/
Текст
Л. И. Баранникова
В ЯЗЫКОЗНАНИЕ
Допущено Министер-
ством высшего и среднего
специального образования
РСФСР в качестве учебного
пособия для филологиче-
ских факультетов универ-
ситетов.
Издательство Саратовского университета
1973
40
Б24
Пособие составлено в соответствии с действующей програм-
мой курса <Введение в языкознание». Основные лингвистиче-
ские понятия раскрываются автором на большом фактическом
материале индоевропейских и тюркских языков. Изложение
сопровождается иллюстрациями в виде таблиц и рисунков,
помогающих лучшему усвоению курса.
Издание предназначено для студентов филологического
факультета вузов (русского и романо-германского отделений).
7-1-1
242—72
©
Издательство Саратовского университета, 1973.
Лидия Ивановна Баранникова
ВВЕДЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИЕ
Редактор И. А. Маврина
Художник П. И. Карчевский
Технический редактор Л. В. Агальцова
Корректоры: В В. Крючков, Н. П. Чернева.
НГ60824. Сдано в набор 27.VII-73 г. Подписано к печати 7.IX-73 г.
Формат 60x84 1/16. Бумага тип. № 3. Усл печ. л. 22,32(24). Уч.-изд. л. 23,3.
Тираж 20 000 экз. Заказ 1876. Цена I руб.
1 Плате тьст во Саратовского университета, Университетская. 42.
Типография издательства «Коммунист», пр. Ленина, 94.
ПРЕДИСЛОВИЕ
В основу книги положены подготовленные тем нее состави-
телем и изданные в 1965—1967 годах несколько выпусков
учебного пособия ио введению в языкознание. Большинство
разделов этих выпусков было значительно переработано и до-
полнено. Готовя рукопись к печати, автор стремился достаточ-
но полно изложить материал курса, осветить наиболее суще-
ственные проблемы, стоящие перед современным языкозна-
нием, познакомить студентов-первокурсников с основными
лингвистическими терминами и понятиями, подготовив их тем
самым к систематическому, углубленному изучению специаль-
ных языковедческих дисциплин; дать общее понятие о слож-
ности языковой картины мира, показать разнообразие языков
по их составу, структуре, особенностям функционирования,
пробудить у первокурсников научный интерес к языку, к изу-
чению его проблем и особенностей.
Поставленные цели определили структуру пособия и ха-
рактер подачи материала. В книге шесть глав, три из которых
(«Фонетика», «Лексика», «Грамматика») посвящены структу-
ре языка, а три других («Язык как общественное явление»,
«Языки мира и их классификация», «Происхождение языка
и развитие языков») — вопросам, связанным с пониманием
сущности, происхождения и развития языка, с группировкой
языков, их взаимоотношением и функционированием в различ-
ные исторические периоды, развитием национальных языков
и т. п.
При подаче материала автор стремился избежать простого
перечня фактов, рассчитанных на прямое запоминание. Это
сказалось прежде всего на построении главы «Языки мира
и их классификация» и отчасти параграфов, характеризующих
звуковой состав языка.
Стремление расширить кругозор студентов, вывести их за
пределы ограниченного количества изучаемых языков, пока-
зать многообразие языков мира определило относительно ши-
рокое использование материала ряда индоевропейских (на-
пример, английского, немецкого, французского, болгарского)
и тюркских (в частности, узбекского, татарского, туркменско-
го) языков.
Приводимые после каждой главы списки рекомендуемой
литературы носят ориентировочный характер. При их состав-
лении учитывалась не только научная значимость работ, но
и доступность их для студентов первого курса и возможность
найти соответствующую литературу.
По техническим соображениям иллюстративный материал
приведен в ограниченных размерах. Написание иноязычных
слов дано в упрощенной транскрипции. Так, польские, «/ твер-
дый» передан знаком 1, носовые гласные — знаками Е и А;
в примерах из тюркских языков знаки г, к, н обозначают
соответствующие согласные более заднего образования.
Автор выражает глубокую благодарность профессорам
Б. Н. Головину, И. П. Распопову, О. Б. Сиротининой и всем
членам кафедры русского языка Саратовского университета,
прочитавшим книгу в рукописи и сделавшим ряд ценных за-
мечаний.
ГЛАВА I
ЯЗЫК КАК ОБЩЕСТВЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ
§ 1. Общественный характер языка
В понимании сущности и специфики языка советское язы-
кознание опирается на ленинское определение языка как
«важнейшего средства человеческого общения» *. Без языка
люди не могли бы общаться друг с другом, а без такого обще-
ния не могло бы возникнуть и существовать человеческое об-
щество. Язык возникает и существует только в коллективе.
«Язык как продукт отдельного человека — бессмыслица... Са-
ма речь — это продукт известного коллектива»,— писал
К. Маркс1 2. Возникая в коллективе, язык и существует только
в коллективе. То, на каком языке будет говорить ребенок,
определяется не цветом его кожи, волос, формой глаз и тому
подобными расовыми признаками, а тем, в какой среде он на-
ходится, на каком языке говорят окружающие. Многим изве-
стны случаи усыновления маленьких детей разных националь-
ностей (особенно много таких фактов было в период Великой
Отечественной войны), и всегда ребенок, независимо от того,
к какой нации он принадлежал по рождению, усваивал язык
своих приемных родителей, язык, на котором говорили вокруг
него. Более того, взрослый человек, попадая в среду, где гово-
рят на чужом для него языке, может забыть свой родной язык,
т. к. ему не с кем на нем разговаривать3.
1 В. И. Л е н и н. О праве наций на самоопределение. — В. И. Ленин.
Поли. собр. соч. т. 25, стр. 258.
2 К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому произ-
водству (из неопубликованных рукописей). — «Пролетарскаи революция»,
1939, № 3, стр. 164.
3 Вспомните рассказ об украинке, много лет прожившей в Америке и
с ужасом обнаружившей, что она забыла родную речь. (См.: В. Г. Коро-
ленко. Без языка. М., «Правда», 1953, стр. 108—109).
Некоторые думают, что дети учатся говорить сами по себе,
так сказать, «от природы». В XVI в. отдельные ученые даже
называли родные языки «природными» и считали, что им не
нужно учиться. В действительности это совсем не так. Ребе-
нок учится языку от окружающих, учится постоянно и непре-
рывно.
Это очень хорошо показано в работах, описывающих раз-
витие детской речи '. Ребенок не только говорит на том же
языке, на котором говорят окружающие, но и повторяет мно-
гие особенности их речи. «Детский язык представляет из себя
эволюцию языка, направляемую воздействием
окружающей среды (разрядка моя. — Л. Б.)»,—писал
известный русский исследователь детской речи А. Н. Гвоз-
дев1 2. Если родители и окружающие ребенка люди «говорят
на о», т. е. произносят слова с безударными гласными о так,
как они пишутся: домой, пошли, который, волос и т. п., а не
дамой, пашли, который, валос, радных и т. п., как требуется
литературной нормой русского языка, го такое произношение
усвоит и ребенок. Ребенок будет «цокать», т. е. произносить
цугун, цердак, целовек, цас и т. п. вместо чугун, чердак, чело-
век, час, если так говорят окружающие. В таких случаях учи-
телю в школе надо быть очень внимательным, так как школа
должна учить не только правильно писать, но и правильно го-
ворить.
Известны случаи, когда детей находили в берлогах живот-
ных. Характерно, что эти дети не только не могли говорить,
но и дальнейшее обучение их речи требовало больших усилий.
Так, в 1920 г. в Индии были найдены две девочки, жившие
в берлоге волчицы вместе с волчатами. Старшей, ее назвали
Камалой, было 8 лет, младшей, которую стали звать Ама-
лой,— полтора года. Девочки не могли говорить, не владели
вертикальной походкой, в своем поведении они отражали мно-
гие привычки животных: оживлялись с наступлением темно-
ты, бегали на четвереньках, обнюхивали пищу. Помещенные
в приют девочки постепенно начали усваивать человеческие
привычки. Труднее всего было научить их говорить. Камала
(Амала умерла рано) лишь через три года начала произно-
1 См.: А. Н. Гвоздев. Вопросы изучения детской речи. М.. Пзд-во
АПН РСФСР, 1961, а также многочисленные статьи, например: Н. П. Ан-
тонов. Развитие мышления и языка ребенка в дошкольном и школьном
возрасте. — «Советская педагогика», 1953, № 2. Интересный материал
есть и в широкоизвестной книге К. И. Чуковского «От двух до пяти».
2 А. Н. Гвоздев. Вопросы изучения детской речи, стр. 9.
6
сить первые звуки, первое самостоятельное предложение она
произнесла в 13 лет после 5 лет жизни с людьми '.
Некоторым людям кажется, что все дети начинают гово-
рить одинаково, у них есть свой особый «детский язык». От-
дельные ученые раньше даже считали, что из такого детского
«лепетного языка» и появилась человеческая речь. Это совер-
шенно неверно (см. § 76). Одинаковость детской речи — мни-
мая. Первые звуки и звуковые сочетания, которые произносят
дети, действительно похожи в разных языках, так как это те
звуки и сочетания, 1П1роизношение .которых легче, проще.
Но как только эти сочетания начинают связываться со смыс-
лом, т. е. превращаются в слова, становится очевидной раз-
ница между ними. Оказывается, мама означает мать только
в русском, а в грузинском — это отец, баба — по-русски ба-
бушка, а по-туркменски — дедушка и т. д.
Говоря об общественном характере языка, важно учесть
и то, что у человека нет особых биологических, «природных»
органов речи, т. е. таких, которые служили бы ему только для
речи. Для речи люди используют органы обоняния, вкуса, ды-
хания, приема и переработки пищи, которые в результате дли-
тельной тренировки получили дополнительную функцию —
быть одновременно и органами речи. «Формировавшиеся лю-
ди,— писал Ф. Энгельс,— пришли к тому, что у них явилась
потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала
себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но
неуклонно преобразовывалась путем модуляции* 2 для все бо-
лее развитой модуляции, а органы рта постепенно научились
произносить один членораздельный звук за другим»3.’
Строение органов речи у всех людей одинаково, но работа-
ют эти органы в процессе речи по-разному. В одних случаях
в образовании звука могут принимать участие разные органы
речи. Например, в русском языке звук в образуется при уча-
стии верхних зубов и нижней губы, т. е. звук является губно-
зубным, а в украинском языке при образовании сходного' зву-
ка участвуют только губы, звук является двугубным, что при-
дает ему особую, отличную от русского окраску. В других
’ Подробнее об этом см.: М. Сидоров. Как человек стал мыслить.
М., Политиздат, 1965, стр. 13—27.
v 2 От латинского слова modulatio — измерение, мера, переход от од-
ной тональности в другую. Здесь употреблено для указания на постепенное
усложнение в работе органов речи.
3 Ф. Энгельс. Диалектика природы. — К. Маркс, Ф. Энгельс. Собр
соч., изд. 2, т. 20, стр. 489.
7
случаях основную роль в образовании звука играет один и тот
же орган, но характер его работы различен. Так, при произно-
шении русских звуков д и т кончик языка опущен, при произ-
ношении же немецких d и t кончик языка поднят, поэтому
смыкание с верхними зубами происходит в разных местах
и звуки звучат по-разному. Еще более отличаются английские
d и t, при произношении которых кончик языка поднят, ото-
двинут назад и касается не верхних зубов, а бугорков за зуба-
ми (альвеол). В некоторых языках Индии известны звуки
d и t, при произношении которых язык еще более отодвинут
назад и касается уже не зубов или альвеол, а нёба.
В русском языке все согласные звуки образуются в рото-
вой полости, в других языках есть звуки, образуемые в глотке
(таков, например, особый придыхательный звук h в немецком
в словах heute, haben и прочее) или гортани. Гортанные звуки
известны многим кавказским языкам.
Различия в составе звуков и их произношении у носителей
разных языков развивались постепенно, получив затем закреп-
ление в правилах, нормах общественного употребления.
Таким образом, не только слова и способы их сочетания,
но и характер звуков различны в разных языках, г. к. в каж-
дом коллективе постепенно сложился свой привычный тип
произношения данного звука. Причем тог тип произношения,
который сложился в данном языке, обязателен для всех, го-
ворящих на этом языке, как обязателен и определенный круг
слов и правила их изменения и сочетания. Язык оказывается
общенародным, единым для всего народа, пользующегося
данным языком.
Однако это единство относигельное, так как в составе об-
щенародного языка есть различия, связанные с его территори-
альным распространением и характером использования (функ-
циями, назначением). Во-первых, выделяется литературный
язык, имеющий письменную и устную форму, используемый
в науке, художественной литературе, публицистике, государст-
венной и общественной жизни, обиходно-бытово,м общении
образованных людей. Литературный язык имеет строгие нор-
мы, узаконенные, оформленные в виде определенных правил
(кодифицированные). Нормы литературного языка одинако-
вы для всей территории его распространения. Кроме литера-
турного языка, в состав общенародного языка входят различ-
ные диалекты (см. § 64). Это местные территориальные раз-
новидности общенародного языка, которые могут отличаться
наличием своих, не свойственных литературному языку слов
в
или наличием иных значений у слов, общих с литературным
языком, особенностями в звуковом составе и грамматическом
оформтении слов и предложений. Примером может служить
разница между речью населения севера и юга Европейской
части Советского Союза. На севере говорят на о (окают),
г. е. произносят домой, пошли, вода, солома и т. п.; на юге го-
ворят на а (акают), т. е. произносят дамой, пошли, вада, со-
лома и т. п. С этими различиями связана и целая система дру-
гих различий, что позволяет говорить о наличии в русском
языке двух разных наречий: севернорусского и южнорус-
ского.
Кроме литературного языка и диалектов, в состав общена-
родного языка могут входить и другие его разновидности
(просторечие, полудиалекты и т. п.), которые обычно занима-
ют промежуточное положение между литературным языком
и диалектами.
Таким образом, общенародный язык представляет собой
сложное целое, что связано с тем, что он обслуживает все по-
требности человеческого общества, на всех этапах его разви-
тия. Будучи тесно связан с обществом, язык изменяется, раз-
вивается вместе с развитием общества, но развивается он по
особым законам. Нельзя механически переносить на язык за-
коны развития общества, как нельзя и отрывать развитие язы-
ка от развития общества (см. § 83).
§ 2. Материалистический и идеалистический подход к языку.
Единство языка и мышления
В науке о языке, которая называется языкознанием, или
лингвистикой (от латинского слова lingua — язык), отчетли-
во выделяется два разных подхода к языку: материалистиче-
ский и идеалистический. Различия между ними проявляют-
ся прежде всего в определении языка, понимании его сущ-
ности.
Языковеды, стоящие на идеалистических позициях, часто
при определении языка подчеркивали его связь с мышлением,
но обходили вопрос о материальности языка, его отношении
к действительности, к обществу. Так, Вильгельм Гумбольдт,
бывший последователем идеалистической философии Канта,
в работе «О различии строения человеческих языков и его
влиянии на духовное развитие человеческого рода» писал:
«Язык... есть орган внутреннего бытия, само это бытие, нахо-
дящееся в процессе внутреннего самопознания и проявления..
а
Язык есть как бы внешнее проявление духа народа; язык на-
рода есть его дух». «Язык представляет собой беспрерывную
деятельность духа, стремящуюся превратить звук в выраже-
ние мысли»В этом определении подчеркнута связь языка
и мысли, но ничего не сказано об общественной роли языка,
о его материальной природе.
Один из крупнейших языковедов XX в. Фердинанд де Сос-
сюр считал, что не только значение в слове, но и акустический
образ имеет психический характер, представляет собой психи-
ческий отпечаток звука, материальная же сторона звуков не-
существенна для языка * 2.
Идеалистический подход характерен и для многих предста-
вителен современного зарубежного языкознания. Некоторые
из них, например, считают, что язык выступает как посредник
между человеком и действительностью и не только определяет
характер мышления людей, но и характер восприятия действи-
тельности, он как бы организует действительность в сознании
человека. Получается, что не мышление и язык зависят от
действительности, а наоборот, действительность зависит от
мышления и языка.
Совершенно иначе подходят к определению языка лингви-
сты, стоящие на материалистических позициях. Советское
языкознание исходит из того понимания языка, которое дано
в работах К- Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. В известной
работе К. Маркса и Ф. Энгельса «Немецкая идеология» дает-
ся такое определение языка: «На «духе» с самого начала ле-
жит проклятие — быть «отягощенным» материей, которая вы-
ступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков —
словом, в виде языка. Язык так же древен, как и сознание;
язык есть практическое, существующее и для других людей
и лишь тем самым существующее также и для меня самого,
действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возника-
ет лишь из потребности, из настоятельной необходимости об-
щения с другими людьми»3. Из этого определения, подчерки-
вающего материальность языка и его общественный характер
(язык — «практическое сознание», «существующее для других
людей» и возникшее из «необходимости общения с другими
‘В. Гумбольдт. О различии строения человеческих языков и
его влиянии на духовное развитие человеческого рода. — В ки : Хресто-
матия по истории языкознания XIX—XX вв., ч. 1. Составитель В. А. Зве
гинцев. М., Учпедгиз, 1956, стр. 69—73
2 См.: Ф. де С оссюр. Курс общей лингвистики. М., Соцэкгиз, 1933.
5 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч, изд. 2, т. III. стр 29.
10
людьми»), и исходит советское языкознание в понимании всех
сторон и особенностей языка.
Очень важной стороной марксистского подхода к языку
является анализ его отношения к мышлению и действитель-
ности. В той же работе К. Маркса и Ф. Энгельса сказано:
«...ни мысли, ни язык не образуют сами по себе особого цар-
ства... они — только проявления действительной жизни»'.Для
материалистического понимания языка, следовательно, важно
не только признание его материальной природы, обществен-
ного характера, но и его зависимости от реальной действи-
тельности. Осуществляется связь языка с реальной действи-
тельностью через мышление. Признание единства языка и
мышления — одна из существенных особенностей материали-
стического подхода к языку.
Язык и мышление не существуют отдельно, обособленно
друг от друга. Язык не может существовать без мышления,
но и мышление не может существовать без языка. Единство
языка и мышления проявляется в том, что «язык есть непо-
средственная действительность мысли»* 2. Мысль может полу-
чить свое выражение в поступках людей, в музыке, рисунках,
скульптуре, математических формулах и т. д., но это все — от-
дельные, единичные, частные случаи выявления мысли. Ос-
новным же, универсальным средством выражения мысли яв-
ляется язык.
Язык есть важнейшее средство общения людей, а при об-
щении и происходит обмен мыслями, сообщение их. Таким об-
разом, функция языка — быть средством общения (ее обычно
называют коммуникативной функцией от латин-
ского communicatio — сообщение, связь) — связана с другой
его функцией — познавательной. Язык выступает как средст-
во, орудие выражения мысли. Язык дает человеку возмож-
ность выразить свои мысли и воспринять чужие мысли. При
интеллектуальной (от латинского слова intellectus — ум, рас-
судок) коммуникации (связи) кто-то высказывает мысль,
а кто-то, слыша высказанную мысль, понимает ее. Только
язык слов может служить средством наиболее полной реали-
зации такой коммуникации. Правильность понимания при
этом определяется всей общественно-исторической практикой
данного коллектива.
Единство языка и мышления определяет взаимную обус-
ловленность мысли и речи: чем логичнее, яснее система мыш-
’ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. III, стр. 449.
2 Т а м же, стр. 448.
11
ления, тем четче, яснее ее языковое выражение и, наоборот,
чем яснее, четче выражена мысль, тем глубже, полнее она по-
нимается. Непонимание одним собеседником другого в равной
степени может быть результатом плохого знания языка, на
котором выражена мысль, и плохого знания вопроса, о кото-
ром идет речь, т. е. содержания самой мысли.
Познавательная функция языка проявляется в
его особой роли в познании действительности. Только часть
знаний о внешнем мире человек приобретает своим собствен-
ным опытом, большинство знаний усвоено им от других, пере-
дано ему средствами речи. Облекаясь в форму речи, знания
человека передаются от поколения к поколению.
Единство языка и мышления означает, что слово не есть
что-то внешнее для мысли, лишь потом прибавляемое, присое-
диняемое к готовой мысли. Слово теснейшим образом входит
в самый процесс мышления. Слово необходимо не только для
выражения, но и для самого оформления мысли. Человек поль-
зуется речью как тогда, когда он говорит для других, т. е. как
бы думает вслух, так и тогда, когда он думает про себя. Такая
форма речи называется внутренней речью.
Роль внутренней речи очень велика. Она проявляется уже
при восприятии, когда мы мысленно даем словесные обозна-
чения наблюдаемым предметам и явлениям. Очень велика
роль внутренней речи в процессе запоминания и подготовки
к воспроизведению познанного ранее, т. е. к рассказу о чем-то.
Отчетливо выявляется роль внутренней речи в процессе обду-
мывания нового, формирования новой мысли *. Особенно лег-
ко заметить эту роль внутренней речи при письме. На роль
внутренней речи обратил внимание еще в XIX в. крупный рус-
ский физиолог И. М. Сеченов, который писал: «Когда ребенок
думает, он непременно в то же время говорит. У детей лет
пяти дума выражается словами или разговором шепотом, или
по крайней мере движениями языка и губ. Это чрезвычайно
часто (а может быть, и всегда, только в различных степенях)
случается и со взрослыми людьми. Я по крайней мере знаю
по себе, что моя мысль очень часто сопровождается при за-
крытом и неподвижном рте немым разговором, т. е. движения-
ми мышц языка в полости рта. Во всех же случаях, когда я
хочу фиксировать какую-нибудь мысль преимущественно пе-
ред другими, то непременно вышептываю ее. Мне даже ка-
жется, что я никогда не думаю прямо словом, а всегда мышеч-
1 См.: И. В. Страхов. Вопвосы психологии внутренней речи. —
Уч. зап. Сар. пед. ин-та, вып. XII. Саратов, 1948, стр. 25—26.
12
ными ощущениями, сопровождающими мою мысль в форме
разговора»1. Наличие работы органов речи в процессе вну-
тренней речи иногда заметно даже со стороны. Понаблюдайте
за своими товарищами и вы заметите, что, когда они напря-
женно думают о чем-нибудь, их губы иногда начинают шеве-
литься. Экспериментальные исследования, например, работы
А. Н. Соколова, показали наличие особой, специфической, как
бы свернутой работы речедвигательного аппарата в процессе
внутренней речи1 2.
Внутренняя речь тесно связана с внешней (обычной)
речью, но имеет и некоторые особенности. Она не только отли-
чается беззвучностью, но и сжатостью, неразвернутостью, что
связано со сложными отношениями мысли и речи. «Течение
и движение мысли,— писал один из исследователей внутрен-
ней речи Л. С. Выготский,— не совпадают прямо и непосред-
ственно с развертыванием речи. Единицы мысли и единицы
речи не совпадают. Один и другой процессы обнаруживают
единство, но не тождество. Они связаны друг с другом слож-
ными переходами, сложными превращениями»3. Это под-
тверждается и новейшими экспериментальными данными. Так,
Н. И. Жинкин, исследуя путем проведения специальных опы-
тов ход мыслительного процесса, пришел к выводу, что в ряде
случаев никак нельзя предполагать наличие при внутренней
речи прямого проговаривания. «Бывали случаи, когда испы-
туемый... пересматривал несколько наглядных решений зада-
чи, или, отвлекаясь от задачи, вспоминал ряд эпизодов из
своей жизни. Такой опыт длился одну-две минуты, в то время
как устный отчет испытуемого о решениях задачи или рассказ
о жизненных эпизодах продолжался не менее 10—15 минут.
Ясно, что эти две минуты, в которые укладывался весь опыт,
испытуемый не мог работать путем <про1говар1ива1ния»4.
Н. И. Жинкин выдвигает гипотезу об особом предметно-изо-
бразительном коде (т. е. системе условных знаков, сигналов,
используемых для передачи какого-либо сообщения) мысли-
1 И. М. Сеченов. Избранные философские н психологические про-
изведения. М., Госполитиздат, 1947, стр. 142.
2 См.: А. Н. Соколов. Внутренняя речь н мышление. М., «Просве-
щение». 1968.
3 Л. С. Выготский. Мышление и речь, М, ОГИЗ, 1934.
стр. 311—312.
4 Н. И. Ж и н к и н. О кодовых переходах во внутренней речи —
«Вопросы языкознания», 1964, № 6, стр. 37.
13
тельного процесса. Об элементах образности в процессе вну-
тренней речи говорят и другие исследователи1. Изучение вну-
тренней речи, широко развернувшееся в последнее время, по-
может уяснить особенности связи языка и мышления, процесс
превращения мысли в звучащую речь и процесс восприятия
и понимания речи.
Все сказанное очень важно для понимания единства языка
и мышления и познавательной функции языка. Но это еше не
все. Очень важно, что язык дает человеку возможность перей-
ти от наглядных представлений, отражающих внешние связи
вещей, к отвлеченному мышлению, к обобщению. Характер-
ная особенность языка — способность обобщать. «В языке
есть только общее»,— писал В. И. Ленин1 2. «Всякое слово...
уже обобщает...»3. Обобщение проявляется в любом слове, так
как называя какой-нибудь предмет, признак, действие, мы на-
зываем не только этот предмет, признак, действие, но и весь
класс данных предметов, признаков, действий. Книга обозна-
чает не какую-то одну книгу, стол — не какой-то единственный
стол, oidio — не только данное окно и т. д. Обобщающая спо-
собность языка чрезвычайно важна для развития мышления,
так как она дала возможность перейти от познания единич-
ных предметов, отдельных явлений действительности к их об-
общенному отражению ib форме понятий4. Процесс познания
действительности, проявляющийся в формировании понятий,
закреплении этих понятий в словах, выступает как единый,
цельный акт (см. § 28).
Само по себе слово как звуковой комплекс (сочетание зву-
ков) внутренне не связано с определенным предметом. Стол
не обязательно надо называть этим словом, его можно на-
звать der Tisch (немецкое), la table (французское), masa (ту-
рецкое), asztal (венгерское), poyta (финское) и т. д. Вода мо-
жет быть названа и водой, и Wasser (немецкое) и water (ан-
глийское), и еаи (французское), и agua (испанское), и vanduo
(литовское), и ара (румынское), и vest (финское), и su (ту-
рецкое), и viz (венгерское) и т. д.
1 См., например: И. В. Страхов. Вопросы психологии внутренней
речи.
2 В. И. Л е н и н. Философские тетради. М., 1969, стр. 249.
3 Т а м ж е, стр. 246.
4 См.: А. Г. С п и р к и н. Происхождение языка и его роль в форми-
ровании мышления. — В сб.: Мышление и язык. М., Госполитиздат,
1957, стр. 67.
14
Почему же тогда слово служит орудием передачи мысли,
оказывается связанным с определенным предметом?
Слово выступает как знак, заместитель предмета. Слово
служит названием предмета, данным самими говорящими. На-
зывали предметы в разных коллективах по-разному (см. § 27),
но после того, как название возникло, оно стало обязательным
для всех, говорящих на данном языке. Его нельзя произволь-
но отбросить, заменить новым, так как тогда люди перестанут
понимать друг друга, язык не сможет выполнять свою основ-
ную функцию — быть важнейшим средством человеческого
общения. Так проявляется связь двух основных функций язы-
ка — ком 1уннкативной и познавательной.
Все сказанное подчеркивает неразрывную связь языка
и мышления, которая проявляется не только в их современ-
ном существовании, но и в их происхождении. Следует еще раз
вспомнить указание К. Маркса на то, что язык «так же дре-
вен, как и сознание» и возникает он «подобно сознанию» «из
потребности, из настоятельной необходимости общения с дру-
гими людьми» *.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что язык и мышление —
это единство, а не тождество, что между ними возможны про-
тиворечия, что каждое явление имеет свои специфические осо-
бенности. Укажем для примера на то обстоятельство, что за-
коны мышления оказываются едиными для людей, говорящих
на разных языках, общечеловеческие понятия получают в раз-
ных языках разное словесное выражение и т. д.
Действие основного закона диалектики — единства и борь-
бы противоположностей — проявляется во взаимодействии
языка и мышления и в их развитии. Развитие языка и мышле-
ния неразрывно, едино, но ведущим оказывается развитие мы-
шления. Развивающееся мышление требует для выражения
новых понятий соответствующего развития языка. В то же
время без развития языка было бы невозможно дальнейшее
развитие, совершенствование мышления.
Сложные отношения, включающие возможность внутрен-
него противоречия, наблюдаются и в соотношении единиц язы-
ка и мышления: слова и понятия (см. § 26), суждения и пред-
ложения (см. § 61) и т. д.
Таким образом, марксистское диалектико-материалистиче-
ское понимание языка исходит из единства языка и мышле-
ния, что подчеркивается взаимосвязью и единством двух
’К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. III, стр. 29.
15
основных функций языка: коммуникативной и познаватель-
ной. Эти функции не могут существовать порознь, в отрыве
друг от друга.
§ 3. Язык как особая система знаков
Установив связь языка и мышления, необходимо выяснить,
что же представляет собой сам язык, из каких единиц он со-
стоит, каковы отношения между этими единицами? В совре-
менном языкознании принято рассматривать язык как особую
систему знаков. Такое понимание языка непосредственно свя-
зано с признанием его коммуникативной функции и его един-
ства с мышлением.
Процесс коммуникации (связи, сообщения) и состоит в пе-
редаче значений (содержания мысли) с помощью определен-
ных знаков. Со знаками мы сталкиваемся в нашей жизни
постоянно. Они могут иметь весьма разнообразный харак-
тер (ср. знаки дорожной или морской сигнализации, азбуку
Морзе, математические знаки и т. д.), но во всяком знаке все-
гда есть две стороны: его материальная форма .и значение.
Зеленый флажок или зеленый цвет в фонаре в принятой на
железных дорогах сигнализации означает «путь свободен»,
желтый — «тихий ход», красный — «стоп»; рисунок черепа
и скрещенных костей на трансформационных будках означа-
ет «очень опасно, смертельно опасно» и т. д.
В знаках принято различать означающее, т. е. матери-
альную сторону знака, и означаемое, т. е. значение зна-
ка. Так, означаемым у знака «+» в математике оказывается
«прибавить» (2 + 3) или «положительное число», а у знака
«—» — «отнять» или «отрицательное число». В данном случае
одно означающее (знак плюс или минус) соответствует двум
означаемым. Возможны и случаи, когда два означающих пе-
редают одно означаемое (зеленый флажок и зеленый цвет фо-
наря имеют одно означаемое «путь свободен»). Это показыва-
ет известную самостоятельность (автономность) двух сторон
знака, но в то же время и связь между ними. Какие-то пред-
меты, признаки могут быть знаками, если они получают осо-
бое значение, используются как заместители другого предме-
та. Дым служит знаком огня, кавычки в письменной речи за-
ключают «чужую речь», показывают, что говорит не автор,
И т. д.
Языковой знак также является двусторонним. В слове, на-
пример, означающим является его звуковая сторона, звуковой
16
комплекс, а означаемым — значение слова. Но в языковом
знаке связь означаемого и означающего более гесная, чем
в других знаках. Материальная форма знака не восприни-
мается отдельно, автономно, она сливается со значением, га
нее как бы не обращают внимания. Никто из нас, говоря во-
да, река, бежит и прочее, не думает о звуковом составе этих
слов. Для нас важно лишь их значение. С расчлененным вос-
приятием означаемого и означающего в слове мы сталкиваем-
ся, только начиная изучать какой-либо чужой язык. На пер-
вых порах мы помним об особой звуковой форме, помним, что
red в английском — «красный», a black — «черный». Мы со-
знательно соединяем звуковой образ и значение. По мере
усвоения чужого языка означающее перестает воспринимать-
ся отдельно.
Такое тесное слияние означаемого и означающего есть ре-
зультат непосредственной связи языка и мышления, их един-
ства. Единство языка и мышления делает языковые знаки зна-
ками особого рода.
Знак не может существовать изолированно: его значение
определяется значением других знаков, употребляющихся ря-
дом с ним. Действительно, чтобы зеленый цвет в железнодо-
рожной сигнализации воспринимался как «путь свободен», на-
до, чтобы рядом с ним были другие знаки, где иной цвет пе-
редавал бы иное значение. Совокупность взаимосвязанных
знаков составляет систему знаков. Системы знаков могут
быть простыми, элементарными (подобными, например, си-
стеме дорожных знаков) и очень сложными. Язык является
очень сложной системой знаков. Сложность его не только
в том, что число знаков очень велико, во много раз больше,
чем в любой другой системе знаков, но и в том, что знаки,
входящие в языковую систему, находятся в сложных отноше-
ниях друг с другом.
Знаки языковой системы не равноправны. Одни из них
являются простыми, другие сложными, состоящими из ряда
простых. В составе языковой системы есть свои подсистемы
или частные системы. Сложность языковой системы опреде-
ляется исключительной ролью языка в жизни общества, един-
ством языка и мышления. То, что язык — «важнейшее сред-
ство человеческого общения» (В. И. Ленин), «непосредствен-
ная действительность мысли» (К. Д1аркс) — определяет суще-
ственные отличия языка от всех остальных знаковых систем.
Все остальные системы знаков как бы опираются на язык,
«переводятся на язык слов»; языковая система не опирается
17
и не может опираться на какой-то другой «язык», какую-то
другую систему: она непосредственно связана с мышлением.
Языковая система несоизмеримо богаче любой другой знако-
вой системы, так как она обслуживает человека во всех сфе-
рах его жизни и деятельности. Вместе с тем она и во многом
сложнее любой другой знаковой системы.
§ 4. Структура языка. Элементы языковой структуры,
их качественное различие
В языке мы встречаемся с различными видами знаков,
с различными знаковыми единицами, каждая из которых вы-
полняет свою особую функцию, т. е. имеет свое особое назна-
чение. Все языковые единицы взаимосвязаны между собой
и составляют вместе единую сложную структуру языка.
Под структурой языка мы будем понимать единст-
во, целостность его строения, взаимосвязь всех его эле-
ментов *.
Возьмем короткое предложение Зима наступила и посмо-
трим, с какими элементами (единицами) языка мы в нем
встречаемся. Прежде всего обнаруживаем, что имеем дело
с отдельным предложением, которое похоже на такие предло-
жения, как Пришел отец. Учитель говорит и т. п. целым рядом
признаков: предложения эти повествовательные, простые, не-
распространенные и т. д., отличается от таких, как Весна
наступила, и дни стали теплее или Все изменилось вокруг, ко-
гда взошла луна тем, что данное предложение — простое,
а эти — сложные; от таких, как Берег быстро темнел, стано-
вился голубым, синим, лиловым. На суше уже наступал ве-
чер. Глянцевая зыбь отражала чистое небо и т. п. тем, что эго
распространенные (первое еще с однородными членами),
а иаше предложение — нераопространенное; от таких, как
Было темно. У него совсем нет времени. Взгрустнулось как-то
мне в степи однообразной тем, что это безличные предложе-
ния, а наше личное и т. д. Можно найти и еще ряд признаков,
отличающих предложение Зима наступила от других типов
предложений.
Но в разных предложениях рядом с отличиями их друг от
друга есть и общие черты. Какое бы из приведенных предло-
1 В языкознании нет общепринятого понимания разницы между тер-
минами «структура» и «система». Подробнее об этом см.: А. С. Мель-
ничук. Понятие системы и структуры языка в свете диалектического ма-
териализма. — «Вопросы языкознания», 1970, № 1.
18
жений мы нп взяли, всегда можно сказать, что перед нами
именно предложение, так как содержание их всегда соотнесе-
но с действительностью (в языкознании говорят, что им свой-
ственна предикативность, см. § 61), они построены по опре-
деленным грамматическим правилам русского языка, имеют
характерное для предложений интонационное оформление
(см. § 61).
Предложение в языке выполняет очень важную функ-
цию — коммуникативную. В процессе общения мы
пользуемся не отдельными словами, а предложениями. Ряд
отдельных слов, например, зима, наступить или взгрустнуть-
ся, как-то, я, степь, однообразный и т. in., не передают мысли,
г. е. не являются средством интеллектуальной коммуникации,
не выполняют коммуникативной функции. Чтобы они стали
средством передачи мысли, должна быть раскрыта и специ-
ально оформлена связь между ними, должно появиться пред-
ложение.
Предложения в языке очень разнообразны по содержанию,
но все они могут быть систематизированы в несколько основ-
ных типов (см. § 63), совокупность которых и будет характе-
ризовать с и н т а к с и ч е с к у ю систему данного языка.
Продолжая далее разбор нашего предложения, видим, что
оно состоит из двух слов, каждое из которых что-то называет
(предмет, действие и т. д.). Основная функция слов — но-
минативная (от латинского nominativus — назывной),
иначе назывная. Слова служат для называния предметов, при-
знаков, действий, т. е. тех или иных явлений действительности.
Как увидим в дальнейшем, есть слова, не имеющие этой функ-
ции, но для подавляющего круга слов она характерна. Слову
присуща и другая функция—семасиологическая (от
двух греческих слов: semasia — обозначение и logos — слово).
Семасиологическая функция проявляется в способности слова
выражать понятия (подробнее об этом см. § 28). Таким обра-
зом, через номинативную и семасиологическую функции сло-
во связано с действительностью и мышлением. Но слово не
обладает коммуникативной функцией. В коммуникации оно
принимает участие, только входя в состав предложения.
Слова в языке систематизируются, объединяются в опреде-
ленные группы, составляя вместе словарную систему
языка.
Продолжая анализ, можно каждое из слов нашего пред-
ложения разделить на его составные части. Тогда получим:
-им~ корень и -а — окончание; на------приставка, ступ—ко-
19
рень,'-ц-, -л— суффиксы, -а — окончание. Каждая из этих ча-
стей слова имеет свое значение. Такие минимальные значимые
части слова называются морфемами (от греческого слова
inorphe — форма). Все морфемы выражают понятия, имеют
определенные значения: вещественные (зим-, ступ-, или срав-
нить: докниг-, добр- и т. д.) или грамматические (окончание
-а указывает в том и другом слове на женский род, единствен-
ное число, а в слове зима — еще и на именительный падеж,
суффикс -л-----на прошедшее время и т. д.). Следовательно,
можно сказать, что морфемам свойственна семасиоло-
гическая функция, так как они способны 'выражать поня-
тия вещественные или грамматические. Но морфемы не име-
ют номинативной функции, т. е. они не могут называть (зим-,
ступ-, на-, -л- и т. д. ничего не называют), и тем более они не
обладают коммуникативной функцией. Морфемы в любом
языке разнообразны, но всегда составляют единую опреде-
ленную систему.
Морфемы состоят из более мелких единиц — фонем (от
греческого слова phone — звук, голос). В слове зима можно
выделить 4 фонемы (з’-и-м-а) *, в слове наступила — 9 (н-а-
с-т-у-п’-и-л-а). Фонемы являются минимальными звуковыми
единицами языка (об отношении между звуками и фонемами
см. § 20). У них две основные функции, связанные с особенно-
стями самого процесса речевого общения. Первая функция на-
зывается функцией восприятия, или перцептивной
(от латинского perceptio — .восприятие). Сущность ее в том,
что фонемы служат своеобразными эталонами, с помощью
которых мы узнаем, воспринимаем звуки. Когда говорим на
родном языке, этот процесс происходит автоматически, мы его
не замечаем. Другое положение на начальных стадиях изуче-
ния чужого языка. Пока не усвоен хорошо, не автоматизиро-
ван состав фонем языка, т. е. состав его звуковых эталонов,
трудно воспринимать на слух слова этого языка, они не все-
гда легко узнаются. Бывает и так, что они узнаются в речи
своего преподавателя, к произношению которого привыкли,
и не воспринимаются в речи других людей.
Второй очень важной функцией фонем является различи-
тельная, или сигнификативная (от латинского
significare—обозначать), проявляющаяся в том, что фонемы
служат различителями слов и форм слов. Например, слова дом
и том мы различаем по первой фонеме, слова стол — стал —
стул — стыл различаются гласной фонемой; слова дом, город,
1 Знак ’ справа над буквой обозначает мягкость звука.
20
лес и подобные приобретают форму множественного числа по-
сле присоединения окончания, выраженного фонемой -а и т. д.
Другими функциями, свойственными морфемам, словам,
предложениям, фонемы не обладают. Фонемы в любом языке
четко систематизированы и составляют фонетическую
систему языка* 1.
Между четырьмя рассмотренными нами элементами язы-
ка: звуками, морфемами, словами, предложениями — разница
не количественная, а качественная, т. е. разница не в величи-
не их, а в их назначении, в их функции. Разницы в величине
между этими элементами может и не быть, но разница в функ-
ции останется всегда. Слово зима в рассмотренном предло-
жении Зима наступила по величине не отличается от Зима! —
самостоятельного предложения, но функциональная разница
несомненна. Вспомним знаменитое «Э!», о приоритете произ-
несения которого спорят Бобчинский и Добчинский в гоголев-
ском «Ревизоре». Здесь «Э!» — уже не просто звук, так как
с его помощью сообщается определенная мысль («Это не
спроста», «В этом что-то есть» и т. in.), т. е. здесь э выступает
как элемент, обладающий коммуникативной функцией, свой-
ственной предложению2.
Итак, отдельные элементы языка имеют существенные ка-
чественные различия, так как выполняют разные функции.
Каждый тип элементов составляет свою систему.
Можно говорить о наличии в языке фонетической, морфо-
логической, лексической3 и синтаксической систем. Однако
каждая из этих систем существует не изолированно, а как со-
ставная часть языка в целом, т. е. каждая система является
как бы частной системой по отношению к общей си-
стеме языка в целом. Все элементы языка тесно связаны меж-
ду собой, не могут существовать друг без друга.
Изменение одного из элементов той или иной частной си-
стемы сказывается и на элементах другой системы. Так, изме-
нение звука или морфемы в слове приводит к изменению сло-
ва. Звуки существенны для языка только в составе слов; толь-
ко в составе слова звуки и морфемы могут выполнять свои
Буквы выполняют ту же функцию, что и фонемы, но отличаются от
последних своей материальной основой: восприятие звуков опирается на
действие слуховых раздражителен, а букв — зрительных.
2 См. аналогичный пример в книге А. А Реформатского «Введение
в • зчкозпанне» (стр 28).
1 Чаще говорят о лексико-семантической системе (см. § 29).
21
основные функции; слова используются в языке не сами по се-
бе, а в составе предложения. Это свидетельствует не только
о взаимосвязи всех элементов языка, но и о их неравноправно-
сти: одни из них могут существовать самостоятельно, другие
нет. Неравноправными оказываются и частные системы язы-
ка. Они находятся в иерархических, т. е. зависимых, отноше-
ниях, поэтому в языкознании чаще говорят не о частных си-
стемах в составе языковой структуры, а о разных уровнях,
или ярусах, языковой структуры. Низшими уровнями (яруса-
ми) являются фонетический и морфологический, высшими —
лексический (лексико-семантический) и синтаксический.
Тесная связь всех элементов языка, их взаимозависимость
и взаимообусловленность и позволяет говорить о языке как
о единой структуре. Каждый язык обладает своей особой
структурой, сложившейся в результате его длительного исто-
рического развития.
Различные элементы языковой структуры изучаются раз-
личными отраслями языкознания — общей науки о языке.
Языковая структура недоступна непосредственному наблюде-
нию. Непосредственному наблюдению любого человека, гово-
рящего на том или ином языке, и лингвиста, специально изу-
чающего язык, доступна только речь в виде звучащей речи
или письменного текста. Анализируя это непосредственно дан-
ное, лингвист и должен выявить то, что относится к языку,
к его структуре. Поэтому рассмотрим вопрос об отношении
языка и речи.
§ 5. Язык и речь
Большинство советских лингвистов считает необходимым
разграничивать речь и язык. Первым последовательное раз-
граничение языка и речи провел швейцарский языковед Фер-
динанд де Соссюр, который рассматривал язык как основную
часть речевой деятельности, как систему знаков, выражающих
идеи, нечто социальное по существу, независимое от индиви-
да, и речь как индивидуальную сторону речевой деятельности.
Проблемой соотношения языка и речи занимались многие ис-
следователи. В 1961 г. было проведено специальное совеща-
ние, посвященное этой проблеме *.
Как уже говорилось, непосредственному наблюдению до-
ступна только речь. Именно с .нее начинается знакомство
1 См.: Тезисы докладов Межвузовской конференции на тему «Язык
и речь». М., 1962.
22
с языком, но далеко не все, что мы непосредственно наблюда-
ем в ней, имеет отношение к языку, например, особенности го-
лоса говорящего, отклонения в произношении звуков. Речь
«ожег быть громкой или тихой, быстрой или медленной, длин-
ной или короткой, диалогической или монологической, отрыви-
стой, повторяющейся и т. д. Все эти признаки характеризуют
сам процесс общения (два собеседника говорят или один,
громко говорят или тихо и т. п.), а язык — это орудие
общения. Процесс общения не может осуществляться без
языка, не может быть чем-то посторонним, оторванным от
языка, но многие признаки этого процесса являются, по отно-
шению к языку, орудию общения, внешними, несущественны-
ми. Для языка важны другие признаки: состав звуков, спосо-
бы их соединения, характер слова и особенности его значе-
ния, правила сочетания слов, т. е. все то, что, как мы уже уста-
новили (см. § 4), составляет структуру языка. Язык восприни-
мается нами как сложное целое, со своими законами строения
и развития, речь же есть функционирование языка,
процесс его использования для целей общения (коммуни-
кации) .
И язык, и речь имеют общественную, социальную природу,
но и процессе общения речь принимает нндавидуальную фор-
му. Это значит, что язык проявляется в речи в индивидуаль-
ной форме, так как каждый говорящий или пишущий отбирает
из общей системы языка нечто свое, варьирует эту систему
в определенных пределах. Часто по небольшому отрывку мы
можем отличить одного писателя от другого, потому что у
каждого есть своя особая индивидуальная речевая манера
письма. Но это индивидуальное, выступающее в речи, опреде-
ляется тем общим, что характеризует язык в целом, опреде-
ляется языковой практикой всего коллектива. Здесь не могут
появиться слова, звуки или сочетания слов, не свойственные,
не известные данному языку. Таким образом, индивидуальное
в речи не противопоставляется общественному, социальному
в языке, оно выступает только как форма проявления общест-
венного, социального. Общественная сторона речи сказывает-
ся и в том, что сам-то процесс речи не индивидуален. Человек
всегда, или почти всегда, говорит и пишет в расчете на другое
лицо или других лиц, в расчете на слушающего или чита-
ющего.
В речевом процессе говорящий или пишущий постоянн)
создает новые сочетания слов, но пользуется при этэм образ-
цами, шаблонами, существующими в его памяти и созданны-
23
ми в языке. Отсюда можно различать язык и речь на основа-
нии противопоставления общего и единичного, постоянного и
переменного. Язык дает общие правила, шаблоны, модели, ко-
торые конкретизируются, видоизменяются в речи. Можно ска-
зать «очаровательный вид» и «очаровательный пейзаж», «взял
книгу» и «взял газету», «упоминаемые работы» и «назван-
ные работы» и т. д. В каждой сопоставляемой паре стов есть
различия, но вместе с тем есть и нечто общее, связанное с на-
личием определенных моделей, даваемых языком и реализуе-
мых речью. Поэтому следует согласиться с мнением ученых,
подчеркивающих преобладание в языке общего и постоянного»
а в речи — единичного и переменного *. Действительно, новое
появляется первоначально в речи и потом, постепенно накап-
ливаясь, переходит из плана речи .в план языка, приводя к
появлению новых черт в языковой системе. «Система любого
языка, — писал известный русский ученый П. С. Кузнецов, —
хотя она и обладает определенной устойчивостью, не остается
навеки постоянной, а со .временем 1меняется, причем изменения,
характеризующие ее, возникают в речевом процессе и лишь на
протяжении длительного периода откладываются в языке и
стабилизируются»1 2.
Рассмотренные факты позволяют утверждать, что язык
и речь не разные явления, а лишь разные стороны одного и
того же явления, различать которые необходимо для их пра-
вильного понимания и изучения.
§ 6. Языкознание как наука о языке. Методы языкознания.
Общественный характер языка определяет место науки >
нем в системе других наук. Языкознание (лингвистика) отно-
сится ,к числу общественных наук.
Методологической основой советского языкознания, его фи-
лософской базой является марксизм-ленинизм.
Диалектико-материалистическая марксистская филосо-
фия требует, чтобы каждое явление (прежде всего обществен-
ное явление), рассматривалось в его историческом развитии
и в его связи с другими явлениями. В лекции «О государстве»
1 Т. П. Ломтев в статье «Язык и речь» так и пишет: «язык есть
речь, взятая со стороны общего и постоянного», а «речь есть язык, взятый
со стороны единичного и переменного». (Вест. Моск, ун-та, серия VII,
1961. № 4. стр. 69).
2П. С. Кузнецов. О языке и речи. — Вести. Моск, ун-та, се-
рия VII, 1961, № 4, стр. 62.
24
В. И. Ленин указывал, что необходимо «смотреть на каждый
вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории
возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление
проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем
данная вещь стала теперь» *.
В применении к языкознанию это значит, что язык должен
изучаться не только в его современном состоянии, но и в его
развитии. Поэтому к изучению языка возможны два разных
подхода: синхронный и диахронный. Син хр о нн ы й по д-
х о д (от греческих слов syn — совместно и chronos — вре-
мя) — эго изучение языка в какой-то определенный период
времени, исследование его состояния на определенный данный
момент. При этом учитывается зависимость и взаимосвязь
отдельных элементов языка, но не учитываются их историче-
ские изменения. Так, рассматривается система существующих
в настоящее время падежных окончаний существительных,
разбираются их отношения, противопоставления и т. д., но не
ставится вопрос о их происхождении, развитии, изменении.
Синхронный подход имеет место и в применении к прошлому.
Можно изучать ту же систему падежных окончаний приме-
нительно, скажем, к XI—XII вв. или исследовать особенности
сложного предложения в русском языке XVII в. и т. д. Прин-
цип синхронности в изучении языка очень важен, он помогает
избежать ошибочного смешения фактов разных периодов ч
жизни языка, перенесения в современную языковую систему
определений, правильных только для прошлого.
Диахронный подход (от греческого dis — через и
chronos — время) рассматривает отдельные явления с учеюм
их изменения во времени. Например, можно взять группу слов
типа имя, время и т. п. и рассматривать, как менялись их па-
дежные окончания от XI в. до наших дней, т. е. мы как бы бу-
дем рассматривать их «через время», сквозь толщу веков.
Такой подход будет диахронны.м. Он покажет нам развитие
одного из языковых явлений, но не раскроет связи его с дру-
гими явлениями. Практически мы чаще сталкиваемся с син-
хронней, т. е. с изучением языка в плане одновременности (изу-
чение правил письма, изучение чужого языка, разработка но-
вых алфавитов, проблемы машинного перевода и т. д.), но это
не значит, что мы можем пренебрегать диахронией, т. к. без
этого мы не будем изучать явления в их развитии, т. е. нару-
шим одно из основных требований диалектики. Но только
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 39, стр. 67.
25
диахронный подход тоже недопустим, так как он нарушает
второе .важнейшее требование диалектики: изучать явления в
их связи друг с другом, а диахронный подход вырывает от-
дельные явления из системы. Ошибкой многих современных
зарубежных ученых является разрыв этих двух аспектов (от
греческого aspectus — ©ид), разных подходов к изучению язы-
ка. Основа такого разрыва была заложена в учении о языке
Ф. де Соссюра, который считал, что синхрония — это «ось
одновременности», учитывающая связи, отношения между
сосуществующими вещами, но исключающая «всякое вмеша-
тельство времени», а диахрония — «ось последовательности»,
«па которой никогда нельзя увидеть больше одной вещи за-
раз» Таким образом, у Соссюра получалось, что при синхро-
нии была система, но отключался фактор времени, а при
диахронии присутствовал фактор времени, но пропадала си-
стема.
В действительности ни одно изменение не происходит вне
системы Изменения любой единицы есть не изменение изо-
лированного факта, а изменение части системы. Поэтому при
диахронном изучении нельзя полностью исключать систему.
Нельзя также забывать о том, что язык существует во време-
ни, т. е. каждый данный синхронный срез, период существова-
нии определенной синхронной системы есть этап в общем про-
цессе развития языка. Значит, при синхронном анализе нель-
зя отбросить полностью фактор времени1 2.
Подлинное марксистское изучение языка предполагает
учет этих двух подходов, не допускает разрыва их и прене-
брежения к одному из них. Явления языка нужно исследовать
в nix связи друг с другом и 1В их развитии, три этом не должно
быть смешения фактов, относящихся к современной системе
языка, и фактов, уходящих в прошлое, являющихся остатка-
ми прежних периодов развития языка или нарождающихся
вновь.
Эти принципы должны быть определяющими при изучении
разных сторон языка.
Сложный характер языка определяет сложный характер
науки о нем. Под общим названием языкознание, или линг-
вистика, объединяется по существу целый ряд отдель-
ных дисциплин, занимающихся изучением структуры
1 Ф. де Соссюр. Курс общей лингвистики. М., 1938, стр 88.
2 См.: А. И. С м и р н и ц к и й. По поводу конверсии в английском
языке. — «Иностранные языки в школе», 1954, № 3, стр. 16
26
языка, составляющих его компонентов, его функционирования
и развития.
Особый цикл лингвистических дисциплин занимается изу-
чением различных элементов языковой структуры. Звуки изу-
чаются фонетикой; слова, их значение и употребление — лек-
сикологией (от греческого слова lexis — слово, выражение,
оборот речи) и семасиологией (от греческого semasia"—обоз-
начение); грамматическое строение слов, их изменение — мор-
фологией, создание 'новых слов на базе уже имеющихся —
словообразованием; строение предложений, правила сочета-
ния слов и т. п. — синтаксисом. Если эти элементы языковой
структуры изучаются в их современном состоянии, можно го-
ворить об описательной фонетике, описательной морфологии
и т. д.; если они изучаются в их историческом развитии, гово-
рят об исторической фонетике, исторической морфологии; ес-
ли же изучается языковой или словарный состав близких, род-
ственных языков в их сопоставлении, можно говорить о срав-
нительной фонетике, сравнительной лексике и т. д.
Но наряду с изучением лексики, фонетики и грамматики
(морфологии и синтаксиса) отдельных языков, возможно
и изучение тех общих особенностей, общих закономерностей,
которые наблюдаются в фонетике, лексике и грамматике раз-
ных языков. Изучением этих общих закономерностей
занимается общее языкознание. Так, общее языкознание уста-
навливает .разницу между гласными и согласными, .возмож-
ные типы согласных звуков, возможные типы слогов и т. д.
в фонетике; дает определение .слова, .выясняет связь между
словом и предметом, понятием, уясняет .основные .пути .изме-
нения словаря языка м т. д. .в лексике; раскрывает .понятие
грамматического значения, .способы выражения грамматиче-
ских значений, основные типы связи .слов и т. д. в грамматике.
При решении этих проблем общее языкознание всегда опира-
ется на материал, полученный .в результате изучения конкрет-
ных языков. В свою очередь общее языкознание дает основные
установки, показывает основные пути изучения материала
конкретных языков. Общее языкознание разрабатывает и ос-
новные методы, которыми следует вести изучение конкретных
фактов языка.
Методы изучения языкового материала на протяжении
исторического развития науки о языке менялись. На первых
порах языкознание было частью философии и филологии, не
имело собственных методов исследования языкового мате-
риала, пользовалось методами других наук. Затем языкозна-
27
ние выделилось в самостоятельную науку и начало разраба-
тывать свои методы исследования. В XIX веке особое значение
получил сравнительно-исторический метод,
давший возможность научно классифицировать языки мира и
выявить общее и различное в разных группах языков. Этот
метод продолжает сохранять свое значение и в настоящее вре-
мя. Он успешно применяется при изучении родственных язы-
ков, т. е. языков, связанных единством происхождения, он по-
могает паскрыть особенности развития генетически (т. е. по
происхождению) общих явлении в разных языках. Этот метод,
например, успешно применяется при изучении склонения имен
существительных в разных славянских языках, особенностей
изменения гласных звуков в русском и украинском языках
и т. д.
Для изучения неродственных языков используется сопо-
ставительный метод, дающий возможность с помощью
различных специально разработанных приемов сопоставления
изучать факты далеких языков, таких, например, как англий-
ский и узбекский и т. п.
В последнее время широко применяется описатель-
н ы й (дескриптивный) метод, очень эффективный при син-
хронном подходе к исследованию однородного языкового ма-
териала. Этот метод удобен, например, при изучении слово-
образования в современном русском языке или особенностей
употребления определенного и неопределенного артикля в ан-
глийском или немецком языке и т. д. Из описательного метода
выделились так называемые структурные методы, основ-
ной признак которых — подход к языку как к единой цельной
структуре.
Используются в языкознании и методы других наук: ма-
тематики, физики, географии. Математические методы помога-
ют найти более общие и точные формулировки для .некоторых
языковых явлений. Статистический метод дает воз-
можность на основе учета количественных расхождений в упо-
треблении тех или иных лингвистических элементов выявить
тенденции в развитии языка, специфику их речевого употреб-
ления. Особенно большую роль эти методы играют в приклад-
ном языкознании, например, в теории машинного перевода,
при разработке алфавитов для ранее бесписьменных языков,
при составлении двуязычных (переводных) словарей для вы-
явления круга наиболее употребительных слов, при разработ-
ке теории орфографии, в методике преподавания иностранных
языков и т. д.
28
В последние годы в связи с усилением интереса к изучению
звучащей речи, необходимостью разработки способов переда-
чи ее на далекие расстояния получили распространение экс-
периментальные методы изучения образования и вос-
приятия речи (см. § 25).
Применение картографирования при изучении территори-
ального распространения языкового материала привело к раз-
витию особого лингво-географического метода.
Ни один из методов, применяемых в языкознании, не яв-
ляется универсальным, поэтому общее языкознание не только
разрабатывает основные принципы и приемы разных методов
исследования языка, но и определяет границы их применения.
§ 7. Связь языкознания с другими науками
Сложный характер языка определяет не только сложность
науки о нем, но и связь языкознания с целым рядом других
наук. Общественный характер языка определяет тесную связь
языкознания с такими общественными науками, как филосо-
фия, логика, социология, история, психология, антропология,
этнография. Многие проблемы языкознание может решать
только совместно с другими науками. Такими проблемами яв-
ляются, например, вопросы о сущности языка, о связи языка
и мышления, о происхождении языка, об особенностях быто-
вания отдельных языков и другие.
Особенно тесно языкознание связано с философией. Фило-
софия является методологической базой языкознания, т. е. она
определяет характер решения основных проблем языкознания,
сам подход к изучению языка, принципы его исследования
(см. § 6). Языкознание всегда опирается на определенную фи-
лософскую базу: материалистическую или идеалистическую,
что сказывается и «а общем понимании языка (см. § 2), и на
решении частных вопросов языкознания. Естественно, что тес-
нее .всего с философией связано общее языкознание.
Единство языка и мышления, их неразрывная связь опре-
деляет связь языкознания с логикой, изучающей законы мыш-
ления и формы мысли. Особенно важным оказывается вопрос
о соотношении логических и лингвистических единиц: понятия
и слова, суждения и предложения, логических и грамматиче-
ских категорий. Связь с логикой в языкознании существовала
издавна. Было даже особое направление в грамматике, полу-
чившее название логической грамматики, которое по существу
подменяло языковой анализ логическим. Современное языко-
2f>
знание стремится строго разграничивать логические и языко-
вые явления, но использует многие достижения современной
логики (логические построения при моделировании, изучении
отношений и г. д.).
Поскольку язык существует только в обществе, языкозна-
ние непосредственно связано с социологией, наукой об обще-
стве, его строении и развитии. Связь языкознания и социоло-
гии привела к появлению особой языковедческой дисципли-
ны — социальной лингвистики (социолингвистики), которая
изучает связь языка и общества, особенности функционирова-
ния языка в различные периоды жизни общества, зависимость
функционирования и развития отдельных языков от конкрет-
но-исторических условий их бытованйя. Недавно появилось,
например, очень интересное, обстоятельное исследование осо-
бенностей развития русского языка в советский период *.
Связь истории языка с историей народа, носителя языка,
обусловливает связь языкознания с историческими науками.
Знание исторических условий развития народа помогает по-
нять особенности отдельных языков. Например, сильная
диалектная раздробленность немецкого языка связана с мед-
ленным развитием капитализма в Германии, сохранением
в течение долгого времени феодальной раздробленности.
Обилие в английском языке слов, имеющих латинские
и французские корни, объясняется особенностями исто-
рического развития Англии (завоевание страны римлянами
в первые века нашей эры и норманнами в XI веке).
В свою очередь языкознание помогает истории проникнуть
в далекое прошлое народов: определить территорию, где
жил народ раньше, особенности хозяйства в далеком
прошлом, связь с другими народами и т. д.
Языкознание тесно связано с этнографией (от греческого
ethnos — народ и grapho — пишу), занимающейся изучением
быта, верований, культуры разных народов. В американском
языкознании даже получило широкое распространение особое
направление — этнолингвистика. Не менее тесную связь име-
ет языкознание с антропологией (ог греческого anthropos —
человек), наукой о биологической природе человека, о его
развитии и происхождении (археоантропология). Без учета
1 См.: Русский язык и советское общество. Социолого-лингвистическое
исследование под редакцией М. В. Панова. Вып. 1. Принципы социологи-
ческого изучения русского языка советской эпохи. Лексика современного
русского литературного языка. Вып. II. Словообразование современного
русского литературного языка. Вып. III. Морфология и синтаксис совре-
менного русского литературного языка. Вып. IV. Фонетика современного
30
данных антропологии и археоантрополопии нельзя решать во-
прос о происхождении языка. Для проблемы происхождения
языка и его развития на ранних этапах существования обще-
ства большой материал дает археология, 'Изучающая истори-
ческое прошлое человеческого общества по памятникам мате-
риальной культуры.
Прн характеристике связи языка и мышления (см. § 2)
уже говорилось о важности изучения конкретных форм этой
связи в психической деятельности человека. Это определяет
наличие общих вопросов в языкознании и психологии. Приме-
ром может быть разработка проблемы внутренней речи (см.
§ 2). В Советском Союзе в последнее время довольно успешно
развивается новая научная дисциплина — психолингвистика,
основной задачей которой является изучение речевой деятель-
ности человека *.
Изучение речевой деятельности человека не может ограни-
чиваться только проблемами психолингвистического порядка,
оно оказывается тесно связанным с физиологией и акустикой.
Необходимость изучения материальных условий производства
и восприятия звуков породила развитие особого направле-
ния — физиологии речи, которое изучает работу речевого ап-
парата и особенности восприятия речевого потока органами
слуха. В последнее время в этом направлении появилось мно-
го интересных работ2. Необходимость изучения физической
природы звуков (силы, длительности, высоты и т. п.) опреде-
ляет связь языкознания с акустикой. В последнее время воз-
росла важность хорошего знания акустических свойств речи,
что особенно существенно при использовании технических
средств связи. Но дело не только в этом. Современное языко-
знание все шире и шире обращается к изучению живой, звуча-
щей (а не только письменной, как было раньше) речи, а это
требует тесной связи с акустикой, наукой о звуках.
То, что язык представляет собой знаковую систему, опре-
деляет связь науки о языке с семиотикой (от греческого
sema знак), т. е. с общей наукой о знаках. Языкознание ис-
пользует основные положения семиотики о знаках, их призна-
ках, типах, свойствах знаковых систем и г. д. (см. § 3). В по-
следнее время отчетливо наметилась связь языкознания с не-
русского ^литературного языкам Народные говоры. М., «На>ка», 1968.
А. А. Леонтьев.
речи М., Изд-зо
Сб. статей. М.—Л.,
нроолемах н истории психолингвистики см :
Психолингвистика. Л., 1967.
дпи г^,т,/1Лп1?1-ер': Н- И. Жннкин. Механизмы
1558; Речь. Артикуляция и восприятие.
31
вой математической дисциплиной, получившей название теории
информации. Теория информации изучает процесс передачи
информации по каналам связи, что оказывается очень важным
для языкознания, так как в процессе функционирования язы-
ка, т. е. в процессе речи, мы имеем дело с передатчиком речи
(говорящим), ее получателем (слушающим) и своеобразной
формой связи (процессом восприятия, понимания и воспроиз-
ведения речи). К языку оказались применимы и некоторые
общие понятия, разработанные в теории информации. Приме-
рами могут быть понятия избыточности информации и эн-
тропии.
Избыточность информации — характерное свойство языка,
проявляющееся в том, что какие-либо признаки указываются
несколько раз разными способами. Например, в русском я го-
ворю указание на первое лицо дано местоимением (я) и осо-
бым личным окончанием глагола (-ю), чего нет в английском
/ speak, где указание на лицо дано лишь местоимением.
Под энтропией понимают показатель (меру) недостаточной
информации. О большей или меньшей энтропии в языке обыч-
но говорят в зависимости от большей или меньшей вероятно-
сти появления тех или иных элементов. Например, если рус-
ское слово начинается с согласного звука, то вполне вероятно
ожидать появления дальше как гласного, так и согласного
звука. В этом случае наблюдается высокая энтропия. Если же
в слове есть два начальных согласных, то вероятность появле-
ния следующего (третьего) согласного уже очень .невелика, сле-
довательно энтропия стала меньшей. Связано языкознание
и с некоторыми другими отраслями математики: теорией мно-
жеств, теорией вероятности и т. д.
Еще в далеком прошлом сложились связи языкознания
с литературоведением. По традиции литературоведческие
и лингвистические науки и сейчас объединяются под именем
филологических наук, т. е. наук о слове *, хотя изучают слово
они с разных точек зрения и разными методами. Особенно
тесно связана с литературоведением одна из отраслей языко-
знания — стилистика, занимающаяся в числе других проблем
и изучением эмоционально-экспрессивных средств языка, осо-
бенностей его использования в художественной литературе,
публицистике и т. п.
Связи со многими науками еще раз подчеркивают слож-
ность языка и науки о нем.
1 Буквально филология означает словолюбие (от греческого phileo —
люблю и logos — слово).
32
ЛИТЕРАТУРА
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология. — К. Маркс и
ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. HI, стр. 16—30, 427.
В. И. Л е н и н. О праве наций иа самоопределение. — В. И. Ленин.
Поли. собр. соч., т. 25.
В. М. Жирмунский. Проблема социальной дифференциации язы-
ков. — В сб.: Язык и общество. М„ 1968.
Ф. П. Ф н л и и. К проблеме социальной обусловленности языка. — В
сб.: Язык и общество. М., 1968.
В. Н. Я р Ц е в а. Проблема связи языка и общества в современном зару-
бежном языкознании. — В сб.: Язык и общество. М., 1968.
Д. П. Горски й. Роль языка в позиаиии.—В сб.: Мышление и язык,
М., Госполитиздат, 1957.
А. И. Соколов. Внутренняя речь и мышление. М„ «Просвещение»,
1958.
А. Д. Наседкин. Язык как средство формирования мысли. — В сб.:
Язык н мышление. М., «Наука», 1967.
А. С. Ч и к о б а в а. К вопросу о взаимоотношении мышления и речи в
связи с ролью коммуникативной функции. — В сб.: Язык и мышление. М.,
«Наука». 1967.
Ф. Н. Шемякин. Язык и чувственное познание. — В сб.: Язык и
мышление. М., «Наука», 1967.
М. Б. М и т и н. Марксистско-леиииская гносеология и проблема знака
и значения. — «Вопросы философии», 1963, № 6.
Т. П. Ломтев. О природе языкового знака и значения. — «Вопросы
философии», 1960, № 1.
А. Г. Волков. Язык как система знаков. М., Изд-во МГУ, 1966.
Л. О. Резников. Гносеологические вопросы семиотики. Л., 1964.
А. С. Мельничук. Понятие системы и структуры языка в свете диа-
лектического материализма. — «Вопросы языкознания», 1970, № 1.
Материалы к конференции «Язык как знаковая система особого рода»,
М., «Наука», 1967.
Т. П. Ломтев. Язык н речь. — Вести. Моск, ун-та, серия VII.
1964. № 4.
В. И. К о д у х о в. Методы лингвистического анализа. Л., 1963.
2. Заказ 1876
ГЛАВА II
ФОНЕТИКА
§ 8. Понятие о звуке речи
Звук человеческой речи материален по своей природе. Как
и всякий звук, он — результат колебательного движения упру-
гой среды. Возникает звук в процессе работы органов речи (об
условности термина «органы речи» см. § 1), к которым отно-
сятся: дыхательные органы (легкие, бронхи, диафрагма); гор-
тань с расположенными в ней хрящами и голосовыми связка-
ми; полости глотки, рта и носа с расположенными в полости
рта языком, губами, зубами, нёбом и маленьким язычком.
Воспринимаются звуки с помощью органов слуха (наружное,
среднее и внутреннее ухо с находящимися в нем органами),
которые сложный звук, поступающий к наружному уху, раз-
лагают на составные признаки и затем транспортируют (пере-
дают) эти признаки в кору больших полушарий головного
мозга, где и происходит процесс восприятия и осознания зву-
ков. Это весьма сложный процесс, выяснением подробного
хода которого занимается современная психология речи'.
Языкознание же, не пренебрегая учетом физиологической
и акустической сторон звуков, основное внимание направляет
на изучение социальной (общественной) стороны звука, кото-
рая проявляется в особенностях звуков как единиц, элементов
определенной языковой структуры, т. е. определенного языка.
Обычно говорят о трех аспектах, трех сторонах звука: аку-
стической, анатомо-физиологической и общественной (соци-
альной), но все эти три стороны неразрывно между собой свя-
заны, выступают в единстве. Ведущей стороной этого единст-
1 См.; Н. И. Жинкин. Механизмы речи.
34
ва является социальная сторона, так как специфические
особенности звуков в разных языках явились результатом
дчнтельноп традиции, исторической общественно-речевой
практики говорящих. Общественно-речевые навыки говоря-
щих определяют особенности образования звуков, а следова-
тельно — и особенности их звучания, т. е. анатомо-физиоло-
гические и акустические особенности звуков. Так, во француз-
ском языке оказалось возможным произнесение особых носо-
вых гласных [о], [а], [е] и т. д.1. Например, grand в произноше-
кии [gra]— большой, le vent [va] — ветер, 1е пот [по] — имя,
le train [tre] — поезд и т. д. Эти гласные оказались противопо-
ставленными гласным чистым [о], [а], [е] (ср.: parle [pari] —
говорит, ma [ma] — моя, ferme [term] — закрывает, porte
[port] —дверь).
В русском языке выработалось различение двух разных
звуков [л] и [л’]. Мы их отчетливо различаем и противопостав-
ляем друг другу. Показательно сравнение слов лук и люк —
в произношении [лук] и [л’ук], угол и уголь — [угол] и [угол’]
и т. д. В немецком и французском языках есть только один
звук [1], который произносится средне между л и л’. В рус-
ском языкознании он часто так и называется Переднее или
1-европейское. Таких примеров можно привести очень много
(см. § I).
Акустические и анатомо-физиологические свойства звука
важны для языкознания не сами по себе, а своей связью с об-
щественной, социальной функцией звука. Акустические свой-
ства звука — те свойства, которые воспринимаются слушаю-
щими, дают возможность узнавать и различать звуки. Поэто-
му акустический подход — это подход с точки зрения слуша-
ющего, а анатомо-физиологический подход — это подход
с точки зрения говорящего.
§ 9. Акустическая сторона звука
Звуковая волна, возникшая в результате колебательных
движений при произношении того или иного звука, может
быть записана с помощью специальных аппаратов — кимогра-
фа или осциллографа2 и 'представлена в виде особой кривой.
* Знак ~ над буквой указывает на носовой характер звука.
Кимограф (от греческих слов куша — волна и grapho — пишу) —
ipnoop для записи кривой звуков, основанный на пневматическом прин-
ципе, т. е. работающий под действием сжатого воздуха. Осциллограф —
прибор, записывающий звуковые колебания па основе превращения их в
электрические.
35
Вот как, например, выглядит кривая произношения русского
слова боб (рис. 1, а) и французского слова bob (рис. 1, б),
записанная с помощью кимографа *.
На рисунке отчетливо видно, что при произношении по-
следнего звука в русском слове линия L, показывающая рабо-
ту голосовых связок, идет почти ровно, следовательно голосо-
вые связки не колеблются. Это и отражается в превращении
6
Рис. 1. Произношение слов:
а—русского боб; б—французского bob Линия L по-
казывает работу голосовых связок, S — колеба-
тетьное движение воздушной струи, идущей из
гортани.
звонкого [б] в глухой [п] при произношении русского слова
боб — [боп]. При произношении французского слова колеба-
ние голосовых связок сохраняется, поэтому оглушения послед-
него звука не происходит, он сохраняет свою звонкость [bob].
Разный вид имеет и линия S, показывающая колебательные
движения воздушной струи, идущей из гортани.
При подходе к звуку с точки зрения слушающего, т. е. при
его акустической характеристике, необходимо учитывать ряд
существенных признаков, параметров (от греческого paramet-
ron— отмеривающий) звука.
С акустической точки зрения, в звуках человеческой речи
различают прежде всего соотношение тона и шума. Тон воз-
никает в результате периодических колебаний, т. е. колебаний
1 Пример взят из работы Л. В. Щербы «Фонетика французского язы-
ка». (М., ИЛ., 1953, стр. 95).
36
равной длительности. Шум — результат непериодических ко-
лебаний. В разных группах звуков соотношение тона и шума
различно. Наиболее значительна роль тона в произношении
гласных звуков и таких согласных, как [м], [м’], [н], [и’], [р],
[р’], [л], [л’]. При произношении звонких согласных [б], (б’], [в],
[в’], [г], [д] И других главное — шум, а не тон. При произноше-
ний согласных глухих [п], [п’], [к], [к’], [с] и подобных тон отсут-
ствует вовсе: они образуются только на основе шума.
Важным признаком звука является его высот а, которая
зависит от частоты колебаний. Единицей измерения высоты
звука считается герц (обозначается гц), равный одному двой-
ному (отклонение от точки покоя и возвращение к ней) коле-
банию в секунду. Чем больше частота колебаний звука, тем
он выше. Так, звук в 120 гц (г. е. 120 колебаний в секунду)
в '2 раза выше, чем звук в 60 гц и гг. д. Человеческое ухо спо-
собно воспринять колебания с частотой от 16 до 20 тыс. гц, но
диапазон звуков человеческой речи значительно уже (прибли-
зительно от 60—80 до 6 тыс. гц).
Для языкознания важна не абсолютная, а относительная
высота звука, г. е. разница между высотой разных звуков.
Например, важно, чго [и] значительно выше, чем [а] и особен-
но — чем [о] или [у]; мягкий [т’] (как в словах тёс, тина, пять)
выше, чем твердый [т] (как в словах там, тыл, вот) и т. д. Вы-
сота одного и того же звука может меняться в зависимости от
интонации, что очень важно для выделения ударных слогов
(см.§ 15).
Различаются звуки и по силе, которая зависит от ампли-
туды (размаха) колебаний. Чем больше амплитуда колеба-
ний, тем звук сильнее. За единицу силы звука принимается
децибел (обозначается дц). Разным звукам речи свойственна
разная сила. Например, исследованиями Н. И. Жинкина пока-
зано, чго звук [а] даже без ударения в словах Мила, вдали на
3—6, а то и на 10—15 дц сильнее, чем звук [и], хотя на послед-
ний падает ударение *. Сила произношения одного и того же
звука в разных условиях может меняться, что для фонетики
очень важно.
Силу звука нельзя смешивать с его громкостью. Под
громкостью понимают восприятие интенсивности звука слухо-
вым аппаратом человека. За единицу измерения уровня гром-
кости принят фон. Звуки, одинаковые по силе, но разные по
высоте, воспринимаются как звуки разной громкости. Более
1 См.: Н. И. Ж и н к и и. Механизмы речи, стр. 177—178
37
высокие звуки кажутся более громкими. Поэтому [и] обычно
воспринимается как более громкий звук, хотя в действитель-
ности его мощность меньше, чем мощность звука [а]. Мощ-
ность звука зависит от объема глоточного резонатора, глоточ-
ной трубки (см. § 10). Чем меньше объем глоточного резона-
тора, тем больше возрастает мощность звука.
Одним из важнейших признаков звука речи является его
тембр (от французского timbre— колокольчик), который
зависит от соотношения основного тона, возникающего в ре-
зультате колебательных движений всего колеблющегося тела
(языка, голосовых связок), и дополнительных тонов, возника-
ющих в результате колебания отдельных частей порождающе-
го звук тела (отдельные отрезки голосовых связок и т. п.)
и называемых обертонами, или гармониками. Так как ча-
стота колебаний частей тела всегда больше, чем частота ко-
лебаний всего тела, то и обертоны выше основного тона. От-
сюда и их название, образованное от немецкого слова ober —
верхний.
Сами обертоны слабы, но их звучание может быть усилено
резонатором, которым для звуков речи являются полости рта,
носа и глотки. Изменение формы этих резонаторов, их взаи-
модействие, усиливая тот или иной обертон, определяют раз-
личия в тем'бре звука. Два звука .могут быть одинаковыми по
основному тону, но различными по тембру. На различии темб-
ра основано различение гласных звуков. Обертоны наклады-
ваются на основной тон, что создает очень сложную кривую
звука (рис. 2) *.
Звуки речи представляют сложное целое, но сложный звук
может быть разложен 'на ряд простых юинусо1идальнык1 2 коле-
баний, состав которых образует звуковой спектр звука. Спектр
каждого звука имеет свои характерные признаки, различае-
мые слухом. Характерные признаки спектра звука называют
его характерным тоном, или формантой (от латинского for-
mans, formantis — образующий). Форманты, которые дают
возможность отличать один звук речи от другого, называются
речевыми формантами. Речевая форманта определена
исторически сложившейся нормой данного языка, поэтому она
является средством различения слов (важна для перцептив-
ной и сигнификативной функций, см. § 4). Кроме речевых фор-
1 Пример взят из работы Л. В. Бондарко «Осциллографический
анализ речи». (Л., 1965).
2 Синусоида — бесконечная кривая ли ыя волнистой формы (от ла-
тинского слова sinus — изгиб, кривизна и греческого eidos — вчд).
ЗВ
Рис. 2. Осциллограммы гласных звуков
мант, различают еще голосовые форманты, характерные для
голоса данного человека. Голосовая форманта зависит от ин-
дивидуальных особенностей речевого аппарата разных лю-
дей. Голосовая форманта .не влияет на различение слов, т. е.
значащих отрезков речи, но она дает возможность различать
людей по голосу. Интересно, что голосовые форманты хорошо
различаются и слухом животных1.
Для языкознания важны речевые форманты. У каждого
звука свои характерные признаки, т. е. свои форманты. Так,
форманты разных гласных характеризуются наличием разных
областей усиления частот звука: для [у] такая область лежит
в пределах 200—600 гц, [о] — от 400 до 800, [а] — от 1000 до
1400. У некоторых звуков таких областей может быть не-
сколько.
Акустические признаки звуков зависят от работы речевого
аппарата, от артикуляции (от латинского articulatio — arti-
culare — членораздельно выговаривать) звука (см. § 10).
§ 10. Работа органов речи. Артикуляция звуков
Уже говорилось (см. § 1), что у человека не было от при-
роды специальных органов речи. Его речевой аппарат сложил-
ся в процессе формирования языка. Органы, входящие в пи-
щеварительную и дыхательную системы, не только приспосо-
бились к произношению речевых звуков, но и значительно пе-
рестроились при этом: ротовая полость укоротилась, гортань
и надгортанник опустились вниз, что создало из увеличившей-
ся глотки и ротовой полости одну общую надставную трубу,
выполняющую важные функции в процессе образования
звуков.
Речевой аппарат состоит:
а) из дыхательного аппарата, включающего легкие, диа-
фрагму, бронхи, дыхательное горло (трахею);
б) гортани с расположенными в ней голосовыми связками
и хрящами;
в) надгортанных полостей, т. е. полостей глотки, рта
и носа.
Наблюдениями последнего времени установлена активность
всех органов в процессе образования речи. Органы дыхания
не только дают материал для речи — воздушную струю, но
1 Подробнее об этом см.: Н. И. Жинкни. Механизмы речи,
стр. 86-87, Л. Р. Зиндер Общая фонетика Л, 1960 (§ 157—160)
40
и активно участвуют в ее первичном преобразовании. Приме-
няя метод рентгенокимографирования, т. е. наблюдая одно-
временно работу органов речи путем рентгенографирования
и регистрируя с помощью кимографа давление воздушной
струи, исследователи установили, что диафрагма колеблется
с определенной амплитудой на каждом речевом звуке, то под-
нимаясь, то опускаясь, хотя общий процесс выдыхания при
этом не прекращается. Под влиянием тех же нервных импуль-
сов, поступающих из коры больших полушарий, совершается
согласованное с движениями диафрагмы движение бронхов,
в результате чего регулируется скорость и количество пода-
ваемого воздуха, что сказывается как на особенностях обра-
зования звуков, так и на слогоделении *.
Расположенные в гортани голосовые связки состоят
из волокон, идущих в горизонтальном, вертикальном и диаго-
нальном направлениях. Это дает возможность изменять голо-
совые связки по толщине и зажимать колеблющиеся элементы
голосовых связок в разных местах, что сказывается на их ра-
боте, а следовательно — и на характере звуков.
Давление воздушной струи, идущей из легких, вызывает
колебание голосовых связок. Возможная частота колебаний
находится в диапазоне от 82 до 1100 гц. Появление в нашей
речи более высоких звуков происходит за счет обертонов
(см. §9).
Голосовые связки принимают участие в образовании всех
звуков, кроме глухих согласных, при произношении которых
воздух проходит свободно через открытую голосовую щель
(расстояние между голосовыми связками). При произношении
остальных звуков голосовые связки напряжены, голосовая
щель сужена, причем просвет ее при произнесении разных зву-
ков разный (при [и] меньший, чем при [а], и т. д.), что сказы-
вается на амплитуде колебаний голосовых связок, а следова-
тельно — и на высоте звуков.
Непосредственно над гортанью расположена полость
глотки (рис. 3), эластичные стенки которой способны на-
прягаться, меняя тем самым форму глоточной трубки, т. е.
глоточного резонатора. От объема глоточной трубки зависит
мощность звука (см. § 9). Изменение объёма глоточного ре-
зонатора связано с изменением ротового резонатора. Так, при
произношении звука [а], когда глоточный резонатор минимален
(см. § 9), ротовой резонатор велик; наоборот, когда произно-
сят звук [и], глоточный резонатор имеет максимальный объем,
1 Н. И. Жинкин. Механизмы речи (§ 32, 33).
41
а ротовой резонатор сужен Различается форма ротового
и глоточного резонатора и в момент произношения различных
согласных звуков. Например, при произношении звука [р] гло-
точная трубка более сужена, чем при произношении звука [л].
Исследователи отмечают три основных типа соотношения ро-
тового и глоточного резонаторов: а) узкий ротовой резонатор
и широкий глоточный, б) широкий ротовой резонатор и узкий
глоточный, в) средний объем обоих резонаторов1 2. Исследова-
ния последнего времени указывают на тесную связь работы
всех надгортанных полостей3.
Рис. 3. Схема органов речи:
I — ротовая полость; II — полость глот-
ки; III — носовая полость, IV — полость
гортани. L — нижняя губа; А — передняя
часть языка; М — средняя часть языка;
Р — задняя часть языка; R — корень
языка; V — мягкое нёбо; U — маленький
язычок (нёбная занавеска); И — надгор-
танник; в — верхняя губа; d — край верх-
них передних зубов; е—задняя поверхность
верхних передних зубов; f — альвеолы; g —
переднее твердое нёбо; h — передняя
часть мягкого нёба; / — задняя часть
мягкого нёба.
Из глотки воздух может пройти только в полость рта, ес-
ли мягкое нёбо поднято, и в полости рта и носа, если мягкое
нёбо (небная занавеска) опущено, в последнем случае звуки
получают особую носовую окраску. Так возникают носовые
согласные [м], [н] и известные некоторым языкам, например
французскому, польскому, носовые гласные, т. е. гласные
с особой дополнительной носовой окраской [о], [е], [а] и т. д.
В полости рта, где получает окончательное оформление
большинство звуков, расположен целый ряд подвижных и не-
подвижных органов речи. Более подвижная нижняя губа мо-
жет смыкаться с верхней губой или только сближаться с ней
так, что между ними остается узкая щель. В первом случае
возникают смычные губно-губные звуки (б], (п], [м], во вто-
ром — щелинные [w] в английском и украинском языках.
При сближении нижней губы с верхними передними зубами
возникают щелинные губно-зубные звуки [в], [ф]. Губы участ-
1 Н И. Ж и н к и н. Механизмы речи, отр. 206—209.
2 Там же, стр. 145.
3Там же, сто. 213—®14.
bviot ii в образовании некоторых гласных звуков, вытягива-
ясь в трубочку (при разных типах [у]) или округляясь (при
разных типах [о]).
Самым подвижным органом речевого аппарата человека!
является язык. Принято различать корень, спинку
и кончик языка. Спинку языка, кроме того, делят на пе-
реднюю, среднюю и заднюю ее части (см. рис. 3).
Наибольшей подвижностью обладает кончик языка, ко-
торый может ложиться «а 1ниж1ние зубы, образуя с верхними
зубами узкую межзубную щель, например, при английских
щелевых межзубных согласных [О], [0] (на письме передаются
сочетанием букв th)-, может прижиматься к задней стенке пе-
редних зубов, как при русских смычных звуках [д], [т], [л], [hJ,
или к краю верхней десны, как при немецких [d], [t], [1], к аль-
веолам, г. е. к бугоркам у корней верхних зубов (см. рис. 3),
как при английских [d], ft], [1], [п]. Кончик языка может заги-
баться вверх к твердому нёбу (при [d], [t], [1], [п] в индийских
и некоторых других восточных языках). В этих же случаях
возможно не смыкание, а лишь сближение языка с зубами,
деснами, альвеолами, нёбом. Тогда возникают различные пе-
реднеязычные щелевые звуки, например, русские [с], [с’], [з],
[з’] — при сближении с зубами и [ш], [ж] — при сближении
с передней частью твердого нёба и т. д. Подвижный кончик
языка можег вибрировать (дрожать) у зубов или нёба, как
при русском [р]. При произношении гласных кончик языка
обычно опущен.
Передняя часть спинки языка может подниматься к твер-
дому нёбу, образуя с ним узкую щель, плоскую при русских
[ж], [ш] или волнообразную с выгнутой горбом спинкой языка,
при французских и немецких [3], [ j] (так принято обозначать
звуки типа ж, ш, .передаваемые в орфографии разными соче-
таниями букв, например ch во французском, sch в немецком
и т. п.).
Если средняя часть спинки языка поднимается к среднему
нёбу, то между языком и нёбом появляется сужение, обра-
зуется щель, при трении воздуха о стенки которой возникают
звуки, подобные тому, какой слышится в начале русских
слов яблоко, яма, южный, ель и т. д. и называется йотом, или
тому очень мягкому согласному, который слышится в немецких
словах ich, mich, nicht и .называется ich-Laut. Если средняя
часть спинки языка смыкается с нёбом, то возникают звуки,
напоминающие очень мягкие [г"], [к"]. Такие зв\ки есть ,в сер-
бохорватском языке.
11
Задняя часть спинки языка может сближаться или смы-
каться с передней частью мягкого нёба, которую иногда назы-
вают средним нёбом, или с задней частью мягкого нёба
(см. рис. 3). В первом случае образуются мягкие смычные (ес-
ли происходит смыкание) и щелинные (если спинка языка
только сближается с нёбом) звуки типа русских [г’], [к’], [х’]
в словах ноги, руки, мухи; во втором — твердые смычные или
щелинные типа русских [г], [к], [х] в словах нога, рука, муха.
От работы спинки языка зависит и характер гласных зву-
ков, так как подъем разных частей спинки языка на разную
высоту меняет форму ротового резонатора, а этим определяет-
ся тембр гласного звука. Например, гласный [и] произносится
при высоком подъеме передней части языка так, что сужение
образуется в передней части ротовой полости, тогда как зад-
няя часть ротового резонатора шире. Наоборот, при звуке [у]
поднимается задняя часть языка и суженной оказывается зад-
няя часть ротового резонатора.
Маленький язычок (по латыни uvula — язычок), называе-
мый иначе нёбной занавеской, может образовывать звуки при
смыкании или при образовании щели с задней частью языка.
Такие звуки встречаются в тюркских языках (туркменском,
узбекском, казахском и т. д.), в языках народов Сибири (нивх-
ском, чукотском и т. д.). На слух эти звуки напоминают рус-
ские [к], [х], но как бы отодвинутые назад при произношении.
По участию маленького язычка в их образовании такие звуки
называются увулярными (язычковыми). Чаще всего встреча-
ются увулярные (язычковые) звуки, образованные в резуль-
тате вибрации (дрожания) маленького язычка. Такие звуки
есть во французском и ряде других языков, иногда их назы-
вают картавым, или грасирующим, р.
В результате совместной работы перечисленных органов
речи возникают разнообразные звуки. Работа органов речи
при произнесении звуков речи называется артикуляцией. В ар-
тикуляции звука принято выделять 3 части: приступ (или
экскурсию), выдержку и отступ (или рекур-
сию). Например, при произношении русского звука [п] на пу-
ти идущей из легких воздушной струи создается препятствие
путем смыкания губ (экскурсия), некоторое время губы оста-
ются в сомкнутом состоянии (выдержка), а потом под давле-
нием воздушной струи размыкаются (рекурсия).
По характеру экскурсии различаются звуки смычные
и щелинные (фрикативные). При первых началом звука яв-
ляется образование смычки, при вторых смычки нет, а пре-
44
пятствие для воздуха имеет вид узкой щели, при проходе че-
рез которую воздух трется о ее стенки, создавая звук.
Щелинные согласные, которые иначе называются фрика-
тивными (от латинского fricare — тереть), или спиран-
тами (от латинского spirans-spirantis — дующий, выдыха-
ющий), различаются: а) по форме щели, б) по расположению
щели, в) по количеству сужений. По форме щели они делятся
на круглощелевые и плоскощелевые. Например,
[s] в английском языке — круглощелевой звук, а [0] — плоско-
щелевой (ср.: английские sing — петь и thing — вещь). По
расположению щели различают серединные, когда щель
образована спинкой языка и зубами, деснами или нёбом,
и боковые, когда щель образуется по бокам тела языка.
Примерами серединных могут быть русские [с], [с’], [з], [з*], [ж],
[ш]. Боковая щель образуется при русских [л], [л’], но при этом
щель сочетается со смыканием, так что звуки [л], [л’] не явля-
ются собственно щелинными (см. ниже). По количеству суже-
ний выделяются звуки однофокусные, когда сужение об-
разуется только в одном месте, и двухфокусные, когда
сужение образуется в двух местах. Примером однофокусных
звуков являются русские [с], [с’], [з], [з’]> [х], двухфокусные —
[ш], [ж]. Различия в положении спинки языка при произноше-
нии этих звуков показаны на рис. 4.
Смычные согласные, одинаковые по экскурсии, могут быть
разными по рекурсии: одни кончаются взрывом, при других
смычка постепенно переходит в щель. В первом случае проис-
ходит быстрое размыкание органов речи и за счет этого воз-
никают звуки. Такие звуки принято называть смычно-
взрывными (иногда их называют мгновенными). К ним
относятся, например, русские [б], [б’], [д], [д’], [г], [г’], [к], [к’]
и др. Если при образовании звука смычка постепенно перехо-
дит в щель, то образуются сложные по артикуляции звуки, ко-
торые называются смычно-щелевыми, или аффрика-
тами (от латинского affricare—'притирать). Примерами
аффрикат могут быть русские [ц], [ч’] (в литературном языке
звук {ч’] всегда мягкий), английское [d^l . например, jam
[ё^жгп] — варенье, jump [d^aeAmp]—прыжок, немецкие [ts],
[t f ]. [рП (в словах: Zeitung—газета, Zunge—язык, deutsch—
немецкий, Pferd — лошадь и т. и.).
Иногда при смыкании органов речи в одном месте ротовой
полости остается свободный проход для воздушной струи, иду-
щей из легких, в другом месте. В таких условиях появляются
звуки со сложной артикуляцией, называемые смычно-
45
проходными. Проход для воздуха может быть в полости
носа, в этом случае возникают смычно-проходные носовые зву-
ки, такие, как русские [м], [м’]> [н], [н’]> немецкие [гл], [п] или
особый, образуемый в задней части ротовой полости звук [tj],
известный немецкому, английскому и ряду других языков (ср :
немецкие слова Bank (bar]]— скамья, singen fzirjan] — петь;
английские sing [sir]] — петь, song [soq]—песня и подобные.
Проход для воздуха может быть в ротовой полости, по бокам
языка, прижатого кончиком или передней частью спинки к зу-
бам или к альвеолам. Такие звуки называются смычно-
проходными боковыми, к ним относятся русские [л],
Рис. 4. Профили однофокус-
ных [с], [х] и двухфокусных [ш]
звуков.
Рис. 5. Кимограммы слов ка-
тать, качать, тушить.
[л’] (ор.: лыко, лицо), немецкий [1] (lesen— читать, lang —
длинный), английский [1], при котором язык прижат не к зу-
бам, а к альвеолам (late — поздно, live— жить).
Если смыкание имеет прерывистый характер, сопровож-
дается вибрацией кончика языка или маленького язычка, по-
являются смычно -др ожа щ ие звуки типа русских [р], [р’].
Смычно-дрожащие звуки есть во многих языках, но они отли-
чаются или меньшей «раскатистостью» (меньше вибраций),
как в немецком, или тем, что вибрирует не кончик языка,
а маленький язычок (uvula), как в парижском произношении
во французском языке'. В английском языке [г] не является
смычно-дрожащим, вибрирующим звуком. При произношении
английского [г] кончик языка неподвижен и не касается нёба,
боковые края языка прижаты к верхним боковым зубам, обра-
зуя 1серед'ищный проход для воздуха (звук смычно-проходной
серединный).
Смычно-дрожащие звуки отличаются от остальных смыч-
1 ( м : Ч В Щерба. Фонетика французского языка, стр 75
46
них звуков на всем протяжении их образования, поэтому не-
которые исследователи выделяют такие звуки из числа смыч-
ных в особую, третью самостоятельную группу дрожащих
звуков, или вибрантов1.
Разница между различными по способу образования зву-
ками отчетливо проявляется в их акустических признаках.
Различия в акустических результатах в зависимости от спосо-
ба произношения хорошо заметны при сопоставлении кимо-
грамм (см. § 9) слов, имеющих в своем составе смычно-взрыв-
ной звук [гл], смычно-щелевой [ч] и щелевой [ш] (рис. 5).
Артикуляция гласных носит более сложный характер, и вы-
делить в ней три указанные выше части весьма затруднитель-
но, но и здесь важно различать начало и конец звуков. Осо-
бенно это важно для особых двойных звуков — дифтонгов
(см. ниже).
Описание работы различных частей речевого аппарата че-
ловека показало существенные различия между навыками
произношения, выработанными в разных языках. В этом ярко
проявляется общественный характер артикуляции звука. Для
овладения тем или иным языком очень важно усвоить арти-
куляцию всех входящих в него звуков.
Регулирование и управление процессом образования и вос-
приятия речи осуществляется центральным нервным аппара-
том человека. Это одна из форм высшей нервной деятельности
человека.
§ 11. Классификация звуков речи. Гласные и согласные.
Деление звуков речи на гласные и согласные хорошо зна-
комо каждому еще со школы. Однако критерии этого деления
установить не так легко: ряд признаков оказывается общим
у гласных и части согласных. Некоторые ученые считают де-
ление на гласные и согласные вообще несущественным и пред-
лагают ‘Иные принципы деления1 2. Все же большинство иссле-
дователей считает необходимым сохранить традиционное де-
ление, 'имеющее акустические, артикуляционные и функцио-
нальные (имеется в виду различие роли в языке гласных и
согласных звуков) основания.
С акустической точки зрения гласные и согласные
различаются по соотношению тона и шума. В основе
гласных лежит тон, в основе согласных — шум, а тон может
1 См.: Л. Р. Зин дер. Общая фонетика (§ 134).
2 См. например: Г. Файт. Акустическая теория речеобразования.
М„ «Наука», 1964 (гл. 14).
47
присутствовать (звонкие согласные) или отсутствовать (глу-
хие согласные). Но есть особая группа согласных, называе-
мых сонорными (от латинского слова sonorus — звучный),
в которых тон преобладает над шумом, что сближает их
с гласными. Таких звуков немного. В русском языке к ним от-
носятся [л], [л’], [р], [р’1, [м], [м’], [н], [н’], [j] (звук [j] слышится
в начале слов типа яма, ёж, юг, ехать и подобных им). Сонор-
ные звуки типа [р] и [л] принято называть плавными. В неко-
торых языках сонорным может быть и особый губно-губной
звук [w] (например, в английском: water— вода, well — хоро-
шо, way — дорога и т. п.). Но если акустически сонорные
близки к гласным, то по артикуляционным особенностям они
относятся к согласным.
С артикуляционной точки зрения наиболее суще-
ственное различие между гласными и согласными состоит
в том, что при произношении гласных наблюдается напряже-
ние всего речевого аппарата, в том числе и стенок полости
рта и глотки, являющихся резонаторами, а при произношении
согласных напряжение сосредоточено в одном месте, в месте
возникновения преграды, там, где создается характерный для
данного согласного шум. Это различие, установленное видным
русским ученым И. А. Бодуэном де Куртенэ, очень важно для
разграничения гласных и согласных звуков. Наличие напря-
жения в одном каком-то месте дает возможность сравнитель-
но легко определить место образования согласных, чего нельзя
сделать в отношении гласных звуков.
Преграда для идущей из легких струи воздуха есть и при
гласных и при согласных, но характер ее различен. Когда про-
износят гласные звуки, происходит сужение ротовой полости
и полости глотки, но при этом свободный проход для воздуха
всегда остается. При согласных преграда значительнее. Это
или смыкание органов речи, или узкая щель между ними
(см. выше). Свободного прохода для воздуха в ротовой по-
лости нет. Учитывая это различие, другой видный русский фо-
нетист, ученик И. А. Бодуэна де Куртенэ, В. А. Богородицкий
предлагал называть согласные «ртосмыкателями», а глас-
ные — «ртораскрывателями».
Различаются гласные и согласные также по силе выдоха.
Гласные произносятся с меньшей силой выдоха, чем соглас-
ные. Особенно важно различие с глухими согласными. Боль-
шая сила выдоха при согласных как бы компенсирует мень-
шую роль резонаторов, усиливающих звук. Сонорные соглас-
ные по силе выдоха стоят ближе к гласным.
48
Сказанное позволяет утверждать, что действительно между
гласными и согласными нет резких границ, а есть как бы ряд
постепенных переходов. Крайними группами являются глас-
ные и глухие согласные, в которых совсем отсутствует тон.
Звонкие согласные уже ближе к гласным, так как в них есть
тон и они произносятся с меньшей силой, чем глухие. Сонор-
ные согласные особенно близки к гласным по своим акустиче-
ским свойствам и слабой силе выдоха, но они отличаются от
гласных наличием преграды в полости рта (они ртосмыкате-
ли) и сосредоточением напряжения в месте образования пре-
грады.
Акустические и артикуляционные различия сказываются
на различии роли гласных и согласных в языке. Гласные обыч-
но выступают как центр, ядро, вершина слога, т. е. они имеют
слогообразующую функцию; согласные же примыкают к глас-
ным, не могут самостоятельно образовать слог. Однако сонор-
ные согласные и в этом отношении приближаются к гласным,
так как в ряде языков они выступают как слогообразующие
звуки (например, в чешском: vlk — волк, krk — шея, trh —
рынок и т. д.). Другие согласные образуют слоги чрезвычайно
редко.
§ 12. Классификация согласных звуков
Существует несколько вариантов классификации соглас-
ных звуков. В основных чертах они совпадают, но при значи-
тельном сходстве есть и существенные различия. В одних
классификациях делается упор на место образования прегра-
ды, в других — на характер работы основного активного ор-
гана — языка. Ниже дается наиболее простой и распростра-
ненный тип классификации согласных с использованием мате-
риала более знакомых студентам языков.
С 'акустической точки зрения по с о о т н о ш е н и ю тона
и шума согласные подразделяются на сонорные (см. выше)
и шумные, т. е. такие, в которых преобладает шум, а тон мо-
жет присутствовать (звонкие шумные согласные) или от-
сутствовать (глухие шумные согласные). Деление на звон-
кие и глухие определяется работой голосовых связок
(см. §10).
По способу образования преграды все согласные
делятся на щелинные (фрикативные) и смычные (см. § 10),
а последние по характеру выдержки и рекурсии — на смыч-
но-взрывные, смычно-проходные, смычно-ще-
49
левые (аффрикаты) и «мычно-дрожащие (см. § 10).
Преграда для звуков может возникать в разных частях ре-
чевого аппарата, поэтому согласные можно классифицировать
нпо месту образования преграды. В образовании пре-
грады участвуют разные органы речи, что необходимо учиты-
вать при классификации согласных по этому признаку.
При определении согласного по месту образования реша-
ющее значение имеет основная артикуляция, т. е. та работа
органов речи, которая определяет характер шума, типичного
для данного согласного. Например, для [б] и [п] наиболее су-
щественным оказывается характер работы губ (смыкание
и взрыв), для [д] и [т] — особенности смыкания передней части
языка с зубами (или альвеолами) и т. д.1.
Учитывая место основной артикуляции, согласные звуки
делят на губные, язычные, увулярные, глоточные и гортанные.
Самой многочисленной является группа язычных соглас-
ных, так как язык участвует в основной артикуляции подавля-
ющего большинства согласных звуков. По тому, какая часть
языка принимает основное участие в образовании звука, раз-
личают переднеязычные, среднеязычные и заднеязычные со-
гласные.
Переднеязычные согласные могут быть классифици-
рованы в зависимости: а) от положения спинки и кончика
языка и б) от того, с какими другими органами взаимодей-
ствует язык. В первом случае выделяются дорсальные, апи-
кальные и какуминальные звуки (см. рис. 6). При образова-
нии дорсальных звуков (от латинского dorsum — спина) кон-
чик языка может быть опущен к нижним зубам, а передняя
часть спинки языка сближена с зубами или альвеолами. Таковы,
например, [с], [з], [д], (т] ib русском языке. При 1произношении
апикальных согласных (от латинского apex — кончик)
кончик языка поднимается вместе со спинкой и сближается
с верхними зубами или альвеолами. Таковы английские [d], [t].
При образовании какуминальных (от латинского са-
cumen — верхушка) согласных кончик языка загнут вверх,
а передняя часть спинки языка несколько опущена, как бы во-
гнута внутрь. Так образуется русский дрожащий [р].
При учете других органов, совместно с языком участвую-
щих в образовании звуков, переднеязычные согласные делятся
на зубные, альвеолярные, небные (см. § 10). В не-
которых языках, например в английском, испанском, возмож-
1 Подробнее об этом см.: Л. Р. 3 и н д е р. Общая фонетика
(§ 120—121).
50
ны особые межзубные согласные (см. § 10). Наиболее разно-
образна группа зубных согласных.
Среднеязычные и заднеязычные согласные
не отличаются большим разнообразием, так как число воз-
можных артикуляционных вариантов здесь более ограничено.
Среди заднеязычных согласных иногда выделяют средненеб-
ные и задненебные в зависимости от того, какая часть мягкого
нёба участвует в артикуляции звуков. Средненебные задне-
язычные согласные воспринимаются на слух как более мягкие,
т. е. более .высокие. В некоторых языках выделяется еще груп-
па «глубоких», т. е. более задних по образованию, звуков. Та-
кие звуки встречаются, например, в узбекском языке, где они
передаются специальными буквами: калб — сердце, кулак —•
Рис. 6. Профили положения
языка при произношении со-
гласных звуков1.
Условные обозначения:--------
— дорсальная артикуляция, —
—' — апикальная арти-
куляция..............какуми-
нальная артикуляция.
Рис. 7. Профили поло-
жения языка при про-
изношении твердых и
мягких согласных зву-
ков [п] и [п’].
ухо, гоз — гусь, хабар —весть и т. п. Глубокие заднеязычные
трудно отличить от увулярных, т. е. образованных при участии
маленького язычка (см. § 10), поэтому они выделяются не все-
ми исследователями1 2.
Довольно разнообразна группа губных, илн лабиальных
(от латинского labium — губа), звуков. Среди них выделяют
две разновидности звуков в зависимости от того, что участву-
ет в их образовании: только губы или и губы и зубы. Первые
называются губно-губными, или билабиальными
(т. е. двугубными), вторые — губно-зубными, или л а -
1 Схе та взята из работы М. В. Матусезич. «Введение в общую фоне-
тику». (М., Учпедгиз, 1959, стр. 39).
2 См.: М. В. М а т у с е в и ч. Введение в общую фонетику, стр. 4.
51-
биа-дентальными (от лагинского labium — губа и dens-
dentis — зубы).
Группы увулярных (от латинского uvula — язычок), гло-
точных, или фарингальных (ог латинского pharynx — глотка),
и гортанных, или ларингальных (от латинского larynx — гор-
тань), не велики по количеству звуков и характерны далеко
не для всех языков (см. § 10), тогда как язычные и губные
согласные имеются во всех языках.
При характеристике согласных важно учитывать не толь-
ко их основную, но и дополнительную артикуляцию, которая
сказывается на тембровой окраске согласных. Дополнитель-
ная артикуляция не меняет основной характер шума соглас-
ного, но как бы уточняет, детализирует его.
Примером дополнительной артикуляции может быть смяг-
чение, или палатализация (от латинского palatum —
нёбо), согласных, возникающая в результате добавления к
основной артикуляции дополнительного подъема средней ча-
сти языка к твердому нёбу (рис. 7), чго меняет форму ротово-
го резонатора и приводит к повышению характерного тона
и шума звука. Мягкие (палатальные) согласные примерно на
полтона выше, поэтому их иногда называют диэзными. Па-
латализация согласных очень характерна для некоторых (на-
пример, русского) языков.
Противоположный типом дополнительной окраски соглас-
ного звука является отвердение, или .веляризация (от ла-
тинского velum palati — парус нёба, нёбная занавеска). Ве-
ляризация возникает при подъеме задней части языка (при
звуках, артикулируемых передней и средней частью языка)
к мягкому нёбу и сопровождается напряжением задней части
языка, мягкого нёба и нёбной занавески. Веляризованные зву-
ки имеют более низкий тембр. Примером может служить рус-
ский согласный [л] — лук, лампа по сравнению с [1] немецкого
или французского языков (ср.: die Lampe, la lampe).
К дополнительной артикуляции относят также лабиали-
зацию (огубление), назализацию (приобретение звуком
носовой окраски (от латинского nasus—нос), фарннгал и-
зацию (дополнительное напряжение стенок глотки), ла-
рингализацию (наличие дополнительной смычки или су-
жения в гортани, характерных, например, для ряда кавказских
языков при произношении различных типов согласных
звуков).
Классификация согласных звуков, построенная на учете
основной артикуляции звука, дана в табл. 1
52
Таблица 1
Классификация согласных звуков
Соотношение тона и шума Способ образования У частно голосовых связок Место образования
губные я з ы ч и ы е увулярные поточные (фирннгаль- пые) гортанные (ларннгаль- ные)
губно- губные губпо- зубпые । переднеязычные средне- язычные заднеязычные
меж- зубные зубные альвео- лярные пббпые средне- нёбные задне- нбоные
ш У м н ы Е Щелинные Звонкие W англ. в, в' У(П1) англ. 3, з' англ. Ж, ж' J нем. 7' 7 7 тюрк. 11 укр.
Глухие — ф, ф’ англ. с, с’ англ. ш, ш’ нем, ich- — Laut х’ X x(ch) нем. h нем. h англ.
Смычно- взрывные Звонкие б, б’ — — д, д’ d англ. — г’ г — — —
Глухие и, п’ — — т, т’ t англ. к' к
Аффрикаты (смычно- щелевые) Звонкие — — — дз — ДЖ
Глухие pf нем. Ц
С о н о р н ы Е Смычно- проходные Носо- вы е Звон- кие м, м’ — — н, п’ п англ. п' Франц. н тюрк. т] нем. англ.
Боко- вые Звон- кие — — — л, л’ 1 англ.
Дрожащие Звонкие — — — р. р’ р R франц.
Щелинные Звонкие - — — — J русск.
Примечание. 1. Русские звуки переданы буквами русского алфавита, звуки других языков — буквами латинского ал-
фавита или специальными знаками, значение которых оговорено в тексте (см. § 10, 12). В этих случаях в скобках даны
наиболее типичные буквенные соответствия.
g 2. Мягкость звука показана запятой у верхней части буквы (б1), долгота — чертой над буквой (ж7), слитное произношение зву-
ков дугой над буквами.
3. Отличия в звуках более частною порядка (например, ва рпаиты аффрикат) н звуки, редко встречающиеся, в таблице не
приводятся.
§ 13. Классификация гласных згуков
Классифицировать гласные звуки значительно труднее,
чем согласные. Это связано с отсутствием у гласных опреде-
ленного фокуса образования (в §14 уже говорилось о равномер-
ном напряжении органов речи при произношении гласных
звуков). С акустической точки зрения гласные противопостав-
ляются друг другу более отчетливо, но линий противопоста з-
ления оказывается много, и свести их в единую стройную си-
стему пока еще не удалось. Поэтому в языкознании чаще
пользуются классификацией гласных, основанной на артику-
ляционных признаках, но учитывают при этом и акустические
признаки гласных звуков.
Особое значение для классификации гласных имеет рабо-
та языка и губ. Изменение положения языка меняет форму
резонатора (см. § 10), что является источником большого раз-
нообразия гласных. В работе языка важно учитывать 1) сте-
пень его подъема; 2) место его в ротовой полости, 3) общее
положение языка. При определении степени подъема языка
различают верхний (рис. 8, а, б), средний (рис. 8, в) и ниж-
Рис. 8. Профили положения языка при произноше-
нии русских гласных:
а — [и]; б — [у]; в — [о]; г — [а].
54
пий (рис. 8, г) подъем. Определяя место языка в ротовой по-
лости, различают его продвинутость вперед (рис. 8, а), ото-
двину гость назад (рис. 8, б, в), нейтральное положение
(рис.' 8, г). Под общим положением языка понимают его сжа-
тое, собранное положение (рис. 8, а, б) или вытянутое, плос-
кое положение (рис. 8, г).
На этой основе принято различать гласные переднего,
среднего и заднего ряда и верхнего, сред-
него и нижнего подъема1.
По работе губ гласные делятся на лабиализованные, т. е.
такие, в образовании которых участвуют губы, и нелабиализо-
ва.нные, произносимые без участия губ, с растянутыми, нена-
пряженными губами. Лабиализованные гласные .встречаются
реже, но для многих языков они весьма характерны (напри-
мер, для немецкого, французского). Степень лабиализации
также различна, в некоторых языках она слабее. Примером
может быть английский язык.
Соотношение различных типов гласных показано в табл. 2.
Таблица 2
Классификация гласных звуков
Подъем Ряд
передний средний задний
нелабна- яизованные лабиали- зованные нелабиа- лизованные лабиали- зованные нелабиа- лиловапные лабиали- зованные
Верхний И й нем., франц. Ы У поре. Ы тат. У
Средний Э о нем., франц. 3 — Л англ. о
Нижний се а и гл. — а а англ. 3 англ.
В основу классификации положены звуки русского языка
(в таблице они выделены полужирным шрифтом). Звуки,
характерные для других языков, приведены как примеры воъ
можных типов звуков, неизвестных в русском языке. Лабиа-
лизованные переднерядные гласные немецкого и французско-
1 Подобное деление было предложено еще в XIX в. Бэллом и разра-
ботано Г. Свитом. В некоторых языках отчетливо различаются лишь перед-
ний и задний ряды.
55
го языков переданы знаками й (немецкие iiber — над, сверх,
Bucher — книги; французские la rue — улица, tu — ты), д (не-
мецкое offnen—открывать, французское реи—мало). Знак э
передает ослабленный гласный, неопределенный по оттенку,
встречающийся в безударных слогах (ср.: безударные гласные
в русских словах город, выбор: английских along [э'1эт)] —
вдоль, above (a'bAv] — над, наверху, butter fbAta] — масло
и т. п.). Знак л — характерный для английского языка задне-
рядный нелабиализованный гласный, как в словах соте
[кдт] — приходить, tun [tAn] — бочка. Сходный звук встре-
чается в первом предударном слоге в русском языке (ср. пре-
дударный гласный в словах дрова [црлва] и трава [трлва ]
Знак а передает звук, средний между [е] и [а], как в англий-
ских словах: back [baek] — спича, cap [keep] — кепка; знак
э — широкое открытое [о], характерное для английского
языка (ср. dog [dog] — собака, ox [oks] — бык, song [sdtJ—
песня).
Данное деление очень приблизительно, так как охватывает
далеко не все звуки и не учитывает сложности гласных. Его
основной недостаток — в установлении слишком резких гра-
ниц между отдельными типами гласных, чего в действитель-
ности нет. Поэтому такая таблица может быть принята лишь
для начальной стадии изучения языка.
На начальных стадиях изучения языка пользуются упро-
щенными схемами, построенными применительно к звукам
одного языка. Например, применительно к звукам русского
языка часто используют схему в виде треугольника, распола-
гая знаки для звуков так, что они одновременно указывают и
движение по ряду (в горизонтальном направлении) и по подъ-
ему (в вертикальном направлении) *:
и ы у
е о
а
Такая схема очень удобна практически. Кроме того, она
может быть осложнена включением значительного количества
различных промежуточных типов звуков. Л. В. Щерба, напри-
мер, устанавливает не три, а шесть ступеней подъема гласных.
Л. В. Щерба предлагает следующую схему, в которой учтены
изменения гласных и по ряду и по подъему:
1 Идея расположения звуков в виде треугольника была выдвинута
Хелавагом, затем разработана и уточнена другими исследователями.
56
Передние Смешанные
у I Б1
V I
% е
се е з л
х зе
а а о.
Задние
LU U
U
О
О
Гласные лабиализованные и нелабиализованные в этой
схеме даются рядом. Гласные, более высокие по подъему, яв-
ляются вместе с тем и более закрытыми, наоборот, гласные,
более низкие по подъему, есть гласные более открытые.
Наиболее высокими и вместе с тем наиболее передними
звуками являются неогубленный [i] и огубленный (лабиали-
зованный) [У]. Оба звука известны, например, в немецком
и французском языках (ср.: немецкое Tier [ti: г] — зверь и Гиг
[ty: г] —дверь; французские tige [ti: 5] — стебель и tu [ty: ] —
ты). Гласные ['] [V] представляются уже более отодвинуты-
ми назад и менее высокими. I — передает открытый краткий
звук, характерный для многих языков (ср. звук [1] в немецком
dick [d>k] — толстый, английском city ([slfl] — город), а его
огубленный! вариант [v] известен в немецком (например, fiinf
[fvnf] — пять).
Знаки е и е передают закрытый (например, в немецком
слове Meer [me: г] — море) и открытый (например, в немец-
ком denn [den] — так как) вариант неогубленных гласных,
а 0 и се—соответственно огубленные варианты (ср.: француз-
ские bleu [Ь10]—голубой и soeur [see : г]—сестра) средних по
подъему гласных звуков. Нижние переднерядные гласные
[ае] (например, английский звук в слове cat [k;et]— кошка)
и [а] (например, французское masse [mas] — масса) не име-
ют соответствующих огубленных парных звуков. Русское уда-
ренное [а] несколько оттянуто назад, поэтому его обычно счи-
тают гласным среднего ряда.
Среди гласных заднего ряда более широко представлены
губные. Наиболее высоким по подъему является гласный [и],
отличающийся большим разнообразием оттенков в разных
языках. В итальянском это более закрытый звук, чем в рус-
57
ском; в английском и немецком звук [и] продвинут вперед.
Близкий к нему гласный [и] — более открытый (ср. немецкие:
Babe (bu:be] — мальчик и gesund [gazunt]—здоровый). Не-
губные гласные заднего ряда высокого подъема встречаются
очень редко.
Гласные [о] («о» закрытое) и [э] («о» открытое) в разных
вариантах представлены во многих языках (например, немец-
кие Sohn [zo:n]—сын и Stock [ftok]—палка). Гласному [э]
соответствует нелабиализованный гласный [л] (ср. англий-
ские dog [dog] — собака и сир [клр]—чашка).
Среди заднерядных гласных с низким подъемом встречает-
ся губной гласный v типа очень открытого «о» (ср. англий-
ское all [э: 1] — все) и негубной очень задний звук [а], встре-
чающийся во французском и английском языках (ср. англий-
ские bark [ba : k] — кора, part [pa : t] — часть и т. п.).
Примерами гласных смешанного ряда являются русский
высокий по подъему звук [ы] и гласный среднего подъема,
характерный, например, для английского языка: girl
[ga:l] — девочка, colour [к л1о] — цвет'.
Приведенные факты убедительно показывают разнообра-
зие системы гласных в разных языках, ее сложность.
Последнее время Международной фонетической ассоциа-
цией (МФА) была предложена новая классификация гласных,
представленная в виде трапеции с 6 степенями подъема для
передних и 5 — для задних гласных2.
С акустической точки зрения гласные различаются сте-
пенью сонорности (звучности) и высотой резонирующего (а не
основного, который может быть одинаковым по высоте у ряда
гласных) тона. Для русского языка эти различия можно пред-
ставить в виде следующей таблицы.
Таблица 3
Акустические признаки гласных
Степень сонорности Высота тона
высокий средний низкий
Минимальная И ы у
Средняя . Максимальная . э а о
1 Подробнее о классификации гласных пэ J1. В. Щербе см.: Л. Р. 3 и н-
дер. Общая фонетика (§ 17С—182); М. В. Матусевич. Введение в общую
фонетику, стр. 82—89.
2 Подробнее об этом см.: Д. А. Реформатский. Введение в языко-
знание. М., «Просвещение», 1967, стр. 184—186.
58
Как видим, деление по высоте тона совпадает с рядом
гласного, а по степени сонорпости — с подъемом. Но и здесь
указаны (наиболее общие типы, между которыми много пере-
ходов. В некоторых языках, например в адыгейском, различия
по сонориости гласных составляют основу их вокализма, т. е.
системы гласных (от латинского vocalis — голосовой).
Акустически гласные могут быть также чистыми (без
носового призвука) и назализованными (носовыми).
произносимыми при участии носовой полости (см. § 10).
Важным с акустической точки зрения является различение
гласных по их длительности (см. § 9). В одних языках
долгота или краткость звука зависит от ряда фонетических
причин: от положения в слоге, влияния соседних звуков, уда-
рения и т. д. В этом случае долгота или краткость не являет-
ся постоянным признаком, присущим данным звукам, так как
один и тот же звук может быть то долгим, то кратким. Такое
положение, например, в русском языке (ср.: мама! и ма:ма!).
Иное положение в языках, где долгие и краткие гласные про-
тивопоставлены друг другу, могут использоваться для разли-
чения слов (ср.: английские rich [ritf] — богатый и reach
[ri : tj]— достигать, sit (sit] — сидеть и seat [si: t] — место
и т. д.). В некоторых языках имеется не две, а три ступени
противопоставления гласных по длительности. Так, в эстон-
ском языке различаются гласные краткие (например, sada —
сто, purl — парус), долгие (ср.: saada — пришли, puuri —
клетки) и сверхдолгие (saada — получить, puuri — в клетку).
Количество гласного обычно бывает связано с какими-то
другими его признаками. Например, в немецком языке долгие
гласные обычно закрытые, а краткие — открытые (см. приме-
ры выше).
Различение по долготе в некоторых языках, например эс-
тонском, может быть свойственно и согласным, что опять-таки
показывает относительность противопоставления гласных и со-
гласных.
Существенным дополнительным признаком гласных яв-
ляется напряженность — не напряженность. При
напряженной мускулатуре речевых органов стенки надгортан-
ных полостей становятся твердыми, тогда звуки приобретают
четкий ясный характер. При отсутствии такого напряжения
гласные оказываются более вялыми. Степень напряженности
1ласных в языках различна. В русском языке гласные менее
напряженны, чем, например, во французском, вокализм кото-
рого характеризуется большей четкостью. Но и в пределах
59
одного языка напряженность звуков разная. Ударенные глас-
ные в русском более напряжены, чем безударные. Есть раз-
ница и в произношении гласных верхнего подъема, когда
мышцы речевых органов более напряжены, и среднего и ниж-
него, когда напряженность меньшая, что приводит к ослабле-
нию у гласного четких акустических признаков вследствие
затухания тонов резонатора. Гласные верхнего подъема все-
гда устойчивее, а гласные среднего и нижнего подъема легче
ослабляются, редуцируются ,(см. § 17).
Очень важным для классификации гласных оказывается
их деление на монофтонги и дифтонги.
Большинство звуков является монофтонгами (от гре-
ческих слов monos — один, единый и phtongos — звук), т. е.
однозвучными, цельными по составу, но наряду с ними встре-
чаются звуки, представляющие собой сочетание двух звуков,
произносимых слитно и обязательно в один слог. Такне звуки
называются двугласными, или дифтонгами (от греческого
di — дважды). Дифтонги известны многим языкам. Очень бо-
гата дифтонгами звуковая система английского языка, где
встречаются дифтонги [al] (time [talm] — время), [el] (table
[te*bl] — стол), [31] (boy [Ьэ I] — мальчик), [ou] (go [gou] —
идти), [au] (down, [daun]— вниз), [la] (here [hte]— здесь),
[ea] (chair [tjao] — стул), [ua] (poor [pua] — бедный) .
Б английском языке дифтонги могут, соединяясь с нейтраль-
ным гласным, давать еще более сложные сочетания из трех
гласных, произносимых в одном слоге, например: оиг [ацэ] —
наш, flower [floua] — цветок, fire [fala] — огонь. В немецком
языке имеется три дифтонга: [ае] [ао], {э/5] (ср.: mein — мой,
Mai — май, Haus — дом, Auge — глаз, heute — сегодня,
deutsch — немецкий). В русском и французском языках
дифтонгов нет.
Дифтонги принято называть истинными, если оба звука
у них равноценны (например, в латышском: tauta — народ,
meita — дочь), и ложными, если звуки неравноценны.
Дифтонги называются нисходящими, если у них первый звук
слоговой, а второй неслоговой. Таковы дифтонги .в англий-
ском и немецком языках (ср.: английские boy — мальчик,
down — вниз; немецкие mein — мой, kaufen — покупать).
Дифтонги, у которых слоговым является второй звук, а пер-
вый—неслоговым, называются восходящими. Такие дифтонги
есть в испанском (duelo—траур, печаль; puerta—дверь, ворота;
cuarto — четвертый), румынском и других языках. В неко-
60
торых языках возможны оба типа дифтонгов. Так, литовские
дифтонги могут произноситься с нисходящей интонацией
(kaimas — деревня, kaina — цена, saule — солнце, veidas —
лицо, jilodas — черный) и с восходящей (vaikas — дитя,
laukas — поле, muilas — мыло, ruduo — осень и т. д.).
Некоторые исследователи выделяют как особую категорию
гласных дифтонгоиды, т. е. звуки, подобные дифтонгам. Так
называют звуки, неоднородные на протяжении их произно-
шения. Например, русское [о] начинается с небольшого эле-
мента [у], а затем постепенно переходит к [о], звук [е] иногда
начинается с элемента близкого к [i] и т. д.
В последнее время сравнительно широко стало использо-
ваться противопоставление звуков по признаку диф-
фузности — компактности. Компактными называются звуки,
в спектрах которых .расстояние между первой и второй
формантами (см. § 9) незначительно, т. е. полосы усиления
характерных для звуков частот сближены. Примером могут
быть русские гласные [а], [о]. При диффузных звуках рас-
стояние между двумя полосами типичных частот, т. е. двумя
формантами, значительно. Таковы русские гласные [и], [у].
Акустические различия компактных и диффузных звуков от-
четливо видны на спектрограммах (см. § 25) этих звуков
(рис. 9). Различение компактных и диффузных звуков свя-
зано с разной формой ротового и глоточного .резонаторов.
Рис. 9. Спектрограммы гласных звуков [а] — первая п
[и] — вторая.
Деление на компактные и диффузные может быть распро-
странено и на согласные звуки (компактными звуками яв-
ляются: [ш], [ч’], [ж], [р], [р’], [j] и т. д.; диффузными: [п],
[п-’] [б], [в’], [ф], [ф’]. [в] и т. п.) *, что опять-таки подчеркивает
1 Подробнее об этом см.: М. В. Панов. Русская фонетика, М., 1967,
пр. 127—128.
61
условность 'противопоставления гласных и согласных. Приме-
нительно к русскому языку интересную попытку построения
единой классификации для гласных и согласных на основе
акустических признаков сделал М. В. Панов1.
§ 14. Фонетическое членение речи
До сих пор рассматривались отдельные звуки в их изоли-
рованном произношении, но в речевом потоке такой изолиро-
ванности нет и не может быть. Как показали исследования
последнего времени, в потоке речи происходит членение не на
отдельные звуки, а на слоги. Слог может состоять из одного
звука, но значительно чаше в 'слог входит несколько звуков
{ср.: о-кно, па-су, па-стух, ко-ню и т. п. — в произношении
[а-кно], [па-су], [па-стух], [ка-н’у]). То, что слог — это наимень-
шая произносительная единица, признается всеми, ио при
определении слога и установлении принципов его выделения
наблюдаются существенные различия. Старая точка зрения
на слог, как на звукосочетание, произносимое одним выды-
хательным толчком, опровергнута новейшими исследования-
ми1 2; ее несостоятельность можно считать доказанной. В на-
стоящее время наибольшее распространение имеют два под-
хода к пониманию слога. Одни исследователи исходят из
акустической природы слога, другие при определении слога
и его выделении опираются на особенности артикуляции.
Первая точка зрения наиболее отчетливо была Представлена
в работах датского языковеда Есперсена, который считал,
что слог — это сочетание более звучного элемента с менее
звучным. Более звучный элемент становится слоговым, он
выступает как слогообразующий звук, менее звучный являет-
ся неслоговым и примыкает к более звучному. Наиболее
звучными оказываются гласные, поэтому они и выступают
в роли слогообразующих звуков (ср.: кни-га, и-ди, ро-ли
и т. п.), но если в слоге нет гласного, слогообразующим ста-
новится согласный, опять-таки самый звучный, например,
в чешском языке в односложных словах krb (очаг, камин),
krk (шея), prst (палец) и т. п. слоговым будет согласный [г];
в русских сочетаниях тс, тш (призыв к тишине) слоговыми
являются звуки [с] и [ш], которые все же более звучны, чем
глухой смычный [т]. Граница слога при таком понимании
1 См.: М. В. Панов, стр. 131—133.
2 См.: Л. Р. 3'ин дер. Общая фонетика (§ 250); Н. И. Жинкин.
Me .анизмы речи (гл. IX) н другие работы.
62
проходит в месте наибольшего ослабления звучности, т. е.
после гласного перед согласным (ср.: при-шли, па-стух и т. п.).
Акустический подход к слогу разделяется и многими со-
ветскими исследователями. Так, Н. И. Жидким считает, что
«слог акустически есть не что иное, как непрерывное нара-
стание и падение интенсивности звука, воспринимаемого слу-
хом как дуга громкости»1.
Другой подход к слогу представлен в работах Л. В. Щер-
бы. Л. В. Щерба считает, что в основе (Слогоделения лежит
нарастание и ослабление мускульного напряжения. Целост-
ность слога определяется тем, что он произносится одним
импульсом мускульного напряжения. Границы слога совпа-
дают с наибольшим ослаблением мускульного напряжения,
т. е. это граница между двумя импульсами мускульного на-
пряжения1 2. Практически оба подхода совпадают, так как
вершина мускульного напряжения обычно связана с наибо-
лее сонорным (звучным) звуком.
Слоги могут иметь разную структуру. Так, по расположе-
нию слоговых и неслоговых звуков принято выделять не-
сколько типов слогов. Слог называется неприкрытым,
если юн начинается со слогового звука, и прикрытым,
если он начинается с неслогового звука, например, в слове
о-са первый слог о — неприкрытый, а второй — са — при-
крытый. Слог, кончающийся на слоговой звук, называется
открытым, а на неслоговой — закрытым, например,
в слове до-мов первый слог открытый, а второй — закрытый3.
Если слоговой звук обозначить буквой а, а неслоговой
буквой t, то можно схематически представить следующие
возможные типы слогов:
а — неприкрытый, открытый;
ia — прикрытый, открытый;
at— неприкрытый, закрытый;
tat — прикрытый, вакрытый.
Следует учесть, что неслоговых элементов может быть
несколько. В приведенных выше примерах (кни-га, и-диг
па-стух, он, ро-ли, чешское krk) имеются неприкрытый, от-
крытый (слог (и в и-ди)-, прикрытые открытые слоги (кни-га.
1 См.: Н. II Жинкнн. Механизмы речи, стр. 180.
2 Подробнее об этом см.: Л. Р. 3 и н д е р. Общая фонетика
(§§ 251—252).
3 Слог, кончающийся сонорным согласным, иногда называют полуот-
крытым.
63
ди в и-ди, па в па-стух, ро-ли); неприкрытый закрытый (он);
прикрытый, закрытый (-стух в па-стух, чешское krk).
В каждом языке есть свой преобладающий тип слогов,
что связано с особенностями слогоделения в разных языках.
Для русского языка характерно преобладание открытых сло-
гов. Это связано с тем, что в русском языке слогораздел
(граница слога) обычно проходит после звука, обладающего
наибольшей звучностью. Эта особенность строения русского
слога называется законом возрастающей звучности. Поэтому
для русского языка типично деление на слоги по-дбор, про-
-смотр, то-чка, а-ктер -и прочее, а не под-бор, прос-мотр, точ-
ка, ак-тер. В русском языке редко граница слога проходит
между согласными. В современном французском языке, на-
оборот, граница слога часто проходит между сочетаниями
согласных (ср.: ac-teur, dis-trait — рассеянный, ab-sent —
отсутствующий, ad-ver-saire — противник и т. п.).
Наблюдая за звучащей речью, мы выделяем в ней более
крупные фонетические единицы — такты.
Группа слогов, объединенных одним ударением и отде-
ленных от другой группы паузой, называется тактом. Иногда
такт может включать только один слог. Самостоятельные
слова обычно имеют собственное ударение, служебные слова
чаще безударны и примыкают к ударным, но иногда ударе-
ние переносится па служебное слово, а безударным оказы-
вается знаменательное слово. Если безударное слово стоит
перед ударным, то оно называется проклитикой, а если
после ударного,. то энклитикой. Например, в предло-
жении ДеньIна день!не приходится первый такт состоит из
одного слога, второй — из двух, а третий — из пяти. Во вто-
ром такте ударение перешло на предлог и слово день стало
энклитикой. В предложении В снопы / перевяжут / на ригу/
свезут предлог на является проклитикой.
Как видим, границы слова и такта могут и не совпадать.
Многие исследователи не считают необходимым выделять
речевой такт и говорят о фонетическом слове, или
«большом слове» (А. Н. Гвоздев), а сам термин «речевойтакт»
употребляют со значением: «отрезок речи между двумя
паузами»1.
Не всеми языковедами принято и понятие синтагмы1 2 —
как единицы фонетического членения речи, наиболее полно
1 А. Н. Гвоздев. Избранные работы по оофографнн и фонетике.
М.. Изд-во АПН РСФСР, 1963, стр. 93.
2 Из греческого, где syntagma означало буквально «нечто соединенное».
64
обоснованное Л. В. Шербой, который под синтагмой понимал
интонационно неделимую единицу речевого потока (внутри
синтагмы не может быть пауз), связанную с синтаксической
и смысловой стороной речи1. Например, в предложении По-
среди дремучего леса /на узкой лужайке/ возвышалось ма-
ленькое земляное укрепление выделяется 3 синтагмы1 2. Иссле-
дования по речеобразоваппю, проведенные в институте
физиологии им. И. П. Павлова, подтвердили правомерность
выделения синтагмы как особой артикуляционной единицы,
связанной со смыслом, содержанием речи3. Целостность
синтагмы создается интонационными средствами (см. § 15).
Некоторые ученые выдвигают понятие фразы как самой
крупной фонетической единицы, представляющей фонетиче-
ски цельную часть предложения или охватывающей несколь-
ко предложений. Однако общепринятого точного определения
понятия фонетической фразы в науке нет4.
§ 15. Ударение, его типы Интонация
Очень важным элементом речевого потока оказывается
ударение, объединяющее группу слогов в один такт. Ударе-
нием называется выделение одного из слогов
слова (иногда группы слов, точнее — группы слогов,
составляющих такт). Такое выделение может быть произве-
дено тремя способами: силой произношения, долготой и дви-
жением голосового тона. Первый тип ударения называется
силовым. Он характерен для русского и большинства
европейских языков. Ударение, связанное с движением голо-
сового тона, называется тональным, или музыка ль-
и ы м. При этом ударенный слог выделяется высотой тона,
ч. е. произносится выше или ниже остальных слогов. Такое
ударение в китайском, корейском, японском языках. Из
европейских языков оно известно норвежскому, шведскому,
чешскому.
Языки с количественным, пли долготным, уда-
рением, т. е. ударением, основанным на большей продолжи-
тельности произношепня ударного слога, встречаются редко.
1 Подробнее об этом см.: Л Р. Зиндер. Общая фонетика (§§ 241—
246).
2 Вертикальная черта указывает границы си ггагм.
3 См.: Речь. Артикуляция и восприятие. М.—Л., «Наука», 1965,
стр. 83—85.
4 См.; А. А. Реформатский. Введение в языкознание, стр. 187.
3. Заказ 1876 65
В подавляющем большинстве языков тип ударения высту-
пает не в чистом виде, а имеет смешанный характер. При
преобладании какого-нибудь одного типа имеется наслоение
другого типа. Например, в русском языке соединяется сило-
вой и количественный (долготный) типы1, в немецком — си-
ловой и тональный и т. д.
Очень важно также различать место, которое может за-
нимать ударение в слове. По месту в слове различают два
типа ударения: связанное, или фиксированное,
и свободное. При фиксированном ударении у него опре-
деленное место: последний слог слова (французский язык),
предпоследний слог (польский язык), первый слог (чешский,
монгольский) и т. п. Разновидностью фиксированного уда-
рения является альтернативное ударение, при котором
место ударения определяется выбором из двух возможных
слогов. Такое ударение характерно для латинского языка,
где оно может падать на второй или третий слог от конца.
Свободное ударение — это ударение, которое возможно
на любом слоге слова. Так, в русском языке оно может быть
на последнем слоге (голова, огород, большой, ходйть), на
предпоследнем (болото, хороший, приходим), на первом сло-
ге (выборы, золото, красный, ласковый). Однако исторически
сложившаяся традиция, т. е. общественная практика коллек-
тива, в каждом слове закрепила определенное место ударе-
ния, и менять его произвольно нельзя (поэтому нельзя гово-
рить выбора, ремень, звонит, блюда, гнала, агент и т. п.).
Свободное ударение может быть подвижным, т. е. меняю-
щим место при изменении формы слова (ср.: гора — горы —
горе, но гору, горы-, борода — бороды — бородой, но боро-
ду — бород — бородам; варить — варю, но варит — варим
и т. п.), и постоянным, сохраняющим при изменении форм
слова одно и то же место (например, в словах ноша — но-
ши — ношам ударение всегда на первом слоге, а в словах
бык — быка — быку — быки — быков — быкам; звонить —
звоню — звонит — звонйм — звонят — всегда на последнем).
Для русского языка характерны оба типа свободного уда-
рения.
Свободное ударение в языке может использоваться для
различения значения и форм слова (кружки — кружки,
полки — полкй, все ноги — нет ногй, носите — носите и т. п.).
Фиксированное ударение не может быть средством различения
1 Об их соотношении см.: М. И. Матусевнч. Введение в общую
фонетику, стр. 96.
66
слов и форм слов, но зато оно может служить показателем
границ слова. Например, в узбекском языке, где ударение
всегда на последнем слоге, оно указывает на конец слова
(уларга дарсилйк керак — им нужен учебник; узбек тили
дарси — урок узбекского языка).
До сих пор говорилось об ударении, связанном с отдель-
ным словом или словом и примыкающими к нему проклити-
ками и энклитиками (см. § 14). Такое ударение называется
словесным. В некоторых языках словесного ударения или
совсем нет или оно слабо заметно. Такие языки встречаются
в Сибири — эвенкийский, палеоазиатские (см. § 70). Л. В.
Щерба относил к языкам, не имеющим словесного ударения,
и французский, в котором ударение характерно для целой
ритмической группы, оно падает на последний слог послед-
него слова. Так, в группах слов ип grand mouchoir de soie —
большой шелковый платок, еп lisant le journal — во время
чтения газеты и т. п. — ударенными являются лишь выделен-
ные слова и части слов. Подобное ударение часто называют
фразовым, или синтагматическим1.
Наряду со словесным ударением большую роль в языке
играет интонация, под которой понимают целую систе-
му особых фонетических средств. К .интонации
относят прежде всего мелодику, 1изменение темпа речи, ее
ритм, интенсивность, паузы.
Мелодика, т. е. движение основного тона голоса, его
повышение или понижение, выполняет разнообразные функ-
ции. Она служит средством членения речи, отделяя одно
предложение от другого посредством разрыва, перелома
в движении основного тона. Например:
Я'знаю, чтсГслоны е дТковинку~у~нос.
Здесь не только разделяются предложения, но и соеди-
няются, повышение тона в конце первого отрезка говорит
о его незавершенности, подсказывает наличие следующего
отрезка. Мелодика служит для выражения характера пред-
ложения: повествовательного, вопросительного, утвердитель-
ного. Мелодика — важнейшее средство при передаче все-
возможных эмоциональных оттенков речи.
1 Си.: Л. В. Щерба. Фонетика французского языка. (гл. V) и
Л. Р. Зиндер. Общая фонетика (§ 258—261).
3” 67
Мелодика речи имеет существенные различия по языкам.
Сравните, например, движение топа в русском вопроситель-
ном предложении и английском (общий вопрос).
Boes he tiue in Moskow• __
Он живет в Москве ?---------------
В английском языке плавное повышение тона, вы-
ражающего вопрос, начинается на нижней границе диапазо-
на и не достигает уровня высоты первого ударного слога1.
В русском языке имеет место резкое повышение тона,
которое начинается примерно со среднего уровня диапазона
и достигает верхних границ.
Большое значение имеет замедление или ускорение про-
текания речи во времени, т. е. ее темп. Основная функция
темпа — передавать отношение к сообщаемому (важное про-
износится в медленном темпе, неважное убыстрение), ио
темп имеет и другие функции.
Пауза воспринимается нами как перерыв в речи, отсут-
ствие звучания. При этом, как показывают осциллографиче-
ские записи, 'возможны случат!, когда звучание не преры-
вается, а нам кажется, что мы «слышим паузу», т. е. воспри-
нимаем перерыв в речи. Такое восприятие паузы свидетель-
ствует о ее значимости в общем фонетическом рисунке речи.
Паузы используются для отделения одной синтаксической
единицы от другой и для выражения .характера связи между
ними (ср.: Мой брат, летчик, приехал и Мой брат — летчик).
Паузы, как и мелодика, используются для передачи эмоцио-
нальной стороны речи. Например. Это — ты? при наличии
паузы передает сильную степень удивления.
Одним из слабо изученных, по важных средств интонации
оказывается интенсивность, т. е. усиление и ослабление
произношения, что создает динамическую структуру фразы.
Динамическая структура, подобно мелодической структуре,
с которой она непосредственно связана, также имеет сущест-
венные различия по языкам1 2.
1 Горизонтальные линии обозначают ударный с тег, точки — неудар-
ный, наклонные линии указывают соответственно повышение или пони-
жение тона, дугообразные наклонные линии — плавное повышение или по-
нижение тона, параллельные липни — границы диапазона.
2 См.: В. К. Чичагов. О динамической структуре русского повест-
вовательного предложения. — «Вопросы языкознания», 1959, 3.
68
Интенсивность является одним из средств выделения
наиболее значимого слова во фразе, т. е. того слова, на кото-
рое следует обратить основное внимание. Такое выделение
называется логическим ударением (ср.: Мы сегод-
ня пойдем в театр (мы, а не кто-то еще), мы сегодня
пойдем в театр (а не завтра), мы сегодня пойдем в театр
(а не в кино) и т. д.). Выделение слова с логическим ударе-
нием происходит не только за счет интенсивности. Большое
значение имеют и другие компоненты (от латинского сотро-
pens — componentis — составляющий) интонации.
Различные элементы интонации обычно взаимодействуют
друг с другом, дополняют друг друга. Исследователи интона-
ции отмечают в ней два аспекта: универсальный и нацио-
нальный. Первый проявляется в том, что в разных языках
есть определенное сходство в функциях отдельных компонен
тов интонации и даже сходство самих интонационных струк-
тур (интонационного строения фраз). Отмечается сходство
интонационной структуры некоторых очень далеких языков,
например, японского и английского. Вместе с тем очень суще-
ственны и национальные различия в интонации. Известен
эксперимент, когда при искусственно сниженной лексической
разборчивости текста английский язык при произношении
с типичной французской интонацией принимался за фран-
цузский1.
§ 16. Изменения звуков в речевом потоке
В процессе речи звуки, сталкиваясь друг с другом, влияют
друг на друга, подвергаются различным изменениям. Иногда
эти изменения незначительны, проявляются лишь в развитии
у звуков новых оттенков, например, звук [т] в словах том,
там, вот звучит не одинаково: в слове том у [т] есть слабый
губной оттенок под влиянием следующего [о], в слове вот [т]
значительно глуше, чем в слове там. Неодинаково звучит
и [с] в словах сом — сам — сна — нос — сто. В словах нос
и сто он глуше, чем в сам и сом, в сна у [с] есть небольшой
носовой оттенок, а в сом — губной оттенок и т. д.
Обычно эти различия говорящими не замечаются, так как
они не препятствуют восприятию и пониманию слов. Иногда
изменения становятся более значительными, начинают улав-
ливаться говорящими. Так, говорящие по-русски замечают,
1 Подробнее об этом см.: Т. М. Николаева. Интонация сложного
предложения в славянских языках. М., «Наука», 1969, стр. 240—241
GJ
что на конце слов слышатся не те согласные звуки, какие
воспринимаются в тех случаях, когда звук находится в сере-
дине того же слова: [луга — лук], [годы — гот], [розы — рос]
и т. п.
Изменения, которым подвергаются звуки в речи, принято
делить на две основные группы: позиционные измене-
ния, зависящие от места, занимаемого звуком в слове, на-
пример, оглушение конечного согласного в словах лоб, год,
стог [лоп, гот, сток] и комбинаторные, возникающие
в результате взаимодействия звуков, например, переход [з]
в [с] в приставке перед следующим глухим согласным (ср.:
разбор, но расход). Взаимодействовать могут не только
соседние звуки, но и звуки, разделенные другими звуками
(ср.: часто встречающееся неправильное произношение
шешнадцать вместо шестнадцать, где второе ш появляется по
аналогии с первым).
Изменение звуков часто вызывается стремлением к более
удобному произношению, но понятие «более удобного» про-
изношения в разных языках оказывается разным. В русском
и немецком языках на конце слова звонкие согласные оглу-
шаются и произносятся как соответствующие глухие (ср.:
русские [врак, нош, дуп], немецкие der Sand [zant] — песок,
der Tag [tak] — день и т. п.). Такое произношение представ-
ляется удобным. В английском и французском языках звон-
кие согласные на -конце слов сохраняют свою звонкость:
английские bag — сумка, bed — кровать, cord — веревка
произносят [baeg, bed, кэ: d], французские rouge — красный,
corde — веревка произносят [ru^, kord] и т. п. Такое произно-
шение .привычно для англичан и французов, ио трудно для
русских, изучающих эти языки. Это показывает не только
условность понятия «более удобное», но и его общественный
характер. В каждом языковом коллективе складывалась
своя система произношения и вырабатывалось свое понятие
удобного произношения.
§ 17. Позиционные изменения звуков. Редукция
Позиционные изменения согласных связаны главным обра-
зом с положением согласного в начале или конце слова.
В конце слова может, например, происходить оглушение
(см. § 16) или отпадение конечных согласных. Так, в не-
которых русских говорах произносят [рс’], [шэс’] вместо
[рс’т’], [шэс’т’], реже встречается произношение [мбс], [л’нс]
вместо [мост], [л’йст].
70
В начале слова возможно появление особого приставоч-
ного (он называется протетическим — от греческого
prothesis — приложение, прибавление) звука. Такого проис-
хождения произношение вострый, воспа, встречающееся
в русских говорах. Протетическое в закрепилось в некоторых
словах литературного языка. Русское восемь из старого
осмь, вотчина, из отчина, т. е. «имение, перешедшее от отца>.
Более сложный характер имеют позиционные изменения
гласных звуков.
Уже говорилось, что в языках с силовым типом ударения
ударный слог значительно сильнее безударных. В русском
литературном языке, например, ударный слог почти в полто-
ра раза сильнее первого предударного слога и в три раза
сильнее остальных безударных слогов. Так, в слове голова
ударный слог -ва в полтора раза сильнее слога -ло- и в 3 раза
сильнее слога го-, в слове выдача слог вы- в 3 раза сильнее
всех остальных слогов. В других языках отношения между
ударными и безударными слогами могут быть иными.
В английском языке наиболее слабыми являются первый
предударный и первый заударный слоги. Например, в слове
understand [кпйг>'st&nd] (понимать) слог [da] слабее, чем [дп];
в слове maritime [’mas ritaim] (морской) слог [ri] слабее, чем
слог [taim]. В немецком языке есть резкая разница между
ударными и безударными слогами, но нет такого различия
в безударных слогах, как в русском. Во французском языке
разница между ударными и безударными слогами очень
слабая.
Положение гласного в ударном слоге называется силь-
ной позицией, а в безударном — слабой позицией
звука. В сильной позиции гласные устойчивы, а в слабой —
могут подвергаться значительным изменениям, связанным
с их ослаблением, редукцией (от латинского reductio —
отведение назад).
В русском литературном языке принято различать две
слабых позиции: 1 позиция — первый предударный слог
и II позиция — все остальные безударные слоги. Например,
в словах голубой, выходить и т. п. в первой позиции оказы-
ваются слоги [лу], [хо], во второй — слоги [го], [вы]; в словах
выбрали, городом, громко и подобных, имеющих ударение на
первом слоге, заударные слоги [бра], [ли], [ро], [дом], [мко]
стоят во II позиции. Редукция гласных во второй позиции
сильнее, чем в первой.
Редукция бывает двух типов: количественная и качествен-
71
пая. При количественной редукции гласные ослаб-
ляются, теряют часть долготы (долгие становятся краткими,
краткие — более краткими), ио не меняют своего основного
характера (качества). Например, звук (у] в словах дуб — ду-
бок — дубовик в I и II позициях становится более слабым,
кратким, но остается звуком лабиализованным, заднего ряда
и верхнего подъема. Такое же изменение и в гласных [ы], [и].
Гласные верхнего подъема [и], [ы], (у] в русском языке подвер-
гаются количественной редукции (ср.: рыба — рыбак — ры-
баки. мир — мирить — мировой). Такой тип редукции харак-
терен для всех гласных немецкого языка, за исключением
гласного [е].
При качественной редукции происходит не только
ослабление звука, по и изменение его характерных призна-
ков, его качества. Например, гласный [о], оказавшись в пер-
вой позиции, в русских словах теряет свой лабиализованный
характер и сдвигается в своей артикуляции несколько вперед
по сравнению с заднерядным (о] (этот новый звук принято
обозначать знаком [л]); во II позиции гласный (о] ослабляет-
ся еще сильнее и становится нейтральным ослабленным
гласным среднего ряда и среднего подъема (обозначается a
или ъ). Так меняется произношение гласного {о] в словах:
[дом] — [длма] — |[дъмлвотствъ], [гот] — [глда] —[гъдлвой],
[горы] — [глра] — [на гъру] и т. д.
Разные гласные в слабых позициях подвергаются разным
изменениям, притом характер этих изменений зависит пе
только от особенностей гласного и характера позиции, но и от
положения гласного после твердого или после мягкого со-
гласного. Так, гласный [а] после твердых согласных в I пози-
ции ослабляется и становится звуком более узким и задним
[л], а после мягких согласных на месте [а] произносится
гласный верхне-среднего подъема переднего ряда [э11] или
[иэ], т. е. произносится — [сады], [пл хал], но [п’и’тнб], [п’и’так].
Во второй позиции после твердых согласных произносится
пелабиалпзованный редуцированный гласный среднего ряда
и среднего подъема [ъ], а после мягких согласных — редуци-
рованный гласный переднего ряда, верхнего или верхне-сред-
него подъема [ь], т. е. [стър’пка], [рлббтъл], [упалъ], но [п’ьта-
ч’бк] [л’ьгушатн’ик]. Однако возможно произношение [ъ]
и после мягких согласных [йм’ъ], [капл’ъх]. После йота (об
особенности < этого звука см. § 12, а о способах его передачи
на письме, т. е. о звуковом значении букв я, ю, ё, е, см. § 23)
72
произносится тот же гласный, что и после любого мягкого
согласного (ср.: [в’и’зал] и []иэзык], [в’п’сну] и [jir* му],
[м’ьсп’ика] и Цьдлв’йты]], [в’ьл’икан] и Цьздл во]], [пбл’ь]
и [в’пэс’эл’]ь], [б’пэл’э]ьт]) и т. д.
Для русского языка изменение гласных звуков в слабых
позициях показано в табл. 4. В * * *
Таблица 4
Изменение русских гласных в слабых позициях
Гласные безударных слогов
Гласные I ПОЗИЦИЯ II позиция
под ударением после согласных
твердых МЯГКИХ твердых мягких
н — и — и
ы ы -— ы —
У У У У У
о Л — ъ(э) —
э(е) ыэ, ы и» ъ ь(ъ)
а Л нэ ъ ь(ъ)
В таблице учтены лишь наиболее характерные изменения
и опущены частные случаи и отдельные варианты произноше-
ния. Примерами произношения отдельных гласных в безудар-
ных слогах могут быть следующие:
1) и— [л’йст — л’истбк — л’истлпады], [врл’и];
2) ы —(сын — сынок — сынлвр], [выбъры];
3) у — [зуп — зубнб]], [дому]; [кл’уч’ — кл’уч'н —
кл’уч’э11вб]], [пол’у];
4) о — (сосны — слсна], [стърл на •— стбръну], [с’энъ];
5) э — [шэст — шыэстом], ]жъллббк]; [с’эм’ — с’и^м’й —
с’ым’|Иэрых]; [стан’ьт], [трдс’игт’ь];
6) а — [травы — трлва — тръвн’энб]], [домъ]; []адръ —
]нэдро], [йм’ь] или [йм’ъ].
В отдельных случаях в результате редукции возможна
утрата звука, тогда появляется произношение типа
[жаврънк’и], где выпадает в произношении звук '[о] (ср. жа-
воронки). Широко представлена редукция в английском
ялыке, особенно в служебных словах, где возможно не
только сокращение звука и изменение его качества (ср.
произношение модального глагола can [kaen] — могу,
73
умею, который в безударном положении звучит как [ко п]),
но и полное выпадение звука (ср.: [aim’bizi] из / am busy —
я занят или [its] из it is... — это есть...).
§ 18. Комбинаторные изменения звуков
Одним из распространенных видов комбинаторных изме-
нений является аккомодация (от латинского слова ассото-
datio — приспособление), состоящая в том, что экскурсия
последующего звука приспосабливается к рекурсии преды-
дущего (прогрессивная аккомодация) или рекурсия преды-
дущего звука приспосабливается к экскурсии последующего
(регрессивная аккомодация). Например, в русском языке
гласные, стоящие после мягких согласных, аккомодируются
последними, т. е. приспосабливаются к их рекурсии. Поэтому
после мягких согласных гласные [а], [о], [у], [э] становятся
более передними, (приобретают особый i-образный приступ
'а],] [ ‘э], который перед лабиализованными гласными имеет
огубленный характер, звучит близко к известному в немец-
ком языке звуку [й]1, что и воспринимается слушающими как
особое, более высокое звучание гласного (ср.: рад и ряд [рат]
и [р’1 ат], сок и сёк [сок] и [с’йбк], тут и тюк [тут] и [т’йук]
и т. д.). Акустические исследования показали, что усиление
более высоких частот действительно наблюдается, но харак-
терная часть гласного, его форманта (см. § 9), является
довольно устойчивой, что определяет сохранение основного
типа гласного2. Например, первый элемент гласного в слове
стяг [ст’ак] в произношении (с длительностью в 0,05 сек.)
очень близок к [i], центральная же часть (0,09 сек.) имеет ту
же форманту, что и в независимом положении, хотя некото-
рые отличия все же есть. На слух создается впечатление
несколько продвинутого вперед [а], что подтверждается
и данными спектрографического анализа.
Наибольшим изменениям в положении после мягкого
согласного подвергается гласный [э], у которого даже в соста-
ве характерного (центрального) участка наблюдается повы-
1 См.: М. И. Матусевич. Качественные оттенки русских ударенных
гласных фонем с артикуляционной точки зрения. — В сб.: Вопросы языко-
знания, Л , 1963 (Уч. зап Лен. гос. пед. ннст. им. Герцена, т. 248).
а См. статью Л. В. Бондарко «О характере изменения формантного
состава русских гласных под влиянием мягкости соседних согласных».
(Уч. зап Лен гос. ун-та, № 237, вып 40, Л., 1960).
74
шение форманты, а начальный, близкий к [i] элемент состав-
ляет около половины длительности всего гласного. Меньшие
изменения у гласных [о] и [у], которые сохраняют характер-
ную часть, ничем не отличающуюся от гласного в независи-
мом положении, и имеют более краткий начальный i-образ-
пый элемент (около 1/4 длительности гласного).
Имеет место и приспособление гласных к последующим
мягким согласным, когда появляется элемент, приближаю-
щийся к [i] в составе гласных {е] и [ы] (ср.: [ше'с’т’], [мы’т’]).
Различия в произношении гласных между твердыми
и между мягкими согласными хорошо видны на осциллограм-
мах. Примером могут быть осциллограммы слов сад [сат]
и сядь [с’ат'], выполненные в лаборатории экспериментальной
фонетики Саратовского университета (рис. 10).
Рис. 10. Осциллограммы слов сад и сядь.
Таким образом, гласные в русском языке подвергаются
как прогрессивной, так и регрессивной аккомодации. В дру-
гих языках аккомодация гласных и согласных может про-
ходить иначе (сильнее может быть влияние гласного, акко-
модация может быть только прогрессивной и т. п.).
Аккомодация возникает между разнородными звуками,
при столкновении же однородных звуков имеет место ассими-
ляция (от латинского assimilatio — уподобление). Ассимиля-
ция может быть прогрессивной, если предшествующий
звук влияет на последующий, и регрессивной, если по-
следующий — на предшествующий. Примером прогрессивной
ассимиляции служит произношение показателя миожест-
TS
венного числа в английском языке. Если s стоит
после глухого согласного, то произносится как глухой
звук [s]: cats— кошки, boats — лодки, caps — кепки, cups —
чашки, books — книги; если же после звонкого согласного, то
произносится как звонкий звук [z]; birds — птицы, dogs —
собаки, drums — барабаны и т. п. Примером регрессивной
ассимиляции могут быть многие факты оглушения и озвонче-
ния согласных в русском языке, например: свадьба из старого
сватьба (от сватать), где под влиянием звонкого [б] предше-
ствующий звук [т] озвончился и перешел в [д], или ножка,
где под влиянием глухого [к] оглушается [ж] и переходит
в [ш] — [ношкъ] (ср.: коробка [клрбпкъ], лодка — [лбткъ],
отбыл — [бдбыл], сбить — [зб’йт’] и т. д.). Некоторые случаи
ассимиляции отражаются на письме, другие — нет (ср.:
свадьба и молотьба, расход и подход [плтхот] и т. д.). Асси-
миляция может быть не только шо глухости —- звонкости, но
и по твердости — мягкости. Так, в словах вести [в’ес’т’й]
и гость [гбс’т’] звук [с] приобретает мягкость под влиянием
следующего мягкого звука [т], таково же происхождение
мягкости [т’] в слове [в’ёт’в’и]. Возможна ассимиляция и по
месту образования, manpiiiMep, в слове сшить зубной звук [с],
ассимилируясь со звуком [ш], переходит в небный [ш], поэто-
му произносят [шшыт’].
Ассимиляция называется полной, если звуки становятся
одинаковыми во всех отношениях: рассказ, сшить [шшыт’],
с женой [ж жынб]], немецкое Zimmer (комната) из старого
Zimber, и частичной, если звуки одинаковы лишь в одном
отношении, т. е. по глухости — звонкости (трубка — [трупкъ]),
твердости — мягкости (вместе — [вмё’с’т’ь]) и т. д.
Ассимиляции могут подвергаться как рядом стоящие звуки
(все приведенные выше примеры), так и звуки, разделенные
другими звуками. Первый тип ассимиляции называется
контактным (от латинского contactum — соприкоснове-
ние), второй — дпстактным (от латинских слов dis —
раз и tangere, tactum — касаться, слово образовано по ана-
логии с контактный). Примером дистактной ассимиляции
может быть диалектное и просторечное произношение слов
шестнадцать или шоссе как '[шашнацът’], [шашэ].
Ассимиляция наблюдается не только в отношении со-
гласных, но п в отношении гласных звуков. Ассимиляция
1ласных особенно характерна для тюркских языков, где она
проявляется, например, в том, что в слове могут быть или
только гласные заднего ряда, или только гласные переднего
76
ряда. Подобное явление принято называть сингармониз-
мом (от греческого syn — вместе и harmonia — связь, со-
звучие). Сингармонизм отчетливо проявляется, например,
в татарском языке при образовании множественного числа.
Если в корне слова имеются гласные заднего ряда [а], [у], (о],
[ы], то множественное число образуется с помощью специ-
ального показателя в форме -лар; кул (рука) — куллар, корт
(червь) — кортлар, агач (дерево) — агачлар, баш (голо-
ва) — башлар, урман (лес) — урманнар (-лар переходит
в -нар, так как основа оканчивается на носовой согласный,
т. е. происходит ассимиляция согласных). Если же в корне
слова гласные переднего ряда [о], ([Y], [0], [э](е)], [п]), то пока-
затель множественного числа имеет форму -лэр; к\гл (озе-
ро) — кУллэр, кО рт (сугроб) — кЬртлэр, теш (зуб) —
тешлэр, им эн'(руб) —имэннэр (-нэр из -лэ р).
При взаимовлиянии звуков не всегда развивается их
уподобление. Иногда, наоборот, наблюдается расподобление
звуков, они становятся более разными, менее сходными,
чем были. Такое явление называется диссимиляцией.
В литературных языках диссимиляция встречается редко.
Примером могут быть русские февраль и верблюд,
явившиеся в результате диссимиляции, т. е. расподобления,
одинаковых плавных (см. § 12) согласных из старых (феврарь
и велблюд). В диалектах русского языка и просторечии (см.
§ 1) диссимиляция представлена шире. Например, встре-
чается .произношение хто, продукты, доктор, <цде происходит
расподобление дв)х взрывных [кт], или колидор, где рас-
подобляются плавные, ланпа, транвай, где расподобляются
губные [мп] и [мв]. Иногда ассимиляция и диссимиляция
происходят вместе, например, в слове легкий в силу ассими-
ляции оглушается [г], а под действием диссимиляции взрыв-
ной звук переходит в фрикативный и возникает произноше-
ние [л’бхк’и]] или [л’бхкъ]].
На почве ассимиляции или диссимиляции возникают
и другие звуковые изменения. Одним из распространенных
гидов таких изменений является выкидка, или диэреза (от
греческого diairesis — разрыв, разделение). При диэрезе
наблюдается утрата в произношении отдельных согласных.
Сюда относятся многочисленные примеры с так называемыми
непроизносимыми согласными: солнце [ебнцъ], сердце [с’эрцъ],
поздно [пбзнъ] и т. д. Сюда же относится и произношение что
как [штб], при котором смычно-щелевой [ч] теряет начальную
смычку, т. к. дальше есть такая же смычка в звуке [т], т. е.
77
[тшто] превращается в [што]1. Иногда выкидке подвергается
один из одинаковых или сходных слогов, например, вместо
знаменоносец остается знаменосец, вместо дикообраз —
дикобраз, вместо корненосый — курносый и т. д. Такое явле-
ние называется гаплологией (от греческого gaplos —
простой и logos — слово).
Противоположно диэрезе явление вставки звуков, назы-
ваемое эпентезой (от греческого epenthesis — вставка).
В русском языке довольно часто наблюдается вставка со-
гласных между гласными В литературном языке это вставка
йота между гласными, например: Италия [Итал’иуь] — из
Italia, канцелярия (от латинского cancellaria), конституция
(от латинского constitutio), корреспонденция (от латинского
correspondentia). В просторечии и говорах эпентеза встре-
чается значительно чаще, к ней относятся такие случаи про-
сторечного произношения, как радиво, Ларивон, ндрав, страм
и т. п. вместо радио, Ларион, нрав, срам.
Своеобразным типом звуковых изменений является ме-
татеза. Метатезой (греческое meta — пере) называется
взаимное перемещение звуков или слогов в составе слова.
Например, современное ладонь образовалось из старого до-
лонь, сыворотка — из старого сыроватъка, бондарь из
бодня — бочка и т. п. Широко представлена метатеза в го-
ворах. Так, в говоре уральских казаков исследователи отме-
чают: башлак из обшлаг, ниститут из институт, крутка из
куртка, карвать из кровать, чивряк из червяк и т. п.1 2. Мета-
теза встречается в детской речи (ср.: салатка из ласатка,
т. е. лошадка, и т. п.). Часто метатеза наблюдается при заим-
ствовании слов, например, тарелка — из немецкого Teller
или шведского talrik, футляр — из немецкого Futlerral,
Фрол — из латинского flor — floris (цветок). С заимствован-
ными словами связан и еще один тип звуковых изменений,
получивший название субституции.
Субституцией (от латинского substitutio — подстановка)
называется замена при заимствовании чужого звука своим.
Например, в заимствованных из английского языка словах
айсберг (iceberg), комбайн (combine), снайпер (sniper), теле-
тайп (teletype) дифтонг [ai] заменен сочетанием гласного {а]
1 Подробнее об этом см.: А А. Реформатский. Согласные, про-
тивопоставленные по способу и месту образования, их варьирование в сов-
ременном русском литературном языке. — Доклады н сообщения Институ-
та языкознания АН СССР, VIII, 1955.
2 Н. М. М а леча. О перестановке звуков в словах. Уральск, 1963.
73
и согласного [j], а заднеязычный носовой [т]] в словах kingston,
meeting, blooming, cracking и им подобных превращен при
заимствовании в сочетание зубного [н] и заднеязычного [г] —
кингстон, митинг, крекинг, блюминг. При заимствовании слов
из немецкого языка придыхательный фарингальный звук [h]
заменяется заднеязычным [г]: гантели — из Hantel, гауптвах-
та — из Hauptwache, гайзер (heiss — горячий), герольд —
из Herold, герцог — из Herzog, гильза — из Hfllse, горн — из
Horn. При заимствовании из французского языка носовые
гласные заменяются сочетанием чистого гласного с носовым
согласным, например: десант — из descende, ансамбль — из
ensemble, манто — из manteau, монтаж — из montage,
монтер — из monteur и т. д.
§ 19. Чередование звуков
В результате изменений, которым подвергаются звуки
в речевом потоке, одна и та же морфема (см. § 4) может
встречаться в языке в различных звуковых вариантах, напри-
мер, корень в словах ногу — нога — ножной — ножка и т. д.
звучит [нбг-у], [ндг-а], [нлж-Hoj], [нош-к-а] и т. д. Изменение
звучания при этом строго подчинено правилам, действую-
щим в данном языке сейчас или действовавшим в прошлом.
Такие закономерные соответствия разных звуков в составе
одной и той же морфемы носят названия чередований. Так,
в результате позиционно обусловленного оглушения звонких
согласных в конце слова в русском языке возникают чере-
дования звонких и глухих согласных (ср.: стога — стог [сток],
ржи — рожь [рош], лба — лоб [лоп], роза — роз [рос] и т. д.).
Принято различать фонетические и исторические чередо-
вания. Фонетическими чередованиями называются че-
редования, обусловленные живыми, действующими в данный
исторический период фонетическими нормами языка. Приме-
ром фонетического чередования является приведенное выше
чередование звонких — глухих согласных в русском языке
в зависимости от их позиции в слове. Такой же тип чередо-
вания есть в немецком языке (ср.: der Tag [ta : k] — день и die
Tage [ta : ga] — дни, blind [blint] — слепой и blinde [blinda] —
слепая и т. д.). Во французском языке фонетическим являет-
ся чередование носовых гласных с сочетаниями чистый
гласный плюс носовой согласный в словах типа: bon — bonne
(хороший — хорошая), Ыап—blanche (белый — белая) и т. п.
Историческими называются чередования, которые
79
нельзя объяснить нормами современной фонетической систе-
мы языка, причины их уходят в далекое прошлое, объясняют-
ся закономерностями, действовавшими раньше. Например,
чередование [с] — [ш], [т] — [ч] и т. и. в русском языке при
образовании глагольных форм: носить — ношу, хотеть — хочу
и т. п. не могут быть объяснены действующими в настоящее
время закономерностями, так как сочетания су, ту и т. п.
вполне возможны в современном русском языке (ср.: несу,
носу, плоту и т. п.). Необъяснимы с точки зрения современ-
ных норм и чередования гласных при образовании основных
форм глагола в немецком (trinken (пить) — trank — getrun-
ken, nehmen (брать) — nahm — genohmen) или английском
(write [rait] (писать) — wrote [rout], see [si:] (видеть) — sow
[so:], sing [sir]] (петь) — sang sung).
Исторические чередования, как правило, получают отра-
жение на письме: светить — свеча, друг — дружба, носить —
ношу, воздух — воздушный, мор — у-мер, по-ток — течь
и т. ш.; фонетические же обычно остаются не выраженными
в письменной речи: стога —- стог, морозы — мороз, горы —
гора и т. д.
Исторические чередования широко используются в грам-
матике при образовании новых грамматических форм
(см.§ 52).
§ 20. Понятие о фонеме
Уже говорилось, что в процессе речи звуки подвергаются
различным изменениям, имеют разные особенности в своем
звучании. Одни из этих особенностей ие влияют на значение
слов или их форму, другие — сказываются па значении слова
или его форме.
Мы можем произнести звук [а] в слове там и как обычный
краткий звук [а] — [там] и как долгий [та : м], что может
передать наше отношение, паше настроение, например, раз-
дражение при ответе на повторный вопрос «где?» [ну, та':м].
Однако различия в произносимых звуках в данном случае не
являются существенными. Они не влияют на значение слова.
Другое положение наблюдается при произношении слов
там, том, с одной стороны, и слов дам, дом, с другой. То, что
во втором случае первые звуки сопоставляемых слов произ-
носятся с участием голосовых связок, т. е. являются звонки-
ми, оказывается существенным различием. С этим связано
восприятие сопоставляемых слов как разных. Точно так же
80
при сопоставлении слов нос и нес [н’ос], воз и вез [вое — в’осЬ
вол и вел [вол], мал и мял [м’ал], лук и люк [л’ук] и т. п. раз-
личия в характере первых звуков, противопоставление твер-
дости и мягкости их, оказывается существенным, порождаю-
щим различия в словах. Те звуковые единицы, которые
используются для различения слов и форм слов, называются
фонемами. Как уже говорилось (см. § 4), фонемы входят
в число основных единиц языка. Они выполняют две функции:
перцептивную (восприятие) и сигнификативную (различение
слов и форм слов). Что же это за единицы? Каковы их
признаки?
Прежде всего важно установить, что понятия «фонема»
и «звук речи» не совпадают. Дифтонги (см. § 13), состоящие
из двух звуков, представляют собой одну фонему. Например,
в английском слове boy две фонемы [Ь] и [э1], хотя последняя
состоит из двух звуков. Рассматривать эти два звука как
одну фонему надо потому, что слово boy [Ьэ1] (мальчик)
отличается от таких слов, как by [bal] (у, около), bay [bel]
(бухта), be [bl] (быть), bee [bi:] (пчела), bar [ba:] (калитка),
bow [bau] (кланяться) всем дифтонгом [Д], а не какой-либо
его частью. Возможны и случаи, когда две фонемы звучат
как один звук. Например, [т] и [с] в слове детский звучат как
один звук [ц]; [с] и [ж] в сочетании предлога с существитель-
ным с женой звучат как один долгий звук [ж:] — [ж:ыэнб]],
(ср.: сшить, где [с] и [ш] звучат как долгое [ш:], т. е. [ш:ыт’],
и смыть [смыт’], где две фонемы звучат раздельно).
Не всякое сочетание звуков выступает как единая фонема.
Н. С. Трубецким показано, что фонема, включающая два
звука, должна удовлетворять определенным условиям: всегда
входить в один слог, обладать единством артикуляции, по
длительности не превышать долгой монофтонгической фоне-
мы и т. д.1
Таким образом, фонему следует считать минимальной
единицей звукового строя языка. Она функционирует как
целое, даже если состоит из двух звуков.
Каждая фонема представляет собой совокупность суще-
ственных признаков, которыми она отличается от других фо-
нем. Так фонема /т/ характеризуется рядом признаков: глу-
хостью (в отличие от /д/); твердостью (в отличие от /т’/),
взрывностью (в отличие от /с/), переднеязычностью (в отли-
1 Н. С. Трубецкой. Основы фонологии, М., Изд-во иностр, лит.,
1960, стр. 62—73.
81
чие от /п/ и /к/), отсутствием назализации (в отличие от /н/)
и т. д. Все эти признаки составляют единое фонологическое
содержание фонемы, делают ее особой фонетической едини-
цей. Существенными для фонем оказываются те признаки,
I оторыми они противопоставляются друг другу, потому что
именно эти признаки и позволяют фонемам выполнять
сигнификативную (см. § 4) функцию, т. е. выступать раз-
личителями слов и форм слов. Такие признаки называются
дифференциальными (от латинского differentia —
разность) признаками. Однако различаются слова фоне-
мами в целом, а не их отдельными элементами, частями. Это
дает основание определить фонему как минимальную
единицу звукового строя языка, служащую
для различения слов и форм слов.
Такое определение позволяет устанавливать, какие звуки
являются самостоятельными фонемами, а какие — лишь
разновидностями одной и той же фонемы. Самостоятельными
фонемами следует считать звуки, которые, употребляясь
в тождественных фонетических условиях, т. е. в одинаковой
позиции, изменяют значение слова или искажают его до не-
узнаваемости. Так, самостоятельными фонемами являются
/i:/ и /I/ в английском языке, так как употребление /i:/ вместо
/1/ меняет смысл слова — ср.: bee [bi:] (пчела) и be [bl]
(быть), sheep [ Ji: p] (овца) и ship (jip] (корабль). Такими
же самостоятельными фонемами являются они и в немецком:
ср. ihn [i: п] (его) и in [in] (в), ihm i[i:m] (ему) и im [im]
(в), schief [ f i: f] (косой) и Schift [ J if] (корабль), bieten
(предлагать) и bitten (просить). Разными фонемами являют-
ся гласные /а:/ и /а/ в немецком — ср.: da [da:] (там) и dann
[dan] (тогда), Bahn [Ьа:п] (дорога) и Вапп [ban] (изгнание),
Saat [za:t] (посев) и satt (сытый). Разные фонемы пред-
ставляют собой русские /т/ и /т’/, /л/ и /л’/ — /н/ и /н’/
и т. д. (ср.: [Тома] (от Тамара) и [Т’ома] (от Артем), [угол]
и [угол’], [кон] и [кон’], [нос] и [н’ос]) и т. д. Возможны случаи,
когда замена твердого согласного мягким не изменяет значе-
ния слова, но искажает старое слово до неузнаваемости (ср.:
[кот — к’от], [рот — р’от] и т. п.
Звуки, которые могут употребляться в одинаковых фоне-
тических условиях, не меняя значения слова (ср. приведен-
ные выше [там] и [та : м], не должны считаться самостоятель-
ными фонемами.
Фонема может быть реализована («произнесена» в данном
случае) только в виде одного из своих возможных вариан-
82
тов1. Так, фонема /с/ в русском языке в слове сон реализуется
в варианте, имеющем лабиализованный оттенок, в слове сна
ей присущ назализованный оттенок, в слове сходка — оттенок
веляризованное™ (см. § 12), которого нет у фонемы /с/ в сло-
ве сток, и т. п. В немецком языке, как уже говорилось, нет
палатальных (см. § 12) согласных, однако согласные могут
быть реализованы в вариантах, имеющих палатальный отте-
нок. Например, если в немецких словах gut (хороший), Glut
(жар, зной) /g/ имеет оттенок велярности и лабиальное™, то
в словах gelb (желтый), liege (лежу) — /g/ с умеренно пала-
тальным оттенком, а в словах Gift (яд), Gier (жидкость) —
даже с сильным палатальным оттенком1 2. Такие 'варианты,
вызванные фонетическими условиями реализации фонемы,
можно назвать фонетическими вариантами. Те
фонетические варианты, в которых реализация фонемы менее
зависит от окружения, могут быть названы основными
вариантами. Наиболее независимым является произно-
шение фонем в изолированном положении. Относительно не-
зависимы фонемы в начальном положении, где возможно
влияние только последующего звука (ср.: ос и ось в русском,
см.§ 18).
Русская фонема /а/, например, может быть реализована
в разных по степени продвинутости вперед вариантах (ср.: /а/
в рады и в рядит [р’ад’ит]). Основным вариантом оказывается
[а] (как в рады), так как такое произношение может быть
сохранено и без предшествующего твердого согласного, тогда
как произношение [а], т. е. звука более переднего образова-
ния, возможно лишь после мягкого согласного. Основными
вариантами гласных фонем в русском языке являются [у] [о],
а не [у], {б], т. е. гласные заднего ряда, а не гласные, продви-
нутые вперед, произносимые после мягких согласных (ср.:
[лук] и [л’ук], [вол] и [в’бл]; вариант [и], а не [ы], возможный
лишь после твердых согласных (ср.: [б’ил], [ил] и только
[был]). Варианты, возможные лишь в ограниченных условиях,
в ограниченных позициях, могут быть названы комбина-
торными вариантами (термин Н. С. Трубецкого).
Варианты фонемы сохраняют ее существенные признаки,
они имеют одинаковое фонологическое содержание. Под
фонологическим содержанием фонемы понимается
1 Другое понимание варианта дает А. А. Реформатский (ср.: Введение
в языкознание, § 39).
2 См.: Н. С. Трубецкой. Основы фонологии, стр. 46.,
83
совокупность всех существенных (дифферен-
циальных) признаков фонемы, объединяющих все
ее варианты и отличающих данную фонему от других фонем
(см. выше принципы выявления существенных признаков,
т. е. определение фонологического содержания русской фоне-
мы /т/).
Не во всех условиях, т. е. не во всех позициях, фонемы
способны выполнять сигнификативную функцию — быть раз-
личителями слов и форм слов. Возможны такие позиции,
в которых фонемы утрачивают эту способность, в которых
происходит их нейтрализация (от латинского neutralus — не
принадлежащий ин тому ни другому). Так под ударением
гласные /а/ и /о/ отчетливо различают слова (ср.: сом. и сам,
ток и так и т. и.), но в безударном положении они нейтрали-
зуются (ср.: сома и сама — в произношении одинаково
[слма];ногой и нагой [нлго]]). Нейтрализуются на конце слов
звонкие и глухие согласные (ср.: русские рок и рог [рок],
прут и пруд [прут], рот и род [рот], сток и стог [сток], немец-
кие Rad — колесо и Rat — совет [rat] и т. п.).
Те положения, в которых фонемы отчетливо вы-
являют свои свойства, называются сильной по-
з и ц и е й, те, в которых происходит нейтрализация
фонем,.— слабой позицией.
§ 21. Понятие о системе фонем
Раскрывая содержание понятия «фонема», мы пользова-
лись приемом сопоставления слов, различающихся лишь
одной единицей своего состава. Такой прием дает возмож-
ность выявить фонемы и установить их признаки. Использо-
вание этого приема не случайно: оно связано с тем, что
фонемы не существуют изолированно и всегда выступают как
члены определенной фонетической системы того или иного
языка. Определяющие признаки фонем, их фонологическое
содержание, зависят от того, какое место они занимают
в фонетической системе в целом. Поэтому внешне одинаковые
фонемы в действительности в разных языках имеют разное
фонологическое содержание. Например, фонема /а/ в русском
языке не имеет признака долготы, тогда как в английском
и немецком эю ее существенный признак, потому что есть
краткие гласные фонемы. В русских гласных неносовой ха-
рактер не входит в их фонологическое содержание, в число
существенных признаков, тогда как во французском языке
F4
входит, так как есть гласные носовые, и т. п. Звуки [b], [d], [g]
в эстонском языке не являются звонкими, и фонемы /Ь/, /d/,
/g/ противопоставляются фонемам /р/, /t/, /к/ не по признаку
звонкости — глухости, а по долготе и силе артикуляции. Со-
гласные /р/, /t/, /к/ являются сильными и долгими, а /Ь/, /d/,
/g/ — слабыми и краткими.
Существенные (дифференциальные) признаки фонем
определяются на основе их противопоставления. Противо-
поставления фонем называются оппозициями
(от латинского oppositio — противоположение). Фонемы
могут входить в разные оппозиции. Например, русская фо-
нема /з/ участвует в оппозициях по ряду признаков /з/ — /с/
(звонкий — глухой), /з/ — /з? (твердый — мягкий), /з/ —
/д/ (щелевой — смычно-взрывной), /з/ — /ж/ (зубной —
небный) и т. п. Немецкая фонема /к/ участвует в оппозициях
/к/ — /х/ (смычный — щелевой), /к/ — /г]/ (пеносовой — но-
совой), /к/ — /g/ (глухой — звонкий), /к/ — /t/ (заднеязыч-
ный — переднеязычный). Участие фонемы в существующих
в языке фонологических оппозициях и определяет ее фоноло-
гическое содержание.
Различаются два основных типа оппозиций: 1) члены
оппозиций (фонемы, в данном случае) противопоставляются
но многим признакам, например, /а/ и /т/, /н/ и /ц/ и т. п.;
2) члены оппозиции противопоставляются только по одному
признаку: /п/ — /б/, /д/ — /т/, /з/ — /з’/, /з’/ — /д’/ и т. п.
Второй тип оппозиции называется одномерным, или корреля-
тивным. Фонемы, входящие в коррелятивные оппозиции, на-
зываются коррелятивными фонемами, т. е. фонемами,
различающимися лишь по одному какому-либо признаку
(/д/ — /т/, /б/ — /п/ и т. п.). Оппозиции могут быть пропор-
циональными и изолированными. В пропорциональных
оппозициях между ее членами имеется противопоставление,
которое повторяется и в ряде других оппозиций. Например,
отношения /б/ — /п/ повторяются в одномерных оппозициях:
/д/ — /т/, /з/ — /с/, /г/ — /к/ и т. п., отношение /д/ — /д’/ —
в оппозициях /з/ — /з’/, /с/ — /с7, /т/ — /т’/ и т. п. При изо-
лированных оппозициях отношения между их членами не
повторяются в других оппозициях. Таковы, например, отно-
шения между /г/ — /1/ в немецком языке, так как других
плавных там нет, тогда как в русском оппозиция /р/ — /л/ —
является пропорциональной, так как отношения /р/ — /л/
повторяются в оппозиции /р7 — /л7. Коррелятивные оппози-
ции могут быть двучленными (замкнутыми), т. е. включать
85
лишь две фонемы: /д/ — /т/, /р/ — /р’/, /з/ — /с/ и т. п.
В русском языкознании такие фонемы называются парными.
Но оппозиции могут включать и больше членов, например
/и/ — /т/ — /к/ в русском противопоставлены по месту обра-
зования (губной — зубной — заднеязычный), /т/ — /с/ —
/и/ — по способу образования (/и/ и /т/ смычные, но /ц/ —
смычно-щелевой, а /т/ — смычно-взрывной, щель есть и при
,'ц/ и при /с/, но при /ц/ есть еще и смычка). Так как каждая
фонема может участвовать в ряде пропорциональных одно-
мерных (коррелятивных) оппозиций, то возникают перекре-
щивающиеся цепочки таких оппозиций, организующие в еди-
ное целое сложную фонетическую систему языка. Так
в русском имеем четырехчленные1:
б — б’ д — д’ з — з’ в — в’ г — г*
I II I I I I I I I
п — п’ т—т’ с — с’ ф — ф’ к — к’
и двучленные группы
м — м’ н — н’ р — р’ л — л’ ж — ш х — х’
Четырехчленные и двучленные группы связаны между со-
бой и со звуками, не входящими в эти группы: /х/ связано
с /к/, /ц/ с /т/ и /с/, группа
д — д’ связана с группой б — б’ и с группой з — з’
II,' II II
т — т’ п — п’ с — с’,
последняя связана с группой /ж/ — /ш/ и т. д.
Систему согласных фонем немецкого языка Н. С. Трубец-
кой представляет, например, в следующем виде:
v z
х f s j
р t k р с
b d g
m п т]
Изолированными остаются г, 1, h (j в немецком языке Н. С.
Трубецкой считает вариантом г)1 2.
1 Считаем г’, к’, х’ самостоятельными фонемами.
2 См.: Н. С. Трубецкой. Основы фонологии стр. 79.
86
Системы фонем разных языков существенно отличаются
друг от друга. Эти различия проявляются в разном фоноло-
гическом содержании фонем, т. е. в наличии у фонем разных
дифференциальных признаков, которые определяются местом
фонемы в системе. Поскольку соответствующие примеры уже
приводились, ограничимся еще только одним. В русском язы-
ке между мягкими согласными гласные произносятся более
закрыто (с i-образным призвуком, см. § 18). Однако закры-
тость не является дифференциальным признаком для гласных
фонем русского языка, так как в его системе нет оппозиции
фонем по признаку открытость — закрытость. Во француз-
ском языке открытость и закрытость звука — дифферен-
циальный признак. Так, именно наличием открытого о (в сое-
динении с его краткостью) отличаются слова Paul [pal] (Па-
вел), le sol [sol] (почва) от слов le pole [ро: 1] (полюс),
san/efso: 1] (ива), где о — закрытый и долгий звук.
Различия в дифференциальных признаках фонем — это
различия в системе оппозиций, организующих фонетический
строй языка. В разных языках характерны различные проти-
вопоставления фонем, разные оппозиции. Для немецкого
языка, например, очень характерно противопоставление зад-
них и передних огубленных гласных (и: — Y;; о: — о —
се), а в родственном английском языке такое противопостав-
ление отсутствует.
Различия между языками могут проявляться и в позициях
фонем. Как уже говорилось, различение сильных и слабых
позиций фонем весьма существенно для фонетической систе-
мы языка. Но отношение сильных и слабых позиций в разных
языках может быть разным. Так, конец слова в русском и не-
мецком языках для звонких и глухих согласных — слабая
позиция, потому что здесь фонемы не противопоставляются
друг другу, не могут выступить различителями слов. Пока-
зательны уже приводившиеся ранее примеры: стог и сток
произносятся одинаково [сток], род и рот — [рот], рос (от
роса) и роз (от роза) — [рос]; немецкие Rad (колесо) и Rat
(совет) — [rat] и т. д. В других же языках, например
в английском, конец слова — сильная позиция, в которой
противопоставлены звонкие и глухие согласные: bed [bed] —
кровать и bet [bet] — пари, ставка, bad — плохой и bat —
летучая мышь, wide — широкий и white — белый, need —
нужда и neet — аккуратный и т. д.
Необходимо учитывать и различия в количестве фонем,
а также и соотношение гласных и согласных фонем. Следует
87
иметь в виду, что применительно к одному и тому же языку
разные ученые указывают разное количество фонем, так как
часто возникают споры, что считать фонемой, а что ее ва-
риантом (см. § 20). Например, в русском языке большинство
исследователей признает пять гласных фонем /а/, /и/, /у/, /е/,
/о/, а некоторые (например, А. Н. Гвоздев) -шесть, так как/ы/
считают самостоятельной фонемой; одни ученые согласные
/г’/. /к’/, /х’/ считают самостоятельными фонемами, другие —
нет.
Различия между языками в количестве фонем весьма су-
щественны. В аранта (одном из австралийских языков) всего
13 фонем, тогда как в абхазском (Кавказ) — их 71. В боль-
шинстве европейских языков число фонем колеблется от 30 до
40—42: в немецком — 36, в английском — 40 (или 45), во
французском — около 35, в русском -— 39 (или 42), в тад-
жикском — 29, в мордовском — 33,' в азербайджанском —
32, в узбекском — 31, а в родственном татарском — 38 и т. д.
Большие различия и в соотношении гласных и согласных
фонем. Так, если в русском 37 (или 34) согласных и 5 гласных
фонем, то в немецком их соответственно 18 и 151, в англий-
ском — 24 и 13 (пли 19), во французском — 17 и 18, в азер-
байджанском — 28 и 9, в узбекском — 25 и 6, в эстонском —
16 и 9 т. д.
Открытие понятия фонемы и разработка теории фонем
имели большое практическое и теоретическое значение. Прак-
тическое значение этой теории заключается в том, что было
поставлено па твердую научную основу и значительно облег-
чено изучение иностранных языков, овладение их звуковой
системой; теоретическое — в том, что звуковая сторона языка
могла быть представлена в виде стройной системы звуковых
единиц, определяющей своеобразие языка, а не в виде набора
отдельных звуков (как это было раньше). Стало возможным
настоящее научное изучение закономерностей этой системы.
Большие заслуги в разработке этого учения принадлежат
русскому языкознанию. Первым, кто выдвинул понятие фоне-
мы и обосновал основные положения теории фонем, был
профессор Казанского университета 'И. А. Бодуэн де Куртенэ1 2.
1 Согласных фонем в немецком языке меньше за счет отсутствия осо--
бых мягких согласных фонем, а гласных больше, так как различаются дол-
гие и краткие гласные, есть дифтонги и лабиализованные гласные не толь-
ко заднего, но и переднего ряда.
2 Параллельно с ним вопрос о фонеме разрабатывался видным швей-
царским языковедом Фердинандом де Соссюром.
S8
В дальнейшем для развития теории фонем много сделал его
ученик Л. В. Щерба. Разработка теории фонем успешно
продолжается и в паше время в трудах многих ученых, в пер-
вую очередь в работах проф. Р. И. Аванесова, П. С. Кузнецо-
ва, А. А. Реформатского, Л. Р. Зиндера, А. Н. Гвоздева,
М. И. Матусевич и других. В 1967 г. вышла интересная ра-
бота Л1. В. Панова «Русская фонетика», посвященная анализу
фонетической системы русского языка, но имеющая и боль-
шое общетеоретическое значение. Оригинальную концепцию
фонемы создал советский (исследователь С. К- Шаумян1.
За рубежом теория фонем особенно успешно разрабаты-
валась в Чехословакии участниками так называемого Праж-
ского лингвистического кружка (К. Горалек, И. Вахек,
Б. Трнка, Н. С. Трубецкой, С. О. Карцсвский, Р. О. Якобсон),
основные взгляды которых были изложены в обобщающей
работе Н. С. Трубецкого «Основы фонологии»1 2.
Отчетливо выявилось несколько разных подходов к пони-
манию фонемы3 и особенно взаимоотношений между фоне-
мами сильных и слабых позиций, ио при всех различиях
советские языковеды едины в подчеркивании значения учения
о фонеме, общественного характера самого понятия фонемы,
необходимости подходить к изучению звуковой стороны язы-
ка прежде всего как к определенной системе фонем.
§ 22. Фонетические законы.
Исторические изменения звукового строя языка
Состав фонем и отношения между ними в разных языках
вс остаются постоянными, они подвергаются определенным
историческим изменениям. Эти изменения происходят по осо-
бым законам, которые принято называть фонетическими зако-
нами. Фонетические законы действуют в пределах определен-
ного языка и в определенный исторический период.
Одни законы определяют изменения, происходящие в язы-
ке в данный период. Это законы функционирования
языка. К пим относятся, например, в русском языке регрес-
сивная ассимиляция согласных, позиционные изменения со-
1 См. С К Шаумян. Проблемы теоретической фонологии, М.,
Изд-во АН СССР, 1962.
2 См.: Н С. Трубецкой. Основы фонологии Перевод с немецкого
А. А. Холодовича под ред. С. Д. Кацнельсона, М., Изд-во иностр, литер.,
1960
3 См.: Г. А. Климов. Фонема и морфема. М., «Наука», 1967.
89
гласных и гласных; переход долгих гласных в полудолгие
в безударном слоге в немецком языке; прогрессивная асси-
миляция по звонкости — глухости в английском языке и т. д.
Другие законы можно назвать законами историче-
ского развития языка, т. к. они определяют последо-
вательные этапы происходящих в языке звуковых изменений.
Примером таких изменений может служить отвердение
шипящих в русском языке, т. е. превращение старых мягких
шипящих /ж/, /ш/ в твердые, утрата дифтонгов во француз-
фонетического закона в исто-
ском языке.
Ярким примером действия
рии английского языка является начавшийся в XV в. сдвиг
гласных, выразившийся в том, что долгие гласные стали
более узкими (e:->~i:; о-.^и: и т. п.), а узкие дифтонгизирова-
лись (i:-*-aI)’. Так как этот фонетический процессне получил
отражения в графике, т. е. написание не изменилось, то
и появилось столь характерное для английского языка рас-
хождение написания и произношения — ср.: bind (связывать)
в произношении [balnd], child (ребенок) —[tfalld], deep
(глубокий) — [di: р], deed (подвиг) — [di: d], roof (крыша) —
[ru: f]. He менее показательным фактом исторического изме-
неиия_фонетической системы является характерное для неме1С__
'кого языка так называемое второе передвижение согласных,
сущность кото? ог6~~в~тбм7 что глухие вз ывные ~7У, /к/
~ пбсле~гласных перешли _в щелевые (спи анты) Д/, /э/, /хр,
" а после согласными в начале слова — в аффрикаты /pf/, /ts/Г"
/RcH/-»-/ch/. Звонкие~7Ь/, /а/, /g/ перешли в глухие /р/, /Т7Г~
/1</. Отсюда специфические для современного немецкого язы-
ка звуковые формы ряда слов, например: schlafen — спать,
laufen — бежать. Раньше в этих словах был согласный /р/,
что свидетельствуется фактами близко родственных языков
(см. § 66), готского и английского: в готском slepan, hlaupan-,
в английском sleep, leap. Аналогичное положение в немецких
словах essen — ёбть, Wasser — вода (ср.: готские itan, wato,
английские eat, water), machen — делать (английское make)-,
Apfel — яблокб (английское'apple), zwei — два (английское
two), Tochter — дочь (английское (Taughter), alt — старый
(английское old) и т. п.1 2
Особенно существенны для звуковой системы языка те
исторические изменения, в результате которых меняется ко-
1 См.; Б. А. Ильиш. История английского языка. М., 1968, стр. 315.
2 См.: В. М. Жирмунский. История немецкого языка. М., Учпед-
гиз, 1948, стр. 136—141.
90
личество фонем и их соотношение. Так, в русском языке
исчезновение особых редуцированных гласных фонем /Ъ/
и /Ь/ (сънъ, дьнь — современное сон, день) не только умень-
шило число гласных фонем, но и привело к серьезнейшей
перестройке всей системы фонем русского языка (появились
новые фонемы, например, /ф/, развилось противопоставление
твердых и мягких согласных в сильных позициях и т. д.)1.
Причины некоторых звуковых явлений ясны (таковы, на-
пример, изменения комбинаторного характера, см. § 18), при-
чины других не ясны, т. е. внешне не выражены, не обуслов-
лены позицией в слове или соседством других звуков. Такие
изменения часто называются спонтанными. Спонтанные
изменения, как правило, охватывают все случаи употребления
данного звука. Например, согласные /ж/ и /ш/ когда-то были
в русском языке мягкими, что отражается до сих пор в неко-
торых особенностях орфографии: наличие написаний с ь после
шипящих (рожь, мышь, несешь), невозможность написать
после них букву ы и т. п. Постепенно эти согласные отверде-
ли, причем они стали произноситься твердо в любом месте
слова, в соседстве с любыми другими звуками (ср.: жук,
жать, жена, жил, ждать, рожок, ножик, рожь, шаг, шум, шить,
тишина, тишь и т. п.). При спонтанных изменениях старый
тип звука постепенно полностью заменяется новым.
Характер спонтанных изменений в разных языках разли-
чен и определяется прежде всего особенностями всей языко-
вой структуры (см. § 4) данного языка.
Бывают и такие изменения, которые вызываются не фо-
нетическими причинами, а влиянием других форм того же
или родственного слова. Так, в русском языке переход [е]
в [о] имел место только перед твердыми согласными под уда-
рением, например, село — [с’бла], весна — [в’бсны], нести —
[н’бс] и т. д., но в настоящее время он встречается и перед
мягкими согласными, например, [нлб’э1 р’бз’ь], [д’э* н’бч’ек],
[н’э 'с’б’т’ь] и т. д. Объясняется это влиянием родственных
слов и форм [бэ1 р’бза], [д’э* н’ок], [н’э1 с’от] и т. п., где переход
совершенно закономерен. Такие явления называются измене-
ниями по аналогии. Изменения по аналогии часто
приводят к подравниванию форм слова. Так, если после
действия закона перехода ударенного [е] в [о] глаголы типа
нести спрягались — нес’ош(ь) — нес’от — нес’ом — несете,
то в результате действия аналогии появились единообразные
1 Подробнее об этом см.; В. В. Иванов. Краткий очерк истори-
ческой фонетики русского языка. М., Учпедгиз, 1959, стр. 71—86.
91
Формы (всюду о, а не е). Особенно широко действие анало-
гии проявляется в просторечии и диалектах. Под влиянием
форм пеку — пекут, с одной стороны, и чередований твердых
и мягких согласных при спряжении других глаголов (везу —
вез’от, беру — бер’от, несу — н’ес’от и т. п.), с другой, появ-
ляются формы [п’ек’ош](ь), [п’ек’от], [пек’ом]; вместо бегу —
бежишь и т. д. начинают говорить бегу — бег’ош(ь) — бег’ом.
Литературная норма ограничивает действие аналогии, не
допускает проникновения подобных форм в литературную
речь.
§ 23. Звуки и буквы.
Понятие о фонетической транскрипции
Звучащая речь передается на письме буквами, причем
буквы передают основные типы звуков, основные звуковые
единицы — фонемы. Отношения между буквами и обозна-
чаемыми ими звуковыми единицами рассматриваются спе-
циальной наукой — графикой, которая определяет общие
приемы передачи произношения, правила чтения отдельных
букв.
Возможны случаи, когда число букв и звуков в слове
совпадает и буквы употреблены в их основных значениях, как
совпадают они, например, в русских словах: дом, он, мал,
нос, немецких: in (в), Ende (конец), fest (крепкий); англий-
ских: cap (кепка), cot (люлька), Шу (лилия); французских:
fit (нить), sol (почва), та (моя), И va (он идет) и т. д. Но
значительно чаще число звуков и букв не совпадает или
буквы выступают в необычных для них звуковых значениях.
Например, в русском слове юг — 2 буквы, но 3 звука, причем
буква г передает звук [к] — [jyk], в русских словах трава
и дрова пишутся после [р] разные буквы, но произносятся
одинаковые звуки {трлва] и [дрлва]; в английском слове
daughter (дочь) пишется 8 букв, а произносится 4 звука
[da: ta]; в немецком слове deutsch (немецкий) при 7 буквах
только 4 звука и 3 фонемы, так как дифтонг является
одной фонемой; во французском слове Ьеаисоир (много) букв
в 2 раза больше, чем звуков, так как произносят [baku].
В некоторых алфавитах постоянно для обозначения одного
звука используется сочетание двух, трех и даже четырех б\кв.
Например, в немецком звук [х] передается буквами ch, (I ]—
буквами sch, [tj ] — tsclv, в английском сочетания'er, ir, иг, yr
передают звук [a:], th — звук /О/ или /0/; во французском
92
сочетания аи, еаи передают звук [о], ch — звук [ j ] и т. д.
Бывает и наоборот, когда 2 звука передаются одной буквой,
например, русские буквы, я, ю, ё, е могут передавать сочета-
ния 2 звуков, а именно согласного [j] и соответствующего
гласного, т. е. [ja], [jy], [jo], [je] (ср.: [ja] — я, Пула] — юла,
[join] — еж, Пэл’] — ель).
Одна и та же буква может передавать в разных случаях
разные звуки, например, буква г в русском передает звуки
[г] и [к]: рогу — рог [рогу] — [рок]; буква о — звуки [о], [л],
[ъ] (см. § 20): воды — вода — водовоз [воды, влда, въдлвбс];
з — [з] и [с]: роза — роз [рбзъ, рос]. В английском буква i
означает [al] и [I] (ср.: five [falv] — пять и sit [sit] — сидеть);
буква а — [el] и [I] (ср.: cake [kelk] — пирожное и cat [kaet —
кот и т. д.).
Двойное значение очень характерно для русских букв
я, ю, ё, е. Когда они стоят после согласных, то указывают на
мягкость предшествующего согласного и обозначают гласные
звуки [а], [у], [о], [э] — пять, люди, лён, лень — [п’ат’, луд’и,
л’он, л’эн’], когда же они стоят в начале слова, после гласного
или после разделительных ъ, ь, то они обозначают сочетание
двух звуков [ja], [jy], [jo], [ja], т. е. яма, юла, ёлка, ель — []амь,
]ула, ]олкъ, ]эл’]; моя, мою, моё, бытие — /мл]а, мл]у, мл jo,
быт’и]э]; семья, шью, бытьё, съе.г — [с’нэм’]а, injy, 6biT’jd,
с]эл] и т. д.
Есть буквы, которые никогда не передают никаких звуков,
а только уточняют произношение других букв. Например,
буква ь /ерь/ в современном русском языке указывает на
мягкость согласного: конь [коп’], путь [пут’] или служит пока-
зателем границы слога (как и буква ъ); солью [сбл’/jy],
питьё [п’ит’/jo], отъезд [лт/ ]эст].
Все это делает обычное письмо непригодным для случаев,
когда нужно возможно более точно передать звуковой состав
языка. Для такой передачи прибегают к так называемой
транскрипции (от латинского transcriptio — переписываю).
Транскрипцией называется особый вид письма, приме-
няемый с целью наиболее точной передачи звхкового состава
языка.
Имеется несколько типов транскрипции. Наиболее после-
довательно различаются фонетическая и фонематическая
транскрипции. .Первая стремится передать звуки и их основ-
ные варианты, вторая передает фонемы.
Чаще всего пользуются фонетической транскрипцией,
передающей звуковой состав слов с помощью алфавитных
93
знаков1, но с закреплением за этими знаками своих особых
значений. Основными правилами транскрипции являются
следующие:
1. Знаки транскрипции должны обозначать тот звук, ко-
торый слышится в каждом данном случае, поэтому
в транскрипции получают отражение все позиционные и ком-
бинаторные изменения звуков.
2. Каждый знак может иметь только одно определенное
значение, сохраняемое им во всех случаях.
3. Одинаковые звуки передаются одинаковыми знаками.
4. Дополнительные особенности звуков (ударность, долго-
та, краткость, неслоговой характер, мягкость и т. д.) отме-
чаются специальными дополнительными значками.
Транскрипция может быть более точной, когда учиты-
ваются все оттенки звуков, и менее точной, когда учитывают-
ся только практически необходимые, т. е. необходимые для
правильного произношения, оттенки звуков.
В основу транскрипции могут быть положены буквы
любого алфавита с добавлением специальных знаков.
Наибольшим распространением сейчас пользуются две систе-
мы транскрипции: основанная на русском алфавите и транс-
крипция, выработанная Международной фонетической ассо-
циацией (МФА) на основе латинского алфавита, но со зна-
чительным изменением знаков последнего.
В русской фонетической транскрипции используются сле-
дующие знаки:
а) для гласных звуков: а, о, у, э, и, ы, и3, ъ, ь (о значении
знаков и3, ъ, ь см. § 17);
б) для согласных звуков: б, п, в, ф, г, к, д, т, м, ш, з, с, л,
м, «, р, х, ц, ч, j (й). Кроме того, иногда встречаются спе-
циальные обозначения звонких аффрикат дж, и дз, знак у
(греческая буква, называемая гаммой) для передачи дли-
тельного (фрикативного) [г] и знак w, используемый для
передачи губно-губного [в] (см. § 12);
в) мягкость согласного обозначается запятой вверху над
буквой справа — д’, т (т. е. [пут\ л’уд’и]);
г) долгота согласного обозначается удвоением буквы или
1 Существуют системы транскрипции, основанные иа произвольно из-
бранных, а не алфавитных знаках (система нотных обозначений и т. п.),
но практически они мало применимы. Подробнее о таких системах см.:
В. А. Богородицкий. Очерки по языковедению и русскому языку.
М., Учпедгиз, 1939, стр. 104—106.
94
чертой над буквой: { дрбж’ж’и], [ в’эш’ш’и] или [дрдж'и],
[в’э’ш’и];
д) ударение отмечается знаком ' над буквой, пауза —
вертикальной чертой /, длительная пауза — двойной чертой //.
Транскрипция МФА содержит большое количество спе-
циальных знаков для передачи разнообразных типов гласных
звуков. Так, в транскрипции отмечается:
а) долгота звука знаком : после буквы — а:, о:, i:, е:г
и т. д.;
б) носовой характер гласного, для чего используется
специальный знак ~ над буквой — а, о, е,ое;
в) степень открытости и закрытости звука, т. е. широта
раствора рта, что передается путем подбора специальных
парных знаков: открытые, т. е. широкие гласные, передаются
знаками — о, е, v, се, а соответствующие им закрытые, или
узкие, гласные знаками о, е, и, 0;
г) 1наличие или отсутствие лабиализации указывается (пу-
тем введения особых обозначений для лабиализованных зву-
ков: се, Y, v, н;
д) наличие дифтонгов передается путем написания двой-
ных букв с дугой под ними или над ними: аи, ои, аг, ei и т. д.
или аи, ои, аг, и т. д.
В транскрипцию введены особые знаки для обозначения
нейтрального гласного — э и гласного нижнего подъема,
продвинутого вперед — ае.
Знаки, используемые для согласных, значительно проще.
Это обычные: b, р, v, f, d, t, g, k, s, z, tn, n, I, r, j, h. Кроме них,
введены особые знаки для твердого /, звонкого и глухого
межзубных согласных — О и 0, звонкого и глухого нёбных
согласных —з и (, для аффрикат — Д’, ts, d\, dz, для задне-
язычного носового — т] и среднеязычного носового, билабиаль-
ного сонанта — w и т. д.
От транскрипции надо отличать так называемую трансли-
терацию, которая заключается в переводе написания с одного
алфавита на другой, например, с русского на латинский
и наоборот. Если звуковой состав совпадает, то эта задача
решается просто (ср.: Oslo, London или Jaroslawl, Saratow
и т. д.). В тех же случаях, когда звуковой состав не совпа-
дает, а такое положение встречается чаще, перевод с одного
алфавита на другой осложняется. Дело не только в том, что
не хватает букв (нет в латинском алфавите букв, соответ-
ствующих ы, ю, я, щ и т. п.), так как отдельные буквы могут
95
быть заменены сочетанием нескольких букв (ср. написание
jaroslawl в немецком, где русская буква я передается двумя
буквами j а или написание Is для передачи русской буквы ц),
главное, что буквами другого алфавита трудно передать
звуки языка (например, русские [ы,] [ш] или английские
дифтонги, придыхательный [h] и т. п-.). Поэтому всякая транс-
литерация оказывается весьма условной (см. § 18 о субсти-
туции).
Сложные соотношения между звуковыми и графическими
системами языков ограничивают возможность использования
транслитерации в чистом виде. Механическая замена букв
чужого алфавита буквами своего без учета особенностей про-
изношения привела бы к тому, что вместо Шекспир мы писа-
ли бы по-русски Схакеспеар (ср. английское Shakespeare),
Васхингтон или Васгингтон (ср. английское Washington),
Роуэн (ср. французское Rouen — Руан) и т. п. Поэтому при
передаче написаний иноязычных слов обычно сочетаются
транслитерация (передача буквенного состава) и транскрип-
ция (передача звукового состава).
Транскрипция находит широкое применение как при тео-
ретическом изучении языка, так и при практическом изуче-
нии чужих языков (иногда и при изучении родного языка,
если произношение и правописание сильно расходятся). Но
транскрипция не пригодна для повседневного практического
письма. У каждого языка есть своя система практического
письма, подчиненная строгим нормам, правилам.
§ 24. Орфография и орфоэпия
В каждом языке существуют определенные строгие пра-
вила произношения и правописания. Литературный язык (см.
§ 79) не может обходиться без строго нормированного обя-
зательного для всех единого типа произношения. Отклонения
от единой произносительной нормы могут создавать затруд-
нения для общения. Система норм, правил такого произно-
шения называется орфоэпической системой языка, или просто
орфоэпией (от греческих слов orthos — прямой и epos —
речь). В основе орфоэпии всегда лежит фонетическая систе-
ма данного языка: состав фонем, особенности их реализации
в сильной и слабой позиции. Но общие правила реализации
фонем в орфоэпии конкретизируются, уточняются, из воз-
можных вариантов выбираются отдельные, которые стано-
вятся обязательными для всех пользующихся данным лите-
ратурным языком. С течением времени эти правила могут
96
меняться, как изменилось, например, произношение прила-
гательных на -гий, -кий, -хий в русском языке: нормой было
произношение (долгъ), kp’enkbj, т’йхъ]], а стало [дблг’иу
кр’ёпк’и), т’йх’и]]. Однако эти изменения, как и все измене-
ния в языке, происходят медленно, общие основы произноше-
ния сохраняются в течение долгого времени.
Не меньшее значение для практического пользования язы-
ком имеет и орфография (от греческого orthos — прямой,
правильный и grapho — пишу). Орфография — это
совокупность норм практического письма.
Орфография устанавливает правила употребления букв
алфавита при написании слов и правила написания слов
и словосочетаний, независимо от входящих в их написание
букв (слитные и раздельные написания, написания со строч-
ной или прописной буквы и т. д.).
Орфографические правила могут опираться на различные
принципы. Наиболее простым является фонетический,
основанный на передаче на письме реально произносимых
звуков (ср.: русские нос, дом, сам, дубы и т. п.; английские bag
(сумка), bed (кровать), melt (таять), tent (палатка) и т. п.;
немецкие Park (парк), Rat (совет), Morgen (утро), klar
(ясный) и т. п.; французские tu (ты), И (он), lac (озеро)
и т. п.). На фонетическом принципе основано написание при-
ставок раз-, без-, из-, воз-, через- в русском языке (ша письме
отражена ассимиляция, см. § 18). Для русского и немецкого
языков этот принцип довольно характерен, в английском
п французском он представлен слабо. Фонетический принцип
особенно характерен для языков с молодой письменностью
(см. § 81).
Во многих языках широко распространен морфологи-
ческий принцип, проявляющийся в стремлении сохранить
одинаковое написание морфем вне зависимости от изменений
произношения. Таково написание о в корне вод-: вода, водо-
воз, водный и т. п., хотя произносятся в этих словах разные
звуки: [л], [ъ], [о] (см. § 17), или написание д в приставке
под-, хотя произносят то [д], то [т] (ср.: подвоз и подход).
Этот же принцип определяет написание немецкого alter
(сравнительная степень от alt — старый). В английском
в окончании множественного числа всегда пишется s, хотя
произносится то [s], то [z] (ср.: cat — cats (кошки) произносят
[k sets] и bag — bags (сумки) — [baegz] и т. д.).
Некоторые языковеды считают, что в данных случаях дей-
ствует не морфологический, а фонематический прин-
4. Заказ 1876 -J7
цип, т. е. стремление передать на письме состав фонем слова,
вне зависимости от того, в какой позиции, слабой или силь-
ной, оказывается данная фонема.
В ряде языков очень широкое распространение имеет
традиционно-исторический принцип, проявляю-
щийся в стремлении сохранить написание слова в том виде,
какой оно имело в прошлом. Действие этого принципа опре-
деляет наши написания спи мягким знаком после твердых
/ж/ и /ш/ (жир, жить, шить, мышь, идешь и т. д.). Этот
принцип широко представлен в орфографии французского
и особенно английского языков (ср.: английские sun
(солнце) — в произношении [элп], son (сын) — [элп] и school
(школа) — в произношении [sku : 1], sea (море) — в произно-
шении [si:] и т. п.).
Так как звуковой состав языка постоянно, хотя и медлен-
но, изменяется, то постепенно накапливаются большие рас-
хождения между произношением и написанием. Это делает
необходимым периодические реформы орфографии.
§ 25. Экспериментальный метод
в изучении звукового состава языка
В §§ 9 и 10 указывалось на применение различных методов
экспериментального исследования для лучшего выяснения
акустических и артикуляционных особенностей речи. Экспе-
риментальный метод, т. е. метод, связанный с опытом, спе-
циально поставленным экспериментом, получил широкое
распространение с конца XIX века в связи с усилением вни-
мания к живой, звучащей речи (раньше изучали главным
образом письменную форму речи). Одним из первых исследо-
вателей, начавших широко пользоваться экспериментом при
изучении фонетики, был профессор Казанского университета
В. А. Богородицкий. Много сделал для развития эксперимен-
тальной фонетики Д. В. Щерба. В настоящее время экспери-
ментальные фонетические лаборатории есть во многих научно-
исследовательских институтах и вузах страны.
Наблюдения за особенностями образования и звучания
отдельных речевых единиц можно проводить и без приборов.
Например, методом самонаблюдения, анализируя показания
мускульного чувства, можно установить, участвуют ли губы
в образовании звука, и определить, как они работают (вытя-
гиваются в трубку, округляются), принимает ли участие
язык, какая его часть напрягается и т. д. Однако применение
98
специальных инструментов и приборов сделает наблюдения
более точными и полными.
С помощью специальных приборов можно исследовать как
акустическую, так и артикуляционную сторону речи.
Для исследования артикуляционной стороны используют-
ся различные так называемые соматические (от греческого
soma — тело) методы, фиксирующие разными способами
положение произносительных органов. При этом может быть
использован метод искусственного нёба, фотографирование,
рентгенография и т. д. Искусственное нёбо представляет со-
бой тонкую эластичную пластинку, точно подогнанную по
форме нёба испытуемого. Пластинка покрывается краской
и вставляется в рот. После произношения звука на пластинке
останутся следы, показывающие, в каком месте язык коснулся
нёба (рис. 1'1).
Рис. 11. Палатограммы звуков [и] — первая; [у] —
вторая; [т] — третья.
В настоящее время получил применение метод прямого
фотографирования, когда палатограммы (от греческого
palatum — нёбо) могут быть получены без использования
искусственного нёба, а путем фотографирования через систе-
му зеркал следов касания языка на окрашенном специаль-
ным раствором нёбе. Таким же (путем можно получить денто-
1раммы, т. е. фотографии следов касания языка на зубах.
Наиболее полный материал о работе органов речи дает
применение кинорентгенографии, что позволяет зафиксиро-
вать движение органов речи в момент произношения звука.
Для изучения акустической стороны звука в настоящее
время шире всего используются кимограф и осциллографы.
Кимограф — прибор, который записывает на движущейся
закопченной бумажной ленте кривые, отражающие работу
гортани, рта и носа. Действие его основано на пневматиче-
ском принципе, т. е. кимограммы, полученные на рисунках
(кривые), передают движение (давление) воздушной струи
(примеры кимограмм см. на стр. 36 и 46).
Осциллограф передает преобразованные в электрические
99
колебания с помощью микрофона и усилителя колебательные
движения воздушной струи (примеры осциллограмм см. на
стр. 39 и 75).
С помощью спектрографа осциллографическая кривая
может быть расчленена на отдельные составляющие, что по-
могает выделить основной тон и обертоны (см. § 9)
ЛИТЕРАТУРА
М. И. Матусевич. Введение в общую фонетику, изд. 3. М., Учпед-
гиз, 1959.
Л. Р. Зли дер. Общая фонетика. Л., Изд-во ЛГУ, 1960.
Н. И. Жинкин. Механизмы речи. М., Изд-во АПН РСФСР, 1958.
Н. С. Трубецкой. Основы фонологии. М., 1960.
Л. В. Щ е р б а. Избранные труды по языкознанию и фонетике. Л.,
Изд-во ЛГУ, 1958.
Г. П. Т о р с у е в. Проблема теоретической фонетики и фонологии. Л.,
«Наука», 1969.
Г. А. К л и м о в. Фонема и морфема. М„ «Наука», 1967.
В. А. А р т е м о в. Экспериментальная фонетика. М., 1956.
Л. В. Бои дарко. Осциллографический анализ речи. Л. 1965.
Р. И. А в а и е с о в. Фонетика современного русского литературного язы-
ка. М., Изд-во МГУ, 1956.
М. В. Пано в. Русская фонетика. М., «Просвещение», 1967.
9 А. Н. Г в о з д е в. О фонологических средствах русского языка. М.—Л.,
М. И. М а т у с е в и ч и Н. А. Любимова. Альбом артикуляций
звуков русского языка. М., 196Э.
Статьи по отдельным вопросам
(Часть статей указана в подстрочных примечаниях)
Л. В. Б он д а р к о, Л. Р. Зин дер. О некоторых дифференциальных
признаках русских согласных фонем. — «Вопросы языкознания». 1966, № 1.
Л. В. Бонда р к о, Л. А. Вербицкая и Л. Р. 3 и и д е р. Акустиче-
ская характеристика безударности (на материале русского языка). — В сб.:
Структурная типология языков. М., «Наука», 1966.
А. Л. Т р а х т е р о в. Основные вопросы теории слога и его определе-
ние. — «Вопросы языкознания», 1956, № 6.
Т. М. Кузнецова. Мелодика простого повествовательного предложе-
ния в современном русско.м языке. — Ученые записки ЛГУ. Вопросы фоне-
тики, № 237, вып. 40, 1960.
И. П. Распопов. Логическое ударение как особое средство структур-
ной организации предложения. — «Русский язык в школе», 1966, № 4.
Л. Р. 3 и н д е р, М. И. М а т у с е в н ч. К истории учения о фонеме. —
Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1953, т. 12, вып. 1.
А. И. Моисеев. Алфавит, графика и орфография. — «Русский язык
в школе», 1970, № 4.
1 Подробнее об этом см.: А. А. Реформатский. Введение в языко-
знание (§ 42).
100
ГЛАВ A III
ЛЕКСИКА
§ 26. Понятие о слове
Изучением слова и совокупности всех слов, употребляю-
щихся в языке (т. е. словарного состава языка), занимается
специальная наука, называемая лексикологией (от греческого
lexis — слово).
Слово выступает как важнейшая единица языка, так как
в нем осуществляется единство всех основных элементов
языковой структуры (ом. § 3). В .слове можно выделить зву-
ковую сторону, которая подробно рассматривалась в разделе
«Фонетика», грамматическую, которая будет разобрана
в разделе «Грамматика», и собственно лексическую, рас-
сматриваемую здесь. Конечно, все эти стороны слова суще-
ствуют только вместе, в единстве. Слово не может существо-
вать вне материального (звукового) оформления и вне грам-
матики, т. е. не может не иметь грамматических признаков,
свойственных определенной группе слов (у существительных
это — род, число, падеж, у глаголов — вид, время, наклоне-
ние и т. д.). Однако для удобства анализа мы имеем право
каждую из сторон слова рассматривать отдельно.
До сих пор в науке не дано полного, удовлетворяющего
всех определения слова. Происходит это прежде всего пото-
му, что слова очень разнообразны и в пределах одного языка,
и особенно при сравнении разных языков. В самом деле,
сравним слова в предложении Она идет в школу. Их неравно-
ценность заметна сразу. Слова идет, школу вызывают у нас
ясные, отчетливые представления, т. е. они имеют определен-
ные конкретные значения. Слово она в данном предложении
101
означает определенного человека, но в другом — Эта книга
нужна вам, она еще продается — уже означает предмет,
вещь. А что означает слово в? Сравните: идти в школу, быть
в школе, идти в галошах, вовлечь в работу, пальцы в черни-
лах, п,ьеса в трех действиях, в прошлом месяце, разница
в годах, весь в отца, в двух шагах и т. д. Во всех этих случаях
ь значении предлога в есть свои особенности, но нигде он не
называет конкретного предмета, признака, действия. Пред-
лог указывает на отношения между словами, выполняет
в предложении служебную роль (отсюда и название «слу-
жебные слова» для предлогов, союзов, частиц). Еще ярче
разница между словами знаменательными (существитель-
ными, прилагательными, глаголами, наречиями) и служебны-
ми проявляется при сопоставлении существительных и отно-
сящихся к ним артиклей. Можно ли считать словами die, der,
das в немецком языке, the, а — в- английском, le, 1а — во
французском? Не случайно артикль не переводится (ср.: der
Tisch — стол, das Heft — тетрадь, die Karte — карта, the
cock — петух, le jour — день, la jambe — нога). А следует
ли считать словом гиляцкое ыгхркъан — черная собака,
возникшее из ыгхр — чернота, къан — собака в результа-
те инкорпорации1 (см. § 74) при образовании предложений
и не существующее в таком виде вне предложения?
Таких сложных вопросов, связанных с разнообразием ти-
пов слов, в языкознании много. Не на все из них получены
ответы, которые были бы приняты всеми.
Сложность самого слова и многообразие типов слов опре-
деляют необходимость учитывать его разные признаки. С фо-
нетической стороны слово характеризует фонетическая офор-
мленность (особые признаки начала и конца слова,
особенности сочетания фонем), одноударность (при наличии
двух ударений одно является основным, см. § 15), непрони-
цаемость, т. е. невозможность вставить в середину, слова
другое слово. С грамматической стороны слово характери-
зуется относительной целостностью и единооформленностью
(слова изменяются как единая единица), каждое слово имеет
определенную лексико-грамматическую отнесенность, т. е.
обязательно принадлежит к какой-нибудь части речи. С се-
мантической точки зрения слову присуще определенное
1 От латинского incorporatio — включение, присоединение. Пример
взят из работы И. И. Мещанинова «Члены предложения и части речи».
(М—Л., Изд-во АН СССР, 1945, стр. 26).
102
лексическое значение (см. ниже); слову свойственна иомина-
тивность, т. е. способность называть определенные предметы,
признаки, действия и т. п. Важным признаком слова является
воспроизводимость, т. е. то, что слово постоянно существует
в языке и только воспроизводится в момент речи, а не возни-
кает заново, как возникает, например, словосочетание.
Признаки слова и важнейшие типы слов следует рас-
сматривать постепенно. Начать необходимо с выяснения
понятия «значение слова».
§ 27. Значение слова. Слово и предмет
Все слова в языке имеют определенное значение. Значение
слова раскрывается через его а) предметную соотнесенность,
б) понятийную соотнесенность, в) лингвистическую соотне-
сенность.
Под предметной соотнесенностью понимаем соотношение
слова с определенным предметом, действием, признаком.
В § 4 говорилось, что основная функция слова номинативная,
т. е. назывная. Слово обычно называет предмет, действие,
признак. Но не все слова обладают номинативной функцией.
Она в полной мере свойственна существительным (называют
предмет), глаголам (называют действие), прилагательным
(называют признак предмета), наречиям (называют признак
действия). Местоимения также могут называть, но их способ-
ность называть носит особый характер: она ситуационна
(или ситуативна), т. е. применительно к разным ситуациям
(положениям, обстановке) одно и то же местоимение может
называть разные предметы, явления (ср. местоимение он
во фразе На берегу пустынных волн стоял он, дум великих
полн, где он — Петр I, и во фразе Что ищет он в краю дале-
ком, что кинул он в краю родном, где он — парус; см. при-
мер с местоимением она в § 26). Не обладают номинативной
функцией числительные, но они приобретают эту функцию,
когда «опредмечиваются», сближаются с существительными,
заменяют сочетание числительного с существительным —
«Двадцать шесть и одна» (Горький), «Двенадцать» (Блок) —
или выступают как «названия цифр» в арифметических тек-
стах (двадцать минус семь получится тринадцать и т. д.).
Номинативная функция не свойственна служебным словам
и междометиям.
Установив, что большинство слов обладает номинативной
функцией, т. е. способностью называть, рассмотрим, какова
103
связь между словом-названием и тем предметом (признаком,
действием), который этим словом называется? Есть ли пря-
мая связь между предметом и названием?
Еще в Древней Греции на этот вопрос ученые отвечали
по-разному. Одни считали, что между предметом и названием
есть прямая связь (слова названы «по правилу»), другие
отрицали такую связь (слова названы «по произволу»). Спо-
ры продолжаются и в наше время.
Отсутствие прямой, непосредственной связи между сло-
вом и предметом легко доказывается рядом фактов.
1. Один и тот же предмет в разных языках может быть
назван разным словом (ср.: русское дерево, английское tree,
немецкое Вайт, французское arbre, эстонское рии,венгерское
fa, литовское medis, татарское агач и т. д.).
2. В одном и том же языке один и тот же предмет назы-
вают по-разному (башмаки и ботинки, орфография — право-
писание, фрикативный — щелевой и т. п.).
3. В процессе развития языка предметы могут менять свои
названия (баня раньше называлась мовница, кухня — по-
варня, парус — ветрило, поэт — пиит); названия могут пере-
носиться с одного предмета на другой (ср.: лампа, где ста-
рое — керосиновая лампа и новое — электрическая лампа,
лампа дневного света и т. п.).
4. Если бы названия были прямо связаны с предметами,
обусловлены последними, то, не прибегая к мистике, нельзя
было бы объяснить то, как же они стали известны людям, как
люди догадались о том или ином названии предмета.
Но отрицая прямую связь названия с предметом, нельзя
вообще отрицать наличие связи между словом и предметом.
Иначе мы могли бы произвольно и легко менять названия
предметов, называть козу коровой, дом стулом, деревом, вет-
кой и т. п. Каждому ясно, что такого произвола не может
быть. Этому препятствует общественный характер языка, его
роль важнейшего средства человеческого общения, его непо-
средственная связь с мышлением. Можно утверждать, что
связь между предметом и названием есть, но она не от при-
роды, не извечна, а создана самой общественной практикой
человека. Как же она складывалась?
Ответ на этот вопрос мы находим в том определении
названия, которое дал в одной из своих работ Л. Фейербах
и которое выписал и положительно оценил В. И. Ленин.
«Что же такое название? Отличительный знак, какой-ни-
будь бросающийся в глаза признак, который я делаю пред-
104
ставителем предмета, характеризующим предмет, чтобы
представить его... в его тотапьности»1.
Из этого определения следует, что 1) название предмету
дается человеком, оно не заложено в самом предмете;
2) название дается на основании какого-нибудь характер-
ного, заметного, «бросающегося в глаза» признака предмета;
3) выбор признака, положенного в основу названия, может
быть случаен, произволен, различен в разных коллективах.
Это и объясняет возможность наличия в разных языках не
только звучащих по-разному названии одного и того же пред-
мета, но и разных оснований для появления соответствующего
названия. Например, название медведя у славян значило
«едящий мед» (меде + едь), а у литовцев klokis — курчавый;
в русском портной назван так потому, что он имеет дело
с одеждой (древнерусское порт — одежда), а немецкое
Schneider — портной произведено от schneiden — резать, т. е.
название дано не по материалу, с которым человек имеет
дело, а по его действию; в русском смородина — от смород
(современное смрад) — сильный запах, т. е. ягода названа
по бросившемуся в глаза признаку — наличию сильного за-
паха, а в польском она же называется porzeczki, porzeczka —
«по-речке, по-речка», по месту, где главным образом растет.
Но раз возникнув, название становится обязательным для
всех говорящих на данном языке и не может быть произволь-
но изменено.
Таким образом, в значении слова отражена связь его
с предметом, но это не прямая, а сложная опосредствованная
связь.
§ 28. Значение слова. Слово и понятие
Сложной представляется и понятийная соотнесен-
ность слова, т. е. отношение между словом и понятием.
Понятие — это единица мышления, отображающая об-
щие и существенные признаки предметов и явлений действи-
тельности. Понятия имеют общечеловеческий характер, но
реализуются они в словах, имеющих национальный характер.
Понятие не может существовать, не будучи выражено в сло-
ве. Выражение понятия — одна из основных функций слова
(см. § 4). Однако большинство ученых считает, что не все.
слова выражают понятия. Не могут выражать понятия
междометия, так как они выступают лишь как сигналы изве-
1 В. И. Леи и н. Философские тетради. М., 1969. стр. 74.
10S
стных эмоциональных состояний, волевых потребностей.
Междометие ой, например, ничего не называет и не выра-
жает никакого понятия, оно лишь сигнализирует о состоянии,
чувствах говорящего. Образованные от междометий сущест-
вительные (ойканье, аханье) или глаголы (ойкать, ахать) уже
обладают способностью называть и выражать понятие.
Своеобразное положение у местоимений. Поскольку место-
имения называют явления действительности лишь примени-
тельно к определенной ситуации (см. § 27), выражаемые ими
понятия носят очень общий характер (я — говорящий
субъект, участник разговора, ты — участник разговора, слу-
шающий), оказываются близкими к понятиям отношений,
выражаемым служебными словами (мой, твой, свой передают
понятие принадлежности, кто и что — одушевленности и не-
одушевленности и т. д.). Местоимения получают способность
выражать понятия при переходе их в существительные. Так,
например, в пьесах А. Н. Островского сам употребляется для
выражения понятия «глава семьи» и т. п.
Числительные выражают количественные понятия (поня-
тие числа). Служебные слова также сражают специфиче-
ские понятия — грамматические понятия или понятия отно-
шений: причинных, целевых, пространственных, временных
и т. п. (см. § 50).
Не выражают понятия в обычном смысле слова и некото-
рые существительные, а именно имена собственные. К. Маркс
писал: «Я решительно ничего не знаю о данном человеке,
если знаю только, что его зовут Яковом»1. Но собственное
имя, переходя в нарицательное, приобретает способность
выражать понятие', например, названия физических единиц,
данные по именам 'ученых, открывших ,их, — ом, вольт,
Ожоуль, ампер, кулон и т. п. — выражают понятия; фамилия
предателя норвежского народа Квислинга стала использо-
ваться для выражения понятия — предатель (ср. «африкан-
ские КВИСЛИНГИ») и т. п.1 2
Таким образом, большинство слов выражает понятия раз-
ного рода, но и в этом случае отношение между словом, его
значением и понятием будет сложным. Значение слова нельзя
просто приравнивать к понятию. Необходимо учесть следую-
щее:
1 К. Маркс. Капитал. Т. 1, кн. I. Госполитнздат, 1955, стр. 107.
2 Есть и другая точка зрения, сторонники которой считают, что все
слова (и местоимения и собственные имена) выражают понятия (См.:
В. М. Богуславский. Слово и понятие. — В сб.: Мышление и язык
М., Госполитиздат, 1957).
106
1. Значение слова беднее содержания соответствующего
понятия, в него входит лишь часть содержания понятия,
известная всем, а не все содержание понятия, известное спе-
циалистам (ср. содержание понятия «звезда» для астрономов
и значение слова звезда для всех говорящих на русском
языке). В объем научного понятия «звезда» входит и Солнце,
но не входят планеты; в языке можно противопоставить
Солнце и звезды, можно сблизить звезды и планеты (Вене-
ра — утренняя звезда). С. Д. Кацнельсон предлагает разгра-
ничивать содержательные и формальные понятия. Первые
охватывают всю сумму знаний человека о данном предмете.
Они различны у разных людей в зависимости от уровня
образования, характера занятий и проч. Формальные поня-
тия одинаковы для всех членов данной языковой общности,
они дают лишь минимум наиболее общих и в то же время
наиболее характерных признаков, которые необходимы для
распознания, различения предметов1 .
По существу «формальные понятия» представляют собой
лишь часть «содержательного понятия», но она достаточна
для того, чтобы связать понятие с определенными элемен-
тами действительности, которые в нем отражены. Поэтому
она достаточна и для языковой практики. В слове получает
выявление лишь часть понятия, общая для всех носителей
языка («формальное понятие»), содержание которого нам
привычно, понятно, не создает никаких затруднений при
восприятии. Зато привычность восприятия вызывает затруд-
нения при попытках определить в толковых словарях повсе-
дневные, обыденные понятия. Мы спокойно воспринимаем
определение таких понятий, как «фонема», «интонация»,
«аккомодация» и т. п., т. к. они для нас не связаны с каким-
то обычным, привычным содержанием, мы полностью осо-
знаем необходимость их определения, но для нас трудно
воспринять необходимость определения понятий, выраженных
словами стол, стул, щеки, рот и т. п. Попробуйте дать опреде-
ление этих понятий и вы убедитесь, что сделать это трудно,
недаром вызывают улыбку определения «щека — боковая
часть лица от скулы до нижней челюсти», а «нос — орган
обоняния, находящийся на лице у человека и на морде у жи-
вотных»1 2. Невольно кажется, что речь идет о каких-то иных
предметах, а не о привычных наших щеках и носе.
1 С. Д. Кацнельсон. Содержание слова, значение и обозначение.
М.—Л., «Наука», 1965, стр. 18—25.
2 Определения взяты из «Словаря русского языка», составленного
С. И. Ожеговым.
107
Таким образом, в слове получает выражение лишь часть
понятия, закрепленная за ним в языковой практике данного
коллектива.
2. Оказываясь беднее содержательного понятия, значение
слова вместе с тем и богаче, шире его, так как включает та-
кие дополнительные элементы, которые отсутствуют в поня-
тии. На основное значение слова наслаиваются дополнитель-
ные оттенки, происходит как бы приращение значения. Осо-
бенно легко заметить наличие дополнительной эмоциональ-
ной, стилистической окраски слова. Например, значение сло-
ва ветхий, кроме основного содержания — понятия «ста-
рый», — включает и указание на степень присутствия этого
качества — «очень старый», и элемент оценки (можно ска-
зать хороший старый дом, но нельзя — хороший ветхий дом).
Русское слово брюхатый,- кроме того, что выражает понятие
«толстый человек», характеризуется и отрицательной эмо-
циональной окраской, у польского слова brzuchaty такого
оттенка нет1. Сравните значения слов горбатый, которое мо-
жет употребляться как существительное (например, горбатый
пришел и т. п.), и горбун, передающих одно понятие, но
имеющих разную дополнительную эмоционально-экспрессив-
ную окраску.
Говоря о соотношении понятия и слова в целом, следует
указать на то, что в слове может быть выражено несколько
понятий. Например, слово медведь выражает понятие «круп-
ное хищное животное» и «неуклюжий, неповоротливый чело-
век», лиса — «хищное млекопитающее из семейства собачьих
с длинным пушистым хвостом» и «хитрый человек» и т. п.
Точно так же одно- понятие может быть выражено разными
словами, например, понятие «узкая дорога, протоптанная
пешеходами» выражается словами дорожка и тропинка. Ана-
логичные отношения в- словах: языкознание и лингвистика,
номинативный и назывной, пролог и вступление, простоватый
и недалекий (о человеке), простодушный и бесхитростный,
пес и собака и т. п.
Итак, значение слова не может рассматриваться вне его
связи с понятием, но полностью отождествлять их нельзя.
§ 29. Значение слова и лексическая система языка
Слова не существуют в языке изолированно, и значение
слова может быть полностью раскрыто только через его
1 См. В. Дорошевский. Знак и означаемое. — «Вопросы язы-
кознания», 1963, № 5, стр. 18.
108
лингвистическую соотнесенность, т. е. его отношение к дру-
гим словам языка. Значение слова, его объем зависит от того,
с какими другими словами языка оно соотносится. Так, зна-
чение русского глагола ходить шире, чем английского to go,
оно соответствует как бы значениям двух глаголов: to go
и to walk, а отчасти и значениям глагола to came (ср.: он
ходит на работу по этой улице — he goes to his work along
this street, но он ходит no траве — he walks on the grass, он
ходит под руку — he walks arm-in-arm). В то же время
значение английского глагола to go шире, чем русского
ходить, так как to go не только идти, ходить, но и ездить,
двигаться, ср. go by tram (bas) — ехать трамваем (автобусом
и т. п.). Эта разница очень заметна при сопоставлении значе-
ния русского глагола идти и болгарского ида. Значение
болгарского глагола ида по существу включает значение двух
русских глаголов идти и ехать (ида при някого — идти к ко-
му-либо и ида за Москва — ехать в Москву).
В системе слов немецкого, английского, французского,
эстонского и ряда других языков существуют разные обозна-
чения двух частей руки:
Немецкий Английский Французский
Рука от кисти до плеча Arm arm bras
Кисть руки Hand hand main
В чешском и индонезийском различаются даже три члена:
рука от кисти до плеча (чешское rameno), кисть руки (чеш-
v
ское ruka) и вся рука в целом (чешское paze). В русском,
украинском, литовском, казахском и ряде других языков сов-
сем нет такого членения и рука в целом и ее части могут быть
названы одним словом рука1 (ср.: руки человека, согнуть руку
в локте, тыльная сторона руки). Сложная система отношений
и в словах, обозначающих ногу в целом и ее части. Сопоста-
вим:
Русский Английский Немецкий Французский
Нога в целом нога leg Fuss jambe
Стопа стопа foot Fuss pied
Нога от стопы и выше (нога) leg Bein jambe
В русском нет особых названий для всей ноги и части ноги
от стопы и выше, но может употребляться общее нога-, в не-
мецком нога в целом и стопа называются одинаково; во
1 См.: А. Б. Долгопольский. Изучение лексики с точки зрения
трансформационно-переводного анализа. — Лексико-грамматический сбор-
ник, вып. V. М., 1962, стр. 81—82.
109
французском одинаково называются вся нога и часть ноги от
стопы и выше и т. п.1.
В системе русского языка нет разных обозначений для
пальцев на руке и на ноге, а в немецком, английском, фран-
цузском такие обозначения есть.
Немецкий Английский Французский
Палец на руке Finger finger dcigt
Палец на ноге Zehe tee orteil
В русском языке словом дерево называют и растущее де-
рево (высокое дерево) и древесину (ср. изделье из дерева),
во французском в первом случае употребляется I’arbre, во
втором — le bois, в немецком соответственно — der Baum
и das Holz, в английском — the tree и the wood* 2, в эстонском
и литовском, как и в русском, разницы нет (эстонское рии,
литовское medis). В русском и большинстве других языков
слова брат и сестра обозначают и старших и младших брать-
ев и сестер, тогда как в узбекском (и других тюркских язы-
ках, см. § 70) различаются слова: ака — старший брат
и ука — младший брат (понята^ «братья» передается соче-
танием ака-ука); опа — старшая сестра, сингил — младшая
сестра. В русском языке есть общее обозначение для поня-
тия «отец и мать», т. е. слово родители, но нет особого слова
для понятия «братья и сестры вместе», а в немецком есть —
Geschwister — братья и сестры; в русском различается голу-
бой и синий, а в немецком, английском, французском упо-
требляется только одно слово: Ыаи — немецкое, blue —
английское, Ыеи — французское. Подобных примеров зави-
симости значения одного слова от наличия или отсутствия
рядом других слов можно привести много.
Таким образом, значение слова определяется не только
его соотношением с предметом и понятием, но и его соотно-
шением с другими словами данного языка, местом в словар-
ной системе языка.
Значение слова — явление языка, и его не следует смеши-
вать с употреблением слова — явлением речи. Не всякое
употребление слова становится его значением. Маленькую
девочку в семье ласково зовут мышкой, что, конечно, не зна-
чит, что у слова мышка появилось новое значение «девочка»;
’ См.: С. Д. Кацнельсон. Содержание слова, значение н обозна-
чени . М.—Л., 1965, стр. 79.
2 Подробнее о таких сопоставлениях см. в указанной статье А. Б. Дол-
гопольского (стр. 73—74).
110
наша коробка называют жильцы свою маленькую комнату,
но слово коробка не получает значения «небольшая комна-
та». Особые употребления слова определяются контекстом,
ситуацией, они не становятся особым значением слова.
§ 30. Многозначность слова.
Типы лексических значений слова
По особенностям значений в составе слов любого языка
выделяются две группы: слова, имеющие только одно значе-
ние, и слова, имеющие одновременно несколько значений.
Способность слова развивать дополнительные значения
и сохранять их в синхронном (см. § 2) употреблении наряду
с основным значением называется многозначностью, или
полисемией (от греческих слов poll's — много и sema — знак).
Особенно характерна многозначность для слов, давно суще-
ствовавших в языке, находящихся в повседневном употребле-
нии. Так, глагол брать в русском языке имеет следующие
значения и оттенки значений: «принимать в руки, схваты-
вать руками» (беру перо в руки), «выбирать» (беру тему
для сочинения), «хватать что-то, например, крючок с нажив-
кой» (рыба хорошо берет), «захватывать, водить» (он стал
брать мальчика с собой на охоту), «принимать» (брать детей
на воспитание), «нанимать» (брать такси), «снимать» (брать
на лето дачу), «покупать» (брать булочки в буфете), «поль-
зоваться» (брать уроки), «взыскивать» (брать штраф),
«захватывать» (брать крепость), «поглощать» (работа брала
много времени), «испытывать сомнение» (меня берет сомне-
ние), «требовать» (это дело берет много труда) и т. д. Такое
же разнообразие значений и у английского глагола to take:
to take a book (брать книгу), to take fish (ловить рыбу), to
take a prize (получить, выиграть приз), to take coal (добывать
уголь), to take an offer (принять предложение), to take medi-
cine (принимать лекарство), he took half an hour over his
dinner (обед отнял у него полчаса), to take a bas (ехать авто-
бусом), to take a flat (снимать квартиру), to take the shortest
way (выбирать кратчайший путь), the play didn’t take (пьеса
не имела успеха), I take cold easily (я легко простуживаюсь,
т. е. поддаюсь простуде), I take a newspaper (я получаю га-
зету), take him in сир (фотографироваться), he does not
take well (он плохо выходит на карточках), to take one’s
temperature (измерять температуру) и т. д. Такое же разно-
образие значений характерно и для французского глагола
111
prendre — брать, овладевать, захватывать, принимать (меры),
есть, садиться (в поезд, автобус) и т. п., и для немецкого
nehmen — брать, принимать, отнимать и т. д.
Можно привести десятки примеров, но их легко найдет
каждый студент, посмотрев в словаре (например, в «Словаре
русского языка», сост. С. И. Ожеговым) значения таких слов,
как голова, рука, идти, таять, красный и многих других.
Многозначность слова развивается при переносе названия
с одного предмета действительности (признака, действия) на
другой. Например, угол — место, где сходятся, пересекаются
две плоскости, стороны (угол дома, стены, стола); математи-
ческое понятие (прямой угол)-, часть комнаты, сдаваемая
внаем (снимать угол)-, место, где живут (живем в глуши,
в настоящем медвежьем углу). Слово острый — отточенный
режущий или колющий инструмент (нож, штык), суживаю-
щийся к концу (острый нос), проницательный (острый ум),
сильно действующий на вкус или запах (острое блюдо), ясно
выраженный (острая болв) и т. п.
Рассматривая подобные слова, замечаем, что значения их
неравноценны: среди них есть основные, первичные, и вторич-
ные, образованные от первых. Главное отличие основных
(первичных) от вторичных значений в том, что первые немо-
тивированы, а вторые мотивированы, т. е. первые не под-
даются объяснению, вторые же объяснимы. Мы не можем
сказать, почему процесс движения человека получил название
идти, но мы можем объяснить, как и почему появились вто-
ричные значения слова идти, выступающие в выражениях:
идти к цели, идти на военную службу, идет весна, часы идут,
дождь идет и т. п.
Только с помощью специальных разысканий можно
узнать, что ключ назван так по связи со старым глаголом
ключити — заключать (ср. современное: заключить под стра-
жу, т. е. «посадить под ключ»), но почему подобное действие
названо глаголом с данной основой, мы не знаем. В то же
время нам понятно, почему появилась возможность говорить
ключ к шифру, ключ к задачнику и т. п. Во всех этих случаях
имеем дело с переносами значений слов с одного предмета на
другой: если ключом можно открыть дверь, то можно
и «открыть» шифр, «открыть», т. е. найти, решение зада-
чи и т. п.
Первичные значения считают прямыми, но м инатив-
н ы м и, так как они непосредственно направлены на явления
действительности, называют предметы, действия, признаки
112
(дом, книга, каменный, железный, идет, стоит и т. и.). Вто-
ричные значения являются переносными, так как
в их основе лежит перенесение названия с одного явления
па другое. Например: жилой дом и дом в значении «семья»
(мы знакомы домами, т. е. наши семьи бывают друг у друга),
каменный дом и каменное сердце (т. е. жесткое, твердое, «как
камень», подобное камню), идет человек и идет время (т. е.
протекает, движется.)
Номинативные, прямые значения обычно не содержат
оценки явления, тогда как переносные часто оказываются
содержащими оценку соответствующих явлений (ср.: камен-
ный дом и каменное сердце, стальной прут и стальной харак-
тер, кислое молоко и кислое настроение и т. д.).
Номинативные значения являются свободными, так
как могут сочетаться с разнообразным кругом слов, ограни-
ченным лишь предметно-логически (реально-смысловой воз-
можностью соответствующих сочетаний) и общественной
практикой данного периода (допустимостью тех или иных
сочетаний, принятой в коллективе нормой). Вторичные, пере-
носные значения всегда ограничены в возможностях их
употребления (ср.: каменный дом, сарай, столб, забор,
подвал, мост и т. п., но только каменное сердце-, намылить
(мылом) шею, голову, руку, ноги, белье и т. in., .но при значе-
нии намылить — «отругать» возможны лишь сочетания намы-
лить шею, голову; лопнул канат (стакан, пузырь, чашка, мяч
и т. п.), но лопнуть со смеха, со злости).
Ограничения в употреблении вторичных, производных,
переносных значений могут быть разными. Возможны случаи,
когда значение слова реализуется лишь в определенном
устойчивом сочетании слов, например, слово чревато упо-
требляется сейчас только в выражении чревато последствия-
ми, а глагол пробудить — лишь в сочетании со словами жела-
ние, интерес, охоту и т. п. Такие значения слова, которые
реализуются только в определенных устойчивых сочетаниях
слов, называются фразеологически связанными
значениями (см. § 42). Фразеологически связанные значения
не вытекают непосредственно, прямо из номинативных зна-
чений, хотя и опираются на них (ср.: ввалился в яму и ввали-
лись щеки, глаза; мягкий диван и сказать в мягкой форме;
ночная смена, работать во вторую смену и комсомольская
смена, готовить себе смену и т. п.). Иногда прямое номина-
тивное значение выходит из употребления, забывается,
а фразеологически связанное продолжает употребляться (ср.:
113
старое прямое впасть в яму и современные впасть в бешен-
ство, в ярость, сомнение и т. п.).
Вторичные значения могут быть функционально-синтакси-
чески ограниченными, т. е. обусловленными синтаксическими
функциями слова. Примером синтаксически обуслов-
ленных значений является переносное значение, приобре-
таемое некоторыми существительными или прилагательными
(иногда наречиями) при употреблении в роли сказуемого.
Например, слово шляпа приобретает значение «вялый, рас-
сеянный, 'безынадиативный человек», употребляясь с целью
характеристики кого-либо в соответствующих фразах в роли
сказуемого: Ты просто шляпа. Слово голова получает значе-
ние «человек большого ума», лишь выполняя функцию ска-
зуемого в предложениях типа Он у нас голова (ср.: ручная
пила и Ну, она и пила; кричит петух и Вот так петух).
От синтаксически обусловленных значений отличают
конструктивно обусловленные, т. е. такие, в кото-
рых особое значение слова может проявляться лишь в опре-
деленных конструкциях, например плакаться (т. е. жаловать-
ся) на свою судьбу, на свои несчастья; отозваться на что-то,
разобраться в чем-то (в вопросе, в обстоятельствах дела
и т. д.). Конструктивно обусловленными могут быть как фра-
зеологически или функционально-стилистически ограниченные
значения, так и свободные номинативные (ср.: играть в чув-
ство, в негодование и играть в лото, в футбол; играть жизнью,
людьми п играть на скрипке, на рояле и т. п.).
У слова может быть не только несколько переносных (ср.:
острое слово и острый соус), но и несколько свободных номи-
нативных значений. Одно из них является основным, другие
номинативно-производными. Номинативно-произ-
водное значение всегда уже, ограниченнее основного. Напри-
мер, при основном значении слова капля — «маленькая
отдельная частица жидкости округлой формы» номинативно-
производным является «жидкое лекарство, принимаемое по
числу капель» (сердечные капли, капли Зеленина и т. п.);
аналогично: угол дома и прямой угол в геометрии; трение —
состояние трущихся один о другой предметов и сила трения
в механике, т. е. «сопротивление движению, возникающее
в результате трения» и т. п.1
1 В основу характеристики типов лексического значения слова поло-
жены взгляды акад. В. В. Виноградова (см.: В. В. Виноградов. Основ-
ные типы лексических значений слова. — «Вопросы языкознания», 1953,
№ 5).
114
Вторичные значения могут терять связь с основными,
тогда изменение значения слова приводит к появлению нового
слова. Например, опешить раньше означало «сбить с коня,
сделать пешим», теперь — «удивиться, поразиться»; гость —
раньше «купец», а купец — «покупатель», т. е. тот, кто поку-
пает; неделя — «воскресенье» и т. д. Английское table (стол)
означало «каменная доска», switch (выключатель) — «прут»,
travel (путешествовать) — «труд», harvest (урожай) —
«осень» и т. п. Немецкое die Rede в прошлом означало «ответ-
ственность», а теперь — «речь», machen (делать), а раньше —
«месить тесто», die Sache (дело, вещь), а раньше — «судеб-
ный спор» и т. д.
Выяснением особенностей изменения значений слов наря-
ду с другими вопросами изучения значений слов занимается
особая наука — семантика, или семасиология.
§ 31. Пути изменения значений слов
В изменении значений слов в разных языках есть и сход-
ство и различие.
Для всех языков характерен перенос названия с одного
предмета на другой по их сходству (метафорический
перенос). Названия могут переноситься по сходству при-
знаков: рукав реки, поля шляпы или тетради, нос лодки, идут
часы, бежит время; немецкие: die Schlange — змея и очередь,
шланг, der Pfau — павлин и гордец, напыщенный человек.
Особенно часто наблюдаются переносы с названия частей
тела человека на другие предметы: головка булавки, ушко
иголки, горлышко бутылки, ручка двери, спинка стула, носик
чайника.
В английском the head — не только «голова», но и «голов-
ка» винта, гвоздя; the eye — не только «глаз», но и «ушко»
(глазок) иголки; the neck — не только «шея», но и «горлыш-
ко» (шейка) бутылки; the arm не только «рука» (от кисти до
плеча), но и «ручка» (кресла), «ветвь», «сук», «плечо»,
«рычаг»; the back—не только «спина, спинка», но и «жребий»,
«корешок» книги, «спинка» стула и т. д. В немецком:
der Kopf — не только «голова», но и «головка» булавки,
гвоздя; das Bein — не только «нога», но и «ножка» стула,
стола. В польском: szyjka — не только «шейка», но и «гор-
лышко» бутылки; glowka — не только «головка» ребенка, но
и гвоздя, булавки; rAczka — «ручка» ребенка, кастрюли,
двери; uszko — «ушко» у человека, иголки, сапога и т. д.
115
Название с одного предмета на другой может переносить-
ся не только по сходству признаков, но и по сходству функ-
ций. Примером служит слово перо. Раньше писали гусиным
пером, теперь пишут стальными перьями, но называют по-
старому, так как функция, назначение у предметов одинако-
вые. Подобных примеров много: обои названы так потому,
что раньше ими обивали стены (обои кожаные, тканые),
новые бумажные обои называются по-старому (ср.: лампа
в 500 свечей, лампа дневного света; руль парохода, машины;
рули самолета; крыло птицы и крыло самолета и т. д.).
В английском языке sail раньше означало только «парус»,
затем — «плыть на парусах», теперь еще и «плаванье».
В немецком die Brille (очки) появилось в результате переноса
с названия драгоценного камня берилл (Beryllus), которому
приписывали свойство улучшать зрение; der Buchstabe озна-
чало «буковая палочка», так как древние германцы вырезали
письмена на палочках, а потом это слово стало обозначать
букву; рудничная вагонетка называется der Hund, так как на
нее было перенесено название собаки, потому что в старых
шахтах собак впрягали в тележки для перевозки угля.
Перенос названия с предмета на предмет может происхо-
дить и на основе реальных связей, существующих между
ними в действительности. Это — перенос по смежности, или
метонимия. Так переносится название с одного предмета
па другой, если они соприкасаются в пространстве. Напри-
мер, школа ремонтируется (здание) и школа пошла на
экскурсию (учащиеся) или у Пушкина партер и кресла — все
кипит, т. е. люди, сидящие в партере; английское слово the
tawn означает «город» и «население города»; the chair —
«стул» и «председатель». Переносятся названия и с явления
на явление, когда они связаны во времени. Так, участники
политического движения начала XIX века были названы
декабристами, так как выступили они 14 декабря 1825 года.
В немецком языке der Mittag — полдень, затем так стали
называть еду в полдень, т. е. слово Mittag стало обозначать—
«обед», а постепенно и «обеденный перерыв». Немецкое die
Messe — не только «католическая обедня», но и «ярмарка»,
так как в старину церковные праздники часто сопровожда-
лись ярмарками. В английском harvest означало «осень»,
а затем — «урожай», т. е. то, что убирают осенью.
Название часто переносится на предмет с материала, из
которого этот предмет сделан. Например, английское iron —
утюг от более раннего «железо», «железный», glass — стакан
116
ют «стекло»; русское мешок от старого «мех», так как снятая
целиком шкура животного и была первичным типом мешка
(здесь можно видеть и перенос по функции) и т. п.
Часто наблюдаются случаи, когда название целого
заменяется названием его части (ср.: все флаги
в гости будут к нам (флаги вместо корабли), английское the
foot — пехота (от foot — нога), hand — работник (от hand —
рука), т. е. тот, кто работает руками, и т. п.).
Очень широко представлен перенос имен собственных.
Например, фамилия изобретателя переносится на изобрете-
ние, изделие, открытие. Вид ткани батист назван по имени
ткача из Фландрии Батиста Шамбрэ, пастеризация (способ
предохранения продуктов от порчи) — по имени француз-
ского ученого Луи Пастера. Такого же происхождения назва-
ния многих единиц измерения в физике: герц, вольт, ом,
ампер, джоуль и т. д., химических элементов, типов машин:
форд, бьюик, паккард и т. п.
Наблюдаются случаи переноса названия места на изго-
товляемую там продукцию: вина — херес, мадера, донское',
ткани — бостон, кашемир-, различные изделия, например,
английское china — фарфор от China — Китай. По месту
называются выращенные там злаки, фрукты и т. п.: саратов-
ка — сорт пшеницы, владимирка — сорт вишни, выведенный
в бывшей Владимирской губернии, дубовка, чарджуйка —
сорта дынь и т. д. Такой тип переноса может быть назван
географическим. Возможен и этнографический
перенос, когда «а изделие 'перенесено название народа, на-
пример, ткань в клетку названа шотландкой, потому что
такой тип ткани широко используется шотландцами для на-
циональной одежды.
Переносы по смежности (метонимия) часто приводят к
расширению или сужению значения слова. Сужение на-
блюдается, например, в русском слове квас, которое раньше
означало все, что связано с процессом окисления (ср.: ква-
шеная капуста, квашеное молоко); в немецком fahren (рань-
ше — «двигаться», теперь только — «ехать»); английских сло-
вах meat (раньше,— «пища», теперь — «мясо») и room (рань-
ше — «пространство», теперь — «комната») и т. п. Расши-
рение значения наблюдается в русском слове чай (рань-
ше — «напиток из листьев чайного дерева», теперь можно
сказать «фруктовый чай», «липовый чай» и т. п.), болгарском
коса («заплетенные длинные волосы», а теперь — «волосы на
голове»), английских to arrive (было — «приставать к берегу»,
117
а теперь — «прибывать») и comrade (так назывался товарищ
по комнате от латинского camera — «комната», а теперь
comrade — «товарищ») и т. п.
Метафорические переносы (по сходству) часто вызывают
появление образного значения слова. Например, русским пе-
тух называют заносчивого человека, змея — ехидного, ко-
варного, лиса — хитрого и т. д. (в немецком—соответственно
Hahn, Schlange, Fuchs) или идет говорят о дожде, времени,
мыслях. В данном случае мы имеем языковую метафо-
р у, употребляемую всеми говорящими на данном языке. Язы-
ковая метафора приводит к появлению у слова нового значе-
ния. От языковой метафоры надо отличать метафору литера-
турную, поэтическую, представляющую собой особенность сло-
воупотребления того или иного автора.
Метафорические переносы (языковые метафоры) способ-
ствуют развитию на базе конкретных значений новых отвле-
ченных значений, что связано с развитием, совершенствовани-
ем мышления и характерно для всех языков. Например, в
русском схватить за руку и схватить мысль (т. е. понять), ана-
логично в английском to grasp — понимать из прежнего «хва-
тать»; русское взял книгу и взял за правило, английское to ta-
ke — брать, хватать и пленять (воображение), испытывать
(обиду), понимать (ср. русское взять в толк) и т. п. То же са-
мое в прилагательных крепкая веревка и крепкая дружба, су-
ществительных гнет — тяжесть (положить творог под гнет) и
угнетение (капиталистический гнет). Английское threat —
угроза (а раньше означало «толпа», «войско»).
Рассматривая разные типы изменения значений слов, мы
и в других случаях сталкивались со значительным сходством
этого процесса в разных языках. В самом деле, уменьшитель-
ное от голова перенесено на название части гвоздя, винта, бу-
лавки не только в русбком, но и в немецком, английском,
французском, болгарском, польском и других языках (см. вы-
ше примеры на переносы слов ножка, ручка, спинка и подоб-
ных). Такое же сходство наблюдается и при переносах назва-
ний животных на человека для обозначения каких-то харак-
терных качеств, свойств. Например, название лиса для обозна-
чения хитрого, лживого человека использовано не только в
русском, но и в немецком (der Fuchs), английском (the fox),
фра1нцуз'ском (le renard), польском (lis) и ряде других языков.
Заяц обозначает трусливого человека не только в русском,
но к немецком (der Hase), безбилетного пассажи-
ра не только в русском, но и английском и т. д.
118
Однако при общем сходстве в направлении процессов на-
блюдаются и частные различия. Так, на отверстие в иголке в
русском перенесено название с уха человека — ушко, а в ан-
глийском и французском — с глаза (английское eye, француз-
ское oil)-, в русском у бутылки горлышко, а в английском,
польском — шейка (английское the neck, польское szyjka), в
русском носик чайника — перенос по сходству от человека, а
во французском le Ьес от названия клюва птицы. Слово
свинья обозначает в ряде языков не только животное, но и
«неопрятного человека» (в немецком), «неопрятного и мо-
рально нечистоплотного» (в русском), «порочного,похотливого
человека» (в китайском) *. Перенос на название качеств че-
ловека слов, обозначающих животных, есть во всех языках, но
в китайском, например, он представлен слабее. Различаются
слова в разных языках и по мотивам переноса. Например, на
одно и то же насекомое русские перенесли название с кузне-
ца — кузнечик (по «стуку»), украинцы с коня — коник (по
прыганью).
Естественно, что количество переносных значений и харак-
тер их оказываются в языках различными. Так, болгарское
дупка (дыра) стало обозначать не только «дыра», но и «яма»,
«нора», в русском такого перехода нет. В английском слово
the ear (ухо) получило значение и «слух» и «ручка» (предме-
та), в русском этого нет; английское слово the eye (глаз) зна-
чит и «ушко» иголки, и «петелька», и «очко», и «отверстие», и
в морской терминологии «огонь», чего опять-таки нет в русском
и т. д. (см. примеры выше).
Наличие расхождений в характере переносных значений в
разных языках вполне закономерно, так как отражает свое-
образие их лексико-семантической системы.
§ 32. Этимология. Деэтимологизация слова
Уже говорилось, что новые значения, возникающие в ре-
зультате развития разных типов переносов названий с одного
явления на другое, могут сохранять связь с первичным, основ-
ным значением и могут терять ее. В этом случае установле-
ние первоначального значения оказывается затруднительным,
а часто невозможным. Выяснение связи слова с другими сло-
вами своего или чужого языка, из которого пришло данное
слово, помогает выяснить происхождение слова. Изучение^м
1 См : С- Д. Кацнельсон. Содержание слова, значение и обозна-
чение, стр. 73.
119
происхождения слов, их историей занимается особая наука,
называемая этимо л огней (греческое etymologia от ety-
mon — истина и logos — слово, учение). Выяснение происхож-
дения слов — задача очень сложная, требующая учета многих
факторов. Необходимо учитывать фонетические соответствия
разных языков и па разных этапах развития одного языка
(см. § 22), особенности словообразования, соотношение ста-
рых и новых значений, условия бытования слов в языке и т. д.
Этимология одних слов раскрывается сравнительно легко,
является бесспорной, в других она вызывает много споров, ос-
тается сомнительной, в третьих оказывается невыясненной.
Чем древнее слово, чем обыденнее оно, тем труднее выяснить
его происхождение. Наоборот, этимология новых слов, полу-
чивших сравнительно недавнее распространение в языке, вы-
ясняется легче, хотя и здесь часто требуются специальные на-
блюдения и изыскания.
Приведем для примера этимологию модного сейчас сло-
вечка хобби, установленную болгарским ученым М. Въглено-
вым1. Слово хобби пришло в славянские языки (русский, бол-
гарский) из английского, куда оно в свою очередь попало из
французского. В старофранцузском hobe (современное hobe-
геаи) означало «особый вид некрупных соколов» и было связа-
но со стар ©французским глаголом hober — (двигаться с места
на место, скакать. В английском слово hobby первоначально
имело то же значение, но постепенно под влиянием значений
глагола hober приобрело дополнительно значение «жеребенок,
пони», затем «любимый жеребенок», а затем и современное
«любимое занятие в свободное время, увлечение, страсть». В
русский язык слово пришло из английского уже с этим но-
вым значением.
Совсем другое дело — выяснение этимологии старых слов.
Например, до сих пор нет ясности в происхождении слова
гриб, хотя его этимологией занимались многие ученью.
Ф. Шпехт сопоставлял славянское гриб с литовскими grieti—
снимать сливки и greimas — сливки, слизистый осадок в во-
де. Польские ученые (Брюкнер, Славский и другие) сближа-
ли с литовскими gleima—слизь, glieti—лепить; Р. Якобсон воз-
водил к глаголу grebti и толковал как «то, что выцарапывает-
ся из земли». X. Петерссон возводил к славянскому гърбъ и
связывал со значением «морщина», «складка». Последнюю точ-
ку зрения поддержал советский исследователь В. А. Меркулов,
1 М. Въгленов. Хоби. — «Българ-ки език», 1969, кн. 1, стр. 68—69.
120
рассматривавший слово гриб в системе других слов, имеющих
то же значение (в ряде русских говоров в значении «грибы»
употребляется слово губы)1.
Для этимологии важно выяснить не только происхождение
слова, но и то, как оно вошло в язык, когда в наших условиях
начало употребляться. Известно было, что слово интеллиген-
ция из латинского intelligens-intelligentis — понимающий,
разумный (ср. intellectus — ум, разум), но особенности его
проникновения в систему русского языка были лишь недав-
но установлены академиком В. В. Виноградовым1 2. Оказа-
лось, что в значении, близком к современному, это слово поя-
вилось в литературном языке в 50—60-е годы XIX века; до
этого времени оно употреблялось в значении «разумность, со-
знание, деятельность рассудка». Возникновение у слова ин-
теллигенция нового значения оказалось связанным с развити-
ем новых явлений в русской общественной жизни, появлени-
ем нового общественного слоя образованных людей, людей ум-
ственного труда.
Занятия этимологией требуют не только хорошей лингви-
стической подготовки, но и исторических, экономических, эт-
нографических знаний. Стремление же понять слово, рас-
крыть его значение через сравнение с какими-то другими со-
звучными словами присуще всем носителям языка. В резуль-
тате появляются случаи неправомерного, произвольного сбли-
жения слов по чисто внешнему созвучию. Такие осмысления
слов на основе сопоставления со знакомыми созвучными сло-
вами называются и а родной этимологией. Это явление
отмечается чаще всего при усвоении заимствованных слов; оно
приводит к соответствующему изменению звучания слова.
Например, непонятное слово бульвар превращали в гульвар,
сближая с глаголом гулять; микроскоп — в мелкоскоп, сбли-
жая с мелкий-, мемориальную доску (от латинского memoria—
память) — в мрамориальную или мармориальную (метатеза),
сближая с мрамор.
Отдельные случаи народной этимологии оказались обще-
принятыми, вошли в языковую практику. Так, слово свиде-
тель имело в корне особую букву «ять» и этимологически было
связано с глаголом ведать — знать, т. е. было сведетель —
«тот, кто знает». Постепенно его сблизили с более привычным
1 См.: В. А. Меркулов. Об относительной хронологии славянских
названий грибов.—В кн.: Этимология 1964, М., «Наука», 1965, стр. 95—97.
2 См.: В. В. Виноградов. Историко-этимологические заметки. —
В кн.: Этимология. 1964, стр. 111—113.
121
глаголом — видеть и появилось слово свидетель — «тот, кто
видит». Подобное изменение произошло и в слове смирение,
которое восходит к корню мер (е из «ятя» — ср.: мера,
мерить), а народная этимология сблизила его с корнем мир
(ср. мирный).
В живом употреблении слова часто теряют связь с теми,
от которых они когда-то были образованы. Происходит утра-
та связи слова с его первичным, «истинным» значением. Этот
процесс называется деэтимологизацией (de — латин-
ская приставка, обозначающая удаление, отмену). Деэтимо-
логизация широко представлена в языках. Примером могут
служить русские слова: окно, утратившее связь с око, от кото-
рого оно было образовано, гусеница (от ус), коричневый (от
корица), лопатка (от лопата), мешок (от мех), порошок (от
порох — старое «пыль»), столица (от стол в старом значении
«трон»), завтра (от утро; ср.: старое заутра, современное бол-
гарское утро со значением «завтра»), горький (от гореть, т. е.
«что-то жгучее»). Деэтимологизации особенно способствует
утрата исходного слова. Например, мошенник, значившее ра-
нее «вор, крадущий кошельки» (от мошна — кошель) стало
обозначать «нечестный человек, плут». Связь со старым мош-
на совершенно не осознается. В слове цепенеть не осознается
связь со старым цеп — палка, орудие молотьбы (ср.: камень—
каменеть, цеп — цепенеть). Слово присяга деэтимологизиро-
валось полностью, так как утрачено промежуточное звено «ка-
саться предмета в знак клятвы» (корень сяг) *.
Деэтимологизация — характерный процесс для всех
языков.
§ 33. Омонимы
Во всех языках встречается особая группа слов, называе-
мых омонимами (от греческих слов homos — одинаковый и
отупа — имя). Омонимы — это разные слова,
имеющие одинаковый звуковой со ст а в, напри-
мер, русские: ключ—то, чем отпирают замки, и ключ—лес-
ной ручеек; метр — 100 сантиметров, метр — стихотворный
размер и метр — наставник; выдержка — стойкость и вы-
держка — цитата; ударник — часть затвора винтовки и
ударник — передовой рабочий; польское zavod— разочарова-
ние и zavod — профессия; немецкое der Strauss — букет, der
1 Подробнее об этом см.: Л. А. Булаховский. Деэтимологизация
в русском языке. — Труды Института русского языка, т. 1, М.—Л 1949
122
Strauss — страус и der Strauss — поединок (архаич.); der
Bauer—крестьянин и der Bauer—клетка; der Lauf—пробег и der
Lauf—ствол огнестрельного оружия; английские: match—мечта
и match—спичка; spring—весна, spring—пружина и spring—
источник, родник; болгарские: град—-город и град—град; заве-
да—отвести, отвезти и заведа—'вписать, зарегистрировать; ко-
пие — копье и копие — копия; кръет—крест и кръет—пояс-
ница; французские: la livre — фунт и le livre — книга; ferme—
твердый и ferme — ферма.
Омонимы важно отличать от многозначных слов. При мно-
гозначности имеем одно слово, значения которого связаны
между собой (ср.: «переход продолжался два часа» и «здесь
переход через полотно железной дороги»), при омонимии не-
сколько разных слов, значения которых между собой не связа-
ны (лук — огородное растение и лук — старинное оружие).
Различия хорошо заметны при таких, например, сопоставле-
ниях: 1) «прибавь соли в суп», 2) «в этом вся соль рассказа»,
3) «производство солей и кислот», 4) «пятый звук музыкаль-
ной гаммы называется соль». В 1, 2 и 3-м случаях имеем дело
с разными значениями одного и того же слова, связь этих
значений очевидна; в 4-м случае употреблено другое слово, не
имеющее связи с первыми.
Омонимы бывают разных типов. Особый интерес представ-
ляют лексические, или корневые, омонимы, которые
называют иногда собственно омонимами. У таких омонимов
при совершенно различных значениях совпадают их письмен-
ная и звуковая формы, притом это совпадение сохраняется и
при изменении слова, так как лексические омонимы всегда от-
носятся к одному грамматическому классу слов. Сравнение
омонимов кулак — «кисть руки со сжатыми пальцами» и
кулак — «богатый крестьянин - собственник, эксплуатирую-
щий чужой труд», убеждает в этом (ср.: «боялся его тяжелого
кулака», «утирал слезы кулаком», «размахивал кулаками»
и т. п. и «работая у кулака», «стал кулаком», «борьба с кула-
ками» и т. д. Лишь в винительном падеже единственного числа
будут разные формы у неодушевленного и одушевленного су-
ществительного — «взять в кулак», «смотрел на кулака»).
Если слова совпадают во всех формах — это пол ные
лексические омонимы, если лишь только в части форм —
неполные лексические омонимы. Так, слово лук! — назва-
ние растения не имеет формы множественного числа, а у слова
лукН (название оружия) такая форма есть.
Рядом с лексическими омонимами встречаются омофор-
123
м ы, т. е. случаи, когда у разных слов совпадают в звучании
только отдельные формы и создаются как бы «временные
омонимы», которые разрушаются при изменении формы слов.
Например, в русском от глаголов лечить и лететь первое лицо
настоящего времени имеет форму лечу (ср.: я лечу больного и
я лечу завтра), но формы 2 и 3 лиц уже окажутся разными:
ты лечишь, он лечит и ты летишь, он летит; в немецком сов-
падают ich triige (конъюнктив от глаг. tragen — носить) и ich
triige (наст. вр. от глагола trugen — обманывать).
Слова, совпадающие в произношении, но различающиеся
«а письме, иазываются омофонами (от греч. homos—оди-
наковый и phone — звук). Например, пруд — искусственный
водоем и прут — ветка; костный — прилагательное от кость и
косный — консервативный, отсталый; плод и плот; вести и
везти и т. п. Омофоны очень широко распространены в язы-
ках, особенно много их в языках, где произношение и право-
писание заметно расходятся, например, в английском: to sew
[sou] — шить и to sow [sou] — сеять, dear [dia] — дорогой
и deer [dia]—олень; night [nait] — ночь и knight [nait] —
рыцарь, sea [si:] — море и see [si:] — видеть, right [raitj —
правый и write [rait] — писать и т. п. и французском: cher —
дорогой и la chair — кафедра, le champ — поле и le chant —
пение.
Возможны случаи, когда слова совпадают на письме, но
различаются произношением: сравните русские кружки
и кружкй, замок и замок, пропасть и пропасть ; английские:
to lead (Ud] — вести и lead [led]— свинец, row [гои] — ряд
и row [гаи] — скандал, wind [wind] — ветер и wind [walnd] —
заводить часы и т. и. Такие слова называются омографа-
ми (от греческих homos — одинаковый и grapho — пишу).
По происхождению омонимы всех типов можно разделить
на две группы: 1) омонимы, восходящие к разным словам,
и 2) омонимы, бывшие когда-то одним словом. К первой
группе относятся омонимы, образовавшиеся в результате
случайного совпадения слов, например, вследствие изменения
звукового состава слова. Так возникли современные омони-
мы лук (растение) и лук (оружие). В древнерусском языке
первое слово (заимствование из древнегерманского) имело
в корне гласный у (лоукъ), а второе — носовой гласный о,
который позднее изменился в у. Аналогичного проис-
хождения метать — бросать копье и метать — шить крупны-
ми стежками. Такие омонимы характерны для английского
языка: sun [sah] —солнце (старое sunne) и son [sah] — сын
124
(старое sunu); ear [ 1э] — ухо (старое еаге) и ear [I е ] — ко-
лос; write [ralt] — писать (старое writan) и right [rait] —
правый (старое riht). Встречаются они и в других языках,
например, немецкие: die Weide — ива (старое wide) и die
Weide — выгон (старое weida) и т. и. Омонимы возникают
в результате не только спонтанных (как в приведенных при-
мерах), но и позиционных и комбинаторных изменении (ср.:
пруд и прут, стог и сток).
Омонимы могут появиться и при случайном совпадении
отдельных форм слов: задергивать — закрывать чем-либо (от
задернуть) и задергивать — мучить дерганьем (от дергать),
донести (приставочное образование от глагола нести) и до-
нести (совершенный вид к глаголу доносить), лисичка —
порода грибов и лисичка (производное от лиса).
К первой же группе относятся и омонимы, возникающие
при столкновении своего и чужого нли двух чужих (заимст-
вованных) слов, например, в русском брак — замужество (от
глагола брати) и брак — вещь с изъяном из немецкого
(brack от brecken — разбивать); балка — строительная де-
таль (из немецкого) и балка — овраг (из тюркских языков);
хром (от хромой) и хром — сорт кожи (из греческого) и т. п.
Очень много омонимов такого происхождения в английском
языке, испытавшем в XII—XV вв. сильное влияние француз-
ского языка: ball — мяч (англ.) и ball — бал (франц.);
pale — бледный (франц.) и pail — ведро (англ.); match —
матч (англ.) и match — спичка (франц.) и т. п.
Омонимы второй группы возникают на базе многозначного
слова, когда семантические связи между значениями одного
слова слабеют и постепенно исчезают. Такого происхождения
русские омонимы: перо у птицы и перо стальное, быки — жи-
вотные и быки — устои моста; английские: nail — ноготь
и nail — гвоздь, air — воздух, air — внешний вид; немецкие:
der Lauf — пробег, бег и der Lauf — ствол огнестрельного ору-
жия; der Schild — щит и das Schild — вывеска и т. п.
Второй путь образования омонимов признается не всеми
исследователями. Многие считают, что в таких случаях пра-
вильнее говорить о полисемии.
§ 34. Синонимы и антонимы
С и н о и и м ы (от греческого synonymos — одноимен-
ный)— близкие по значению слова. Близость нх
определяется тем, что они называют одно явление действнтель-
12.3
ности, но при этом выделяют®'называемом явлении различные
стороны или характеризуют его с различных точек зрения.
Иногда синонимы определяют как слова, выражающие одно и
то же понятие, но отличающиеся друг от друга по смысловым
оттенкам или стилистической окраске. Оба эти подхода обо-
снованы, так как они опираются на основные функции слова:
называть явления действительности и выражать понятия (см.
§ 4). Синонимы могут отличаться: а) оттенками значений,
б) эмоционально-экспрессивной окраской, в) стилистической
функцией.
Синонимы, различающиеся оттенками значений, назы-
ваются смысловыми или идеографическими (от
греческих слов idea — понятие и grapho — пишу). Например:
блестеть обозначает обычно ровное, постоянное отражение
света, а сверкать — прерывистое, неравномерное. Сравните,
«блестит горлышко разбитой бутылки» (Чехов) и «белый
снег сверкает синим огоньком» (Никитин). Идеографиче-
скими синонимами являются: смелый — храбрый, опасение —
боязнь — страх — ужас-, пожилой — старый — дряхлый
и т. п.; английские: happy — счастливый и lucky — удачли-
вый; say — сказать (вымолвить) и tell — сказать (сообщить);
немецкие: sprechen — говорить (наличие способности к речи)
и reden (указывает на осмысленную речь); французские:
laisser — покинуть (оставить кого-либо) и quitter — покинуть
(разлучиться).
Синонимы, различающиеся разным отношением к обозна-
чаемому явлению, можно, назвать эмоционально-
экспрессивными, например: полный — толстый — жир-
ный (о человеке); почивать — спать — дрыхнуть- скончать-
ся — умереть — подохнуть и т. п. Так как такие синонимы
обычно употребляются в разных стилях речи, то их называют
также стилистическими. Эмоционально-экспрессивные
оттенки синонимов очень своеобразны в различных языках
и часто составляют большую трудность для переводов. На-
пример, французские слова mart, trepas и deces одинаково
означают «смерть», но если первое не выражает отношения
говорящего к факту смерти и может употребляться в любом
стиле, то trepas близко по значению русскому кончина, пере-
дает уважительное отношение к человеку, о смерти которого
говорится, и употребляется в торжественных случаях и поэти-
ческой речи; deces употребляется только в речи официально-
деловой. Аналогично русское донесение употребляется только
в официально-деловой речи, а его синоним сообщение являет-
126
ся общеупотребительным (ср.: общеупотребительные позво-
ление — разрешение — согласие и книжные санкция и уста-
ревшее книжное дозволение). Легко улавливаются различия
в стилевом употреблении таких рядов слов, как жаловаться—
сетовать — роптать — пенять — ныть — скулить — пла-
каться — хныкать; одежда — костюм — платье — наряд —
убранство — туалет — одёжа — одеяние — облачение.
Различаясь оттенками значения и эмоционально-экспрес-
сивной окраской, синонимы, естественно, обладают разной
сочетаемостью, т. е. способностью употребляться рядом с ка-
кими-либо другими словами. Например, при слове путь воз-
можны синонимы долгий, длинный, но день — только долгий,
а коридор — только длинный; молчание — долгое, продолжи-
тельное, длительное, но не длинное и т. д. Можно сказать
крушение надежд, гибель надежд, крах надежд без существен-
ного различия в значении, но крушение поезда и гибель
поезда уже дают существенные различия в значении, а крах
поезда вообще невозможно в обычном употреблении, зато
возможно сочетание катастрофа с поездом и невозможно ка-
тастрофа с надеждами.
Одни слова обладают более широкой сочетаемостью, т. е.
могут употребляться со сравнительно большим кругом слов;
сочетаемость других ограничена определенными словами или
группами слов. Прилагательное скоропостижная, например,
сочетается в речевой практике только со словами смерть,
кончина и подобными, а синоним внезапная может сочетаться
с более широким кругом слов (внезапная смерть, поездка,
внезапное решение и т. п.); карие говорят только о глазах
или в профессиональном употреблении—о масти лошади, тогда
как темно-коричневые обладают широкой сочетаемостью.
В английском языке синонимы the slice, the piece, the morsel,
выражая общее понятие «кусок», однако весьма различны по
особенностям их употребления. Слово the piece может соче-
таться с самыми различными словами, тогда как the morsel,
the slice употребляются в сочетании лишь с немногими сло-
вами: a morsel of bread, meat (кусок хлеба, мяса), a slice of
cheese, sausage, bread, т. e. ломтик (кусок) сыра, колбасы,
хлеба.
Возможны в языках синонимы, в которых не улавливается
различие в оттенках значения, экспрессивно-эмоциональной
окраске, сфере употребления, особенностях сочетаемости (ср.:
лесная дорожка — лесная тропинка, идти по дорожке /по
тропинке/; загнанный зверь — затравленный зверь, загнать —
127
затравить лису). Подобных слов много в научной речи. Пока-
зательны, например, пары: языкознание — лингвистика, дву-
губный — билабиальный, различительный — дифферен-
циальный, орфография — правописание, номинативная — на-
зывная, глоточный — фарингальный и т. п. Такие слова
называются абсолютными синонимами, или дубле-
тами (французское double — двойной). Встречаются они
главным образом в терминологии (см. § 34). В общенародной
речи они или постепенно исчезают, или развивают дополни-
тельный оттенок значения, 'превращаясь ib обычные синонимы
Так, например, возникли в русском языке синонимы: град —
город, врата — ворота, злато — золото и т. п., которые когда-
то могли употребляться безразлично в любых условиях,
а сейчас различаются по своей стилевой окраске.
Синонимы могут различаться и по своим формальным
особенностям. Выделяются разнокоренные слова: смелость —
храбрость, глядеть — смотреть, битва — сражение, спе-
шить — торопиться, громадный — колоссальный, нелепость —
абсурд, довод — аргумент и т. п.; слова однокоренные: всо-
вывать — засовывать, болезнь — заболевание, решитель-
ный — решающий, откачивание — откачка, основа — основа-
ние и т. п. (см. ниже). Синонимичными могут быть отдельные
слова и сочетания слов: быстро — в мгновение ока; далеко —
у черта на куличках; плохо — спустя рукава; победить —
взять верх; отругать — намылить шею и т. п. (см. § 42).
Разнообразие синонимов и отсутствие единого подхода
к их выделению затрудняет классификацию синонимов. Еди-
ной, общепринятой классификации синонимов до сих пор нет1.
Синонимами’ могут считаться только слова, бытующие
в одной языковой системе в определенный период ее сущест-
вования, но так как сами языковые системы развиваются,
изменяются, то меняется и состав синонимов. Они могут
исчезать, как исчезло слово пиит (синоним к поэт), местоиме-
ние сей, употреблявшееся как синоним к местоимению кото-
1 Подробнее об этом см.: С. Г. Б ереж а н. Совпадение отдельных
элементов смысловой структуры слов как основа синонимичности. — Изве-
стия АН СССР, отд. литер, и языка, 1967, т. XXVI, вып. 3; А. П. Евгень-
ева. Основные вопросы лексической синонимии. — В со.: Очерки по сино-
нимике современного русского литературного языка. М.—Л., 1966; А. Д. Г р и-
горьеза. Заметки о лексической синонимии. — В сб.: Вопросы культуры
речи, вып. 2, 1959; О. С. Ахманова. Очерки по общей и русской лекси-
кологии, ч. IV. М., Учпедгиз, 1957; Л. М. Васильев. Проблема лекси-
ческого значения и вопросы синонимии. — В сб.: Лексическая синонимия,
М., «Наука», 1967; Ю. Д. Апресян. Синонимия и синонимы.—«Вопросы
языкознания», 1959, № 4 и другие статьи.
128
оый; могут возникать вновь, как возник синоним спутник (из
русского) к сателлит (из латинского satelles — спутник) во
многих европейских языках после появления наших искусст-
венных спутников земли; могут переставать быть синонима-
ми, как перестали быть синонимами народный и вульгар-
ный — грубый (ср.: народная латынь и вульгарная латынь
о разговорном языке Римской империи).
Источники возникновения синонимов очень разнообразны.
Синонимы возникают при развитии многозначности, т. к.
вновь возникшее вторичное значение какого-либо слова может
привести к образованию нового синонимического ряда с уже
существующим в языке словом. Например, появление новых
оттенков значения у слова свежий в сочетаниях свежие
краски, свежая газета сделало его в данных значениях сино-
нимом к словам яркие (яркие краски), новая (новая газета);
появление новых оттенков значения в слове крепкий в соче-
таниях крепкий духом, крепкий чай дало синонимические
пары: крепкий — стойкий, крепкий — насыщенный и т. п.
ЛУногозначное слово может входить в несколько синонимиче-
ских рядов, способствуя обогащению языка новыми синони-
мами. Например, английское ask входит в следующие синони-
мические ряды:
1) to ask — to inquire, т. e. спрашивать — осведомляться;
2) to ask — to beg — to request, т. e. просить (с разными
оттенками);
3) to ask — to invite, t. e. — приглашать, звать и т. п.
Возникают синонимы и при образовании слов по разным
словообразовательным моделям: славяновед и славист, ко-
рысть и корыстолюбие, ехидность и ехидство, дородность
и дородство, прополка и пропалывание и т. п. Сравните
английские: undaunted и dauntless — бесстрашный (в первом
случае значение отсутствия признака передано приставкой, во
втором — суффиксом), немецкие: der Arbeitsmann и der
Arbeiter — рабочий (первое слово образовано сложением слов
die Arbeit — работа и der Mann — человек, второе — присое-
динением суффикса), fehlerlos и fehlerfrei — безошибочный
(безупречный).
Для некоторых языков, например, для английского, очень
характерно образование синонимов, в основном стилистиче-
ских, на основе противопоставления слова и глагольного
словосочетания: to walk — гулять и to take a walk — гулять,
прогуляться (буквально — брать прогулку), to laugh —
смеяться и to give a laugh — смеяться, рассмеяться.
5. Заказ 1876
129
Возникают синонимы и при столкновении разных по про-
исхождению слов: а) исконных и заимствованных, б) лите-
ратурных и диалектных, в) литературных и жаргонных. При-
меры первого рода — в русском: ввоз, вывоз и импорт,
экспорт (из латинского); в английском: to gather (искон-
ное)— to assemble (из французского)—to collect (из ла-
тинского) с общим значением «собирать», «собираться»;
в немецком: der Rundfunk — das Radio, die Anschriff — die
Adress и т. п. Примеры второго — русские: бросить —
лукнуть, чердак — подлавка, зеленя — озимы, немецкие: die
Mutze — die Карре (шапка); die Wange — die Backe (щека)
и т. п. К третьей группе можно отнести ряды: есть — ло-
пать — шамать, не сдать экзамен — срезаться — зашиться—
провалиться и т. п.
Синонимы обогащают язык, дают возможность точнее
выразить мысль, передать ее различные оттенки, передать
отношение говорящего к предмету речи, вызвать соответ-
ствующий отклик слушающего или читающего и т. п.
К явлениям, обогащающим язык, придающим ему особую
выразительность, относятся и антонимы (от греческого anti —
против и опита — имя). Антонимами называются разные
по звучанию слова, которые выражают противоположные, но
соотносительные друг с другом понятия: свет — мрак, жар —
холод, говорить — молчать, подземный — надземный; ан-
глийские: beautiful (прекрасный) — ugly (уродливый), old
(старый) — young (молодой), work (работа) — rest (отдых);
немецкие: ka.lt (холодный) — warm (теплый), reich (бога-
тый) — arm (бедный); французские: gros (большой) —
petit (маленький), Ыапс (белый) — noir (черный) и т. п.
Антонимы бывают разнокоренные (юг — север, любовь —
ненависть) и однокоренные (приход — уход-, немецкие
verstehen — niissverstehen, т. е. «понимать» и «ложно, непра-
вильно понимать»; английские happy — unhappy, т. е. «счаст-
ливый — несчастливый»).
Чаще всего антонимы наблюдаются среди прилагательных
п наречий, т. е. в словах, называющих качество, свойство,
признак. Разным значениям многозначного слова могут
соответствовать разные антонимы, например: свежий хлеб —
черствый хлеб, свежие огурцы — соленые огурцы, свежий
ветер — теплый ветер, свежие краски — поблекшие краски,
свежая мысль — старая мысль и т. п.
Синонимы и антонимы широко используются в литератур-
ных языках как важное стилистическое средство.
1 50
§ 35. Термины и терминология
В § 30 говорилось, что большинству слов свойственна
многозначность, но есть такие слова, которые по характеру
их употребления должны быть однозначными: многозначность
помешает им выполнять их основную функцию. В физике,
химии, математике, философии, медицине, политике, искус-
стве нужны слова-названия, которые бы всеми и всегда
воспринимались с одинаковым значением. Такие слова есть
в каждой отрасли науки, техники, искусства. Они называются
терминами (от латинского terminus — предел, граница).
В каждой науке своя система терминов, называемая
терминологией. В физике постоянно употребляются
термины: ампер, квант, фокус, герц, джоуль, волны и т. п.;
в химии: кислота, щелочь, основание, реакция, гидрат, окись
и т. п.; в языкознании: звук, согласный, морфема, омоним,
многозначность, номинативный, синтаксис и т. д.; в музыке:
нота, такт, диез, бемоль, октава, соло, дуэт и т. п.; в живо-
писи: натюрморт, пейзаж, гуашь, кармин, маринист (худож-
ник, который пишет картины на морские темы) и т. д.
Характерными признаками терминов являются однознач-
ность1, нейтральность (отсутствие особой эмоционально-
экспрессивной окраски), специализация (употребление
в .какой-либо определенной области).
Термин может употребляться только в одной области,
например, фонема, морфема, подлежащее, сказуемое и подоб-
ные употребляются только в языкознании; вектор — лишь
в математике; вагранка — в металлургии и т. д., или же
в разных областях, имея в каждом случае свое особое значе-
ние. Так, термин операция известен в медицине, военном
деле, банковском деле, но всюду имеет свое особое значение.
Особое значение имеют термины ассимиляция в биологии,
этнографии и языкознании; ирис в медицине — «радужная
оболочка глаза», в ботанике — «сорт многолетних цветов»;
реверсия в биологии — «возврат к предковым формам» (ср.:
атавизм), в юриспруденции — «возврат имущества владель-
цу», в технике — «перемена направления вращения маши-
ны» и т. п.
Во всех языках часты случаи, когда слово употребляется
и в общем значении и как специальный термин: валик —
1 Не все термины являются однозначными, но однозначность — жела-
тельное свойство термина.
5* 131
маленький вал и валик — технический термин; шапка —
головной убор и шапка — общий заголовок для нескольких
заметок в газете; подвал — помещение под домом и подвал—
большая газетная статья, занимающая всю нижнюю часть
газетной полосы; полоса чего-либо и полоса — страница
газеты и т. д.; в немецком Hahn — петух и Hahn — кран
(Wasserhahri), Ваг — медведь и Ваг — часть парового моло-
та; английское io dress — одеваться, а в медицине —
«перевязывать рапу», в военном деле — «выстраиваться»,
в горном деле — «обогащать руду», horse — лошадь,
а в технике — «станок, рама», в геологии — «включение
пустой породы в руде» и т. п. Становясь термином, слово
теряет свою эмоциональность и экспрессивность. Особенно
это заметно на сопоставлении общеупотребительных слов
в уменьшительно-ласкательной форме и соответствующих
терминов (ср. кулачок у ребенка и кулачок в машине,
мушка — маленькая муха и мушка ружья, щечки ребенка
и щечки у пулемета и т. п.).
Термины могут состоять не только из одного слова.
Встречаются термины, состоящие из сочетания слов: дви-
гатель внутреннего сгорания, переменный ток, прямой угол,
совершенный вид (в глаголе), прошедшее время (ср. англий-
ские: present indefinite — настоящее простое неопределенное,
direct current — постоянный ток и т. п.).
По происхождению термины бывают исконными и заимст-
вованными. Слово своего родного языка становится терми-
ном, когда оно начинает употребляться в ограниченном, спе-
циальном значении. Например, слово обращение имеет
в общем употреблении ряд значений: «просьба», «призыв»
(обращение к молодежи), «пользование», «употребление»
(обращение с оружием), «отношение», «действие» (вежливое
обращение) и т. п. Но слово может употребляться и как тер-
мин в целом ряде наук, имея каждый раз одно определенное
значение, характерное для данной области. В астрономии
обращение — «движение планет по орбите» (обращение
Земли вокруг солнца), в экономических науках говорят об
обращении капитала, в биологии об обращении куколки
в бабочку, в языкознании обращение — «слово, называющее
лиц или предметы, к которым обращена речь».
Очень часто термином становится уменьшительная форма
общенародного слова: кулачок, валик, зубок, язычок, мушка
и т. п. Еще чаще термины возникают из сочетания слов:
паровой молот, шариковый подшипник, командный состав.
132
высокое давление, кислотный остаток, имя существительное,
парные согласные и т. п.
В любом языке отмечается большое количество заимст-
вованных терминов. Например, в спортивной терминологии
много заимствовании из английского языка: старт, финиш,
футбол, боксёр, тренер, спортсмен, спринтер, стайер-, в музы-
ке — нз итальянского: соло, солист, соната, ария, пиано,
форте, каприччио. В общественно-политической терминологии
немецкого языка часты заимствования из русского языка:
Kulturhaus (дом культуры), Pionerpalast (дворец пионеров),
Kolchos (колхоз) и другие слова.
Во всех языках широко распространены термины греко-
латинского происхождения: материализм, субъект, объект,
логика, суффикс, морфема, драма, трагедия и т. п. В разных
языках они различаются фонетическими особенностями про-
изношения, но восходят к одному корню (ср.: русское нация,
английское nation [neij п], французское nation [nasjo] с [о]
носовым, немецкое Nation [natsion]). Для всех европейских
языков характерно использование греческих и латинских
корней для создания новых терминов; например, телескоп
(ср. английское telescope) из греческих слов tele — далеко,
вдаль и scopeo — смотрю, протоплазма (ср. английское
protoplasma) из греческих protos — первый и plasma — обра-
зование; нейтрон (ср. немецкое Neutron) из латинского
neutrum — ни то, ни другое; протон (ср. немецкое Proton) из
греческого protos — первый и т. д.
Использование греко-латинских элементов для образова-
ния терминов обусловлено рядом причин, прежде всего тем,
что особая роль латинского языка, в течение долгого времени
бывшего языком науки, подготовила возможность использо-
вания его элементов для образования научных терминов, так
как в разных областях знания существовали уже многие
термины латинского или греческого (усвоенные через латин-
ский) происхождения. Они, с одной стороны, служили неко-
торым эталоном для образования новых терминов, с дру-
гой, — обеспечивали в известных пределах понятность новых
терминов для носителей разных языков, создавая хотя бы
относительную общность лексического значения и словообра-
зовательных элементов. Важно и то, что латинский и древне-
греческий языки превратились в мертвые языки (см. § 64),
что облегчало использование их элементов в новых сочета-
ниях. Возможность сознательного специального конструиро-
133
вания терминов в какой-то степени обеспечивает их систем-
ность для каждой отрасли знания. Идеальный термин должен
быть способен успешно осуществлять двустороннее соответ-
ствие: зная термин, знаешь его место в системе и наоборот,
зная место в системе, знаешь термин1. К этому стремятся все
отраслевые терминологии, однако осуществить такую систем-
ность удается лишь частично (есть такие строгие ряды тер-
минов в химии, медицине и других науках), так как терми-
нология всех наук складывалась постепенно и из разных
источников. В настоящее время ученые разных специально-
стей совместно с языковедами много внимания уделяют
вопросам терминологии, стремясь насколько возможно упо-
рядочить, систематизировать ее и не допускать роста пестро-
ты и несистемности при образовании новых терминов.
Особенно актуальны вопросы упорядочения терминологии
в нашей стране с ее большим количеством интенсивно разви-
вающихся национальных литературных языков, в которых
часто научная терминология создается заново, и очень
важно, чтобы она создавалась единообразно на единых
строгих научных основах.
§ 36. Понятие о словарном составе языка
Словарный состав языка — это все слова,
употребляющиеся в данном языке. Словарный
состав языка отражает условия жизни народа, уровень его
развития, характер занятий. Не удивительно, что у эскимосов
до 40 названий для снега, а у арабов чуть не 200 названий
для верблюда в зависимости от возраста, пола, породы,
величины и т. д. У народов Сибири в языках много слов, свя-
занных с охотой, а у жителей островов Тихого океана —
с морем и рыболовством и т. д. Чем сложнее хозяйственная,
общественная, культурная жизнь народа, тем богаче словар-
ный состав его языка. За годы Советской власти в чукотском,
селькупском, якутском и других языках народов Севера
появились сотни и тысячи новых слов, так как обогатилась
их жизнь, повысилась культура, вошли в быт новые предметы
и понятия.
Словари современных развитых языков насчитывают де-
сятки и сотни тысяч слов. Так, 17-томный «Словарь совре-
1 О роли греко-латинских элементов в создании терминологии подроби
ней см.: А. А. Реформатский. Введение в языкознание (§ 21).
134
ыенного русского литературного языка», изданный АН СССР,
содержит 120 480 слов, чю, конечно, не отражает всего
богатства словарного состава русского литературного языка,
так как далеко не все слова попадают в словари. Не вклю-
чают в словари слова устаревшие, недавно возникшие,
употребляемые на отдельных территориях страны или только
отдельными группами говорящих.
Вместе с тем не все слова, приведенные в словаре, изве-
стны всем говорящим на данном языке. Например,
в «Словаре русского языка», составленном С. И. Ожеговым,
почти на любой странице можно встретить неизвестное, мало-
известное слово или слово, значение которого понятно, по
употреблять которое приходится редко. Это дает основание
выделять в словарном составе любого языка две разные
группы слов, различающиеся по широте их употребле-
ния: активный запас слов (активный словарь) и п а с-
с и в и ы й запас слов (пассивный словарь).
К активному запасу относятся слова, которые гово-
рящий не только знает, но и часто употребляет в своей речи.
Следует различать активный запас слов, одинаковый для всех
говорящих на данном языке, и активный запас слов, свой-
ственный лишь отдельным группам населения. Такие слова,
как хлеб, дом, окно, есть, ходить, большой, злой, хорошо
и т. п., находятся в постоянном активном употреблении у всех
говорящих на данном языке; такие же, как лекция, аудито-
рия, семинар, зачет, тема и т. п., — только у части населения,
например у студентов.
Пассивный запас — это слова известные, ио неупотре-
бительные. К ним относятся многие термины (капилляр —
1) трубка с тонким каналом, 2) тончайшие кровеносные
сосуды; каптенармус — должностное лицо, человек, ведаю-
щий хранением и выдачей военного имущества и продоволь-
ствия; кардиограмма — графическое изображение движений
сердца; каротель — сорт моркови и т. п.), устаревшие слова
(капище — языческий храм, картуз — бумажный мешочек),
слова, эмоционально окрашенные (карачун — смерть, карга-—
злобная старуха, кацавейка — верхняя женская кофта ста-
ринного покроя, слово употребляется сейчас для обозначе-
ния плохой, немодной, устаревшей одежды) и т. п.
Границы между пассивным и активным запасом слов
подвижны, изменчивы. Одним из показателей повышения
культуры речи говорящих является пополнение активного
запаса слов, переход слов из пассивных в активные. Деление
135
слов на активный и пассивный запас очень* важно при изуче-
нии иностранных языков.
С делением на активный и пассивный запас связано и де-
ление слов по сфере их употребления. Есть слова обще-
употребительные, т. е. используемые всеми вне зависимости
от каких-либо условий: ходить, знать, белый, черный, город,
рука, я, кто и т. п., и слова, употребление которых ограниче-
но. Это ограничение может быть вызвано разными
факторами.
Слова, распространение которых ограничено террито-
риально, называются диалектизмами. К ним относятся,
например, известные в Курской или Орловской областях
слова: дежа (посуда для теста), карец (ковш для воды или
муки), чапля (сковородник), емки (ухват), замашки (ко-
нопля), писклята (цыплята), козюля (змея) и т. п.; или
слова, характерные для жителей Вологодской области:
пестерь, пехтерь (плетеная корзина), ледина (болотистое
место), китина (стебли гороха), сиверка (сырая холодная
погода), стая (помещение для скота), волоть (ботва свеклы)
п т. п.
Слова, употребление которых ограничено пределами ка-
кой-то социальной или профессиональной группы, называются
жаргонизмами. Например, в речи деревенских ремеслен-
ников (портных, валяльщиков, шерстобитов) отмечались
такие слова как: бакры (два), бурма (шуба), кимать (спать),
кресо (мясо), сары (деньги), ласый (малый), вахно (сукно)
и т. п. Жаргонизмы часто проникают в речь школьников,
засоряя и уродуя ее .
Особое место в словарном составе занимают слова, упо-
требительные только в определенной специальной научной
или производственной области. Они называются термина-
ми (см. §35).
Слова могут различаться по экспрессивно-стилевой
окраске. Есть слова нейтральные, не несущие на себе
особой экспрессивной окраски и употребительные в разных
стилях речи (лето, дождь, снег, хотеть, белый и т. п.) и есть
слова, отличающиеся такой окраской, присущие определен-
ным стилям речи, например: русские нега, грезы, зефир, ле-
леять-, немецкие Ross — конь (в отличие от нейтрального
Pferd), G ewand — одеяние (в отличие от нейтрального
Kleid — платье, одежда); английские brow (чело), billow
(волна), couch (ложе), warrior (воин) и т. п. характерны для
поэтического стиля. Наоборот, слова злющий, молодчина»
136
лоботряс, хапуга, чепуха, франтить и т. п.; немецкие Mahre
/кляча — ср. с нейтральным Pferd), Maul (рот, пасть — ср.
с нейтральным Mund) и т. п. употребительны прежде всего
в разговорно-бытовой речи и часто имеют фамильярную или
даже грубоватую, вульгарную окраску.
В разговорной речи довольно часто встречаемся с так
называемыми эвфемизмами (от греческого euphemeo —
говорю хорошо, вежливо), т. е. словами, используемыми для
замены других, почему-либо нежелательных слов. Теперь
эвфемизмы чаще всего заменяют слова грубые, неприличные
|(вы ошибаетесь вместо лжете, насекомое вместо вошь) или
связанные с неприятными ассоциациями (приказал долго
жить, преставился вместо умер, кончина вместо смерть
и т. п.). В прошлом эвфемизмы были вызваны запретом на
слова (табуированием) У народов, находящихся на ранней
стадии общественного развития, была вера в особую силу
слова, в то, что произнесение слова может вызвать какие-то
нежелательные результаты. В этом случае на слова наклады-
вался запрет (табу), и слово заменялось другим. Например,
многие народы утратили старое название медведя, так как
оно оказалось под запретом, и заменили его различными
эвфемизмами; русские — словом медведь — «тот, кто ест
мед»; германцы Ваг — «бурый», балтийцы lokus — «лизун»
и т. д.
Позднее табуирование слов было связано с различными
предрассудками, повериями. Так, возникали эвфемизмы для
названия лешего (лесовик, серый в русских говорах), болез-
ней (украинское тётка, т. е. тетка как обозначение лихорад-
ки), смерти (отдал богу душу, приказал долго жить в рус-
ском) и т. п.
В наше время запрет на слова может быть вызван соблю-
дением этикета (норм поведения) и необходимостью сохране-
ния военной или дипломатической тайны. Вспомним, как во
время войны писали о «боях за город N», «наступлении на
энском направлении» и т. п.
Слова, входящие в словарный состав любого языка, могут
различаться и по их происхождению. Среди них есть
слова исконные, издавна существовавшие в данном языке,
попавшие в него из того языка-основы, который был источни-
ком данного языка (см. § 66), или образовавшиеся уже
в данном языке из его собственного материала Jcm. § 38),
1 От табу, слова, заимствованного из полинезийских языков (гм. § 72).
137
и слова, заимствованные, пришедшие в данный- язык из;
какого-нибудь другого языка (см. § 39).
Наконец, в словарном составе языка можно различать
слова по разной степени их устойчивости. Есть круг слов
устойчивых, сохраняющихся в течение ряда веков почти без
изменений. Это слова, связанные с выражением круга поня-
тий, особенно важных' и необходимых в жизни народа, не
зависящих пли почти не зависящих от культурно-историче-
ских условий и их изменений. Сюда относятся названия
частей тела человека: голова, рука, нога, глаз, ухо-, главней-
ших космических явлений: небо, солнце, луна, земля, вода,
день, ночь-, родства: мать, брат, сестра, сын, дочь-, обозначе-
ния основных качеств: белый, черный, большой, старый;
первичные числительные: два, три, четыре, пять; основные
местоимения: я, ты, кто, тот- названия действий: стоять,
ходить, говорить и т. п. Такой круг слов-понятий называют
основным лексическим фондом языка. Это
весьма устойчивый круг слов. По наблюдениям лингвиста
М. Сводеша и других исследователей за фактами разных
языков, оказалось, что за тысячу лет примерно на 200 слов
такого типа меняется лишь 30—40'.
Наоборот, слова, особенно тесно связанные с конкретно-
историческими условиями жизни народа, производством,
общественными отношениями, культурой, подвергаются ин-
тенсивному изменению. В них наблюдается интенсивный
процесс утраты одних и появления других слов.
§ 37. Изменение словарного состава языка.
Утрата слов
Изменения, происходящие в жизни народа, носителя
языка, отражаются на словарном составе языка. Уходят из
употребления слова, которые служили названием исчезнув-
ших предметов, явлении, так как в этих словах больше нет
надобности, ими нечего называть. Возможны и другие случаи,
когда утраты предметов, явлений действительности не про-
изошло, они остались прежними, но произошла смена их
названии.
Некоторые слова исчезли полностью, их не знает никто,
кроме специалистов, изучающих прошлое языка. Так, полно-
’ См. статьи М. Сводеша в сб. «Новое в лингвистике», вып. 1, (М.„
Изд-во 'остр, литер., 1960).
138
стью исчезли в русском языке слова стрый — дядя по отцу,
резана — мелкая денежная единица в древней Руси, рамо —
плечо, сквара — огонь, пламя, сокало — поварня, тети —
бить, торонь — набег и т. п., употреблявшиеся в памятниках
XII—XIV веков. Некоторые слова, исчезнув из литературного
языка, сохранились в говорах. Например, обилье — рожь на
корню, рало — плуг, стая — помещение для скота, дребь —
непроходимое место, рель — пашня, заливной луг, пожня —
пашня и другие сохранились в северных говорах, а волна —
шерсть, кры, икры — льдины — в южных. Другие, исчезнув
как отдельные самостоятельно употребляемые слова, сохра-
нились в составе других известных и сейчас слов: брезга
.(рассвет) проступает в сравнительно редком брезжить —
забрезжить (забрезжил рассвет и т. и.), худог (искусный)
сохранилось в слове художник, где ж из г — в результате
чередования (см. § 19), скора (шкура) обнаруживается
в словах скорняк, скорняжный и подобных им.
Для языка важнее другая группа слов. Интересны те
слова, которые сохранились в языке, но осознаются как
старые, устаревшие и употребляются только в особых слу-
чаях, например, когда речь идет о прошлом или когда хотят
придать речи особо торжественный характер. Причины
«устарелости» слов могут быть разными. Чаще всего стареют
слова в связи с утратой каких-то предметов, явлений. Так, во
многих европейских языках устаревшими оказались названия
старого вооружения: алебарда, мушкет, кольчуга, забрало,
копье, пищаль, самопал и соответствующие английские:
halbard, musket, coat of mail, visor, spear-, предметы домаш-
ней обстановки и одежды: клавикорды (английское harpsi-
chord, немецкое Clavichord — музыкальный инструмент типа
рояля), епанча, ферязь — названия костюмов.
Такие слова называются историзмами.
От историзмов следует отличать архаизмы. В данном
случае не происходит утраты предмета, понятия, а только
меняется слово для его названия. Такими архаизмами <в .рус-
ском языке являются: мовница (баня), петел (петух), лик
(лицо), выя (шея), торг (базар), вельми (очень), пиит
(поэт), сполох (тревога), кормчий (рулевой), ведать (знать),
сей (который) и т. п.; в английском: billow — волна (теперь
wawe), behold—видеть (теперь see), slay — убивать (теперь
kill), steed — конь (теперь horse), foe враг (теперь enemy)-,
в немецком: Muhme — тетя (теперь Tante), Base — двоюрод-
ная сестра (теперь Kusine)-, во французском: destrier — конь
1.39
(теперь cheval), nef — судно (теперь navire), pdtre — пастух
(теперь berger), vespree — вечер (теперь soir, но сохранилось
vesperal — вечерний) и т. п.
Архаизмы бывают семантическими, лексико-словообразо-
вательными, лекснко-фонетическпмн.
Семантическими называются такие архаизмы, у ко-
торых устаревшим оказывается лишь одно из значении слова,
например, русские: выражаться — перестало употребляться
в значении «говорить на каком-либо языке» (ср.: она хорошо
выражалась на французском), дом — царствующая династия
(дом Романовых), немецкие: abtreten — останавливаться (но
осталось abtreten — уступать, передавать), artig — красивый
(но осталось artig — вежливый); английские: board — стол
(но осталось board — доска, комиссия, борт), brine — море
(но осталось brine — морская волна, рассол) и т. п.
Лексико-словообразовательными архаизмами
называются такие, у которых устарела форма, заменилась
другой формой, т. е. изменился состав морфем слова: утра-
тился суффикс, появился новый, исчезла или изменилась при-
ставка и т. д. Таковы русские: рыбарь (рыбак), воитель
(воин), пастырь (пастух), покорствуя (покоряясь); англий-
ские: beauteous (соврем, beautiful — прекрасный), darksome
(соврем, dark — темный), even (соврем, evening — вечер),
bepaint (соврем, paint — краска, красить); немецкие Schone
(соврем. Schonheit — красота), Негге (соврем. Herr — госпо-
дин, хозяин) и т. п.
К таким архаизмам очень близки леке и ко-фо и ети-
ч е с к и е архаизмы, в которых архаична только их звуковая
оболочка, например, вран (ворон), глас (голос), зерцало
(зеркало), воксал- (вокзал); немецкое gulden — совр. golden
(золотой).
Причины появления историзмов лежат вне языка, в изме-
нениях самой жизни народов; поэтому в историзмах разных
языков много общего (см. примеры выше); архаизмы вызва-
ны причинами языковыми, связанными с самим строем языка,
поэтому они так разнообразны в разных языках. В некоторых
случаях архаизация слова вызывается стремлением заменить
чужое слово своим, отсюда переход в архаизмы слов форте-
ция (крепость), баталия (битва), виктория (победа) в рус-
ском, но рядом возможна и обратная замена своего слова
чужим [кухня вместо поварня). Иногда утрата слова связана
с потерей связи его с родственными словами и забвением
значения корня. Так, старорусское слово мовница (баня>
140
потеряло связь с глаголом мыть и родственными словами,
этимология слова оказалась неясной, и оно забылось. В боль-
шинстве случаев причины перехода слов в разряд архаизмов
остаются невыясненными.
§ 38. Появление новых слов
В языках больше создается новых слов, чем исчезает
старых, так что словарный состав языка непрерывно увели-
чивается. Новые слова возникают потому, что развитие обще-
ства, производства, науки, культуры приводит к появлению
новых понятий, которые не могут существовать, не получая
языкового оформления. Потребность в новых словах удовлет-
воряется языком; создаются новые слова теми способами
и из тех средств, которые характерны для его структуры.
Таким образом, причины появления новых слов лежат вне
языка, но типы образования новых слов, характер их опре-
деляются самим языком, его структурой.
Новые слова, которые называются неологизмами
(от греческих слов neos — новый и logos — слово), обычно
создаются на основе уже имеющихся в языке средств. Очень
редко они придумываются заново, да и в этом случае обычно
используются какие-то модели, образцы, существующие
в языке. Так, слово нейлон было выбрано фирмой, начавшей
изготовлять этот вид волокна, по специальному конкурсу, но
выбрали это слово из-за его созвучия с семантически
близкими словами (ср. английские: cotton, rayon и т. п.). Сло-
во газ долго считали придуманным голландским физиком
Ваи-Гельмантом, но сейчас доказано, что «придумал» он его
по связи с фламандским словом geest (дух).
Неологизмы могут быть семантическими, лексическими
и лексико-грамматическими.
Семантическим и называются неологизмы, возникшие
в результате изменения значения старого слова. Так, русское
спутник как название искусственного спутника Земли
возникло на основе старого слова спутник (товарищ в пути),
ясли (детские ясли) — из старого ясли — приспособление
для корма животных; английское egg (яйцо) получило новое
значение «авиабомба», английское слово caravan означало,
как и в русском, «группу путников и вьючных животных,
движущихся в пустыне», а сейчас получило и новое значе-
ние — «однокомнатная квартира на колесах», т. е. жилой
автофургон. Пути изменения значений слов были рассмотре-
14)
иы в § 31. Семантический способ создания неологизмов осо-
бенно характерен для языков типа английского, избегающих
многосложных слов.
Лексическими неологизмами (точнее собствен-
но-лексическими) называют неологизмы, появившиеся
в результате заимствования слов из других языков (см. § 39).
Таких неологизмов очень много сейчас в языках народов
Советского Союза, куда они пришли из русского языка
вместе с новыми явлениями жизни, новыми понятиями.
Например, в татарском языке в советскую эпоху появились
слова, пришедшие из русского языка (хотя некоторые из них
по происхождению не являются русскими, но в данном случае
важно, что в татарский язык они попали через русский язык):
депутат, союз, митинг, государство, совет, собрание, больше-
вик, вокзал, доход, заказ, цех, забой, завтрак, варенье и т. п.
Лексико-грамматические неологизмы — это но-
вые слова, возникшие на основе использования материалов
и моделей данного языка, т. е. использования корней,
приставок, суффиксов и т. п. и образования новых слов по
правилам, характерным для данного языка. Так появились,
например, слова лунник, прилуниться, целинный, целинник,
атомоход, совнархоз в русском; slot-machine (автомат),
adman (специалист по рекламе), motel (motorists'hot el — пан-
сионат для автомобильных путешественников) в английском;
cocotte-minute — кастрюля для быстрой варки овощей на
пару (ср. русское скороварка) во французском и т. п.
Такой путь является основным для всех языков, но во
всех языках он развивается по-разному в зависимости от осо-
бенностей грамматического строя языка. Для немецкого
языка, например, очень характерны сложные слова типа
die Betriebskinderstatten (детские сады на предприятиях), для
английского — сокращенные слова (усеченные) типа: coke
(coca-cola), co-ed (co-education) — соученик, ad и adverts
(advertisement) — реклама и т. и. Подробная характеристи-
ка грамматического пути образования новых слов будет дана
в следующей главе.
Необходимо отметить, что неологизм — понятие истори-
ческое. Возникая в определенный период, слово какое-то
время воспринимается как новое, но затем оно перестает быть
неологизмом и может даже, при изменении соответствующих
условий, перейти в архаизм или историзм. Введенное Ради-
щевым слово гражданин (в современном значении) сейчас
ие воспринимается как неологизм. Слово партийность впервые
1-12
употребил В. И. Ленин в статье 1894 г. Сейчас оно упо-
требляется очень широко всеми говорящими и не восприни-
мается как новое, необычное. Такие слова, как продналог,
продразверстка, нэп, бывшие неологизмами в 20-е годы, сей-
час уже перешли в разряд устаревших слов. Современные
исследователи английского языка не признают неологизмами
такие недавно возникшие слова, как: plastic (пластмасса),
vitamin (витамин), record (патефонная пластинка) и подоб-
ные, так как они прочно вошли в повседневное употребление.
Кроме неологизмов языковых, возможны и индивидуаль-
ные авторские неологизмы, появившиеся у отдельных писате-
лей и не вошедшие в общую языковую практику. Подобных
неологизмов много, например, у В. Маяковского.
§ 39. Заимствование слов
Заимствование слов имеет место во всех языках. «Всякая
нация может и должна учиться у других»,-—писал К. Маркс1.
Своеобразной формой такой «учебы» и является заимствова-
ние. Часто язык заимствует слова вместе с предметами, наз-
ваниями которых они служат. Так, вместе с предметами
заимствованы слова: танк, комбайн, блюминг, трактор — из
английского; люстра, портфель, вуаль, колье, компот из фран-
цузского; пенал, циферблат, штопор, бутерброд — из немец-
кого; зонтик, вымпел, компас — из голландского и т. д. Такие
заимствования могут быть и из далеких языков, с носителями
которых нет постоянной связи. Например, вместе с предмета-
ми в русский язык пришли слова; чай и каолин — из китай-
ского, кимоно и гейша—из японского, орангутанг и какаду—
из малайского. Интересно, что такие заимствованные слова
часто оказываются сходными в разных языках, так как они
берутся из одного источника и как бы путешествуют из язы-
ка в язык. Сравните русские и английские: бамбук и bamboo,
гонг и gong из малайского; горилла — gorilla и зебра —
zebra из африканских; папирус — papyrus, пирамида — pyra-
mid, фараон — pharaon из древнеегипетского и т. д.
Но обычна заимствование происходит из языков, с носи-
телями которых было длительное постоянное общение. Так,
в русском много заимствований из греческого (грамота, па-
рус, фонарь, свекла, герань, вишня, крокодил, ода, металл
и т. п.), латинского (ангина, глобус, пленум, экзамен, доктор,
минус, помпа, циркуль и подобные), немецкого (папка,
1 К. Маркс. Капитал. Т. 1. 1967, стр. 10.
143
матрац, цех, штольня, штраф, кран, слесарь и т. п.), француз-
ского (бульон, пальто, драпри, журнал, лимит и подобные),
английского (трамвай, вокзал, финиш, матч, хоккей, кекс,
пиджак и т. п.), татарского (алмаз, лапша, ярлык, набат,
войлок, кушак, карман, арбуз и подобные) и других языков.
В английском много .заимствований из скандинавских язы-
ков: sky — небо, root — корень, fellow — приятель, парень,
gate •— ворота, call — звать, take — брать, weak — слабый,
ill — больной, happy — счастливый, want — желать, хотеть
и т. п.; голландского: luck — удача, slim — тонкий, waggon —
фургон, подвода, boss — хозяин, предприниматель, sketch —
набросок, deck — палуба, yacht — яхта, reef — риф и т. п.;
русского: beluga, samovar, shuba, sterlet, artel, sovkhos. Осо-
бенно много в английском слов, заимствованных из латин-
ского: wine — вино, pear — груша, butter — масло, street —
улица, мощеная дорога, port — порт, candle — свеча, chalk —
мел, gem — драгоценный камень, spade — лопата, cap —
кепка, animal — животное, superior — высший и т. п. и фран-
цузского: country — страна, power — держава, people — на-
род, servant — слуга, fine — прекрасный, enemy — враг,
peace — мир, art — искусство, story — рассказ, dress —
одежда, costume — костюм, dinner — обед, supper — ужин,
table — стол, chair — стул, river — река, cry — кричать,
large — большой и т. п., что объясняется особенностями
прошлого исторического развития Англии. В результате
в английском языке часто рядом с исконным английским
словом существует его французский по происхождению или
латинский эквивалент (от латинского aequivalens — aequiva-
lentis — равноценное, равносильное). Например, ask
(англ.) — спрашивать, quiestion (франц.) и interrogate
(латин.) с тем же значением; англ: gather — вместе
и assemble (франц.), collect (латин.). В немецком языке
меньше заимствованных слов, чем в английском, что опять-
таки объясняется особенностями истории страны, ио все же
заимствования имеются в большом числе и не только в спе-
цифических терминах, подобных заимствованным из англий-
ского языка словам: Koks, Patent, Export, Pony, Start, но
и в обычных бытовых словах типа латинских заимствований:
Mauer — стена, Ziegel — кирпич, Keller — погреб, Kessel —
котел, чайник, Kohl — капуста, Strasse — улица, или фран-
цузских: Banner — знамя, tanzen — танцевать, fein — тон-
кий, изящный; Onkel — дядя, Mode — мода, Weste — жилет,
kapabel — способный и другие.
144
Заимствование может идти как устным путем, при этом
обычно заимствуются слова бытового обихода (см. примеры,
приведенные выше), так и письменным, книжным. Так заим-
ствуются главным образом термины.
Очень часто слово в процессе заимствования переходит
из одного языка в другой, такое заимствование называется
опосредствованным, а переходящие из языка в язык слова
некоторыми лингвистами называются «странствующими»,
например, слово солдат в русском языке заимствовано из
немецкого, в немецком — из французского, а во француз-
ском— из итальянского soldato — наёмник (от soldo — денеж-
ная единица); батальон из итальянского попало ibo француз-
ский, русский, немецкий и т. д.
Не следует думать, что заимствующий язык пассивно
усваивает чужое слово. Наоборот, он очень активен в таком
усвоении: чужое слово усваивается не механически, а ме-
няется, включается в систему данного языка. Изменение
слова в процессе его усвоения может проходить по разным
направлениям. Меняется прежде всего фонетический облик
слова. Происходит субституция: чужие звуки заменяются
своими (см. примеры субституции в § 18), например, англий-
ское слово с начальным дифтонгом [al] — iceberg превра-
щается в русском в айсберг, где дифтонга нет, немецкое Horn
с начальным придыхательным фарингальным звуком [h]
в горн с заднеязычным (г] и т. п.
Меняется и морфологический облик слова. Так, латинское
aquarium из прилагательного превращается в существитель-
ное, в нем уже не выделяется ни суффикс, ни окончание;
татарское лапша, не имевшее рода в татарском языке, в рус-
ском воспринимается как слово женского рода под влиянием
соотношения с другими словами (стена, вода и т. п.), а баш-
мак, карман становятся словами мужского рода.
Происходят изменения в значении заимствованного слова.
Обычно в заимствующем языке слово сохраняет не все,
а лишь некоторые значения. Так, слово кекс усвоено в рус-
ском лишь со значением «сдобное сладкое печенье в виде
хлеба с изюмом», тогда как в английском, откуда оно заим-
ствовано, слово cake (мн. cakes) означает: «торт», «кекс»,
«пирожное», «лепешка», «плитка», «таблетка», заимствован-
ное из немецкого штаб означает в русском «руководящий
орган» (военный, комсомольский и т. п. штаб), а в немецкой
Stab — «палка», «жезл», «стойка», «сбережение», «штаб»,
заимствованное из французского гараж — только «помещение
Нэ
для машин», тогда как во французском garage еще и «вхож-
дение в бассейн», «переход на запасный путь». Русские совет
и спутник в английском имеют только по одному значению:
soviet — орган управления, a sputnik — искусственный спут-
ник; взятое из французского языка слово Letter в немецком
означает не букву (немецкое Buchstabe), а только «литеру»,
т. е. «брусок с отлитой буквой» в типографском деле. Как пра-
вило, значение заимствованного слова уже, чем в языке-
источпике. Например, балык — в русском только «соленая
и провяленная хребтовая часть красной рыбы», а не «рыба»,
как в татарском.
Иногда значение слова меняется более заметно, так,
английское clerk было заимствовано из греческого через
латинский со значением «священник», затем стало значить
«грамотный человек», «студент», «чиновник», «ученый»,
а теперь — «конторский служащий».
Не все заимствованные слова в равной мере подвергаются
ассимиляции. Ассимиляция характерна для более прочно
усвоенных слов. Прочное усвоение слова зависит от степени
его необходимости, нужности, употребительности в языке и от
близости его к фонетическим и грамматическим нормам
языка. Исследователи отмечают, например, что немецкий
язык особенно легко заимствует слова с односложными осно-
вами и двусложные с окончанием -е, -er, -el, так как подобных
слов много в самом немецком языке.
Заимствованными могут быть не только слова, но и отдель-
ные словообразовательные элементы. В русском языке, напри-
мер, широко используются приставки архи-, экс-, контр- и т. п.
(ср. контрнаступление, контрманёвр, контратака, контрудар,
контрразведка, контрпар), суффиксы -изм-, -ист- (больше-
визм, меньшевизм, правдист и т. п.).
§ 40. Калькирование
Своеобразной формой заимствования является калькиро-
вание (от французского calqua — копия, calquer — снимать
рисунки и чертежи на прозрачную бумагу, т. е. точно перево-
дить их на другой материал). Калькированием называется
буквальный перевод (копирование) чужого слова. При этом
заимствуется не звуковая оболочка чужого слова, а его
•морфологическая структура и семантическая мотивирован-
ность. Слова при этом как бы переводятся по частям. Напри-
мер, немецкое Selbstbildung калькируется как самообразо-
146
сание (от selbst — само и Bildung — образование), фран-
цузское из латинского disposition — как расположение (dis —
раз и position — положение, позиция), русское пятилетка
калькируется в немецком как Funfjahrplan, т. е. пять — fiinf,
год (лет) — Jahr, план — Plan; французское courtois —
придворный (от cour — двор) калькируется в немецком как
Hofisch (Hof — двор + isch суффикс); английское horse-
power — лошадиная сила (от horse — лошадь и power —
сила) калькируется в немецком как Pferdestarke (Pferd —
лошадь + е + Starke — сила), а в русском — словосочета-
нием лошадиная сила.
Кальки бывают словообразовательными, когда
передается морфологическая структура слова, например,
французское subdivision — подразделение, где sub — под,
корень divis — раздел и суффикс -ion-ение; сосредото-
чение из латинского, где приставка соп—с + centrum—центр,
точка и русский суффикс -ение (другие примеры см. выше).
Кальки называются семантическими, если калькирует-
ся значение слова. О семантических кальках можно говорить
в тех случаях, когда слову по образцу какого-то другого
языка придается новое значение, ранее ему не свойственное.
Например, русское трогать означало «касаться чего-либо»
(тронуть рукой, пальцем и т. п.), такое же значение имеет
и французский глагол toucher, но последний, кроме того,
означает «вызывать сочувствие». Под влиянием французского
языка новое вторичное значение развилось и в русском гла-
голе (ср.: его тронули эти слова). Семантическая калька
возможна лишь в том случае, когда прямые значения слов
совпадают.
В языке часто развиваются параллельные употребления:
заимствованное слово — калька — перевод, напр., концентра-
ция — сосредоточение — соединение, собирание. Часто
встречаются заимствованное слово и калька, например:
объект — предмет, натуральный — естественный. Особенно
часто калькируются термины, так, в татарском языке кальки-
ровали русские источник как чыганак, ударение как басым.
Кальки далеко не всегда бывают удачными, так как
стремление точно передать морфологическую структуру чу-
жого слова вступает в противоречие с нормами своего языка,
отсюда возникают такие уродливые кальки, как когда-то
бывшие в русском языке посередность из французского
reutralite, неразнственность из французского indifference
Подобные образования, конечно, быстро уходят из языка.
147
Удачные же кальки сохраняются и становятся весьма употре-
бительными (промышленность, мировоззрение, влияние
н т. п.).
Калькироваться могут и обороты: из индейских языков
в английском и других языках привилась калька трубка мира
(англ, pipe of peace) или из русского Дворец культуры (англ,
place of culture, немец. Kulturhaus и т. п.). Калькирование
целых оборотов широко распространено в научной терми-
нологии.
§ 41. Интернациональные слова.
Отношение к заимствованным словам
Среди заимствований имеется значительная группа слов,
известных многим языкам с одинаковым или очень близким
значением. Такие слова принято называть интернацио-
нальными (от латинского inter — между и natio — парод),
т. е. международными. К ним относятся главным образом
термины: политические (ср.: русск. социализм, немецк. Sozia-
lisnius, англ, socialism, франц, socialisme, болг. социализъм,
польск. socjalizm, венгерск. czocializmus, монг. социализму
русск. политический, немецк. politisch, англ, political, франц.
politique, болг. политически, польск. potityczny, венгерск.
politikai, чешек, politicky и т. п.), научные (русск. химия,
немец. Chemie, франц, chimie, англ, chemistry, русск. молеку-
ла, немец. Molekul, англ, molecule, франц, molecule, венгер.
molekula; русск. атом, украин. атом, болгарск. атом, чешек.
atom, польск. atom, англ, atom, немецкое Atom, шведское
atom, норвежское atom, французское atome, испанское atomo,
финское atomi, латышское atoms и т. п.), искусствоведческие
(русское театр, украинское театр, (болгарское театър, англий-
ское theatre, немецкое Theater, французское theatre, итальян-
ское teatro и т. п.), спортивные и другие1. Как показывают
приведенные примеры, графический облик интернациональ-
ных слов очень близок друг к другу в разных языках, но
произношение дает значительные различия (ср.: русское
[х’им’иуь], немецкое [xemi], французское [ fimi:], английское
[’kemistri] или русское (атъм], английское [’setom] и т. п.).
Отличаются слова и своим морфологическим оформлением
(ср. разные суффиксы в словах политический — politisch —
political).
1 Подробнее об этом см. В. В. Акуленко. Существует ли интер-
национальная лексика. — «Вопросы языкознания». 1961, № 3.
148
По происхождению интернациональные слова чаще всего-
связаны с греко-латппскими корнями. К греческому языку
восходят слова: гармония (harmonia — связь), гидрат
(hydor — вода), графика (grapho — -птишу),синтаксис (synta-
xis — составление), филология (phileo — люблю и logos —
учение, слово), зоология (zoon — животное); к латинскому —
агрессия (aggressio — нападение, приступ), материализм
(materialis — вещественный), террор (terror — страх, ужас),
объект (objectum — предмет), конституция (constitutio —
построение) и т. д.
Среди интернациональных слов встречаются также слова
из современных живых языков, например, нз итальянского:
барокко (от Ьаггоссо — вычурный), бас (basso — самый низ-
кий мужской голос), бемоль, браво и другие искусствовед-
ческие термины; из английского: блок (машина для подъёма
тяжести), блюминг, бойкот, бокс, клоун, футбол и другие-
технические и спортивные термины; из русского: спутник,
совет, большевик, колхоз и т. д.
Наряду с интернациональными словами имеемся и
интернациональных суффиксов и приставок, ксй’орые^могуИ' '
присоединяться к национальным корням (ср. русские: боль-
шевизм, кубизм, советизм, правдист, ультралевый, ирониче-
ское вождизм и т. п.).
Ряд интернациональных слов появился давно, но большин-
ство их развивается в эпоху капитализма, когда усиливаются
национальные связи. «Развивающийся капитализм, — писал
Б. И. Ленин, — знает две исторические тенденции в нацио-
нальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни
п национальных движений, борьба против всякого националь-
ного гнета, создание национальных государств. Вторая: раз-
витие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка
национальных перегородок, создание интернационального
единства капитала, экономической жизни вообще, политики,
науки и т. д.»1. Одним из проявлений второй тенденции
является рост интернациональной лексики.
В социалистический период число интернациональных
слов еще более возрастает и, главное, увеличивается круг
языков, для которых характерны те или иные интернациона-
лизмы. Если раньше интернациональные слова были харак-
терны для европейских языков, то теперь они получают
широкое распространение и в других языках, прежде всего
1 В. И. Ленин. Критические заметки по национальному вопросу. —
В. И. Ленин. Поли. соор, соч., т. 24, стр. 124:
149*
в языках народов Советского Союза. Например, в комийском
языке получили распространение такие слова, как совет,
социализм, коммунизм, майор, тонна, грамм, метр, баро-
метр, бактерия, батарея, бацилла и т. п.1
Число интернациональных слов в современных языках
очень велико; так, академик В. В. Виноградов отметил, что
в русском языке перед второй мировой войной было более
ста тысяч интернациональных слов1 2.
В истории отдельных языков были попытки отказа от
интернациональных слов, замены их своими. Такие тенденции
характерны для немецкого языка, встречались они и в языках
народов Советского Союза. Например, в украинском языке
•слово атом пытались заменить словом недилка, период —
наворот, формула — вз1р, в белорусском демократия — спо-
каз3 и т. п.
Такая замена часто носит реакционный характер, является
стремлением затушевать политическую остроту интернацио-
нального термина, а то и просто извратить его значение. Та-
кова имевшая место в немецком языке попытка заменить
слово капиталист словами Geldmann, Geldbesltzer, reicher
Mann, vermogender Mann и т. п. co значением типа «состоя-
тельный человек», «богатый человек» и т. п. В казахском
языке сейчас отказались от неудачного перевода слова рево-
люция словом тонкер1с (буквально «переворот»). Не приви-
лись на практике в казахском языке переводы слов
&ртокшыл — коммунист, жиангер — империализм4 и т. д.
Носители языка предпочли пользоваться интернациональ-
ными словами.
Конечно, далеко не обязательно для молодых литератур-
ных языков усвоение всех интернациональных слов, вполне
возможен в ряде случаев и их. перевод на свой язык, что
и наблюдается в ряде языков народов СССР. Надо только,
чтобы этот перевод не искажал смысл и не мешал интенсив-
ному общению между народами, поэтому важнейшие интер-
национальные слова-термины, например, политические терми-
ны, чаще остаются без перевода..? . < /
1 См.: Вопросы терминологии. Сб. статей, М., Изд-во АН СССР, 1961,
стр. 19—20.
2 См.: В. В. Виноградов. Основные этапы истории русского язы-
ка. — «Русский язык в школе», 1940, № 5, стр. 9.
3 В. В. Акуленко. Существует ли интернациональная лексика,
стр. 61.
4 См: Вопросы терминологии, стр. 114 и 122.
150
Сложнее положение с заимствованными словами в целом..
Язык не может мириться с большим количеством заимство-
ванных слов, т. к. это может помешать свободному развитию
своего языка. В истории всех языков наблюдается явление,
называемое пуризмом (от латинского purus — чистый).
Пуризм — это борьба за «чистоту» языка, борьба, в част-
ности, с засорением языка иноязычными словами. Но пуризм
может быть и прогрессивным и реакционным Пуризм пере-
довых русских людей XIX века, боровшихся с французома-
нией тогдашних верхов русского общества, был прогрессив-
ным, так как он отстаивал права русского языка, заботился
о его свободном развитии. Но когда реакционно настроенные
писатели предлагали заменить слова революция, энтузиазм
народа словами переворот, мятеж и исступление народа —
это был пуризм реакционный. Здесь люди боролись не со
сдовами, а с идеями, которые несли с собой эти слова.
Очень четко вопрос об отношении к иностранным словам
поставил Вц И. Ленин. В заметке «Об очистке.... русского
языка» он писал:
«Русский язык мы портим. Иностранные слова употребля-
i ем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему го-
ворить «дефекты», когда можно сказать недочеты или недо-
статки или пробелы?.. Если недавно научившемуся читать
простительно употреблять, как новинку, иностранные слова,
то литераторам простить этого нельзя. Не пора ли нам
объявить войну употреблению иностранных слов без надоб-
ности?»1. Таким образом, употреблять иностранные слова
следует лишь тогда, когда в них есть ну жда, прямая необхо-
димость.
Какие же иностранные слова являются необходимыми?
Ответ на этот вопрос дает Энгельс в работе «Развитие социа-
лизма от утопии к науке», где "он пишет: «Ведь необходимые
иностранные слова, представляющие собой большей частью
общепринятые научно-технические выражения, вовсе не были
бы необходимы, если бы они поддавались переводу. Значит,
перевод искажает смысл; вместо того, чтобы пояснить, он сби-
вает с толку»1 2. Примеры таких неудачных переводов приво-
дились выше.
Таким образом, вопрос об уместности использования за-
имствованных слов надо решать не вообще, а применительно'
1 В. И. Лен и н. Поли. собр. соч., т. 40, стр. 49.
2 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 15, стр. 624.
151.
к отдельным словам и группам слов. Надо всегда учитывать
степень необходимости этих слов, сопоставляя их с перево-
дом ,на |родной язык, решать, какое слово, свое или чужое,
точнее передает мысль, какое лучше помогает языку выпол-
нять его функцию — быть важнейшим средством человече-
ского общения.
§ 42. Понятие о фразеологизмах
Обогащение словарного состава любого языка происходит
не только за счет образования новых слов, но и за счет попол-
нения его новыми устойчивыми выражениями, фразеологиз-
мами. Фразеологизмами (от гоеческих phrasis —
выражение, оборот речи и logos — сябв&У’У^зываются осо-
бые сочетания слов, отличающиеся от обычных свободных
сочетаний целым рядом признаков. Свободные сочетания слов
возникают в речи по грамматическим нормам данного языка
(ср.: белый дом, белая стена, белое полотно, белые руки,
книга брата, читаю книгу, пишу письмо и т. п. в русском;
le langue franfaise — французский язык, les langues Vivan-
tes — живые языки, la carte de Paris — карта Парижа и т. п.
во французском; the red pencil — красный карандаш, the red
pencils — красные карандаши в английском и т. п.). В каж-
дой речевой ситуации они создаются специально, поэтому
входящие в них слова могут быть заменены любыми другими
подходящими по смыслу словами, т. е. имеется определенная
характерная для языка модель, в которую и включаются
определенные элементы, например, существующая в русском
языке модель существ, жен. рода ед. числа+прилагат. жен.
рода ед. ч. может включать самые разные слова: белая бере-
за, зеленая трава, высокая сосна, большая комната и т. д.
Общий смысл такого сочетания слов слагается из значений
каждого из слов, составляющих это сочетание (сравнить: дом
и старый — старый дом и т. п.).
Несвободные, устойчивые, или фразеологические, сочета-
ния слов существуют в языке в готовом виде, так же как
и слова. Они не создаются заново в речи, а воспроизводятся,
берутся готовыми. Например, когда надо выразить понятие
«далеко», говорящий на русском языке вместо слова может
использовать и одно из имеющихся в языке сочетаний:
у черта на куличках, за тридевять земель. В таких сочетаниях
слова теряют свою самостоятельность и образуют с другими
словами одно неразрывное целое, в котором нельзя ни заме-
152
нить какого-либо из компонентов (составляющих), ни изме-
нить его форму. Например, ibo фразеологизме спустя рукава
нельзя сказать свесив рукава или спустив рукава и т. п.
Значение фразеологизма при такой замене пропадает. Зна-
чение фразеологизма не является сложением значения его
компонентов. Так, значение «плохо» в фразеологизме спустя
рукава не выводится непосредственно из значений первого
или второго слова.
Разница между свободными и фразеологическими сочета-
при сравнении двух рядов
ниями станет особенно ясной
выражении:
Ребенку намылили голову
душистым мылом
С известной осторожностью
он взял быка за рога и
ос готрел его голову
У нас только один нож
острый, остальные тупые
Er hat kurz und gut (немец-
кое) — Он говорил кратко
и хорошо.
Ему намылили голову за
развал дела
Он взял быка за рога и до-
бился нужных материалов
Письмо писать для
нож острый
Kurz und gut habe ich
Bekanntschaft gemacht —
ним словом, я завязал знаком-
ство.
него
eine
Од-
Доказательством спаянности компонентов во фразеоло-
гизме, наличия нового значения, отличного от значения вхо-
дящих во фразеологизм слов, является возможность замены
фразеологизма одним словом: без году неделя — недавно, ни
кола ни двора — ничего, кот наплакал — мало, высуня
язык — усердно; английские; to skate on thin ice — рисковать
(буквально: кататься на тонком льду), a mare’s nest —
вздор (кобылье гнездо); немецкие: ins Wasser fallen — рас-
строиться (упасть в воду), aus der Haut fahren — всплыть
(выехать из кожи); французкие piquer tin chien — вздремнуть
(уколоть собаку), entre chien et loup — в сумерки (между
собакой и волком).
Однако по степени слитности, спаянности компонентов
фразеологические обороты далеко не одинаковы. Среди них
есть такие, в которых входящие в них слова еще сохраняют
относительную самостоятельность, и такие, в которых эта
самостоятельность полностью утрачена.
Сравним русские наломать дров, т. е. наделать глупостей,
нельзя шагу ступить, т. е. нельзя сделать что-то самостоятель-
но, показать спину, т. е. убежать, английское be in a hurry —
спешить (буквально — быть в торопливости), французское
chercher midi a quatorze heures — искать невозможное
153
(буквально — искать .полдень в четырнадцать часов), с одной
стороны, и сапоги всмятку — чепуха, заморить червячка —
перекусить; английское talk a dog’s hind leg off — замучить
разговорами (буквально—говорить о задней ноге собаки),
немецкое es hangt ein Pferd in der Luft—предстоят неприят-
ности (буквально — висит лошадь в воздухе), с другой.
В первом случае мы можем раскрыть причины, мотивы,
вызвавшие появление нового значения у фразеологизма, во
втором сделать это невозможно.
Фразеологизмы возникают обычно на базе свободных со-
четаний слов, но возможно н возникновение их по аналогии
с уже существующими в языке оборотами, по готовым моде-
лям. Например, в языке не могло быть свободного словосо-
четания березовая каша, очевидно, фразеологизм накормить
березовой кашей возник сразу с переносным значением по
образцу других сочетаний с прямым значением (ср.: на-
кормить манной кашей и т. п.). Таких примеров значительно
меньше, чем примеров превращения свободного словосочета-
ния во фразеологическое.
Причиной превращения свободного словосочетания во
фразеологическое является развитие переносного, образного
значения. Переносное значение появляется у словосочетания,
когда оно попадает в иную речевую ситуацию, т. е. начинает
употребляться не в тех условиях, в каких оно употреблялось
с прямой функцией называния того или иного явления. На-
пример, выражение он играет первую скрипку имеет прямое
значение, когда применяется к музыканту, исполняющему
в оркестре партию первой скрипки, но в выражении в этой
компании он играет первую скрипку оборот теряет прямое
значение, получает новое значение — верховодит, главенст-
вует, — т. е. превращается во’фразеологизм, доказательством
чего является возможность заменить оборот одним словом,
что совершенно невозможно при прямом значении словосоче-
тания. В речи врача принимать в час по чайной ложке имеет
прямое, конкретное значение, но делать в час по чайной
ложке — уже фразеологизм; положить в долгий ящик —
первоначально имело прямое значение — положить просьбу
к царю в долгий (длинный) ящик, сделанный в кремлевской
стене, а затем, так как ответа на просьбы не было долго, а то
и совсем, появилось положить в долгий ящик — отложить
надолго, отказать. В английском идиома to cut off with
a shilling — лишить наследства (а буквально — отрезать
с шиллингом) возникла из принятого при составлении заве-
154
щания обычая оставлять наследнику, которого завещатель
хотел лишить наследства, один шиллинг (мелкая денежная
единица), чтобы доказать, что он не случайно пропущен
в завещании, а намеренно лишен наследства.
Сочетание становится фразеологическим, когда одно из
слов полностью или частично теряет свободное значение
и приобретает значение, фразеологически ограниченное. На-
пример, красная когда-то означало не только цвет, но и кра-
сивая (ср. древнерусское: уноша красьнъ зело, т. е. — юноша
очень красив). Постепенно слово со вторым значением утра-
тило свободу сочетаемости, сохранилось только во фразеоло-
гизме красная девица, т. е. значение стало фразеологически
ограниченным (см. §30).
Превращению свободных словосочетаний во фразеологи-
ческие способствует и частота их употребления в определен-
ные периоды, связанная с актуальностью выражаемых ими
единых понятий для определенной эпохи. Именно это обстоя-
тельство способствовало превращению во фразеологические
сочетания таких характерных для нашего времени выраже-
ний. как путевка в жизнь, зачислить в актив, передняя линия
(науки, искусства и т. п.), холодная война, цепная реак-
ция и т. п.
В отдельных случаях новые фразеологические обороты
в разных языках возникают сходными путями. Так, вряд ли
есть основания видеть заимствование в параллельных русских
и английских фразеологизмах: he played the first fiddle — он
занимал первенствующее положение (буквально: он играл
первую скрипку) и he took the bull by the horns — он дейст-
вовал решительно (буквально: он взял быка за рога).
Значительно чаще между фразеологизмами разных язы-
ков имеются существенные различия. Достаточно сравнить,
например, русское в сорочке родился, то есть счастливый,
удачливый, с немецким Schwein haben, имеющим то же значе-
ние (а буквально: свинью иметь), английским to be born with
a silver spoon in one’s mouth (буквально: родиться с сере-
бряной ложкой во рту); русское из огня да в полымя, т. е.
попасть в худшую беду, с немецким aus dem Regen in die
Traufe (буквально: из дождя в ливень) и английским cut of
the frying pan into the fire (из сковороды в огонь); русское
дождь как из ведра и немецкое wie auf dem toten Hund (как
на мертвую собаку); русское после дождичка в четверг, т. е.
никогда, и французское attendez moi sous I’orme (буквально:
подождите меня под вязом); русское приходить к шапочному
15>
разбору, т. е. опаздывать, и соответствующее английское
to kiss the hare’s foot (целовать заячью лапу), русское катать-
ся как сыр в масле и французское etre comine ип coq еп pote
(быть как петух на откорме), русское сидеть на бобах, т. е.
быть без средств, и французское loger le diable dans sa bourse
(приютить черта в своем кошельке), русское дать голову на
отсечение и французское еп mettre sa main an feu (положить
руку на огонь) и т. п.
Значительные различия в строении и значении фразеоло-
гических оборотов в разных языках породили особое название
их — идиоматические выражения, пли идиомы (от грече-
ского idioma — своеобразное выражение).
Различие идиоматических выражении в разных языках
понятно, так как хотя они вызываются к жизни сходными
причинами, но возникают в каждом случае на своем особом
языковом материале, отражают конкретные особенности
бытования того или иного языка. Бросается в глаза, что
в каждом языке есть свои слова, которые особенно часто
служат базой для фразеологизмов. Важно, что в разных язы-
ках — это разные слова. В английском языке, например,
таким словом является fish — рыба (ср.: april fish — перво-
апрельская шутка; big fish in a little pond — храбрец среди
овец, великан среди пигмеев, cry stinking fish — выносить
сор из избы, a fine kettle of fish — ну и дела творятся (зава-
рить кашу), a fish out of water — не в своей тарелке, hook
one’s fish — добиться своего, big fish — важная персона,
poor fish — простофиля и т. д.). Очевидно, такое пристрастие
не случайно, в какой-то степени оно отражает условия жизни
народа.
Как правило, фразеологизмы имеют исконный характер,
но интенсивное общение носителей разных языков привело
к появлению заимствованных фразеологизмов. Иногда фра-
зеологизмы заимствуются с сохранением их иноязычного
облика. Например, в русском языке употребляются латин-
ское О temporal О mores! — О времена, о нравы; французские
enfant terrible — ужасный ребенок, cherchez la femme —
ищите женщину (т. к. в ней все дело). Значительно чаще они
калькируются (ср. русские: время — деньги из англ, time is
money, разбить наголову из немец, auf Haupt schlagen,
синий чулок из англ, blue stocking, быть как на иголках из
французского etre sur des ё pines; английское april fish из
французского poisson d’avril (рыба апреля) и т. д.). Однако
в общей системе фразеологизмов таких фактов немного.
156
§ 43. Типы фразеологизмов
Вопрос о классификации фразеологизмов тесно связан
с вопросом о их основных признаках, т. е. с вопросом о том,
какие единицы следует относить к фразеологизмам и что
должно служить основанием для такого отнесения. Некоторые
ученые расширяют понятие «фразеологизмы», включая в их
число (пословицы и шоговорки (лес (рубят — щепки летяг;
любишь кататься — люби и саночки возить; семеро одного не
ждут; уговор дороже денег), крылатые слова п афоризмы
(дома новы, да предрассудки стары-, а Васька слушает, да
ест- права не дают, права берут), описательные обороты
и составные термины (сделать ошибку, одержать победу,
оказывать помощь, земной магнетизм, звонкие согласные,
устойчивые словосочетания) и даже отдельные слова типа
галиматья, абракадабра, ерундистика и т. п., называя их
«однословные идиомы». Другие, наоборот, очень сужают
круг фразеологизмов, исключая такие, например, обороты,
как: египетская работа, золотая молодежь, пиковое положе-
ние, волчий аппетит и подобные, на том основании, что в та-
ких сочетаниях только одно слово получает особое, обуслов-
ленное данным контекстом значение.
Расхождения в определении фразеологизмов связаны
с различием в понимании основных признаков их.
Основным признаком, принимаемым всеми, является
воспроизводимость (см. § 42). Таким же общепризнанным
свойством фразеологизмов считается наличие у ник смысло-
вой целостности, т. е. своего собственного значения, которое
может быть не связано со значением их компонентов, но
может быть и частично связано. Обязательным признаком
фразеологизмов является и их структурная целостность, т. е.
определенность и устойчивость их состава, недопустимость
каких-либо изменений в нем. Очень важным свойством фра-
зеологизмов является их членимость, т. е. наличие в их
составе нескольких компонентов, каждый из которых обла-
дает акцентологической оформленностью, т. е. имеет свое
ударение (в языках со словесным ударением, см. § 15). Эта
особенность фразеологизмов делает неправомерным включе-
ние в их состав отдельных слов, в том числе и повторяющихся
типа еле-еле, раным-рано (основное ударение одно). Не могут
быть включены в число фразеологизмов и сочетания знаме-
нательного слова с предлогом или частицей: до смерти, на
совесть, не жилец и т. и., в которых раздельное написание
157
отражает лишь принятую традиционную норму (ср.: доверху,
досыта, наголо, навынос, навытяжку, небытие, невмочь,
неволя и т. п.).
Значительно сложнее решить вопрос о включении в состав
фразеологизмов тех или иных типов устойчивых словосочета-
ний. Решение этого вопроса связано с типологией фразеоло-
гизмов, т. е. с выделением основных типов фразеологизмов.
К классификации фразеологизмов можно подходить
с разных точек зрения. Наибольший интерес представляет
классификация фразеологических оборотов по степени семан-
тической слитности, спаянности их компонентов. Основы
такой классификации были выдвинуты французским языко-
ведом Ш.^алли'. более полная и детальная ее разработка
дана академиком В. Ijk Виноградовым, который обосновал
деление фразеологических оборотов по степени спаянности
их компонентов на 3 типа: фразеологические сращения, фра-
зеологические единства и фразеологические сочетания* 2.
Наибольшая спаянность, слитность компонентов наблю-
дается во фразеологии ее к и х с р а щ е и и я х. Здесь
самостоятельность слов утрачена полностью, значение целого
уже нельзя вывести из значения отдельных частей. Таковы
фразеологизмы: очертя голову, спустя рукава, и никаких
гвоздей', англ, to show the white feather — струсить (букв,
показать белое перо), a fishy story — выдумка (букв, рыбная
история); франц, donner sa langue аи chat — отказаться
отгадать (букв, отдать язык коту) и т. п.
Меньшая спаянность компонентов обнаруживается во,
фразеологических единствах. Но и здесь значения
входящих в них слов несамостоятельны, подчинены значению
целого. Однако значение целого относительно мотивировано
и в какой-то степени выводится из значения отдельных
компонентов. Фразеологические единства характеризуются
образностью. Это отличает их от омонимичных им свободных
сочетаний слов, сравнить: заткнул кинжал за пояс и заткнул
за пояс всех (см. примеры на стр. 203).
Наименьшая слитность частей наблюдается во фразео-
л о г и ч е с к и х со чета н и я х, поэтому они ближе всего
стоят к свободным словосочетаниям. Одно из слов фразеоло-
* См.: Ш. Балли. Французская стилистика. М., Изд.-во «ностр. ли-
тер., 1961.
2 См.- В. В. Виноградов. Об основных типах фраз алогических
единиц в русском языке — В сб.: Академик А А. Шахматов М., Изд-во
АН СССР, 1947.
158
гического сочетания может употребляться в прямом (свобод-
ном) значении, второе употреблено в переносном, или
фразеологически связанном, значении. Поэтому значение
целого связано со значением отдельных частей. Среди фра-
зеологических сочетаний много сочетаний типа «глагол +
дополнение», например, расквасить нос, насупить брови;
английские: io break silence (нарушить молчание), to make
money (добывать деньги), to make friends (подружиться),
немецкие: die Kraft nehmen (лишать сил) и die Hoffnungen
nehmen (лишать надежды), das Wort ergreifen (брать слово)
и т. п. Такие обороты особенно характерны для некоторых
языков (например, английского, немецкого). Встречаются
п фразеологические сочетания другого грамматического типа:
заклятый враг, щекотливое положение, кромешный ад.
Некоторые исследователи (например Н. М. Шанский1)
выделяют и четвертый тип — фразеологические выра-
жения, понимая под этим термином обороты, состоящие из
слов со свободным значением, но не создаваемые в речи
вновь, а всегда воспроизводимые в готовом виде. Сюда отно-
сят обороты типа чем дальше в лес, тем больше дров; волков
бояться, в лес не ходить; а ларчик просто открывался; всерьез
и надолго; социалистическое соревнование и т. п. Следует
заметить, что границы этой группы фразеологических оборо-
тов очень неопределенны, как нечетки и принципы ее выде-
ления (речь идет только о воспроизводимости и не учиты-
вается степень спаянности компонентов и образование нового
значения всего оборота).
Споры вызывает и вопрос о составных терминах. Некото-
рые исследователи (например, акад. В. В. Виноградов)
выделяют их в особую группу, другие распределяют по общим
для всех фразеологизмов группам.
Несомненно, что фразеологические сращения и фразеоло-
гические единства имеют много общего и противостоят
фразеологическим сочетаниям. Именно их характеризует
смысловая и грамматическая целостность, вторичность, пере-
носность, метафоричность значения. Под смысловой целост-
ностью понимают то, что фразеологизм выражает одно поня-
тие, в смысловом отношении равен слову (см. § 42), а под
грамматической целостностью — то, что фразеологизм вы-
ступает в предложении как единое целое, его сочетаемость
1 См.: Н. М. Шанский. Фразеология современного русского языка.
М., 1969, стр. 84.
159
с другими словами обусловлена целым выражением, а не
отдельными его элементами (ср.: Он мелким бесом рассы-
пался перед ними, где фразеологизм — сказуемое, или он
считался человеком себе на уме, где фразеологизм — опре-
деление и т. и.1. Фразеологизмы выступают как единое целое
и в сочетании с другими элементами языка с окружением
фразеологизмов1 2. Так, у фразеологизма выйти в люди в окру-
жении могут выступать имена (существительные или место-
имения) со значением конкретного лица — Петр вышел
в люди, он вышел в люди, ребята вышли в люди, что обу-
словлено значением всего фразеологизма, а окружением
фразеологизма выйти в свет могут быть лишь имена сущест-
вительные, обозначающие печатную продукцию — вышла
в свет книга, газета, работа, журнал, труд, сочинение, моно-
графия, статья и т. п., что опять-таки обусловлено значением
всего фразеологизма в целом3.
Для фразеологических сращений и фразеологических
единств характерна и вторичность значения, образность,
которая может быть утрачена, ослаблена в отдельных фра-
зеологизмах, но которая восстанавливается в речи при сопо-
ставлении 'с эквивалентом фразеологизма — словом (ср.:
жить далеко и жить у черта на куличках, нисколько нельзя
увеличить и ни на йоту нельзя увеличить, он ленится и он
бьет баклуши и т. п).
Может быть, было бы правомерно расчленить фразеоло-
гические обороты на две группы: собственно фразеологизмы
и фразеологические обороты, включая в первую группу лишь
такие устойчивые обороты речи, которым свойственна не
только воспроизводимость и наличие особого единого значе-
ния, отличного от.значений составляющих его компонентов,
но и смысловая и грамматическая целостность, вторичность,
переносность значения. В число фразеологических оборотов
могут быть включены языковые единицы, состоящие из не-
скольких взаимосвязанных компонентов, основным признаком
которых является воспроизводимость.
Классификация фразеологизмов с точки зрения спаян-
1 См вводную статью А И. Молоткова «Фразеологизмы русского языка
и принципы их лексикографического описания» к «Фразеологическому сло-
варю русского языка» (М., «Советская энциклопедия», 1967)
2 О понятии «окружение фразеологизмов» подробнее см.: М. Т. Т а-
г и е в. Глагольная фразеология современного русского языка. Баку, 1966.
3 М. Т. Таги ев. Глагольная фразеология современного русского
языка, стр. 71—74.
160
пости их компонентов, несомненно, является основной и наи-
более важной, но они могут быть расклассифицированы
и с .других точек зрения. Так, очень существенно деление
фразеологизмов на группы в зависимости от того, принадле- /
жат ли составляющие лх компоненты к активному запасу
слов (см. § 36), могут ли они употребляться в свободном
номинативном значении (см. § 30) или во фразеологизм^
входят слова с ограниченным употреблением и значением -
(см. § 36 и 30). К первой группе относятся такие фразеоло-
гизмы: как снег на голову, намылить голову; положа руку на
сердце; ни рыба, ни мясо-, гусь лапчатый и подобные, ко вто-
рой — притча во языцех, где устаревшие значение (языки —
народы) и форма (старая форма местного падежа множест-
венного числа); ни кола, ни двора, где кол в старом значе-
нии — участок земли; на ловца и зверь бежит, который
содержит семантический архаизм (ловец — охотник). Не
имеют архаического характера, но существуют только
в составе фразеологизмов слова потупить (потупить глаза,
взор), скалить (скалить зубы) и т. п.
Фразеологические обороты мог^т различаться по особен-
ностям строения, характеру структурной Ъюдели. Часто встре-
чаются фразеологизмы, состоящие из существительного
и прилагательного (русские заклятый враг, вавилонское
столпотворение, в английском blue stocking — синий чулок),
глагола и зависимого существительного (гонять лодыря,
в немецком drei Kreuze machen — задрать нос, а буквально:
сделать три креста, во французском faire des brioches —
делать глупости, буквально: печь булочки), двух существи-
тельных (камень преткновения) и т. п. Для каждого языка
характерен свой круг моделей.
Фразеологизмы можно классифицировать по их проис-_
хождению (см. § 42) “пли эмоционально стилевой "“окраске
(ср.: сложить оружие, кануть в вечнбСТь~ИГ быть на ножах,
высосать из пальца).
Наука, занимающаяся изучением фразеологизмов, назы-
вается фразеологией.
§ 44. Лексикография. Типы словарей
Языкознание занимается не только теоретическим изуче-
нием словарного состава языка, но и практической работой
по составлению словарей. Наука о словарях, их типах, прин-
ципах составления называется лексикографией (от греческого
6 Заказ 187Б ]£|
lexicon — словарь и grapho — пишу). Словари нужны и для
теоретического изучения языка и для практического пользо-
вания нм. Работа по составлению словарей требует больших
теоретических знаний и хорошего «чутья» языка, т. е. хоро-
шего понимания оттенков значения слова, особенностей его
употребления, сочетаемости с другими словами.
При составлении словарей лексикографу приходится раз-
решать ряд специальных задач.
Подбор слов. Первая задача, стоящая перед лексикогра-
фом,— это выбор слов, которые будут включены в словарь.
Можно ли составить словарь, в который входили бы все
слова данного языка? Такой тип словаря называли теза-
русом (от греческого thesauros — сокровище). В Германии
была сделана попытка составления тезаруса латинского
языка, но, начатый в 1900 г., такой словарь до сих пор дове-
ден лишь до половины. И теоретически и практически состав-
ление таких словарей невозможно (см. § 36). Тезарусы
возможны лишь в какой-то ограниченной области (язык
определенного писателя или произведения и т. п.).
При составлении словаря языка в целом всегда делается
отбор слов, определяемый задачами словаря, его назначе-
нием. Могут отбираться только слова литературного языка
в его современном состоянии, только диалектные, только
устаревшие, только термины и т. д. В зависимости от подбора
слов словари могут быть терминологическими, диалектными,
историческими, синонимическими и т. д.
Широкое распространение имеют терминологиче-
ские словари, включающие специальные термины, употреб-
ляемые в какой-либо научной области: химии, биологии,
медицине, гидротехнике и т. п. Такие словари есть и для
языкознания/ Наиболее известны «Словарь лингвистических
терминов» Ж. Марузо, изданный в русском переводе 1960 г.,
но во многом уже устаревший, и «Словарь лингвистических
терминов» О. С. Ахмановой (М., «Советская энциклопедия»,
1966), отражающий современную лингвистическую термино-
логию. Словарь раскрывает содержание терминов и дает их
иноязычные соответствия, что очень важно для чтения спе-
циальной литературы на английском, немецком и других
языках. Например,
АНТРОПОНИМИКА англ, study of personal names,
фр. anthroponymie, нем. Anthroponymie, исп. antro-
ponimia. Раздел лексикологии, изучающий собст-
венные 'имена людей (стр. 50).
162
Терминологические словари могут содержать термины,
употребительные в отдельных направлениях науки, научных
школах. Таковы «Словарь американской лингвистической
терминологии» Э. Хэмпа (М., «Прогресс», ,1964) или «Лингви-
стический словарь пражской школы». И. Вахека (М., «Про-
гресс», 1964).
Диалектные словари включают лексику одного диалекта
(см. § 1) 'или разных диалектов языка. Примерами первого
типа могут быть некоторые старые диалектные словари,
такие, как «Материалы для объяснительного областного сло-
варя вятского говора» Н. Васнецова (1908 г.), «Смоленский
областной стоварь» В. Добровольского (1914 г.), и новые:
«Словарь современного русского народного говора» под ред.
И. А. Оссовецкого (М., «Наука», 1969), в котором дана лекси-
ческая система одного из говоров (дер. Деулино) Рязанской
области, «Псковский областной словарь с историческими
данными», который начал выходить с 1967 г. (вып. I, Л.,
Изд-во ЛГУ); «Словарь русских старожильческих говоров
средней части бассейна р. Оби» и подобные. Второй тип пред-
ставлен «Опытом областного великорусского словаря» Ака-
демии наук(1852 г.), «Толковым словарем живого великорус-
ского языка» В. Даля, современным «Словарем русских
народных говоров» (см. ниже) и подобными.
Возможны словари, включающие заимствованные слова,
таков, например, «Словарь иностранных слов» под редакцией
И. В. Лехина и Ф. Н. Петрова, включающий десятки тысяч
иноязычных по происхождению слов, вышедший несколькими
изданиями.
Широкое распространение ib цтосле1днее иремя получают
словари, в которых представлены отдельные группы слов:
синонимы, омонимы и т. п. Таков «Словарь синонимов рус-
ского языка» 3. А. Александровой (iM., «Советская энцикло-
педия», 1969), содержащий около 9 тысяч синонимических
рядов.
Институтом русского языка АН СССР выпущен в свет
двухтомный «Словарь синонимов русского языка» под редак-
цией А. П. Евгеньева (Л. «Наука», 1970—11971). Словарь
включает 4148 словарных статей (1958 в I т. и 2190 — во II).
Синонимы объединены в одну словарную статью на основе
единства выражаемого понятия. В словарной статье имеются
указания на особенности сочетаемости синонимов, оттенки их
значения, сферу употребления, стилистическую окраску.
6*
163
Например:
Вынуть, достать, извлечь, вытащить (разг.), вытянуть (разг.),
выудить (разг.).
11есов.: вынимать, доставать, извлекать, вытаскивать, вытягивать,
выуживать.
(из чего, из-под чего, из-за чего Взять) то, что находится внутри,
в глубине чего-либо. Вынуть — взять изнутри чего-либо; достать — взять
наружу откуда-либо; извлечь — слово литературной речи; вытащить
употр. в обиходно-бытовой речи; вытянуть употр., когда надо указать, что
действие совершается медленно, постепенно или с некоторым затрудне-
нием; выудить — достать то, что нужно, нз глубины чего-либо, слово
имеет шутливый, иронический характер (стр. 200).
Толкование синонимов сопровождается многочисленными
примерами их употребления, взятыми из языка художествен-
ной литературы от Пушкина до наших дней и из публицисти-
ческих и научных произведений.
Такие словари имеют большое практическое значение при
изучении как своего, так и иностранного языка. Наряду
с большими специальными синонимическими словарями
очень полезны краткие, типа учебных пособий, синонимиче-
ские словари, подобные «Краткому словарю синонимов рус-
ского языка» В. Н. Клюевой (1956 г. и 1961 г.); «Краткому
словарю синонимов английского языка» И. А. Потаповой
(1957), «Краткому словарю синонимов французского языка»
JI. С. Андреевской-Левенстерн и О. М. Карлович (1959 г.)
и другим.
Имеются особые фразеологические словари, материалом
которых являются не слова, а фразеологические обороты.
Такие словари есть во всех языках. В русском наиболее рас-
пространены: «Крылатые слова» С. В. Максимова (ряд
изданий) и Н. С. и М. Г. Ашукпных (М., 1960). В 1967 г.
вышел большой «Фразеологический словарь русского языка»
под ред. А. II. Молоткова (М., «Советская энциклопедия»),
включающий 4000 словарных статей.
Очень интересен «Словарь иноязычных выражений и слов,
употребляющихся в русском языке без перевода» А. М. Баб-
кина и В. В. Шендецова (М., «Наука», 1966). В двух книгах
словаря не только приводятся иноязычные слова, употребляю-
щиеся без перевода (a propos, франц. — кстати, к случаю;
all right, англ. — все в порядке; alma mater, лат. — почти-
тельное наименование студентами своего университета)1, но
и даются многочисленные примеры их употребления.
* См.: А. М. Бабкин, В. В. Шендецов. Словарь иноязычных
выражений и слов, употребляющихся в русском языке без перевода. Кн. I.
М.-Л., «Наука», 1966, стр. 70, 71, 101,
164
Отбор слов определяет и источники, которыми пользуется
лексикограф при составлении словаря. Источники нужны не
только для отбора слов, оии помогают установить возможно
более точное значение слова и показать путем подбора соот-
ветствующих примеров особенности его употребления.
Объяснение слов также диктуется целью словаря, его
назначением, которое определяет характер словарной
статьи, т. е. всех тех сведений, какие приводятся в словаре
под определенным словом.
Особенно широкое распространение имеют перевод-
ные словари. В этом случае слово не объясняется, а дается
его перевод на другой язык, т. е. подбирается соответствую-
щее ему слово другого языка. Перевод слов всегда пред-
ставляет большую трудность, т. к. объем значения слова
в разных языках часто не совпадает, переносные значения
в каждом языке развиваются по-своему. Так, в русском сон
означает и «сон» (состояние сна) и «сновидение», а в чешском
первому соответствует spanek, а второму — sen, аналогично
в английском различают sleep и dream, slumber; в немецком
Schlaf и Тгаиггг, во французском sommeil и reve songe.
Наоборот, важное для русского языка различие глаголов
идти и ехать не получит отражения в переводе на болгарский
язык, где будет общий глагол ида, идвам, и французский, где
arriver — и идти, и ехать и т. п. (см. § 29).
Переводные словари могут быть двуязычными (русско-
немецкий, немецко-русский, англо-русский и т. п.) п много-
язычными. К последним относится составленный А. и В. По-
повыми «Словарь на семи языках (французско-немецко-
английско - итальянско - испанско - португальско - голланд-
ско-русский)», вышедший в свет в 1902 г. Теоретическое
и практическое значение подобных словарей весьма невелико.
Значительно важнее многоязычные специальные словари,
дающие перевод какой-либо отраслевой терминологии на
ряд языков, например, выпущенный в России в 1881 г.
«Карманный русско - английско - французско - итальянско-
датский и норвежско-латышский морской словарь».
В последнее время довольно широкое распространение
получили краткие многоязычные словари с подбором наибо-
лее употребительных слов и выражений. Примером может
быть «Славянский разговорник», выпущенный в Софии
® 1961 г. В нем приведены приветствия («Здравствуйте!
и под.), предостережения (Берегитесь!), слова для беседы на
бытовые темы в гостях, в магазине, на почте и т. д. на руе-
165
ском, сербохорватском, болгарском, польском и чешском
языках.
Совершенно иной характер имеет объяснение слова
в толковых словарях, в которых дается полная характе-
ристика слова, как определенной языковой единицы, указы-
вается значение слова, его основные грамматические свой-
ства, употребляемость, экспрессивно-стилистическая окраска,
произношение и написание. Иногда даются сведения о про-
исхождении слова, его этимологии. Наибольшее распростра-
нение имеют толковые словари литературных языков, но
могут быть и диалектные толковые словари, словари языка
писателей и т. п. В настоящее время широко известны «Толко-
вый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова
(1936—1940 гг.); «Словарь современного русского литератур-
ного языка» Академии наук СССР в 17-ти томах и составлен-
ный на его основе краткий (в 4 томах) «Словарь русского1
языка» (1957—1960 гг.). Особое значение для русской лекси-
кографии имеет, конечно, 17-томный академический «Словарь
современного русского литературного языка». Он включает
более 120 тыс. слов. Выходил словарь с 1950 по 1965 г.
В 1970 г. он отмечен Ленинской премией. Для практических
целей очень полезным оказывается однотомный «"Словарь
русского языка» С. И. Ожегова, выдержавший ряд изданий.
Из толковых словарей других языков наибольшую извест-
ность имеет «Большой оксфордский словарь» английского
языка. Работа по его составлению была начата в 1858 г.,
первый том вышел в 1884 г., а закончен словарь был лишь
в 1928 г., т. е. через 70 лет. Первое издание состояло из
10 томов, в 1933 г. словарь был переиздан в 12-ти томах
и к нему дан дополнительный 13-й том, в который вошли
слова, возникшие за последние 50 лет.
Толковые словари могут строиться на материале не толь-
ко литературного языка, но и диалектов. -Таков «Толковый
словарь живого великорусского языка» В. Даля, вышедший
первым изданием в 1863—1866 гг. Он включает около 200 тыс.
слов литературного языка и диалектов. С 1965 г. начал вы-
ходить «Словарь русских народных говоров» под редакцией
Ф. П. Филина, в котором будут представлены диалектная
лексика и фразеология всех русских говоров XIX—XX веков.
В толковых словарях может получить отражение не толь-
ко современное состояние языка, но и его прошлое. В истори-
ческих словарях при объяснении слов даются указания на то,
как звучало слово в прошлом, каковы были его значение
16G
« грамматические свойства. Для русского языка наиболее
известны «Материалы для словаря древнерусского языка
по письменным памятникам» И. И. Срезневского. В настоя-
щее время Институтом русского языка АН СССР готовится
«Словарь древнерусского языка XI — XIV вв.» (под ре-
дакцией Р. И. Аванесова) и «'Словарь русского языка XVIII
века».
Совершенно особый характер имеет объяснение слов
в этимологических словарях, где раскрывается этимо-
логия слова, т. е. его происхождение (см. § 32). В словарях
указывается: исконное слово или заимствованное, если заим-
ствованное, то когда и из какого языка оно пришло. Для
исконных слов устанавливается их первоначальное значение,
приводятся параллели из других родственных языков,
выясняются изменения в значении и форме слова. Примером
этимологических словарей могут служить «Этимологический
словарь русского языка» А. Преображенского, «Russisches
etymologisches Worterbuch» М. Фасмера, который с 1966 г.
начал выходить в русском переводе. Издательством Москов-
ского университета начат выпуск большого 8-томного «Этимо-
логического словаря русского языка» (под редакцией
Н. М. Шанского). Для практических целей может быть
полезен вышедший в 1961 г. «Краткий этимологический сло-
варь русского языка» Н. М. Шанского, В. В. Иванова
и Т. В. Шанской.
Особую группу составляют лингвистические с п р а в о ч-
н ы е словари, в которых дается не объяснение значения
слова или особенностей его употребления и происхождения,
а приводятся различного рода справки о слове как языковой
единице. Собственно говоря, справочный характер имеют
и другие словари, в первую очередь толковые, но в данном
случае выделяются те словари, у которых справочная функ-
ция является основной, для них важно не объяснить слово,
а дать о нем ту или иную справку лингвистического
характера.
Такие словари следует отличать от нелингвпстических
специальных справочных словарей типа Большой Советской
энциклопедии, «Словаря литературных терминов» и т. п.,
в которых объясняются не слова, а понятия, предметы, явле-
ния, называемые этими словами, справки даются не о словах
(происхождении, составе и т. п.), а о самих предметах, поня-
тиях, явлениях.
Лингвистические справочные словари могут быть различ-
167
ного типа в зависимости от характера справок. Наибольшее
распространение имеют орфографические словари,
дающие сведения о правильном написании слов. В последнее
время появились и орфоэпические словари, указываю-
щие правильное произношение слов (например, словарь-
справочник «Русское литературное произношение и ударение»
Р. И. Аванесова и С. II. Ожегова). К этой же группе примы-
кают словообразовательные словари, дающие справ-
ки о морфологическом составе слова. Примером может слу-
жить «Школьный словообразовательный словарь» 3. А. Поти-
хи (4964 г.). Интересный материал о морфологическом соста-
ве слова дают и так называемые обратные словари,
в которых слова располагаются в алфавитном порядке, но не
по началу, а по концу слова, т. е. сначала все слова, оканчи-
вающиеся на а, а затем на б и т. д. Алфавитный порядок
выдерживается и внутри букв (по 2—3-й и т. д. букве). Так
составлен вышедший в 1958 г. в Берлине «Rilcklaufiges
Worterbuch der russischen Sprache der Gegenwart» Г. Биль-
фельдта.
В последнее время начали получать распространение
частотные словари, дающие сведения о степени употреби-
тельности того или иного слова. Примерами частотных слова-
рей русского языка могут служить «The Russion Word Count»
(Detroit, 1953) Йоссельсона, составленный на основе данных
статистического анализа употребления около одного мил-
лиона слов, и «Частотный словарь современного русского
литературного языка» Э. А. Штейнфельдт (Таллин, 1963),
дающий 2500 наиболее употребительных слов. Такие словари
имеют и чисто практическое, особенно при изучении ино-
странных языков, и теоретическое значение.
Иногда различают еще нормативные и ненорма-
тивные словари. К первым относят такие, которые уста-
навливают определенные правила употребления слов, ко-
вторым — такие, где подобной задачи не ставится. Норма-
тивным является большинство справочных словарей (орфо-
эпические, орфографические), основная масса толковых
словарей. К ненормативным относятся исторические, этимо-
логические и т. п. словари. В последнее время в связи
*с усилением борьбы за культуру речи стали выпускать
специальные словари, показывающие нормы словоупотребле-
ния в особенно трудных случаях. Таков, например, изданный
под редакцией С. И. Ожегова словарь-справочник «Правиль-
ность русской речи» (Л1., 1962).
168
ЛИТЕРАТУРА
О. С. Ахманова. Очерки по общей н русской лексикологии. М., Уч-
педгиз, 1957.
С. Д. Кацнельсон. Содержание слова, значение и обозначение.
М.-Л., «Наука», 1965.
В. А. 3 в е г и н ц е в. Семасиология. М., Изд-во МГУ, 1957.
К. А. Левковская. Теория слова, принципы ее построения и аспек-
ты изучения лексического материала. М., «Высшая школа», 1962.
А. А. Уфимцева. Слово в лексико-семантической системе языка. М.,
«Наска», 1968.
М. Д. Степанова. Методы синхронного анализа лексики. М., «Выс-
шая школа», 1968.
Н. М. Шанский. Леке кология современного русского языка. М.,
«Просвещение», 1964 и 1972.
Н. М. Ш а и с к и й. Фразеология современного русского языка. М.,
«Просвещение», 1969.
Д. Н. Шмелев. Очерки по семасиологии русского языка, М., «Просве-
щение», 1964.
В. Н. Телия. Что такое фразеология. М., «Наука», 1967.
Р. М. Цейтлин. Краткий очерк истории русской лексикографии М.,
Учпедгиз, 1958.
Лексическая синонимия. М., «Наука», 1967.
Лексикографический сборник, вып. I—VI. М., Гос. изд-во иностранных
я национальных словарей, 1957—1963.
Лингвистические проблемы научно-технической терминологии, М.,
«Наука», 1970 (статьи С. Г. Бархударова, Е. Н. Толикииой, Л. Л. Кутнной).
Статьи по отдельным вопросам
(Часть статей указана в подстрочных примечаниях)
В. В. Акуленко. Существует ли интернациональная лексика? —
«Вопросы языкознания», 1961, № 3.
В. В. Виноградов. Основные типы лексических значений слова. —
«Вопросы языкознания», 1963, № 5.
В. В. В и и о г р а д о в. Об основных типах фразеологических единиц в
русском языке. — В кн.: Академик А. А. Шахматов. М.-Л., 1947.
В. В. Виноградов. Основные понятия русской фразеологии как
лингвистической дисциплины. — Труды юбилейной сессии Ленинградского
университета. Л., 1964.
Б. Н. Головин. О миинмальио-достаточном определении слова.—
Ученые записки Горьковского университета. Вып. 52, серия историко-фило-
логическая. Горький, 1961.
А. Ф. Ефремов. Многозначность слов. — «Русский язык в школе»,
1957, А» 3.
В. М. Жирмунский. О границах слова. — «Вопросы языкозна-
ния», 1961, № 3.
Л. А. Капанадзе. Терминологическая лексика в общелитературном
языке. — «Русский язык в школе», 1965, Ns 3.
Л. С. Ковтун. О значении слова. — «Вопросы языкознания»,
4955, № 3.
К обсуждению вопроса об омонимах (редакционная статья). — «Воп-
росы языкознания», 1959, Ns 2.
169
Л. П. Крыс н н. О причинах лексического заимствования. — «Рус-
ский язык в школе», 1965, № 3.
Б. А. Л а р и н. Очерки по фразеологии. — В сб.: Очерки nio лексиколо-
гии, фразеологии и стилистике. Л., Изд-во ЛГУ, 1956.
М. М. М а к о в с к и й. К проблеме так называемой «интернацио-
нальной» лексики. — «Вопросы языкознания», 1960, № il.
И. А. Мельчук. О терминах «устойчивость» и «идиоматичность»,—
«Вопросы языкознания», 1960, № 4.
И Ф. Протченко. Из наблюдении над интернациональной лекси-
кон. — «Русский язык в школе», 1962, № 3.
А. И. Смнрницкий. Значение слова. — «Вопросы языкознания»,
1955. Ns 2.
А. И. С м и р.п и ц к и й. К вопросу о слове. — В кн.: Вопросы теории »
истории языка, М., 1952.
М. М. Фалькович. К вопросу об омонимии и полисемии. — «Во-
просы языкознания», 1960, № 5.
Л. В. Щерба. Опыт общей теории лексикографии. — Известия АН"
СССР отделение литературы и языка, 1940, Кв 3.
О. Б. Ш а х р а й. К проблеме классификации заимствованной лексики.—-
«Вопросы языкознания», 1961, № 2.
ГЛАВА IV
ГРАММАТИКА
§ 45. Грамматика как наука о грамматическом строе языка
Грамматика — наука, изучающая грамматический строй
языка1. В § 4 говорилось, что в языке можно выделить систе-
му фонетических единиц, лексическую систему (словарный
состав), морфологическую н синтаксическую системы. Мор-
фологическая и синтаксическая системы и образуют грамма-
тический строй языка.
Мысль не может быть передана, выражена средствами
только лексики. Для того, чтобы участвовать в процессе
общения, слова должны быть соответствующим образом
оформлены, связаны между собой. Простой набор слов, не
организованных в единое целое, не связанных друг с другом,
не может сообщить мысль другим. Слова: человек, волк,
убить — в русском, a man, a wolf, to kill — в английском,
der Mensch, der Wulf, toten — в немецком, I’hontme, le loup,
tuer — во французском и т. д., не связанные между собой
грамматически в единое целое, в предложение, еще не выра-
жают мысли, ничего не сообщают нового, т. е. не выполняют
коммуникативной функции (см. § 4). Участвовать в выполне-
нии этой функции они могут, только став частью граммати-
ческой единицы — предложения.
Каждый язык обладает своими способами и средствами
оформления слов, соединения их в предложения. В словах
выявляются особые значения, отличные от лексических,
1 Теомин грамматика употребляется также в значении «граммати-
ческий сгрой языка» (ср.: грамматика немецкого языка и т. п.).
171
называемые грамматическими. В разных языках эти
значения могут быть разными. Сравним одно и то же по
содержанию предложение в пяти разных языках:
Русские — Он читает книгу. — Они читают книги.
Английские — Не reads the book. — They read the books,.
Немецкие — Er liest das Buch. — Sie lesen die Bucher.
Французские — 11 lit le livre. — Ils lisent les livres.
Узбекские — У китобни укийди. — Улар китобларни
укийдилар.
Лексическое значение существительного во всех случаях
одно и то же, но, кроме него, у слов книгу, book, Buch, livre,
китоб есть грамматические значения, которые в разных язы-
ках имеют и сходство и различие.
Таблица 5-
Сопоставление грамматических значений
Часть речи Род Число Падеж Определен- ность. неопре- деленное 1Ь Член пред- ложения
Книгу Сущест. женск. ед. Вин. дополнение
The book Сущест. — ед. Общ. о предел. дополнение
Das Buch Сущест. средн. ед. Вин. определ. дополнение-
Le livre Сущест. муж. ед. — определ. дополнение
Китоб Сущест. — ед. Вин. неопредел. дополнение-
Общими признаками для слов разных языков оказывается
то, что все они — существительные единственного числа,
выступающие в предложении как дополнение. Остальные-
признаки различны. В русском, немецком и французском
у существительного есть род, но слова с одинаковым значе-
нием (книга) относятся к разным грамматическим родовым
классам; в английском и узбекском вообще нет рода. Сход-
ство в падежах наблюдается в русском, немецком и узбек-
ском; в английском языке нет различия между именительным
и винительным падежами, им (и ряду других) соответствует
общий падеж; во французском падежей нет вообще. В рус-
ском языке отсутствует указание на определенность или
неопределенность существительного, о котором идет речь
(именно эта книга), в остальных языках такое указание-
имеется. Различия отмечаются и в глаголе. В английском
глаголе reads — есть значение неопределенного настоящего,
настоящего вообще, не связанного с данным моментом, иначе-
172
была бы иная форма глагола he is reading (он читает книгу
сейчас, в данный момент); в других языках такого указания
в глаголе нет. В русском языке в глаголе есть указание на
несовершенный вид, в других языках глаголы не имеют
такого грамматического признака, вид глагола не разли-
чается. Отсутствие различения рода в узбекском последова-
тельнее, чем в английском, так как в узбекском род не раз-
личается не только в существительных, но и в местоимениях;
местоимение у означает и он, и она, и оно.
Но дело не только в наличии в разных языках разных зна-
чений, айв различии способов выражения этих значений.
В русском языке род, число, падеж слова книгу выражены
вместе единым окончанием -у, которое оказывается много-
значным. В узбекском у слова китоб-ни признака граммати-
ческого рода нет, падеж выражен особым падежным суффик-
сом -ни, а число—отсутствием признака множественного числа
-лар (ср. китобнилар). В английском у существительного
the book рода нет, число выражено отсутствием специального
показателя множественного числа (ср. books), определен-
ность — артиклем. В немецком языке род выражен артиклем;
число — артиклем, отсутствием специального окончания -ег
и отсутствием умлаута (ср. множественное — die Bucher),
винительный падеж показан артиклем и отсутствием падеж-
ных окончаний, специфических для дательного и родитель-
ного падежей, и т. д.
Таким образом, различия между языками не только в том,
что выражено, но и в том, как выражено, т. е. языки различа-
ются не только разными грамматическими значениями, но и
разными способами их выражения. Грамматические
значения и способы ихвыражения входят в поня-
тие грамматического строя языка и являются предметом грам-
матики.
В грамматических значениях слова конкретизируются
общие грамматические понятия, существующие в языке и вы-
являемые в словах и предложениях. Такие общие понятия
(род, число, падеж, определенность—неопределенность, вре-
мя, наклонение и т- п.) принято называть грамматическими
категориями (подробнее они будут рассмотрены в § 54). Как
показывают приведенные примеры, языки существенно разли-
чаются как наличием тех или иных грамматических катего-
рий (в английском и узбекском у существительных нет кате-
гории рода, во французском отсутствует категория падежа, в
русском нет категории определенности — неопределенности и
171
т. п.), так и особенностями их проявления (в русском три ро-
да, а во французском два, способы выражения категории ро-
да в русском и, например, немецком — разные и т. п.).
Грамматические категории, их состав, взаимо-
связи, различия в я з ы к а х также являются предметом
грамматики. Грамматические значения и способы их выраже-
ния 'проявляются в особенностях строения слова, (словосо-
четания и предложения, а так как слова, с грамматической
точки зрения, состоят из морфем, то в грамматике следует го-
ворить о четырех единицах языка: морфемах, словах, слово-
сочетаниях и предложениях-
Грамматические единицы различаются между собой по ха-
рактеру выражаемых ими значений (см. § 4 и §§ 46, 61), по
способам выражения этих значений, по соотношению друг с
другом- Грамматические единицы находятся в сложных,
иерархических отношениях. Морфемы являются единицами низ-
шего порядка, они существуют лишь в составе слов, слова
входят в словосочетания и (предложения. Хара ктер гр а м-
м этических единиц, особенности их строения,
отношения между собой и с другими единица-
м и также входят и (понятие «грамматический строй языка» и
изучаются в грамматике.
Значительное место в грамматике занимает изучение грам-
матической классификации слов, т. е. классификации их по
частям речи. Исследуются признаки частей речи, их своеобра-
зие по языкам, особенности изменения и сочетания слов, отно-
сящихся к разным частям речи.
Особо значимой единицей грамматического строя языка
является предложение, изучению (которого в грамматике уде-
ляется много внимания. Исследуются основные свойства и
признаки предложения, типы предложений, особенности их
строения и состава и т. п.
Таким образом, грамматика изучает различные стороны
грамматического строя языка.
Сложность грамматического строя языков, предмета -изу-
чения грамматики, определяет сложность этой науки, разно-
образие проблем, охватываемых грамматикой, и сложность их
решения.
Все стороны языка, все составляющие его частные системы
(см. § 4) взаимосвязаны и составляют единую языковую струк-
туру, поэтому и научные дисциплины, изучающие разные уро-
вни (см. § 4) языковой структуры, взаимосвязаны. Грамматика
не может быть оторвана от лексики, изучающей лексический
174
уровень языка, и фонетики, изучающей его фонетический уро-
вень.
Грамматика, исследуя язык, пользуется определенным
лексическим материалом, т. е. словами, .но при этом грамма-
тика отвлекается от конкретного значения слова. Так, напри-
мер, правила склонения существительных в том или ином
языке объединяют слова, разные по их конкретному лексиче-
скому значению. Слова стол, пол и потолок, в русском языке
склоняются одинаково, и с точки зрения грамматики они
имеют одинаковые грамматические признаки- С точки зрения
грамматики, белый и черный тоже одинаковы (качественные
прилагательные мужского рода единственного числа в име-
нительном падеже). Одинаковы, с точки зрения грамматики,
и глаголы говорю и молчу (несовершенный вид, настоящее
время, единственное число, первое лицо). Конечно, граммати-
ка не может полностью отбросить лексическую сторону сло-
ва: последняя будет оказывать известное влияние на подбор
слов, их сочетаемость, даже на образование отдельных форм
(см. ниже), но это влияние не является существенным, важ-
ным для особенностей организации грамматической системы
языка, а следовательно, и для науки о ней.
Грамматика связана и с фонетикой, так как фонетическая
система языка дает возможность материализовать граммати-
ческое значение, выразить его определенными материальными
средствами. Поэтому часто говорят, что в грамматике не г
ничего такого, что бы не имело фонетического выражения, т. е.
каждое грамматическое значение должно получить какую-то
материальную реализацию. Средства для такой материаль-
ной реализации дает фонетическая система, причем средства
эти очень разнообразны и отнюдь не сводятся только к зву-
кам (см. § 52)-
Грамматика, как и фонетика, и лексика, имеет дело с обоб-
щением (см. § 20 о фонеме и § 26 об обобщающем характере
слова), но степень обобщения в грамматике выше и характер
обобщения иной (см. ниже § 50).
Отличается грамматическая система языка и большей са-
мостоятельностью, меньшей восприимчивостью к влиянию вне-
языковых факторов или грамматических систем других
языков.
Все эти особенности грамматической системы связаны с
тем, что она является высшим уровнем языковой структуры,
так как с ней связана основная функция языка—коммуника-
тивная. •
175.
Изучение грамматического строя языков следует начинать
с морфем, являющихся единицами низшего порядка, более
простыми по составу и функциям.
§ 46. Понятие о морфеме. Значение морфем
Морфемой называется минимальная зна-
чимая часть слова. Например, в слове столику таких
минимальных (не делимых далее) частей три — стол-ик-у; в
слове сотрудником — 4, т. е. со-труд-ник-ом‘ в слове
сотрудницы — также 4: со-труд-ниц-ы, а в слове сотруд-
ничество уже пять: со-труд-нич-еств-о. Каждая морфема
имеет свое определенное значение- Так, в слове сотрудницы
морфема -ы указывает на множественное числю (ср.: стен-ы,
изб-ы, коз-ы); морфема -ниц—на действующее лицо женско-
го рода (ср.: сорат-ниц-а, работ-ниц-а, спут-ниц-а, в отличие
от сорат-ник, работ-ник, спут-ник); морфема -труд- указывает
на понятие «труд», «работа»; морфема со-означаетсовместность
участия в чем-то (ср.: co-владелец, т. е. владеющий совмест-
но, co-временник, со-ратник, со-отечественница и т. д.)- Если
попытаемся разделить морфему далее, она исчезнет совсем,
утратит свое значение.
Морфема не имеет отношения к фонетической структуре
слова: она может совпадать со слогом, может соединять два
слога или части двух слогов, может быть только частью слога.
В этом легко убедиться, сравнив деление на морфемы и слоги
одного и того же 'слова. Например, в слове перепроизводство
6 морфем ,и 6 слогов, но границы морфем и слогов часто не
совпадают (ср. деление на морфемы пере-про-из-вод-ств-о и
деление на слоги пе]ре1про'и1зво1дство).
Морфемы различаются: а) по характеру выражаемого
значения; б) по месту в слове; в) по роли в слове.
По мнению Э. Сепира, принятому многими исследователя-
ми, морфемы могут выражать три типа значений: веществен-
ное, деривационное и реляционное, или относительное.
Вещественное значение — это выражение отдельного
самостоятельного понятия. Носителем вещественного значения
в слове оказывается корень, или корневая морфема. В словах
бумажонка, взрыватель, школьный, замысловатый носителя-
ми вещественного значения являются бумаж- (бумаж-онк-а),
•рыв- (вз-рыв-а-тель), школь- (школын-ый), -мысл-
(за-мысл-оват-ый).
Деривационное (от латинского derivatio — отведё-
176
ние) значение можно перевести на русский язык как у точ-
им тельное значение, т. е. значение уточняющее, конкрети-
зирующее вещественное значение и вместе с тем дополняющее
его. Оно не может быть самостоятельным, оно всегда должно
употребляться при каком-то вещественном значении. Дери-
вационное значение имеют суффиксы, например, суффикс -ник
в слове работ-ник (тот, кто работает) указывает на действу-
ющее лицо, такое же значение и у суффикса -тель в словах:
учи-тель, воспита-тель, строи-тель, производи-тель и т. п. Де-
ривационное значение могут иметь приставки: /ipu-тород (то,
что находится как бы при городе, около города), за-город-н-
ый, т. е. находящийся за городом, раз-лм-ть, раз-мя-ть, раз-
руш-и-ть, раз-би-ть, т. е. нарушить целостность чего-либо спо-
собом, указанным в корневой морфеме.
Реляционное (от латинского relatio — отношение),
иначе относительное, значение выражает отношение
слова к другим словам. Например, окончание -ый в слове при-
городный указывает на зависимость слова от существительно-
го мужского рода (пригородный поезд), -ая указывает на
женский род (пригородная дорога), -ое—на средний (приго-
родное хозяйство), -ом—на предложный падеж мужского
пли среднего рода (в пригородном поезде, хозяйстве), -ого—
на родительный падеж (пригородного поезда) и т. д. В то же
время окончание -ый в слове пригородный соотносит это сло-
во со всеми другими прилагательными мужского рода един-
ственного числа именительного падежа (ср.: железный, ка-
менный, медный и т. п.), а окончание -ая—с прилагательными
женского рода и т. д.
Реляционное значение ничем не связано с лексическим
значением слова, его показатели могут встречаться в самых
различных словах (поезд-ом, стол-ом, город-ом, человек-ом,
дом-ом, дед-ом, нос-ом; золот-ол/у, стар-ому, плох-ому, добр-
ому и т. д.) и везде выражать одинаковое отношение к другим
словам. Реляционное значение, как и деривационное, не мо-
жет быть отдельным, самостоятельным. Оно всегда только
сопутствует лексическому значению (см. § 50). Реляционное
значение обычно выражается окончаниями, называемыми
иначе флексиями (от латинского flexio—сгибание, переход),
ио может быть выражено суффиксом шн приставкой (ом. §52).
Возможны в языке случаи, когда реляционное значение
слова как бы не имеет внешнего выражения. Например,
может показаться, что в словах дом, стол, нос и т. п. только
«одна морфема — корень. В действительности это не так.
177
В этих словах, кроме корневой морфемы, есть еще нулевое
окончание, или нулевая флексия, указывающая на имени-
тельный падеж. Нулевая флексия устанавливается по сопо-
ставлению с другими формами .слова. Так сопоставление:
стол, стол-а, стол-у, стол-ом, стол-е «и т. д. 1покавы!вает, что
само отсутствие особого окончания в слове стол есть показа-
тель именительного падежа. Такое, внешне не выраженное
окончание, выявляемое из сопоставления с другими формами
того же слова, называется нулевой флексией, или
нулевым окончанием. Естественно, что о нулевой
флексии можно говорить только в отношении слов, имеющих
в других формах внешне выраженные окончания. Слова
неизменяемые, например наречия там, здесь, хорошо и т. п.,
не могут иметь нулевой флексии, так как у них нет своей
системы изменяющихся форм.
Различие морфем по характеру выражаемого значения
дает возможность противопоставлять два типа морфем: корни
и аффиксы (от латинского affixus — прикрепленный).
Корни являются носителями вещественных значе-
ний, аффиксы — реляционных и деривацион-
ных (см. §§ 47 и 48). Аффиксы в свою очередь могут делить-
ся на группы в зависимости от места по отношению к корню
н от их роли в слове (см. § 48).
§ 47. Корень, его значение, структура
Корень — основная часть слова, носитель веще-
ственного значения. В корне как бы указывается, какое явле-
ние действительности названо (дом-ик, на-столь-н-ая), по
какому признаку (бел-изн-а, черн-и-ть). Корень, как носитель,
вещественного значения, не связан с грамматической измен-
чивостью слова, поэтому один и тот же корень обнаружи-
вается в словах, относящихся к разным частям речи (ср.:
корень бел- в словах бел-ый, бел-изн-а, бел-и-ть; корень дуб-
в словах дуб-ок, дуб-ов-ый, дуб-и-ть и т. п.).
Для корней, как и для всех морфем, характерна их повто-
ряемость: один и тот же корень может повторяться в десятках
и даже сотнях слов. В этом легко убедиться, выбрав, напри-
мер, по «Словарю русского языка» С. И. Ожегова (см.
§ 44), слова с корнем рук--руч- : рука, ручной, рукав, пору-
чить, вручить, приручить, заручиться, наручный, поручение,
обручение, рукоятка, ручка, выручка и т. д. Повторяемость,
корней — характерное их свойство во всех языках. Естест-
венно, что и английский корень -hand- фиксируется в десятках.
178
.слов: a hand — кисть руки, to hand — вручать, handful —
лорсть, handle — рукоять, handless — неуклюжий, handso-
me — красивый, handy — удобный, handbill — листовка,
handbook — учебник, handcuffs — наручники, handicraft —
ремесло, handiwork — рукоделье, handrail — перила,
shorthand — стенография, left-handed — левша и т. п.
Кории повторяются тем чаще, чем с более важными,
.жизненно необходимыми понятиями они связаны. Слова,
объединенные вокруг одного корня, называются родствен-
ными словами, они составляют гнездо слов. Гнезда слов,
связанных с издавна существующими, важными понятиями,
.всегда очень обширны, наоборот, гнезда слов новых, связан-
.ных с понятиями, развившимися позже, обычно значительно
меньше. Но постепенно и гнезда таких слов увеличиваются,
.разрастаются в связи с увеличением в жизни носителей
языка удельного веса понятий, лежащих в их основе. Пока-
зательно интенсивное увеличение в наше время гнезда слов,
-связанных с понятием «космос»: космический, космонавт,
космоведение, космодром, космонавтика и т. п.
Вообще гнезда заимствованных слов, как правило, не
бывают особенно большими. Увеличение гнезда заимствован-
ного слова может служить показателем усвоения его языком
(ср.: вакуум, вакуумный, и рядом — вагон, вагонный, вагон-
чик, вагонщик, вагонник, вагонетка, вагонетчик, вагонетчица,
-вагонеточный, вагонеточка, вагоновожатый, вагоноремонт-
ный, вагоностроительный).
В школе иногда говорят, что корень — неизменяемая
часть слова. Это не совсем верно. Действительно, корень
чаще всего сохраняется в одной и той же форме, но возмож-
ны и его изменения, сравнить рука— ручной, книга — книж-
•ный, бег — бежать, немецкие: krank (больной) — kranklich.
(болезненный), Haus (дом) — Hauschen (домик), Stadt (го-
род), — Stiidtchen (городок). Однако такие изменения в пре-
делах одного языка сравнительно невелики, всегда подчине-
ны строгим фонетическим закономерностям, а в отдельных
языках (семитских, тюркских) — и вообще отсутствуют.
Структура корней в разных языках имеет свои особен-
ности. В японском, например, преобладают именные корни,
а в индоевропейских языках — глагольные, т. е. в японском
языке чаще наблюдается процесс образования глагольных
Форм от именных; последние выступают как более древние,
.а в индоевропейских языках, наоборот, в большинстве слу-
чаев наблюдается образование именных форм от глагольных.
17Э
В таких, например, словах, как бег, ходьба, насыпь, ров,
запись, чтение, корни глагольного происхождения, т. е. они
передают понятие действия и, очевидно, первоначально
употреблялись в словах, являющихся прототипами современ-
ных глаголов.
Существенно различаются корни и по особенностям их:
звуковой организации. В арабском языке, например, в состав
корня входят только согласные. Для арабского языка
характерны трехсогласные корни. Так, в слове maktabun.
(школа) корнем является группа согласных -ktb-, которая
выступает как носитель вещественного значения «писать»;
она повторяется в разных формах глагола писать-, katabtu —
katabta — naktubu — katabna и в именных образованиях —
kitab (книга). Корень -sit- -передает шонятие «властвовать»,
он обнаруживается в словах со значением «власть», «власти-
v v
тель» и подобных; корень -rgl- (ср.: riglum — нога) присут-
ствует в словах со значением «идти пешком», «спешиться»,
«пешие» и подобных; корень -him- характерен для слов,
обозначающих «сон», «сновидение», «видеть сны» и подобных.
Следует обратить внимание на наличие омонимии кор-
ней, т. е. случаев, когда два корня звучат одинаково, но
в действительности являются разными корнями. Сравнить-
корни вод-1 и вод-И в словах: I — водить, вождение, пово-
док, заводить и т. п. II — вода, водный, наводнение, паводок
и т. п. или г английском post-1, post-П, post-Ш и post-IV® сло-
вах: I — a post (столб), to post up (вывешивать объявления),
post-er (афиша); II — a post (почта), post-al (почтовый),
post-age (плата за пересылку), to post (сдавать на почту)
и в сложных словах — postboy (форейтор), posthaus (почто-
вая станция), postman (почтальон), postmark (почтовый
штемпель) и т. п.; III post (после), posterity (потом-
ство), posterior (позднейший); IV — a post (пост), to post
(ставить солдат на пост).
Омонимия корней часто появляется в результате звуковых
изменений, приводящих к совпадению ранее различавшихся
по звучанию корней, например, русские: мел-l в словах
мелкий, мелочь, мелеть, мель, мельком и т. п. и мел-Н в сло-
вах мельница, мельник первоначально различались, так как
в первом -корне раньше был «ять» (см. § 22). Омонимия корней
1 См.: Б. М. Гранд е. Курс арабской грамматики в сравинтельно-
историческюм освещении. М., Изд-во восточной литературы, 1963^.
180
может появиться и в результате заимствовании из разных,
языков. Так, в английском scalel (чаша весов), to scale (взве-
шивать) — от скандинавского seal-, a scaled (чешуя), to
scale (снимать чешую) — от старофранцузского escale-,
scaled (масштаб), to scale (определять масштаб) — от
латинского scalde (лестница).
Наиболее распространенным типом слов являются слова,
содержащие только один корень. Такие слова называются
простыми. Но возможны и слова, содержащие два и более
корней. Такие слова называются сложными. Примерами
сложных слов могут быть русские: водобоязнь, водовоз, водо-
ворот, водоизмещение, водолаз, водолечебница, водомер,
водонос, водонапорный, водопровод и т. д., английские:
Sunday — воскресенье (sun — солнце, day — день), sunlight —
солнечный свет (sun и light — свет), blackboard — классная
доска (black — черный и board — доска), letterbox — почто-
вый ящик (letter — письмо, box — ящик) и т. д.; француз-
ские: le petit-fils — внук (petit — маленький и fils — сын),
le timbre-poste — почтовая марка (timbre — марка и poste —
почта), I’avant-garde — передовой отряд (avant — передняя
часть и garde — стража, охрана) и т. п. Особенно много
подобных слов в немецком: das Worterbuch — словарь
(Wort — слово и Buch — книга), Grossvater — дедушка
(gross — большой и Vater — отец), der Ruhetag — выходной
день (Ruhe — отдых и Tag — день). В немецком языке воз-
можны сложные слова, содержащие три, четыре корня,
например: FrUhkartoffelnernteflache — площадь под урожаем
раннего картофеля (friih — ранний, kartoffeln, Ernte — уро-
жай, Flache — площадь, равнина) или Freundschaftserdollei-
tung — нефтепровод «Дружба» (Freundschaft — дружба,
s — соединит, элемент, Erdol — нефть, в свою очередь обра-
зованное из Erde — земля и 01 — масло, и Leitung — провод).
Корень слова не всегда легко обнаруживается, часто он
бывает затемнен происшедшими в слове изменениями (см.
§ 49). Так, не сразу заметен корень в привычных нам русских
словах взять (корень -я- от старого яти — брать), внимание-
(корень -им- от глагола имати — брать), внушить (корень
-уш- от вън уши, т. е. в уши) и т. д. Подобных фактов много»
в любом языке.
§ 48. Аффиксы и их типы
Аффиксы, как и корни, характеризуются наличием опре-
деленного значения и повторяемостью, т. е. употреблением
181:
с одним и тем же значением в ряде слов. Но аффиксы в отли-
чие от корня не могут выражать вещественного значения.
Аффиксы являются носителями деривационного и реля-
ционного значений, т. е. они уточняют вещественное значение
корня и указывают на отношение слова к другим словам. Эта
особенность значения аффиксов определяет невозможность
их самостоятельного, без связи с каким-либо вещественным
значением, употребления. Аффикс -ик отчетливо выражает
понятие уменьшительности, столик, домик, котик, козлик,
носик, ротик и т. д., но вне слова он не может выразить это
понятие, он теряет свое значение, аффикс -ая (окончание
прилагательного) выражает грамматические понятия (жен-
ский род, единственное число, именительный падеж), но
выражает эти понятия только в составе слов; золотая, доро-
гая, большая, плохая, новая и не может их выразить вне
слова.
Однако многие современные аффиксы в прошлом обла-
дали самостоятельностью, могли быть носителями веществен-
ных значений, т. е. они выступали как самостоятельные слова,
а не как аффиксы.
Так, немецкий суффикс -heit, часто употребляемый
в отвлеченных существительных (Schdnheit — красота,
Weisheit — мудрость), раньше, в старонемецком, был сущест-
вительным со значением «вид», «способ», «образ»; суффикс
-schaft — означал «свойство», «состояние», «качество». Таким
образом, слова типа Bruderschaft (братство), Gesellschaft
(общество) когда-то были сложными. Сложными словами
были раньше и английские wisdom (мудрость) и freedom
(свобода), так как dom в древнеанглийском было самостоя-
тельным словом, означавшим «суждение». До сих пор
в английском существуют слова full (полный), less (мень-
ший), able (способный), от которых образованы суффиксы
прилагательных: -ful (beautiful — прекрасный), -less
(helpless — беспомощный, hopeless — безнадежный), -able
(valuable — ценный).
В русском языке аффикс -ин, встречающийся в словах
типа горожанин, крестьянин, татарин и т п., когда то был
местоимением инъ со значением, близким к «тот, один»,
отсюда и отсутствие его в формах множественного числа
(ср.: горожанин — горожане, боярин — бояре и т. д.). Место-
имением был и аффикс -ся в возвратной форме глаголов.
В древнерусском языке ся употреблялось самостоятельно
и отдельно от глагола, например: На Дунай Ярославнынъ
182
г.шсъ ся слышать — на Дунае Ярославны голос слышится,,
пли Кто ся изостанетъ въ монастыри — кто останется в мо-
настыре. В болгарском языке ся до сих пор сохранило само-
стоятельность, изменяемость и свободное управление (ср.:
Нейде се чува тиха песен — где-то слышится тихая песня).
Окончание 3-го лица в глаголах -t многие исследователи свя-
зывают с указательным местоимением и т. д. Превращение
слов с определенным конкретным значением в аффиксы,
имеющие более общее значение, есть показатель роста
абстракции в языке, усиления обобщающего характера
языка.
Значения аффиксов имеют более широкий, обобщающий’
характер, чем значения корней. В этом еще одна важная
особенность аффикса. В самом деле, аффикс -ик как бы
выражает общую идею уменьшительности, что и делает
возможным употребление его с самыми разными словами
(см. выше). В английском языке, например, почти от любой
основы прилагательного, как исконного, так и заимствован-
ного, можно образовать при помощи суффикса -ness сущест-
вительное со значением качества, свойства или состояния:
black-ness — чернота, темнота, мрачность: bitter-ness —
горечь, злоба; cold-ness — холод, равнодушие; good-ness —
доброта, добродетель; hardi-ness — выносливость, неустра-
шимость и т. д.
Аффиксы легко сочетаются с разными корнями, но соче-
таемость эта не безгранична, она ограничена и лексически
и грамматически. Суффикс -ец в русском языке образует
существительные со значением лица от основ существитель-
ных (горец, комсомолец), прилагательных (гордец, упрямец),
страдательных причастий (уроженец, переселенец), от гла-
гольных основ (гребец, косец), т. е. сфера его применения
широка, но все же ограничена определенными классами слов.
Это пример суффикса с очень широкой сочетаемостью, обычно
она бывает значительно более узкой; так, суффиксы -тель
и -итель образуют существительные со значением лица
только от основ инфинитива (учи-тель, иска-тель, писа-тель,
воспита-тель и т. д.), суффикс -анин (-янин) — только от
основ существительных со значением географического поло-
жения, национальности, социального положения (север-янин,
горож-анин, киевл-янин). В немецком языке суффикс -ung'
образует обычно существительные от глаголов: Erklar-ung —
объяснение (от erklaren — объяснять), Wend-ung — перемена
(от wenden —- поворачивать) и очень редко соединяется
183;
с основами существительных; Zeitung — газета (от Zeit —
время).
Аффиксы, как и корни, могут быть омонимичными, т. е.
возможны случаи, когда аффиксы при одинаковом звучании
имеют совершенно различное значение, оказываются раз-
ными аффиксами. Например, суффикс -к- в словах горка,
норка, ручка выражает уменьшительность, в словах варка,
полка, стирка, мойка — название действия (образованы
эти существительные от соответствующих глаголов), а в сло-
вах артистка, студентка, блондинка, знахарка, машинистка
и подобных используется (в сочетании с окончанием -а) для
образования названия лиц женского пола от соответствую-
щих обозначений лиц мужского пола. Очевидно, в дампом
случае перед нами три разных аффикса, звучащих одинаково,
1. е. омонимичных. Еще ярче это в таких случаях, как: столу,
весну, пишу. В первом слове аффикс -у (окончание) указы-
вает на дат. пад. муж. род. ед. числа, во втором — на вин.
пад. жен. род. ед. числа; а в третьем — на I лицо ед. числа
глагола паст, времени. Конечно, это три совершенно разных
аффикса.
Аффиксы могут быть и синонимичными, например,
аффиксы -ость и -ство в русском языке (дородность и дород-
ство), -ец и -чанин (горьковец и горьковчанин)-, таковы же
аффиксы -schaft и -turn в немецком (Studentenschaft — сту-
денчество и Menschenduni — человечество).
Аффиксы известны во всех языках, но не всюду они рас-
пространены одинаково широко. Так, при сравнении русского
и английского языка заметно большее разнообразие аффик-
сов в русском языке. В русском языке более 20 суф-
фиксов могут выражать уменьшительность, а в английском
их только 6, поэтому уменьшительность в английском часто
выражается словосочетаниями: a title house — домик, a title
horse — лошадка и т. п. В китайском языке суффиксов очень
мало. Так, Люй Шу-сян в «Очерке грамматики китайского
языка»1 приводит только три характерных суффикса сущест-
вительных: -цзы, -р-, -тоу (юань-цзы — двор, хуа-р — цветок,
му-тоу — дерево). Наоборот, тюркские языки очень богаты
аффиксами. В башкирском, например, с помощью аффиксов
можно передать весьма сложные отношения. Так, последова-
тельное присоединение разных аффиксов к корню урман —
1 См - Люй III у - с я н. Очерк грамматики китайского языка (М.,
Изд-во восточной литературы, 1961), стр. 38—39. Примеры даны в транс-
крипции; указания на тон слога по техническим причинам опущены.
1184
(лес) дает слово уриан-дар-ыбыз-за-гы-лар-дан со значением,
«из тех, которые (находятся ib наших лесах»1.
Аффиксы различаются по их месту в слове, которое опре-
деляется по отношению к корню (перед корнем, после корня),
и по их роли в слове (образуют новые слова или новые
формы слов).
По месту (по отношению к корню) выделяются разные
группы аффиксов. Особенно широко распространены пре-
фиксы и постфиксы.
Префиксом (от латинских ргае — впереди и fixus—
прикрепленный) называется аффикс, стоящий перед корнем,
т. е. приставка: приход, пуп-ставка, no-рыжевший, о-красить,
побеседовали; английские: nn-possible — невозможный,
fce-paint — окрашивать, be-cloud — заволакивать; немецкие:
er-trinken — утонуть, oer-kaufen — продавать, t/r-laub —
отпуск, t/n-ruhe — тревога и т. д.
Постфикс (от латинского post — после) — аффикс,
стоящий после корня. К постфиксам относятся суффиксы
и флексии (окончания). Например, в русском: учи-тель-ств-о,
мед-н-ый, чин-овн-ый, рук-у, дум-а-л-и, ппш-ущ-ий-, в англий-
ском: teach-er (учитель), knock-er-s (молотки), love-/y (пре-
лестный), wood-y (лесистый), go-es (он идет); в немецком:
fiucht-bar (плодородный). Wolf-in (волчица), hof-lich
(вежливый), Wahl-er (избиратель), die Genoss-en, frag-en.
(спрашивать) и frag-e, frag-si (спрашиваю, спрашиваешь);
французском: femrne-s (женщины), grand-e (большая), parl-e
(говорю), bet-ise (глупость), jardin-ei (садик); в татарском:
тоз-лы (соленый), кул-сыз (безрукий), авыл-лар (деревни),
мэктэп-тэн (из школы) и т д.
В распространении префиксов и постфиксов в языках
наблюдается значительное своеобразие. Есть языки, которым
свойственны только префиксы. Таков, например, язык кхмер
в Камбодже. Очень часто встречаются языки, имеющие только
постфиксы. Таковы все тюркские (около 40 языков), финно-
угорские и некоторые другие языки. В них корень всегда
занимает первое место в слове, например, в башкирском:
балык-сы-лар — рыбаки (от балык — рыба), эш-Иез-лек —
безработица (от эш — работа); в татарском: яз-гы-лар—
весенние (от яз — весна + аффикс прилагательного гы
и аффикс множ, числа лар), болыт-сыз — безоблачный (от
болыт — облако) и т. д. Чаще в языке возможны и префиксы
1 См.: Н. К. Дмитриев. Грамматика башкирского языка М.—Л.,
Изд-во АН СССР, 1948, стр. 44.
185-
я постфиксы, но предпочитается что-нибудь одпо. В языке
хупа в Северной Америке после корня редко бывает больше
•одного аффикса, а перед корнем может быть и три и четыре,
например: te-s-e-ya-te — я пойду, где корень -уа- '('идти)
и перед ним три префикса; в языке чинук (там же)
-i-n-i-a-1-u-d-am, где корень -d- (давать), а перед ним 6 пре-
фиксов, все же слово означает «я пришел, чтобы отдать ей
это»1. В большинстве европейских языков широко упо-
требляются и префиксы и постфиксы.
Реже ®стреча'ются случаи, когда аффикс вставляется
в корень. Такие аффиксы называют инфиксами (от
латин, infixus — вставленный). Инфиксы характерны для
многих языков Азии и Малайского архипелага, например, на
языке бонток-игорот (Филиппинские острова) tengao —празд-
новать, a t-um-engao — буду праздновать; kayu — лес,
а k-1'n-ayu — дрова; kineg — молчащий; k-wn-inek-ak —
я молчу, k-tn/n-inek-ak — я молчал. В европейских языках
такие примеры редки. Можно привести лишь отдельные
факты, например, инфикс -и- в латинском vi-n-c-o (по-
беждаю) при vic-i (победил); fi-n-d-o (колю) при fid-i
(колол), греческое 1а-щ-Ьапо (беру) при e-lab-on — взял.
В последнее время стало принято выделять еще несколько
типов аффиксов. Обычно говорят о конфиксах, трансфиксах
и интерфиксах. Конфиксами (от латинского confixum —
совместно взятое) называются такие аффиксы, которые как
бы состоят из двух частей, охватывающих корень, т. е. это
префикс и постфикс, которые, употребляясь вместе, вносят
в слово одно значение. Такие случаи очень характерны для
немецкого языка, где причастия образуются путем одновре-
менного присоединения к корню префикса ge- и постфикса
-еп или -t. Так, от kaufen (покупать) причастие — ge-kauf-/
(купленный), от sagen (говорить, сказать) — ge-sag-/ (ска-
занный), от fahren (ехать) — ge-fahr-en, от lesen (читать) —
ge-les-en и т. д.
Префикс ge- и постфиксы -еп, -t порознь не могут образо-
вать причастия (ср. формы инфинитива с постфиксом -ей:
fahr-en, sag-en — или формы настоящего времени с -t: sag-t,
ranch-/ и т. п. Аналогичные конфиксы есть в грузинском, где
так могут образовываться порядковые числительные (пре-
фикс те- и постфикс -е образуют те-ог-е — второй — от
ог-1 — Два), названия действующего лица (префикс те
1 Сравните с приведенным на стр. 185 примером из башкирского языка,
где такие же сложные отношения выражены постфиксами.
186
V
ii постфикс -el, например- m-^am-e/-i — едящий — от корпя
v
cam — есть) и т. д.
Иной характер имеют трансфиксы (от латинского
trans — сквозь, через), которые как бы разрывают корень
на части (подобно инфиксам), но при этом и сами состоят из
нескольких частей (подобно конфиксам). Примером могут
быть факты арабского языка, которые раньше относили
к внутренней флексии (см. ниже). Корни, состоящие из
согласных (см. § 47), включают трансфиксы, состоящие из
гласных. Например, трансфикс -а-1----образует действитель-
ное причастие: k-a-t-z-b-u — пишущий (от корня -ktb-},
k-a-t-i-1-u — убивающий (от корня -ktl-)-, трансфикс -и -и —
множественное число (r-u-s-n-m — рисунки, b и-j-u-t — дома,
d-u-r-u-s — уроки и т. и.1
Особым типом аффиксов являются интерфиксы (от
латинского inter — между). Таю называют аффиксы, исполь-
зуемые для связи других морфем в слове. К ним относятся,
например, соединительные гласные -о- и -е- в русском:
лес-о-вол. пчел-о-вод, язык-о-вед, тепл-о-ход, суд-о-строение,
камен-о-ломня, угл-е-коп, земл-е-мер, земл-е-делие и т. п.;
согласные_г? и х различного происхождения в сложных словах
немецкого языка: Klasse-n-heft (классная тетрадь),
Arbeit-s-tag (рабочий день), Mittag-s-pause (обеденный пере-
рыв) и т. п.; -i- в испанском pel-t-rojo (рыжеволосый).
Интерфиксы возможны и в других случаях1 2.
Различаются аффиксы и по их функциям. Аффиксы
с деривационным (уточнительным, см. § 46) значением, при-
соединяясь к корню, уточняют его вещественное значение
и тем самым создают новые слова: стена — стен-н-ой, стол —
на-столь- н-ая, говор — раз-говор, при-говор, английские:
read (читать) — read-er (читатель), friend (друг) — friend-
ship (дружба), child (ребенок) — child-ish (детский); немец-
кие: king (умный) — un-klug (неумный), rein (чистый) —
rein-ig-en (чистить) и т. д. Такие аффиксы принято называть
1 Подробнее об этом см.: И. А. Мельчук О «внутренней флексии»
в индоевропейских и семитских языках. — «Вопросы языкознания», 1963,
As 4
2 См.: Е. А. Земская^ Интерфиксация—в_______современном__русском
словообразовании. — В сб.: Развитие грамматики и лексики современного
русского языка. М., «Наука», 1964.
187
•словообразовательными, или словообразую-
ац и м и.
Аффиксы, выражающие реляционное значение, т. е. указы-
вающие на отношения между словами, не могут образовывать
новые слова, т. к. они не связаны с лексическим значением
слова, они могут только создавать новые формы слов:
стен-н-ой, стен-н-ая, стен-н-ые, стен-н-ьш; игр-a, игр-ы и т. д.;
английские: cat-s (кошки), book-s (книги), giv-s (дает);
немецкие: schreib-en и т. д. Такие аффиксы называются
формообразовательными, или формообразую-
щими.
Учитывая роль в слове, выделяют особую группу аффик-
сов— флексии1, пли окончания. К ним относятся
.аффиксы, которые всегда выражают только грамматические
значения и, следовательно, не могут участвовать в образова-
нии новых слов (ср. русские: рук-а, рук-и, рук-е; пиш-i/,
пиш-ешь, пиш-ет; больш-ой, больш-ая, больш-ue и т. п.;
немецкие: die Тйг-en (двери), die Tafel-n (классные доски),
die Feder-n (перья), schreib-en (писать), schreib-e (пишу),
schrieb-s/ (пишешь), schreib-f (пишет) и т. п.; английские:
book-s (книги), read-s (читает) и т. п.1 2
Следует заметить, что окончание не всегда стоит на конце.
Например, в словах уч-г/-сь, уч-шм-ся, уч-ишь-ся, уч-нт-ся
и т. п. после окончаний -у, -им, -ишь, -ит находится аффикс
-ся; в немецком Kind-er-chen (детки) — окончание множ. чис.
-сг, после него стоит аффикс со значением уменьшительности
-chen.
Другая группа постфиксов, называемая суффиксами
(от латинского suffixus — подставленный), служит прежде
всего для образования новых слов: русские — охот-ншс,
учи-теяь, бел-пзн-а, реч-н-ой; немецкие der Lehr-er (учитель),
Arbeit-er (рабочий), russ-tsc/i (русский), die Rein-heit (чисто-
та, от rein — чистый), английские: book-is/i (книжный),
bold-ness (смелость, от bold — смелый), doom-ed (обречен-
ный, от doom — рок, судьба, гибель); татарские: тоз-лы
(соленый, от тоз — соль), ачу-лы (гневный), эш-сез (без-
1 От флексий-постфиксов следует отличать особый тип флексий, назы-
ваемых виутрениими флексиями (см. ниже § 52).
2 В какой-то степени многие флексии (окончания) участвуют в образо-
вании новых слов, т. к. без них в ряде языков, например русском, слова не
могут существовать (ср.: облак-о, зл-о, зл-ой), но это характеризует не са-
ми окончания, как особый тип аффиксов, а нх отдельные типы и, главное,
характер их включения в слово, соединения с другими морфемами сло-
ва (см. § 52).
188
работный, от эш — работа), яз-гы (весенний от яз — весна),
мке-нче (второй, от ике — два) и т. п. Однако суффиксы
выполняют не только словообразовательную фрикцию. Они
могут быть и формообразовательными. Например, суффикс
-я в глаголах прошедшего времени в русском языке не обра-
зует нового слова, а лишь новую форму (пишу — писа-я —
буду писать, живу — жи-л — буду жить и т. д.), суффикс -ее
образует не новое прилагательное, а лишь сравнительную
степень того же прилагательного (ср.: нов-ый — нов-ее,
спн-ее, смел-ее и т. п.).
Способность участвовать в словообразовании и в формо-
образовании свойственна и другим аффиксам. Так, префикс
с- в глаголе сделать указывает только па совершенный вид,
префикс пре- в прилагательном предлинный — па безотноси-
тельную степень качества и т. д. В префиксах часто трудно
разграничить словообразовательную и формообразователь-
ную функцию. Приставки раз-, у-, по- не только меняют вид
глагола, но и создают новое слово (ср. бить — разбить,
брать — убрать, кинуть — покинуть и т. п.).
Не всегда аффиксы имеют внешнее звуковое выражение.
Уже отмечалось (см. § 46), что наряду с выраженными
аффиксами возможны и особые нулевые аффиксы.
Нулевые аффиксы характерны для многих языков. Так,
в парадигме (от греческого paradeigma — пример, образец)
склонения существительных мужского рода в русском языке
в именительном и винительном падежах отсутствует особое
скончание, но во всех остальных падежах оно имеется. Это
дает основание говорить о наличии нулевого аффикса в этих
падежах. В английском языке, где показателем множествен-
ного числа у существительных является окончание -s (-es),
его отсутствие в единственном числе позволяет говорить
о нулевом аффиксе в таких формах, как book (книга — ср.
books), pencil (карандаш — ср. pencils), bag (сумка — ср.
bags) и т. п.
Аффиксы могут различаться и по особенностям их упо-
требления. В этом отношении важно различение продуктив-
ных и непродуктивных аффиксов. Продуктивность аффикса —
понятие историческое. Продуктивными называются
аффиксы, которые в данный исторический период
широко участвуют в образовании новых слов.
Такими аффиксами являются в русском языке суффиксы
-ник (прием-ник, подъем-ник, запар-ник, окуч-ник-, про-
паши-ник), -аци-я (тип-из-аци-я, яров-из-аци-я, воен-из-
189
-аци-я), -лив (запас-лив-ый, шум-лив-ый, совест-лив-ыи)^
префиксы под- (под-плыть, под-кинуть), при- (при-писать,
при-летать, при-землиться и при-луниться), в немецком: -ег
(Arbeit-er—рабочий), -пег (Bild-ner—художник, Glock-ner —
звонарь), -in (Genoss-in, Lehrer-in — жен. род. от товарищ,
учитель); английском: -у (angr-y—сердитый, ston-y —
каменистый, nois-y — шумный), -er (transmitt-er — передат-
чик, fight-er — истребитель), -ing (teach-ing — обучение,
call-ing — призвание), pre- (pre-war — довоенный, pre-histo-
ric— доисторический) и т. д.
Непродуктивными называются аффиксы, которые
в данный период не используются или почти не исполь-
зуются для образования новых слов, например,
русские: -лец (владе-лец, постоя-лец, прише-лец), -тай
(вожа-тай, глаша-тай), -ух и -тух (пе-тух, пас-тух, кон-юх);
немецкие: -е (Lehre— учение, Hilfe— помощь), -sei (Ratsel—
загадка); английские: -ship (friendship—дружба, ownership—
собственность),-ft/ (beautify — украшать), -hood (childhood —
детство, boyhood — отрочество), -ful (beautiful — красивый,
useful —полезный) и т. д.
Продуктивность и непродуктивность аффиксов не следует
смешивать с их употребительностью. Непродуктивные
аффиксы часто встречаются в старых повседневных и потому
очень употребительных словах. По подсчетам американских
ученых непродуктивные суффиксы английского языка -еп,
-hood, some, -al (-ial), -uab, -ie входят в число 32 наиболее
часто встречающихся суффиксов1.
Продуктивные в прошлом аффиксы могут стать непродук-
тивными, что свидетельствует о наличии исторических изме-
нений в структуре слова.
§ 49. Исторические изменения в составе слова
С некоторыми историческими изменениями в составе сло-
ва мы уже знакомы. Так, в § 18 говорилось о переходе само-
стоятельных слов в аффиксы и ю 'превращении в связи с этим
сложных слов в простые. Но в морфологическом составе
слова могут происходить и другие изменения.
Одним из наиболее распространенных и интересных
процессов изменения состава слова является процесс опро-
1 €м . И. В. Арнольд. Лексикология современного английского язы-
ка. М., Изд-во литературы на иностранных языках, 1959, стр. 119.
190
тения. Опрощением называется такое изменение морфо-
логического состава слова, при котором происходит сокра-
щение числа морфем в слове, вызванное слиянием
аффиксов с корнем. Например, в таком слове, как
захолустье1, неясность значения корня приводит к тому, что
приставка перестает выделяться и сливается с корнем. В сло-
ве сутки исчезло старое деление на су- приставку и корень
-тък-. Приставка су- существовала в древнерусском языке
наряду с приставкой съ- (современная приставка с-), она
может быть обнаружена в составе многих слов: сумрак,
супесь, сутолока, сутулый, сутяжник. Корень -тък- сохранился
в составе русских слов стык, стыкать, ткать (древнерусское
тъкати) и подобных. Сутки раньше значило «столкновение,
слияние дня и ночи». В слове облако, в связи с фонетическим
изменением, исчезло деление на приставку об- и корень
-влак (обвлако — «то, что обволакивает»); в слове вкус —
на приставку в- и корень -кус- (сравнить: кусать, кусок) и т. д.
Часто происходит и слияние суффикса с корнем, например,
в словах палка, лавка -к когда-то был уменьшительным
суффиксом (ср.: палица, лава), в слове колесо -ес был
суффиксом (ср.: современное болгарское кола — телега,
машина, русское кольцо, где -ьц- был суффиксом); в слове
вершок теперь уже не выделяется корень верш- (верх)
и суффикс -ок и т. д.
Опрощение широко представлено в разных языках,
например, в английском friend, (друг, приятель) когда-то
выделялся суффикс -nd, слившийся впоследствии с корнем;
в слове forbid (запрещать) с корнем слилась приставка for-,
в немецком языке в слове Mensch (человек) давно перестал
выделяться суффикс -isch; в слове Stadt (город) когда-то был
суффикс -t (от stehen — стоять + суффикс -t).
Опрощение связано с корнем слова, это поглощение
корнем других морфем. Наряду с опрощением в языках
наблюдается и переразложение. Переразложением
называется перераспределение морфем внутри
слова. Классическим типом переразложения является пере-
ход так называемых тематических гласных в глаголах к окон-
чаниям. В глаголах гласные е и и первоначально не входили
в состав окончаний, они были показателями типа спряжения,
относились к основе слова. Постепенно они оторвались от
1 Образовано от старорусского халуга — изгородь (см.: Н. М. Ш а п-
с к и й и др Краткий этимологический словарь русского языка. М., Учпед-
гиз, 1961, стр. 117).
191
основы и стали восприниматься как часть окончания, т. е.
членение слова изменилось:
нес у
нес-е-шь
кес-е-т
нес-е-м
нес-е-те
было
хож-у
ход-н-шь
ход и-т
ход-и-м
ходите
нес-у
исс-ешь
нес-ет
кес-ем
иес-ете
стало
хож-у
ход-ишь
ход-ит
ход-им
ход ите
Такие же изменения произошли и в склонении существи-
тельных- В словах рука, нога и т. д. -а раньше не окончание,
а суффикс — показатель типа склонения, т. е- слово членилось
так: рук-а-м, рук-а-ми, рук-а-х, а стало члениться: рук-ам,
рук-ами, рук-ax и т. д.
К переразложению, очевидно, следует относить и процесс
образования 'новых суффиксов, таких, например, как русские:
-лец (образовался из слияния суффикса-л--показателя про-
шедшего времени и суффикса со значением действующего ли-
ца -ец: жи-л-ец дало жи-лец; владе-л-ец, пои-л-ец, корми-л-ец,
а современные владе-лец, пои-лец, корми-лец и т. п.); -итель
(из показателя глагольного класса суффикса -и- и суффикса
со значением действующего лица -тель), -овщик, -ировщик,
-инский, -ение-, немецкое -igkeit (из ig + keit) и т. д.
Некоторые из приведенных фактов и аналогичные им мож-
но рассматривать и как употребление интерфикса и суффикса.
В прилагательных ялтинский, бугульминский, мхатовский,
жактовский тогда 'следует выделять не производные суффик-~~
сы -инск-, -овск-, а интерфиксы -ин-, -ов- и суффикс -ск-'.
Опрощение чаще всего вызывается семантическими изме-
нениями в слове. Так, забвение старого значения слова речь—
«глагол» привело к тому, что в слове наречие перестала выде-
ляться приставка (было на-реч-ие, т. е. на-глагол-ие), в слове
гребень перестал выделяться суффикс -ен-, т. к. забылось ста-
рое значение слова грести (старое гребти) —«чесать волосы».
Приводит к опрощению и утрата родственных слов, как
привела к слиянию суффиксов с корнем в словах жадн-ый
(жад-н-ый), перечень (переч-ень), мотылек (мотыль-ек) утра-
та слов жадоба (древнерусское «жажда, желание, скупость»),
перекъ (древнерусское «перечень»), мотыль (но в диалектах
и профессиональных жаргонах слово есть и теперь). Может
. 1 Подробнее об этом см.: Е. А. Земска_р, Интерфиксация в совре-____
менном русском словообразовании. — В сб.: Развитие грамматики и лекси-
ки современного русского языка, М., «Наука», 1964.
192
вызвать опрощение и фонетическое изменение слова. Напри-
мер, в слове сон из съпнъ от спати, выпадение звука [н] (ди-
эреза) привело к утрате связи со словом спать- В результате
н перестало ощущаться как суффикс- В слове ватрушка (от
творог + суффикс -к, старый -ьк) вначале произошла метате-
за, т. е. из старого тварожька (появилась ватрожька, затем оглу-
шение ж (ассимиляция) —ватрошка, а затем по аналогии со
словами на -ушка произошло изменение формы ватрошка в
ватрушка *. Те же в основном причины и у переразложения,
хотя фонетический фактор здесь действует слабее.
Наряду с опрощением и переразложением в слове может
иметь место усложнение. Усложнением называются слу-
чаи, когда в слове начинают выделяться морфемы, которых
там ранее не было. Так, в заимствованном из голландского
языка слове зонтик (голландское sonnedeck) стали выделять
суффикс -ик. По аналогии с домик, носик, появилось деление
зонт-ик в возможность употреблять отдельно зонт. Такое же
изменение ih в слове трусики.
В заимствованном из греческого языка слове ехидна
(змея) стал выделяться суффикс -н (ср.: едиха, ехидство,
ехид-н-ый) по аналогии со сходными русскими словами.
Знакомство с историческими изменениями в составе слова
показывает, что морфологическая структура слова, его члени-
мость на морфемы в прошлом и настоящем далеко не всегда
совпадает. При анализе состава слова следует строго разли-
чать те морфемы, которые в нем действительно существуют и
выделяются в его современном состоянии, и те, которые были
лишь в прошлом, которые могут быть обнаружены лишь при
этимологическом анализе слова (см. § 32).
§ 50. Лексическое и грамматическое значения слова.
Форма слова
В третьей главе речь шла об особенностях лексического
значения слова, в данной главе уже говорилось, что у слова
имеется не только лексическое, но и грамматическое значе-
ние, однако подробно их соотношение еще не рассматрива-
лось.
Для того, чтобы разобраться в соотношении лексического
и грамматического значения слова, надо вернуться к вопросу
о значении составляющих слово морфем (см. § 46).
1 См.: Н. М. Шанский. Изменения в морфологической структуре
слова.— «Русский язык в школе», 1959, № 4, стр. 6—12.
7. Заказ 18716 193
Рассмотрим значение морфем в слове каменный, где .выде-
ляется три морфемы: камен-н-ый. Первая из них (камен-) ока-
зывается носителем вещественного значения, вторая (-н-) —
деривационного и третья (-ый)—реляционного (см. § 46).
Как же соотносятся эти значения друг с другом?
Как уже говорилось, деривационное значение уточняет, кон-
кретизирует значение корня. В данном случае н указывает,
что имеется в виду название признака предмета камен+н.
т. е. «относящийся к камню, как камень, из камня» и т. и. Это
и называется лексическим значением слова. Если бы мы
к тому же корню присоединили другой суффикс, возникло бы
другое лексическое значение, например, камен-ист-ый —-
«обильный камнем» (каменистый берег), камен-еть— «стано-
вится твердым как камень», камен-щик— «специалист по ка-
менной кладке» и т. д. Каждый новый аффикс с деривацион-
ным значением влияет на лексическое значение, еще более
конкретизирует, уточняет его или меняет прежнее значение,
иногда на противоположное. Например, присоединение суф-
фикса -н- к корню дорог- создает новое значение «относящий-
ся к дороге» — дорож-н-ый (-ая, -ое), префикс при — еще бо-
лее уточняет это значение — при-дорож-н-ый, т. е. «находя-
щийся при дороге». Префиксы при-, в-, вы-, за-, у-, от- и т. д.
придают глаголу ходить новые, порой противоположные значе-
ния: приходить—уходить, входить—выходить и т. и.
Таким образом, лексическое значение возникает при кон-
кретизации, уточнении вещественного значения. Выражено
лексическое значение сочетанием корня с суффиксом или прё-
фиксами. Однако (возможно выражение лексического значения
тем же материальным отрезком слова, который выражает ве-
щественное значение. В данном случае можно было бы гово-
рить о нулевом аффиксе (ср.: дом — домик, дуб — дубовый).
Часть слова, выражающая лексическое значение и состоящая
из корня и аффиксов или только из корня, называется осно-
вой слова. В основу слова не входят аффиксы с реляционным
значением.
Основа слова отличается от корня и по составу, и по зна-
чению. Однако возможны случаи, когда основа слова совпа-
дает с корнем, например': земл-я, вод-a, мор-е, стол и т. д.
Такая основа называется непроизводиой; основа же, не
совпадающая ю корнем, 'включающая кроме корня и аффиксы,
называется производной: земельн-ый, водн-ый, морск-ой,
домик-а и т. п. Любая производная основа предполагает на-
личие непроизводной, от которой .она образована. Если из
194
языка исчезает слово с непроизводной основой, то в сохранив-
шемся слове с производной основой последняя перестает осо-
знаваться как производная. Например, в слове хижина сейчас
не выделяется суффикс -ин, т. к. из языка исчезло слово хижа,
поэтому основа в слове хижина стала непроизводной (см.
§ 49). Непроизводную основу иногда называют немотиви-
рованной, так как в ней нет указания на мотивы, вызвав-
шие именно такое название предмета, понятия; производная
же основа может быть названа мотивированной, так
как содержит указания на связь с непроизводной основой
(книжный назван так от слова книга, каменное — от камень
и т. д.). Понятие основы слова очень важно .для вопроса о сло-
во образовании (см. § 51).
Не относится к основе и, следовательно, не участвует в
выявлении лексического значения слова окончание (флексия),
имеющее реляционное значение и выражающее отношение
слова к другим словам (см. § 46), т. е. грамматическое значе-
чение слова. Грамматическое значение слова указы-
вает па связь (слова с другмапи словами, выявляет сущест-
вующие в языке понятия рода, числа, падежа, лица и т. д.
Например, в рассматриваемом слове камен-н-ый окончание
-ый показывает, что слово относится к прилагательным муж-
ского рода единственного числа именительного падежа. Грам-
матическое значение слова может быть выражено не только
аффиксами (см. §52)-
Если мы рассмотрим отношение к лексической и грамма-
тической стороне слова различных его элементов, то заметим,
что корень слова не связан непосредственно с его граммати-
ческим значением. Это доказывается тем, что он: 1) не изме-
няется при изменении грамматического значения слова:
стол — стол-а — стол-у и т. д., камен-н-ый — камен-н-ая —
камен-н-ых, камен-еть и т. д-; 2) может повторяться в словах
разного грамматического типа: бел-ый, бел-и-ть, бел-
изн-а; ход-и-ть, ход-ьб-а, хожд-ени-е, ход-ов-ой, ход-ящ-ий
и т. п.
Окончание, наоборот, не имеет отношения к лексическому
значению слова, поэтому изменение окончания не отражается
на лексическом значении слова (ср.: стол — стол-у — стол-ы—
стол-ами). Одни и те же окончания могут встречаться у лекси-
чески совершенно разных слов. Сравним, например, хож-у и
сиж-у. Окончание -у и в том и в другом слове указывает на
глагол настоящего времени первого лица единственного числа,
хотя лексическое значение слов существенно различается. В
словах вод-a и стен-a окончание -а выражает значение
существительного женского рода, единственного числа, име-
нительного падежа, оно повторяется во многих словах без ка-
кой-либо связи с их лексическим значением.
Сложнее положение с морфемами, выражающими уточня-
ющее значение. Они оказываются связанными как с лексиче-
ским, так и с грамматическим значением слова. Так, морфема
н в слове камен-н-ный, с одной стороны, уточняет вещественное
значение корня, превращает его ib Л'екои’ческое значение слова,
но, с другой стороны, этот же суффикс превращает слово в
прилагательное, т. е. участвует в грамматическом оформлении
слова. Такая же двойственность и у суффиксов -и- в белить,
-изн- в белизна и подобных.
В такой двойственности деривационных элементов слова
нет ничего случайного, она связана со сложностью отношений
лексического и грамматического ib самом слове. С одной сто-
роны, как уже говорилось (см. § 45), грамматика отвлекается
от конкретного лексического значения слова, для грамматики
белый и черный — одно и то же (прилагательные единствен-
ного числа мужского рода именительного падежа), но, с дру-
гой стороны, грамматики не существует .и не «может сущест-
вовать без лексического материала. Это вполне понятно, т. к.
свою основную функцию — быть средством 'Общения — язык
может .выполнять лишь как единство (всех его элементов. По-
этому и в слове лексическая и грамматическая стороны высту-
пают в единстве, хотя и представляют собой две разных сто-
роны, два аспекта «слова и находятся между собой в 'Сложных,
порой противоречивых отношениях.
Изменение грамматического значения слова не приводит
к появлению нового слова (стол — столы, глубокий —
глубокая, пишу — пишешь), а создает только новую форму
слов а.
Представители различных направлений в языкознании по-
разному определяли форму слова. Одни (русский языковед
Ф. Ф- Фортунатов) понимали под формой слова способность
его распадаться на морфемы, другие (украинский языковед
А. А. Потебня) видели ib форме слова индивидуальную моди-
фикацию (видоизменение) грамматического употребления
слова. Одни (И. В. Ягич) считали, что грамматическая форма
может совмещать в себе несколько значений, другие (А. А. По-
тебня) полагали, что форма может иметь только одно значение,
и поэтому в сочетаниях рубить топором (творительный ору-
дия) и идти лесом (творительный места) следует видеть раз-
196
«ые формы, а не одну форму творительного падежа. Были и
другие разногласия по вопросу о форме слова. Общепри-
нятого понимания формы слова нет и сейчас.
Все же можно считать, что в настоящее время под фор-
мой слова чаще всего понимают соотношение грам-
матического значения и способов его выра-
жения в их единстве. Следовательно, определяя фор-
му слова, мы должны учитывать и грамматическое значение,
и способ его .выражения. Поэтому с осени (род. ;пад.)|, к осени
{дат. пад.) и об осени (пред, пад.)—разные формы, хотя и
выражены внешне одинаково; разными формами являются
длиннее и более длинный, хотя у них общее значение — срав-
нительная степень от прилагательного длинный, но разные
способы выражения: в первом случае это синтетическая фор-
ма сравнительной степени, выраженная аффиксом, во вто-
ром — аналитическая, выраженная служебным словом (см.
§§ 52, 53). При определении формы слова следует учитывать,
что речь идет о способах выражения грамматических значе-
ний (см. § 52), а не о их внешнем звуковом оформлении. Поэ-
тому «столы», «волки», «горожане» имеют одинаковую фор-
му, во всех этих словах будем говорить о форме имени-
тельного падежа множественного числа существительных
мужского рода, так как выражена она хотя и разными в
звуковом отношении аффиксами, но одним и тем же спосо-
бом — аффиксацией (Юм. § 52).
Форма слова выявляется только в соотношении с систе-
мой других форм, т. к. все явления языка имеют системный
характер. Так, форма мужского рода единственного числа в
слове ходил определяется лишь при сопоставлении ходил—
ходила—ходило—ходили; форма именительного падежа в
слове дом — лишь при сопоставлении дом—дома—дому—з
дом—о доме и т. д. Поэтому форма слова может иметь нуле-
вые показатели (см. § 48 о нулевых аффиксах), а внешне оди-
наковые формы слова оказываются на деле совсем разными,
сравнить печь {печи — печью — печи и т. д.) и печь {пеку —
печешь—печет и т. д.), где разница выявляется из всей систе-
мы форм данного слова. Система форм одного и того же слова
называется парадигмой (см. § 48), а входящие в
парадигму формы — парадигматическими фор-
мами.
Рассмотрим известные в языках способы создания новых
слов (словообразование) и способы изменения форм слов
•(словоизменение).
197
§ 51. Основные способы образования новых слов
В § 38 уже отмечалось, что новые слова могут возникать
семантическим, лексическим и грамматическим путем. По-
следний путь нам и предстоит рассмотреть.
В каждом языке новые слова образуются в соответствии
с грамматическим строем данного языка, т. е. каждый язык
обладает своей словообразовательной системой. Однако в
способах словообразования в разных языках есть наряду с
различием и много общего.
В языкознании обычно выделяются следующие важней-
шие способы образования новых слов грамматическим путем:
аффиксация, конверсия, словосложение. Каждый из этих ос-
новных способов включает ряд разновидностей, которые в
разных языках опять-таки имеют и сходство и различие.
Для многих языков наиболее характерным является спо-
соб аффиксации, при котором новое слово возникает
путем присоединения префикса (префиксальный способ),
суффикса (суффиксальный) или одновременно и префикса
и суффикса вместе (префиксально-суффиксальный способ).
Аффиксация характерна для европейских языков — ср. рус-
ские образования с помощью суффиксов: разговор-чив-ый,
луч-ист-ый, строи-тель, фронт-ов-ой, аппарат-чик, зимов-щик;
префиксов: под-писать, пере-смотреть, от-ломать, раз-бросать,
за-ходить, суффиксов и приставок одновременно: под-окон-
-ник, за-реч-ье, за-земл-и-ть. В английском teach-er (учитель),
cutt-er (резец), hear-lng (слух), dirt-y (грязный); un-happy
(несчастный), re-read (перечитывать), be-head (обезглавить);
в немецком: Arbeit-er, Arbeiter-in (рабочий, работница),
Freund-s с haft (дружба), seid-en (шелковый); ein-treten (вхо-
дить); un-dent-lich (неясный).
Возможны случаи, когда новое слово возникает не в ре-
зультате прибавления аффикса, а наоборот, в результате
его отбрасывания: сушь (от сушить), переход (от перехо-
дить), захват (от захватить), высь (от высокий), гладь (от
гладкий) и т. п. Такой способ называют безаффиксным, или
способом нулевой суффиксации.
При аффиксальном словообразовании, как и при других
способах, наблюдаются сложные отношения между исход-
ными и производными словами. В связи с этим важно
выделить понятие мотивированного слова, т. е. образованного
от какого-то другого, и мотивирующего, т. е. являющегося
исходным, тем, от которого образуется новое слово. Мотиви-
198
рованное слово обычно характеризуется большей сложностью
своего состава, т. е. имеет производную основу (см. § 50),
(включающую какие-либо дополнительные аффиксы (книга —
книжный, писать — написать). Сложнее мотивированное
слово и в семантическом отношении, так как включает какой-
либо дополняющий или уточняющий признак (домик -гг
небольшой дом, читатель — тот, кто читает). Иногда бывает
трудно решить, какое слово следует считать мотивирующим*,
а какое мотивированным, т. е. установить, слово ходьба,
образовалось от ходить, насыпь от насыпать ;илгп -.наоборот.
В таких случаях учитывают основное грамматическое (кате-
гориальное) значение слова (подробнее см. ниже § 57). Так,
слова ходьба, приход, писание, читка и т. п. считаются мотиви-
рованными, образованными от соответствующих глаголов, так
как они называют действие, как бы опредмечивая его (см.
•§ 57), а значение действия свойственно прежде всего .глаго-
лам, а не существительным. Слова белизна, белить, хитрость,
хитрить и подобные являются производными от белый,
хитрый, так как понятие признака выражается прежде
всего прилагательными.
Образование новых мотивированных слов подчинено
в языках строгим правилам, что дает основания говорить
о наличии в языках особых словообразовательных типов.
Словообразовательным типом называется, опре-
деленная схема построения слов, характеризующаяся общно-
стью а) формального показателя (аффикса), б) типа моти-
вирующей основы (части речи, от которой образуются слова
данного типа), в) семантического отношения исходного *(мо-
тивирующего) и производного (мотивированного) слова- (это
отношение называется словообразовательным значением
слова). Например, существительные читатель, писатель,
воспитатель, учитель, покупатель, смотритель и т. и. имеют
общий суффикс -тель (формальный показатель), образованы
от глагольных основу имеют общее словообразовательное
значение «тот, кто совершает определенное, названное в мо-
тивирующей основе, действие» (учитель — тот, кто учит
и т. п.).
Словообразовательные типы .(Обладают разной степенью
регулярности, т. е. повторяемости определенных формаль-
ных показателей (аффиксов и типов мотивирующих основ)
и семантических отношений между ними. Так, высокой сте-
пенью регулярности в русском языке обладает словообразо-
вательный тип, который представлен существительными
199
с суффиксом -чик/щик, образованными от глаголов; он»
обозначают лицо или предмет, производящий действие,,
названное мотивирующим глаголом. Сюда относятся слова:
резчик (от резать), укладчик (от укладывать), мойщик,,
набойщик, наладчик, забастовщик, перехватчик, буксиров-
щик, погрузчик, счетчик и т. п. В английском языке примером
словообразовательного типа с высокой степенью регуляр-
ности могут быть, например, существительные с суффиксом
-ег, образованные от глаголов и называющие производителя
соответствующего действия (лицо или, реже, предмет):
writer — писатель (от to write — писать), reader — читатель
(от to read — читать), teacher — учитель (от to teach —
учить, преподавать), worker — рабочий (от to work — рабо-
тать), sower — сеятель .(от to sow — сеять), leader — руко-
водитель (от to lead — руководить), reporter — докладчик,
репортер (от to report — докладывать, сообщать), cutter —
резец (от to cut — резать), transmitter — передатчик (от to
transmit — передавать); fighter — боец и fighter — истреби-
тель (от to fight — сражаться), spinner — прядильщик
и spinner — прядильная машина (от to spin — прясть) и т. п.
К словообразовательным типам с высокой степенью регуляр-
ности относится в немецком образование существительных от
глаголов с суффиксом -ung со значением название действия
или состояния (процесс действия или его результат): die
Verbindung — связь, соединение (от verbinden — связывать,
соединять), die Veranderung — изменение (от verandern —
изменять, изменяться), die Versammlung — собрание (от
versammeln — собирать, собираться), die Entzund-ung —
воспаление (от sich entzunden—воспаляться), die Handlung—
действие (от handeln—действовать), die Heizung—отопление
(от heizen — топить), die Hoffnung — надежда (от hoffen —
надеяться), die Kleidung — одежда '(от kleiden — одевать)
и т. п. Существительные с суффиксом -ung, образованные от
других существительных, например die Zeitung — газета
(от die Zeit — время), не относятся к данному типу, так как
имеют мотивирующее слово другого разряда и выражают
иное словообразовательное значение.
Словообразовательные типы, по которым в современном
языке образуются новые слова, называются продуктивными
,(о понятии продуктивности см. § 48), типы, по которым
в современный период не образуются новые слова, назы-
ваются непродуктивными. Так, приведенные выше немецкие
примеры отглагольных образований с суффиксом -ung {die
200
fleizung, die Kleidung, die Verbind-ung и т. п.) являются
продуктивными, а образования типа die Zeitung — непро-
дуктивными.
При всех типах аффиксации происходит изменение
в морфемном составе слова. Иное положение наблюдается
при конверсии (от латинского conversio — изменение).
Конверсией называется такой способ образования
новых слов, при котором внешняя форма слова не меняется,
т. е. к нему не присоединяются новые аффиксы, не отбрасы-
ваются имеющиеся, но слово переходит в другой грамматиче-
ский разряд, приобретает новые функции и новое значение.
Так, прилагательное может перейти в существительное, что
дает возможность употреблять его в предложении как под-
лежащее. Ср.: Больной человек быстро устает, где больной —
определение, выраженное прилагательным, и Больной пошел
к врачу, где больной — подлежащее, выраженное существи-
тельным. Если в первом случае слово называет признак, то
во втором предмет, характеризующийся наличием этого
признака. Оказывается возможным употребление при таком
слове другого прилагательного в роли определения (ср.:
рабочие люди, рабочие руки, где рабочие — прилагательное,
и Старые рабочие собрались во дворе, где рабочие — сущест-
вительное, имеющее при себе определение). При конверсии
меняется не только грамматическое, но и лексическое значе-
ние слова (называется не признак предмета, а предмет),
а изменение лексического значения, как уже говорилось (см.
•§ 50), приводит к появлению нового слова. Значение нового
слова часто далеко отходит от прежнего (ср.: мороженое
мясо и сливочное мороженое).
Существительных, которые возникли в результате измене-
ния грамматической природы слова, немало в русском языке:
мостовая, портной, заливное, приданое, трудящиеся и т. д. Но
вообще для русского языка такой способ малохарактерен.
Некоторые исследователи даже считают, что в русском языке
вообще нет конверсии в чистом виде1.
Шире распространена конверсия в других европейских
языках, например, в немецком, где широко представлены
параллели слов: leben (жить) и das Leben (жизнь), essen
|(есть) и das Essen (еда, кушанье), lesen (читать) и das Lesen
1(чтение) и т. д.
1 Подробнее об этом см.: В. В. Лопатин. С ютантивация как спо-
соб словообразования в современном русском языке.— В сб.: Русский язык.
Грамматические исследования. М., «Наука», 1967.
201
Но особенно характерна конверсия для языков со слабо-
развитой аффиксацией, таких, как английский, где широко
представлено образование глаголов от существительных:
a telephone и to telephone (звонить по телефону), a fork
(вилка) и to fork (разветвляться), a station (станция, место;
пост) и to station (ставить, располагать, например войска),
а сап (консервная банка) и to сап (консервировать) ; глаголов
от прилагательных: wet (мокрый) и to wet (замочить); суще-
ствительных от глаголов: taste (проба) от глагола to taste
(пробовать), remake (переделка) от to remake (переделы-
вать) и т. д. В ряде случаев трудно бывает установить, какое-
слово является исходным, т. е. образовано существительное
от глагола или, наоборот, глагол от существительного. Но
затруднения подобного рода возможны и при аффиксации.
Словосложение — это образование нового слова
путем соединения, слияния двух или нескольких основ:
машинопись, вертолет, идейно-воспитательный-, английские:
day-time (дневное время), arm-chair (кресло), time-table
(расписание), inkpot (чернильница), teapot (чайник); немец-
кие Hochschule (высшая школа), Dampfwagen (паровоз),
Lesesaal (читальный зал), lebensfroh (жизнерадостный);
французские: chou-fleur (цветная капуста), aba-jour
(абажур), salle a manger (столовая) и т. д.
Сложные слова обычно пишутся слитно или через дефис,
но возможно и их раздельное написание (ср. французские:
salle a manger — столовая, chemain de fer — железная до-
рога, toot a fait — совершенно и т. д.). Поэтому особенно
важно выделение признаков сложных слов. Важнейшим
признаком уже образовавшегося сложного слова является
единство значения, часто отличного от значения составляю-
щих его компонентов (составных частей) — ср. английские:
blackboard — классная доска, а не просто «черная доска»
(black — черный, board — доска), blackbird — дрозд, а не
«черная птица». Поэтому оказываются возможны фразы типа
The blackboard is brown, т. e. классная доска — коричневая.
Важным признаком сложных слов является их структур-
ная и грамматическая целостность, т. е. невозможность вста-
вить в середину другое слово, и грамматическое изменение
сложного слова как одного целого {паровоз — паровоза —
паровозами и т. д.). Следует отметить, что последний признак
проявляется не во всех словах (ср.: пятьдесят — пятидеся-
ти — пятьюдесятью и т. д.) и не во всех языках одинаково.
' Характеризует сложные слова и фонетическое единство, про-
202
являющееся прежде всего в наличии одного основного
ударения. Однако возможны и случаи сохранения двух равно-
правных ударений (например, английские 'good-'looking —
красивый, 'red-'hot — раскаленный).
Словосложение (как способ словообразования) особенно
характерно для немецкого языка, где встречаются различные
по характеру образования, выражаемым значениям и грамма-
тической принадлежности сложные слова. В немецком языке
встречаются, например, очень редкие в других языках слож-
ные глаголы: kennenlemen — познакомиться (из kennen —
знать и lernen — учиться), teilnehtnen — участвовать (из
Teil — часть и nehtnen — брать), freisprechen — оправдать
(из frei — свободный и sprechen — говорить) и т. д. (см.
примеры многосложных слов немецкого языка в § 47).
Различаются языки и по способам создания сложных
слов. Так, для русского языка характерно образование слож-
ных слов с помощью особых соединительных гласных .(интер-
фиксов) о, е: пароход, сталевар, заводоуправление, лесо-
степь, а для современного английского и немецкого — про-
стое сопоставление слов без соединительных элементов,
например, английские: class-room — классная комната (из
class — класс и room — комната), school-boy — школьник
(из school — школа и boy — мальчик), tea-pot — чайник
(из tea — чай и pot — горшок).
Особым типом сложных слов являются сокращенные
слова. Сокращение сочетаний слов и сложных слов путем
сохранения лишь частей составляющих их компонентов полу-
чает сейчас широкое развитие по языкам. Таковы русские:
.медсестра, пластмасса, агитбригада, профбюро и т. п., в кото-
рых второе слово сохранено полностью, а первое — лишь
частично; леспромхоз, комсомол, филфак, в которых от всех
слов остались только части; вуз, гум (государственный уни-
версальный магазин), ЗИЛ (завод им. Лихачева), где
сохранились только первые звуки слов, или МТС (эмтээс),
АТС (атээс), где использованы первые буквы.
Подобных слов в русском языке довольно много, но упо-
требляются они главным образом в специальных областях
'(в технике, торговле и т. д.)1. Много слов, возникших в ре-
зультате сокращения сочетаний слов или отдельных слов,
известно в английском языке: phone — telephone, mike —
1 «Словарь сокращений русского языка», вышедший в 1963 г., вклю-
чает 12500 сокращений.
203
microphone, doc — doctor, radar ['reida:] — radio detection
and ranging (радиолокатор), deft — defendant (ответчик).
Следует учесть, что не все сокращения становятся сло-
вами. Одним из показателей превращения сокращения
в сложное слово является возможность образовать от него-
новые слова, например: комсомол — комсомолец, комсомоль-
ский; вуз — вузовец, вузовский и т. п.
В языках встречаются и другие способы образования
новых слов. Например, для индонезийского и других малай-
ско-полинезийских языков (см. § 72) очень характерно обра-
зование новых слов путем повторов. Таковы индонезийские:
kueh-kueh — печенье, kira-kira — приблизительно, laki-laki —-
мужчина. В европейских языках такой способ применяется
редко (ср. русские: кишмя кишит, ревмя ревет, черным-чернох
английские: chit-chat — болтовня, kurdy-gurdy — шарманка;
tip-top — превосходный и т. п.).
Следует учесть и то, что часто новые слова возникают
в результате одновременного использования разных способов.
Например, для русского языка характерно использование
сложения в сочетании с нулевой аффиксацией .(летопись,
скоропись, скороход) или с суффиксацией (мореплаватель*
молотобоец, камнедробилка).
Все это свидетельствует о большом разнообразии способов
образования новых слов в разных языках.
§ 52. Основные способы выражения грамматических значений
В § 45 говорилось, что языки различаются не только грам-
матическими значениями, свойственными слову, ио и спосо-
бами выражения этих значений. Опять-таки при большом
разнообразии средств передачи грамматических значений
можно говорить о нескольких основных типах, свойственных
большинству языков. Способы выражения грамматических
значений во многом совпадают со способами образования
новых слов, но вместе с тем имеют и существенные различия.
Основными способами выражения грамматических значе-
ний являются: Л) аффиксация, 2) внутренняя флексия,
3) повторы, 4) ударение и интонация, 5) порядок слов,
6) служебные слова.
Аффиксация — использование аффиксов для выражения
грамматических значений. Разнообразие аффиксов откры-
вает широкие возможности для выражения разнообразных
грамматических значений.
204
Аффиксация известна всем языкам и во многих языках
является ведущим способом выражения грамматических
значений слова. Различают два основных типа аффиксации:
агглютинацию (от латинского agglutinare — приклеи-
вать) и фузию (от латинского fusio — литьё), или флек-
сию (от латинского flexio — сгибание, переход)*.
Эти названия довольно точно передают сущность разли-
чии. Агглютинация, т. е. склеивание, действительно напоми-
нает процесс склеивания аффикса-окончания с основой.
Корень при этом не подвергается каким-либо изменениям,
границы морфем проступают вполне отчетливо. Проследим,
например, склонение татарских слов кул — рука и урман —
лес и сравним их со склонением соответствующих русских
слов.
Следует указать, что в татарском языке также 6 падежей,
но они не совпадают с русскими. Различают именительный,
притяжательный (близок к русскому родительному), напра-
вительный (близок к дательному), винительный, исходный
(близок к родительному) и местно-временной (близок к пред-
ложному) падежи.
Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
Им. кул кул-лар урман урман-нар
Пр. кул-нын кул-лар-иыи урман-ныи урман-нар-нын
Напр. кул-га кул-лар-га урман-га урман-нар-га
В. кул-ны к\л-лар-ны урман-ны урман-нар-ны
Исх. кул-дан кул лар-дан урман-нан урман-нар-нан
М. кул-да кул-лар-да урман-да урман-нар-да
Как ВИДИМ, в татарском языке нет разных окончаний для
разных типов склонения, нет особых окончаний в единствен-
ном и множественном числе: в родительном падеже всегда
окончание----нын, в направительном -га, в винительном -ны
и т. д. Эти окончания указывают только на падеж, указание
на множественное число дается особым аффиксом -лар*
который в слове урман принимает форму -нар в силу харак-
терного для тюркских языков сингармонизма (см. § 18).
Сингармонизм определяет и характер гласного в этом
аффиксе (ср.: кул-лар, но: теш-лэр — зубы). Каких-либо
изменений в основе при присоединении окончания не про-
1 Термин флексия неудобен, т. к. он употребляется и для обозначения
особого аффикса — окончания, в данном же случае он называет процесс,
тип аффиксации. С другой стороны, этот термин имеет и преимущества,
т. к. лежит в основе названия особого типа языков — флективных (тер-
мин фузионные употребляется редко).
2П>
исходит (см.: кул + лар + нын), границы морфем совер-
шенно отчетливы.
Другое положение при склонении слов русского языка.
Здесь разные группы слов имеют разные окончания: рука —
руки — руке — руку — рукой- лес — леса — лесу — лес —
лесом — о лесе-, лошадь — лошади — лошади — лошадь —
лошадью — о лошади и т. д. Падежные окончания единствен-
ного и множественного чисел не совпадают: книги — книг,
книге — книгам, книгу — книги, книгою — книгами, книге —
книгах и т. д.; последний звук основы подвергается различным
изменениям; ср.: книга— книге [кн’йгъ—кн’йг’ь], лес — о лесе
[л’эс — л’эс’ь], где конечный согласный основы становится
•мягким. Здесь действительно происходит слияние (фузия)
основы и окончания, так что между ними трудно провести
границу. Куда, например, отнести мягкость согласного в при-
мерах: книги, о лесе — к основе (ведь это же звук основы)
или окончанию (изменился-то он под влиянием окончания).
Основные различия между агглютинацией и фузией
таковы:
1. При агглютинации нет изменения корня, при фузии он
меняется под влиянием окончания (флексии).
2. Аффиксы-окончання при агглютинации постоянны (стан-
дартны), т. е. одно и то же значение всегда выражается
одним и тем же аффиксом (ср. узбекские: У китобни укийди
и улар китобларни укийдилар — он книгу читает и они книги
читают, где множественное число во всех словах выражено
аффиксом -лар)- при фузии одно и то же грамматическое
значение может выражаться разными окончаниями (ср.:
книга — книги, стол — столы, лес — леса, горожанин — го-
рожане, брат — братья и т. д.).
3. Аффиксы-окончания при агглютинации однозначны,
т. е. имеют только одно значение (ср.: кулларга, где -лар
выражает только множественное число, а -га — только на-
правительный падеж); при фузии окончания многозначны
(сравните: книгам, где -ам выражает и множественное число,
и дательный падеж)'.
Термин флексия применяется только к языкам с фузией,
поэтому языки, в которых имеется окончание, сливающееся
с основой (т. е. флексия), называются флективными.
1 Подробнее об этом см.: А. А. Реформатский. Агглютинация и
фузия как две тенденции грамматического строения слова. — В сб.: Морфо-
логическая типология и проблема классификации языков. М.—Л., 1965.
206
К ним относится большинство языков Европы, Ирана, Индии
(индоевропейские), Аравии и Северной Африки (семито-
хамитские). Агглютинативные языки, т. е. языки
с агглютинацией, распространены значительно шире. Они
есть в Азии, Африке, Океании, Австралии, Америке и Европе
(мало).
Следует отметить, что агглютинация встречается
и во флективных языках. Например, в русском языке, имею-
щем ярко выраженный флективный характер, встречаются
окончания агглютинативного типа. Показательно окончание
-те, которое выражает только множественное число (ср.:
неси — несите, стой — стойте, сядь — сядьте и т. п.). По
мнению исследователей, в современном русском языке уси-
ливаются элементы агглютинации. В словообразовании это
проявляется прямо, в грамматических формах сказывается
в усилении аналитизма (см. § 53) *.
Языки различаются не только характером соединения
аффиксов с корнем, но и типом аффиксов. В одних это
только постфиксы (как в тюркских), в других — постфиксы
и префиксы (русском, английском, немецком), в третьих —
трансфиксы (арабском) и т. д. (см. § 48).
Внутренняя флексия. Внутренней флексией называют
закономерные изменения звуков внутри корпя, используемые
для выражения определенных грамматических значений. От
фонетических или исторических чередований звуков они отли-
чаются тем, что не зависят от фонетических позиций (см.
§ 19), т. е. в их основе лежат не фонетические, а грамматиче-
ские причины. Примером могут служить изменения гласных
корня при образовании основных форм глаголов в немецком
или английском языках: немецкие: rufen—rief (звать—звал),
liegen (лежать) — lag — gelegen, fahren (ехать) — fuhr —
gefahren, stehen (стоять) — stand — gestanden; английские:
begin (начинать) — began — begun, come (приходить) —
came — come, write (писать) — wrote — wriVen и т. д.
Для русского языка такой тип выражения грамматических
значений не характерен, хотя и встречается (ходил —
хаживал, посылать — послать и т. п ).
В английском и немецком языках внутренняя флексия
используется и при образовании форм множественного числа.
Английские: man (человек)-—men (люди), foot (нога) — feet
(ноги), tooth (зуб) — teeth (зубы), mouse (мышь) — mice-
1 См.: Русский язык и советское общество. Морфология и синтаксис
современного русского литературного языка. М., «Наука», 1968 (г.ч, I).
*?(>’
(мыши); немецкие: Bruder (брат) — Bnider (братья), Gast
.(гость) —Gaste (гости).
До недавнего времени к внутренней флексии относили
и внешне похожие формы арабского языка (ср.: gild
(кожа) — gulud (кожи), ragil (человек) — rigal (люди)
и подобные). Однако исследования последнего времени1
убедительно доказали, что в данном случае следует говорить
о трансфиксах, а не о внутренней флексии (см. § 48).
Повторы, или удвоение. Для обозначения этого процесса
используется также термин редупликация (от латинского
reduplicatio — удвоение). Под повтором, или удвоением, пони-
мают такой способ выражения грамматического значения,
при котором происходит полное или частичное удвоение
основы. Подобный способ используется в некоторых языках
для выражения множественного числа, повторности или дли-
тельности действия, увеличения в объеме, повышения интен-
сивности. Так, в русском болыиой-болыиой, длинный-длин-
ный и т. п. указывают на возросшую степень присутствия
качества (ср.: длинный — очень длинный и длинный-длин-
ный), в английском употребляется goody-goody — очень
хороший, паинька (от good — хорошо). Удвоение часто
используется в малайско-полинезийских языках, например,
в индонезийском: orang (человек) — orang-orang (люди),
buah-buahan — фрукты; melihat — смотреть, видеть, а те-
lihat-lihat — осматриваться; рига-рига — притворяться
(повторяющееся действие). В языке эве (Африка) wo —
делать, a wowo — сделанный. Такие примеры характерны
и для других африканских языков. Есть случаи удвоения
и в китайском языке: хуту — глупый, а хухутуту — очень
глупый, кункундундун — совершенно пустой, ланьланьсань-
сань — очень, .весьма ленивый1 2.
Своеобразные типы неполных повторов, когда первая
согласная заменяется губной, отмечаются в тюркских языках,
где они передают собирательность (казахское жылкы —
«лошадь», а жылкы-мылкы — «лошади и другой скот»), уни-
чижительность (туркменское китап — книга, а китап-митап—
книжонки; узбекское чой-пой — чаишко и т. п. Ср.: русские
тары-бары, шурум-бурум, французское pele-mele — «всякая
всячина» и т. п.).
1 См.: И. А. Мельчук. О «внутренней флексии» в индоевропейских
и семитских языках. — «Вопросы языкознания», 1963, № 4.
2 См.: Л юй Шу-сяи. Очерк грамматики китайского языка, стр. 35.
208
Ударение и интонация. Важным средством выражения
грамматического значения является ударение. В русском
« других индоевропейских языках оно обычно выступает как
дополнительное средство вместе с аффиксацией (см.: село —
села, река — реки), но возможны и случаи, когда ударение
выступает как основной показатель той или иной граммати-
ческой формы. Сравните: руки (нет руки — р. п. ед. ч.) и руки
(им. п. множ, ч.), ноги — ноги, города — города, дома —
дома-, носите (изъявительное наклонение) — носйте (повели-
тельное наклонение), ходите — ходите, любите — любите
и т. д. Ударение может определять отнесенность слова к раз-
ным частям речи: пропасть (существительное) — пропасть
(глагол), подать — подать; английские: an 'extract (извле-
чение)— to ex'tract (извлекать), a'refund (уплата)—to
re'fund (уплачивать) и т. д. Однако возможности использо-
вания силового ударения (см. § 15) ограничены, так как
различия могут быть только в месте ударения.
Возможности тонического (музыкального, см. § 15) ударе-
ния значительно больше: имеет значение и разница в высоте
тона и движение тона, т. е. повышение или понижение. Так,
на языке эве (Африка) удвоенный корень subo, т. е. subosubo,
может означать и «служить», если ударение повышается
с низкого тона на первых слогах до высокого на последних,
я «служащий», если все слоги произносятся высоким тоном.
В языке шиллук (верховья Нила) yit при высоком тоне
означает «ухо», а при низком — «уши». Широко используется
как грамматическое средство музыкальное ударение и во
многих языках американских индейцев, например, в языке
такелма sei с восходящим тоном означает «черная краска»,
а с нисходящим — «выкрась» (повелительное наклонение).
Наряду с ударением во всех языках широко используются
все средства интонации, без которой не может быть предло-
жения (см. § 61). Интонация оформляет различия повествова-
тельных, вопросительных и побудительных предложений (ср.:
Вы читали эту книгу. Вы читали эту книгу? Надо сделать
.разметку п Надо сделать разметку, см. § 15). Интонация
помогает определять границы предложения, группировку
членов предложения и т. д. (см. § 62).
Порядок слов является важным средством выражения
грамматических значений. Особенно велика его роль в тех
языках, где аффиксация развита слабее, например, в англий-
ском или французском. В английском часто нет аффиксально
выраженных различий между прилагательными и существи-
209
тельными, поэтому восприятие слова как прилагательного
или существительного может определяться его местом.
Например: the round home — круглый дом (round — прила-
гательное «круглый», home — существительное «дом»), но
the home round — домашний круг, где home стало прилага-
тельным. В китайском шэнь ци — глубокий ручей, где
шэнь — прилагательное, а ци-чжи шэнь — глубина ручья.
фэй юй — крупная рыба, а юй-чнш фэй — упитанность рыбы.
В каждом языке установилась своя определенная система
порядка слов, характерная для данного языка. Так, в рус-
ском языке для прилагательного в роли определения харак-
терна препозиция, т. е. постановка его перед определяемым
существительным: большие дома, белая береза и т. п. Поэтому
и в сочетании глухие ученые первое слово воспринимается
как прилагательное, а второе как существительное (ср.:
ученые люди). Иначе во французском, где, для того, чтобы
слово savants (ученые) воспринималось как существительное,
оно должно стоять на первом месте, а слово sourds (глухие)
на втором, т. е. должна быть конструкция les savants sourds1.
Порядок слов, таким образом, является одним из средств
установления связей между словами в предложении. От
порядка слов может зависеть различение членов предложе-
ния. В русском языке это встречается редко, но все же воз-
можно (ср.: Мать любит дочь, где мать — подлежащее
п Дочь любит мать, где мать — дополнение). Для англий-
ского и французского языков роль порядка слов в различе-
нии членов предложения весьма значитетьна.
Порядок слов очень важен для различения типов предло-
жения. В ряде языков (немецком, английском) строго разли-
чается порядок слов в повествовательном и вопросительном
предложениях — ср. в немецком: Der Student geht in den
Lesesaal (Студент идет в читальный зал) и Geht der Student
in den Lesesaal? (Идет ли студент в читальный зал?).
Служебные слова. В § 26 говорилось, что все слова язы-
ка делятся на знаменательные и служебные. Служебные сло-
ва, в отличие от знаменательных, не имеют номинативной
функции, не обладают самостоятельным значением, а поэтому
не могут быть и членами предложения. Но они имеют свое-
особое значение: они выражают грамматические понятия, т. е.
выражение грамматического значения — основная функция
таких слов. Естественно, что служебные слова, носители
грамматических значений, чрезвычайно широко используются
1 Пример взят из книги А. А. Реформатского «Введение в языкознание».
210
во всех языках и особенно в таких, где аффиксация развита
слабее.
К служебным словам относят предлоги и послелоги,
союзы, частицы, артикли. В роли служебных слов часто
выступают глаголы (вспомогательные глаголы), некоторые
местоимения, а иногда и другие части речи.
Предлоги используются для выражения подчинитель-
ных отношений между членами предложения (подошел к сто-
лу, положил на стол, лежит на столе). Предлоги выражают
пространственные, временные, целевые, причинные отноше-
ния, участвуя тем самым в оформлении падежных форм
существительных (ср.: стол стоит и положил в стол, где в ука-
зывает на винительный падеж).
Аналогичную функцию выполняют послелоги, т. е.
слова, стоящие после того слова, к которому они относятся.
Послелоги характерны для языков, не знающих префиксов.
Так, в татарском: мин карандаш белэн язам— я пишу
карандашом (послелог бел эн стоит после слова карандаш,
к которому 'непосредственно относится), мин ат белэн
килдем — я приехал на лошади (послелог белэн стоит после
слова ат — лошадь); в узбекском: мактаб учун — для шко-
лы, мактаб одд ида — около школы, дарахт о ркасига —
за деревом, дархат таг ид а — под деревом, дархат
у стид а на дереве и т. п.
Союзы используются для выражения сочинительных
-и подчинительных отношений. Подчинительные отношения
союзы выражают преимущественно в сложном предложении,
так как в простом предложении эта функция выполняется
предлогами и послелогами.
Частицы могут передавать различное отношение гово-
рящего к тому, что он высказывает, различное отношение
•содержания речи к действительности. Поэтому частицы могут
выражать различные значения: утверждение (да, знал), отри-
цание (не знал), условие (знал бы), вопрос (знал ли), по-
буждение (пусть знает), сомнение (мол, знает), желатель-
ность (лишь бы знал) и т. д. Они могут быть указательными
(вон, вот, это); ограничительными (только, лишь, почти),
определительными (именно, подлинно, точно, как раз), уси-
лительными (даже, же, уже) и т. д.
В ряде языков частицы используются как показатели ин-
•финитива (неопределенная форма глагола); английские
to do — делать, to read — читать, to put — класть, to take —
•брать, to come — приходить.
211
Артикли (из французского article, которое образовано
от латинского articulus — член), или члены, — наиболее
яркие выразители грамматического значения. Выступая как
сопроводители самостоятельных слов, они как бы берут па
себя функцию выражать их грамматические свойства.
Артикли могут превратить слово в существительное (ср.:
немецкие das Lesen — чтение, das Schreiben — писание; ан-
глийские the remake — переделка от to remake — переделы-
вать — см. § 51). С помощью артиклей различается категория
определенности и неопределенности существительного, напри-
мер: немецкие das Buch (определенная книга) и ein Buch
(вообще книга), die Hand (определенная рука) и eine Hand
(рука вообще); английские the book (данная книга) — a book
(любая книга), the table — a table (стол), the apple — an
apple (яблоко) и т. д.; французские le paysan (определенный
крестьянин) — ип paysan (крестьянин любой), la hache —
ипе hache (топор), le journal — un journal (журнал).
В тех языках, где существительные имеют род, показате-
лем его может быть артикль: см. немецкие der Tisch (стол) —
муж. род, das Kind (дитя, ребенок) — сред, род., die Feder
(перо) — жен. род; французские 1е тиг (стена) — муж. род,
la rue (улица) — жен. род и т. д.
Во многих языках артикли используются для выражения
числа, например, во французском: le paysan (крестьянин) —
les paysans (крестьяне), le chat (кот) — les chats (коты),
где произношение самого существительного в единственном
и множественном числе не различается, а различается только
произношение артикля, т. е. произносят [1 се f а], но [le fa ],
Такие случаи возможны и в немецком: der Arbeiter — рабочий
и die Arbeiter — рабочие, das Fenster — окно и die Fenster —
окна. Функцию показателя числа может выполнять нулевой
артикль, т. е. опущение артикля. Так, в английском неопре-
деленный артикль а опускается во множественном числе:
a sheep (овца) — sheep (овцы), a swine (свинья) — swine-
(свиньи), a deer (олень) — deer (олени) и т. п.
В некоторых языках артикль может выражать падежные-
формы существительных. Показателен в этом отношению
немецкий язык, где сложная система изменения артикля.
Единственное число Множественное число
Им. к у ж. р. der >r e н. p. die сред. p. das die
Р. des der des der
д. dem der dem den
В. den die das die
212
Например: der Genosse (товарищ), des Genossen (товари-
ща), dem Genossen (товарищу), den Genossen (товарища).
Разнообразие выражаемых грамматических значений
определяет важную роль артикля в системе других служеб-
ных слов.
Для выражения грамматических значений могут исполь-
зоваться и отдельные группы знаменательных слов. Так,
выделяется особая группа вспомогательных глаго-
лов, используемых для выражения разных грамматических
значений, прежде всего для оформления системы глагольных
времен. Таковы глаголы буду в русском (буду читать, будешь
читать, будем читать и т. п.), haben, sein, werden — в немец-
ком (ich habe gefragt — я спросил, du hast gefragt — ты
спросил или ich bin gefahren — я ехал, du bist gefahren — ты
ехал, er ist gefahren — он ехал и т. д.); be, have, shall, will —
в английском (I am writing — я пишу сейчас, I shall write —
я буду писать, I had worked — я работал и т. д.).
В качестве вспомогательных, строевых, по терминологии
Л. В. Щербы, слов могут использоваться некоторые местоиме-
ния, наречия, прилагательные. Например, во французском
языке неударные местоимения je, tu, И не употребляются
самостоятельно, но определяют лицо глагола, так как иначе,
только по произношению самого глагола, его личную форму
часто нельзя определить. Так, личные формы от глагола
finir (кончать): je finis, tu finis, il finit (я кончаю, ты
кончаешь, он кончает) — произносятся одинаково [fIni], лицо
узнается только по местоимению. Наречия часто используют-
ся для образования степенен сравнения (очень красивый),
а некоторые прилагательные — для выражения уменьши-
тельности (ср.: французское le petit chat — котенок или
английское a little book — книжечка).
Из других способов выражения грамматических значений
отметим супплетивизм (от латинского suppleo — пополнять,
дополнять). Супплетивизмом называется такой способ выра-
жения грамматического значения, при котором разные грам-
матические формы одного и того же по лексическому значе-
нию слова выражаются разнокоренными или разноосновными
словами, например: хороший — лучший, брать — взять, чело-
век — люди, я — меня, английские: good — better (хоро-
ший — лучший), I — те (я — меня), to be — I am — you
are — he is (личные формы вспомогат. глаг. «быть») и т. д.
Показательно, что во всех языках, которым известен
супплетивизм (он известен далеко не всем языкам), суппле-
213 •
тивные формы наблюдаются в ограниченном и довольно
однообразном кругу слов: степени сравнения от оценочных
прилагательных хороший и плохой, формы личных местоиме-
ний, вспомогательные глаголы, реже отдельные существи-
тельные.
§ 53. Понятие об аналитическом и синтетическом
строе языков
Анализируя различные способы выражения грамматиче-
ских значений, замечаем, что их можно разделить на две
группы: а) такие способы, которые лексическое и граммати-
ческое значение выражают как бы слитно, в одном и том же
слове, внутри слова, и б) такие, которые грамматическое
значение выражают вне слова. К первым относятся:
аффиксация, особенно фузия, внутренняя флексия, повторы,
ударение, супплетивизм; ко вторым — служебные слова,
порядок слов, интонация. Способы выражения грамматиче-
ского значения внутри слова (одной единицей с лекси-
ческим) называются синтетическими (от греческого
synthesis — соединение); те же способы, при которых грам-
матическое значение выражено вне слова, отдельно от
лексического, называются аналитическими (от грече-
ского analysis — разложение, рассечение).
Как правило, языки знают и аналитические и синтетиче-
ские способы выражения грамматических значений, но обыч-
но в каждом языке преобладает какой-то один тип. Так, для
русского языка более характерны синтетические способы
выражения грамматических значений, а для английского
и французского — аналитические. Языки, в которых преобла-
дают синтетические способы выражения грамматических зна-
чений, называются языками синтетического строя,
языки с преобладанием аналитических способов называются
языками аналитического строя. К языкам синтети-
ческим относятся многие древние языки: латинский, древне-
греческий, санскрит и новые: литовский, немецкий, тюркские,
финно-угорские и т. д.; к аналитическим: романские, ново-
индийские, новогреческий и другие. Но при этом следует
помнить, что в языках аналитического строя используются
и синтетические средства (например, в английском есть
и аффиксация и внутренняя флексия), а языки синтетиче-
ского строя имеют и черты аналитизма (так, в русском
широко используются служебные слова и порядок слов).
214
Следует отметить, что и в самом делении грамматических
способов на аналитические и синтетические есть некоторая
условность. Так, аффиксация относится к синтетическим
средствам, но в ее разновидности — агглютинации — есть
несомненный аналитизм, т. к. аффикс, как показатель грам-
матического значения, механически присоединяется к основе,
несущей лексическое значение, а не сливается с ней.
В языках синтетического строя слова значительно более
самостоятельны, так как они сохраняют многие грамматиче-
ские свойства и вне предложения. Например, русское холод
и вне предложения осознается как существительное мужского
рода единственного числа, но падеж уже не выражен, так как
это может быть и именительный (Холод заставил подумать
о дровах) и винительный (Зима принесла холод). .Прила-
гательное холодный вне предложения также сохраняет суще-
ственные грамматические признаки: прилагательное муж-
ского рода единственного числа. Другое положение в англий-
ском: здесь слово cold может значить и «холод» и «холодный»,
round — «круг» и «круглый». Взятое отдельно прилагатель-
ное не указывает в английском на число: red — может быть
и «красный» и «красные» (a red pencil и red pencils —
красный карандаш и красные карандаши) и т. д.
Соединение в языках синтетических и аналитических спо-
собов выражения грамматических значений часто приводит
к избыточности, к тому, что одно и то же грамматическое
значение выражается несколькими способами, например
в немецком die Bucher (книги) значение множественного
числа выражено: 1) артиклем (ср.: das Buch), 2) внутренней
флексией (и—и), 3) внешней флексией — аффиксом -ег.
Избыточность в выражении грамматических значений более
характерна для синтетических языков. Различия в способах
выражения грамматических значении в языках синтетиче-
ского и аналитического строя хорошо видны из примеров,
приведенных в § 45 (стр. 172).
В историческом развитии языков может меняться соотно-
шение синтетических и аналитических черт. Так, в русском
языке намечается постепенное усиление аналитизма.
§ 54. Грамматические категории
В языкознании термин грамматическая категория упо-
требляется часто в двух разных значениях. Грамматическими
категориями называют общие понятия, характерные для
215
грамматического строя языка, такие, как род, число, падеж
и т. п., и группы слов, характеризующихся совокупностью
однородных грамматических признаков, например части речи.
Такая двойственность объясняется тем, что слово катего-
рия в русском языке употребляется с двумя разными зна-
чениями: 1) понятия, отражающие наиболее общие свойства
и связи явлений материального мира; 2) группа, разряд
предметов, явлений, понятий. В философии термин категория
употребляется только в первом значении, в языкознании —
и в первом и во втором. Мы в дальнейшем изложении будем
употреблять термин категория только в первом значении,
а во втором используем термин «класс» (класс слов).
Грамматическими категориями называются
общие грамматические понятия, определяю-
щие характер языка и получающие свое
выражение в слове и предложении. Разберемся
в этом определении.
Прежде всего важно установить соотношение между грам-
матическими категориями и грамматическими значениями.
Грамматическая категория является общим по отноше-
нию к грамматическим значениям, выступающим как
частное, как конкретизация этого общего. Например,
грамматическая категория рода в русском языке конкретп-
зуется в грамматическом значении мужского, женского
и среднего рода у существительных, прилагательных, неко-
торых местоимений, причастий; грамматическая категория
времени в глаголе — в грамматических значениях настоя-
щего, прошедшего и будущего времени (пишу — писал —
буду писать). Уже говорилось (см. § 50), что и грамматиче-
ское значение — результат обобщения, но грамматические
категории есть результат большего обобщения, это абстрак-
ция высшего порядка. Грамматическая категория обязательно
предполагает наличие в языке нескольких (не менее двух)
соотносительных грамматических значений. Так, о граммати-
ческом роде в языке можно говорить лишь тогда, когда раз-
личается по крайней мере два рода (как во французском),
о падеже, если есть хотя бы два падежа, и т. д.
Таким образом, грамматические категории, существующие
в языке, проявляются в грамматических значениях слова.
Следовательно, можно сказать, что грамматические категории
есть общее по отношению к грамматическим значениям слов,
грамматические же значения слов есть частное по отношению
к грамматическим категориям.
.216
Поскольку грамматические значения всегда получают вы-
ражение в языке одним или сразу несколькими из известных
языку способов (см. § 52), то и грамматические категории
обязательно должны получить свое выражение в слове или
предложении. В слове они выявляются через форму слова
(см. § 50), в предложении — через форму предложения (см.
§ 61). Поэтому те общие понятия, которые существуют
в сознании говорящих, но не имеют особого языкового выра-
жения, не могут рассматриваться как грамматические кате-
гории. Примером может быть категория определенности —
неопределенности. Противопоставление: любая книга —
именно эта книга имеется, конечно, во всех языках, в том
числе и в русском. Но в русском языке это противопоставле-
ние не может быть выражено грамматическими средствами,
противопоставление может быть передано только лексически:
любая книга — эта книга-, определенная книга-, книга, о кото-
рой шла речь, и т. п. Поэтому применительно к русскому
языку нельзя говорить об особой грамматической категории
определенности — неопределенности. В английском, немец-
ком, французском языках противопоставление любая книга—
определенная книга получает специальное грамматическое
выражение с помощью артикля (см. § 52): английские the
book и a book, немецкие das Buch и ein Buch, французские
le livre и un livre. Поэтому применительно к этим языкам
можно говорить о наличии особой грамматической категории
определенности — неопределенности. В русском языке отно-
шение действия к его внутреннему пределу (начало, конец,
длительность и т. п.) может быть передано грамматическими
средствами (аффиксацией), что позволяет говорить о наличии
в русском языке особой грамматической категории вида
глагола (ср.: пел — запел, пел — пропел и т. п.). В ан-
глийском языке подобные отношения получают лексическое
выражение (ср.: he sang — he began to sing), следовательно,
грамматической категории co значением, аналогичным рус-
скому виду глагола, в английском нет1.
Во многих языках нет грамматической категории рода,
а необходимые различия биологического пола передаются
лексическими средствами, например, прибавлением к назва-
нию специальных слов — показателей пола. Интересны при-
меры татарского языка: up бала — мальчик и кыз бала —•
девочка, где бала — дитя, а up (мужчина) и кыз (девочка) —
1 Некоторые исследователи говорят о наличии вида в английском гла-
голе, ио имеют в вид} отношения несколько иного порядка (см. § 56).
217
показатели пола; ата каз — гусь, ана каз — гусыня (ата —
самец, ана — самка), ата куян — заяц, ана куян — зайчиха.
Таким образом, не все различения и противопоставления,
присутствующие в сознании говорящих, получают особое
выражение в языке, выявляются в особых грамматических
категориях.
Грамматические категории через мышление, поскольку
«язык есть ^посредственная действительность мысли»
(Маркс)1, связаны с действительностью, но это сложная
связь. Грамматические категории не совпадают полностью
и не могут полностью совпадать с явлениями действитель-
ности. Так, число в языке не дает полного совпадения с реаль-
но существующими отношениями единичности и множествен-
ности. Существительные типа ножницы, ворота называют
один предмет, хотя и имеют форму множественного числа;
собирательные существительные имеют форму единствен-
ного числа, хотя явно указывают на несколько предметов.
Грамматическое время может не совпадать с реальным вре-
менем, например, мы можем сказать: «Иду я вчера по улице,
смотрю — ит. д.», где действие оформлено в настоящем
времени, хотя явно относится к прошедшему (действие совер-
шалось вчера).
Как уже указывалось, между грамматическими катего-
риями разных языков могут быть существенные различия.
Прежде всего разным языкам могут быть свойственны разные
грамматические категории. Так, в английском языке у суще-
ствительных нет категории рода, в немецком глаголы не
имеют вида, во французском нет категории падежа и т. д.
В разных языках могут встречаться особые, специфические
категории. Например, далеко не всем языкам свойственно
различение определенности и неопределенности существи-
тельных, вида в глаголе и т. п. Только в отдельных языках,
например, в английском, в глаголах различаются неопреде-
ленное и уточненное («продолженное») время, содержащее
указание на то, что действие совершается в данный момент
(he reads — он читает и he is reading — on читает сейчас);
только в немногих языках есть всесторонне окончательный
вид, такой, как в сомалийском: feu — глодать, a feu-feu —
обгладывать со всех сторон, до конца.
Языки могут иметь общие грамматические категории, но
различаться по их содержанию, по их реализации в частных
грамматических значениях. Например, категория рода есть
1 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. III, изд. 2, стр. 448.
£18
и в русском и во французском языках, но в русском три рода,
а во французском — только два: мужской и женский. Во
многих языках категория числа содержит не противопостав-
ление единственное — множественное, а более сложное: един-
ственное — множественное — двойственное (ср. греческие:
adelfos — adelfoi — adelfo, т. е. брат — братья — два брата).
В тех языках, которым известна категория падежа (а она
известна далеко не всем языкам, падежей нет, например, во
французском языке), возможно наличие двух падежей (как
в английском), четырех (немецком), пяти (древнегреческом),
шести (русском), семи (древнерусском). Падежей может
быть и 17, и 20 (в венгерском языке, где 16 полноценных
падежей, 2 отмирающих и 2 новых), и около 30 (в некоторых
языках Дагестана).
Различаются языки и тем, с какими разрядами слов свя-
зана та или иная грамматическая категория. Мы привыкли,
например, что категория принадлежности связана с место-
имениями (мой, твой, ее), но в тюркских языках существи-
тельные могут содержать указание на принадлежность
1, 2 и 3-му лицу. Так, в татарском существительное получает
специальный показатель лица, например, минем апам — моя
сестра, синен апан — твоя сестра, анын апасы — его сестра,
безнен апабыз — наша сестра, сезнен апагыз — ваша
сестра, аларнын апасы — их сестра. Показатель лица сохра-
няется и при склонении, например:
Моя рука Твоя рука
И. минем кулым сииеи кулын
п. минем кулымиын синен кулыннын
н. минем кулыма синен кулына
в. миием кулымны синен кулынны
Его (ее) рука
анын кулы
анын кулынын
анын кулыиа
анын кулын и т. д.1
В венгерском языке категория степеней сравнения прису-
ща не только прилагательным, но и существительным, напри-
мер: rokabb a rokanal — хитрее лисы (буквально лисее лисы,
где -bb показатель сравнительной степени), valaininek
legjava — самая лучшая часть чего-либо1 2.
Наконец, грамматические категории в разных языках
могут различаться способом своего выражения. Категория
числа (единственное — множественное число) например,
может быть выражена с помощью: 1) аффиксации — рус-
1 См.: Р. С. Газизов. Татарский язык. Казань. Татиздат. 1960,
стр. 17—23.
2 См.: К. Е. Майтииская. Венгерский язык, т. I, М., Изд-во АН
СССР, 1955, стр. 146—147.
219
-ские: дом — дома, книга — книги; английские: book — books,
татарские: кул (рука) — куллар (руки) и т. и.; 2) ударения—
русские: руки—руки, дома—дома; 3) внутренней флексии —
английские: man — теп (человек — люди), foot — feet
(нога — ноги); 4) повторов — индонезийские: orang (чело-
век) — orang-orang (люди); 5) супплетивизма — русские:
человек — люди, 6) служебных слов — китайское до жень
(много + человек) — см. § 52.
Разнообразие грамматических категорий в языках позво-
.ляет считать их важным показателем своеобразия граммати-
ческого строя разных языков.
Грамматические категории различны не только в разных
языках, но и в разные периоды существования одного и того
же языка. Так, в русском раньше не было категории вида
(в современном ее содержании), категории одушевленности,
т. е. не различались существительные одушевленные и неоду-
шевленные; категория числа включала не два, а три числа:
единственное, множественное и двойственное число (волкъ —
волци — два волка, рука — руки — две руце), падежей было
семь, т. к. был еще звательный падеж (жено, учениче, коню
и т. п. В английском языке когда-то была категория рода
у существительных, в старофранцузском была категория
падежа и т. д. Все это позволяет утверждать, что граммати-
ческие категории — понятие историческое; в истории любого
языка прослеживаются существенные изменения его грамма-
тических категорий, а значит — и грамматического строя
Яоыка.
Для лучшего понимания сущности и своеобразия грамма-
тических категорий рассмотрим специально категорию паде-
жа, очень важную для класса имен, и категорию времени,
одну из основных в глаголах.
§ 55. Категория падежа
Падеж — одна из важных и своеобразных грамматиче-
ских категорий существительных, местоимений, прилагатель-
ных и числительных. Падежи выражают отношения имени
(существительного, прилагательного, числительного) или
местоимения к другим словам предложения. Тем самым па-
дежные отношения передают отношения между предметами
и явлениями, существующие в реальной действительности.
Такие отношения должны быть отражены в любом языке, но
ие везде они передаются с помощью падежей. Во француз-
ов
«ком языке падежей нет, поэтому отношения между предме-
тами и явлениями, существующие в реальной действитель-
ности, показываются с помощью предлогов. Предлог de,
например, (передает отношения принадлежности (соответст-
вует русскому родительному падежу): la porte de la classe
(дверь класса), le premier mois de Гаппёе (первый месяц
года); указывает на материал: la table de chene (стол из
дуба, т. е. дубовый); часть предмета: donnez-moi du jambon
(дайте мне ветчины). Предлог а указывает направление:
je porterai cette lettre a la poste (я отнесу это письмо на
почту) и т. д. В болгарском языке, также не имеющем кате-
гории падежа, предлог с может передавать совместность:
огивам с другаря (иду с товарищем); орудие действия: пише
с молив (пишет карандашом); предлог от передает принад-
лежность: стихотворение от Никола Вапцарова, т. е. Николы
Вапцарова, и т. д.
Таким образом, отношения между предметами и явле-
ниями действительности могут быть переданы в языках раз-
ными способами, а не только категорией падежа.
Категория падежа есть лишь в тех языках, в которых
слова имеют определенную систему форм, с помощью кото-
рых и выражаются понятия о связях между предметами,
явлениями, действиями и качествами в объективной действи-
тельности. Следовательно, категория падежа имеет не
только определенное содержание, но и форму выражения.
Следует отметить, что не все языковеды придерживаются
такой точки зрения. Некоторые считают, что о падежных
отношениях можно говорить и применительно к языкам
типа французского и болгарского. С такой точкой зрения
вряд ли можно согласиться, так как при этом учитывается
только значение и не учитывается способ выражения (см.
-§ 54), т. е. нарушается принцип единства формы и содержа-
ния1.
Какие же отношения могут выражать падежи? Иначе
говоря, какие падежные значения возможны? Во многих
языках падежи передают значения принадлежности, русский
родительный — дом отца, книга брата, английский при-
тяжательный падеж — the boy’s head (голова мальчика),
the boy’s book (книга мальчика), немецкий Genitiv —
Heinrich Heines Gedichte (стихотворение Генриха
Гейне) или die Vorlesung des Proffessors (лекция про-
1 Подробнее об этом см. в статье Е. Д Панфилова «К вопросу о так
называемом аналитическом склонении» (Вопросы языкознания», 1954, № 1).
221
фессора), татарский притяжательный падеж (иялек киле-
ше) — тамыр агачнын (корни дерева), узбекский роди-
тельный — уйнинг д е р аз ас и (окно комнаты), венгерский
дательный — a haznak a teieje (крыша дома) и т. д.;
указывают на объект, адресат, к кому направлено действие:
русский дательный —- писать брату, немецкий дательный—
ich bringe dem Freund(e) ein Buch (я приношу приятелк>
книгу), направительный татарский — укытучы укучылар-
га эш бирде (учитель дал ученикам задание) или узбек-
ский — бир бол ага хат ездим (я написал письмо одному
мальчику), венгерский дательный — megmondani az
edesapamnak (скажите отцу) и т. д.
Широко представлено в отдельных языках использование
падежей для выражения пространственных отношений:
татарский местно-временной падеж — без Казанда тора-
быз (мы живем в Казани), балык суда йззз (рыба плавает
в воде); узбекские — шахарада (в городе), деворда (на сте-
не), венгерский суперессив (верхненаходящийся падеж) —
falun elni (жить в деревне), Budapest-en (в Будапеште)
или венгерские же сублатив (верхнеприблизительный) —
Budapest-re (вБудапеште), делатив (верхнеотделительный) —
Budapest-rol (из Будапешта) и т. д.
Однако во многих языках пространственные отношения
надежи могут выражать только вместе с предлогами, напри-
мер, в русском: лежат на стол-е, положи в стол (нулевая
флексия), подошел к стол-у, у стол-а и т. д., в немецком: bei
der Mutter (у матери), auf dem Dach(e) (на крыше), am (an
dem) Fenster sitzen (сидеть у окна), ans (an des) Fenster
stellen (поставить у окна) и т. д.
Языки очень существенно различаются тем, какие отноше-
ния могут быть выражены падежными формами существи-
тельных и как они будут выражены. В венгерском языке,
например, имеется 10 падежей, специально передающих про-
странственные и временные отношения с помощью падежных
аффиксов без предлогов. К приведенным выше примерам
можно прибавить: пу1осбга-£ог — в восемь часов (временной
падеж), alkonyulata-na/ — при заходе (околонаходящийся
падеж), esd-ben — во время дождя, fagy-ban — во время
мороза, (внутрпнаходящийся падеж), vacsord-ra — к ужину
(верхнеприблизительный), kedd-e — во вторник (верхнена-
ходящийся падеж) и т. д.
Разнообразие падежных значений даже в пределах одного
языка затрудняет построение определенной системы падеж-
222
ных значений1 и свидетельствует о большой сложности этой
грамматической категории.
Можно было бы думать, что чем больше в языке падежей,
тем более разнообразные значения они могут выразить.
Однако в действительности это не так. И при небольшом
числе падежей язык может выразить разнообразные отноше-
ния, так как часто один падеж выражает разные отношения,
например, русский родительный падеж выражает принадлеж-
ность (книга брата), отношение части и целого (ножка
стола, ствол березы), отношение к другому предмету
(рабочие завода, брат художника), |Качестве1Н'ную
оценку (человек большого ума), название материала
(рама красного дерева), обозначает носителя признака
(запах мыла, доброта человека), объект, на который
направлено действие (выпить молока) и т. д.
Объем значений отдельных падежей как в пределах
одного языка, так (тем более) в разных языках весьма
различен. В русском языке, например, родительный и твори-
тельный падежи способны выражать более разнообразный
круг значений, чем другие падежи (см. выше). Значительны
и различия внешне сходных падежей в разных языках. Так,
дательный падеж в немецком по характеру выражаемых
значений значительно шире, чем в русском: он часто соответ-
ствует русскому творительному (ich gehe mit dem Freund —
я иду с приятелем) и предложному (auf dem Dach(e) — на
крыше) падежам. Наоборот, в венгерском дательный падеж
уже, чем в русском. Он имеет только два основных значения:
выражает косвенное дополнение (megmondani az edesa-
pdmnak — скажите отцу) и указывает обладателя в притя-
жательных конструкциях (a haznak a teteje — крыша дома).
Разнообразна не только система падежных значений, но
и способы оформления падежей. Основным способом
оформления падежей является использование различных
аффиксов (окончаний). Причем эти аффиксы могут быть
разного типа (ср. флексии в русском языке с агглютинатив-
ными аффиксами в татарском).
Русский Татарский
И. город Им. шэйэр
р. город-а Прит. шэНэр-нэн
д. город-у Напр. шэйэр-гэ
1 О сложности системы падежных значений в русском языке см. статью
3. Д. Поповой «К теории падежного значения» («Вопросы языкознания»,
1970, № 4).
223
Русский
В. город
Т. город-ом
П. город-е
Татарский
Вин. шэИэр-нэ
Исх. шэНэр-дэп
Мест. шэНэр-дэ
(о различиях флексии и агглютинации см. § 52).
В оформлении падежей, кроме флексий, могут участво-
вать артикли:
Русский Немецкий
И. год N. das Jahr
р. год-а G. des Jahr-es
д. год-у D. dem Jahr-e
В. год Akk. das Jahr
т. год-ом
п. о год-е
Часто в оформлении падежа участвуют одновременно
аффиксы и предлоги. Это характерно, например, для русского
винительного падежа (ср.: стол и в стол, окно и в окно, печь
и в печь и т. п.)-
Таким образом, языки различаются по наличию или отсут-
ствию падежей, числу падежей, особенностям значений отдель-
ных падежей, юпособам их оформления.
§ 56. Категория времени
Как и всякая другая грамматическая категория, категория
времени связана с реальной действительностью, но связь эта
сложная- В «Материализме и эмпириокритицизме» В. И. Ле-
нин писал: «...наши развивающиеся понятия времени и про-
странства отражают объективно-реальные время и простран-
ство» *, поэтому категория времени в языке через мышление
также связана с реальной действительностью. В то же время
В. И- Ленин отмечал, что «человеческие представления о
пространстве и времени относительны»1 2. Относительность
представлений о пространстве и времени в мышлении людей
определяет и относительность грамматической характеристики
времени в разных языках.
Категория времени свойственна всем языкам, но характер,
ее проявления, особенности внутреннего членения (см. § 54),
способы оформления в языках разные.
Своеобразие грамматической категории времени по отно-
шению к категории времени в реальной действительности
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 183.
2 Там же, стр. 181.
224
проявляется прежде всего в том, что во всех языках в грамма-
тической категории времени установление временных границ
между настоящим, прошедшим и будущим проводится через
отношение к моменту речи, т. е. прошедшее время
выделяется не просто как время, связанное с прошлым, а как
время, прошлое по отношению к моменту речи, будущее не
вообще время, которое еще будет, а будущее по отношению
к моменту речи. Получается, что говорящий сам определяет
отношение .времени высказывания к моменту речи. Отсюда
возможность употреблять одно время вместо другого: напри-
мер, у А. М. Горького в «Детстве», где рассказывается о
прошлом, употребляется в придаточных предложениях на-
стоящее время: «Я хорошо видел, что дед следит за мной ум-
ными и зоркими зелеными глазами» или будущее: «Много
раз сидет я на дереве над забором, ожидая, что вот они по-
зовут меня играть с ними». В данном случае настоящее и бу-
дущее употреблены как относительные формы времени, т. е.
такие, которые помогают выявить отношение ко времени дей-
ствия в главном предложении. В первом случае подчеркнуто,
что действия происходят одновременно, а во втором, что дей-
ствие придаточного еще не наступило, оно не стало реаль-
ностью, а только могло бы стать, могло наступить в будущем.
Однако возможности употребления одного времени вместо
другого имеют определенные границы, нельзя сказать «Я
прочитал завтра» или «Я прочитаю два дня назад», потому
что в таких предтожениях уже не будет соответствия объек-
тивному времени, .определяемому «ерез отношение к моменту
речи '.
Если бы категория времени в языке полностью соответст-
вовала объективному времени, то во всех языках, во все исто-
рические периоды было бы всегда три времени: настоящее,
прошедшее и будущее. В действительности это не так.
В юкагирском языке (Сибирь) глагол не имеет особых
показателей настоящего, прошедшего или будущего .времени. В
глаголе отмечается только результативность действия: меть
худеде (я убил, я убиваю) и отсутствие результата: меть ху-
дедеть (я убью, я убивал)1 2. В .самодийских языках, пишет
И. II. Мещанинов, «только два времени, из которых одно, на-
зываемое аористом, вовсе не содержит в себе временного по-
1 Подробнее об этом см.: В. М. Ник нтевпч. Грамматические к,1г
юрпи в современном русском языке. М., Учпедгиз. 1963.
2 См.: И. И. Мещанинов. Члены предложения и части речи. М,- -Л..
1945, стр. 242.
8. Заказ 1876 22"
пятая (т. е. указания на конкретную приуроченность действия
к какому-то времени — Л. Б.), другое же, именуемое прошед-
шим, отмечает отдаленность самого акта действия по времени
его совершения от переживаемого говорящим лицом
момента»1.
Близкая картина и в арабском языке, где различается
только два времени: совершенное время и несовершенное.
Совершенное время .обычно обозначает прошедшее время в его
разных оттенках (предпрошедшее, недавнее прошедшее), но
может выражать и настоящее время определенного конкретно-
го момента (я тебе сейчас дарю) мт. настоящее как результат
действия, прошедшего в прошлом (ты оказался правым, было
сказано и т. п.). Может оно употребляться и для выражения
будущего .времени как обозначение действия, которое будет
завершено (т. е. примерно: тогда окажется, что он уже напи-
сал). Несовершенное время употребляется для передачи про-
шедшего длительного, незавершенного прошедшего или дей-
ствий, которые могут быть отнесены и к настоящему и к буду-
щему (т. е. типа: они понимают — поймут)1 2. Как видим,
арабские формы времени похожи на вид глаголов в русском,
однако в арабском они передаютнмениовременные отношения,
хотя и особого типа.
Вид и время связаны во многих языках, что вполне естест-
венно, т. к. вид указывает на законченность, результативность,
ограниченность действия, т. е. на наличие у него предела во
времени (совершенный вид) или, наоборот, на незакончен-
ность, незавершенность, длительность, повторяемость дейст-
вия, т. е. отсутствие у него предела во времени (несовершен-
ный вид).
Примеры связи глагольного времени с завершенностью
пли незавершенностью действия отчетливо видны в приведен-
ных выше примерах из юкагирского, самодийских и арабско-
го языков. Но связь глагольного времени с видом, т. е. показа-
телем характера протекания действия (завершенность—неза-
вершенность, длительность — недлительность и т. д.), может
иметь и другие формы. В ряде языков различаются формы
времени общие и формы времени, выражающие действие
в момент его течения, как бы действие в его продолжении.
Такие различия есть, например, в английском языке, где
в формах времени глагола есть указание на действие вообще,
1 И. И. Мещанинов. Члены предложения и части речи, стр. 246.
2 См.: Б. М. Гранде. Курс арабской грамматики в сравнительно-
историческом освещении, стр. 152—157.
226
в прошлом, настоящем или будущем (Indefinite Forms) и на
действие, продолженное в определенный момент (Continuous
Forms).
Разница значения этих форм ясна из их сравнения: he
works — он работает и he is working — он работает сейчас,
т. е. в данный момент, в момент говорения; he worked — он
работал (до момента речи) и he was working — он работал
в какой-то определенный отрезок времени, например, такой,
когда происходило какое-то другое действие.
В английском языке оказывается два ряда глагольных
временных форм: общих (Indefinite) и продолженных (Conti-
nuous), например от глагола to work — работать:
Indefinite Continuous
Настоящее I work I am working
Прошедшее I worked I was working
Будущее I shall work I shall be working
Подобные различия в выражении грамматического време-
ни есть и в ряде тюркских языков, например, в башкирском:
яз ырмын — я пишу вообще (ср. англ. I write) и язам —
я пишу сейчас (ср. английское I am writing), в узбекском:
мен уйнайман — я играю (вообще), мен уйнаяпман —
я играю сейчас (в данный момент).
Широко представлено в языках и различение в категории
времени форм, выражающих действие, соотнесенное с другим
моментом или действием, и действие без какой-либо соотне-
сенности с другим моментом или действием. Первые формы
называются перфективными (или перфектными), вто-
рые неперфективными (или неперфектными), им пер-
фектны ми. Перфективные формы (иногда говорят просто
перфект) подчеркивают связь действия с моментом речи,
актуальность его для момента речи. Например, в английском
вопрос Have you seen him?, где глагол to see стоит в форме
перфективного настоящего (Present Perfect) означает не
просто «Видели ли вы его?» (ср.: Did you see him?), а «Виде-
ли ли вы его сейчас?», т. е., иначе говоря, «Здесь ли он сей-
час?». Башкирские ул ки-ч.ен не просто означает «он при-
шел», а «он пришел и находится сейчас здесь»; килгэнЬеп—
«ты уже пришел», в отличие от килден — «ты пришел» (без
отношения к настоящему).
Перфектные и неперфектные (имперфектные) формы
могут различаться и в настоящем, и в прошедшем, и в буду-
щем времени. В прошедшем времени перфектные формы
указывают на действие, предшествующее какому-то моменту
8* 9>'
в прошлом, так создаются формы предпрошедшего, т. е. про-
шедшего, предшествующего другому прошедшему, и т. п.
В будущем оказывается возможно различение предваритель-
ного будущего времени и обычного будущего и т. д.
Глагольные формы в некоторых языках содержат указа-
ния на то, был ли говорящий свидетелем действия, о котором
сообщает, или он передает его с чужих слов, сам же он этого
действия не видел. Так в болгарском языке в глаголах во всех
временах различаются формы прямого высказывания
(когда человек был свидетелем события) и формы переска-
зывания, которые служат для передачи действия с чужих
слов. Например: Казаха ми, че гостите вече пристигнали
с столицата, т. е. «сказали мне, что гости уже приехали
в столицу», тогда как в прямосказанной форме было бы
Г остите вече пристигнаха в столицата. В болгарском языке
есть и форма усиленного пересказывания, упо-
требляемая тогда, когда говорящий относится с сомнением
к сообщению, которое он передает с чужих слов, например.
Консул му казва, че в един чужд двор в Чамурлий бил знасл
заровено имане, т. е. «Консул ему сказал, что в чужом дворе
в Чамурлии будто бы, как известно (т. е. как известно
с чужих слов, по он в этом сомневается), зарыт клад». При
прямосказанной форме было бы — В един чужд двор в Ча-
мурлий знае заровено имене, т. е. «В чужом дворе в Чамур-
лий, как он (действительно) знает, зарыт клад». Такие же
различия в передаче лично виденного и рассказанного с чу-
жих слов, по мнению некоторых исследователей, есть в баш-
кирском языке, в некоторых языках американских индейце.
Различением указанных оттенков категория глагольного
вида сближается с категорией наклонения, выра-
жающей отношение действия к действитель-
ности, т. е. является лн действие реальным (я знаю, я знал,
я буду знать — изъявительное наклонение) пли только воз-
можным, предположительным, желательным (знал бы —
сослагательное наклонение, знай — повелительное наклоне-
ние). Такое сближение подчеркивает взаимосвязь категорий,
. войствепных глаголу. В башкирском языке, например, есть
особое время — прошедшее незаконченное 2-е, которое по
своему значению соответствует русскому сослагательному
наклонению (ср. башкирские: алыр инем, алыр иней, кайтыр
и.нем и соответствующие русские: я взял бы, ты взял бы, я бы
вернулся). В башкирском это форма времени, а не
наклонения.
228
Рассмотренные дополнительные оттенки, наслаивающиеся
на общее грамматическое значение времени, делают катего-
рию времени в отдельных языках очень сложной. Так.
в английском система форм времени в глаголах действитель
кого залога может быть представлена в следующей схеме,
где различаются настоящее (Present), прошедшее (Past),
будущее (Future) времена, общие (верхняя половина кругов)
и продолженные (нижняя половина кругов) формы, ие-
перфектные (левая половина кругов) и перфектные (правая
половина кругов) формы.
I was 11 hadаеег
writing 'writing
I am I I have
writing * been
Jwriting
Presen t
I wi te! i nave
iwritten
Post
,/ FutUre\
/1 shall h shall\
' wri te J have '
1 writing
TshallbeTl shall
writing ihaveh₽tn
V 'writing/
i wrote) i had
written
Очень сложна категория времени в болгарском языке, где
глагол имеет 27 временных форм: 1 настоящее с 3 формами
(прямое высказывание, пересказывание, усиленное переска-
зывание); 4 прошедших (аорист, имперфект, перфект, давно-
прошедшее), каждое в 3 формах; 4 будущих (просто буду-
щее, будущее предварительное, будущее в прошедшем, буду-
щее предварительное в прошедшем), каждое в 3 формах.
Но языки различаются не только особенностями значения
форм времени, но и способами их выражения. Основными
способами выражения форм времени в разных языках являют-
ся аффиксация и служебные слова (см. § 43). Например,
русские: читаю — читал — буду читать; немецкие: ich frage—
ich fragte — ich habe gefragt — ich hatte gefragt — ich werde
fragen — ich werde gefragt haben (я спрашиваю — спраши-
вал...), английские: I work (с 'нулевой флексией)—I worked—
1 shall work — I have worked — I had worked — I shall have
worked — I am working — I was working — I shall be
working — I have been working — I had been working —
I shall have been working (я работаю — я работал — я буду
работать...).
Узбекские: бнлалшн (я знаю — настоящее)—билдши (про-
шедшее) — биляплюн (настоящее данного момента) —
билмокдаман (настоящее длительное) — бнлганман (про-
229
шедшее результативное, т. е. «я знал давно») — мен Оилр
эдим (прошедшее многократное длительное) — билибман.
(прошедшее повествовательное) и т. д.
Но наряду с аффиксацией и служебными словами при
образовании глагольных временных форм большую роль
играет и внутренняя флексия. Например, немецкие: ich fahre
(я еду) — ich fuhr — ich bin gefahren — ich war gefahren;
ich schretbe (я пишу) — ich schrteb (я писал), ich hebe
(поднимаю)—ich hob (поднял); английские I write (пишу) —
I wrote (писал), I come (прихожу)—I came (приходил) и т. д.
Для вспомогательных глаголов очень характерны суппле-
тивные (см. § 52) временные формы: русские быть — есть —
был — буду, немецкие seln (инфинитив глагола быть) —
Ып — war; английские io be (инфинитив глагола быть) —
/ ат или you are, he is (наст, врем.) — I was, we ware
(прошедш. время) и т. д.
Категория времени справедливо считается специфической
глагольной категорией, но есть языки, где формы времени
возможны и у существительных. Так, в алеутском языке имя
(существительное), если оно употребляется как сказуемое,
может получать временные показатели: къахъ — еда,
а къакъахъ — прежняя еда1.
Рассмотрение категории падежа и времени убедило нас
в сложности грамматических категорий, в их разнообразии по
языкам. Сложность грамматических категорий отражается
и в сложности классификации слов по частям речи.
§ 57. Понятие о частях речи
Наличие в слове как лексического, так и грамматического
значения позволяет классифицировать слова не только по их
лексическим и семантическим признакам, но и по их грамма-
тическим 1признакам. С грамматической точки зрения все сло-
ва языка делятся на большие группы, классы слов, называе-
мые частями речи.
Части речи — одно из важнейших понятий в грамматике,
без него невозможно изучение грамматического строя любого
языка. Неудивительно поэтому, что первая последовательная
классификация слов по частям речи была сделана еще древни-
ми греками. Ученые Александрии во II в. до и. э. разработали
достаточно стройную схему деления слов греческого языка на
1 И. И. Мещанинов. Члены предложения и части речи, стр. 242.
230
части речи. Ими были намечены следующие 8 частей речи: имя,
местоимение, глагол, наречие, причастие, союз, предлог и член;
пять первых (имя, глагол, местоимение, наречие, причастие)
они относили к знаменательным частям речи, а три последних
(союз, предлог, член) — к служебным. Как видим, основные
классы слов совпадают с нашим привычным делением, только
1) причастие теперь большинство исследователей не считает
самостоятельной частью речи, а относит к глаголу; 2) имена
стали делить на имя существительное, имя прилагательное и
имя числительное. Объединение существительных, прилага-
тельных и числительных вместе было не случайным, а отража-
ло действительную близость их грамматических признаков в
греческом языке. Специфика греческого языка сказалась и в
выделении восьмой части речи — члена. Латинские граммати-
ки, приняв в основном классификацию александрийской грам-
матики, заменили член междометием. Латинская грамматика
оказала большое влияние на грамматики последующего вре-
мени, что сказалось и в усвоении намеченной системы частей
речи.
Вплоть до XVIII—XIX веков ученые полагали, что деление
на части речи, выдвинутое в Греции и Риме, может быть при-
менено к любым языкам и всюду будет верным. Для XVII—
XVIII веков было характерным стремление построить всеоб-
щую грамматику на основе общности логических понятии. Та-
кая грамматика получила название рациональной (от латин-
ского ratio — разум) грамматики. Только постепенно знаком-
ство с большим числом новых языков, имеющих своеобразный
грамматический строй, отличный от грамматического строя из-
вестных ранее европейских языков, показало ученым невоз-
можность построения одинаковой для всех языков системы
частей речи и одинакового для всех языков определения от-
дельных частей речи. Стало ясно, что части речи представля-
ют собой сложные грамматические явления, что в разных
языках много своеобразия м в делении слов по часгям речи, .и
в признаках разных частей речи. Это объясняется тем, что
классификация слов по частям речи определяется не только
связью с мышлением, но и особенностями языковой системы
каждого языка, т. е. к выделению и определению частей ре-
чи надо подходить, исходя из самого языка, его системы, его
особенностей.
При классификации слов по частям речи решающее зна-
чение имеет наличие общего основного грамматического зна-
чения. Естественно, что эта общность значения не связана с
231
общностью или сходством лексических значений, последние
могут быть у слов, относимых к одной и той же части речи,
очень разными. Например, никто не усомнится, что слова
стол, белизна, мысль, волнение, пятерка при всей разности
их лексических значений должны быть отнесены к существи-
тельным, а слова ходить, думать, стоять, молчать, находить-
ся — к глаголам. Относить разные по лексическому значе-
нию слова к одной части речи позволяет наличие в них обще-
го основного грамматического значения.
Для существительных таким общим значением оказыва-
ется понятие предметности. Какое бы конкретное лексическое
значение ни имело существительное, оно всегда называет
предмет, т. е. общим для всех существительных явля-
ется значение предметности. Термин предмет в
данном случае не означает просто «вещь», он понимается зна-
чительно шире, как обозначение явлений действительности,
отраженных, преломленных в нашем сознании. Такие слова,
как понятие, представление, сущность, радость, волнение и
т. п. также передают значение предметности. Важным приз-
наком предметности является независимость, т. е. то,
что данное понятие самостоятельно, а не признак какого-то
другого. Так, красный, ходить, молчать, знать и т. п. обозна-
чают признаки, действия, состояния, связанные с чем-то, ка-
ким-то предметом, характеризующие его (красный предпола-
гает, что определяется что-то или кто-то; ходит — что кем-го
совершается данное действие, и т. д.); они предполагают на-
личие соответствующего предмета, но образованные от них
краснота, белизна, ходьба, хождение, молчание, знание м т. п.
уже независимы от какого-либо предмета, они сами как бы
опредмечиваются, т. е. воспринимаются как названия предме-
та. Грамматическое значение предметности и позволяет объе-
динить такие слова, как дом, высота, веселость, вож-
дение, свойство и т. и. в один класс — имена существи-
тельные.
Прилагательным свойственно общее значение быть
названием признака (белый цвет, каменный дом, веселое
настроение), глаголам — выражать процесс (дей-
ствие, состояние), наречиям — передавать признак
действия и т. д.
Общностью значения всех слов, входящих в данную часть
речи, части речи связываются с реальной действительностью.
«В основе выделения любой части речи лежит обозначение
определенны реальных предметов и явлений самой действи-
232
тельности» ', т. е. различение предметов, признаков, действий,
признаков действий и т. п. в самой действительности и даег
основание для выделения соответствующих частей речи в
языке.
Но общность основного грамматического значения, явля-
ясь ведущим признаком, не устраняет необходимости учи-
тывать при классификации слов по частям речи и некоторые
другие признаки, возникающие на базе наличия общего
грамматического значения. Мы знаем, что в языке, как и.всю-
ду, значение и форма существуют в единстве, следовательно,
при выделении частей речи очень важно учитывать и форму
слов, их формальные признаки. Грамматические различия
частей речи складываются на базе объективно существующих
в природе реальных различий, но оформляются они в каж-
дом языке на основе материала самою языка, под влиянием
особенностей его структуры. Отсюда необходимость учета
грамматической формы слова. Нельзя забывать также о том,
что слова в языке входят в состав предложения — основной
коммуникативной единицы языка, что заставляет обращать
внимание и на синтаксические функции слова.
Общность основного грамматического значения слов, вхо-
дящих в ту или иную часть речи, определяет наличие у них
общих морфологических и синтаксических свойств, признаков.
Морфологические свойства частей речи опре-
деляются прежде всего двумя моментами: 1) наличием у каж-
дой части речи определенных, свойственных ей грамматиче-
ских категорий; 2) своеобразием изменений слов, относящих-
ся к данной части речи. Имеется и третий момент (наличие у
каждой части речи своих своеобразных аффиксов и других
словообразовательных средств), но его роль в выделении
частей речи меньшая.
Одна часть речи от другой отличается своими, присущими
ей грамматическими категориями. Так, существительным в
русском языке свойственны грамматические категории рода,
падежа, числа, одушевленности — неодушевленности, кон-
кретности, абстрактности, вещественности, собирательности
и т. п. Прилагательным свойственна специфическая для них
категория степеней сравнения, глаголам — категория залога,
вида, времени, наклонения, лица и т. п. Некоторые категории
распространяются на ряд частей речи (например, категория
1 А. Н Смирницкий. Морфология английского языка, Изд-во. ли-
тературы на иностр, языках, М, 1959, стр. 102.
233
числа свойственна существительным, прилагательным, мес-
тоимениям, глаголам), но в каждой части речи есть своеобра-
зие в проявлении этой категории. Так, если у существитель-
ных число — самостоятельная категория, отражающая отно-
шения, существующие в реальной действительности, то чис-
ло у прилагательных зависит от числа существительного, с
которым данное прилагательное употреблено (большой стол
и большие столы).
Отдельные грамматические категории могут охватывать
не все слова, входящие в данную часть речи. Так, не все
глаголы имеют лицо, есть даже особая группа безличных
глаголов.
Части речи отличаются и характером морфологических
изменений. Так, в русском языке существительные изменяют-
ся по падежам, т. е. склоняются; прилагательные изменяются
по числам, родам и падежам; глаголы — по лицам, временам,
ч. е. спрягаются; наречия не знают ни спряжения, ни склоне-
ния. Опять-таки в каждой части речи могут быть слова,
выпадающие из системы свойственных этой части речп изме-
нений. Среди существительных есть несклоняемые существи-
тельные (но категория падежа у них есть); глаголы прошед-
шего времени в русском языке изменяются не по лицам, а по
родам и т. д.
Слова, относящиеся к разным частям речи, отличаются
и присущими им словообразовательными аффиксами. Так,
в английском языке -ness, -ing — специфические суффиксы
существительных (business — дело, занятие, building —
строительство), -ish — прилагательных (childish — детский)
-ate — глаголов (generate — производить, порождать) *.
В китайском языке существительные имеют специфические
суффиксы: -цзы (дао-цзы — нож), -р (хиар — цветок), -тоу
(ши-тоу — камень), прилагательные-----жань, -янь, -ху, -эр,
-жу1 2. Для глаголов в узбекском языке очень характерен
аффикс -ла: (тиш-ла-мок — кусать (от тиш — зуб),
арра-ла-мок — пилить (от арра — пила) и т. д.3
1 См.: А. Н. С м и р н и ц к и й. Морфология английского языка,
стр. 104.
2 См.: Люй Шу-сян. Очерк грамматики китайского языка, стр. 38—40.
А. А. Драгунов. (Исследование по грамматике современного китайского
языка. М.—Л. Изд-во АН СССР, 1952) приводит только два суффикса
существительных -цзы и эр.
3 См.: А. Н. Кононов. Грамматика современного узбекского литера-
турного языка, стр. 246 и след.
234
Синтаксические признаки частей речи также
распадаются на две группы: 1) функция слова в предложе-
нии, т. е. является ли слово членом предложения, а если
является, то каким, и 2) сочетаемость слова с другими
частями речи.
Для многих языков синтаксическая функция слова имеет
очень большое значение при определении его принадлеж-
ности к той или иной части речи. В китайском языке, напри-
мер, самый важный функциональный признак существитель-
ного — это то, что существительное самостоятельно (без
связки) не может быть сказуемым в предложении1. В русском
языке существительному свойственно быть в предложении
подлежащим или дополнением, прилагательному — быть
определением, глаголу — сказуемым и т. д.
Очень важна и сочетаемость слов: существительное опре-
деляется прилагательным (легкое движение, быстрый бег),
глагол — наречием (движется легко, быстро бегает).
В английском языке, например, существительное характери-
зуется своей сочетаемостью с глаголом, прилагательным
и особенно артиклем, но при этом сочетание с прилагатель-
ным внешне не выражено (ср.: the red pencil — the red
pencils, где форма прилагательного не меняется: красный
карандаш — красные карандаши).
Для частей речи очень важны и синтаксические и морфо-
логические признаки, но первое место все же принадлежит
синтаксическим признакам1 2, так как они связаны с функци-
е й слова в предложении, т. е. в высшей единице языка,
выполняющей коммуникативную функцию (см. § 4). От
синтаксической функции слова часто зависят и его морфоло-
гические признаки. Например, сравним в русском языке:
Сакля была прилеплена одним боком к скале (Лермонтов),
На братца поглядывает боком (Пушкин). В первом предло-
жении боком — существительное, так как выступает в пред-
ложении в роли дополнения (прилеплен чем?), имеет при
себе определение — числительное (одним), являясь сущест-
вительным. боком имеет форму единственного числа мужского
рода творительного падежа. Во втором предложении боком —
наречие, т. к. в предложении это обстоятельство (поглядывает
как?), примыкает к глаголу и, выступая как наречие, не имеет
1 А. А. Драгунов. Исследование по грамматике современного ки-
тайского языка, стр. 33.
2 См.: А. Н. С м и р н и ц к и й. Морфология английского языка,
стр. 103—104.
235
ни рода, ни числа, ни падежа. Аналогичное явление в пред-
ложениях В дали голубой видны группы деревьев, где в дали—
существительное женского рода единственного числа в пред-
ложном падеже с предлогом, и Облаком волнистым пыль
встает вдали, где вдали — наречие, не имеющее нн рода, ни
числа, пи падежа (см. примеры перехода слов из одной части
речи в другую на стр. 201—202).
Таким образом, части речи — большие классы
слов, объединенные общим грамматическим
значением, что проявляется в относительном
единстве свойственных им грамматических
признаков1.
Деление слов по частям речи характерно для всех языков1 2,
но количество частей речи, признаки их, противопоставлен-
ность друг другу в разных языках проявляются по-разному.
§ 58. Части речи и их различия по языкам
Все слова в языке относятся к какому-то определенному
грамматическому классу, т. е. к определенной части речи.
Признавая наличие частей речи во всех языках, мы, однако,
должны отметить следующее: 1) не во всех языках выделяют-
ся одни и те же части речи; 2) в разных языках есть суще-
ственные различия в характерных признаках одной и той же
части речи; 3) отношения между частями речи в разных
языках, степень их близости друг к другу — разные; 4) в ис-
тории развития любого языка могут произойти существенные
изменения в составе частей речи, в их характерных приз-
наках.
При описании разных частей речи в разных языках преж-
де всего бросается в глаза их функциональная неравноправ-
ность. Существительные, прилагательные, глаголы, наречия,
местоимения, числительные способны быть членами предло-
жения. Они одни, без других вспомогательных слов, могут об»
1 Некоторые исспедователи предлагают иное понимание частей речи
(см.: А. А. Реформатский. Введение в языкознание, § 58, О. П. С у-
н и к. Общая теория частей речи. М.—Л., «Наука», 1966).
2 Некоторые ученые отрицают наличие частей речи в отдельных язы-
ках, например китайском (см.: П. С. Кузнецов. О принципах изучения
грамматики, стр. 67), но такое утверждение вряд ли можно считать пра-
вильным как с общетеоретической точки зрения (см. начало данного па-
раграфа), так и на основании конкретного материала таких я:- ков. Харак-
терно, что упоминавшиеся выше авторы исследований по китайской
грамматике Люй Шу-сян и А. А. Драгунов безоговорочно призаают нали-
чие частей речи в китайском языке.
236
разовывать предложения (Луг покрыт зеленой травой. Слав-
ная осень. Здоровый, ядреный воздух, усталые силы бодрит
и т. п.). Наоборот, союзы, предлоги, частицы не могут быть
членами предложения и не могут самостоятельно образовы-
вать предложения. Междометия не могут быть членами пред-
ложения, они или образуют самостоятельные эквиваленты
предложений или примыкают к другим предложениям.
Наличие таких различий позволяет делить все части речи
на два разряда: самостоятельные и служебные. Служебные
слова некоторые исследователи 'называют не частями речи,
а частицами, подчеркивая их зависимый характер1.
Выделение особых служебных частей речи, по-видимому,
свойственно всем языкам. Обычно служебные части речи, кро-
ме отличий грамматического порядка, о которых говорилось
выше, отличаются и фонетически. Так, во многих языках они
не имеют или могут не иметь на себе ударения, примыкая
к знаменательному слову (см. § 15); в китайском языке та-
кие слова (они называются «пустыми») не имеют тонально-
сти, обязательной для каждого знаменательного слова. На-
значение служебных слов — выражать отношения между сло-
вами в предложении, частями сложных предложений, пере-
давать отношение к действительности, характеризовать зна-
менательные части речи. Количество частей речи, относи-
мых к служебным словам, их типы различны в разных язы-
ках. В одних языках — это союзы, предлоги, частицы (в рус-
ском), в других к ним прибавляются артикли (в немецком,
ангдийскдм, французском), в третьих — предлоги заменя-
ются послелогами (узбекском, татарском и других тюрк-
ских языках).
Междометия во всех языках стоят особняком, их назна-
чение — выражать чувства или побуждения, не называя их.
Исследователи отдельных языков, например тюркских, рядом
с междометиями ставят особые звукоподражательные слова
(мимемы), назначение которых образно-звуковое воспроизве-
дение окружающей действительности. Примером могут быть
узбекские: лип-лип лоп-лоп (образное подражание миганию:
Лампа лип-лип лоп-лоп этиди-да, учди — лампа «миг-миг» и
потухла), шап-шап — (чмокать), дир-дир — (дрожать)
и т. п.1 2
1 См., например: В. В. Виноградов. Русский язык. М„ 1947, стр.
668 и след.
2 См.: А. Н. Кононов. Грамматика современного узбекского литера-
турного языка, стр. 65 и 338—339.
237
Особое место в классификации слов по частям речи зани-
мают так называемые модальные слова (от латинского
modus — наклонение). Модальные слова выражают отноше-
ние говорящего к высказываемой мысли (сравнить, он, оче-
видно, уехал; он, кажется, уехал; он, возможно, уехал; он,
несомненно, уехал; он, конечно, уехал и т. д.). Слова такого
типа имеются во многих языках (ср. английское: Timothy, in-
deed, was seldom seen — Тимоти, действительно, видели ред-
ко), но их специфические признаки и отношение к другим
частям речи изучены слабо. Не решен даже вопрос о право-
мерности их выделения в особую часть речи.
Среди самостоятельных (знаменательных) частей речи
обычно выделяются более близкие друг другу группы. По-
скольку разными исследователями выделение проводится по
разным признакам, то и группы намечаются разные. А. А.
Шахматов противопоставлял существительные, выражающие
«независимые представления», другим частям речи, которые
передают «представления зависимые»1 (см. § 57). О. П. Су-
ник, противопоставляя существительные, передающие обще-
грамматическое (основное) значение предметности, осталь-
ным частям речи, выделяет среди шослещних слова-призна-
ки, которые в свою очередь делятся на слова-признаки стати-
ческие (прилагательные) и слова признаки динамические
(глаголы), и слова-признаки этих признаков (наречия) (ср-:
Большой волк высоко подпрыгнул, где большой и подпрыг-
нул выражают признаки (статический и динамический) пред-
мета, а высоко передает признак динамического признака).
Е. Курилович классифицирует знаменательные части речи
(«минимально свободные формы», по его терминологии) по
их функции на части речи с экспрессивной функцией (от ла-
тинского expressio — выражение), т. е. с функцией выраже-
ния (междометия), и части речи с репрезентивной (от фран-
цузского representant — представитель) функцией, т. е. соот-
несенные с действительностью (предметами и признаками) —’
все остальные части речи, из которых далее выделяются мес-
тоимения с дейктической (указательной) функцией.
При учете прежде всего формальных признаков частей ре-
чи отчетливо противопоставляются глаголы и имена (суще-
ствительные, (прилагательные, числительные)* 2.
А А Шахматов. Синтаксис русского языка. Л., 1941, стр. 430.
2 Подробнее об этом см : О. П. С у ник Общая теория частей речи
(гл. V).
235
Много споров вызывает и определение места в системе та-
ких частей речи, как числительные (порядковые числитель-
ные иногда относят к прилагательным} и особенно местоиме-
ния (выделяют местоименные прилагательные и т. п.).
Трудности, испытываемые при систематизации частей речи,
различия в решении этого вопроса зависят не только от на-
личия разных подходов к проблеме, но и от разнообразия
самих частей речи и их соотношения друг с другом. Вряд ли
можно построить единую систему частей речи для всех языков,
так как если основное грамматическое значение у них в раз-
ных языках одинаково, то формальные признаки и синтакси-
ческие функции весьма различны, а не учитывать их, конечно,
нельзя. Так, по формальным признакам во многих языках
противопоставляются друг другу имена и глаголы. Такое
противопоставление характерно для индоевропейских языков,
тюркских и ряда других, но оно имеется не во всех языках.
В китайском, индонезийском и ряде других языков прилага-
тельные ближе к глаголу, чем к существительному. В китай-
ском языке прилагательное объединяет с глаголом способность
быть сказуемым без помощи связки1.
Но различаются языки, как уже говорилось, не только
группировкой и соотношением частей речи, но и признаками
отдельных частей речи. Эти различия связаны прежде всего с
различиями в грамматических признаках частей речи, осо-
бенно — в их морфологических признаках. Покажем эти раз-
личия на примере грамматических категорий, свойственных
, существительным в узбекском и китайском языке. Сравнение
их с приведенными выше (см. § 57) грамматическими катего-
риями существительных в русском языке поможет понять
специфику частей речи в разных языках.
В узбекском языке существительным присущи следую-
щие грамматические категории: числа, принадлежности, па-
дежа, определенности и неопределенности, лица и не-лица;
делятся узбекские существительные, как и русские, на соб-
ственные и нарицательные. Как видим, в узбекском у суще-
ствительных нет рода. Вместо категории одушевленности и не-
одушевленности узбекский язык, как и другие тюркские язы-
ки, различает категорию лица, куда относятся люди и мифи-
ческие существа, наделяемые качествами людей (к ним при-
меняется вопросительное местоимение ким — кто: «Бу ким?
1 См.: А. А. Драгунов. Исследование по грамматике современного
китайского языка, стр. 12.
219
Бу укувчи — Кто это? Это ученик; Ким билан? укувчилар
билан — С кем? С учениками), и не-лица, куда относятся на-
звания неодушевленных предметов и животных (показатель—
вопросительное местоимение нима — что: Бу нима? Бу даф-
тар, бу ст, бу сигир — Что это? Это тетрадь, это лошадь, это
корова; Нима билан? Бур билан, сигир билан — С чем? С ме-
лом, с коровой и т. п.).
Своеобразна и категория числа в узбекском языке. Узбек-
ское существительное не имеет собственно единственного или
множественного числа. Называя предмет, существительное
представляет его как нечленимое множество: киз — девушки
вообще (несколько похоже на русское девчата), куш — пти-
ца. Если надо выделить предмет, пользуются местоимениями
или числительными (бу куш — эта птица, бир куш — одна
птица), или аффиксами принадлежности (см. § 54): кушим —
моя птица. Им противостоит форма численного множества:
кизлар—девушки, кушлар—птицы, дустлар — друзья. О спе-
цифике категории падежа говорилось в § 55, а о катего-
рии принадлежности в — § 54. Категория определенности
сближает узбекский и другие тюркские языки со мно-
гими индоевропейскими языками, например, английским,
ф>ранцузским, немецким (ср. узбекское: бир от (какая-то ло-
шадь) с английским a horse, французским ип cheval, немец-
ким ein Pferd). Определенность чаще всего выражается аф-
фиксами принадлежности: китобим — моя книга, китоби —
его книга. Но в узбекском языке есть и нейтральная форма,
не содержащая указания на определенность — неопределен-
ность: кушлар учадилар — птицы (и определенные и любые)
летают
Самым характерным признаком существительных в ки-
тайском языке является отсутствие у них самостоятельной
предикативности, т. е. способности быть сказуемым без по-
мощи связки. Китайским существительным свойственна ка-
тегория лица и не-лица. Существт тельные, обозначающие лиц,
могут быть оформлены суффиксом -мынь: гэрмынъ — братья,
хайцзымынь — дети, для существительных, обозначающих
не-лицо, такой суффикс не применим. Различаются они и по
вопросительным местоимениям шуй (шэй, сый) — кто и шэм-
ма (шымма, ша, са, ма)—что. Китайские существительные не
имеют категории числа в привычном нам понимании, но они
распадаются на две группы: слова, обозначающие единицы
1 См: А. Н. Кононов. Грамматика сввременного узбекского литера-
турного языка, стр. 70—104.
240
измерения, и слова, не обозначающие единицы измерения.
Первые могут непосредственно соединяться с числительными:
сань нянь1 — три года, у ли — пять верст, сань цзинь —
три фунта; вторые требуют постановки между числительным и
существительным специального показателя единицы измере-
ния: и цзинь жоу — один фунт мяса, и гэ жень — один
(штука) человек, у пи ма — пять (штук) людей1 2. Происхо-
дит это потому, что китайские существительные означают не
единичный предмет или расчлененное множество, а целый
класс предметов, из которого специально выделяется отдель-
ный предмет (ср. русские: жемчуг — жемчужина, дробь —
дробина, снег — снежинка и т. д.). Для китайских существи-
тельных поэтому очень важно деление на вещественные (не
допускают счета) и невещественные (допускают счет).
Специфической особенностью китайских существительных
является наличие среди них особого класса слов, выражаю-
щих неотчуждаемую принадлежность, куда относятся суще-
ствительные, обозначающие части тела, части растений: тоу—
голова, бицзы — нос, ецзы — листья, чжыцзы — ветви и т. п.
Они имеют особенности и в суффиксальном оформлении и в
употреблении в предложении (ср-: та тоу тэн — у него болит
голова, а буквально: он голова болит)3.
Интересно отметить, что, по мнению некоторых исследо-
вателей (например, А. В. Исаченко), категория отчуждае-
мости и неотчуждаемости есть и в русском языке. Проявле-
нием этой категории является, например, употребление при
некоторых глаголах творительного падежа существительных,
когда имеется в виду предмет, органически связанный с про-
изводителем действия (тряхнуть головой, трясти хвостом, по-
качать ногой, качал головой и т. п.), и винительного падежа,
когда такой связи нет (тряхнуть дерево, качать колыбель,
покачал ребенка и т. п.). Аналогичное противопоставление
видят и в оборотах: Он стоит ко мне спиной, Он повернулся
боком (творительный беспредложный при неотчуждаемости)
и Он говорит с волнением, слушал с интересом, прошли с
1 Существительные выделены курсивной разрядкой.
2 Интересно сравнить данное деление китайских существительных с
делением английских существительных на подлежащие счету и не под-
лежащие счету. Сопоставление показывает наличие общих моментов в грам-
матической системе весьма далеких языков.
3 См.: А. А. Драгунов. Исследования по грамматике современного
китайского языка, стр. 88—91.
9. Зака’ 1876
241
трудом (творительный с предлогом с при выражении обстоя-
тельства образа действия существительными со значением
отчуждаемых предметов) *.
В каждом языке части речи подвергаются значительным
изменениям в ходе исторического развития языка. Происхо-
дит переход слов из одной части речи в другую, например,
слова мостовая, портной, насекомое были когда-то прилага-
тельными, но затем перешли в разряд существительных (см.
§51). Части речи могут утрачивать свойственные им ранее
грамматические категории и приобретать новые категории.
Так, существительные в английском языке утратили посте-
пенно категорию рода; существительные в русском языке ко-
гда-то не различали категорию одушевленности — неоду-
шевленности, лишь постепенно эта категория развилась и по-
лучила специальное выражение в форме винительного паде-
жа, совпадающей с родительным для существительных оду-
шевленных (вижу человека) и с именительным — для су-
ществительных неодушевленных (вижу сто л). Происходят
изменения и в способах оформления грамматических катего-
рий, например, в русском языке в оформлении падежных
форм существительных постепенно предлоги стали играть
большую роль, чем раньше (ср. современные: на том месте,
идет в Новгород, подошел к Киеву и древнерусские: томь
месте, иде Новъгородъ, поиде Киеву и т. д.).
Все это свидетельствует о том, что части речи, как и дру-
гие элементы языка, находятся в состоянии непрерывного раз-
вития и изменения.
§ 59. Словосочетание
Нам осталось рассмотреть еще две очень важные едини-
цы языка, изучением которых занимается синтаксис, — сло-
восочетание и предложение.
В понимании словосочетания в языкознании нет полного
единства, поэтому и определения словосочетанию даются
очень разные.
Особенно много разногласий вызывает вопрос о границах
словосочетания. Некоторые ученые, например А. Л1. Пешков-
ский, называют словосочетанием всякое сочетание слов, в том
1 Подробнее об этом см.: И. Пете. Категория отчуждаемости и
неотчуждаемости в грамматическом строе русского языка. — «Русский
язык за рубежом», 1970, № 2.
242
числе и сочетание знаменательного и служебного слова (при
дороге, около дома), отдельные представители европейского
языкознания относят к словосочетаниям даже сочетание су-
ществительного с артиклем: das Heft, der Arbeiter, the table.
Большинство языковедов признают словосочетанием только
сочетание самостоятельных (знаменательных) слов (читаю
книгу, книга брата, интересная книга и т. п.).
Признавая словосочетанием только сочетания знамена-
тельных слов, некоторые ученые не вносят других ограниче-
ний. Словосочетаниями они считают как сочетания равноправ-
ных слов, соединенных сочинительной связью, например, со-
четание брат и я в пушкинской фразе «Нас было двое: брат
и я», так и сочетания неравноправных слов, из которых одно
выступает как главное (стержневое), подчиняющее себе другое
(ср.: душистое сено, творчество поэта, думает думу, изу-
чать математику, гордо росли, где всюду есть главное и зави-
симое слово — сено какое? думает что? росли как? и т. д.). Та-
кова точка .зрения А. Н. Гвоздева, П. С. Кузнецова, В. П. Су-
хотина *. А. Н. Гвоздев, например, считает необходимым раз-
граничивать сочинительные (брат и сестра) и подчинительные
словосочетания (моя сестра, книга брата) 1 2.
Другие исследователи к словосочетаниям относят лишь
сочетания неравноправных слов, основанные на подчинитель-
ной связи, считая, что только они создают особую синтакси-
ческую единицу (В. В. Виноградов, Н. Ю. Шведова и дру-
гие). Смысловое единство таких словосочетаний создается
особыми отношениями между главным (стержневым) и зави-
симыми словами. Эти отношения могут быть различными:
1- Зависимое слово может определять главное (стержне-
вое), называть какой-то его признак, свойство (радостная
весть, чистое небо, поющие птицы, мой брат, поэма Мая-
ковского). Такие словосочетания называются атрибутив-
ными (от латинского attributum — присовокупление).
2. Зависимое слово может называть какой-то объект, свя-
занный с определяемым стержневым словом (пишет письмо,
изучает математику, залог успеха), такие словосочетания на-
1 См.: П. С. Кузнецов. О принципах изучения грамматики. Изд-во
МГУ, 1961, стр. 72—73; В. П. Сухотин. Проблема словосочетания в
современном русском языке.—В сб.: Вопросы синтаксиса современного
русского языка. М., 1950, стр. 151; А. Н. Гвоздев. Современный русский
язык, ч. 11. М., Учпедгиз, 1958, § 17—26.
2 См.: А. Н. Гвоздев. Современный русский язык, ч. II, стр. 19—22.
9* 243
зывают объективными, или объектными (от ла-
тинского objectum — предмет).
3. От атрибутивных словосочетаний отличают релятив-
ные (от латинского relativus — относительный), в которых
зависимое слово называет признак, но не как свойство пред-
мета, а как отношение между признаком предмета и тем, как
этот признак относится к предмету — носителю признака (ср.,
например: быстрая ходьба, громкое чтение, умелая игра, стре-
мительный бег и т. п., где называется признак как качество,
свойство определенного предмета, следовательно отношения—
атрибутивные, и быстро ходит, громко читает, умело играет,
стремительно бежит, где называется (признак действия, но са-
мо-то действие есть признак, свойство какого-то предмета
(ходит кто-то, читает мальчик, девочка, человек и т. д., см.
§ 57)- Такие отношения и называются релятивными.
Некоторые ученые относят к словосочетаниям .и сочетания
слов, в которых выражены предикатив н ы е (от латинско-
го praedicatum — сказуемое) отношения (напр. П. С. Кузне-
цов, В. П. Сухотин, см. указ, работы) Предикативные отно-
шения выражают отношение содержания высказывания к
действительности (ср.: трава растет, трава росла, трава не
растет, росла бы трава и т. п. — подробнее см. ниже, § 61).
Сам характер предикативных отношений — выражение соот-
ношения содержания высказывания с действительностью —
определяет связь их с основной коммуникативной единицей —
предложением и существенно отличает от других типов отно-
шений, где нет этого соотношения (ср-: зеленая трава растет,
росла, будет расти, не растет и т. п., где атрибутивное слово-
сочетание зеленая трава сохраняется неизменно и по форме
и по выражаемым отношениям при- разной соотнесенности
высказывания с действительностью). При предикативных отно-
шениях наблюдается иной тип связи между словами, отлич-
ный от характера связи при 1непредикати®ных отношениях.
Сравним, например, 'Словосочетанияс объектными отношения-
ми пишешь письмо, пишу письмо, писала письмо, писать письмо
и т. п. и сочетания я пишу, ты пишешь, брат писал, сестра пи-
сала и т. п. В первом'случае разные формы глагола подчиняют
себе зависимое слово в одной и той же форме, во втором ряду
примеров формы слов координируются (от латинского со(п)—
вместе и ordinatio — расположение в порядке), т. е. согласу-
ются друг с другом (о типах связи см. ниже).
Особенности предикативных отношений существенно отли-
чают их от других типов отношений, наблюдающихся в слово-
244
сочетаниях, поэтому большинство современных исследовате-
лей сочетания слов, возникшие на основе предикативных отно-
шений, не считает словосочетаниями.
Таким образом, под словосочетаниями принято по-
нимать сочетания самостоятельных неравно-
правных слов, выражающих лепредикатазные
отношен и я (т. е. атрибутивные, объективные или релятив-
ные). Рассмотрим признаки словосочетания как особой син-
таксической единицы.
Важным 1пр1из'нако1М словосочетаний является то, что они
выражают единые понятия, но выражают их р а с ч л е-
н е н н о. Это хорошо видно из таких сопоставлений, как бара-
нина и мясо барана, китаист и специалист по Китаю, рыба-
чить и ловить рыбу (ср.: Он любил рыбачить и Он любил ло-
вить рыбу). Эта особенность сближает 'словосочетания со
словами и позволяет говорить о наличии у словосочетания,
так же как и у слова, номинативной (назывной) функции1.
Вторым важным признаком словосочетания является то,
что это грамматическое единство, оформленное по
законам и правилам данного языка. Между словами словосо-
четания всегда имеется четко выраженная подчинительная
грамматическая связь, основные виды которой будут рассмот-
рены в следующем параграфе.
Третьим очень важным признаком словосочетаний являет-
ся то, что это—некоммуникативная единица. Участ-
вовать в выполнении коммуникативной функции словосочета-
ния могут только в составе предложения (см. § 61).
В любом языке словосочетания очень разнообразны.
Классификация словосочетаний проводится на разной основе
и в связи с этим выделяются разные типы словосочетаний.
Особенно важна классификация словосочетаний по их
структуре. В основном выделяется два типа словосоче-
таний: простые и сложные. Простые словосочетания обра-
зуются непосредственно на основе одного из основных видов
связи слов (согласования, управления, примыкания, см.
§ 60). Такие сочетания обычно двучленны (читать газету,
белый платок, чашка чаю-г английские: the red pencil —
красный карандаш, to make a report — делать доклад; немец-
кие sehr gut — очень хороший, die deutsche Sprache —
немецкий язык, der base Lowe — злой лев, die Lust zu arbei-
ten — желание работать; узбекские: янги китоб — новая
1 Другая точка зрения у А. Н. Гвоздева (см.: А. Н. Гвоздев. Сов-
ременный русский язык, ч. II, стр. 22—24).
245
книга, икки удди — ударил дважды, уйнинг томи — крыша
дома, милтикли киши — человек с ружьем; татарские: гаять
усал — очень злой, китап укыдым — читал книгу, ятып
укый — читает лежа.
Сложные словосочетания образуются при соединении двух
или более простых словосочетаний с одним и тем же стержне-
вым (главным) словом: близкий ему по крови, красивая
лампа с абажуром, красивая вышивка крестом по канве.
Последнее время стали выделять и третий тип словосочета-
ний — комбинированные. Так называют соединение
нескольких простых или сложных словосочетаний с разными
стержневыми словами: изъявил желание работать на стройке,
хороший друг моего отца, неожиданно сильный удар кожа-
ного мяча. Сравнение структуры двух словосочетаний:
сложного
I 111 I I
красивая вышивка крестом по канве
и комбинированного
I i I I Т1
хороший друг моего отца
хорошо показывает разницу между ними1.
Наряду с классификацией словосочетаний по характеру
отношений между их членами на атрибутивные, объектные
и релятивные (см. выше) иногда проводят классификацию
на определяющие (атрибутивные) и дополняющие
(комплетивные). Примером первых являются дом отца, удар
мяча, роман Тургенева, интересный человек; английские
the roof of the house — крыша дома, the red bag — красная
сумка и т. п. В таких словосочетаниях зависимое слово опре-
деляет, характеризует стержневое. Примером вторых могут
быть: любит читать, читать книгу, пойти обедать, вступить
в отряд-, английские to play the game — соблюдать правила,
to save one’s face — спасать репутацию, to begin working —•
начать работать; немецкие Beistand leisten — оказывать
содействие, Ball spielen — играть в мяч, eine Brucke schla-
gen — строить мост, Freude bereiten — доставлять удоволь-
ствие и т. п. Зависимое слово в таких словосочетаниях
дополняет значение стержневого слова.
1 О структурных типах словосочетаний см.: Грамматика современного
русского литературного языка, М., «Наука>, 1970, стр. 536—540.
246
Одним из способов классификации словосочетаний являет-
ся деление их на типы по характеру стержневого
слова. Прежде всего выделяются именные и глагольные
типы словосочетаний. Примерами именных типов, т. е. та-
ких, где главное слово—имя, могут быть русские: высокие го-
ры, первый снег, близкий к городу, весьма старательный, друг
Пушкина, ход конем и т. д.; немецкие: dieses neue Aggregat—
этот новый агрегат, unser erster Sputnik — наш первый спут-
ник, die Erfolge Pauls — успехи Павла; английские: the brigh
sun — яркое солнце, very good — очень хороший, a first
step — первый шаг, the boy’s book — книга мальчика; узбек-
ские: иккинчи стол — второй стол, тош куприк — каменный
мост (буквально: камень мост). Примерами глагольных
типов являются русские: резать бумагу, изготовил литье,
наполнил водой, возвращались с охоты, трижды ходила
и т. п.; немецкие: dankte den Kollegen — поблагодарил кол-
лег, (er) wandte sich mit einer Bitte — обратился с просьбой,
liegt dorf — лежит там, schon schreiben — красиво пишет;
английские: to want to say—хотел сказать, making a report—
делать доклад; узбекские: яхши гапиради — (он) хорошо
говорит, отасини севади — (он) любит своего отца.
Именные словосочетания делят на субстантивные
(от латинского substantivus — самостоятельный, существи-
тельный), в которых стержневое слово — существительное
(размышление о будущем, вечерний закат-, английское a good
book — хорошая книга) и адъективные (от латинского
adjectio — присоединение, прибавление), в которых стержне-
вое слово — прилагательное (очень добрый, неуместно гром-
кий-, немецкое etwas faul — немного ленивый). Иногда особо
выделяют словосочетания с числительными: седьмой от угла,
первый по списку, обе дочери, трое в шинелях и т. д.
Выделяют также наречные словосочетания, в которых
стержневое слово — наречие (немного печально, не очень
ласково, весьма искусно, подальше от дома-, английское well
enough — довольно хорошо; немецкое recht schon — очень
красиво), и местоименные, в которых стержневое
слово — местоимение (что-то белое, некто из класса, каждый
из них-, английское all of them — они все).
Приведенные примеры показывают, что в разных языках
есть значительная общность в типах словосочетаний, но
наряду с такой общностью много и различий, которые прояв-
ляются: 1) в большем или меньшем распространении того
или иного типа словосочетаний (например, в английском
247
преобладают глагольные словосочетания); 2) в большей или
меньшей дифференциации типов словосочетаний (например,
в венгерском нет общего типа именных словосочетаний, так
как сочетания со стержневым словом — прилагательным
и стержневым словом — существительным очень различны1;
3) особенностях внутренней структуры словосочетаний,
характере связи входящих в них слов.
§ 60. Типы связи слов
Все слова, входящие в словосочетание, связаны между
собой. Связь эта осуществляется в каждом языке по нормам
и правилам грамматики данного языка. Вместе с• тем есть
и нечто общее в типах связи слов в разных языках. В языко-
знании принято выделять три основных типа связи слов:
согласование, управление, примыкание.
Согласование — такой способ связи, при котором главное
слово требует в подчиненном обязательного повторения общих
для них грамматических категорий, т. е. если у обоих слов
есть род, то он должен быть одинаков, если есть число, то оно
должно быть одинаково, и т. д. Например, в зависимом слове
белый в словосочетании белый мех повторяются грамматиче-
ские значения мужского рода, единственного числа, имени-
тельного падежа, свойственные существительному мех. То же
наблюдаем в словосочетаниях: глубокая река, на крутом
берегу, старой сосне, разных людей и т. п.
Основная грамматическая функция согласования — выра-
жение принадлежности предмету признака, обозначенного
зависимым словом: на далекой реке, в густом лесу, к самой
высокой горе и т. п. Но согласование не дает указаний на
различие в отношении признака к предмету (ср.: новая
дверная ручка и новая ручка от двери, новая ручка для
двери, новая ручка у двери и т. п.).
Форма зависимого слова выражает связь с определяемым
предметом, показывает, к какому предмету относится назы-
ваемый признак. Например:
7
ветви засохшего старого дуба
и
i I
ветви засохшие старого дуба
1 См.: К. Е. Ма йти иска я. Венгерский язык, ч. III. М., I960, стр. 19.
248
Согласование наблюдается не только в рамках словосоче-
тания, но и в рамках предложения. Типы согласования
довольно разнообразны. Обычно различают полное и непол-
ное согласование.
Согласование называется полным, если совпадают все
грамматические значения, как было в приведенных примерах.
Таковы же немецкие: ein neuer Bleistift (новый карандаш),
ein neues Heft (новая тетрадь), eine neue Feder (новое перо),
ich nehme diese deutschen Zeitungen (я беру эту немецкую
газету).
Согласование называется неполным, если зависимое
слово уподобляется главному не во всех общих у них формах.
Например: он пришел домой усталым, где он и усталым
согласуется в роде (ср.: она пришла домой усталой), в числе
{они пришли домой усталыми), но не согласуется в падеже:
он — именительный падеж, а усталым — творительный.
Такое отсутствие связи в падеже объясняется наличием связи
слова усталым не только с местоимением он, но и с глаголом
пришел.
К случаям неполного согласования ранее относили и связь
между сказуемым и подлежащим: девочка бегала, мальчик
прыгал — согласование только в числе и роде, так как у гла-
гола нет формы падежа; дом стоит, дерево растет, листья
шумят — согласование в числе и лице, нет согласования
в роде и падеже. Очевидно, такой взгляд неправомерен, так
как дело не в отсутствии согласования в каких-либо формах,
а в отсутствии самих форм. А главное, характер связи здесь
другой, столь отчетливого подчинения одного слова другому
нет (см. § 62). Поэтому в последнее время для обозначения
характера связи между подлежащим и сказуемым получил
распространение новый термин — координация, т. е. как
бы взаимное согласование, взаимное соподчинение (от латин-
ского со(п)-с, вместе и ordinatio — расположение в порядке)1.
Согласование распространено в языках далеко не
одинаково. Особенно характерно оно для языков с хорошо
развитой флексией (см. § 52), наоборот, для языков со слабо-
развитой флексией согласование малохарактерно. Так,
в английском языке нет согласования прилагательного
1 Иногда выделяют в качестве особого вида связи параллелизм форм—
связь между двумя существительными, дающими название одному предмету
(аппозитивные отношения, т. е. отношения при приложении: инженер-хи-
мик, мать-героиня, народ-победитель, иа Москве-реке, был первым худож-
ником-поэтом и т. п. ).
241>
с существительным, т. к. прилагательное не имеет специаль-
ных показателей числа, а рода нет и у существительных (ср.:
the red pencil — the red pencils — красный карандаш
и красные карандаши). В английском согласование встре-
чается лишь при определении, выраженном некоторыми
местоимениями, например, this book (эта книга) и these books
(эти книги). Не согласуются с существительными и прилага-
тельные татарского языка (ср.: кызыл чэчэк — красный
цветок и кызыл чэчэклэр — красные цветы; кара тау —
черная гора и кара таулар — черные горы и т. п.).
Согласование в языках имеет различные формы. В неко-
торых африканских языках, например в языке зулу, к зави-
симым словам прибавляются частицы специального показа-
теля, определяющего принадлежность главного слова к опре-
деленному классу: aba-ntwana — дети, a aba-ntwana aba-hle
ba-ko — наши прекрасные дети, где часть aba слова abahle
(прекрасные) и Ьа слова bako (наши) и есть показатель
согласования.
Управление — такой вид связи, при котором зависимое
слово не повторяет форму главного слова, а имеет свою
особую форму, выбор которой определяется свойствами
главного слова (ср.: читать книгу — чтение книги-, видеть
брата, звать сестру — дать брату, подарить сестре-, жить за
рекой, стоять за домом — ехать лесом и т. д.).
Управление — значительно более сложный вид связи как
по выражаемым отношениям, так и по разнообразию типов.
Оно всегда выражает соотношение с предметом, но это соот-
ношение дифференцируется, уточняется с помощью предлогов
(ручка от двери — ручка у двери — ручка для двери), раз-
ных падежных форм (смотреть глаза — смотреть глазами-,
запачкать платье — запачкать чернилами-, передать книгу —
передать брату) или падежей и предлогов одновременно (дом
на горе — дом у горы — дом под горой-, шел в лесу — шел за
лесом — шел из леса — шел к лесу-, разговаривать с препо-
давателем — разговаривать о книгах). При управлении могут
передаваться и атрибутивные (улицы города, гребни гор.
бумага в клеточку, специалист по сердечным болезням)
и объектные (рвать цветы, не доверял своей тайны, навез
книг, искал защиты, стучал посудой, общежитие для строи-
телей, готовить к бою, говорить о работе) отношения.
При управлении форма управляемого слова зависит и от
грамматической и от лексической стороны управляющего
слова. Зависимость от грамматической стороны очень ярко
250
проявляется при сравнении сочетаний с однокоренными
существительными и глаголами в роли управляющих слов
(ср.: чтение книги — читать книгу; писание письма — писать
письмо; делить продукты — дележ продуктов; извлекать
корень — извлечение корня и т. д.)
Лексическое значение слова влияет не само по себе, а по-
скольку оно мо^ет предопределять характер возможных
отношений (ср.: говорить о чем (о книге, о человеке),
а смотреть на что (на книгу, на человека); удивляюсь чему
(твоим словам, этому письму), а сомневаюсь в чем (в твоих
словах, в этом рассказе), сержусь на что (на твои слова, на
эту погоду) и т. д.
Разнообразие выражаемых отношений проявляется в раз-
нообразии типов управления. Различают предложное и бес-
предложное, глагольное и именное, сильное и слабое
управление.
Управление беспредложное (иначе управление пря-
мое, непосредственное) осуществляется непосредственно без
предлога: превосходить силами, боюсь грозы, осмотр здания',
немецкие: schreibt einen Brief — пишет письмо, dankte den
Kollegen — поблагодарил товарищей; английские: saw him —
видел его; узбекские: отасини севади — любит своего отца,
отасига ёрдам килади — помогает своему отцу.
Управление предложное осуществляется с помощью
предлогов: ненависть к врагу, мокрый от дождя, награда за
труд- немецкие: schreibt an seinen Bruder — пишет своему
брату, dankte filr die Hilfe — поблагодарил за помощь;
английские: the roof of house — крыша дома, covered with
iron — покрыл железом и т. д. Соотношение предложного
и беспредложного управления в языках весьма различно
(см. примеры, приведенные выше). В языках синтетического
строя (§ 53) широко представлено и предложное и беспред-
ложное управление, в языках с господством аналитического
строя беспредложное управление встречается очень редко
(примером может быть английский язык).
По характеру главного слова различают глагольное
и именное управление. Примером глагольного управле-
ния могут быть: произнес речь, заботился о брате, стоять
у окна-, английские: to write a letter — написать письмо,
to make a report — делать доклад; немецкие: in Bewegung
geraten — приходить в движение, wir lernen lesen — учимся
читать. Примерами именного: крыша дома, речь брата,
приказ директора, отдых в деревне; немецкие: der Einwohner
251
der Stadt — житель города, die Werke von Schiller — сочине-
ния Шиллера.
Существенным, особенно в некоторых языках, оказывается
разграничение сильного и слабого управления. Сильным'
называется такой вид управления, при котором выбор зави-
симых форм (предлогов, падежных форм) строго ограничен.
Так, в русском дорожить, дышать только чем, т. е. зависимое
слово может стоять только в творительном падеже (дорожить
дружбой, временем, доверием, книгой, вещью и т. п.; дышать
воздухом, кислородом, уж небо осенью дышало и т. п.);
открыть только что, т. е. возможен лишь винительный падеж
без предлога (открыть дверь, собрание, выставку, новую
землю). В английском: it depends on me, on the circumstan-
ces — это зависит от меня, от обстоятельств.
Слабым управлением называется такой вид управле-
ния, при котором возможно сочетание управляющего слова
с различными формами управляемых слов. Например,
в русском: ехали лесом, из леса, к лесу, в лес, росли у реки,
за рекой, под обрывом, на горе и т. п.; копать землю, копать
лопатой. При слабом управлении наличие зависимого слова
не обязательно для раскрытия содержания главного (ср.:
мы подняли ..., где отсутствие зависимого слова создает ощу-
щение неполноты, незаконченности речи — управление силь-
ное и мы работали (год), где зависимое слово может отсут-
ствовать, не вызывая представления о неполноте, незакончен-
ности — управление слабое) *.
Примыкание — такой тип связи, при котором зависимое
слово не подвергается морфологическим изменениям, его
связь с главным выражается порядком слов (позицией),
а в предложении — и объединяющей интонацией (местом
паузы, фразовым ударением, см. § 15): быстро бежать, читал
стоя, очень слабый, немецкие: arbeite hier — работаю здесь,
sehr eifrig — очень усердно; английские: big box — большая
коробка (ср.: big boxes — большие коробки), often saw —
часто видели, came late — пришел поздно; узбекские: бир
китоб — одна книга, беш метр чит — пять метров ситца,
оз замон — мало времени и т. п.
При '.примыкании отношения между 'компонентами часто
передаются более абстрактно, чем при управлении (ср.:
1 Подробнее о согласовании и управлении см.: Е. С. Скобликова.
Согласование и управление как способы синтаксической организации слов.—
НДВШ. Филологические науки, 1967, № 4.
252
управление ехал лесом, к лесу, в лес, из леса и примыкание
ехал вперед, назад, прямо, направо и т. д.). Примыкают неиз-
меняемые слова и наречия, глагол в форме инфинитива или
деепричастия, прилагательное в сравнительной степени:
пошел направо, ехать верхом, любил читать, бежит подпры-
гивая, люди постарше.
Примыкание — один из самых распространенных способов
связи 'слов, особенно в языках со слабым развитием флексий.
Некоторые языковеды выделяют еще один вид связи
слов — замыкание, который состоит в том, что зависимое
слово ставится между частями аналитической формы (см.
§ 53) другого слова, напр. между артиклем и существитель-
ным: немецкое: eine breite Strasse (широкая улица), англий-
ское — the large room (большая комната), французское —
ип grand chien (большая собака) или вспомогательным
и спрягаемым глаголом: немецкие — habe ihn gesehen
(видел его), hat einen Brief geschreiben (написал письмо)
и т. д.
Рассмотренные виды связи слов свидетельствуют о много-
образии форм организации словосочетаний и предложений
в разных языках.
§ 61. Понятие о предложении
Основной синтаксической единицей языка является не
словосочетание, а предложение. Именно с помощью пред-
ложений осуществляется общение людей. Ни в одном языке
люди не пользуются в процессе общения отдельными сло-
вами, а всегда объединяют эти слова, организуют их в пред-
ложение. В предложении мысль получает свое законченное,
полное выражение. Слова служат для выражения понятий,
связь же между понятиями, их взаимозависимость и взаимо-
обусловленность устанавливаются на уровне предложения.
В предложении получают выявление самые важные, самые
существенные особенности грамматического строя языка.
Способы построения предложения, его типы составляют
наиболее устойчивые элементы языковой структуры.
В современном языкознании чаще всего встречаемся с
определением предложения как целостной синтаксической
единицы, грамматически и интонационно оформленной по за-
конам данного языка, являющейся главным средством форми-
рования, выражения и сообщения мысли.
В каждом языке предложение строится по законам, свой-
253
ственным данному языку, но оно, как и другие грамматиче-
ские единицы, имеет признаки, характерные для него в самых
разных языках. Таким признаком является обязательная пре-
дикативность.
Пр е д и к а т и в н о с т ь — это общая грамматическая ка-
тегория, значение которой заключается в выражении отноше-
ния содержания предложения к действительности. Сравним
слово зима и предложение Зима. В слове зима нет никаких
указаний на реальность или нереальность данного факта, на
наличие или отсутствие его в данный момент- Наоборот, в
предложении Зима содержится указание на реальность суще-
ствования факта, на связь его с настоящим временем- Срав-
ним словосочетание зеленая трава, черный стол и предложе-
ния: Трава — зеленая. Стол — черный. Он — студент. В пер-
вом случае опять-таки нет указания на реальность или нере-
альность данного факта, на его наличие ib данный момент. Во
втором случае такое указание есть. Здесь утверждается реаль-
ность факта (иначе сказ1али бы трава была бы зеленая, пусть
трава будет зеленая, если бы трава была зеленая и т. п.),его
наличие в момент речи (иначе было бы трава была зеленая,
он был студентом или трава будет зеленая, он будет студен-
том и т. п.).
Общее значение предикативности, т. е. отнесенности основ-
ного содержания предложения к действительности, выражает-
ся в синтаксических категориях модальности, времени и лица.
Под модальностью понимают формы грамматического
выражения отношения речи, высказывания к действительно-
сти, устанавливаемые говорящим, то, что говорящий передает
событие как реально существующее (Зима.) или как жела-
тельное, возможное (Пусть будет зима. Была бы зима). Мо-
дальность выражается прежде всего глагольными наклоне-
ниями, но, кроме них, она может быть выражена модальными
частицами, специальными словами (см. § 58), особыми фор-
мами интонации (см. § 15).
Понятие предикативности включает р указание на время.
Предложение Зима содержит указание на настоящее время,
так как иначе было бы Была зима или Будет зима. Соотнесен-
ность предложения с определенными формами времени со-
здается не только временными формами глагола, но и други-
ми средствами, например, отсутствием связки для выражения
настоящего времени при обязательности ее для выражения
прошедшего или будущего времени.
Содержится в предложении и указание на лицо, т. к. пред-
254
ложение служит одновременно и средством выражения мысли
для говорящего и орудием понимания мысли для слушающе-
го. Синтаксическая категория лица выражается прежде всего
с помощью глаголов и местоимений, но иногда и интонацион-
но: Полно спать!
В языкознании встречается и иное понимание предикатив-
ности, ее особенностей1, <но обязательность наличия преди-
кативных отношений для предложения признается 'всеми. Не-
которые склонны даже определять предложение как высказы-
вание, содержащее словосочетание с наличием предикатив-
ных отношений* 2-
Вторым важнейшим признаком предложения оказывается
наличие особой интонации сообщения, что сразу же
отличает предложение от словосочетания, которому данный
признак не свойственен. Интонация превращает отдельное
слово в 'предложение (ср.: Мороз крепчал и Мороз.), отграни-
чивает одно предложение от другого (так называемая инто-
нация конца, ср.: Снег выпал и Снег выпал... только в январе),
создает внутреннее единство предложения и его членение на
части (Не расти траве после осени; не цвести цветам зимой по
снегу). Различием интонации .определяются основные функ-
циональные и модальные типы предложения (повествователь-
ные, вопросительные и т. д.). Роль интонации особенно велика
в языках со слабым развитием флексий, типа английского, но
(может быть, несколько в меньшей степени) она важна для
оформления предложений во всех языках. Важными интона-
ционными средствами являются .мелодика речи, т. е. повыше-
ние и понижение тона; логическое ударение, выделяющее .сло-
ва и группирующее слова внутри предложения; паузы, созда-
ющие внутреннее членение предложения и границы предложе-
ния; темп речи, т. е. ускорение или замедление, и т. д.
Кроме интонации, для организации предложения очень
важны и другие грамматические средства языка: порядок
слов, служебные слова, аффиксация (см. § 52), позволяющие
оформлять предложение как определенное грамматическое
единство по законам данного языка.
То, что в предложении получает свое выражение мысль
(притом относительно законченная мысль), позволяет сравни-
вать предложение с суждением. Суждение — это форма
* См., например: П. С. Кузнецов. О принципах изучения грамма-
тики, стр. 69; А. Н. Гвоздев. Современный русский язык, ч. II, стр. 7.
2 См.: А. А. Реформатский. Введение в языкознание, стр. 332.
255
мысли, в которой что-либо утверждается или отрицается отно-
сительно предметов и их признаков, это логическая единица,
имеющая интернациональный характер, т. е. законы строения
суждения одинаковы у разных народов (см. §2). Предло-
жение — грамматическая единица, имеющая национальный
характер, так как в каждом языке оно строится по законам и
правилам данного языка. Уже в этих особенностях проступает
существенное различие между ними.
Суждение включает субъект — то, о чем говорится; преди-
кат — то, что говорится о субъекте, и связку. В предложении
может не быть всех этих элементов и могут быть другие эле-
менты — второстепенные члены. Так, в суждении Безоблачное
небо предвещало жаркий день субъектом является безоблач-
ное небо, а предикатом — предвещало жаркий день, тогда как
в предложении Безоблачное небо предвещало жаркий день
подлежащее — небо, сказуемое — предвещало и, кроме того,
ряд второстепенных членов (дополнение — день и определе-
ния — безоблачное и жаркий). Субъект может и совсем не
совпадать с подлежащим, а предикат — со сказуемым. Напри-
мер, в знаменитой лермонтовской клятве Демона:
Клянусь я первым днем творенья,
Клянусь его последним днем-
ПО мнению некоторых логиков, субъектом будет клянусь я, а
предикатом все, чем он клянется.
То, что предложение — коммуникативная единица, содер-
жание которой непосредственно соотнесено с действительно-
стью, и в то же время это единица, организованная по законам
языка, т. е. структурная единица, определяет необходимость
двоякого подхода к его исследованию. В последнее время при
изучении предложения принято различать два его аспекта:
конструктивно-синтаксический и коммуникативно-синтаксиче-
ский.
Конструктивно-синтаксический аспект предпо-
лагает изучение предложений со стороны их организации. Ис-
следуются модели строения предложений, их конструктивные
типы (см. § 63), внутреннее грамматическое членение (см.
§ 62), виды и способы связи слов в предложении (см. § 60) и
т. п. Иначе говоря, предложение исследуется как определен-
ная структурная единица, построенная по законам данного
языка.
При коммуникативно-синтаксическом подходе
исследуется зависимость организации предложений от целого
256
высказывания, своеобразие соотношения компонентов предло-
жения, определяемое их коммуникативной заданностью, т. е.
тем, что важно сообщить слушающему, на что говорящий жела-
ет обратить его особое внимание. Иначе говоря, предложение
рассматривается как функционирующая единица, используе-
мая в процессе общения.
Различия двух подходов можно показать на таком проти-
вопоставлении. Предложение Сегодня мы сдаем экзамен по
языкознанию может передавать разные моменты, важные для
говорящего и слушающего, т. е. оно может иметь разную ком-
муникативную нагрузку. То, что особенно важно, обычно вы-
деляется логическим ударением (см. § 15). Так, если говоря-
щему важно сообщить, что экзамен сегодня (а не завтра), он
выделит это слово. Логическое ударение на слово мы покажет,
кто будет сдавать. Если важно указать, что сдают экзамен, а
не зачет, это и будет отражено и т. д. Но все эти изменения не
отразятся на структурном типе предложения (выделении его
главных и второстепенных членов, характере связи между сло-
вами), таким образом, с конструктивно-синтаксической точки
зрения предложение не изменится, тогда как с коммуникатив-
но-О1интакснчеокой в 1нем .произойдут существенные изменения.
При коммуникативно-синтаксическом подходе в предложе-
нии выделяются и противопоставляются друг другу две основ-
ные части: 1) исходное сообщение, известное собеседникам
(его называют основой высказывания, т е м о й, д а н н ы м и
т. п.) и 2) главное, основное, существенное в высказывании,
являющееся новым, ради сообщения которого и создавалось
высказывание (его называют новым, ядром высказы-
вания, ремой, предицируемой частью и т. п.).
Покажем выделение двух частей на примерах. В романе
М. Горького «Мать» Ниловна задает вопрос сыну: «Хочу я
спросить тебя, — тихонько сказала она, — что ты все чита-
ешь?» Павел отвечает: «Я читаю запрещенные книги». В дан-
ном случае я читаю — исходное сообщение, данное, обоим со-
беседникам это известно, а запрещенные книги — новое, то,
что Павел сообщает матери, ответ на ее вопрос.
Другой пример из пьесы К. Симонова «Парень из нашего
города».
Варя. ... Ну, что же ты делал пятого апреля вечером?
Сергеи. Пятого апреля вечером... я занимался французским языком.
В данном случае пятого апреля вечером я — является ис-
ходным сообщением (основой высказывания, данным), а за-
нимался французским языком — новым (ядром высказывания,
ю.. Заказ 1876 257
главной его частью), так как именно это составляет суть вы-
сказывания, ради сообщения того, чем занимался Сергей, и
организуется высказывание.
В предложении может опускаться первый компонент (дан-
ное, основа высказывания), но не второй, составляющий суть
высказывания. Например, в пьесе «Мещане» М. Горького на-
ходим:
Н и л. А кто... того... Поля была?
То есть куда она ушла?
Тетерев. В театр.
ИЛИ
Акулина Ивановна. Куда тебя утром Татьяна-то посылала?
Степанида. В аптеку.
В предложениях В театр. В аптеку пропущена основа вы-
сказывания, но она легко восстанавливается, именно потому,
что она известна участникам беседы (Поля ушла — в театр.
Татьяна посылала — в аптеку), в ее наличии как бы нет пря-
мой необходимости (речь идет о «1вос'становлен1ии» и «необхо-
димости» в коммуникативном, а не конструктивном плане).
В зависимости от содержания высказывания меняется
соотношение исходного сообщения и основной части (данного
и нового). Так, в (рассмотренных выше примерах употребле-
ния с разной коммуникативной заданностью предложения
Сегодня мы сдаем экзамен по языкознанию наиболее суще-
ственной частью высказывания (новым, ядром высказывания)
было то сегодня, то экзамен и т. п.
Исследования соотношения двух аспектов предложения по-
казывают, что на одной и той же конструктивно-синтаксиче-
ской базе могут формироваться различные коммуникативно-
синтаксические типы предложения1.
§ 62. Члены предложения
В составе предложения принято различать главные и вто-
ростепенные члены. Главными называются те члены пред-
ложения, которые составляют его основу, определяют его
структуру. Поскольку важнейший признак предложения —
предикативность, то главные члены предложения —
1 Подробнее о двух аспектах предложения см.: И. П. Распопов.
Строение простого предложения в современном русском языке М.. «Про-
свещение», 1970. Приведенные в тексте примеры из произведений М. Горь-
кого и К. Симонова взяты из этой же работы И. П. Распопова.
258
это те, которые связаны предикативными отношениями, т. е.
подлежащее и сказуемое. Их наличие уже создает предложе-
ние (ср.: Лес шумит. Трава — зеленая и т. д.) и определяет
особенности его структуры (ср.: Зима наступила. Зима. Моро-
зит. Студент пришел. Петров — студент. Дом строится. Дом
построен и т. д.).
Прибавление второстепенных членов не меняет основы
структуры предложения. Предложение становится распро-
страненным, но тип его не меняется (ср.: Наступила зима и В
декабре наступила настоящая холодная зима или Морозит и
По утрам сильно морозит). В первом случае предложение так
и осталось двусоставным, а во втором — односоставным, т. е.
имеющим только один главный член (см. § 63). Точно так же,
если в предложении Через час Сабурова в маленьком доктор-
ском газике перевезли на другой конец деревни выпустим все
второстепенные члены, оставим лишь Сабурова перевезли,
предложение останется односоставным неопределенно-личным
(см. § 63).
Не меняет типа предложения и изменение формы второ-
степенных членов. Например, Он смотрел на веселого мальчи-
ка и Он смотрел на веселых мальчиков в равной степени явля-
ются двусоставными глагольными предложениями.
Иное положение наблюдается при изменении формы ска-
зуемого. Изменение формы сказуемого изменяет структуру
предложения (ср.: Он преподает русский язык — предложе-
ние глагольное. Он — преподаватель русского языка — пред-
ложение именное. Полосы тумана покрыли залив — конструк-
ция действительная. Залив покрылся полосами тумана — стра-
дательно-возвратная конструкция).
Влияет на структуру предложения и пропуск одного из
главных членов (ср.: В трактире посетители знали Гераси-
ма и понимали его знаки — предложение двусоставное. В
трактире знали Герасима и понимали его знаки — предложе-
ние односоставное неопределенно-личное).
Форма второстепенных членов зависит от формы главных
(Бегала веселая девочка и Бегали веселые девочки), тогда
как форма главных членов не зависит от формы второстепен-
ных (Брат читает книгу. Брат читает книги и Брат читает).
Однако есть языки, в которых прямое дополнение влияет
на структуру предложения и форму главных членов. Например,
в чукотском языке: клявол чейвыркын—‘человек ходит, кора
чейвыркын — олень ходит, но кляволя кора нмыркынен — че-
ловек оленя убил, т. е. появление прямого дополнения (кора —
10*
259
оленя) изменило конструкцию предложения и форму главных
членов, подтежащее уже стоит не в абсолютном падеже
(близком к именительному), а в косвенном — эргативном
(близком нашему творительному) падеже (ср.: клявол — кля-
воля). В таких языках прямое дополнение выступает как глав-
ный член предложения'.
Из всех членов предложения труднее всего определить
подлежащее. Чаще всего подлежащее определяют как
главный член двусоставного (имеющего и состав
подлежащего и состав сказуемого, см. § 63) предложения,
грамматически независимый от других членов
предложения. Для большинства языков такое определение —
правильно. Но есть языки, в которых подлежащее зависит от
сказуемого (при переходном глаголе одна форма, при непере-
ходном другая) и наличия или отсутствия прямого дополнения
(см. пример из чукотского языка, приведенный выше). Вряд
ли можно дать такое определение подлежащего, какое было
бы приемлемо для всех языков.
Различаются по языкам и способы выражения подлежа-
щего. Нам кажется обязательным постановка подлежащего в
именительном падеже, так как это наиболее типичные случаи
для русского и других европейских языков. Но и в этих язы-
ках подлежащее может быть выражено иначе. В русском язы-
ке, например, подлежащее может быть выражено сочетанием с
числительными, в котором нет именительного падежа (на ре-
монт уйдет около пяти часов), инфинитивом (Большое это
удовольствие — жить на земле) и т. д. В английском подле-
жащее часто выражается формами инфинитива и герундия:
Seeing and. doing are two entirely different things — виде-
ние и делание есть совершенно разные вещи, т. е. видеть и де-
лать — разные вещи ; в немецком подлежащее может быть
выражено целой инфинитивной группой: / nt er е s s ant e В ii-
cher zu les en ist meine beste Erholung—чтение интересных
книг — мой лучший отдых. Все же в европейских языках по-
добные случаи выступают как известное исключение, отступ-
ление ют норм. В некоторых же языках Сибири, Кавказа, Се-
верной Америки возможность постановки подлежащего не
только в именительном, но и в каком-то другом падеже есть
норма. Особенно широко распространена постановка подле-
жащего в эргативном падеже, указывающем на деятеля (по-
1 См.: И. И. Мещанинов. Члены предложения и части речи,
стр. 162—166.
260
хож на наш творительный). Например, в даргинском (Даге-
стан) адамъили вашар — человек ходит, где адамъили (чело-
век) — подлежащее, стоящее в именительном падеже, и
адамъий варткел х1абушиб — человек оленя убил, где
адамъий — подлежащее, стоящее в эргативном падеже *.
При определении сказуемого обычно подчеркивают,
что это — главный член зависимого состава
предложения, связанный с подлежащим (в дву-
составном предложении) предикативными отноше-
ниями. Говоря о сказуемом, следует учесть, что в структуре
предложения его роль не меньшая, а по мнению ряда современ-
ных исследователей, даже большая, чем роль подлежащего.
Поэтому о зависимости состава сказуемого можно говорить
лишь относительно.
Способы выражения сказуемого и в пределах одного язы-
ка и, особенно, в разных языках очень разнообразны. Приня-
то различать п р о с т ы е и составные (сложные) сказуе-
мые (ср.: Ветер утих и Дни становятся короче,
немецкие: Sein Bruder hat gearbeitet — его брат работал
и Es b eg innt zu tagen — начинает светать; английские:
The sun rose — солнце взошло и / finished reading—
я кончил читать), глагольные и именные (ср.: Он
пришел <и Он болен. Он учитель; немецкие: Meine Bruder wer-
den in Moskau studieren — мои братья будут учиться в Москве
и Ihr seid Studenten — Вы студенты; английские: I want to re-
ad — я хочу читать и It 1st dark — темно). Соотношение этих
типов сказуемого в языках весьма разнообразно. В некоторых
языках различают и другие типы сказуемого, например в ан-
глийском сказуемое может быть первичным и втор и ч-
н ы м, первое непосредственно характеризует предмет, обоз-
наченный подлежащим: Не knows it (он знает это), Не is ill
(он болен); второе характеризует предмет опосредствованно,
через мнение других лиц: Не is said to know it (он сказал, что
знает это), Не is believed to be ill (он думает, что болен)1 2.
Среди второстепенных членов предложений наиболь-
ший интерес представляет дополнение. О своеобразии
прямого дополнения, которое в некоторых языках может
входить в число главных членов предложения, уже говорилось.
Но и в тех языках, где дополнение никак не может быть отне-
1 См.: И. И. Мещанинов. Члены предложения и части речи,
стр. 164.
2 См.: Л. С. Б а р х у д а р о в, Д. А. III т е л н н г. I рамматика англий-
ского языка. М., 1960, стр. 301.
261
сено к главным членам предложения, оно отличается большей
значимостью в структуре предложения, чем другие второсте-
пенные члены.
Так, при сказуемом, выраженном переходным глаголом,
прямое дополнение становится необходимым: Мальчик бросил
(что?) мяч, камень, палку и т. п., Он встретил (кого?) сестру,
брата и т. д. Из предложения Пожилой человек часто вытирал
мокрый лоб можно выпустить слова пожилой, часто и мокрый,
но нельзя лоб, т. к. глагол вытирал без прямого дополнения
(или соответствующего контекста: Вытирали стол? Он выти-
рал) не может полностью раскрыть свое значение. Прямое до-
полнение помогает выявить залоговую форму глагола, следова-
тельно, наличие прямого дополнения в известной степени
влияет на всю структуру предложения.
Своеобразие грамматического строя языков делает труд-
ным определение прямого дополнения. Определение, которое
дается в русском языке (прямое дополнение обозначает такой
объект, на который распространяется действие глагола, и обыч-
но выражается формой винительного падежа без предлога),
совершенно неприменимо к таким языкам, как, например, ан-
глийский или французский, в которых нет падежа, аналогич-
ного русскому винительному, или вообще нет падежей. Оче-
видно, .применима к разным языкам лишь первая часть опреде-
ления — прямое дополнение обозначает объект, на который не-
посредственно (т. е. без предлога) распространяется действие,
выраженное в глаголе. В некоторых языках, например узбек-
ском, прямое дополнение может употребляться и при непере-
ходных глаголах (глаголах движения) *- По-видимому, во
всех языках характерным признаком прямого дополнения
оказывается отсутствие при нем предлога или послелога.
Косвенные дополнения обозначают косвенный, по-
бочный объект (дошли до вершины; познакомились с пе р-
вокурсниками; идем полем ит. п.) и могут быть выр а-
жены и с предлогом (послелогом) и без него, в зависимости от
особенностей строя того или иного языка.
Для определений во всех языках оказывается общим
то, что они выражают атрибутивные отношения (см. § 59),
способы же их оформления будут весьма разными в зависи-
мости от особенностей грамматического строя языка.
1 См.: А. Н. Кононов. Грамматика современного узбекскоге лите-
ратурного языка, стр. 359.
262
Большим разнообразием как в оттенках значения, так и в
способах выражения отличаются обстоятельства, входя-
щие, обычно, в состав сказуемого и характеризующие действие
с разных сторон (указывают место, время, цель, причину дей-
ствия, его характер и т. д.).
§ 63. Типы предложения
Подходы к классификации предложений могут быть очень
различными. Разница зависит прежде всего от того, какой ас-
пект: коммуникативно-синтаксический (функционирование
предложений) или конструктивно-синтаксический (строение
предложений, их структура) — имеется в виду. Однако эти
подходы должны быть разграничены, но не оторваны друг от
друга. При подходе с точки зрения функционирования предло-
жений нельзя не учитывать особенности их структуры, которые
обеспечивают возможность выполнения определенного комму-
никативного задания. Точно так же при подходе с точки зре-
ния структуры предложения нельзя не учитывать особенностей
их функционирования, т. е. того, каким целям эти структуры
служат, что они могут передать. Поскольку для предложения
характерна соотнесенность с действительностью, особенности
этого соотношения также должны учитываться при классифи-
кации предложений.
По характеру выраженного в предложении отноше-
ния к действительности их делят на утверди-
тельные и отрицательные. Обычно отрмцаН1Ие выра-
жается с помощью специальных слов: отрицательных частиц
(Солнце н е греет, На небе н и облачка; английские: The dog
was not left in the garden—Собаку не оставляли в саду, We
have по — У нас нет книги; французские: Leur mere пе tra-
vaillepas— Их мать не работает, Mon рёге n’est pas tres
jeune—мой отец не очень молод; немецкие: Er ist nicht
Lehrer — Он не учитель, Wir arbeiten heute nicht — Мы се-
годня не работаем), отрицательных местоимений (Никто не
говорил, Ничего не известно; английское: Nobody knows
it — Никто не знает этого; немецкие: Heute ist niemand ge-
kommen — Сегодня никто не пришел, Er hat mir nicht s
gesagt — Он мне ничего не говорил). Но возможна передача
отрицания и с помощью особых аффиксов. Например, в татар-
ском яза алам (я могу писать) — яза алмыйм (я не могу пи-
сать) . В узбекском это аффиксы -май, ма: Мен очмайман (я
не открываю), Мен кеча уйнамадим (я вчера не играл).
263
Отрицание может быть передано соединением нескольких
способов, например, отрицательной частицей и отрицатель-
ным местоимением: Никто не слышал об этом.
Возможна передача отрицания П1нтонационным1и средства-
ми. Так в русском предложения Как ей за пять минут успеть!
Откуда ему все это знать! Какое успеем! Стану я пугаться!
и подобные, произнесенные с соответствующей интонацией,
воспринимаются как отрицательные с ярко выраженной эмо-
циональностью. Важно учесть, что в способах построения
отрицательных предложений в разных языках, т. е. в спосо-
бах передачи отрицания, есть существенные различия. Срав-
ним английское предложение Nobody ever knows anything и
его русский перевод: Никто никогда ничего не знает. В
английском языке отрицание выражено один раз, а в рус-
ском четыре раза. В ряде языков наличие двух отрицаний
придает предложению утвердительный смысл, например,
узбекское: Бу хатни укимадим эмас, где два отрицания:
аффикс -ма и слово эмас — означает: Я, конечно, прочитал
это письмо.
По цели высказывания предложения делятся на
повествовательные, содержащие сообщение о дейст-
вительности, передающие мысль (Сегодня будет собрание.
Наступили холода); вопросительные, ставящие вопро-
сы различного типа (Когда будет собрание? Будет ли сегодня
собрание? Разве можно не любить книги?; английские: Has
he a dog? — Он имеет собаку? Do you know him?—Вы знаете
его? You are ready, aren’t you?—Вы готовы, не так ли? Where
did he come one day? — Куда он пришел однажды и т. д.);
побудительные, выражающие волю говорящего, побуж-
дающие собеседника к выполнению каких-либо действий
(Решай задачу! Вызвать дежурного! Давай улетим!; немец-
кие: Fahren Sie!—Поезжайте! Treten Sie ein!— Выйдите!
и т. п.).
Оформляются указанные типы предложений с помощью
специальных слов и частиц (вопросительные -местоимлрия,
вопросительные частицы и т. д.), особых глагольных форм
(повелительное наклонение, инфинитив, иногда формы сосла-
гательного наклонения— Шел бы ты домой и т. д.). Во всех
языках при оформлении предложений, различных по цели вы-
сказывания, большое значение имеет интонация (обычно
говорят о специальной повествовательной, вопросительной,
побудительной интонации), а во многих языках и порядок
слов. Например, немецкие: Meine Brilder werden in Moskau
264
studieren (Мои братья будут учиться в Москве), где подлежа-
щее стоит перед сказуемым, и Wann werden Hire Briider stu-
dieren? (Когда ваши братья будут учиться?), где подлежащее
стоит после изменяемой части сказуемого; английские: Магу
can play the piano (Мери умеет играть на пианино) и Сап
Mary play the piano? (Может ли, т. е. умеет ли, Мери играть
на пианино?); Не is ill (Он болен) и Is he ill? (Он болен?) и
т. д.
Некоторые языковеды к указанным группам прибавляют
еще восклицательные предложения, которые не толь-
ко что-то сообщают, но и выражают чувства человека (Скоро
зима! Вот так новость! Как хорошо здесь!)- Они оформляются
с помощью особой восклицательной интонации (обычно более
высокой по тону) и специальных слов (Какая прелесть! Что
за чудо! До чего хорошо!).
Особенно сложна и разнообразна классификация предло-
жений по конструктивным особенностям, их строе-
нию. Учитывая различные моменты строения предложений,
различают предложения: двусоставные и односоставные, пол-
ные и неполные, .распространенные и нераспространенные,
простые и сложные.
Для выяснения конструктивных особенностей предложе-
ння первостепенное значение имеет различение односоставных
и двусоставных предложений.
Двусоставными предложениями называются
такие, в которых имеются оба главных члена, т. е. и
подлежащее и сказуемое. Второстепенные члены, зависящие
от главных, могут быть или не быть, на тип предложения это
влияния не окажет. Двусоставными являются как предложе-
ния типа Наступила осень, так и типа Уж давно наступила
холодная, дождливая осень.
В зависимости от способов выражения подлежащего в язы-
ках выделяют разные виды предложений: номинатив-
н ы е, если подлежащее 'выражено именительным падежом;
эргативные, если подлежащее выражено особым эрга-
тивным падежом, и т. п. (см. § 62). В зависимости от сп осо-
бо® 'выражения сказуемого различают глаголь-
ные и именные предложения (см. § 62).
Одно с о с тайным и предложениями называются такие,
в которых имеется только один главный член, который
может один составлять предложение (Зима. Победим. Све-
тает) или иметь при себе зависимые слова (Летом рано све-
тает. Везде поспеть немудрено и т. п.). В односоставных пред-
265
ложениях не следует искать подлежащего или сказуемого,
так как подлежащее и сказуемое выделяются на основе про-
тивопоставления их друг другу, в односоставном предложении
противопоставления нет, здесь предикативность выражена в
одном члене. Нельзя односоставные предложен1ия называть
«неполными», так как в них нет какого-то пропуска второго
главного члена. В них его нет и не может быть по самому ха-
рактеру предложения. В безличных предложениях, например,
деятеля нет и не может быть, все внимание сосредоточено на
самом действии, деятель намеренно устранен: Мне нездоро-
вится. Начинает быстро темнеть. Час назад здесь убило авто-
матчика. Таковы односоставные английские предложения:
Read the text! (Читайте текст). Good-bye! (Прощайте).
Односоставные предложения не одинаково широко рас-
пространены в языках. В русском языке они встречаются
часто и очень разнообразны по структуре, тогда как, напри-
мер, в английском языке односоставные предложения упот-
ребляются редко и типы их немногочисленны. Объясняется
это тем, что в английском языке форма глагола часто не содер-
жит 'никакого указания на субъект и без 'Специального слова
смысл высказывания может остаться неясным. Глагол sit мо-
жет означать и сижу, и сидишь, и сидим, и сидеть, и сиди, и
т. д., .поэтому для ясности понимания необходимо особое сло-
во— подлежащее: / sit, you sit, they sit (я сижу, вы сидите,
они сидят). В английском языке нельзя просто сказать Холод-
но (а только It is cold — Это есть холодно), Лето (а только:
It is summer — Это есть лето) и т. д.
Как двусоставные, так и односоставные предложения мо-
гут быть полными или неполными. Неполными называют-
ся такие предложения, в которых отсутствует главный
или в TOip ост еп е ни ы й член и и м ее тс я у к а з ание
на его структурную необходимость. Необходи-
мость опущенного члена часто выражается нали-
чием в предложении слова, зависимого от опущенного члена,
например, в ответе на вопрос: Какую Вам шляпу? может
быть опущено 'слово шляпа, но на его необходимость укажет
наличие и форма определения: Дайте черную — ср. у Чехова:
Сегодня с курьерским вышлю святочный рассказ (т. е. с курь-
ерским поездом) и т. д.
Неполные предложения особенно характерны для разгово-
рной речи; в диалогической речи они широко представлены
в разных языках.
В конструктивном плане очень важно различение простого
266
и сложного предложения. Простое предложение имеет в
основе одну предикативную единицу, один (предикативный
центр, вокруг которого строится, формируется предложение.
В сложном предложении таких центров несколько, оно
представляет собой объединение нескольких предикативных
единиц. В понимании сложного предложения в языкознании
отчетливо выявились две противоположные точки зрения.
Одни 1июследоваггел|и (А. А. Шахматов, А. А. Пешковсиий) рас-
сматривали сложное предложение как соединение, (сочетание
простых предложений, другие (В. А. Богородицкий, Н. С. Пос-
пелов) считали сложное предложение особой единой синтак-
сической конструкцией, единым предложением, части которо-
го не являются предложениями в полном смысле слова. В сов-
ременном языкознании большее распространение получила
вторая точка зрения.
Рассматривать сложное предложение как особое единое
синтаксическое целое позволяет, во-первых, наличие у него
значения, не сводимого к сумме значений частей сложного
предложения, во-вторых, то, что сложное предложение имеет
свое 'собственное строение, кавой особые (средства связи.
Сложное (предложение характеризуется единством и в комму-
никативном плане. Части (сложного предложения не являются
самостоятельными 'KOMMiyHMiKaTMB'HbiMiH единицами, так как не
обладают смысловой целостностью и миггонациоиной закон-
ченностью.
Таким образом, сложное предложение представляет един-
ство и по своему значению и по грамматическому оформлению.
Предложения, входящие в него, связаны друг с другом инто-
национно, с помощью особых сочинительных и подчинитель-
ных союзов, союзных слов, выбора определенных форм ска-
зуемого в придаточном предложении, порядка расположения
частей и т. д. Основными средствами оформления сложных
предложений являются (интонация, союзы и союзные слова.
Предложения, в которых нет союзов, а связь осуществля-
ется прежде всего средствами интонации, называются бес-
союзными: Сыр выпал — с ним была плутовка такова.
Вьются весело дымки: всюду топят печи-, английские: It was
cold; we had to return home (холодно, мы вернулись домой),
I know you were there (я знаю, вы были здесь).
По характеру отношений между входящими в их состав
предложениями союзные сложные предложения делятся на
сложносочиненные, состоящие из равноценных частей,
и сложноподчиненные, состоящие из неравноценных
267
частей. Сложносочиненные предложения могут передавав
соединительные (Дул сырой, холодный ветер, и с темного неба
моросил мелкий дождь), сопоставительные (Березы распусти-
лись, дубы же стояли обнаженные), разделительные отноше-
ния (То холодно, то очень жарко, то солнце спрячется, то светит
слишком ярко). Отношения, выражаемые сложноподчиненны-
ми предложениями, более сложны и (разнообразны. Придаточ-
ные предложения могут содержать указание на цель, причину,
следствие того, о чем идет речь в главном; могут дополнять
мысль главного, определять какой-либо из членов главного
предложения и т. д. Многогранность выражаемых в сложно-
подчиненных предложениях отношений приводит и к разнооб-
разию оформления, затрудняя их классификацию.
В структуре сложных предложений всегда подучают отра-
жение особенности грамматическго строя данного языка. На-
пример, в узбекском языке, в котором широко развита кате-
гория принадлежности, выражаемая с помощью специального
аффикса (с)и, есть особый тип .придаточного предложения,
оформляемый с помощью того же аффикса: Саволлар-и
бор укувчилар кул кутарсинлар —Ученики (укувчилар), у
которых есть (бор) вопросы (саволлар), пусть поднимут (ку-
тарсинлар) руку (кул), где аффикс -и слова саволлари служит
оформителем придаточного предложения (саволлар-и бар).
Сложное предложение — явление более позднее, чем про-
стое. Оно 'развивалось разными путями в том числе и путем
соединения простых предложений (Лес рубят. Щепки летят
дало: Лес рубят — щепки летят) или трансформации (измене-
ния) отдельных оборотов, входивших ранее в состав простого
предложения (ср.: древнерусское Восходящу сълнъцу приидо-
хомъ въ град и современное Когда взошло солнце, пришли
в город).
Развитие сложного предложения — один из показателей
развития грамматического строя языка, вызванного развитием
мышления и усложнением общественной жизни человечества.
ЛИТЕРАТУРА
В. Г. Ад мон и. Основы теории грамматики. М.-Л., «Наука», 1961.
Г. А. К л и м о в. Фонема и морфема. М., «Наука», 1967.
Г. В. Колшанский. Логика и структура языка, М., «Высшая школа»,
1965.
Е. С. Кубрякова. Что такое словообразование. М., «Наука», 1965.
П. С. К у з н е ц о в. О принципах изучения грамматики. М., Изд-во
МГУ, 1961.
268
И. И. Мещанинов. Структура предложения- М.-Л., Изд-во АН
СССР, 1963.
В. М. Никитевич. Грамматические категории в современном рус-
ском языке. М., Учпедгиз, 196Э.
И. П. Распопов. Строение простого предложения в современном рус-
ском языке. М., «Просвещение», 1970. (ч. II, «Предложение как коммуника-
тивная единица языка»).
Э. Сепир. Язык, М., Соцэкгиз, 1934.
И. А. С и з о в а. Что такое синтаксис. М., «Наука», 1966.
О. П. С у н и к. Общаи теория частей речи. М.-Л., «Наука», 1966.
Вопросы грамматического строя. М., Йзд-во АН СССР, 1955.
Вопросы теории частей речи (на материале языков различных типов).
Л., «Наука», 1968.
Исследования по общей теории грамматики. М., «Наука», 1968.
Грамматика современного русского литературного языка, М., «Наука»,
1970.
Статьи по отдельным вопросам
(Часть статей указана в подстрочных примечаниях)
В. Г. А д м о н и. Развитие структуры простого предложения в индоев-
ропейских языках. — «Вопросы языкознания», 1960, № 1.
Ю. Д. А п р е с я н. О сильном и слабом управлении — «Вопросы
языкознания», 1964, № 3.
Н. Д. Арутюнова. О понятии системы словообразования. — «Фичо-
логические науки», 1960, № 2.
В. В. Виноградов. Словообразование в его отношении к грамма-
тике и лексике. — В сб.: Вопросы теории и истории языка. М., 1952.
Б. Н. Го л о в ин. К вопросу о сущности грамматической категории. —
«Вопросы языкознания», 1955, № 1.
Б. Н. Головин. Заметки о грамматическом значении. — «Вопросы
языкознании», 1962, № 2.
Е. В. Гулыга. Проблема грамматической категории. — Уч. зап.
МГППИЯ, т. 5, 1953.
Е. А. Земская. Об одной особенности соединения словообразова-
тельных морфем в русском языке. — «Вопросы языкознания», 1964, № 2.
Н. Н. Коротков, В. 3. Панфилов. О типологии грамматических
категорий. — «Вопросы языкознания», 1965, № 1.
М. Г. Кравченко и Т. В. Строева. К вопросу о слове и слово-
сочетании. — «Вопросы языкознания», 1962, № 2.
Т. П. Ломтев. О спорных вопросах теории синтаксиса.—НДВШ, Фи-
лологические науки, 1958, № 4.
И. А. Мельчук. О внутренней флексии в индоевропейских и семит-
ских языках. — «Вопросы языкознании», 1963, № 4.
В. Н. М и г и р и н. Отношения между частями речи и членами пред-
ложения. — НДВШ, Филологические науки, 1959, № 1.
Н. С. Поспелов. О грамматической природе сложного предложе-
ния. — В сб.: Вопросы синтаксиса современного русского языка. М., Уч-
педгиз, 1950.
Н. С. Поспелов. Учение о частях речи в русской грамматической
традиции. Изд-во МГУ, 1954.
Н. С. Поспелов. Сложноподчиненное предложение и его струк-
турные типы. — «Вопросы языкознании», 1959, № 2.
269
И. П. Распопов. К вопросу о предикативности. — «Вопросы языко-
знания», 1958, № 5.
А. А. Холодовмч. О второстепенных членах предложения. Из исто-
рии и теории вопроса. — НДВШ, филологические науки, 1959, № 4.
Е. И. Шен дел ьс. О грамматической полисемии. — «Вопросы языко-
знания», 1962, № 3.
Е. И. Шен дел ьс. Понятие о грамматической омонимии. — НДВШ,
филологические науки, 1959, № 1.
Л. В. Щ е р б а. О частях речи в русском языке. — В сб.: Избранные
работы по русскому языку. М„ 1957.
ГЛАВА V
ЯЗЫКИ МИРА И ИХ КЛАССИФИКАЦИЯ
§ 64. Многообразие языков мира. Языки и диалекты.
Живые и мертвые языки.
В настоящее время в мире насчитывается около двух с по-
ловиной тысяч языков. Числю языков точно не установлено и
установить его трудно. До сих шор есть территории,
слабо изученные в языковом отношении. К ним отно-
сятся некоторые районы Австралии, Океании, Южной Амери-
ки. Население таких районов обычно немногочисленно, живет
небольшими изолированными друг от друга группами, язы-
ки их изучены слабо и не всегда можно решить, говорят такие
группы на разных языках или на разных диалектах одного и
того же языка. В странах с разноязычным населением также
не всегда легко разграничить языки и диалекты. В Индии,
например, по данным 1951 г., насчитывается 720 языков и
диалектов, ib Непале при населении в 9,5 млн. человек — око-
ло 60 языков и крупных диалектов.
Диалект—(вариант языковой системы, кото-
рым пользуется какая-то группа племени, народа, нации, жи-
вущая на одной территории. Такие диалекты называются тер-
риториальными диалектами. От языков они 'Отличаются огра-
ниченностью своих функций: ими пользуются как средством по-
вседневно-бытового общения, они не выполняют функций госу-
дарственного языка (см. § 79), языка науки и т. д. Письмен-
ность на диалекте обычно отсутствует или развита очень
слабо. Различия между диалектными системами носят более
частный характер, чем различия между языковыми система-
ми. Системы разных диалектов имеют много' общих
271
звеньев. Тенденции развития диалектных систем во многом за-
висят от тенденций развития системы того языка, в состав ко-
торого они входят.
Однако не всегда легко отличить диалект от языка, так
как, во-первых, структуры некоторых родственных языков
очень близки друг к другу, различия между языками иногда
меньше, чем различия между диалектами (некоторые диалек-
ты немецкого языка больше отличаются друг от друга, чем
украинский и русский языки; население Северного Китая поч-
ти не понимает говорящих на южнокитайских диалектах, тогда
как говорящие на различных тюркских языках — татарском,
башкирском, казахском и т. д. — обычно понимают друг дру-
га). Во-вторых, в отдельные исторические периоды (см. § 79)
диалекты могут выполнять функции, близкие к функции языка:
использоваться при деловой переписке в государственных де-
лах, на диалектах может возникать письменность. Такое по-
ложение наблюдается, например, в Индии и Пакистане и в
настоящее время *, что объясняется раздробленностью страны
в прошлом и препятствиями развитию общеиндийского языка
со стороны английских колонизаторов. В-третьих, некоторые
языки, особенно на ранних этапах своего развития, по выпол-
няемым функциям не отличаются от диалектов. Так, племен-
ные языки обычно используются только для повседневно-бы-
тового общения, не имеют письменности, т. е. мало отлича-
ются от диалектов. Поэтому в отношении многих малоизучен-
ных языков трудно установить границы между языками и
диалектами. Например, в Новой Гвинее почти в каждом селе-
нии свой язык и уверенно сказать — действительно ли это
язык или только диалект — очень трудно.
Следует учесть и то, что число языков не постоянно, так
как в процессе исторического развития происходит исчезнове-
ние языков и появление новых. Языки исчезают, если исчезают
коллективы — носители этих языков. Так, в результате насиль-
ственной немецкой ассимиляции исчез полабский язык, один
из славянских языков, на котором почти до XVIII в. говорило
население, жившее на реке Эльбе (старое название ее — Ла-
ба). Иногда языки перестают употребляться в живом обще-
нии (так как исчезают коллективы людей, которые ими поль-
зовались), но сохраняются в письменных памятниках. Такие
1 См.: Г. П. Сердюченко. Теоретические проблемы изучения язы-
ков Азии и Африки.— Известия АН СССР, серия литературы и языка,
1965, № 3.
272
языки принято называть мертвыми. На территориях, где раз-
вертывались в прошлом бурные исторические события, где од-
ни народы сменяли другие, часто сохранялось как бы несколь-
ко пластов таких мертвых языков. Например, на территории
Передней Азии известен шумерский язык, памятники которо-
го относятся к концу IV тысячелетия до н. э., а «мертвым»
шумерский язык стал, очевидно, к середине II тысячелетия до
н. э. Рубежом IV и III тысячелетия до н. э. датируются древ-
нейшие эламские памятники, но эламский язык просущество-
вал долго, возможно, следы его отмечались до X в. н. э. К се-
редине III тысячелетия до н. э. стал мертвым и хуррийский
язык, хотя отдельные группы хурритов сохранились в долине
верхнего Ефрата и в горах Армянского Тавра до VII в. до н. э-
Близкий к хуррийскому хаттский язык исчезает к середине II
тысячелетия до н. э. Эти языки сменились ко II тысячелетию
до н. э. аккадийским, господствовавшим в стране приблизи-
тельно полторы тысячи лет, но примерно с середины I в. до
н. э. и аккадийский язык становится мертвым, ему на смену
приходят диалекты арамейского языка. Арамейский язык до-
жил до средневековья, когда его сменил арабский язык, но
его следы сохранились до наших дней. На близком к арамей-
скому языке говорит население нескольких поселков в Сирии
и более 20 тысяч айсоров, живущих на территории Армянской
ССР. История сохранила сведения и о других мертвых язы-
ках, когда-то распространенных в Передней Азии: хеттском
(II тысячелетие до н. э.), фригийском, ликийском ’.
Некоторые мертвые языки используются другими народа-
ми как языки культуры, науки. В таком качестве, например,
долгое время выступал латинский язык, который был государ-
ственным языком многих стран Западной Европы (см. § 79).
Подобную же роль на Востоке играли мертвые древнетибет-
ский, древнемонгольский языки.
Современные живые языки далеко не одинаковы по рас-
пространению: на одних говорят десятки и даже сотни мил-
лионов людей, на других — несколько тысяч или даже не-
сколько сотен человек. По данным последнего времени1 2, на
10 крупнейших языках современности говорит около 60% все-
го человечества. Наиболее распространенными языками явля-
ются: китайский, на котором говорит свыше 690 млн. че-
ловек (китайцы и некоторые группы национальных мень-
1 См.: Народы Передней Азии. М., 1957, стр. 29—35.
2 См.: Население мира. М., Политиздат, 1965, стр. 218.
п. Заказ 1876 273
шинств Китая), английский — 270 млн. человек (Анг-
лия, США, Канада, Австралия, Новая Зеландия и другие
бывшие кол нии Англии), русский — около 150 млн. чело-
век (примерно длдЦЗР млн. человек он оказывается родным,
остальные широко пользуются им, как языком межнациональ-
ного общения в СССР), испанский — 150 млн. (Испания,
страны Центральной и Южной Америки, Северная Африка),
языки хинди и ур д у, представляющие собой разные ли-
тературные разновидности общего языка — хиндустани,
обслуживают, по одним данным, около. 150 млн. человек, по
другим — даже 180 млн. человек.
Характер распространения этих языков далеко не одина-
ков. Если русский, китайский, хиндустани распространены на
территориях коренного заселения, являются родными языка-
ми для большинства говорящих на них, то английский и ис-
панский языки распространялись главным образом за счет ко-
лониальных захватов. В Европе, на старой территории рас-
пространения английского и испанского языков, живет лишь
около 20% от общего числа говорящих на данных языках. В
основном эти языки распространены в бывших колониях Анг-
лии и Испании, где они вытеснили местные языки, порой
весьма жестокими мерами.
Такой же характер имеет и распространение порту-
гальского языка, на котором говорит около 85 млн. чело-
век в Португалии, Бразилии и некоторых других странах, и
французского, обслуживающего свыше 60 млн. во Фран-
ции, Бельгии, Швейцарии, Канаде, Северной Африке. К широ-
кораспространенным языкам относятся также японский —
95 млн., немецкий (распространен в ГДР, ФРГ, Австрии,
Швейцарии, говорит околс 90 млн. человек), арабский (в
Северной Африке и Передней Азии, около 85 млн.).
Наряду с крупными языками встречаются языки неболь-
шие, на которых говорит лишь несколько тысяч человек. Та-
кие языки особенно характерны для стран, где еще сохрани-
лись племенные языки. Например, на некоторых из бантоид-
ных языков (см. § 68) в Африке говорит всего по нескольку
тысяч человек. Жестокая колониальная политика империали-
стических государств привела многие африканские народы к
вымиранию, вместе с племенами вымирали и языки. Так, в
1870 г. численность племени бонго, живущего в долине Нила,
составляла 100 тыс., а по данным 1931 г. на языке бонго го-
ворило лишь 5 тыс. человек1. Такое же положение наблюдает-
1 См.: Народы Африки. М., 1954, стр. 107.
274
ся и в Америке. Одна из крупных языковых групп — ирокез-
ская — включала 5—6 племенных языков, на которых говори-
ло около 110 тыс. человек. В настоящее время ирокезов оста-
лось менее 20 тыс. человек. Племена, жившие в пределах
Правобережья Миссисипи, входили в группу к э д д о; на
языках этой группы говорило около 25 тыс. человек, сейчас ос-
талось не более 2 тысяч.
Малочисленные языки встречаются и в Советском Союзе,
особенно на Кавказе и в Сибири. Так абазины,-живущие в
16 селениях Карачаево-Черкесской автономной области (в
пределах Ставропольского края), насчитывают всего лишь 20
тыс. человек (по данным переписи 1959 г.). На распростра-
ненном преимущественно в Дагестане агульском языке гово-
рит 8 тыс. человек, рутульском — 7, цахурском — 6 тыс. че-
ловек. Много малочисленных языков встречается на севере
Европейской части СССР и в Сибири: саамский обслуживает
1,8 тыс. жителей Кольского полуострова, селькупский — 3,8
(население по берегам реки Таз — между Обью и Енисеем),
ительменский — 1,1 (на Камчатке), юкагирский (север Якут-
ской АССР) —0,4 тысячи и т. д.1
Ленинская национальная политика обеспечила возмож-
ность развития языкам всех народов Советского Союза. В Со-
ветском Союзе не происходит существенного сокращения чис-
ла говорящих на том или ином языке, так как идет не умень-
шение, а даже увеличение малочисленных народов. Так, агулов
в 1895 г. было зарегистрировано 7185 человек, в 1926 г. —
7653, а в 1959 г. — 8000 человек1 2.
Языки народов мира очень различны и по структуре и по
материальному составу (звуковому составу, корням слов) - Од-
ни из них имеют большое сходство между собой, образуют
группы близких языков, другие — существенно различаются.
Все это выдвигает вопрос о классификации языков мира-
§ 65. Классификация языков. Типы классификаций
К XVI—XVII вв. в результате важных географических от-
крытий европейцы познакомились со многими новыми языка-
ми. Среди этих языков были и такие, в которых обнаружива-
лось сходство с европейскими языками (санскрит и другие
языки Индии), и такие, которые не имели сходства с прежде
известными языками (языки центральной и южной частей
1 См.: Население мира, стр. 252—253.
2 См.: Народы Кавказа, т. I, М., 1960, стр. 529.
11* 275
Африки, языки Америки, Океании). Это вызвало интерес не
только к изучению языков, но и к систематизации их. Попыт-
ки классификации языков начинаются с XVI в. В 1538 г. выш-
ла работа Гвилельма Постеллуса «О родстве языков». В
1610 г. выходит работа И. Ю. Скалигера «Рассуждение о ев-
ропейских языках», в которой автор пытается наметить основ-
ные группы европейских языков. Вопросами классификации
языков занимаются Э. Гишар, Г. В. Лейбниц и другие линг-
висты *•
Больших успехов в попытках группировки европейских
языков достиг М. В. Ломоносов. В XIX в- уже выявились ос-
новные принципы классификации языков, в соответствии с
которыми и были намечены основные группы и типы языков.
К классификации языков можно подходить с различных то-
чек зрения. Можно, например, подойти с географической точки
зрения, т. е. группировать языки по их территориальному рас-
пространению: языки Америки, языки Океании, языки Австра-
лии и т. п. Так поступают в тех случаях, когда языки слабо
изучены, сведения о них недостаточны для другого, более
глубокого подхода- Например, Д. Бринтон в 1891 г. предло-
жил разделить все языки Америки на 5 основных групп: се-
вероатлантическую, северотихоокеанскую, центральную, юж-
нотихоокеанскую и южноатлантическую. Бринтон учитывал
различия в грамматическом строе языков, но в основе его
классификации все же оказался внешний, чисто географиче-
ский принцип. Географический подход используется и при
других типах классификации для выделения более мелких
групп (опять-таки когда сведения о языках еще недостаточ-
ны). Например, внутри семьи (см. ниже) языков банту (Цент-
ральная и Южная Африка) обычно выделяют семь групп, час-
то по территориальному признаку: северо-западная группа,
северная группа, юго-восточная группа и т. д. В каждую из
групп включается значительное число языков, имеющих общие
признаки; например, для северо-западных языков характерна
односложная форма префиксов, отсутствие у глаголов инкор-
порированных (см. § 74) местоименных указателей, наличие
исходных носовых звуков в конце слога и т. д- Но степень
внутренней близости языков этих групп, отношения между
группами таким подходом до конца не раскрываются.
1 Подробнее об этом см.: А. А. Реформатский. Введение в язы-
кознание (§ 76).
276
В настоящее время распространено 2 основных типа клас-
сификации:
1) по материальной близости, материальному сходству,
т. е. по сходству самих материальных элементов языка — кор-
ней, окончаний;
2) по структурно-типологическому сходству, т. е. по сход-
ству самой языковой структуры.
Первый тип классификации называется генеалогиче-
ской (от греческого genealogia — родословная) классифи-
кацией, т. к. он опирается на родство языков, происхождение
их из одного общего источника (см. § 66), второй тип называ-
ется типологической классификацией, а в последнее
время в связи с значительными изменениями, внесенными в
эту классификацию, стали говорить о структурн о-т и п о-
логической классификации языков.
§ 66. Генеалогическая классификация языков
Генеалогическая классификация языков сложилась в XIX
столетии в результате работ многих ученых: Франца Боппа,
Расмуса Раска, Якова Гримма, Востокова и других. Особенно
полное изложение генеалогическая классификация получила
в вышедшей в 1861—68 гг. работе Августа Шлейхера, которая
называлась «Компендиум (т. е. сокращенное изложение —
Л. Б.) сравнительной грамматики индогерманских языков».
Уточнения и поправки в систему классификации языков вно-
сились и позже и продолжают вноситься до сих пор.
Генеалогическая классификация все языки делит на семьи,
а внутри семей — на группы. В семьи и группы языки объеди-
няются по их материальному сходству.
Прежде всего это сходство корней слов, притом не случай-
ное сходство корней отдельных слов, а наличие целых групп
слов с одинаковыми корнями. Например, во всех славянских
языках обнаруживается большое сходство корней в терминах
родства:
Русский мать брат сестра дети внук
Украинский мати брат сестра Д1ТИ внук
Белорусский маци брат сястра дзеш унук
Болгарский майка брат сестра деда внук
Сербский мати, ма]ка брат сестра дете унук
Чешский mate?, matka bratr se^tra dite, deti \ пик
Польский (^rrac^matka brat siostra dziect wnuk
Такое же сходство в названиях частей тела человека:
277
Русский голова сердце нога ухо
Украинский голова AcDvc серце нога вухо
Белорусский галава сэрца нага вуха
Болгарский глава сърце крак, нога ухо
Сербский глава срце нога ухо
Польский glow а scree noga ucho
Чешский hlava srdee noha ucho
Подобное же сходство и в названиях времен года: русские
лето, зима; украинские лито, зима; белорусские лета, з1ма; бол-
гарские лято, зима; сербские льето, зима; польские lato, zima;
чешские leto, zima. Аналогичные отношения в названиях час-
тей суток: русские ночь, день; украинские н1ч, день; белорус-
ские ноч, дзень; болгарские нощ, ден\ сербские «oh, дан-, поль-
ские пос, dzlen; чешские пос, den.
Общие корни есть и в названиях многих явлений приро-
ды, например: русские ветер, снег; украинские eirep, сн1г; бе-
лорусские вецер, снег; болгарские вятър, сняг; сербские ветер,
снег; польские wiatr, snieg; чешские vitr, snih.
Общность корней наблюдается и у прилагательных, напри-
мер, в прилагательных, обозначающих величину: русские ве-
ликий (большой), малый; украинские великий, малий; бело-
русские вял1к1, малы; болгарские голям, малък; сербские ве-
лик, мален; польские wielki, ma\y, чешские velky, maly. Пока-
зательны также прилагательные, обозначающие цвет: русские
желтый, зеленый; украинские жовтий, зелений; белорусские
v v
жоуты, зялены; болгарские жълт, зелен; сербские жут, зелен;
V
польские zolty, zielony; чешские zluty, zeleny.
Родство языков всегда очень отчетливо проявляется в чис-
лительных:
Русский Украинский Белорусский БолгарскийСербский Польский Чешский
один один адзгн един ]'едан jeden jeden
“ два два два два два V dwa dva V
три три тры три три trzy t?i V V
четыре чотири чатыры четири четири cztery ctyri
пять п’ять пяць пет пет piec pet
шесть UltCTb шэець шест шест szesc l^est
семь CiM сем седем седам sied(e)m sedm
восемь BiciM восем осем осем osiem osm *
девять дев’ять дзевяць девет девет dziewige devft
десять 278 десять дзесяць десет десет dziesiec deset
Такое же сходство обнаруживается и в других группах род-
ственных языков при сравнении слов тех же семантических
групп: термины родства, явления природы, названия домашних
животных; прилагательные, обозначающие цвет, величину, ка-
чество; основные числительные; названия важнейших дей-
ствий и т. п.
Показательны соответствия, которые находим в языках
германской группы (см. § 67):
Отец Дочь Вода Лето Хороший
Немецкий Vater Tochter Wasser Sommer gut
Английский father daughter water simmer good
Голландский vader dochter water zomer good
Шведский fader dotter v atten somma r got
Аналогичные соответствия наблюдаются в романских язы-
ках (см. § 67): Лошадь Корова Кот Земля Большой Носить
Латинский caballus vacca cattus terra grand is porta re
Французский cheval vache chat terre grand porter
Итальянский cavallo vacca gatto terra grande portare
Испанский caballo vaca gato tierra grande portar
Даже среди немногих приведенных примеров есть такие,
которые подсказывают наличие сходства между тремя рас-
смотренными группами языков. Действительно, славянские,
германские и романские языки вместе с некоторыми другими
(см. § 67) объединяются в одну большую семью языков, ко-
торая называется индоевропейской, так как включает
многие языки, расположенные на территории Европы и Ин-
дии. В индоевропейских языках встречается много общих кор-
ней в тех же группах слов, например:
Русский брат сердце три нос новый
Болгарский брат сърце три HOC нов
Польский brat scree trzy nos nowy
Немецкий Bruder Herz drei Nase neu
Английский brother heart three nose new
Латинский frater cor-cordis tres nasus novus
Французский frere coeur trois nez nouveau
Совсем другие корни обнаруживаются в аналогичных
словах в другой, например, тюркской Мать Отец Дочь семье языков: Лошадь Земля Нет
Татарский ана ата КЫЗ ат жир ЮК
Азербайджански йана ата ГЫЗ ат (ep) jox
Казахский ана ата КЫЗ ат жер жок
271
Туркменский ана ата кыз ат ер- йок
Узбекский она ота КПЗ от ер йук
Башкирский аиа ата кыз ат ер ЮК
В родственных языках обнаруживается сходство не толь-
ко в корнях слов, но и в аффиксах. Особенно важно сходство
в аффиксах с реляционным значением (см. § 48), так как та-
кие аффиксы не могут заимствоваться из одного языка в дру-
гой (см. § 82), следовательно их сходство, а иногда и полное
совпадение может быть убедительным показателем исконной
связи языков. Приведем для примера падежные формы слова
кость в славянских языках:
Русский^* Белорусский Сербский Чешский Польский
и. кость косць КОСТ kost kosc
р. КОСТ-И косц-i кост-и kost-i kosc-i
д. кост-и KVt'n косц-i кост-и kost-i kosc-i
В. кость К' косць КОСТ kost kosc
т. КОСТ-ЬЮ K'tO косц-ю кост-н (jy) kost-i kosc-iA
Пр. кост-и Re <11 косц-i кост-и kost-i kosc-i
Даже предварительное сопоставление, без специального
сравнительно-исторического анализа, показывает большое
сходство падежных окончаний.
Не менее отчетливо общность окончаний проявляется и в
глагольных формах. Покажем это на сопряжении глагола
нести в настоящем времени в ряде славянских языков:
Русский Белорусский Болгарский Чешский Польский
нес-у Не.*-1! няс-у нес-а nes-u nios-E
н'ес-ешь няс-еш нес-еш V nes-es nies-iesz
нёс-’ёт Мйсе няс-е нес-е nes-e nies-ie
иес-ё'м ияс-ем нес-ем nes-eme nies-iemy
нес-ёте няс-еце исс-ете nes-ete nies-iecie
Кес-ут j-tec'pi, ияс-уць нес-ат nes-ou nios-Д
Сходство личных глагольных окончаний обнаруживается и
при сопоставлении фактов романских языков- Например:
Латинский Французский
пою cant-o chant-e
поешь cant-as chant-es
поет cant-at chant-e
280
Испанский Итальянский Румынский
cant-o cant-o cant-
cant-as cant-i cant-i
cant-a cant-a cant-a
Есть определенное сходство личных глагольных окончаний
и во всех индоевропейских языках. Сравним окончания глаго-
лов несу в русском, nesu (несу) — в чешском, arbeite (рабо-
таю) — в немецком, parle (говорю) — во французском.
Русский Чешский несу nes-u Немецкий Французский
arbeit-e parl-e
z V т нес-ешь nes-es arbeit-est parl-es
нёс-ет nes-e arbeit-et parl-e
нёс-ем nes-eme arbeit-en parl-ions
нес-ете nes-ete aibeit-et parl-ez
нёс-ут nes-ou arbeit-en parl-ent
Наличие общих аффиксов в падежных формах или формах
спряжения глаголов характерно для всех групп и семей родст-
венных языков. Так, большое сходство падежных окончаний
обнаруживается во всех тюркских языках. Приведем для при-
мера склонение слова человек.
Падежи Татарский Узбекский Казахский Башкирский
Основной кеше киши kici кеше
Притяжательный кеше-нен кшии-нинг kici-нин, кеше-нен
Направительный кеше-гэ киш и-га Kici-re кеше-гэ
Винительный кеше-не киши-ни Kici-ни кеше-не
Исходный ксше-дэн киши-дан Kici-ден кеше-нэн
Местный-временной кеше-дэ киши-да Kici-де кеше-дэ
Столь большое сходство в корнях и грамматических показа-
телях, конечно, не может быть случайным. Очевидно, должны
быть причины, объясняющие его наличие. Чтобы разобраться
в этих причинах, следует вспомнить, что между словом и
предметом нет прямой связи (см. § 27), поэтому, если в разных
языках один и тот же или очень близкий предмет называется
одинаковым или сходным однокоренным словом, причины на-
до искать не в предмете, а в самих языках. Один и тот же пред-
мет в разных языках может называться одинаково либо
вследствие случайного совпадения, либо по каким-то законо-
мерным причинам. О случайном совпадении нельзя говорить в
случаях, подобных приведенным выше, когда целые группы
слов характеризуются большой общностью. Точно так же
нельзя предполагать и заимствование из одного языка в дру-
гие, т. к. речь идет, во-первых, о целых группах слов и, во-
вторых, о предметах и понятиях жизненно важных, сущест-
венных, названия для которых обычно не заимствуются, а су-
ществуют в языке издавна, так как язык просто не мог бы об-
28J
ходиться без этих слов. Во всех языках существует устойчивый
круг слов — «основной лексический фонд», охватывающий
круг необходимых в любом человеческом обществе понятий.
Без таких слов трудно себе представить человеческую речь.
Это как бы своеобразный обязательный лексический ми-
нимум языка1. К нему относятся основные местоимения,
первые числительные, основные термины родства, социаль-
ные термины, названия частей тела человека и важнейших яв-
лений окружающего мира, глаголы, называющие основные
действия, названия некоторых животных и растений и т. п. Сов-
падения в лексическом минимуме языков возможны лишь при
наличии общего источника, т. е. при. условии, что языки, в ко-
торых есть такое совпадение, развились из какого-то общего
языка, существовавшего раньше. Такой общий язык называют
праязыком или языком-основой1 2. Так все современные
славянские языки когда-то были лишь диалектами одного об-
щеславянского языка (праславянского языка), который су-
ществовал в I тысячелетии н. э. 3 и был распространен на тер-
ритории Восточной Европы, в районах западнее Днепра и
восточнее Вислы4. Современные германские языки восходят
к общегерманскому (прагерманскому) языку, романские — к
общероманскому (прароманскому) и т. д.
В то же время славянские, германские, романские, бал-
тийские, кельтские, индийские, иранские и некоторые другие
языки (см. § 67) восходят к когда-то существовавшему общему
индоевропейскому языку. Индоевропейские языки распростра-
нены в основном в Европе, Иране и Индии, т. е. на сравни-
тельно большой территории. В прошлом они, очевидно, были
распространены на меньшей территории, что обеспечивало
большую связь между коллективами, говорившими на разных
диалектах индоевропейского праязыка. Вопрос о территории
первоначального распространения индоевропейского праязыка
1 См.: В. И. Абаев. Осетинский язык и фольклор, т. I, М., 1949,
стр. 116—122.
2 Термин язык-основа предложен А. Шлейхером, который так называл
языки, возникшие первыми из праязыка. В настоящее время оба термина
часто употребляются параллельно.
3 См.: С. Б. Бернштейн. Очерк сравнительной грамматики славян-
ских языков, М., Изд-во АН СССР, 1961 (§ 10).
* Древнейшая территория распространения праславянского языка до
сих шор вызывает много споров. (См.: С. Б. Бернштейн. Очерк сравни-
тельной грамматики славянских языков (§ 11) и Ф. П. Филин. Образо-
вание языка восточных славян. М., Изд-во АН СССР, 1962, стр. 123—130,
147—152).
282
до сих пор вызывает споры. Более принятым считается мнение,
что древнейшую территорию праиндоевропейского языка сле-
дует искать в Европе (средней, восточной и юго-восточной).
Существовал индоевропейский праязык в очень далекий пе-
риод. Несомненно, что в III тысячелетии до нашей эры индо-
европейского языка уже не существовало: он распался на от-
дельные языки. Разделение праязыка, образование отдель-
ных языков — сложный процесс, отражающий сложность раз-
вития человеческого общества, сложную историю отдельных
коллективов и групп (см. § 78)-
Процесс распада праязыка имеет сложный, многоступенча-
тый характер. В связи с этим возникают различные степени
близости языков.
Наиболее крупное объединение родственных языков, вклю-
чающее все родственные языки, называется семьей язы-
ков. Так выделяется индоевропейская, семито-хамитская, ки-
тайско-тибетская, дравидская, малайско-полинезийская и
другие семьи языков. Внутри семей языков выделяются г р у п-
п ы языков, более тесно связанных между собой. Например, в
индоевропейской семье языков выделяются славянская, гер-
манская, романская, балтийская, кельтская, иранская и дру-
гие группы языков. В некоторых случаях группы языков де-
лятся на подгруппы. Так, в группе славянских языков выде-
ляются три подгруппы: восточная (русский, украинский, бело-
русский), южная и западная подгруппы.
Не все языки удалось объединить в группы и семьи. Неко-
торые из них нельзя отнести ни к одной из выделенных семей
языков. Так, японский язык, на котором говорит около 95 млн.
человек, не входит ни в одну из известных языковых семей.
Изолированное положение занимает корейский язык (говорит
около 38,5 млн. человек), айнский (20 тыс. человек на острове
Хоккайдо в Японии и на Курильских островах в СССР), бас-
кский (на границе Франции и Испании) и ряд других языков.
Очевидно, в прошлом эти языки входили в семьи и группы
языков, но затем остались одиночками, так как родственные
языки по каким-либо причинам исчезли (превратились в диа-
лекты сохранившегося языка, ассимилировались другими язы-
ками и т. п. (см. § 82).
Некоторые языки относят к той или иной семье предполо-
жительно, например кетский язык (кетов около 1 тыс. чело-
век, живут они в бассейне нижнего течения Енисея) некоторые
ученые считают родственным китайско-тибетским языкам.
Более глубокое изучение языков позволило установить
283
родство между некоторыми ранее разделяемыми семьями. Так,
исследования последних лет показали, что не существует осо-
бой хамитской семьи языков, а следует говорить об одной об-
щей семито-хамитской семье языков *. Тюркские, монголь-
ские и тунгуссо-манчьжурские языки большинством исследова-
телей объединяются в общую алтайскую семью языков. В по-
следнее время было высказано предположение о родстве ин-
доевропейских, семито-хамитских, уральских, алтайских и не-
которых других языков 1 2.
Если затруднено определение генеалогической принадлеж-
ности некоторых живых современных языков, то тем больше
трудностей возникает в отношении ряда мертвых, еще слабо
изученных языков (например, древних языков Передней Азии,
см.§ 64) •
Таким образом, генеалогическая классификация языков, хо-
тя она сложилась сравнительно давно, продолжает развивать-
ся и совершенствоваться и в наше время.
§ 67. Индоевропейская семья языков
Одной из крупнейших семей языков является индоевропей-
ская, или арийская, семья, которая включает более ста язы-
ков. На индоевропейских языках, <по 'новейшим данным, гово-
рит 1 470568 тыс. человек. Распространенные на большой тер-
ритории, индоевропейские языки делятся на несколько групп.
Одной из крупных групп является индийская (говорит более
420 млн. человек), распространенная в Индии (кроме юга Ин-
дии) и Пакистане3. Население, говорящее на индоевропейских
языках, не является древнейшим в Индии, оно переселилось
сюда с европейской территории. Древнейший известный нам
мертвый язык Индии — ведический санскрит —
сложился в первой половине второго тысячелетия до н. э. Из
него позднее развился так называемый классический
санскрит (слово санскрит означает обработанный), кото-
1 См.: И. М. Дьяконов. Семито-хамитские языки. М., «Наука»,
1965, стр. 7.
2 См.: А. Б. Долгопольский. Гипотеза древнейшего родства язы-
ковых семей северной Евразии с вероятностной точки зрения. «Вопросы
языкознания», 1964, № 2.
3 Кроме индоевропейских языков, в Индии распространены дравид-
ские языки (на юге и на Цейлоне), языки семьи мунда (на Центральном
индийском нагорье), несколько языков китайско-тибетской семьи (в север-
ных районах Индии и Неаполе) и другие (см. ниже).
234
рый был литературным языком древней Индии в период с III в.
до н. э. по VII в. н. э. В первые века нашей эры получили ши-
рокое развитие п р а к р и т ы («естественные», «природные»,
т. е. необработанные, разговорные языки), из которых разви-
лись современные языки Индии.
Одним из самых распространенных языков является
хиндустани (Северная Индия), известный в двух литера-
турных формах — хинди и урду. Хинди в настоящее время—
государственный язык Индии, на котором говорит около 40%
населения Индии. Урду — государственный язык Пакиста-
на, но лишь для 3,5—4% населения Пакистана он является
родным.
Грамматический строй, фонетическая система и основной
лексический фонд у хинди и урду общие, но хинди сильнее со-
хранил связь со старым литературным языком — санскритом,
в хинди много санскритских слов. В основе письменности —
старое индийское письмо (деванагари, см. § 85). В урду много
заимствованных иранских и арабских слов, что связано с по-
стоянным общением населения с разноплеменными мусульман-
скими завоевателями, появившимися на территории Северной
Индии еще в XII—XIV веках- Арабско-иранское влияние про-
явилось и в использовании для письменности урду арабско-
персидского алфавита (с некоторыми дополнительными зна:
ками) *.
Широкое распространение имеет язык маратхи (в за-
падной Индии), на котором говорит, по новейшим данным, бо-
лее 36 млн. человек. На маратхи имеется старая письменность,
издается большое число газет, научных и литературных журна-
лов. Широкое распространение в государстве Бангладеш, где
это официальный государственный язык, и западной части
Индии имеет бенгали1 2, обслуживающий около 87 млн.
человек. Это язык с большой литературной традицией. На нем
писал Рабиндранат Тагор и многие другие известные писатели
1 См.: 3. М. Д ы м ш и ц. Язык урду. М., Изд-во восточной литерату-
ры. 1962.
2 Данные о распространении языков, количестве говорящих на том
или ином языке здесь и ниже приводятся по справочникам «Население
мира» (под общей редакцией Б. Ц. Урланиса. М., Политиздат, 1965); «На-
селение земного шара» (под ред. С. И. Брука. М., «Наука», 1965), сборни-
кам серии «Народы мира» (этнографические очерки, выпущенные
изд-вом AH-СССР в 1955—1965 гг.); «Языки народов СССР» (т. I—V. М,
«Наука», 1966—1967) и «Закономерности развития литературных языков
народов СССР в советскую эпоху» (Под общ. редакцией Ю. Д. Деше-
риева. М., «Наука», 1969—1970).
285
Индии. Крупными языками на территории Индии и Пакистана
являются панджаби, бри я, раджастхан и, ассам-
ский и другие.
К индийской группе относится н е п а л и — государствен-
ный язык Непала, и цыганский язык, выделившийся в
V—X вв- н. э.
Ближе всего по языковым особенностям к индийской груп-
пе стоит иранская группа, насчитывающая большое количество
мертвых и живых языков, на которых говорит в настоящее вре-
мя около 42,5 млн. человек. Иранские языки распространены
главным образом в Иране, Афганистане, Пакистане и СССР.
Более крупными языками являются персидский (фарси,
фарсйдский), обслуживающий около 10 млн. человек, и
афганский (пушту, паштб), насчитывающий, по но-
вейшим данным, около 14,5 млн. говорящих (Афганистан и Па-
кистан). Современный персидский язык в своем развитии про-
шел несколько этапов: древнеперсидский (VI—IV вв. до
н. э.), сохранившийся в старинных клинописных надписях (см.
§85),среднеперсидский (пехлеви), употреблявший-
ся в III—IX вв. н. э., и новый, включающий литературный
письменный язык и многочисленные диалекты. Литературный
язык очень далек от разговорного, только с конца XIX в. в ли-
тературный язык начинают проникать элементы разговорной
речи. Современная письменность — на основе арабского алфа-
вита. В Афганистане, Пакистане и Иране распространен б е-
луджский язык (иначе балучи), на котором говорят
около 1700 тыс. человек.
В Советском Союзе иранские языки распространены в
Средней Азии и на Кавказе. К ним относится таджйкский,
которым пользуется 4 245 тыс- человек, живущих в СССР
(Таджикская и Узбекская ССР) и в Афганистане (около 2,9
млн.). Сложился таджикский язык к концу I тысячелетия н. э.,
вытеснив распространенные ранее согдийский (его по-
томок—современный ягнббский язык, на котором говорит
около 2 тыс. человек в Таджикской ССР) и другие древние,
ныне мертвые иранские языки.
К этой же группе относится ряд языков Кавказа: курд-
ский, осетинский, талы щеки й, татский и другие
прикаспийские языки (на территории Азербайджана). Самым
крупным из иранских языков Кавказа является осетинский,
на котором говорит, по переписи 1959 г., более 410 тысяч в Се-
веро-Осетинской АССР и Юго-Осетинской автономной обла-
сти. Осетинский язык является остатком северо-восточной,
286
скифской, ветви иранских языков, на которой говорили древ-
ние племена, населявшие часть Средней Азии и Южной Рос-
сии. Скифы жили значительно восточнее остальных иранцев
(северное побережье Черного моря), в непосредственном сосед-
стве с восточноевропейскими, особенно славянскими, языками,
что привело к развитию скифско-славянских языковых связей.
Своеобразно положение курдского языка. Всего курдов по
одним данным, около 7, по другим — 10 млн. человек. Живут
курды в Турции (около 4 млн.), Иране (около 3,5 млн.), Ира-
ке, Сирии и СССР (в Армянской, Грузинской и Туркменской
ССР, всего около 59 тыс. человек). Древнейшие памятники
курдского языка относятся к XI—XII вв. В настоящее время
литература на курдском языке издается в СССР и в очень ог-
раниченном количестве — в Ираке-
Одной из самых крупных групп в индоевропейской семье
языков является-^хлавянс^ая группа. На языках, входящих
в эту группу, говорит более "^40 млн. человек?"
Славянские языки принято делить на три подгруппы: вос-
точную, южную и западную. К восточной подгруппе отно-
сятся русский, украинский (около 40 млн. говорящих
на нем), белорусский (около 8,5 млн.); к южной—
болгарский (7,5 млн. человек, кроме Болгарии, живут в
Югославии, Молдавской и Украинской ССР), македон-
ский (1 200 тыс. человек в Болгарии, Югославии и Греции),
сербо-хорватский (около 12 млн. человек в Югосла-
вии), словенский (около 2 млн. человек в Югославии и
соседних странах); к западной—польский (более 30
млн. в Польше и около 4,5 млн. человек за ее пределами, в
СССР, США, Канаде), чешский (более 9 млн. в Чехослова-
кии и около 0,5 млн. человек за ее пределами, главным обра-
зом в США), словацкий (около 4 млн. в Чехословакии и
около 0,5 млн. человек в США и других странах), кашуб-
ский (около 150 тыс. человек в Польше, на побережье Бал-
тийского моря), серболужйцкий (около 100 тыс. в
ГДР). Все народы, говорящие на славянских языках (кроме
кашубского), имеют свою письменность, притом у западных
славян она складывалась на основе латинского алфавита, а у
восточных и южных — на основе старой славянской письмен-
ности — кириллицы (см. § 85), только хорваты пользуются ла-
тинским алфавитом.
Древнейшие памятники славянских народов написаны на
литературном языке всего славянства средневекового периода
(теперь мертвом) старославянском языке, который от-
287
носился к южной группе славянских языков. Мертвыми явля-
ются также полабский (когда-то на нем говорило населе-
ние, живущее на берегах реки Эльбы) и поморский (по
мнению некоторых ученых, это был не язык, а диалект поль-
ского языка, распространенный среди жителей Южного побе-
режья Балтийского моря); к XVIII веку в результате онеме-
чивания населения ряда прибалтийских земель оба они были
вытеснены.
К славянской группе близка балтийская группа языков.
Близость славянских и балтийских языков очень велика, поэ-
тому некоторые ученые думают, что когда-то они составляли
одну балтийско-славянскую группу. На языках балтийской
группы говорит около 4 300 тыс. человек. Выделяются два
языка: литовский (около 2 800 тыс. человек) и латыш-
ский (около 1,5 млн. человек). Некоторые исследователи вы-
деляют еще латгальский язык (на востоке Латвийской
ССР), но другие исследователи считают его лишь диалектом
латышского языка. Оба современных балтийских языка имеют
письменность с XIV в. на латинской основе- Когда-то балтий-
ские языки были распространены значительно шире, свиде-
тельством чего является мертвый прусский язык, относя-
щийся к этой же группе. Прусский язык был распространен на
территории Восточной Пруссии, но в XVII веке вымер, вслед-
ствие насильственного онемечивания, сохранились только па-
мятники от XIV—XVII веков.
В западной Европе крупнейшими группами индоевропей-
ских языков являются германская и романская.
Германская группа языков в настоящее время имеет ши-
рокое распространение не только в Европе, но и за ее преде-
лами. На германских языках говорит околю 360 млн. человек.
Германская группа делится на три подгруппы: северную, за-
падную и восточную. Северная, или скандинавская,
подгруппа (представлена датским (около 5 мли. говоря-
щих) шведским (8780 тыс.), норвежским (4,5 млн.),
исландским (более 150 тыс.), фаррёрским' (около
35 тыс. человекна Фаррерскихостровахib Антлантическом океа-
не) языками. Обособление большинства северогерманских
языков связано с последними (веками I тысячелетия н. э. На
многих языках сохранились старые памятники, написанные
особым письмом, называемым руническим (от древне-
скандинавского run — тайна). В настоящее время пользуют-
ся письменностью на латинской основе. Из всех языков север-
ной подгруппы исландский, вследствие особенностей своего
288
развития (выделился из норвежских диалектов в IX в. н. э. и
в дальнейшем развивался самостоятельно, изолированно от
других), сохранил наибольшее количество архаических
черт.
Западногерманская подгруппа представлена
немецким (немцы, германо-швейцарцы, австрийцы, эльзас-
цы и лотарингцы — всего более 95 млн. человек), голланд-
ским (12 128 тыс.) с близким к нему фламандским
(5331 тыс.), а н г л й й с к и м (англичане, часть шотландцев,
англо-австралийцы, англо-новозеландцы, англо-канадцы, аме-
риканцы), фрйзеким (фризов около 400 тыс., живут в Ни-
дерландах) языками.
Современный немецкий язык сложился на основе одного
из верхненемецких диалектов, т. е. диалектов южных областей
(по верхнему течению Рейна). Существенно отличались от
верхненемецких диалектов диалекты северных и северо-запад-
ных областей, называемые обычно нижненемецкими. На осно-
ве одного из таких нижненемецких диалектов (нижнефранкско-
го) образовался современный голландский язык. У голландских
переселенцев в Южной Африке появилась особая разновид-
ность голландского языка — бурский язык (афри-
каанс).
Английский язык развился на основе племенных языков
англов, саксов, ютов и фризов, выходцев с территории Север-
ной Германии. Древнейшие памятники на английском языке
относятся к VII в. н. э. Исторические особенности развития
английского языка определили интенсивное взаимодействие
его с другими языками (см. § 82).
Много споров в науке вызвал вопрос о месте английского
языка в США по отношению к английскому языку Великобри-
тании. Были попытки рассматривать английский язык в США
как особый «американский» язык, другие считали его диалек-
том английского языка. В настоящее время более принято го-
ворить об американском варианте английского языка (имеют-
ся в виду литературные языки). В своих наиболее существен-
ных признаках оба варианта совпадают, расхождения имеют-
ся главным образом в фонетике и лексике (ср., например, бри-
танские: underground train (поезд метро), newspaper cutting
(газетная вырезка), lift-boy (лифтер) и т. д. и соответству-
ющие американские: subway train, newspaper clipping (от
clip — стричь), elevator-boy (от elevator — подъемник)1.
1 А. Д. Швейцер. Очерк современного английского языка в США.
М., «Высшая школа», 1963, стр. 12.
12. Заказ 1876 2 89
К западногерманской подгруппе относят также йдиш
(новоеврейский), сложившийся на основе различных верх-
ненемецких диалектов с использованием элементов ряда дру-
гих языков (древнееврейского, славянских и т. п.).
Восточногерманская подгруппа языков представле-
на двумя мертвыми языками: вестготским и остгот-
ским. Первый был распространен в западной части Европы
на территории средневекового готского государства в Испа-
нии и Северной Италии, имел письменность на основе готского
алфавита, составленного епископом Вульфилой в IV в. н. э.;
второй обслуживал восточных готов, живших в период раннего
средневековья на побережье Черного моря и в южном
Поднепровье. Язык остготов сохранялся в отдельных посе-
лениях в Крыму до XVI в.
Население южной части Западной Европы в настоящее
время говорит на языках романской группы (от Roma—Рим),
иначе их называют италийскими.
Древнейшим языком этой группы является латин-
ский — литературный государственный язык Рима, памят-
ники которого восходят к VI в. до н. э. Перестав быть (после
падения Римской империи) государственным языком Рима,
латинский язык на долгое время сохранился как литератур-
ный язык западноевропейского средневековья (см. § 79). Ря-
дом с классическим литературным языком древнего Рима, на
котором'написаны многочисленные 'памятники римской литера-
туры и науки, существовал и живой разговорный язык Рима и
его провинций, получивший название народной латыни.
Народная латынь также отражена в некоторых памятниках
(надписи, отдельные произведения), но в своей основе—это
живая разговорная речь. Разговорная речь Рима и его провин-
ций стала базой современных романских языков. Римская ко-
лонизация охватила значительную часть Западной Европы,
на новых территориях не могло сохраняться прежнее единство
речи; в народной латыни появлялись местные черты, возника-
ли и усиливались диалектные различия. Усилению диалект-
ных различий способствовало не только ослабление связей
носителей латинского языка, но и влияние местных автох-
тонных (от греческого autochton — коренной житель, тузе-
мец) языков, т. е. языков коренного населения римских коло-
ний. В результате диалектная латынь отдельных провинций
постепенно сменилась новыми романскими языками- В разных
странах имелись свои особенности в характере и времени про-
цесса превращения диалектов народной латыни в романские
290
языки, но особенно интенсивно этот процесс проходил в V—
VIII в. н. э- Все романские языки (за исключением молдав-
ского, имеющего письменность на основе русского алфавита)
сохранили письменность на латинской основе.
Крупнейшими ро'М'аиак1И'М1и языками являются: италь-
янский (говорит 57 265 тыс. в Италии, Франции, Швейца-
рии, в результате эмиграции из Италии появился в США, Ка-
наде, Аргентине и других странах), французский (при-
мерно для 54 млн. человек является родным, распространен во
Франции, Бельгии, Швейцарии, Канаде, США, бывших коло-
ниях в Африке), испанский (Испания, Мексика, Куба и
большинство государств Центральной и Южной Америки, се-
вер Африки), португальский (Португалия, Бразилия,
бывшие колонии в Африке), румынский (Румыния, США,
СССР, около 1'6,5 млн.), м о л д а (в с к и й (2 380 тыс. человек
в СССР).
Кроме них, к романским языкам относятся: провансаль-
ский, каталанский, рёто-романский и некоторые другие. Про-
вансальский язык распространен на юго-востоке Франции
(Прованс), как литературный язык использовался в период
средневековья, в концу XIX в. утратил свою самостоятель-
ность. На каталанском языке говорит около 5,5 млн. человек
на северо-западе Испании, Балеарских островах и в южной
части Франции. Каталанский язык сложился уже
к XIII в., к этому же времени относятся древнейшие памятни-
ки, но после объединения с Испанией каталонцам на протя-
жении многих веков приходилось отстаивать независимость
своего языка. В 1936 г. после победы народного фронта
каталонцы получили право на самоопределение, но фашист-
ская диктатура Франко опять его ликвидировала; сейчас
обучение в школах идет на испанском языке, который весьма
заметно отличается от каталанского. Рето-романский
язык (около 0,5 млн. человек) распространен в Северной
Италии и в Швейцарии. В Швейцарии он является одним из
четырех государственных языков (наряду с немецким, фран-
цузским, итальянским), но так как не имеет собственной
территории распространения, то постепенно ассимилируется
другими языками.
Когда-то на территории Западной Европы были широко
распространены кельтские языки. В настоящее время кельт-
ская группа представлена немногими языками, из которых
самыми распространенными являются ирландский, шот-
ландский, бретонский (около 1 млн. жителей полу-
12* 29 г
острова Бретань во Франции), уэлсский (уэйлзский), или
валлийский (около 650 тыс. человек в Англии, в Уэльсе).
Очень показательна судьба шотландского и ирландского язы-
ков. В последние века до н. э. вся территория Британских
островов была занята кельтами. Наиболее крупными племен-
ными группами были бритты (территория Великобритании)
и гэлы (Ирландия). В I в. н. э. римляне захватили Британию,
дошли до южной Шотландии, но латинский язык не получил
здесь такого распространения, как в Южной Европе. В сере-
дине I тыс. н. э. на Британские острова переселились северо-
германские племена — англосаксы, которые беспощадно
истребляли, обращали в рабство старое кельтское население.
Кельтские языки сохранились лишь в Уэльсе, Ирландии и Се-
верной Шотландии, В горах Северной Шотландии довольно
долго держался старый клановый уклад жизни и старый
язык и культура. К нашему времени старый язык сохранился
только как разговорный.
На территории Ирландии англосаксы появились в XII в.,
но притеснения ирландцев особенно усилились в XVI—
XVII вв. и продолжались в XVIII и XIX, а в Северной Ирлан-
дии (Ольстер) продолжаются и сейчас. В результате ирланд-
ский язык был вытеснен во многих частях страны. В 1936 г- в
Ирландии говорящих по-ирландски было лишь 667 тыс- чело-
век, причем все они, кроме ирландского, пользовались и анг-
лийским. После образования самостоятельного ирландского
государства ирландский язык стал обязательным в школах,
на нем выходит несколько газет и журналов, печатаются кни-
ги, но все официальные документы издаются на двух языках—
английском и ирландском, что 'Свидетельствует о слабом рас-
пространении ирландского языка *.
Некоторые группы индоевропейских языков в настоящее
время представлены лишь отдельными языками. Таковы гре-
ческая, албанская, армянская группы. Очень интересна судь-
ба греческого языка.
Древнегреческий язык (X в. до н. э. — V в. н. э-),
распространенный на большой территории, отличался значи-
тельным разнообразием диалектов, из которых особенно выде-
лялись ионийский (Малая Азия, некоторые острова Эгей-
ского моря) и аттический. Аттический диалект был
распространен в Аттике и северо-восточной части Пелопоннеса,
1 См.: Народы зарубежной Европы. М., 1965, т. И, стр. 210—250.
292
на нем говорили в Афинах, поэтому постепенно он стал веду-
щим литературным языком Древней Греции.
С IV в. до н. э. иа основе аттического диалекта с сильным
влиянием ионийского начинает складываться общий язык
городов, получивший название койне, т. е. общая речь (от
греческого koine — общая). Общий язык городов стал базой
для развития в первые века н. э-среднегреческого, или
византийского, языка, ставшего официальным языком
Византии. На византийском языке, оказавшем значительное
влияние на славянские языки, написаны многочисленные ли-
тературные произведения. Просуществовал он до XV в. н. э.
Новогреческий язык сложился к XII в., им пользуется
околю 9,5 млн. человек, он известен в двух заметно различа-
ющихся формах: народный язык (димотика) и официальный
литературный язык (кафаревуса)- Первый восходит к живой
общей речи — общегреческому койне, второй — к литератур-
ному языку эпохи эллинизма .и Византийской империи. Ново-
греческий язык (особенно димотика) существенно отличается
от древнегреческого не только лексикой, но грамматикой и
фонетикой.
Изолированным оказался и албанский язык (Алба-
ния, Югославия, Греция, Италия, албанцев около 2,5 млн. че-
ловек), который раньше входил в иллиро-фракийскую груп-
пу, включавшую иллирийский и фракийский языки,
потомком одного их них и является современный албанским
язык, причем у ученых нет единого мнения о том, с каким из
них албанский язык связан теснее. Древнейшие письменные па-
мятники относятся ко второй половине XV в., письменность
на латинской основе.
Армянский язык, которым пользуется около 3,5 млн.
человек, издавна связан с территорией Армянского нагорья.
Как язык армянской народности он сформировался в VII—
VI вв. до н. э. Памятники .армянского языка с V в. до н. э. Бур-
ные исторические события, развертывавшиеся на протяжении
многих веков на территории современной Армении, привели
к проникновению в армянский язык многих элементов из дру-
гих (прежде всего кавказских) языков и к появлению значи-
тельных отличий современного армянского языка (ашхараба-
ра) от древнеармянского (грабар).
К индоевропейской семье относятся хеттская (анатолий-
ская) и тохарская группы, представленные только мертвыми
языками: хёттским (XIX—XII вв. до н. э-), л у в й й с к и м,
293
лидийским, ликййским и другими в Малой Азии
и тохарскими языками в Китайском Туркестане.
Вопрос о принадлежности к индоевропейской семье ряда
других мертвых языков до сих шор не решен. Споры вызы-
вает пеласгский язык, засвидетельствованный на Пело-
поннесе в догреческий период, этрусский язык, известный
на Апеннинском полуострове до римлян, и ряд других языков.
§ 68. Семито-хамитские языки.
Крупнейшие семьи языков Африки
На севере Африки и в Аравии распространены многочис-
ленные (более 50) семито-хамитские языки, на которых гово-
рит 118 328 тыс. человек.С е м и т о-х амитская семья язы-
ков делится на пять больших ветвей млн групп: семитскую,
берберо-ливийскую, египетскую, кушитскую и чадскую.
Семитская группа включает большое количество живых и
мертвых языков. К ней относятся 'аккадский язык с диа-
лектами вавилонским и ассирийским, ставший
мертвым уже к V в. и. э. Памятники аккадского языка восхо-
дят к XXX в. до н. э. В эту же группу входят мертвые древ-
нееврейский, финикийский (язык Финикии и Кар-
фагена с письменностью на особом финикийском алфавите),
ара ме йский с многочисленными диалектами, широко
распространенный в странах Переднего Востока с III в. до
н. э. до IV в. н. э. С арамейским языком связан потомок древ-
него ассиро-вавилонского языка — современный ассирий-
ский язык (атурайи), распространенный в Иране, Север-
ном Ираке, Сирии, Ливане. Всего ассирийцев около 1,5 млн.
человек. Около 22 тыс. потомков ассирийцев живут в СССР
(см. §64).
Самым крупным современным языком семитской группы
является арабский, обслуживающий население Саудов-
ской Аравии, Йемена, Сирии, Ливана, Ирака, АРЕ, Судана,
Ливии, Туниса, Алжира, Марокко и ряда других стран Ара-
вии и Северной Африки. В Африке арабский язык занимает
первое место по числу говорящих. Его широкое распростране-
ние связано с распространением мусульманства- Памятники
арабского языка, написанные особым арабским алфавитом,
восходят к I в. н. э.
Около 6 млн. человек, населяющих восточную Африку,
пользуется амхарским языком, ставшим государственным
языком Эфиопии (Абиссинии). К нему близки бесписьмен-
ные языки Эфиопии: тигре, тигра и, харари и другие.
294
Египетская группа представлена мертвыми языками:
староегипетским (III тысячелетие до н. э ) и копт-
ским (III—XVI вв- н.э.)_ В настоящее время официальным и
живым разговорным языком Египта (АРЕ) служит арабский
язык. Коптский язык сохранился только как культовый язык
православной церкви в Египте. ^ЛеМ‘).
Берберо-ливийская группа объединяет многочисленные
современные языки и диалекты, распространенные в Север-
ной Африке (главным образом в Марокко и Алжире): к а-
бйльский, тамазйгт, риф, шлехи другие. Несколь-
ко особняком стоит язык тамашёк, или туарег (населе-
ние Центральной Сахары и областей по берегам реки Нигер).
На берберских языках говорит более 5,5 млн. человек. К мерт-
вым языкам этой группы относится л и в й й с к о - н у м и д й й-
с к и й язык.
Языки кушитской группы распространены на территории
северо-восточной Африки (части Судана, Эфиопии, Кении,
Сомали). Многие из них близки к древнеегипетскому. Наибо-
лее значительными являются оромо, или галла (около
5,5 млн..), и сомали (3814 тыс. человек в Сомали и Эфио-
пии).
Чадская группа включает несколько десятков языков и ди-
алектов, на которых говорит население Нигерии, Республики
Чад и соседних районов Судана. Язык хауса, второй по ши-
роте распространения язык Африки, обслуживает, по новым
данным, до 15 млн. человек. Он используется и многими сосед-
ними народами- В нем наряду с типично семитскими чертами
есть и черты, сближающие его с бантоидными (см. ниже)
языками Африки.
Примерно четвертая часть населения Африки (около> 77
млн. человек) говорит на языках обширной семьи банту,
которые отличаются большой однородностью. Покажем это на
примере числительных в ряде языков банту-
Один Два Три Четыре Пять Десять
Суахили niaji u ili tatu ппе tano kumi
Б а ко н го moshi ole tatu ya tanu kumi
Руанда mwe bili tatu ппе tano ichumi
Луба (балуба) mo viti satu nai tanu kumi
Н г а л а awi bale satu rei tanu jumi
Совпадают и грамматические префиксы, характерные для
языков банту1. Такая однородность способствует широкому
распространению в Восточной Африке языка суахили.
Суахили является родным языком примерно для 1,2 млн. че-
1 См.: Народы Африки, стр. 109—111.
295
ловек (1180 тыс.), а владеет им около 30 млн. человек. Язык
суахили имеет древнюю письменность (с X в.), возникшую на
арабской основе. Из других языков банту более широкое
распространение имеют б а к б н г о (2770 тыс.), м б н го (2450
тыс-), б а н ь я р у а н д а (4910 тыс.), балуба (2610 тыс.).
Деление семьи банту на группы проведено довольно х слов-
но, в основном по их территориальному распространению
(см. § 65)-
К языкам семьи банту довольно близко стоят восточная,
центральная и западная (атлантическая) группы бантоидных
языков, т. е. подобных языкам банту. На восточно-бантоидных
языках (особенно близких к языкам банту) говорит около
6,7 млн. человек в Нигерии и Камеруне (на языке т и в — 2125
тыс., на языке ибибио — 1695 тыс.). Центральная группа
бантоидных языков распространена в Верхней Вольте, Гане,
Мали; на языках этой группы (группа гур) говорит около
8,5 млн. человек (на языке моей — 3805 тыс., се ну фо —
1205 тыс.). Атлантические (западнобантоидные) языки обслу-
живают 12,1 млн. человек, самым распространенным из них
является язык ф^льбе (на нем говорит 7780 тыс. человек,
живущих в Западном и Центральном Судане—Гвинее. Сенега-
ле, Мали, Нигерии). На языке фульбе существует письменность
(на арабской основе с добавлением некоторых знаков) и своя
оригинальная художественная литература.
На той же территории в (Верхней Вольте, Гане, Мали),
встречаются очень отличающиеся от бантоидных языков язы-
ки группы сонгаи (сон га и, денди), на которых говорит
около 1 млн. человек.
Большой внутренней близостью характеризуются языки
семьи манде, распространенные в Западном Судане (Гане,
Мали, Гвинее, Либерии, на Берегу Слоновой Кости). Всего к
этой семье принадлежит 30—40 языков, на которых говорит
около 7,5 млн. человек. Большая близость между ними, их бес-
письменный характер и слабая изученность затрудняют раз-
граничение языков и диалектов (см. § 64). Так, некоторые
ученые полагают, что языки малинке, ба м бара и диу-
л а являются самостоятельными языками, а другие считают их
лишь диалектами общего языка, называемого мандинго1.
Г винейская семья объединяет несколько десятков
языков (на них говорит 26,8 млн. человек), которые принято
1 Ср.: Народы Африки, стр. 100—103 и В. П. Токарскач. Язык ма-
линке (мандинго). М., «Наука», 1964, стр. 7.
296
делить на три группы: кру (Либерия, Берег Слоновой Кости),
ква (Гана, Дагомея, Того, Берег Слоновой Кости), канури
(Сахара и побережье оз. Чад). Наиболее распространены
йоруба (6615 тыс. говорящих), ибо (6428 тыс. человек),
а к а н (4060 тыс. человек) — все языки группы ква.
В бассейне Верхнего Ннла распространены языки пило т-
ской семьи (говорит 9,1 млн. человек). Наиболее изучен из
этой семьи нубййский язык, на котором есть письменные
памятники от X века. Нубийцев около 1,25 млн. человек.
Малочисленная сейчас (170 тыс. человек, живущих в юж-
ной и юго-западной части Африки) койсанская 1 группа язы-
ков представлена весьма близкими бушменскими (около
7 тыс. человек) и готтентотскими (около 56 тыс. чело-
век) языками. Когда-то эти языки были широко распростране-
ны, но в настоящее время почти уничтожены колонизаторами.
Их характерная особенность — наличие особых щелкающих
звуков, образуемых путем втягивания, а не выдыхания возду-
ха. Подобные звуки встречаются и в южной группе языков
банту (зулу, к о с а и других).
Остальные языковые группы Африки изучены очень слабо
и выделяются часто условно. Таковы, например, языки Цент-
рального и Восточного Судана (банда, фор и другие).
По мнению видного советского африканиста Д. А. Ольде-
рогге, все африканские языки, кроме семито-хамитских и кой-
санских, можно условно объединить в одну большую семью
зинджских языков (арабы называют жителей Восточной
Африки и Судана зинджами). Можно предполагать генетиче-
ское родство между этими языками, хотя прямых доказа-
тельств этого пока нет.
§ 69. Иберийско-кавказские языки
Иберийско-кавказскими, или просто кавказскими, принято
называть языки коренного населения Кавказа, отличающиеся
рядом своеобразных черт в фонетике (обилие согласных, на-
личие гортанных звуков), лексике и грамматике (эргативный
тип предложения и т. п.).
Эти языки делят на следующие группы: картвельскую (или
1 Название дано условно: кой-крин — самоназвание готтентотов
(«люди людей»), сан — название бушменов на языке готтентотов (Наро-
ды Африки, стр. 117).
297
иберийскую), абхазско-адыгейскую, дагестанскую и вейнах-
скую (или нахскую). Всего на них говорит около 5 млн. че-
ловек. Самой многочисленной группой является картвельская,
или иберийская (2967 тыс. говорящих), включающая гру-
зинский, за некий (мегрело-чанский), сванский язы-
ки. Грузины имеют свою старую письменность с памятниками
от V в. до н. э. На занском и сванском языках нет письменно-
сти, их носители по собственному желанию пользуются гру-
зинским языком.
В абхазско-адыгейскую группу входят кабардино-черкес-
ский, адыгейский, абхазский и абазинский языки. Кабардинцы
и черкесы говорят на одном языке (кабардино-черкес-
ском), хотя территориально разобщены; кабардинцы живут
в Кабарде по рекам Малке, Баксану и Тереку, черкесы — се-
вернее, в верховьях Кубани, куда они переселились только в
первой половине XIX в. Кабардинцев — 203,6, черкессов —
30,5 тыс. человек. Адыгейский язык (Адыгейская автоном-
ная область на территории Краснодарского края, центр обла-
сти — г. Майкоп) очень близок к кабардино-черкесскому (ка-
бардинцы, черкесы и адыгейцы называют себя общим именем
адыгэ), составляет с ними одну группу (адыгейцев около 80
тыс. человек). В другую подгруппу входят абхазский (Аб-
хазская АССР) и близкий к нему абазинский (около 20
тыс. жителей верховьев Большого и Малого Зеленчуков, Куба-
ни и Кумы) языки. Кроме родного языка, почти все абазинцы
владеют кабардинским и русским. Абхазский язык испытывает
влияние грузинского, абазинский — кабардинского.
На всех абхазско-адыгейских языках имеется своя пись-
менность. появившаяся в советский период.
Дагестанская группа — самая многочисленная (около 30
языков) и сложная по составу. В нее входят аварский язык с
его многочисленными диалектами, лакский, даргинский, лез-
гйнский и другие. Аварский — один из наиболее распро-
страненных языков Дагестана (около 270 тыс. человек), кроме
того, он является вторым родным языком для ряда близких
между собой народов Дагестана, например, для населения,
говорящего на андийском и дидойском языках (у
них аварская письменность). Таково же положение лезгин-
ского языка, которым, кроме самих лезгин (223 тыс.), ши-
роко пользуются наряду со своим языком агулы, рутульцы,
цехуры и другие народы Дагестана. На лакском и дар-
гинском (оба распространены в восточной части Дагестан-
ской АССР) есть своя письменность.
298
Четвертую, вейнахскую .группу составляют чеченский,
ингушский и бесписьменный бацбийский языки. Че-
ченский (около 419 тыс. человек) и ингушский (около 106 тыс.
человек), распространенные в Чечено-Ингушской АССР
(центр — г. Грозный), являются языками коренными на дан-
ной территории, письменность на них создана лишь в совет-
ское время.
§ 70. Уральские и алтайские языки. Палеоазиатские языки
На северо-востоке Европы и на значительной части севера
Азии распространены языки, условно называемые уральски-
ми, т. к. в прошлом они были тесно связаны с территорией
Приуралья. Большинство ученых первоначальной родиной
этих языков считают районы, лежащие между излучиной Вол-
ги и Уральским хребтом.
Уральская семья языков объединяет финно-угорские
•языки (делятся на финскую и угорскую группы) и самодий-
ские языки. Некоторые исследователи считают финно-угор-
ские и самодийские языки разными, хотя и родственными
семьями языков.
В финскую группу входят языки: а) прибалтийско-фин-
ские—финский (суоми), ижорский, карельский, вепсский, эс-
тонский, водский, ливский, б) саамский, в) поволжские (мор-
довские — эрзянский и мокшанский, марийский), г) пермские
(удмуртский и комийские языки).
Финский (суоми) язык обслуживает около 5 млн. че-
ловек и является государственным языком Финляндии. Пись-
менность на финском языке существует с XVI в., сложилась
на основе поздней латиницы (готики, см. § 85). На эстон-
ском языке говорит более 1 млн. человек. В русских летопи-
сях эстонцы назывались чудью, сами эстонцы называли свой
язык maakeel — «язык нашей земли», название асты, эстон-
ский употребляется с середины XIX в. Письменность с XIII в.
на основе латинской графики.
Многие прибалтийско-финские языки характеризуются
большими диалектными различиями. Так, в карельском языке
разница между северными и южными диалектами настолько
значительна, что не удалось создать общий литературный
язык. В Карельской АССР в качестве государственных язы-
ков используются русский и финский. В эстонском языке с
середины XIX в. было два литературных языка — таллинский
и тартуский, базировавшихся на разных диалектах.
299
Все прибалтийско-финские языки испытали сильное влия-
ние индоевропейских языков, прежде всего славянских и бал-
тийских. Особенно сильно это влияние ощущается в языках,
носители которых издавна были тесно связаны с русским на-
селением. Таковы водский и ижорский языки, сложив-
шиеся еще в эпоху Новгородского государства. Еще в нача-
ле нашего века в водских и ижорских деревнях русский язык
понимали многие, часто почти все. В наше время водским и-
ижорским языком пользуется в основном только старшее по-
коление.
Стоящий особняком саамский язык (старое название на-
рода лопари от финского 1аре—сторона или шведского 1арр —
место) распространен на Кольском полуострове (на нем гово-
рит около двух тысяч человек), в северных районах скандинав-
ских стран и Финляндии (около 30 тыс. человек).
Среди финских языков Поволжья наиболее распространен-
мордовский (около 1300 тыс.), объединяющий по существу
два языка — э.рзянский и мокшанский. Эрзя живут в
северо-восточных и восточных районах Мордовской АССР, а-
также в Горьковской, Куйбышевской, Саратовской, Оренбург-
ской областях, Татарской и Башкирской АССР. Мордва-мок-
ша расселена в западной части Мордовской АССР, есть по-
селения мокши в Пензенской области. Оба языка являются
литературными, на них издаются газеты, журналы и проводит-
ся обучение в начальной школе. В пределах Среднего По-
волжья распространен и марийский язык (Марийская-
АССР и соседние области), обслуживающий около 0,5 млн. че-
ловек. В марийском языке очень сильные диалектные разли-
чия, особенно в лексике и фонетике, что привело к развитию в
марийском 2-х литературных языков: горномарийского (с 10*
гласными фонемами) и лугововосточного (с 8 гласными фо-
немами). В основе марийской письменности — русский алфа-
вит с дополнительными знаками для специфических звуков
марийского языка.
Распространенный восточнее, в бассейне Камы и Вятки,
удмуртский язык ближе к комийскому, чем к поволжским.
Удмуртов (до революции их называли вотяками) более 620
тыс. человек, письменность создана лишь в советское время на
основе русского алфавита. Комийский язык распростра-
нен на территории Коми АССР. Для зырян (старое название
народа коми) в XIV в. была создана азбука (Стефаном Перм-
ским), но широкого распространения она не получила. Новая
письменность создана в 1918 г. на русско-латинской основе, а
300
s 1938 г. она была переработана на основе русского алфави-
та. К комийскому языку очень близок коми-пермяцкий
язык, который многие считают лишь диалектом комийского
языка. Коми-пермяков около 137 тыс. человек, живут в Коми-
Пермяцком национальном округе, входящем в состав Перм-
ской области.
К угорской группе относятся обско-угорские языки: х ан-
ты некий, мансийский и венгерский. Ханты (более
19 тыс. человек) и манси (около 6,5 тыс. человек) живут в
бассейне реки Оби в Ханты-Мансийском национальном округе
и соседних районах. На хантыйском и мансийском языках су-
ществует письменность (с 1930 г.), на этих языках выходят
газеты, печатается литература, идет обучение в начальных
школах.
Венгерский язык (Венгрия, соседние страны, США, Кана-
да — всего более 13 млн. человек) по словарному составу и
грамматике близок к хантыйскому и мансийскому языкам. В
Западной Европе венгры (старое название угры) появились в
конце IX в. н. э. Венгерская письменность насчитывает око-
ло 900 лет.
К самодийской группе языков относят ненецкий, нга-
насанский, селькупский, энецкий. Всего на само-
дийских языках говорит около 29 тыс. человек. Самым крупным
языком является ненецкий. Ненцы (23 тыс.) занимают тунд-
ренную полосу от полуострова Канин до рек Пура и Агапы
(полуостров Таймыр); восточнее их на полуострове Таймыр
живут нганасаны, на полуострове Ямал и на севере Томской
области (по реке Таз) — селькупы, в районе устья Енисея —
энцы. На ненецком и селькупском языках существует пись-
менность, созданная в советское время.
Все самодийские языки в настоящее время испытывают
сильное влияние русского языка, на многих территориях, на-
пример в Нарымском крае, молодежь переходит на русский
язык. Русский язык изучают в школах со 2-го, а иногда и с
l-ro класса.
По мнению некоторых ученых, уральской семье языков
родственна алтайская семья языков.
В алтайскую семью языков в настоящее время при-
нято объединять три считавшиеся ранее самостоятельными
языковые семьи: тюркскую, монгольскую и тунгусо-маньчжур-
скую, однако такое объединение признается не всеми исследо-
вателями.
301
1 юр кскую се м ыо языков в современном языкознании*
принято делить на две группы, или ветви: западную и вос-
точную. Западная ветвь тюркских языков связана с языками
тюркских племен, входивших ранее в западногуннский пле-
менной союз и западнотюркский каганат, в процессе.распада
которых и выделились крупные родоплеменные языки и груп-
пы языков. Восточная ветвь сложилась главным образом из
языков тюркских племен, входивших в восточногуннский пле-
менной союз и последующие объединения тюрков востока.
Западная и восточная ветви отличаются друг от друга рядом
фонетических (например, в западных языках имеем j в
соответствии с зубными с, з, т, д восточных языков, айак /
адак — мота), грамматических (напр'имер, в западных язы-
ках более развитая структура сложного предложения и в свя-
зи с этим больше союзов), лексических (например, наличие в
западной группе значительного количества заимствованных
слов из арабского и иранского языков, тогда как в восточной
преобладают заимствования из монгол юких языков) черт.
Западнотюркские языки. К западной ветви тюркских язы-
ков относятся мертвые(бу.# г а р с к и й (язык государства бул-
гар то Волге в VI—XIVbb.) itjxaj а р ски й (VI—X вв.) язы-
ки. Их потомком является современный ^ч у в а ш с к и й язык
(по переписи 1959 г. — 1470 тыс. жителей Чувашской АССР,
а также Башкирской и Татарской АССР, Куйбышевской,
Ульяновской и Саратовской областей), сохранивший много
старых черт, которые отличают его от других тюркских язы-
ков. Система письма была разработана в 1870 г. И. Я. Яков-
левым, большую помощь ему в распространении просвещения
среди чувашского населения оказывал И..Н, Ульянов, руково-
дивший в это время школьным делом в бывшей Симбирской
губернии.
Во вторую группу западнотюркских языков (огурскую) вхо-
дят /гур к м ёмок и й, 1т'у;р ёцкий, ia з е рбайджанский,
(гагаузский (Молдавская ССР) и древний щ_е ч е н ё ж -
с к и й языки. Наиболее четко старую основу сохранил туркмен-
ский язык (Туркменская ССР; есть поселения туркмен в Иране
и Афганистане — всего 1'915 тыс. человек). До революции
у туркмен не было своей письменности, они пользовались араб-
ской системой письма, совершенно чуждой фонетической струк-
туре их родного языка, после революции разработана новая си-
1 Здесь и ниже приводится классификация, данная Н. А. Баскаковым
в статье «Тюркские языки народов Средней Азии и Казахстана», опубли-
кованной в сб. «Народы Средней Азии и Казахстана», т. I (М., 1962).
302
стема, сначала на латинской, а затем на русской основе. Такое
же положение и во многих других тюркских языках.
Особую группу западнотюркских языков составляют
древнеузбекский (мертвый) и современные узбек-
ский и уйгурский языки. На узбекском языке говорят
6,5 млн. человек в СССР и около 1300 тыс. за рубежом (Афга-
нистан); памятники письменности на древнеузбекском языке
относятся к XV в. н. э., а отдельные тексты — к VIII в. Боль-
шинство уйгуров живет на территории Китая (4400 тыс.) и
лишь 100 тыс. — в Советском Союзе, в южных районах Уз-
бекской, Киргизской и Казахской ССР.
Кыпчакская группа объединяет значительное количество
языков (татарский, башкирский, караимский, кумыкский, ка-
рачаево-балкарский, ногайский, каракалпакский, казахский и
некоторые диалекты узбекского языка). Мертвым языком яв-
ляетсящ_° л 0 в е цки й (иначе куманский), известный по па-
мятникам XIII в. Основу языков этой группы составляли ста-
рые языки кыпчакских племен, появившихся в Восточной Евро-
пе в IX—XI вв. н. э. и составлявших в XIII—XV вв. ядро Зо-
лотой Орды. Выделившиеся после распада Золотой Орды и
образования Астраханского и Казанского ханств племена,
языки которых испытали влияние языка булгар, стали позднее
носителями современных ]т ата р ско г-» и (' б а ш к й р с к о г о
языков. Современныеук а раймский (о,7 тыс. человек в Лит-
ве и КрымуЦку м ыкский (135 тыс. человек в Дагестане),
кдрачаево - балкарский (карачаевцы — 81 тыс. че-
ловек, живущие в Карачаево-Черкесской автономной обла-
сти, и балкарцы — 42 тыс., живущие в Кабардино-Балкарской
АССР) языки в наибольшей степени близки к старому поло-
вецкому языку, хотя они усвоили отдельные черты соседних
кавказских языков. Также на кыпчакской основе, но несколько
позже (в XIV—XV вв.) сформировались современные но-
гайский (41 тыс. человек на территории Дагестана и Став-
ропольского края — в междуречье Терека и Куры), ^кара-
калпакский (Кара^Калтакокая АССР и соседние рес-
публики, более 172,5 тыс. человек), казахский (около 4,5
мл-н. человек, в том числе около 0,5 <млн. ,в Китае) языки.
Восточная ветвь тюркских языков представлена мертвы-
ми языками о р х 6 н ск и х надписей VI—VIII вв. (орхоно-
тюркская группа), мертвыми же древнеуйгурским и
древнекиргйзским (языком енисейских надписей) и ря-
дом живых современных языков: алтайским, хакасским, ту-
винским, киргизским, якутским и другими.
303
Наиболее ярко специфические особенности восточнотюрк-
ских языков, в частности сильное монгольское влияние, про-
ступают в киргизском и ta л т а й с ко м языках, особенно
в последнем, носители которого долго находились в составе
Монгольского государства. Это обусловило значительные раз-
личия между диалектами алтайского языка. Северные диалек-
ты оказались ближе к группе, представленной {хакасском
(на нем говорит 56,6 тыс. человек),’^увйнским (100 тыс.
человек), шб р ски м (около 15 тыс. жителей Кемеровской
области) nfr о ф а д а р с к и м (около 400 человек, населяю-
щих Восточные Саяны — Нижне-Удинский район Иркутской
области) языками.
Территориально оторванный от остальных восточнотюрк-
ских языков, якутский язык имеет ряд своеобразных черт:
в его словаре много элементов монгольского, тунгусского и
какого-то еще, пока неизвестного происхождения. Якуты (око-
ло 238 тыс. человек) живут в бассейне Средней Лены и на
прилегающих территориях. Очевидно, тюркский язык перене-
сен сюда 1пр1ишелыцамн с юга (Прибайкалья)), предками совре-
менных якутов *•
Тюркские языки издавна оказывались в тесном соседстве
с монгольскими и часто испытывали влияние последних, в
свою очередь оказывая влияние на монгольские языки.
Сведения о монгольской семье языков имеются с
эпохи Чингисхана и свидетельствуют о значительном един-
стве монгольского языка топ поры на всей огромной терри-
тории его распространения 1 2. Разбросанные на большой тер-
ритории, слабо связанные между собой отдельные группы
монголов после крушения империи Чингисхана оказались
изолированными, их языковое развитие протекало в разных
случаях по-разному. В результате из единого монгольского
языка выделился ряд отдельных самостоятельных монгольских
языков. Прежде всего обособились те роды и племена мон-
голов, которые оказались в Афганистане. Язык афганских
монголов (моголов) резко отличается от других монголь-
ских языков сохранением значительных элементов старомон-
гольского языка и появлением новых иранских заимствова-
ний. В начале XIII в. обособились монголы, оказавшиеся в
1 В вопросе о происхождении якутов еще много спорного (см.: Наро-
ды Сибири. М.—Л., 1965, стр. 268—271.
2 Для характеристики монгольских языков использована работа
Г. А. Саижеева «Сравнительная грамматика монгольских языков» (т. I.
М., изд-во АН СССР, 1953).
304
китайско-тибетском окружении (в районе озера Кукунор), на-
зывающие себя мои гор а ми. На территории Маньчжурии
появился д а г у р с к и й язык, характеризующийся примесью
тунгусо-маньчжурских элементов. Западная (ойратская)
ветвь монгольских языков представлена калмыцким язы-
ком (Калмыцкая АССР, всего калмыков около 106 тыс. че-
ловек), сложившимся на базе ойратскнх племенных
языков и диалектов, в результате продвижения их на запад
(на современной территории калмыки появились в XVII в.).
Наиболее распространенными монгольскими языками явля-
ются бурятский (253 тыс.) и монгольский, или
х а л х а - м о н г о л ь с к и й (800 тыс. человек).
Бурятский, или бурят-монгольский язык (районы При-
байкалья), характеризуется большим диалектным многообра-
зием- Народы, говорящие на этом языке, в прошлом пользо-
вались архаическим старомонгольским письмом, основан-
ным на тибетской графике, очень трудной для усвоения.
После революции они перешли сначала на использование ла-
тинской графики, а затем был создан новый алфавит на
основе русской графики. На 'русской же графике осно-
вана и халха-монгольская 'письменность (государствен-
ный язык Монгольской народной республики).
На тунгусо-маньчжурских языках говорит насе-
ление значительной части северной Азии (особенно восточной
Сибири); их принято делить на две группы: маньчжурскую и
тунгусскую. Маньчжурская группа распространена на Даль-
нем Востоке и представлена маньчжурским, нанайским и
группой малочисленных, близких к нанайскому языков
ульчеп (около 2 тыс. человек, живущих в Хабаровском крае),
орочей (около 800 человек по рекам Тумнин и Хунгари в
Хабаровском крае) и ороков (не более 400 человек на Сахали-
не). Ульчп и орочи называют себя нани, поэтому раньше их
языки объединялись в один.
.Маньчжурский язык (на нем говорит 2900 тыс. че-
ловек) распространен в Северо-Восточном Китае и у нас в
Приморье. Существует богатая средневековая письменность
на особом маньчжурском алфавите. Нанайцы (8 тыс. че-
ловек, живущих на Сахалине и в нижнем течении Амура) по-
лучили письменность в советское время. Нанайской
системой письма пользуются и соседние народы. К этой же
группе относится удэгейский (или удэйский) язык.
Удэгейцев около 1400 человек, живут они небольшими группа-
13. Заказ 1876
305
ми в сельских районах Хабаровского и Приморского краев. В
языке сильные диалектные различия, что помешало созданию
в 30-х гг. письменности. Удэгейцы наряду со своим родным
языком хорошо владеют, особенно молодое поколение, рус-
ским языком.
К тунгусской группе относятся эвенкийский, э в ё п-
ский, негидальский языки. Эвенкийский — один из
самых крупных языков Сибири: на нем говорит 25 тыс. че-
ловек на огромной территории от Оби на западе до побе-
режья Охотского моря и Сахалина на востоке. К эвенкийско-
му языку близок эвенский (около 9 тыс. человек), распро-
страненный в Якутской АССР и на побережье Охотского мо-
ря. Эвенки и эвены раньше жили южнее, в районах Прибай-
калья и Забайкалья. Их передвижение на север произошло
сравнительно недавно; в некоторых районах (на Камчатке)
они появились лпшь в XIX в. У эвенков и эвенов письмен-
ность возникла в советское время.
Кроме рассмотренных семей и групп, на территории Си-
бири и Дальнего Востока распространены языки, условно
называемые палеоазиатскими, т. е. староазиатскими,
так как большинство исследователей считает их древнейши-
ми языками данной территории. Некоторые из них близки
между собой, их можно объединить в группу родственных
языков. Так, выделяется группа родственных северо-восточ-
ных языков — чукотская, объединяющая три языка: чукот-
ский, корякский и ительменский (оба на Камчат-
ке). Наиболее крупным является чукотский язык, на кото-
ром, по новейшим данным, говорит 11,7 тыс. человек, живу-
щих в Чукотском национальном округе Магаданской обла-
сти. Одна из своеобразных особенностей этого языка — раз-
личение женского и мужского произношения: женщины про-
износят ц там, где мужчины — р, например крым —
кцым (нет)- Письменность на чукотском языке появилась
<в 1931 г.
Изолированными языками оказываются юкагирский
(на котором говорит около 400 человек, живущих в области
реки Колымы) и нивхский (3,7 тыс. жителей в районе
нижпего течения Амура и на Сахалине). Условно их относят
к группе палеоазиатских языков.
Вопрос о месте языка кето в (живут на Енисее) в гене-
алогической классификации языков до сих пор не решен.
Некоторые исследователи считают кетский язык родствен-
ным китаиско-тибетской семье языков.
306
§ 71. Китайско-тибетская, мон-кхмер, дравидская
и другие семьи языков народов Юго-Востока Азии
Восточная и юго-восточная часть Азии заселена носителя-
ми многочисленных языков, которые объединяются в несколь-
ко крупных семей и групп.
Китайско-тибетская семья языков занимает вто-
рое (после индоевропейской) место по числу говорящих: на
иих говорит 790 814 тыс. человек. Распространены китайско-
тибетские языки на юго-востоке Азин. Их принято делить на
ряд групп. Наиболее крупной группой является китайская,
в которую входят китайский (хань) и дунганский (хуэй)
языки. На китайском языке говорит около 683,5 млн. че-
ловек в Китае (на востоке страны) и за его пределами. Дли-
тельная политическая раздробленность Китая привела к
образованию многочисленных, весьма отличающихся друг
от друга диалектов. Особенно большая разница между се-
верными и южными диалектами. В основе современного ки-
тайского литературного общегосударственного языка (п у-
тунхуа) лежит северный пекинский диалект, на котором
говорит до 70% китайцев. Он в настоящее время изучается во
всех школах. На китайском языке есть древняя и очень свое-
образная иероглифическая письменность (см. § 84).
Дунганский язык (хуэй) распространен в Китае (око-
ло 3,5 млн. человек) и соседних странах. В СССР живет око-
ло 23 тыс. дунган (в Киргизской и Казахской ССР). Для них
создана своя система письма на основе русского алфавита.
На юге Китая и в Индокитае выделяется большая группа
языков, называемая таи-чжуанской. К ней относятся сиам-
ский (к х о н-т а и), ч ж у а н, лао, шань и ряд языков
малочисленных народов горных районов Вьетнама, Лаоса и
Таиланда. Самый распространенный язык — сиамский (на нем
говорит 13 540 тыс. человек).
В южных провинциях Китая и на севере Вьетнама, Лаоса
и Таиланда (в горных районах) распространены многочислен-
ные языки группы мяо-яо, на которых говорит около 4,5 млн.
человек, живущих отдельными изолированными группами. На
языке мяо (Вьетнам и Китай), которым пользуется 3 280
тыс., есть письменность.
Тибето-бирманская группа включает свыше ста языков и
диалектов (на них говорит более 37 млн. человек), распро-
страненных в Западном и Юго-Западном Китае, Индокитае,
Индии и Непале. Тибето-бирманские языки весьма разнообраз-
13*
307
ны и делятся обычно на шесть подгрупп: тибетскую, гималай-
скую, бирманскую, качинскую, ицзу и каренскую, которую не-
которые исследователи относят к таи-чжуанской группе. Наи-
более распространенными языками являются бирмански й
(на нем говорит 15,5 млн. человек в Бирме), ицзу (4 млн. че-
ловек, живущих на территории Китая), тибетский (3,3 млн.
человек) с его многочисленными диалектами, которые настоль-
ко разнообразны, что, по мнению некоторых исследователей,
должны признаваться самостоятельными языками. К тибетско-
му языку близок язык шерпов (жителей Гималаев). На мно-
гих языках этой группы существует старая письменность раз-
ного происхождения, например, тибетская письменность раз-
вилась из индийской.
Значительным своеобразием отличается вьетнамская груп-
па, которую некоторые исследователи выделяют из китайско-
тибетской семьи языков, считая переходной между китайско-
тибетской и семьей мон-кхмер (см. ниже). Самый значитель-
ный язык этой группы — вьетнамский. Он распространен
не только во Вьетнаме, но и в Камбодже (в долине Меконга).
На нем говорит более 27 млн. человек. Сохранилась старая
вьетнамская письменность на иероглифической основе (см.
§84).
К китайско-тибетской семье близка семья м о н-к х м е р,
входящие в нее языки распространены в Камбодже, Вьетна-
ме, Таиланде. Крупнейшим языком этой семьи является язык
кхмер — официальный язык Камбоджи с письменными
памятниками от VI—VII вв. н. э. Говорит на языке кхмер око-
ло 5,9 млн. человек. Остальные языки — малочисленны, их
носители живут изолированными группами в окружении дру-
гих народов в горных районах Вьетнама, Лаоса и Бирмы.
Условно эти языки делят на две группы: горных кхмеров
( м н о н г и, к у и, с у и и другие) и горных монов (в а,
кхму, фу тень). Небольшие группы носителей мон-кхмер-
ских языков живут в горных районах Малаккского полуостро-
ва (Малайская Федерация) и на Никобарских островах.
К семье мон-кхмер близка семья мунда, на языках ко-
торой говорят народы, живущие в горных районах Централь-
ной Индии. Языки мунда — языки древнейшего населения Юж-
ной Азии, все они бесписьменные, хотя некоторые из них до
сих пор широко используются. Например, на языке с а н т а л и
говорит около 3,5 млн. человек, на языке мунда — 0,8 млн.
На территории Индии, кроме индоевропейских (арийских,
см. § 67) языков и языков м^нда, распространена еще боль-
308
шая семья дравидских языков, на которых, по одним
данным, говорит 115,76 млн. человек *, а по другим — 120,3 млн.
человек1 2. Народы, говорящие на дравидских языках, населя-
ют южную часть Индии, отдельные группы носителей дравид-
ских языков встречаются на о. Цейлоне, в Пакистане и Афга-
нистане.
Дравидские языки резко отличаются от индоевропейских
языков Индии и других соседних языковых групп и семей как
фонетикой, так и грамматикой. В них, например, есть особое
отрицательное спряжение и нет поэтому частицы «не».
Среди дравидских языков выделяется ряд крупных языков:
тамил (тамильский), малаялам (16,5 или 18 млн. го-
ворящих на нем), к аннара (17,5 или 19 млн. говорящих),
телугу. Тамильский язык распространен в Индии (штат
Мадрас) и на Цейлоне, на нем говорит около 36 млн. человек.
На нем имеются старые литературные памятники, сейчас пе-
чатаются газеты, журналы, выходит художественная литера-
тура. Особое место среди дравидских языков занимает язык
телугу (или андхра), он непонятен для народов, говорящих на
других дравидских языках- Телугу распространен в штате
Андхра-Прадеш и частично в Мадрасе, на нем говорит около
40 млн. человек. Литература на этом языке возникла в XIII—
XIV вв. н. э. На лексику телугу в прошлом большое влияние
оказал санскрит, в последнее время сильно влиял урду (см.
§ 67). Среди дравидских языков много бесписьменных, напри-
мер язык гон ди, на котором говорит около 1,2 млн. человек,
живущих в Центральном Индийском Нагорье (штат Мадхья
Прадеш). В большинстве случаев бесписьменные языки мало-
численны, таковы языки кандхи, байгани (около 90 тыс),
колами (40 тыс.). Есть и совсем малочисленные, такие, на-
пример, как т о д а (в горах Нилгири), на котором говорит око-
ло 900 человек.
В Восточной Азии встречается ряд языков, которые не мо-
гут быть включены ни в одну из существующих языковых се-
мей (см. § 66). Такими языками являются японский, корей-
ский, айнский и ряд других.
Японский язык, на котором говорит более 95 млн. чело-
век, распространен в Японии, США, на Гавайях, в Бразилии
и др. странах. Корейский язык (около 40 млн. говорящих
на нем) распространен в Корейской Народной Демократпче-
1 См.: Население мира, стр. 241.
2 См.: Население земного шара. стр. 127.
309
ской Республике, Южной Корее. Встречается корейский язык
в Китае, Японии, СССР (около 330 тыс. корейцев). Письмен-
ность с XV в. н. э. буквенно-слогового типа, но использовалась,
а в Южной Корее и до сих пор используется, в соединении с
иероглифическим письмом (см. § 84). В корейском языке есть
некоторые черты, сближающие его с китайскими языками, а
в японском некоторые исследователи видят сходство с малай-
ско-полинезийскими языками.
Среди изолированных языков Востока особенно своеобраз-
но положение айнского языка. Айны (около 20 тыс.) жи-
вут на о. Хоккайдо в Японии. Можно думать, что это — по-
томки древнейшего населения японских островов. Связь айн-
ского языка с какими-либо другими языками установить не
удалось. Такими же изолированными языками являются б у-
риши (на Памире), андаманский (на Андаманских
островах).
§ 72. Малайско-полинезийская семья языков
Другие группы и семьи языков Австралии и Океании
Третье место в мире по числу говорящих занимает м а-
лайско-полинезийская, называемая иначе австроне-
зийской (от латинского australis — южный), семья языков.
Малайско-полинезийские языки распространены от Индоне-
зии до Мадагаскара. Народы, говорящие на этих языках, за-
селяют многочисленные острова Юго-Восточной Азии, полу-
остров Малакку и некоторые районы на юго-востоке Индо-
китая.
Л1алайско-полинезийская семья языков включает четыре
больших группы, или ветви, языков: индонезийскую, полине-
зийскую, меланезийскую и микронезийскую. Из них самая об-
ширная индонезийская (или малайская). На языках этой
группы говорит около 133,5 млн. человек из 135 млн. говоря-
щих на всех малайско-полинезийских языках.
В индонезийскую группу входит более 140 языков (по
другим данным — около 200 языков, расхождения вызываются
трудностью разграничения языков и диалектов), распростра-
ненных главным образом на территории Индонезии и Филип-
пинских островов. Индонезийская (малайская) группа делится
на шесть подгрупп: индонезийскую, яванскую, калимантан-
скую (даяхскую), селебесскую, филиппинскую и мадагас-
карску ю.
Особое место занимает индонезийский язык, сложив-
310
шийся на основе малайского, который издавна имел довольно
широкое распространение по всему индонезийскому архипе-
лагу как язык межплеменного общения. Это определило его
большую роль в процессе формирования индонезийской нации,
в борьбе отстаивавшей свою национальную независимость.
С 1928 г. малайский язык стал называться индонезийским, а в
1945 г. он был провозглашен единым государственным языком
только что образованной в то время Индонезийской Республи-
ки *. Своеобразие исторической роли индонезийского языка
обеспечивало ему широкое признание в Индонезии, хотя ма-
лайцы, для которых индонезийский язык является родным, со-
ставляют не более 5% населения республики (восточная часть
Суматры, острова Риу, побережье Калимантана). Став госу-
дарственным языком, индонезийский язык во многом отошел
от старого малайского языка, пополнился новыми словами из
других индонезийских языков. Он легко усваивается носителя-
ми других индонезийских языков, так как структурно и лекси-
чески близок к ним1 2.
Близость индонезийского языка к другим языкам той же
группы легко обнаруживается при сопоставлении слов из кру-
га устойчивых слов, лексического минимума языка (см. § 36).
Приведем несколько примеров.
Рис Ребенок Дом Буйвол Пять
Индонезийский padi anak rumah kerbau lima
М а д у р с к и й padi anak roma kerbuj lima
Явап'скнй pari anak omah kebo \ / lima
Сунданский pare anak imali V kebo lima
Такая же близость обнаруживается и в системе граммати-
ческих средств3.
Среди других индонезийских языков самыми распростра-
ненными являются яванский (на острове Яве, говорит на
нем более 46 млн. человек), сунданский (на востоке ост-
рова Ява, говорит 13,5 млн. человек), мадурский (на ост-
рове Маду р, около 6300 тыс.). На Филиппинских островах осо-
бенно распространены языки тагалбг (тагальский), яв-
ляющийся официальным государственным языком Филиппин-
1 См.: Нгурах Багу с. Индонезийский язык и формирование на-
ции. — Вестник Московского университета, 1965, № 4.
2 См.: Г. П. Сердюченко. Теоретические проблемы (изучения язы-
ков Азии и Африки. — Известия АН СССР, серия литературы и языка,
1965, вып. 4, стр. 311—312
3 См.: А. П. Павленко. Сунданский язык, М., «Наука», 1965,
стр. 20—21.
311
ской республики (по данным 1960 г., им владеет 12 млн. чело-
век) ; х ил и га йно н, пампангои другие. Все эти языки
имеют богатую письменную традицию. Памятники на древне-
яванском литературном языке — к а в и — относятся к IX в.
и. э. Наряду с языками со старой письменностью в Индонезии,
как и на Филиппинах, имеется большое число бесписьменных
языков: ниасский, гай о и другие.
К индонезийской (малайской) группе языков принадлежат
мальгашский язык, на котором говорит население остро-
ва Мадагаскар (5400 тыс. человек) — потомки давних пере-
селенцев из Индонезии.
Вторую группу малайско-полинезийской семьи языков со-
ставляют полинезийские языки — языки жителей многочис-
ленных островов Тихого океана (однако они отличаются боль-
шим единством). Исследователи считают, что разница между
таитянским, гавайским и маорийским (на нем говорит населе-
ние Новой Зеландии) языками гораздо меньше, чем между
немецким и голландским. Всего в Полинезии насчитывается
Около 100 языков, диалектов и поддиалектов, которые обслу-
живают почти 600 тыс. человек. Основными языками считают-
ся маорй некий, гавайский, таитянский, само-
анский, нукахивский (язык жителей Маркизских ост-
ровов) и другие. Своеобразен и язык острова Пасхи (Рапа-
нуи) — единственный из полинезийских языков, на котором
есть древние памятники, до сих пор не расшифрованные уче-
ными. На остальных полинезийских языках письменность поя-
вилась лишь с XIX в.
Третья группа — микронезийская — распространена в вос-
точной и центральной части Микронезии (Маршалловы, Мари-
анские, Каролинские и другие острова), на них говорит около
100 тыс. человек. Все микронезийские языки бесписьменные.
Меланезийская группа языков распространена в Новой
Каледонии, Новой Гвинее (в восточной части), на Соломоно-
вых островах, Новых Гебридах и других островах. Всего на
меланезийских языках говорит около 0,9 млн. человек. Пись-
менность на меланезийских языках появилась лишь в XIX ве-
ке. Между отдельными языками значительные различия, что
объясняется особенностью их распространения. Более крупны-
ми языками являются фиджи (178 тыс. говорящих на них),
буготу (на Соломоновых островах), нгола (остров Фло-
рида и соседние).
Непосредственными соседями меланезийцев в Новой Гви-
нее, на Соломоновых островах, острове Новая Британия яв-
312
ляются папуасы, которые говорят на языках, составляющих
папуасскую семью языков (объединение условно, так
как в генетическом отношении языки весьма разнообразны).
Папуасские языки характеризуются большим разнообразием.
На небольшой территории встречается значительное количе-
ство отличных друг от друга языков, охватывающих, как пра-
вило, небольшое число говорящих на них. Однако в последнее
время выделилось несколько более крупных языков, например,
если раньше на языке кат говорила лишь 1 тыс. человек, то
теперь — более 10 тыс., на языке моту (Новая Гвинея) ве-
дутся радиопередачи.
Языки Австралии очень разнообразны по характеру и
очень слабо изучены, поэтому классификация их затрудни-
тельна. Выделяется лишь южноавстралийская группа языков,
очень близких и по словарю и по грамматическим показателям
(ср., например, название глаза в разных языках этой группы:
tnial, tneil, milki, miki, mir, mi, me и т. п., название руки marra,
murra, mar, manna, та и т. д.).
На территории Австралии, Океании и Индонезии встреча-
ются и другие более мелкие семьи и группы языков.
§ 73. Крупнейшие семьи и группы языков
коренного населения Америки
Многочисленные языки коренного населения Америки —
очень разнообразны по характеру и с трудом поддаются клас-
сификации. Некоторые исследователи стремятся доказать род-
ство большинства американских индейских языков между со-
бой, другие, наоборот, преувеличивают разнообразие и пест-
роту языков коренного населения Америки.
Для языков Северной Америки в настоящее время принята
классификация Э. Сепира, по которой все североамериканские
индейские языки делятся на 6 больших семей.
Самой северной является эскимосско-алеутская
большая семья языков, объединяющая эскимосские язы-
ки побережья Тихого и Атлантического океанов, побережья
Гренландии и островов Арктического архипелага. Алеут-
ски и язык распространен на островах от Аляски до Камчат-
ки (часть алеутов живет на территории Советского Союза).
Алгонкинск о-в а к а ш с к ая большая семья языков
включает 7 групп, самая крупная из которых алгонкинская в на-
стоящее время насчитывает 90—95 тыс. говорящих на ней, а
в XVIII в. на алгонкинских языках говорило более 200 тыс.
человек. Алгонкине! ие языки были распространены на полу-
313
острове Лабрадор, в восточной и центральной Канаде, частич-
но в области Великих озер, в долине среднего течения Мисси-
сипи и долине р. Огайо. К этой группе принадлежали племен-
ные языки мохеган, оттава, делаваров, шейенов,
черноногих и другие Алгонкинские языки были первыми,
с которыми столкнулись европейцы, поэтому многие слова,
заимствованные европейцами из индейских языков (см. § 39),
являются алгонкинскими. В настоящее время многие алгон-
кинские языки и диалекты вымерли, носители других оказа-
лись загнанными в резервации.
Из языков других групп этой семьи наиболее распростра-
ненными были нутка (северо-западное Побережье), сква-
миш (Британская Колумбия).
Южнее а.тгонкин'ско-ва'кшокой была распространена боль-
шая семья языков с и у-х ока, насчитывавшая несколько групп.
Одной из крупных групп является ирокезская, распростра-
ненная в прошлом к югу .и востоку от Великих озер. К ирокез-
ской группе, кроме ирокезского языка с его диалектами,
относились языки таких племен, как чирок и, эр и, гуро-
ны, тускарюра. На ирокезских языках раньше говорило
около НО тыс. человек, теперь осталось менее 20 тыс. человек.
Ирокезские племена прославились своим сопротивлением
англо-французской колонизации, теперь они намеренно раз-
общены и загнаны в девять различных резерваций.
К мускогской группе языков (юго-восток Северной Амери-
ки— между низовьями Миссисипи и Атлантическим побе-
режьем) относились языки крупных племен: семино л о в,
аппалачей, мобиле и т. д. Многие из них были уничто-
жены уже в XVIII веке. На основе языка мобиле когда-то на
этой территории сложился общий торговый язык юго-востока.
Крупной группой была группа языков сиу, распространен-
ных в бассейне реки Миссури и от Миссисипи до Скали-
стых гор.
Языки семьи сиу-хока встречались в Калифорнии и Мек-
сике.
Языки большой семьи н а-д е и е занимают в основном
северо-западную часть материка. Самой многочисленной (53
языка) и в то же время самой разбросанной (от берегов Ле-
довитого океана до Мексики) является атапаскская группа
(или семья) языков. До сих пор сохранились крупные языки
этой группы: н а в а хо (около 70 тыс., живут в резервациях
штатов Аризона и Нью-Мексико) и язык а п а ч е й (в штатах
Нью-Мексико и Техас).
314
На тихоокеанском побережье США распространена семья
п ен ути, в которую входит группа калифорнийских языков —
майду, костаньо, чинук (низовья реки Колумбии), ко-
торый в XIX веке был общим межплеменным торговым язы-
ком для всего побережья, такелма (штат Орегон) и дру-
гие. Судьба носителей этих языков трагична. В результате ко-
лонизации, вскоре после открытия в Калифорнии золота (в
1848 г.), коренное население было в огромном большинстве
истреблено. Некоторые племена исчезли полностью, от дру-
гих осталось 2—5, в лучшем случае 6—9 процентов их преж-
него состава.
Большая та н ь о-ю то-a ц те к с к а я семья языков
объединяет языки юго-запада Америки с языками Мексики и
Центральной Америки. Самая обширная юто-ацтекская груп-
па представлена языком хбпи (районы около границы
Мексики и США), шошоне (от Калифорнии до Невады),
ацтекским (Мексика). У ацтеков, одного из наиболее раз-
витых народов Америки, была своя пиктографическая, т. е.
рисуночная (см. § 84) письменность. Завоевание Мексики
испанцами уничтожило государство ацтеков, прекратило
развитие их письменности.
Кроме указанных ранее языковых семей, на территории
Мексики и Центральной Америки распространены и другие
семьи. Из них особенно выделяется большая семья соке-
майя, представленная языками майя (жителей полуостро-
Bia Юкатан), соке и другими. На языке майя уже на рубеже
нашей эры возникла письменность; до нас дошли надписи от
IV в. до н. э. Написанные иерогнифами на древнем, уже забы-
том языке, они долго оставались загадкой для лингвистов. Для
их расшифровки много сделал видный советский ученый
Ю. В. Кнорозов. Группа сотрудников Сибирского отделения
Академии наук СССР пытается использовать электронно-вы-
числительные машины для расшифровки этой древней пись-
менности.
Языки народов Южной Америки значительно разнообраз-
нее. Их не удалось объединить в большие семьи. В настоящее
время ученые насчитывают 25 языковых семей и групп. Одной
из наиболее распространенных является семья чибча,
включающая 27 языков; на них говорит население Панамско-
го перешейка и юго-западной части Южной Америки. Ряд на-
родов этой группы имел старую культуру (муиски) и пись-
менность (куна). В аравакскую семью объединяет-
ся около 100 языков индейцев, заселявших когда-то обширную
315
область в бассейне реки Ориноко и в Левобережье Амазонки.
Сейчас они очень разрознены. На этой же территории и на
островах Карибского моря были распространены многочис-
ленные кари бские языки. Однако они, как и аравакские,
к нашему времени почти исчезли, уничтожены колонизатора-
ми. Многочисленны были и языки семьи т у п и-г у а р а н и,
когда-то широко распросранеиные на территории от реки Ла-
Платы до устья Амазонки. В настоящее время сохранились
лишь немногие языки этой семьи. Особое место среди них зани-
мает гуарани, родной для 80% населения современного
Парагвая; поэтому правительство вынуждено было ввести его
преподавание .в школе, допустить на нем издание книг. Гуара-
ни оказал большое влияние на современный испанский язык
южноамериканских стран.
Широко распространен в Южной Америке и язык кечуа,
относящийся вместе с языком аймара к группе языков ке-
чуа. Первоначально на языке кечуа говорило население не-
большой области вокруг долины Куско (Южное Перу), но с
образованием государства инков круг носителей языка кечуа
значительно расширился, так как он стал государственным
языком инков. В колониальную эпоху его использовали испан-
ские миссионеры. Сейчас на языке кечуа говорит около 11 млн.
индейцев в Перу, Боливии и Эквадоре (небольшие группы
индейцев, пользующиеся кечуа, есть в Аргентине и Чили).
Наибольшая языковая пестрота наблюдается у жителей
тропических лесов в верховьях Амазонки и в бассейне Ори-
ноко. Здесь много небольших групп языков: катукина, сапаро
и отдельных языков: ю р а к а р е, л е к а, нтовам а и т. д. На
территории Аргентины в прошлом также были распространены
различные группы языков: гуайкуру, диагиты и другие; лишь
на юге выделялась довольно однородная семья чон (Пата-
гония и Огненная Земля). С XVIII в. здесь появились боль-
шие группы арауканцев из Чили, бежавших на юг после пора-
жения восстания. Когда-то на языках ара у канской
семьи языков говорило население западных склонов Анд.
§ 74. Морфологическая классификация языков
В § 65 говорилось, что классификация языков может про-
водиться не только на основе их материального сходства, свя-
занного с их происхождением, но и на основе сходства самой
языковой структуры. На наличие сходства в самой структуре
языков обратили внимание на рубеже XVIII и XIX вв. В ра-
316
боте Фридриха Шлегеля «О языке и мудрости индейцев» был
отмечен факт расхождения в строении олова, в характере свя-
зи различных значимых частей слова (морфем). В одних язы-
ках, оо мнению Ф. Шлегетя, корень слова способен к внутрен-
нему изменению (внутренняя__флексия); это обеспечивает
прочность связи родственных слов, богатство языков и воз-
можности их дальнейшего развития. В других языках корни
не_изменяются, они лишь механически соединяются с другими
элементами слова (аффиксами), что лишает слова прочно-
сти, препятствует развитию языков. Первый тип языков
Ф. Шлегель назвал флективным (от латинского tlexio — сги-
бание, переход), второй — аффиксирующим (от латинского
affixus — прикрепленныйУГ'АвгустоКРВильгельмом Шлегелем,
братом Ф. Шлегеля, был выделен третий тип — аморфные
языки (от греческого amorphos — бесформенный). 'КлаССИ--
фикация братьев Шлегелей, во-<первых, упрощала в действи-
тельности значительно более сложный характер языковых
различий (во флективных языках наблюдается не только внут-
ренняя флексия, но и аффиксация); во-вторых, односторон-
не 'понимала форму в языке (языки не могут быть
«бесформенными», форма обязательно проявляется, но в раз-
ных языках разными способами см. § 52); в-третьих, порож-
дала глубоко ошибочное представление о неодинаковых воз-
можностях развития, следовательно, о преимуществах одних
языков перед другими: флективные языки признавались бо-
лее совершенными (языки всех типов, в действительности,
способны к развитию и совершенствованию, см. § 83).
Значительно более глубокое теоретичен ое обоснование
этому типу классификации дал крупнейший языковед первой
половины XIX в. Вильгельм Гумбольдт. В основу классифика-
ции языков В. Гумбольдт положил различия 1) в способах
передачи реляционных значений (см. § 46), 2) в строении
предложений, 3) в звуковой форме. В. Гумбольдт выделил
четыре типа языков, добавив инкорпорирующие языки, харак-
теризующиеся особым типом строения предложения. (Термин
«аморфные» он отверг, показав, что в таких языках есть свой
способ передачи форм; в языках флективных он отмечал нали-
чие не только внутренней флексии, но и аффиксов особого
типа).
В последующие годы в типологическую классификацию
был внесен ряд уточнений (работы А. Шлейхера, Ф. Ф. Фор-
тунатова). Несмотря на отдельные расхождения в подходе к
классификации (А. Шлейхер не включал инкорпорирующие
317
языки, Ф. Ф. Фортунатов делал особый упор на строении сло-
ва и соотношение его морфологических частей), в целом оиа
у всех исследователей оказывалась довольно однородной. Так
как все особое внимание уделяли морфологической структуре
слова, то и сама эта классификация получила название мор-
фологической.
По морфологической классификации языки делятся на че-
тыре типа: изолирующие, агглютинативные, флективные и по-
лисинтетические (инкорпорирующие).
Изолирующие языки характеризуются неизменяемостью
слов. Форма слова как бы не зависит от других слов в пред-
ложении, она дама изолированно, самостоятельно. Рассмотрим
для примера китайское предложение: Мао pa gou, gou bu pa
mao1. Кошки (mao) боятся (pa) собак (gou), а собаки (gou)
не (bu) боятся (pa) кошек (mao). Как видим, форма слов
mao и gou не меняется в зависимости от того, подлежащим
пли дополнением они являются. Но mao, gou можно перевести
не только как кошки, собаки, а и кошка, собака, т. е. особого
указания на число нет, не содержит такого указания
и глагол (ра). В китайском языке глаголы не изменяются по
числам и лицам — ср.: Wo renshi ta, ta ye renshi wo — я (wo)
знаю (renshi) его (ta), он (ta) тоже (ye) знает (renshi)
меня (wo). Опять-таки ни форма глагола, ни форма место-
имения не меняются. В китайском языке одно и то же слово
может означать и предмет (существительное) «и действие
(глагол), например chi — есть и обед, kaishi — начинать
и начало, jianzhu — строить и постройка и т. д.
Для выражения отношений между словами используется
порядок слов и служебные слова. Сравним еще раз части
первого предложения: Мао pa gou, gou bu pa mao. To, что
в первой части mao означает действующее лицо (подлежа-
щее), а во втором — объект (дополнение), выражено местом,
которое занимает слово в предложении. От места в предло-
жении зависит и значение слова wo («я» или «меня»). Другие
типы отношений могут быть переданы служебными словами.
Например, для передачи косвенного дополнения в значении,
аналогичном нашему дательному падежу, используется слу-
жебное словоgei. Фраза Mama zuo fan gei women chi (мама
готовит нам обед) — буквально: мама (mama) делать (zuo)
пища (fan) нам (gei women) поесть (chi).
Однако в современном китайском языке уже есть случаи
использования аффиксов (суффиксов). Так, прошедшее время
1 Тональность по техническим причинам не указывается.
318
глаголов (прошедшее завершенное) выражается с помощью
суффикса -le: Women tiianle Ни ke — мы (women) прочли
(nian + le) шесть (Ии) уроков (ke). Но когда при глаголе
имеется отрицание, то и в прошедшем времени такого измене-
ния формы глагола не происходит: Yigian wo bu tiaowu —
раньше (yigian) я (wo) не, буквально — нет (bu), танцевал,
буквально — танцевать (tiaowu).
Используется особый суффикс и для выражения множест-
венного числа в местоимениях; ср.: wo (я), ni (ты), ta (он),
но women (мы), nimen (вы), tamen (они);.
Таким образом, в современном китайском языке уже есть
отступления от изолирующего типа, который в древнекитай-
ском языке был выдержан последовательно.
К изолирующим языкам относят и языки малайско-поли-
незийской семьи. Суффиксы и префиксы в них очень немного-
численны и служат средством словообразования, а не слово-
изменения. Например, в маорийском языке с помощью пре-
фикса та образуются прилагательные и причастия (ср. его —
истощать, -a macro—слабый, истощенный), префикса whaka—
глаголы от существительных (ср.: matau — знание и whaka-
matau — учить). Отношения между словами выражаются
порядком слов, служебными словами, а не изменением слов.
Так, в индонезийском языке в предложении Anak lari dari
andjing (ребенок убегает от собаки) слова не имеют каких-
либо специальных аффиксов, например, lari (бежать) не
имеет указания на 3-е лицо. Аналогично предложение Rumah
bapak saja ketjil (дом моего отца невелик) состоит из неиз-
меняемых слов: дом (rumah), отец (bapak), я (saja), малень-
кий (ketjil).
Однако и в индонезийском уже наблюдаются случаи
превращения предлога в префикс, выражающий отношения
между словами. Сравним фразы: Aku duduk dikursi — я (aku)
сижу, буквально — сидеть (duduk), на стуле (kursi — стул,
a di — префикс, указывающий ма 1л.рост.ра1нстве1нные отноше-
ния) и Dia dimana? Dia di Indonesia — Он (dia) где
(dimana)? Он в Индонезии (di — предлог). Префиксы
появляются в глагольных формах. Например, для передачи
совершенного вида используется префикс -ter: potong — ре-
зать, a terpotong — отрезать.
Языки изолирующего типа часто встречаются на Юго-
Востоке Азии (китайско-тибетская, малайокочпоТ'И.нез1ийская
1 Все примеры взяты из «Учебника китайского языка», составленного
Е. Н. Драгуновой, Т. П. Задоренко, Лю Цюань-лн (М., «Наука», 1965).
319
семьи языков) и в Западной Африке (языки Западного Су-
дана — эве, йоруба и другие).
Агглютинативные языки пользуются аффиксами не только
для словообразования, но и для словоизменения, т. е. связь
слов, отношения между словами здесь выражаются в самом
слове. Слово оказывается многоморфемным, но границы
между отдельными морфемами сохраняются довольно четко,
состав слова ясен. Отчетливо выраженная тенденция к со-
хранению ясных границ между морфемами препятствует
возникновению значительных звуковых изменений на стыках
морфем1. Хотя такие изменения и возникают, но число их
ограничено, они связаны главным образом с явлениями
ассимиляции согласных и гласных (сингармонизмом, см. § 18).
Примером могут служить: татарское казан — котел, а мно-
жественное число не *казанлар, как можно было бы ожидать
(-лар — показатель множественного числа), а казаннар\
башкирское ат (лошадь) и аттар (лошади); татарское кблгэ
(в озеро), где форма аффикса дательно-направительного
падежа зависит от гласного корня1 2.
Ясность границ между морфемами и устойчивость форм
морфем делает прозрачной структуру слова в агглютинатив-
ных языках. Рассмотрим для примера узбекское слово
билмайдилар — (не знают), где легко выделяется корень
бил- (знать, знай) и аффиксы:- лар — показатель множест-
венного числа (ср.: билмайди — не знает, очмайди — не
открывает и рядом олдилар—взяли (они), бердилар —
дали), -ди — показатель 3-го лица (ср.: билмайман — не
знаю, билмайсан — не знаешь и рядом олди — взял (он),
берди — дал), -май — показатель отрицания (ср.: билади-
лар — знают, билади — знает, олдилар — взяли (они)
и рядом билмайман — не знаю, уйнамайдилар — не играют).
Как видим, между значением и аффиксом наблюдаются
строго однозначные отношения: один и тот же аффикс всегда
имеет одно и то же значение (ср.: -ди — всегда показатель
3-го лица, -ман — 1-го лица, -лар — множественного числа
1 См.: Б. А. Серебренников. Причины устойчивости агглютинативного
строя и вопрос о морфологическом типе языка. — В сб.: Морфотогическая
типология и проблема классификации языков. М.—Л., «Наука», 1965,
стр. 12.
2 Гармония гласных (сингармонизм) сама создает препятствия к варь-
ированию аффиксов, так как строго регламентирует их возможные формы
(см. Б. А. Серебренников. Причины устойчивости агглютинативного
строя н вопрос о морфологическом типе языка. Из этой работы взяты при-
веденные примеры).
320
и т. п.). Эта особенность проведена очень последовательно
и в склонении существительных: бола — дитя, ребенок,
болалар— дети, болага — ребенку, болаларга — детям, где
дательно-направительный падеж и множественное число
выражены разными аффиксами (ср. русские: ребятам, где
-ам указывает и на множественное число и на дательный
падеж). Выбор аффикса в таких языках не зависит от корня
или основы, к которой он присоединяется (ср. иное положение
в русском языке: книга — книги — книге — книгу — книг, но
кость — кости — кости — кость — костей и т. д., где исполь-
зованы разные окончания).
Однако в некоторых агглютинативных языках возможны
случаи, когда аффикс выражает два значения, например
в нанайском языке: аффикс -ру указывает н на повелитель-
ное наклонение и на настоящее время, а аффикс -хэр(и) — на
повелительное наклонение и будущее время (ср. бу-ру — дай,
бу-ру-су — дайте и бу-хэри — дай потом, бу-хер-си — дайте
потом)1.
Для агглютинативных языков характерна большая устой-
чивость корня, который в именительном падеже выступает
в чистом виде, а в косвенных падежах, соединяясь с падеж-
ными аффиксами, сохраняет свою звуковую форму (см. § 52).
Изменения корня встречаются редко (ср.: новоуйгурское
at — лошадь, a etier — лошади, ненецкое ja — земля, jo —
землю).
К агглютинативным языкам относятся уральские (фин-
ские, угорские, самодийские), алтайские (тюркские, монголь-
ские, тунгусо-маньчжурские), банту и другие семьи и группы
языков в Африке, Азии и Америке. Это один из наиболее
распространенных и устойчивых типов языков.
Агглютинация как особый способ связи морфем может
встречаться и в языках, не относящихся к агглютинативным
(например, в малайско-полинезийских, индоевропейских),
но для них этот способ не является основным, важнейшим.
Флективные языки в отличие от агглютинативных харак-
теризуются возможностью изменения морфем вне зависи-
мости от фонетических условий, т. е. в них, например, воз-
можны изменения корня в результате внутренней флексии
(см. § 52) — ср. немецкие: fahren (ехать) — fuhr (ехал),
stehen (стоять) — stand (стоял); английские: eat (есть) —
1 О типологии агглютинативных языков см. статью О. П. Суипка в сб.
«.Морфологическая типология и проблема классификации языков». (М
«.Наука», 1965), стр. 53—54.
14. Закал 187Ъ
321
ate (ел), give (давать) — gave (дал), hold (держать) — held
(держал), foot (яога)—feet (.ноги) и т. д.
Здесь нет характерного для агглютинативных языков
однозначного соответствия между аффиксом и его значением.
Аффикс может быть носителем нескольких значений, напри-
мер, аффикс -ую, в слове добрую указывает одновременно на
единственное число, женский род, винительный падеж.
Аффикс -sb английском he reads (он читает) указывает на
3-е лицо (ср.: / read, I take — я читаю, я беру) и на единст-
венное число (ср.: they take — они берут); в немецком den
jahren (годам) аффикс -еп указывает не только на дательный
падеж (ср.: der Jahre в родительном), но н на множественное
число (ср.: dem Jahre в дательном падеже единственного
числа). Характерно при этом, что в последнем примере ука-
занные грамматические значения выражены не только аффик-
сом, но и артиклем, т. е. не только синтетически, но и анали-
тически (см.§ 53).
В то же время одно и то же грамматическое значение
может быть выражено разными аффиксами, например, рус-
ский дательный надеж: к воде, к дому, к лошади и т. п.
(подробнее см. § 52).
Флективные языки подразделяются на аналитические
и синтетические в зависимости от того, какие средства выра-
жения грамматических значений в них преобладают
(см.§ 53).
К флективным язык< м относятся индоевропейские и се-
мито-хамитские языки.
Полисинтетическими (от греческого polys — много
и synthesis — соединение), или инкорпорирующими, языками
называются языки, в которых обозначения объектов дейст-
вия, обстоятельств действия, а иногда и указание на субъект
действия могут выражаться особыми словами-аффиксами,
входящими в состав глагольной формы. Такое включение
и называется инкорпорацией (от латинского incorporare —
присоединять, включать). Так, в чукотском языке инкорпо-
рироваться могут определения: кораны — домашний олень
(кората — олень), тан’клявол — хороший человек (тан' —
хороший, клявол — человек); обстоятельства: рагтыэ —
вернулся домой (яргты — домой, ярат — дома); прямое
и косвенное дополнения: гы-пэляркын-э-гыт — я покидаю
тебя, тыкыркын — он отливает в форму. В этот же комплекс
может входить и указание на субъект, в результате появ-
ляются целые инкорпорированные комплексы, например
322
тымайн’ывалямнаркын (я большой нож точу), представляю-
щие собой слияние целого ряда слов: ты — я, майн’ — боль-
шой, вала — нож, мна — из пын’а — точить 1.
Подобные построения характерны для многих американ-
ских языков, например, в языке племени черноногих (алгон-
кинская группа) предложение Та собака ночью пошла пить-
будет состоять всего из трех слов: oma imitaua itsipiotoisimiu,
но эти слова (кроме первого ота — та) являются соедине-
нием особых слов-аффиксов, употребляющихся в составе
таких инкорпорированных комплексов. Так, imita в составе
imitaua означает «собака» (ср.: otomitam — его собака)»
а иа — окончание-связку (буквально imita-ua — собака есть).
Комплекс itsipiotoisimiu состоит из пяти элементов: it —
тогда, sipi — ночью, oto — пошла, sim — пить, iu — показа-
тель 3-го лица). Предложение Он вернулся с охоты на бизо-
нов на том же языке состоит только из одного слова
autapauakina1 2.
В полисинтетических языках есть и отдельно употребляе-
мые слова, причем они часто отличаются от слов-аффиксов,
используемых при инкорпорировании; так, в языке племени
черноногих бизон — einiua (буквально бизон есть), а сло-
во-аффикс с тем же значением -aki (ср. примеры из чукот-
ского языка, приведенные выше).
Объединяются морфемы в большом слове полисинтетиче-
ских языков по принципу агглютинации, но в этих языках
возможна и внутренняя флексия.
К полисинтетическим языкам относятся палеоазиатские
языки Сибири и большинство языков коренного населения
Америки.
§ 75. Значение морфологической классификации языков,
ее недостатки. Другие попытки
типологической классификации языков
Основная ценность морфологической классификации язы-
ков в том, что она дает представление о структуре языка. Од-
нако некоторые считают, что представление это односторои-
1 Примеры из статьи В. Г. Богораза «Луороветланскнй (чукотский)
язык» (в сб.: Язык и письменность народов Севера, т. HI, 1934) и статьи
Г И Мельникова «Фонемы чукотского языка» (в сб.: Язык и мышление,
XI, М,—Л., 1948).
2 Примеры взяты из статьи Л. И. Жиркова «О слове-предложении в
полисинтетических языках» (в сб.: Язык и мышление, XI. И.—Л., 4948).
14* 323
нее, так как в основу системы положен один признак—строе-
ние слова, способ соединения морфем. Это верно только от-
части. Структурный характер языка проявляется во взаимо-
связи всех звеньев его частных систем (см. § 4). «Конкрет-
ная структура языка, очевидно, не относится безразлично к
способу соединения морфем. Если сочетаемость различных
способов соединения морфем в одном языке может объяс-
няться способностью к свободному развитию этих способов,
то наличие в языке одного определяющего способа всецело
зависит от данной языковой структуры» *. Таким образом,
выделение ведущего способа соединения морфем, по которо-
му определяется морфологический тип языка, оказывается
важным для понимания особенностей структуры языка.
В § 74 указывалось, что элементы агглютинации есть и в
пеагглютинативных языках, так же как и элементы флексии—
в языках другого типа, но исследования последнего времени
показали, что в этих случаях есть особенности в проявлении
агглютинации, флексии, инкорпорации и т. д. В связи с этим
возникает вопрос, нельзя ли наличие — наряду с ведущим
способом соединения морфем — других сопутствующих спо-
собов рассматривать как свидетельство возможности перехо-
да языка из одного типа в другой, т. е. нельзя ли в сопутству-
ющих способах видеть остатки предшествующего состояния
или зародыши будущего?
Представление о разных морфологических типах языков
как об этапах развития языка проявилось еще в начале XIX в.
у Гумбольдта, который считал, что изолирующие языки явля-
ются ранним этапом развития, агглютинативные — следую-
щим, а флективные — высшим. Эту точку зрения поддержи-
вал и А. Шлейхер. В XX в. понимание морфологического типа
как определенного этапа, стадии в развитии языка воскресил
Н. Я. Марр, который пытался связать появление этих этапов с
определенными общественно-историческими формациями, не
приводя, однако, сколько-нибудь существенных доводов в до-
казательство выдвинутого положения.
Современное языкознание отрицает взгляд на морфологи-
ческий тип языка как на этап в его развитии. Факты показыва-
ют, что нет каких-то высших и низших типов языков. Все язы-
ки обладают равными возможностями развития вне зависи-
1 Б. А. Серебрен ников. Причины устойчивости агглютинативного
строя и вопрос о морфологическом типе языка. — В сб.: Морфологиче-
ская типология и проб тема классификации языков, стр. 24.
324
мости от их морфологического типа. Языки изолирующие, так
же как флективные и агглютинативные, могут служить сред-
ством общения на любых этапах развития общества и сред-
ством передачи, выражения самых сложных форм мысли, са-
мых тонких оттенков чувств. Все языки, в том числе и изо-
лирующие, могут обогащать свой словарный состав (примером
может быть вьетнамский язык, где появилось много новых
слов и развивать грамматический строй, пользуясь теми эле-
ментами, какие характерны для структуры данного языка.
Современное языкознание отрицает наивные представления
о том, что все языки мира должны развиваться одинаковым
путем. Наоборот, исследование конкретных фактов языкового
развития показывает сложность и многообразие этих путей.
Вместе с тем в настоящее время признается возможность
перехода языка из одного типа в другой. Древнейшие дошед-
шие до нас индоевропейские языки имели четко выраженный
флективно-синтетический строй, однако некоторые факты по-
зволяют предполагать, что в далеком прошлом у индоевропей-
ских языков были черты, характерные для языков агглютина-
тивного типа (неизменяемость морфем, однозначность аффик-
сов) ’. С этой точки зрения особый интерес представляет изу-
чение сопутствующих способов сочетания морфем (см. выше).
Наряду со стремлением уточнить, улучшить морфологиче-
скую классификацию делались попытки заменить ее другой,
построенной на иных основах- Уже в выделении полисинтети-
ческих языков вводится элемент нового подхода — не только
с точки зрения строения слова, но и с точки зрения строения
предложения. Некоторые ученые предлагали в основу деления
положить способы выражения грамматических значений и
строение предложения и делить все языки на аналитические,
синтетические и полисинтетические (см. §§ 53 и 74)- Однако и
эта классификация не раскрывает всей сложности структуры
языка, кроме того, большинство языков не может быть безого-
ворочно отнесено к аналитическим или синтетическим.
Оригинальный вариант типологической классификации язы-
ков предложил американский языковед Э. Сепир. В основу
своей классификации Сепир положил наличие и особенности
выражения различных понятий в языке. Сепир выделяет четыре
основных типа понятий:
1 Подробнее об этом см.: П. С. Кузнецов. Морфологическая клас-
сификация языков. М., Изд-во. МГУ, 1954, стр. 31—32.
325
I. Корневые (конкретные, основные) — названия предме-
тов, качеств.
II. Деривационные (см. § 46) — обозначение действующе-
го лица, уменьшительность и т. п.
III. Конкретно-реляционные (смешанно-реляционные) —
понятия, выраженные в самих словах, совместно с лексиче-
ским значением — род, число, время и т.п.
IV- Чисто реляционные (чисто абстрактные) — понятия,
выраженные вне слова, связанные только с передачей отноше-
ний между словами.
I и IV типы обязательны для всех языков, II и III могут
отсутствовать. На основании наличия или отсутствия понятий
II и III типов Сепир делит все языки на четыре группы: 1) прос-
тые, чисто реляционные, если выражены только понятия I и
IV типа (как в китайском), 2) сложные чисто реляционные,
если есть понятия I, II и IV типа (как в полинезийских);
3) простые смешанно-реляционные, если есть понятия I, III и
IV типа (как в банту); 4) сложные смешанно-реляционные,
если есть все типы (санскрит, семитские).
Кроме того, Сепир учитывает способы выражения
отношений, сводя их к четырем типам: а) изоляция (служеб-
ные слова, порядок слов, интонация), б) агглютинация, в) фу-
зия (см. § 52) и г) символизация (внутренняя флекёия, повто-
ры, ударение), и степ е н ь синтез и рованияв выражае-
мых понятиях, выделяя: а) аналитический, б) синтетический и
в) полисинтетический тип. На основании учета всех этих приз-
наков Сепир делит языки на 12 групп. Китайский язык, напри-
мер, определяется как простой чисто реляционный изолирую-
щий аналитический язык; французский как простой смешанно-
реляционный фузионный аналитический и т. д.1
Сепир на основе своей классификации охарактеризовал
лишь некоторые языки, но и приведенные им примеры вызва-
ли возражения. В то же время выдвинутое им общее требова-
ние исходить из структуры языка оказалось очень плодотвор-
ным и повлияло на дальнейшее развитие проблемы классифи-
кации языков.
В настоящее время наметился новый подход к классифика-
ции языков, получивший название структурно-типологическо^
го. Структурную типологию определяют как «систематизацию,
инвентаризацию явлений разных языков по структурным
признакам (т. е. признакам, существенным с точки зрения
1 См.; Э. Сепир. Язык. ОГИЗ, 1934 (гл. VI).
326
структуры данного языка)»'. Структурная типология стре-
мится выявить прежде всего общие черты (универсалии), ко-
торые бы присутствовали во всех языках (нет языков без
гласных, нет языков без смычных согласных; если в языке
есть категории падежа или рода, в нем есть и категория числа;
во всех языках есть местоимения, местоимения всех языков
имеют три лица и т. д.). Затем типология выясняет признаки,
присущие лишь части языков. На основании этих признаков и
можно классифицировать языки. Так, делаются попытки клас-
сификации языков по характеру корневых и служебных эле-
ментов (элементом называют «минимальную продуктивную
морфему» или «несвободное сочетание морфем», т. е. и морфе-
му и слово) 1 2 и особенностям их сочетаемости друг с другом.
Например, инкорпорирующие языки определяются как такие,
в которых отсутствуют служебные элементы типа аффиксов, а
имеются только служебные элементы типа частиц (элементы,
которые могут оформлять и какое-нибудь слово, и любое соче-
тание) 3. Агглютинативные и флективные языки могут обла-
дать обоими типами служебных элементов и отличаются друг
от друга по критерию аналитизма или синтетизма служебных
элементов. Трудности при таком подходе те же, что и при дру-
гих — многообразиё“и сложность языков, наличие в пределах
одного языка элементов разного типа и разных особенностей
их использования.
Существует и целый ряд других попыток классификации
языков с учетом своеобразия их структуры.
Характерная особенность всех современных типологиче-
ских классификаций языков — последовательно проведенный
синхронный подход. При этих классификациях не учитывается
происхождение языка, его прошлые связи. Так в классифи-
кации Э. Сепира французский и латинский языки попадают в
разные группы, хотя генетически они связаны. В разных груп-
пах оказываются современный тибетский (простой, чисто ре-
ляционный, изолирующий, аналитический) и классический
тибетский (сложный, чисто реляционный, физионно-агглютини-
рующий, синтетический)-
В синхронности типологических классификаций проявляет-
ся еще одно отличие их от генеалогической классификации.
1 Б. А. Успенский. Структурная типология языков. М., «Наука»,
1965, стр. 10.
2 Т а м же, :тр. 72.
3 Т а м же, стр. 99.
327
ЛИТЕРАТУРА
В. В. Иванов. Генеалогическая классификация языков и понятие
языкового родства. М„ Изд-во МГУ, 1954.
П С. Кузнецов. Морфологическая классификация языков. М.,
Изд-во МГУ, 1954.
Э Сепир. Язык М/., ОГИЗ, 1934 (гл. VI).
Б. Л. У с п е н с к и й. Структурная типология языков, М., ;Наука»,
1965. (Вводная часть, гл. 1 и Основная часть, гл. 2).
А. Мейе. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков.
М.—Л., 1938.
А В. Десиицкая. Вопросы изучения родства индоевропейских язы-
ков. М.—Л., Изд во АН СССР, 1955 (гл. I).
Н А. Баскаков. Классификация тюркских языков в связи с исто-
рической периодизацией их развития и формирования. — Труды института
языкознания Академии наук СССР, т. I, 1952.
Е. А. Бокарев. Дагестанские языки.— В сб.: Младописьменные
языки народов СССР. М,—Л., Изд-во СССР, 1959.
Г. П. Сердюченко. Теоретические проблемы изучения языков Азии
и Африки. — Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1965,
вып 3, 4.
Морфологическая типология и проблема классификации языков. М.—Л.,
«Наука», 1965.
Младописьменные языки народов СССР. М.—Л., Изд-во АН СССР,
1959.
Книги из серии «Языки народов Азии и Африки» под общей ред. проф.
Г. П. Сердюченко, выпущенные издательством «Наука» (1955—1970)
ГЛАВА VI
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЯЗЫКА И РАЗВИТИЕ ЯЗЫКОВ
§ 76, Проблема происхождения языка.
Различные подходы к решению этой проблемы
Вопросом происхождения языка люди интересовались с
глубокой древности. Как возникла речь? Почему существуют
разные языки? Какой язык был самым древним? Эти и подоб-
ные вопросы уже издавна интересовали человечество. Ответы
на них часто давали фантастические, создавались различные
легенды о появлении многоязычия и возникновении языка. Лю-
ди не сразу поняли, что надо строго различать две проблемы:
происхождение человеческой речи в целом и происхождение
(появление) различных языков. Это разные проблемы, и под-
ход к их решению должен быть различным.
Еще в древней Греции и Риме, наряду с легендами, появи-
лись и попытки научного объяснения происхождения языка.
Так, великий римский поэт и философ Лукреций в своем
стихотворном философском трактате «О природе вещей» пи-
сал:
Что же до звуков, какие язык производит, — природа
Вызвала их. а нужда подсказала названья предметов...
Что же тут странного в том, наконец, если род человеков,
Голосом и языком одаренный, означил предметы
Разными звуками, все по различным своим ощущеньям?
Этим утверждением Лукреций выступал против распростра-
ненных тогда теорий «божественного» происхождения языка,,
подчеркивал его человеческое происхождение, то, что язык со-
здан «природой» и «нуждой», что названия предметам дал
сам человек «по различным своим ощущеньям»-
В дальнейшем было создано много теорий, пытающихся
объяснить, как же люди создали язык, что послужило причи-
329-
ной возникновения языка, на каком материале он создавал-
ся? Существует более 500 различных теорий происхождения
языка. Их можно группировать по разным признакам: по ма-
териалу первичной речи, т. е. по тому, на каком материале,
ио мнению ученых, создавался язык; по факторам, вызвав-
шим появление языка, т. е. по тому, какие причины считают
главными, обусловившими появление речи; по различению
подхода к условиям возникновения языка — создавался ли
язык у отдельных индивидов или в коллективе и т. д.
Рассмотрим некоторые из наиболее распространенных тео-
рий возникновения человеческой речи. В XIX в. одно время
довольно широко, была распространена так называемая л е-
п етн а я теория. Авторы ее считали, что язык возник из дет-
ского лепета. Доказательство они видели в сходстве в ряде
языков слов, которые ребенок начинает произносить раньше
других. Имелись в виду такие слова, как мама, папа, баба, де-
да, дядя, няня и т. п., действительно часто совпадающие в
разных языках, например, мама означает «мать» не только в
ряде европейских языков, но и в китайском. Однако за сход-
ством не видели различия, того, что близкие по звуковому об-
лику слова (важно, что они только близки, а не одинаковы,
т. к. в каждом языке есть свои особенности в фонемном соста-
ве, интонации и т. п.) в разных языках имеют различное значе-
ние: мамо в грузинском означает «отец», баба в тюркских
«дед» и т. д. Лепет ребенка превращается в слова, в значимые
звуковые комплексы под влиянием той языковой среды, кото-
рая его окружает, того языка, который он слышит вокруг
(см. § 1).
Широкое распространение имела междометная тео-
рия происхождения языка, выводящая язык из междометий,
которые сторонниками этой теории считались «первичными»,
«естественными» звуковыми комплексами. Но, во-первых,
междометия не имеют какого-то общечеловеческого значения,
в разных языках междометия разные (ха-ха и хи-хи — далеко
не во всех языках передают смех, они могут передавать и плач,
их никак нельзя считать «первыми словами»), во-вторых, ни-
кому не удалось показать связь между междометиями и раз-
нообразными словами современных языков, так как к междо-
метиям можно возвести лишь ничтожное количество слов
современного языка, вроде ахать, аханье, ойкать и т. п.
Существовали теории, по которым считалось, что первич-
ным материалом языка были не звуки, а жесты. Такие взгля-
ды получили название теорий ручной, или кинетической,
ззе
речи (от греческого kinetikos — относящийся к движению).
Сторонники этой теории (В. Вундт, Н. Я- Марр) считали, что
на начальном этапе появления языка человек пользовался
жестами, и лишь потом люди перешли к звуковой речи. Дока-
зательство они видели в использовании жестов сейчас (в ка-
честве указательных, эмоционально-усилительных и т. п.
средств) и наличии у некоторых народов, например, у отдель-
ных племен американских индейцев или у австралийцев, до-
вольно развитой системы жестовой речи—«языка жестов».
Факты использования «языка жестов» действительно
есть. Так, у одного из австралийских племен — аранда — из-
вестно около 450 различных знаков-жестов, которые не толь-
ко называют конкретные предметы, но и выражают более или
менее отвлеченные представления. Язык жестов у аранда, как
и у других племен, существует в дополнение к звуковой речи и
применяется в особых случаях: когда люди переговариваются
на большом расстоянии, когда встречаются люди из разных
племен, когда обычай запрещает человеку на определенный
период пользоваться звуковой речью (вдовам, юношам в пе-
риод посвящения в охотники и т. д.). В жестах участвуют не
только руки, но и голова и даже верхняя часть туловища1.
Известны аналогичные факты и у народов Америки.
Однако язык жестов всегда выступает вместе со звуковой
речью, сопровождает ее. Очевидно, такую функцию он выпол-
нял и в прошлом, нет никаких оснований считать, что он быт
когда-то единственной формой общения (см. § 77).
Одной из широко распространенных в период XVII—XIX вв.
была теория звукоподражательного (ономатопоэти-
ческого) происхождения языка. Согласно этой теории язык по-
явился как результат подражания звукам окружающего мира,
т- е- названия предметам, действиям давались в подражание
тем звукам, которые издавались предметом или часто воспри-
нимались вместе с определенным предметом. В доказатель-
ство приводили такие слова, как мычит — мычание (о коро-
ве), мяучит — мяуканье, мурлычет — мурлыканье (о кошке),
шуршит (о камыше) и т. п. Полагали, что кукушка названа
так по ее кукованию и т. д.
Считали также, что звуки способны передавать различные
впечатления, представления об окружающем мире. Лейбниц,
1 Подробнее об этом см.: Народы Австралии и Океании, М., Изд-во
АН СССР, 1956, стр. 94—96.
331
например, полагал, что звук 1 может выражать «нечто мягкое»
или указывать на скорость, быстроту. В доказательство он
приводил слова из немецкого и латинского языков Например,
в немецком leben (жить), lieben (любить), по его мнению,
указывают на «мягкость», a Lauf (бег, пробег), Ldwe (лев),
Luchs (рысь) — на быстроту (ср- латинские lion, lynx с тем
же значением) - На основании подобных рассуждений Лейбниц
и другие сторонники этой теории считали, что и первобытный
человек создавал слова, стремясь их звуковым обликом пере-
давать впечатления, которые вызывались предметами, явле-
ниями окружающего мира.
Сторонники звукоподражательной теории не учитывали,
что первобытный человек, органы речи и мышления которого
еще только формировались, не мог столь тонко и своеобразно
анализировать окружающие звуки, тем более подражать им,
передавать их своим, еще очень несовершенным речевым ап-
паратом. Не учитывают они и того, что так называемые зву-
коподражательные слова, во-первых, очень немногочисленны;
во-вторых, имеют условно звукоподражательный характер,
1. е. в разных языках они оформлены по-разному, даже когда
сходны по корню, например, русское слово кукушка и болгар-
ское куковица (сова по-болгарски кукумявка, хотя на крик ку-
кушки крик совы не очень похож), немецкое Kuckuck, поль-
V
ское kuku\ka, чешское kukacka и т. д. Это не позволяет считать
такие слова «первичными», «естественными» словами.
Причину появления языка некоторые ученые искали в
эмоциональных выкриках Была особая эмоциональная
теория происхождения языка, последователи которой полага-
ли, что слова появились из криков, испускаемых в момент эмо-
ционального возбуждения. Так, по мнению Д. Н. Кудрявского.
эти первоначальные эмоциональные крики и стали первыми
междометиями, из которых впоследствии развился язык (см.
выше).
В середине XIX в. появилась так называемая теория
трудовых выкриков, выдвинутая Л. Нуаре. Автор этой
теории считал, что язык появился из «трудовых выкриков», со-
провождавших процесс коллективного труда и призванных
как-то организовать его, создать единый ритм труда. Попытка
связать язык с трудовой деятельностью человека — ценна и
интересна, но понималась эта связь очень упрощенно: причи-
ной появления языка Нуаре считал не потребность в общении,
возникающую при коллективном труде, а только потребность
облегчить труд путем создания общего ритма.
332
В большинстве теорий происхождения языка совершенно
не учитывалась роль коллектива (лепетная, звукоподража-
тельная и др.), в некоторых делались попытки учесть роль кол-
лектива (теория трудовых выкриков, некоторые эмоциональ-
ные теории), но очень упрощенно и примитивно. В XVIII в.
появилась особая «теория социального договора», поддержан-
ная Ж. Ж. Руссо, по мнению которого в первый период жизни
человечества люди были частью природы и язык «происходил
от чувств», а во второй период — цивилизованный язык стал
продуктом «социальной договоренности», стал условен. При
этом получалось, что люди, еще не имея по существу языка,
договариваются о его развитии. Эта теория предполагает вы-
сокий уровень развития сознания у первобытного человека, че-
го, конечно, не могло быть.
Рассмотренные теории происхождения языка страдают
рядом общих существенных недостатков.
1- Все они отрывают язык от мышления, предполагают,
что мышление существовало до языка, т. е. разрушают един-
ство языка и мышления.
2. Отрывают происхождение языка от происхождения че-
ловека, предполагают, что человечество существовало до по-
явления языка, что невозможно (см. § 77).
3. Эти теории не учитывают коммуникативную функцию
языка, т. е. то, что язык является важнейшим средством чело-
веческого общения и его возникновение обязательно должно
быть связано с этой важнейшей функцией языка-
4- Не учитывают роль труда, трудовой деятельности в
процессе формирования человека и его речи (в теории трудо-
вых выкриков учет трудовой деятельности односторонний и
поверхностный).
Эти основные недостатки обнаруживают идеалистический
характер указанных теорий. Идеалистический подход к про-
блеме не мог дать ее правильного решения, многие языковеды
в XIX—XX вв. стали признавать проблему неразрешимой и
призывали отказаться от ее рассмотрения.
§ 77. Происхождение языка в процессе
трудовой деятельности человека
Марксистское языкознание всегда много внимания уделя-
ло проблеме происхождения языка. Вместе с тем всегда под-
черкивалось, что решение этой проблемы средствами только
333
языкознания совершенно невозможно. Она должна решаться
усилиями многих наук: философии, истории, археологии, антро-
пологии и других. Основные отправные положения для реше-
ния проблемы даны в работах Маркса и Энгельса «Немецкая
идеология», «Диалектика природы», «Заметки на книгу
А. Вагнера». Вопрос о происхождении языка в марксистском
языкознании рассматривают, исходя из единства языка и
мышления и из связи процесса развития языка с процессом
становления человека. Истоки языка, факторы, обусловившие
его появление, лежат в коллективной трудовой деятельности
человека и вызванной ей потребности в общении.
Биологическими предпосылками речи были средства зву-
ковой и двигательной сигнализации животных. У высших жи-
вотных эти сигналы довольно разнообразны, но появляются
они в момент особого возбуждения и всегда приурочены к оп-
ределенной ситуации и соответствующему состоянию живот-
ного, т. е. в определенной ситуации (опасность, наличие пищи
и т. д.) животное издает определенный сигнал, который и вос-
принимается соответственно другими животными. Эти сигна-
лы не похожи на слова, так как они лишены предметного со-
держания, они лишь средства выражения эмоционального
состояния животного, в них нет преднамеренности. Это сигна-
лы в чистом виде, а не сигналы сигналов, какими являются
слова. Ни одному исследователю не удалось научить обезья-
ну пользоваться языком. Животные реагируют на человече-
скую речь (собаки, кошки), но, как показали новейшие иссле-
дования советских и зарубежных ученых, они реагируют на
звучание слова, а не на его значение *.
У животных нет языка, потому что они не испытывают в
нем потребности. «То немногое, что эти последние (т. е. живот-
ные.—Л. Б.), даже иа1иболее развитые из .них, (имеют сооб-
щить друг другу, может быть сообщено и без помощи члено-
раздельной речи», — писал Ф. Энгельс1 2. Другое дело люди.
«...Формировавшиеся люди,— писал Ф. Энгельс в той же рабо-
те,— пришли к тому, что у них явилась потребность что-то
сказать друг другу»3. Эта потребность вызывалась совместной
трудовой деятельностью, «развитие труда по необходимости
1 См.: А. А. Леонтьев. Возникновение и первоначальное развитие
языка. М., Изд-ibo АН СССР, 1963, стр. 6—16.
2 Ф. Энгельс. Диалектика природы. М_, Госиолитиздат, 1955,
стр. 135.
3 Т а м же, стр. 134.
334
способствовало более тесном)7 сплочению членов общества,
так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной
поддержки, совместной деятельности, и стало ясней сознание
пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного
члена»1. Тем самым Энгельс указывает па «возникновение
языка из процесса труда и вместе с трудом»1 2. Возникнув в
процессе труда, язык стал важным фактором в развитии тру-
довой деятельности человека, его мышления, всего процесса
развития человека, так как только язык дал возможность пе-
редавать от поколения к поколению опыт и знания, накоплен-
ные человечеством- Язык дал возможность перехода от пред-
метного действия, с которого начинается мысль, к «умственно-
му действию». «Умственное действие» зарождается всегда вне
сознания человека в материальной внешней форме3, затем
«происходит постепенное «вращивание» предметного действия
в сознание... превращение в мысль через ступень речевого дей-
ствия»4.
Зарождение речи связывают с питекантропами, у австра-
лопитеков ее еще не было. Поскольку питекантропы уже со-
ставляют первичный трудовой коллектив, для них оказываются
необходимыми такие средства коммуникации, которые не
просто сигнализировали бы о чем-то, но и побуждали к опре-
деленному совместному действию, т. е. были бы преднамерен-
ными. Но для того, чтобы быть понятными всем, такие сред-
ства еще должны быть непосредственно связаны с объектами
действия, они еще не могли заменить предмет, еще не имели
предметного содержания. Эту особенность хорошо раскрывает
Л. А. Леонтьев, который пишет: «Убив оленя, питекантроп мог
что-то «сказать», «приглашая» других питекантропов разде-
лать тушу и одновременно сам приступая к этому; но, не видя
оленя, он не мог и «сказать» о необходимости его разделать,
потому что у него, как мы уже говорили, не могло быть пред-
ставления об олене; он не мог по желанию вызвать в памяти
обобщенный зрительный образ оленя»5.
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 134.
2 Т а м же.
3 См.: П. Я. Гальперии. Развитие исследований по формированию
' мствениых действий. — В сб.: Психологическая наука в СССР, т. 1.
М.. 1959
4 А. А. Леонтьев. Возникновение и первоначальное развитие язы-
ка, стр. 43.
5 Т а м же, стр. 46.
335
Эта особенность первобытного мышления четко сформули-
рована Марксом и Энгельсом в «Немецкой идеологии», где
сказано: «Производство идей, представлений, сознания перво-
начально непосредственно вплетено в материальную деятель-
ность и в 'материальное общение людей...»1. Лишь постепенно,
в результате длительного развития, трудовое действие смогло
отделиться от объекта действия, т. е. уже не ‘надо было видеть
объект действия, чтобы побудить к действию. Это можно было
сделать, подражая действию, как бы показывая его и сопро-
вождая этот показ определенным звуком. Уже появляется
первичное обобщение (призыв убить оленя, а не именно дан-
ного одного оленя). Между действием, передающим его под-
ражательным движением и звуком закрепляется на основе
тысячекратного повторения определенная устойчивая, рефлек-
торная по типу связь. Постепенно роль движения осчабля-
лась, а роль звука, наоборот, усиливалась, так как звук прак-
тически был более пригоден для сигнализации, чем движение,
которое нельзя использовать ночью, в лесу и т. д. Посте-
пенно трудовое действие стало отождествляться со звуком и
подменяться им1 2.
Изготовление искусственных орудий труда — специфиче-
ское свойство человеческого труда. Постепенное совершенст-
вование орудий труда, появление орудий нового типа, зачатки
разделения труда способствовали усложнению трудового про-
цесса и вместе с тем дальнейшему развитию мышления и ре-
чи. Мозг неандертальца, представителя следующей ступени в
эволюции человека, свидетельствует о его более высоком раз-
витии. В мозгу человека запечатлевалась способность пред-
метов внешнего мира, с которыми он соприкасался в своей
трудовой деятельности, «удовлетворять потребности» людей3.
Такими средствами удовлетворения потребности в определен-
ном действии становятся орудия этого действия, орудия тру-
да. Обозначение действия может стать обозначением орудия
действия4.
Вместе с тем идет и развитие органов речи. Потребность
в речи, указывает Энгельс, «создала себе свой орган: неразви-
1 К. М а р к с, Ф. Э и г е л ь с. Немецкая идеология. — К. Маркс и
Ф. Энгельс. Соч., т. 3, М., 1955, стр. 24.
2 Подробнее об этом см.: А. А. Леонтьев. Возникновение и перво-
начальное развитие языка.
3 К. Маркс. Замечания на кни у А. Вагнера «Учебник политиче-
ской экономии». — К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, 1961, стр. 377.
4 Многие ученые думают, что в большинстве случаев названия действий
переносятся на предметы: шило от шить, нож из (во)нзить и т. д.
336
гая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовыва-
лась путем модуляции для все более развитой модуляции, а
органы рта постепенно научались произносить один членораз-
дельный звук за другим»1.
«Речь» питекантропа еще не была членораздельной, так
как у него еще не сформировались соответствующие органы
речи, речь неандертальца уже становилась членораздельной,
что было связано с перемещением основных артикуляций из
гортани и (ротовую .полость. Однако неандерталец еще не мог
произносить звуков передней артикуляции, этому препятство-
вало строение глотки. По-видимому, для него были характерны
звуки, образованные в гортани и в задней части ротовой поло-
сти. Очевидно, звуковой единицей для неандертальца был
слог, т- е. всякий согласный сопровождался гласным
призвуком, вызванным непроизвольным колебанием голосо-
вых связок, что объясняется особенностями в строении голо-
совых связок и голосового (мускула1 2. Дифференциация зву-
ков в слоге произойдет в более поздний период.
Переход к современному типу человека (homo sapiens)
ознаменовался существенными изменениями в мышлении и
речи, связанными с изменениями в трудовой деятельности
человека. Становится возможным не только разделение тру-
да между мужчинами и женщинами, но разделение труда в
процессе производства более сложных орудий труда, что в
свою очередь связано с постепенным изменением руки, ее со-
вершенствованием .в процессе трудовых действий. При выпол-
нении трудовых операций становится возможным разделение
их между членами коллектива: один начинает обработку, дру-
гой отделывает камень, завершает обработку, а это невозмож-
но без использования языка уже в новой, более общей функ-
ции. «На известном уровне дальнейшего развития, после того
как умножились и дальше развились... потребности людей и
виды деятельности, при помощи которых они удовлетворяются,
люди дают отдельные названия целым классам этих предме-
тов, которые они уже отличают на опыте от остального внеш-
него мира»3. Тем самым звук становится знаком, обозначе-
нием целого класса определенных предметов. Слово получает
предметное содержание, человек теперь реагирует не просто
1 Ф. Энгельс. Дна ектика природы, стр. 134.
2 Подробнее об этом см. в работе А. А. Леонтьева сВозникновение и
первоначальное развитие языка», (стр. 166—171).
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 377.
15. Заказ 187В 337
на звучание слова, а и на его значение. Тем самым складыва-
ется особая знаковая система, специфическая для человека.
Вместе с развитием трудовой деятельности, ее усложне-
нием, идет и развитие мозга, что в свою очередь влияет на
речь, она становится не только членораздельной, но и связной,
человек уже может связывать значение одного слова с другим,
т. е. появляется последовательное расположение слов, возни-
кает предложение. Конечно, первичные предложения еще не
похожи на современные- Структура предложения, естественно,
должна быть еще очень простой и примитивной. А. А. Леонтьев
высказывает довольно обоснованное предположение, что могло
быть распространено по крайней мере два структурных типа
предложения: в одном указывалось действие и объект дейст-
вия (убивает оленя, делает копье и т. п.), в другом — субъект
действия и действие (человек ходит, олень бежит и т. п.). Это
подтверждается наличием в современных языках, далеких
’друг от друга, относящихся к равным языковым семьям, деле-
ния глаголов на глаголы активного действия (переходные) и
глаголы пассивного действия или состояния (непереходные) и
разным оформлением предложений с глаголами первого и вто-
рого типа (ом. § 62).
Первичное предложение было, очевидно, сочетанием не-
оформленных слов-корней; лишь постепенно уже на базе сло-
жившегося предложения и его дальнейшего развития идет
формирование частей речи, прежде всего знаменательных, а
затем и служебных-
Таким представляется процесс возникновения человече-
ской речи в работах современных исследователей.
§ 78. Появление и развитие языков. Языки и диалекты
на ранних этапах развития человеческого общества
Ученых всегда интересовал вопрос: была ли первоначаль-
но человеческая речь всюду единой или на разных террито-
риях у разных коллективов была разная речь. Очевидно, правы
те исследователи, которые полагают, что, хотя по своим основ-
ным особенностям речь была едина, так как процесс формиро-
вания человека, его (мышления и речи шел в одном направле-
нии, но в деталях, в частных особенностях речь разных кол-
лективов, разных групп, 'безусловно, различалась.
Отдельные орды питекантропов были разбросаны на отно-
сительно большой территории, условия их жизни в деталях,
частностях не могли не быть различными. Они сталкивались
338
с разнообразными животными, что вызывало появление раз-
ных приемов охоты, т. е. питекантропы сталкивались с раз-
ными трудовыми ситуациями, 'Следовательно, и их
трудовые действия были неодинаковыми, значит, и средства
общения, средства побуждения к действию были разными. Та-
кие различия сохранялись довольно долго, так как отдельные
группы питекантропов были мало связаны друг с другом- В то
же время в условиях жизни и трудовой деятельности в силу ее
крайней примитивности было и много общего- Прежде всего
общими были факторы, вызывающие появление речевой
деятельности и оп|ределяющие ее основные .первичные особен-
ности. Это и определяло сходство речи отдельных коллекти-
вов в основных закономерностях (ограниченный звуковой
состав, отсутствие одних и тех же типов звуков, например,
зубных, неразложимость слога; ограниченное количество слов-
корней, общие закономерности организации их в предложе-
ния и т. д.) три наличии частных .различий в реализации
этих закономерностей: первичные слова могли состоять из
разного 'набора звуков и иметь .разные значения и т. л.
Положение меняется с изменением форм организации кол-
лектива по 'мере развития трудовой деятельности и связанного
с ней развития человека, его мышления и языка. При переходе
к.современному типу человека (homo sapiens) в эпоху поздне-
го палеолита уже оформляются родовые группы, что связано,
с появлением новых форм хозяйственных и общественных от-
ношений. Род был хозяйственной общиной с коллективным
производством, собственностью и потреблением \ но род не
мог существовать изолированно, вне связи с другими родовы-
ми коллективами. Это определяло языковые связи между пред-
ставителями разных родов. Связи эти усиливались тем, что
браки между членами рода были затрещены. В брак можно
было вступать только с членами другого рода-
Наличие связей между отдельными родовыми группами
отражалось в развитии материальной культуры этих групп1 2.
Естественно, что такие связи должны были отразиться и на
языке, приводя к некоторому сближению языков. Языки со-
седних родовых групп приобретают сходные черты. Возникает
явление, которое С. П. Толсто® называл «первобытной лингви-
стической непрерывностью». Он писал: «Языки ближайших
1 См.: Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и
государства. — К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21.
2 См.: А. А. Формозов. Этнокультурные области на территории Ев-
ропейской части СССР в каменном веке. М., 1959, стр. 46.
15* 339.
локально-родовых групп близки между собой. По мере пере-
движения к более удаленным локально-родовым группам эта
близость уменьшается, однако долго не исчезает, и, что самое
главное, на каждом отрезке территории эта близость несом-
ненно сохраняется, так что каждая пара произвольно взятых
соседних локально-родовых языков оказывается допускающей
взаимное понимание. Нет резких Л1ингвдстачеоких границ»1.
Справедливость подобного предположения косвенно подтверж-
дается данными языков, носители которых сохранили значи-
тельные 'Следы первобытно-общинного’ строя. (Показательны,
например, особенности распространения папуасских языков
в Новой Гвинее (см. § 72), о чем писал Н. Н. Миклухо-
Маклай: «Почти в каждой деревне — свое наречие. В дерев-
нях, отстоящих в четверти часа ходьбы друг от друга, имеется
уже несколько различных слов для обозначения одних и тех
же предметов; жители деревень, находящихся на расстоянии
часа ходьбы одна от другой, говорят иногда на столь различ-
ных ‘наречиях, что (почти ме (понимают друг друга»2.
Таким образом, уже в данный период в развитии языков
[наблюдаются как факты их сближения — интеграции (от ла-
h-инского integratio — восстановление, объединение), так и
/ф^кты расхождения — дифференциации (от латинского diffe-
Irentia — различие, разделение). Дальнейшее развитие родо-
вых и племенных объединений привело к усложнению отно-
шений между языками, к дальнейшему развитию процессов
интеграции и дифференциации.
ВТдбклассовом обществе основными формами организации
коллектива были род и племя. Каждое племя имело свой,
свойственный лишь ему язык или диалект, так как понятия 1 2
«язык» и «диалект» в этот период по существу совпадают.
Случаи, когда в пределах одного племени оказывается два
родственных диалекта, встречаются редко- Так бывало, напри-
мер, при слиянии двух ослабевших племен. Языки и диалекты
не различались и по функциям, так как и языки и диалекты
служили лишь средством повседневного обиходно-бытового
общения3.
1 «Советская этнография», 1950, № 4, стр. 17.
2 Н. Н. Миклухо-Маклай, бобр, соч., т. III, ч. I. М,—Л., 1951,
стр. 32.
8 Подробнее об этом см.: Л. И. Б а р а и н и к о в а. К проблеме со-
циальной и структурной- изменчивости диалекта. — В сб.: Вопросы
социальной лингвистики, М.—Л., «Наука», 1969.
340
'. В то же время на ранних этапах существования первобыт-
но-общинного строя были благоприятные условия для диффе-
ренциации языков и диалектов. Этнические общности были весь-
ма неустойчивы. Племена не были особенно многочисленны,
но в условиях примитивного хозяйства должны были занимать
большую территорию. Локальная разобщенность приводила
и к разобщенности языковой: племя распадалось на несколь-
ко племен, единый прежде племенной диалект — на несколько
родственных диалектов. Начинали развиваться различия
между языком и диалектом. У группы родственных племен
оказывался общий язык, различавшийся только диалектами-
Если расхождение шло дальше, связи между частями распав-
шегося племени ослаблялись и терялись, терялись и языковые
связи, диалекты все дальше и дальше отходили друг от друга
и постепенно могли превратиться в самостоятельные, хотя и
родственные языки.
Описывая особенности рода и племени у ирокезов (см.
§ 73), Энгельс указывает: «На примере североамериканских
индейцев мы видим, как первоначально единое племя посте-
пенно распространяется по огромному материку; как племена,
расчленяясь, превращаются в народы, в целые группы племен,
как изменяются языки, становясь не только взаимно непонят-
ными, но и утрачивая почти всякий след первоначального
единства...» '. Так развивается процесс дифференциации (рас-
хождения) языков, образования новых языков. Это объясняет
процесс появления большого количества новых языков на ме-
сте ограниченного количества старых общих языков, праязы-
ков. Особенно ярко факты расхождения проявились при мигра-
циях (переселениях) племен или части племен. Такие мигра-
ции наблюдались постоянно и приводили к появлению родст-
венных языков на далеких друг от друга территориях (см.
§§ 67, 68, 72) и к постепенному ослаблению связей между род-
ственными языками, к появлению у них своеобразных черт и
своих особых тенденций развития (см. § 83).
Но не всюду племенные языки оказывались в одинаковых
условиях. Различные условия жизни носителей языков ска-
зывались на развитии языков. «Образование различных диа-
лектов у греков, скученных на сравнительно небольшой терри-
тории, получило меньшее развитие, чем в обширных амери-
канских лесах, — писал Ф- Энгельс, — однако и здесь мы ви-
дим, что лишь племена с одинаковым основным наречием
1 Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и го-
сударства (гл. III) — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. 21, стр. 97.
ЗИ
объединяются в более крупное детое...»1. На примере грече-
ских племенных диалектов (см. § 67) хорошо прослеживается
процесс сближения, схождения языков и диалектов. Ф. Энгельс
указывает, что «в поэмах Гомера мы находим греческие пле-
мена в большинстве случаев уже объединенными в небольшие
народности, внутри которых», однако, «роды, фратрии и пле-
мена все же еще вполне сохраняли свою самостоятельность»* 2.
Все же на этой стадии общественного развития преобла-
дают процессы расхождения языков. «Постоянная тенденция
к разделению,— писал Маркс,— коренилась в элементах ро-
довой организации; она усиливалась тенденцией к образова-
нию различия в языке, неизбежной при их (т. е. диких и вар-
варских племен) общественном состоянии и обширности за-
нимаемой ими территории. Хотя устная речь замечательно
устойчива по своему лексическому составу и еще устойчивее
по своим грамматическим формам, но она не может оставать-
ся неизменной. Локальное разобщение—в пространстве —
вело с течением времени к появлению различий в языке...»3.
Таким образом, на ранних этапах первобытно-общинного
строя процессы расхождения преобладали над процессами
схождения. В это время проходил интенсивный процесс обра-
зования новых языков и диалектов, однако языки и диалекты
еще не были отчетливо противопоставлены друг другу: они
выполняли одинаковые функции, легко проходил процесс пре-
вращения диалектов в самостоятельные языки и (реже) родст-
венных языков — в диалекты (при сближении племен).
§ 79. Образование языков народностей.
Языки и диалекты при рабовладельческом и феодальном строе
Характер отношений между языками и языком и диалекта-
ми начинает существенно меняться в эпоху разложения родо-
вой организации и образования союзов племен. В союз племен
обычно объединяются родственные племена с родственными
языками. «Союз племен является ближайшим подобием на-
рода»,—указывал Маркс4. На базе союзов племен вырастали
государства. Развитие государства приводило к смене родо-
вых отношений отношениями территориальными. «Если мож-
'Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и го-
сударства, стр. 104.
2 Там же.
3 Архив Маркса и Энгельса, т. IX, стр. 79.
4 Т а м ж е.
342
но было говорить о родовом быте в древней Руси, — писал
В. II. Ленин,—то несомненно, что уже в средние века, в эпоху
московского царства, этих родовых связей уже не существо-
вало, т. е. государство основывалось на союзах совсем не ро-
довых, а местных: помещики и монастыри принимали к себе
крестьян из различных мест, и общины, составлявшиеся та-
ким образом, были чисто территориальными союзами» ’.
В новых условиях начинает отчетливо оформляться разли-
чие между языком и диалектом. Диалект становится подчи-
ненной единицей, обслуживающей часть коллектива, т. е-
часть народа. Вместе с тем племенные диалекты превращают-
ся в диалекты территориальные.
Возникавшее на базе союза племен 1государство нуждалось
в -общем языке,им часто становился один из языков союза пле-
мен, близкий для других племенных языков, так как на пер-
вых порах объединялись родственные племена. Вместе с тем
возникали особые виды общих разговорных языков. Примером
может служить возникшая в Афинах на основе аттического
диалекта, но с широким использованием других диалектов
греческая «общая речь» — койнэ (см. § 67).
Существенно новые черты в развитии языков и отношении
языков и диалектов появляются с развитием феодализма.
Феодализм характеризуется большой территориальной раз-
дробленностью, разобщенностью, что сказывается на состоянии
языка. Территориальные диалекты представляют в этот пе-
риод единственно реальную форму существования языка, то
есть то, что мы называем французским языком, русским язы-
ком, польским языком и т. д., есть лишь условное единство
многочисленных диалектов, на которых говорит население от-
дельных территорий. В этот период диалекты обладают особен-
но заметной самостоятельностью, 'выполняя порой ряд функ-
ций, свойственных языку (см. § 64). На диалекте обычно го-
ворит все население данной территории, независимо от со-
циальной принадлежности. Если и были какие-либо различия
в речи крестьян и феодальной верхушки, то они носили част-
ный, несущественный для диалектной системы характер. Го-
родское население также говорило на соответствующем тер-
риториальном диалекте. Некоторые диалекты получали отра-
жение на письме. Характерно, что территориальные границы
многих диалектных явлений, сохранившихся до нашего вре-
мени, совпадают со старыми феодальными границами. На эту
1 В. И. Л е н и н. Что такое «друзья народа» и как они воюют против
социал-демократов?—В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. I, стр. 153.
343
особенность обратил (внимание Энгельс в своей известной ра-
боте «Фр аякский диалект».
В феодальный период зарождается и другой тип диалек-
тов — «социальные» диалекты ’. Социальными диалектами
принято называть специфическую речь определенных социаль-
ных и профессиональных групп населения. К ним относят, на-
пример, условные языки бродячих торговцев (офенский
говор), ремесленников (шорников, валяльщиков и т. п). Мно-
гие из таких социальных диалектов восходят к засекреченным
«тайным языкам» средневековых ремесленных цехов, которым
обучали вместе с обучением ремеслу и которые порой служили
своеобразным свидетельством принадлежности к данному
ремесленному цеху. Социальные диалекты иногда называют
жаргонами. Жаргонами, или арго (из французского argot —
жаргон), называют и речь деклассированных элементов (во-
ров, нищих и т. п.)- Своими корнями арго также уходят в фео-
дальный период, первые упоминания о такого рода тайной
речи во Франции, например, встречаем еще в XIII—XIV вв.
Характерный признак арго — его большая засекреченность,
это своего рода язык-пароль.
В феодальный, как и в рабовладельческий период еще нет
общего для всего народа единого разговорного языка, стояще-
го над диалектами. Вместе с тем с возникновением государст-
ва возникает и потребность в особом языке, который бы
выполнял функции государственного языка, т. е. использо-
вался в сношениях с другими народами, в официальной жизни
внутри государства. Нуждается в таком общем языке и раз-
вивающаяся культура, наука, литература. Все это приводит
к возникновению особой формы языка — литературного
языка.
Содержание термина литературный язык в разные
исторические периоды имеет свои особенности, связанные с
условиями его функционирования, с его ролью в жизни обще-
ства. Но есть и общие черты, присущие литературному языку
в разные периоды его существования. Литературный язык —
это язык нормированный, обслуживающий различные потреб-
ности духовной жизни общества, это язык официальных го-
сударственных актов, науки, литературы. Характерным призна-
ком литературного языка является его внетерриториальность:
по своей основе, в своих определяющих чертах он одинаков на
1 Название «социальные» условно, так как и территориальные диалек-
ты в какой-то степени в определенные исторические периоды выступают
как диалекты социальные (см. ниже).
344
всей территории. Литературный язык обычно получает закреп-
ление в письменной форме. В феодальных услових функции
литературных языков еще довольно ограничены, они связаны
прежде всего с официальной государственной жизнью, но
используются и как языки науки, в меньшей степени — как
языки художественной литературы, так как последняя в этот
период часто развивается на диалектах.
В роли литературного языка в феодальный период часто
выступает один из диалектов родного языка, обычно диалект
политического центра страны, который тем самым .попадает в
особое положение по сравнению с остальными диалектами, чго
сказывается на его дальнейшей судьбе (см. ниже). Иногда ли-
тературным языком становится язык другого народа, в силу
особых исторических причин (старых государственных связей,
культурного влияния, слабого развития своих диалектов, боль-
ших различий между ними и т. п-) используемый вместо своего
языка, точнее — одного из его диалектов. Примером первого
пути может служить язык Киевской и Московской Руси, где
использовался сначала диалект Киева и его окрестностей, а
после образования Московского государства — московский
говор. Пример второго пути — официальный государствен-
ный язык многих государств Европы, которым был латинский
язык. На Ближнем Востоке в роли такого общего литератур-
ного языка использовался арабский язык, на Дальнем Восто-
ке— китайский. Естественно, что такой чужой язык был далек
народу и не оказывал сколько-нибудь заметного влияния на
развитие народного языка. Исключение составляет словарный
запас, куда, конечно, проникали элементы чужого литератур-
ного языка (см. § 39).
§ 80. Развитие национальных языков.
Языки и диалекты при капитализме
Условия бытования языков и их взаимоотношение с диа-
лектами существенно меняются с развитием капитализма- Раз-
вивающийся капитализм не может мириться с прежней тер-
риториальной раздробленностью, усиливаются экономические
связи внутри государства, идет рост городов, передвижение
населения, связанное с развитием торговых и промышленных
отношений, что нарушает территориально замкнутый характер
феодальных княжеств, феодальных земель- Все это не может
не сказаться на состоянии языка. Новым условиям проти-
воречит как диалектная раздробленность, связанная с боль-
345
шой самостоятельностью диалекта, так и наличие чужого язы-
ка в качестве литературного.
«Во всем мире эпоха окончательной победы капитализма
«ад феодализмом,— писал В. И. Ленин, — была связана с
национальными движениями. Экономическая основа этих дви-
жений состоит в том, что для полной победы товарного про-
изводства необходимо завоевание внутреннего рынка буржуа-
зией, необходимо государственное сплочение территорий с на-
селением, говорящим на одном языке, при устранении всяких
препятствий развитию этого языка и закреплению его в лите-
ратуре»1. Препятствием к развитию такого языка была и
диалектная раздробленность и особенно наличие чужих ли-
тературных языков.
Во всех странах, где использовались чужие языки в каче-
стве литературных, начинается отказ от них, борьба с ними,
прямое запрещение .их. Так, .во Франции в 1539 г. тогдашним
королем Франциском I издается специальный указ, устанавли-
вающий обязательное употребление французского языка
вместо латинского в судах и канцеляриях- В 1629 г. это поста-
новление было распространено и на церковное делопроизвод-
ство. Тем самым официальным языком страны становится
французский язык. В Испании уже в 1253 г. провозглашается
главенствующее положение испанского языка. То же наблю-
даем в Англии и других странах. Вместе с официальными пра-
вами латинский язык теряет и другие права литературного
языка. С 1477 г. английский язык делается языком школьного
преподавания, в конце XV в. в Англии развертывается кни-
гопечатание на английском языке. Во Франции уже в середи-
не XVI в. создается естественно-научная литература на .фран-
цузском языке (книги по хирургии, «Практическая геометрия»
и др.); несколько позднее появляются философские трактаты и
поэтические произведения. Начинается изучение собственных
литературных языков, уделяется большое внимание их разви-
тию, выработке четких норм.
В основе своего национального языка обычно оказывается
один из местных диалектов. Чаще всего это диалект политиче-
ского центра, как во Франции, где в основе литературного
языка оказывается франсийский диалект, диалект Парижа и его
окрестностей, или Англии, где основой национального языка
становится лондонский диалект. В других странах в основе
национального языка оказывался диалект более развитой
В. И. Лен и н. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 258.
346
части страны: так было в Германии, где в основу нацио-
нального языка был положен один из верхненемецких
диалектов Саксонии, и Испании, где на эту роль выдвинулся
кастильским диалект Толедо. Диалекты политических центров
некоторых стран сами представляли собой новые образования,
явившиеся на базе объединения ряда диалектов, своеобраз-
ной концентрации их. Так, лондонский диалект впитал в себя
черты ряда восточноцентральных и южных диалектов англий-
ского языка *; русский национальный язык, явившийся «не-
посредственным продолжением языка великорусской народ-
ности, начал складываться в то время, когда уже была созда-
на система общенародного языка на базе московского диалек-
та XVI—XVII вв. Этот диалект уже в XVI—XVII вв. начал
утрачивать свою территориальную ограниченность, а в XVII в.
окончательно выбыл из категории территориальных диалек-
тов» 1 2.
В процессе образования национального языка в ряде слу-
чаев заметно ощущалось влияние другого языка. Например, в
английском национальном языке явно проступают элементы
французского 1Происхожден1И'я, занесенные туда в период нор-
манского вторжения (XI в.). Французские элементы ощущают-
ся и в лексике (см. § 39) ив грамматике (усиление роли ана-
литических средств выражения грамматических значений).
О разнообразии путей складывания национальных литера-
турных языков писали К. Маркс и Ф. Энгельс: «... в любом
современном развитом языке естественно возникшая речь
возвысилась до национального языка отчасти благодаря исто-
рическому развитию языка из готового материала, как в ро-
манских и германских языках, отчасти благодаря скрещива-
нию и смешению наций, как в английском... отчасти благодаря
концентрации диалектов в единый национальный язык, об-
условленной экономической и политической 'концентрацией3.
Появление действительно единого общего языка, закреп-
ление его в литературе не могло не сказаться на судьбе диа-
лектов. Территориальные диалекты вытесняются в сферу де-
ревенской жизни, становятся средством речевого общения
прежде всего крестьянства. Из чисто территориального явле-
1 См.: В. Аркин. Очерки по истории английского языка. Учпедгиз,
1955, стр. 33.
2 Ф. П. Филин. К вопросу о так называемой диалектной основе
русского национального языка. — В сб.: Вопросы образования восточно-
славянских национальных языков. М., Изд-во АН СССР, 1962, стр. 29.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 427.
347
ния диалект превращается в территориально-социальное явле-
ние, так как теперь он выделяется не только тем, что обслу-
живает население определенной территории, но и тем, что
обслуживает прежде всего определенную группу населения —
крестьянство. В городах диалект вытесняется различными
формами полудиалекта^ городского просторечия, т. е. осо-
бым типом речи, утратившей яркие местные диалектные чер-
ты.
Идет процесс вытеснения диалектов из сферы письменной
официальной речи. Мероприятия, направленные против
использования чужого литературного языка, о которых гово-
рилось выше, были одновременно направлены и против диа-
лектов. Во Франции в силу некоторых своеобразных черт ее
исторического развития этот процесс получил особенно яркое
проявление. Начатый в период абсолютной монархии в упо-
мянутом выше указе Франциска I, он продолжался и особенно
развивался в период французской буржуазной революции, по-
лучив отражение в ряде декретов Конвента, направленных
против пользования диалектами *.
В условиях капитализма диалекты выступают как пере-
житочные явления, наследие прошлого, .но утрата их про-
исходит медленно, так как все изменения в языке происходят
медленно и, кроме того, рост противоположности города и де-
ревни, характерный для капитализма, не способствует их
быстрому исчезновению.
Особое значение при капитализме получает тот тип общей
городской речи, который вытесняет в городах диалекты. Го-
родское просторечие, полудиалекты, интердиалекты (от латин-
ского inter — между, т. е. общая, междиалектная речь) не
имеют территориальной ограниченности диалектов, различия
между просторечием на разных территориях имеют частный
характер, проявляются в уже стертых сглаженных следах
диалектной основы городского просторечия. От литературного
языка просторечие отличается отсутствием строгой нормы и
ограниченностью функций. Используется просторечие только
для обиходно-бытового общения. Это бытовая разговорная
речь различных слоев общества- Лишь на более поздних ста-
диях развития литературного языка появляется в составе ли-
тературного языка особый тип речи — разговорная речь, ко-
торая и оттесняет просторечие, сужает возможности его
1 См.: А. А. Касаткин. История языка и история права. Известия
АН СССР, серия литературы и языка, т. XXIII, вып. 2, 1964, стр. 119—120.
348
использования пределами определенных социальных групп (го-
родские «низы», т. е. лица, не владеющие литературным язы-
ком)1.
В социалистический период процесс вытеснения диалектов,
разрушения их идет более интенсивно- Роль литературного
языка значительно возрастает, он оказывает постоянное, пла-
номерное воздействие на диалекты, постепенно вытесняя их
даже из сферы .обиходно-бытового .общения, В этом процессе
особенно велика роль школы, печати, радио, всей суммы куль-
турных мероприятий, проводимых в деревне.
Очень важно остановиться на взаимоотношениях нацио-
нальных языков, входящих в одно государственное объедине-
ние. Для капитализма характерны неравноправные отноше-
ния национальных языков. Язык господствующей нации поль-
зуется определенными преимуществами: на нем ведется пре-
подавание в школе, осуществляется обязательное делопроиз-
водство, издаются газеты и книги. Особенно тяжело положе-
ние языков племен и народностей, оказавшихся на территории
того или иного государства. Их развитию ставятся всяческие
препятствия, вплоть до прямого запрещения (см. материалы
о языках Америки, Африки в § 68, 73).
Выражением неравенства национальных языков оказывает-
ся существование обязательного государственного языка, ко-
торый навязывается всему остальному населению. Только в
отдельных капиталистических странах встречаются случаи от-
сутствия одного для всех государственного языка- Такое поло-
жение в Швейцарии, которая, по словам В_ И. Ленина, «не
теряет, а выигрывает от того, что в ней нет одного общегосу-
дарственного языка, а их целых три: немецкий, французский
и итальянский»1 2. Ленин всегда был против (навязывания обя-
зательного государственного языка: «потребности экономиче-
ского оборота, — писал он, — сами собой определят тот
язык данной страны, знать который большинству выгодно в
интересах торговых сношений. И это определение будет тем
тверже, что его примет добровольно население разных наций,
тем быстрее и шире, чем последовательнее будет демокра-
тизм...»3. Справедливость ленинского положения подтвержда-
1 Подробнее об этом см.: Л. И. Баранникова. Социально-истори-
ческая обусловленность места разговорной речи в общенародном языке.—
«Вопросы языкознания», 1970, № 3.
2 В. И. Л е и и н. Критические заметки по национальному вопросу. —
В И. Ленин. Поли собр. соч., т. 24, стр. 117.
3 Та м же.
349
ется практикой многих современных государств. Так, объяв-
ление языка хинди (см- § 67) обязательным государственным
языком Индии обострило отношения между представителями
различных языковых групп, вызвало резкие протесты части
населения против ущемления прав их языков1. В Пакистане
выступления против одного обязательного языка были на-
столько значительными, что вскоре после образования
республики правительство вынуждено было наряду с урду
признать бенгали вторым официальным государственным
языком.
§ 81. Развитие национальных языков в СССР
В условиях социалистической действительности отношения
национальных языков имеют совершенно иной характер. При-
мером может служить развитие национальных языков в СССР.
Советский Союз — многонациональное государство, в нем
живет более 120 разноязычных наций и народностей. Совет-
ская власть сразу же после своего установления провозгла-
сила равноправие всех народов России- «Мы хотим доброволь-
ного союза наций, — писал В. И. Ленин,— такого союза, кото-
рый не допускал бы никакого насилия одной нации над дру-
гой,— такого союза, который был бы основан на полнейшем
доверии, на ясном сознании братского единства, на вполне
добровольном согласии»1 2. Равноправие языков народов СССР
было закреплено в «Декларации прав народов России» и в
Конституции 1936 г. Последовательно проводимая ленинская
национальная политика привела к небывалому расцвету эко-
номики, культуры и языков всех народов Советского Союза.
После Октябрьской революции языки народов Советского
Союза оказались далеко не одинаковыми по уровню своего
развития. Одни языки уже давно стали национальными язы-
ками, имели свою старую письменность, сложившуюся бога-
тую традицию литературных языков. Такими языками были
русский, украинский, литовский, грузинский и т. д. Другие язы-
ки еще только становились национальными, литературная тра-
диция у них не была долгой и богатой, система письма исполь-
зовалась чужая (арабская — в языках Средней Азии, тибет-
ская — в бурятском и т. д.)- К таким языкам относились мно-
гие тюркские: туркменский, казахский, киргизский, азербайд-
1 См.: Г. П Сердюченко Теоретические проблемы изучения языков
Африки и Азии. — Известия АН СССР, серия литературы и языка,
т. XXIV, вып. 3, 1965, стр. 212.
2 В. И. Л е н и н.( Поли. собр. соч., т. 40, стр. 43.
350
жанский и другие языки (см. § 70). Была и третья группа —
языки, которые еще оставались племенными языками, не имели
никакой письменности, не имели своих литературных языков.
Таких языков было много на Кавказе и в Сибири (см. § 69 и
70). Конечно, это деление языков на три группы условно. Есть
много языков, которые занимают промежуточное, переходное
положение между группами, но оно все же дает общее пред-
ставление о сложности языковых отношений в условиях Со-
ветской России.
Важным шагом в осуществлении фактического равнопра-
вия языков было создание письменности для ранее беспись-
менных языков. Более 50 народностей СССР впервые полу-
чили возможность читать и писать на своем родном языке.
Однако некоторые малочисленные народности не пожелали
иметь свою особую систему письма. Например, малочислен-
ные будухцы и хиналугцы (900 человек), живущие на тер-
ритории Азербайджана, на своих языках могут общаться
лишь в пределах своих сел (будухцы — только в селе Бу-
дух, а хиналугцы — в селе Хиналуг), их языки не могут слу-
жить средством общения с окружающим населением, поэ-
тому в силу повседневной жизненной потребности все они
стали двуязычными: вторым родным языком стал для них
азербайджанский язык — государственный язык Азербай-
джанской ССР.
Создание особой письменности для таких малочисленных
народов вызвало бы их искусственную изоляцию, искусствен-
но оторвало бы от семьи братских народов. В. И. Ленин
всегда выступал против такой изоляции. Полемизируя с бун-
довцами с их идеей культурно-национальной автономии,
В. И. Ленин писал: «Никакого закрепления национализма
пролетариат поддерживать не может, — напротив, он под-
держивает все, помогающее стиранию национальных разли-
чий, падению национальных перегородок, все, делающее
связи между национальностями теснее и теснее, все, ведущее
к слиянию наций» *. Практика языкового строительства в
СССР подтвердила правильность ленинских положений.
Вопрос о новой письменности возникал и в отношении
языков, носители которых пользовались ранее очень сложным
арабским или тибетским письмом, чуждым фонетическому
строю их языка, что чрезвычайно затрудняло обучение язы-
ку, ликвидацию неграмотности.
1 В. И. Ленин, Критические заметки по национальному вопросу. —
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 133.
351
Коренная реформа графики, переход на новую (см. § 24) —
сложный процесс. В качестве примера того, как сложен этот
процесс, рассмотрим историю разработки алфавитов и орфо-
графий для тюркоязычных народов.
До Октябрьской революции большинство тюркоязычных
народов, как уже говорилось, пользовалось арабской систе-
мой письма (татары, башкиры, туркмены, узбеки, казахи,
киргизы, азербайджанцы) или вообще не имело письменно-
сти (хакассы, тувинцы, алтайцы, гагуазы и другие народно-
сти). Лишь отдельные народы имели свою особую письмен-
ность, разработанную на основе русской графики (чуваши,
якуты).
Арабская система письма создавала большие затрудне-
ния при использовании ее тюркоязычными народами, т. к.
она складывалась для языков совершенно иного типа. В араб-
ском языке три гласных фонемы и, следовательно, три соот-
ветствующих буквы, а например, в казахском — 10, поэтому
одна буква означала сразу пять звуков. С другой стороны
звук [с] передавался тремя буквами в зависимости от того,
какое место в слове он занимал. Сходное положение было и
в других языках. В 20-х годах арабский алфавит подвергся
реформе: некоторые буквы были устранены, введены новые
диакритические (различительные) знаки. Однако в целом
система письма оставалась очень сложной и чуждой тюрк-
ским языкам.
Тогда же была начата разработка новой системы письма
на основе латинской графики. В 1923 г. на этот новый тип
письма перешли азербайджанцы, а затем и другие тюрко-
язычные народы. Переход на латинский алфавит помог в
ликвидации неграмотности в тюркоязычных республиках и
областях, но он создал и значительные трудности. По харак-
теру латинский алфавит мало пригоден для тюркских языков.
В нем нет букв для многих, характерных для тюркских язы-
ков звуков, например таких, как Цы], [ш], [ж], [дж], [х] и т. п.
Латинский алфавит препятствовал скорейшему овладению
русским языком, т. к. учащимся приходилось изучать два
различных алфавита, имевших вдобавок знаки, сходные по
написанию, но разные по значению: буква «р» передавала
звук [п] в тюркских языках и [р] в русском, соответственно
буква «гл» могла означать [м] и [т], «и» — [и] и [н1 и т. д. Со-
здавалась большая трудность для передачи слов, заимство-
ванных из русского языка. Поэтому во 2-й половине 30-х
годов начался переход на русский алфавит, приспособлен-
352
ный к особенностям соответствующих тюркских языков.
Учет особенностей языков проявился в изменении значения
некоторых букв, например, буква «ж» в современной узбек-
ской орфографии передает аффрикату [дж], буква «в» соот-
ветствует губно-губному {w], а не губно-зубному звуку и т. д.
Для передачи особых звуков, отличных от русского, исполь-
зуются дополнительные знаки, взятые из других систем пись-
ма (i, j, h) или созданные специально путем изменения знаков
русского алфавита ( О, э и т. п ).
На русскую графику перешли и другие народы СССР,
причем и здесь она подвергалась значительным изменениям
и преобразованиям. Особенно значительны изменения в пись-
менности иберийско-кавказских языков, так как звуковые си-
стемы этих языков отличаются значительным своеобразием.
В лезгинской азбуке, например, введены особые знаки для
передачи надгортанных звуков: к1; ч! и т. п.
Приведенные факты показывают ошибочность (встречаю-
щегося иногда в литературе утверждения о том, что народы
СССР перешли на русскую систему письма. На деле они со-
здали свою письменность, использовав как основу русскую
графику. Это, с одной стороны, обеспечило отражение на
письме звуковой системы своего языка (конечно, отражение
лишь относительно точное, как и во всяком письме, см. § 23),
с другой — укрепляло связь с русским языком, облегчало
его изучение и возможность более точной передачи на пись-
ме слов, заимствованных из русского языка. Последнее очень
важно, так как количество таких слов весьма велико, а ха-
рактер их очень существенен для последующего развития
языков.
Наряду с созданием письменности встала и задача созда-
ния национальных литературных языков. В условиях социа-
листической действительности нельзя было ждать, пока сти-
хийно произойдет выбор того или иного диалекта — основы
литературного языка. Такой выбор мог происходить в тече-
ние десятков лет (как и было при сложении литературных
языков в досоциалистический период). Естественно, что и
этот процесс мог быть ускорен в наших условиях. Надо бы-
ло решить, фонетическую систему какого диалекта отразить
на письме, какой диалект положить в основу разработки
грамматики молодого литературного языка. Надо было со-
знательно направлять процесс становления литературных
языков с учетом историко-экономических и лингвистических
факторов.
16. Заказ 187В 353
При определении диалектной базы того или иного языка
учитывались прежде всего следующие обстоятельства:
1) представляют ли носители данного диалекта большин-
ство народа, для которого создается письменность;
2) занимают ли представители данного диалекта передовое
место в экономической, политической и культурной жизни
младописьменного 'народа;
3) отражают ли фонетическая система, грамматический
строй и словарный состав этого диалекта основные особенно-
сти общенародного языка ’.
Эти принципы и определяли выбор основного диалекта для
ряда языков. Примером необходимости учета разных факто-
ров при решении вопроса о выборе диалектной основы литера-
турного языка может быть узбекский язык.
Вопрос о диалектной основе узбекского литературного язы-
ка вызывал много споров. Консервативно настроенные предста-
вители мелкобуржуазной интеллигенции полагали, что в осно-
ву литературного языка следует положить язык письменных
памятников XIV—XV вв.; другие считали, что можно допус-
тить параллельное существование письменных языков на ос-
нове всех узбекских диалектов (они предполагали, что в даль-
нейшем один из диалектов сам выдвинется на роль общена-
ционального литературного языка, третьи выдвигали в каче-
стве основы кипчакские (джекающие) говоры из-за их много-
численности. Первоначально возобладала третья точка зре-
ния, и в основе литературного языка оказалось кипчакское на-
речие. Но вскоре выяснилось, что при этом был учтен только
один фактор — чисто количественный. Не учли, что для кип-
чакского наречия характерно сохранение ряда старых черт,
уже утраченных всеми другими говорами узбекского языка, в
том числе говорами городов. Кипчакское наречие, например,
сохранило сингармонизм гласных, поэтому в литературном
языке требовалось различать аффиксы множественного чис-
ла -лар и -лор (ртлар — лошади и эшиклэр — двери), тогда
как в живой речи большинства узбекского народа такого разли-
чения уже не было. Создался недопустимый разрыв между жи-
вой речью и литературным языком. Вопрос о диалектной ос-
нове узбекского литературного языка был пересмотрен, в его
основу была положена ташкентско-ферганская группа город-
ских говоров. Это позволило, во-первых, продолжить развитие
тенденции к использованию в качестве основы литературного
1 См.: Ю. Д Дешериев. Развитие младописьменных языков наро-
дов СССР. — «Вопросы языкознания», 1957, № 5, стр. 21.
354
языка ферганского диалекта (что проявилось в творчестве
поэтов-демократов конца XIX — начала XX вв.: Фурката, Му-
кими, Завки, Хамза-Заде Ниязи); во-вторых, сохранить связь
литературного языка с современными городскими говорами
(типа ташкентского), имеющими широкое распространение в-
Узбекистане *.
Перед молодыми литературными языками, возникшими на
той или иной диалектной основе, остро вставал вопрос об обо-
гащении их словарного состава, создании, терминов для новых
понятий. Развитие терминологии шло разными (путями: ис-
пользовались словообразовательные возможности своего лите-
ратурного языка, материал других диалектов того же языка,,
интернациональные термины, заимствования из русских и
других языков. Примером использования словообразователь-
ных возможностей национального языка могут служить новые-
политические и научные термины казахского языка: тбеккун—
трудодень (из енбек— труд и кун — день), басмакала— пере-
довица (из бас — головной и макала — статья), образован-
ные путем словосложения. Широко используются различные
аффиксальные образования, например в тувинском языке:
дыннак-чы — слушатель (от дынна — слушать), номчукчу—
читатель (от номчу — читать), чырыдыышкын — просвещение
(от чырыт — освещать), шимчээшкин. — движение (от шим-
че— двигаться), тургузуг — строй (от тургус — строить)
и т. д. Новые термины возникают и путем переосмысления ста-
рых слов. Показательны тувинские слова: даштыкы — зару-
бежный (раньше — «внешний»), чечектел — развиваться
(раньше — «появляться» только в применении к цветам),
одуруг — строка (текста), а раньше только «ряд»; бурятские:
не]игем — социалистический (раньше — «равный», «одинако-
вый»), ангги — класс (раньше — «часть», «доля»); коми-зы-
рянские: нэм — век (из «продолжение жизни»), одон — орден
(раньше «звезда»), путкыльтны — свергнуть (раньше что-го
опрокинуть) И Т. (П.
Большое значение для развития молодых литературных
языков имеет их взаимодействие друг с другом и особенно
влияние русского языка, проявляющееся в разных формах.
Одной из таких форм является заимствование слов.
Заимствования из русского языка и из других языков че-
рез посредство русского связаны в первую очередь с общест-
венно-политической и научной терминологией, а также с на-
1 В. В. Решетов. Узбекский национальный язык. — Труды Инсг.
языкознания, т. X. М., Изд-во АН СССР, 1960.
16* 355
званием новых явлений и понятий, входящих в быт народов
СССР. При этом важно учесть несколько обстоятельств:
1. Русские или интернациональные, проникающие через
русский язык слова заимствуются не только в их русском
оформлении (театр, бригада, электрон, вариант—в казахском),
но и приобретают специальное, характерное для заимствующих
языков оформление. Например, пролетар (пролетарский), до-
кументаль (документальный) — в татарском, где утрачивает-
ся специфическое русское окончание; коммунистик (коммуни-
стический), министерлик (министерство), гвардиячы. (гварде-
ец) , москвалы (москвич), полкдаш (оанопоташш), фронтдаш
(фронтовой), планладыш (планировать) — в туркменском;
колхозшы (колхозник), термоядролык (термоядерный) — в
казахском. Заимствованные слова в этих случаях приобрета-
ют типичные аффиксы, образующие соответствующие группы
слов в данных языках (ср.: колхозшы и дикханшы — в казах-
ском, гвардиячы и ишчи—работник в туркменском) и т. д.
Зто свидетельствует об активности национальных языков в
процессе усвоения новых слов.
2. Заимствования из русского языка часто приходят на
смену старым словам, заимствованным из арабского или фар-
сидского (иранского) языков. Например, в туркменском язы-
ке вместо шура стало употребляться совет, вместо везир — ми-
нистр, вместо ижимагы — социаль, вместо старого жемхуры-
ет — республика. Процесс вытеснения старых арабских заим-
ствований словами из русского языка или интернациональны-
ми терминами очень активен, но в то же время постепенен, т. е.
вытеснение старого слова никогда не может произойти сразу.
Поэтому старые и новые слова часто употребляются парал-
лельно. Например, в туркменском языке в наши дни употреб-
ляется магарыф и просвещение, сунгат и искусство, танкыт и
критика, мекдеп и школ, депдер и тетрад и т. п.
3. Важно, что слов, заимствованных из русского, часто ока-
зывается больше в живых разговорных языках, чем в письмен-
ных литературных. Так, по мнению К. Мусаева, «в разговорной
речи казахов русские заимствования употребляются гораздо
чаще, чем в письменной форме языка» ’. Это свидетельствует о
живых истоках связи с русским языком, о том, что в усвоении
русских слов участвуют широкие народные массы. Оправдыва-
1 Закономерности развития литературных языков народов СССР в
советскую эпоху. Тюркские, фннно-угорские и монгольские языки М, 1969,
стр. 80
356
ется ленинское положение о возможностях свободного освое-
ния русского языка. В 1914 г. в статье «Нужен ли обязатель-
ный государственный язык?» В. И. Ленин, отвечая либералам,
писал: «Мы лучше вас знаем, что язык Тургенева, Толстого,
Добролюбова, Чернышевского — велик и могуч. Мы больше
вас хотим, чтобы между угнетенными классами всех без раз-
личия наций, населяющих Россию, установилось возможно бо-
лее тесное общение и братское единство. И мы, разумеется,
стоим за то, чтобы каждый житель России имел возможность
научиться великому русскому языку.
Мы не хотим только одного: элемента принудительности».
И далее: «Мы думаем, что великий и могучий русский язык не
нуждается в том, чтобы кто бы то ни было должен был изучать
его из-под палки... Те, кто по условиям своей жизни и работы
нуждаются в знании русского языка, научатся ему и без
палки» *.
Но влияние русского языка не ограничивается только фак-
тами заимствования, влияние русского языка как бы пробуж-
дает творческие возможности самих национальных языков,
подсказывает, например, пути обогащения лексики. Во всех
национальных языках широко развертывается процесс обра-
зования новых слов путем расширения и изменения значений
старых. Характерно, что такое изменение часто идет в направ-
лении, как'бы подсказанном русским языком. Таковы, напри-
мер, новые географические термины в туркменском бурун —
мыс (старое «нос»), богаз — пролив (старое «горло») и подоб-
ные (ср. соответствующие переносы в русском). Очень харак-
терен этот процесс в образовании новых политических терми-
нов. Так, в туркменском слово eQpeui, имевшее ранее значение
«схватка», стало означать «классовая борьба» (идеологик
eQpeui, сыясы eQpeui—политическая борьба), сес (голос) при-
обрел новое значение, появились обороты: сес хукугы—право
голоса, сес бермек — голосовать; сайламак раньше означало
«выбирать какую-либо вещь», а теперь — «избирать» (депутат
сайламак) и т. п.
Очень показательно, что растут связи не только с русским
языком, но и между другими национальными языками. Так,
многие новые термины, возникшие на материале одного из
тюркских языков, стали общими для всех или почти всех тюрк-
ских языков. Например, тамыр — корень (математический и
лингвистический термин), муун — поколение, кенешме — со-
вещание ярыш — соревнование, баскыч— ступень и т. д.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т, 24, стр. 294—295.
357
В то же время ряд слов из языков народов СССР активно
входит в русский язык. По наблюдениям Н. А. Баскакова,
именно в советский период в связи с укреплением политиче-
ских и общественных связей, усилением внимания к перестрой-
ке экономики, быта и культуры народов Востока в русский
язык .вошли такие тюркские слова, как пиала, паранджа, кет-
мень, арык, чайхана, кишлак, аксакал, басмач, карагач. В со-
став русского языка вошло много национальных этнонимов
(названий народов) и топонимов (названий мест), сменивших
старые, носившие иногда уничижительный характер для самих
народов, которых так называли. Такими новыми этнонимами
являются: мари — мариец, марийский, удмурт, коми, ханты,
манси, эрзя — эрзянский, саамы, ненцы, нанайцы и т. д.
Все эти факты свидетельствуют о росте интернациональ-
ных связей между всеми народами СССР, показывают, что
путь развития национальных языков — это путь интернацио-
нализма.
По пути, намеченному в СССР, идет сейчас развитие на-
циональных языков в других социалистических странах.
§ 82. Взаимоотношение языков в их историческом развитии
Во взаимодействии языков в процессе их исторического
развития отчетливо выступает два момента: схождение язы-
ков (интеграция) и расхождение (дифференциация). Эти про-
цессы имеют место на протяжении всей истории развития
языка, но характер проявления и их удельный вес в разные ис-
торические периоды неодинаков.
Уже говорилось (§ 78), что в раннем периоде первобытно-
общинного строя преобладали процессы расхождения языков,
приводившие к образованию новых языков. С этим временем
связано возникновение многих современных языковых группи-
ровок. Современное понимание праязыка (см. § 66) представ-
ляет его не в виде сложившегося отработанного языка, а в
виде группы очень близких диалектов, связанных многими об-
щими чертами, позволяющими говорить о единстве их общей
структурной модели, при наличии частных различий *.
Процесс распада такого праязыкового единства также не
представляется единым и одновременным: имел место дли-
1 См.: В. В. Иванов и В. Н. Топоров. К постановке вопроса о
древнейших отношениях балтийских и славянских языков. М., Изд-во АН
СССР, 1958, стр. 40.
358
тельный процесс постепенного выделения отдельных языков,
который мог прерываться и временным объединением ранее
распавшихся языков. С процессом расхождения языков встре-
чаемся и в более поздние периоды. Так, в середине первого ты-
сячелетия нашей эры идет процесс распада народной латыни
и образования романских языков (см. § 67); в начале второго
тысячелетия нашей эры происходит распад общемонгольского
языка и начинается процесс образования современных -мон-
гольских языков; в XV—XVI вв. идет процесс выделения и об-
разования голландского языка на основе нижненемецких гово-
ров и т. д.
Однако между развитием этого процесса в различные исто-
рические периоды много существенных различий. К сожале-
нию, мы далеко не всегда знаем не только, как шел провес?
расхождения языков в прошлом, но и когда он происходил.
Правда, в последнее время широкое распространение получи-
ли попытки определения времени расхождения языков особым
приемом, называемым методом глоттохронологии (от греческих
слов gio tt а — язык и chronos — время) .Метод глотто-
х р о н о л о г и и применяется для определения времени рас-
хождения родственных языков. Предложен он был американ-
ским ученым А|рррисом Сводешем, а затем получил разработ-
ку в трудах ряда других американских и русских ученых. Ос-
новывается метод глоттохронологии на следующем:
1. Во всех языках есть небольшая, но очень устойчивая ста-
бильная часть словаря — лексический минимум языка (см.
§ 66), основное лексическое ядро языка.
2. Степень сохраняемости основного лексического ядра по-
стоянна на протяжении всего времени, т. е. утрата слов про-
исходит примерно равномерно.
Приняв эти два положения, Сводеш выделил 215 слов-по-
нятий основного лексического ядра и затем сопоставил их на-
личие в памятниках английского языка от X в. (950 г.) и в ан-
глийском языке XX в. (1950 г.). Оказалось, что сохранилось
85% слов. Такие же подсчеты, проведенные для других язы-
ков, показали, что коэффициент сохраняемости слов за тысячу
лет (т. е. показатель количества сохранившихся слов) в раз-
ных языках примерно одинаков (во французском языке он ра-
вен 79%, в итальянском — 85%, в испанском — 85%, в не-
мецком — 78%, в китайском 79% и т. д.). Если
сравнивать какую-либо пару родственных языков, то,
очевидно, в каждом из них будет происходить
утрата слов, следовательно, зная, сколько общих слов сохра-
359
нилось в исследуемых языках, а сколько утрачено, можно по
специальной формуле подсчитать, когда примерно произошло
расхождение языков Метод может быть применен и к бес-
письменным языкам, что особенно важно, т. к. помогает про-
яснить их историю. Сводеш широко применял метод глотто-
хронологии к исследованию американских языков и получил
интересные результаты 1 2. Советский ученый Г. А. Климов, вы-
яснив с помощью указанного метода время расхождения гру-
зинского, сванского и занского языков, установил, что выделе-
ние сванского произошло примерно в XIX в. до н. э. (сохрани-
лось лишь 30% общих слов), а занского — в VIII в. до н. э.
(сохранилось 44% общих слов). Оказалось, что исторические
и археологические данные подтверждают этот вывод3. К сожа-
лению, очень трудно точно определить тот круг слов, который
входит в основное лексическое ядро языка- Не случайно
М. Сводеш не раз менял и число слов, относимых к лексическо-
му ядру, и его состав. В выделении основного круга понятий,
выражаемых этими первичными словами, оказывается много
произвольного, что, конечно, отражается на точности выводов.
Вызывает сомнение и вторая посылка — признание равномер-
ности происходящих изменений. Это может быть принято толь-
ко в отношении очень больших отрезков времени. На протя-
жении небольших отрезков времени неизбежно проявится не-
равномерность в развитии языка (см. § 83).
Наряду с процессом расхождения языков широкое разви-
тие имеет и процесс схождения, также наблюдаемый с глу-
бокой древности и продолжающийся в наши дни.
1 Для подсчетов используется следующая формула:
logc
21ogr-
где t — период раздельного существования языков (в тысячах лет),
с—количество сохранившихся общих слов в процентах,
г — коэффициент сохраняемости.
Поправка вычисляется по формуле:
где п—число сопоставленных пар слов;
с — количество сохранившихся общих слов в процентах;
о — относительная ошибка.
2 См.: Моррнс Сводеш. Лексикостатистическое датирование до-
исторических этнических контактов. — В сб : Новое в лингвистике, вып. I.
М., Изд-во иностранной литературы, 1960.
3 См.: Г. А. Климов. О глоттохронологическом методе датировка
распада праязыка. — «Вопросы языкознания», 1959, № 2
360
Процесс схождения языков всегда связан с процессом
схождения, сближения народов, носителей языков, т. е. это не
только лингвистический, но и этнический процесс. Схождение
языков может иметь различные формы. Проще всего развива-
ется этот процесс, когда наблюдается схождение родствен-
ных языков или диалектов. Такое явление наблюдалось и в
далеком прошлом при образовании союзов племен (см. § 79)
и позднее при образовании национальных языков (см. § 80).
Значительно более сложные отношения наблюдаются в слу-
чаях сближения неродственных языков. Данный процесс на-
зывается скрещиванием.
Скрещивание языков происходит в случаях, когда носители
двух языков в течение долгого времени находятся в тесном
контакте; пользуются попеременно то одним, то другим язы-
ком, сами не замечая того, как переходят с одного языка на
другой или вносят в один язык элементы другого. Интерес-
ные подмеры взаимовлияния узбекского и таджикского язы-
ков приводит Ek С. Расторгуева, обследовавшая районы, где в
течение сотен лет таджики.живут в тесном, непосредственном!'
соседстве с узбеками. «Почти все таджики — жители этих
районов — с детства одинаково хорошо владеют двумя языка-
ми: таджикским и узбекским. В разговоре они переключаются
с одного языка на другой с необычайной легкостью. В район-
ных учреждениях вся деловая переписка, протоколы собра-
ний ведутся ца____двух языках. Работники районных уч-
реждений, в большинстве своем таджики, с по-
сетителями-таджиками говорят по-таджикски, с узбе-
ками — по-узбекски. В школах все преподавание
ведется на таджикском языке, но при подготовке к урокам
учителя часто пользуются узбекскимц.З'Чебниками. У себя до-
ма в семье таджики обычно разговаривают на своем родном
языке, но легко переходят на узбекский, когда приходит гость- .
узбек. В Кассанасе нам приходилось нередко наблюдать даже '
такие случаи, когда при разговоре таджички с узбечкой каж-
дая говорила на своем родном_языке,_и_дб£ЛЁекра<що пони-
мали друг друга» '• Так1ютёбные~язык№ые связи и создают
возможности для широкого взаимовлияния языков. В данном
случае скрещивание элементов таджикского и узбекского язы-
ков происходит только у отдельных групп народов. Таджик-
1 В. С. Расторгуева. Об устойчивости морфологической системы
языка. — В сб.: Вопросы теории и истории языка. М, Изд-во АН СССР,
1952, стр. 226.
361
ский и узбекский языки продолжают существовать как само-
стоятельные языки. Возможны и такие условия, когда процесс
скрещивания охватывает язык в целом. Примером может быть
история английского языка.
В Англии после завоевания ее норманнами сложились
очень своеобразные языковые отношения. Коренное население
говорило на англосаксонском языке (см. § 67), завоеватели—
на норманск мдиалекте французско_гр_языка. Естественно, что
и завоеватели, особенно те группы их, которые тесно общались
с народом (монахи, солдаты, чиновники), должны были посте-
пенно усваивать английский язык, и побежденные вынужде-
ны были использовать французский язык. Особенно широко
начинают пользоваться французским языком представители
старой английской знати. На какой-то период для населения
Англии оказывается характерно двуязычие, т. е. использование
в повседневном общении двух разных языков. К концу XIV в.
французский язык постепенно исчезает, вытесняется полно-
стью английским, но £леды его влияния в современном ан-
-^глийском ядмке очень^заметны. В английский язык проникли
’’“не только слова (см. §И9), но'и многочисленные словообразо-
вательные элементы французского языка — префиксы и суф-
фиксы. В грамматике под влиянием французского языка ин-
тенсивнее развивались некоторые процессы, свойственные ста-
рому английскому языку (перестройка типов глагольных со-
четаний, распад древнеанглийских типов склонения и т. п.) *.
Результатом скрещивания народной латыни с местными
кельтскими языками являются современные романские языки
(см. § 67). Если скрещивание языков произошло в далеком
прошлом, то часто трудно бывает сказать, какая подоснова
была у того или иного языка. Уже говорилось (§ 67), что ин-
доевропейские языки на территории Индии появились позже,
первоначально эта территория была занята другими языка-
ми, возможно—дравидскими, но точных данных об этих языках
не имеем, хотя следы их в индийских языках прослеживаются
довольно отчетливо. Следы таких исчезнувших языков, просле-
живаемые в победивших языках, принято называть я з ы-
ковым субстратом. Так, применительно к романским
/ языкам говорят о кельтском субстрате, имея в виду следы
кельтских языков коренного населения.
Особые формы взаимодействия языков отмечаются в со-
циалистическом обществе. В СССР наблюдается процесс взаи-
1 См.: Л. П. Зайцева. История языка и история народа. — В сб.:
Язык и общество. Саратов, 1964, стр. 17.
362
модействия и взаимообогащения национальных языков, в ос-
нове которого лежит свободное развитие всех языков, при-
знанное советским законодательством и осуществленное на
практике. В этих условиях происходит свободное проникнове-
ние слов из одного языка в другой. Влияние русского языка не
только обогащает словарный состав других языков народов
СССР, но п способствует выявлению их внутренних тенденций
развития. Вместе с тем широкое развитие двуязычия не при-
водит к вытеснению, исчезновению языков. Факты показыва-
ют, что и при широком использовании другого языка свой
родной язык сохраняется. Это относится не только к языкам,
выполняющим разнообразные функции *, имеющим богатую
литературу и письменность, но и к малочисленным беспись-
менным языкам. Характерно положение, наблюдаемое на Кав-
казе, где таких малочисленных бесписьменных языков много
(см. § 69).
«В отношении количества функционирующих языков, их
диалектов и говоров, — пишет Ю. Д. Дешериев, — на Кавказе
в основном сохранилось положение, которое существовало до
революции: ни один язык даже самой малочисленной народ-
ности (например, гинухский в Дагестане, бацбийский в Гру-
зии, хинатугский в Азербайджане), ни один диалект илн-швор
полностью не исчезли, хотя и подверглись значительной де-
"формации» 1 2- Такое же положение и на других территориях.
Негидальцев, живущих в Хабаровском крае, насчитывается.
по5тереписй1959 г. всего чеЛГЯзык бесписьменный, обуче-
"ниёв местных школах, культурно-просветительная и массово-
политическая работа проводится на русском языке, почти все
негидальцы владеют русским языком, «тем не менее, — отме-
чают исстедователи, — общение между собою в быту и в ус-
ловиях производственной деятельности осуществляется ими на
родном языке»3.
В этом существенное своеобразие развития процесса взаи-
модействия языков в социалистический период.
1 Подробнее о различении языков в зависимости от выполняемых ими
функций и о взаимодействии и взаимообогащении языков народов СССР см.
е книге Ю. Д. Дешериева «Закономерности развития и взаимодействия
языков в советском обществе» (М., «Наука», 1966, гл. I, II).
д__2 Закономерности развития литературных языков народов СССР в
советскую эпоху. М., 1969, с гр. 194.
3 Языки иародов СССР, т. V. М.—Л., 1968, стр. 10.
363
§ 83. Развитие языковой структуры
При рассмотрении процессов развития языка надо раз-
личать два момента: изменение условий бытования и функ-
ционирования языков, с одной стороны, и изменение самой
структуры того или иного языка, с другой. Первое проявляет-
ся в изменении отношений между языками и диалектами, из-
менении характера диалектов, развитии литературных язы-
ков, появлении взаимовлияния языков при развитии различ-
ных форм взаимодействия между ними и т. д. Второе — в тех
процессах, которые происходят в языковой структуре, в изме-
нении фонетической и грамматической систем, в существенных
процессах развития лексики и т. п. В первом случае связь
языка с развитием общества имеет прямой, непосредственный
характер, во втором—эта связь осложнена, опосредствована,
имеет ступенчатый характер.
То, что язык меняется, знали уже ученые древней Индии в
V в. до н. э., но выяснить причины, вызывающие изменение
языка, установить законы, по которым происходит это изме-
нение, ученым не удавалось очень долго. До конца многое ос-
тается неясным и до сих пор.
Рассматривая вопрос о происхождении языка, мы видели,
что происхождение и развитие языка теснейшим образом свя-
зано с развитием человека, развитием мышления. Эта связь
сохраняется и на протяжении всего последующего развития
языка, но принимает более сложные формы. Сложность про-
является прежде всего в том, что развитие человеческого обще-
ства и мышления происходит по единым законам, а языки раз-
виваются по-разному. Например, в русском языке существо-
вавшие раньше носовые гласные были затем утрачены, заме-
нились гласными чистыми, во французском же языке носовых
гласных раньше не было, а затем они появились. В русском
языке была сложная система форм прошедшего времени
(аорист, имперфект, перфект, давнопрошедшее), которая за-
тем сменилась современной одной формой прошедшего
(осложненной видовыми различиями); в родственном болгар-
ском языке система форм прошедшего времени не только не
упростилась, но, наоборот, усложнилась, появились новые
оттенки (см. § 56). Подобных фактов можно привести
много.
Развитие языков объясняется не только воздействием раз-
вития общества и развития мышления, но и внутренними при-
чинами, заложенными в самом языке. В современном языко-
364
знании принято говорить о внеязыковых (экстралингвистиче-
ских) и языковых (лингвистических) факторах развития
языка.
К внеязыковым факторам относятся не только такие важ-
нейшие моменты, как развитие общества и мышления, тре-
бующие соответствующего развития языка, но и конкретные
условия бытования того или иного языка. Например, смена по-
литического центра страны приводит к усилению влияния дру-
гого диалекта, а это сказывается на всей системе языка.
Лингвистические (языковые) факторы принято делить на
внешние и внутренние. К внешним относится влияние других
языков, т. е. изменения в языковой системе, вызванные влия-
нием другой языковой системы. Например, в северных диалек-
тах азербайджанского языка под влиянием соседних иберий-
ско-кавказских языков появились смычногортанные ц1, ч1, т1,
пТ; в узбекских говорах под воздействием иранских языков
(таджикского и др.) утрачен сингармонизм (см. § 18); в ан-
глийском языке под влиянием романских усилилась тенденция
к аналитизму (см. § 82) и т. п.
Внутренними факторами (причинами) изменений языковой
системы являются факторы, связанные с самой спецификой
языка. Язык — важнейшее средство общения, поэтому в его
развитии происходит ряд изменений, помогающих ему лучше
выполнять коммуникативную функцию. Развитие языка опре-
деляется внутренними противоречиями, заложенными в нем
самом, в особенностях его структуры. Такие противоречия на-
зываются антиномиями.
Одним из таких противоречий является противоречие
между говорящим и слушающим. В интересах говорящего уп-
ростить произношение, облегчить его, сократить текст (т. е.
объем произносимого материала). Это приводит к развитию
разного рода комбинаторных и позиционных изменений зву-
ков (см. §§ 17, 18), появлению в разговорной речи большого
числа разнообразных типов «неполных» предложений и т. п.
Но развитию подобных процессов поставлена преграда интере-
сами слушающего, так как слишком сильное изменение зву-
ков или сокращение предложений может затруднить пони-
мание.
Другим примером действия внутренних противоречий яв-
ляется борьба тенденций к унификации, т. е. появлению еди-
нообразных форм, и дифференциации, т. е. стремления к раз-
граничению форм для выражения разных оттенков мысли. Это
ярко проявилось в развитии русского глагола. С одной сторо-
365
ны, упростилась система времен (особенно прошедшего вре-
мени); с другой, развились новые формы передачи качества
действия (система глагольного вида в ее современном состоя-
нии).
Собственно внутренними факторами оказываются измене-
ния, вызванные особенностями самой структуры языка, но
«структура любого языка мира складывается в результате
действия трех основных факторов: развития мышления, дей-
ствия тенденций, обусловленных ролью языка как средства
общения, и влияния системы предшествующего состояния
языка»1. Следовательно, внешние и внутренние, языковые
и внеязыковые факторы взаимосвязаны и действуют в опреде-
ленном единстве. Рассмотрим это на нескольких примерах.
Роль языка как средства общения сказывается, как уже
говорилось, в развитии тенденции к типизации форм, к устра-
нению многообразия форм, к унификации форм, но особенно-
сти той или иной языковой структуры ставят пределы проведе-
нию типизации и определяют выбор типичных форм. Так, под
влиянием стремления к типизации прежнее разнообразие па-
дежных окончаний в русском языке, связанное с наличием
разных типов склонения (5 типов с 5 разновидностями в од-
ном из них), было значительно сокращено, унифицировано.
Исчезли различия между твердой и мягкой разновидностями»
появились общие окончания в разных типах склонения.
Сопоставим новые и старые формы склонения существи-
тельных жена и земля в единственном числе.
было стало
И. жен-а земл-я жен-а земл-я
р. жен-ы земл-е жен-ы земл-и
д. жен-е земл-и жен-е земл-е
в. жен-у земл-ю жен-у земл-ю
т. жен-ою земл-ею жен-ою/ой земл-ею/ой
п. жен-е земл-и жен-е земл-е
Новые формы в родительном, дательном и предложном па-
дежах у существительных мягкой разновидности появились
под влиянием твердой из стремления унифицировать формы,
передать одно и то же грамматическое значение одной и той
же формой. •
Аналогичные изменения наблюдаем в окончаниях суще-
ствительных дательного, творительного и предложного паде-
жа множественного числа.
1 Б. А. Серебренников. К выяснению сущности внутренних зако-
нов развития языка. — Доклады и сообщения Института языкознания,
вып. V. М., 1953. стр. 17.
366
было
д. т. жен-амъ жен- ами земл-ямъ земл-ями сюл-омъ стол-ы коп-емъ коп-и кост-ьмъ кост-ьми
Пр. жен-ахъ земл-яхъ стол-ехъ стало коп-ихъ кост-ьхъ
д. жен-ам земл-ям стол-ам кон-ям КОСТ-ЯМ
Т. жен-ами земл-ями стол-ами кон-ями кост-ями
Пр. жен-ахъ земл-ях стол-ах кон-ях кост-ях.
т. е. окончания стали одинаковыми в разных типах склонения
(о фонетических изменениях в данном случае не говорим).
Однако унификация падежных окончаний до конца не
доведена, нет, например, формы * касте, а только к кости,
т. е. осталась разница (ср.: к воде, но к кости), сохранилось
наличие особого склонения у группы существительных
с основой на мягкий согласный.
Показательно, что обобщение окончаний в формах множе-
ственного числа имело место во всех славянских языках, но
шло иными путями, возобладали иные окончания. Например,
в польском в дательном падеже множественного числа общим
стало не окончание -ам, а окончание -от: rEkotn (рукам),
glowotn (головам), plemionom (племенам), kosciom,
(костям), piorom (перьям), synom (сынам, сыновьям) и т. д.
Сложность процессов развития языка можно показать
и на многих других фактах. Так, развивающееся логическое
мышление сделало необходимым развитие специальных форм
для выражения понятия будущего времени. Во многих язы-
ках это привело к развитию особой грамматической формы—
будущего времени (могли развиться и другие способы пере-
дачи понятия «будущее время», см. § 56). Чаще всего новая
форма строилась с использованием вспомогательных глаго-
лов. Этот путь характерен для многих языков, но использо-
вались разные глаголы, а иногда и другие способы выраже-
ния грамматических значений (ср.: русское я буду писать,
я напишу, болгарское аз ще (от глагола хотеть) пиша,
английское I shall (буду) write, немецкое ich werde (стану)
schreiben, мордовское карман (начну) молеме, французское
je ecrivai (аффикс -at образовался из глагола avoir —
иметь).
Для выражения новых понятий, новых отношений в язы-
ках часто переосмысливаются старые формы, что еще больше
усиливает различия между языками.
Таковы некоторые общие моменты, характеризующие
особенности развития языка.
367
Изменению подвергаются все стороны языка, но в харак-
тере изменений в лексике, фонетике и грамматике есть свои
особенности. В словарном составе языка изменения более
интенсивны, однако это не относится ко всем пластам словар-
ного состава (см. § 36, 37). В фонетике и грамматике измене-
ния происходят более медленно, проявляясь в разных сторо-
нах звуковой (см. § 22) и грамматической (см. § 49, 54, 58,
60, 63) систем языка.
§ 84. Происхождение и развитие письма.
Пиктография и идеография
Письмо появилось из потребности в общении в тех случа-
ях, когда пользование звуковой речью было невозможно или
затруднительно (на больших расстояниях, когда надо было
сохранить информацию на длительное время).
Появлению письма предшествовало использование для
передачи мысли на расстояние различных предметов, которым
придавалось то или иное условное значение. Например, чтобы
известить о болезни вождя, посылали ветку с засохшими
листьями. У перуанцев практиковалось узловое письмо,
называвшееся кипу: палочка с привязанными к ней разно-
цветными шнурами и узелками (рис. 12). Такую палочку
приносил гонец, а чтобы прочитать ее, надо было владеть
тайной значения шнуров и узлов. Цвет, форма узла, порядок
их расположения и т. п. имели определенное точное значение,
знание которого передавалось от поколения к поколению.
Рис. 12. Письмо перуанцев (кипу).
368
У ирокезов с этой же целью использовались раковины,
расположенные в определенной системе. Называлось ирокез-
ное письмо вампум.
Такими способами можно было передать лишь простые,
элементарные сообщения, поэтому развитие письма пошло
другим путем, дававшим больше возможностей для передачи
сообщений разного типа. Более удобным, перспективным
оказалось использование различных знаков, которые наноси-
лись на тот или иной материал. Такое письмо называется
начертательным. Материал, используемый при начертатель-
ном письме, мог быть разным. Для письма использовали
каменные и глиняные таблички (шумеры, древние персы),
восковые дощечки (греки, римляне), папириус (египтяне),
пергамент (разные народы), береста (славяне) и т. п.
Бумага появилась у китайцев около 2 тыс. лет назад, в Евро-
пу она попала в VIII в. н. э„ но получила широкое распро-
странение далеко не сразу.
От характера материала, на котором писали, зависел
характер орудия письма. На каменных плитках надписи
вырубали, на восковых дощечках выскребали специальной
палочкой, называемой стило, на шелке, пергаменте, бумаге
писали кисточкой (китайцы) или пером (славяне и другие
народы). Материал и орудие письма сказывались на начерта-
нии знаков, которые были резкими, угловатыми на камнях,
округлыми, мягкими на пергаменте и т. д. Однако это —
внешняя сторона письма, значительно важнее другое — ха-
рактер знаков, используемых при письме.
Для передачи сообщений могли использоваться рисунки,
знаки-символы, передающие определенные понятия, знаки-
буквы, передающие звуки (фонемы). В использовании этих
знаков была определенная последовательность — раньше
всего начали использовать рисунки, позднее — другие типы
знаков. В зависимости от характера знаков, используемых
для письма, принято различать три основных этапа, три ста-
дии письма: пиктографическое письмо, идеографическое
письмо и фонетическое письмо. В последнем различают сло-
говое и звуковое (буквенное) письмо. Такое деление условно,
так как в ряде случаев наблюдаются смешанные, переходные
типы письма, но оно все же дает общее представление
о последовательности отдельных этапов в развитии письма,
о его основных типах.
В последнее время В. А. Истриным была предложена
иная классификация типов письма, основанная на том, что
17 Заказ 1876
369
передается знаком — фраза, слово, морфема, слог, фонема1.
Однако широкого распространения эта новая классификация
не получила. Чаще пользуются прежней.
Пиктографическое письмо, или пиктография (от латинско-
го pictus — живописный, картинный и греческого grapho —
пишу), представляет собой особый вид письма, когда рисун-
Рнс. 13. Образец пик-
тографического пись-
ма.
Рис. 14. Иероглиф для
понятия «человек».
ками передается содержание сообщения. Языковые формы
при этом не раскрываются, т. е. мы не знаем, ни как звучали
слова, которыми можно передать содержание рисунка, ни
какими лексическими и грамматическими особенностями они
обладали. Здесь как бы передается содержание целой фразы.
.Например, приведенный образец пиктографического письма
американских индейцев (рис. 13) передает следующее: вождь ,
по имени Олень пережил семь походов, девять сраженшГи во
время похода, продолжавшегося две луны, убит секирой1 2.
1 См.: В. А. И с т р и н. Возникновение и развитие письма. М., «Нау-
ка», 1963 (гл. II).
2 Из книги В. А. Истрина «Возникновение и развитие письма»,
(стр. 65).
370
Широкое распространение пиктографическое письмо полу-
чило в VIII—VI тысячелетии до н. э. Материалом для письма
служили камни, кора, кожа, кость и т. д.
Пиктографическое письмо в прошлом было у многих наро-
дов Востока. Лучше всего пиктографическое письмо сохра-
нилось у индейцев Америки, что, возможно, связано с поли-
синтетизмом их языков (см. § 74). Полисинтетический тип
средствами пиктографии передать было легче, чем другие
типы языков. Элементы пиктографии встречаются сейчас
в вывесках, указательных знаках и т. п.
Идеографическое письмо, или идеография (от греческих
слов idea — идея, понятие и grapho — пишу), исторически
пришло на смену пиктографии. В идеографии передаваемое
сообщение делится на части, здесь уже передается значение
отдельных слов (В. И. Петрин предлагает поэтому называть
его логографией), число знаков значительно возрастает, фор-
ма знака меняется, часто усложняется, в ней усиливается мо-
мент условности (см. рис. 16), становится обязательной точная
передача формы знака. Возникает идеографическое письмо в
период образования древнейших государств, нуждавшихся в
упорядоченном и точном письме. Материалом, на котором пи-
сали, бьщи глиняные плитки (у_шумеров), кожа, папирус (в
Египте), кости, деревянные дощечки, бумага (в Китае).
Идеографическое письмо основано не на звучании, а на
значении, поэтому оно может быть одинаково понятно гово-
рящими на разных языках и диалектах. В Китае, например,
слово со значением «человек» пекинец произносит жень,
кантонец — янь, а шанхаец — нинг. На письме же все пере-
дадут слово одним и тем же знаком, так как на письме пере-
дается не звучание, а понятие (рис. 14). Точно так же при
разном звучании местоимения «я» (во, нго или алла) знак для
него будет одинаков (рис. 15). Типичными примерами идео-
графического письма считаются шумер-
ское, египетское, .китайское, ацтекское
(переходное от пиктографии к идеогра-
фии). К тому же типу, по-видимому, от-
носится и письменность острова Пасхи.
Остановимся для примера на китай-
ском письме, возникшем в III тысячеле-
тии до нашей эры. Знаки его называют-
ся иерогтифами, а все письмо — иерог-
лифическим (буквально: жреческое пись-
мо, резьба жреца). Иероглифы развились
17*
Рис. 15. Иероглиф
для понятия «я».
371
из старых пиктограмм (рисунков), что хорошо видно по эволю-
ции некоторых знаков, таких, например, как «человек» или
«гора» (рис. 16).
Необходимость передать значительное количество понятий
требовала развития новых знаков. Одним из простейших
путей появления новых знаков было повторение их. Прием
повторения использовался, например, для передачи идеи
множества предметов (рис. 17).
Рис. 16. Развитие иероглифов: а — «человек»; б — «гора».
Чаще новые иероглифы создавались путем сочетания не-
скольких прежних. Так, сочетание иероглифа «человек»
с иероглифом «дерево» означало — «отдыхать (рис. 18).
Сочетания иероглифов «солнце» и «луна» означало «свет»,
«блеск», «женщина» + «ребенок» = «любить»; «ухо» +
«дверь» = «слушать»; «вода» + «глаз» = «плакать», «сле-
зы» и т. д. Интересно, что этот способ повторял характерный
для китайского языка способ образования новых слов: ср.
372
kan (смотреть) + shu (книга) = kanshu (читать), fu
(отец) + та (мать) = fuma (родители) и т. п.
В египетском письме для передачи новых понятий широко
использовались образно-символические знаки: в значении
«ходить» — две шагающие ноги, «жадность» — рисунок кро-
кодила, «прохлада» — сосуд с вытекающей водой и т. д. Для
китайского письма этот прием менее характерен.
В китайском языке широко представлены слова, совпа-
дающие по звуковому составу (они могут полностью совпа-
дать по звучанию, могут различаться по тону). Эта особен-
ность языка была использована на письме. Так, иероглиф
«лошадь» (рис. 19, а), соответствующий звучанию ма, стал
«отдыхать».
Рис. 19. Иероглифы «лошадь» (а), клю-
чевой знак «женщина» (б), сложный
иероглиф «мать» (в).
Рис. 18. Иероглиф
употребляться для сходных по звучанию слов — мать,
конопля, бранить с добавлением особого ключевого знака,
уточняющего понимание, например, при ключевом знаке
«женщина» (рис. 19, б) иероглиф читался как мать (рис.
19, в).
Применение ключевых знаков позволило значительно
сократить количество иероглифов. Для передачи основ-
ного словарного состава сейчас в Китае достаточно шести-
восьми тысяч сложных иероглифов (около тысячи основных
знаков, передающих звучание, и около 250 ключевых знаков).
Общее же количество знаков достигает 60 тысяч. Для свобод-
ного чтения надо знать 6—7 тысяч знаков, для чтения элемен-
тарной, специально отобранной популярной литературы —
1 050 знаков.
У большинства народов идеографический тип письма
сменился постепенно фонографическим (см. ниже), так как
идеография имела существенные недостатки: 1) трудно было
передавать слова с абстрактным значением; 2) было очень
373
много знаков; 3) трудно передавать грамматические формы;
4) консерватизм идеографического письма приводил к все
усиливающемуся разрыву с языком, который непрерывно
менялся, развивался.
Но в Китае идеографическое письмо сохранилось до сих
пор. Объясняется это рядом причин: 1) изолирующий тип
китайского языка не требовал особых знаков для передачи
морфем с грамматическими значениями (см. § 74); 2) была
возможность использовать принципы создания новых знаков
(сочетание иероглифов), сходные с принципами создания
новых слов; 3) обилие сходных по звучанию, но разных по
значению слов поддерживало письмо, основанное на разли-
чении значений слов, не учитывающее их звучания; 4) иеро-
глифическое письмо давало возможность понимать написан-
ное, независимо от различий в диалектном звучании слова.
В других системах идеографического письма постепенно
намечался переход к слоговому и звуковому письму, но разви-
тию такого перехода часто стремились воспрепятствовать
жрецы и чиновники, старавшиеся сохранить монополию пись-
ма; трудность идеографического письма помогала этому.
Общим для пиктографического и идеографического
письма является то, что они ориентированы на значение, а не
на звучание. Принципиально иной характер имеет фонетиче-
ское письмо.
§ 85. Возникновение фонетического письма, его типы.
Происхождение основных алфавитов
Фонетическое письмо (фонография) основано уже не на
значении, а на звучании (в идеографическом письме звуча-
ние использовалось, но лишь как побочный элемент, см.
выше). Фонетическое письмо делится на слоговое, когда знак
равен слогу, и звуковое, когда знак равен звуку (точнее
фонеме).
Слоговое письмо. Древнейшие типы слогового письма
формировались во II—I тысячелетии до н. э. Его 'появление
требовало значительного развития аналитических способно-
стей мышления, так как выделить слог труднее, чем слово:
между слогом и знаком уже нет той наглядной связи, которая
первоначально существовала между значениями слов и соот-
ветствующими знаками. Слоговое письмо развивалось в эпоху
более тесных связей между народами, поэтому часто наблю-
дается влияние одного типа письма на другой.
Число знаков в слоговом письме обычно колеблется от
35—40 (древнеиндийское, персидско-ахеменидское письмо)
374
до 200—250 (эфиопское письмо). Слоговое письмо позволяет
передавать грамматические формы слов. Так, в шумерском
письме некоторые знаки односложных слов уже использова-
тись для передачи аффиксов. Для передачи слова исполь-
зуется столько знаков, сколько в нем слогов. На рис. 20
показан образец урартского клинописного письма. Первый
знак (вертикальный клин) — показатель лица, второй —
идеограмма «божество», а далее знаками передается фраза
Sarduri uiealie, т. е. Сардар говорит.
Sar-du-ri - ше-а - li - е
Рис. 20. Урартское слоговое письмо.
В некоторых слоговых системах письма были отдельные
знаки для гласных и слоговые знаки для сочетаний со-
гласный + гласный. Примером может служить древнее
письмо Индии— брахми (рис. 21). Алфавит брахми со-
держал 4 знака для изолированных гласных (см. рис. 21,
первый столбик) и 31 слоговой знак для передачи сочетаний
согласных с гласным «а» (рис. 21, второй столбик). Для
передачи слога с иной гласной фонемой к слоговому знаку
прибавляли знак соответствующего гласного (например, для
слога ta был знак слога -ta и снизу знак и (см. рис. 21,
столбец 4, нижний ряд), для ti — слоговой знак ta и знак
i и т. п.
Современное индийское письмо — деванагари сохра-
нило _слоговой^дринцип, но в нем увеличилось число знаков
для изолированных гласных и дифтонгов (13 знаков для
гласных и дифтонгов и 33 слоговых знака). Как м в брахми,
слоговые знаки передают сочетания согласного с гласным
а, а сочетания с другими гласными передаются лигатурами
(от латинского ligare — связывать), т. е. соединением не-
скольких знаков. Все это делает деванагари письмом очень
сложного типа.
Формы знаков слогового письма часто зависели от мате-
риала, на котором писали. Показательно сравнение урартской
клинописи (см. рис. 20), выполненной на глиняных дощечках,
и индийского письма на специально обработанных пальмовых
листах (см. рис. 21).
375
Звуковое (буквенное) письмо формировалось в конце
II — начале I тысячелетия до н. э. Различают два типа
буквенного письма: консонантно-звуковое, при котором обо-
значения получают лишь согласные звуки, и вокализованно-
звуковое, обозначающее и согласные и гласные.
Первое консонантное письмо возникло в Египте, где
некоторые идеограммы односложных слов стали применяться
для обозначения согласных звуков, например, идеограмма
«змея» для звука [d], «корзина» — [к], «рот» — [г], «нога» —
[в], «водоем» [s (ш)] и т. д.
1 К in jv
Я а + ка О tha □ ba
:• l Ч kha H da rrl bha
L и Aga d dha У ma
> е (ugha I na X ya
f иа(+иа) Z ti(Ata) Zti(Ata) /ltu(Ata)
^su(dsa) D dhe(odha) Г ro(ira) (5/am(iva)
Рис. 21. Слоовое письмо Древней Индии (брахми).
Наибольшее значение имело консонантное письмо фини-
кийцев (XII—X вв. до и. э.; см. § 68). В нем 32 знака, каждый
из которых имел свое название, занимал определенное место
в системе (алфавите). Это первый алфавит в мире (см. при-
меры букв на рис. 22). *
На основе финикийского письма возникло арамейское
письмо (см. § 64), от которого непосредственно (или через
посредство других алфавитов) ведут свое происхождение
почти все буквенно-звуковые и некоторые слоговые системы
письма Азии: еврейское, согдийское, уйгурское, монгольское,
маньчжурское, бурятское (старое), пехлевийское, хорезмий-
ское, авестийское, арабское, персидское и другие системы.
376
В связи с распро-
странением ислама
в VII—VIII вв. >боль-
шое 'распростране-
ние получило араб-
ское ПИСБМоХ Оно
выходит за пределы
Аравии, проникает в
Северную Африку,
Среднюю Азию (где
оно использовалось
$ bet Д0М б
А dalet ДВЕрЬ д
Y wa\v ГВОЗДЬ в
Ч mem ВОДЯ м
t tau знак т
многими тюркоязыч- Рис. 22 Финикийское письмо,
ньими народами).
Важной особенностью 'арабского письма является наличие ди-
акритических (различительных) знаков, уточняющих значение
букв.
Для трех гласных /а/, /и/, /I/ используются буквы «ха»
(elif), «вав» и «йа», но помещаются они над строкой или под
строкой, что, конечно, затрудняет чтение. Всего в арабском
алфавите 28 букв, но каждая имеет 4 варианта: изолирован-
ное, конечное, серединное и начальное написание. Большое
количество сходных знаков (при наличии разных вариантов
их) также создает трудности письма (рис. 23).
Арабское письмо удобно для семитских народов, языки
которых имеют консонантные корни (см. § 47), но мало при-
годно для языков других семей, поэтому не только в СССР,
но и в ряде других стран (Турция, Индонезия) перешли от
арабского алфавита на иной тип письма.
Вокализованно-звуковое письмо возникает у гре-
ков в начале I тысячелетия до н. э. Греки использовали фи-
никийский алфавит, но значительно видоизменили его, выде-
лив знаки для гласных звуков (см. примеры сопоставления
греческих и финикийских букв на рис. 24). До этого греки
пользовались слоговым письмом (крито-микенским письмом),
наличие которого, очевидно, способствовало переработке
финикийского письма. Греки не только ввели особые буквы
для гласных звуков, но и изменили состав знаков для со-
гласных в соответствии с особенностями греческого языка.
Они изменили начертания финикийских букв (см. рис. 24)
и направление письма: финикийцы (и народы, заимствовав-
шие у них систему письма, например, арабы) писали справа
налево, греки приняли написание слева направо.
В греческом письме различают несколько типов: древней-
НАЧЕРТАНИЯ НАЗВАНИЕ
изоли- РОЭАННЫЕ КОНЕЧНЫЕ СРЕ ДИННЫЕ НА- ЧАЛЬНЫЕ
1 । элиФ
1 J -А. О • БА
л а • •
о тд
« • <* в о ч) СА
• ДЖИМ
э Зч ДАЛЬ
у е ЗАЛЬ
ZvO СИН
& V • ААА. ШИН
Рис. 23. Арабское письмо.
шее (архаическое) греческое письмо, западногреческое
и восточногреческое письмо. В 403 г. до н. э. в Афинах,
вместо применявшейся там ранее аттической разновидности
восточногреческого письма, вводится так называемый класси-
ческий греческий алфавит. Постепенно этот алфавит распро-
странился во всей Греции и ее колониях.
Расширение сферы использования письма, появление но-
вых материалов письма (папирус, пергамент) изменило ха-
рактер письма, появилось более округлое «мягкое» письмо,
из которого развился впоследствии устав — письмо,
используемое в торжественных, официальных случаях.
Позднее (в III в. до н. э.) в административно-канцелярской,
торговой и бытовой переписке появился особый тип письма,
378
называемый обычно скорописным, или скорописью. В ско-
рописи буквы были меньших размеров, еще более округлой
формы, начертания некоторых букв были упрощены, они
часто писались слитно, широко применялись лигатуры.
Греческое письмо оказало большое влияние на развитие
письменности других народов. Это связано и с общим влия-
нием греческой куль-
туры и с преиму-
ществами греческо-
го письма: его вока-
лизованию - звуковой
характер более под-
ходил к фонетиче-
ским систем гм дру-
гих языков, чем кон-
сонантное финикий-
ское письмо, удоб-
ное лишь для семит-
ских языков.
На основе восточ-
ногреческого оисьма
(через посредство
классического гре-
ческого алфавита)
сложилось коптское
1 2 3 4 5
/г АА А 5 ах
«88 В б 6
3^ Е h 3 х крдткое
т Т т у
* п п 0 долгое
Рис. 24. Развитие греческого письма:
1-й столбец — примеры финикийских букв;
2-й — архаических греческих; 3-й — класси-
ческих греческих; 4-й — значения финикий-
ских букв, 5 й — значения греческих букв.
(см. § 68), готское, армянское, славянское и, предположитель-
но, грузинское письмо.
Славянское письмо известно в двух формах: глаголица
и кириллица. Связь глаголицы с греческим письмом при-
знается не всеми учеными. Широкого распространения глаго-
лица не получила. Она известна по памятникам конца
IX—XII вв. и до недавнего времени сохранялась только
у хорват. Кириллица непосредственно связана с греческим
письмом. Древнейшие памятники, написанные кириллицей,
относят к концу IX — началу X в. На ее основе развилось
современное русское, болгарское, македонское и сербо-
хорватское письмо.
На основе русского письма в советское время развились
свои системы письма у ряда народов СССР (см. § 81).
Из западногреческого письма выросли италийские алфа-
виты, этрусское и латинское письмо, которое стало основой
для современных французской, английской, итальянской,
немецкой и других систем письма народов Западной Европы.
379
Древнейшие надписи на немецком, староанглийском
и ирландском языках относятся к VIII в. н. э.; на француз-
ском — к IX в., на испанском, португальском, норвежском —
к XII, на итальянском, шведском, датском — к XIII в.
Внешний облик, начертание букв латинского письма
постоянно менялись. Особенно существенные изменения были
в период XII—XIII вв., когда в соответствии с новым архи-
тектурным стилем менялась форма букв, становилась удли-
ненной по вертикали, ломаной, угловатой. Этот тип письма
получил название готического. С эпохи Возрождения в боль-
шинстве европейских систем письма вернулись к округлой
латинице, но в отдельных странах, например, в Германии,
сохранялся прежний готический шрифт.
Дальнейшее расширение сферы применения письма и осо-
бенно появление книгопечатания способствовали развитию
и закреплению различий между двумя основными типами
письма — печатным, развившимся на основе уставного
и полууставного письма, и рукописным, развившимся из
скорописи.
ЛИТЕРАТУРА
Ф. Энгельс. Диалектика природы (раздел «Роль труда в процессе
превращения обезьяны в человека»).—К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государ-
ства. — К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21.
В. И. Ленин. Критические заметки по национальному вопросу. —
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 24.
В. И. Ленин. О праве наций на самоопределение. — В. И. Ленин
Поли. собр. соч, т. 25.
В. И. Ленин. Нужен ли обязательный государственный язык’ —
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т, 24,
А. А. Леонтьев. Возникновение и первоначальное развитие языка.
М., Изд-во АН СССР, 1963.
А. Г. С п и р к и н. Происхождение языка и его роль в формировании
мышления. — В сб.: Мышление н язык. М., 1957.
Р. А. Будагов. Проблемы развития языка. М., 1965.
В. М. Жирмунский. Национальный язык и социальные диалекты.
Л., 1936.
Б. А. Серебренников. Об относительной самостоятельности раз-
вития системы языка. М., 1967.
Ю. Д. Д е ш е р и е в. Закономерности развития и взаимодействия язы-
ков в советском обществе. М., 1966.
Вопросы формирования и развития национальных языков. М., 1960.
Вопросы социальной лингвистики. Л., 1969.
Проблемы изучения языковой ситуации и языковой вопрос в странах
Азии н Северной Африки. М., 1970.
380
--------------------
Русский язык и советское общество. Социолого-лингвистическое иссле-
дование. Под ред. М. В. Панова. М„ 1968 (Введение).
Язык и общество. Сб. статей. М., «Наука», 1968.
Д. Дирингер. Алфавит. М„ Изд-во иностранной литературы, 1963.
Л о у к о т к а. Развитие письма. М„ Изд-во иностранной литературы,
1950.
В. А. И с т р и н. Возникновение и развитие письма. М„ «Наука», 1965.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие ................................................... 3
Глава I. ЯЗЫК КАК ОБЩЕСТВЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ
§ 1. Общественный характер языка........................5
§ 2 Материалистический и идеалистический подход к
языку. Единство языка и мышления ... 9
§ 3. Язык как особая система знаков....................16
§ 4. Структура языка. Элементы языковой структуры, их
качественное различие ........................ 18
§ 5. Язык и речь...................................22
§ 6. Языкознание как наука о языке. Методы языкознания 24
§ 7. Связь языкознания с другими науками ... 29
Глава II. ФОНЕТИКА
§ 8. Понятие о звуке речи............................34
§ 9. Акустическая сторона звука .... 35
§ 10. Работа органов речи. Артикуляция звуков . . 40
§ И Классификация звуков речи. Гласные и согласные , 47
§ 12. Классификация согласных звуков .... 49
§ 13. Классификация гласных звуков .... 54
§ 14. Фонетическое членение речи......................62
§ 15. Ударение, его типы. Интонация .... 65
§ 16. Изменение звуков в речевом потоке .... 69
§ 17. Позиционные изменения звуков. Редукция . 70
§ 18. Комбинаторные изменения звуков . . . 74
§ 19. Чередования звуков ... 79
$ 20. Понятие о фонеме ................................80
. 21. Понятие о системе фонем .... .84
22. Фонетические законы. Исторические изменеиия зву-
кового строя языка...................................89
§ 23. Звуки и буквы. Понятие о фонетической транскрипции 92
§ 24. Орфография и орфоэпия ... .96
§ 25 Экспериментальный метод в изучении звукового
состава языка..........................................98
382
Глава HI. ЛЕКСИКА
§ 26 Понятие о слове....................................101
§ 27. Значение слова. Слово и предмет ... 103
§ 28. Значение слова. Слово и понятие .... 105
§ 29. Значение слова и лексическая система языка . . 108
§ 30. Многозначность слова. Типы лексических значений
слова . . - - - • -41
§ 31. Пути изменения значений слов . . .115
§ 32 Этимология. Деэтимологизация слова . . .119
§ 33. Омонимы ...........................................122
§ 34. Синонимы и антонимы............................125
§ 35. Термины и терминология.........................131
§ 36. Понятие о словарном составе языка . . . 134
§ 37. Изменение словарного состава языка. Утрата слов . 138
§ 38. Появление новых слов...........................141
39. Заимствование слов . ... 143
§-40. Калькирование ....................146
- § 41. Интернациональные слова. Отношение к заимство-
ванным словам.......................................148
____§ 42. Понятие о фразеологизмах . ... 152
§ 43 Типы фразеологизмов ... . . 157
§ 44. Лексикография Типы словарей . . . .161
Глава IV. ГРАММАТИ КА.
§ 45. Грамматика как наука о грамматическом строе языка 171
§ 46. Понятие о морфеме. Значение морфем . 176
§ 47. Корень, его значение, структура . . . .178
§ 48. Аффиксы и их типы..............................181
§ 49. Исторические изменения в составе слова . .190
§ 50. Лексическое и грамматическое значения слова.
Форма слова ................................... 193
§ 51. Основные способы образования новых слов . . 198
§ 52. Основные способы выражения грамматических
значений .............................204
§ 53. Понятие об аналитическом и синтетическом строе
языков .... .... 214
§ 54. Грамматические категории . . . 215
§ 55. Категория падежа ....................220
§ 56. Категория времени ... . . 224
§ 57. Понятие о частях речи..........................230
§ 58. Части речи и их различия по языкам . . . 236
§ 59. Словосочетание 242
§ 60. Типы связи слов.................................248
§ 61. Понятие о предложении ..... 253
§ 62. Члены предложения ..............................258
§ 63. Типы предложения . . . 263
Глава V. ЯЗЫКИ МИРА И ИХ КЛАССИФИКАЦИЯ
§ 64. АГногообразие языков мира. Языки и диалэкты.
Живые и мертвые языки...........................271
383
Г£СЬ;С«,
с
Глава
§ 65. Классификация языков. Типы классификаций . . 275
§ 66. Генеалогическая классификация языков . . . 277
§ 67. Индоевропейская семья языков....................284
§ 68. Семито-хамитские языки. Крупнейшие семьи
языков Африки .... . . 294
§ 69. Иберийско-кавказские языки......................297
§ 70. i альские и алтайские языки. Палеоазиатские языки 299
§ "7Т ТКитайско-тибетская, мон-кхмер, дравидская и другие
семьи языков народов Юго-Востока Азии . . 307
§ 72. Малайско-полинезийская семья языков. Другие
группы и семьи языков Австралии и Океании . . 310
§ 73. Крупнейшие семьи и группы языков коренного на-
селения Америки ......................................313
§ 74. Морфологическая классификация языков . . 316
§ 75. Значение морфологической классификации языков, ее
недостатки. Другие попытки типологической класси-
фикации языков .......................................323
VI. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЯЗЫКА И РАЗВИТИЕ ЯЗЫКОВ
§ 76. Проблема происхождения языка. Различные подхо-
ды к решению этой проблемы.............................329
§ 77. Происхождение языка в процессе трудовой деятель-
ности человека.........................................333
§ 78. Появление и развитие языков. Языки и диалекты на
ранних этапах развития человеческого общества . 338
§ 79. Образование языков народностей. Языки и диалекты
прн рабовладельческом и феодальном строе . . 342
§ 80. Развитие национальных языков. Языки и диалекты
при капитализме........................................345
§81. Развитие национальных языков в СССР . . 350
§ 82. Взаимоотношение языков в их историческом развитии 358
§ 83. Развитие языковой структуры.....................364
§ 84. Происхождение и развитие письма. Пиктография и
идеография .............................368
§ 85. Возникновение фонетического письма, его типы.
Происхождение основных алфавитов . 374
1 руб.
ВВЕДЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИЕ