еще не окончена. Мы обяза-
ны повиноваться закону... Желаю тебе успехов в рядах Красной Армии...
Окрыленная этим напутствием, комсомолка Абибуллаева поверила в
свою дальнейшую судьбу. Гэтовясь получить военную форму, появилась
на улице. Неожиданно ее остановил патруль, потребовал документы. Это
было 18 мая 1944 года. Лейтенант бесцеремонно спросил:
—Вы—татарка?
—Да.
— Мы вынуждены задержать вас.
— За что?Я солдатка...
— В штабе все узнаете. Все татары подлежат выселению из Крыма.
Шевкие попыталась сопротивляться.
— Вы не имеете права!
Но лейтенант требовал повиновения. Привез ее в штаб в Кадыковку.
Здесь ей официально объявили, что она надлежит депортации как все
местные татары. Но Шевкие упиралась, не верила, что такое может быть.
Она и ее родные пережили такие муки в фашистском аду. Кто может подо-
зревать ее в неверности Советской власти?!. Но машина несправедливос-
ти уже была запущена. Члены комиссии, в которую входил секретарь обко-
ма В. С. Булатов, руководитель флотской контрразведки Ермолаев, были
бессильны что-либо изменить. Они безропотно выполняли приказ НКВД,
отданный от имени Сталина.
Она обратилась лично к В. С. Булатову с просьбой освободить ее из-под
ареста, навестить мать, сестер и братьев в Камышлах. Владимир Семено-
вич пообещал связаться с генералом Коломийцем, который подтвердит ее
боевое прошлое и поможет отстоять отмену выселения. Но члены комис-
сии спешили осуществить коварный план депортации. Надежду на милость
высказал Шевкие флотский член комиссии контрразведчик Николай Ива-
нович Викторов, хорошо знавший генерала Коломийца при обороне Севас-
тополя в 1942 году. Обещая оказать помощь, он подсказывал еще один
вариант избежать депортации.
— Выходи, Шура, срочно замуж за русского или кавказского парня, —
советовал Викторов, — другого выхода отстоять тебя я не вижу.
Шевкие терялась, не верила, что ее никто не услышит и не поможет.
Она твердила:
—Дайте мне возможность увидеть маму...
Она хотела спасти от поругания всех своих родных. Но жители села Ка-
мышлы уже были согнаны на полустанок Дуванкоя, погружены в товарные
вагоны и в антисанитарных условиях отправлены в Среднюю Азию...
... Поезд шел на Ташкент. В нем везли беспризорных татарских детей.
Шуре удалось устроиться в одном из вагонов в качестве сопровождающей.
На одном из полустанков недалеко от Ташкента вагон с беспризорниками
был отцеплен для медосмотра. С подозрением на сыпной тиф Шевкие и ее
подопечных высадили и определили в лазарет на карантин. Но недавняя
красноармеец партизанская разведчица Шевкие Абибуллаева совершила
побег. В Андижане ее задержали, этапировали в Морзачул, а затем в На-
манган. Здесь она встретила севастопольских оперуполномоченных, сопро-
вождавших эшелон с депортированными татарами. Среди них оказались
чекисты Будников, Попов и Крылов. Последнего Шевкие хорошо знала.
313
Признал ее и он. Разговорились. Абибуллаева рассказала о своих скитани-
ях ио том, как с ней обошлись энкэведешники в Балаклаве.
Оперуполномоченный Крылов внимательно выслушал девушку, посо-
ветовал ей, как разыскать оставленных в лазарете с подозрениями на тиф
детей, объяснил дальнейший маршрут следования ее земляков, дал ей на
проживание 1500 рублей.
— В случае возможного задержания, сошлетесь на мою фамилию, — ска-
зал на прощание Крылов. — Маму свою ищите в Наманганской области...
Через несколько дней Шевкие Абибуллаева по совету чекиста Крылова
вернулась в лазарет к больным, истощенным и завшивленным детям, дос-
тавила их в с. Янгеюль и передала 36 беспризорников под опеку местных
властей. Сама же отправилась на поиски матери, своих сестер и братьев...
Боевые друзья, лично генерал Т.К. Коломиец разыскали ее через 22
года. Находясь в чужом краю, в солнечном Самарканде, бывшая героиня
Чапаевской дивизии не теряла надежды вернуться на Родину, встретиться
с однополчанами на местах своей фронтовой юности. Верная солдатской
дружбе, она сама искала их. Называла имена и фамилии своих однопол-
чан в беседах и докладах, став членом общества «Знание» в 1966 году.
Поездки с делегациями ветеранов войны в Москву, Ленинград, Севасто-
поль, Куйбышев, Киев и другие города каждый раз приближали радость
таких встреч. И вот первая «ласточка». Письмо пришло от Н.В. Желтова—
начальника политотдела Чапаевской дивизии. Вскоре написал ей и сам
командир генерал Г. К. Коломиец. Он лично стал организатором первой
встречи однополчан на крымской земле. Письма Шуре Камышлынской —
так звали ее в 25-ой Чапаевской дивизии в дни героической обороны Сева-
стополя — шли из разных городов России и Украины, Азербайджана, Бело-
руссии и Татарстана. Фронтовые друзья приглашали ее на праздник в День
Победы. Теплое письмо прислал узбек Исак Али, которому она в госпитале
подарила флотскую тельняшку и гвардейский значок. Пенсионерка из Тулы
К.А. Аккуратова прислала красочную поздравительную открытку и свою
фотографию на память о фронтовой дружбе. Всех помнит Шевкие. В ее
альбоме собрано более 300 фотографий своих боевых друзей-чапаевцев.
Рассказывая о них, она непременно говорит:
— Вот они на фотографиях рядом со мной, мои сестры и братья—дети
разных народов, дети одной страны. Представители разных национально-
стей собрались и в моей семье: муж мой был азербайджанец, оба зятя —
русские, один из Севастополя, другой курский. Трое внуков у меня, всех
люблю одинаково, всем желаю мира, добра, счастья. Иногда в семье мо-
жет случиться и ссора, обида. И все же родные люди всегда найдут воз-
можность помириться, найти общий язык, забыть обиды...
Недавно мы вновь встретились с Шевкие Абибуллаевой. Ей исполни-
лось 80. Посетовала на здоровье. Дают о себе знать фронтовые годы, кон-
тузии и ранение. Стала инвалидом. Но патриотический дух не покидает ее.
Сожалеет Шевкие Абибуллаева лишь о том, что не сбылась ее мечта о
возрождении своего родного села Камышлы. По возвращению в Крым она
выступила инициатором строительства родного села. Обивала пороги раз-
личных кабинетов, писала письма в высокие инстанции. Ее инициативу под-
держали десятки вернувшихся из Средней Азии крымских татар. Желание
вновь обрести свой кров было уже почти свершившимся фактом. Однако
развал Союза и бюрократические препоны сегодняшних властей, видимо,
навсегда похоронили мечту Шевкие Абибуллаевой возродить живописный
уголок севастопольской земли—село Камышлы.
—Я все равно продолжаю строить свою хату на родном пепелище. Как
314
только дострою дом, открою в нем музей Чапаевской дивизии. Экспонаты
собираю, фотографий своих боевых друзей собрала почти полтысячи. Гпав-
ное—есть землеотвод под дом и усадьбу, — рассказывает, делясь своими
планами, неутомимая фронтовичка Шевкие Абибуллаева. — От задуман-
ного не отступлю...
Каким же должно было стать село Камышлы? Об этом автору этих строк
рассказал главный архитектор проектного института ЧФ, заслуженный ар-
хитектор УССР Адольф Львович Шеффер. В 90-х годах возглавляемому
им коллективу было поручено разработать проектную документацию для
строительства домов и другой инфраструктуры села.
«После ознакомления с местностью было установлено, что село Камыш-
лы до войны и после депортации крымских татар насчитывало более 250
дворов. В настоящее время их всего одиннадцать. Село практически ис-
чезло с лица земли. Гэуппа крымских татар, уроженцев села и их потомки,
решили возродить село. Они неоднократно обращались к властям г. Сева-
стополя и Верхнесадовского сельсовета с просьбой выделить им земель-
ные участки на месте бывшего села. Однако, ничего не получив в ответ
кроме отказов, люди решили самовольно занять участки. После этого нам
поступил заказ...». (Из рассказа П.Л. Шеффера).
О том, каким представлял он это село после возрождения, флотский
архитектор рассказал в газете:
«До войны в татарском селе Камышл, что под Севастополем, кипе-
ла-бурлила жизнь. Когда к нему докатились боевые действия, то именно
здесь гитлеровцы встретили героический отпор советских воинов, обо-
ронявшихся в знаменитом ныне доте на вершине господствующего над
долиной холма. Теперь в память героев Великой Отечественной войны
здесь стоит видный издалека обелиск.
...После депортации татарского населения село Камышлы обезлю-
дело, стало бесперспективным: лишь несколько жилых хибарок отчасти
оживляли живописную зеленую долину, где когда-то шумела жизнь, тру-
дились люди, выращивая виноград, овощи, фрукты, паслись тучные ста-
да овец и коз...
Но, судя по всему, скоро здесь вновь все оживет: проектно-изыскатель-
ская организация Черноморского флота, которой руководит Е.М. Шуми-
лов, по заказу УКСа горисполкома и совета депортированных народов Кры-
ма закончила разработку эскизного проекта застройки этого возрождае-
мого села. В нем планируется возвести более ста жилых усадеб, занима-
ющих по 10-12 соток каждая. Извилистые широкие улицы повторяют на-
чертания существующих грунтовых дорог села — они ведут к будущей
центральной площади, где планируется сосредоточить почти всю его
культурно-торговую инфраструктуру.
В долинной части эта площадь будет ограничена зданием начальной
школы с детским садом-яслями. А напротив — зданиями магазинов и кафе.
По торцам площади на возвышенном склоне с юга разместится здание
сельского клуба с залом на 300 мест и спортблоком. С севера на господ-
ствующей над селом возвышенности уточнено место для строитель-
ства новой мечети, возводимой на старых фундаментах прежней дово-
енной мечети.
Проектировщики полностью учли все необходимое в соответствии с
современными нормами по обслуживанию населения села в 500 человек:
здесь будет и фельдшерско-акушерский пункт, и приемный пункт быто-
вого обслуживания, и почта, и отделение Сбербанка, и местная автома-
тическая телефонная станция. Определены места для небольшого рын-
315
ка, автостоянок, спортплощадок, для трансформаторной подстанции и
для резервуаров с запасом воды.
По проекту село предусматривается обеспечить сетями водопрово-
да, канализации, электроснабжением и газом. Отопление предполагает-
ся обеспечивать от современных газовых котельных, которые будут раз-
мещены на чердаках общественных зданий.
Авторы проекта мечтают превратить это сказочное по красоте
место в удобное, привлекательное для жизни людей село. Проект села
Камышлы согласован с главным архитектором Севастополя Г.П. Сто-
евым и с заказчиками.
Специально созданная группа проектантов — руководители: архи-
текторы — автор настоящей статьи и В. Щербинина (автор одного из
последних генпланов города), а также гл. инженер проекта В. Богомазов,
в составе инженеров Б. Примочко, Г. Бензорук, Ю. Шейнина, С. Федоровой
и других высококвалифицированных специалистов — разработала этот
проект в сравнительно короткий срок. Проект консультировал предста-
витель севастопольского комитета депортированных народов Рефат
Тайфук».
Статья эта написана более десяти лет назад.
Суждено ли возродиться некогда богатому татарскому селу Камышлы,
никто не знает. Украинские и крымские политики заняты ныне совсем ины-
ми делами — переделом собственности по западному образцу. Митинги и
баррикады не сулят трудовому народу ничего хорошего, кроме горя и но-
вых страданий не только для национальных меньшинств, но и для коренно-
го населения державы.
Об этом сегодня думает ветеран Великой Отечественной, участница обо-
роны и освобождения Севастополя Шевкие Абибуллаева, продолжающая
жить в построенном ею лично доме на месте старого пепелища. В доме, где
нет электричества и других коммунальных удобств. В доме, в котором до
сих пор пишет воспоминания о минувшей войне одинокая и полузабытая
героиня севастопольской трагедии в 1941—1942 гг., вернувшаяся из небы-
тия к разрушенному очагу. В доме, в котором все еще живет надежда о свет-
лом дне. О том светлом дне, который она отвоевывала у тьмы с оружием в
руках 60 лет назад.
Сколько еще суждено прожить этому замечательному человеку — вои-
ну, патриоту, вдове, матери, бабушке? Она прожила большую тернистую
жизнь, жизнь, которую можно сравнить только с подвигом. Без остатка отда-
вала себя в годы войны делу Победы. Не покладая рук, трудилась в разных
хозяйственных сферах —16 лет в виноделии, 7 лет в торговле, столько же
в медицине. Став инвалидом, продолжала трудиться на земле, занималась
воспитанием детей и внуков. Все ее лучшие годы жизни были связаны с
общественными делами пропагандиста Всесоюзного общества «Знание».
Она всегда призывала и призывает людей к доброте, миру и согласию. Та-
ково предназначение в обществе простой дочери татарского народа Шев-
кие Абибуллаевой.
316
победивший смерть
Жизнь свела меня однажды с удивительным человеком, главным опе-
ратором Центрального телевидения Олегом Ивановичем Гудковым. Это
было на флотских учениях в Балтийске, где я выполнял задание редактора
газеты «Страж Балтики» ГЛ Бутикова—готовил репортаж по высадке мор-
ских пехотинцев на побережье «противника». В сопровождении замполита
батальона плавающих танков майора Н. С. Нестеренко мы с фотокоррес-
пондентом А. Иванченко ранним утром прибыли на десантный корабль, что-
бы заранее познакомиться с предстоящей операцией...
Только что сыграна боевая тревога. Разнеслась команда: «Корабль к
бою и походу изготовить!».
Десантники начинали учения для съемки телевизионного фильма, по-
священного советским воинам.
Прогремели по палубе матросские каблуки. На мостик понеслись док-
лады: «Боевой пост ...к бою готов!».
... Телекамеры на юте, на баке, на верхнем мостике. С носа на корму, с
кормы на мостик то и дело сновал высокий мужчина в меховой треуголке. В
отличие от коллег, он был более подвижен. Худощавое лицо его пылало,
как у лыжника во время ходьбы. Глаза быстрые, сосредоточенные. На ко-
рабле он чувствовал себя, как дома.
— Видно сокола по полету, — шепнул мне на ухо старший режиссер
съемокПитовчин. — Советую познакомиться поближе. Старый моряк-чер-
номорец.. . А вообще — человек из легенды.
— Гпавный оператор Центральной студии телевидения Гудков Олег Ива-
нович, — отрекомендовался он, когда мы во время двадцатиминутного пе-
рерыва вошли с ним и диктором телевидения Игорем Кирилловым в кают-
компанию отведать флотского борща.
— То, что я бывший моряк, это точно. Но проклятая война разлучила
меня с флотом. Желаете, встретимся после съемок...
Позже, когда окончилась жаркая схватка морских пехотинцев с «вра-
гом», я увидел Гудкова на привале. Он забрался на танк к морским пехо-
тинцам и что-то оживленно говорил, говорил.
Ребята сначала смеялись. Потом притихли и пошли с Олегом Иванови-
чем к костру.
— Как я ждал этой встречи с вами, хлопцы, — вдруг по-юношески ожи-
вился Гудков. — В войну бы нам такое оружие, под Севастополь, искромса-
ли бы гитлеровцев в два счета. Не сердитесь, лихость у нас была не хуже
вашей. Черноморцы воевать умели. Били наверняка...
...22 июня 1941 года. На Уссури пришла печальная весть — фашистс-
кая Гэрмания вероломно напала на нашу Родину. Старшина 2 статьи Гуд-
ков обратился к командиру отряда торпедных катеров с просьбой отпра-
вить на фронт.
—На Востоке тоже фронт, — ответил командир, — самураи выжидают
момент...
317
Положение на западе ухудшалось. Фашистские полчища рвались к Севас-
тополю. Олег Гудков написал рапорт:«.. .Хочу бить гитлеровскую нечисть».
И вот он под Севастополем, на сухопутье, в составе бригады морских
пехотинцев, которой командовал полковник Вильшанский. Из осажденного
Севастополя уходят корабли, мирное население. По дорогам беженцы, бе-
женцы. .. Боевыми заслонами преграждают путь врагу отряды моряков и
армейцев. Десятки яростных атак в день. Черноморцы идут в штыковую
атаку, вгрызаются в скалистую землю, ошеломляя гитлеровцев нечелове-
ческой стойкостью.
28 января 1942 года командир отряда объявил:
— Мы отрезаны. Связь с основными силами потеряна. Будем проби-
ваться сами. Предпочитаю смерть, но не плен. ..Для связи и указания пути
отхода отряда здесь должны остаться три человека. Желающие есть?
Вперед шагнули комсомольцы— старшина 1 статьи Олег Гудков, мат-
росы Дмитрий Яковлев, Виктор Терентьев.
—Кругом фашисты, ребята, — инструктировал командир, — от вас за-
висит успех отхода. Одним пробиваться туго, поэтому возлагаю на вас связь
и оповещение оставшихся вокруг наших подразделений и групп. Кто при-
дет — направляйте к нам...
Трое отважных черноморцев остались выполнять приказ. Ночь. Январь.
Дождь со снегом. Постучали в хату на хуторе. Женщина открыла дверь.
—До утра, мамаша, останемся, — попросил Гудков, — чуть обсохнем,
согреемся.
Хозяйка принесла молока, хлеба. Моряки поели, но спать не стали. Нуж-
но было наметить план действия в случае окружения. На рассвете в комна-
ту, где дремали черноморцы, вошла девочка, дочь хозяйки.
—Дядя моряк, — шепнула она Олегу Гудкову, — тут рядышком немцы.
Уходите. Они убьют вас и нас.
Олег заметил испуг в глазах девочки.
— Хорошо, — кивнул он ей и обратился к друзьям:
— Надо уходить, ребята. Если нам суждено, умрем за Севастополь.
— Ребята, обменяемся адресами, — предложил Олег. — Кто останется
жив — напишет родным. Шансов на то, что уцелеем, — мало. Осталось
всего двадцать патронов на троих.
Они простились с хозяйкой и девочкой. Не прошли и полкилометра, как
заметили тени врагов, окружавших хутор.
—Живыми не сдаваться,—сказал Гудков. — Только прорыв поможет нам.
Олег дал знак. Терентьев и Яковлев рванулись за ним. Застучали выс-
трелы. Фашисты стреляли в упор и падали сами. Три храбреца пошли вру-
копашную на прорыв смыкающегося вокруг них огненного кольца. Гудков
сразил одного, второго, третьего фашиста, тут же почувствовал резкую боль
в плече, груди... Чем-то ударило в голову, и все затихло. Успел сказать:
«Гэтов!». Красные, зеленые, синие круги поплыли перед глазами. Потом
еще что-то хлопнуло за ухом.
.. .Все, как в молоке. Белые стены и белые люди. Почувствовал, что нет
рук и ног. Гэлова будто приплюснута свинцом. Незнакомый голос шептал:
«Дела идут хорошо, все нормально...».
Потом от соседа по койке услышал другие слова: «Наши под Сталинг-
радом начали наступление...». Позже узнал, что это был черноморский мат-
рос Иван Огурцов.
«Сколько же прошло времени?—старался представить себе Гудков. —
Немцы дошли до Сталинграда!». Страшно захотелось встать, но опять по-
чувствовал, что тело бесчувственное.
318
Пришел доктор. Это был знаменитый нейрохирург Павел Бейлин. Автор
книги «Человекживет раз».
— А вы будете жить дважды, — улыбнулся хирург.
От него, а позднее из истории болезни Олег Иванович узнал, что с ним
произошло. На выстрелы под хутором поспешил находившийся невдалеке
небольшой отряд морских пехотинцев. Опрокинув фашистов, моряки на-
шли трех мертвых друзей. И тут неожиданно выяснилось, что один из них
дышит, хотя озверевшие гитлеровцы успели совершить над мертвыми
страшную инквизицию. Олега Гудкова они к тому же, видимо, расстреляли
еще раз. Две пули прошли ему через голову, расколов череп. Одна из них
застряла у него за ухом. Оказалась простреленной грудь, рука, поломаны
шейные позвонки, тело моряка было сплошным синяком. Его били прикла-
дами. Топтали ногами.
В таком виде он и был эвакуирован в Мичуринский, затем в Саратовс-
кий, а оттуда в Центральный среднеазиатский госпиталь. Полный паралич
почти всех частей тела. Утрата зрения, слуха, речи. Гудков стал экспонатом
для врачей.
Доктор Бейлин сделал трепанацию черепа. Операция прошла успешно,
но Гудков на годы был обречен на тяжелый недуг. Ровно через год его поса-
дили, обложив подушками. Хороший уход, отличное питание делали свое
дело. Он стал заново учиться читать, писать, говорить, ходить.
— У вас стальное сердце, железные нервы. Вы — сплошное железо, —
шутил нейрохирург, когда Олег первый раз оперся на костыли. — Выздоро-
веете и будете очень нужны людям...
Москва. Отец Иван Иванович Гудков, возвратившись из театра с рабо-
ты, вместе с матерью брали под мышки сына и учили ходить. Потом трени-
ровки в разговоре.
Постепенно восстановилась память. Вспомнил Феодосию. Командир
спрашивает: «Кто знает киноаппаратуру— три шага вперед». Олег хорошо
знал кинодело, но не вышел из строя. Он рвался в бой вместе с товарища-
ми. Считал, что кино—это тыл.
Война была позади. Олег Иванович поставил перед собой цель — воз-
вратиться к любимому делу (во флот он ушел со второго курса ВГИКа).
Каждый день несколько часов гимнастики. Окреп. Попросил отца купить
потяжелей гантели. А когда в 1950 году его разыскала боевая награда, он
уже дышал полной грудью и на следующий день поехал устраиваться на
работу. Он думал только об одном: жить, жить для людей, приносить им
радость.
Итак, с тех пор прошло много лет, когда Олег Иванович стал в боевой
строй советского искусства. Но мы, зрители телевизионных передач, никог-
да не видели его на сцене.
Человек, победивший смерть, долгие годы был главным оператором
Центральной студии телевидения. Он неоднократно приезжал в Севасто-
поль, посещал место последнего боя ух. Мекензи в январе 1942 года, вспо-
минал своих боевых друзей. Вечная ему память.
319
с верой в победу
В Севастополе, в доме № 35 на улице Очаковцее, живут удивительные
люди- семейная пара Варгатые. Кларе Илларионовне, бывшему директо-
ру торгового техникума, в 2004 году исполнилось 80 лет. Василий Павлович
Варгатый, бывший начальник управления общественного питания Севас-
топольского горисполкома, в том же году отметил свой 81-й год. Оба они
пережили трудную пору — минувшую Великую Отечественную войну. Ва-
силий Павлович, оставшись на территории Хмельницкой области, оккупи-
рованной врагом, не склонил головы перед гитлеровскими захватчиками.
Выдержал все испытания немецкой кабалы и влился в ряды Красной Ар-
мии в первый же день прихода ее в родное село Глушковцы.
С июня 1942 года Клара Илларионовна Варгатая (Ртищева) несла тру-
довую вахту на оборонном предприятии на Урале.
В семейном архиве семьи Варгатых бережно хранятся фронтовые ре-
ликвии — письма и фотографии самого близкого им человека батальонно-
го комиссара Ртищева Иллариона Алексеевича — отца Клары. Каждая
строчка фронтовых весточек-писем и открыток заставляет многократно пе-
реосмыслить суть этих посланий, пережить напряжение людей, стоявших у
смертельной черты - черноморской твердыни, которое они испытывали в
решающие дни, часы и минуты перед боем. «Умирая— победить!», «Уме-
реть и воскреснуть!»— вот главные постулаты русского характера, чело-
века-славянина.
— То далекое и непростое время хорошо помню и я, — рассказывает
Клара Илларионовна, показывая отцовские фронтовые треугольники. —
Папа очень любил свою семью, писал часто. Мы были рады каждой его
весточке. Вот одно из писем-маме, эта открытка-мне, эта-сестре Дине...
Судьба нашей семьи типична для миллионов семей в годы войны. Мы
жили в Измаиле и уже 22 июня нас стали бомбить и обстреливать с румынс-
кого берега... Мама и пятеро детей, среди которых я была самая старшая,
первым эшелоном эвакуировались на Урал. Мы с мамой и сестрой работали
на Артарсенале, а трое малолеток переносили в бараке и холод, и голод.
Самая маленькая из них не выжила. Наш отец, майор Приморской армии
И.А. Ртищев, защищал Севастополь. Несмотря на бедственное положение
семьи, он сдал свое денежное содержание по аттестату в Фонд обороны.
В ходе войны советские люди на фронте и в тылу сплотились в единый кулак
и спасли нашу Родину и многие страны Европы от фашизма. И когда наша ар-
мия добивала фашистского зверя в его собственной берлоге, тогда и сбылись
пророческие слова о том, что мы будем уничтожать врага на его территории... А
каким был для нас день 9 мая 1945 года! Как долго мы его ждали, какое счастье
он нам принес! Разве могли мы тогда представить, что когда-нибудь найдутся
наши соотечественники, которые будут упорно добиваться, чтобы из памяти по-
колений стерся великий подвиг нашего народа! Нет, никогда и никому не удастся
предать забвению этот самый светлый праздник-День Победы.
Но вернемся к письмам Иллариона Алексеевича. 2 июня 1942 года он
писал своей жене Антонине Яковлевне:
320
Фашистские знамена. Вот-вот они будут брошены к подножию Мавзолея на деревянные помосты, чтобы не осквернили
священные камни брусчатки Красной площади. Бьют барабаны, отсчитывая последние шаги на разбойничьем
пути знамен с черной свастикой.
ВГЛЯДИТЕСЬ В ЭТИ ЛИЦА!
ОНИ ОСВОБОЖДАЛИ КРЫМ И СЕВАСТОПОЛЬ В МАЕ 1944 г.
Поликахин Илья Иванович. Рядовой.
Разведчик взвода пешей разведки 953-го
стрелкового полка, 257-й СД.
Торопкин Алексей Георгиевич. Адъютант
старший батальона 276-го стрелкового
полка (77-я стрелковая дивизия).
Завалий Евдокия Николаевна. Лейтенант.
Командир взвода автоматчиков 83~й
бригады морской пехоты.
Громаков Василий Федорович. Младший
лейтенант. Командир 3~го стрелкового
батальона, 1372 стрелкового полка.
ВГЛЯДИТЕСЬ В ЭТИ ЛИЦА!
ОНИ ОСВОБОЖДАЛИ КРЫМ И СЕВАСТОПОЛЬ В МАЕ 1944 г.
Коптеев Александр Никитич. Капитан.
Командир авиаэскадрильи 190~го
штурмового Двинского авиаполка.
Файзиев Хазраткул. Сержант.
Разведчик 90-й отдельной разведроты 87-й
гвардейской стрелковой дивизии.
Шнягин Матвей Прокопьевич.
Санинструктор 202-го гвардейского
механизированного артполка.
Стародубцев Илья Ильич. Гвардии
старший сержант, командир отделения
взвода разведки 51-го стрелкового полка.
ВГЛЯДИТЕСЬ В ЭТИ ЛИЦА!
ОНИ ОСВОБОЖДАЛИ КРЫМ И СЕВАСТОПОЛЬ В МАЕ 1944 г.
Беловидов Юрий Яковлевич. Старшина.
Командир расчета батареи 82-мм.
минометов Таманской дивизии.
Конджария Георгий Еснатович. Лейтенант.
Командир взвода управления 458 легкого
артполка 26~й артилерийской дивизии РГК.
Бабаян Агван Наганетович. Старший сержант
647-го стрелкового полка 216-й стрелковой
дивизии 51 ~й армии.
Василенко Анатолий Михайлович.
Лейтенант, командир роты 2~го батальона
276-го стрелкового полка, 77-й СД.
ВГЛЯДИТЕСЬ В ЭТИ ЛИЦА!
ОНИ ОСВОБОЖДАЛИ КРЫМ И СЕВАСТОПОЛЬ В МАЕ 1944 г.
Опалев Владимир Никитович. Старший
лейтенант. Командир эскадрильи 622-го
Кучеряба Тихон Александрович. Старший
лейтенант.Зам. командира эскадрильи 43—
штурмового Севастопольского авиаполка.
го штурмового авиаполка.
Чекурда Степан Тихонович. Командир
взвода управления разведки 764~го
истребительного противотанкового полка.
Саакян Грачик Сисакович. Капитан
медслужбы-командир медсанроты 526-го
стрелкового полка Таманской дивизии.
На снимке: 9 мая 1995 года начальник штаба вице-адмирал П.Г. Святашов
поздравляет ветерана шифрсужбы А.И. Гарбушина. В центре полковник В.И. Клюев —
заместитель начальника 8~го отдела.
Традиции военной поры свято хранит командование ВВС ЧФ. Военный совет постоянно
встречается со специалистами СПС штаба и ветеранами шифровальной службы.
На снимке слеза направо: генерал-майоры Г.Г. Корнев,
Н.Н. Фадеев и В.Ф. Рубан - крайний справа. Фото 1988 года.
На снимке: традиционная встреча ветеранов разведки ЧФ.
В День Победы они вновь собрались у памятника разведчикам флота - участникам Великой Отечественной войны.
ТРИУМФ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. ТОРЖЕСТВА В СЕВАСТОПОЛЕ В ДЕНЬ 60-ЛЕТИЯ
ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ 9 МАЯ 2005 ГОДА
Председатель городской государственной администрации С.А. Иванов поздравляет
участников торжества с праздником.
Ветераны Черноморского флота на улицах Севастополя.
ТРИУМФ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. ТОРЖЕСТВА В СЕВАСТОПОЛЕ В ДЕНЬ 60-ЛЕТИЯ
ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ 9 МАЯ 2005 ГОДА
Командующий ЧФ России вице-адмирал А.А. Татаринов (справа) и
командующий ВМС Украины вице-адмирал И.В. Князь во время парада.
Идут ветераны - солдаты идут.
ТРИУМФ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. ТОРЖЕСТВА В СЕВАСТОПОЛЕ В ДЕНЬ 60-ЛЕТИЯ
ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ 9 МАЯ 2005 ГОДА
Ветераны Великой Отечественной войны на улицах Севастополя.
Они принимали участие в обороне Севастополя и Крыма.
В единлм строю победители.
Идут ветераны Черноморского флота , 9 мая 2005 года.
Помощь раненому
в бою за Севастополь.
Май 1944 г.
Бой в Севастополе. Май 1944 г.
ВОЗМЕЗДИЕ. РАСПЛАТА ЗА СОДЕЯННОЕ В КРЫМУ
Так закончилась для гитлеровцев оккупация Крыма.
Мыс Херсонес. 12 мая 1944г.
Стрелковое оружие врага, захваченное советскими войсками в ходе Крымской
операции. Май 1944г.
Боевые корабли флота на морском параде, посвященном Дню ВМФ.
Боевые корабли флота во время торжеств в Севастопольской бухте.
Командующий ЧФ Адмирал В.В. Масорин
(ныне Главнокомандующий ВМФ России)
и помощник командующего ЧФ
контр-адмирал Е.Г. Халайчев направляются
поздравлять личный состав с праздником —
Днем ВМФ.
Фото 2004 года.
Возрожденный из пепла Севастополь красивеет с каждым годом
На снимке: здание компании "Интеррыбфлот" на проспекте Нахимова,
отреставрированное рабочими фирмы "Строитель".
Производственно-технологическая линия холдинга "Строитель"
по выпуску изделий из ПВХ.
Министр обороны Российской Федерации С.Б. Иванов в гостях у моряков Черноморского флота.
Владимирский собор в Херсонесе.
Разрушенные войной христианские
святыни вновь возрождаются.
В их реставрации участвовала
холдинговая компания "Строитель"
Церковь в Инкермане.
Генеральный директор холдинговой компании "Строитель"
Акинин Вячеслав Викторович в рабочем кабинете.
Колонны рабочих и служащих фирмы "Строитель" с семьями
в строю общегородской праздничной демонстрации.
У самого синего моря. Памятник героям Херсонеса.
Очевидцы трагедии пришли поклониться боевым друзьям и вспомнить о пережитом.
«Родная моя и дорогая Тоник!
Вчера я получил твое письмо от 1 мая, за которое крепко тебя целую
и прошу за меня поцеловать мою манюню — Жаночку и будущего бойца
Красной Армии — Владика.
В своем ответе на твое письмо я хочу тебе написать следующее:
Настало время, когда придется воздержаться от посылки писем в та-
ком количестве, как писал до того. Сейчас настает время, когда на нашем
участке фронта начнется жаркая пора — «жнива». Враг еще раз готовит-
ся со своими весенними «резервами» для наступления, но мы тоже не спим,
готовим «подарок» проклялюму фрицу, чтобы этот «подарок» послужил
началом его полного разгрома. Мы все твердо верим в свои силы, свою тех-
нику и наше руководство. Наш Великий Сталин призвал нас к окончательно-
му разгрому врага в 1942 году Этот приказ будет выполнен точно и в срок.
Мы также отдаем себе отчет в том, что шапками врага не закидаешь, и
для его разгрома потребуется стойкость. Будут жертвы, но все это в ко-
нечном итоге принесет всему человечеству окончательное избавление от
фашистского рабства и насилия. А это значит, что ты, моя родная, со
своим «колхозом» будешь жить в свободной стране, в стране социализма.
Все победители возвратятся к своим родным очагам и радостно, в счастье
заживут новой жизнью.
Ты не подумай, Тоник, что я себя из этого числа исключаю, нет. У меня,
как и у вас, имеется невыразимое желание видеть вас, мои родные.
Но на войне без жертв не обходится. Что будет впереди, я не знаю.
Знаю лишь одно:
— Враг не пройдет!
И я свою жизнь рыжему фрицу дешево не отдам. Права Клара, когда
она пишет, что готова фашистов грызть зубами, так я буду до после-
дней капли крови драться с проклятыми бандитами. Мы знаем, что враг
коварен и еще силен, но наша сила в десятки раз превышает силу раз-
бойников. Наверное, ты читала, какие потери враг понес на Харьковс-
ком направлении, и, надеюсь, раньше этого письма прочтешь в газетах
о потерях врага в предстоящих боях на нашем участке фронта.
У меня такое настроение, просто писать трудно - горю желанием,
как лучше и точнее обеспечить предстоящие бои тем, чем необходимо.
Жалею, что я не там, где большинство, то есть не принимаю непосред-
ственного участия с винтовкой в руках, но надеюсь, в этих боях не от-
стану от молодых (у нас в части я старше всех). Мне часто приходится
не уступать молодежи своей силой в любой работе...
Далее хочу ответить тебе на твои вопросы. Да, я очень скучаю за
вами и хочу вас всех видеть, а особенно хочется посмотреть на растущих
Жаночку и Владика — как они выглядят и лепечут за своего папочку...
Твое предчувствие основательно. Я также уверен, что мы поедем пос-
ле разгрома врага в г. Измаил, правда, там уже ничего своего не найдем.
Я часто в беседе с товарищами рассказываю про нашу жизнь там. Рас-
сказал, как ты не хотела подрывать картошку, все берегла до осени на
зиму. Проклятая война опрокинула все наши планы и мечты...»
В передышке между начавшимися боями Илларион Ртищев сумеет на-
писать еще две коротких весточки. 10 июня 1942 года он писал:
«Дорогая Тося!
Шлю привет тебе и всем нашим детям и желаю всего хорошего. Со-
общаю, что я здоров. Если я не пишу вам писем, то это лишь потому,
что у нас сейчас началась страдная пора - «жатва». Словом, кругом жарко
321
и весело... Извини за такое короткое письмо. Когда пройдет все, что
сейчас уже происходит, тогда напишу подробно обо всем. Ты, видимо,
уже читала в сводке Совинформбюро о нашем участке фронта. Дела
наши прекрасные. Враг несет большие потери.
Целую вас всех - твой Ларя.»
19 июня 1942 года батальонный комиссар Илларион Ртищев послал эту
открытку средней дочери:
«Дорогая Диночка!
Твое письмо от 28 мая получил, за которое большое спасибо. От меня
вам ждать больше нечего, т.к. сейчас у нас здесь идут день и ночь жесто-
кие бои. Враг теряет огромное количество убитыми, а все еще не отка-
зался от своих намерений. Но ему нас не сломить. Победа — за нами.
Целую вас. Твой папа».
От автора. Дочь боевого комиссара, сохранившая эти письма, рассказа-
ла грустную историю о своем отце и некоторых его боевых товарищах, письма
которых бережно хранит в семейном архиве. Для них 4 июля 1942 года начал-
ся страшный отсчет времени, как и для многих тысяч защитников Севастопо-
ля - не сдавшихся, но плененных немецко-фашистскими захватчиками. Они и
там, в лагерях смерти, оставались верными присяге, своему отечеству и на-
роду. Об этом Антонина Яковлевна Ртищева и ее дети узнают несколько меся-
цев спустя после Дня Победы, когда получат тайное извещение от отца - Ил-
лариона Ртищева, находящегося в советском фильтлагере НКВД после осво-
бождения из застенков концлагеря смерти Дахау американскими войсками. О
подробностях скитаний его самого и некоторых боевых товарищей после пле-
нения на мысе Херсонес друзья узнают 25 лет спустя, когда они соберутся
вместе в Севастополе вДень Победы и за чаркой водки, уже без опаски, вспом-
нят о пережитом в фашистских застенках, помянут всех павших за святое дело.
Известно, что многие бывшие защитники Севастополя, плененные на
мысе Херсонес и вернувшиеся из небытия на Родину в мае 1945 года, счи-
тались людьми второго сорта. Об этом свидетельствуют документы быв-
ших узников Дахау, Нюрнберга, Кобурга, Флоссенбурга и других. Это их
просьбы в высокие партийные инстанции о признании невиновными, вос-
становлении в правах гражданина и патриота, защищавшего свое Отече-
ство до последнего дыхания, оставались очень долгое время без ответа.
Их челобитные порой оставались без ответов. Многие истинные патриоты
так и ушли из жизни не признанными руководящей верхушкой страны как
истинные герои. Черное пятно «изменника» до сих пор витает на их извес-
тных и неизвестных могилах, отражается на жизни их потомков.
Батальонный комиссар Илларион Ртищев — человек высочайшей чес-
ти и достоинства — долгое время добивался своей реабилитации. Нельзя
без волнения читать его обращение:
«В ЦЕНТРАЛЬНУЮ КОНТРОЛЬНУЮ КОМИССИЮ при ЦК ВКП(б).
Лично товарищу Шкирятову Матвею Федоровичу
от Ртищева Иллариона Алексеевича,
состоявшего членом ВКП(б) с 4 мая 1920 года.
Партбилет № 0788370, уничтожен под Севастополем 4 июля 1942 года.
Заявление.
В связи с вынесенным решением парткомиссии политуправления Одес-
ского военного округа от 28 февраля 1947 года, утвержденном решени-
ем парткомиссии политуправления Сухопутных войск МВС от 21 мая 1947
322
года, о моем механическом выбытии из членов ВКП(б) по причине органи-
зационного отрыва от партии у меня возникает вопрос - неужели правы
отдельные маловеры, которые стараются убедить меня в том, что ко
всем бывшим военнопленным имеется во всех партийных инстанциях
одно решение - «исключить из рядов ВКП(б)» или «считать механически
выбывшим».
Я же имею твердую уверенность, что это не так, ибо Устав нашей
партии требует от партийных организаций иметь индивидуальный под-
ход к каждому исключаемому или восстанавливаемому члену или кандидату
партии, проявляя чуткость и внимательность при разборе личного дела.
На основе этого я решил обратиться лично к Вам и просить Вас помочь
мне в восстановлении меня членом ВКП(б), ибо я этого заслуживаю, но парт-
комиссия по непонятным причинам вынесла решение о моем механическом
выбытии из членов ВКП(б).
Основания к восстановлению меня в партии у меня имеются сле-
дующие:
1. В плен я попал не по своей воле и не по своему желанию, а в силу
сложившейся под Севастополем тяжелой обстановки, что подтвержда-
ет бывший член Военного Совета Приморской Армии ныне секретарь
Черниговского обкома КП(б)У товарищ КУЗНЕЦОВ Михаил Гэоргиевич
(подтверждение находится в личном деле парткомиссии политуправле-
ния Сухопутных Войск МВС.
2. Пленен я был 4 июля 1942 года, т.е. после того как закончились
бои, после израссходывания всех боеприпасов, в том числе подобранны-
ми от убитых и раненных.
Высший командный состав, в соответствии с приказом Ставки, 1-го
июля 1942 года был самолетами эвакуирован на Большую Землю, а ос-
тальные бойцы и командиры вынуждены были остаться на месте, ибо
дальнейшая эвакуация была невозможна.
Кроме того, 3-го июля я был контужен, в результате чего потерял
слух на левое ухо и до настоящего времени слуха нет.
3. В плену мое поведение, на мой взгляд, было такое, какое подобает
члену Великой Партии Ленина - Сталина. Проводил партийно-политичес-
кую работу против фашизма, состоял в подпольной партийной организа-
ции, получал партийные поручения и выполнял их, на что имеется подтвер-
ждение в личном деле бывшего военнопленного, ныне преподавателя воен-
ной академии им. М.В. Фрунзе полковника БАУЛИНА Кирилла Яковлевича.
За проведение антифашистской работы 23 ноября 1943 года я был
схвачен гестапо, избит и брошен в тюрьму города Байрот, откуда по-
пал в концлагерь Флоссенбург и позже Дахау...
6. . ..Отношение ко мне со стороны первичной парторганизации руко-
водства облуполминзага и работников коллектива хорошее, на что я не
имею оснований жаловаться, но, чем дальше затягивается разбор моего
дела в положительную для меня сторону, тем чаще становится для
всех загадочным: «В чем дело? - видимо, что-то есть такое, за что
РТИЩЕВА не восстанавливают в партии». Более того, я работаю на-
чальником зернового сектора облуполминзага с января месяца 1946 года,
но Укруполминзаг и Министерство заготовок в этой должности меня
еще не утвердили, видимо, выжидают, «как бы что не вышло».
Все вышеизложенное дает мне право обратиться непосредственно к Вам,
Матвей Федорович, с тем, чтобы получить от Вас надлежащий ответ.
Еще раз прошу Вас разобраться в моем личном деле и восстановить
меня членом ВКП(б), ибо я пробыл длительное время в партии, посвя-
323
тил свою жизнь для народа и теперь на старости лет оставаться вне
рядов партии не могу...»
Пройдет еще много лет, пока истинный большевик Илларион Алексее-
вич Ртищев осуществит свою мечту-восстановление в рядах партии с уже
новым названием - КПСС. Произойдет это после 20 съезда, на котором
Н.С. Хрущев «развенчает» культ личности Сталина.
Такова наша история, такова Правда.
Об этой истории и об этой Правде вслух поделятся, в период празднова-
ния 25-й годовщины Великой Победы в Севастополе, бывшие узники фаши-
стских застенков: батальонный комиссар Илларион Ртищев, командир ОХРа
капитан 3 ранга Михаил Евсевьев, их боевые соратники по борьбе на мысе
Херсонесе и в немецкой неволе крымчанин Николай Дерновой, горьковча-
нин Алексей Макаров. За праздничным столом они разделят радость встре-
чи, вспомнят о неистовых боях и павших товарищах. За несколько дней пре-
бывания в поднявшемся из руин и пепла городе-герое они побывают на Кон-
стантиновском равелине и 30-й батарее, в Инкермане, Балаклаве, склонят
свои рано поседевшие головы на берегу моря у черных скал Херсонеса. По-
молчат со слезами на глазах, послушают накат волн и тревожные крики чаек
над пострадавшей от войны землей, отыщут поросшие зеленью траншеи и
воронки, отдадут последний свой поклон погибшим.
Пройдут еще годы. Фронтовые друзья не забудут друг друга. В своих
письмах они продолжат рассказ о том, какое чувство осталось у них после
всего пережитого. Некоторые материалы по сей день хранятся в «Бати-
ном» архиве семьи Варгатых. (Узники фашистских застенков называли
Иллариона Алексеевича Ртищева «Батей» - Н.Ш.).
Капитан 3 ранга Михаил Евсевьев разыскал своего «Батю» после вой-
ны в городе Измаиле. Сам тогда жил в Одессе. В один из майских дней
1950 года навестил своего спасителя по лагерю Флоссенбург Иллариона
Ртищева. За несколько проведенных в гостях дней Евсевьев рассказал о
подробностях боев на Северной стороне в середине июня 1942 года, оста-
вил свои воспоминания и фотографию на память другу. И подпись:
«Иллариону Алексеевичу Ртищеву.
В память о дружбе большой и службе морской, испытанной огнем и
мечом обороны Севастополя, о дружбе большой, проверенной совмест-
ной борьбой за победу Красной Армии в условиях мрачных дней фашист-
ских застенков.
Михаил Евсевьев.
15.05.1950 г.»
Михаил Евгеньевич Евсевьев поведал тогда своему «Бате» о том, с
каким недоверием отнеслись к нему флотские начальники, когда он вер-
нулся в Севастополь после прохождения «фильтрации» в лагере НКВД. Се-
товал на то, что правды не найдет, никто ему не верит. Об ужасах плена
рассказать некому-не хотят даже общаться, чего-то все опасаются.
Не суждено было дожить до 60-летия Победы Михаилу Евгеньевичу
Евсевьеву. Память о нем сохранил его сослуживец капитан 1 ранга К.И.
Воронин, подаривший мне свою книжку, выпущенную Политиздатом Ук-
раины в 1981 году под названием «И нет конца тревогам...». Подвигам
командира ОХРа и его подчиненных Константин Воронин посвятил не-
сколько страниц книги.
Вот что он писал:
«Беспримерный подвиг - так можно назвать героическую борьбу, кото-
рую вел маленький гарнизон охраны рейдов (ОХР). ОХР входил в состав
ОВР ГБ, управление его размещалось в Константиновском равелине...
324
Командир ОХР капитан 3 ранга Михаил Евгеньевич Евсевьев был для
нас, молодежи, как говорят, в возрасте-лет тридцати четырех. Среднего
роста, худощавый, с изящной внешностью - светловолосый, с проница-
тельным взглядом серых глаз, прямым тонким носом и пухлыми губами.
Но за изяществом, мы это знали, скрывались непоколебимая твердость
характера, решительность, сила воли, смелость и находчивость...
Охрана рейда - хозяин на рейде. Она следит за правильной расстанов-
кой и безопасной стоянкой кораблей, за их движением на рейде и гавани, за
порядком на рейде и бухте, а также обеспечивает безопасность стоянок ко-
раблей на рейде от подводных лодок и торпедных катеров противника.
Цо последнего дня, пока из Севастопольской бухты не ушли все кораб-
ли и шлюпки, ОХР нес службу, как часовой, который не может уйти с поста,
и выполнял свой долг до конца».
* * *
Что получили за ту неистовую борьбу вернувшиеся из фашистских кон-
цлагерей бывшие защитники Севастополя? Об этом написал в своем пись-
ме Иллариону Алексеевичу в 1969 году крымчанин Николай Дерновой.
«Дорогой Илларион Алексеевич!
Второго мая в кругу семьи, близких и знакомых, сидя за столом, я
получил Ваше письмо...
Письмо, которое вызвало на моих глазах скупые мужские слезы...
Да, Илларион Алексеевич: оскорбленные и униженные, преданы и прода-
ны, вынесшие всю тяжесть Отечественной войны первого этапа, умираю-
щие в концлагерях и гестаповских тюрьмах от голода, холода и изощренных
фашистских издевательств, а вернувшись на Родину-не малое время блуж-
дающие в потемках, полегших костьми в шахтах Донбасса и Сибирской тай-
ге, мы оставались преданы своей Родине - такой удел выпал на нашу долю...
На долю всех, которые мужественно обороняли Севастополь! Кото-
рым обещали за мужественную оборону Севастополя и почести, и сла-
ву, и ласки, и цветы, и улыбки...
А фактически мы получили в награду то, что мы с Вами пережили в
фашистских концлагерях без имени и звания с определенным номером...
Вот уже третий год я собираюсь навестить Евсевьева Михаила
Евгеньевича, но никак не могу из-за семейных и других обстоятельств
к нему поехать.
Пожалуй, меня будут мучить угрызения совести всю жизнь, если я
его не увижу... Он, по-видимому, уже в преклонном возрасте...
В этом году я сбросил с плеч один из больших грузов - закончил Крым-
ский сельскохозяйственный институт с защитой диплома на отлично.
Не удивляйтесь, батенька, учиться никогда не поздно. И как видите -
самая мирная специальность - агроном.
Однако, если понадобится взять оружие в руки — мужество 1941—
1942 годов будет гораздо сильнее и ненависть тоже... И если мне при-
шлось бы формировать какую-нибудь часть, я бы ее формировал из быв-
ших узников фашизма.
Дорогой Илларион Алексеевич!
Я Вам очень признателен за приглашение вДень Победы побывать у
Вас в Севастополе!... Это будет лучшей радостью для меня за все пос-
левоенные годы!
Будьте здоровы! До встречи в Севастополе. Ваш Дерновой.
07.05.1969 г.».
325
В ПОИСКЕ
СПРАВЕДЛИВОСТИ
Трагически сложилась послевоенная судьба капитана 2 ранга Ива-
на Зарубы. Проявив величайший героизм в период обороны Севасто-
поля, волею случая оказавшись в плену и пройдя все ужасы фашист-
ских концлагерей, он все же выжил и после всего, что выпало на его
долю, все-таки попал на Родину, которой был беззаветно предан, ко-
торую защищал, не щадя жизни.
Только Родина для него оказалась мачехой. Общеизвестно ведь,
как тогда относились к попавшим в плен воинам. И к мертвым, и к
живым. Даже имя сына самого Сталина Якова, погибшего в фашистс-
ком концлагере, было предано анафеме, на его семью, вернее, жену
Якова пала кара: она была репрессирована.
Печальной оказалась участь Ивана Зарубы. Он стал никому не нужным,
по существу, выброшенным на обочину жизни, вел полунищенское суще-
ствование и всячески пытался добиться справедливости. Об этом свиде-
тельствует его обращение к одному из главных руководителей государства
— Председателю Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверни-
ку. Вот текст его обращения:
«Изложенное ниже только правда, и за нее я несу ответственность по
всей строгости законов.
20 лет (без пяти месяцев) я служил в Военно-Морском Флоте, из них 11
лет командовал кораблями 2 и 1 ранга. Получив большой опыт, воспитал в
себе волю, настойчивость и непоколебимую веру в наше дело.
В 1941 году, с первых дней войны, командуя крейсером «Коминтерн»,
защищал г. Одессу.
После эвакуации защитников г. Одесса меня назначили командовать
крейсером «Червона Украина», но не долго пришлось им командовать. Вско-
ре в боях за Севастополь крейсер был потоплен авиацией противника. Уча-
ствовал в Керченско-Феодосийской операции, командуя 1-м отрядом транс-
портов. Участвовал в обороне Севастополя до последних дней. При паде-
нии его на клочке земли у Херсонесского маяка остались десятки тысяч
героев — защитников Севастополя—без патронов, прижатые к морю же-
лезными клещами противника. Эвакуировать их было невозможно. Оста-
лись в плену...».
Далее Иван Антонович Заруба на шести страницах изложил все, как
было. Между строк назвал виновников трагедии и сделал некоторые выво-
ды. Написал и об обстоятельствах, при которых попал в плен.
«...В операциях при обороне г. Севастополя до последних дней я не
жалел ни сил, ни самой жизни. Я не был трусом и в самые тяжелые дни
Отечественной войны, когда некоторые колебались. Я верил в победу и
знал, что победа будет стоить больших жертв, а мне как кадровому офице-
ру положено быть на фронте. Когда после Керченско-Феодосийской опера-
ции предложили работать в тылу (на Кавказе), я отказался, просил отпра-
326
вить меня в Севастополь. Как воевал, знают адмирал Ф.С. Октябрьский и
вице-адмирал ИД. Елисеев.
Моя вина, возможно (как мне некоторые теперь говорят), — это моя
критика, иногда даже в грубой форме, что портит взаимоотношения. Если
бы кто-то по-настоящему расследовал, почему я иногда критикую тех, кто
нарушает советские законы, пользуясь своим положением, расхищает го-
сударственное имущество, я был бы понят. Но критика моя не получала
должной реакции.
Мне говорили: «Вы проявляете горячность и грубость. Не обостряйте,
обходите острые углы, ведь этим портите свое служебное положение, оно
и так у вас шаткое. Не забывайте: вы были в плену, и всегда, если кто-то
захочет, может сделать вам неприятность».
Так и вышло. Я демобилизован в запас, потому что был в плену, не на-
гражден ни за Одессу, ни за Севастополь, ни за ранения, ни за многолет-
нюю службу в Военно-Морском Флоте.
Мне было тяжело расставаться с кораблем, я видел отношение ко мне
всего личного состава. Секретарь парторганизации сказал так: «Люди о вас
говорят: командир был строгий, но справедливый, а управлять кораблем
вряд ли кто так сумеет».
Уважением у личного состава пользовался за требовательность ко всем,
справедливость и знание своего дела. Этого добиться нелегко и это, как
правило, сразу встречают в штыки, тем более я беспартийный (не было
возможности восстановиться в партии, вступал в 1941 г. на крейсере «Ко-
минтерн», но все тянули с запросами, выяснениями).
Подробно описать все для подтверждения нет возможности, я пытаюсь
дать характерные моменты моей деятельности за последние шесть лет для
возможного расследования. Демобилизован в запас без пенсии. Общий срок
службы с выслугой лет на Дальнем Востоке — 25 лет. Физическим трудом
прокормить свою семью из пяти человек не могу — мое здоровье подорва-
но, а на работу по моей специальности не берут, так как это руководящая
работа—мне не доверяют.
На преступления я не способен, трудности мне не страшны (во сто крат
больше пережил). Но несправедливое отношение убивает меня морально.
Убедительно прошу:
1. Расследовать причины моего увольнения из рядов Военно-Морского
Флота.
2. Восстановить меня в правах советского гражданина в соответствии с
моим служебным опытом.
Капитан 2 ранга И.А. Заруба.
14.07.1947».
Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверник его
заявление, конечно же, не прочел. Оно не могло попасть ему в руки, пото-
му что в нем была изложена суровая правда. А «вожди» и ярые мемуарис-
ты-военачальники не желали видеть ее в таком изложении.
Но вот нашелся после войны бывший пленный моряк— офицер Заруба
Иван Антонович и решил все рассказать о минувшей войне, за что и полу-
чил то, что получил.
А не написал бы вице-адмиралу Азарову о пьянстве капитана 1 ранга
А.Г. Васильева — начальника штаба СОРа и о бегстве большого начальни-
ка из Севастополя, результат карьеры Ивана Зарубы мог бы быть другим.
Читая «Воспоминания о последних днях обороны Севастополя», адре-
сованные вице-адмиралу И. И. Азарову, а затем в верхние партийные кори-
доры и военные штабы, понимаешь, какую ошибку допустил умудренный
327
житейским опытом И.А. Заруба. Выжил в плену, прошел огонь, воду и мед-
ные трубы, а осекся... на правде. Потому и стал почти нищим в столице
нашей Родины — Москве.
Бывший член военного совета ЧФ вице-адмирал И. И Азаров хорошо
знал командира крейсера «Червона Украина». И после сдачи немцам Се-
вастополя на долгие годы «сохранил» воспоминания о легендарном моря-
ке. Он знал, что Иван Антонович включен в списки без вести пропавших.
Возможно, погиб или добровольно сдался в плен, предав Родину.
Но война окончилась. И капитан 2 ранга Заруба «воскрес» снова. Он
же свидетель того, что произошло на самом деле. Но он же был в плену!?
Почему попал ?! Что делал у немцев, почему остался жив? Эти вопросы
задавал себе Илья Ильич Азаров, решивший написать правдивую книжку о
севастопольской трагедии. Одну он уже издал по свежим следам под на-
званием «Прорыв». Она посвящена последним дням севастопольской обо-
роны, вошедшей в историю Великой Отечественной войны памятником му-
жества и доблести, достойным восхищения и поклонения.
Но в ней было рассказано не все. И. И. Азаров решил обновить кое-что
из событий. Узнав, что одни из героев обороны Севастополя капитан 2 ран-
га Заруба вернулся из плена и служит на Балтике командиром учебного
корабля «Комсомолец», он встретился с ним, выслушал его рассказ. И все
стало ясно: правда о Севастополе освещена, но далеко не полно. По сути
дела, вице-адмирал Азаров правду, о которой рассказывал Заруба, и так
знал. Она была изложена в секретных и совершенно секретных бумагах.
Но напиши он о ней тогда без ведома «рулевого», и правда будет «в корзи-
не». Да и сам можешь поплатиться головой, так как играл в обороне не
последнюю роль.
Приличия ради ЧВС Азаров попросил Ивана Антоновича написать вос-
поминания. Тот выполнил его просьбу добросовестно. Написал правду. В
воспоминаниях рассказывалось о бездарности некоторых командиров, о
панике, самоубийствах, дезертирстве, фанатизме, голоде, смерти. Но Аза-
рову нужны были только героизм и победа. Без плена. Зарубе и генералу
Новикову угораздило попасть в плен. Гэнерала уже нет. Заруба появился
вновь?
Раздумий было немало. Ивана Антоновича Зарубу вице-адмирал И. И.
Азаров поблагодари за рукопись. После ее прочтения написал на ней резо-
люцию с припиской: «С глубоким уважением И. Азаров».
Сейчас, спустя многие годы, когда И.А. Заруба поделился своими вос-
поминаниями с И. И. Азаровым, трудно представить, как глубоко уважал
член военного совета командира боевого крейсера. Автор, правда, выбо-
рочно использовав фактуру рукописи в своей книге и вернул ее хозяину. Из
новой книжки Азарова читатели узнали некоторые подробности пленения
генерал-майора П.Г. Новикова, его комиссара АД. Хацкевича, капитана 2
ранга И.А. Зарубы и других. Но это было давно, в 1973 году.
В разговоре с И.А. Зарубой вице-адмирал Азаров пообещал ему «всплы-
тие» из «мертвых». В своей книге он показал интересные «картинки»: бой
СКА-0112 с пятью немецкими торпедными катерами в районе Ялты. Но из-
бежал анализа, почему катер пошел вдоль берега, где находился против-
ник. Заруба, как опытный моряк, понял в то время ошибку неопытного ко-
мандира катера лейтенанта К. Булатова, который пренебрег необходимос-
тью следовать в сторону Синопа, и тем самым погубил людей и сам ока-
зался в плену у немцев.
Об этой ошибке малоопытного лейтенанта рассказал И. И. Азарову имен-
но капитан 2 ранга Заруба с надеждой правильного толкования автором
328
гибели маленького черноморского «Варяга». Но Илья Ильич не стал чер-
нить пострадавшего командира катера (К.П. Булатов вступил в командова-
ние СКА-0112 после того, как на переходе к Херсонесу (35-й батарее) был
убит командир катера старший лейтенант Е.А. Коргун. — Н.Ш.). И правиль-
но сделал. Молодой офицер действительно допустил тактическую ошибку,
не послушав совета старшего товарища И. А. Зарубы, принявшего на себя
руководство боем.
В книге «Непобежденные» на стр. 250 имеется весьма любопытный аб-
зац:
«В 1947 году Булатов демобилизовался и вернулся в Гэрький на авто-
завод. В1968 году Константина Павловича наградили орденом Отечествен-
ной войны и медалью «За оборону Севастополя» (Булатов фактически и не
видел Севастополя. — Н.Ш.). Теперь Булатов работает главным конструк-
тором автозавода по механизации. За успехи на трудовом фронте награж-
ден орденом «Знак Почета». Таков путь коммуниста — верного сына на-
шей Родины».
Гэнерал-майора П.Г. Новикова постигла трагическая участь: он погиб в
фашистском концлагере Флоссенбург. Находившиеся вместе с ним в лаге-
рях рассказывали, что Петр Гэоргиевич до конца оставался верным сыном
Отчизны, мужественно переносил истязания фашистов, пытавшихся скло-
нить генерала к измене.
А что же получил И. А. Заруба ?Для его фотографии не нашлось даже ме-
ста в книжке. Ни строчки не уделено тому, как страдал он в концлагерях и как
выжил. Об этом Заруба говорил Азарову подробно и все написал. Рассказал и
о П.Г. Новикове, как лежали с ним в госпитале симферопольской тюрьмы. Жа-
ловался Иван Антонович флотскому политработнику по поводу своего нищен-
ского житья, не умолчал и о том, что его ничем не наградили, не дали даже
пенсии.
Высокий флотский начальник не стал хлопотать, чтобы помочь бывше-
му подчиненному, чтобы не вызвать гнев со стороны тех, кто давал ценные
указания осторожничать при рассмотрении дел бывших военнопленных.
Илья Ильич был осторожным при решении таких острых вопросов. Он имел
богатый опыт работы в политорганах сталинского типа. Любая его оплош-
ность могла загубить карьеру не только его самого, но и близких ему лю-
дей. Тем более он знал, что на Зарубу есть отзыв командира отряда учеб-
ных кораблей 4-го ВМФ (на Балтике существовало два флота: 8-й — со
штабом в Таллинне и 4-й — со штабом в Калининграде. — Н.Ш.). С этим
отзывом вице-адмирал И.И. Азаров ознакомился в отделе кадров, где хра-
нилось личное дело боевого офицера Зарубы. А писулька-навет выгляде-
ла так:
«Отзыв на капитана 2 ранга Зарубу Ивана Антоновича.
В течение года тов. Заруба плавал командиром учебного корабля «Ком-
сомолец», и как капитан в управлении кораблем показал себя умелым, мор-
ское дело знающим.
Имел практику в маневре и наметанный морской глазомер, свободно
швартовался к стенке и разворачивался кораблем в гаванях.
В плавании спокойный, морской болезни не подвергается.
В повседневной работе с людьми допускает горячность, а иногда и гру-
бость, что является недостатком тов. Зарубы.
Несколько бесцеремонен с начальниками, что развивает ложную само-
уверенность в поступках и, как правило, приводит к конфликтам, которых
при других обстоятельствах можно было бы избежать.
Не знаю, каковы служебные отношения тов. Зарубы были с подчинен-
329
ними и начальниками до настоящего времени, но сейчас склонен думать,
что на психику и поведение его сильно повлияло нахождение в течение
длительного периода в немецком плену, в тяжелых условиях лагерной об-
становки, по той же причине проявляются замкнутость и резкие внутренние
переживания.
В данное время тов. Заруба решением главнокомандующего ВМФ уво-
лен в запас по ст. 43-А Положения о прохождении военной службы офи-
церским составом.
Командир ОУ К 4-го ВМФ контр-адмирал Абрамов».
Таковы были уже послевоенные выводы начальника о подчиненном, ко-
торого так любили и лелеяли друзья, ставшие к тому периоду у руля Воен-
но-Морского Флота СССР. И.И. Азаров решил повременить с помощью «за-
пачканному» офицеру.
Все, о чем рассказано выше, теперь уже в далеком прошлом. Но моло-
дому поколению, которому в первую очередь и адресована эта книга, дол-
жно быть хорошо известно героическое прошлое своей страны, история
Великой Отечественной. Причем они должны знать не только ее светлые
страницы, но и тяжесть горечи просчетов и неудач. И подлинная правда о
последних днях обороны Севастополя нисколько не умаляет его вклада и в
достижение Великой Победы. Напротив, она позволяет еще глубже оце-
нить подвиг тех, кто сражался за этот город.
Гпавный герой книги И.А. Заруба не дожил, к великому сожалению, до
лучших времен, имя его осталось в небытии, о нем не вспоминают, когда
называют героев севастопольской обороны. И с этим нельзя согласиться.
Нужно по-настоящему воплотить в жизнь лозунг «Никто не забыт и ничто
не забыто», наполнить его подлинным содержанием.
Пора отдать должное подвигу капитана 2 ранга Ивана Антоновича Зару-
бы — командира вошедших в историю страны, крейсеров «Коминтерн» и
«Червона Украина».
И.А. Заруба выполнил свой долг до конца. Честь ему и слава, он этого
заслужил. Справедливость, которой он так упорно добивался, должна, на-
конец, восторжествовать.
330
ОСОБО ДОВЕРЕННОЕ ЛИЦО
Таким был шифровальщик старшина 1 статьи Кузнецов Сергей
Михайлович.
Родился 15 октября 1920 года в с. Дьячи, Маршанского района, Тамбов-
ской области.
Из биографии Кузнецова С.М.:
«Родители: отец — Кузнецов Михаил Феофанович, крестьянин, с 1929
года — рабочий; мать — Кузнецова Прасковья Алексеевна, из крестьян.
Нас — четверо детей.
Крестьянское хозяйство у отца не складывалось. Ездил на заработки
в Донбасс. И это не помогало. Причина поездок в Донбасс — беднота.
Три года подряд сдыхали лошади, а без лошади — не крестьянин. Бедняк
— поденщик на чужом поле.
В 1929 году отец забрал нас в Донбасс. Он работал на стройках. Жили,
как говорится, кусок хлеба и тот не вдоволь. Я в 1936 году окончил 7
классов и поступил в Каменский сельскохозяйственный техникум плодо-
овощеводства, который окончил в июне 1940 года, получив специальность
младшего агронома плодоовощеводства.
В техникуме в 1938 году был принят в ряды ВЛКСМ, а в мае 1940 года
стал кандидатом в члены партии. Сдал последний экзамен, и получил повес-
тку прибыть в Артемовский военкомат. Во время прохождения призывной
комиссии я был похож на мальнишку—рост 154 см, вес—бараний. Председа-
тель комиссии был в чине генерала. Спросил у меня: «Комсомолец?». Отве-
чаю: «Нет». Он удивленно взглянул на меня, изрек: «...Такой грамотный и
вдруг...». Военком вмешался в диалог: «Надежный хлопец, кандидат в члены
партии». Гэнерал опять удивился, смерял меня с головы до ног:
— Пойдешь служить на флот, но надо подрасти.
— Рад служить на флоте и подрасту, — ответил бойко».
Кузнецов на казенных харчах рос не по дням, а по часам. За год выма-
хал до 175 см, раздался в плечах.
«Итак, 3 июля 1940 года я очутился в учебном отряде ЧФ. Весь ме-
сяц шли строевые занятия. Мы писали подробные автобиографии, зап-
рашивали рекомендации от членов партии по месту жительства и пе-
реживали: «Кем будем?». Но вскоре стало ясно. Некоторых знакомых ре-
бят почему-то отчислили. А мне сказали, что буду учиться какой-то
особой специальности — «шептуна». Вначале я немного огорчился, а
потом командир смены старшина первой статьи Никанор Аранов пояс-
нил нам: «О специальности ничего никому не говорить, домой писать
только о том, что учитесь на флотского связиста...».
Война для Сергея Кузнецова стала моментом не только трагической
истины, но и кузницей роста гражданина и человека с присущими ему печа-
лями и радостями. Будучи моряком срочной службы, он неожиданно ока-
зывался в гуще таких событий, которых не мог представить порой очень
высокопоставленный начальник.
331
Первое его знакомство с наркомом ВМФ Н.Г. Кузнецовым произошло в
период второго наступления немцев на Севастополь.
«Меня вызвал к себе командующий флотом, — написал мне в своем
письме Кузнецов, — я, запыхавшись, вошел в его маленький кабинет, а там
— нарком. Второпях, с испугом докладываю: «Старшина первой статьи Куз-
нецов прибыл по вашему вызову. . .». Николай Герасимович услышал мою
фамилию, улыбнулся и подал мне телеграмму на имя Сталина. Точно не
помню ев содержания. Но я оторвал ее от корешка и расписался на нем.
Кузнецов опять улыбнулся и обратился ко мне на «Вы», говорит: «Мою под-
пись подделываете, как это так?». Я тотчас повеселел и ответил: «Я не
подделываю, а просто так получается». Комфлотом остался доволен моим
приходом. Я пришел в пост и стал сам шифровать телеграмму в Москву
Так велел Ф.С. Октябрьский».
В своих воспоминаниях Сергей Михайлович рассказывал:
«Будучи докладчиком, я знал много, чего не знали другие. Но не все я
могу обнародовать, касающееся личной жизни командования. Но знаю, что
в то тяжелое время все они думали одинаково: как могло случиться, что
немецко-фашистские войска зайдут так далеко?
В период войны встречался со многими. Не раз приходилось доклады-
вать представителю Ставки Л. М. Кагановичу (на Кавказе). Он никогда не
сидел за столом, а в кресле перед столом. Заходишь—приглашает сесть.
Что не ясно—спрашивает и советует...
О командующем флотом Октябрьском хочется говорить и говорить. Фи-
липп Сергеевич был очень пунктуальным человеком. Точный во времени,
он уважал и ценил шифровальщиков. Когда бывал в хорошем настроении,
интересовался нашей жизнью и службой. Однажды ночью я был у него на
докладе. Он спросил: «Как кормят?». Я ответил: «Хорошо».
— А все-таки?
Пришлось сказать точнее:
— На первое—лобио, на второе тоже фасоль.
Комфлотом улыбнулся и сказал адъютанту Галковскому: «Принесите
пробу мне на обед». В результате этой душевной беседы рацион у шифро-
вальщиков изменился. Индийская фасоль исчезла со стола.
Член Военного совета Н.М. Кулаков выглядел всегда спокойным. Но был
требовательным. Мне запомнилась одна встреча с ним на Кавказе. Захожу
к нему на доклад, он, как всегда, смеряет взглядом с головы до ног, а затем
уже читает телеграмму. В этот день на улице было ненастье, лил дождь, на
дорогах грязь. Захожу к ЧВС — вид у меня жалкий, ботинки в грязи, брюки
по колено мокрые, и с них течет вода. Почитав шифровку, Николай Михай-
лович взял лист бумаги, что-то написал, подал мне и добавил: «Договори-
тесь со своим напарником Николаем Ушко, кто поедет к товарищу Кумани-
ну». Я вышел от него из кабинета и прочел написанное на листочке: «Отпу-
стите две пары сапог для докладчиков с шерстяными носками и портянка-
ми». Утром Николай Ушко уехал на вещевые склады. Вернулся через трое
суток, привез добротные сапоги, по две пары шерстяных носок и портянки.
Душой шифровальщиков был начальник штаба флота контр-адмирал
Елисеев Иван Дмитриевич. Гзаметный в оперативных вопросах, человек
высокой культуры и высокообразованный. Наизусть знал поэмы «Демон» и
«Цыгане». Захожу как-то на доклад к нему, он спрашивает: «Не спешишь?».
— Не спешу, — отвечаю ему.
— Тогда садись, будешь принимать от меня экзамен политературе. Не
пропадает ли у меня память? Прослушай, будь добр.
Я стушевался вначале. А потом, когда Иван Дмитриевич, словно артист,
332
заворожил меня: «Цыгане шумною толпой по Бесарабии кочуют. Они се-
годня над рекой в шатрах изодранных ночунт...». Прочитал всю поэму».
Тогда шла война, а люди оставались людьми. Им хотелось жить. Они не
хотели расставаться с нажитым интеллекпом, с высокой культурой. Под-
бадривая себя прошлым счастьем, они думали о счастье других, вопреки
тяжелейшей обстановке, верили в победу.
Не случайно Сергей Михайлович Кузнецов в своих письмах-воспомина-
ниях поднимал вопрос взаимоотношений больших начальников с низшими
чинами. Правильное понимание друг друга е тяжелые дни войны помогало
нашим воинам удесятерять силы, укрепляпь дух людей, поднявшихся на
защиту своей Родины от злейшего врага—фашизма.
«Как мы осиротели, — вспоминает шифровальщик Кузнецов, — когда в
разгар войны был отстранен от должности комфлотом вице-адмирал Октябрь-
ский. К нам прибыл совсем другой человек — вице-адмирал Владимирский.
К нему мы так и не могли приспособиться, наблюдая, как неправильно отда-
ются распоряжения и из-за этого погибают люди и тонут корабли.
Нам до боли было обидно, когда майор М. Эпштейн объявил нам, что
новый командующий флотом приказал поставить на доклад шифровок сим-
патичных девушек. Старшины пусть занимаются своим делом—шифруют.
А девчата глаз радуют.
О переживаниях Ф. С. Октябрьского после его снятия сказать ничего
не могу. Знаю только по рассказам очевидцев. Я находился тогда в опер-
группе.
И вот Филипп Сергеевич вновь прибыл на флот. Это было в Туапсе,
на Кавказе. Помню такой эпизод. Меня срочно вызвали на дежурство. КП
Октябрьского находилось в 9-ти км от города. К нему послали других док-
ладчиков. Филипп Сергеевич их не принял. Вызвал майора Эпштейна и
спросил у него:
— Вы привезли Кузнецова и Ушко?
— Привез, но они на пути в Туапсе, — ответил Моисей Аронович.
— Пока их нет, будете ходить на доклад сами. Девицам найдите другую
работу...
По прибытии в Туапсе, я первым увидел члена Военного совета Кулако-
ва Н. М., который встретил меня словами:« Ты выбрался ?!», обхватил меня
руками — «Молодец!», и тут же повел меня к командующему флотом Ф. С.
Октябрьскому.
При входе в кабинет Кулаков радостно произнес: «Жив Кузнецов, выб-
рался из ада!».
Командующий вышел из-за стола, и мы поздоровались. Начались рас-
спросы и вопросы. Филипп Сергеевич интересовался нашими специалис-
тами. Спрашивал, кто погиб в Севастополе, кто выжил и где они...
Беседа длилась больше часа. В разговоре комфлотом разрешил докла-
дывать шифровки и ночью. Обращаться к нему лично по всем вопросам.
Попросил подобрать всю переписку бывшего Командующего Владимирс-
кого для изучения...
Пишу все это не для того, чтобы показать себя, а для того, чтобы дать
характеристику Филиппу Сергеевичу и Николаю Михайловичу как руково-
дителям флота во время войны», — резюмирует бывший шифровальщик.
Большой тревожный путь прошел во время войны Сергей Михайлович Куз-
нецов. Его называли «штабной» многие начальники. А был он старшиной 1
статьи, но очень близким помощником облеченных большой властью коман-
диров. После захвата немцами Севастополя нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов часто
посещал штаб флота в Поти. Когда он находился на линкоре «Севастополь»,
333
для обеспечения его связью назначали шифровальщика Сергея Кузнецова.
На корабле ему выделялась отдельная каюта. На берегу в его распоряжение
предоставлялась персональная автомашина, на море—катер.
«На линкоре, как правило, находилось и командование флотом. Рабо-
тали они до 4-5 утра, затем давали телеграммы для отправки. Я ехал в
штаб и сдавал телеграммы для обработки. Там забирал шифровки на док-
лад. Часов в 8 утра в каюте раздавался звонок. Нарком или комфлотом
требовали доложить, что поступило в их адрес. Едва переступлю порог,
около двери встречает генерал-майор (управляющий делами наркома) или
сам нарком Кузнецов Н.Г.. забирают папку и совещаются в салоне часов до
10. Потом опять вызывают меня и передают папку с написанными директи-
вами. И так постоянно круглые сутки. Я не спал, а дремал, не раздеваясь.
Не спали и мои начальники. Они работали на износ.
Однажды раздался звонок в каюту, открываю — стоит сам нарком. Я
ему доложил, что телеграмма его в Москву, в Ставку передана и вручена
адресату.
«Так быстро? Спасибо», — сказал Николай Герасимович. Забрал почту
и ушел. Помню, шифровка была очень важная, и поэтому нарком пережи-
вал, ждал ответ от Сталина».
Пути-дороги флотского шифровальщика Сергея Кузнецова длинны и
тревожны. Но он прошел по ним с честью. Севастополь—Туапсе—Поти—
Новороссийск—Сухуми—Г/даута—Керчь—вновь Севастополь. Отсюда был
направлен в Одессу, где формировалась Союзная контрольная комиссия в
Румынии. В сентябре 1944 года он в Бухаресте, в морском отделе Комис-
сии, где находился до сентября 1945 года. Затем он был отозван в Севас-
тополь и работал на технике особой секретности. В марте 1947годадемо-
билизован в звании старшины 1 статьи.
Дома его ждали отец и мать, постаревшие и больные. Сложа руки си-
деть не пришлось. Райком партии направил черноморца на укрепление ор-
ганов милиции.
И снова в бой. Уполномоченным уголовного розыска, старшим ОУ УГРО,
начальником отделения милиции, начальником уголовного розыска Ники-
товского райотдела милиции и заместителем начальника райотдела мили-
ции.
В сентябре 1963 года Сергей Михайлович завершил свой боевой путь в
звании капитана милиции в связи с уходом на пенсию. Но душа моряка-
черноморца не искала покоя. Он и на пенсии продолжал трудиться на Ни-
китовской мебельной фабрике: лаборантом, контролером, мастером, на-
чальником штаба гражданской обороны. Неоднократно избирался депута-
том райсовета.
В 1949 году Сергей Михайлович обзавелся семьей. Жена Надежда Се-
меновна — акушерка. Вместе они вырастили двух детей. Сын Александр и
дочь Ольга стали врачами. Оба окончили Донецкий медицинский институт.
334
«СУДЬБА ИГРАЕТ ЧЕЛОВЕКОМ...»
И не даром фрицы с перепугу
«Полосатой смертью» нас зовут.
Слова из песни
В начале августа сорок первого года советские войска на юго-западном
направлении несли значительные потери. Нависла угроза окружения и зах-
вата Одессы на сухопутном участке. Нарком Военно-Морского Флота Н.Г.
Кузнецов потребовал: «В случае окружения Одессы организовать поддер-
жку и питание с моря. Для обороны базы, поддержки сухопутных войск по
обстановке использовать корабли и авиацию — основное ядро Черноморс-
кого флота».
Эта задача была поставлена перед командующим флотом Ф. С. Октябрь-
ским. Штаб и оперативный отдел в экстренном порядке готовили соответ-
ствующие документы для формирования корабельных сил и средств для
Одессы. Из Ставки Верховного Гпавнокомандования поступил приказ вой-
скам Южного фронта: «Одессу не сдавать и оборонять до последней воз-
можности, привлекая к делу Черноморский флот». С 5 августа 1941 года
началась героическая оборона Одессы, длившаяся 73 дня. Вся тяжесть
обороны города легла на Приморскую армию. Отрезанная от основных сил
Южного фронта, она несла большие потери и нуждалась в помощи с моря.
Только флот мог в эти трудные для приморцев дни оказать помощь в обес-
печении войск боеприпасами и продовольствием.
По приказу Наркома ВМФ для защиты города с моря и содействия сухо-
путным частям был сформирован специальный отряд кораблей Черномор-
ского флота. Флагманом этого отряда стал крейсер «Коминтерн», которым
командовал Иван Антонович Заруба..
В ходе подготовки рукописи я встречался со многими ветеранами, со-
хранившими память о боях за Одессу, Севастополь и Крым. Поисковая ра-
бота помогла мне найти не только непосредственных участников боев, но и
их детей и внуков, которые бережно хранят уникальные воспоминания сво-
их предков в виде писем, наград, грамот, справок и дневников.
В мой адрес пришло письмо из Симферополя от Энвера Аблякимова —
сына фронтового политрука Ягьи Биляловича Аблякимова. В конверте вме-
сте с рассказом о своем отце была вложена копия удостоверения на инст-
руктора транспортного отдела Крымского обкома ВКП (б) Аблякимова Я. Б.
за № 436 от 4 апреля 1944 года. Удостоверение подписал секретарь Крым-
ского обкома ВКП (б) по кадрам Б. Никаноров.
Спустя некоторое время я встретился с автором послания и подробно
узнал о жизни рода Аблякимовых — их отца политрука морской пехоты Ягьи
Аблякимова.
... Удивительны жизненные дороги: у одного они прямые, как стрела, у
другого петляют замысловато. И вот что примечательно—личная судьба
335
во множестве случаев зависит не от человека, а от обстоятельств. Во мно-
гом был справедлив поэт, сказавший: «Судьба играет человеком...».
...18 марта 1916 года в семье Виляла Аблякимова стало радостным со-
бытием—родился двенадцатый ребенок— сын, которого нарекли именем
Ягья, что в вольном переводе на русский значит — живучий.
Нелегко жилось Билялу. Работал он по найму у помещика Парпета, ко-
торый славился своим богатством не только в деревне Дерекой, но и по
всей Ялтинской округе Крыма.
Не довелось Ягье сполна почувствовать родительские ласки и заботы:
отец умер в двадцать первом, мать—в двадцать четвертом. Забрали круг-
лого сироту сначала в детский дом. Нелегко было в нем мальчишке, и пото-
му он с радостью ушел к сестрам Абибе и Урие. Сами они жили не ахти в
каком достатке. У самих была детвора. Но и младшего братишку опекали с
материнской лаской. Именно они, сестры, позволили Ягье закончить семи-
летку, поступить в фабрично-заводское училище, а потом закончить плано-
во-экономический техникум.
С гордостью принял Ягья назначение на работу в Камышбурнский же-
лезнодорожный комбинат—теперь он мог в какой-то степени отблагода-
рить сестер за заботу.
Но была у Ягьи и еще одна сокровенная мечта — звало его море. И
мечта эта осуществилась. В сентябре 1936 года Ягью призвали на военную
службу—на Черноморский флот. Любознательный, настырный и дисцип-
линированный краснофлотец вскоре стал младшим командиром, а в авгус-
те 1938 года его направили на учебу в Севастопольское военно-морское
училище, на политическое отделение. Окончив его, получил назначение —
политрук первой роты морской пехоты 122-го артиллерийского полка Нико-
лаевской военно-морской базы.
На редкость интересна военная биография политрука Аблякимова, свя-
занная с Великой Отечественной войной. Золотыми строками вписана эпо-
пея героической Одесской обороны. В начале августа 1941 года, сдержи-
вая натиск пяти пехотных, двух кавалерийских дивизий и моторизованной
бригады, войска Приморской армии в составе двух стрелковых и одной ка-
валерийской дивизии вынуждены были отойти к Одессе.
Вокруг города создавались оборонительные рубежи: передовой— в 20—
25 километрах от Одессы, главный—в 10—14 километрах, прикрытия го-
рода — в 6—10 километрах и уличные баррикады. Для защиты Одессы с
моря и артиллерийской поддержки войск был сформирован отряд кораб-
лей в составе крейсера «Коминтерн», двух эсминцев, четырех канонерских
лодок, шести тральщиков, торпедных и сторожевых катеров, двух минных
заградителей.
И все-таки обстановка вокруг Одессы с каждым днем осложнялась —
город был объявлен на осадном положении. В этот самый критический мо-
мент начали формироваться добровольческие отряды на защиту Одессы в
других подразделениях Черноморского флота.
Подчеркиваю — добровольческие! И тогда забушевала площадь у Гоаф-
ской пристани Севастополя. Летели над ней пламенные слова комиссара
Василия Заброды, призывающего севастопольцев на защиту Одессы, про-
звучал над ней и голос Ягьи Аблякимова, выразившего желание встать в
ряды защитников Одессы.
С большими трудностями и смертельным риском был сопряжен пере-
ход севастопольцев в Одессу на крейсере «Коминтерн» и транспортах. Пер-
вая рота морских пехотинцев, политруком которой был Я. Аблякимов, по-
пала на оборонительный рубеж Одессы в районе Лузановки, на самом по-
336
бережье. Вооружение плохое — трехлинейки. Боеприпасов мало. С пита-
нием — и того хуже — голодали.
Стремясь как можно лучше сберечь жизнь защитников Одессы, коман-
дующий Приморской армией генерал И.Е. Петров (здесь уместно сказать,
что он в предвоенные годы был начальником Ташкентского военного учи-
лища имени В. И. Ленина) приказал использовать подразделения морской
пехоты только в ночных боях.
Отчаянными были морские пехотинцы. Об их подвигах ходят легенды,
сложены песни, написаны романы, поставлены кинофильмы. Враг, а это в
основном были румынские воинские части, до ужаса боялся их. Прозвали
морских пехотинцев «черная смерть».
В одной из ночных вылазок Ягья был тяжело ранен. До утра провалял-
ся не то в какой-то канаве, не то в воронке от разрыва снаряда или бомбы.
Окончательно очнулся только в госпитале.
— Живучий, — восхищенно сказал военврач.
— Служу Советскому Союзу!—прошептал в ответ Ягья.
Молодость и здоровье брали свое. Прошло время, и Я. Аблякимов по-
шел на поправку. Но и в Среднеазиатском госпитале он ни на минуту не
забывал свою роль — политрука.
Грамота.
Активному участнику предмайского социалистического соревнования
между ранеными воинами Красной Армии, находящимися на излечении в
эвакогоспитале № 3979, политруку тов. Аблякимову Ягье Биляловичу.
За активное участие в общественно-политической и культурной жиз-
ни госпиталя и за образцовое соблюдение лечебно-санитарного госпи-
тального режима командование эвакогоспиталя № 3979 — в день смот-
ра боевых сил рабочего класса 1-го Мая — объявляет благодарность и
награждает настоящей грамотой.
Начальник госпиталя,
военврач /// ранга
Яковкина.
Военный комиссар,
старший политрук
Лейкин.
Печать эвакогоспиталя
№ 3979
1 мая 1942 г.
Этот пожелтевший от времени и чудом сохранившийся документ не нуж-
дается в комментариях.
Несколько месяцев Ягья находился на излечении. Выписался из госпи-
таля инвалидом войны второй группы как демобилизованный из Красной
Армии. Политрука пригласили на работу в республиканский Наркомзем —
начальником военного отдела, а в ноябре 1942 года он был направлен на
комсомольскую работу в Чарджоу и до мая 1943 года был секретарем об-
кома комсомола.
После освобождения Крыма весной 1944 года Ягья Аблякимов был на-
правлен в распоряжение Крымского обкома, где его назначили инструкто-
ром транспортного отдела обкома партии.
Но не долго пришлось ему исполнять эту почетную по тому времени
должность. На долю коммуниста Аблякимова, как и на всех его соотече-
ственников, выпало нелегкое испытание — по указанию Сталина крымских
337
татар выселили с родной земли. Он снова попал в Среднюю Азию — в Уз-
бекистан.
До декабря 1948 года работал секретарем Ферганского обкома комсо-
мола. Затем в различных советских и партийных органах, в том числе 12
лет—инструктором отдела оргпартработы обкома партии.
Будучи персональным пенсионером, продолжал трудиться в областном
комитете по охране природы. Не гас в его душе огонь политработника.
Член КПСС с февраля 1940 года, Ягья Билялович Аблякимов и его жена,
много лет проработавшая в пединституте, пенсионерка Асия Халиловна
вырастили хороших детей. Старший сын Энвер окончил Ашхабадский госу-
ниверситет, возглавлял облспорткомитет; второй — Фуат и дочь Альфия—
врачи.
Ратный и трудовой жизненный путь Я. Аблякимова отмечен орденами
Красной Звезды, Отечественной войны первой степени, многими медаля-
ми и Почетными грамотами. Политрук-моряк еще долго оставался в строю.
Однако не довелось пламенному патриоту своей родины, ветерану Вели-
кой Отечественной войны ЯгьеАблякимову встретить 60-летний юбилей По-
беды в рядах своих братьев по оружию на Крымской земле, в Севастополе.
Он умер в возрасте 77лет в Средней Азии, так и не разделив радости свобо-
ды со своими детьми и внуками, которые продолжают жить теперь там, где
прошли его годы детства, юности, возмужания и воинской доблести.
338
ПО СЛЕДАМ
ОТЦОВСКОЙ ТРАГЕДИИ
Меннан Решитов умер после тяжелой болезни в расцвете сил. Ему шел
тогда тридцать восьмой год. В последние дни жизни он все чаще просил
своего тринадцатилетнего сына Меджита посидеть у его изголовья. Пре-
возмогая головную боль, рассказывал ему о своем детстве, которое про-
шло у него в деревне Мулла-Эли Карасубазарского района в Крыму. Вспо-
минал отца, рано ушедшего из жизни, своих друзей-сверстников, с которы-
ми пережил страдания в немецкой неволе в период оккупации в годы вой-
ны. И просил непременно съездить на родину, в Симферопольском архиве
разыскать свои документы военных лет, из которых Меджит узнает многое
из того, о чем Меннан подробно никому не рассказывал.
Тоска по родине все больше осложняла болезнь. Переживший муки и
страдания в юности, Меннан Решитов, не подавая виду, носил в душе глу-
бокую рану от того, что последним его пристанищем станет чужая земля
узбекского города Мирзачуль, в который привела его чудовищная неспра-
ведливость сталинской системы власти.
На станцию Гэлодная Степь Меннан Решитов приехал в 1951 году с до-
кументами спецпоселенца из Марийской АССР, где отбывал «наказание»
на лесоповале здешней тайги с мая 1945 года за то, что выжил в условиях
фашистского ада, за то, что совершил побег от эсэсовских охранников, во-
евал против них в партизанском отряде итальянских антифашистов.
При получении документов «о свободе» в местном МВД Меннана пре-
дупредили, что дорога в Крым ему закрыта. Он может ехать только к роди-
телям в Среднюю Азию, куда они депортированы на основании постанов-
ления ГКО СССР от 11 мая 1944 года и выселены 18 мая того же года.
Радость встречи с матерью Фатьмой, отчимом Септаром Вилиляевым, под-
растающим братишкой Куртжемилем и сестричкой Незире, другими род-
ственниками и земляками, уже обжившими новое поселение, притупила боль
обиды на прошлое. Меннан, человек незаурядный и работящий, думал о
будущем. И вскоре обзавелся семьей.
Какой была жизнь и где находился Меннан более 10 лет после разлуки,
родители, брат и сестра не знали. И о том, что он им рассказал, старались
тоже никому не говорить. Это грозило новыми осложнениями и без того
скверной жизни. Казалось, они уже освоились в новых условиях, обрели
кров, новых друзей. Но тянуло их в родные края, где жили их предки и где
сами они родились, думая о счастливом будущем.
.. Деревня Мулла-Эли славилась зажиточными хозяйствами, трудолю-
бивыми и грамотными мужчинами, работящими красивыми татарками —
хранительницами семейного очага. Но вот грянула война. Взрослое мужс-
кое население в первые же дни начавшейся смуты ушло на фронт. В июле
1941 года Решитовым первым в деревне пришла похоронка: под Ленингра-
дом погиб их брат — командир Красной Армии Аедин Меметов. В округе
появились вдовы с детьми, потерявшие кормильцев в сражениях с врагом
на подступах к Одессе, Николаеву, Перекопу.
339
После падения Севастополя фашисты два года хозяйничали в Крыму. В
марте 1944 года началась поголовная охота за подростками. Немецкое ко-
мандование, выполняя план бесноватого фюрера об онемечивании других
народов, насильственно собрало сотни юных крымских ребят и девчат для
отправки на запад как дешевую рабочую силу. Эту акцию гитлеровцы осу-
ществили в канун своего бегства из Крыма под напором войск Красной Ар-
мии весной 1944 года.
Здесь, в Мирзачуле, Меннан Решитов узнал, какая беда обрушилась
весной 1944 года на крымских татар после его отправки на чужбину немец-
ким командованием. Он никак не мог осознать, почему близкие ему люди
были изгнаны с родной земли той властью, которой они верой и правдой
служили более двух десятилетий. Да и сам он, будучи в немецкой неволе,
был уверен в том, что врагу скоро придет крах. Выполняя непосильную
работу на строительстве аэродрома в предместье австрийской столицы
Вены, он все время думал о побеге.
В одну из январских ночей 1945 года (после налета на Вену советских
бомбардировщиков) узников подняли по тревоге. К баракам подъехало не-
сколько крытых грузовиков, в них спешно вталкивали невольников и под уси-
ленной охраной повезли в горы. В Альпах стояла ненастная погода. Тяже-
лые грузовики с людьми медленно двигались по серпантиновой дороге на
запад к границе с Италией. Узники общались вполголоса. Пожилой мужчина,
говоривший с украинским акцентом, сказал, что их везут во Францию. На
одном из крутых поворотов автомобиль забуксовал и покатился назад. Двое
охранников-немцев с тревогой обменивались фразами, в которых слыша-
лось слово «Капут!». Это означало, что грузовик может свалиться в пропасть.
Колеса машины пробуксовывали. Охранники забили тревогу. В этой су-
матошной ситуации кто-то крикнул: «Ребята, спасайтесь, летим в пропасть!».
Обросший щетиной украинец толкнул здорового немца с задней скамейки.
И все узники оказались на земле. Пленные не растерялись: ныряли в за-
росли придорожного леса и кубарем катились вниз по склону горы. Охрана
открыла по беглецам автоматный огонь. Но было уже поздно. Сумевшие
укрыться в альпийском лесу оказались на свободе. После суточного блуж-
дания по лесу Меннан Решитов и еще двое его друзей были задержаны
вооруженными людьми, которые привели их в лагерь итальянских парти-
зан. В рядах антифашистов крымчанин Меннан Решитов встретил День
Победы— 9 мая 1945 года.
В ту победную весну ему исполнилось 17 лет. Казалось, что обретенная
свобода принесет ему счастье. Он рвался домой, в Крым, в родную дерев-
ню Мулла-Эли, где его, без вести пропавшего, ждут мать и отец, подраста-
ющий братик Куртжемиль, родившийся накануне войны в 1941 году и сест-
ричка Незире 1943 года рождения. Но в родном краю его никто не ждал. В
числе большой группы фронтовиков крымских татар Меннан Решитов ока-
зался в фильтрлагере под Джанкоем, где вершителями его судьбы были
люди Лаврентия Берии.
Работник НКВД, проводивший опрос, с безразличным сочувствием слу-
шал рассказ Меннана о том, как его и других ребят втолкнули в самоходную
баржу на причале Севастопольской бухты и несколько суток везли по морю
без пищи и воды. Караван барж с насильственно угнанными людьми шел
под конвоем немецких кораблей. Советские самолеты неоднократно бом-
били караван. Баржа, на которой находился М. Решитов, получила повреж-
дение и в течение 4-х суток дрейфовала у румынских берегов. Людям, заг-
нанным в трюмы, не давали пищи и пресной воды. От потребления морс-
кой воды невольники пухли и умирали. Их выбрасывали за борт.
340
— Как же выжили вы, молодой человек?— интересовался энкэведешник.
— Потому, что не попал в трюм, а потом удалось убежать от немцев в
Альпах. Выжить помогли итальянцы. Вместе с ними воевал против немцев...
Работник НКВД крутил в руках удостоверение партизана-итальянца, с
недоверием всматривался в русский текст перевода его документов. В кон-
це опроса объявил, что родители Решитова депортированы в Узбекистан
18 мая 1944 года. Сам он будет отправлен на спецпоселение в Марийскую
АССР.
Такова цена за сопротивление немцам юного татарина Меннана Реши-
това в 1944 году. Таков приговор ему за бегство из немецкой неволи. Но он
все-таки выжил в борьбе за справедливость. Верил, что Правда восторже-
ствует. Не сломил патриота лесоповал в марийской тайге, не загрызли ко-
мары и мошкара, не лишили волю к жизни тупые охранники сталинского
режима.
Добрый след в жизни Меннана Решитова остался. Род его продолжают
сын Меджит—выпускник Ленинградской художественной академии, талан-
тливый художник, участник нескольких международных выставок. Он живет
в Севастополе, воспитывает двух сыновей, Альберта и Эмиля, достойных
продолжателей рода и добрых традиций Меннана Решитова — творить и
жить для людей, во имя добра и мира.
В канун 60-летия Великой Победы я встретился с Меджитом Меннано-
вичем. Он показал мне отцовские документы, хранящиеся в семейном ар-
хиве: свидетельство № 13093 об окончании Мирзачульской школы механи-
зации с отличием и присвоением квалификации бригадира тракторной бри-
гады, свидетельство No 83066 об окончании школы механизации сельского
хозяйства Ташкентской области Узбекской ССР с отличием на отделении
комбайнеров.
След Меннана Решитова на земле Узбекистана, как лучшего хлебо-
роба, остался на Доске почета области, сохранился в памяти тысяч труже-
ников полей хлопковой республики.
Как светлую память хранит его сын многочисленные скупые архивные
справки—ответы о реабилитации отца, как достойного гражданина, отдав-
шего без остатка всю свою жизнь служению своему народу. Посетовал Мед-
жит на то, что при просмотре хранящегося в Симферопольском архиве спе-
циального дела не обнаружил в нем объяснительного документа, написан-
ного отцовской рукой после освобождения, удостоверения итальянского
партизана-антифашиста и других свидетельских показаний о поведении отца
в немецком плену. Они вырваны из дела чьей-то безжалостной рукой —
убрана улика за возможную ответственность порочной системы, за безза-
коние над ни в чем не повинными людьми.
341
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Более шестидесяти лет прошло после тех событий, о которых рас-
сказано в этой книге. Долгие, трудные пути прошли герои этих собы-
тий. Большинства тех, кто совершил беспримерный подвиг во имя
спасения человечества от коричневой чумы — фашизма, уже нет се-
годня с нами. Но оставшиеся в живых после завоеванной победы ста-
ли самыми счастливыми людьми, потому что были любимы народом
и потому что верили в будущее своего народа.
Это были удивительные люди. Многих из них я знал лично. Счастлив и
горжусь этим. Они помогали мне открывать Правду тех событий, к которым
были причастны сами. Они хорошо знали эту Правду и никогда не кривили
душой, даже если Правда была горькой и «неудобоваримой» для тех, кто
пытался исказить ее в своих корыстных целях. Для каждого из моих героев
при выполнении заданий были главными: Воинский Долг, Честь, Патрио-
тизм, Подвиг. Память о таких людях должна жить вечно.
Я счастлив тем, что жизнь свела меня с удивительными людьми— фрон-
товиками, с которыми после войны мне довелось прожить и пережить все
то, что они видели, слышали, знали и предали как эстафету частицу своей
тревожной молодости для потомков. Среди этих людей были маршалы и
адмиралы, генералы и офицеры, мичманы и прапорщики, старшины и сер-
жанты и главные «винтики» войны—рядовые матросы и солдаты, которые
вместе составляли единую дружину, способную наголову разбить на поле
брани страшного людоеда — немецкий фашизм.
Я счастлив тем, что на протяжении 35-летнего поиска забытых героев, по-
хороненных дважды и трижды заживо, вычеркнутых из списков как без вести
пропавших, встретил многих из них в полном здравии. Они рассказали о том,
как погибали и как «воскресали», как складывалась их послевоенная судьба.
К сожалению, большинство из героев уже не узнают, что будет написано об их
земных делах. Я буду счастлив, если все написанное в этой книге прочитают
потомки героев и воздадут должное своим предкам, не только в юбилейные и
памятные даты будут вспоминать о них, а помнить и гордиться ими всегда.
Значительная часть моей книги написана на основе воспоминаний главных
ее героев—шифровальщиков и документов, к которым они имели прямое от-
ношение. Читатель не мог не заметить воспоминаний специалистов СПС о вза-
имоотношениях их с высокими начальниками, о той заботе и постоянном вни-
мании начальников к ним. Это говорит о важности в Вооруженных Силах этой
специальности. На Черноморском флоте сохраняется традиция военной поры
со стороны командования: уделять постоянное внимание службе, уважительно
относиться к специалистам скрытой связи—офицерам, мичманам и прапор-
щикам, старшинам и матросам, стоящим на страже сохранения военной тайны.
13 ноября 2003 года специалисты скрытой связи Черноморского флота
отмечали юбилей своей службы — 85-летие ее создания в Вооруженных
Силах России. Этому событию в Доме офицеров флота было посвящено
торжественное собрание. С докладом по поводу юбилейной даты высту-
342
пил начальник штаба флота вице-адмирал А.А. Татаринов (ныне команду-
ющий ЧФ — Н.Ш.). Поздравляя личный состав службы, Александр Аркадь-
евич назвал имена тех, кто с честью и достоинством выполнял свой долг
перед Родиной в годы Великой Отечественной войны, внес огромный вклад
в дело Победы и развитие службы специальной связи на Черноморском
флоте. Это ее руководители—участники Великой Отечественной войны пол-
ковники М.Эпштвйн, А. Доброштан, капитаны 1 ранга В. Кашин, Н. Мирошни-
ченко, их послевоенные последователи капитаны 1 ранга Н. Куртаков,
А. Журавлев, И. Сиринов, Б. Третяк, О. Вартанов и их боевые помощники
капитаны 1 ранга В. Андреев, П. Бутусов, Ю. Насонов, И. Меньшин, М. Па-
холков, А. Остащенко, С.Баев, Г. Мусиенко, А. Журавлев, М. Варфоломеев,
капитаны 2 ранга В. Азаров, В. Дьяконов, В. Исаев, А. Кулаков, А. Картюшев,
Б. Маслюченко, С. Пестрецов, А. Подвальный, Ю. Пучков, В. Рубцов, В. Сук-
нов, А. Чурин, капитаны 3 ранга В. Юрьевский, Ю. Кузнецов, В. Арбузов,
полковники В. Клюев, Ю. Романов, В. Чайкин, старшие мичманы Е. Гпавац-
кий, П. Кулаков, Н. Корытов, Е.Котляров, В. Лапиков, В. Маяцкий, В. Менжу-
лов, А. Мирошников, А. Русаков, Н. Рыбальченко, А. Шильниковский, Г. Яки-
мов.
Большой вклад в укрепление боевой готовности и совершенствование ра-
боты органов и подразделений специальной связи по защите государственной
тайны, подготовку кораблей и судов к несению боевой службы и боевому де-
журству внесли в различные годы начальники отделов, отделений, флагманс-
кие специалисты штабов объединений, соединений и частей флота капитаны
1 ранга В.Стрельцов и В. Степанов, капитаны 2 ранга В. Губое, И. Жарков,
Н. Ахтырский, В. Вотяков, А. Охрименко, капитаны 3 ранга С. Александров,
В. Болмосов, Ю.Лихачев, П. Левченко, В. Самсонов, подполковник В. Ягодкин,
майоры В. Вотрин, И. Коротун, Б. Пелетов, старшие мичманы Н. Бугрим, А. Ва-
сильев, Г. Белый, В. Романов, А. Ложеницин, И. Савостин, старший прапорщик
В. Черкасов.
На торжествах по случаю 85-летия создания службы специальной связи
были названы имена лучших специалистов флота, которые сегодня несут
боевую вахту на кораблях и в частях. Среди них офицеры Е. Никитенко, В.Ко-
бизской, Ю. Бочаров, Р. Филиппенко, А. Хворостьянов, А. Блощицын, В. Бе-
гунов, Э. Нугис, Д. Лисицын, старшие мичманы В. Олешев, В. Биленко, С.
Байдак, В. Ильченко, А. Плюснин, В. Смирнов, М. Чупыркина, Е. Свиридов,
Е. Данченко, О. Охремчук, А. Гэмаюнов, П. Лещевич, А. Сылка, В. Тарану-
щенко, В.Толстолуцкий, В. Никифоров, И. Зинченко, В. Лещинский, В. Яко-
венко, старшие прапорщики С. Агарков, В. Кучеренко, Ю. Молчанов.
В тот день много теплых слов было сказано о ветеранах Великой Оте-
чественной. За столом уже не было Ивана Матвеевича Беличенко, Алек-
сандра Ивановича Гэбушина, Виктора Игнатьевича Горбунова — гордости
шифровальной службы флота — и других, кто первым узнал о начале вой-
ны из расшифрованных телеграмм и кто с первых и до последних дней
обороны Севастополя находился в боевом строю. Они ушли из жизни, не-
много не дожив до 60-летия Победы.
Но о минувшей войне продолжали разговор в кулуарах те, кто видел ее
своими глазами будучи ребенком, слышал от матери о погибшем на фрон-
те отце или дедушке, о пережитом горе на оккупированной врагом терри-
тории. Не оставались равнодушными к воспоминаниям старших и те, кто
знает о тяжелом пережитом прошлом нашим народом из прочитанных книг
и кинофильмов. Они вновь и вновь поднимали вопрос: «Почему так про-
изошло в июне 1941 года? Кто виновен в трагедии в Крыму и Севастопо-
ле?».
343
Ответы на эти вопросы уже даны многими героями книги. Но, очевидно,
еще не полностью. До конца и однозначно на сегодня пока никто еще не
ответил, хотя и доказано, что был так называемый «Пакт Молотова—Риб-
бентропа». Вот уже около шестидесяти лет западные историки оперируют
в своих исследованиях секретным протоколом Договора о ненападении меж-
ду Гэрманией и Советским Союзом, заключенным 23 августа 1939 года.
Накануне 60-летия Победы эта тема стала главной: некоторые ретивые
«исследователи» из-за рубежа поливают грязью нынешних руководителей
России за безрассудство Сталина и Молотова. В средствах массовой ин-
формации они пришивают ярлыки душителей свободы президенту В. В. Пу-
тину и его ближайшему окружению, пытаясь очернить их миролюбивую по-
литику в глазах народов Прибалтики и других постсоветских республик. В
то же время они забывают о тех, кто сегодня прилагает усилия, чтобы сде-
лать мир нестабильным, потворствует террористам, разжигая очаги пожа-
ра войны в странах Европы, Азии, Африки и Ближнего Востока, на других
континентах. Двойные стандарты по вопросам войны и мира стали нормой
американских «ястребов» и некоторых их партнеров по НАТО.
История не подвластна изменить мышление людей, переживших брато-
убийство и смерть ничем неповинных людей. Они помнят прошлое. И пото-
му хорошо различают, кто сегодня друг и кто враг. Народы всего мира зна-
ют, кто принес свободу полякам, евреям, литовцам, латышам, эстонцам,
болгарам, молдаванам и многим другим народам, избавив их от порабоще-
ния и полного истребления.
Празднование 60-летия Победы в России, Украине, Белоруссии, Казах-
стане и других странах бывшего Союза, парады в Москве, Киеве, Санкт-
Петербурге, Минске и в других городах, на которых торжественным мар-
шем прошли и ветераны Второй мировой, всему миру продемонстрирова-
ли миролюбие наших народов, олицетворяющее великую и нерушимую
дружбу между ними, разочаровали врагов, утверждавших, что память о
прошлом тяжком времени истощилась и историю можно исчислять в дру-
гом измерении. Все вышло наоборот. Народ хорошо помнит о лихолетии,
еще больше насторожился и еще больше сплотился, ратуя за единство и
дружбу, за мир и свободу, утроив бдительность, ориентируясь на политику
России.
Прошлое невозможно вычеркнуть из народной памяти. Поэтому люди,
прошедшие через горнило войны, продолжают общение между собой, ищут
старых и новых друзей. Пусть они говорят на разных языках, исповедуют
разную религию, но одинаково мыслят о мире, добре и зле, одинаково от-
личают друзей от врагов, всегда готовы помочь друг другу в трудный час.
Продолжается и мой поиск неизвестных героев войны. В канун 60-летия
Великой Победы были найдены новые документы, состоялись встречи с
новыми героями. В заключение своего повествования назову тех, кто до сих
пор забыт как активный участник войны в период обороны Севастополя.
Чтобы знали и помнили
Почти забыты военные моряки-гидрографы. По сути они были главны-
ми в обеспечении корабельных сил флота информацией о навигационной
обстановке в прибрежной зоне плавания. Они делали все, чтобы постоян-
но находились в рабочем режиме маяки и буи, чтобы в нужных местах и
вовремя были выставлены вешки на фарватерах. Зачастую эту работу мо-
ряки-гидрографы выполняли с большим риском под огнем противника. Мно-
гие из них погибли в последние дни обороны Севастополя на мысе Херсо-
нес.
344
О том, как это было, мне поведал бывший политрук— комиссар гидро-
графического района главной базы Звездкин Евгений Анатольевич.
«30 июня 1942 года командиру нашей части капитану 3 ранга А.З. Фир-
сову позвонил начальник штаба СОРа капитан 1 ранга Васильев и прика-
зал прибыть на КП 35-й батареи вместе с заместителем начальника
гидрографического отдела капитаном 3ранга В.Н. Козицким...
Убывая, Фирсов сказал мне, что в часть они могут не вернуться. Посо-
ветовал быть осмотрительнее, так как немцы находятся в черте города.
— Вместе с товарищем Кармановым (заместитель политрука) собе-
рите личный состав манипуляторного отряда и готовьтесь к эвакуа-
ции. Вопросы по убытию будете решать в штабе ОВРа с капитаном 3
ранга Морозовым, — сказал мне на прощанье Фирсов.
Из разговора Фирсова с Козицким я понял, что на 35-ю батарею выз-
ваны все флотские начальники. Они должны покинуть Севастополь. Млад-
шие чины остаются здесь для «подчистки» личного состава и вывоза
секретных бумаг и аппаратуры, чтобы в дальнейшем уйти на Кавказ на
кораблях ОВРа, куда мы входили в оперативном отношении...».
Имея в распоряжении грузовой автомобиль, Звездкин и Карманов напра-
вились на поиск личного состава. Но едва миновали ворота своей части,
услышали взрывы гранат и автоматную стрельбу. Немцы преследовали группу
советских бойцов. Звездкин дал команду шоферу Мирзояну следовать в рай-
он Казачьей бухты. В пути они обгоняли вереницы повозок с ранеными, тол-
пы военных и гражданских лиц, двигавшихся в направлении Камышовой бух-
ты. Никто не придерживался строя. По степи двигалась никем не управляе-
мая масса. Военные, не имея боезапаса, шли без оружия. Большинство из
них были ранены — с перебинтованными головами, руками, опирающиеся
на самодельные костыли и палки. В толпе шли дети, женщины, старики. Слы-
шался гул голосов раздраженных людей в рваных гимнастерках, грязных ру-
бахах. Остановить автомобиль среди неуправляемой толпы было нельзя. К
бухте со всех сторон тянулись обреченные на гибель люди.
Миновав кордон патрулей, преграждавших путь к 35-й батарее, Евгений
Звездкин обратился к дежурному, чтобы вызвать Фирсова или Козицкого.
Вскоре они вышли через потерну и пояснили, что возможно сегодня ночью
или завтра эвакуируются.
— Вы тоже есть в списках, — сказал Козицкий.
— Где личный состав? — спросил у него Звездкин. — В манипулятор-
ном отряде не менее ста человек. Мы не встретили ни одного среди иду-
щих в эту сторону.
— Они где-то здесь. Ищите, — ответил Фирсов. — Мы связи с отрядом
не имеем.
Козицкий достал из кармана записку, протянул ее Звездкину и сказал:
— Это от начальника штаба ОВРа Морозова командиру подлодки. Спе-
шите, она может уйти...
Евгений развернул записку, прочел: «Командиру ПЛ... Взять личный со-
став гидроотдела. Морозов».
«...На подлодку, естественно, мы не попали. Никого из своих не нашли
и вернулись к батарее, — вспоминает Евгений Анатольевич. — В бата-
рею никого не впускали. Потерна была забита военными. Люди в ней спа-
сались от беспрерывных бомбежек немецкой авиации. Били прикладами
в железные двери. Прислуга батареи впустить никого не могла. Артил-
леристы вели огонь по немецким танкам. На рассвете 1 июля район ба-
тареи подвергся массовому налету немецкой авиации. У входа в потерну
345
упали несколько бочек с горючей смесью. Дым и удушливое пламя запол-
няли бетонированное помещение. В потерне началась давка. Чтобы спа-
стись, нужно было вырваться из этого ада через бушующее пламя. Рис-
ковали не все. Слабые задыхались и тут же сгорали. Обмотав лицо ру-
башками, мы с Кармановым проскочили через огонь. Сильно обожглись,
но уцелели. Я пошел в сторону Гэлубой бухты, где находился так назы-
ваемый «Драппорт» — деревянный причал, куда должны были подходить
корабли и забирать людей...».
Тысячи солдат и моряков ожидали спасительных кораблей. Но немцы
уже вплотную приближались к 35-й батарее, отрезав Херсонесский мыс от
материка. О подходе кораблей к «Драппорту» в дневное время не могло
быть и речи. По приказу генерала Новикова были собраны все боеспособ-
ные подразделения, которые преграждали прорыв немецких автоматчиков
к батарее и на аэродром в дневное время. С наступлением темноты 1 июля
поток людей к бухте увеличился. На ночном горизонте при свете луны и
звезд показались силуэты кораблей.
Сотни военных и гражданских хлынули к деревянному трапу. Пытался
проникнуть к нему и политрук Звездкин. Но его оттеснила толпа. В ночной
неразберихе послышалась команда: «Дайте пройти раненому генералу Но-
викову!». Толпа шатнулась. Звездкин увидел идущих впереди автоматчи-
ков. Под их охраной шел раздетый по пояс человек небольшого роста с
перебинтованной рукой, которая была притянута к телу обрывком просты-
ни и подвешена через плечо. Евгений узнал в раненом генерала Новикова.
За ним следовал высокий усатый мужчина в гимнастерке с расстегнутым
воротником, без ремня. Это был полковник Гэрпищенко. Следом за ними
шел капитан 2 ранга Заруба Иван Антонович, которого хорошо знал Звезд-
кин как начальника плавсредств СОРа и бывшего командира крейсера «Чер-
вона Украина». В этой группе находился дивизионный комиссар Хацкевич.
Прошло несколько минут. На мелькавшую с берега «морзянку» подо-
шел катер, ткнулся в причал носом. Звездкин успел заметить на борту циф-
ру «072». СКА должен был перевозить людей от пирса на стоящие вдалеке
тральщики. Началась посадка. Евгений Звездкин пробрался к причалу и
попросил вахтенного катера доложить о себе Гэрпищенко. Последовал от-
рицательный ответ от офицера, руководившего посадкой: «Полковник Гэр-
пищенко вас принять не может...».
«Толпа столкнула меня в воду. К причалу подходил второй катер под
номером 0112. Он развернулся бортом, застопорив ход. Люди буквально
облепили его со всех сторон. Надежды попасть на его палубу не было, и я
решил плыть к нему с берега. Когда катер начал медленно отчаливать
от пирса, быстро сбросил обувь и кинулся в воду. Выбиваясь из сил, начал
грести к его борту, но не дотянулся: не хватило двух гребков. Захлебыва-
ясь, что-то крикнул. И в этот момент меня зацепил подпорным крюком
матрос верхней команды катера и помог взобраться на палубу. Понял:
пришло спасение, — вспоминает Е.А. Звездкин. — Но отдыхать нам не при-
шлось. В три часа ночи сыграли «Боевую тревогу». Наш катер был атако-
ван пятью итальянскими торпедными катерами...».
Советские моряки вступили в неравную схватку с врагом. На помощь мало-
опытному помощнику командира катера лейтенанту Булатову пришел капитан
2 ранга Заруба. Началось неравное морское сражение. Вражеские катера в 10
раз превосходили советские СКА по огневой мощи, в два раза по скорости. На
итальянских катерах было по 2 автоматических пушки и пулеметы. Советский
СКА-0112, вышедший из прерванного ремонта, имел одну кормовую 45 мм пуш-
ку и один пулемет. Не полностью укомплектованная штатная команда катера,
346
казалось, не сможет продержаться и несколько минут. Но грамотный и отваж-
ный капитан 2 ранга Заруба лишил врагов быстрой победы. Артиллеристы СКА
прямым попаданием зажгли один из вражеских катеров. Остальные тотчас из-
менили тактику ближнего боя, удалившись на почтительное расстояние.
Более четырех часов вел неравную схватку маленький «черноморский «Ва-
ряг» с быстроходными итальянскими катерами. Команда катера почти полно-
стью вышла из строя. Ее заменяли пассажиры из числа моряков. Евгений Звез-
дкин заменил убитого моториста, шифровальщик Иван Корякин стал на пода-
чу снарядов. Но боезапас кончился. Советские моряки начали отбиваться стрел-
ковым оружием. От большого количества пробоин СКА-0112 начал заполнять-
ся водой, потерял ход. В живых оставалось несколько десятков человек. Ране-
ный генерал Новиков вышел на верхнюю палубу и стал исполнять роль сани-
тара. Дивизионный комиссар Хацевич вместе с моряками вел борьбу за живу-
честь в трюме. Рядом с ним находился тяжелораненый прокурор флота воен-
ный юрист Александр Гэрасимович Кошелев, которому помогал армейский
полковник Магребян.
Когда кончились патроны к стрелковому оружию, лейтенант Булатов, оч-
нувшийся после шестого ранения, подал команду: «Боцман, взрывайте катер!».
Но взрыва не последовало. Боцман был убит. Катер все больше погружался в
воду. Убитых и раненых смывало с палубы волной. Враги, увидев беспомощ-
ность команды, подходили ближе и ближе, но все еще боялись вступать на его
палубу. Опорными крюками они втащили тяжелораненых защитников Севас-
тополя на борта своих катеров и, накрыв их брезентом, привезли в Ялту. Сре-
ди них были генерал П.Г. Новиков, дивизионный комиссар Хацкевич, капитан
2 ранга И.А. Заруба, политрук Е.А. Звездкин, шифровальщик Иван Корякин и
другие. Из 100 с лишним человек в живых осталось 16. Остальные погибли
смертью храбрых, погребены в пучине моря вместе с героическим СКА-0112.
ПОЧЕМУ НЕ УСЛЫШАНЫ ВЕТЕРАНЫ?
Передо мной лежит еще один любопытный документ, который передал мне
бывший военнопленный друг И.А. Зарубы Евгений Звездкин в октябре 1989 года.
К нему в гости часто приезжали ветераны войны, защитники города Се-
вастополя. Они приезжали обычно к знаменательным датам и событиям. В
том году они приехали на военно-историческую конференцию. Но ее орга-
низаторы попытались не дать им слова, приглушали правду. Это и возму-
тило ветеранов. Гэтовился к выступлению и Евгений Звездкин как свиде-
тель событий на м. Херсонес. Поэтому он написал это послание:
В президиум военно-исторической конференции.
Ввиду прекращения выступлений 21.10. 89 г. я не мог выступить. Счи-
таю, что на конференции главной целью было раскрыть белое пятно
последних дней обороны в Севастополе в июне — июле 1942 г. Эта цель
не достигнута. Жуткая трагедия, происшедшая в те дни с героически-
ми защитниками Севастополя, доказавшими свою стойкость в 8-месяч-
ной обороне, произошла не по их вине и не только из-за превосходства
сил противника (превосходство было все 8 месяцев обороны), как объяс-
няют некоторые историки. Главная причина трагедии в том, что про-
изошло нарушение управления войсками армии, которое началось 29 июня
и закончилось 30 июня 1942 года массовым, беспорядочным отходом ар-
мии с оборонительных рубежей на мысе Херсонес.
Штаб СОРа (Васильев и Штейнберг) 29 июня передали всем частям
347
распоряжение: «Всему высшему и старшему офицерскому составу, а
также штабам к исходу дня 29 июня быть на 35-й батарее для эвакуа-
ции». Это распоряжение было исполнено и вызвало цепную реакцию: за
высшим и старшим офицерским составом последовал средний и млад-
ший состав. Войска, оставшиеся без своих начальников, не зная, что для
них эвакуации не будет, начали толпами уходить на Херсонес вслед за
своим начальством.
На Херсонесе никто их не ждал, никто не встречал, не учитывал, т.к.
весь офицерский состав был в переполненном до отказа подземелье 35-
й батареи, где они ожидали эвакуации.
Туда же 30 июня прибыл генерал Новиков П.Г. И капитан 3 ранга Ильичев
А.Д., знавший капитана 2 ранга Зарубу И.А., говорил ему, что должны подой-
ти корабли. «Но мне непонятно, как посадить только офицерский состав?
Ведь может разыграться бой между своими за место у пристани».
Так и получилось. Когда пришли тральщики «Щит» и «Защитник», не-
сколько СКА — «охотников», самые сильные прыгали с причала на палу-
бы катеров, независимо от воинского звания, кто слабее — падал в воду,
а раненые остались на берегу.
Гэнерала Новикова П.Г. и его группу принял СКА-0112 только потому,
что трап с людьми рухнул в воду, а на причале оставалось уже меньше
людей. Лично меня этот СКА подобрал из воды.
СКА-0112 в неравном бою с пятью торпедными катерами и самоле-
том «Ю-88» был потоплен: из находившихся на нем пассажиров и коман-
ды (более ста человек) остались в живых 16 раненых, они попали в плен,
в том числе был генерал Новиков. Отвечая на вопросы Зарубы и других,
он говорил: «Ведь можно было отходить шаг за шагом, можно было дер-
жать Севастополь еще десятки дней только одним стрелковым оружи-
ем и пушками небольшого калибра, одновременно можно было эвакуиро-
вать войска. Что значит отозвать офицерский состав из частей? Это
значит — развалить их, посеять панику, что и произошло».
Маршал А. А. Гоечко в своей книге после войны писал: «Крайне нелегко
восстанавливать нарушенное управление войсками армии».
В Севастополе в последние дни произошло не только нарушение, а
полное разрушение управления войсками армии. И не противником, а сво-
им же штабом и, вероятно, с решения Военного совета, так как он
29.06.42 г. еще был на 35-й батарее.
После войны, в 1970 году, член Военного совета вице-адмирал И.И.
Азаров, собирая материал для своей книги «Непобежденные», попросил
капитана 2 ранга И. А. Зарубу написать о последних днях обороны. Зару-
ба согласился с условием, что его рукопись Азаров возвратит, так как
Заруба, говоривший и писавший правду, опасался новых для себя непри-
ятностей, поскольку командование и подчиненная ему печать не отста-
ивали истину. Азаров возвратил рукопись Зарубе, написав на ней: «Напи-
сано Вами все как было. То же мне многие рассказывали, когда в июле
прибывали на Кавказ. С глубоким уважением И. Азаров».
С Зарубой после войны я дружил, и он мне показывал эту свою рукопись. Я
считаю, что генерал Новиков, капитан 3 ранга Ильичев и капитан 2 ранга
Заруба говорили чистую правду, так как я сам был очевидцем всех событий в
те трагические дни. Мы все очень ждали, что историки напишут правду, но
прошло почти полвека, а правды так и нет. Историки пишут только по архи-
вным документам, которые подписывались и сдавались в архив людьми, заин-
тересованными показать работу с хорошей стороны. Приведу пример.
В последние дни обороны в Севастополе оставалось не менее 80 ты-
348
сяч человек, а комфлотом утверждал, что осталось только 8 тысяч,
остальные ушли к партизанам или эвакуированы. И документы в архив
поступали в духе указаний комфлота. Так, например, в/ч 49385 (1-й мани-
пуляторный отряд) имела до 300 человек личного состава, в боевых дей-
ствиях потеряла 20 процентов личного состава, а в июле 1942 года при-
казом комфлота вся часть списана, как погибшая «в борьбе с германс-
ким фашизмом». И так списана прочно, что первый МАНотряд, погиб-
ший в основном на Херсонесе в последние дни, до сих пор не числился на
мемориальной доске, а числился 2-й МАНотряд, не участвовавший в обо-
роне Севастополя. Это мне известно как бывшему военкому в/ч 49385,
«пропавшему без вести».
Другой пример. СКА-0112, имевший на борту кроме экипажа более 70
пассажиров и погибший в бою (газета «Флаг Родины» назвала его «Чер-
номорским «Варягом») по архивным документам числится до сего вре-
мени без вести пропавшим на переходе из Новороссийска в Севастополь
с экипажем 18 человек (вместо 24 человек). Это мне известно как участ-
нику боя на СКА-0112 в качестве рядового.
22.10.89.г. Севастополь Ветеран КПСС Е. Звездкин».
К письму приобщен еще один документ:
«Мы, участники героической обороны Севастополя и Военно-истори-
ческой конференции о заключительном этапе обороны Севастополя
(июнь—июль1942 г.), полностью согласны с выводами бывшего военного
комиссара гидрорайона ГБ ЧФ Е. Звездкина.
Т. Захарян (г. Сухуми), О. Харакезова (г. Кропоткин), Солнцев
(г. Калуга), И. Попов (г. Изюм Харьковской области), Б. Мельник
(г. Харьков), Даниленко (г. Волгоград), А. Баранников (г. Енакие-
во), Смольянинов (г. Астрахань), Ахтемов (г. Рыбница МССР), В.
Кузьменко (г. Тбилиси), В. Уточкин (г. Дзержинск Донецкой обла-
сти), Н. Шульга (Николаевская область), 3. Кочиров (г. Баку), М.
Ибраимов (г. Ташкент), А. Молотков (г. Городец), Л. Дюкарев (г.
Харьков), А. Уфин (г. Волгоград), А. Бусяк (г. Харьков), А. Кузь-
менко (г. Севастополь) и другие...»
Так прошло историческое событие в октябре 1989 года. Событие для
историков, отметивших галочкой проделанную работу ВНО г. Севастополя.
Ветераны, подписавшие это письмо, так и не узнали всей правды. Поэтому
и возмутились поведением тех, кто извратил историю и продолжает фаль-
сифицировать события, которые нуждаются в серьезной корректировке.
Верится, что наступит день и час, когда истинные герои будут по праву
внесены в Книгу народной памяти. Их именами будут названы улицы не
только в городах Крыма, но и там, где прошли последние дни их жизни. Это
нужно сделать для потомков и для правдивой истории, для нас, живущих
ныне на земле.
От автора. В канун 60-летия Великой Победы был обновлен мемо-
риальный комплекс на пл. Нахимова и создана аллея городов-героев
— замечательный памятник защитникам Севастополя! Странное
дело: до сих пор не исправлена грубая ошибка на мемориальной доске
«Гидрорайон...». На ней по-прежнему значится участником обороны
Севастополя 2-й МАНотряд, который выполнял боевые задачи на Кав-
казском побережье, а не в севастопольских бухтах. Почему?!
349
“Достоверная картина событий
тех лет возможна лишь при
честном, объективном и
высоконравственном
историческом анализе”.
(Н.Г. Ковалев)
О ВОЙНЕ ИЗ ПЕРВЫХ УСТ
ВСТРЕЧА С ГЕНЕРАЛОМ
БЕРДИНГОМ
“Негасимый пламень братства”— так назывался документальный фильм,
посвященный польско-советской дружбе. Идея о его создании принадле-
жала командующему Северной группы войск генерал-полковнику И.А. Гэ-
расимову и члену Военного совета СГВ Гэрою Советского Союза генерал-
лейтенанту В. В. Данилову. Сценарий для съемки фильма поручили напи-
сать автору этих строк. Задача для меня оказалась не из легких — я коле-
бался. Но отказаться от столь почетного предложения не смог.
Соавтором интересной задумки стал мой приятель — опытный опера-
тор Дома офицеров служащий Музыченко Одисей Тимофеевич. Он пред-
ложил начать съемку фильма с эпизода торжеств по случаю открытия па-
мятника танкистам 1-й гвардейской танковой армии на площади неболь-
шого польского города Нове-Място, использовать в сценарии фактуру из
моего репортажа, опубликованного в групповой газете “Знамя победы”. В
этом репортаже рассказывалось о Гэрое Советского Союза генерал-майо-
ре танковых войск Владимире Александровиче Бочковском—заместителе
командующего Северной группы войск по боевой подготовке.
Имя крымчанина Владимира Бочковского вписано в историю многих сел
и городов России, Украины, Польши. Он и его танкисты первыми ворвались
в г. Чертков. После блестяще проведенной операции по освобождению г.
Коломыи жители города решили называть его почетным гражданином сво-
его города, вручили ключ от его “ворот”.
Немногие знают, что генерал-майор танковых войск В.А. Бочковский яв-
ляется почетным гражданином трех польских городов — Лодзи, Бялогар-
да и Нове Място-над-Пилицей. В эти города братской страны во время ее
освобождения от гитлеровских захватчиков первыми врывался передовой
отряд танкистов, которым командовал тогда капитан Владимир Бочковс-
кий.
(Владимир Александрович Бочковский родился в 1923 году в Крыму, в
Мисхоре. В 1941 году он закончил Алупкинскую школу № 1 и вскоре добро-
вольцем вступил в ряды Красной Армии. После окончания танкового учи-
лища его направили на фронт — Н.Ш ).
Мне довелось быть свидетелем нескольких волнующих событий, когда
благодарные поляки чествовали советского генерала Гэроя Советского
Союза В.А. Бочковского, вручая ему символические ключи от своих горо-
дов и дипломы “Почетный гражданин”.
Январским утром 1945 года танкисты батальона Бочковского с Магну-
шевского плацдарма с боем прорвались через линию вражеской обороны
и устремились на запад. Навстречу советским гвардейцам вышли вражес-
350
кие танки и самоходные установки. Разгорелся тяжелый танковый бой в
предместьях Нове-Място. Танкисты Бочковского сломили сопротивление
гитлеровцев и ворвались в город, за освобождение которого семь гвардей-
цев были удостоены звания Гэроя Советского Союза. Среди них старшие
лейтенанты В.В. Беляев, Н.В. Гэловин, А.М. Духов, лейтенанты А.Ф. Бод-
ров, В.П. Тегенцев и другие.
Потом были еще болев тяжелые бои за Лодзь и Александрув, форсиро-
вание Варты и внезапный удар по фашистскому аэродрому в предместьях
Познани. Отсюда начался смелый рейд батальона по тылам врага на Фран-
кфурт-на-Одере к воротам фашистского логова — Берлину...
8 сентября 1974 года в Нове-Място состоялось открытие памятника со-
ветским танкистам-гвардейцам. На церемонию его открытия был пригла-
шен генерал В. А. Бочковский. Сюда съехались тысяч поляков, чтобы быть
свидетелями волнующего события.
Главным же персонажем фильма стал польский генерал-полковник Зиг-
мунт Берлинг, бывший командир 1-й польской дивизии имени Тадеуша Ко-
стюшко, которая формировалась на территории Советского Союза. 12
октября 1943 года эта дивизия под командованием полковника 3. Берлинга
у местечка Ленино Могилевской области вступила в бой с немецко-фашис-
тскими захватчиками. Эта дата ежегодно отмечается в Народной Польше
как день рождения Войска Польского.
Польские солдаты плечом к плечу с воинами Красной Армии прошли
фронтовыми дорогами от Ленино до Берлина и Эльбы, проявив мужество,
храбрость и массовый героизм. В огне сражений закалялась нерушимая
боевая дружба двух братских армий, которые в едином строю с другими
армиями государств-участников Варшавского Договора бдительно стояли
на страже мира и безопасности своих народов до прекращения холодной
войны.
Интерес к встрече с генерал-полковником Зигмундом Берлингом был у
нас не случаен. Как опытный польский кадровый офицер лучше других знал
историю хитросплетений польских военных и гражданских политиканов в
предвоенный период.
Наша встреча с отставным генералом Зигмундом Берлингом состоялась
на его даче, в курортном местечке Солина, в Прикарпатье. Гэнерал Бер-
линг и его супруга пани Марина радушно встретили нашу съемочную груп-
пу. Оба они прекрасно говорили по-русски, угощали нас домашним напит-
ком, настоянным на здешних травах в водке “выборовой”. За столом, после
выпитой стопки “московской” (наш подарок— Н.Ш ), генерал признался в
обожании русской-горькой, начал вспоминать о встречах со Сталиным.
— Их у меня было несколько. Каждую помню отчетливо. Первый раз,
понимая свою ответственную миссию, я четко доложил товарищу Сталину,
почему принял решение воевать с немцами на стороне Красной Армии.
Беседа наша была откровенной. Сталин вел себя подчеркнуто и спокойно.
Заверил, что польским офицерам и солдатам окажет всяческую поддерж-
ку...
Нас, создателей фильма, несколько удивила манера генерала держать-
ся. Он много шутил, по-сталински набивал трубку табаком от папирос “Каз-
бек” и, как бы подражая вождю, попыхивал ароматным дымом. Курил гене-
рал много. На специальной подставке около камина красовались несколь-
ко разных трубок. Он объяснил:
— Это подарочные. Курю и вспоминаю друзей. Вот эта — от Рокоссовс-
кого, эта — от Поплавского, а эта вот, — от покойного Сверчевского. Все
они — русские поляки...
Не просто складывалась военная судьба генерала Зигмунда Берлинга.
Нелегко ему было стать пророком в изгнании, поверить в победу на сторо-
не Красной Армии и отказаться от своих друзей, поддавшихся заманчивой
перспективе воевать за освобождение своей родины на далекой чужбине в
ливийской пустыне. Он хорошо знал, что когда в формирующуюся армию
прибывали польские генералы из числа интернированных в СССР, между
ними началась грызня. Каждый был недоволен своим новым положением.
Наблюдал яростную склоку между Карасевичем-Токожевским и Андерсом.
В перепалках и пересудах генералы предавали огласке темные делишки,
копаясь в родословной друг друга.
О лицемерии и коварстве Андерса, о его отношении к советским влас-
тям нам поведал Зигмунд Берлинг.
— Я тогда занимал пост начальника штаба 5-й дивизии и часто встре-
чался с Андерсом. Он мне не раз говорил: ‘Бросьте думать о военном со-
юзе с СССР. Красная Армия все равно потерпит поражение. Ей не одолеть
Гэрманию, которая уже завоевала всю Европу. Наше счастье, что польская
армия формируется в глубоком тылу у русских. Если нам будет грозить опас-
ность, мы уйдем еще дальше на восток. Самое главное для нас — сохра-
нить армию../’.
Рассчитывая на поражение Советского Союза, Андерс тянул время, за-
являя, что польские дивизии еще не готовы к ведению боевых действий с
немцами. Всех офицеров, которые требовали выступление на фронт, он
немедленно снимал с должности.
— При содействии англичан, — продолжал свой рассказ генерал Бер-
линг, — Андерсу удалось склонить Сикорского на вывод армии в Иран. И
это в тот момент, когда у берегов Волги завязывалась гигантская битва, от
исхода которой зависела и судьба польского народа. Польская армия поки-
нула пределы приютившей ее страны, своего самого верного союзника. Это
вызвало возмущение у всех истинных польских патриотов. В их числе ока-
зался и я, отказавшись уйти вместе с Андерсом в Иран. По просьбе Союза
польских патриотов Советское правительство дало согласие на формиро-
вание пехотной польской дивизии. Было определено и место: Селецкие
лагеря близ Рязани. Я стал первым ее командиром...
Как, почему и откуда началась вторая мировая война? Об этом написа-
но много. Но историки, политики и писатели до сих пор ведут полемику о
тайном сговоре Гитлера со Сталиным. Более 60 лет минуло с момента под-
писания августовского договора 1939 года междуГэрманией и Советским
Союзом. Где его подлинник? Пока не найден. О том, что такой договор был,
имеются неопровержимые доказательства. Это подтверждено рядом ком-
петентных органов. В декабре 1989 года съезд народных депутатов СССР
дал оценку советско-германскому договору о ненападении. Гитлеровская
Гэрмания, поправ соглашение, тем самым расторгла, уничтожила все до-
говоры, включая секретные протоколы, связывающие ее с СССР. В резуль-
тате германского нападения они лишились содержания и всякого смысла,
перестали существовать. С XVII века известна формула: война уничтожает
договоры. Но улика о существовании зловещего документа была найдена
в архивах Министерства иностранных дел СССР.
На съезде народных депутатов были зачитаны копии секретных прото-
колов, подписанных с Германией в 1939-1941 годах. Принципиально за-
явлено, что они не обсуждались ни в Верховном Совете, ни в правитель-
стве. Они были изъяты из процедур ратификации, принимались за спиной
советского народа. Содержащиеся в секретных протоколах претензии “тер-
352
риториально-политического переустройства” в регионе были не совмес-
тимы с действующей уже тогда в признаваемой Советским Союзом нор-
мой международного права об уважении суверенитета независимых госу-
дарств.
Отвечая на вопросы корреспондента “Известий” по этой проблеме, пер-
вый заместитель министра иностранных дел СССР Н.Г. Ковалев, сказал:
“Таким образом, сточки зрения и внутреннего законодательства, и меж-
дународного права секретные протоколы с Германией были несостоятель-
ными, то есть с самого начала мертворожденными.
Важно, на мой взгляд, разделять юридические и политические аспекты
проблемы. Так, вопросы, касающиеся вхождения прибалтийских респуб-
лик в состав СССР, воссоединения народов Украины и Белоруссии, возвра-
щения СССР отторгнутой у России в 1918 году Бесарабии — это отдель-
ная, самостоятельная тема. Она должна всесторонне и тщательно иссле-
доваться, исходя, прежде всего, из сложных и противоречивых внутренних
процессов, происходивших там в те годы в контексте очевидных агрессив-
ных поползновений гитлеровской Германии. Старшее поколение помнит,
что перед лицом реальной угрозы фашистского порабощения люди искали
защиты от нацистского варварства и расизма, от душегубок и гестаповско-
го террора. Достоверная картина событий тех лет возможна лишь при чес-
тном, объективном и высоконравственном историческом анализе”.
Уже известно, что И.В. Сталин был хорошо осведомлен о подготовке
гитлеровской Германии к войне, знал о начале ее агрессии против Польши.
Однако хотел услышать об этом из первых уст человека, знавшего больше
других, как начиналась оккупация Польши. Объектом для разговора он выб-
рал польского полковника 3. Берлинга, как живого свидетеля недавней дра-
мы. Именно Зигмунд Берлинг хорошо знал подробности перехода границы
Польши группой немецких молодчиков в последний день августа 1939 года.
Во время нашей встречи в Солине генерал-полковник 3. Берлинг вспом-
нил тот давнишний разговор со Сталиным на эту тему.
— Он спросил меня тогда, почему поляки не остановили врагов, не смогли
дать отпор зарвавшимся фашистам? Как случилось, что сотни польских
офицеров стали жертвами кровавой расправы немцев в Катовице и Кутно?
Я ответил Сталину, что это, возможно, было согласовано с некоторыми
политиками Польши, находящимися в эмиграции в Англии и прогермански
настроенными польскими генералами, обиженными отторжением от Польши
Советским Союзом Западной Белоруссии и Западной Украины. Сталин на-
хмурился, встал из-за стола и молча стал набивать трубку душистым таба-
ком от папирос “Герцоговина-флор”. Небольшая пауза в беседе насторо-
жила меня. Я боялся гнева Сталина. Но все обошлось. Сев за стол, он
прикурил трубку и спокойно продолжал:
“Разделяю Вашу точку зрения, полковник. Но хочу поправить Ваше вы-
ражение “отторжение Западной Белоруссии и Западной Украины”. За-
помните, Красная Армия освободила эти земли на законных основаниях,
спасла тысячи белорусов и поляков от немецкого порабощения... В этом
Вы сами убедились...”.
— Еще запомнилось мне сказанное Сталиным, — вспоминал старый
генерал. — “Должен признаться, в этом серьезном просчете есть и наша
вина. Мы недооценили все закулисные сделки Гитлера. Из-за этого страда-
ют все — русские, поляки, украинцы и белорусы. Нам навязана тяжелая
война. Будем сообща бороться с фашизмом. Вы, как свидетель трагедии,
должны проводить линию совместной борьбы среди своих соотечествен-
ников — солдат и офицеров. Будьте уверены — совместно мы одолеем
353
врага. Освободим от немцев нашу и Вашу земли. Вместе исправим допу-
щенные в прошлом ошибки”
Ошибки Сталина (сделки с Гитлером) привели к трагическим послед-
ствиям.
Вечером 31 августа 1939 г. группа эсэсовцев ворвалась в здание радио-
станции приграничного с Польшей города Глейвиц (Гливице).
Инсценируя нападение на германскую территорию, эсэсовцы сделали
несколько выстрелов у микрофона и зачитали на польском языке заранее
составленный текст, смысл которого заключался в том, что “пришло время
войны Польши против Германии”. Для большей убедительности эсэсовцы
привезли с собой немецких уголовников, переодетых в польскую военную
форму, и тут же, в Глейвице, их расстреляли.
За несколько дней до этого Гитлер цинично заявил своим генералам: “Я
дам пропагандистский повод для развязывания войны, а будет ли он прав-
доподобен — значения не имеет. Победителя потом не спросят”1. Бандитс-
кая провокация в Глейвице, подготовленная по приказу фашистских глава-
рей, и была тем предлогом, который они использовали для нападения на
Польшу.
1 сентября 1939 г. в 4 часа 45 минут немецко-фашистская авиация на-
несла удары по аэродромам, узлам коммуникаций, экономическим и адми-
нистративным центрам Польши. Германский линкор “Шлезвиг-Гольштейн”,
заранее прибывший к польскому побережью, открыл огонь по полуострову
Вестерплятте. Сухопутные силы вермахта перешли границу и вторглись в
Польшу с севера из Восточной Пруссии, с запада из Восточной Германии и
с юга из Словакии.
Нападение фашистской Германии на Польшу явилось началом новой
мировой войны.
Гитлеровская пропаганда приложила немало усилий, чтобы доказать,
будто война началась из-за отказа Польши передать Германии вольный
город Данциг (Гданьск) и предоставить ей право построить экстерритори-
альные транспортные магистрали в Восточную Пруссию. Но это был не
более чем пропагандистский трюк.
Правительство фашистской Германии, замышляя войну против Польши,
преследовало далеко идущие политические и военно-стратегические цели.
Гитлеровский фашизм стремился превратить польские земли в вотчину
немецких империалистов. “Дело не в Данциге, — говорил Гитлер. — Для
нас речь идет о расширении жизненного пространства и обеспечении снаб-
жения, а также о решении балтийской проблемы”1 2
Главари нацистского государства рассматривали войну против Польши
как первый этап вооруженной борьбы за мировое господство. По их расче-
там, успешное окончание войны с Польшей значительно улучшало пози-
ции Германии в борьбе с империалистическими соперниками — Великоб-
ританией и Францией, которые в лице Польши теряли своего союзника на
востоке. Вермахт получал дополнительные военно-экономические ресур-
сы, укреплялся его тыл для последующего наступления на запад. Польша
имела для фашистских агрессоров особое значение и как плацдарм для
будущего нападения на Советский Союз, завоеванию которого в планах
германского империализма отводилось главное место.
1 Цит. По: “Новая и новейшая история”, 1969, № 5, стр. 134.
2Цит. По: СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны (сентябрь 1983 г.—
август 1939 г.). Документы и материалы. М., 1971, стр. 412.
ПОСЛЕСЛОВИЕ К ВСТРЕЧЕ
События, описанные в главе о генерале Зигмунде Бергинге, навеяны
встречей 9 мая 2005 года с капитаном 3 ранга запаса Вячеславом Акини-
ным - собирателем редких фактов Второй мировой войны. Вячеслав Вик-
торович - генеральный директор известной ныне в Украине фирмы "Строи-
тель”. О коммерческой и производственной деятельности коллектива хол-
динговой компании "Строитель” севастопольцы хорошо осведомлены из
средств массовой информации.
После юбилейных торжеств мы вновь встретились Вячеславом Викто-
ровичем, но уже в офисе его фирмы на ул. Репина, 15. Меня заинтересова-
ла родословная офицера-моряка, потомственного казака.
Дед Вячеслава Викторовича Сидоренко Алексей Иванович храбро сра-
жался с немецкими захватчиками с первого до последнего дня войны. В
рядах Красной Армии прошел пол-Европы. Бил фашистов на Украине, гнал
врага через Вислу и Одер, освобождал Польшу. Свой последний выстрел в
годы войны сделал в поверженном Берлине. В звании капитана вернулся
на Кубань кавалером многих боевых орденов и медалей.
Своими рассказами о войне дед заронил искорку военного человека в
сердце внука Славы. И тот по окончании средней школы прибыл в Севас-
тополь поступать в высшее военно-морское училище им. П.С. Нахимова.
Окончив его, служил в бригаде ракетных катеров. Уволившись в запас, про-
явил себя талантливым предпринимателем, оставшись в душе казаком.
Ныне он полковник казачьих войск.
Вячеслав Акинин воспитывался в военной среде. Его отчим - офицер
Антон Нещадин более десяти лет служил в авиационных частях Северной
группы войск в Польше, имел там немало друзей, с которыми теперь встре-
чается его воспитанник Вячеслав Акинин и успешно сотрудничает с польски-
ми бизнесменами. Бывая там в командировках по делам своей фирмы, он
налаживает деловые отношения с другими зарубежными инвесторами.
Вячеслав Викторович Акинин - человек занятый. При встрече сразу ого-
ворился, что не особо располагает временем. Но о делах фирмы уже не
время, а скромность не позволила ему подробно говорить о достигнутых
успехах. Пришлось после пообщаться с начальником отдела маркетинга
Дмитрием Ландау.
Будучи человеком военным, Вячеслав Викторович сам задавал мне воп-
росы. Узнав, что я служил в редакции газеты в Северной группе войск
(Польша) и много ездил по стране, бывал на предприятиях, контактировал
с польскими журналистами и занимался съемкой фильма о генерале Зиг-
мунде Берлинге, попросил рассказать об этой встрече. Я охотно ответил на
его вопросы, воспроизведя разговор с генералом 3. Берлингом, который
доподлинно знал о варварском нападении эсесовцев на радиостанцию в
Гливице 31 августа 1939 года и коварном ее захвате.
А вот что рассказал мне о своем руководителе и коллективе Дмитрий
Ландау. В фирме "Строитель” трудится свыше 500 человек. Основным ак-
тивно развивающемся направлением деятельности фирмы является про-
изводство погонажной продукции из поливинилхлорида (ПВХ).
Производственная база фирмы "Строитель”оснащена по последнему
слову техники и является одной из крупнейших в Украине. Современное
уникальное австрийское оборудование (единственная установка такого типа
в Украине) позволяет выпускать экологически чистую продукцию высочай-
шего качества.
Помимо этого фирма выполняет строительные работы. Многие
955
здания в Севастополе - банки, офисы, представительства - отре-
монтированы и реконструированы специалистами холдинга “Строи-
тель”.
Предприятие - лидер на крымском рынке строительных материалов,
экспортно-импортный товарооборот с Россией, Францией, Польшей, Венг-
рией и другими странами.
В Севастополе фирма обладает широко разветвленной торговой сетью.
“Строитель”выделяет значительные средства на благотворительные
цели (поддержка детей-сирот, поддержка монастыря в Инкермане и Влади-
мирского собора). Фирма продолжает активное развитие, стараясь идти в
ногу со временем.
Впечатляет рассказ начальника отдела маркетинга Дмитрия Ландау о
холдинговой компании под торговой маркой “Строитель”, образованной в
1993 году.
Коллектив фирмы под руководством Вячеслава Акинина принимает ак-
тивное участие в общественной деятельности. Он является членом Меж-
дународного клуба менеджеров имени Петра Великого “Менеджеры новой
эпохи”, международной общественной организации ведущих промышлен-
ников, бизнесменов, деятелей образования, науки, культуры, журналистов
“Ассамблея деловых кругов”.
“Строитель”шефствует над молодежно-патриотической организацией
“Молодая сечь”, над народным вокально-инструментальным ансамблем
“Сатурн”, поддерживает развитие парусного спорта. Фирма помогает в ре-
монте местных учреждений здравоохранения, образования, религии.
Холдинговая компания “Строитель”является победителем в междуна-
родных и всеукраинских рейтинговых конкурсах: “100 лучших товаров Ук-
раины” (Киев), “Высшая проба” (Киев), “Европейское качество” (Оксфорд,
Англия) “Лучшее предприятие Украины” (Киев). В 2005 году она достойно
выдержала конкуренцию в своей номинации в городском конкурсе-рейтин-
ге “Золотая подкова-2005”.
Все эти достижения свершены под руководством севастопольца Вячес-
лава Викторовича Акинина, благодаря встрече с которым и появилась в
этой книге еще одна глава, дополняющая повествование о драматических
событиях многолетней давности.
356
ГИМН СЕВАСТОПОЛЮ
ОТ ИВАНА ДМИТРИШИНА
Работая над подготовкой рукописи, я вспомнил давнишнего друга Ива-
на Прокопьевича Дмитришина, связь с которым прервалась в 1971 году в
связи с переменой моего места службы. После пятилетнего пребывания
за рубежом попытался восстановить прерванную связь. Написал письмо
и получил ответ: «Жду в гости. А возможно, сам приеду в Севастополь
встречать 45-летний юбилей освобождения города от немецких захват-
чиков...».
...Вновь и вновь перечитываю письма бывшего разведчика 7-й брига-
ды морской пехоты Ивана Прокопьевича Дмитришина, 25 лет прорабо-
тавшего в послевоенный период директором Теплицкого сельскохозяй-
ственного техникума. С горечью узнал от жены Ивана Анны Яковлевны,
что он скончался в июне 1997 года.
Война застала его в Херсоне в должности судового механика парохода
«Энгельс». Он стал моряком Черноморского флота. Дрался с врагом на
Севастопольской земле все 250 дней. Попал в плен. Будучи раненым и
контуженым этапом двигался под конвоем на запад. Рана на ноге гноилась,
но он шел и думал о побеге. Помогало недюжинное здоровье. В немецком
лазарете для военнопленных в г. Славута продумал все до мелочей. Но
начавшаяся гангрена не дала осуществить задумку. Как безнадежный ка-
лека он вырвался на волю и в течение месяца пробирался домой в Винниц-
кую область. Тайно жил и лечился. Мать Мария Афанасьевна добывала
лекарства у местных знахарок для лечения незаживающей раны.
С приходом в с. Важное Красной Армии обратился в штаб части и был
мобилизован. Но воевать уже не смог: болезнь принимала затяжной ха-
рактер. Ивана уволили в запас...
Лечился и работал в школе. Обладая поэтическим даром, вел литера-
турный кружок. И еще имел пристрастие к земле — решил стать агроно-
мом. Закончил сельскохозяйственную академию. Но все время его не
покидала мысль о большой литературе и поэзии. Имя поэта Ивана Дмит-
ришина все чаще мелькало в газетах и журналах Украины и России. По-
явились сборники и книги: «По зову памяти», «Витязи Севастополя». Ком-
позиторы писали музыку к песням на его стихи.
Анна Яковлевна сообщила в недавнем своем письме, что Иван Проко-
пьевич в последние годы отдал много сил и здоровья для переиздания
своей книги «Витязи Севастополя». Он переосмыслил все события воен-
ных лет, вдвое увеличил ее объем, собрал около 100 снимков, в том чис-
ле фотографии генерала Жидилова военной поры (они с ним дружили) и
отправил все это в издательство « Таврия» в Симферополь. Но внятного
ответа не получил. Звонил — отвечали, просили денег для издания книж-
ки. Это было в конце 1996 года.
357
Он сильно нервничал: почему для издания такой книжки надо пла-
тить собственные деньги. Раньше ему за такой труд платили гоно-
рары, помогали. Затруднения с финансами и невозможность вернуть
свой труд обратно окончательно подорвали его здоровье и веру в че-
стность людей. Он недоумевал: почему такое произошло и по чьей
вине? Ответа не находил. Так и скончался...
А вот что Иван Прокопьевич Дмитришин написал тогда для печати:
«Мне очень дорого мое чудесное Подолье. Здесь я родился, вырос,
здесь живу и поныне. Но не менее дорог мне еще с тяжелых военных
лет легендарный Севастополь. Я был свидетелем горьких, трагичес-
ких его дней.
Сорок восемь лет прошло со времени обороны Севастополя, а кар-
тины боев, трагическое положение его защитников все еще стоят
перед глазами и не дают покоя, вызывая острую душевную боль.
Нам, ветеранам, защитникам Севастополя, очень хочется, чтобы
память о тех мужественных 250 днях и ночах жила в сознании нынеш-
него и грядущих поколений. Многие, очень многие защитники города
погибли в боях, утонули в море, многие замучены в фашистских конц-
лагерях. Многие и по сей день еще числятся в списках «без вести про-
павших».
Память о войне не дает мне покоя.
.. .Над Карантинной бухтой дымный закат. В штольню, где лежат ра-
неные, едва доносится, словно реквием, жалобный плач чаек. Нет! Это
не реквием! Они поют гимн защитникам Севастополя, а им вторят гроз-
ные волны Черного моря.
Стрельба раздается уже совсем близко. Медсестра Нина Болотова
по приказу комиссара госпиталя сжигает наши документы. Нет ничего
страшнее для молодого коммуниста, контуженного, тяжелораненного,
безнадежного, чем смотреть, как злой огонь пожирает партбилет чле-
на ВКП(б), на котором запеклась его кровь.
Вдруг умолкает стрельба. Воцарилась зловещая тишина. А вскоре в
штольню врывается автоматная очередь. У кого-то из раненых оказа-
лась граната. Брошенная к выходу, она разорвалась. Еще один взрыв. И
все умолкает.
Гу бы пересохли. Язык распух... Воды... Хоть бы капельку воды... При-
ложил жадные губы к холодному горлышку фляги. Увы, в ней ни капли не
осталось. В сердцах бросаю ее к выходу штольни. Она, словно граната,
загремела по цементному полу. Снова заработали вражеские автома-
ты. А когда рассеялся дым, мы увидели фашиста с автоматом на живо-
те. Он беглым взглядом посмотрел на лежащих, остановил свой взгляд
на мне, с насмешкой молвил:
— Рус, Иван, капут!
Кровь хлынула в голову: попал же гад в самую точку, прямо на Ива-
на.
Хотелось ответить ему от имени всех, но тут почувствовал, как
снова проваливаюсь в какую-то пропасть, перед глазами мелькают
желтые, зеленые, красные круги, в центре их — ненавистное лицо
фашиста с его наглой улыбкой.
Так начиналась дорога в фашистские застенки, дорога в неволю,
будь она трижды проклята...
А еще была херсонесская трагедия, которую пережили мои това-
рищи по морской бригаде.
В последний день обороны у Херсонесского маяка гарь от вражес-
358
ких снарядов и бомб почти закрыла от защитников города солн-
це. Словно подвешенное на небосклоне, пунцово-красное оно долго не
садилось на отдых, а люди ждали темноты, как спасения.
Наконец, начался погребальный багровый закат над Севастополем.
Постепенно стало тускнеть серебро морской волны. Море судорожно
вздыхало. На темном откосе херсонесской скалы сидели обычно крик-
ливые и беспокойные чайки. Они печально смотрели на израненных,
обессиленных защитников города.
В центре большой группы стоял комбат Филиппов — заросший, осу-
нувшийся. Рука его на металлической шине, словно перебитое крыло
птицы. Рядом с ним высокий с суровым лицом снайпер Ной Адамия.
Голова его покрыта чалмой окровавленных бинтов. Чуть в стороне
прямо на земле лежали раненые. От одного к другому подходили не-
утомимые медики.
Но быстро прошла южная июльская ночь. А с рассветом гитлеров-
цы снова пошли в атаку.
Цо последнего дыхания, до последней капли крови, до последнего пат-
рона сражались мои товарищи-однополчане. Почти все они остались
навеки лежать в каменистой севастопольской земле, многие попали в
неволю...
Как теперь узнать, где погребен каждый из них, куда принести цве-
ты, где склонить голову в скорбном молчании?
Помню, во время первого штурма Севастополя немцами, когда бро-
нированная армада подошла в район Мекензиевых гор, бои разгорелись
за высоту 42,7. Здесь насмерть стояли бойцы и командиры 8-й бригады
морской пехоты. Их могилы тогда были обозначены табличками с над-
писью «Бойцы 8-й бригады», указывались их фамилии. А сейчас? Сейчас
там большой холм безымянной остывшей могилы, и нет ни памятника,
ни обелиска, ни слова, ни знака уважения и благодарности к памяти бой-
цов, отдавших жизнь за Севастополь.
На Максимовой даче у сосны, где в довоенное время бил фонтан, со
всеми почестями похоронили комиссара 5-го батальона морской пехо-
ты Вилявду. Тогда там был установлен обелиск. Мы обнесли могилку
контрофорсовой цепью, к изголовью приклонили адмиралтейский якорь.
В минуту молчания на его фоне был заснят комбат батальона Кон-
стантин Иванович Подчашенский. Еще тогда, в тот тяжелый 1942 год,
я посвятил стихи бессмертному комиссару:
На перекрестке двух дорог
Звезда горит, как жар.
Здесь похоронен в дни боев
Погибший комиссар.
Над ним красавица сосна
Задумчиво шумит.
Скажи, моряк, о чем она
С тобою говорит?
О том, как шел твой батальон,
Нигде не отступал,
Но пулей вражеской сражен,
На землю ты упал.
Упал и умер ты от ран,
А жизнь вперед ушла,
И слава гордая твоя
Тебя пережила.
359
Тебе весенние цветы
Несут и млад, и стар.
В сердцах живущих вечен ты,
Товарищ комиссар.
Кого спросить: кто сровнял это святое место героя-латыша? Куда
мне отнести ему алые маки? Кто даст ответ?
Много лет спустя после войны стихи о бессмертном комиссаре
положила на музыку московский композитор Ирина Филимонова. Эта
песня исполняется моими воспитанниками у памятников воинам на
моем Подолье. Когда сын комиссара А.М. Вилявда приехал в город, где
сражался его отец, комиссар 7-й бригады морской пехоты Николай Ев-
докимович Ехлаков вручил ему песню «Бессмертный комиссар» как знак
памяти.
Да, далеко ушли годы войны, но память о ней жива. Известно, что
Гитлер неоднократно назначал Манштейну сроки взятия Севастопо-
ля, но защитники города стояли непоколебимо. 250 дней и ночей.
«Этих русских фанатиков недостаточно просто убить, — писал
из-под Севастополя немецкий унтер-офицер Шлютц, — их надо еще
зарыть в землю. Мне кажется, они и мертвые стреляют...».
И сейчас, сорок семь лет спустя, словно наяву, вижу черное свинцовое
небо, затянутое мантией пороховой копоти, а по нему — густые ряды
фашистских «юнкерсов». Но матросы стоят на боевых рубежах, словно
богатыри, грудью заслонившие страну от врага. На Телеграфной высо-
те у 72-го дота неоднократно разгорались тяжелые бои. Многие бойцы
5-го батальона сложили головы на склонах высоты. В критический мо-
мент в атаку пошли всего лишь 26 разведчиков. Линия обороны еще раз
была восстановлена. За выполнение боевого задания и за восстановле-
ние обороны на позициях у дота оставшихся в живых разведчиков коман-
дование представило к высоким наградам. Но шли последние недели обо-
роны, и не суждено было наградным листам воплотиться в ордена. Но
что мешает ныне увековечить подвиг на Телеграфной высоте? Что нуж-
но для того, чтобы прямо там, на монолите 72-го дота, установить
Знак памяти?
В день 47-й годовщины начала обороны Севастополя ветераны выс-
казали просьбу руководству Балаклавского района Севастополя — улицу
Изобильную в селе Хмельницком переименовать в улицу генерала Жиди-
лова: именно в этом месте был ход сообщения, по которому комбриг 7-й
бригады морской пехоты Евгений Иванович Жидилов ходил из своего
штаба с Федюхиных высот на гору Гасфорт, где размещался наблюда-
тельный пункт.
...На земле давно зарубцевались раны войны. А сердца матерей и вдов
до сих пор кровоточат. Не могут они примириться с тем, что их сыно-
вья или мужья «без вести пропали».
Много лет назад, будучи на излечении в Военно-морском Краснозна-
менном госпитале в Севастополе, я был принят членом Военного сове-
та флота Иваном Семеновичем Рудневым и поведал ему о тех горестях
войны, которые довелось испытать нам, защитникам Севастополя. По
телефону адмирал попросил у кадровиков навести справку о судьбе Ива-
на Дмитришина. Ему сообщили: «Пропал без вести в последние дни обо-
роны Севастополя».
— Да как же! — возмутился адмирал. — Он жив! Вот он сидит передо
мной!
360
Сколько же их — и тех, кто пал смертью храбрых в последние дни
обороны, и тех, кто погиб в фашистских застенках, и тех, кто уцелел,
выжил, но до сих пор числится «без вести пропавшим»!
Когда-то в прошлые времена солдатам, совершившим побег из вражес-
кого плена, давали награду. Давайте воздадим должное людям, прошедшим
через многие испытания. Речь не о наградах — о памяти. О том, чтобы
хотя бы к 50-летию начала героической обороны Севастополя разыскать
всех до единого живых севастопольцев, чтобы путем кропотливых поисков
осталось как можно меньше в списках «без вести пропавших».
...Со страниц пожелтевших фронтовых тетрадей, потускневших от
времени фотографий говорят сегодня со мной фронтовые побратимы.
Я храню эти документы как самые драгоценные реликвии. И когда изред-
ка мы, ветераны, собираемся вместе в Севастополе на местах жарких
боев, вспоминаем те далекие, суровые дни, мне порой кажется, что вот
сейчас снова заходит ходуном Сапун-гора и свершится чудо: на эту вы-
соту геройства поднимутся все наши друзья — богатыри Севастополя,
живые и мертвые: Павел Худобин, Ной Адамия, Леонид Азов, лейтенант
Быков... Я знаю, комбат Подчашенский, оглядев усталыми глазами цве-
тущие окрестности, сказал бы:
— Вот видите, я же говорил, что так и будет! Не зря мы...
Но чудес не бывает. Нет комбата. Никогда не встанут и многие дру-
гие наши товарищи. Они заплатили своей жизнью за нашу Победу.
...Мы поднимаемся к памятнику Славы на Сапун-горе. Перед нами возвы-
шается белокаменный обелиск. Я взволнованно шепчу: «Здравствуй, Севас-
тополь! Ты твердо стоишь сегодня на гранитной гряде над голубыми бух-
тами. Я принес тебе поклон от моего чудесного Подолья, в селах которого
выросли твой матрос Кошка, хирург Пирогов, адмирал Гэршков, комбат
Подчашенский, комиссар Ищенко и многие другие герои-черноморцы».
На Сапун-горе цветут красные маки, будто впитавшие в себя горя-
чую кровь погибших. Кажется, сама природа подносит венок павшим ге-
роям. Как же важно, чтобы и людская память о тех, кто завоевал Побе-
ду, не прерывалась, чтобы вечно жила она в людских сердцах, напоминая
о прошлом, взывая к будущему.
Вот почему я обращаюсь к тебе, мой соотечественник:
— Если будешь в Севастополе, обязательно поднимись на Сапун-гору
— высоту геройства. Здесь во время Великой Отечественной войны гре-
мела историческая битва. Низко склони голову перед теми, кто отдал
жизнь за свободу матери-Родины.
— Если ты художник — нарисуй их, известных и неизвестных, в лепе-
стках пламени.
— Если скульптор — воскреси их в граните!
— Если композитор — воздай им славу запоминающейся на века ора-
торией.
— Если ты поэт — сложи им гимн, который жил бы вечно».
Письмо героя Севастопольской обороны Ивана Дмитришина — это
не только Гимн городу-герою. Это Гимн и вечная память ему самому.
Она еще и еще напоминает нам, живущим на земле, политой кровью,
чтобы мы берегли ее от разрухи, лелеяли и украшали цветами святые
места — памятники погибшим.
* * *
Прошло время. Оно расшифровало загадки истории сталинских времен,
расставило акценты над безумством партийного руководства, которое
присваивало себе все лавры Победы. Да, Победа добыта, но какой
кровью, какой ценой?! Сегодня нет с нами тех, кто пожертвовал
собой ради Победы, нет и тех, кто безрассудно бросал их под бом-
бы и пушечный огонь. Они умерли не от бомб и пушечного огня. Они
умерли вместе с умирающим строем насилия и беззакония, так и
не сказав людям Правду. Вот поэтому сегодня ев надо воскресить,
чтобы прошлое никогда не вернулось в нашу память. Дать воз-
можность молодому поколению достать из несгораемых сейфов
секретные директивы с Правдой и подкрепить их воспоминаниями
оставшихся в живых ветеранов войны — письмами и документами
забытых героев, какими были капитан 2 ранга Иван Заруба, полит-
рук Евгений Звездкин, шифровальщик Иван Беличенко, связист Ил-
ларион Ртищев, чекист Леонид Феценко, пулеметчик Иван Еремко,
разведчики Иван Дмитришин, Николай Земцов и многие другие.
362
ТРИУМФ ПОБЕДИТЕЛЕН
9 мая 2005 года вся мировая общественность торжественно отметила
величайшую дату— 60-летие Победы над фашистской Гэрманией. С осо-
бым размахом отмечали этот знаменательный день крымчане, в числе ко-
торых находились ветераны Великой Отечественной. Для них это был двой-
ной юбилей— день освобождения города весной 1944 года и день общего
победного триумфа над заклятым врагом 9 мая 1945 года
Для севастопольцев эта дата имеет особый смысл, так как центром сра-
жений за Крым стал Севастополь. Его защитники— воины Черноморского
флота и Отдельной Приморской армии — шли вновь вместе, но уже в еди-
ном ветеранском строю. С ними незримо шли по севастопольским улицам,
усыпанными тысячами живых цветов, Герои Советского Союза, Золотые
Звезды на груди которых засияли после памятной победной весны. Среди
них были рядовой Илья Поликахин, капитан Алексей Торопкин, младший
лейтенант Василий Громаков, капитан Александр Коптеев, старшие лейте-
нанты Тихон Кучеряба, Владимир Опалев и многие другие их боевые това-
рищи, принимавшие участие в штурме Сапун-горы и первыми ворвавшие-
ся на Графскую пристань с Северной стороны. В честь их светлой памяти
звучали на площади Нахимова победные марши, и громыхал над городом
салют, озарявший южное небо мириадами разноцветных огней.
Крымчане и севастопольцы поименно знают и помнят героев-освободи-
телей. Накануне большого торжества тысячи людей приехали в город мор-
ской славы на открытие у Мемориального комплекса защитникам Севасто-
поля Аллеи городов-героев. На торжественном митинге по случаю откры-
тия Аллеи вместе с горожанами и многочисленными гостями присутствова-
ли глава Севастопольской городской госадминистрации Сергей Иванов,
командующий Черноморским флотом Российской Федерации вице-адми-
рал Александр Татаринов, Главнокомандующий ВМС ВС Украины вице-ад-
мирал Игорь Князь, председатель Севастопольского комитета Международ-
ного союза городов-героев Гэрой Советского Союза Виктор Колядин, депу-
таты Верховной Рады Украины, руководители делегаций городов-героев.
Неизгладимыми останутся впечатления у горожан и гостей парад войск
Севастопольского гарнизона, совместное прохождение торжественным
маршем моряков российского и украинского флотов, красочное и неповто-
римое шествие ветеранов. За послевоенные годы ряды их заметно поре-
дели. Ушли из жизни многие из тех, кто еще вчера примерял военный мун-
дир с орденами для прохождения торжественным маршем по проспекту
Нахимова. Это артиллерист генерал-майор Валентин Ерёмин, шифроваль-
щик полковник Иван Величенко, чекист Леонид Феценко, которые были ак-
тивными членами ветеранской организации города-героя, известными об-
щественными деятелями.
Среди крепких духом и телом в первом ряду ветеранов ОВРа шел 85-
летний контр-адмирал Николай Игнатьевич Осеев—человек-легенда и гор-
дость черноморских катерников. Не многие знают о подвигах этого моряка.
Природная скромность не позволила ему рекламировать самого себя все
послевоенные годы. Но боевые награды ветерана-черноморца (два орде
363
на Красного Знамени и орден Нахимова), полученные им в разгар ог-
ненных лет, говорят о его отваге и мужестве.
Великую Отечественную лейтенант Николай Осеев встретил в дол-
жности помощника командира пограничного катера №115 (потоплен в
неравном бою немецкими торпедными катерами 2 июля 1942 года у м.
Ай-Тодор под номером «СКА-0112 — Н.Ш/ 22 июня 1941 года экипаж
катера нес обычную вахту на границе в устье Старо-Стамбульского
Гирла. В три часа ночи в небе над катером послышался гул немецких
бомбардировщиков, летящих на восток. Они нарушили советскую гра-
ницу. Осеев, почуяв неладное, доложил командиру. Старший лейтенант
Василий Горошко ответил: «Есть приказ — огня не открывать. Ут-
ройте бдительность!».
Около шести утра радист принес срочную шифрованную радиограмму
из штаба дивизиона. Николай начал расшифровку. «Уничтожить пи-
кет...». Немедленно доложил командиру катера боевой приказ. Через
минуту-другую взревели моторы. Катер вспорол винтами воду и на-
брал полный ход. Осеев по приказу командира подготовил данные для
стрельбы. Было уже совсем светло, когда погранкатер стремитель-
но прорвался к пикету и открыл огонь из двух 45-ти мм пушек. Снаряды
точно ложились на сооружения румынского пикета. Задымились одна
за другой кордонные постройки. Румынские солдаты в панике скрыва-
лись в плавнях.
Через 30 минут по ПК-115 открыла огонь румынская 155-ти мм ба-
тарея, находящаяся на побережье Сулина. Огонь батареи корректиро-
вался с 40-метровой водонапорной башни, находящейся на берегу в ус-
тье Дуная. Катер-мишень просматривался как на ладони, маневриро-
вал под огнем рвущихся в воде снарядов. Командир давал четкие коман-
ды рулевому. Катер, избежав ’ прямых попаданий, продолжал вести от-
ветный огонь, которым руководил лейтенант Николай Осеев.
Это был первый бой моряков-пограничников. Личный состав муже-
ственно выдержал боевое испытание. Отважно вели себя в бою ко-
мандир носовой пушки старшина 2 статьи Скворцов, командир кормо-
вой пушки старшина 2 статьи Гагарин, наводчик Федотов, командир
отделения пулеметчиков старший краснофлотец Лосев и другие чле-
ны экипажа
Испытанный на стойкость в первом морском бою 22 июня 1941 года
Николай Осеев в период войны отличался во многих боевых операциях.
Командуя катером, звеном, отрядом, дивизионом, отважный офицер
храбро сражался с врагом в прибрежных водах Новороссийска, Керчи,
Тамани, Геленджика. Он оборонял Одессу и Севастополь, участвовал в
эвакуации войск из Новороссийска. Отличился при высадке десантов
на Мисхако и Южную Озервйку, был участником боевых операций на
Балтике, в фиордах Поркала-Удда в 1943 году.
Имя Николая Игнатьевича Осеева прочно вошло в боевую летопись
Военно-Морского Флота России.
СОДЕРЖАНИЕ
К читателям............................................4
35 лет в поиске .......................................5
В место пролога........................................7
Когда начнется война..................................13
Шакалы Европы (История в лицах) ......................16
Прерванный сон командующего флотом....................20
Медлить было нельзя...................................27
Из истории шифровальной службы флота..................36
«Дезинформатора» — под суд!.............................. 38
Оправдание за безответственность......................42
Винтики войны.........................................47
Запоздавшее решение ставки............................53
Одессу не сдавать, Крым оборонять.....................56
На Юго-Западном тревожно..............................63
Печальные дни отступлений.............................68
Перед главным испытанием..............................71
Жаркая осень в Крыму................................. 76
В критические дни боев................................77
Затишье перед бурей...................................85
Особое подразделение флота............................93
Преступный план в руках разведки .....................96
Они остановили врага..................................99
Село на огненной черте...............................102
Бросок через Сиваш...................................106
Предновогодний фейерверк.............................108
Гэроизм с печальным исходом..........................112
Гибель «Большого десанта»............................117
Расчеты и просчеты.................................. 123
Спасайтесь, кто как может............................132
О тех, кто остался живым............................ 135
Гэрой Северной стороны.............................. 138
Статистика драмы и подвига.......................... 141
Строки из политдонесений............................ 151
Операция в особом режиме............................ 154
Стояли на смерть.................................... 158
Никто не хотел умирать.............................. 165
366
Суровая правда войны....................................173
Горькая правда и сладкая ложь...........................175
Фронтом командует Рубцов................................181
Как это было............................................188
Шлюпки против кораблей..................................189
Июльскими короткими ночами..............................194
Помню, все помню .......................................197
Героический рейд в Севастополь..........................201
Последний залп Херсонеса ...............................203
В подземном аду Херсонеса...............................206
Листая списки боевых потерь.............................215
Поименный список специалистов СПС ЧФ................... 218
Брат ищет брата.........................................222
Погибаем, но не сдаемся.................................226
До последнего дыхания...................................240
По следам крымской трагедии............................ 243
Газеты тоже воевали.................................... 247
Они добывали сведения о противнике......................259
«Фабрики смерти»....................................... 268
Воевали все.............................................270
Что там, в Крыму?.......................................272
Непредсказуемые повороты судьбы........................ 277
Униженные и оскорбленные............................... 284
Поиск опального командира...............................287
Дрались до последнего вздоха........................... 296
Человек-легенда ....................................... 303
Пароль для Шуры.........................................307
Победивший смерть.......................................317
С верой в победу .......................................320
В поиске справедливости.................................326
Особо доверенное лицо...................................331
«Судьба играет человеком»...............................335
По следам отцовской трагедии............................339
Вместо эпилога..........................................342
О войне из первых уст...................................350
Послесловие к встрече...................................355
Гимн Севастополю от Ивана Дмитришина................... 357
Триумф победителей......................................363
ОТ АВТОРА
Выражаю благодарность за спонсорскую помощь в издании книги ко-
мандующему ЧФ России еице-адмиралу Татаринову Александру Аркадье-
вичу, фирме «Крымсплав» (генеральный директор Варении Валерий Вик-
торович), директору ГКП «Муниципальное жилье» Столярову Михаилу Ни-
колаевичу, директору ЧП НПП «Аквастандарт» Светличному Александру
Сотовичу, директору ГП «Севастополь стандартметрология» Конику
Олегу Владимировичу, совету ветеранов службы спецсвязи ЧФ (председа-
тель совета Третяк Борис Николаевич), генеральному директору холдин-
говой компании «Строитель» Акинину Вячеславу Викторовичу.
Искренне признателен за творческую поддержку в издании книги
ветеранам службы спецсвязи штаба ЧФ России Вартанову Олегу Ар-
кадьевичу, Клюеву Владимиру Ивановичу, Мусиенко Гэннадию Игоревичу,
Баеву Сергею Ивановичу, Журавлеву Александру Алексеевичу за предос-
тавленную возможность ознакомления и пользования архивными доку-
ментами военных лет 1941—1945 гг.
Благодарю за проявленное внимание к моей работе над книгой гла-
ву Ленинской райгосадминистрации Галичего Владимира Алексеевича,
председателя Ленинского райсовета Тимошина Виктора Валерьевича,
контр-адмиралов Черноморского флота России Пушкарева Александра
Гэннадьевича, Королева Владимира Михайловича, вице-адмирала в от-
ставке Некрасова Владилена Петровича, офицеров штаба ЧФ России
Худолея Сергея Николаевича, капитана 1 ранга запаса Маслова Сергея
Алексеевича, полковника Кондратюка Владимира Владимировича — во-
енкома г. Севастополя и полковника Яковлева Николая Ильича — на-
чальника спецсвязи ВВС ЧФ.
Особую признательность выражаю полковнику в отставке
Феценко Леониду Николаевичу — ветерану контрразведки Черноморс-
кого флота за предоставленную возможность ознакомиться с малоиз-
вестными документами службы внешней разведки и контрразведки
СССР в годы минувшей войны и консультации по проводимым операци-
ям работниками СМЕРШ ЧФ в Крыму и за рубежом в годы войны.
© Все права на книгу защищены. Воспроизведение всей книги
или любой ее части воспрещается без письменного разрешения
автора.
Николай Степанович ШЕСТАКОВ
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
(Документальная драма)
Редактор А. Кравченко
Ответственный за издание - А. Якубова
Компьютерный набор Т. Лысенко
Компьютерная верстка, дизайн А. Решитов
Корректор Н. Сенченко.
Снимки и фоторепродукции Н. Шестаков, А. Кравченко, А. Решитов
Издательство «Рибэст», 99058, г. Севастополь, ул. Б. Михайлова, 23
Свидетельство о внесении субъекта издательской деятельности в
государственный реестр издающих организаций, ДК №190 от 20.09.2000г.
Отпечатано в типографии ООО «Экспресс-Печать». Севастополь.
Формат 60x84 1/32, гарнитура Ариал.
Заказ 472. Тираж 1000 экз. Цена договорная.
Технический редактор О. Кравчук
368
Приносим свои извинения за ошибки,
обнаруженные после издания книги
Стр. 31 (6-й лист вставки). Следует читать. «В.С. Кобизской»
Стр. 64 (3-й лист вставки) Следует читать (заголовок): «Высший руководящий
состав...»
Стр. 64 (5-й лист вставки). Следует читать (подпись внизу, 2-я строка): «И.В.
Тюленев...»
Стр. 100 (Абз. «Высокую оценку...», 2-я строка). Следует читать: «вице-адмирал
Н.М. Кулаков»
Стр. 192 (1-й лист вставки. Подпись под снимком внизу) Следует читать.
«...ведения огня по врагу. 1942г.»
Стр. 192 (14-й лист вставки. Последняя строка под групповым снимком). Следует
читать: «вице-адмирал Н.М. Кулаков...»
Стр. 222 (Абз. «В моих руках...», 6-я строка). Следует читать: «...помнит своего
отца-здоровяка »
Стр. 320 (3-й лист вставки. Подпись под снимком). Следует читать: «...А.И.
Г абушина...»
Стр. 342 (Абз. «Я счастлив тем...», 3-я строка). Следует читать: «...знали и
передали...»
Стр. 343 (Ю-'я строка сверху). Следует читать: «...И. Маньшин...»
Стр. 343 (18-я строка снизу). Следует читать: «...Г. Смирнов...»
ГОРД
S» кадыкозда
ГОРА-ГОРНАЯ
)/ БАЛАКЛАВА
АЯ-БА
СМКРТЬ Ый-ЦИМИ оккупантам!
Кадыковка
Карань,
Черное море
тропа
Балаклава
м. Фиолент
кп 2 июля
Генуэзская
'крепость
Р КП.
3 июля
на 30 июня
1942г.
• нп.
2 июля
Возмездие. Наступление Красной
армии 7 мая 1944 года.
мыс ХЕРРОНЫ
! ДПл/кп 1ИЮЛЯ
Георгиевский
монастырз е
Бои 456 стрелкового пограничного полка
под Севастополем на м. Фиолент
1-2-3-4-5-6-7 июля 1942г.
Наш Севастополь!
Нынче ты печален.
Твое i скорбный взгляд
Мы чувствуем повсюду...
Стал грудою дымящихся развалин
Ты,
наша гордость,
солнечное чудо.
Шалико Сангулла,
участник обороны Севастополя
1942
Честь и слан о Нам,
щитники Севастополя!
гот Великин и трагическим
Е» низко склоняю голову ПСр« Л
мм подвигом. Вы все - герои,
все были на передовой,
сражавшемся Севастополе не
о тыла. И все награды, все
окне звания Севастополя
>еваны Вами и Вам пренадлежат
1раву.
рю: справедливость обязательно
торжествует, и Ваш подвиг будет
вчен и оценен по достоинству.
>ошу Вас об одном: побудьте
ми подольше. Вы очень нужны
сегодня. Наше поколение
ясно научиться у Вас мужеству,
кости, доблести.
ас гопольск ни городской военный комиссар,
.тября 2001 года
депутат городского совета
полковник В. Лукичев