Е.В.Курдакоб
лес и мастерская

Е.в.курдакоб
лес и мастерская
Лес
Природа и фантазия. Поиски своего
дерева. Жители поймы. Обитатели гор...
Мастерская
Рабочее место флориста. Слесарное
хозяйство. Резьбовой инструмент....
Работа
На верстаке. Декоративные плоскости.
Полости. Ленточные корни...
Алма-Ата, «Кайнар» 1986

85.12
К 93
Scan+DjVu: AlVaKo
21/02/2024
Курдаков Е. В.
K93 Лес и мастерская.— Алма-Ата: Кай-
нар, 1986.—328 с.
Автор пишет о том, что ему близко и дорого — о
природе и творчестве. И увлекательное занятие —
флористика — становится понятным и необходимым.
Вместе с мастером-флористом вы вглядываетесь в
окружающий мир глубоко, пристально, учитесь видеть
скрытые фантазии самой природы в силуэтах веток
и камней, рисунках листвы и коры. Художник
делится своими знаниями об искусстве преображения и
одухотворения обыденного. И оживают береста,
корни, сучки, капы...
Для всех, кто любит природу и прикладные
занятия.
4904000000—139Q7 Qr
К403(05)-86 8512
Рецензент И. П. Юферова, искусствовед
© Издательство «Кайнар, 1986 г.

Все излишнее стружкой слетит в
подверстачье.
Словно беглых случайностей
сколотый лед,
Только старого мастера профиль
прозрачный
Из листвы для меня невзначай
промелькнет.
Е. В. Курдаков

«Мудрец» Скульптура из ленточного
(струйного) корня осокоря. Корень
имеет естественную «инкрустацию»
речной галькой, хорошо
вписывающийся в пластику корня

«Шаманская роща». Редчайшее
природное образование — осиновая
роща, деревья которой сплошь
покрыты капами. Богатейшие
«угодья» флористов
Композиция, в которую входит
скульптура (голова женщины) и
естественные ветки дерева, слегка
обработанные мастером

Кедр (сосна сибирская)
произрастает на верхней границе
леса. Экстремальные условия
высокогорья способствуют
образованию у него причудливых
форм, используемых в практической
флористике
«Лебеди». Составная композиция из
ленточных корней тополя черного
(осокоря)

Декоративная вазочка из кап-корня
жимолости алтайской (в работе).
Верхний мелкофактурованный
бордюр вазочки служит и
декоративным обрамлением
(шапкой) изображения

«Леший. Кап-корень (клубень)
жимолости татарской.
Прядевидная фактура поверхности
не оставила сомнений в выборе
сюжета

«Белошный черт». Матированный
корень кедра (сосны сибирской).
Такие выветренные мощные
корневые образования
чрезвычайно редки и добываются с
верхних границ леса
«Пудель. Кап осины. Образование на
стволе дерева настолько
скульптурно, что потребовало лишь
минимального вторжения резцами
(мордочка)

«Гном». Парковая скульптура из
прикомлевой части тополя
бальзамического. Использование
одного выдающегося отростка (носа)
для выявления резьбой остального
«Актеон». Скульптура из цельной
массы (монолита) ленточных корней
осокоря. Корни имеют естественную
«инкрустацию» речной галькой

Древесные грибы, разнообразие
видов и форм

«Лягушка». Использованы грибы и
капы

«Князь рыб. Парковая скульптура
из комля кедра (сосны сибирской).
Мощные корневые ответвления
были использованы для изображения
коряков рыб, стекающих в комель
«Колодезный черт» («Сад корней»,
с. Бутаково). Скульптура из кедра,
выполненная мастером В. Акуловым

Этот «Крокодильчик» выглядывает
из капа осины и легко его узнать
в лесу по характерно приоткрытой
пасти

Уголок «Сада корней» (с. Бутаково,
Восточно-Казахстанской области).
«Избушка на курьих ножках».
Четырехстенный сруб, поставленный
на комель березы. Двускатная
крыша завершена охлупнем из
корневой лапы (по образу
северорусских старинных домов)
Плавник на берегу реки. Один из
примеров «моментального»
узнавания будущей скульптуры.
Здесь — явная цапля

«Лель». Скульптурная головка из
витого корня калины. Выступ
внутри изгиба корня подсказал
мастеру н тему изображения
«Оранг». Редкий по красоте и
законченности пластики кап яблони
сибирской. Внутренний ядровый
более темный слой, обрамленный
светлой заболонью, хорошо выявили
будущий сюжет настенной
скульптуры

«Тополевый леший». Кап тополя
серебристого. Снятый верхний слой
коры обнажил сложную древесную
фактуру, которая при небольшой
резьбовой доработке превратилась в
смешную физиономию
Ствол молодой черемухи, сплошь
покрытой древесными грибами.

Торцовый распил лиственницы
сибирской обнажил красивейшую
тектуру дерева, где отчетливо
читается темное ядро и более
светлая заболонь
Фактура капов. Они богаты и
разнообразны: от крупношишочных
до мелкоструйчатых. И каждая
требует от мастера своего
пластического решения. В центре
композиции — голова
«Робина-бобина»— кап сосны,
имеющий явно выраженный
прядевидный характер

От издательства
Соприкосновение человека с природой не
ограничивается созерцанием ее красот, изучением
тайн, использованием сокровищ, наконец,
деятельностью по ее охране... И этому
доказательство — заявившее о себе в полный голос и
рвущееся к самоутверждению удивительное
радостное занятие, которому дано название
флористика. Многим понятие в новинку — что ж, книг,
статей о ней мало. Но прочтите книгу «Лес и
мастерская»— и вам станет все ясным и
близким. Она проведет вас по лесным тропам,
неназойливо приглашая всмотреться в листья, ветви,
корни деревьев. Вместе с автором вы посетите
оригинальную мастерскую, где к найденному
в лесу, согретому фантазией художника
прикасаются его руки и — происходит чудо открытия
новых образов, рождения древесных скульптур,
композиций... И все это мастер-флорист из
Восточного Казахстана Евгений Васильевич Кур-
даков называет знакомым нам всем словом
работа. На многих страницах книги оно в
«произношении» автора звучит не столько
почтительно, сколько восторженно. Так всегда бывает,
если человек влюблен в свое дело. Именно таким
предстает перед нами автор — мастер и поэт.
«Я никогда не пройду мимо пня, не осмотрев
его..,— пишет он в очерке «Купина
неопалимая».— Пни выдают флористам вазы,
крыловидные закатные отщепы, да и просто дупла,
которые порой сами по себе так хороши, что ничего
к ним не прибавишь...»1
1 Простор, 1982 № 2
2^295
33

Евгений Васильевич обиходно произносит
флорист, флористика, флористический, потому
что ему хорошо известно, что у нас в стране
существуют во многих городах секции
любителей-флористов, устраиваются выставки. Сам
он — участник таких выставок в
Усть-Каменогорске, Алма-Ате, Москве, дипломант
Всесоюзного фестиваля народного творчества 1977 года.
При Восточно-Казахстанском областном
этнографическом музее функционирует экспозиция
корневой скульптуры «Сад корней», где
представлено свыше 100 работ Е. В. Курдакова.
Итак, флористика. Что же говорит о ней сам
Евгений Васильевич? «Флористика — это не
профессия, это состояние души...»1 Добавим:
состояние души поэтической, ибо все, что делает
Курдаков как флорист, вдохновенно. И,
несомненно, в душе мастера флористика и поэзия
неразрывны. Трудно сказать, которая из них
оказывает большее воздействие одна на другую.
Во всяком случае, первый сборник стихов
Е. В. Курдакова «Сад мой живой», выпущенный
в 1983 году издательством «Жалын», навеян
творчеством мастера-флориста, но стихи так же
поэтичны, как и флористические работы, и уже
живут своей самостоятельной жизнью.
В своих поисках мастер-флорист
последователен. У него есть любимые темы, Предпочтение
он отдает народному эпосу. Живя долгие годы
в Казахстане, познакомился с поэтичными
легендами, сказками казахов. Очень интересуется
творчеством Абая, поэта, родина которого —
Прииртышье. Е. В. Курдаков, в частности,
переводит стихи Абая, и варианты перевода были
приняты журналом «Простор» и опубликованы
в четвертом номере за 1983 год. Увлечение
историей, этнографией, литературой нашло
отражение в его творчестве: многие скульптуры и
композиции говорят о природе нашей республики,
ее истории, о жизни и быте казахского народа.
Так, на выставке произведений народного
творчества в Москве в 1977 году была отмечена
дипломом работа Е. В. Курдакова «Ата»
1 Простор, 1982, № 2
34

(дед) — деревянная скульптура, изображающая
голову казаха-аксакала.
Начиная когда-то свой трудовой путь
заводским фрезеровщиком, Евгений Васильевич
постепенно отходил от чисто производственных
задач. В мастерской завода художественных
промыслов «Оютас» в Усть-Каменогорске он
стал мастером-флористом. Сейчас, в расцвете
творческих сил, он работает сотрудником
Восточно-Казахстанского этнографического музея.
И, конечно, в фондовом отделе, связанном с
деревянной скульптурой. Но он постоянно в
контакте с группой народных мастеров своего
города, успешно освоивших возможности
природного материала. В своей книге «Лес и
мастерская» он обобщает многолетний опыт
кружковой, любительской и профессиональной
работы в этом направлении. И поэтому она
может стать настольным пособием по флористике
большому кругу любителей.
Книга написана в форме свободного
рассказа о том, как, обращаясь к природе, человек
учится у нее творчеству, как, работая,
становится мастером. Автор выступает против дешевых
поделок, против плохого вкуса. Все, о чем он
пишет, согрето радостным восприятием природы
и работы. Вместе с тем и взрослые и дети
найдут здесь сведения о соприкасающихся с
флористикой видах прикладного искусства: резьбе
по дереву, работе с камнем, на столярном и
токарном инструментах.
Композиция этой книги, как считает автор,
точно повторяет динамику творческого
процесса: лес — мастерская — работа. Эти три
равноправные сферы ремесла, утверждает он, одно
без другого существовать не могут. Но
становлением своим флорист обязан прежде всего
лесу, он — главный учитель и наставник
мастера. И только отношением к лесу, природе можно
точно определить его флористическую зрелость.
Думается, творческое кредо Е. В. Курдакова в
том, что флористика, по его мнению, приводит в
действие так называемые «этические тормоза»,
сознательно сдерживающие и ограничивающие
укоренившееся стремление «взять» у природы,
35

ничего не давая взамен. Мастер уверен, что
задачи охраны природы и разумное
природопользование — также одна из сфер деятельности
мастера-флориста, как и забота о
восстановлении забытой гармонии человек — природа.
Что особенно приятно сообщить читателю: у
нас в Казахстане впервые выходит издание,
столь подробно рассказывающее о флористике.
Ваши отзывы и пожелания направляйте по
адресу: 480124, г. Алма-Ата, пр. Абая, 143,
Издательство «Кайнар».

Лес
Природа и фантазия.
Поиски своего дерева»
Жители поймы.
Накопитель чудес.
Обитатели гор.
Семья тополей. Древесные
грибы и капы. Экипировка.
Рядом с флористикой.
^ 'ч<? S

Природа и фантазия
Пластические построения ветвей. Морфология корнем.
Закон отдачи накопленного. Пятна Роршаха. Облака,
огонь, волны. Глазами ребенка. Предтеча — природа.
«Человечность» дерева. И труд, и праздник.
В одной из книг о флористике опрометчиво
утверждается: если в природе корни деревьев
бесконечно разнообразны по пластическим
проявлениям, то рано или поздно под землей может
образоваться такой корень, который в точности
повторит античную Венеру. К сожалению, а
может быть, к счастью, это не так. Деревья, их
морфология, подчиняются жестким
биологическим законам, которые диктуют совершенно
определенные пластические построения и кроны,
и ветвей, и корневой системы. Так называемая
полоса конструкций природы лишь частично
накладывается на полосу человеческих
представлений. Это свой, совершенно обособленный мир,
огромная, еще малоисследованная область схем
и построений, в которую лучше не входить со
стереотипным мышлением, а, скрупулезно
изучая природу, постараться войти в духовное
соприкосновение с ней на максимально
доступной полосе общих сопредставлений.
Уместно напомнить, что природа довольно
сдержанна на типы конструкционных схем:
видимо, эволюция, перепробовав массу вариантов,
в том числе и весьма рискованных, судя по
палеонтологическим находкам, остановилась на
самых лучших и надежных.
Ученые-морфологи насчитывают у
современных растений всего три системы ветвлений.
Прежде всего они выделяют дихотомическое
ветвление. Верхушка каждой ветви разделяется
на две совершенно одинаковые. Получается так
называемое вильчатое ветвление. Этот тип
разделения присущ в основном низшим растениям:
плаунам, мохообразным, некоторым
лишайникам. Сходное (ложнодихотомическое) ветвление
имеют конский каштан, омела, сирень, гвоздика,
калина и др. Вторая система — монопоидальное
ветвление: образуется главная ось, стержень, от
которого развиваются боковые ветви, что свойст-
38

венно ели, пихте, лиственнице, сосне и пр. При
симпоидальном ветвлении главный ствол
остается коротким, а его продолжение слагается из
сучьев следующих порядков. Вся эта система
имеет более или менее выраженный коленчатый
характер. Таким ветвлением отличаются береза,
яблоня, тополь, клен, ива и многие другие
деревья.
Из перечня видно, какими простыми
средствами строит природа надземные растительные
конструкции. Поэтому так редко флористу
приходится использовать веточный и стволовый
материал, и лишь в тех случаях, когда этот
материал представляет собой те или иные
аномалии: уродства (тератоморфы), наплывы
(капы), ведьмину метлу... Надземные органы
растений не склонны к сращению друг с другом,
и замкнутых форм среди них почти не
встречается.
Если же посмотреть на ветвления глазами
мастера-флориста, то можно отметить: они
скупы, и те три-четыре обязательных момента (му-
товчатость, антропоморфность некоторых
дихотомий, жирафоподобные узлы кущения)
довольно быстро надоедают, хотя освоение их
Узловатые тератоморфы тополей — редчайшая
надземная форма, приближающаяся по красоте и богатству
к формам корневых систем
39

входит в обязательный учебный процесс
флористики. Такие узлы хороши для использования
при серийном производстве сувениров.
Другое дело корни. Хотя морфологически они
тоже подразделяются на группы: мочкообраз-
ные, развивающиеся в глубину, как главный,
так и боковые; веерные — главный корень
замирает, а боковые и придаточные развиваются
горизонтально и, наконец, крестообразные,
которые развиваются одинаково во всех
направлениях.
Перечень довольно скуп, но если учесть,
что корни активно участвуют в вегетативном
размножении (корнеотпрысковые растения), что
изменчивость и приспособляемость их к разным
типам почв необыкновенно широки, что они
склонны к сращению и часто подвергаются
интрузиям камнями и галькой, то можно себе
представить, какое неограниченное
разнообразие конструкционных систем и форм выдают
флористам именно корни. Неограниченное — да,
но опять-таки в пределах своих систем. И
флористу надо научиться понимать и ощущать
строение и пластику каждой, чтобы не
отыскивать в них неестественное, а направлять свою
фантазию на естественное и живое.
Здесь хочется подчеркнуть одно из основных
правил флористики: объемные
построения-фантазии флориста должны находиться в пределах
реальной морфологии корня. Естественность —
главное преимущество флористики. Нет
необходимости выдумывать и искусственно
монтировать не существующие в природе узлы и
моменты, в ней достаточно естественных образований,
которые можпо открывать и осваивать
бесконечно.
Каким же образом происходит узнавание и
раскрытие природного образа? Этому помогает
естественная, врожденная способность человека
к отождествлению. Всякому приходилось
держать в руках потешные клубни картофеля или
моркови, похожие на забавные мордочки или
фигурки людей или животных. Узнавание здесь
происходит по прямому сходству. Такая
находка всегда вызывает добродушный смех и ожив-
4Q

ление, и, конечно, никому и в голову не
приходит подозревать природу в злонамеренной
пародии на человека. Всякому понятно, что здесь
игра случая, произвольная метаморфоза
растения и что эта-то «пародия», собственно,
создание самой нашей неуемной фантазии,
воображения.
Узнавание через сходство происходит из
общечеловеческих глубинных основ: в каждом
заведомо в большей или меньшей степени
заложены зачатки воображения и фантазийных
способностей. Развить способности, постепенно
выходя за границы общедоступного узнавания-
отождествления, и есть одна из важнейших
задач флористики, из которой и вытекает
следующее условие развития человеческого
воображения: интеллектуальное самообогащение. Чем
может окружить себя флорист для этого? Очень
многими источниками- От них идет накопление
знаний, обогащение внутреннего мира. По
закону прямой отдачи ни одна фантазия не выходит
за рамки накопленного. Мало того, само видение
человека зависит от качества этого запаса.
«Скажи мне, что ты видишь, и я скажу, кто ты
есть»,— эта перефразировка известной у нас в
стране поговорки довольно точно определяет
суть явления.
В некоторых странах практикуется
тестирование по системе Роршаха. Испытуемому
предлагаются в определенной последовательности
карточки с особенными размытыми пятнами, и
по тому, что он в этих пятнах различает,
составляется довольно точная картина интеллекта и
даже характера. Это испытание, научно
обоснованное и проверенное практикой, уже не
гадание на кофейной гуще, а довольно точный
определитель творческих способностей того или
иного человека.
Флорист должен обогащать себя постоянно:
и не только визуальным материалом,
путешествиями в лес, общением с природой, но и непре-
кращаемым хорошим и добротным чтением.
Нужно изучать фольклор — сказки, народные
песни, а также историю — все это
необыкновенно образный и богатый материал.
41

Правда, нужно со временем и выходить за
фольклорные стереотипы, создавая свои сказки.
Те детские игровые площадки и городки со
«сказочной» атрибутикой, которые как грибы
выросли сейчас повсюду: традиционные теремки,
богатыри, петухи — это подтверждение
определенного засилья стереотипов, впрочем, они очень
далеки от собственно флористики, хотя
флористы могли бы быть привлечены к созданию
оригинальных центров для детей.
Развивать образное мышление, фантазию
нужно исподволь, постоянно и всюду. Совсем не
зазорно остановиться и внимательно
рассмотреть пятна на стенах, интересную фактуру
доски у забора, радужный отблеск лужи, россыпь
камней или шлака на дороге. Внимательность к
миру должна войти в профессиональную
привычку, и тогда окажется вдруг, что мир
наполнен явлениями, необычайно интересными,
которых большинство не замечает. Человеку, в
общем-то, свойственно созерцать и
путешествовать по воображаемому миру, может быть,
именно это свойство и сделало когда-то
человека человеком.
Почему так притягивают взгляд облака или
пламя костра? Потому, что они дают пищу
фантазии. Морозные узоры на стекле, игра
солнечных пятен, движение волн, изменчивость красок
всегда привлекали внимание
человека-художника, и именно тем, что, ничего конкретно не
выражая, эта сложная музыка линий, красок и
теней расковывала человека от обыденного,
прагматического, вводила его в свободный поиск, в
охоту за тайнами души и мироздания.
Постоянная тренировка воображения нужна
флористу прежде всего для уверенного
отождествления и опознания природного материала во
время его работы в лесу.
Есть три способа опознания: врожденный,
тренированный и опознание по «дереву
признаков». Все они должны применяться
одновременно и порознь. Флорист, движущийся по лесу,
окружен миллионами локальных форм, линий,
пятен, которые на каждом шагу меняют свои
очертания, переходят одни в другие и ежесе-
42

кундно предоставляют искателю все новые и
новые образования. Вот здесь как раз и
необходимы тренированная сосредоточенность и
внимательность, тем более, что нужно вести поиск
как минимум в два яруса, когда осматриваются
не только пни, выворотни и корни, но и стволы
и нижние ветви деревьев — носители
трутовиков и капов. Конечно, с опытом приходит и
упрощение поиска. Шагая, например, через сухой
сосновый бор, опытный флорист уже заведомо
расслабляется, ибо корабельный здоровый лес
без подлеска для него — место хотя и приятное,
но малопродуктивное. Зато, попадая на
вырубку или корчевье, даже он должен максимально
сосредоточиться: эти места в наибольшей
степени насыщены флористическим материалом.
Ни в коем случае нельзя входить в лес с
заведомой задачей: найти среди корней птицу
или вазу. Да, скорее всего и птица, и ваза будут
найдены, но наверняка одновременно будут
пропущены десятки других маленьких
природных шедевров, на них ваше внимание окажется
не нацеленным.
В лес надо входить раскованно и открыто,
вглядываясь в очертания корней,
прислушиваясь к себе, доверяя подсознанию, наитию, но
не логически определенным заданностям, то есть
попробовать посмотреть на все глазами
ребенка. Тренированная наблюдательность и детская
раскованность — в этом, казалось бы.
противоречивом двуединстве настроя и кроется та
феноменальная «удачливость» талантливого
флориста, который из самого пустого и гиблого места
выносит прекрасные находки.
Нужно научиться не «унижать»
непонятного, не низводить его до своих, может быть, не
всегда развитых представлений. Со временем
приходит глубокое уважение к природным
естественным проявлениям и ощущение
грандиозности, мудрости и великой щедрости природы.
Но это со временем. А первые шаги флориста
чаще всего до печального самонадеянны, грубы
и однобоки. Все видится упрощенно, и это
естественно. У начинающего флориста фантазии не
идут дальше контурных отождествлений. Кста-
43

ти, о контуре. Это — простейший вид узнавания.
Даже промышленные роботы «читают» прежде
всего контуры предметов. С них же начинаются
и первые детские изоопыты: «Палка, палка, огу-
речик — вот и вышел человечек...»
К сожалению, изобразительные способности
большинства неподготовленных людей и в
зрелом возрасте не выходят за пределы
топографических значков, елочек, домиков, человечков.
И тем хороша флористика, что она и взрослых
и детей как бы заставляет проникнуться
самыми сложными пластически-объемными
отождествлениями.
Психологам известно, что люди, слепые от
рождения и прозревшие уже в зрелом возрасте,
никогда не становятся вполне зрячими: они
путают многоугольники и т. д. То есть у них
необратимо нарушена связь между видением и
отождествлением. Это очень важный
психофизиологический аспект, который лишний раз
подтверждает: системе особого видения нужно
приучать с детства. Ребенок в лесу крепко и на всю
жизнь «заучивает» наизусть те чисто
природные линии, элементы живого, естественного,
которые с успехом будут служить ему потом как
эталоны соразмерного, прекрасного и
правдивого. Природа — лучший учитель, и это не пустая
фраза. Ребенок, воспитанный на прямых и
холодных линиях города, и ребенок, взращенный
в деревне — носители двух разных эстетик. В
конечном счете урбанистическое мировоззрение не
может не проигрывать перед мировоззрением
человека, живущего близко к природе. Об этом
ныне даже не спорят, и, кстати, тяготение к
флористике — прямое тому подтверждение.
Само собой, и флористическое видение не
безупречно, и его нужно воспитывать. Круг
фантазий флориста, конечно же, должен
вписываться в разумно-человеческий круг представлений,
который имеет эстетические пределы, не
позволяющие плодить кич и антисувениры, скажем,
циничного пошиба.
Со временем значение флористики в жизни
человека будет, безусловно, возрастать. Ее
назначение, особенно в творческом воспитании
U

детей, соответствует общепедагогическим
задачам, так как, кроме особого, чуткого отношения
к природе, она углубляет способность человека
фантазировать. Природа и фантазия
неотделимы.
И все-таки попытаемся сформулировать
определение флористики.
Думается, это один из видов декоративно-
прикладного искусства, существующий с
древности, но название получивший недавно. Он
заключает в себе практическое использование
художественных свойств природного материала
(б основном естественных форм его) и
создание предметов декоративно-прикладного
значения, сувениров и художественных изделий.
Флористика как вид прикладного искусства в
отличие от флористики как раздела ботаники ни в
коем случае не претендует на права этой
академической науки, предметом которой было и
остается изучение и описание видов и групп
растений, и лишь общее латинское производное
определяет сходство названий.
Стихийное и повсеместное увлечение так
называемыми «лесными поделками» еще не
вполне вышло из стадии частного любительства,
хотя отдельными мастерами уже накоплен
большой опыт, убедительно доказывающий:
флористика — это полноправный вид декоративно-
прикладного искусства. Если любой из
существующих видов декоративного искусства — это
прежде всего оживление, одухотворение и
очеловечивание «мертвого» материала, то
флористика — работа непосредственно с материалом
живым, который требует особого подхода, чутья
и понимания. Здесь главное — не «оживление»
или декорирование, а достижение гармонии
путем тонкого следования, потакания материалу,
но не борьбы с ним.
Природный материал не назойлив,
сдержанно благороден, и что ценно — он понятен и
наполнен той непосредственной наивностью
природных форм (инсайтностью), которая духовно
очень близка любому человеку. Он — вне моды.
Природа во флористике выступает абсолютным
первоисточником в том плане, что она вдохнов-
45

ляет творца, и если он наделен воображением,
то способен материальное (корни, ветви, листья)
наделить конкретными образными
характеристиками (например, лавровый венок или
терновый венец).
Флорист же немыслим без природы,
материал и мастерская — это прямое продолжение
его леса. Пусть у вас первоклассная мастерская,
но без посещения леса, без изучения свойств
растений, без наблюдения и понимания
природы вы будете лишены идей и образов, вы
превратитесь в рядового резчика.
Человек был флористом уже с первой, едва
обитой им гальки и шел вперед, ведомый
природой, подсказывающей ему на каждом шагу и
как бы подкладывающей ему на дороге свои
изобретения. Конечно, многое, если не
абсолютно все, что было когда-то необходимо для труда
и жизни наших далеких (да и сравнительно
недалеких) предков, давала природа.
Избирательно-творческая нобходимость диктовала
человеку направление поиска, а природа обязательно
«выкладывала» искателю несколько вариантов
искомого. Археологические и этнографические
источники совершенно однозначно
подтверждают это. Бесконечное количество орудий труда и
предметов быта, да и сама их структура,
конструкция, предназначение подсказаны природой
и найдены в ней. Человек брал у природы и то,
что украшало его быт, то есть по сути он
занимался декоративно-прикладным искусством. От
простых поделок потом пошли всевозможные
«ведьмы», «водяные» и т. д. и сохранились до
наших дней. И не возвращаемся ли мы сейчас,
правда, на совершенно другом, более высоком
уровне — через бионику и флористику — вновь
к законсервированным в природе идеям? А ведь
идей, подсказанных когда-то природой, было
великое множество: плетения, емкости, плуг,
строга, мотыга, палица, лук, копье, бумеранг,
шалаш, плотина... В природе есть аналоги даже
винту, колесу и поршню, хотя эти
«изобретения» состоялись уже наверняка без прямой
подсказки природы.
Совершенство, чистота, разум некоторых
46

природных явлений и форм иногда просто
изумляют. Современный мастер-флорист,
наблюдательный и пытливый, за один поисковый сезон
может собрать, например, полную галерею пер-
воорудий человечества и еще раз наглядно
подтвердить, что именно природа была предтечей
цивилизации...
Конечно, нельзя утверждать, что человек
шел в природу, в лес, как в магазин, и выбирал
себе тот или иной готовый предмет.
Необходимость прибегнуть к тому или иному средству
производства диктовалась прежде всего тем или
иным способом существования, и человек
никогда не «изобретал того, что ему не нужно».
Природа, лес, деревья служили людям не
только как источники пищи, сырья и орудий.
Ей обязаны своим существованием почти вся
орнаментика, колорит одежды, формы построек.
Движение стихий, смена состояний
окружающего мира давали начало различным поверьям,
суевериям, магии, религии и культам, а также
дошедшим до нас ритуалам и народным
празднествам, хранящим в себе уже почти забытые
связи с первоисточниками.
Современный человек, живя вдали от леса,
в повседневной жизни окружен предметами из
дерева. Оно до сих пор — важный
конструкционный материал, и, несмотря на всевозможные
подмены, пользуется все большим спросом и
ценится с каждым годом все выше.
Можно сказать, что дерево — самый
«биологически совместимый» с человеком материал.
Каждый, наверное, ощущал, как легко
дышится в деревянном доме, как приятно есть
Деревянной ложкой... С каким удовольствием дети
играют именно деревянными игрушками. Вот
эта «человечность» материала, его податливость,
легкость, теплый цвет, приятный запах да и
ощущение, что это именно живой материал в
отличие от камня или керамики, не говоря уже
о пластмассе — материале совершенно
мертвом,— вот эти особенности живого дерева
необыкновенно привлекательны для мастеров.
Чисто флористический материал вообще
абсолютно приближен к природе, вернее, он сам
47

часть природы, поэтому и контакт мастера с
этим материалом настолько обоюдный, полный
и гармоничный, что порой кажется: осязательно-
визуальное соприкосновение скульптора с
глиной или чеканщика с листом металла имеет
более односторонний характер...
Работы из флористического материала,
особенно из корней деревьев, имеют очень широкий
диапазон творческих проявлений: от кружково-
школьных поделок, через профессионально-су-
венирноэ производство к работам
высокохудожественным, самостоятельно значимым
произведениям искусства. Сам же флористический
подход к природному материалу, начинаясь в
пределах простого «узнавания» и
подчеркивания отождествлений, доходит у лучших
мастеров до глубокого понимания пластики и
гармонии всего живого, до соавторства с природой.
Являясь в основном
декоративно-прикладным искусством, флористика подчиняется и
общим законам, свойственным всем видам этого
искусства, и несет на себе и общие его
особенности: особый изобразительный язык этого вида
искусства; материальность, вещественность
декоративной формы, узнаваемость материала и
естественная, лишь ему присущая пластика;
обязательная связь отдельного произведения с
общим, то есть «вписываемость» в
предполагаемый интерьер для создания общего образа.
Нельзя сказать, что флористика как
современное декоративно-прикладное искусство
выросла на пустом месте. Декоративная
естественность, подвижность и выразительность
природного материала привлекали внимание и
крупных художников: Коненкова, Ефимова, Ватаги-
на и, конечно, Эрьзя.
Велики и декоративно-оформительские
возможности флористики. Она может справиться с
задачами оформления не только замкнутых
интерьеров, то есть разнообразных уголков,
имитирующих лес, витрин, сказочных стенок, но и
парковых территорий, детских площадок типа
Сада корней, Огородного театра, Птичьей
поляны, Берендеева царства...
Сказочно-мифологическая образность, при-
48

сущая флористике, ее доброта, человечность,
оптимизм, юмор необыкновенно
привлекательны для детей. Флористика наверняка займет со
временем достойное место в дошкольном и
особенно в школьном эстетическом воспитании.
Естественно, это станет возможным при создании
соответствующих программ, учебников,
подготовке специалистов. Игровые элементы
флористики настолько глубоко увязаны с
познавательными, что ребенок мимоходом, шутя и играючи,
получает довольно-таки приличные знания, не
говоря уже о приобретении, тоже между делом,
и определенных трудовых навыков.
Законы флористики просты, естественны и
прекрасно накладываются на общечеловеческую
этику, гласящую, что живое — неприкасаемо,
что природа — «и храм и мастерская» и для
мастера нет ничего в ней неинтересного, что все
природное — прекрасно, нужно только уметь
увидеть.
Лев Толстой писал: «Одно из первых и
признанных всеми условий счастья — есть жизнь
такая, при которой не нарушена связь природы
с человеком, то есть жизнь под открытым небом,
при свете солнца, при свежем воздухе...»
Флористика как раз и совмещает в себе возможности
максимального сближения с природой не на
уровне созерцательности или дачного
благодушия, а на уровне активного творчества,
достойного культурного человека.
Поиски своего дерева
Реестр судьбы. Полезные пороки. Щепа. Момент
старения. Кора. Хвойные чешуйки. Мешок с песком. Орехи,
шишки, косточки. Экзоты. Листва и пакля. «Кузница»
дятла.
В древесине — плоти когда-то живого
организма — запечатлелась, как отпечаталась, вся
предыдущая жизнь дерева от рождения до
самой смерти. Вся судьба дерева — его будни и
праздники, годы радостей и недомоганий,
воспоминания о солнце и лютых стужах —
перечислены в годовых кольцах, этом скрупулезном рее-
49

стре жизни. Своеобразный дневник «судьбы»
флорист должен читать свободно и грамотно,
легко разбираясь в его размытом подчас
почерке, затуманенном наплывами засмолов и
гнилей, перечеркнутом заросшими пасынками,
сквозными сучками — во всей путанице слоев,
продубин, потеков.
Как ни странно, а сучки, цветовые пятна,
непредсказуемые блуждания ложного ядра,
неправильности текстуры древесины и придают
материалу ту особую прелесть, ту теплоту
живого и капризного материала, за которую его
так любят и ценят мастера. И применяемая
мебельщиками текстурная бумага, с помощью
которой они стараются воссоздать какое-то
подобие живого рисунка древесины, лишенное
прихотливых неожиданностей, потому и мертва, что
подражание не есть отражение.
То, что в практическом материаловедении
именуется пороком древесины, для флориста
становится иногда настоящим сюрпризом,
маленьким открытием, толчком для фантазии.
И, наверное, не стоит пренебрегать опытом
щепетильных и строгих практиков-древесиноведов,
подразделяющих все пороки древесины на
группы и виды, чтобы, изучив, обратить их в
свою пользу, для дела. Пороки и дефекты
введены в особый каталог, и многое, попавшее в
этот перечень и обреченное быть в лучшем
случае дровами, может возродиться в руках
мастера-флориста.
Не следует стесняться осматривать отвалы и
кучи обрези, захламляющие иногда столярные
мастерские, рабочие дворы пилорам и дровяные
склады. Здесь порой можно спасти от сожжения
самый бросовый, по мнению практиков,
материал. Сучковатые доски, вздутые
покоробленные горбыли, сдвоенные и строенные пни, кар-
ровые боковины, прикомлевые кряжи, капы,
щепа, кора — все это не должно остаться без
внимания.
Мозаика на сосновых досках при
внимательном рассмотрении может подсказать и
интересный пейзаж с почти обязательным
солнцем-сучком, горящим ярким оранжевым огнем, и
50

метельно-взвихренные картины с мечущимися
струями-поземками волокон, с затуманенным
пятном сучка-луны...
Навязывать воображаемое нельзя, фантазия
питается тем внутренним, что накапливается в
душе каждого. В одном и том же разные люди
увидят только свое. Поэтому ограничимся здесь
перечислением наиболее частых соответствий и
сходств: это — глаза (постоянный тревожный
взгляд изнутри зрачками-сучками), это —
волны, водопады, ливни, это — женские торсы,
водоросли, волосы, это — ветер (ускользание,
дымка, паутина)... И странно, что застывшая,
остановившаяся текстура древесины вызывает
чаще всего в воображении неуспокоенные
отождествления, и вот эту-то динамичность мастер
и должен подчеркивать, ибо, как известно,
движение и жизнь — синонимы, а древесина —
материал живой...
Изумительные заболонные грибные окраски,
побурения, сини, плесенная мозаика и ядровые
прорывы щедро дополняют текстуру дерева и
расширяют границы представлений. Обработка
таких досок, конечно, затруднена, обилие сучков
и свилей вызывает бесконечные задиры и сколы
при фуговании, и все усилия, в общем-то,
сводятся к тщательному шлифованию, длительному и
многократному, отделке кромок и
последующему полированию. Но для того чтобы открыть
рисунок древесины, иногда предварительно
применяют приемы, более соответствующие
окончательной отделке. И часто приходится вощить
или промазывать жидким лаком еще не
обработанную поверхность доски, чтобы убедиться,
что первое впечатление не изменится при
окончательной отделке, что оно не забьется вдруг
невесть откуда выплывшими новыми штрихами
и пятнами. Конечно, можно проявлять текстуру
и простым смачиванием, но лучше воздержаться
от лишнего увлажнения и без того ущербной,
сучковатой, таящей в себе большие напряжения
древесины...
Вокруг эстакад, перевалочных участков, у
запаней молевых сплавов накапливаются порой
целые горы лесного материала. В основном это
51

дробленая кора, измочаленные ветки, обломки
сучьев и окатанная, хорошо выветренная щепа.
Вот как раз эта щепа и ощепье, прокрученные
в лесосплавной «молотилке», выскобленные
песком и галькой горной реки, являются
любопытнейшим и интереснейшим материалом с легко
отождествляемыми формами. Рыхлая ранняя
древесина годичных слоев щепы обычно бывает
сильно выветрена, и фактура выглядит ребристо-
волнистой, напоминающей перья и пряди волос.
Иногда перьевидность щепы настолько
очевидна, что можно без колебаний использовать ее
при создании барельефов, наборных панно, а то
и цельных камерных скульптур сказочных и
декоративных моментов, где гривы, хвосты,
крылья и перья будут переданы этой
матированной фактурованной щепой с абсолютной и
точной узнаваемостью. Иногда удается такой
щепой имитировать стилизованные волны,
прибой, и для таких работ предпочтительнее
хвойная щепа, отколовшаяся с узловатых прикомле-
вых участков. Она бывает припудрена
беловатым налетом разложившейся и выщелоченной
смолы, которая по-своему красива, хотя и
несколько затрудняет отделку, отчего материал
приходится обессмоливать.
Своеобразны и различные обломы стволов и
чурки, длительное время пробывшие в воде,
мягко закатанные, со сглаженными углами, с
выявленной, как бы нарочно прорисованной
текстурой. Такие компактные образования,
особенно крупные окатыши обгорелой некогда
древесины, хороши для различного вида подставок
под анималистические корневые скульптуры.
Попадаются отщепы древесины со сквозным
сучком или отверстием вместо него, где
просмоленная древесина, обегая место сучка,
лучевидно расходится от центра подобием гребней. Эти
образования, удлиненно-ромбовидные с торца,
очень похожи на тропических рыб и морских
коньков и требуют совсем небольшой
доработки.
Хочется подчеркнуть, что для практических
работ свежая щепа, прямо от топора или станка,
не годится. Ее острообломочные края, сырой
52

ясный цвет и осколочный вид не содействуют
эстетическому восприятию, а, наоборот,
вызывают ощущение разбитости, случайности и
некоторой нелепости форм. Можно, конечно,
попробовать старить свежую щепу, тщательно
сглаживая неровности и приглушая цвет бей-
цеванием. Но искусственность и нарочитость
этого будут очевидны, да и не стоит овчинка
выделки: щепа для флориста — материал все-
таки вторичный.
Есть еще один интересный способ старения,
основанный на воспроизведении естественного
природного процесса: облучение кварцевой
лампой с периодическим смачиванием материала.
Под влиянием ультрафиолетовых лучей
древесина быстро дряхлеет, покрывается серебристо-
серой патиной, становится по-настоящему
«старинной». Такой способ достаточно сложен и
хлопотлив, и его нужно иметь в виду, применяя для
некоторых дорогих видов резьбы (под старину),
и для особо ценных работ, требующих
определенного декоративного эффекта
«полежавшей» вещи.
Кора может широко использоваться
флористами для самых разнообразных целей.
Декоративность рисунков и рельефов коры более
определенна и однозначна, нежели декоративность
корней или замысловатой текстуры дерева. С
корой, однако, совсем не сочетаются ни металл, ни
керамика, ни кость, ни рог, ни камень. Она
естественна и гармонична только в соседстве с
деревом.
Реже всего применяется флористами кора
хвойных. У лиственницы и сосны с нижней
части стволов она толста, груба,
глубокобороздчата и декоративно неповоротлива. Годится она
только для детских резьбовых упражнений да
на подставочки для детских же, так
называемых «лесных», скульптур.
Кора с верхних частей ствола и ветвей
хвойных, особенно сосновых, может быть
использована для обклейки фонов небольших
плоскостей. Но и она слишком смолиста, хрупка,
трудноотделима, да и по декоративности уступает
коре, например, березы, которую легче заготав-
53

ливать. Хороши чурочки и кругляшки,
выпиленные из толстых ветвей старой сосны с
празднично-яркой оранжево-бурой корой и с
оставленными сучочками по цилиндру. Это, как
правило, очень красивые подставки под
флористические скульптуры.
Иногда мастера используют для работы
поверхностные чешуйки коры старых сосен, легко
отслаивающиеся или даже опадающие. В
силуэтах этих чешуек, порой довольно
замысловатых, отыскиваются определенные формы и
черты, их легко усилить выжиганием или
подкрашиванием. Однако эти непрочные, ломкие и
хлипкие образования более употребимы для игр
на воображение, годятся как простейшие
детские кружковые поделки и находятся за
пределами серьезной флористики.
Один из самых благородных, красивых и
незаменимых материалов — березовая кора. С
глубокой древности она используется при
изготовлении туесков, лаптей и рогож, применялась и
как материал для письма. И до сих пор служит
мастерам народных промыслов для плетений,
изделий с прорезью, бурачков, коробочек и пр.
Флорист должен всегда иметь достаточный
запас бересты, которую нетрудно заготовить,
снимая ее с бревен на лесоповалах, на дровяных
складах, у пилорам. Совершенно недопустим
съем коры с живого дерева. Это хищнический,
варварский способ уродует и убивает живое
дерево, что абсолютно несовместимо с самой идеей
флористики: живое — неприкасаемо.
Много подмытой паводками березы
выносится реками по весне и застревает на островах
или среди пойменных завалов. Здесь всегда
довольно легко можно заготовить практически
любое количество бересты, и это лучше делать
тогда, когда плавник еще свеж, влажен и легко
отдает кору. Позже, летом, ошкуривать березу
уже значительно сложнее, кора как бы
прикипает, и очень трудно снять ее с сухого
звенящего ствола. В этих плавниковых завалах можно
найти и старые прогнившие изнутри стволы с
прочной, однако, берестой, которая почти не
поддается гниению. Отпилив несколько чурбач-
54

ков нужной длины и выбив середину, можно
получить готовые пустотелые трубы бересты,
полностью сохраняющие вид цельного
березового стволика. Это — прекрасные заготовки для
создания различных емкостей. Если
внутренность выбивается не сразу, придется потом, в
мастерской, использовать коловорот и стамески.
В любом случае важно сохранить кору короба в
целости, а если возможно, и с сучками, которые
придадут пустотелым заготовкам особую
флористическую достоверность.
У мастеров народных промыслов чаще
используется поверхность внутреннего слоя
бересты, примыкающего к лубу. В чисто
практическом отношении это рационально: береста
ровней с обратной стороны, кожистей, меньше
шелушится и расслаивается. Но для флористики
обязательнее иные, не прагматические
соображения, а прежде всего — требования
естественности. И основы панно лучше облицовывать
таким образом, чтобы кора располагалась как на
дереве. И чем больше будет на коре
сопутствующих естественных проявлений (всяких сучков,
глазков, возможно, даже трутовичков, а то и
наплывов чаги), тем декоративнее будет покрытие.
Хороша кора молодых ясеней и кленов ясе-
нелистных — древних американских
пришельцев, получивших в наших городах и городских
парках постоянную прописку. Кору этих
деревьев практически невозможно снять целиком, не
порвав ее и не раскрошив. Но и просто
стволики и кругляшки ясеня и клена с оставленной на
них корой очень красивы. Вообще, чем моложе
деревце, тем изящней кора на нем, продольно-
трещиноватая, с темным рисунком на пепельно-
сером фоне. В лесах таких деревьев не
встретишь, но их много корчуется в парках и на
строительных площадках, и кленовые, и
ясеневые чурочки можно заготавливать, не выезжая
в лес.
Время от времени, чаще случайно, на
верстак флориста попадают и окоренные части
иных пород — ивы, рябины, сибирской и лесной
яблонь, липы или дуба. Но этот материал
встречается в Казахстане не везде.
55

Из корьевого материала значительно чаще
употребляется береста, постоянно и в больших
количествах идущая на обклейку
разнообразных панно, емкостей, шкатулок, скульптурных
основ и дополнений. Употребляется и кора
тополей, особенно старых осокорей, чаще на
комбинированную резьбу, где оригинально, но
естественно дополняет барельефы.
Кору тополей обычно добывают попутно при
заготовке корней с поваленных стволов,
пролежавших некоторое время в сыром
месте или даже в воде. С таких деревьев можно
снять очень широкие пласты рельефной,
крупной коры. Они годятся для отделки больших
площадей и могут быть использованы для об-
клейки панелей при декоративном оформлении
помещений. Такую кору, чтобы она не
скрутилась в трубу, нужно держать под гнетом, и
довольно тяжелым, для чего можно использовать
мешок с песком. Подобный пресс, кроме того,
очень удобен и при оклейке корой
криволинейных поверхностей: он плавно и равномерно
прижимает все неровности.
Широко применяется в начальной
флористике и разнообразный мелкий поделочный
материал: шишки, сухие плоды, косточки, орехи,
желуди и т. п. Материал этот довольно
распространенный, купить и заготовить его можно в
любом количестве, поэтому он незаменим для
занятий с детьми. Отметим, однако, что в
серьезной флористике едва ли уместно увлечение
этим несложным и в общем-то примитивным
материалом, который находит себе какое-то
применение лишь в наборах декоративных
бордюров, в оформлении рамок, иногда в сплошном
покрытии площадей, для чего применяются
шишки хвойных.
Но в любом случае нужно иметь некоторые
запасы и орехов и шишек. Особенно удобны для
обработки шишки лиственницы и, пожалуй, ели.
Сосновые и пихтовые непригодны из-за
хрупкости и недолговечности, в тепле они
раскрываются и начинают осыпаться. Хороши, хотя и
несколько грубоваты, шишки кедра. Они же очень
своеобразны в «обстриженном» белками и бу-
56

рундуками виде, ячеистой, яйцеобразной
формы с интересным фактурованным рисунком.
Ольховые шишечки применяются для малых
наборов и для декоративной бордюрной обклейки
шкатулок, коробочек, укладок, пудрениц и т. д.
Иногда флористу попадают в руки и
экзотические материалы: куски кораллов, морские
раковины, саблевидные стручки гледичии,
громадные шишки веймутовой сосны и сосны Сабина,
кокосовые орехи, трубки бамбука и т. д.
Восхитительны необыкновенные и причудливые
формы экзотичпых пришельцев с юга и моря. Но
флористу из средней полосы, живущему среди
непритязательной суровой природы, среди
милых своих берез и сосен, трудно использовать
эти необычные образования в своих работах. Да,
видимо, и не стоит искать им иного применения,
как только в особой коллекции причуд и
фантастических образований природы.
На юге, в курортных местах, широко
процветает промысел сушеных морских звезд,
раковинных шкатулок, горок, убогих гротов и т. д.
Это довольно примитивные изделия, хотя и
невероятно дорогие,— типичный курортный кич и
безоглядная халтура, которая, конечно, не
имеет ничего общего с флористикой.
Обязательно нужно иметь под рукой
хотя бы небольшой запас чисто растительных
наборов: сухие листья всевозможных видов и
расцветок, букеты бессмертников, веточки кер-
мека, связки рогоза с бархатными черными
початками, пучки вербы и кровохлебки. Листья
лучше собирать и засушивать осенью, когда они
приобретают характерный для них цвет.
Особенно колоритны лимонно-желтые листья березы,
малиновые — черемухи и клена татарского,
алые — осины и рябины, очень яркие, с
красными и бурыми оттенками с прозеленью —
конского щавеля, иногда сплошь в кружева
продырявленные насекомыми. Все это может
пригодиться для оживления некоторых видов
флористических композиций, особенно тех, в которых
присутствуют древесные грибы, имеющие
довольно тяжелый колорит. Букеты рогоза,
бессмертников или кермека прекрасно украшают
57

высокие деревянные вазы, придавая им
дополнительное флористическое совершенство. Очень
симпатичны и ветки вербы в деревянном
кувшине и хмель, обвивающий корневые
композиции. Хмелем, в общем-то, злоупотреблять не
следует, его аромат тяжел и не совсем
безопасен, его необходимо предварительно
высушивать вне помещения. То же самое можно
сказать и о многих папоротниках.
Различные циновки, растительные мочалки
(из плодов люфы), конопляная пакля тоже
входят в багаж флориста и могут найти себе
разнообразное применение. Этот неброский материал
растительного происхождения бывает порой
очень кстати при отсутствии лесного материала
(лишайников, мхов) и заменяет его часто
совсем без ущерба для работы. Некоторые
циновочные покрытия плоскостей почти не уступают
по декоративности берестяным, а с чистой
резьбой барельефного плана они гармонируют даже
лучше.
Если найдено незаселенное бумажное
гнездо ос, можно смело брать его себе в коллекцию.
Осы создают семью лишь на год и брошенное
Типичная «кузница» дятла... Глубокая борозда,
выдолбленная по пню, с крепко вбитой в нее
шишкой
53

гнездо больше не используется. Такие гнезда,
особенно крупные, шершневые, прекрасно
украсят любое дупло, и композиция эта будет точно
соответствовать природной.
Старые, но хорошо сохранившиеся гнезда
мелких птиц — пеночек, зябликов — не должны
быть обойдены вниманием флориста. И хотя
есть определенные трудности в укреплении
этих рыхлых рассыпающихся образований, все
же их можно брать смело потому хотя бы, что
они тоже больше не заселяются. Желательно
делать это к осени — аккуратно снимая гнезда
с куста или веток.
Необыкновенно интересны так называемые
«кузницы» дятла. Они бывают самого разного
вида, но наиболее типична глубокая борозда,
выдолбленная в стволе дерева или по пню с
крепко вбитой в нее шишкой, чаще сосновой.
Под такой кузницей, а вернее, под «верстаком»
громоздится обыкновенно большая куча уже
обшелушенных шишек, и эта картина всегда
вызывает невольное уважение к вечному
лесному труженику. Спилить кузницу, конечно, не
трудно, если она находится на старом низком
пне, но нужно не забыть прихватить с собою
и шишки, рассыпанные вокруг.
Порой мастерами используются материалы
нерастительного происхождения, отличающиеся
структурой, формой и цветом. Это различные
известковые или цементные окаменевшие
натеки необычных форм, чугунный, алюминиевый
или цинковый набрызг, металлическая токарная
стружка, сложные спеки керамзита, кирпичной
глины или котельного шлака и многое другое.
Но умелое применение этих чужеродных
материалов, плохо сочетающихся с деревом, под силу
лишь флористам с абсолютным композиционным
чутьем, которое вырабатывается годами
беспрерывной практики. И это уже так называемый
«высший пилотаж» флористики.
Для наблюдательного мастера нет ничего
неинтересного вокруг: в лесу, в парке, возле дома.
Ведь флористика — всюду. И каждый день она
начинается с первого утреннего взгляда в окно,
она вводит человека в особый духовный настрой.
59

И все это — не просто поиск того или иного
материала в природе, а состояние души,
взволнованной тем, что мир прекрасен и интересен.
И большая радость быть мастером и понимать
этот мир во всем его богатстве и разнообразии.
Жители поймы
Свита тополя. Выносы половодий. Зеленые острова,
Калина. Пружины шиповника. Ива и черемуха.
Гнутье. Тератоморфы. Лицо реки. Прижимы и сливы.
Ручьи.
Лучшие угодья для флориста —
пойменные леса горных рек. Ежегодно промывающиеся
весенними паводками, столь же щедрыми, сколь
и бурными, они всегда ярко-зелены, цветущи,
радостны. Эти леса, по мнению лесоводов,
разномастны и малопродуктивны. Но они обладают
полезными водоохранными и влагонакопитель-
ными свойствами. Деревья поймы цепко держат
корнями берега реки, не позволяя ей
растаскивать по кускам свое ложе, утихомиривая ее и
облагораживая.
В пойме царствуют тополь и разнообразные
ивы. Неприхотливые и легко
приспосабливающиеся, эти виды неистребимо
восстанавливаются после самых разрушительных паводков в
самых труднодоступных местах: в распадках,
на каменных пляжах, по островам.
Но ивы и тополя проживают в пойме не
одни. Они окружены многочисленной свитой
спутников, составляющих подлесок, который не
боится воды и терпелив к временному
заболачиванию. Это, конечно, калина, крушина и
черемуха, лепящиеся к самой воде, шиповник,
чуть подальше — боярышник и рябина, а еще
дальше от реки, на второй террасе — акация и
жимолость. Все это переплетено травами,
мелкой порослью, хмелем и образует летом почти
непроходимые заросли, перемежающиеся
покосными лугами, протоками, болотцами.
Сошедшие весной паводки обычно оставляют
после себя по лугам бурты-дорожки, тянущиеся
60

вдоль реки и очерчивающие собой границы
стоявшей воды. Они сложены из множества сухих
веток, щепы, палок и вымытых корней. Можно
километры идти вдоль плавника, спокойно
рассматривая и выбирая себе флористический
материал, всегда очень чистый, хорошо
обкатанный, хотя и сыроватый. Но нужно спешить. Уже
в мае эти валики быстро зарастают травой, опу-
тываются ежевикой, и искать материал
становится значительно труднее.
Много плавника, но несколько иного
характера, скапливается в кустарниках поймы на
внутренних поворотах рек, где во время
паводка вода идет сверху, срезая себе угол. Кусты
отцеживают все плывущее, и здесь образуются
иногда огромные завалы лесной плавающей
выволочи, часто настолько заиленные и
захламленные дерновиной, листвой, щепьем и окорьем,
что без трудоемкого разбора здесь не обойтись.
Разбор этих грязных завалов — дело
неблагодарное, отнимающее много времени и сил, и
лучше ограничиться лишь поверхностным
осмотром нагромождений, собирая то, что лежит
сверху и само просится в руки.
Богатым бывает плавник в тихих лагунах
паводковых заливов. Здесь его скопления более
рассыпаны, отмыты, выветрены — это поистине
кладовые прекрасного флористического
материала. В них накапливается все, что отмерло,
опало, осыпалось в лесу, населяющем пойму. И
все — лишь из самой ближайшей округи: горные
реки не затрудняют себя «транзитными
перевозками» и расталкивают по сторонам все, что
попало в воду- Иногда годами можно наблюдать
за путешествием какой-либо запомнившейся
коряги, которая множеством весенних паводков
бывает сдвинута всего лишь на пару
километров.
Год на год не приходится. Иногда паводки
бывают настолько скоротечны и бурны, что
ничего после себя не оставляют. В такие годы лес
не успевает впитать в себя достаточно влаги, а
флорист вынужден отказаться от наиболее
добычливого и простого способа сбора материала.
Но бывают длительные обильные половодья,
61

когда вода стоит долго, а сходит медленно. После
таких паводков флорист может создать себе
запас сырья уже весной на весь год. Но это не
значит, что можно забыть до следующего года
лес и реку. Такой прагматический подход к
природе неизбежно оборачивается потом крупными
духовными потерями, потому что кроме сырья
природа дает флористу и нечто большее — ту
гармонию восприятия, без которой становится
бессмысленной и сама идея флористики.
Особенно бурные половодья, подмывая
береговые деревья, иногда валят их и сносят
течением вниз, они застревают на перекатах и
отмелях. Нужно примечать эти места, чтобы
позже, к осени, когда спадет вода, осмотреть
их. Обреченные деревья еще долго бывают живы
и в первую весну распускают листья, клубятся
яркими зелеными островами посреди реки.
Корни, снятые с этих выворотней,— одни из
лучших в «палитре» флористики. Они сочны,
крупны, легко отождествляемы и ошкуриваются без
предварительной горячей отмочки.
После того, как спадет вода и обнажится
материнский берег, нужно обойти и осмотреть
обрывы. Сверху мало что увидишь, да и опасно
ходить по кромке подмытых, сильно нависших
закраин, и лучше, облачившись в болотные
сапоги, идти прямо по воде вдоль берега.
Бурные половодья, подмыв? я береговые деревья,
сносят их течением вниз, они застревают на перекатах и
отмелях
62

Здесь много открытых свисающих корней,
местами образующих сплошные водопады,
завесы и гирлянды. Чаще всего это — живые корни
деревьев, их флористу лучше не трогать. Но
попадается и много сушняка. Особое внимание
нужно обращать на воздушные корни тополя,
бугристые, узловатые, обильно покрытые
спящими почками или прутьями облиственной
поросли. Полукорни-полуветви, неказистые на
вид, таят в себе древесину необыкновенной
красоты, мало уступающую по текстуре
карельской березе или ореховым капам, и
представляют собой богатый материал для интарсии,
мелкой точенки, кулонов.
Подмытые и обваливающиеся берега
обнажают корни многих пойменных жителей, давая
возможность хорошо изучить их особенности
и понять, какие пластические конструкции
может предъявить флористу тот или иной вид. Не
может не привлечь внимания интересная
особенность калины. Ее кусты, разрозненно
растущие в лесу и внешне ничем не связанные, под
землей оказываются прочно слитыми в единый
организм, и совершенно возможно, что вся
калина окоема — нечто единое, этакое огромное
сверхрастение, кажущееся на поверхности
отдельными кустами. Поэтому корни калины часто
выдают флористу особые, лишь ей присущие
образования из нескольких узловатых голов,
связанных между собой ажурными
построениями. Такие композиции необычайно трудны для
расшифровки, но тем интереснее работа с ними.
К тому же эти корни имеют прекрасную
древесину оранжево-бурого цвета, которая хорошо
режется, шлифуется и полируется. То есть это
хороший материал для мастера.
Корни шиповников, пружинно-скрученные,
путанные, иногда сплошь армируют склоны
обрывов. Сложная вязь этих корней была бы
довольно привлекательной, если бы они не
становились столь хрупкими при высыхании —
обламываются от малейшего усилия и поэтому
редко используются даже в детской флористике.
И еще: высохшая корка на них держится
настолько плотно, что не отслаивается и при дли-
63

тельной распарке, затрудняя вскрытие довольно
интересной мелкотисненной поверхностной
фактуры. Но иногда, если повезет, можно найти
старое гнездо корней шиповника вида Роза ка-
нина, единственного из множества видов, дожи
вающего до 400 лет. Эти мощные клубки
твердокаменных скрученных корней представляют
собой сложнейшие образования, едва ли не
самые любопытнейшие во флористике. Сами
по себе они так хороши, что и не требуют
дополнительной обработки.
Корни многочисленных видов ив довольно
скучны и однообразны. Они все примерно одной
конструкции, с длинными веревочными корня
ми-ответвлениями, разбегающимися от центра
И лишь корневые шейки молодых деревьев иног
да выдают какое-либо построение, чаще всего
высоких птичьих форм.
Может привлечь внимание флориста одна
особенность корней ив — основания боковых
отпрысков, отходящих от стержневого корня, не
круглые в сечении, а сплюснутые, восьмеркопо-
добные. Флористы, склонные к лаконичности,
при создании образов могут интересно
поработать над этой особенностью ребристых корней
ивы, в которых и без предварительной
обработки, вчерне, угадываются стилизованные,
удлиненные, несколько статичные фигуры, как бы в
балахонах, иногда со шлейфами, если отпрыск
вырубается вместе с частью центрального
стержня. Корни ивы, в отличие от тополевых, никогда
не срастаются между собой, что заметно
обедняет их флористическое применение. Их берешь
неохотно, чаще лишь при отсутствии другого
материала. Даже на каменистых грунтах они
умудряются сохранить свою прямолинейную
монотонность, как бы неохотно изменяя своей
биологической запрограммированности.
Очень схожи по конструкции с корнями ив
и корни черемухи. Но выглядят они еще более
грубыми и даже неряшливыми. Трудно бывает
найти в них какую-либо систему и гармонию,
хотя старые, хорошо полежавшие корни иногда
могут и выдать что-то интересное: черемуха
довольно быстро разрушается, часто — изнутри,
64

образуя вазогюдооные полости и дупла.
Привлекателен и цвет корней ее — красноватый,
благородно сдержанный, теплый.
И даже самый бросовый флористический
материал не должен настраивать мастера на
категоричность. Те же скучные образования при
корневых шейках черемухи и ивы могут
подсказать совершенно новое решение, если научиться
смотреть на них с разных сторон, с разных
точек. Скажем, взгляд со стороны торца ствола
«вдоль ствола» может открыть флористу
множество новых очертаний, чаще всего не фигур,
а более компактных масс: голов оленей, чертей,
козлов и т. д.
Но всякое новое видение предполагает и
более свободное переключение от стереотипа
к «свободной охоте», что вырабатывается не
одним годом постоянных поисков и
творческой работы. Кроме того, и бесперспективные с
точки зрения флористики породы могут порой
давать такие изящные и сложные композиции,
которые нечасто выдают и породы,
морфологически более гибкие и разносторонние, такие, как
тополь, можжевельник и жимолость. Та же
черемуха, в общем-то избегающая скудных почв,
попадая на каменистый галечный грунт,
вынуждена бывает приспосабливать свою корневую
систему к среде, и корни этих особей, сложносфор-
мированные, инкрустированные инородными
вкраплениями, становятся неожиданной
находкой для мастера.
Трудно сказать, насколько правомочно
использование флористами свойств черемухи и
ивы — легко гнуться и сохранять при
высыхании заданную форму. Эти особенности широко
используются мастерами-плетельщиками,
саночниками, мебельщиками. Здесь, видимо, bci
зависит от степени нарушения естественности,
от чувства границы, за которую нельзя
переходить без опасения вызвать в изделии ощущение
надуманности, искусственности, своеволия.
Это — чувство, вырабатываемое тоже не сразу,
может вполне точно подсказать, где нужно
остановиться при гнутье, а ведь из распаренной
черемухи и ивы можно вязать даже морские
3-295
Q5

узлы, по это уже — ловкость рук, а не
флористика.
Все же, видимо, можно порекомендовать
некоторые осторожные обвивы гнутьем сильно
упрощенных форм, особенно — вытянутых ваз,
малопрофилированных фигур и неустойчивых
композиционно высоких элементов типа
декоративных подсвечников. Можно и заведомо
готовить отдельные изогнутые детали, выполненные
из корневых хлыстов черемухи, ивы или сосны.
Такими пружиновидными заготовками можно
оберпуть высокие стаканы ваз или несколько
монотонные трубы медвежьей пучки, которым
порой не хватает достаточной композиционной
законченности.
Пойменные леса привлекательны не только
обилием корней, вымытых и выброшенных
рекой. Деревья, испытывающие ежегодно
паводки, постоянно травмируются, и здесь, в пойме,
как нигде много ущербных растений, больных и
умирающих деревьев, зараженных грибами и
и добиваемых насекомыми.
Обходя ивовые заросли, особенно гущи
прутяных видов, нельзя не обратить внимания на
ивовые «розы»— уродства, вызванные
насекомыми, поражающими верхушки ветвей. Это как
бы слепленные из отвердевших листьев
розетки, остающиеся на растениях и в зиму. «Розы»
ивы — материал интересный не только для
детской флористики, но и для серьезных работ,
где эти образования можно широко
использовать для сборных панно и обрамлений.
Тератоморфы, галлы — разнообразные
вздутия ветвей, иногда довольно крупных
размеров — часто встречаются на тополях, особенно
на тополе лавролистном. Иногда попадаются
целые группы деревьев, сплошь изуродованных
галлами. Подагрически вспухшие ветки легко
обламываются ветром и снегом, п под такими
деревьями всегда много сухого валежника.
Такие галлы, срезанные вместе с ветками и
освобожденные от коры,— хороший материал для
кружковых поделок, легко обрабатываемый,
просто монтируемый, из него можно мастерить
множество разных зверьков, обезьянок, смешных
ш

человечков и т. д. Этот радостный, светлый
материал, который можно запасти в большом
количестве, доставляет большое удовольствие
детям. Зараженные деревья подлежат
обязательной санитарной рубке, поэтому флорист может
в этом случае заготавливать сучья с тератомор-
фами или галлами прямо с живого дерева, ибо
оно служит источником заражения соседей и
поэтому обречено.
Встречаются тератоморфы и на обнаженных
воздушных корнях ивы и тополя. От
кап-корешков они отличаются более рыхлым строением
и сильным отслаиванием частей, так как в
деформации тканей участвует главным образом
кора. Порой такое образование рассыпается
прямо на глазах. Но если тератоморфа попадается
свежая и крепкая, она может порадовать
флориста неожиданностью форм. Здесь главное —
не спешить разоблачать вздутие от
поверхностной корки, которую можно вовлечь в
композицию. Нужно постараться угадать под бугристой
корой наиболее интересный, рельефный участок,
а потом осторожно вскрыть его. Наверняка из*
под коры выглянет почти готовая розовая
мордочка кого-то, кто прятался под темной оболоч*
кой. Такие образования требуют, конечно,
особой обработки, укрепляющей их поверхность.
Совершая постоянные вылазки в пойму,
нужно хорошо изучить характер своей реки,
количество и силу половодий, примерное
движение плавника, места выносов, сливов,
площади затоплений, острова и протоки. Каждая река
имеет свой норов, свои капризы. Но есть и
общие закономерности, знание которых поможет
флористу легче ориентироваться во время
поисков природного материала.
Почти бесперспективны попытки в местах
сливов, то есть там, где вода ускоренно
скатывается по желобообразному руслу между
сближенными берегами. Здесь ничто не
задерживается — слишком мощно течение и глубоко русло.
Но зато сразу под сливом, особенно если он
заканчивается поворотом к плёсу, образуются
так называемые прижимы, где берег,
противостоя течению, берет на себя весь напор реки, ко-
67

торая ^два не перШгестывает через край.
В местах прижимов происходит накапливание
всего плывущего по реке, и на берегу
образуются порой целые горы бревен, корней, всякого
плавающего речного мусора. Завалы прижимов
постоянно используются местными жителями
для заготовки топлива. Здесь для флориста
выдается отличная возможность найти редкостный
материал для работы.
К сожалению, часто практикуется так
называемое окультуривание берегов реки,
укрепление их дамбами, углубление и спрямление
русла, и она превращается постепенно в прямой
сток, в канал с усиленным течением, в некую
гидравлическую трубу, уносящую со свистом ту
воду, которая некогда питала и кормила пойму.
Гибнут припойменные леса, высыхают луга,
исчезают птица и зверь. Кажущееся благо
превращается во зло. Природа как бы мстит за
поспешность. Окультуренные берега с дамбами
совершенно неинтересны флористу — здесь
можно километрами идти, так и не встретив на
пути ни коряги, ни сучка. Здесь сплошной
слив, река проносится мимо сохнущего леса,
01 гороженного непреодолимым барьером, не в
сил&х помочь ему выжить.
Устья ручьев, Питающих реку» и сами
приустьевые берега, особенно ниже по течению,
часто покрыты выносимым сюда плавником,
который обычно меньше речного. Ручьи просто не
настолько мощны, чтобы вынести крупную
корягу или ствол, чаще застревающие где-нибудь
вверху. Иногда по этим мелким выносам можно
судить, что растет там, выше, и есть ли резон
вести поиски по самому ручью.
В августе — сентябре, когда еще тепло, а
вода спадает до минимума, мржно делать осмотры
островов, которые часто накапливают большие
запасы плавника. Здесь н£до учитывать то, что
лобовая часть острова, выводящая на стрежень,
обычно бывает пуста, и все плывущее по реке
откидывается шлейфом на нижнюю по течению
сторону, обычно продолженную под водой
отмелями и перекатами. Здесь оседают самые
крупные коряги и целые деревья. Подходя к
CS

ним по воде, нужно иметь в виду, что как раз
по фронту коряг располагаются самые глубокие
места, вымоины и ямы, и лучше заходить с тыла,
против течения, где намываются песчаные и
галечные гривы.
Кроме островов и ручьев необходимо
тщательно осматривать берега высохших проток и
стариц. Нарушенный водообмен почвы в этих
местах создает деревьям свои трудности: на ходу
им приходится менять тип корневой системы, и
поверхностные старые корни, тянувшиеся
прежде к воде, становятся ненужными и отмирают.
По обрывам сухих русел много отслуживших
свою службу «ветеранов». Материал, в общем-
то, не из лучших, но иногда вполне
доброкачественный.
Пойма обычно широко посещаема.
Охотники и травники, косари и рыбаки постоянно
оставляют после себя кострища, рядом с которыми
иногда можно найти несожженные дрова, порой
содержащие в себе какой-либо флористический
трофей.
Пойма богата. Ее нужно обходить не спеша,
внимательно осматривая окружающее. И
флорист никогда не вернется отсюда с пустыми
руками, особенно, если он знает, где и что
искать.
Накопитель чудес
Загадочные клубни. Созидатель почв. Сувениры в
печке. Вазы старых корчевий. Утилитарность и
декоративность. Компактные формы. Пластины распилов. Взгляд
от сучка. Мореные корни.
Жимолость — едва ли не главная составная
часть кустарниковых зарослей алтайских
предгорий и мелкосопочника. Вместе с желтой
акацией, калиной, черемухой, шиповником и
боярышником она сплошь покрывает
припойменные террасы, склоны и долины, как бы
естественно заполняя переход от степей, лежащих
внизу, к верховым горным лесам.
Засухоустойчивая и выносливая, жимолость не избегает и
влажных мест поймы, иногда вплотную
придвигаясь к воде.
69

Рассматривая вывороченный или вымытый
рекой цельный куст, можно сразу увидеть и
основные принципы его конструкции, ту основу,
на которой строится растение: громадный кап-
клубень, отчетливый, рельефный, хорошо
выраженный, от которого вверх развивается
несколько хлипких стволиков самого куста, а вниз идут
жилистые, скрученные корни. Сходное строение
имеют все виды жимолости, а также ее
ближайшие родственники — бузина и калина, но у них
клубень едва обозначен и почти сразу
разбегается в ветви и корни, не успевая создать такого
наплыва, который особенно типичен для самой
жимолости.
Внешний вид жимолости татарской и
алтайской как бы подчеркивает универсальную
неприхотливость видов. Жилистый, неказистый
кустарник, весь словно бы запыленный, с
отслаивающейся хлопьями корой, с белесоватыми
листьями, он и цветет-то каким-то невзрачным
серо-розовым цветом и явно проигрывает своим
более нарядным соседям.
Как только не называют ее в народе: и жа-
молошник, и шеломутник, и сабашник, и волчев-
ник. Это растение мало используется в
хозяйстве. Не годится оно на растопку, и ягоды,
кроме жимолости синей, несъедобны (да, это те
самые волчьи ягоды). Кто знает, не называли
бы ее шишкокорнем или там клубнеземом, если
бы были известны мастерам скрытые
особенности растения. Главное свойство: создавать под
землей громадные шишки-клубни, по массе едва
не втрое превосходящие само растение. Ведь
теперешнее коренное название, может быть,
произошло от слова «жемолозг», то есть,
прижатая в лозг, что в общем-то точно передает очень
наглядную способность ее валиться под снегом
в развал, в лозг, приподнимаясь по весне.
Едва ли это — растение-накопитель. Кап-
корень не хранилище, он несет в себе
совершенно иные функции. Весь в ряби спящих почек,
клубень является как бы вегетативной «бомбой»,
которая в определенных условиях готова
немедленно «взорваться» порослью. И такое
свойство растение хранит необыкновенно долго,
70

даже высохший, внешне безжизненный
кап-корень или часть его в благоприятных условиях
может вдруг ожить и тронуться в рост. Вполне
вероятно, что залакированные сувениры из
корня жимолости, стоящие годами на сервантах
и столах своих владельцев, только и ждут
возможности ожить и прорасти, и они ни на
минуту не забывают об этом. Во всем этом есть какой-
то печальный символ, скрытый смысл которого
не может не заставить задуматься флориста,
работающего по сути дела с мертвым материалом...
Жимолость — порода ядровая. Бурое ядро,
пронизывая ветви, как бы стекает в клубень,
закручиваясь прихотливо по его извивам, и все
это, обрамленное белой заболонью с зернью и
глазками спящих почек, создает внутри клубня
древесину необыкновенной красоты. Распилы
клубней обладают столь высокими
декоративными качествами, что вполне сравнимы и с самыми
дорогими экзотическими породами. Странно,
что материал, лежащий буквально под ногами,
используется так редко.
Клубни ее имеют еще одну интересную
особенность, дополпяющую декоративность. Как
растение, достаточно долго живущее, постоянно
возобновляетсл от своего же клубня, частично
со временем отмирающего. Клубень, видимо,
всегда гораздо старше куста, ибо он состоит из
живой и неживой частей, которые настолько
тесно переплетаются между собой, что трудно
отыскать между ними границу. Отмирающая
часть бурого цвета, сильно матированная,
острорельефная, сверху покрыта черно-матовой
пленкой окислов. Она порой сохраняет на себе желвы
н потеки живой массы корня, прихотливо и
причудливо обвивающие ее. Порой клубень в
отмерших и разложившихся частях бывает
пронзен корнями своих ближайших соседей:
шиповника, черемухи или акации. Эти интрузии
встречаются так часто и настолько естественны,
что создается подозрение — не симбиоз ли перед
вами?
Жимолость — прекрасный почвообразова-
тель, почва внутри пустотелых разрушенных
клубней всегда богаче, жирнее, темнее окружаю-
71

щей, и туда жадно устремляются корни тех
растений, которые только могут дотянуться.
Интересно, не это ли растение создало такие
прекрасные почвы алтайских предгорий, почти
черноземы?
Эти предгорья, обширно раскорчевываемые
сейчас, могут служить богатейшей базой для
сбора первоклассного флористического
материала: не только для одиночек-флористов, но и для
крупной мастерской или флористического
центра, производящего художественные изделия и
сувениры. Пока же срезаемые кустарники и
выкорчеванные плугами корни в лучшем случае
идут лишь на топливо местным жителям, едва
ли сознающим, что они кладут в печки
буквально готовые сувениры. Чаще же весь этот ценный
материал сжигается тут же, в буртах,
развеиваясь по ветру. Л ведь даже ветки и стволы
жимолости и ее спутников — крушины,
боярышника и акации — могли бы пойти в дело как
интересный токарный материал.
Выкорчеванные клубни жимолости,
пролежавшие несколько лет в буртах или по
закраинам уже засеянных полей, постепенно
выгнивают изнутри, образуя разнообразные полости.
Такие находки почти всегда напоминают вазы
Крепка жимолость! Даже отмершие на живом
клубне ее части, называемые флористами
«мореными корнями», тверды, долго сохраняются в
земле
72

самых невероятных, причудливых форм. В
умирающем, засыпанном землей клубне многие
годы продолжаются разнообразные процессы,
живая плоть до конца борется за существование,
закатывая края этих полостей внутрь, пытаясь
хоть как-то предотвратить разрушение. И чем
старше кочевье, тем дальше заходит неумолимый
процесс разрушения клубней и тем реальпее
возможность найти совершенно ажурные
образования, истонченные гнилями, с кружевной,
изящной, но всегда очень прочной оболочкой.
Крепка все же жимолость! И даже отмершие на
живом клубне ее части, условно называемые
флористами «мореными корнями», тверды,
кремнисты, неподатливы и долго сохраняются в
земле.
Понятие «ваза» во флористике несколько
шире обиходного определения — широкий сосуд
на тонкой ножке. Природная ваза — это
естественная полость, вместилище, декоративная
емкость, чаще совершенно условная,
символическая. И утилитарное назначение таких ваз
порой тоже чисто символическое, что, впрочем,
нисколько не умаляет их эстетического
значения.
Разнообразие строения, сложность
конструкций, прекрасное качество древесины и
интересная фактура делают жимолость одним из
привлекательных материалов во флористике,
выделяя ее едва ли не на первое место.
Формообразование ее корней, как, впрочем,
и корней всех других деревьев и кустарников,
зависит в первую очередь от состава и характера
почвы, ее структуры, а также величины
увлажнения. На очень высоких местах, на каменистых
гребнях и щебенистых склонах жимолость
мельчает, корни растекаются по поверхности, и
клубень едва ли не высовывается наружу. Если
же здесь проходят скотопрогонные тропы или
просто дороги, оттоптанные клубни часто
свешиваются по обочинам, и их очень легко
рассматривать и собирать. Такие же выходы корней
есть и в местах сильных размывов почвы, на
осыпях, по обрывам карьеров. На почвах
рыхлых и влажных жимолость развивается в не-
73

большое деревце, ее корни мощными витыми
тяжами уходят глубоко под землю, и громадные
кап-клубни энергично рассекаются здесь на
отдельности, почти не фиксируясь в монолит.
Поэтому для флориста предпочтительней корчевья
на скудных, каменистых почвах, где больше
вероятности встретить наиболее интересный
материал.
Особо компактные формы клубней, имеющие
форму, близкую к шару, и фактурованные
пупырчатыми вздутиями спящих почек, могут
поставить флориста в тупик. Они ничего не
напоминают, разве только отдаленно похожи на
плоды хлебного дерева, да еще при
отождествлении возникает комическая ассоциация с
некоторой запущенной «небритостью». Хорошо,
если на таком клубне окажется хотя бы
небольшая неправильность или сучок, которые в конце
Кап-клубни часто имеют вполне самостоятельное
декоративное значение
74

концов «вытянут» эту форму в маску или
голову. Чаще всего единственно возможный выход —
использовать эти неотождествляемые
образования как столярные пластины.
Пластины и торцовые спилы кап-клубней
жимолости имеют вполне самостоятельное
декоративное значение. Номенклатура изделий
из них та же, что и из карельской березы, и
включает те же самые предметы: разнообразные
шкатулки, пепельницы, трубки, ларцы, пеналы,
мундштуки. Но этим не ограничивается
применение распилов жимолости, их значение гораздо
шире.
Если кап-корни или капы березы требуют
обязательной запарки для лучшего проявления
текстуры, то клубневые распилы жимолости в
такой запарке не нуждаются: благодаря
наличию ядра они достаточно интенсивно окрашены,
и запарка может лишь приглушить и выровнять
цвет. Нужно учитывать и то, что клубни не
выдерживают резкого высушивания (впрочем,
такое характерно и для любой древесины). Они
растрескиваются, а уже распиленные пластины
склонны к короблению. Наилучший способ
распила кап-клубней — роспуск их алмазными
камнерезными дисками. Пластины получаются
сразу готовыми и не требуют дальнейшего
шлифования. При поточном методе такого
распила возможно и моментальное отождествление
рисунка текстуры, если пластины идут на
самостоятельное панно. Возможна и быстрая
рассортировка пластин на столярные и
декоративные, это позволяет из них выделить и
уникальные по текстуре.
Распиливая кап-клубень, нужно следить за
тем, чтобы пластины не путались. Хранить их
лучше в той же последовательности, в какой
они отсекались (так же хранятся и стопки
шпона), что значительно облегчит работы, в
которых требуются зеркальные подборы,
соединяющие сопредельные спилы с одинаковым,
симметричным рисунком древесины.
Всегда нужно иметь в виду, что из пластин
распиленного кап-клубня получаются
прекрасные подставки под корневые скульптуры, осо-
75

бенно под те из них, которые сделаны из самой
жимолости. Для подставок выпиливают
заготовки потолще — 25—30 миллиметров (вместо
6—12 мм облицовочных пластин) в зависимости
от массы будущей композиции. При распиле на
подставки клубни лучше предварительно
обработать, то есть вычистить, отшлифовать,
выровнять торцы сучков, протонировать
темно-коричневым бейцем с отмывкой и последующим
полным лакированием или сразу же покрыть
двумя слоями подцвеченного нитролака. Это
избавит клубень от излишнего увлажнения при
распиле мокрым способом и от последующего
тонирования фактурованных боковин, когда не
избежать потеков красителя на торцы. Отметим,
что почти каждая такая пластина хранит в
рисунке древесины и в форме среза что-то свое,
лишь ей присущее, и если возникает малейший
намек на какой-либо образ, нужно выявить его,
развить и ни в коем случае не пускать такой
срез на подставку. В конце концов любая
подставка можеть быть изготовлена столярным
способом, но ничем не воссоздать редкую
текстуру, загубленную необдуманным
применением.
Очень интересны и боковые, так называемые
«пяточные» отрезы клубней, то есть пластины
с сохраненной внешней естественной
поверхностью. Фактура клубней жимолости бывает
настолько декоративна, что выбор между
фактурой и текстурой часто завершается в пользу
первой. «Пяточные» отрезы годятся и для
самостоятельных работ и для основ скульптур,
которые плохо сочетаются с ровными плоскостями,
а также для заготовок, из которых потом
получаются вазы, пепельницы, лотки, стаканы,
карандашницы.
Как ни странно, компактность, богатая
фактура корней жимолости, многообразие
пластических вариантов — все эти свойства вызывают
иногда упрощенческий подход к применению
корней: мол, фактура все вытянет. И флористы
идут по линии наименьшего сопротивления.
Глядя «от сучка», сразу, в любом корне они
ищут прежде всего маску. Поиск «от сучка» —
76

один из простейших способов отождествления.
Здесь, как говорится, не надо особого
воображения, работы ума. Ведь почти любое компактное
образование, рассмотренное подобным образом
вдоль одного из сучков, условно принимаемое
сразу за нос еще не найденной маски, может
создать видимость находки. Однако маски,
выявленные так, обычно не имеют ни своеобразия,
ни живости, ни энергичной гримасы. Они не
несут в себе наполненного и обязательного
образа, который удачно выявляется не при помощи
какого-либо стереотипного приема, а той
пластикой, которой располагает сам корень. Есть и еще
один упрощенный прием отождествления: поиск
«от дыры», когда любое дупло, отверстие или
щель заведомо определяются как рот или пасть
будущей маски, а все остальное либо
дополняется, либо режется «по живому».
В общем-то эти приемы вполне применимы
во флористике, и иногда благодаря только им и
можно отыскать что-то даже в самом бросовом
корне. Но нельзя один прием возводить в
универсальное средство. Это уже пахнет прямой
халтурой и принижает само понятие флористи-
ки? обладающей таким огромным набором
методов, приемов и способов, что заведомое
ограничение их (из любых побуждений) ведет мастера
лишь к собственному внутреннему обеднению.
Стереотипы отождествлений если и возможны,
то лишь в серийном производстве, но и здесь не
исключается проявление индивидуальности.
Жимолость, крушина, а порой и боярышник,
пожалуй, единственные наши древесные
породы, которые в корнях сохраняют отмершие
части и образуют так называемые «мореные
корни». Но если у крушины и боярышника это
происходит эпизодически, то жимолостные кап-
клубни почти всегда состоят из тесно
сплетенных живых и неживых частей. Вполне
возможно, это отчуждение ждвого от прекратившего
свое существование корня есть не что иное,
как медленное передвижение популяции на
свободные места, один из способов вегетации.
Во время раскорчевок в основном
выпахиваются лишь свежие кап-клубни, мореные же
77

части обламываются и остаются в земле. Это
надо учитывать при сборе флористического
материала и вести поиски не только по буртам на
окраинах распаханных полей, но и по самим
полям.
Мореные корни жимолости очень широко
применяются флористами. Темные, почти
черные образования, крепкие, но легкие, они
настолько рельефпы и замысловаты, что порой не
напоминают корень, а скорей похожи на
застывшие слепки или какие-то потеки. Наиболее
близки к ним по пластике и конструкции
ползучие корни кедрового стланика и корни горных
можжевелышков, но жимолость богаче и
разнообразнее по фактуре, а кроме того, часто создает
такие формы, какие никогда не возникают у
стлаников и можжевельника.
Корни жимолости универсальны в
использовании. Они прежде всего превосходные
составные сложных резьбовых конструкций, где
резные вставки, обрамленные этими корнями, с
тщательно пришпаклеванными и
тонированными переходами создают необыкновенно
естественные композиции. Часто встречающиеся
перьевидные образования мореных корней
вызывают и соответствующие отождествления. И
разнообразные лебеди, плывущие или
ныряющие, журавли, кулики, утки постоянно
фигурируют в формотворчестве из этих корней. При
работе над ними у мастера-флориста возникает
скорее проблема не применения корня, а
композиционного оживления, то есть избавления от
камуфлированной неподвижности.
И, конечно, нельзя не упомянуть о постоянно
встречающихся на корнях (а иногда и на самом
клубне) кап-образованиях. Это сильно
закрученная, как бы стиснутая в кулак ткань
древесины, наплывающая бугристым желваком на
материнскую основу. Трудно сказать, какие
причины вызывают эти уродства, можно только
заметить, что все это метаморфозы отпрыска или
почки, ибо рост идет из одного места, из единой
точки, и вполне возможно, что эта своеобразная
мутация — резервная проба формы: мало ли
что в будущем может пригодиться виду! В лю-
78

бож случае эти странные образования
(типичные, впрочем, и для многих других видог>,
особенно для березы) представляют значительный
интерес для флориста. Часто они
отождествляются сразу: завитая, прядеобразная фактура как
бы содержит намек на некую прическу, иногда
прослеживаются бороды, гривы, иногда волны
или скрюченные, сгорбленные фигуры. Чистый
кап — всегда находка и всегда интересен, и
иссекать его надо щедро, прибавляя к нему ту
массу, из которой он развился. Никогда заранее
не знаешь, что пригодится для будущей
композиции, и некоторый простор для воображения
просто необходим...
Жимолость — материал многообразный и
сложный. Мастер, работая только с ним, может
быть вполне удовлетворен, делая постоянные
открытия.
Обитатели гор
Ветровалы. Зонты и экраны. Кальмары. Подтопленные
березы. Корневая шейка. Коллекция чертей.
Ребристости. Пихтовые тератоморфы и галлы. Можжевель-
ники. Громовые кедры. Мутовки горных горельников.
Горные леса могут предоставить флористу
поле деятельности, по богатству не уступающее
пойме и корчевьям. Правда, ареал поиска в
горах несравненно больше и требует
значительной выносливости, настойчивости и хорошей
подготовки.
Алтайские предгорья с типично степной
растительностью постепенно сменяются густыми
кустарниковыми зарослями, которые, в свою
очередь, переходят в таежное чернолесье,
перемежающееся с березовыми и осиновыми
рощицами. Горно-таежные леса обременены густым
кустарниковым подлеском, который вне троп
почти непроходим. Более чистые леса — это
ленточные степные боры и горные реликтовые
сосняки Калбинского нагорья, которые растут
по разрушающимся гранитам мелкосопочника.
Вот эти-то сосняки, перемешанные часто с
березой, осиной, а по низинам и с ивами — самые
благодатные угодья для флориста.
79

Горные леса страдают от ветров, особенно
растущие на открытых гребнях, и часто после
ураганов или бурь по окраинам и опушкам
можно видеть целые нагромождения поваленных
деревьев с вывернутыми и полностью
оголенными корнями. Здесь можно с горечью признать,
что флористика, несущая гуманную идею о
неприкасаемости живого, сама по себе
пользуется именно бедами живого, что не может не
вызвать некоей внутренней дисгармонии и
противоречия. Но, видимо, от этого он должен
бережнее других относиться к живому, ибо, используя
во благо мертвое, он острее других чувствует
радость цветущего и зеленеющего, его
неоспоримое право на жизнь.
Чаще всего падают от ветра горные сосны.
Деревья-пионеры спешат заселить свободные
места и часто рискуют, потому что всей
корневой системы не хватает для достаточного
укрепления на плоских камнях. Обнаженные
сплетения корней поваленных сосен нередко
совершенно чисты, выветрены и хорошо
просматриваются. Зонтично-плоские, ажурные, сросшиеся
между собой, они создают порой сплошные
кружевные экраны, в которых при желании
можно отыскать десятки переплетений, фигур,
силуэтов, узлов, перьевидных и змеевидных
форм.
Едва ли следует исследовать материал на
месте, это всегда занимает много времени, да и
не избежать ошибок. Лучше, очистив корни от
песка, земли и камней, снимать сразу более или
менее крупные образования, чтобы потом у
верстака спокойно разобраться в путанице фигур.
Порой весь этот сросшийся конгломерат, веер
корней может целиком составить интересную
экранную композицию, имеющую если не
самостоятельное значение, то хотя бы являющую
собой декоративную основу для множества чисто
утилитарных вещей: бра, жирандолей,
подсвечников, вешалок, полок, зеркал, спинок кресел...
Вееровидные корни горных сосен достаточно
трудоемки в обработке. Они требуют
обязательного ошкуривания из-за низкой декоративности
коры и снятия смолистого прикамбщшого _Ш?я.
80

У горных сосен довольно разнообразны
приспособительные приемы корневых систем в силу
экстремальных условий их развития
который иначе быстро окисляется и придает
корням неряшливый и мрачный вид. Часто
требуется и специальное обессмоливание
скипидаром. Корни, тщательно и правильно
обработанные, приобретают оранжево-янтарный цвет,
очень чисты и праздничны и не требуют
тонирования и подкраски.
Трудно перечислить даже основные
формообразующие моменты корней горных сосен —
слишком разнообразны приспособительные
приемы корневых систем, развивающихся в
экстремальных условиях. Но все же
преобладающая форма — распластанно-зонтично-веер-
ная, и это должен всегда иметь в виду флорист,
отыскивающий себе материал в горных
сосновых лесах.
Часто мочка корней молодой сосны
охватывает отростками отдельный камень большего или
меньшего размера и выворачивается ветром
вместе с ненадежным балластом, который порой
свободно болтается внутри клетки корней.
Нельзя не отождествить это образование с неким
кальмаром или осьминогом, держащим
щупальцами добычу. Тем более, что на части ствола,
кат.одая оставляется при отзшшвании, образова-
81

ния, достаточно" места для скульптурной
дорезки мешка осьминога или туловища кальмара.
Такие композиции интересны, хотя бывают и
несколько наивны.
Хочется подчеркнуть, что любая
естественная инкрустация корня камнем должна особо
привлекать мастера. Такие образования, кроме
чисто декоративного эффекта, несут в себе и
непредсказуемые идеи пластического плана, и
всегда есть возможность остроумно и
неожиданно обыграть в работе этот подарок природы.
В отличие от корней тополя корни горной
сосны более прямолинейны в своих построениях.
Достаточно сравнить, например, места
соприкосновения их с камнями, чтобы наглядно
убедиться, что сосна более «упряма» и
«недоверчива». Она реже, чем тополь, охватывает камень
древесной плотью. Поэтому корни горной сосны
для флориста гораздо менее интересны, чем
корни пойменного тополя. И только, пожалуй,
ажурными зонтами-веерами корни горных сосен
могут выделиться из остальных флористических
форм.
Мощные прикомлевые плоские зонты
ветровальных сосен можно прекрасно использовать
для оформления крупных интерьеров, холлов
гостиниц, фойе кинотеатров, залов, баров.
Правда, здесь методы заготовки превышают силы и
возможности индивидуального флориста, но в
любом случае такие мощные и красивые
образования не нужно обходить вниманием.
Лесная подстилка горной местности
ложится не сплошным ковром, но стекает по желобам
между камнями и накапливается в ямах. В
такие ловушки попадают и шишки сосен, образуя
здесь иногда целые завалы-склады хорошего
флористического материала. Заготовка шишек
именно в таких местах не представляет
никакого труда.
Березы, постоянно сопутствующие в горах
соснам, выбирают для поселения ямы и
лога, где почва поглубже и влаги побольше.
Относящиеся в общем-то к обыкновенным видам
пушистой и повислой берез, они все же
морфологически несколько отличаются от них. Обра-
82

щают на себя внимание их вздутые корневые
шейки, часто пустотелые, покрытые рубчатой
черной корой. Пустоты образуются, видимо, от
обламывания порослевых стволов, выросших из
одного пня (обычное, впрочем, явление для
однодомных берез).
Березы чаще ютятся по непродуваемым
логам и поэтому меньше подвержены ветровалу,
а если и попадаются поваленные, то это обычно
стволы, обломившиеся под корневую шейку.
Крайне редки совершенно гнилые особи,
вывернутые из грунта вместе с корневой системой.
Березу преследует другая беда.
Занимая пониженные места, она чаще, нежели
сосна, попадает в зоны разнообразных
обводнительных и мелиоративных работ, в райояы
возведения дамб, водохранилищ, сбрасываемых ры-
боразводных прудов и т. д. Корни затопленных
берез легко добывают по берегам или с заброда
по мелким заливам. Древесина березы хорошо
сохраняется в воде без доступа воздуха, и были
случаи заготовки крепких корней с
обнажившегося дна залива Бухтармиыского
водохранилища, которые находились под водой не менее
восемнадцати лет.
Самая интересная морфологическая
особенность горной березы — ее хорошо выраженная
рельефная корневая шейка. Четко
обозначенное вздутие с массой спящих почек
представляет собой прекрасный пластический массив,
дополненный расходящимися корнями. Это —
благороднейший и богатейший флористический
материал. Особенно изящны элементы молодых
берез (до двадцати лет), они легки, силуэтно
просты и хорошо отождествляются. Отметим,
что корневые шейки берез, выросших в пойме
или в сплошных березняках, заметно меньше
выражены, а иногда и почти отсутствуют.
Отождествление березовых корней с
одинаково отчетливыми корневыми шейками
вызывает порой стереотипные решения: слишком
уж явные формы головы и маски видятся в
этих образованиях. Здесь нужно сдерживать
себя и искать прежде всего силуэты и фигуры,
тем более что материал предполагает и эти
8а

отождествления, если корневая шейка была
заготовлена вместе с частью самих корней и
ствола.
Одно из любопытнейших свойств горных
берез — постоянные корневые сращения рядом
растущих берез и образование таким образом
замкнутых общих арматур, переплетенных
между собой. Самым загадочным образом
срастаются между собой корни не одного, а нескольких
соседствующих деревьев, чего никогда не
наблюдается у других видов, например, сосен или
тополей. На обнажившемся после сброса воды
каменистом дне Бухтарминского
водохранилища можно было наблюдать сращения
множества берез-одногодок, причем непорослевого
характера, как у калины или яблони. На этот раз
природа каким-то образом преодолела
биологическую несовместимость, что, возможно,
хороший повод для размышлений биологам или
генетикам.
Флорист, творя, может прекрасно
использовать моменты обширных сращений для своих
утилитарных нужд. Отсекать надо
максимально возможную площадь сращений, которые
обычно развиваются над плоскими плитами и
оттого имеют плоско-паутинные конфигурации,
чтобы потом использовать такие образования
для оформления интерьеров точно так же, как
и выворотни горной сосны.
Для нужд мелкой пластики (корневой
сувенирной скульптуры) наиболее пригодны
отдельные молодые деревца. Древесина березы,
пробывшая определенное время под водой, режется
легко и приближается по этим свойствам к
древесине липы или ольхи. Высыхая же, она вновь
отвердевает, уплотняется, что надо учитывать,
стараясь обрабатывать березовые корневые
заготовки сразу же по привозу. Вымоченные,
долго пролежавшие в воде березовые корни
приобретают ровный, светло-бурый, глубокий цвет,
чем отличаются от гораздо более светлых
корней берез из почвы щи пойменных корней,
пролежавших какое-то время на воздухе. У тех
под воздействием ультрафиолетовых лучей
солнца «запшает» до серебра только верхний тон-
64

кии слои, уничтожаемый при резьбе. Поэтому
и по цвету водяные корни березы заметно
практичнее и декоративнее воздушных, которые в
целом малоинтересны.
Корни молодых берез вместе с корневой
шейкой и частью ствола при беглом отождествлении
выдают разнообразные антропоморфные фигуры
и силуэты танцовщиц, воинов, гимнастов и т. д.
Отыскав хорошие угодья с затопленными
березняками, нетрудно заготовить себе материал на
целые коллекции подобных фигур, причем они
при всей своей однотипности никогда не
повторяют одна другую. В этом особая прелесть
скульптурной флористики: повторяешься в
отождествлениях, но никогда в самой пластике
и в вариантах форм, ибо нет в мире двух
совершенно одинаковых корней. Флористика щедро
преподносит сюрпризы — пластические
построения, которые просто невозможно придумать
самостоятельно, какой бы буйной фантазией не
обладал художник; и все эти невероятные
построения сами по себе очень естественны и по-
своему логичны.
Многое зависит и от самого мастера, от его
вкуса и смелости, от степени уважения им
материала, от понимания конкретных
пластических свойств природных построений. Настоящий
художник не может создавать уродства и
антиэстетичные композиции. Излишни ссылки на
якобы естественность. Природное не может
быть ни уродливым, ни антиэстетичным, ни
нарочитым. Убожество — дело рук неграмотного
мастера, так как каждый из нас, пытаясь
заниматься творчеством, видит лишь то, что может
увидеть...
Боковые поверхностные корни берез, как и
некоторых видов ив, имеют явно выраженную
ребристость, сплющенность. Такое простое
приспособление заметно усиливает ветростойкость
дерева, тем более, что овал каждого ребра
вертикален грунту. Интересно, что подобная
ребристость хорошо выражена и у многих хвойных,
особенно у елей на сырых слабых почвах. Не эта
ли особенность деревьев помогла когда-то
человеку изобрести первую соху-волокушу, пред-
65

ставлявшую часть тонкого ствола ели с
ребристым боковым корнем-лемехом? На
ветровальных пожарищах можно найти десятки таких
вполне готовых орудий труда, даже с
рукоятками для ведения первосохи, а если и поискать,
то даже и с парой оглобель: впрягай лошадь —
и паши.
Береза дает обильную пневую поросль,
поэтому можно часто встретить деревья, растущие
купами, то есть по нескольку штук из одного
места. Рост и развитие порослевых деревцев
способствуют полному разрушению
материнского пня, и флорист может заготовить
чашевидные остатки бывшей корневой шейки,
представляющие собой более или менее выгнутые
пласты с хорошо развитой фактурой из спящих
почек. Это — заготовки для разнообразных
декоративных емкостей: ваз, чаш, ковшей и т. д.
Береза — дерево, образующее капы. И
всегда есть соблазн снять приглянувшийся. Но
флорист не должен нарушать этику избранного
увлечения, неписанный закон которого
запрещает касаться живого. Тем более, что капы
легко заготовить на любой лесосеке, дровяном
складе, лесобирже, где они не поддаются разделке,
обычно не используются.
Алтайское горное чернолесье, состоящее в
основном из пихты, лиственницы, а повыше и
кедра,, егросшее густым подлеском,— угодья
труднопроходимые, а по этой причине и
малопродуктивные для флориста. Поиск может быть
ограничен долинами ручьев и речушек,
лесосеками, местами оползней, крутыми обрывами, то
есть смотреть лучше там, где происходит
интенсивное обнажение и отмирание корней.
Корни пихты скучнее корней горной сосны,
может быть, потому, что пихта избегает
селиться на камнях. Но и эти корни выдают порой
довольно интересные образования — этакие
вздутия, иногда переходящие одно в другое и
соединенные между собой плетями отпрысков.
Находки очень необычны, встречаются редко,
почти всегда случайно, пбо пз-за трудпопрохо-
димости темные пихтовые леса едва ли могут
служить постоянной поисковой базой флориста.
86

Пихта еще интересна тем, что она часто
образует обильные утолщения на нижних
ветвях, которые отмирают и высыхают. Они
похожи на капы, но есть и отличия, по которым их
относят к тератоморфам — уродствам, в
образовании которых в большей мере участвует кора
(хотя и под корой бывают заметны вздутия
самой древесины, иногда довольно крупные).
Подобные тератоморфы-шишки можно
заготавливать в огромном количестве, даже не углубляясь
далеко в лес. Особенно много их в лесах,
поврежденных беглыми низовыми пожарами,
вызывающими отмирание нижних ветвей.
Пихтовые тератоморфы — великолепный
материал для простых серийных сувениров и для
детской флористики. Растресканная кожура
коры этих образований и яйцевидно-удлиненная
форма их вызывает прямое отождествление с
птицами, с нахохлившимися птенцами. Такие
тератоморфы легко компоновать, в то же
время не представляет никакого труда тут же,
прямо в лесу, сортировать их по назначению.
Простота отождествления и легкость
заготовки не умаляют флористического назначения
этих пихтовых вздутий: все же мало в природе
такого обильного и единообразного материала,
пригодного для серийного производства.
Наиболее крупные вздутия размером с человеческую
голову, часто спаренные, а иногда и
строенные — материал уже высокой художественной
категории, в котором флорист выявит
уникальные образы. Уже по внешнему виду пихтового
образования легко определить место, где, удалив
часть коры, можно обнаружить какую-либо
характерную маску, выпуклую, с ярко
выраженным цветом. Заготавливать такие образования
можно круглый год, даже зимой. Это тоже одно
из преимуществ материала. А спиливать его
нужно вместе с главными и боковыми ветками,
которые в дальнейшем, уже на верстаке, можно
хорошо обыграть. Это — будущие рога
предполагаемой маски, шея птицы или же простое
приспособление для соединения тератоморф.
На верхних границах леса, так называемых
белках, где лес постепенно переходит в альпий-
87

ские луга, располагаются очень интересные
флористические зоны, к сожалению,
труднодоступные. Здесь береза и кедр, сменив оставшиеся
внизу пихту и лиственницу, постепенно редеют,
мельчают и вырождаются в стланиковые формы,
которые вместе с можжевельником заселяют
каменные останцы. Среди этого отмирающего
низкого криволесья находится масса
превосходного, неповторимого флористического
материала, совершенно не похожего на привычный
материал низменной поймы. Суровые условия
белков, эрозия и выветривание превращают даже
привычные деревья в совершенных незнакомцев.
Стелющиеся, змеевидные формы кедрового
стланика, танцующие березки, витые корни
можжевельника, оплетающие камни и почву,
создают особый, ни с чем не сравнимый
ландшафт белков, который, к сожалению, доступен
флористу лишь три-четыре месяца.
Корни можжевельника — это толстые
стелющиеся жгуты, сильно перевитые, наподобие
каната или веревки. Часто они выходят прямо
на поверхность или свисают с обрывов в виде
естественных ребристых лент. Эти образования
трудно отождествимы, но они приобретают часто
такие красивые и гармоничные абстрактные
формы, которые, в общем-то, и не нуждаются
в распознавании. Из подобных корней делают
стебельчато-стелющиеся композиции, которые
особенно хороши для интерьера квартиры, для
карнизов, стенок и т. д.
Древесина стволов и корней можжевельника
красновато-бурая, мел^ослойная и обладает
превосходным смолистым запахом. Работать с
ней — одно удовольствие. Она вся идет в дело —
и стволы, и корни. Даже отдельные обрезки
корней, чурочки и столбики пригодятся в
работе, настолько они декоративны и подчеркнуто
«деревянны». В Прибалтике существуют целые
промыслы, которые используют деревесину
можжевельника для столярно-ро8ьбовых работ.
На границах леса встречаются мощные
завалы из сухих гигантских кедров. Это — деревья,
погибшие от низовых пожаров, к которым
кедры, обладающие довольно слабой йоро^ особен-
68

но чувствительны. Останцы, ооильно
пропитанные смолой, разрушаются очень медленно и
своеобразно: вначале выветриваются бессмолые
части и заболонь, а все остальное годами, а
может быть, и десятилетиями сопротивляется
натиску дождей, ветра, мороза и солнца. Иногда
подобные останцы напоминают мощные
ребристые поверженные сталагмиты, пронизанные
отверстиями от выпавших сучьев, с дуплами, с
выщелоченной серо-стальной поверхностью и
бурыми желвами смолья.
Нередко здесь попадаются и стоящие на
корню громадные, выжженные изнутри кедры,
этакие колоссальные деревянные короба —
жертвы гроз. Громовые деревья арийцев, давшие
человечеству огонь,— это вот такие деревья
(кедры — в Сибири и дубы — в Европе),
олицетворяющие и щедрость природы, и грозную
опасность ее стихийных сил. Подобные деревья
были когда-то символом неба, они
обожествлялись, они давали человеку огонь, кров, и
древесина громовых деревьев у многих народов
считалась священной. Вполне вероятно, что древне-
славянские идолы на Киевской горе, известные
по летописям, были вырублены как раз из
стволов громовых деревьев.
Кедровый ветровал и останцы —
великолепнейший материал для скульптурных работ и
флористического промысла, но они совершенно
никем не используются, даже на дрова из-за
трудности и невыгодности их транспортировки.
Думается, на основе этого материала при
организации массовой их заготовки можно
развернуть довольно крупное сувенирное производство
при любом лесхозе или леспромхозе.
Леса предгорий и гор — это благодатные,
хотя и труднодоступные угодья флориста, и все
перечисленное выше совершенно не
исчерпывает разнообразия флористического материала,
который хранят эти леса.
Нельзя не сказать и о горельниках — лесах,
умирающих после пожаров. Это одно из
печальнейших зрелищ природы. Деревья-палки,
догнивающие на корню, сплошь источенные
насекомыми, почти ни для чего уже не пригодны.
99

И только флористы используют что-ниоудь как
конструктивный материал. Из упавших стволов
хвойных с хорошо сохранившимися мутовками
ветвей выпиливают элементы для
садово-парковых скамеек, кресел, столиков, фонарей,
торшеров и т. д. Из стволиков потоньше с тремя-че-
тырьмя мутовками получают заготовки для
стоячих или настенных вешалок, конечно, с
последующей доработкой резьбой. А из совсем
тонких стволиков мертвого подроста, которые
легко выворачиваются из земли вместе с
корнями, получаются хорошие трости. Этого
материала на пожарищах великое множество. Вот,
пожалуй, и все, что дают горельники, посещение
которых, однако, доставляет мало удовольствия
даже видавшему виды флористу.
Семья тополей
Гармония образа. Тополь бальзамический.
Плоскостные арматуры. Азбука леса. Змеевидные сплетения.
Осина. Аборигены поймы. Ленточные корни. Интрузии.
Подчинение пластики. Карлики пляжей.
Все тополя, род которых входит в обширное
семейство ивовых, внешне довольно хорошо
индивидуализированы и легко отличимы друг от
друга и от соседей но пойме. И осина, и
серебристый тополь, и осокорь со своим
пирамидальным братом, и тополь бальзамический —
крупные, сильные деревья, имеющие хорошо
развитые кроны и мощные, правда, неглубокие,
корневые системы. Но отличить тополя по
корням, взятым отдельно, может лишь флорист,
достаточно долго поработавший с ними.
Тополя — деревья двудомные, и мужские
особи всегда несколько крупнее и выше
женских. Это необходимо роду для более уверенного
весеннего опыления ветром. Но различие в чисто
флористическом плане незначительно: и у
мужских и у женских тополей абсолютно схожие
корневые системы и одинаковой прочности
древесина. Можно лишь заметить, что женские
особи желтеют и сбрасывают листву несколько
99

раньше мужских, все же, видимо, достаточно
истощаясь при плодоношении.
Интересно, что при постепенной стрижке
мужские деревья меняют пол и начинают
пылить пухом. Смена пола — пока загадка для
биологов. Ясно одно: постоянное травмирование
деревьев стрижкой дает какой-то предсмертный
сигнал растению, и оно, чтобы жизнь не прошла
даром, производит эту удивительную
метаморфозу, весьма неожиданную д^я озеленителей,
они не предусматривают подобного эффекта.
Двудомность вызывает у тополей и особую
смелость, даже некоторое легкомыслие при
выборе места поселения. В пойме тополя селятся
где угодно, лишь бы неподалеку от сородичей.
Все это в отличие от многих однодомных
деревьев определяет и особый коллективизм тополей,
стремление их собраться в колки, рощицы,
группы, теснясь рядом и занимая при этом все
пригодное и непригодное пространство вокруг.
Двудомность, может быть, и накладывает
печать на внешний вид тополей, открытых,
ясных, дружелюбных деревьев, тянущихся друг
к другу, как бы высматривающих себе друзей.
Если однодомная береза морфологически сжата,
вся как бы сама в себе со всеми своими бедами,
болезнями, невзгодами, всегда готовая дать
отпор любому вторжению, до зубов вооруженная
против врагов фитонцидами, накачанная соком,
дегтем, плотно стиснутая панцирем
непробиваемой бересты, то тополь всегда открыт всем
напастям земным, и его выручает в этой жизни
лишь оптимизм сообщества. Главное — он не
один, и заботы его направлены на процветание
всех.
Белоснежная однодомная красавица береза
при близком рассмотрении не может не
проиграть тополю, и думающий флорист со временем
обязательно усомнится в традиционном,
впрочем, чисто литературном образе березы как
символе женственности и юности. Береза по
сути замкнутый старец, самолюбивый,
постоянно огрызающийся, ожесточенный, готовый в
любую минуту отхлестать своими гибкими
ветками любое дерево, находящееся рядом, вплоть
91

до его умерщвления. В лесу от охлестывания
березы чаще страдают сосны и ели. Для
флориста нет более чистых образов, чем образы
светлой, трепещущей осины и высокого, сильного
осанистого осокоря.
Бесстрашное легкомыслие тополей,
селящихся где придется, стоит часто им жизни.
Вырастая у самой кромки воды, недолгое время
мужественно борясь с сокрушительными
паводками и ледоходами, они в конце концов не
выдерживают и обрушиваются вместе с берегом
в реку. Большая часть плавника горных рек
Алтая состоит из тополевых выворотней,
которые в первое лето продолжают бесшабашно
зеленеть, уже лежа на боку и застряв
где-нибудь на перекатах или отмелях. Реки к концу
лета мелеют, стихают, и эти выворотпи
становятся доступными для флориста. Их приходится
посещать не один сезон, так как свежевыворо-
Семья тополей, вырастая у самой кромки воды, какое-
то время борется с паводками, в донце концов
обрушивается в реку
92

четши комель несет в путанице своих корней
порой несколько тонн гальки, земли и камней,
которые вымываются не сразу, а постепенно, от
паводка к паводку, все больше обнажая
конструкции корней.
Уже издалека можно определить, к какому
примерно виду тополей принадлежит выворо-
тень. Если корни раскидисты, с длинными
тяжами, крестообразно пересекающимися далеко
от комля, то это наверняка выворотень тополя
бальзамического. На тяжелых почвах, на гравии
и речной гальке этот тополь не утруждает себя
постройкой мощного фундамента, но
раскидывает корни по поверхности, правда, хитроумно
сращивая их между собой во всевозможные
связки, клети и кресты, создавая упругую
плоскостную арматуру, из центра которой
вздымается вверх сам комель ствола. Эту особенность
тополя бальзамического недолюбливают
городские озеленители: корни буквально
взрывают асфальт тротуаров, пробивая порой их
насквозь, и из этих провалов часто вырывается к
свету корневая поросль. Но как раз привычка
бальзамического тополя образовывать
арматурные сращения и привлекает флориста, ибо на
это способны немногие виды деревьев, разве
только клен ясенелистный да горные подвиды
берез. Горные сосны образуют тоже довольно
интересные арматурные образования, но более
мелкого, кружевного рисунка, который требует
совершенно иного подхода.
Разнообразные крестовидные образования
корней, независимо от угла сращения (кроме
обычных отождествлений, с условными, чаще
всего человеческими фигурами) — прекрасные
заготовки для последующей резьбы из них
крупных летящих птиц: уток, лебедей, аистов, цапель
и т. д. И несмотря на то, что это более относится
к голой резьбе, все же природный материал
обязывает мастера ею не злоупотреблять.
В запутанных сращениях корней, в узлах и
междоузлиях легко отыскать буквы алфавита
любого заданного размера. Этим часто
приходится заниматься при работах с детьми, которые с
удовольствием обнаруживают знакомые очерта-
93

пия букв, что служит им хорошей начальной
практикой на отождествления. Наборы букв,
естественно созданных природой, часто бывают
нужны и для оформления флористических
стендов на школьных показательных выставках, для
разнообразной флористической эмблематики.
Две резные иволги, посаженные на природную
букву «И» или гнездо аиста на букве «А»,—
лишь небольшая часть забавных идей,
связанных с природным алфавитом, азбукой щедрого
леса. Инициалы, адреса, подписи, имена,
номера — все это возможно извлечь флористу из
ажутшых переплетений тополевых корней.
При осмотре корней нужно обращать
внимание на еще одну необыкновенную их
особенность: способность к образованию па местах
плавных изгибов собранной в гармошку ткани,
очень похожей на сморщенную и одеревеневшую
кожу. Трудно объяснить чем-либо это явление,
но создается впечатление, что изогнутый корень
готов разогнуться, иначе зачем ему иметь запас
ткани на внутренней стороне изгиба? Разгиб,
конечно, невозможен, но эта гофрированная
поверхность создает иллюзию живого
образования, и флорист должен сберегать в памяти
подобные моменты и уметь обыгрывать их в своей
работе.
Самый ходовой объект воображения — змеи.
С. них обычно начинают флористы, на них порой
и все заканчивается. Но, как ни странно,
подлинно змеевидный корень встречается крайне
редко и найти такой — в истинно змеиьтой,
настороженной позе — очень нелегко. Извивы
тополевых корней не должны предвосхищать
воображение, так как всегда лучше не
заведомое, а свободно возникаемое, да и
истинные неожиданности встречаются только в
свободном поиске.
Осины реже других тополей попадают в
реку, они проживают несколько вдали от реки,
создавая колки и рощицы в распадках
предгорий. Их копни скучнее корней остальных
тополей, они более прямолинейны, грубы, хотя и
здесь бывают исключения. Но в любом случае
осина — материал довольно случайный на вер-
94

стаке, ничего чрезвычайного, отличного от
других тополей она предложить не может.
Круг привязанностей флориста,
осматривающего в основном реки и пойменные леса,
неизбежно сосредоточится со временем на черном
тополе — осокоре, надежнейшем источнике
превосходного поделочного материала.
В отличие от тополя бальзамического осокорь
не удовлетворяется созданием поверхностной
корневой арматуры, но всю жизнь пытается
проникнуть в почву поглубже, причем не одним
стержнем, а сразу всей системой. Он
обволакивает корнями гальку и камни приречного
грунта, обильно вбирая в себя инородный материал
и создавая с ним нечто единое — этакий
армированный деревом конгломерат из земли, камня и
гальки.
Трудно сказать, почему осокорь развил в себе
своеобразную морфологическую жадность
корневой системы, благодаря которой он цепко и
прочно хватается за все подручное, легко
приспосабливаясь к любым условиям изменчивой
поймы, удерживаясь и на глинистых обрывах, и
на галечных пляжах, и на почти голых песках
приплесовых кос. Моя4ет быть, эта
универсальная неприхотливость развилась оттого, что он
наиболее древний обитатель приречных лесов,
коренной их житель, истинный абориген, к
сожалению, вытесняемый сейчас тополем
бальзамическим, деревом более грубым, рыхлым и
однообразным.
Хорошо промытые паводками выворотни
осокорей представляют собой удивительное
зрелище. Оранжевые и светло-коричневые корни,
разнообразно извивающиеся, сросшиеся друг с
другом в самые причудливые образования, сплошь
отделаны естественной инкрустацией камнями
разной величины, цвета и формы. Сами корни,
у комля толстые, сложно смятые, с пазухами
выпавших камней, постепенно сходят на нет,
вытягиваясь в длинные тяжи-разведчики
изящной, плоскоизвилистой лепки. Это и есть
знаменитые ленточные корни, один из красивейших
материалов во всей флористике.
Разнообразно изогнутые, с плавными перехо-
№

дами от круглых утолщений к истонченным
расширениям, ленточные корни обладают
необыкновенно гармоничной пластикой, которая близка
той, что свойственна, может быть, только
водорослям. К этому часто добавляются и
естественные инкрустации «вросшей» галькой и
красивый, теплый, приглушенно-оранжевый цвет
самих корней. Ленточные корни, правильно
снятые и обработанные, с ненарушенным при
чистке подкамбиевым слоем почти не нуждаются в
последующей шлифовке и тонировании, они и
без того гладки и отлично окрашены.
Ленточные корни образуют не только
осокори, но и все остальные тополя и ивы, а иногда
и березы. Но лишь у осокоря ленточные корни
бывают той особенно ярко выраженной лепки,
которая образуется при прохождении корней
сквозь галечно-каменистые почвы. В местах
соприкосновения корня с камнем, в пазухах
образуются своеобразные мозолисто-слоистые
прокладки из коры, закрепляющие полное
отчуждение живого от неживого. Сколько во всем этом
спокойной деловитости, разума, и как находчиво
тополь использует подручный материал,
балласт, совершенно не входя с ним в контакт!
Отождествление прямо на месте корневых
сплетений осокорей — почти бессмысленная
трата времени. Корни настолько сложны и
щедры на проявления, что можно без конца
находить в одном и том же узле бесконечное число
образов, фигур, силуэтов и так и не решиться
выбрать что-нибудь определенное. Лучше
отложить отождествление до мастерской и смело
отсекать интересные узлы и отдельно —
ленточные корни. Только выпиливать их нужно
крайне осторожно: древесина и в глубине набита
камнями, и можно сразу же посадить пилу и
остаться в лесу без инструмента. Снимая корень,
необходимо постоянно прислушиваться к звуку
пилы, и при малейшем звоне, возникающем при
соприкосновении пилы с камнем, прекращать
работу и пытаться обходным распилом миновать
встреченный камень.
Применение ленточных прикомлевых корней
осокоря разнообразно и обширно. От выворотня
ЭД,

осокоря моЯШо смело брать все, и ничто не
пропадет, все пойдет в дело.
Корни с естественной природной
инкрустацией камнями требуют очень внимательного и
бережного подхода. Дерево и камень,
декоративно разнородные и плохо сочетающиеся
материалы, при естественном, природном соединении
получают какой-то неожиданный отсвет и
полную декоративную уравновешенность. Об этом,
видимо, догадывался С. Коненков: свои
деревянные скульптуры он иногда буквально
нашпиговывал разноцветной галькой, которая или
хорошо гармонировала с деревом, или удачно
передавала ощущение предчувствия такой
гармонии.
Интрузии, вкрапления камня в плоть корня,
бывают иногда настолько обильны и густы, что
порой заслоняют собой основу и выступают в
самодовлеющей значимости. Флористу
небезынтересно поработать и с такими проявлениями,
тем более что они довольно редки.
К сожалению, при мытье, чистке и
дальнейшей сушке корня большая часть камней
выпадает. Конечно, их можно вставить и вклеить, и
именно так, как они находились в основе, но
щели в соприкосндвениях, вызванные
неизбежной усушкой и деформацией корня, а тем более
заполненные высохшим клеем, будут вызывать
неприятное чувство надуманности,
искусственности. Лучше примириться с утраченным
эффектом, тем более что полости, пазухи, оставшиеся
после выпавших камней, имеют своеобразную
декоративную насыщенность, несколько
компенсирующую потери.
Начинающему флористу обязательно
захочется обыграть природные интрузии, и это
естественно: нужно попробовать сделать и это.
Однако после изготовления нескольких «кам-
неедов» или «камнеглазов» обязательно
придет подозрение, что сюжетное
использование естественных включений — путь слишком
прямолинейный и простой, что материал
намного богаче сувенирной наглядности и не стоит
тратить его на очевидное. Поэтому лучше
оставить этот материал в покое, опираться лишь на
1^295
97

его самоценность или использовать для
воплощения других идей.
Большие творческие возможности таит в
себе применение компактных конгломератов
корней для чисто скульптурных целей, когда
фактура корня сама работает на воплощаемую
идею. Здесь много своих особенностей, уводящих
за пределы флористики в область уже
станкового искусства, но определенные флористические
законы действуют в полной мере и тут. То
есть, происходит то же самое обязательное
подчинение пластическому почерку основы
и как бы естественное «вытекание» иг
заданной формы. Наибольшая гармония
возникает, видимо, в том случае, если скульптурные
моменты не подавляют фактуры, и она, в свою
очередь, не забивает скульптуру, словом, все
исполняется в едином пластическом ритме.
Нет, видимо, лучшего материала для
крупной парковой, так называемой «сказочной»,
скульптуры, чем комли и кряжи черного тополя.
Что же касается долговечности, то наши предки
знали, что делали, когда использовали осиновые
лемеха, дощечки на кровлю шатров и на чешую
церковных глав. Хорошо выдержанная и
правильно высушенная древесина всех
тополевых — материал не менее прочный и стойкий,
чем прославленные дуб и кедр. Главное — не
оставить рыхлых мест, гнилей и грибных
внедрений на готовой скульптуре. Это необходимо
иметь в виду обязательно и при отделке всех
работ, включая и такую, как мелкая
флористическая пластика.
Следует заметить, что древесина корней
тополя, хотя и напоминает древесину ствола,
обычно значительно плотнее и более интенсивно
окрашена. Крупные корни могут быть
источником и просто хорошего резьбового материала,
который мало уступает по качеству древесине
лучших резьбовых видов — липе и кедру.
Видимо, есть резон попутно заготавливать древесину
корней и для голой резьбы, ведь не все корни
имеют флористическую ценность.
Если взрослые деревья раскидывают свои
корни в основном по поверхности, особенно на
98

галечных почвах поймы, то молодые еще как
бы не теряют надежды пробиться одиноким
стержнем в глубины земли. Конструкции корней
молодых настолько постоянны, что легко
отождествляются по проверенным стереотипам: чаще
всего в результате появляются бородатые
гномы-лешие (стержневой витой корень образует
как бы бороду, комель-ствол — голову и
малахай). Подобных гномов-леших можно выдавать
бесконечными сериями, и все будут похожи друг
на друга, что, впрочем, не умаляет
флористического значения этих образований, но,
наоборот, вызывает желание создать себе нечто вроде
коллекции подземных типажей. Иногда от
корневой шейки поднимаются по два и более
стволов. Здесь надо уже искать фигуры посложней,
и обычно, перевернув выворотень корнем вверх,
можно почти сразу обнаружить какого-либо
зверя (иногда потешного ящера) или фигуру
человека.
Деревья-пионеры, тополя, активно
заселяют все свободные места, даже совсем
непригодные. На галечных пляжах, которые часто
располагаются на внутренних берегах поворотов рек,
можно встретить целые рощицы топольков
метрового роста, чаще всего — тополя
бальзамического с ребристыми стеблями поросли. Порой они
почти взрослые особи, но сильно задержавшиеся
в развитии. Каждую весну ледоходы и набеги
паводков обламывают их почти под корень, и тут
же они начинают все сначала. Деформированные
стволики карликов часто буквально болтаются
на тонких корнях-ножках и представляют собой
странные тератоморфы — уродства, похожие на
спущенные мячи, смятые и раздавленные.
Распилы поперек такой тератоморфы позволяют
определить ее возраст, который бывает довольно
внушительным, иногда до сорока лет. Древесина
этих стволов-клубней необыкновенно красива,
вся в темно-бурых черточках и извивах, с
глазками почек в закрученной свили слоев. На
галечных пляжах можно заготовить достаточное
количество этого прекрасного материала,
имеющего то же применение, что и древесина прочих
кап-образований. Но порой тератоморфы выдают
99

и чисто флористические моменты, чаще —
фигуры птиц, иногда — маски, вполне узнаваемые и
эффектные.
Очень близки к корням осокоря корни
тополя пирамидального, и это естественно, ведь оба
они — родные братья. По крайней мере листва
у них практически неотличима. Но корни
пирамидального тополя несколько тоньше корней
осокоря, путанней, кроме того, культурный
тополь редко попадает в поле зрения флориста
и практическое значение его ничтожно.
Что же касается корней тополя белого, обыч-
цого обитателя южных пойменных лесов, то
этот материал может стать основным для
флористов, проживающих в тех районах. Его
корневая система очень близка по строению к
корневой системе тополя бальзамического, но имеет
свои особенности: постоянное наличие терато-
морф и множества пустот в прикомлевых частях
корней, особенно старых выворотней. Эта
особенность обогащает флористическое применение
корней и арсенал мастера.
Тополя — верные и постоянные спутники
вечно путешествующего флориста. Они дают
мастеру не только превосходный пластический
материал для практической работы, но и
материал духовный, ту скрытую поэзию леса,
которая совершенно необходима для становления
мастера, без которой нет истинного творчества.
Древесные грибы и капы
Таинственное уродство. Головы, лики, маски. Съем
обтеканием. Грибы. Вестники умирания. Трутовики,
чага. Гиганты заболоченной поймы. Кориолус. Грибы
с отпечатками. Акробаты. Четыре правила.
Древесные грибы и капы — совершенно
разные флористические материалы. Объединяет их
то, что они являются трофеями верхнего
поискового яруса леса, то есть образованиями,
находящимися, в отличие от корней, над землей.
Обычно вместе со специальным сбором капов
флорист собирает и древесные грибы, и
наоборот. Взгляд, настроенный на что-то
определений

ное, в данном случае — на компактные
отдельности, одинаково хорошо фиксирует то и другое
и обычно они сопутствуют друг другу. Из этих
двух видов, конечно, привлекательней и ценней
капы — одни из удивительнейших образований
живого леса.
Никто не знает природы возникновения этих
странных, порой уродливых наростов на
стволах, корнях и ветвях деревьев. По текстуре
распилов видно, что древесная масса обыкновенных
капов булавовидного строения образована в
результате дружного пробуждения колоний
спящих почек и одновременного интенсивного
прироста прилегающей древесины.
Но встречаются экземпляры (чаще крушины
и жимолости), которые образованы как бы
«вытеканием» ткани через одну спящую почку с
опережающим ростом древесины. Это капы так
называемого «мозгового» вида, как бы
обволакивающие собой ствол или ветку.
У хвойных же (пихта, кедр) встречаются
вздутия, спровоцированные не спящими
почками, а чем-то другим. Древесина таких
образований обычно менее интересна по фактуре и
строению. Можно предположить, что процесс
возникновения их — защитная реакция деревьев, но
против чего? Ведь те из них, которые являются
Кап так пазывае\того
«мозгового» вида, как
бы обволакивающий
.собой ствол или ветку
(крушины или
жимолости)
101

носителями капов, чаще всего выглядят
совершенно здоровыми.
Кроме «чистых» капов возникают иногда так
называемые «волчки»— массы побегов на
стволах деревьев, особенно тех, которые выросли
среди густого древостоя и после рубки
оказались на открытом пространстве. Вздутая ткань
«волчков» напоминает по текстуре ткань
капов. Видимо, механизм образования и тех и
других одинаков, только спящие почки капов не
образуют побегов.
Каповая и наплывная («волчковая»)
древесина — ценный товар на всех рынках мира и
продается на вес. Замысловатый мраморный
рисунок текстуры, муаровость, изменчивый блеск,
зависящий от угла падения света,
разнообразные глазки, свиль, многоцветность — все эти
качества ценились
мастерами-краснодеревщиками. Предпочтение отдавалось темным капам
грецкого ореха, мраморным — карельской бере-
вы, «птичьему глазу»— клена и
волнисто-пятнистым — капам тополя.
Тополевые капы иногда
имеют массу большую,
чем масса основы,
вырастившей их

Для промышленных целей используются
капы массой не менее сорока килограммов. В
горах Средней Азии еще сейчас можно найти
образования полуметрового сечения массой свыше
тонны.
В горах и предгорьях Алтая изредка
встречаются березовые и тополевые капы
внушительных размеров и массой двести — триста
килограммов. Попадаются целые капоносные
рощи тополя (чаще на северных
склонах долин и ущелий), где на каждом дереве на
стволах и сучках имеется до десятка и более
образований в разной стадии развития. Такие
рощицы обычно располагаются полосой среди
совершенно здорового леса и состоят из
молодых деревьев с зачатками наплывов, а также из
взрослых и престарелых, часто уже упавших
деревьев с необыкновенно большими капами.
Видно, что этот процесс идет в общем-то не на
пользу деревьям, сильно истощая их и резко
увеличивая ветровальность. Скорее всего,
налицо не генетическая передача свойств, а
присутствие каких-либо микроэлементов в почве.
Такие рощицы — великолепная база для массовой
заготовки первоклассного материала не только
для столяров, но и для художников-флористов.
Слово «кап» восходит к индоевропейскому
корню, обозначавшему голову. И, видимо,
древнейшие арийские капища поначалу были
именно священными рощами капоносных деревьев,
где из мрака чащобы выглядывали живые
головы древесных вздутий. Это очевидно и потому,
что во флористике капы применялись при
создании разнообразных скульптур в виде голов,
масок. Из каждого капа проглядывает всегда
некий лик, а иногда и несколько.
Самые простые, не вызывающие прямых
отождествлений, — округло-гладкие вздутия
хвойных, прикомлевые волчки. Они идут на
изготовление различных полостных изделий, ваз,
чаш, братин, кашпо. А распускать их на
столярные пластины, подставки и облицовочные
накладки можно или при абсолютном обилии
материала или же при использовании совсем уж
бросовых капов. При этом необходимо сначала
103

Капы-«волчки»— массы побегов, возникающих на
стволах деревьев, подвергающихся постоянной
декоративной обрезке
испытать на материале все флористические
приемы поиска и отождествления. Творческое
применение природного материала несравненно
благороднее столярно-делового.
Поиски и заготовки капов — работа нелегкая
и содержит в себе некоторые этические
противоречия. Дело в том, что большинство наплывов,
вздутий, встречающихся флористу в лесу,
растет на живых, полных сил деревьях и,
естественно, рубить или кромсать их не позволяет
флористическая этика. Если нет возможности
выписать лесной билет на побочное пользование (в
случае, если перечень побочных пользований
данного лесничества не предусматривает сбора
капов), то нужно ограничиться заготовкой их с
поваленных деревьев. Почти на любой пилораме
около дровяных складов, у
деревообрабатывающих мастерских есть запас этого сырья,
выброшенного за ненадобностью. На пилораме обычно
не распиливают капоносные бревна (капы не
годятся и на дрова), вот почему всегда есть
смысл внимательно обходить и осматривать
отходы этих производств.
Можно заготавливать капы и на лесных
делянках во время сплошной рубки. Но, конечно,
такой путь весьма ненадежен и случаен.
Кору с заготовленного капа (хвойных и
берез), обычно не представляющую большого фло-
104

ристического интереса, нужно снимать сразу же
по привозу, пока она не высохла и не прикипела
к телу капа. Кора тополевых свежих капов
бывает порой богаче фактуры самого капа и со
съемом ее спешить не следует — она может
быть декоративно обыграна при резьбе маски
или головы.
В любом случае нужно сразу определить
назначение наплыва и в соответствии с этим
производить первичную обработку. Например, кап,
рассчитанный на изготовление емкости, нужно
сразу выбрать изнутри начерно теслом. Это
ослабит внутреннее напряжение и уменьшит
риск растрескивания. Древесина вздутий
высыхает медленнее обычной и растрескивается
неохотно, за исключением, пожалуй, свежих
тополевых капов и клубней жимолости — весьма
капризных и усушливых образований.
Очень интересна фактура и пластика волч-
ковых наростов на стволах и комле клена ясене-
листного. Это неприхотливое городское дерево,
довольно обычное на улицах и скверах, посто-
Если тонкой
ножовкой сделать
распил капа, то
взору откроется
замысловатый
мраморный
рисунок текстуры
105

янно попадает в сферу земляных и сГрбй*ель-
ных работ. На отвалах котлованов и на стройках
можно регулярно заготавливать кленовые чурки
с наростами или даже целые стволики, сплошь
порой покрытые узловатыми шишками-волчками
с выпуклой рябью спящих почек. Древесина
клена ясенелистного довольно легко режется,
она приятного, несколько монотонного
желтовато-серого цвета, и изделия из этих
образований довольно эффектны. Нужно только
учитывать крайнюю непрочность древесины клена й
склонность ее к загниванию. Обычно клены в
отвалах сопревают уже на второй год, и
заготавливать их нужно в момент рубки. На горных
и сибирских яблонях тоже иногда встречаются
интересные наплывы, однако они редко
достигают больших размеров, и текстура их всегда
несколько расплывчата, сглажена. Но если
учесть красоту цвета древесины, ее высокую
прочность и прекрасные полировочные качества,
то яблоневые капы можно отнести к числу
наиболее ценных.
Хороши капы рябины, редчайшие
крушинные капчики, мощные прикомлевые вздутия-
волчки карагача, витиеватые тератоморфы ивы.
Однако этот поделочный материал среди
трофеев мастера-флориста занимает
второстепенное место, хотя и приятно разнообразит работу.
При съеме капов, особенно небольших,
нужно обязательно захватывать занимаемую им
часть дерева (она удачно обыгрывается при
изготовлении емкостей, а для фигурок служит
хорошей естественной подставкой). Снимать капы
трудно. Сначала ствол выше и ниже капа
запиливают, а затем двумя топорами или
деревянными клиньями этот участок выкалывают из
массы ствола. Можно просто отпилить часть
ствола вместе с капом, а затем отколоть
ненужное. Хотя этот способ более трудоемок, зато
полностью гарантирует целость капа при
вырубке.
Есть еще способ так называемого выкружно-
го выпиливания, для которого нужна
специальная пила с длинным, узким и гибким полотном
и мелким зубом с широким разводом. С такой
106

лентоЧйой пилой с двумя рукоятками работают
вдвоем и пилят, «обтекая» пилой ствол. При
невозможности снять те или иные наросты с
деревьев сразу нужно запомнить место и время
от времени посещать его. Капоносные деревья,
на вид совершенно здоровые, довольно слабы,
и в лесу они гибнут первыми от воздействия
природных явлений или набегов насекомых.
Рано или поздно капы могут стать очередным
трофеем терпеливого флориста.
Охотно используют мастера древесные
грибы, в основном трутовики.
Лес, не потревоженный человеком,—
организм необыкновенно устойчивый, хорошо
сбалансированный и уверенно возобновляющийся.
В нем ничего не пропадет, все участвует в
бесконечном круговороте жизни, и каждая
хвоинка, сучок, пенек, клочок коры имеет свое
предназначение. Умершее, упавшее дерево не
просто сгнивает, а последовательно служит
пищей и домом для множества низших растений,
грибов, насекомых, птиц. История жизни
какого-либо старого пня не менее насыщена и
поучительна, чем история жизни самого дерева.
Первыми вестниками приближающегося
конца дерева являются древесные грибы.
Собственно, то, что в обиходе зовется грибом-трутовиком,
Плодовые тела
древесных грибов,
называемые в
обиходе
«трутовиками»,— первые
вестники
приближающегося конца
дерева
107

всего лишь небольшая часть мощного грибного
организма, проживающего в глубине ствола, в
древесине. А сами грибы — это копытоподобные
образования, спороносные органы его.
Плодовые тела различной формы
образуются на дереве лишь через несколько лет после
«заражения» его спорами, и если уж на стволе
сидят эти компактные образования, то, значит,
дерево практически погибло. Надо сказать, что
совершенно здоровое дерево недоступно для
спор и все свои небольшие естественные раны
само успешно залечивает.
Если лезвием сделать тонкий срез с нижней
стороны гриба и посмотреть сквозь него на свет,
то глазам предстанет тончайшее сито. Сквозь
него просыпаются мельчайшие споры.
Плавающие в огромном количестве в лесном воздухе,
который кажется нам абсолютно чистым, эти
споры и придают пахучий грибной дух, тот
аромат сырости дебрей, который заметно
усиливается после дождей.
Рыхлый, разрушенный грибами кусок
древесины насквозь пронизан белесоватыми тяжами-
гифами на двенадцать — пятнадцать метров
вверх и вниз по стволу. Много таинственного
в этой скрытой, невидимой жизни. Зловещие
копыта, появляющиеся на внешне здоровых
деревьях, или живущие на разрушенных пнях
слизевики, охотно выползающие к
подставленной воде по мокрой бумаге,— зрелище
непривычное. Это и естественно. Грибы после
бактерий и сине-зеленых водорослей — древнейшие
жители Земли, и они настолько биологически
далеки от человека (как по фантастичности
форм, так и по способу жизни), что известное
отчуждение неизбежно. Это не относится к
грибам съедобным, формы которых нам кажутся
и привлекательными, и красивыми. И здесь
хочется подчеркнуть, что понятия красоты в
таких случаях весьма субъективны, и одна из
задач флористики состоит в том, чтобы раскрыть
красоту там, где ее не замечают.
Люди давно и широко используют грибы как
продукт питания, некоторые виды служат
источником ценных лекарств (чага, спорынья,
108

маразмиус), фермент из сыроежек используется
для приготовления сыра, и, конечно,
общеизвестны пенициллин и дрожжи. В старину о
твердую корку плодовых тел некоторых
трутовиков правили ножи и бритвы, а лиственничной
губкой мыли руки. Само слово «трут»
подсказывает, что трутовик тысячелетиями входил в
триаду добывания огня: трут, кремень, кресало.
Сухая внутренняя ткань трутовика
стремительно возгорается от малейшей искры и долго
держит огонь. Слово же «гриб» имеет древнейший
корень «гьрбъ» (горб, вздутие, складка).
Грибы — полноценный флористический
материал. Применяется он довольно широко, хотя
перечень изделий, приготавливаемых из него,
сравнительно невелик. Древесные грибы удобны
для производства серийных и массовых
сувениров и утилитарно-художественных изделий.
Заготавливать грибы довольно просто.
Обязательное условие — снимать с основой, то есть
с пластом коры и древесины. Грибы можно
снимать с любого дерева, на вид даже
совершенно здорового, потому что, как уже
говорилось, дерево, зараженное грибами, обречено.
При поиске и сборе древесных грибов
флорист должен внимательно присматриваться и
запоминать, как они растут и как распределены
на стволе, то есть определять их естественные
композиции. Это — гарантия эффекта
непридуманное™, убедительности будущего изделия.
Грибы любят сырые места, и в любом
пойменном лесу, на заболоченных или
затапливаемых участках их можно обнаружить в большом
количестве. Иногда ствол какого-либо крупного
погибающего от времени осокоря почти сплошь
бывает покрыт трутовиками (с северной
стороны ствола). Флорист обычно заботится не о
количестве, а о качестве материала, выбирая
наиболее интересные трутовики. Предпочтение
отдает групповым композициям. Трутовики
порой достигают колоссальных размеров — до
ста двадцати сантиметров в ширину и весят до
полутора пудов. Конечно, декоративность таких
гигантов сомнительна и брать их можно разве
только для коллекции.
109

Грибов-древоразрушителей (ксилофагов)
встречается очень много, и абсолютное
большинство из них не имеет русских названий.
Отдельные виды внешне порой различаются
незначительно и почти одинаковы по
декоративным свойствам. В любом случае мастер-флорист
может обратиться к специализированным
справочникам-определителям или к научной
литературе.
Съем древесных грибов похож на съем капов,
да и происходит он по тому же принципу: ствол
дерева с корой запиливается выше и ниже гриба
на достаточную глубину, а 8атем гриб с частью
коры и прилегающей древесины выкалывается
сильными ударами топора сбоку между
запилами. Кору с противоположной стороны
желательно тоже надрубить во избежание отщепов. Пласт
коры лучше брать с некоторым избытком,
учитывая дальнейшее коробление и возможные
отслоения.
Плодовые тела грибов очень пластичны и
чувствительны к инородным внедрениям и часто
обволакивают и вбирают в себя ветки, сучки,
травинки и иногда камни. Порой попадаются
трутовики с точными барельефными
отпечатками листьев, упавших когда-то на них. Слепок
бывает настолько изящен и чист, что видна
каждая жилка, каждый зубчик листа. Видимо,
притемненные части плодового тела получают
особый стимул роста и, опережая соседние
ткани, начинают усиленно подниматься, обволаки-
Среди наиболее красивых форм грибов выделяются
розетки кориолуса
110

вая собой рельеф прикрывающего его тела.
Изредка попадаются грибы с отпечатками стеблей,
цветков, а порой даже насекомых. Такие живые
слепки очець декоративны, и флористическая
ценность их высока.
Если флорист промышляет из года в год в
одних и тех же местах, то нетрудно и самому
спровоцировать растущие грибы на создание
заведомых отпечатков. Для этого нужно в
начале сезона разложить на «знакомых» грибах
выбранный материал (лучше ажурные листья
папоротника, василистника, акации или
отловленных стрекоз, мух, бабочек), чтобы осенью
собрать уникальный «урожай» превосходных
трутовиков с изумительно точно вылепленным
выпуклым барельефом, воплотившим
подсказанную весной идею.
Грибы чутки не только к инородным телам,
но и к изменению своего положения в
пространстве. Дело в том, что гименофор
(спороносная часть) всегда геотропичен, то есть
направлен к земле, чтобы споры свободно выпадали в
почву. Гриб, выросший на свободнопереворачи-
вающемся бревне, при изменении положения
затягивает старый гименофор тканью, спасая
себя от загнивания, и начинает выращивать
новое копытце с гименофором, направленным
вниз, соответственно изменившемуся
положению. Нельзя не восхититься тем, как ловко
выкручивается гриб, казалось бы, из безнадежной
ситуации. Эти забавные уродцы, которые
довольно часто попадаются на заливных
пойменных корневых завалах,— не только
своеобразный материал для декоративных работ, но и
серьезный предмет для размышлений о тайнах
приспособляемости и разумной
целеустремленности природы.
Среди наиболее красивых форм грибов
выделяются розетки кориолуса. Этот довольно
распространенный гриб с хрупкими черепичка-
ми плодовых тел образует иногда вокруг пней
(в основном лиственных пород) красивые
колонии, похожие на небольшие клумбы. Особенно
привлекательны такие «цветники» у кориолуса
многоцветного. Спиливать эти розетки нужно
111

осторожно, так как кориолус довольно хрупок,
с небольшой частью пенька, который &
дальнейшем послужит основанием будущег/) сувенира.
Оставшийся пенек нужно посетит^ еще раз на
следующий год: наверняка на пне^арастет еще
одна розетка. Транспортировать такую находку
нужно в руках или в специальной коробке,
чтобы лепестки не касались стенок. После
высушивания кориолус становится гораздо более
крепким и вполне пригодным для дальнейшей
отделки.
Другие мягкие грибы (кроме вешенок и кре-
пидотов) сохранить почти невозможно: они
ссыхаются, скукоживаются, теряют форму и
цвет. Поэтому с сожалением иногда покидаешь
какой-нибудь необычный пень с прелестной
семейкой ложных опят или оксипорусов,
которые в дело, конечно, не пойдут, разве только в
лукошко...
Впрочем, легко выточить искусственных опят
из сосновой или осокоревой коры, можно сделать
и имитацию пенька. Но камуфляж есть
камуфляж, и подобное «творчество» если и
находится в пределах флористики, то разве лишь
сувенирной.
Добыча древесных грибов — занятие веселое
и азартное, к тому же их можно собирать
круглый год, даже зимой. Но при сборе нужно
соблюдать три условия. Какие? Снимать гриб
вместе с основой (с корой и частью древесины).
В таком случае отпадает необходимость в
изготовлении и облицовке специальной подставки.
Стараться подыскивать групповые, семейные
трутовики, которые на единой основе создают
непридуманную цельную композицию. Снимать
грибы со всеми возможными дополнениями
(проросшими веточками, сучками, дуплами и
т. д.). И еще. Не обходить мягкие древесные
грибы (оксипорусы, вешенки, кориолусы и
т. д.). Зачастую их колонии при высыхании не
теряют декоративности и могут быть
использованы во флористических композициях.
Можно перечислить множество видов
удивительных грибов и их формообразований,
имеющих прразительное сходство с различными пред-
112

метами. Так, грифола гигантская (или мукро-
нопус войлочный) похожа на птичью поилочку.
Тренированный глаз флориста едва ли
пропустит что-либо необычное в грибном царстве
пойменного леса.
Кроме корней
В каждом пне — открытие. Короба и ритоны. Типограф.
Бородач и медвежья пучка. Чурки для станка.
Миндалевидные глаза. Опасные запасы. Камни для альпина-
риума. Закономерности сочетаний.
Набор природного материала не
ограничивается только корнями. Почти все растения и их
части — цветы, трава, листья — могут входить
в круг интересов флориста. Беспредельное
разнообразие растущего, цветущего, плодоносящего
мира окружает человека, в нем таятся
интереснейшие идеи, ожидающие творческого
воплощения.
Все живое по сути прекрасно, даже растения
с ломанными и угловатыми формами. Так,
заостряются побеги крушины, шиповник
выбрасывает колючки, становятся ребристыми семена
и орехи. Пень от срубленного дерева живет еще
долго после того, как исчезнет сам ствол. У него
много сил, он готов прокормить свое дерево, но
кормить ему некого, и он все запасы энергии
тратит на себя. Каждый сучок на себе, каждую
трещину он закатывает и закругляет, и даже
внутри, в полувыгнившем и изъеденном
насекомыми чреве, возникают странные, невероятные
порой, крылообразные и чашевидные
образования. Организм, зацикленный на себе, без
пространства, цели и выхода проделывает
бессмысленную работу.
Никогда не следует проходить милю пня, не
осмотрев его и не обстукав обушком топора. На
пнях постоянно обитают древесные грибы, но
и кроме них здесь всегда можно найти еще что-
либо интересное. Кора пней часто
преувеличенно крупна и рельефна, древесина крепко
напитана соками и смолами, а молодая поросль,
проклюнувшаяся из спящих почек, всегда особенно
113

эелёна и целеустремленна. Пни прбДолшают
сохранять в себе суть и образ бывшего дерева.
И дупла на пнях, образованные /выпавшими
сучками, изящно заоваленные внутрь,— это как
раз те самые классические дупла, которые
рисуют дети и детские художники. Подобные
явления на пнях флористу пропускать не
следует. Нужно, надпилив предварительно снизу
комель, аккуратно сколоть пласт с дуплом, ши-
Изящные узоры короедов-типографов под корой
хвойных деревьев могут найти себе оригинальное
применение в прикладных и сувенирных изделиях
114

роко и не скупясь, ибо у корневой шейки,
особенно возле самого дупла, древесина свилевата
и скол может неожиданно вильнуть и погубить
заготовку.
Убедившись в том, что пни в лесу оставлены
заготовителями не для порослевого
восстановления леса, можно попробовать заготовить
несколько короновидных образований с пневой
порослью. Они необычны, и их можно
использовать для самых разнообразных целей:
изготовления декоративных стульев, подставок,
оформления аквариума и т. д. С пенька спиливается
пластина толщиной в ладонь, причем спил
должен быть параллельным торцу. Длинная поросль
отсекается на определенной высоте, и если
перевернуть отпиленный кругляк, он встанет на
ножки прутьев подобием столика. Чтобы
избежать растрескивания, торцы пенька нужно
сразу же по привозу обильно промазать горячей
олифой (лучшим средством от растрескивания)
и дать просохнуть в сухом прохладном месте.
Такую процедуру необходимо проделывать с
любым торцовым материалом — с пеньками,
чурками, токарным кругляком и веточными
заготовками.
Если пень стар и гудит под ударами, что
свидетельствует о его пустоте, то это наверняка
будущая ваза или кашпо. Нередко такой пень
обламывается под корень даже от легкого удара
или нажима. Тем лучше — не надо будет его
пилить. Топор вообще следует применять как
можно реже. Это инструмент беспощадный и
грубый — ломаются обрубаемые корни, трещит
и лопается пенек, выкрашивается кора. Топор
хорош для отсекания трутовиков, но только
когда их берут без коры, и для черновой обрубки
лишних отростков- Но в любом случае лучше
работать ножовкой: все получится чисто, цело
и аккуратно.
Очень интересны пустотелые пни. И даже
если внешне пень иногда выглядит целым,
нужно прозондировать сердцевину ножом.
Цельность может оказаться мнимой: внутри давно
все сгнило, все изъедено
муравьями-древоточцами, и при зондировании часто обнаруживаются
115

необыкновенные образования внутри пня. Так
обреченный пень пытается сформировать в
себе нечто, заменяющее ствол, по сути дела
странный суррогат прежней жизни. Чаще всего
такие находки бывают на пнях осокорей и
бальзамических тополей.
Пустой отпиленный пень лучше вычистить
на месте, используя сначала топор, а потом нож.
И нести будет легче да и полнее гарантия, что
в мастерскую не попадут какие-либо
нежеланные гости, скажем, энергичные и агрессивные
насекомые. Не следует лущить кору, особенно
если она крепка и не отслаивается. Поспешив,
можно лишиться лучшего украшения вазы, ведь
кора бывает настолько декоративной, что
никакой резьбе с ней не сравниться.
Здесь уместно поговорить и о размерах
запасаемого природного материала. Если не искать
заготовок специально для парковой скульптуры
или индивидуальных заказов, то лучше
ограничить поиск образованиями не крупнее
полуметра, то есть ровно такими, какие может
вместить большой рюкзак. Опыт подсказывает, что
интерьер средней квартиры выдерживает не
более одной-двух крупных скульптур, в большем
же количестве они вызывают впечатление
разброда и дисгармонии. Но все это не касается
декоративных ленточных образований. Поэтому
в лесу, где размерные восприятия смещены в
сторону укрупненности, лучший и
надежнейший масштаб — рюкзак, и все, что в него не
вмещается, лучше оставить. Флорист должен
уметь и отказываться.
В сыром валежнике кипит своя жизнь.
Замшелые стволы и сучья беспомощны, там
давно уже нет движения смол и соков, и
полчища ксилофагов — пожирателей древесины —
набрасываются на дармовщину. Здесь всегда
можно найти много интересного. Сучья,
торчащие из прелых, павших стволов, часто без
усилия выламываются вместе с куском маточного
ствола-основы и образуют рогообразные ритоны
с естественным раструбом. Внутренность таких
образований чаще всего поражена грибами и
легко выбивается обстукиванием или выскабли-
116

вается. Это тоже почти готовые заготовки для
ваз. Кору с сучьев лучше снимать сразу; вы
сможете наверняка убедиться, что, например,
под корой осины или тополя окисленный
верхний слой древесины часто имеет прекрасный
неповторимый цвет — оранжево-охристый или,
если окисление подкамбия зашло далеко,—
буровато-серый. Такие цвета и оттенки почти
невозможно воссоздать даже самым изощренным
бейцеванием и подкрашиванием.
Наружные оболочки стволов, если они не
соприкасаются с землей, загнивают обычно в
последнюю очередь, и многие павшие деревья,
хитро закамуфлированные сверху лишайником
и мхом, сохраняют видимость крепких стволов.
Здесь нужно быть особенно осторожным и
избегать хождений по этим коварным ловушкам.
Можно случайно провалиться в истлевшее
разложившееся дерево, у которого разрушена
оболочка.
Любой упавший ствол может удивить
неожиданным открытием, и всегда стоит осмотреть
его, обстучать и заглянуть под кору. В лесу все
взаимосвязано, все проходит свой путь от
начала и до конца, нужно только уметь учитывать
эти связи, этапы разрушения, чтобы уверенно
распознавать и использовать необычные
образования.
Иногда удается отслоить целый короб
верхней оболочки поверженного ствола, сделав
предварительно два пропила. Такие короба —
будущие панно или экраны — бывают сплошь
покрыты пейзажами разнообразных грибных и
плесенных окрасок, в полосах заболонной гнили,
в пестрых табачных сучках, и все это создает
неповторимый, совершенно непредсказуемый
узор. Но только в мастерской, после просушки и
проявления рисунка мастичной пропиткой,
можно выяснить окончательный рисунок. Иногда в
куске такого дерева (короба), с оставшимися
крепкими сучками, можно разглядеть
интересную маску, особенно, если этот короб снят с
поворота ствола. Места изгибов бывают
сморщены, напоминая живую кожу, и эти волнистые
складки, которые никогда не скопируешь даже
117

виртуозной резьбой, довершают особую прелесть
деревянной пластики.
На еловых и сосновых пнях и хвойном
валежнике под корой часто обнаруживаются ходы
короедов. Маленькие жучки, проникая внутрь,
прокладывают в лубе продольный маточный ход,
иногда несколько, и там из отложенных яичек
выходят личинки и начинают в разных
направлениях активно выгрызать свои ходы.
Образуется густой елочный орнамент, отличающийся
своеобразием у каждого вида короеда. Особенно
изящны рисунки короедов-типографов, четко
выделяющиеся на светлом фоне луба как
гравюры. Иногда угоры сплошь покрывают
поверхность пня, в таком случае можно попробовать
спилить ту часть, которая орнаментирована
особенно густо. Подобные заготовки — и
пластины, и цилиндры — найдут себе достойное
применение.
Не следует проходить мимо мелких сучьев
и опавших ветвей, которых всегда достаточно в
запущенных хвойных лесах. Они бывают
орнаментированы еще более тонко и виртуозно, и
невольно приходишь к мысли, что эти сложные
замысловатые узоры могут быть созданы
только изобретательной и неистощимой на выдумки
природой.
Может показаться странным восхищение
флориста существованием того, с чем лесоводы
неутомимо борются. Но едва ли уместна
однобокость в подходе к естеству. Природа наказывает,
и порой сурово, за невежество, так как,
уничтожая так называемых «вредных» насекомых,
человек наносит на самом деле ущерб природе.
Сейчас уже и классические в прошлом
вредители-насекомые заносятся в Красную книгу и
тщательно оберегаются. Почти исчез гигантский
уссурийский дровосек, на грани исчезновения
большой дубовый усач, и все деревья,
заселенные им, находятся на строгом учете. Кто знает,
не уготована ли подобная судьба и короеду —
нашему лесному художнику, изумительному
граверу, который не трогает здоровые деревья,
а поселяется лишь на мертвых или уже
обреченных? Не окажется ли в конце концов выграви-
118

ройанный им пенек в мастерской
мастера-флориста последним о нем напоминаньем?..
Старые хвойные леса типа алтайских
пихтачей (так называемая чернейая тайга)—места
довольно мрачные. Сыро, темно, подлесок
угнетен, над ним распростерли свою власть
огромные перестойные древние деревья. Часто они до
самой вершины покрыты серо-зелеными
бородатыми лишайниками, свисающими с ветвей
неопрятными клочьями. Здесь флористу можно
и задержаться: не помешает иметь запасы этого
лишайника, незаменимого при работе над
сказочными панно, где бородач, неправильно
именуемый мхом, красиво и естественно
камуфлирует все необходимые места. Этот лишайник не
гниет, не выцветает, но быстро пересушивается
при хранении, крошится, становится ломким.
Поэтому в коробке с лишайником нужно
постоянно держать мокрую губку. Этого вполне
достаточно для равномерного и длительного
увлажнения запасенного материала.
В этих же лесах, но уже на опушках и
полянах, можно встретить крупное зонтичное
растение — медвежью пучку. К концу лета его
толстые трубчатые стебли деревенеют, становясь
довольно прочными. Это очень оригинальный и
надежный материал для изготовления
различных декоративных емкостей: карандашниц,
кашпо, салфеточниц. Заготавливать пучку можно
только тогда, когда она заканчивает
вегетативный период и дает семена. Срезать ее надо под
корень острым ножом и сразу делить на части,
которые ограничены соседними приколенными
вздутиями. Без этого медвежья пучка
обязательно даст продольные трещины. Кольца колен,
стягивая трубку стебля, укрепляют ее наподобие
обручей на бочке.
При срезе желательно оставлять у заготовок
широкие черешки листьев, косынкой
охватывающих часть трубы. Так можно сохранить
декоративность и удачно обыграть ее в работе.
При длительном хранении можно проклеить
внутренности труб. Вырезается окно в коленной
перегородке и внутрь заливается жидкий
горячий столярный клей, который нужно предвари-
119

тельно взболтать несколько раз и слить. Это
надежный способ хранения медвежьей пучки.
Во время охоты стоит всегда помнить и о
нуждах своего токарного станка, ждущего в
мастерской хорошего токарного материала.
Лесосеки, корчевья, завалы и бурты, сгребенные
для уничтожения, дарят флористу
первоклассный токарно-резьбовой материал: боярышник,
рябина, лох, желтая акация, сибирская и горная
яблони, крушина. И важно, чтобы в лесу
флорист не забывал о скрытых качествах лесных
неказистых кустарников и о потребностях своей
мастерской.
В лесополосах можно встретить степной
миндаль, мохнатые плоды которого — интересный
материал для работы с детьми, а бусы из
косточек миндаля, умело обработанные и
отполированные, удовлетворят и самый прихотливый
вкус. Уже само выражение «миндалевидные
глаза» может подсказать мастеру интересную
декоративную идею...
Здесь же, у кромки лесополосы, в поле,
ближе к осени начинает созревать мордовник. Его
ежеподобные головки настолько броски и
колоритны, что сами просятся в рюкзак. Головки
бывают самыми разными по величине и брать
их можно не скупясь, много и всех размеров,
но желательно с черенками, которые
впоследствии послужат шпильками для взаимного
соединения этих шишек. Но нужно следить за тем,
чтобы плоды мордовника не были перезрелыми,
иначе вместо рабочего материала привезете в
мастерскую кучу шелухи! Головки мордовника
нужно по привозу немедленно обработать
жидким столярным клеем или раза два окунуть в
сильно разбавленный ацетоном нитролак, тогда
мордовник можпо хранить долго.
У любой межи можно встретить сухие
зонтики отцветших зонтичных — борщевика,
купыря, укропа и т. д. Зонтики пригодятся
для растительных панно, но следует помнить,
что некоторые зонтичные ядовиты, особенно
вех, болиголов, морковник. Поэтому нужно
отказываться от флористического материала, при
соприкосновении с которым можно отравиться,
120

как бы красив он ни был. Особенно опасно
держать коробочки дурмана, сухие колокольчики
белены и зонтики веха (той самой цикуты,
которой, по свидетельству историков, отравился
Сократ). Опасен и ковыль, но по другой причине:
его пушистые хвосты могут неожиданно
вспыхнуть, буквально взорваться от малейшей
случайной искры, а семена его — острозубые,
винтообразные — при случайном вдыхании трудно
удалимы.
Словом, предосторожности с некоторыми
видами природных материалов — необходимая
часть творческой флористической культуры.
В горах среди голых скал прямо на
поверхности камней стелятся слои суховатых
накипных лишайников. Они имеют самую
разнообразную окраску и форму слоев и создают с
камнями, тоже самой разнообразной расцветки,
удивительно красивые и гармоничные сочетания.
Особенно эффектны белые кварцы с розетками
оранжевых или черных слоев. Бывают
лишайники с темно-бурой и зеленоватой окраской
и с формами, похожими на цветниковые
разводы. Такие накипи особенно выразительны. Все
это — незаменимый материал для декоративных
горок и альпинариумов. Камни следует брать
небольшие, величиной с кулак. И конечно,
попутно для того же альпинариума нужно не
полениться выкопать с корешками пучок чабреца,
шарики молодила или кустик ползучей гвоздики
и несколько веточек емшана. Эти изящные
маленькие растеньица неприхотливы, как и
лишайники, и легко переносят пересадку и
минимум влаги. В альпинариуме они будут так же
естественны, как и те камни, среди которых они
росли на воле...
Наблюдательность и постоянное активное
изучение природы вырабатывают со временем
точное понимание закономерностей
определенных природных сочетаний. Опытный мастер
никогда не поставит гриб-трутовик гименофором
вверх и никогда не соединит шишку сосны с
корнем ивы, так как это будет вопиющим
нарушением всех природных соответствий, а зпачит,
выглядеть антиэстетично. Но в то же время,
121

хорошо зная закономерности природных
явлений, мастер может скупыми, но естественными
средствами добиться подлинной гармонии. Те
же сосновые шишки, произвольно разбросанные
по камням альпинариума между розетками
молодила, могут стать завершающим штрихом в
абсолютно правдивой картине определенного
природного сообщества. Дело в том, что
падающие сосновые шишки помогают
распространению молодила, любимые места которого — сухие
сосновые боры на скалах.
Загородные поля и огороды осенью после
уборки урожая тоже могут предложить
флористу немало интересного. Здесь можно заготовить
Кроме корней флорист находит в природе много
интересного: снопики ржаной и пшеничной соломы, стебли
и выколоченные корзинки подсолнухов. А это -^
тыквенные черещкичхвостики и поделки из них
122

снопики ржаной и пшеничной соломы, стебли п
выколоченные корзинки подоолнухов, черешки-
хвостики тыквы. Тыквы обычно обрываются и
увозятся с поля вместе с черешками, но и много
их остается в ботве, и не следует обходить
вниманием этот неожиданный и оригинальный
материал, таящий в себе немалые возможности.
Не пренебрегайте и оставшимися в поле
старыми брошенными тыквами. С них нужно отсечь
мясистую часть, оставив достаточно широкий
слой возле черешка и выскоблить внутренность
до корки. Корка со временем высохнет и
одеревенеет, несколько загнувшись внутрь, и это
придаст образованию дополнительную
декоративность и канделяброподобный вид,
подсказывающий ее точное предназначение.
Сухие корзинки левзеи и девясила, початки
коровяка и кукурузы, плети хмеля и ивовый
прутняк... Трудно перечислить все, что может
получить флорист на лоне природы.
Природа богата, она пуста только для
равнодушных людей. Флорист может многое найти
для себя и открыть что-то новое, создать
оригинальное произведение, снова и снова
осмысливая неистощимую щедрость природы.
Экипировка
Одинокие блуждания. Куртка, рубашка, сапоги. Все —
в чехлах. Рюкзаки. Неприкосновенный запас. Пчелы,
змеи, клещи. Ночевки. Не оставлять следов. Осыпи,
лавины, оползни.
У геологов есть выражение «идти в поле», у
охотников —«в тайгу». Флорист же,
отправляющийся на поиски природного материала, идет
«в лес», хотя чаще всего он промышляет не в
самом лесу, а в местам, где этот лес корчуется,
рубится, валится, вымывается рекой, то есть
там, где обнажаются корни, где флористический
материал может быть изъят из неживого.
Предпринимая поиски, флорист должен
учитывать, что ему порой придется пробираться и
там, куда не ступала человеческая нога.
Корневые завалы, обвалившиеся берега, выворотни и
123

коряги, застрявшие на перекатах и мелях,
закраины болот, бурты корчевий, бочаги, согры,
кардачи, промоины, скалы и осыпи — все это
обычные флористические угодья, трудно
преодолимые, а иногда и опасные. Поэтому вам
необходимо знать законы леса, приемы одиночного
передвижения по пересеченной местности, быть
правильно экипированным, уметь хорошо
ориентироваться и быть достаточно выносливым
ходоком.
Идти приходится в одиночку. Это легко
объяснить прежде всего особенностями поиска,
который связан с индивидуальным восприятием.
Вообще трудно представить себе двух
флористов у одного выворотня, наперебой
выпиливающих один из-под рук другого понравившийся
корень! Одиночное продвижение в лесу
накладывает особую ответственность при подготовке
инструмента, одежды, обуви, снаряжения.
Главный закон экипировки — надежность,
исключение всего лишнего. Флорист — не
турист, это работник природы, его лесные
путешествия — прежде всего труд, часто
изнурительный, напряженный, полный
неожиданностей. Профессионалу необходимо уверенно
создавать себе запас материала для работы
зимой. Гарантированный, основательный
запас — несколько сотен разнообразных
флористических элементов, которые нужно отыскать,
отождествить, определить, отпилить или снять,
вычистить, упаковать и вывезти из леса.
Поэтому мастеру совершенно непозволительно
прогулочное отношение к лесу. Он должен
чувствовать себя в природе, как на рабочем месте:
собранным, хорошо оснащенным, уверенным в
себе, в своем инструменте и быть всегда
подготовленным к сюрпризам погоды.
Если приглядеться к одежде косарей,
лесорубов, местных рыбаков, то обращают на себя
внимание простота, легкость и особая неброская
добротность и надежность в одежде. Почти не
встретишь в их гардеробе штормовку, кеды,
кричащую куртку с молниями, джинсы,
кроссовки. Их одежда проверена самой практикой.
Думается, и флористу следует учитывать этот
&4

опыт тружеников леса и поля. Можно
усомниться в необходимости штормовки (или
штормового костюма) при экипировке флориста: носить
с собой такую одежду в ожидании дождя
тяжело, к тому же у флориста с собой еще тяжелые
рюкзаки с корнями...
Что же можно посоветовать? Защитит от
дождя лучше всего достаточно большой кусок
пластика со сваренными с одной стороны
краями, наподобие капюшона. Под этим пластиком
можно совершенно спокойно переждать любой
ливень, им же можно прикрыться вместе с
рюкзаками при движении. Вполне надежный и
проверенный способ. Тем более, что пластик
легок, сворачивается и занимает совсем немного
места. Куртка по мере надобности (весной и
осенью), брюки из плотной ткани и
хлопчатобумажная рубашка с длинными рукавами —
этого вполне достаточно для путешествия по
лесу.
Нужно избегать искусственных материалов:
лавсана, болоньевых тканей, капрона и прочей
синтетики. В жару, особенно во время цветения
трав, искусственные материалы трудно
переносимы и часто вызывают предаллергические
раздражения в местах соприкосновения с телом.
Они плохо проветриваются, сильно
электризуются, малогигиеничны.
При выборе обуви нужно исходить из
времени года, предполагаемого маршрута и погоды.
Надо сказать, что универсальной обуви на все
случаи жизни еще не придумано. И
традиционные туристические кеды оказываются меньше
всего пригодными для флористических походов
по тяжелым захламленным местам: матерчатый
верх плохо защищает ноги в завалах,
кустарниках, особенно при лазании по буртам корчевий,
трясинам, гарям и ветровалам. Необходимость
бесконечного расшнуровывания и завязывания
этой обуви при постоянных переходах и
переправах через реки и протоки делает кеды
малоудобными.
Но опыт работников полей, косарей
подсказывает, что нет лучше обуви для леса, чем
кирзовые или легкие резиновые сапоги. А если
125

учесть, что кирзовые сапоги требуют все же
какого-то ухода, смазки, сушки, при всем при
этом набухают от воды и промокают, то
приходится выбор остановить на обыкновенных
резиновых сапогах, оснащенных плотными,
удобными стельками и хорошо подогнанных по ноге.
И, пожалуй, единственное и серьезное
неудобство резиновых сапог возникает тогда, когда
неоднократно надо переходить протоки реки.
Босиком брести по горной реке неудобно: камни
скользки, остры, больно ступням. В таких
случаях проще переходить прямо в сапогах, сняв
носки и вытащив стельки. Сапоги легко
просушиваются, а сухие носки и стельки хорошо
защитят ноги от перепревания. Пользуясь
малейшей возможностью — привалом, обедом,
остановкой — желательно разуться и проветрить
ноги.
Болотные охотничьи сапоги, конечно, еще
более надежны, но слишком громоздки и
тяжелы, а надобность в них возникает крайне редко:
лишь при заготовке трутовиков с затопленных
участков леса, выворотней из болот да еще при
весеннем обследовании свежеподмытых
крутых берегов, когда нужно идти вдоль обрывов
по воде. Экипировку флориста должен
завершать простой и надежный головной убор: как
правило, это кепка или полотняная фуражка,
лучше светлая.
Бродя по лесу, нужно иметь не менее двух
рюкзаков. Размер их может достигать 70X70
сантиметров. Это, как видим, довольно
объемистые мешки. Но если учесть, что корни
плотно уложить невозможно, то груз обычно не
бывает слишком тяжелым, разве что из-за кап-
клубней жимолости и компактных массивных
форм. Ширина таких рюкзаков позволяет
производить укладку корней в горизонтальном
положении. Рюкзак получается плоским и его легко
и удобно нести. Что касается укладки корней,
то это целое искусство. Главное же — нужно
быть очень терпеливым при упаковке, упорно
добиваясь того, чтобы в спину не упирались
острые концы и чтобы корни не ломались друг
о друга. Лямки рюкзаков должны быть широки-
12в

ми и мягкими, нужно не лениться подшить к
ним снизу матерчатые подкладки, которые
предохранят плечи от перетираний.
Рюкзаки носят двумя способами: или оба
сзади, или один на спине, а другой на груди.
Каждый способ имеет свое преимущество, но
если груз особо тяжелый, то лучше нести
рюкзаки оба за спиной.
Армированные (станковые) рюкзаки,
широко вошедшие в обиход туристов в последние
годы, хороши для переноски больших тяжестей.
И если бы мешок в нем был попрочней и
пошире, а рюкзак стоил немного дешевле, то лучшего
снаряжения не надо и желать! К сожалению,
разлапистые коряги, часто сырые, с камнями и
песком, за один полевой сезон совсем выводят
из строя тонкий мешок такого рюкзака.
Конечно, можно сразу заменить мешок на больший и
попрочней, но это хлопотно и накладно. Одним
словом, лучшие рюкзаки для флориста — это
обыкновенные полевые брезентовые. Их
использование оправдало себя на практике.
Основные инструменты флориста в лесу —
ножовка, топор и нож, причем нести их нужно
в чехлах, притороченных к поясному ремню.
Это, во-первых, позволяет иметь инструменты
наготове, во-вторых, дает возможность оставить
руки свободными, что очень важно для
флориста, постоянно осматривающего местность и
переворачивающего корни.
Чехол для ножовки делают из тонкой
модельной фанеры на рейках, топорный — шьют из
толстого брезента с резиновой прокладкой под
лезвие. Ножовку обычно подвешивают слева,
это — главный инструмент в лесу, он постоянно
в деле. Для полевого ремонта пилы, которая
время от времени притупляется о песок и
гальку скрытых инкрустаций, нужно брать
трехгранный напильник, но еще лучше иметь с
собой сменные полотна. Иначе можно оказаться
совершенно беспомощным в лесу и уйти
несолоно хлебавши. Топор в заготовке
флористического сырья имеет второстепенную роль. Ведь
корни — материал коварный, порой камни
прячутся внутри древесины, и если пила натыка-
127

ется на них, то она садится махом, а топор на- \
чисто выходит из строя.
Лесной нож — это обычно крупный
складень. За кольцо его привязывают полуметровой
бечевкой к ремню и кладут в правый карман
брюк. Непривязанные ножи могут потеряться,
и лучше смириться с постоянно свисающей из
кармана бечевкой, чем без конца приобретать
ножи.
Основные требования, предъявляемые к
полевому топору,— это достаточная ширина
лезвия и легкость. Для леса почти не годятся так
называемые туристские топорики, цельноштам-
пованные, с узким обушком. Слишком они
тяжелы да и лезвие узковато. Хозяйственные
же топорики с наклепанным или приваренным
лезвием не годятся из-за своей хрупкости и
полной ненадежности: обушки их быстро
сминаются, а лезвие порой срывается с заклепок.
Лучше всего цельнокованные плотницкие
полутопоры или столярные, кованые топорики.
Лесной инструмент флориста должен быть
строго отделен от инструмента мастерской,
подмены здесь нежелательны, так как первый
исполняет свои функции именно в лесу.
Требования, предъявляемые к нему,— прочность и
надежность, непосильны для хрупкого инстру- ,
мента мастерской. Если же безразборно
использовать резьбовой инструмент и в лесу, то
можно вообще остаться без ничего.
После каждого похода пилу и топор надо
протереть масляной тряпкой, а чехлы осмотреть
и отремонтировать.
Иногда флорист берет с собой и тесло, но
обычно в том случае, если заведомо находит ему
применение, например, для вытески вазоподоб-
ных образований на корчевьях. Тесло в таком
случае значительно облегчает переносимый груз.
Нужно сказать, что это — инструмент
неудобный и опасный, и его нужно обязательно
обматывать тряпками или изготовить специальный
чехол-колпак, в противном случае может сильно
пострадать рюкзак.
Существует множество учебников и пособий
для туристов, где подробно описываются прави-
126

ла и приемы преодоления пространства,
переноски грузов, разбивки лагеря, снаряжения,
заготовки продуктов, экипировки. Появляются
новые справочники. Флористу необходимо
следить за этой литературой, изучать опыт,
особенно приемы одиночного хождения без
подстраховки, способы одиночных переправ через реки.
Однако такие сведения встречаются крайне
редко, ибо одиночный туризм не практикуется
п даже в чем-то противоречит сути и духу
туризма, по природе коллективного.
Но практикой охотников, военных, пастухов
накоплен достаточно большой опыт и
выработаны особые правила одиночного
передвижения. Они просты и легко исполнимы:
кто-то должен обязательно знать о
местопребывании ушедшего и примерный срок
возвращения;
не спешить;
все должно быть надежным;
не зная броду, не лезь в воду;
руки должны быть свободными;
не оставлять следов;
иметь неприкосновенный запас;
при несчастном случае (переломе, ушибе,
укусе змеи) лучше не изматывать себя, а
ждать спокойно помощи.
Что, например, значит для флориста
назидание «не спешить?» Собственно, это входит в
понятие самой флористики — неспешное
путешествие, углубленное созерцание, растворение в
природе, то есть как раз то, что соответствует
условиям безопасности одиночного хождения.
Вполне понятно и правило о надежности
снаряжения и одежды, о необходимости держать руки
свободными. А оставление следов пребывания —
кострищ, мусора, обломанных сучьев и
содранной коры — так же чуждо флористу, как любому
путешественнику.
В небольшом пластиковом мешочке должны
храниться постоянно спички, соль, бинт, йод,
оснащенная удочка. Этим полукилограммовым
неприкосновенным запасом не следует
пренебрегать, в определенной ситуации подобная пре-
5-295
129

дусмотрительность может оказать неоценимую
помощь.
Немного существует в природе реальных
опасностей да и те чаще возникают от
собственной небрежности и непредусмотрительности.
Одна из неизбежных опасностей — грозы.
В это время ни в коем случае не следует
прятаться под крупными деревьями, лучше
переждать ее где-либо в густом кустарнике,
желательно не на высоком месте. Рекомендуется
также избавляться при грозе от металлических
предметов, но эта опасность скорее
умозрительного плана. Еще накануне надвигающейся
грозы или ливня нужно прикинуть, не отрежет
ли обратный путь вздувшийся от дождя поток,
что часто бывает в горной местности.
Случайные встречи с дикими животными
довольно редки. Следует учитывать необходимость
с осторожностью обрабатывать встреченные
дуплистые образования. Дело в том, что можно
нечаянно потревожить рой диких пчел или
агрессивных ос, и тогда уж наверняка не избежать
неприятностей.
При посещении свежих корчевий важно
знать: все живое, что может передвигаться,
согнано с этих мест и естественно скопилось по
окраинам. В буртах срезанного кустарника по
периметру корчевий всегда много всякой мелкой
живности: мышей, ящериц, бурундуков и,
конечно, змей. Поэтому, исследуя бурты, нужно
быть внимательным, чтобы не наступить на
гадюку. Конечно, потревоженная змея не
прокусит сапог, но разбирая руками корни и
залезая внутрь крупных завалов, можно получить
укус в руку или лицо, что представляет уже
значительную опасность. Место укуса ни в
коем случае нельзя ни прижигать, ни
перетягивать выше, а тем более надрезать и
высасывать яд. Это совершенно бессмысленно, мало
того — вредно. Нужно как можно скорее
добраться до ближайшего медпункта, избегая
перепапряжения и резких движений, и
немедленно получить квалифицированную
медицинскую помощь.
В энцефалитоопасных местах (это в основ-
№

ном горно-таежные районы Алтая) нужно
беречься клещей, особенно в весеннее время.
Массовый выход клещей совпадает с цветением
сон-травы, и лучше на это время прекратить
поездки в тайгу, еслтя нет возможности сделать
противоэнцефалитную прививку. Весной клещи
скапливаются в траве и кустарниках по
закраинам Скотопрогонных троп, вокруг сурчин и в
местах скопления сеноставок. Они обычно висят
на концах веток или травы, их можно
подцепить, проходя мимо. После посещения клеще-
опасных мест нужно дома тщательно осмотреть
себя и снаряжение и обязательно вымыться под
душем. В случае, если вы обнаружили на себе
клеща, как можно скорее обратитесь в
ближайшее медицинское учреждение.
Горные участки таят в себе еще одну, может
быть, самую главную опасность — снежные
лавины. Не забывайте об этом в весенее и ран-
нелетнее время. Даже небольшая снежная
лавина где-либо в стороне может вызвать резонанс
и, естественно, сползание камнепадов (курум-
ников) в совершенно непредсказуемом месте.
Лучше воздержаться от хождения по
заснеженным склонам и особенно под нависшими
снеговыми карнизами.
Переходить реки и протоки нужно в местах
бродов, то есть там, где видна явная тропа или
колея дороги. В любых случаях лучше
переходить реку по гребням перекатов и обязательно
с шестом, ставя упор вниз по течению.
Рисковать при этом недопустимо.
Если приходится переночевать в лесу, лучше
это сделать в стогу сена или в соломе, или же
нарубить лапника для подстилки. Обложившись
лапником и накрыв себя сверху пластиком,
можно обойтись и без спального мешка.
Кроме того, флорист должен хорошо знать:
сбор любого сырья в лесу регламентируется
определенными инструкциями Министерства
лесного хозяйства и относится к так
называемым побочным пользованиям в лесу. Для всех
видов побочных пользований необходимо иметь
лесной билет (ордер), который выдается
лесхозом или по его указанию лесничеством. Биле-
131

ты на лесные побочные пользования выдаются
бесплатно, за исключением промышленных
заготовок.
Соблюдая эти, в общем-то, неслождые
правила, мастер-флорист может долгие годы
путешествовать в одиночку в лесах и горах, безопасно
вести свой поиск.
Рядом с флористикой
«Интеллектуальное хозяйство». Последствия кича. На
стыке сфер. Этюдник и таз с глиной. Библиотека.
Справочник природы. Дневники, карты, коллекции.
Этика современного мастера-флориста.
Любое увлечение, когда оно целиком
захватывает человека, обрастает со временем
определенной атрибутикой, обязанностями, так
называемым «интеллектуальным хозяйством», и
постепенно осваивает соседние сферы
деятельности.
Флористика находится на стыке нескольких
обширных областей человеческих интересов:
природоведения, резьбы по дереву,
флористического собирательства и
декоративно-прикладного ремесла. Поэтому флористу необходимы
широта взглядов, понимание законов ремесла,
законов природы и особая творческая
коммуникабельность. Замкнутость, камерность сужают
кругозор, нивелируют технику. И наверное,
нельзя стать настоящим мастером, не выходя за
пределы мастерской.
Произведения флористики приобретаются с
большой охотой, и мастер, едва овладевший
первоначальными флористическими навыками, но
еще не усвоивший определенной этики,
может прельститься возможностью легкого
добывания материальных благ.
Конечно, в самом понятии «материальные
блага» ничего предосудительного нет. Есть
немало способов и методов, поощряемых сейчас
государством (надомничество, совмещение
работы), которые могут предоставить мастеру
возможность и заработать, и почувствовать
общеполезность своего труда. Но важно уяснить для
132

себя, что спешить с этим не следует, ибо
недоучка, мастер ^сформировавшийся,
несостоявшийся не сможет создать настоящее,
высокоэстетическое произведение, а поспешность
может плодить лишь кич.
К сожалению, и флористику затронуло
явления кича — рыночной халтуры, работающей
на сомнительные вкусы потребителей. Эта
«продукция» не имеет ничего общего с истинной
флористикой, она унижает и дискредитирует
ее.
Настоящий флорист должен ясно осознавать
последствия «кичменства» и воспитывать себя
в духе этики истинного мастерства, что
предусматривает обязательный творческий рост,
общественную активность и организацию
здоровой духовной среды.
Из чего же может состоять
«интеллектуальное хозяйство» современного мастера?
Флористика, прежде всего, вид
декоративно-прикладного искусства, что заведомо
предполагает наличие у вас некоторого
изобразительного дара, а значит, и особого интереса к
сфере именно изобразительной. Ручной труд —
фундамент всякой творческой,
предметно-практической деятельности, он сам по себе
формирует способности к творчеству. Но развивать и
закреплять изобразительные способности можно
лишь постоянными упражнениями в рисунке,
живописи, лепке. Этюдник и таз с глиной — это
почти необходимые атрибуты флориста, и не
следует жалеть времени на эскизы или
пластическую проработку в глине задуманных форм.
Еще лучше регулярное посещение какой-либо
любительской или профессиональной студии, где
под руководством опытного художника можно
в полной мере освоить азбуку изобразительного
искусства.
Теоретический кругозор мастера во многом
определяется и его библиотекой, которая
должна собираться и пополняться книгами довольно
широкого диапазона. Прежде всего это
литература природоведческого характера,
природоохранные издания, альманахи и выпуски по
экологии, книги фенологического плана и т. п.
133

Хорошо иметь под рукой издание << Жизни
растений», учебники по дендрологии,
древесиноведению, определители растений. Нужны и
художественные альбомы, книги по
искусствоведению и декоративно-прикладному искусству,
как и справочники по материаловедению,
инструментальные и технологические справочники.
И, конечно, кроме книг для работы, нужны и
книги для души. Эту потребность, безусловно,
удовлетворяют издания Паустовского,
Пришвина, книги Коненкова, Коровина, поэтические
сборники... Все произведения о природе и
творчестве невозможно здесь назвать.
Фотоаппарат — не обязательный, но
желательный спутник флориста в его летних
путешествиях. Не все унесешь из леса, не все
сохраняет память. Сложнейшие переплетения
ветвей в пустом воздухе осени, корневые завалы
прижимов, ритмы и силуэты деревьев, волны
подлеска, тяжелые капы, которых не достать и
не спилить, да и просто пейзажи и живые
ландшафты — вот далеко не полный перечень того,
что может запечатлеть флорист. Фотоснимки —
бесценный материал, который помогает не
забывать, а порой и неожиданно открывать новые
тайны природы. Любительское
фотографирование не требует особых условий и затрат и
доступно сейчас каждому. Для этого достаточно
иметь простой и надежный аппарат типа «ФЭД»
и трансформируемый уголок-ящик для
лаборатории. Но, запечатлевая окружающее, ни на
минуту нужно не забывать, что в окно
видоискателя смотрит флорист, чтобы фиксировать
явления имено флористические. Какой-либо
странный изгиб ствола, силуэт пня или морозные
узоры на стекле, в общем-то мало привлекающие
к себе взгляды обычных фотолюбителей, для
фотофлориста представляют особый, глубинный
интерес и служат обязательными объектами
съемок.
Как хороша порой лесная подстилка под
соснами горного бора, вся в опавшей хвое,
осыпанная шишками и чешуйками коры! Сколько
во всем этом непридуманной естественности, как
прост колорит и уравновешенна композиция!
134

Эта изящная аппликация леса — готовое панно,
в котором все гармонично, все на месте.
Массовый вылет бабочек-боярышниц над
июньским цветущим лугом, серебристое облета-
ние козлобородника... Рисунки
короедов-типографов под корою старых пней... Сама кора,
бугристая, рельефно-выпуклая... Коридоры
цветущей черемухи... Мышиные лабиринты из соломы
под оттаявшим снегом... Это — все природа,
вернее очень малая часть, проходящие
мгновения, которые можно запечатлеть лишь душой да
отчасти — фотоаппаратом.
Фототека флориста, разрастаясь, может стать
со временем наглядным справочником-пособием
по пластике дерева, проверочным материалом
для сопоставления графики природы и
скульптур. Конечно, глаз аппарата равнодушен, а
изображение плоско, но ведь есть еще и
тренированное воображение, всегда готовое дополнить
недосказанное.
Едва ли можно сомневаться в необходимости
дневниковых записей фенологического плана.
Времена года чередуются с механической
точностью, но ни одно из них не похоже на
прошлогоднее. По-разному приходит весна,
разливаются реки, проносятся паводки. Река набухает
водой, потом мелеет, возникают и исчезают
острова, протоки, старицы. И одна из
практических выгод регулярных записей состоит в том,
что постепенно вырабатывается система
понимания природы и почти точная предсказуемость
сезонных изменений среды, дающей
флористический материал.
Дневники путешествий, как и рукодельные
карты-кроки местности, со временем обрастают
знаками увиденного, наполняются особым,
понятным только флористу смыслом. Длинными
зимними вечерами хорошо проводить время,
работая со своими картами, определяя ход
будущих поисков, отчетливо представляя, где весной
случится обрыв, обнажив подмытые корни
неосторожного тополя, где возникнет корневой
завал или промоется старое корчевье.
Долгой зимой воспоминания о лете особенно
дороги. Впечатления леса постепенно размы-
135

ваются, блекнут. Происходит незаметное, но
достаточно явственное отдаление от первосреды,
что порой отражается даже на пластике зимних
работ. Скульптуры начинают носить следы
силового подхода, стираются ритмические
особенности живого, а кроме того, просто иссякает
накопленный за лето визуальный материал, эти
зыбкие впечатления живого леса и живой
природы. Вообще тот или иной отрыв от природы,
от родной среды пагубно отражается на любой
человеческой деятельности.
Хорошо посвятить время такого межсезонья
околофлористической работе, оживлению летних
впечатлений, упорядочению коллекций,
записей, гербариев, фототеки...
Среди бесконечного разнообразия
флористического материала, собираемого за сезон,
попадаются и курьезные, нелепые, а иногда и
просто редкие природные образования, которые и в
дело не годятся, и выбрасывать жалко. Это
могут быть трутовики необычных форм,
разнообразные естественные интрузии, инкрустации,
причудливые камни, узлы корней, необычные
уродства стволов и многое другое. Со временем
из таких находок собирается коллекция, которая
может разрастаться или стихийно или
сознательно, направленно. Можно между делом
сосредоточиться на составлении, например, азбуки
леса — образований, похожих на буквы
алфавита: собирать естественные орудия труда и
оружие — соху, мотыгу, крюк, багор, гарпун, весло,
емкости, лук, палицу, копье и т. д. Можно,
исходя из своих привязанностей и возможностей,
еще более сузить темы коллекционирования,
сосредоточась, допустим, на собирательстве и
изучении рисунков многочисленных видов
древоточцев и короедов. Определенный интерес
представляют чешуйки сосновой коры, имеющие
самые невероятные очертания, а также
различные виды орехов, шишек, семян. Богатая
палитра леса предоставляет флористам право выбора
на любой вкус. И во всех случаях такие
коллекции, кроме декоративного подтверждения
колорита мастерской, имеют и глубоко
познавательное значение. Они наглядно доказывают беско-
136

нсчпое проявление природных ухищрений.
Глядя на них, нельзя не проникнуться чувством
глубинной сопричастности к этим проявлениям.
Конечно, организация духовной среды
флориста может происходить и без всего этого: без
записей, карт, без фотоаппарата, без книг, в
конце концов, но наверняка в ущерб самому
творчеству, ибо мастер без кругозора —
ремесленник, а бездуховное ремесло не знает радости
истинного поиска.
Могут ли флористические увлечения
мастера-любителя иметь какое-либо общественное
значение? В современных условиях, безусловно,
могут. Существующие сейчас многочисленные
университеты культуры, общество охраны
природы, клубные, кружковые, выставочные,
лекционные организации — все это помогает
истинному мастеру не остаться незамеченным, и сам
он, в свою очередь, может многое дать обществу.
Его гражданская этика и человеческие
обязанности предполагают постоянное участие в
общественной жизни, социальную активность. Едва
ли нужно доказывать, что затворничество,
камерность, пассивность обедняют духовный мир
мастера. Держать при себе «секреты фирмы»,
прячась от собратьев по ремеслу, лишать себя
удовольствия от ощущения своей нужности, от
радости артельного братства, цехового
сотоварищества — это, мягко говоря, несовременно и
чревато духовным опустошением.
Современный мастер-флорист — обязательно
наставник. Сидящий рядом с верстаком чуткий и
внимательный ученик одухотворяет и наполняет
особым смыслом само понятие современного
рукомесла, выводя его за рамки любительского
самоудовлетворения. Наставничество помогает
и самому мастеру четче определить значимость
собственного увлечения и яснее увидеть задачи
флористики — интереснейшего явления
современного декоративно-прикладного творчества,
имеющего, без сомнения, большое будущее.
....Природа неиссякаема, и любопытная
человеческая мысль коснулась лишь края ее
возможностей как в практической жизни, так и в
творческой. И трудно предсказать, в какие еще
137

неразгаданные форми выльется творческое
познание природы. Ясно одно:
взаимоотношения с природой должны проявляться в
безусловном взаимопонимании и сосуществовании.
Хочется надеяться, что в будущем учебники
по природоведению пополнятся разделом о
прикладной флористике, чтобы уже с детского
возраста человек проникался уважением к скрытой
щедрости природы и учился любить и
понимать ее.
Роль современного мастера-флориста, будь он
профессионал или любитель, благородна и
высока в самом прямом смысле, и мастер сам в
свою очередь должен укреплять и возвышать
эту роль трудом, щедрым и активным участием
в общественной жизни, глубоким пониманием
смысла своего труда,

Мастерская
Рабочее место флориста.
Слесарное хозяйство. Что
нужно для первичной обработки.
Резьбовой инструмент. Токарный
станок. Подсобное хозяйство.
Древесина*

Рабочее место флориста
Ваше хранилище. Чем лучше — тем лучше.
Вентиляция — основа рабочего комфорта. Верстак. Чурбак в
углу. Шкафы. Три вида инструмента. Освещение.
Пульт. Ничего над головой. Вечная уборка.
Мастерская в развитии.
Настоящий мастер уважает свою
мастерскую. Он никогда не позволяет себе работать
кое-где, кое-как, каким придется инструментом,
иначе такое отношение к делу рано или поздно
приведет его к неудовлетворенности, к
ощущению некой неполноценности, случайности своего
увлечения. Он может остановиться в своем
творческом развитии.
Но и мастерская мастерской рознь. Можно
довольствоваться минимально необходимым,
можно стремиться к чрезмерно изысканному.
И все же существует самый оптимальный
вариант — средняя, нормально оснащенная
мастерская, создание которой вызывается самой
спецификой ремесла. Она естественно
разделяется на две части: собственно мастерскую и
хранилище для заготовленного природного
материала. Лучше, если все это находится в одном
помещении. Экономится время, упрощается
подборка композиционных частей, сокращается
путь флористического материала от хранилища
до верстака.
Хранилище должно иметь обширный ларь
емкостью до двух-трех кубометров и просторный
стеллаж. Ларь — это ящик или короб с
крышкой или же просто часть мастерской,
перегороженная стенкой, перегородкой, но с
обязательной крышкой, которая необходима, чтобы
избежать захламления.
По мере осмотра, переборки материала,
чистки его, мойки и отождествления он переходит
из ларя на стеллаж. Таким образом, мастер
может постоянно и точно контролировать, как
подготовлен к работе материал, прикидывать
возможности конечного выхода и легко
определять то его количество, которое необходимо для
токарной, столярной или резьбовой обработки.
140

Поэтому путь флористического материала
можно обозначить так: лес — ларь — стеллаж —
верстак.
Продумывая устройство мастерской, прежде
всего позаботьтесь о вентиляции и удобстве
чистки и уборки помещения. Лесной материал,
особенно корни, содержат достаточно грязи,
песка и земли. Да и при работе, особенно при
чистке и шлифовке корней, выделяется много
пыли, а последующая отделка уже готовых
изделий — окраска, тонирование, морение,
вощение и лакировка — требует особой
принудительной вытяжки. Много древесной пыли,
стружки и опилок рассеивается станками:
токарным, электролобзиковым, электропилой,
шлифовальными приборами. Очень неприятны
и вредны дым от выжигателей и химический
туман от пневмографа или краскопульта,
абразивная пыль от заточных станков. Вот почему
устройство вентиляции при оснащении мастер-
Верстак в форме
откидной доски очень удобен,
благодаря чему
экономится место в
мастерской
'• * *»: .,,>\ *v'*''v.^'tf^'CrV'
141

ской — очень важный шаг, ибо это залог
рабочего комфорта и здоровья мастера.
Верстак, на котором производятся все
основные работы, по возможности надо
устанавливать у окна, в форточку которого вмонтирован
бытовой вентилятор. Если есть условия, надо
сделать отдельный вытяжной шкаф, чтобы
упростить и облегчить работу с химическими
реактивами и лаками и заметно оздоровить
атмосферу мастерской. Вытяжной шкаф — не
что иное, как застекленный ящик требуемого
размера, соединенный фанерным коробом или
гофрированным шлангом-трубой с вытяжным
вентилятором, отсасывающим воздух наружу.
Если габариты мастерской не позволяют
установить вытяжной шкаф, то можно
ограничиться навесным опускающимся козырьком,
металлическим или фанерным, также связанным
гофрированной трубой с вытяжным
вентилятором. Козырек на петлях легко приподнимается
и не мешает другим работам и вполне может
заменить вытяжной шкаф.
В мастерской желательно иметь кроме
хранилища верстак, место для станков, слесарный
уголок, настенные шкафы для инструмента,
шкаф для химических реактивов и
лакокрасочных материалов и так называемый «долгий
ящик».
Верстак — сердце мастерской. Сквозь него
пропускается природный материал: здесь он
проходит основную обработку. Мастер проводит
у верстака долгие часы, реализуя свой
предыдущий опыт, творя...
Что же такое верстак мастера-флориста?
Это низкий (60 сантиметров) прочный широкий
стол с толстой верхней крышкой, обшитой
фанерой. То, что он невысокий, соответствует
специфике работы с материалом, чаще всего
имеющим удлиненные высокие формы. Именно за
таким верстаком работают известные богородские
резчики, которые вполне им довольны.
Думается, и для флориста наиболее рационален именно
такой рабочий стол. Другие размеры верстака
могут быть произвольны и зависят от
имеющейся площади, хотя размер 65X120 сантиметров
142

наиболее удобен: и площадь достаточна, и
свободно досягаем любой участок верстака.
Под стать верстаку нужен и табурет — не
выше 40 сантиметров. Точный размер выбирает
каждый сам. Работать лучше на твердом
сиденье.
Опыт подсказывает: разнообразные зажимы,
которыми обычно оснащен верстак столяра, для
работы мастера-флориста не требуются. Дело в
том, что из-за множества вариантов объема,
конфигурации и форм материала совершенно
невозможно предусмотреть и изготовить столько
же зажимов и тем более — один
универсальный! Впрочем, иногда в специальной литературе
даются изображения подобных зажимов,
которые, однако, практически оказываются весьма
сложными и неудобными. Для оборудованного
верстака флориста достаточно иметь быстро
снимающиеся тиски двух или трех типов, пару
струбцин и несколько съемных упоров разного
сечения, которые по мере надобности
вставляются в квадратные гнезда на крышке
верстака.
Верстак снабжают съемной металлической
проверочной плитой, которая нужна для
сбалансирования собираемых изделий, а также
съемным резьбовым столиком — для занятий
плоскорельефной или мелкой скульптурной резьбой.
Верстак флориста в нерабочее время не следует
В оборудование верстака входит несколько съемных
упоров разного сечения. Здесь -^ упор со струбциной
143

загромождать тисками, зажимами и т. д. Все эти
приспособления должны устанавливаться по
мере необходимости и сниматься, когда такая
надобность отпадает. И еще надо иметь
специальный лист хорошо проолифенной фанеры,
соответствующий размеру стола. Его кладут
поверх крышки верстака во время отделочных
работ.
Если мастерская располагается на верхних
этажах жилого дома, то верстак максимально
изолируют от звуков. Для этого его верхнюю
полость обтягивают сплошным слоем толстого
войлока, а затем сверху плотно прибивают
дополнительную рабочую крышку, обшитую
фанерой. Под ножки верстака лучше подложить
плотные войлочные или фетровые подкладки.
Все это поможет погасить звук прямого удара
молотком примерно вдвое, а шум от станков —
чуть ли не втрое.
Обшивка фанерой хорошо предохраняет
крышку верстака от износа. Отработанную
фанеру можно спустя какое-то время перелице-
Другой вид упора для
верстака — ременный
охват
144

вать, а при необходимости заменить. Здесь надо
обратить внимание на то, что основной ущерб
верстаку наносит сверлильный инструмент и
пилы, а также крепежные винты тисков и
струбцин. Торцы этих винтов должны обязательно
быть скрыты шайбами, лучше — чашевидными,
с впрессованной в них резиной. Если нет
возможности приклепать шайбы, то козырек
крышки верстака нужно укрепить снизу, сделав
обивку его листовым алюминием, лентой
линолеума или какого-либо плотного пластика.
Ни в коем случае нельзя на верстаке
работать топором. Для отсечки и обтесывания
поставьте в углу мастерской хороший березовый
чурбак, лучше тоже обитый снизу войлоком. Но
чурбак не вечен, если постоянно вбивать в него
топоры, лучше их хранить в отдельном низком
полуящике ручками вверх.
Верстак, постоянно сотрясаемый и
раскачиваемый работой, не может быть местом для
хранения стамесок и прочего ручного
инструмента, который даже в устойчивом стояке с
индивидуально подогнанными гнездами, как
правило, раскачивается, постоянно сдвигается
и пылится.
Стамески, ножи, молотки, кусачки и прочий
легкий ручной инструментарий храните в
специальных настенных плоских шкафах с
распахнутыми крышками. Эти крышки,
оборудованные гнездами и держателями, сами по себе, как
и шкаф, сохраняют инструменты, которые для
работы вынимают и раскладывают по верстаку.
Под рукой у мастера, как правило,
находится инструмент постоянного пользования. То,
что требуется нечасто (специнструмент или
запасной) можно положить в «долгий ящик», то
есть в специальные шкафы.
Иметь отдельные рабочие места для каждого
из необходимых в работе станков могут
позволить себе немногие. Обычный дефицит площади
диктует самый рациональный выход из этого
положения: станки хранят в отдельном шкафу
недалеко от верстака и по мере надобности
достают. Станки, обычно используемые
флористами, компактны, могут устанавливать-
145

ся на столе и не требуют большого физического
усилия при перестановке, за исключением,
пожалуй, токарного, которому лучше выделить
отдельное место (например, у стены на
массивной скамье, и там же производить необходимые
токарные работы).
Под правой рукой на высоте верстака,
желательно на отдельной тумбочке, поставьте
точило для рабочей правки инструмента. Оно
небольшое (150—200 Вт), удобно для
постоянного использования. Стамеской флористу
приходится работать в экстремальных условиях:
по засоренному, а иногда и естественно
инкрустированному камнями материалу. Вот почему
инструмент требует непрестанной подточки и
Позаботьтесь о правильном и достаточном освещении
рабочего места
146

правки. Изнашиванию его способствует
абразивная пыль, следовательно, точило необходимо
установить так, чтобы пыль летела не на
верстак, а в сторону.
Весь ручной инструмент постоянного
пользования должен быть справа — чтобы не
тянуться за ним через весь верстак. Там же
(лучше в особом гнезде под крышкой стола)
расположите электродрель, которая при сборке
и установке требуется почти беспрерывно.
Хорошо бы это гнездо сделать воронкообразным и
несколько наклонно — тогда брать и вкладывать
инструмент можно почти не глядя.
Нужно позаботиться о правильном и
достаточном освещении. Опыт подсказывает, что для
небольшой мастерской площадью 6—10
квадратных метров нужны примерно три точки
света: одна — общая (75—100Вт) и еще две
(такой же мощности)—- над верстаком слева и
по центру. Требуется еще и переносная лампа
с зажимом или струбциной для эпизодической
подсветки хранилища, токарного станка и для
усиления бокового освещения при выполнении
некоторых видов работ, например мелкой
резьбы. Выпускается много типов светильников, но
для мастерской предпочтительнее те, у которых
хорошо регулируется пучок света. Светильники
нужно прикреплять прямо к стене (ни в коем
случае не к верстаку!). Управление светом,
станками и прочим электрооборудованием
производите с одного места — специального
пульта справа от верстака, чтобы он всегда был
под рукой.
Разнообразную оснастку, станочные
приспособления, сменный станочный инструмент
храните вблизи определенного места. Например,
сменные камни заправочного точила, войлочный
круг, пасту ГОИ, прокладочные шайбы удобнее
держать при самом станке, в специальном
выдвижном ящике тумбочки или столика, на
котором и располагается само точило. То же самое
можно сказать и о сверлах для дрелей, о
дисковых пилах электропилы.
Весь инструмент постоянного пользования —
стамески, ножи, молотки, электродрель, запра-
147

вочное точило, а также пульт управления —
расположите не дальше вытянутой руки от вас,
сидящего за верстаком. Словом, все рассчитайте
и продумайте до мелочей.
Очень нужны вам закрытый шкаф или
стеллаж для готовых изделий, шкаф или полка для
специальной литературы, справочников,
чертежей, рисунков, шаблонов и т. д. Если вы
склонны к моделированию или конструированию, то
вам обязательно понадобится чертежная доска
с прибором.
Расставляя шкафы, стеллажи, развешивая
полки, помните два обязательных правила: все
должно быть закрытым и ничего не должно
висеть над головой. Соблюдая их, вы
предотвратите процесс превращения мастерской в ...
накопитель пыли! Это и гарантия от
всевозможных травм.
Чисто столярные работы, которыми
приходится постоянно заниматься, довольно неудобно
производить за низким верстаком. И если
позволяет площадь мастерской, выделите место у
стены для специальной доски-верстака (можно
и откидной), расположив ее на высоте локтя
стоящего человека. На такой доске, снабженной
гребенчатым выбивным упором и боковой
струбциной, можно с успехом вести основные
столярные работы: строгание, подгонку,
сплачивание.
Постоянная интенсивная работа в
мастерской сопровождается обильной пылью, большим
количеством отходов. Для стружки, обрезков и
опилок предусмотрите фанерный ящик с
крышкой. Хорошо завести и другой ящик-накопитель,
задвигаемый под токарный станок специально
для сбора стружки.
...Мастерская для уважающего себя
мастера-флориста — нечто большее, нежели
просто помещение для производства тех или
иных работ. Это — творческое пристанище,
лаборатория проверки идей, место
индивидуального самовыражения. И в ней не должно быть
ничего лишнего.
Мастерская мастера не есть что-то
застывшее, раз и навсегда установленное. Она разви-
148

вается. И этот естественный процесс, в общем-
то, идет по извечной схеме: от простейшего —
через сложное — к надежному. И едва ли можно
дать какие-либо рекомендации, навязать
какие-либо идеи и советы: каждый сам
накапливает свой опыт, а опыт — индивидуальный
духовный багаж.
Слесарное хозяйство
Слесарный набор. Размышление о стали. Легенда о
старом железе. Универсальное хуже специального.
Обход с масленкой. Фурнитура. Сопредельные ремесла.
Иметь мастерскую с большим количеством
инструмента и несколькими станками — значит
следить за всем этим хозяйством, уметь
ремонтировать, частично изготавливать кое-что
самому, содержать станки в рабочем состоянии.
И, конечно, важно разбираться в марках сталей,
иметь некоторые слесарные навыки, понимать
механизмы, знать основы практической
электромеханики, паяльного дела.
Всегда помогут разнообразные справочники,
учебники, книги, советы мастеров и
профессионалов, но все же самое главное — личная
практика, вырабатывающая необходимые навыки и
ту смекалку, которая позволяет найти выход
почти из любого положения.
Обслуживание станков и ручного резьбового
инструмента требует и своего слесарно-механи-
ческого хозяйства, легко размещаемого на одной
из крепких небольших тумбочек или столике
с прочной крышкой (желательно потолще) и в
шкафу, подвешенном над тумбочкой или
столиком. Основной инструмент — хорошее
скоростное точило, несколько большей мощности (от
500 Вт до 1 кВт), чем правочное — у верстака.
При выборе точила нужно отдавать
предпочтение моторам, пусть меньшей мощности, но зато
с большим числом оборотов: абразивные круги
на оборотистых станках проще поддаются
самозатачиванию при эксплуатации и легче
правятся при биении.
149

Абразивные круги для точила,
предусматриваемые в наборе, должны быть самых разных
размеров (но не более максимально
допустимого для данного вида станка) и вплоть до
шлифовальных головок, которыми можно вести
внутреннюю проточку полукруглых стамесок
разного радиуса. Проблему несовпадения
посадочных отверстий кругов с диаметром вала
можно решить, изготовив серию
переходных втулок, колец, прижимных фланцев и
удлинительных оправок. Круги хранят в шкафу,
на ребре, перед каждой установкой осматривают
их и обстукивают киянкой. Наличие трещины
непременно проявит себя дребезжащим
звуком — такой круг уже не пригоден для работы.
В оснастку точила входит также несколько
войлочных кругов для полировки разного
диаметра и плотности и, кроме того, резиноабра-
зивные и алмазные круги.
Большой заточный станок в слесарном
хозяйстве мастера-флориста выполняет
множество функций: заточка топоров, тесел, крупных
стамесок; черновая внутренняя выточка
полукруглых стамесок; шлифование и полировка
инструментов, оконтуривание фурнитурных
заготовок.
Используя фигурные абразивные круги,
можно при желании легко научиться
изготавливать на точиле и стандартные мелкие
деревянные детали, фигурные рейки, накладки,
профильную мелочь и даже детали наборов для
бус и курительных трубок. Все это потом может
вам пригодиться.
Правила техники безопасности при работе
на заточном станке просты, немногочисленны,
но требуют обязательного исполнения:
абразивный круг должен быть закрыт кожухом;
работать надо только на упоре не ниже центра
круга; обязательно необходимы защитные очки;
точило должно быть прочно прикреплено
болтами к крышке стола, рядом со слесарными
тисками (желательно поворотными). Если
тиски снабжены наковаленкой, то отпадает
необходимость иметь на этом столе еще и плиту или
кусок рельса.
150

Тиски выпускаются разнообразнейших форм
и размеров, и можно приобрести любые из них
по необходимости. Со временем нужно
постепенно изготовить для своих тисков несколько
типов сменных губок: наклонные — для
заточки пил, призматические — для зажима
кругляка и мягкие — с резиновыми и войлочными
накладками. Набор сменных губок позволит
значительно расширить возможности тисков и
упростить и облегчить некоторые слесарные
операции.
Уход за тисками очень прост: нужно лишь
время от времени смазывать винт, а позже, при
некоторой сработке винта и гайки, выбрать
люфт прокладочной шайбой.
Слесарное инструментальное хозяйство
должно содержать весь обычный проверенный
набор инструмента: 2—3 молотка разной
величины, плоскогубцы, круглогубцы, кусачки, щипцы,
наборы рашпилей, напильников надфилей
разнообразных форм и шероховатостей. Необходимы
также гаечные ключи, отвертки, зубила,
ножовки, ножницы по металлу. Требуются паяльники,
электромонтажный инструмент, бородки, шило,
пробойники, разводки. Свое определенное место
в хозяйстве мастера занимают мерители,
чертилки, шаблоны, кондукторы, масленка,
металлическая щетка.
Как видно из общего перечня, ничего
необычного в слесарном хозяйстве
мастера-флориста нет. Это — ходовой набор простого
инструмента, использование которого не
представляет особых затруднений. Подробные описания
его и правила обращения с ним есть в любом
специальном слесарном пособии или учебнике.
Хочется только посоветовать не приобретать
инструмент в готовых наборах: они обычно
комплектуются с расчетом на обиходные
потребности и во многом дублируют друг друга.
Лучше не спеша и постепенно собрать порознь
все лучшее и самое нужное и не перегружать
мастерскую. Предметов для работы должно быть
не больше, но и не меньше необходимого.
Слесарное хозяйство мастера-флориста все-
тг^и второстепенное. Оно должно быть тща-
151

тельно укомплектовано и отлажено раз и
навсегда и не отнимало у мастера дорогого
времени.
Из чего же складываются слесарно-инстру-
ментальные работы мастера-флориста? К ним
относятся: изготовление, заточка и правка
инструмента; обслуживание и ремонт станков;
изготовление необходимой фурнитуры для
флористических изделий.
Ручной резьбовой инструмент флориста —
основа его мастерской, главный залог успешной
работы. Поэтому мастер должен хорошо
разбираться в марках инструментальных сталей,
знать их основные свойства, уметь правильно
затачивать и править инструмент и
изготавливать некоторые виды его.
В домашних условиях отковать профильную
стамеску практически нельзя. Конечно, можно
поставить муфельную печь, наковальню,
приобрести кувалду, клещи, пуансоны, штампы, но
это значит создать еще одну мастерскую. Лучше
всего заказывать изготовление профильных
стамесок опытному кузнецу, умеющему
правильно закаливать инструментальные стали. К
сожалению, полукруглых стамесок и наборов из
них в продаже может не быть, и, кроме того,
существует довольно-таки значительное
различие в стамесках для резьбы, которые тоже
необходимы флористу, и в стамесках чисто
«корневых». Это различие — в радиусе
закругления: корневые стамески должны быть гораздо
глубже при той же ширине, а угол их заточки
более тупым. Специально о стамесках будет
разговор ниже, здесь же хочется поговорить о
сталях для инструмента без той путаницы и
усложнений, которые присутствуют, к
сожалению, почти во всех пособиях по резьбе.
Современный деревообрабатывающий
инструмент (ручной) изготавливается из
инструментальных углеродистых, легированных и
быстрорежущих сталей. Каждый из этих видов имеет
свои преимущества и недостатки. Знать их
необходимо, чтобы не требовать от своего
инструмента того, на что он не годен. Например,
стамески из быстрорежущей стали, прекрасно
152

Ручная заточка стамесок
и долго держащей острейшее жало, совершенно
не выносят подрыва и ударов. Обыкновенные
плоские, в изобилии имеющиеся в продаже,
изготавливаются из рядовой углеродистой
инструментальной стали типа У7 или У8, иногда
и со значком А, то есть улучшенной. Это —
прочная сталь, и при правильном закаливании
она довольно хорошо выдерживает удар при
работе с киянкой, и весь основной режущий
инструмент можно смело ковать из этих
фабричных стамесок.
Основной недостаток этих сталей
заключается в том, что при заточке они перегреваются
и делаются мягкими. Поэтому точить их нужно
осторожно, беспрерывно охлаждать, опуская в
воду. Лучше всего один раз выточить лезвие на
точиле и править его в дальнейшем вручную на
брусках и оселках с водой. Ручная доводка хотя
и медленна, но значительно удлиняет срок
работы инструмента, изготовленного из
углеродистых инструментальных сталей.
Набор стамесок, изготовленных из одной
стали (например типа У7А), позволяет точно и
правильно оценивать состояние каждой из них,
уверенно определять причину износа и знать,
каким образом реставрировать инструмент. Так,
если жало крошится, значит сталь перекалена,
если заворачивается — значит отпустилась.
В любом случае надо вернуть стамески кузнецу
да подзакалку или отпуск.
№

Пестрота марок сталей инструмента
приводит к тому, что порой бывает просто
невозможно определить, по какой причине произошел
износ той или иной стамески. Поэтому
возникает неуверенность в своем инструменте, что,
естественно, мешает нормальной работе.
Поэтому лучше изготавливать весь основной
резьбовой инструмент из одной стали — путем
перековки одного вида стандартных покупных
плоских стамесок, которые выпускаются
наборами разной ширины (от 6 до 32 мм), и это
вполне соответствует и ширине необходимых
полукруглых стамесок.
Не следует экспериментировать с марками
сталей — их качества хорошо известны и
достаточно проверены практикой. Распространено
мнение, что так называемая подшипниковая
сталь, а также сталь, из которой делаются
распределительные клапаны моторов, обладает
прекрасными качествами, и многие мастера
стараются всеми способами добыть или изготовить
инструмент из нее. Но редко бывает, чтобы он
в чем-то превосходил обыкновенный. Дело в
том, что вышеназванные типы сталей и впрямь
хороши, но имеют свое узкое предназначение,
у них усилены легирующими добавками те
специфические свойства, которых от них
добивались: стойкость на истирание, термостойкость.
Резьбовому же инструменту необходимо иметь
несколько иное качество — способность долго
держать жало.
Также следует предостеречь от охоты за так
называемым «старым железом». Старые, то есть
старинные орудия труда (струги, тесаки, косы
и т. д.), совершенно необоснованно считаются
сделанными из какой-то «особой» стали,
которую, якобы, умели наши предки так
проковывать, что ей нет износа. Много раз приходится
с досадой убеждаться в том, что изготовлены
они как раз из плохого железа, и оно ни в
какое сравнение не идет с рядовой современной
инструментальной сталью.
Было бы несправедливо обойти вниманием
типы стали, которые не боятся перегрева, и
даже как бы самозакаляются при этом. Это — вы-
154

соколегированные стали, так называемые
«самокалы», стали марок от Р6 до Р18.
Стамески из этого материала необыкновенно долго
держат жало, хотя и несколько хрупки, и
поэтому лучше из них делать только самый мелкий
резьбовой инструмент, которым работают без
помощи киянки, и токарные резцы, не боящиеся
перегрева.
Объем ремонта и обслуживания станков
зависит от их количества и, конечно же,
качества. Поэтому лучше иметь у себя станков
поменьше, но хороших, ведь в конце концов
всю ту второстепенную столярную работу,
которую призваны облегчить эти станки, мастер
может выполнить и ручным столярным
инструментом, кроме токарных работ.
Хорошая простая дисковая пила в
настольном исполнении, небольшой скоростной
токарный станок, электродрель, компрессор с набором
аэрографов, и еще, пожалуй, электролобзик —
все это тот оптимальный станочно-моторный
комплект, который совершенно может
удовлетворить все дополнительные потребности
мастера-флориста.
Едва ли имеет смысл заводить
электрорубанок: объем строгальных работ настолько
незначителен, что вполне достаточно ручного
инструмента. Также нецелесообразно приобретать
настольный сверлильный станок — его почти
всегда может заменить ручная электродрель, а
при необходимости и точило, имеющее
переходник со сверлильным патроном.
Хочется предостеречь от увлечения так
называемыми универсальными бытовыми
станками, которые предлагает сейчас промышлен-
Вариант изготовления петель для шкатулки
155

ность. Несмотря на то, что эти станки якобы
«все могут»—и пилить, и фуговать, и сверлить,
и даже производить токарные работы — они все
это делают крайне плохо, а перенастройка с
одной операции на другую почти начисто съедает
то время, которое этот станок экономит на
самой операции.
Не следует приобретать для своей
мастерской всякие сборные туристические
топоры-лопаты, молотки с набором инструмента в
пустотелой рукоятке, разные цанговые
резаки-стамески со сменными лезвиями. Все это —
инструмент дилетантов, который совершенно
исключает возможность серьезной творческой
работы.
Все станки требуют регулярного осмотра и
смазки. У заточных станков следует особо
проверять сальники, которые препятствуют
попаданию абразивной пыли в подшипники. У
электродрели самое уязвимое место — редуктор,
который должен быть всегда набит тавотом, в
противном случае он начинает греметь и быстро
изнашивается. Время от времени, если дрель
Выколотка молотком с круглым бойком при
изготовлении чаши
156

начинает искрить, нужно проверять и
подтягивать электроды-щетки, подающие энергию на
ротор.
Компрессор — аппарат довольно надежный:
если его вовремя смазывать и вовремя заменять
мягкую, резино-тканевую мембрану
нагнетающего поршня, то он будет безупречно работать
много лет.
Электролобзик же вообще не имеет ни одной
вращающейся детали, и если бы у него не
ломалась частенько верхняя виброгасящая пружина,
то это был бы идеальный станок. К сожалению,
часто приходится менять злополучную пружину
и изготавливать новую. Самый лучший
материал для замены — так называемая
граммофонная пружина, которую нетрудно рассверлить в
нужных местах и переклепать на лобзик.
Часто возникает необходимость
изготавливать время от времени разнообразную мелкую
фурнитуру: различные мелкие петли для
шкатулок, замки для них, уголки, подвески,
зеркальные прижимы, иногда металлические об-
Вариант изготовления петель и подвесок
157

кладки курительных трубок, наконечники
тростей, некоторые детали электроприборов, чашки
пепельниц, подсвечников и т. д.
Все это в основном делается из тонкой жести
или латунного, медного или алюминиевого
листа, раскраивается по шаблону ножницами и
зубилами, гнется в тисках, обрабатывается
напильниками, закрепляется пайкой, то есть
производятся те слесарно-жестяные работы,
практические навыки которых приобретаются
довольно быстро. Технологию изготовления,
например, шарнирных петель легко понять,
рассматривая любые петли и копируя их в
любом необходимом масштабе. Чаши пепельниц
и чашки (блямбы) подсвечников делаются
путем выколотки молотком с круглым бойком
из предварительно выкроенного листа латуни
или меди. Выколотка производится на резине
или пластилине. Края чаш можно украсить
просечкой, легкой чеканкой или гнутьем с
насечкой.
Эти работы уже совсем недалеки от
сопредельных видов декоративно-прикладных
ремесел, таких, как просечное железо, тиснение,
басма, чеканка. Мастеру-флористу необходимо
осваивать эти ремесла. Знание сопредельных
художественных ремесел обогатит творчество
флориста, научит продуктивно работать с
«инородным» материалом.
У вас должен быть обязательно и свой
«склад»— ящик, в котором хранятся гайки,
болты, шайбы, прокладки, трубки, проволока,
то есть все, что может неожиданно
потребоваться в любую минуту работы.
Конечно, и сам слесарный инструмент
должен быть в исправном состоянии: молотки
прочно насажены на деревянные расклиненные
ручки; рукоятки ножовок, отверток, шила —
без задиров и сколов, напильники вычищены
металлической щеткой, а кусачки, плоскогубцы
и щипцы смазаны в центральном штифте и
хорошо проклепаны в нем.
Хорошо оборудованное слесарное
хозяйство — это надежный тыл, позволяющий
уверенно делать главную работу мастера.
158

Что нужно для первичной обработки
Заточка топоров. Геометрия насадки. Ложечный
инструмент. Пилы. Взаимозаменяемость полотен. Набор
ножей. Плавающее лезвие. Комплект резаков.
Инструмент первичной обработки наиболее
груб, тяжел и труднозатачиваем. Это — топоры,
тесла, долота, пилы, а также ножи и резаки.
Нелегко достать приличный топор нужного
размера и веса, с обухом, из хорошей стали. В
продаже имеются разнообразные туристические,
а также хозяйственные топорики с
маленьким лезвием, приваренным к хлипкому
гнутому обушку, который сминается и теряет
форму после нескольких ударов. Туристические
же топорики из-за нарушенной балансировки и
узкого лезвия совершенно непригодны для'
серьезной работы. Наилучший вариант —
заказать топоры опытному кузнецу, знающему
термообработку. Хорошо откованный, правильно
закаленный топор, изготовленный из
инструментальной стали, гарантирует его прочность и
надежность. Мастер привыкает к своему ин-
Болыпие отсечные топоры необходимы для
предварительной отсечки всего лишнего в корневом
материале
159

струменту. Но нельзя привыкнуть к плохому,
неправильно изготовленному. Поэтому нужно
сразу же стремиться приобретать инструмент
правильно отбалансированный, с хорошей
геометрией рабочей части, с удобной рукояткой.
Флористу нужно иметь не менее трех
топоров: большой отсечной, средний столярный и
средний походный (два последних отличаются
лишь углом заточки, который у походного
должен быть, конечно же, тупее, так как
употребляется в экстремальных условиях и быстрее
изнашивается).
Так выглядит необходимый набор топоров и тесел
флориста
Большой отсечной топор, или
обыкновенный столярный, имеет прямое или очень
слабо закругленное лезвие, заточенное в
максимально широкие фаски. При заточке, особенно
первой, нужно следить за тем, чтобы фаски были
ровными и одинаковыми с обеих сторон лезвия.
Если жало будет не вполне по центру лезвия,
то топор в работе будет «плавать» в сторону
короткого плеча и чистого затеса не получится.
Если лезвие по фаскам до жала будет прополи-
ровано, то стойкость заточки заметно возрастет,
как, впрочем, возрастает при полировке
стойкость любого инструмента. Полировку
производят на точиле войлочным кругом с пастой ГОИ,
160

при этом следят, чтобы не перегревалось жало,
оно может отпуститься.
Большим отсечным топором производят
предварительную отсечку всего лишнего в
корневом материале, делают грубую первичную
протеску задников настенных изделий, готовят
баклуши -т- липовые или кедровые заготовки
для мелкой пластики и т. д.
Средний столярный топор несколько легче
большого и в общем-то дублирует его работу,
но чаще применяется при черновой обтеске
крупных парковых скульптур и для
предварительной черновой обрубки баклуш и профилей.
Топорища делают из какого-либо плотного,
прочного дерева: березы, клена татарского,
рябины. Не следует делать топорища из особо
твердых пород, таких, как ясень, дуб или бук,
они сильно отдают удар, или, как говорят
мастера, «сушат руку».
Перед насадкой топорище тщательно
подгоняют под топор, крепко и до конца
насаживают, чтобы излишек топорища примерно на
1 сантиметр выходил наружу, плотно
расклинивают клиньями, желательно из этого же
дерева, спиливают ножовкой по металлу и
заливают торец сверху олифой или клеем ПВА.
После высыхания вбивают последний, уже
металлический клин. Топор при такой насадке
будет сидеть, как влитой, и еще не скоро ему
понадобится дополнительное расклинивание.
Правильная геометрия топора такова:
поставленный вертикально лезвием по крышке
верстака, он должен иметь под концом
топорища зазор, равный толщине пальцев. Такую
геометрию нужно предусмотреть еще во время
подгонки, регулируя подрезкой топорища.
Топорище должно быть хорошо
прошлифовано, пробейцовано в слабо-коричневый цвет и
слегка, в один слой, обработано олифой. Не
следует лакировать топорище, как и рукоятки
прочего инструмента. Из-за пленки топор
неприятно скользит в руке.
Неплохо себя зарекомендовали появившиеся
в последнее время мясные топоры-секачи с
короткой пластмассовой ручкой, сделанные из
5-295
161

прекрасной нержавеющей стали. Если заменить
слабую рукоятку на более мощное топорище,
рассверлив и наклепав на лезвие текстолитовый
брусок, а само лезвие сточить широкими
фасками в более острый угол, то получится довольно
прочный, удобный инструмент, пригодный для
легкого плоскостного обтесывания.
Тесло нынче—редкий инструмент, хотя еще
совсем недавно он входил в обязательное
оснащение всякого уважающего себя плотника.
Им обрабатывали желоба бревен — для
укладки их в стену дома, вытесывали осиновые
цельные лодки. Без этого инструмента трудно было
сделать желобчатые кровли, дупляные ульи,
корыта, хозяйственные емкости. Даже в самом
названии инструмента слышится его точное
назначение — «тесать», в отличие от
топора — «рубить»,
Ложечное тесло. Угол насадки тесла — меньше 90°
Тесло — инструмент древнейший, забытый,
он старше топора. Кстати, наши отдаленные
предки создали когда-то и прекрасную
флористическую конструкцию тесла: кремень
привязывался кожаными ремнями к Г-образному
сучку, и сразу же получался очень удобный
угол для работы сверху.
Поскольку сейчас этот инструмент не вы-

пускается, вам необходимо изыскать
возможность изготовить себе набор хороших тесел, ибо
без них вы не сможете обработать материал,
который предлагают на каждом шагу лес и
корчевье. Тесел нужно не менее трех: вырубные —
большое и малое, а также ложечное. К
основному набору можно смело добавить еще
несколько видов, в том числе и так называемые «кироч-
ки» — тесла с прямым лезвием, совершенно
иногда незаменимые при обработке
труднодоступных плоскостей и некоторых профилей.
Для основного набора тесел желательно
иметь один и тот же радиус внутренней
проточки, они должны отличаться лишь шириной
лезвия и его длиной. Радиус заточки допустим
в пределах 50—70 миллиметров, то есть
проточка внутреннего желоба лезвия может
производиться на абразивном круге стандартного
диаметра 100—150 миллиметров. Если со временем
приобрести еще пару тесел с более крутым
закруглением лезвий, радиусом до 25—35
миллиметров, вы будете снабжены тем набором
тесел, при помощи которого сможете обработать
любые флористические емкости: вазы, кашпо,
короба, декоративные подносы, пепельницы,
чаши.
Лучше всего, конечно, цельнокованный
инструмент, который достаточно массивен.
Разумное утяжеление рубящего инструмента
необходимо, это увеличивает скорость удара,
его точность, благодаря чему он не отскакивает
с дребезжанием, а резко входит в дерево, не
давая ему спружинить. Если нет возможности
заказать такие тесла, то проще сделать
сборные, на сварке, когда нужной формы лезвие
приваривается к обрезку трубы, несколько
сплющенной. Конечно, они значительно
уступают цельнокованным, но при необходимости
и выручают.
Обушок тесла всегда делают уже рабочей
части, чтобы он не мешал работе. Из-за узости
обушка паз в нем для рукоятки
предусматривается достаточно длинный, иначе возникает
ситуация, когда тяжелое тесло окажется на
слабой, хилой ручке. Рукоятки для тесла делают
163

из той же древесины, что и топорища, точно
так же расклинивают и закрепляют.
Угол наклона лезвия тесла относительно
рукоятки предусмотрен несколько меньше 90
градусов, то есть нос лезвия должен быть как бы
немного опущенным. Этот угол можно
соблюдать и при самой ковке, что предпочтительнее,
но допустимо регулировать и посадкой на
рукоятку.
Грубо говоря, тесло — это большая
полукруглая стамеска ручкой поперек. Заточка его
производится по тем же правилам, что и любой
полукруглой стамески: протачивается
внутренний желоб в нужном радиусе, а затем уже вся
остальная заточка касается лишь наружной
фаски. Угол заточки зависит от металла. Если
тесло сделано из углеродистой стали, то угол
заточки может быть острее, если из
быстрорежущей,— несколько тупее. Контур же самой
лопатки тесла лучше несколько скруглить, тогда
можно выводить радиусные полукружья
емкостей.
Ложечное тесло — коротколопастной
инструмент с очень большим радиусом желоба —
до 100 миллиметров. Им не следует работать
по твердым породам или на вырубке большой
массы. Оно предназначено для чистовой
подборки рисок, оставшихся после вырубных
тесел. Удобно и для прямой резьбы при выборке
ложек, чаш, братин и т. д.
Топоры и тесла — одни из основных
инструментов мастера, занимающегося
монументальной парковой флористической скульптурой.
Для постоянной работы следует иметь
отдельный специальный набор топоров и тесел
несколько более крупной конфигурации и более
прочных.
Пилы флориста — в основном ножовки
разной величины и разного назначения. Флористу
мало приходится заниматься чисто столярным
делом, особенно работами на точные шиповые
сопряжения, где требуются разнообразные
обушковые, лучковые пилы и наградки, и его
потребности в видах пил значительно скромнее.
Необходимо иметь кроме хорошей походной но-
164

жовки со сменными лезвиями еще одну
приверстанную, одну широкую поперечную
ножовку и большую двухручную пилу для раскроя
капов и крупногабаритных блоков.
Ножовки со сменными лезвиями
выпускаются промышленностью разных видов и
модификаций, но, к сожалению, и с ] чными
типами зажима полотен. Поэтому приобретать
нужно сразу две-три ножовки одной
конструкции для того, чтобы обеспечить
взаимозаменяемость вышедших из строя полотен или же
рукояток. Комплектуются ножовки тоже
по-разному, и лучше покупать инструмент с таким
набором полотен: пила поперечная, пила
продольная, пила узкая, так называемая выкруж-
ная. Это как раз тот комплект пил, который
удовлетворит все потребности флориста.
Пилы для поперечного резания имеют зубья
в виде равнобедренных треугольников,
заточенных с двух сторон, соответственно и пиление
происходит в обе стороны; у продольных же
пил зуб направлен вперед, а заточен он только
по передней стороне.
Заточка пил не представляет большого
труда, хотя и требует достаточно много времени.
Производить заточку лучше всего в тисках с
с косыми губками — трехгранными или
ромбическими напильниками. Продольные пилы
затачиваются через зуб под углом 60—70
градусов. Поперечные же пилы имеют прямую
заточку каждого зуба.
Перед заточкой пилы разводят простыми
или универсальными разводками вправо и
влево последовательно, отгибая концы зубьев на
полмиллиметра в сторону. Если пила заведомо
рассчитывается на мягкое или влажное дерево,
то развод должен быть несколько пошире,
чтобы пила не увязала, для твердых же пород
развод может быть минимальным.
Время от времени пилы требуется нрофуго-
вывать, то есть выравнивать вершины зубьев
напильником, прикрепленным к деревянной
колодке. После фугования пилы
перетачиваются,
Встречается еще один вид пилы — универ-
165

сальный, М-образной насечки, где каждый зуб
как бы сдвоен. Эти пилы одинаково хорошо
работают и вдоль и поперек, но главное их
преимущество, привлекающее мастера,
который дорожит своим временем, в том, что они
легко затачиваются на электроточиле (надо
только иметь специальный угловой абразивный
круг). Но можно затачивать пилы и на
обычном цилиндрическом круге, прижимая каждое
М-образное междузубье пилы к кругу с
хорошо прошлифованным прямым углом. При
таком способе затачиваются сразу две стороны
каждого зуба. Недостаток универсальных пил,
подвергающихся постоянной механической
заточке, их быстрый выход из строя, впрочем, это
окупается минимальным уходом за ними.
Нож неооходим флористу и в лесу, и в мастерской
Можно, конечно, обзавестить наградками,
лучковыми или обушковыми пилами. Но
каждый мастер должен исходить из собственных
возможностей, индивидуальных склонностей и
направленности выбранного ремесла.
И все же главный инструмент флориста —
нож. Он необходим и в лесу, и в мастерской, и
без него невозможна никакая работа. Ножей
нужно несколько: крупный обдирочный, не
менее двух — для чисто резьбовой работы, пару —
для чистки флористического материала и,
конечно, походный складень.
166

К сожалению, трудно приобрести мощный
складной нож с хорошей сталью. Часто
приходится довольствоваться тем, что есть. В любом
случае всегда лучше, если нож имеет
минимальное количество приборов; достаточно од-
нолезвийного с консервооткрывателем. У
приобретенного ножа нужно сразу заменить
пластмассовые накладки на ручке, переклепав на их
место крепкие деревянные, лучше из березы или
ореха, и таким образом, чтобы ручка потеряла
свою четырехгранную ребристость и стала
округлой. Переклепка не составляет труда:
поочередно стачивают латунные стержни,
заменяют их на более длинные, затем на них
надевают приготовленные заранее, просверленные
накладки, промазанные клеем БФ. Все это
хорошо проклепывают и уже в сборе
обрабатывают до нужной формы. Ручку шлифуют и
хорошо олифят.
Резьбовые ножи нужно сделать самому.
Лучший материл для них — полотно так
называемых «рельсовых» или машинных пил, которые
применяются для резки металла. Такие плоские
пилы (шириной 2 миллиметра и длиной
450 миллиметров) изготовляются из разных
видов сталей, чаще всего хромистых. Но
попадаются пилы из быстрорежущих сталей марок
Р6 или Р6М. Ошибиться в марках невозможно:
слева у отверстия всегда стоит клеймо с
маркой металла. Обломок такой пилы с
отверстиями и есть то, из чего при достаточном терпении
можно сделать себе надежный и долговечный
резьбовой нож.
Нужно учесть, что быстрорежущие стали
обрабатываются нелегко, и обдирка по контуру,
особенно выведение лезвия, занимает много
времени. Поэтому, если есть возможность, нужно
предварительно прошлифовать заготовки до
толщины 1,2 миллиметра, что значительно
упростит работу.
Формы резьбовых ножей просты, проверены,
и здесь ничего не нужно изобретать. Чем проще,
тем лучше, а значит, и красивее. Не следует
придавать ножам формы штыков или финских
ножей, не нужно делать на рукоятках всякие
167

буртики или изгибы. Чем проще форма
рукоятки, гем лучше и качество работы.
Чертежи ножей показаны на рисунках. При
выточке лезвия нужно стремиться к тому, чтобы
к острию выводилось лезвие целиком, без фасок.
Фаски ускоряют выделку ножа, его
затачивание, но совершенно недопустимы на
качественном резьбовом ноже. Дело в том, что при резании
лезвие с фасками будет обязательно «плавать»,
то есть будет неустойчиво в направлении.
Лезвие же, заточенное целиком, в одной плоскости
от обушка до жала, очень послушно в руке и
оставляет чистый, геометрически точный срез,
без волн и надрезов.
К начерно проточенной заготовке ножа
сначала приклепывают деревянные пластины
рукоятки, а потом уже идет чистовая обработка в
сборе. Это необходимо для того, чтобы суметь
выдержать форму ножа целиком, в гармонии с
ручкой. Если нет возможности просверлить для
заклепок твердое полотно, то нужно
использовать одно из готовых отверстий на концах
полотна пилы, а впереди примотать ручку по заранее
сделанным выточкам крепкой нихромовой
проволокой, которая затем прошпатлевывается и
шлифуется. Такой способ нисколько не
ухудшает вида ножа.
Большой обдирочный нож отличается от
резьбового в основном величиной. Но делать его
лучше не из быстрорежущих сталей, а из
хромистых, например из тех же машинных пил,
которые не столь уж хрупки: обдирочному ножу
приходится работать иногда и под удар, при
сколах заготовок, срезке труднодоступных
сучьев и т. д.
Ножи для чистки природного материала —
это обычно те же самые резьбовые ножи,
отслужившие свой срок и ничем, кроме более узкого
и короткого лезвия, от них не отличающиеся.
Они должны быть устойчивы к воде, поэтому
ручки надо особенно хорошо, дважды или
трижды покрыть олифой.
Довольно близки по своему назначению к
ножам резаки. Это — укороченные стамески с
косым зафасованным лезвием. Резьба ими про-
т

изводится двояко: или протяжкой носика
лезвия, или прямым врубанием. Резаки
незаменимы при плоскорельефной резьбе. Их нужно
иметь не менее трех, разной величины и разных
углов скоса. Их формы имеют больше
вариантов, нежели формы любого другого инструмента,
выбор той или иной зависит от индивидуальных
привычек мастера. Кроме резьбовых нужно
иметь еще отдельный укороченный резак для
резки шпона, картона, бумаги.
Следует сказать, что различные скальпели,
цанговые ножи и прочий случайный
инструмент — все это не годится для серьезной работы.
Как видим, топоры, тесла, пилы, ножи и
резаки — очень важный инструмент,
производящий главную по объему работу и быстро
изнашиваемый. Поэтому он требует особенного
внимания, бережного отношения.
Резьбовой инструмент
Два набора. Прямые и полукруглые стамески. Выточка
из машинных мечиков. Корневой инструмент.
Дублирование лучшего. Клюкарзы, уголки, петли, косяки.
Заточка, контроль, уход. Шесть правил.
Флористу необходим полный набор ручного
и специализированного инструмента для
выполнения резьбы и работы с корнем — материалом
весьма капризным, свилеватым, часто
засоренным мелкими и крупными камнями; корневой
инструмент отличается от чисто резьбового
незначительно — радиусом желобов у
полукруглых стамесок и более тупым углом заточки — у
плоских.
Мастер, работающий чем придется, у
которого резьбовые стамески не отличимы по
заточке от долота, ручки разнокалиберны и т. д.—
это или только начинающий, новичок, или
ремесленник, которому все равно, что и как
делать.
Инструмент должен быть чист, единообразен
и максимально широк по резьбовому диапазону.
Нельзя допускать мешанины марок сталей,
рукояток разных форм и рабочих лезвий разной
169

длины. Желательно иметь стамески лишь двух
марок сталей, то есть прямые и полукруглые
шириной до 12 миллиметров, сделанные из
высоколегированной самокальной стали Р6М5
(лучше — Р9), а большей ширины — из
углеродистых сталей У7А или У8. (Дело в том, что
малыми стамесками никогда не работают под
киянку: силы руки вполне достаточно, чтобы
протянуть стружку стамеской до 12
миллиметров шириной. А это значит, что малый
инструмент лучше делать из самокальной стали, пусть
хрупкой, но зато долго и прочно держащей
жало).
Изготовление инструмента из заведомо
известных марок двух сталей навсегда избавит
мастера от догадок, по какой же причине
происходит износ стамесок: и недокал, и перекал легко
контролируются и исправляются.
Мастера обычно по своему усмотрению
выбирают, раз и навсегда устанавливают форму
деревянных рукояток, *но исходят все-таки из
обязательных правил. Например, рукоятка
должна быть без фигурных выступов, а тыловая
часть — ровной, гладкой, обязательно
полукруглой, приятной для ладони. Малейший задир или
скол чреват будущими мозолями.
Некоторые мастера считают: восьмигранные
рукоятки лучше управляемы, устойчивее в
руке и красивее круглых. Ёидимо, так оно и есть,
но преимущества восьмигранных рукояток
перед круглыми незначительны, а изготовление
их более трудоемко. Поэтому предпочтительнее
деревянные рукоятки, круглые, токарной
выделки. Лучшим материалом для их изготовления
(причем если стамески не рассчитаны на
работу с киянкой) можно считать орех, рябину,
березу, боярышник и клен. Стамески долотного
типа, предназначенные для работы с киянкой,
лучше всего насаживать на пластмассовые
ручки или же делать для них специальные из
дерева того же размера, но с проточкой по тылу
с обязательным охватывающим кольцом, плотно
насаженным на нее.
Здесь нужно предостеречь мастера от тех
советов, которые порой появляются под рубри-
170

кой «Маленькие хитрости». Например,
предлагают не выбрасывать металлические обжимные
пробки из-под бутылок, использовать их для
укрепления рукояток, вбивая в тыльную часть.
Это совершенно неграмотный, даже опасный
совет! Использование такой пробки может стать
причиной травмы руки, так как при почти
обязательном сбое и соскальзывании она глубоко
ранит своими острыми рифлеными краями.
Вообще с инструментом хитрить нельзя! И
поэтому лучше всего закреплять тыл рукоятки
обжимным кольцом, которое довольно долго
сохраняет рукоятку от размочаливания. После
выхода из строя рукоятки неплохо бы заменить
ее на фторопластовую, она хотя и несколько
скользка, однако хороша тем, что не
растрескивается, а небольшие сбои и отжимы на
обушках легко срезаются ножом и
зашлифовываются шкуркой.
Конечно, размер самого резца диктует и
величину рукоятки, на которую он насаживается.
Однако не следует преувеличивать значения
чрезмерного возрастания размеров рукояток в
зависимости от размеров резцов. Весь набор —
от самой мелкой стамески (2 мм) и до самой
крупной (25—32 мм) — вполне может быть
насажен на рукоятки с незначительным и
постепенным нарастанием габаритов от 85 до 110
миллиметров в длину при общей толщине в самой
широкой части от 22 до 32 мм. Единственное
различие в насадке малых (до 12 мм) и
крупных стамесок заключается в том, что цевье
рукоятки во избежание раскола у крупной
стамески укрепляется кольцом при насаживании и
работе под киянкой.
Единообразие размеров с небольшим
повышением от мелких к крупным стамескам — при
частой и быстрой смене инструмента и
интенсивной резьбе — придают особое спокойствие
руке, которой не надо без конца
приспосабливаться к разновеликим рукояткам.
Единообразие формы, величины и материала
инструмента — показатель высокой культуры работы и
самоуважения мастера.
То же самое можно сказать о постепенном
171

возрастании длины лезвий резцов и стамесок.
Если самые узкие и тонкие стамески должны
иметь длину 70, то самые крупные — 120—130
миллиметров. В обычной резьбе резцы, длиннее
предлагаемых, неудобны, даже неуклюжи, и для
специальных работ лучше иметь небольшой
набор удлиненных стамесок.
Ручной резьбовой инструмент
мастера-флориста предполагает минимальный резьбовой
набор и корневой инструмент долотной заточки.
В минимальный резьбовой набор должны
входить девять прямых стамесок (4, 6, 8, 10, 12, 16,
20, 25, 32 мм); восемь полукруглых стамесок
(4. 6, 8, 10, 12, 16, 20, 25 мм); четыре клюкарзы
прямые (4, 6, 10, 16 мм); три клюкарзы
полукруглые (6, 10, 16 мм). Сюда относится
специальный инструмент, который предполагает
наличие трех косяков (6, 10, 16 мм), трех
уголков (4, 6, 10 мм), петель и крючков вместе с
токарным набором. По необходимости
используются обратные и боковые клюкарзы. К корневому
Крючки-петли входят в необходимый минимальный
резьбовой набор
инструменту долотной заточки относятся
прямые стамески (6, 10, 16, 20, 25 мм) — пять
штук; полукруглые стамески (4, 6, 8, 10, 12, 16,
20, 25 мм) — восемь штук, а также петли и
крючки вместе с токарным набором. В эти
списки не включены ножи, тесла и резаки,
относящиеся к инструменту первичного пользования.
Итак, оптимальный резьбовой набор
мастера-флориста должен состоять примерно из 50
172

предметов. И если начинающему флористу
достаточно и восьми — десяти стамесок, которые
не всегда используются, то уже опытному
мастеру нужно больше. Например, возникнет
надобность иметь и еще один или два набора
полукруглых стамесок с иными радиусами заточки
желоба, наверняка понадобятся стамески и для
крупной парковой скульптуры (ложки шириной
до 60 миллиметров, рассчитанные для работы
под тяжелую киянку). Опытные мастера имеют
инструментарий в 200—250 единиц, и нужно
сказать, что это не противоречит потребности в
нем. И хотя следить за таким количеством
предметов очень и очень сложно, все же у
настоящего мастера вырабатывается почти
автоматическая привычка затачивать инструмент между
делом, но это приходит с годами беспрерывной
практики.
Для флориста лучшими являются стамески с
пластмассовыми ручками
Резьбовой инструмент включает прямые
стамески, которые легко приобрести в магазине в
любых сочетаниях, лучше сразу в трех-четырех
наборах. Один экземпляр, лишь слегка
подправленный без переточки, можно пустить на
корневой инструмент прямого долотного типа.
Эти стамески наиболее долго служат, с ними
меньше всего хлопот. Но лучше сразу же брать
Ш

в магазине стамески с пластмассовыми
ручками, чтобы без пересаживания можно тут
же ими работать под киянку. Если не удалось
достать стамески с такими рукоятками, то
нужно их пересадить на самодельные,
окольцованные. Два других купленных набора нужно сразу
отдать на перековку: один под круглые
резьбовые стамески, другой — под корневые. Впрочем,
какую-то часть стамесок можно проточить в
развернутый желоб и в мастерской, на заточном
станке.
Внутренний желоб резьбовых стамесок
должен иметь диаметр в пределах 40—50
миллиметров, для корневых же стамесок нужен желоб
круче (диаметром около 25 мм). Корневыми
полукруглыми стамесками приходится часто
работать на скол, и крутизна ложки в таких
случаях ограничивает края скола.
Резьбовые полукруглые стамески (шириной
до 12 мм) лучше не ковать из покупных
стамесок, сделанных из углеродистых сталей. Их
легко выточить на заточном станке из удлиненных,
так называемых машинных, мечиков разных
Выточка желоба стамесок
174

диаметров, выполняемых из прекрасных
высоколегированных сталей (Р6М5 или Р9), уже
закаленных и не боящихся перегрева.
Эта кропотливая работа требует терпения и
достаточного навыка при использовании
заточного станка. Мечик сначала обтачивается в
полукруглую заготовку на большом прямом
цилиндрическом камне. Затем на тонком камне,
предварительно сточенном в нужном радиусе,
протачивается желоб. Перед чистовой заточкой
заготовка стамески насаживается на ручку, на
клей. Затем опять на цилиндрическом камне
выводится широкой фаской жало стамески. При
вытачивании стамесок нужно соблюдать все
правила безопасности, то есть работать на
упоре, в очках, на хорошо сбалансированных
камнях, постоянно окуная заготовку в воду для
охлаждения.
Самый ответственный момент при
изготовлении полукруглых стамесок — выборка желоба.
Здесь важно следить за тем, чтобы он был
ровен по всей длине, без волн и врезов, и лучше
после проточки отполировать его на резиноабра-
зивном круге, а затем — на войлоке с пастой
ГОИ. Дело в том, что все последующие заточки
полукруглых стамесок идут только по внешней
стороне, и от качества желоба зависят чистота
и точность жала.
Удлиненные машинные мечики делаются
составными, с напайкой рабочей легированной
части на стержень из сырой стали.
Высоколегированная рабочая часть посажена на латунный
припай, и граница спайки хорошо видна уже
при обдирке. Да и искры при точке
подсказывают, где кончается легированная часть и
начинается нерабочая масса. При обточке
стамесок нужно обязательно контролировать момент
спайки, стараясь не ослабить его, особенно при
выточке цевья, которое лучше размещать на
нерабочей части из сырой стали.
Набор правильно отточенных и хорошо
насаженных стамесок, сделанных из машинных
мечиков, может служить очень долго при
соблюдении некоторых обязательных правил. Такие
стамески, например, нельзя применять на
175

подрыв, ведь тогда в этом случае
приходится нажимать на рукоятку как на рычаг.
Хотя этот способ убыстряет работу, но луЗШе его
избегать, так как стамески часто ломаются,
крошась по кромке хрупкого жала. Гнать стружку
нужно до конца (без «доколов»), и эта
привычка поможет сберечь инструмент. Нельзя также
работать резьбовыми стамесками под киянку:
тут как раз необходим инструмент,
предназначенный для грубой и тяжелой выборки и
работы по свилеватым и плотным массам.
Размеры и форма корневого инструмента в
общем-то дублируют размеры и форму
резьбового, вся разница лишь в заточке (тупее 20
градусов) и в рукоятках пластмассовых или
деревянных, окольцованных по тылу. Инструмент с
долотообразной заточкой лучше делать,
используя покупные стамески из стали типа У7А или
У8, так как высоколегированные стали типа
Р6М, даже тупозаточенные, неустойчивы под
ударом.
Таким образом, самый ценный и трудноизго-
товимый инструмент — резьбовые стамески
шириной до 12 миллиметров, сделанные из
высоколегированных сталей. Но это как раз и самый
ходовой инструмент мастера-флориста, и его
нужно постоянно пополнять, дублировать и
переукомплектовывать. Прежде всего, конечно,
работа потребует еще одного комплекта
полукруглых стамесок с желобом свыше 50 миллиметров
в диаметре, причем самые малые стамески с
таким желобом кажутся почти прямыми. Такие
стамески изготовить значительно легче: не
требуется глубокой выборке да и операцию можно
делать не на узком профильном камне, а на
обычном цилиндрическом, только малого
диаметра. В этом случае проточку желоба делают
поверхностью цилиндра, двигая заготовку
сверху поперек камня.
Клюкарзы — те же прямые и полукруглые
стамески, но с лопаткообразным лезвием, то
есть с опущенной режущей частью. Они служат
в основном для подбора фона (плоские клюкар-
эы) или для углубленных выемок
(полукруглые), Ид изготавливают, перековывая обычные
176

стамески в уступ. При этом стараются не делать
уступ слишком глубоким: при пружинном
изгибании лезвия стамески затрудняется работа.
Достаточно установить более тупой угол к ручке
и пересадить саму рукоятку параллельно
режущей части, чтобы получить клюкарзу, которая
бы при небольшом изгибе работала на
достаточно больших заглублениях.
Жало прямых клюкарз лучше затачивать
несколько под углом (под косяк). Такими клюкар-
зами легче добирать углы и производить
подрезку фона.
Клюкарзы — лопатообразные стамески с прямым,
полукруглым и уголковым лезвием
Полукруглые клюкарзы — это
производительный инструмент для резьбовой выборки
больших масс, и в работе с заглублениями они
незаменимы, особенно в черновом подборе фона
после площадных высверливаний, для обдирки
чаш, полостей ваз и т. д. Притом такие
клюкарзы отлично используются и как полукруглые
стамески, вот почему их ассортимент может
быть гораздо богаче предлагаемого.
Один из важнейших видов специального
инструмента — уголки (стамески и
клюкарзы с угловым желобом). Их нужно иметь
нескольких видов — с разным развалом сторон и
разной ширины. Такой инструмент незаменим в
плоскорельефной резьбе, для первоначальной
прорезки контура, для орнаментальных работ.
Уголковые стамески обычно куют, хотя уго-
177

лок можно выбрать и на скоростном заточном
станке. Вторым способом, очень трудоемким,
изготавливают уголки из высоколегированных
сталей, плохо поддающихся ковке. Внутренний
желоб уголка, окончательно отполированный на
войлочном круге с пастой ГОИ, больше никогда
не трогают заточкой, эту операцию ведут только
с внешней стороны. Это правило относится и ко
всему желобковому полукруглому инструменту.
Косяки для геометрической резьбы — те же
резаки, относящиеся к первичному
инструменту, которые при необходимости могут вполне
заменить косяки. Во флористике
необходимость в геометрической резьбе почти начисто
отсутствует, а специально изготавливать косяки
едва ли имеет смысл.
Обратные желобчатые клюкарзы применяют
тоже крайне редко и лишь в тех случаях, когда
требуется покрыть большую поверхность
геометрически-рифленой прорезкой, например в
декоративной резьбе под кору. Как раз в таких
случаях этот инструмент ничем не заменишь.
Обратные клюкарзы изготавливают путем
перековки обыкновенных полукруглых
стамесок, чтобы желоб остался внизу, таким образом,
режущая часть являет собой не вогнутость, а
выпуклость. При резьбе обратная клюкарза
оставляет за собой круглый риф, который без
этого инструмента трудно выполнить. При его
отсутствии потребуется целая система
стамесок: уголок, прямая, косяк, скобель.
Отсюда напрашивается вывод: к
узкоспециализированному инструменту, обычно
трудоемкому в изготовлении, лучше всего прибегать лишь
в крайней необходимости. Это относится и к
таким редким инструментам, как боковой нож-
клюкарза, П-образные резцы и фасонные
стамески.
Но набор специальных удлиненных
стамесок тех же резьбовых, но с резцом, удлиненным
до 180—200 миллиметров, нужно иметь
обязательно. Во флористике необходимость в таких
резцах возникает довольно часто, особенно при
обработке коробов, дупловидных образований,
глубоких ваз, где выемку массы приходится де-
17S

лать на большой глубине. Для этих же целей
нужно иметь и небольшой набор петель и
крючков, которые одновременно могут служить и
токарным инструментом.
Царазики (маломерные крутые полукруглые
стамески) ничем, кроме названия, не
отличаются от обычных малых полукруглых стамесок
предлагаемого набора.
Инструментальный резьбовой парк опытного
мастера-флориста — хозяйство сложное и
капризное. Нужно внимательно следить за
состоянием каждого резца и стамески и иметь
дубликат или подмену для наиболее ходовых.
Заточка резьбовых стамесок — дело
нетрудное, но требующее тщательности и исполнения
нескольких обязательных правил. Следует
запомнить несколько:
ваточка производится только с наружной
стороны стамесок и ни в коем случае по
желобу или выемке, которые с момента
первоначальной проточки должны быть неприкасаемы,
кроме заполировки заусениц. Плоские стамески и
клюкарзы затачиваются фаской вверх, уголки —
двумя наружными сходящимися к углу
фасками;
фаски заточки должны быть совершенно
ровными, без завалов и загладов. И лишь
равномерно отфасованные лезвия будут давать ров-
рый срез без плавания резца;
стамески и резцы любого металла, даже из
«самокального», нужно затачивать с
постоянным охлаждением водой во избежание отпуска.
Первый признак перегрева лезвия — синие
цвета побежалости по нему;
в любом случае ручная заточка и доводка на
брусках и оселках предпочтительнее машинной,
ибо не перегревает металл и увеличивает срок
службы инструмента;
стамески и резцы, подправляемые в
процессе резьбы на войлочном круге, нужно время от
времени подновлять ручной отточкой на
бруске, так как механическая полировка в конце
концов закатывает жало и резец начинает
плавать;
хорошо отточенный инструмент дает по жалу
179

сияние, характерный отолеск оез прерывистости.
Отточенная стамеска должна чисто брать
сливную (неломающуюся) стружку при резьбе вдоль
и поперек волокон.
Для того чтобы точнее контролировать
состояние затачиваемого инструмента, нужно
всегда просматривать жало резца в лупу. Сразу
становятся видными все заусеницы, зубчатости,
недополированные кромки. И можно определить,
на каком пределе и режиме производить доточ-
ку. Со временем контроль лупой становится уже
не нужным — практика и опыт вырабатывают
чутье к мере заточки.
Резьбовой инструмент, хранящийся в
настенных распашных ящиках, надо выкладывать
на верстак в том количестве, которое нужно для
данной работы.
Каждый мастер должен чувствовать особое
расположение к своему инструменту. Каков
инструмент, таково и качество самой работы.
Значимость надежного инструмента для него
гораздо большая, нежели случайно купленного
хозяйственного набора для новосела, который не
имеет к нему особых претензий. Резьбовой
ручной инструмент — средство воплощения
творческих замыслов, кроме того,— средство
производства. И, конечно, при таком положении
любое разумное количество времени и средств,
затраченных на приобретение, изготовление и
на уход за ним, окупаются сторицей.
Токарный станок
Четыре узла. Чем проще — тем надежней. Станина.
Мотор станка. Бабки. Подручник с линейкой. Выверка
станка. Оснастка: гребенки, стаканы, планшайба.
Резцы. Вытяжка.
Хорошо укомплектованная
деревообрабатывающая мастерская немыслима без токарного
станка. И хотя токарные работы относятся к
числу вспомогательных, второстепенных во
флористике, они часто необходимы для
изготовления тех мелочей, той деревянной фурнитуры,
180

которую делать вручную совершенно
нерационально.
Домашнюю мастерскую флориста, конечно
же, невозможно оснастить крупногабаритным
токарным станком, да это, впрочем, и не нужно.
К сожалению, бытовые станки, которые в тех
или иных модификациях иногда появляются в
продаже, совершенно не удовлетворяют
требованиям серьезного мастера. В такой ситуации
ему ничего не остается делать, как самому
рассчитать и заказать простой и надежный
токарный станок по дереву. Тем более, что все это
несложно и находится в пределах умения
рядового токаря, сварщика и слесаря.
Любой токарный станок по дереву состоит
из четырех основных узлов. Во-первых, это
станина или направляющая той или иной
конфигурации, на которой крепятся три остальных
узла. Во-вторых, ведущий узел (или передняя
бабка) с набором приспособлений для захвата и
ведения заготовки, находится всегда слева от
работающего; задняя бабка (подвижная) с
центром, вращающимся или глухим, лучше — со
сменными центрами. И, наконец, последняя
составная часть станка — это подручник с
продольно-поперечным движением и с набором
сменных линеек.
Для упрощения изготовления станка надо
сразу предусмотреть, что роль шпинделя в нем
будет играть вал самого мотора. Это вдвое
упростит и облегчит все токарное хозяйство и работу
по изготовлению станка, а при правильном
подборе мотора не будет ухудшать его рабочих
качеств.
Станину, или направляющую, лучше всего
изготовить из швеллера от № 5 до № 8 (т. е.
шириной от 50 до 80 мм, длиной от 500 до 700 мм),
но лучше придерживаться меньших размеров,
иначе станок может получиться несколько
громоздким. На направляющей с одной стороны
(слева) будет крепиться мотор, а по пазу
направляющей будут двигаться болты крепления
задней бабки и подручника. Паз вдоль
направляющей лучше всего профрезеровать. Если
такой возможности нет, то направляющую можно
181

сделать из двух уголков (уголкового профиля)
от № 3 до № 5, приварив их на отдельные
пластины так, чтобы уголки образовали П-образный
в сечении профиль с пазом поверху.
Конечно, фрезерованный швеллер
предпочтительней: направляющая будет более точной —
сваренные уголки всегда несколько коробит, и
рихтовка мало устраняет коробление. Если
швеллер-направляющую будет изготавливать
фрезеровщик, то ему несложно, не снимая
швеллера со станка, «пропылить» торцовой фрезой
поверхность направляющей, которая в этом
случае будет идеальной. Совершенно ровная
поверхность направляющей и точный паз
посередине позволяют совместить центры станка
на любом разводе бабок и достичь постоянной и
точной установки подручника всегда только по
центру заготовки. Это очень важный момент,
ведь кроме точности станка он гарантирует и
безопасность, ибо опускание подручника ниже
центра всегда чревато подрывом заготовки. Паз
вдоль направляющей нужно делать на 1
миллиметр шире закладываемого в чертеже болта.
Таким образом, если берется болт М-10, то паз
нужно делать шириной 11 миллиметров. Паз
обязательно делают глухим, то есть без выходов
за пределы швеллера. Лучше предварительно к
ребрам швеллера снизу приварить две-три
пластины, необходимые для крепления всего станка
к деревянному основанию.
Пластины должны иметь по нескольку
отверстий для шурупов и обязательно потаи для
головок шурупов. Паз с левой стороны
направляющей можно не доводить до конца (на 150—
200 мм) — здесь все равно будет стоять мотор.
В дальнейшей работе с направляющей нужно
решить вопрос выбора и крепления мотора.
Трудно рекомендовать марку того или иного
мотора — их очень много, причем разных
модификаций, мощностей и скоростей оборотов, а
также типов крепления. Мотор оптимальных
качеств для простого токарного односкоростного
станка по дереву должен быть в пределах таких
характеристик: мощность — до 1 киловатта;
обороты — 1200—1400 в минуту; лучше, чтобы он
182

был двухфазный; способы крепления -^
болтами в торец кожуха.
Что значат такие характеристики? Мощность
до киловатта — это как раз нормальная и
безопасная мощность, при которой можно хорошо
разогнать заготовку в полметра длиной и
диаметром до 220 миллиметров. И эта мощность
вполне безопасна: при подрыве заготовки, при
затягивании, закручивании, при подныривании
резца мотор останавливается, предупреждая в
этих случаях травмы, обязательные,
неотвратимые при более мощном моторе.
Указанное число оборотов тысяча с
небольшим в минуту, конечно же, много для
заготовок размером в 200 миллиметров, но
недостаточно для мелкотокарных работ (заготовок
диаметром менее 40 мм). С этим
приходится мириться, имея в виду преимущества односко-
ростного станка: простота изготовления и
ухода, большая надежность и безопасность,
компактность (отсутствие шкивов и кожухов),
долговечность. И, видимо, эти преимущества более
существенны для надомного мастера, чем
переизбыток или нехватка оборотов, тем более, что
и то и другое все же преодолимо.
Системы установок мотора могут быть
разными: это крепление хомутами за корпус
мотора, крепление на специальном горизонтальном
основании или же крепление болтами в торец
мотора. Последний способ предпочтительней,
кстати, для большинства мелких моторов
предусмотрен именно такой метод крепления. Если
к направляющей слева, там, где кончается паз,
приварить специальный квадратный
вертикальный фланец с вертикальными пазами под болты
крепления мотора и под вал ротора, то будет
завершено изготовление и второго важного узла
токарного станка — передней бабки. Фланец
нужно дополнительно укрепить приваренным
треугольным ребром, можно и двумя, для того,
чтобы не произошло впоследствии отгиба фланца
при бесконечном поджиме заготовок.
Приваривать фланец к направляющей нужно при
контроле угольником, чтобы он точно сел под 90
градусов относительно всех параметров направ-
183

ляющей. Это тоже очень важно, ибо перекос
фланца придется потом устранять установкой
мотора, а для этого будет нужна целая система
шайб, прокладок, клиньев и постоянный
контроль мерителями. Вертикальные пазы на
правильно приваренном фланце позволят потом
точно совместить по высоте центр шпинделя (в
данном случае — ось ротора) с центром бабки.
Разбежка пазов может быть очень небольшой —
10—15 миллиметров.
Скользящим основанием задней бабки, как
и основанием подручника, могут служить
отрезки швеллера на номер больше швеллера,
используемого для направляющей. Они вкладываются
друг в друга, но можно сварить скользуны из
уголкового профиля. Причем важным является
плотное примыкание сторон скользунов к
боковым поверхностям направляющей без люфта,
иначе ни о какой точности не может быть и
речи. Лучше всего, конечно, сделать скользуны
опять-таки фрезерным способом, когда можно
добиться полного сопряжения в пределах 0,1
миллиметра. К скользуну тем или иным
способом приваривается кронштейн, чтобы добрать
высоту до высоты самого шпинделя. Затем к
кронштейну приваривается изготовленная
токарным способом система поступательного
центра задней бабки. Этот узел представляет
собой втулку-гайку с длинным болтом, на его
шейку напрессовывается мелкий подшипник с
самим центром.
Вариантов в изготовлении отдельных узлов
станка множество, в том числе и вариантов с
использованием уже готовых, так называемых
«фабричных» узлов. К тому же тот слесарь,
кому будет заказан подобный станок, может в
зависимости от своего опыта и мастеровитости
привнести в него что-то свое, новое. Известен
вариант изготовления с направляющей из двух
труб диаметром 25—30 миллиметров. В этом
случае для скользунов подручника и задней
бабки используют бобышки с двумя
рассверленными для трубок-направляющих отверстиями,
а стопором для них становятся болты в телах
бобышек, упирающиеся в трубу (спереди).
184

Для подручника неооходим кроме скользуна
еще Г-образный кронштейн с пазом под
прижимной болт — для поперечного перемещения
подручника, и две-три линейки (упора) разной
длины, одна из них должна соответствовать
длине станка — от шпинделя до центра задней
бабки в ее крайнем правом положении. Нужна и
Г-образная линейка (упор) для внутренних
работ, расточка полостей). И подручник, и
задняя бабка крепятся своими болтами,
свободно скользящими внутри направляющей. Чтобы
при поджиме гаек болты не разворачивало,
нужно приварить к их головкам небольшие
квадратные пластины шириной несколько меньше
внутреннего размера швеллера или же заказать
спецболты с широкими шляпками, с которых
нужно снять лыски. В поджатом положении
концы болтов не должны выступать над гайками.
Из всего этого видно, что изготовить
надежный и простой токарный станок по дереву
несложно, и «покупными» деталями к нему
будут, пожалуй, лишь мотор да подшипник для
вращающегося центра задней бабки. Все
остальное делается из подручного металла, из отходов,
которых всегда много в любой механической
мастерской.
Но собранный станок необходимо
отцентровать и выверить. И хотя требования точности
бытового токарного станка не могут
приравниваться к жестким требованиям, предъявляемым
к заводским стационарам, ему все же
необходима определенная выверенность, хотя бы ради
безопасности работы.
Отцентровать станок несложно. Нужно
закрепить на шпинделе небольшую деревянную
заготовку — рассверлить ее и посадить на клей
на вал шпинделя. Затем проточить заготовку на
острый конус. Совмещая конус (вращающийся
центр) задней бабки с получившимся центром,
нужно отрегулировать полное совмещение
центров смещением мотора по пазам фланца.
Выверяя линейку подручника, желательно
добиться того, чтобы верхняя кромка линейки
совпадала с тем и другим центром в
разведенном положении. Это — гарантия того, что рез-
«5

цы не будут находиться ниже центра заготовки
и не произойдет подрыва детали и возможной
травмы.
Для того чтобы производить те или иные
токарные работы из материала различных
габаритов, необходимо оснастить станок
некоторыми приспособлениями и инструментом.
Какими же?
Это сменные приспособления на валу
шпинделя, в данном случае — на валу мотора. Голый
вал не удержит никаких приспособлений, а
нарезать резьбу на самом валу и трудно, и
нерационально: при износе резьбы мотор придется
выбрасывать. Самый лучший выход —
изготовить втульчатый переходник с выбранной
резьбой и окончательно запрессовать этот
переходник на вал ротора. Переходник создаст
возможность менять на шпинделе по своему
усмотрению крепежную оснастку: гребенки, стаканы,
планшайбу и т. д. Кроме того, он несколько
удлинит вал, поэтому нужно отодвинуть от
фланца заготовку, что удобнее при точении
мелких деталей.
Закрепление заготовок для бесцентрового точения
Гребенок хорошо бы иметь не менее трех
типов, для мелких (диаметром до 25 мм),
средних (25—80 мм) и крупных (свыше 80 мм)
заготовок. Самые удобные и надежные гребенки —
круговые, с большим количеством зубьев. Они
делаются из чашевидных токарных стальных
заготовок и имеют большую площадь зацепления
с деревянной деталью. Центр таких многозубых
гребенок должен выступать за зубья на один-два
миллиметра.
W

Точение пустотелых объемов ведется
закреплением заготовок в так называемом стакане
(трубчатом патроне), который после вбивания
в него затесанной на конус заготовки
накручивается на шпиндель. Стаканов нужно иметь
несколько — для разномерных заготовок с
внутренним диаметром 50, 80 и 120 мм. С тыла
стаканы просверливаются или профрезеровываются
окнами для выколотки хвоста заготовки.
Для точения плоских изделий чашевидной
формы необходима планшайба, то есть диск
диаметром 150—200 миллиметров с втулкой,
имеющей посадочную резьбу под шпиндель и
сквозные отверстия по плоскости для
закрепления заготовок шурупами. Можно использовать
и трехкулачковый маломерный патрон с той же
посадочной резьбой. Но он имеет существенные
недостатки: несколько тяжеловат для
рекомендуемых моторов (наверняка разобьет со
временем подшипники ротора), такой патрон дорог и
обойдется едва ли не в стоимость самого станка.
Так выглядят жала токарных стамесок
Впрочем, токарная выборка полостей во
флористике почти не применяется, а на предлагаемом
станке полость в конце концов можно выбрать,
используя планшайбу или стаканы.
Резцовый инструмент (токарные стамески)
очень прост, и набор его невелик. Токарные
резцы желательно иметь из хорошей термостойкой
стали, так как при точении на режущей кромке
образуется прижог. Он неизбежен при точении
прежде всего вязких или твердых пород: ряби-
Id?

ны, лиственницы, бука. Стали Р6М5 и Р9 —
наилучшие для токарных резцов, они хорошо
держат жало и самоподкаливаются при рабочем
нагреве. Однако надо учитывать, что эти стали
довольно хрупки и при работе на удар, особенно
при первой черновой обдирке заготовок, часто
крошатся. Поэтому кроме основного набора
резцов из высоколегированных сталей нужно иметь
и пару обдирочных «ложек», сделанных из
обыкновенной углеродистой стали.
В качестве обдирочного инструмента можно
использовать и почти все «списанные»
резьбовые полукруглые стамески. Для этого требуется
переточить их в более тупой угол (20°), чтобы
дольше держалось жало. Но, конечно, еще
нужно иметь отдельный постоянный набор, благо в
этом наборе резцов будет не так уж много.
В перечень полного токарного набора входят
обдирочные черновые резцы (2 шт.), чистовые
проходные резцы (2 шт.), косяки (3—4 шт.),
подрезные плоские резцы (2 шт.), отрезные
резцы (2 шт.), расточные резцы (крючки)— 3 шт.,
а также специальные резцы по надобности.
В токарный набор входят различные резцы
Все резцы должны быть насажены на
удлиненные рукоятки с металлическими кольцами-
втулками, охватывающими рукоятку по цевью.
Размеры резцов должны быть в пределах 270
миллиметров, из них на рукоятку должно
приходиться не менее 160 миллиметров, этого
достаточно для работы двумя руками.
188

Рекомендуемый здесь инструмент рассчитан
на небольшой полустационарный токарный
станок с мотором не мощнее 1 киловатта и
максимальными габаритами деталей диаметром до
200 миллиметров и длиной до 500—700
миллиметров. Для рабочего станка большей мощности
и значительных размеров и инструмент должен
быть соответственно массивней и рукоятки
длиннее.
Для изготовления обдирочных черновых
резцов, как уже отмечалось, можно использовать
вышедшие из употребления крупные
полукруглые резьбовые стамески шириной до 25
миллиметров и с таким Же диаметром внутреннего
желоба. Режущую часть резца обычно делают
полукруглой, но опыт мастеров подсказывает и
иной способ заточки, намного увеличивающий
производительность труда. Это так называемая
язычковая заточка, когда режущая кромка
затачивается в извилистый профиль с подрезным
язычком на правом ребре стамески. Заточить
резец в такой профиль несложно, но работать
им нужно несколько по-иному: язычковую
обдирочную стамеску держат гораздо выше центра
заготовки, конечно, с упором на подручник, и
заточка идет, как говорится, по тангенсу, то есть
угол резания идет не по радиусу, а по хорде, и
резец не столько режет, сколько лущит,
шелушит заготовку. Чистота обработки при этом
оставляет желать много лучшего, но сама обдирка
ускоряется вдвое.
Чистовые проходные резцы — это, в общем-
то, те же обдирочные резцы, но сделанные из
лучшей стали и с более острым углом заточки.
Их нужно не менее двух (шириной 20—25 мм и
10—12 мм, с таким же диаметром желоба).
Кроме чисто проходных работ, этими резцами
производят обобщенную выборку массы, различные
выточки, проходку крупных криволинейных
поверхностей.
Однако основным инструментом токаря по
дереву считают все-таки косяк. Некоторые
мастера, чтобы не прерывать точения, меняя
резцы, всю работу выполняют одним косяком.
Этот наипростейший интрумент представляет
189

собой обыкновенную плоскую стамеску той или
иной ширины с несколько наискось заточенной
кромкой (60—70°). Но, в отличие от стамески,
заточка такого резца всегда двухсторонняя, то
есть фаски заточки одинаковы с обеих сторон
резца. Угол заточки зависит от стали. Например,
для стали типа Р6М5 угол заточки может быть
где-то в пределах 20°. Более заострять при
заточке едва ли имеет смысл: жало начинает
вязнуть в массе и быстрее тупится. Косяков нужно
иметь не менее трех (шириной либо 25 мм, либо
18—16 мм, либо 12 мм при одинаковой длине).
Прямоугольные подрезные резцы нужны для
прямой выборки выточек. Опытные мастера
часто обходятся без подрезных резцов, выполняя
подрезку косяками. Подрезные резцы — обычно
квадратные в сечении, с долотообразной
заточкой и стружколомной поперечной канавкой
вдоль жала. Можно иметь два таких резца
(шириной 10—12 мм и 5—6 мм).
Отрезные резцы применяются для срезки
заготовок. Это — плоские ножеобразные
пластины, несколько более расширенные в рабочей
части, чтобы не заклинивало резец в процессе
работы.
Расточные резцы (крючки и петли)
необходимы для расточки полостей. Их выковывают в
виде крючка, а иногда делают из кольца
углеродистой стали, приваренного к стержню. Этот
способ предпочтительнее: кольцо проще
заточить, так как внутренний диаметр уже
проточен. При постоянной работе с полостями нужно
иметь побольше крючков и петель с разными
радиусами закругления. Кроме того, эти же
резцы пригодны и для ручной чистовой выборки
флористических ваз.
Есть еще и специальные резцы,
изготавливаемые по мере необходимости. Например, для
точения колец и торов применяются Г-образные
резцы, для нанесения серий одинаковых рисок —
гребенчатые. Впрочем, необязательно иметь весь
перечень токарного инструмента. Как уже
говорилось, почти все токарные работы можно
произвести всего двумя резцами: полукруглым
проходным и косяком. Вот с изготовления этих
*90

резцов и нужно начинать комплектацию
токарного инструмента, а остальное придет, как
говорится, само собой.
Токарный станок — главный источник пыли
в мастерской, поэтому без основательной
вытяжки не обойтись. Если станок установлен в
определенном месте, например на крепкой
скамье в углу мастерской, то нетрудно сделать
над ним открывающийся козырек с отводом из
толстого гофрированного шланга или
самодельной (сшитой из тепличной пленки) трубы. Этот
отвод присоединяется к оконному вентилятору.
Можно применить также вытяжку от
отделочного столика или вытяжного шкафа. Такое
устройство при включенном вентиляторе будет
начисто отсасывать весь мелкий мусор от токарного
станка. Работа с установлением вытяжных
конструкций не представляет особой трудности.
Правда, эти конструкции несколько ухудшают
вид мастерской, но они необходимы. В
противном случае после выполнения токарной работы,
даже кратковременной, придется делать
тщательную уборку помещения, в том числе и
влажную.
Токарный станок требует и своего
автономного освещения. Осветитель лучше
устанавливать над станком спереди — слева от рабочего
места. Лампа должна быть мощностью не менее
100 ватт.
Техника безопасности токарных работ
требует соблюдения обязательных правил. Их
немало. Так, следует помнить, что станок должен
быть заземлен: даже слабая утечка тока в
станину недопустима. Не рекомендуется
останавливать руками станок или деталь. Резец никогда
не должен быть ниже центра заготовки. Нельзя
точить треснутые или гнилые (рыхлые)
заготовки. При шлифовании детали наждачными
лентами нужно следить, чтобы не произошло
наматывания. При наматывании рекомендуется
немедленно отпустить ленту и остановить
станок. Резцы должны быть хорошо насажены
на рукоятки, а на рукоятках не желательны
сколы, трещины и заусеницы. Необходимо
следить также? чтобы не перегревался мотор.

При выполнении этих обязательных и
несложных правил можно гарантировать
совершенно безопасную уверенную работу на станке.
Уход за простым токарным станком тоже
предельно прост: нужно часто смазывать
вращающийся центр (подшипник), подшипники
ротора можно смазывать раз в год. Хочется
предостеречь от использования токарного станка в
качестве заточного, что порой практикуется в
ущерб и заточной, и токарной работе. Дело в
том, что абразивная пыль — самый страшный
враг всех трущихся частей, особенно
подшипников мотора, и рано или поздно эта пыль забьет
сальники, проникнет в подшипники мотора и
выведет его из строя. Та же абразивная пыль,
почти невидимо оседая на станке, инструменте
и заготовках, буквально съедает инструмент при
работе. Поэтому лучше иметь отдельный
заточной станок и не использовать для этих целей
токарный.
Трудно придумать станок проще
предлагаемого, но простота — это всегда надежность, а
надежность — это уверенность в работе.
Простой, хорошо сделанный и оснащенный станок —
обязательное дополнение мастерской флориста.
Это необходимое подспорье для мастера,
которому в работе требуется значительное количество
токарных подставок, штифтов, блямб и прочей
мелкой токарной фурнитуры.
Подсобное хозяйство
Электродрель. Универсальность — в оснастке.
Электролобзик. Пилки. Электровыжигатель. Тонирование
подпаливанием. Аэрограф. Облицовочный набор. Мешок с
песком. Иметь — и не иметь.
Современный мастер не должен
отказываться от тех преимуществ, которые дает ему
машинный век: от настольных станков и ручного
электроинструмента — скоростного, удобного,
производительного.
Наиболее необходимый станок в вашей
мастерской после токарного — настольная электро-
№

пила, лучший инструмент для выполнения
малообъемной столярной работы.
Электропилы выпускаются разных видов и
модификаций, и приемлема, видимо, та, которую
можно установить стационарно и у которой
регулируется высота подъема столика. Примерно
такими характеристиками обладают пилы марок
ИЭ-5106 и ИЭ-5102А, а также любая
самодельная настольная электропила со скоростью
вращения диска около 3000 оборотов в минуту и с
высотой резания 50—60 миллиметров. Этого
вполне достаточно для изготовления наиболее
ходовых столярных флористических
дополнений.
Электропила в опытных руках — инструмент
универсальный. С ее помощью можно не только
кроить и распиливать древесину, но и,
используя разнообразные фиксаторы, прокладки,
упоры, шаблоны, снимать фаски, выбирать
четверти, напиливать облицовочные рейки-уголки. При
установке модульных или фасонных фрез ими
можно простругивать и фасонные фаски,
канавки, желоба.
Но для того чтобы производить эти
многочисленные работы, станок должен быть хорошо
укомплектован круглыми пилами разной
толщины и диаметров, дисковыми фрезами,
переходными втулками и кольцами для быстрой и
точной установки сменного инструмента.
Промышленностью выпускаются электропилы,
предназначенные только для распиливания, и
«обучение» этих станков другим операциям — дело
рук самого мастера. Если невозможно
приобрести такую пилу, изготовьте ее из скоростного
точила, которые в продаже есть постоянно. Моторы
бытовых точил имеют обычно малые обороты,
и эффективность резания можно сохранить,
применяя пилы с мелким зубом. К покупному
точилу изготовьте втулку-переходник для пилы
и прижимные шайбы. Сменную плиту с
прорезью для пилы крепите прямо на мотор. Все
это сделать несложно и под силу любому
токарю-слесарю, тем более, что все можно
изготовить из подручного материала.
Изменяя угол наклона столика и высоту
7-295
1?5

дисковой пилы, на таком станочке с успехом
делают всю ту мелкую столярную работу,
которая необходима для флористических изделий.
Чистота обработки деталей почти такая же,
как при работе ручным рубаночным
инструментом.
На компактной настольной электропиле
легко напиливать мелкий торцовый материал,
плашки из небольших стволиков и веточного
материала для наборных панно, подвесок,
подставок и т. д.
В некоторых пособиях и перечнях так
называемых «Полезных советов» рекомендуется
работа «пьяной» пилой, то есть пилой, имеющей
искусственно созданное биение: чтобы
увеличить ширину пропиливаемого паза и чтобы пилу
не зажимало в вязкой или сырой древесине.
Нужно сказать, что это — весьма авантюрный
способ, чреватый большой опасностью для
работающего, и в домашних условиях такой способ
работы совершенно недопустим. Всегда нужно
добиваться как раз обратного: максимально
сбалансированного движения пилы без
плавания и биения. Зажим же полотна в распиле
хорошо устраняется широким разводом зубьев или
Заточка дисковых пил может производиться на
заточном станке (точиле) в домашних условиях
т

установкой позади пилы разводного ребра. А для
нарезки шипов лучше иметь широкую фрезу
или набор пил.
Заточка дисковых пил вполне может
производиться в домашних условиях, ведь это не
столько трудно, сколько кропотливо. Затачивают
пилы на заточном станке (точиле) тончайшим
шлифовальным диском на упоре через зуб с
одной и другой стороны. Зубья разводят вручную
обычной щелевой разводкой.
Электропила — это наиболее опасный из
бытовых станков и при работе с ней нужно
соблюдать некоторые правила. Нельзя толкать деталь
рукой на пилу. Руки следует оберегать, чтобы
при срыве или расколе детали не поранить их
зубьями пилы. В случае резко возникшего
биения, ударов или дребезжания пилы надо
немедленно остановить станок и проверить пилу
и ее крепление. При работе с мелкими
деталями лучше пользоваться деревянными
толкателями, прижимами, ограничителями или
специальными шаблонами.
Необходимый инструмент в запасе
мастера-флориста — электродрель, выпускаемая
промышленностью нескольких видов. Но для
мастерской лучше приобрести самые легкие —
типа дрели БЭС-1-1.
Основное предназначение электродрели —
сверление отверстий. Но в опытных руках она
может исполнять и множество других функций:
чистку флористического материала,
шлифование, натирку (полировку), чистовую проточку
желобов полукруглых стамесок, навивку
шнуров.
Комплектовать электродрель
приспособлениями нужно заботливо и целеустремленно —
только хорошая оснастка дает наивысший
эффект от применения этого неприхотливого и
удобного инструмента!
Сборочные и установочные работы во
флористике значительно облегчаются возможностью
точного сопряжения отдельностей на шпильках,
поэтому вся сборка производится с
электродрелью в руках. Необходимо иметь большое
количество сверл, желательно самых разных раз-
?•
195

меров по длине п ширине, для того, чтобы
насверливать отверстия под шпильками всегда
несколько меньшего диаметра. Но если есть
возможность приобрести моток гвоздильной
проволоки, то можно работать всегда в «одном
диаметре», имея для сборочных работ специальный
комплект сверл под эти шпильки. Сверла нужно
хранить в специальных кассетах с
насверленными гнездами и располагать их в порядке
уменьшения диаметра.
Металлические щетки для ручной и механической
чистки корнематериалов.
Очень удобны для чистки корневого
материала металлические круглые щетки,
приспособленные под дрель. Их легко изготовить из обрезков
трубки и кусков расплетенного стального
тросика, который вбивается в трубку. Получается
как бы круглая стальная кисточка, которая
зажимается патроном дрели. Такой «кисточкой»
можно прочищать самые труднодоступные
места, производить грубую обдирочную
шлифовку и даже делать искусственную матирацию
готовой скульптурной резьбы, когда с
поверхности из годичных слоев выкрашивается
ранняя мягкая древесина и изделие приобретает
несколько «лежалый», как бы старинный вид с
четко проявленной, реброватой фактурой.
Набор к электродрели должен иметь и
специальные натирочные щетки-кисти,
изготовляемые из обычных круглых малярных ручников.
У них срезается рукоятка и вставляется метал-
196

лический стержень для зажима кисти в
патрон. Этими «электрощетками» удобно запо-
лировывать мастику на корневой скульптуре,
они же просто незаменимы на сложнопрофиль-
ных неудобях.
Подсобный комплект к электродрели может
содержать различные войлочные и абразивные
насадки, дисковые пилки, эластичные
тарелочки, резиноабразивные круги и стержни и т. д.
Обрезками круглых напильников и надфилей,
вставленными в патрон дрели, очень удобно
прошлифовывать отверстия, а крючком —
навивать декоративные шнуры.
Электродрель — инструмент, не требующий
особого ухода и безотказный в работе. Нужно
только следить за цельностью шнура и за
смазкой редуктора. Тогда дрель прослужит многие
годы.
Электролобзик во флористике применяется
крайне редко, разве только при подгонке кусков
коры на большие панно и для изготовления
мелкой деревянной фурнитуры: петелек, цепочек,
декоративных подвесок, кронштейнов и т. д.
Впрочем, все это можно сделать, в общем-то, с
помощью простых стамесок. Но при особом
пристрастии мастера к накладной резьбе такой
неприхотливый, дешевый и удобный станочек,
как электролобзик, необходим. Он легко берет
(толщиной в 8—10 мм) дощечки из мягкого
дерева — кедра, липы, ольхи, с его помощью
можно производить серийные заготовки для
сувенирной барельефной резьбы высокой сложности.
На электролобзике можно выпиливать и
тонкометаллическую фурнитуру (это делается в
пакете с фанерой) и серийные наборы для
маркетри. Если станок пустить через повышающий
трансформатор (до 250 В), то его мощность
возрастает, и можно пилить дощечки толщиной
до 14—16 миллиметров, а это уже довольно
внушительная масса, способная удовлетворить
вкусы резчика, занимающегося и мебельной
накладной резьбой. Однако слабые,
некачественные пилки снижают производительность этого
трудолюбивого терпеливого станочка. Поэтому
приобрести набор хороших пилок — большое
197

везенье. Некоторые мастера сами изготовляют
такие пилки, насекая из часовых пружин и
делая их несколько шире обычных — 3—4
миллиметра.
Электровыжигатель — прибор совершенно
необходимый во флористическом хозяйстве. Он
удобен для локальных прижиганий,
тонирования подпаливанием, заравнивания сургучных
подмазов и, конечно же, для выжигания в
некоторых видах столярно-флористических
поделок.
Самодельный теплозащитный электрокарандаш
Из выпускаемых электровыжигателей лучше
приобретать себе помощней, с реостатом,
меняющим накал проволочного наконечника.
После покупки прибора нужно сразу же
сменить электрокарандаш на самодельный — с
целью добиться быстрой смены наконечников
(без откручивания и подкручивания болтиков),
уменьшить нагревание ручки. Электрокарандаш
делается из двух медных трубочек с внутренним
диаметром 2—3 миллиметра, длиной 80—100
миллиметров, в которые впаиваются провода от
выжигателя. Сами трубки либо вставляются в
специально сделанный для них, рассверленный
деревянный стержень, либо обкладываются
брусочками из твердого дерева, заливаются
бакелитовой смолой или лаком и туго обматываются
суровой нитью. Рабочие концы трубочек должны
выступать наружу на 5—8 миллиметров. Такой
карандаш-держатель нагревается гораздо
меньше и очень удобен для быстрой смены
проволочных наконечников, которые просто вставляются
в трубочки и заклиниваются подобранными по
диаметру гвоздиками.
198

Имея моток нихромовой проволоки, можно
наготовить себе множество штампов самой
разной конфигурации, которыми удобно
гравировать орнаменты. В конце концов можно
изготовить и свое личное клеймо, чтобы ставить его
на готовые скульптуры. В этом нет ничего
зазорного: клеймо заставляет помнить об
авторской ответственности, ведь только кич и
халтура стараются обезличиться.
Виды электроштампов, которые могут быть
изготовлены в мастерской и использоваться для
гравирования орнаментов
Флористический материал не требует
орнаментовки — ни резьбовой, ни выжженной,
кроме отделки подставок и основ. Но способ
«поджигания», то есть тонирования подпаливанием,
довольно распространен, он хорошо
подчеркивает формы и линии, и опытные мастера делают
это настолько виртуозно, что вся тоновая
проработка кажется вполне естественной. Именно
поэтому и нужно приобретать выжигатель.
Наконечники для тонирования представляют
собой тонкие длинные петли, сильно
расплющенные и плавно изогнутые более или менее крутой
дугой. Ими плавно двигают по древесине, едва
касаясь ее, чтобы подпаливание происходило
равномерно с отмывкой. Выжигать нужно,
конечно, с вытяжкой и лучше но слегка
увлажненному дереву.

Незаменим для тонирования флористических
изделий аэрограф (краскораспылитель внешнего
смешения). По производительности и чистоте
покрытия он не сравним с ручным покрытием
кистью, и мастер, хоть раз попробовавший его
в работе, приложит все усилия, чтобы
обзавестись им для своей мастерской.
Электронаконечники для тонирования подпаливанием
Краскораспыливающий комплект состоит из
собственно аэрографа и компрессора. Бытовой
компрессор (можно и торговый — для подкачки
напитков), воздухопроводящий шланг и
обыкновенный чертежный аэрограф — это как раз то,
что надо для устройства экономичного и
производительного компактного аппарата.
Бытовой компрессор стоит дороговато, зато
он очень надежен и прост в работе и быстро
оправдывает себя. Аэрограф же требует
тщательного ухода, довольно капризен к чистоте и
густоте краски, от этого зависят и его технические
показатели. У чертежного аэрографа нужно
сразу же менять баллончик для краски, он
слишком мал, к тому же его нетрудно сделать из
луженой консервной жести, что избавит от
бесконечного доливания краски и перерывов в
работе.
Изменяемая ширина труманообразования и
регулировка подачи красителя позволяют
производить аэрографом сложнейшие покрытия: с
маскированием, наложениями, дублями. При
этом прекрасно прокрашиваются и самые
труднодоступные места: полости ваз7 впадины, глу-
299

б'инные трещиноватые фактуры мореных
корней и т. п.
Работать аэрографом нужно при
обязательной и сильной вытяжке и в респираторе, помня,
что анилиновые красители, применяемые в
основном для окрашивания корней, вредны,
особенно в туманообразном виде.
Мастеру-флористу почти постоянно
приходится иметь дело с облицовками и обклейкой
площадей той или иной величины, для чего,
безусловно, тоже необходим определенный набор
инструментов и приспособлений. Облицовочный
комплект содержит в себе следующие
предметы: пресс ручной винтовой, прокладки, фанеру,
войлок, струбцины, столярный молоток, цикли,
клееварку, мешок с песком.
Струбцины, столярные молотки
(четырехгранные с притирочным концом), цикли и
клееварка входят в общий приверстачный набор, и
выделять их особо нет никакой необходимости.
Пресс же может быть самым простым, вплоть
до автомобильного домкрата, для которого
нужно лишь предусмотреть упор (может быть,
кронштейн в стене с упором в потолок, укрепленная
упором скамья и пр.).
Чаще всего облицовку приходится делать
корой, иногда неровной, крупнофактурной, и здесь
важна не сила прижима, а его обволакивающая
равномерность. Для этого применяют войлочные
прокладки под плоскость пресса. Необходим и
мешок с песком, который особенно удобен для
прижима криволинейных поверхностей. Мешок
должен быть плотным, лучше двойным, с двумя
ручками-петлями по бокам.
Остальной ручной инструмент — ручная
дрель, коловорот, молотки, паяльник,
стеклорез — не требует особых описаний. Это
общеизвестные хозяйственно-бытовые предметы.
Можно еще иметь в мастерской электрорубанок,
бормашину, фрезерный и сверлильный станки,
шлифмашинки и гравировальный станочек. Но
это уже, как говорится, предметы той
необязательной «роскоши», которые могут стать лишь
элементами престижа мастерской, но никак не
предметами насущной необходимости.
201

Древесина
Живое и мертвое. Лесные приливы. Сушка древесины.
Годичные кольца. Три разреза. Хвойные и лиственные.
Твердость. Прикомлевые свили. Липа, кедр. Цена
текстуры. Осина. Тополь, ольха, береза. Токарная
древесина. Лесоматериалы.
Главный материал во флористике —
древесина, свойства которой мастер должен не просто
знать, но буквально чувствовать.
Древесина — материал живой «до конца», и
это не просто фраза. Любой старый мастер
знает, как непредсказуема и разнообразна
древесина даже одной породы, как быстро могут
меняться свойства одного и того же куска
дерева при изменении условий. Это происходит
потому, что в древесине — материале уже
умершего дерева — беспрерывно продолжаются живые
процессы обмена со средой. То есть древесина —
и мертвая — дышит, пьет, впитывает свет,
мерзнет и согревается, и каждый миг изменяются ее
структура, влажность, внутреннее напряжение.
Если камень или, допустим, металл могут
в течение очень длительного времени
оставаться структурно однородными, ровными по
свойствам, то древесина изменяется (и очень резко)
буквально на глазах. Поэтому так важны для
древесины условия заготовки, сушки, хранения.
Существует целый раздел древесиноведения и
наука о складировании леса.
Чуткость древесины к внешним
воздействиям может проявиться в том, что некоторые
сортаменты особо ценных тропических пород
дерева несут в себе обязательные знаки-клейма,
обозначающие фазы луны, в которые была
заготовлена эта древесина, так как дерево,
спиленное в новолуние, суше дерева, спиленного в
момент полной луны, а значит, и более высокого
качества. Видимо, та же приливная сила, что
ритмично вздымает океаны, вызывает и
незримые приливы соков в лесах. В народе давно
замечено, что в лесах при полнолунии влажней, и
в это время грибы обильнее, а дрова, ягоды,
лекарственные травы лучше не заготавливать: они
всегда водянисты, тяжелы и плохо хранятся.
202

Древесина продолжает жить и мертвой.
Не зря у мастеров существует особое отношение
к дереву выдержанному, то есть к тому, в
котором все живые процессы стабилизировались,
внутреннее напряжение успокоилось, влага
испарилась, все, что могло треснуть,— треснуло,
сучки усохли и коробления дошли до своего
завершения. Поэтому резчики «охотятся» за
старыми половицами, постоявшими косяками, за
внутренними бревнами и матицами (балками)
старых, пущенных на слом домов, словом, за той
хорошо полежавшей древесиной, которая долгое
время находилась в ровных температурных
условиях. Ведь сроки полной сушки у некоторых
пород очень велики: тонкий стволик клена
требует не менее года, а дуб в коре высыхает не
менее чем за 8—10 лет.
Сушка древесины — одна из важнейших
подготовительных операций. В производстве, где
дерево сушится интенсивно, с промежуточными
увлаженниями, оно считается сухим при 8—10
процентах влажности. В условиях домашней
мастерской эти проценты, конечно же, ничем не
измеришь, но опытный мастер хорошо
определяет «готовую» древесину по весу, по звуку и
даже по запаху.
Дерево нужно высушивать примерно до тех
кондиций, в которых пребывает домашняя
мебель. Делать вещи из сырого — это всегда
авантюра, непростительное «авось», часто пустая
трата времени: все наверняка покоробится,
треснет, рассохнется.
Заготовленное дерево нельзя сразу вносить
в тепло, ему надо отлежаться в сарае, на
балконе — «пообвыкнуть», «успокоиться». И лишь
потом оно может досушиваться в комнате. Для
того чтобы уменьшить растрескивание, торцы
бревен и досок нужно залить горячей, глубоко
проникающей олифой или клеем ПВА и
обвязать полиэтиленовыми мешочками. Это
несколько замедляет и выравнивает испарение. Кору
нужно снимать сразу, иначе дерево будет
«парить» — преть. Крупные монолиты,
рассчитанные на цельные большие скульптуры, лучшо
рассверлить по сердцевине (до 55 мм диаметра),
203

чтобы улучшить внутреннюю вентиляцию
бревна. Это отверстие нетрудно потом заглушить
пробками на клею. Бревна меньших размеров
лучше оставлять с мутовками (развилами)
сучьев по сторонам: они хорошо сдерживают
торцовое растрескивание.
Известно, что в старину русские мастера для
особо ответственных работ готовили и сушили
дерево на корню. Они окольцовывали, то есть
снимали кольцом снизу кору облюбованного
дерева, которое начинало медленно умирать,
спуская вниз соки, а валили его на второй или
третий год, когда дерево иссыхало до звона. Осина,
высушенная таким способом, шла на лучший и
крепчайший лемех (чешую куполов) и не
боялась никаких дождей. Бани в Сибири,
рубленные из обсушенного на корню кедра, стояли
столетиями.
В древесиноведении хорошо изучены микро-
строение древесины и те глубинные процессы,
которые происходят в ней при жизни и
старении. Здесь, наверное, излишне говорить о том,
что любопытствующий мастер может
почерпнуть из специальных учебников. Назовем лишь
моменты, относящиеся прямо к флористике.
Древесина любых частей дерева — ствола,
ветвей, корней — построена в принципе
одинаково. Это не что иное, как системы годичных
нарастаний ткани в виде цилиндров, а
цилиндр — главный формообразующий момент
дерева. При торцовом распиле ствола дерева
(особенно хвойного) хорошо видны цилиндры
нарастаний, так называемые годичные слои, которые
в свою очередь состоят из поздней (наружной)
древесины темного цвета и ранней (в каждом
слое — внутренней), более светлой и рыхлой. Не
у всех деревьев читаются ясно годичные слои,
от которых во многом зависит рисунок и
привлекательность древесины. Например, осина,
береза, липа, большинство тополей имеют
безликую, реповатую, маловыразительную древесину
с едва заметной текстурой.
•Оригинальность текстуры зависит и от
геометрии разрезов ствола, которые, если учесть
цилиндричность слоев, могут быть трех видов!
204

радиальными, тангентальными и торцовыми.
Последний разрез, как уже говорилось, дает
в рисунке концентрические кольца. Радиальный,
раскалывающий древесину по одному из
радиусов срез дает рисунок в виде более или менее
параллельных линий-полос. Наиболее
распространен тангентальный (дощечный) — срез,
который рассекает цилиндры наискось «по
тангенсу» и наиболее полно раскрывает рисунок
внутренних тканей. Надо сказать, что некоторые
породы лучше смотрятся все-таки по
радиальному срезу. Например, у ели и пихты годичные
слои выражены нерезко; у вяза, бука и чинары
ярко выявлены сердцевинные лучи.
При торцовом распиле ствола дерева (особенно
хвойного) хорошо видны годичные слои
Все виды древесины подразделяются на
хвойные и лиственные.
Хвойные как более древние растения имеют
и более простое архаичное строение: трахеиды
(сосуды) тканей расположены ровными
рядами, что обусловливает большую монотонность
древесины и особую склонность ее к
раскалыванию вдоль. Одна из неприятных особенностей
древесины хвойных пород — наличие смоляных
ходов, а иногда и смоляных кармашков,
довольно крупных пустот, заполненных смолой (кедр,
лиственница).
205

Смола служит дереву как защитное средство,
и на этом основании возник довольно жестокий
способ заготовки живицы у хвойных —
подсечка, когда дерево заведомо травмируется, чем
усиливается смолоотделение. Мало того, если
смолоотделение недостаточно, его
подхлестывают и химическими средствами: хлорной
известью, серной кислотой. К сожалению, иных
способов для заготовки живицы — ценного
лесохимического сырья — до сих пор нет, как и не
существует материала, способного заменить
живицу.
Дерево живет, взрослеет, тяжелеет п
нарастает слоями как бы само на себя. И оно
непременно обрушилось или сломало бы себя
сноей тяжестью, если бы природа не
«придумала» хитроумного способа его самоукрепления.
Дело в том, что в определенном возрасте
внутренние, центральные части ствола
отмирают, одревесневают, образуя крепкий
костяк-скелет, обычно более темного цвета, называемый
ядром, который снаружи остается покрытым
более поздними светлыми слоями — заболонью.
Образно говоря, каждое взрослое дерево — это
живой чехол, накинутый на мертвый костяк,
окостеневший труп. Этот малозамечаемый
биологический парадокс трудно укладывается в
привычное человеческое миропонимание, и
флористика — это как раз тот мостик, который
может быть перекинут в иные конструкционные
биологические миры.
Ядро не всегда и не у всех пород ярко
выражено. У осины, ольхи, березы древесина
монотонная, без видимого ядра (хотя оно,
безусловно, существует), а дуб, сосна, лиственница
имеют подчеркнуто выделенное ядро. И хотя
ядровая древесина красивей, ярче безъядровой,
она, однако, более склонна к усушке и
короблению из-за высыхания заболони.
Громадная тяжесть деревянной массы
нелегка для дерева, нижние части которого заметно
деформируются, и образуется свиль — красивая,
извилистая, измученная древесина. Вообще при-
комлевые части стволов всегда текстурно
интереснее остальной древесины, особенно у пород с
203

ярко выраженной корневой шейкой: березы,
ореха, клена. Эти свойства нужно учитывать в
работе.
Физические свойства древесины, внешний
вид, плотность, цвет, блеск очень разнообразны,
могут меняться у одного и того же вида в
довольно широких пределах. Например, мастера
хорошо отличают сосну кондовую (рудовую) —
плотную, розовую, мелкослойную — от мяядо-
вой, рыхлой и светлой. Резчики предпочитают,
безусловно, первую. Одна из разновидностей
кондовой сосны — горная сосна, растущая в
сухих мелкосопочниках и песках,— дает
древесину очень высоких резьбовых качеств,
приближающуюся к древесине кедра. То же самое
можно сказать и о древесине березы, разница в
плотности которой достигает достаточно заметных
пределов в зависимости от места произрастания.
Основные деловые породы подразделяются
по твердости на несколько видов. Очень
твердые — тисе, белая акация, береза железная,
граб, самшит, кизил, фисташка; твердые — дуб,
клен, береза, груша, яблоня, карагач,
лиственница, ясень, платан, рябина, жимолость; средне-
твердые — кедр, сосна горная, клен ясенели-
стный, можжевельник, боярышник, черемуха;
мягкие — липа, сосна, тополь, ель, ольха, пихта,
ива, осина.
Мастеру-флористу, работающему по корням,
чаще всего выбирать породы не приходится. Он
работает по той древесине, которую ему
«подбрасывает» в его лесной охоте природа, случай.
Правда, со временем, убедившись, например, ъ
том, что лиственничные корни требуют для
обработки втрое-вчетверо больше времени и сил,
чем корни той же Сосны или березы, мастер
наверняка станет избегать этих корней. И
правильно поступит: есть пределы разумного
выбора, а древесина лиственницы из-за своей
невероятной твердости почти непригодна для
скоростной интенсивной резьбы.
Нужно сказать, что древесина корней
довольно точно повторяет физические свойства
древесины своего ствола. Разница весьма
незначительна, разве только в большей структурной
207

однородности корней и отсутствии сучков
(корни разветвляются по-иному). Ткань корней,
может быть, и резалась бы лучше, если бы не
прихотливая извилистость древесины и связанная
с ней свилеватость, а также многочисленные
интрузии песка и камней.
Флористу кроме корневого требуется, пусть
в небольшом количестве, материал для чистой
резьбы разнообразных вставок, скульптурных
дополнений, накладок, не говоря уже о
столярных основах. Поэтому какой-то запас хорошего
резьбового и столярного материала ему
необходим, и для всего этого предпочтительней
мягкая древесина.
Один из лучших резьбовых материалов —
липа. Мягкая, легкая, белая с тонким
розоватым оттенком и приятным запахом мочала
древесина липы, может быть, и не очень красива.
Но ее отменные резьбовые качества (одинаково
режется во всех направлениях) легко
компенсируют бестекстурность. Годичные слои у липы
почти не различаются, но при желании на
готовом изделии их можно выявить потравами,
например хромпиком в смеси с хлорным железом
или кварцевым старением.
Русские богородские резчики, издавна
освоившие липу для изготовления своих прекрасных
скульптур, ощущали, конечно, некоторую скуч-
новатость текстуры и обогащали поверхность
липовых изделий сплошным фактурованием
полукруглыми стамесками. Благодаря этому и
выработался тот особый богородский стиль
народной резьбы, который ни с чем не спутаешь.
Конечно, флорист более скован в приемах
накладной и совмещаемой резьбы, которую ему
приходится связывать с формой и пластикой
флористического материала. По этой причине
обогащение текстуры приходится делать чаще
всего химическими средствами, тоже связывая
с цветом основы и требованиями композиции.
Благороднейшая древесина кедра издавна
пользуется любовью мастеров. К сожалению,
основные массивы кедра произрастают вдали от
традиционных центров, и этот материал не
оказал еще своего влияния на резьбовую технику
208

промыслов. Дело в том, что кедр, обладающий
собственной хорошо выраженной хвойной
текстурой, насыщенным буровато-розовым, а в
ядре — коричнево-бурым цветом, бархатистым,
слегка лощеным срезом, совершенно не требует
измельчения, фактурования поверхности.
Наоборот, он наиболее эффектен в простой
размашистой резьбе с хорошо зафиксированными
чистыми плоскостями.
Кедр хорош не только своей высокой
декоративностью и отменными резьбовыми качествами.
Это материал очень здоровый, приятный,
близкий человеку, и работать с ним одно
удовольствие. В мастерской, где имеют дело с кедром,
всегда особый, сильный, смолисто-лесной
дух, благотворно воздействующий на
настроение мастера.
Конечно, кедр кедру — рознь. Древесина
высокогорных ущербных деревьев и кедрового
стланика излишне смолиста и жирна, плохо
поддается шлифованию. Нехороша также
пересушенная древесина кедра (из-под мебельной
принудительной сушки): она хрупка, склонна к от-
щепам и по этим качествам приближается к
древесине пихты.
Из других резьбовых материалов хочется
отметить тополя и их сестру — осину. Они
довольно податливы в резьбе, а древесина их корней
мягка, как и липы, особенно корней осокоря.
Осина пересушенная — довольно неудобный
материал: несколько вязха, напоминает резину, и
в то же время склонна к скалыванию, что
затрудняет мелкопрофильную резьбу. При
шлифовании все тополя образуют трудноудаляемый
ворс, и резать их нужно особо острым
(бритвенной заточки) инструментом: сразу начисто, без
последующей дошлифовки.
Ольха крепче тополя, цвет у нее
выигрышней — красновато-бурый, и при выборе ей
отдают предпочтение. Кроме того, ольха очень часто
имитируется под грушу, красное дерево и даже
под черное дерево, что иногда требуется в
сувенирном и мелкостолярном производстве.
Береза тяжела для резьбы, на ней, как
говорят мастера, «не разгонишься», и ее лучше дри-
21)9

менять там, где резные дополнения требуют
особой прочности: мебельные резные несущие
опоры, кронштейны и т. д.
Орех, самшит, груша, клен, платан, кизил
составляют высококлассный резьбовой материал,
хорошо полирующийся, красивый, прочный.
Однако он отвергается флористами (при резьбе)
уже потому, что трудоемок, специфичен,
редок, дорог. Едва ли имеет смысл работать с ним
и тратить время на те небольшие дополнения,
требуемые корням, материалу. Материал хорош
там, где он хорош... Поэтому флористу, видимо,
нужно раз и навсегда предпочесть кедр, липу
или, в худшем случае,— ольху, кондовую сосну
или даже осину. Это все дешевый и легкий ма-
териал> всегда доступный, и при умении —
легко имитируемый под более дорогие породы,
Текстурные особенности древесины зависят
не только от породы дерева, но и от
направления, геометрии раскроя
210

Для учебной резьбы можно с успехом
применять кору осокоря, лиственницы и сосны. Она
превосходно режется, может быть, это
наилучший материал для обучения детей резьбе.
Можно применять и некоторые сырые ложные
трутовики — массы густого, темно-бурого цвета с
вязковатой, плотной сердцевиной, хорошо,
однако, поддающейся резьбе и при высыхании дре-
веснеющей.
Подбор материала для токарных работ более
прост, он буквально везде. Но
предпочтительнее виды древесины, к которым прежде
всего нужно отнести опять-таки липу и кедр.
Липа точится несколько легче и дает гладкие,
ровные поверхности «голого», лысого типа,
почти оестекстурные. Кедр же отчетливо проявляет
свой характер и четкям рисунком годичных
слоев, превосходно подчеркивает объемы.
Впрочем, эта особенность присуща всем хвойным,
особенно лиственнице, которая могла бы быть
хорошим токарным материалом, если бы была
хоть немного податливей.
Но иногда требования к рисунку материала
выше практических соображений, например,
при изготовлении бус, кабашонов, элементов
женских украшений. Тогда мастера работают по
заведомо трудным материалам: той же
лиственнице, пихте, которая, несмотря на мягкость,
точится очень плохо — рвется, мнется,
скалывается, иногда — по жимолости, рябине, акации.
Кроме всего прочего, мастеру нужно хотя бы
в общих чертах знать лесоматериалы и
полуфабрикаты, выпускаемые
деревообрабатывающими предприятиями. Это помогает
ориентироваться в поиске необходимой древесины, а
также в том, на какие древесные отходы можно
рассчитывать в том или ином хозяйстве.
Лесоматериалы делятся на следующие
группы: деловая древесина, дрова, пиломатериалы,
фанера, столярные плиты, древесно-волокнистые
материалы, шпон и колотые, щепные
материалы.
Ствол поваленного дерева, очищенный от
сучьев, называемый хлыстом, распиливают на
отдельные части, причем дровяную часть (вер-
211

шины хлыстов) отсекают от деловой. Дровяную
часть отправляют на дрова, а деловую
древесину разрезают на бревна, кряжи и чураки.
Бревна распиливают на доски, из кряжей делают
специальную продукцию (фанеру, лыжи,
карандаши, спички, шпалы, тару и т. д.— в
зависимости от породы и качества), а чураки пускают на
станочную обработку. Раскроем бревен
получают не только доски, но и брусья, бруски,
шпалы, обапол (дощатый и горбыльный) и т. д.
В местах заготовки, раскряжевки леса,
производства пиломатериалов накапливается масса
отходов, где мастер может спасти от сожжения
и пустить в дело разнообразную обрезь, кору,
капы и многое другое. И порой нельзя не
сожалеть о том, что пропадает огромное количество
сопутствующего материала, который мог бы
стать базой для сувенирного и флористического
производства при самых незначительных
дополнительных затратах!
Древесина — материал живой, теплый,
веселый и очень отзывчивый на добрые и умные
руки мастера. И щадящий резец флориста,
раскрывающий суть древесины, исполняет, может быть,
незаметную, но благодарную роль, подчеркивая
скрытые возможности этого древнейшего, но
всегда современного материала.

Работа
До верстака. На верстаке.
Резьба. Подготовка и отделка.
Декоративные плоскости (панно) .
Полости. Ленточные корни. Токарные
дополнения. Флористика — детям.
Фантазии на тему «Сад коркой»

До верстака
Сортировка. Неприятные пришельцы. Обязательное
ошкуривание. Дубители. Стиральная машина флориста.
Инструмент. Фактуру не заменишь. Азарт охотника.
Флористические группы. Бесконечная перекладка. Два
подхода. Сеанс созерцания.
Природный материал, привезенный из леса,
требует еще до верстака обязательной первичной
обработки.
Нужно всегда иметь в виду, что эти корни,
грибы, пни, наросты, ветви — лишь часть того
живого «дикого» леса, откуда они только что
доставлены. Вместе с ними в мастерскую
прибывают лесной мусор, насекомые, которые
подлежат уничтожению.
Сразу же по привозу природный материал
бегло сортируют, грибы отбирают для своей
специальной обработки, камни споласкивают
водой и складывают в свой ящик. Травяной
материал — пучка, зонтики, а также шишки,
орехи, мох, лишайники — определяют в
специальные коробки, а корни немедленно моют.
Мертвый древесный материал обыкновенно
набит разнообразными насекомыми-ксилофага-
ми, которые, если не принять немедленных мер,
будут или продолжать уничтожать древесину
или начнут путешествовать по мастерской, что
далеко не всегда приятно. К ним относятся злые
древесные муравьи или обитатели пней —
агрессивные шмели-плотники.
Все корни, кроме тех, которые решено
оставить в коре, лучше положить в большой бак или
ванну и залить горячей водой. Выдерживать в
горячей воде природный материал нужно ровно
столько, чтобы он полностью распарился и
прогрелся до глубины. Лишь тогда есть гарантия,
что все насекомые погибли, а кора, достаточно
разбухшая, будет хорошо очищаться от основы.
Возникает трудность с корнями жимолости,
которые покрыты хлопьевидной, рыхлой корой,
на вид такой ветхой и легко снимаемой, но на
самом деле очень плотно держащейся и плохо
намокающей. Поэтому корни жимолости тре-
2Н

буют неоднократного распаривания по мере
последовательной их очистки.
Набухшая и размякшая кора корней почти
всех остальных видов деревьев и кустарников,
кроме акации и шиповника, снимается
довольно легко. И чем свежее корни, тем проще они
ошкуриваются. Совсем же свежие корни,
особенно тополевые, снятые с только что
выкорчеванных или подмытых деревьев, можно
ошкуривать без распаривания. При этом нужно
стараться не нарушать прикамбиевый слой — ту
пленочку, которая, окисляясь на воздухе,
придает корням тополей (особенно осокорей)
изумительный золотистый цвет, который
невозможно воссоздать никакими красителями. При ош-
куривании свежих осиновых и тополевых корней
темнеют пальцы — от присутствия особых
веществ, поэтому лучше работать в резиновых
перчатках.
И вообще корни почти всех видов деревьев
и кустарников щедро насыщены дубителями, а
корни ивы, не говоря уже о дубовой коре,—
промышленный их источник. Постепенно
темнеющая во время распарки вода в ванной или баке
до высокой концентрации накапливает вещества,
превращаясь в крепкий дубящий раствор,
который может довольно сильно попортить
руки. Поэтому воду надо менять почаще, и
желательно чистку и мойку проводить в проточной
воде, прикрыв, во избежание засорения,
выпускное отверстие ванны мелкой сеткой.
Есть предположение, что испарения от
распариваемой свежей жимолости, как и сама
вода, в которой вымачиваются корни, несколько
ядовиты. Видимо, все же недаром о жимолости
ходит дурная слава, в народе ее называют
«волчьими ягодами». Безусловно, слабо ядовиты и
корни крушины слабительной, имеющей хорошо
выраженный отталкивающий запах. Но
крушина гораздо реже присутствует во
флористических сборах и почти не создает при
распаривании вредных концентраций.
При распаривании и отмочке все слабые,
гнилые и рыхлые части необыкновенно жадно
впитывают воду и, разбухая намного больше
215

всей остальной древесины, начинают выявлять
себя. В это время надо сразу удалить все
рыхлое, особенно позаботившись об освобождении
полостей, предназначенных для разнообразных
ваз. Эта черновая очистка поможет быстрому их
высыханию и заметно приблизит заготовки к
верстаку, то есть к окончательной обработке.
Нельзя оставлять рыхлости и гнили, в любом
случае они будут развиваться дальше, а
увлажненная гниль — вдвое агрессивнее.
Некоторые мастера для мытья и чистки
некрупных корней приспосабливают старые
стиральные машины, заменяя пластмассовые
активаторы на железные. Мытье производят с содой
и стиральным порошком довольно быстро и
чисто, и в общем-то этот способ достаточно
соответствует выполнению задачи. Правда, корни
несколько обесцвечиваются, становятся
однообразно-белесыми, а сам мастер лишается воз-
Приспособления и инструменты для мытья
и чистки корневого материала
216

можности рассматривать материал особенно
углубленно, как при ручной чистке, когда и
возникают новые интересные решения...
Инструмент, применяемый при ручной
мойке и чистке корней, должен иметь в своем
наборе два-три ножа с узкими короткими
лезвиями, легкую, типа выкружной, ножовку, кусачки
или садовые ручные ножницы для откусывания
ненужных отростков, металлическую или
жесткую волосяную щетки, шило, пинцет.
Металлической щеткой чистят лишь крепко-
корые породы: жимолость, акацию, шиповник и
некоторые другие. При этом стараются не
поцарапать подкорковый слой, ибо царапины
привносят элемент неряшливости, и их трудно
потом вывести шлифованием.
Есть некоторые виды работ, когда
необходима целая кора. В таком случае нужно решить,
сколько ее оставлять, и снимать остальную сразу
же, при мойке, так как «засидевшаяся» кора
будет сниматься потом несравненно труднее, да и
древесина под ней успеет сильно испортить свой
цвет: побуреет или почернеет.
При чистке корней нужно как можно
бережнее относиться к любому фактурообразующему
проявлению материала: к спящим почкам,
вздутиям, сучкам, наростам и пр. Есть фактура
совершенно уникальная, например, сливные
формы некоторых капов и кап-корней или
пупырчатые образования на корнях жимолости. И как
бы ни трудно было при чистке, фактуру нужно
максимально сохранить и выявить.
Сучки и отростки, торчащие из общей
массы, нужно тоже сохранять, даже если они
кажутся лишними. Никогда заранее не известно,
как проявится форма, не возникнет ли в конце
концов новое неожиданное решение, когда эти
отростки вдруг обретут необходимое значение.
Кроме того, сучки — равноправная часть общей
фактуры дерева и их не следует спиливать до
основания. Нужно позволить им остаться в
родной среде хотя бы намеком, небольшим
выступом, пенечком.
Наиболее тщательно нужно мыть мореные
датированные корни — в их глубоких бороздах
217

и щелях обильно накапливается земля,
которую очистить за один раз не всегда удается.
Обычно дают корням хорошо высохнуть, и,
оббив их слегка киянкой, чтобы выпали усохшие
комочки земли, моют еще раз. Мореные
корни — это единственный древесный материал, не
боящийся многократного увлажнения: в
древесине так много кремнезема и солей, что усушки
практически не происходит.
Иногда для спасения найденной формы
бывает необходимо сохранить и укрепить места
гнили и ослабленной древесины. Это можно
сделать лишь после абсолютной просушки
материала при одновременной глубокой пропитке его
клеем ПВА. Но нужно учесть, что цвет
древесины в этом месте будет всегда темнее и глуше
цвета остальной поверхности, а спасти его
можно лишь после специальной последующей
шпатлевки.
В общем-то сам процесс мойки и чистки
корневого материала предельно прост, и едва ли
требуется подробное описание обычных
приемов. Нельзя сказать, что это — приятное
занятие, но в нем важен один момент: первое
близкое рассмотрение материала, особенностей его
формы, которая там, в лесу, лишь остановила
внимание, а здесь — по-настоящему на виду.
Начальному освоению материала всегда присущ
и привкус некоторого азарта, такого состояния,
которое испытывают рыбак, охотник или
искатель, берущие в руки добычу, ведь во
флористике в-очень большой степени присутствует вся
гамма ощущений, которая так хорошо знакома
этим увлеченным людям.
Вымытые и вычищенные корни нужно
подсушить и сложить в ларь и на стеллажи. Не
следует специально убыстрять сушку, выносить
корни на ветер или на солнце: это провоцирует
растрескивание, которое и без того порой
значительно портит материал. Для остановки
наметившегося растрескивания нужно залить
трещины на возможно большую глубину тем же
жидким клеем ПВА, а торцовый срез обмазать
олифой (желательно горячей).
Располагать на хранение материал лучше по
218

определенным флористическим группам, то есть
по той однородности форм, которая определяет
близкое их применение или одинаковую
обработку. Отдельные группы составляют тяжелые
формы (массивные наплывы, замкнутые
образования, пни, капы, клубни и пр.) и ленточные
корни (ажурные образования, извилистое дол-
готье, вытянутые сросшиеся формы, собственно
ленточные корни). В этом перечне могут быть
названы и полости (пустотелые образования,
вазы, емкости, дуплистости, короба и т. д.);
отдельности (корневая и сучьевая мелочь,
дополнения к массивным формам, мелкие корни и
пр.). Сюда же входят кора, поделочный
материал (шишки, орехи, щепа, камни, листья, мхи,
лишайники и т. д.), мореные корни.
Полости, тяжелые формы, ленточные и
мореные корни можно хранить в ларе, но
лучше — в отдельных отсеках, мелкий же
материал — в отдельных коробках и ящиках.
Грибы требуют особой обработки, их не
моют, лишь слегка чистят щеткой, а затем обильно
обрабатывают хлорофосом и выдерживают
несколько суток в пластиковом мешке, вынесенном
из помещения. Лишь таким путем можно
уверенно застраховать грибы от поедания их
насекомыми (грибожилами). После обработки все
грибы можно хранить, как и остальной
материал, в ларе, не допуская их соприкосновения с
любой свежей партией необработанных
хлорофосом грибов.
Бересту оставляют в том скрученном виде,
какой она приобретает почти сразу после
снятия. Бессмысленно расправлять и пытаться
сохранить пласт — все равно перед употреблением
он подлежит легкой распарке, и тогда
выпрямить его и подготовить к облицовке не составит
труда.
Толстую кору ив и тополей, как уже
говорилось, лучше сразу ставить под гнет, чтобы она
не скрутилась в короб и не высохла в таком
положении (сухую уже не распрямишь без
обломов), и держать в таком виде до полного
высыхания. Гнет может быть любым — мешок
ли с песком, штабелек ли пиломатериалов,
219

лить бы он дожимал горб коры до плоскости
пола.
Весь опыт работы флориста говорит о
необходимости удобно группировать и открыто
держать материал в стеллаже. Постоянный осмотр
и перекладывание его — продолжение единого
творческого процесса.
Специфика природного материала предлагает
сразу множество вариантов и творческих
решений. Остановиться сразу на чем-то
определенном бывает трудно, к одной и той же форме
можно возвращаться десятки раз. Порой какая-либо
заготовка годами ждет своего решения, и оно
может явиться в любое время при очередной
перекладке и пересмотре материала. Здесь все
имеет значение, даже настроение мастера, даже
случайно изменившийся угол освещения. Время
идет, мастер становится опытней. Опыт,
конечно, отягощен стереотипами, но он же и успевает
вобрать в себя и способы преодоления их, а
главное — с опытом приходит уважение к
мастерству.
Есть два подхода мастера к своему
материалу: творческий и прагматический. Последний не
лишен определенного насилия над материалом
и допускает властное вторжение в него в
расчете на то, что мастерство все равно вытянет,
и этот подход, внешне эффектный и
производительный, на самом деле в основе своей
совершенно неправильный, ложный. Он
выщелачивает фантазию, ограничивает кругозор и в
конце концов не поднимает флористику выше
коммерческого ремесла. Творческий процесс во
флористике предполагает полный внутренний
контакт с материалом, бесконечно богатым и
разнообразным и гармонично уравновешенным
миллионолетней эволюцией природы. И в данном
случае гармония естественности остро
ощущается мастером, чья роль в соавторстве с природой
заключается в видении этой непридуманное™
и подчеркивании ее. Важно, чтобы даже
вторжение резцами в формы выглядело бы почти
незаметным (как-будто так и было в природе!).
Такой подход труден и не так эффектен порой,
нежели бездумное кромсание материала, но
220

лишь он позволяет приблизить ремесло
флориста к преддверию искусства.
Флористу необходимы сеансы созерцания
своего материала, то есть спокойного и
углубленного осмотра наиболее сложных природных
проявлений. Не следует иметь намерений найти
в это время в корнях что-то обязательное,
конкретное. Это должно быть свободной охотой —
при полном раскрепощении фантазии,
предполагающем проникновение в саму суть
материала, тщательное прослеживание всех
пластических проявлений, закономерностей форм. Эти
часы плодотворны и полны откровений,
переоценок и новых решений.
Нужно помнить, что хранилище природного
материала — не просто часть мастерской,
накопитель сырья, а своего рода лаборатория, и
движение материала внутри нее должно быть
строго наглядным: определившийся,
отождествленный материал переходит из ларя на
стеллаж, где он всегда на виду. Загруженность
или недогруженность стеллажа точно
регулирует направление предстоящей работы. Тут же
находятся все начатые или незаконченные
скульптуры, оставленные по каким-либо
причинам: или в ожидании еще не найденных
дополнений, или ввиду неясностей будущей
композиции. Дисциплина первичной обработки, как
и порядок складирования,— необходимая часть
любой серьезной работы.
На верстаке. Резьба
Окультуривание корня. Критерии законченности.
Маски — мода и традиции. Резьба и ее виды. Фактурова-
ние. Контурная и плоскорельефная резьба. Ажурные
прорезки. Накладная резьба. Внедрения.
Предполагается, что на верстаке мастер
начинает работу, уже заведомо определенную
предыдущим поиском, и ему лишь остается воплотить
то, что отождествилось, узналось или
раскрылось в том или ином корне. Но это не вполне
так, и за верстаком во время обдирки, резьбы,
соединения, установки, отделки мастер-флорист
221

почти до конца работы остается творчески
неспокоен: сам материал не позволяет быть
уверенным в окончательном результате. Это одна
из особенностей работы флориста со сложноре-
льефными корнями, когда все можно погубить
буквально последним неверным штрихом. Здесь
не имеются в виду, конечно, предметы
серийные, рыночного спроса — работа с ними ведется
по известным стереотипам и неожиданностей не
предоставляет. Иногда уже законченный корень,
обработанный резьбой, отшлифованный и
приготовленный к отделке, вдруг открывает в себе
совсем иной образ, не замеченный вначале и
погубленный всей предыдущей работой. Такие
ситуации возникают за верстаком довольно
часто, осаживая самонадеянного мастера,
воспитывая в нем уважение к материалу.
Работа за верстаком начинается с
окультуривания корня: его тщательно нужно обегать
ножом (не обстругивать), при этом удаляются
все отщепы, торчки, остатки гнилей, коры и т. п.
Все торцы до чистого спиливаются мелкозубой
ножовкой и зашлифовываются, удаляются
лохмотья луба, смолистые потеки, смазываются
выбоины, трещины, вмятины (тестом из
древесной муки с клеем)...
Корень, обкатываясь в руках, принимает тот
чистый, «культурный» вид, при котором он, не
теряя естественности, уже начинает выглядеть
пусть еще не произведением искусства, но уже
чем-то законченным. Впрочем, иногда так оно
и бывает: на окультуривании и заканчивается
работа с декоративными ленточными корнями,
которые не требуют дополнительной резьбы.
Достаточно композиционно верной установки на
подставку и иногда какого-либо отдельного
токарного или резьбового дополнения, например
блямбы для подсвечника.
Следует предостеречь мастера от поспешного
решения вводить тот или иной корень в ранг
законченного. Грань здесь весьма зыбка и,
конечно, зависит от вкуса мастера. Но есть и свои
критерии, определяющие переход корневой
структуры от хаотичности к декоративной
законченности, пусть даже абстрактной, Эти крп-
222

терии формируются у каждого мастера в
процессе долголетней работы, но, к сожалению, у
некоторых они крайне низки. Потому
приходится встречать на прилавках магазинов корни-
подсвечники, не дотянутые до самостоятельной
декоративности. Бывает, что это — просто
недодел, но бывает и намеренный кич. Вот почему
мастеру никогда не надо спешить с оценкой
самостоятельной декоративности
окультуренного корня и лучше сразу начинать искать в нем
какой-то образ, который можно выявить
последующей тонкой и деликатной резьбой или
дополнениями.
Скульптурные образы, находимые в корне и
проявляемые последующей резьбой, целиком
обязаны фантазии мастера, хотя поощряются,
конечно, пластикой корня. Но ссылки мастера,
создавшего нечто уродливое и антиэстетичное,
на природу несерьезны, порой наивны,
лукавы. Что бы ни подсказывала пластика корня,
схема природных форм, создавать
антихудожественные вещи недопустимо. Нельзя
профанировать идею флористики, нужно утверждать в
природе только прекрасное.
Есть, конечно, жанр шутливо-сказочной
природной скульптуры — жанр веселый, добрый,
человечный. Но его тоже нельзя низводить до
утверждения уродства, до сарказма и прямой
насмешки, глумления. Природа может
подсказать дурное лишь нездоровой, невоспитанной
фантазии, хотя подстрекать на это мастера
может и бездумное потакание рыночному спросу
и моде. Это хорошо иллюстрирует явление моды
на маски, прокатившееся в декоративном
искусстве в последние годы. Начавшись с хорошего
подражания прекрасным масочным традициям
Африки, Индии и других стран, эта мода
привела к заполнению рынка пародиями на маски,
совершенно не связанными с народными
культурными традициями. Деревянные,
керамические, алебастровые тонированные маски,
изготовленные наспех, на потребу моде, далекие и
от ритуала, и от истории, с безвкусной
пластикой и искаженными, порой уродливыми и
гротескно-кощунственными физиономиями, выдава-
223

лись за произведения искусства. Мастера,
производившие весь этот кич, были наивно
уверены: чем страшней и уродливей, тем интересней
и модней.
Маски, изготовленные из флористического
материала, выполняют совершенно иные задачи
и решаются в своей специфической пластике.
Настроение таинственности, навеваемое лесом,
естественность древесных форм и фактуры
поверхностей — все это способствует решению
флористической маски в манере сказочной.
Среди масок — прежде всего изображение
фольклорных леших, тех фантастических духов,
которыми населяло леса воображение наших
предков. Интересно, что образы леших в
сказках и поверьях редко бывают устрашающими,
чаще они непонятные, чужие, странные и не
столько злые, сколько сердитые, иногда
глуповатые, наивные, чаще — озорные, шкодливые..
Видимо, добрая фантазия русских крестьян не
допускала устрашающих моментов. Все это
желательно учитывать мастеру, работающему с
флористическими масками.
Большое значение в работе -с природными
формами имеет способность мастера владеть
техническими приемами резьбы, умение пластично
преобразить материал, в то же время сохранив и
естественность лепки корня.
Резьбой по дереву увлекались издавна, она
была любимой почтп у всех народов. Это едва
ли не самый древнейший вид
декоративно-прикладного искусства. Известны образцы
превосходной резьбы Древней Руси, найденные
археологами, резьбы устоявшейся, сложной,
мастерской, позволяющей предположить, что ей
предшествовало очень длительное существование
этого искусства.
Своеобразные образцы резьбы по дереву
имеются и в старинном казахском искусстве,
чьи мастера (агаш уста) вырезали
разнообразные по форме кумысные наборы, блюда для
вареного мяса, покрывали замысловатым
орнаментом деревянные изголовья кроватей, ящиков
для хранения продуктов и с особой любовью
украшали резьбой деревянные двери юрты.
224

Считается, что древнейшая резьба — это так
называемая трехгранно-выемчатая, восходящая,
видимо, к неолитическим насечкам на куске
дерева. Орнаменты, выполненные резчиками,
встречающиеся в украшениях русских прялок,
казахских кебеже (ящиков для продуктов), в
дагестанской резьбе домовых столбов-пилястров
и т. д.— это, может быть, отзвуки
символических мотивов бронзового века, когда появились
первые металлические орудия для резьбы по
дереву.
Пройдя столь долгий и сложный путь, резьба
по дереву пережила свой пик. И сейчас осталось
немного настоящих первоклассных мастеров,
хотя любителей еще предостаточно. Такой путь,
наверное, все-таки закономерен: резьба по
дереву требует огромных затрат чисто ручного
труда, многолетней выучки и почти не поддается
механизации. Многошпиндельные копироваль-
но-фрезерные станки, множащие однообразные
столярно-рельефные мебельные накладки,
являются именно копировальными станками, и в
общем-то не придумано еще станков Для
облегчения самого процесса резьбы.
Известны следующие виды резьбы:
геометрическая — трехгранно-выемчатая, скобчатая
(чешуйчатая), контурная (графическая);
плоскорельефная — с заоваленным контуром, с
подушечным фоном, с подобранным фоном
(барельефная); ажурная (сквозная); объемная
скульптурная резьба — гладкая, фактурованная.
Отметим приемы резьбы, которые
применяются во флористике.
Нужно сказать, что геометрическая резьба в
чистом виде во флористике почти не
применяется, да и вообще сам принцип резьбы «по
живому» (искусственность, вторжение резцом
в природные формы лесного материала) к
флористике неприменим. Любое прикосновение
должно быть максимально
закамуфлированным, незаметным и как бы естественным.
Поэтому геометрическая резьба как самая
агрессивная, искусственная применяется для
украшения лишь околофлористических,
полуприродных изделий: токарных декоративных столбиков
8-295
225

с оставленной корой, некоторых вазочек,
подсвечников из несложных флористических
образований. Здесь природные элементы имеют не
самодовлеющее значение, а, как и резьба,
сопутствующее. Именно предфлористические
изделия с геометрической резьбой хорошо
поддаются выходу в серийное производство, и с них-то
лучше всего начинать деятельность любого
флористического центра или мастерских.
Условно оставленная полоса коры (бересты)^
на точеной круглой карандашнице, вазочке,
пудренице, шкатулке, безусловно, притянет и
какой-нибудь незамысловатый геометрический ор-
Контурная (графическая) резьба несколько оживляет
несложные флористические изделия
226

намент по бордюру или точеной шейке, а еще
лучше — вырезанный в плоском рельефе
листовой или цветочный орнамент или пейзажный
контур.
Иногда для отделки «голых» корней
применяется способ сплошного фактурования
поверхностей («под кору», «под фактуру» и т. п.),
приближающийся к геометрической резьбе,
однако без упорядочения, а в свободном ритме
полос и борозд. И опять-таки этот способ нужно
применять лишь там, где флористические
элементы второстепенны, и только по бестекстур-
Барельефная резьба с подобранным фоном наиболее
часто применяется для обогащения фактуры
флористических изделий
227

ной древесине (тополь, береза, осина), так как
текстура сильно дробит порезку.
Плоскорельефная резьба применяется чаще,
особенно резьба с подобранным фоном, то есть
барельефная. Иногда какой-нибудь короб со
скучной фактурой приходится разрабатывать
подробным, но не назойливым барельефом в
виде абстрактного переплетения обтекающих
форму полос, линий, расплывов. Декорировать
такие поверхности рельефами с конкретными
формами (листвой, цветами) плохо: флористическое
первозначение формы может быть заглушено
конкретной порезкой. Изделие получится такое,
что его можно будет отнести к обычной резьбе
из куска дерева, но с неудачно выбранной
формой.
Барельефная резьба проста. Нанесенный
рисунок нарезают по контуру резаком, и, если
материал склонен к скалыванию, первую проходку
При проработке изделий часто используется ажурная,
сквозная резьба.
228

Декоративная флористическая вазочка, оживленная
накладной резьбой
лучше делать уголком. Фон подбирают клюкар-
зами, а оставшийся высокий рельеф
прорабатывают плоскими и полукруглыми стамесками.
Если композиция требует более выпуклого
рельефа, по контуру дополнительно пробегают
резаками и из фона выбирают еще один слой.
Фон можно подчеканить штампами-чеканами
(ребристыми, точечными, иногда круглыми),
чеканка приглушает фон, как бы опуская его
ниже гладких поверхностей барельефа.
Резьбовая проработка флористических
поверхностей редко когда производится каким-либо
одним видом резьбы, чаще здесь совмещаются
почти все перечисленные виды, особенно
ажурная, сквозная. Многие вазы, ритоны, короба,
пустотелые пневые образования несут на себе
отверстия, провалы, сучковые окна, которые
требуют специальной пластической проработки
и оживления, вовлечения их в общую
композицию.
В сквозной резьбе нужно всегда учитывать
задний план, просматриваемый сквозь отверстия
229

Резьбовые дополнения к обыкновенному трутовику
позволяют иногда построить законченную
скульптурную группу
и окна ажура. Здесь важно не перепестрить, не
раздробить цельного. Обычно такие емкости
густо тонируют изнутри в темные тона, например,
в оливково-коричневый, раствором хлорного
железа, а саму поверхность максимально осветляют
отбеливателями. Переход цвета изнутри наружу
должен быть постепенным, как бы
выливающимся.
Накладная резьба — разновидность ажурной
барельефной резьбы, она очень широко
применяется в сувенирной флористике, являясь
хорошей школой комбинированного применения
природных и резьбовых элементов.
Сюжеты резьбовых наложений во
флористике обычно растительного и анималистического
жанра, чаще всего это изображения мелких
лесных зверьков: белочек, соболей, иногда птиц.
Возможны декоративные композиции из ветвей,
листвы, цветов. Но, конечно, само
изображение — барельеф — должно быть связано с какой-
то темой флористической плоскости, для которой
и предназначается та или иная накладка.
Например, плоскости, облицованные берестой,
терпят и анималистические сюжеты, и жанрово-
бытовые, такие, как сценки из старой
крестьянской жизни, сказочные сюжеты и пр. Покрытия
же корой осокоря более капризны, фактура этой
коры грубей, и соответственно накладки должны
230

быть однозначнее, с выраженной лесной темой:
голова лешего, сова, медведь, рысь и т. д.
Словом, в каждом конкретном случае нужно
строго следить за соответствием накладки и
облицовки основы и выбирать наилучший вариант.
Технология ажурной накладной резьбы
проста и ее легко освоить. Сначала делают
рисунок. При этом обязательно учитывают технику
будущей резьбы и рисуют так, чтобы потом
проще было их высверлить или выпилить. Нужно
предусмотреть и выходы для пилок
электролобзика (выкружные работы производят именно на
нем). Чем меньше закрытых отверстий (то есть
не имеющих выхода за пределы контура), тем
быстрее выпиливается ажур. Без закрытых
отверстий, конечно, не обойтись, но в таком случае
нужно определить для себя ту их форму, кото-,
рую проще пробить сверлом. Чем меньше в
рисунке острых углов разворота, тем легче пойдет
выпиливание.
По рисунку изготавливают контрольный
шаблоп из плотного полукартояа, пропитанного
жидким лаком, по нему делают рабочие
шаблоны, по которым и переводят рисунок.
Технология ажурной накладной резьбы проста, и ее
легко освоить
Дощечки липы или кедра толщиной 10—12
миллиметров — наилучший материал для
сувенирной накладной резьбы. Можно использовать
и так называемую карандашную дощечку (до
14 мм), она всегда изготавливается из кедра.
Рисунок по шаблону переводят на дощечки,
всевозможные отверстия высверливают элект-
231

родрелью, затем контур выпиливают на
электролобзике.
Полученные заготовки превращают в
барельеф резьбовыми стамесками, а резьбу шлифуют.
Тонируют только те накладки, которые
предназначены для светлого фона (береста, циновки) и
выполнены из бесфактурного реповатого
материала (осина). После тонирования производят
отмывку (отшлифовку выпуклых мест), а
накладку отделывают лаком или воском.
Довольно часто мастеру приходится делать
резьбовые вкладыши, дополнения, вставки в
корневые материалы, которым чего-то не
хватает для избранного мастером сюжета или образа.
Особенно часто в резьбовых дополнениях
нуждаются такие образования, как перьевидные
сложной фактуры монолиты мореных корней
жимолости. Здесь нужно делать очень чистую и
точную подгонку резьбового дополнения и
флористической массы, чтобы сопряжение было не-
«Леший с бабочкой»— пример оживления корневой
скульптуры простейшим резьбовым дополнением
232

заметно, а вкладыш не выглядел чужеродным.
Поэтому резьбу нужно вести в соответствии с
характером корня. Впрочем, иногда можно
действовать по контрасту, но такие сопряжения —
уже «высший пилотаж» во флористике. Здесь
трудно что-либо советовать, так как всякий
отдельный случай требует специального разговора.
II лишь работа да накапливаемый опыт помогут
овладеть мастеру этим наиболее сложным ви*
дом комбинированной флористики.
При обилии корневого и природного
материала определенных постоянных форм (терато-
морф пихты, мореных корней жимолости, кап-
корешков березы) можно разработать систему
стандартных, типовых резьбовых дополнений,
которые примерно одинаково накладываются
на ту или иную отобранную группу. Этот подход
удобен для серийных изделий сувенирной
флористики и может применяться как мастерами-
одиночками, так и в цехе.
Модульная система композиций нисколько
не противоречит идее флористики, тем более,
что серии обычно бывают небольшими (трудно
все же подобрать группу одинаковых корней), а
каждое изделие в серии все равно несет
достаточно выраженную индивидуальность.
Например, продолговатые мореные корни жимолости
татарской, окремневшие матированные тяжи
корней условно могут представить туловище в
хламиде, которому только недостает головы.
Такого материала можно запасти много на
корчевьях, и их применение будет примерно
одинаковым. Достаточно лишь раз разработать, то есть
пролепить в глине и отыскать лучший вариант
дополнений, чтобы потом резать их серийно и
монтировать на корни. Заметим, что такой
системы не следует избегать флористу в его
творческой работе.
Часто корневые узлы и сплетения
представляют флористу явно выраженные
антропоморфные фигуры, а также очертания животных, птиц
и т. д. Некоторые (чаще начинающие) строят
свою лесную охоту на поиске именно таких
фигур и видят суть флористики в распознавании и
узнавании лишь этого. Конечно, очень забавны
233

все эти деревянные человечки, олени, журавли
и т. д. Но нужно сказать, что скульптурных,
чистых и стройных по пластике форм в природе
крайне мало, а то, что постоянно собирают
начинающие коллекционеры, чаще всего
достаточно уродливо, если не антиэстетично. И еще:
почти стопроцентная «безголовость» таких
фигур требует вставок и дополнений, которые
приходится делать из случайного, пластически
неоднозначного материала, что усиливает
карикатурный эффект работы.
Сопряжение резьбового модуля с массой корня
Конечно, природа выдает время от времени
и превосходные пластические образы и в той
своеобразной гармонии, которую не придумаешь
и не закажешь. И если уж приходится
изобретать дополнения к таким фигурам (чаще,
конечно, головки), то нужно это делать осторожно и
из этого же материала, лучше даже из обрезка
родного корня. Делая вставки головы, не
нужно мельчить или детализировать черты лица.
Все это не главное. Важнее общий вид,
пластическая гармония целого. Лицо лишь намечается
текучей легкой прорезкой, опять-таки в
пластике самого корня, и соединение должно быть
безупречно по чистоте.
В поиске фигур не следует чураться и
слабопрофилированных форм, таких, как
простой изгиб стержневого корня с двумя и даже
одним отпрыском. В таких проявлениях можно
найти и изумительные изгибы торсов и пластику
234

необычного движения. Этого бывает достаточно
и не нужно никаких дополнений, так как
недосказанность бывает прекраснее подробного
скрупулезного растолкования.
В композициях анималистического жанра
чаще всего попадаются голенастые птичьи
форматирование сопряжения шпатлеванием и
тонированием должно быть идеальным
мы (нечто вроде журавлей, куликов, цапель).
Они представляют собой один из
распространенных узлов в природе: масса — корень — стебель,
среди мелкокустарниковых прикорневых
моментов и корневых шеек молодых деревьев. Все
это — постоянный и добротный материал для
хорошей лесной флористической скульптуры:
при должной сноровке и практике на подобной
основе можно изготовлять почти серийные
произведения, которые все же будут очень разными.
Нужно уметь работать с сопряжениями
недостающих элементов и уметь мыслить модулями,
то есть в случае с «журавлями» быть способным
прочесть в хаосе сплетений составные и
недостающие части: туловище — шея — голова —
ноги. При постоянной работе с таким
материалом рука становится настолько умелой, что
это делается мимоходом. «Журавли»
превращаются у хорошего мастера в тот добротный
235

поток «фирменной» продукции, который, хотя и
не претендует на уникальность, но всегда
находится на высоком флористическом уровне.
Здесь есть одно важное правило:
анималистическая скульптура требует обязательной
природной подставки, столярные здесь не
допускаются, и лучше, если подставка будет из
того же вида корня, из которого сделана
скульптура.
Разновидность типового резьбового дополнения
(модуля), сопряженного с обрезком мореного корня
Далеко не всегда природа предоставляет
мастеру материал с явно различимыми силуэтами
или фигурами. Гораздо чаще приходится
довольствоваться формами компактными, такими, как
отдельные комли-пеньки, перевитые массы
ленточных образований, клубни жимолости и про-
236

сто капы. Нужно сразу отметить, что
компактные формы требуют ясного скульптурного
видения: умения уловить нечто по слабо
выраженным очертаниям материала, а затем зрительно
разместить это внутри массы и исполнить
точной резьбой в соответствии с пластикой
материала.
Наиболее часто встречающиеся компактные
массы представляют собой комли той или иной
величины, с тем или иным корневым
дополнением. Отметим малорасчлененные массы,
прежде всего капы. Это — материал достаточно
редкий и ценный, и использовать его при
изготовлении декоративных емкостей или распускать
на декоративные пластины нужно лишь в том
случае, когда фактура не выявляет
скульптурного образа.
Капы броски. Отождествление их происходит
часто уже в лесу — настолько четок порой образ
и конкретна фактура. Желательно
первоначальный образ донести до верстака и не поддаться
последующим идеям, пусть более изощренным,
найденным в условиях мастерской. В конечном
счете они уступают начальному образу по
одному очень важному свойству. Дело в том, что
первый образ складывается под впечатлением
не только очертаний и фактуры самого капа, но
самого леса, ажура окружающей листвы, теней,
цвета, даже запахов. Первоначальный образ —
самый верный.
Компактность капа, почти обязательная
сферичность его формы, слабовыраженная, за
редким исключением, фактура диктуют почти
единственное применение их: маски, головы.
Конечно, может быть множество вариантов
масок, но лучше отыскать такую, выражение
которой нейтрально, потому что однозначное
быстро надоедает.
Из капов легких, текучих, продолговатых
форм получаются женские головки дриад, нимф.
Нужно внимательно следить за естественным
«вытеканием» самого капа в резьбу. Но если на
нем заведомо оставляется мелкофактурная кора
(осины, тополя), то резьбовая маска
претерпевает и более резкий выход из общей массы:
237

эффект идет от контраста: фактурованное —
гладкое.
Вот несколько правил, обязательных для
флориста-скульптора:
пластика резьбы должна быть в системе
природной пластики материала;
конкретизация образов не должна
переходить пределов, за которыми возникает
ощущение сделанности;
всегда нужно оставлять элемент
недосказанности.
Резьба — основа скульптурной флористики.
И тот, кто овладел ею в совершенстве,
становится мастером.
На верстаке. Подготовка и отделка
Технологическая очередность. Клеи и склеивание.
Сплачивание. Шпатлевание. Отбеливатели и
осветлители. Старинные отвары. Бейцы, красители, протравы.
Знак фирмы. Аэрография. Лаки. Матовые покрытия.
Мастики. Натирка. Полирование.
Технологическая очередность подготовки и
отделки готовой корневой скульптуры и
флористических композиций точно такая же, как и в
столярном и мебельном производстве. Сначала
следует сборка узлов, сплачивание, склеивание,
шпатлевание, затем шлифование, травление или
подкрашивание и, наконец, прозрачная отделка
лаками или мастиками начисто. Непрозрачная
отделка, а также имитационные малярные
приемы во флористике не применяются.
Один из важнейших приемов в
композиционной флористике — склеивание. На клею
собирают наборные панно, формируют экраны,
стенки, декоративные плоскости, компонуют друг с
другом корни, производят облицовки.
Из большого количества существующих
видов клея практикой мастеров-флористов
выбраны три: столярный клей, поливинил ацетатный
дисперсный ПВА и эпоксидный (клеевой состав
на основе смолы МФ-17 применяется лишь для
консервации деревянной парковой скульптуры)*
238

Столярный клей бывает двух типов —
мездровый и костяной. Они малоразличимы по
свойствам, хотя мездровый кажется несколько
крепче. Этот клей выпускается в плитках, гранулах,
стружке. Надо сказать, что работа со столярным
клеем несколько хлопотна. Клей сначала дробят
(плиточный), затем заливают водой и
выдерживают до полного разбухания (10—12 часов), а
затем, слив лишнюю воду, ставят в специальную
клеянку, где он нагревается и, распустившись,
превращается в собственно клей.
Работают только горячим клеем, поэтому в
мастерской должна быть электроплитка
(обязательно с закрытой спиралью), а лучше
небольшая плиточка из-под электрокофейника.
Клеянки могут быть самых разных типов — от
специальных медных, луженых или из нержавеющей
стали до примитивных — из подручного
материала. Главное, чтобы сам клей не соприкасался
с подогреваемой поверхностью, а нагревание
шло от воды. Правильно приготовленный
столярный клей должен стекать с палочки густой
струей без разрывов.
Для работы с серийными и мелкими
деталями столярный клей лучше поместить в мягкий
пластмассовый флакон, который во время работы
нужно держать в горячей воде, выдавливая клей
через отверстие в пробке.
Столярный клей обратим, то есть при
нагревании застывший снова становится жидким. В
этом его преимущество, особенно, если нужно
исправить неполучившийся набор или
маркетри. В таком случае достаточно прогреть
склеенный участок горячей водой или разогретым
молотком и переклеить все заново.
Дисперсный синтетический клей ПВА — сме-
танообразная густая жидкость белого цвета,
самый удобный и надежный, не требующий
никаких дополнительных приготовлений и
постоянно готовый к работе. Правда, его надо
только иногда промешивать, чтобы поднять
оседающую гущу. Схватывается довольно быстро,
хотя полностью затвердевает где-то за 4 часа.
При этом делается прозрачным, хотя дает иногда
239

белые мучнистые мазки, впрочем, легко
удаляемые влажной тряпкой или кистью.
Как любой водостойкий клей ПВА образует
прочную непробиваемую красителями и
морилками пленку, с учетом этого надо производить
подкрашивание и травление до склеивания.
Эпоксидные клеи (двух- или трехкомпонент-
ные) приготовляют непосредственно перед
склеиванием. По прилагаемому к каждой
упаковке рецепту получают его в нужном количестве,
затем наносят на детали. Из-за неудобства
приготовления, небольшой ядовитости и
твердости пленки, которая с трудом поддается
камуфлированию, этот клей имеет ограниченное
применение. Однако он незаменим при
составлении флористических композиций, в которых
участвуют камни. Ни один клей так прочно не
связывает камень и дерево, как эпоксидный, то
есть в данном случае он вне конкуренции.
Сжимающие приспособления (прессы, вай-
мы, струбцины) во флористике применяются
редко, разве только при облицовочных
работах — слишком уж неудобна и сложна форма
собираемых деталей. Чаще всего склеиваемые
корни подтягивают друг к другу простым
связыванием мягкой проволокой, бечевками, сырой
резиной. Сразу сильно сдавливать клеевые швы
не рекомендуется, иначе клей просто выжмется
из зазоров; лучше немного подождать, пока клей
слегка схватится.
Отдельные части композиции подготавливают
к склеиванию таким образом, чтобы они имели
абсолютное примыкание, то есть без зазоров,
щелей и качайий. Тонкие детали при
возможности состыковывают в системе «стержень —
отверстие», то есть вставляют в отверстие или
ставят на шкант. При состыковке нужно
стараться увеличить площадь склейки, соединяя
детали по косым или замковым срезам.
Флористические сопряжения, особенно
соединения долгомерных корневых частей, обычно
кроме склеивания сопровождают креплением
шпильками, скобами, прошивочными гвоздями.
Расчет на чисто клеевое удержание все же
невелик, это скорее один из способов заполнения
240

щелей сопряжений и дополнительной
подстраховки.
Для специального заполнения трещин,
вмятин, выбоин лучше применять не клеи, а
самодельные замазки и шпатлевки. Их готовят из
древесной муки и перечисленных клеев, доводя
помешиванием до тестообразного состояния
(замазки — погуще, шпатлевки — пожиже).
Такие замазки склонны к усадке, и обычно
шпатлевание производят в два приема, причем второй
слой наносят на подсохший первый, и его
сверху засыпают древесной мукой. Это помогает
камуфлировать места соединений и тонировать
проклеенные поверхности. Древесную муку для
подсыпки нужно брать самую тонкую (пудру)
из-под самой тонкой шлифовальной шкурки. Ее
можно изготовить на токарном станке или брать
из-под электролобзика.
Опытные мастера этим способом прячут и
камуфлируют дефекты и места соединений так
безукоризненно, что невозможно определить,
где свой корень, а где дополнение. Уметь это
необходимо еще и потому, что флористические
изделия требуют лишь прозрачной отделки, а
она имеет свойство четко и глубоко проявлять
текстуру и выявлять малейшие дефекты.
Склеенные и сплоченные корни тщательно
шлифуют в местах соединений сначала
шкурками с крупным зерном, затем с мелким, и,
если необходимо, зачищают костяными или твер-
додревесными палочками (если породы особо
рыхлые). Это помогает заполнить поры и как
бы подгрунтовать поверхность под последующие
покрытия. Нитрогрунтовок следует избегать,
так как они пачкают и вуалируют поверхность.
После лощения особенно хорошо становятся
видны пятна, выступания цвета и то, насколько
незаметными получились места сопряжений,
качество заделок и замазанных частей.
Если корень излишне пестрит или просто
неприятен по цвету, его можно частично или
полностью отбелить.
Лучше всего по возможности производить
отбеливание в партии после мойки и чистки
корней, собрав весь темный и неприятный по цвету
241

материал и обработав его во дворе или в сарае
дымом серы или парами серной кислоты.
Местное же отбеливание производится хлорной
известью, перекисью водорода, перекисью титана.
Корни хвойных пород перед отделкой
приходится иногда обессмоливать, иначе поверхность
не примет ни красителя, ни отделки. Для этой
же цели применяют такие составы, которые или
растворяют смолу или омыливают ее. Для
растворения смол применяют ацетон или тетра-
хлорметанол, и для омыления — углекислые
соли калия или натрия, то есть соду или поташ.
Так в старину отмывали или отскабливали
сосновые подоконники, столы и полы зольным
поташом.
Отшлифованный, обессмоленный и
отбеленный корень почти всегда требует
подкрашивания или тонирования — иногда из-за
некрасивого собственного цвета, а иногда — по
композиционным соображениям. Тонирование, подцве-
чивание корня — процесс тонкий, капризный, и
овладение им приходит только с опытом.
Бейцев, протрав, морилок, красителей —
великое множество. Древесину окрашивают
прямым способом, то есть точно подобранными
анилиновыми красителями, прорабатывают цвет
обходным способом, используя изменение цвета
древесины от взаимодействия ее с теми или
иными химическими соединениями. Последний
способ — травление, вернее, окрашивание —
получается глубоким, прочным и качественным.
Есть мастера, предпочитающие третий
способ — окрашивание естественными
растительными отварами, приготовляемыми из различных
©астений. Надо сказать, что этот способ
наиболее отвечает задачам флористики, так как
цвета, принимаемые древесиной от отваров,
естественны. Собранные травы моют сначала в
холодной воде, кладут в белый холщовый мешочек
и варят их в дождевой или чистой речной воде
до тех пор, пока не получится плотный густой
отвар. Все это не «ритуал», а необходимость:
краситель должен быть чист, ровен и не
содержать в себе механических примесей и солей,
вуалирующих древесину,
242

Золотой отвар шафрана, березовых листьев
и зеленовато-бурый плауна дают окраску
настолько чистую и естественную, что такую не
воссоздать никаким, даже самым изощренным
смешиванием прямых анилиновых красителей.
Конечно, перед окрашиванием отварами
древесину нужно хорошенько отмыть от
отбеливателей, если они применялись, иначе цвет может
видоизмениться или же появятся пятна.
Такой способ окрашивания, конечно,
хлопотен, и пользоваться им нужно лишь для
тонирования самых ценных, уникальных работ.
В серийно-сувенирной флористике
применяются более простые и быстрые способы
тонирования: бейцевание (морение) готовыми бейцами
(например ореховыми) и травление
различными химикатами. При определенной практике и
этими способами можно добиться неплохих
результатов. Есть мастера, работающие только
двумя реагентами — хромпиком и хлорным
железом, комбинируя их растворы в различных
сочетаниях. Привычка видеть свои изделия
лишь в одном, раз и навсегда выбранном тоне,
имеет свой резон. Это ведь тоже знак
мастера, «фирмы», знак, который ни с чем не
перепутаешь, и такие привязанности вполне
безобидны.
Флористу, конечно, нужно знать все
способы окрашивания древесины — от
аэрографического обдува анилиновыми красителями
(самый производительный метод) до тонирования
отварами трав. В процессе овладения ими
вырабатывается не только понимание тонкостей
крашения, но и собственный стиль и свои
привязанности.
Аэрография ведется аэрографом и бытовым
компрессором. Этот прибор хорошо распыливает
только очень жидкие составы, в основном
анилиновые растворы. Удобство способа очевидно:
аэрограф производит очень тонкий туманный
распыл, струю которого легко контролировать
так же, как и количество подачи красителя.
Аэрографом можно очень четко и точно менять
цвета, наложения, постепенные переходы. И
если бы не искусственность (химизм) цвета самих
243

красок, то этот способ был бы вне конкуренции.
Распылять аэрографом растительные отвары и
химические протравы бессмысленно, так как
они проявляют свой окончательный цвет не
сразу, но лишь после того, как достаточно
пропитают дерево и вступят с ним в реакцию.
Поэтому цвет древесины во время обдува остается вне
контроля.
Практика выработала определенные тоновые
соотношения анилиновых красителей,
приближающихся к естественным. За основу берут
коричневый и к нему по мере надобности
добавляют или отепляющий его оранжевый или
приглушенный черный. Часто применяют способ
отмывания желто-коричневого сверху корня и
корневой скульптуры до темно-коричневого
снизу. Высветленный сверху корень становится
зрительно легче и устойчивее.
После окрашивания нужна обязательная
прошлифовка тонкой шлифшкуркой всех
выпуклостей фактуры, при этом получается как бы
двойной выигрыш: корень становится
рельефней, а ворс, поднятый красителями, срезается.
И наконец, самая ответственная операция —
отделка. Разработанных технических условий
отделки флористических работ не существует,
а ГОСТы и ТУ на сувенирно-подарочные
изделия не всегда приемлемы для изделий из
природного материала. Требуемую воско-скипи-
дарную (матовую) отделку торговые
организации, привыкшие к лакированным блестящим
покрытиям, воспринимают как недодел. Видимо,
только настойчивое внедрение и широкая
популяризация флористических изделий,
воспитание вкуса могут изменить такое отношение.
Вцрочем, и мебельщики стали постепенно
переходить к матовым покрытиям: безликость
и агрессивная крикливость слепящих лаковых
полированных отделок уже не удовлетворяют
потребителя. Ныне более популярны иные —
мягкие, матовые покрытия, хорошо
выявляющие цвет и материал вещей.
Итак, матовые (матированные) покрытия.
Живая сухая древесина жадно и глубоко
впитывает любую жидкую или вязкую массу, и
244

если она прозрачна (вода, лак, воск), то
происходит глубинное проявление текстуры. Весь
верхний шероховатый древесный слой
пропитывается этой массой, становясь сам как бы
прозрачным, отдает скрытые в себе цвет и глубину.
Эта особенность древесины — в основе всех
видов прозрачных покрытий. Рекомендуется и
простое смачивание водой, когда необходимо
рассмотреть текстуру.
Существует множество видов прозрачной
отделки деревянных вещей: лакирование,
полирование, вощение.
Во флористике простое лакирование
применяется для тех изделий, которые невозможно
отделать вощением, то есть для изделий
миниатюрных, ажурных и сложно профилированных,
для полостей ваз и т. д. Отделку ведут
быстросохнущими нитроцеллюлозными лаками, так как
масляные лаки сохнут медленно и малоудобны
в домашней мастерской, где некоторая
запыленность и самодельная вытяжка не могут в
должной степени обеспечить чистоту и качество
покрытий. Нитролаки (прозрачные, холодного
нанесения) марок НЦ-218, НЦ-221, НЦ-222,
НЦ-224 (ГОСТ 4976—76) наносят тампоном,
распылением, кистью, а лаки, кроме НЦ-221,—
и обливом, то есть окунанием. До рабочей
вязкости эти лаки доводятся растворителем
№ 646. Нитролак горячего нанесения НЦ-223
(температура нагрева 70°С) выгоден тем, что
сразу дает толстую пленку, хотя он менее
удобен в работе. Для этого лака предпочтительней
растворитель РМЛ-315.
Хороши лаки матирующие, дающие матовые
покрытия. Такие свойства им придает добавка
стеарата цинкй (5—10%). Эти лаки можно
наносить сразу на древесину или на древесину,
уже покрытую другими лаками. Матирующий
лак НЦ-49 серо-желтого цвета, мутноватый,
доводится до рабочей вязкости растворителями
№ 646 п 648, время высыхания — 15 минут.
Для парковой скульптуры, находящейся на
открытом воздухе, лучше применять лаки
кислотного отвердения, в них присутствуют карба-
мидные смолы, повышающие морозо- и водостой-
245

кость древесины. Есть два лака этого типа —
прозрачный НЦ-241 и матирующий НЦ-241М,
требующие соответственно растворители марок
646 и РМЛ. Оба лака сохнут чуть более часа.
Нужно сказать, что это лучшее покрытие для
работ, находящихся на открытом воздухе, но
лаки требуют многократного нанесения (до 4—
5 слоев) из-за глубокой просадки.
Первые покрытия нужно производить
лаками вдвое жиже обыкновенной вязкости для
того, чтобы глубже пропитать древесину, как бы
прогрунтовать ее сначала и проявить текстуру.
И предпочтение нужно отдавать, конечно,
матирующим лакам как наиболее отвечающим
задачам флористики и имитирующим классическое
воскоскипидарное покрытие.
Алкидно-мочевинные лаки (МЧ-22, МЧ-26,
МЧ-52) применять во флористике едва ли
рационально. Они неудобны в работе, достаточно
вредны и капризны. То же можно сказать и о
полиэфирных лаках, требующих специального
оборудования.
Все лаки, кроме матирующих, дают ту
блестящую, гладкую пленку, которая совершенно
противопоказана флористическим изделиям и
особенно корневой скульптуре. Этот блеск
искажает форму, ломает силуэт и придает изделиям
дешевый вид. Конечно, флористические
сувениры — белочки на пенечках, игольницы с
шишками, пепельницы, календарницы и пр.,
выпускаемые серийно, сборно-поточным методом,—
могут иметь и тривиальное блестящее лаковое
покрытие. Но и здесь по возможности нужно
стремиться к естественным матовым покрытиям,
которые более органичны для природного
материала.
Но, конечно, никакие лаки не заменят
старого и доброго пчелиного воска, растворенного
в скипидаре, и вощение до сих пор остается в
числе самых высококачественных, устойчивых и
красивых покрытий. Но, пожалуй, это и самый
трудоемкий способ, он почти не поддается
механизации (кроме покрытий больших плоскостей).
Мастики для вощения готовят просто.
Расплавленный воск вливают в подогретый скипи-
246

дар и энергично промешивают до однородной
массы. Расплавлять воск и подогревать
скипидар нужно в водяной бане, то есть в емкостях
через воду, и ни в коем случае не на открытом
огне, так как и воск и скипидар могут
вспыхнуть. При их отсутствии можно обойтись
заменителями или покупными мастиками для
натирки мебели и паркета, которые делаются из
дешевых суррогатов и часто бывают подкрашены
в желтый или оранжевый цвета. Брать нужно
бесцветные.
Мастику наносят кистью, ветошью, губкой
на поверхность, затем ей дают высохнуть.
Следом наносят второй слой, который оставляют в
покое сутки. После этого энергично протирают
суконной тряпочкой (можно специальными
притирками), фетровыми наконечниками,
зажатыми в патрон электродрели, различными
щетками. Сам процесс натирания имеет цель залоснить
тонкую пленку воска, довести ее до той
костяной твердости, которая хорошо определяется
рукой (на руке не должно оставаться
ощущение жирности).
Хорошо натертая поверхность имеет ровный
приятный лоск (не блеск) и глубоко
проявленную, сочную, яркую текстуру. Натирка требует
довольно много времени. Вообще весь процесс
вощения трудоемок. Применять его нужно лишь
для лучших, уникальных работ. При
изготовлении изделий второстепенных можно брать
матирующие лаки, дающие близкий эффект и
отличающиеся только разве менее глубоким
проявлением текстуры да порой той немного
скользкой с проблесками поверхностью, которая все
же подтверждает, что покрытие лаковое.
Восковая отделка требует эпизодических
натираний, так как она несколько мутнеет от
пыли и смены температур. Поэтому мастику
иногда укрепляют слоем очень жидкого шеллака на
спирту или пленкообразующими растворами
типа мебельного «Самоблеска». И лак и
«Самоблеск» несколько вуалируют, как бы
подсинивают и осветляют поверхность, но держат
пленку достаточно хорошо.
Некоторые виды флористических изделий,
247

имеющие ровные, малопрофилированные
поверхности (вазы, маски, короба), можно
отделывать полированием. Это самый
высококлассный, хотя и самый трудоемкий вид отделок.
Полирование заключается в постепенном и
многократном (до 15 раз) нанесении на поверхность
тончайших слоев политуры — очень жидкого
раствора шеллака на спирту с добавлением
небольшого количества масла, льняного или
конопляного. Этим способом отделывают самые
ценные вещи. Так, знаменитые японские
микроскульптуры — нэцке — отделывались именно
этим способом.
Для полирования поверхность готовят более
тщательно, чем под другие виды отделок.
Сначала следует многократная шлифовка до
абсолютной гладкости, затем поверхность грунтуют
жидким раствором политуры (применяют от
начала до конца один и тот же раствор). После
высыхания тюверхность снова шлифуют (съем
ворса), затем протирают 2—3 раза политурой
и сушат 1—2 дня. В дальнейшем снова снимают
остаток ворса (пемзой, мотком тончайшей
стальной проволоки) и наносят слой политуры. С
этого слоя и начинается собственно процесс
полирования тампоном с политурой, который
производят несколько раз до полной, чистой,
зеркально ровной поверхности.
Ручное полирование требует умения,
огромного терпения, отделка эта наиболее дорогая, но
и самая прочная и эффектная.
Декоративные плоскости (панно)
Фактура и ритм. Предтеча стилей. Орнаментальность и
пластика. Стенки, гирлянды, фестоны, фризы. Зеркала,
удвоение изображений. Кора как декоративный
элемент. Торцовые наборы. Береста, солома, листья.
Основа утилитарного производства.
Наиболее простое применение
флористического материала — использование его в чистом,
природном состоянии для декоративных
украшений в виде разнообразных панно, фризов,
экранов, фестонов, стенок, наборов.
243

Любой произвольный рельеф или крупная
фактура с определенным пластическим ритмом
может создать декоративный эффект на любой
плоскости и будет нести необходимые функции
украшения.
Есть какая-то особенная прелесть в простой
отделке простенка или надоконного фриза
пластом крупнорельефной осокоревой коры с дву-
мя-тремя трутовиками на ней. Кора должна
быть хорошо поставленной на основу,
провощенной и натертой. Даже наборная стенка из не-
ошкуренных тонких жердей (березовых, боя-
рышниковых, акациевых и пр.), чисто
подогнанных в сплошной плоскости, панель из
декоративного плетня, а иногда и просто часть старого
забора с хмелем или плющом по нему могут
совершенно неожиданно и своеобразно украсить
определенный интерьер. Горбыли, циновки,
торцовые спилы, шишки и горох, кора, солома —
все может быть смело использовано как для
оформительских наборов-стенок, так и для
маломерных панно. Весь этот флористический
арсенал применяется в декоративно-утилитарной
и сувенирной практике. Самое главное при
этом — вкус, умение чувствовать ритм фактуры,
верный выбор декоративного решения и
понимание соответствия интерьера и мебели с
выбираемым материалом.
Флористические материалы, поначалу
непривычные, в современном интерьере легко
завоевывают его, создавая созвучные ему ритмы.
Ведь и вся история архитектурных и мебельных
стилей, вся поздняя орнаментика происходят, в
общем-то, от самой природы и без труда
обнаруживают своих флористических прародителей.
При желании в природе можно найти основы и
начала почти всех существующих ныне
орнаментов и стилей. Это и пресловутая «готика»
елового или пихтового леса, и суровый
«романский» стиль дубрав или горных кедровиков, и
витиеватый «рококо» легкомысленного
пойменного леса, заросшего подлеском и оплетенного
хмелем... Все это вполне условно, но ясно то, что
жилища-ящики и мебель-коробки издавна
украшались людьми, а декоративные, орнаменталь-
249

Декоративные панно из природного материала
служат оживлению однообразного ритма прямых
линий
ные и композиционные идеи брались, конечно
же, из природы.
Декоративные панно из природного
материала как раз наилучшим образом отвечают
злободневной задаче оживления довольно
однообразного, упрощенного ритма прямых линий и
сухих бесфактурных плоскостей современных
помещений и мебели.
Сплошные стенки-панно и наборные щиты
собирают на плоской основе из однородных
флористических элементов или сплошь покрывают
корой. Панно могут восприниматься как
самостоятельные предметы и как декоративный щит
с установкой на нем какой-либо флористической
композиции, барельефа, скульптуры.
Основой любого панно,— а отделываются
наборами ни в коем случае не стены,— могут
250

служить фанерные плиты (вагонная марка
ПФ-А, толщиной 15—25 мм), столярные плиты
(16—22 мм) или древесностружечные плиты
(типа П2, толщиной 16—19 мм). Для основ,
облицовываемых тонкой корой или слабодефор-
мирующимся флористическим материалом
(берестой, соломкой, листвой), нужно использовать
материал, конечно, и легче, и тоньше, например
фанеру. Для панно с мощной корой или
крупными элементами основа, естественно, должна
быть толще (плита ДСП).
Наборы из жердей, сучков и горбылей
собирают на рейках или брусках. Всегда нужно
иметь в виду правило, что не основа
подгоняется под облицовочный материал, а материал под
основу. То есть габариты основы должны быть
сразу рассчитаны и сделаны по месту, а набор-
Так выглядит флористическая мозаика
251

ный материал, берущийся заведомо и с
избытком, уже подгоняется к основе.
Для облицовки основ чаще всего флористы
применяют кору. Толстую и крупнорельефную
кору (осокоря, липы, лиственницы и т. д.)
раскладывают на щите, обильно промазанном
клеем ПВА или горячим столярным клеем. Здесь
ее выдерживают под прессом не менее четырех
часов для клея ПВА и двух часов — для
столярного. Чаще всего одного клея оказывается
недостаточно, чтобы без «чижей», то есть недо-
клейки пустот, схватить и плотно прижать кору
к основе. Поэтому приходится дополнительно
закреплять кору гвоздями.
Излишек коры на торцах тщательно фугуют
заподлицо с ребром основания, щели в местах
недоклепки шпатлюют, а затем
зашлифовывают таким образом, чтобы кора сливалась с
основанием как бы в единое целое. В результате
весь оклееный щит выглядит монолитным.
Шляпки страховочных гвоздей шпатлюют, а
иногда и заклеивают чешуйками этой же коры.
Кора и весь щит после сборки отделывают
вощением с натиркой или же матирующим лаком.
Ни в коем случае нельзя придавать коре блеск,
лакировать ее! Именно матовость,
бархатистость коры и придают ей главную
декоративную прелесть.
Березовую кору — бересту — перед
наклейкой распаривают в горячей воде, расправляют,
просушивают. С внутренней стороны коры
срезают все бугры и наплывы пробки, затем ее
таким же образом наклеивают на основу и по
углам обязательно закрепляют гвоздями.
Бересту обычно не отделывают, лишь слегка чистят
щеткой для замши, снимая задиры и лохматости.
Для плетений, туесков, бурачков бересту
обычно выворачивают внутренним кожистым слоем
наружу, этим предупреждают отслаивание и
истирание. Но флористу нет необходимости
делать такие противоестественные облицовки,
важнее сохранить наибольшую естественность.
Сплошные панно из коры все же несколько
монотонны, но их довольно легко оживить
установкой на них грибов-трутовиков,естествен-
252

но разбросав по плоскости коры. Усердствовать
при этом не следует. Главное — нужно
учитывать то соотношение количества грибов и
площади панно, какое примерно установлено в
природе: два-три средних гриба на квадратном
полуметре, а если грибы мелкие, то несколько
больше.
Хорошо смотрятся на коре мох, лишайник,
произвольно брошенный лист папоротника или
гирлянда хмеля. При этом следует хорошо
чувствовать меру дополнений, чтобы не запестрить
панно. Едва ли уместно размещать на больших
площадях выточенных или вырезанных птиц и
зверей. Это уместно для компактного сувенира,
но не для декоративного панно.
Очень интересны панно, облицованные
соломкой, разнообразными травяными циновка-
Панно Дриада (гриб-трутовик, кора)

ми, плетениями, грубой мешковиной. Здесь
возникает трудность с закреплением и
облагораживанием торцов, где бывает необходимо спрятать
обрезь и клеевой шов. Лучший выход из этого
положения — окантовка торцов тонкими
рейками или деревянными уголками, которые
несложно изготовить на электропиле. Рейки
распиливают на стусле под размеры боковин и ставят
на клей. Облицовывая торцы, уголки нужно
подгонять по толщине основания с наклейкой.
Распиленные с соблюдением размеров, их
закрепляют декоративными гвоздями. Такая
окантовка особенно выгодна и производительна в
серийном производстве.
Панно-мозаики из шишек, орехов, семян
можно изготавливать двояко: ручным набором
по предварительно проклеиваемой плоскости,
что довольно трудоемко, и засыпкой в плоский
ящик, заливаемый сильно твердеющим клеем
типа эпоксидных смол или полиэфирными
лаками. Второй способ гораздо производительней, но
поверхность получается несколько неряшливой
и требует доклеек.
Если необходимо сделать фактуру панно
геометрически упорядоченной, например
круговую, то на шишках, семенах, орехах
предварительно протачивают с помощью шлифовальных
кругов пяточки или площадки для лучшего
соединения с поверхностью основания. Потом
вручную набирают их от центра по кругу.
Получается хорошо читаемая спиралевидная
выкладка, на которой особенно эффектно смотрятся
компактные корни или резные капы (головки
чертей, гномов и пр.). Предварительно, до
набора, нужно протонировать поверхность основания
в предполагаемый цвет панно, чтобы эти
просветы не были так заметны, так как некоторые
зазоры при этом неизбежны.
Интересный декоративный эффект создают
так называемые торцевые наборы. Это довольно
распространенный простой способ оформления
декоративных плоскостей, правда, несколько
грубоватый.
Круглые шашки распиленных поперек
стволиков (диаметр 25—40 мм) пород, имеющих
254

красивую текстуру или ядро (можжевельник,
жимолость), тщательно шлифуют по верхнему
торцу и раскладывают на клею в том иди ином
порядке по заданной плоскости. Из торцевых
шашек можно выкладывать спиральные,
шахматные и диагональные наборы. Можно собирать
из них и панно из разновеликих шашек.
Словом, вариантов раскладки много, и
декоративный эффект таких панно достаточно высок. Но,
к сожалению, насильственность такого подхода
слишком очевидна, и флористическое
звучание их здесь заглушается столярным
исполнением. Поэтому во флористике такие наборы
нужно применять осторожно, так же, как и
облицовку плетениями (лоза, циновки). Такие
искусственные покрытия больше подходят для
установки на них чистой резьбы (на циновках)
или флористической настенной скульптуры, еде-
Образец настенной декоративной гирлянды
255

ланной из пнево-торцевого материала (на
торцевых наборах).
Точно таким же образом, как и крупные
панно, собирают и малые панно-подставки,
необходимые для установки на них мелкой и средней
настенной флористической скульптуры.
Работать с мелкими наборами нужно более
тщательно, постоянно примеряя к ним ту скульптуру
или маску, которая будет установлена на это
панно. Декоративное покрытие этих
панно-подставок должно соответствовать наборам и
отделке межстенных панно, фризов и экранов,
если они есть. Например, в Березовой гостиной
всю флористическую скульптуру лучше ставить
на подставки-панно, облицованные берестой.
Корневая скульптура (настенная) почти
всегда требует какого-то обязательного
графического упорядочения. Без композиционной
дисциплины установленная прямо на стене
корневая скульптура часто как бы рассыпается,
становится пластически неустойчивой,
случайной. Вот для этого-то и необходимы небольшие
облицованные настенные панно-подставки. Тем
более, что составные скульптуры,
скомбинированные из многих деталей, вообще невозможно
собрать без определенной базы.
Конечно, можно производить установку
настенной скульптуры и на обыкновенные
мебельные щиты, на фанеру, облицованную шпоном,
текстурной бумагой, или на обожженную
паяльной лампой доску. Но это значительно
удешевляет вид изделия, принижает его до уровня
рядовой домашней поделки, а иногда и
совершенно разрушает флористические моменты
скульптуры.
Иногда интересный эффект дает установка
скульптуры или барельефа просто на куске
горбыля с корой и с сучками, естественно,
окультуренном и завощснном. Для этого подходят и
сильно суковатые доски пли крупные дровяные
торцы. Каждый корень, каждый
флористический барельеф требует своего решения, своего
индивидуального подхода, и стричь под одну
гребенку, то есть ставить все подряд на любую
подвернувшуюся подставку, это значит идти по
256

пути наименьшего сопротивления. В тех же
случаях, когда какой-либо интерьер требует
единообразия оформления, нужно терпеливо
подыскивать гармоничные сочетания и не спешить
приспосабливать корни к подставкам.
Не может быть категоричных правил и
законов, но некоторые закономерности следует
иметь в виду. Если, например, композиция
проста и имеет явно лесной сюжет (птица, дупло,
грибок со зверьком), то и подставка должна
быть бесхитростной по форме и отделке и иметь
лесную фактуру набора (листовая мозаика,
кора, шишки и т. д.). Если же композиция
усложненная, сказочная или
фантастически-абстрактная, то соответственно должна быть отделана
и база (плетения, скорлупа, иногда раковины,
порой даже чешуя рыб, речная галька и пр.).
Глухие панно, облицованные природным
материалом,— превосходная основа для
утилитарных изделий: настенных часов, градусников,
кашпо, светильников, подкалендарников и т. д.
Конечно, одного наборного панно маловато для
декоративного оформления этих предметов. Все
это лучше делать в сочетании с
флористическими барельефами или резьбовыми накладками.
Эти композиционные ребусы всякий раз
решаются индивидуально.
Вариантов бесчисленное множество, и
приводимые ниже примеры вовсе не являются
единственными и обязательными. Например, подка-
лендарники можно выполнить в виде панно той
или иной величины с пластиной-подвеской для
закрепления календаря-численника. Впрочем,
можно крепить и к самому панно, с резьбой по
фону или с накладным флористическим
рельефом. Здесь хороши наборы из мелких шишек,
миндаля, орехов и семян. Настенные
градусники лучше помещать на малорельефном фоне, на
ровной коре, бересте, маркетри из сухих
листьев, соломке.
Часы требуют более сложных дополнений.
Вообще утилитарные предметы должны
выполнять свое назначение в любом обрамлении, что
следует учитывать при флористическом
декорировании. Часы, например, должны быть хо-
9-295
257

рошо видны отовсюду и заводиться без снятия
со стены. И едва ли имеет смысл помещать их
в дупло или между корневыми ответвлениями,
хотя композиционно это выглядит очень
привлекательно.
Расчесницы, настенные короба и укладки
не должны иметь острых краев и выступов,
а декоративные фризы зеркал и вешалок — не
мешать никому и по возможности не стеснять
рабочее пространство.
К флористическим панно можно условно
отнести и некоторые естественные плоские и
плоско-вытянутые корневые образования
(плети, кисти, мочки, зонты и пр.). Работа с ними
требует тех же композиционных решений, что и
с наборными панно.
Флористические настенные корневые компо-
виции предлагают как плотные построения,
прижатые к плоскости, так и более свободные,
рыхлые, значительно выходящие за пределы
группы или основания, чаще — как бы истекающие
из него. Такие фестоны-гирлянды струйчатых
или ленточных корней очень хороши для
декоративных оформлений ниш, окон, карнизов.
Часто эти фестоны требуют для себя оснований
сложных, даже изощренных форм.
Основания необходимы подобным
конструкциям, так как без этого возникает неприятное
ощущение взвешенности, произрастания корней
из самой стены. Порой, чтобы сделать сложное
основание, мастеру-флористу требуется большое
столярное умение: основания должны
соответствовать стилю и пластике самих корней. К
тому же пластика бывает порой весьма
замысловатой — раковинообразной, узловатой, перьевид-
ной и пр. Лучший материал для декоративных
гирлянд — это волнистые плети корней из-под
обрывов, промытые и вычищенные самой рекой,
корни осокоря или ивы. Вся мочка спиливается
под основание и скручивается кольцом для
удобства транспортировки. Кроить сразу в размер
не следует, нужно забирать всю мочку со всеми
отростками. Чистить эти корни нужно
немедленно по привозу и сразу же ставить на то
мевто, которое выбрано для них, придав им со-
2»

ответствующий изгиб и направление. Отделку
и дополнительную доработку следует
производить уже после окончательного высыхания
корней, когда они вполне одеревенеют в приданной
им форме.
Зонтичные образования, которые наиболее
часто снимаются с ветровальных деревьев,
хороши для изготовления разнообразных экранов,
ажурных стенок, декоративных перегородок.
Это наиболее благодатный материал для
оформления замкнутых флористических интерьеров,
витрин, ниш, птичьих уголков и пр.
Особо плотные и скрученные жгуты и
пряди ленточных или струйчатых корней с успехом
можно применять для оформления фризов и рам
зеркал. С флористическим материалом зеркала
вообще хорошо сочетаются, придавая ему
особую глубину, таинственность. Обкладывая
контур, можно смело заходить на поле самого
зеркала, благодаря чему усиливается его
декоративность.
Зеркала устанавливают на особых, чаще
фанерных основаниях с избыточными полями, по
которым тщательно укладывают корневые
плети, повторяющие конфигурацию стекла. Плети
хорошо крепят шпильками и клеем, а
избыточные поля, выступившие за пределы оформления,
срезают выкружной пилой. Обрамление при
этом не выглядит нарочитым, а некоторые
напуски на стекло подчеркивают естественность.
Способ же выкладки не по полям, а по
торцу более неудобен и труден. Ведь здесь нужно
следить не только за точностью обводов, но и за
тем, чтобы обрамление и задняя стенка
находились в одной плоскости, иначе оно будет косо
сидеть на стене. Декоративный ажур
совершенно теряется от стенного просвета, поэтому
выкладку по торцу можно рекомендовать лишь для
настольных туалетных зеркал. Стекло зеркала
крепится обычно мебельными стеклодержате-
лями.
Для оживления оформления зеркал можно
широко использовать резьбовые добавления,
сюжеты которых в полной мере зависят от
фантазии мастера. Конечно, здесь нужно в полной
259

мере использовать отражательные способности
зеркала, возможности удвоения рельефа,
повторения изображения, когда вырезанное полулицо
оборачивается полным, дятел долбит другого
дятла, а баран упирается рогами в своего
двойника. Работа с зеркалами таит в себе много
идей, необычных, эффектных, во многом
соответствующих задачам флористики, и здесь есть
простор для воображения.
Работа с декоративными наборами — одна
из начальных стадий обучения флористике, но
она очень важна, так как помогает
почувствовать ритм пластики, колорит, выработать умение
строить композиции. Работы с упрощенными
наборами вполне под силу детям дошкольного
возраста, и это один из лучших способов
вовлечения их во флористику. Тем более, что для
таких занятий не требуется ни особого
инструмента, ни дорогих материалов.
Полости
Закон сохранения локальности. Желобчатые
образования. Ваше дупло. Пять обязательных правил. Вазы с
резьбой. Капы. Столовая прибыль. Обработка. Капо-
подобные формы.
Хорошо известно, что лес, особенно пойма,
дает большое количество разнообразного
пустотелого материала, флористические изделия из
которого несут на себе отчетливо выраженные
утилитарные функции.
С древности емкости, лодки, короба, трубы,
ульи, корыта, желоба — все это мастер делал из
подручного пустотелого древесного материала,
собираемого в лесу и на речке. Он наверняка
ценил такой материал, облегчавший ему труд,
а иногда и подсказывавший тот или иной
конструкционный вариант будущего изделия. И до
сих пор в некоторых крестьянских хозяйствах
можно встретить старинные предметы,
изготовленные из пустотелых древесных образований:
корыта-поилки, корчаги для скота, крыночки из
капа, водосливные желоба, скворешни и т. д.
Конечно, крестьянин, изготовляя предмет хо-
260

зяйства или быта, не очень-то задумывался о
флористической подсказанности формы, о
специальном сохранении ее и тем более
подчеркивании. Но форма сама как бы проявляла
изделие. Наверное, потому-то деревянные предметы
старинного крестьянского быта кажутся нам
столь естественными. А ведь в сущности их
можно отнести к утилитарной флористике.
Современные мастера-флористы из
пустотелых природных образований изготовляют вазы,
кашпо, различного вида чаши, светильники, ри-
тоны, кубки и т. д. Столь обширный набор
изделий подчинен единой технологии: выборке и
зачистке полостей или пустот, проработке формы
и выявлению текстуры с последующей
резьбовой или иной отделкой. Здесь хочется
напомнить один из важнейших законов практической
флористики — обязательного сохранения
локальности, то есть истинной формы предмета.
При любом виде обработки нужно сохранять ту
форму изделия, которая бы не выходила за
пределы флористики. Нередко приходится видеть,
как начинающий мастер губит прекрасное
природное образование, придавая ему чужеродные
формы, например, кувшинообразные — под
керамику, или вазообразные — под стекло.
Визуальная инерция и недопонимание сущности
флористики особенно сказываются именно на
форме утилитарных предметов, и здесь нужен
кардинальный отход от иноматериальных
аналогов.
Флористическое ощущение формы
природного образования выражается прежде всего в
доверии к материалу. Следует отыскивать
гармонию природную, а не навязывать гармонию
инородную. В старину, например, дорогую
каповую посуду (скобкари, ковши, ендовы, братины)
часто изготовляли под вид и форму
металлической и покрывали геометрическим или
плоскорельефным орнаментом. Но эта имитацион-
ность и формоподражание были простительны
для того времени, когда соотношение ценности
металла и дерева было совершенно иным.
Чаще всего флористу приходится
встречаться с цилиндрическими пустотелыми образова-
201

ниями или частями их в виде коробов разной
степени разомкнутости, либо в виде желобов. И
короба, и желобчатые формы нужно прежде всего
обследовать с целью выявления у них
дополнительных элементов: сучков, отростков,
отверстий, сращений и закатанностей. Если
дополнительная фактура достаточно богата или же с
чем-либо отождествляется, то лучше
использовать короб для целей чисто скульптурных,
например, для изготовления масок, экранов,
барельефов и т. д. Если же фактура бедна, то
такие коробчатые или желобчатые образования
нужно откладывать для возможных сочетаний
их с будущими подходящими находками,
предварительно, конечно, очистив их от гнилей и
трухи.
Изделия из пустотелого природного материала: вазы,
декоративные емкости, короба
262

По мере накопления можно комбинировать
эти образования друг с другом или же с
дополнениями из какого-либо иного природного
образования. Композиции с применением коробо-
образных деталей могут быть самого разного
вида и назначения. Они хороши для изготовления
светильников, экранов, лотков оргинальных
форм, крыловидных пластических построений
абстрактно-флористического звучания. Хороши
короба и в качестве подставок для
флористической сувенирной скульптуры.
Комбинировать, составлять и подбирать эти
образования нужно, конечно, прежде всего по
пластическому сходству и обязательно по еди-
нородности древесины. Соединение, допустим,
крыловидного осинового желоба с коробом от
хвойного дерева режет глаза и в необработанном
виде, а уж после тонирования или бейцевания
Довольно часто дуплистые образования
заведомо отождествляются со ртом или пастью
будущей маски
263

разнородность материала будет и вообще
разительной.
Обрезки стволов с боковым дуплом от
выпавшего сучка с заоваленными внутрь краями и
сохраненной по стволу корой — сами по себе
почти готовые флористические изделия. Если
ствол небольшой, можно сделать на его основе
интересную флористическую композицию,
поместив внутрь выглядывающего из дупла гнома,
белочку, дятла, которых нетрудно вырезать из
куска мягкого дерева. Резные дополнения
можно утвердить и возле самой) дупла, снаружи,
например дятла, для большего оживления
композиции.
Некоторые особо щепетильные мастера
считают такие «оживления» наивными,
камуфляжными, принижающими флористическое
звучание изделия. Но все зависит от того, насколько
резьба соответствует пластике пенька с дуплом,
насколько стройна композиция. Но в любом
случае такое изделие едва ли выйдет из разряда
сувенирно-подарочного. Тут дело еще в том, что
флорист, собирающий и изготавливающий
единичные изделия, может позволить себе роскошь
отбрасывать рядовые древесные образования
и накапливать для своей коллекции лишь
уникальные. (Это зачастую пни особой, сложнейшей
формы с многочисленными дуплами, красивой
фактурой коры, а то и с древесными грибами,
которые не требуют никаких резьбовых
дополнений). Но мастер, работающий на производстве
(на сувенирный поток), должен уметь и из
простого делать что-то, пусть элементарное, но
полностью соответствующее задачам флористики.
Если ствол непомерно велик и толст, нужно
отсечь от него только пласт с дуплом,
предварительно, конечно, надпилив, и сделать подобную
же композицию, но уже настенную. Эффектно
оживить настенную композицию накладной
резьбой по силуэту — она в этом случае более
к месту. Внесет разнообразие и небольшой тру-
тоник, аккуратно вмонтированный в кору
ствола, органично сочетающийся с остальными
резьбовыми дополнениями и помещенный именно
так, как он растет в природе.
№

Стволы с интересным дуплом, но без коры,
менее декоративны, скучны по фактуре. В
таких случаях можно рекомендовать резную
имитацию коры по поверхности ствола. Нарочитый
резной элемент в большей степени будет
соответствовать и резьбовым камуфляжным
накладкам в виде птиц, белочек и т. п. Здесь уже
смелее можно поработать с искусственными
дополнениями.
Довольно часто дуплистые образования
заведомо отождествляются со ртом или пастью
будущей маски, а все остальное дорезается в
большем или меньшем соответствии с
пластикой дупла. Это один из самых простых способов,
так называемое отождествление «от дыры». Но
видимая универсальность метода — один ' из
способов избежать более сложных решений.
Заготовками для ваз служат обычно части
прогнивших внутри выворотней, сохранивших
прочную оболочку. Дерево гниет и съедается
грибами сначала изнутри, и это мудрое
изобретение бактерий и грибов, до последнего
сохраняющих крышу над головой, как раз на руку
флористам. Иногда попадаются части истлевше-
Пример использования дупла
265

Техника выборки полостей
го дерева с полностью сохранившейся
оболочкой толщиной всего в лист бумаги. Конечно, из
такой хрупкой заготовки ничего не сделаешь,
здесь флорист явно опоздал. Заготовки
необходимо выбирать попрочнее, может быть, даже с
сохранившейся, хотя и рыхлой уже
сердцевиной. Ведь имея нужный инструмент, нетрудно
выдолбить в заметно ослабевшем дереве любую
полость.
Для долбления внутренностей долгомерных
заготовок применяют обычно длинные ручные
буравы, которыми как можно гуще
просверливают мякоть, предназначенную к выборке.
Затем работу продолжают долотом и длинными
стамесками-ложками. Подбор и окончательную
доводку полости производят петлями и
скобелями. Неглубокие вазы или чаши выкалывают
сначала теслом, потом петлями и скобелями.
Невозможно, конечно, перечислить все
варианты встречающихся заготовок под вазы,
виды и формы их. Но есть некоторые
композиционные и рабочие правила, общие для
большинства подобных работ: внутренняя выборка вазы
должна достаточно соответствовать внешним
обводам; толщину стенок выбирают такой,
чтобы не было ощущения недореза, тяжести формы,
но сохранялся бы необходимый прочностный
предел; внешнюю фактуру вазы (сучки, спя*
266

щие почки, бугроватости) нужно сохранить
максимально, так же, как и естественный цвет
дерева и его текстуру, если они интересны; форму
не следует выводить из флористических
пределов (закон сохранения локальности); резьбовые
элементы, если они необходимы, выполняют в
соответствии с формой, но чтобы они имели
флористическое звучание; совершенно недопустима
геометрическая резьба.
Если заготовка «столбовата», а общая ее
масса позволяет усилить форму будущей вазы, то
можно попытаться разместить ее внутри
заготовки так, чтобы она приняла более живую
пластику. Это надо делать осторожно, не особенно
усердствуя в резьбе, то есть опять-таки в
пределах локальности. Чаще всего такая
необходимость возникает для оживления ритоноподоб-
ных форм, то есть ребровидных боковых корней
прогнивших выворотней. Тогда выборку полости
производят уже после внешней отформовки
вазы, чтобы не зависеть от полости и не бояться
проткнуть стенку. Впрочем, правило
обязательно и для прочих работ с выборками внутренних
объемов.
Резьбовые бордюры нужно наносить только
в случаях крайней необходимости, когда ваза
совсем уж скучна. Орнамент должен быть чисто
флористический. Хорошо смотрятся на ее по-
Выборка глубоких полостей
267

верхности вьющиеся растения, обтекающие
форму и подчеркивающие пластику живого.
Сквозная резьба эффективнее для ваз
крупных, расплывчатых и чашевидных форм. Чаши
лучше прорезать по краям: здесь допустим и
абстрактный орнамент, лишь слабо
напоминающий растительный. Сквозная резьба проще
глухой: по нанесенному рисунку электродрелью
рассверливаются выбрасываемые части, выкруж-
ной пилой и стамесками ажур доводится до
требуемого, после чего ребра ажура заоваливаются.
Важно, чтобы орнамент казался максимально
естественным, как бы получившимся от
случайно выпавших сучков и выбранной гнили. Это
как раз тот случай, когда мастеру нужно
тщательно камуфлировать свою работу, иначе ваза
будет напоминать просечную дешевую
хлебницу из металла.
Если пустотелая заготовка была отсечена от
комля механическим срезом, края будущей вазы
находятся в одной плоскости, и их нужно
обязательно оживить, придав
произвольно-неправильные очертания. Это делается уже после
окончательной выборки полости во избежание
сколов. Формируя края будущей вазы, следует
учитывать и общую пластику, фактуру вазы,
приближая их к естественному. Нужно иметь в
виду, что по верхней кайме и происходит как
бы переливание внешней формы во внутреннюю,
такой «процесс» не должен быть затрудненным.
Отделывают вазы по общему принципу, но
есть свои особенности. Тонирование — одна из
самых капризных операций во флористике.
Поэтому прежде нужно убедиться, что пользы от
этого будет больше, чем вреда. Окраску нужно
производить только тогда, когда текстура явно
скучна (осина, липа), а фактура
маловыразительна. От темного снизу до светлого сверху —
таков почти универсальный закон тонирования
ваз. Сами же полости лучше затемнять гуще,
чтобы усилить глубину. Тонирование
желательно вести по мокрому, чтобы не было резких
границ окрашивания. После высыхания бейца
производят отмывку — мелкой наждачной бумагой
прорабатывают все выпуклости фактуры, осо-
268

бенно края вазы по контуру, и лишь затем
начинают отделку вощением.
Иногда, если полости изнутри рыхлые или
до них трудно добраться инструментом,
требуется дополнительное шпатлевание дна и стенок.
В этом случае полость тонируют глубже, иногда
до черного, но с обязательным постепенным
переходом к светлому по краям, и заливают
эпоксидным клеем или нитролаком. Подобная
гигиеническая заливка необходима и тем емкостям,
которые заведомо предназначены для
утилитарных целей: для хранения ювелирных изделий,
для пепельниц и т. д.
Здесь можно опять повторить, что виды и
формы флористических ваз бесконечно
разнообразны, впрочем, как и все во флористике, и у
любого мастера могут возникнуть в работе
совершенно непредсказуемые решения. Важно лишь
соблюдать флористические принципы и законы
композиции, но и здесь не заказан путь и риску
и эксперименту.
Капы, как один из благороднейших
материалов для создания вазообразных и чашевидных
флористических произведений, использовались
еще в глубокой древности. Посуда из них
привлекала тем, что благодаря свилеватости и
плотности древесины она не растрескивалась, хорошо
хранила влагу, почти не разбухая, была легка,
красива и изящна. Сейчас капы пользуются
большой популярностью главным образом у
краснодеревщиков и мебельщиков, но все
большее число любителей используют их теперь для
изготовления из них ваз, кашпо, декоративных
сосудов, светильников и пр.
Заготовленные капы нужно постараться
ошкурить сразу же по привозу. Со свежего капа
кора снимается легче, чем с полежавшего. Если
кап снят с сухого дерева, то его нужно
предварительно хорошо распарить и при этом
осмотреть, нет ли на нем свежих следов древоточцев.
Если они есть, то кап в лежку не годится. Его
нужно как можно скорее пускать в дело, иначе
древоточцы могут насверлить дыр, и кап
пропадет.
Капы, откладываемые про запас, нужно на-
269

черно выбрать изнутри. Этим ослабится
внутреннее напряжение, особенно сильное у лиственных
пород; хвойные, пропитанные смолой,— более
терпеливы. Предварительно выбранные капы
уже не так боятся растрескивания, их структура
успокаивается, и из таких заготовок можно уже
смело делать впоследствии емкости
минимальной толщины и веса. Да и по сырому выборка
происходит вдвое легче.
Капы, заготовленные без стволовой прибыли
и имеющие смягченные полукруглые формы,
обрабатывают по обычной технологии
выборочных работ. Сначала начерно теслом вырубают
полость, затем полукруглыми стамесками и клю-
карзами добирают риски и неровности, полость
проскабливают петлевидными резцами и
зачищают наждачной бумагой. Капы более сложных
форм, бугроватые или с наплывами,
обрабатывают тем же способом. Только нужно
внимательно следить за пластикой внешних обводов и
точно следовать им в выборке полости и при
этом выдержать одинаковую толщину стенок.
Для этого стенки постоянно ощупывают двумя
руками.
Стволовая прибыль дает возможность сделать
интересную вазу даже из бросового капа с едва
наметившейся формой. Но работа по выемке
полости в таком случае значительно
усложняется и требует иногда специального инструмента,
особенно когда в месте срастания капа со
стволом образуется шейка. Здесь приходится иногда
рассверливать контур выемки под большим
углом относительно центра, рискуя при этом
запороть заготовку, и осторожно выбирать полость
сначала стамесками, а затем уже петлями. Зато
и изделие получается необыкновенно изящной
кувшиноподобной формы, особенно если венчик
кувшинчика пластически приобщен к общей
форме капа и ритмически ему созвучен.
К сожалению, мастера редко пользуются
отсечкой с прибылью — способом, обогащающим
кап. Чаще всего кап просто спиливают вровень
со стволом, но из таких заготовок получают
скучные скорлупообразные изделия, весьма
невыразительные по форме.
270

Некоторые мастера «украшают» внешнюю
фактуру так называемым методом рваных
волокон: уголковой стамеской насекают по
поверхности капа серию борозд, и фактура капа
становится как бы рифленой. Это совершенно не
флористический метод, скорее столярно-резьбо-
вой, и едва ли механически фактурованная
поверхность становится красивей. Большинство
капов необычны именно своей фактурой, а
часто и текстурой, и глушить все это, мягко говоря,
безграмотно. При правильной обработке красота
поверхности проявляется очень отчетливо и
совершенно не требует дополнительных
резьбовых или столярных украшений.
Особенно хороши капы грецкого ореха и
карельской березы, но их древесина настолько
ценна и редка, что едва ли уместно
выдалбливать вазы, допуская много отходов из стружек.
Такие капы идут в основном на лущение
ценного шпона и на облицовочные накладки, и весь
этот материал в своей красоте и разнообразии
имеет свое самостоятельное значение.
Внешнюю отделку ваз и прочих емкостей,
сделанных из капов, производят только
вощением. Предварительно поверхность слегка отбей-
цовывают: березу — слабым раствором
хромпика, тополь и хвойные — смесью хлорного железа
и хромпика, тоже ослабленными. После
просушки фактуру слегка протирают мелкой
наждачной бумагой, чтобы все выпуклости слегка
высветлились, то есть производят ту же
механическую отмывку фактуры, а затем уже вощат.
Некоторые вазы, имеющие расплывчатые
или неуравновешенные формы, требуют особых
подставок или ножек, которые должны быть
неброскими, не выпирающими из композиции.
Совершенно недопустимо составление ваз по
подобию стеклянных столовых
вазочек-конфетниц на длинной точеной ножке с точеной
подставкой. Получается пародия на вазу, а
флористические особенности, неправильности
начинают выглядеть как уродство. Нужно всегда
помнить, что функциональное значение любых
флористических изделий — в их декоративности
и неповторимости.
271

Ленточные корни
Приспособления для выживания. Монолшы и
конгломераты. Единство среды и ритма. Дуб у лукоморья.
Абстрактные композиции. Фигуры в сплетеньях.
Реальное и комическое. Текучие формы.
Корни почти всех видов деревьев, выросших
на трудных, каменистых, главным образом,
галечных грунтах, приобретают несколько
измятый вид. Эта своеобразная «лепка» возникает от
необходимости пробиться им сквозь
неподатливый грунт и укрепиться. Особенно хорошо
приспособились к подобным грунтам извечные
жители поймы — черные тополя, осокори. Но
иногда свирепые паводки горных рек расспра-
вляются и с ними. Тогда, например, осокорь,
подмытый и рухнувший великан поймы,
обнажает для обозрения всю свою мощную корневую
систему. Такое дерево — бесценная находка для
флориста, который с одного выворотня может
собрать флористического материала на целый
год работы. С него можно распиливать как
целые узлы — тяжи с отростками, так и
законченные ленточные детали, часто богато
«инкрустированные» галькой.
Ленточные корни — один из самых богатых
материалов флористики. Сращенные в
разнообразные сплетения сложных и причудливых
форм они порой являют мастеру почти
неразрешимую творческую головоломку. Чаще всего
загадка заключается в бесконечном переборе
вариантов, когда трудно остановить свой выбор
на каком-то одном образе.
Работы с крупными мощными сращениями
ленточных корней, исходящими из более или
менее выраженного монолита (тяжа или самого
комля), являются по сути вершиной флористики
и приближаются порой к станковой скульптуре.
Но если глыба мрамора или аморфный кусок
глины — материалы покорные, ожидающие, то
ленточный монолит-конгломерат уже заведомо
активен и противостоит мастеру. Это —
непростой материал, имеющий свою заведомо
состоявшуюся форму с определенной пластикой и
ритмом, и мало того, отягощенный присутствием
272

инородных предметов (галька). Нужен большой
опыт и явно выраженное изобразительное
дарование, чтобы суметь успешно осилить такой
материал.
Не боги, как говорится, горшки обжигают.
Флористика тем и привлекательна, что может
«подбросить» мастеру в его свободной охоте
природное проявление столь законченных форм,
что тому ничего не остается, как принять
щедрый подарок природы, приписав на свой счет и
ту «работу», которую сделала за него природа.
Любой флорист это прекрасно знает, и ожидание
сюрприза окрашивает особым азартом каждую
его поездку в лес.
На природу надейся, а сам не плошай. Порой
разборка громадного осокоревого выворотня
похожа на работу землекопа — столько гальки и
грунта нужно перебрать, чтобы очистить для
обозрения тяжи и корневую арматуру. Но этот
труд обычно вознаграждается сторицей: у
пойменных осокорей не бывает «бездарных»
корней, и мастер обязательно отыщет нечто
уникальное.
Особый интерес представляют вопросы
станковой флористики. Это цель творческого роста
всякого мастера, она достижима лишь при
постоянной работе с крупными ленточными
монолитами.
Крупные монолиты ленточных корней —
целые комли или части их — кроме всего прочего,
и превосходный декоративный материал для
оформления экстерьеров зданий, парковых
уголков, клумб, интерьеров кафе, холлов, детских
садов, школьных живых уголков. Эти монолиты
хороши порой и без скульптурного
вмешательства, хотя тратить их на чисто декоративные
цели все же расточительно. Заютовка и
транспортировка цельного комлевого материала
представляет определенные трудности, нужен
обязательно автокран и грузовик, а мойка и
чистка требуют хорошо оснащенного места. Такие
трудоемкие работы, требующие больших затрат
средств и времени, конечно, одному мастеру-
любителю не под силу. Здесь необходимо
участие заинтересованного заказчика.
273

Основные декоративно-пластические идеи,
выдаваемые корневыми монолитами с мочкой
или веером ленточных корней, можно
сосредоточить в три основные группы.
Это, во-первых, монолиты с укороченным
комлем, где для скульптуры используется лишь
корневая шейка в обрамлении ленточных
корней, различного вида большие маски, настенные
моно-панно типа Ярило, Горгоны, Царь-солнца
и пр. Во вторую группу входят монолиты с
достаточно длинным комлем-стволом,
используемые как стоящие парковые скульптуры с
корневой шапкой вверху. Здесь допустима
барельефная порезка по самому стволу, пластически
переходящая в корни. Тематика, конечно, при этом
должна соответствовать месту установки. Но
барельефная резба наименее выразительна и
поэтому необязательна для природного материала
Крупные монолиты ленточных корней. —
превосходный декоративный материал
274

(с таким же успехом можно делать ее на
вертикальных бревнах!). Монолиты, входящие в
третью группу, поставлены в естественное
положение, корнями вниз. Здесь наличие
центрального композиционного стержня диктует иную
тематику, более, если так можно выразиться,
лесную, добрую, сказочную: различные лесные
звери, птицы вокруг своего покровителя Пана,
змеи, совы, русалки, дриады.
Конечно же, тремя постановками не
ограничивается композиционное разнообразие
возможных скульптур, кроме того, ленточная форма
корневых мочек становится порой
необязательной. Но всегда надо иметь в виду, что именно
ленточные корни и придают особую
фантастическую прелесть флористической парковой
скульптуре. При возможности выбор свой
нужно останавливать именно на них.
Ленточные корни могут быть отличным
декоративным фоном
275

Для чисто декоративных работ мелкие и
средние ленточные корни — благороднейший
материал, который сам по себе настолько
выразителен, необычен и красив, что в начальной
стадии обучения флористике он «подтягивает»
мастера до себя, до понимания красоты чистых
безрезьбовых флористических проявлений.
Конечно, это возможно, коль есть у него хотя бы
зачатки вкуса и композиционного чутья.
Только что собранные ленточные
отдельности тополей, ивы легко чистятся руками,
высохшие же — лишь после длительного
неоднократного распаривания. Поэтому с чисткой
медлить нельзя, тем более, что корни с
оставшейся корой сильно меняют цвет, сереют и
буреют.
Вычищенные и вымытые ленточные корни
сортируют так, чтобы при сборке легко и быстро
отыскивались единые по породе и ритму
образования, то есть из одной среды произрастания.
Дело в том, что даже разнопородные корни
деревьев, произраставших в равных условиях
(корни сосны и березы из одного и того же
галечного припойменного грунта),
морфологически очень похожи. Отличаются же они по цвету,
твердости и мелким проявлениям. Однопород-
ные корни тополя, например, из разных сред
произрастания близки и по цвету и фактуре, но
совершенно различны по лепке, темпу изгибов,
то есть по ритму пластики. При соединении
разных по ритму корней всегда ощущается
некоторая случайность, необязательность компо*
зиции, и за этим нужно внимательно следить.
Следует еще раз оговорить одно из важнейших
правил практической флористики: соединять
между собой можно корни только однопородные
и единого ритма.
Из ленточных деталей, если они не
представляют самостоятельного интереса, составляют
разнообразные декоративные композиции,
иногда оснащая их утилитарными дополнениями:
градусниками, пепельницами, календарями,
письменными принадлежностями, часами. Для
декоративно-прикладного направления такие
вещи вполне допустимы, мало того, флористиче-
276

ское окружение утилитарных предметов вносит
доверительное настроение в интерьер комнаты
или кабинета.
Вертикальные, пучкообразные композиции
из двух или нескольких корней имеют самые
очевидные формы и очертания. И неопытный
флорист начинает компоновать, имея в виду дре-
вовидность, собирая в пучок корни, нисколько
не заботясь о внутренней гармонии и
устойчивости группы. Теряется самостоятельность
композиции, сохраняются же лишь ее декоративные
функции. Видимо, эта стадия постижения
гармонии неизбежна для всех начинающих
флористов. И именно через подобные пресловутые
пучкообразные составления да еще с гнездами
в них, с резными птицами, зверушками, с почти
точным макетированием «дубов у лукоморья» и
обязательным котом на цепи...
Но рано или поздно возникает подозрение,
что в таких композициях можно обойтись и без
ленточных корней, что на «дубы у лукоморья»
больше годятся просто сухие ветки, что
ленточные корни, так красиво вылепленные природой,
с изумительным естественным цветом, с какой-
то пепостижимо мягкой и сильной пластикой,
требуют, в общем-то, совершенно другого
подхода. Может быть, вот с этого-то пррзрения
начинающий мастер становится художником,
флористом.
Да, конечно, ленточные корни, особенно
корни осокорей из галечного припойменного
грунта, имеют совершенно иное предназначение.
Достаточно просто внимательно присмотреться
к хорошо очищенному, отшлифованному и
провощенному корню ленточной лепки, чтобы
ощутить в нем ту редко встречающуюся живую
пластику — почти разумного упорного
проникновения, преодоления природной среды,
пластику, которая таит особую, может быть,
драматическую гармонию.
Мысль о самостоятельном значении
композиции из ленточных корней приходит, как уже
говорилось, не сразу. Для этого нужен
достаточно большой опыт. Но и начинающий мастер
может предчувствовать содержание некоторых
277

форм: спокойных, вихревых, мятущихся,
тревожных. Музыка пластики складывается из
темпа изгибов, ритма деталей, цвета, фактуры, но
прежде всего — из композиции. Хорошо, если
один из составляющих корней будет вести как
бы мелодию композиции, другой оттенять ее, а
третий — давать ритм.
Компоновка ленточных корней в
композиции может в принципе следовать системе оран-
жировки цветов — икебане, этому древнейшему
проверенному временем искусству. Опуская
сочетания окрасок, напомним здесь основные
правила икебаны:
простота, лаконичность композиции,
тщательный подбор материала (а во флористике —
соблюдение правила однородности и единого
ритма);
предпочтение — ассимметричным
композициям;
гармоничность композиции, подставки,
утилитарных атрибутов;
свободное размещение разных по высоте
отдельностей;
сохранение естественности и
непринужденности;
соответствие композиции предполагаемой
обстановке.
Видимо, все это применимо и для
флористических композиций, и в любом случае
тысячелетний опыт прекрасного искусства составления
букетов нужно знать и уметь его применять.
Конечно, композиция из ленточных
корней — явление долговременное. Это не
эфемерные букеты, а конкретные вещи, часто
обремененные определенной утилитарной нагрузкой.
Но опыт говорит, что едва ли имеет смысл
соединение более трех отдельностей, кроме
«водорослевых» композиций. Видимо, особенности
восприятия таковы, как и замечено это в
древности, что участие в композиции более трех
элементов усложняет восприятие целого, глаз
начинает запутываться в линиях, и возникает
ощущение дисгармонии.
Сборку корней производят лишь в готовом
виде. То есть каждый должен быть отделан до
278

конца так же, как и подставка и требуемое
резьбовое дополнение.
Все вместе условно компонуют (без
закрепления) на подставке. Отыскивают лучший
вариант, причем неспешно и вдумчиво. Из
бесконечного числа вариантов находят тот,
единственный, который и фиксируют окончательно.
Саму сборку производят металлическими
шпильками (прошивными гвоздями без шляпок)
с помощью электродрели и молотка. Следы
шпилек тщательно замазываются шпатлевкой.
Собранную готовую композицию еще раз
«пробегают» натиркой или матирующим лаком в
зависимости от того, как обработаны детали.
Но и ленточные корни далеко не
равноценны, хотя именно среди них наиболее часто
встречаются корни-уникумы, готовые целиком, без
дополнений и компоновок, взойти на маленький
точеный пъедестал, не неся никакой
утилитарной нагрузки. И, наверное, не следует бояться
так называемого абстрактного звучания,
бессюжетности подобных скульптур. Как всякое
познание невозможно без абстрагирования, без
некоторой умозрительной отвлеченности, так и
флористическая абстрактная пластика,
исходящая из совершенно конкретных и естественных
природных построений,— возможно, тоже один
из видов постижения гармонии самой природы,
ее глубины. Но еще нужно всегда иметь в
виду — в скульптуре зачастую сама форма
становится содержанием.
Отделывать корни-уникумы нужно по
самому высокому классу. Уже при очистке от коры
надо следить за тем, чтобы не потревожить ту
тонкую камбиальную пленку, которая и дает
золотисто-буроватый, живой цвет корню. Корень
шлифуется тонкой наждачной бумагой и
выщелачивается костяной палочкой или сырой
куриной косточкой до матового блеска. Процесс этот
трудоемок, длителен, но дает превосходные
результаты. Корень становится слабо
лоснящимся с той предпрозрачной золотистой
текстурой, которая наилучшим образом
подчеркивает его ленточную пластику.
Перед отделкой нужно удалить лишние от-
279

прыски и обработать их концы, приведя их в
пластическую гармонию с самим телом корня,
чтобы исчез вид обрубленного и обрезанного.
Окончательная отделка — вощение смесью воска
и скипидара с последующим натиранием
щетками. И лишь после этого производится
установка на подставку.
Абстрактная композиция из ленточных корней,
инкрустированная речной галькой
Опыт подсказывает, что и одиночному и
сборному корню не обязательно подыскивать
подставку из природного материала. Корень
абстрактного звучания вполне «терпит»
установку на геометрическое тело (куб, точеная
розетка), лишь бы подставка не влезала в
композицию и была бы как можно менее заметной.
Для этого достаточно сделать ее несколько
темнее корня (но не до контраста) и с той же
степенью отделки.
Лучше не давать абстрактным
композициям конкретные названия. Здесь излишняя
280

определенность даже вредна, ибо широкий образ
невольно сужается до одного понятия,
тускнеет. Нередко встречаются у мастеров
превосходные композиции с названиями, обедняющими
их: «Лесть», «Вдохновение», «Зависть»...
Очень часто попадаются ленточные корни с
естественной инкрустацией галькой, которое
бывают иногда столь обильными, что переходят
и в сплошное покрытие тела корня, то есть в
интрузию. Это всегда находка весьма высокой
ценности, тем более внимательно и осторожно
нужно обрабатывать такие корни и тщательно
сберегать. При высыхании корня происходит
значительная усушка, и камни могут
высыпаться из своих гнезд. Здесь нужно терпеливо,
камень за камнем, проклеивать основу и,
тщательно удалив все потеки и наплывы клея,
прошлифовать поверхности корня. Обычно интрузион-
ные проявления не дополняются резьбой, а
используются как самостоятельные
произведения.
Особый интерес представляют корни с
отдельными, хорошо выявленными внедрениями
из одного, самое большее — из трех камней.
Здесь почти всегда есть эффект маски: один из
камней оказывается явным глазом или носом, а
иногда и ртом выявляемого маскарона. И,
конечно, нужно идти навстречу всему
просящемуся под резьбу, чтобы легкой резьбой утвердить
увиденное. Как уже говорилось, нельзя один
прием, даже самый удачный, вводить в правило.
И если специально не собирать коллекцию
«камнеедов» или «камнеглазов», то лучше
поискать иные отождествления.
В ажурных сплетениях корневой арматуры
нетрудно обнаружить антропоморфные фигуры.
И хочется предостеречь от выделения этих
фигур из ленточных корней. Дело в том, что такие
построения проще и доступнее брать из корней
палочного типа, которые почти ни на что иное
не годятся. Тем более, что ленточная «измя-
тость» фигур, извилистая расплющенность
конечностей придают изделиям вид если не
комический, то антиэстетичный.
Особый случай — специальное собирание
231

комичных произведений. В основном следует
применять ленточные корни для исполнения
таких задач, когда они могут дать наибольший
эффект, а именно — для
декоративно-художественных построений.
Ленточные корни во всех проявлениях —
первоклассный флористический материал.
Работа с ним доставляет мастеру большое
удовлетворение и является высшей школой прикладного
искусства.
Токарные дополнения
Выбор жанра. Только шесть форм. Цилиндр, конус,
шар. Кедр и липа. Лучшее — иногда легкодоступное.
Сухое и сырое. Запас материала. Подставки. Блямбы,
шканты, стержни. Токарная флористика.
Назначение токарного станка в мастерской
флориста — подсобное. Главная задача его —
облегчить и упростить изготовление той
подручной мелочи, которую иным путем сделать
довольно нелегко.
Токарные работы по дереву — занятие
интересное, азартное. Привлекает его доступность,
легкость и наглядная эффектность — заготовка
буквально на глазах превращается в готовое
изделие. Эффект скоростной «лепки» формы
может начинающего мастера увести от
флористики в иной вид декоративно-прикладного
искусства, тоже по-своему интересный. Надо сказать,
такая «переквалификация» случается нередко.
Для того, наверное, и нужна мастерская, чтобы
человек, испробовав многое, выбрал, наконец,
свое истинное призвание. И если он не имеет
достаточных способностей, которые необходимы
флористу, занятие именно декоративным
точением может вполне удовлетворить его
творческие наклонности.
Овладеть основами токарного процесса
нетрудно. Достаточно научиться вытачивать всего
шесть форм: цилиндр, конус, шар, тор (кольцо),
диск и полость. С приобретением этих навыков
можно вполне уверенно чувствовать себя при
работе любой категории сложности, так как все
283

самые замысловатые токарные объемы состоят
из этих шести «азбучных форм».
Для точки цилиндра применяют проходные
полукруглые стамески. Точат горизонтальным
движением резца вдоль заготовки. Чистовая
заготовка цилиндра доводится косяком, при этом
для проходки под косяк нужно оставлять
припуск не более 1 миллиметра, иначе косяк будет
ворсить или плавать.
Точить всегда лучше на шпиндель, а не на
Заднюю бабку — так меньше разбиваются
гнезда захвата заготовки. Во время всего точения
нужно время от времени выбирать люфт
поджимом центра задней бабки, ибо при ослаблении
зажима заготовки возникает опасность задиров,
зарезов и проскоков резца, когда получается
очень неприятная спиралевидная врезка — брак
почти непоправимый.
Для того чтобы цилиндр получился
«цилиндрическим», необходим, конечно, достаточный
навык и глазомер. Но вначале нужно приучить
себя при точении постоянно фиксировать край
подручника одним из пальцев левой
(прижимающей резец) руки. Постоянное ощущение
базы — края подручника — поможет в дальнейшем
выводить не только параллельность сторон
цилиндра, но и равную углубленность при
различного рода многократных врезках, например, при
серийном точении шаров.
В любом случае только опыт и постоянная
работа приводят к накоплению и укреплению
рабочих навыков, которые становятся со
временем автоматическими и позволяют быстро
исполнять ту необходимую токарную работу,
которой у флориста бывает предостаточно.
Шары вытачивают из цилиндра, равного в
диаметре величине будущей формы. Прямо на
ходу станка по зажатому цилиндру очерчивают
штангенциркулем или карандашом по линейке
разметку будущих шаров (с припуском в 1—
2 мм на отрезку). По получившимся рискам
цилиндр нарезают до трех четвертей глубины
отрезным резцом. Косяком снимают крупные
фаски к нарезам, а затем этим же косяком,
положенным плашмя на подручник, проскабли-
2S3

вают контур шаров. Все это хорошо прошли-
фовывают шкуркой, а шары подрезают до той
степени, пока перемычки, оставшиеся между
ними, не начнут потрескивать. Гирлянду шаров
снимают со станка, шары отсекают ножом или
ножовкой, а оставшиеся прибыли срезают и
зашлифовывают.
Токарная геометрия и объемы
Рекомендуется способ серийного точения
шаров самым производительным методом — в
гребенку и центр. Есть способ бесцентрового
точения, когда 8*^отовка крепится в стакане и
каждый шар точится индивидуально. Этот
способ менее производителен и имеет большое
количество отходов — в виде хвостовиков в стакане,
но шары получаются чище и не требуют
последующей зашлифовки прибылей.
Конус точат тоже из цилиндра, радиус
которого равен большому радиусу конуса. При
этом черновой проход производят проходным
284

полукруглым резцом, а чистовой — также
косяком. Все это происходит при обязательном
движении резцов от большого диаметра к
меньшему — во избежание сколов.
Диски, если они плоские, надо нарезать из
цилиндра отрезным резцом. При этом торцы
дисков очень тщательно дошлифовывают, так
как отрезные резцы, как правило, сильно бахро-
мят поверхность. Дошлифовку нужно
производить прямо на работающем станке вдвое
сложенной шкуркой — сразу обе смежные стороны
дисков.
Диски трапециевидные или круглореберные
(типа костяшек конторских счет) сначала
нарезают по ширине отрезным резцом, затем
«обкатывают» косяком. Торы (кольца) опять-таки
точат из цилиндра, равного по диаметру
внешнему диаметру кольца. Цилиндр нарезают по
всей длине на части, равные ширине колец.
Если торы должны быть заовалены, врезки
обрабатывают косяком, а затем каждое кольцо
поочередно снимают со стержня резкой подрез-
кон Г-образного резца.
Все полости выбирают петлями из заранее
рассверленных заготовок. Упор резцов при этом
производят на поперечный подручник. Если
материал крепкий, то черновую выборку лучше
сначала делать подрезными плоскими резцами,
а уж потом дочищать петлями. Работа с
полостями требует особой осторожности в
обращении с инструментом, определенных навыков и
терпения. Здесь есть одно неукоснительное
правило: сначала вытачивается всегда полость, а
затем внешние обводы.
Качество и чистота точения зависят от
величины оборотов станка и заточки инструмента,
от вида и качества древесины.
Лучшей древесиной для токарных работ
сувенирного круга следует признать липу и
кедр, то есть те же породы, которые
предпочтительны для резьбы. Они прекрасно точатся во
всех направлениях, довольно хорошо
шлифуются и удовлетворительно полируются. Конечно,
более благородные породы (орех, серый клен,
груша, палисандр и пр.) и лучше в полировке,
285

и интересней по фактуре. Но они редки в
арсенале мастеров, дороги, а кроме всего — не
технологичны при серийном производстве:
некоторые — из-за своей твердости (груша, самшит,
махагони и др.)» другие — из-за вязкости (серый
клен, вяз, шелковица и т. д.). Поэтому мастер,
отдавая должное экзотическим породам, должен
реально относиться к возможностям своей
мастерской, потребности которой проще и дешевле
удовлетворять за счет проверенных и
общедоступных пород. Кстати, и липа, и кедр при
желании и умении легко имитируются почти под
все экзотические породы.
При отсутствия их можно использовать для
токарных работ хорошую кондовую (мелкослой-
ную) сосну, приближающуюся по своим токар-
но-резьбовым качествам к кедру,— осину или
березу. Конечно, предпочтительней береза,
особенно для декоративных работ мебельного типа,
требующих большой прочности. Эти породы
(кроме осины) хорошо шлифуются, хотя
несколько хуже имитируются под дорогие виды
пород (береза и осина — лишь после
предварительной обработки квасцами).
Нельзя забывать и тот подсобный материал,
который предоставляет флористу сам лес. Там,
на лесосеках и корчевьях, всегда можно запасти
себе первоклассный токарный материал, не
уступающий по красоте и свойствам лучшим
породам: стволики можжевельника, калины,
боярышника, крушины, желтой акации — для то-
ченки, рябина и клены — на рукоятки,
черемуха и ива — на гнутье.
Для точения во всех случаях лучше сухое
дерево несмотря на то, что влажное точится
вдвое легче. Известно, что по сырому можно
точить только резцом и сраэу начисто, без
последующей дошлифовки, а это может позволить
себе лишь опытный мастер. Сырое дерево
практически не шлифуется, оно заглаживается, а
при высыхании начинает вновь ворситься. Но
и опытный мастер по сырому станет точить
лишь то, чего не изменяет в дальнейшем
усушка, то есть вещи компактной, малорельефной
формы. ,
286

Из всего этого следует, что точить нужно из
хорошо просушенного выдержанного материала.
Подготовка дерева к точению у старых
мастеров-краснодеревщиков имела важное значение.
Например, заготовки под точеные ножки столов
неоднократно проваривались в кипятке с
постепенным просушиванием в прохладном месте в
течение нескольких месяцев.
Мастеру-флористу, лишь эпизодически
выполняющему токарные работы, нет
необходимости заниматься столь трудоемкой подготовкой
материала. В запасе современной надомной
мастерской вполне достаточно иметь несколько
брусков размерами 50X50, 60X60, плашек или
брусьев размером 100X100 и досок толщиной
от 20 до 60 миллиметров, чтобы иметь основной
набор материала для токарных работ (при том,
что всегда есть возможность пополнить этот
запас приносимым из леса материалом).
Какие же токарные работы приходится
исполнять мастеру чаще всего?
Прежде всего — это разнообразные
подставки под сувениры и корневую скульптуру — как
настенные, так и настольные. Часто бывает
так, что токарные подставки служат
единственно возможной основой для сборных корней, для
сложных композиций. И если подставки
неброски, конструктивно оправданы, помогают
выявлению образа, то, значит, они и вполне
приемлемы.
Круглые токарные подставки лучше всего
точить из дощечных заготовок. Для этого из
доски нужной толщины выпиливают квадраты, в
которые вписывают круг будущей подставки.
Лучше, если у квадрата спилены еще и углы.
Доску нужно сразу разметить циркулем,
выделив шилом центр, который в дальнейшем
послужит центром задней бабки, что значительно
упростит установку и выверку заготовки в
станке.
Точение дощечных заготовок отличается от
точения обычных цилиндрических тем, что
древесина у первых располагается торцом к резцу
и это резко ухудшает процесс точения. Обдирку
дощечных заготовок производят осторожно, эа-
?§7

ходя резцом поочередно с одной и с другой
стороны заготовки. Иначе будет почти
обязательный скол.
Торцы (боковые стороны подставок) можно
протачивать прямо, в цилиндр, но можно от-
фасовывать в фигурные, выгнутые или прямые
фаски — в зависимости от того, что потребуется
для будущей флористической композиции.
Токарные дополнения, например, чашечку
подсвечника (блямбу), подвески, делают в
едином стиле с подставкой. Например, если
подставка имеет фигурную ступенчато-выпуклую
фаску, то блямба своими очертаниями должна
приближаться к профилю подставки.
Токарные подставки, сделанные таким
способом, требуют почти обязательной облицовки
шпоном или текстурной бумагой. Облицовка
скрывает след-вмятину от центра задней бабки
и облагораживает внешний вид подставки,
сделанной обычно из малоценного дощечного
материала.
На основе плоских цилиндрических
подставок можно делать базы для декоративных
подарочных пепельниц. С этой целью проточенную
заготовку — розетку — смещают в центрах для
получения эксцентричного вращения и
протачивают неглубокую полость. При такой
проточке на подставке с одной стороны остается
лунообразная площадка, на которой хорошо
монтируются мелкие флористические поделки.
Конечно, полость нужно потом обработать
полиэфирными лаками или эпоксидной смолой
(гигиеническое покрытие), чтобы вещь могла
служить своим целям.
Чашечкам подсвечников можно придать
самые разнообразные формы и размеры, но при
этом они должны нести на себе три
обязательные функции: прочно и надежно удерживать
свечу, иметь достаточно широкий восконакопи-
тель, гармонично сочетаться с общей
композицией. Диаметры отверстия для свечи в 20
миллиметров при глубине 12—15 миллиметров могут
считаться оптимальными для всех размеров
бытовых свеч, так же, как и диаметр 45—50
миллиметров — для тарелочки восконакопителя. Ос-
283

тальные размеры произвольны, лишь бы они
соответствовали всей композиции.
Для особых видов изделий типа
светильников иногда бывает необходимо выточить
своеобразные свечедержатели бутоноподобного,
конусовидного типа или типа факела. В подобных
случаях мастеру не надо бояться
поэкспериментировать с токарной фурнитурой. К тому же
изготовление ее не требует много времени, и в
любом случае можно быстро переточить новое
изделие, если предыдущее не выглядит в
композиции.
Опытные мастера всегда имеют в запасе
достаточно разнообразных подставок, основ,
чашечек, блямб определенных, проверенных опытом
размеров и форм. И это не пассивное
накопление на всякий случай, а активное, постоянное
пополнение сменяющегося рабочего запаса, так
как при необозримом разнообразии природного
материала чисто утилитарные функции его
довольно ограничены и находятся в пределах 15—
20 наименований.
Интересные композиции возникают при
заведомом сочетании токарных геометрических
форм с прихотливыми природными. Например,
обвив мягкими текучими плетями ленточных
корней точеный стержень плавного крупного
рисунка с чашей-подсвечником сверху, можно
получить своеобразный декоративный эффект с
вертикальной композицией.
Можно поэкспериментировать и с
горизонтальными композициями, когда лежащая
точеная чаша-светильник оформляется кустопо-
добными флористическими элементами.
Иногда композиционные рыхлости
декоративных изделий из корней, так называемые
провалы, можно спасти, заполнив их точеными
подвесками самых разнообразных форм:
шарами, цилиндрами, торами, конусами — в
зависимости от рисунка, флористической лепки
изделия. Форма этих подвесок должна
поддерживаться и формой самой подставки, и формами
других дополнений, если они есть. То есть,
опять-таки нужно соблюдать единство пластики.
Необходимость токарных дополнений возни-
10—295 289

кает у мастера-флориста на каждом тагу, и
порой сама возможность изготовить что-то на
токарном станке диктует и новое видение
будущего изделия. Например, токарные ножки для
поставцов или мелких полувазочек рыхлых,
разваленных форм, которые без возможности
сделать для них ножки ни на что не годятся,
спасают эти работы из почти бросовых природных
образований.
Разнообразная крепежная и сборочная
фурнитура типа стержней, шкантов, пробок тоже
легко и просто изготавливается на токарном
станке. Заготовки шкантов делаются без резца:
один конец заранее приготовленной рейки
(например, 10X10 мм) зажимается в патроне, а
ребра рейки сошлифовываются крупной
шкуркой до нужного размера диаметром 10
миллиметров. Шканты не следует кроить на куски,
лучше, если они будут в длинных заготовках,
чтобы при сборке и установке корневой
композиции, просверлив соединяемые части, сажать
их на шкант, не боясь, что не хватит длины.
К интересным токарным идеям можно
отнести и применение колец, из которых
собираются декоративные цепи или гирлянды,—
любопытные дополнения к крупным
флористическим панно, витринам, интерьерам.
Но, конечно, во всем этом надо быть
достаточно сдержанным: токарное есть токарное, и
механические линии точеных изделий далеко не
всегда находятся в гармонии с флористическим
«вольным» материалом. В любом случае
токарные элементы должны оставаться
дополнениями, не претендующими на особую роль во
флористике.
Но есть отдельный вид токарных работ с
особым, флористическим уклоном, это —
точение, в котором используются готовые, в самом
материале заложенные, флористические
элементы или эти элементы еще более вскрываются.
Это, например, токарные работы из заведомо
непригодного для станка материала: особо
сучковатые чурки, пеньки с закоринами, свилью,
осмолом и пр. Иногда кувшинчик, выточенный
с арудом и осторожностью из совершенно бро-
290

совой чурки, насквозь пронизанной сучками,
выглядит настолько декоративно, необычно и
эффектно, настолько выявляется в нем
скрытая красота внутренней текстуры, что такое
изделие можно смело ставить в ряд уникальных.
Очень интересны токарные работы, в
которых декоративным элементом служит кора
заготовки, обыгранная при точении. Таким
способом можно делать вазы, кубки, подсвечники, где
протачивается только функциональная часть,
а все остальное сохраняет свой первоначальный,
древесный вид.
Флористика — детям
Лес и дети. Законы этики. Природоведение. Модульное
конструирование. Сеансы фантазии. Композиция.
Резьба. Облицовки. Походы, праздники, выставки.
Нигде человек так не отдален от природы,
как в современных крупных городах.
Сосредоточивающие в себе лучшие достижения культуры,
образования, науки, индустрии именно города
в большей мере становятся для людей и
стрессовыми узлами, так как человек здесь
оказывается лишенным своей главной биологической и
психофизиологической основы — природы.
Достаточно понаблюдать за детьми,
вырывающимися из города в пионерские лагеря на природу:
они буквально не знают, что с ней делать.
Экологическая безграмотность и отчужденность
доходят до той степени, что природа, лес кажутся
детям средой не только непонятной, но и угнэ-
тающе враждебной. И это несмотря на введение
в школьное обучение основ природоведения.
Видимо, теоретизирование вокруг природы
остается отвлеченным, и это дает основание считать,
что часы, потраченные на изучение
природоведения, лучше бы использовать на прямой
контакт с природой: это как раз тот случай, когда
лучше один раз показать, чем десять раз
рассказать.
В этих условиях обучение детей флористике
(прежде всего не ремеслу, но пониманию
природы) становится насущно необходимым, ибо
291

только через природу, через сознательна доброе,
чуткое, заинтересованное отношение к ней
можно просто и естественно воспитать ребенка в
духе самой высокой человеческой этики.
Флористика имеет незаменимое удачное
свойство сочетать в себе дело и познание, лес и
мастерскую, и все это накрепко связано и
естественно вытекает одно из другого. Лес, кроме
прямых и конкретных знаний о природе и красоте,
приучает ребенка к самостоятельности, к
товариществу, тренирует его физически и вызывает
духовную потребность общения с природой.
Мастерская развивает трудовые навыки, умение
обращаться с инструментом, знание материалов,
воспитывает уважение к труду, своему и
товарищей.
Обучение детей флористике — вопрос очень
широкий, требующий отдельного серьезного
разговора, может быть, даже создания
специального учебника или учебного пособия для
внеклассных работ с природным материалом. Работа с
детьми может проводиться в кружке при
Дворце пионеров или при дворовом клубе, в детской
секции при Обществе охраны природы или
клубе-мастерской школьного лесничества. При
любом способе организации для детской группы
должна существовать возможность постоянных
поездок в лес, на природу и иметь помещение
для мастерской с набором простого
инструмента на 12—15 человек. Как показывает опыт,
это число учеников — оптимальное, как раз то,
которое без ущерба может «вытянуть» мастер-
наставник.
В отличие от разнообразных кружков типа
«Умелые руки», занятия флористикой почти
не требуют «покупных» материалов, за
исключением разве что обрезков досок, фанеры, клея
и лаков. Весь основной материал добывается в
лесу во время обязательных летних походов.
Словом, флористика, как детская, так и
взрослая начинается в лесу, живет лесом и природой,
это ее материальная и духовная основа.
Первые походы-экспедиции — важнейший
момент обучения детей флористике: радость
познания природы наполнит их последующую
292

жизнь. От того, насколько подросток будет
увлечен, очарован лесом, его щедрыми тайнами,
зависит во многом и то, станет ли он
впоследствии флористом. Может быть, не обязательно
мастером-художником, но человеком,
влюбленным в природу,— непременно.
Многое, конечно, здесь зависит от
подготовки и таланта мастера-наставника. Ведь
зачастую превосходный мастер бывает никудышным
педагогом, а прекрасный педагог совершенно не
смыслит в мастерстве.
Впрочем, природз и сама превосходный
учитель. Ушинский говорил: «...прекрасный
ландшафт имеет такое громадное влияние на
развитие молодой души, с которым трудно
соперничать влиянию педагога». Но, видимо, это
влияние предполагает еще и условие, что «молодая
душа» уже осознает красоту, понимает ее и
тянется к ней.
В походах с детьми нужно не упускать
возможности подсказать им, как красиво бывает
то, что считается обыкновенным: луг у реки,
весенний рыжий обрыв с потеками глины, старый
замшелый пень с трутовиками, далекая
панорама гор за долиной, картина цветущего
шиповника, желтое перо иволги на зеленой траве,
трава и камни на галечном пляже. Все эти сотни и
тысячи штрихов окружающего составляют все,
что зовется природой, Родиной. Трудно
предвидеть момент, когда маленький человек
почувствует себя настоящим флористом. Наверное,
тогда, когда зорче станет его взгляд,
научившийся различать приметы бытия, когда поразит
его красота сущего-
Сотни видов трав и цветов, птиц, зверей,
деревьев обретают свои конкретные имена в этих
походах, они наполняют безликий до этого мир
со схематическими обозначениями «лужайка»,
«роща», «птички». И природа — все эти
«лужайки» и «рощи»— заселяется для него
разнообразными отдельными существами, каждое из
которых не только живет, но и имеет равное с ним
право на жизнь. Запоют не «просто птицы»,
станут петь и свистеть знакомые ему уже зябли-
ки, журчать жаворонки, звенеть щеглы или

скрипеть коростели, а «просто деревья» окажут2-
ся ивами, черемухой, тополями, пихтами. Ведь
назвать — это уже почти узнать, а знать — это
уже почти полюбить...
Но наставнику нужно следить за тем, чтобы
не перейти границу, не сбиться на
сентиментальность. Сам сосредоточенный и деловой стиль
флористических экспедиций противоречит тому
бездеятельному сочувствию, которое несет на
себе это умильное «аханье» над «бедной»
березкой, придавленной к земле зимними
снеговалами. Лучше просто попытаться приподнять эту
самую березку и подвязать к соседнему дереву
на глазах у детей. У них возникнет твердое
убеждение и понимание, что сохранение
богатств природы — в руках самого человека, что
сострадание должно быть не просто пассивным,
а деятельным.
При сборе природного материала дети
должны усвоить главное правило: живое —
неприкасаемо. Этот этический закон должен войти в
плоть и кровь начинающего флориста, и
компромиссов здесь нет. Конечно, и тут не следует
перегибать палку, ведь человеку для жизни
нужно то, что дает природа, здесь важно
понимание осознанной необходимости и воспитание
этических тормозов.
Детям нужно показывать лекарственные и
съедобные растения и сразу же объяснять, как
можно собирать эти дары природы без ущерба
для их возобновления. Мудрые крестьянские
заветы: «срубил — посади, сорвал — вырасти» —
должны становиться для детей наглядными и
понятными. Они должны усвоить, что по-иному
невозможно и нельзя относиться к природе, к
лесу.
Но флористика ли это? Да, это флористика,
так как воспитывает доброту, понимание и
сочувствие и ту вдумчивую пристальность,
которая есть предвозвестник ощущения прекрасного.
Важно постоянно подчеркивать, что
первооснова эстетики, искусств — природа, что лучшие
образцы творчества великих мастеров прекрасны
именно естественностью, что и сама наука —
бескопечное изучение свойств природы и ее за-
294

конов. Это и есть истинное природознание,
природоведение.
Но лес, природа — это, хотя и важная, но все
же только часть флористики. А другая, столь же
важная и необходимая часть,— это обучение
навыками ремесла.
Мастерская флористического кружка или
группы на 10—15 человек может представлять
собой комнату 30—40 квадратных метров со
столами-верстаками, с рабочим столом мастера,
стендами, полками и с желательно отдельной
или отгороженной кладовой-накопителем для
хранения собранного в лесу природного
материала.
Верстаками могут служить крепкие столы с
укрепленными на них тисками, с ящиками для
инструмента и материала с полкой наверху для
готовых и полуготовых изделий. За одним таким
столом могут работать два человека. В
мастерской должно быть освещение общее и
индивидуальное (над каждым столом), обязательна и
вентиляция. Для отделки готовых изделий
необходим вытяжной шкаф, работа за которым
должна быть регламентирована и расписана по
дням для каждого ученика.
В углу нужно оборудовать особый слесарно-
заточный уголок с хорошим электроточилом для
ремонта и заточки инструмента. На точиле
(впрочем, как и на других возможных станках)
мастер должен работать сам, постепенно
допуская старших учеников к самостоятельной
работе на них по мере их подготовленности, при
условии безукоснительного соблюдения правил
безопасности. Ручную заточку и доводку
резьбового инструмента ученики должны делать
сами.
Хорошо, конечно, оснастить такую мастер
скую и настольными деревообрабатывающими
станочками: токарным, сверлильным,
электропилой и электролобзиками. Все это расширит
ее возможности и для привлечения к новым
видам труда учеников, выявлению их
наклонностей. Всех детей можно научить понимать лес,
но далеко не каждый способен стать впослед-
895

ствии мастером-флористом, настоящим
художником.
Кроме необходимой оснастки каждый
ученик должен быть обеспечен своим личным
резьбовым инструментом. Это важно, ибо
обобществление приводит к тому, что инструмент делается
бесхозным, ничьим, а значит, всегда тупым и
поломанным. Опыт показывает: как ни трудно, но
нужно стремиться к тому, чтобы каждый
ученик имел в личном пользовании оптимальный
резьбовой набор (5—8 стамесок, ножи,
ножовку, молоток, буравчики и пр.). При такой
постановке дела наставник всегда может точно
определять уровень навыков каждого в
овладении инструментом, умение его затачивать и
отлаживать. При этом вырабатывается особая
строгость (не жадность!) к соседу-лентяю,
неумехе и важное качество хорошего
профессионального самолюбия, не позволяющего работать
как попало, быть в чем-то ущербнее своих
товарищей.
Занятия должны проводиться в живой и
веселой атмосфере. Ученикам лучше не
замыкаться в своем деле, а заинтересованно следить за
работой соседа, стремиться помочь друг другу.
Основу такого маленького трудового
товарищества нужно закладывать еще во время
коллективных лесных походов и экспедиций за
природным материалом, сплачивая ребят вокруг
общего дела, воспитывая в них черты
взаимотерпимости и благородства.
Лучший помощник наставнику — группа
актива из ребят несколько старше по возрасту и
особенно преданных флористике. Со временем
им полностью можно доверить обучение азам
леса и мастерству самых младших. Это
необходимо еще и потому, чтобы наставник имел время
для своей деятельности в мастерской. Дети
должны не только учиться, но и видеть цель
своей учебы, а работа мастера над крупной и
сложной флористической скульптурой на глазах
учеников — один из незабываемых
воспитательных моментов.
Конечно, нужна особая программа обучения
флористике, заключающая в себе опыт приро-
№

доведческий, мастерский и художественного
воспитания. Видимо, вначале необходимо
обучение главным рабочим, резьбовым навыкам, а
затем основам моделирования, составления
композиций с постепенным переходом к более
сложным уже чисто флористическим работам. При
этом, выделяя со временем учеников с
художественными способностями и работая с ними
отдельно именно в скульптурно-флористическом
плане, не следует не только отвергать менее
способных, но дополнительно заниматься с ними
в жанрах декоративных композиций, резьбы,
столярно-токарной и станочной обработки
дерева. Прикладная флористика тем и хороша, что
может предоставить широкие возможности в
разной степени одаренным людям.
Буквально с первого дня занятий в
мастерской нужно прививать детям понимание так
называемого модульного видения предметов.
Флористические модули (то есть пластические и
Детские игрушки с использованием модульного
принципа
3?7

объемно сходные элементы): овальные —
шишки, круглые — орехи, цилиндрические —
обрезки веток, стволов и пр.— хорошо объединяются
внутри своих групп по элементам условности,
которая диктуется выбранным материалом.
Работая модулями, ученики привыкают
видеть стилевое единство и несоответствия,
понимать прелесть условности, недосказанности и
необходимость лаконичности. Модульное
мышление, в конце концов,— это важное условие и
для любой конструкторской творческой
деятельности, и ребенок, умело воспитанный на
понимании пластических соответствий объемов, без
труда определяет: нарушена или соблюдена
стилевая гармония той или иной вещи, и, мало того,
может тут же «вылепить» большое количество
стилевых соответствий.
От объемных модулей можно легко перейти
и к цветовым, тоновым соотношениям и далее —
к более тонкой цветопластической гармонии.
Как ни странно, но даже такие сложные
понятия детьми воспринимаются легко и
естественно, если занятия представляют собой не
умозрительные лекции, а живой показ с игрой и
работой, если они получают удовлетворение от того,
что все уясненное тут же воплощается в нечто
материальное.
Среди занятий нужно проводить так
называемые «сеансы фантазии» — игры с
рассматриванием того или иного сложного корня,
фактуры или просто пятна на бумаге от произвольно
брошенной на нее губки с краской. Важно,
чтобы это было интересно, чтобы живо и наглядно
демонстрировало самим ученикам возможности
их воображения.
Композиционные этюды с природным
материалом, этюды на сочетания и совмещения
(корень и камень, кора и гриб, ветка и мох и т. д.),
уроки икебаны, маркетри из листьев — все это
развивает не только вкус, но и уверенность в
своем крепнущем вкусе, уверенность,
возникающую от постепенного приобщения к гармонии.
Трудны и слабы первые шаги во флористике.
Но наставнику нельзя делать скидок на
неопытность ученика. С самого начала ученик
293

должен ощутить необходимость доведения дела
до конца несмотря ни на что. Тщательность,
терпение, упорство — это не только рабочие
качества, но и качества личностные.
Каждый ученик должен пройти курс
флористических фактурно-облицовочных работ.
Нужно научить видеть, ощущать фактуру и
применять фактурование для облицовки поверхностей
с сознательным пониманием того, насколько
гармонирует выбранная фактура со
скульптурным, корневым дополнением и насколько
целесообразно обыгрывание контрастных фактур.
В постоянных упражнениях с фактурами нужно
добиваться того, чтобы визуальное становилось
осязательным, чтобы, присмотревшись,
любой ученик смог бы точно обозначить фактуру
словами: скользкая, гладкая, вязкая,
шероховатая, зеркально-глубокая, матированная,
рыхлая, ватно-глухая; чтобы умел подобрать к
названной гармонирующую с ней или
контрастирующую. Ощущение материала, его внешних
пластических свойств — одна из предтеч
гармонии, и на такие упражнения не нужно жалеть
времени.
Обучение резьбе должно идти по известной
программе, но с определенным флористическим
уклоном, чтобы резьба соответствовала лепке
корня. Дети это начинают понимать уже во
время упражнений с фактурой.
При накоплении достаточного количества
готовых работ нужно устраивать выставки. К ним
надо хорошо готовить ребят: обсудить
представленные работы, хорошо продумать экспозицию.
И, конечно, выставка должна для кружковцев
стать праздником, когда им приятно увидеть
оценку их труда в глазах приглашенных
учителей, родителей, соклассников. В конечном итоге
это служит воспитанию в человеке трудолюбия.

Фантазии на тему
«Сад корней»
Пари-музей под открытым небом. Деревья, вода, корня*
Скальное группы. Тропа обозрения. Болото, омут,
дебри. Птичий гооодок. Поляна Бабы Яги. Дом
Робинзона.
Домашняя самодеятельность, любительство,
полумастерство, конечно же, не могут до конца
удовлетворить того, кто стремится идти в своем
развитии все дальше. На каком-то этапе
возникает необходимость поделиться достигнутым,
узнать новое, получить, наконец, оценку того, что
делалось до сих пор. В конце концов, любое
творчество, и любительское в том числе, требует
выхода на люди. Потому-то и возникают
повсеместно клубы единомышленников по увлечениям,
в той или иной мере удовлетворяя
необходимость общения, взаимообучения, и это все
является довольно важной частью общественной
жизни.
Мастера-любители, резчики, флористы и
просто почитатели леса и путешествий,
объединившись по интересам, могут создать и свой
клуб, творческую флористическую группу,
которая, окрепнув, может выйти из узких границ
клуба и возыметь общественное значение.
Таким объединением обычно становится
городской флористический центр.
Если есть штат опытных мастеров и
поддержка Общества охраны природы и отделов
народного образования, то такой центр, кроме
взаимообучения, может исполнять очень
важные функции в пропаганде охраны природы и
организации практикумов по начальной
флористике и природоведению среди учителей,
студентов, воспитателей детских садов, в выставочной
дятельности и проведении общегородских
праздников Дерева, Дней Птиц и т. д.
Мастерские флористического центра могли
бы стать источником интересных
оформительских идей, проводить широкую кружковую
работу среди детей, принимать деятельное участие в
300

изготовлении парковой флористической
скульптуры и даже создать со временем собственную
крупную парковую экспозицию-музей типа Сада
корней — истинное украшение любого города,
место не только отдыха, но и маленькую школу
прекрасного.
В республике есть уДачный пример создания
подобной экспозиции. Небольшой парк-музей,
так называемый Сад корней, существует сейчас
при областном этнографическом музее в
Восточном Казахстане. И хотя он находится в селе,
значительно удаленном от центра, за четыре
года его посетило более 55 тысяч человек. Опыт
организации этой платной экспозиции и ее
работы позволяет считать, что подобные
флористические музеи под открытым небом не только
нужны людям, но и вполне рентабельны.
Сотрудники музея разработали интересные
лекции-экскурсии, сочетающие в себе обзоры
современного народного и любительского творчества
с пропагандой идей охраны природы, идей
флористики. Сейчас решается вопрос об
организации флористического центра в
Усть-Каменогорске, областном городе, вместе с созданием
при нем большой парковой экспозиции — Сада
корней.
Как одному из авторов этой уникальной
экспозиции мне хочется поделиться здесь теми
идеями (воплощенными и оставшимися в
проекте), которые могут быть положены в основу
любого подобного парка-музея под открытым
небом, и размышлениями о возможностях
практической и художественной станковой
флористики.
Экспозиция Сада корней может занимать
городской парк или часть его и иметь площадь
до нескольких гектаров — чем больше, тем
лучше. Нужно сразу сказать, что Сад корней
нельзя представлять себе как аттракцион или как
детскую игровую площадку. По
функциональному назначению — это прежде всего
природный, вернее, максимально приближенный к
природе, парк-музей, наполненный редкими,
даже уникальными произведениями парковой
скульптурной флористики.
301

Очень важный этап создания такого парка —
ландшафтное его обустроение, зеленая и водная
архитектура. Здесь необходима значительная
работа, особенно для плоскостного разупорядо-
чения местности, которая должна стать
хаотично-пересеченной, с холмами, прудами, ручьями,
грудами скал и т. п. Хорошо, если само место,
выбранное для Сада корней, будет заведомо
неровным и естественно изрезанным, с
собственной водой (старое русло, овраги, протоки), это
намного упростит работы. Архитектура Сада
корней — ландшафтная, зеленая и водная —
должна быть неразрывно связана со всем
комплексом флористических идей, и здесь важно
все-таки зеленое строительство: будет
создаваться-то, в конце концов, декоративный лесопарк,
который призван стать своеобразным
концентратом идеального дикого леса, являющегося
источником флористических фантазий.
Не следует предполагать, что сложные
ландшафтные и пейзажные проработки парка
обязаны лишь декоративно обслуживать те или
иные скульптурные построения: парк-л ее со
своими укромными уголками, «дикими»
местами, таинственными и сказочными прудами,
ручьями, горками может нести и
самостоятельный образ «нетронутого» леса.
Лучше, если место, выбранное для Сада
корней, будет иметь крупные деревья и
кустарники. Тогда Сад довольно быстро примет
проектируемый вид сказочного взрослого леса. Но
в любом случае необходима посадка
декоративных деревьев и кустарников. Ивы плакучих
форм — возле прудов и на островках, березы —
вокруг полян, рябины — на фоне еловых или
пихтовых опушек, осиновые дрожащие колки,
черемуховые куртины — по обрывам, сосны и
можжевельник — по альпинариуму,
декоративные кустарники — вдоль троп — все это
обычные деревья и обычные их сочетания.
Учитывая камерность отдельных экспозиций
Сада, отсутствие дальних обозрений (Сад не
должен обнаруживать свою величину), на передние
планы нужно выдвигать те породы, которые
хорошо смотрятся вблизи и декоративны в мо-
302

мент цветения или осенью во время листопада.
Не надо злоупотреблять экзотическими
породами, стараясь ограничиться теми, которые
типичны для лесов данной местности. Ведь Сад
корней — это как бы сгущенный образ самого
леса, каторый должен быть даже «леснее»
своего прототипа, ибо ему нужно «выдать» на
большой площади все самое лучшее в живописном и
образном плане, как бы выпятить то, за что все
так любят лес.
В зеленом строительстве Сада желательно
участие опытных лесоводов и помощь Зелен-
строя, который имеет возможность производить
подсадку уже взрослых деревьев, что
значительно ускорит и художественную «готовность»
Сада.
Вода, это украшение природы, нужна Саду,
чтобы он цвел, рос, благоухал, звучал и
отражался. Необходимо много «дикой» воды. Сад
должен быть пронизан ручьями, прудами, и
хорошо бы, если это была бы замкнутая
система со скрытым поступлением воды
(артезианским способом) и скрытым сбросом.
Водная архитектура Сада должна
предусматривать создание тех натуральных водных
проявлений, которые встречаются в самой
природе: роднички, ручьи с бочажками, пруды-озерки,
может быть, водопадики, порожки и т. д., но
никак не фонтаны, завесы или каскады.
Допустимо, если один или два пруда-озерка будут
с островками, которые композиционно можно
обыграть при создании экспозиций.
Сад-лесопарк, насыщенный водой, на каком-то этапе
перестанет нуждаться в помощи человека, и
если его площадь достаточно велика (8—10
гектаров), то это позволит со временем превратить
его в замкнутую самостоятельную экосистему,
способную самоочищаться и возобновляться.
Грунт от прокопанных ручьев и прудов даст
возможность несколько всхолмить местность и
создать ту пересеченность, благодаря которой
Сад не будет просматриваться насквозь. Это
очень важно — Сад должен открываться по
частям и на каждом шагу дарить
неожиданности, Конечно, всхолмления требуют дополни-
303

тельных работ и особого подхода: их нужно
задерновать, озеленить, чтобы они не выглядели
лысыми буграми на фоне зелени. По
возможности надо предусмотреть скальные группы и тоже
озеленить их, ведь если пустые, голые скалы
вызывают у человека угнетающее чувство, то
скалы, поросшие кустарником и увитые
плющом, да еще отраженные в воде, создают
непередаваемые декоративные эффекты.
Один из холмов может стать альпинариумом
с живописными камнями, ползучей и
подушечной растительностью, кривыми деревцами и
стекающим кустарником и даже с так
называемой лишайниковой скалой, которая, кроме чисто
декоративного назначения, исполняла бы роль
своеобразного индикатора чистоты воздуха
(лишайники первыми гибнут от малейшего
загрязнения воздуха серой). Если же предусмотреть
и сток воды с вершины (от артезианской
скважины или от специального водовода), то можно,
наверное, приблизиться к совершенной
ландшафтной альпийской композиции с системой во-
допадиков, поющей водой, мельницей и т. д.
Саду корней не помешает и построение
нескольких полуоткрытых композиций, может
быть, даже отдельных площадок обозрений у
самых впечатляющих и крупных экспозиций:
Птичьего городка, Огородного театра, Чертовой
мельницы, а также места отдыха в самых
уютных уголках, лучше, если с видом на воду.
При компоновке парка, проработке
маршрута нужно добиваться того, чтобы почти каждый
посетитель, независимо от возраста, мог найти
себе место по душе. Оно должно наиболее
соответствовать его понятиям о природной красоте,
естественности, уюте. Несмотря на
субъективность таких восприятий, есть и некоторые
общие эстетические критерии. Например, плоские
асфальтные покрытия, глухие заборы, бетонные
стены (как и голые скалы) считаются
неприятными, так же, как и широко открытые пустые
водные или песчаные пространства. Старых
людей привлекают в природе ясность,
устойчивость, умиротворенность. Дети любят
укромность, таинственность, скрытность, Давно заме-
304

чено, например, что их притягивают чердаки,
подвалы, развалины. Молодым людям нравится
в природе романтичность, неупорядоченная
живописность, дикие ландшафты. Нужно
учитывать все это, но стараться не рассыпать Сад на
несвязанные отдельности, тем более, что все эти
микроландшафтные построения будут связаны
воедино единственной Тропой.
Прогулочная обзорная Тропа Сада — одна и
единственная от начала до конца — ни в коем
случае не должна вызывать ощущения
экскурсионного маршрута. Наоборот, пусть ее
прихотливость, извилистость выглядят произвольно-
случайными, чтобы казалось: не Тропа ведет
человека, но человек выбрал эту Тропу. Можно
даже предусмотреть и систему такого выбора: в
нескольких местах Тропа может раздваиваться
у специальных Камней Преткновения, но потом
опять обязательно сливаться, причем, это
слияние должно происходить незаметно, у мест
особо интересных, отвлекающих. Это необходимо
для того, чтобы посетителю не казалось, что он
уже прошел по всему Саду, что он целиком его
осмотрел, чтобы всегда оставалось ощущение —
многое предстоит увидеть в следующий раз.
Прокладывая Тропу Сада, нужно стремиться
к тому, чтобы она не просматривалась более чем
на восемь — десять метров и чтобы за каждым
поворотом человека ожидало открытие и это
открытие было бы состоявшимся.
Тропа — понятие, конечно, условное. Но
хорошо, если она все-таки достаточно широка
(2—3 метра) и при этом не кажется ухоженной,,
утоптанной аллеей. Есть много способов
усилить впечатление дикости, непридуманности
маршрута: склоненные деревья над тропой,
извилистости, мостики-бревна, сужения... Очень
важно, чтобы каждая группа посетителей
(которых не должно быть вместе более десяти
человек) , пройдя пятьдесят — шестьдесят метров,
уже ни разу бы за весь маршрут не встретилась
со следующей за ней группой. Посетители не
должны чувствовать заполненность Сада
людьми: это усиливает интимность и ту
созерцательную углубленность, на которую и рассчитана
11-295
305

экспозиция Сада. А лучше всего по Саду ходить
одному...
Даже на небольшой площади Тропа
обозрения может выглядеть очень длинной, если ее
умело оттрассировать. Например, на пяти
гектарах можно проложить маршрут длиной полтора
километра, при этом тропа не только не
пересечется, но и все сто — сто пятьдесят человек,
одновременно находящиеся в Саду, могут и не
подозревать о такой многолюдности.
Конечно, для того, чтобы посетителям не
вздумалось пересекать Сад в произвольном
направлении (ведь подобный Сад, в конце концов,
почти музейная экспозиция), Трона должна
быть незаметно ограждена, и лучше, если с
одной стороны она время от времени будет
следовать то берегом ручья, то к скальным
построениям, обрывам... Хорошо использовать и живые
изгороди, но подстригать их нужно не под
стенку или под забор, а с той долей направленности,
которая давала бы нужный эффект: деревья
должны выглядеть естественными.
Живые изгороди создают посадкой
кустарников и древесных пород, хорошо переносящих
стрижку, преимущественно колючих и
образующих плотную труднопроходимую ограду. Набор
таких пород достаточно широк: боярышник, лох
узколистный, облепиха, вяз, граб, ель, клен
татарский, акация, гледичия, груша, бирючина,
сибирская яблоня, барбарис.
Ползучие и вьющиеся растения также
хороши для прикрытия «дыр», то есть зрительных
сквозняков, и для создания моментов хаоса,
дебрей, непролазности. Набор таких растений
хотя и меньше, но также значителен: виноград
амурский и дикий, каприфоль, лимонник, атра-
гена сибирская, хмель, актинидия.
Но создание леса, пусть даже самого
естественного и красивого, таинственного и
сказочного,— это только полдела. Для того, чтобы Лес
стал Садом, нужно построить и разместить в
нем те флористические элементы и композиции,
которые в наилучшей степени показывали бы
посетителю, как образы живого леса
воплощаются в пластические образы трудом и фантазией
30?

мастеров и художников, сколько новых сказок
скрыто в гармонии леса.
Конечно, едва ли нужно избегать в этом
Саду скульптурно-флористические композиции
на темы уже известных сказок, так любимых
детьми. Но не это надо считать главным, ведь
известное теряет прелесть новизны. Достаточно
вспомнить, как быстро надоедают детям
бесконечные игровые площадки, оснащенные одними
и теми же богатырями, Чебурашками и
теремками. И скульптурные иллюстрации уже
известных сказок в Саду корней должны занимать
свое второстепенное место, не выпячиваться, а
если и возникать, то как бы невзначай, бегло и
в совершенно естественном окружении скал,
кустов, воды, словом, быть абсолютно
вписанными в природу. И конечно, каждый ребенок
радостно улыбнется, увидев где-либо сквозь
деревья, на веселой полянке, в траве и цветах
Колобка, беседующего с Зайцем, Медведя,
несущего Машеньку за плечами.
Всего этого избегать не надо, как не следует
и перегружать Сад скульптурами. Лучше не
выстраивать скульптуры рядами, группами,
каждая из них должна возникать на пути как
бы случайно, но всегда на своем месте,
естественно, в сочетании с природной атрибутикой.
Кое-где можно применить способ такой
установки, когда скульптура едва угадывается,
смотрится как часть того или иного дерева: должно
даже казаться, что это дело не рук скульптора,
но причуда природы. Скульптуры такого рода
хорошо делать из капового материала и
размещать их в среде тех деревьев, которые могут и
в Саду нести на себе собственные капы или
волчки: клен ясенелистный, грецкий орех, карагач.
Думается, много скульптурных
флористических композиций можно привязать к таким
лесным ландшафтам, которые издавна
вызывали в народе определенные поверья, населялись
разной «чистой» и «нечистой» силой: дебри,
кущи, болота, омуты, овраги, бочаги и т. п.
Создавая такие микроландшафты, лучше заселить
их традиционными флористическими образами,
которые напрашиваются сюда: водяные, болот-
307

ные гномы, лесовики, полевики, лешие. Все это,
сделанное из мощных выворотней, выглядит
чрезвычайно эффектно и естественно. Сами же
микроландшафты, кроме всего прочего, могут
служить и наглядным природоведческим
материалом для городских детей, почти не
представляющих, что же это такое — болото или дебри.
И не следует бояться мифа, сказки, лесной
«чертовщины»— условность всего этого понятна
даже ребенку.
Сад корней должен максимально выявлять
то подспудное, невидимое эстетическое значение
природы, леса, которое в самом лесу
проявляется скрытно, рассеянно, редко, да и то только
глазу наметанному, внимательному,
изощренному. И «присутствие» сказочных образов,
волшебства как бы одушевляют природу и ни в
коем случае не наоборот.
Но нужны при этом и композиции,
показывающие реальное значение леса и дерева, может
быть, даже и такими способами, как
возникающая вдруг посреди яркой поляны небольшая
рощица смешанных деревьев, так называемая
Роща жизни. Символы ее предельно просты:
липа — колыбель и парта, три ели — книги,
прочитанные за жизнь, тринадцать сосен — дом для
жилья, две березы — дрова для очага, восемь
тополей — воздух для дыхания, яблоня — плоды
на праздник и, наконец, рябина с черемухой —
для песни, для души. Эти тридцать деревьев,
символизирующие щедрую молчаливую
жертвенность леса, дающего человеку жизнь, могут
по-особому воздействовать на посетителей Сада,
мало задумывающихся над истинным значением
дерева в жизни человека.
И Птичий Город с десятками красивых,
резных скворечников, дуплянок, синичников, с
коноплей, просом и рапсом, рассаженными на
поляне для подкормки,— Город, возникающий на
каком-то этапе Тропы, тоже наверняка даст
пищу для радости и размышлений о доброй воле
человека и необходимости быть благодарным
природе.
Миновав потешно-серьезную Поляну Бабы-
Яги с традиционной избушкой на курьих нож-
308

ках (кривую, темную, замшелую, с корявым
охлупнем на крыше, с огромной метлой и
растрескавшейся ступой под подслеповатым окон*
цем), Тропа может неожиданно вывести
посетителя к веселому Огородному Театру.
Танцующие чучела всевозможных форм,
расставленные среди клумб-грядок декоративных цветов
или просто подсолнухов, с расхристанным
стожком в стороне и качающимися жердевыми
оградами — неумирающие символы доброго
крестьянского лета. Впрочем, во всем этом должны
просматриваться как идея народного первотеа-
тра (если маленькие куклы — комедия, то
большие, в том числе и чучела — всегда пародия),
так и древнейшие языческие обряды, связанные
с одушевлением всего сущего.
Мрачное болото Водяного, окруженного
темными елями, в бочагах и колдобинах, заросшее
калужницей и камышом, с самим Водяным,
греющимся на пеньке, может неожиданно
закончиться у бугра, взобравшись на который Тропа
вдруг выйдет к Дому Робинзона с оградой из
кольев, на которой сушатся козьи шкуры, со
столбом-календарем у входа, с долбленой лодкой
и с кое-каким самодельным инструментом из
палок и кольев. (Робинзон ведь тоже был
отчасти флористом, правда, вынужденно.) Ну, а
следы Пятницы на песке не оставят сомнений в
том, что это и есть дом человека, чье имя вошло
в обозначение всех невольных романтических
приключений — «робинзонад».
Как уже говорилось,
сказочно-иллюстративные моменты Сада должны постепенно и
осторожно сменяться лирическими по хорошо
продуманной системе, может быть, по нарастающе-
затухающей схеме: лирика — сказка —
праздник — сказка — лирика, где тема Сада проявит
себя во всех отношениях.
Лирическое, поэтическое значение леса
общеизвестно, но, видимо, это следует подчеркнуть
приемом неожиданного узнавания, допустим,
известных песенных параллелей: дуб и
рябина — по обе стороны Тропы, ивушка,
склоненная над водой пруда, клен кудрявый — среди
резных ульев на поляне, сирень-черемуха — у
309

плетеного тына, и конечно, березки-подружки, а
может быть, и шукшинская калина красная.
Неважно, если у кого-то не возникнет прямой
песенной, фольклорной ассоциации, все равно
первообраз останется, ибо и сами песни
рождены от этих же первообразов.
В одной из экспозиций можно образно
решить и звуковые, музыкально-шумовые
возможности леса, дерева. Музыкальная рощица на
берегу озерка (резонансные ели, гудящие дупла,
скрипучий сухостой, эолова арфа из тонкой
щепы, поющая под ветром, флюгеры-трещотки
и т. п.) может звучать под фонограмму поющих
птиц, ветра, шума листвы и по-новому
представив и звуковые (шумовые) особенности леса,
может быть, как предтечу некоторых
человеческих идей, связанных с первомузыкой.
Громовые деревья с Царь-дуплом могут
венчать Капище на одном из холмов, может быть,
вершину того же альпинариума, с которого
низвергается поток, вращающий внизу скрипящее
колесо Чертовой Мельницы...
И все, рекомендуемое здесь, вовсе
необязательно. Это лишь то, что, как говорится, лежит
на поверхности.
И мастера, и художники-флористы могут
придумывать и воплощать свои идеи, сказки
своего леса, своей местности. И каждый из
Садов, независимо от его местонахождения и
величины, будет выполнять свою благородную роль:
не давать забывать человеку о природе, о
радости общения с ней, о простом и великом
назначении человека — сберегать и украшать этот
мир, эту природу, дающую и жизнь, и радость.

Записная книжка
флориста
Здесь собраны сведения, необходимые в работе,
то, что нельзя удержать в памяти. Например, может
понадобиться химический состав какого-нибудь
вида стали, режим ее обработки при комплектовании
мастерской дереворежущим инструментом. Или вы
захотите уточнить рецепты декоративных покрытий,
обессмоливающих составов, отбеливателей, красителей
для дерева, мастик и т. д. Вы найдете также
технические данные на наиболее сложные инструменты,
нужные для вашей мастерской, флористические
характеристики деревьев, небольшой словарь терминов
флориста.
Стали
Химический состав, назначение
Сталь У8А (углеродистая, инструментальная).
Состав: углерод 0,8, марганец 0,25, кремний 0,25, хром
0,15. Назначение: ножи рубильных машин, ручной
инструмент (долота, стамески), рамные пилы (тарные).
Сталь У10А (улучшенная, высокой твердости).
Состав: углерод 0,1, марганец 0,30, кремний 0,25, хром
0,15. Назначение: ленточные пилы, ручной инструмент.
Сталь 9ХФ (хромованадиевая, высокой
твердости). Состав: углерод 0,9, марганец 0,5, кремний 0,25,
хром 0,5, ванадий 0,25. Назначение: ножи стружечных
станков, ленточные, круглые, рамные пилы, насадные
фрезы.
9ХС (хромокремнистая, высокой твердости).
Состав: углерод 0,9, марганец 0,45, кремний 1,4, хром 1,1.
Назначение: сверла, буравы, перки.
Сталь Р6М5 (вольфрамомолибденовая,
теплостойкая, «самокал»). Состав: углерод 0,85, хром 4,0,
вольфрам 6,0, ванадий 2,0, молибден 5,0. Назначение:
сверла, фрезы насадные, ручной токарный инструмент,
малоразмерные резьбовые стамески.
Сталь Р9 (вольфрамовая, теплостойкая, «быстро-
рез»). Состав: углерод 0,9, хром 4,0, вольфрам 9,0,
311

молибден 1,0, ванадий 2,3. Назначение: ножи сборных
фрез, сверла, токарные резцы, фрезы, малоразмерные
резцы, полукруглые стамески, резьбовые ножи.
*сжим ы термической обработки
Сталь У8А (углеродистая, инструментальная).
Температура закалки +780...+800°С. Среда закалки —
вода ( + 20... +30°С). Температура отпуска
+ 160... +200°С.
Сталь У10А (улучшенная, высокой твердости).
Температура закалки +760... +780°С. Среда закалки —
вода (+20...+30°С). Температура отпуска
+450... +500°С.
Сталь 9ХФ (хромованадиевая, высокой
твердости). Температура закалки +800... 840°С. Среда
закалки— масло (+50 ...+60°С). Температура отпуска —
+400...+450°С.
Сталь 9ХС (хромокремнистая, высокой
твердости). Температура закалки +860...+870°С. Среда
закалки — масло (+50 ... +60°С). Температура отпуска
+260°С... +285°С.
Сталь Р6М5 (вольфрамомолибденовая,
теплостойкая). Температура закалки +1225°С. Среда
закалки — масло ( + 400...+500°С). Температура
отпуска + 560°С (трехкратно).
Сталь Р9 (вольфрамовая, теплостойкая).
Температура закалки +1230 ... + 1250°С. Среда закалки — соли
(+400...+450°С; трехкратно). Температура отпуска
+500...+550°С.
Примечание. Если инструмент неравномерен
по толщине, погружать его в масло или в воду для
охлаждения нужно толстой стороной (топоры, тесла).
Инструмент из быстрорежущих сталей (Р9 и Р6М5)
охлаждают сначала на воздухе (до +900°С) и уже
затем окунают в масло.
Дефекты термической обработки дереворежущего
инструмента
1. Недостаточная твердость
инструмента. Причины проявления: низкая температура
нагрева, недостаточная выдержка, недостаточная
скорость охлаждения. Способ устранения: отжиг и
повторная правильная закалка (для быстрорежущих
сталей — после закалки — отпуск).
2. Повышенная хрупкость. Причина
проявления: нагрев изделий до слишком высокой
температуры (пережог). Способ устранения: отжиг и
повторная закалка.
3. Обезуглероживание (инструмент не
закаливается, мнется). Причина проявления:
продолжительный нагрев при высокой температуре. Способ
устранения: удаление обезуглероженного слоя
шлифованием, повторная правильная закалка.
4 Деформация и коробление
инструмента. Причины проявления; неравномерный
312

нагрев инструмента, неправильное погружение его в
охлаждающую среду. Способ устранения:
шлифование, правка иди рихтовка в холодном или нагретом не
выше температуры отжига состоянии.
Примечание. Наружные невидимые дефекты в
инструменте проверяют в керосине. Для этого его
погружают на 10—15 мин в керосин, затем обтирают
насухо. Там где, имеются трещины, керосин выступает в
виде темных линий.
Температура нагрева,
определяемая по цвету каления
Темно-коричневый + 550... + 580°С
Коричнево-красный +580... +650°С
Темно-красный + 650... + 730°С
Темно-вишнево-красный +750 ... +770°С
Вишнево-красный + 770... + 820°С
Светло-красный + 820... + 900°С
Оранжевый + 900... + 1050°С
Темно-желтый +1050... +1150°С
Светло-желтый +1150 ... + 1250°С
Ярко-белый 1250°С и выше
Температура отпуска,
определяемая по цвету побежалости
Светло-желтый 220°С
Темно-желтый 240°С
Коричнево-желтый 255°С
Красно-коричневый 265°С
Пурпурно-красный 275°С
Фиолетовый 285°С
Васильково-синий 295°С
Светло-синий 315°С
Декоративные покрытия жестяной фурнитуры (патины)
Рецепт 1. Пластину нагревают до 400°С,
предварительно покрыв натуральной олифой. Образуется
прочная пленка черно-коричневого цвета.
Рецепт 2. Отполированную пластину погружают
в расплавленную натриевую селитру с температурой
+ 300...+350°С. В течение одной — трех минут
образуется прочная пленка темно-синего цвета.
Рецепт 3. Поровну смешивают азотнокислый
калий и азотнокислый натрий. Смесь нагревают в
керамической посуде до расплавления. Пластину погружают
в смесь, а затем в кипяток. Образующаяся пленка
имеет густой черный цвет и хорошо предохраняет
поверхность от ржавчины.
Рецепт 4 (для бронзы и латуни). Смешиваю?
серноватистокислый натрий (1 часть) с азотнокислым
железом (4 части), раствор нагревают до +80... +90°С
и окунают в него на некоторое время изделие.
313

Обессмоливающие составы
1. Раствор ацетона 25%.
2. Кальцинированная сода, раствор 6%.
3. Каустическая сода, раствор 5%.
Растворы применяются в смеси или по
отдельности. Растворять в горячей воде.
Отбеливатели
1. Перекись водорода 30%.
2. Щавелевая кислота 6%. (После обработки
требует нейтрализации 2%-ным раствором буры).
3. Хлорная известь (раствор). Материал в
растворах вымачивают сутки или более.
4 Состав: 20%—перекись водорода (10 частей);
20%-ный водный раствор аммиака (1 часть).
5. Состав: 1 л горячей воды, 30 г
кальцинированной соды, 60 г хлорной извести. (Этот состав смазывать
раствором мыла).
6. Перекись титана. (Это наилучший и самый
безвредный отбеливатель).
Со всеми остальными отбеливателями работать в
резиновых перчатках и в защитных очках. При
попадании на кожу немедленно промывать сильной струей
воды.
7. Окуривание серой. Берется 60 г серы в расчете
на 1 м3 объема жидкости. Сера помещается в
керамическую посуду и ставится под плотный ящик или
железную бочку, в которой раскладывается или
развешивается отбеливаемый материал. Когда сера хорошо
разгорится, ящик плотно закрывают, а щели
обмазывают глиной. Отбеливание продолжается 3—6 ч.
8. Отбеливание парами серной кислоты. В бочку
ставится открытый сосуд с серной кислотой.
Отбеливание производится от одного дня до двух суток.
Осветлитель: перекись водорода 20%—100, жидкое стекло —
30 частей. Выравниватель «щавелевая вода»: хлорная
известь (20 г в 100 г воды), поташ (20 г в 600 г воды).
Растворы смешивают, взбалтывают, отстаивают и
фильтруют.
Красители для дерева
Применяются следующие естественные красители:
1. Желтоватый цвет. Отвар вереска-багульника,
луковой шелухи, молодых березовых листьев,
небольшого количества шафрана.
2. Коричневые тона. Отвар веток и коры черной
ольхи, коры дуба, ивы, побегов и листьев крушины.
3. Зеленовато-оливковый цвет. Отвар
плауна-дерябы, корня барбариса, крутой отвар манжетки с
добавлением квасцов; отвар корней конского щавеля.
4. Серовато-синие тона. Отвар птичьей гречишки;
корни; цветы дельфиниума — отвар; отвар ягод
ежевики (сушеных).
5. Красноватые тона. Отвары верхушек и цветков
314

зверобоя; подкисленные уксусом отвары корней
подмаренника; отвары лишайника золотянки. Все
растительные сборы похмещают в полотняные мешочки
и варят в дождевой или дистиллированной воде до
получения густого настоя. Окрашивать лучше
смоченные поверхности.
Применяются также бейцы и химические
красители:
1. Сероватые тона: а) 150 г железного купороса
растворяют в 1 л воды. Дерево протравливают
кипячением около двух часов, после просушки варят в
растворе 30 г пирогалловой кислоты на 1,5 л воды 30 мин;
б) 3—5%-ный раствор хлорного железа; покрывают
кистью.
2. Коричневые тона: свободный раствор битума в
скипидаре; концентрированный раствор хромпика с
добавлением слабого 2%-ного раствора хлорного
железа; 2—10%-ный раствор орехового бейца; 3—5%-ный
раствор марганцовокислого калия.
3. Оранжевые тона: 2—4%-ный раствор двухромо-
вокислого калия (хромпика).
4. Красные тона: раствор — 120 г фуксина на 4 л
воды.
5. Черные цвета: смачивают дерево 3%-ным
раствором кампешевого экстракта, после просушки
покрывают 2%-ным раствором хромпика.
6. Уксусная морилка «под старое дерево»: горсть
гвоздей заливается стаканом уксуса, через трое суток
разбавляется водой вдвое и сливается в отдельную
посуду.
7. Анилиновые красители: 6—8 г краски
растворяется в 1 л горячей ( + 80... + 90°С) воды с
добавлением нескольких капель уксуса.
Мастики для вощения древесины
Воск пчелиный (40 частей), скипидар (60 частей).
Воск пчелиный (40 частей), уайт-спирит (60
частей).
Парафин (60 частей), уайт-спирит (40 частей).
Церезин (55 частей), канифоль (5 частей), уайт-
спирит (40 частей).
Воск пчелиный (60 частей), олифа льняная (40
частей).
Лучшая мастика — восковая на скипидаре.
Приготовление: тонко наструганный воск (парафин, цезерин)
расплавляется в водяной бане (не на огне!) и в
расплавленный воск вливается скипидар (уайт-спирит,
льняное масло) при постоянном помешивании. Мастика
втирается в дерево щетками или шерстяной ветошью.
Подбор абразивных кругов по твердости
Промышленностью выпускаются абразивные круги
следующих степеней твердости (в порядке
возрастания): мягкие — Ml, М2, МЗ; среднемягкие — СМ1, GM2;
средние « С1, С2; средцетвердые « СТ1, СТ2, GT3; твер-
315

дые — Т1, Т2; весьма твердые — ВТ1, ВТ2;
чрезвычайно твердые — ЧТ1, ЧК2.
При выборе круга по твердости нужно учитывать
следующее: чем мягче сталь затачиваемого
инструмента, чем меньше обороты заточного станка, тем больше
должна быть твердость круга.
Технические данные электропилы ИЭ-5106
Диаметр пильного
диска
Наибольшая глубина пропила
Частота вращения диска
Скорость резания
Электродвигатель:
мощность
напряжение
Масса
до 160 мм
до 55 мм
2900 об/мин
25 м/с
0,6 кВт
220 В
5 кг
Технические данные электрорубанка
Наибольшая ширина прохода 100 мм
Наибольшая глубина резания 2—3 мм
Скорость резания 25—35 м/с
Масса 7,5—14,5 кг
Технические данные электродрели БЭС-1-2
Мощность электродвигателя 0,25 кВт,
Напряжение 220 В
Частота вращения 1500 об/мин
Диаметр сверл 1,5—9 мм
Укрепление и консервирование деревянной
скульптуры
Грунтовка ЦНИИМОД-54 (в %)
Карбамидная смола МФ-17 (57)
90%-ный раствор окситерпеновой смолы i
в скипидаре (4,7)
4%-ный раствор костного клея (23,8)
Олифа оксоль (12,7)
10%-ный раствор щавелевой кислоты
(отвердитель) (2)
Грунтовка ГМ-12 (в %)
Смола мочевиноформальдегидная (57)
Олифа оксоль (30)
Уайт-спирит (11)
Эмульгатор ОП-10 (2)
Грунтовочная эмульсия ГМ-22
Смола МФ-17 (67); эмульгатор ОП-10 (3); масло
вазелиновое (16); уайт-спирит (3); скипидар (И).
Предлагаемые грунтовки не поднимают ворса,
хорошо закупоривают даже мелкопористые породы,
бесцветны, не вуалируют текстуру древесины.
Применяют под нитролаки и восковые покрытия,
316

Основные древесные, кустарниковые и травянистые
растения, их флористические особенности
Хвойные породы
Сосна обыкновенная. Дерево первой
величины, высотой до 35—40 м, до 80 см в диаметре.
Доживает до 400 и более лет. Хвоя в пучках по 2
штуки, кора нижней части ствола толстая,
глубокобороздчатая, красновато-бурая, верхняя кора — оранжевая,
пленчатая. Зрелые шишки удлиненно-яйцевидные, 3—
7 см длиной, раскрывание — весной. Корневая система
мощная, сильно варьирует в зависимости о г условий
произрастания. Древесина с розовато-бурым ядром и
белой заболонью, смолистая. Различают рудовую,
кондовую, то есть мелкослойную, и рыхлую — мяндовую
древесину, худшего качества. Растет сосна борами и в
смеси с другими деревьями.
Флористические особенности.
Наиболее интересны зонтично-веерные срастания корней у
горных подвидов. Заготовка на ветровалах. Толстая
кора старых деревьев пригодна для мелкой резьбовой
пластики, для ученических кружковых работ.
Декоративны и срезы верхних ветвей с тонкой корой.
Древесина — особенно с кондовых сосен — высокого
резьбового качества. Каповые наросты и дупла бывают
редко. Грибы — на сухостое и валежнике. Наиболее
красивый — трутовик окаймленный. Шишки
используются для наборных панно и учебных работ.
Интересны сучьевые образования — «ведьмина метла».
Лиственница сибирская. Дерево первой
величины, высотой 35—40 м и до 1,5 м в диаметре (на
сбеге).Доживает до 400—500 лет. Хвоя мягкая,
короткая, в пучках по 30—50 штук, опадает на зиму.
Шишки мелкие — 3—5 см, кора у взрослых лиственниц
толстая, бурая, на изломе — кирпичного цвета. Корневая
система развитая, глубокая, с массой боковых корней,
от этого лиственница — маловетровальна. Деревесина с
узкой светлой заболонью, розовато-бурым ядром,
смолистая, тяжелая, крепкая. Растет в смеси с сосной,
пихтой и елью, чистые насаждения редки. Доходит до
верхнего края леса.
Флористические особенности. Из-за
плохой обрабатываемости и твердости корней во
флористике применяется крайне редко и лишь в цельных,
необрабатываемых формах. Заготовка — случайна. Кора
может идти на мелкие поделки и учебные работы.
Древесина для резьбы практически непригодна. Шишки
очень декоративны и широко применяются для
сувенирных работ. Грибы на сухостое. Дупла и капы
редки.
Пихта сибирская. Дерево первой
величины, до 30 м высотой и 80 см в диаметре. Доживает до
150, редко до 200 лет. Хвоя одиночная, мягкая,
короткая, густая, шишки красивые, крупные, до 9 см
длиной, слабые: рассыпаются с созреванием семян. Кора
тонкая, гладкая, коричнево-серая* Корневая система
317

развитая, дерево маловетровально. Древесина белая,
без выраженного ядра, мягкая, рыхлая. Растет с елью,
кедром, иногда чистыми пихтовниками.
Флористические особенности. Корни
большого флористического значения не имеют,
заготавливаются эпизодически, попутно с другим
материалом. Интересны каповидные утолщения корней на
угнетенных деревьях, которые заготавливаются на
обрывах, вдоль скотопрогонных троп и пр. Нижние ветви
бывают покрыты тератоморфами-галлами, широко
применяемыми в декоративно-сувенирной флористике. На
верхних ярусах лес обрастает мхом-бородачом,
применяемым для дополнений. Шишки — непригодны.
Древесина низкого резьбового качества, рыхлая, плохо
шлифуется.
Ель сибирская. Дерево первой величины, до
40—45 м высотой и до метра в обхвате. Доживает до
300—400 лет, иногда до 500. Хвоя жесткая, короткая,
темно-зеленая, блестящая. Зрелые шишки —
свисающие, 10—16 см длиной, 3—4 см шириной,
продолговато-цилиндрические, блестящие. Кора на стволах
тонкая, у взрослых елей неглубоко трещиноватая.
Корневая система — поверхностная, ель относится к весьма
ветровальным породам. Древесина — мягкая, легкая,
розовато-белая, длинноволокнистая, безъядровая.
Флористические особенности. Корни
заготавливаются редко, попутно с корнями других
деревьев,— на ветровалах и заболоченных местах.
Шишки очень декоративны, широко применяются в
сувенирной флористике и в детско-учебных работах. Грибы —
на сухостое и валежнике. Капы — крайне редко.
Древесина слабая, малопригодная для резьбы из-за
скалывания. Употребляется как щепной материал в
народных промыслах.
Можжевельник обыкновенный
Хвойный кустарник или деревце до 8—12 м высотой.
Растение двудомное. Хвоя игольчатая, короткая. Кора серо-
бурая, продольно отслаивающаяся. Шишкоягоды
сидячие, 5—9 мм в диаметре, черно-синие с голубоватым
налетом. Растет в виде подлеска в сосновых и еловых
лесах, выходит на верхний ярус леса, где имеет
стелющиеся формы.
Флористические особенности. Корни
можжевельника — один из декоративнейших
флористических материалов, пригодных для оформительской
п сувенирной флористики. Заготовка — на скальных
выходах и каменистых обрывах. Ветви с хвоей и
ягодами для долговечных сухих букетов. Древесина с
хорошо выраженным ядром, мелкослойная, плотная,
пластичная, с приятным запахом,—один из лучших
резьбовых материалов.
Сосна сибирская. Дерево первой величины,
до 30—35 м высотой и до полутора метров в обхвате.
Хвоя пучками по 5 штук, длинная (5—14 см) темно-
зеленая. Зрелые шишки крупные, до 13 см длиной,
засмоленные, закрытые, ядро семени — съедобное. Кора
318

молодых кедров гладкая, блестящая, на старых
чешуйчато-пластинчатая. Древесина ядровая, с широкой
желтоватой заболонью, со светло-розовым или
буроватым ядром, легкая, мягкая. Кедровники доходят до
верхнего предела леса и трансформируются в
кедровый стланик.
Флористические особенности. Корни
кедра мощные, сложной конфигурации,— один из
интереснейших флористических материалов. Вместе с
комлем ствола пригоден для крупной парковой
скульптуры. Отдельные узлы и части корней —
хороший материал для мелкой пластики и сувенирных
работ. Заготовка — на верхних ярусах леса, на
ветровалах и скалистых обнажениях. Шишки — отличный
поделочный материал. Капы — довольно часто и
высокого качества. Древесина — один из лучших резьбовых
материалов, пригодный для токарных работ. Легко п
хорошо режется, шлифуется, дает гладкую поверхность
с красивой текстурой.
Лиственные породы
Береза (повислая и бородавчатая). Дерево
первой величины, достигает 33 м высотой и 80 см в
диаметре. Однодомная. Листья очередные, ромбические, по
краю зубчатые. Кора молодых деревьев желтовато-
коричневая, позднее развивается белый и гладкпй
пробковый слой — береста. С возрастом чернеет,
начиная снизу, превращаясь в трещиноватую корку.
Склонна к пневой поросли. Корневая система сильно
разветвленная, неглубокая, поэтому береза иногда
страдает от ветровала. Древесина белая с желтоватым или
буроватым оттенком, умеренно тяжелая, склонная к
сильной усушке, крепкая. Произрастает всюду.
Флористические особенности. Горные
подвиды обладают сложной корневой системой. Часты
сращения и инкрустации. Интересны корневые шейки
со спящими почками. Заготовка на паводковых
выносах, ветровалах, на затоплениях. Кора — один из
богатейших декоративных материалов, используется для
покрытий панно, плетений. Заготавливается на
лесосеках. Береза — постоянный капонос, ее капы — одни
из лучших. Трутовики — часто, обильно; порой создают
естественные композиции. Склонна к дуплообразова-
нию. Интересны стланиковые и угнетенные формы.
Древесина — хороший токарный материал, для
резьбы — лишь за неимением другого материала.
Тополь черный, осокорь. Дерево первой
величины, до 30 метров высотой и до метра в диаметре.
Листья треугольнояйцевидные, плотные,
темно-зеленые, на длинном сплюснутом, как у осины, черешке.
Кора вначале гладкая, серая, затем становится темной
с крупными продольными трещинами. Корневая
система мощная, глубокая. Доживает до 300 лет. Образует
обильную корневую и пневую поросль. Древесина
мягкая, непрочная, как и у всех тополей. Типичный
житель пойм, где иногда образует чистые осокорники.
319

Флористические особенности. Корни
осокорей, особенно развившихся на галечных
грунтах,— один из лучших флористических материалов,
применяемых как в декоративной флористике, так и в
скульптурной. Образует обильные ленточные корни,
часто богато икрустированные галькой. Интересны так
называемые воздушные и порослевые образования.
Заготовляется по берегам рек, на прижимах и
завалах, по речным обрывам. Кора применяется для
мелких резьбовых поделок и для обкладок панно. Капы —
редко, трутовики — часто и обильно. Древесина
пригодна для резьбы, но невысокого качества.
Тополь бальзамический. Дерево первой
величины, до 30 м высотой и до 2 м в диаметре. Листья
яйцевидные на круглом черешке. Кора гладкая,
зеленоватая, позднее сереет и растрескивается. Корневая
система мощная и глубокая. Древесина светлая и
мягкая. Ареал совпадает с осокорем.
Флористические особенности. Корни
заготавливают примерно для тех же целей, что и
корни осокоря, но корни этого тополя по декоративности
уступают корням осокоря.
Осина. Дерево первой величины, достигает 35 м
высотой и метра в диаметре. Листья округлые или
округло-ромбические, черешки длинные и сплюснутые.
Кора зеленовато-серая, гладкая у молодых и темно-
серая до черного — у старых осин. Корневая система
широкая, но неглубокая. Склонна к образованию
обильной поросли. Древесина белая, мягкая. Произрастает
всюду.
Флористические особенности. Корни
осины заготавливаются нерегулярно, попутно с
корнями других пойменных деревьев. Интересны
порослевые узлы и волчковые вздутия, которые иногда
перерастают в каповидные формы. Встречаются особи,
сплошь покрытые подобными вздутиями- Часты
галловые образования. Склонность к дуплообразованию
высокая. Трутовики — постоянно. Древесина
невысокого резьбового качества.
Клен ясенелистный. Дерево второй
величины, до 20 м высотой и до 30 см в диаметре. Листья
сложные, непарноперистые, с 3—7 листочками. Кора
серая, трещиноватая. Плоды — остроугольные
крылатки в кистях. Корневая система развитая и широкая.
Произрастает только в искусственных насаждениях.
Флористические особенности. Один
из интереснейших и постоянных материалов городского
флориста. Часто образует мощные бугристые
утолщения комля. Стволы бывают сплошь покрыты каповзду-
тиями. Пригоден для крупной флористической
скульптуры. Заготавливается на стройках, котлованах.
Древесина низкого качества. Кора нестарых кленов очень
декоративна. Дупла, грибы — редко. Ветки с сухими
кистями семян для зимних букетов.
Вяз мелколистный (карагач). Дерево
второй величины, 15—20 м высотой и до 50 см в диаметре.
320

Листья двурядные, мелкие (2,5—6 см), продолговатые,
пильчатые, на черешках. В диком виде неизвестен.
Фл ористические особенности.
Постоянный^ материал городского флориста. Пригоден для
мелкой и средней скульптуры. Заготавливается, как и
клен ясенелистный, случайно, на котлованах и
стройках.
Ива белая. Дерево высотой 20—25 м, до метра
в обхвате. Живет до ста лет. Кора серая,
трещиноватая. Корневая система широкая, гибкая. Типичное
дерево поймы.
Флористические особенности. Хлы-
стоподобные корни и прямолинейные конструкции их
делают этот материал вторичным. Заготавливаются
лишь небольшие комли для мелкой сувенирной
пластики. Дуплистые образования — часто. Грибы —
эпизодически, в основном ложные трутовики. На обнаженных
корнях на обрывах иногда развиваются сложные тера-
томорфы. Древесина — на токарные и резьбовые
работы не годится из-за своей вязкости.
Яблоня сибирская. Дерево третьей
величины, иногда кустарник. Корневая система
поверхностная, бедная скелетными частями. Древесина красно-
бурая с темным ядром, тяжелая, крепкая.
Флористические особенности. Корни
из-за бедности построений применяются крайне редко.
В старых деревьях много дупел. Капоносна, капы
порой высокого качества. Красивая древесина
используется для декоративных токарных и столярных
работ.
Рябина обыкновенная. Дерево третьей
величины, чаще кустарник. В благоприятных условиях
достигает 15 м высотой и до 40 см в диаметре.
Доживает до 100 лет. Кора тонкая, гладкая, серая. Листья
сложные, непарноперистые с 9—17 продолговатыми
листочками. Плоды красные, в гроздьях. Корневая
система — поверхностная. Склонна к поросли.
Древесина крепкая, твердая, красно-бурого цвета. Рябина —
дерево хвойного подлеска.
Флористические особенности. Корни
заготавливаются попутно и случайно. Иногда образует
на стволах небольшие капы. Древесина используется
на ручки инструмента и для декоративных токарных
работ. Рябина — один из красивейших материалов для
сухих букетов.
Желтая акация. Крупный кустарник,
реже — небольшое деревце (5 м высотой и до 20 см в
диаметре). Доживает до 60 лет. Корневая система
углубляется до 2,5 м, но основная масса корней
располагается в верхнем слое почвы. Местообитание —
пойма и предгорья. Древесина с бурым ядром и
зеленовато-желтой заболонью.
Флористические особенности. Иногда
образует интересные узлы и сплетения корней,
используемые в сувенирной флористике. Заготавливает-
321

ся в основном на корчевьях. Древесина — материал
для мелких токарных работ.
Жимолость (татарская и
обыкновенная). Кустарник 3—4 м высотой со
светло-зелеными листьями яйцевидной формы. Цветки
грязно-бело-розовые. Корневая система глубокая, образует
мощные прикомлевые кап-клубни. Обитатель предгорий
и поймы.
Флористические особенности. Корни
жимолости — один из лучших массовых
флористических материалов, который используется для сувениров,
мелкой и средней флористической пластики,
скульптуры, декоративных работ. Распилы капо-клубней —
высококачественный материал для облицовки
шкатулок, коробочек и пр. Заготавливается в основном на
корчевьях.
Калина обыкновенная. Кустарник до 4 м
высотой. Листья супротивные, 3—4-лопастные.
Корневая система с длинным стержневым корнем и
многочисленными боковыми. Образует обильную поросль.
Древесина с белой заболонью и желтым ядром.
Типичный житель пойм и предгорий, иногда в подлеске
смешанных лесов.
Флористические особенности.
Корни — хороший материал для сувенирной флористики.
Заготавливаются в паводковых выносах и на
корчевьях. Древесина — один из лучших токарных
материалов.
Травянистые растения
Рогоз. Растение высотой до 2 м. Листья
линейные. Часто ошибочно называется камышом. Растет но
берегам рек, озер и болот. Черные початки (соцветия
женских пестичных цветков) употребляются для
сухих букетов.
Чилим (водяной орех). Водяное растение,
листья похожи на березовые. Цветы белые. Плод —
орех до 5 см длиной, с 2—4 рожками. Обитает в
некоторых чистых озерах и старицах. Применяется для
декоративной и учебной флористики.
Молодило (заячья капустка). Небольшое
растение сухих сосновых лесов. Листья сложены в
луковицу — кочанчик, цветы на длинном стебле. Для аль-
пинариумов вместе с диким луком.
Борщевик (медвежья пучка). Зонтичное
растение высотой до 2 м. Стебель круглый, коленчатый,
пустой. Цветы зеленоватые, собраны в большие зонты.
Встречается по опушкам и кустарникам. Сухие стебли
употребляются как пустотелый флористический
материал.
Щавель конский. Многолетнее растение до
1,5 м высотой. Сорняк лугов и пастбищ.
Темно-коричневые метелки плодов — для декоративных сухих
букетов и для оформлений.
Хвощ полевой. Растение 30—60 см высотой.
Членистый стебель с узлама и мутовчато расходяши-
322

мися побегами. Растет на сырых местах поймы и
среди кустарников. Для сухих букетов.
В е й н и к. Крупный злак высотой до 1,5 м.
Колоски собраны в метелки. Обычный житель лугов и
опушек. Для сухих букетов.
Девясил высокий. Многолетнее крупное
растение до 2 м высотой. Цветки желтые в крупных
корзинках. Сухие осенние корзинки — для наборов и
декоративных сухих букетов.
Кровохлебка (черноголовник). Многолетник,
стебли до 1,5 м высотой. Цветки в головках черно-
пурпурного цвета. Житель лугов. Для сухих букетов.
Левзея сафлоровидная (маралий корень).
Мощное многолетнее растение до 1,5 м высотой.
Растение горных альпийских лугов. Цветочные корзинки
крупные, одиночные. Для флористических наборов и
сухих букетов.
Хмель обыкновенный. Вьющийся
многолетник с многометровым ползучим стеблем. Растет по
долинам рек, в сырых лесах, ивняках. Для
декоративных бордюров.
К е р м е к. Растение из семейства плюмбаговых.
Цветки мелкие на безлистных побегах, собранных в
треугольные зонты. Характерный житель степей и
мелкосопочника. Для сухих букетов.
Мордовии к. Крупное растение из семейства
сложноцветных. Произрастает на опушках и пустырях.
Серовато-сизые шишки — для учебной флористики и
оформлений.
Толковый словарь флориста
Антропоморфность. Нечто, похожее на
человека. Во флористике — часто встречающееся
сходство корней с человеческими фигурами.
Ареал. Область постоянного произрастания,
заселения растений. Например, ареал саксаула —
пустыни Средней Азии.
Б е й ц ы. Красители для дерева естественного
происхождения. Ореховый бейц (морилка)—коричневого
цвета. Бейцы обладают повышенной светостойкостью,
например, по сравнению с прямыми красителями.
Береста. Кора березы белого цвета. Один из
широко применяемых во флористике
декоративно-облицовочных материалов.
Брус. Пиломатериал толщиной и шириной более
100 мм.
Брусок. Пиломатериал толщиной и шириной
менее 100 мм.
Бурелом. Слом стволов деревьев ветром.
Наиболее подвержены бурелому ель, сосна, осина.
Ведьмина метла. Метлообразное бурное
разрастание ветвей, вызываемое грибами и вирусами.
Часто у пихты и сосны.
Валежник. Сухие обломившиеся ветви.
Ветви. Боковые отростки, побеги, расходящиеся
от ствола дерева.
323

Ветвление. Способность ствола или стебля
давать дополнительные побеги, ветви. Различают три
основных вида ветвления: дихотомическое, монопои-
дальное и симпоидальное.
Ветровал. Поверженные, вырванные с корнем
деревья,— ветром или бурей. Один из основных
объектов флористического поиска.
Волчки. Побеги из придаточных почек,
возникают в массе на стволах, особенно у стриженых
деревьев.
Воздушные корни. Корни, оказавшиеся вне
почвы на осыпях или береговых обрушениях. Часто
имеют красивую текстуру древесины.
Ворсистость. Приподнятые при обработке
волокна древесины, сильно ухудшающие отделку и
внешний вид изделий.
Вощение. Отделка готовых деревянных
изделий воском путем натирания.
Галлы. Вздутия на ветвях деревьев,
вызываемые личинками мелких насекомых — галлиц.
Постоянный флористический материал.
Гименофор. Нижняя часть плодового тела
гриба, в том числе и трутовников, откуда происходит
распыление спор.
Глазки. Элемент текстуры древесины, следы
неразвившихся в побеги спящих почек.
Гнили. Рыхлости или ненормальная окраска
древесины, вызываемые грибами. Гнили бывают
ядровые, заболонные — по расположению, пестрые
ситовые, мраморные, желтые и т. п.— по окраске.
Гнутье. Сборно-флористические элементы,
изготовленные способом изгибания (гнутье корней,
щепы, прутьев и пр.).
Горбыль. Боковая часть бревна, срезанная при
продольном распиливании. Горбыли с корой
используются для флористических оформлений и
декоративных основ.
Грибы древесные. Группа древоразрушаю-
щих низших организмов — ксилофиты. Паразитируют
на живой и мертвой древесине, образуя деревянистые
плодовые тела, которые применяются во флористике.
Грунт. Почва, земля. От видов грунтов во
многом зависит и сложность формирования корней
деревьев.
Двудомные растения. Виды растений, у
которых одни индивидуумы имеют только мужские
цветы, а другие — женские: хмель, крапива, тополь,
ива и т. д.
Доска. Пиломатериал до 100 мм толщиной и
шириной более двойной толщины. Доски бывают
необрезными и обрезными. Бревно раскраивается на
сердцевинные, центральные и боковые доски, лучшие
из которых для резьбы — боковые.
Заболонь. Светлоокрашенный периферийный
слой древесины у ядровых пород (дуб, лиственница,
324

сосна и др.). Молодые деревья всех пород ядра не
имеют.
Заболоченность. Затопляемые, сырые,
болотистые места с угнетенной растительностью и
обильными ветровалами. Постоянные угодья флориста.
Завалы корневые. Корневые и
плавниковые скопления на речных прижимах и на
высыхающих протоках. Богатейшие места массовой заготовки
флористического сырья.
Закорина. Участок коры, сохранившийся на
поверхности доски или шпона. Иногда создает
интересный рисунок текстуры.
Замазка. Густые пасты, применяемые для
заделки выбоин, трещин, впадин. Во флористике
применяются замазки, приготовленные из древесной муки
и клея, чаще ПВА.
Засмолок. Участок древесины хвойных пород,
обильно пропитанный смолой. В изделиях подлежит
обессмоливанию.
Зональность леса (вертикальная).
Изменение вида растительности в зависимости от
высоты над уровнем моря и экспонизации горной
местности.
Зонтичные корни. Широкораскидистые
корни, развивающиеся у деревьев на заболоченных и
каменистых почвах.
Инкрустация. Во флористике — естественное
внедрение инородного материала (чаще камня) в тело
корня.
Интарсия. Во флористике — то же, что и
интрузия, но имеющее свое образное значение.
Например, глаз — камень, нос — камень и т. п
Интерьер. Внутреннее пространство здания,
помещения (комната, вестибюль, зал). Оформление
интерьера — один из распространенных жанров
прикладной флористики.
Интрузия. Обильная инкрустация корня
камнем, иногда сплошная, по всему телу корня.
Камбий. Образовательная ткань в стеблях и
корнях растений, наращивающая годичные кольца.
При ошкуривании камбиальный слой быстро
окисляется, придавая коричневатый тон поверхности.
Камуфляж. Во флористике — придание
естественным природным формам точного подобия чего-
либо (скульптурное моделирование). Прием
антиэстетический, нарушающий естественную природную
гармонию.
Кап. Наплыв на стволах, ветвях или корнях
деревьев. Возникает в местах обильного развития
побегов и разрастания тесно сидящих спящих почек.
Высококачественный материал для флористических,
резьбовых и столярных работ.
К а р р ы. Борозды на поверхности стволов
хвойных для добывания живицы (смолы)). Прикарровая
древесина, пропитанная смолой до прозрачности,—
оригинальный флористический материал.
325

Клей. Природные или синтетические вещества,
применяемые для соединения различных материалов.
Во флористике наиболее часто применяется клей —
костный столярный и синтетический дисперсный клей
ПВА.
Колок. Небольшая отдельная рощица в степи,
чаще — березовая или осиновая
Комель. Нижняя прикорневая часть ствола.
Иногда (у клена, карагача) комель образует
обширные вздутия, служащие хорошим флористическим и
скульптурным материалом.
Конгломерат. Механическое соединение чего-
либо разнородного. Во флористике — мощные
конгломераты корней с грунтовой галькой.
Кора. Пробковое образование, охватывающее
ствол дерева. Состоит из собственно корки и
внутренней проводящей ткани — луба. Кора бывает гладкой
(пихта, береза, рябина), чешуйчатой (сосна, кедр),
волокнистой (можжевельник). Постоянно применяется
во флористике как фоновый и облицовочный
материал.
Корчевье. Участок леса или кустарниковых
зарослей, подвергшихся корчеванию, то есть
выпахиванию. Места массовых заготовок флористического,
особенно корневого, материала.
Красители. Красящие вещества,
применяемые для крашения древесины, усиления естественного
цвета ее или для имитации малоценных пород под
ценные. Чаще всего применяются анилиновые
красители.
Крона. Верхняя часть дерева, ствол с ветвями.
Часто по характеру кроны можно определить степень
сложности корневой системы.
К р е н ь. Местное изменение строения древесины
в сжатой зоне ствола, ветвей и корней. Проявляется
в виде резкого расширения или уменьшения годовых
слоев. Креневая текстура обогащает рисунок
древесины.
Кряж. Круглый деловой сортимент,
предназначенный для раскроя разнообразных видов лесопродук-
ции. Кряжи бывают фанерные, спичечные,
резонансные, лыжные, шпальные и пр.
Ксилофаги. Насекомые и грибы, поедающие
или разрушающие древесину. Рисунки ксилофагов-
насекомых (например типографов) являются
интересным элементом декоративной флористики.
Ложное ядро. Потемнение центральной части
ствола у некоторых безъядровых пород (береза, осина,
бук и пр.). Иногда декоративно обогащает текстуру
древесины.
Локальность формы. Обязательное
сохранение своеобразной естественной формы
флористического изделия, не выходящей за пределы флористики.
Луб. Проводящая ткань коры. Из луба делают
мочало, рогожи, веревки и т. п. Один из
интереснейших флористических материалов.
326

Маска. Во флористике — декоративное
изображение, чаще настенное, головы или лица человека,
мифического или сказочного существа.
Матирующие лаки. Лаки, дающие матовое
покрытие, по внешнему виду напоминающее вощение.
Матирующие свойства лакам придает стеарат цинка,
вводимый в количестве 5—10% от пленкообразующего
вещества. Готовые лаки — НЦ-49. НЦ-243.
Мореные корни. Корни (чаще жимолости,
дуба, крушины и др.), пролежавшие в воде или
влажной земле без доступа воздуха и заменившие часть
органического вещества на минеральные. Имеют
черный или темно-бурый цвет и сложную перьевидную
или волокнистую фактуру. Высокодекоративный
флористический материал.
Морфология. Наука о форме и строении, в
данном случае — растительных организмов.
Мочка корневая. Густо разросшийся
участок корневой системы, иногда вся корневая система,
чаще молодого дерева, имеющая компактную, метло-
образную форму.
Обапол. Боковые части бревна, срезанные при
продольной распиловке. Обапол бывает дощатый и
горбыльный. Наличие коры на обаполе делает его
предпочтительным перед тесом для наборных щитов и
отделки интерьеров во флористическом исполнении.
Обессмоливание. Удаление смолы перед
крашением и отделкой древесины. Производится
ацетоном, раствором кальцинированной соды или
пятипроцентным раствором каустический соды,
растворенными в кипятке.
Обзол. Участок боковой поверхности доски с
сохранившейся корой. Иногда обыгрывается при
изготовлении флористических рам.
Обрыв. Обвалившаяся отвесная часть берега.
Места заготовки оголившихся корней. Опасны при
передвижении.
Однодомность. Растения с однополыми
женскими и мужскими цветками, находящимися на
одной особи (береза, лещина и т. д.).
Олифы. Продукты переработки растительных
масел, жиров и органических продуктов. Применяются
для грунтовки и разведения красок. Олифы бывают:
натуральные, уплотненные, синтетические.
Оползень. Участок склона, сползший под
влиянием подземных вод. Часто обнажает корни деревьев.
Места флористических заготовок.
Орехи. Нераскрывающиеся плоды растений с
твердым деревянистым околоплодником (скорлупой).
Особенно декоративны грецкий орех, миндаль, орехи
чилима. Применяются в наборах и учебной
флористике.
Осыпь, курумник. Вынос осыпающихся
горных пород. На границах осыпей часто обнажаются
корни деревьев и кустарников. Опасны для
хождения,-^ пересекать только по диагонали.
327

Отождествление. Узнавание и выделение
образа из хаоса форм и очертаний. Один из
важнейших творческих процессов флористики.
Отмель. Мелкое место реки, часто на гребне
переката или на выходе плеса. Места застревания и
скопления плавника.
Отмывка. Обработка тонированной фактуры
мелкой наждачной бумагой с целью выявления
(отмывания) отдельных выпуклостей или выделения
необходимых пластических моментов.
Отпрыск. Отросток, росток, развивающийся из
спящих почек при угнетении основного ствола.
Отпрыски бывают пневые, стволовые и корневые. Часто
образуют интересные флористические узлы.
Развиваются в поросль.
Охлестывание. Угнетение одного дерева
другим при раскачивании ветром. Часто встречается
охлестывание березой хвойных пород.
Ошкуривание. Снятие коры с корней и
веток дерева, с заготовленного флористического
материала. Трудоемкий ручной процесс. Ошкуривание
лучше производить после распаривания материала.
Паводок. Весенне-летний подъем воды в реках,
связанный с таянием снега и дождями. Паводки
выносят на затопленные участки много плавника,
который заготавливается после схода воды.
Пасынок. Отставшая в росте или отмершая
вторая вершина, проходящая через ствол под острым
углом. Пороки древесины иногда используются во
флористике (в поперечных распилах).
Патина. Пленка окисления на ошкуренных
корнях и стволах деревьев. Патина бывает
камбиальной, когда окисляется камбийный тонкий слой
(обычно красно-бурая), и ветровая, когда в окислении
участвуют ультрафиолетовые лучи солнца (серебристая
патина осины, березы и пр.).
Пень. Остаток ствола дерева при его спилива-
нии. Некоторое время продолжает жить, развивая
пневую поросль (береза, яблоня, тополь и др.), отпрыски.
Выгнившие пни образуют дупла. Пни — частый объект
флористического использования.
Пере кат. Мелководный участок русла реки,
имеющий вид вала или гребня. Почти всегда —
указатель брода.
Плавник. Плавающий древесный материал,
иногда целые деревья, подмытые и вынесенные
паводком. Скопления плавника — одни из важнейших мест
сбора флористического материала.
П л а с т ь. Продольная широкая сторона
пиломатериала (в отличие от ребра или торца). Пласть,
обращенная к сердцевине, называется внутренней, к
заболони — наружной. Для рельефной резьбы
предпочтительнее наружная пласть.
Пластика, То же, что и скульптура, то есть
масса в организованной форме. В широком смысле —
выразительность, гармония, изящество форм.
328

Подлесок, кустарники либо древесные породы,
растущие под пологом леса, но, в отличие от подроста,
никогда не заменяющие основной древостой
(можжевельник, калина, жимолость, крушина).
Подрост. Молодые деревья, растущие под
пологом леса, готовые занять его место, а также молодняк
на вырубках, гарях.
Подсочка. Искусственное ранение растущих
деревьев для получения живицы (смолы) хвойных
пород и сока у сахароносных (береза, клен). Подсочка
сильно истощает дерево.
Полость. Во флористике — любая пустота,
образующая какую-либо емкость. Изготовление
флористических изделий, имеющих полость (вазы, кашпо, чаши
и т. п.),—один из самых доступных и
распространенных видов прикладной флористики.
Поросль. Молодые побеги растений,
развивающиеся из придаточных почек каких-либо частей
материнского растения.
Порозаполнители. Составы,
предназначенные для втирания в поры древесины для экономии
лакокрасочных материалов. Во флористике
применяются редко.
Почки спящие. Неразвивающиеся почки
внутри древесины. Придают особый колорит текстуре,
обогащают ее. Массы спящих почек образуют иногда
вздутия, волчки и наплывы на стволах деревьев.
Прибыль стволовая. Ежегодный прирост
древесины на стволе дерева. Образует годичные слои
или кольца, состоящие из ранней (светлой) и поздней
(темной) древесины.
Прижимы. Берега на поворотах реки, в которые
ударяет течение. Места прибивания и накопления
плавника в плавниковой выволочи.
Продубина. Красновато-коричневая или бурая
окраска подкорковых слоев сплавной или затопленной
древесины.
Прорость. Обросший древесиной участок
поверхности ствола с омертвевшими тканями (часто
вдоль морозобойных трещин). При распиловке дает
порой любопытный рисунок текстуры, используемый во
флористических панно и маркетри.
Протока. Отдельный рукав реки, служащий
часто местом накопления плавника.
Протравы. Химические вещества,
окрашивающие древесину в процессе реакций их с дубильными
веществами самой древесины. Чаще всего
применяются железный купорос, хромпик, хлорная медь.
Ребристость корней. Морфологическая
особенность корней деревьев, растущих на слабых и
заболоченных почвах. Один из моментов, обыгрываемый в
практической флористике.
Роща. Небольшой, чаще обособленный участок
леса, состоящий из одновозрастных деревьев
лиственных пород (осина, береза).
329

Сбежистость. Постепенное уменьшение
толщины ствола от комля к вершине.
Свилеватость. Извилистое или беспорядочное
расположение волокон древесины. Встречается в
древесине прикомлевых участков ствола, корневой шейке,
капах и наплывах. Свилеватость бывает волнистой,
мозаичной и путаной.
Сердцевинная доска. Центральная (с
сердцевиной) доска продольного раскроя бревна. Наиболее
подвершена короблению, поэтому из раскроя является
наихудшим резьбовым материалом.
Слив. Сушеный, заглубленный участок реки с
быстрым течением. В местах сливов обычно отсутствует
плавник.
Смоляной кармашек. Полость внутри
древесины, заполненная смолой. Скрытый брак
древесины. Встречается у хвойных, чаще у ели и кедра.
Старица. Старое, усыхающее русло реки.
Обрывистые берега стариц — места заготовки
обнаженных корней.
Ствол. Основной стержень дерева. Процесс
прироста ствола можно представить как последовательное
нарастание конусовидных слоев. Верхняя часть ствола
всегда моложе нижней.
Стланики. Низкорослые, часто сильно
искривленные формы деревьев и кустарников. Встречаются
в горах на верхней границе леса. Места заготовки
флористического материала.
Срастания. Особенности корней деревьев (в
отличие от ветвей) — срастаться друг с другом,
образуя сложные построения экранного или зонтичного
типа. Присущи деревьям, растущим на трудных,
каменистых или заболоченных почвах.
Сучья. Ответвления ствола, сухие ветки.
Являются предметами флористического сбора.
Сухостой. Засохший на корню лес или участок
леса. Обычно изобилует древесногрибным
флористическим материалом.
Т а н н и д ы. Дубители, присутствующие в
древесине и особенно в коре корней. Вступая в химическую
реакцию с потравами, окрашивают древесину в тот
или иной цвет.
Текстура. Рисунок, который получается на
разрезах древесины. Каждой породе деревьев присуща
своя характерная текстура, которая определяет
ценность древесины. Текстура проявляется лаками и
вощением.
Тератоморфы. Уродства ствола, ветвей и
корней. Постоянно используются во флористике.
Тонирование. Слабое прозрачное
окрашивание древесины с целью имитации под ценные породы.
Производится в основном анилиновыми красителями.
Торец. Концевая поперечная сторона пня,
бревна или пиломатериала. Растрескивание начинается
всегда с торца.
Трутовики. Группа базидиальных грибов с
330

крупными деревянистыми плодовыми телами, часто
копытообразной формы. Развиваются на стволах
многих деревьев. Один из распространенных
флористических материалов.
Тяж корневой. Центральный или главный
корень или мощные боковые корни — при отсутствии
главного. Основной конструкционный элемент
корневой системы.
Фактура. Характер поверхности материала или
предмета. Обыгрывание особенностей естественных
фактур природного материала — один из главных
приемов практической флористики.
Флора. Совокупность видов растений,
населяющих определенную территорию или регион.
Флористика. В отличие от флористики —
систематики растений, прикладная флористика —
декоративное искусство, использующее для своих целей
природный материал, в основном корни деревьев и
кустарников.
Фурнитура. Вспомогательные материалы,
например скобы, петли, уголки, шайбы, шпильки и т. п.
Хлыст. Ствол поваленного дерева, отпиленный
от корневой части и очищенный от сучьев.
Червоточина. Совокупность ходов и
отверстий, проделанных в древесине насекомыми и их
личинками.
Шейка корневая. Нижний участок ствола
в комле, переходящий в корневую систему дерева.
Шишки. Деревянистые, чешуйчатые семенные
образования у хвойных. Применяются в
орнаментальной и учебной флористике.
Шпон. Тонкие листы древесины, получаемые при
строгании или лущении заготовок. Применяется как
облицовочный материал.
Экран. Декоративный флористический элемент,
ажурная стенка из корней.
Ядровая древесина. Древесина, имеющая
центральное ядро, окруженное более светлой
заболонью. К ядровым породам относятся сосна, кедр,
лиственница, дуб, ясень, тополь и др.

Книги для флориста
Александрова Э. Когда оживают сосновые
чешуйки. М.: Детская литература, 1979.
Амалицкий В. В., Любченко В. И.
Справочник молодого станочника по деревообработке.
М, 1978.
А н у ч и н Н. П. Лесное хозяйство и охрана природы.
М., 1979.
Анциферов Г. И. Ива. Издательство ЛП, 1983.
Бухтияров Г. А. Технология отделки мебели. М.:
Лесная промышленность, 1983.
Васильева-Гангнус Л. П. Уроки
занимательного труда. М.: Педагогика, 1979.
Воронцов А. И. Насекомые — разрушители
древесины. М.: Лесная промышленность, 1981.
Верзилин Н. По следам Робинзона. Л.: Детская
литература, 1974.
Гусарчук Д. М. 300 ответов любителю
художественных работ по дереву. М.: Лесная
промышленность, 1977.
Григорьев М. А. Материаловедение для столяров
и плотников. М.: Высшая школа, 1981.
Горленко М. В., Бондарцева М. А. и др.
Грибы СССР М.: Мысль, 1980.
Г р у б е А. Э. Дереворежущие инструменты. М., 1972.
Григорьев М. А. Справочник молодого столяра
и плотника. М.: Лесная промышленность, 1979.
Двойникова Е. С, Лямин И. В.
Художественные работы по дереву. М.: Высшая школа, 1972.
Е л к и н В. Н. Дерево рассказывает сказки. Издание
второе. М.: Просвещение, 1978.
Ж е г а л о в а С. и др. Пряник, прялка и птица Сирин.
М.: Просвещение, 1971.
Захаров В. Природа, труд, фантазия. Кишинев: Кар-
тя молдовеняске, 1963.
Захаров В. И. Не смотреть, а видеть. Кишинев:
Штиница, 1980.
Захаров Б. А. Термист. Свердловск: Машиздат,
1961.
Коротаев Э. И., Клименко М. И.
Производство товаров народного потребления из
низкосортной древесины и отходов. М., 1978.
Крейндлин Л. Н. Столярные работы. М.: Высшая
школа, 1979.
Крейндлин Л. Н. Плотницкие работы. М.: Высшая
школа, 1980.
Кулебакин Г. И. Рисунок и основа композиции.
М.: Высшая школа, 1978.
332

Кулебакин Г. И. Столярное дело. М: Стройиздат,
1983.
Л я м и н И. В. Декоративные работы по дереву. М.:
Лесная промышленность, 1973.
Меликсетян А. С. Мозаика из дерева. М.:
Просвещение, 1969.
Михайличенко А. Л., Содовничий Ф. П.
Древесиноведение и лесное товароведение.
Издание 2-е, перераб. и доп. М., 1978.
Народные художественные промыслы РСФСР, М.:
Высшая школа, 1982.
Орловский Э. И. Сувениры. М.: Экономика, 1974.
Прекрасное своими руками/Сост. С. Газарян. М.:
Детская литература, 1979.
Прозоровский Н. И. Технология отделки
столярных изделий. М.: Высшая школа, 1981.
Петров В. В. Мир лесных растений. М.: Наука,
1978.
Петров В. В. Весна в жизни леса. М.: Наука, 1981.
Проблемы народного искусства. М.: Искусство, 1982.
Перелыгин Л. М. Древесиноведение. М.: Лесная
промышленность, 1963.
Резьба по дереву. М.: Легкая индустрия, 1966.
Р а з и н а Т. М. Русское народное творчество. М.:
Изобразительное искусство, 1970.
Растения, применяемые в быту. Издательство
Московского университета, 1963.
С т и н И. и др. Природа и фантазия. М.:
Просвещение, 1971.
Сукачев В. Н. Дендрология с основами лесной
геоботаники. Л.: Гослесиздат, 1934.
Справочник лесничего. М.: Лесная промышленность,
1965.
Справочник мебельщика. (Под ред. Бухтиярова В. П.).
М.: Лесная промышленность, 1975.
Справочник по деревообработке. М.: Лесная
промышленность, 1975.
Справочник молодого столяра и плотника. М.: Высшая
школа, 1979.
Тарасенко В. М., Петрова А. И.
Конструирование и производство плетеной мебели. М.:
Лесная промышленность, 1983.
Тимофеев В. П., Дылис Н. В. Лесоводство. Гос
сельхозиздат, 1953.
У го л ев Б. Н. Древесиноведение с основами
лесного товароведения. М.: Лесная промышленность,
1975.
Ф о н к и н В. Ф. Справочник
мастера-инструментальщика деревообрабатывающего предприятия. М.,
1978.
Ч е к а л ов А. К. Основы понимания декоративно-
прикладного искусства. М.: Издательство
Академии художеств СССР, 1962.
Швырев Ф. А., 3 о т ов Г. А. Подготовка и
эксплуатация древорежущего инструмента. М.:
Лесная промышленность, 1979.
333

Содержание
От издательства 33
Лес 37
Природа и фантазия 38
Поиски своего дерева 49
Жители поймы 60
Накопитель чудес 69
Обитатели гор 79
Семья тополей 90
Древесные грибы и капы 100
Кроме корней 113
Экипировка 123
Рядом с флористикой 132
Мастерская 139
Рабочее место флориста 140
Слесарное хозяйство 149
Что нужно для первичной обработки 159
Резьбовой инструмент 169
Токарный станок 180
Подсобное хозяйство 192
Древесина 202
Работа 213
До верстака 214
На верстаке. Резьба 221
На верстаке. Подготовка и отделка 238
Декоративные плоскости (панно) 248
Полости 260
Ленточные корни 272
Токарные дополнения 282
Флористика — детям 291
Фантазии на тему «Сад корней» 300
Записная книжка флориста 311
Книги для флориста 332

Евгений Васильевич Курдаков
ЛЕС И МАСТЕРСКАЯ
Ответственный редактор А. Е. Орловская
Фото В. Я. Медведева, А. Л. Кобозева, В. Т. Якушкина
Рисунки художника В. И. Ляпунова
Редактор К М. Сеитова
Художник Б. Р. Жапаров
Художественный редактор А. Н. Байсеркеев
Технический редактор Т. И. Мозалевская
Корректоры А. К. Тогушаева, Г. Ю. Шматова
ИБ 3041
Сдано в набор 03 0186. Подписано к печати 14 07 86. УГ18228.
♦Формат 84Х90'/э2. Бумага тип. № 1. Гарнитура обыкновенная
новая. Печать высокая. Объем в усл. п. л. 14,4. У.-изд. л. 15,8.
Тираж 25 000 экз. Заказ № 295. Цена 1 р. 80 к.
Издательство «Капнар» Государственного комитета Казахской
ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли,
480124, Алма-Ата, пр Абая, 143.
Фабрика книги производственного объединения полиграфических
предприятий «Ютап» Государственного комитета Казахской ССР
по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 480124,
Г. Алма-Ата, пр. Гагарина, 93.

Уважаемые читатели!
Издательство «Кайнар» в 1986 году выпустило в свет
книгу С. Ю. Турдиева и Л. И. Вечерко «Цветы в
нашей жизни»
Красочно оформленное издание рассказывает о
значении цветов в жизни разных народов, о традициях,
связанных с цветами, об удивительном искусстве
составления букетов, видах композиций. Вы прочтете
также об особенностях различных школ аранжировки
цветов и о многом другом, что расширит Ваши
знания и представления о цветах. Авторы книги —
ученые Главного ботанического сада Академии наук
Казахской ССР.
Эту и другие книги издательства «Кайнар» Вы
сможете приобрести в книжных магазинах республики.