ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
гипотезы
ФАКТЫ ИСТОРИИ
ЖАК
САДУ

АЛХИМИКИ
И ЗОЛОТО

JACQUES SADOUL
LONDON
NEVILLE SPEARMAN
ALCHEMISTS
AND GOLD

ЖАК САДУ
«СОФИЯ» КИЕВ
1995
АЛХИМИКИ
И ЗОЛОТО

Перевод:
Книга I —О. Черевко
Книга II — Д. Веденов
Книга III — В. Викторов, А. Сень
Словарь —А. Мищенко
Консультант:
B.	фон Эрцен-Глерон
Редактура:
Ю. Смирнов
И. Старых
Суперобложка:
C.	Тесленко
О. Бадьо
Жак Саду. Алхимики и Золото.
Пер. с англ. — К.: “София”, Ltd. 1995. — 320 с.
ISBN 5-7101-0049-8
© “София”, Киев, 1995
На страницах это книги вы откроете для себя
обширную информацию об истории алхимии и ее мето¬
дах, увлекательные рассказы о необыкновенной жизни
знаменитых Мастеров и о том, как сильно было их вли¬
яние на современную им эпоху. Основываясь на мно¬
жестве исторических свидетельств, подтверждающих
реальность Философского Камня и трансмутации ме¬
таллов, автор позволяет читателю самому ответить на
поставленный им вопрос: так что же такое алхимия —
реликт науки некой цивилизации, исчезнувшей с лица
Земли еще до Потопа или символ процесса духовного
постижения, где сам алхимик олицетворяет собой и
первовещество, и очаг для свершения Великого Де¬
лания?
Последняя точка зрения особенно интересна, ибо
сегодня мы знаем, сколь мало эффективны восточные
техники для человека Запада, расовая карма которого,
по словам Дион Форчун, заключается именно в преоб¬
разовании плотной материи.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие	9
Книга I
Герметическое Искусство	 13
1.	Первое столкновение с алхимией	 14
2.	Гермес и история алхимии	 26
3.	Принципы алхимии	32
4.	Работа	41
5.	Алхимия и современная наука	54
Книга II
Алхимики	61
1.	Три выпускника университета
Монпелье XIII века	 62
2.	Николай Фламель, общественный писарь	78
3.	Василий Валентин, монах из Эрфурта, и Бернар,
добрый человек из Тревизо	 93
4.	Врач и дворянин	111
5.	История одного паффера	124
6.	Космополит	 135
7.	Трансмутации, произведенные учеными	154
8.	Подлинный Филалет	169
9.	Апостольство Ласкара	182
10.	История Сефельда	201
11.	Граф де Сен-Жермен	211
12.	Адепты XX века	220

Книга III
Философский Камень	235
1.	«Скупой» или «щедрый»?	236
2.	Сырье философов	248
3.	Великое Делание	260
Заключение: Королевское искусство	287
Приложение	298
Словарь	299

Искателю
Да воздержится от суждений уверовавший в Алхимию, как в
знание о привычных свойствах природных минералов и металлов.
Да воздержится от суждений возносящий Алхимию в высшие
сферы духовных наук.
Но разумеющий, что Алхимия является лишь символом для инос¬
казательного описания процесса "духовного постижения" — т.
е. человек, воплотивший в себе и первовещество, и очаг для вы¬
полнения Великого Делания, — да свершит на этом поприще все,
что в его силах.
Клод д’Иже "Собрание алхимических философов"

Предисловие
—	Жизнь в Новом Свете нелегка даже для аптекаря,
—	заметил как-то мистер Старкей, эмигрировавший из
Англии в Америку в начале XVII века.
Он уже снял с фасада своего дома вывеску «Сдается
жилье». Новый жилец, некто Джон Смит — имя, вне
всякого сомнения, вымышленное — был человеком сред¬
него роста, непримечательной внешности и неопределен¬
ного возраста. Единственное, что бросалось в глаза, так
это его образованность.
Хлопот своему хозяину он явно не прибавил, в отли¬
чие от того пьяницы, что прошлой зимой не давал здесь
проходу соседской дочери.
Короче, мистер Смит был идеальным квартиросъем¬
щиком, и Старкей забыл бы о его существовании, если бы
однажды жилец не попросил разрешения воспользоваться
маленькой лабораторией при аптеке. Он объяснил, что
желает опробовать новый краситель. Мистер Старкей сог¬
ласился, но просьба показалась ему странной, и он велел
своему сыну Джорджу незаметно проследить за опытами
жильца.
Через щелочку в ставнях молодой человек увидел,
как в лабораторию вошел мистер Смит, неся в руке ма¬
ленькую сумочку, явно очень тяжелую. Он достал из нее
куски какого-то невзрачного серого металла, вероятно,
свинца, и, поместив их в тигель, разжег под ним сильный
огонь. Когда металл достиг точки плавления, загадочный
жилец извлек из кармана маленькую коробочку с красно¬
ватым порошком. Джордж увидел, как мистер Смит вмял
щепотку порошка в кусочек воска, скатал его в шарик и
бросил в сосуд с металлом. Затем последовало продол¬
жительное ожидание. По истечении четверти часа мистер

Смит начал заливать полученный расплав в приготовлен¬
ную форму. Глаза молодого человека едва не вылезли из
орбит, когда он с изумлением увидел, как предполагае¬
мый свинец вдруг стал желтеть и приобретать характер¬
ный зеленоватый отлив расплавленного золота.
В этот самый момент алхимик — как его следует на¬
зывать — повернулся лицом в ту сторону, где прятался
Джордж Старкей, и произнес:
—	Входите, молодой человек, если вас интересует то,
что я делаю.
Мистера Смита, вероятно, совершенно не смутило то
обстоятельство, что за ним подглядывали. Напротив, он
даже подарил в качестве сувенира своим любопытным хо¬
зяевам часть продукта, полученного в результате выше¬
описанного опыта трансмутации, однако наотрез отказал¬
ся посвящать кого-либо в тайны своего искусства. Джорд¬
жа, который больше всех жаждал узнать великую тайну,
он осадил следующими словами:
—	Мой юный друг, если ты избран Богом для вели¬
кого Искусства — жди своего часа, и он настанет! Все¬
вышний, мудрость Которого не знает себе равных, может
счесть тебя недостойным этой науки. Но горе тебе, если
ты постигнешь ее тайны и обратишь их в ущерб другим!..
Помни, что каждый, кто потворствует злу и причиняет
вред своим собратьям, воистину достоин проклятья!
Тут мистер Старкей в сердцах заметил:
—	Должен честно признаться, что подобные божест¬
венные проповеди меня совсем не радуют.
Заметив его недовольство, алхимик продолжал:
—	Вам следует также знать, что страшные клятвы
запрещают передавать тайны нашего великого Искусства
непосвященным, поскольку это может принести миру
неисчислимые бедствия. Мастер, причастный к преступ¬
лениям невежд, несет ответственность перед Богом.
—	Я понял вас, сэр, — вздохнул мистер Старкей. —
Позвольте нам узнать ваше подлинное имя?
—	Меня зовут Евгений Филалет, я англичанин по
происхождению, гражданин Вселенной.

История эта взята из книги «Суть алхимии», принад¬
лежащей перу самого Евгения Филопона Филалета.
Книга увидела свет в Англии в 1655 году. В наши дни
несколько ее экземпляров хранятся в Британском музее.
Джордж Старкей написал к ней предисловие под псев¬
донимом Эгрегиус Кристо.

A Z О Т Н,
OV LE MOYEN DE FAIRE
l'Оr cache des Philofophes.
De Frere Basile Valentin.
Reueu, cortige& augmente par Mr. L'agneau Medecin.
Azoth, or the method of making Philosophers’ Secret Gold
By Brother Basil Valentine

КНИГА I
ГЕРМЕТИЧЕСКОЕ
ИСКУССТВО

Глава 1
Первое столкновение с алхимией
Суровой зимой 1956 года я попал в снежный буран,
который вынудил меня искать убежища в книжном мага¬
зине, что находится на улице Святого Якоба в Париже.
Оказалось, что магазин этот специализируется на оккуль¬
тных работах по магии, астрологии, ясновидению и ал¬
химии.
Мое внимание привлекла одна из стоявших на полке
книг по алхимии. Мне понравилась ее обложка и оформ¬
ление в средневековом стиле. И кроме того, я обратил
внимание на ее странное название: «Двенадцать ключей к
философии».
Чтобы не рассердить владельца магазина, который
выглядел очень внушительно и, казалось, мог в любую
минуту выгнать меня на улицу, я решил приобрести
книгу.
Должен признать, что первый контакт с алхимией
меня разочаровал. Предисловие Эжена Канселье, кото¬
рым начиналась купленная мной книга, изобиловало мно¬
жеством сведений, непонятных для такого новичка, как
я. Да и сама книга, принадлежащая перу брата Василия
Валентина из ордена Святого Бенедикта, совершенно не
соответствовала открывающим ее словам: «В своем пре¬
дисловии, дорогой мой друг и поклонник Искусства, я
предлагаю Тебе и всем, кто охвачен тем же пламенем,
шанс прилежно изучить возможности Природы. Тем же,
кто смотрит в самую суть, я предлагаю проникнуть в
тайны великого Искусства, которому я научился у посвя¬
щенных. Я покажу Тебе, как наши древние Мастера,

постигая высочайшие истины, явили Камень, дабы ис¬
пользовать его во благо всех живущих в этом мире».
Эти слова звучали очень многообещающе, но следо¬
вавший за ними текст был так запутан, что, прочтя его, я
практически ничего не понял. Что касается рисунков
«двенадцати ключей», то смотреть на них было одно удо¬
вольствие, однако я почерпнул из них не больше, чем из
писаний Мастера. Это были изображения роскошно оде¬
тых людей, реальных и мифических животных, а также
некоторых алхимических принадлежностей, таких как
плавильные тигли и реторты. Запутанные объяснения
мсье Канселье были явно символическими, однако вся
книга, очевидно, была адресована посвященным читате¬
лям. Вот какими словами, например, начинался коммен¬
тарий к первой иллюстрации: «Королю и Королеве Де¬
лания, иными словами, философскому золоту и философ¬
ской ртути, в алхимии соответствует волк* и большой
шар над куполом храма. Этот шар, а также чаша, охва¬
ченная языками пламени, явно указывают на трудный
путь, в котором важную роль играет тайный огонь».
Должен признать, что вместо того, чтобы развеять
мои сомнения, эти объяснения лишь усилили их. И тем
не менее, замысловатые построения Василия Валентина
показались мне очень привлекательными. Меня охватило
стремление проникнуть в этот удивительный оккультный
мир, и я вновь отправился в книжный магазин на улице
Святого Якоба. Я попросил книгу, которая была бы по¬
нятна начинающему или, по крайней мере, содержала бы
понятные комментарии. С едва заметным оттенком
снисхождения книготорговец ответил мне, что две пос¬
ледние работы такого рода были напечатаны в 1860 и
1891 годах соответственно и с тех пор не переиздавались.
Он добавил, что в наши дни выходит в свет алхимическая
литература только двух типов: перепечатки алхимичес¬
ких трактатов прошлых столетий и современные психоа-
*	Расплавленный металл. — Прим. автора, «волк» — обычно
символ сурьмы в алхимии (прим. ред.).

налитические исследования так называемого «феномена
алхимии». Книги второго типа пишут люди, которые, по
мнению торговца, не просто некомпетентны, но попросту
невежественны. Заметив беспокойство на моем лице, он
подошел к полке, взял с нее книгу и подал мне.
—	Вот, — сказал он, — попробуйте прочесть это. Ав¬
тор книги — мой коллега, специалист по Искусству Гер¬
метизма, то есть Алхимии, — добавил он, забавляясь
моим недоумением.
Работа была озаглавлена «А New Assembly of Chymical
Philosophers». Она увидела свет в 1954 году, за два года до
того как происходили описываемые события. Я собрался
с духом и спросил:
—	Что значит это любопытное название?
—	Алхимиков называют герметическими философа¬
ми, а также Philosophers of Chymistry, причем последнее
слово пишется не просто chemistry (химия), а традици¬
онно — с буквой у. Что же касается слов New Assembly,
то, возможно, это цитата из древнего трактата «Тиrbа
Philosophorum», название которого может быть прочтено
как Assembly of Philosophers (Собрание философов), но ни
в коем случае не Rabble of Philosophers (толпа философов),
как его иногда переводят.
Почувствовав себя явно не в своей тарелке, я запла¬
тил за книгу и, придя домой, сразу же принялся за чте¬
ние. Книга не была рассчитана на начинающих, однако
автору удалось сделать ее вполне понятной для серьезного
читателя. Она и стала тем «сезамом», который открыл
передо мной первую дверь к герметическому Искусству.
*
Мне понадобилось больше года на то, чтобы прош¬
тудировать около двадцати работ по алхимии. Каждая
новая книга способствовала тому, что у меня создавалось
все более полное представление об изучаемом предмете.
Поначалу я думал, что эта древняя наука исчерпываю¬
щим образом соответствует определению Луи Фигье, при¬
веденном в книге «Алхимия и алхимики», увидевшей
16

свет в 1856 году: «Как известно, смысл алхимии в том,
чтобы осуществлять трансмутацию металлов, превращать
неблагородные металлы в драгоценные и получать искус¬
ственным путем серебро и золото. Вот какую цель пресле¬
дуют сторонники этой любопытной науки уже в течение
пятнадцати столетий».
Я узнал, что практическая работа алхимии, называе¬
мая Магистериумом, или Тайной, фактически имеет сво¬
ей целью создание необычного объекта — Философского
Камня, который может превращать в золото любой расп¬
лавленный металл. Разве английский монах Роджер Бэ¬
кон в своем «Зерцало алхимии» не говорит: «Алхимия
есть наука о способах создания особого снадобья, или
эликсира, который, если его пролить на неблагородный
металл, в один миг доводит его до совершенства»?
Однако вскоре я получил предостережение против та¬
кого подхода, знакомясь с книгой Гриллота де Гиври
«Музей волшебников: маги и алхимики», в которой
говорится следующее: «Многие из тех, кто впервые зна¬
комится с предметом, думают, что алхимия — это не
более чем фейерверк видений и фантазий людей, тщетно
стремившихся получить золото. Считается, что алхимики
руководствуются алчными намерениями разбогатеть, пре¬
увеличивают свои возможности и тешат себя надеждой
уподобиться Богу. Те же, кто глубоко вникает в суть этой
науки, вскоре обнаруживают, что работе алхимиков при¬
суще высшее очарование, затмевающее все недостойные
устремления. Вдали от мирской суеты, в мрачных черто¬
гах средневековой науки, алхимия сияет подобно прек¬
расному витражу, озаряющему потемки дремлющего
святилища своим немеркнущим светом».
После этого я начал задаваться вопросом, не являют¬
ся ли рассуждения о трансмутации металлов всего лишь
пылью, пускаемой в глаза непосвященным с целью нераз¬
глашения тайных знаний?
Существует еще одна причина считать получение зо¬
лота конечной целью герметического Искусства. Краме
так называемых собственно алхимиков, чаще называе¬

мых Адептами или Знатоками Искусства, есть еще две
категории людей, видящих свою цель в трансмутации ме¬
таллов. Эго — средневековые пафферы и жившие отно¬
сительно недавно архимисты. Наблюдается тенденция пу¬
тать этих одержимых идеей получения золота людей с
подлинными философами-герметистами.
Прекрасная характеристика движения пафферов со¬
держится в книге Рене Маркара «Короткая история хи¬
мии и алхимии»:
«За пределами сферы великого Искусства пафферы
образовали круг людей второго сорта, среди которых
много шарлатанов, мошенников, мечтателей, колдунов,
гадателей, поставщиков амулетов, чудаков и сумас¬
шедших всех мастей. На фоне всех этих людей следует
особо выделить тех бездарных «тружеников пламени»,
которые надеются выведать тайны у подлинных Искате¬
лей и живут отблесками их таланта. Магические
ритуалы, а также изготовление модных некогда ядов
кормили их. Они были твердо убеждены, что из
различных частей тела животных можно приготовить
эликсир с необычными свойствами и эк¬
спериментировали с совершенно невообразимыми сме¬
сями веществ, иногда просто отвратительными. Для опы¬
тов, подобных тем, что проделывались Жилем де Рецом,
нередко использовалась даже кровь детей. Не удивитель¬
но, что подлинные сторонники Великого Делания неред¬
ко становились жертвой беспощадных законов».
Алхимики утверждали, что подражают эволюции
Природы и запускают процессы, длящиеся месяцы и го¬
ды. Нередко Адепты-подвижники, совершавшие Великое
Делание, умирали от истощения в ходе своих изнуритель¬
ных экспериментов, и их последователи потом долго
спорили о судьбе задуманного. Однако пафферы, люди без
чести и совести, одержимые золотой лихорадкой, не
могли позволить себе терять время на столь длительные
эксперименты. В своем невежестве они надеялись ком¬
пенсировать продолжительное течение времени увеличе¬
нием мощности своих горелок. Поэтому нередко их опы¬

ты заканчивались взрывами, перечеркивающими жизни
горе-чудотворцев.
В словах Маркара нет преувеличения. Ведь для полу¬
чения Философского Камня необходимо синтезировать
три тайных элемента: первовещество — неуничтожимую
субстанцию, с которой алхимик экспериментирует, под¬
вергая ее воздействию тайного огня (называемого также
первореагентом) и философской ртути. Пафферы же не
знали, что представляют собой эти символические на¬
звания и поэтому клали в свои тигли и реторты довольно
случайные вещи. Таким образом им удалось сделать мно¬
жество важных химических открытий, среди которых не¬
редко оказывались и роковые. На одной из стадий Основ¬
ной Работы они вполне могли положить в колбу уголь,
серу и нитрат, в результате чего получалась смесь, опасно
приближающаяся к пороху!
Рене Маркар, таким образом, абсолютно прав в том,
что эксперименты многих пафферов завершались силь¬
нейшим взрывом. Вот одно из многих описаний, взятое из
книги Мэри Мэнли «Заметки о новой Атлантиде», напи¬
санной в конце XVII века:
«Однажды благородная женщина, безумно увлечен¬
ная алхимией, познакомилась с мужчиной, утверж¬
давшим, что может превращать свинец в золото. На
языке алхимии это означает, что он якобы мог осуществ¬
лять трансмутацию неблагородных металлов в драгоцен¬
ные. Этот герметист попросил дать ему все необходимое,
а также время для осуществления своих намерений.
Женщина пригласила его погостить в свое имение, где

для него была построена большая лаборатория. Хозяйка
строго приказала своим слугам не беспокоить гостя во
время работы. Он добился разрешения не открывать
никому дверь, мотивируя свое требование тем, что преда¬
ется весьма возвышенным мыслям. Еду ему приносили
и оставляли у двери, так что алхимика никто не видел.
Он прожил в имении два года и за это время ни разу ни
с кем не заговорил, включая даже свою доверчивую
попечительницу. Когда же наконец она была допущена
в лабораторию, ее изумленному взору открылось ужас¬
ное помещение, в котором находились всевозможные
дистилляционные аппараты, огромные кастрюли,
длинные трубки, наковальни. В нескольких местах с
шипением горел огонь, и ей показалось, что она попала
в ад. И тем не менее она благоговейно смотрела на закоп¬
ченное лицо ученого. Человек выглядел бледным и ус¬
тавшим, и у женщины не возникло ни малейших сом¬
нений, что дни и ночи напролет он проводит в работе и
глубоких раздумьях. На своем непонятном алхимичес¬
ком жаргоне ученый объяснил ей, что достиг немалых
успехов. Она стала оглядываться по сторонам, тщетно
ожидая увидеть на полу небольшие кучки золота, ведь
алхимик перед этим неоднократно просил ее о все
новых принадлежностях и большом количестве угля».
Наконец сообразив, что потратила значительную ча¬
сть своих денег на причуды заурядного фантазера, жен¬
щина вспомнила о здравом смысле. За два года было
израсходовано много свинца, но в лаборатории все еще не
было ни крупицы золота. Отметая справедливые претен¬
зии хозяйки, алхимик заявил, что сам не ожидал столь
медленного протекания процессов. Он сообщил, что удво¬
ит усилия и принимает решение прибегнуть к одной дово¬
льно опасной операции, на которую всегда возлагал
большие надежды. После этих слов золотые видения вер¬
нулись к патронессе, внушили новые мечты и заставили
покинуть лабораторию. В один из последующих дней, в
полдень, из лаборатории донесся ужасный вопль. Затем
раздался грохот, напоминающий пушечную канонаду.

Вместе со слугами женщина бросилась в лабораторию. В
охваченной пламенем комнате они разглядели две разво¬
роченные взрывами реторты и обугленный труп самого
экспериментатора».
*
В наши дни принято считать, что современная химия
берет начало не в традиционном Искусстве алхимиков, а
из эмпирических опытов пафферов. Как мы уже гово¬
рили, большое число химических реакций, а также новые
вещества были открыты теми псевдоалхимиками, кото¬
рые экспериментировали со всем, что попадалось под
РУКУ. Подлинные адепты точно знали, какие физические
вещества нужны для производства Камня, и поэтому весь¬
ма редко прибегали к чисто химическим опытам. Верно,
что такие выдающиеся алхимики, как Василий Валентин
и Парацельс, внесли весомый вклад в развитие химии как
науки. Однако их открытия стали возможны благодаря
второсортным экспериментам, которые отнюдь не решали
вечных философских вопросов.
Теперь рассмотрим архимистов, независимых искате¬
лей, проводивших свои исследования в конце XIX и нача¬
ле XX века. Они утверждали, что трансмутация металлов
возможна даже средствами обычной химии, т. е. без осво¬
бождения огромных ядерных энергий, как учит современ¬
ная физика. Тифферо, а за ним Жолливе-Кастилло прос¬
лавились своими исследованиями в этом направлении,
однако официальная наука никогда не признавала транс¬
мутации, которую они якобы совершали. Порции золота,
полученные в результате их экспериментов, были весьма
ничтожны, что вполне объяснялось наличием примесей в
исходных образцах. Весьма любопытный случай имел ме¬
сто в Германии в 1931 году. Профессор Ганс Митхе
сообщил об удачном превращении части ртути в золото.
Экспертиза показала, что следы золота, обнаруженного в
ртути, были обязаны своим происхождением очкам про¬
фессора, золотая оправа которых в ходе эксперимента
подверглась воздействию ртутных паров.

Более того, после войны 1914 года, когда мсье Жо¬
лливе-Кастилло являлся президентом новообразованного
Общества Алхимиков Франции, коллеги вообще отка¬
зались признать успех его алхимических опытов. Статья
одного из адептов, Оригера, опубликованная в специаль¬
ном выпуске журнала «Покров Изиды» в 1926 году, дока¬
зывает это. Вот отрывок из статьи «От алхимии к науке»:
«Я надеюсь, что мсье Жолливе-Кастилло позволит
мне высказаться об использовании слова
«алхимический» в приложении к его экспериментам.
Такое использование этого слова было бы вполне обосно¬
ванным, если бы мы жили во времена, когда одни толь¬
ко алхимики занимались подобными исследованиями.
Однако в наши дни вещество и методы работы с ним
являются исключительно химическими. Если бы они
были алхимическими в подлинном смысле этого слова,
в Сорбонне не нашлось бы ни одного профессора, кото¬
рый мог бы это подтвердить. Поскольку же мсье
Жолливе-Кастилло обращается за подтверждением к
химикам, его эксперименты являются по существу
химическими, и не более того».
Эта цитата, как мне кажется, прекрасно подытожи¬
вает все сказанное выше об архимистах. Они не имеют
никакого отношения к герметическому Искусству, и по¬
этому мы больше не будем здесь обсуждать их экспери¬
менты.
*
Итак, решив ограничиться изучением работ лишь
подлинных Знатоков Искусства, я попытался выяснить из
их работ, насколько высоко они на самом деле оценивают
трансмутацию металлов. Поиск ответа на этот вопрос
вполне можно сравнить с подвигом Геркулеса. Адепты
иногда говорят, что проникнуть в их Тайну под силу
лишь Геркулесу. На основе самых известных трактатов
невозможно сделать какой-то общий вывод — все зна¬
менитые алхимики используют собственные оригиналь¬
ные методы.

Разнообразие методов связано не столько с использо¬
ванием различных подходов, сколько с особенностями
изложения материала. Во многих случаях трактаты
просто повествуют о разных этапах одной и той же Рабо¬
ты. Кроме того, нет ни одной книги, в которой давалось
бы хронологическое описание всего процесса с начала, то
есть от исходных материалов, которые затем становятся
подобием Философского Камня, до превращения этого
подобия в ребис (от латинского re bis — «двойственная
субстанция»), то есть, до самого свершения.
Выражение исходные материалы используется в
трактатах для обозначения трех различных состояний
материи. Что же касается расхождений в интерпретации
понятия «ртуть», то им несть числа. Создается впечат¬
ление, что каждый философ говорит об алхимии, не обра¬
щая никакого внимания на все то, что было сказано его
предшественниками. Дело в том, что все исследователи
описывают одну и ту же работу, хотя повествуют при этом
о различных ее стадиях. В этом первая и одна из самых
серьезных трудностей начинающего искателя.
Вторая трудность кроется в невероятной завуали¬
рованности многих текстов и, особенно, терминологии. В
результате одно и то же вещество иногда называют десят¬
ком различных имен. Прославленный естествоиспытатель
Бюффон пишет в книге «История минералов» в статье о
золоте: «Можно сказать лишь, что искателю ничего не
удастся почерпнуть ни из книг по алхимии, ни из «Изум¬
рудной Скрижали», ни из «Собрания философов», ни из
трудов Филалета. Я читал это и многое другое, я глубоко
изучал все эти книги, но не нашел в них ничего, кроме
несуразностей и запутанных рассуждений».
Читатель вправе спросить, почему философы-герме¬
тисты так изощрялись в том, чтобы скрыть истинный
смысл своих слов. Один из ответов предлагает ученый
середины XIX века Луи Фигье. Он говорит: «У алхимиков
есть все основания для того, чтобы излагать свои мысли
туманным и двусмысленным языком. Им нечего сказать о
том, как производить золото, потому что сделать этого не

удалось еще никому». В этом мнении исключительно
хорошо отразился дух науки XIX века. Естествоиспыта¬
тели той эпохи считали, что открыли уже все и что уче¬
ным XX века останется лишь уточнить некоторые
десятичные цифры.
Второй, и причем более точный ответ дает арабский
алхимик Джабир в книге «Сумма тайных совершенств»:
«Я признаю, что в этой книге не сказал ни слова о том,
что такое наша наука. Если бы я сделал это, злонамерен¬
ные люди поняли бы великие истины и использовали бы
их для недостойных целей».
Убежденные в непреходящей значимости своей дея¬
тельности, адепты всегда чувствовали ответственность за
разглашение сведений о своих оккультных способностях
и поэтому оставляли за собой право не сообщать о них
тем, кто мог оказаться недостойным. Поэтому ни одни
алхимический трактат не следует рассматривать в качес¬
тве пособия для начинающих или же в качестве научного
изложения принципов алхимии для философов. Все эти
трактаты предназначены исключительно для третьей ка¬
тегории читателей — для тех, кто впоследствии может
стать посвященным, как Рене Аллео называет людей, ко¬
торые в состоянии постичь Искусство самостоятельно, без
помощи гуру, или наставника. Аллео рассуждает об отно¬
шении к алхимии различных людей в своей книге «Неко¬
торые аспекты традиционной алхимии», где он сопостав¬
ляет алхимию с индийскими системами духовного совер¬
шенствования, в которых посвящение Мастера является
обязательным и незаменимым.
Кроме ответов, предложенных Фигье и Джабиром,
имеется, по-видимому, еще и третий вариант. Писания
алхимиков могут казаться нам в настоящее время непо¬
нятными потому, что идеи, которые витали в воздухе в
эпоху зарождения науки, теперь забыты. Так, например,
современный ученый и писатель Жак Бержье, разго¬
варивая со мной о технических качествах телевизионных
приемников, заметил:

«Предположим, что когда-либо в будущем в руках
человека, воспитанного в отличном от нашего техно¬
логическом обществе окажется описание нашего
телевизора. Я не сомневаюсь, что это описание покажет¬
ся ему совершенно бессмысленным, потому что его
автор не сказал в нем самого очевидного. В описании
нет, например, ни слова о том, что телевизор следует
включить в сеть, иначе он не сможет работать».
Вполне возможно, что то же самое верно и в отно¬
шении алхимии. Это значит, что непонятность отдельных
текстов и пробелы в объяснениях, по всей вероятности,
указывают на существование идей, столько очевидных
для ученых прошлого, что они не удосужились изложить
их в своих книгах.
Лично я склоняюсь к ответу Джабира, который, по
моему мнению, является искренним, хотя и неполным.
«Злонамеренные люди» вполне могут воспользоваться и
иными способами получения золота, кроме тех, которые
предлагает алхимия! Отсюда можно сделать вывод, что
алхимикам нужно было скрывать нечто более важное,
нежели секрет получения драгоценных металлов. Остает¬
ся ответить на вопрос, о какой тайне здесь идет речь.
Небольшой обзор истории герметической философии, ве¬
роятно, поможет нам приблизиться к ответу.

Глава 2
Гермес и история алхимии
Где находится родина алхимии?
Указать какое-то конкретное место или привести одно
имя в качестве ответа на этот вопрос очень сложно. Ки¬
тай, Египет, Ближний Восток и Греция — все эти страны
претендуют на то, чтобы быть родоначальниками ал¬
химии.
Я предлагаю просто следовать традиции и прослежи¬
вать герметическое Искусство вплоть до его истока в тру¬
дах самого Гермеса, который был одним из мифических
богов или реальных владык дофараоновского периода.
Ему приписывают несколько алхимических трактатов,
среди которых значится «Изумрудная Скрижаль». Это
произведение содержит если не самое понятное, то, во
всяком случае, самое короткое из имеющихся у нас опи¬
саний Великой Работы. Одна из легенд гласит, что текст
был найден солдатами Александра Великого в Великой
пирамиде в Гизе, которая якобы представляет собой усы¬
пальницу самого Гермеса. Согласно преданию, Гермес соб¬
ственноручно высекал алмазной палочкой на изумрудном
диске слова своего трактата, чем и объясняется название
его произведения.
Здесь я полностью процитирую эти слова Гермеса,
потому что они могут послужить хорошим примером того,
насколько сложными бывают алхимические тексты. Для
этой цели я избрал перевод нашего современника адепта
Фулканелли, потому что его интерпретация древнего тек¬
ста кажется мне намного яснее и точнее, чем многие
другие.

Вот что есть истина, совершенная истина и
ничего, кроме истины: внизу все такое же, как и ввер¬
ху, а вверху все такое же, как и внизу. Одного уже
этого знания достаточно, чтобы творить чудеса. И
поскольку все вещи существуют в Едином и проистека¬
ют из Него, это Единое, которое есть Первопричина,
порождает все вещи в соответствии с их природой.
Солнце — Его отец, Луна — Его мать, Земля —
Его кормилица и защитница, а ветер лелеет Его в
своем чреве. Единое есть Отец всех вещей, в Нем заклю¬
чена вечная Воля. Здесь на земле Его сила и власть пре¬
бывают в безраздельном единстве. Землю подобает
отделять от огня, утонченное от плотного, но только
осторожно и с великим терпением. Единое же возвыша¬
ется с земли до небес и опускается с небес на землю.
Оно таит в себе силу вещей небесных и силу вещей зем¬
ных. Чрез это Единое вся слава мира
сего станет твоею, а все неведение
покинет тебя.
Это Сила, могущественнее которой
быть не может, потому что Она
проникает в тайны и рассеивает неве¬
дение. Ею был создан этот мир. Она
свершает великие чудеса, ключ к кото¬
рым содержится в этих словах.
Именуют меня Гермес Трисмегист,
ибо я постиг три основных принципа
философии Вселенной.
В словах моих содержится итог
всей Солнечной Работы.
Алхимией с незапамятных времен интересовались не
только египтяне, но и, как это ни странно, жители друго¬
го конца мира, китайцы. Даже самые древние тексты в
Поднебесной — «Цзай-И-Цзы» и «Дао» —изобилуют рас¬
суждениями о структуре материи и возможности трансму¬
тации металлов. Однако в период Дао в Китае ничего не

было известно об использовании концентрированных
кислот для растворения металлов, что свидетельствует о
том, что опыты по трансмутации понимались древними
китайцами во многом подобно тому, как они рассматри¬
вались нашими средневековыми алхимиками.
И все же подлинной колыбелью алхимии — или, по
крайней мере, алхимии в том виде, в котором мы ее знаем
сегодня — являются исконные земли греков, арабов и
вавилонян. Основная греческая школа Искусства была ос¬
нована в Александрии Зазимосом Панаполитанским где-
то в начале IV века нашей эры. До нас дошли некоторые
его работы, и в частности, его трактат о печах, посвящен¬
ный описанию стеклянных сосудов для дистилляции, ко¬
торые в Греции использовались еще до того, как их изоб¬
рели арабы. Демокрит, один из учеников Зазимоса, ука¬
зывает на существование двух типов порошков для
осуществления трансмутации — белого и красного. Зна¬
менитая алхимистка Иудейка Мария, которую иногда
ошибочно принимают за сестру Моисея, жила в это время.
Кастрюля-пароварка (bain Marie), которая до сих пор ис¬
пользуется на наших кухнях, считается ее изобретением.
Она также ввела в обиход алхимиков керотакис, гер¬
метический контейнер, в котором мелкие металлические
стружки подвергаются воздействию пара, а также аэро¬
метр, который был затем забыт и впоследствии вторично
открыт Бёме в XVII веке.
В V веке центр алхимии переместился из Алексан¬
дрии в Византию, где были сделаны выдающиеся
открытия прежде, чем он переместился к арабам, которые
подвели итог дерзаниям египтян и греков. Затем с VII по
VIII век алхимия появилась во всех странах, подвластных
арабам. Так, Испания стала одной из великих гермети¬
ческих центров в довольно непросвещенной тогда Европе.
Арабское влияние на герметическое Искусство было дово¬
льно существенным и не потеряло своей значимости
вплоть до эпохи Альберта Великого и Фомы Аквинского.
С тех пор до нашего времени дошли многие арабские
слова — среди них такие, как эликсир, алкоголь и др.

Само слово алхимия происходит от египетского слова
хеми, к которому впоследствии был прибавлен суффикс
ал. Буквальный смысл этого слова может быть выражен
так: «наука черной земли», или наука о пер во веществе.
Не вызывает сомнений, что самым выдающимся
среди арабских адептов был Джабир, чью главную работу
мы уже цитировали.
Джабир, полное имя которого Джабир ибн Гайан ал-
Тарусуси, жил в VIII веке. Он был учеником прославлен¬
ного исламского учителя Имама Джаффара и вскоре в
свою очередь стал известным ученым. Он, в частности,
впервые дал рецепт изготовления азотной и соляной ки¬
слот, а также других химических веществ, неизвестных в
то время западным ученым. Поскольку многие из своих
открытий Джабир приписывал своему наставнику Джаф¬
фару, очевидно: арабы в VII веке достигли выдающихся
результатов. Не следует удивляться тому, что некоторые
западные историки пытались выдать работы Джабира за
подделки более позднего времени. Есть исследователи, ко¬
торые утверждают, что Джабир не был ни химиком, ни
алхимиком. Находятся и такие, кто считает, что человека
по имени Джабир вообще никогда не существовало. Одна¬
ко совсем недавно в библиотеках Каира и Константинопо¬
ля было обнаружено несколько работ Джабира, в подлин¬
ности которых сомневаться не приходится. В этих
произведениях содержатся интересные наблюдения о
«естественной философии» (о физике), о методах предска¬
зания будущего и о химическом составе веществ, встреча¬
ющихся в природе. Между тем некоторые сомнения
относительно авторства его работы «Сумма совершенств»
все же остаются. Арабский подлинник труда в настоящее
время утерян и известен только в переводе конца XIII
века. Таким образом, переводчик для усиления автори¬
тета Джабира вполне мог упомянуть в его работе откры¬
тия, сделанные только в XII или XIII веке. Однако этот
вопрос на сегодняшний день представляет интерес только
для историка науки.

*
Этот короткий исторический обзор алхимии подвел
нас к рассмотрению вопроса, который всегда вызывает
восторг у ученых. Здесь достаточно отметить, что в насто¬
ящей книге неоднократно идет речь о сомнениях по пово¬
ду аутентичности работ, приписываемых великим адеп¬
там. Так, если верить историкам (или тем, кто присвоил
себе сам этот титул) — ни Альберт Великий, ни его
ученик Фома Аквинский не написали ни единой строки
об алхимии. И это при том, что последний включил в
свою «Сумму богословия» длинную статью о том, честно
ли поступает тот, кто продает герметическое золото. Ана¬
логично, работы Арнольда из Виллановы, Раймонда
Луллия, папы Иоанна XXII и многих других в ученых
кругах снискали себе сомнительную славу подделок. Что
же касается известных алхимиков Василия Валентина и
Николая Фламеля, то, если верить историкам, этих
людей, похоже, не существовало. Хотя в случае Николая
Фламеля мы имеем множество относящихся к нему
официальных документов, а в Париже по-прежнему стоит
дом, о котором, как будто, точно известно, что в нем жил
этот человек.
Все аргументы в доказательство того, что работы
алхимиков неподлинны, кажутся мне пустой болтовней.
Понятно, что Василий Валентин — это псевдоним. Но
ведь никому не придет в голову отрицать реальное сущес¬
твование Мольера на том основании, что настоящая
фамилия этого человека иная. Несомненно, что некогда
жил человек, который под именем Василия Валентина
написал алхимические трактаты и впервые в истории за¬
падной науки изложил столь революционные открытия,
что его произведения до сих пор цитируют в современных
книгах по минералогии. Давайте бросим беглый взгляд на
Раймонда Луллия (у нас еще будет возможность пого¬
ворить об этом человеке в настоящей книге). Почему
принято считать, что все его работы — апокрифические?
Прежде всего потому, что они были опубликованы после
его смерти. Причем случилось так, что Луллий жил в

Пальме на острове Майорка, который находится недалеко
от побережья Испании. В те времена Испания была уже
католической страной, и поэтому не удивительно, что ал¬
химик оставил завет ученикам опубликовать свои труды
посмертно.
Именно по этой причине я не предлагаю начинать
здесь академическое обсуждение авторства алхимических
трактатов. Я вполне допускаю, что во многих случаях
имя автора на титульном листе не совпадало с подлинным
именем автора, однако какое это имеет значение по исте¬
чении трех или четырех столетий?
И все же на одном моменте, который подчеркивают
все философы, следует остановиться. Как я и ожидал,
большинство авторов склонны подчеркивать целебные
свойства Философского Камня, а не его способность осу¬
ществлять трансмутацию. В цитате из «Двенадцати клю¬
чей», которую я приводил в этой книге, мы уже видели,
что Василий Валентин призывает читателей использовать
Философский Камень для того, чтобы сохранить здоровье.
В другом месте он настаивает: «В этом трактате я сделал
все от меня зависящее для того, чтобы дать Тебе понять,
что Камень Древних, несомненно, был дарован нам Небес¬
ами. В этой долине грусти Камень, который дарует здо¬
ровье и благоденствие, является самым большим сокро¬
вищем».
И тем не менее остались неясными несколько вопро¬
сов. Почему, например, утверждается, что Камень необ¬
ходим для осуществления трансмутации? И какое раз¬
личие между панацеей (универсальным лекарством),
питьевым золотом и эликсиром, жизни?
Конечно же, чтобы ответить на все интересующие ме¬
ня вопросы, мне предстояло изучить принципы, на кото¬
рых основывается герметическое Искусство.

Глава 3
Принципы алхимии
Люди часто говорят об алхимических теориях, одна¬
ко сами алхимики не любят использовать это слово при¬
менительно к алхимии, потому что оно имеет слишком
академическое, слишком схоластичное звучание. Их Ис¬
кусство состоит прежде всего в установлении гармонии с
Природой, причем каждый адепт достигает этой гармо¬
нии по-своему. Однако можно проследить общие прин¬
ципы их отношения к Природе, чем мы сейчас и займемся.
Первым и главным принципом их подхода есть утвер¬
ждение о том, что материя едина. Так, в «Триумфальной
колеснице алхимии» Василий Валентин пишет: «Все ве¬
щи проистекают из одного источника; в самом начале все
вещи были рождены одной матерью». Хотя и в аллего¬
рическом виде, но все же эту идею можно встретить и в
«Изумрудном Скрижали», где есть слова: «Вверху все
такое же, как и внизу». Раймонд Луллий в своем «Заве¬
те» определенно говорит то же самое: «Omnia in Unum».
Каждый раз удивляешься, когда встречаешь в средне¬
вековой литературе такое современное высказывание.
Однако не следует забывать, что алхимия — это прежде
всего традиционная наука и что учение Платона пере¬
ходило без изменений из одной исторической эпохи в дру¬
гую. Известно, что Платон приказал высечь на стеле Сай¬
ского храма следующее изречение: «Я есмь все, что было,
есть и будет. Ни одному смертному не дано приоткрыть
завесу, которая скрывает меня».
Далее, алхимики верили в то, что металлы являются
не простейшими, а составными субстанциями и построе¬
ны из трех элементов, входящих в них в различных пр¬

опорциях. Вот эти три элемента: философская ртуть, фи¬
лософская сера и соль, или мышьяк. Следует заострить
внимание на том, что ртуть философов нельзя путать с
философской ртутью. Многие пафферы пострадали имен¬
но потому, что отождествили эти две субстанции, хотя
общее у этих веществ только то, что они не имеют ника¬
кого отношения к химической ртути! Алхимические сера
и соль также не соответствуют химическим веществам,
имена которых они носят. Все три названия символи¬
ческие.
Применяя этот принцип, алхимики пришли к выво¬
ду, что медь, например, составлена из равных частей серы
и ртути с незначительными добавками соли. Что же каса¬
ется золота, приведу слова двух прославленных адептов.
В книге «Сумма тайных совершенств» араба VIII века
Джабира есть следующее: «Солнце (золото) составлено из
весьма утонченной ртути и небольшого количества очень
чистой, ясной, гомогенизированной серы с красноватым
отливом. Поскольку сера не всегда имеет один и тот же
цвет, насыщенность которого может быть разной,
желтизна золота тоже может меняться в широких преде¬
лах». Английский монах Роджер Бэкон, писавший в XIII
веке, заявляет в своем «Зеркале алхимии»: «Золото есть
совершенная субстанция, составленная из чистой гомо¬
генизированной сверкающей красной ртути и в равной
степени чистой стабильной красной серы, которая не вос¬
пламеняется. Золото есть само совершенство».
Итак, несмотря на то, что эти два алхимика жили в
разное время и в различной культурной среде, их взгляды
на золото совпадают.
Кроме того, следует подчеркнуть, что слова «сера»,
«ртуть» и «соль» не являются абстракциями, а описыва¬
ют весьма недвусмысленные свойства материи. Ртуть, со¬
ответствующая женскому началу, символизирует метал¬
лические свойства и обусловливает блеск, ковкость и
гибкость металлов. Сера, соответствующая мужскому на¬
чалу, указывает на степень воспламени мости и цвет. Соль

(или мышьяк) не является третьим элементом, а описыва¬
ет способ слияния двух других.
Понятно, что такой подход полностью оправдывает
идею о трансмутации. Если все металлы состоят из одних
и тех же элементов, которые входят в их состав в раз¬
личных пропорциях, напрашивается вполне логичный вы¬
вод о том, что эти пропорции можно изменить с помощью
катализатора — Философского Камня. Джабир был пер¬
вым, кто выдвинул эту «теорию», хотя сам он не претен¬
довал на ее авторство, приписывая эту идею древним.
Исходя из подобных рассуждений, алхимики пришли
к выводу, что в Природе существует единое первовещест¬
во. Более того, они заключили, что формирование мине¬
ралов и металлов из этого первовещества было во многих
отношениях подобно развитию зародыша в утробе живого
существа. Таким образом, по аналогии с семенами рас¬
тительной и животной жизни, должно существовать
некое металлическое семя. Поэтому герметическое Искус¬
ство ставит перед собой цель обнаружить это семя. В свя¬
зи с этим не удивительно, что в кругах алхимиков бытует
выражение «минеральная сперма».
*
Старая теория четырех естественных элементов, унас¬
ледованная от древних мудрецов, не была отброшена
философами-герметистами, которые просто приспособили
ее к нуждам своего искусства. В соответствии с этой
теорией, вселенная образовалась только из четырех эле¬
ментов — земли, воздуха, огня и воды. Эти элементы
отличались друг от друга по плотности: земля была самой
плотной, затем шла вода, за которой следовали воздух и
огонь. Вследствие различия в плотности первая их пара
тяготела вниз, тогда как вторая — вверх. Сформулиро¬
вавший эту теорию Аристотель показал, что четыре эле¬
мента объединяются по своим свойствам. При этом тепло
и холод, а также сухость и влажность оказываются проти¬
воположными и поэтому несовместимыми. Объединение
этих качеств в четыре пары дают четыре элемента:
Тепло + Сухость = Огонь

Тепло + Влажность = Воздух
Холод + Сухость = Земля
Холод + Влажность = Вода
Таким образом ни один элемент не содержит всех сос¬
тавляющих сразу, что делает возможным их сочетание
между собой.
Новая интерпретация этой традиционной теории была
дана Альбером Пуассоном в конце XIX века:
«Для алхимика все жидкости являются разновиднос¬
тями Воды, все твердые тела — разновидностями Земли,
а все газы представляют собой формы Воздуха. Вот поче¬
му во всех древних трактатах по физике утверждается,
что вода при нагревании превращается в воздух. Авторы
трактатов не говорят, что вода при этом превратилась в
вещество, которым можно дышать и из которого образо¬
вана атмосфера. Они подразумевают, что вода поначалу
была обычной жидкостью, но потом превратилась в лету¬
чую жидкость, позже названную газом. Элементы не
просто представляют физические состояния, но и мета¬
форически описывают качества этих состояний».
Пуассон завершил свое исследование рассмотрением
таблицы соответствий:
Здесь как раз уместно упомянуть о связи, которая
всегда существовала между алхимией и другой древней
наукой — астрологией. Не все авторы говорят об этой
Однородное и
неуничто¬
жимое Перво¬
вещество.
СЕРА	Земля (видимая, твердая)
принцип Огонь (оккультный,
фиксации, утонченный)
Квинтэссенция, которую
СОЛЬ	можно сравнить с эфиром
физиков
РТУТЬ Вода (видимая, жидкая),
принцип Воздух (оккультный,
летучести газообразный).

связи, и возможно, что такие выдающиеся адепты, как
Николай Фламель и Филалет, считали астрологию абсо¬
лютно чуждой Герметическому Деланию. С другой сторо¬
ны, алхимики разных времен — Зосима из Панополиса
(IV век), Василий Валентин (XV век), Парацельс (XVI век)
всегда подчеркивали важность астрологии.
В алхимическом манускрипте Николая Валеса есть
следующие слова: «Знай же, сын мой, знайте же, мои
дорогие дети, что Солнце, Луна и звезды денно и нощно
оказывают влияние на центр Земли». Уже на заре алхи¬
мии была замечена тесная связь между металлами и пла¬
нетами, которая была сформулирована следующим обра¬
зом:
•	Солнце — золото	Луна — серебро
•	Венера — медь	Марс — железо
•	Юпитер — олово	Сатурн — свинец
•	Меркурий —жидкое серебро (старое название
ртути)
*
Этот обзор основных понятий алхимии естественно
возвращает нас к Философскому Камню, объединяющему
все подходы и принципы и в то же время являющемуся
конечной целью Делания.
Вот как его описывает современный адепт Фулкане¬
лли: «Философский Камень нам дан в виде прозрачной
кристаллической субстанции, порошок которой имеет
желтый, а большие скопления — красноватый оттенок.
Эта субстанция обладает большой плотностью и остается
твердой при весьма высоких температурах. Свойства Фи¬
лософского Камня таковы, что он легко проникает в дру¬
гие вещества, излучает свет, всегда одинаков и не горит в
огне».
Следует отметить, что сам по себе Камень не обладает
трансмутационными свойствами, но с его помощью
можно приготовить активный порошок, который может
выступать в роли трансмутирующего реагента. Твердая
разновидность Камня может быть получена непосредст¬
венным слиянием порошка с чистым золотом или сереб¬

ром. Порошок, с помощью которого металлы превращают
в золото, имеет красный цвет; для получения серебра тре¬
буется белый порошок.
Процесс трансмутации в золото был описан несколько
раз, однако количество порошка, которое нужно для по¬
лучения того или иного металла, сильно меняется в за¬
висимости от силы Философского Камня, полученного
алхимиком. Так, например, одна часть порошка может
быть взята на сто частей металла. Когда металл достигает
точки плавления, к нему добавляют порошок; остаток
порошка следует завернуть в бумагу или облепить воском,
чтобы пары расплавленного металла не повлияли на его
трасмутационные свойства.
По прошествии четверти часа весь расплавленный ме¬
талл превращается в золото без потери веса.
Почти во всех имеющихся алхимических исследова¬
ниях говорится, что Философский Камень с таким же
успехом может использоваться для приготовления «пи¬
тьевого золота», или универсального лекарства, эликсира
жизни. Однако это утверждение не совсем верно. Бессмы¬
сленно говорить, что Камень можно применять для тран¬
смутации металлов, для создания универсального лекар¬
ства и для синтеза эликсира жизни. Дело в том, что Фило¬
софский Камень предназначен исключительно для
создания универсального лекарства, которое является
эликсиром жизни.
Теперь можно спросить, а как же быть с трансму¬
тацией? В действительности порошок для трансмутации
нужен только для эксперимента в конце Великого Де¬
лания — получен или нет настоящий Философский Ка¬
мень. Вот что важно в герметическом Искусстве: алхимик
не преследует цель превращать металлы в золото, как
принято считать; он осуществляет трансмутацию для про¬
верки качеств синтезированного Философского Камня.
Вот почему лишь немногие адепты нажили себе состо¬
яния. Они могут сделать одну, две или три трансмутации,
как утверждает, например, Николай Фламель, исключи¬
тельно для того, чтобы пополнить свои запасы эликсира.
37

Обладание мирскими вещами и, в частности, золотом ни¬
когда не было целью подлинных алхимиков.
Осуществив трансмутацию металла в золото, алхимик
стремится преобразить себя с помощью Философского
Камня. Для этого он два раза в году глотает гомеопатичес¬
кую дозу Философского Камня. Лишь весьма немногие
трактаты описывают процесс физического и интеллекту¬
ального преображения адепта, причем главные из них
хранятся за семью печатями в отделах рукописей зна¬
менитых библиотек мира. Знанием вышеприведенных
подробностей я обязан исключительно Бернару Хуссону,
увлеченному последователю Искусства. Этот человек в те¬
чение более чем двадцати лет изучал неопубликованные
герметические тексты.
Принятию Философского Камня предшествует удале¬
ние из тела всех токсинов и болезнетворных микроор¬
ганизмов. В одни прекрасный день у адепта выпадают
волосы, ногти и зубы, которые затем вырастают здоро¬
выми и крепкими. После этого все естественные выде¬
ления происходят только через потовые железы. Вскоре
пища становится ненужной. Поэтому рассказы об алхи¬
миках, съедающих ровно столько, сколько нужно, чтобы
не умереть от голода, не соответствуют действительности.
Адепты питаются в свое удовольствие, потому что у них
нет потребности в физической пище. Между тем влияние
Камня распространяется не только на тело: он усиливает
интеллектуальные и духовные способности человека в де¬
сятки раз и дает ему возможность приблизиться к под¬
линной мудрости. Каждый отчет на этом обрывается, по¬
тому что обычные люди не могут проследовать за избран¬
ными в их новую вселенную.
Здесь я хочу привести один случай из недавнего про¬
шлого. Один из французских алхимиков, которого я знаю
около десятка лет, в свое время был посвящен в тайны
этой древней науки мудрым пожилым адептом. Однажды
адепт бесследно исчез, но ученику посчастливилось встре¬
тить наставника впоследствии. С тех пор, как они ви¬

делись, прошло лет сорок, но теперь уже наставник вы¬
глядел моложе ученика...
«Все это басни, — скажет серьезный человек. — По¬
добные превращения возможны только в расстроенном во¬
ображении ваших алхимиков. И к тому же, ни одна по¬
добная история не может быть проверена».
Что ж, на самом деле существует возможность про¬
верить действенность эликсира жизни и тем самым дока¬
зать возможность физического преображения людей. Бер¬
нар Хуссон обнаружил в бумагах семьи Сен-Клер Тургот
описание необычного события, имевшего место в XVI веке
в жизни их предка, государственного советника. История
была описана личным врачом последнего и, разумеется,
не предназначалась для печати. Следует отметить также,
что другие бумаги семьи Тургот не содержали ни единого
упоминания об алхимии.
У советника была любовная связь с женщиной, каж¬
дый день приезжавшей к нему в имение в середине дня.
Так продолжалось в течение почти десяти лет. Для того
чтобы сохранить свою репутацию незапятнанной,
женщина всегда появлялась в сопровождении пожилого
кучера Арно, который обычно дожидался ее в располо¬
женной поблизости лавке своего давнего друга-аптекаря.
Этот алхимик в течение двадцати лет проводил свои
таинственные эксперименты, и вот однажды, когда Арно
зашел в магазинчик, его приятель выбежал ему навстречу
и воскликнул:
—	Я получил! Я получил его!
—	Что ты получил?
—	Как что? Камень! Из него можно делать эликсир!
Сегодня утром я превратил дюжину оловянных ложек в
золотые, а вот и сам эликсир. — И аптекарь показал
другу фиал с прозрачной жидкостью. — Давай выпьем
немного эликсира вместе, старина! В наши-то годы едва
ли он повредит здоровью!
Он налил себе столовую ложку эликсира и проглотил
его, а затем предложил Арно сделать то же самое. Однако
последний все еще сомневался и поэтому взял на кончик

языка лишь несколько капель волшебной жидкости. От
необходимости как-нибудь объяснять свою нерешитель¬
ность его избавил слуга, зашедший в аптеку известить
друзей о том, что визит госпожи окончен, и кучеру пора
увозить ее домой. Арно вернул остаток эликсира аптека¬
рю и как можно скорее вышел из лавки.
По дороге домой кучера внезапно прошиб холодный
пот, после чего у него появились все симптомы горячки.
Благородная женщина была озабочена состоянием своего
верного слуги и поэтому отправила лакея за аптекарем.
Вскоре лакей вернулся и сообщил, что аптекарь скоро¬
постижно скончался.
Кучер же впоследствии выздоровел, хотя у него и вы¬
пали волосы, ногти и зубы. Сен-Клер Тургот, услышав об
этом интересном случае, лично расспросил его о про¬
исшедшем. Затем он приобрел у наследников аптекаря
все его лекарства, но ни сам, ни с помощью Арно не смог
установить, в каком пузырьке содержится волшебный
эликсир. Дело в том, что в аптеке было сотни подобных
пузырьков, и причем ни на одном из них не было
этикетки.
Спустя много лет советник Тургот рассказал эту ис¬
торию своему врачу, который после его смерти подробно
все записал. В частности, он упомянул, что у кучера впос¬
ледствии выросли новые волосы, ногти и зубы, и что во
время составления письменного свидетельства о проис¬
шедшем кучер Арно по-прежнему здравствовал в свои 123
года...
40

Глава 4
Делание
После беглого ознакомления с основными идеями ал¬
химии читателям, наверное, интересно будет узнать о
применении этих идей на практике. Короткий трактат,
озаглавленный «Принципы Филалета», немногословно,
но вполне доступно излагает, как выполняется Великое
Делание.
Автор Евгений Филалет был одним из выдающихся
адептов. Вот как он представляется в начале своей самой
известной работы «Открытая дверь в тайные палаты коро¬
ля»: «Я — Философ и Адепт и поэтому избрал себе имя
Филалет, которое означает «любитель истины». Далее,
описывая исследования в своей лаборатории, он говорит:
«Все мои открытия подлинны. Они являются итогом
удачно проведенных экспериментов, свидетелем которых
я был сам, и о которых многое знаю. Истинность моих
слов сразу же будет очевидна любому философу, который
их прочтет».
«Принципы Филалета» были написаны где-то в сере¬
дине семнадцатого века, а в 1672 году, переведенные с
латыни на французский язык Гийоме Сальмоном, вошли
в сборник алхимических трактатов, названный «Слова¬
рем алхимических философов».
Принципы Филалета
Указания для выполнения Герметической Работы,
составленные Евгением Филалетом, англичанином по
крови и гражданином Вселенной.
1. Когда приступаешь в Великому Деланию, не пола¬
гайся на советы невежд и не верь тому, что пишут в уче¬

ных книгах. Никогда не теряй из виду то, что цель, к
которой ты стремишься, есть Серебро или Золото. Толь¬
ко Серебро и Золото являются тем, во имя чего ты до¬
лжен работать посредством нашего меркуриального Ис¬
точника. Однако сначала Источник следует подготовить
так, чтобы он мог их очищать, а это потребует от тебя
полной концентрации внимания.
2.	Не давай ввести себя в заблуждение тем, кто
говорит, что наше Золото не естественное, а искусствен¬
ное. Воистину обычное естественное золото мертво, одна¬
ко наши действия могут оживить его подобно тому, как
прорастает зернышко пшеницы, если его посеять. Шесть
недель спустя золото, которое было мертвым, станет бла¬
годаря нашему Деланию живым, действенным и плодо¬
родным, потому что было помещено в соответствующую
почву, в тот компост, который мы приготовили. Таким
образом, мы можем по праву утверждать, что это наше
Золото, ведь это мы объединили его с субстанцией, дав¬
шей ему жизнь. В противовес этому приговоренного к
смерти человека считают покойником, хотя некоторое
время он еще будет жить.
3.	В дополнение к Золоту, которое является телом и
мужским элементом нашего Делания, должно присутст¬
вовать и другое начало, знаменующее собой дух, душу
или женщину. Этим элементом является жидкая Ртуть.
Она выглядит как обычное «быстрое серебро», однако в
действительности еще чище и более подвижно. Некото¬
рые вместо Ртути используют всевозможные вещества и
называют их философской ртутью. Не слушай этих
краснобаев и не следуй их бессмысленным советам —
что посеешь, то и пожнешь. Если ты выбрал Золото, оно
и является тем семенем, которые ты доверяешь земле.
Оно и есть Ртуть; не металл и не подобно металлам.
Если же это металлический эликсир, в результате его
применения ты получишь лишь кусок ненужного ве¬
щества.
4.	Наша Ртуть представляет собой вещество напод¬
обие обычного «быстрого серебра», однако природа у

него другая, оно небесно, огненно и обладает великой
мощью. Оно получает эти свойства в той или иной мере
в зависимости от способа его приготовления.
5.	Секрет приготовления нашей Ртути таится в
использовании минерала, который относится к тому же
типу, что и Золото и Ртуть. Он должен быть насыщен
летучим Золотом, источаемым из тела Марса*. Посредст¬
вом Ртути минерал должен быть очищен не менее семи
раз. После этого он готов к использованию для Королевс¬
кой, или Золотой ванны.
6.	Ртуть, подвергаемая обработке от семи до десяти
раз, становится все чище и все более сильной, потому
что ее оживляет живая Сера. Но если число операций
будет больше, Ртуть станет слишком огненной и свернет¬
ся, вовсе не растворяя в себе вещества. В итоге Золото
не будет ни взаимодействовать с нею, ни растворяться в
ней.
7.	Правильно обработанная Ртуть впоследствии до¬
лжна быть дистиллирована два или три раза в стеклян¬
ной реторте, потому что отдельные ненужные атомы
могут остаться в ней даже после указанных процессов.
Затем она должна быть промыта в уксусе и хлориде
аммония. Только теперь она готова к Деланию, понимае¬
мому здесь иносказательно.
8.	Для Делания всегда следует использовать чистое
подлинное Золото. Если ты не располагаешь таковым,
произведи его обычную очистку самостоятельно сразу
после приобретения. Затем истолки его в мелкий поро¬
шок растиранием или раскатыванием на тонкие листы.
Можешь применить любой известный тебе способ
измельчения. Неважно, каким методом ты пользуешься,
лишь бы в результате получился довольно мелкий по¬
рошок.
9.	Теперь мы подошли к компосту. Возьми одну
или две унции приготовленной смеси и не больше двух
или трех унций Ртути, прошедшей обработку. Смешай
*	Марс является символом железа.

их в мраморной ступке, предварительно нагретой в теп¬
лой воде до максимальной температуры. Растирай их до
тех пор, пока они не смешаются полностью, и добавь
уксус и соль — для очистки. Затем следует их разбавить
горячей водой и хорошенько высушить.
10.	Заверяю тебя, что, несмотря на всю загадоч¬
ность моих слов, они вполне искренни в момент их
произнесения, ибо изложенный здесь метод использовал¬
ся мной неоднократно. Все философы древности исполь¬
зовали эту систему, которая по сути не имеет себе рав¬
ных. Весь фокус заключается в применении в нашем
Делании двух видов огня.
Тайный, сокрытый огонь есть инструмент Бога, и
поэтому его свойства недоступны взору человека. Мы
часто имеем в виду именно его, хотя может создаться
впечатление, будто говорится о внешнем огне. Вот поче¬
му часто возникают ошибки — удел недалеких филосо¬
фов и нерассудительных людей. Сокрытый огонь может
меняться, тогда как внешний огонь почти всегда
одинаков. Внешний огонь неизменен, постоянен и одно¬
роден в течение всего Делания; даже во время Белого
периода Делания он один и тот же, за исключением пер¬
вых семи дней, когда мы не даем ему разгореться. Одна¬
ко опытный философ не нуждается в этих сведениях.
Что же касается степени возгорания внешнего огня,
то его следует время от времени регулировать, посколь¬
ку по мере выполнения Делания он возрастает; компост
созревает, и цвет огня меняется. Здесь я тебе поведал
самую сложную особенность Делания, поэтому запомни
мои слова и не совершай в будущем ошибок.
11.	Тебе понадобится стеклянный тигель или колба,
без нее ты не сможешь правильно выполнять Делание.
По форме она должна быть овальная или сферическая,
достаточных размеров, чтобы с запасом вместить всю
приготовленную тобой смесь. Это значит, что ее объем
должен быть в два раза больше, чем объем полученной
смеси. Эта колба называется Философским яйцом. Стек¬
ло ее стенок должно быть толстым, очень прозрачным и

без изъянов. Высота шейки — не больше шести дюймов.
Поместив вещество в колбу, герметически закрой ее
пробкой. Если останется хотя бы маленькая щелочка,
весь дух уйдет через нее, и Делание не будет завершено.
Чтобы убедиться, что сосуд закрыт правильно,
применяют следующий надежный прием. Дай ему воз¬
можность остыть, а затем приложи рот к пробке, и поп¬
робуй втянуть в себя воздух. Если из сосуда имеется
хотя бы малейшая утечка, ты сразу почувствуешь, как
рот наполнился воздухом. Когда же ты перестанешь
втягивать в себя воздух, то услышишь, как он с
шипением возвращается в колбу. Этот способ еще
никого не подводил.
12.	Кроме того, тебе понадобится печь, называемая
философами атанором. Все твое Делание будет выпол¬
няться с его помощью. Для первой части Делания все
следует подготовить так, чтобы тепло было, по твоему
выбору, средним или низким. Это делается для того,
чтобы в случае необходимости его можно было под¬
держивать на самом высоком уровне в течение, по край¬
Нагревание герметически закрытого сосуда

ней мере, двенадцати часов. Когда ты добился этого, сле¬
дует выполнить пять условий.
Во-первых, вместимость твоей печи должна быть
больше, чем требуется для того, чтобы в ней помещался
твой тигель, и при этом вокруг него оставался еще дюйм
пустого пространства. В противном случае огонь, кото¬
рый поднимается через решетку, не сможет свободно рас¬
пространяться вокруг тигля.
Вторым условием является требование, чтобы в
печи не находилось одновременно два и больше тигля,
или яйца, а угли были толщиной в дюйм по краям печи
и под дном сосуда. Всегда помни завет Философа: один
сосуд, одно вещество, одна печь.
Отверстие следует расположить таким образом,
чтобы оно располагалось точно под вытяжкой, которая
должна быть не более двух дюймов в диаметре, дабы
предоставить возможность языку пламени подниматься
от основания сосуда до самого его верха, поддерживая
тем самым требуемую температуру.
Третье условие гласит, что если дно печи слишком
велико, и ее ширина намного больше, чем высота, темпе¬
ратуру сосуда нельзя поддерживать постоянной в
течение длительного периода времени.
В-четвертых, если положение тигля таково, что он
находится на высоте ниже, чем шесть дюймов над
огнем, он расположен в печи неправильно, а это значит,
что ты не сможешь подводить к нему тепло должным
образом. И в то же время, когда ты увеличиваешь это
расстояние и размещаешь сосуд так, чтобы пламя полы¬
хало под ним, — это неправильно.
И наконец, пятое и последнее условие состоит в
том, что печь должна плотно закрываться. При этом до¬
лжно оставаться только небольшое отверстие, посредст¬
вом которого в печь можно подбрасывать философский
уголь. Значит, диаметр отверстия должен быть около
дюйма. Кроме того, отверстие такого размера не будет
выпускать наружу слишком много тепла.

13. После всех этих приготовлений поставь яйцо, со¬
держащее все нужные вещества, в печь и дай ему воз¬
можность нагреться до требуемой температуры. Предел
температуры устанавливает Природа, а это значит, что
нагрев должен быть скорее слабым, нежели сильным.
Не забывай, что Природа поместила твое первове¬
щество в царство минералов. Хотя мы и приводили ана¬
логии из царства растений и животных, тебе все еще
предстоит найти для него самому аналогию из того
мира, которому оно принадлежит. Я могу, например,
сравнить размножение человека с опылением растения.
Однако ты при этом не думай, что в обоих случаях пот¬
ребуется одинаковое тепло. Мы не подвергаем сомнению
то, что в почве, в которой находятся корни трав, имеет¬
ся достаточно тепла для этих растений, особенно в нача¬
ле весны. Однако этого тепла недостаточно для того,
чтобы из куриного яйца появился цыпленок. Ранней вес¬
ной и человек вместо тепла будет чувствовать только
сильный холод. Давая себе отчет в том, что первовещест¬
во относится к миру минералов, ты должен нагреть его
до необходимой температуры и при этом не переох¬
ладить и не перегреть.
Помни не только то, что Природа дала тебе возмож¬
ность работать в минеральном царстве, но и то, что ты
имеешь дело с Золотом и Ртутью, которые несгораемы.
Эта Ртуть очень опасна, потому что может разрушить
сосуд, в котором находится, если огонь под ним пылает
очень сильно. Поскольку она несгораема, огонь не
может ей повредить. Однако она все же должна
храниться в стеклянном сосуде с мужской спермой, чего
нельзя было бы сделать, если бы огонь был очень
жарким. В этом случае ты бы не смог завершить
Делание.
Отсюда следует, что нормальной должна считаться
средняя температура, при которой свинец и олово оста¬
ются в расплавленном состоянии, или немного выше
этой — но не столь высокая, чтобы сосуд выдержал и не
взорвался. Из всего сказанного ясно, что температура до¬

лжна соответствовать тому царству, в котором природа
расположила твое вещество.
14.	Вся эта операция — напоминающая парение
Луны над Землей — заставляет вещество подниматься
вверх, как туман, а затем падать вниз в виде дождя.
Именно поэтому я советую тебе поддерживать процесс
сублимации непрерывным, чтобы Философский Камень
мог жить и дышать.
15.	Но для того, чтобы получить устойчивый раст¬
вор, этого мало. Образно говоря, вода из нашего озера
должна вскипеть над костром из дров Гермеса. Я сове¬
тую тебе поддерживать ее в кипящем состоянии днем и
ночью, дабы огромная мощь взволновавшегося моря вы¬
звала подъем духовных элементов и заземление прочих.
Если эта операция не проделана весьма тщательно,
наши действия следует называть не приготовлением, а
потреблением. Ведь если жидкости, то есть духи, едва
шевелятся, и вскипание не затрагивает тугих
глубинных слоев — это означает, что процесс может
быть справедливо назван потреблением.
16.	Не торопись поскорее собрать урожай, то есть за¬
вершить Делание досрочно. Уверенно продолжай свои
занятия в течение пятидесяти дней и тогда ты увидишь
клюв ворона, дарующего удачу.
Многие, говорит Философ, считают наши
достижения легкодоступными, однако истовый эк¬
спериментатор знает, какие трудности ожидают каждого
на этом пути. К примеру, если ты посеешь зерна
пшеницы, через несколько дней они набухнут, но если
ты извлечешь их из земли, они высохнут и возвратятся
в прежнее состояние. Чтобы они проросли, им необ¬
ходима соответствующая среда — земля. Кроме того,
нужно, чтобы прошло какое-то время. Более прочные се¬
мена, такие как орехи, косточки слив и других фрук¬
тов, требуют для прорастания более длительного вре¬
мени. Всякому растению свое время, и поэтому тот, кто
ждет и не торопится, дает возможность семенам прорас¬
тать естественно и обильно.

Можешь ли ты предположить, что Золото, это самое
плотное вещество в мире, может изменить свою форму в
течение короткого промежутка времени? Поэтому живи
спокойно и с надеждой, что по прошествии трех дней
оно начнет чернеть. Когда ты убедишься в этом, мо¬
жешь быть уверен, что тело распалось, то есть прев¬
ратилось в живую душу. Теперь дух уже мертв, то есть
слился с телом, но до тех пор, пока золото не почернело,
и золото, и ртуть сохраняют свою форму и свойства.
17.	Внимательно следи за тем, чтобы огонь не прек¬
ращал гореть ни на миг. Ведь если вещество хотя бы на
миг остынет, Делание наверняка не удастся.
Все сказанное дает понять, что суть нашего Делания
состоит в том, чтобы заставить компост кипеть при
самой низкой температуре, которая превращает в
жидкость любой элемент минерального царства. При
этом внутренние пары окружают вещество со всех сто¬
рон, и в этих парах и то, и другое погибает, дабы затем
воскреснуть.
18.	Поддерживай огонь до появления цвета. Нако¬
нец ты обнаружишь, что цвет стал ярко-белым. По
достижении этой стадии под конец пятого месяца белый
Философский Камень уже практически готов. Возрадуй¬
ся, ибо на Востоке появился Царь, преодолевший смерть
и окруженный славой. Приход царя возвещает особый
знак — нимб лимонного цвета.
19.	С добрыми намерениями поддерживай огонь и
дальше, пока не появятся новые цвета. Когда увидишь
ярко-красный цвет полевых маков, прославляй Господа
и будь ему благодарен!
20.	И наконец, несмотря на то, что твой Фило¬
софский Камень уже весьма совершенен, его следует про¬
варить — или, лучше сказать, закалить — еще раз в той
же самой воде таким же образом. Пусть на этот раз твой
огонь будет немного слабее. Так ты можешь неог¬
раниченно увеличивать объем Камня и его силу. Знай,
что процесс закалки Камня может продолжаться столь¬
ко, сколько ты считаешь нужным.

Пусть же Бог, Всевышний, Отец света, Источник
жизни и блага, дарует тебе Свою милость, чтобы ты
увидел воскрешение света и вошел в сферу бытия — цар¬
ство, обещанное Верным, — и тем самым приобщился к
жизни вечной. Аминь!
Конец трактата.
*
«Принципы» можно считать сжатым изложением са¬
мой известной работы алхимика. Здесь мы привели этот
трактат полностью, как раньше сделали с «Изумрудной
Скрижалью», чтобы дать представление о трудностях, ко¬
торые ожидают изучающего Искусство.
Главным препятствием к пониманию текста Гермеса
Трисмегиста есть его двусмысленность. «Скрижаль» пра¬
ктически непостижима, что можно сказать и о многих
комментариях к ней. В трактате Филалета, напротив, все
довольно прямолинейно. Алхимик утверждает в нем, что
первовеществом является золото, и подчеркивает при
этом, что имеет в виду естественное золото. Он говорит
также, что философская ртуть вполне может быть обыч¬
ной магазинной ртутью, только ее нужно для этого соот¬
ветствующим образом подготовить. Его объяснения ка¬
жутся вполне убедительными. Но, к несчастью, это один
из самых обманчивых текстов!
Прежде чем рассмотреть этот трактат детально, следу¬
ет вспомнить слова Шрёдера: «Когда философы высказы¬
ваются простым языком, — я им не верю. Когда же они
говорят загадками, я задумываюсь над их словами!» Ар¬
тефий тоже говорит:
«Несчастный глупец! Ты столь наивен, что веришь,
будто мы открываем тебе величайший и самый важный
из секретов — и тебе нужно будет только понять бук¬
вальный смысл наших слов? Уверяю тебя, что всякий,
кто попытался буквально интерпретировать простые
слова философов, каждый раз невольно попадал в
лабиринт, выход из которого невозможен, если нет путе¬
водной нити Ариадны. И не важно, сколько лет он пот¬
50

ратил на работу, все это время было им потрачено впус¬
тую».
Приведем здесь также очень важные слова Филалета,
которыми он заканчивает свою «Открытую дверь»: «Я
признаю, что так исказил философские истины в этой
книге, что если только не воспринимать метафорически
все изложенное мною в предыдущих главах, читатель не
поймет ничего и лишь напрасно потратит свои деньги».
После этих слов мне остается только заверить читате¬
лей, что отождествление первовещества с обычным золо¬
том следует «воспринимать метафорически», как будет
видно из последней части настоящей книги. Не вызывает
сомнений также и то, что философская ртуть не имеет
ничего общего с обычным веществом под названием
ртуть. Этот факт ни в коем случае не доказывает, что
текст Филалета не представляет для нас интереса. На¬
против, он очень важен, потому что в нем изложены неко¬
торые технические подробности.
В действительности мы можем прийти к каким-то вы¬
водам, только когда познакомимся с многими другими
аналогичными трактатами. Один алхимик скажет нам,
как выглядит первовещество, другой поведает, какого оно
цвета, а третий откроет его плотность. Кто-то может на¬
мекнуть о составе тайного огня, другой укажет точную
температуру в печи. С Деланием справятся только ис¬
тинные энтузиасты, а не те, кто стремится поскорее
получить желаемый результат.
*
Для сравнения я решил привести здесь слова совре¬
менного алхимика мсье Роджера Каро о Великом Де¬
лании. Все процитированное ниже написано им по моей
просьбе, и я располагаю разрешением опубликовать здесь
этот материал. Разумеется, он использует понятия перво¬
вещества, тайного огня и философской ртути с теми же
оговорками, что и большинство его предшественников.
«Начать с того, — пишет он, — что понятия перво¬
вещество и первичная материя не следует путать. Пер¬
воматерия является той субстанцией, которая лежит в

основе серы, ртути и соли философов (последняя
используется лишь в минимальных количествах).
Первичная материя обозначает тайный поглотитель,
который может быть, в частности, тайным огнем, фило¬
софской ртутью, белым раствором или витриолом.
Сама соль представляет все четыре элемента: в своем
твердом состоянии это Земля, в расплавленном — Вода,
Огонь — в своей едкости и Воздух — в состоянии пара.
С помощью одной этой субстанции можно достичь всего.
Вся алхимия содержится в двух главных процессах:
растворении и сгущении.
Растворение — это в определенном смысле анализ,
который разбивает и разделяет три компонента. Сгу¬
щение — это синтез, другими словами — операция, ко¬
торая восстанавливает вещество после того, как его ком¬
поненты были очищены.
Есть четыре главных операции:
(a):	Приготовление, или искусство разделения серы
и ртути философов (но не философской серы и ртути!)
с помощью философской серы. Разделение проходит в
том, что называется атанором, в котором находится не¬
обычайно длинная колба с загнутой шейкой.
(b):	Растворение, смысл которого в том, чтобы очис¬
тить обе субстанции (серу и ртуть философов) после раз¬
деления; этот процесс проходит в герметически закры¬
том сосуде.
(c):	Сгущение, посредством которого два вещества
высушиваются и восстанавливаются после очищения
тайным огнем, или солью; сгущение производят в
открытом сосуде.
(d):	И наконец, умножение, цель которого — даль¬
нейшая очистка полученного Камня; для этого снова
начинают растворение».
Мсье Каро был столь любезен, что завершил свое
объяснение несколькими интересными сведениями о
соли.
«Соли присущи три качества:

(1)	Сияние, когда ее получают в малых количествах
из ее источника.
(2)	Белизна, когда ее нагревают над дубовыми
углями.
(3)	Краснота, когда она становится квинтэс¬
сенцией, или кровью дракона. Этот аспект также может
быть отнесен к белизне после того, как в ходе раство¬
рения на соль подействовали серой философов».
*
Само собой разумеется, я не могу гарантировать чита¬
телям, что это буквальные, а не «метафорические» объяс¬
нения. Подробнее мы рассмотрим этот вопрос в последней
главе, однако я счел нужным поставить его уже сейчас,
чтобы читатели имели представление о технике полу¬
чения Философского Камня. Описания трансмутации ста¬
нут более понятными после того, как мы познакомимся с
историей жизни выдающихся адептов.
Однако прежде всего обратим внимание на то поло¬
жение, в котором пребывают герметическое Искусство и
современная наука во второй половине XX века.

Глава 5
Алхимия и современная наука
В отличие от астрологии, которую в разные времена
преподавали в университетах наряду с обычными наука¬
ми, на алхимию в академических кругах всегда смотрели
с подозрением. Это и не удивительно, ведь для того, чтобы
преподавать алхимию, недостаточно занимать высокое
положение в учебном заведении. Алхимия всегда явля¬
лась по существу тайной наукой, традиционным учением,
которому можно научиться только у посвященных.
Это наука тайная, потому что в соответствии с древ¬
ними заповедями алхимики никогда не говорили во всеус¬
лышание о том, какова подлинная природа субстанций,
называемых первовеществом, тайным огнем и философс¬
кой ртутью, и поэтому не преподавали перед большими
аудиториями.
Это наука традиционная, потому что алхимия осно¬
вывается не на научных теориях, которые постоянно под¬
вергаются пересмотру, а на нескольких исходных при¬
нципах, которые неизменны во все времена.
Это наука для посвященных, потому что академичес¬
кого изучения Тайны алхимии недостаточно, и непосред¬
ственное посвящение Наставника абсолютно необходимо.
Такое посвящение дается лишь избранным, однако только
оно является подлинным modus operandi*, который
можно преподать.
Теперь понятно, почему алхимия не могла снискать
понимания официальной науки в те времена, когда сама
идея трансмутации считалась абсурдной. Мнение ученых
*	механизм действия (лат.)

в этом отношении изменилось лишь в последние несколь¬
ко лет. Современный ученый Жак Бержье написал в
одной из своих последних статей:
«И опять положение вещей изменилось. Наука
обратилась к алхимии в тот день, когда ученые пришли
к выводу, что атом не является самой меньшей
неделимой частицей материи. Транс мутация стала воз¬
можной с открытием элементарных частиц. Сегодня
превращение одного элемента в другой считается чем-то
само собой разумеющимся — достаточно лишь
вспомнить о ежегодно производимых сотнях тон плу¬
тония — элемента, который не существует в природе».
Другие ученые тоже говорят о трансмутации. Так,
Шерр, Бейнбридж и Андерсон в 1941 году, бомбардируя
атомы ртути быстрыми нейтронами, получили радиоак¬
тивное золото. С помощью ядерных реакций ртуть можно
также превратить в платину и таллий. Для этого ее бом¬
бардируют протонами и другими частицами.
Вызывает удивление следующий факт: достижения
современной науки позволяют превращать в золото такое
в высшей степени алхимическое вещество, как ртуть.
Позже мы увидим, что то же самое можно сказать и о
свинце. Разве не странно, что среди семи металлов, кото¬
рые были известны в давние времена, философы-герме¬
тисты избрали для экспериментов именно ртуть и свинец,
которые можно превращать в золото, и не ошиблись в
своем выборе? Это случайное совпадение, скажут ученые,
поскольку речь идет не о трансмутации металлов, а о
превращении их радиоактивных изотопов. Случайное сов¬
падение, разумеется, является одной из возможностей,
однако вероятность такого совпадения невелика. Знание
представляется гораздо более правдоподобным ответом —
речь идет о знании метода, с помощью которого одни ста¬
бильные изотопы превращаются в другие без выделения
колоссальных объемов энергии.
К этой проблеме мы еще вернемся. Между тем, пос¬
кольку возможность трансмутации в настоящее время до¬
казана, возникает вопрос: «Изменилось ли отношение к

алхимии?» Не изменилось! И снова у Жака Бержье есть
что сказать по этому поводу: «В настоящее время алхи¬
миков критикуют под другим предлогом. Ученые согласи¬
лись с тем, что алхимикам случайно удалось предвидеть
возможность трансмутации. Но теперь в вину алхимикам
вменяют то, что они пытались осуществить трансмутацию
химическими средствами. Ведь в наши дни принято
считать, что это можно сделать лишь с использованием
очень сложной аппаратуры, которая не была известна в
отдаленном прошлом».
В принципе сегодня отношение науки к алхимии не
изменилось и остается точно таким, каким было в прош¬
лом веке. Ученые отрицают все достоинства герметичес¬
кого Искусства и видят смысл лишь в открытиях, сделан¬
ных адептами при изучении химических свойств минера¬
лов и органических соединений. Такое отношение, по
меньшей мере, удивляет. Ведь получается, что в одном и
том же трактате алхимик описывает свойства нового ве¬
щества, другими словами — излагает подлинно научные
сведения, а затем, как отъявленный шарлатан, начинает
бесстыдно лгать, заявляя, что синтезировал Философский
Камень. Подобные мнения об алхимиках нельзя не счи¬
тать абсурдными, не говоря уже о том, что они откровен¬
но непоследовательны. Либо Василий Валентин, Пара¬
цельс и многие их коллеги по призванию, сделавшие ве¬
сомый вклад в науку, являются мошенниками, не
сумевшими открыть ничего нового, либо они вполне ком¬
петентные исследователи, и все их открытия должны
быть оценены по достоинству.
Все признанные наукой открытия алхимиков никоим
образом нельзя назвать незначительными. Тем не менее
естественнонаучные исследования этих искателей всегда
являлись побочным продуктом их деятельности. Альберт
Великий был первым, кто получил едкий натрий, ему
был известен химический состав киновари (сульфида
ртути), свинцовых белил (белого окисла свинца) и свинцо¬
вого сурика (красного окисла свинца). Кроме сурьмы, Ва¬
силий Валентин открыл соляную и серную кислоты, Па¬

рацельс установил существование цинка, Глаубер полу¬
чил сульфат натрия, а Брандт — фосфор. Всего несколько
широко известных примеров, и едва ли нужно продлевать
сей список. Читатель вполне представляет себе важность
подобных открытий. Людей, которые получили, обнару¬
жили, назвали и описали эти вещества, нельзя считать
шарлатанами.
Следует отметить, что философы-герметисты никогда
не писали трактаты двух разных типов: для изложения
своих естественнонаучных открытий и посвященных по¬
искам собственно Философского Камня. Нет, в их писа¬
ниях шла речь прежде всего о Великом Делании. Однако
по ходу изложения они нередко упоминали о своих хи¬
мических открытиях. Заурядные хвастуны и пустословы
никогда так не поступают. Это скорее похоже на отчеты
людей науки, вовсе не собирающихся скрывать свои пусть
самые незначительные открытия от внимания современ¬
ников. Поэтому все высказывания таких людей следует
понимать как слова добросовестных и честных ученых.
В последнее время было опровергнуто утверждение о
том, что трансмутация возможна только при участии ог¬
ромных ядерных энергий. Открытия биолога Кеврана по¬
казали, что в органической ткани при обычных условиях
может происходить спонтанная трансмутация. Более того,
в настоящее время стало известно, что связи электронов с
ядрами в органической материи заметно отличаются от
тех связей, которые имеют место в минералах. Интерес¬
ный эксперимент был поставлен на курах. Этим домаш¬
ним птицам для образования яичной скорлупы нужен
кальций. Суть эксперимента состояла в том, что несколь¬
ким курицам давали корм, в котором не было кальция
вообще. Вместо кальция в их рацион входила слюда, ко¬
торая представляет собой силикат алюминия и калия. В
ходе эксперимента было обнаружено, что куры способны
производить недостающий кальций (Са=20) сами, исполь¬
зуя для этого калий (К=19) и ионы водорода (Н=1).
Отсюда можно сделать бесспорный вывод: очевидно,
существуют различные методы трансмутации. Не исклю¬

чено, что алхимикам каким-то образом удавалось про¬
изводить трансмутацию на уровне атома и периферийных
электронов без необходимости бомбардировать ярда час¬
тицами высоких энергий.
В настоящее время в России распространена так на¬
зываемая теория магических чисел, согласно которой за
ураном в таблице Менделеева должны существовать свер¬
хтяжелые, но все же стабильные элементы. Согласно сов¬
ременным физическим теориям, все трансурановые эле¬
менты радиоактивны и имеют весьма короткое время
жизни. Поэтому в научных кругах нынче можно услы¬
шать разговоры об элементе с атомным весом порядка 310
и атомным числом 135, который известен под названием
эка-свинец, или супер-свинец. Утверждают также, что не¬
значительные количества эка-свинца могут присутство¬
вать в обычном свинце. Существующие на сегодняшний
день теоретические прогнозы его свойств предполагают
получение стабильных изотопов золота при условии ус¬
пешной трансмутации.
Итак, как и в случае со ртутью, мы снова встречаемся
с удивительной прозорливостью алхимиков по поводу то¬
го, что свинец является одним из самых подходящих ме¬
таллов для получения золота. Снова случайное совпа¬
дение? Скорее всего, нет. Ключом к ответу на этот вопрос
может быть следующее слово: знание.
*
На этом заканчивается наш короткий обзор алхими¬
ческих теорий, который, надо полагать, вдохновит чита¬
теля заняться более глубоким изучением предмета. Этот
обзор незаменим в качестве предисловия к правильному
пониманию исторических сведений о трансмутации ме¬
таллов.
Можно ли на основе этого введения сделать какой-
нибудь вывод? Вряд ли. В 1856 году Луи Фигье сказал:
«Сегодняшнее состояние химии заставляет задуматься:
так ли невозможна трансмутация металлов? Недавние на¬
учные открытия, а также мнения химиков об этих
открытиях не исключают возможности того, что превра¬

Химия. Изображение Великого Делания, сделанное Либавием
(1660).

щение одного металла в другой может быть осуществлено.
И в то же время история науки показывает нам, что
вплоть до настоящего времени осуществить превращение
металлов так никому и не удалось». Итак, мы знаем, что
трансмутация возможна, и поэтому остается лишь один
вопрос: «Действительно ли алхимикам удавалось осущес¬
твлять ее какими-то неизвестными нам средствами?»
От ответа на этот вопрос зависит и наш приговор гер¬
метическому Искусству. Или мы сочтем, что адепты уме¬
ют превращать ртуть и свинец в золото, и тогда алхимия
будет полностью реабилитирована, а нам придется перес¬
мотреть существующие научные теории; или же мы
придем к чему-то прямо противоположному, и тогда гер¬
метические теории послужат образчиком предрассудков
людей прошлого.
Но как мы можем получить убедительные доказатель¬
ства реальности трансмутации металлов, если ныне адеп¬
ты ставят свои эксперименты в узком кругу и не устра¬
ивают больше публичных демонстраций, как в былые вре¬
мена?
Именно для того, чтобы ответить на этот вопрос, я
изучил все документы и отчеты о трансмутации металлов,
которые мне удалось найти. При этом я постоянно искал
убедительные доказательства и компетентных, непредвзя¬
тых свидетелей опытов, сродни современным ученым.
Поэтому я сейчас предлагаю поближе познакомиться
с жизнеописаниями некоторых великих адептов. Это ис¬
следование будет по существу «материалистическим»,
потому что мы ограничимся изучением только тех фак¬
тов, которые имеют отношение к Золоту.

КНИГА II
АЛХИМИКИ

Глава 1
Три выпускника университета Монпелье XIII
века
Умение трансмутировать металлы приписывается еще
адептам древних времен и первых веков христианской
эры. Однако с тех пор прошло так много времени, что мы
лишены возможности проверить эти факты. Кроме того, у
нас слишком мало шансов отличить легенды от реальных
событий. Поэтому я решил начать мое исследование с жи¬
знеописания трех величайших алхимиков, учившихся в
свое время в университете Монпелье.
Университет был основан в 1181 году и стал колы¬
белью выдающихся талантов благодаря культивировав¬
шейся в нем необычайной свободе духа. В тринадцатом
веке среди его выпускников были такие блистательные
личности, как Альберт Великий (Магнус), Фома Аквин¬
ский (оба впоследствии причисленные католической цер¬
ковью к лику святых), Роджер Бэкон, Арнольд из Вилла¬
новы и Раймонд Луллий. Из более поздних выпускников
можно упомянуть Мишеля Нострдамэ (более известного
под именем Нострадамус), Франсуа Рабле и Эразма Рот¬
тердамского.
Естественно, алхимия не фигурировала в качестве
официальной дисциплины, однако все обучение было под¬
вержено сильному влиянию арабских и еврейских уче¬
ных, каждый из которых был знаком с герметической
философией. Это приводит нас к предположению, что пре¬
небрегать алхимией в университете не могли.
В любом случае, Альберт Великий, Фома Аквинский,
Роджер Бэкон, Луллий и Арнольд из Виллановы являют¬
ся величайшими философами-герметистами. Гораздо ме¬

нее известно, что к ним можно причислить и Франсуа
Рабле. Некоторые главы «Пантагрюэля» представляют со¬
бой аллегорические парафразы Великого Делания Алхи¬
мии. Нострадамус — один из наиболее известных, по-ви¬
димому, пророков всех времен — никогда не скрывал
своего интереса к герметическому Искусству. Все это дока¬
зывает, что университет давал определенную алхимичес¬
кую «закваску», и потому было бы интересно проследить
жизненный путь трех великих адептов, учившихся в его
стенах.
Альберт Великий
Альберт родился в состоятельной семье в Лонжене в
1193 году. Ранние его достижения были крайне посредст¬
венны и не давали никакого повода предполагать, что он
станет величайшим ученым своего времени. Легенда ут¬
верждает, что разгадка тайны — в чуде.
Говорят, что Дева Мария явилась перед юным Аль¬
бертом и спросила его, в какой науке тот хотел бы до¬
биться выдающихся успехов. Юноша выбрал философию,
и Дева Мария пообещала исполнить его желание. Однако,
добавила Дева, Она огорчена тем, что выбор был сделан не
в пользу теологии, и, в наказание за недостаток благо¬
честия, Она к старости ввергнет его в прежнюю глупость.
Как бы то ни было, Альберт продолжал вести жизнь
богатого студента в Павии до тех пор, пока не встретил
странствующего монаха, уговорившего его вступить в Ор¬
ден Святого Доминика — к тому времени очень влиятель¬
ное братство — для того, чтобы посвятить себя изучению
наук в полном спокойствии. В разгар непрерывных сред¬
невековых войн монастыри были действительно един¬
ственными мирными уголками, где сохранялось и переда¬
валось знание. Так Магнус стал доминиканцем, но орден
пошел на крайне важную, исключительную уступку —
Альберту было позволено иметь собственные средства и
жить на них до самой смерти.
Проведя после этого некоторое время в Кельне, в 1245
году Магнус переехал в Париж, чтобы добиться вожделен¬

ной степени магистра, присуждавшейся Парижским уни¬
верситетом. Для этого необходимо было в течение трех
лет успешно преподавать в Сорбонне.
Первая лекция, прочитанная Альбертом, стала его
триумфом. Аудитория была переполнена слушателями,
однако поиски большего помещения не увенчались успе¬
хом. Никакой зал не мог вместить всех желающих послу¬
шать Альберта, и его лекции были перенесены за пределы
здания на площадь, которая с тех пор носит его имя —
площадь Мобер (Maubert; М — магистр, Aubert — фран¬
цузская форма имени Альберт).
Однако не только философия интересовала Альберта.
Он был разносторонне образованным человеком. Среди
прочего, он оставил после себя труды по химической
минералогии, которые далеко превосходили все написан¬
ное к тому времени в этой области. И, естественно, он был
поклонником алхимии. До наших дней дошло пять
алхимических трактатов, подписанных его именем, из ко¬
торых наиболее известным является трактат De Alchimia
(«Об алхимии»).
Кроме того, до нас дошло два небольших руководства
по магии «Превосходные секреты Альберта Великого» и
«Превосходные секреты Альберта Малого». Научный ав¬
торитет Альберта был столь значителен, что на протя¬
жении долгого времени происхождение различных его ра¬
бот не вызывало и тени сомнения. Эти же два руководства
были признаны апокрифическими намного позднее, когда
более внимательные критики обратили внимание на то,
что «Альберт Малый» цитирует, например, Парацельса и
Василия Валентина, живших примерно двумя столети¬
ями позже, чем предполагаемый ранее автор.
Наконец, в начале двадцатого века, когда Альберт
был канонизирован, католическая церковь отказалась
признать, что он вообще когда-либо интересовался
алхимией, и, следовательно, все приписывавшиеся ему
герметические трактаты суть не что иное, как подделка.
То, что Альберт был алхимиком, сегодня не вызывает
никакого сомнения. Несколько крупных библиотек владе¬

ют манускриптами, написанными его собственной рукой
(почерк его изучен в совершенстве), которые излагают ре¬
зультаты его герметических исследований.
Что касается авторства опубликованных трактатов —
здесь вопрос более сложный. Складывается впечатление,
что Альберт является автором «Об Алхимии», или, по
крайней мере, трактат этот был написан под его руковод¬
ством. С большой степенью определенности можно также
утверждать, что он не писал ни одного из остальных при¬
писываемых ему трактатов.
Однако — и это еще не самое удивительное — некото¬
рые исследования, проведенные в крупном американском
университете, неопровержимо доказали, что перу Магну¬
са принадлежит, как минимум, часть «Секретов Альберта
Великого». Естественно, это привело специалистов из за¬
океанского университета в замешательство. Они решили,
что Альберт либо сошел с ума, либо намеренно дурачил
весь мир. Однако их изумление еще более возросло, когда
дальнейшие исследования показали, что большая часть
неопубликованных работ Альберта состоит из текстов,
очень похожих на упомянутые руководства по популяр¬
ной магии. Несомненно, предположили они, Альберт не
хотел публиковать эти тексты, поскольку считал слиш¬
ком важными для того, чтобы сделать их доступными
всем и каждому!
Истина же достаточно фантастична, хотя и очень про¬
ста, — книги по магии представляют собой алхимические
трактаты, только написанные гораздо более сложным
кодом, чем иные подобные работы. Ниже мы приводим
цитату из первой главы второй книги «Секретов Альберта
Великого»:
Первое растение управляется Сатурном и называет¬
ся оффодилиус. Его экстракт — превосходное средство
для облегчения и излечения болезней почек и ног. Его
также можно давать тем, кто страдает болезнями мочево¬
го пузыря. Если сварить немного корня и завернуть его
в белую ткань, то можно излечить тех, в кого вселился
дьявол или кто впал в меланхолическое безумие. Тот же

корень можно использовать и для изгнания из дома
злых духов.
Этот явно бессмысленный текст приобретает значение
как только мы осознаем, что перед нами —алхимический
рецепт, относящийся к Сатурну, иными словами — к
свинцу. Вскипятить корень, то есть извлечь металличес¬
кую сущность металла с помощью огня, значит привести
его в белую стадию Делания, которая символизируется
здесь одеждой того же цвета. На самом деле эта кажуща¬
яся магической формула просто описывает одну из стадий
Делания Мастера.
С 1244 года учеником Альберта стал Фома Аквин¬
ский, впоследствии также причисленный католической
церковью к лику святых. Магнус не только учил его тем
наукам, которые преподавал публично, но и пробудил в
нем интерес к алхимии. До нашего времени сохранилось
несколько герметических манускриптов, написанных ру¬
кой Фомы. В одном из них, «Сумме теологии», он задает¬
ся вопросом, оправдано ли использование герметического
золота, и приходит к выводу, что природное золото не
может быть признано более предпочтительным ни в ка¬
ком отношении. Далее Фома пишет, что сам он всегда
использовал и то, и другое, не замечая никакой разницы.
Это можно рассматривать как подтверждение того, что он
помогал своему учителю проводить опыты по трансму¬
тации.
И Альберт Магнус, и Фома Аквинский увлекались
также созданием механических приспособлений, которые
были в то время в большом почете. Говорят, что они соз¬
дали голову, которая могла говорить и отвечать на вопро¬
сы (правда, эту историю рассказывают и про алхимика
Герберта, ставшего позднее папой Сильвестром II). Но од¬
нажды голова вышла из-под контроля и до того разозлила
Св. Фому своей непрекращающейся болтовней, что тот
схватил палку и размозжил ее.
Не стоит упоминать, что история эта не имеет под
собой никаких оснований. Она была впервые опубликова¬
на только в восемнадцатом веке и вполне могла быть либо

чистым вымыслом, либо неправильным толкованием
одного из алхимических текстов Альберта, упоминавших
о «голове» (caput mortuum), что, на самом деле, относится
к одной из фаз первовещества в Делании Мастера — ос¬
татку, полученному после дистилляции.
С другой стороны, еще одна странная история из жиз¬
ни Магнуса, которая обычно считается легендой, вполне
могла иметь место в действительности. Недавние исследо¬
вания в архивах близ Кельна, где происходило описанное
ниже событие, показывают, что очень многие люди
видели так называемое «чудо» и оставили подтвержда¬
ющие друг друга свидетельства.
История утверждает, что Альберт Великий, удостоен¬
ный в Париже степени магистра, удалился на покой в
местечко недалеко от Кельна. Здесь он захотел купить
участок земли, принадлежавший графу Уильяму II гол¬
ландскому, для строительства монастыря. После того, как
граф отказал ему, Альберт прибегнул к очень необычной
уловке. Когда однажды граф приехал в Кельн, Магнус
пригласил его на банкет, якобы устроенный в его честь.
Граф принял приглашение и прибыл в дом знаменитого
ученого в сопровождении большой свиты.
Была середина зимы, и стояли такие холода, что Рейн
промерз до самого дна. Естественно, граф и его свита бы¬
ли поражены, обнаружив, что Альберт устроил угощение
на открытом воздухе, расставив столы прямо в поле, пок¬
рытом глубоким снегом. Крайне раздосадованный граф
собрался было уехать, когда Альберт предложил ему по¬
дойти и сесть рядом. Репутация Магнуса была столь
велика, что после минутного колебания граф все же сог¬
ласился. Не успел он сесть, как небо очистилось, засве¬
тило жаркое солнце, и сильнейший северный ветер вне¬
запно прекратился. Снег растаял, и некоторые свидетели
даже утверждают, что появились цветы и первые почки
на деревьях. Граф был настолько ошеломлен увиденными
чудесами, что согласился на сделку. После того, как
пиршество закончилось, появившиеся почки замерзли.

Применил ли Мастер Альберт коллективный гипноз
или использовал какой-то другой метод? Кто знает? Одно
можно сказать наверняка: многочисленная свита графа,
некоторые граждане Кельна и крестьяне из поместья
Альберта — все рассказывают эту историю примерно
одними и теми же словами, что не позволяет сомневаться
в их искренности.
В 1259 году Альберт был назначен епископом Регенс¬
бурга, однако пробыл в этом звании не долго, поскольку
относился с отвращением к своим обязанностям. После
блистательного появления в Лионе, он снова вернулся к
преподаванию. Во время одной из лекций его хватил апо¬
плексический удар. Пророчество Девы Марии исполни¬
лось. Альберт вновь впал в состояние слабоумия, на про¬
тяжении последующих трех лет разум его быстро угасал,
и в 1280 году он скончался в возрасте восьмидесяти семи
лет.
Его друг — Фома Аквинский — умер еще раньше, и
старый человек превратился в мишень для своих врагов,
которые воспользовались его неспособностью защищаться
и обвинили его в колдовстве и союзе с дьяволом. Один из
них дошел до того, что написал: «Мастер Альберт, однаж¬
ды превращенный из осла в философа, позже вновь прев¬
ратился из философа в осла».
Кроме свидетельств Фомы Аквинского, у нас нет бо¬
льше никаких доказательств того, что Альберту Магнусу
действительно удалась трансмутация металлов. Таким
образом, следует признать, что первая часть нашего рас¬
следования оказалась безуспешной. Обратим внимание,
однако, на один любопытный факт. В трактате «Восходя¬
щая Аврора» Фома Аквинский отмечает, что, по его мне¬
нию, он выбрал неправильный путь, став теологом, и что
истинный путь к прославлению Господа лежит через
алхимию.
Прежде чем перейти к изучению жизни Арнольда из
Виллановы, полезно будет привести советы алхимикам,
данные Альбертом Великим в его труде «Об алхимии».

Советы эти и сейчас столь же ценны для герметических
философов, как и раньше.
1.	Алхимик должен быть сдержанным и мол¬
чаливым. Он не должен никому сообщать результаты
своего Делания.
2.	Алхимик должен жить один в собственном доме,
где две или три комнаты должны быть расположены
отдельно от других и посвящены исключительно
Деланию.
3.	Алхимик должен тщательно выбирать время и
продолжительность своего Делания.
4.	Алхимик должен быть терпелив, настойчив и не¬
утомим.
5.	Алхимик должен в точности следовать правилам
Искусства при измельчении, сублимации, фиксации,
комбинации, растворении, дистилляции и коагуляции.
6.	Алхимик должен использовать только стеклян¬
ные или фарфоровые сосуды, дабы избежать загряз¬
нения их кислотой.
7.	Алхимик должен иметь достаточно средств для
того, чтобы оплачивать необходимые расходы, связан¬
ные с Деланием.
8.	Прежде всего алхимик должен избегать связи с
князьями и лордами. Для начала они будут понуждать
его к бесполезному ускорению Делания, а в случае не¬
удачи он будет подвергнут самым страшным мучениям.
Наградой же за успех будет тюрьма.
Арнольд из Виллановы
«Здесь начинается «Путь к Тропе», небольшой, крат¬
кий и сжатый трактат, который будет полезен тому, кто
способен его понять. Знающие работники найдут в нем
часть Растительного Камня, который другие философы
постарались скрыть». Так писал Арнольд из Виллановы в
трактате, отправленном папе Бенедикту XI в год Господа
1303. Это всего лишь один из множества его алхимичес¬
ких трудов, дошедших до нас. Самым же блестящим ка¬
мешком в этом собрании драгоценностей считается
«Великая Роза».

Арнольд из Виллановы родился где-то между 1235 и
1245 годами, наиболее вероятной датой считается 1240
год. Сначала он учился классическим наукам на факуль¬
тете в Экс-ан-Прованс, затем стал студентом-медиком в
Монпелье и завершил свое образование в Сорбонне. Пред¬
полагают, что он посещал лекции Альберта Великого, но
при сопоставлении дат это кажется сомнительным.
Арнольд, вероятно, знал Роджера Бэкона, автора
«Зеркала Алхимии», поскольку их труды во многом схо¬
жи. Возможно, именно Бэкон познакомил его с Альбер¬
том Великим. Английский алхимик поддерживал связь с
Магнусом, и, как говорят, завидовал ему, ибо, в отличие
от Мастера Альберта, собственные исследования Бэкона
скупо финансировались орденом.
Завершив учебу, Арнольд начал путешествовать по
всей Европе, практикуясь в медицине, и вскоре стал мод¬
ным и необычайно популярным консультантом. Его неор¬
тодоксальное лечение и вольные речи часто приводили к
столкновениям с местными религиозными деятелями. Ре¬
не Маркар говорит:
Несомненно, постоянные обвинения в сделках с
дьяволом были вызваны, и не без оснований, некото¬
рыми его предписаниями, ношением амулетов и исполь¬
зованием гипноза и магии. Мастер отвечал на это, что
влияние доктора на пациента, по традиции, является су¬
щественной частью лечения, то есть одним из важ¬
нейших факторов в борьбе с болезнью, и потому не сле¬
дует пренебрегать ничем, чтобы сделать излечение
неизбежным.
Конечно, Арнольд был гораздо более колоритной фи¬
гурой, нежели Альберт Великий, Роджер Бэкон или Фома
Аквинский, жизнь которых в очень большой степени рег¬
ламентировалась правилами науки и религии. Мастер
Арнольд был предшественником таких людей, как Пара¬
цельс и шарлатан Калиостро.
Вернувшись в Париж для того, чтобы стать лектором
в университете, Арнольд из Виллановы становится извес¬
тным благодаря многочисленным заявлениям, которые

привели его, в конце концов, в трибунал Святой Инкви¬
зиции. Он публично провозглашал, что большая заслуга
заключается в милосердии, нежели в молитве, что пап¬
ские буллы суть слова человеческие и ни в коей мере не
могут быть непогрешимыми, что, наконец, их непогре¬
шимость не менее сомнительна, чем диагнозы самого
Арнольда. Вопрос о непогрешимости пап не переставал в
те дни волновать католическую Церковь, поэтому можно
представить себе, в какую ярость приводили прелатов
тринадцатого века подобные рассуждения.
... Итак, Арнольд был вынужден спешно покинуть
Францию и продолжить свои путешествия по Европе. Он
был, по-видимому, близок к тому, чтобы примириться со
Святым Престолом, — его пригласил папа Клемент V,
страдавший от болезни почек, — но внезапно скончался
на борту корабля возле самой Генуи.
Смерть Арнольда не успокоила трибунал инквизиции,
осудивший его посмертно. В 1317 году, спустя около
четырех лет после смерти, он был признан виновным, а
большая часть его трудов была изъята и уничтожена во
время аутодафе. Этим можно объяснить то, что, наряду с
более объемными трудами, существует ряд маленьких и
довольно невразумительных трактатов, подписанных
именем Арнольда из Виллановы, хотя очень сомнительно,
что они действительно написаны его рукой. Вероятно, не¬
которые пафферы решили воспользоваться тем, что число
сохранившихся трудов Мастера Арнольда неизвестно, и
подписывали его именем свои собственные бредни. Оппо¬
ненты же алхимии, несомненно, воспользовались этим для
того, чтобы объявить все его трактаты апокрифическими.
Однако среди сомнительно-гениальных небольших
произведений есть одно, не лишенное своеобразной изю¬
минки. Этот манускрипт был обнаружен неким Пуарье в
шестнадцатом веке, и, судя по почерку, вполне мог при¬
надлежать перу Арнольда. Он затрагивал проблемы омо¬
ложения людей, живущих несколько столетий. Ниже
приводится рецепт, данный философом:

Всякий, кто хочет продлить свою жизнь, должен
обтираться два или три раза в неделю сердцевиной
коричного дерева. Каждый вечер перед отходом ко сну
следует прикладывать к голове припарку из восточного
шафрана, лепестков роз, экстракта сандалового дерева,
алоэ и янтаря, растворенных в розовом масле с добав¬
лением небольшого количества воска. Утром же
припарку следует снимать с головы и аккуратно класть
в закрытый свинцовый ларец до следующего вечера.
С чисто алхимической точки зрения Арнольд из Вил¬
лановы рассматривается как адепт, нашедший Философ¬
ский Камень. Изучение его «Великой Розы» позволяет
сделать такое предположение, но нет никаких истори¬
ческих фактов, его подтверждающих. Опять у нас нет
ничего, кроме собственного утверждения Мастера о том,
что он разгадал Тайну и превратил свинец в золото —
утверждения, которое вряд ли послужит весомым аргу¬
ментом в беспристрастном расследовании. Похоже, что и
на этот раз наш поиск не увенчался успехом и нам остает¬
ся лишь надеяться на удачу с Раймондом Луллием, зна¬
менитым «Просвещенным Доктором» с острова Майорки.
Раймонд Луллий
Алхимическая традиция — не письменная, а гораздо
более надежная, передаваемая непосредственно от адептов
к ищущим (или «любителям науки»), — рассматривает
Раймонда Луллия как одного из величайших алхимиков
всех времен, сравнимого разве что с Василием Валенти¬
ном и Евгением Филалетом.
Традиция эта основывается не на более или менее
апокрифических документах или сомнительных истори¬
ческих данных, а на несомненном знании, которое пере¬
дается из поколения в поколение. Вот почему так уто¬
мительно слышать и читать в современных работах о том,
что Луллий никогда не писал и строчки об алхимии, и,
более того, вообще не имел никакого представления об
этой науке. Прежде чем изучать жизнь Раймонда Лул¬
лия, этот вопрос необходимо прояснить.

Аргументы, которые выдвигают современные писате¬
ли, отрицающие то, что Луллий писал труды по алхимии,
выглядят примерно следующим образом.
Во-первых, в 1311 году Луллий издал нечто вроде
автобиографии, где привел список своих опубликованных
работ. Последний не включает в себя ничего, связанного с
алхимией. Однако аргумент этот несостоятелен. Как было
сказано выше, Луллий мог предпочесть, вероятно по ре¬
лигиозным соображениям, чтобы его герметические тру¬
ды были опубликованы только после его смерти.
Далее, все манускрипты датированы годами, прихо¬
дящимися на время жизни Луллия, и некоторые из них
содержат исторические ссылки или посвящения совре¬
менным князьям. Как ни странно, это только усиливает
убежденность некоторых людей в том, что сочинения яв¬
ляются апокрифами. Утверждается, что стиль Луллия
был имитирован, и исторические ссылки были введены в
трактаты лишь для того, чтобы оправдать якобы авторст¬
во Луллия.
Одним словом, суть аргументов можно выразить при¬
мерно так: почти наверняка подделка, потому что слиш¬
ком похоже на оригинал. Тем не менее, в ожидании даль¬
нейших уточнений, в этой книге мы будем рассматривать
работы, приписываемые Луллию, как действительно при¬
надлежащие его перу.
Раймонд Луллий родился либо в 1233, либо в 1235
году в богатой аристократической семье в Пальме на Май¬
орке. Отец прочил ему карьеру военного, но, кажется,
единственным занятием его юности было волочение за хо¬
рошенькими девицами. Даже женившись и став отцом
семейства, он не прекращал своей «охоты». Однако в три¬
дцать лет он страстно влюбился в генуэзскую даму,
жившую в Пальме, — сеньору Амброзию ди Кастелло.
Парадоксально, но именно эта любовная связь стала
причиной одного из наиболее драматических обращений,
известных в истории, сравнимого разве что с обращением
Св. Августина.

Амброзия была замужней женщиной, уравновешен¬
ной и сдержанной. Ее приводили в крайнее смущение на¬
зойливость красивого молодого человека и экстравагант¬
ные проявления его страсти. Как-то раз, например, он
въехал верхом на лошади в собор для того, чтобы по¬
ложить к ее ногам мадригал, и был изгнан разъяренными
прихожанами. Именно после этого случая она согласи¬
лась поговорить с ним и пригласила его к себе.
Луллий, убежденный в прекращении сопротивления,
явился на свидание с видом счастливого завоевателя. Ам¬
брозия холодно поинтересовалась, угодно ли ему взгля¬
нуть на грудь, воспетую в его некоторых стихах. Удивлен¬
ный этим вопросом Луллий воскликнул, что для него нет
ничего более страстно желаемого. Женщина обнажила
грудь, частично изъеденную раком, и сказала: «Взгляни¬
те, Раймонд, сколь отвратительно тело, на котором вы
сосредоточили свои желания. Не лучше ли отдать свою
любовь Иисусу и не насмехаться больше над Ним?»
Луллий был потрясен до глубины души. Он на не¬
сколько дней удалился от всех, продолжая сочинять лю¬
бовные стихотворения, когда вдруг ему открылось виде¬
ние распятого Христа. Поначалу он отказался поверить
собственным глазам и вернулся к своим занятиям, но ви¬
дение повторилось еще четырежды. После бессонной но¬
чи, полный стыда и раскаяния, он пришел на исповедь к
священнику и поклялся, что отныне посвящает свою
жизнь славе Господа и обращению неверных.
Раймонд Луллий говорит, что после этого он совер¬
шил паломничество к Святому Якову Кампостельскому,
чтобы молить о подтверждении своего нового предназна¬
чения. Реально ли это путешествие или выдумано?
Оставим пока этот вопрос. У нас будет возможность
обсудить его более подробно в следующей главе, когда мы
перейдем к Николаю Фламелю.
Точно известно, что по возвращении на Майорку,
Раймонд Луллий удалился на Маунт-Ранда, одну из высо¬
чайших гор острова. После продолжительного поста и
медитации на него внезапно снизошло просветление Гос¬

подне, открывшее ему, что великое Искусство поможет
бороться с язычеством и провозглашать истину Христиан¬
ской веры.
Легенда гласит, что в этот момент несколько нарцис¬
совых стеблей переплели свои ветви, образовав нечто,
похожее на множество букв из алфавитов всех языков, на
которых Луллию предстояло постигать великое Искусст¬
во. Он немедленно принялся за изучение различных наре¬
чий, особенно арабского, поскольку хотел обращать в ис¬
тинную веру жителей северной Африки. За короткое
время он также выучил французский настолько, что мог
слушать лекции в Сорбонне.
Именно на этом прославленном факультете он всту¬
пил в публичный спор с Дунсом Скоттом, приглашенным
читать ряд лекций после триумфа в Оксфорде. Во время
лекции Луллий выказывал всевозможные знаки несо¬
гласия и неодобрения по поводу всего того, что говорил
Скотт, вызвав тем самым крайнее возмущение лектора.
Дунс прервался и задал своему оппоненту чисто ритори¬
ческий вопрос: «На чьей стороне Бог в этом вопросе?», на
что Луллий ответил: «Бог ни на чьей стороне — Он есть
Все». Но это было только начало. Оборвав несчастного
Скотта, Луллий произнес пространную издевательскую
речь, превозносящую божественные совершенства.
В результате всех этих событий Раймонд был удосто¬
ен выдающейся чести — он был назначен преподавателем
Сорбоннского университета, не имея никакого ученого
звания. Отношения же с Дунсом Скоттом улучшились на¬
столько, что они стали чуть ли не лучшими друзьями.
Из Парижа Луллий отправился в Монпелье. Здесь он
посещал лекции Арнольда из Виллановы, который при¬
мерно в 1289 году увлек его алхимией. Раймонд, однако,
не забывал о данном миссионерском обете, и вскоре от¬
правился в Тунис, надеясь попрактиковаться там, за что
и был приговорен к смерти тунисским беем. К счастью
для Луллия, один из друзей бея, после длительной беседы
с узником сообразивший, что Раймонд — человек выда¬
ющийся, уговорил своего владыку отменить приговор.

Луллий покинул страну, преследуемый разгневанной
толпой, желавшей побить его камнями. Изгнанник вер¬
нулся в Неаполь, где вновь присоединился к Арнольду из
Виллановы, и продолжил занятия алхимией. Позже он
много странствовал. Его следы можно отыскать в Испа¬
нии, Палестине, Алжире, Вене и даже в Англии.
Многочисленные свидетельства сообщают, что во вре¬
мя пребывания в Англии Луллий совершил замечатель¬
ную трансмутацию. Он сотворил шесть миллионов фунтов
золота для короля Эдуарда III в Лондонском Тауэре. Пос¬
леднее утверждение не совсем точно, поскольку король
Эдуард III вступил на престол в 1327 году, тогда как
Луллий умер в 1315. Однако двух предыдущих королей
звали Эдуард I и Эдуард II, так что вполне возможно, что
Раймонд проводил некоторые алхимические эксперимен¬
ты перед кем-то из них.
Эпизод этот описан самим Луллием в труде «О прев¬
ращении души металлов», где он ясно заявляет, что при¬
был в Англию по приглашению короля. Наиболее вероят¬
ная дата его посещения — 1312 год, приходящийся на
правление Эдуарда II, который в то время нуждался в
деньгах для крестовых походов. Правда, недавние иссле¬
дования показывают, что Раймонд Луллий мог достать
эти деньги не с помощью алхимических методов, а просто
предложив ввести новый налог на шерсть.
Естественно, это не доказывает, что Луллий не мог
превращать основные металлы в золото, но следует пом¬
нить, что истинный алхимик никогда не осквернит свое
Искусство, использовав его для обогащения князей.
Таким образом, история о получении денег за счет нового
налога кажется гораздо более вероятной, хотя и менее
впечатляющей.
После визита в Лондон, Луллий вернулся в Африку,
но был все-таки закидан камнями в Бужи и умер на борту
генуэзского судна, команда которого спасла его от разгне¬
ванной толпы. Было ему тогда восемьдесят лет.

В завершение, чтобы дать читателю представление о
стиле Раймонда Луллия, мы приведем здесь отрывок из
начала его Clavicula:
Книга эта называется Clavicula («Маленький
Ключ») потому, что без нее нельзя понять другие наши
книги. Книги эти содержат в себе все Искусство, но
слова, которые мы используем, не могут быть поняты не¬
посвященными. Я написал много трактатов, длинных и
подробных, но разделил их на главы и запутал язык,
как это сделано в Священном Писании. В них я обраща¬
юсь к принципам Природы и ко всему, что касается Ис¬
кусства, хотя текст выковывается молотом философии.
Именно в этой книге Луллий, между прочим, упо¬
минает о том, что превратил пятьдесят фунтов ртути в
золото. Но вновь отсутствуют свидетели, подтверждаю¬
щие это. Единственным доказательством того, что Рай¬
монду Луллию удавались трансмутации, могло бы быть
золото, созданное в лондонском Тауэре. Но мы уже
упоминали, что деньги, полученные королем, не имеют
ни малейшего отношения к герметическому Искусству, а
скорее всего добыты способом, к сожалению, более расп¬
ространенным во все времена. Опять мы не можем ничего
сказать в защиту Философского Камня.
Но не все надежды еще потеряны, ибо мы переходим
к Николаю Фламелю — человеку, который разгадал тай¬
ну получения золота.

Глава 2
Николай Фламель, общественный писарь
Алхимики действовали во Франции во все времена,
но никто, даже современный адепт Фулканелли, не имел
такой репутации, как Николай Фламель. Приход Сен-
Жак-ля-Бушери, расположенный в густонаселенной час¬
ти Парижа, сохранил, по крайней мере, до начала XIX
века, живую память об этом человеке, его жене Перре¬
нелль, а также об их щедрой благотворительности и ог¬
ромном богатстве.
Фламель родился около 1330 года близ Понтуаза в
небогатой семье, сумевшей, однако, обучить его грамоте.
Полагают, что родители его умерли, когда Николай был
еще очень молод, и он отправился в Париж, где стал об¬
щественным писцом. Сначала он проживал возле кладби¬
ща Святых Младенцев, а затем, как и другие предста¬
вители его ремесла, перебрался в галерею Сен-Жак-ля-
Бушери.
Женившись на женщине зрелых лет, успевшей дваж¬
ды овдоветь и принесшей в семью скромный достаток,
Николай смог арендовать две мастерские: одну для себя,
другую — для своих копировальщиков и подмастерьев.
Нельзя, однако, сказать, что он являлся зажиточным че¬
ловеком. Помещение, в котором Фламель проработал всю
жизнь, было столь мало, что в наши дни подобное можно
найти разве что на отдаленных улочках — это скорее
пристройка, чем лавка.
Несколько лет спустя, благодаря деньгам мадам Пер¬
ренелль и экономя на всем, Николаю удалось построить
небольшой домик прямо напротив мастерских. Хотя поло¬
жение его несколько улучшилось, он все еще был беден.

Существует юридический акт, составленный через не¬
сколько лет после свадьбы, согласно которому супруги
передают все свое имущество в совместное владение. Судя
по этому документу, состояние их все еще крайне не¬
велико.
Однако благодаря женитьбе, Фламель приблизился к
тому, чтобы вступить в класс мелких собственников. В это
время он еще не занимается герметической философией.
Расширение деятельности за счет торговли книгами —
вот что поглощает все его мысли. Новое дело знакомит его
с алхимическими трудами, которые он получает для про¬
дажи или копирования. Очевидно они и стали причиной
одного сновидения, явившегося отправной точкой в его
карьере алхимика.
Позже Николай рассказывал, что к нему явился ан¬
гел с огромным томом в медном переплете, открыл его
титул и сказал: «Фламель, запомни эту книгу. Сейчас ты,
как и многие другие, не поймешь в ней ни слова. Но
настанет день, когда ты узнаешь из нее нечто, другим
недоступное». Затем видение исчезло, но память о нем
никогда не покидала Николая. Сон внезапно стал реаль¬
ностью много лет спустя, когда та самая книга попала в
руки Фламеля. Вот как он описывает это в своей руко¬
писи «Интерпретация иероглифических образов»:
Итак я, Николай Фламель, писарь, после смерти
своих родителей зарабатывал на жизнь искусством
письма, составляя описи и счета и проверяя расходы
опекунов. Случилось так, что за два флорина я приобрел
очень большую и старинную книгу, украшенную золо¬
той чеканкой. Она была написана не на бумаге или пер¬
гаменте, как большинство других книг, а на чем-то, что
показалось мне широкими листами коры молодых де¬
ревьев. Обложка ее была сделана из меди и покрыта
причудливым орнаментом, состоящим из любопытных
букв и рисунков. Насколько я мог судить, это был гре¬
ческий или какой-то другой из древних языков. Все что
я знал, так это то, что не могу прочитать эти буквы и

что, несомненно, это не латынь и не галльское наречие,
с которыми я, естественно, был знаком.
Что касается текста, страницы были заполнены с ве¬
личайшим мастерством металлическим пером четкими и
чудесно раскрашенными латинскими буквами. Книга со¬
держала три раза по семь страниц (они были пронумеро¬
ваны в таком порядке вверху каждой страницы), причем
все седьмые страницы были пустыми, не считая каймы из
переплетенных змей по краям. На второй седьмой стра¬
нице был крест с распятой змеей. На последней седьмой
странице была нарисована пустыня со множеством прек¬
расных родников, из которых во все стороны располза¬
лись змеи.
На первой странице были написаны позолоченные
заглавные буквы: ИУДЕЙ, АВРААМ, КНЯЗЬ, СВЯЩЕН¬
НИК, ЛЕВИТ, АСТРОЛОГ И ФИЛОСОФ ПРИВЕТСТВУ¬
ЕТ ТЕХ ИЗ ПЛЕМЕНИ ИУДЕЕВ, КТО ГНЕВОМ ГОСПОД¬
НИМ БЫЛ РАССЕЯН СРЕДИ ГАЛЛОВ. За этим следо¬
вали самые страшные обвинения и проклятия (причем
часто повторялось слово MARANATHA) тем, кто осме¬
лится взглянуть на эту книгу, если он не священник и не
писец.
По его собственному признанию, Николай Фламель
понял из книги не слишком много. Первая страница со¬
держала лишь заголовок, приведенный выше, вторая —
призыв к израильтянам, а третья объявляла трансмута¬
цию металлов средством для выплаты дани, наложенной
римскими императорами. Текст, относящийся к получе¬
нию Философского Камня, был относительно понятен, но
—	что в общем-то традиционно для всех герметических
работ — не содержал совершенно ничего о природе необ¬
ходимого первовещества. Что представляет собой первове¬
щество, сообщали четвертая и пятая страницы, не
имевшие текста, но чудесно раскрашенные несколькими
картинками. Фламель заключал, что, хотя эти картинки,
несомненно, указывают, какие вещества следует исполь¬
зовать, только знатоку Искусства под силу проинтерпре¬

тировать их. Он осознавал, что пока еще совершенно не¬
способен увидеть в них какой бы то ни было смысл.
Я сам тщательно исследовал эти иероглифические
символы, но, как и в случае других, чисто аллегори¬
ческих художеств, никогда не понимал, что автор хотел
сказать. Даже зная, что конкретно означает тот или иной
символ, я понимал, что для той же цели можно было
использовать и другие символы. В то же самое время один
и тот же символ можно было толковать совершенно по-
разному.
Так же как и иллюстрации, текст книги не оправдает
наших надежд, поскольку Фламель очень осторожен. Он
пишет: «Я не могу объяснить, что написано на остальных
страницах чистой и совершенной латынью, ибо Господь
покарает меня. Я совершу больший грех, нежели человек,
захотевший, по преданию, чтобы у всех людей в мире
была одна голова, которую он мог бы отсечь одним уда¬
ром». (Вполне вероятно, что Николай оставил более под¬
робную информацию в «Химическом псалтыре», который
он завещал своему племяннику Перье, но текст, написан¬
ный на полях его собственного служебника, закодирован).
Теперь, получив книгу и уверенный, благодаря сну,
что она предназначена ему свыше, Николай Фламель при¬
ступил к изучению текста и иллюстраций. Он проводил
месяцы и годы за этим занятием, но не продвигался впе¬
ред ни на шаг. Однако здесь возник один нюанс.
Перренелль, которая поняла, что муж ее работает над
каким-то секретом, присоединилась к его исследованиям
и вдохновляла его, сохранив все в тайне от соседей. Итак,
с помощью жены и, как он полагал, вдохновленный Гос¬
подом, Фламель продолжал работу. Но все было напрасно.
Кого-то может удивить, почему он, знавший, как об¬
щественный писец, множество ученых людей, не расска¬
зал кому-нибудь о своем открытии и не попросил помощи.
Для этого была, по крайней мере, одна существенная
причина — алхимия не одобрялась церковью. В 1317 году
папа Иоанн XXII обрушился на алхимию в булле:

Алхимики вводят нас в заблуждение и обещают то,
чего не могут выполнить. Хотя они считают себя уче¬
ными, они упадут сами в яму, которую выкопали для
других. Абсурдно провозглашая себя Мастерами
Алхимии, они проявляют свое невежество тем, что
вечно цитируют более ранних авторов. Хотя они не спо¬
собны завершить то, что никогда не удавалось и их пред¬
шественникам, они все еще полагают, что тайна будет
раскрыта в будущем. Когда они представляют всем
основные металлы как настоящее золото и серебро, они
сопровождают это огромным количеством бессмыслен¬
ных слов. Их бесстыдство не знает пределов, ибо таким
способом они могут выпустить фальшивые деньги и
потом обмануть кого угодно. Мы повелеваем, чтобы
такие люди навсегда высылались из страны, так же как
и те, кто нанимает их делать золото и серебро, и любой,
кто помогает им. Для того, чтобы наказать их, мы
также предписываем все настоящее золото, которым они
владеют, раздавать бедным. Те, кто распространяют
фальшивое золото и серебро — бесчестные люди. Если у
тех, кто нарушает закон, недостаточно средств для того,
чтобы уплатить штраф, они могут быть наказаны
другими способами. Если кто-нибудь из членов клира
окажется алхимиком, ему не будет прощения, и он
будет лишен своих полномочий.
Стоит, кстати, заметить, что Иоанн XXII сам пользо¬
вался дурной славой алхимика. После его смерти осталось
такое огромное состояние, что всякий без колебаний при¬
писывал ему герметическое происхождение. Утверждают,
что папе принадлежит авторство трактата под названием
«Искусство трансмутации», однако точно это не известно.
Вернемся все же к Фламелю, который после прилеж¬
ного изучения книги Иудея Авраама узнал о Великом
Делании все, кроме одной существенной детали, всегда
ускользавшей от него, — природы первовещества. Ангел
больше никогда не возвращался, и Фламель, рассудив,
что лучше обращаться с просьбой к самому Господу, чем

к его подручным, молился так (молитву эту приводит
Манже в «Занимательной химической библиотеке»):
О, Всемогущий и Вечный Бог, Отец света, Создатель
всех благ и Даритель всех совершенных даров, я прошу
Твоего бесконечного милосердия. Дай мне понять Твою
вечную Мудрость, ведь именно она окружает Твой
престол, творит и создает, направляет и оберегает все.
Соблаговоли одарить меня ею из Твоего небесного
святилища и от трона славы Твоей. Да пребудет она со
мной во всех трудах моих, чтобы мог я обрести через
нее истинное знание и безошибочно продолжать мои
исследования благородного Искусства, коему посвятил я
себя, мои поиски удивительного Камня Философов, кото¬
рый ты укрыл от мира, но часть которого Ты явил
избраннику Твоему. Пусть же Великое Делание, что до¬
лжен я совершить здесь внизу, начнется, продолжится и
приведет к правильным выводам. Дозволь мне пребы¬
вать в вечной благодати. Прошу тебя во имя Иисуса
Христа, который есть Камень Небесный, славнейший
Краеугольный Камень, существующий предвечно, кото¬
рый живет и правит с Тобой.
Божественное вдохновение так и не было даровано, по
крайней мере в явной форме. Тогда, наконец, уставший и
истощенный Фламель показал копии, сделанные им с не¬
которых иллюстраций, своему другу-врачу, Мастеру Ан¬
сельму. Этот человек очень интересовался алхимией и тут
же попросил разрешения взглянуть на оригинал. Однако
Фламель не счел нужным открывать всю правду и убедил
Ансельма, что у него есть только картинки. Мастер Ан¬
сельм понял символы Авраама-еврея не намного лучше,
чем сам Фламель, — но тем не менее он «объяснил» их.
Объяснения Ансельма еще больше запутали несчаст¬
ного Фламеля, который говорит нам: «Это стало причи¬
ной того, что на протяжении долгих двадцати лет я про¬
вел тысячи экспериментов, хотя и не с кровью живых
созданий, что есть грех и зло, ибо моя книга сказала мне,

что философы называют «кровью» душу, присутствую¬
щую в металлах, особенно в Солнце, Луне и Меркурии*».
Наконец вдохновение, возможно, божественного про¬
исхождения, все же пришло к нему. Осознав, что он ни¬
когда ничего не добьется без посторонней помощи, Фла¬
мель решил взять с собой копию книги и посетить некото¬
рые страны, где он мог бы встретить ученых
представителей племени Авраама. В то время несколько
известных синагог находилось в Испании, особенно близ
собора Святого Якова Кампостельского. Вполне естествен¬
но, что туда Фламель и отправился.
Это напоминает нам о паломничествах Раймонда Лул¬
лия и Василия Валентина, совершенных в разное время.
Интересно, что сказал об этом такой дока, как мастер
Фулканелли в своей книге «Обители Философии»:
Эти советы помогают нам понять ошибку, которую
совершали многие оккультисты, воспринимая буквально
чисто аллегорические сочинения, предназначенные для
того, чтобы открыть знание лишь некоторым, но засек¬
ретить для всех остальных. Сам Альберт Пуассон впал в
это заблуждение. Он поверил, что Николай Фламель,
оставив свою жену, свое дело и свои иллюстрации,
действительно выполнял обет, данный им перед алтарем
приходской церкви, и отправился пешком в долгий путь
в Иберию. Но мы готовы засвидетельствовать — если
нашей искренности поверят, — что Фламель никогда не
покидал подвала, в котором шумели его горны. Тот, кто
знает, что означает посох пилигрима, нищенская круж¬
ка и раковина на шляпе Святого Якова, тот знает, что
мы говорим правду. Подставляя себя вместо материала
и используя в качестве образцов других тайных
работников, великий Адепт подчинялся правилам фило¬
*	т.е. в золоте, серебре и ртути — (Прим. перев.)". Ссылка на кровь
объясняется тем, что Мастер Ансельм, как и многие другие пафферы,
перепутал алхимию и магию, и потому предложил смешивать ртуть
с чистой кровью младенцев. К счастью, Фламель был мудр и отверг
эту идею.

софской дисциплины и следовал примеру своих предшес¬
твенников.
Фулканелли имеет в виду, что в своих сочинениях
Фламель использовал себя в качестве символа для перво¬
вещества и что все подробности его путешествия представ¬
ляют собой, по существу, аллегории различных манипу¬
ляций, производимых с веществом на разных стадиях
Делания Мастера.
Один эпизод особенно показателен. Когда Николай
Фламель возвращался из своего предполагаемого путе¬
шествия в Испанию, он заболел и остановился в городе
Лионе. Там, по совету торговца из Болоньи, он обратился
за консультацией к еврейскому врачу по имени Санчес.
Во время разговора доктор обнаружил столь обширные
знания иудейской Каббалы, что Фламель показал ему ил¬
люстрации из своей книги. Доктор возбужденно восклик¬
нул, что иллюстрации эти взяты из утерянной книги «Аш
Мецареф» раввина Авраама, которая считалась уничто¬
женной, и предложил сопровождать Николая в Париж.
Но когда они достигли Орлеана, доктор умер, так и не
распахнув врата мудрости перед Фламелем. Эта аллего¬
рия представляет собой чуть замаскированное описание
процесса растворения первичного вещества, являющегося
важной отправной точкой в философском Делании Мастера.
В отличие от Фулканелли, я не стал бы столь безого¬
ворочно утверждать, что Фламель никогда не покидал
своих горнов. Я полагаю, что это путешествие можно в
равной степени рассматривать как некое посвящение.
Фламель долгие годы страдал от отсутствия знания о пер¬
вовеществе, поэтому кажется вполне вероятным, что он
был наставлен на истинный путь другим адептом, чье имя
ныне не известно и которого символизирует доктор Сан¬
чес. Так называемое путешествие можно воспринимать
как напоминание о необходимости посвящения и как ал¬
легорическое представление modus operandi (образа
действия).
Итак, наконец-то, Фламель стал обладателем необхо¬
димого знания, особенно знания о природе первовещества.

Он возобновил свои труды, но еще три года истекло,
прежде чем они увенчались успехом. Как мы увидим в
последней части книги, три года — это обычное время
необходимое для того, чтобы выполнить Делание Масте¬
ра, следуя Белому пути. Посему, упоминаемое Фламелем
время, прошедшее после его возвращения из «паломни¬
чества», является явным указанием на его истинную
веру. Но давайте обратимся к его собственному описанию
обстоятельств, при которых он получил Философский Ка¬
мень:
Наконец я нашел то, что искал, и узнал это по едко¬
му запаху. После этого я с легкостью завершил
Делание, и, поскольку я открыл способ приготовления
первовещества, следуя буквально указаниям моей
книги, я не смог бы ошибиться, даже если бы захотел.
Проводя Делание в первый раз, я использовал
ртуть, примерно полфунта которой превратил в чистое
серебро, более качественное, нежели получаемое в
копях; это было многократно проверено и мною, и
другими. Произошло это около полудня 17-го января, в
понедельник, в моем собственном доме, в год Господа
1382; только Перренелль присутствовала при этом.
Потом, все так же следуя буквально инструкциям в
моей книге, 25-го апреля того же года, примерно в пять
часов пополудни, в тех же условиях, в своем доме, в
присутствии одной лишь Перренелли я применил крас¬
ный Камень на полфунта ртути. Я превратил ее в
примерно такое же количество чистого золота, гораздо
более превосходного, более мягкого и более ковкого, чем
обычное золото. Я могу честно сказать, что я добивался
этого трижды при содействии Перренелли, которая поня¬
ла процесс так же хорошо, как и я, помогала мне во
всех моих действиях, и, несомненно, смогла бы успешно
все это проделать сама, если бы у нее возникло подобное
желание.
В том же самом, 1382 году, начинается материальное
процветание Фламеля. В течение нескольких месяцев он
становится собственником более тридцати домов и участ¬

ков земли в одном только Париже. Помимо этого, он оп¬
лачивает постройку множества часовен и больниц. Нако¬
нец, он восстанавливает западный придел церкви Сен-Же-
невье-де-Арден и делает большое пожертвование в пользу
Кенз-Вент, госпиталя для слепых.
До 1789 года госпиталь ежегодно организовывал про¬
цессию в Сен-Жак-ля-Бушери для того, чтобы помолиться
о душе Николая Фламеля. Здесь, в его собственном
приходе, было обнаружено около сорока актов, свидетель¬
ствующих о довольно значительных дарах смиренного об¬
щественного писца. В добавок ко всему, он отремонти¬
ровал различные постройки на кладбище Святых Младен¬
цев — очень престижном кладбище, бывшем также
излюбленным местом свиданий. В то время огромная ста¬
туя Смерти, главенствовавшая над этим местом, переста¬
ла быть для кого-либо источником страха. По указанию
Фламеля, копии иероглифических картинок из книги
Иудея Авраама были изображены на одной из арок на
кладбище. Он также пожелал, чтобы на некоторых пост¬
ройках были помещены барельефы, изображавшие самого
Николая со свитком в руке. Часть этих скульптур сох¬
ранилась до XIX века.
Нет смысла упоминать, что внезапный успех Фламе¬
ля не остался незамеченным, как бы тщательно не скры¬
вал он свое Делание от соседей. Хотя Николай был обыч¬
ным ремесленником и не имел связей в высшем обществе,
слухи о быстром росте его состояния достигли ушей коро¬
ля Карла VI. По-видимому, для современников его богат¬
ство казалось баснословным.
После того, как первое расследование королевских
чиновников показало, что за этим богатством действите¬
льно кроется что-то необычное, король послал к Фламелю
главного налогового инспектора Сира де Крамуази. В
1655 году Пьер Борель, советник короля* и придворный
врач, писал в своей книге «Сокровищница галльских и
французских открытий и древностей»:
*	Людовика XIV — Прим. перев.

Слухи о богатстве Фламеля дошли до короля, кото¬
рый послал месье де Крамуази проверить, есть ли в них
хоть доля истины. Но сей благородный господин нашел,
что Фламель живет в очень стесненных условиях и даже
пользуется глиняной посудой. Традиция, однако, утвер¬
ждает, что Николай, обнаружив в инспекторе благород¬
ного человека, рассказал тому всю правду и дал сосуд,
наполненный своим порошком. Говорят, что этот сосуд
многие годы сохранялся в семье инспектора. Это
избавило Фламеля в дальнейшем от королевского
внимания.
Подкуп Сира де Крамуази — мы вынуждены назвать
это так — позволил Фламелю спокойно продолжать свои
труды. И все же он почти не изменил свой образ жизни.
Он продолжал мирно и незаметно жить с Перренелли до
тех пор, пока она не скончалась в 1397 или 1404 году и
была похоронена на кладбище Святых Младенцев. Сам
Николай продолжал вести тихое существование и умер в
возрасте восьмидесяти лет. Валле де Виривиль, велико¬
лепный историк XIX века, хорошо известный своими ра¬
ботами о Жанне д’Арк, также интересовался Фламелем.
Вот что он пишет:
Его дом, «Большие Фронтоны», утратил свои фрон¬
тоны, множество скульптур и старинных орнаментов.
Но он все еще стоит под номером 51 на улице Монмо¬
ранси, демонстрируя публике следующую оригинальную
надпись: «Мы, труженики, живущие за воротами этого
дома, построенного в год Господа 1407, обязаны, все и
каждый, читать «Отче Наш» и «Аве Мария» каждый
день, моля Господа в милосердии Его простить бедных
грешников. Аминь».
До самой смерти Николая Фламеля в 1418 году его
богатство и известность постоянно росли. Он купил себе
место для погребения в церкви Сен-Жак-ля-Бушери. Пос¬
кольку Фламель не имел детей, то, согласно его щедрому
завещанию, он отдал этой церкви почти все свое имущес¬
тво.

Некоторые писатели, не принимающие алхимию все¬
рьез, пытались показать, что богатство Фламеля — всего
лишь легенда. К их несчастью, существуют документы на
недвижимость, подтверждающие его колоссальное состо¬
яние. Другие полагали, что ремесло Фламеля, в котором
он достиг высочайшего мастерства, приносило ему доста¬
точно денег для того, чтобы оплатить все, что угодно.
Последнее утверждение выглядит совершенно абсурдно
для того, кто имеет представление об уровне жизни сред¬
невекового ремесленника. Николая также называют рос¬
товщиком или голословно утверждают, что он обманщик,
претендующий на обладание еврейским золотом. Очень
хорошо сказал по этому поводу Луи Фигье: «Подобные
обвинения не просто беспочвенны; все известные истори¬
ческие факты о жизни и характере Фламеля встают на
защиту его памяти».
Николай был человеком, посвятившим, по его собст¬
венным словам, свою жизнь алхимии и достигшим в ней
замечательных успехов. Соответствует ли это общеприня¬
тому образу алхимика, для которого трансмутация метал¬
лов есть лишь ступень в достижении бессмертия? Ответ
был бы отрицательным, если бы смерть Фламеля подвела
всему итог. Но в действительности, история продолжает¬
ся, как и в случае Сен-Жермена и некоторых других ве¬
ликих Адептов.
Поль Люка, путешественник XVII века, рассказывает
о произошедшем с ним в Малой Азии вот что:
Как-то в Бурнус-Баши я обсуждал герметическую
философию с одним узбекским духовным лицом, и этот
человек сказал мне, что истинные философы знают, как
продлевать жизнь до тысячи лет. Я упомянул прослав¬
ленного Фламеля и заметил, что, несмотря на Фило¬
софский Камень, он несомненно умер. Услышав это
имя, мой собеседник посмеялся над моим просто¬
душием. Поскольку перед этим я почти поверил всему,
что говорил он, я был очень удивлен, когда он подверг
сомнению то, что сказал я. Заметив мое удивление, он
спросил еще раз тем же тоном, действительно ли я на¬

столько наивен, раз полагаю, будто Фламель
действительно мертв. «Нет, нет, — сказал он, — вы не
правы. Фламель жив; ни он, ни его жена еще не попро¬
бовали вкуса смерти. Я видел их обоих в Индии не
более трех лет назад, он — один из моих ближайших
друзей».
Потом дервиш рассказал Полю Люка следующее:
Иногда слава может причинить массу неудобств,
чего мудрый человек может избежать, предприняв соот¬
ветствующие меры предосторожности. Фламель осознал,
что будет непременно арестован, как только его заподо¬
зрят в обладании Философским Камнем. У него не было
никаких сомнений, что пройдет не так много времени,
прежде чем его обвинят в занятиях алхимией, раз уж
история о его чрезмерной щедрости выплыла наружу.
Он избавился от преследований, распустив слух о своей
смерти и смерти своей жены.
По совету Николая его жена притворилась больной,
и, когда пришло время, была объявлена умершей, хотя,
на самом деле, ожидала в Швейцарии, пока ее муж при¬
соединится к ней. Вместо нее был похоронен кусок дере¬
ва, одетый в ее платье. Для того, чтобы соблюсти все
церемонии, погребение было совершено в специально пос¬
троенной часовне.
Позже Фламель применил ту же тактику, и, посколь¬
ку деньги могут сделать все, ему не составило труда по¬
лучить согласие врача и церкви на подлог. Николай
оставил завещание, в котором просил похоронить себя в
одной могиле с женой и воздвигнуть над этим местом
пирамиду.
Итак, в то время, как живой Адепт был на пути в
Швейцарию, чтобы присоединиться к своей жене, еще
один кусок дерева был похоронен вместо него. С тех пор
они вели жизнь философов иногда в одной стране, иногда
в другой. Это — истинная история Николая Фламеля, а
не та, в которую верите вы или в которую верит глупый
Париж, где так мало людей, обладающих истинным
знанием ...

О том, как Фламель пережил свою «смерть», расска¬
зывается во многих историях. Как ни странно, все они
сходятся в одном — после того, как он встретился со своей
женой в Швейцарии, оба они отправились в Индию.
Понятно, что я не могу однозначно заключить, умер
Фламель или нет. Что же касается трансмутации, то мне
кажется, что история эта дает нам первое определенное
доказательство. Нет ничего, что могло бы подтвердить за¬
явления Альберта Великого, Арнольда из Виллановы,
или Раймонда Луллия о том, что они получали золото. Но
в случае с Фламелем ситуация иная, ибо его внезапное
обогащение не может быть объяснено ничем, кроме гер¬
метического Искусства.
Итак, вердикт мой таков: да, очень вероятно, что Ни¬
колай Фламель действительно нашел Философский Ка¬
мень.
И все же «очень вероятно» не может удовлетворить
меня полностью. Для того, чтобы убедиться, мне нужна
полная определенность. Посему я и приглашаю моих чи¬
тателей продолжить наше паломничество в глубину сто¬
летий. -Наша первая остановка — XV век, Василий Ва¬
лентин, немецкий монах-бенедиктинец.

Вверху, Первый ключ
Василия Валентина
Слева, Титульный лист
книги Василия Валентина

Глава 3
Василий Валентин, монах из Эрфурта, и
Бернар, добрый человек из Тревизо
Василий Валентин, монах бенедиктинского монасты¬
ря в Эрфурте (Германия), несомненно является одним из
наиболее известных алхимиков; его труды переводятся и
печатаются даже в наши дни. Более того, имя Василия
Валентина часто цитируется в научных трудах и спра¬
вочниках благодаря множеству сделанных им химичес¬
ких открытий.
Второй ключ Василия Валентина

Третий ключ Василия Валентина
Четвертый ключ Василия Валентина

Тем не менее, Василий Валентин — один из самых
таинственных адептов, о которых сохранились какие-ли¬
бо исторические сведения. Его работы не были опублико¬
ваны и даже не были известны при его жизни, то есть
около 1413 года. Легенда гласит, что спустя несколько
десятилетий после его смерти внезапно раскололась одна
из колонн Эрфуртского собора, обнаружив собрание алхи¬
мических трактатов монаха, которые до тех пор были из¬
вестны только в смутной устной традиции.
Во введении к новому изданию «Двенадцати ключей
к философии» Эжен Канселье пишет:
После столь многих исследований, проведенных го¬
раздо более сведущими людьми, мы не надеемся на то,
что нам удастся объяснить эту историческую загадку, ко¬
торая не была и, вероятно, никогда не будет разгадана...
Нам не представляется столь уж необходимым точно
знать, был ли автором «Двенадцати ключей» тот или
иной конкретный человек, и скрываются ли за приписы¬
Пятый ключ Василия Валентина

Шестой ключ Василия Валентина
Седьмой ключ Василия Валентина

ваемой традицией анонимно один или несколько авто¬
ров — значение имеет лишь само Делание. На¬
стойчивость слишком многих людей в их стремлении
нацепить ярлык на некоего философа, добровольно отка¬
завшегося от мирской суеты, представляется просто
ребячеством и проявлением плохих манер.
Даже существование монастыря в Эрфурте подверга¬
лось сомнению, хотя существует письмо, написанное зна¬
менитым философом Лейбницем, в котором тот ссылается
на Василия Валентина и определенно говорит: «Я знаю,
что Иоанн-Филипп, курфюрст Майнца, приказал прове¬
сти исследования в бенедиктинском монастыре в Эрфурте,
не давшие, однако, никаких результатов». Кроме того,
Эжен Канселье справлялся в «Истории Эрфурта», состав¬
ленной пфальцграфом Иоганном-Марией Гуденом, где
профессор права, бургомистр и ректор Эрфуртского
университета пишет в 1675 году:
Восьмой ключ Василия Валентина

Девятый ключ Василия Валентина
(В 1413 году) Василий Валентин жил в монастыре
Святого Петра и был крайне почитаем за свои глубокие
познания в медицинском искусстве и естественных на¬
уках. Кроме того, говорят, что он питал суеверную над¬
ежду получить золото, — безрассудство, за которое, веро¬
ятно, его следует обвинять менее всего, ибо надежда эта
Десятый ключ Василия Валентина

не только вводила в заблуждение своих приверженцев
на протяжении многих столетий, но и лишала их интел¬
лектуальных способностей.
Итак, вполне допустимо, что действительно существо¬
вал монах-бенедиктинец, принявший псевдоним Василий
Валентин и написавший в XIV и XV веках трактаты,
известные сегодня. Из его работ можно узнать о некото¬
рых подробностях его жизни, в частности о том, что в
юности он путешествовал в Бельгию и Англию. С другой
стороны, его «путешествие» к Святому Якову Кампосте¬
льскому, о котором он упоминает в «Триумфальной ко¬
леснице сурьмы», нельзя рассматривать как реальное:
После того, как я, выполняя данный обет,
предпринял трудное паломничество в Кампостеллу, я
вернулся в мой монастырь (за что не перестаю благо¬
дарить Господа). Я думал, что многие возрадуются, как
возрадовался и я Благодати Господней, тем святым
реликвиям, которые привез с собой, чтобы помочь и
Одиннадцатый ключ Василия Валентина

дать утешение монастырю нашему и всем бедным
грешникам. Но увы. Мало кто улучшил свою жизнь,
мало кто воспринял доброту Господа. Напротив, поток
насмешек, оскорблений и богохульствований все
усиливался. Но на Страшном Суде справедливый судья
воздаст им всем по заслугам.
С точки зрения алхимической философии, большое
достижение Василия состоит в том, что он обратил вни¬
мание на третью первооснову — соль. Эжен Канселье по
этому поводу приводит цитату из книги «Сад медицины»,
написанной в 1652 году Жан-Батистом ван Гельмонтом,
лекарем принца Оранского: «Василий Валентин, бенедик¬
тинский монах, дал впоследствии более определенные
описания сущности или души металла, которую он назы¬
вал серой или настойкой; тела металла, то есть соли; и
духа металла, который он назвал ртутью. Столетием поз¬
же Теофраст Парацельс гениально обобщил эти принципы
на все остальные вещества».
Двенадцатый ключ Василия Валентина

Чтобы завершить наше безнадежное исследование та¬
инственной жизни этого неизвестного адепта, можно про¬
цитировать его прославленную максиму: «Ищи в недрах
земли, и, продвигаясь вперед, ты найдешь скрытый Ка¬
мень, истинную панацею». По латыни это звучит как
VISITETIS INTERIORA TERRAE RECTIFICANDO
INVENIETIS OCCULTUM LAPIDEM VERAM
MEDICINAM
Начальные буквы этой формулы образуют слово
V.I.T.R.I.O.L.U.M* — витриол — имя, которое Василий
Валентин дал тайной растворяющей соли в Делании Мас¬
тера.
Бернар Тревизанский
Бернар был графом Тревизанской общины — неболь¬
шого владения, входившего в состав Венецианского госу¬
дарства. Люди в округе до сих пор помнят его, как «до¬
брого человека из Тревизо», и он, несомненно, заслужи¬
вает отдельного упоминания среди прочих адептов, хотя
бы за его настойчивость. Бернар начал свое Делание в
четырнадцать лет и, как полагают, нашел Философский
Камень, когда ему было восемьдесят два, прожив жизнь
полную разочарований и неудач. К нему вполне приме¬
ним афоризм, который Жюль Верн вложил в уста Сайруса
Смита в начале книги «Таинственный остров»: «Человеку
нет нужды подавать надежды для того, чтобы приняться
за какое-нибудь дело, и нет нужды быть удачливым для
того, чтобы упорно добиваться чего-либо», — утвержде¬
ние, истинным автором которого, вероятно, является
Вильгельм Оранский.
Граф Бернар родился в 1406 году в Падуе. Когда ему
было четырнадцать лет, его отец пробудил в нем интерес
к изучению Делания родоначальников алхимии, в част¬
ности — двух арабов Джабира и Разеса. Первые четыре
года Бернар тщательно следовал методам Разеса, но на¬
*	В латыни буквы U и V долгое время не различались, и везде
писалось V. — Прим. перев.

прасно. Единственным результатом напряженных усилий
стала потеря трех тысяч крон. Тогда, разочаровавшись в
этом философе, он переключился на Джабира, и начал все
заново. По истечении двух лет потери составили еще
шесть тысяч крон. Естественно, пафферы и алхимики-са¬
моучки всего города помогли ему растратить эти деньги!
Один из друзей Бернара, монах, издал несколько
трактатов, написанных двумя пафферами по имени Ар¬
килаус и Рубическа. Бернар начал Делание, следуя их
методам, однако без особого успеха. Другой его помощник
посоветовал ему взять за основу очищенный спирт и пов¬
торять эксперименты вновь и вновь, что он и сделал. Все
эти ранние опыты отняли пятнадцать лет его жизни и
большую часть состояния, не продвинув ни на шаг к Ве¬
ликому Деланию.
Как то раз его посетил один из чиновников местного
правительства и сообщил, что первовеществом является
морская соль. После того, как попытки последовать этому
совету также не увенчались успехом, тот же господин рас¬
сказал ему о другом рецепте, заключавшемся в том, что¬
бы растворять серебро и ртуть в холодной воде. Растворы
должны были готовиться отдельно и выстаиваться в тече¬
ние года, после чего их следовало соединить и сгустить на
горячих углях. Остаток, помещенный в реторту, следова¬
ло подвергнуть воздействию солнечных лучей, которые
должны были вызвать кристаллизацию. Полученный
кристалл, несомненно, был бы Философским Камнем.
Бернар терпеливо ждал пять лет, пока образуется
кристалл, но ничего не произошло.
Он продолжал экспериментировать по другим мето¬
дам, с другими пафферами, с другими трактатами — все
безрезультатно, не считая того, что он достиг сорока ше¬
сти лет и был почти разорен. Следующие восемь лет он
провел в компании монаха по имени Жофруа де Леврье,
который рассказал ему о новом процессе, использовавшем
куриные яйца. Сначала яйца должны были быть сварены
вкрутую, после чего следовало отделить желтки и белки и
поставить их гнить в отдельных сосудах, окруженных на¬

возом. Полученный продукт следовало подвергнуть мно¬
гократной дистилляции в ожидании того, что одна из
жидкостей приобретет белый цвет, а другая — красный.
Затем все операции следовало повторять до тех пор, пока
не выделится первовещество. На эти эксперименты ушли
последующие восемь лет.
Совместно с новым другом-теологом Бернар пытался
извлечь Камень из сульфата железа. Сульфат помещался
в виноградный уксус, подвергнутый восьмикратной ди¬
стилляции, затем смесь выливалась в дистилляционный
аппарат и вновь дистиллировалась пятнадцать раз. Все
это повторялось изо дня в день в течение года. Бернар не
нашел Камня, но изнурительное Делание явилось при¬
чиной малярии, от которой он страдал более года и чуть
не умер.
Все еще полный надежд, Бернар отправляется в Гер¬
манию к мастеру Генриху —духовнику императора, кото¬
рый, если верить молве, обладал секретом Камня. Этот
человек заявил, что он знает верный метод, использую¬
щий ртуть, серебро, серу и оливковое масло. Все ингре¬
диенты следовало, непрерывно помешивая, растопить в
двойном" паровом котле, высушить в стеклянном сосуде и
прокаливать на открытом огне целый месяц. Затем нужно
было добавить немного свинца и расплавить в тигле. Со¬
гласно утверждению мастера Генриха, исходное количес¬
тво вещества — десять марок серебром, пожертвованных
Бернаром, — должно было существенно увеличиться. На
самом же деле количество его уменьшилось до четырех
марок.
Эта неудача совсем обескуражила графа Бернара, да и
кто бы не пал духом на его месте? На два месяца он, к
огромному облегчению его семьи, прекратил свои алхими¬
ческие исследования. Но вскоре ненасытная жажда зна¬
ний, владевшая им с ранней юности, вновь одолела его, и
он начал странствовать по Европе в поисках адепта, кото¬
рый посвятил бы его в Искусство. Бернар объездил
Англию и Шотландию, Голландию и Германию, Францию
и Испанию. Затем отправился на Восток и провел там

некоторое время, путешествуя по Персии, Палестине и
Египту. На обратном пути он надолго задержался в Гре¬
ции, надеясь обнаружить герметические секреты в биб¬
лиотеке одного из многочисленных монастырей. Все
усилия были тщетны, и в возрасте шестидесяти двух лет
он оказался на острове Родос без гроша в кармане (все его
состояние давно улетучилось в безумных поисках), без
друзей, но твердо убежденный в том, что в один прекрас¬
ный день он все же найдет ключ к великому секрету.
Вскоре Бернар узнал, что на Родосе живет монах,
получивший, по слухам, Камень. Не было и речи о том,
чтобы предстать перед столь выдающейся личностью с пу¬
стыми руками, но Бернару повезло. Он встретил богатого
торговца, друга его семьи, который одолжил ему восемь
тысяч флоринов. Теперь он мог быть представлен учено¬
му. Тот обучил Бернара методу, который использовал
сам, а также позволил ему работать под своим руководст¬
вом в течение трех лет. Но и этот придуманный монахом
процесс, основанный на соединении смеси золота и сереб¬
ра с ртутью, увы, оказался совершенно непродуктивным.
Итак, Бернар вернулся в Тревизо совершенно нищий
и презираемый своей семьей, которая считала его сумас¬
шедшим и наотрез отказалась даже видеть его. Наконец,
в возрасте восьмидесяти лет, Бернар решил вновь начать
все с начала и изучить еще раз метод Джабира, полагая,
что в свое время он мог понять его неправильно. Он вер¬
нулся на Родос и оставался там до самой своей смерти в
1490 году. Согласно алхимической традиции, именно там,
в возрасте восьмидесяти двух лет, ему все-таки удалось
выполнить Великое Делание. Последние три года своей
жизни он владел заветным секретом. Более того, обрел
успокоение — то спокойствие, которым он делится с нами
в своих трудах. Его вывод заключается в том, что человек
должен учиться довольствоваться тем, что имеет.
Наиболее известные алхимические работы Бернара —
«Трактат о естественной философии металлов» и «Утра¬
ченный язык». Частью «Естественной философии метал¬
лов* является отрывок, известный под названием «Алле¬

гория фонтана», в котором Бернар символически объяс¬
няет действия, производимые в одной из трех частей Де¬
лания Мастера. Отрывок этот достоин того, чтобы его
процитировать:
В глубокой задумчивости я шел через поля.
В тот вечер я должен был готовиться к экзамену, ко¬
торый предстоял мне на следующий день. Я наткнулся на
чудесный ручеек кристально чистой воды в изящном ка¬
менном бассейне. Над бассейном возвышался старый ду¬
плистый дуб. Все это было огорожено стеной, вероятно
для того, чтобы ни скот, ни дикие животные, ни птицы не
смогли туда проникнуть. Меня стало сильно клонить в
сон. Я присел возле фонтана, присматриваясь, как лучше
всего к нему подобраться.
Тут появился старый священник, и я спросил его,
почему фонтан так тщательно огорожен: и сверху, и сни¬
зу, и со всех сторон. Он ответил приветливо и снисхо¬
дительно:
— Господин, дело в том, что источник обладает огром¬
ной силой, большей, чем какой-либо иной источник во
всем мире. Пользуется им только король этой страны, и
они чем-то сродни друг другу, ибо король всегда стре¬
мится сюда для того, чтобы окунуться в источник. Он
купается в фонтане двести восемьдесят два дня, и источ¬
ник неким чудесным образом так омолаживает короля,
что никто не может этому воспрепятствовать.
Тогда я спросил священника, видел ли тот короля. Он
ответил, что видел, как король входил в фонтан, но после
этого страж закрыл дверь. Короля не будет видно еще сто
тридцать дней, по прошествии которых он явится во всем
своем великолепии. Его страж все это время поддержи¬
вает естественную температуру воды.
Тогда я спросил, какого цвета платье было на короле?
Он ответил, что на короле были золотая мантия, камзол
из черного вельвета и сорочка — белая, как снег. Кожа
же его была кроваво-красной.
Затем я спросил, привел ли с собой король кого-ни¬
будь? Священник ответил с вежливой улыбкой:

—	Король не привел с собой никого, кроме себя само¬
го. Всех остальных он оставил, ибо никто, кроме него и
его стража, не приближается к фонтану.
...Всякий же раз, когда король входит, он сначала
снимает с себя мантию, сделанную из очень тонких золо¬
тых листов, и вручает ее первому слуге, имя которому —
Сатурн. Сатурн берет ее и держит сорок или сорок два
дня, может быть дольше. Затем король снимает свой кам¬
зол из черного вельвета и дает его второму слуге по имени
Юпитер. Тот держит камзол двадцать дней, после чего, по
приказанию короля, передает его Луне, третьему слуге*,
невыразимо прекрасному, который держит его еще двад¬
цать дней. Король же остается в белоснежной сорочке,
усыпанной цветами, благоухающей тонким ароматом.
Затем он снимает эту белую сорочку и вручает ее Марсу,
который также держит ее сорок, иногда сорок два дня.
Наконец, если Господь пожелает, Марс передает сорочку
желтому Солнцу, облаченному в саван из тумана. Солнце
сначала держит ее сорок дней, после чего начинает
светиться в полной своей славе. Сорочка же остается в его
руках...
И спросил я священника:
—	Неужели никакой доктор, или кто-нибудь еще, так
и не имеет доступа к этому фонтану?
—	Нет, — ответил он, — никто другой не приходит
сюда, за исключением стража, который следит, чтобы все
время поддерживалась правильная температура и не было
слишком сухо.
—	Много ли забот доставляет это стражу?
—	Ему гораздо тяжелее в конце, чем в начале, потому
что фонтан взрывается пламенем.
—	Много ли людей видели это? — спросил я тогда.
—	Каждый человек в мире видит это, но никто не
осознает, — ответил он.
*	Странное для русского читателя сочетание, объяснимое тем, что
в английском языке все употребленные в тексте имена — одного рода.
— (Прим. перев.)

И спросил я его:
—	Что же происходит потом?
—	Если они пожелают, они могут очистить короля в
фонтане. Для этого они должны, окружив фонтан и удер¬
живая короля в его пределах, возвратить королю его кам¬
зол в первый день, сорочку — на следующий день, и его
красную плоть — на третий день, — был ответ.
—	Итак, —спросил я, — что же все это означает?
Священник ответил так:
—	Господь может потребовать единицу, десяток, со¬
тню, тысячу, или сотню тысяч, а затем умножить это
число на одиннадцать.
—	Я ничего не понял из того, что ты мне рассказал,
—	произнес я, но священник ответил:
—	Я утомлен и больше не скажу тебе ничего.
И увидел я, что он утомлен, и я утомлен тоже, и очень
хочу спать, ибо я учился весь предыдущий день.
Если, читатель, ты внимательно прочитал эту исто¬
рию, не ознакомившись с предыдущим содержанием кни¬
ги, ты наверное решил, что это — просто бессмыслица. И
все же, даже для ученика, которым я пытаюсь быть, в
этой истории есть нечто узнаваемое. С первого взгляда
заметно, что перед нами — аллегорическое описание
части Делания Мастера, в действительности — третьей ее
части, когда вещество достигает состояния ребиса и сжи¬
гается в философском яйце. Вода в маленьком фонтане
символизирует собой философскую ртуть и воду магов,
или Молоко непорочности, которое поглощается вещест¬
вом на третьей стадии. Стены, окружающие источник,
представляют собой запреты, которые оберегают секреты
алхимии от разглашения. Различные одежды короля, ко¬
торый и представляет собой ребис, соответствуют семи
стадиям подготовки, обычно называемых Периодами
Филалета. Когда, например, Бернар говорит, что король
вручает свою золотую мантию Сатурну, это не значит, что
свинец играет какую-то роль в процессе, но что под воз¬
действием свинца ребис теряет свой первоначальный цвет
и приобретает плотную черноту, подходящую для этой

части Делания. Упоминающиеся промежутки времени
имеют буквальный смысл. Так, например, воздействие
Юпитера* длится двадцать дней.
Заключительный диалог особенно важен и многое
проясняет. Во-первых, настоятельно требуется, чтобы
никакое вещество, не имеющее отношения к Деланию, не
вторгалось в процесс, за исключением стража, поддер¬
живающего необходимую температуру, иными словами —
тайного огня. Затем следует замечание о заурядности
природы первовещества, и, наконец, последний ответ
упоминает умножение, иными словами, свойство Фило¬
софского Камня увеличивать свою силу почти до беско¬
нечности при последующей обработке, когда все Делание
повторяется заново с использованием полученного Камня
в качестве первовещества. Я не буду дальше развивать
здесь эту мысль, поскольку в последующих главах нашей
книги мы еще будем иметь возможность изучить систему
Филалета, конспектом которой и является «Аллегория
фонтана».
Теперь понятно, что для ученых, изучавших алхи¬
мию только по книгам, тексты, подобные приведенному,
казались просто безумной чушью. На самом деле, алле¬
гория для того, кто может ее понять, представляет собой
крайне удобное объяснение системы, предназначенное
быть нитью Ариадны для посвященных, не имеющих
опыта, или для проницательного читателя, способного
использовать намеки как основу для дальнейших исследо¬
ваний.
Бернар Тревизанский также приводит другую алле¬
горию под названием «Зеленый сон», сочиненную, воз¬
можно, им самим, которая описывает другую фазу Дела¬
ния в такой же живописной манере. Мы не воспроиз¬
водим ее здесь целиком из-за ее большого объема, но
отдельные выдержки дадут представление о символике,
используемой в некоторых алхимических трудах.
*	То есть олова — (Прим. перев.)

Бернар рассказывает, что во сне ему внезапно явилась
статуя с золотым лицом. Статуя объявила, что она —
гений магов, и предложила следовать за ней. Они прошли
сквозь ряд фантастических садов, странные обитатели ко¬
торых вызвали у алхимика живой интерес. Вскоре Бернар
с ужасом обнаружил, что он слеп, и в тот же миг его глаз
коснулось некое магическое растение, возвращая ему зре¬
ние — очевидный символ адепта, начинающего внезапно
воспринимать вещи такими, каковы они на самом деле.
Затем он видит перед собой крайне необычное здание,
которое описывает так:
В начале была комната, увешанная дамасскими гобе¬
ленами, покрытыми золотыми кружевами и с такой же
бахромой по краям. Материал переливался золотым и зе¬
леным и был пронизан очень тонкими серебряными
нитями. Все это было покрыто белой газовой тканью. Не¬
сколько комнат поменьше были украшены драгоцен¬
ными камнями различных цветов. Затем шел большой
зал, отделанный чудесным черным вельветом и украшен¬
ный сатиновыми полосами глубочайшего и самого блес¬
тящего черного цвета. Там и тут были вкраплены ку¬
сочки сверкающего черного янтаря.
Оставив позади вторые апартаменты, Бернар попадает
в третье помещение: «Третьи апартаменты были отделаны
искрящимся материалом, пурпурным на золотом фоне,
несравненно более богатым и более прекрасным, чем все
материалы, которые я видел до сих пор».
Далее философ упоминает брачные обычаи, действу¬
ющие в этой странной стране, под чем следует понимать
союз серы с философской ртутью.
Агасестор объединяет чистую и прекрасную деву со
здоровым и сильным стариком. Дева и старик очищают¬
ся, а затем он предлагает ей руку. Девушка берет ее в
свою руку, и их препровождают в одну из комнат.
Затем дверь заделывается тем же материалом, из которо¬
го сделано все здание. Они остаются взаперти полных де¬
вять месяцев, за время которых и создаются все те сок¬
ровища, которые я лицезрел. После этого мужчина и де¬

вушка выходят наружу, и оказывается, что они слились
в одно тело. Теперь, обладая также общей душой, они
представляют собой нечто единое и неделимое, и сила
их на земле очень велика. Агасестор использует их
потом для того, чтобы исправлять всех злодеев в семи
королевствах.
Это опять легко понять как аллегорию Камня. От¬
метим также упоминание о герметической замкнутости и
указание на то, что никакое постороннее тело не должно
осквернять Делание. Последнее предложение, конечно
же, относится к трансмутации основных металлов, а не к
исправлению злодеев.
Едва ли нужно говорить, что эти труды могут рас¬
сматриваться не как доказательства того, что Бернар от¬
крыл секрет Философского Камня, а всего лишь как сви¬
детельства того, что он приобрел полное знание о Тайне с
теоретической точки зрения. Очень хотелось бы верить,
что шестьдесят лет усилий действительно были вознагра¬
ждены подлинным открытием герметических секретов.
Если кто-то считает, что Бернар Тревизанский не мо¬
жет рассматриваться как «положительный пример» в
этом смысле, то по крайней мере столь упорный Искатель
заслуживает нашего особого уважения.

Глава 4
Врач и дворянин
Парацельс
В своей «Истории герметической философии» аббат
Ленгле Дюфренуа начинает статью о Парацельсе такими
словами:
Этот знаменитый человек родился в 1493 году в
Айнзидельне, близ Цюриха, в Швейцарии. Его назвали
Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм. К
счастью, он обычно известен просто как Парацельс, ибо
кто смог бы запомнить весь этот вздор! Никогда не было
человека столь оскорбляемого, но и имевшего столько
поклонников.
Отец Парацельса был врачом, а также занимался
оккультизмом. В раннем возрасте он рассказывал сыну о
растениях и травах швейцарских гор и в то же самое
время учил его основам философии Аристотеля. Несколь¬
ко лет спустя семья Теофраста переехала в Виллах в Ка¬
ринтии, где его отец получил должность преподавателя в
Химической Школе. Именно здесь Парацельс впервые ус¬
лышал о рудоносных минералах. Он закончил образова¬
ние в Базельском университете, но не очень интересовал¬
ся схоластическими премудростями, которые там препо¬
давали. Одновременно он посещал лекции аббата
Тритемия, человека столь же хорошо известного, как и
Роджер Бэкон. Среди прочих вещей Тритемий штудиро¬
вал телепатию и гипноз, которые до сих пор полны зага¬
док.
Затем Парацельс совершает «турне» по универси¬
тетам Европы — Падуя, Монпелье, Болонья — и, вероят¬

Paracelsus
но, посещает «Нижние страны»* и Англию. Традиция ут¬
верждает, что он также посетил Турцию и Восток, но об
этом нет никаких свидетельств. Завершив путешествие —
которое вполне могло носить характер посвящения, —
молодой человек возвращается в Швейцарию для того,
чтобы начать карьеру врача. Аббат Ленгле Дюфренуа про¬
должает:
После своих путешествий Парацельс открыл
медицинскую практику в Цюрихе. Оттуда, благодаря
своей репутации, он был приглашен в Базель, однако из-
за любопытного, но досадного происшествия был вынуж¬
ден почти сразу из него уехать. Случилось так, что один
*	Нидерланды, Бельгия и Люксембург. — Прим перев.

из каноников собора заболел и находился при смерти.
Весь медицинский факультет отказался лечить его.
Тогда его осмотрел Парацельс и пообещал вернуть здо¬
ровье. Была оговорена плата за лечение. Парацельс
прописал всего две дозы лекарства, и больной выздоро¬
вел. Однако, поправившись, каноник начал оспаривать
плату. Спор между доктором и пациентом вылился в су¬
дебную тяжбу, причем каноник обвинял Теофраста в
том, что тот вылечил его слишком быстро. Дело было
представлено в городской магистрат. Выяснилось, что до¬
ктор вовсе не заботился о том, чтобы предоставить боль¬
ному некоторое время на выздоровление, и вылечил его
практически мгновенно. Суд постановил выплатить Те¬
офрасту весьма скромную сумму. Парацельс публично
выразил недовольство по этому поводу, не упустив при
этом из вида два важных обстоятельства — во-первых,
для того, чтобы пациенты были счастливы, надо восста¬
навливать их здоровье постепенно, так как внезапное
излечение никому не доставляет удовольствия; во-вто¬
рых — власть имущие это удовольствие вполне могут
получить, чиня мелкие беззакония, благо люди не
имеют возможности дать им отпор.
Итак, Парацельс был вынужден спешно покинуть го¬
род, чтобы гнев магистрата не покарал его за длинный
язык. Теофраст отправился в Страсбург, а затем в Зальц¬
бург, где и умер 24 сентября 1541 года в возрасте сорока
восьми лет. Истинная причина его смерти неизвестна.
Поклонники обвиняют отравителей, недоброжелатели ут¬
верждают, что причина смерти — пьянство и дебо¬
ширство.
Невозможно отрицать, что помимо работ по медици¬
не, оккультизму и магии у Парацельса есть труды по
алхимии, но все же он так никогда и не стал адептом.
Разные, часто противоречивые характеристики того вре¬
мени дают представление о его пылком темпераменте и
проливают свет на то, почему сегодня он является
авторитетом как для сторонников, так и для противников
алхимии. Рене Маркар пишет:

Нет никакого сомнения, что Парацельс внес огром¬
ный вклад в практику разумных и аргументированных
экспериментов в медицине и других науках хотя бы
одним только тем, что провозгласил ясно и громко:
«Пациент должен быть единственным словарем докто¬
ра», а также предложил метод систематизации для кор¬
порации аптекарей, которые в те времена очень часто
готовили лекарства, не имея абсолютно никакого
понятия об этом искусстве.
Действительно, хотя Парацельс изобрел практику
спагиризма и придумал само это слово, его нельзя рас¬
сматривать как алхимика в полном смысле слова. Он,
несомненно, начинал работать над Философским Камнем,
но оставил герметические исследования для того, чтобы
посвятить себя практическому применению в медицине
некоторых процессов алхимического Делания.
Следует ли тогда рассматривать его только как одного
из основателей современной медицины? На этот вопрос
нельзя ответить однозначно. Я упомянул слово «посвя¬
щение» касательно его путешествия; именно к подобному
выводу пришел Серж Ютен, изучая жизнь Парацельса.
Он завершает свое исследование словами:
Не вызывает сомнений то, что Парацельс был
принят в общество розенкрейцеров, и также несомненно
мы должны отнести его к числу тех, кто способен нести
божественный свет людям (многие из которых, к не¬
счастью, слишком медленно принимают и понимают
его); он из тех, чья миссия заключается в том, чтобы
пройти через высшее испытание в этом мире страдания,
бедствий, непонимания, зависти, ненависти, посредствен¬
ности и несчастья. Парацельс вынес все это и, возмож¬
но, вытерпел даже большие муки, если вспомнить зага¬
дочную и одинокую смерть этого великого врача, по-
видимому, покинутого всеми.
Итак, подведем итоги. Теофраст Парацельс — предпо¬
лагаемый член ордена розенкрейцеров, безусловно гени¬
альный врач, но в то же время пьяница, хвастун и шарла¬
тан-оккультист. Однако при всем этом — первоклассный

ученый. Парацельс первым осознал существование цинка
как отдельного металла, установил токсичность мышьяка
и указал на терапевтическую ценность красного осадка
ртути при лечении сифилиса. Несомненно, что с точки
зрения алхимии Парацельс не был простым паффером, но
точно также никогда не был он и адептом.
Дионисий Захарий
Как и в случае с Василием Валентином, а позже с
Филалетом и Фулканелли, истинное имя адепта, извест¬
ного под псевдонимом Дионисий Захарий, остается пок¬
рытым тайной. Все, что известно о нем, — это то, что он
родился в 1510 году в благородной семье, жившей в Ги¬
ени. Получив первоначальное образование дома, он был
отправлен в Бордо для изучения философии в колледже
Искусств. Здесь он был отдан на попечение домашнего
учителя, оказавшегося студентом герметических наук.
Это привело к тому, что Дионисий Захарий немедленно
приступил к алхимическим исследованиям и, вместо то¬
го, чтобы посещать курсы по философии, провел год в
Бордо, собирая рецепты трансмутации. Ими он заполнил
объемистый фолиант, который увез с собой, оставив уни¬
верситет. Большинство рецептов приписывалось выдаю¬
щимся людям, как, например, «Делание королевы Навар¬
ры», «Делание кардинала Турно» или «Делание карди¬
нала Лоррена». Дионисию Захарию казалось, что сами
имена авторов служат достаточным залогом достовер¬
ности описанных процессов.
Затем юный Захарий в сопровождении своего настав¬
ника направился в Тулузу, на этот раз якобы с наме¬
рением изучать право. Но в действительности и молодой
человек, и его учитель имели лишь одно желание — про¬
верить на практике собранные в Бордо рецепты. По при¬
бытии на место, они купили горны, стеклянные сосуды и
трубки, реторты и прочее оборудование, необходимое для
дистилляции, прокаливания и других алхимических опы¬
тов. Конечно же, все их действия оказались совершенно
безуспешными, и двести крон, выданные Дионисию

Захарию его семьей на годичное содержание себя и на¬
ставника, быстро развеялись в дыме их тиглей.
О странствиях будущего адепта написано несколько
превосходных работ, но для большей достоверности при¬
ведем собственные слова Дионисия Захария из автобио¬
графии, явившейся составной частью его книги «Краткий
трактат о естественной философии металлов».
Двести крон улетучились еще в конце года. Кроме
того, мой наставник умер от затяжной лихорадки,
приключившейся летом в связи с невозможностью
покидать комнату, где был крайне горячий и нездоро¬
вый воздух. Более всего я был огорчен тем, что после
его смерти мои родители вместо той суммы, которая
была мне необходима для выполнения Делания, стали
присылать деньги, которых едва хватало на содержание.
Чтобы преодолеть эти трудности, в 1535 году я
отправился домой и под предлогом, что теперь мне
приходится учиться без наставника, собрал там трех¬
годичную ренту, что составило четыреста крон. Мне не¬
обходима была эта сумма, поскольку я хотел испытать
рецепт, данный мне в Тулузе одним итальянцем, утверж¬
давшим, что сам присутствовал при подобном эк¬
сперименте. Я взял итальянца с собой, чтобы тот мог
посмотреть на завершение процесса. Я прокаливал золо¬
то и серебро в aqua fortis (азотной кислоте), но это оказа¬
лось бесполезным, поскольку в итоге количество обоих
металлов уменьшалось почти вдвое, так что мои четырес¬
та крон вскоре превратились в двести тридцать. Двад¬
цать из них я отдал моему итальянцу, дабы он
отправился к человеку, который дал ему рецепт (по сло¬
вам итальянца тот жил в Милане), и обсудил с ним
возникшие у нас проблемы. Я прождал в Тулузе всю
зиму, и, если бы у меня было такое намерение, по-
видимому, до сих пор бы ждал возвращения итальянца,
ибо больше я его никогда не видел.
Пришло лето и принесло с собой вспышку
эпидемии, из-за чего я покинул город. Однако я не
переставал помнить о моем Делании. Я отправился в

Каор*, где познакомился с пожилым человеком по
прозвищу «Философ», — хотя в провинции подобный
титул легко может получить всякий, кто хоть немного
менее невежествен, чем остальные. Я рассказал ему о
том, чем занимаюсь, и пожелал узнать его мнение. Все,
что он сделал, так это предложил мне десяток или
дюжину процессов, которые он считал наиболее надеж¬
ными. Эпидемия ушла своей дорогой, и я возвратился в
Тулузу. Здесь я возобновил свое Делание и занимался
ею столь усердно, что мои четыреста крон уменьшились
до ста семидесяти!
Надеясь продолжить мои опыты с большим успе¬
хом, в 1537 году я познакомился с аббатом, жившим
около города. Он относился к Деланию с таким же
энтузиазмом, как и я сам, и рассказал мне, что один из
его друзей, человек из свиты кардинала д’Арманьяка,
прислал ему из Рима рецепт, по мнению аббата,
действительно эффективный, но затраты на который до¬
лжны были составить что-то около двухсот крон. Каж¬
дый из нас внес половину этой суммы, и мы принялись
за Делание, используя наш общий капитал. Поскольку
для процесса нам был нужен спирт, я купил бочонок
превосходного гайакского** вина. Я перегнал его не¬
сколько раз, чтобы получить спирт, а затем мы
опустили одну долю золота, которое перед этим про¬
каливали на протяжении месяца, в четыре доли спирта.
Смесь мы вылили в реторту, уравновесив ее, как того
требует Искусство, другой ретортой, и поместили в горн
для коагуляции. Все это мы оставили на год, но, чтобы
не терять время зря, развлекались тем, что проводили
другие, менее важные эксперименты, которые, впрочем,
были столь же полезны, как и наше Великое Делание.
Весь 1537 год не принес каких-либо изменений, и
мы могли бы ждать до конца дней своих, пока наше ва¬
рево застынет, потому что винный спирт, очевидно, не
*	Небольшой городок к северу от Тулузы — (Прим. перев.)
**	Гайак — городок на юге Франции. — (Прим. перев.)

растворяет золото. Все же мы смогли извлечь все наше
золото, и единственное изменение, которое с ним
произошло, заключалось в том, что металлический поро¬
шок стал немного мельче. Мы попытались рассыпать его
на горячей ртути, но напрасно. Вы можете себе предс¬
тавить, как мы были разочарованы, особенно аббат, ко¬
торый уже повелел своим монахам расплавить большой
свинцовый фонтан монастыря, пообещав, что мы прев¬
ратим его в золото, как только завершим наши эк¬
сперименты.
Однако эта неудача не остановила нас. Я еще раз
собрал свои доходы и опять получил около четырехсот
крон. Аббат добавил такую же сумму, и я отправился в
Париж — самое лучшее место в мире для того, чтобы
встретить знатоков Искусства. Обладая восьмьюстами
кронами, я собирался оставаться здесь либо до тех пор,
пока не истрачу их, либо пока не найду что-нибудь до¬
стойное внимания. Родители мои были не совсем доволь¬
ны этим путешествием, а друзья уговаривали меня
купить юридическую практику, поскольку считали
меня искусным законником. Хотя они и не убедили
меня, я уверил всех, что действительно отправляюсь
именно за этим.
Я прибыл в Париж 9 января 1539 года после двухне¬
дельной дороги. В течение месяца я почти ни с кем не
общался, но как только я встретился с другими
энтузиастами (некоторые из них имели даже горны),
число моих знакомых очень быстро превысило сотню че¬
ловек, причем у каждого из них была своя собственная
система. Одни верили в осаждение, другие — в раство¬
рение, третьи применяли экстракт корунда, четвертые
сначала извлекали ртуть из металлов для того, чтобы
затем удержать ее.
Не проходило и дня, чтобы мы не встречались в
доме одного из нас, рассказывая друг другу, как идут
дела. Мы делали это даже по воскресеньям и в
праздники, собираясь в соборе Нотр-Дам, самой популяр¬
ной церкви в Париже. Одни говорили: «Если бы у нас

были средства начать все сначала, то мы бы непременно
достигли результата!» Другие жаловались: «Если бы
наши стеклянные сосуды были попрочнее, мы бы сде¬
лали это уже сейчас!», или: «Если бы у меня был
хороший круглый медный котел с крышкой, я бы cмог
удержать ртуть с серебром». Не было ни одного из них,
у кого бы не нашлось достойной причины для объяс¬
нения неудач. Однако я не слушал их, поскольку на
своем опыте убедился, как горько могут быть обмануты
подобные ожидания.
С одним греком я безуспешно работал над куском
киновари. Почти в то же самое время я познакомился о
иностранцем, который только что приехал в Париж, где
обычно продавал плоды своих трудов золотых дел масте¬
рам. Я сопровождал его и узнал его довольно близко, но
он не сообщал мне своего секрета. В конце-концов он
открылся, но это оказался просто еще один обман, хотя
и более изобретательный, нежели большинство прочих.
Я всегда честно сообщал аббату в Тулузе обо всем, что
со мной происходило, и даже послал ему описание про¬
цесса иностранца. Аббат, очевидно, подумал, что я, нако¬
нец-то, напал на след того, что мы искали, и убедил
меня остаться в Париже еще на год, раз уж я так
хорошо начал. Однако, несмотря на все мои усилия, я
не достиг никакого прогресса за те три года, что провел
там.
Я потратил почти все мои деньги, когда аббат
прислал за мной и передал, что хочет видеть меня неза¬
медлительно. Я приехал к нему и узнал, что он получил
письмо от короля Наварры, очень интересовавшегося
философией. В письме король просил аббата прислать
меня в По в Беарне, чтобы я поделился с ним секретом
иностранца. За это мне было обещано три или четыре
тысячи крон. Мысль о четырех тысячах крон владела аб¬
батом так, как если бы они уже лежали в его кошельке,
и он не оставил меня в покое до тех пор, пока я не сог¬
ласился отправиться в Беарн и встретиться с королем.

Я прибыл в По в мае 1542 года и успешно произвел
все действия точно так, как меня научили. Выполнив
желание короля, я получил ту награду, которую ожидал
—	ничего. Хотя сам король был готов честно расп¬
латиться со мной, его отговорили придворные, причем
даже те, кто ранее убеждал его пригласить меня. В
итоге он поблагодарил меня и сказал, что если мне захо¬
чется принять в качестве подарка что-нибудь в его коро¬
левстве (что можно было бы, например, конфисковать),
то он охотно мне это подарит. Это предложение, не озна¬
чавшее ровным счетом ничего, побудило меня вернуться
назад к аббату в Тулузу.
Тем временем я узнал о духовном лице, очень сведу¬
щем в естественной философии и жившем неподалеку от
дороги, по которой мне предстояло возвращаться. Я на¬
вестил его, и он отнесся к моим трудностям с большим
пониманием. Он ласково и искренне посоветовал мне
перестать тратить время на случайные эксперименты,
ни один из которых ни к чему не ведет, и заняться
изучением трудов более ранних философов с двойной
целью: найти истинное вещество и точно определить
правильный метод выполнения Делания.
Я высоко оценил его мудрый совет, но прежде чем
начать воплощать его в жизнь, отправился повидать
моего аббата, чтобы отчитаться перед ним за наши
общие восемьсот крон, а также поделиться с ним тем,
что я получил от наваррского короля!
Аббата не очень обрадовал мой рассказ, но еще
более его расстроило то, что я твердо решил отказаться
от продолжения нашего совместного Делания, ибо он
считал меня хорошим знатоком Искусства. Из наших
восьмисот крон каждому осталось всего лишь по девянос¬
то. Я покинул аббата и отправился домой, рассчитывая
при первой же возможности поехать в Париж и оставать¬
ся там, если чтение философских трудов не изменит мои
намерения.
Я приехал в Париж на следующее утро после дня
Всех Святых в 1546 году, имея достаточно средств к су¬

ществованию. Год я провел, изучая труды великих писа¬
телей, такие как «Собрание философов» и «Добрый
тревизец», работы по естественной философии, а также
прочие полезные книги. Поскольку я не имел четкого
представления о том, что мне нужно, я не знал, что
выбирать среди множества книг.
Наконец я выбрался из своего уединения, но не для
того, чтобы вновь встретиться со своими друзьями-эк¬
спериментаторами, а чтобы познакомиться с кем-нибудь
из истинных философов. К несчастью, мое смущение
еще более возросло, поскольку их книги были слишком
разнообразны, а методы — слишком различны. Тем не
менее, они взбодрили меня, и я погрузился в труды Рай¬
монда Луллия и в чтение «Великой розы» Арнольда из
Вилланы. Мои медитации и исследования продлились
еще год, и, наконец, я принял решение. Однако чтобы
выполнить его, мне нужно было отдать некоторые распо¬
ряжения относительно моей собственности.
Я вернулся домой в начале Великого Поста в 1549
году с намерением применить на практике все то, что я
изучил. После некоторых подготовительных ме¬
роприятий, я купил все, что мне было нужно, и
приступил к Деланию на следующий день после Пасхи.
Не обошлось, конечно, без неприятностей и неудобств.
То и дело кто-нибудь говорил мне: «Что ты собираешься
делать? Неужели ты потратил недостаточно времени на
эту бессмыслицу?» А как-то раз мне сказали, что если я
собираюсь купить такое количество древесного угля, то
люди могут принять меня за фальшивомонетчика, и об
этом уже действительно поползли слухи. Поскольку у
меня была степень права, меня опять пытались за¬
ставить купить юридическую практику. Но самое худ¬
шее ждало меня со стороны родителей. Они горько упре¬
кали меня за ту жизнь, которую я вел, и грозились
прислать стражников для того, чтобы уничтожить мое
оборудование.
Можете себе представить, как все это утомляло и
изводило меня. Единственное утешение я находил в

своем Делании, в проведении опытов, которые день ото
дня становились все успешней и которые полностью пог¬
лощали мои мысли. Очередная вспышка эпидемии прер¬
вала все связи с внешним миром и дала мне возмож¬
ность целиком сосредоточиться на моем процессе и полу¬
чении последовательности трех цветов, необходимых
философу для доведения Делания до совершенства. Я
увидел их один за другим и совершил великую попытку
на следующий год на Пасху. Небольшое количество
обыкновенной ртути, которое я поместил в тигле на
открытый огонь, меньше чем через час превратилось в
чистое золото. Можно представить мою радость, однако
я не возгордился. Я возблагодарил Господа за Его
милость и молил, чтобы он не дал мне использовать мое
открытие иначе, как во славу Его.
На следующий день я отправился навестить моего
аббата, верный нашему обещанию рассказывать друг
другу о своих открытиях. Кроме того, я собирался на¬
вестить философа, который дал мне столь полезный
совет. Однако, к моему сожалению, я узнал, что оба они
умерли около полугода назад. Я не вернулся домой, но
удалился в другое место, где и стал дожидаться моего
родственника, которому поручил вести свои дела. Я пос¬
лал ему доверенность на право продажи всего
движимого и недвижимого имущества, которым владел.
Деньги должны были пойти на оплату моих долгов, а
то, что останется, я повелел раздать всем, кто в этом
нуждался, особенно моей семье, так чтобы и они могли
получить хотя бы малую часть того дара, которым Гос¬
подь удостоил меня. Все сплетничали по поводу моего
стремительного исчезновения. «Знающие» люди
говорили, будто моя дурацкая экстравагантность довела
меня до того, что я продаю все имущество, чтобы ук¬
рыться от позора там, где меня никто не знает. Мой
кузен присоединился ко мне первого июля, и мы
решили отправиться с ним куда-нибудь, где нас никто
бы не тревожил. Сначала мы остановились в Лозанне, в
Швейцарии, а затем решили, что проведем остаток

наших дней в мире и спокойствии в одном из больших
немецких городов.
На этом Дионисий Захарий завершает описание своих
поисков Великого Делания. В Лозанне он влюбился в мес¬
тную девушку и женился на ней. Затем он отправился с
ней в Германию, все еще сопровождаемый своим кузеном.
В 1556 году в Кельне его постиг печальный конец.
Дионисий был убит кузеном, которому так доверял. Этот
человек задушил его во время сна и сбежал вместе с моло¬
дой женой, возможно, соучастницей преступления. Дело
вызвало в свое время большие волнения в Германии, од¬
нако следов преступников так никогда и не нашли.
Ничто в жизни Дионисия Захария не дает нам осно¬
ваний поверить в возможность совершенных им трансму¬
таций. Однако искренность повествования о многих разо¬
чарованиях, постигших его, окутывает его слова ореолом
истинности, и мне кажется, что они имеют некоторый
вес. Действительно, продажа всего имущества вполне мо¬
гла принести ему достаточно средств для того, чтобы вес¬
ти спокойную жизнь в Лозанне. Что касается убийства, то
мотивы его можно объяснить не только желанием кузена
украсть остаток Философского Камня. Оно вполне могло
быть вызвано преступной страстью к жене Дионисия, ко¬
торая была чуть ли не вдвое моложе своего мужа.
Не считая Николая Фламеля, случай которого прак¬
тически не вызывает сомнений, результаты моих иссле¬
дований так и остались бы отрицательными, если бы на
горизонте не появился некто — не алхимик, но паффер,
крайне неординарная личность, преступник, перед кото¬
рым открылись неожиданные перспективы.

Глава 5
История одного паффера
Эдуард Келли родился в Вустере в 1555 году, и насто¬
ящее его имя — Тальбот. Родители хотели, чтобы он стал
юристом, и поэтому обучили его праву и староанглийско¬
му языку. В результате он скоро стал специалистом по
расшифровке старинных рукописей и юридических доку¬
ментов, а к его природным талантам добавились навыки
копировальщика и мастера по подделке подписей и доку¬
ментов. Он легко подделывал акты о собственности, сбы¬
вая их нещепетильным людям за хорошую цену. Вскоре
Тальбот попался и предстал перед судом. Магистрат при¬
говорил его к высылке из города и к отсечению ушей. С
тех пор молодой человек уехал из Вустера и стал назы¬
ваться Келли. Он скрывал отсутствие ушей, нося день и
ночь завязанную на подбородке шапку, которая, по уве¬
рению современников, придавала ему очень почтенный
вид.
Покинув Вустер, Келли направился в Уэльс, где его
ожидал приятный сюрприз. Как-то раз он совершенно
случайно остановился в одинокой таверне и, разго¬
ворившись с местным помещиком, сказал тому, что умеет
читать на старинных языках, особенно на гальском. Его
собеседник принес старую рукопись, которую не мог
разобрать никто в округе. Келли сообразил, что в тексте
речь идет о золоте и трансмутации металлов. Это заинте¬
ресовало его, и он спросил, откуда взялся манускрипт.
Помещик ответил ему, что несколько лет назад в округе
жил и умер католический епископ, который, по слухам,
был очень богат. Его похоронили неподалеку на местном
церковном кладбище, а поскольку помещик был протес¬

тантом, то он не посчитал зазорным разрыть могилу ка¬
толика, надеясь найти золото или другие сокровища. Од¬
нако надежды не оправдались. Он нашел лишь старинный
манускрипт и два небольших шарика. Один из них, к
несчастью, раскололся, обнаружив внутри себя небольшое
количество очень тяжелого красного порошка. В другом
шарике оказался белый порошок. Помещик принес белый
шарик, рукопись и щепотку красного порошка, которую
удалось спасти из разбившегося шарика, и показал все
это своему собеседнику — никто прежде не проявлял
никакого интереса к его находкам.
Келли, полагая, что порошок представляет собой ал¬
химический состав, не торгуясь, предложил фунт стер¬
лингов за манускрипт, белый шарик и остатки красного
порошка, поклявшись, что им движет только чистое лю¬
бопытство. Помещик принял предложение, радуясь, что
так выгодно избавился от этих бесполезных вещей.
Эдуард взялся за изучение епископского манускри¬
пта, но, поскольку его познания в химии и герметическом
Искусстве были крайне скудны, он вскоре осознал, что
неспособен понять используемые термины. Ему требова¬
лась помощь, поэтому он тайно вернулся в Лондон и
написал своему старому знакомому. Знакомым этим ока¬
зался Джон Ди — человек, получивший впоследствии
известность как провидец и маг, в XVI веке удививший
весь мир, чье имя и сегодня знакомо любому, занимающе¬
муся оккультными науками. Итак, в своем письме Келли
попросил Джона Ди посетить его для обсуждения дела
необычайной важности.
*
Здесь, пожалуй, стоит немного отклониться в сторону
и дать некоторое представление о жизни Джона Ди. Он
родился в Лондоне в 1527 году и с ранней юности страстно
стремился к приобретению знаний. В пятнадцать лет
(обычный возраст для студентов того времени), обучаясь в
Кэмбриджском университете, он работал по восемнадцать
часов в день, оставляя четыре часа для сна и два для
развлечений. Железное здоровье позволяло ему вы¬

держивать такой режим, и он, несомненно, стал бы са¬
мым выдающимся ученым своего времени в традицион¬
ных дисциплинах, если бы не посвятил себя изучению
астрологии, алхимии и магии. Несмотря на свою юность,
он быстро приобрел репутацию ученого-оккультиста.
Когда слух об этом дошел до университетских властей,
ему сообщили, что его присутствие на студенческой ска¬
мье более не желательно.
Ди нашел пристанище в университете Лувена. Там он
встретил множество людей, знавших известного оккуль¬
тиста Генриха Корнелия Агриппу, чьи «Ритуалы высшей
магии» пользуются спросом и по сей день. Помимо магии,
Корнелий Агриппа проводил эксперименты с Великим
Деланием алхимии, и не упоминается в этой книге только
потому, что, согласно его собственному утверждению,
никогда не получал Философского Камня. Он честно при¬
знает это в одной из своих книг. С другой стороны, гово¬
рят, что он вызывал духов и успешно проводил массу
магических опытов. Молодой Джон Ди был крайне воз¬
бужден всеми этими историями и с еще большим эн¬
тузиазмом принялся за изучение герметических наук и
магических ритуалов.
В 1551 году, в возрасте двадцати четырех лет, он вер¬
нулся в Англию и был принят при дворе короля Эдуарда
VI,	которому оказал важную услугу, оцененную в сто
крон ежегодной ренты. Никто так никогда и не узнал, в
чем заключалась эта услуга, хотя на этот счет существует
множество легенд. По всей видимости, это было нечто
связанное с магией, поскольку причины назначения рен¬
ты не оглашались.
Удача отвернулась от Ди с восшествием на трон коро¬
левы Марии*. Он был обвинен в покушении на жизнь
королевы посредством произнесения заклинаний, но
поскольку доказать это было трудно, его бросили в тюрь¬
му по обвинению в ереси. Джон избежал казни, сумев
убедить самого главного поборника веры, архиепископа
*	Речь идет о Марии Стюарт. — (прим. перев.)

Боннера, в своей полной религиозной ортодоксальности. В
1555 году его отпустили на свободу. В итоге его совре¬
менники получили новое «подтверждение» магических
способностей Ди. Никакая другая сила, полагали они, не
могла бы убедить такого фанатика, как Боннер.
Полоса неудач Джона Ди завершилась, когда на пре¬
стол вступила королева Елизавета. Он был вновь принят
при дворе, и королева прибегала к его советам во многих
ситуациях. Елизавета даже удостоила посещения его дома
в Мортлейке для того, чтобы осмотреть музей редкостей.
Именно в этом музее в ноябрьский вечер 1582 года
Джона Ди посетило видение ангела, назвавшегося Ури¬
ель. Доктор был удивлен и напуган, но ангел, улыбаясь,
преподнес ему отполированный черный выпуклый камень
и сказал Джону, что этот камень поможет ему общаться с
существами из других измерений, если он пристально
вглядится в него. Существа должны были появиться на
поверхности камня и открыть все секреты будущего. Ди
попробовал и ему удалось сделать это. Кстати, сам камень
реально существует. После смерти мага он достался графу
Питерсборо, а затем попал в руки Горация Уолпола. Сей¬
час он находится в Британском музее.
*
Таков был человек, которому Эдуард Келли показал
манускрипт, найденный в могиле валлийского епископа.
После краткого изучения текста, Джон Ди решил, что в
первую очередь надо проверить силу трансмутирующего
порошка, и, взяв с собой Келли, отправился к своему
другу — золотых дел мастеру. Там он проделал экспе¬
римент над куском свинца, и результат превзошел все
ожидания. На глазах у потрясенного мастера фунт исход¬
ного металла был превращен в такое же количество
чистейшего золота.
Тогда только Ди решил объединить усилия с Келли и
пригласил того поселиться в своем доме. Ди также расска¬
зал Эдуарду о посещении ангела и пообещал, что позволит
ему присутствовать на сеансе общения с существами из
иных миров, вызванных с помощью камня. Сеанс состо¬

ялся 2 декабря того же года и показал, что Келли являет¬
ся даже лучшим медиумом, чем Ди, поскольку существа
разговаривали только с Эдуардом, а доктору оставалось
лишь записывать то, что повторял его друг. Манускрипт с
записью этого необычного разговора до сих пор хранится
в Британском музее, но, к сожалению, текст его совер¬
шенно непонятен. Тем не менее, этот эпизод еще более
упрочил связи между этими двумя людьми, поскольку
Келли вскоре стал незаменим для Ди как посредник при
общении с миром духов.
Вскоре после этого двор Елизаветы посетил граф Аль¬
берт Ласки, польский дворянин и воевода. Королева по¬
просила своего фаворита, графа Лестера, показать гостю
Лондон. Граф Ласки слышал, что Джон Ди занимается
алхимией, и полагал, что тот обладает секретом превра¬
щения металлов. Действительно, после встречи с Келли
Ди заявил, что в могиле епископа был обнаружен эликсир
жизни. Ласки вел роскошную жизнь, его состояния, хотя
и довольно значительного, вряд ли хватило бы надолго
для того, чтобы удовлетворять все прихоти графа. Поэто¬
му Ласки попросил Лестера устроить ему встречу со зна¬
менитым оккультистом. Встреча состоялась гораздо рань¬
ше, чем ожидалось, — все трое случайно оказались в
приемной королевского дворца. Ди немедленно пригласил
графа посетить его в Мортлейке. Правда, у него не оказа¬
лось достаточно средств, чтобы принять гостя, как полага¬
ется, и он был вынужден обратиться к королеве, которая
передала ему двадцать фунтов через Лестера.
Очевидно, Джон Ди, бывший по натуре честным чело¬
веком, позволил Келли убедить себя сыграть на довер¬
чивости графа Ласки и использовать его как мецената для
своих алхимических исследований, продвигавшихся мед¬
ленно. Они начали с рассказа о визите ангела Уриеля, но
не позволили графу присутствовать на сеансе, объяснив
это тем, что присутствие незнакомца помешает появле¬
нию ангела. Они держали его в напряжении несколько
недель, разжигая в нем желание проникнуть в мир духов

и все более и более подчиняя его своему влиянию. Нако¬
нец, 23 мая 1583 года они устроили для него сеанс.
Дошедшее до нас описание этого события не позволя¬
ет сказать точно, действительно ли перед графом появи¬
лись сверхъестественные существа, или Ди и Келли ис¬
пользовали какие-нибудь оптические или гипнотические
иллюзии. В любом случае, Ласки заявил, что он пол¬
ностью удовлетворен и полностью уверовал в магические
способности доктора Ди.
Во время сеанса графу открылось, среди прочего, что
он станет счастливым знатоком Философского Камня,
будет носить польскую корону и, в конце концов, обретет
бессмертие, но чтобы пророчество сбылось, необходима
совместная поездка с обеими англичанами в Польшу для
дальнейшего продолжения герметических исследований.
Граф с восторгом принял это предложение, и все трое
вскоре отправились в центральную Европу.
После четырехмесячного путешествия они добрались
до замка Ласки близ Кракова. Ди и Келли взяли с собой
своих жен и детей, показывая, что не торопятся возвра¬
щаться в Англию. Сразу по прибытии, Ласки оборудовал
лабораторию, и два друга принялись за Делание. Естест¬
венно, они не добились никакого ощутимого результата и
лишь ускорили разорение графа, поскольку тот все боль¬
ше и больше залезал в долги, стараясь удовлетворить пот¬
ребности двух пафферов. В конце концов Ласки понял
свою ошибку, но не решился поссориться со своими гос¬
тями и посоветовал им отправиться для продолжения ис¬
следований в Прагу, снабдив их рекомендательными
письмами к императору Рудольфу.
Видя, что от Ласки больше ничего получить нельзя,
два друга наконец согласились на это предложение и в
1585 году прибыли в Прагу, столицу Богемии. До сих пор
доктор Ди никогда не использовал остаток порошка, на¬
йденного в могиле епископа, поскольку понимал, что не
сможет восстановить его запас. Однако в Праге он не мог
рассчитывать на такую же щедрость, как в Лондоне и
Кракове, и потому ему нужно было подтвердить свою ре¬

путацию. В это время он более, чем когда-либо, был под¬
вержен влиянию Келли, ибо только Эдуард удостаивался
посещений Уриеля. По «требованию ангела» (переданно¬
му через Келли) доктор Ди даже был вынужден согла¬
ситься на то, чтобы поменять свою жену на жену Келли,
которая — стоит ли говорить? — была гораздо менее
привлекательна.
Итак, Эдуард Келли публично провел целый ряд
трансмутаций, которые ошеломили город. Он стал модной
игрушкой в высшем свете; его приглашали на приемы,
устроенные в его честь, на которых он производил транс¬
мутации на глазах у всех, а затем раздавал полученное
золото или серебро зрителям. Он дошел до того, что ус¬
троил сеанс трансмутации в доме императорского врача
Тадеуша Хайека, где с помощью одного зернышка своего
порошка превратил фунт ртути в чистое золото. Луи
Фигье пишет:
Эта история не допускает никаких сомнений. Она
описана авторитетными писателями и ее подтверждают
достойные доверия свидетели, как, например, Николай
Барно — также доктор, живший в одном доме с Хай¬
еком и сам проделавший все операции с помощью
Келли. Кусок золота, полученный в результате эк¬
сперимента, хранился у наследников Хайека, которые
охотно демонстрировали его всем желающим.
После всех этих событий Келли был приглашен ко
двору германского императора Максимилиана И, который
очень интересовался герметическим Искусством, особенно
если оно приносило ему доход в виде золота. Эдуард про¬
извел столь успешное публичное превращение, что импе¬
ратор пожаловал ему звание маршала Богемии. Не¬
ожиданный поворот судьбы вскружил пафферу голову, и
он забыл о мудром совете Джона Ди, который всегда
призывал Эдуарда не провозглашать себя адептом, ибо он
не был способен воссоздать чудесный порошок, если запа¬
сы его иссякнут. Келли же вел себя так, будто эти запасы
неисчерпаемы, расточая порошок на публичные превра¬
щения и заявляя всем и каждому, что он всегда может

воспроизвести его в любом количестве, ибо является ве¬
ликим Мастером герметического Искусства.
Хвастовство Келли стало причиной его падения. За¬
видуя быстрому взлету плебея, придворные не прекра¬
щали убеждать императора, дабы тот потребовал от Келли
открыть секрет для общественной пользы. В конце концов
император вызвал Эдуарда к себе и приказал ему при¬
готовить несколько фунтов порошка. Несчастному не
оставалось ничего другого, кроме как отказаться, и он
немедленно был отправлен в тюрьму.
Доктор Ди пообещал императору, что он примется
вместе с Келли за Делание и приготовит требуемый поро¬
шок. Их обоих отправили в Прагу и заперли в лабора¬
тории. К сожалению, им не удалось приготовить ни кру¬
пинки Философского Камня. Говорят, что они сначала
призвали на помощь Уриеля, а потом и дьявола; однако
ни ангельские, ни дьявольские силы, по-видимому, не
владели секретами Искусства Гермеса. День ото дня поло¬
жение друзей ухудшалось. В конце концов обезумевший
от ярости Келли убил одного из охранников, и вновь был
брошен в тюрьму.
Используя вынужденный досуг, он написал алхими¬
ческий трактат под названием «Камень мудрецов» и пос¬
лал его императору, обещая рассказать секрет, если его
выпустят на свободу. Однако это обещание не повлияло на
Максимилиана II, который, очевидно, хорошо усвоил
урок. Наконец Келли предложил доктору Ди отправиться
в Англию и попытаться привлечь внимание королевы
Елизаветы к его судьбе, что его друг и сделал.
Говорят, что Елизавета действительно ходатайствова¬
ла о судьбе своего подданного, но ей сообщили, что он
содержится в тюрьме за нарушение свода Законов и пото¬
му не может быть возвращен в Англию. Однако достовер¬
но все это неизвестно.
У Келли остался только один выход — попытаться
бежать. Он разорвал на полосы свои простыни и использо¬
вал их, чтобы перебраться через стены крепости. Эдуард
весил немало, свитая им веревка не выдержала и оборва¬

лась, он упал на землю и сломал два ребра и обе ноги.
Полагают, что он умер в заключении в 1597 году.
Доктор Ди был хорошо принят королевой, но дома его
ждал сюрприз. Чернь, считавшая его колдуном и некро¬
мантом, предала огню его библиотеку, уничтожив четыре
тысячи редких томов, и полностью разрушила его лабора¬
торию. Ему была назначена скудная пенсия, и последние
несколько лет своей жизни он провел в бедности в своем
доме в Мортлейке, где и умер в 1608 году в возрасте
восьмидесяти одного года.
*
Рассказанная нами история представляет собой доста¬
точно интересный случай — человек, который не был
адептом, оказался способным производить публичные
трансмутации используя что-то, что было, по-видимому,
герметическим порошком. Что же за вещество на самом
деле было найдено в могиле епископа? В соответствии с
принципами рационализма XIX века, Луи Фигье, конеч¬
но же не допускает, что это мог быть Философский Ка¬
мень. Он говорит: «Либо это было большое количество
Философского Камня, либо, что более правдоподобно, —
некое золотосодержащее соединение, в котором золото
было скрыто в какой-то химической комбинации, что поз¬
воляло воспроизводить все чудеса, приписываемые зна¬
менитой тайне», Это конечно же бессмыслица. Небольшое
количество «золотосодержащего соединения», разумеет¬
ся, могло присутствовать в порошке, но в таком случае с
его помощью нельзя было бы получить больше золота,
чем в нем содержится. Другими словами, с его помощью
нельзя было превратить в золото большие количества
других металлов.
На этом моменте стоит остановиться особо, поскольку
все возражения Луи Фигье вызваны его желанием дока¬
зать, будто эксперименты по трансмутации возможны то¬
лько в том случае, когда сам порошок содержит какое-то
количество золота, что совершенно нереально с химичес¬
кой точки зрения. Если к фунту ртути добавляется щепот¬
ка Философского Камня, содержащая один грамм золота,

то в конце эксперимента мы обнаружим в фунте ртути в
точности один грамм золота, не больше и не меньше.
Однако в демонстрациях Келли, равно как и в других,
обсуждаемых далее в этой книге, в золото превращалось
все вещество. Таким образом, «научное» объяснение XIX
века представляется неприемлемым.
Кроме того, историй о трансмутациях, проведенных
Келли, очень много. Книга Фигье содержит длинный спи¬
сок похожих публичных демонстраций, и та, что имела
место в доме Хайека, кажется особенно убедительной. Но

все же не следует забывать, что Келли был обманщиком и
законченным негодяем. Поэтому вполне возможно, что,
используя ловкость рук, он создавал иллюзию настоящего
превращения металлов, хотя в действительности ничего
подобного не происходило. Для этого у него, вероятно,
могло быть два способа. Во-первых, он мог использовать
позолоченную бронзу, которая в то время вполне сошла
бы за золото, поскольку химические анализы были гораз¬
до менее точными, чем сейчас. С другой стороны, он мог
попросту поступать, как поступают фокусники, и подме¬
нять основные металлы, помещенные в тигель, настоя¬
щим золотом. Последний способ, однако, был достаточно
дорогим удовольствием, поскольку, как правило, все ре¬
зультаты эксперимента раздавались зрителям.
Таким образом, я не удовлетворен целиком и пол¬
ностью деятельностью этого человека. Однако жизнь Кел¬
ли дает возможность поставить вторую «птичку» в колон¬
ке, где я отмечаю успешный исход алхимических
поисков. Первым же примером удачливого алхимика сле¬
дует считать Николая Фламеля, хотя и здесь у нас нет
полной уверенности в том, что мы имеем дело с подлин¬
ными фактами.

Глава 6
Космополит
В начале XX столетия считалось, что под именем Кос¬
мополита, автора выдающегося трактата «Новое освеще¬
ние химии», скрывался Михаил Сендивогий. Однако, в
свете исследования, написанного об этом адепте аббатом
Ленгле Дюфренуа еще в 1742 году, следует признать, что
Космополитом был некий шотландец, носивший, вероят¬
но, имя Александр Сетон, оставивший после смерти не¬
большое количество алхимического осадка тому самому
Сендивогию. Последний и присвоил себе знаменитое имя
Космополит, объявив себя адептом, хотя на самом деле
являлся всего лишь удачливым дилетантом. Мы рас¬
смотрим его карьеру немного позже, но сначала давайте
обратимся к Сетону.
О Сетоне неизвестно почти ничего — даже даты и
места рождения. Единственное, что не вызывает сомне¬
ний — его национальность. Ленгле Дюфренуа так говорит
о нем:
Жак Хауссен, голландский мореплаватель, потер¬
певший крушение в Северном море, был выброшен на бе¬
рега Шотландии. Его спас Александр Сетон, владелец не¬
большого дома с участком земли вдоль побережья.
Сетон выходил Хауссена, а затем помог ему вернуться
на родину. Вскоре после этого, в 1602 году Сетон решил
взглянуть на мир и отправился в Голландию. Он прибыл
в Энкхойзен, где Жак Хауссен встретил его с гос¬
теприимством и благодарностью. Сетон собирался
отправиться в Германию. Однако перед отъездом он
решил продемонстрировать Хауссену свои знания гер¬
метических наук, превратив в его присутствии кусок

основного металла в золото. Это произвело на Хауссена
столь сильное впечатление, что он не удержался и рас¬
сказал об увиденном местному доктору, человеку по
имени ван дер Линден. Джордж Морхофф, известный
знаток Искусства трансмутации, подтверждает, что
своими глазами видел кусок золота, принадлежавший
Жану-Антуану ван дер Линдену, внуку того самого до¬
ктора из Энкхойзена. На слитке было отмечено, что
транс мутация была произведена 13 марта 1602 года в
четыре часа пополудни.
Собственные исследования Ленгле Дюфренуа не со¬
держат почти никакой информации о Сетоне. Он пишет:
Мы не знаем ничего о начале его жизни, и его
история начинается с XVII века. Он предстает перед
нами как сформировавшийся адепт алхимии и, как мы
увидим, состоявшийся Мастер своего Искусства, вне
зависимости от способов его постижения. Одно качество
заслуживает особенного уважения — его бескорыстие.
Во всех местах, куда приводило его стремление пропа¬
гандировать герметическое Искусство, он оправдывал
свое предназначение успехами, которые во всех отно¬
шениях можно рассматривать как чудо. Он изготовлял
золото и серебро по первой просьбе и вовсе не из
желания разбогатеть, но дабы представить скептикам до¬
казательства и тем самым развеять их сомнения.
Такой образ действий вообще характерен для адептов
того времени. Им казалось, что алхимия существует не
для потворства низменным инстинктам людей, а как
основа гордости людей знания и высоких идеалов. Они
переезжали с места на место, превознося свою Науку, как
если бы это была религия, — то есть не пренебрегая ни¬
какими способами для демонстрации ее истинности, но и
не оскверняя ее таинствами. Одним словом, это было
нечто вроде апостольской миссии, которую адепты несли
на протяжении века, оплодотворенного критиками и
рационалистами, — миссии, которая всегда была трудна
и подчас опасна. Именно за нее Александр Сетон должен
был принять муки.

Мы привели здесь довольно длинную цитату потому,
что она содержит множество интересных представлений о
положении алхимии в XVII столетии. Она предстает в
совершенно ином освещении, чем в предыдущие времена.
Такие адепты, как Космополит, Филалет или Ласкар уже
отнюдь не Искатели, пытающиеся проделать Великое
Делание в одиночку. Они скорее эмиссары герметического
Искусства, приносящие неоценимые услуги своим колле¬
гам-ученым. Невозможно сказать, почему адепты XVII и
начала XVIII веков действовали именно так, но факт оста¬
ется фактом — они посвящали себя обращению других в
свою веру, что довольно часто приносило им неприятно¬
сти или приводило к гибели.
Вернемся же к Сетону, который, покинув своего друга
Хауссена, отправился в Амстердам, а затем через Гер¬
манию в Швейцарию. Здесь он познакомился с Вольфган¬
гом Динхаймом, профессором Фрайбурга и страстным оп¬
понентом алхимии. Динхайм оставил удивительное свиде¬
тельство о трансмутации, которую Космополит произвел в
Базеле в присутствии профессора и многочисленной мест¬
ной знати. Он пишет:
В середине лета 1602 года я возвращался из Рима в
Германию и обнаружил себя в компании необычайно
одаренного господина. Он был небольшого роста, доволь¬
но тучный, румяный, сангвинического темперамента, с
каштановой бородкой, подстриженной на французский
манер, в платье из черного сатина. Сопровождавший его
слуга был рыжеволос и с бородой. Господина звали
Александр Сетон, родом из Моли а, местности на остро¬
вах Северного моря. В Цюрихе, где он получил письмо
к доктору Цвингеру, мы наняли лодку и отправились в
Базель водным путем. По прибытии туда он сказал мне:
«Как вы помните, во время всего нашего путешествия
вы занимались тем, что нападали на алхимию и
алхимиков. Вы, наверное, также помните, что я обещал
ответить вам, но не аргументами, а философской демон¬
страцией. Давайте найдем еще одного человека, чтобы
137

вы оба смогли освободиться от своего недоверия к Искус¬
ству и перестали быть его противниками».
Мы отправились на поиски этого человека, которого
я знал в лицо и который жил недалеко от нашей гости¬
ницы. Позже я узнал, что это был доктор Якоб
Цвингер, в семье которого было много известных нату¬
ралистов. Втроем мы отправились к человеку, знавшему
толк в золоте, захватив с собой несколько пластинок
свинца, предоставленных доктором Цвингером, тигель,
который мы одолжили у золотых дел мастера, и немно¬
го обыкновенной серы, купленной по дороге. Сетон не
дотрагивался ни до одной из этих вещей. Он попросил
разжечь пламя, а затем велел положить свинец и серу в
тигель, поставить его на огонь, перемешать содержимое
и закрыть крышкой. Сам он развлекал нас беседой.
Через четверть часа он сказал: «Бросьте содержимое
этого бумажного пакета в расплавленный свинец, толь¬
ко следите, чтобы оно попало точно в середину, не кос¬
нувшись пламени». В пакете оказался тяжелый поро¬
шок лимонного цвета в количестве совершенно ничтож¬
ном. Хотя мы сомневались не меньше, чем святой Фома,
мы сделали все, что требовалось. После того, как мы
подогрели смесь еще четверть часа, непрерывно
помешивая ее железной палочкой, золотых дел мастеру
было велено потушить огонь, залив его водой. Внутри
мы не нашли и следа свинца, — только чистейшее золо¬
то, которое, как сказал мастер, было по качеству лучше,
чем превосходное венгерское или арабское золото. Оно
весило примерно столько же, сколько и свинец, кото¬
рый мы изначально положили в тигель. Мы были оше¬
ломлены увиденным и едва могли поверить своим гла¬
зам. Сетон начал дразнить нас: «Что вы скажете теперь?
Вы свидетели величайшего события, необъяснимого для
самого изощренного ума!» Затем он отрезал кусок золо¬
та и дал его Цвингеру на память. Я тоже получил
кусок, по весу равный четырем дукатам, и до сих пор
храню его в память о том дне.

Вы можете посмеяться над тем, что я написал, но я
здравствую до сих пор и всегда готов предоставить
любые подробности. Жив и Цвингер, и он без колебаний
подтвердит мои слова. Сетон и его слуга также еще
живут на этой земле, один в Германии, а другой в
Англии*. Я мог бы даже указать их точные адреса, но
это приведет к тому, что множество любопытных людей
будут надоедать своими расспросами этому великому че¬
ловеку, этому святому, этому божеству.
Якоб Цвингер, второй свидетель демонстрации, был
доктором и профессором Базельского университета. Его
имя хорошо известно в истории немецкой медицины. Он
был идеальным свидетелем как человек уравновешенного
характера, достойный во всех отношениях.
Цвингер полностью подтверждает утверждения Дин¬
хайма в письме к Иммануилу Кенигу, другому профес¬
сору Базельского университета, который опубликовал его
среди своих «Эфемерид». В этом письме уточняется, что,
прежде чем покинуть город, Космополит провел еще одну
трансмутацию в доме Андре Блеца, золотых дел мастера,
где он превратил несколько унций свинца в золото в
присутствии множества свидетелей. Здесь вряд ли можно
придраться к чему-нибудь, как например в случае с Кел¬
ли. Свинец был принесен одним из свидетелей, оборудо¬
вание любезно предоставил золотых дел мастер, и сам
Сетон ничего не касался. Естественно, что в таких усло¬
виях невозможно никакое жульничество.
Таким образом, следует признать, что перед нами —
первый исторически безупречный отчет о трансмутации
металлов. Но, конечно, одна ласточка весны не делает.
Далее эстафету подхватывает Карл-Кристофер Шми¬
дер, немецкий ученый. В одной из глав своей «Истории
алхимии» он следует за Космополитом в Страсбург летом
1603 года, где тот остановился у немецкого ювелира Гус-
В действительности, в этот момент Сетон был мертв, но к тому
времени Сендивогий уже взял себе имя Космополита, что объясняет
ошибку профессора.

тенхофера. Адепт попросил разрешения воспользоваться
тиглем и горном для некоторой работы, и золотых дел
мастер согласился. За это Космополит, покидая город,
оставил ему небольшое количество красного порошка.
Золотых дел мастер немедленно позвал своих друзей
и соседей посмотреть, как он будет проводить опыты с
оставленным ему порошком. Результат был крайне убе¬
дительным — фунт свинца был превращен в золото. Тогда
Густенхофер в шутку объявил себя адептом и заявил, что
сам открыл Философский Камень. В конце концов, разве
они не были друзьями и коллегами? Но, как говорит
Шмидер, у каждого друга был сосед, а у соседа еще один
сосед, и скоро весь город заговорил о том, что Густенхо¬
фер делает золото.
Услышав об этом, городской совет Страсбурга послал
трех своих членов для проверки слухов. Густенхофер дал
каждому из них по паре зернышек красного порошка и
предложил им поэкспериментировать самим. Господин
Глазер, один из советников, отправился в Париж и пока¬
зал кусок герметического золота доктору Якобу Хайльма¬
ну, который оставил записки об этом событии.
После того, как все три эксперимента увенчались ус¬
пехом, известность Густенхофера выросла необычайно, и
молва достигла ушей императора Рудольфа II, который,
как мы помним, интересовался герметическим Искусст¬
вом. Монарх немедленно послал трех стражников к самоз¬
ванному адепту с приказом арестовать его.
Представ перед лицом императора, несчастный Гус¬
тенхофер совсем сник и был вынужден признать, что сам
он не готовил волшебный порошок и что он не имеет
никакого представления о том, как это делать. Однако
Рудольф усмотрел в этом просто скрытый отказ и
приказал заточить несчастного в тюрьму до тех пор, пока
тот не станет более сговорчивым.
Надеясь спасти себя, Густенхофер подарил императо¬
ру оставшийся у него порошок. Рудольф успешно испы¬
тал его, в результате чего его алчность только возросла, и
приказал золотых дел мастеру немедленно возобновить

запас порошка. Густенхофер испугался и попытался бе¬
жать, но вскоре был пойман императорской полицией и
заперт в Белой Башне в Праге, где и оставался узником до
конца своих дней.
Сам Космополит прибыл в Германию инкогнито, тща¬
тельно соблюдая предосторожности и скрываясь под все¬
возможными псевдонимами. На несколько дней он оста¬
новился во Франкфурте-на-Майне, где познакомился с
коммерсантом по имени Кох. Последний позднее написал
историку Теобальду де Гогеланду о том, что видел, как
Космополит проводил трансмутацию металлов, и сох¬
ранил кусок полученного золота:
Некоторое время в Оффенбахе жил адепт, который
часто покупал у меня вещи от имени французского
графа. Прежде, чем уехать оттуда, он захотел проде¬
монстрировать мне Искусство превращения металлов.
Сам он не притронулся ни к чему, но позволил мне про¬
делать все Делание самому. Он дал мне серо-красный
порошок весом около трех гран. Я опустил его в унцию
«быстрого серебра», которое поместил в тигель. Затем я
примерно до половины наполнил тигель содой и пос¬
тавил на средний огонь. После этого я подсыпал в горн
древесного угля, так что тигель был целиком охвачен
жарким огнем. Все это я оставил примерно на полчаса.
Когда тигель раскалился докрасна, адепт велел мне
бросить в него немного желтого воска. Несколько минут
спустя я охладил тигель и открыл его. На дне я обна¬
ружил маленький кусочек золота, весивший пятьдесят
четыре унции и три грана. Он был расплавлен в моем
присутствии и подвергнут исследованию. В нем оказа¬
лось двадцать три карата пятнадцать гран золота и
шесть карат серебра — и то, и другое чрезвычайно блес¬
тело. Из части золота я сделал запонку для куртки. Мне
показалось, что ртуть существенно не повлияла на ход
операции.
После Франкфурта Космополит отправляется в Кельн
и проводит некоторое время там. Некогда этот город имел
значительную известность в мире алхимии, потому что

здесь в разное время жили Альберт Великий и Дионисий
Захарий. Космополит осторожно расспрашивал о знатных
людях, интересующихся алхимией, у которых можно
было бы остановиться и продемонстрировать герметичес¬
кое Искусство. В конце концов он нашел пристанище в
доме винодела по имени Антон Бордеманн. Однако вскоре
Сетон обнаружил, что его Делание вряд ли будет оценено
в Кельне. Не только ученые и доктора, но также и прос¬
той народ были очень низкого мнения о герметическом
Искусстве — в лучшем случае над ним насмехались. Кос¬
мополит также узнал, что самым большим научным авто¬
ритетом в городе был хирург Мейстер Георг — известный
оппонент алхимии. Прямая атака ни к чему бы не
привела, поскольку известность Сетона была недостаточ¬
на. Поэтому Сетон решил действовать более тонко.
Пятого августа 1633 года Сетон отправился в аптеку и
попросил показать ему немного лазурита. Когда он зая¬
вил, что все показанные ему кусочки недостаточно хо¬
роши, аптекарь пообещал показать несколько кусочков
получше на следующий день. Тем временем Сетон разго¬
ворился с церковником и другим аптекарем, оказав¬
шимися тут же. Оба они издевались над алхимией и глу¬
постью адептов. Когда Космополит, не открывая своего
имени, поведал им, что, по его сведениям, трансмутации,
без сомнения, вполне реальны, ему ответили оглушитель¬
ным хохотом.
Придя в аптеку на следующий день и купив один из
тех кусочков лазурита, которые ему показали на этот раз,
Сетон попросил немного сурьмы. Сказав, что сомневается
в качестве предложенного металла, он предложил про¬
верить его на огне. Аптекарь охотно согласился и послал
своего сына сопровождать Космополита к соседнему юве¬
лиру Иоганну Лондорфу. Сурьма была помещена в ти¬
гель, под которым разожгли огонь. Между тем, Сетон до¬
стал из кармана небольшую коробочку с красноватым
порошком. Взяв щепотку порошка и передав ее золотых
дел мастеру, он предложил тому завернуть порошок в бу¬
магу и бросить в расплавленное вещество. Ювелир уди¬

вился столь странной просьбе, но пожал плечами и сделал
то, что его просили. Спустя четверть часа к своему глубо¬
чайшему изумлению он обнаружил в тигле вместо сурьмы
маленький золотой самородок.
Кроме самого ювелира, при этом присутствовали сын
аптекаря, два человека из мастерской и сосед, случайно
заглянувший в гости. Все они были просто ошеломлены,
тем более, что посетитель ни до чего не дотрагивался.
Однако репутация алхимии в городе была столь низка,
что Лондорф отказался поверить собственным глазам и
настоял, чтобы гость немедленно произвел еще одну тран¬
смутацию. Космополит с радостью согласился исполнить
требование ювелира, предложившего на этот раз исполь¬
зовать вместо сурьмы свинец. Более того, в тайне от адеп¬
та он подложил в котел со свинцом кусок цинка, посколь¬
ку был уверен, что единственные металлы, которые
алхимики могут использовать для трансмутации — это
ртуть, свинец и сурьма.
Смесь свинца и цинка была должным образом расп¬
лавлена, и Космополит вручил ювелиру еще одну щепот¬
ку порошка, которая опять была завернута в бумагу и
брошена в тигель. Когда смесь остыла, Лондорф был вы¬
нужден признать, что вся масса металла превратилась в
золото.
Известие о чуде быстро облетело весь город, и Антон
Бордеманн, в чьем доме остановился Космополит, в одну
ночь стал знаменитостью. Однако все это не побудило
Мейстера Георга посетить демонстрацию. Тогда Алек¬
сандр Сетон попросил о встрече с ним якобы для того,
чтобы обсудить вопросы хирургии и анатомии. Во время
их беседы Космополит неожиданно проявил значитель¬
ные знания в медицине и заявил, будто знает метод уда¬
ления «дикого мяса» без повреждения нервов. Хирург с
некоторым любопытством попросил продемонстрировать
процедуру. «Нет ничего проще, — ответил адепт, — дайте
мне только немного свинца, серы и плавильный котел».
Он также попросил принести нагревательный аппарат с
кузнечными мехами. Слуги Мейстера Георга быстро до¬

ставили все, что требовалось, за исключением горна.
Тогда они решили отправиться в соседнюю ювелирную
мастерскую к мастеру Гансу фон Кемпену и провести опе¬
рацию там.
Золотых дел мастера не оказалось дома, и гостей при¬
нял его сын. Там были сам Мейстер Георг, его слуги,
несшие необходимые принадлежности, и незнакомец. В
то время, как один из слуг поместил серу и свинец в
тигель, Космополит завязал разговор с четырьмя работ¬
никами мастерской, обрабатывавших кусок железа. Он
сказал, что мог бы превратить железо в сталь. Сбитые с
толку работники предложили ему еще один тигель, но
адепт отказался касаться чего-либо и только говорил им,
что надо делать. Итак, параллельно шли две операции —
одну производили слуги Мейстера Георга под его руковод¬
ством, другую — работники мастерской под присмотром
сына ювелира. Сам Космополит стоял в стороне и наблю¬
дал. Когда вещества в обоих тиглях расплавились, Сетон
достал из коробочки щепотку порошка, смешал его с вос¬
ком и сделал два маленьких шарика. Один из них он дал
хирургу, другой — сыну ювелира и велел бросить их в
тигли.
Через небольшое время один из слуг Мейстера Георга
воскликнул: «Свинец превратился в золото!» Одновремен¬
но один из работников завопил: «Это не сталь, это —
ЗОЛОТО!!» Оба самородка были немедленно извлечены из
тигля, чтобы убедиться, что исходные основные металлы
действительно превратились в золото. И это действитель¬
но было золото! Позвали жену ювелира, которая помогала
мужу исследовать драгоценные металлы, и она проверила
слитки обычным способом. Она обнаружила, что оба они
отличного качества, и предложила купить их за восемь
талеров.
Космополит, видя, что собирается толпа, намекнул
Мейстеру Георгу, что им лучше уйти. Смущенный Мейс¬
тер последовал за адептом на улицу и сказал:
—	Это то, что вы хотели показать мне?!

—	Да, — ответил Сетон. — Мой хозяин сказал мне,
что вы убежденный противник алхимии, и я захотел убе¬
дить вас в обратном с помощью неопровержимых доказа¬
тельств. Я проделывал то же самое в Роттердаме, Амстер¬
даме, Франкфурте, Страсбурге и Базеле.
—	Но мой господин, это крайне опрометчиво с вашей
стороны — делать это так открыто. Если кто-нибудь из
князей узнает об этом, они непременно начнут расследо¬
вание, и вас посадят в тюрьму, чтобы заставить вас вы¬
дать ваш секрет.
—	Я хорошо понимаю это, — ответил Космополит, —
но мы находимся в Кельне, вольном городе, где мне нече¬
го бояться сильных мира сего. В любом случае, даже если
меня арестуют, я готов тысячу раз умереть, прежде чем
открою свою тайну.
Спустя мгновение, Сетон добавил:
—	Если у меня просят доказательств моего Искусства,
я предоставляю их всем желающим. И если потребуется
изготовить очень много золота, я соглашусь. Я с радостью
сделал бы золота на шестьдесят — семьдесят тысяч дука¬
тов.
С того дня Мейстер Георг полностью убедился в реаль¬
ности трансмутации металлов. Когда же некоторые его
друзья предположили, что он, вероятно» был обманут
ловким шарлатаном, он заявил: «Я видел то, что я видел.
То, что делали работники мастера фон Кемпена в при¬
сутствии свидетелей, тоже не было сном. Золото, кусок
которого они и теперь могут вам показать, не было
химерой. Я буду продолжать верить моим глазам, а не
вашей бессмысленной болтовне!»
Прежде, чем покинуть Кельн, Космополит произвел
еще одну публичную трансмутацию. Присутствовавший
на ней Антон Бордеманн спросил, почему в одних случаях
он использует серу, а в других — ртуть. Сетон ответил: «Я
делаю это для того, чтобы показать, что все без исклю¬
чения металлы могут быть доведены до совершенства. Но
никогда не забывайте, мой друг, что мне запрещено
открывать действительно важные части Делания».

Далее Александр Сетон отправился в Гамбург, где,
как говорит нам Джордж Морхофф, он вновь проводил
успешные трансмутации. Затем он посетил Мюнхен, но
здесь, в отличие от других мест, не занимался алхи¬
мическим Деланием. Дело в том, что здесь он встретил
девушку, в которую влюбился. Ее отец, знатный граж¬
данин, не дал согласия на их брак, и они бежали из горо¬
да. Говорят, что девушка была очень мила, и, скрывшись
от преследований ее семьи, они поженились, после чего
супружеская пара продолжала странствовать вместе.
По слухам, осенью 1603 года они оказались в Кроссе¬
не, где в то время жил герцог Саксонии. Услышав о
триумфе Космополита, он пригласил его проделать транс¬
мутацию при дворе. Сетон, по-видимому, полностью увле¬
ченный своей молодой женой, послал произвести опера¬
цию своего слугу. Тот проделал превращение перед всем
двором и имел полный успех. Историк Гульденфальк
описывает, что полученное золото выдержало все испы¬
тания, которым его подвергли, и оказалось очень высоко¬
го качества.
Гамильтон, слуга Космополита, который неизменно
сопровождал его во всех странствиях, решил после этого
оставить его и вернуться домой. Возможно, он не поладил
с женой Сетона, или, что более вероятно, почувствовал,
что положение мастера становится опасным, поскольку,
полностью поглощенный своей любовью, тот перестал
принимать меры предосторожности для защиты от силь¬
ных мира сего.
Вот что случилось с несчастным адептом. Курфюрст
Саксонии, Кристиан II, был жестоким и жадным моло¬
дым человеком. До того времени он всегда считал, что
алхимические исследования — всего лишь безрассудство,
не стоящее внимания. Однако трансмутация, проведенная
слугой Космополита, полностью изменила его взгляды.
Он пригласил Сетона к своему двору и притворился, что
дружески расположен к нему. Но Кристиану нужна была
не щепотка-другая философского порошка — он хотел уз¬

нать секрет его приготовления и готов был добиться этого
любыми средствами.
Здесь мы прерываем историю Космополита, посколь¬
ку трагический итог его приключений описан в при¬
водимом ниже документе. Он рассказывает о первом появ¬
лении Михаила Сендивогия и гораздо более впечатляет
своими сухими фактами, нежели любая романтизирован¬
ная версия.
Михаил Сендивогий.
История этого человека — история паффера, которого
считали величайшим адептом герметического Искусства
не только его современники, но и потомки. Даже сегодня
не всегда можно выделить его собственные труды среди
множества сочинений, приписываемых Космополиту, чье
имя он присвоил. Документ, датируемый 1651 годом
(пять лет спустя после смерти Сендивогия), проливает
свет на то, как возникла столь парадоксальная ситуация.
Ниже мы приводим выдержку из «Сокровищницы
галльских и французских открытий и древностей» Пьера
Бореля (1655) в виде письма, написанного ему господином
Денуа, секретарем княгини Марии Гонзага, королевы
Польши и жены короля Ладислава.
Написано в Варшаве, 12 июня 1651 года.
Сэр,
Прежде, чем покинуть Париж, я приложил все
мыслимые усилия для того, чтобы собрать все труды
Космополита. Я провел самое полное расследование и
обнаружил, что он написал только «Книгу двенадцати
трактатов», подписанную Космополит. Но, как вы
увидите из письма, я обнаружил очень интересные
факты, которые предоставляю вашему вниманию.
Космополит, англичанин по национальности, во
время пребывания во владениях герцога Саксонии посы¬
пал некоторые металлы своим порошком и они затем
превращались в чистое золото. Один из очевидцев рас¬
сказал об этом герцогу. Последний, боясь, что такой че¬
ловек ускользнет от него, немедленно послал своих

Сендивогий, делающий золото
стражников в дом, где тот жил со своей женой,
приказав арестовать его и доставить ко двору.
Когда Космополит предстал перед ним, герцог
спросил, действительно ли он тот человек, который прев¬
ращал основные металлы в золото. Космополит не стал
отрицать сей факт, поскольку при этом присутствовало
слишком много свидетелей. Он попытался ответить ук¬
лончиво, но курфюрст отказался слушать его аргумен¬
ты, начал угрожать, а потом перешел к действиям. Кос¬
мополит (я называю его так, поскольку мне не удалось
обнаружить его истинное имя) был католиком и, попав
в такое неприятное положение из-за своей ошибки,
решил, что скорее вынесет любые пытки, нежели даст
столь мощное оружие в руки еретика. Он только молил
Бога, чтобы тот дал ему силы выполнить свое намерение.
Герцог, видя, что добром ничего не добьешься, под¬
верг Космополита пыткам, но тот проявил стойкость
духа, не оставлявшую никаких надежд на то, что он вы¬
даст свой секрет. Пытки продолжались вновь и вновь,
до тех пор пока все его тело не превратилось в одну
сплошную рану, а все кости были переломаны. Но даже

после этого его еще пытали огнем. Однако, он так и не
сказал того, что хотел услышать от него герцог.
Михаил Сендивогий, которого один польский автор
случайно упоминает среди польской знати, был урожен¬
цем Моравии, но жил в Кракове. Когда Космополита за¬
ключили в тюрьму, он случайно оказался поблизости и,
поскольку обладал неплохими познаниями в химии,
очень захотел встретиться с этим человеком. Чтобы
добиться этого, он стал частым гостем при дворе кур¬
фюрста и завязал там множество знакомств. Наконец
ему удалось добиться разрешения на посещение Космо¬
полита в тюрьме
Здесь они обсуждали отдельные вопросы химии, но
Сендивогия интересовал настоящий секрет. После не¬
скольких посещений он вошел в доверие к Космополиту
и как-то раз спросил, что бы он получил, если бы нашел
средства для того, чтобы освободить адепта. Несчастный
человек ответил, что обеспечит его и его семью на всю
жизнь. Тогда Сендивогий покинул своих друзей при
дворе, сказав им, что завершил свои дела, но пообещал,
что скоро вернется. Он отправился в Краков, продал
здесь свой дом и вновь вернулся в Саксонию. Используя
вырученные средства, он подкупил своих знакомых, а
через них — охрану Космополита. Однажды вечером,
когда стражники были смертельно пьяны, он
отправился в тюрьму в небольшом экипаже, который
часто используется в этой части страны. Там он перенес
Космополита (ибо тот был слаб настолько, что не мог
ходить) в экипаж.
Адепт настоял, чтобы они заехали к нему домой за
женой, которую он хотел тоже взять с собой. Когда
жена вышла к ним, он отправил ее назад, чтобы она за¬
брала спрятанные в доме остатки порошка и как можно
скорее возвращалась. Наконец экипаж тронулся и мчал¬
ся всю ночь, чтобы покинуть владения курфюрста. Они
достигли Польши без приключений. Оказавшись в Кра¬
кове, Сендивогий напомнил Космополиту об обещании,
и тот дал ему унцию порошка. Сендивогий начал допы¬

тываться у него, как приготовляется этот порошок, на
что Космополит показал ему свои раны и сказал, что
если уж он вынес все мыслимые муки для того, чтобы
не открыть этот секрет, то нельзя удивляться, если он
не откроет его и на этот раз. Он также добавил, что
впал бы в смертный грех, если бы открыл секрет, во
имя которого он трудился и молился Богу. Больше
Сендивогий ничего не смог от него добиться.
Вскоре после этого Космополит умер, твердя, что
обыкновенную, естественную болезнь порошок излечил
бы. Но поскольку все его тело искалечено, а нервы пор¬
ваны или вытянуты, ему уже ничто не поможет.
После смерти Космополита Сендивогий, думая, что
жена знает о секрете мужа, женился на ней в надежде
что-нибудь выяснить у нее. Однако он обнаружил, что
она была совершенно несведуща в этих вопросах.
Единственное, что она смогла сделать — дать ему книгу
под названием «Двенадцать трактатов Космополита», со¬
державшую диалоги между Меркурием и Алхимиком.
Сендивогий истолковал их на свой манер и принялся за
Делание, надеясь увеличить свой запас порошка. В ка¬
честве основного ингредиента он использовал ртуть, но,
поскольку он выбрал неправильное вещество, его труды
оказались напрасными. Он пробовал использовать
другие методы, но безрезультатно.
Тогда Сендивогий отправился в Прагу к императору
Рудольфу и произвел перед ним трансмутацию, вернее,
заставил императора произвести ее самостоятельно, дав
ему немного порошка. В память об этом событии, импе¬
ратор повелел установить в комнате, где проводился эк¬
сперимент, мраморную дощечку со словами Faciat hoc
quispiam alius quod fecit Sendigovius Polonus*. Эта
табличка сохранилась до сих пор.
После демонстрации Сендивогий, по-видимому, рас¬
сказал императору об истинном положении вещей. Одна-
*	Сможет ли кто иной сделать то, что сделал Сендивогий Польский.
— (Прим. перев.)

ко по возвращении в Моравию он был арестован и поса¬
жен в тюрьму местным правителем, который присутство¬
вал при эксперименте и полагал, что Сендивогий знает
секрет. Рассказ о том, что случилось при дворе импера¬
тора, только подтвердил уверенность князя в том, что
узник — человек ученый.
Боясь повторить судьбу Космополита, Сендивогий
достал напильник и перепилил решетку в своей камере.
Затем он изготовил из своей одежды веревку и бежал со¬
вершенно голый. Он пожаловался на своего обидчика
императору, который наложил на того огромный штраф
и заставил его отдать ученому целую деревню. Одна из
дочерей Сендивогия получила позднее эту деревню в ка¬
честве приданного.
Вернувшись в Польшу, Сендивогий уверил Вольско¬
го, Великого Маршала королевства, что если у него
будет достаточно средств для того, чтобы выполнить
Делание, то он сможет получить требуемый порошок.
Вольский, сам хвастун, поверил ему. Но для того, чтобы
понять, как Сендивогий стал бедняком, нужно вернуть¬
ся немного назад.
Пока порошка было достаточно, Сендивогий вел рос¬
кошный образ жизни, не отказывая себе ни в чем. Часть
порошка он потерял, пытаясь увеличить его количество,
еще больше он потратил на публичные трансмутации.
Еврей, который обычно покупал то, что производил
Сендивогий, до сих пор живет в Кракове.
Наконец, видя, что порошок практически на
исходе, он решил перегнать из вина немного спирта и
опустить в него остаток. Полученную смесь он использо¬
вал в качестве лекарства, приводя в смущение всех
остальных врачей города своими чудесными исце¬
лениями. Именно с помощью этой жидкости он прев¬
ратил в золото мою медаль, подвергнув ее нагреванию.
Эта трансмутация была произведена в присутствии
Сигизмунда III, которого Сендивогий также излечил от
мучительной болезни с помощью все того же эликсира.

Так или иначе, Сендивогий использовал весь поро¬
шок и эликсир и именно поэтому заявил маршалу Вольс¬
кому, что у него нет средств для выполнения Делания,
хотя он и знает секрет. Вольский выдал ему шесть
тысяч франков. Сендивогий потратил эти деньги, но без¬
результатно.
Великий маршал, обнаружив, что его обманули,
заявил, что Сендивогий — жулик и что он мог бы его
повесить, но простит его, если тот найдет способ вернуть
деньги. Сендивогий имел репутацию ученого и вошел в
доверие к господину Мнишеку из С андомирского воевод¬
ства, который также дал ему еще шесть тысяч франков
для проведения Делания. Из этих денег три тысячи
Сендивогий вручил маршалу, а остальное использовал
для своих экспериментов. В конце концов, исчерпав и
эти средства, он прибегнул к шарлатанству. Он тщатель¬
но припаял кусок золота к куску серебра, отчеканив из
них монету, а затем покрыл все это ртутью. Затем он,
заявив, что у него осталось еще немного эликсира, на¬
грел монетку таким образом, что ртуть испарилась. Золо¬
то частично окрасилось в красный цвет, и все поверили,
что Сендивогий действительно получил его в ходе транс¬
мутации. Так он поддерживал свою репутацию среди не¬
вежд, которым сбывал монеты дороже, чем они того
стоили. Однако более проницательные люди скоро дога¬
дались, что он гораздо менее знающий человек, чем ка¬
жется.
После безуспешной работы над мемуарами Космо¬
полита, Сендивогий предложил опубликовать их, чтобы
найти кого-нибудь, кто смог бы узнать из них больше,
чем удалось ему самому, и кто поделился бы своим
открытием. Надеясь, что мемуары будут приняты за его
собственные, он вставил в них множество фрагментов,
которые, по его мнению, могли бы заставить читателей
поверить в его авторство, чтобы ни у кого не возникло
колебаний при обсуждении с ним этих сочинений. Одна¬
ко он все же не решился открыто поставить под ними
свое имя и сделал из него анаграмму: Autore те qui DIVI

LESCHI GENUS AMO... (Я — автор, любящий священ¬
ное племя Лесков, основавших Польское королевство).
Далее в письме приводится список текстов, часть из
которых господин Денуа приписывает Космополиту, а
остальные — Сендивогию. Для нас это в данный момент
не представляет интереса. Письмо заканчивается замет¬
кой, указывающей на дату смерти мнимого Космополита:
«Сендивогий умер в лишениях и болезнях в преклонном
возрасте в тот год, когда мы прибыли в Польшу, то есть в
1646 году».
Собственные приключения Сендивогия интересны с
той точки зрения, что, как и в случае Эдуарда Келли, они
показывают, что Философский Камень сохраняет свои
трансмутационные способности вне зависимости от того,
кто является его счастливым обладателем, но создать его
может только истинный адепт. Кроме того, в отличие от
случая Келли, который может вызвать некоторые сом¬
нения, здесь мы убеждаемся в силе порошка Космо¬
полита.
Открытым остается один вопрос — стал ли адептом за
столь долгое время сам Сендивогий? Лично я думаю, что
нет. Я считаю, что он был просто удачливым паффером. С
другой стороны, Эжен Канселье, современный адепт, при¬
стально изучавший его жизнь, полагает, что Сендивогий
все же мог преуспеть в интерпретации текстов Космопо¬
лита и стать настоящим адептом. Поскольку он умер в
возрасте восьмидесяти лет, и мы очень мало знаем о пос¬
ледних годах его жизни, нельзя полностью отбросить
такое предположение. В любом случае это ничего не до¬
бавляет к вопросу о трансмутациях, которые он, несо¬
мненно, публично совершал и которые добавляют еще
один голос «за» в мое историческое расследование.

Глава 7
Транс мутации, произведенные учеными
До сих пор мы слышали лишь о трансмутациях, про¬
веденных либо адептами, либо пафферами. Однако с науч¬
ной точки зрения было бы гораздо интереснее и убе¬
дительнее представить случаи, когда они проводились
известными учеными того времени. Такие случаи дей¬
ствительно имели место и все они приведены в этой главе,
хотя и разнесены во времени.
Приводимые ниже истории имеют некоторые общие
черты. Все ученые, о которых пойдет речь, начинали с
того, что отвергали алхимию. Адепты, вступавшие с ними
в контакт, строго соблюдали анонимность, утверждая, что
действуют исключительно «в интересах науки». Трансму¬
тации проводились самими учеными и, как правило, без
свидетелей. Испытания, которым подвергалось получен¬
ное золото, проводились наиболее знающими экспертами
того времени и с большой тщательностью. Именно поэто¬
му нижеследующие отчеты, которые действительно могут
рассматриваться как достаточно достоверные, представля¬
ют особый интерес для нашего расследования.
Первым свидетелем будет Жан-Батист ван Гельмонт,
бельгиец, родившийся в Брюсселе в 1577 году. Он был
врачом и химиком и совершил одно из наиболее важных
научных открытий — он открыл газы. Ван Гельмонт пер¬
вым обнаружил существование угольной кислоты и путем
дедуктивных рассуждений показал, что в нее входит не¬
известное химическое вещество. Он говорит: «Здесь нахо¬
дится нечто, что не может быть ни заключено в сосуд, ни
сведено в фиксированный объем. Я дал этому новое имя
—	газ». Ван Гельмонт также установил, что в толстой

кишке человека присутствует сероводород. Он обнаружил
в желудке выделения жидкой кислоты, наконец он по¬
лучил соляную кислоту, ацетат аммония* и множество
серных соединений. Трудно найти более надежного свиде¬
теля.
Луи Фигье, несмотря на его постоянные попытки до¬
казать, что трансмутации не имели места, вынужден был
написать:
Герметические философы неизменно приводили
свидетельство ван Гельмонта для подтверждения своих
собственных заявлений об истинности трансмутаций во¬
обще. Конечно, трудно представить себе авторитет более
достойный, чем заслуженный доктор-химик, чья слава
ученого равнялась только его репутации честного челове¬
ка. Обстоятельства, при которых производились трансму¬
тации, были довольно странными сами по себе. Можно
понять, почему даже ван Гельмонт объявил
алхимические принципы истинными после проделанных
им самим замечательных операций.
Как-то в 1618 году, когда ван Гельмонт работал в
своей лаборатории в Вильворде, его посетил некто, хо¬
тевший, по его словам, обсудить вещи, представляющие
взаимный интерес. Сначала Гельмонт подумал, что это —
какой-нибудь его коллега-врач, желающий поговорить о
медицине, однако посетитель сразу же начал разговор о
герметическом Искусстве. Ван Гельмонт немедленно оста¬
новил его, заявив, что считает алхимию суеверием, не
имеющим под собой научного основания, и что ему не¬
интересно говорить об этом. Незнакомец сказал:
— Я вполне понимаю, что вы не хотите обсуждать это
со мной. Но можете ли вы, сэр, честно сказать, что не
хотите на это посмотреть?
Немного удивленный ученый спросил, что именно тот
имеет в виду под словом «посмотреть». Его собеседник
ответил:
*	Результат реакции между раствором аммиака и уксусной
кислотой. — (Прим. перев.)

— Я не бредил, утверждая, что Философский Камень
действительно существует и обладает трансмутационны¬
ми свойствами. Я вполне понимаю, что вы не верите мне,
но не будете ли вы столь любезны и не проделаете ли сами
опыт с кусочком Камня?
К тому времени ван Гельмонт решил, что имеет дело
либо с безумцем, либо с шарлатаном, и сказал, что охотно
сделает это при условиях, выбранных им самим. Этим он
думал смутить посетителя, но не тут-то было. Незнакомец
высыпал несколько гран порошка на лист бумаги и по¬
ложил на стол. Ван Гельмонт описывает это так: «Я видел
и держал в руках Философский Камень. Это был порошок
шафранного цвета, очень тяжелый, и он блестел, как
осколки стекла».
После этого неизвестный собрался уходить, а когда
ван Гельмонт спросил его, намерен ли тот вернуться,
чтобы узнать результаты эксперимента, человек ответил,
что в этом нет нужды, поскольку он знает, что опыт будет
успешным. Провожая его, ван Гельмонт поинтересовался,
почему тот захотел, чтобы он, а не кто-то другой, провел
эксперимент. Ответ был именно такой, какой он ожидал
услышать: «Чтобы убедить заслуженного ученого, чьи
труды делают честь его стране».
Польщенный этими словами, ван Гельмонт решил
провести эксперимент. Он послал своего лаборанта за
тиглем и положил туда восемь унций ртути. Когда металл
расплавился, он добавил в тигель щепотку вещества,
предварительно завернув его в лист бумаги, как рекомен¬
довал посетитель. Затем он накрыл тигель крышкой и
подождал четверть часа. По прошествии этого времени он
резко охладил тигель, плеснув на него воды, и снял
крышку. На дне он обнаружил кусок золота точно такого
же веса, как и первоначальная ртуть.
Это — невыдуманная история. Ван Гельмонт сам на¬
писал ее и опубликовал под своим собственным именем,
гарантируя подлинность, в труде под названием «Сад ме¬
дицины». Достойны уважения мужество и честность уче¬
ного, публично признавшего свои заблуждения и заявив¬

шего, что отныне он верит алхимии. В память о приобре¬
тенном опыте он назвал одного из сыновей Меркурием.
Мальчик в свою очередь стал ревностным поборником
алхимии, впоследствии сумевшим повлиять на мировоз¬
зрение философа Лейбница.
Луи Фигье вынужден признать: «Ван Гельмонта,
величайшего химика тех дней, было трудно провести. Он
не мог обмануться и не имел никаких причин для того,
чтобы солгать. Наконец, принимая во внимание, что эк¬
сперимент был проведен в отсутствии алхимика, трудно
подозревать здесь мошенничество. Гельмонт был столь ка¬
питально введен в заблуждение, что навсегда остался
признанным сторонником алхимии». Слова «введен в за¬
блуждение», использованные Фигье, выглядят неплохой
шуткой, поскольку он не приводит никаких разумных
доказательств возможного обмана. Воистину, самый глу¬
хой — тот, кто не желает слышать!
Теперь перенесемся в 1666 год, в дом Гельвеция —
придворного врача принца Оранского. Иоганн Фридрих
Швейцер (Гельвеций — это латинизированная форма его
имени*.) родился в 1625 году в герцогстве Ангальт**. Он
очень быстро приобрел известность как врач, и принц
Оранский назначил его своим придворным медиком.
Гельвеций был откровенным оппонентом герметичес¬
кого Искусства. Когда при дворе принца появился сэр
Кенельм Дигби, представив нечто, что он называл «сим¬
патическим порошком» и что, по его утверждению,
излечивало от всех болезней, Гельвеций вступил с ним в
яростную перебранку. Он дошел до того, что написал пам¬
флет против Дигби, который вскоре читала вся Гаага.
27 сентября 1666 года, как и в случае с ван Гельмон¬
том, некто неизвестный попросил встречи с Гельвецием.
*	Helvetia —латинское название Швейцарии (Schweitz). — (Прим.
перев.)
**	Одно из множества мелких немецких княжеств, родина будущей
императрицы Екатерины II. — (Прим. перев.)

Ученый описывает его как сорокалетнего господина сред¬
него роста с внушительной бородой.
Незнакомец начал с комплиментов по поводу послед¬
ней книги Гельвеция «Искусство пиротехники», а затем
перешел к резкой критике Дигби. Одобрив сомнения
врача относительно «магического порошка», незнакомец
спросил, действительно ли Гельвеций не верит в сущест¬
вование универсального лекарства, которое могло бы
излечивать все болезни. Врач ответил, что слышал, как
алхимики заявляют об обладании лекарством с такими
свойствами, которое, как он полагает, называется «пить¬
евым золотом». Однако, продолжил Гельвеций, он счи¬
тает, что это — всего лишь иллюзия, хотя, конечно, такое
лекарство — мечта любого доктора. Затем он спросил не¬
знакомца, не медик ли он сам. Человек оставил вопрос без
внимания и сказал, что он всего лишь скромный ремес¬
ленник, имеющий дело с металлами, но слышал от одного
из своих друзей, что из металлов можно извлечь некото¬
рые лекарства. Разговор продолжался в том же духе,
причем каждый стремился заставить разговориться собе¬
седника, при этом не сказав ничего. Наконец незнакомец
спросил, узнает ли Гельвеций Философский Камень, если
увидит его.
—	Я читал, — ответил Гельвеций, — множество трак¬
татов таких известных адептов, как Парацельс, Василий
Валентин и Космополит, а также историю ван Гельмонта.
Но я не стал бы утверждать, что узнаю философское ве¬
щество, если мне его покажут.
Тогда незнакомец достал из нагрудного кармана не¬
большую коробочку красного дерева, открыл ее и показал
Гельвецию порошок цвета тусклой серы.
—	Вы видите этот порошок, сэр? — спросил он, —
здесь достаточно Философского Камня для того, чтобы
превратить сорок тысяч фунтов свинца в золото.
Он позволил доктору подержать коробочку и потро¬
гать порошок кончиками пальцев, рассказывая о его ле¬
чебных свойствах. Затем он спрятал коробочку снова в
карман. Гельвеций спросил, не даст ли тот ему несколько

гран порошка для того, чтобы он мог испытать его, но
незнакомец отказался, заявив, что это запрещается. Одна¬
ко, поскольку гость предложил перейти в комнату, где бы
их никто не смог увидеть, Гельвеций решил, что ему все
же удастся заполучить кусочек Камня.
Надежды его оказались напрасными. Незнакомец
всего лишь хотел показать ему несколько золотых меда¬
лей, которые он достал из своего кармана. Гельвеций смог
потрогать их руками и тщательно исследовать. Он
заметил, что золото, из которого они были сделаны, не¬
сравненно качественнее виденного им до сих пор. Когда
же доктор стал выпытывать подробности, незнакомец от¬
казался признать, что делает герметическое золото сам, и
сказал, что медали он получил в подарок от друга-иност¬
ранца. Затем он рассказал как очевидец о трансмутациях,
проведенных его гипотетическим приятелем, а также до¬
бавил, что этот адепт использует также раствор порошка
для поддержания собственного здоровья.
Гельвеций сделал вид, что рассказы незнакомца его
убедили, но все же сказал, что только демонстрация смо¬
жет окончательно убедить его. Посетитель вновь ответил
отказом, ссылаясь на высший авторитет. В конце концов
он сказал, что мог бы отправиться к адепту и испросить
его разрешения произвести трансмутацию на глазах у до¬
ктора, если последний согласится подождать три недели.
Гельвеций проводил его в совершенной уверенности, что
потратил свое время на шарлатана и видит незнакомца в
последний раз.
Тем не менее, спустя три недели незнакомец вновь
постучал в дверь к Гельвецию. И на этот раз он, похоже,
не торопился проводить трансмутацию, а лишь попытался
вовлечь Гельвеция в разговор на философские темы.
Однако доктор все время возвращался к первоначальному
вопросу и, пытаясь смягчить незнакомца, даже пригласил
его отужинать вместе, но безрезультатно.
Сам Гельвеций описал происходившие события в сво¬
ей книге «Золотой телец». Приведенные ниже выдержки
были переведены с латыни Бернаром Хуссоном и опуб¬

линованы в пятьдесят девятом номере журнала «Посвя¬
щение и наука».
Я попросил его дать мне немного вещества, чтобы
превратить в золото хотя бы четыре грана свинца*. Он,
по-видимому, уступил моей назойливости и дал мне ку¬
сочек величиной с зернышко репы, приговаривая:
—	Хорошо, я даю вам величайшее сокровище в
мире, на которое посчастливилось взглянуть лишь не¬
многим королям!
—	Но сэр, такой малости едва ли хватит для того,
чтобы трансмутировать четыре грана свинца, — воз¬
разил я.
—	Верните мне назад то, что я вам дал, — потребо¬
вал он.
Я предполагал, что он даст мне большее количество
вещества, но он разломил крупинку ногтем на две
части, бросил одну из них в огонь, а другую дал мне со
словами:
—	Даже этого слишком много.
—	Но сэр, что это означает? — с величайшим изум¬
лением спросил я. — Я сомневался и раньше, но сейчас
мне кажется абсолютно невозможным трансмутировать
четыре грана свинца.
—	Я говорю вам правду, — ответил он.
Я тепло поблагодарил его и поместил мое миниатюр¬
ное, но такое концентрированное сокровище в малень¬
кую коробочку, сказав, что проделаю эксперимент на
следующий день и никому не скажу о его результатах.
—	Нет-нет, мы должны просвещать несведущих в во¬
просах Искусства, прославляющего всемогущего Бога,
дабы они жили, как теософы, а не умирали, как
софисты, — возразил он.
Здесь Гельвеций честно признался своему гостю, что
после их первой встречи он обнаружил у себя под ног¬
тями несколько крупинок порошка. Доктор расплавил
*	Гран — единица аптекарского веса (равная 0.062 г),
применявшаяся до введения метрической системы. — (Прим. перев.)
160

немного свинца в тигле и бросил туда украденные ку¬
сочки. Никакой транс мутации не произошло; все, что
осталось в тигле, являлось свинцом с небольшой
примесью остекленевшего вещества.
Незнакомец расхохотался, не выказав никакого не¬
годования по поводу воровства, и сказал, что для того,
чтобы трансмутация произошла успешно, нужно вы¬
полнить непременное условие — порошок должен быть
либо завернут в лист бумаги, либо перемешан с воском.
Это необходимо для того, чтобы защитить его от паров,
поднимающихся от свинца или другого металла, кото¬
рые отнимают у него все трансмутационные свойства.
Затем он добавил, что торопится, поскольку ему нужно
нанести еще один визит, и поэтому не сможет присутст¬
вовать при эксперименте Гельвеция. Однако он пообе¬
щал вернуться на следующий день, если доктор дождет¬
ся его.
Гельвеций охотно согласился и проводил незнаком¬
ца до дверей, по пути расспрашивая его, как долго
готовится Камень, много ли средств нужно для того,
чтобы стать мастером, и какова природа первовещества
и философской ртути. Незнакомец засмеялся опять и
ответил, что не может объяснить все герметическое Ис¬
кусство за несколько мгновений. Однако он все же ска¬
зал, что Делание не требует слишком много средств и
времени. Что касается первовещества, то он уточнил,
что оно получается из минералов, причем философская
ртуть — некая соль, обладающая особыми свойствами
и способная растворять минералы. Наконец незнакомец
сказал, что ни один из материалов, необходимых для
Делания, не представляет никакой особой ценности и
что, пользуясь упрощенной методикой, все операции
можно закончить за четыре дня.
Тут Гельвеций удивленно воскликнул, и гость подт¬
вердил, что существует два метода выполнения
Делания, и не все философы используют один и тот же
способ; но в любом случае Гельвецию не следует сейчас
пытаться выполнить Делание самому, поскольку его

знания недостаточны, и единственное, в чем он преу¬
спеет — это в потере времени и денег. С этими обеску¬
раживающими словами незнакомец ушел, пообещав вер¬
нуться на следующий день, — обещание, которое ему не
было нужды выполнять.
Гельвеций намеревался дождаться возвращения зна¬
тока Искусства, но его жена, которой он рассказал обо
всем, была слишком нетерпелива и не давала своему
мужу покоя до тех пор, пока тот не согласился
рискнуть. Доктор сомневался в успехе операции, пос¬
кольку сомневался в искренности своего посетителя,
подозревая в нем образованного болтуна, который пред¬
почел скрыться, когда приблизилась развязка. Если бы
не жена, он никогда бы не проделал эксперимента, пос¬
кольку причины, которыми незнакомец объяснил неуда¬
чу его первого опыта, казались ему неубедительными.
Гельвеций не мог понять, как небольшое количество
воска или клочок бумаги могут сохранить трансму¬
тационные свойства крохотной крупинки порошка. Поэ¬
тому у него не было никакой уверенности, когда он
решился провести опыт.
Он принес кусок свинца и положил его в тигель,
под которым его помощник развел огонь. Когда металл
расплавился, жена Гельвеция бросила в него порошок,
предварительно облепив его воском. Котел начал
пузыриться, и они услышали громкий свистящий звук.
Четверть часа спустя весь свинец превратился в золото.
Гельвеций предъявил слиток золота ювелиру,
практикующему по соседству. Тот испробовал золото на
пробирном камне и предложил купить его по пятьдесят
флоринов за унцию. Естественно, доктор отказался про¬
давать слиток и стал показывать его своим друзьям. Но¬
вость очень быстро распространилась по Гааге и за ее
пределами. К Гельвецию явился мастер Повелий,
инспектор голландской Пробирной Палаты, который пот¬
ребовал, чтобы герметическое золото было подвергнуто
проверке в официальной лаборатории под его собствен¬
ным надзором.

Слиток семь раз обрабатывали сурьмой, но он не
потерял в весе. Затем инспектор со всей тщательностью
провел все обычные испытания и, в конце концов, был
вынужден признать, что перед ним — действительно
чистое золото, причем самого высокого качества, кото¬
рое он когда-либо видел.
Гельвеций, решивший проверить успешность прове¬
денной операции всеми мыслимыми способами, отдал
слиток известному ювелиру по имени Брехтель, кото¬
рый провел такое испытание: разрезав золото на мелкие
кусочки, он растворил его в азотной кислоте и добавил
туда немного серебра. Затем он расплавил всю массу и
разделил ее вновь на составные компоненты. Слиток не
только не потерял в весе, напротив, он стал немного тя¬
желее, поскольку часть серебра превратилось в золото в
результате соприкосновения с герметическим металлом.
Новые испытания сурьмой ни к чему не привели —
трансмутированное серебро не отделилось от золота и
перестало существовать как отдельная субстанция.
Качество свидетельства Гельвеция может подтвердить
еще один замечательный очевидец — Бенедикт Спиноза,
один из самых больших скептиков среди философов, пре¬
бывавший в это же самое время в Гааге и лично перепро¬
веривший все факты. В марте 1667 года он написал свое¬
му другу Ярригу Йеллису:
Когда я рассказал Воссу о случае Гельвеция, он под¬
нял меня на смех и сказал, что очень удивлен, обна¬
ружив мою заинтересованность подобной бессмыслицей.
Чтобы удостовериться в случившемся, я отправился к
Брехтелю — человеку, проводившему испытания. Он
рассказал мне, что расплавленное золото действительно
увеличило свой вес после того, как в котел добавили не¬
много серебра. Золото, превратившее серебро в золото,
должно представлять из себя нечто замечательное! Не
только Брехтель, но и многие другие люди, присутство¬
вавшие при испытании, были вынуждены подтвердить,
что это — правдивый отчет о происшедшем.

Затем я отправился навестить самого Гельвеция, ко¬
торый показал мне слиток и тигель, еще сохранивший
следы золота на внутренней поверхности. Он сказал, что
использовал кусочек Камня размером примерно с чет¬
верть пшеничного зерна и расплавленный свинец,
добавив, что расскажет об этом всему миру. Несомнен¬
но, что адепт, от которого он получил Камень, уже про¬
делывал подобные вещи в Амстердаме, где, по-
видимому, его можно найти до сих пор. Это — все све¬
дения, которые мне удалось получить относительно
данного вопроса. (Из «Посмертных публикаций»
Бенедикта Спинозы.)
Подобный случай, к тому же столь тщательно прове¬
ренный, оппонентам Искусства объяснить было трудно.
Он всегда упоминается в современных исследованиях об
алхимии, таких как «Алхимия» профессора Нолмъярда,
где он пишет, что трудно представить себе, будто столь
развитый человек, как Гельвеций — образованный и
проницательный, солгал или по доброй воле составил не¬
верный отчет о том замечательном событии, которое явля¬
ется предметом его рассказа. В большинстве подобных
сообщений всегда достаточно просто обнаружить лазейку,
сквозь которую мог проникнуть обман, но никто до сих
пор не обнаружил ничего подобного в случае Гельвеция.
Даже Герман Копп, немецкий химик XIX века и историк
химии, предпочел воздержаться от суждений. Фигье пы¬
тается придумать «рациональное» объяснение, которое, к
несчастью, представляется наименее вероятным:
Термины, используемые Гельвецием, и мелкие под¬
робности, о которых он упоминает в своем отчете, не поз¬
воляют заподозрить его самого в обмане. Однако, если
правдивость и честность ученого медика принца Оранс¬
кого находятся вне подозрений, мы не можем оказать та¬
кого же доверия неизвестному герою этой истории.
Очевидно, что или в тигель, или в кусок свинца, исполь¬
зованный при опыте, без ведома Гельвеция были добав¬
лены либо золото, либо золотосодержащая смесь.

Выражение «очевидно» очень ясно показывает, что
летописец XIX века был скорее готов строчить любой аб¬
сурд, нежели допустить, что Гельвеций описал совершен¬
но достоверный случай трансмутации металлов. Подчерк¬
нем еще раз, что «золотосодержащая смесь» действитель¬
но могла окрасить слиток металла, так что он походил бы
на золото, но последующие испытания очень скоро восста¬
новили бы истину.
Псевдонаучный дух современных оппонентов алхи¬
мии завел их гораздо дальше по пути интеллектуальной
недобросовестности, нежели всех их предшественников из
прошлых веков. Не сумев найти доказательств мошен¬
ничества в экспериментах, проведенных такими выда¬
ющимися людьми, как ван Гельмонт и Гельвеций, они
просто объявили, эти люди оба — алхимики. Рассуждали
они примерно так: «Алхимики — это люди, заявляющие,
что они превращали основные металлы в золото, и свиде¬
тельствам которых мы не можем доверять. Далее: Ван
Гельмонт и Гельвеций заявляли, что превратили основ¬
ные металлы в золото. Следовательно, оба они — алхи¬
мики, и мы не можем доверять их свидетельствам».
Подобные аргументы не только бесчестны, они просто
несостоятельны, поскольку немедленно опровергаются
свидетельством Спинозы в случае Гельвеция и описанной
ниже аналогичной трансмутацией, которую произвел Бе¬
ренгар Пизанский. Чтобы окончательно прояснить воп¬
рос, следует отметить, что эксперименты, о которых мы
рассказали, были единственными опытами такого рода,
проведенными и Гельвецием, и ван Гельмонтом. Ни тот,
ни другой — хотя оба вполне убедились в истинности
герметического Искусства, — никогда не рискнули дви¬
нуться дальше в алхимических исследованиях.
*
Итальянский философ Беренгар Пизанский, также
живший в XVII столетии, был еще одним человеком, ко¬
торому неизвестный адепт подарил частицу Философского
Камня. Он оставил обстоятельный отчет о трансмутации,

которую произвел при помощи этого подарка. Вот что он
пишет:
Я всегда испытывал очень сильные сомнения
относительно превращений ртути в золото. Однажды
некий ученый дал мне небольшое количество какого-то
порошка, по цвету напоминавшего дикий мак, а запа¬
хом — морскую соль. Чтобы избежать возможных подоз¬
рений в обмане, я сам принес тигель, древесный уголь и
ртуть от разных торговцев, убедившись, что нигде в них
не спрятано золото, что часто проделывают
алхимические шарлатаны. Я добавил немного порошка
в ртуть и поместил тигель на огонь. Через некоторое
время вся ртуть превратилась в такое же количество зо¬
лота, причем испытания, проведенные различными
ювелирами, показали, что оно идеально чистое. Если бы
это произошло не тогда, когда я был совершенно один,
без свидетелей, я бы заподозрил некий трюк. Но пос¬
кольку все обстояло именно так, я могу достоверно ут¬
верждать, что операция прошла в точности как я ее
описал. («Пизанский круг».)
Фигье дает здесь такой комментарий: «Итальянский
философ Беренгар Пизанский стал сторонником алхимии
из-за случая, аналогичного приведенному выше. Все по¬
добные вещи могут быть сегодня легко объяснены, если
мы согласимся с тем, что или в ртути, или в других
используемых ингредиентах, или, наконец, в самом тигле
с необыкновенной изобретательностью было спрятано не¬
которое количество золота».
Это — просто оскорбление здравого смысла читателя,
поскольку Беренгар Пизанский предусмотрительно ука¬
зал на то, что купил все необходимые материалы у раз¬
ных торговцев и без ведома адепта. Если бы при таких
обстоятельствах кому-нибудь действительно удалось за¬
прятать в тигель хоть немного золота, то здесь бы уже не
было нужды верить в алхимию — это была бы магия!
Интересно отметить, что Фигье, уделивший столь
много внимания Дионисию Захарию или Бернару
Тревизанскому, — адептам, чьи трансмутации можно

счесть сомнительными, — посвятил истории ван Гельмон-
та лишь полторы страницы, а истории Гельвеция —
жалких три. Очевидно, что опровергнуть столь блиста¬
тельные достижения было довольно трудно.
Проведение трансмутации приписывается также зна¬
менитому химику и физику Роберту Бойлю, который
оставил важный след в истории науки, сформулировав
закон о сжимаемости газов и открыв роль кислорода в
горении.
Жан-Жак Манже в своей «Занимательной химичес¬
кой библиотеке» описывает обстоятельства случившегося:
Невзрачный с виду незнакомец посетил мистера
Бойля и, обсудив с ним несколько общих вопросов
химии, попросил у него немного сурьмы и других метал¬
лов, которые всегда можно найти в лаборатории.
Положив все эти вещества в тигель, гость поставил его
на огонь. Когда металл расплавился, незнакомец пока¬
зал лаборантам некий порошок, который затем бросил в
тигель. После этого он почти сразу же удалился, сказав
лаборантам, чтобы они держали тигель на огне до тех
пор, пока пламя не погаснет. Гость пообещал прийти
через несколько часов, но не вернулся. Тогда Бойль
велел лаборантам открыть тигель и обнаружил в нем
желтый металл, имевший все свойства золота. Вес его
был лишь не намного меньше, чем вес первоначальных
материалов.
Понятно, что эта трансмутация не убедила Бойля, что
позволило Фигье легко заработать очко. Он делает такой
вывод: «Эксперимент, проведенный незнакомцем, не раз¬
веял недоверия Бойля, который, в отличие от ван Гель¬
монта, оказался более стойким и не поддался на оболь¬
щение этой эмпирической демонстрации».
В 1661 году Бойль написал свой самый важный трак¬
тат, «Скептический химик», который многие противники
алхимии рассматривают прямо направленным против гер¬
метического Искусства. В действительности же все обсто¬
яло совсем не так, и, чтобы доказать это, достаточно за¬
глянуть в добротную энциклопедию. Трактат представля¬

ет собой исследование теории Аристотеля о четырех эле¬
ментах, которую Бойль называет устаревшей и предлага¬
ет взамен современную ему теорию о химических элемен¬
тах. Алхимии касается только одно замечание, да и оно
носит скорее оттенок сомнения, чем негатива. Бойль
пишет: «Я очень хотел бы узнать, как золото может быть
превращено в серу, ртуть и соль. Я бы полностью оплатил
любые подобные исследования, ибо сам я никогда не мог
добиться ничего подобного».
На самом деле, если бы Фигье немного дальше про¬
двинулся в своих исследованиях, он бы понял, что Роберт
Бойль никогда не присутствовал при настоящей трансму¬
тации и что история Жан-Жака Манже неточна. Немец¬
кий химик по имени Эттнер — или алхимик, как его
позднее назвали, — сам описал свой визит к Бойлю и те
опыты, которые он ему продемонстрировал. Эттнер упо¬
минает о неких «специальных» процедурах, которые
якобы позволили осуществить весьма незначительную
трансмутацию определенных металлов в золото. Ничего
удивительного, что такой сомнительный эксперимент не
убедил Бойля в реальности Философской Тайны.
Итак, можно без колебаний признать реальность опи¬
санных выше случаев трансмутации, поскольку это были
настоящие научные демонстрации. Тем не менее, нам
представляется существенным завершить обзор рассмот¬
рением жизненного пути наиболее важных из оставшихся
адептов, и, в частности, пожалуй, самого величайшего
среди них — Евгения Филалета, автора Открытой двери
в тайные палаты короля.

Глава 8
Подлинный Филалет
До сего дня, — пишет Ленгле Дюфренуа, — Англия
не рождала еще человека более выдающегося, чем
анонимная знаменитость, называвшая себя Евгений
Филалет. Его имя, его появление, его жизнь и его
труды — все это составляет сплошную тайну. Известно,
что Филалет родился в Англии в 1612 году, поскольку в
1645 году, когда он писал свою наиболее важную книгу,
ему было не больше тридцати трех лет. Никто, однако,
даже приблизительно не знает места его рождения.
Предположительно, в раннем возрасте он был перевезен
в английскую часть Америки. Об этом он упоминает в
небольшом трактате «Эксперименты по приготовлению
философской ртути», опубликованном Даниэлем
Эльзевиром в 1668 году в Амстердаме. Предполагают,
что истинное его имя было Томас Воген.
Аббат Ленгле Дюфренуа действительно записал все,
что в его время было известно о прошлом адепта, упо¬
минаемого как Евгений Филалет. Столетием позже не¬
мецкий историк Карл-Кристофер Шмидер говорит не бо¬
льше и не меньше, чем о «чудесном явлении, появившем¬
ся в Западной Европе!» Филалет, так же как и
Космополит, внезапно появился на исторической сцене
как сформировавшийся адепт и затем столь же внезапно
исчез безо всякого указания на то, где он умер и умер ли
вообще. Точно так же обстоит дело с Ласкаром, и можно
задать вопрос, а не помешало ли тюремное заключение и
убийство (назовем вещи своими именами) Александру Се¬
тону исчезнуть таким же образом после того, как его
миссия была бы выполнена?

Первая глава книги «Открытая дверь в тайные пала¬
ты короля» (которую также иногда называют «Истинный
Филалет» — отсюда и название этой главы) дает некото¬
рое представление об этом загадочном человеке со слов
самого автора:
Я — философ и адепт, называющий себя не иначе,
как Филалет, что означает любитель истины. В год Ис¬
купления 1645, достигнув тридцати трех лет и узнав
тайны медицины, алхимии и физики, я решил написать
этот короткий трактат для того, чтобы обучить учеников
Науке, которую они должны знать, и протянуть руку
тому, кто блуждает в лабиринте заблуждений. Кроме
того, я намереваюсь дать понять адептам-философам,
что я — их коллега и равен им в Искусстве. Я также
хочу принести свет тем, кто введен в заблуждение обма¬
ном софистов, чтобы они могли вернуться на истинный
путь, если таково будет их желание, ибо я полагаю, что
многим моя книга принесет просветление.
То, что я рассказываю вам, не басни, но
действительные и успешные эксперименты, которым я
сам был свидетелем и истинность которых несомненна,
как поймет из моего текста любой человек, ставший
философом. Поскольку я изучал все это только для поль¬
зы моих коллег, я заявляю без колебаний — и вы долж¬
ны принять мои слова — что никто из писавших о дан¬
ном предмете не делал этого столь открыто, как я, хотя
много раз порывался я отказаться от моего замысла,
полагая, что лучше скрыть истину под покровом алле¬
гории. Однако Господь, который Один читает во всех
сердцах и которому я не могу противостоять, обязал
меня сделать все так, как я это сделал. Именно это за¬
ставляет меня поверить, что в грядущие времена мира
найдется кто-нибудь, кто возрадуется обладанию столь
драгоценным сокровищем, ибо я пишу все искренне,
полностью раскрывая каждую неопределенность ведь в
противном случае это могло бы ввести в заблуждение
тех, кто приступает к изучению Науки.

Я знаю много людей, которые столь же знакомы с
Тайной, как и я сам, и не сомневаюсь, что есть еще
много других философов, с которыми я надеюсь позна¬
комиться как можно скорее. Пусть Господь в Его Свя¬
той Воле делает то, что кажется Ему хорошо. Я
признаю, что не достоин быть избранным для такой
задачи. Я не перестаю прославлять Его святую Волю,
перед которой должны склоняться все создания, ибо Он
сотворил их, и только Им одним сохраняются они. Он
есть центр и точка, из которой исходят все линии во Все¬
ленной и в которую все они возвращаются.
Именно из первой главы следует, что в 1645 году ему
было тридцать три года, что дает нам 1612 год в качестве
года его рождения. Однако, как говорилось ранее, «ис¬
кренность» Филалета всегда вызывала сомнения. Лично я
совершенно не уверен, что в тот момент ему было
действительно тридцать три. Утверждение об этом ничего
не добавляет к трактату, а в начале алхимических
Деланий не было принято указывать возраст автора. С
другой стороны, если мы вспомним, что Филалет был
убежденным христианским мистиком и что тридцать три
—	это возраст смерти Христа, или, скорее, возраст, в ко¬
тором он вознесся на небо, другими словами — возраст его
совершенства, тогда не кажется столь уж невероятным
предположение о том, что тридцать три года упоминаются
в иносказательном смысле. В таком случае они сим¬
волизируют достижение уровня адепта и не имеют ника¬
кого отношения к физическому возрасту.
Более того, первое латинское издание «Открытой две¬
ри» упоминает о двадцати трех, а не о тридцати трех
годах. Оригинальный английский текст, напечатанный
двумя годами позже, также приводит возраст двадцать
три года. Лишние десять лет были добавлены только в
последующих изданиях. Конечно, это могло быть типог¬
рафской ошибкой, впоследствии исправленной автором,
но, принимая во внимание, что Филалет «исчез» раньше,
чем появились более поздние издания книги, кажется го¬
раздо более вероятным, что исправление было внесено

самими издателями, которые сомневались, мог ли столь
молодой человек достичь успеха в получении Камня.
Если это действительно так, то кажется разумным
отнести «двадцать три года» не к возрасту Филалета, а ко
времени, которое ему понадобилось для того, чтобы завер¬
шить Философское Делание. Вполне вероятно, что, как и
в случае Фламеля, Захария и других, для постижения
Тайны ему действительно понадобился такой срок.
В любом случае, одно на сегодня известно точно — у
нас нет никакого представления о возрасте адепта в 1645
году, за исключением того, что он был в это время, по-
видимому, намного старше, чем предполагалось ранее.
Последнее замечание окажется довольно важным, когда
мы попытаемся выяснить, кто же дал ван Гельмонту и
Гельвецию образцы алхимического порошка.
*
Возвращаясь к мистицизму Филалета, который осо¬
бенно очевиден в тринадцатой главе его трактата, мы
приведем несколько выдержек.
Пусть никто не обвиняет меня в неискренности, ибо
я пишу открыто и без страха, и пишу о странных
вещах, о которых до меня никто так не писал. Делаю я
это во Славу Господа, к пользе моих коллег, и потому
что презираю мир и его богатства. Уже родился Элиас,
знаток Искусства, и сказаны уже славные слова о граде
Господнем. Я клянусь со всей искренностью, что обла¬
даю богатством большим, чем все, что может быть найде¬
но в известном нам мире, но я не могу использовать его
из-за козней безнравственных людей.
По праву презираю я злато и серебро, столь страст¬
но желаемые всем миром, используемые им как мерило
ценности всех вещей, служащие орудием его помпез¬
ности и тщеславия. Неужели же кто-то думает, что я
окутал Науку туманом из жадности или зависти? Нет,
нет! Я открыто признаю, что страдаю до глубины моего
сердца от того, что я — бродяга и странник на земле,
как будто отринут я от лица Господа...

Я надеюсь, — и я надеюсь, что проживу достаточно
долго, чтобы увидеть это, — что через несколько лет,
как в старые времена, скот станут использовать вместо
серебра и других средств обмена, и что эта опора и под¬
держка антихриста (ибо она противна духу христианст¬
ва) превратится в ничто. Люди сведены с ума, народы за¬
чарованы и не признают никакого другого бога, кроме
как эти тяжелые бесчувственные куски металла. Могут
ли эти вещи быть частью Спасения, столь долгожданно¬
го нами, и которое скоро должно наступить, когда
улицы Нового Иерусалима будут вымощены золотом,
врата его будут из драгоценных камней, а Древо Жизни,
стоящее посреди Рая, будет ронять свои листья для бла¬
гополучия народов?
Я знаю, да, я знаю — то, что я пишу будет для
многих чистейшим золотом, и книга моя сделает золото
и серебро столь же бесполезными, как простая окалина.
Воистину, верьте моим словам вы, юные ученики и под¬
мастерья Науки; верьте им вы, умудренные годами
философы, ибо близится время (и это — не пустое вооб¬
ражение, я предвижу это духом и откровением), когда
мы все, знающие и понимающие Науку, соберемся со
всех четырех сторон земли и завершим наши труды бла¬
годаря Милосердию Господа и во славу Его. Сердце мое
постигает и говорит вещи, которые никто никогда еще
не слышал, дух мой поднимается и бьется в моей груди
с радостью и удовольствием в честь Бога всего Израиля.
Я провозглашаю эти вещи на весь мир как вестник
и трубач, чтобы не умереть, не принеся ему никакой
пользы. Книга моя станет предвестником для Элиаса, ко¬
торый проложит королевскую дорогу Господу. Да возра¬
дуется Господь, когда люди доброй воли во всем мире
постигнут Искусство. Золото, серебро и драгоценные
камни будут тогда в изобилии повсюду, и ценить их
будут только как проявление Науки. Тогда наконец глав¬
ная ценность, чистая Истина, великолепная сама по
себе, будет в почете.

Именно эти отрывки побудили аббата Ленгле Дюфре¬
нуа назвать Филалета добрым христианином. Сам аббат
пишет: «Поскольку я намереваюсь рассказать об этом зна¬
токе Искусства все, что возможно, я вынужден признать,
что у него крепкая мораль. Он кажется мне добрым
христианином, хотя я не могу сказать, к какой конкрет¬
ной секте он принадлежит. Судя по его книге, он, по-
видимому, немного мечтатель и идеалист».
Об истинном имени адепта высказывалось много
предположений. Наиболее часто утверждается, что это
был английский ученый Томас Во ген, которого упоминает
и Ленгле Дюфренуа, хотя и приводит неправильно его
имя. Другие предлагаемые имена — это, по-видимому,
псевдонимы, использованные Филалетом для того, чтобы
избежать преследований, которым он всегда подвергался.
В разные времена он называл себя Чайлд, доктор Цайль,
мсье Карноб.
Томас Воген принадлежал к старинной благородной
валлийской семье, глава которой был пэром королевства.
Сам Томас Воген — хорошо известный ученый, давний
друг и корреспондент Роберта Бойля; один из той неболь¬
шой группы ученых, которые впоследствии сформирова¬
ли ядро Королевского Общества. Поскольку Воген много
путешествовал и публично заявлял, что верит в алхимию,
предполагали, что пробелы в его биографии могут сов¬
пасть с появлениями адепта, известного, как Филалет.
Решающим доказательством считалось существование ма¬
нускрипта, содержащего труды по алхимии, который был
написан почерком Томаса Вогена, но подписан псевдо¬
нимом Филалет. К сожалению, этот последний аргумент
не состоятелен.
Действительно, Томас Воген интересовался алхимией
и был автором по крайней мере одного трактата по Искус¬
ству («Antoroposophia Theomagica», опубликован в 1650
году), но подписал он его Евгениус Филалет, а не Евгений.
Более того, если сравнить фотокопии существующих ма¬
нускриптов, написанных этими двумя людьми, легко
можно увидеть, что почерки их не имеют ничего общего,

и содержание алхимических трактатов Томаса Вогена со¬
вершенно отличается от содержания трудов подлинного
Филалета. Можно сделать только один вывод — личность
адепта, как и его возраст, остается неразрешимой загад¬
кой. Кроме того, точно известно, что Томас Воген родился
в 1622, а умер в 1666 году, задолго до окончательного
«исчезновения» Филалета.
Некоторые сведения о юности Евгения Филалета сох¬
ранились благодаря биографии, написанной английским
автором по имени Урбигер. Однако рассматривать ее сто¬
ит очень осторожно, так как, например, Урбигер пишет,
что адепт достиг зрелого возраста в царствование Карла
II. Поскольку этот король взошел на престол в 1660 году,
когда, согласно общепринятому мнению, Филалету было
сорок семь лет, гораздо более вероятно, что юность адепта
пришлась на правление Карла I. Это соответствует проме¬
жутку между 1625 и 1649 годами, так как сообщение
Урбигера упоминает о том, что Евгений был приглашен к
королевскому двору, а это не могло произойти позже,
когда судьбу Англии решал Кромвель. История Урбигера
сообщает, что трансмутации, которые производил юный
Филалет, были столь многочисленны и блистательны, что
слухи о них дошли до короля. Последний попытался
пригласить юношу ко двору, но алхимик старательно
избегал этого.
В рассказах современных очевидцев все время повто¬
ряется один и тот же факт — мельчайшей крупинки по¬
рошка было достаточно для того, чтобы трансмутировать
очень большое количество металла.
По этому поводу Луи Фигье говорит:
Все историки сходятся на том, что настойка Филале¬
та была гораздо более действенной, чем все то, что су¬
ществовало ранее или чем обладали другие адепты XVII
века. Одно зернышко, добавленное в унцию ртути, прев¬
ращало ее в золото. Последнее можно было добавить к
десятикратному количеству ртути, и вся смесь вновь
превращалась в золото. Одна часть настойки позволяла
трансмутировать 19 000 частей металла. Это число не
175

очень отличается от того, которое получил ван Гельмонт
в эксперименте, заставившем его убедиться в
истинности алхимии. Отсюда делается вывод о том, что
мизерная порция порошка была получена им от самого
Филалета. Эта гипотеза подтверждается также свиде¬
тельством Старкей, друга и ученика Филалета.
Удивительно, что Фигье принимает эту идею, пос¬
кольку он также соглашается с тем, что Филалет родился
в 1612 году. Но ван Гельмонт произвел трансмутацию в
1618 году — крайне сомнительно, что Филалету удалось
стать Мастером в возрасте шести лет! С другой стороны,
если, как я предполагаю, общепринятая дата рождения
адепта неверна и если Филалет был действительно извес¬
тен во времена правления Карла I, то вполне вероятно,
что именно он посетил ван Гельмонта в 1618 году и он же
(или, возможно, кто-то из его учеников) позднее «обратил
в алхимическую веру» Гельвеция.
Мы еще вернемся к этому моменту, а сначала необ¬
ходимо проследить за путешествиями адепта вне пределов
Европы. Точно известно, что некоторое время он провел в
Америке. Это путешествие, которое Евгений предпринял
в раннем возрасте, представляет собой одно из немногих
исторически достоверных событий его жизни. По другую
сторону Атлантики Филалет подружился с аптекарем по
имени Старкей, который известен в химии как первоотк¬
рыватель дезинфицирующего средства, получаемого из
терпентинного (скипидарного) дерева. Эго средство до сих
пор используется в нашей фармакологии.
Адепт жил в доме у Старкей и часто использовал его
лабораторию, где получал значительные количества золо¬
та и серебра в присутствии аптекаря и его сына Джорджа.
Несколько раз он дарил им значительную часть получен¬
ного металла. Когда отец и сын вернулись в Великобри¬
танию, они опубликовали в 1655 году книгу «Серное
масло», в которой описывают свою встречу с Филалетом и
удивительные трансмутации, им производимые. По-види¬
мому, адепт покинул дом Старкей потому, что его,
религиозного человека, жившего в скромности и доброде¬

тели, шокировало буйное поведение юного Старкей, кото¬
рый тратил деньги Филалета и вел разгульный образ
жизни. Другая возможная причина отъезда философа —
опасение, что его умение делать золото будет раскрыто и
ему придется пережить судьбу Космополита, которого он
очень уважал и к которому испытывал глубокую
симпатию. Внезапное увеличение богатства семьи Стар¬
кей могло привлечь внимание к гостю, и потому он пред¬
почел вернуться в Европу.
Помимо записок аптекаря и его сына, существует так¬
же свидетельство доктора Михаэля Фаустиса, выпустив¬
шего полное собрание сочинений Филалета и общавшего¬
ся с некоторыми людьми, которые, по их словам, знали
Филалета в Америке или состояли с ним в переписке. К
числу последних относится Роберт Бойль, и он — не
единственный ученый, воспринимавший Филалета всерь¬
ез. На протяжении почти двадцати лет «Открытая дверь»
была настольной книгой Исаака Ньютона. Его экземпляр,
испещренный пометками на каждой странице, в настоя¬
щее время находится в Британском музее с приложением
множества отдельных листов, на которых Ньютон ком¬
ментирует операции, описанные адептом. Ньютон и Бо¬
йль были настолько убеждены в истинности алхимии, что
подали в Парламент петицию с просьбой принять билль,
запрещающий разглашение процесса трансмутации, дабы
избежать падения рыночной стоимости золота.
После Америки следы Филалета теряются на несколь¬
ко лет. Согласно Джорджу Морхоффу, адепт отправился в
Ост-Индию и произвел там множество публичных транс¬
мутаций, однако это утверждение не доказано. Точно
известна дата появления Филалета в Европе, поскольку в
1666 году в Амстердаме он отдал английскую версию
«Открытой двери» Жану Ланжу для перевода на латынь.
Книга была напечатана под латинским названием «Intro¬
itus apertus ad ocllusum regis palatium». С другой сторо¬
ны, именно в 1666 году неизвестный адепт посетил Гель¬
веция в Гааге, которая расположена недалеко от Амстер¬
дама. Напомним, что во время разговора он сказал

Гельвецию, будто Философского Камня в его коробочке из
красного дерева хватит на то, чтобы превратить сорок
тысяч фунтов основного металла в золото. Более того, ана¬
логичное заявление было сделано ван Гельмонту его не¬
известным гостем, причем огромная сила порошка дейст¬
вительно подтвердилась.
В предыдущих главах этой книги мы показали, что
создать Философский Камень было очень трудно, и толь¬
ко очень немногие адепты сумели сделать это. Поэтому
было бы крайне сложно представить себе, что в то время
в Европе сразу три или четыре философа-герметиста обла¬
дали столь совершенным составом. Гораздо более вероят¬
но предположение, что это был один-единственный адепт,
обладавший выдающимися знанием — Филалет, — кото¬
рый в юности посетил ван Гельмонта, а после возвраще¬
ния из Америки — Гельвеция и затем Бернара Пизан¬
ского.
Можно задать вопрос, почему Филалет никогда не на¬
зывал себя, — ведь в любом случае его имя было надежно
скрыто под маской герметического псевдонима. Однако
опасности, угрожавшие адепту, возрастали по мере того,
как возрастала его известность. Именно поэтому Филалет
еще и еще раз настаивал в своих книгах на необходимости
абсолютной секретности. Он даже говорит о том, что в
последнее время стало все труднее продавать герметичес¬
кое золото и серебро без опасности быть немедленно выда¬
ным покупателем и подвергнуться преследованиям. «То¬
рговцы — не дураки, — говорит он, — даже если они не
подают вида, что что-то заметили, как дети, играющие с
закрытыми глазами. Если вы достаточно глупы для того,
чтобы поверить им, они в одно мгновение могут причи¬
нить вам множество неприятностей». Далее он добавляет:
Я могу утверждать это с уверенностью, поскольку
когда я был в чужой стране, переодевшись торговцем, я
попытался продать слиток очень чистого серебра
стоимостью около шестисот фунтов стерлингов (я не
осмелился добавить в него какой-нибудь сплав, посколь¬
ку каждая страна имеет свои стандарты для золота и се¬

ребра, которые известны всем остальным продавцам. По¬
этому напрасно вы думаете, что если им сказать, будто
кусок золота или серебра привезен из той или иной стра¬
ны, они поверят вам и не смогут проверить это на
ощупь, чтобы немедленно вас арестовать). Люди, кото¬
рым я предлагал этот слиток для продажи, сразу же
говорили мне, что он искусственного происхождения.
Когда я спрашивал их, почему они так думают, они не
отвечали мне ничего, кроме того, что они не подмас¬
терья и могут распознать серебро, привезенное из
Англии, Испании, или откуда-нибудь еще. Предложен¬
ный же кусок не соответствует никаким стандартам. Ус¬
лышав это, я спешил удалиться, оставив и слиток, и
деньги, которые собирался за него получить. Я больше
никогда не возвращался и не пытался повторить мой
опыт еще раз.
В другом месте Филалет говорит:
Господи, сделай так, чтобы два великих идола, —
золото и серебро, — которых почитает сегодня весь мир,
поскорее стали столь же обычны и дешевы, как грязь и
отбросы. Ибо тогда я, знающий, как их получать, не
буду больше испытывать столько хлопот, сколько испы¬
тываю, скрываясь от мира. Мне кажется, что проклятье
Каина пало на меня (сама эта мысль повергает меня в
слезы и стенания) и что я, как и он, отринут от Лица
Господа, лишен возлюбленного общества моих друзей, с
которыми хотел бы беседовать, не скрывая ничего. Сей¬
час меня, как и Каина, преследуют фурии, и нигде я не
чувствую себя в безопасности ни на миг. Это часто за¬
ставляет меня, как и его, взывать к Господу в крике:
«всякая рука человеческая против меня!»
Я не осмеливаюсь любить свою семью, ибо я —
странник и бродяга. Сегодня — в одной стране, завтра —
в другой, и нет у меня нигде дома. Хотя я обладаю
всеми богатствами, они приносят мне мало пользы.
Все это показывает, как трудно проследить путь адеп¬
та, который непрестанно переезжает из страны в страну
под вымышленными именами. Однако может существо¬

вать еще одна причина его непрерывных скитаний. Похо¬
же, что Филалет, как и Парацельс, был высшим эмисса¬
ром Братства розенкрейцеров. Если его учение, изложен¬
ное в различных трактатах, сравнить с тем, что пропове¬
дуют розенкрейцеры, то можно обнаружить полную
тождественность, вплоть до предсказания пришествия
Элиаса, о котором упоминает также и Парацельс.
О конце жизни Филалета известно еще меньше, чем о
ее начале. В один прекрасный день он просто исчез, и
никто больше никогда ничего о нем не слышал. Невра¬
зумительная традиция передает, что он удалился на
покой во Францию, но этому нет никаких доказательств.
Он мог точно так же исчезнуть в любой из стран. Филалет
никогда не скрывал, что использует Философский Камень
не столько для создания золота, которое трудно продать,
сколько в качестве лекарства и эликсира жизни. Множес¬
тво убежденных алхимиков всегда придерживались мне¬
ния о том, что Евгений достиг состояния бессмертия, до¬
ступного только высшим адептам. Известный прорица¬
тель Эттейла даже утверждал, что Филалет и граф
Сен-Жермен — один и тот же человек. Он пишет в своем
труде «Семь степеней Делания герметической филосо¬
фии», опубликованном в 1786 году: «Мсье Сен-Жермен
сочетает в себе совершенное знание трех классических
наук и является подлинным и единственным автором
«Открытой двери в тайные палаты короля». Лично я не
согласен со столь смелым отождествлением. Граф Сен-
Жермен появился во второй половине XVIII века,
примерно сто лет спустя после Филалета. Тем не менее,
вполне возможно, что Евгений, как и Николай Фламель,
достиг мудрости, и после жизни, наполненной странстви¬
ями, встретил долгую и безмятежную старость где-нибудь
в тайном убежище.
Нет лучшего способа завершить главу о столь выдаю¬
щемся человеке, чем процитировать последние несколько
строк из его собственного трактата «Открытая дверь»:
Эта книга была начата и закончена в 1645 году тем,
кто учил и учит секретам Искусства, не требуя похвалы

ни от кого. Цель моего трактата — помочь тем, кто
искренне ищет знаний о скрытых науках, и уверить их
в том, что я их друг и брат, носящий имя, которым
подписываюсь: Евгений Филалет — англичанин по рож¬
дению, житель Вселенной.
СЛАВА ДА БУДЕТ ОДНОМУ ЛИШЬ ГОСПОДУ

Глава 9
Апостольство Лас кара
Имя Ласкара вряд ли знакомо большинству читате¬
лей. Николай Фламель и Парацельс широко известны,
Альберт Великий и Василий Валентин до сих пор упо¬
минаются в книгах по металлургии, а Космополит и
Филалет продолжают почитаться как энтузиасты герме¬
тической науки. Но никто никогда не упоминает Ласкара,
хотя его алхимические демонстрации впечатляли многих.
Несмотря на то, что некоторые сведения о нем все же
просочились, его личность остается настолько таинствен¬
ной, что возникает масса причудливых вопросов.
Кем он был? Откуда он пришел? Что с ним слу¬
чилось? — Ни на один из этих вопросов ответа нет. Даже
само имя Ласкар — не более, чем один из бесчисленных
псевдонимов. Предполагали, что он — выходец из Гре¬
ции, назвавшийся именем, широко распространенным
среди греческих беженцев в Германии. Этот фантастичес¬
кий — по другому и не скажешь — персонаж появлялся с
конца XVII века вплоть до тридцатых или сороковых
годов XVIII века, выполняя ту же миссию, которую ранее
возложили на себя Космополит и Евгений Филалет.
Создается впечатление, что Ласкар преследовал одну-
единственную цель: распространять знания герметичес¬
кой науки, убеждая всех и каждого в ее истинности, одна¬
ко делал это, стараясь не попадаться на глаза широкой
публике. Тщательный анализ большинства трансмута¬
ций, произведенных до 1735 года, показывает, что раз¬
ным псевдо-алхимикам вручались настойки одним и тем
же человеком, по приметам похожим на Ласкара. Время
от времени за спиной исполнителей, реально — не более,

чем статистов, явственно проступала незаурядная фигура
странного алхимика, являющегося истинным вдохнови¬
телем проведенных кем-то блестящих и убедительнейших
демонстраций.
Существует несколько довольно противоречивых
описаний Ласкара. Ходили слухи, что и в конце XVII
века, и сорока годами позже это был человек неопределен¬
ного возраста, уже немолодой при своем первом появле¬
нии, но и не старый в последующие годы. Несомненно,
Ласкар мог легко менять свой облик, но не живой нрав
южанина. Только по удовольствию от общения с ним и
восхищению, которое он вызывал у слушателей, можно
сказать, что это был один и тот же человек.
Ласкар называл себя греком — но был ли он им? — и
говорил, что является настоятелем религиозной общины
на острове Митилини*. Он свободно говорил на не¬
скольких языках с легким, но приятным акцентом, кото¬
рый люди очень скоро переставали замечать, очарованные
его красноречием. Так, по крайней мере, описывает его в
самом начале XVIII века советник Диппель, один из
наиболее известных химиков того времени. Он также ут¬
верждает, что человеку этому на вид было от сорока до
пятидесяти лет — точно так же описывали Ласкара и
тридцать лет спустя при его последнем появлении.
Вероятно из-за своей экспансивной «южной» натуры
адепт старался как можно реже проводить трансмутации
сам, понимая, что рискует, слишком много говоря и при¬
влекая к себе внимание сильных мира сего, всегда ал¬
чных до золота. Он должен был знать о печальных
примерах Сетона, Эдуарда Келли и совсем недавнем слу¬
чае ювелира Густенхофера, взывавших к осторожности.
Именно поэтому, я полагаю, Ласкар всегда предпочитал,
чтобы трансмутации производили посредники, а не он сам
—	довольно необычная практика. Участь, постигшая его
*	Вероятно, имеется в виду остров Лесбос, один из городов которого
действительно называется Митилини. — (прим. перев.)

первого представителя, должна была еще больше убедить
его в необходимости оставаться в тени.
На заре XVIII столетия некий прусский дворянин
предстал перед Фридрихом I, утверждая, что знает секрет
превращения металлов и надеется убедить короля в ис¬
тинности своих слов. Фридрих легко согласился и попро¬
сил произвести демонстрацию немедленно. Дворянин ис¬
пользовал порошок, данный ему Ласкаром, и превратил
фунт свинца в золото на глазах у изумленного монарха. К
несчастью, легкий успех вскружил ему голову, и он на¬
мекнул королю, что сам является адептом и вполне спосо¬
бен производить Философский Камень. Тем самым дво¬
рянин надеялся обеспечить себе положение при дворе,
производя минимум трансмутаций с помощью того по¬
рошка, который он принес с собой. Однако Фридрих имел
собственное мнение по этому вопросу и приказал изго¬
товить большое количество порошка «в интересах госу¬
дарства», то есть для пополнения казны. Дворянин
принялся за Делание, но, не являясь адептом, не получил
никаких результатов.
Ранее, пытаясь произвести впечатление на короля, он
поклялся «собственной головой», что знает секрет. Фри¬
дрих поймал его на слове и, когда все попытки дворянина
оказались безуспешными, отрубил ему голову. Чтобы при¬
дать казни законный вид, вспомнили о старой истории с
дуэлью, на которой дворянин убил своего противника, но
никто в нее не поверил.
В 1701 году в Берлине Ласкар встретился с челове¬
ком, ставшим впоследствии наиболее известным его
учеником. Адепт заболел — или, по крайней мере, сказал¬
ся больным — и послал за аптекарем, чтобы заказать
лекарства. Аптекарь, мастер Цорн, сам не явился, но
прислал своего девятнадцатилетнего ассистента Иоганна-
Фридриха Бётгера (а не Бёттихера, как иногда пишут это
имя). Ласкар начал беседовать с юношей о предметах,
связанных с алхимией, и, к своему удивлению, обнару¬
жил, что молодой человек страстно интересуется Искусст¬
вом, хорошо знает труды Василия Валентина и даже

пытался проверить их на практике. Бётгер сообщил, что
никогда никому не рассказывал об этом потому, что в те
времена, как и во все прочие, на каждого, проводившего
подобные исследования, смотрели, как на безумца.
Ласкар поведал юноше о том, что он сам — адепт, и
дал ему несколько советов и указаний. Перед отъездом из
Берлина ученый подарил Бётгеру две унции алхимическо¬
го порошка, оговорив при этом три условия. Во-первых,
никогда никому не говорить о том, откуда взялся этот
порошок. Во-вторых, использовать его только для демон¬
страций, а не для собственной выгоды. Наконец, в-
третьих, — выждать определенное время после отъезда
адепта, прежде чем проводить первую трансмутацию. В
конце Ласкар добавил: «Ты увидишь, что впредь никто в
Берлине не осмелится называть алхимиков глупцами».
Юноша с нетерпением дождался, когда истечет назна¬
ченное Ласкаром время, и наконец приступил к экспе¬
рименту. В качестве зрителей он пригласил несколько
своих друзей, которые всегда потешались над его увле¬
чением. К их изумлению, две унции ртути однозначно
превратились в золото. Бётгер пришел в крайнее возбуж¬
дение и уведомил своего хозяина о том, что принял
решение отправиться в Галле изучать медицину.
*
На некоторое время мы оставим Ласкара и проследу¬
ем за его новым учеником, история которого в некоторых
отношениях представляет значительный интерес. Итак,
юный Бётгер собрался покинуть своего хозяина, который,
однако, ценил его услуги и пытался отговорить молодого
человека от опрометчивого поступка. Перед отъездом
Бётгера хозяин пригласил его к себе на обед вместе с
двумя священниками — Винклером и Борстом, надеясь
на то, что те помогут убедить юношу выбросить из головы
сомнительные идеи. Во время трапезы оба пастора жестко
критиковали герметическое Искусство и закончили сло¬
вами: «Тебе никогда не удастся сделать невозможное воз¬
можным».
Молодой человек встал из-за стола:

—	Давайте пройдем в лабораторию, — предложил он,
—	и я сделаю невозможное возможным у вас на глазах.
Вся компания проследовала в лабораторию и стала
внимательно наблюдать за его действиями. Сначала
юноша взял тигель и уже собрался было положить в него
немного свинца, но мастер Цорн, опасаясь обмана, пред¬
ложил произвести эксперимент с серебром и принес собст¬
венный слиток. Молодой человек не возражал. Он поло¬
жил три унции серебра в тигель и нагрел его. Когда ме¬
талл расплавился, Бётгер достал маленькую серебряную
коробочку из своего кармана и извлек из нее зернышко
Философского Камня. Облепив его воском, юноша бросил
вещество в тигель. Гости говорят, что они видели поро¬
шок, похожий на мельчайшие осколки огненно-красного
стекла. Когда тигель остыл и Бётгер извлек затвердевший
металл, мастер Цорн и оба гостя с величайшим изум¬
лением обнаружили, что тот действительно и несомненно
превратился в золото. Разумеется, Цорн отнес слиток
этого золота к ближайшему ювелиру, и оно успешно вы¬
держало все испытания.
Зиберт, старый друг Бётгера, заведовавший тем, что
мы бы сейчас назвали фармацевтической лабораторией,
прослышал о трансмутациях, выполняемых его бывшим
коллегой-подмастерьем, отправился к Бётгеру и спросил,
не мог бы он тоже стать свидетелем чуда. Юноша охотно
согласился. Тогда Зиберт сам принес тигель и ртуть, пред¬
назначенные для эксперимента, и провел все операции от
начала до конца. Роль Бётгера заключалась только в том,
чтобы бросить в тигель воск, содержащий алхимический
препарат. Тем временем Зиберт приготовил восемь унций
свинца в другом тигле и также довел его до точки плав¬
ления. Как только ртуть подверглась действию Философ¬
ского Камня, она начала приобретать коричневый отте¬
нок. Ее тут же вылили в расплавленный свинец во втором
тигле. Спустя четверть часа два металла сплавились в
единый золотой самородок.
Слава о Бётгере распространилась по всему Берлину.
Все население разделилось на два лагеря — одни видели

опыты и не могли не верить собственным глазам, другие
только слышали о них и считали, что это «еще одна из
подобных историй». Последние дали Иоганну-Фридриху
прозвище Adeptus ineptus*. Самое неприятное заключа¬
лось в том, что слухи о трансмутациях дошли до короля
Фридриха Вильгельма I. Как и его предшественники в
предыдущих случаях, он приказал арестовать Бётгера. К
счастью для молодого человека, мастер Цорн был предуп¬
режден одним из членов королевской свиты, его знако¬
мым. Юноша успел покинуть Берлин и направиться в
Виттенберг, где жил его дядя.
Однако его отъезд скорее напоминал бегство. Пересе¬
кая Эльбу, он увидел преследующий его отряд прусских
солдат и был вынужден укрыться в лесу. Добравшись до
дома дяди, Бёттгер уже было почувствовал себя в безопас¬
ности, но прусский король не оставил свою жертву и,
считая его прусским подданным, потребовал у Виттенбер¬
га выдачи беглеца. К счастью, Бётгер родился не в Прус¬
сии, а в Саксонии, и когда Август II, курфюрст Саксонии
и король Польши, объявил его своим подданным, он с
радостью отправился к новому покровителю, лишь бы
оказаться подальше от прусского короля.
Очутившись в Дрездене, столице Саксонии, юноша
предстал перед курфюрстом, который попросил произ¬
вести транс мутацию в его присутствии. Бётгер охотно сог¬
ласился, и эксперимент прошел успешно. Август II был
столь восхищен, что немедленно пожаловал молодому че¬
ловеку титул барона.
Внезапный взлет вскружил голову бедному Иоганну-
Фридриху. Он совершенно забыл о своих планах заняться
медициной и начал пьянствовать и развлекаться, расп¬
лачиваясь золотом, которое производил с помощью остат¬
ков порошка Ласкара. Он приобрел роскошный дом и за¬
жил на широкую ногу. Говорят, что во время еды гости
всегда находили в салфетках кусочки золота. Бёттгер
*	Глупый адепт (лат.) — (Прим. перев.)

снискал благосклонность дам тем, что дарил им драгоцен¬
ности, которые покупал за герметическое золото.
Так прошло два года. Несомненно, в некотором смыс¬
ле Бётгер выполнил миссию, возложенную на него Ласка¬
ром, поскольку расточительность Иоганна-Фридриха до¬
казала, что Философский Камень позволяет получать зо¬
лото в любых количествах. Но увы, запас порошка,
подаренного адептом, заканчивался. Вспомнив труды Ва¬
силия Валентина, а также наставления Ласкара, Бёттгер
—	как и многие другие эмиссары, оказавшиеся в такой
же ситуации, — принялся за Делание. Он стремился воз¬
обновить запасы порошка и почувствовал, что каким-то
образом сможет этого достичь. Как и во всех подобных
случаях, его попытки полностью провалились, и в один
прекрасный день он обнаружил, что у него не осталось ни
грана порошка. Перед Бётгером возникла угроза разорения.
Он, конечно же, был вынужден прекратить дорогосто¬
ящие приемы и попытался найти поддержку у людей,
столь щедро одариваемых им в предыдущие два года. Од¬
нако он не знал, с кем имеет дело. Продажные «друзья»
сразу отвернулись от Бётгера, обнаружив, что знакомство
с ним ничего не дает. Все хорошенькие женщины в один
миг его бросили и даже собственные слуги ополчились
против него, когда им перестали платить. Прошел слух,
что он собирается скрыться, и курфюрст приказал дер¬
жать Бётгера под домашним арестом.
Здесь на сцене снова появляется Ласкар. В то время
он все еще путешествовал по Германии и издалека следил
за приключениями своего юного протеже. Он знал о бегст¬
ве Бётгера из Берлина, о его прибытии в Дрезден, о
титуле, которым его пожаловали, и о его теперешних за¬
труднениях. Ласкар считал себя ответственным за все без¬
рассудства, совершенные юношей, и за их последствия.
Поэтому он посчитал своим долгом предпринять все воз¬
можное для того, чтобы выручить молодого человека из
беды. С этой целью он вернулся в Берлин в 1703 году.
Ласкар припомнил из рассказов Бётгера, что среди его
друзей и знакомых был один человек, вполне достойный

доверия, — доктор Паш. Адепт отправился прямо к нему
и рассказал о судьбе юноши все.
—	Понимаете ли вы, — подытожил он, — в какой
опасности находится молодой человек? Вы должны
отправиться в Дрезден и объяснить Августу II, что Бётгер
никогда не обладал герметическим секретом, и что запас
порошка был дан ему странствующим адептом. В обмен за
его свободу вы предложите выкуп в восемьдесят тысяч
дукатов.
—	Восемьдесят тысяч дукатов! — воскликнул Паш. —
Но где я возьму такие огромные деньги? Лишь князья
обладают таким богатством!
—	Пойдемте со мной, — ответил Ласкар, — и я пока¬
жу вам нечто, что убедит вас.
Когда они достигли лачуги, в которой жил адепт, он
показал Пашу мешок, весом в добрые шесть фунтов, вну¬
три которого был ярко-красный порошок. Затем Ласкар
продолжил:
—	Здесь — мой запас порошка, и, благодаря моему
Искусству, я могу пополнять его в любое время и в любом
количестве. Каждая крупинка этого порошка способна
превратить в золото кусок основного металла, весящий в
четыре тысячи раз больше, чем она сама.
Чтобы убедить доктора, адепт тут же на месте транс¬
мутировал фунт ртути. Паш, ошеломленный таким оборо¬
том дела, согласился отправиться в Дрезден на следую¬
щий день.
—	Если вам удастся освободить Бётгера, — сказал
Ласкар, — то по возвращении я сделаю вас богатым на
всю жизнь.
Несколько дней спустя доктор Паш прибыл в Дрез¬
ден, где у него имелся ряд дальних, благородных кровей
родственников, допущенных ко двору. С их помощью он
надеялся получить аудиенцию у курфюрста и изложить
тому предложение Ласкара. Однако родственники начали
отговаривать его от такой попытки:
—	Подумай, на минутку, — сказали они, — такой
выкуп еще больше уверит короля в том, что Бётгер знает

секрет, и что ты сделал восемьдесят тысяч дукатов соглас¬
но его указаниям. Ты не освободишь его — наоборот,
рискуешь отдать в руки палача с целью заставить его
открыть секрет.
—	Что же мне тогда делать? — воскликнул доктор.
—	Было бы лучше использовать золото для того, что¬
бы подкупить охрану и дать твоему другу возможность
бежать.
Это была неплохая идея, и она почти удалась. Паш
поселился напротив дома Иоганна-Фридриха и, с помо¬
щью слуг, сумел встретиться с ним и рассказать о своем
плане. К несчастью, когда побег был уже почти подготов¬
лен, один из стражников предал их. Курфюрст арестовал
Паша и поместил его в крепость Зонненштайн. Сам Бёт¬
гер был переведен в замок Кенигштайн, где, однако, ему
было выделено отдельное помещение и оборудована лабо¬
ратория, чтобы он мог продолжать свои исследования.
Несчастный доктор Паш пробыл в заточении два с поло¬
виной года, прежде чем ему удалось бежать. Однако, при
побеге ему не повезло, он сломал грудную кость и умер
через шесть месяцев после возвращения в Берлин. Он рас¬
сказал о своих печальных приключениях советнику Дип¬
пелю, который составил об этом подробный отчет.
Самому Иоганну-Фридриху Бётгеру неожиданно улы¬
бнулась удача. Понимая, что не сможет получить Фило¬
софский Камень, он уж приготовился к пыткам и смерти,
когда внезапное вмешательство графа Чирнхауса, комен¬
данта тюрьмы, в которой находился юноша, резко из¬
менило ход дела. Граф интересовался производством фар¬
фора, китайским искусством, совершенно неизвестным в
Европе того времени. Несмотря на постоянные неудачи,
репутация Бётгера как алхимика была настолько высока,
что Чирнхаус решил привлечь его к этому делу.
Работая над новой проблемой, Бётгер в 1704 году
сумел получить красный фарфор, а в 1709 году нашел
способ производства белого фарфора — наиболее выдаю¬
щееся открытие того времени. Курфюрст был доволен,
поскольку знание подобных секретов почти равноценно

обладанию Философским Камнем, и начал строить фаб¬
рики по производству фарфора по всему своему государст¬
ву. Кроме того, Август II согласился поверить, что Бётгер
никогда не обладал секретом Философского Камня, и тот
рассказал ему историю о встрече с Ласкаром. Курфюрст
освободил его, вернул титул барона и назначил директо¬
ром первой фарфоровой фабрики в Дрездене. Бётгер воз¬
обновил свои аристократические привычки и вел разгуль¬
ную жизнь до тех пор, пока не умер в возрасте тридцати
семи лет, окончательно подорвав свое здоровье.
*
Наш рассказ был бы не полным, забудь мы упомянуть
об исследовании жизни Бётгера, опубликованном в Лейп¬
циге в 1837 году. Оно называлось «И.-Ф. Бётгер — созда¬
тель саксонского фарфора» и было написано Карлом Ав¬
густом Энгельгардтом, архивариусом военного министерства.
Как и следовало ожидать от автора XIX века, совре¬
менника Луи Фигье, Энгельгардт утверждает, что Ио¬
ганн-Фридрих никогда не превращал ни одной унции
никакого металла в золото. По его версии, Ласкар был
нищим, хорошо известным в той части города, где держал
свою аптеку мастер Цорн. Этот самый нищий однажды
дал юному Бётгеру некий порошок. Молодой человек
уверил своего хозяина, что порошок имеет отношение к
Философскому Камню и что сам он может проводить
трансмутации, после чего покинул его. Это дело, полагает
Энгельгардт, вызвало столь сильные волнения, что Прус¬
сия оказалась на пороге войны с Саксонией, после того,
как туда бежал Бётгер.
При дворе Августа II, короля Польши, юноша расска¬
зал ту же самую сказку, что и своему хозяину, после чего
король пожаловал ему титул и предоставил средства для
проведения алхимических исследований. Именно после
того, как терпение Августа иссякло, и он бросил Бётгера
в тюрьму, тот изобрел секрет фарфора. Нищий по имени
Ласкар, как пишет Энгельгардт, умер в приюте для бед¬
ных в Берлине вскоре после бегства Иоганна-Фридриха.

Если принять тезисы Энгельгардта, то тогда следует
допустить, что страна могла ввязаться в войну лишь для
того, чтобы вернуть не известного никому девятнадцати¬
летнего помощника аптекаря, а затем пожаловать ему
титул без каких-либо видимых причин.
Что касается Ласкара, ученый архивариус вполне мог
обнаружить какие-нибудь записи о нищем с таким име¬
нем, поскольку, как уже упоминалось, оно было очень
распространенным среди греческих беженцев в Германии.
Но тот конкретный нищий не имел никакого отношения
к адепту, чья история еще очень далека от завершения.
Если тщательно изучить жизнь Бётгера с позиций
здравого смысла, можно сделать только один вывод: бла¬
годаря порошку Ласкара история становится не только
вероятной, но и действительно возможной.
*
Вернемся к Ласкару, по-прежнему пропагандировав¬
шему достижения герметической философии. В качестве
новых эмиссаров он выбрал еще двух юных подмастерьев-
фармацевтов. Дело в том, что в Германии тех дней пола¬
гали, будто все аптекари в свободное время в той или иной
степени занимались алхимией. Даже если им не удава¬
лось получить золота, считалось, что у них гораздо боль¬
ше шансов открыть секрет, чем у остальных людей. Этим,
без сомнения, и объясняется выбор адепта, поскольку во
всех остальных отношениях два молодых человека, кото¬
рым он подарил философский порошок, были ничем не
примечательны.
Первый из них, Герман Браун, был помощником в
крупнейшей аптеке Франкфурта-на-Майне. После встречи
с Ласкаром он рассказал всем своим друзьям, что один из
его родственников на смертном одре дал ему небольшое
количество трансмутирующей настойки. Чтобы придать
порошку особый вид, не изменив его свойств, он смешал
его с небольшим количеством копайского бальзама, при¬
давшего смеси весьма оригинальный цвет.
Доктор Эберхард, владелец аптеки, попросил Брауна
испытать настойку в присутствии его самого и нес¬

кольких его друзей. Браун согласился и превратил в золо¬
то сначала немного ртути, а затем кусок свинца. Тогда
пригласили высший научный авторитет в окрестности,
доктора Горлахера из Мюнстера, и тот решил присутство¬
вать при эксперименте, но с условием, что сам организует
всю операцию. Браун согласился, и Горлахер принял все
меры предосторожности во избежание обмана. Он купил
новый тигель, достал ртуть у одного из своих друзей и,
наконец, принес свинцовую трубку, которая пролежала
долгие годы у него в сарае. Эксперимент производился в
его собственной лаборатории. Начали с ртути, причем
роль Брауна заключалась только в том, чтобы бросить в
расплавленный металл небольшой шарик воска, содержа¬
щего четыре капли настойки. Затем Горлахер сам закрыл
тигель и, нагрев его в течение еще десяти минут или
около того, увидел, что ртуть превратилась в золото. Тоже
самое случилось со старой свинцовой трубкой, которая
превратилась в золото высшего качества.
Эта двойная трансмутация вызвала большие волне¬
ния в окрестности. Браун по невежеству заявил, что сос¬
тав был получен из фосфора, — это вещество стали изу¬
чать совсем неравно, и оно казалось Герману таинствен¬
ным. После того, как порошок, данный Ласкаром,
закончился, Браун удалился со сцены, внеся свой вклад в
дело адепта по пропаганде герметического Искусства.
Второй молодой человек, по имени Мартин, менее ин¬
тересен, ибо часть порошка он потерял, смешивая его из
чистого любопытства с различными веществами, а затем
потратил остаток, проведя несколько трансмутаций для
того, чтобы произвести впечатление на своих подружек.
Он не провел ни одного эксперимента перед научными
знаменитостями своего города, несмотря на указания, не¬
сомненно данные ему Ласкаром.
Сам адепт теперь оказался в Богемии, познакомив¬
шись на пути из Вены с советником Либкнехом. Советник
описывает Ласкара, как человека средних лет, высоко
образованного и свободно говорящего на греческом,
латыни, французском, немецком и итальянском. Адепт,

обнаружив, что беседует со знатным человеком, ловко
перевел разговор на предмет герметического Искусства.
Советник оказался его ярым оппонентом и отказался
даже слушать аргументы, заявив, что поверит только в
том случае, если сможет своими глазами увидеть кусок
основного металла, превращенного в золото. Ласкар ниче¬
го не ответил и заговорил о других вещах.
Они заночевали в городке Хаш-на-Легейре, а на сле¬
дующее утро, прежде чем сесть в дорожную карету, Лас¬
кар предложил советнику зайти к ближайшему кузнецу,
где он показал бы ему любопытный эксперимент. Совет¬
ник, совершенно забывший о вчерашнем разговоре, сразу
согласился. Ласкар положил в тигель немного ртути и
быстро превратил ее в золото с помощью крупинки своего
порошка. Советник не произнес ни слова, и Ласкар ска¬
зал, что проведет эксперимент еще раз, чтобы окончатель¬
но его убедить. С помощью кузнеца он раздобыл еще один
тигель, положил в него немного ртути и нагрел ее до
точки плавления. Когда произошло превращение, адепт
взглянул на полученное золото и сказал:
— На этот раз золото получилось не таким хорошим,
как в первый раз. Я очищу его.
Золото поместили в третий тигель и снова распла¬
вили. Ласкар бросил в него другой порошок и металл
побелел. Когда его извлекли из тигля, оказалось, что он
превратился в чистое серебро. Адепт подарил полученные
золотой и серебряный слитки советнику Либкнеху, но
решив не продолжать более путешествие в его компании
(несомненно для того, чтобы избежать неудобных вопро¬
сов), отправился во Францию. Три тигля, использованные
для описанных выше трансмутаций, до сих пор хранятся
в университете города Йены.
Во Франции следы Ласкара теряются, и первая но¬
вость о нем появляется только в 1707 году, благодаря уже
упоминавшемуся советнику Диппелю.
В Амстердаме Диппель познакомился с человеком,
который сказал ему, что обладает некоторыми составами,
необходимыми для трансмутации металлов, и что ему дал

их некий мастер, пожелавший остаться неизвестным. Со¬
ветник дотошно расспросил этого человека и по его опи¬
санию понял, что мастером должен быть не кто иной, как
Ласкар, с которым Диппель уже встречался. Незнакомец,
обнаружив, что химик знает его благодетеля, согласился
произвести трансмутацию в его присутствии, заявив, что
будет делать все так, как недавно ему показывал мастер.
Незнакомец отвел Диппеля и некоторых других сви¬
детелей в соседнюю мастерскую и показал им круглую
медную тарелку около тридцати сантиметров в диаметре.
Он поставил тарелку на плиту так, что нагревался только
центральный круг диаметром около десяти сантиметров.
Когда металл нагрелся до довольно высокой температуры,
незнакомец рассыпал несколько зерен белого вещества на
нагреваемую часть металла, и она немедленно преврати¬
лась в серебро.
Затем он положил диск на другую плиту так, что
теперь нагревался только центральный круг диаметром
примерно в четыре сантиметра. Когда металл вновь на¬
грелся до высокой температуры, незнакомец бросил на
него несколько крупинок красного порошка, и внутрен¬
няя часть диска превратилась в золото. Тарелку с тремя
концентрическими кругами меди, серебра и золота он
предложил Диппелю, который наблюдал за всем происхо¬
дящим с необычайным интересом. Чтобы исключить все
подозрения в обмане, Диппель пишет: «Знаток Искусства
не только показал нам тарелку снаружи, но и разрезал ее
на кусочки, чтобы показать, что составы распрост¬
ранились на всю толщину металла. Он продал нам эти
кусочки по весьма умеренной цене».
Анонимный демонстратор не был столь благороден,
как истинные адепты — Сетон, Филалет или Ласкар, от¬
дававшие зрителям результаты своих опытов даром.
Однако он, несомненно, был умелым оператором, достой¬
ным того доверия, которое оказал ему Ласкар.
На протяжении еще нескольких лет, вплоть до 1715
года, адепт продолжает свой необъяснимый путь. Он по¬
является в Гамбурге в доме барона фон Кройца, человека,

который посвятил тридцать лет своей жизни поискам
Философского Камня и не добился ничего, кроме постоян¬
ных насмешек. Он долго беседовал с Ласкаром и расска¬
зал ему, что сокровенная мечта его жизни — иметь воз¬
можность произвести одну-единственную успешную тран¬
смутацию перед своими друзьями для того, чтобы
положить конец непрекращающимся шуткам и про¬
должить дальнейшие поиски в состоянии душевного
покоя и уверенности.
Ласкар ничем не приободрил фон Кройца, но после
его ухода барон с удивлением обнаружил на кресле, в
котором недавно сидел гость, маленькую коробочку с не¬
большим количеством красного порошка и некой безде¬
лушкой. В сопроводительной записке объяснялось, что
порошок обладает трансмутационными свойствами, и
указывалось, как его применять. Украшение представля¬
ло собой серебряную пряжку, часть которой была превра¬
щена в золото — несомненно, для того, чтобы показать,
что подобные вещи можно трансмутировать, не расплав¬
ляя их целиком и не разрушая их.
Барон ни секунды не сомневался в том, что в его
руках порошок Философского Камня. Он созвал членов
своей семьи и друзей и, не обращая внимания на на¬
смешки, приступил к трансмутации. Она превзошла его
самые смелые ожидания, и в аудитории воцарилась мерт¬
вая тишина. Барон был достаточно мудр и благороден для
того, чтобы объяснить собравшимся, что чудесную нас¬
тойку приготовил не он сам. Он был вполне удовлетворен
произведенным триумфом. Наполовину золотая, наполо¬
вину серебряная пряжка до сих пор хранится у его потомков.
В июле 1716 года Ласкар появляется в Вене и устра¬
ивает встречу с различными известными представителя¬
ми города, включая докторов и других ученых, с целью
доказать реальность герметического Искусства посредст¬
вом серьезной демонстрации, организованной так, чтобы
полностью исключить любую возможность обмана. Очень
подробное сообщение о происшедшем было составлено со¬
ветником Вольфом-Филиппом Панцером из Гессена. Оно

интересно с той точки зрения, что является одним из не¬
многих официальных свидетельств о реальности трансму¬
тации металлов.
Прием начался 20 июля 1716 года в десять часов утра
в доме графа Карла Эрнста фон Раппаха, коменданта вен¬
ской крепости. Чтобы гарантировать истинность изложен¬
ных фактов, акт был подписан:
графом Йозефом фон Вюрбен и Фройденталь, вице-
канцлером Австрийской Империи и Богемии; графом Эр¬
нстом Меттернихом, тайным советником короля Пруссии;
его братом, бароном Вольфом Меттернихом, тайным со¬
ветником князя Бранденбург-Кульмбаха и Аншпаха, а
также самим советником Панцером.
Один из посетителей принес философский порошок,
завернутый в кусок бумаги, — незначительное количест¬
во, замечает Панцер, — который выглядел как морская
соль. Множество медных монет, собранных из различных
мест, в том числе и из кружки для пожертвований, было
взвешено, и все веса были скрупулезно записаны. Монеты
расплавили и добавили к ним порошок обычным спосо¬
бом, причем некоторые из присутствовавших помогали
производить необходимые действия. Один из них обжег
себе пальцы, пытаясь выудить монету из горячего тигля.
Отмечается, что братья Меттернихи крайне интересова¬
лись всеми операциями, в итоге завершившимися удачей.
В докладе сообщается, что одна часть настойки полностью
превратила десять тысяч частей металла в серебро.
*
Очередное появление Ласкара произошло спустя дово¬
льно значительный промежуток времени. Об этом сообща¬
ет подполковник Шмольц фон Дирбах, служивший в то
время польскому королю. Отец фон Дирбаха был боль¬
шим энтузиастом герметического Искусства и разорился
на своих исследованиях, что заставило его сына избрать
карьеру военного. Однажды Дирбаху пришлось в общест¬
венном месте напомнить о своем отце товарищам по
оружию. Офицеры посмеялись над ним и над абсурдными

идеями алхимиков вообще. Молодой человек горячо
защищал память отца и был вне себя от гнева.
Среди прочих там присутствовал незнакомец, кото¬
рый прислушивался к дискуссии с огромным интересом,
хотя и не принимал в ней участия. Когда все разошлись,
этот человек, — в действительности не кто иной, как сам
Ласкар, — подошел к Дирбаху и вступил с ним в разго¬
вор. Адепт признался, что обидные реплики офицеров вы¬
звали у него сильное негодование, и добавил, что ему
известно средство для того, чтобы опровергнуть все несп¬
раведливости и реабилитировать память отца фон Дир¬
баха. Затем он снабдил подполковника небольшим паке¬
тиком с Философским Камнем, предупредив, чтобы тот на
протяжении последующих семи лет не пробовал делать
золота больше, чем на три дуката в неделю. Адепт также
велел фон Дирбаху постараться убедить как можно боль¬
ше людей в истинности алхимии. Офицер согласился и
отправился в казармы, твердо собираясь подать в отставку.
Так Шмольц фон Дирбах покинул армию и, не теряя
времени, начал поражать своих друзей, проделывая одну
за другой успешные трансмутации. Слухи об этом дошли
до старого советника Диппеля, который отправился во
Франкфурт-на-Майне, где теперь жил фон Дирбах. Со¬
ветник попросил разрешения взглянуть на порошок.
Затем они описали друг другу таинственного незнакомца,
от которого было получено вещество, и Диппель с
удивлением обнаружил, что портрет, нарисованный фон
Дирбахом, в точности соответствует тому, что помнил об
этом человеке он сам.
Поскольку советник был химиком, он смог очень под¬
робно исследовать порошок адепта. Он рассмотрел его в
микроскоп и убедился, что тот состоит из очень большого
числа мелких красно-оранжевых кристаллов. Однако по¬
пытки получить детальный анализ оказались безуспеш¬
ными. Тогда Диппель произвел ряд трансмутаций для
того, чтобы определить истинную силу порошка, и при¬
шел к выводу, что одна часть порошка могла бы прев¬

ратить по меньшей мере шестьсот частей любого металла
в золото.
Шмольц фон Дирбах оказался идеальным эмиссаром
герметического Искусства. С величайшей щедростью он
производил трансмутации для любого, кто хотел убеди¬
ться в истинности алхимии, всегда отдавая им продукты
эксперимента и никогда ничего не оставляя себе. Когда
прошел семилетний период, оговоренный Ласкаром, фон
Дирбах с изумлением обнаружил, что весь его запас по¬
рошка израсходован, поскольку он забывал придержи¬
ваться поставленных адептом условий. Таким образом его
миссия закончилась, и о нем больше ничего не известно.
Несмотря на величайшие предосторожности, Ласкар
все-таки привлек к себе внимание одного курфюрста, ко¬
торый послал вооруженных людей, чтобы задержать его.
Адепт пытался бежать, но был вынужден просить приюта
в доме графини Софьи-Августы фон Эрбах. Сначала дама
отказалась принять его, полагая, что он — сбежавший
преступник, но в конце концов позволила ему провести
одну ночь в ее доме, хотя и предупредила слуг, чтобы они
следили за каждым его шагом.
Ласкар провел у графини несколько ночей — доста¬
точно для того, чтобы его преследователи подумали, будто
он покинул страну. Перед отъездом, желая отблагодарить
свою благодетельницу, он предложил превратить все ее
столовое серебро в золото. Сначала это предложение про¬
будило прежние подозрения графини, но когда Ласкар
начал настаивать, она послала за старой погнутой сереб¬
ряной вазой и дала ее адепту, чтобы посмотреть, что будет
дальше. К ее счастью и неописуемому изумлению, расп¬
лавленная ваза была превращена в чистейшее золото.
По настоянию Ласкара слиток был подвергнут всевоз¬
можным испытаниям ювелиром ближайшего городка.
Посланный с этой целью слуга вернулся от ювелира с
сертификатом, подтверждающим высочайшее качество
металла. Полностью успокоившаяся к этому времени гра¬
финя согласилась отдать адепту все остальное серебро, ко¬
торый, кстати, пообещал возместить все издержки, если

его опыт окончится неудачей. Однако все операции про¬
шли успешно, и графиня обнаружила себя обладательни¬
цей значительного количества золотых слитков, чей вес в
точности соответствовал весу старого серебра. Ласкар про¬
вел еще несколько дней в ее доме и, когда опасность пол¬
ностью миновала, распрощался с графиней, которая — да
благословенна будет ее наивная душа! — предложила
адепту кошелек с двумя сотнями таперов в награду за
проведенные алхимические операции. Адепт с дружеской
улыбкой отказался.
Достоверность этого приключения несомненна, пос¬
кольку оно вызвало определенные юридические затруд¬
нения. Графиня и ее муж, Фридрих Карл, уже несколько
лет жили порознь. Когда новость о замечательном превра¬
щении серебра достигла графа, он вспомнил о том, что по
закону все еще является мужем графини, и потребовал
половину герметического золота, так увеличившего
капитал, включенный в имущество общего пользования.
Жена отказалась выполнить это требование, и граф ре¬
шил начать тяжбу. Однако лейпцигский суд отказал ему
в иске, мотивируя это тем, что «поскольку серебрю при¬
надлежало жене, то это дает ей права и на золото». (Епип¬
data et consilia juris Leipsicae, 1733.)
Это было последнее зафиксированное появление Лас¬
кара. Он исчез, как по волшебству, между 1730 и 1740
годами.
В начале этой главы я говорил, что образ Ласкара, его
живость и прочие черты чем-то напоминают другую,
более знакомую историческую личность. Именно этот че¬
ловек появляется на нашей сцене вскоре после 1740 года,
как если бы в нем продолжал жить Ласкар. Пока я боль¬
ше ничего не стану говорить о нем, поскольку мы
встретимся с этим хорошо известным персонажем в одной
из последующих глав. Личность же Ласкара и его судьба
так и остаются весьма неопределенными.

Глава 10
История Сефельда
Этот алхимик XVIII века почти совсем неизвестен —
даже Фигье совершенно игнорирует его, хотя Карл Шми¬
дер уделил ему довольно много места в своей «Истории
алхимии», опубликованной в 1832 году в Лейпциге. Се¬
фельд не предан забвению только благодаря исследова¬
ниям Бернара Гуссона, опубликованных в 56 и 57 номе¬
рах журнала «Посвящение и наука». Упомянув о том, что
во времена, когда для всех явлений требуется «научное»
объяснение, бесполезно описывать что-либо не подтверж¬
денное химическими опытами, Гуссон продолжает:
...Случай Сефельда заранее исключает какие-нибудь
научные комментарии, и именно этим, несомненно,
объясняется тот факт, что Фигье решил не упоминать о
нем, хотя его жизнь представляет интерес даже с чисто
повествовательной точки зрения.
История Сефельда, как это бывает, подтверждается
сообщениями авторов, чья правдивость не вызывает сом¬
нений, и которые получали информацию из первых рук
от очевидцев описываемых ими событий.
Среди этих авторов были, во-первых, Иоганн фон
Юсти, немецкий минералог, служивший в австрийском
горном министерстве, член академии Геттингена, и во-
вторых — Карл-Кристофер Шмидер, глава Кассельской
Высшей школы, чья «История алхимии» почитается за
классический труд. Ниже мы приводим краткое изложе¬
ние истории Юсти.
Сефельд родился в первой половине XVIII столетия и
рано увлекся изучением химии и алхимическими иссле¬
дованиями. Его первые попытки окончились полной не¬

удачей и он был вынужден покинуть страну, дабы избе¬
жать насмешек и негодования некоторых богатых людей,
финансировавших опыты юноши. Около десяти лет Се¬
фельд не показывался на родине, но затем вернулся и осел
в местечке Шпа в Родауне около Вены, надеясь обрести
мир и спокойствие в той живописной долине. Он посе¬
лился у человека по имени Фридрих, управляющего тер¬
мальными банями, которые были расположены там же.
Сефельд был в превосходных отношениях с хозяином,
хозяйкой и их тремя дочерьми и решил выказать им свою
благодарность, превратив фунт олова в золото у них на
глазах. Ему было необходимо посредничество Фридриха
для покупки различных принадлежностей, используемых
в практике Искусства, а также для того, чтобы время от
времени сбывать слитки через монетный двор или пере¬
купщиков. Этот не вызывающий сомнения факт наводит
на мысль о том, что за прошедшие годы Сефельд стал
Мастером, или, по крайней мере, получил запас Герме¬
тического Порошка.
Фридрих, который предполагал получить немалый
процент от сделок, с радостью согласился на предложение
своего жильца и совершил множество операций между
Сефельдом и венскими ювелирами, а также австрийским
монетным двором.
К несчастью, четыре женщины распустили свои
языки, и вскоре вся деревня знала об алхимической дея¬
тельности их постояльца. Слухи о возможном аресте
встревожили алхимика, и он решил через своего друга
испросить у императора охранную грамоту под предлогом
того, что якобы работает над производством искусствен¬
ных красителей, которые могут принести большую выго¬
ду, что и объясняет нелепые истории, распространяемые о
Сефельде. Очевидно, просьба была удовлетворена, пос¬
кольку ученый показывал грамоту семье Фридриха.
Юсти говорит, что Сефельд провел несколько месяцев
в этом мирном уголке и произвел огромное количество
золота. Он проводил трансмутации по меньшей мере два
раза в неделю, и жена Фридриха, рассказавшая обо всем

этом Юсти после смерти своего мужа, утверждала, что и
она, и ее дочери часто наблюдали за происходящим,
причем Сефельд неизменно использовал олово. Женщины
рассказали Юсти, что после того, как металл плавился,
алхимик добавлял в тигель красный порошок. На поверх¬
ности появлялась радужная пена, поднимавшаяся почти
до самого верха сосуда. Все это продолжалось примерно
четверть часа, в течение которого металл кипел и яростно
пузырился. Затем пена спадала, а то, что оставалось,
представляло собой чистейшее золото.
У этих людей были очень забавные представления о
Сефельде. Они, например, считали, что тот знает обо всем
происходящем в его отсутствие, и что трансмутации полу¬
чаются только тогда, когда он этого пожелает. Как-то раз
алхимик дал им немного порошка и сказал, что это могу¬
щественное лекарство от разных болезней. Однако они
захотели сами испробовать его трансмутационные свойст¬
ва и однажды, когда Сефельд уехал в Вену, решили про¬
вести опыт в его отсутствие. Они расплавили олово и бро¬
сили в него порошок. Тот, однако, остался на поверх¬
ности, не желая погружаться, и не вызвал ни пены, ни
трансмутации.
Несмотря на все попытки семьи Фридриха скрыть
следы опыта, вернувшись, Сефельд заметил, что в его
отсутствие кто-то пользовался лабораторией и его обору¬
дованием. Фридрих и его семья признались, но начали
упрашивать алхимика позволить им попытаться произве¬
сти опыт еще раз, когда его не будет в комнате. Он, как
показалось, поддался на уговоры, так что они снова расп¬
лавили металл после того, как Сефельд покинул поме¬
щение. Но порошок опять не хотел смешиваться с метал¬
лом, и они обратились к ученому за советом. Тот улыб¬
нулся и предложил им вновь посмотреть на металл,
заверив их, что превращение, несомненно, произойдет.
Едва они все вместе переступили порог лаборатории, как
в тигле образовалась пена и весь процесс пошел своим
чередом. Именно этот случай внушил семье Фридриха
мысль об оккультных способностях Сефельда. Однако,

они, конечно, были далеки от того, чтобы считать его
волшебником.
Не вызывает сомнения, что перед отъездом в Вену
Сефельд расставил свое оборудование так, чтобы сразу
заметить, если кто-то переставит его. То, что порошок не
подействовал в его отсутствие, объясняется тем, что он
дал своим хозяевам немного другое вещество. Вернув¬
шись же, он мог дать им смесь, которая обеспечила задер¬
жку процесса, достаточную для того, чтобы он успел вер¬
нуться в лабораторию.
Мирное существование Сефельда продолжалось недо¬
лго. Как-то ночью бани были окружены подразделением
венской полиции. Алхимик был арестован и препровож¬
ден в столицу. Внимание к нему привлекло большое
количество золота, которое он продал монетному двору и
другим покупателям. Власть князей в это время уже не
была абсолютной, но на свет были извлечены много¬
численные жалобы на Сефельда от людей, дававших ему
более десяти лет назад деньги, которые он безрезультатно
потратил на исследования в юности. Он был обвинен в
обмане и мошенничестве и приговорен к пожизненному
заключению в крепости Темешвар. Утверждалось, что его
трансмутации были всего лишь очередным обманом, на¬
правленным на то, чтобы ввести в заблуждение новые
жертвы.
Однако положение Сефельда оказалась не таким пло¬
хим, как этого можно было бы ожидать. Комендант кре¬
пости, генерал барон фон Энгельсгофен, имел несколько
долгих бесед с новым узником и проникся к нему распо¬
ложением. Он решил, что Сефельд — жертва интриги, и
организовал новое расследование в Вене. Тем временем он
пытался насколько возможно облегчить жизнь алхимика
в Темешваре, освободив его от работ и предоставив ему
максимум свободы в пределах тюремных правил. Когда
год спустя барон отправился в Вену, ему удалось встре¬
титься с императором и рассказать тому полную историю
своего узника. Фон Юсти продолжает:

Хотя Его Императорское Величество не был убеж¬
ден до конца, но по крайней мере, его внимание было
привлечено к фигуре Сефельда. Вскоре после этого импе¬
ратору случилось охотиться в лесах Родауна. Он
вспомнил о случае с алхимиком и послал за
Фридрихом, управляющим банями. Когда тот явился,
его заставили рассказать о пребывании Сефельда в его
доме вплоть до мельчайших деталей. Рассказ Фридриха
был искренним и непосредственным — отличительные
признаки истины. Он описал множество случаев, когда
он и его семья присутствовали при трансмутациях,
производимых гостем. Когда управляющий закончил
свою историю, Его Императорское Величество не скры¬
вал своего скептицизма и предположил, что они, вероят¬
но, ошиблись. Фридрих вспыхнул: «Ваше Величество,
если бы сам Господь Бог спустился с небес на землю и
сказал бы мне: «Ты не прав. Сефельд не может делать
золото», я бы ответил: Господи, это — правда. Я так же
уверен в этом, как и в том, что Ты создал меня!» Об
этом случае рассказал один из участников охоты,
присутствовавший при этом разговоре. Уверенность, про¬
явленная Фридрихом, чье открытое лицо излучало
искренность, и который всегда имел репутацию честного
человека, несомненно, заставила Его Величество лучше
относиться к Сефельду.
Решив освободить Сефельда, император Франц I спро¬
сил его, согласен ли тот вновь приняться за алхимические
исследования в его, императора, интересах. Ему, добавил
император, будет предоставлена полная свобода действий,
однако его все время будут сопровождать два офицера,
пользующиеся высочайшим доверием. Сефельд с благо¬
дарностью принял эти условия и предпринял несколько
путешествий в компании двух охранников, прежде чем
вернуться к императору и провести множество химичес¬
ких экспериментов в его присутствии. Об этих опытах
ничего не известно, но Франц I был, по-видимому, пол¬
ностью удовлетворен.

Гораздо меньше понравилось императору то, что в
один прекрасный день Сефельд и оба офицера просто ис¬
чезли. Фон Юсти замечает: «Множество сведущих людей
полагает, что дезертирство двух офицеров является на¬
илучшим аргументом в пользу того, что Сефельд дей¬
ствительно был способен делать золото; он будто бы дока¬
зал свое умение этим людям и обучил их секрету».
Факт остается фактом: Сефельд больше никогда не
появлялся в Австрии и с тех пор был вынужден соблюдать
как можно более полную анонимность. С помощью рас-
суждений Карл Шмидер приходит к выводу, что узнает
его в странствующем адепте, который появляется сначала
в Амстердаме, а затем в Галле, где дарит некоторое ко¬
личество состава одному помощнику химика. Бернар Гус¬
сон, пристально изучивший случай Сефельда, допускает,
что гипотеза Шмидера, как он говорит, остроумна и
привлекательна, и что он склонен с ней согласиться.
История, происшедшая в Галле, описана Бернаром
Гуссоном в пятьдесят девятом номере «Посвящения и
науки» в виде цитаты из более раннего отчета, опублико¬
ванного в 1774 году.
Анонимный автор этого, более раннего сообщения
говорит, что человек, чье имя так никогда и не удалось
установить, был постоянным покупателем химической
лавки в Галле и всегда разговаривал с одним и тем же
ассистентом. Незнакомец часто приходил туда, хотя ему,
несомненно, не были нужны те вещи, которые он поку¬
пал, поскольку многие видели, как он, выходя на улицу,
выбрасывал их. Как-то в воскресенье неизвестный завсег¬
датай обнаружил, что ассистент настолько глубоко погру¬
жен в изучение алхимического трактата, что даже не ус¬
лышал, как вошел покупатель. Ассистент извинился, ска¬
зав: «Не удивительно, что, читая алхимические книги,
перестаешь обращать внимание на происходящее вокруг
тебя. Авторы пишут столь неясно и запутано, что даже
величайшая концентрация и упорные размышления не
помогают понять смысл их слов».

Покупатель встал на защиту герметических тракта¬
тов, заявив, что они абсолютно истинны и относиться к
ним следует с уважением. Затем он сказал, что мог бы
показать молодому человеку несколько интересных эк¬
спериментов, если тот согласится посетить его. Ассистент
с благодарностью согласился и пришел к незнакомцу в
тот же вечер. Он обнаружил, что его клиент живет в пол¬
ной нищете. На жалком соломенном тюфяке, служившем
постелью, лежала коробочка, которую хозяин вручил
гостю. Тот обнаружил, что коробочка удивительно тяжела
для своих размеров — «такой же кусок свинца весил бы
значительно меньше», — подумал молодой человек. За¬
тем алхимик — назовем его истинным именем — дал
юноше несколько зерен порошка, содержавшегося в коро¬
бочке. Молодой человек удивился столь малому количест¬
ву, и алхимик забрал часть вещества назад, вспомнив,
вероятно, об истории Гельвеция. Незнакомец не упомянул
о том, что порошок является Философским Камнем, и
гость спросил, что же именно он должен с ним делать.
—	Расплавь немного серебра, — ответил алхимик, —
а затем опусти туда порошок, предварительно завернув
его в бумагу. Пусть смесь немного покипит, а потом
вылей ее в форму. Когда сделаешь это, вернись и мы
поговорим об этом еще.
Вернувшись в свое жилище, — продолжает
анонимный автор, — юный химик дождался, пока все
уйдут из лаборатории, и разжег горн. Поскольку под
рукой у него ничего не оказалось, он взял серебряную
ложку весом примерно в унцию с четвертью. Юноша на¬
грел ее в тигле и, когда она полностью расплавилась,
бросил туда порошок, завернутый в бумагу. Металл не¬
медленно начал кипеть, появилась густая пена из крас¬
ных пузырей. Смесь пенилась так сильно, что молодой
человек положил рядом щипцы, дабы снять тигель с
огня, если пена потечет через край. Однако когда
пузыри достигали верха сосуда, они спадали. Пламя во¬
круг тигля переливалось всеми цветами радуги. Через
четверть часа оно угасло. Вылив жидкость в плоскую

форму, при свете свечи юноша обнаружил, что то, что
еще час назад было белым металлом, стало теперь жел¬
тым. Было уже поздно, и поэтому он отложил все испы¬
тания на следующий день.
Утром, едва проснувшись, молодой человек отпра¬
вился посмотреть на результат своего ночного опыта и
увидел, что перед ним крайне плотный металл, блес¬
тящий и очень ковкий. Он потер слиток пробирным кам¬
нем и обнаружил, что след не подвержен воздействию
азотной кислоты, но смывается смесью азотной и соляной
кислот (царской водкой). Остальные тесты убедили его,
что перед ним действительно чистое золото. Оно весило
полторы унции, хотя первоначальное серебро весило всего
унцию с четвертью. Можно представить, с какой ско¬
ростью бросился молодой человек к алхимику, чтобы рас¬
сказать, насколько изумительным оказался его порошок.
Он несколько раз постучал в дверь комнаты, в которой
был накануне, но ответом ему была тишина.
Достоверность безымянной истории о безымянных же
адепте и ассистенте химика, происшедшей неизвестно где
и неизвестно когда, могла бы вызвать сомнения, тем
более, что конец ее очень напоминает рассказ о Гельвеции
и Филалете. С другой стороны, Шмидер лично знал авто¬
ра отчета и смог добавить следующие подробности:
Анонимным автором был доктор фон Лейзен, со¬
ветник военного министерства и управляющий шахт¬
ными и соляными работами округа Заль, основатель
Общества по распространению естественных наук в
Галле, человек с очень большими связями во всех облас¬
тях естественных наук, удостоенный дружбой даже
великого Линнея, что явствует из их переписки. Его
труд «Flora halensis» ставит его в один ряд с выда¬
ющимися ботаниками; о нем высоко отзывались как о
зоологе и минералоге. Однако истинным пристрастием
фон Лейзена была химия и металлургия, и лекции, кото¬
рые он читал по этим предметам в университете, полу¬
чали самые лестные отзывы.

Лейзен получил из первых рук сведения о трансму¬
тации, произведенной помощником химика по имени
Ройсинг. Последний, спустя несколько лет после своего
приключения, стал фармацевтом в Лебгуне, в округе
Заль, примерно в четырех часах пути от Галле. Лейзен
был женат на его дочери. Ройсинг был тихим и скрытным
человеком, который всячески старался не привлекать к
себе внимания, особенно в связи с вышеупомянутым
происшествием. Однако он рассказал эту историю своему
зятю в мельчайших подробностях, и, когда они оста¬
вались одни, разговор неизменно обращался к этому пред¬
мету. Я сам был удостоен отеческой дружбы Лейзена.
Далее Шмидер добавляет:
Ройсинг отправился с образцом к Лемриху,
ювелиру, жившему на Лурихской улице, поскольку тот
далеко превосходил в мастерстве всех своих коллег.
Лемрих сказал, что это золото чище, чем все то, что он
видел до тех пор. Он, несомненно, обратил внимание на
небольшие красноватые следы, которые обещали — для
тех, кто это понимал, — возможность и дальше про¬
водить трансмутации. Адепта больше никогда не видели
в Галле, и имя его так никто никогда и не узнал. Одна¬
ко он оставил свой след в тигле в виде красных пузы¬
рей, которые являются приметой Сефельда.
Это — последний вещественный след алхимика, кото¬
рый, как и многие его товарищи, неизвестно куда пропал
после этого эпизода. Можно заметить, что на протяжении
всей главы мы называем Сефельда алхимиком, но не
адептом. Это вызвано тем, что подробности его жизни и
то, как он использовал свой запас Философского Камня,
не дают оснований считать, что он сам раскрыл Тайну и
стал настоящим адептом. Конечно, Сефельд был не¬
плохим человеком, однако в юности он был не более, чем
шарлатаном и слишком увлекался получением золота для
собственной выгоды после того, как открыл секрет. Впол¬
не можно предположить, что за десять лет, проведенных
не в Австрии, он встретился с Ласкаром, странство¬
вавшим в то время по Германии и за ее пределами, кото¬

рый и дал ему запас порошка. Это могло бы объяснить
дальнейшее поведение Сефельда.
В частности заметим, что после освобождения из
тюрьмы он возобновил свои алхимические занятия и, как
говорит Юсти, провел множество экспериментов, которые
вполне удовлетворили императора. Поскольку за Сефель¬
дом закрепилась репутация создателя золота, вероятно,
что если бы он действительно производил трансмутации в
присутствии императора, об этом знали бы, по крайней
мере, высшие сановники двора. Скорее всего Сефельд поз¬
волил им увидеть лишь одну из стадий Делания Мастера,
чтобы продемонстрировать достигнутый им прогресс.
Лично я не верю, что он был способен возобновить
свой запас порошка. Без сомнения, он подкупил двух
офицеров с помощью некоторого количества золота, кото¬
рое припрятал, предвосхищая развитие событий. Возмож¬
но, ему удалось ускользнуть от них каким-нибудь другим
способом (поскольку они специально были выбраны импе¬
ратором как самые неподкупные), во время путешествий
по Европе в поисках Ласкара.
Раньше мы упоминали об участии, проявляемом Лас¬
каром, когда один из его эмиссаров, как, например, Бёт¬
гер, попадал в затруднительное положение, пусть даже
из-за собственной беззаботности. Можно предположить,
что Сефельду удалось найти Мастера и получить от него
свежий запас порошка после того, как он рассказал адеп¬
ту о своих несчастьях.
Бернар Гуссон склонен думать, что Сефельд мог до¬
стигнуть состояния адепта к концу жизни, точно так же,
как это произошло с Михаилом Сендивогием, получив¬
шим Философский Камень прежде, чем он занялся его
поисками!

Глава 11
Граф де Сен-Жермен
Здесь мы не будем глубоко вникать в историю жизни
этой загадочной личности, ведь о графе де Сен-Жермене
написаны целые тома. Мы только попытаемся понять, кто
он — только алхимик или действительно адепт, как счи¬
тают многие.
Вошедшая в историю часть жизни графа началась в
Лондоне в 1743 году. В 1745 году он имел дело с влас¬
тями, подозревавшими, что он — иностранный шпион.
Гораций Уолпол свидетельствовал, что граф пребывал в
Англии целых два года, отказываясь сообщить, кто он и
откуда, хотя и признал, что живет под вымышленным
именем. Графа описывали как человека среднего роста,
около 45 лет, горожанина, большого любителя погово¬
рить. По поводу своего имени-псевдонима он сказал
однажды своему другу и благодетелю Лендгрейву Гесско¬
му следующее: «Я называю себя Святым Германом, Свя¬
тым Братом».
Известно также, что после нескольких лет пребыва¬
ния в Германии он в 1758 году отправился во Францию и
был представлен ко двору Людовика XV. Мадам Помпа¬
дур оставила его описание: «Графу можно было дать
около пятидесяти лет; он был изыскан и интеллигентен,
одевался просто, но со вкусом. Он носил несколько чудес¬
ных бриллиантовых колец, такие же камни имелись на
его табакерке и часах». Будучи неизвестным иностранцем
с более чем сомнительным титулом аристократа и ничего
определенного не говорившим именем, он тем не менее
вошел в придворный круг и часто удостаивался аудиен¬
ции Людовика XV. Влияние, которое он оказывал на ко¬

роля, было источником большого раздражения для ми¬
нистра Шуаселя и в конце концов стало причиной того,
что он впал в немилость и стал изгнанником. Наконец
известно, что Сен-Жермен последние годы своей жизни
провел в замке Лэндгрейва Хесского, где, как говорили,
он умер 27 февраля 1784 года. Следует однако заметить,
что его «смерть» случилась в отсутствие Лэндгрейва, ко¬
торый обычно редко покидал замок. В то время в замке
оставалось несколько женщин, которых могли подку¬
пить, чтобы они подтвердили историю о его кончине.
*
Этим исчерпывается краткое описание известных
эпизодов из жизни Сен-Жермена; но о нем так много
думали, толковали и сплетничали, что стало крайне за¬
труднительно определить, чему же верить. Был ли он ал¬
химиком? Или адептом?
Согласно одной истории, он хвастал при дворе в при¬
сутствии многочисленных свидетелей, что ему известно,
как можно увеличить размер бриллианта; согласно дру¬
гой — он дважды превращал серебряные вещи в золотые;
он, якобы, обладал эликсиром жизни и был намного стар¬
ше, чем выглядел. Распространялись еще более фан¬
тастические истории: утверждали, что граф знал лично
Понтия Пилата и Юлия Цезаря. Действительно, у него
имелась привычка рассказывать об исторических
событиях прошлых столетий так, будто он был там и
видел все своими глазами; по ходу рассказа он сообщал
детали, которые вряд ли были известны самым дотош¬
ным историкам. Иногда он запинался (или делал вид), и
вместо того, чтобы сказать: «Такой-то сказал Генриху
IV... », начинал вещать: «Итак, я сказал Генриху IV ... »,
а затем поправлял себя. Возможно, с его стороны это
была игра, во всяком случае, он никогда не притворялся
тысячелетним, как говорили о нем некоторые.
Рассмотрим подробно каждый отдельный случай: во-
первых, существуют ли доказательства, что он мог уве¬
личивать размер бриллиантов? Свидетельство, данное
мадам дю Хоссе, фрейлиной мадам де Помпадур, можно

считать вполне правдоподобным, в отличие от знаме¬
нитых мемуаров графини д’Адхемар, явно надуманных,
поскольку она родилась в 1760 году, а граф оставил
Париж годом раньше. Однажды в присутствии мадам дю
Хоссе граф сказал королю о своей способности увеличи¬
вать размеры бриллиантов и удалять трещины. Людовик
XV послал за своим камнем. Камень был среднего размера
с трещиной. Показав его графу, король сказал:
— Этот бриллиант оценен в шесть тысяч фунтов; но
без трещины он стоил бы десять тысяч. Беретесь ли вы
заработать для меня четыре тысячи фунтов?
Граф де Сен-Жермен внимательно рассмотрел камень
через увеличительное стекло и сказал, что это не составит
особого труда, и для этого ему нужно около месяца вре¬
мени. Король согласился.
«Через месяц, —пишет мадам дю Хоссе, — он принес
бриллиант, завернутый в ткань из горного льна. Трещина
исчезла. Камень был взвешен, его вес остался практи¬
чески тем же. Мсье де Гонто был послан с камнем к
придворным ювелирам, которые предложили за него де¬
вять тысяч фунтов. Но из любопытства король решил
оставить камень у себя».
«Был ли это действительно тот же камень? На про¬
тяжении месяца граф де Сен-Жермен мог послать его в
Амстердам, мог выбрать другой и, если необходимо,
отшлифовать его так, чтобы он стал похож на исход¬
ный, но без трещины. Благодаря его оккультным воз¬
можностям, цена мало что значила для него. Король
был изумлен и заметил, что, владея таким секретом,
граф должен стать миллионером, особенно если верить
тому, что он может «сливать» несколько маленьких
бриллиантов в один большой. Граф уклонился от прямо¬
го ответа на вопрос Людовика XV, но сказал, что знает,
как увеличивать размер жемчужин и придавать им
очень красивый отлив. Он также упомянул о том, что
жемчуг появляется в раковине в результате болезни, и
что он знает, как можно вызывать эту болезнь».

Понятно, что сомнения мадам дю Хоссе и короля бы¬
ли вполне оправданны. Следует однако обратить
внимание на два слова, промелькнувшие в рассказе мадам
дю Хоссе, а именно: об «оккультных способностях»
графа. Достоверно известно, что у графа де Сен-Жермена
не было постоянных источников дохода. Он никогда не
получал счетов, которые предписывали бы ему отчислять
какую-то долю своих прибылей в королевскую казну. И
тем не менее граф, бесспорно, жил в большой роскоши.
Кроме того, поскольку граф много времени проводил в
путешествиях, ходили слухи, что он не имел ни земель,
ни недвижимости. Поэтому предположения о том, что его
средства пополняются за счет герметических возможнос¬
тей, казались не столь уж абсурдными.
Что же касается свидетельств о трансмутациях, кото¬
рые осуществлял граф, известно по крайней мере две
таких истории. Одна из них претендует на подлинность,
потому что пришла к нам от шевалье де Казановы, кото¬
рый ненавидел графа. Другая история может быть отнесе¬
на к разряду слухов, поскольку взята из воспоминаний
графини д’Адхемар. В своих мемуарах эта благородная
леди утверждает, что хорошо знала графа де Сен-Жерме¬
на при дворе Людовика XV (который царствовал до ее
рождения!). Что же касается свидетельства Казановы, то,
хотя он и был неприятным человеком и недолюбливал
графа, в подлинности его свидетельств усомниться невоз¬
можно.
Одно время Сен-Жермен жил в Туране, где оказался
и Казанова, занимаясь, надо полагать, обхаживанием оче¬
редной местной красотки. Казанова встречал графа при
дворе французского короля и поэтому нанес ему визит. Во
время встречи Сен-Жермен под каким-то предлогом пока¬
зал Казанове небольшой флакон с неким раствором. Ше¬
валье спросил у него, для чего предназначен этот раствор.
«Жидкость в фиале была прозрачной, — пишет Ка¬
занова, — а сам пузырек был плотно закрыт. Граф ска¬
зал мне, что в нем содержится вселенский дух Природы,
и доказательством тому может служить то, что он сразу

же улетучится из пузырька, если в восковой пробке про¬
делать небольшую дырочку. Я спросил разрешения сде¬
лать это.
Он вручил мне фиал и иголку. Я проколол в воске
маленькую дырочку, и, к моему изумлению, через мгно¬
вение пузырек опустел.
—	Это, конечно, весьма любопытно, но в чем смысл
подобных действий? — спросил я.
—	Вот этого я вам сказать не могу. Это моя тайна.
Как всегда, он не желал отпускать меня, не
произведя чем-нибудь сильного впечатления. Поэтому
он спросил, есть ли у меня мелкая монета. Я достал не¬
сколько монет и положил их на стол.
Не говоря ни слова о том, что собирается
предпринять, он поднялся, взял из камина пылающий
уголь и положил его на металлическую подставку.
Затем он попросил меня подать ему монету
достоинством шестьдесят сантимов, которая лежала на
столе. Он положил на монету небольшое количество чер¬
ного порошка, а потом поместил ее на уголек и подул на
уголек через стеклянную трубку. Через две минуты я
увидел, что монета раскалилась докрасна.
—	Теперь дождитесь, пока она остынет, — сказал
алхимик.
Монета остыла очень быстро.
—	Возьмите ее, она ваша.
Я поднял монету, которая стала золотой. Ничуть не
сомневаясь в том, что ему каким-то образом удалось не¬
заметно для меня заменить мою монету другой, заготов¬
ленной заранее, я не пожелал вступать с ним в спор. И
все же, чтобы не дать ему повода считать, что ему уда¬
лось меня провести, я сказал:
—	Очень ловко, граф. Но я вам советую в другой
раз предупреждать людей о том, что вы намереваетесь
предпринять. Ведь близорукие удивятся еще больше,
если вы позволите им рассмотреть серебряную монету до
начала опыта и попросите внимательно следить за всеми
своими действиями.

—	Люди, которые ставят под сомнение мое Искусст¬
во, — сказал мошенник, — не заслуживают моего
внимания.
Он любил делать подобные заявления, в чем я и
раньше убеждался неоднократно».
Затем Казанова продолжает: «Монета была сделана из
чистого золота. Спустя два месяца, находясь в Берлине, я
показал ее Филду Маршалу Кейту, который так сильно
заинтересовался ею, что я решил ему подарить ее».
Сомнения Казановы представляются мне менее убе¬
дительными, чем сомнения мадам дю Хоссе, потому что
гордый шевалье считал себя образцом проницательности.
Кроме того, он прекрасно знал, чего можно ожидать от
Сен-Жермена, и поэтому, очевидно, внимательно следил
за всеми его действиями.
Таким образом, вполне возможно, что граф действи¬
тельно располагал Философским Камнем. Если это так,
надо полагать, что у Сен-Жермена имелся и эликсир
жизни, объясняющий легенды о его долгожительстве. В
пользу этого говорят многочисленные факты. Достоверно
известно лишь то, что он делал с 1743 по 1784 год. Све¬
дения о том, что происходило с графом до и после этого
периода, отсутствуют. И все же нужные нам свидетельст¬
ва существуют. Первая история пришла к нам от мадам
де Жержи, посла Франции в Венеции. Однажды она
увидела Сен-Жермена в доме мадам де Помпадур и была
очень удивлена этой встречей. Она сказала, что помнит,
как в 1700 году видела в Венеции иностранца, который
был очень похож на графа, хотя и носил иное имя. Мадам
де Жержи спросила у Сен-Жермена, мог ли это быть его
отец или какой-то другой родственник.
—	Нет, мадам, — спокойно ответил граф. — Я
потерял отца задолго до того, как вы видели этого чело¬
века. Однако сам я жил в Венеции в конце прошлого
века и поэтому в начале этого века я имел счастье вас
лицезреть. Помните, вы даже изволили слушать песни в
моем исполнении, а потом мы пели вместе?

—	Простите меня за откровенность, но это невоз¬
можно. Мужчина, с которым я тогда была знакома, был
сорока пяти лет отроду. Я уверена, что вы сейчас не
старше, чем он был тогда.
—	Мадам, — ответил граф, улыбаясь. — На самом
деле я очень стар.
—	В таком случае, вам должно уже исполниться сто
лет.
—	В этом нет ничего невозможного.
После этого граф рассказал мадам де Жержи мно¬
жество подробностей о жизни в Венеции в то время.
Затем он спросил у мадам, сомневается ли она, что
встречалась тогда именно с ним, и предложил ей на¬
помнить все сплетни тех времен...
—	Нет, нет, не нужно, — перебила его бывшая
глава посольства, — я вам верю. Но странный вы какой-
то человек, сущий дьявол...» (Цитируется по книге То¬
шарда ля Фоссе «Летопись у слухового окна»)
Что же касается событий после 1784 года, то сущест¬
вует по крайней мере одно бесспорное свидетельство появ¬
ления графа. В год, последовавший за его смертью, его
видели среди делегатов масонского конгресса в Париже
15 февраля 1785 года. На нем присутствовали некоторые
розенкрейцеры, «просветленные», каббалисты и «гумани¬
тарии». Архив «Вольных Каменщиков» убедительно сви¬
детельствует о том, что граф де Сен-Жермен присутство¬
вал на конгрессе вместе с Месмером, Лаватером, Сен-Мар¬
тином и другими загадочными личностями. Более того,
утверждается, что граф даже выступал на нем. И нако¬
нец, прежде чем закончить обсуждение этих вопросов,
следует упомянуть еще один полностью достоверный
факт: граф никогда ничего не ел. На званых обедах он
отказывался принимать пищу, а предпочитал вести
длинные беседы, в ходе которых удивлял своих слушате¬
лей невероятной осведомленностью и находчивостью. Это
опять-таки говорит в пользу того, что граф владел
эликсиром жизни и не нуждался в физической пище. Как
уже упоминалось, алхимик, достигший этой ступени, ест

только для собственного удовольствия. Вполне возможно,
что графу де Сен-Жермену были чужды столь низменные
удовольствия. Было также замечено, что в свой распут¬
ный век граф не проявлял ни малейшего интереса ни к
женщинам, ни к мужчинам, и вел на редкость порядоч¬
ную холостяцкую жизнь.
Что еще можно сказать после всего вышеперечислен¬
ного? Создается впечатление, что граф действительно
обладал Философским Камнем и использовал его не толь¬
ко для того, чтобы решать все материальные затруднения,
но и для того, чтобы поддерживать себя в добром здравии
и продлевать свою жизнь. Даже если не принимать во
внимание несомненно преувеличенные истории о его до¬
лгожительстве, очевидно, что если в 1743 году графу было
около сорока пяти, то в 1784 ему должно было
исполниться восемьдесят шесть, что намного превышало
средний возраст человека того времени.
Достоверно известно, что в 1687 году в Вене жил
некто синьор Джеральди, который был очень похож на
графа Сен-Жермена. Прежде чем внезапно исчезнуть, он
в течение трех лет возбуждал любопытство жителей
австрийской столицы. Затем появился Ласкар, который
привлек к себе внимание современников вскоре после
исчезновения Джеральди. Вы можете спросить, какое
отношение имеют все эти люди к графу де Сен-Жермену.
Честно говоря, я не знаю. И все же здесь есть над чем
подумать. Судя по описаниям, все трое были очень
похожи. Они были среднего роста и средних лет, знали
несколько языков, превыше всего любили длительные
беседы и претендовали на обладание Философским Кам¬
нем. Понятно, что Джеральди, Ласкар и Сен-Жермен не
появлялись в одних и тех же местах, однако вслед за
исчезновением одного из них вскоре разносилась слава о
появлении другого.
Все следы Джеральди теряются в 1691 году, тогда как
Ласкар появился двумя или тремя годами позже. В свою
очередь, он исчез между 1730 и 1740 годами, как раз
перед появлением графа де Сен-Жермена в Англии...

Несомненно, что Сен-Жермен был как-то связан с
Орденом розенкрейцеров. Поговаривали даже, что Сен-
Жермен является самим Христианом Розенкрейцем, осно¬
вателем Братства, который, проникнув в тайну герметиз-
ма, достиг бессмертия и затем появлялся под разными
именами, — в частности, и под именем алхимика Филале¬
та. Я лично не делал бы таких далеко идущих выводов, но
представляется вполне возможным, что Сен-Жермен был
одним из высокопоставленных розенкрейцеров. В этом
случае наставники розенкрейцеров могли посвятить его в
тайны Ордена и многие другие секреты. Возможно, что он
выполнял ту же миссию, что и Джеральди, а за ним и
Ласкар. Все они могли ставить перед собой цель хранить
и распространять в высших кругах общества разных
стран алхимические знания. Не исключена также воз¬
можность того, что это — один человек, носивший разные
имена и в конце концов умерший в возрасте более ста лет.
И даже если это не так, и Сен-Жермен никогда не был
великим адептом, он явно был знаком с философией гер¬
метизма. Ведь историю его жизни можно понять, только
исходя из предположения, что он обладал Философским
Камнем.

Глава 12
Адепты XX столетия
Несмотря на достижения, описанные в предыдущих
главах, в конце XVIII — начале XIX столетий алхимия
приобрела плохую славу. Эго произошло в основном под
влиянием новой теории французского химика Лавуазье,
которая к тому времени уже стала общепринятой и сог¬
ласно которой трансмутация элементов оказалась невоз¬
можной. Рассказы о превращениях были вначале объяв¬
лены мошенничеством, а затем попросту игнорировались.
Осознав тщетность дальнейшей пропаганды Искусства,
адепты герметизма не отстаивали более честь своей на¬
уки, но продолжали эксперименты.
Поэтому до нас дошли сведения лишь о немногих ал¬
химиках конца XIX — начала XX века. И даже те не¬
многие, о которых мы знаем, делали все от них зави¬
сящее, чтобы избежать известности и остаться аноним¬
ными. Кто-то мог слышать о Килиани в 1832 году, или в
наши дни о Фулканелли, но при этом неизвестно, что за
люди скрываются под этими псевдонимами.
Килиани написал, что ему удалось совершить превра¬
щение в десять часов семь минут страстного четверга 1831
года. Здесь мы приводим начало предисловия к его книге
«Гермес без маски»:
«После тридцати семи лет исследований, по про¬
шествии полутора тысяч бессонных ночей, после
бесчисленных неудач и безвозвратных потерь Небеса пре¬
доставили мне возможность создать Философский Ка¬
мень. Я считаю своей обязанностью представить пода¬
ющим надежды юношам это главное достижение моей
жизни, чтобы оно могло послужить им уроком и в то же

время предостеречь их от занятий алхимией. Это Искус¬
ство на первый взгляд обещает красные и белые розы
без шипов, но в действительности готовит им тернистый
путь, пройти который до конца под силу далеко не каж¬
дому.
Преисполненные надежды искатели верили, что им
повезет больше, чем их предшественникам, и самоотвер¬
женно устремлялись за панацеей, лекарством от всех бо¬
лезней, поскольку это сокровище драгоценнее любых бо¬
гатств. Вот почему я подробно и систематически изла¬
гаю для потомков все, что необходимо знать для
спасения добрых людей и оказания услуги страждущему
человечеству.
Вдохновленному моими трудами читателю остается
всего лишь совершить подвиг Геркулеса и открыть пер¬
вовещество и огонь. Всех философов обязывают хранить
свои знания в тайне. Я также поклялся перед Богом,
что унесу свои знания в могилу, и даже если меня захо¬
тят побить камнями, я не нарушу эту клятву. Пусть на
меня падет гнев человека, но не Всевышнего».
Нет уверенности в том, что Килиани действительно
преуспел в Великом Делании, как он об этом заявляет.
Его трактат достаточно понятен, за исключением того, что
касается первовещества, которое он метафорически назы¬
вает золотом. И хотя автор книги «Гермес без маски» так
и не был установлен, она неоднократно переиздавалась и
снискала репутацию классической.
За исключением Тифферо и Ж. Ф. Камбриэля, утверж¬
давших, что им так и не удалось проникнуть в тайну,
другие алхимики XIX века вообще не высказывались о
результатах своих поисков. Между тем XX век может
гордиться великолепным созвездием алхимиков.
*
Фулканелли
В 1926 году в Парижском издательстве «Шемит» под
псевдонимом Фулканелли вышла книга, называющаяся
«Тайны готических соборов». Ее появление не вызвало

большого интереса, но спустя два года увидел свет второй
том, вдвое больший по объему и называвшийся «Обители
философии, или Трактат о герметическом символизме,
священном Искусстве и эзотеризме Великого Делания».
По мнению знатоков герметического Искусства, эти две
книги стоят в одном ряду с «Новым взглядом на Алхи¬
мию» Космополита и «Отрытой дверью» Филалета.
Фактически это были лучшие, самые ясные и наиболее
фундаментальные книги среди всех трактатов на данную
тему.
Кто же этот адепт, державшийся вдали от современ¬
ной технологической цивилизации и посвятивший многие
годы получению Философского Камня? Несмотря на то,
что он являлся нашим современником, что до сих пор
живут люди, знавшие Фулканелли, несмотря на совре¬
менные методы идентификации личности, ни одна из
предложенных гипотез не выдерживает критики.
Предисловие к указанным книгам неизвестного авто¬
ра было написано Эженом Канселье, который в то время
был еще довольно молодым человеком. Но поскольку
Канселье обходится без биографических подробностей, он
не проливает свет на эту загадку. В своем предисловии к
первому изданию «Тайны соборов» он пишет:
«Представлять книгу собственного учителя — очень
трудная и неблагодарная работа.
...Автора данной книги давно нет среди живых. Че¬
ловек ушел, но труды его живут. Мне тяжко вызывать
дух этого ученого мастера, которому я обязан всем. Я со¬
жалею, что он покинул нас так рано. Множество его без¬
вестных собратьев, ждавших, что он решит для них
Великую Загадку, оплакивают его вместе со мной.
Мог ли он, сподобившись совершенного знания,
бросить вызов судьбе?
...Мой Мастер постиг. Он исчез, когда пришел роко¬
вой час и предначертанное было выполнено. У многих
ли хватит смелости пренебречь Законом? Если бы я
приобщился к знаниям, которые дали этому адепту воз¬
можность презреть суету нашего мира, то, что касается

меня лично, я бы поступил так же, как и он, несмотря
на горечь неизбежного расставания».
В предисловии ко второму изданию Эжен Канселье
замечает: «Когда в 1922 году были описаны «Тайны
готических соборов», Фулканелли еще не получил награ¬
ды судьбы, но был весьма близок к высшему достижению,
не спеша расстаться со своей анонимностью. Скорее всего,
таков уж был у него характер, а не желание соблюсти
конспирацию». Благодаря этим двум отрывкам можно ус¬
тановить следующее. Фулканелли открыл Философский
Камень между 1922 годом, когда была написана книга, и
1926 годом, когда трактат был опубликован. Тогда же он
и исчез, что вполне естественно для истинного адепта, но
не обязательно означает его смерть. Откровения тради¬
ционной алхимии, хотя и изложенные обычным языком,
не могли удовлетворить читателей анонимного мастера. С
поисками разгадки авторства связаны имена многих писа¬
телей и журналистов. Наиболее известны четыре претен¬
дента: писатели Д. Г. Росни-старший и Пьер Дюжо, ху¬
дожник Жан-Жульен Шампань, иллюстратор книг Фул¬
канелли, и, наконец, сам Канселье.
Только две последних заслуживают серьезного рас¬
смотрения. Во-первых, отождествление Фулканелли со
старшим Росни, жизнь которого достаточно хорошо извес¬
тна, можно считать досужим вымыслом. Второй — Дюжо
—	писал алхимические статьи под псевдонимом Магофон,
и поэтому не имел особой нужды скрываться еще под
одним именем.
Причина, по которой имя Фулканелли связывают с
Канселье — следующая: Канселье обладал рукописями
«Обители Философии» и «Тайн готических соборов»,
готовил их к публикации и получал за них гонорары,
будучи сам алхимиком и высказывая те же идеи, что и
Фулканелли. Но Эжен Канселье выдавал себя за ученика
Фулканелли и его душеприказчика. Похоже, что это соот¬
ветствовало действительности и что его претензии не шли
дальше. Кроме того, имеется четкое доказательство того,
что это — разные люди. Канселье не мог иметь иных

оснований для утаивания своего имени, кроме желания
скрыть свою профессию алхимика. Но он и не скрывал
это, издав под своим именем несколько книг по алхимии.
Итак, просто сделать вид, что он не был автором книг
Фулканелли, выглядело бы сущей бессмыслицей.
Доказательства могут быть получены также путем
сравнения стиля двух этих людей. Как бы то ни было, не
может быть ошибки в том, что сочинения не вышли из-
под одного пера.
Каждый, читавший работы Эжена Канселье, отметит
его классический литературный стиль, характерный для
прошедших веков, тогда как Фулканелли пишет просто и
ясно. Поэтому следует отвергнуть возможность их иден¬
тификации.
Второго предположения — что это Жан-Жульен
Шампань — придерживалось значительное количество
людей. Все аргументы подытожены Пьером Жеро в его
книге «Оккультизм в Париже», о чем свидетельствует та¬
кая цитата:
«Шампань был невысокого роста и носил длинные
галльские усы; разговаривал на своем особенном жарго¬
не, который сам придумал для пущей секретности. Еще
до появления книг Фулканелли он высказывал идеи, со¬
держащиеся в них. С начала 1925 года он и Канселье
жили по одному и тому же адресу в Париже на улице
Рошешуар, 59, где снимали мансарду на шестом этаже.
По-видимому, Шампань оставался там до самой смерти
в полной нищете и убожестве, несмотря на то, что еже¬
месячно получал приличную пенсию. Так никогда и не
было известно, кто именно обеспечивал ему это
поистине королевское содержание и по какому поводу.
Канселье однозначно указал на Фулканелли, хотя и не
объяснил, почему он сам не мог помогать подобным
образом. Во всяком случае, эти двое мужчин жили там
в тесной дружбе, но ничто не указывало на то, что рабо¬
та по подготовке двух книг к изданию велась совмест¬
ными усилиями.

Невозможно отрицать, что на протяжении семи лет
они являлись соседями, как раз в то время, когда были
опубликованы эти книги. Канселье все свое время посвя¬
щал работе в Национальной библиотеке, тогда как Шам¬
пань никогда не покидал своей конуры, несомненно
занимаясь гораздо более важными делами. Канселье,
живший в соседней комнате, выказывал величайшее
почтение к своему старому приятелю, по слухам — ку¬
деснику-целителю, страстно предававшемуся
алхимическим исследованиям, хотя вся его лаборатория
состояла из домашней печи средней величины и не¬
скольких реторт. Он верил в необыкновенный успех и
открытие первовещества. Подобный триумф предсказы¬
вал недавний гороскоп — «он из тех алхимиков, кото¬
рые находят Камень». Шампань живо интересовался тай¬
ными обществами. Он основал Братство Гелиополиса,
считавшееся в среде алхимиков могущественным и мно¬
гочисленным, на самом же деле состоявшее всего из не¬
скольких человек, включая Канселье. (В книгах Фулка¬
нелли, посвященных Братству, имя Гелиос — Солнце —
связывалось с псевдонимом Фулканелли: «Вулкан», то
есть Огонь).
Шампань помог в организации общества Люцифера
в предместье Сен-Мерри, имевшего строго ограниченное
количество членов, и придумал Бафомета — демона, на¬
половину мужчину, наполовину женщину, с козлиными
головой и ногами — для капища, в котором
приводились ритуальные собрания. К этой храмовой
фигуре, правая рука которой опущена вниз, а левая под¬
нята в традиционном алхимическом жесте, он добавил
митру в правую руку, в то время как левая размахивала
эмблемой, не поддающейся описанию. Этот устраша¬
ющий символ был позже видоизменен, чтобы устранить
кощунственные, с точки зрения религии, и циничные
намеки.
Несколько позже, в 1932 году, утверждалось, что
Шампань умер по указанному адресу страшной и
мучительной смертью, как-то связанной с предательст¬

вом общества. После продолжительных страданий от
язв, разъедавших его тело и напоминавших некоторые
формы проказы, он был похоронен на кладбище в Виль-
Ле-Бель, где Канселье набожно ухаживал за его скром¬
ной могилкой. Латинская надпись подчеркивала его
анонимность, исключая малейшую возможность посмерт¬
ного восхваления. Она гласит, что здесь лежит апостол
алхимии: «Apostolus hermeticae scienticae». Что могла
означать та забота, с которой Канселье так ухаживал за
могилой? Кроме того, Жан Шемит, издатель книг Фул¬
канелли, не знал никого третьего, кто мог бы дружить с
Канселье и Шампанем. Смотритель здания, находящего¬
ся по адресу Рошешуар, 59, никогда не видел среди
посетителей Шампаня никого, кроме Канселье, неких
М. Д. (молодого человека, интересовавшегося алхимией)
и М. С. (молодого человека, претендующего на важный
пост в обществе Люцифера).
Вне всяких сомнений очевидно, что он и был Фулка¬
нелли».
К этой цитате могут быть добавлены откровения дру¬
гих людей, утверждавших: Жан-Жульен Шампань при¬
знался им устно или письменно, что он и есть Фулка¬
нелли. К сожалению, данная гипотеза ничем не лучше
предыдущей. Таинственные занятия Шампаня и его
ужасная смерть имеют очень простое объяснение — аб¬
сент, полынная водка. Его пенсия, как теперь известно,
действительно выплачивалась Фулканелли, который по¬
нимал, что его друг обречен на более или менее скорую
смерть. Эжен Канселье получил рукопись Мастера и пра¬
ва на гонорар как свою долю, поскольку Фулканелли
полагал, что карьера Канселье на поприще алхимии будет
довольно продолжительной. В любом случае, Жан-Жуль¬
ен Шампань не мог написать книг Фулканелли, посколь¬
ку для этого требуются знания, которые можно приоб¬
рести только после многих лет обучения. Он не мог иметь
ни времени, ни физической энергии для выполнения
огромного количества исследований, которые должны бы¬
ли быть использованы при написании «Тайн готических

соборов» и «Обители философов». Кроме того, Шампань
был хорошо известен как интриган и грубиян, что, вкупе
с его алкоголизмом, более чем объясняет претензии на
имя Фулканелли. И, наконец, как и в случае Росни и
Дюжо, существует серьезная причина, почему ни один из
них не может быть знаменитым адептом: все они уже
ушли из жизни.
*
Теперь возникает следующий вопрос: добился ли
Фулканелли трансмутации в нашем столетии? Следующее
предложение взято из книги Эжена Канселье «Алхимия»:
«Вслед за успешными экспериментами с газами, то есть
демонстрацией Великого Делания, выполненного перед
тремя свидетелями — Фулканелли и т.д...» Поэтому я
написал Эжену Канселье, не согласится ли он рассказать
мне что-нибудь об этих «успешных экспериментах». Он
ответил мне следующее:
«Я ссылался в «Алхимии» на эксперимент, прове¬
денный на несуществующей ныне газовой фабрике в Сар¬
целли. Эксперимент состоял в превращении кусочка
свинца в золото; он был выполнен в моей маленькой ла¬
боратории под руководством Фулканелли и при исполь¬
зовании его реактивов. Двумя другими присутство¬
вавшими лицами были Жан-Жульен Шампань,
умерший в 1932 году, и Гастон Саваж, который, я очень
надеюсь, еще жив».
Следующая информация об алхимической работе
Фулканелли поступила от Жака Бержье. В июне 1937
года его посетил незнакомый человек, который не предс¬
тавился, однако сказал, что является автором двух неиз¬
вестных в то время Бержье книг — «Тайны готических
соборов» и «Обители философов». В книге «Утро магов»
Луи Повель пишет:
«Жак Бержье полагал, что есть все основания
считать, что в один из вечеров июня 1937 года он беседо¬
вал с Фулканелли.
Мой друг встретился с этой загадочной личностью
по просьбе Андре Хельброннера в заурядной обстановке

опытной лаборатории Парижской Газовой компании.
Разговор протекал следующим образом:
—	М-р Андре Хельброннер, чьим ассистентом, я
полагаю, вы являетесь, занимается исследованиями
ядерной энергии. М-р Хельброннер пожелал держать
меня в курсе относительно некоторых результатов, в час¬
тности, относительно появлении радиоактивности при
испарении нити висмута, находящейся в дейтерии под
высоким давлением, при воздействии электрического за¬
ряда. Вы очень близки к успеху, разумеется, как и неко¬
торые другие ученые. Позволите ли вы мне предосте¬
речь вас? Работа, которую вы и ваши коллеги взяли на
себя, очень опасна. Она угрожает не только вам лично —
это угроза для всего человечества. Расщепить ядро
легче, чем вы думаете, и в течение считанных лет искус¬
ственная радиоактивность может отравить всю земную
атмосферу. Атомные взрывы могут быть вызваны всего
лишь несколькими граммами металла, но уничтожить
могут целые города. Я категорически вам заявляю, что
алхимикам это известно с незапамятных времен.
Бержье собирался возмутиться: алхимики и совре¬
менная физика! Он был готов разразиться язвительной
речью, но посетитель предупредил его:
—	Я знаю, что вы собираетесь сказать, но меня это
совершенно не интересует. Вы думаете, что алхимики не
знали структуры ядра, не понимали электричества, не
имели средств обнаружения радиоактивности, и поэтому
они никогда не достигали ни превращения одного вещес¬
тва в другое, ни освобождения ядерной энергии. Я не
буду сейчас доказывать то, что собираюсь вам сказать,
но хотел бы, чтобы вы сообщили мистеру Хельброннеру
следующее. Геометрической структуры чрезвычайно
чистых веществ достаточно для ослабления атомных
сил, нет необходимости применять электричество или ва¬
куумную технику. Я ничего больше не буду говорить, а
просто прочту несколько строк.
Он выложил на стол книгу «Объяснение
радиоактивности» Фредерика Содди, раскрыл ее и

прочёл: «Я верю, что в прошлом существовали
цивилизации, овладевшие атомной энергией, и что они
были полностью уничтожены в результате неправильно¬
го ее применения».
Он продолжил:
—	Я уверяю вас, что некоторые методы частично
известны. Я также прошу вас вспомнить, что алхимики
при проведении своих исследований всегда учитывали
моральные и религиозные аспекты, в то время как совре¬
менная физика обязана своим возникновением забавам
XVIII века, которым в свободное время предавались не¬
которые лорды и богатые вольнодумцы. Наука без со¬
вести... Я считаю своим долгом предостеречь тех иссле¬
дователей, которые прислушаются к моим словам, хотя
и не уверен, что мои предостережения принесут плоды.
В целом, у меня нет причин надеяться.
В памяти Бержье остался этот высокий, звенящий
металлом голос.
—	Могу ли я задать вопрос? — спросил он. — Если
вы сами алхимик, трудно представить, что вы тратите
свое время, пытаясь получить золото, подобно Дуниковс¬
кому или доктору Миту. В прошлом году я попытался
узнать хоть что-нибудь об алхимии и чуть не погиб от
массы объяснений, либо шарлатанских, либо явно бес¬
смысленных. Можете ли вы объяснить, в чем суть
вашей работы?
—	Вы просите меня дать вам четырехминутный
обзор четырехтысячелетней философии и работы всей
моей жизни. Более того, вы просите меня облечь в слова
понятия, для которых словесных объяснений просто не
существует. Но в любом случае, я могу сказать, что
пусть вас не удивляет все возрастающая в современной
официальной науке роль наблюдателя. Относительность
и принцип неопределенности подтверждают важность
этой роли сегодня. Секрет алхимии в том, что существу¬
ет способ манипулирования материей и энергией таким
образом, чтобы создать то, что современная наука назы¬
вает силовым полем. Силовое поле воздействует на на¬

блюдателя и ставит его в привилегированное положение
по отношению ко Вселенной. Оттуда он получает доступ
к реальностям, которые пространство и время, материя
и энергия обычно скрывают от нас. Вот что мы называ¬
ем Великим Деланием.
—	А Философский Камень? Получение золота?
—	Всего лишь последствия применения принципа,
его частные случаи. Существенным является не превра¬
щение металлов, а преображение самого исследователя.
Это древний секрет, открываемый в каждом веке не¬
многими посвященными.
—	И что с ними тогда происходит?
—	Может быть, когда-нибудь я выясню это.
Мой друг никогда больше не видел этого человека,
но у него осталось неизгладимое впечатление, что он
говорил с самим Фулканелли. Все, что мы знаем об
Адепте, — это что он уцелел во время войны, но бесслед¬
но исчез после освобождения Франции. Потерпели неуда¬
чу все попытки его разыскать, в том числе
предпринятые под руководством комиссии «Alsos»
американским ЦРУ, которое имело строгие предписания
выявить и разыскать любого, кто имел хоть какое-то
отношение к европейским исследованиям ядерной
энергии. Бержье был вызван в качестве свидетеля, но не
смог ничем помочь допрашивавшему его майору. Майор
показал первые отчеты о военном использовании атома.
Из них Жак Бержье узнал, что ядерный реактор
действительно описывается как «геометрическая струк¬
тура чрезвычайно чистых веществ», и что — в точности
как предсказывал Фулканелли — его
функционирование не зависит ни от вакуумной
техники, ни от электричества. Отчеты заканчивались
указанием на риск загрязнений, которые могли бы расп¬
ространиться по всей Земле. Понятно, что и Бержье, и
американский офицер стремились найти человека, явля¬
ющегося живым доказательством того, что алхимичес¬
кая наука опережает официальную на десятилетия. Но
если Фулканелли опережал ученых в знании атома, то

он, похоже, опережал их и в других областях, и все
усилия разыскать его ни к чему не привели».
Вот и все, что нам известно об анонимном Мастере,
который занимает видное место в ряду величайших Адеп¬
тов всех времен и который в нашем столетии, когда
принцип научного всеведения распространяется во всех
направлениях, служит маяком для всех неортодоксаль¬
ных искателей.
*
Арман Барбо
История этого современного алхимика интересна вот
почему. Во-первых, удивительно, что во второй половине
XX века есть человек, который в своей работе строго
придерживается средневековых правил. Эти правила он
взял из книг «Mutus Liber» и «Изумрудная Скрижаль» и
при этом открыл вещество, не поддающееся анализу даже
при использовании самых современных научных методов.
И во-вторых, Арман Барбо полностью описал весь процесс
своей работы. Он открыл миру, что именно является его
первовеществом, и какую жидкость он использовал для
его очистки.
Цель, которой добивался Арман Барбо чисто алхими¬
ческими методами — изобретение нового лекарства,
сравнимого с жидким (пригодным для питья) золотом Па¬
рацельса. Вот почему, как он сам говорит, он выбрал
первичное вещество, которое не похоже на минералы,
традиционно применяемые алхимиками — он использо¬
вал землю. Что касается «секретного огня», который был
нужен для очистки и созревания первовещества, то Арман
Барбо избрал для этого сок растений и утреннюю росу. К
такому выбору его подтолкнула одна из картин в «Mutus
Liber», на которой были изображены два алхимика. Они
выжимали ткань, для сбора росы натянутую на ночь
между шестами. Арман Барбо протягивал листы сквозь
траву так, чтобы смочить их росой. Его работа, проведен¬
ная с не более чем 1800 граммами земли (меньше чем 4
фунта), длилась 22 года — в этом можно узнать

традиционную продолжительность алхимических опытов.
Эликсир, который он в конце концов получил, был испы¬
тан в немецких фармакологических лабораториях, где
пришли к выводу, что эликсир мог бы быть эффективным
против некоторых болезней, в частности, заболеваний сер¬
дца и почек. Таким образом, произошло невероятное с
точки зрения ученых, но давно известное в алхимии. В
предисловии к книге Армана Барбо «Золото тысячного
утра» Раймон Абеллио пишет:
«Когда в начале 60-х Арман Барбо получил свою
первую алхимическую жидкость, он отправил образцы
для анализа в хорошо оборудованные фармако¬
логические лаборатории. После всеобъемлющих тестов
сотрудники лабораторий задались вопросом, как подоб¬
ный продукт мог бы быть получен промышленными ме¬
тодами, то есть в больших количествах и дешево. Две¬
надцать долгих лет подготовки первовещества, бесконеч¬
ные манипуляции, необходимость месяцами вставать
каждое утро затемно, чтобы собрать росу на полях или
сок молодых растений, — пробные процедуры, огром¬
ный объем произведенной работы, — все это казалось
им не только очень дорогим, но и необязательным: до¬
лжен существовать способ упрощения и ускорения про¬
цесса... Все напрасно. Оказалось невозможным не толь¬
ко воспроизвести жидкость, но и создать что-либо хотя
бы отдаленно похожее на нее. Хотя Арман Барбо ничего
не скрывал».
В другом месте Раймон Абеллио говорит: «Пытаясь
воспроизвести эту жидкость золотистого цвета, именно они
—	промышленники из лабораторий, а не алхимики, —
стали говорить о новой категории материи, наделенной
таинственными, возможно, жизненно важными свойст¬
вами».
Этот факт опровергает утверждение официальной на¬
уки, гласящее, что поскольку сами ученые не в состоянии
превратить один металл в другой, то и алхимики не могли
владеть этим секретом. Алхимия и химия ни в коем слу¬
чае не являются разделами одной науки; они — совершен¬

но отдельные и действительно несовместимые области
знания.
Другим примечательным моментом в истории Армана
Барбо является то, что он описал доступным языком все
свои методы Делания и указал первовещество, которое он
использовал. Об этом свидетельствуют его слова:
«Переоцениваем ли мы тайну и опасность ее доступ¬
ности профанам? Все авторы твердили, что первовещест¬
во находится всюду в природе, под ногами невежествен¬
ных, нужно лишь наклониться и собрать его.
Действительно, если первовещество столь тщательно
скрыто от глаз непосвященных, то найти его намного
труднее, чем принято считать, и возможно, что элемен¬
ты, образующие это первовещество, разные для разных
Адептов: и то, что подходит одному, не всегда подойдет
другому. Я предлагаю подходить к проблеме с этой
точки зрения, поскольку я собираюсь рассказать вам
все, что я знаю сам о первичном веществе».
В конце концов, этот современный алхимик начал
работу над созданием уже не золотого лекарства, а Фило¬
софского Камня. Земля, которую он использовал в качес¬
тве первовещества, после 22 лет работы над ней постепен¬
но превратилась в то, что автор называет первой степенью
совершенства. После этого, в течение последних двух лет
он работал ради достижения второй степени совершенст¬
ва, которая приведет в итоге к появлению Философского
Камня. В конце книги он пишет:
«В нынешнем, 1969 году сок растений недостаточно
обилен и богат, поскольку два затемнения Овна и
слияние новой Луны с Сатурном совпали с морозами,
повредившими те растения, на которые мы рассчитыва¬
ли. Поэтому нет уверенности, что мне удастся придать
веществу вторую степень совершенства именно в этом
году. В то же время я к своему удивлению обнаружил,
что та часть моего камня, которую мне удалось сох¬
ранить, многое обещает: сейчас это — темная масса с
поверхностью, покрытой мелкими кристаллами; внутри
массы наблюдается множество звездообразных пятен.

Традиция ведет меня в уверенности, что это означает
Ртуть, готовую появиться из своей матрицы».
Невозможно себе представить лучшего итога из прове¬
денного нами исследования жизненных путей величай¬
ших адептов, чем образ алхимика, склоняющегося над
своим первовеществом подобно отцу, нагнувшемуся над
колыбелью новорожденного и ловящего первую его улыб¬
ку. Алхимик не ищет способа расщепить ядро или атом,
как это делают современные физики, он не хочет вызы¬
вать реакции с целью постижения химических свойств
того или иного вещества. Вместо этого он стремится войти
в духовное единство с Природой. От нее он получает его
собственное особое первовещество, которое он наблюдает
и распознает и которое он смиренно и терпеливо будет
совершенствовать до наивысшей возможной степени.
Является ли алхимик ученым? Нет, он — крестьянин,
корпящий над тем, чтобы довести свои семена до золотой
спелости.
Теперь, после того, как существование Философского
Камня убедительно доказано в ходе нашего изучения су¬
деб наиболее известных адептов, не остается ничего
иного, как попытаться открыть секрет его получения.
Именно это мы и собираемся сделать в последней части
книги.

КНИГА III
ФИЛОСОФСКИЙ
КАМЕНЬ

THE DRAGON OF CHAOS

Глава 1
«Скупой» или «щедрый»?
Алхимика называют «скупым», если он дает ложные
сведения о своем Искусстве, и «щедрым», если он откры¬
вает подлинные знания. Поэтому тот, кто изучает
алхимию обязательно должен уметь определять, вышла
ли книга из-под пера «скупого» или «щедрого» автора.
Бессмысленно надеяться, что для этого существует какое-
нибудь простое «правило буравчика». В основном книги
по алхимии делятся на две группы. В книгах, входящих
в первую группу, автор утверждает, что он убежден в
бесполезности алхимических спекуляций, и поэтому соз¬
дание Философского Камня невозможно. В книгах, отно¬
сящихся ко второй группе, автор, представляясь
«любителем» или «начинающим», говорит, что он связан
традиционной клятвой не разглашать секреты искусства
и что любое оглашение составов веществ или процессов,
используемых в Делании, не только не полезно, но и вред¬
но. Некоторые из таких авторов, без сомнения надеясь
остаться «щедрыми», прибегают к системе, используемой
Пернети в его «Мифо-герметическом словаре»: они
приводят серию отрывков из лучших работ, группируя их
под различными заголовками, такими, как «Первовещес¬
тво», «Тайный огонь», «Философская ртуть» и т. д.
Очевидно, что такие цитаты, вырванные из контекста и
написанные в разных стилях, могут оказаться последней
каплей, переполняющей чашу терпения несчастного чита¬
теля. Я знаю пару работ, прямо указывающих на природу
первовещества. Их недостатком является лишь то, что
эти книги противоречат друг другу.

Лично я считаю, что пришло время открыть истину.
Предполагаемая необходимость хранить секреты искусст¬
ва является пережитком прошлого, и я готов подписаться
под следующим изречением: «Кривизны выпрямятся, и
неровные пути сделаются гладкими; и явится Слава Гос¬
подня, и узрит всякая плоть спасение Божие...» (Исайя
40.4-5). Раймонд Абеллио во вступлении к книге «Золото
тысячного утра» спрашивает:
«Почему все, кто вовлечен в поиски, оказываются
перед завесой тайны, и тому, кто хочет ее приподнять,
грозят ужасными карами? Ничто так не лживо, как эзо¬
терические книги, авторы которых заявляют, что они
могли бы открыть много больше, чем открывают, но
читатели этого недостойны! Хочется ответить: «Зачем
тогда писать эти книги? Держите свои знания в секрете
и помалкивайте!» И добавить: «Что вы знаете — вы де¬
лаете, а чего не знаете — тому учите!». На самом деле
обстановка секретности, необходимость которой не под¬
вергалась сомнению на протяжении веков, основывалась
на ложных понятиях! В наше время категорические
императивы неприемлемы и в ходу поговорка: «Кто не
рискует, тот не выигрывает!» Разве указания на опас¬
ность не подстегивают исследователя вместо того, чтобы
сдерживать его? Наилучшей защитой и без того являет¬
ся чрезвычайная сложность самого предмета».
Конечно, не помешает рассмотреть доводы, выдвигае¬
мые теми, кто хочет сохранить алхимическое знание в
тайне. Бернар Хуссон, например, являясь алхимиком-эн¬
тузиастом, в течение двух лет проводил практические
исследования в этой области, и поэтому к его мнению
стоит прислушаться:
«Как нам известно, адепты XV и XVI веков при
описании подготовки и очистки веществ, которые они
применяли на ранних стадиях Делания, использовали
логически связный язык. Начиная с XVII столетия
алхимики ссылались на объяснения, данные как пред¬
шественниками, так и современниками, и не считали
нужным их комментировать. Поэтому они скрыли эти

знания под покровом аллегорий или символов, в резуль¬
тате чего стали полагать, что «тайна алхимии» заключа¬
ется в знании первовещества и ряда манипуляций, кото¬
рые необходимо с ним провести. Конечно, «секрет» тако¬
го рода рано или поздно должен быть неминуемо
раскрыт. Почему же и по сей день хранится молчание?
Надо подчеркнуть, что это происходит не из-за детского
желания поиграть в секреты, а в силу традиции: мол¬
чание алхимика — дело чести. Точно так же древние
клялись никогда не предавать «секрет» элевсинских
таинств, который не был секретом вообще, поскольку
практически каждый взрослый мужчина проходил
обряд посвящения».
Может ли такой довод считаться убедительным? Ко¬
нечно, нет. Бернар Хуссон осознает, что секрет алхимии
не в том, какие вещества используются. И Раймонд Абел¬
лио совершенно прав, когда пишет, что алхимия сама по
себе препятствует проникновению в ее секреты благодаря
внутренней сложности, присущей Великому Деланию.
Очевидно, что знание используемых веществ необходимо,
но ни в коем случае не достаточно для получения Фило¬
софского Камня. В этом алхимия отличается от химии и
других наук, в которых эксперименты, проводимые при
определенных условиях, всегда могут быть продублирова¬
ны. Предельно упрощая, можно сказать, что в алхимии
эксперимент всегда неповторим. Искусство алхимии
вполне можно сравнить с земледелием, потому что оно
требует «взращивания» определенного вещества до наи¬
высшей возможной степени совершенства (зрелости). С
другой стороны, можно сказать, что здесь требуется опре¬
деленная «сноровка», как в кулинарии: два повара могут
готовить блюдо из одинаковых продуктов, по одному и
тому же рецепту, и при этом получить разные результа¬
ты, — так же и два алхимика в одинаковых условиях
могут получить разные вещества.
Поэтому не существует по крайней мере видимых
причин скрывать секреты Делания от публики или мира
науки. Когда я привел эти доводы Бернару Хуссону, он

ответил мне по существу следующее: «Я был посвящен, я
принес клятву хранить тайны алхимии, и для меня это —
дело чести». Очевидно, такой ответ естественен для него,
но не для меня. Я собираюсь открыто обсудить различные
вещества, используемые в Делании и перейти к вопросу о
практическом получении Философского Камня. Конечно,
я должен сделать некоторые оговорки по примеру Жака
Бержье, сказавшего: «Я могу изложить свою точку зре¬
ния. Я не вхожу в число посвященных и не являюсь чле¬
ном какого-нибудь тайного общества. Но я изучал алхи¬
мию около сорока лет, открыл некоторые явления, вы¬
полнил некоторые эксперименты». Мое собственное
изучение алхимии длилось двенадцать лет. Ввиду слож¬
ности предмета это, конечно, сравнительно короткий пе¬
риод, однако он достаточен для некоторых выводов.
Начнем с того, как люди, не являвшиеся «любите¬
лями Науки», описывали применяемые в алхимии вещес¬
тва. Луи Фигье:
«...двумя герметическими веществами, используе¬
мыми в Делании, являются обычное золото, которое
представляет мужское начало, и ртуть философов,
известная также как первореагент, представляющий
женское начало... Единственная трудность в изготов¬
лении Философского Камня заключается в получении
ртути философов. При ее наличии процесс становится
элементарным делом... Но получение Ртути невероятно
сложно. Все алхимики признают, что ее открытие
лежит за пределами человеческих способностей. Подоб¬
ное знание может прийти либо в виде божественного
откровения, либо в форме «щедрости» адепта, пришед¬
шего на помощь в состоянии божественного озарения».
Далее Фигье перечисляет ряд тел, в которых, по его
мнению, алхимики искали ртуть. При чтении текста ста¬
новится ясно, что автор путает ртуть философов с фило¬
софской ртутью; он полагает, что золото является перво¬
веществом; он считает, что как только необходимые ве¬
щества найдены, Тайну легко открыть; и наконец, он
путает пафферов и адептов, поскольку первые несведущи

в веществах, которые нужно использовать. Похоже, что
Фигье не проверял на практике результаты своих иссле¬
дований алхимических книг. В любом случае, он убеж¬
ден, что все предприятие было напрасным и обреченным
на провал с самого начала.
Альбер Пуассон:
«Первовещество для Великого Делания состоит из
золота и серебра, объединяемых ртутью, причем каждое
из них должно быть подготовлено особым образом. Золо¬
то используется потому, что в нем много серы, серебро —
поскольку содержит очень чистую форму ртути, а
«ртуть» представляет соль, обычный объединяющий
реактив. Эти три вещества, подготовленные соответствен¬
ным образом, помещаются в герметичную стеклянную
колбу, известную как Философское яйцо. Последнюю на¬
гревают в печи, называемой атанором».
Сомнительно, чтобы Пуассон, подорвавший здоровье
работой в лаборатории и умерший от туберкулеза в моло¬
дом возрасте, был действительно искренен, когда писал
процитированный выше текст. Я думаю, что он был соз¬
нательно «скуп», поскольку не верю, чтобы он мог так
ошибаться.
Серж Хутин, наш современник, в своей книге «Алхи¬
мия» пишет:
«Золото и серебро (к которым иногда добавляют
ртуть, особенно богатую солью, для объединения серы и
ртути) составляют неочищенное первовещество Камня.
Но они не могут быть использованы в своем естествен¬
ном состоянии. Сперва они должны быть очищены и под¬
готовлены для следующего этапа работы в виде смеси
серы, извлеченной из золота, и ртути, полученной из се¬
ребра (хотя некоторые авторы считают, что золото
может быть использовано непосредственно)... За этим
следует целая серия действий, имевших целью свести
противоположные начала золота и серебра. «Золото —
самый совершенный из всех металлов. Оно является
отцом нашего Камня, хотя и не его первовеществом:
первовещество Камня — это герметическая энергия, со¬

держащаяся в золоте». (Филалет, Источник алхимичес¬
кой философии)».
Серж Хутин, не являющийся практиком, очевидно,
введен в заблуждение Пуассоном и тенденциозными сло¬
вами Филалета. На самом деле Филалет абсолютно прав,
когда говорит, что первовеществом Камня является гер¬
метическое начало золота, но это не означает, что эссен¬
ция должна быть извлечена из золота как такового.
Гийоме Сальмон, автор книги «Словарь алхимичес¬
ких философов», сам был алхимиком, однако описание
Великого Делания он дает не на основании собственного
опыта, а как историк Искусства. Вот что он говорит:
«Философы говорят нам, что Делание выполняется
следующим образом: ртуть философов (которую они
считают женщиной) добавляется к очищенному золоту
(мужчине) и смешивается с ним. Затем смесь помещают
в философское яйцо (небольшую овальную колбу, кото¬
рая должна быть герметично закупорена, чтобы вещест¬
ва не испарялись). Это яйцо кладут в чашу, наполнен¬
ную золой, а чашу в свою очередь помещают в печь.
Таким образом Ртуть, стимулируемая теплом содержа¬
щейся в ней серы и теплом поддерживаемого
алхимиком постоянного огня, постепенно растворяет зо¬
лото на первичные составляющие».
Эти несколько строк — прекрасный образец текста,
который одновременно правдив и «скуп». То, что пишет
Сальмон, — верно лишь на определенном этапе; в дейст¬
вительности же описанный процесс относится к заверша¬
ющей фазе Делания, хотя предполагается, что описывает¬
ся начало. Более того, он не определяет, что подразумева¬
ется под словами ртуть философов и золото, и таким
образом, не говоря ни одного лживого слова, тем не менее
уводит читателя в неверном направлении.
Следующим идет Жак Бержье, обладающий, несом¬
ненно, наибольшими знаниями в области алхимии среди
непосвященных. И modus operandi, который он описыва¬
ет, безусловно, ближе к истине, чем любой другой,
описанный кем-либо из современных авторов. Я не хотел

бы утверждать, что ему действительно известен «рецепт»,
но процесс, описанный доступным языком, на самом деле
довольно близок к настоящему Большому Деланию и
может быть взят в качестве отправного пункта при
критическом анализе традиционных текстов. Он пишет:
«Теперь мы попытаемся в точности описать, что де¬
лает алхимик. Мы не можем притязать на освещение
этой алхимической процедуры во всей полноте, но сдела¬
ем, надеюсь, некоторые интересные открытия, каса¬
ющиеся процесса. Мы помним, что конечной целью
алхимии является преображение самого алхимика и что
данные манипуляции представляют собой медленное
продвижение к «освобождению духа». Но именно об
этих манипуляциях мы и надеемся дать новую инфор¬
мацию.
Начнем с того, что алхимик должен убить годы на
расшифровку старинных текстов, которые «читатель
исследует без путеводной нити Ариадны, могущей вы¬
вести из лабиринта, где каждая деталь, возможно,
специально предназначена для того, чтобы завести
новичка в безвыходный умственный тупик». Терпение,
смирение и вера приведут его к определенному уровню
понимания, и на этом этапе он сможет приступить к соб¬
ственно алхимическому эксперименту. Этот эксперимент
можно и нужно описать, за исключением одной детали.
Мы знаем, что происходит в алхимической лаборатории,
но мы не знаем, что происходит в самом алхимике. Веро¬
ятно, эти два процесса взаимосвязаны.
Наш алхимик начинает с приготовления в агатовой
ступке смеси, состоящей из трех компонент. Первой ком¬
понентой, составляющей 95% смеси, является мышьяко¬
вый пирит, железистый минерал, содержащий примеси
мышьяка и сурьмы. Второй компонентой является ме¬
талл — железо, свинец, серебро или ртуть. Третьей —
кислота органического происхождения: виннокаменная
или лимонная кислота. Все это должно быть вручную
размолото в ступке, и состав оставляется на пять или
шесть месяцев, чтобы компоненты хорошо переме¬

щались. Затем масса должна быть нагрета в тигле. Тем¬
пература должна подниматься постепенно в течение
десяти дней. Необходимо принять некоторые меры пре¬
досторожности, поскольку выделяются ядовитые газы —
пары ртути и особенно мышьяковой кислоты,
отравившие многих алхимиков насмерть в самом начале
их лабораторной работы.
И в заключение — содержимое тигля должно быть
растворено в кислоте. Именно в поисках этого раст¬
ворителя алхимики прошлого открыли уксусную, азот¬
ную и серную кислоты. Растворение должно быть прове¬
дено в поляризованном свете: либо при лунном, либо —
при слабо отраженном в зеркале солнечном. Сегодня
известно, что поляризованный свет колеблется в
единственном направлении, в то время как обычный —
во всех направлениях вокруг оси.
После этого жидкость нужно выпарить и остаток —
пережечь. Эта операция должна быть повторена вновь и
вновь тысячи раз, на что уйдут годы. Зачем? Мы не
знаем. Возможно затем, чтобы уловить подходящий мо¬
мент, когда все благоприятные условия совпадут — под¬
ходящие уровни космического излучения, земного маг¬
нетизма и тому подобное. Или, возможно, для того,
чтобы внешние воздействия наименее повлияли на внут¬
ренние структуры вещества, которые мы до сих пор не
постигаем. Алхимик говорит о «божественном тер¬
пении», о медленной конденсации «вселенского духа».
Несомненно, за этим псевдо-религиозным языком долж¬
но что-то скрываться...
Продолжим описание: по прошествии нескольких
лет непрерывной однообразной работы алхимик решает,
что первая часть Делания закончена. Он добавляет к
смеси окислитель, — например, селитру. Таким обра¬
зом, тигель теперь содержит серу из пирита, углеводо¬
род из органической кислоты, а также соли азотной
кислоты. Именно на этом этапе Делания алхимики изоб¬
рели порох.

Анаграмма Роджера Бэкона
В ожидании «знамения» растворение и пережигание
должны повторяться безостановочно в течение месяцев и
лет. Алхимики расходятся во мнениях о природе этого
знамения, но имеется в виду, возможно, вот что. Некото¬
рые алхимики ожидают появления на поверхности
смеси звездообразных кристаллов; другие замечают появ¬
ление на поверхности пленки окислов, которая затем
разделяется на части, обнажая свечение металла, похо¬
жее на миниатюрную галактику или некое созвездие.
Как только знамение произошло, алхимик достает
из тигля свою амальгаму и оставляет ее до ранней весны
«дозревать» в воздухо- и водонепроницаемом сосуде.
Затем он снова принимается за работу, стремясь со¬
вершить то, что в старинных текстах называется «подго¬
товкой к сумеркам».
Смесь помещается в тщательно закрытый прозрач¬
ный сосуд из горного хрусталя. О том, каким образом
сосуд должен быть закупорен, сказано совсем немного:
он должен быть «герметически закрыт». На данном
этапе работа состоит в очень постепенном нагревании со¬
суда. Он должен быть накален до вполне определенной
степени. При этом необходимо принять меры предосто¬
рожности, чтобы не допустить возможности взрыва. Из¬
вестно, что во многих случаях в результате взрыва
алхимики погибали на месте или умирали от

сильнейших ожогов. Такие взрывы очень опасны, так
как при этом выделяется много больше энергии, чем
можно себе представить.
Целью операции является получение «эссенции»
или «флюида», который алхимики иногда называют «во¬
роньим крылом»...
Алхимик нагревает сосуд, позволяет ему остыть,
затем снова нагревает — и так в течение месяцев и даже
лет. При этом он наблюдает, как в его сосуде
формируется то, что называют «алхимическим яйцом»:
смесь превращается в иссиня-черную жидкость. В конце
концов он открывает сосуд: жидкость, излучая в потем¬
ках флюоресцирующий свет, взаимодействует с возду¬
хом, затвердевает и крошится.
Таким образом получается абсолютно новое вещест¬
во, неизвестное в природе и имеющее свойства химичес¬
кого элемента, то есть — неразложимое на составля¬
ющие химическими методами...
Не раз алхимик, открывая свой хрустальный сосуд
и охлаждая флюоресцирующую жидкость на воздухе,
получал один или несколько химических элементов.
Предстоит еще на несколько месяцев погрузить ее в
трижды дистиллированную воду. Эту воду нужно за¬
крыть от света и хранить при постоянной температуре.
Тогда она приобретет уникальные химические и
медицинские свойства, станет универсальным раст¬
ворителем и традиционным эликсиром жизни...
Теперь алхимик обладает некоторыми неизвест¬
ными в природе элементами и несколькими бутылками
алхимической жидкости, способной существенно
продлить жизнь посредством омоложения тканей.
Он попытается снова составить смесь из тех же эле¬
ментов. Он смешает их в своей ступке и при низкой тем¬
пературе превратит в жидкость, используя катализато¬
ры, о которых тексты содержат очень неясную инфор¬
мацию. На эту работу снова уйдет несколько лет.
Нам сказали, что таким образом он получит вещест¬
ва, напоминающих обычные металлы, в частности те, ко-

торые являются неплохими проводниками тепла и
электричества. Это будет алхимическая медь, алхимичес¬
кое серебро, алхимическое золото... Путем
алхимических манипуляций можно получить и некото¬
рые другие, даже более удивительные вещества. О неко¬
торых из них говорят, что они растворяются в стекле
при низких температурах. Когда такое вещество кон¬
тактирует со слегка размягченным стеклом, оно раство¬
ряется в нем и придает стеклу рубиново-красный цвет и
слабое свечение. Если такое стекло растереть в ступке,
результатом будет то, что алхимические тексты называ¬
ют Философским Камнем или «осажденным порохом»
(Утро магов).
Человек, написавший приведенные выше строки, без
сомнения, корпел в лаборатории и достиг определенных
стадий Великого Делания. Некоторые неточности о мо¬
ментах добавления селитры и получения универсального
лекарства свидетельствуют о том, что Делание не было
завершено. Впрочем, Бержье никогда и не заявлял о том,
что ему это удалось. С некоторыми оговорками я могу
рекомендовать эту книгу исследователям в качестве
«нити Ариадны», чтобы они не потерялись при чтении
традиционных текстов.
Настало время открыть химическую природу первове¬
щества, тайного огня и философской ртути.

Глава 2
Сырье философов
Первовещество
«Существует вещество, хорошо известное настояще¬
му ученому, которое он маскирует в своих книгах под
разными именами; его составляющие одновременно
стабильны и изменчивы».
Так писал алхимик XVIII века Лe Бретон в книге
«Ключи к спагирической философии», тем самым лишь
подтверждая единодушное мнение всех философов: таин¬
ственное первовещество, это сырье философов, — единст¬
венно и неповторимо. С этого мы и можем начать свое
исследование: вещество существует и оно уникально; оба
этих момента проигнорировать невозможно. Интересно
выяснить, что говорят по данному поводу некоторые адеп¬
ты, которые, как гласит предание, получили Философ¬
ский Камень. Один из них, Космополит, в книге «Новый
свет алхимии» пишет:
«Это вещество — не камень. Оно называется камнем
потому, что имеет с ним некоторое сходство. Во-первых,
когда его извлекают из глубин земли, оно действительно
является камнем — твердое, сухое, способное раскалы¬
ваться под ударом. Во-вторых, после удаления серы и
других примесей оно может быть возвращено к своему
первоначальному состоянию несгораемого, огнеупорно¬
го, но тающего, как воск, камня. Это означает, что ве¬
щество снова обрело универсальность».
Все философы также согласны, что вещество это сле¬
дует искать в царстве минералов. Все иные вещества
слишком далеки от совершенства, присущего металлам,
чтобы быть пригодными для окончательной выработки

энергии в Философском Камне. Таким образом очевидно,
что первовещество должно быть металлическим минера¬
лом.
Примерно та же нота звучит в одной из «Бесед короля
Халида с философом Морьеном»: «Это ничего не стоящий
камень, черный, дурно пахнущий и довольно тяжелый...
Это первое, что надо знать каждому искателю». В аноним¬
ной книге XVII века, озаглавленной «Свет из тьмы», мы
читаем: «Это вещество уникально. Бедный обладает им в
такой же степени, как и богатый. Оно известно каждому,
но не распознается почти никем. В своем невежестве
обычный человек считает его мусором и продает по дешев¬
ке, хотя для философов это наивысшая ценность». Эжен
Канселье в предисловии к «Обители Философии» пишет:
«Мы не считаем больше глупостью обнародование того,
что говорил нам Фулканелли: о двадцати пяти годах, пот¬
раченных им на поиски алхимического золота, хотя оно
постоянно было у него под руками и доступно наблю¬
дению. Его признание, сделанное со всей откровенностью
и смирением, на мгновение лишило нас дара речи. Одна¬
ко, по правде говоря, его опыт не является исключением
из правил».
Таким образом, нам известно, что это минерал, при¬
чем минерал из числа обычных. Но мы не должны поз¬
волить ввести себя в заблуждение сведениями о его невы¬
сокой ценности, поскольку с тех пор, когда были напи¬
саны многие из цитируемых книг, цены значительно
изменились. Мы можем, однако, отбросить любой доро¬
гостоящий металл, будь то золото, серебро или ртуть.
Какой минерал, в таком случае, мы должны выбрать?
Изучая даже самые «щедрые» тексты, можно увидеть,
что многие адепты давали первовеществу имена различ¬
ных известных минералов, или, по крайней мере, указы¬
вали, что вещество это однотипно с тем или другим мине¬
ралом. Я собираюсь привести ряд цитат, который помо¬
жет нам прийти к тому, что я считаю наиболее важным
заключением, — действительно, его можно назвать
открытием, поскольку нигде не было столь ясно и опреде¬

ленно заявлено: первовещество является «одной из форм
киновари».
Обратите внимание, я не говорю, что это «киноварь»,
то есть сульфид ртути, а «форма киновари», то есть суль¬
фид металла. Вот почему Космополит говорит, что зловон¬
ная сера должна быть удалена; нельзя также путать ее с
«серой философов», которая также содержится в минерале.
Таким образом, задача упрощается, — тем более, что
в средние века, так же, как и в античные времена, были
известны лишь семь металлов, к которым, однако, следу¬
ет добавить цинк, мышьяк и сурьму. То есть существуют
сульфиды десяти металлов, один из которых и является
первовеществом. Мы вкратце обсудим каждый из них и
попытаемся прийти к эффективному решению.
*
Киноварь, или сульфид ртути (HgS).
Название «киноварь» происходит от персидского
слова, означающего «кровь дракона», что тоже является
одним из названий, употребляемых для обозначения пер¬
вовещества. Многие авторы подводили читателей к выво¬
ду, а некоторые прямо указывали на то, что сульфид
ртути и есть первовещество. Это выглядит вполне правдо¬
подобно, поскольку в нем содержится как сера, так и
ртуть. К сожалению, это слишком очевидный выбор, как
указывает Пернети в «Мифо-герметическом словаре»:
«Очень многие алхимики ошибочно полагали, что обыч¬
ная киноварь является веществом для Великого Делания,
однако из нее можно извлечь лишь обычную ртуть, тогда
как алхимическая киноварь содержит сублимированную,
очищенную ртуть, красную в залежах, которые называют
серой». И современный алхимик Камала-Джнана в своем
«Словаре алхимической философии» говорит: «Киноварь:
сульфид ртути, из которого могут быть извлечены обыч¬
ные сера и ртуть. Ртуть и сера в такой форме являются
мертвой материей, убитой огнем, использованном для их
извлечения из матриц. Некоторые философы (такие, как
Гермес, например) ссылались на киноварь как на первове¬

щество, однако она должна быть взята только в качестве
шаблона для сравнения, — аналогичный, но не тот же,
сходный, но не тождественный, — поскольку минералы,
используемые философами, обрабатываются другими спо¬
собами». В сущности, все это совпадает с написанным на¬
ми выше.
Аргентит, серебряный блеск или сульфид серебра
(Ag2S).
Этот минерал редок и дорог, поэтому он может быть
исключен из нашего списка, как и сульфид золота.
Галенит, свинцовый блеск или сульфид свинца (PbS).
Одно из предложений «Обители Философий» Фулка¬
нелли, похоже, указывает на этот минерал: «Символ име¬
ет то же значение, что и буква G, седьмая по алфавиту,
первая буква распространенного названия первовещест¬
ва». (Замечание: G здесь означает Ge — Землю, одной из
составляющих которой и является первовещество. Она
изображена на одной из иллюстраций в виде центра сияю¬
щего солнца). Эжен Канселье в своей книге «Алхимия»
пишет примерно то же самое:
«Понять, что означает G — значит обнаружить спо¬
собность дописать оставшиеся буквы, получив название
сырья. Очевидно, в памяти сразу всплывает галенит, пос¬
кольку он обозначает природный сульфид свинца,
единственный источник этого металла. Артефий,
алхимик XII века, так писал о галените: «Сурьма идет
под Сатурном, такая сурьма имеет также сходство с сол¬
нцем, поскольку содержит ртуть, которая не соединяет¬
ся ни с каким металлом, кроме золота».
Приведенные выше отрывки являются единственны¬
ми указаниями на галенит, которые я нашел. Похоже,
они «скупы», то есть намеренно вводят читателя в за¬
блуждение, поскольку все остальные философы считают,
что свинец слишком далек от совершенства золота, чтобы
его можно было довести до требуемой Философским Кам¬
нем степени совершенства.

Сульфид меди, или медный блеск (CuS).
На самом деле существует несколько минералов, со¬
держащих сульфид меди, иногда в сочетании с железом,
например — медные пириты. Однако ни один из них не
использовался алхимиками прошлого, и я никогда не
встречал никаких ссылок на них.
Олово (Sn).
Этот металл не содержит обычной, натуральной серы,
и я должен исключить его из нашего списка. Однако от¬
метим тот факт, что Роджер Бэкон явно упоминает его в
своем «Зеркале алхимии». Он сообщает, в чем состоит
природа олова: «Это чистое вещество, несовершенное,
состоящее из чистой формы ртути, стабильной и измен¬
чивой, яркой, снаружи белой, а внутри красной. Такими
же свойствами обладает и сера. Все, чего требует олово —
это большего нагревания и немного большей обработки».
И дальше он продолжает: «Надо выбрать вещество, содер¬
жащее чистую, яркую красную и белую ртуть, вещество,
не являющееся полностью совершенным, и тщательно
смешать его с серой сходного типа в пропорции, нужной
для Делания». Был ли Бэкон более «щедр», чем его кол¬
леги? Нет, боюсь, он был «жаден», поскольку никто кро¬
ме него никогда не рекомендовал олово.
Опермент, трисульфид мышьяка (As4S6).
Его чистый золотой цвет ввел в заблуждение многих
искателей. И, конечно, некоторые из них знали, что
мышьяк играет свою роль в Великом Делании, но они не
сознавали, что мышьяк был всего лишь одним из фило¬
софских синонимов соли. Поэтому зачастую верили, что
опермент является первовеществом.
Цинковая смесь, сфалерит или сульфид цинка (ZnS).
Только Фулканелли рекомендовал его... возможно...
Но, как и в случае галенита, Мастер просто указывал
неверный путь.

Пирит, сульфид железа ( FeS2).
В отрывке, процитированном в предыдущей главе, на
этот минерал указывал Жак Бержье, но другие философы
либо игнорировали его, либо считали неподходящим для
Делания. Не следует ли из этого, что они были «скупы»?
Бержье определил пирит как первовещество, — вследст¬
вие того, что он прочел и тех экспериментов, которые
проводил. Я также провел некоторые аналогичные экспе¬
рименты, а также нашел в различных текстах указания
на то, что железо на самом деле не является несо¬
вместимым с требованиями Делания. Например, Фулка¬
нелли в «Обители философов» пишет:
«Рассматривая глубокое сходство химических
свойств этих веществ, резонно предположить, что один
и тот же элемент, используемый в одних и тех же
условиях, даст один и тот же результат. Вот что
происходит с железом и золотом, которые очень тесно
связаны. Когда мексиканские золотоискатели идут по
очень красной песчаной почве, содержащей много
оксида железа, они твердо уверены, что неподалеку на¬
йдется золото. Они считают эту красную землю лоном зо¬
лота и наилучшим указанием на близость жилы. Это
кажется любопытным, если сравнить физические
различия между металлами. Золото является одним из
самых редких металлов; железо, напротив — самым рас¬
пространенным. Оно находится повсюду, причем не толь¬
ко в шахтах, но и на поверхности... Среди всех извест¬
ных науке руд пириты железа — самые распространен¬
ные и хорошо известные».
Это рассуждение важно, поскольку вторит различным
более или менее аллегорическим и завуалированным на¬
мекам философов прошлого. Я имею в виду, в частности,
Сендивогия, который писал: «Это магнетит, временами
называемый нашим мечом (сталью).... Он называется маг¬
незиумом, поскольку его магнитные и оккультные харак¬
теристики притягиваются сыном Солнца с самого первого
момента его существования». Магнит, сталь — снова же¬
лезо!

Для принятия окончательного решения осталось рас¬
смотреть еще одно вещество, имеющее неплохие шансы
оказаться первовеществом философов.
Стибнит, трисульфат сурьмы (SB2S3).
Отметим, что слова Артефия о галените, процитиро¬
ванные выше, в равной степени могут быть применены к
сурьме. Вспомним также, что Василий Валентин посвя¬
тил этому минералу целый трактат — «Триумфальная ко¬
лесница сурьмы», — а Филалет озаглавил одну из своих
работ «Эксперименты по приготовлению философской
ртути из звездообразной железистой сурьмы и серебра».
Фулканелли в «Обители философов» пишет:
«Наиболее образованные из традиционных каб¬
балистов были, без сомнения, поражены сходством
между путем, обозначаемым иероглифом, имеющим
форму цифры 4, и минералом сурьмой, или стибием, на
который ясно указывает это топографическое имя.
Природный оксисульфид сурьмы назывался греками
Stimmi или Stibi. Слово Stibia означает дорогу, путь,
пройденный исследователем (Stibeus) или паломником.
То, по чему он ступает, называется Stibeo. Эти сообра¬
жения, основанные на прямом соответствии слов, не ус¬
кользнули от внимания ни старых мастеров, ни совре¬
менных философов. Силой своего авторитета многие
адепты способствовали распространению ереси, будто
обычная сурьма и является тем загадочным веществом,
которое используется в Искусстве. Это величайшее за¬
блуждение завело в тупик сотни искателей».
Мы не должны делать поспешных выводов, будто Фу¬
лканелли решительно отбрасывает возможность использо¬
вания сульфата сурьмы. Прочтем комментарии Эжена
Канселье к аналогичному заявлению, встречающемуся в
«Mutus Liber»: «Читатель должен быть особо внимателен.
Строгое предупреждение Фулканелли по этому поводу из¬
ложено на пяти страницах и является всего лишь попыт¬
кой утаить от недостойных знания, необходимые для
Делания». И почти сразу же он добавляет: «Мы могли бы

процитировать слова Пьера Дюжоля и сказать, что чуть
было не поддались искушению раскрыть тайну!»
Теперь мы стоим у развилки — выберем мы железо
или сурьму? Я уверен почти на сто процентов, что оба эти
вещества использовались алхимиками и что ни одно из
них нельзя отбросить как полностью неподходящее для
Делания. Кроме того, нам не следует упускать из виду
характеристику первовещества, которой философы при¬
давали почти такое же значение, как и его уникальности
—	это универсальность. Оно может быть найдено повсю¬
ду, каждый видит его или прикасается к нему постоянно,
оно является составляющей животного, растительного и
минерального царств. Эту характеристику нельзя цели¬
ком приложить к сурьме, но она исключительно подходит
к железу. С другой стороны, почему мы должны выбрать
железо или сурьму? Почему не железо и сурьму? Бержье,
например, советует взять в качестве первовещества пирит
железа с примесями сурьмы. Это и мое собственное за¬
ключение, подкрепленное следующим фактом: в 1616
году неизвестный адепт опубликовал работу, названную
«Алхимический союз», в которой содержалась попытка
разгадать тайну алхимии при помощи каббалистических
вычислений. Автор заменил буквы слова ALCHIMIA их
порядковыми номерами: А-1, L-12, С-3, Н-8, 1-9, М-13,
1-9, А-1, что в сумме дает 56. Атомный вес железа как раз
равняется 56 (точнее, 55.84). Это удивительный резуль¬
тат, если учесть, что в то время теория атомных весов еще
не была открыта — или, может быть, переоткрыта?
*
Тайный огонь или первичный агент
«Отвечая на твой вопрос, — говорит философ Морьен
королю Халиду, — я должен сказать тебе, что в Делании
используется только первовещество. Это (мужское) ве¬
щество становится единым и уникальным соединением с
женским; никаких веществ не нужно ни добавлять, ни
удалять».

Адептами часто делались подобные замечания. Иссле¬
дователи порой ошибочно полагали, что никакие вещест¬
во, кроме составляющих первовещества, не должны быть
использованы в Делании. Это еще одна ловушка на пути
неофита. Строго говоря, абсолютно верно, что никакое ве¬
щество не должно быть добавлено к первовеществу, одна¬
ко не менее верно и то, что для извлечения философской
ртути оно должно быть подвергнуто действию тайного
огня. Этот огонь частично чужд Философскому Камню. Я
говорю «частично», поскольку когда алхимиков спраши¬
вают, состоит ли тайный огонь из тех же составляющих,
что и первовещество, они отвечают «и да, и нет». Мы
попытаемся продемонстрировать их правоту.
Что представляет собой тайный огонь, эта сухая вода,
не увлажняющая рук, и вещество, горящее без огня? По¬
ищем его среди таких химикатов, как кислоты, сильные
растворители или соли. Сразу можно отбросить кислоты и
обычные растворители, поскольку они являются жидкос¬
тями. В нашем распоряжении остаются слабые органи¬
ческие кислоты и некоторые соли. Василий Валентин
говорит: «Тайный огонь, вода, которая не увлажнит ни¬
чьих рук —это соль». Отсюда мы можем сделать вывод,
что тайным огнем является соль, которую мы встречаем
в виде кристаллов, но которая может превращаться в
воду, то есть в жидкость. Василий Валентин всюду описы¬
вает ее как «двойное пламя», и не один он обращает наше
внимание на двойственную природу соли. И опять вывод
ясен: это двойная соль металлического вида, содержаща¬
яся — возможно, в виде примеси — в первовеществе,
поскольку алхимики говорили, что составляющие перво¬
вещества также образуют часть огня.
На следующим этапе нужно проверить, упоминали ли
адепты соли данного типа. Одна из иллюстраций у Васи¬
лия Валентина изображает пламя, сияющее не вокруг
печи, а вокруг колбы. В другом месте он говорит о «кон¬
центрированном щелоке, образующемся из древесины
дуба, или карбонате калия». Но колба наводит также на
мысль и о винном камне, который может находиться на

ее внутренней поверхности. Нельзя забывать и о том, что
в средние века карбонат калия назывался виннокаменной
солью. Это возвращает нас к Жаку Бержье, использовав¬
шему виннокаменную кислоту в качестве тайного огня.
В первом томе «Обители философов», в котором Фул¬
канелли описывает ртуть философов, мы находим следу¬
ющие слова: «Поэтому целый ряд адептов, старающихся
ввести читателей в заблуждение, называли ее селитрой».
Позднее, во втором томе, он добавляет: «Те, кто изучил
характеристики вещества, знают, что универсальный рас¬
творитель — это минерал, сухой и волокнистый на вид,
плотность его высока, текстура — твердая кристалличес¬
кая. Таким образом — это соль, а не жидкость или пары
ртути, ее герметическое описание — селитра, соль муд¬
рости...»
В свою очередь, Эжен Канселье тоже ссылается на
селитру, то есть нитрат калия, упоминаемый также
Жаком Бержье:
«Среди солей, о которых можно сказать, что они
входят в состав тайного философского огня, важной,
похоже, является селитра. По крайней мере, этимология
слова заставляет так думать. Греческое слово nitron, ко¬
торое обозначает азотистый калий, обычно называемый
селитрой (nitre), происходит от слова «мыть» (nipto или
nizo). Как мы знаем, все философы описывают мытье
огнем. Согласно Николаусу Эламелю, таким образом осу¬
ществляются каждая очистка и возгонка. С другой сторо¬
ны, селитра, взаимодействуя с другими веществами,
превращается в карбонат калия и становится щелочной».
Вернемся к виннокаменной соли, упомянутой выше.
Тайный огонь вполне может быть двойной солью, нитра¬
том калия и солью виннокаменной кислоты, причем сам
калий фигурирует как примесь в первовеществе, то есть
в сурьмяном пирите железа. Таким образом, калий пред¬
ставлял бы собой объединяющий серу и ртуть принцип,
поскольку калий — единственный из стабильных метал¬
лов, что слегка радиоактивен.

Надо отметить, что эти вещества не могут быть ис¬
пользованы в их естественном состоянии. Необходимо
взять философскую селитру и философскую соль винной
кислоты. Это вторая из тайн, которые алхимики никогда
не желали открыть. Однако один из них в беседе со мной
зашел довольно далеко, сказав, что то обстоятельство,
является вещество «философским» или нет, зависит от
физики, но не от химии. Если, помня об этом, мы вернем¬
ся к описанию Делания, сделанному Жаком Бержье, и
уделим особое внимание применению поляризованного
света, то будем совсем недалеки от истинного решения.
Философская ртуть
Многие алхимики идентифицировали философскую
ртуть с чем угодно — от дистиллированной мочи до
крови новорожденного. На самом деле тот, кто пытается
открыть вещество, называемое философской ртутью, не
придет никуда, поскольку эта ртуть никоим образом не
является внешней по отношению к первовеществу, а вы¬
деляется из него под действием тайного огня. Мы видели,
что к первовеществу ничего нельзя добавлять, если тай¬
ный огонь вступил в дело. Эго абсолютное правило. Таким
образом, философская ртуть может быть получена толь¬
ко из самого первовещества. Все алхимики, которых я
спрашивал о предмете, соглашались с этим и добавляли,
в частности, что трудность заключается не в определении
вещества, а в умении извлечь его из первовещества.
Именно это и будет обсуждено в следующей главе, кото¬
рая посвящена практическому выполнению Великого
Делания.

Глава 3
Великое Делание
Прежде всего надо сделать важное замечание: Вели¬
кое Делание представляет собой не одну операцию, а со¬
стоит из трех совершенно независимых частей. В боль¬
шинстве алхимических трактатов в качестве описания
Делания приводится одна или, в лучшем случае, две ее
части. При этом отсутствует даже малейший намек на то,
что что-то может быть опущено. Этот факт делает невоз¬
можным использование книг по алхимии в качестве
практического руководства по изготовлению Камня. Не
существует ни одного трактата, в котором бы содержалось
полное описание последовательности необходимых опера¬
ций. Будучи убежденным в истинности Искусства, я хочу
сделать его понятным и внести ясность в существующую
путаницу. Эта книга является попыткой полного описа¬
ния Великого Делания, и я надеюсь, что она окажется не
просто «незаконной щедростью», а настоящим открове¬
нием для изучающих Искусство.
Как уже было сказано, в одном трактате обычно опи¬
сывается не более двух этапов изготовления Философско¬
го камня. Кроме того, вы несомненно обнаружите, что
вещество, в одном месте называемое серой, в другом
может называться ртутью. Ввиду возможных недомолвок
мы не можем полагаться целиком на одного автора в опи¬
сания всего Делания. Следует ли из этого, что для полу¬
чения истины мы должны собирать информацию из раз¬
ных трактатов, словно части большой головоломки-
мозаики? Нет, и еще раз нет — каждый философ имеет
свои собственные идеи, методы и наклонности, которые
не могут быть сведены к общему знаменателю. Великое

Алхимик в своей лаборатории за работой
Делание похоже не на научный эксперимент, который
всегда можно повторить, а, скорее, на кулинарный ре¬
цепт, где результат зависит от темперамента повара.
Но поскольку все три части Великого Делания совер¬
шенно не связаны между собой, мы имеем хорошую воз¬
можность использовать различные трактаты в качестве
руководства к разным частям Делания. Так что мы мо¬
жем начать при помощи Николая Фламеля, выполнить
вторую часть под руководством Василия Валентина, и за¬
кончить с Бернаром Тревизанским. Однако при этом сле¬
дует согласовать названия материалов, упоминаемые раз¬
личными философами. Но хотя это Делание и требует осо¬
бой тщательности, оно тем не менее может быть
выполнено. В исключительной ситуации для разъяснения
неясностей можно прибегнуть к помощи других авторов,
но так как это очень сложная операция, мы не можем
рекомендовать ее новичкам.
Поэтому при изучении разных частей Тайны мы бу¬
дем использовать указания того философа, который с мо¬
ей точки зрения предлагает наиболее ясные и фунда¬

ментальные объяснения. Мы будем руководствоваться
указаниями Фулканелли, Килиани и Филалета.
Первая стадия Делания
Первое, что мы должны сделать, это получить перво¬
вещество. Этот процесс может показаться очевидным и
легким, но на практике все оказывается гораздо сложнее.
На сегодняшний день для увеличения содержания метал¬
лов все минералы подвергаются предварительной химичес¬
кой обработке, что делает эти вещества совершенно
непригодными для Делания. Уже в свое время Василий
Валентин писал в «Двенадцатом ключе»: «Все, что добы¬
вается в рудниках... теряет свои свойства и становится
неподходящим для Делания, если к нему прикасаются
чужие руки». Эту проблему можно решить, лишь получив
разрешение и лично спустившись в шахту.
В своей книге «Золото тысячного утра» Арман Барбо
пишет, что «обретение» первовещества есть поистине ма¬
гическое действие. Алхимик сам должен заниматься по¬
исками подходящего материала для того, чтобы предназ¬
наченное для него лично вещество могло быть определено.
Барбо считает, что на этом этапе невозможно обойтись без
использования астрологии, и я почти готов поверить в
это. По мнению этого алхимика место, с которого будет
взят исходный материал, следует искать с помощью ме¬
диумов. В любом случае, выбор должен быть сделан
самим алхимиком, независимо от того, что на него по¬
влияло — интуиция, гороскоп или интерпретация спири¬
тического мира медиумом.
Второй вопрос состоит в том, какое количество вещес¬
тва необходимо для Делания. Арман Барбо использовал в
своей работе не больше четырех фунтов земли, в то время
как знакомые мне алхимики для начала покупали
примерно четыреста пятьдесят фунтов руды. Исходя из
этого, я считаю, что начинать надо примерно с двухсот
пятидесяти фунтов...
Горн, используемый в этом процессе, по традиции до¬
лжен быть приспособлен для продолжительного нагрева
при помощи древесного угля. Современные алхимики

часто предостерегают от использования газа или электри¬
чества, но мне этот запрет кажется основанным на пред¬
рассудках прошлого и рабского преклонения перед преж¬
ними методами. Лично я считаю наиболее практичным
электрический нагрев ввиду его устойчивости и легкой
регулируемости. Затем необходимо получить тайный
огонь, как это было описано выше. Поскольку изготов¬
ление виннокаменной пасты является химической, а не
алхимической операцией, за рецептом ее приготовления
имеет смысл обратиться к одному из руководств XVIII
или XIX столетия. По этому поводу в своей редакции
«Немой книги» (Париж, 1756) Эжен Канселье пишет сле¬
дующее: «Одним из советов, которыми никогда не следует
пренебрегать, является запрет на использование ис¬
кусственных средств для ускорения растворения винного
камня. В этой операции важную роль играет время и тер¬
пение алхимика. В связи с этим я рекомендую прочесть
труды Николая Лемери, в которых он касается данного
вопроса».
Можно ли начинать Делание в любое время? Нет, пос¬
кольку существует два момента в году, четко определен¬
ных в «Немой книге», которые обозначают не просто
наиболее подходящего, но и единственно возможного
периода для начала Великого Делания. Сочинения
различных философов подтверждают это. Эжен Канселье
весьма недвусмысленно говорит об этом в своих коммен¬
тариях к четвертой иллюстрации в «Немой книге» (кото¬
рая воспроизведена в настоящей книге в конце предыду¬
щей главы):
Четвертая картинка однозначно раскрывает глубо¬
чайший секрет физического аспекта Делания. На ней в
виде прямых штрих-пунктирных линий изображено
космическое влияние, потоком проистекающее из цент¬
ра небес, который находится между Солнцем и Луной.
Никакой другой писатель не показывал так ясно ко¬
нечную причину движений и преобразований на поверх¬
ности земли. Именно это космическое влияние превоз¬
носит алхимию над ее тщеславным эмпиризмом. Эго чрез¬

вычайно важный секрет, и Магофону (Пьеру Дюжолю),
несомненно, было очень непросто превозмочь свое неже¬
лание раскрыть его, когда он писал следующие слова:
«Без поддержки неба человеческие усилия тщетны. Де¬
ревья не распускают почки и не разбрасывают семена
круглый год. Всему есть свое время. Философское Дела¬
ние получило название небесного сельского хозяйства. И
не зря один из величайших писателей-алхимиков подпи¬
сывался Агрикола, а два других великих адепта известны
под именами Большой Труженик и Малый Труженик».
Да, действительно: баран и бык, изображенные на
картинке, соответствуют знакам зодиака, подразумеваю¬
щих весенние месяцы, когда проводятся необходимые
работы по сбору небесной эссенции в точности так, как это
показано здесь...
Совершенно ясно, что Жакоб Сула имел в виду сбор
росы и ничего более. Иная интерпретация интуитивно
вполне понятного рисунка, поиски скрытой аллегории —
не что иное, как нелепое умствование. Здесь без всяких
иносказаний описывается процесс, который мы сами про»
делали пятьдесят лет назад. Единственным отличием бы¬
ло то, что ткань мы натягивали между шестами».
Арман Барбо также ссылался на двух алхимиков из
«Немой книги», толкуя о получении первовещества. На
протяжении месяцев барана и быка (то есть с 21 марта по
20 мая), он вставал ранним утром и отправлялся собирать
росу. Сразу после окончания данного периода, то есть в
конце мая, должно начинаться Великое Делание. Ее
нужно начинать именно в этот момент потому, что как
раз в это время земля и воздух наполнены целительным
небесным влиянием. Это абсолютное правило, пренебре¬
жение которым обрекает наши усилия на неудачу.
Итак, у нас имеется: сырье для Камня, тайный огонь,
определенное количество росы и горн. Теперь осталось
только обзавестись ступкой из агата (или другого прочно¬
го материала), тиглем, ретортами и колбами. Наступило
благоприятное время года. Пора начинать.

Прежде всего необходимо приготовить Майскую росу,
поскольку, как считает Арман Барбо, она не может быть
использована в своем натуральном виде. Именно об этом в
своей книге «Новый взгляд на алхимию» говорит Космо¬
полит: «Вы должны извлечь то, что существует, но
незримо, пока Знаток Искусств не будет удовлетворен,
обретя необходимое. Селитра философов, с помощью ко¬
торой все растет и умножается, получается из росы».
Эжен Канселье описывает приготовление росы следу¬
ющим образом: «Под влиянием осторожно применяемого
тепла, и благодаря ничтожному количеству селитры, роса
претерпевает изменения. В ней созревают все, какими бы
они ни были, соли, весьма существенные для Великого
Делания». Вещество, полученное таким образом, называ¬
ют Молоком непорочности. (Необходимо помнить, что
селитрой обычно называется нитрат калия).
Наконец можно начинать. Вначале надо положить
первовещество с двойственной солью, составляющей тай¬
ный огонь, в ступку, растереть их в порошок, а затем
пропитать солью, полученной из росы. В первом томе
«Обители Философов» Фулканелли объясняет процесс
следующим образом:
«Если вы хотите вывести грифона, наш астральный
Камень, извлекая его из мышьяковой матрицы,
возьмите две части непорочной земли — нашего чешуй¬
чатого Дракона (исходный материал) — и одну часть
огненного реагента, который суть отважный рыцарь, во¬
оруженным пикой и щитом (двойная соль, содержащая
тайный огонь). Марс сильнее Овна и должен быть
применен в очень ограниченном количестве. Разотрите
смесь и одну четверть объема нашей чистой, белой, не¬
сравненной соли (Молоко непорочности), несколько раз
очищенной и кристаллизированной. Хорошо все переме¬
шайте и, памятуя о горестной участи Спасителя нашего,
распните тремя железными гвоздями (подразумевается
тройное растворение), так чтобы тело умерло и воскрес¬
ло. Сделав это, удалите грубый осадок, остаток
разотрите и размешайте на медленном огне стальным

стержнем. Бросьте в микстуру половину второй соли,
что получена из росы, удобряющей землю в мае, и вы
получите вещество, совершеннее предыдущего. Пов¬
торите эту операцию трижды — вы близки к источнику,
из которого рождается наша Ртуть (то есть философс¬
кая ртуть), и вы подниметесь еще на одну ступеньку
по лестнице Мудрости. Когда на третий день после своей
смерти Иисус воскрес, единственным обитателем
могилы был сияющий ангел, одетый в белое...»
Для сравнения я хочу процитировать несколько строк
из Фулканелли: «Необходимо взять четыре части нашего
огненного Дракона, содержащего в брюхе наш магнит,
девять частей нашего магнита, и помешивать все это на
огне, удаляя с поверхности накипь. Отбросьте шелуху,
положите сердцевину в сторону, очистите и высушите ее
огнем и солью еще три раза. Этот процесс доступен улуч¬
шению в присутствии Сатурна, созерцающего свою красо¬
ту в зеркале Марса». Философы описывают одно и то же,
хотя и разными словами. Следует заметить, что после
трех растворений операция должна выполняться в тигле с
особой осторожностью, чтобы избежать образования искр,
которые могут причинить серьезные, иногда — роковые
ожоги. Вернемся к Фулканелли: «Когда вы услышите бу¬
лькающий звук, доносящийся из сосуда, напоминающий
кипение грохочущего огня, сжигающего внутренности
земли, подготовьтесь к битве, и сохраняйте спокойствие.
Вы увидите дым с белыми, зелеными и фиолетовыми
огоньками и услышите хлопки...» В другом месте он
пишет:
«Лиможо де Сен-Дидье хорошо сформулировал эле¬
ментарную истину, заявив, что «Два тела разрушаются
и рождается Философский Камень». К этому мы можем
добавить, что Философский Камень, то есть наша Ртуть,
какой она является в конце первой части Делания,
также рождается в конфликте, умерщвлении двух
противоположных принципов. Таким образом, во всех
важных операциях Искусства мы видим, что два элемен¬

та порождают третий, возникающий из растворения
своих производных».
Использование Фулканелли в этом контексте слова
«ртуть» вводит в заблуждение. На самом деле, два вещес¬
тва получаются из первовещества его разложением — это
ртуть и сера философов, а третье вещество, которое мы
должны получить в результате первой части Делания —
это философская ртуть. Во втором томе «Обители фило¬
софов» Фулканелли объясняет, как он получил послед¬
нюю:
«Эта операция более важна, так как она ведет к
получению философской ртути, живительного вещест¬
ва, происходящего от чистой серы, полностью сплавлен¬
ной с первобытной небесной водой... Два метода
Делания требуют различных средств оживления исход¬
ной ртути. Первый используется для быстрого полу¬
чения и состоит из одной операции, с помощью которой
твердая часть постепенно увлажняется до тех пор, пока
повторное слияние твердого с летучим не сделает смесь
разбухшей и не превратит ее в густую пасту. Второй
метод состоит в растворении всей серы в трех или
четырех массах воды. Перелейте раствор в бутылку,
затем высушите твердый остаток и начните снова с
новым количеством свежей ртути. После завершения
растворения отделите возможный осадок и соберите
жидкость в открытом сосуде для последующей неспеш¬
ной дистилляции. Избавившись от лишней воды, мы
получим ртуть желаемой консистенции, с сохраненными
свойствами, и готовой подвергнуться герметическому
приготовлению».
Следует помнить, что философская ртуть принимает
форму соли, и именно эту соль необходимо сохранить
после повторных очисток.
*
Вторая стадия Делания
Наше первовещество теперь достигло второго этапа
Делания, и следующим шагом будет превращение ее в

двойное вещество — под существенным влиянием его фи¬
лософской ртути и Молока непорочности — так чтобы
на третьем этапе Делания оно могло достичь высшей сте¬
пени совершенства.
Операции второго раздела Делания описаны множест¬
вом философов, хотя необходимо заметить, что часто они
описываются как начало Делания. Среди многих тракта¬
тов я выбрал «Гермес без Маски» Килиани, так как мне
показалось, что он описывает процесс наиболее ясно и
намного точнее большинства остальных.
«Первая операция: создание азота, или ртути фило¬
софов.
Я выбрал вещество, содержащее два металлических
элемента. Вначале, чтобы зажечь два его внутренних
огня, которые казались мертвыми, я очень плавно
пропитал его астральным духом — медленно высушивая
и растирая круговыми движениями в ступке, и все это в
солнечном тепле. Я повторял эту процедуру множество
раз, постепенно увлажняя, высушивая и растирая до тех
пор, пока масса не превратилась в довольно густую
пасту. Затем я снова добавил некоторое количество ас¬
трального духа, которого должно было хватить, чтобы
покрыть твердую часть. В таком виде я оставил ее на
пять дней. После этого я осторожно перелил жидкость в
бутылку и поставил ее в холодное место. Затем, опять
под воздействием солнечного тепла, я высушил вещест¬
во, оставшееся на дне чашки, где его было примерно на
три пальца. Я продолжал и дальше смачивать,
высушивать и растирать до тех пор, пока не растворил
все, что можно было растворить, каждый раз сливая рас¬
твор в такую же плотно закрывающуюся бутылку. Эти
бутылки я помещал в самое холодное место, какое толь¬
ко мог найти, и оставлял их там на десять дней. По исте¬
чении этих десяти дней я помещал все в пеликан
(специальный вид перегонного куба, предназначенный
для непрерывной перегонки) на сорок дней, в результате
чего, под воздействием внутреннего тепла брожения

откладывалось черное вещество. После этого я перего¬
нял без огня драгоценную жидкость, покрывавшую ве¬
щество, в котором содержался внутренний огонь. Затем
я помещал ее в белую стеклянную банку с пробкой
внизу и хранил в холодном и влажном месте.
Я взял черное вещество и положил его сушиться на
солнце, продолжая насыщать астральным духом до тех
пор, пока не заметил, что оно почти высохло. Дальше я
сушил его естественным образом. Я повторял это неод¬
нократно, пока вещество не стало черным, как деготь.
Когда брожение закончилось, я убрал вещество от внеш¬
него тепла, дабы не повредить его и не дать выгореть
тонкой сущности черной земли. В конце масса стала
Алхимический пеликан
подобной лошадиному навозу. По словам философов, в
это состояние его должно было привести внутреннее
тепло.
В этот момент, для сгущения вещества и его сущ¬
ности, снова необходимо применить внешнее тепло.
После того, как субстанция высохнет естественным обра¬
зом, она должна быть постепенно увлажнена еще раз, но
на этот раз жидкостью, которую мы перед этим под¬
вергли дистилляции и которая содержит свой собствен¬
ный огонь. Мы должны увлажнять вещество до тех пор,
пока оно не поглотит всю жидкость. Таким образом вся
земля оказывается превращенной в землю, которая
путем высушивания превращается в белый порошок,

легкий, как пепел и содержащий ртуть философов.
Этот порошок иногда называют воздухом.
С окончанием первой операции мы завершили прев¬
ращение воды в землю, которая затем через возгонку
или облагораживание была превращена в воздух.
Полученная зола постепенно растворяется в новой
порции астрального духа, который после растворения и
высушивания оставляет черный осадок, содержащий
серу. Но если повторить всю операцию вместе с пос¬
ледним растворением в точности так, как было описано,
полученное твердое вещество будет белее, чем в первый
раз. Этот цикл необходимо повторить от семи до девяти
раз — таким образом нами будет получен универсаль¬
ный растворитель или ртуть философов, при помощи
которой может быть извлечено активное начало любого
вещества...»
(Следует заметить, что «ртуть философов», получен¬
ная при помощи описанной операции, отличается от
той, которая содержится в первовеществе).
«Вторая операция: приготовление серы.
Настойка, выделенная из обычного золота (мужской
элемент соединения), получается при подготовке его
серы в результате философского прокаливания, которое
заставляет его потерять металлические свойства и прев¬
ратиться в чистую землю. Это прокаливание может быть
выполнено только при помощи тайного огня, который
присутствует в ртути философов как результат ее двой¬
ственного характера. Оно является действием небесного
огня, поддерживаемого растиранием, проникающего
внутрь естественного золота. В результате двойственный
ртутный и серный внутренний огонь золота, кажущийся
связанным и безжизненным, освобождается и оживает.
Небесный огонь, с помощью которого из золота была
получена настойка, затем консервирует ее своим холо¬
дом и способностью замораживать, что дает ей возмож¬
ность приумножаться как количественно так и качест¬
венно...

Поэтому обычное золото должно быть разложено на
породившие его элементы при помощи ртутной воды.
Чтобы сделать это, необходимо превратить золото в
окалину — чистый красно-коричневый оксид, и после
нескольких промываний в дождевой воде, хорошо
продистиллированной на небольшом огне, медленно
высушить солнечным теплом, и в этот момент про¬
калить нашим тайным огнем. Это то, о чем философы
говорят: «химики для сжигания используют огонь, мы
же используем воду».
Намочите и разотрите несколько раз прокаленный
оксид золота, затем добавьте к нему его жидкость и
дайте впитаться в соль одной части соли или «сухой
воды, которая не смачивает рук». Тщательно смешав все
составляющие, увлажните их снова, постепенно
увеличивая количество воды до тех пор, пока вещество

не превратится в густую пасту. Затем надо добавить до¬
статочное для покрытия всей массы количество воды и
оставить все на пять дней томиться на медленном огне,
после чего раствор должен быть профильтрован, поме¬
щен в плотно закрывающийся сосуд и оставлен в холод¬
ном влажном месте.
Нерастворившееся вещество должно быть высушено
при температуре солнечного полудня, а когда оно успеш¬
но высохнет, повторить описанный выше процесс снова;
новый раствор добавить к старому, и так до тех пор,
пока не останется ничего, кроме обыкновенной мертвой
материи. Когда растворение закончится, раствор, собран¬
ный в герметичном стеклянном сосуде, должен иметь ла¬
зурный цвет. Затем жидкость необходимо поместить на
десять дней в наиболее холодное место, после чего вещес¬
тво оставляется для брожения, как было указано выше.
Под влиянием внутреннего тепла появится черный оса¬
док. Этот осадок надо продистиллировать без использо¬
вания огня, поместить отделенную воду, находившуюся
над землей, в плотно закрытый кувшин и оставить в хо¬
лодном месте.
Черное вещество, отделенное дистилляцией от
жидкости, надо оставить до высыхания, а затем снова
погрузить во внешний огонь, то есть в философскую
ртуть...
Сейчас надо вспомнить, что мы в описании первой
операции говорили о необходимости вовремя убрать
огонь во избежание испарения духа. Потемнение, полу¬
ченное после сорока или пятидесяти дней, говорит о
том, что внешний огонь был хорошо отрегулирован, и
доказывает превращение естественного золота в черную
землю, называемую философами «конским навозом».
Как только конский навоз будет обработан собствен¬
ным теплом так, что наша черная земля после погло¬
щения всей дистиллированной воды испарит свою мас¬
лянистую жидкость собственным двойным огнем, он
превратится в порошок, который философы называют

«воздухом». Это и будет сгущение, как оно описано в
первой операции.
Когда вещество побелеет и сгущение закончится,
внешний огонь используется для того, чтобы сушить его
дальше, точно как в предыдущей операции, пока нако¬
нец цвет не поменяется с белого на красный. Это вещест¬
во философы называют элементом огня.
Если мы следуем данным указаниям, чистое должно
отделится от нечистого, что является последней стадией
восстановления вещества, подвергнутого растворению.
Чтобы достичь этой стадии, вещество должно быть
хорошо растерто и помещено для сублимации в белую
стеклянную чашу со стенками двойной толщины, на
глубину трех или четырех пальцев, как мы описывали
это выше. К веществу необходимо добавить ртутную
воду, растворенную в соответствующем количестве ас¬
трального духа. Огонь следует отрегулировать для под¬
держания умеренной температуры и добавить достаточ¬
ное для покрытия твердой массы количество философс¬
кой ртути. Таким образом спиритические элементы
будут поглощены водой, и земная часть опустится на
дно. Экстракт надо профильтровать и поставить на лед,
чтобы его квинтэссенция всплыла и плавала на поверх¬
ности, подобно маслу. Оставшееся на дне твердое вещест¬
во бесполезно и может быть выброшено.
Плавающее на поверхности масло должно быть соб¬
рано с поверхности раствора белым голубиным пером,
хорошо вымытым и еще влажным. Надо быть очень
осторожным, чтобы ничего не потерять, так как в этом
масле заключена восстановленная сущность естественно¬
го золота. В ней объединены три начала, которые уже
никогда не будут разделены.
Полученное таким образом масло есть раствор, или
сера, квинтэссенция золотого огня, явленного в
истинном свете. Это настоящее питьевое золото, универ¬
сальное лекарство для лечения всех болезней человека».
(К сожалению, Килиани здесь «поскупился» — речь
идет не о панацее, а о менее действенном лекарстве).

«В два приема можно принять несколько капель
масла. Их достаточно, чтобы слегка окрасить столовую
ложку дистиллированного красного или белого вина.
Большее количество лекарства разрушило бы естествен¬
ные человеческие флюиды и погубило бы организм.
Масло может принимать различные формы — оно
может стать порошком, солью, камнем или духом в
зависимости от степени высыхания под действием внут¬
реннего огня. Это масло называют также кровью красно¬
го льва, а древние изображали его в виде крылатого дра¬
кона, отдыхающего на земле.
Кроме того, это масло — золотоносная ртуть. После
получения его следует разделить на две части. Одну
часть надо хранить в маслянистом состоянии в малень¬
ком стеклянном пузырьке и использовать в
медицинских целях при восходящих Марсе и Солнце,
как я объясню в конце третьей операции. Другую
половину надо сушить до получения порошка, исполь¬
зуя те же средства, которые я применял раньше для
сушки и сгущения Камня. Этот порошок также надо раз¬
делить на две равные части: одну часть растворяют в
четырех массовых частях философской ртути и исполь¬
зуют для увлажнения второй половины порошка».
Третья стадия Делания
Теперь в нашем распоряжении имеется ребис, гото¬
вый к тому, чтобы в ходе приготовления его сделали со¬
вершенным. Эта операция кажется довольно простой,
однако на практике осуществить ее очень трудно. Дело в
том, что тепло должно подводиться равномерно, потому
что перегрев философского яйца или его переохлаждение
может привести к полному провалу. Многих алхимиков
на этом этапе постигла неудача после многих лет
изнурительного труда у горна.
Более того, последовательность действий оказывается
неполной вследствие недомолвок «скупых» философов.
Таким образом, третье Делание может не получиться, и
сам алхимик не будет знать, почему. Килиани говорит:
«Здесь начинается первая стадия, называемая также

Периодом Сатурна», Эти слова указывают на то, что,
начиная с этого места, его трактат содержит лишь лож¬
ную информацию, и поэтому мы не последуем дальше за
этим автором. Насколько я могу судить, единственным
достаточно «щедрым» автором, который правильно ука¬
зал последовательность действий третьего Делания, был
Филалет. По всей вероятности, этот алхимик считал, что
в начале своего трактата был довольно «скупым», и поэто¬
му в конце его рискнул хотя бы частично обнародовать
истину. Итак, мы теперь последуем за этим мастером в
его «Открытую дверь в тайные палаты короля», начиная
с Главы 23:
«Знай, что все наше Делание представляет собой
один непрерывный процесс, который сводится к приго¬
товлению и усвоению. Однако этот процесс включает в
себя множество других. «Скупые» писатели сделали все,
чтобы скрыть их, давая им разные имена и упоминая о
них так, будто это независимые действия. Поскольку я
обещал быть искренним и говорить только правду, мои
слова будут более содержательны. И ты скоро заметишь,
что я более откровенен, чем кто-либо другой, потому что
в таких важных делах нельзя ничего скрывать».
Глава 24
О первом Периоде Делания, который является
Периодом философской ртути
Я начну с Периода ртути, о тайне которого не
говорил еще ни один философ. Запомни, что все они
начинали со второй части, то есть с Периода Сатурна.
Поэтому они ничего не говорят начинающему о том, что
происходит до того, как появляется чернота, или один
из принципиальных знаков Делания. Даже Бернар
Тревизанский не сказал ничего, потому что в своей
притче он излагает следующее: «Оставив позади себя
всех остальных, Король подходит к Фонтану и
принимает Ванну. Он одет в мантию из золотой ткани,
которую теперь снимает и передает Сатурну, а Сатурн в
свою очередь вручает ему одеяние из черного бархата».
Однако Бернар Тревизанский не говорит, сколько вре¬

мени проходит до того, как Король снимает свою золо¬
тую мантию. Не сказав об этом ни слова, он переходит к
описанию всей стадии, которая может длиться сорок
или пятьдесят дней. В течение всего этого времени не¬
счастный новичок недоумевает по поводу начатого эк¬
сперимента. Если же чернота начинает появляться, ее
новые следы на сосуде с каждым днем вселяют в Знато¬
ка Искусства все большую уверенность. Но следует
отметить, что не слишком приятно пребывать в неизвест¬
ности в течение пятидесяти дней, когда не знаешь, что
тебя ожидает: удача или провал.
Поэтому я говорю, что когда компост (то есть
ребис плюс философская ртуть) начинает реагировать
на огонь в печи, и пока еще не появилась чернота,
происходит возгонка ртути. Речь идет о философской
ртути у которая сама работает все это время. Ее
спутник (естественное золото, металл, содержащийся
в ребисе) в течение некоторого времени неподвижен.
Этого до меня никто не говорил.
Поэтому когда ты объединил субстанции, другими
словами, золото и нашу ртуть, не думай, как часто дела¬
ют алхимики, что Закат (или растворение) Золота до¬
лжен последовать незамедлительно. Нет, уверяю тебя,
все происходит совсем не так. В течение долгого вре¬
мени я ждал, пока между огнем и водой установится
равновесие и спокойствие. Об этом «скупые» алхимики
упоминают лишь мимоходом, когда в первой части
Делания называют свою субстанцию ребисом, что означа¬
ет «нечто, сделанное из двух частей»...
Возьми субстанцию, о которой я тебе говорил, — я
имею в виду естественное золото. Положи его в воду на¬
шего моря, которое никогда не теряет тепла, накопивше¬
гося за месяцы манипуляций. Продолжай смягчать это
золото с помощью огня, вызывающего выпадение и испа¬
рение росы днем и ночью. Такое чередование приводит
к тому, что ртуть поднимается на свою естественную вы¬
соту, а тело остается на дне сосуда, как и подобает его
природе. В конце концов через некоторое время тело

начинает впитывать в себя воду, и тогда твердое вещест¬
во и жидкость приобретают взаимные свойства. Это озна¬
чает, что тело дает свою неизменную форму воде, а вода
дает свою текучесть телу.
...Так, благодаря душе, дух объединяется с телом и
пребывает в черноте и единстве с ним. Это происходит
не более, чем через пятьдесят дней. Эта операция назы¬
вается Периодом Ртути, потому что часть ее то и дело
поднимается, оставляя золото вариться в оставшейся
ртути на дне сосуда. В течение всей этой операции тело
остается пассивным, пока не появятся цвета, которые
дают о себе знать на двадцатый день при условии, что
кипение происходит непрерывно и равномерно. Впос¬
ледствии цвета становятся более насыщенными и разно¬
образными. Они изменяются и переливаются до тех пор,
пока не воцарится чернота, что случается обычно на
пятидесятый день, если тебе сопутствует удача.
Глава 25
О втором Периоде Делания, который является
Периодом Сатурна, или Свинца.
О конце Периода Ртути можно судить по тому, что
Король то есть Золото — снял с себя золотую мантию
для того, чтобы атаковать Льва, пока тот не дойдет до
крайности. После этого идет Период Сатурна.
...Эта стадия требует строгого соблюдения теплового
режима, потому что в это время виден только один цвет
черный. При этом нет ни дуновения, ни испарения,
ни единого намека на несовершенство. При этом вообще
ничего нельзя заметить, кроме того, что смесь иногда ка¬
жется довольно сухой, а иногда кипит, как расплавлен¬
ная смола. Ужасное зрелище! Этот процесс представляет
собой нечто подобное вечной смерти, воплощение
физической пустоты. И все же он доставляет радость
Знатоку Искусства, который его наблюдает, ведь он
видит не обычный черный цвет, а черноту такой потря¬
сающей глубины, что сама эта чернота представляется
ему сияющей и переливающейся. И если ты в какой-то
момент увидишь, что вещество на дне сосуда начинает

густеть — возрадуйся, ибо это означает пробуждение
созидательного духа. Этот дух даст новую жизнь мерт¬
вым веществам, когда Всевышний того пожелает.
Теперь я должен напомнить, чтобы ты очень внима¬
тельно следил за огнем. Я предупреждаю тебя, что если
на этой стадии ты сублимируешь часть вещества в
результате перегрева, все твои старания будут напрас¬
ными. Довольствуйся тем, что, как и Добрый Тревизец,
пробудешь в тюрьме в течение сорока дней и ночей.
Оставь еще не созревшее вещество на дне сосуда, кото¬
рый является утробой, где состоится зачатие...
Как правило, золото после сублимации и облаго¬
раживания силой нашей ртути проявляет по очереди все
металлические свойства, которые ему присущи. При
этом оно становится философским золотом, действен¬
ным и животворным.
Глава 26
О третьем Периоде, который является Периодом
Юпитера, или Олова.
За черным Сатурном следует Юпитер, цвет которого
отличается от цвета Сатурна. Ведь после того, как вещес¬
тво прошло процесс разложения и растворения, и на дне
сосуда произошло зачатие, ты снова увидишь, если
будет на то воля Господня, постоянно меняющиеся
цвета и снова повторишь процесс возгонки. Этот Период
не столь продолжителен. Он длится не более трех не¬
дель. В течение всего этого времени безо всяких причин
в сосуде будут появляться цвета невообразимой красоты.
С каждым днем они будут становиться все более прекрас¬
ными, и вот в конце концов после того, как ты увидел
все эти восхитительные вещи, на внутренних стенках со¬
суда появится белизна в виде небольших волокон или во¬
лосков. (Николай Фламель назвал эту белизну капилляр¬
ной.) Когда увидишь ее, возрадуйся! Ибо это свидетельст¬
во того, что ты удачно справился с Периодом Юпитера...
Глава 27
О четвертом Периоде, который является периодом
Луны, или Философского Серебра.

В концу четвертого месяца ты завершишь Период
Юпитера и увидишь знак полумесяца. Знай, что в
течение всего Периода Юпитера проходило очищение Ла¬
тона (так на этой стадии называют ребис). Дух, осу¬
ществляющий это промывание, бел и чист, тогда как
очищаемая материя вследствие своих несовершенств
темна. При переходе от черного к белому видны все про¬
межуточные цвета. Когда же они тускнеют, все ста¬
новится белым, хотя и не таким белым, как в первый
день. Это не просто белый цвет, а с каждым днем все
ярче сверкающая белизна.
Ты должен знать, что в течение этого Периода масса
в сосуде начнет напоминать жидкую ртуть. Эта стадия
называется «мать, которая нежится в утробе собственно¬
го ребенка».
Но прежде чем закончится этот Период, субстанция
примет тысячу различных форм. Волны неоднократно
будут накатывать и откатывать прежде, чем начнется
процесс сгущения. Масса будет разжижаться и сгущать¬
ся сотни раз в день... В конце концов у тебя останутся
лишь маленькие белые гранулы, подобные пылинкам в
луче света, но они будут прекраснее, чем все, что ты до
этого видел.
Давай же возблагодарим Господа за то, что по Его
милости Делание продвинулась до этой стадии совершен¬
ства. Ведь мы получили воистину совершенную белую
субстанцию, хотя она и далека еще от от того могущест¬
ва и славы, которые приобретет, если весь процесс пов¬
торить сначала со второй стадии.
Глава 28
О пятом Периоде, который является Периодом Ве¬
неры, или Меди.
Теперь ты должен уделять все свое внимание огню,
потому что не вызывает сомнения следующий факт:
чтобы быть совершенным, Философский Камень должен
быть легкоплавким. Следовательно, если ты дашь ему
больше тепла, нежели требуется, вещество приобретет
вид стекла и, расплавившись, прилипнет к стенкам сосу¬

да. Если это случится, ты не сможешь довести его до
более высокой ступени совершенства... Это может
случиться с середины Периода Луны до седьмого или де¬
сятого дня Периода Венеры.
Поэтому интенсивность огня следует увеличить
лишь понемногу, чтобы не превратить субстанцию в
стекло, то есть, чтобы она не стала подобной расплавлен¬
ному стеклу. Тепло должно быть не очень сильным,
чтобы субстанция растворилась и вздулась сама по себе.
Тогда по Милости Божьей в нее вселится легкокрылый
Дух, который вознесется и увлечет за собой Фило¬
софский Камень. Этот дух породит и явит новые цвета.
Первым из них будет зеленый цвет Венеры, который
будет оставаться неизменным в течение длительного вре¬
мени. Он не исчезнет полностью даже по истечении двад¬
цати дней. Затем придет черед голубого цвета, затем
лиловато-синего, или свинцового, а в конце Периода Ве¬
неры в сосуде воцарится бледно-туманный, пурпурный
цвет...
Когда увидишь зелень, — знай, что этот цвет означа¬
ет развитие. Поэтому позаботься, чтобы очаровательный
зеленый цвет не сменился уродливым черным оттого,
что огонь был слишком жарким. Прилежно следи за
огнем, и тогда весь Период закончится в течение сорока
дней, и ты заметишь, что в действие пришли животвор¬
ные силы роста и развития.
Глава 29
О шестом Периоде, который является Периодом
Марса, или Железа.
...Основным цветом этого Периода является неопре¬
деленная смесь всевозможных оттенков оранжевого с
желтым и лимонным отливом. Впоследствии появятся
все цвета радуги, — все цвета, какие только можно
увидеть на хвосте фазана. Однако они будут видны
очень недолго.
В течение этого Периода состав вещества становится
все более сухим, и кажется, что субстанция получает

удовольствие от того, что скрывает себя в различных
проявлениях...
Знай, что на этой последней стадии наша девст¬
венница-земля получает семя от Солнца, то есть от Золо¬
та, чтобы при этом зачать и стать плодородной. Поэтому
ты должен поддерживать тепло на нужном уровне, и
тогда на тридцатый день этого Периода ты ясно
увидишь, как стенки сосуда покрываются оранжевым
налетом, который через две недели после своего первого
появления распространится на все содержимое.
Глава 30
О седьмом Периоде, который является Периодом Со¬
лнца, или Философским Золотом.
Теперь ты приблизился к концу Делания и почти
уже завершил его. Тебе кажется, что в сосуде со¬
держится чистейшее золото, и даже Молоко непороч¬
ности, содержащее в себе эту субстанцию, стало ярко-
оранжевым...
Вспомни, что с начала эксперимента прошло около
семи месяцев, и поэтому с твоей стороны было бы глупо
загубить все в одни час. Стало быть, ты должен принять
все предосторожности, чтобы успешно завершить нача¬
тое тобой Делание...
По истечении еще двенадцати или четырнадцати
дней ты заметишь, что с началом Периода Солнца, или
Философского Золота, большая часть твоей субстанции
станет влажной, лучше даже будет сказать — размок¬
шей. И все же она будет полностью содержаться во
чреве ветра (ссылка на «Изумрудную Скрижаль»),
В конце концов на двадцать шестой день Периода
субстанция начнет высыхать, а затем станет жидкой.
Она будет текучей, а потом начнет сгущаться. Она будет
разжижаться и сгущаться сотни раз в день до тех пор,
пока не станет твердой. Тогда вся субстанция распадется
на множество мелких гранул. После этого она вновь ста¬
нет единой массой, и будет переходить из одной фазы в
другую тысячи раз в день. Так будет продолжаться в
течение двух недель или около того.

И вот наконец, по воле Бога, свет твоего Вещества
станет невообразимо ярким. Увидев этот свет, можешь
надеяться, что твое Делание приближается к концу, пос¬
кольку через три дня ты увидишь итог своих усилий. Ве¬
щество при этом распадется на крошечные гранулы,
подобные пылинкам в луче солнца. Их цвет станет крас¬
ным, но настолько темным, что будет казаться черным,
напоминая свернувшуюся кровь здорового человека. Ты
бы никогда не подумал, что Искусство придает эликсиру
такой цвет, ведь эликсир есть великое творение, не име¬
ющее себе равных в Природе, — да и во всем мире
ничто не может уподобиться ему».
*
Умножение
Объяснения Евгения Филалета настолько понятны,
что не нуждаются в комментариях. В результате после
окончания седьмого Периода, если удача сопутствовала
нам, мы получили «несгораемую красную серу», которая
фактически является Философским Камнем, хотя еще и
не вполне совершенным. Нам еще предстоит провести его
через процесс умножения, другими словами, он должен
снова пройти через весь цикл операций, которые мы про¬
делали с первовеществом.
В главе тридцать первой Филалет говорит: «Но когда
ты достигаешь этого, не думай, что это уже конец Де¬
лания. Ведь тебе придется продолжить занятия и обер¬
нуть колесо еще раз (то есть проделать всю последователь¬
ность операций снова), чтобы извлечь эликсир из несгора¬
емой серы». Все философы говорят тебе об этом, однако
все они оказываются «скупыми», потому что не сообщают
о том, должны ли все процессы повториться с первым
Деланием, со вторым или с третьим. Я лично считаю, что
Философский Камень должен пройти весь цикл, описан¬
ный Филалетом. Это значит, что он должен занять место
ребиса начиная с того момента, когда ребис впервые под¬
вергся воздействию философской ртути и внешнего огня.

Если это второе приготовление прошло удачно, в рас¬
поряжении алхимика оказывается подлинная панацея,
гомеопатическая доза которой становится эликсиром жи¬
зни. Как мы уже видели в начале этой книги, наш новый
адепт должен был воздействовать на свой Философский
Камень золотом — в пропорции одна часть камня к четы¬
рем — золота, чтобы получить порошок, необходимый
для трансмутации металла в золото.
Метод получения золота, который мы только что упо¬
мянули, характерен для «влажного» пути. В алхими¬
ческих трактатах говорится только об этом способе. Одна¬
ко в книге «Тайна готических соборов» Фулканелли
пишет:
«Лишь немногие алхимики допускают, что сущест¬
вует два пути: короткий и легкий, называемый
«сухим», и более длинный и тяжелый, называемый
«влажным». Возможно, это объясняется тем, что
большинство авторов ограничиваются рассмотрением
лишь более длинного пути. Отсюда можно сделать
вывод, что эти алхимики либо сами не знали о существо¬
вании других путей, либо же предпочитали умалчивать
о них, не желая разглашать их принципов».
Далее он добавляет: «Сухой путь» предусматривает
необходимость приготовления небесной соли, то есть
ртути философов, с помощью определенного земного ме¬
таллического тела в тигле над открытым огнем в течение
четырех дней».
Здесь мы снова сталкиваемся с двусмысленностью
герметических текстов. Создается впечатление, что Фул¬
канелли соглашается с мнением о существовании двух
путей. Однако в отличие от других философов, он утверж¬
дает, что «сухой» путь легче, чем «влажный». Более того,
он дает точное время — однако это мало о чем говорит,
поскольку у нас нет абсолютного стандарта для сравнения.
Я внимательно изучил древние и современные алхи¬
мические тексты и пришел к выводу, что в действитель¬
ности существует не один, и не два пути получения Фило¬
софского Камня, но три. Описанный выше «влажный»

путь требует проведения эксперимента в течение трех
лет, при условии, конечно, что первая попытка окажется
успешной. «Сухой» путь подразумевает работу в течение
нескольких недель с открытым тиглем, причем в этом
случае тайный огонь играет более важную роль, чем в
случае «влажного» пути. Фулканелли прав, что для адеп¬
та, который глубоко знаком с практической стороной гер¬
метического искусства, этот путь легче, чем первый.
Однако для начинающего он очень сложен и даже почти
недоступен. И наконец, существует «короткий» путь, ко¬
торый требует всего лишь трех или четырех дней и пред¬
полагает работу с тиглем при очень высоких температу¬
рах. Поскольку при использовании этого метода возмо¬
жен взрыв, он очень опасен, и поэтому к нему в случае
необходимости могут прибегнуть только опытные адепты.
Здесь уместно еще раз упомянуть, что химические вещес¬
тва, соответствующие тайному огню, Молоку непороч¬
ности и философской ртути, в этих трех методах не
совпадают.
Таким образом, три года — это тот минимальный
срок, который может потребоваться для выполнения
Великого Делания. Однако не следует забывать, что
Дионисий Захарий, Бернар Тревизанский, Николай Фла¬
мель и другие трудились больше двадцати лет, прежде
чем им впервые посчастливилось получить Философский
Камень. Во второй половине XX века Арману Барбо пона¬
добилось более двенадцати лет, чтобы получить первый
раствор питьевого золота, и еще шесть лет ушло на совер¬
шенствование раствора. Нет никаких оснований полагать,
что алхимику потребуется менее шести лет для синтеза
Философского Камня, если он вообще когда-либо его по¬
лучит. Таким образом, в наши дни, как и в старые добрые
времена, не приходится рассчитывать, что Великое Де¬
лание удастся осуществить менее, чем за двадцать лет.
Как правило, лет пять уходит на изучение литературы, а
остальные годы — на эксперименты в лаборатории. У нас
была возможность убедиться, что в течение всего процесса
алхимик должен быть предельно внимательным, и осо¬

бенно на третьей стадии Делания. Кроме того, следует
принимать во внимание, что хорошая лаборатория в наше
время стоит довольно дорого, а руда, из которой получают
первовещество, стоит ничуть не меньше, чем в средние
века. К несчастью, только очень состоятельные люди
могут позволить себе купить необходимое оборудование и
потратить на Делание двадцать или тридцать лет.
Великие адепты, которым удалось получить Фило¬
софский Камень, во все времена были богатыми людьми,
миллионерами по сегодняшним меркам. Раймонд Лул¬
лий, Дионисий Захарий, Бернар Тревизанский — все
унаследовали большие состояния. Альберт Великий обла¬
дал немалыми личными сбережениями, и Орден предос¬
тавил ему возможность пользоваться ими в течение всей
его жизни. Арнольд из Виллановы был известным вра¬
чом, у него была весьма доходная практика. С другой
стороны, Николай Фламель не располагал достаточными
средствами и поэтому столкнулся с большими труднос¬
тями. Парацельс был бедным человеком и ничего не до¬
стиг. Я подчеркиваю это, потому что если эта книга вдох¬
новит кого-нибудь начать алхимические поиски, этот че¬
ловек должен отдавать себе отчет в том, что ему
понадобится не менее двадцати лет при условии полной
финансовой независимости. В довершение ко всему,
чтобы открыть собственную лабораторию, он должен
хорошо знать химию минералов. Причем речь идет не о
современных химических представлениях, а о химии
XVIII века, которая пока еще не слишком далеко ушла от
исследований пафферов, знакомых с основами гермети¬
ческого искусства. Они с точностью до мелочей описыва¬
ли, как проделывать те или иные операции — возгонку,
обжиг, растворение и т.д., — которые требуются для за¬
вершения трех стадий Делания.
Я не представляю себе лучшего окончания этого эк¬
скурса в практические аспекты Великого Делания, чем
последние слова трактата Василия Валентина «Откро¬
вения тайн растворов семи металлов»:

Что бы ни видели мои глаза, к чему бы ни
прикасались мои руки, о чем бы я ни задумывался,
ничто не может убедить меня в том, что я не достиг са¬
мого главного в жизни, — ничто, кроме смерти, которая
изменяет все.
Познав сполна божественную любовь, я могу с
чистой совестью сказать, что люблю ближнего своего,
как самого себя. Я могу сказать также, что желаю толь¬
ко добра своим врагам, преследователям и тем, кто злос¬
ловит на эту божественную науку. Я хочу, чтобы они
раскаялись в своих деяниях, посыпая себе голову пеп¬
лом.
И наконец, я желаю, чтобы все мои недоброжела¬
тели и противники знали, что я тоже совершал досад¬
ные ошибки, но все же смог постичь великие тайны
природы. Возможно, я заслуживаю порицания, тогда
как другие заслуживают только похвалы. Как бы то ни
было, я записал все, что знал, чтобы открытые мною
тайны не исчезли в тумане времени, не затерялись в
мирской суете. Пусть же сияют они в свете вечности
вдали от ломающихся копий и трескучей болтовни глуп¬
цов! Пусть же выход в свет этого правдивого и откровен¬
ного повествования встретит надлежащее понимание
многих читателей, которые своей жизнью докажут
истинность моих слов!

Заключение
Королевское Искусство
Я думаю, что на предыдущих страницах привел до¬
статочно веские аргументы в пользу истинности алхимии,
чтобы убедить наиболее скептически настроенных людей.
Кроме того я знаю, что псевдо-научный дух, унаследован¬
ный от XIX столетия, никогда не признает правду,
объяснить которую затруднительно. Эта общая для
многих точка зрения стала привычкой. Еще в 1758 году
Жозеф Пернети писал в предисловии к своему «Мифо-
Герметическому словарю»:
«Было бы большой ошибкой считать герметических
философов глупцами. Разве не делает из себя глупца
тот, кто упрямо считает предмет науки химерой только
потому, что не может его понять или ничего о нем не
знает? Это напоминает усилия слепого человека, пытаю¬
щегося понять, что такое цвет. Какой вывод может сде¬
лать человек, если его осведомленность исчерпывается
знанием нескольких модных слов. За показной
эрудицией такого человека скрывается безразличие и
стремление удивить недалеких читателей, всегда гото¬
вых аплодировать? Заслуживают ли такие писатели того
времени, которое потрачено на ответ им? Нет —
единственное, что нужно сделать, это снова отослать их
в школу. Не уподобляясь этим надутым гордецам, без¬
различным, слепым и предубежденным людям, Соломон
относился к иероглифам и пословицам, притчам и загад¬
кам философов как к вещам, заслуживающим серьезно¬
го внимания и глубокого изучения».
Некоторые люди возразят, что приведенные мной до¬
казательства основываются на людских свидетельствах,

которые не застрахованы от ошибок. Это верно; но они
все подчинены статистике. Если бы я располагал только
тремя рассказами о превращениях элементов, ими
действительно было бы невозможно что-либо аргу¬
ментировать. Но мною рассмотрено множество феноме¬
нов с не меньшим количеством свидетелей. Я упомянул
едва ли половину исторически подтвержденных случаев
трансмутации. И мне кажется, что сейчас кстати ока¬
жутся слова, написанные великим современным
физиком Фламмарионом: «Количество подобных сооб¬
щений — исключая миражи, ошибки и возможные над¬
увательства — более стоящий предмет для рассмот¬
рения, чем может показаться вначале, так как мы долж¬
ны правильно оценивать средний человеческий
менталитет, его интеллектуальное рабство, трусость и
убожество». (Обитаемый дом).
Фламмарион, который сам боролся с недостаточно вы¬
сокой духовностью своих коллег, блестяще доказал свою
мысль в истории с аэролитом — упавшим с неба камнем,
которая долгое время не была разгадана наукой. Этот слу¬
чай интересен с двух точек зрения; во-первых, он при¬
меним к процессу превращения металлов, и во-вторых —
касается французского химика Лавуазье, инициатора
того, чтобы алхимия была отвергнута официальной на¬
укой.
Согласно Камилю Фламмариону, некий Аббе Бачеле
увидел упавший с неба к его ногам камень, что явилось
бы событием и в наши дни. Аббе послал подробное сооб¬
щение об этом происшествии во французскую Академию
Наук. Его письмо было рассмотрено Лавуазье, вы¬
ступившего в роли эксперта, который ответил так:
«Фонжеро, Каде и меня попросили дать отчет Ака¬
демии о сообщенном вами наблюдении касательно
камня, упавшего, по вашим словам, с неба во время
грозы.
Вероятно, камень этот не является разновидностью
камня, известного как «гром», если только мы собрали
все данные по этому поводу. Об этом можно судить на

основании сведений о множестве веществ, называемых
этим словом. Тем не менее, вопреки мнению, распростра¬
ненному в прежние времена, истинные физики всегда
считали существование подобных камней чрезвычайно
сомнительным. Информацию об этом можно почерпнуть в
меморандуме Лемери, изданном Академией в 1700 году.
Если существование грома считалось сомнительным в
те дни, когда физики едва ли имели представление о
природе грозы, то оно должно казаться еще более сомни¬
тельным сегодня, когда современные физики открыли,
что энергия атмосферных явлений эквивалентна электри¬
ческой. Как бы то ни было, мы приведем письмо Бачеле
полностью и затем посмотрим, какие выводы могут быть
сделаны на его основе. (Письмо Аббе мы опускаем, как не
касающееся рассматриваемого вопроса)...
Из этого мы можем заключить, принимая во внима¬
ние только анализ и опуская большое количество
других аргументов, не стоящих того, чтобы на них оста¬
навливаться, что камень, посланный нам Бачеле, не
возник из грома, то есть не упал с неба, и не является
минеральным веществом, расплавленным теплом грома,
как можно было предположить. Следовательно, камень
есть ни что иное, как разновидность пирита, не представ¬
ляющего собой ничего особенного, за исключением появ¬
ления печеночного запаха при растворении в соляной
кислоте (хлорная кислота), явление, не наблюдаемое
при растворении обычных пиритов. Событие, кажущее¬
ся нам наиболее вероятным, наиболее согласующимся с
принципами современной физики, с фактами, изложен¬
ными Бачеле и нашими экспериментами, заключалось в
том, что камень, который мог лежать слегка скрытый
землей или травой, был поражен ударом молнии и,
таким образом, оказался на поверхности. Нагрев мог
быть достаточно сильным, чтобы расплавить поверх¬
ность, но недостаточно продолжительным, чтобы
проникнуть внутрь, что и объясняет, почему камень не
был разрушен».
И Камиль Фламмарион приходит к выводу:

«Этот отчет Лавуазье Академии Наук порождает
мысли, связанные непосредственно с рассматриваемыми
исследователями. Свидетель видел, что камень упал на
открытой местности при ярком солнечном свете 13 сен¬
тября 1768 года. Что было рассмотрено, и из чего был
сделан вывод, что... камень не падал с неба! Предвзятые
идеи мешают людям познавать истину. Народное объяс¬
нение, связывающее такие камни с громом, — неверно,
но никто, по-видимому, не пытался проверить теорию
или предположить, что может существовать другое
объяснение. Очевидное объявляется несуществующим
даже в наше время. Некоторые школы продолжают
учить, что свидетельство очевидца, кем бы он ни был,
не имеет определяющего значения».
Это все та же форма интеллектуальной недобросовест¬
ности, которая побуждает некоторых современных науч¬
ных писателей утверждать, что ван Гельмонт и Гельвеций
были алхимиками, поскольку их доказательства невоз¬
можно опровергнуть; но мы не должны позволить отвлечь
себя действиями арьергарда софистов. Превращение ме¬
таллов является фактом, и мы это должны установить.
С другой стороны, интересно обнаружить, что уче¬
ным, которого Фламмарион выбрал для иллюстрации не¬
научного духа, оказался Лавуазье, человек, совершивший
революцию в химии и заклеймивший герметическое Ис¬
кусство как средневековый предрассудок. Как такое мог¬
ло случиться? В действительности это было проделано на
том же уровне, что и в случае с падающим камнем. Он
взял одну из гипотез Лемери о простом однородном теле
—	того самого Лемери, на которого он ссылался в своем
отчете в Академию, — и превратил эту гипотезу в прин¬
цип, химически непогрешимый. Эта гипотеза гласила:
«Однородным телом является то тело, которое не может
быть разделено на различные элементы при помощи
средств, известных в настоящее время». Дальше, подобно
тому, как Бачеле не мог видеть падающих с неба камней,
поскольку в небе нет камней, металлы также не могут
быть превращены друг в друга, поскольку они являются

однородными телами, которые не могут быть разделены
на составляющие. Это считается вполне достаточным. В
то же время Арнольд из Виллановы был менее догматичен
в своем «Пути к Тропе»:
«Каждое тело состоит из элементов, на которые оно
может быть разложено. Давайте приведем пример, кото¬
рый невозможно опровергнуть и который легок для
понимания: лед при помощи огня может быть разложен
до воды, поэтому лед и есть вода. А поскольку все метал¬
лы могут быть разложены до ртути, она является перво¬
веществом всех металлов. Дальше я покажу, как такое
превращение может быть выполнено, опровергая, таким
образом, мнение, что состав металлов не может быть
изменен. Это мнение было бы верным, если бы было не¬
возможно свести все металлы к первовеществу, но я
готов показать, что такое превращение является возмож¬
ным и практичным».
Современные ученые не соглашаются с Лавуазье, но
они еще не приняли мнение мастера Арнольда и других
адептов. Они все еще согласны с химиками XVIII
столетия в невозможности существования параллельных
наук с различными принципами, взятыми за основу. Если
современные алхимики полностью вывернули наизнанку
идеи Лавуазье, то при этом они, тем не менее, сохраняют
его доктрину о невозможности трансмутации металлов
алхимическими средствами. Мы же знаем, что превра¬
щения металлов совершались и совершаются до сих пор.
Я полностью уверен, что однажды, возможно даже очень
скоро, алхимическое Делание будет признано официаль¬
ной наукой, как это произошло с падающими с небес кам¬
нями, которые отрицал Лавуазье.
*
Наши исследования в основном относились к практи¬
ческому, осязаемому аспекту алхимии, к демонстрации ее
материальной стороны. Между тем, некоторые писатели
после изучения алхимических текстов делают правиль¬
ный вывод, что трансмутация металлов — цель, недостой¬
ная адептов. Поэтому, считают они, алхимики на самом

деле занимаются поисками духовных превращений, в ко¬
торых человеческое тело является одновременно и перво¬
веществом и атанором, а физическое представление
Делания прежде всего является описанием психических
поисков. Вследствие этого они называют Искусство духов¬
ной алхимией. Так может сказать лишь тот, кто недоста¬
точно глубоко изучил алхимические трактаты. Достигнув
начального уровня понимания и понимая, что гермети¬
ческий философ не является простым изготовителем золо¬
та, они не могут достичь следующего уровня, который дал
бы им настоящий ключ к Великому Деланию.
В то же время не следует упускать и символический
аспект герметических операций. Изучение этого предмета
представляется весьма важным, но выходит за рамки дан¬
ной книги. Поэтому я просто покажу, что каждая фаза
Делания может быть проинтерпретирована на нескольких
уровнях: во-первых, с практической точки зрения, а за¬
тем — как процесса и собственно указания места Знатока
Искусства в гармонии Великого Делания. Например, у
Килиани в описании второго этапа Делания мы видим,
что вещество должно быть пропитано астральным духом,
иначе называемом Молоком непорочности. На матери¬
альном уровне это означает, что первовещество должно
быть пропитано соответствующим солевым раствором. В
то же время на другом уровне надо помнить о том, что
Молоко непорочности — символ Девы Марии, Матери
Божьей (хотя это не означает, что для занятий алхимией
непременно нужно быть христианином), и алхимик до¬
лжен находиться в «состоянии молитвы», символизируе¬
мом ею. Кроме того, на третьей стадии Делания наступает
момент, когда убедиться в том, что активность «алхими¬
ческого яйца» перешла из химической области в алхи¬
мическую, невозможно без божественного вмешательства.
Существует множество других тем, которые могли бы
быть затронуты в этой книге. Некоторые из них весьма
загадочны, и намеки на них обычно туманны либо по
причине отсутствия информации, либо потому, что выте¬
кающие из них политические и экономические выводы

достаточны для того, чтобы вызвать резонанс в прессе.
Например, министерство индустрии и коммерции имеет
департамент, изучающий перемещение золота в мире.
Однажды служащий этого департамента сообщил моему
другу, что две страны продают аномально большое ко¬
личество золота, которое намного превышает возмож¬
ности банковских резервов и добычи... Даже если не учи¬
тывать легенду о Девяти Неизвестных Всемогущих, кото¬
рые правят миром без нашего ведома, постоянно ходят
слухи, а иногда проникают и более ясные сведения о
клане бессмертных, живущих среди нас и пытающихся
переделать наше общество по своему образу мысли.
Считается, что эти Девять обладают способностью переме¬
щаться во времени так же, как и в пространстве. Однаж¬
ды мой знакомый навестил одного известного алхимика,
который тайно проводит свои эксперименты, и застал у
него незнакомого человека, одетого в одежду XVIII
столетия. Алхимик был весьма смущен и попросил гостя
уйти, хотя тот был его близким другом. Мог ли он
поступить подобным образом, если бы человек, обнару¬
женный в его комнате, просто зашел туда по пути на
маскарад? Однако разве на маскарады ходят в середине
дня? Я не буду высказывать здесь свои соображения по
поводу этого и многих других подобных инцидентов, по¬
тому что не располагаю точными сведениями о случив¬
шемся.
Что я действительно знаю, так это то, что сегодня,
как и в прошлом, алхимия является выражением вечной
истины. Таким образом мы вернулись к вопросу: где
истоки алхимии? Теперь, зная многое, мы не удовлет¬
воримся одной лишь легендой о Гермесе. Как могла
возникнуть столь совершенная наука еще до того, как
была создана теория вещества и начала развиваться сов¬
ременная технология? Я надеюсь, что ответ на этот вопрос
содержится в словах физика-ядерщика, который получил
Нобелевскую премию за открытие изотопов, Фредерика
Содди. В своей книге «Радий — интерпретация
радиоактивности» он пишет:

«Любопытно размышлять, например, о происхож¬
дении замечательной легенды о Философском Камне —
старейшей и знаменитейшей из всех легенд, которые мы
знаем. Исторические сведения о прошлом человечества
не дают нам возможности выяснить ее источник. Фило¬
софскому Камню приписывается не только способность
превращать металлы, но и качества эликсира жизни.
Каким бы ни было происхождение этой идеи, кажущей¬
ся на первый взгляд абсурдной, само представление о
Философском Камне может служить хорошей алле¬
горией нашего способа мышления. Не требуется
больших усилий воображения, чтобы увидеть в Энергии
настоящую жизнь вселенной. Сейчас известно, что
жизнь во Вселенной возникла в результате превращений
Энергии. Неужели древние случайно сблизили представ¬
ления о силе превращений и об эликсире жизни? Я
верю, что это, быть может, прошедшее сквозь многие
века эхо давно минувших событий, когда в
доисторические времена люди ступили на тот путь, по
которому мы идем сейчас. Но с тех пор прошло столько
времени, что атомы тех времен уже, должно быть, пол¬
ностью распались...
Давайте на мгновение позволим нашему воображению
свободно побродить по этому воображаемому миру. Давай¬
те предположим, что эти якобы случайные догадки
истинны, и алхимия представляет собой тайное послание
из доисторических времен, построенное на стройном осно¬
вании традиций и предрассудков. Можем ли мы найти
какие-то подтверждения тому, что люди давно исчезнув¬
шей цивилизации знали не только то, что мы знаем сей¬
час, но и намного больше?»
Это, я надеюсь, и есть ответ на наш вопрос: алхимия
—	реликт науки некой расы, исчезнувшей с лица земли
еще до Потопа. Выдвигаемые палеонтологами аргументы
об отсутствии человеческих окаменелостей или других
останков, которые должны были сохраниться, касаются
лишь незначительного периода времени. О допервобытной
эре мы не можем получить никакой информации, пос¬

кольку никакие окаменелости не могли бы сохраниться.
И это дает возможность предположить существование
доисторической цивилизации, крайне малая этническая
группа которой могла пережить множество геологических
эпох. Она смогла сохранить память о катастрофе, раз¬
рушившей их цивилизацию, — как, например, атомная
война, — а также некоторые научные достижения той
великой эры. Алхимия и ее сестра — астрология могут
быть просто остатками, маленькими фрагментами тех ут¬
раченных знаний, которые канули в лету, но могут вос¬
креснуть вновь, благодаря людям, испытавшим божест¬
венное вдохновение.
К концу XX века мы снова очутились в состоянии
ожидания катастрофы планетарного масштаба, и Великое
Делание приобретает первостепенную важность, чтобы
стать одним из якорей человечества. В настоящее время
особое внимание обращено на человека, тогда как матери¬
алистическая, механистическая, атеистическая цивили¬
зация делает все возможное, чтобы свести его с ума и
уничтожить. Машины, сделанные руками человека, пос¬
тепенно порабощают его. Мы движемся к цивилизации
роботов, в которой реальная сила будет принадлежать
гигантскому автомату, задуманного то как продолжение
человека. Некоторые азиатские народы, в частности ин¬
дийский, имеют шанс бежать из этого ада благодаря йоге
и другим техникам умственной концентрации. Примене¬
ние же подобных техник на западе — из отчаяния —
бесполезно, ввиду болезненной адаптации к нашему обра¬
зу мышления. Алхимический путь, напротив, дает нам
шанс вернуть себя в состояние осознания своей сущности,
в котором мы перестанем быть игрушками, марионетками
внешних обстоятельств, научившись управлять ими. Ал¬
химия дает нам средство освобождения от земных случай¬
ностей, от болезненной одержимости, и продолжает
жизнь сверх абсурдно короткого, приписанного ей изна¬
чально срока.

При столкновении с угрозой войны, с атомной опас¬
ностью, с шумом и беспокойством современной жизни, с
механической цивилизацией ближайшего будущего, я ви¬
жу только два выхода — молитва или Великое Делание.
Я купил агатовую ступку.
Завершение Великого Делания
297

Приложение
Что бы ни говорили об эликсире жизни, лечебные
свойства Камня не вызывают сомнений. В нижеследую¬
щей таблице приведен возраст тех, кому посчастливилось
получить Камень, за исключением убитых (Захарий,
Келли, Космополит) и алхимиков, чей возраст неизвестен
(Василий Валентин, Ласкар, Сефельд).
Альберт Великий
Роджер Бэкон
Раймонд Луллий
Арнольд из Виллановы
Николай Фламель
Бернар Тревизанский
Джон Ди
Михаил Сендивогий
Сен-Жермен
конец
1193
1214
1235
1240
1330
1406
1527
1566
XVII в.
—	1280	..87
—	1294	..80
—	1315	..80
—	1313	..73
—	1418	..88
—	1490	..84
—	1607	..80
—	1646	..80
—	1784	..86
(не менее)
Это дает средний возраст 82 года, тогда как средняя
продолжительность жизни составляла в то время не более
38 лет.

Словарь
В Словарь вошли основные собственные имена и алхимические
термины, встречающиеся в книге
А
Еврей Авраам
(Abraham the Jew)
Агрикола (Agricola)
Агриппа, Генрих Кор¬
нелий из Неттесгейма
(Agrippa, Henry Corneli¬
us)
Адепт ( Adept)
Аквинский, Св. Фома
(Aquinas, St. Thomas)
Алкагест ( Alkahest)
Алхимик (Alchemist)
Автор книги, которую
Николай Фламель видел во
сне.
Алхимик XVI века.
Маг и паффер XVI века.
Алхимик, который, соглас¬
но общему мнению,
получил философский ка¬
мень.
Святой, философ и аматор
науки алхимии.
Название, которое Пара¬
цельс дал универсальному
растворителю.
Человек, который работает
в лаборатории в поисках
философского камня, но,
возможно, еще не получил
его.

Альберт Великий, Св.
(St. Albert the Great)
Альтус (Altus)
Аматоp (Amateur)
Андрогин (Androgyne)
Арнольд из Виллановы
(Arnold of Villanova)
Артефий (Artephius)
Архимист (Archimist)
Астральный дух
(Astral Spirit)
Атанор (Athanor)
«Аш Мецареф»
( «Asch Mezareph»)
Адепт, ученый и философ
ХIII века, известный также
под именем Магнус.
Псевдоним и анаграмма
Якоба Сула, автора тракта¬
та «Mutus Liber»
Алхимик, который не рабо¬
тает в лаборатории.
«Любитель науки».
Название первовещества, со¬
держащего мужское и женс¬
кое начало, или серу и
ртуть философов. Он же —
гермафродит.
Адепт и врач ХIII века.
Адепт, который, предпо¬
ложительно, жил в XII веке.
Химик, который стремится
осуществить трансмутацию
металлов не гер¬
метическими методами.
См. Молоко непорочности.
Печь, при помощи которой
выполняют алхимическую
работу.
Книга Авраама Еврея.
Б
Василий Валентин	Адепт XV века,
(Basil Valentine)	бенедиктинский монах.

Барбо, Арман
(Barbault, Armand)
Бержье, Жак
(Bergier, Jacques)
Беренгар Пизанский
(Berigard of Pisa)
Бернар Тревизанский
(Bernard of Treviso)
Бётгер, Иоганн-Фридрих
(Bottger, Johann-Fried¬
rich)
Бойль, Роберт
(Boyle, Robert)
«Быстрое серебро»
(«Quicksilver»)
Бэкон, Роджер
(Bacon, Roger)
В
Ван Гельмонт, Жан-
Батист
(Van Helmont, Jean-Batis¬
te)
Великое Делание
(Great Work)
Венера ( Venus)
Современный алхимик.
Наш современник, автор не¬
скольких книг о науке.
Итальянский философ XVII
века.
Адепт XV века, граф
Тревизанской марки.
Алхимик XVII века, кото¬
рый не получил философско¬
го камня, но открыл секрет
дрезденского фарфора.
Британский физик и химик
XVII	века.
Старое название ртути.
Английский адепт ХIII
века, францискианский
монах.
Бельгийский врач и химик
XVII века.
Конечная цель
алхимических поисков. По¬
лучение Философского
Камня знаменует окончание
первой части Великого
Делания.
Символ меди.

Винный камень (Tartar)
Витриол (Vitriol)
Вода (Water)
Возгонка (Sublimation)
Выпаривание
(Cohobation)
Г
Гельвеций, Иоганн
Фридрих
( Helvetius, Johann Friede¬
rich)
Герберт (Gerbert)
Очищенный винный камень
получают из осадка на стен¬
ках винных бочек.
Субстанция, которая не
имеет никакого отношения
к химической кислоте,
известной под тем же на¬
званием. Василий Валентин
использовал слово
«витриол» для обозначения
философского растворителя.
Для алхимика каждая
жидкость является раз¬
новидностью воды.
В процессе возгонки, или
сублимации, твердое тело
превращается в пар, не про¬
ходя при этом через жидкое
состояние.
Многократно повторяемый
процесс дистилляции, кото¬
рый дает возможность
увеличить концентрацию
продукта.
Датский физик XVII века,
подлинное имя которого
Швейцер.
Французский алхимик X
века, родившийся в
Орийяке и впоследствии
ставший папой Сильвестром
II.

Гермафродит
( Hermaphrodite)
Гермес Трисмегист
(Hermes Trismegistus)
Герметист
(Hermetic Philosopher)
Герметический
(Hermetic)
Глаубер, Иоганн Ру¬
дольф
(Glauber, Rudolph)
д
Джабир ибн Гайан ал-Та¬
русуси
( Jabir)
Ди, Джон (Dee, John)
Дигби, сэр Кенельм
(Digby, Sir Kenelm)
Дракон (Dragon)
См. Андрогин.
У древних греков — бог, ко¬
торому предание приписыва¬
ет первый трактат по осно¬
вам алхимии.
Герметистами называют
алхимиков и адептов.
Прилагательное, которым
характеризуют все, что свя¬
зано с Гермесом.
Немецкий алхимик XVII
века.
Арабский адепт VIII века.
Известен также под именем
Гебер.
Британский оккультист,
маг и паффер XVI века.
Паффер XVI века
Это слово в общем использу¬
ется для обозначения серы
философов, однако в соче¬
тании с другими словами
оно может иметь другой
смысл. Так, например, сло¬
восочетание «чешуйчатый
дракон» означает руду, из
которой извлекают первове¬
щество.

Зосима из Панаполиса
(Zozimos the Panapolitan)
Золото, герметическое
(Gold, Hermetic)
Золото, естественное или
натуральное (Gold, Ordi¬
nary or Natural)
Золото, питьевое
(Gold, Drinkable)
Золото, философское
(Gold, Philosophic)
И
«Изумрудная Скрижаль»
(«Emerald Table»)
Иоанн XXII (John XXII)
Адепт III или IV века, кото¬
рый жил в Александрии.
Любой металл, превращен¬
ный в золото. Герметичес¬
кое золото нельзя отличить
от естественного, потому
что оно содержит всего
лишь один стабильный
изотоп.
Промышленное золото.
Парацельс открыл это лекар¬
ство, когда проводил эк¬
сперименты по получению
философского камня.
Этим словом, как правило,
обозначают первовещество
или одну из его компонент.
Иногда философским золо¬
том называют содержащую¬
ся в первовеществе серу.
Первое дошедшее до нас
произведение по алхимии.
Предание гласит, что его
текст был высечен Гермесом
Трисмегистом на изумруд¬
ном диске.
Этот папа жил в XIV веке и
прославился тем, что издал
буллу «Против алхимиков»,
хотя сам написал трактат о
трансмутации металлов и

оставил после себя несмет¬
ные сокровища, которые,
по общему мнению, были
приобретены с помощью
алхимии.
К
Каро, Роджер
(Саго, Roger)
Квинтэссенция
(Quintessence)
Келли, Эдуард
(Kelly, Edward)
Кермес (Kermes)
Килиани (Cyliani)
Киноварь (Cinnabar)
Современный алхимик.
Это слово имеет несколько
значений. Оно может обозна¬
чать металлическое начало,
получаемое в результате
дистилляции, оно может
указывать на «красную»
стадию Великого Делания
или же может относиться к
красной субстанции, кото¬
рая появляется в ходе приго¬
товления.
Британский паффер XVI
века, чье подлинное имя
Тальбот.
Разновидность дуба (quercus
coccifera). Этим словом в
алхимии называют кер¬
мезит, красный минерал, со¬
держащий сурьму и называ¬
емый также «сурьмяная
обманка».
Алхимик XIX века.
Сульфид ртути, который
иногда ошибочно принима¬
ется за первовещество.

Компост (Compost)
Королевская Ванна
(Bath of the King)
Космополит
(Cosmopolite, the)
Кунрат, Генрих
(Kunrath, Heinrich)
Л
Лавуазье, Антуан-Лорен
де
(Lavoisier, Antoine-Lau¬
rent de)
Ласкар
(Lascaris)
Лейбниц, Готфрид
Вильгельм
(Leibnitz, Gottfried Wil¬
helm)
Лекарство, универсаль¬
ное
(Medicine, The Universal)
Смесь, которая содержится
в философском яйце.
Жидкость, получаемая в
результате растворения
философской ртути в Моло¬
ке непорочности. В эту
жидкость окунают первове¬
щество, когда оно достигает
стадии ребиса.
Адепт XVI века, настоящее
имя которого Александр
Сетон.
Немецкий алхимик XVII
века.
Французский химик XVIII
века.
Адепт XVII века.
Немецкий философ и мате¬
матик XVII века. Умер в
1716 году.
Раствор философского
камня, известный также
под названием панацея.
Если Делание выполнено
только до «белой» стадии,
свойства получающегося ле¬
карства выражены слабее.

Лангле —Дюфренуа,
Николай (Lenglet du Fres¬
noy, Nicolas)
Лиможо де Сен-Дидье
(Limojon de Saint-Didier)
Луллий, Раймонд
(Lully, Raymond)
Луна (Moon)
M
Магофон (Magophon)
Майская роса
(Dews of May)
Манже, Жан-Жак
(Manget, Jean-Jacques)
Мария еврейка
(Mary the Jew)
Марс (Mars)
Молоко непорочности
(Virgin’s Milk)
Французский священник и
историк XVIII века. Был
также алхимиком и работал
в лаборатории. Погиб в воз¬
расте восьмидесяти лет,
когда в состоянии крайнего
истощения упал в огонь.
Французский алхимик
XVIII века.
Адепт ХIII века,
родившийся в Пальме на
острове Мальорка.
Символ серебра. В случае
использования совместно со
словом Солнце может также
представлять одно из двух
начал, содержащихся в пер¬
вовеществе.
См. Дюжоль.
Обычная роса, которую
собирают в марте и апреле
для того, чтобы использо¬
вать в мае.
Швейцарский врач и «ама¬
тор» алхимии. Редактор
«Biblioteca Chemica Curiosa».
Алхимистка IV века из
Александрии.
Символ железа.
Соль, получаемая воз¬
действием Майской росы.

Морхофф, Георг
(Morhoff, Georges)
Морьен, философ
(Morien, The Philosopher)
«Мутус либер»
(«Mutus Liber»)
Мышьяк (Arsenic)
H
Нитр (Nitre)
Нить Ариадны
(Ariadne’s thread)
Физик, писатель и «ама¬
тор» алхимии ХVII века.
Римский алхимик, кото¬
рый, согласно преданию,
жил в Александрии в VII
или VIII веке. Книга его
бесед с султаном Халидом
по сей день не утратила
своей значимости, однако ее
существование не доказыва¬
ет, что философ Морьен или
султан Халид — не вымыш¬
ленные персонажи.
«Немая книга», произве¬
дение Якоба Сула.
В старинных, появившихся
до XVI века алхимических
трактатах это слово исполь¬
зуется для обозначения
соли философов.
То же, что и селитра
(нитрат калия).
Средство, которое помогает
изучающему алхимию
найти путь в лабиринте
философских писаний.
Автор этих слов надеется,
что его книга может стать
для кого-то таким средст¬
вом.

о
Огонь, естественный
(Fire, Natural)
Огонь, искусственный
(Fire, Unnatural)
Огонь, тайный
(Fire, Secret)
Орпимент (Orpiment)
Орел (Eagle)
Уроборос (Ouroboros)
П
Панацея
(Panacea)
Парацельс, Филипп
Ауреол Теофраст Бом¬
баст фон Гогенгейм
(Paracelsus, Aureole Phi¬
lip Theophrastus Bombas¬
tes ab Hohenheim)
Присущее материи тепловое
начало.
Огонь, который под¬
держивают огнем, газом
или электричеством.
Двойственная соль, приго¬
тавливаемая Знатоком Ис¬
кусства. Известна также
под названием первореагент.
Желтый минерал,
трисульфид мышьяка, кото¬
рый часто ошибочно
принимают за первовещест¬
во Делания.
У Филалета синоним
понятия «возгонка».
Змея, глотающая свой собст¬
венный хвост. Символ
Великого Делания.
Универсальное лекарство,
получаемое из философско¬
го камня. Считается, что
оно излечивает человека от
всех болезней.
Немецкий физик и химик
XVI	века.

Паффер (Puffer)
Пеликан (Pelican)
Первовещество
(Prime Matter)
Периоды Филалета
(Regimen of Philalethes)
Пернети, Антуан Жозеф
(Pernety, Antoine Joseph)
Лже-алхимик, стремящийся
превращать металлы в золо¬
то любыми средствами и с
единственной целью —
нажить себе состояние. В
основе современной химии
лежат исследования паффе¬
ров, которые, хотя и были
бессистемными, все же увен¬
чались открытием многих
неизвестных ранее веществ.
Дистилляционный аппарат
с длинной шейкой, которая
соединена с сосудом, в кото¬
ром содержится
дистиллируемая жидкость.
Используется для непрерыв¬
ной дистилляции.
Естественная руда, содержа¬
щая серу, ртуть и соль фило¬
софов. По Космополиту, она
содержит примесь «вонючей
серы» (которую следует
отличать от серы филосо¬
фов). Перед началом
Делания от этой примеси
нужно избавиться.
Словом «Период» обознача¬
ют каждую из семи следу¬
ющих одна за другой
стадий приготовления фило¬
софского яйца, в течение ко¬
торой температура под¬
держивается постоянной.
Французский монах-
историк ХVIII века.

Перенелль (Perrenelle)
Печать, герметическая
(Seal, Hermetic)
Пирит (Pyrites)
Проекция (Projection)
Пуассон, Альберт
(Poisson, Albert)
Путь (Way)
Р
Рабле, Франсуа
(Rabelais, Francois)
Христианское имя жены
Николая Фламеля.
Непроницаемый для возду¬
ха сосуд.
Встречающийся в природе
сульфид железа.
То же, что и трансмутация
металлов. Трансмутацию
осуществляют с помощью
специального порошка. Этот
порошок получают путем
воздействия на фило¬
софский камень тем метал¬
лом, который собираются
получить, чаще всего — зо¬
лотом.
Алхимик и писатель, кото¬
рый жил в конце XIX века.
Существуют три пути осу¬
ществления Великого
Делания, известные под на¬
званием «короткого»,
«влажного» и «сухого». Они
различаются по про¬
должительности времени,
которое требуется для их
прохождения, по сложности
решаемых задач и по мето¬
дам их решения.
Французский писатель XVI
века, который был также
монахом-бенедиктинцем,
врачом, профессором ана¬

Разес (Rhases)
«Растворяй и сгущай»
(«Solve et coagula»)
Ребис (Rebis)
Реторта (Retort)
Розенкрейц, Христиан
(Rosenkreutz, Christian)
томии, приходским свя¬
щенником в Медоне и если
не алхимиком, то во всяком
случае «аматором» этой
науки.
Арабский физик и
алхимик, который жил в X
веке.
Поскольку в ходе первых
двух ступеней Великого
Делания растворяют твер¬
дые тела и сгущают летучие
духи, этот латинский
афоризм кратко выражает
суть большинства действий,
выполняемых алхимиком в
процессе получения фило¬
софского камня.
Двойственная субстанция,
получаемая в результате
первых двух стадий
Делания. Ребис готовят в
философском яйце на
третьей стадии.
Сосуд, в который вещества
помещают для
дистилляции. Обычно у
реторты длинная, загнутая
шейка.
Человек, который, как пред¬
полагается, жил в XIV веке,
стал адептом и достиг бес¬
смертия. Некоторые отож¬
дествляют его с Филалетом
и Сен-Жерменом.

Розенкрейцеры
(Rose-Croix)
Ртуть (Mercury)
Ртуть философов
(Mercury, Philosophers’)
Ртуть, философская
(Mercury, Philosophic)
С
Сальмон, Гийом
(Salmon, Guillaume)
Сатурн (Saturn)
Селитра (Saltpetre)
Сендивогий, Михаил
(Sendivogius, Michael)
Сен-Жермен, граф де
(Saint-Germain, Count de)
Тайное общество, основан¬
ное легендарным
Христианом Розенкрейцем.
Естественное «быстрое сереб¬
ро». Выражение «наша
ртуть» может использовать¬
ся для обозначения
практически чего угодно: от
ртути, содержащейся в пер¬
вовеществе, до философской
ртути.
Женское начало в первове¬
ществе.
Соль, получаемая из перво¬
вещества посредством воз¬
действия на него тайного
огня.
Алхимик и писатель, кото¬
рый жил в ХVII веке и нача¬
ле ХVIII-го.
Символ свинца.
Нитрат калия (KNO3).
Моравский алхимик XVII
века, который издал полное
собрание сочинений Космо¬
полита, женился на его
жене и принял его имя.
Алхимик, возможно, адепт
XVIII	века. Одна из самых
загадочных фигур в
истории человечества.
Ходят слухи, что граф до

Сера (Sulphur)
Сетон, Александр
(Seton, Alexander)
Зефельд (Sehfeld)
Сильвестр II, папа
(Sylvester II, Pope)
«Скупой» («Grudging»)
Солнце (Sun)
Соль (Salt)
Спагиризм (Spagirism)
Спиноза, Бенедикт
(Spinoza, Benedict)
сих пор живет в своем особ¬
няке в Венеции.
Мужское начало в первове¬
ществе.
См. Космополит.
Австрийский алхимик
ХVIII века.
См. Герберт.
Этим словом характеризуют
алхимика, который дает
ложные сведения для того,
чтобы ввести в заблуждение
других. См. также «Щед¬
рый».
То же, что и золото. При
использовании вместе с
понятием «Луна» обычно
обозначает два компонента
первовещества.
С помощью соли ртуть фило¬
софов объединяется с серой.
До Василия Валентина и Па¬
рацельса эта соль называ¬
лась мышьяком, или же о
ней вообще не упоминали.
Слово, введенное, по всей ве¬
роятности, Парацельсом
для обозначения искусства
получать химические и
медицинские препараты
алхимическими методами.
Голландский философ XVII
века.

Старкей, Джордж (Star¬
key, George)
Стибнит (Stibnite)
Сухая вода (Dry Water)
Т
Тайна (The Mystery)
Тифферо (Tiffereau)
Трансмутация (Transmu¬
tation)
У
Умножение (Multiplicati¬
on)
Британский химик XVII
века, который встречался с
Филалетом в Америке.
Естественный трисульфид
сурьмы.
«Вода, от которой не намо¬
кают руки». Синоним тайно¬
го огня, используемый
иногда для обозначения
философской ртути.
Еще одно название
Великого Делания, или
Основного Делания.
Французский алхимик, ко¬
торый жил в начале XIX
века.
Алхимическое действие, в
ходе которого один металл
превращается в другой. С
точки зрения современной,
науки трансмутация воз¬
можна только средствами
ядерной физики.
Последняя стадия Великого
Делания, в ходе которого
свойства философского
камня усиливаются. Оно
требует повторения всего
процесса получения камня.

Универсальный раст¬
воритель
(Universal Solvent)
Ф
Фигье, Луи
(Figuier, Louis)
Филалет, Евгений
Филопон (Philalethes,
Eirenaus Philoponos)
Фламель, Николай
(Flamel, Nicholas)
Фламмарион, Камилл
(Flammarion, Camille)
Фулканелли (Fulcanelli)
X
Халид (Khalid)
Хаос (Chaos)
Химическая Свадьба
(Chemical Marriage)
То же, что и алкагест.
Жидкость, которая исполь¬
зуется в качестве раст¬
ворителя во всех трех
стадиях Делания. Название
этой субстанции еще не
означает, что она может рас¬
творять все что угодно.
Французский ученый XIX
века, автор книг о науке.
Британский адепт ХVII века.
Французский адепт и наро¬
дный летописец XIV века.
Французский астроном и
ученый. Умер в 1925 году.
Современный адепт.
Живший в VII— VIII веках
халиф или султан, которого
все считали алхимиком.
Так называют впервые
извлеченное из рудника пер¬
вовещество.
Союз серы и ртути филосо¬
фов в философском яйце.

Хуссон, Бернар
(Husson, Bernard)
Ш
Шампань, Жан-Жульен
(Champagne, Jean-Julien)
Шмидер, Карл-Кристоф
(Schmieder, Karl-Chris¬
tof)
щ
«Щедрый» («Generous»)
Э
Эликсир жизни
(Elixir of Life)
«Аматор» алхимии XX
века, который также рабо¬
тал в лаборатории.
Автор иллюстраций к
книгам Фулканелли. Умер
в 1932 году.
Немецкий профессор-
историк XIX века. Его
книга «История алхимии»
увидела свет в 1832 году.
Так называют алхимика, ко¬
торый предоставляет вер¬
ную информацию. См.
также «Скупой».
Философский камень,
используемый в качестве ле¬
карства.
Ю
Юпитер (Jupiter)	Символ олова.

я
Стеклянный сосуд, в кото¬
ром осуществляется за¬
ключительная стадия приго¬
товления философской субс¬
танции.
Яйцо, философское (Egg,
The Philosophic)

Художній редактор
О. Бадьо
Коректура
Т. Зєнова
Т. Ерцен-Глерон
О. Ладікова-Роєва
Оригінал-макет
І. Пєтушков
Підписано до друку 08.02.95 р. Формат 84х 1081/з2.
Папір офсетний №і. Гарнітура “Шкільна”. Ум.друк. арк. 20,00
Ум.фарб.-відб. 20,00 Обл.-вид.арк. 22,20. Зам. 5-41.
Ціна договірна. Тираж 8 000.
“Софія", Ltd. 252055. Київ-55, вул. Горького, 47
Віддруковано з оригінал-макету на Київському акціонерному
поліграфічному підприємстві “КНИГА”
254655 МСП Київ-53, вул. Артема, 25

Иcкaтелю
Да воздeржитcя от cуждeний увepовaвший в
Алхимию кaк в знаниe о привычных cвойcтвaх
природных минеpaлов и метaллов.
Да воздeржится от cуждений возноcящий
Алхимию в выcшие cфeры духовных нaук.
Но рaзумеющий, что Алхимия
является лишь cимволом для иноcкaзaтельного
опиcaния процеcca "духовного поcтижeния", —
т. e. человeк воплотивший в ceбe и первовeщecтво,
и очaг для выполнения Великого Делания, —
да cвеpшит нa этом попpищe вcе, что в его cилaх.
Клод д’Иже "Собрание алхимичеcких филоcофов"