И (Чии)
433

ПРЕДИСЛОВИЕ
Книга Франтишека Чванды «Ночные мстители»
знакомит читателя с некоторыми страницами героической
борьбы чехословацкого народа против гитлеровских
оккупантов и их прислужников в годы прошлой
войны, в годы, от которых нас отделяет почти
четверть века.
...Оккупированная врагом Чехословакия. По всей
стране установлен режим жесточайшего террора и
репрессий. Фашисты прилагают все силы, чтобы
максимально использовать Чехословакию в качестве одного
из своих важнейших арсеналов. Гитлеровская Германия
стремится как можно туже затянуть на шее народов
порабощенных стран, в том числе и Чехословакии, петлю
оккупационного режима, выкачать из них максимально
возможные средства для ведения войны, для
поддержания своей военной машины.
Несмотря на нацистский террор, предательство
национальной буржуазии, трусость и двурушничество
эмигрировавших в Англию и другие страны правителей,
народы оккупированной Европы вели борьбу с
гитлеризмом. Героически сражались с оккупантами и трудящиеся
Чехословакии. Под руководством Коммунистической
партии они начали эту неравную борьбу с первых же дней
оккупации врагом их страны. Не хватало оружия, слабы
были организации, связь, взаимопомощь, гибли
выслеженные гестапо руководители. Но это не остановило
патриотов. Саботаж, диверсии, забастовки наносили
захватчикам немалый урон. Рабочие выводили из
строя оборудование, выпускали негодную продукцию.
5

всячески снижали производительность труда. К
рабочему классу присоединилось крестьянство. Саботаж
в деревне принимал большие размеры, вызывал
серьезное беспокойство у немецких властей и их
подручных.
Борьба патриотов Чехословакии, движение
Сопротивления особенно усилились с началом Великой
Отечественной войны Советского Союза против гитлеровских
захватчиков. Эту борьбу возглавляли организованные
КПЧ и возникавшие в глубоком подполье национальные
комитеты. Невзирая на жесточайший террор
гитлеровцев, на чудовищные расправы с патриотами, массовые
аресты, истязания и казни, которые особенно усилились
после покушения на одного из главарей гестапо — Гей-
дриха, люди поднимались с оружием в руках против
ненавистного врага.
Летом 1942 года в районах Бескидских гор, городов
Брно, Банска-Штявница и других появились первые
партизанские отряды. Деятельную помощь им оказывали
и советские партизаны, действовавшие в тылах
гитлеровцев, на коммуникациях немецко-фашистских войск и
армий их союзников.
Большим стимулом для патриотических сил,
вдохновляющим призывом к усилению боевой активности против
врага явилась грандиозная победа Советской Армии в
битвах под Москвой и на Волге, разгром в
Сталинградской операции огромной армии гитлеровцев. Новые
партизанские отряды, действовавшие под руководством
КПЧ, появились в этот период в районах Остравы, Оло-
моуца, Табора, в Моравии и Словакии.
Остравская областная партийная организация
показала свою высокую боеготовность и боеспособность с
самого начала оккупации Чехословакии гитлеровцами. Еще
в марте 1939 года здесь было создано подпольное
руководство, возглавившее борьбу патриотических сил. На
многих заводах в Остраве и близлежащих городах, на
шахтах и рудниках действовали подпольные
партизанские ячейки. Все они были связаны с областным
руководством, а последнее, в свою очередь, — с центром в
Праге.
Наиболее активно и эффективно силы Сопротивления
в районах Остравы и Бескид начали действовать во
второй половине 1941 года. Они осуществили многочислен-
6

ные акты саботажа на заводах, серьезно затрудняли
работу транспорта, устроили ряд крупных
диверсий на железной дороге вблизи Остравы и Оло-
моуца.
Обеспокоенные действиями партизан, гитлеровцы
резко усилили карательные меры. Они стремились любой
ценой сохранить производство на заводах и шахтах
Остравской области, продолжать использовать их в
качестве поставщиков оружия и боевой техники для
немецко-фашистской армии, воюющей против Советского
Союза и других стран антигитлеровской коалиции.
Особенно серьезные меры предпринимались для сохранения
производства на витковицких, богуминьских, тршинец-
ких и других металлургических заводах, которые
значили для воюющей фашистской Германии особенно
много.
Но и партизанское руководство, подпольные
партийные комитеты понимали важность вооруженной борьбы
против нацистов, значение ударов по тылам врага в
этот период. Партийные комитеты знали, что любые
потери гитлеровцев в тылу ослабляют их силы в борьбе
против Советской Армии, приближают победу над
коричневой чумой и, стало быть, освобождение
Чехословакии и других порабощенных фашистской Германией
стран. Вот почему, несмотря на все усилия оккупантов,
партизанская борьба в Чехословакии, в том числе и в
Остравской области, непрерывно возрастала.
Начавшись сперва в районе Тешина, она вскоре
превратилась в серьезную силу в Тешинских Бескидах,
а потом перекинулась и в другие места, достигнув
в начале 1943 года уже довольно значительных
размеров.
Весной этого года подпольный Центральный Комитет
Коммунистической партии Чехословакии дал указания
о дальнейшем усилении борьбы с оккупантами и их
ставленниками в Чехословакии. В изданной
Центральным комитетом в апреле 1943 года инструкции
ставилась задача организовать боевые выступления широких
масс трудящихся, создавать новые партизанские отряды
и снабжать их оружием, подготовить народ к
вооруженному восстанию против гитлеровцев.
Одним из прямых результатов этого решения было
появление в 1943 году на территории Остравской обла-
7

сти трех партизанских групп — «Искры», «Львицы» и
«Штрамберкских партизан». Эти группы развернули
значительную боевую активность, наносили ощутимые
удары по врагу, особенно в период, когда Остравская
область стала оперативным тылом приближающегося
фронта. Еще сильнее удары партизан стали тогда, когда
из Словакии в Моравию, после Словацкого
национального восстания, перешла 1-я партизанская бригада
имени Яна Жижки.
О деятельности этих трех партизанских групп и
рассказывает в своей книге Франтишек Чванда. Его труд —
документальный очерк, написанный на основе
воспоминаний непосредственных участников событий, архивных
материалов и документов. Чванда рассказывает о
партизанских буднях, трудностях и лишениях, о важных
событиях, сыгравших немалую роль в борьбе патриотов
Чехословакии против нашего общего врага. г\нига
воскрешает дела и дни, память о которых дорога не только
чехословацкому народу, но и всем его искренним
друзьям. И в этом ее ценность.
Вспоминая сегодня годы героической борьбы всех
честных людей мира против гитлеровской коричневой
чумы, мы помним, что в ней окрепли узы, связывающие
народы Советского Союза и братской Чехословакии.
В этой борьбе родились фронтовое единство и боевое
содружество советских и чехословацких воинов. Боевая
дружба наших солдат скреплена кровью, совместно
пролитой в боях у Соколово, под Киевом, в Карпатах и на
чехословацкой земле. Воины чехословацких частей,
сведенных в 1-й Чехословацкий армейский корпус, дрались
не жалея сил и жизни за освобождение советской земли
и своей родины. А советские солдаты, офицеры и
генералы вписали славные страницы в историю боев за
города и села Чехословакии. В октябре 1944 года войска
Советской Армии вместе с чехословацким корпусом
овладели важным перевалом в Словакии — знаменитой Дук-
лей. В январе 1945 года они освободили Прешов, Ко-
шице, в апреле — Братиславу, Остраву и другие города
Чехословакии. А утром 9 мая 1945 года советские
танкисты с ходу ворвались в Злату Прагу, протянув руку
братской помощи восставшему населению чехословацкой
столицы, спасая ее от разрушения. Немало советских
людей воевало в ту пору и в рядах чехословацких
партизан.
8

Мы никогда не забудем имен героев войны,
отдавших жизнь за нашу общую победу. Мы свято храним
память о тех суровых испытаниях, которые выпали на
долю наших народов, о крови, пролитой в совместных
боях советскими и чехословацкими воинами.
Т. Белащенко

ПАРТИЗАНСКИЙ ОТРЯД «ИСКРА» 1
В Остравской области, как и во многих
других районах Чехословакии, движение
Сопротивления зародилось сразу же после прихода
немецких войск. Коммунистическая партия
Чехословакии, единственная в стране
организованная и боеспособная сила, четко
сформулировавшая программу борьбы с нацизмом, возглавила
эту борьбу и в условиях глубокого подполья
использовала любую возможность для
разъяснения широким слоям населения истинных
намерений нацистов, необходимости
освободительной борьбы против захватчиков и
подготовки активного сопротивления во всех
областях политической и хозяйственной жизни
страны.
В первой главе книги отображены развитие
движения Сопротивления и подпольная
деятельность коммунистов района Фридека-Мистека,
отдельные успехи, достигнутые движением
Сопротивления, а также недостатки в организации
и ведении борьбы с оккупантами. Раскрыта
предательская деятельность тайных агентов
гестапо, которые делали свое грязное дело,
злоупотребляя доверием людей.
Массовые и одиночные аресты, в первую
очередь коммунистов и других прогрессивных дея-
11

телей, вынуждали всех честных людей,
ненавидевших фашизм, уходить в подполье.
Постепенно отдельные лица стали формироваться в
группы, и при благоприятных условиях возникали
партизанские отряды. В Остравской области их
было несколько. В данной главе описывается
деятельность одного из них, либо одного из
первых, либо самого первого партизанского отряда
в так называемом протекторате Чехии и
Моравии — отряда «Искра», организованного
коммунистами Якубом Билеком из Кунчичек у Башки
и бывшим бойцом интернациональной бригады
Фердинандом Гарабишем, который тайно
возвратился на родину из Испании в апреле
1941 года.
Годом рождения отряда «Искра» считается
1941 год, когда Якуб Билек и Фердинанд Гара-
биш перешли на нелегальное положение и стали
организовывать сопротивление оккупантам.
Однако следует помнить, что создание группы
явилось результатом всей предшествующей
подпольной деятельности коммунистов района Фри-
дека-Мистека. Для правильного понимания этой
связи необходимо хотя бы в общих чертах
рассказать о зарождении здесь подпольного
движения.
По свидетельству Штепана Билека, после
роспуска Коммунистической партии Чехословакии
в 1938 году на последнем подпольном заседании
областного руководства КПЧ в Остраве были
даны общие указания в отношении дальнейшей
работы в подполье. Перед коммунистами
поставили задачу вовлечь в борьбу с оккупантами
широкие слои населения, а также приступить
к составлению списков фашистов и их прислуж-
12

ников, составить по данным прессы список
кандидатов, выдвинутых на последних выборах,
чтобы после войны можно было судить об
отношении отдельных политических партий к
обстановке в Чехословакии в критические годы. Было
решено также составить списки владельцев
автомобилей и лошадей для передачи и того и
другого Красной Армии после того, как она
вступит на территорию Чехословакии.
В последнем указании, полученном
участниками заседания, на партийные организации
возлагалось изыскать средства для оказания
помощи семьям арестованных, для приобретения
машин и материалов, необходимых для
развертывания работы в подполье.
По словам Штепана Билека, на последнем
нелегальном заседании, на котором он
присутствовал как представитель исполкома КПЧ и
которым руководили секретари Вилем Новы и
Густав Климент, также было принято решение
проводить работу в районе Фридека-Мистека
только небольшими группами, так как
революционное выступление рабочих
металлургического и других заводов в районе Фридека еще
было живо в памяти и заставляло думать, что
гестапо в первую очередь обратит внимание на
этот район.
Однако эти указания действовали недолго.
Примерно через две недели прибыл бывший
секретарь Остравского областного комитета
комсомола Франтишек Новак (впоследствии
замученный нацистами) и передал Штепану Билеку
указания, касающиеся создания подпольных
организаций в городе. С этой целью район
Фридека-Мистека был поделен на два района
13

действий подпольщиков с границей по реке
Остравице, то есть на район Фридека и район
Мистека. Во Фридеке руководителем назначили
старого и опытного члена партии Людвика Кор-
баша. За рекой Остравице, в районе Мистека,
подпольное движение должен был возглавлять
Штепан Билек.
В процессе создания подпольных организаций
партии и налаживания их работы стали
выявляться и результаты слабой теоретической и
практической подготовки подпольщиков. Прежде
всего отсутствовал достаточный опыт
подпольной работы, хотя Коммунистическая партия
Чехословакии за годы своего существования
вынуждена была довольно часто находиться на
нелегальном или полулегальном положении.
Однако нельзя, разумеется, сравнивать
подпольную работу партии в период буржуазной
республики, когда подпольщикам грозили тюрьма,
денежные штрафы либо увольнение с работы,
с подпольной работой в период оккупации, когда
малейшая попытка оказать сопротивление
пресекалась жестокими пытками на допросах в
гестапо, концентрационными лагерями и смертной
казнью.
Недостаточный опыт работы коммунисты
компенсировали редкостной самоотверженностью и
самопожертвованием, а также
изобретательностью при поиске лучшего метода работы. Их
усилия, несмотря на большие жертвы,
приносили успех. Организация приобретала вполне
определенную структуру. От отдельных
партийных ячеек стали переходить к так называемым
тройкам. Как во Фридеке, так и в Мистеке
были созданы первые руководящие тройки, в
14

которые вошли преданные коммунисты Людвик
Корбаш, Раймунд Малиш, Ян Жидек, Штепан
Билек, Станислав Матушка и Йозеф Билек.
У каждого члена руководящей тройки была
своя тройка, члены которой не знали двух
остальных из руководящей тройки. В
результате устанавливались все более широкие связи,
и партия уже могла влиять на самые широкие
массы населения.
После роспуска партии окружной комитет
КПЧ во Фридеке принял своевременное
решение о сохранении всей партийной документации.
Самые важные документы были упакованы в
ящики и переправлены в Палковице, где их
спрятал делопроизводитель местной партийной
организации Франтишек Киша. У него же
собрались Штепан Билек, Ян Жидек и Станислав
Матушка, чтобы обсудить план дальнейшей
работы. После создания руководящих троек
работа по организации подпольной сети быстро
развернулась в окрестных деревнях.
Значительную роль в подпольном движении
во Фридеке сыграли Йозеф Еж, Людвик Чер-
мак, Йозеф Сладечек и другие товарищи.
Организация начала активно действовать сразу же
после роспуска КПЧ в 1938 году *. Товарищи
имели в своем распоряжении пишущий и
множительный аппарат и поначалу нелегальные
печатные материалы иногда размножали сами.
Позднее их стали получать из Остравы
примерно раз в две недели. Связной приносил
* 29 декабря 1938 года капитулянтское
правительство расчлененной Чехословакии объявило о роспуске
КПЧ. Но партия перешла в подполье и продолжала
свою борьбу. — Прим. ред.
15

полный чемодан таких материалов к Кафкам
либо в плакатный институт Марии Вольной в
Мистеке. Потом их распространяли дальше
среди надежных людей.
Самой крупной была подпольная организация
на Карловом металлургическом заводе в Ли-
сковце, которую возглавляли Раймунд Малиш
и Ян Чинчала и в которой работали некоторые
упомянутые выше подпольные работники из
Фридека-Мистека. Другие подпольные
организации действовали на заводах в окрестностях
Ланденберга, на государственном лесопильном
заводе в Старе-Месте, близ Эльзера, близ По-
стельберга во Фридланте и других местах.
Однако гестапо не замедлило предпринять
контрмеры. Вскоре после оккупации были
арестованы Людвик Корбаш, Рудольф Капча, Ян
Шигута, Йозеф Сладечек. Их выпустили из
тюрьмы через несколько недель. Но через
месяц за Корбашем пришли снова. Корбаш,
разумеется, не стал ждать нового прихода
гестаповцев и ушел в подполье. Штепан Билек, у
которого нашел прибежище Корбаш, по решению
тройки обратился к Гинку Кожушнику из
остравского областного подпольного
руководства с просьбой переправить Корбаша в
Польшу. Кожушник устроил встречу Билека с одним
шахтером. Последний работал тогда на шахте
Алоз, жил около границы и хорошо знал
места переходов через нее. По договоренности с
ним Билек привел Корбаша почти к самой
границе, и шахтер благополучно переправил его2.
После ухода Корбаша Штепан Билек принял
на себя руководство подпольной работой и на
другом берегу реки Остравице, во Фридеке.
16

Благодаря самоотверженной работе
нескольких десятков человек подпольное движение в
районе Фридека получило солидную, хорошо
законспирированную базу с прочной
организационной структурой. Создавались все новые и
новые тройки. Были точно распределены
обязанности. Одни товарищи организовывали са-
ботажи на заводах, другие доставали бумагу,
пишущие машинки и множительные аппараты
для выпуска нелегальной литературы,
разыскивали и подготавливали убежища для
скрывающихся, для окружных секретарей, которых
присылал край, изыскивали финансовые
средства, оказывали помощь семьям арестованных
и т. д.
Нелегальные материалы сначала издавались
через каждые две недели. Листовки, которые
привозил Богуслав Выбирал из Лисковца в
трубке велосипеда под седлом, распределяла
Ольга Кишова. Подпольщики распространяли
эти листовки самыми различными способами.
Их вкладывали людям в карманы и
хозяйственные сумки на рынках во Фридеке и
Мистеке, подбрасывали в квартиры,
высылали почтой, клали в тайники часовен и
костелов.
Большой успех имел анализ международной
обстановки, сделанный в брошюре под
названием «Рациональное разведение растений».
Брошюру распространили в короткий срок, а
благодаря собранным деньгам оказали помощь
семьям арестованных и приобрели все необходимое
для подпольной работы.
У здешних коммунистов был также свой
радиопередатчик, переданный им Франтишеком
17

Конечны из Брушперка (впоследствии
расстрелян гестаповцами на площади в Витковице).
Радиопередатчик был доверен коммунисту
Франте Прокопу из Хлебовице, который
отвечал за технический сектор. Он раздобыл шесть
пишущих машинок и ротаторов. Их спрятали в
в склепе на кладбище в Лисковце, у Йозефа
Люкшика в Жабне и в костеле в Хлебовице,
где находился склад бумаги; там же были
напечатаны и размножены первые в районе Фри-
дека-Мистека листовки.
С согласия священника Прокоп спрятал в
этом костеле и радиопередатчик. Поместил он
его в алтаре, а антенну вывел на башню.
Радиопередатчик был добыт с помощью секретаря
областного подпольного руководства КПЧ в
Остраве Станислава Роубала из Брно. Первая
пробная связь между Хлебовице и Брно была
установлена тоже Роубалом. Радиостанция
сослужила хорошую службу как до, так и после
оккупации Польши фашистскими войсками.
После установления связи с польскими
товарищами радиопередачи осуществлялись два раза
в день по пяти минут. Передавались сведения
о передвижении фашистских частей, их
численности, виде вооружения, об отношении людей
к оккупантам в Польше и др.
В этой работе Роубалу помогали коммунисты,
беспартийные товарищи, а также члены других
политических партий, например братья Билеки
из Мистека. Были приобретены новые пишущие
машинки и множительные аппараты.
Значительные финансовые средства удалось получить от
продажи нелегальной литературы, путем сборов,
в первую очередь среди рабочих, а также от
18

торговца Сладечка из Мистека, аптекаря
Свободы из Фридланта, Юрана из Пршибора и
других.
Большое внимание коммунисты уделяли са-
ботажам. Они организовывались в основном на
Карловом металлургическом заводе. Снижение
выпуска продукции достигалось благодаря
отрицательному отношению рабочих к работе на
оккупантов, благодаря саботажам на
производстве (вывод из строя валков, умышленное
склеивание листов при прокатке и т. п.). Под
руководством Станды Матушки была сделана
праща, из которой метали камень с веревкой.
Камень закидывали на провода линии
электропередач высокого напряжения и прекращали
таким образом подачу тока на Карлов
металлургический завод. Сабстажи были также
организованы на фабрике под Эльзером. Здесь
текстильные станки выводились из строя путем
заливки в подшипники бензина вместо масла.
Немцам не удавалось установить причину, так
как бензин от нагревания подшипников
испарялся.
Подпольной работой руководили районные
секретари, направляемые областным
подпольным руководством КПЧ в Остраве. Всего их
было четыре. Первый, Ян Холева, имел
подпольную кличку Весничан. Второго подпольные
работники знали по кличке Гонза. Здесь он
пробыл недолго; гестапо выследило его и
арестовало. Третий называл себя Рихтром. В
районе Фридека-Мистека он работал около месяца.
Его сменил партийный работник, которого
бывшие подпольные работники и поныне знают по
прозвищу Носатый.
If

С 1 августа 1939 по март 1940 года
областным секретарем в Остраве работал Йозеф
Смрковский. Он выступал за максимальное
расширение подпольной организации. Эта точка
зрения начала проводиться в жизнь и в районе
Фридека-Мистека, но, к сожалению, во вред
конспирации. Гестапо воспользовалось этим и
начало постепенно распутывать подпольную сеть
организации. Началось это так.
По рассказу Штепана Билека, в начале
1941 года в поезде гестаповцы арестовали
связного ЦК КПЧ. При обыске у него нашли
список активистов из Остравы. Среди них были
подпольные работники из Фридека-Мистека3.
Гестапо разработало план ликвидации
подпольной организации Фридека-Мистека.
У Фердинанда Кожуха в Зелинковице
состоялось собрание подпольщиков. Участникам
собрания предстояло получить указания по
координации работы. На это собрание под видом
представителя ЦК проник гестаповец. Он
выступил с анализом международной обстановки,
разумеется с марксистских позиций, и, войдя
благодаря этому в доверие, начал
интересоваться особенностями здешнего подпольного
движения, фамилиями подпольщиков и т. п.
Собрание началось 20 марта 1941 года после
полудня и кончилось на другой день в три часа
утра. А днем, в половине пятого, начались
аресты. У Хилека в Палковице был задержан
давно разыскиваемый гестапо подпольщик из
Остравы Ян Холева (впоследствии приговорен
к смертной казни).
Другими подпольщиками, которым не удалось
убежать от ареста, были районный секретарь
20

Рихтр и еще один участник собрания —
областной секретарь КПЧ в Остраве Владимир По-
нерт.
Штепан Билек ушел из этого района еще в
начале марта: он решил сменить место
жительства и фамилию. С этой целью он обратился
к священнику из Хлебовице, который выдал
ему метрическое свидетельство на имя
Франтишека Жижки. Районный секретарь принес Би-
леку чистое удостоверение личности, которое
они заполнили вместе в соответствии с
метрическим свидетельством. Печати поставил один
надежный служащий из районного управления.
Получив документы, Штепан Билек вскоре
уехал в Остраву и поступил работать на рудник
Игнат. Однако проработал он там всего две
недели. 20 марта 1941 года он был арестован
гестапо.
Но район недолго оставался без секретаря.
Пришел Носатый. Он отличался скромностью,
строго соблюдал правила конспирации. К
сожалению, этого нельзя сказать о тех, кто
сотрудничал с ним. Но в скором времени гестапо
разнюхало об его существовании и начало
усиленную слежку. Однако Носатый самоотверженно
создавал новую подпольную организацию, но
ему не удалось полностью реализовать
намеченный план: гестапо все ближе и ближе
подбиралось к нему. Тогда Носатый решил сменить
место жительства.
16 апреля 1942 года старый коммунист
Виктор Траган из деревни Нова Вес под Фридлан-
том на Остравице привел к Людвику Твардику
из той же деревни мужчину, привлекавшего
внимание своим сломанным носом. Представил
21

он его как Роберта, сказал, что это подпольщик,
и попросил Твардика оставить его у себя, пока
не будет найдено другое убежище. У Твардика
Роберт пробыл до 21 апреля 1942 года. В этот
день перед их домом неожиданно остановилась
машина, из которой выскочили четыре
гестаповца. Убедившись в правильности адреса, они
стали допрашивать Твардиков, потребовали
ответить, кого они у себя прячут. Услышав
заверение, что в доме никого нет, гестаповцы начали
обыск. На первом этаже ничего
подозрительного они не обнаружили. Оставался чердак. Два
гестаповца стерегли домик снаружи, а два других
заставили Твардиков подниматься впереди себя
по лестнице на чердак, где спрятался Роберт.
О дальнейших событиях Власта Твардикова
рассказала следующее:
«Мы знали, что Носатый на чердаке и что
у него есть пистолет. Поэтому мы старались по
возможности отходить от гестаповцев, чтобы
Роберт мог стрелять. В какой-то момент на
чердаке раздался выстрел. От неожиданности все
мы на несколько мгновений застыли на месте.
Этим воспользовался Роберт: он проскользнул
между нами, спрыгнул с чердака в сени, через
входную дверь выскочил на улицу и побежал
к Остравице. Но вот гестаповцы на чердаке и
те, что сторожили у дома, наконец опомнились
и все вместе пустились в погоню за беглецом.
В Остравице в те дни вода была мутная. Во
время погони между Робертом и гестаповцами
завязалась перестрелка. Роберт на бегу стрелял
назад. Когда он добежал до реки, в пистолете
у него не осталось ни одного патрона. Он
бросился в реку, рассчитывая выбраться на другой
22

берег и там скрыться. Однако доплыть до
другого берега ему не удалось. Гестаповцы открыли
по Носатому огонь и ранили его в ногу.
Расстреляв все патроны, они начали бросать в него
камнями, один из которых попал ему в голову.
Голова Роберта исчезла под водой. Однако
через некоторое время гестаповцам удалось
вытащить его из воды. Они принесли его обратно
в наш дом и приказали сделать ему
искусственное дыхание. Одновременно послали за врачом,
так как хотели во что бы то ни стало
заполучить его живым».
Однако несмотря на врачебную помощь,
Роберт в себя не пришел. В тот же день его
отвезли в морг во Фридланте на Остравице.
Немцы поместили в газетах его фотографию,
пообещав вознаграждение тому, кто опознает
мертвого и даст информацию о нем. Тело
Роберта лежало в морге пять дней. Гестапо тогда
еще не знало, какой это был опасный для них
человек. На объявление, несмотря на обещанное
вознаграждение, никто не откликнулся. Через
пять дней тело Роберта увезли в крематорий.
Так оборвалась жизнь самоотверженного
подпольщика, районного секретаря, подлинная
фамилия которого долгое время оставалась
неизвестной. Лишь позже сотрудничавшие с ним
товарищи узнали, что это был Ян Коварж,
родом (в этом сведения расходятся) из Усти-на-
Лабе либо из Усти-на-Орлице.
Гестаповец Карел Видермерт уже после
освобождения на допросе показал (с оговоркой, что
точно всего не помнит):
«Примерно в 1943 году члены гестапо Юлиус
Винклер и Малот при аресте у Маленовице
23

застрелили какого-то Коваржа из Усти-на-Лабе.
Он скатился в реку и утонул».
Так печально закончился первый период
борьбы с оккупантами в районе Фридека-Ми-
стека. Этот период характеризовался
стремлением как можно больше расширить ряды
активных борцов против фашизма путем
индивидуальной агитации, распространения листовок,
нелегальной партийной литературы, проведения
различных саботажей и т. п. Успешной можно
считать деятельность по укрытию немецких
антифашистов, а позднее и чешских партийцев и
подпольщиков, которым в дальнейшем
пришлось перебраться через Польшу в Советский
Союз. Третьей задачей, которую успешно
выполнили участники движения Сопротивления,
было оказание помощи семьям арестованных
или казненных коммунистов.
Массовые аресты имели тяжелые последствия
для подпольного движения этого района.
Шеренги бойцов сильно поредели. Связь была
расстроена. Фашисты обнаружили и конфисковали
ротаторы и другие средства, необходимые для
размножения подпольных материалов. Гестапо
считало, что после такого удара подпольное
движение в районе Фридека-Мистека не оправится.
Мы рассказали о подпольной работе
партийной группы во Фридеке-Мистеке и в
прилегавшем к этим пунктам районе, где во главе
подпольщиков стояли две руководящие тройки.
В районе Фридека-Мистека существовал еще
один самостоятельный партийный центр,
который, в отличие от фридекской группы, был
непосредственно связан с Остравой. Речь идет об
очень активной партийной группе из Фриче-
24

вице, Катержинице, Трнавки и окрестных
деревень. Центр находился во Фричевице. Зачатки
партийной подпольной работы тесно связаны
с именами Антонина Ланчи, Адольфа Адамов-
ского и Алоиза Шимичека — старшего из
Фричевице, которые образовали руководящую
тройку. Здесь самоотверженно работали также
Рудольф Лепик, живший в Остраве, но
проводивший работу в этом районе, Вацлав Стухлик,
Йозеф Шугарек и другие. Сразу же после
роспуска КПЧ Йозеф Шугарек спрятал все
партийные материалы, в том числе знамя, которое
взял на хранение Рудольф Главаты-старший.
Однако наибольшее значение имела
политическая работа среди населения. После оккупации
в Чехословакии наступил период депрессии, что
было вызвано, с одной стороны, предательством
западных держав, а с другой — поведением
национальной буржуазии, которая отказалась
вступить вместе с народом в борьбу против
оккупантов. Этим воспользовалась фашистская
пропаганда: теперь все силы были брошены на
обработку общественного мнения. С первых же
дней оккупации организации подпольщиков
обратили серьезное внимание на разъяснение
современной международной и
внутриполитической обстановки и разоблачение истинных
целей фашизма.
Фричевицкая группа тоже что-то сделала в
этом отношении. Что касается листовок и
нелегальной литературы, которая пользовалась
большим спросом у населения, то группа
снабжалась ими из Остравы. Члены группы
работали в основном на остравских заводах и
шахтах, куда областное подпольное руководство
25

присылало листовки, партийную печать,
нелегальные «Руде право», «Моравска ровност»
и т. д. Организаторы подпольной работы
доставляли нелегальную литературу в деревни и
там распространяли ее.
Кропотливая работа среди самых широких
слоев населения приносила свои плоды.
Сопротивление оккупантам стало расти. Перелом в
сознании людей произошел после злодейского
нападения фашистской Германии на Советский
Союз. Несмотря на некоторые неудачи Красной
Армии в первый период войны, люди верили в
то, что освобождение Чехословакии придет с
востока и час этот недалек. Фричевицкой
подпольной организации также был нанесен
жестокий удар. В лапах гестапо со временем
оказались коммунисты Антонин Ланча, Антонин
Вантух, Йозеф Шугарек и другие. Однако
фашистам не удалось уничтожить организацию.
Так обстояли дела с подпольным движением
в районе Фридека-Мистека к лету 1941 года.
В июне 1941 года к работе коммунистов из
Фридека и фричевицкой группы был привлечен
брат арестованного Штепана Билека Якуб Би-
лек из Кунчичек у Башки. 18 июня, когда
гестаповцы ворвались в домик Билека, ему
удалось скрыться в подполье вместе с Франтой
Прокопом, который в это время находился у
него 4.
После удачного побега Якуб Билек некоторое
время скрывался у Олдржиха Тобиаша на
границе между Кунчичками у Башки и Палковице.
В апреле 1941 года в район Фридека из
Испании нелегально возвратились два бывших
бойца Интернациональной бригады Фердинанд
26

Гарабиш и Йозеф Зюссер. Какое-то время они
скрывались во Фричевице у Адольфа Адамов-
ского. За это время Адамовский выправил Га-
рабишу документы на его подлинное имя.
С этими документами Гарабиша приняли на
работу на Витковицком металлургическом заводе.
За время своего пребывания у Адамовского
Гарабиш с помощью Ярки Кишовой из Палко-
вице установил связь с Якубом Билеком.
Первая встреча состоялась у Кишей, где они
договорились продолжать совместное
сотрудничество. Так в районе Фридека возникло новое
подпольное руководство — Якуб Билек,
Фердинанд Гарабиш и Адольф Адамовский. Тем
самым была заложена основа будущего
партизанского отряда «Искра».
Зима 1941/42 года прошла в приготовлениях
к дальнейшим действиям. Весной 1942 года
железнодорожник Вацлав Лондин из Катержинице
привел в Трнавку к Йозефу Ленерту двух
бежавших из лагеря советских военнопленных —
Владимира Алексеева и Виктора Кононова.
После побега из концентрационного лагеря в
Австрии они поодиночке добрались до Остравы,
где на вокзале их заметил Рудольф Лепик: он
передал их Лондину. Так они попали в район,
где нарастала новая волна подпольного
движения. Позднее оба они примкнули к группе Би-
лека.
Группа росла. На будущее она поставила себе
целью усилить агитационную работу, всеми
возможными способами добывать оружие и
устанавливать связи с другими подпольными
организациями. Большое внимание уделялось
молодежи, которая должна была составить при этой
27

организации самостоятельную группу. В ее ядро
вошли молодые люди, которые в 1937 году
подпольно учились в Брушперке в районной
политической школе. В их числе были Олдржих
Главаты и Вацлав Стухлик. Позднее членами
группы стали бывшие члены Общества
пролетарской физической культуры Рудольф
Главаты, Алоиз и Милош Шимички. Наконец в ее
состав предполагалось включить молодежь,
которая ни в каких организациях не состояла, но
проявляла симпатии к КПЧ.
Наряду с перечисленными товарищами с
самого начала в работу включились Ромальд
Янек, Властимил Бабинец, Ладислав Жидек,
Яромир Жачек и другие.
Этой молодежной организацией также
руководили тройки, в которых были Олдржих
Главаты, Яромир Жачек и Алоиз Шимичек.
Руководство всей организацией осуществлял Жачек.
На первых порах партия поручила
молодежной организации выполнить следующие
задания: добыть деньги для семей арестованных и
лиц, живущих в подполье; передавать
определенные задания подпольщикам; подбирать
нелегальные квартиры.
Предполагалось, что со временем подобные
молодежные группы будут созданы и в
окрестных деревнях.
Ободренные первыми победами Красной
Армии зимой 1941/42 года, члены «Искры»,
которые еще не перешли на нелегальное положение,
стали вести еще более активную агитацию
против оккупантов и организовывать по месту
работы первые саботажи. Гестапо ответило на это
арестами. В мае 1942 года с целью избежать
28

ареста на нелегальное положение перешли Зде-
нек Жачек из Фричевице и Богумил Яначек из
Брушперка. В сентябре пришлось скрыться Бо-
гумилу Гайны из Фричевице, а в декабре —
Адольфу Адамовскому, который до этого
времени приводил к Билеку всех тех, кого
преследовало гестапо (в том числе и Фердинанда Га-
рабиша). Гарабиша на металлургическом заводе
опознал один человек, которому было известно,
что тот был в Испании, и донес на него
нацистам. Однако перед самым приходом
гестаповцев Гарабишу все-таки удалось ускользнуть и
с помощью Адамовского укрыться у Билека 5.
В 1941 —1942 годах этот первый в области
партизанский отряд не был настолько силен,
чтобы вести открытые боевые действия.
Поэтому упор делался в первую очередь на
организацию и расширение подпольного движения,
а также на осуществление мелких беспокоящих
акций, направленных на саботирование военного
производства и подрыв так называемого нового
порядка. Так, например, были удалены детали
из двигателей, что сделало невозможным выезд
пяти автобусов, доставлявших рабочих на Вит-
ковицкий металлургический завод и рудники.
В результате было потеряно несколько сот
рабочих часов.
На одном из участков шоссе Фридек —
Пршибор за ночь было перерезано двадцать
два телефонных провода.
Несколько раз приостанавливалось движение
на шоссейной дороге Фридек — Пршибор после
того, как из нее вынимали брусчатку на полосе
шириной около метра, а ниже выкапывали ямы.
Однако для осуществления активных дейст-
29

вий отряду требовалось оружие. Поэтому было
принято решение напасть на немецкую
таможенную будку на границе Судет около Прши-
бора. При нападении завязалась перестрелка.
Группе пришлось отступить, так как немцы
обладали превосходством в оружии. Оки вели
огонь из пулеметов, и в результате два
подпольщика были ранены.
Подобные действия способствовали
сплочению членов группы, поднимали их боевой дух.
20 февраля 1943 года в Брушперк был
послан связной с заданием установить
численность стоящего там немецкого подразделения и
определить возможности приобретения оружия.
Однако связной наткнулся на немецкого
солдата, и тот застрелил его.
Группа «Искра» постепенно крепла,
приобретала опыт подпольной работы. В окрестных
деревнях стала создаваться сеть помощников,
которые снабжали всем необходимым, укрывали
подпольщиков, информировали их о всех
важных событиях.
На это повлияло то обстоятельство, что за
сравнительно короткий период членам группы
удалось установить связи с окрестными
деревнями. Члены группы вошли в контакт с бывшими
участниками движения Сопротивления,
живущими в этих деревнях. Среди них был и Йозеф
Врбица. В числе жителей, которые включались
в подпольную работу, были староста села Йозеф
Ленерт и Йозеф Милата из Трнавки, Йозеф
Шеденка и Алоиза Тилечк из Стара Веса,
Мария Чвандова и Карел Фишар из Катержинице,
начальник жандармского участка из Трнавки.
На квартирах Ленерта и Бруса регулярно про-
30

ходили собрания и совещания, в ходе которых
был разработан план дальнейшей активизации
партизанского движения.
Победа советских войск в битве на Волге и
их стремительное продвижение на запад
активизировали и деятельность партизан.
Руководство группы «Искра» решило организовать
массовую политическую учебу (имелись в виду
члены группы и сотрудничающие с ними лица).
Группа, как уже было сказано, в то время имела
свои ячейки в нескольких деревнях.
Планировалось со временем ознакомить людей с оружием.
Первое собрание группы состоялось в мае
1943 года, ночью за Новаковым лесом во Фри-
чевице. Гарабиш сделал доклад о
международной обстановке и задачах подпольной
организации. Затем выступили Кононов и Алексеев,
которые рассказали о жизни в Советском Союзе
и борьбе советского народа против оккупантов.
Следующее собрание состоялось там же в июне
1943 года.
Саботажи, организованные группы,
естественно, привлекли внимание гестапо к этим
местам, и оно заслало в этот район Эвжена Яше-
ка. Чтобы Яшек вошел в доверие к
подпольщикам, гестаповцы однажды утром заявились к
нему в Штрамберк с целью «арестовать» как
подпольщика. Однако Яшеку «удалось
скрыться» у своего дяди Августина Гикела.
В тот период, то есть летом 1943 года, у
Гикела время от времени собирались подпольщики.
Среди них был и Йозеф Врбица из Мниши.
Как-то зашел разговор о беглых русских,
скрывающихся в Катержинице, о каком-то Эде,
который знает, кто сжег биржу труда в Остраве,
31

об учительнице из Мниши, об усиливающемся
подпольном движении, о том, какие задачи стоят
перед подпольщиками, и т. п. Спрятавшийся на
чердаке Яшек подслушал весь этот разговор. Он
не знал, о ком идет речь, но обратил внимание
на то, что у мужчины, который приносит
сведения, забинтована голова и что он работает в
Татре. Обо всем этом он рассказал своему
брату, тайному агенту гестапо Мирославу
Яшеку.
В скором времени гестаповцы пришли на
завод, приказали представить им список больных
и установили личность человека, раненного в
голову. Так они напали на след Врбицы.
Гестапо уже довольно продолжительное время
вело тщательные поиски виновников пожара на
бирже труда. Вскоре после доноса Врбицу
арестовали. Под пытками он показал, что Эда —
это Эдуард Горкел из Трнавки. Горкела сразу
же арестовали. Таким путем гестапо напало на
след участников движения Сопротивления в
районе Фричевице, Катержинице и Трнавки.
Но в первую очередь гестапо интересовалось
Билеком, Гарабишем и Адамовским как
организаторами сопротивления, а также двумя
бежавшими из плена советскими воинами. Поскольку
Горкел признался, что связан с Гарабишем,
руководитель антикоммунистического отделения
остравского гестапо Штейндорф решил привлечь
его как агента. Горкел, чтобы выйти на свободу,
предложение принял. Узнав о возвращении
Горкела, Гарабиш вместе с Франтишеком Поляше-
ком пошел к нему, чтобы привести его в группу
или хотя бы узнать, что он рассказал в гестапо.
Но им не удалось встретиться с ним. Позже это
32

не удалось и Адамовскому с Зюссером. Все
четверо вернулись ни с чем.
После доносов Мирослава Яшека, попавших
к криминальному советнику Козловскому в
Брно, было принято решение нанести удар по
подполью. Чтобы действия были успешными,
Козловский решил создать оперативный штаб
прямо на месте. Члены остравского гестапо
Вагнер и Беккер получили приказ выбрать место
для размещения штаба. Одновременно с ними
Козловский направил в этот район агента
брненского гестапо Отто Халупу, который
поселился в Гуквальдах и выдавал себя за под*
польщика, которому поручено выявлять новых
людей, занимающихся антифашистской
деятельностью.
Обследовав окрестности, Вагнер с Беккером
предложили разместить штаб в Женклаве. Их
предложение было принято, и Козловский
приступил к проведению крупной операции по
аресту подпольщиков. Во главе штаба
Козловский прибыл в Женклаву чтобы лично
руководить ликвидацией подпольного движения.
Операция началась в ночь на 6 августа
1943 года. В ней приняло участие около
шестидесяти гестаповцев из Остравы и Опавы,
поскольку операция должна была проводиться по
обе стороны тогдашней границы, то есть и в
Штрамберке и в его окрестностях, а также
двести эсэсовцев. Такая большая численность
гестаповцев и эсэсовцев объяснялась тем, что
немцы, несмотря на донесения агентов, точно
не знали, где находятся члены «Искры» и
отряда Райноха и их руководители. Поэтому
гестаповцы решили окружить те места, где,
сопочные мстители 33

гласно донесениям агентов, могли находиться
партизаны.
Сотрудник остравского гестапо Беккер
получил от Козловского приказ арестовать
Анастасию Оплуштилову из Мниши первой, так как
агент Мирослав Яшек перед началом операции
сообщил, что она должна знать место
расположения группы. Для ареста ее в Скленов вместе
с Беккером отправились Вагнер, Юлиус Винклер
и Вальтер Йозель. Чтобы не привлечь к себе
внимания, они поехали в жандармский участок
в Мниши. Оттуда, по приказу Беккера, их
должен был сопровождать к Анастасии Оплушти-
ловой вахмистр Легар. Оплуштилову
арестовали и отправили в Женклаву, где ее уже ждал
Козловский.
Гестаповцы сразу же начали допрос. Сначала
Оплуштилова ни в чем не признавалась. Тогда
ее начали истязать. Под пытками она сказала,
что не знает, где сейчас партизаны, но что
неделю назад они скрывались у крестьянина Эр-
миза в Горним Скленове.
Место это она указала потому, что на
последней встрече было решено отправить на два дня
нелегально проживающих членов группы в
Словакию. Уверенная в том, что они давно уже
уехали, Оплуштилова назвала их убежище.
Тотчас же была создана команда примерно
из пятнадцати человек во главе с заместителем
начальника остравского гестапо Кордесом.
Оплуштилову бросили в машину, чтобы она
указала дом Эрмиза. Пока ехали, она стояла на
коленях, так как была избита до такой степени,
что не могла сидеть. К ужасу Оплуштиловой,
люди, которые согласно уговору давно уже дол-
34

жны были уйти, до сих пор оставались в
доме.
Чтобы не выдать себя, гестаповцы доехали на
машинах только до Гуквальда, а дальше
отправились пешком. Рано утром они окружили дом
Эрмиза, а Вагнер с Беккером пробрались
внутрь. В домике было четыре партизана,
которые с оружием в руках оказали гестаповцам
сопротивление. Завязалась перестрелка. Немцы
стреляли по окнам, дверям, крыше.
Перевес гестаповцев в силе был так велик,
что у осажденных не было никакой надежды на
побег. Двоих партизан гестаповцы схватили,
когда они попытались вырваться из окружения,
а двое других были ранены гестаповцем Шрот-
том. Один из них — Зденек Жачек — все же
пытался бежать. Он неожиданно выскочил из окна
и скрылся в темноте. Но там наткнулся на
засаду гестаповцев, которые набросились на него
и связали.
Всех четверых сразу же увезли в Женклаву
и подвергли допросу. Потом их отправили в
Остраву.
Добившись показаний от арестованных из
Мниши и Скленова, гестаповцы тотчас же
произвели новые аресты в Катержинице и Трнавке.
Села были окружены двумя отрядами СС.
В результате всех этих действий гестапо
подпольщики понесли большие потери. Среди
арестованных было несколько членов
партизанского отряда Билека. Кроме Йозефа Лихнов-
ского, Йозефа Дрозды, Яна Эрмиза, Зденека
Жачки и Богумила Яначека, казненных 3
сентября 1943 года в Лисковце, гестаповцам
удалось задержать Франтишека Поляшека-стар-
2*
35

шего, Ярослава Бара, Йозефа Бара, Власту Ба-
бинец, Марию Чвандову, Йозефа Ленерта и его
сына, Марию Ленертову, семью Врбицы и
многих других. Франтишеку Поляшеку-младшему,
Йозефу Мразеку, студенту медицинского
факультета Новаку с супругой и некоторым
другим удалось скрыться. В том, что многим
членам отряда удалось вовремя скрыться, заслуга
пятнадцатилетнего сына Врбицы, который
буквально в последнюю минуту предупредил
подпольщиков в Трнавке и Катержинице6.
Из-за неудачи с арестом руководства «Искры»
13 августа 1943 года гестапо организовало
облаву в Стара Вес с целью задержать
Владимира и Виктора, которые скрывались в доме
Алоиза Тилеч и с его помощью рассчитывали
выйти на Билека и Гарабиша. О бежавших
военнопленных гестапо узнало из допросов
арестованных. Однако в последний момент обоим
русским удалось скрыться. При перестрелке
Виктор был ранен. Одного из преследовавших
его немцев он убил, а сам, чтобы не попасть
живым в руки врага, выстрелил себе два раза
в голову. Но пули пролетели над головой, и он
через некоторое время пришел в сознание.
Пользуясь темнотой, дополз до ручья и по
воде, чтобы не оставлять следов, прошел к полю.
Через какое-то время очутился у домика Йозефа
Милаты на опушке леса около Трнавки. Залез
на чердак и спрятался в сене. Здесь и нашел
его Милата. Но чтобы не подвергать Милату
опасности, Виктор ушел от него, рассчитывая
пробраться во Фричевице.
Владимир невредимым добрался до леса и
стал вести наблюдение за деревней. К вечеру
36

он вернулся в Стара Вес, чтобы узнать с
судьбе Виктора. Брат арестованного Тилечека
рассказал ему, что немцы увезли чьи-то тела, но
чьи именно — никто не знает.
Владимир ушел из деревни. Ночь провел в
лесу, а утром отправился во Фричевице.
Неожиданно на опушке леса увидел лежащего
человека. Это был Виктор. Владимир взвалил его
на спину и понес в направлении к Фричевице.
Перед деревней снял его и побежал к Йозефу
Шугареку. Поскольку обыски ожидались
повсюду, они отнесли Виктора в чащу на так
называемую Ланчеву межу. Там ему оборудовали
убежище, перевязали раны с помощью бинтов,
принесенных Олдржихом Главаты от Адольфа
Пискора из Фричевице, и позвали после этого
врача. Следует заметить, что после попытки
застрелиться Виктор ослеп. Теперь его лечил
студент-медик Новак. Через две недели Виктор
начал различать окружающие предметы, а
спустя еще две недели к нему вернулось зрение.
Во время болезни рядом с Виктором
находились его товарищи, Владимир, Йозеф и Ченек
Шугареки, которые в случае необходимости
должны были перенести его в другое
безопасное место. Этих людей всем необходимым
снабжала семья Милата из Фричевице. Горячую
пищу каждую ночь им приносили члены
молодежной группы Олдржих Главаты и Богумил
Хил.
В сентябре Виктора отвезли в деревню Гайов
около Пршибора, где он скрывался около года
и где его продолжал лечить Новак. После
волны арестов перед группой встала новая задача:
надо было подыскать убежища для тех, кому
37

во время арестов удалось уйти в подполье. Эту
задачу во Фричевице возложили на Олдржиха
Главаты. Он искал убежища главным образом
у тех людей, которые не были связаны с
подпольной работой.
Несколько убежищ было оборудовано в ригах
крестьян без их ведома. Делалось это
следующим образом. В углу риги проделывался лаз
длиной в несколько метров. В конце его в
непогоду укрывались партизаны. Но этого было
мало. Поэтому группа начала копать убежища
в лесах, на заросших кустарником межах и т. п.
У Гайдушека в Кунчичках у Башки убежище
было оборудовано в колодце. В стенке его над
самой водой был прорыт горизонтальный ход,
расширенный к концу. Несколько
подпольщиков укрывалось у Тобиаша и Михенки на
границе между Кунчичками у Башки и Палковице.
Хорошим убежищем послужил склеп на
кладбище во Фричевице. Но самым большим и
наиболее остроумно устроенным убежищем был
бункер, оборудованный у Якуба Билека в
Глинах. Часть подвала замуровали, а ход в него
располагался под кроватью в комнате.
Но в первой половине сентября 1943 года
гестапо нанесло подпольщикам новый удар. К
этому времени оно узнало о существовании
молодежной группы. Первым был арестован Вла-
стимил Бабинец, потом руководитель
подпольной молодежной организации Яромир Жачек.
Через несколько дней, 13 сентября, примерно в
пять часов утра были арестованы остальные
члены молодежной организации. Избежать
ареста удалось только Рудольфу Главаты-млад-
шему, который какое-то время скрывался у Гер-
38

мана Вацлавика. В дальнейшем он до конца
войны воевал с группой «Искра».
Оккупанты, обозленные тем, что им не
удалось обезвредить ядро группы, начали
совершать неожиданные налеты в окрестности в
самое различное время дня и ночи.
Арестовывали людей поодиночке. По утрам
останавливали автобусы с рабочими, идущими в Остраву.
Некоторых рабочих брали прямо с работы.
Но к тому времени подпольщики уже
научились ускользать от гестаповцев.
Несмотря на некоторые успехи, немцам не
удалось решить главную задачу —
ликвидировать подпольное движение в районе Фричевице,
Катержинице, Трнавки. Объяснялось это тем,
что подпольщики своевременно подготовились
к этому.
Примерно через три недели после арестов,
произведенных гестапо в районе Фричевице,
Катержинице, Трнавка, в так называемом
протекторате была организована первая диверсия
на железной дороге. Произошло это 1 сентября
1943 года неподалеку от железнодорожной
станции Лисковец у Фридека. Крушение было
устроено остравской диверсионной группой
«Белая львица» с помощью специального заряда.
Взрывом был поврежден железнодорожный
путь. Семь вагонов съехали в реку Остравице.
Козловский использовал эту диверсию как
предлог для осуществления своего замысла,
состоявшего в публичной казни людей на месте
крушения поезда, причем казнили тех людей,
которые не имели к этим событиям никакого
отношения, поскольку членам «Белой львицы»
удалось скрыться. Сразу же после того как про-
39

изошло крушение, Козловский запросил у
своего начальника согласия на казнь.
О том, как развивались события дальше,
гестаповец Штейндорф рассказывает следующее:
«В период, когда проводились операции
против группы Райноха — Гарабиша, на железной
дороге Острава — Фридек, неподалеку от
станции Лисковец, была проведена диверсия с
помощью взрывчатки. Сошел с рельсов товарный
поезд. Следствие по делу отряда Райноха —
Гарабиша вел криминальный советник
Козловский. Он также принимал участие в некоторых
допросах. Козловский приказал казнить
пятерых задержанных из группы Гарабиша на месте
совершения упомянутой выше диверсии. Он сам
выбрал из числа задержанных этих пятерых.
Ими оказались: Йозеф Лихновский, Йозеф
Дрозд, Ян Эрмиз, Зденек Жачек и Богумил
Яначек.
Служащая канцелярии Магда Сивая
получила от Козловского распоряжение напечатать
на машинке ходатайство в центр гестапо в Брно:
требовалось разрешение начальника полиции
безопасности в Праге на казнь пятерых
упомянутых лиц. Сивая отослала эту телеграмму в
Брно. Через несколько дней из Брно пришел
ответ. Казнь этих людей разрешалась. Затем
в Остраве появились начальник гестапо из
Брно, правительственный советник Ноле,
штандартенфюрер СС доктор Марквардт,
криминальный советник Козловский. Они назначили
казнь на 3 сентября. Полицейский инспектор
Ридер получил от криминального комиссара
Йоста приказ соорудить на месте диверсии
виселицу и одновременно позаботиться об органи-
40

зации буфета в Лисковце. В назначенное время
все мы поехали на машинах к месту, где
должна была состояться казнь. Заключенных
привезли на грузовой машине. Еще раньше
окружное жандармское управление получило приказ
оцепить место казни. Правительственный
советник Ноле перед казнью зачитал заключенным
приговор. В дальнейшем казнью руководил
криминальный комиссар Йост. После казни все
присутствовавшие пошли в буфет.
Казненные для устрашения населения висели
сутки. Вечером шеф полиции Мерлер устроил в
кафе «Электра» в Остраве ужин. Следует
добавить, что из Брно для участия в казни
приезжал криминальный советник Таудет».
Однако никакое насилие оккупантов не могло
задушить подпольную деятельность. Билек, Га-
рабиш, Адамовский, Владимир и Виктор и
многие другие члены группы остались на свободе.
К тому же ряды подпольщиков пополнялись
людьми, которые до сего времени сотрудничали
с группой. Так, в сентябре 1943 года в группу
пришли Ченек Шугарек и Рудольф Главаты из
Фричевице. В октябре пришел Рудольф Гебда
из Кунчице у Остравы, а в декабре Герман
Вацлавик из Фричевице.
Но чтобы аресты не повторились,
руководство группы решило на некоторое время
прекратить диверсии в этом районе. Настало время
залечить старые раны, организовать жителей
деревень Фричевице, Трнавка, Стара Вес,
сотрудничавших с группой.
В сентябре 1943 года Карел Брженек с
помощью подпольщика Йозефа Шугарека из Фри-
41

чевице установил связь с партизанской группой
Билека — Гарабиша. Сам он дважды
встречался с Гарабишем и Адамовским во Фриче-
вице и договорился о дальнейших действиях.
Однако совместно выступить в боевых
операциях этим отрядам не пришлось.
В деятельности группы Карела Брженека и
его трагическом конце много неясного. Видимо,
имеет смысл подробнее рассмотреть
деятельность этой группы, ее характер и построение.
Сохранились показания подпольщиков,
соприкасавшихся с этой группой, а также протоколы
некоторых допросов.
Начинали двое. Товарищи с Витковицкого
металлургического завода Алоиз Брженек и
Фердинанд Мадры слушали передачи
заграничного радио, обсуждали на работе положение на
фронтах. 3 февраля 1943 года они пришли на
работу с сияющими от радости лицами.
Накануне вечером Московское радио сообщило
о ликвидации фашистской группировки войск
на Волге. В этот самый момент зародилась
мысль о необходимости вести борьбу против
оккупантов.
В это время велась серьезная подготовка к
тотальной мобилизации чехословацких рабочих
на работы в Германию, и Фердинанд Мадры
предложил по возможности затруднить немцам
эти приготовления. Так возник план сожжения
биржи труда в Остраве, где составлялись
списки лиц, подлежащих мобилизации.
Условились, что Алоиз Брженек, сверхсрочник в
чехословацкой армии, разработает подробный план
этой диверсии. Алоиз Брженек ввел в курс дела
своего брата Карела Брженека, который рабо-
42

тал на том же Витковицком металлургическом
заводе, а также брата Фердинанда Мадры
Бронислава, работавшего в фирме «Данго-Динен-
таль». За смелость и отвагу Карела Брженека
позже назначили командиром группы.
Поскольку предполагалось, что при осуществлении
операции по сожжению биржи труда будет
оказано сопротивление, решено было добыть
оружие.
У Алоиза Брженека пистолет уже был.
Незадолго до этого он со своим братом Карелом
напал в Остраве на немецкого солдата и отнял
у него пистолет. При поиске путей достать
оружие пришли к выводу, что наименее опасным
будет совершить нападение на оружейный
магазин Фуксванца в Остраве-Витковице. В один
из вечеров все четверо с инструментами и
мешками для трофеев отправились к Фуксванцу.
В магазин вошел только Алоиз Брженек. Он
должен был выяснить обстановку. Остальные
остались на улице. Брженек застал в магазине
только владельца. Решив воспользоваться
благоприятным моментом, Алоиз приказал ему
выдать оружие. Но Фуксванц неожиданно
бросился на него. Брженек выстрелил, но
промахнулся. Шум мог привлечь внимание
полицейского, и поэтому Брженек выбежал из магазина
и все скрылись.
Но оружие надо было достать во что бы то
ни стало. Поэтому решили сходить в этот
магазин еще раз, но уже ночью. Выяснили, что на
ночь магазин закрывается железной шторой.
Решили вырезать в ней отверстие и таким
путем попасть внутрь.
В одну из последующих ночей ножницами
43

для резки железа в шторе магазина Фуксванца
было сделано отверстие. Группа Брженека
выломала дверь и уложила в мешки восемнадцать
ружей (охотничьи винтовки и дробовики),
восемь пистолетов разного типа и калибра и около
двадцати тысяч патронов.
На другой день в городе объявили тревогу.
Однако усиленные поиски виновников,
предпринятые гестапо и его осведомителями,
оказались безрезультатными.
Из магазина Фуксванца группа Брженека
направилась в сад Фердинанда Мадры, который
находился неподалеку от нынешнего вокзала
Остравастршед. Там и спрятали большую часть
оружия. А восемь ружей и часть патронов той
же ночью спрятали на берегу Остравице.
Каждый член группы взял по пистолету и несколько
патронов. С этим оружием они ходили даже на
работу.
Итак, оружие имелось. Настало время
организовать диверсию. Чтобы уничтожить как
можно больше документов, члены группы
решили, перед тем как поджечь документы, облить
их горючей жидкостью. Алоиз Брженек у
одного из домов в Остраве заприметил бочку
бензола. Рассказал об этом Фердинанду Мадры,
и они договорились часть бензола похитить.
Мадры принес бидоны и инструмент для
открывания бочки. Ночью они открыли бочку,
наполнили бидоны бензолом и отнесли их на
квартиру Мадры.
При окончательном распределении задач
выяснилось, что требуется еще один человек.
Бронислав Мадры предложил привлечь своего
товарища, работавшего в фирме «Данго-Динен-
44

таль», Горимира Рецлика. Рецлик согласился.
Впятером решили провести операцию в ночь на
18 мая 1943 года. Об их замысле знал хороший
знакомый Карела Брженека Арношт Мисли-
ковьян из Остравице. Они работали вместе на
шамотном заводе, и Брженек часто советовался
с ним. Мисликовьян порекомендовал членам
группы закрыть лица на случай какой-нибудь
неожиданной встречи.
В назначенное время все собрались у здания
биржи труда. У каждого были свои задачи.
Бронислав Мадры и Алоиз Брженек пробрались к
боковому входу и пытались открыть дверь
отмычками. Когда же это не удалось им, они
перелезли через стену и очутились во дворе.
Обратили внимание на то, что окно туалета
открыто. Проникли внутрь. Оттуда пробрались в
коридор, где надели черные маски и натянули
перчатки.
Прежде всего следовало обезвредить сторожа.
Тот преспокойно дремал в будке привратника.
Бесшумно открыли дверь, направили на него
пистолет, приказали поднять руки. Затем
обезоружили его, привязали к стулу и засунули в
рот ему кляп. Ключами, которые они нашли в
будке, открыли все двери, чтобы в случае
опасности можно было бежать в разных
направлениях. Потом подали сигнал ожидающим на
улице принести бидоны с бензолом.
Караулить остался Горимир Рецлик. Все
четверо перерезали телефонные провода, а потом
начали сбрасывать с полок документы. Кучу
облили бензолом. Когда настало время поджечь
документы, выяснилось, что нет спичек. Начали
искать их в будке. При этом натолкнулись к*
45

газовую колонку для подогревания воды, под
которой горел огонек. Кучу документов
подожгли. Сторожа вынесли во двор. Когда
начался пожар, все выбежали из здания.
Фердинанд Мадры остановился неподалеку
от здания биржи труда и смотрел, что
предпримут немцы. Остальные члены группы окольным
путем, через реку Остравице, чтобы собаки
потеряли след, разошлись по домам.
Ущерб, причиненный пожаром, оказался не
таким значительным, как ожидалось. Большая
часть карточек (всего их было сорок пять
тысяч) с самыми подробными данными о людях,
которые подлежали мобилизации, уцелела. По
мнению следственной комиссии, причиной этого
явилась нехватка кислорода, ибо преступники
забыли открыть окна.
Остравское гестапо получило приказ во что
бы то ни стало поймать преступников. Из Брно
приехали эксперты. Они тщательно обследовали
место происшествия, но это не дало
результатов. По их мнению, преступная акция была
осуществлена безупречно. Улик, за которые можно
было бы уцепиться при ведении следствия, не
оказалось.
Подозрение пало на немецкого сторожа. Его
несколько раз допрашивали, но безрезультатно.
Потом избили. В конце концов сторож сказал,
что виновником пожара, возможно, является
молодой человек, который за несколько дней до
диверсии ходил около биржи труда и пытался
завязать с ним разговор. Этого молодого
человека он несколько раз видел в ресторане
«У Китки».
Молодого человека задержали, но напрасно:
46

он оказался непричастным к этому делу.
Виновники пожара так и не были найдены, несмотря
на то что на поимку их были брошены все
тайные агенты полиции.
Только случай помог гестапо напасть на след
группы. Первое известие о ней принес агент
Мирослав Яшек, который, как уже упоминалось,
от своего брата Эвжена Яшека узнал о
встречах у Гикела. После этого были арестованы
Врбица и Горкел. От Горкела гестапо узнало
о Богумиле Микмеке, который якобы знал, кто
поджег биржу труда. На другой же день того
арестовали гестаповцы Видермерт и Шифермюл-
лер. После доставки в гестапо Микмека тотчас
же допросили. Под пытками он сказал о
братьях Брженеках и упомянул об оружии.
Той же ночью оба гестаповца поехали на Вит-
ковицкий металлургический завод, чтобы
уточнить, где работают Брженеки и в какую смену.
В охране завода они выяснили, что Карел в
отпуске, а Алоиз работает в утреннюю смену.
На другой день утром они отправились на
завод арестовать Алоиза Брженека. Чтобы не
привлекать к себе внимания, переоделись в
рабочие костюмы и в сопровождении одного
немецкого рабочего пришли на заранее
условленное место. Своему провожатому велели сходить
к Брженеку и сообщить ему, что он должен
немедленно явиться в бухгалтерию. Затем немец
должен был провести Брженека мимо того
места, где спрятались гестаповцы. Когда Брженек
поравнялся с ними, они набросились на него с
обеих сторон, схватили за руки и повели за
собой. Через несколько секунд Брженек
вырвался, оттолкнул обоих гестаповцев и попы-
47

тался бежать. Шифермюллер успел ранить его
в ногу. Брженек свалился. Тогда гестаповцы
связали его и увезли.
Фердинанд Мадры был схвачен 24 июля
1943 года таким же способом. Но он успел
выхватить свой пистолет и открыл по гестаповцам
огонь. Две пули попали в Шифермюллера: одна
в живот, другая в спину. Видермерт и члены
заводской охраны обратились в бегство. После
второго выстрела пистолет Мадры дал осечку.
Видермерт, воспользовавшись этим, выстрелил
и ранил Мадры в руку. Потом его связали.
Брата Фердинанда Мадры, Бронислава, поехали
арестовывать пятеро гестаповцев.
Алоиз Брженек, Фердинанд Мадры и
особенно его брат Бронислав держались на допросах
очень мужественно. Гестаповцам пришлось
выколачивать из них каждое слово. В конце
концов немцы все же узнали, где спрятано оружие.
Его действительно нашли з указанных местах.
Были арестованы все члены группы за
исключением Карела Брженека, который находился в
это время в Бескидах. Его вовремя
предупредили, и поэтому гестаповцам не удалось
арестовать его.
Но гестаповцы не успокоились. Ведь Брженек
был командиром группы и, как им было
известно, замышлял новые диверсии. Тогда они
пошли на обман. Предложили Микмеку свободу,
но за это он должен был навести их на след
Карела Брженека. Микмек, надеясь на
возможность побега, согласился. Его освободили. Он
сразу же ушел в подполье и связался с Бржене-
ком, который тем временем сформировал новую
группу. В нее вошли Олдржих Выходил из
48

Вратимова, у отца которого скрывался Брже-
нек, и Ладислав Вашут из Стара Бела.
Поскольку гестапо продолжало разыскивать
Брженека, он решил в дальнейших операциях
пока не участвовать и занялся поиском
запасных убежищ, которые позднее очень
пригодились.
Когда Микмек в назначенное время не
отозвался, гестаповцы начали разыскивать и его.
Однако поиски их были тщетными. Тогда
вышестоящее гестаповское начальство приказало
схватить его во что бы то ни стало. Было
решено заслать в подполье, несмотря на первую
неудачу, еще одного человека.
И тут выяснилось, что не все те, кто
выступил против оккупантов, боролись по убежде-г
нию. Нашлись люди, которые смотрели на
подпольную работу как на способ развлечься и
сообразно с этим вели себя при поимке и на
допросах. Таким оказался Горимир Рецлик. После
угроз расстрелять его и всю его семью он
принял предложение гестаповцев сотрудничать
с ними.
Чтобы его возвращение в подполье по
возможности выглядело более правдоподобным,
гестапо опять разработало план «побега». Из
Остравы в Брно время от времени перевозили
заключенных. На этом и построили свой* план
гестаповцы. 3 ноября 1943 года из здания
гестапо выехало два автобуса с арестованными.
Среди них были члены группы Брженека, в том
числе и Рецлик. Когда автобусы приблизились
к заранее выбранному месту, Рецлик, согласно
договоренности, попросил остановиться, чтобы
сходить по нужде. Автобусы остановились, и
49

Рецлик вышел. Вдруг он перескочил через
канаву, сбросил кандалы, которые были надеты
слишком свободно, и побежал в поле.
Гестаповцы Вагнер и Гейнце открыли по нему
стрельбу, но так, чтобы пули не задели его, и
одновременно начали «преследовать» его.
Но убегавшего Рецлика заметил и гестаповец
Фитце из другого автобуса. Он был глуховат и
потому не понял всего того, что говорилось в
остравском гестапо о готовившемся побеге
Рецлика. Неожиданно он выхватил пистолет и
открыл по Реплику огонь. Вторым выстрелом он
попал ему в правую ногу. Рецлик упал. План
гестапо провалился. Автобусы поехали дальше,
а Рецлика отправили в больницу во Фридеке,
где его оперировали, а затем перевезли в ост-
равскую больницу.
В больнице он пробыл около месяца. Тем
временем гестапо разработало новый план его
«побега». Когда он смог ходить, Вагнер с Кор-
десом принесли ему гражданскую одежду.
Гейнце, руководивший «побегом» Рецлика, устроил
так, чтобы его выпустили из больницы через
заднюю дверь. Рецлик получил от Гейнце адрес
матери Брженека и указание навестить ее сразу
же после «побега» и таким путем связаться с ее
сыном. Кроме всего прочего, был поднят шум
по поводу того, что Рецлику удалось бежать.
Так с большим трудом остравскому гестапо
удалось заслать Горимира Рецлика в подполье.
Он был зачислен в подполье как агент под
номером «МО-25» и кличкой «Мира». Гестапо
выдало ему удостоверение личности на имя
Йозефа Кудела. Он получал 600—1000 крон в
месяц и имел разрешение носить оружие.
50

Однако на одного Рецлика гестапо не
надеялось. Летом 1943 года в Остраву был послан
один из самых способных агентов, некий
Франтишек Шмид. В его задачу входило помочь
найти и ликвидировать диверсионную группу
«Белая львица». Она совершала диверсии в
Остравской области с помощью взрывчатки.
Деятельностью Шмида, числившегося в гестапо
под номером «В-105» и выдававшего себя за
инженера Франтишека Новака, руководили
Вагнер и Кордес.
Через агента Франтишека Беднаржа («В-35»),
посланного в Остравскую область из Брно,
Шмид установил связь с неким Фолтином,
который поверил, что они (Шмид и Рецлик)
подпольщики. Фолтин знал, что его товарищ по
работе на заводе Арношт Мисликовьян связан
с группой Брженека, и поделился этим со Шми-
дом, который выдавал себя за работника
областного подпольного руководства в Брно, которому
поручено укрепить в Остравской области
движение Сопротивления. Он попросил Фолтина,
чтобы Мисликовьян устроил ему встречу с
Брженеком. Когда же Мисликовьян отказался,
Фолтин ему сказал, что это приказ партии, и
если он не выполнит его, то ответит за это.
Мисликовьян уступил и организовал встречу
через Лиду Мутин, работавшую с ним на
заводе. Фолтин, Брженек и Йозеф Шугарек
встретились в гостинице «Балкан» у вокзала в
Пашкове. Там Фолтин пообещал обоим, что они
встретятся с инженером Новаком через три дня
за гостиницей «Жижка» в Грабове.
На встречу явились Брженек, Шугарек,
Владимир Вашут и Фолтин, который привел Шмида
51

и представил его как инженера Новака. На
этой встрече Шмид дал группе Брженека план
дальнейших действий, обратив особое внимание
на самые ближайшие задачи, которые они
должны выполнять совместно. Между прочим, было
предложено помочь освободить одного человека
из гестаповской тюрьмы. Шмид изложил им
подробный план нападения на гестапо, а от
группы Брженека хотел только одного — чтобы
она прикрывала его группу, то есть «группу
Новака». Шмид интересовался также Гараби-
шем, Адамовским и другими подпольщиками.
Уверял, что ему необходимо переговорить с Га-
рабишем, поэтому попросил собравшихся
заехать к Гарабишу и передать ему, что он
должен явиться к Анделе Черне во Фридек. Брже-
нек пообещал это сделать и перед уходом
спросил Шмида, не знает ли он Рецлика, который
участвовал с ним в диверсии по поджогу биржи
труда. Шмид ответил, что такой человек в его
группе есть. Тогда Брженек сказал Шмиду, что
будет полностью доверять ему, если на
следующую встречу он приведет Рецлика.
Договорились, что встреча эта состоится, когда Вашут
сообщит Фолтину время и место.
После встречи со Шмидом Брженек приехал
во Фричевице к Гарабишу и обрисовал ему
обстановку. Обсудив ход встречи, они пришли
к выводу, что Шмид — тайный агент. Однако
было решено все-таки договориться о
следующей встрече, но на нее не идти, а понаблюдать.
Между тем устроить встречу просил сам Фол-
тин, мотивируя тем, что он должен дать
важное поручение от инженера Новака. На встречу
с Фолтином они явились и пообещали ему, что
52

Брженек и Гарабиш встретятся с инженером
Новаком в Паскове. Пообещали только для
того, чтобы выяснить, кем, собственно, является
инженер Новак. Однако их подозрение в том,
что он тайный агент, подтвердилось в тот же
день. Уходя со встречи с Фолтиным, они
заметили, что за ними ведется слежка. Поэтому-то
и разошлись в разные стороны.
Но Шмид не сдавался и договорился через
Фолтина о следующей встрече у здания
почтамта в Остраве-Забржеге. Еще при ее
планировании в гестапо договорились, что Брженек
и его люди будут отведены Шмидом с места
встречи на квартиру одного тайного агента в
Забржеге и там арестованы. Район вокруг
здания почтамта гестаповцы должны были
заблаговременно окружить. Но туда никто из группы
Брженека не явился.
Когда четыре такие попытки результатов не
дали, гестаповцы Карел Шифермюллер и Гейн-
це сообщили, что у них более надежная связь
с ррженеком, а именно через Горимира Рец-
лика.
Теперь вернемся к моменту, когда Горимир
Рецлик покинул больницу. Согласно приказу
Гейнце, он навестил мать Карела Брженека и
передал ей письмо для сына. Мать Брженека о
Рецлике слышала, поэтому письмо взяла и
отправила его Выходилам во Вратимов. Это было
в начале 1944 года. Рецлик писал Брженеку,
что ему удалось бежать из больницы, и просил
в назначенный день прийти в условленное место
в Остраве и принести ему одежду. Брженек
показал письмо Микмеку. Тот заявил, что почерк
ему знаком еще с того времени, когда он был в
53

гестапо, и что письмо это написано гестаповцем.
Тогда Брженек возвратил письмо матери и
велел вернуть его в гестапо, чтобы тем самым
снять с себя подозрение.
В ожидании ответа от Брженека Рецлик по
настоянию Гейнце еще трижды побывал у
матери Брженека. Но та больше ничего не
сказала ему о сыне, хотя регулярно встречалась
с ним в ольшаниках около Вратимова, куда
носила ему белье и еду.
Рецлику, который нашел еще двух
помощников, мужчину и женщину, все же удалось
установить, где скрывается Карел Брженек. В конце
июня 1944 года он вместе с ними отправился
во Вратимов к Выходилу.
Пришли туда около часу ночи. Постучали в
окно. В ту ночь к Выходилу должны были
прийти Брженек с Микмеком. Поэтому Йозеф Шу-
гарек, скрывавшийся здесь уже четыре месяца,
решил открыть дверь. Но перед ним оказались
двое мужчин и женщина с оружием в руках.
В этот момент проснулся Выходил. Пришельцы
спросили его, не знает ли он, где скрывается
Микмек: они хотят свести с ним счеты.
Выходил не выдал его. И только после того, как
Рецлик рассказал, кто он, Выходил признался,
что Микмек скрывается у него, но что сейчас
его нет. Он ушел куда-то с Брженеком.
К этому времени возвратились Брженек с
Микмеком. Поскольку Карел Брженек и Йозеф
Шугарек знали Рецлика еще по операции с
поджогом биржи труда, то ему удалось войти к ним
в доверие и убедить их в том, что Микмек
предатель. Рецлик связал Микмека и уговорил
Брженека идти с ним в убежище. Брженек со-
54

гласился, и все отправились в путь. Поскольку
уже светало и начали встречаться рабочие, по
настоятельной просьбе Шугарека они решили
переждать день в поле рядом с крупным
поместьем в Кунчице.
Под влиянием непрерывных уговоров
Шугарека на протяжении всего дня Брженек начал
колебаться, идти ли с Рецликом в Остраву.
Вечером он решил вернуться обратно. Рецлик,
поняв, что ему уже не удастся привести Брженека
с Микмеком на квартиру тайного агента,
попытался спасти положение хотя бы тем, что
пообещал достать всем троим фальшивые
удостоверения личности, и попросил у них
фотокарточки. Потом пообещал вместе с ними бежать в
Словакию. Договорились встретиться через
неделю, 7 июля 1944 года, вечером, в половине
одиннадцатого, на кладбище во Вратимове.
После этого разошлись.
Рецлик известил о своих действиях Шифер-
мюллера и Гейнце. Те тотчас же доложили
начальнику канцелярии, что у них через Рецлика
более надежная связь с группой Брженека, чем
у Шмида, деятельностью которого руководили
Вагнер и Кордес. Между гестаповцами
произошла словесная перепалка. Тогда начальник
службы гестапо решил устроить совещание
гестаповцев, на которых была возложена задача
по поимке членов группы. Совещание
состоялось на другой день после встречи Рецлика
с Брженеком на квартире зубного врача Нир-
лиха в Остраве, на валу № 10. Проводил его
заместитель начальника остравского отделения
гестапо Карел Кордес. Были приглашены
Штейндорф, Гейнце, Шифермюллер и Вагнер.
55

Из тайных агентов присутствовали Шмид, Бед-
нарж и Рецлик.
Чтобы лучше подготовиться к этому
совещанию, перед самым его началом Шифермюллер и
Гейнце привели Рецлика в Силезскую Остраву
на квартиру Гейнце, где подробно
проинструктировали его, как вести себя и что говорить. На
совещании спор между гестаповцами
возобновился. Было решено, что дальнейшую связь
с Брженеком будет поддерживать Рецлик.
Шифермюллер и Гейнце должны были довести дело
до конца.
План был рассчитан на то, что 7 июля, когда
Рецлик снова встретится с Брженеком, вся
группа будет ликвидирована. Действовать
решили следующим образом. Гестапо
заблаговременно оцепит место встречи и даст Брженеку и
его товарищам возможность пройти на
кладбище, где их будет ждать Рецлик со своими
помощниками. Ход дальнейших событий будет
зависеть от того, сколько человек придет с
Брженеком. Если Брженек придет только с Микме-
ком или только с Шугареком, то агенты в
удобный момент набросятся на обоих партизан и
будут удерживать их до тех пор, пока не
прибегут на помощь гестаповцы из укрытия. Если
же на встречу с Брженеком придет больше
людей, Рецлик и его помощник по условленному
сигналу лягут на землю или отскочат в сторону,
дав гестаповцам возможность перестрелять
подпольщиков.
Для ареста группы гестапо создало команду
из пятнадцати человек под руководством Ши-
фермюллера. Наряду с другими в нее вошли
56

гестаповцы Вагнер, Йозель, Гейнце, Марией,
Кампф, Майер, Видеман и Зелингер.
В назначенный день гестаповцы окружили
кладбище в ожидании прихода Брженека и его
товарищей. Агенты находились на кладбище.
Но Брженек был очень осторожен и пришел
с Микмеком и Шугареком раньше, чем было
условлено, чтобы убедиться, нет ли там чего
подозрительного. Однако ни один из троих
не заметил в темноте спрятавшихся
гестаповцев.
Пришедшие поздоровались с Рецликом и его
спутником. Брженек спросил удостоверения
личности. Рецлик стал объяснять, что из-за
непредвиденных обстоятельств не смог принести
их, но пообещал сделать это в другой раз. Мик-
мек похвалился перед Рецликом, что у него
новый пистолет, и дал осмотреть его. В тот
самый момент, когда в руках у Рецлика оказалось
два пистолета, мимо проходил гестаповец
Гейнце, проводивший своего коллегу Мариена на
пост. И так как было уже темно, он принял
Брженека, Микмека, Шугарека и Рецлика за
гестаповцев и направился к ним.
Воспользовавшись этим, Рецлик нацелил оба
пистолета на Брженека и его товарищей,
скомандовав: «Руки вверх!» Но Брженек и Шуга-
рек схватились за оружие. У Шугарека
пистолет отказал. Брженек, хотя и оказался один
против троих, открыл огонь и трижды
выстрелил.
Гестаповца Гейнце он застрелил, Рецлика и
его сообщника ранил. Затем все трое —
Брженек, Шугарек и Микмек — исчезли с глаз
преследователей, воспользовавшись замешательст-
57

вом гестаповцев. За исключением Шугарека,
которому Рецлик попал в бедро, никто не
пострадал. Брженеку и Микмеку удалось убежать в
Бела. Шугарек же, несмотря на ранение,
побежал к Выходилу, у которого скрывались все трое,
чтобы предупредить его. Но к нему не попал:
дом Выходила с вечера караулило гестапо.
Увидев машины у дома Выходила, Шугарек
побежал во Фричевице, чтобы предупредить группу.
Итак, операция гестапо провалилась. О ее
результатах телефонировали в Остраву из
жандармского участка во Вратимове. Вскоре после
этого во Вратимов приехали начальник
канцелярии остравского гестапо и начальник ее
антикоммунистического отделения. На месте было
решено заняться супругами Выходил. Для
помощи гестаповцам из Мистека вызвали особую
команду охранной полиции. Прибыла часть
гарнизона из Фридека, а также слушатели школы
СС из Башки. Домик Выходила был окружен.
Выходил защищался с оружием в руках. До сих
пор неизвестно, застрелился он сам или его
застрелили гестаповцы.
Гестаповцы ворвались в домик Выходила,
схватили его жену и привязали ее к дереву в
саду. Там ей показали тело мужа, чтобы она
опознала его. Затем немцы разграбили домик и
подожгли его. Послышались взрывы патронов.
Это были остатки боеприпасов, добытых
группой у Фуксванца.
Однако цель, которую поставило перед собой
остравское гестапо, не была достигнута. Брже-
нек и его соратники скрылись, и дальнейшие
поиски оказались безуспешными. В довершение
всего с работы убежал перед самым приходом
58

гестаповцев сын Выходила Олдржих. Начались
поиски бежавших.
Решающее влияние на развитие последующих
трагических событий оказало одно
обстоятельство, причем главную роль сыграли агент
Когутек и предатель Франтишек Вилковский.
8 июля 1944 года Вилковский, работавший
шофером у Ниснера, отвозил Карелу Сламьяку
из Остравы-Гульвак на Остравице на грузовой
машине материал для постройки дачи. Вместе с
Карелом ехала его дочь Алена. На вопрос
Вилковского, кто будет сгружать строительный
материал, Алена ответила, что там, кроме дяди
Арношта Мисликовьяна, никого нет. Дядя же
помочь им не сможет, потому что должен
скрываться от гестапо после событий во Вратимове.
Вилковский рассказал об этом разговоре Ко-
гутеку, и они донесли обо всем в гестапо. Там
сначала хотели убедиться в достоверности
информации Вилковского, потому что еще не
знали о последствиях операции во Вратимове.
Но потом ухватились за эти сведения и, так как
от Фолтина уже знали, что Мисликовьян через
Мутинову связан с Брженеком, решили
немедленно проверить эту связь. Поэтому
Вилковского послали к Сламьяку под тем предлогом,
что он едет во Фридлант и может помочь ему
перевезти из Остравы ценные вещи на
Остравице, где они находились бы в безопасности.
Сламьяки и в самом деле хотели уберечь от
бомбардировок ценные вещи. И вот 10 июля
1944 года Вилковский, Когутек, Сламьяк и его
дочь снова отправились на Остравице к Мисли-
ковьяну. По совету Вилковского, Когутек сел в
кузов к Сламьяку и сказал ему, что знает все
59

о Мисликовьяне, которому приходилось
скрываться. Потом предложил помочь укрыть Ми-
сликовьяна.
Приехав в Остраву, они встретились не с
Мисликовьяном, а с незнакомой женщиной,
которую звали пани Прокопова. Вечером, не
дождавшись прихода Мисликовьяна, агенты решили
вернуться в Остраву. Уговаривали ехать с ними
и пани Прокопову, которая собиралась ехать на
велосипеде в сторону Остравы. Они хотели
выяснить, кто она. В какой-то момент у них
возникло подозрение, что она виновница того, что
Мисликовьян не пришел. Позже их подозрения
усилились, так как Прокопова в течение всего
времени упорно уклонялась от разговора.
Через какое-то время незнакомая женщина
уехала. Вслед за ней уехали и агенты. Машина,
в которой они ехали, вскоре нагнала ее, и
поскольку пошел дождь, они предложили подвезти
ее. Чтобы не вызвать у них подозрений, она
согласилась. Но и в машине агентам ничего не
удалось выведать у нее. Когда доехали до
Пашкова, женщина, несмотря на уговоры, сошла.
Чтобы узнать, где она живет, Вилковский
сделал вид, что у него вытекла вода из радиатора,
и попросил у нее разрешения зайти к ней в дом
за водой. Не ожидая ответа, он достал ведро и
хотел было идти за ней. Но женщина замахала
руками и быстрыми шагами пошла. Ее
поведение вызвало у обоих агентов подозрение.
До сих пор не удалось выяснить, каким
образом гестапо обнаружило семью Мутиновых.
Незнакомая женщина, пани Прокопова, была
Людмилой Мутиновой. Чтобы сбить сыщиков
со следа, она подождала в стороне, пока машина
60

уехала. Потом села на велосипед и поехала в
Витковице. И только оттуда, будто бы с
дневной смены, возвратилась домой.
Когутек и Витковский той же ночью
доложили гестапо о результатах своей работы.
Дальнейшие события развивались очень
быстро. В спешном порядке были созданы две
группы по задержанию. Одна для Остравице,
а другая для Стара Бела. Для усиления
гестаповцев, в первую очередь на Остравице,
прибыло подкрепление из охранной полиции Фри-
дека.
Операцию в районе Остравице проводили
Когутек и Вилковский. Приехав на место в ночь
на 11 июля, они сразу же окружили несколько
домов, в том числе и дом Мисликовьяна. В
последний ворвались. Арношта Мисликовьяна
дома не оказалось. Гестаповцы арестовали его
жену и двух сыновей. Мисликовьянова даже
под пытками не сказала, где скрывается ее муж.
Тогда полицейские и гестаповцы начали
обыскивать все дома в кольце окружения. Среди
них был и дом Карела Левейнштейна. Около
половины четвертого утра у него был
арестован Мисликовьян. Так закончилась операция
первой группы, в ходе которой гестаповцы аое-
стовали Арношта Мисликовьяна, его жену Жо-
фию и сыновей Богуслава и Арношта. Кроме
того, были задержаны Карел Левейнштейн, его
жена Людмила и некоторые другие.
В направлении Остравы выехала целая
колонна. Когда гестаповцы с арестованными
подъезжали к Стара Бела, их на шоссе встретил
Вагнер. Он подозвал Когутека, Вилковского и
некоторых других полюбоваться на результаты
61

их работы. Как уже говорилось, вторая группа
поехала в Стара Бела, где тоже окружила
несколько домов, в том числе и дом Мутиновых.
Кольцо окружения постепенно сужалось, пока
гестапо не добралось до Мутиновых. И здесь
разыгралась новая трагедия.
На другой день после перестрелки на врати-
мовском кладбище к Яну Мутине пришел Мик-
мек и рассказал о событиях минувшей ночи.
Сообщил также, что Брженек и Олдржих
Выходил скрываются неподалеку в хлебах. Жена
Мутины три дня посылала им горячую пищу,
за которой приходил Микмек.
В тот вечер, когда Людмила Мутинова
возвращалась от Мисликовьяна, к Мутинам
пришли укрыться от дождя Брженек, Выходил и
Микмек. Было решено как можно скорее
уходить в Словакию.
Однако 11 июля 1944 года перед рассветом
они уже были окружены. Гестаповцы проникли
сначала в первый домик у дороги, в котором
жили замужние сестры Яна Мутины.
Гестаповцы начали выяснять, кто такая Лида,
которая вечером приехала на велосипеде и вошла в
эти ворота. На допросе они выяснили, что в
саду стоит домик Мутиновых, где с родителями
жили Ян и Людмила.
Когда члены группы Брженека убедились,
что выбраться из окружения невозможно,
к Яну Мутине с чердака спустилась Людмила
и сказала, что они не будут стрелять в немцев
ради спасения родителей, его семьи и детей.
Однако сами они хотят застрелиться, чтобы не
выдать на допросах тех, кто им помогал.
Просили Яна Мутину сказать потом, что он знает
62

только ее, Людмилу, и Вашута, который
снимал у них комнату.
Не успела она вернуться на чердак, как
гестаповцы забарабанили в дверь, приказав всем
выйти на улицу, и немедленно учинили допрос,
во время которого раздался выстрел. Вагнер
поинтересовался, в чем тут дело. Тогда Ян Му-
тина объяснил ему, что в доме остались его
сестра и Вашут. Тогда Яна послали в дом узнать,
что же случилось. Вернувшись, Мутина сказал,
что на чердаке лежат пятеро убитых. Вагнер
отказался этому верить. Взял с собой
автоматчика и пошел к месту происшествия. Там на
самом деле лежали мертвые Карел Брженек,
Богумил Микмек, Олдржих Выходил-младший,
Владимир Вашут и умирающая Людмила Му-
тинова.
Загадка, почему раздался только один
выстрел, была разгадана. Члены группы, чтобы
не видеть друг друга умирающими, решили
застрелиться разом, по команде. Кроме Вашута
с охотничьем ружьем, у всех были пистолеты.
Поэтому Вашут, чтоб не помешать остальным,
вышел в коридор, приложил дуло прямо к
подбородку и по команде выстрелил. Выстрел из
его ружья покрыл остальные выстрелы на
чердаке, произведенные одновременно. Члены
семьи Мутина были арестованы и увезены
вместе с погибшими.
Таким образом, не гестапо, а тайные агенты,
нанятые оккупантами, вывели гитлеровцев на
след группы. За это они получили
вознаграждение. Вилковский был принят в гестапо. Кроме
того, он и Когутек за обнаружение группы
получили по десять тысяч крон.
63

Хотя при арестах, которые гестапо произвело
летом 1943 года в районе Фричевице, Катержи-
нице и Стара Вес, организаторам и удалось
скрыться, подпольному движению здесь был
нанесен тяжелый удар.
Кроме всего прочего, гитлеровцы объявили,
что в случае убийства немецкого подданного в
этом районе или нападения на него с деревнями
будет сделано то же, что и с Лидице.
Положение усугублялось тем, что
подпольщиков, избежавших ареста, нельзя было собрать в
одном месте. По деревням рыскали тайные
агенты, а лесные районы были слишком
маленькими, чтобы в них могло постоянно скрываться
много людей. Поэтому партизаны и их
помощники скрывались в Стара Вес, Фричевице,
Брушперке, Катержинице, в Гуквальдах, в Скле-
нове, в Пальковице и других местах поодиночке
либо самое большее, группами из двух —
четырех человек. Одна семья без помощи других не
могла надежно укрыть на сколько-нибудь
продолжительное время много людей и
прокормить их.
Все указанные факторы значительно
затрудняли организацию движения Сопротивления в
этом районе. Как уже говорилось, из-за
вмешательства гестапо организованная деятельность
подпольщиков временно прекратилась. Только
после частичной стабилизации положения
Билек через своих соратников,
укрывавшихся у него в бункере, начал выяснять по
окрестным деревням, кто же арестован
гестапо.
Постепенно люди подполья начали снова
собираться и устанавливать связи с другими де-
64

ревнями. Чтобы не сосредоточивать в одном
месте много партизан и тем самым не давать
гестаповцам возможности ликвидировать всю
группу, было решено разделить ее на две части.
Одна осталась в районе Стара Вес, где ею
руководили Гарабиш и Владимир. Другая ушла
ближе к Бескидам. И тем не менее обе группы
остались под единым руководством.
В отряд вступили бывший офицер домюнхен-
ской армии штабс-капитан Гайер из Кунчице
у Остравы, а также Йозеф Ставинога, который
в то время входил в группу из пяти человек,
руководимую Вацлавом Веселы. Так «Искра»
возобновила связи, идущие вплоть до острав-
ских заводов.
Выдающиеся победы советских войск на
восточнрм фронте способствовали усилению
партизанского движения и в горах Остравской
области. В Бескидах появились первые
партизанские отряды. Их формировали подпольщики,
которым удалось избежать ареста.
Вновь стало расти число членов и
помощников «Искры». Чтобы избежать ошибок, которые
может допустить человек, решили образовать
политическое и партизанское руководство Фри-
децко-Мистецкого района, в задачу которого
входило руководить всей подпольной партийной
работой и партизанским движением в этом
районе. Руководство, или штаб, как стали его
называть с весны 1944 года, находился в
Глинах, в домике Якуба Билека, в хорошо
замаскированном бункере.
Штаб разделялся на два комитета:
политический и военный. В политический входили
инженер Владимир Хамрад (руководитель), Якуб
Ночные мстители 65

Билек (отвечал за организационную работу),
а также Богумил Гайны, Вацлав Стухлик и
Франтишек Варзеха.
В состав военного комитета входили: командир
партизанского отряда Якуб Билек, его
заместитель Адольф Адамовский и военный советник
штабс-капитан Альфред Гайер.
Итак, отряд был организован и мог
приступить к дальнейшей подпольной работе. Но для
этого требовалось оружие. Поэтому 6 апреля
1944 года члены отряда проникли в Рихальтице
с целью нападения на участок и разоружения
жандармов. Однако операция не- удалась, и
партизанам в течение двух дней пришлось уходить
от преследования. В ответ на это в Рихальтице
для преследования партизан был послан
немецкий гарнизон из 40 человек.
После срыва этой операции члены «Искры»
стали пытаться достать оружие другим
способом. Начали нападать на одиночных немецких
военных и отбирать у них оружие. Таким путем
они добыли несколько пистолетов. Но при этом
способе приобретения оружия ощущалась
нехватка патронов.
В этот период руководству «Искры» и всему
отряду предстояло решить другую
ответственную задачу. В 1944 году в Остравской области
работала пятерка коммунистов, руководимая
Вацлавом Веселы, которому давал указания
парашютист Рудольф Пешехл. Веселы было
также поручено создавать в Остравской области
революционные национальные комитеты. Летом
1944 года член указанной пятерки установил
связь с Билеком и передал ему и это задание.
Руководство отряда начало проводить активную
66

работу в этом направлении и подбирать в
деревнях кандидатов.
Теперь следует упомянуть и о других
событиях, которые повлияли на деятельность отряда.
Осенью 1943 года, вскоре после крупных
операций гестапо, руководство отряда «Искра»
решило установить связь с организацией
подпольного сопротивления, именовавшейся «Мафия»,
которой в районе действия отряда руководил
Виктор Ледницкий из Брушперка. Целью
установления контакта с этой группой была добыча
оружия, использование связей группы с
заграницей, которые поддерживались с помощью
двух радиопередатчиков, и наконец
координация подпольной деятельности.
Связь с Ледницким удалось установить через
членов подпольной КПЧ в Брушперке Карела
Раноху и Йозефа Шайтара. Условились о
первой встрече. От отряда «Искра» на нее пришли
Гарабиш и Адамовский, от «Мафии» —
Ледницкий. Четвертым участником встречи был один
из самых удачливых агентов брненского гестапо
уже упоминавшийся ранее Франтишек Шмид.
И на этот раз он выдавал себя за руководящего
работника подпольной КПЧ из Брно инженера
Франтишека Новака.
Каким же образом он попал на эту встречу?
В 1943 году он прибыл из Брно в Остраву,
чтобы помочь обнаружить виновников
диверсий, совершенных с помощью взрывчатки в
окрестности Остравы. Его следующей задачей
было поймать Билека, Гарабиша и Адамовского
и ликвидировать их отряд.
Он установил связь с членом «Мафии» Ко-
валиком из Брушперка. После нескольких встреч
3*
67

на квартире у Ковалика последний признался
Шмиду, что работает нелегально. Шмид
ухватился за это. Он верил, что следы со временем
приведут его к «Искре». Но поскольку Шмид
выполнял и другие задания и все один сделать
не сумел бы, он попросил остравское гестапо
дать ему в помощь агента Отто Халупа из
Брно. Он представил его как подпольщика,
который будет поддерживать с ним связь. После
нескольких встреч оба агента доложили гестапо,
что это не «Искра», а совсем другая
организация, которой руководят из Брушперка.
Гестапо впоследствии узнало ее под названием
«Чешская национальная революционная армия»
(в действительности же речь шла о группе
сопротивления «Мафия», связанной с Лондоном).
Шмид представил в гестапо даже схему
организации группы, на которой вместо имен были
шифры. Оригинал схемы держал у себя Ко-
валик.
В разговорах с Коваликом Шмид несколько
раз заикался о руководящих работниках
«Искры», с которыми ему необходимо
встретиться для координации деятельности. Позднее
Ковалик связал его через Раноху с Гарабишем.
Встреча состоялась. Чтобы войти в доверие к
Фердинанду Гарабишу, который вел себя очень
осторожно, Шмид начал перечислять ему на
этой встрече работников партии, особенно тех,
которые были сторонниками ленинской школы,
считая, что Гарабиш, как старый работник
партии, должен знать их.
Здесь следует заметить, что Шмид,
работавший на гестапо, был знаком с теорией
марксизма-ленинизма, знал из документов гестапо фа-
68

милии ряда работников партии, знал структуру
партии, и это помогало ему проникать в ряды
подпольщиков.
После того как они «прощупали» друг друга,
Шмид начал критиковать работу группы
«Искра» за то, что она малоактивна, что члены
ее прячутся, вместо того чтобы перейти в
наступление. Потом он предложил Гарабишу
оружие, фальшивые документы и тут же
потребовал фотокарточки членов отряда. Гарабишу это
показалось подозрительным. Но, чтобы
выиграть время, он сказал Шмиду, что обо всем
информирует группу, а результаты сообщит ему
на следующей встрече.
После этого члены отряда стали следить за
Шмидом и Халупой. Через некоторое время
удалось установить, что живут они в Забржеге
на улице Горни и что квартира эта
предназначена для тайных агентов гестапо. Поэтому Га-
рабиш договорился с Ледницким и Ранохой
о ликвидации Шмида и Халупы. Последнего
должен был отравить член «Мафии» на
следующей встрече. На тот же день и час
назначили встречу со Шмидом в поле за Брушпер-
ком, где его должны были расстрелять члены
«Искры».
К удивлению Гарабиша и его товарищей,
вместе со Шмидом на встречу пришли Ледницкий
и Раноха, которые шепнули Гарабишу, что
Халупа на встречу не явился. Они стали просить
Гарабиша, чтобы и он подождал с ликвидацией
Шмида. Они опасались, что Халупа, узнав
о ликвидации Шмида, поймет, что партизаны
разгадали их хитрость. Гарабиш согласился.
А чтобы Шмид не заподозрил недоброго, стал
69

обсуждать с ним план дальнейшей совместной
работы.
Но Шмид был опытным агентом. По тому,
как люди Гарабиша расположились вокруг него
в машине, он понял, что раскрыт. О своих
подозрениях он тотчас же сообщил в гестапо.
Оценив обстановку, гестапо решило как
можно скорее ликвидировать группу в Брушперке.
Однако арест руководящих работников
«Мафии» предполагалось осуществить вне Бруш-
перка, чтобы остальные члены группы не
скрылись раньше, чем гестапо узнает их фамилии.
В соответствии с разработанным планом,
Шмид пришел к Ковалику и сообщил, что ему
грозит арест и что он может укрыть его в Брно.
Ковалик поверил ему, полагая, что, если бы
Шмид предал его, гестапо уже давно
арестовало бы его. Поэтому он уехал со Шмидом в
Брно. Там Шмид пришел в гестапо и велел
арестовать Ковалика.
В Брно Ковалику сразу же учинили допрос.
Но он наотрез отказался назвать фамилии
остальных членов группы, за что подвергся
пыткам. В ходе их гестаповцы сообщили ему, что
уже знают об их организации благодаря Шмиду
и Халупе. Так было выявлено имя
руководителя «Мафии» Виктора Ледницкого.
Гестапо решило арестовать его тоже вне
Брушперка. После переведения в Остраву
Ковалика заставили написать Ледницкому письмо,
в котором он извещал его о том, что вынужден
перейти на нелегальное положение, что
находится в безопасном месте, и просил принести
в один из ресторанов в Брно
продовольственные карточки и белье.
70

Письмо Ковалика попало к агенту гестапо
Йозефу Когутеку, который, переодевшись в
форму железнодорожника по приказу гестапо,
вручил его Ледницкому. Представившись
подпольщикам из Брно, он сказал, что должен
принести ответ Ковалику. Ледницкий узнал почерк
Ковалика и письму поверил. Когутеку он
сообщил, что на другой день поедет к Ковалику.
Когутек известил об этом гестапо. В тот же
вечер из Остравы в Брно выехала машина с
гестаповцами. Вместе с ними ехали Когутек,
который должен был ждать Ледницкого в
ресторане, Шмид и Халупа.
Чтобы Ледницкий не смог убежать,
гестаповцы окружили ресторан. Ледницкий явился
на встречу раньше положенного времени и
увидел, что Когутек сидит за столом в компании
незнакомых мужчин. У Ледницкого возникло
подозрение. Когутек заметил это, вышел ему
навстречу и сел с ним за свободный стол. И все
же Ледницкий проявил признаки беспокойства:
когда официант принес ему чай, он
неожиданно взял чашку Когутека, а ему подвинул
свою.
Тогда агент стал нервно оглядываться на
гестаповцев. Те поняли, что ждать нечего, и
бросились на Ледницкого. Завязалась
ожесточенная борьба между ним и десятью —
пятнадцатью гестаповцами из Остравы и Брно.
Ледницкий был исключительно сильным человеком. Он
отбросил всех гестаповцев на пол, и уже
казалось, что ему удастся вырваться и убежать,
потому что гестаповцы имели приказ привести
Ледницкого живым во что бы то ни стало, так
как он знал многих сообщников. Но в послед-
71

ний момент сзади к Ледницкому подскочил Ко-
гутек, о котором Ледницкий забыл, и рукояткой
пистолета ударил его несколько раз по голове.
Это на какой-то момент оглушило Ледницкого,
и все же он упорно продолжал драться.
Наконец после продолжительной борьбы
гестаповцам удалось / связать Ледницкого длинной
цепью. Ледницкого отправили в Остраву и
пытали до тех пор, пока он не скончался.
На одном из допросов после физических
истязаний Ковалик признался, что дома у него
имеется схема организации группы. Она
приколота изнутри к доске уборной. С целью
сохранения запланированной операции в тайне
было решено добыть схему незаметно. В дом
Ковалика был послан гестаповец Вагнер,
хорошо говоривший по-чешски. Войдя в дом, он
попросил разрешения сходить в уборную,
сославшись на тошноту. Там он действительно
нашел схему.
Гестапо удалось расшифровать схему, и 6
января 1944 года оно приступило к арестам. Было
задержано около ста тридцати человек. У
задержанных были изъяты пистолеты, винтовки,
патроны, две рации и т. п.
Ковалик, Йозеф Губ, Арношт Вантух,
Вацлав Рейстаглер, Ладислав Бркл, Олдржих Бе-
ранек и Яромир Фридецки были казнены.
Несколько десятков человек попали в тюрьму и
концентрационные лагеря.
Таков конец организации «Мафия», которой
руководили Ледницкий и Ковалик.
Одновременно гестапо нанесло сильный удар
и подпольной организации КПЧ в Брушперке.
Карел Раноха, Йозеф Шайтер и Войтех Цига-
72

нек были казнены, а другие товарищи вместе
с семьями попали в концентрационные лагеря,
где находились до конца войны.
Все эти события лишний раз подтвердили
правильность решения членов «Искры» о
создании коллективного органа, который руководил
бы деятельностью всех подпольщиков района.
Кроме того, любыми способами надо было
исключить возможность проникновения агентов
в ряды подпольщиков, ибо тех из них, которые
были брошены на группу (Когутек, Халупа,
Шмид, который был известен также под
прозвищем «Великий Франта», Цвирж,
фигурировавший под прозвищем «Моро», и другие), уже
знали.
Подпольщикам надо было разъяснить, за что
они борются, вселить в них веру. И наконец,
следовало повысить бдительность. Под
руководством Якуба Билека был составлен текст
присяги, которую должен был принять каждый
вступавший в «Искру».
При оценке содержания присяги обращает на
себя внимание следующее.
Присяга проникнута глубокой верой в
справедливость ведущейся борьбы, которая должна
хотя бы частично искупить страдания,
причиненные народу фашистскими оккупантами,
решимостью бороться до победного конца. В ней
подчеркивается принцип добровольного участия
в ведущейся борьбе.
Для понимания значения второй части
присяги необходимо осознать тот факт, что из-за
неопытности, доверчивости, а в некоторых
случаях из-за неосторожности и хвастливости
подпольщиков и их помощников гестапо арестовы-
73

вало членов группы и ее помощников еще до
того, как они активно выступали против
оккупантов.
Подпольщиков разыскивало не только
гестапо, но и различные предательские элементы.
Только на «Искру» в то время было брошено
семь тайных агентов, и каждый из них
стремился во что бы то ни стало проникнуть в ее
ряды. Следует помнить и об удушливой
атмосфере того времени, когда людей запугивали
всеми возможными способами.
Во второй части присяги отражены и
особенности характера Якуба Билека. Его самые
ближайшие соратники рассказывают, что у него
был твердый, почти непреклонный характер. Но
он был всецело предан делу подполья. По
его мнению, только строгая дисциплина могла
уберечь членов группы от провалов и
арестов.
Решение всех политических и
организационных вопросов положительно повлияло на
дальнейшую работу «Искры». Прежде всего стала
более активной деятельность партизан. При
подготовке почвы для организации национальных
комитетов люди уже не удовлетворялись только
подбором кандидатов. Стали выпускаться
листовки, в которых разъяснялось, что,
собственно, представляют собой национальные комитеты,
как надо вести себя при их создании, какие при
этом должны соблюдаться принципы и т. д.
Первая такая листовка представляет собой
приказ об образовании национальных комитетов и
содержании их работы.
Для полноты сведений в приложении
приведены инструкции, которые уточняют значение
74

национальных комитетов после освобождения
страны и содержат практические указания в
отношении их образования.
Руководство группы не ограничивалось только
призывами к образованию национальных
комитетов. Оно само занималось их созданием. В
частности, распределило задачи между членами
группы. Каждое доверенное лицо получило
письменное полномочие, которое оно предъявляло
кандидатам в члены группы. Одновременно
подбирались кандидаты в национальные комитеты.
Эти доверенные лица группы в населенных
пунктах являлись непосредственными
исполнителями решений партизанского штаба.
Наряду с листовками о национальных
комитетах группа выпускала листовки, в которых
разъясняла международное положение, призывала
к борьбе с оккупантами, предостерегала от
предателей и т. п.
Так, 15 апреля 1944 года «Искра» выпустила
листовку, в которой говорилось о том, что
войска Красной Армии приближаются, чтобы
вызволить народ из страшных мучений. Далее
говорилось следующее: «Там, где пройдут
гитлеровские орды, останутся только пустыни и
кладбища». В конце содержался призыв к
совместной борьбе с оружием в руках.
Затем штаб выпустил новую листовку под
заглавием «Чем является эта война?». В ней
указывалось, что Гитлер не смог бы вести
продолжительную войну без поддержки
капиталистических государств, которые поставляли ему
различные материалы, сырье и технику.
В листовке «За что боремся?» говорилось
о той роли, которую сыграла Англия в осво-
75

божденных от фашизма странах. В листовке
было прямо сказано, что необходимо не только
изгнать немецких оккупантов, но и
ликвидировать всю капиталистическую систему.
В других воззваниях говорилось о тех
задачах, которые необходимо решить до прихода
Красной Армии. При этом имелась в виду
подготовка государственного аппарата, а также
создание организаций коммунистической партии.
Все листовки печатал на машинке Герман Вац-
лавик прямо в штабе Билека.
Члены группы распространяли листовки в
окрестных деревнях, разъясняли их жителям
обстановку и помогали подготавливать условия
для постепенного захвата власти. Тем временем
началось Словацкое национальное восстание.
И на этот раз мнения Билека и Гарабиша
столкнулись. Гарабиш хотел уйти со всем
отрядом в Словакию. Билек же предлагал остаться
на месте и участвовать в захвате власти.
Договоренности они не достигли. Поэтому часть
группы из восьми человек, укрывавшаяся в
Стара Весе, двинулась во главе с Владимиром
к словацкой границе. Однако в Словакию они
не попали: граница сильно охранялась. После
столкновения с немцами, в ходе которого им
удалось захватить автомат, пистолет и две
гранаты, им пришлось отойти из-за превосходства
сил противника. Убедившись в том, что и в
других местах не пройти, они вернулись
назад.
Вскоре после этого инженер Владимир Хам-
рад через кладовщика Йозефа Длоуги,
работавшего в то время в Старых Гамрах, установил
связь с двумя советскими разведчиками из
76

группы, которая в начале октября 1944 года
была заброшена на моравско-словацкую границу
и действовала под кодовым наименованием
«Первый партизанский отряд капитана
Белявского». Два члена этой разведывательной
группы чех и русский, выступавшие под
псевдонимами Франта и Юрьев, поселились у Карела
Дудека, где они обрабатывали сведения,
полученные от связных, и передавали их в штаб,
откуда они передавались по радио советскому
командованию. Хамрад встретился с ними у
Дудека. Обещал собирать для них необходимые
сведения и подыскать запасные квартиры в
районе Границе.
Якуб Билек тем временем через своего сына
Ярослава, жившего на Бечвах, установил связь
с майором Мурзиным и снабжал его группу
продовольствием.
По мере приближения линии фронта росла
активность партизанских отрядов, расширялась
сеть подпольщиков.
То же самое происходило и в группе «Искра».
В конце 1944 года члены ее снова перешли к
значительно более активной боевой
деятельности. Немцы сразу же приняли контрмеры.
22 апреля в четыре часа дня Стара Вес
внезапно окружил отряд СС. После тщательных
розысков были обнаружены у Яна Хила на
чердаке в сене двое русских, Виктор и Цимбалюк.
Немцы связали их цепями и отвели к себе в
замок. Там их подвергли страшным пыткам.
Фашисты хотели узнать фамилии и убежища
других подпольщиков. Но подпольщики не
проронили ни слова. Их отвезли в Остраву, а перед
концом войны казнили в Чешском Тешине.
77

Остальным членам отряда с наступлением
темноты удалось просочиться поодиночке через
кольцо окружения и укрыться в лесах.
Но партизаны не остались в долгу у
оккупантов. Все чаще завязывались перестрелки, в ходе
которых отряд наносил немцам потери в живой
силе и боевой технике. С приходом частей
Красной Армии деятельность партизан достигла
высшей точки.
После освобождения члены «Искры»
соединились с советскими войсками и сражались в их
рядах, что принесло большую пользу: ведь
искровцы хорошо знали местность.
Немалую роль сыграли партизаны Якуба Би-
лека при освобождении города Брушперка.
Войска Красной Армии еще только ждали приказа
начать обстрел города, когда партизанская
разведка под руководством Франтишека Полашека
и Рудольфа Мекишома прорвалась через линию
фронта и связалась с командованием Красной
Армии, информировав его об обстановке в
городе и избавив тем самым Брушперк от
сильных разрушений.
Кончился двухлетний период пребывания в
тяжелых условиях подполья для тяжело
больного Якуба Билека, для Фердинанда Гарабиша,
Адольфа Адамовского и многих других борцов
Сопротивления. Кончились и нечеловеческие
страдания беззаветно преданной делу
подполья связной Якуба Билека — Ярки Кишо-
вой, которая в свои пятнадцать лет
подверглась в остравском гестапо пыткам Вернера
Фитце.
После освобождения члены «Искры» сдали
оружие и вернулись к своей работе.
78

С военной точки зрения, роль отряда на
заключительном этапе борьбы не так уже велика.
Однако было что-то более важное, чему Билек, Га-
рабиш и Адамовский придавали особое значение,
а именно: организация широких слоев населения
на активное сопротивление, подрыв нацистской
пропаганды своевременным разъяснением
международного и внутриполитического
положения, укрепление веры людей в победу
Советского Союза, особенно в период, когда немцы
добивались на некоторых фронтах временных
успехов. Значение деятельности подпольных
отрядов приумножено всесторонней подготовкой
к созданию национальных комитетов, а в
конечной фазе стремлением установить связи с
другими отрядами (Белявский, Мурзин, Брженек).
Когда деятельность Билека и Гарабиша
только начиналась, подпольное движение партий в
районе Фридека-Мистека оказалось
парализованным неожиданным ударом гестапо.
Руководство подпольщиков в своем большинстве было
арестовано, и связь с группами и отдельными
подпольщиками, которых не раскрыли, была
прервана.
В сложившихся условиях ведение борьбы
было нелегким делом. Хорошо организованный
враг имел в своем распоряжении машину
подавления, которая сметала все препятствия,
возникавшие на ее пути.
На руку оккупантам была не только
неопытность подпольщиков. Отрицательную роль здесь
сыграли излишняя болтливость, слабая
дисциплина.
На деятельность отряда пагубно влияли и
внутренние противоречия.
79

Заслуга руководства состоит в том, что оно
в конце концов сумело преодолеть эти
противоречия, о чем свидетельствует та большая
организационно-политическая работа, которая
проводилась со дня основания группы вплоть до
освобождения.

«ЛЬВИЦА» —«ЯН ЖИЖКА»
Наряду с подпольным движением
Коммунистической партии Чехословакии, которым
руководил Центральный Комитет, после оккупации
Чехословакии возникли и другие организации
Сопротивления, которыми руководили из
центра, главным образом из Праги, или из
областных, районных и местных организаций. Часть
из них начала борьбу с оккупантами всеми
доступными средствами с самого начала своего
образования, часть ждала подходящего
момента.
Остравская область благодаря высокому
производственному потенциалу имела для немцев
особенно большое значение. Борцы против
фашизма хорошо понимали это и начали создавать
различные группы и группки с целью
вредить оккупантам. Эти группы действовали под
различными названиями — их присваивали себе
сами члены группы и сами же они их меняли.
Случалось так, что несколько групп,
выступавших под различными условными названиями,
фактически образовывали единую организацию.
Остравские участники Сопротивления работали
поэтому в самых различных подпольных
группах, начиная с явно правых и кончая
коммунистическими.
81

В данной главе прослеживается деятельность
организации «Немо» и группы офицерского
сопротивления (имеется в виду группа
сопротивления под названием «Войска национальной
армии», сокращенно «ВНА»).
Руководителем подпольной организации
«Немо» в Брно был Драгомир Вомацка. С помощью
Яна Навратила из Веселичека у Брно, в то
время десятника на коксовом заводе
«Франтишек» в Остраве-Пршивозе, а также других
подпольных работников летом 1941 года он
установил связь с Ладиславом Жачеком из Остравы
и поручил ему вновь активизировать
деятельность организации «Немо» в Остраве. Группа
«Немо», состоявшая в основном из членов
«Сокола», действовала в Остравской области еще в
1939 году. Распалась она после нападения
Германии на Польшу. В этот период подпольный
работник Отакар Кобловский из Просенице
у Пршерова послал в Остраву Яна Навратила
с задачей создать здесь подпольную
организацию. Навратил нашел несколько человек,
согласившихся работать в подполье.
Одновременно он установил связь с Ладиславом Жачеком,
которому уже удалось создать заново
организацию «Немо», главным образом из ее бывших
членов, и они договорились о слиянии обеих
организаций под названием «Чешско-польская
мафия». В 1941 году на первом совещании с
Кобловским они изменили старое название. Оно
стало казаться им малоподходящим; новое
название их организации стало «Львица».
На этом первом совещании присутствовали
Отакар Кобловский, Ян Навратил, инженер
Антонин Касалицкий (работавший на руднике
82

«Михал» в Михалковице) и Йозеф Шкута
(занятый в главном управлении Северной дороги
в Остраве). Они согласовали главные
направления дальнейшей деятельности и договорились
о том, что «Львица» будет объединять все
остальные подпольные организации,
функционирующие в Остравской области. Было
образовано руководство из трех человек во главе
с Йозефом Шкутой. В него также вошли
Антонин Касалицкий и Отакар Кобловский. Коблов-
ский, кроме того, был связан с Пршеровым,
Липником на Бечве, с Брно и другими
городами. В качестве связной была выбрана
Александра Балисова, которая с помощью своей
знакомой Франтишки Микуловой, работавшей
в полицейском управлении, а позднее штабного
прапорщика Милека поддерживала регулярную
связь с полицейским управлением в Остраве.
В своей программе они наметили следующие
задачи (цитируется по их отчету о
деятельности) 7:
«1. В нужный момент иметь по всей области
разветвленные кадры подготовленных людей,
которые могли бы начать борьбу с
оккупантами на внутреннем фронте.
2. Обеспечивать участников Сопротивления
оружием и боеприпасами, изыскивать для этих
целей финансовые средства.
3. Саботировать работу военных предприятий
оккупантов.
4. Оказывать помощь членам семей лиц,
преследуемых немецкими оккупантами.
5. Информировать население о деятельности
нашего правительства за границей и укреплять
его уверенность в победе союзников.
83

6. Подобрать руководителей на отдельные
участки работы».
На втором совещании центрального
руководства «Львицы», к которому привлекли также
поручика Йозефа Нейгебауэра, работавшего в
то время на коксовом заводе в Пршивозе, была
разработана организационная структура группы
«Львица». Для каждого района подобрали
руководителя группы — опытного подпольного
работника, который полностью отвечал за
нелегальную деятельность в своем районе:
«а) в Моравской Остраве — Йозеф Лузар,
работавший в главном управлении Северной
дороги в Моравской Остраве.
б) в Пршивозе — поручик Франтишек Пазди-
рек, работавший на коксовом заводе в
Пршивозе.
в) в Михалковице — Ян Крупа, работавший
на руднике «Михал» в Михалковице.
г) в Гержманице — Виктор Суский,
работавший на руднике «Михал» в
Михалковице.
д) в Североморавской области — Ян Навра-
тил, уроженец Веселичка, как плотничий
десятник по профессии, работавший по всей
области».
Руководство «Львицы» возложило на
поручика Нейгебауэра поддержание связи между
брненской и пражской подпольными
организациями коммунистической партии, с которыми он
был в свое время в контакте.
Опознавательным знаком подпольных
работников сделали треугольники красного и белого
цвета с номером: красные треугольники — для
руководителей районов, белые — для рядовых
84

членов. Руководитель отрезал часть
треугольника, а оставшуюся часть с номером отдавал
рядовому члену. Это должно было служить для
опознавания подпольного работника в
исключительных случаях.
Опознавательные треугольники были
доставлены Отой Кобловским.
Задачи были распределены, члены «Львицы»
стали группировать вокруг себя надежных
людей, и организация начала расти.
Следует остановиться на так называемой
группе военного сопротивления в Остравской
области. 8-м пехотным батальоном в Силезской
Остраве в период перед оккупацией командовал
подполковник Эдмунд Климек, который с
приходом нацистов был включен в организацию
военного сопротивления, руководимую из Праги
генералами Войтой и Белым8.
Климеку поручили руководство Остравским
районом, который он разделил на подрайоны и
местные группы, назначив в них командиров и
их заместителей. Командир местной группы
имел в подчинении трех командиров взводов.
Каждый взвод состоял из восьми — двенадцати
человек. Климек имел в своем районе
организованную службу оповещения, связи, санитарную
и снабжения, группу по добыванию оружия и
диверсионную группу.
Благодаря своему влиянию и связям Климек
сумел разместить на важных заводах своих
людей, на которых позднее хотел опереться в
подпольной работе. Это были главным образом
молодые офицеры, выпущенные в последние
годы перед оккупацией из военной академии в
Границе на Мораве. Так, например, из 8-го пе-
85

хотного полка в Мистехе, в который входил
батальон Климека, он устроил семнадцать
человек на различные промышленные предприятия
Остравы, в основном на Северную дорогу, и
среди них поручиков Антонина Выстрчила,
Ярослава Пелеха, Рудольфа Ихновского. Кли-
мек добился у инспектора инженера Стракаты
с Северной дороги назначения Ихновского на
рудник «Франтишек». Ихновский получил
задачу объединить вокруг себя надежных людей,
которые бы в случае необходимости помогали
ему в его деятельности. С этой целью он
познакомился с капитаном запаса Карелом Дяткови-
чем, бухгалтером рудника «Франтишек», и
вместе с ним изучил список
специалистов-подрывников на руднике. Некоторое время они
наблюдали за несколькими подрывниками, на
которых остановили свой выбор, а те и не
подозревали об этом.
Так начала создаваться в Остравской
области группа сопротивления, в которую входили
главным образом молодые офицеры, будущие
диверсанты. Однако она просуществовала
недолго. К концу 1939 года подполковник Кли-
мек был арестован и казнен. Арестовали его
помощников. Те, о ком гестаповцы ничего не
узнали (среди них и Выстрчил с Ихновским),
опасаясь дальнейших арестов, на время
прекратили выполнение подпольных заданий.
Такую обстановку застал Йозеф Лузар. Он
встретился с поручиком Яном Баржиной, в то
время служащим управления Северной дороги,
и поручил ему подыскать новых надежных
людей. Баржина привлек к этой работе наряду
с другими и Ихновского, а тот, в свою очередь,
86

поручика Йозефа Чапку, Йозефа Ульмана, Эв-
жена Безруча и инженера Владимира Гальнара.
Чапка работал в то время в магистрате Остра-
вы, остальные трое — на руднике «Франтишек».
Так множились ряды «Львицы». К ней
примкнула и местная группа «Мафия» из Радванице,
руководимая школьным инспектором Меншиком
и насчитывавшая около двадцати человек. В нее
был включен полицейский вахмистр Рудольф
Скларж из Кунчичков у Остравы, известный в
подполье под именем Йозеф Калус. Как
работник жандармерии протектората, он получил от
члена «Львицы» Виктора Суского указание при
вовлечении в подпольную работу новых людей
обратить внимание в первую очередь на
полицейский состав. И вот вскоре он привлек к
подпольной работе штабного вахмистра
Франтишека Госковца из участка в Муглинове,
вахмистра Томаша Стрнада из участка в Грушове,
а также штабного вахмистра Яна Коларжика,
поручика Йозефа Ботека и некоторых других
работников жандармерии протектората.
Подпольная работа начала развертываться.
Йозеф Маха, Томаш Стрнад, Александра Бали-
сова и Виктор Суский добывали оружие;
штабной прапорщик Франтишек Милек выдавал
документы для преследуемых нацистами;
Франтишек Госковец скреплял служебной печатью
фальшивые удостоверения личности и доставал
чистую тонкую бумагу, которую Суский
передавал затем судебному советнику Орлику в
Остраве. Документы по мере надобности
снабжались фотокарточкой и заполнялись фальшивыми
данными, необходимыми для лиц, живущих в
подполье. Чтобы не раскрылось, какому поли-
87

цейскому участку принадлежит печать, ее
ставили так, чтобы номер был неразборчивым.
Совершались диверсии. В результате их был
сброшен отвально-транспортный мост,
построенный фирмой «Рааке» на коксовом заводе
«Франтишек», выброшен трубопровод газового
отопления в седьмой секции коксовых печей,
перерезаны воздушные трубопроводы у вагонов. Провоз
дились сборы денег — отчасти для оказания
помощи семьям, кормильцы которых были
арестованы, отчасти для покупки оружия, которое
предложили в Липнике на Бечве по 500 крон
за штуку.
Весной «Львица» установила связь с
организацией, которая действовала в Гостинских
горах под названием «Зеленый кедр».
Руководителями организации были Франтишек Выходил
и Йозеф Масны. В горах у нее был лесной
лагерь, где собирались ее члены, которых
преследовало гестапо. В Остраве в парке состоялась
встреча Франтишека Выходила из «Зеленого
кедра» и Йозефа Шкуты, Яна Крупы, Виктора
Суского и Ладислава Жачека из «Львицы». Они
обсудили вопрос сотрудничества между обеими
группами. Условились, что «Зеленый кедр»
будет заниматься диверсиями, а «Львица» —
снабжать его оружием, динамитом, который надо
было добыть у рудничных подрывников из шахт
«Михал» и «Ида», а также необходимым для
жизни в горах инвентарем. «Зеленый кедр»
должен был принимать от «Львицы» подпольных
работников, на след которых уже напало гестапо.
Это сотрудничество действительно начало
развиваться, и вскоре после указанной встречи в
горы были переправлены Олдржих Гибнер, Ми-
88

рослав Ситко и Вацлав Богач, которых туда
отвез Суский. Все трое получили перед этим
фальшивые документы, которые штабной прапорщик
Милек дал Балисовой.
И в это время группам стала угрожать
большая опасность, причем сразу с двух сторон. Все
началось с акций, предпринятых против
участников Сопротивления в Праге и Брно.
В сентябре 1942 года в Брно наряду с
другими подпольщиками были арестованы Драго-
мар Вомачка, Отто Гавранек, Ян Ондриска,
Франтишек Червинка, Петр Лерх. Агент брнен-
ского гестапо Йозеф Навратил утверждал, что
Ондриска связан с группой «Зеленый кедр».
Гестаповцы вынудили Ондриску повести их на
место. Однако эта затея окончилась
безрезультатно.
Гестапо бросило на розыски группы острав-
ского агента Яна Касика, которому удалось
напасть на след «Зеленого кедра». Для
проведения операции злинскому отделению гестапо, в
ведении которого находился этот район,
дополнительно выделили восемь гестаповцев из
Остравы. Они окружали бункер у Русавы
12 сентября 1942 года и арестовали трех
человек, в том числе Ладислава Жачека. Касик
установил, что в бункере укрывались также Вацлав
Богач из Михалковице и Франтишек Дивош из
Гулина, которые, однако, незадолго до
нападения гестаповцев на бункер уехали по каким-то
делам в Остраву. Так гестапо впервые узнало
о связи «Зеленого кедра» с Остравой.
Незадолго до событий, происшедших в Брно,
в Праге были арестованы члены сокольской
организации «Йиндра». При этом выяснилось.
89

что ее членом был также редактор Йозеф Бя-
чек, бывший секретарь
национально-демократической партии района Тешина. В это время он
уже действовал в Остраве в качестве агента
отделения германской контрразведки в Брно.
Однако, несмотря на это, был арестован и
подвергнут допросу.
На допросе Йозеф Бячек показа*л, что
примерно в середине августа 1942 года встретился
со своим. знакомым Отакаром Кобловским из-
под Пршерова, с которым несколько раз
виделся в Валашском Мезиржичи, где Кобловский
служил во время последней мобилизации нашей
армии. Сначала они вели обычный разговор,
как это бывает между знакомыми. Потом
заговорили о политическом положении. Кобловский
не скрывал от Бячека своего враждебного
отношения к немецкой оккупации Чехословакии. Он
заявил, что Германия проиграет войну. Но,
чтобы это случилось как можно скорее, каждый
честный человек, по его мнению, должен сделать
все, что в его силах. Бячек, провоцируя его на
более конкретные высказывания, заметил как
бы мимоходом, что все это лишь пустые слова.
Его замысел удался. Кобловский начал ему
доказывать, что организация движения
Сопротивления действительно существует. Бячек понял,
что Кобловский на самом деле что-то знает, и,
чтобы не вернуться в гестапо ни с чем,
условился с ним о встрече вечером в кафе. Там за
дружеской беседой он узнал, что организация,
членом которой является Кобловский, очень
большая, что в настоящее время она охватывает
уже Пршеров, где ее создал Кобловский, далее
Кромежик, Злин с окрестностями и Остраву.
90

В разговоре Кобловский упомянул имя Йозефа
Шкуты.
Чтобы узнать кое-какие подробности» Бячек
всячески стремился сблизиться со Шкутой.
В начале сентября ему это удалось. Однако на
вопросы Шкута отвечал очень осторожно.
Только после того как Бячек сказал, что Кобловский
его обо всем информировал, ему удалось узнать
от Шкуты, что организация, в которой он
состоит, сколачивается и что он укрывает в
надежных местах людей, преследуемых гестапо.
На остальные вопросы Шкута отвечал
уклончиво, говоря, что сам недостаточно
информирован. Бячеку удалось все же выведать у него, что
разыскиваемые гестапо подпольные работники
находятся в лесных лагерях в Бескидах, где
готовятся к дальнейшим действиям. Чтобы
избавиться от дальнейших расспросов Бячека, Шку-
та вызвался познакомить его с инженером Ка-
салицким, который гораздо лучше посвящен в
дело. Однако Касалицкий на условленную
встречу 17 сентября ке явился.
Гестапо оказалось перед проблемой: что
делать дальше? Открыто выступить оно еще не
могло, не были известны структура
организации, фамилии руководящих работников, число
членов и т. д. Оно избрало иной путь. Гинтрин-
гер разработал комбинированный план
ликвидации «Львицы». Пока Касик искал лесные лагеря
в Гостинских горах, Бячек 15 сентября был
«посажен» в тюрьму в Остраве, и притом так, что
его камера оказалась рядом с камерой Ладисла-
ва Жачека. Жачек, несмотря на все усилия
гестаповцев, ни в чем не признавался, и задачей
Бячека было «расколоть» его.
91

Бячек сразу же приступил к осуществлению
разработанного плана. Он встретился с Жаче-
ком в клозете. В результате длинных
разговоров ему удалось узнать от Жачека, который был
очень недоверчив, некоторые подробности о его
деятельности. Потом он узнал вероятные места
расположения лесных лагерей, фамилии
некоторых людей, бежавших из Остравы и
укрывшихся в этих лагерях.
В этих разговорах Бячек обмолвился о том,
что скоро его, вероятно, выпустят из тюрьмы,
так как гестапо не имеет никаких существенных
улик против него. Но после освобождения ему
необходимо скрыться, уйти в подполье. Поэтому
он попросил у Жачека совета, к кому
обратиться, чтобы попасть в какой-нибудь из лесных
лагерей.
Жачек долго молчал и только после
настоятельных просьб Бячека посоветовал ему после
освобождения из тюрьмы обратиться к Богу-
славу Нейвирту, рабочему Витковицкого
металлургического завода, который живет в колонии
Глубина. При встрече с Нейвиртом нужно
крепко пожать протянутую руку и сказать:
«Здорово, бродяга! Привет от Славека». Ней-
вирт все устроит. Кроме того, Жачек
посоветовал Бячеку взять в лагерь хорошую обувь и
рюкзак с одеялом.
Вскоре после этого, 22 сентября 1942 года,
Бячека выпустили из тюрьмы. Он тотчас
получил приказ связаться с Нейвиртом. Встреча
состоялась в тот же день. Бячек настаивал на том,
что ему необходимо уйти в горы. Нейвирт
отвечал, что это невозможно, так как он не
уверен, не является ли Бячек агентом гестапо. В от-
92

вет на это Бячек стал доказывать, что в
сентябре прошлого года был заброшен в этот
район самолетом из Советского Союза и с того
момента находится в подполье. Сейчас же за
ним следуют по пятам немцы, и он должен
скрыться.
Нейвирт, видимо, поверил его доводам. Он
обещал Бячеку организовать его уход в горы
25 сентября: сделать это раньше, сказал он,
невозможно, во-первых, потому, что здесь нет
человека, который переправляет людей в горы,
а во-вторых, потому, что партизаны после
перестрелки с гестаповцами вынуждены были
перенести лагерь в другое место и связаться с ними
пока не удалось.
Как было условлено, оба встретились 25
сентября во второй половине дня около магазина
«Батя» в Остраве. Нейвирт представил Бячеку
Вацлава Богача, который рассказал, что ему
при нападении на бункер в Гостинских горах
удалось исчезнуть и сейчас он живет в Остраве.
Бячек на этой встрече узнал, что связь с новым
лагерем до сих пор не установлена и поэтому
его уход откладывается на 28 сентября; узнал
он и фамилии некоторых членов организации,
о чем немедленно сообщил в гестапо. 28
сентября Бячек в сопровождении одного
подпольного работника уехал в лесной лагерь.
За отъездом, так же как и за всеми его
встречами с подпольщиками, следили
гестаповцы.
В поезде вместе с ними ехал криминальный
ассистент Видермерт, который незаметно вышел
в Глинске под Гостином. Там он установил, что
проводник ведет Бячека в направлении Хожима.
93

Далее он за ними идти не мог, боясь выдать
себя и Бячека. Окрестные органы гестапо были
предупреждены о том, чтобы в интересах
дела не проводить в этом районе никаких
дальнейших расследований, так как этим мог
быть расстроен весь план, с большим
трудом разработанный остравским гестапо. Бячеку
предоставили самому решать вопрос о том,
каким способом он сообщит дальнейшие
сведения.
Между тем в Михалковице был арестован
Вацлав Богач. У него был найден документ
с фотокарточкой на Йозефа Фишера. Богача
перевезли в гестапо и сразу же подвергли допросу.
Гестаповцам удалось завербовать его.
Относительно печати на фотокарточке он сказал, что
ему это устроил разносчик газет Франтишек
Плосконка, связанный с каким-то вахмистром,
которого зовут Йозефом.
На основе сведений, полученных от Бячека и
Касика, гестапо провело в горах новую
операцию. Из показаний задержанных членов
«Зеленого кедра» и из донесений агентов, брошенных
на поиски Кобловского, было установлено, что
Кобловский действительно руководит
подпольной организацией в районе Пршерова и что
Шкута является руководителем организации в
Остраве. В гестапо узнали фамилию Навратила.
Начались аресты. Были задержаны Ян Крупа,
вскоре после этого Ян Навратил, Йозеф Шкута,
Йозеф Лузар и ряд других членов «Львицы».
Отакар Кобловский, скрывавшийся в подполье
с августа 1942 года, при аресте 4 февраля
1943 года в Валашском Мезиржичи защищался
с оружием в руках и был застрелен. Франтишек
94

Милек, который снабжал подпольщиков через
Александру Балисову фальшивыми
документами, с приходом гестаповцев застрелился сам.
Гестаповцы пытками вынуждали арестованных
давать показания, так они узнавали все новые
и новые фамилии. Соответственно ширилась и
волна арестов.
Свою роль в карательной операции сыграл и
Вацлав Богач. После освобождения из
тюрьмы — подпольщики, разумеется, не
догадывались, что Богач состоит на службе в гестапо,—
он продолжал выдавать себя партизанам за
связного «Зеленого кедра» и «Львицы».
Однажды на встрече со Скларжем, состоявшейся
у Суского, Богач поинтересовался, сколько
членов насчитывает здешняя организация, сколько
ее членов работает в полиции протектората, кто
командир и т. д. Свои расспросы он
обосновывал тем, что сведения необходимы командиру
«Зеленого кедра». Так как Богача знали —
подпольщики сами помогали ему уйти в горы,— то
Скларж сообщил ему некоторые фамилии и
другие данные.
4 января 1943 года Скларж был арестован и
допрошен. Он отрицал свою причастность к
подпольной деятельности, и гестаповцы подвергли
его жестоким пыткам, били плетьми, подвесили
на «качалке», раздели и бросили в холодную
воду. Когда он уже задыхался, его вытащили из
ванны и снова избили. Пытки продолжались
два дня. На другой день во время его допроса
в комнату вдруг вошел Богач и поздоровался
с. гестаповцами за руку. Тогда Скларж понял,
что молчать бесполезно, и заявил, что будет
давать показания. На дальнейших допросах он
95

в основном повторял то, что уже перед этим
рассказал Богачу. За этим последовали последние
аресты, жертвами которых явились школьный
инспектор Меншик, Франтишек Госковец, То-
маш Стрнад, Йозеф Ботко, Антонин Витков-
ский, Карел Ковал и многие другие.
Только двум членам организации удалось
избежать ареста. Это были Виктор Суский и
Йозеф Божек из Гержманице. Божека сумел
предупредить сам Скларж.
Скларжа на допросе спрашивали и о Божеке.
Он не признался, что знает его. Его бросили
в автомашину и в сопровождении Ланга и
агента Касика отправили в Гержманице. Перед
Гержманице он попросился сходить по нужде.
Когда ему разрешили это, он неожиданно
перепрыгнул через канаву и скрылся от
преследователей за ближайшими домами. Прибежал к
Божеку и предупредил его о грозящей
опасности. Божек немедленно бежал в Словакию и
благодаря этому уцелел. Скларжа гестаповцам
тоже не удалось поймать.
После освобождения Чехословакии от
гитлеровцев сами гестаповцы указывали, что в
районе Пршерова и Остравы всего было арестовано
около девяноста членов «Львицы». Авторы
отчета гестапо о деятельности «Львицы» от
6 ноября 1946 года указывают: «В декабре
1942 года членов «Львицы» в остравской
гестаповской тюрьме было около четырехсот».
Так завершила свою деятельность
подпольная организация «Львица».
Она не имела четкой политической
программы, в ней объединялись люди самых различных
взглядов: и крайне левых, и правых. Они со-
96

ставляли свои небольшие группы. Характер
групп, как правило, зависел от политических
взглядов ее руководителя, так как
руководитель вовлекал в организацию главным образом
людей, близких себе по убеждениям.
Любопытен следующий эпизод. Когда Ота-
кар Кобловский пришел к Йозефу Шкуте с
предложением создать в Остраве подпольную
организацию, он принес ему вышитую золотом
фигуру львицы и изготовленные из желтой
материи серп и молот. Эти эмблемы должны были
стать символом организации «Львица». Однако
Шкута из осторожности спрятал эти предметы.
Они увидели свет снова лишь 23 января
1964 года, когда их передали автору настоящей
книги.
Организация «Львица» готовилась к
выполнению ответственных заданий с целью
дезорганизовать военное производство в районе Остра-
вы. Но до этого не дошло. Среди руководителей
«Львицы» не было единства взглядов по этому
вопросу. В донесении остравского гестапо от
17 марта 1943 года вышестоящему начальству в
Брно сообщается, между прочим, следующее:
«Как установлено, от проведения диверсий пока
что отказались, так как некоторая часть
подпольщиков с этим не согласилась...» Главная
же причина, по которой диверсии так и не
осуществились, заключалась в предательстве Йозе-
фа Бячека и Яна Касика, по вине которых почти
вся организация была разгромлена, а ее члены
в4 подавляющем большинстве арестованы.
30 ноября 1942 года арестовали Йозефа Лу-
зара, который, как уже было сказано, привлек
в организацию «Львица» нескольких молодых
Ноздые мстители 97

офицеров. Однако на допросе в гестапо он о них
не упомянул, поэтому все они остались на
свободе. И все же напуганные массовыми
арестами, они оставили подпольную деятельность.
Лишь позднее, когда волнения вокруг
«Львицы» улеглись, группа офицеров снова
включилась в работу, однако на этот раз очень
осторожно. Это было летом 1943 года.
Йозефа Чапку, очень инициативного, смелого
и постоянно изобретавшего все новые планы
нанесения вреда оккупантам, избрали
руководителем группы сопротивления, которая тогда
рождалась. От прежнего названия «Львица»
(или еще «Белая львица») отказались. Группа
продолжала оказывать помощь семьям
арестованных деньгами, продовольствием и
продовольственными карточками. В этом направлении
наиболее активно действовали Ян Баржина,
Йозеф Чапка и Рудольф Ихновский, последний
руководил отделом снабжения на руднике
«Франтишек» и, используя свое положение,
доставал продовольственные карточки, ордера
и др.
Но это была только одна сторона подпольной
деятельности. Руководство группы решило
нащупать связь с заграницей, откуда можно было
бы получать конкретные указания по
развертыванию дальнейшей работы и оружие. Поиски
длительное время оставались тщетными.
Однажды, когда Ихновский остался один в
канцелярии, к нему зашла уборщица Мария Птакова
и сказала, что ее знакомая Йозефа Стршеднява
из Остравы-Пршивоза хотела бы поговорить
с ним о каком-то политическом деле. Когда
Ихновский согласился, она дала ему адрес и на-
98

значила день, когда надо было пойти по этому
адресу.
На встрече с Ихновским Стршеднява
сообщила ему, что у нее в Польше есть сестра,
связанная с польской подпольной организацией,
руководимой областным начальником Освенцим-
ско-Катовицкой области Ендаки и носящей
название «Чарны Юр». Она попросила
поддержать эту организацию, которая помогает
заключенным лагеря Освенцим.
Ихновский передал содержание этого
разговора Баржине и Чапке, и все вместе они решили
оказывать возможную поддержку польской
организации. Вскоре Стршеднява уже отвозила
первые свертки, в которых были лекарства,
витамины, обувь, одежда, резиновые плащи от
дождя и т. п. Кроме того, она получала от
Ихновского продовольственные карточки на мясо,
жиры и хлеб, на них покупала в Остраве
продукты питания и отвозила их в Польшу.
По разнообразию запросов, передаваемых от
польской организации Стршеднявой, можно
было судить, что это очень крупная
организация. Чтобы убедиться в том, что эта
организация заслуживает доверия, руководство
«Львицы» через Ихновского попросило Стршедняву
помочь освободить из концентрационного лагеря
Освенцим Йозефа Лузара. Ендаки пообещал
выполнить просьбу, упомянув при этом, что ему
это уже в нескольких случаях удавалось, но
попросил тридцать тысяч марок для подкупа
начальства лагеря.
Большая часть затребованной денежной
суммы вскоре была найдена отчасти путем продажи
продовольственных карточек на черном рынке,
4*
99

отчасти из собственных сбережений членов
группы. Стршеднява отвезла деньги в Польшу.
Однако освободить Лузара не удалось. Деньги
были возвращены и использованы для оказания
помощи семьям арестованных.
Было еще раз решено проверить, о какой,
собственно, организации в Польше идет речь,
стоит ли устанавливать с ней сотрудничество и,
главное, связана ли она с заграницей. Ихнов-
ский попросил Стршедняву устроить встречу
с Ендаки. Встреча вскоре состоялась в Польше
в Крзанове на квартире сестры Стршеднявы.
Там Ендаки ознакомил Ихновского с
деятельностью своей группы (оказалось, что она не
связана с заграницей) и с планами на будущее.
Для выполнения их требовалось оружие, и он
попросил его у Ихновского. Тот не мог его
обещать, так как у членов группы, за исключением
Чапки, оружия не было. После этого Ендаки
потерял интерес к дальнейшему сотрудничеству.
Установить связь с заграницей не удалось, и
подпольщики решили упорно добиваться ее в
дальнейшем. Постоянный инициатор всех
мероприятий Чапка решил не терять времени зря.
У него было достаточно свободного времени, и
он начал в своей округе высматривать объекты
для диверсий.
Опыт у него уже имелся. Еще летом 1942 года
он попросил Ихновского достать ему крепкие
клещи-кусачки. Получив их, он начал
осуществлять мелкие диверсии. Перерезал семафорные
и телефонные провода вдоль железнодорожной
линии Острава — Фридлант на Остравице,
отвинчивал рельсы, клал на рельсы различные
предметы.
100

В то время Ян Баржина сумел достать у
аптекаря Карела Тына в Паскове фосфор, который
потом попал в руки Чапки. Вместе с Велесла-
вом Яролимом и Мирославом Сикоры Чапка с
помощью этого фосфора поджег в крупном
поместье в Паскове груженый воз и два амбара,
полные хлеба нового урожая, свезенного сюда.
Группе хотелось перейти к более крупным
операциям. С арестом Лузара она потеряла
надежды на обещанные гранаты и оружие.
Поэтому в начале 1943 года Ихновский
возвращается к первоначальному плану Климека,
предложив группе перейти к диверсиям с
помощью динамита. Динамит можно было достать
у надежных подрывников рудника
«Франтишек». Чапка, как артиллерист, получил задание
научиться обращению с динамитом. Ульман
достал у подрывника Оскара Краля инструкцию
по взрывчатым веществам, а Ихновский дал ее
Чапке для изучения. Затем он принес ему с
завода динамит, железную трубку длиной
шестьдесят сантиметров и диаметром два с половиной
сантиметра, два запала и сто метров
изолированного провода. Из этого материала Чапка
изготовил первый заряд и испытал его на
подъездном пути. Взрыв получился слабый. Поэтому
было решено изготовлять заряды значительно
большей мощности.
Выяснилось, что для этого потребуется очень
большое количество динамита. Поэтому
Ихновский обратился к членам группы Йозефу
Ульману и помощнику землемера Эвжену Безручу
с просьбой достать динамит. Заодно он
проинструктировал их, как это сделать. Чапка хотел
применить мощные заряды для пуска поездов
101

под откос, но у него не ладилось дело с
детонатором. Указанные сто метров провода он
присоединил к нескольким батареям, однако взрыва
не произошло. Поэтому он попросил Ихновского
достать рудничную электроиндукционную
взрывную машинку. Так как похитить машинку было
невозможно, Чапка обратился к бывшему
офицеру связи Карелу Мартинеку из Мистека.
Через некоторое время тому удалось изготовить
первый взрыватель заряда.
На основе этого первого опыта был
изготовлен второй заряд весом пять килограммов.
Металлический корпус для него сделал Йозеф
Ульман в слесарной мастерской рудника
«Франтишек». Карелу Мартинеку поручили подыскать
место для диверсии и выбрать время, чтобы не
взорвать поезд с рабочими. Эту диверсию Мар-
тинек решил провести недалеко от
железнодорожной станции Лисковец около Фридека, там,
где железнодорожная линия подходит к реке
Остравице. Несколько дней наблюдал он за
движением поездов. Для взрыва выбрал
товарный поезд, который проходил по линии
регулярно около часу ночи. Операция была
назначена в ночь на 30 августа 1943 года.
В этот день Ихновский, как это было заранее
решено, принес на квартиру Чапки в Паскове
металлический корпус для заряда. Динамит
принесли Войковский из Опрехтице и Йозеф
Ульман. Бомбу, как они называли этот заряд,
начинили Чапка с Мартинеком. Затем ночью
Мартинек забрал готовый заряд и установил
его в нужном месте.
Однако взрыватель не сработал, и бомба не
взорвалась. Следующей ночью Мартинек ее
102

убрал, несмотря на то что она при движении
поездов, продолжавшемся весь день, была
замкнута «накоротко» и могла в любой момент
взорваться. Он отвез ее на велосипеде домой,
а на другой день взял с собой на работу — в
сберегательную кассу в Паскове. После обеда
к нему пришел Чапка. Не сумев разобрать
металлический корпус на работе у Мартинека, они
отнесли бомбу в мастерскую Сохорека в Паскове.
После повторного снаряжения Мартинек отвез
заряд домой.
В тот же вечер под прикрытием Чапки и Яна
Коминека Мартинек вместе со Зденеком Гайду-
шеком установил ее снова на рельсы, перед тем
как пройти поезду. Операция на этот раз была
успешной. 1 сентября 1943 года, вскоре после
часу ночи, товарный поезд пошел под откос.
При взрыве семь товарных вагонов свалились в
реку. В ответ на эту операцию гестапо казнило
на месте крушения пять подпольных работников
отряда «Искра», которые не имели к этой
операции никакого отношения.
Чапка, Баржина и Ихновский решили
продолжать деятельность. Для этого необходимо было
увеличить группу. Ихновский предложил Чапке
и Баржине познакомить их со своим
сотрудником Гельнаром, которого до сих пор они лично
не знали, и вместе договориться о дальнейших
действиях. С их согласия Ихновский привел
Гельнара на квартиру Йозефа Чапки, там они
разработали конструкцию корпуса мины и
взрывателя. Изготовление корпуса облегчалось тем,
что в их распоряжении находилась заводская
мастерская. Динамит и запалы доставали в
руднике.
103

Но тут возникло неожиданное препятствие.
Нацисты развернули шумную пропагандистскую
кампанию вокруг акции у Лисковца. Они
доказывали, что партизаны, взорвавшие товарный
поезд, сами вынуждают их, немцев, казнить
чешских граждан, и угрожали самыми суровыми
мерами в случае повторения подобных действий.
На эту версию откликнулась часть населения.
Стали раздаваться голоса, что пять молодых
человеческих жизней были принесены в жертву
напрасно, что виновники взрыва на железной
дороге в следующий раз должны подумать об
этом, ибо этим они обрекут на казнь невинных
людей.
Такие разговоры слышали вокруг себя члены
«Белой львицы». Зарубежное радио призывало
к активному сопротивлению, а люди вокруг них,
напротив, говорили о жертвах, которые влечет
за собой эта деятельность. Столкнулись два
противоположных мнения, и молодые офицеры
не знали, что делать дальше. Правильно ли то,
что они намерены продолжать диверсии? Что
бы сказали руководящие деятели за границей,
если бы знали, как оккупанты мстят за
малейшую попытку к сопротивлению?
И вот Чапка, Баржина и Ихновский снова
принялись за усиленные поиски связи с
заграницей.
Эти попытки ни к чему не привели.
Однажды они услышали, что в Остравской
области появился парашютист, называющий
себя Карелом и желающий сотрудничать с ними.
Это был Рудольф Пешел.
Ввиду того что Пешел оказал огромное
влияние на всю дальнейшую деятельность отряда
104

«Белая львица», необходимо более подробно
остановиться на том, каким образом он
появился в Остравской области.
После оккупации Чехословакии гитлеровскими
войсками многие скрылись за границу, чтобы
оттуда вести борьбу с оккупантами. Среди тех,
кто в тот период покинул родину, был и
немецкий коммунист Рудольф Пешел из Биловца.
10 апреля 1939 года он перешел у Жерманице
чехословацкую границу и через Польшу
пробрался в Советский Союз, где находился до
середины 1943 года, когда он изъявил желание
принять участие в освободительной борьбе на
родине. Пешел прошел специальную подготовку
для выполнения заданий в оккупированной
Чехословакии.
Перед вылетом он был принят в Москве
Клементом Готвальдом, который сообщил ему, что
чехословацкое руководство в Москве в
ближайшее время будет вести переговоры с
чехословацкими представителями из Лондона. Готвальд
поручил Пешелу начиная с 1 октября 1943 года
сообщать ему о действительном положении в
Чехословакии, о настроении населения, о
взглядах людей на будущее устройство государства
и т. п.
Однако первой задачей Пешела было найти
для себя в Чехословакии надежный опорный
пункт, а потом расширять подпольную сеть.
Клемент Готвальд подчеркнул, что главной
задачей освободительной борьбы является
разгром фашизма и изгнание оккупантов из
Чехословакии. Для выполнения этой задачи
необходимо сплочение всех прогрессивных сил народа
под руководством рабочего класса, который
105

должен искать союзников в первую очередь среди
крестьян и интеллигенции. Пешелу поручалось
вести работу по созданию революционных
национальных комитетов, которые бы немедленно
взяли власть в свои руки после отступления
оккупантов, а также революционных
профсоюзных организаций.
Что касается боевых действий, то
первоочередной задачей Рудольфа Пешела было
создавать партизанские отряды и подпольные
организации в населенных пунктах, на заводах,
учреждениях, парализовать военную
промышленность диверсионными актами и открытыми
выступлениями против оккупантов и этим
помогать Советской Армии.
Снабженные радиопередатчиками, оружием,
фальшивыми документами и другими
материалами, Рудольф Пешел и Рудольф Прохазка
10 сентября 1943 года были сброшены на
парашютах юго-западнее Варшавы в районе Остро-
вец, где действовал польский партизанский
отряд. Оттуда они с огромными трудностями
поодиночке — сначала Пешел, а через неделю
Прохазка — пробивались с радиопередатчиками
почти до Остравы.
Район Остравы Пешел избрал первым местом
остановки, так как здесь по прежней своей
деятельности он знал людей, которые теперь могли
помочь. Однако на месте Пешел и Прохазка
увидели, какой террор ввел на оккупированной
территории Далуэге. Многих прежних друзей
они уже не нашли. Те же, кто остался, боясь
преследований, не хотели сотрудничать, а кое-
кто из них даже угрожал доносом.
Однако Пешел с Прохазкой не остановились
106

после первых неудач и настойчиво искали
связей. 25 сентября 1943 года они попали в семью
рабочего Франтишека Питела в Рухвальде.
После этого парашютисты расстались. Пешел
остался на месте, а Рудольф Прохазка ушел
в Брно 9.
Пител познакомил Пешела с Робертом Тома-
шем из Гержманице. Оттуда 1 октября, как ему
было приказано, он впервые связался с
Москвой. Томаш и его сын Бедржих сразу же
начали подыскивать новых надежных людей,
которые могли бы предоставить Пешелу жилье
и помочь развернуть деятельность. С помощью
Роберта Томаша Пешел 25 октября 1943 года
нашел убежище в семье Станислава Валечека
из Рухвальда, откуда он мог спокойно
проводить сеансы радиосвязи.
Он приступил к выполнению поставленной
задачи. Прежде всего начал искать связи
с людьми, которые могли бы давать ему
нужную информацию. И нашел их. Его первыми
помощниками стали Станислав Валечко, Прше-
мысл Валечко, Олуше Валечкова, Роберт
Томаш, Бедржих Томаш, Франтишек Пител,
Йозеф Кубала, Милош Шевчик и Арношт Ма-
тишек. А они, в свою очередь, искали других
надежных людей.
При выполнении этой задачи Роберт Томаш
в ноябре 1943 года попал к Эвжену Гурношеку,
который был сотрудником Ихновского. Гурно-
шек, узнав в чем дело, обратил внимание
Томаша на то, что в Остраве есть группа молодых
офицеров, которые ищут связи с заграницей и
готовы немедленно вступить в сотрудничество
с Пешелом. Тот согласился на установление
107

этой связи, однако поручил Томашу сначала
убедиться, верные ли это люди.
Рудольфу Пешелу необходимо было получать
больше сведений, чем могли дать несколько
молодых офицеров. Ему предстояло передавать в
Москву самую разнообразную информацию —
военную (пункты размещения немецких
гарнизонов, штабов, вид и количество оружия,
фамилии командиров и гестаповцев, точные данные
о воинских эшелонах и т. п.), экономическую и
политическую (каково положение со
снабжением, что и в каком количестве производится
на остравских заводах, в первую очередь на
Витковицком металлургическом заводе, каково
настроение населения и пр.).
Для этого, разумеется, была необходима
широко разветвленная сеть надежных
сотрудников. И Пешелу, несмотря на большие
трудности, удалось ее создать. Через Йозефа Кубалу
из Вратимова он установил связь с
коммунистами на Витковицком металлургическом
заводе, откуда получал самые важные сведения.
От Кубалы он также узнал, что в районе Остра-
вы действует Вацлав Веселы, с которым Пешел
был знаком по партийной работе до войны.
Веселы бежал из нацистской тюрьмы 25 ноября
1942 года. Пешел попросил его о встрече,
передав ему через Кубалу, что он — человек,
которого Веселы хорошо знает по Крнову. Веселы
отклонил эту встречу, заявив, что у него в
Крнове нет никого знакомых.
Пешел же во что бы то ни стало хотел
установить с ним связь, так как знал о подпольной
деятельности Вацлава Веселы. Поэтому он
решился на поступок, весьма рискованный для
108

парашютиста с особым заданием. Он послал
Веселы с Кубалой свою фотокарточку. Веселы
сразу же узнал на ней Пешела. Имя Карл Тиль
(либо просто Карел), под которым скрывался
в подполье Пешел, практически было
расшифровано, но Веселы теперь согласился на
встречу. И перед рождеством 1943 года он в самом
деле встретился с Пешелом у Роберта Томаша
и договорился с ним о дальнейшем
сотрудничестве. Веселы получил задание создать из
надежных людей как можно более широкую сеть
подпольщиков и проводить в дальнейшем главным
образом политическую работу. Позднее Веселы
предоставил всю свою группу в распоряжение
Пешела. Чтобы скрыть свои встречи, они
договорились, что Веселы будет приходить в
магазин Бедржиха Томаша как поставщик метел.
Там отец торговца Роберт Томаш будет
передавать ему указания Пешела.
В это время Роберт Томаш тщательно
проверял, не является ли организация «Белая
львица» лишь приманкой гестапо. Ему помогли
в этом сами члены этой группы. Услышав от
Томаша, что парашютист одобряет их
диверсию на железной дороге и считает, что следует
продолжать действовать в том же духе, они
решили совершить еще одну диверсию. На этот
раз выбрали мачту высокого напряжения.
Четыре двухкилограммовые мины были снаряжены
на квартире Йозефа Чапки, который установил
их вместе с Карелом Мартинеком на железной
мачте у Кунчице. Нашли место, где
пересекались линии с напряжением 110 тыс. и 20 тыс.
вольт. Однако взрыватель замедленного
действия не сработал, и только после пятой попытки
109

взрыва, когда Мартинек наконец привел в
действие взрыватель, акция удалась. Это
произошло 5 декабря 1943 года. Железная мачта
опрокинулась, оборвав линию с напряжением 20 тыс.
вольт.
Следующую диверсию группа совершила на
магистральном телефонном кабеле Варшава —
Вена. 16 февраля 1944 года Мартинек вместе
с Йозефом Чапкой и Велеславом Яролимом
установил пятикилограммовый заряд под
кабелем, проведенным по мосту через речку Олешна
между Мистеком и Зелинковице. Взрыв
удалось осуществить только со второй попытки.
В результате 16 февраля в 19 часов был
уничтожен магистральный кабель, по которому
проходило 150 телефонных и телетайпных
проводов. Связь восстановили лишь 17 февраля в
18 часов. На место взрыва направили две
бригады рабочих.
Между тем переговоры между Томашем и Их-
новским. представлявшим группу, продвинулись
вперед. Пешел вел себя очень осторожно и
сообщил, что примет личное участие во встрече
только тогда, когда группа проведет диверсию,
которую назначит он сам. Получив согласие
Чапки, Пешел передал ему через Томаша
задание разрушить железнодорожную магистраль
между Богумином и Грушовом, охранявшуюся
немецкими подразделениями. Это следовало
осуществить в тот момент, когда по этой дороге
будет проезжать имперский министр.
Члены «Белой львицы» сразу же приступили
к подготовке диверсии. На квартире Чапки в
конце февраля 1944 года с помощью Мартинека
и Ульмана были изготовлены две пятикило-
110

граммовые мины. Чапка, Мартинек и Яролим
отвезли их поездом в Остраву, а оттуда
доставили к месту назначения. Затем недалеко от
Грушова Мартинек под прикрытием товарищей
уложил оба заряда под рельсы.
Подъезжающий поезд наехал на первый заряд.
Произошел взрыв, были повреждены
железнодорожное полотно и котел паровоза, из которого
начала вытекать вода. Вторая мина оказалась
сдвинутой взрывом, а взрыватель
поврежденным. Мина не взорвалась, хотя поврежденный
паровоз и остановился над ней.
Сразу же объявили тревогу, и на место
происшествия прибыли Павел Дитрих, верховный
криминальный секретарь остравского гестапо и
начальник третьего отдела, занимавшийся
расследованием диверсий. Обнаружив вторую
мину, немцы решили сфотографировать ее. А так
как дело было ночью, то привезли прожектор и
осветили им это место. Когда вся группа
немцев, а также и машинист находились примерно
в четырех метрах от мины, она взорвалась.
Пострадал только машинист — его ранило
осколком. Очевидно, вода, вытекавшая из котла
паровоза, попала на контакты мины и тем самым
вызвала взрыв. В результате этой диверсии
движение поездов задержалось примерно на
двенадцать часов. Кстати сказать, поезд с
имперским министром проехал примерно на час
раньше, чем ожидали партизаны.
Другой крупной операцией группы было
минирование железнодорожного моста на участке
Острава — Пршивоз — Грушов и железной
дороги между Братимовым и Кунчице около Остра-
вы. Операцию у моста провели Чапка, Ульман,
111

Яролим, Яромир Шкута и Загорский. В день
проведения операции 19 марта 1944 года Шкута
привез на квартиру Ульмана 20 килограммов
динамита, из него изготовили три мины. С
четко распределенными обязанностями и в строгом
порядке подпольщики добрались до моста. Там
сложили свой груз и ушли другим путем опять
поодиночке. Остались лишь Чапка и Яролим,
чтобы установить заряды. Шкута с Ульманом
не ждали, когда они кончат свою работу,
а сразу отправились на квартиру Ульмана.
Захватив вторую снаряженную мину, они уехали
во Вратимов и в условленном месте подложили
ее под рельс.
Обе операции удались лишь частично.
Взрывом под мостом была повреждена часть фермы
моста и перебит газопровод. Газ начал гореть
высоким пламенем. Его заметил машинист
подъезжавшего поезда, и ему удалось вовремя
остановиться. Взрывом у Вратимова был
вырван кусок рельса длиной около 20 сантиметров,
но поезд, под которым взорвалась мина,
медленно проехал по этому месту, не получив
повреждений.
После этих действий в апреле 1944 года Пе-
шел трижды встретился в гержманицком лесу
с Ихновским, Чапкой и Баржиной. Пешел
одобрил их деятельность, сказал, что отныне
считает их своим отрядом. Они договорились о том,
что с этого момента отряд будет носить имя
Яна Жижки и о нем будет доложено в Москву.
Воспользовавшись этим случаем, представители
отряда попросили Пешела, чтобы в
радиопередачах национального освобождения из Москвы
прозвучало условное слово «Вацлав, Вацлаи.
112

Вацлав», услышав которое, они могли бы
убедиться таким образом в надежности Пешела.
На одной из встреч Чапка подчеркнул, что их
отряду хотелось бы проводить более крупные
операции, чем до сих пор, но у них нет
надежных взрывателей и не хватает динамита. Пешел
обещал им помочь, потребовав, чтобы все члены
отряда включились в диверсионную работу.
На третьей встрече, когда Пешел уже имел
достаточно хорошее представление о всей
диверсионной группе, он, как политический
руководитель, решился на создание командования
отряда. Командиром отряда был назначен
Чапка, его заместителем Ихновский, вторым
заместителем Баржина.
На этой встрече было решено взрывать мачты
линий электропередач с высоким напряжением
с целью парализовать военную
промышленность в Остравской области. Одновременно
отряд должен был проводить и политическую
работу, главным образом по созданию
заводских и национальных комитетов.
Для совершения диверсий необходимо было
обеспечить систематическое получение динамита
и взрывателей, изготовление металлических
корпусов для мин и взрывателей, а также
расширить организацию за счет новых членов и
одновременно приступить к созданию новых отрядов
в окрестностях.
Так в Остраве появилась новая подпольная
группа — «Белая львица» с четко
сформулированными задачами. Диверсионная группа
установила связь с заграницей и выполняла задачи,
которые ставились ей оттуда через Пешела.
Пешел, нуждавшийся в широкой базе для своей
113

работы, нашел ее в лице этой диверсионной
группы. Таким образом, обе стороны были
заинтересованы в тесном сотрудничестве. Важно
и другое: в организацию, члены которой
выступали против оккупантов из патриотических
чувств, было внесено партийное влияние,
которому все ее члены охотно подчинялись в
дальнейшем.
Даже теперь в некоторых случаях пишется
или говорится, что отряд создал Пешел., Это
ошибка. Отряд «Львица», а позднее «Белая
львица» существовал с 1941 года. Правда, его
деятельность сначала ограничивалась
финансовой поддержкой семей арестованных, помощью
тем, кто решил бежать за границу, добыванием
продовольственных карточек для поддержки
преследуемых и подпольных работников (эта
деятельность достигла широкого размаха) и пр.
Тем не менее к моменту, когда отряд перешел
под руководство Пешела, он уже имел на своем
счету шесть успешных боевых операций. Пешел
не создал отряд, а организационно и
политически укрепил его; деятельность отряда получила
более ясную перспективу.
Первую трудную задачу, которая стояла
перед Пешелом после его прихода из Польши —
найти надежных информаторов и с их помощью
расширить круг своих помощников для
активного проведения разведывательной и
политической работы и для самой активной
диверсионной деятельности, — ему удалось успешно
выполнить при самоотверженной помощи простых
людей, фамилии которых даже теперь не всегда
удается установить.
Партизанский отряд «Ян Жижка» под непо-
114

средственным командованием поручика Йозефа
Чапки начал ускоренно готовиться к крупным
диверсионным операциям. Однако для их
осуществления требовалось большое количество
динамита, металлических труб определенного
диаметра, служивших корпусами для мин,
изолированного провода и много других
материалов. Пути и способы добывания этих
материалов подпольщиками весьма любопытны, поэтому
они будут рассмотрены несколько подробнее.
Источником этих материалов был рудник
«Франтишек». Ульман с штейгером Риделем
привлекли к этой работе рудничных
взрывников Мотыку, Ондржейка и Латечку. Ихновский
привлек помощника землемера Эвжена Безруча,
а тот взрывников Витезслава Гайека и
Франтишека Гельнара. Так как речь шла не об одном
случае, а о систематическом хищении динамита,
причем все в большем количестве, Ридель
договорился с взрывниками при отпалке горных
пород указывать в бумагах большее количество
динамита, чем на самом деле закладывалось в
шпуры. Недалеко от места проведения
взрывных работ были сделаны тайники, куда
взрывники складывали сэкономленный динамит.
Сначала, когда динамита там было еще
сравнительно мало, его забирал штейгер Ридель, вывозя
его на поверхность в пакетиках, повешенных на
шею. Вывозить взрывчатку на поверхность было
очень опасно, так как немецкий надсмотрщик
у рудника часто производил неожиданные
обыски рабочих. Позднее, когда динамита стало
больше, к этой работе привлекли слесаря Яро-
мира Шкуту, который спускался вниз для
ремонта рудничных локомотивов. Пользуясь этим,
115

он забирал динамит из тайника, клал его на дно
своей слесарной сумки, прикрыв инструментом,
и вывозил из шахты.
На поверхности также имелись тайники, в
которые Ридель складывал динамит,
вывезенный из рудника. Оттуда его относил на свою
квартиру Ульман. Шкута носил динамит прямо
к Ульману. У того его забирал Ихновский,
а позднее и Чапка, который брал его к себе
домой в Пасков и закапывал в саду. В
нескольких случаях динамит привозили в Пасков
поездом либо на велосипеде Шкута, Венделин Мо-
жел и Зденек Базала.
Безруч вывозил динамит в землемерной сумке
и передавал его на снабженческом складе Их-
новскому. Оттуда Гурношек перевозил его через
границу протектората в Рихвальд, ибо по
договоренности с Пешелом было решено, что отряд
наряду с другими запланированными
операциями будет взрывать железнодорожные
эшелоны. Динамит, зарытый в саду у Гурношека
в Рихвальде, предполагалось использовать для
диверсий на Кошицко-Богуминской
железнодорожной линии. Позднее были подобраны
надежные люди, которые закапывали динамит во
дворе своего дома, среди них был и Эвжен
Безруч. Это делалось для того, чтобы гестапо не
смогло обнаружить весь запас динамита сразу,
в одном месте, и чтобы не оставить отряд без
взрывчатки.
О размахе предпринятых действий по
добыванию динамита этим путем, а тем самым и об
опасности, которая угрожала людям, занятым
этим делом, можно судить хотя бы по тому, что
указанные выше несколько человек припрятали,
116

вывезли на поверхность и переправили в
надежные места около двухсот килограммов
взрывчатки.
Подобным же образом доставали и
взрыватели. Когда обнаружилось, что они не такие,
какие требовались отряду, Ридель обменял их
на складе на нужные прямо за спиной
надсмотрщика Клейна, отвечавшего за выдачу
взрывателей.
Еще несколько слов об изготовлении мин.
Заряды для совершения диверсий на
железных дорогах и разрушения мачт электропередач
изготовлялись из маннесмановских труб
определенного диаметра и длины. К нижнему концу
прикреплялось дно, верхний конец имел резьбу
для завинчивания крышки. В стенке трубы
просверливалось отверстие для выведения
взрывателя. Эти заряды весили около пяти
килограммов.
Первые три корпуса для зарядов изготовили
в слесарной мастерской, слесари Зухницкий и
Черны, совершенно не подозревая о том, где
они будут применены, Ульман, мастер в этой
мастерской, поручая им эту работу, сказал, что
корпуса после наполнения будут служить
гирями для самозакрывания рудничных дверей.
Позднее были изготовлены меньшие заряды
круглой и брусковой формы весом один-два
килограмма, чтобы их можно было легче
доставлять на место диверсий.
Корпуса для них изготовил кузнец Антонин
Майер в своей мастерской в Остраве-Пршивозе.
Ульман заказал их у него как сейфы для
хранения бланков и документов на случай
воздушных бомбардировок.
117

Большинство же корпусов для мин
изготовили Яромир Шкута и Венделин Мохель. Всего
на руднике «Франтишек» было изготовлено для
нужд отряда двенадцать корпусов,
предназначенных для зарядов весом один-два килограмма
и семь брусковых корпусов, в которые можно
было уложить по семи килограммов
динамита.
Но этого отряду было мало. Поэтому Ихнов-
ский вошел в контакт со своим знакомым,
бывшим поручиком Выстрчилом, работавшим на
руднике «Зарубек». Выстрчил с помощью
тамошнего мастера Эмиля Пайора и нескольких
слесарей изготовил большое количество
корпусов для зарядов разного типа.
Разумеется, это требовало большой смелости
и в то же время осторожности, так как корпуса
можно было изготавливать только в рабочее
время. В нерабочее время запрещалось кому бы
то ни было оставаться в мастерской. Немцы
часто проверяли, как выполняется этот приказ.
Готовые корпуса для зарядов доставлялись
на квартиры Ульмана, Выстрчила и Ихновского,
а оттуда, как и динамит, развозились одними и
теми же людьми в разные места.
Позднее, когда уже освоили производство
корпусов для зарядов, Шкута и Мохель
приступили к изготовлению ручных гранат, которые
должны были применяться в боях при
отступлении немцев. Запалами в этих гранатах служили
взрыватели замедленного действия.
Особых усилий потребовало конструирование
взрывателей. По проекту поручика Мартинека
и поручика Чапки изготовили первый
взрыватель, используя принцип сообщающихся сосу-
118

дов. В нижний небольшой стеклянный сосуд
вкладывался пробковый поплавок, оклеенный
станиолем, который при понижении уровня
жидкости до определенной высоты соединял два
контакта, и заряд взрывался. Эти взрыватели
были очень неудобны в обращении и
малонадежны. Поэтому их заменили взрывателем
более простой конструкции. Это был небольшой
сосуд цилиндрической формы с двумя
контактами на дне. Поплавок также был оклеен
станиолем. Сосуд наполнялся эфиром либо водой.
При понижении уровня до самого дна поплавок
соединял оба контакта, и заряд взрывался. Этот
тип взрывателя изготовил Ян Коминек из Сви-
аднова по проекту поручика Мартинека.
Более совершенные взрыватели
сконструировал мастер Ульман, используя принцип
химического воздействия ртути на олово. Это была
стеклянная трубка, снабженная на одном конце
латунным колпачком, в котором просверливали
отверстие. Отверстие запаивали слоем олова
определенной толщины. Трубку наполняли
ртутью, которая примерно в течение трех часов
разъедала олово и попадала в корпус
взрывателя, изготовленный из дерева. В корпусе
закреплялись два контакта, приводившие
взрыватель в действие. Из-за плохого качества олова
взрыватели не всегда срабатывали вовремя.
После не слишком успешных результатов к
одному взрывателю стали применяться две
ртутные трубки. Ртутные взрыватели изготовляли
Шкута и Мохель на руднике «Франтишек».
Позднее мастер Пайор из рудника «Зарубек»
изобрел более совершенный взрыватель. Но его
не успели применить.
119

Наряду с взрывателями замедленного
действия изготовлялись взрыватели, срабатывавшие
при наезде локомотивов. Одним контактом в
них служила часть винта с резьбой, другим —
свинцовая пластинка. Контакты изолировались
друг от друга пропитанной маслом тканью,
затем обертывались ею как одно целое и
вкладывались в небольшой жестяной корпус. Корпус
с помощью удлиненных концов прикреплялся
к головке рельса.
Взрыватели делал Ульман на своей квартире,
а жестяные корпуса для них — Шкута.
В сотрудничестве со специалистами рудников
отряду удалось получить хотя и
малонадежный, но все же достаточно годный к
употреблению взрыватель замедленного действия, что
позволило провести ряд значительных диверсий
еще в 1943 году. Первый успешно сработавший
взрыватель смастерил Чапка. Затем на своей
квартире он научил изготовлять взрыватели и
заряды Выстрчила, Гурношека, Баржину и Их-
новского.
Широко разветвленная сеть организации,
обеспечивавшая поставку всех самых
необходимых материалов, позволяла подпольщикам
совершать все новые и новые диверсии. Чтобы
затруднить оккупантам поиск и отвлечь их
внимание от Остравы, руководство отряда решило
провести новую операцию в более удаленном
месте.
Мартинек вспомнил про своего знакомого, с
которым в свое время учился в военной
академии, поручика Рихарда Госпоша. С согласия
руководства он поехал к нему в Границе и
договорился с ним о выводе из строя линии элек-
120

тропередачи высокого напряжения. Они вместе
осмотрели местность и пришли к выводу, что
самое подходящее место для диверсии — у
населенного пункта Велка, где пересекаются
электрические линии с напряжением 110 тыс. и
220 тыс. вольт. Мартинек принес от Чапки на
свою квартиру в Мистеке четыре заряда, затем
перевез их поездом вместе с Госпошем в
Границе на Мораве, а в ночь на 6 мая 1944 года
под прикрытием Госпоша устанозил их на мачте
№ 190.
Однако взрыва зарядов в предполагаемое
время не последовало. Мартинек, которому на
другой день необходимо было выйти на работу,
уехал из Границе, не дождавшись результата.
Перед отъездом он наказал Госпошу наблюдать
издали за мачтой. Обещал, если взрыва не
произойдет, приехать в следующее воскресенье и
еще раз проверить заряды.
Качество тогдашних взрывателей лучше всего
характеризует то, что взрыв динамита у этой
мачты произошел лишь через неделю перед
самым приездом Мартинека. 13 мая 1944 года
Госпош и Мартинек наблюдали издали, как
гестапо осматривало разрушенную мачту и оба
оборванных электропровода 10.
Хотя взрыв и произошел с недельным
опозданием, цель была достигнута. Ущерб,
нанесенный этим взрывом, исчислялся сотнями
тысяч крон. Судя по сохранившимся документам,
только восстановление поврежденной мачты и
линии у Границе на Мораве потребовало
113 тыс. крон, причем в эту сумму не входил
ремонт поврежденной линии с напряжением
22 тыс. вольт. Помимо материального ущерба
121

оккупантам, который причиняли эти диверсии,
они имели также большое политическое
значение.
Члены отряда хорошо знали об этом.
Легкость, с какой была проведена операция, еще
больше подогрела желание действовать; на
основе этого опыта был разработан план
уничтожения электрической линии высокого
напряжения, аналогичного которому у нас в период
оккупации не было. Отряд решил парализовать
военную промышленность проведением
координированных операций, целью которых являлось
выведение из строя наиболее важных
предприятий, таких, как Витковицкий металлургический
завод, весь Остравско-Карвинский бассейн и
другие крупные заводы в Остраве и в
ближайшем окружении.
Для осуществления этой акции разработали
детальный план, предусматривавший и
материальное обеспечение. Во все большем количестве
добывался динамит, взрыватели, корпуса для
зарядов и т. п. Накапливалась информация
о трассах наиболее важных линий, вывод из
строя которых наиболее ощутимо отразился бы
именно на военном производстве. Когда вся
необходимая информация была собрана, на этих
трассах выбрали наиболее подходящие места
для проведения диверсий. Так в плане отряда
появилось пять мест, а именно у рудника
«Игнат», в Силезсквй Остраве — Гранечнике, в
Остраве за театром, в Бартовице около Остра-
вы и у Мистека. Динамит и другие необходимые
материалы развезли по квартирам Выстрчила,
Ульмана и Мартинека, то есть в места, которые
были ближе всего к этим линиям электропере-
122

дачи. На квартирах члены отряда снарядили
мины так, что на мачтах осталось только
установить в них взрывательное устройство. Всего*
изготовили восемнадцать зарядов и пять
взрывателей. Проведение операции назначили на
10 июня 1944 года. Отдельные диверсии
должны были совершить группы, составленные из
двух-трех человек, которые перед этим
осмотрели места диверсий и выбрали наиболее
удобное время для установления зарядов.
10 июня в вечерние часы члены отдельных
групп вышли из своих домов. Они условились,
что в точно назначенное время соберутся
недалеко от мачт и пойдут к ним вместе.
В диверсионную группу, которой предстояло
взорвать мачту в Остраве за театром, вошли
Рудольф Ихновский и его товарищи по работе
Эвжен Безруч и Эвжен Гурношек. Еще 9 июня
произвели подробную рекогносцировку
местности, определили время диверсии, детально
изучили путь совместного движения от места сбора,
задачу каждого, пути отхода и т. п. Выполнение
задачи в этом месте усложнялось тем, что в
трехстах метрах от мачты находилось орудие
зенитной батареи.
10 июня вечером к театру направились три
человека. Один нес портфель с четырьмя
зарядами, другой шнуры и взрывательное
устройство, третий ртуть. Зашли за театр, а оттуда
направились дальше поодиночке.
Первым отправился к мачте Рудольф
Ихновский с зарядами. Примерно в двухстах метрах
от мачты он начал продвигаться ползком. Двое
других следовали за ним таким же способом.
Эвжен Безруч помог Ихновскому укрепить за-
123

ряды на металлической конструкции и
соединить их со взрывателем. Затем Эвжен Гурно-
шек принес ртуть.
Самым опасным делом было наполнение
сосудов ртутью. Как уже упоминалось,
подготовленные дома взрывательные устройства были очень
ненадежны в отношении времени срабатывания.
Обычно их расситывали так, чтобы они
срабатывали через один-два часа. Пример диверсии
у Границе на Мораве показал, что заряд
взорвался лишь через неделю. Однако с таким же
успехом взрыв мог произойти и в тот момент,
когда ртуть наливали в сосуд. Все это хорошо
понимали. Те члены группы, которые
выполнили свои задачи, отползли на безопасное
расстояние и напряженно следили за
действиями своего товарища, наливавшего в сосуд
ртуть. Наконец руками, дрожащими от страха
и волнения, тот наполнил сосуд, и три
тени благополучно возвратились на улицы
Остравы.
Взрыв произошел на час позже, чем
предполагалось. Но задача была выполнена: мачта
взорвана, провода оборваны, подача
электрического тока прекращена на час.
Таким же образом проводили диверсии и
другие группы в других местах.
В Силезской Остраве Чапка, Ульман и
Виктор Пласкура взорвали четыре
двухкилограммовых заряда. Мачта была разрушена, и подача
электрического тока в Карвинский бассейн
прекращена.
В Марианских горах диверсию совершили
Яромир Шкута и Венделин Мохел. В Барто-
вице заряды прикрепили к мачте Выстрчил и
124

Баржина; у Мистека — Мартинек и Ян Коми-
нек под прикрытием Кветы Мартинковой и
Франтишки Кусаковой, которые привезли
заряды в детских колясках. Заряды в Бартовице
и близ Мистека из-за неисправности
взрывателей не взорвались.
После трех диверсий в Остраве гестапо,
справедливо опасаясь, что могут быть повреждены и
другие мачты, немедленно отдало приказ
повсеместно осмотреть мачты электропередачи
высокого напряжения. Неразорвавшиеся заряды в
Бартовице обнаружил полицейский патруль,
а у Мистека — рабочий электростанции,
сообщивший об этом своему начальству. На то и
другое место приезжал гестаповец Дитрих и
увез мины. На Марианских горах из четырех
зарядов взорвался только один, повредив
мачту. Остальные три Дитрих также отвез в
гестапо.
В одном из зарядов обнаружили обертку от
динамита, набитую туда для закрепления
взрывчатого вещества. На обертке был указан
номер, который привел гестаповцев на пункт
распределения динамита в Радванице, а оттуда
на рудник «Франтишек».
Для лучшего понимания сложившейся
обстановки необходимо вернуться несколько назад.
Как уже упоминалось, Пешел, чтобы убедиться
в том, что молодые офицеры действительно
составляют диверсионную группу, поставил
условие перед ними до установления
непосредственной связи с ним подорвать дорогу между Богу-
мином и Грушовом. Это условие группа
выполнила, но, чтобы до конца доверять и Пешелу,
члены группы попросили его сделать так, чтобы
125

по радио передавалось уже упомянутое условное
слово, а при случае и сообщения о деятельности
отряда «Ян Жижка».
Вскоре после диверсий на линии
электропередачи радиостанцией Национального
освобождения было действительно передано (что
подтверждается архивными материалами)
сообщение о том, что в Остраве и ее окрестностях
действует партизанский отряд «Ян Жижка». В
сообщении говорилось, что им руководят молодые
офицеры, которые вместе с другими членами
отряда в трудных условиях совершают крупные
диверсии, взрывают мачты высокого
напряжения, мосты, железнодорожные пути и поезда.
Этот отряд призывает всех граждан к
сотрудничеству с ним и т. д.
Гестапо усилило поиски диверсантов. Об
этом свидетельствует и показание гестаповца
Павла Дитриха:
«Служба гестапо в Остраве начала усиленные
поиски виновников всех диверсий, совершенных
в Остраве и ее окрестностях. Всех
уполномоченных контрразведки (Abwehr beauftragtere) на
заводах обязали обратить особое внимание на
то, не делаются ли на их зазодах мины,
используемые для этих диверсий. Велись поиски
владельца велосипеда, следы которого были
обнаружены на месте преступления, владельца
калоши, потерянной около места взрыва,
поставщика взрывчатых веществ и т. п. Эти поиски
через некоторое время увенчались успехом.
Уполномоченным контрразведки в Остраве было
сообщено, что на руднике «Франтишек» в Прши-
возе в слесарной мастерской найдена
наполовину готовая мина. Эту мину решили оставить
126

на месте с тем, чтобы узнать, кто ее возьмет.
Однако она продолжала лежать, — видимо,
потому, что лицо, которое ее сделало,
догадывалось, что за ним следят».
Одним словом, гестапо напало на след отряда.
На руднике «Франтишек» было произведено
строгое расследование, нескольких человек
арестовали. Из отряда благодаря счастливому
стечению обстоятельств — никого. После допроса
задержанных отпустили, так как выяснилось,
что они к динамиту никакого отношения не
имели. Гестапо обратило внимание в первую
очередь на бывших офицеров. Нацисты стали
тщательно следить за ними.
Оценив ситуацию, в которой оказался отряд,
Пешел решил уменьшить количество
диверсий — совсем прекратить их было нельзя, так
как это подтвердило бы догадку гитлеровцев
о том, что виновниками диверсий являются
офицеры.
Ввиду того что динамита осталось мало,
а больше пока достать было нельзя, решили
совершать диверсионные акты без взрывчатых
веществ. Чтобы отвлечь внимание гестапо от
Остравы, было решено создавать в
окрестностях новые группы, которые начали бы
действовать как можно скорее.
Для этого требовалось реорганизовать отряд.
К реорганизации приступили немедленно. Отряд
разделили на четыре группы, деятельность
которых направляло остравское руководство в
составе:
инструктор и политический руководитель —
Рудольф Пешел, командир отряда — поручик
Йозеф Чапка, заместитель командира — пору-
127

чик Рудольф Ихновский, второй заместитель —
поручик Ян Баржина.
Командирами отдельных групп были: в
Моравской Остраве — поручик Антонин Выстрчил,
в Мистеке — поручик Карел Мартинек, в
Границе — поручик Рихард Госпош, в Оломоуце —
ротный Ян Чапка.
В сравнительно короткий период времени
руководству удалось создать необходимые
условия для осуществления диверсионных актов в
обширном районе. Все местные командиры,
включенные в отряд «Ян Жижка», получили
задачу немедленно сколотить вокруг себя
надежных людей и приступить к действиям в
соответствии с указаниями штаба.
Спокойствие сохранялось в Остраве недолго.
25 июля Чапка и Выстрчил минировали путь в
Силезской Остраве — Гранечнике. Взрывом
удалось повредить путь, поезд же остался цел.
С целью снижения добычи угля руководство
решило вывести из строя одну из самых
больших в то время шахт в Остравской области,
шахту «Зарубек». Выстрчил на своей квартире
вместе с Чапкой и Гурношеком подготовили два
заряда по семи с половиной килограммов и
установили их в главной трансформаторной
подстанции шахты. Однако заряды были
обнаружены механиками и попали в руки
оккупантов.
Гестапо разыскивало виновников днем и
ночью.
Это не удержало Чапку, Выстрчила и Бар-
жину от дальнейших действий. 30 июля они
минировали путь рядом с вокзалом в
Марианских Горах двумя пятикилограммовыми эаря-
128

дами. Один товарный вагон сошел с рельсов,
и движение на дороге приостановилось.
Чем дальше, тем больше ощущалась нехватка
взрывчатых веществ. По предложению Тхнов-
ского члены группы Выстрчила, Богумил Маха
и Франтишек Крейчи, работавшие на шахте
«Зарубек», сделали две пары клиньев, чтобы
испытать, сойдет ли из-за них поезд с рельсов.
25 июля Выстрчил и Безруч вставили два клина
на железнодорожной линии Кунчице около
Остравы — Шенов, а два других в тот же день
Выстрчил, Ихновский и Баржина испробовали
на дороге недалеко от рудника «Ян Мария».
Обе пары оказались слишком слабыми, чтобы
заставить поезд сойти с рельсов.
По указанию Пешела 10 августа 1944 года
вечером была совершена другая диверсия без
применения взрывчатых веществ. Ихновский,
Гурношек и Безруч перерезали в Силезской
Остраве около тридцати телефонных проводов,
шедших к Михалковице.
Вскоре после этого вечером в половине
одиннадцатого немцы закрыли так называемую про-
текторатную границу на участке от Пршибора
до Моравки, разыскивая виновных. В
результате на другой день не могли попасть на работу
в Остраве несколько тысяч рабочих. Только в
одиннадцать часов утра через границу
пропустили рабочих, а вечером — остальных жителей.
Утром на работе Ихновский поинтересовался,
что случилось. Ходили разные слухи.
Воспользовавшись этим, Ихновский позвонил Выстрчи-
лу и сказал ему, что в Берлине и его
окрестностях объявлено военное положение. О том, как
быстро тогда распространились слухи, можно
Ночные мстители 129

судить хотя бы по такому примеру: после
возвращения со смены жена сообщила Ихновскому
новость, которую он утром сам передал по
телефону Выстрчилу. Об этом уже говорила вся
Острава.
На примере диверсии в Силезской Остраве
штаб убедился в действенности саботажа без
взрывчатых веществ. На основе этого опыта
члены отряда решили провести
координированную операцию и нарушить телефонную связь
Остравы с окрестностями.
Они уже наметили пять наиболее важных,
с их точки зрения, мест для проведения
операции.
Между тем заявила о себе и оломоуцкая
группа.
В ночь на 21 августа Ян Чапка повредил
динамитом участок магистрали Оломоуц — Забр-
жег на Мораве в Черновире. Взрыв произошел
под паровозом, следовавшим без состава.
Паровоз был поврежден, движение на линии на
некоторое время приостановилось.
25 августа в 10 часов вечера братья Худобы
совершили диверсию на дороге Костелец на
Гане — Оломоуц. Из-за слабого заряда линия
оказалась поврежденной незначительно.
Последнюю диверсию в этом районе
совершили Плускал, Ванцл и Груза. 29 августа на
линии Оломоуц — Незамыслице у Простеёва в
районе Држовице они подорвали заряд под
товарным поездом. Движение на
продолжительное время прекратилось.
Ряды членов отряда непрерывно
увеличивались, и штаб начал планировать более крупные
операции и даже открытое выступление против
130

оккупантов. Однако недоставало самого
главного — оружия.
Штаб вошел в контакт с местными
жандармами и полицейскими протектората. Те
обещали передать свое оружие партизанам. Однако
раньше, чем это могло произойти, им было
приказано сдать винтовки.
После этой неудачи командование решило
попросить Пешела о засылке оружия из
Советского Союза. Пешел передал их просьбу
Советскому командованию, и вскоре было получено
его согласие на это. Необходимо было
подыскать подходящее место для сбрасывания
оружия и сообщить о том Советскому
командованию. О дате сбрасывания отряд должны были
известить заблаговременно. Вскоре в
окрестностях Паскова нашли место, подготовили все, что
нужно, для его светового обозначения ночью и
составили группы для быстрого сбора
сброшенного оружия и другой техники и отправки их в
заранее подготовленные укрытия.
Однако ни получить оружия, ни осуществить
дальнейшие операции в Остраве не удалось.
Партизанское подпольное движение в Острав-
ской области и прежде всего отряд «Ян Жижка»
ожидало новое предательство.
На сцене снова появился агент гестапо Йозеф
Когутек, о предательской деятельности которого
уже рассказывалось при описании деятельности
отряда «Искра». Чтобы и дальше продолжать
свои интриги в гестапо, Когутек подыскал себе
напарников. Это были Шенкырж и Вилковский.
Когутек сблизился с ними при весьма простых
обстоятельствах.
Еще с весны 1943 года его бросили на поиски
5*
131

Якуба Билека и его отряда. К Билеку гестапо
проявляло особый интерес, поэтому не
удивительно, что после удачной акции против Шев-
чика популярность Когутека в гестапо возросла,
его стали считать одним из самых способных
агентов и поручили вместе с Ежовой во что бы
то ни стало задержать Билека. Дважды, в
апреле и мае 1943 года, гестаповцы доставляли
Ежову и Когутека в Палковице и в Палковске
Гурки. Они искали Билека под разными
предлогами у людей, которые, по их
предположению, могли укрывать его. Поиски были тщетны.
Но гестапо не теряло надежды. Прошло
четырнадцать месяцев, и Когутек с Ежовой снова
поехали в Гуквальды искать Билека. На этот
раз Когутек выдавал себя за служащего Вит-
ковицкого металлургического завода Бржезину,
который едет со своей женой отдохнуть на дачу
своего знакомого Франтишека Нисснера.
В это время в Гуквальдах находился и Шен-
кырж, который в июне 1942 года по тотальной
мобилизации был угнан на работу в руднике
«Ида» в Грушове, где пробыл до весны 1944
года. Затем сбежал и укрылся в окрестностях
Радвинице в стогах. Там он встречался с
людьми, тоже бросившими работу и скрывавшимися
от немцев, и познакомился с неким Клапаком.
Вместе с ним он какое-то время занимался
спекуляцией на черном рынке. Однажды Клапак
сказал Шенкыржу, что будет строить домик в
Гуквальдах, и попросил помочь ему. Так Шен-
кырж попал в Гуквальды.
В это время туда приехал Когутек с Ежовой.
Узнав, что Шенкырж без работы и документов,
Когутек вызвался достать ему документы и
132

устроить на работу, если тот будет на него
работать. Шенкырж согласился, и Когутек поехал
с ним в Остраву. В гестапо Когутеку дали для
Шенкыржа удостоверение личности на имя
Франтишека Гавранека под предлогом, что ему
необходимо скрыться от чешской полиции,
разыскивающей его за самовольный уход с
работы. Чтобы иметь своего нового сообщника
под рукой, Когутек подыскал ему место
грузчика у Антонина Нисснера. Шенкырж
согласился и начал работать на Когутека.
Вторым сообщником Когутека стал Вилков-
ский, шофер у Антонина Нисснера. Вилковского
должны были угнать на работу в Германию, но
ему не хотелось ехать в Германию, и он
попросил Когутека помочь ему. Когутека он знал еще
с того времени, когда был продавцом газет
у Мелантриха. Тот устроил его работать в
гестапо, и Вилковский оказался у него в
зависимости. Позднее Вилковский сам заявил о своем
желании сотрудничать с Когутеком.
Итак, неразлучная троица была в сборе и
могла приступить к своей грязной работе. Их
первой задачей было высматривать
подозрительных лиц в общественных столовых,
ресторанах и т. п. Шенкырж, когда ему поставили
такую задачу, заявил, что в то время, когда
прятался в стогах, узнал много людей, которые
хотели бы уйти к партизанам. Когутек велел
разыскать их и привести к нему.
Шенкырж попытался разыскать этих людей
в столовой «Агой и Анка». Не найдя никого из
знакомых, он попытался завербовать в
«партизаны» нескольких присутствовавших там
юношей. Сказал им, что связан с одним человеком
133

из Остравы, который набирает людей в
партизанский отряд, а затем переправляет их
группами в горы.
Кажется невероятным, но остается фактом то,
что, так грубо работая, ему удалось привлечь
этих трех юношей.
Один из них, по имени Тонда, признался, что
нескольким его знакомым хотелось бы уйти
к партизанам. Шенкырж договорился снова
встретиться с этими ребятами на другой день в
этой же столовой. Обещал, что затем они вместе
пойдут к его знакомому — имелся в виду
Когутек,— который все сделает. После этого он
встретился с Когутеком и рассказал ему обо всем.
Когутек велел ему собрать на следующий день
побольше людей, чтобы отвезти их затем в горы
на машине. При разговоре с Когутеком Тонда
упомянул, что у него есть знакомый, который
является членом какой-то подпольной
организации. Когутек заинтересовался этим, так как
увидел тут возможность снова доказать гестапо
свои способности, и велел Тонде привести этого
знакомого.
На следующий день встретились Когутек,
Шенкырж, Тонда, Поскер и официант Земан из
кафе «Феникс». Когутек и Земан
познакомились. Когутек сказал ему, что является членом
подпольной организации, и спросил Земана,
с кем он сотрудничает. Земан ему ответил, что
вместе с Поскером они являются членами
молодежной организации, которая действует под
названием «Масарикова гвардия», что, однако,
остальных членов он не знает, так как они,
чтобы не выдать друг друга, при встречах
надевают на лица маски.
134

Когутек, которого на этой встрече
прикрывали гестаповцы Вагнер, Кампф и агент Вил-
ковский, предупредил обоих, что опасно вести
такие важные разговоры на улице, и предложил
пройти с ним на квартиру. Земан и Поскер
согласились. Перед уходом Когутек наказал Шен-
кыржу и Тонде собрать в тот же день побольше
людей и привести их в десять часов вечера
к кирке, откуда их отвезут в горы. После этого
он расстался со своими дружками, а новых
знакомых повел в Пршивоз на квартиру агента
Вилковского. Гестаповцы Вагнер и Кампф,
поняв, что план их удается, уехали с Вилковским
к нему на квартиру, как было условлено с Ко-
гутеком. На квартире Земана и Поскера
немедленно арестовали и отвезли в гестапо.
Между тем Шенкырж и Тонда снова
возвратились в столовую «Агой и Анка» и там
продолжали подбивать молодых людей идти к
партизанам.
Следует сказать, что Тонда даже не
подозревал, что работает на гестапо. И опять эта
непонятная вещь! Двое мужчин в столовой открыто
вербуют людей идти к партизанам! Как
подтверждают свидетельские показания, тогда им
удалось собрать около двадцати юношей,
которые уклонялись от работы и скрывались от
оккупантов. Позже вербовщики отвели их на
указанное место к кирке.
О своем замысле Когутек сообщил вечером
Вагнеру. Тот вместе с Вилковским достал где-то
грузовую машину, укрепил на ней брезент,
чтобы никто не мог выскочить из машины, и
Вилковский в сопровождении Когутека поехал
к кирке. Там Когутек вышел и стал уговари-
135

вать собравшихся быстро садиться в машину,
так как такое количество людей в одном месте
может возбудить подозрение. Но юноши не
трогались с места. Чтобы показать им пример,
Шенкырж первым вскочил в машину. За ним
нерешительно село еще десять человек.
Остальные под различными предлогами начали
расходиться.
Увидев, что к ним никто больше не подходит,
и опасаясь, как бы и те, кто уже был наверху,
не высадились, Когутек вскочил к Вилковскому
в кабину, и машина тронулась с места.
Люди наверху, поняв вскоре, что машина не
выезжает из Остравы, возмущались и с
кулаками набросились на Шенкыржа. Они
требовали, чтобы машина остановилась. Вилковский
остановил, и Когутек пошел успокоить их.
Позже он сам признался, что, когда он влезал
в кузов, кто-то ударил его ногой в лицо. Парни
бросились на Шенкыржа и Когутека, пытаясь
выбраться из машины. Шенкырж начал кричать
Вилковскому, чтобы ехал. Тот услышал и
помчался с бешеной скоростью по улицам
Остравы, вскоре машина влетела прямо во двор
областного суда. Ворота уже были открыты,
и гестаповцы с автоматами окружали
машину.
Когутек соскочил с машины и побежал под
защиту гестаповцев. Те, думая, что он хочет
убежать от них, открыли по нему стрельбу.
Прежде чем недоразумение выяснилось, с
машины соскочили двое и исчезли за воротами.
Гестаповцы стреляли в них, но им удалось
бежать. Остальных арестовали. Их участь
неизвестна, так как их фамилий никто не помнит.
136

А как были вознаграждены агенты? Шен-
кырж говорит следующее:
«Я, Когутек и Вилковский приехали на
машине в гестапо. Там нас привели в одну из
канцелярий и предложили бутылку ликера. Мы
выпили».
Но вернемся к арестованным Поскеру и Зе-
ману. Вечером их допрашивал Гинтрингер и
нашел у них список членов «Масариковой
гвардии». Гестапо узнало, что руководит
«Масариковой гвардией» Ладислав Кенкуш из Остравы.
В ту же ночь, то есть с 8 на 9 сентября
1944 года, оно приступило к аресту членов
«Масариковой гвардии».
Вот что говорит об этом сотрудник острав-
ского гестапо Карел Гинтрингер, который вел
следствие по делу этой группы:
«В период с 9 сентября и до конца ноября
1944 года по делу этой группы сотрудники
нашей службы арестовали около ста двадцати
человек, из них человек шестьдесят — семьдесят
передали в вышестоящую службу гестапо с
целью предания их суду. Остальных после
допроса и взятия подписки выпустили из
гестапо».
«...Далее обнаружили очень большое
количество бумажных кульков, в которых были
вырезаны отверстия для глаз и рта и которые
надевались членами группы при встречах, а также
разные другие улики, по которым можно было
судить о подпольной деятельности. Оружия,
взрывчатых веществ, радиоприемников и
других важных предметов не нашли...»
«...В то время когда арестовали членов
«Масариковой гвардии», не было установлено, что
137

эта группа уже развернула какую-то
антигерманскую деятельность. Члены группы лишь
собирались в окружном секретариате
Национальной конфедерации в Остраве, на Вокзальной
улице, и разговаривали. На этих собраниях
всегда председательствовал Кенкуш. Перед
помещением, в котором происходили собрания,
были сложены уже упомянутые пакеты, которые
они надевали на лицо. Собрания могли
происходить в секретариате Национальной
конфедерации по той причине, что Кенкуш состоял членом
Опекунского совета по воспитанию молодежи и
благодаря этому имел туда свободный доступ...»
Что же самое важное во всей этой истории и
почему ей уделяется так много внимания? Дело
в том, что на этих допросах гестапо напало на
след отряда, который оно так долго и
безрезультатно разыскивало,— отряда, руководимого
Йозефом Чапкой. Между обеими организациями
существовала связь.
Как она возникла? После одной успешной
операции, проведенной отрядом Чапки, к Их-
новскому зашел его знакомый Индрих Гуздек,
тоже работавший на руднике «Франтишек», и
упрекнул его в том, что офицеры ничего не
делают. А вот он, мол, встретился с группой хотя
еще и молодых парней, но их работу уже видно.
(Видимо, они хвастались операциями, которые
проводил отряд Чапки.) Ихновский сообщил о0
этом Чапке и Пешелу. Пешел не советовал
устанавливать какие-либо связи с этими людьми.
Чапка же придерживался мнения, что нужно
как можно больше расширить ряды
подпольщиков, тем более что люди сами напрашиваются на
эту работу. Своего мнения он не изменил, не-
138

смотря на предостережение Пешела, и попросил
Ихновского связать его с Гуздеком. Ихновский
выполнил его просьбу, пригласив обоих к себе
на квартиру.
Те договорились о первой встрече Чапки и
члена «Масариковой гвардии» Поскера. Встреча
состоялась в Остраве у кинотеатра «Альфа»
(теперь «Дружба»). После второй встречи
Чапка информировал Ихновского о том, что
каждый из опытных членов отряда получит в
подручные двоих парней, обучит их, после этого
они будут вместе проводить операции. С
третьей, неудавшейся встречи Чапка прибежал
запыхавшимся к Ихновскому и сообщил ему, что
связного на месте не оказалось и что он *юдо-
зревает, что за ним велась слежка.
Это произошло вскоре после ареста Поскера
и Земана. Поскер на «усиленном» допросе
показал, что был связан с командиром
диверсионного отряда, фамилия которого ему неизвестна,
а живет он в Паскове. С ним его познакомил
Индрих Гуздек, горняк на руднике
«Франтишек», который, в свою очередь, связан с
бывшим офицером чехословацкой армии, через
которого они затем установили связь
непосредственно с командиром диверсионного отряда:
Вагнер и Гинтрингер, допрашивавшие Поскера,
немедленно арестовали Гуздека. После тяжелых
пыток он признался, что офицер, который
посредничал в установлении связи,— Рудольф
Ихновский.
Прибежав с неудавшейся встречи, Чапка ска-1
зал Ихновскому, что не хочет в эту ночь
оставаться дома. Ихновский ни на одной встрече
с членами «Масариковой гвардии» не присут-
139

ствовал, на них бывал Чапка, поэтому он решил,
что ему лично ничего не угрожает.
На другой день в шесть часов утра
гестаповцы Вагнер и Гинтрингер арестовали Ихнов-
ского. По прибытии в гестапо Гинтрингер,
проводивший расследование, предложил ему
немедленную свободу, если он расскажет все, что
знает. Но Ихновский ни в чем не признался.
Чтобы доказать ему, что он зря упорствует, они
устроили ему очную ставку с Гуздеком. Но ни
на втором, ни на третьем допросе он ничего не
сказал. Впоследствии он рассказал о двух
страшных допросах: привязанный за руки и за ноги,
он висел вниз головой на жерди между столами,
а гестаповцы били его ремнями по голове, по
спине, по ногам, пинали его, колотили кулаками
по всему телу. Кровь заливала лицо. После
таких истязаний нервы у него не выдержали, и
он начал давать показания.
О допросе Ихновского гестаповец Гинтрингер
показывает следующее:
«Когда начальник Леман узнал, что
арестованный Ихновский работал на руднике
«Франтишек», он приказал мне связаться с
начальником третьего отдела нашей канцелярии Павлом
Дитрихом. Одновременно он сообщил мне, что
диверсии, совершенные в то время в Остравской
области, были осуществлены с помощью
взрывчатых веществ из рудника «Франтишек», и
поэтому допрос Ихновского нужно вести
усиленными средствами.
Честно признаюсь, что я сам участвовал в
этом усиленном допросе и бил Ихновского
вместе с коллегами Лангом, Шроком и Вагнером.
На допросе мы старались не нанести серьезного
140

вреда Ихновскому, так как он представлял для
нас большой интерес. Поэтому мы били его в
основном по лицу, ладонями и резиновыми
дубинками.
Первый допрос Ихновского длился около часа.
Он все отрицал. С показанием Гуздека не
соглашался, придумал какую-то отговорку.
Поняв, что в данный момент от Ихновского ничего
не добьешься, я прекратил допрос и велел
перевезти его в камеру гестапо.
После его ухода велел привести Кенкуша, то
есть руководителя группы «Масарикова
гвардия». Я снова и снова пытался узнать, кто тот
человек, который связан с его группой. Этот
допрос Кенкуша я продолжал и на другой день.
Категорически отрицаю, что в эти два дня
допроса к Кенкушу применялось насилие.
13 сентября 1944 года допрос Кенкуша
продвинулся уже настолько, что тот фактически
признался, что его группа связана с другой
группой, а связным между ними является Гуз-
дек. При посредничестве Гуздека еще до ареста
Кенкуша состоялись две встречи Кенкуша с
неизвестным нам человеком из этой новой группы.
Мне донесли, что одна встреча должна была
состояться перед каким-то кинотеатром в
Остраве, а другая в городском парке. Наконец
Кенкуш признался, что они условились с этим
человеком встретиться еще раз 14 сентября
недалеко от стрельбища у Остравице. На основе
этого показания Кенкуша мы еще раз
проверили весь случай. Снова допросили Гуздека, и
тот подтвердил показания Кенкуша, указав, что
все устроил Ихновский; он, Ихновский, передал
также написанный на листке бумаги пароль для
141

Кенкуша, с которым должен был обратиться
к нему неизвестный.
После допроса Кенкуша и Гуздека я
отправился к начальнику и еще раз сообщил ему все
подробности. Леман приказал допрашивать Их-
новского до тех пор, пока не признается. При
этом он подчеркнул, что необходимо применить
все средства для того, чтобы принудить Ихнов-
ского к признанию. Здесь я должен заметить,
что начальник был особенно заинтересован в
этом случае. 13 сентября после обеда в нашу
канцелярию снова привели Ихновского.
Сначала я стал задавать ему общие вопросы.
Поняв, что он опять будет запираться, ударил его
несколько раз ладонью по лицу. Затем велел
продолжать допрос коллегам Лангу и Шроку и
непрерывными вопросами утомить его. Сам же
снова приступил к допросу Кенкуша. Ланг и
Шрок допрашивали Ихновского в своей
канцелярии. Мне известно, что на этом допросе они
применили насилие. Примерно в семнадцать
часов ко мне в канцелярию пришел Ланг и
сообщил, что Ихновский не выдержал пыток и
решил признаться...»
После этого начались аресты членов отряда
«Ян Жижка». 13 сентября 1944 года
заместитель начальника остравской службы гестапо
Карел Кордес отдал приказ всем гестаповцам на
следующий день в три часа утра явиться в
канцелярию для проведения арестов. Так как
предполагалось, что гестаповцам придется иметь
дело с членами вооруженного отряда, которые
могут оказать сопротивление, по договоренности
с Франтишеком Турнером, командиром острав-
ских частей СС, было решено усилить отряд ге-
142

стаповцев еще двадцатью эсэсовцами.
Проверить адреса членов отряда и их рабочую
занятость поручили Фридриху Шестагу,
уполномоченному контрразведки на руднике
«Франтишек». Дело в том, что план гестапо был
рассчитан на проведение координированной операции
как на заводах, так и на квартирах, чтобы
члены отряда не могли предупредить друг друга и
не могли быть предупреждены другими людьми.
Перед самой операцией Кордес приказал
взять членов отряда живыми, так как полагал,
что с их помощью можно будет раскрыть всю
сеть. Кроме того, он подчеркнул, что
арестованных необходимо немедленно связывать, так как
они очень опасны. Наконец, была создана
группа по проведению арестов и указаны адреса
людей, которых необходимо арестовать.
Вскоре после трех часов утра 14 сентября
1944 года гестаповская машина пришла в
действие.
Гестапо стремилось арестовать в первую
очередь парашютиста «Карла». Под этим именем,
как уже упоминалось, в Остравской области
действовал Рудольф Пешел. 14 сентября 1944
года Ихновского заставили привести гестаповцев
к Роберту Томашу в Гержманице. Только он
один имел связь с Пешелом, который скрывался
у Станислава Валечко в Рихвальде. Три недели
допрашивали Томаша, три недели он
подвергался страшным пыткам и, несмотря на это,
направлял гестапо по ложному пути. Но потом не
выдержал мучений и указал место, где
укрывался парашютист.
Пешел, узнав, что Томаш арестован, в тот же
день со всей своей экипировкой ушел к Алоизу
143

Томицу в Рихвальд. Оттуда он сообщил в
Советский Союз о провале отряда. При уходе Пе-
шел не сказал Валечко, куда он идет. Однако
случаю было угодно, чтобы Валечко узнал об
этом. Дело в том, что Пешел встречался с
Валечко и после ухода к Томицу. Пешел хотел
подыскать себе другое убежище в Марианске
Удоли у Оломоуца, а чтобы добраться туда
с меньшим риском, попросил Валечко,
работавшего на железнодорожной станции в Новом
Богумине, познакомить его с дежурным по этой
станции Йозефом Ганке.
Валечко привел дежурного по станции на
встречу с Пешелом. Ганке получил задачу
проследить, как часто производятся проверки на
станциях и в поездах. На Основании этих
данных Пешел хотел выбрать наиболее удобное
время для проезда поездом к месту своего
дальнейшего пребывания. На встрече в поле всех
троих увидел Томица. Он пришел к Валечко и
в разговоре сказал ему, что зойна долго
продолжаться не будет, что ему об этом сказал
парашютист, которого он, Томица, укрывает.
Валечко, чтобы не остаться у него в долгу,
признался, что тоже укрывал этого парашютиста
целых одиннадцать месяцев. Вскоре после этого
Валечко был арестован. Не выдержав пыток,
он на очной ставке с Томашем указал фамилию
Томица, чем практически раскрыл и Пешела.
Сопоставив все показания, остравское гестапо
решило нанести подпольщикам последний удар.
Оно основательно подготовилось к операции.
Заместитель начальника службы гестапо Кор-
дес и гестаповец Винклер поехали в Прагу,
чтобы получить от вышестоящих начальников ин-
144

струкции по поимке парашютистов. После
уточнения места жительства Томица создали
специальную арестную команду во главе с Вагнером.
Операцию назначили на 13 октября 1944 года.
В этот день арестная команда выехала в Рих-
вальд. Один из арестованных указал
гестаповцам дом Томица. Этот дом вместе с другими,
рядом стоящими, взяли в кольцо. Постепенно
оно все более сужалось.
Как раз в это время объявили воздушную
тревогу. Немецкие зенитные батареи,
размещенные вокруг Остравы, открыли бешеную
стрельбу по звену американских бомбардировщиков.
После объявления тревоги в Рихвальде многие
люди стали покидать дома и побежали в поле.
Из тесного кольца окружения, в котором
оставалось лишь несколько домов, тоже вышли
мужчины, свободные от сменной работы.
Из дома Томица вместе с другими вышел и
Пешел, который хотел воспользоваться случаем,
чтобы бежать. Однако все выходившие из
кольца подвергались проверке. Пешела проверял
агент Вилковский, который также участвовал в
операции. Пешел предъявил ему фальшивое
удостоверение личности. Вилковский просмотрел
его и насторожился. В нем значилась фамилия
Карл Тиль. Это оказалось для Пешела
роковым. От арестованных, сотрудничавших с ним,
гестаповцы знали, что парашютиста, который
действует в этом районе и которого они ищут,
зовут Карлом.
Вилковский оставил удостоверение личности
у себя, а Пешела вернул обратно. Немедленно
дал знать об этом остальным членам команды.
Тем, согласно показанию Вагнера, стало ясно,
145

что это не кто иной, как разыскиваемый
парашютист.
Арест Рудольфа Пешела был проведен
следующим образом. Вилковский послал к нему
какого-то мальчика с поручением, чтобы тот
явился за своим удостоверением личности,
поскольку недоразумение прояснилось. Пешел
пришел, и Вилковский с несколькими
гестаповцами скрутили его.
При обыске у Пешела нашли удостоверение
личности на имя Йозефа Гараха. Под этой
фамилией Пешел хотел скрываться на новом
месте. После ареста Пешела произвели
тщательный обыск в домике Томица, в результате
нашли коротковолновый передатчик и два
пистолета. Вместе с Пешелом гестаповцы арестовали
всю семью Томица. Все арестованные были
немедленно отправлены в остравское гестапо.
Сразу после прибытия в гестапо Рудольфа
Пешела подвергли допросу.
Начальник антикоммунистического отдела
Штейндорф об этом рассказывает следующее:
«Мне известно, что парашютист не хотел
назвать свою настоящую фамилию, поэтому к нему
применили насилие. Знаю, что его пытали,
вынуждая к признанию. После первоначального
запирательства и после многочасового допроса
парашютисту представили доказательства, что
он — Рудольф Пешел, родом из Биловца либо
из его окрестностей, где перед войной был
руководителем коммунистической молодежи.
Затем его вызвали к Кордесу для
протокольного допроса — как бывшего руководителя
коммунистической молодежи. Я задавал ему
вопросы, касающиеся его деятельности перед окку-
146

пацией, бегства и пребывания в СССР, его
деятельностью как десантника я не интересовался.
По этой части его допрашивал коллега Дуфек
из третьего отдела, присланный в Остраву из
Брно специально для этой цели. На допросе
ему помогал агент гестапо Вилковский. Пешел
давал мне достаточно подробные показания
о том, что делал перед оккупацией, так как знал,
что эта деятельность не подлежит наказанию.
Я знал, что он проводил очень большую
подпольную работу, и интересовался тем, какие
коммунистические организации создавал он в
подполье и имел ли связь с некоторыми до сих
пор не известными гестапо организациями.
В этой части Пешел ни в чем не признался.
Поэтому на основе его показаний наш отдел никого
не арестовал. Поскольку его показания
относительно Советского Союза нельзя было
проверить, я не могу судить, насколько они
достоверны. Категорически отрицаю, что применял
на допросах насилие к Пешелу. Но мне
известно, что Дуфек и Вилковский, допрашивая Пе-
шела о его действиях как десантника, несколько
раз истязали его до беспамятства».
Гестапо было весьма заинтересовано в поимке
командира отряда «Ян Жижка» поручика
Йозефа Чапки из Паскова, которого пока не
удавалось арестовать. Поэтому гестаповцы
Вагнер, Гинтрингер и агенты Когутек и
Вилковский поочередно надолго застревали в Паскове,
ведя наблюдение за домом Чапки. Но они
напрасно караулили его. Чапка вместе с Баржи-
ной и Выстрчилом, встретившись с Пешелом
накануне его ареста, узнал, что Ихновский
арестован, и поэтому домой не поехал, а переноче-
147

вал в Остраве на вокзале. Утром же уехал
поездом в Пасков, а оттуда ушел к Арношту Яро-
лиму в Опрехтице, предупредив его, что
следует ожидать арестов. Там он узнал также, что
за ним домой уже приходили гестаповцы.
Посоветовавшись с Арноштом Яролимом,
Чапка решил на другой день уйти в Словакию
вместе со скрывавшимся здесь Витезславом
Яролимом. Ночью он вернулся в Пасков,
незаметно проник во двор своего дома, выкопал
спрятанный там пистолет и возвратился в
Опрехтице. На другой день утром Арношт Яро-
лим, развозивший у фирмы Сикора в Паскове
содовую воду, поехал в Пасков, где ему
нагрузили полную машину содовой воды. С этим
грузом он возвратился в Опрехтице, где уложил
груз так, что сзади осталось место для Чапки и
Витеэслава Яролима. Когда оба укрылись там,
он накрыл груз брезентом. В кабину к нему
сели его жена и Анна Форгачева. Кружным
путем Яролим повел машину в Билу.
За несколько сот метров до гостиницы «Била»
он остановился. Чапка и Яролим вышли из
машины, Яролим велел им подождать, пока он не
пришлет проводника. Затем с грузом он
направился к гостинице. Через несколько минут
вернулась его жена, сообщив ожидающим, что их
поведет юноша; они должны следовать за ним
на некотором расстоянии и не вступать с ним
в разговор. Так и было. К вечеру беглецы уже
оказались на моравско-словацкой границе. Там
проводник показал им, в каком направлении
находится Чадца, и ушел обратно.
Тем временем Франк приказал ускорить
расправу с отрядом, и гестапо решилось на то, что-
148

бы выпустить кого-либо из членов отряда в
качестве агента, который привел бы им командира
отряда. После нескольких вариантов выбор пал
на Йозефа Ульмана, которому Чапка вполне
доверял. Этому выбору способствовало и то, что
Ульман был женат и имел двоих детей, из чего
гестаповцы заключили, что он будет опасаться
за свою семью и после освобождения не уйдет
в подполье. Ульман увидел в предложении
гестапо возможность для побега и принял его.
Чтобы «побег» Ульмана выглядел более
правдоподобно, гестапо составило план.
Составитель этого плана гестаповец Гинтрингер так
описывает его.
«...После возвращения из Брно Леман вызвал
меня к себе и сообщил, что Брно дало согласие
на освобождение Ульмана как агента по розыску
Чапки. Поинтересовался, как я представляю
себе это освобождение. Я ответил ему, что
обычное освобождение невозможно и что поэтому
необходимо устроить его так, чтобы оно
выглядело как побег. Я предложил начальнику
привести Ульмана на рудник «Франтишек» под
предлогом, что у него якобы на этом руднике
закопан динамит, и там предоставить ему
возможность для побега.
Затем я позвонил уполномоченному
контрразведки на руднике «Франтишек» Шестагу и
приказал ему договориться с директором
завода о том, чтобы тот в указанный мною день
находился на заводе.
В назначенный день вечером я велел
привести в канцелярию Ульмана, а также, чтобы этот
побег не бросался в глаза, его товарища по
заключению Шкуту. Обоим связали руки сзади.
149

Ульману надели наручники так, чтобы он мог
снять их сам.
В сопровождении десяти сотрудников гестапо
мы выехали на трех машинах на рудник
«Франтишек». С целью привлечь к себе внимание мы
прошли по всей территории. Потом пошли к
инженеру Андресу и сообщили ему, что на
территории рудника спрятано очень большое
количество похищенного динамита и мы хотим найти
и изъять его.
В конторе рудника мы переоделись в рабочую
одежду. К наручникам того и другого
заключенного привязали веревки, чтобы было удобно
водить их по руднику. У каждого выхода из
рудника приказали расставить посты из членов
заводской охраны и сотрудников нашей
канцелярии. Затем спустились в шахту. Проходили
по отдельным штольням, чтобы нас видело как
можно больше горняков, при этом делали вид,
что мы здесь что-то ищем. Через некоторое
время снова поднялись наверх и начали
производить обыск в машинном отделении.
Как мы условились, Ульман должен был
бежать именно из машинного отделения. Оно
слабо освещалось электрическим светом. По
знаку коллеги Шрок и Ланг начали со Шкутой
подниматься по лестнице, а мы с Ульманом
остались сзади. Улучив подходящий для него
момент, он сбежал. Убедившись, что Ульман
уже исчез, я начал кричать и поднял шум, что
Ульман от нас убежал. Одновременно я
призывал закрыть все выходы из машинного
отделения. Коллеги, которые сторожили снаружи,
услышав мой крик, открыли, как было услов-
лено, стрельбу.
150

Этими действиями мы вызвали панику на
всем заводе и добились того, что все рабочие
рудника поверили, что Ульман действительно
убежал. Поверил в это и товарищ Ульмана по
заключению Шкута. По формальным
соображениям безопасности его немедленно отправили
под стражу областного суда. Сотрудники
гестапо под моим руководством производили
обыск на заводе, притом так, чтобы он окончился
безрезультатно. Затем я вызвал директора
завода и велел ему развесить по всему заводу
объявления о том, что при осмотре места
преступления на руднике «Франтишек» удалось
бежать от гестапо заключенному Йозефу Ульману.
Это объявление должно было содержать призыв
ко всем работающим на руднике «Франтишек»
оказывать гестапо всяческую помощь в поисках
Ульмана, а также угрозу применения самых
строгих государственных и полицейских мер
к тем, кто будет помогать бежавшему.
По возвращении в канцелярию я доложил
о результатах начальнику...
Перед проведением этой акции мы
договорились с Ульманом обо всем. Ему приказали сразу
после побега связаться с Чапкой и немедленно
сообщить в гестапо его адрес...»
Однако Ульман не ушел в подполье, чтобы
выдать в руки гестапо своего товарища.
Очутившись на свободе, он скрылся и от гестапо»
которому, несмотря на все усилия, не удалось
выследить и арестовать бежавшего.
А Чапка с Яролимом после перехода через
границу пришли в Турзовку. Наткнулись на
партизан и пробыли у них около двух недель,
а потом ушли из отряда и двинулись навстречу
151

Красной Армии, на восток. Через несколько
дней добрались до Банска-Бистрицы, где
вступили в армию, чтобы участвовать в Словацком
национальном восстании против фашистов.
Здесь их пути разошлись. Чапка пошел
рядовым в артиллерию, Яролим в том же звании
в пехотную часть. Однако вскоре Чапка снова
получил звание поручика и принял
артиллерийскую батарею. Батарея через несколько дней
была разбита. С оставшимися людьми Чапка
ушел в горы, где была сформирована новая
батарея. Но немцы напали и на нее. После
отражения нападения гитлеровцы окружили
повстанцев, намереваясь взять их измором. Однако это
им не удалось. Повстанцы вовремя заметили,
что им грозит, прорвались через кольцо
окружения и ушли дальше в горы. В период
окружения Чапка сильно ослаб, заболел и был
отправлен в военный госпиталь. Когда он
выздоровел настолько, что мог передвигаться,
получил приказ от командира своей части —
пробираться к Красной Армии.
Надев на военную форму гражданский плащ,
Чапка с фальшивым удостоверением личности
и пистолетом отправился в путь. Вскоре он
вышел к реке Ваг. Переплыть ее он не мог — после
недавней болезни чувствовал еще слабость.
К тому же вода в это время (27 декабря) была
очень холодная. Итак, оставался единственный
выход — перейти на другой берег по мосту.
Чапка разыскал самый ближайший мост и
хотел пройти по нему. Его остановил мадьярский
пост. Чапка показал фальшивое удостоверение
личности и продолжал идти дальше. Примерно
на середине моста его окликнул второй член
152

поста; Чапку задержали, обыскали и нашли
у него подлинные документы, военную форму и
пистолет. Солдат, пропустивший Чапку, при
обнаружении этих вещей рассвирепел и ударил
его прикладом по голове. Удар был настолько
сильным, что Чапка упал и около трех часов
лежал без сознания.
Затем он попал в руки немцев.
Для первого осведомительного допроса он
успел сочинить вымышленную историю, после
чего был отправлен в Братиславу. Там его
несколько недель держали в тюрьме, а затем, не
допросив, передали в Брно.
7 февраля 1945 года остравское гестапо
получило донесение о том, что 27 декабря 1944 года
в Словакии арестовали Йозефа Чапку. После
переправки в Брно его сначала допросил
местный гестаповец.
Допрос не дал никаких результатов. 8 марта
1945 года остравское гестапо получило приказ,
чтобы в Брно немедленно прибыл тот сотрудник
остравской канцелярии, который вел следствие
по делу отряда «Ян Жижка». В тот же день
туда выехал Гинтрингер, и 9 марта начался
протокольный допрос Чапки, который
продолжался около двух недель.
Все эти сведения, касающиеся ареста Чапки,
сообщил впоследствии на допросе Гинтрингер.
В тюрьме города Брно, на стене камеры № 87,
где сидел Чапка, имеется сделанная им запись
следующего содержания:
«Военнослужащий ч.-с. армии в Слов, пор. арт.
Чапка Йозеф, ранен, взят в плен 30.12.44 в
Брезно на Гроне при попытке пробиться к
русской армии. 12.1.1945 отправлен в Банска-Би-
153

стрицу, 31.1 во Вроцлав, 10.2.1945 в Брно.
Допрос 12, 13, 14, 15, 16, 17.2.1945».
Из этой записи видно, что Чапка был
арестован не 27 декабря на мосту через Ваг, а 30
декабря при попытке перейти Грон. Следует
считать более достоверным, безусловно, то, что сам
Чапка пишет о себе, а не то, что вспомнил по
этому поводу на допросе гестаповец Гинтрингер.
Согласно показанию Гинтрингера, Чапка
признал все, что было известно гестапо. И не
только это, а рассказал даже, как он сам
совершал некоторые диверсии. Видимо, он делал это
из чувства собственного достоинства и еще
потому, что понимал, что при таких уликах, какие
представил ему Гинтрингер, ему уже нечего
терять.
Помимо всего прочего Гинтрингер говорит:
«...О личности Чапки хочу сказать, что все
время, пока я его допрашивал в Брно, он
пытался убедить меня в том, что Германия уже
проиграла войну и что моя работа уже
бесполезна... Чапку я считаю одним из самых
крупных подпольных работников, с которыми мне
пришлось встретиться за всю службу в гестапо.
Его стойкость, фанатизм и планы на будущее
изумляли меня на допросах. Я должен сказать,
что, несмотря на свою довольно
продолжительную деятельность в гестапо, мне не довелось
встретить человека такого типа, который
столько хотел сделать для своего народа. Своим
поведением Чапка расположил меня к себе, и я
восхищался им».
И еще несколько слов для характеристики
Йоэефа Чапки. Как уже упоминалось, он
вовлек в подпольную деятельность в районе Оло-
154

моуца и своего брата, ротного бывшей
чехословацкой армии Яна Чапку. При провале отряда
Ян тоже был арестован — 8 сентября 1944 года.
На допросе в Брно обоим была устроена очная
ставка.
Гинтрингер об этом рассказывает следующее:
«Оба брата встретились в Брно на очной
ставке. Ян пал духом. Йозеф призывал его
взять себя в руки и вести себя как подобает
чехословацкому воину. Сказал, что если им
суждено умереть, они должны умереть как герои».
На допросе в Брно Йозеф Чапка сказал
также Гинтрингеру, что он жалеет лишь о том, что
ему не удалось уберечь отряд от предательства
хотя бы еще несколько месяцев. За это время
они смогли бы причинить большой ущерб
оккупантам.
На вопрос Гинтрингера, какие конкретные
действия он имеет в виду, Чапка ответил:
«Привлечь 50—70 человек из «Масариковой
гвардии» и подготовить их к проведению
крупных диверсий. Для этой цели создать крупный
диверсионный штаб.
Создать разведывательную сеть.
Разрушить центральную телефонную станцию
на главном вокзале в Остраве.
Взорвать здание гестапо в Остраве после
получения взрывчатых веществ из СССР.
Вооружить отряд оружием, поставленным из.
СССР, и при поддержке чешской военной и
гражданской полиции (которую Чапка хотел
привлечь) захватить аэродром в Грабувце
с тем, чтобы там могли совершить посадку
самолеты из СССР, и с помощью парашютистов;
расширить восстание в Остравской области.
155

Перенести диверсии в район Тешина, в
Судеты и в конце концов на весь протекторат».
К этой операции он хотел привлечь
железнодорожников и тем самым парализовать
сообщение на всех железных дорогах.
В гестапо эти показания расценивались как
правдивые, и было выражено чувство самого
глубокого удовлетворения тем, что отряд
удалось обезвредить.
Для того чтобы наша общественность узнала
о том, как вел себя Чапка после ареста, я
вынужден был прибегнуть к показаниям
гестаповца Гинтрингера... Других материалов у нас,
к сожалению, нет. Однако право на оценку
Чапки как борца против фашизма принадлежит
исключительно его товарищам по оружию,
участникам Сопротивления. Если диверсионная
деятельность отряда, в результате ареста многих
его руководителей осенью 1944 года,
прекратилась, то политическая работа оставшихся на
свободе членов отряда продолжалась.
Задачи, поставленные остравскому отряду
руководством КПЧ в Москве и переданные ему
через Пешела, в скором времени были доведены
до сознания широких масс трудящихся. Пятерка
коммунистов во главе с Вацлавом Веселы смогла
успешно руководить семьюдесятью восемью
партийными ячейками, разбросанными по всей
области. А те возглавили работу по созданию
революционных заводских и национальных
комитетов. Коммунисты были связующим звеном; они
объединяли все слои населения, мобилизуя его
на победоносную борьбу против фашизма.
Такова история одного из отрядов,
действовавших в период оккупации на территории
156

Остравской области. Со дня его возникновения
и до широких арестов в сентябре 1944 года в
его деятельности можно четко различить три
этапа.
Первый — со дня основания отряда до
ареста подавляющего большинства его
руководителей и членов в конце 1942 года. В этот период
отряд наметил себе смелые задачи, однако он
еще не имел прочной организационной
структуры, не был четко очерчен круг
ответственности руководителей и отдельных членов, занятых
на том или ином участке работы. Отсутствие
опыта работы вело нередко к переоценке
возможностей участников Сопротивления в
условиях первых лет оккупации и недооценке
гестапо, его методов работы и способностей его
сотрудников. Имели место разногласия во
взглядах руководителей «Львицы» на способы
решения стоящих перед отрядом задач. Раньше,
чем смогли быть согласованы взгляды,
начались аресты, и на выполнение задач уже не
осталось времени.
На втором этапе на передний план
выдвигаются молодые офицеры, о деятельности
которых в этом отряде гестапо так и не узнало. Они
окончили Границкую академию в последние
годы перед оккупацией и в большинстве своем
находились под влиянием концепции о
«надпартийной миссии армии». Эти люди после
первоначального выжидания постепенно переходят
ко все более широким действиям,
успешно.проводят целый ряд диверсий. Деятельность
отряда в этот период не имеет ясно выраженного
политического характера, все внимание
направляется на установление связи с заграницей —
157

откуда можно было бы получать указания
относительно дальнейшей деятельности, особенно
после того случая, когда были казнены пять
подпольных работников у железной дороги в
Лисковце и население начало осуждать
диверсионную деятельность.
Только на третьем этапе организация отряда
приобретает прочную структуру, он
устанавливает связь с заграницей и получает конкретные
указания по дальнейшей работе. По
предложению Рудольфа Пешела отряд переименовывают,
теперь он называется «Ян Жижка». Наряду со
стройной системой работы Пешел внес в отряд
и четкую политическую направленность, что
положительно сказалось на всем его дальнейшем
развитии, на размахе проводимых операций.
Но в истории отряда была и теневая
сторона — это действия агентов-провокаторов.
Возможно, кое-кто подумает, что отряд
«Львица» и отряд «Ян Жижка» имеют мало
общего между собой. Это абсолютно неверно.
Важной дееспособной силой отряда «Львица»,
позднее переименованного в «Белую львицу», были
молодые офицеры. Когда гестапо арестовало
первоначальных организаторов и командиров
отряда, они стали руководителями
организации, которая получила новое название «Ян
Жижка».
На примере одной подпольной группы нам
хотелось показать, как она зародилась, с какими
трудностями встречалась, кто были ее враги
помимо гестапо, сколько жертв повлекли за со-
собой неопытность, недооценка правил
конспирации и главное — предательская деятельность
агентов-провокаторов.
158

Характеристика отряда была бы неполной,
если бы мы не проследили его боевые действия,
особенно в 1943 и в 1944 году. Они имели
важное политическое значение, так как любое
известие о разрушениях на железной дороге либо
на линиях электропередачи высокого
напряжения (зачастую преувеличенное, что в условиях
оккупации играло положительную роль) быстро
распространялось по окрестностям и
настраивало население против нацистов.
Большое значение имели диверсии и с
экономической точки зрения. Каждый час простоя на
таких ключевых и важных заводах, как заводы
в Остравской области, означал для оккупантов
невозместимые потери.
Например, разрушение магистрального
кабеля у Мистека. Кабель, в котором было около
ста пятидесяти различных телефонных и
телетайпных проводов, обеспечивавших связь для
войск, полиции, пунктов воздушного
наблюдения и т. п., не был в эксплуатации почти сутки.
Над его восстановлением трудились две
бригады, они отработали 350 рабочих часов. Ущерб
в деньгах составил более 150 тыс. крон. В
результате разрушения мачты высокого
напряжения у Границе весь район центральной и
северной Моравии на один час остался без
электрического тока, а в течение ста часов подача тока
была ограничена. Восстановление сети
потребовало 113 тыс. крон. Завод Кунц (акционерное
общество Границе) в результате этой диверсии
остановился на полтора дня, что составило
9600 потерянных часов. Ущерб составил 100 тыс.
крон. Вот примеры, иллюстрирующие
действенность диверсий. Одним словом, это были чув-
159

ствительные удары по экономическому
потенциалу Германии.
Наконец, значение партизанского отряда «Ян
Жижка» состоит в том, что его члены доказали
свою способность действовать в совершенно
особых условиях. Дело в том, что отряд «Ян
Жижка» был единственным в Остравской области
городским партизанским отрядом. После
проведения диверсий члены отряда не уходили в горы,
чтобы укрыться там от преследователей, а
возвращались к себе домой, чтобы на другой день
идти, как обычно, на работу. Это была особая,
отличная от других форма вооруженной борьбы
против оккупантов.

«ШТРАМБЕРКСКИЕ ПАРТИЗАНЫ» *
Незадолго до роспуска Коммунистической
партии Чехословакии 4 октября 1938 года в
Праге состоялось заседание Центрального
Комитета. Исходя из конкретной международной
и внутриполитической обстановки и возникшей
экспансии фашизма, он в своем постановлении
наметил новую линию работы партии. Поэтому
КПЧ, после того как правительство Берана
запретило ее деятельность, смогла организованно
перейти на нелегальное положение, чтобы в
новых, более сложных условиях и дальше
разоблачать капитулянтские намерения буржуазии,
предостерегать народ от фашистской опасности,
всеми средствами бороться за единство
рабочего класса и всего народа.
Центральный Комитет Коммунистической
партии Чехословакии, сознавая опасность,
которая грозит стране со стороны гитлеровской
Германии, начал заблаговременно размещать кадры
на решающих участках партийной работы. После
образования подпольного центрального комитета
начали создаваться областные руководства на
всей территории Чехословацкой республики.
Областные руководства создавали затем хорошо
* Соавтором этого раздела является Ярослав Яшек.
12 б Ночные мстители 161

законспирированные районные и заводские
организации, способные вести активную
организационно-политическую работу в подполье.
В этой обстановке чешские земли были
оккупированы фашистскими войсками. Это привело
к перегруппировке кадров, так как многие
известные коммунисты по решению партии
скрылись за границу. На их места были назначены
новые работники, способные выполнять задания
партии в новой обстановке. В короткий период
партии удалось создать разветвленную
подпольную организацию.
КПЧ с самого начала нацистской оккупации
хорошо понимала значение движения
Сопротивления в Чехословакии и поэтому все свои
усилия направила на то, чтобы убедить широкие
массы населения в необходимости активной
борьбы против оккупантов.
Областное подпольное руководство в Остраве
смогло довольно быстро создать новые и
укрепить уже существующие подпольные
организации не только в районе Остравы, но и в районе
Тешина и в районе Опавы, который входил в
то время в так называемые Судеты.
Областному подпольному руководству в
Остраве подчинялась и штрамберкская
подпольная организация партии, созданная в 1941 году
местными коммунистами. Под руководством
комитета этой организации был образован и
успешно действовал вплоть до освобождения отряд
революционной коммунистической молодежи,
который после ухода в горы стал называться
«Штрамберкские партизаны».
На основе Мюнхенского соглашения, которого
добился Гитлер в отношении Чехословакии при
162

полном согласии ее западных союзников,
немецкие войска должны были оккупировать
пограничные области Чехословацкой республики, в
которых преобладало немецкое население.
Однако фашистская Германия нарушила это
соглашение, оккупировав 10 октября 1938 года
и часть Новойичинского района с городом
Штрамберком, где немцы были в абсолютном
меньшинстве. С целью создать впечатление, что
население ждет прихода немецких
оккупационных войск, на площадь из окрестностей были
свезены немцы, главным образом дети, которые
приветствовали «освободителей от чешского
гнета».
Сразу после оккупации этой части района
Коммунистическая партия была вынуждена
перейти на нелегальное положение.
Организованная деятельность временно прекратилась, так
как немецкая жандармерия и гестапо арестовали
видных работников партии и отправили их в
концентрационные лагеря либо по крайней мере
уволили с работы, чтобы они не могли
оказывать влияния на рабочих. Некоторых вынудили
дать подписку в том, что они отказываются от
какой-либо политической деятельности,
направленной против рейха. В случае неповиновения
их ожидала смертная казнь. За старыми
членами партии был установлен надзор, они
должны были регулярно являться в жандармские
участки.
В конце 1941 года вокруг менее известных
коммунистов, имен которых немцы не знали,
начали организовываться подпольные комитеты
партии. Сначала они руководили
организационно-политической работой среди рабочих, а позд-
V26*
163

нее и открытой борьбой против фашистских
оккупантов.
Члены других политических партий, убеждаясь
в том, что только подпольная Коммунистическая
партия Чехословакии ведет последовательную
борьбу против оккупантов, вступали в
сотрудничество с ней, в ее ряды, чтобы вместе
бороться за свержение нацистского режима. Под
руководством партии из них вырастали
самоотверженные борцы Сопротивления. В Штрам-
берке это были Алоиз Рандысек, Карел Яшек,
Алоиз Ледвина и другие11.
После образования комитета в Штрамберке и
его окрестностях значительно усилилась
организационно-политическая работа партии. Среди
рабочих начали активно распространять
нелегальную литературу. «Руде право», «Правду»,
«Розсевачку» и другие журналы и листовки
провозили из Остравы Ченек Пикулик, Рудольф
Томашек, а позднее Фердинанд Голуб.
Областное техническое руководство КПЧ в
Остраве доставляло литературу и листовки в
условленные тайники, откуда связные
переправляли их в районные, городские и заводские
организации всей области. Например, на завод
«Татра» материалы попадали следующим
образом. Антонин Крауз из Копршивнице
передавал их Йозефу Врбице из Мниши, работавшему
на этом заводе. Врбица приносил их Алоизу
Рандысеку, отвечавшему за их распределение на
месте, последний передавал их разными
способами рабочим. Делал он это так, чтобы люди
не знали, от кого они получают нелегальные
материалы. Максимальная осторожность и
осмотрительность были здесь совершенно необхо-
164

димы. Гестапо, обнаружив листовки, не могло
проследить, кто и откуда их привозит и раздает.
Подпольная печать оперативно реагировала
на международные и внутриполитические
события, правдиво их освещая. Она в значительной
мере притупляла острие нацистской пропаганды,
кичившейся тогда временными успехами
немецких войск на фронтах, укрепляла веру в
конечную победу над фашизмом и давала конкретные
указания по проведению подпольной партийной
работы.
Не только через печать, но и другими
доступными средствами КПЧ мобилизовывала
широкие слои населения на борьбу против фашизма,
на проведение саботажа и диверсий, на
выступление против ненавистного врага с оружием
в руках.
Штрамберкские коммунисты уделяли большое
внимание агитационно-политической работе
среди рабочей молодежи. Снабжали молодых
рабочих книгами, среди которых были «Капитал»
Маркса, роман Островского «Как закалялась
сталь», «Цемент» Гладкова и другие, спасенные
от уничтожения штрамберкским библиотекарем
Карелом Яшеком. Рабочие получали также
нелегальную партийную литературу, различные
листовки и другие агитационные материалы.
Работа коммунистов среди молодежи —
серьезная заслуга штрамберкской партийной
организации. Они сумели вырастить из молодежи
убежденных борцов против фашизма, которые даже
в самые тяжелые времена не теряли веры в
победу.
Ченек Пикулик, железнодорожник в Копршив-
нице, начал вовлекать в подпольную работу по-
Ночные мстители 165

жилых товарищей. Это началось очень
незаметно. В один из холодных сырых осенних
вечеров 1941 года он пригласил Алоиза Ранды-
сека и Густава Гикела к Карелу Яшеку в
библиотеку. Они прошли в читальный зал и там
погрузились в чтение газет, сообщавших о
новых победах вермахта на фронтах, ожидая,
когда разойдутся остальные посетители.
Оставшись одни, они стали обсуждать возможности
подпольной работы и решили образовать
подпольный комитет партии.
Таких встреч было несколько. В июне
1942 года по инициативе Ченека Пикулика
состоялась встреча на Белой горе у Штрамберка,
где был создан подпольный комитет КПЧ в
Штрамберке 12. В него вошли Алоиз Рандысек,
Карел Яшек, Ладислав Найвар, Владимир Рай-
нох, Густав Гикел и Алоиз Ледвина. По
предложению Карела Яшека председателем избрали
Ченека Пикулика.
На этой встрече было решено также создать
из рабочей молодежи, уже проведшей первую
операцию 13, комсомольскую организацию,
руководство которой возложили на Владимира Рай-
ноха, Алоиза Ледвину, Ладислава Найвара и
Алоиза Рандысека. Необходимо сказать, что
молодежь не дожидалась указаний и начала
проводить различные мелкие операции по
собственной инициативе.
Итак, первая комсомольская организация в
Штрамберке была образована в июне 1942 года
и состояла из двух групп, так называемой
верхней — «городской» и нижней — «козинской».
Верхней группой руководил Ярослав Яшек.
В нее входили Зденек Гикел, Карел Яшек,
166

йозеф Майда, Йозеф Станислав и Милан Гу-
беняк.
Во главе нижней группы стоял Адольф Со-
пух. В нее входили Фердинанд Голуб, Войтех
Вержмиржовский, Яромир Шмаглик, Богуслав
Мелчак, Ярослав Бартонь, Франтишек Урбан,
Ян Найвар и Франтишек Бар 14.
Первой задачей, поставленной комсомольцам
комитетом подпольной организации, было
выкопать бункер, который мог бы служить
убежищем для инструктора, ведущего занятия по
военной подготовке, а кроме того, для работы
по размножению листовок 15.
По предложению Пикулика было решено
построить убежище недалеко от штрамберкского
вокзала в заброшенной постовой будке,
стоявшей рядом с водонапорной башней, из которой
брали воду для локомотивов. Так как сам Пи-
кулик работал на вокзале, он мог вовремя
предупредить ребят о том, когда подъедут
локомотивы для пополнения воды, и о другой опасности.
Начали работу, но примерно через три
недели рытья на глубине 180 сантиметров
появилась грунтовая вода. Дальнейшие работы бь*ли
прекращены, а яму, чтобы она не привлекла
внимания, засыпали.
Однако бункер был необходим. Партийную
организацию из Остравы известили о сроке
поставки двух ротаторов, за которыми нужно было
ехать на вокзал во Френштат под Радгоштем.
Комсомольцы получили задачу срочно
предпринять новую попытку и построить надежное
убежище в другом месте.
В июне 1942 года комсомольцы начали копать
бункер под мостиком через речку Седлничка,
7*
167

которую местное население называет также
Цедрон либо Гроссманка, за бетонной дамбой.
Чтобы ускорить дело, комсомольцы работали
даже ночью. Группы трудились поочередно, до
полуночи убежище строила горная группа, а с
полуночи долинная, затем наоборот, в
зависимости от того, в каких сменах были заняты
люди на заводе. Работали по пять-шесть
человек, вырытую землю носили в мешочках к
речке туда, где были размыты берега. Это была
изнурительная работа.
Несмотря на все старания комсомольцев,
работа продвигалась вперед очень медленно. Ведь
стоило лишь где-либо вдали мелькнуть силуэту
человека, как по знаку дозорного прекращалось
всякое движение до тех пор, пока тень
проходящего не исчезала в темноте.
И все-таки задача была выполнена. Примерно
за пять месяцев проделали ход длиной 8
метров, высотой 80 сантиметров и шириной 70
сантиметров. Затем его расширили до необходимых
размеров. Из этого помещения шел другой ход
длиной 12 метров, заканчивавшийся запасным
выходом и предназначавшийся на случай, если
будет обнаружен первый бункер. Помещение
имело двери. Расстояние между дверьми
составляло 3 метра, ширина 2,5 метра, высота 1,7
метра. Потолок представлял собой слой плотной
глины толщиной 70—100 сантиметров, на верху
в этом месте росли две липы. В бункер
входили — чтобы уничтожить следы — прямо из
воды. Итак, убежище было готово и могло
использоваться по своему назначению.
В работе коммунистов наметились первые
успехи. Росла активность рабочих, что проявля-
168

лось прежде всего в росте диверсионной
деятельности на заводах (порча машин,
электродвигателей, приводных ремней, приведение в
негодность смазочных масел), в понижении
производительности труда и ослаблении трудовой
дисциплины. Главные усилия коммунистов были
направлены на копршивницкую «Татру»,
которая по своему значению была для немецкой
военной машины самым важным заводом в
области. Коммунисты, работавшие в Татровце,
получили партийное задание — максимально
ослабить производительность труда на этом
заводе.
Большую роль сыграли в этом и штрамберк-
ские комсомольцы; они распространяли
подпольную партийную литературу, листовки,
проводили диверсии. Конкретные задания
комсомольцам передавал Ченек Пикулик 16.
Вскоре комсомольцы начали интенсивную
подготовку к вооруженной борьбе с оккупантами.
Надо было приобрести оружие. Один
пистолет они добыли, напав на немца. Кроме того,
начали получать оружие от надежных
людей 17.
Фашисты вскоре поняли, что действует
какая-то организация. Чтобы уничтожить ее, они
решили с помощью своих агентов проникнуть
в подпольные комитеты партии.
В Остраве в ряды подпольщиков пробрался
тайный агент гестапо Йозеф Когутек. По его
вине в Остравской области последовали
массовые аресты. Гестапо напало на след
подпольщика Йозефа Бернарда, который держал
овощную лавку в Остраве-Витковице на
Пограничной улице. На квартире Бернарда имелся тай-
169

ник. Сюда приезжали связные за нелегальными
газетами «Руде право», «Правда» и листовками,
которые они затем развозили по организациям.
Бернард, между прочим, доставлял все
нелегальные материалы и в Штрамберк. Связных там
было двое. Один, Фердинанд Голуб, член
комсомольской группы, ездил из Штрамберка в
Остраву; другой, Ян Цвирж, осуществлял
обратную связь — Остравы, краевого руководства,
с Штрамберком и некоторыми другими
организациями. Оба, Голуб и Цвирж, в то время
учились в Витковице в промышленном
училище.
В начале декабря 1942 года гестаповцы
Вагнер и Бекер арестовали Бернарда. При обыске
его квартиры они нашли предметы,
свидетельствующие об его участии в подпольном
движении: приспособления для размножения
нелегальных материалов и уже отпечатанные
листовки, подготовленные к отправке.
В этой обстановке Вагнер решил подождать в
лавке, не придет ли кто-нибудь из связных за
подготовленными материалами. Связанного
Бернарда гестаповцы положили в соседнюю
комнату, а сами расположились в темной кухне.
И ждали не напрасно. В лавке удалось
арестовать давно разыскиваемого ими подпольщика
Богумила Стрнадла. Едва его успели связать,
как кто-то снова постучал в окно. Это был
Цвирж. При аресте он трусливо стал
упрашивать гестаповцев не надевать ему наручников.
Заявил, что, раз все проиграно, он обещает
рассказать обо всем, что ему известно. Чтобы
спасти себе жизнь, он согласился работать на
гестапо. Он рассказал все, что знал о
подпольно

ном коммунистическом движении в Остравской
области, о его связи с Брно и Напаедла, где он
тоже работал связным. Сообщил о некоторых
других фактах, раскрытие которых подвергло
непосредственной опасности жизнь нескольких
десятков подпольщиков. Он выдал и штрам-
беркских коммунистов. Выдал Фердинанда
Голуба, который был арестован 17 декабря
1942 года. Рассказал о том, что встречался со
штрамберковцами во Френштате под Радгош-
тем на вокзале, что передал им ротаторы,
листовки, бумагу и инструкции по организации
собственной типографии.
Цвирж перед арестом вместе с подпольщиком
Эмерихом Амброжем привез во Френштат под
Радгоштем два ротатора, листовки, бумагу,
передав все Владимиру Райноху и Ярославу
Яшеку, которые пришли за всем этим на вокзал.
В то время он кроме всего прочего передал и
инструкцию областного руководства
относительно дальнейшей работы. Он и это выдал. К
счастью, он не знал фамилий товарищей,
принимавших материалы.
Остравское гестапо поняло, что в лице Цвир-
жа оно имеет полезного помощника, который в
будущем может очень пригодиться, так как он
пользовался доверием среди подпольщиков как
связной областного руководства партии в
Остраве, поэтому оно решило привлечь его к
работе в качестве тайного агента. Так в декабре
1942 года в картотеке гестапо появилось
новое имя «Ганс» с учетным номером МО-106.
Цвирж получал зарплату 600 крон в месяц
и премию за каждого человека, которого
выдавал.
171

Итак, Цвирж сразу же после своего ареста,
то есть с 5 декабря 1942 года, начал работать
в качестве тайного агента. Сначала он был
брошен на раскрытие коммунистов в Трнавке, Ка-
тержинице, Фричовице и Штрамберке.
Вскоре начали сказываться результаты его
работы. 25 января 1943 года гестаповцы
Вагнер, Бекер и Гейнце арестовали члена
молодежной группы Войтеха Вержмиржовского из
Штрамберка. Вержмиржовский был в то время
болен, и Вагнер с целью выведать у него
некоторые подробности о подпольной работе
представился как контролер страхкассы. Когда же
его замысел не удался, он отказался от
маскировки и арестовал Вержмиржовского.
Многие люди, работавшие в подполье, были
убеждены, что в случае ареста они ни в коем
случае не сознаются. Однако они не знали, что
такое «усиленный допрос» в гестапо. Некоторые
из них, подвергнувшись ему, не выдержали. В том
числе и Вержмиржовский. Не выдержав
истязаний на допросах, он указал место, где были
спрятаны ротаторы и бумага. Гестаповцы
поехали с ним к сторожке на вокзале и
действительно нашли эти предметы в канаве.
С помощью тайных агентов, проникших в
подпольную организацию партии в Остраве, в
начале 1943 года и даже еще в конце 1942 года
гестапо удалось обнаружить следы
подпольщиков. Гитлеровцы решили ликвидировать
партийные организации.
Однако им не удалось осуществить свой план
так, как хотелось. Часть коммунистов скрылась,
присоединившись к тем, которые уже
находились в подполье. Так, в окрестностях Фричо-
172

вице возник один из первых партизанских
отрядов в тогдашнем протекторате. Его
командиром был старый коммунист Якуб Билек.
Невыносимыми допросами и мучениями
гестапо добывало сведения о новых
подпольщиках. Так было и в Штрамберке. Оккупанты
проведали, что руководителем молодежной
группы здесь является Владимир Райнох. И 25
января 1943 года у ворот завода «Татра» в Копр-
шивнице появилась машина с Вагнером, Беке-
ром и Людвиковой. Они приехали арестовать
Райноха. Член заводской охраны по ошибке
привел в канцелярию его брата Карела. Раньше
чем обнаружилась ошибка, Владимир,
предупрежденный Ярославом Яшеком, бежал через
забор в дальнем конце завода.
Это был первый человек из молодежной
группы, который ушел в подполье. Он
скрывался у Зденека Гикела без ведома его
родителей до тех пор, пока члены группы не
подыскали ему более надежное убежище. Затем в
сопровождении Ярослава Яшека и Йозефа
Станислава он ушел к Мертику в Жилину,
откуда продолжал руководить молодежной
группой.
Но гестапо продолжало искать Райноха. Зная,
что он живет в подполье, и не сумев установить
место его пребывания, гестаповцы решили
бросить на его поиски агента Цвиржа. По плану
оккупантов его должен был привести к Райноху
Ярослав Яшек, про которого гестапо узнало от
кого-то из арестованных.
Однажды Цвирж появился у ворот завода
«Татра», поджидая Ярослава Яшека. Он
представился ему как работник областного руковод-
173

ства в Остраве, которому необходимо выяснить,
что гестаповцам удалось узнать, кто арестован
и т. п. Во время разговора он вынул из кармана
пачку совершенно новых банкнот, которые
якобы посылают из Остравы для оказания помощи
семьям арестованных. Он упорно добивался,
чтобы его свели с Райнохом, потому что должен
якобы лично передать ему указания по
дальнейшей работе. Яшеку настойчивые домогательства
Цвиржа, как и его новые банкноты, показались
весьма подозрительными. Подозрение у него
вызвало и то, что в Штрамберке уже знали
о массовых арестах, которые гестапо
осуществляло в Остравской области. Оценив
обстановку, Яшек пришел к единственно
правильному решению — выиграть время. Поэтому он
условился о встрече Цвиржа с Райнохом через
несколько дней.
Еще в тот же вечер Яшек информировал
о случившемся некоторых членов подпольного
комитета. Те одобрили его поведение. Было
решено, что Райнох на встречу не пойдет. Яшек
должен был объяснить его неявку болезнью и
условиться о следующей встрече, как можно
больше отдалив ее срок. Встреча должна была
состояться в Дрнгольце на вокзале. Штрам-
беркские подпольщики, так же как и Яшек,
хотели выиграть время для того, чтобы до
момента третьей встречи проверить в Остраве,
действительно ли Цвирж выполняет поручения
подпольного руководства партии или же
работает в качестве тайного агента на гестапо. На
случай, «ели к тому времени выяснить это им
не удастся, встречу назначили на этой
отдаленной деревенской станции, с тем чтобы просле-
174

дить, один ли приедет Цвирж, каким
транспортом и т. п.
Их осторожность себя оправдала. Хотя им и
не удалось связаться с Остравой, но они
установили, что Цвиржа на станции прикрывают
двое мужчин и женщина. Это были Вагнер, Бе-
кер и Людвикова. Яшек, который опять
представлял командира группы, сообщил Цвиржу,
что Райнох до сих пор не выздоровел.
Теперь уже и агент чувствовал, что штрам-
беркцы ему не доверяют. Он сообщил о своей
догадке гестаповцам, как только Яшек,
охраняемый двумя комсомольцами, исчез в темноте.
Немцы же продолжали считать, что только
после ареста Владимира Райноха им удастся
ликвидировать всю организацию. По их
приказу Цвирж снова разыскал Яшека и
договорился о следующей встрече в ресторане у Гей-
зика в Копршивнице.
Из поведения Яна Цвиржа и особенно из
того, что его на станции прикрывали другие
люди, подпольная организация в Штрамберке
заключила, что Цвирж предатель, и приняла
решение убить его. Приговор должен был
привести в исполнение Зденек Гикел. После ухода
Яшека с Цвиржем из ресторана Гикел должен
был пойти за ними и в подходящий момент
застрелить агента.
Однако события развивались совсем иначе.
Гикел действительно пошел вслед за Яшеком и
Цвиржем. Но по дороге им все время
встречались люди, и удобного случая для того, чтобы
выстрелить в предателя, не представилось. Так
они дошли до завода «Татра». Дневная смена
как раз окончила работу, и рабочие начали вы-
175

ходить с завода. Гикел принял решение. Он
ускорил шаг, собрался уже выстрелить и затем
в суматохе исчезнуть с Яшеком. В этот момент
Цвирж оглянулся и, видимо догадавшись, что
его ждет, бросился в поток людей. Благодаря
этому он уцелел 18.
Из его донесения остравское гестапо поняло,
что положение можно спасти только
немедленным вмешательством. Поэтому оно предприняло
против местных подпольщиков крупную
операцию. 18 февраля 1943 года рано утром завод
«Татра», район Козины и улицы Штрамберка
были заняты войсками, жандармерией и гестапо,
подпольный комитет партии и много других
людей — арестованы, в том числе и члены
молодежной организации. Только нескольким
комсомольцам удалось ускользнуть и с оружием,
которое было при них, уйти в горы. Так
образовалась боевая группа «Штрамберкские
партизаны». Это произошло в начале 1943 года в
районе Новый Йичин. В этот партизанский
отряд вводили Ярослав Яшек, Йозеф
Станислав, Йозеф Вержмиржовский, Яромир Шмаг-
лик, Зденек Гикел, Ян Найвар и Мирослав
Яшек 19.
Уходом в горы кончается первый период
подпольной работы штрамберкских комсомольцев.
Это был период гораздо более легкий, чем тот,
который ожидал их в будущем. Более легкий
потому, что до этого им помогали опытные
партийные работники, которые давали им советы и
учили их; сами они могли свободно
передвигаться, у них было где спать, что есть. Теперь
они остались одни, без какого-либо опыта
партизанской жизни. Ими руководило только
176

страстное стремление к свободе. Они не знали,
что их ожидает, но шли навстречу этому
будущему.
Они внесли свой вклад в дело борьбы против
оккупантов. С поразительной смелостью
брались они за выполнение задач, которые ставил
перед ними подпольный комитет партии. Они
все делали самоотверженно, с полной отдачей,
было ли то рытье бункера, распространение
подпольной литературы или диверсия.
Разумеется, в их работе можно найти
недостатки, вытекавшие из их неопытности.
Недостатки имелись и в конспирации: каждый знал
об остальных членах группы гораздо больше,
чем следовало. На случай внезапного бегства
других убежищ, кроме бункера, у них не было
подготовлено, не было создано самых
необходимых запасов, не хватало надежного оружия,
патронов и пр.
Тем не менее остается фактом; что именно
штрамберкская рабочая молодежь одной из
первых выступила против оккупантов и,
руководствуясь указаниями подпольного комитета
партии, не упускала ни одной возможности для
оказания сопротивления фашистским
оккупантам. Их выступление наряду с
целеустремленной подпольной работой партийных
организаций и деятельностью партизанского отряда
Якуба Билека оказало, бесспорно, большое
политическое влияние на население далеко за
пределами данного района.
После ухода комсомольцев в горы к ним
присоединился Владимир Райнох, приняв
командование группой.
Первые две недели штрамберкцы жили в лет-
177

нем лагере студентов в Падоли в Бескидах.
В бункер, построенный под мостиком через
Седлничку, они не решились пойти, так как
о нем знал Войта Вержмиржовский, который
был в руках гестапо. Со временем они
построили новый бункер в истоке речки Йичинка
и приготовились к дальнейшим боевым
действиям. В начале апреля 1943 года к группе
присоединился Яромир Сопух, которого
разыскивало на заводе гестапо, заподозрив его в
саботаже.
Примерно 29 апреля 1943 года в лес
прибежал Зденек Гикел с известием об аресте
Мирослава Яшека и высказал опасение, что тот
может выдать их убежище.
Партизаны тут же покинули бункер, так как
полагали, что немцы будут искать их в этом
районе, и перешли через долину на другую
сторону в лес выше Бордовице. Там на крутом
склоне горы Сташек они оборудовали себе
новую стоянку. Ее составляли, собственно, три
палатки и кухонный навес, прикрытые хвоей и
листьями. Это была лишь временная база.
Через несколько дней они предполагали вернуться
в Бескиды, где более глухие леса, и построить
там для себя новый бункер.
Весть об этой партизанской группе быстро
разнеслась по окрестным деревням. Люди,
которым удавалось бежать с подневольной работы
на немцев или которым грозил арест, искали
убежища у штрамберкцев. Так, Владимир
Шмаглик, Мирослав Кельнар, Олдржих Соха
и Ярослав Галамик, самоотверженно
снабжавшие своих товарищей в лесу самым
необходимым, содействовали побегу арестованных Алои-
178

за Лапача из Пршибора и учителя Йозефа Ги-
кела из Штрамберка, мобилизованного на
работу в фирме «Роттер» в Новой Йичине, и
провели их в группу Райноха.
Вскоре после этого среди партизан появился
Владимир Шмаглик. Он работал вместе с Ла-
пачем и Гикелом, и гестаповцы подозревали его
в том, что он помог им убежать. После ареста
его три дня допрашивали и били. Но он не
признался и был выпущен с условием, что
ежедневно будет являться в жандармский участок.
Боясь, как бы гестаповцы не передумали и не
пришли за ним снова, он сразу же после
освобождения с большой радостью ушел к штрам-
беркцам.
Но больше всего партизаны обрадовались
группе из трех человек, присоединившейся
к ним 15 июня 1943 года. Это были советские
граждане Анатолий Иванович Царев, Василий
Дмитриевич Машков и Екатерина Лавровна
Лысенкова.
Все трое бежали из Германии. Лысенкову
угнали туда на работу, Машков и Царев
бежали из лагеря для военнопленных. Днем
15 июня они шли по железной дороге Френ-
штат под Радгоштем-Вержовице. На этом
участке дороги они встретились с
железнодорожником, который их остановил и пытался узнать,
кто они и что делают на дороге. Узнав, что они
говорят по-русски, он велел им следовать за
ним на ближайшую станцию. Как раз в этот
момент через путь переходили Ярослав Яшек
и Ярослав Шмаглик. Они шли из лагеря
к Дроздам в Бордовице за продуктами. На
дороге они услышали спор, незаметно подошли
179

к группе и, выяснив, в чем дело, взяли беглецов
с собой.
На этом рост группы не прекратился.
Гестаповцы каким-то образом узнали, кто помогал в
побеге Лапачу и Гикелу. Но им удалось
арестовать только Мирослава Кельнара. Олдржих
Соха и Ярослав Галамик убежали и присоеди-
20
нились к отряду .
Чем больше росли ряды партизан, тем
больше обнаруживалась их неопытность,
неподготовленность к жизни в горах, особенно в
условиях постоянного преследования. Они не были
знакомы с правилами конспирации, нередко
проявляли растерянность. Они решили установить
связь с партизанским отрядом «Искра», в
котором действовали опытные коммунисты.
Связались с Эдой Горкелом из Скленова, а через него
с партизанами Якуба Билека. Билеку они
предложили объединить оба отряда. Конкретное
соглашение решили заключить в Сташеке.
Однако их замысел не осуществился. Штрам-
беркцам пришлось немедленно уйти из этого
района. Палаточный лагерь обнаружил
работник помещика Копельца, собиравший в лесу
грибы. Он сообщил об этом Копельцу, тот
старосте из Бордовице Конвичке, а Конвичка
поспешил с этой вестью в жандармский участок.
Штрамберкцев спасло только то, что лесник
Паздера был связан с жандармами. Те ему
сообщили, что им приказано провести ночью
немецкую группу нападения в Сташек. Поздера
тотчас послал своего сына в лес, чтобы
предупредить партизан о надвигающейся опасности.
Те успели ликвидировать свой лагерь и
незаметно уйти в поле.
18Q

Предвидя новые облавы в лесу, партизаны
посчитали самым верным на время уйти с гор и
укрыться в местах, где немцы меньше всего могли
их ожидать. Зденека Гикела, Алоиза Лапача,
Йозефа Вержмиржовского и Владимира Шмаг-
лика послали в Клокочев, чтобы оборудовать
там убежище на старом заводишке по выпуску
облицовочных плиток, где жила только семья
Лапача. Остальные ушли в Зуберско и должны
были перебраться в Клокочев, как только будет
готово убежище.
В зуберских лесах штрамберкцы пробыли
всего два дня. Преследуемые войсками,
которые продвигались из Френштата в направлении
к Годславице, прочесывая леса, они вынуждены
были отойти к Моржкову, а затем в Штрам-
берк, где пробыли еще два дня в капелле св.
Катерины. Затем, не имея возможности
возвратиться назад, отошли к своим на завод. Чтобы
меньше привлекать к себе внимание,
разделились на три группы. Так они добрались к Ла-
пачам, где их товарищи достраивали убежище.
Существование штрамберкской партизанской
группы продолжало беспокоить гестапо. В июле
оно произвело внезапные обыски квартир
родителей и родственников членов группы. Однако
эти действия не имели успеха, арестовать никого
не удалось. Тут Мирослав Яшек вспомнил, что
однажды, когда он был еще в группе, слышал
о том, что в крайнем случае можно найти
хорошее убежище на заброшенном заводе по
производству облицовочных плит в Клокочеве.
Гестаповцы решили обследовать и это место. Как
назло, случилось так, что примерно через час
после того как возвратились партизаны и ушли
181

спать (это было 21 июля 1943 года утром
примерно в половине третьего), дозорный доложил
о необычном шуме на дворе (все партизаны
были на чердаке, кроме Катерины Лысенковой,
спавшей внизу у Лапачей). Ярослав Яшек
быстро разбудил остальных, так как через щель
в крыше увидел на дворе немцев.
В этот момент один из гестаповцев уже
стучал в дверь. На вопрос Лапача, кто это,
ответил: «Связной из Мезржиче, откройте!» Лапач,
прежде чем партизаны могли предупредить его
об опасности, открыл и, ошеломленный, смотрел
в дуло гестаповского пистолета. Видимо, и
гестаповец был поражен тем, что его хитрость
удалась, и продолжал стоять без движения,
уставившись на перепуганного хозяина. Секунды
шли, но никто не шевелился. Первой пришла в
себя Лысенкова, которая вышла вслед за Лапа-
чем в вестибюль. Она, раньше чем гестаповец
успел понять, подскочила к двери, захлопнула
ее и с помощью Лапача, который тоже уже
опомнился, подперла ее железной жердью.
Итак, хитрость гестаповцам не удалась.
Между тем партизаны уже рассредоточились по
чердаку, заняли места у окон, ожидая команды
открыть огонь. Они знали, что без боя им из
этого дома не выбраться.
На предложение гестаповцев сдаться,
обещавших, что им, мол, ничего не будет, никто из
присутствующих не ответил.
Яшек понял, что против хорошо вооруженных
немцев, которых к тому же было больше, они не
могут долго и успешно бороться. Он вынул
потихоньку из черепичной крыши несколько
плиток и через образовавшееся отверстие хотел
182

узнать, нельзя ли убежать в поле через овес,
который рос почти у самой стены дома.
Но к тому времени немцы уже окружили
здание. Яшек с крыши выстрелил в первого, кто
появился из-за угла. Выстрел явился сигналом
к бою. Завязалась ожесточенная перестрелка.
Еще один гестаповец был убит. Немцы, не
ожидавшие упорного сопротивления партизан,
отступили, послав за подкреплением связного на
мотоцикле. Воспользовавшись этим, партизаны
спрыгнули в овес за постройкой и исчезли в
полумраке. Никого из них даже не ранило21.
Итак, первый бой у штрамберкцев был
позади. Он кончился для них весьма удачно. Во-
первых, потому, что немцы их недооценили.
Они знали, что перед ними молодежь, и
предполагали, что она в окружении не способна
оказать серьезного сопротивления. Когда они
убедились, что это не так, было уже поздно. Во-
вторых, успех этот явился результатом
решительных действий Ярослава Яшека, который
сумел воспользоваться замешательством
гестаповцев. Когда немцы опомнились, группа была
уже далеко в поле.
После удачного выхода из окружения
комсомольцы снова ушли в зуберские леса, чтобы
исчезнуть там из поля зрения оккупантов.
А здесь, в зуберских лесах, «Штрамберкских
партизан» ожидали самые большие
трудности.
Измученные до предела непрерывным
преследованием, они снова очутились в горах, не имея
мало-мальски надежного укрытия как от
гестапо, так и от непогоды. В убежища, которые
они еще раньше построили, идти было нельзя.
183

А для оборудования новых не имелось
инструмента. Положение еще более ухудшилось из-за
дождя, шедшего несколько дней подряд. Чтобы
хотя бы ночью немного спастись от дождя, они
разделили между собой плотную упаковочную
бумагу, которую принес кто-то из них, когда они
ходили по хуторам в поисках пищи. На один
кусок бумаги они ложились, а другим
укрывались.
Никогда до и после этого они не голодали так
сильно, как в этот период. Были дни, когда они
вообще ничего не ели либо имели по две-три
картофелины на человека, а иногда и несколько
ложек несоленой фасоли без жира, которую
варили на скорую руку, например в брошенных
банках из-под керосина.
Хотя у них и имелись помощники в
окрестных деревнях, которые могли бы снабдить их
продуктами, появляться там было нельзя.
Немцы все время разыскивали партизан. Кроме
того, они поставили бы под угрозу безопасность
и жизнь помогавших им крестьян.
В один из дней, когда они уже начали
впадать в отчаяние, им встретился в лесу
помощник лесника из Крговы. После этого они
примерно две недели жили, питаясь тем, что
приносил им в горы этот человек.
Длительное преследование, голодание,
непрекращающиеся дожди, ряд неудач — все это
оказало свое отрицательное влияние на дисциплину
комсомольцев. Начали появляться признаки
недовольства, ропот, малодушие, чего раньше в
группе никогда не было. Даже раздались
голоса о том, что причиной сложившегося
положения является нерешительность их командира,
184

который умел руководить подпольной работой
группы в городе, но не способен возглавлять
группу в горах.
В этой обстановке Райнох предложил избрать
нового командира. Единодушно избрали
Ярослава Яшека. С этого момента у группы
появился и политический комиссар, им стал
Владимир Райнох.
Чтобы избежать в будущем нездоровых
настроений среди партизан, которые до сих пор
не были связаны никакими обязательствами,
Яшек написал присягу, которая излагала
обязанности командира и членов отряда. Те, кто
хотели остаться в отряде, должны были
безоговорочно выполнять эти обязанности.
5 августа 1943 года на лесной поляне выше
Зубржи выстроилась кучка партизан, чтобы
произнести слова присяги. Они поклялись, что
и дальше будут продолжать борьбу против
фашистских оккупантов.
В тексте присяги, написанной
девятнадцатилетним комсомольцем, было четко сказано, что
в своей деятельности партизаны отряда
подчиняются руководству Коммунистической партии
и что в борьбе за свободу готовы пожертвовать
жизнью.
После подписания присяги всеми партизанами
Яшек созвал совещание. На нем было решено
выслать связных в окрестные деревни с
заданием выяснить, какие меры предпринимают
оккупанты для поимки группы, не арестован ли
кто из их помощников и какова там обстановка.
Но в первую очередь связные должны были
принести еду, одежду, обувь и инструменты для
постройки новых убежищ.
185

С сознанием большой опасности, которая
ожидала их в деревнях, и большой ответственности
перед товарищами, ожидавшими их
возвращения, партизаны уходили на выполнение задания.
В первую ночь в Пршибор вышли двое,
Алоиз Лапач и Зденек Гикел. Назначенное
время для возвращения уже давно прошло,
а они не появлялись. Больше ждать было
нельзя: Владимир Райнох и Йозеф Станислав
отправляются к своим знакомым в Жилин около
Нового Йичина и в село Рыби.
Стремясь скорее добыть для отряда хотя бы
самое необходимое, Яшек вскоре после ухода
второй группы посылает в Пршибор к людям,
которые уже помогали комсомольцам, Ярослава
Галамика, Олдржиха Соху и Яромира Шмаглика.
При переходе этой тройки через Раков мост
между Вержовице и Моржковом шаги партизан
услышал немецкий полицейский — таможенный
постовой. Он тут же спрятался под мостом. Как
только партизаны миновали мост, полицейский
начал в них стрелять. Первым же выстрелом он
смертельно ранил Олдржиха Соху. Галамик и
Шмаглик открыли ответный огонь. В
перестрелке был опасно ранен Галамик, у него был
выбит правый глаз и прострелен палец. Когда
тяжело раненный полицейский перестал
стрелять, Шмаглик отнес Галамика и вернулся за
Сохой. Но того уже нашли немцы,
подоспевшие на помощь своему товарищу. Не найдя
Соху, Шмаглик возвратился к Галамику. Но и
того не оказалось на месте. В полной
уверенности, что и его нашли немцы, Шмаглик
прибежал обратно в отряд, чтобы предупредить об
опасности.
186

После прихода Шмаглика Яшек с остатком
отряда сменил место, чтобы в случае
предательства не попасть в руки немцев. В ожидании
возвращения других групп, не знавших о том, что
отряд переменил место, он на другой день
отправился на первоначальное место, чтобы
связные напрасно не блуждали по лесу. Но там он
нашел только Галамика, сумевшего
возвратиться с таким серьезным ранением обратно. Яшек
отрезал ему перочинным ножом палец, который
безжизненно висел, перевязал рану куском
тряпки и отвел его на новую стоянку. Дорогой
они встретили какого-то человека, который по
просьбе Яшека обещал принести им сюда
продукты.
Но вместо него появились немцы.
Франтишек Голиш из Зубржи, уже давно
скрывавшийся от ареста в этом районе, послал
к штрамберкцам лесоруба предупредить о том,
что немцы стягиваются к их стоянке с
нескольких сторон и что им грозит окружение.
Благодаря этому отряд ускользнул от
преследователей к Френштату под Радгоштем. В лесу выше
города партизаны совещались, что предпринять,
прежде чем немцы снова нападут на их след.
Никогда еще положение партизан не было
столь тяжелым. Нацисты могли явиться сюда
в любой момент, а уйти от преследователей уже
не хватило бы сил. Здесь были тяжело
раненный Галамик, Мирослав Шмаглик с заражением
крови от загрязненного нарыва на ноге. Голод
и истощение достигли такой степени, что
Катерина Лысенкова уже не держалась на ногах.
Посовещавшись, пришли к выводу, что
самое разумное — на время разойтись и, укрыв-
187

шись у своих знакомых, переждать
приближающуюся зиму. Договорились, что Яшек весной их
созовет и они снова уйдут в горы.
Перед уходом каждый сообщил Яшеку, у кого
он будет укрываться. В случае встречи членов
отряда с недавно высланными связными они
должны были информировать их об этом
решении22. Вскоре место последнего пребывания
штрамберкцев опустело.
В сложившейся обстановке это было
единственно правильное решение, так как отряд,
ослабленный голодом, болезнями и
непрерывным преследованием, что бесспорно сказалось и
на моральном состоянии его членов, не имел
возможностей активно действовать. В
результате своевременного роспуска отряда гестапо
потеряло след партизан.
Так кончился второй период деятельности
отряда «Штрамберкские партизаны», самый
тяжелый. За это время члены отряда не
провели ни одной серьезной операции против врага.
Бой в доме-мастерской по производству
облицовочных плит, несмотря на его успешный исход
для отряда, был ему навязан. В этом бою
партизаны оборонялись, и только до тех пор, пока
не представилась возможность для побега.
Отсутствие опыта партизанской борьбы у
молодых людей, с одной стороны, и крупные
операции оккупантов, направленные в 1943 году
на ликвидацию широко разветвленного
подпольного движения, руководимого
Коммунистической партией Чехословакии, и разрастающегося
партизанского движения в Остравской области,
с другой стороны, — вот главные причины того,
что «Штрамберкские партизаны» во второй пе-
188

риод своей деятельности боролись лишь за то,
чтобы уцелеть, сохранить свой отряд во что бы
то ни стало. И им это удалось.
После роспуска отряда Яшек и Шмаглик
взяли на свое попечение раненого Галамика и
Катю Лысенкову. Галамика они отвели к его
дяде в Штрамберк, а сами втроем ушли в Нозе
Гурки, где скрывались около трех недель в
стогу сена. Здесь они вошли в контакт с Лади-
славом Вышковским из Альбрехтичек, который
снабжал их продовольствием. Когда у стога
появился немецкий лесник, они ушли к
Вышковским, у которых пробыли около месяца.
Через Вышковского они установили связь
с Олдржихом Томанеком из Гартова, а также
с одним польским военнопленным, работавшим
кузнецом в поместье в Альбрехтичках, и с
женщиной по имени Франя, у которой затем
продолжительное время укрывалась Катерина Лы-
сенкова. После месячного отдыха Яшек со
Шмагликом перешли к Олдржиху Томанеку,
который укрывал и содержал их всю зиму.
У Томанеков Яшек проанализировал со
своими новыми товарищами всю прежнюю
деятельность отряда. В первую очередь он
подробно разобрал причины неудач, которые отчетливо
проявились и в том, что в конце года в Штрам-
берке гестаповцы арестовали многих
помощников партизан. Решено было не вступать больше
в связь с сетью прежних помощников, которые
пока еще не были раскрыты гестапо, а создать
в течение зимы новую, хорошо
законспирированную сеть помощников. Пришлось немало
потрудиться, зато в конце концов им удалось это
сделать. Следует отметить, что вплоть до осво-
189

бождения никто из этой новой организации
помощников, руководимой Олдржихом Томане-
ком, не был арестован гестаповцами.
В зимние месяцы Яшек и Шмаглик построили
у Томанека надежное убежище на восемь
человек на случай, если в будущем опять придется
покинуть горы. Убежище с хорошо
замаскированным входом в него было оборудовано под
сараем.
Весной 1944 года отряд снова собрался в зу-
берских лесах. К нему присоединился
Франтишек Голиш. Партизаны построили два бункера,
в которых надежно укрывались вплоть до ухода
из этого района.
С приближением советских войск активность
партизан возрастала. К тому времени десятки
людей в Остравской области ушли в горы.
Вместе с бежавшими советскими военнопленными
они создавали свои партизанские отряды,
которые в 1944 году вели многочисленные бои с
немецкими оккупантами.
Гестапо в этот период уже не предпринимало
крупных акций против партизан. Проводились
карательные экспедиции с целью
«прочесывания» отдельных районов. Но партизан
своевременно предупредили их помощники, так что эти
акции гестапо не давали никаких результатов.
Одной из крупных операций гестапо была
акция, направленная против подпольщиков Зубр-
жи, где весной 1944 года удалось создать
новую организацию помощников партизанам.
К участию в операции было привлечено
несколько тысяч немецких солдат. Но за четыре
дня до операции партизан предупредили их
помощники.
190

Деятельность «Штрамберкских партизан»
была тесно связана с Зубржи и его
ближайшими окрестностями, поэтому необходимо
рассказать об истории сопротивления в этом селе
несколько подробнее.
Население Зубржи питало жгучую ненависть
к нацистам. Сразу после оккупации
Чехословакии в 1939 году в селе образовалась подпольная
группа сопротивления, которая насчитывала
около пятидесяти человек — представителей
слоев населения. Была организована
медицинская и разведывательная служба и др.
Начались поиски оружия, взрывчатых веществ,
перевязочного материала. Эта группа была
составной частью довольно разветвленной, но плохо
законспирированной военной организации
сопротивления. Поэтому организация была
раскрыта. Сначала арестовали командование. При
арестах находили списки людей с перечислением
обязанностей, которые они исполняли. Аресты
пошли сверху вниз.
Первый арест в Зубржи был произведен
29 марта 1940 года. В этот день прямо на
занятиях забрали учителя Людвика Миртинека —
командира группы. За 1941 и 1942 годы из этой
группы сопротивления было арестовано
двадцать восемь человек. В то время, 11 мая
1942 года, от гестапо ускользнул Франтишек
Голиш из Зубржи, который скрывался два года
один в окрестных лесах, а 10 мая 1944 года
присоединился к «Штрамберкским партизанам».
В результате вмешательства гестапо
организованная подпольная деятельность на время
прекратилась. После этого зубржане уже не
создавали новую, свою собственную организацию.
191

а помогали партизанам, которые, особенно в
1944 году, все чаще появлялись в окрестных
лесах.
15 октября 1944 года партизаны напали на
жандармский участок. Это нападение было
заранее подготовлено вместе с начальником
жандармского участка старшим вахмистром Яном
Рыхликом. При уходе партизаны забыли
разбить телефон. Это должен был сделать сам
Рыхлик, чтобы доложить о нападении как
можно позже.
Рыхлик о дальнейших действиях немцев
рассказывает следующее:
«Вскоре после нападения на жандармский
участок и разоружения его немцы предприняли
крупную операцию против партизан. В Зубржи
прибыли криминальный советник Киелковски,
который, как он сам утверждал, отличился при
преследовании партизан в Польше, и еще
несколько старших полицейских офицеров. Они
приказали вызвать в участок лесничих из
окрестностей, затем заявили, что намереваются
предпринять широкие действия против «бандитов»,
и пытались внушить присутствующим, что
защищают наш народ, поэтому мы должны им
помогать. Лесничим приказали на другой день в
10 часов вечера явиться в жандармский участок
для участия в операции в качестве проводников.
Киелковски сказал, что те из присутствующих,
кто не хочет участвовать в операции, пусть
заявят об этом во всеуслышание, с ними «ничего
не случится», они смогут спокойно уйти.
Наступило гробовое молчание, каждый, по-видимому,
размышлял, как поступить, чтобы все
окончилось благополучно и никто из партизан не был
192

пойман. Я наблюдал за отцом пяти детей
лесником Пепиком Земаном из Старого Зубржи,
на участке которого партизаны устроили себе
пристанище. Мы переглянулись с ним и
поняли друг друга. На следующий день, когда он
снова пришел в участок по приказу немцев, он
шепнул мне, что в лесу уже никого нет. Эта
крупная полицейская облава была проведена
силою около шестисот человек и охватывала
район Зубржи — Зашова — Моржков вплоть до
Радгоштя. Операция продолжалась с часу ночи
до трех часов дня. Мы сделали все, что было
в наших силах, чтобы гитлеровцы не нашли
партизан. Был момент, когда с холма Острый мы
вдруг услышали стрельбу из автоматического
оружия. Тревога, охватившая нас, вскоре
перешла в радость, когда мы узнали, что один
немецкий полицейский застрелил в лесу своего
товарища, которого он принял за партизана,
потому что тот не отозвался на его зов. После
обеда перед окончанием операции Киелковски
пришел злой, так как не удалось поймать ни
одного человека, и заявил мне, что операцию
кто-то выдал. Я ответил ему с сожалением, что
это возможно, и заверил его, что в следующий
раз мы все «сделаем лучше».
5 ноября 1944 года для устрашения
населения немцы публично казнили двух чехов,
арестованных, вероятно, при попытке перейти в
Словакию. Это были Вацлав Седлачек из Лип-
ника на Бечве и Вацлав Прохазка из Праги.
В указанный день в шесть часов утра в
Зубржи поездом прибыл взвод жандармов, а в
восемь часов приехали две полицейские машины
с четырьмя гестаповцами, двумя осужденными,
193

врачом и двумя палачами. Для казни было
выбрано место у шоссе в нижней части села под
казни. В вину осужденным ставилось то, что
они, как бандиты, с оружием в руках угрожали
спокойствию и порядку в империи.
После зачтения приговора Седлачек
воскликнул, что он не виновен, что оружия у него
вообще не было. Он рванулся изо всех сил и
побежал. Пули жандармов догнали его. Его
товарищ молча смотрел на все это, затем
спокойно взобрался на ящик, стоящий под деревом, и
дал надеть себе петлю на шею. Двое суток висел
он на дереве.
20 ноября 1944 года село было окружено
солдатами и отрядами полиции. Они обшарили
каждый дом, подвалы, чердаки, риги, сараи, но
никого из партизан так и не нашли.
Когда и эта акция прошла безрезультатно, в
Зубржи были присланы тайные агенты. Они
выдавали себя за партизан. Полмесяца бродили
они по лесам. Затем из них остался в Зубржи
только один. Он ходил по деревне,
расспрашивал о партизанах и регулярно каждый день
заходил в Зубржи на почту. Как-то вечером он
пришел к ночному сторожу Йозефу Пеликану и
попросил у него убежища, сославшись на то, что
его послал Франтишек Голиш из бункера.
Пеликан из осторожности отказал ему под
предлогом, что у него нет места, и послал с ним
свою дочку к Яну Цабу на пасеку в Зашове
с просьбой укрыть его.
Рудольф Мичола, связной партизан из
Зубржи, сообщил об этом штрамберкцам и привел
их к Цабу. Партизаны позвали Цаба на улицу
194

и сказали ему, что они подозревают в
неизвестном тайного агента. Между тем пришел и этот
Первый допрос партизаны провели прямо у
Цаба. Неизвестный заявил, что он из группы
майора Мурзина и послан, чтобы раздобыть
пищу для партизан. Штрамберкцы хотели
удостовериться в этом. Так как они не доверяли
ему, то взяли его с собой в бункер. Дорогой они
завязали ему глаза, чтобы не знал, куда его
ведут. Группа решила привести неизвестного
к Мурзину и убедиться в правдивости его слов.
На другой день к вечеру они дали ему
рюкзак с продуктами на четыре человека и велели
вести их к Мурзину. Они пошли в Дольни Бечву,
где, по его словам, находился связной Мурзина,
который доставляет партизанам одежду, обувь и
другие необходимые вещи и, следовательно,
должен знать, где теперь находится группа. Когда
они подошли к Дольни Бечве, этот человек
повел их обратно к Рожнову под Радгоштем,
объяснив это тем, что перепутал дорогу. У
гостиницы «Аэроплан» партизаны увидели две
немецкие машины. Они снова вернулись к Дольни
Бечве, и опять неизвестный повел их обратно.
Когда они еще раз были вблизи машин с
немцами, их проводник бросился к фашистам с
криком «Помогите!» и тут же был убит
партизанами. Это был Карел Кендик из Хлумца на
Цидлине.
Необходимо упомянуть о том, что при обыске
в бункере партизаны нашли у него в сапоге
список шестидесяти семи зубржских граждан. Тогда
Кендик объяснил, что список составлен для
партизанской группы с целью, чтобы ее связные
195

могли обращаться по этим адресам и к этим
людям.
Черным днем для Зубржи было 24 ноября
1944 года. В этот день около шести часов утра
село было окружено густой цепью солдат. В
деревню немцы впускали, а обратно не выпускали.
Во всех домах начались обыски, и всех мужчин
от пятнадцати лет и выше уводили в здание
школы.
Тогдашний староста села Алоиз Перница
рассказал о деятельности эсэсовца Франка
следующее:
«Примерно в семь часов в канцелярию
прибыли двое или трое эсэсовцев и спросили у
меня список мужчин в селе. Такого списка не
было. Поэтому они забрали всю сельскую
полицейскую картотеку и отнесли ее в школу, куда
должен был идти и я и привести туда учителя
Иржи Перницу, поскольку тот вел эту
картотеку.
В классе на втором этаже стояли четыре
стола. За каждым сидели двое эсэсовцев и
представители гестапо из Брно, из Моравской
Остравы и других городов и кроме них еще
человек, знавший чешский язык. Перед этим уже
все село Зубржи было окружено войсками.
Машины кроме находившихся в селе растянулись
по главному шоссе на два с половиной
километра... В восемь часов началась проверка.
Жителей села, группами по десять человек,
запускали в класс, где производилась проверка, —
сначала к столу с полицейской картотекой, от
него к другому столу для проверки
удостоверения личности. Тут же наводились справки,
почему человек не на работе. За справками обра-
196

щались ко мне, как к местному жителю,
знавшему здесь всех, и к двум местным жандармам.
Тех, у кого документы не были в порядке или
кто не мог доказать, что он работает,
задерживали. Таких набралось десять человек.
В десять часов к школе подъехали шесть
легковых автомашин. Из них вышли люди в форме
и направились в здание школы. Они вошли в
класс, где проходила проверка граждан. Среди
вошедших был Франк, в высоких сапогах и
длинном кожаном пальто с золотыми листьями.
Он принял рапорт и приказал доложить о том,
как протекает проверка. Потом несколько
минут сам понаблюдал за работой и в
сопровождении офицеров и других лиц направился в
комнату начальника. Еще до обеда он уехал, а после
обеда приехал снова и вызвал для обсуждения
положения начальника жандармерии старшего
вахмистра Рыхлика и директора школы
Августа Пилечку».
О дальнейших действиях немцев старший
вахмистр Рыхлик пишет следующее:
«Около десяти часов утра приехал Франк со
своим штабом. Прибыл и начальник так
называемой «протекторатной полиции» полковник
Атенберг. Я знал его шофера Эстерайхера и
немедленно связался с ним, чтобы выяснить, что
они замышляют. Он сказал мне, что, возможно,
проведут в Зубржи очень крупную акцию,
чтобы пресечь дальнейшую помощь партизанам.
Все мы предполагали, что нацисты отберут
несколько человек и казнят их для устрашения.
Настроение было очень подавленное. Вскоре
меня вызвал Франк. Он сказал мне примерно
следующее:
197

«Вы здесь являетесь начальником
жандармского участка! Вы несете ответственность за то,
чтобы никто здесь не помогал партизанам! Или
я сделаю относительно вас соответствующие
выводы!»
Конечно, я обещал ему принять все меры,
чтобы не допустить помощи партизанам,
ссылался на зубржских граждан, которые вовремя
доносят мне обо всех непорядках. Заверял его
в том, что местное население весьма послушно
и верно империи. Я знал, что они собираются
сделать, и хотел как-то уменьшить степень зла.
Затем Франк задал мне три вопроса,
предупредив меня, что я должен отвечать откровенно
и что мне за это ничего не будет. Он спросил,
почему местный народ, по имеющимся у него
сведениям, так сильно поддерживает
Сопротивление. Я ответил ему, что народ здесь живет
бедный и сочувствует людям, которые еще
беднее и просят у них подаяние. Когда к ним кто-
нибудь приходит, они, не спрашивая, каждому
дают кусок хлеба. Второй вопрос адресовался
лично ко мне: почему я не вступил добровольно
в отряды по борьбе с «бандитами» (так
называли партизан). Я ответил: «Если бы я погиб
в этой борьбе, семья осталась бы без
кормильца».
Третий вопрос: почему я не организовал
преследования партизан при нападении на
жандармский участок. Я ответил, что местные
жители могли бы принять участие в
преследовании, но у них нет оружия, а партизаны
вооружены.
После обеда был произведен допрос и
устроена очная ставка в домике Йозефа Голиша в
198

Зубржи. Голиш обвинялся в том, что дал
переночевать у себя посторонним лицам. Голиш
отрицал, что у него кто-то укрывался 29 октября.
После этих слов выступил один из штатских,
присутствовавших на допросе, и спросил:
«Неужели меня не узнаете,? Я ведь один из тех
трех, которые ночевали у вас в ту ночь». Голиш
вынужден был признаться.
Голиша, его жену и четверых детей солдаты
с примкнутыми штыками отвели в школу».
В сельской хронике Зубржи дальнейший ход
событий описывается следующим образом:
«Было четыре часа дня, когда семью Голиша
привели в школу, наверх, для допроса. После
допроса ее отвели в подвал. Туда же собрали
всех зубржских мужчин. В сопровождении
вооруженных людей в подвал спустился Франк.
В гробовой тишине он произнес речь, полную
предостережений и угроз, и вынес приговор
семье Голиша. Речь его тут же переводилась на
чешский язык:
«Зубржские мужчины! Мы хорошо знаем, что
среди вас есть такие, которые враждебно
относятся к империи и поддерживают бандитов,
укрывают их, снабжают пищей, как этот пес... —
Вытолкнув вперед Йозефа Голиша, офицер
повысил тон: — Он приговорен к смертной казни
за то, что 29 октября этого года добровольно,
без всякого принуждения со стороны
предоставил ночлег и пищу незнакомым ему людям,
«партизанам», и не уведомил об этом власти. На
сей раз это были наши люди. Дом его будет
сожжен. Пусть для вас это послужит
предостережением. Империя сильна и сурово накажет
каждого своего противника».
199

А теперь опять слово Алоизу Пернице:
«В четыре часа дня я получил приказ от
начальства отобрать на работу десять молодых
мужчин из тех, кто прошел проверку. Всего в
школе собралось около восьмисот пятидесяти
человек, отобрать десять человек было
нетрудно. В сопровождении солдата они направились
к пожарному депо. Вскоре после этого я
получил второй приказ — отобрать пожарников.
Выбрал двадцать человек, больше не разрешили.
Сержант у пожарного депо отдал людям приказ
одеться в пожарную форму и вытащить два
пожарных насоса. Затем было приказано идти в
верхнюю часть села. Мне он велел сесть с ним
в машину, и мы тоже поехали в верхнюю часть
села.
Перед зданием «Домовины» у дома № 125 я
мельком увидел, как по деревне вели Йозефа
Голиша с женой и детьми. Голиш хромал. Мы
приехали в верхнюю часть села после обеда в
шестнадцать часов двадцать минут. Шофер не
знал, где ему остановиться. Он все время
выглядывал в окно и что-то искал. Наконец
остановился перед домом № 129 и пошел со мной
обратно к дому № 125, принадлежавшему
Йозефу Голишу. Там уже находились
отобранные мною в первый раз десять человек. Тут
шофер объяснил мне, что сейчас будут сжигать
дом Йозефа Голиша, а пожарная команда
должна тушить соседние дома. Мне приказали
вынести из дома Голиша всю мебель, перины,
продукты, вывести скот, домашнюю птицу
и пр.
В половине шестого немецкие солдаты
приказали наносить в комнаты дома соломы. Ровно
200

в шесть часов вечера прибыли шесть легковых
автомашин. Приехал сам Франк. Он обошел
весь дом и после осмотра отдал приказ:
начинать. Солдаты подожгли в разных местах
солому. Дом загорелся. В восемнадцать
часов тридцать минут Франк со своим штабом
уехал».
За время оккупации в селе Зубржи всего
было арестовано шестьдесят восемь человек.
Они содержались в тюрьмах в Рожнове, Брно,
Праге, Моравской Остраве, Ратиборже,
Освенциме, Дахау, Ораниенбурге, Флоссенбурге,
Маутхаузене и др.
Самый большой срок (сначала предполагалась
смертная казнь) имел учитель Людвик Марти-
нек — десять лет и лишение гражданских прав
пожизненно. Шесть арестованных были
отправлены в концентрационные лагеря. Из них
вернулся лишь один.
К смертной казни были приговорены: Алоиз
Шимурда, учитель, повешен в Бреслау; Олдр-
жих Шимурда — повешен на Горни Бечие;
Йозеф Голиш — повешен в Праге в Панкраце
по приказу Франка. При побеге от гестаповцев
был застрелен Ярослав Адамец. Два его брата
и отец Франтишек Адамец, вероятно, были
задушены в газовых камерах. В Освенциме
погибли Мирослав Брумек, Йозеф Данек, Йозеф
Стодулка и Ондржей Гаур-младший. Всего в
Зубржи было замучено и казнено шестнадцать
граждан.
Но вернемся к «Штрамберкским партизанам»,
которым гестапо нанесло новый жестокий удар.
28 сентября 1944 года в доме Гикела в Штрам-
берке были окружены гестаповцами члены
Ночные мстители 201

отряда Ян Найвар и Ян Сырек. После отказа
партизан сдаться фашисты применили газ.
Найвар и Сырек хотели вырваться из окружения,
но было уже поздно. Найвар застрелился, почти
задохнувшегося Сырека гестаповцы арестовали
и впоследствии казнили.
С самого начала 1945 года отряд стал
пополняться новыми людьми. Это были главным
образом заключенные. 5 января 1945 года из
эшелона убежал австриец Вальтер Иммергут, его
привели к штрамберкцам. 22 января их ряды
увеличились за счет советских военнопленных —
Андрея Олинка, Владимира Лешного и
несколько позже Ивана Димидова и Эвжена
Пугачева.
В отряде не хватало оружия для новых
членов. Поэтому в январе 1945 года партизаны
напали на двух членов фольксштурма в Штрам-
берке и разоружили их. В качестве трофеев
были взяты две итальянские винтовки и сто
двадцать патронов. С момента ухода
комсомольцев в горы это было их первое организованное
боевое выступление. Его успешный исход
придал партизанам уверенность и вдохновил на
новые действия.
Другой акцией партизан было нападение на
члена фольксштурма Гроссманна из Копршив-
нице, у которого они отобрали револьвер,
пистолет, дробовик и патроны.
Как-то вечером в середине февраля Яромир
Сопух и Йозеф Вержмиржовский возвращались
из обхода. В Вержовице они наткнулись на двоих
эсэсовцев. Разоружили их и привели в лагерь.
На допросе было установлено, что они из
части, расположенной в летнем лагере в Падоли, и
202

что их главной задачей является борьба с
партизанами, которой они специально обучены.
У одного из них при обыске обнаружили
фотографию с изображением казни нескольких
советских женщин и стариков, тут же на этом
фоне был снят и владелец фотографии. В тот
же вечер эсэсовцев расстреляли.
Вскоре после этого Сопух с Вержмиржовским
разоружили члена немецкой таможенной стражи,
проводившего досмотр в поезде на
железнодорожной линии Вержовице — Штрамберк.
Забрав у него оружие, они остановили поезд среди
поля и исчезли в темноте.
Вдохновленные этими успехами, партизаны
решились на проведение более крупных
диверсий — прервать железнодорожное сообщение на
дороге Студенка — Моравская Острава.
Партизаны предполагали вывести из строя
железнодорожный путь с помощью
взрывчатки 23. Они тщательно подготовились к этому.
Заблаговременно изготовили заряды, выбрали
наиболее подходящее место для диверсии и
разработали подробный план операции; в ней
должны были участвовать семь человек. До
железнодорожной линии они добрались без
осложнений. Но при укладке зарядов их застиг
врасплох немецкий патруль из двух человек. В
перестрелке одного немецкого солдата убили.
Второму, хотя он и был ранен, удалось убежать и
вызвать подкрепление. Операция имела лишь
частичный успех. Из двух зарядов подорвался
только один, слегка повредивший путь.
Это была последняя самостоятельная
операция «Штрамберкских партизан». Чтобы можно
было нападать на более крупные немецкие
8*
203

колонны, бежавшие под напором советских войск,
в марте партизаны соединились с
парашютистами Николая Кузьмина.
Вместе с ними они участвовали в бою,
который произошел в Сантове. Там они убили двух
немцев и жандарма протектората Шпачека.
В дальнейшем судьба штрамберкцев и
парашютистов Кузьмина оказалась связанной с
группой советских парашютистов из шестнадцати
человек, руководимой молодым капитаном
Красной Армии Михаилом Яковлевичем Савельевым
и носившей название «За родину». 28 сентября
1944 года члены этой группы вылетели с
аэродрома в Жешуве в Польше и вскоре все
благополучно приземлились в районе Малого Полома
в Словакии. Им удалось установить тесную
связь с населением в довольно обширном
районе. Люди сообщали им ценные сведения о
движении немецких частей, об их сосредоточении,
о размещении штабов, об оборонительных
работах на местности и многие другие. Обо всем
этом группа передавала по радио своему
командованию.
Кроме этого перед парашютистами стояла
задача всячески затруднять движение немецких
войск в ближнем тылу. Это осуществлялось
двояким способом: во-первых, разрушениями
на железных дорогах Жилина — Чадца, Чад-
ца — Яблунков, Жилина — Пухов — Горни Ли-
деч, а во-вторых, организацией засад на
шоссейных дорогах, которые большей частью
действовали успешно, так как уже в январе
1945 года из первоначальной группы был
образован партизанский отряд, в составе которого
насчитывалось больше ста человек.
204

Действия отряда наносили ощутимый урон
оккупантам, и те решили ликвидировать его
любой ценой. Произошли сильные перестрелки, в
ходе которых было много убитых и раненых
с обеих сторон.
В этой обстановке Савельев получил приказ
перейти через фронт. В Долге Поли Савельев
основал партизанскую базу, где под присмотром
санитаров оставил тех членов отряда, которые
не могли двигаться. С остатком отряда он в
начале марта отправился в направлении Бабьей
Горы с тем, чтобы в Польше соединиться с
частями Красной Армии. Это ему удалось, дело
обошлось даже без потерь. После отдыха,
продолжавшегося несколько дней, была создана
новая группа из тридцати двух человек,
которую в середине марта Савельев снова перевел
через линию фронта. В течение
непродолжительного времени группа еще выполняла задания
в Словакии, затем переместилась в Моравию.
В начале апреля 1945 года в Горни Бечве
отряд Кузьмина, куда входили и «штрамберк-
ские партизаны», соединился с партизанской
группой «За родину». После соединения они
передвинулись в Горни Челадну и на горе «Са-
моростлы» основали базу, откуда группа
выходила на операции в окрестности. В Горни Че-
ладне произошел бой с оккупантами. При
перестрелке партизаны подожгли дом, в котором
укрывались немцы; нескольких нацистов,
попытавшихся бежать из дома, убили. Остальным
гитлеровцам все-таки удалось уйти в Челадну.
В последние дни нацистской оккупации
штрамберкцы сражались в боях вместе со
2-й словацкой бригадой против немецких частей
205

в Пустевнах, приняли участие в подрыве
товарного эшелона между Моржковом и Вержо-
вице и в ряде других более мелких
операциях.
Война для «штрамберкских партизан»
окончилась 9 мая в Словакии в Долге Поли, куда
переместилась вся группа Савельева после
прихода советских войск.
Такова нарисованная в общих чертах история
группы «Штрамберкские партизаны».
Значение группы «Штрамберкские
партизаны» состоит не столько в результатах ее
боевых действий, сколько в политических
последствиях ее деятельности. Люди на
оккупированной немцами территории знали, что в Судетах
существует организованное сопротивление не
только взрослых, но и молодежи. Фашисты не
смогли ликвидировать эту группу даже с
помощью тайных агентов. Несмотря на
понесенные потери, группа продолжала существовать,
и о ней знало население в обширном районе.
Каков был состав этой партизанской группы?
Что за люди в нее входили? Вот краткие
биографии четырех человек. Они, по существу, не
отличаются от биографий остальных
комсомольцев группы.
Дадим слово тому, кто был наиболее
осведомлен,— командиру группы Ярославу Яшеку.
«Я сам внебрачный сын. У отца уже было
двенадцать детей от первой жены. Семья жила
в нужде. А тут еще он запил. Я был у него
тринадцатым ребенком. Мать получала
небольшую пенсию. Иногда подрабатывала у Рейсера
в Пршиборе, где вязала на вязальной машине
чулки.
206

Отец Зденека Гикела работал в каменоломне,
сам Зденек поступил на завод учеником. У них
было двенадцать десятин земли, на которой они
надрывались от работы, и две коровы.
У Йозефа Станислава отец работал слесарем
на заводе «Татра». Йозеф работал подручным
на этом заводе. У них было около семи десятин
земли и одна корова. В пятнадцать лет Йозефа
приняли в комсомол.
У Ярослава Галамика родители рано умерли
от туберкулеза, и его взяла на воспитание
тетка, которая трудилась изо всех сил, чтобы
прокормить сына и племянника. В доме были
хлеб, козье молоко и капуста. О масле или мясе
не было и речи».
Суровая жизненная школа воспитала в
этих молодых людях стойкость и выдержку,
способность к тяжелой борьбе. Эти их качества
сумели использовать опытные коммунисты,
стоявшие в Штрамберке во главе движения
Сопротивления и создавшие подпольную
организацию из рабочей молодежи.
Конечно, без активной помощи населения
партизаны, несмотря на весь свой энтузиазм и
на высокие личные качества, не могли бы долго
бороться. Сто семей из двадцати трех сел
помогали «штрамберкским партизанам».
История этой партизанской группы — это
славная страница летописи
национально-освободительной борьбы чешского народа против
немецких оккупантов.

ПРИМЕЧАНИЯ
1 После смерти Якуба Билека в 1946 году члены
группы решили присвоить ей имя своего командира.
С тех пор она носит название «Партизанская группа
Якуба Билека».
2 После удачного перехода границы Корбаш попал
в Краков, где ждал разрешения на уход в Советский
Союз. 1 сентября 1939 года фашистская Германия
напала на Польшу, и колонны наших беженцев пешком
передвигались к советским границам. Но перед Вислой
немецкие части догнали их и отрезали им путь.
Беженцы, в том числе и Корбаш, возвратились обратно. Так,
после тяжелой дороги Корбаш очутился в Блудовице,
где укрылся у знакомых в Будоуцности. Оттуда он
известил свою жену. А вскоре после этого на будоуцно-
станской машине его, укрытого под товарами, доставили
во Фридек-Мистек. Так началось долгое путешествие
Людвика Корбаша, скрывавшегося от гестапо. Долгое
время он работал под чужой фамилией во Вратимове.
Когда же им начали интересоваться, он ушел к Ште-
пану Билеку, который подыскивал ему убежище.
Укрывался у Франтишека Прокопа в Хлебовице, у
Франтишека Кулы в Палковице, затем в Годоневице, в Старых
Гамрах, Любном. Потом наконец перешел в Моравку,
где ему нашел убежище Франтишек Хылек из Мистека,
который тоже скрывался там от ареста. Корбаш жил у
Вацлавиков в долине Славиче, затем якобы у Павла-
сека. Дальнейшие места его пребывания неизвестны.
Ему помогал целый ряд людей из Фридека, затем Йозеф
Могыла, Франтишек Нытра. Йозеф Салат и Франтишек
Хростек из Рашковице, Анделин Велчевский из
Высших Льгот. Все эти люди помогали Корбашу в Мо-
равке с июля 1942 до марта 1943 года.
208

Гестапо, которое долго и тщетно пыталось напасть на
след нескольких руководящих подпольных партийных
работников, в том числе областного секретаря Лади
Шевчика, Корбаша и других, использовало для их
поиска агента Йозефа Когутека из Остравы. Тот под
видом подпольщика установил связь с Антонией
Ежовой из Фридека. Через нее ему удалось выследить
Шевчика и смертельно ранить его. Затем очередь дошла до
Корбаша и Хылека.
После задержания Шевчика Ежова уже знала, что
Когутек работает на гестапо. Чтобы избежать ареста
(Ежова опасалась за двух своих маленьких детей), она
ло настоянию Когутека согласилась связать его с Кор-
башем. Это было в начале марта 1943 года. За Ежовой
во Фридек приехали гестаповец Вагнер и Когутек. Они
посадили ее в машину и повезли в Моравку. Однако во
время первой поездки им ничего не удалось узнать.
Через два-три дня у Ежовой появился сам Хылек. Он
спросил ее о листовках, которые она раньше привозила
из Остравы, и назвал ей место своего пребывания в Мо-
равке. Через несколько дней там появились Вагнер,
Когутек и Ежова, которая представила первых двух как
подпольщиков. Они попросили Хылека сообщить им
место пребывания Корбаша под тем предлогом, что им
необходимо переговорить с ним по вопросу о
вовлечении его в подпольную работу, и что они должны
передать ему фальшивые документы. Хылек пообещал
сделать это при следующей встрече, которая должна была
состояться опять в Моравке. В указанный день, в шесть
часов вечера, перед фридецким вокзалом Ежову снова
ждала машина гестапо. Все трое опять поехали в
Моравку. Там в условленном месте их ждал Хылек. Он
отвел Когутека и Ежову в дом, где жил и где их уже
ждал Корбаш. Вагнер остался в машине. Когутек
представился Корбашу как подпольщик и повел разговоры
о дальнейшей подпольной работе, о фальшивых
документах, которые Корбаш получит, и т. д. Поскольку
Когутека сопровождала Ежова, которую Корбаш хорошо
знал, он поверил всему и с воодушевлением стал
рассказывать о дальнейшей деятельности. Договорившись
о следующей встрече, Корбаш с Хылеком проводили
Ежову к машине, где Когутек представил Вагнера опять
как подпольщика. Они расстались и уехали. Ежову
отвезли домой и возвратились в Моравку, где арестовали
209

Корбаша и Хылека. Корбаш и Хылек были казнены.
За оказание помощи были казнены также Йозеф Мо-
гыла, Франтишек Нытра и Франтишек Кула. Анделин
Велчевский, Йозеф Салат и Франтишек Хростек были
приговорены к тюремному заключению сроком на че-
тыре-пять лет.
После поимки Корбаша и Хылека гестапо повысило
Когутеку месячное жалованье на сто крон.
3 Мнение Штепана Билека, считавшего, что
подпольщики в районе Фридека-Мистека были раскрыты в
результате ареста этого связного, не подтвердилось.
Вполне возможно, что гестапо уже продолжительное время
шло по стопам этой организации, но не предпринимало
действий до тех пор, пока не убедилось, что его удар
будет сокрушительным.
4 При арестах подпольного руководства в районе
Фридека-Мистека дошла очередь и до Франты Прокопа.
Это случилось 23 марта 1941 года в послеобеденную
смену на Карловом металлургическом заводе, где он
работал вальцовщиком. Когда стемнело, перед воротами
завода остановилась машина. Шофер остался в машине,
а два других гестаповца распределили задачи так: один
остался в проходной завода, а другой пошел за
Прокопом. Немецкий чиновник привел его к огромной машине,
у которой работал Прокоп. Гестаповец арестовал его и
по неопытности, когда они выходили из цеха, шел рядом
с ним. Прокоп знал, что его ждет, и потому не хотел
сразу сдаться. Улучив удобный момент, он нагнулся,
будто хотел что-то поднять, мгновенно снял деревянные
башмаки, в которых работал, схватил один из них и с
силой швырнул его в гестаповца. Прежде чем
присутствующие при этой сцене успели сообразить, что
произошло, Прокоп отскочил за машину, и под ее
прикрытием побежал к дверям. Гестаповец тем временем
опомнился и открыл по убегавшему стрельбу. На звуки
выстрелов прибежал немец из проходной с шофером, и они
втроем пустились в погоню за Прокопом. Но Прокоп
имел уже достаточный выигрыш во времени, чтобы
скрыться. Черным ходом он выбрался с завода,
прыгнул в водоотводный канал и под прикрытием крутого
берега стал пробираться в холодной воде, пока не
скрылся от преследователей. Гестаповцы долго искали
его, но напрасно. Прокоп был уже на пути к Лисковцу.
Там знакомые дали ему поесть, раздобыли ботинки, но
210

оставить у себя побоялись. Поэтому он перебрался к
Отиску, у которого пробыл несколько дней. Затем
одолжил у него велосипед и уехал к Шигутам в Пржно.
Ночью влез в ригу, а утром в сене его обнаружила
Шигутова. Здесь Прокоп пробыл недолго. Через
несколько дней он ушел к Франтишеку Немцу в Метыло-
вице. Но уже следующей ночью Немцова отвела его к
своему брату Альфонсу Билеку в Башку на Козинец.
Там в сарае за деревом он соорудил убежище, в
котором прожил около трех месяцев. Билеку помогали
содержать Прокопа его братья Густав из Хлебовице и
Войта из Зелинковице, а также мясник Шигут из Нова
Вес и другие знакомые, деньги которых пересылал
Альфонсу Билеку Станда Матушка. Но долго сидеть в
убежище было не в характере Прокопа. Он выдержал день,
два, а потом вышел из своего убежища. Не помогли
уговоры ни Альфонса Билека, ни его жены. На первых
порах Прокоп выговорил себе, что будет помогать хотя
бы Билеку на поле. Но потом и этого было ему мало.
И он снова начал организовывать людей на борьбу с
фашистами. Жена Альфонса Билека Витезслава
обеспечивала ему связь с Хлебовице и Зелинковице,
устраивала ему свидания с женой в лесу и т. д. Но и этого
ему оказалось мало. Переодевшись, Прокоп сам
отправился к людям. Начал ходить к Якубу Билеку в Кун-
чички, к Шигуту и Ферфецкому в Пржно, в Малено-
вице и даже на Бечву. Иногда он возвращался через
два-три дня. Однажды, это было в июне 1941 года,
Прокоп попросил Альфонса Билека достать два рюкзака
и сходить с ним в мистецкий лес. Вечером они
отправились в путь. В одном месте Прокоп отрыл нору и
начал доставать из нее гранаты, пистолеты и патроны. Они
наполнили оба рюкзака и пошли в Маленовице. Дважды
ходили они в этот лес за оружием, которое затем
переносили в Словакию.
Но однажды Прокоп не возвратился из своего
ночного похода. На второй или третий день после этого
Альфонс Билек получил известие о том, что он
укрывается у Якуба Билека. Но он пробыл там недолго.
Находясь еще у Альфонса, он, видимо, написал какому-то
Горту в Рожнов под Радгоштем и попросил подыскать
работу для него и Якуба там, где их не знают. Как
рассказывала жена Якуба Юлия Билкова, 18 июля 1941
года на. имя Франты Прокопа к Якубу Билеку пришло
211

заказное письмо от Горта. Но не успели они его
распечатать, как появился сам Горт. Он сообщил, что нашел
для них хорошую работу у одного крестьянина в Гане,
где они будут прописаны под чужими фамилиями. Он
хотел, чтобы они немедленно шли с ним, что у него в
Башке якобы машина, на которой он их отвезет.
Сначала им показалось странным то, что все идет гладко.
А после упорных настояний Горта у них возникло
подозрение, и они начали отговариваться под тем
предлогом, что Прокоп еще не принес свои вещи из прежнего
убежища, что и Якуб не готов и т. д. В конце концов
сошлись на том, что на другой день приедут к Горту в
условленное место на велосипеде. Горт ушел, а за ним
и Якуб.
Вскоре после их ухода (Франта и Билкова были в
это время на кухне) с улицы послышался топот сапог.
Билкова выглянула в окно и от неожиданности
вскрикнула: к их домику со стороны леса бежали три
гестаповца. Прокоп тотчас же выскочил на улицу. Побежал
за дом в поле в направлении Палковице. Был он в
трусах и теннисных туфлях. Когда гестаповцы обежали
дом, он уже был далеко. Они попытались стрелять по
нему, но бесполезно. Потеряв его из виду, они
вернулись в дом и избили Билкову за то, что она не донесла
о Прокопе, зная, что его ищут. Но Билкова упорно
стояла на том, что никакого Прокопа не знает, что
мужчина, который убежал, Прокоп Голый. В то время
Прокоп действительно выступал под этим именем. Якуба
Билека предупредили соседи, и он в тот же день ушел
в подполье.
Прокоп тем временем добрался до леса, дождался
там вечера и пошел в Козловице к трактирщику,
который одел его, накормил и дал пятьдесят крон. В ту же
ночь Прокоп ушел в Палковице к Хлебеку, где пробыл
три дня. Но фактически Прокоп приходил только
выспаться. Штепан Билек объясняет это тем, что у
подпольщиков было правило: если кто-то «сорвется», он
должен, если успеет, подыскать себе замену, чтобы не
нарушить связи. Вплоть до нападения у Якуба Билека
Прокоп отвечал за свой участок работы и поддерживал
постоянную связь с людьми. Но после бегства из Кун-
чичек он решил уйти из района Фридека-Мистека и
поэтому в период своего пребывания у Хлебека стал
подыскивать на свое место другого, некоего Йозефа Люк-
212

шика из Жабни. Поставив в известность Эмиля Рамика,
он ушел в Пршеров, где остановился у знакомых.
Оттуда уехал поездом в Прагу. Там пошел к Франтишеку
Билеку в Жижков. Франтишек Билек с 18 апреля
1939 года находился в тюрьме. Жена Билека пришла в
ужас от его вида и удивилась, что полицейские не
схватили его.
В доме Билека Прокоп пробыл всего два-три дня.
Дочери Билека в то время работали у одного из
кладовщиков кооператива «Пчела». Тот был членом
партии, и они рассказали о Прокопе. Кладовщик послал
Билковой пятьсот крон для покупки Прокопу одежды и
обуви.
Как-то вечером к Билекам пришла Йожка Копрши-
вова и увела Прокопа с собой. У нее он пробыл три
недели. Потом кто-то увидел его у нее, и он ушел на
дачу Франтишека Унгерманна в Клановице-Шибржине.
Возникла необходимость достать для него паспорт,
чтобы он мог свободно передвигаться.
Сын Франтишека Билека из Праги, Мирослав
Билек, еще до ареста достал для подпольщиков много
чистых удостоверений. Он был знаком с девушкой, мать
которой работала в типографии, где печатались
удостоверения. И вот однажды в храме Пражского Йезулатка
встретились два «благочестивых» богомольца — Мирек
Билек и Божена Штеткова. Минуту они «молились».
Потом Штеткова ушла, оставив на полу сверток с
удостоверениями. Одно из них вместе с бланками для
прописки и трудовой книжкой досталось Прокопу. С этого
времени он носил имя Франтишека Пешека. Осенью,
когда соседние дачи опустели, Прокоп ушел, чтобы не
вызвать подозрений.
Мирек Билек тогда работал у Кирилла Медлена,
электротехника из Свеправице, который имел также
мастерскую в Праге в Виноградах. Поскольку все
документы у Прокопа были в порядке, по соглашению с
Медленом он поступил к нему на работу подсобным
рабочим. Заодно Медлен и содержал его. В это время
Прокоп возглавляет областную подпольную организацию
Коммунистической партии в Праге. Организует рабочих
на заводах, железнодорожных служащих на пражских
вокзалах, создает ячейки среди интеллигенции и т. д.
И все это при постоянном преследовании гестапо. В
период гейдриховщины он скрывался у Сокола в Бржев-
213

нове. В это время гестаповцы оцепляли целые кварталы
и производили обыски. Произвели обыск и у Сокола.
Прокоп в последний момент вылез через окно и по
водосточной трубе выбрался на крышу. Спрятался за
трубой и пробыл там всю ночь. Утром тем же путем
возвратился обратно. После ухода от Сокола Прокоп
сменил еще несколько квартир.
Какое-то время Прокоп находился в Сливенце у Жи-
дека, который имел там ресторан. У него Прокопа
видела жена Франтишека Билека. При сменах квартир
Прокоп попал в Винограды на Манесову улицу к Роу-
бичеку, который, как выяснилось после войны,
сотрудничал с немцами. Однажды, это было 7 ноября 1942
года, как раз в тот момент, когда Прокоп мылся, Роуби-
чек куда-то ушел. Через несколько минут позвонили.
Прокоп быстро оделся и через глазок в двери увидел
гестаповцев. Бросился к окну. Дом был окружен.
Гестаповцы тем временем выломали двери. Когда они
ворвались в прихожую, Прокоп решил их перестрелять,
но патрон застрял у него в стволе. То же самое
произошло и у гестаповца. Прокоп рукояткой пистолета
сглушил одного гестаповца, другого ударом сбил с ног и
быстро спустился на первый этаж. Но здесь на него
набросились шесть человек и, несмотря на
ожесточенное сопротивление, связали. В тот момент они не знали,
кого поймали — у Прокопа было удостоверение на имя
Франтишека Голого, которым его снабдил Мирослав
Билек, Дворник дома, в котором жили Билеки, некто По-
могач, знал о Прокопе. В связи с раскрытием другой
подпольной организации возникла опасность ареста, и
поэтому Помогач ушел в подполье. Но пробыл там
недолго. Однажды он сам пошел в гестапо и рассказал
немцам все, что знал. На основе его показаний 4 июля
1942 года были арестованы жена Франтишека Билека
Павлина, сын Мирек и дочь Власта — за оказание
помощи разыскиваемому Франтишеку Прокопу.
Но и в Праге Прокоп не прекратил подпольной
деятельности. Его подключили к Вацлаву Майкснеру, а
через него — к подпольному ЦК КПЧ. По указанию
Майкснера он регулярно, раз в две недели, ездил в
Моравию, но, кроме того, поддерживал связь и с Якубом
Билеком. Какие он еще выполнял задания — до сих пор
не удалось установить. В Моравию он возил
подпольную литературу, а обратно оружие. Он привез в Прагу
214

в мастерскую Медлена в Виноградах чемодан, в котором
находилось пятьдесят гранат и десять пистолетов с
патронами. Они, видимо, были взяты из тайника в
окрестностях Мистека. В Праге Прокоп также ходил с
пистолетом, а в карманах якобы всегда имел около сотни
патронов.
12 января 1943 года Мирослав Билек встретился
с Франтой Прокопом в Панкраце. Прокоп был избит до
такой степени, что не мог ходить. Поэтому его
допрашивали прямо в камере. Чтобы Билек мог с ним
встретиться, договорились, что санитар Маковичка,
помогавший немецкому врачу при обходе больных, заболеет и
вместо него к Прокопу пойдет Билек. Так оно и вышло.
Поскольку врач не знал ни одного чешского слова, они
смогли поговорить. На допросах, несмотря на пытки,
Прокоп ничего не сказал, что подтвердилось в 1945 году
на процессах гестаповцев и их тайных агентов. Тогда при
встрече с Билеком Прокоп сказал, что из него ничего
не выбили и не выбьют, чтобы и он все отрицал.
Билек так и сделал.
Чтобы направить гестаповцев по ложному пути,
Прокоп в тюрьме инсценировал помешательство. На первых
порах это ему удавалось. Но позже к нему в камеру
посадили провокатора, которому Прокоп через четыре
месяца доверился. И снова начались страшные допросы.
Прокопа перевезли в Богнице, где в марте 1945 года он
умер. Такой была жизнь человека, которого пражское
подполье знает под именем Павел.
5 Адамовский уже имел за плечами большой опыт
работы. Работая в то время на руднике «Глубина», он
собрал вокруг себя с начала оккупации широкий круг
надежных людей, которые без лишних расспросов
отдавали ему прибавки за воскресные смены. Это были
консервы, сигареты и прочие вещи, необходимые
подпольщикам. Он передавал их Ярке Кишовой, а та переносила
все к Билеку. Как горняк-взрывник, он «экономил»
динамит, а Кишова перевозила его членам группы. Но
случилось так, что начальник почему-то стал тщательно
проверять сводки о расходовании динамита, учетные
карточки и т. п. Это явилось для Адамовского
предостерегающим сигналом, и он вовремя перестал это
делать. После этого Антонин Ланча поручил ему
установить связь с подпольщиками в Остраве через связного
«Моро». Первая их встреча состоялась в Остраве. Ада-
215

мовский должен был узнать его по газете, засунутой в
левый карман пальто, и сказать: «Привет!» Связной
должен был ответить: «Привет, привет!» Эта встреча
состоялась. В следующий раз они договорились
встретиться у табачного ларька близ рудника «Соломон».
В случае неявки остравского связного Адамовский
должен был оставить записку у продавца в табачном
ларьке, отца связного. Так Адамовский узнал, что он
ведет переговоры с Яном Цвиржем, ставшим
впоследствии одним из самых удачливых агентов гестапо в
Остравской области. На следующие две встречи Цвирж
не пришел, но каждый раз оставлял у своего отца
записку для Адамовского. Позже Адамовский узнал, что
Цвирж договорился с Франтишеком Конечны-младшим
обокрасть магазин, в котором Конечны работал
кладовщиком, продукты распределить частично среди
подпольщиков в Остраве, частично отвезти во Фричевице для
группы. Магазин действительно обокрали. Франта
Конечны ушел в подполье. Однажды, когда Франта шел
на сзиданиг, его застрелили в Витковице гестаповцы.
И Адамовского поджидали гестаповцы при выходе из
рудника. Но ему удалось убежать.
Вот что он рассказывает о себе:
«Я отдавал себе отчет в том, что нахожусь на
опасном участке работы и что даже ценой жизни не имею
права попасться. Если бы меня схватили, мог бы
выдать остальных, ведь методы гестапо известны. Поэтому
решил, что не имею права попадаться. И, когда земля
горела у меня под ногами, я скрылся».
6 Об этом тяжелом моменте рассказывает в своих
воспоминаниях Олдржих Главаты:
«И Марию Чвандову мы предупредили о
возможности ареста, поскольку она была очень активным членом
подпольной организации: укрывала людей, доставала
продукты, готовила. Кроме того, у нее было спрятано
оружие и снаряды. Боясь, что, если она уйдет,
гестаповцы замучают ее детей, она осталась дома, где ее и
арестовали. Чвандова была моей теткой, и на другой
день я пошел выяснить, что произошло. Я увидел
разрушенный дом, распоротые перины, поломанную мебель...
Сама Чвандова дома подверглась страшным мучениям,
так как, несмотря на то, что у нее нашли некоторые
»ещи, отказывалась сказать, откуда они у нее. После тя-
216

желых мучений была приговорена к смертной казни и
казнена 1 сентября 1944 года.
7 Отчет о деятельности «Львицы» прилагается как
свидетельский материал оправдательной комиссии в
судебном разбирательстве дела Рудольфа Скларжа.
8 Более подробно об этой связи говорит Индржих
Шиндел — тогдашний связной между указанными
генералами и Климеком. Он привез из Праги в чемодане
радиопередатчик, который впоследствии использовал для
связи с другой группой.
9 Когда оба парашютиста (Пешел как организатор и
руководитель, а Прохазка как радист) попали в семью
Франтишека Питела, они обнаружили, что обстановка
здесь не позволяет им ни остаться, ни передавать по
радио сообщения.
И у Томаша не было места для обоих. Поэтому через
неделю Рудольф Прохазка уезжает в Брно. Он выбрал
этот город, потому что перед войной находился там на
партийной работе и имел знакомых, а также потому, что
в Москве перед отлетом получил адреса людей,
проживающих в Брно, к которым должен был обратиться в
случае необходимости.
Его путь в Брно был нелегким. Чтобы избежать
проверок в поездах, он выбрал второстепенные
железнодорожные линии. Из Остравы он отправился во Френштат
под Радгоштем. Но едва он вошел в поезд, как был
подвергнут проверке. Его положение ухудшало одно
очень серьезное обстоятельство — у них с Пешелом были
фальшивые документы, удостоверявшие, что они —
высшие чиновники одной немецкой фирмы, для которой
закупают сырье и машины в оккупированных странах,
однако Прохазка не знал немецкого языка. Когда они
были вместе с Пешелом, то с немцами всегда
разговаривал тот. В этот раз в поезде немец, просмотрев
документы Прохазки, задал ему несколько вопросов.
Прохазка ответил несколько раз Jaztokl (совершенно верно),
после чего проверяющий отдал ему честь и отошел.
В Брно он сразу отправился к своим знакомым.
Позвонил в квартиру Блажены Шпачковой. Но ему
открыла какая-то немка (как он узнал позднее, Шпач-
кова уже год находилась в тюрьме). То же самое
повторилось и у Франтишека Штеурача.
Тогда он пошел по адресам, которые дали ему в
Москве. Наученный горьким опытом, он шел не прямо
217

по указанному адресу, а к соседям, объясняя это тем,
что перепутал номер дома.
В первом случае соседка ему сказала, что женщина,
которую он разыскивает, живет рядом и собирается
замуж за офицера СС. Он пошел дальше — к какому-то
чиновнику, работающему на железной дороге. Позвонил
к нему и, едва успел произнести пароль: «Меня послал
Гонза», как мужчина захлопнул дверь перед самым его
носом.
Тут он вспомнил про зятя Шпачковой Худу. Этот
человек предоставил ему убежище на несколько дней.
Но там он не мог долго оставаться и ушел к одной
женщине, муж которой уже полгода находился в тюрьме.
Женщина оставила его у себя. Она работала через день.
Поэтому, когда она была на работе, он не смел
двигаться по квартире, так как боялся, как бы соседи не
услышали шума.
Однажды, когда хозяйка была на работе, Прохазка
случайно нашел в доме фотографию немецкого офицера.
В тот момент, когда он размышлял, какое отношение
имеет этот офицер к его хозяйке, кто-то позвонил у
калитки. Прохазка осторожно приблизился к окну и через
штору увидел офицера, фотографию которого он держал
в руке. Немец несколько раз позвонил и затем ушел.
Прохазка быстро уложил свои вещи и исчез. Он ушел к
Антонину Гавлику, шоферу фирмы Шотола, сказав ему,
что убежал из Германии. Гавлик же ему возразил:
о нем-де всюду говорят, что он в Советском Союзе.
Прохазка ушел от него к Йозефу Грушеку в Гусовице,
а оттуда вынужден был податься в лес у Обран. Чтобы
согреться, он выдувал дым из сигареты под
расстегнутую рубашку.
Делать было нечего, Прохазка уехал обратно к Пе-
шелу. Тому удалось найти для него убежище в риге
у Жебраков из Гержманице. Там Прохазка пробыл около
недели, пока не пришел Жебрак, который заявил, что
Прохазка должен уйти.
В период пребывания его у Жебраков по указанию
Пешела в Брно отправился Бедржих Томаш, учившийся
там перед войной, с заданием обеспечить для Прохазки
квартиру. Но эта поездка не принесла успеха. Так как
других адресов в Брно у Прохазки не было, он решил
уехать в Высочину к двоюродной сестре.
Итак, он снова направляется в Брно.
218

Перед самым Брно поезд облетело известие о том,
что на вокзале будет производиться проверка багажа.
Прохазка вез с собой в чемодане радиопередатчик.
Когда поезд въезжал в Брно и замедлил скорость, он
воспользовался этим и спрыгнул на ходу. Некоторое
время подождал, а когда на вокзале установилось
спокойствие, уехал в Высочину.
У своего родственника Алоиза Штербы, у которого
в ригу был проведен электрический ток, Прохазка
впервые связался с Москвой. Он сообщил только, где
находится и какова общая политическая обстановка. Позже
он установил связь с Йозефом Голечеком из Альбрех-
тице и другими людьми, работавшими на оружейном и
других заводах. Они передавали ему сведения о выпуске
продукции, которые он сообщал в Москву попеременно
из Альбрехтице, Родкова и Дольни Рожинки. Через
некоторое время он получил из Москвы известие о том,
что Пешел не отвечает. Поэтому Прохазка поехал к нему
в Остраву. У Пешела при прыжке с самолета
испортился радиопередатчик, и прошло довольно много
времени, прежде чем он нашел специалиста, который
починил его. Пока Пешел не мог установить радиосвязь, он
передавал сведения через Томаша Штербе, а Прохазка
высылал их в Москву. Когда «выпал» Прохазка, все
происходило наоборот. Это случилось при следующих
обстоятельствах.
Каждый раз, когда Прохазка проводил сеанс
радиосвязи из Альбрехтице, перед домом сидел Голечек или
Голечкова ходила около дома с ребенком на руках. Но
однажды немцы его «засекли». Это произошло между
часом и двумя часами ночи. Прохазка как раз
принимал сообщение из Москвы. Хотя он и услышал с
другого конца деревни лай собак, но не придал этому
значения, так как была сильная гроза. Примерно через
20 минут он услышал внизу голоса немцев, крики,
ругательства. Он успел еще свернуть донесения, коды и
с пистолетом в руке сошел по лестнице в прихожую.
В суматохе в темноте ему удалось пробраться в хлев,
оттуда он намеревался проскочить за ригу в поле.
Но около риги сидели несколько гестаповцев и освещали
дом прожекторами с разных сторон. Прохазка решил
выдать себя за одного из них — что ему еще оставалось
делать! Спокойно вышел на середину двора. Медлен*
ными шагами направился к углу риги. Однако гестапо-
219

вец, навстречу которому он шел, посветил на него, и
Прохазке пришлось применить оружие. Выстрелил прямо
по прожекторам. Кто-то вскрикнул — это Прохазка
застрелил одного из гестаповцев. Он побежал за ригу.
Поднялась паника. Стрельба слышалась со всех сторон.
Прохазка взобрался на забор. За спиной раздалась
очередь из автомата, и пули пролетели у него над головой.
Он сделал вид, что упал с забора, сраженный пулей.
Затем он выбрался на полевую дорогу в ложбине и
побежал в соседнюю деревню к Ь\оутнику, который, как
руководитель связных, знал всех сотрудников. Он
быстро захватил его с собой. Когда они отошли от дома
метров на двести, туда примчались гестаповцы.
Ареста других сотрудников Прохазка не боялся.
Когутник был с ним, а его помощники не знали друг
друга. Утром Прохазка наткнулся в лесу на Йозефа
Голечек-а и узнал, что тот, вместо того чтобы ночью
караулить около дома, ушел спать. Не будь этого,
Прохазка смог бы вовремя скрыться, захватив и
радиопередатчик.
После того как немцы «засекли» деревню, они
подошли к одному дому, допрашивали и били людей около
20 минут, пока не узнали, что в доме нет
электричества. Только после этого они пошли к дому Голечека.
Радиопередатчик попал в руки немцев. Голечек
просил Прохазку расстрелять его за это. (Здесь
необходимо сделать оговорку: увидев, что в доме немцы,
Голечек пробрался в темноте в мансарду, чтобы
предупредить об этом Прохазку. Но уже не застал его там.
Тогда он зарыл радиопередатчик в зерно, которое
сушилось на полу. Затем прыгнул со второго этажа в сад и
благополучно добрался до леса.)
После бегства из деревни все трое остались
поблизости от нее, чтобы знать, что делают немцы, и вовремя
реагировать на их действия. Немцы на другой день
стали косить незрелые хлеба в поле, так как один из
гестаповцев уверял, что ранил Прохазку и тот не мог
уйти далеко.
Оставшись без радиопередатчика, Прохазка
передавал Пешелу сведения через старого Франтишека Штер-
бу. Со временем ему удалось создать партизанскую
группу, которая действовала на Чешско-Моравской
возвышенности под названием «Прокоп Голый». Он сам
руководил ею вплоть до освобождения.
220

10 В архивном материале, составленном после войны»
указаны две даты проведения диверсии у Границе на
Мораве, а именно 6 и 13 мая 1944 года. Это может
привести к справедливому предположению о том, что
были совершены две диверсии. Однако, скорее всего»
дело обстояло так: заряд был установлен 6 мая, а из-за
ненадежности взрывателя взрыв произошел только
13 мая 1944 года.
11 Алоиз Ледвина ранее был руководителем социал-
демократической молодежи, вступил в подпольную КПЧ,
активно боролся с фашистами. После ареста его
подвергли бесчеловечным пыткам в опавском гестапо, он не
выдал никого из своих товарищей. Гестаповцы
приговорили его к смертной казни, но и это его не сломило»
в последние минуты жизни он запел «Интернационал».
12 В то время уже были созданы подпольные
партийные организации далеко за пределами Штрамберка.
Подпольный комитет в Либгошти был избран еще
в 1938 году по инициативе Отты Кубина, который
вначале и являлся его председателем. После него
организацией руководил немецкий коммунист Альфред Барабаш.
Многочисленная партийная организация имелась в
Копршивнице. Ею руководил Томашек.
Во главе подпольной организации КПЧ в Пршиборе
стоял Отто Кубин, а после его ареста Рудольф Байер.
Были созданы подпольные партийные организации ва
Фричевице, Катержинице, Трнавке и в других местах.
Все они развернули активную деятельность.
13 Ярослав Яшек сагитировал нескольких молодых
рабочих с завода «Татра» принести оттуда красную
краску и кисти и в течение одной ночи нарисовать на
штрамберкских домах пятиконечные звезды, серпы и
молоты и написать буквы VCSR *.
14 После приобретения опыта работы подпольный
комитет КПЧ дает различные поручения и комсомольцам.
Так, членские взносы и взносы в счет «Красной
помощи» собирал Йозеф Манда, военную подготовку
проводил Зденек Гыкел, оружие для группы добывал и
ремонтировал Карел Яшек-сын.
15 В это время областное руководство партии в
* Сокращение слов: Vlada Ceskoslovenske republiky—-
«Правительство Чехословацкой республики».
221

Остраве предприняло все возможное для оснащения
районных и некоторых местных организаций пишущими
машинками, множительными аппаратами, бумагой,
типографской краской и т. п. Это было сделано для того,
чтобы облегчить работу типографии областного
руководства, которая была не в состоянии выпускать такое
количество листовок, которое требовалось для всей
Остравской области. Теперь районные организации
могли выпускать листовки на местах, вовремя
реагировать на каждое событие у себя в районе, оказывать
более непосредственное влияние на население. Кроме того,
уменьшалась опасность арестов при перевозке
подпольной литературы.
16 Комсомольцы ззялись за выполнение заданий с
большим задором. Были повреждены механические
ножницы. Зденек Гыкел всадил в них топор и вывел их из
строя на неделю. Немцы допрашивали Гыкела несколько
раз, били, но не смогли доказать его вину и отпустили.
В прессовом цеху Ярослав Яшек и Зденек Гыкел
разрезали кожаные приводные ремни. Так как запасные
ремни найти было очень трудно, машины на некоторое
время вышли из строя. Вскоре после этого в землезаго-
товительном отделении они разрезали восемь ремней на
ленточных конвейерах. Эти же двое повредили
электрические кабели в каменоломне Котоуч. Яромир Шмаглик
выводил из строя станки и выливал смазочное масло в
канал. По вине^ Владимира Шмаглика на заводе «Рот-
тер» в Новом Йичине сгорели два электродвигателя.
17 Августин Гыкел дал группе пистолет с патронами.
У Райноха был свой пистолет. Кроме того, члены
группы получили от Адольфа Сохи два пистолета, от
Мирослава Лацины два пистолета, от Зденека Мерты
два пистолета, от Йозефа Шимы один пистолет, от
Йозефа Бранштетра один пистолет, от лесника Чижека
дробовик и пистолет. Оружие это было разного типа и
калибра. Патронов не хватало. По свидетельству
Ярослава Сопуха, комсомольцы в момент раскрытия группы
и бегства от гестапо имели следующее оружие: Ярослав
Яшек — пистолет «Збройовку» калибра 9 мм, Йозеф
Вержмиржовский — австрийский пистолет калибра 9 мм
«Штайр» образца 1912 года, Зденек Гыкел — пистолет
«Вальтер» калибра 6,35 мм, Ярослав Шмаглик—«Раст
Экс Гассер» калибра 8 мм, Владимир Райнох —
пистолет калибра 6,35 мм, Ярослав Сопух — пистолет ка-
222

либра 6 мм, Мирослав Яшек — пистолет калибра
6,35 мм.
18 После этого случая Цвирж понял, что здесь его
уже знают как тайного агента, и поэтому попросил
криминального советника Козловского перевести его
временно на работу в Брно, до тех пор пока его забудут
в Остравской области. Просьбу его выполнили» В Брно
он действовал как тайный агент под именем Ян Бразда.
В 1944 году подал заявление о принятии его в СС. Его
не приняли только потому, что гестапо не хотело
потерять одного из своих самых лучших тайных агентов»
Гестаповские методы он освоил быстро, арестованных
подпольщиков жестокими пытками вынуждал к
признанию. По его вине осенью 1944 года была арестована
советская подпольщица Мария Бобырева. После своего
ареста она формально дала обязательство сотрудничать
с гестапо, чтобы вырваться на свободу и продолжить
подпольную работу. В 1945 году Цвирж понял, что
немцы проиграли войну, и начал сотрудничать с
Марией Бобыревой и Петром Бутузовым, помогая им
всячески. Но об этом узнало гестапо, и 6 марта 1945 года
Цвирж был арестован и подвергнут допросу. Об этих
двух подпольщиках он тоже все рассказал. Гестапо
держало его в тюрьме вплоть до освобождения
Чехословакии Красной Армией.
На допросе уже после освобождения страны от
оккупантов Цвирж все это признал. Было доказано, что
с 1942 по 1945 год он выдал гестапо не менее трехсот
человек, из которых тридцать четыре человека было
казнено по его вине.
19 Следует объяснить причины, побудившие
Мирослава Яшека к побегу. Для этого придется вернуться
назад. В марте 1942 года в остравское гестапо
поступило донесение о краже в штрамберкской каменоломне
ящика со взрывчатыми веществами и запального шнура
длиной в несколько сот метров.
Около 50 килограммов этой взрывчатки тогда вместе
с Владимиром Гоффманом похитил Мирослав Яшек
(сначала он прятал ее дома, потом в заброшенной
каменоломне, где под воздействием атмосферных влияний она
пришла в негодность). Об этом поступке Яшека узнал
и Войта Вержмиржовский, впоследствии арестованный:
гестапо. Поэтому при арестах 18 февраля 1943 года
вместе с остальными убежал и Мирослав Яшек, хотя он
223

и не был членом подпольной группы и в то время не
подозревал об ее существовании. Так он попал в группу
«Штрамберкских партизан». Из гор в деревни
регулярно высылались связные — за продуктами. И каждый раз
Мирослав Яшек вызывался идти добровольно. Вскоре
партизанам бросилось в глаза, что каждый поход Яшека
в деревню сопряжен с какой-нибудь пропажей у
партизан. Поэтому в один из следующих походов, в который
Яшек опять пошел добровольно, с ним был послан Зде-
нек Гыкел для наблюдения за ним. Гыкел подтвердил
подозрение: действительно, Яшек подбивал и того на
кражу.
Яшека связали и хотели расстрелять. Но раздались
голоса о том, что группе трудно будет потом, после
войны, обосновать эту казнь. Поэтому, когда Яшек дал
слово, что в дальнейшем будет вести себя безупречно,
Гыкелу позволили проводить его к родственнику, где
имелось укрытие. Но Мирослав Яшек пробыл там лишь
несколько дней. Жажда приключений гнала его дальше.
Он и его брат Эвжен познакомились с двумя
английскими военнопленными, работавшими в то время на
цементном заводе, и вместе с ними решили бежать в
Словакию. Эвжен уехал в Рожнов под Радгоштем, где
должен был ожидать их с машиной. Мирослав Яшек
ночью привел военнопленных к себе домой. Дал им
переодеться в одежду, которую перед этим украл у
трактирщика Найвара. И в ту же ночь они
отправились в Рожнов под Радгоштем. С ними пошел и Зденек
Гыкел, который должен был убедиться в том, что они
перешли границу, и возвратиться в группу. Перед
самым уходом к ним присоединился и Владимир Гоффман,
который после ухода штрамберкцев в горы укрывался
у знакомых, так как гестапо его тоже разыскивало за
кражу взрывчатки. В Рожнове под Радгоштем Эвжен
ждал их с грузовой машиной, на которой они на другой
день уехали к словацкой границе (перед отъездом от
них отделился Гоффман, не веривший в успех этого
предприятия. Он возвратился в Штрамберк, где
укрывался дальше).
Когда они доехали до плотины на Горни Бечве,
шофер отказался ехать дальше. Поэтому они продолжили
путь пешком. Примерно через два километра ходьбы их
обогнала легковая машина, из которой вышли четверо
штатских с пистолетами в руках. Братья Яшеки и
224

англичане немедленно подняли руки. Зденек Гыкел,
следовавший на некотором удалении за этой группой и
видевший, что произошло, побежал к ближайшему лесу.
Гестаповцы, проводившие проверку на шоссе, открыли
по нему стрельбу, но не попали. Тех четверых
арестовали и отвезли в Билу, в гестапо для допроса. На
другой день их перевезли в Остраву, где Мирослав Яшек
поступил на службу в гестапо как тайный агент. Он
получил кличку Руда МО-50, месячное жалованье 600—
1000 крон и специальные прибавки в размере 2000—■
3000 крон. У него было личное оружие и фальшивые
документы.
Первое, что он сделал после этого, — выдал бункер
штрамберкских партизан в истоке реки Йичинка в
Яворнике. В этой акции приняли участие десять
чиновников гестапо из Остравы и рота немецкой охранной
полиции. Гестаповцев вел к бункеру Мирослав Яшек.
Но бункер они нашли пустым, лишь на доске было
написано: «Ушли 1 мая».
В течение своей службы в гестапо Яшек выдал
лесника Кржижека, семью Ручека из Горни Бечвы,
оказался виновным в аресте учителя Юржичека,
помогавшего партизанам, Владимира Гоффмана, который
укрывался в Штрамберке и пришел к нему за советом. Он
же привлек его к работе в гестапо в качестве тайного
агента. По вине Яшека были взяты под стражу Эдуард
Горкел, пекарь Лацина из Копршивнице, который дал
ему пистолет и хлеб для партизан. Вместе с Гоффманом
они выдали Франтишку Гыклову из Штрамберка, у
которой укрывались Ян Найвар и Ян Сырек. Далее
гестапо бросило Мирослава Яшека против партизан в
районе Бечвы, Рожнова под Радгоштем, Вельке Карловице
и Нового Грозенкова. Он выдал трактирщика на Мар-
тиняке Кубана, Якша из Горни Бечвы и многих
других.
Когда Яшек уже ничего не мог выследить в районе
Штрамберка, так как люди подозревали его в
сотрудничестве с гестапо, его перевели в бронецех на Витковиц-
ком металлургическом заводе, где он следил за тем, что
готовится против немцев.
Яшек привлек к сотрудничеству с гестапо своего
брата Эвжена и Владимира Гоффмана и других людей*
Предавал, крал вещи и продовольственные карточки,
которые затем продавал* В результате предательской
225

деятельности Яшека и его подручных в тюрьму было
брошено восемьдесят шесть человек, из них двадцать
шесть казнено.
20 Результаты деятельности первых двух
партизанских групп в этот период нельзя назвать блестящими,
им важнее всего было уберечься от гестаповцев. Но само
их существование оказывало большое влияние на
население, и в первую очередь на подпольщиков, так как те
знали, что в случае опасности им есть куда уйти.
Летом 1943 года подпольная группа из шести коммунистов
Либгошти и Рыби вынуждена была уйти в лес.
Командиром этой группы партизан стал председатель
подпольной организации партии, немецкий коммунист
Альфред Барабаш. Непрерывно преследуемая гестапо
группа ушла из либотинских лесов в Словакию к
Макову с целью соединиться с какой-нибудь более
крупной партизанской группой. После двухмесячных
безрезультатных поисков она возвратилась обратно. Зимой
1943—1944 года нашла убежище у Рудольфа Бока в
Седлнице. Затем снова ушла в лес, укрываясь от
гестапо и его агентов.
Командиром группы стал Йозеф Шенк, так как
Барабаш заболел туберкулезом и водянкой. Его состояние
быстро ухудшалось. 7 ноября 1944 года его вынуждены
были принести на носилках домой. Жена прятала его
даже от маленькой дочери. Он умер незадолго до
освобождения и был похоронен тайно в саду своего дома.
В январе 1945 года много советских военнопленных
бежало из эшелонов, в которых их перевозили на
запад. Для предотвращения арестов наших граждан,
укрывавших их, партизаны уводили их в лес. Например,
только рыбская группа увела в свои лесные укрытия
двадцать человек.
Вместе с ними партизаны затем нападали на
небольшие немецкие транспорты, отступавшие перед советскими
войсками. В завершающей фазе они сражались в боях
за освобождение окрестных деревень бок о бок с
Красной Армией.
21 Двум партизанам не удалось спрыгнуть, и они
остались в доме. Это были Катя Лысенкова и самый
молодой член группы, шестнадцатилетний Йозеф
Станислав. Они оказались почти в безнадежном положении,
но благодаря редкостному стечению обстоятельств им
226

удалось спастись. Расскажем об этом случае более
подробно.
Станислав уже готовился к прыжку, но в спешке
шагнул рядом с балкой, по которой шел к отверстию в*
крыше, провалился через гнилой потолок и остался
лежать без сознания на бетонном полу. После
отступления группы немцы проникли в дом и подвергли допросу
семью Лапача. Развели огонь на дворе и стали мучить>
самую младшую дочь Лапача, пытаясь узнать, куда
ушли партизаны, где у них еще бункеры и т. п. Затем
начали допрашивать мать, дочерей Милену и Аничку и
старшего сына Яна Лапача. Отцу удалось убежать.
Услышав крики, шум и плач, Станислав пришел в себя,
быстро поднялся по оконной решетке и по балкам на
чердак, где нашел Катю, которая при перестрелке
пряталась на квартире Лапачей. Когда немцы ушли и
наступила минута затишья, она пошла к своим на чердак.
Так как там уже никого не было, она спряталась за
дымоход и ждала, что будет дальше.
Выходить из дома было нельзя, и оба укрылись
между балками перекрытия. В этой щели в густом слое
сажи они пролежали двадцать два часа. В следующую
ночь им удалось незаметно пройти в село Рыби, где
Йозеф Станислав достал у подпольщика Бартоня
одежду и еду на двоих. Через два дня они снова были:
в партизанской группе.
22 Райнох и Станислав после ухода из зубержеких
лесов в свою группу уже не вернулись. Узнав от Мертика
о перестрелке с немецким таможенным полицейским, они
не пошли обратно, предполагая, что граница после
инцидента будет сильно охраняться. Они решили уйти в
Одерские горы, где в Спалове у Станислава был кум,
кузнец Шима. С августа 1943 по май 1944 года
Райнох и Станислав прятались у него. В мае ушли в
местные леса и там выкопали себе бункер. 12 августа
1944 года они застрелили немецкого лесничего, члена
штурмовых отрядов, который хотел задержать их у
потока при стирке рубашек (за поимку этих партизан
было обещано вознаграждение в 10 тыс. рейхсмарок).
В лесах начался тщательный поиск, и Райнох со
Станиславом снова ушли к Мертику в надежде соединиться
со своей группой. Им не удалось это, и через несколько
дней они опять вернулись в спаловские леса.
В период, когда они пытались связаться со своими,
227

в лес ушли пятеро спаловских граждан, с которыми они
соединились. В течение зимы 1944—1945 годов к ним
присоединились двое русских летчиков, сбитых немцами,
четверо русских военнопленных и один англичанин из
каменоломни Якубчевице. В этом составе группа не раз
нападала на немецких солдат, которые рыли траншеи в
этом районе. Ее преследовали штурмовые отряды по
всем Одерским горам. Диверсионную деятельность она
вела до самого конца войны. В середине апреля 1945
года Йозеф Станислав с англичанином ушли в Словакию.
20 апреля они вступили в партизанскую группу «За
родину» капитана Красной Армии Гарницкого. В составе
группы они пробыли до конца войны. Владимир Райнох
12 мая 1945 года вернулся с Одерских гор в Штрам-
берк.
Лапач и Гыкел получили сообщение Яшека о
временном роспуске группы и укрылись у Кета в Копршивнице.
Но были кем-то выданы, и однажды зимой дом
окружили гестаповцы. Партизаны в перестрелке тяжело
ранили двух гестаповцев, прорвались через окружение и
укрылись в одинокой риге. Но так как они убегали
босые и оставляли на снегу кровавые следы, то привели
преследователей к своему убежищу. В перестрелке
Гыкел был ранен, упал с сеновала на молот и потерял
сознание. Немцы вылечили его, а затем казнили. Лапач
застрелился в риге.
23 На взрывчатые вещества группа напала случайно.
В одну из февральских ночей Яшек с двумя другими
партизанами провожал в парашютистскую группу
Николая Кузьмина в Сайтов шестерых советских
военнопленных, которым удалось бежать. Когда они переходили
поле, услышали рокот моторов, и через несколько минут
над ними появился силуэт самолета. I^to-to из
военнопленных заявил, что это советский самолет. Тогда люди
замахали ему зажженными электрическими фонариками
в знак приветствия. Самолет закружился над ними и
через несколько минут сбросил на землю парашют с
большим мешком, в котором были гранаты, патроны,
взрывчатка и взрыватели, а также стеганые куртки,
сухари, сигареты и т. п. Эту взрывчатку и использовали
для диверсии на железной дороге.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
От издательства 5
Партизанский отряд «Искра» 11
«Львица» — «Ян Жижка» 81
«Штрамберкские партизаны» . . . 161
Примечания •, 208

Франтишек Чванда
НОЧНЫЕ МСТИТЕЛИ
(перевод с чешского)
Редактор Ковалев А. П.
Технический редактор Коновалова Е. К.
Художник Сотсков Г. А. Корректор Ладыгина Д. М.
Сдано в набор 14.12.67 Подписано к печати 24.5.68 г.
Г-50293
Формат 70х901/з2 печ. л. VjA. (Усл.-печ. л. 8,48) Уч.-изд. л. 8,602
Тираж 30.000
Изд. № Ю/338 Цена 53 коп. Зак. № 444
2-я типография Военного издательства Министерства обороны СССР
Ленинград, Д-65, Дворцовая пл., 10

Франтишек Чванда
Ночные мстители (перевод с
чешского Емельянова А. А. и
Дегтярева П. В.). М., Военное издательство,
1968
232 с. 30.000 экз. 53 к.
Книга представляет собой документальный очерк
о движении Сопротивления и партизанской борьбе
в Остра вской области Чехословакии в годы второй
мировой войны.
На основе воспоминаний участников, материалов
о процессах над гестаповцами в послевоенный
период, а также других архивных материалов автор
рассказывает об истории создания и боевых
действиях трех партизанских групп: «Искра», «Львица»
и «Штрамберкские партизаны».
7-3-4
76-68 433