/
Автор: Крушельницкая К.Г.
Теги: лингвистика русский язык грамматика немецкий язык языкознание
Год: 1961
Текст
нюаютсм
"Ьилыюм
К.Г. КРУШЕДЬНИЦКАЯ
ОЧЕРКИ
СОПОСТАВИТЕЛЬНОЙ
ГРАММАТИКЕ
НЕМЕЦКОГО
РУССКОГО
ЯЗЫКОВ
библиотека филолога
К. Г. КРУШЕЛЬНИЦКАЯ
ОЧЕРКИ
ПО СОПОСТАВИТЕЛЬНОЙ
ГРАММАТИКЕ
НЕМЕЦКОГО И РУССКОГО
ЯЗЫКОВ
ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛИТЕРАТУРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ
Москва 1961
Серия «БИБЛИОТЕКА ФИЛОЛОГА»
издается под общей редакцией
проф. Н. С. ЧЕМОДАНОВА
ОТ АВТОРА
Предлагаемая работа представляет собой попытку
дать описание основных грамматических явлений не-
мецкого языка в аспекте сопоставления с русским язы-
ком. Такой аспект позволяет более отчетливо увидеть
специфику грамматического строя обоих языков, а следо-
вательно, способствует более целенаправленному объяс-
нению грамматики немецкого языка при изучении его
как иностранного русскими, а также лучшей ориента-
ции в практике перевода. Указанной целью обусловлен
также в значительной степени —• наряду с объемом
работы — отбор сопоставляемых явлений.
Глава «Интонация» написана доцентом О. А. Норк.
ВВЕДЕНИЕ
Каждый язык представляет собой единство общих
признаков, присущих всем языкам, и своих особенных
признаков, отличающих данный язык от всех других.
Из этого совершенно очевидного факта исходит всякое
сравнительное изучение языков, цель которого и сос-
тоит в выявлении их общих и особенных черт. Однако
эта самая общая цель требует конкретизации в каждом
данном случае. Языки можно сравнивать не вообще, а
только в определенном аспекте и при этом нужно брать за
исходное определенный язык.
В данной работе таким аспектом является изучение
немецкого языка как иностранного русскими и пере-
вод с немецкого языка на русский. Тем самым, исходным
выступает немецкий язык, что в ряде случаев не исключает
возможности обратимости практических выводов. Для
краткости будем называть этот аспект сопоставительным
планом.1 1 * з
1 Нужно отметить, что в имеющихся немногочисленных работах по
сопоставительному описанию грамматического строя двух языков домини-
рующим является именно аспект обучения тому или иному языку как
иностранному, причем народный язык берется за исходное. Можно ука-
зать, например, на ряд работ такого типа по грамматике русского языка:
Е. Д. Поливанов. Русская грамматика в сопоставлении с узбек-
ским языком. Ташкент, 1934; В. А. Богородицкий. О преподава-
нии русской грамматики в татарской школе. Казань, 1951; Н. А. Ре-
з ю к о в. Очерки сравнительной грамматики русского и чувашского
языков. Чебоксары, 1954; А. В. Исаченко. Грамматический строй
русского языка в сопоставлении со словацким. Братислава, 1954;
И. Николич. Синтаксис русского языка, составленный сравнительно
с языком немецким. Ревель, 1870.
Прикладной методический характер целевой установки и отличает
сопоставительные грамматики двух языков от сравнительно-исторических
грамматик групп родственных языков. Что касается методики сопоста-
вительных описаний двух языков, как и методики сопоставления с
1*
3
Данным аспектом определяются и основные принци-
пы сопоставительного описания грамматических явлений
обоих языков, которых автор стремится придерживаться.
Прежде всего, представляется необходимым после-
довательно различать грамматику языка, т. е.
его грамматический строй, — и грамматику как
языковедческую дисциплину (или учебный пред-
мет), т. е. описание и толкование грамматических явлений
языка в учебниках и теоретических работах. По-видимому,
из-за двузначности самого слова «грамматика» и в лингви-
стике, и в методике преподавания иностранных языков
нередко допускается смешение этих двух лонятий. Между
тем, именно при изучении иностранного языка их необходимо
строго разграничивать. Грамматический строй языка есть
объективная данность, которой нужно овладеть. Описания
и правила, даваемые в учебниках, — средство для дости-
жения этой цели. При изучении грамматики родного языка
имеет место другое соотношение. Грамматикой родного
языка учащийся уже в основном владеет (поскольку он
владеет языком), грамматикой как учебным предметом —
он должен овладеть в процессе обучения.
При этом важно подчеркнуть, что описание грамма-
тики языка всегда в большей или меньшей степени на-
ходятся под влиянием грамматических традиций и взгля-
дов, которых придерживается тот или иной автор, что
особенно проявляется в терминологии и различного ро-
да классификациях. Поскольку многие грамматические
явления и немецкого и русского языка разными автора-
ми объясняются по-разному, и не только в сугубо теоре-
тическом плане, но и в описаниях с практическим укло-
ном — в учебниках, оставляю за собой право по-
своему трактовать отдельные явления (или уточнять
существующие взгляды), если наблюдения над фактами
рассматриваемых языков в сравнительном плане дают
для этого достаточно оснований. Ведь сопоставление од-
родным языком при обучении иностранному языку вообще, то она еще
почти не разработана, хотя в последнее время этот вопрос привлекает
все больше внимания. См. В. Н. Я р ц е в а. О сопоставительном методе
изучения языков. НДВШ, 1960, № 1; В. Н. Клюева. Об основах
сопоставительной методики. Сб. «Русский язык для студентов-иностран-
цев». Изд-во МГУ, 1960.
ного языка с другим позволяет нередко увидеть те сто-
роны явления, которые остаются скрытыми при рас-
смотрении его вне сравнения.
Далее необходимо учитывать разнородность грам-
матических явлений, ибо разные виды их требуют особого
подхода в плане сопоставления и изучения данного язы-
ка как иностранного. Прежде всего, важно разграничи-
вать: грамматические категории, непосредственно выражаю-
щие определенные отношения, и явления узкоморфологи-
ческого или формально-структурного характера, которые не
выражают подобных отношений (например: типы склонений,
спряжений, рамочная конструкция, формальная двусостав-
ность в немецком языке).
Среди грамматических категорий различаются три ос-
новных вида: а) категории, выражающие отношения дейст-
вительности (например, падеж, число, лицо, члены пред-
ложения); б) категории, выражающие отношение выска-
зываемого к действительности (например, время, накло-
нение; утверждение и отрицание); в) категории, выража-
ющие отношение говорящего к высказываемому (т. е. к
отражаемой в нем действительности, (например, опреде-
ленность и неопределенность, побуждение и вопрос, пред-
положение, коммуникативная нагрузка членов предло-
жения).
Категории последнего вида требуют особого внима-
ния именно при изучении языка как иностранного. В
родном языке они усваиваются, так сказать, наименее
осознанно, поэтому не привлекают особого внимания
при изучении грамматики. В данной работе особая глава
посвящается рассмотрению коммуникативной нагрузки чле-
нов предложения — явлению, которое в пособиях и учеб-
никах по грамматике почти не находит специального осве-
щения.
При рассмотрении употребления грамматических форм
необходимо учитывать общие закономерности
функционирования их в языке, т. е. четко раз-
личать: а) употребление формы как основной для выражения
соответствующего грамматического значения в системе дан-
ной категории (например, футурум для выражения пред-
стоящего действия); б) использование той же формы для
выражения других грамматических значений; такое употреб-
5
ление рассматривается здесь как факультативное (например,
футурум для выражения предположения вместо конструк-
ций с модальными словами или глаголами); в) употреб-
ление других форм для выражения данного граммати-
ческого значения, т. е. синонимов данной формы (напри-
мер, презенс для выражения предстоящего действия).
Поскольку грамматическая синонимия относится к
весьма спорным вопросам, считаю нужным, не углуб-
ляясь в теоретические сложности этой проблемы, изло-
жить здесь некоторые соображения, которыми руководст- '
вуюсь в дальнейшем.
В основе грамматической синонимии лежит то же, что
и в основе лексической, а именно возможность выраже-
ния одного и того же вещественного содержания — в
данном случае грамматического значения — разными язы-
ковыми средствами, которые, как правило, в той или иной
степени различаются в стилистическом плане. Грамма-
тическая синонимия легче поддается изучению, чем лек-
сическая. В силу специфики грамматики, ее обобщаю-
щего характера, в ней имеет место меньшее разнообра-
зие средств выражения, чем в лексике, а стилистические
различия между ними легче выявляются. Различия эти
могут быть двух планов: эмфатические (т. е. в степени
выразительности) и жанровые ( т. е. функционально-сти-
листические). Оба эти оттенка тесно взаимосвязаны, но
может преобладать тот или другой.
Специфика грамматической синонимии заключается
также в том, что грамматические формы, выражающие
одинаковые значения, соотносятся как основные (общие),
употребление которых для выражения данного значения
не ограничено, и специальные, употребляемые только
факультативно в определенных стилистических услови-
ях. Именно специальные формы и являются синонимич-
ными по отношению к основным, а не наоборот.
Учет грамматических синонимов и выявление условий,
в которых они употребляются, особенно важен при
изучении иностранного языка.
В родном языке основные стилистические оттенки
грамматических форм, употребляемых факультативно, ус-
ваиваются естественно-интуитивно вместе с этими фор-
мами (так, например, для каждого русского причастные
6
обороты в бытовой разговорной речи будут звучать не-
естественно, по-книжному.
При обучении иностранному языку на стилистические
различия между формами, выражающими сходные зна-
чения, должно быть указано особо.
* * *
Аспект изучения немецкого языка как иностранного,
принятый в данной работе, отнюдь не означает, что она
претендует на то, чтобы служить методикой обучения грам-
матике немецкого языка. Основной ее целью остается
описание основных явлений грамматики немецкого языка
в сопоставлении с русским языком.
С собственно методической точки зрения здесь выде-
ляется только один момент, а именно делается попытка
при рассмотрении отдельных грамматических явлений
по возможности учитывать два аспекта усвоения иностран-
ного языка:, аналитический (рецептивный) и конструк-
тивный (репродуктивный).1 Дело в том, что трудности
усвоения того или иного явления иностранного языка в
каждом из этих .двух планов различны — и по степени,
и по своему характеру. Различия же эти обусловлены
не только характером явления самого по себе, но, прежде
всего, спецификой его по сравнению с родным языком.
Самой общей основой этой специфики, а тем самым
/Трудностей усвоения, является совпадение или несовпа-
дение аналогичных форм и их значений с точки зрения
унификации и дифференциации. Так, если одной немец-
кой форме, не выражающей дифференцированно опреде-
ленных значений (или их оттенков), соответствуют две
русские, выражающие дифференцированно эти значения
(например, видовые формы глагола, ср.: erzahlen «рас-
сказать, рассказывать»), то трудность усвоения такого
явления заключается, главным образом, в том, чтобы
преодолеть привычку к дифференцированному выраже-
1 Здесь имеются в виду именно два плана усвоения одного и того
же явления (которые должны учитываться и при объяснении его), а
не разделение грамматического материала на подлежащий рецептив-
ному или репродуктивному усвоению,
1
нию данных значений (в нашем примере видовых значе-
ний). В таких случаях трудности сосредоточиваются пре-
имущественно в аналитическом плане— в понимании реаль-
ных отношений и переводе (нужно выбрать одну из рус-
ских форм).
При обратной картине, если двум немецким формам,
выражающим разные значения, соответствует только од-
на унифицированная форма в русском языке, напр.:
war gebaut 1
wurde gebautJ ^bLJI постРоен
трудности приобретают другой характер: надо нау-
читься дифференцировать значения, в родном языке не
различающиеся формально (а следовательно, недоста-
точно осознаваемые).
Основную сложность в таких случаях представляет
конструктивный аспект усвоения.
Эти схематично изложенные здесь положения кон-
кретизируются в дальнейшем при рассмотрении отдельных
явлений.
Что касается собственно перевода, то данная работа
ставит себе целью выяснить, чем обусловлена сложность
перевода на русский язык основных форм немецкого язы-
ка и тем самым заострить внимание на специфике их пе-
ревода. Здесь не рассматриваются особо те формы и конст-
рукции, которые могут переводиться аналогичными фор-
мами и конструкциями русского языка.
Такие точные грамматические соответствия довольно
многочисленны в обоих языках, что объясняется в значитель-
ной мере их принадлежностью к одной и той же группе
языков — к индоевропейской.1
Это не значит, что совпадающие формы не могут пере-
водиться и другими способами соответственно синони-
мическим закономерностям русского языка (например,
1 Думается, что А. В. Федоров в своем «Введении в теорию пере-
вода» (М., 1953, стр. 158—165) недооценивает возможности граммати-
ческого совпадения в подлиннике и переводе, считая, что такие случаи
редки и что «самая точность в передаче грамматических категорий —
нетипична». Во всяком случае, в отношении немецкого й русского
языков этого нельзя утверждать. Впрочем, требует уточнения, что
нужно понимать под «грамматическим совпадением» (или «точностью»).
5
родительный присубстантивный определительный пере-
водится, как правило, соответствующей русской формой,
но возможен его перевод и прилагательными или даже
придаточными определительными предложениями).
Особое внимание обращено здесь на грамматические
категории, не имеющие соответствия в виде граммати-
ческой категории в русском языке, т. е. на значения,
которые передаются при переводе только факультативно,
лишь в случаях двусмысленного контекста (например,
определенность и неопределенность, относительное время).
Для наглядности приводятся примеры типичных оши-
бок. При этом не проводится особого различия между
учебными и изданными переводами, поскольку законо-
мерности и причины ошибок в обоих случаях коренятся
в одном и том же — во влиянии русского языка.
* * *
Различия между немецким и русским языком (как,
по-видимому, и между любыми другими языками) имеют
свою специфику в области морфологии, с одной стороны,
и в области синтаксиса — с другой.
В области морфологии формальные различия могут
быть связаны с различиями в выражаемых значениях.
Поэтому именно в морфологическом строе сосредоточи-
ваются наиболее ярко выраженные особенности каждого
данного языка.
Что касается синтаксиса, то здесь различия, как пра-
вило, имеют формально-структурный характер. Выража-
емое содержание и даже закономерности в области синони-
мии совпадают.
Соответственно этой специфике и сопоставительное опи-
сание фактов сравниваемых языков в области морфо-
логии и в области синтаксиса строится различно.
ЧАСТЬ I
МОРФОЛОГИЯ
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Основу морфологического строя каждого языка обра-
зуют части речи с их грамматическими категориями. Си-
стема частей речи в немецком и в русском языках в основ-
ном совпадает.
При этом части речи в обоих языках имеют одинаковое
лексико-грамматическое значение и в основном выпол-
няют одни и те же функции в предложении.
Различия начинаются там, где начинается собственно
морфология — т. е. в системе словоизменения и словооб-
разования.
Различия в словообразовании носят формальный ха-
рактер. Сравнение здесь может проводиться в отношении
самих аффиксов (их значения, этимологии и т. п.), которые
могут иметь более или менее точные соответствия в обоих
языках (например, немецкому -ung соответствуют русские
-ние, -ция); в отношении степени унификации способов
образования слов данного разряда от той или иной части
речи (например, унификация образования уменьшитель-
ных существительных в немецком языке) и соотношения
общих для обоих языков способов словообразования данной
части речи (например, широкое развитие словосложения
в разряде немецких существительных при незначительном
его развитии в русском языке).
Таким образом, сопоставление в области словообра-
зования дает лишь возможность установить, как различно
выражаются в обоих языках общие для них значения (на-
пример, уменьшительность, собирательность, абстрактность
и т. п.).
В настоящей работе вопросы словообразования частей
речи будут затрагиваться только попутно, поскольку
11
они связаны со словоизменением. Главное же внимание,
соответственно основной цели данной работы, уделяется
словоизменению частей речи, т. е. тем явлениям, которые
различаются в обоих языках не только способами выра-
жения, но и тем, что выражается.
В системе словоизменения считаем необходимым чет-
ко различать два вида явлений: 1) грамматические ка-
тегории частей речи, которые собственно и определяют
употребление той или иной части речи в предложении
и 2) классы слов внутри частей речи, выделяемые, в
зависимости от способов словоизменения.
В основе грамматической категории лежат граммати-
ческие значения, отражающие определенные отношения
действительности. Признаком грамматической категории
части речи является наличие системы соотносительных форм,
которые выражают соотносительные же — однородные, но
противоположные — значения (например, система форм и
значений падежей, времен, наклонений и т. д.).
► Для морфологической характеристики части речи в
первую очередь важно установить совокупность грам-
матических категорий, выражаемых в системе слово-
изменения данной части речи. С точки зрения сопоста-
вительного изучения языков — а тем самым йракти-
ческого изучения иностранного языка — решающее зна-
чение имеет то, какие грамматические значения явля-
ются обязательными сопутствующими значениями слов
данного разряда при употреблении их в речи в каждом
из сравниваемых языков. Ибо именно в грамматических
категориях частей речи выступает одно из основных разли-
чий между языками, «различная категоризация действи-
тельности».1
В основе же таких явлений, как типы склонения, спря-
жения, лежат чисто формальные различия. Они представ-
ляют собой систему различно образуемых форм, выра-
жающих одно и то же значение. Так, например, родитель-
ный падеж в немецком языке образуется тремя способами
(при помощи флексий -(e)s, -(е)п и нулевой флексии),
1 Ср. высказывание Л. В. Щербы о том, что «действительность
в разных языках представлена по-разному». («Преподавание иностран-
ных языков в средней школе». М.» 1947, стр. 43.)
12
йо от способа образования его значение не зависит. То
же самое имеет место, например, в претерите, который
также образуется различно (по слабому и по сильному
спряжениям) при одном и том же значении.
Разграничение указанных типов грамматических явле-
ний важно также и в методическом плане. Они требуют
различного подхода при объяснении их учащимся, при-
чем решающую роль играет здесь то обстоятельство, изу-
чается ли данный язык как родной или как иностранный.
В самой общей форме можно так сформулировать это
различие. При изучении родного языка, т. е. языка, кото-
рым учащиеся уже владеют практически, основные труд-
ности представляют явления второго типа (с которыми,
между прочим, сопряжены обычно и орфографические
трудности, ср., например, правописание форм настоя-
щего времени глаголов различного спряжения в русском
языке, правописание форм с умлаутом в немецком и т: д.).
При изучении же иностранного языка наибольшие
трудности представляют явления первого типа. Наиболее
трудно научиться употреблять слова — части речи — в
соответствующих формах в предложении (да и узнавать
соответствующие формы с полным пониманием их зна-
чения в тексте или в речи другого лица). Иначе говоря,
наиболее трудно то, чем в родном языке учащийся
уже владеет. Что же касается явлений второго типа, то
их легче усвоить уже хотя бы потому, что правила обра-
зования форм, а тем более названия соответствующих
классов слов и их классификацию можно просто выучить.
Но «выучивание» этих правил имеет только вспомогатель-
ное значение при изучении иностранного языка, в чем
и нужно отдавать себе отчет.
В соответствии с основной задачей данной работы в,
разделах, посвященных частям речи, основное внима-
ние уделяется грамматическим категориям частей речи.
При этом они рассматриваются в функциональном плане
— с точки зрения значения и условий употребления форм
данного разряда слов.
Что же касается способов образования этих форм
(типов склонения, спряжения), то им уделяется внима-
ние только постольку, поскольку это может быть по-
лезно для целей данной работы.
13
В частности, представляется необходимым и полез-
ным указать на основные общие особенности немецкого
и русского языков в отношений способов словоизменения.
Знание их может способствовать лучшему усвоению образо-
вания конкретных грамматических форм.
Первая из этих особенностей состоит в том, что в не-
мецком языке два основных способа словоизменения,
имеющиеся и в русском языке, а именно синтетический
(аффиксация и внутренняя флексия) и аналитический
(при помощи служебных слов), развиты приблизительно
в равной степени. В русском же языке явно преобладает
синтетический способ (аффиксация).
Но для немецкого языка характерно не просто более
или менее равномерное сочетание синтетического и ана-
литического способов выражения. Главная особенность
заключается в самом> характере аналитических форм.
Они образуются при помощи флексии служебных
слов, т. е. представляют собой флективно-аналити-
ческие формы (в отличие, например, от английского языка,
в котором преобладают чисто аналитические формы).
Так, артикль, при помощи которого образуются формы
падежей, склоняется, причем именно его флексия выра-
жает падеж (а также род и число), а вспомогательные
глаголы (sein, haben, werden) спрягаются, выражая лицо
и число знаменательного глагола при помощи личных
окончаний.
В русском языке флективно-аналитический характер
имеют только немногие формы (например, будущее слож-
ное, образуемое со вспомогательным глаголом «быть»—буду
читать). Для других аналитических форм характерна
неизменяемость служебного слова. Так, неизменным ос-
тается «более», при помощи которого образуется сравни-
тельная степень, частица «бы» в сослагательном наклонении.
Вторая особенность касается собственно аффиксации.
В немецком языке широко развита омонимия словоиз-
менительных аффиксов, что является следствием весьма
ограниченного количества звуковых комплексов, выступаю-
щих в функции флексии. Это обстоятельство, к сожалению,
не всегда подчеркивается в грамматиках немецкого язы-
ка, хотя обращать на него внимание очень важно, ибо
оно создает, с одной стороны, трудности, с другой сторо-
14
ны, в известной степени облегчает усвоение форм немец-
кого языка.
И, наконец, третья особенность немецкого языка —
это возможность сочетания двух или всех трех способов
формообразования — аффиксации, внутренней флексии и
служебных слов (так наз. Obercharakterisierung). Эта тен-
денция наиболее отчетливо проявляется в имени сущест-
вительном, частично в глаголе. В имени прилагательном
она уступает место противоположной тенденции — мо-
нофлексии, которая заключается в том, что в синтакси-
ческой группе существительного лишь один ее член
получает грамматический показатель, выражающий син-
таксические отношения всей группы.1 В русском языке
с его преобладанием флективных форм, наоборот, наб-
людается тенденция к многократному выражению одного
и того же грамматического значения». Подробнее остано-
вимся на этом при характеристике соответствующих час-
тей речи.
1 См. В. Г. А д м о н и . Введение в синтаксис современного не-
мецкого языка. М.,1955, стр. 261. Присоединяюсь к этому — узкому —
пониманию монофлексии, а не к тому — более широкому, которое
имеет место у данного же автора на стр. 304—307.
Глава I
ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
Сопоставляя имя существительное в немецком и в
русском языках, обнаруживаем полное совпадение общего
значения данной части речи. Называя предмет в широком
смысле слова — («грамматический предмет»), т. е. обоз-
начая не только собственно предметы, но и действия, состоя-
ния, отношения, свойства, мыслимые как предмет, име-
на существительные в обоих языках отличаются чрезвы-
чайным . многообразием конкретных значений и пред-
ставляют собой наиболее многочисленный лексико-грам-
матический разряд слов. Среди имен существительных
очень много слов, производных от других частей ре-
чи. При этом характерно, что, как правило, произ-
водным немецким существительным в русском языке со-
ответствуют также производные слова, ср.: Warme «теп-
лота», Vorschlag «предложение», Beschranktheit «ограни-
ченность», Untersuchung «исследование» и тому подобные
примеры, которые можно найти в любом словаре.
Что касается сложных существительных, которыми так
изобилует немецкий язык, то они не ограничивают коли-
чество производных слов, а существуют наряду с ними,
увеличивая, конечно, общее число существительных в
немецком языке. В русском'языке им соответствуют в боль-
шинстве случаев различные виды' словосочетаний, ср.:
Hochwild «крупная дичь», Gepackaufbewahrungsraum «ка-
мера хранения багажа».1
С общим значением предметности и многообразием кон-
кретных значений непосредственно связано многообразие
хСм. М. Д. Степанова. Словообразование современного
немецкого языка. М., 1953; В. Г. А д м о н и. Введение в синтаксис
современного немецкого языка. М., 1955, стр. 304—307.
16
синтаксических функций имени существительного. Оно
может выступать в качестве любого члена предложе-
ния — подлежащего, именной части сказуемого, допол-
нения, определения, обстоятельства и отличается, сле-
довательно, высокой частотностью употребления.
Таким образом, имя существительное представляет
собой в обоих языках наиболее многочисленную и наиболее
«частотную» часть речи.
Основные различия между немецким и русским име-
нем существительным лежат в области собственно морфо-
логии, т. е. в системе словоизменения. Здесь наблюдаем
расхождения как в составе грамматических категорий,
так и .в способах словоизменения.
В немецком языке имя существительное имеет наряду
с категориями рода, числа, падежа, свойственными и
русскому имени существительному, категорию опреде-
ленности и неопределенности, которая в современном
русском языке отсутствует. Иначе говоря, с точки зре-
ния русского, изучающего немецкий язык как иностран-
ный, каждое имя существительное не только, как и
в русском языке, относится к одному из трех родов, упо-
требляется в каждом данном случае в единственном или
во множественном числе и в определенной падежной фор-
ме, но и характеризуется обязательно как определенное
или неопределенное при помощи соответствующих форм
артикля.
Категория определенности и неопределенности, внеш-
не проявляющаяся в употреблении артикля, представляет
собой, следовательно, отличительную особенность немец-
кого существительного и, тем самым, основную трудность
* для русских, изучающих немецкий язык.
В отношении способов словоизменения основное раз-
личие между немецким и русским именем существи-
тельным состоит в следующем: в русском языке формы
имени существительного образуются флективно-син-
тетическим способом, т. е. при помощи флексии, которая
комплексно выражает грамматические значения данного
слова.
В немецком языке формы имени существительного
имеют флективно-аналитический характер. Они образу-
ются при помощи флексии самого существительного ’ и
2—775
17
при помощи служебного слова — артикля, который имеет,
в свою очередь, свои особые флексии: des Arbeiters. Но так
как немецкое имя существительное имеет очень ограничен-
ное количество окончаний, то единственным показателем
той или иной формы существительного в большинстве
случаев выступает артикль: dem Arbeiter, den Arbeiter, der
Stadt.
Таким образом, артикль является важнейшим формаль-
ным элементом системы словоизменения имени существи-
тельного в немецком языке. Он участвует — в сочетании
с другими средствами или в качестве единственного по-
казателя — в выражении всех категорий имени сущест-
вительного: категории рода, числа, падежа, определен-
ности и неопределенности.
КАТЕГОРИЯ РОДА
Категория рода имен существительных отличается в
обоих языках значительным своеобразием по сравнению
с другими категориями. Прежде всего, как известно,
на современном этапе развития рассматриваемых язы-
ков грамматический род имен существительных — за ис-
ключением имен одушевленных — не имеет семантической
основы: он не мотивирован значением имен существитель-
ных и не выражает никакого значения.
Имена существительные не изменяются по
родам, а относятся к одному из трех родов, причем
принадлежность к тому или другому роду не связана со зна-
чением данного слова или данной группы слов. Исходя из
принятого здесь понимания грамматической категории (см.
стр. 12) было бы правильнее вообще не считать род грам-
матической категорией, а говорить о родовой принадлеж-
ности имен существительных. Тем более, что даже выраже-
ние пола в отношении имен одушевленных либо идет по
линии словообразования (а не словоизменения): Arbeiter —
Arbeiterin; работник — работница; либо же пол выража-
ется разными основами: Bruder — Schwester; брат — сест-
ра. В этой связи можно было бы в плане сравнения ука-
зать лишь на то, что в отличие от русского языка, где
наименования лиц женского пола образуются при помощи
19
различных суффиксов, напр.: иц-а, к-a, ш-а, х-а1, в не-
мецком имеется только один суффикс женского рода -in.
Однако хотя род сам по себе не входит в систему
словоизменения имен существительных, он является фор-
мальной основой этой системы. И в русском и в немецком
языке род определяет принадлежность имени сущест-
вительного к тому или иному типу склонения. В немецком
языке, кроме того, от рода зависит способ образования
формы множественного числа имен существительных. В
обоих языках грамматический род играет также большую
роль в согласовании.
Основные различия между немецким и русским языком
в отношении рода заключаются в способе выраже-
ния рода имен существительных, в характере формальных
признаков принадлежности к тому или иному роду. Если
в русском языке родовая принадлежность подавляющего
большинства имен существительных отчетливо прояв-
ляется в самой исходной форме слова (в именительном па-
деже), то в немецком наблюдаем значительно более слож-
ную картину. В исходной форме слова род выражается
только у производных имен существительных, образован-
ных путем суффиксации и субстантивации. При этом,
однако, далеко не все суффиксы достаточно выразительны
и однозначны в отношении рода, ср.: das Ereignzs, но die
Kenntn/s; der Reiohiutn, но das Bwgextum. Это усугубляет-
ся тем, что некоторые суффиксы могут совпадать с исходом
корневого слова, ср.: der Leser — das Opfer; der Hebe/ —
die Rege/.
Что касается корневых слов (а также производных при
помощи префиксов и сложных), то род в них не прояв-
ляется в форме самого слова, а может быть выражен только
посредством родовой формы артикля, т. е. аналитичес-
ким способом. Но нередко артикль лишь потенциально
является четким и универсальным средством выражения
рода. При употреблении имени существительного в речи
это средство также может «отказать», поскольку отчетли-
вой родовой дифференциацией отличается только опр.е-
1 В «Грамматике русского языка» суффиксам, образующим наз-
вания лиц женского рода, посвящено больше четырех страниц (см.
т. I, Изд-во АН СССР, 1953, стр. 232—236).
2*
19
деленный артикль, в неопределенном артикле она зна-
чительно слабее: der — ein; das — ein. Кроме того, не-
редко имена существительные (отвлеченные и вещест-
венные) употребляются без артикля. В таких случаях,
если данное существительное не содержит соответствую-
щих словообразовательных показателей и не имеет при
себе согласуемых определений, род вообще остается не
выраженным1, что, между прочим, именно в силу от-
сутствия в роде семантической основы не вызывает ни-
каких недоразумений в отношении понимания содержа-
ния.
Для практического владения немецким языком как
иностранным, конечно, совершенно необходимо знать, ка-
кого рода то или иное существительное, ибо это важно
для его правильного употребления (склонения, образо-
вания множественного числа, окончаний согласуемых опре-
делений). Если принять во внимание, что в большом
количестве немецких имен существительных в исходной
форме слова род формально не выражен, то остается прийти
к выводу, что учащихся нужно направлять прежде всего
на запоминание рода каждого существительного, кото-
рый всегда указывается в словарях. Обобщения, связан-
ные со словообразовательной формой существительного,
могут быть очень полезными, если последняя охватывает
достаточно большое число слов (например, указания на то,
что субстантивированные инфинитивы— среднего рода; что
слова с -heit, -keit, -ting — женского рода, с -chen, -lein —
среднего рода и пр.). Заучивание же суффиксов, охватываю-
щих незначительное количество слов (да еще исклю-
чений к ним), или же правил узнавания рода по значе-
нию, которые так охотно даются в учебниках, вряд ли
целесообразно. (В отношении узнавания «рода по-значе-
нию», полезно, пожалуй, только указание на то, что наз-
вания населенных пунктов и большинства стран относят-
ся к среднему роду, ибо это правило охватывает большое
количество слов.)
Что касается русского языка, то в нем род имен
существительных может быть усвоен сравнительно легко
1 О выражении рода имени существительного в определении и
в парадигме см. в «Грамматике немецкого языка» О. И. Москаль-
ской (М., 1956, стр. 55—56).
20
путем запоминания весьма простых и точных правил.1
Некоторые затруднения могут представлять только су-
ществительные с основой на мягкие согласные, а также на
«ш» и «ж», которые могут быть мужского (день, конь,
зверь, туш) или женского рода (ночь, тень, дверь, тушь).1 2
В отношении таких существительных иностранцам ос-
тается только запомнить их род, тем более, что и скло-
няются они по разным типам. В отношении же сущест-
вительных на -а, -я, обозначающих лица, то в них род
узнается по значению (тетя — дядя), а многие из них —
общего рода (староста, судья). Склоняются же все они
по одному типу. (Конечно, в контексте род и в этих словах
формально может быть выражен при помощи флексий
согласуемых определений или формы прошедшего вре-
мени.)
КАТЕГОРИЯ ЧИСЛА И КАТЕГОРИЯ ПАДЕЖА
В отличие от рода, число и падеж в обоих языках яв-
ляются собственно грамматическими категориями имени
существительного. Имя существительное изменяет-
ся по числам и падежам, причем формы числа и падежа
выражают определенные соотносительные значения.
Основное различие между немецким и русским язы-
ком в отношении категории числа заключается в следующем:
в русском языке формы числа и падежа образуются син-
тетически и составляют парадигму склонения, иначе го-
воря, окончания, получаемые именем существительным
при склонении, выражают одновременно (комплексно)
и число и падеж.
В современном немецком языке форма множествен-
ного числа не входит непосредственно в систему склонения.
Она образуется при помощи особых средств: суффиксов -е,
-ег, -(е)п и внутренней флексии — умлаута, которые связаны
1 См. четкую формальную классификацию существительных по
роду в «Грамматике русского языка», т. I, Изд-во АН СССР, М.,
1952, стр. 109—110.
2 Конечно, немцам, изучающим русский язык, здесь мало может
помочь правило, даваемое в учебниках русского языка для русских.
Если можно сказать «мой», то слово мужского рода, если «моя» —
женского. Ведь для того, чтобы выбрать «мой» или «моя», нужно уже
знать род данного существительного.
21
со склонением только исторически. Кроме того, показа-
телем множественного числа служат формы артикля.1
Таким образом, если русское существительное имеет,
как правило, только одну грамматическую основу1 2 3, к
которой присоединяются падежные окончания и единст-
венного и множественного числа, то в немецком языке
можно говорить о двух основах. К основе единственного
числа (исходной форме имени существительного) присое-
диняются падежные окончания единственного числа, к
основе множественного числа, образованной при помощи
указанных средств, присоединяется единственное падежное
окончание, которое еще осталось в унифицированной пара-
дигме склонения во множественном числе — «п» в датель-
ном падеже, ср.:
Единственное число Множественное число
В немецком языке
W. der G. des D. dem A, den Tisch Tisch-es Tisch-(e) Tisch die Tisch-e der Tisch-e
den die Tisch-en Tisch-e
N. das Kind die Kind-er
d. des Kind-es den Kind-er-n
В русском языке
И. стол стол-ы
Р. стол-а стол-ов
Д. стол-у стол-ам и т. д.
Между прочим, эта особенность немецкого сущест-
вительного недостаточно учитывается в грамматиках
немецкого языка, написанных для немцев. Но она обра-
щает на себя внимание при изучении немецкого языка
русскими. Здесь мы имеем один из примеров того, как
1 Конечно, число (как и род и падеж) существительного может
выражаться и такими согласуемыми словами, как местоимения, при-
лагательные. Но в отличие от артикля — грамматического средства
«— эти средства факультативные, контекстуальные.
3 Некоторые русские существительные имеют разные основы в
единственном и во множественном числе, как напр.: «брат — братья,
теленок — телята, хозяин — хозяева».
явления открываются с новой стороны, если они рассмат-
риваются в аспекте сравнения с другим языком.
Приведенное нами толкование образования множествен-
ного числа имен существительных стало традиционным
в грамматиках немецкого языка, написанных для рус-
ских учащихся, в том числе в школьных учебниках.1
Образование множественного числа выделяется в особую
тему и тем самым упрощается изложение системы склонения.
Соответственно фактам современного языка в единственном
числе выделяется три типа склонения — сильное, слабое
и женское, а во множественном числе — один тип. Это
облегчает усвоение и склонения и образования множест-
венного числа имен существительных.
Однако в учебниках и в практике преподавания немец-
кого языка часто имеет место чрезмерное увлечение
изучением «способов образования множественного числа».
Эти способы стали основой новой классификации имен суще-
ствительных и часто преподносятся как нечто самодавлею-
щее, без необходимой практической направленности1 2.
На мой взгляд, при объяснении образования множест-
венного числа необходимо учитывать следующее. Если
брать за исходное способы образования3, то это мо-
жет обеспечить только аналитический аспект обучения,
да и то лишь в известной степени. Для конструктивного
аспекта необходимо исходить из рода имен сущест-
вительных, из самих слов, которыми должен опериро-
вать учащийся.
Однако даже такое «двухаспектное» объяснение не
может обеспечить усвоение формы множественного числа
1 Насколько мне известно, впервые такое толкование было да-
но в «Научной грамматике немецкого языка» Л. Р. Зиндера и Т. В. Со-
кольской (Л., 1938).
2 Это очень хорошо показано в статье А. А. Ильина «К
вопросу объяснения правил образования множественного числа
имен существительных в немецком языке». ^«Иностранные языки в
школе», 1956, № 2.) •
8 Это имеет место в большинстве учебников грамматики, за исклю-
чением «Грамматики немецкого языка» О. И. Москальской,
в которой образование множественного числа рассматривается с двух
сторон, и «Справочника по грамматике немецкого языка» М. Е. Гра-
бар ь-П а с с е к, В. М. Кирзнер (М., 1957), которые исходят
из рода существительных.
ЛЗ
любого существительного, поскольку степень унификации
правил здесь значительно меньше, чем, к примеру, в скло-
нении, так как существительные каждого рода образуют фор-
му множественного числа несколькими способами. Поэтому
не следует переоценивать значение правил и пренебре-
гать заучиванием формы множественного числа вместе
с данным существительным.
Что касается самих средств образования множествен-
ного числа, то методически важно обратить особое внимание
на следующие обстоятельства. С одной • стороны, ни один
из показателей множественного числа формально не од-
нозначен. И в единственном числе существительное мо-
жет оканчиваться на -е, -ег, -(О”. иметь умлаут и формы
артикля die, der, den. Следовательно, по одним этим приз-
накам далеко не всегда можно опознать форму множест-
венного числа. Поэтому в аналитическом плане очень
важно учитывать и другие признаки, например, форму
числа в сказуемом.
С другой стороны, все три признака — суффиксы, ум-
лаут и артикль — часто выступают совместно, что пред-
ставляет трудности в конструктивном плане.
Особое внимание должно быть обращено также на
такие^ чуждые русскому языку, признаки множественного
числа, как умлаут и артикль, тем более, что здесь имеет
место большая унификация, чем в отношении суффиксов,
следовательно, возможны более четкие правила.
В отношении умлаута можно дать такую схему его
связи с суффиксами множественного числа:
-ег -(e) п
всегда
с
умлаутом
никогда
с
умлаутом
ж. р.
всегда
с
умлаутом
ср. р.
никогда
с
умлаутом
м. р.
с умлаутом
и без
умлаута
Артикль
жественного
является наиболее общим признаком мно-
числа, он может выступать при каждом су-
24
ществителыюм. Важно подчеркнуть, что множественное
число выражается не только определенной формой ар-
тикля die (der, den), но и нулевой формой, т. е. отсутстви-
ем артикля (хотя ни та, ни другая форма не является
однозначным признаком множественного числа).
В учебниках на это обстоятельство, как правило, не об-
ращается внимания. Между тем учет его имеет практи-
ческое значение. Нередко форму множественного числа
можно опознать только по отсутствию артикля, напрл
Er sagte, er wolle ftir uns Zimmer bestellen.
Das fGr sich selbst schaffende Volk kann Wunder
vollbringen. (Из газет.)
Er hatte sagen gehort, Richter sei auf eine reiche Heirat
aus, in einer eleganten Familie, zu der sonst Oberlehrer
nicht den Blick erhoben. (H. Mann. Professor Unrat.)
Подчеркивание того, что die во множественном числе
коррелирует с нулевой формой артикля, способствует
также лучшему усвоению употребления артикля во мно-
жественном числе. А именно здесь учащиеся особенно часто
делают ошибки, употребляя имя существительное во мно-
жественном числе с определенным артиклем в случаях,
когда необходима его нулевая форма.
СКЛОНЕНИЕ ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ
И в русском и в немецком языке склонение включает
в себя два разнородных явления: формально-морфологи-
ческое — типы склонения — и непосредственно катего-
риальное — систему падежей. Основной особенностью
склонения имен существительных в немецком языке срав-
нительно с русским является ярко выраженная тенден-
ция к унификации, которая проявляется в двух направ-
лениях: а) в унификации типов склонения; б) в формаль-
ной унификации (совпадении) падежных форм.
Интересно отметить, как эта особенность немецкого
склонения преломляется при изучении его русскими уча-
щимися. Например, благодаря формальному совпадению
некоторых падежных форм, легче запоминаются пара-
дигмы склонения, но это совпадение вызывает и опре-
деленные трудности: русские учащиеся нередко проявляют
25
стремление формально различать и в немецком языке те па-
дежные формы, соответствующие которым в русском языке
формально различны (подробнее об этом см. ниже).
Склонение имен существительных в немецком языке
может быть усвоено сравнительно легко, несмотря на
то, что оно характеризуется двойной флексией — самого
существительного и артикля. При изучении немецкого
языка как иностранного для усвоения образования па-
дежных форм достаточно знать склонение родовых форм
артикля и правила склонения самих существительных,
связанные непосредственно с родом существительных. Пра-
вила эти очень просты благодаря двум обстоятельствам:
1. В современном немецком языке целиком унифициро-
вано склонение имен существительных женского и сред-
него рода: первые не получают в единственном числе ни-
какой флексии, вторые имеют только одну флексию -(e)s
в родительном падеже. Только имена существительные
мужского рода сохранили два типа склонения: с -(e)s
в родительном падаже (сильное склонение) и с -(е)п во
всех косвенных падежах (слабое склонение).1
2. Склонение имен существительных во множественном
числе полностью унифицировано.1 2
С унификацией типов склонения, а также с омонимией
форм* артикля тесно связано совпадение падежных форм
внутри отдельных типов склонения. Особого внимания
заслуживает форма винительного падежа. В немецком язы-
ке у всех имен существительных женского и
среднего рода в единственном числе и абсолютно
всех во множественном числе винительный падеж сов-
падает с именительным. Имена же существительные муж-
ского рода всегда имеют в единственном числе особую
форму винительного падежа, не совпадающую с имени-
1 Однако и усвоение правил склонения имен существительных
мужского рода не представляет особых трудностей благодаря тому
обстоятельству, что слабое склонение охватывает весьма незначитель-
ное количество слов, объединенных к тому же, в отношении собственно
немецких слов, семантическим признаком — они обозначают оду-
шевленные предметы. Что касается слов иностранного происхождения,
то они опознаются как слабые в большинстве случаев по формальным
признакам — суффиксам.
2 Наличие двух вариантов дательного падежа (den Kindern — den
Jungen) не имеет практического значения. • ....
26
тельным. У имен существительных сильного склонения фор-
ма винительного падежа выражается только окончанием
артикля (соответственно местоимения), винительный па-
деж имен существительных слабого склонения отличает-
ся от именительного падежа помимо этого также окон-
чанием -(е)п, напр.: Ich habe einert Bruder und einert Ka-
meradert.
В русском языке имеем иную картину. У существительных
мужского рода в единственном числе и у всех существи-
тельных во множественном числе форма винительного
падежа дифференцирована в зависимости от того, обоз-
начает ли существительное одушевленный или неодушев-
ленный предмет, ср.:
дом, дома, книги, окна (винительный совпадает с
именительным)
видеть:
мальчика, мальчиков, девочек, детей (винитель-
ный совпадает с родительным)
У существительных женского рода в единственном чис-
ле форма винительного падежа зависит от типа склоне-
ния, ср.:
девочку, книгу, няню (особая форма винитель-
ного падежа)
видеть:
тень, вещь, ночь (винительный совпадает с имени-
тельным)
И только у существительных среднего- рода винительный
падеж всегда совпадает с именительным.
Указанные различия и являются причиной тех вполне
естественных ошибок в употреблении винительного паде-
жа, которые так часто наблюдаются у начинающих изу-
чать немецкий язык:
Ich habe ,,ein“ Bleistift. (Вместо: einen, ибо в рус-
ском языке имеет место совпадение винительного с име-
нительным.) Реже: Ich sehe ,,der“ Schwester, „der“ Men-
schen. (Вместо: die, ибо в русском винительный не совпа-
дает с именительным.)
27
ПАДЕЖИ И ИХ УПОТРЕБЛЕНИЕ
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
В отличие от шестипадежной системы склонения в рус-
ском языке, немецкий язык имеет только четыре падежа:
именительный (Nominativ), родительный (Genitiv), датель-
ный (Dativ), винительный (Akkusativ).
В основных своих функциях эти падежи соответствуют
одноименным русским падежам. Однако имеется ряд раз-
личий в объеме их значений и в употреблении.
В области употребления падежей в немецком языке
значительно ярче, чем в русском, проявляется тенденция к
унификации. При этом унификация идет по двум линиям:
а) по линии основных синтаксических функций отдельных
падежей; б) по линии падежных форм отдельных членов пред-
ложения. С точки зрения этих основных особенностей, тесно
связанных и переплетающихся, мы и рассмотрим отдель-
ные падежи. При этом здесь же, а не в синтаксисе, будем
обращать особое внимание на падежные формы членов
предложения, поскольку именно это важно для активного
усвоения употребления падежей немецкого языка при изу-
чении его как иностранного. Рассмотрение же функций
отдельных падежей имеет большее значение для аналити-
ческого аспекта изучения языка.
Именительный падеж
Именительный ладеж в обоих языках является исход-
ной (начальной) формой имени существительного. Это
прямой, независимый падеж, он противостоит остальным
падежам — косвенным, зависимым.
В немецком языке именительный падеж имеет две син-
таксические функции: он употребляется в качестве подле-
жащего и в качестве предикативного имени, т. е. является
формой выражения обоих главных членов предложения.1
При этом именительный падеж является универсаль-
1 Обе эти функции равноправны, ибо вторая также органически
присуща именительному падежу, как и первая. Разница между ними
только в частотности употребления имени существительного
в качестве подлежащего и в качестве именной части сказуемого.
28
ной формой подлежащего (он обозначает и действующее
лицо при действительном залоге, и объект действия при
страдательном залоге) и основной формой преди-
кативного существительного. Случаи употребления имени
существительного в качестве предикатива в другой
форме в немецком языке очень редки. Они связаны либо
с определенными лексическими единицами/ как например,
предикатив в родительном падеже, или с предлогом:
Er ist guter Laune (von Bildung и т. п.).
либо представляют собой факультативное употребление
как например, при связке werden: zu etwas werden и etwas
werden. Интересно отметить, что в большинстве своем все
эти случаи имеют определенную стилистическую окраску
(эмфатическую или жанровую) и могут быть заменены более
обычными нейтральными предложениями с предикативом в
именительном падеже или с предикативом-прилагатель-
ным, ср.:
Er ist gut gelaunt (gebildet и т. п.).
В русском языке именительный падеж также употреб-
ляется в двух функциях — подлежащего и именной части
сказуемого. Но если посмотреть с точки зрения унифика-
ции формы этих членов предложения> то сразу видим от-
личие от немецкого языка. Форма подлежащего в русском
языке унифицирована, как и в немецком (это всегда име-
нительный падеж).1 Что же касается существительного
как именной части сказуемого, то оно в русском языке
имеет форму именительного падежа только в определенных
случаях, ограниченных в первую очередь значениями вре-
мени и наклонения, а также некоторыми лексическими
единицами. Основной же формой предикативного сущест-
вительного в современном русском языке является твори-
тельный падеж, который все больше вытесняет именитель-
ный.1 2 Таким образом, немецкому именительному преди-
кативному в русском языке соответствует: а) именительный,
1 Отклонением являются сочетания существительного с числи-
тельным (если рассматривать их целиком как подлежащее), напр.:
Пять студентов принимали участие в соревновании.
2 См. А. М. Пешковский. Русский синтаксис в научном
освещении. М., 1956; «Современный русский язык. Синтаксис». Изд-во
МГУ, 1958.
29
как правило, в предложениях с нулевой связкой, т. ё
для настоящего времени изъявительного наклонения; б) тво
рительныи — во всех других
Er ist Student.
Ег war Student.
Er ware jetzt Student.
Er wurde Student.
случаях, ср.:
Он студент.
Он был студентом.
Он был бы теперь сту-
дентом
Он стал студентом.
Как видим, формы подлежащего и предикатива в
русском языке в большинстве случаев дифференциро-
ваны, а потому четко различимы, в немецком же языке они,
как правило, совпадают и далеко не всегда формально
различимы, ср.:
Die wichtigste Aufgabe war eine sorgfaltige Vorberei-
tung zum Winter.
При изучении немецкого языка как иностранного ука-
занное расхождение в форме предикативного существи-
тельного, а тем самым в употреблении именительного па-
дежа в немецком и в русском языках, естественно, соз-
дает трудности в усвоении падежей. Привычка употреб-
лять в родном языке предикативное существительное в
отличной от подлежащего форме вызывает стрем-
лений к дифференциации форм главных членов предложе-
ния и в немецком языке. Отсюда такие типичные для на-
чинающих ошибки, как: Er war „meinen Freund", вместо:
mein Freund (характерно, что они наблюдаются именно
при значении прошедшего или будущего времени). Неред-
ко также, даже на продвинутой ступени обучения, пре-
дикатив употребляется с als при любом связочном глаголе
(особенно часто в случае препозиции предикатива):
„Als Leiter“ unserer Gruppe war Iwanow.... (Вместо:
Leiter unserer Gruppe...)
Что касается различения подлежащего и предикати-
ва при переводе на русский язык, то это не представ-
ляет трудностей. Дело в том, что реальное отношение пред-
мета и признака, выражаемое отношением подлежащего и
сказуемого, почти всегда устанавливается из контекста и
прежде всего из лексического значения слов, выступающих
30
как подлежащее и как Предикатив. Это — отношение пред-
мета и признака, т. е. отдельного и общего. Подлежащее
обозначает предмет как таковой — понятие более кон-
кретное и узкое, предикатив (сказуемое) обозначает приз-
нак — понятие более отвлеченное и широкое. Поэтому
при переводе эти члены предложения правильно передаются
соответствующими русскими дифференцированными формами.
Больше того, перевод на русский язык может служить спо-
собом определения их при разборе предложения (ибо пере-
вод формально выявляет формально невыраженное отно-
шение в немецком языке), ср.:
Unser Vertreter in der Konferenz war Genosse Pawlow.
Нашим представителем на конференции был това-
рищ Павлов.
Der grofite Fehler ware eine Unterschatzung dieser
Schwierigkeiten.
Самой большой ошибкой была бы недооценка этих
трудностей.1
Именительный падеж имеет еще одну функцию, пол-
ностью совпадающую в обоих языках. Это функция обраще-
ния, которую в некоторых других языках (например, во
всех славянских, кроме русского) несет особая форма —
звательная, например.:
Lieber Vater, komm zu uns.
Дорогой отец, приезжай к нам.
Косвенные падежи
Для существительных в косвенных падежах в обоих
языках характерно то, что они, как правило, находятся
в подчинительной связи с другими словами в предложении,
управляются этими словами. При этом каждый из косвен-
1 Неясности и спорные взгляды в отношении различения подле-
жащего и предикатива возникают только в том случае, когда указан-
ный семантический критерий не признается или не учитывается, что
имеет место во многих грамматиках. Невозможность иного перевода
приведенных примеров (без изменения структуры предложения) до-
казывает, что формы подлежащего и сказуемого действительно от-
ражают объективно существующее отношение предмета и признака.
31
ribix падежей выражает определенные отношения, одно из
которых является наиболее распространенным, ведущим
для данного падежа. В выражении этих отношений и за-
ключается основная функция косвенных падежей. Наряду
с таким зависимым употреблением косвенных падежей
(«управляемые» падежи) возможно их свободное употребле-
ление («слабоуправляемые» падежи). Свободное употреб-
ление косвенных падежей в большинстве случаев стили-
стически обусловлено. Основные функции косвенных па-
дежей проявляются в беспредложном употреблении, кото-
рое здесь и будет рассмотрено.
Родительный падеж
В родительном падеже тенденция к унификации синтак-
сической функции проявляется наиболее ярко, что особенно
отчетливо видно при сравнении с русским родительным па-
дежом. Абсолютно преобладающим в немецком языке яв-
ляется присубстантивное употребление родительного паде-
жа — как определения к другому существительному. Дру-
гие случаи употребления — в качестве приглагольного
дополнения и обстоятельства — с полным правом можно
назвать второстепенными функциями этого падежа. Тем
более, что они в большинстве случаев имеют факультатив-
ный характер, представляя собой стилистические синонимы
(архаизмы) других, более современных форм управления,
ср.: sich freuen uber den Erfolg и des Erfolges. Таким образом,
в немецком языке4 родительный падеж четко противостоит
дательному и винительному, для которых характерно при-
глагольное употребление в функции дополнения.
В русском языке родительный падеж наряду с присуб-
стантивным употреблением широко распространен в функции
дополнения к глаголу. При этом различают два вида пригла-
гольного родительного:
а) родительный, употребляемый паралелльно с вини-
тельным при переходных глаголах в случаях, если имеется
отрицание или если действие распространяется не на весь
объект, а только на его часть, ср.:
Он любил стихи. Но: Он не любил стихов.
Он купил этот хлеб. Но: Он купил хлеба и вишен.
32
б) родительный, употребляемый в качестве единствен-
ного дополнения при некоторых глаголах, объединяемых
более или менее сходными лексическими значениями,
напр.: желать, искать, просить, бояться, избегать, лишать-
ся (кого-чего).
Родительный присубстантивный и в немецком и в русском
языке употребляется, как правило, в одинаковых случаях
и выражает одни и те же реальные отношения: принадлеж-
ности, качества, субьекта и объекта действия, ср.:
das Dach des Hauses — крыша дома, Menschen guten
Willens — люди доброй воли, der Vortrag des Professors —
доклад профессора, das Absenden der Briefe — отправка
писем
Значительные различия отмечаются в отношении так
называемого родительного разделительного (партитивного)1.
В современном немецком языке сфера употребления роди-
тельного разделительного очень ограничена по сравнению
с русским языком (и со сферой употребления в самом немец-
ком языке на более древних стадиях развития). Родительный
разделительный обозначает целое, часть которого выражена
в предшествующем определяемом слове. Это слово может
быть существительным со значением количества: die Halfte
der Mannschaft, а также числительным или местоимением:
einer der Studenten.
В немецком языке родительный разделительный упо-
требляется в случаях, если речь идет о части определенного,
известного слушающему предмета (йли предметов), т. е.
если существительное, обозначающее целое, по смыслу
предложения должно стоять с определенным артиклем,
соответственно с указательным или притяжательным местои-
мением; Если же целое — неизвестный для слушающего пред-
мет и обозначающее его существительное (обычно это имя
вещественное или нарицательное во множественном числе)—
стоит без артикля, то существительное употребляется
не в родительном падеже, а в том же падеже, что и опре-
1 В русских грамматиках он называется «родительный меры» ( Грам-
матика русского языка», т. I, Изд-во АН СССР, 1953, стр. 122), «ро-
дительный количества» (А. М. Пешковский, цит. соч., стр.
298), «родительный целого» (^Современный русский язык. Морфоло-
гия». Изд-во МГУ, 1952, стр. 73).
3—775
33
деляемое слово1. Правда, это согласование с определяемым
словом в падеже формально проявляется только при нали-
чии согласуемого определения:
Ich mochte ein Gias star ken Kaff ее trinken.
В русском языке при наличии отношения части и целого
всегда употребляется родительный падеж, беспредлож-
ный или с предлогом «из».
Таким образом, можно отметить два случая:
1. Отношение части и целого и в немецком и в русском
языке выражается родительным падежом (родительному
падежу в русском языке соответствует родительный в не-
мецком), ср.:
ein Drittel der Mannschaft «третья часть команды»;
die xMehrheit der Bevolkerung dieses Landes «большинство
населения этой страны»; eine Flasche dieses Weines «бу-
тылка этого вина»; zwei (viele, manche) meiner Schul-
kameraden «двое (многие, некоторые) из моих товарищей»;
der erste (letzte) dieser Versuche «первый (последний)
из этих опытов»; einer der groBten Fliisse Deutschlands
«одна из самых больших рек Германии»
2. Отношение части и целого в немецком языке не выра-
жается родительным падежом (русскому родительному па-
дежу в немецком языке не соответствует родительный), ср.:
trinken Sie ein Gias (hei fieri) Tee «выпейте стакан (го-
рячего) чаю; sie sa Ben bei einer Flasche ( kuhlem) Wein
«они сидели за бутылкой (холодного) вина; er hat viele
gate Freunde «у него много хороших друзей»
Ср. также:
fiinf neue Bucher «пять новых книг»; mehrere gate
Gedichte «несколько хороших стихотворений»
Заслуживает внимания еще одна особенность присуб-
стантивного родительного в немецком языке. Вместо него
может употребляться дательный падеж с пред-
логом von. (При этом соответствующее значение роди-
1 Отклонение от этого правила наблюдаем после существительных
с неопределенно-количественным значением, как-то: Anzahl, Reihe,
Gruppe, StoS ит.п., после которых употребляется всегда родительный
падеж: ein Sto6 eingelaufener Briefe.
34
тельного падежа целиком сохраняется, что и дает основа-
ние рассматривать эту предложную конструкцию как опи-
сательный эквивалент родительного падежа.) Такая замена
имеет место, если родительный падеж не может быть выражен
формально — ни при помощи флексии самого существитель-
ного, ни при помощи артикля. Особенно часто необходи-
мость замены родительного падежа конструкцией с von воз-
никает в случаях, когда существительные употребляются
без артикля соответственно смыслу предложения (при именах
собственных, вещественных, отвлеченных, а также нари-
цательных во множественном числе). В русском языке этой
конструкции всегда соответствует родительный падеж, ко-
торый никакой замены в присубстантивном употреблении
не терпит (поскольку он всегда может быть отчетливо
выражен), ср.:
die Ausfuhr von Kohle «вывоз угля»; die Nutzbarmachung
von Neuland and Brachland «освоение целинных и за-
лежных земель»; ein Mann von Ehre «человек чести»;
das Werk begann mit der Herstellung von Traktoren (но:
landwirtschaftlicher Maschinen); im Hof spielte eine Schar
(von) Buben Krieg
Ср. также:
Die Limousine flog durch die dammerigen StraBen und
iiberspulte die FuBganger mit einer Welle von Schneewasser
und Schmutz. (B. Kellermann. Der 9. November.)
. . .обдавая пешеходов потоками талой воды и
грязью. (Русский перевод.)
Свободное употребление родительного падежа (неупра-
вляемый родительный) — в функции обстоятельства — очень
ограничено в обоих языках. В русском языке это только
остатки древнего употребления во временном значении
(родительный даты), которому в немецком соответствует
дательный с ап, реже винительный:
«пятого апреля» am fiinften April
В немецком языке продуктивное употребление родитель-
ного падежа с временным значением ограничивается такими
случаями, как:
eines schonen Junitages (равнозначно дательному с ап)
«в один прекрасный июньский день»; Freitags ist ge-
3*
35
schlossen «по пятницам закрыто» (отличается от ат
Freitag «в пятницу»); dieser Tage «на днях»
Родительный падеж со значением места и образа дей-
ствия встречается только в некоторых фразеологических
словосочетаниях:
geh deines Weges; er ging leichten Schrittes; er saB
gesenkten Kopfes
В немецком языке встречается также родительный пре-
дикативный, но его употребление факультативно и стилис-
тически обусловлено (см. стр. 27). В русском же языке
родительный предикативный представлен только случаями,
когда указывается на цвет или рост:
Его волосы были черного цвета, он был высокого
роста.
Немецкому родительному предикативному может соот-
ветствовать в русском языке родительный качества в со-
четании со словом «человек» или «люди», как напр.:
Von den Dorfbewohnern am Ufer waren die meisten
langsamen Geistes. (L. Feuchtwanger. Narrenweisheit.)
Большинство из селян, стоявших по берегу озера,
были люди медлительного ума. (Русский перевод.)
Дательный падеж
В значении и употреблении дательного падежа в обоих
языках бросается в глаза очень большое сходство, что объяс-
няется в значительной степени тем, что «этот падеж гораздо
более целостен по своим значениям, чем все остальные».1
И в немецком и в русском языке он употребляется, главным
образом, как управляемый падеж в функции косвенного
дополнения. Случаи несоответствия дательного падежа в
немецком дательному в русском языке обусловлены только
несовпадением управления отдельных глаголов. Несовпа-
дение управления наблюдается почти исключительно в от-
ношении глаголов, требующих одного дополнения, ср.:
1 А. М. Пешковский, цит. соч., стр. 299.
36
begegnen «встречать», danken «благодарить» в немецком
языке управляют дательным падежом, в русском же — вини-
тельным.
В случаях, когда дательный падеж употребляется как
второе дополнение при переходных глаголах и выражает
определенное реальное отношение (адресат, дальнейший
объект), отличное от отношения, выражаемого винительным
падежом (прямой объект), наблюдается следующая законо-
мерность: при глаголах со значением «давания» немецкому
дательному почти всегда соответствует дательный падеж и
в русском языке; при глаголах со значением «отнимания»
немецкому дательному соответствует в русском языке ро-
дительный падеж с предлогом «у», ср.:
geben давать
schicken посылать | вин. п.
bringen приносить '
nehmen вин. п. + дат.
stehlen > п. в немецком
entnehmen' языке
4- дат. п. в обоих языках
отнимать \вин. п. 4-род.
кр асть п. с «у» в р ус-
заимствовать 'ском языке
Значительное совпадение имеет место и в употреблении
так называемого «свободного» дательного во всех его от-
тенках. При этом в обоих языках синонимом «свободного»
дательного может быть конструкция с предлогом fur «для»,
ср.:
Ich mu В noch met пет Kameraden ein Buch besorgen.
Я должен еще достать моему товарищу одну книгу.
Ich habe das Buch filr meinen Kameraden besorgt.
Я достал эту книгу для своего товарища.
Das ist mir (filr mich) unbegreiflich.
Это мне (для меня) "непонятно.
Alles war ihm nur ein SpaB!
Ему все было нипочем!
Sei mir doch dabei vorsichtig!
Смотри мне (или: у меня), будь осторожен!
Все же свободный дательный с выраженной стилисти-
ческой окраской в немецком языке распространен больше,
чем в русском, о чем свидетельствуют случаи, когда датель-
37
ный падеж не может быть переведен на русский язык этой
же падежной формой, а передается описательно, напр.:
. . .alles, was ich tue, ist den Vernunftigen eine Torheit und
den Narren ein Greuel. (H. Heine. Ideen. Das Buch Le Grand.)
. . .все, что ни сделаю я, в глазах умных — глупость,
в глазах дураков — мерзость. (Русский перевод.)
Часто такой дательный встречается у Л. Фейхтвангера,
напр.:
Ihtn schienen die Abgeordneten des Volkes zaghaft,
sie gingen ihtn nicht rasch und energisch genug vor.
(L. Feuchtwanger. Narrenwelsheit.)
На его взгляд, народные представители были чрез-
мерно осторожны, недостаточно быстро и энергично
действовали. (Русский перевод.)
Deutlicher vielmehr alsseit langem, heiB und machtig,
stieg ihtn die Erinnerung auf an Hortense. (Там же.)
Ярче, чем когда бы то ни было, вставал перед ним
образ его Гортензии, и тогда страстная и сильная тоска
по ней охватывала .его. (Там же.)
Расхождения в употреблении между немецким и русским
дательным отмечаются также в следующем:
$) немецкому дательному со значением принадлежности
в русском языке, как правило,
с предлогом «у»:
Das Bein tat ihtn weh.
Der Kopf sank ihtn auf die
Brust.
Da erkrankte mir der Vater.
соответствует родительный
У него болела нога.
Голова у него опустилась
на грудь.
Тут у меня заболел отец.
б) в немецком языке невозможно присубстантивное упо-
требление дательного падежа без предлога, в то время как
в русском оно вполне допустимо. В немецком языке опре-
деление при существительных, образованных от глаголов,
управляющих дательным падежом, употребляется обяза-
тельно с предлогом, ср.:
Sein Beistand detn Freund gegenuber war selbstlos.
Его помощь другу была бескорыстна.1
1 Ewiger Ruhm den Helden! Friede den Hutten! представляют собой
предложения, а не атрибутивные словосочетания, как и в русском
языке: «Вечная слава героям»! «Мир хижинам»!
88
Винительный падеж
Основная функция винительного падежа в обоих язы-
ках — выражение прямого дополнения, т. е. основного
дополнения при переходных глаголах. При этом отмечает-
ся интересный факт — переходность в немецком и в русском
языках совпадает у глаголов, обозначающих конкретные
физические действия (это не исключает возможности упо-
требления’таких глаголов и в переносном значении), ср.:
schlagen «бить», tragen «нести», biegen «гнуть», legen
«класть», setzen «сажать», schiitteln «трясти» и т. п.
(см. стр. 89).
Расхождение между немецким и русским языком прояв-
ляется в отношении формы прямого дополне-
ния. В немецком она унифицирована—это всегда вини-
тельный падеж.
В русском языке в функции прямого дополнения при пере-
ходных глаголах помимо винительного падежа может высту-
пать также и родительный. Это возможно в двух случаях:
а) при неполном охвате предмета действием; б) при наличии
отрицания. В обоих случаях употребление родительного
падежа связано также с определенностью или неопределен-
ностью предмета — объекта действия (т. е. с тем, известен
или неизвестен он слушающему).
Так, при неполном охвате объекта действием последний,
как правило, неопределенен, при полном же охвате объект
определенен. Поскольку определенность и неопределенность
в немецком языке выражаются при помощи'артикля, наблю-
даем в таких случаях следующие соответствия между па-
дежными формами в русском языке и формами артикля в
немецком. Русскому винительному соответствует немецкий
винительный с определенным артиклем, русскому роди-
тельному (который при неполном охвате объекта действием
обязателен) соответствует немецкий винительный без
артикля (поскольку объектом в этом случае является,
как правило, существительное вещественное или нарица-
тельное во множественном числе), ср.:
Он взял с собой хлеба и денег,
Ег hat Brot und Geld mitgenommen.
39
Он взял деньги с собой (или: Деньги он взял с собой.)
Er hat das Geld mitgenommen.1
Он принес нам книги (все, которые обещал).
Er brachte uns die Bucher.
Он накупил нам книг. .
Er kaufte uns Bucher.
В предложениях с отрицанием родительный падеж пря-
мого дополнения в русском языке необязателен. Здесь наб-
людаются колебания, однако отмечается тенденция к пред-
почтению родительного падежа при неопределенном объек-
те и винительного при определенном1 2. Интересно отметить,
что во множественном числе это различие проводится более
последовательно, чем в• единственном, ср.:
Где же книги? — Книги я не принес.
Wo si nd denn die Bucher?—Die Bucher habe ich nicht
gebracht.
Я не захватил с собой книг.
Ich habe keine Bucher mit.
В единственном числе при определенном объекте воз-
можны оба падежа, при неопределенном — только родитель-
ный (часто с местоимением «никакой»), ср.:
Я не захватил эту книгу (этой книги). Н о: Я не захватил
никакой книги, нечего читать в дороге.
Ich habe das Buch nicht mit.—Ich habe kein Buch mit.
Как видим, в немецком языке в этих случаях имеет место
чередование определенного артикля с nicht и отрицания
kein, соответствующего неопределенному артиклю..
Колебания в употреблении винительного и родительного
при переходных глаголах в предложениях с отрицанием и
тенденция к вытеснению родительного падежа винительным,
на мой взгляд, отражают то обстоятельство, что в русском
языке исчезла категория определенности и неопределенно-
сти, и дифференциация падежных форм, связанная с этими
1 Если имеется в виду часть определенного объекта, то употреб-
ляется родительный разделительный приименной: Он взял половину
хлеба. Er nahm die Halfte des Brotes.
2 См. «Грамматику русского языка», т. II, ч. 2, Изд-во АН СССР,
1954, стр. 562—563; А. Н. Гвоздев. Очерки по стилистике рус-
ского языка. М., 1952, стр. 93—94.
40
значениями, оказывается ненужной на современной стадии
развития русского языка. В случаях же с неполным охва-
том объекта действием различие падежной формы поддер-
живается значением партитивности.
Указание на соответствия между падежной формой пря-
мого дополнения в русском языке и формой артикля при
прямом дополнении в немецком помогает учащимся лучше
осознать значение определенности и неопределенности и
усвоить употребление артикля при именах вещественных.
Значительное сходство между русским и немецким язы-
ком наблюдается также в обстоятельственном употребле-
нии винительного падежа со значением меры и времени,
хотя и здесь имеются расхождения, главным образом, по
линии предложного и беспредложного употребления, ср.:
a) eine Tonne wiegen весить одну тонну
Das Buch kostet einen Rubel.
Книга стоит один рубль.
Н о: (um) einen Meter hoher на один метр выше
б) Ich arbeitete daran einen ganzen Monat.
Я работал над этим целый месяц.
Но: nachstes Mai в следующий раз
voriges Jahr в прошлом году
Denandern Tag war die Welt wieder ganz in Ordnung...
(H. Heine. Ideen. Das Buch Le Grand.)
На другой день мир снова пришел в равновесие...
(Русский перевод.)
Особыми значениями .винительного падежа являются:
1. Так называемый винительный внутреннего
содержания. В русском языке эта форма представлена
почти исключительно в некоторых фразеологических слово-
сочетаниях с усилительным значением:
Надо дело делать; Тебе бы все шутки шутить;
Стану думу думать.1
В немецком языке подобные тавтологические конструк-
ции встречаются еще реже, напр.:
1 А. М. Пешковский относит к винительному содержания
также: «обдумывать план, играть свадьбу» и т. п., что вряд ли обос-
новано. См. цит. соч., стр. 293t
41
Ein General! Einer von jenen Auserwahlten, die die
Schlachten schlagen, von denen die Heeresberichte melden.
(B. Kellermann. Der 9. November.)
Более употребительны в немецком языке конструкции
с винительным внутреннего содержания, имеющим при себе
определение, благодаря которому они перестают быть тав-
тологическими. Такие конструкции выражают образ дей-
ствия. В русском языке им соответствуют, как правило,
конструкции с творительным падежом, ср.:
ein gliickliches Leben leben жить счастливой жизнью
einen plotzlichen Tod sterben умереть скоропостижной
смертью
bittre Tranen weinen плакать горькими слезами
2. Так называемый абсолютный винитель-
ный. Эта форма не зависит ни от глагола, ни от "какого
либо другого слова в предложении и является обычно стер-
жневым словом свободного словосочетания, которое обо-
собляется и выступает в качестве предикативного опреде-
ления. В немецком языке конструкции с абсолютным вини-
тельным довольно распространены. В современном русском
языке такие конструкции почти не встречаются, им
соответствуют предложные конструкции или деепричастные
обороты:
Er trat ins Zimmer, den Hut in der Hand»
Он вошел в комнату co шляпой в руке (держа шляпу
в руке).
Винительный падеж в рассмотренных значениях имеет
особые оттенки и употребляется в определенных стилисти-
ческих целях. Так, винительный внутреннего содержания
имеет часто оттенок народно-эпического стиля и более эм-
фатичен, чем обстоятельство образа действия, выраженное
наречием, ср.:
Er lebte ein gliickliches Leben. — Er lebte glucklich.
Manche Leute, ...leben bei ihnen ein wahres Schlarqf;
fenleben... (H. Heine. Ideen. «Das Buch Le Grand.)
42
Эта конструкция удачно, с сохранением эмфазы, пере-
ведена на русский язык словом «припеваючи»: «некоторые
люди... живут там припеваючи»...
Стилистическая функция абсолютного винительного
заключается в том, что он служит целям лаконичного, вы-
разительного описания персонажа. Соответствующие ему
конструкции в русском языке имеют тот же оттенок, ср.;
Auf dem Turm fand ich schon einige Harrende, die sich
die frierenden Hande rieben, andere, noch den Schlaf in
den Augen, taumelten herauf. (H. Heine. Die Harzreise.)
На башне я застал уже несколько ожидающих, кото-
рые потирали озябшие руки; другие, с еще сонными гла-
зами, спотыкаясь, лезли наверх. (Русский перевод.)
Mettenheimer afi langsam, den Blick auf den Teller,
um von seiner Frau nicht gefragt zu werden. (A. Seghers.
Das siebte Kreuz.)
Меттенгеймер ел медленно, опустив глаза в тарелку,
чтобы жена не приставала к нему с расспросами. (Рус-
ский перевод.)
Употребление косвенных падежей с предлогами
В немецком языке особенно широко распространено
употребление дательного и винительного падежей с предло-
гами. Поскольку в немецком языке количество падежей
меньше, чем в русском, некоторые отношения, выражаемые
в русском языке простой падежной формой, в немецком
выражаются формой винительного или дательного падежа
с предлогом. Наиболее последовательные соответствия
наблюдаются в отношении творительного падежа со значе-
нием инструмента, деятеля и причины:"”
писать чем — mit etwas schreiben
строиться кем — von jemand gebaut werden
вызываться чем — durch etwas verursacht werden
Значение предложной конструкции (предлог4-сущест-
вительное в соответствующем падеже) определяется значе-
нием обоих компонентов. При этом значение падежа может
4?
значительно изменяться под влиянием предлога. Лексическое
же значение предлога может проявляться в различной
степени в зависимости от синтаксической функции суще-
ствительного.
Существительное с предлогом выступает в обоих языках
в двух основных функциях: 1) обстоятельства, 2) предлож-
ного дополнения.
В первом случае предлоги сохраняют свое полное лек-
сическое значение — они выражают пространственные, вре-
менные, причинно-следственные отношения. В этом употреб-
лении каждому немецкому предлогу, как правило, соот-
ветствует определенный русский предлог (или падежная
форма без предлога), выражающий соответствующее отно-
шение. Для правильного употребления предлогов при су-
ществительных-обстоятельствах нужно знать, следователь-
но, значение немецких предлогов и их эквиваленты в рус-
ском языке.
При этом нужно иметь в виду, что и в немецком и в рус-
ском языке многие предлоги могут выражать два или нес-
колько отношений (многозначность предлогов), ср.:
wir gehen in den Wald, durch den Wald, uber die
Briicke, zu unseren Freunden (в лес, через лес, через
мост, к нашим друзьям)
wir arbeiten auf dem Feld, vor dem Haus, hinter dem
Garten (на поле, перед домом, за садом)
das Ungliick geschah wegen des Sturmes, wahrend des
Sturmes (из-за бури, во время бури)
ich erfuhr dariiber durch einen Bekannten, von einem
Bekannten (через знакомого, от знакомого)
Er arbeitete mit einem Hammer. Он работал молотком.
Sie ging mit ihrem Bruder. Она шла co своим братом.
При предложном дополнении значение предлога обычно
оказывается стертым. В этих случаях употребление того
или иного предлога, а при предлогах с двойным управлением
и падежа, определяется управлением глагола (или прила-
гательного). Здесь нельзя установить постоянных соответ-
ствий между немецкими и русскими предлогами, поскольку
управление глаголов и прилагательных в этих языках часто
44
не совпадает. Следовательно, для правильного употребле-
ния предлогов при дополнениях нужно знать управление
глъголов и прилагательных. Особенно важны, конечно,
случаи, когда управление в немецком не совпадает с управ-
лением в русском языке, напр.:
warten auf (Akk.) — ждать (вин. п.)
hoffen auf (Akk.) — надеяться на (вин. п.)
sich verstehen auf (Akk.) — разбираться в (предл. п.)
eingehen auf (Akk.) — соглашаться с (твор. п.)
sich erinnern an (Akk.) — вспоминать о (предл. п. и
вин. п.)
teilnehmen an (Dat.)— участвовать в (предл. п.)
erkranken an (Dat.) — заболеть (твор. п.)
Глава II
КАТЕГОРИЯ ОПРЕДЕЛЕННОСТИ
И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ. АРТИКЛЬ
s
СУЩНОСТЬ ДАННОЙ КАТЕГОРИИ
Если рассмотренные выше грамматические категории
имени существительного — род, число и падеж — не только
свойственны и немецкому и русскому языку, но имеют
также много сходного в обоих языках, то наличие категории
определенности и неопределенности представляет собой
одну из основных отличительных черт немецкого существи-
тельного по сравнению с русским. Внешне это отличие прояв-
ляется в том, что в немецком языке имеется артикль, а в
русском языке артикля нет. Казалось бы, что сравнение
обоих языков в этом плане могло бы ограничиться такой не-
гативной констатацией в отношении русского языка. Од-
нако дело обстоит значительно сложнее. Во-первых, хотя
в русском языке в грамматическую характеристику имени
существительного не входят значения определенности и
неопределенности, эти значения и в русском языке могут
выражаться факультативно — лексическими и даже грамма-
тическими средствами (последние являются остатками
древней категории). Во-вторых, значения определенности
и неопределенности тесно связаны с коммуникативной на-
грузкой членов предложения как «данного» или как «но-
вого», которая существует и в русском языке.
Поэтому категория определенности и неопределенности,
а вместе с ней и вопрос об употреблении артикля в немецком
языке, могут и должны рассматриваться в сопоставительном
плане. Больше того, именно такое рассмотрение позволяет
лучше вскрыть сущность данного явления и выявить основ-
ные закономерности употребления артикля. А это очень важ-
но, так как относительно артикля в немецком языке (да и в
46
других западноевропейских языках) существуют разли-
чные взгляды, часто совершенно противоречивые. Основ-
ные расхождения сводятся к двум вопросам. Первый во-
прос заключается в том, выражает ли определенный и не-
определенный артикль грамматическую категорию или же
только какие-то лексические значения имени существитель-
ного. Второй вопрос касается характера и содержания самих
значений, выражаемых определенным и неопределенным
артиклем.
Таким образом, спорным является вопрос о функции
немецкого артикля, выполняемой его соотноситель-
ными формами, которыми является определенный и
неопределенный, соответственно (при существительных во
множественном числе, при отвлеченных и вещественных
именах) так называемый нулевой артикль.1
Что касается падежных и родовых форм артикля (на-
зовем их условно «флективными» или «изменяемыми»), то
их роль никем не оспаривается — они являются формальным
средством выражения рода, числа и падежа имени сущест-
вительного, т. е. выполняют узкоморфологическую фор-
мальную функцию.
Сравнение с русским языком позволяет прежде всего
яснее увидеть категориальный характер значений, >
выражаемых соотносительными формами артикля. Именно
в сопоставительном плане особенно отчетливо выступают
следующие факты: 1) имя существительное в немецком язы-
ке обязательно употребляется с определенным или неопре-
деленным (соответственно нулевым) артиклем; 2) эти формы
артикля выражают определенные значения, которые, наряду
с числом и падежом, входят в грамматическую характерис-
тику каждого имени существительного, употребляемого в
предложении; 3) значения эти связаны с общей семантикой
имени существительного как части речи, с его «предметно-
1 Термином «нулевой артикль» обозначаются те случаи, когда
отсутствие артикля при существительном равнозначно нео-
пределенному артиклю, т. е. когда отсутствие артикля соотносится с
определенным артиклем, напр.: Da liegt ein Buch. — Da liegen Bucher.
Такое «значимое отсутствие артикля» необходимо отличать от случаев,
когда отсутствие артикля не выражеат неопределенности, а вызыва-
ется причинами стилистического или традиционно-исторического по-
рядка. (См. О. И. Москальская, цит. соч., стр. 115, 134—138.)
47
стью»: они характеризуют предмет, обозначаемый су-
ществительным, как определенный или неопределенный;
4) определенность и неопределенность представляют собой,
следовательно, однородные, но противоположные значения.
А ведь именно наличие такого рода значений является обя-
зательным признаком всякой грамматической категории
части речи (см. стр. 12).
Таким образом, есть все основания считать определен-
ность и неопределенность грамматической категорией име-
ни существительного. В выражении этой категории и за-
ключается смысловая функция артикля в немецком,
языке.
При обучении немецкому языку очень важно разгра-
ничивать рассмотренные функции артикля — морфологичес-
кую и смысловую — и соответственно два вида его форм —
флективные: der, des, dem, den, ein, eines, einem, einen и т. д.,
и соотносительные: der — ein (der — нулевой артикль). При
этом, конечно, нужно иметь в виду, что соотносительные
и флективные формы артикля и обе его функции представ-
ляют собой тесное единство: определенный и неопределен-
ный артикль всегда выступает как определенная падежная
и родовая формы и выражает одновременно, с одной
стороны, определенность или неопределенность, с другой
стороны — род, число и падеж имени существительного.
Но все же смысловая функция является ведущей функцией
артикля.1 Это проявляется в том, что нельзя употреблять
определенный артикль только для выражения рода, числа
и падежа при существительных, обозначающих неопре-
деленные (неизвестные для слушающего) предметы. Именно
в этих случаях часто необходима, например, замена роди-
тельного падежа конструкцией с von, о которой говорилось
в главе I (см. стр. 35).
Рассмотрение фактов языка в сопоставительном аспек-
те способствует также выявлению содержания зна-
1 Наличие у немецкого артикля двух функций и двух видов форм
обусловлено тем, что он является склоняемым словом, изменяется в
роде, числе и падеже. В этом специфика артикля в немецком языке по
сравнению, например, с английским языком, в котором артикль, яв-
ляясь неизменяемым словом, несет только смысловую функцию (если
не считать особой функцией артикля функцию субстантивации, кото-
рая, впрочем, может осуществляться и без помощи артикля).
48
чений определенности и неопределенности, выражаемых
соотносительными формами артикля.
Дело в том, что значения эти весьма специфичны (от-
сюда, по-видимому, и различия во взглядах на сущность
артикля). Специфика этих значений заключается в том,
что они отражают не отношения между предметами и явле-
ниями, существующие независимо от говорящих (как, на-
пример, значения падежей), а выражают отношение к пред-
метам и явлениям участников акта общения —
говорящего и слушающего. Сущность этого отношения
заключается в том, что говорящий характеризует пред-
мет, обозначаемый существительным, как известный
или неизвестный для слушающего,
учитывая осведомленность последнего о данном предмете.
Если предмет известен слушающему, употребляется опре-
деленный артикль, если неизвестен — неопределенный или
нулевой.1
Значения соотносительных форм артикля выступают
особенно отчетливо в примерах из обычной разговорной
речи:
Ich will dir morgen das Buch bringen.
Ich will dir morgen ein Buch bringen..
Die Versammlung findet heute im Klub statt.
Eine Versammlung findet heute im Klub statt.
Итак, соотносительные формы артикля выражают соот-
носительные грамматические значения — определенность и
неопределенность, которые реализуются только в конк-
ретном предложении-сообщении и обусловлены обста-
новкой общения или контекстом и прежде всего тем, из-
вестен или неизвестен слушающему предмет, обозначаемый
данным существительным. Именно в силу этой своей осо-
1 Отношения, выражаемые артиклем, можно было бы назвать вслед
за А. А. Реформатским квалификативными отношениями (говоря-
щий «квалифицирует» предмет, упоминающийся в сообщении, как
известный или неизвестный для слушающего). Но эти отношения очень
отличны от отношений, выражаемых категорией числа и рода, которые
А. А. Реформатский также причисляет к квалификативным. (См.
А. А. Реформатский. Что такое структурализм. («Вопросы
языкознания», 1957, № 6, стр. 35.)
4—775
49
бенности — непосредственной связи с коммуникацией — зна-
чения эти, а тем самым и употребление соотносительных
форм артикля, осознаются и усваивается в родном языке
так же естественно-интуитивно, как усваивается родной
язык вообще. Они относятся к основам основ языка. Можно
представить себе, что усвоение употребления определенно-
го и неопределенного артикля в немецком языке не достав-
ляет больших трудностей французам и англичанам, пос-
кольку они «привыкли» выражать эти значения в своем род-
ном языке.1 Для русских же усвоение употребления артик-
ля сопряжено, как известно, с совершенно особыми труд-
ностями. Ведь учащийся должен научиться характеризо-
вать каждое немецкое существительное, употребляемое в
речи, как определенное или неопределенное, к чему он не
привык. Чтобы достичь этого, он должен осознать данные
значения, чуждые его языковому сознанию, а это требует
соответствующего объяснения их.
Толкование значений артикля и правила его употребле-
ния, которые содержатся в немецких грамматиках, напи-
санных для немцев, не отвечают потребностям изучения
немецкого языка как иностранного русскими. И не случайно
именно в русской германистике отмечаются попытки выяс-
нить сущность значений, выражаемых артиклем, и дать на
оснЬве этого более удовлетворительные правила его упо-
требления.1 2
Теперь остановимся на некоторых вопросах, которые
должны особо учитываться при рассмотрении артикля в
сопоставительном плане и при объяснении русским уча-
щимся правил употребления немецкого артикля.
1 Зато усвоение склонения артикля, употребления его флек-
тивных форм дается значительно труднее.
2 См. В. Я. Пропп. Проблема артикля в современном немец-
ком языке. («Сб. памяти Л. В. Щербы». Л., 1951); Л. Д. 3 и н д е р,
Т. В. Строева. Современный немецкий язык. М., 1957; О. И.
Москальская. Грамматика немецкого языка. М., 1956; Ц. Г.
Крушельницкая. Смысловая функция артикля в современ-
ном немецком языке. («Труды Военного института иностранных язы-
ков», т. 7, М., 1955); Смысловая функция порядка слов в немецком
языке (сравнительно с русским). («Ученые записки Военного института
иностранных языков», т. 5, 1948); Л. И. Божно. Артикль в современ-
ном немецком языке. М., 1956.
50
ТОЧКИ СОПРИКОСНОВЕНИЯ НЕМЕЦКОГО АРТИКЛЯ
С НЕКОТОРЫМИ ЯВЛЕНИЯМИ РУССКОГО ЯЗЫКА
В начале главы мы уже упоминали те точки соприкос-
новения, которые делают возможным и нужным сопостав-
ление немецкого языка с русским языком при рассмотрении
категории определенности и неопределенности. Это, во-
первых, возможность факультативного выражения сходных
значений в русском языке и, во-вторых, наличие в русском
языке категории данного и нового (см. гл. IX). На что же
нужно опираться при объяснении значений определенности
и неопределенности в немецком языке? На первый взгляд
может показаться, что наиболее естественно исходить из тех
случаев, когда в русском языке формально выражаются зна-
чения, сходные со значением определенности или неопре-
деленности существительного. К этому и прибегают часто
авторы учебников немецкого языка, стремясь наиболее наг-
лядно довести до сознания учащихся значения немецкого
артикля. В частности, усматривается аналогия между опре-
деленным артиклем и русским указательным местоимением
«этот», а также между неопределенным артиклем и русским
неопределенным местоимением «какой-то», «любой». Одна-
ко такие параллели не обоснованы, хотя указанные соответ-
ствия и имеют иногда место. Все дело в том, что русские мес-
тоимения «этот», «какой-то», «любой», будучи лексичес-
кими единицами, имеют значительно более конкретные,
а тем самым ограниченные значения, чем формы немецкого
артикля, которые мы признали грамматическими
формами, выражающими грамматические — обоб-
щенные — значения. Собственно говоря, можно говорить о
соответствии указанных русских местоимений немецкому
определенному и неопределенному артиклю только в тех
случаях, когда последние заменяют соответствующие
немецкие местоимения dieser, irgendein, когда в немецком
языке, следовательно, на первый план выступают зна-
чения указательности или неизвестности для говорящего.
А это значения, хотя и в значительной степени обобщенные,
но все же лексические. Подробнее на этом остановимся
ниже, здесь же ограничимся такими примерами из учебных
текстов:
4*
51
Da kommt ein (irgendein) Mann. — Das (dieses) Buch
ist in unserer Bibliothek zu haben.
Как видим, в этих примерах можно вместо артикля упо-
требить неопределенное или указательное местоимение.
В русском языке в подобных случаях также возможны
соответствующие местоимения:
Вот идет какой-то человек. — Эта книга имеется в
нашей библиотеке.
Die Nacht hindurch tobte ein Sturm. Die Bewohner
des Dorfes waren aufgeregt, da mehrere Fischer vom Fisch-
fang nicht zuriickgekehrt waren.
В данном контексте употребление местоимений и в
русском и в немецком языке исключено. Такое положение
имеет место в большинстве случаев. Следовательно, про-
ведение аналогии между немецким артиклем и русскими
местоимениями представляет собой довольно шаткую осно-
’ ву для объяснения артикля.
Что же касается остатков системы грамматических сред-
ств выражения категории определенности и неопределен-
ности в русском языке, то они очень незначительны. В из-
вестной степени при объяснении значений артикля может
быть привлечена связь формы прямого дополнения (роди-
тельный или винительный падеж) с известностью или неиз-
вестностью предмета для слушающего (см. стр. 39). Интересно
отметить, что формы эти Связаны именно с известностью для
слушающего, а не с указательностью, которая представ-
ляет собой только частный случай известности, и замена
«местоимением здесь невозможна, ср.:
hole das Wasser «принеси воду», hole Wasser «принеси
воды»
Но дифференциация формы прямого дополнения в зависи-
мости от определенности или неопределенности это только
частный случай, ограниченный небольшим количеством слов
(имена вещественные).
Осознанию значений артикля в какой-то степени может
способствовать сравнение с остатками постпозитивного ар-
тикля «-то» в русском языке. Как известно, в современном
52
русском языке (как и в других славянских языках, напри-
мер в украинском) постпозитивная частица «-то» употреб-
ляется иногда в разговорной речи для указания на извест-
ность предмета для слушающего. Однако различия между
этой частицей и определенным артиклем совершенно оче-
видны. Употребление частицы «-то» в русском языке ограни-
чено стилистически —жанром сугубо разговорной речи.1
Но и здесь она употребляется далеко не при каждом
существительном, обозначающем известный для слушаю-
щего предмет, а преимущественно лишь при том, в котором
содержится основная «тема» сообщения. С другой стороны,
эта частица может стоять не только при именах существи-
тельных, но и при местоимениях, наречиях, прилагатель-
ных, инфинитивах и даже при личной форме глагола, напр.:
А Иванов-то, слышали, женился.
Книгу-то ведь я забыл.
г Кто же такой пришел-то?
Я так-то говорил, да и слышать не хотят.
Вестимо так; что смеятьря-то?
' Что же, тятенька, кредиторы-то говорят. (А. Н. Остров-
ский. Свои люди, сочтемся.)
Остается прийти к выводу, что при объяснении немец-
кого артикля наиболее целесообразно исходить из комму-
никативного задания предложения, которое в русском языке
выражается при помощи интонации и порядка слов. Ука-
зание на связь значений определенности и неопределенности
со значением данного и нового помогает, как показывает
опыт, лучше осознать самое отношение, лежащее в основе
определенности и неопределенности, а именно, обусловлен-
ность его осведомленностью слушающего, ср.:
Вчера мы смотрели новый фильм. Gestern haben wir
uns einen neuen Film angesehen (фильм неизвестен слу-
шающему, здесь это новое).
1 Именно поэтому частица «-то» часто используется в литературе
для языковой характеристики персонажей. См., например, пьесы
А. Н. Островского, где «-то» последовательно употребляется в речи
приказчиков, старозаветных купцов, слуг и отсутствует в речи пре-
тендующих на образованность. Особенно характерным в этом отно-
шении является язык персонажей пьесы «Утро молодого человека».
Новый фильм мы уже посмотрели. Den пеней Film
haben wir uns schon angesehen (фильм известен слушаю-
щему, здесь это данное).
Из-за бури на шахте произошел несчастный случай.
Wegen des Sturmes passierte im Schacht ein Ungliick (из-
вестно, что была буря, она здесь данное; новое, неиз-
вестное— «несчастный случай»).
Несчастный случай на шахте произошел из-за бури.
Das Ungliick im Schacht passierte wegen eines Sturmes
(«несчастный случай» — известное, данное — «из-за бури»
— неизвестное, новое.)
Нужно, однако, подчеркнуть, что наличие связи между
определенностью и неопределенностью, с одной стороны, и
данным и новым, с другой, не дает оснований для того, что-
бы ставить между этими значениями знак равенства. Не-
смотря на ряд общих сходных признаков — характер самого
отношения, ситуативную или контекстуальную обуслов-
ленность, решающую роль осведомленности слушающего —
это все же разные категории. Определенность и неопреде-
ленность— одна из грамматических категорий имени су-
ществительного. Как таковая она выражается соотноси-
тельными формами артикля и ограничена только данной
частью речи. Имеется эта категория, как известно, далеко
не во всех языках. То, что мы называем коммуникативной
нагрузкой членов предложения, как данного или как ново-
го, является одной из наиболее общих синтаксических кате-
горий. Она выражается, главным образом, такими сугубо
синтаксическими средствами, как интонация и порядок слов,
и распространяется на все члены предложения независимо
от того, какой частью речи они выражены. Вследствие сво-
ей, так сказать, непосредственно коммуникативной сущно-
сти эта категория имеет место, по-видимому, во всех языках.
Эти существенные различия между обеими сходными
категориями существуют, конечно, и внутри самого немец-
кого языка. Но в немецком языке артикль как средство
выражения определенности и неопределенности участвует
в выражении коммуникативной нагрузки членов предло-
жения, как данного и как нового, и вступает во взаимодей-
ствие с другими средствами ее выражения (см. подробно
гл. IX). Таким образом, в немецком языке значения опре-
54
деленности и неопределенности и значения данного и нового
тесно переплетаются.
В русском же языке выражаются только значения дан-
ного и нового, которые могут включать в себя факультативно
значения сходные с определенностью и неопределенностью.
Говоря об артикле (объясняя его употребление учащимся или
исследуя его употребление) никак нельзя упускать из виду
все эти важнейшие различия. Определенное — неопределен-
ное и данное — новое не тождественны. Они соотносятся, в
своем самом общем значении, скорее как причина и след-
ствие. Определенное, именно в силу своей известности,
выступает как данное, неопределенное, в силу своей неиз-
вестности — как новое. Такое соотношение имеет место в
большинстве случаев. Но оно может нарушаться в опре-
деленных условиях и в силу ряда обстоятельств, которые
необходимо учитывать при изучении немецкого артикля.
МОТИВИРОВАННОЕ И НЕМОТИВИРОВАННОЕ
УПОТРЕБЛЕНИЕ АРТИКЛЯ
Значения определенности и неопределенности лежат в
основе употребления артикля в подавляющем большинстве
случаев. Это касается не только имен нарицательных, но
также отвлеченных и вещественных.1 Некоторые особен-
ности употребления артикля при именах отвлеченных и
вещественных сводятся в основном к различиям в соотноси-
тельных формах. Для имен нарицательных соотноситель-
ными формами являются: в единственном числе — определен-
ный или неопределенный артикль, во множественном чис-
ле— определенный и нулевой. Для имен отвлеченных и ве-
щественных (употребляемых только в единственном числе)
соотносительными формами являются определенный и ну-
левой артикли, ср.:
Die Heiterkeit der Kinder steckte an.
Hier konstatierten die Berichterstatter Heiterkeit,
Die Bewohner des Schwarzwaldes fallen Holz zum Ver-
kauf.
1 Это нужно особенно подчеркнуть, так как в отношении сущест-
вительных отвлеченных и вещественных правила употребления ар-
тикля, даваемые в учебниках, особенно сумбурны.
55
Das Holz wird die Bache hinab zum Rhein und auf
diesem Wege weiter nach Holland gefloSt.
Lawinenstiirzeentstehen, wenn bei tiefem Schnee lindes
Wetter eintritt.
Er wurde politischer Arbeiter fur die Trager-Kolonnen,
die Heeresgut beforderten. Das Heeresgut konnte jetzt nur
unter groBten Schwierigkeiten befordert werden.
Однако в немецком языке имеет место и такое употреб-
ление артикля1, когда он не выражает значений определен-
ности и неопределенности, но может выполнять лишь мор-
фологическую функцию.
Речь идет об употреблении артикля при именах собствен-
ных, которое регулируется твердыми правилами, не моти-
вированными значением определенности и неопределенно-
сти и не обусловленными контекстом и коммуникативным
заданием. При именах собственных — географических наз-
ваниях— артикль зависит от рода существительного. Име-
на собственные — географические названия мужского и жен-
ского рода — всегда употребляются с определенным арти-
клем, имена собственные — географические названия сред-
него рода — без артикля, напр.:
Dusseldorf liegt am Rhein.
•
Употребление артикля при именах собственных лич-
ных обусловлено наличием или отсутствием определения
при них:
Peter — der kleine Peter
С точки зрения усвоения артикля, это самые легкие пра-
вила, их можно просто выучить.
Правда, и в отношении имен собственных вопрос об упо-
треблении артикля осложняется тем, что артикль при них
может употребляться в стилистических целях, а в основе
этого употребления часто лежат значения определенности
или неопределенности. Такое использование артикля имеет
место прежде всего в отношении имен собственных личных:
они часто употребляются в разговорной речи (или при сти-
лизации под разговорную речь) с определенным артиклем,
который подчеркивает, что данное лицо известно слушающе-
56
му, и придает часто высказыванию интимный, фамильярный
оттенок:
Wo steckt denn der Karl?
В русском этот оттенок может быть выражен местоимением
«этот»:
Куда только делся этот Карл?
С другой стороны, правда, значительно реже, при именах
лиц может употребляться и неопределенный артикль как
указание на то, что данное лицо неизвестно слушающему.
Более нейтральным является в этих случаях местоимение
gewisser (ein gewisser Mayer), но это же значение может быть
выражено только при помощи артикля1, напр.:
Es war noch kein Monat ins Land gegangen, als ein
biirgerlicher Herostrat, ein Dr. Karl Nob Hing, einen ernst-
haften Mordversuch auf den Kaiser unternahm... (F. Meh-
ring. Deutsche Geschichte.)
В русском языке это значение обязательно передается
при помощи местоимения «некий», в данном случае: некий
д-р Карл Нобилинг.
Что касается имен собственных — географических назва-
ний среднего рода, то здесь использование артикля возмож-
но только при наличии определения. При этом возможны
обе формы артикля. Определенный артикль употребляется,
если признак, выражаемый определением, известен, сам
собой разумеется; неопределенный артикль появляется в
том случае, если признак, приписываемый предмету (го-
роду, стране), мыслится только как возможный, или же он
противопоставляется другому признаку. Но в данном
случае употребление артикля при именах собственных не
отличается от употребления его при именах нарицательных
с определениями (подробнее остановимся на этом ниже).
1 Мы не говорим здесь о случаях, когда имена собственные
употребляются в значении нарицательных, ибо это совсем особый
стилистический прием. Подробно об употреблении артикля при име-
нах собственных см. у Л. И. Б о ж н о. Артикль при именах существи-
тельных собственных в немецком языке. («Иностранные языки в
школе», 1956, № 1.)
57
Итак, необходимо четко различать мотивированное (зна-
чащее) употребление артикля и немотивированное (тради-
ционное, незначащее), так как эти разные случаи требуют
разного подхода при обучении немецкому языку.
СТЕПЕНЬ УНИФИКАЦИИ ЗНАЧЕНИЙ У ОПРЕДЕЛЕННОГО
И НЕОПРЕДЕЛЕННОГО (НУЛЕВОГО) АРТИКЛЯ
✓ Определенный артикль (имеется в виду der в функции
собственно артикля) выражает более общее значение, чем не-
определенный. Он всегда указывает на известный слушаю-
щему предмет, причем предмет может упоминаться с его
уже известными признаками. Для понимания текста это
очень важно учитывать. Относительно употребления опреде-
ленного артикля можно дать такое общее правило: если
существительное обозначает известный слушающему пред-
мет, оно употребляется с определенным артиклем.
В большинстве случаев существительное с определен-
ным артиклем является данным или относится к составу
данного, напр.:
Die groBe Industrie war durch die sinnlose Oberpro-
duktion der Griinderjahre in eine schwere Absatzkrise
geraten... (F. Mehring. Deutsche Geschichte.)
Уже известно, что такое перепроизводство имело
место, die sinnlose Oberproduktion относится к данному.
Die fiinf Milliarden Kriegsentschadigung waren in
leichtsinniger Weise verpulvert worden. (^Гам же.)
Уже известно, что Германия получила такую сумму кон-
трибуции, die fiinf Milliarden Kriegsentschadigung здесь
данное.
Однако возможны и отклонения: существительное с
определенным артиклем может заключать в себе новое.
Правда, как показывают наблюдения, это бывает преимуще-
ственно в тех случаях, когда определенный артикль употре-
блен вместо местоимения, главным образом, притяжатель-
ного, ср.:
All das hat er dem Bruder zu verdanken.
Всем этим он обязан (своему) брату (подробнее об
этом см. ниже).
58
" Значение неопределенного артикля менее унифицирова-
но. Прежде всего, выделяются два основных значения:
1) выражение неизвестности предмета, что наблю-
дается в большинстве случаев. При этом существительное
с неопределенным (нулевым) артиклем, как правило, содер-
жит новое:
Ich habe mir einen Sommermantel und Schuhe gekauft
Я купила себе летнее пальто и туфли.
2) выражение неизвестности признака, прц этом
именно признак является новым.
Второе значение проявляется, прежде всего, при употреб-
лении неопределенного (нулевого) артикля при предикатив-
ном существительном, которое всегда обозначает приз-
нак подлежащего.1 При этом предикатив заключает
в себе новое:
Dieser Baum ist eine Linde.
Meine Briider sind Flieger.
Неопределенный артикль также очень часто появляется
в атрибутивных словосочетаниях, обозначающих предмет
с его признаком. При этом предмет может быть известным,
неизвестное же заключено именно в определении, которое
и выступает обычно как новое.
Признак-определение может быть основным новым в
предложении, особенно часто это наблюдается, если имеется
определение при предикативе, ср.:
Er ist ein tiichtiger Mann.
Jeder Klassenkampf ist ein politischer Kampf.
Christian war ein schon alterer Mann.
Без определений эти предложения превратились бы в
тавтологические и потеряли бы смысл как единицы сообще-
ния. В русском языке в таких случаях возможна постпози-
ция определения, ср.:
Он человек дельный.
Всякая классовая борьба есть борьба политическая.
1 Признак, как и предмет, понимаются здесь в широком смысле
слова»
59
Определение может содержать основное новое и в других
случаях, напр.:
Dieser Gebrauch hat einen riesenhaften Umfang ange-
notnmen.
Nach der Befreiung hat Bulgarien den Weg einer so-
zialistischen Entwicklung eingeschlagen.
Das menschliche Augeerweist sich in manchen Fallen
als recht unvollkommen. So werden Gegenstande nur bei
relativ kurzen Entfernungen klar erkannt.
Нетрудно заметить, что и в этих примерах наиболее
важное в сообщении заключено в определениях.
Определение может содержать также дополнительное
новое при выражении основного нового в другом члене пред-
ложения. На наличие дополнительного нового и указывает
неопределенный (нулевой) артикль. Ограничимся здесь нес-
колькими примерами (подробно о дополнительном новом
см. главу IX), ср.:
Nach vierjahrigem Aufenthalt in Riga begab sich Herder
auf eine europaische Reise... (F. Mehring. Deutsche Ge-
schichte.)
Основное новое здесь: «отправился в путешествие по
Европе», дополнительное новое «после четырехлетнего пре-'
бывания в Риге». (Что Гердер прожил в Риге четыре года,
из предыдущего неизвестно, на это и указывает нулевой
артикль.)
Emil Kuntz, ein gelernter Maurer, wurde der FDJ-
Brigade beim Bau der Schule als Anlerner zugewiesen.
(Из газет.)
Здесь дополнительное новое (сведения о профессии Эми-
ля Кунтца) содержится, в приложении (он был квалифици-
рованным каменщиком), на что указывает неопределенный
артикль.
Неопределенный артикль употребляется также в тех
случаях, когда речь идет о предмете или признаке, еще не
существующем в действительности, а только возможным.
Часто при этом все предложение имеет потенциальное зна-
чение, что находит выражением наклонении — конъюнктиве.
В большинстве таких случаев существительное с неопре-
деленным (нулевым) артиклем содержит новое, напр.:
60
Hier soli eine Schute gebaut werden.
Здесь будет построена школа.
Dabei konnen Schwierigkeiten entstehen.
При этом могут возникнуть трудности.
Diese NachlaBigkeit hatte ein Ungluck verursacht, wenn
nicht erforderliche MaBnahmen getroffen worden waren.
(Из газет.)
Эта небрежность привела бы к несчастному случаю,
если бы не были приняты соответствующие меры.
Однако неопределенный артикль часто сохраняется и
в том -случае, когда о потенциально возможном предмете
уже говорилось в предшествующем изложении, следова-
тельно, когда существительное относится к данному. Имен-
но в таких случаях неопределенный артикль недвусмыслен-
но указывает на то, что предмета, о котором идет речь, еще
нет в действительности, но он может или мог бы быть. Если
же предмет уже существует, то, естественно, употребляется
определенный артикль, ср.:
Ein Sieg unserer Sportier wiirde uns erfreuen.
Der Sieg unserer Sportier erfreut uns.
В подобных примерах наблюдается интересное явление
в плане сравнения с русским языком. В немецких предло-
жениях такого содержания необязательно употребляется
конъюнктив, он как бы «заменяется» неопределенным артик-
лем.
В русском языке в таких случаях обязательно сослага-
тельное наклонение, иначе потенциальное значение оста-
нется невыраженным, что может привести к двусмыслен-
ности, ср.:
Ein wilster Prozeft um das Ende Jean-Jacques’ wird nicht
nur Skandal um Ermenonville aufrilhren, er wird auch das
Andenken Jean-Jacques’ beschmutzen und der Wirkung
seiner Bucher Eintrag tun. (L. Feuchtwanger, Narren-
weisheit, S. 187.)
Грязный процесс по поводу кончины Жан-Жака привел
бы не только к громкому скандалу, порочащему Эрменон-
виль, он замарал бы самую Память Жан-Жака, а тем
самым умалил бы и силу воздействия его творений. (Рус-
ский перевод.)
61
Если сказуемое в изъявительном наклонении перевести
здесь на русский язык также изъявительным наклонением
(ср. «Грязный процесс по поводу кончины Жан-Жака при-
ведет не только к громкому скандалу...»), то это вызовет пред-
ставление, что процесс по поводу смерти Жан-Жака Руссо
уже решенное дело, в то время как здесь речь идет лишь о
возможности такого процесса, которой всячески стараются
воспрепятствовать. В немецком предложении это потенциаль-
ное значение отчетливо выражено неопределенным артиклем.
Подобные предложения могут переводиться также слож-
ноподчиненными предложениями с придаточными условия,
что всегда обеспечивает совершенно точную передачу содер-
жания, ср.:
Если будет начат грязный процесс по поводу кончи-
ны Жан-Жака, то это не только вызовет скандал...
СВЯЗЬ АРТИКЛЯ С МЕСТОИМЕНИЯМИ И ЧИСЛИТЕЛЬНЫМИ
Значение артикля, а следовательно и его употребление,
могут осложняться тем, что артикль даже в современном
языке сохранил определенные семантические связи с лексичес-
кими единицами, из которых он развился — с местоимениями
и числительными. Эта связь проявляется прежде всего в
том, ,что основные значения артикля могут сопровождаться
другими сходными, но более конкретными значениями, ко-
торые в отдельных случаях могут выступать на передний
план, приобретая значительную самостоятельность. Это
усугубляется тем, что в современном немецком языке со-
хранились .омонимичные артиклю слова, которые
не всегда возможно четко отграничить от артикля. Так,
звуковые комплексы der, die, das и их формы в немецком
языке это не только артикль, но и указательное местоимение.
А звуковые комплексы ein, eine не только артикль, но и
числительное и неопределенное местоимение.1 Кроме того,
артикль может употребляться вместо местоимений, что
представляет собой определенное стилистическое использо-
вание его.
1 Здесь не место углубляться в сугубо теоретический вопрос о
границах между омонимией и многозначностью, поскольку практи-
ческого значения он в данном случае не имеет.
62
Весь этот комплекс явлений, основой которых является
связь артикля с лексическими единицами, из которых он
развился, представляет особый интерес именно в плане
сравнения с русским языком. Дело в том, что в ряде случаев
формы der и ein, сохраняя формальные признаки артикля
(безударность, формы склонения), по сути дела являются
заменителями местоимений. При этом наблюдаются сле-
дующие закономерности: 1) формы артикля в таких слу-
чаях не всегда выражают коммуникативную нагрузку
существительного как данного и нового; 2) артикль может
иметь лексические соответствия в русском языке, его можно,
а иногда и необходимо, переводить.
'В большинстве случаев наблюдается такое положение:
если в немецком языке вместо артикля можно употребить
то или иное местоимение, то в русском при переводе упо-
требляется соответствующее местоимение — факультативно
или обязательно в зависимости от того, насколько отчетливо
данное местоименное значение может быть выявлено из
контекста. Интересно отметить, что определенный артикль
чаще может переводиться русскими местоимениями, чем
неопределенный, хотя неопределенный (нулевой) артикль
и в этих случаях употребления выражает более разно-
образные, следовательно, более конкретные оттенки зна-
чений.
Определенный артикль может иметь ярко выраженное
указательно-анафорическое значение. В таких случаях,
на мой взгляд, можно считать, что der употребляется
вместо местоимения dieser, выражая известность с указа-
нием на ее источник — вышеупомянутость, это так называ-
емый «идентифицирующий» артикль. При переводе он
обязательно передается при помощи местоимения «этот»,
если идентичность предмета, обозначаемого данным су-
ществительным, с вышеупомянутым предметом недостаточно
ясна из контекста.
Любопытно, что необходимость перевода der возникает
особенно часто в случаях, если существительное имеет
при себе согласуемые определения (прилагательные или
количественные числительные), которые и в русском
языке часто могут служить приметой «неопределенного»
предмета. Существительное с идентифицирующим артиклем,
как правило, относится к данному, ср.:
63
«..und schliefilich handelte er auch im Sinne Jean-
Jacques’, wenn er fur die Weiber sorgte. (L. Feuchtwanger.
Narrenweisheit.)
...и, в конце концов, он поступит в духе Жан-Жака,
если возьмет на себя заботу об этих женщинах. (Русский
перевод.)
Es sol 1 te in ein oder zwei Schulen ein Versuch zur Durch-
fiihrung des Beschlusses gemacht werden, wobei... (Из
газет.)
В одной или двух школах решено было провести
опыт реализации этого решения (решения о политехни-
зации, как видно из предыдущего). х
Отсутствие местоимения в переводе привело бы к неясно-
сти, о каком решении идет речь.
Как пример неясности, возникающей вследствие того,
что идентифицирующий артикль не переведен, приведем
следующий отрывок:
Girardin hielt den Brief in zitternden Handen. Fer-
nand in England, vielleicht schon in Frankreich! Fernand
in drei Wochen higrl Monsieur Girardin fiihlte sich mit
einem Male alt und schwach, und gliicklich und ungliick-
lich und der ubergroften Freude nicht gewachsen und nicht
den schweren Entschlussen, die er jetzt treffen muBte.
(L. Feuchtwanger. Narrenweisheit, S. 292.)
Жирарден держал письмо в своих дрожащих руках.
Фернанд уже в Англии, быть может даже во Франции!
Через три недели он будет здесь! М-сье Жирарден сразу
почувствовал себя и старым, и слабым, и счастливым,
и несчастным, и как-то совершенно неподготовленным ни
к огромной радости (нужно: к этой огромной радости),
ни к сложным решениям (можно: к тем), которые пред-
стояло теперь принять. (Русский перевод1: Л. Фейхтван-
гер. Мудрость чудака, стр. 259.)
1 Здесь, как и в других примерах из переводов, обращаем внима-
ние только на неправильный перевод рассматриваемых грамматических
форм, оставляя в стороне ошибки лексического и стилистического хара-
ктера, нередко имэюцие место в приводимых отрывках. Если после
отрывка не указывается в скобках «русский перевод», то это означает,
что пример дается в переводе автора книги.
64
Перевод определенного артикля обязателен также в та-
ких устойчивых словосочетаниях, как: zur Zeit «вэто времяэ,
im Augenblick «в этот момент», i/nWortsinn «в буквальном
смысле этого слова».
Определенный артикль может также заменять местоиме-
ние der, с которым он связан генетически. Но в этом слу-
чае значение анафоричности уступает место совсем другому
оттенку: der указывает на то, что сведения о данном предме-
те, т. е. то, что делает его известным, следуют дальше, со-
держатся в последующем определении (особенно часто в
определительном придаточном предложении или в опреде-
лительной инфинитивной группе). Der является в таких слу-
чаях собственно коррелятом, а следовательно местоиме-
нием. Однако факт омонимичности der как артикля и der
как местоимения скрадывает его местоименный характер.
Это проявляется, прежде всего, в том, что der в этих слу-
чаях далеко не всегда имеет ударение, в отличие от его сино-
нима derjenige. Во всяком случае, русские учащиеся склон-
ны воспринимать его как артикль, и именно поэтому важно
установить, когда der в таких случаях переводится и когда
нет. И здесь это зависит, прежде всего, от контекста, но
часто также от лексического значения самого существитель-
ного. Если определяемое — конкретное существительное,
то der переводится факультативно в зависимости от
того, требуется ли особое выделение существительного
или нет, ср.:
Ich will dir das Haus zeigen, in dem ich geboren bin.
Я хочу показать тебе (тот) дом, в котором я родился.
Что касается случаев, когда определяемое — отвлечен-
ное существительное (с союзным придаточным определитель-
ным предложением или инфинитивным оборотом), то здесь
наблюдаем такую закономерность. В словосочетаниях:
der Umstand,\ , Л
die Tatsache,J с1ай---
артикль всегда переводится: то обстоятельство (тот факт),
что...». В словосочетаниях:
5—775
65
der Gedanke,
die Furcht,
der Zweifel,
die Meinung,
die Zuversicht,
daB... (или инфинитивный оборот)
и т. д.
артикль не переводится: «мысль (уверенность, страх), что...».
Определенный артикль может употребляться также вме-
сто притяжательного местоимения. Это, как правило, имеет
место в условиях однозначного контекста, т. е. в случаях,
когда ясно, кому «принадлежит» предмет, о котором идет
речь. Такие случаи можно отнести к стилистическому упо-
треблению артикля, поскольку замена местоимения артик-
лем здесь факультативна и возможны два варианта. При
этом нужно отметить, что значение притяжательное™, как
и значение указательное™, не противоречит основному
значению определенности (известности предмета), но связь
со значением данного может при этом нарушаться. Именно
в случаях, когда определенный артикль употреблен вместо
притяжательного местоимения, существительное, вопреки
ему, нередко является не данным, а новым, ср.:
Da kommt der Vater.
Вот идет (твой, мой) отец.
Du sol 1st es der Frau sagen.
Ты должен сказать об этом (своей) жене.
Особенно часто встречаются случаи стилистического исполь-
зования определенного артикля вместо притяжательного
местоимения в различных описаниях, особенно в описаниях
наружности персонажей. При этом артикль нередко упо-
требляется параллельно с местоимением, и обе эти формы
противопоставляются неопределенному (нулевому) артиклю,
который и выделяет наиболее важное в описании, напр.:
Der Matrose sah dem blonden Mann zwischen den bei-
den Soldaten ins Gesicht. Dieses Gesicht war blaB, aber
hart mit seiner kantigen Stirn und dem festen Mund. Unter
den hellen Brauen blickten kiihle, hellblaue Augen for-
schend hervor. (Bodo Uhse. Stephan Kleins Ende.)
66
Что касается перевода артикля в таких случаях, то он
обязательно должен передаваться соответствующим местои-
мением, если контекст недостаточно однозначен, т. е. если
неясно, кому принадлежит предмет. В противном случае,
при переводе может возникнуть неточность, как например,
в следующем предложении:
Eine gelockerte Mitteilsamkeit und fiebrig entfesselte
Redseligkeit beherrschte sie, eine ungeduldige Lust zu
weiterem Gesprach und das fast iibermiitige BewuBtsein
einer nicht alltaglichen Gelaufigkeit des Mundes, die auch
dem Heikelsten gewachsen war. (Th. Mann. Lotte in Wei-
mar, S. 126.)
Безудержная сообщительность и возбужденно-нер-
возная словоохотливость одолевали ее, а также нетер-
пеливое расположение к дальнейшим разговорам и почти
торжествующее сознание небудничной беглости речи
(чьей?), способной касаться самых скользких вещей.
(Русский перевод: Т. Манн. Лотта в Веймаре, стр. 121.)1
Основная ошибка в данном переводе заключается в том,
что не переведен артикль des Mundes, употребленный здесь
вместо притяжательного местоимения ihres Mundes.1
Неопределенный артикль связан генетически, с одной сто-
роны, с неопределенным местоимением ein «какой-то», с
другой стороны, с числительным ein «один». В современном
языке эти слова сохранились и продолжают существовать
наряду с неопределенным артиклем как его частичные омони-
мы (различия имеются в парадигме). Неопределенный
артикль отличается от числительного ein тем, что послед-
нее стоит под ударением, в письменной речи оно часто вы-
деляется графически. Числительное ein может также упо-
требляться с усилительным einzig. При переводе на русский
язык оно всегда передается именем числительным, часто с
усилительными словами «лишь, только, единственный», ср.:
Welche kolossalen Erfolge in einem Menschenalter!
Какие огромные достижения в течение жизни одного
поколения!
1 Ведь основной смысл этого отрывка заключается в том, что
Лотта была довольна, что именно она так свободно умеет говорить о
самых деликатных вещах.
5*
67
Fs geht aber nicht allein nur darum, in «Fragen Apfei-
sinen» kiinftig mit einem Hinweis die begehrten Zitrusfriich-
te schnell an den Kaufer zu bringen. (Из газет.)
Но речь идет не только о том, чтобы в будущем решать
такие вопросы, как вопрос о снабжении населения апель-
синами одним распоряжением (выше речь шла о том, что
по этому поводу посылалось несколько распоряжений).
Что касается неопределенного местоимения ein (имеется
в виду только его присубстантивное употребление), то здесь
обычно отсутствуют непосредственные формальные приз-
наки, которые ясно отличали бы его от неопределенного
артикля. Критерием того, является ли ein в каждом данном
случае неопределенным местоимением или артиклем, может
служить возможность подстановки полной и однозначной
формы — неопределенного местоимения irgendein, ср.:
Е)а steht ein (irgendein) Mann. Kennst du ihn?
Там стоит какой-то человек. Ты знаешь его?
Если такая замена возможна, то ein, на мой взгляд, сле-
дует рассматривать как неопределенное местоимение или
как его синоним. Ибо в этом случае ein указывает не на неиз-
вестность предмета для слушающего,а на неизвест-
ность предмета для говорящего, т. е. ein не выражает
грамматического значения неопределенности (поскольку как
раз слушающему предмет может быть известен).
В русском языке форме ein, как синониму irgendein,
соответствует неопределенное местоимение «какой-то», ко-
торое также указывает на неизвестность предмета говоря-
щему, ср.:
War dort Licht, dann konnte er unter einem Vorwand
eintreten... (L. Feuchtwanger. Narrenweisheit.)
Если в окнах будет свет, он под каким-нибудь^пред-
логом войдет... (Русский перевод.)
Иначе обстоит с другим русским неопределенным место-
имением «один». Оно стоит значительно ближе к немецко-
му неопределенному артиклю как таковому, так как выра-
жает неизвестность предмета для слушающего. Это ясно
видно, если сравнить употребление местоимения «один» и
«какой-то»:
68
Вот идет какой-то человек. Спроси его, как туда пройти.
Сегодня придет один человек, он тебе все расскажет...
В первом случае говорящий не знает этого человека, во вто-
ром случае говорящий его знает, а слушающий нет, поэто-
му здесь невозможно местоимение «какой-то».1
При переводе с немецкого языка на русский неопре-
деленный артикль может передаваться при помощи «один»
только в том случае, если налицо условия, в которых воз-
можно или необходимо употребление этого местоимения.
Ибо «один» — все же только местоимение, которое служит
средством подчеркивания неизвестности предме-
та слушающему. Такое подчеркивание в русском языке
необходимо в случаях неоднозначного контекста (т. е.
если неясно, что предмет неопределенный), ср.:
Diese Geschichte hat mir ein Student erzahlt.
Эту историю рассказал мне один студент.
Ein wackrer Mann bildete sich einmal ein,... (K. Marx,
F. Engels. Die deutsche Ideologic.)
Одному молодцу пришло однажды в голову...
(Русский перевод.)
«Один» особенно часто употребляется в разговорной ре-
чи, а также в народно-эпическом стиле. Как соответствие не-
мецкому неопределенному артиклю оно в этих жанрах не-
обязательно, но стилистически оправдано, ср.:
Ich will dir ein Buch schenken, es soil dir gefallen.
Я хочу подарить тебе (одну) книгу, она тебе понравится.
Es lebte einmal ein Bauer.
Жил-был (один) крестьянин.
Ср. также:
Служил на Кавказе офицером один барин.
(Л. Толстой.)
Неопределенный (нулевой) артикль связан также с место-
имением solcher, которое всегда указывает на качественный
признак предмета. Это выражается не только в том, что solch,
1 В «Толковом словаре русского языка» под ред. Д. Н. Ушако-
ва (М., 1938) местоимение «один» рассматривается как однозначное
с «какой-то», хотя это опровергается приведенным там же примером:
«Цы мне нужны по одному делу» (какому-то?).
как правило, употребляется с ein. В некоторых случаях в са-
мом ein местоименное значение настолько явно выступает
на первый план, что, на мой взгляд, можно рассматривать
его как редуцированную форму местоимения solcher, омони-
мичную неопределенному артиклю (или же говорить об
употреблении неопределенного артикля вместо местоимения
solcher).
С таким оттенком ein употребляется, главным образом,
при существительных, к которым относятся придаточные
определительные ’ предложения или сравнительные обо-
роты, заключающие в себе качественную характеристику
данного предмета. Ein в этих случаях выступает, следова-
тельно, как коррелят, подобно der в таких же условиях.
Ein, как синоним solcher, переводится на русский язык —
обязательно или факультативно — соответствующим место-
имением «такой», ср.:
Denn Marx war vor allem Revolutionar... Der Kampf
war sein Element. Und er hat gekampft mit einer Leiden-
schaft, einer Zahigkeit, einem Erfolg wie wenige. (F. En-
gels. Rede am Grabe von Karl Marx.)
Ибо Маркс был прежде всего — революционер...
Его стихией была борьба. И он боролся с такой страстью,
с таким упорством, с таким успехом, как борются немно-
гие. (Русский перевод.)
So hatte die Berliner Konferenz einen Aufschwung des
Friedenskampfes zur Folge wie noch nie zuvor. (Из газет.)
Берлинская конференция вызвала такой подъем борь-
бы за мир, какого не было никогда раньше.
Dabei entstehen Konflikte, wie sie sich Balzac nicht
besser wiinschen konnte. (Из газет.)
При этом возникают (такие) конфликты, лучше кото-
рых не мог бы пожелать и Бальзак.
В сопоставительном плане нужно указать еще на один
случай употребления неопределенного и особенно часто
нулевого артикля вместо неопределенных числительных
ganz, einige, viele, ср.:
Eine (ganze) Stunde mufiten wir warten.
Нам пришлось ждать целый час.
70
Glaubte nicht mancher, daB es (viele) Jahre dauert,
bis das Land die Schaden des Krieges uberwinden wiirde.
(Из газет.)
Разве не думали некоторые, что пройдут (многие)
годы, прежде чем страна возместит ущерб, нанесенный
войной.
В этих случаях ein или отсутствие артикля (последнее
особенно заслуживает внимания) переводится на русский
язык соответствующими словами «целый», «несколько»,
«много».
Интересно отметить, что варианты с неопределенным (ну-
левым) артиклем воспринимаются как более эмфатические,
чем варианты с числительными, по-видимому, потому, что
они больше подчеркивают неопределенность количества.
Особенно часто встречаются предложные конструкции с
таким значением:
vor I Jahren несколько лет тому назад
seif } (Monaten в течение многих (нескольких) лет
nach j и т. п.) через несколько лет
Gilberte freilich wird sich nicht freuen, wenn er jetzt
fur Jahre fortging. (L. Feuchtwanger. Narrenweisheit.)
Жильберта, конечно, не обрадуется, узнав, что он
уедет на много лет. (Русский перевод.)
* # *
Изложенное в этой главе — попытка дать краткое осве-
щение категории определенности и неопределенности и упо-
требления артикля в немецком языке в аспекте сопоставле-
ния с русским языком. Самое понимание этой категории, как
оно здесь изложено, выкристаллизовалось именно в про-
цессе сравнительных исследований. В данной главе основное
внимание было уделено грамматическим значениям артикля
— определенности и неопределенности, а также случаям
факультативного употребления артикля вместо (или в зна-
чении) некоторых местоимений. Что же касается участия
артикля в выражении коммуникативной нагрузки членов
предложения, то об этом подробнее говорится в гл. IX (раз-
дел «Артикль»).
Глава III
ИМЯ ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
Имя прилагательное в немецком языке имеет то же
общее значение и несет те же синтаксические функции в
предложении, что и имя Прилагательное в русском языке.
Оно обозначает качество предмета в широком смысле этого
слова (форму, величину, цвет, физические свойства и
качественную оценку, отношения к другим предметам,
отношения во времени и пространстве и т. д.). Соот-
ветственно этому значению имя прилагательное выступает
в предложении в сочетании с именем существительным (ре-
же с местоимением) и служит определением или именной
частью сказуемого.
Грамматические категории имени прилагательного так-
же совпадают в обоих языках. Имя прилагательное изме-
няется в роде, числе и падеже, но эти категории у имени
прилагательного, в отличие от соответствующих категорий
имени существительного, имеют относительный характер.
Они не выражают рода прилагательного (прилагательное
не имеет постоянного рода), не выражают грамматических
значений числа и падежа самого прилагательного (при-
лагательное само по себе не имеет этих значений), а служат
целям согласования, выражая соответствующие категории
определяемого существительного.
Как и в русском языке, имя прилагательное в немецком
языке изменяется также по степеням сравнения. Эта катего-
рия является специфической грамматической категорией
качественных прилагательных (и качественных наречий),
поскольку она выражает степень качества в одном предме-
те по сравнению с другими.
Основное различие между немецким и русским именем
прилагательным лежит в области его чисто морфологических
признаков. Оно заключается в том, что в немецком языке
имя прилагательное наряду с изменяемыми
72
формами имеет неизменяемую форму, в результате
чего оно употребляется не только как согласуемое,
но и как несогласуемое слово; в зависимости от
своей синтаксической функции. В русском же языке имя
прилагательное всегда согласуется с существи-
тельным, к которому оно относится, независимо от синтак-
сической функции.
Правда, русское прилагательное также имеет две формы
— полную и краткую. Однако сходство с немецким прила-
гательным в этом отношении только кажущееся. Во-первых,
обе формы русского прилагательного — изменяемые, хо-
тя краткая форма изменяется только в роде и числе, но не
в падеже, так как она употребляется лишь в качестве имен-
ной части сказуемого. Во-вторых, краткая форма малопро-
дуктивна, даже в функции именной части сказуемого она
употребляется далеко необязательно. Поэтому возможны
такие соответствия:
_ тт . . ... 1 Дом красивый.
Das Haus ist schon. j дом красив.
. s. ... ) Эти вопросы очень важные.
Diese Fragen Sind sehr wichtig.|эти В0Пр0СЫ очень важны.
В русском языке наблюдается явная тенденция к унифи-
кации формы прилагательного: полная форма становится
все более универсальной, употребляемой во всех функциях;
сфера употребления краткой формы все более ограничива-
ется, главным образом, стилистическими условиями.1 В не-
мецком же языке обе формы — и изменяемая и неизменяе-
мая — очень распространены, и каждая из них имеет свою
обязательную область употребления. Поэтому проведение
параллели между неизменяемой формой немецкого и крат-
кой формой русского прилагательного (к чему иногда
прибегают авторы учебников) необосновано. Даже термин
1 Даже известное семантическое различие между полной
и краткой формами, заключающееся в том, что первая выражаем
постоянный признак, а вторая — временный, проявляющийся при
определенных обстоятельствах, не является определяющим для упо-
требления этих форм. Основным определяющим моментом в большин-
стве случаев остается стилистический момент. См. об этом «Современ-
ный русский язык. Морфрлогия». Изд-во МГУ, 1952, стр. 135—136;
А. Н. Г в о з д е в. Очерки по стилистике русского языка. М., 1952,
стр. 101—104.
7$
«краткая форма» в отношении немецкого прилагательного
представляется нецелесообразным. Он может вызвать не-
правильные ассоциации между неизменяемой формой немец-
кого и краткой, но изменяемой формой русского прилага-
тельного.1
При обучении немецкому языку как иностранному, важ-
но подчеркивать в данном случае различия, чтобы вырабо-
тать «привычку» не согласовывать прилагательное-преди-
катив с подлежащим, что начинающим дается довольно
трудно.
НЕИЗМЕНЯЕМАЯ ФОРМА
Неизменяемая форма немецкого прилагательного несет
несколько функций. Прежде всего, она является основной
формой прилагательного в функции предикатива, соответ-
ствуя в этом случае в русском языке краткой или — чаще —
полной форме в именительном или творительном падеже,
ср.:
Der Himmel ist dunkel.
Небо темное (или темно).
Der Himmel war dunkel.
Небо было темное.
Der Himmel wurde dunkel.
Небо стало темным.
Кроме того, неизменяемая форма употребляется в ка-
честве предикативного атрибута и в качестве обстоятельства
образа действия, ср.:
Wir fanden die Mutter gesund und munter.
нашли мать здоровой и бодрой.
Peter kam made nach Hause.
Петр пришел домой усталый (усталым).
Wir gingen munter an die Arbeit.
Мы бодро принялись за работу.
Er schritt made durch die StraBen.
Он устало шагал по улицам.
1 Между прочим, формы эти разнородны не только с точки зрения
современного состояния обоих языков. Как известно, они и генети-
чески совершенно различны.
74
Эти два случая употребления неизменяемой формы тесно
связаны друг с другом и представляют особый интерес в
плане сравнения с русским языком.
В немецком языке в обоих функциях выступает одна и
та же — неизменяемая — форма с одним и тем же значе-
нием признака.1
Различие заключается только в характере синтаксиче-
ской связи. В предикативном атрибуте на первый план вы-
ступает атрибутивная связь: неизменяемая форма относит-
ся к подлежащему или прямому дополнению (имени суще-
ствительному или личному местоимению), но в то же время
она связана и со сказуемым (глаголом). Таким образом,
для предикативного атрибута характерна двойная син-
таксическая связь. В функции обстоятельства образа дей-
ствия неизменяемая форма связана только со сказуемым.
В немецком языке эти различия не находят непосредственно-
го формального выражения, поскольку неизменяемая форма
неспособна к согласованию (а согласование является глав-
ным способом выражения атрибутивной связи в немецком
языке, как и в русском). В различении предикативного ат-
рибута и обстоятельства не всегда может помочь и порядок
слов, так как предикативный атрибут необязательно стоит
непосредственно перед или после слова, к которому он отно-
сится, чаще для него характерно дистантное положение.
В русском языке, как видно из приведенных выше при-
меров, немецкой неизменяемой форме в этих двух случаях
соответствуют различные формы, больше того, даже различ-
ные части речи. Неизменяемой форме в функции предикатив-
ного атрибута соответствует полная —• согласуемая — форма
прилагательного; той же форме в функции обстоятельства
образа действия соответствует качественное наречие. Прав-
да, качественное наречие и в русском языке имеет общий
корень с соответствующим прилагательным, но отличается
от него формальным признаком — суффиксом «о». (Возмож-
ность омонимичной наречию формы прилагательного сред-
него рода единственного числа именительного и винитель-
1 Есть все основания согласиться с мнением, что во всех рассматри-
ваемых случаях можно говорить об одной и той же форме, поэтому
употребляем термин «неизменяемая форма» без уточнения. О функ-
циях неизменяемой формы см. у О. И. Моск ал ьс кой, цит. соч.,
стр. 160—161, там же краткий обзор литературы по этому вопросу.
75
кого падежей (ср.: «Дети весело смеялись. Дитя вёсёло.»)
практически почти не нарушает этой формальной определен-
ности.
Таким образом, особенностью немецкого прилагательно-
го является, с одной стороны, недифференцированное выра-
жение предикативного атрибута и обстоятельства образа
действия, т. е. атрибутивной и обстоятельственной связи (в
русском языке эти виды связи выражаются дифференциро-
ванно); с другой стороны, дифференцированное выражение
атрибутивной и атрибутивно-предикативной связи (в рус-
ском языке эти оттенки атрибутивной связи выражаются
недифференцированно). Именно последнее обстоятельство и
является, на мой взгляд, причиной того, что в немецких
грамматиках выделяется особый член предложения — пре-
дикативный атрибут. Ведь он выражается особой — неиз-
меняемой — формой, в отличие от обычного определе-
ния, выражаемого изменяемой формой прилагатель-
ного. В русском языке случаи употребления прилагательно-
го, соответствующие предикативному атрибуту в немецком,
вполне логично рассматриваются как определения, посколь-
ку указанный оттенок атрибутивной связи не выражается
формой прилагательного. В случаях, когда необходимо
подчеркнуть атрибутивно-предикативный оттенок, прилага-
тельное обособляется (графически и интонационно). Та-
кое прилагательное называется обособленным определе-
нием.
Многозначность неизменяемой формы немецкого при-
лагательного очень важно учитывать при переводе. Особен-
но это касается различения предикативного атрибута и об-
стоятельства, поскольку в зависимости от этих функций не-
изменяемой форме соответствуют в русском языке разные
формы. В большинстве случаев эти функции легко выявля-
ются даже из узкого контекста (лексического значения вхо-
дящих в предложение слов). Нередко этому помогают такие
формальные признаки, как обособление, наличие при неиз-
меняемой форме зависимых слов или наличие двух прила-
гательных (предикативный атрибут часто представляет
србой целое словосочетание). Косвенно этому может способ-
ствовать перевод на русский язык; невозможность перево-
да неизменяемой формы наречием показывает, что налицо
определительная связь, ср.:
76
Der Lehrer stand ruhig auf.
Учитель спокойно встал.
Der Lehrer stand ruhig und gefaflt auf.
Учитель встал, спокойный и сдержанный.
Erschopft safi er auf seiner Bank. (L. Feuchtwanger.
Narrenweisheit.)
Измученный, сидел он на своей скамье. (Русский пере-
вод.)
Однако встречаются случаи, где возможно двоякое пони-
мание неизменяемой формы, а следовательно двоякий пере-
вод. Такая неопределенность для немецкого языка естествен-
на в силу особенностей данной формы, при переводе же на
русский язык обязательна полная определенность — упо-
требляется либо прилагательное, либо наречие.1 Как при-
мер приведем следующий отрывок:
' In solch einer Universitatsstadt ist ein bestandiges
Kommen und Abgehen, alle drei Jahre findet man dort eine
neue Studentengeneration, das ist ein ewiger Menschenstrom,
wo eine Semesterwelle die andere fortdrangt, und nur die
alten Professoren bleiben stehen in dieser allgemeinen Be-
wegung, unerschutterlich fest, gleich den Pyramiden Agyp-
tens — nur dafi in diesen Universitatspyramiden keine
Weisheit verborgen ist. (H. Heine. Die Harzreise, S. 11.)
В русском переводе интересующая нас форма fest, gleich
переведена как наречие:
...«и только старые профессора стоят на месте среди
этого всеобщего движения, стоят неизменно и непоколе-
бимо, подобно египетским пирамидам, — с той лишь раз-
ницей, что в этих университетских пирамидах не таится
1 Впрочем, и в русском языке возможны не вполне «определенные»
формы для выражения атрибутивно-предикативной связи. Это — пред-
ложные конструкции, ср.:
Er lief verstort zuruck zu seiner Bank, raffte seine Zettel zusam-
men, steckte das groBe Manuskript zuruck in sein Felleisen.
(L. Feuchtwanger. Narrenweisheit.)
Растерянный (можно было бы также сказать «в полной рас-
терянности»), он бросился к своей скамье, одним движением сгреб
листовки, сунул объемистую рукопись в дорожный мешок.(Рус-
ский перевод.)
никакой мудрости». (Русский перевод: Г. Гейне. Путе-
шествие по Гарцу, стр. 658.)
В данном случае вполне возможен другой вариант пере-
вода неизменяемой формы:
«...непоколебимо твердые, подобные египетским
пирамидам...».
(Этот вариант представляется более правильным, ибо основ-
ная цель контекста — охарактеризовать профессоров, а не
то, как они стоят, о чем свидетельствует и заключительное
придаточное предложение.)
Неизменяемая форма встречается иногда и как обычное
определение, главным образом, препозитивное. Однако это
имеет место только в некоторых устойчивых словосоче-
таниях и пословицах, как например:
auf gut Gliick; gut Freund mit jemand sein; ein unnutz
Leben ist ein friiher Tod; um ein erbarmlich Brot ar-
beiten
Такое употребление неизменяемой формы наблюда-
ется иногда в поэзии или как прием стилизации.1 Посколь-
ку эта функция неизменяемой формы непродуктивна, она
не имеет практического значения при обучении немецкому
языку.
ИЗМЕНЯЕМЫЕ ФОРМЫ
Изменяемые формы немецкого прилагательного упо-
требляются главным образом в качестве определения.
Особенностью немецкого языка является то, что в нем
прилагательное имеет два вида изменяемых форм (два скло-
нения): 1) местоименные или сильные формы; 2) именные
или слабые формы. Выбор той или иной формы зависит
от состава атрибутивного словосочетания, в которое
входит данное прилагательное, а именно от наличия или
отсутствия формальных показателей рода, числа и падежа
в слове, предшествующем прилагательному. Здесь дейст-
1 На пример употребления препозитивного определения в не-
изменяемой форме см. у Т. Манна в «Лотте в Веймаре» (Th. Mann
„Lotte in Weimar**).
78
вует характерная для немецкого языка тенденция к офор-
млению синтаксической группы существительного по прин-
ципу монофлексии. Род, число и падеж выражаются в
такой группе только формой одного слова. Если эти зна-
чения выражаются в предшествующем слове — артикле или
местоимении, то прилагательное употребляется в именной
форме, которая этих значений формально не выражает;
если же эти значения не выражены в предшествующем
слове, то само прилагательное выражает их своими место-
именными окончаниями:
das (dieses, jenes) neue Buch
ein (mein, kein) neues Buch
Таким образом, склоняемая форма немецкого прила-
гательного, имея «переменные» окончания, характеризуется
двойной связью: она не только согласуется с определяе-
мым существительным, но и находится в отношении свое-
образного согласования с предыдущим словом — артиклем
или местоимением, выражая род, число и падеж своими
сильными окончаниями, или же получая нейтральные сла-
бые окончания.
В русском языке имя прилагательное имеет одну скло-
няемую форму, которая характеризуется местоименными
окончаниями. Эта форма имеет показатели рода, числа
и падежа, независимо от того, выражены ли эти значения
в предшествующем ‘слове (местоимении или числитель-
ном). Таким образом, одни и те же окончания повторяются
и в местоимении и в прилагательном, ср.:
такой большой дом solch ein grofies Haus
такого большого дома solch eines groBen Hauses
такому большому дому solch einem groBen Haus
Нужно отметить, что в немецком языке есть случаи
отклонения от принципа монофлексии. Так, местоименные
окончания повторяются, если перед существительным име-
ется два или больше местоимений или два или больше при-
лагательных при отсутствии перед ними другого слова с
местоименными окончаниями. В этом случае имеем совпаде-
ние с русским языком, ср.:
7Р
von diesem unserem Freund об этом нашем друге
starker heiBer Tee крепкий горячий чай
Ср. также:
viele neue Bucher многие новые книги
vieler neuer Bucher многих новых книг
Оформление атрибутивного словосочетания по прин- -
ципу монофлексии чуждо русскому языку и представ-
ляет поэтому основную трудность при усвоении учащи-
мися употребления склоняемых форм прилагательного. Наи-
более типичной ошибкой является повторение со-
ответствующей флексии в прилагательном при наличии
ее в предшествующем слове, как, например: dieses „gro-
Besu Haus вместо: dieses groBe Haus, особенно часто во
множественном числе: diese „groBe“ Hauser, вместо: diese
grofien Hauser.
СТЕПЕНИ СРАВНЕНИЯ
И в русском и в немецком языке формы сравнительной
и превосходной степеней указывают на степень качества
в данном предмете по сравнению с другими предметами
или с тем же предметом, но в других условиях места или
времени, ср.:
• Dieses Dorf ist groper als unser Dorf.
Эта деревня больше, чем наша.
Dieses Dorf ist das groftte in der Umgebung.
Эта деревня — самая большая в окрестности.
Hier ist der Flu В breiter als an anderen Stellen.
Здесь река шире, чем в других местах.
Hier ist der FluB am breitesten.
Здесь река шире всего.
Основное различие между обоими языками заключа-
ется в способах образования форм степеней сравне-
ния. В немецком языке формы сравнительной и превосход-
ной степеней образуются только флективным способом при
помощи особых суффиксов: -ег — для сравнительной степе-
ни, -(e)st — для превосходной степени.
В русском языке имеется два вида форм сравнительной
и превосходной степеней: простые, образуемые при
помощи флексии, и сложные, образуемые при помощи
80
слов «более», «наиболее», «самый». Таким образом, одной
и той же простой немецкой форме сравнительной или пре-
восходной степени могут соответствовать различные русские
формы — простые и сложные:
warmer
теплее
более тёплый
der warmste
теплейший
самый (наи-
более) теплый
Это обстоятельство и должно учитываться прежде
всего при объяснении категории степеней сравнения
русским учащимся. Наибольшие трудности представляет
усвоение сравнительной степени (которой, между прочим,
в учебниках уделяется незаслуженно мало внимания).
В аналитическом плане трудность узнавания этой формы
обусловлена тем, что суффикс -ег недостаточно вырази-
телен (не только по сравнению с русскими показателями
сравнительной степени -ее, более, но и с немецким суф-
фиксом превосходной степени -st), так как -ег может быть
и окончанием прилагательного. Эта его недостаточная
«выразительность» особенно проявляется при употребле-
нии формы сравнительной степени в функции определе-
ния, именно в этом случае суффикс -ег легко восприни-
мается как окончание, напр.:
Das ist schon ein ausfuhrlicherer Bericht.
Вот это более подробная информация.
Большое значение имеет также тот факт, что в русском
языке в функции определения употребляется (за очень нем-
ногими исключениями «больший, меньший, лучший»)
только сложная форма сравнительной степени с части-
цей «более», которая и делает эту форму особенно отчетли-
вой:
ein wartnerer Tag более теплый день
Последнее обстоятельство вызывает затруднения и в
конструктивном плане. Типичной ошибкой, которую до-
пускают учащиеся, является образование неправильной
сложной формы типа: ein „mehr helles (warmes)“ Zimmer
вместо: ein helleres (warmeres) Zimmer.
Что касается значения и употребления формы сравни-
тельной степени, то нужно указать на следующую особен-
6—775
81
ность немецкого языка. В немецком языке форма срав-
нительной степени, помимо своего основного значения,
которое совпадает в обоих языках (большая степень ка-
чества в данном предмете по сравнению с другим пред-
метом), может выражать качество предмета вне сравне-
ния его с другим предметом, но с оттенком неопределен-
ной степени данного качества.
В русском языке форма сравнительной степени в таком
значении не употребляется. Для выражения приблизитель-
ной степени качества предмета служат особые прилагатель-
ные в положительной степени. Следовательно, одной и той
же немецкой форме могут соответствовать в русском языке
не только разные формы, но и разные слова, ср.:
ein alterer Mann
eine groBere Stadt
eine langere Zeit
пожилой человек, более ста-
рый человек
небольшой город, более круп-
ный город
некоторое время, более про-
должительное время
Какое из двух возможных значений немецкая сравни-
тельная степень имеет в каждом данном случае, можно
установить обычно из контекста, ср.:
Das war ein alterer Mann. Это был пожилой человек.
Das ist mein alterer Bruder. Это мой старший брат.
Das ist eine grofiere Wolgastadt. Это небольшой при-
волжский город.
Dusseldorf ist eine groflere Stadt als Gottingen. Дюс-
сельдорф более крупный город, чем Гёттинген.
Die DDR war in dieser Konferenz mit einer starke-
ren Delegation vertreten. (Из газет.)
ГДР была представлена на этой конференции до-
вольно многочисленной делегацией.
Es waren alles jungere Leute, und die meisten hatten
zum Stammpublikum im Blauen Engel gehort. (H. Mann.
Professor Unrat.)
В гости к Гнусу ходили, главным образом, моло-
52
дые люди, завсегдатаи «Голубого ангела». (Русский
, перевод.)
(Здесь лучше было бы сказать «довольно молодые».)
Es war, als sei Unrat mit seiner Truppe einfach in
ein kleineres Lokal iibersiedelt, wo man mit den Damen
bequemer verkehren konnte. (Там же.)
Казалось, будто Гнус со своей труппой просто
перекочевал в менее обширное заведение, где удобнее
общаться с дамами. (Там же.) *
Однако встречаются и не совсем ясные случаи. При-
мером может служить следующее предложение:
Tiefere Genugtuung fiillte ihn, als wenn er selber ge-
sprochen hatte. (L. Feuchtwanger. Narrenweisheit, S. 392.)
©
Здесь неясность значения сравнительной степени tie-
fere усугубляется двузначностью союза als wenn «чем
если бы» и «как если бы».
В русском переводе (стр. 347) эта форма переведена
сравнительной степенью:
Максимилиан испытывал большее удовлетворение,
чем если бы выступил сам.
Но и более широкому контексту в данном случае не
противоречил бы другой возможный вариант:
Он испытывал глубокое удовлетворение, как если бы
он говорил сам.
Интересно отметить, что прилагательное в сравни-
тельной степени, если оно употреблено в своем основ-
ном значении, в большинстве случаев заключает в себе
новое в сообщении и несет главное ударение в предложе-
нии. В соответствии с этим употребляется неопределенный
(нулевой) артикль, который и указывает на это, напр.:
Wenn Genosse Zaabs mit unseren Vorschlagen nicht
einverstanden war, konnte man von ihm verlangen,
daB er uns bessere Vorschlage unterbreitet. (Из газет.)
Если товарищ Цаабс был не согласен с нашими пред-
ложениями, то можно было потребовать от него, Чтобы
он внес лучшие (более подходящие) предложения.
б* 83
В отношении значения и употребления формы пре*
восходной степени отмечается меньше расхождений между
немецким и русским языком. В немецком языке форма
превосходной степени более унифицирована. И в преди-
кативной и в атрибутивной функции употребляется одна
и та же форма — склоняемая форма с определенным ар-
тиклем. В русском языке возможны варианты, обуслов-
ленные наличием двух способов образования формы
превосходной степени, ср.:
Die groftte Stadt dieses Gebietes heiflt X.
Самый большой (крупнейший) город этой об-
ласти...
Diese Stadt ist die grofite in unserem Bezirk.
Этот город — самый большой в нашем округе.
Wir wurden iiber das wichtigste Ereignis der letzten
Tage benachrichtigt.
Нас информировали о важнейшем (самом важном)
событии последних дней.
Dieses Ereignis war das wichtigste der letzten Tage.
Это событие было самым важным (важнейшим) за
последние дни.
Так называемая «застывшая» форма превосходной
степейи am breitesten, am wichtigsten, am groflten в не-
мецком языке употребляется как единственно возмож-
ная, если сравнивается проявление качества в одном
и том же предмете в разных условиях места и времени.
В русском языке ей соответствуют также несклоняемые
формы: «шире всего», «важнее всего», «больше всего», ср.:
Hier ist der Flufl am breitesten.
Здесь река шире всего. *
В данном случае нельзя сказать der breiteste «самая
широкая».
В обоих языках форма превосходной степени широко
употребляется для выражения высокой степени качест-
ва того или иного предмета, безотносительно к сравнению
(так называемый элятив). В этом значении форма превос-
ходной степени выступает только в качестве определения.
84
В немецком языке при форме превосходной степени в
значении элятива необязателен определенный артикль.
Для таких случаев характерен нулевой артикль (при аб-
страктных именах, которые особенно часто употребля-
ются с элятивом), возможен также неопределенный артикль.
Учет формы артикля может способствовать распозна-
нию значения превосходной степени.
В русском языке в значении элятива преобладают
простые формы превосходной степени, в то время как для
выражения собственно превосходной степени предпочтение
отдается сложным формам, простые в этих случаях имеют
ярко выраженную стилистическую окраску1, ср.:
Ап einem schonsten Junitag fuhren wir aufs Land.
В один прекраснейший июньский день мы поехали
за город.
Die Frage ist von grower Bedeutung.
Этот вопрос имеет величайшее значение.
Die Aufgabe wurde in kiirzester Frist ausgefiihrt. •
Задание было выполнено в кратчайший срок.
In einer Atmosphare grottier Begeisterung wurde die
erste Sitzung des Weltfriedenskongresses eroffnet.
В атмосфере величайшего воодушевления открылось
первое заседание конгресса сторонников борьбы за мир.
1 О стилистических оттенках превосходной степени см. в «Очерках
по стилистике русского языка» А. Н. Гвоздева (М.,1952, стр.
108—ПО). Возможно, что именно наличие дифференцированных
форм превосходной степени — причина того, что в русском языке
элятив более распространен, чем в немецком.
Глава IV
ГЛАГОЛ. КАТЕГОРИЯ ЛИЦА И ЧИСЛА
СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГЛАГОЛА
И в немецком и в русском языке глагол имеет одина-
ковое лексико-грамматическое значение — он обозначает
действие в широком смысле слова (грамматическое дейст-
вие).1
В обоих языках выделяются также одни и те же струк-
турно-семантические разряды глаголов, характеризующи-
еся особыми признаками в отношении системы форм и
синтаксического употребления. В сопоставительном плане
важно выяснить: 1) какие грамматические признаки имеют
эти разряды глаголов в обоих языках; 2) в какой степени
совпадает принадлежность конкретных глаголов к тому или
иному разряду.
Личные и безличные глаголы
Подавляющее большинство глаголов и в русском и
в немецком языке — личные глаголы, т. е. глаголы, имею-
щие все формы лица и числа.
Безличные глаголы, т. е. глаголы, употребляющиеся
только в третьем лице единственного числа, составляют
в обоих .языках небольшую, семантически неоднородную
группу.
Совпадение или несовпадение глаголов .в немецком и
русском языках по признаку безличности зависит от
того, мотивирована ли их безличность или идиоматична.
1 Нет никаких оснований для выделения двух общих значений
глагола-действия и состояния, ибо различия между этими значени-
ями не выражаются в системе форм глагола ни в русском, ни в немец-
ком языке. (См. «Грамматику русского языка», т. I, Изд-во АН СССР,
1953, стр. 409, примечание.)
Так, глаголы, обозначающие природные, в первую оче-
редь метеорологические явления, как правило, безлич-
ны в обоих языках, ср.:
dammern светать, смеркаться
frieren морозить
dunkeln темнеть
(даже русские «идет снег», «идет дождь» es regnet,
es schneit, думается, правильнее рассматривать как без-
личные обороты, несмотря на их формальную «личность»).
Некоторые совпадения отмечаются также среди глаго-
лов, обозначающих состояние или эмоции человека, ср.:
mich schldfert меня клонит кд сну
mich frostelt меня знобит
Но часто таким безличным немецким глаголам соот-
ветствуют в русском языке безлично-предикативные сло-
ва, ср.:
mich schaudert мне страшно
mich ekelt мне противно
Что же касается идиоматично-безличных глаголов
(безличных форм личных глаголов), то здесь совпадения
между немецким и русским языком отмечаются значи-
тельно реже, что обусловлено особенностями фразеоло-
гии каждого из языков, ср.:
Wie steht's um deine Arbeit?
Как обстоит дело с твоей работой?
Es geht ihm gut.
Ему живется хорошо.
Но: Worum handelt es sich?
, О чем идет речь?
Es gibt neue Bucher.
Имеются новые книги.
Субъектные и объектные глаголы
Грамматическое различие между этими разрядами гла-
голов отражает особенности обозначаемых ими действий.
Субъектные глаголы в силу своего значения — огра-
ничения действия сферой «действующего» предмета не
87
«требуют» дополнения и не имеют управления (неуправ-
ляющие глаголы). Объектные глаголы обозначают дейст-
вия, в которых помимо «действующего» предмета участ- ’
вует обязательно другой предмет, поэтому они «требуют»
дополнения и характеризуются управлением (управ-
ляющие глаголы).
В силу мотивированности этого грамматического приз-
нака значением, субъектные и объектные глаголы, как
правило, совпадают в обоих языках.
Ср. субъектные гл а гол ы:
stehen
gehen
schlafen
leben
reifen
стоять
идти
спать
жить
зреть и др.
Объектные глаголы совпадают в обоих языках, конеч-
но, только по признаку способности к управлению. По
характеру управления они могут различаться, ср.:
а) объектные глаголы, совпадающие по характеру
управления:
schicken
helfen
hoffen
посылать (кому, что)
помогать (кому)
надеяться (на что) и др.
б) объектные глаголы, имеющие разное управление:
beitragen (zu) (Dat.) способствовать (чему)
warten (auf) (Akk.) ждать (кого, чего)
entfliehen (Dat.) убежать (от кого) и др.
Переходные и непереходные глаголы
Грамматические признаки этих двух разрядов глаго-
лов выражены, пожалуй, наиболее отчетливо (именно поэ-
тому эта классификация особенно последовательно про-
водится и в грамматиках и в словарях). Переходные гла-
голы требуют дополнения в винительном падеже и упо-
требляются в форме страдательного залога (имеют ка-
88
тегорию залога). Непереходные глаголы характеризу-
ются отсутствием этих признаков (они не могут иметь
дополнения в винительном падеже и не употребляются
в форме страдательного залога).
Однако только первый признак — наличие или от-
сутствие дополнения в винительном падеже — является
в обоих языках универсальным различительным призна-
ком переходных и непереходных глаголов. Что касается
формы страдательного залога, то ее могут иметь не все
переходные глаголы (см. гл. VII). С другой стороны,
некоторые непереходные глаголы могут иметь форму стра-
дательного залога (правда, она не выражает при этом
соответствующего значения), ср.:
Es wurde tiichtig gearbeitet, viel gelacht, gut ge-
schlafen.
В русском языке: Всем весело работалось и хорошо
спалось (см. гл. VIII).
В отношении совпадения немецких и русских глаголов
по признаку переходности или непереходности наблю-
даем следующие закономерности. Субъектно-непереходные
глаголы всегда совпадают в обоих языках, ср.:
laufen бежать
aufstehen вставать
veralten устаревать и др.
Объектные же глаголы могут не совпадать по признаку
переходности и непереходности, поскольку этот признак
в них обусловлен характером управления. В немецком
языке переходные глаголы гораздо многочисленнее. Это
связано с тем, что в немецком языке наряду с глаголами,
переходность которых мотивирована значением глагола
(обозначение действия, непосредственно направленного на
предмет), как напр.: schieben, tragen, имеются' глаголы
формально-переходные, напр.: besteigen, betreten, erklet-
tern, переходность которых обусловлена приставками: be-,
ег-, ап-. Немецким глаголам мотивированно-переходным
в русском языке соответствуют также переходные гла-
голы. Это в большинстве своем глаголы, обозначающие
конкретные физические действия (среди них много таких,
которые помимо прямого дополнения имеют еще второе
дополнение)1, ср.:
tragen bauen nahen schleppen нести строить шить тащить t (вин. падеж)
br ingen vorwerfen vorlegen приносить ' упрекать J (вцн.+дат представлять^ падеж)
и мн. др.
Немецким глаголам, переходность которых обусловлена
приставкой, в русском языке очень часто соответствуют
•непереходные глаголы. Интересно, что и в самом немец-
ком языке в этих случаях нередко имеются два варианта
для обозначения данного действия (переходный и непере-
ходный глаголы), которые соответствуют одному русскому
непереходному глаголу, ср.:
beantworten (Akk.) 'I
antworten (auf) (Д££.) J отвечать на
besteigen (Akk.) 1
steigen (auf) (Akk.) J ВСХОДИТЬ на
bezweifeln (Akk.) 1
•zweifeln (an) (Dat.) J сомневаться в
beeinflussen (Akk.)\
EinfluB iiben (auf) (X^.)J влиять на
erklettern (Akk.) 1
klettern (auf) (Akk.) J влезать на
В отношении переходности и непереходности глаголов
в немецком языке отмечается еще одна особенность. В
нем имеется ряд глаголов, которые при полном совпаде-
нии парадигмы спряжения в простых формах и сохране-
нии сходного значения употребляются двояко — как пе-
реходные и как непереходные. В русском языке каждому
1 См. К. В. Ш у л е ш к и н а. Дополнение к глаголу в современ-
ном немецком языке. Канд, дисс., М., 1953.
90
такому глаголу обязательно соответствует два разных,
хотя и производных от одного корня, глагола — переход-
ный и непереходный, ср.:
begmnen 1 начинать
anfangen J начинаться
baden
купаться
взвешивать
весить
Некоторые из таких переходно-непереходных глаголов
имеют грамматическое различие: в переходном значении
они спрягаются в сложных формах с haben, в непереходном
(при наличии предельного значения), с sein, ср.:
trocknen (А)
trocknen (s)
zerbrechen i
zerbrechen ।
ziehen (h)
ziehen (s)
(А)
сушить
сохнуть
разбивать
разбиваться
тянуть
тянуться и др.
К этим глаголам примыкают несколько глаголов с
таким , же двояким — переходно-непереходным — значе-
нием, но формально совпадающих только в инфинитиве.
Как переходные они относятся к слабому спряжению,
как непереходные — к сильному. Соответствующие им
русские глаголы не имеют совпадающих форм ни в инфини-
тиве, ни в системе словоизменения, ср.:
испугать
испугаться
растапливать
растаять
вешать
висеть
erschrecken (te, t)
erschrecken (a, о)
schmelzen (te, t)
schmelzen (o, o)
hangen (te, t)
hangen (i, a)
Указанные глаголы представляют собой частный слу-
чай в системе каузативных переходных глаголов, корре-
лирующих и формально и по значению с непереходными
сильными глаголами, от которых они произведены, ср.:
tranken топить trinken тонуть
schwemmen сплавлять schwimmen плыть
senken опускать sinken опускаться
fallen падать fallen валить, рубить (деревья)
и мн. др.
Именно в силу наличия определенной семантической
соотнесенности при разной степени формальных различий
усвоение всех рассмотренных глаголов доставляет немало
трудностей для изучающих немецкий язык. Так, нередки
ошибки: Ег erschrak ,,sich“, der Schnee „schmelzte“, вместо:
er erschrak, der Schnee schmolz. Как наиболее «странные»
•воспринимаются особенно часто те случаи, где совсем
отсутствуют формальные различия между переходным и
непереходным вариантами типа «варить» и «вариться».
Типичная ошибка: die Suppe kochte ,,sich“, вместо: die
Suppe kochte. По-видимому, неменьшие трудности для
изучающих русский язык как иностранный представ-
ляют соответствующие пары переходных и непереход-
ных глаголов в русском языке, поскольку формальные
различия между коррелирующими глаголами не имеют
вполне унифицированного характера. У многих глаго-
лов это различие выражается в частице -ся, у других —
разными вариантами основы, ср.:
варить — вариться
тянуть — Тянуться
купать — купаться
теснить — тесниться
сушить — сохнуть и сушиться
тоцить (растапливать) — таять
взвешивать — весить
лечить — заживать и др.
Полнозначные и неполнозначные глаголы
Для немецкого языка очень важно также выделять полно-
значные и неполнозначные глаголы. В составе немецких
глаголов имеется две четко отграниченные группы не-
полнозначных глаголов: 1) вспомогательные и 2) модаль-
ные. Эти глаголы играют большую и в значительной сте-
пени самостоятельную роль в структуре глагола-сказуе-
мого и отчетливо противостоят всем остальным — пол-
нозначным — глаголам. Вспомогательные глаголы (sein,
haben, werden) служат для образования сложных форм
глагола, модальные — для выражения особых значений
модальности в сказуемом. Для выделения этих глаголов
92
в особые группы дают основание также их узкоморфо-
логические особенности (способы образования форм спря-
жения). Вспомогательные глаголы — глаголы «неправиль-
ные», а модальные — глаголы претерито-презентные.1 В
русском же языке можно говорить только об одном собст-
венно вспомогательном глаголе «быть», который служит
для образования будущего времени от глаголов несовер-
шенного вида (буду читать) и описательных форм стра-
дательного залога (был построен). Очень немногочислен-
ны также глаголы с модальным значением (хотеть, мочь,
долженствовать). Немецким модальным глаголам чаще
соответствуют слова, относимые к категории состояния
(можно, нужно и т. д.). По-видимому, именно поэтому
русские грамматики, как правило, не дают классифика-
ции глаголов с точки зрения их полнозначности.
Синтаксические функции глагола в русском и немец-
ком языках также в основном совпадают. Личные формы
глагола всегда являются сказуемым. Некоторое расхож-
дение имеет место в отношении формы сказуемого. Если в
немецком языке в составе сказуемого, в том числе именного,
обязательна личная форма глагола, то в русском языке
в именном сказуемом возможна нулевая связка со значением
настоящего времени изъявительного наклонения (см. гл. VIII).
Что же касается неличных форм, то здесь следует отметить
следующее. И инфинитив и причастие в обоих языках мо-
гут выступать в различной синтаксической роли, соответст-
венно тем частям речи, с которыми они соприкасаются,
т. е. существительным и прилагательным. Но помимо этого
инфинитив может быть также сказуемым. В немецком язы-
ке эта возможность очень ограничена (главным образом,
побудительными предложениями: Schweigen! Aufstehen!). В
русском же языке инфинитив может выступать как ска-
зуемое в различных видах предложений, ср.: Тебе этого
не понять. — Быть дождю. — Закрыть окно? — Из окна
не высовываться! и т. д., что дает основание выделять в
грамматиках «инфинитивные предложения» как особый
структурный тип (см. гл. VIII).
1 Относимый обычно к группе модальных глаголов, lassen резко
отличается от них. как по форме (сильный глагол), так и по значению
— он не выражает отношения субъекта к действию: Lassen Sie
ihn sprechen.
93
морфологическая характеристика глагола
В данной работе рассмотрим только систему словоиз-
менения глагола, в которую входят:
1) способы образования личных форм глагола (типы
спряжения);
2) грамматические категории, выражаемые в этих фор-
мах.
Вопрос о способах образования форм глагола сводится
по сути дела к типам спряжения глагола. Необходимо
прежде всего отметить, что в этом отношении немецкий и
русский глаголы очень различны, поэтому в плане син-
хронного сопоставления (в соответствии с целью данной
работы) имеет смысл выяснить только самые основные
принципиальные особенности спряжения глагола в обоих
языках. Различия заключаются прежде всего в количест-
ве основ, от которых образуются формы глагола, и в харак-
тере их образования.
Немецкий глагол имеет три основы, от которых или
с которыми образуются все остальные формы глагола.
Инфинитив Претерит Причастие II
Презенс индикатива Претерит Перфект
Презенс конъюнктива индикатива Плюсквамперфект
Императив Претерит Пассив (все формы)
Футурум I конъюнктива Инфинитив II
Кондиционалис I
Причастие I
(а тем самым
футурум 11 и кон-
диционалис II)
Основные признаки типов спряжения заключаются
прежде всего в способах образования претерита и при-
частия II. Глаголы слабого спряжения образуют прете-
рит и причастие II при помощи внешней флексии (суффик-
сов -te, -t,); глаголы сильного спряжения — при помо-
щи внутренней флексии (аблаута). Но поскольку принад-
лежность к первому или второму типу спряжения может
быть связана также с известными особенностями обра-
зования форм настоящего времени, а кроме того имеются
глаголы, отклоняющиеся от указанных типов спряжения,
в большинстве немецких грамматик принято говорить
94
не столько о типах спряжения, сколько о морфологических
типах глаголов (слабых, сильных, претерито-презентных,
неправильных).
Особые трудности для усвоения представляют собой
сильные глаголы с их различными вариантами^ аблаута
и возможными изменениями в презенсе. Спряжение же
слабых глаголов благодаря полной унификации его
может быть усвоено очень легко при помощи одного об-
щего для всех слабых глаголов правила.
Русский глагол имеет две основы: основу инфинитива
и основу настоящего времени. От них образуются:
Основа инфинитива
Прошедшее время
Причастие и деепричастие
прошедшего времени
Основа настоящего временит
Настоящее время
Простое будущее
Императив
Причастие и деепричастие
настоящего времени
Обе основы образуются при Помощи тематического
гласного, стоящего перед окончанием. В зависимости от этого
гласного (-а, -ай; -е, -ей; -ова, -уй) выделяются классы
глаголов (продуктивные и непродуктивные), а на осно-
вании общих показателей, стоящих перед личными окон-
чаниями в настоящем времени (-е, -у -ю; и, а, я),' выде-
ляются два типа спряжения — первое (читаешь —• читают)
и второе (сидишь — сидят).
Основообразующие форманты самым тесным образом
связаны со словообразованием глагола, в том числе с ви-
довой аффиксацией. В этом, главным образом, и заключает-
ся сложность морфологической системы русского глагола,
трудность усвоения которой усугубляется орфографиче-
скими особенностями ряда форм.
Как видим, аспект сопоставительного рассмотрения
типов спряжения глаголов вряд ли может об-
легчить усвоение их при изучении немецкого или русско-
го языка как иностранного.
Различие между немецким и русским глаголом за-
ключается также в том, что немецкий глагол имеет значи-
тельно больше личных форм, среди которых преобладают
сложные аналитические формы.
95
В русском же языке личные формы глагола значительно
более унифицированы (например, времена, сослагательное
наклонение).
ГРАММАТИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ ГЛАГОЛА
Глагол в обоих языках имеет следующие общие кате-
гории: лица, числа, времени, наклонения, залога. Совпа-
дая в основном своем содержании, эти категории имеют
в каждом из рассматриваемых языков ряд особенностей
в объеме значений и в сфере употребления.
Но есть различие в самом составе категорий глагола:
русский глагол имеет помимо указанных категорий ка-
тегорию вида, немецкий глагол такой категории не имеет.1
Здесь мы наблюдаем явление обратное тому, которое
отмечается в отношёнии имени существительного. Немец-
кое существительное имеет на одну категорию больше,
чем русское (это — категория определенности и неопре-
деленности). Немецкий же глагол имеет на одну катего-
рию меньше, чем русский (он не имеет категории вида).
Категория вида характерна прежде всего и главным
образом для предельных глаголов и является их основным
грамматическим признаком, отражающим особенности ре-
альных действий, обозначаемых ими. Предельные глаголы
выражают действия, направленные на достижение опре-
деленной цели, ограниченные определенным пределом (пре-
делом может быть создание чего-то или совершение опре-
деленного действия над предметом: «писать, строить,
отсылать, переводить»; достижение определенного ме-
ста или удаление от места: «приходить, падать, убе-
гать»'; достижение нового состояния: «просыпаться, зреть,
тонуть» и т. д.). Непредельные глаголы обозначают дейст-
вия, не ограниченные определенным пределом, например:
«работать, спать, гулять, плакать, смеяться» и т. п.
В русском языке предельные глаголы имеют соотноси-
тельные видовые формы — совершенный и несовершен-
ный вид. Благодаря наличию этих форм в предельном гла-
голе всегда выражено, достигнут ли предел или не достиг-
1 В прошедшем времени русский глагол изменяется также по
роду, но это явление, как и в прилагательном, имеет чисто формальный
характер.
96
нут (закончено ли действие или не закончено), что для
характеристики действий, обозначаемых этими глаголами,
очень важно, ср.:
писать — написать schreiben
отсылать — отослать absenden
убегать — убежать entfliehen
падать — упасть fallen
зреть — созреть reifen
тонуть — утонуть ertrinken
и мн. др.
В немецком языке предельным глаголам несвойствен-
но такое видовое уточнение значения. Предельные глаголы
в видовом отношении нейтральны, поэтому двум видовым
формам русского глагола всегда соответствует один не-
мецкий глагол. Достижение или недостижение предела
может быть выражено факультативно, если это необходи-
мо по условиям контекста, т. е. если из коцтекста неясно,
достигнут или не достигнут предел действия, обозначае-
мого данным глаголом. Ведь в действительности он всег-
да достигнут или не достигнут, и, может быть, именно
в силу этого законченность или незаконченность дейст-
вия в подавляющем большинстве случаев ясна из контекста.
В этом можно убедиться при переводе предельных глаго-
лов с немецкого языка на русский, поскольку при этом
всегда приходится выбирать одну из двух возможных
русских форм, т. е. формально дифференцировать то, что
в немецком языке формально не дифференцировано1, ср.:
Das Flugzeug stieg in die Hohe, bis der Hohenmesser
5000 Meter zeigte.
Самолет подымался вверх (набирал высоту), пока
стрелка не показала 5000 метров.
1 Для русского учащегося это не представляет трудности, посколь-
ку видовые формы в его родном языке дифференцированы. При упо-
треблении немецких глаголов ему нужно только привыкнуть к тому,
что двум русским видовым формам соответствует один немецкий гла-
гол. Зато немцы усваивают русские видовые формы с очень большим
трудом (пожалуй, это самое трудное для них в русском языке вообще),
поскольку их языковому сознанию такая дифференциация чужда (ти-
пичные ошибки: «Я буду написать письмо». «Он приносил мою кни-
гу». Вместо: «Он принес мою книгу».)
7—775
97
Das Flugzeug stieg in die Hohe und entschwand bald
unseren Augen.
Самолет поднялся вверх (набрал высоту) и вскоре
исчез из поля зрения.
Случаи, когда контекст допускает двоякое понимание
немецкого предельного глагола и возможность перево-
да его глаголом и совершенного и несовершенного вида,
встречаются очень редко.
Средствами факультативного выражения законченности,
или незаконченности действия в немецком языке могут
служить различные наречия (schon, immer, noch и т. п.),
а также некоторые грамматические формы глагола (вре-
менные формы, формы инфинитива и причастия). Однако
видовое занчение в этих формах, как правило, является
лишь одним из компонентов значения относительного
времени. В соответствующем разделе мы и коснемся этого
вопроса, тем более что в русском языке категория вида
также тесно связана с категорией времени (и не только
с категорией времени, но и залога, правда, в несколько
ином плане).
КАТЕГОРИЯ ЛИЦА И ЧИСЛА
Значения категории лица и числа глагола совпадают
в обоих языках. Формы лица показывают, производится
ли действие самим говорящим (1-е лицо), слушающим
(2-е лицо) или каким-то третьим лицом. В отличие от пер-
вого и второго лица, третьим «лицом» может быть и пред-
мет, обозначаемый существительным. Формы числа пока-
зывают, идет ли речь об одном действующем лице или о
нескольких лицах. Формы лица и числа служат одновре-
менно целям согласования сказуемого с подлежащим, т. е. вы-
ражают отношение между главными членами предложения.1
1 Отклонения отправила согласования типа: «Пришло пять чело-
век». — «Было построено три дома». — возможны только в опре-
деленных условиях, а именно, если подлежащее выражено существи-
тельным в сочетании с числительным и обозначает неопределен-
ные, неизвестные слушателю предметы, ср.: «Сначала пришло пять
человек. Первыми пришли эти пять человек.» («пришло» здесь сказать
нельзя). «Было построено десять новых домов. Эти десять домов пос-
троены недавно.»
Ср. у Лермонтова: «Потом мелькнуло шапки две и снова скры-
лися в траве».
98
Значительное сходство наблюдается и в отношении
формальных показателей этих категорий. И в немецком
и в русском языке категории лица и числа выражаются
двумя способами: 1) личными окончаниями самого гла-
гола; 2) личными местоимениями, которые выступают при
этом одновременно как подлежащее.
В обоих языках и личные окончания и личные местои-
меняя выражают лицо и в единой форме: число комплексно (синтетически)
Лицо Ед. число Множ, число
1-е л. 2-е л. ich —е я - -у(ю) du — -st wir — -ей мы —м ihr —t
ты — -шь вы — -те
3-е л. er, sie, es — -t sie — -ей
он, она, оно — -т они — -т
Как видим из таблицы, в немецком языке личные окон-
чания в двух случаях совпадают (имеет место омонимия
двух личных окончаний): -t является личным окончанием
3-го лица единственного числа и 2-го лица множественного
числа; -еп — 1-го и 3-го лица множественного числа.
В русском же языке совпадений личных окончаний нет.
Этой особенностью частично обусловлено то, что в не-
мецком языке личные местоимения при глаголе-сказуе-
мом являются более обязательными, чем в русском, они
компенсируют известную недостаточность личных окон-
чаний для выражения лица, ср.:
wir gehen (мы) идем
sie gehen (они) идут
Однако это различие относительно. Во-первых, личные
местоимения и в русском языке в большинстве случаев
употребляются, если не для выражения собственно лица,
то для выражения подлежащего.1
1 Местоимение-подлежащее опускается в русском языке только
из стилистических соображений (ср. известный пример: «Пишу,
читаю без лампады»). В этом отношении русский язык отличается
от таких славянских языков, как чешский, польский, в которых нор-
мой является опущение местоимения-подлежащего, появляется же
оно только в определенных стилистических условиях.
7*
Р9
Во-вторых, в русском языке формы лица и числа вы-
ражаются при помощи личных окончаний только в настоя-
щем и в будущем простом времени изъявительного на-
клонения. Форма прошедшего времени и сослагательного
наклонения (форма на -л) личных окончаний вообще не
имеет, и категория лица в этих формах выражается
только при помощи личных местоимений.1 В то же время
в этих формах глагола выражается род, что глаголу в
целом несвойственно. Отсутствие личных окончаний и
наличие родовых показателей являются результатом спе-
цифического развития формы на -л, ее происхождения из
причастия.
Интересно отметить, что в немецком языке форма про-
шедшего времени (претерит) и сослагательное наклоне-
ние (конъюнктив) имеют особенности в выражении лица.
Эти формы получают особую систему личных окончаний,
в которой 1-е и 3-е лицо характеризуются нулевым окон-
чанием и, следовательно, совпадают: (ich) kam, (er) kam.
Остальные же окончания те же, что и в настоящем вре-
мени.
Между прочим, «нулевое» окончание в 3-м лице единст-
венного числа претерита при наличии «настоящего» оконча-
ния в соответствующей форме презенса, представляет из-
вестные трудности для изучающих немецкий язык. На
первой ступени обучения нередко у учащихся наблюдается
стремление снабдить формы 3-го лица единственного числа
окончанием -t (по аналогии с презенсом: er last вместо:
er las).
1 Возможно, что именно это обстоятельство и оказало влияние на
норму употребления местоимения как подлежащего в русском языке.
Глава V
категория времени и вида
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
В основе категории времени глагола в немецком и в рус-
ском языках лежит одно и то же грамматическое значение —
отношение момента действия, обозначаемого данным гла-
голом, к моменту сообщения об этом действии, иначе го-
воря, к моменту речи.1 При помощи временных форм
каждое действие, обзначаемое глаголом-сказуемым, ха-
рактеризуется как одновременное с моментом речи (на-
стоящее время), как предшествующее ему (прошедшее вре-
мя) или как предстоящее действие (будущее время).1
При одинаковом грамматическом значении категории
времени, которое реализуется в трех соотносительных
значениях — настоящего, прошедшего и будущего вре-
мени, немецкий и русский глаголы имеют различное ко-
личество временных форм, и в этом их основное внешнее
различие.
В русском языке для выражения указанных трех вре-
менных значений имеется три временных формы, в немецком
1 Употребляя в дальнейшем изложении общепринятый термин
«момент речи», подразумеваю под этим «момент сообщения о действии»,
так как именно по отношению к этому моменту и рпределяется нас-
тоящее, прошедшее и будущее время. Это уточнение необходимо,
ибо без него «момент речи» остается неопределенным понятием (чьей
речи?, о чем?). Такое уточнение снимает также неправильную оценку
общепринятого определения категории времени как идеалистического
толкования этой грамматической категории, см., например, статью
Н. С. Поспелова «Категория времени в строе русского глагола»
(сб. «Вопросы теории и истории языка в свете трудов И. В. Сталина по
языкознанию». М., 1952). Ведь время того или иного действия (а тем
самым факта) может выражаться в языке только постольку, поскольку
о нем действительно в какой-то определенный момент объективного
времени делается сообщение. По этому вопросу см.: А. М. Пешков-
ский, цит. соч., стр. 105—108; «Современный русский язык. Мор-
фология». М., 1952, стр. 292 — 293; А. И. Смирницкий. Морфо-
логия английского языка. М.» 1959, стр. 328—332*
101
языке шесть временных форм. Однако различие между
обоими языками не сводится только к количественной
стороне. Оно лежит глубже.
Категория времени в немецком языке осложнена зна-
чением относительного времени. Она включает в себя
временные отношения двух планов: абсолютное время,
т. е. отношение момента действия к моменту речи; относи-
тельное время, т. е. отношение момента одного действия
к моменту другого действия. Эта особенность категории
времени немецкого глагола проявляется в том, что в
системе его временных форм имеются «относительные вре-
мена» — особые формы, которые выражают усложненное
временное значение: отношение момента действия к мо-
менту речи + предшествование данного действия другому
действию1, напр.:
Ег brachte den Brief zur Post, nachdem er ihn noch
einmal durchgesehen hatte.
Форма brachte показывает, что это действие произош-
ло раньше момента речи; форма durchgesehen hatte
показывает, что это действие произошло раньше момента
речи и раньше другого действия brachte.
Относительными временными формами в немецком языке
являются плюсквамперфект (относительное прошедшее) и
футурум II (относительное будущее).
Третьей временной формой немецкого глагола, «лишней»
по сравнению с русским языком, является перфект, кото-
рый употребляется в двух функциях: как относительное
время (относительное настоящее или будущее) и как аб-
1 В грамматиках немецкого языка, на мой взгляд, часто смеши-
ваются два вопроса: 1) различение абсолютных и относительных вре-
менных форм и 2) абсолютное и относительное употребление вре-
менных форм. Ставя себе целью рассмотреть систему временных
форм в немецком языке, особенности их значений и употребления
сравнительно с русским языком, необходимо, прежде всего, учи-
тывать специфику этой системы, которая и заключается, прежде все-
го, в наличии специальных относительных временных форм, выражаю-
щих предшествование одного действия другому. Поэтому мне пред-
ставляется целесообразным говорить в отношении немецкого языка
именно об абсолютных и относительных временных формах (для крат-
кости: временах). Относительное и абсолютное употребление времен-
ных форм — это явление производное и в области морфологии по-
бочное.
102
солютное время, выражающее прошедшее время наряду с
претеритом.
Категория времени в современном русском языке от-
личается большей унификацией значений. Три формы вре-
мени — настоящее, прошедшее и будущее — выражают три
основных временных значения. В отличие от немецкого
языка в современном русском языке глагол не имеет от-
носительных времен, а для выражения прошедшего вре-
мени располагает одной формой1:
Ich habe einen Brief erhalten, auf den ich schon lange
wartete.
Я получил письмо, которого уже давно ждал.
Однако в русском языке категория времени имеет свои
особенности: она тесно связана с видом глагола. Связь эта
проявляется двояко. Во-первых, от вида глагола зависит
самая система его временных форм. Только глаголы несо-
вершенного вида имеют все три времени, при этом будущее
время у них сложное (пишут — писал — будут писать;
встают — вставал — будут вставать). Глаголы совершенного
вида имеют только два времени: прошедшее и будущее
простое (написал — напишу, встал — встану). Во-вторых,
значения времени осложнены видовыми значениями. Это
связано с тем, что вид в русском глаголе выражается аф-
фиксами словообразовательного характера, и соотноситель-
ные видовые формы предельных глаголов (см. Гл. IV) пред-
ставляют собой все же лексические, хотя и соотносительные
по грамматическому значению, единицы, от которых и обра-
зуются все формы глагола, в том числе и времена. Именно
благодаря этому видовые значения присутствуют в любой,
форме, сопровождают Все грамматические значения глагола1 2. ’
Сочетание видовых и временных Значений осуществляет-
ся в разных временах формально различно и В аспекте со-
поставления с Немецким языком предстает в таком виде:
1 Подчеркиваем «современный», ибо раньше, как известно, рус-
ский глагол также имел относительные времена, которые постепенно
исчезли. Это обстоятельство и дает основание говорить об унифика-
ции в системе времен.
2 В этом и заключается вся сложность и специфика категории
вида в русском языке. (См. В. В. Виноградов. Русский язык.
М.-Л., 1947, §24-30, стр. 447—502.)
103
Прошедшее
(форма на -л)
совершенное несовершенное
написал писал
встал вставал
Будущее
простое
совершенное
напишет
встанет
сложное
несовершенное
будет писать
будет вставать
schrieb hat (hatte) geschrieben wird schreiben
stand auf ist (war) aufge- wird aufstehen
standen
Настоящее
всегда несовершенное
пишет, встает
schreibt, steht auf
Как видим, настоящее время имеет только одно видовое
значение (оно вообще несовместимо со значением совершен-
ности действия). Прошедшее время может выражать и со-
вершенное и несовершенное действие (т. е. и достижение и
недостижение предела-результата). Формально это разли-
чие выражено только в показателях совершенности и не-
совершенности при одном и том же показателе временной
формы. Сложность здесь состоит в том, что видовые пока-
зателя недостаточно унифицированы, больше того, они
имеются у разных видовых пар глаголов либо в одном,
либо в другом варианте. Так, в видовой паре: «писать —
написать» специально выражена совершенность — пристав-
кой на-, а в видовой паре: «вставать — встать» наоборот,
особо выражена несовершенность — суффиксом-ва-.1
В будущем времени видовые значения, помимо видового
’показателя, выражаются в самой форме времени: простое
будущее всегда обозначает совершенное действие, сложное
будущее — несовершенное.
Так обстоит дело с предельными глаголами, которые,
собственно говоря, только и имеют последовательно выра-
женную и действительно грамматизованную категорию
1 Таким образом, видовое значение и совершенности я несовер-
шенности может выражаться «нулевой морфемой», т. е. выявляться
только в сопоставлении с другой формой видовой пары. Поэтому в
общем плане более точно говорить о «показателях» видового значе-
ния, а не об аффиксах,
104
вида с ее двумя соотносительными значениями — совершен-
ности и несовершенности. Что касается глаголов, не обоз-
начающих действия, направленные на достижение опре-
деленного предела, то в них видовые пары, если они имеются,
выражают другие видовые оттенки, часто скорее лекси-
ческие, чем грамматические. И хотя формальные различия
между ними те же/что и у предельных глаголов (возмож-
ность или невозможность настоящего времени, сложное или
простое будущее, наличие или отсутствие словообразователь-
ных аффиксов), они не воспринимаются так безусловно,
как грамматические формы одного глагола, ср.:
Непредельные глаголы
работать — поработать
спать — поспать
плакать — заплакать
кричать — закричать
вскрикнуть — вскрикивать
взглянуть — взглядывать
и т. д.
Предельные глаголы
вставать — встать
засыпать — заснуть
созревать — созреть
возникать — возникнуть
замечать — заметить
отсылать — отослать
и т. д.
Для русских, изучающих немецкий язык как иностран-
ный, указанные особенности категории времени в обоих
языках являются источником значительных трудностей
при усвоении системы временных форм.
С одной стороны, «привычка» к видовой дифференциации
глагола в родном языке вызывает стремление и в немецком
как-то специально выразить законченность предельного
действия (причем именно законченность, а не другие видовые
оттенки, в чем тоже сказывается, между прочим, граммати-
ческий характер именно этих значений). С другой стороны,
учащийся сталкивается с относительными временами, чуж-
дыми его родному языку. Эта двусторонняя трудность при-
водит к тому, что русские учащиеся при первом знакомстве
с относительными временными формами начинают восприни-
мать и употреблять их как эквиваленты русского совершен-
ного вида (главным образом, для прошедшего времени). Этому
в известной степени способствует и то, что в немецких грам-
матиках перфект, плюсквамперфект и футурум II нередко
рассматриваются как формы, выражающие законченное
105
действие (Zeitformen der Vollendung), и противопоставляют-
ся презенсу, претериту и футуруму I, которые рассматри-
ваются как формы, выражающие длительное действие (Zeit-
formen der Dauer).1
Правда, в современных .грамматиках немецкого языка
для русских относительные времена находят более правиль-
ное (и не только с точки зрения русского языка) освещение.
Указывается обычно на то, что плюсквамперфект, перфект
и футурум I выражают действие, предшествующее другому
действию.
Но при этом допускается нередко другая крайность — не
учитывается второй компонент значения относительного
времени — законченность действия.1 2
Относительные времена требуют, на наш взгляд, более
целенаправленного — с точки зрения сравнения с русским
языком — объяснения, с учетом обоих сторон данного ком-
, плекса явлений — отсутствия форм относительных времен и
наличия категории вида в русском глаголе.
ОТНОСИТЕЛЬНЫЕ ВРЕМЕНА
При рассмотрении относительных времен в аспекте со-
поставления с русским языком необходимо особо учиты-
вать два обстоятельства: 1) сложность значения относи-
тельных временных форм и связь его с предельностью;
2) ограниченность употребления относительных времен осо-
быми условиями.
Сложность значения относительных временных форм
немецкого глагола заключается в следующем. Во-первых,
как уже подчеркивалось, в них выражается совместно аб-
1 Так, например, W. J u и g в своей книге „Kleine Grammatik der
deutschen Sprache“ (Leipzig, 1953, S. 205—206) называет Perfekt, Plus-
quamperfekt и Futurum II Vollendungsstufen, которые вместе c rta-
tiirlichen Zeitstufen (Prasens, Imperfekt, Futurum I) «образуют» строй-
ную систему времен. Правда, автор тут же вынужден признать, что
«эта симметрия в живом употреблении нарушается». Сходное тол-
кование значений относительных времен см. также у I. Ю. Г у з а р.
Граматика сучасно! шмецькси мови. Морфология. К и! в, 1956.
2 См., например, Н. Г. Г а д д, Л. Я. Б р а в е. Грамматика немец-
кого языка. Под ред. акад. Л. В. Щербы. Изд. 2, М., 1947, стр 107.
Совершенно правильно, указывая на необоснованность параллели
между русскими видами и немецкими относительными временами,
авторы недоучитывают некоторые точки соприкосновения между ними.
106
солютное и относительное время. Во-вторых, само отно-
сительное временное значение (отношение к другому дей-
ствию) в известной степени различно в зависимости от пре-
дельности и непредельности глаголов. Относительные вре-
мена от предельных глаголов включают в свое значение
предшествование и совершенность действия (т. е. дости-
жение предела). Относительные времена от непредельных
глаголов выражают только предшествование, поскольку
значение достижения предела им вообще несвойственно.
Конечно, предшествование и здесь означает в то же время
законченность данного действия к моменту другого—пос-
ледующего—действия, в противном случае имело бы место
не предшествование, а одновременность действий.
Но ведь и в русском языке различение совершенности
и несовершенности действия как грамматических значений,
составляющих содержание категории вида, ограничено
предельными глаголами. Таким образом, в относительных
временах предельных глаголов имеется точка соприкосно-
вения с русским видом. Относительные времена выражают
совершенность предельного действия и соответ-
ствуют'в этих случаях русскому совершенному виду, ср.:
Als die Post eingelaufen war, wurde die Neuigkeit alien
bekannt.
Когда-прибыла почта, эта новость стала известна всем.
Wenn ihr zuruckkommt, werde ich alles eingepackt
haben.
Когда вы вернетесь, я уже все упакую.
Но дальше начинается целая цепь ограничений. Прежде
всего, не каждое законченное предельное действие в
немецком языке выражается относительным временем. От-
носительное время употребляется только при наличии
предшествования одного действия другому, что
видно из приведенных примеров. В каждом из предложений
оба действия совершенные, но они выражены в немецком
языке разными временными формами, в русском же
языке одной и той же формой: в первом примере — прошед-
шим совершенным, во втором — будущим совершенным. Од-
нако не каждое действие, предшествующее другому дей-
ствию, требует для своего выражения относительного вре-
мени. Относительное время необходимо только в том слу-
107
чае, если данное действие может или должно быть сопо-
ставлено во времени с другим действием, если их
соотношение во времени имеет значение (актуально) для
данного высказывания (ситуации). В рассмотренных при-
мерах такая временная связь действий главного и при-
даточного предложений налицо. Но то же самое содержание
можно было бы выразить без относительного времени при
иной структуре предложения, исключающей двусмыслен-
ность:
Am nachsten Tag lief die Post ein, und die Neuigkeit
wurde alien bekannt.
И, наконец, нужно указать еще на одно ограничение.
Относительные времена употребляются для выражения
актуального предшествования в том случае, если предшест-
вование одного действия другому недостаточно
ясно из контекста, т. е. если возможно двоякое
понимание.
Так, в вышеприведенных примерах, которые представ-
ляют собой сложноподчиненные предложения, неупотребле-
ние относительных времен (в первом случае—плюсквам-
перфекта, во втором случае—футу рума II) привело бы к
искажению смысла, вместо предшествования получилась бы
одновременность действий, особенно во втором примере, ср.:
Wenn ihr zuruckkommt, werde ich einpacken.
Когда вы вернетесь, я буду упаковывать вещи.
Таким образом, видовое значение совершенности, ко-
торое в русском языке выражается во всех формах предель-
ного глагола по отношению к моменту речи, т. е. а б с о-
л ю т н о , *в немецком языке может выражаться только
в сочетании с предшествованием по отношению к другому
действию, т. е. относительно. Абсолютное, вне
предшествования, выражение совершенности действия при
помощи относительных времен в немецком языке возможно
только факультативно — для особого подчеркивания закон-
ченности действия (часто со значением результативности).1
1 Между прочим, возможность такого употребления относитель-
ных времен также способствует неправильному их пониманию (ото-
ждествлению с русскими видами), и не только со стороны русских
учащихся.
108
Особенно характерно такое употребление для перфекта, но
нередко встречается и плюсквамперфект с таким значением.1
Можно, например, сказать:
Am nachsten Tag war die Post eingelaufen, und die
Neuigkeit wurde alien bekannt.
Ср.: также:
Der Zwicker war ihm beinahe gesprungen, so waren
ihm die Augen aus den Hohlen ge quo lien, als Lieven sich
plotzlich in seinem Arbeitszimmer in Schwarzer SS-Uni-
. form prasentierte. (A. Seghers. Die Toten bleiben jung.)
Здесь плюсквамперфект выражает действие последующее,
или по крайней мере одновременное.
Так обстоит дело с относительными временами предель-
ных глаголов. Интересно отметить, что употребление этих
форм, не говоря уже о понимании и переводе их, обычно
не представляет особых трудностей в конструктивном пла-
не. Там, где нужно, учащиеся обычно употребляют их пра-
вильно. Например, в таких предложениях:
Sie kann die Frage nicht beantworten, weil sie sie
nicht verstanden hat.
Nachdem er den Brief aufgegeben hatte, ging er ins
Amt.
Ich zeigte ihr das Telegramm, das ich eben erhalten
hatte.
Ошибки заключаются в том, что к относительным формам
прибегают нередко и там, где эти формы по условиям кон-
текста не нужны. Но поскольку употребление относительных
форм предельных глаголов возможно вне предшествования,
с целью подчеркивания совершенности действия, это ошибки
скорее стилистические, чем грамматические (если подчер-
кивание необосновано).
^Большие затруднения связаны с относительными време-
нами непредельных глаголов, которые не имеют
даже приблизительных грамматических эквивалентов в
русском языке. Трудность обусловлена все тем же: то, что
1 См. О. И. Москальская, цит. соч., стр. 25, 55, 84.
109
в родном языке выражается одной формой, в иностранном
дифференцируется, ср.:
Vor ihm stand ein Mann, der (einst) sein Freund ge-
wesen war и der sein Freund war.
Перед ним стоял человек, который был когда-то его
другом и который был его другом.
Особенно часто допускаются ошибки в употреблении от-
носительного прошедшего времени — плюсквамперфекта —
в самостоятельных предложениях, и в сложноподчиненных
предложениях с придаточными определительными, причин-
ными, дополнительными. В этих случаях временная связь с
другим действием, по-видимому, не ощущается достаточно
ясно даже при наличии лексических уточнителей. Типич-
ные ошибки:
Ег kam in die Stadt, wo er friiher ,,lebte“. (Вместо:
gelebt hatte.)
Sie erinnerten sich, daB die Stadt damals anders ,,aus-
sah“. (Вместо: ausgesehen hatte.)
Hier stand die Schule, die sie „besuchten". (Вместо:
besucht hatten.) Jetzt war sie nicht mehr da.
(Подробнее об употреблении плюсквамперфекта см. ниже.)
Различия между относительными временами предель-
ных и непредельных глаголов находят также примечатель-
ное преломление при переводе с немецкого языка на русский.
Так, например, плюсквамперфект предельных глаголов
всегда переводится совершенным видом (ошибки здесь, по-
видимому, вообще исключены).
Что касается плюсквамперфекта непредельных глаголов,
то его далеко не всегда можно переводить просто формой
прошедшего времени. Поскольку плюсквамперфект выра-
жает предшествование, то при недостаточно однозначном
контексте это значение в русском языке должно быть вы-
ражено лексическими средствами, которые в немецком язы-
ке необязательны (именно потому, что предшествование вы-
ражено грамматически). В противном случае может быть
допущено искажение смысла или, по меньшей мере, неяс-
ность в изложении содержания, ср.:
Fernand las weiter, und es sprang ihn in der Tat aus
Jean-Jacques’ wunderbar klaren Satzen eine erschreckend
110
nackte Wahrhaftigkeit an. Fernand1 hatte nicht geahnt,
daB einer den Mut haben konnte, so tjef hinabzusteigen in
das eigene Ich. (L. Feuchtwanger. Narrenweisheit.)
Фернанд продолжал читать, и ни с чем несравнимые
по ясности жан-жаковские строки действительно по-
трясли его своей до ужаса обнаженной правдивостью. Он
никогда не представлял себе, что может найтись чело-
век, у которого хватило бы мужества так глубоко вгры-
заться в собственное «я». (Русский перевод.)
Но в том же переводе допущены и неточности при передаче
значения плюсквамперфекта. Интересно проанализировать,
например, следующий отрывок:
Die Philosophic dieses Jean-Jacques Rousseau hatte
tief eingegriffen in sein Leben. Rene-Louis, Marquis von
Girardin... war am Hofe des Konigs von Polen in Lune-
ville Erster Kammerer und Kommandant der Leibgarde
gewesen. Er hatte ein ausgefillites, vielbeneidetes Leben
gefuhrt. (L. Feuchtwanger. Narrenweisheit, S. 25.)
Философские взгляды Жан-Жака Руссо глубоко вош-
ли в жизнь м-сье де Жирардена (предельный глагол со-
вершенного вида). Рене-Луи, маркиз де Жирарден...
служил в Люнебиле при дворе польского короля первым
камергером... Он жил полнокровной жизнью, вызы-
вавшей всеобщую зависть (непредельные глаголы).
(Русский перевод: Л. Фейхтвангер. Мудрость чудака,
стр. 25.)
В русском переводе возникает неясность, когда он слу-
жил при дворе польского короля и жил полнокровной
жизнью. Эта неясность устраняется только в процессе даль-
нейшего изложения. В оригинале же плюсквамперфект
сразу и ясно показывает, что здесь экскурс в прошлое
Жирардена (war ... gewesen, hatte ... gefuhrt).
Ср. также:
Mit langsamen Bewegungen band sie ihre Haube auf
und nahm sie ab. Sie strich sich durchs Haar, das Haar fiel
ihr fiber die Schultern. Er wagte nicht hinzuschauen. Er
hatte die kastanienbraunen Haare gesehen, die unter ihrer
Haube hervorgekommen waren. (Там же, стр. 98).
Медлительными движениями она развязала ленты
111
чепца и сняла его. Слегка встряхнула рукой волосы, и
они рассыпались по плечам. Он не решался посмотреть
в ее сторону. Он видел пряди этих каштановых волос, вы-
бивавшиеся из-под чепца. (Там же, стр. 88.)
В этом отрывке временное соотношение действий двух
последних предложений, выраженное в немецком времен-
ными формами, конечно нужно обязательно передать лек-
сически: «До сих пор он видел только пряди ее каштановых
волос, выбивавшиеся из-под чепца.»
Настоящее время
В функциях формы настоящего времени в немецком и
русском языках отмечается почти полное совпадение. В
большинстве случаев она употребляется в своем основном
значении—для выражения действия, происходящего од-
новременно с моментом речи, в том числе процессов, не совпа-
дающих во всей своей протяженности с моментом речи, а
также так называемого «вневременного» действия. Интерес-
но отметить, что настоящее время может выражаться только
формой настоящего времени, в русском языке также от-
сутствием личной формы глагола «быть» («нулевой связкой»)
ср.: .
Nicht alles ist Gold, was glanzt.
He все то золото, что блестит.
Помимо этой основной функции форма настоящего вре-
мени широко употребляется для выражения будущего и
прошедшего. Однако такое употребление формы настоящего
времени в обоих языках факультативно и обусловлено сти-
листическими моментами. Форма настоящего времени упо-
требляется вместо соответствующих форм — будущего или
прошедшего времени (поэтому неправильно рассматривать
это употребление как равноправное в одном ряду с основной
функцией настоящего времени).
Основные стилистические условия употребления настоя-
щего времени вместо будущего в обоих языках одинаковы.
Это, прежде всего, наличие односмысленного контекста
(обычно узкого, ограниченного одним предложением, в
котором указание на будущее время содержится в наречиях
и т. п.). Второе условие это уверенность в том, что действие
112
произойдет. Особенно распространено настоящее вместо
будущего в бытовой диалогической речи, ср.:
Wir fahren morgen aufs Land.
Мы едем завтра за город.
Но: Vielleicht werden wir morgen aufs Land fahren.
Может быть, мы поедем завтра за город.
Употребление настоящего времени вместо будущего в
немецком языке значительно больше распространено, чем
в русском, что объясняется отсутствием формы настоящего
времени у русских глаголов совершенного вида. В немецком
.же языке настоящее время (презенс) имеют все глаголы.
Таким образом, немецкому презенсу в значении будущего
часто соответствует в русском языке будущее простое, ср.:
Ich komme morgen. Я приду завтра.
Das Gepack bringen wir spater. Багаж мы доставим
позже.
Правда, в русском языке вместо будущего совершенного
также может употребляться настоящее, если не подчерки-
вается законченность действия, ср.:
Ich schreibe morgen einen Brief an die Meinigen.
Завтра я пишу письмо своим. (Но и: Завтра я обязан
тельно напишу письмо своим.)
Dieses Buch erscheint in wenigen Tagen.
Эта книга выходит из печати через несколько дней.
(Но и: Через несколько дней эта книга выйдет из
печати.)
Еще более ярко выражен стилистический характер упо-
требления настоящего времени вместо прошедшего (истори-
ческое настоящее). Оно возможно только в контексте, в
котором четко выражен план прошедшего времени, и служит
средством более выразительного и динамичного изображения
событий. Эта цель и служит основанием (и оправданием с
точки зрения стилистической нормы) употребления истори-
ческого настоящего для выделения того или иного эпизода в
повествовании. Историческое настоящее очень распростра-
нено в таких жанрах, как сценарии, юморески, фельетоны,
а также в поэзии. Благодаря одинаковым стилистическим
условиям и сфере употребления исторического настоящего
8—775
из
в обоих языках в переводах эта форма обычно совпадает.
Отклонения обусловлены теми же особенностями русского
глагола, о которых говорилось выше — видовой определен-
ностью и отсутствием настоящего времени у глаголов совер-
шенного вида, ср.:
Im nachtlichen Walde humpelt dahin
die Chaise. Da kracht es plotzlich.
Ein Rad ging los. Wir halten still.
Das ist nicht sehr ergotzlich.
(H. Heine. Deutschland. Ein Wintermarchen.)
Трясется ночью в лесу по корням
Карета. Вдруг затрещало.
Сломалась ось, и мы стоим.
Удовольствия очень мало.
(Русский перевод.)
Во втором предложении предельный глагол krachen
переводится прошедшим временем «затрещало», в прозе мож-
но было бы также сказать: «вдруг раздается треск». В пос-
леднем предложении настоящее время выражено отсут-
ствием личной формы глагола.
В русском языке настоящее время употребляется также
в дополнительных придаточных после некоторых глаголов
для • выражения одновременности с прошедшим действием
главного предложения, следовательно, для выражения про-
шедшего времени. Это употребление основано, собственно
говоря, на том же стилистическом принципе, что и употреб-
ление исторического настоящего, и также факультативно,
так как в этих случаях может употребляться и прошедшее
несовершенное, правда, значительно реже.1 В аспекте срав-
нения с немецким языком на такое употребление настоящего
времени нужно обратить особое внимание, поскольку
в немецком языке в соответствующих случаях, как правило,
употребляется претерит, ср.:
Связь была прервана, и мы не знали, что происходит
(происходило) в городе.
1 Указание на такое употребление настоящего времени содержит-
ся только в «Современном русском языке. Морфология». (Изд-во МГУ,
1952, стр. 297—298). причем оно ограничивается одним примером:
«Биденко подтянулся к нему на*руках и увидел, что мальчик спит*.
(В. Катаев. Сын полка.)
114
Die Verbindung war unterbrochen und wir wuBten nicht,
was in der Stadt vorsich ging (но не geht).
Он нечаянно вынул из кармана комок бумаги и не сразу
понял, что это такое. (КГ. Федин. В Ясной Поляне.) Нуж-
но перевести: ...und begriff nicht sofort, was das war
(но не ist).
Прошедшее время
Наличие трех форм прошедшего времени является одной
из самых отличительных особенностей немецкого глагола
по сравнению с русским глаголом. Формы эти различают-
ся объемом значения и сферы употребления. Претерит (прос-
тое прошедшее) представляет собой наиболее универсаль-
ную форму прошедшего времени, он выражает наиболее
общее значение—предшествование данного действия момен-
ту речи, независимо от его отношения к другим действиям.
Поэтому из всех трех форм прошедшего времени претерит
ближе всех к русскому прошедшему времени, которое уже в
силу своей единственности отличается весьма общим времен-
ным значением. Различие между претеритом и русским про-
шедшим заключается только в том, что немецкий претерит,
как и другие временные формы, нейтрален в отношении вида,
русское же прошедшее (от предельных глаголов) всегда
выражает совершенное или несовершенное действие. Сход-
ство и различия между немецкой и русской формами нагляд-
но видны, например, из следующего отрывка:
Sie heilten ihm die Brust und die Hand in den Baracken
von Messina und Reggio. An der Brust wuflten die Chirur-
gen wenig zu tun, die heilte wirklich. Aber von Cervan-
tes’ linker Hand blieb unter den Messern der Pfuscher nur
ein unbeweglicher und fiihlloser Stumpf. (B. Frank. Cer-
vantes, S. 67.)
Ему лечили грудь и руку в бараках Мессины и
Реджио. Что нужно было делать с раной в груди, в этом
хирурги мало разбирались, и она действительно зажила.
Но левая рука Сервантеса под ножами невежд (в рус-
ском переводе «живодеров») превратилась в неподвиж-
ный и бесчувственный обрубок. (Русский перевод: Б.
Франк. Сервантес, стр. 65.)
115
8*
Второе предложение дано в переводе автора.1
Здесь из четырех глаголов в личной форме три предель-
ных, первый — heilten выражает несовершенное действие,
вторые два — heilte и blieb —"совершенное действие (ср.
также heilen в двух значениях — переходном и непереход-
ном). И в немецком и в русском языке все глаголы употре-
блены здесь в одной и той же форме прошедшего времени.
Однако соответствие немецкого претерита русскому про-
шедшему времени ограничено в той степени, в какой употреб-
ление претерита ограничено наличием двух других форм —
перфекта и плюсквамперфекта, которые также выражают
прошедшее время. В отличие от общей (универсальной)
формы — претерита — перфект и плюсквамперфект имеют
более специальные значения и употребляются только в
определенных условиях.
Основное значение плюсквамперфекта—относительное
время. Он выражает действие, предшествующее другому
действию в прошлом (см. раздел «Относительные времена»).
Но употребление этой формы как относительного времени
ограничено определенными условиями, различными ' для
сложных и для простых предложений.
В простых самостоятельных предложениях плюсквам-
перфект употребляется только в том случае, если п ос-
ле дрв ател ьно с т ь действий в сообщении
не соответствует их последователь-
ности в действительности, т. е. если о более
ранних действиях сообщается после более поздних.1 2 В этих
случаях употребление плюсквамперфекта обязательно.
1 В русском переводе (М., 1956, стр. 65) второе предложение пере-
ведено неправильно: «С грудью хирургам не пришлось много мудрить
— она зажила сама». Лексическая неточность (wufiten wenig zu tun
«не пришлось») создает обратное причинно-следственное отношение —
пне пришлось, потому что она зажила сама», а не «зажила, потому,
что над ней не мудрили», как это вытекает из оригинала. Между про-
чим, для выражения варианта, данного в переводе, нужно было бы
употребить плюсквамперфект: die war geheilt.
2 Это четкое простое правило, сформулированное впервые
М. Д. Натанзон (Относительное употребление времен в сов-
ременном немецком языке. Канд, дисс., М., 1948, а также статья
«Употребление плюсквамперфекта» в журн. «Иностранные языки
в школе», 1950, № 3), в значительной степени облегчает усвоение
употребления плюсквамперфекта в подобных случаях русскими
учащимися. А именно, эти случаи представляют особые трудности,
в частности, в отношении непредельных глаголов.
116
Именно при употреблении в простых предложениях плюс-
квамперфект, как уже указывалось, нередко должен «пере-
водиться» лексическими средствами, в противном случае
возможна неточность или даже искажение смысла. К приме-
рам неправильного перевода, приведенным на стр. 109,
добавим еще один:
Fumagalli vollfuhrte eine einladende Geste und schritt
gegen die Tur voran. Zugleich mit dem Gelehrten hat-
te sich neben ihm ein Student erhoben, ein schlankes, be-
hendes Biirschchen mit lebhaften Augen, angezogen wie
alle, nur vielleicht besser gewaschen, und machte unsicher
Anstalten mitzugehen. (B. Frank. Cervantes, S. 18.)
Выше сказано, что этот ученый встал, когда к нему по-
дошел Фумагалли, а в данном отрывке во втором предложе-
нии при помощи плюсквамперфекта ясно сказано,
что одновременно с ним встал и юноша, который в данный
момент стоял рядом со своим учителем. В переводе же полу-
чается странная ситуация:
Фумагалли сделал приглашающий жест и направил-
ся к двери. В ту же минуту рядом с ученым оказался (?!)
студент, стройный, ловкий юноша с живыми глазами,
одетый как все, — может быть, немного опрятней, — и
неуверенно двинулся вслед за ними. (Русский перевод:
Б. Франк. Сервантес, стр. 21.)
Более точным представляется следующий вариант пере-
вода этого предложения:
Студент, стоявший рядом с ученым, стройный, лов-
кий юноша с живыми глазами, одетый как все — может
быть, немного опрятней — неуверенно двинулся вслед за
ними.
В сложноподчиненном предложении плюсквамперфект
употребляется независимо от порядка следования действий
в сообщении и в действительности, ср.:
Wir verlieBen das Museum, nachdem wir alles besich-
tigt hatten. Nachdem wir alles besichtigt hatten, verliefien
wir das Museum.
117
Но в сложноподчиненных предложениях плюсквампер-
фект не всегда обязателен для выражения предшествующе-
го действия. Если союзы достаточно четко показывают от-
ношение действий главного и придаточного предложений во
времени, то нередко в обоих предложениях употребляется
претерит. По-видимому, это одно из проявлений тенденции к
устранению излишних грамматических признаков (Ober-
charakteristik). Особенно часто эта тенденция отмечается,
если предшествующее действие заключено в главном пред-
ложении. Так, при наличии придаточных с однозначными
союзами bevor, ehe в главном обычно употребляется пре-
терит, хотя действие главного всегда в таких случаях пред-
шествует действию придаточного, ср.:
Bevor sie nach Hochst fuhren, gab Klemm seinem Chauf-
feur ein paar Anweisungen. (A. Seghers. Die To ten blei-
ben jung.)
Однако в таких предложениях не исключен и плюсквам-
перфект. особенно если необходимо подчеркнуть закончен-
ность действия:
Aber ehe die Bauern in Massen ankamen, hatten die
Reiter des Bischofs den Aufruhrpropheten nachtlicher-
weile abgeholt und auf das Wiirzburger SchloB gebracht.
(F. Engels. Der deutsche Bauernkrieg.)
Реже плюсквамперфкт заменяется претеритом в прида-
точных с sobaid, и почти никогда в придаточных с nachdem,
хотя этот последний союз совершенно однозначно указывает
на предшествование действия придаточного предложения.
При таких же нейтральных временных союзах, как als,
wenn, wie, плюсквамперфект для выражения предшествую-
щего действия обязателен, независимо от того, содержится
ли оно в главном или придаточном предложении. Интересно
отметить, что именно союзы с общим временным значением
— als, wenn, wie — нейтральные в смысле одновременности и
разновременности действий, особенно распространены в не-
мецком языке. Плюсквамперфект достаточно четко выражает
предшествование действия главного или придаточного и без
помощи союза со специализированным значением (nachdem,
sobaid), а употребление одной и той же формы в обоих пред-
118
ложениях не менее четко указывает на одновременность
действий1, ср.:
Klemm zerrte an der Glockenschnur. Wie fruher setzte
sich die Glocke erst in Bewegung, als er ein paarmal ge-
zogen hatte. (A. Seghers. Die Toten bleiben jung.)
Ich hatte schon tiichtig mit anpacken mussen im Ver-
haltnis zu meinem Alter, und viele Kniiffe bekommen —
mehr als einem Kinde gut sind—, als wir in meinem neun-
ten Jahre nach Bornholm zogen... (M. A. Nexo. Schwarze
Erde. Nachwort.)
Впрочем, и в*русском языке также наиболее употребителен
союз «когда», выражающий наиболее общую временную соот-
несенность двух действий. Этот русский союз имеет еще
более унифицированное значение, чем немецкие wenn, als,
которым он соответствует.-Он употребляется при всех времен-
ных формах независимо от однократности и многократности
действия.
Союзы с более специальным значением, как «после того,
как», «как только», «в то время как», встречаются значитель-
но реже, хотя они и выражают более точно временное отно-
шение. Одновременность или разновременность действий в
русском языке может выражаться видовыми формами: в
первом случае в придаточном стоит глагол несовершен-
ного вида (часто непредельный), во втором — глагол совер-
шенного вида, ср.:
Когда я выздоравливал, ко мне приехала мать.
Als ich genas, kam meine Mutter.
Когда я выздоровел, ко мне приехала мать.
Als ich genesen war, kam meine Mutter.
В соответствующих немецких придаточных, как видим,
отмечается последовательное соответствие претерита не-
совершенному виду и плюсквамперфекта совершенному.
Нужно отметить еще одно обстоятельство. Употребление
претерита вместо плюсквамперфекта возможно только в
сложноподчиненных предложениях с придаточными време-
1 Дифференцировать временные союзы на общие и специализиро-
ванные представляется целесообразным не только в теоретическом
плане, но и в практическом, для лучшего понимания их и усвоения их
употребления.
119
ни, ибо только временные союзы могут сами по себе выражать
' разновременное отношение между действиями. При нали-
чии других придаточных (причинных, определительных
и др.) плюсквамперфект для выражения предшествования
обязателен, ср.:
Der Plan wurde verraten durch einen Geist lichen, dem
einer der Verschworenen ihn gebeichtet hatte. (F. Engels.
Der deutsche Bauernkrieg.)
Er ging jetzt durch Schwaben nach dem Elsafi, der
Schweiz und zuruck nach dem oberen Schwarzwald, wo
schon seit einigen Monaten der Aufstand ausgebrochen
war... (Там же.)
Как уже говорилось выше, плюсквамперфект от предель-
ных глаголов может употребляться факультативно для
особого подчеркивания совершенности действия вне условий,
в которых он обязателен как относительное время, иногда
даже при наличии последующего действия, напр.:
Zur guten Zeit hatte sich ein Siidwind erhoben und trieb
das kleine Geschwader den richtigen Weg... (B. Frank.
Cervantes, S. 84.)
ТЬкое употребление нередко наблюдается в придаточном
с союзом bis.
Таким образом, и в своем основном значении и в стилис-
тическом употреблении плюсквамперфект всегда выражает
прошедшее время, и в русском языке ему соответствует форма
прошедшего времени.
Но плюсквамперфект имеет более специальное значение,
чем русское прошедшее время. Значение прошедшего вре-
мени в нем сопровождается значением предшествования
другому действию, причем употребляется он не всегда, ког-
да имеет место предшествование, а только в тех случаях,
когда это предшествование актуально или недостаточно яс-
но из контекста. Поскольку плюсквамперфект не имеет точ-
ного соответствия среди грамматических форм русского
глагола, его значение передается при переводе на русский
язык, в случаях недостаточно однозначного контекста,
лексическими средствами.
120
Перфект в современном немецком языке отличается
разнообразием значений и функций. Именно поэтому он яв-
ляется наиболее трудной из всех форм прошедшего времени
(не только в плане практического усвоения его употре-
бления, но и с точки зрения теоретического осмыс-
ления).1
В аспекте сравнения с русским языком важно выяснить,
как соотносится эта форма с видом глагола, ибо именно
перфект особенно часто воспринимается русскими уча-
щимися как соответствие русскому совершенному виду. (О
причинах этого говорилось выше.)
В настоящее время можно считать доказанным, что пер-
фект (как и плюсквамперфект) не является эквивален-
том русского совершенного вида.
Однако между ними имеются известные точки соприкос-
новения. Соотношение перфекта с русским видом различно
в зависимости от того, употребляется ли он как абсолютное
или как относительное время.
В абсолютном временном значении перфект выражает
то же, что и претерит, т. е. действие, происшедшее до момента
речи безотносительно к другим действиям. В этом употре-
блении перфект так же нейтрален в отношении вида, как
и претерит, он .может обозначать как совершенное пре-
дельное действие, так и несовершенное, а также много-
кратное.
Именно поэтому перфект в абсолютном употреблении
и претерит рассматриваются как синонимичные формы про-
шедшего времени, различие между которыми имеет стилисти-
ческий характер. Претерит преобладает в связном повест-
вовании, а перфект—в диалогической речи.
Наблюдения показывают, что перфект предельных гла-
голов в абсолютном употреблении вряд ли чаще выражает
совершенное действие, чем претерит, следовательно, нет
никаких оснований считать, что ему больше свойственно
выражение законченности действия. Интересно отметить,
что перфект может так же, как и претерит, выражать мно-
1 Краткий обзор взглядов в отношении значений перфекта и
анализ его функций см. у О. И. Москальской (цит. соч., стр.
268—273).
121
гократное действие, т. е. соответствовать русскому глаголу
несовершенного вида1, ср.:
Im vorigen Sommer habe ich viel gebadet und geru-
dert.
Fruher haben wir selten diese Bilbliothek besucht.
Wenn ... er sich noch an die Kirche von Ostermarie
erinnern kann ... und an den krauskopfigen Burschen,
der fur ihn Bierge/io// hat... (который приносил ему пиво).
(М. A. Nexo. Schwarze Erde. Nachwort.)
В функции относительного времени перфект имеет то же
основное значение, что и две другие относительные формы —
плюсквамперфект и футурм II. Он выражает предшествова-
ние одного действия другому, причем у предельных глаго-
лов предшествование сопровождается значением совершен-
ности. Нужно отметить, однако, что в перфекте значение
относительного времени не всегда обнаруживается так легко,
как в плюсквамперфекте. Это приводит к тому, что функция
перфекта как относительного времени нередко понимается
слишком узко. Ее усматривают иногда только в сложнопод-
чиненных предложениях1, в то время как в отношении плюс-
квамперфекта относительное временное значение усматри-
вается во всех случаях, когда выражено предшествующее
действие.
Думается, что нет никаких оснований пользоваться раз-
личным критерием относительности времени для перфекта
и плюсквамперфекта. (Относительное употребление пер-
фекта имеет место в тех случаях, когда он выражает пред-
шествующее действие, находящееся в актуальной связи с
другим действием в настоящем или будущем. Связь эта
может быть временная, причинно-следственная, уступи-
1 Собственно говоря, авторы грамматик прямо не утверждают
этого, но такое ограничение относительной функции перфекта выте-
кает из приводимых примеров. Так, например, О. И. Москаль-
с к а я (цит. соч.), а также Е. В. Гулыга, М. Д. Натанзон
(Грамматика немецкого языка. М., 1957) иллюстрируют относитель-
ное употребление перфекта только сложноподчиненными предложе-
ниями, а такие случаи, как:
Ich капп ihn nicht zum Telefon rufen, er 1st schon fortgegangen.
Ich bin eine vom Leben gestahlte Frau...
Ich habe gelernt, die Wahrheit zu ertragen.
рассматривают как абсолютное употребление перфекта.
122
тельная и т. д. Это, собственно, и есть то, что называют, го-
воря о перфекте, «актуальностью для настоящего». Для
предельных действий актуальным для настоящего может
быть достижение предела или недостижение его, т. е. ре-
зультат, а не самый процесс действия. Поэтому относи-
тельный перфект предельных глаголов, как правило, выра-
жает совершенность действия и соответствует русскому
прошедшему или будущему совершенному.
Но относительный перфект имеет и особенности по срав-
нению с плюсквамперфектом. Прежде всего, он неоднозначен
в отношении абсолютного времени; при соотнесенности с
действием в настоящем времени перфект выражает прошед-
шее время; при соотнесенности с действием только пред-
стоящим он выражает будущее время, напр.:
Nachdem wir das erledigt haben, werden wir ausruhen.
Вторая особенность относительного перфекта заключается
в том, что его употребление не ограничено определенными
условиями, как это имеет место в отношении плюсквампер-
фекта. Оно не зависит ни от последовательности действий
в сообщении и в действительности, ни от семантики союзов.
Это в значительной степени облегчает усвоение употребле-
ния перфекта. Если и допускаются ошибки (вместо перфек-
та употребляется претерит), то это скорее стилистические
ошибки. Они не приводят к искажению содержания, посколь-
ку так или иначе выражено прошедшее время, т. е. дейст-
вие, предшествующее действию в настоящем, следовательно,
моменту речи.
По той же причине не представляет трудностей и перевод
перфекта. Он передается прошедшим временем, а выбор ви-
довой формы почти всегда, как и в других случаях, очень
легко определяется контекстом. Что же касается значения
предшествования, то в плане настоящего оно передано уже
самой формой прошедшего времени.) Большие трудности
сопряжены с употреблением перфекта как относительного вре-
мени для выражения будущего. При переводе нужно учиты-
вать, что эта форма может употребляться также только для
подчеркивания законченности действия в будущем, напр.:
Wenn wir aber diese Fehler so zeigen, dafi sie uberwun-
den werden und der Weg bergauf geht, dann haben unsere
Feinde bald ausgelacht. (Из газет.)
123
Но если мы покажем, что эти ошибки преодолевают-
ся и что мы идем вперед, то наши враги скоро потеряют
охоту смеяться.
Будущее время
В немецком языке формы будущего времени, как и выра-
жение будущего времени вообще, отличаются значительным
своеобразием. В основном оно сводится к следующему:
1. И в немецком и в русском языке имеются две формы
будущего времени, однако непосредственного соответствия
между немецкими и русскими формами нет, по причинам, о
которых уже говорилось выше.
Немецкие футурум I и футурум II различаются как абсо-
лютное и относительное время. Русское будущее простое
и будущее сложное различаются по виду (напомним, что
это различие имеется только у предельных глаголов, непре-
дельные глаголы не имеют соотносительных форм будущего
времени: «отцветет, будет отцветать», но: «будет цвести»).
Однако футурум II, будучи относительным временем, вклю-
чает в свое значение совершенность, если имеется предель-
ный глагол. Поэтому в русском языке ему соответствует бу-
дущее простое. Но будущее простое соответствует очень
часто и футуруму I, поскольку последний нейтрален в отно-
шении вида.
футурум I
wird schreiben
будущее
будущее
футурум II
wird geschrieben ЬаЬец
(перфект: hat geschrieben)
простое — напишет
сложное — будет писать
{ будущее простое— напишет
Но даже это приблизительное соотношение между фор-
мами будущего времени немецкого и русского глаголов не
имеет, в сущности, почти никакого практического значения,
поскольку футурум II как относительное будущее в большин-
стве случаев заменяется перфектом. Сама же форма футу-
рума II употребляется почти исключительно в модальном зна-
чении, не имеющем отношения к будущему времени. Таким
образом, фактически немецкой форме футурума I, унифици-
рованной и нейтральной в отношении вида, соответствуют
две дифференцированные видовые формы в русском языке:
будущее простое и будущее сложное.
2. И в немецком и в русском языке форма будущего вре-
мени (в русском в обоих его вариантах) употребляется толь-
ко для выражения одного временного значения — предстоя-
щего действия. Нов немецком языке футурум I, как прави-
ло, выражает абсолютное будущее по отношению к моменту
речи. Русское же будущее время употребляется также для
выражения действия,-предстоящего по отношению к другому
действию в прошедшем («будущее в прошедшем»).
В немецком языке в таких случаях употребляется, как
правило, претерит (хотя возможен также кондиционалис I и
даже футурум I), и в этом заключается одна из значительных
особенностей употребления времен в немецком языке, ср.:
Kurz darauf ging die Anweisung ab, ЕШ unter Bewa-
chung ihrer Person und ihres Hauses wieder in Freiheit zu
setzen. Vielleicht versuchte der echte Heisler selbst noch mit
ihr in Verbindung zu kommen. (A. Seghers. Das siebte
Kreuz.)
...Может быть/ настоящий Гейслер все-таки сде-
лает попытку установить с ней связь. (Русский перевод.)
In diesem Augenblick sanken auf zweihundert Schiffen
vierzigtausend Streiter zu Boden und lauschten der Bot-
schaft, die Vergebung verhieB fur alle Siinden und die
Pforten weit auftat zur Herrlichkeit jedem, der heute
fiel im Kampf fur den Glauben. (B. Frank. Cervantes.)
В это мгновенье склонилось сорок тысяч бойцов на
двухстах кораблях и слушало весть, дарующую проще-
ние всем их грехам и раскрывающую двери блаженства
каждому, кто ныне nadctn в бою за веру. (Русский пере-
вод.)
Особенно часто такое употреблений претерита встре-
чается в условных предложениях, ср.:
Er ging zum Sommerhaus. War dort Licht, dann konn-
te er unter einem Vorwand eintreten und sich iiberzeugen,
ob Theresezu Hause sei. (L. Feuchtwanger. Narrenweisheit.)
Он отправился в летний дом. Если в окнах буд:т свет,
он под каким-нибудь предлогом войдет и убедится, дома
ли Тереза. (Русский перевод.) *
125
Нужно отметить, Что претерит в значении «будущего в
прошедшем» представляет известные трудности для русских
учащихся главным образом в конструктивном плане. Но и
при переводе немецкого текста такой претерит воспри-
нимается нередко как нечто необычное, и, если не дано пред-
варительного объяснения, вызывает затруднения в понима-
нии временных отношений.
В этой же связи укажем на особый способ выражения
«будущего в прошедшем» — при помощи претерита глагола
sollen.
Конструкции с sollte в значении «будущего в прошед-
шем» представляют особые трудности для понимания и пере-
вода, поскольку глагол sollen воспринимается обычно как
модальный глагол в его основном значении. Этому в какой-то
мере способствует отсутствие в учебниках указаний на такое
особое употребление глагола sollen. Даже в изданных пере-
водах встречаются случаи неправильной передачи таких
конструкций.
На русский язык конструкции с sollte переводятся бу-
дущим временем или формами «предстояло», «суждено бы-
ло», ср.:
Als man Wallau zum zweitenmal eingesperrt hatte,
war es seiner Frau klar, daB sie den Mann nicht mehr wie-
'dersehen sollte. (A. Seghers. Das siebte Kreuz.)
Когда Валлау арестовали вторично, его жена поняла,
что больше никогда его не увидит. (Русский перевод.)
Можно было бы сказать: «...что ей не суждено его боль-
ше увидеть.»
Особенно часто конструкция с sollte употребляется в
случаях, когда в отношении данного действия заранее из-
вестно, что оно действительно произошло (например, если
речь идет об исторических фактах), ср.:
Die Insel Gotland war von den Vitaliern erobert; die
Stadt Wisby zerstort. Nie sollte sie sich von der Zerstorung
durch die Piraten erholen, sollte fortan filr alle Zeiten ein
kiimmerliches/weltvergessenes Nest bleiben... (W. Bredel.
Die Vitalienbriider.)
3. Немецкий футурум как I, так и II помимо временного
значения может выражать модальное значение — предпо-
126
ложение. Такое употребление довольно распространено,
особенно в разговорной речи. При этом футурум I выражает
настоящее время, а футурум II — прошедшее время, ср.:
Er wird jetzt zu Hause sein.— Er wird gestern abend
zu Hause gewesen sein.
(Подробнее об этом см. в главе VI.)
В русском языке форма будущего времени также может
употребляться в сходном значении, однако значительно
реже, главным образом в разговорной речи — в вопросах с
оттенком предположения, ср.:
Вы будете здесь главный?—А далеко еще будет до
города?
С другой стороны, в немецком языке будущее время может
выражаться не только футу румом (или презенсом), но также
конструкциями с модальными глаголами wollen, sollen.
Особенно распространен в значении будущего времени гла-
гол sollen (включая конструкции с sollte, упомянутые выше).
На русский язык конструкции с wollen и sollen в значении
будущего времени переводятся, как правило, будущим вре-
менем, хотя в русском языке для выражения предстоящего
действия иногда возможно использование глаголов «со-
бираться, стать», ср.:
Es will regnen. Пойдет дождь (собирается дождь). Ich
will Ihnen den Weg zeigen. Я покажу Вам дорогу. Was
soil aus ihm werden? Что с ним бускт? Wann soli die
Post eintreffen? Когда прибудет почта?
Hier soil nur auf eine einzelne Frage dieser Beziehun-
gen eingegangen werden. (Из газет.)
Здесь будет освещен только один вопрос, касающий-
ся этих отношений.
Wie aber wollen so verbildete Kinder spater ihre Pflich-
ten im Berufsleben, im Umgang mit den Kollegen ehr-
lich erfullen? (Из газет.)
Таким образом, временные формы — футурум I и II мо-
гут употребляться в немецком языке для выражения мода-
льного значения, а модальные глаголы — wollen, sollen —
для выражения временного значения. И то и другое
особенно распространено в бытовой разговорной речи, что
особенно должны учитывать переводчики.
/27
Глава VI
КАТЕГОРИЯ НАКЛОНЕНИЯ И МОДАЛЬНОСТЬ
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
В обоих языках семантической основой глагольной кате-
гории наклонения является отношение действия к действи-
тельности, а именно оценка его с точки зрения реально-
сти. Форма наклонения показывает, имеет ли место данное
действие в действительности или оно только возможно или
желательно. Это — основное значение модального плана.
Оно обязательно выражается в личной форме глагола, а
тем самым в сказуемом, и является, таким образом, одним
из основных компонентов предикативности.
Другие модальные значения — это, во-первых, отно-
шение субъекта действия к действию (возможность, необ-
ходимость, желательность) и, во-вторых, отношение гово-
рящего к высказываемому (радость, сожаление, предпо-
ложение). Эти значения выражаются лексическими сред-
ствами и необязательны в каждом предложении.
Специфику перечисленных модальных значений можно
показать на следующем примере:
Das konnten wir leider nur bei Tageslicht ausfuhren.
Это мы могли бы сделать, к сожалению, только при
дневном свете.
Сослагательное наклонение выражает здесь отношение
действия, а тем самым всего содержания предложения к дей-
ствительности: это — потенциально-условная возможность
(условие для выполнения действия—Tageslicht — отсутст-
вует).
Модальный глагол кбппеп выражает отношение субъекта
к действию, а именно возможность: Wir konnten ausfuhren.
Модальное слово leider выражает отношение говорящего
к высказываемому: leider nur bei Tageslicht.
128
Эти уточнения необходимы для того, чтобы можно было
установить и разграничить, с одной стороны, значение и
употребление наклонений, с другой стороны, значение и
употребление модальных глаголов и модальных слов в обо-
их языках, а также выяснить, как эти языковые средства
взаимодействуют друг с другом.1
НАКЛОНЕНИЯ
И в немецком и в русском языке глагол имеет три накло-
нения, основные значения которых в обоих 'языках совпа-
дают. Изъявительное наклонение выражает действитель-
ность, сослагательное — возможность или желательность,
повелительное — побуждение. При помощи форм наклонения
глагола всякое действие (а оно основа высказывания)
представляется либо как имеющее место в действительности
(в настоящем, прошедшем или будущем), либо как возмож-
ное в силу определенных обстоятельств или желательное,
либо же как действие, к которому говорящий побуждает
другое лицо. При этом в каждом из т[эех наклонений дей-
ствие может утверждаться или отрицаться. Значения на-
клонений, так сказать, накладываются на значения утвержде-
ния или отрицания, которые, собственно говоря, тоже вы-
ражают отношение к действительности, но самого общего
характера (имеется в виду, конечно, общее, а не частное
отрицание).1 2
Изъявительное наклонение
Изъявительное наклонение в силу своего значения
наиболее распространено. При этом отмечаются значитель-
ные совпадения в сфере его употребления в обоих языках.
И в русском и в немецком языке изъявительное наклонение
употребляется не только при категорическом утверждении
или отрицании действия, но и в том случае, если выражается
1 Из сказанного ясно, что я исхожу из широкого понимания
категории модальности. Имеются и другие точки зрения, согласно
которым к модальным значениям относятся только значения, выра-
жаемые наклонениями.
2 В. Г. Адмони (цит. соч.) считает утверждение и отрицание
основными значениями модального плана.
9—775 129
предположение, т. е. если говорящий не знает точно,
имеет ли (имело, будет иметь) место данное действие или
нет, ср.:
Он сейчас живет в Ленинграде. — Вероятно, он сей-
час живет в Ленинграде.
Значение предположительности, выражаемое, как прави-
ло, лексическими средствами, по сути не противоречит зна-
чению действительности (ибо на самом деле действие или
происходит р£ли не происходит). Поэтому изъявительное
наклонение здесь выступает в своем собственном значении,
хотя и несколько модифицированном. (Подробно о выраже-
нии предположения см. ниже.)
Однако изъявительное наклонение может употребляться
в некоторых случаях факультативно для выражения зна-
чений, характерных для других наклонений, т. е. вместо
этих наклонений.
Так, оно возможно при выражении побуждения, т. е.
вместо повелительного наклонения. В этом случае в обоих
языках употребляется форма будущего времени, реже настоя-
щего, побуждение при этом принимает оттенок категориче-
ского приказания, или, при наличии модального слова «мо-
жеТ быть» (vielleicht), просьбы, ср.:
Du bleibst hier und wartest auf uns. Du wirst hier blei-
ben und auf uns warten.
Ты остаешься здесь и ждешь нас. Ты останешься
здесь и будешь ждать нас.
Vielleicht wirst du hier bleiben und auf uns warten.
Может быть ты останешься здесь и подождешь нас.
В немецком языке индикатив может также употребляться
при выражении возможности, т. е. вместо конъюнктива:
Ich gebe ihm mein Reisebuch, damit er sich in der Stadt
zurechtfinden kann (вместо: zurechtfinden konne).
В русском языке изъявительное наклонение, как правило,
не может употребляться вместо сослагательного наклонения.
130
Повелительное наклонение'
В отношении повелительного наклонения также отме-
чается почти полное совпадение объема значений и сферы
употребления, а также значительное сходство в отношении
других способов выражения побуждения, т. е. синонимов
повелительного наклонения. В обоих языках формы повели-
тельного наклонения выражают побуждение по отношению
ко второму лицу, отсюда ограниченность форм этого накло-
нения. Особенностью современного немецкого языка являет-
ся наличие помимо двух основных форм императива — формы
единственного и множественного числа — так называемой
вежливой формы, употребляемой как при обращении к
одному лицу, так и при обращении к нескольким лицам. В
русском же языке при обращении на «вы» употребляется
обычная форма множественного числа.1 Отсюда следующие
соответствия:
komm приходи
(всегда одно лицо)
kommt
(всегда больше одного лица)
kommen Sie!
(одно лицо или больше)
приходите
Императив выражает побуждение в самой общей форме.
В зависимости от ситуации (контекста) оно может звучать
как приказание, просьба, совет, указание. Все эти оттенки
выражаются интонацией, а также различными модальными
словами и частицами, ср.:
Gib sofort das Buch her!
Gib mat das Buch her!
Gib mir bitte das Buch.
Сейчас же отдай книгу!
Дай-ка сюда книгу!
Дай мне, пожалуйста,
книгу.
1 При обучении немецкому языку нередко наблюдается недооценка
формы множественного числа (kommt) и злоупотребление «вежливой»
формой (kommen Sie), чему способствует отчасти легкость образования
последней. Вследствие этого часто укореняется ошибка стилистиче-
ского характера: вежливую форму начинают употреблять во всех
случаях, когда в русском языке* имеет место форма множественного
числа, в том числе при обращении к детям, друзьям и т. п., напр.:
Kinder, nehmen Sie Ihre Hefte und schreiben Sie! (Вместо: nehmt eure
Hefte und schreibt.)
9»
131
В русском языке для передачи различных оттенков по-
буждения широко используются видовые формы глагола, а
также местоимение2-го лица, ср.: Ждите здесь! — Подожди-
те здесь! — Вы подождите здесь I1
В качестве синонимов повелительного наклонения в
обоих языках употребляются:
а) форма будущего времени индикатива, в немецком
языке также форма настоящего времени, ср.:
Du wirst die Sachen einpacken! (Du packst sofort ein!)
Ты сейчас же уложишь вещи!
б) инфинитив, который придает побуждению категоричес-
кий характер, а также употребляется часто в лозунгах-
призывах, ср.:
Schweigen! Молчать!
Immer weiter filr den Frieden kampfen!
Неуклонно бороться за мир!
(В немецком языке для выражения категорического при-
каза может служить также причастие II, однако только от
некоторых глаголов: Stillgestanden! Aufgesessen! Abgesessen!)
В русском языке такие оттенки побуждения, как совет,
мягкое увещевание, могут выражаться формой сослагатель-
ного наклонения или инфинитивом с частицей «бы». В немец-
ком языке этим формам соответствует модальный глагол
sollen в конъюнктиве, ср.:
Ты бы отдохнул.
Тебе бы отдохнуть.
Значительное сходство в обоих языках наблюдается так-
же в способах выражения инклюзивного значения (при-
глашения выполнить действие вместе с говорящим). Оно
может оформляться следующими вариантами:
Пойдем (те) в парк! Gehen wir in den Park!
Пойдем(те)-ка в парк! Wollen wir in den Park gehen!
J- Du soli test ausruhen.
1 Подробно об употреблении повелительного наклонения в рус-
ском языке и возможностях выражения различных оттенков см.:
«Грамматика русского языка», т. I, Изд-во АН СССР, 1953, а также
А. Н. Гвоздев. Очерки по стилистике русского языка. М., 1952,
стр. 148—154.
132
Давай пойдем в парк! LaB uns in den Park gehen!
Давайте пойдем в парк! LaBt uns in den Park gehen!
(В русском языке от глаголов движения в этом значении
может употребляться форма прошедшего времени: «Пошли
в парк»!)
Побуждение в отношении 3-го лица (юссив) в немецком
языке выражается конструкциями с модальными глаголами
sollen, mogen, которым в русском соответствует конструк-
ция с «пусть,, пускай»:
Er soil (mag) eintreten! Пусть (пускай) он войдет!
В немецком языке в этом значении возможно также упо-
требление презенса конъюнктива:
Wer am Ausflug teilnehmen will, wende sich an Pe-
trow.
Кто хочет принять участие в экскурсии, пусть об-
ратится к Петрову.
Man beachte die Ausnahmen.
Следует обратить внимание на исключения.
Особое значение имеют конструкции типа:
Es lebe und erstarke die Freundschaft der Volker!
Пусть жичет и крепнет (Да живет и крепнет)
дружба народов!
Сослагательное наклонение
Сослагательное наклонение в обоих языках выражает
возможность в широком смысле слова или желательность.
Это — его основные значения, коррелирующие со зна-
чением действительности — основным значением изъяви-
тельного наклонения:
Он пошел гулять. — Он пошел бы погулять, но очень
холодно. — Пошел бы он гулять!
Er ging spazieren. — Er wurde spazieren gehen, aber
es ist sehr kalt. —Ginge er doch spazieren!
Но сходство между немецким и русским языком,
пожалуй, и ограничивается совпадением этого основного
значения. В остальном имеются значительные различия,
133
которые являются следствием большей унификации как
самой формы сослагательного наклонения и ее значения,
так и сферы ее употребления в русском языке.
1. В русском языке имеется только одна форма сосла-
гательного наклонения, аналитическая по своей структуре:
она образуется из формы прошедшего времени (форма на
«л») и неизменяемой частицы «бы» (образовавшейся из
формы 2-го и 3-го лица единственного числа аориста гла-
гола «быти»). Эта форма, уже в силу своей единственности,
не может выражать времени. Время в русском языке
выражается только в изъявительном наклонении.
Если же сказуемое выступает в форме сослагательно-
го наклонения, то время выражается только лексически,
т. е. косвенным образом: «Он приехал бы вчера; Он приехал
бы сегодня (сейчас)», или же оно устанавливается из кон-
текста.
Эта единственная форма сослагательного наклонения
не может также дифференцированно выражать основные
оттенки общего значения возможности и желательности —
реальность (осуществимость) или нереальность (неосуществи-
мость) действия.1 Правда, для дифференциации этих от-
тенков отчасти используется единственная возможность
модификации — подвижность частицы «бы». При выраже-
нии нереального значения «бы» подвижно, обычно оно сто-
ит непосредственно после или перед глаголом:
Он приехал бы обязательно, но он болен. — Он бы при-
ехал обязательно,... Но и: он бы обязательно приехал.
При выражении реальной возможности или желания час-
тица «бы» становится, как правило, неподвижной. В боль-
шинстве случаев она сливается с союзом «что», в резуль-
тате чего возникает союз «чтобы», после которого обяза-
тельна, именно в силу его происхождения, форма на «л»1 2, ср.:
1 Именно поэтому в русских грамматиках обычно не различа-
ются эти оттенки значения внутри сослагательного наклонения;
и возможность и желательность рассматриваются как нереальность
в противоположность действительности — реальности. См., например,
«Современный русский язык. Синтаксис». Изд-во МГУ, 1958, стр. 366.
2 В русских грамматиках форма глагола в таких случаях рас-
сматривается различно: как сослагательное (условное) наклонение
134
Мы послали ему денег, чтобы он приехал.
Мы хотим, чтобы он приехал.
Но частица «бы» может только примыкать к союзному
слову, не сливаясь с ним. Это имеет место в уступитель-
ных предложениях типа:
Когда бы он ни приехал, мы всегда ему рады.
Ср. также:
Чтобь/он ни говорил... Как бы он ни старался...
Все сказанное относится также к специфичной русской
форме — инфинитиву с частицей «бы». В русском языке, в
отличие от немецкого и других западноевропейских язы-
ков, возможно выражение сослагательного наклонения
в инфинитиве, что непосредственно связано, с одной сторо-
ны, со способом образования формы сослагательного накло-
нения (при помощи частицы «бы»), с другой стороны, с рас-
пространенностью инфинитивных предложений как особо-
го структурного типа (см. гл. VIII).
В немецком языке конъюнктив представляет собой целую
систему форм, в которую входят шесть форм, имеющих соот
ветствия в индикативе (фактически пять, так как футурум II
конъюнктива практически почти не употребляется), а так-
же две формы кондиционалиса — I и II. В этих формах
конъюнктива тесно переплетаются значения двух планов:
1) временные; категория времени присуща в немецком
языке не только индикативу, но и конъюнктиву:
Hatte ich jetzt mehr Zeit!
Hatte ich damals mehr Zeit gehabt!
В русском языке в обоих случаях:
Было бы у меня больше времени!
2) модальные; в немецком языке два основных оттенка
возможности и желательности — реальная (выполнимая)
(Грамматика русского языка. Изд-во АН СССР); как мнимая форма
прошедшего времени (Современный русский язык. Морфология.
Изд-во МГУ) и, наконец, как форма прошедшего времени (Современ-
ный русский язык. Синтаксис. Изд-во МГУ). На мой взгляд, есть все
основания считать эту форму сослагательным наклонением: она имеет
все признаки этого наклонения — и формальные и семантические.
В плане изучения немецкого языка, указание на это помогает пре-
одолению ошибок в употреблении формы глагола в соответствующих
случаях.
135
и нереальная (невыполнимая) — выражаются разными фор-
мами: презентными (презенс, перфект, футурум) в первом
случае и претеритальными (претерит, плюсквамперфект и
кондиционалис I и II) — во втором случае:
А Це wiinschen, da В er komme.
Ware er gekommen, so hatte er al les geordnet.
В русском языке: .
Все хотят, чтобы он пришел. Если бы он пришел, он
бы все устроил.
В системе немецкого конъюнктива имеются также сино-
нимичные формы, имеющие одинаковое значение, но частич-
но различающиеся по сфере употребления. Это — претерит
и кондиционалис I для выражения настоящего-будущего
времени, плюсквамперфект и кондиционалис II для выра-
жения прошедшего времени.
Таким образом, одной русской форме сослагательного
наклонения могут соответствовать разные формы немецкого
конъюнктива:
он приехал бы
(он бы приехал)
•
чтобь/ он приехал
когда бы он ни
приехал
| er kame 'i
i er wiirde kommen J
heute
(morgen)
| er ware gekommen
I er wiirde gekommen sein
da!3 er komme (kommen werde)
wann er auch komme
Указанные различия создают для русских учащихся зна-
чительные трудности при усвоении немецкого конъюнктива,
главным образом в конструктивном плане. Для выражения
возможности (желательности), которые учащийся привык
выражать недифференцированно одной фомой, в немецком
нужно выбирать одну форму из нескольких возможных.
Трудность усугубляется тем, что при этом нужно учиты-
вать два момента — время и характер возмож-
ности и желания (реальность или нереальность). Харак-
терно, что учащийся часто употребляет в таких случаях
любую форму конъюнктива, которая приходит ему на ум (или
которую он лучше усвоил). Так возникают предложения:
Wenn er Zeit gehabt „fcabe“ (вместо: hatte).
Ich ,,konne“ (вместо: konnte) kommen, wenn ich ge-
sund „sei“ (вместо: ware).
Особенно трудно усваивается дифференциация временных
значений в конъюнктиве. Причина заключается не только
В том, что это чуждо русскому языку, но и в том, что вре-
менное значение соответствующих форм конъюнктива и инди-
катива не совпадает. Основное расхождение между ними ка-
сается претерита: форма претерита в индикативе выражает
прошедшее время, а та же форма в конъюнктиве — настоя-
щее или будущее. Поскольку к тому времени, когда изучает-
ся конъюнктив, учащиеся уже усвоили употребление прете-
рита индикатива (в конце концов это самая употребитель-
ная форма), а формальные различия между претеритом ин-
дикатива и претеритом конъюнктива не всегда достаточно
отчетливы (у слабых глаголов они целиком совпадают), ти-
пичная ошибка в употреблении конъюнктива заключается
в том, что форма претерита употребляется для выражения
прошедшего времени, напр.:
Regnete es gestern nicht, so machten wir einen Ausflug
ins Grime (вместо: Hatte es nicht geregnet, so hatten wir...
gemacht). Или:
Goethe erzahlt hier, er kame im Jahre 1749 in Frank-
furt am Main zur Welt (вместо: ...sei ...gekommen).
(Ошибка допущена при передаче чужой речи в форме
косвенной.)
Чтобы избежать подобных ошибок, учащиеся должны
с самого начала усвоить, что прошедшее время в конъюнкти-
ве выражается только сложными формами: плюсквампер-
фектом (или кондиционалисом II) для нереальной возможно-
сти, перфектом (или плюсквамперфектом) в косвенной
речи.
Здесь же укажем на один интересный факт. В современ-
ном немецком языке, особенно в разговорной речи, наблю-
дается тенденция употреблять плюсквамперфект для выра-
жения нереальности независимо от времени. По-видимому,
это объясняется тем, что плюсквамперфект формально наи-
более отчетливая форма конъюнктива (если не считать
кондиционалиса). (См. пример на стр. 141.)
137
2. С унификацией образования и значения сослагатель-
ного наклонения в русском языке непосредственно связано
то, что оно имеет более определенную и обязательную сферу
употребления. Сослагательное наклонение употребляется
последовательно там, где выражается действие возможное
или желательное, а не происшедшее (или происходящее)
в действительности. В современном немецком языке зна-
чительно больше распространено факультативное
употребление конъюнктива. Во многих случаях, где раньше
был обязателен конъюнктив, сейчас возможен и индикатив.
Это объясняется в значительной степени тем, что формаль-
ные признаки конъюнктива во многих случаях утрачены
(например, в форме претерита слабых глаголов, в форме 1-го
лица единственного и множественного числа и в форме 3-го
лица множественного числа презенса, перфекта, футурума).
Совпадение этих форм с соответствующими формами инди-
катива привело к тому, что перестали ощущаться и семанти-
ческие различия между наклонениями.1 Конъюнктив заме-
няется индикативом, главным образом, в тех случаях, ког-
да выражается реальная возможность, причем если из
контекста" ясно, что это только возможность, а не действи-
тельность. При наличии нереального значения употребляет-
ся конъюнктив — претеритальные формы. В отношении
будущего времени наблюдаются колебания — употребляет-
ся футурум индикатива или кондиционалис, при этом из-
вестную роль играет наличие неопределенного артикля
(см. гл. II).
Можно отметить следующие закономерные соответствия
в употреблении сослагательного наклонения в обоих языках:
1) в предложениях, выражающих нереальное желание,
возможность, условие, сослагательное наклонение — един-
ственно возможная форма в обоих языках1 2, ср.:
Hatte ich das fruher gewu^t.
Если, бы я знал об этом раньше.
1 См. Н. Paul. Deutsche Grammatik. Halle/Saale, Bd. IV,
Кар. XII, 1957.
2 В нереальных условных периодах в немецком языке отмеча-
ются случаи употребления индикатива вместо конъюнктива (в одном
из предложений или в обоих), если контекст вполне ясно показы-
вает, что имеет место нереальное условие. Такое употребление сти-
листически обусловлено. (См. Л. Р. 3 и н д е р, Т. В. С т р о е в а.
Современный немецкий язык. Л.—М., 1957, стр. 329—330.)
138
Er hatte schon das Institut absolviert, aber...
Он уже окончил бы институт, но...
Wenn Sie frtiher gekommen waren, so hatten Sie ihn
noch angetroffen.
Если бы Вы пришли раньше, то Вы бы его застали.
WiiBte man, dafi er zu Hause ist (sei), konnte man ihn
besuchen.
Если бы знать, что он дома, можно было бы пойти к
нему.1
2) в предложениях, выражающих реальную возможность
или желание (как правило, это придаточные предложения)
в русском языке единственно возможной формой является
сослагательное наклонение. В немецком же возможны оба
наклонения — конъюнктив (обычно презентные формы) и
индикатив.
Такое соответствие отмечается, прежде всего, в отноше-
нии придаточных предложений, вводимых в русском языке
союзом «чтобы», после которого обязательна форма сосла-
гательного наклонения, а именно:
а) в придаточных дополнительных после глаголов со зна-
чением желания, побуждения (хотеть, желать, просить и
т. п.), .ср.:
Отец желает, чтобы он учился.
Der Vater wiinscht, dafi er studiere (studiert).
б) в придаточных цели, ср.:
Я пошлю ему эти книги, чтобы он их прочел.
Ich will ihm die Bucher schicken, damit er sie lese
(liest).
в) в придаточных следствия с эмфатическим оттенком
(в главном предложении имеется коррелят zu «слишком»)1 2,
ср-:
1 В русском языке также возможны бессоюзные условные пред-
ложения с нереальным значением» но в них обычно употребляется
вместо сослагательного наклонения форма повелительного накло-
нения единственного числа, напр.: «Знай он об этом раньше, он мог
бы что-нибудь предпринять».
2 В русских грамматиках такие предложения не относятся к
придаточным следствия (некоторые авторы их вообще не выделяют
как особый вид придаточных предложений). Рассматриваем их как
придаточные следствия, так как они заключают в себе следствие
139
Сегодня слишком холодно, чтобы можно было идти
гулять.
. Heute ist es zu kalt, als daB man spazieren gehen konn-
te (kanri).
Он говорил слишком громко, чтобы можно было его
не слышать.
Ег sprach zu laut, als daB man ihn nicht gehort
hatte (horte).
Интересно отметить, что при употреблении указанных
видов придаточных предложений русские учащиеся часто
допускают ошибки, употребляя претерит индикатива неза-
висимо от того, какое время должно быть выражено, напр.:
Ich will ihm die Bucher schicken, damit er sie «las»
(вместо: lese, liest).
Причина, конечно, в том, что в соответствующих предложе-
ниях в русском языке форма на «л», потерявшая в данном
случае свою определенность вследствие слияния частицы
«бы» с союзом, воспринимается как форма прошедшего вре-
мени. Указание на то, что это форма сослагательного накло-
нения, способствует преодолению таких ошибок.
Сходное соответствие между обоими языками наблюдает-
ся также в отношении придаточных уступительных, вво-
димых относительным словом. При выражении настоящего
и будущего времени в русском языке употребляется в таких
придаточных сослагательное наклонение:
Что бы он ни делал, ему все удается.
Was er auch unternehme {unternimtnt), al les gelingt
ihm.
Типичная ошибка: Was er nicht unternahm... по анало-
гии с формой «делал»* 1.
действия главного предложения, т. е. имеют то же значение, что
и придаточные с союзом «так что», отличаясь от них только большей
эмфатичностью, ср.:
Сегодня так холодно, что нельзя идти гулять. — Сегодня слиш-
ком холодно, чтобы можно было идти гулять.
1 Отрицание nicht здесь появляется по аналогии с усилительной
частицей «ни», которая в таких случаях не является отрицанием
и которой в немецком языке соответствует auch, на что очень важно
указать.
140
Для выражения прошедшего времени в таких придаточ-
ных в русском языке обычно употребляется изъявительное
наклонение. Сослагательное наклонение возможно только
для подчеркивания обобщающего значения. В немецком
языке для выражения прошедшего времени в таких предло-
жениях возможна только форма индикатива, ср.:
Что (бы) он ни делал, ему все удавалось. Как он ни
старался, опыт ему не удавался.
Was er auch unternahm, alles gelang ihm. Wie sehr er
sich auch bemuhte, der Versuch gelang ihm nicht.
Помимо перечисленных случаев факультативное упо-
требление конъюнктива в немецком языке наблюдается так-
же в придаточных дополнительных при таких глаголах, как
denken, hoffen, fiirchten, zweifeln и т. д. (а также в косвенной
речи, о чем речь пойдет ниже). В известной степени форма
наклонения зависит здесь от наличия или отсутствия союза,
а также от времени глагола-сказуемого главного предложе-
ния. В русском языке в соответствующих случаях употребля-
ется, как правило, изъявительное наклонение. Конъюнктив
находит здесь только стилистическое применение как сред-
ство смягчения категоричности высказывания (см. ниже), ср.:
Ich denke, es 1st (sei) moglich.
Я думаю, что это возможно.
Ich fiirchte, daft er zu spat kommt (komme).
Я боюсь, что он придет слишком поздно (чтобы он не
пришел слишком поздно).
Ich zweifle daran, dafi er mit der Arbeit fertig werde
(wird).
Я сомневаюсь в том, что он справится с этой работой
(чтобы он справился с этой работой).
3. И в русском и в немецком языке форма сослагательно-
го наклонения находит широкое стилистическое использо-
вание (которое, к сожалению, еще мало изучено). Основным
случаем в обоих языках является, на мой взгляд, употребле-
ние формы конъюнктива для смягчения категоричности вы-
сказывания, вопроса, побуждения. В немецком языке для
этой цели употребляются только претеритальные формы
конъюнктива (так называемый «смягчающий» конъюнктив).
В разговорной речи употребление сослагательного накло-
141
нения с таким оттенком значения очень рапространено в
обоих языках, ср.:
Ich mochte eine Bootpartie machen.
Мне хотелось бы покататься на лодке.
Und was wiirden Sie dazu sagen?
А что бы вы сказали об этом?
Man muffte eigentlich ihn fragen.
Нужно было бы, собственно, спросить его.
Man konnte glauben, er sei uns bose.
Можно было бы подумать, что он сердится на нас.
(Во всех этих случаях то же содержание, но в более катего-
рической форме, можно было бы выразить формой изъяви-
тельного наклонения:
Я хочу покататься на лодке. — Нужно спросить его.
— Можно подумать, что...)
В русском языке для выражения такого «смягченного»
утверждения употребляются также инфинитивные предложе-
ния с «бы», в немецком языке им соответствуют, как прави-
ло, предложения с модальными глаголами в конъюнктиве,
ср.:
Ему бы об этом подумать раньше!
• Er hatte dafiir vorzeitig sorgen sollenl
На основе такого употребления формы сослагательного
наклонения образовались некоторые застывшие формы
обращения, не всегда, впрочем, совпадающие в обоих язы-
ках в отношении формы глагола. В немецком языке они осо-
бенно распространены, ср.:
Vielleicht konnten Sie mir sagen,..
He могли бы вы мне сказать,...
Ich hatte Sie gern fur einen Moment gesprochen (здесь
употреблен плюсквамперфект для выражения настояще-
го времени).
Мне хотелось бы немного поговорить с Вами.
Dilrfte ich vielleicht hineinkommen?
He разрешителя мне войти? (Нельзя ли мне войти?)
4. В аналитическом аспекте немецкий конъюнктив пред-
ставляет значительно меньше трудностей, чем в конструктив-
742
ном аспекте, что легко объясняется спецификой его в обоих
языках, показанной выше. Следует, однако, особо указать
на два момента.
Основные значения сослагательного наклонения — воз-
можность и желательность — ни в немецком, ни в русском
языке формально-грамматически не дифференцируются. Но
они могут выражаться лексически или же распознаются из
контекста. Большую роль здесь играют модальные слова,
значение которых должно всегда учитываться. Как пример
неправильного перевода из-за недооценки лексической сто-
роны можно привести следующий отрывок:
Und Geschke dachte: „Dahab’ ich das Rechte getroffen.
Schade. Ich hatte ja auch mat gem Gluck gehabt in dieser
dreckigen Welt. Und abends heimkommen und das junge
Ding da. Das hatt’ mir gefallen konnen!“ (A. Seghers.
Die Toten bleiben jung, S. 76.)
Гешке сказал себе: « Я, видно, попал в точку. А жаль,
и мне бы в этой дрянной жизни выпало на долю немного
счастья. Придешь вечером домой, а тут тебя ждет моло-
дое создание. Это могло бы быть неплохо». (Русский пере-
вод: А. Зегерс. Мертвые остаются молодыми, стр. 75.)
Значение невыполнимого желания, выраженное в ори-
гинале формой конъюнктива hatte... gehabt и словами
gern, mal, ja в переводе передано как значение нереальной
возможности. Ошибки не было бы, если бы переводчик об-
ратил внимание на модальные слова gern, ja, mal. Кроме того,
в данном случае вводит в заблуждение форма плюсквампер-
фекта, которая здесь выражает не прошедшее время, а
настоящее (будущее) как и в последнем предложении: Das
hatte mir gefallen konnen.
Точный перевод рассматриваемого предложения звучал
бы так:
А жаль. Мне ведь тоже хотелось бы немного счастья
в этой дрянной жизни.
Нередко формы претерита конъюнктива, и особенно часто
кондиционалиса I, переводятся изъявительным наклонением,
поскольку они часто выражают настоящее или будущее
время.
Дело в том, что в плане настоящего и будущего времени
143
возможность и желательность имеют менее нереальный ха-
рактер, чем в тех случаях, когда высказывание относится
к прошедшему времени, т. е. если употреблен плюсквам-
перфект или кондиционалис II. В русском языке степень
нереальности не может быть выражена грамматически,
так как имеется только одна форма сослагательного накло-
нения. Для настоящего и будущего эта форма может «зву-
чать» иногда слишком нереально, ср.:
Wenn ег kame, mutftest du mich rufen.
В случае, если он придет, позови меня.
Warden sie ihn schelten, weil sein Warns durchlochert
wurde? (St. Heym. Begegnung mit der Geschichte.)
Станете ли вы порицать его за то, что его кольчуга
изорвана? (Русский перевод.)
5. В отличие от русского сослагательного наклонения
с его унифицированной функцией выражения недействитель-
ности, немецкий конъюнктив, помимо выражения недействи-
тельности, выполняет еще одну функцию — он употребляет-
ся для оформления косвенной речи.
Это, собственно говоря, наиболее частотный случай упо-
требления немецкого конъюнктива.
Но конъюнктив не является единственно возможной фор-
мой .наклонения в предложениях, содержащих косвенную
речь, в них может употребляться и индикатив, напр.: Ег
sagte, daB ег Eile habe (hat).
Вопрос о том, чем обусловлен выбор того или иного
наклонения, все еще остается спорным. Одни усматривают
основной критерий в формальных моментах (время сказуе-
мого главного предложения, наличие или отсутствие союза в
придаточном); другие считают, что конъюнктив в косвенной
речи выражает субъективной отношение к высказываемому
в косвенной речи — нейтральность (Der Berichtende schaltet
sich dadurch als Partei aus.1) или даже сомнение, индикатив
же показывает, что говорящий полностью солидаризуется с
чужим высказыванием.
Вопрос этот усложняется и тем, что для оформления кос-
венной речи могут употребляться как презентные, так и
1См., напр., W. J u п g, цит. соч., стр. 223.
144
претеритальные формы конъюнктива, причем некоторые
грамматисты склонны приписывать этим формам дифферен-
цированные значения реальности и нереальности высказы-
ваемого.1
Как показывают специальные исследования1 2, употребле-
ние формы наклонения в косвенной речи, а также предпо-
чтение презентным или претеритальным формам конъюнк-
тива, обусловлено различными взаимодействующими фак-
торами, в том числе функционально-стилистическим и
эмоциональным. Известную роль играют здесь также
диалектальные особенности.
Но одно можно считать установленным: между формами
конъюнктива и формами индикатива в косвенной речи не
существует постоянного и обязательного семантического
различия (усматриваемого некоторыми немецкими грамма-
тистами). Обе формы наклонения оказываются в косвенной
речи, как правило, синонимичными.
Именно этот вывод является особенно важным с точки
зрения сравнения наклонений немецкого и русского глаго-
лов, ибо из него следует определенное правило. Двум раз-
личным немецким формам наклонения, которые в других
случаях выражают разные модальные значения — действи-
тельность и возможность — и имеют, следовательно, в рус-
ском языке в качестве соответствий также две различные
формы, в косвенной речи соответствует одна форма — изъяви-
тельное наклонение. Если при этом учесть, что придаточ-
ные, содержащие косвенную речь, в немецком языке могут
оформляться двояко — как союзные и как бессоюзные пред-
ложения, — то получим следующую схему соответствий:
Er sagt,
daB er das Buch gel esen hat.
daB er das Buch gelesen habe.
er habe das Buch gelesen.
er hat das Buch gelesen.
Онтоворит,
что (он)
читал эту
книгу.
1 Краткий обзор и анализ взглядов по поводу конъюнктива
в косвенной речи см. в «Грамматике немецкого языка» О. И. М о с -
кальской (§ 122).
2 См. Т. В. С т р о е в а. Модальность косвенной речи в немецком
языке. Докт. дисс., Л., 1950; Е. В. Гулыга. Косвенная речь
в современном немецком языке. («Ученые записки 1-го МГПИЙЯ»,
т. XV, 1957); Конъюнктив как грамматическое средство выражения
косвенной речи. («Иностранные языки в школе». 1950, № 2»).
10—775
145
Все четыре варианта в немецком языке выражают одно и
то же содержание.
Что касается оттенков модальных значений, кото-
рыми может сопровождаться передача чужих слов в форме
косвенной речи, — а это, прежде всего, отношение того,
кто передает чужую речь, к этой речи, — то они в обоих
языках выражаются лексически. Здесь могут иметь место
два основных оттенка:
а) Особое подчеркивание того, что передаются чужие сло-
ва, чужое мнение. Этот оттенок выражается тем, что в глав-
ном предложении употребляются глаголы behaupten «ут-
верждать», versichern «уверять» и т. п. В русском языке
этой же цели служит частица «мол» (в просторечии также
«дескать», сокращенное «де»), употребляемая в самом пред-
ложении, содержащем косвенную речь.
Он говорит, что он, мол (дескать), не знал этого.
б) Сомнение в том, что высказывание соответствует дейст-
вительности (или даже уверенность в обратном). Это зна-
чение выражается в немецком языке главным образом
модальным словом angeblich, которому в русском соответ-
ствует «якобы», ср.:
Ег sagte, er habe (hatte) angeblich das nicht gewuBt.
0н сказал, что он, якобы, ничего не знал об этом.
При обучении немецкому языку как иностранному на
особенности оформления косвенной речи должно быть обра-
щено особое внимание. Практика показывает, что, привык-
нув ассоциировать форму сослагательного наклонения не
только в родном языке, но и в немецком со значением нереаль-
ности, учащиеся вначале часто склонны видеть это значение
и в формах конъюнктива, употребленных в косвенной ре-
чи, и пытаются нередко переводить эти формы во всех слу-
чаях при помощи «якобы» или «как будто».
Однако внимание учащихся должно быть обращено не
только на то, что формы конъюнктива в косвенной речи не
имеют особого значения. Необходимо указать также на функ-
цию конъюнктива как формального показате-
л я косвенной речи. Особенно важно учитывать эту функ-
цию немецкого конъюнктива при переводе. Формы конъюн-
ктива помогают опознать косвенную речь в недостаточно
146
ясных контекстах, четко отграничить чужую речь от ав-
торской речи. Ведь в ряде случаев формы конъюнктива яв-
ляются единственным показателем чужой речи. Это имеет
место в предложениях бессоюзных, по форме самостоятель-
ных, которые могут разделяться точками, образуя целые
«цепочки» косвенной речи. В этих случаях важно не столько
то, что форма конъюнктива должна переводиться формой
индикатива (это происходит само собой), сколько то, чтобы
и в переводе чужая речь была выражена как таковая и от-
граничена от авторской речи средствами русского языка.
Для этого часто приходится повторять в той или иной форме
вводящие предложения или употреблять различные части-
цы, которые могут указывать на чужую речь. Кроме того,
нужно учитывать, что в русском языке косвенная речь
оформляется при помощи союза «что», ср.:
In den fruhen Morgenstunden bereits hiefi es, eine
Kommission werde kommen, und zwar ganz hohe Tiere vom
Wirtschaftsrat. (W. Bredel. Die Kommenden.)
Уже рано утром стали говорить, ...что прибывает
комиссия...
Als ег abreiste, umarmte ег mich weinend und legte
mir ans Herz, wenn ich einmal Dichter werden wiirde, der
unteren Klasse treu zu bleiben. (M. A. Nexo. Schwarze Er-
de. Nachwort.)
Когда он уезжал, он обнял меня со слезами и, напут-
' ствуя меня, сказал, что если я когда-нибудь стану
поэтом, я должен оставаться верным низшему классу.
Auf der Gardine erschien schwarz abgezeichnet der spitz-
bartige, mit dem Mund klappende Kopf eines Oberlehrers,
eines ganz schlimmen, der Unrat den Respekt versagte,
well er zur Lockerung der Disziplin in der Schule Anlajt
gebe, und der sich fiber Unrats Sohn sittlich entriistet
hatte. (H. Mann. Professor Unrat.)
На занавеске обрисовался темный профиль с остро-
конечной бородкой; рот открывался и закрывался. Это
был один из старших учителей, зловредный тип, неува-
жительно относившийся к Гнусу, считавший, что он рас-
шатывает школьную дисциплину, и возмущавшийся без-
нравственностью его сына. (Русский перевод.)
ю*
147
Иногда косвенная речь в переводах передается без вводя-
щих предложений и уточняющих слов. При достаточно чет-
ком контексте это, конечно, допустимо. Но нередко такой
прием приводит к неточности, к возможности двоякого по-
нимания того, что в немецком языке выражено однозначно
именно благодаря конъюнктиву, напр.:
Daraufhin war das kurze Verhor angelegt. Elli beant-
wortete alle Fragen nach der Vergangenheit, nach den al-
ien Beziehungen ihres friiheren Mannes diirftig und zogernd,
nicht aus Klugheit, sondern ihrer Natur gema<3 und weil
sie an diesen Teil ihres gemeinsamen Lebens wenig Erin-
nerungen hatte. Anfangs seien wohl Freunde zu ihnen ge-
kommen, aber sie hdtten sich alle beim Vornamen genannt.
Bald seien diese Besuche... ausgeblieben\ Heisler hatte
die Abende auswdrts verbracht. (A. Seghers. Das siebte
Kreuz, S. 153.)
Элли отвечала на все вопросы о ее прошлом, о знаком-
ствах мужа скупо и нерешительно — не из осторожно-
сти, но такая она была от природы, к тому же об этой
стороне их совместной жизни у нее сохранилось не бог
весть сколько воспоминаний. Вначале у него бывали
друзья, они все называли друг друга просто по имени.
Скоро эти посещения... прекратились; Гейслер проводил
вечера вне дома. (Русский перевод: А. Зегерс. Седьмой
крест,, стр. 157.)
Из перевода неясно, говорила ли она это или только
вспоминала. (Этой неточности способствует и то, что не
переведен союз aber и модальное слово wohl, придающие
ее ответам определенную направленность. Ведь хотели уз-
нать фамилии друзей Гейслера, а союзом aber подчеркива-
ется, что она именно этого не знала, так как они называли
Друг друга по имени.)
Точности в передаче косвенной речи в данном случае
можно было достичь очень экономными средствами:
Да, конечно, сначала у него бывали друзья, но они
все называли друг друга просто по имени. Вскоре эти
посещения прекратились... Гейслер стал проводить
вечера вне дома.
148
Der lebendige junge Herr liefi sich keinen Augenblick
bitten. Gut, daB man ihn daran erinnere\ Etwas Wirksame-
res als das Verbrecherdrama vom Mohren Hamet, das er
fix und fertig in seinem Schadel trage, lasse sich allerdings
schwerlich erdenken. (B. Frank. Cervantes, S. 159.)
Живой юноша не заставил просить себя дважды. Хо-
рошо, что ему об этом напомнили! Едва ли возможно
придумать что-либо более потрясающее, чем трагедия
преступлений мавра Гамета, которая уже совершенно
созрела у него в мозгу. (Русский перевод: Б. Франк.
Сервантес, стр. 149.)
Из перевода неясно, думает ли он это или говорит. Точнее
было бы: «Хорошо, что ему об этом напомнили, воскликнул
он...».
Kieselack fing sofort an zu leugnen. Aber er habe es
ja selbst seinem Direktor gestanden und auch im Lauf der
Voruntersuchung al les zugegeben. (H. Mann. Professor
Unrat, S. 167.)
Кизелак немедленно начал отпираться. Но нескольки-
ми днями раньше он признался директору и подтвердил
свое признание на предварительном следствии. (Русский
перевод: Г. Манн. Профессор Гнус, стр. 128.)
Здесь косвенная речь, содержащаяся во втором предло-
жении в оригинале (на это указывает перфект конъюнкти-
ва и, между прочим, частица ja), передана как слова автора.
Нужно было бы:
Ему напомнили, что ведь он сам признался во всем
своему директору и подтвердил это на предварительном
следствии.
ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ И СПОСОБЫ ЕГО ВЫРАЖЕНИЯ
Предположение представляет собой совершенно особый
вид модального значения. Это субъективная оценка реаль-
ности высказываемого со стороны говорящего, основанная на
том, насколько он осведомлен о данном положении вещей.
Если говорящий недостаточно осведомлен о данном факте
(или же не хочет ничего категорически утверждать), он
сообщает о нем, как о чем-то более или менее вероятном. На
самом же деле то, что он предполагает, либо соответствует
действительности, либо не соответствует, ср.:
149
Может быть (вероятно) он уже вернулся в Москву.
Vielleicht ist er schon zuriickgekehrt. Er ist wohl schon
zuriickgekehrt.
(В действительности он либо вернулся, либо нет.)
Если исходить из такого — узкого — понимания пред-
положения, становится ясным, в чем его отличие от воз-
можности — основного значения сослагательнго наклоне-
ния. Если предположение обусловлено осведомленностью
говорящего, то возможность обусловлена, как правило,
более объективными обстоятельствами. В зависимости от
характера этих обстоятельств возможность может быть
реальной или нереальной. Различие между предположе-
нием и возможностью отчетливо выступает при сравнении
вышеприведенных примеров со следующими:
Er ware bereits zuriickgekehrt, wenn er sich nicht in
Leningrad hatte aufhalten miissen.
Он бы уже вернулся, если бы ему не пришлось задер-
жаться в Ленинграде.
Или:
Ich hatte es beinahe vergessen, aber mein Bruder erin-
nerte mich daran.
Я чуть (было) не забыл об этом, но брат мне напом-
нил.
Основанием для выделения предположения как особого
вида модального значения служит также то обстоятельство,
что предположение выражается в обоих языках, как прави-
ло, лексическими, вернее лексико-грамматическими средства-
ми. Возможность же выражается морфологически — форма-
ми сослагательного наклонения.1 Только при факультатив-
ном употреблении — с оттенком смягчения — формы сосла-
гательного наклонения могут иногда выражать предположе-
ние.
Вопрос о выражении именно предположения (а не дру-
гих значений широкого модального плана) особо рассма-
1 Особо подчеркиваем различие между предположением и воз-
можностью, поскольку в грамматиках они обычно не разграничи-
ваются. Больше того, оба эти значения иногда объединяются под
общим названием предположения. (См., например, Е. В. Г у л ы г а,
М. Д. Н а т а н з о н. Грамматика немецкого языка. М., 1957, § 307.)
150
тривается в данной работе по двум причинам. Во-первых, это
одно из самых распространенных модальных отношений
(люди очень часто недостаточно осведомлены о том или ином
факте, чтобы его категорически утверждать или отрицать).
При этом различные формы предположения особенно упо-
требительны в разговорной речи, в непосредственном обще-
нии. Во-вторых, способы выражения предположения в каж-
дом из сравниваемых языков отличаются значительным свое-
образием.
В русском языке предположение выражается, как прави-
ло, модальными словами или словосочетаниями, которые
выступают в предложении как вводные слова (на письме
они выделяются запятыми). Реже эти модальные слова (сло-
восочетания) употребляются в сочетании с придаточным
подлежащным, выступая в функции своеобразного главно-
го предложения по отношению к нему. Благодаря такому
употреблению модальные слова характеризуются фор-
мальной самостоятельностью и особой выразительностью.
При этом важно подчеркнуть, что модальные слова одно-
значны.
Таким образом, в русском языке способ выражения
предположения отличается отчетливостью и однознач-
ностью, ср.:
Петр, вероятно, уже приехал. — Весьма вероятно, что
Петр уже приехал. Эта книга, возможно, уже вышла из
печати. — Возможно, что эта книга уже вышла из печати.
В немецком языке имеются две возможности выражения
предположения: 1) как и в русском языке, предположение
может выражаться однозначно при помощи модальных слов
(с той только разницей, что модальные слова в немецком
языке не выделяются запятыми, а поэтому не выступают
на письме так отчетливо, как в русском предложении);
2) предположение может выражаться в сказуемом вхо-
дящими в его состав модальными глаголами
(или глаголами с факультативным модальным значением)
или формой футурум а. Поскольку и модальные
глаголы и форма футу рума имеют и другие — прежде
всего, свои основные — значения, этот способ выраже-
ния предположения оказывается неоднозначным, а сле-
довательно, менее надежным, чем первый (и, что особенно
важно, чем способ выражения предположения в русском
языке).
Именно поэтому к нему обычно прибегают, как показы-
вают наблюдения, в случаях, если из контекста достаточно
ясно, какое из двух возможных значений модального гла-
гола (или футурума) налицо. Между русским и немецким
языком возможны,
Он, вероятно,
дома.
Он, кажется,
дома.
следовательно, следующие соответствия:
сейчас] Ег ist wohl jetzt zu Hause.
Er wird (wohl) jetzt zu Hause sein.
сейчас .Er diirfte jetzt zu Hause sein.
Весъла вероятно, что он Er тир jetzt zu Hause sein.
сейчас дома. )Er scheint jetzt zu Hause zu sein.
Модальные слова с одной стороны, и модальные глаго-
лы и форма футурума с другой, не выражают в немецком
языке различных оттенков предположения, а представля-
ют собой синонимы, различающиеся только структурно. Бла-
годаря наличию двух способов выражения предположения
немецкий язык располагает большим количеством разно-
структурных синонимов для выражения предположения.
Различные оттенки общего значения предположения мо-
гут выражаться в немецком языке как тем, так и другим спо-
собом — при помощи различных модальных слов или
р а з’л и ч н ы х модальных глаголов.
Представляется необходимым разграничивать два основ-
ных оттенка общего значения предположения. Это, во-пер-
вых, степень вероятности, обусловленная разной степенью
осведомленности говорящего, во-вторых, характер основа-
ния, на котором базируется предположение.
И в русском и в немецком языке можно различать три
степени предположения (вероятности действия), располагаю-
щиеся между двумя точками — категорического утвер-
ждения или категорического отрицания. (Конечно, изме-
рить эти степени совершенно точно невозможно, и града-
ция эта в извстной мере условна, но она отвечает практи-
чески потребностям правильного употребления соответствую-
щих языковых средств.) Для выражения каждой степени
вероятности и в русском и в немецком языке существует
несколько вариантов (которые могут различаться между со-
бой менее существенными оттенками).
#2
Приведем основные соответствия между русским и немец-
ким языком:
I. Высшая степень предположения (говорящий имеет
достаточно оснований думать, что то, что он говорит, соответ-
ствует действительности, поэтому часто за предположением
следует обоснование его):
В русском языке
Он, по-видимому (должно быть,
очевидно), уже приехал.
Весьма вероятно, что он уже
приехал.
Он, вероятно (наверное), вер-
нулся.
Кажется, он уже вернулся.
В немецком языке
Allem Anschein nach ist er
schon zuriickgekehrt.
Er mu В schon zuriickgekehrt
sein.
Wahrscheinlich (wohl) ist er
schon zuriickgekehrt.
Er wird (wohl) zuriickge-
kehrt sein. Er diirfte schon
zuriickgekehrt sein.
II. Средняя степень предположения (у говорящего нет
достаточных оснований для более категорического предпо-
ложения, поэтому здесь не приводятся обоснования):
В русском языке
Может быть (возможно), он
уже вернулся. Возможно,
что он уже вернулся. — Он,
возможно, ничего не знает
(не знал) об этом.
В немецком языке
Vielleicht ist er schon zu-
riickgekehrt. Es ist moglich,
daB er davon nichts weiB
(wisse).— Er kann davon
nichts gewuBt haben. —
Er mag davon nichts ge-
wuBt haben.
Здесь нужнЪ отметить одно интересное соответствие.
Предположение в отношении количественных данных вы-
ражается: в русском языке часто постпозицией числительно-
го (или наречием «около» и т. п.), в немецком языке часто
при помощи модального глагола mogen (или соответству-
ющих наречий):
Я проспал часа деа (около Ich mag zwei Stunden ge-
двух часов). schlafen haben.
Девушке было лет д:адцать. Das Madchen mochte 20 Jahre
alt sein.
153
III. Низшая степень предположения (говорящий сом-
невается в возможности того, что он говорит, но и не. имеет
оснований или не хочет категорически утверждать обрат-
ное):
В русском языке В немецком языке
Вряд ли он уже вернулся. Кайт ist er schon zuriick-
gekehrt.
Сомнительно, чтобы он уже / Es ist fraglich (zweifelhaft),
вернулся. I ob er schon zuriickgekehrt
Маловероятно, что он уже | sei.
вернулся. I
В указанных трех случаях предположение основывает-
ся на собственном знании говорящего (его мнении, сообра-
жениях).
Особый характер имеют случаи, когда предположение
основывается на чужих словах (или других источниках).
Указывая на это, говорящий подчеркивает характер источ-
ника своей осведомленности о данном факте.
В русском языке этот оттенок выражается очень отчетли-
во и однозначно при помощи вводных конструкций «гово-
рят», «как говорят», «сообщают», «как сообщают», «по слу-
хам» и т. п. В немецком языке помимо соответствующих кон-
струкций широко употребляется в этом значении модаль-
ный глагол sollen, ср.:
Er soil schon zuriickgekehrt sein. Говорят, что он уже
вернулся. Он, говорят, уже вернулся.
Конструкции с sollen очень распространены во всех жан-
рах и переводятся на русский язык соответствующими ввод-
ными конструкциями с учетом контекста, ср.:
Am nachsten Tage bot die Stadt den Anblick eines rau-
chenden Schutthaufens... In einer knappen Stunde war
sie groStenteils vernichtet worden. Ganze Viertel wa-
Yen zerstort und ausgebrannt, lange Strafienzuge nichts
als Triimmer, im eingeiischerten Weberviertel allein sollten
zehntausend Menschen umgekommen sein. (B. Kellermann.
Totentanz.)
... В одном только испепеленном дотла Ткацком квар-
тале, по слухам, погибло десять тысяч человек. (Русский
перевод.)
154
Man erzahlte sich Wunder, die er getan haben sollte..
(F. Engels. Der deutsche Bauernkrieg.)
Рассказывали друг другу про совершенные им, будто
бы, чудеса. (Русский перевод.)
Укажем еще на две конструкции, выражающие особые
оттенки предположения.
Конструкция с модальным глаголом wollen передает сло-
ва третьего лица о самом себе. По значению она больше, чем
конструкция с sollen, приближается к косвенной речи, по-
скольку здесь, как правило, содержится указание на кон-
кретное лицо, слова которого передаются. В русском языке
этой конструкции соответствуют предложения с косвенной
речью, ср.:
Er will al les mit eigenen Augen gesehen haben. .
Он утверждает, что видел все собственными глазами.
Einer will auf dem KzbV in den GroBen Bleichen
gesehen haben, wie vier ausgesucht starke SA-Manner
uber einen vielleicht sechzigjahrigen Mann hergefallen
sind. (W. Bredel. Die Priifung.)
Один человек утверждал, что видел...
Конструкция с глаголом glauben выражает предположе-
ние, основанное на субъективном восприятии говорящего
(чувственное восприятие, воспоминание и т. п.). В этом
отличие данной конструкции от конструкции с глаголом
scheinen, которая показывает, что предположение основано
на объективных фактах, как правило, на каких-то внешних
признаках, ср.:
Ich glaube, diese Frau zu kennen.
Er schien uns nicht zu erkennen.
Трудность различения и усвоения этих конструкций за-
ключается не только в том, что и здесь предположение вы-
ражено в составе сказуемого, но и в том, что в русском
языке оба оттенка могут выражаться одним и тем же сло-
вом, хотя и употребляемом в различных функциях, ср.:
Ich glaube (glaubte) diese Frau zu kennen.
Мне кажется (казалось), что я знаю эту женщину.
Er scheint (schien) uns nicht zu erkennen:
Он, кажется (казалось), не узнает нас.
IBS
Конструкции с glauben соответствует в русском языке
конструкция с «кажется» («казалось») в функции сказуемого
с дательным лица, в котором и заключается субъективный
характер предположения.
Конструкции с scheinen соответствует личное предложе-
ние с вводным словом «кажется» («казалось») без указания
«кому», так как имеются объективные основания для пред-
положения. Указанные соответствия наблюдаются в боль-
шинстве случаев, но при переводе возможны и другие ва-
рианты, ср.:
Er glaubte eine verwandte Seele gefunden zu haben.
(W. Bredel. Die Priifung.)
Ему казалось, что он нашел родственную душу.
Wahrend der schlichten Mahlzeit schien Wolfgang
den urfangenehmen Zwischenfall vollig vergessen zu ha-
ben. (B. Kellermann. Totentanz.)
Во время этого скромного обеда Вольфганг, казалось,
совсем позабыл о неприятном инциденте. (Русский пере-,
вод.)
Из указанных способов выражения предположения в не-
мецком языке сложными для усвоения являются, естествен-
но, случаи, когда предположение выражено в составе ска-
зуемого, поскольку этот способ несвойственен русскому
языку. Особое внимание таким случаям должно быть уде-
лено в аналитическом аспекте. Основная трудность пони-
мания и перевода конструкций, употребляемых для выра-
жения предположения, заключается в их неоднозначности.
Особенно это касается конструкций с собственно модаль-
ными глаголами.
Модальные глаголы имеют в немецком языке две различ-
ные, хотя и взаимосвязанные функции. Основная их функ-
ция это выражение отношения субъекта действия к действию,
которое реализуется в трех основных значениях — возмож-
ности, необходимости, желательности. Это — модальное
отношение внутри предложения, объективное по своему ха-
рактеру:
Er kann (darf, mufi, soil, will) seinen kranken Bruder
besuchen.
Вторая функция модальных глаголов — выражение пред-
15в
положения. Это, как показано выше, совершенно особое
модальное отношение субъективного характера:
Er muB (diirfte, soli, will) seinen Bruder besucht haben.
Однако нет постоянных и обязательных формальных
признаков, при помощи которых различались бы эти функ-
ции. А четкое различение их необходимо, прежде всего, при
переводе, поскольку в русском языке эти разные модаль-
ные отношения формально дифференцируются. Как и в дру-
гих аналогичных случаях, при различении значения модаль-
ных глаголов приходится полагаться на контекст. В извест-
ной степени может помочь также учет следующих призна-
ков: а) формы инфинитива; при выражении предположения
модальные глаголы имеют при себе в большинстве случаев
(но далеко необязательно) инфинитив II (именно потому,
что с инфинитивом I возможна двусмысленность); б) формы
наклонения самого модального глагола; при выражении
предположения модальные глаголы употребляются почти
исключительно в форме индикатива (за исключением гла-
гола dtirfen, который употребляется в этом случае только
в форме претерита конъюнктива — diirfte). В основном же
значении модальные глаголы употребляются и в форме
индикатива и в форме конъюнктива, эти формы указывают
на реальность или нереальность данного отношения, ср.:
Ich kann dir helfen. Ich konnte dir helfen, aber... Er
mupte die Stadt verlassen. Er hatte die Stadt verlassen
miissen, doch...
Таким образом, форма конъюнктива уже показывает в
большинстве случаев, что модальный глагол употреблен
в основной функции. Если же модальный глагол употреблен
в индикативе, то его значение может быть установлено толь-
ко из контекста.
Ср. следующие предложения, в которых модальные
глаголы выступают в разных значениях:
Er soil sehr begabt sein.
Говорят, что он очень способный.
Ег тир sehr begabt sein.
Он, должно быть (по-видимому, очевидно), очень
способный.
157
Er soli (тир) seinen kranken Bruder besuchen. .
Он должен (ему нужно) навестить больного брата.
Ег тир seinen Bruder schon besucht haben.
Должно быть, он уже навестил своего брата.
Er kann recht haben.
Может быть (возможно), он прав.
Ich konnte mitkommen, aber ich will nicht.
Я мог бы пойти с вами, но не хочу.
Die Angaben durften stimmen.
Эти данные, надо думать, правильны.
Die Angaben durfen nun veroffentlicht werden.
Эти данные теперь могут быть опубликованы.
В более сложных контекстах распознавать значения мо-
дальных глаголов не всегда легко. Трудности возникают и
в передаче оттенков значений предположения на русский
язык (выбор синонима), о чем свидетельствуют не только
частые ошибки в учебных переводах, но и неточности, встре-
чающиеся в изданных переводах. Приведем некоторые при-
меры, когда предположительное утверждение передается
как категорическое, что, конечно, неправильно:
In dem weiBen steinernen Dreieck, diesem eng verschach-
telten, stinkenden Hausergewirr unter gliihender Son-
ne, mochten fiinfzigtausend Menschen zusammenhausen.
(B. Frank. Cervantes, S. 101.)
В белом каменном треугольнике... жило пятьдесят
тысяч человек. (Русский перевод, стр. 95.)
Такая точность в отношении количества жителей в пере-
воде никак неоправдана. В оригинале mochten указывает
на приблизительность, которую здесь можно было бы пере-
дать, как «не меньше пятидесяти тысяч человек».
An diesen Gewassern lag Actium. In dieser Nacht,
seiner Fiebernacht, mupten sie daran vorubergefahren sein.
(B. Frank. Cervantes, S. 61.)
В этих водах лежал Акциум. Они должны были мино-
вать его этой ночью, пока он томился в бреду. (Русский
перевод: Б. Франк. Сервантес, стр. 68.)
(Нужно было бы: «Они, должно быть (по-видимому),
миновали его этой ночью».)
158
Man wollte auch von jeher etwas Menschenscheues,
Unheimliches, griindlich Verdachtiges an Unrat wahr-
genommen haben und erklarte, sich fiber seine vor Gericht
gefuhrten... Reden keinen Augenblick zu wundern. (H.
Mann. Professor Unrat, S. 178.)
Задним числом всем стало ясно, что Гнус всегда был
угрюмым, опасным, нелюдимым, так что и речи его на
суде... удивляться не приходится. (Русский перевод:
Г. Манн. Профессор Гнус, стр. 137.)
Здесь неправильно переведена конструкция с глаголом
wollen, который употреблен в данном случае для передачи
косвенной речи наряду с прямой речью и с косвенной речью
в конъюнктиве (в данном отрывке говорится о том, как
реагировали разные слои жителей города на речь Унрата
(Гнуса) в суде). Нужно было бы перевести так:
Многие утверждали также, что всегда и раньше заме-
чали, каким угрюмым, нелюдимым, подозрительным че-
ловеком был. Гнус, и заявляли, что речи его в суде уди-
вляться не приходится.
Глава VII
КАТЕГОРИЯ ЗАЛОГА
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
Категория залога отличается от других глагольных
категорий совершенно особым характером выражаемого
в ней отношения. И в немецком и в русском языке соот-
носительные залоговые формы — действительная и стра-
дательная — выражают не признаки самого действия, обоз-
начаемого глаголом (как формы лица, времени и накло-
нения), а служат для характеристики подлежащего с
точки зрения его отношения к действию. Форма дейст-
вительного залога показывает, что подлежащее — произ-
водитель действия (субъект), а форма страдательного за-
лога показывает, что подлежащее — предмет, подвергаю-
щийся действию (объект):
er priift — er wird gepriift он экзаменует — он экза-
менуется
Эта особенность категории залога тесно и непосредст-
венно связана со спецификой переходных глаголов, ко-
торым она только и свойственна. Переходные глаголы
обозначают действия, при которых обязательно наличие
предмета действующего и предмета, подвергающегося дейст-
вию. Благодаря залоговым формам соответствующие
существительные могут выступать в предложении двояко:
в качестве подлежащего или в качестве дополнения. При
действительной форме переходного глагола субъект дейст-
вия оформляется как подлежащее (именительный падеж),
а объект действия как прямое дополнение (винительный
падеж); при страдательной форме объект выступает как
подлежащее (в винительном падеже), субъект же (если он
указан) оформляется как косвенное дополнение (в русском
160
языке это всегда творительный падеж; в немецком — датель-
ный с von или винительный с durch).
Таким образом, залоговые формы глагола определяют
построение всего предложения.1 Именно этой особенностью
залоговых форм объясняется их двойственный противоре-
чивый характер. С одной стороны, залоговые формы глагола
выражают соотносительные (противоположные) значения
подлежащего: его «активность» как субъекта или его
«пассивность» как объекта1 2, ср.:
Peter begleitet Karl. — Peter wird von Karl begleitet.
Paul hat unseren Freund gerettet. — Paul wurde von
unserem Freund gerettet.
Но эти значения как противоположные сохраняются
только при неизменности падежной формы существитель-
ных, обозначающих субъект и объект. При изменении
форм этих существительных предложения с разными
залоговыми формами глагола-сказуемого выражают од-
но и то же содержание: одно и то же действие и одно и
то же отношение к нему обоих предметов, ср.:
Paul hat unseren Freund gerettet. — Unser Freund
wurde von Paul gerettet.
Следовательно, говоря о категории залога, необходи-
мо четко различать: 1) залоговые формы глагола, кото-
рые выражают активность или пассивность подлежащего,
а, следовательно, не могут заменяться одна другой без
изменения смысла предложения; 2) предложения с раз-
ными залоговыми формами глагола, так называемые дейст-
вительные и страдательные обороты (конструкции), ко-
торые могут выражать одно и то же реальное содержание,
и, следовательно, могут взаимозаменяться. Отсюда воз-
можность двух вариантов предложения для сообщения
одного и того же факта, основу которого образует пере-
1 Это дает основание считать, что категория залога «в области
грамматики ближе к' синтаксису предложения, чем к морфологии
слова». (В. В. Виноградов. Русский язык. М.—Л., 1947, стр. 606.)
2 О развитии значений залоговых форм см. в работе М. М.
Г у х м а н «Развитие залоговых противопоставлений в древне-
германском языке и становление системы форм страдательного за-
лога» (Докт. дисс., М., 1954).
11—775
161
ходное действие. Именно с этим связана «перелицовка»
предложений, к которой так охотно прибегают при обу-
чении иностранному языку:
Professor X. priift unsere Gruppe. — Unsere Gruppe
wird vom Professor X. gepriift.
Собственно говоря, возражать против такого приема нет
оснований, поскольку он базируется на внутренней за-
кономерности самого явления. Однако необходимо учи-
тывать различия, существующие между действительным
и страдательным оборотами.
Правило употребления залоговых форм очень просто:
если при сказуемом — переходном глаголе — подлежащее
обозначает производителя действия, то употребляется дейст-
вительная форма, если подлежащее обозначает объект ‘
действия, употребляется страдательная форма. Но что
же заставляет употреблять в качестве подлежащего, т. е.
в именительном падеже, слово, обозначающее предмет,
подвергающийся действию, в то время как для выражения
этого значения существует специальная форма — вини-
тельный падеж? Иначе говоря, чем определяется выбор
одного из двух возможных вариантов предложения —
действительного или страдательного оборота?
Как видно из примеров, эти варианты различаются
исходным пунктом высказывания, ср.:
Paul hat unseren Freund gerettet.
Павел спас нашего друга
Unser Freund wurde von' Paul gerettet.
Наш друг был спасен Павлом.
Professor X. priift die Gruppe 10.
Die Gruppe 10. wird vom Professor X. gepriift.
В действительном обороте данным является субъект
(Paul, Professor X.), в страдательном обороте данное —
объект действия (unser Freund, die Gruppe 10).1
Таким образом, выбор залогового оборота может быть
1 Иногда говорят, что в страдательном обороте объект действия
является центром высказывания. Но при этом не уточняется, что
понимается под центром высказывания — исходный пункт или новое.
162
обусловлен коммуникативным заданием высказывания.
Если при сказуемом, выраженном переходным глаголом,
данным является субъект, то употребляется действитель-
ный оборот, если же данным является объект, то упо-
требляется страдательный оборот.1
Однако этот критерий далеко не всегда является ре-
шающим. Во-первых, страдательный оборот может упо-
требляться и в том случае, когда объект действия —но-
вое, а не данное, ср.:
An diesem Flufi soil ein Wasserkraftwerk gebaut werden.
На этой реке будет построена гидроэлектростанция.
В немецком языке формы артикля обычно четко вы-
ражают в таких случаях, известен или неизвестен объект
действия, ср.:
Die Hatte wurde von uns am Waldrande gebaut. Eine
Hatte wurde von uns am Waldrande gebaut.
Во-вторых, — и это особенно важно — употребление
страдательного оборота необязательно, если объ-
ект действия является данным. В этих случаях возможен и
действительный оборот, при этом нагрузка объекта действия
(при действительном залоге это прямое дополнение) вы-
ражается при помощи порядка слов, интонации, в немец-
ком языке также при помощи артикля, ср.:
Unser Freund wurde von Paul gerettet.
Unseren Freund hat Paul gerettet.
Dieses Gedicht ist von Heine geschrieben worden.
Dieses Gedicht hat Heine geschrieben.
Der Brief wurde sofort abgesandt.
Den Brief hat man sofort abgesandt.
Итак, возможны не только залоговые варианты вы-
ражения одного и того же факта. Возможны также за-
логовые синонимы, т. е. предложения, в которых при раз-
1 В силу специфики категории залога здесь приходится говорить
не о нагрузке членов предложения (как в других случаях), а о
нагрузке реальных предметов, т. е. об их известности или неизве-
стности для слушающего. Ведь и субъект и объект могут быть пред-
ставлены и как подлежащее и как дополнение.
11*
163
ных залоговых формах глагола-сказуемого выражается не
только один и тот же факт, но и одно и то же коммуни-
кативное задание.
Различие между залоговыми вариантами, как установле-
но выше, заключается в задании высказывания (Paul holte
unseren Freund ab. — Unser Freund wurde von Paul abgeholt).
Различия между залоговыми синонимами имеют сти-
листический характер, преимущественно жанровый. Дейст-
вительные конструкции употребляются предпочтительно
в разговорной речи, в языке художественной литературы;
страдательные конструкции находят широкое распростра-
нение в деловой речи.
Такое распределение сфер употребления не случайно.
Предпочтение страдательных конструкций в деловой про-
зе обусловлено прежде всего тем, что они дают возмож-
ность предельно ясно выразить не только содержание,
но и смысл предложения, его коммуникативное задание.
Рассмотрим следующий пример:
Die sehr wechselvolle Farbung der Wieseneidechse
wird durch die Beschaffenheit des Bodenuntergrundes
beeinflupt.
Здесь данным является объект действия «изменчивая
окраска полевой ящерицы», в предложении сообщается,
чем эта окраска обусловливается (от чего зависит). Это
отношение и коммуникативное задание отчетливо вы-
ражены страдательным оборотом. Употребление в данном
случае действительного оборота могло бы привести к
двусмысленности предложения, поскольку формы име-
нительного и винительного падежей данных существи-
тельных (женского рода) совпадают, ср.:
Die sehr wechselvolle Farbung der Wieseneidechse
beeinflupt die Beschaffenheit des Bodenuntergrundes.
При таком варианте неясно, что является субъектом
и что объектом действия/(Правда, значение употребляемых
здесь слов исключает обратное отношение — окраска яще-
рицы не может влиять на свойства подпочвы, — но ведь
в этом нужно сначала разобраться). Изменение же порядка
слов при употреблении действительного оборота привело
бы к искажению коммуникативного задания, данным ока-
164
залось бы «структура подпочвы», а не «окраска ящерицы»,
как это должно быть в данном тексте, и тем самым была бы
нарушена логическая связь с предыдущим, ср.:
Die Beschaffenheit des Bodenuntergrundes beeinfluBt
-die sehr wechselvolle Farbung der Wieseneidechse.
Употребление действительных и страдательных конст-
рукций обусловлено еще одним моментом, а именно: на-
личием или отсутствием указания на производителя дейст-
вия. Страдательные конструкции особенно часто упо-
требляются в тех случаях, когда в предложении действую-
щее лицо не указано (двучленный пассив). Подлежащее
(объект действия) при этом часто бывает данным, новое
же в этих случаях содержится в сказуемом или в обстоя-
тельствах (время, место, образ действия), ср.:
40 Prozent der in Ungarn erzeugten Maschinen werden
export iert.
40% производимых в Венгрии машин вывозятся.
Dieses Museum wurde 1937 eroffnet.
Этот музей был открыт в 1937 году.
Но подлежащее — объект действия — может быть в
страдательном обороте и новым (именно при отсутствии
указания на деятеля это бывает довольно часто). Данным
при этом является обстоятельство или сказуемое:
Es wurde auch eine Bodenreform eingefiihrt.
Была проведена также земельная реформа.
In zwei Jahren werden drei neue Kraftwerke in Betrieb
gesetzt.
Через два года будут пущены три новые электростан-
ции.
Итак, действительные и страдательные обороты яв-
ляются параллельными конструкциями. Они могут вы-
ражать один и тот же факт, но с разным коммуникатив-
ным заданием; они могут выражать один и тот же факт
с одним и тем же коммуникативным заданием, но разли--
чаться в стилистическом плане.
Употребление залоговых оборотов обусловлено, сле-
довательно, коммуникативным заданием и функциональ-
/65
ным стилем речи. Большую роль играет также наличие
или отсутствие указания на' производителя действия.
Все эти факторы находятся в тесном взаимодействии,
поэтому и нельзя дать совершенно точных правил употреб-
ления залоговых форм.
Все сказанное о сущности категории залога и,специ-
фике употребления залоговых форм относится и к немец-
кому и к русскому языку. Однако в русском языке ка-
тегория залога имеет ряд особенностей морфологического
характера, которые и являются, на мой взгляд, причиной
того, что данная категория находит различное толкова-
ние в русских грамматиках. Расхождения касаются преж-
де всего количества залогов, а также соотношения залога
с переходными глаголами и глаголами на -ся.1 В отноше-
нии же значений действительного и страдательного залогов
и их употребления, т. е. непосредственных фактов языка,
взгляды, в основном, сходятся.
Различия между немецким и русским языком в отно-
шении залога отмечаются: 1) в способе образования форм
страдательного залога; 2) в степени распространенности
страдательных оборотов.
ОБРАЗОВАНИЕ ФОРМ СТРАДАТЕЛЬНОГО ЗАЛОГА
В немецком языке образование форм страдательного
залога отличается полной унификацией. Все они описа-
тельные и образуются от всех переходных глаголов по
t одному и тому же правилу: из вспомогательного глагола
werden в соответствующей форме времени и наклонения
и причастия II спрягаемого глагола.
В русском языке формы страдательного залога обра- _
1 Так, например, «Грамматика русского языка» (Изд-во АН СССР)
различает три залога: действительный, возвратно-средний и страда-
тельный, а в «Современном русском языке. Морфология». (Изд-во А1ГУ,
1957) выделяются только действительный и средне-возвратный за-
логи, страдательный же залог усматривается только в системе при-
частий. Разные взгляды существуют также по поводу того, какие
формы считать собственно залоговыми формами — формы на «-ся»
со страдательным значением или конструкции со страдательными при-
частиями, либо же и те и другие. Я исхожу здесь из последнего тол-
кования, представленного в «Грамматике русского языка» (т. I,
Изд-во АН СССР, 1952).
166
зуются различно и связаны с видом глагола. От пере-
ходных глаголов несовершенного вида форма страда-
тельного залога образуется при помощи частицы -ся (стро-
ить — строиться; обсуждать —- обсуждаться; произносить
— произноситься). У переходных глаголов совершенного
вида значение страдательного залога выражается стра-
дательными причастиями, употребляемыми с глаголом
«быть», который в настоящем времени не употребляется
(как в именном сказуемом).
Таким образом, унифицированной немецкой форме,
нейтральной в отношении вида (как и все другие формы
глагола), соответствуют в русском языке две различно
образованные формы страдательного залога, различаю-
щиеся по видовому значению:
( строился
wurde gebaut у был ПОСТрОен
..I, * Г будет строиться
wird gebaut werden будет построен
soli (kann) gebaut ( должен (может) строиться
werden ( должен (может) быть пост-
роен
Важно обратить внимание на то, что русская форма
со страдательным причастием двузначна: она* может вы-
ражать как действие, которому подверглось или будет
подвергнуто подлежащее — объект действия, так и со-
стояние подлежащего (возникшее, правда, в результа-
те определенного действия, но действие это уже неакту-
ально).
В немецком языке эти два значения выражаются двумя
различными формами (хотя и имеющими общий компо-
нент — причастие II переходного глагола). В этих слу-
чаях имеет место, следовательно, обратная картина: од-
ной русской форме соответствуют две немецкие:
с
был построен
будет построен
( wurde gebaut
\ war gebaut
( wird gebaut werden
t wird gebaut sein
167
Ср. следующие соответствия:
Dieses Haus wurde sehr lange gebaut.
Этот дом строился очень долго.
Das Haus wurde 1930 gebaut.
Дом был построен в 1930 году.
Das Haus war fest gebaut, sah aber nicht besonders
schon aus.
Дом был прочно построен, но он был не очень красив.
In dieser Schlacht wurde er verwundet.
В этом бою он был ранен.
Er war schwer verwundet und konnte nicht gehen.
Он был тяжело ранен и не мог идти.
В аспекте усвоения немецкого страдательного залога
русскими учащимися описанное соотношение форм ска-
зывается двояко.
Тот факт, что одной немецкой форме в русском языке
соответствуют две формы (wurde gebaut «строился» и
«был построен») может вызывать затруднения в анали-
тическом аспекте. Но в основном это те же трудности, ко-
торые связаны с отсутствием категории вида в немецком
языке, и преодолеваются они также легко. В большинст-
ве случаев из контекста (узкого или широкого) ясно,
идет ли речь о законченном или незаконченном дейст-
вии. Поэтому при переводе на русский язык не пред-
ставляет особого труда выбор одной из двух возможных
форм — формы на -ся или' конструкции с причастием.
Большие трудности и уже преимущественно в конст-
руктивном аспекте связаны с тем, что двум немецким
формам с разным значением в русском языке соответст-
вует одна двузначная форма.
При построении немецкого предложения (например,
при переводе русских конструкций «был»+причастие стра-
дательное) приходится выбирать одну из двух возможных
форм: с wurde или с war. Усвоение употребления этих форм
дается учащимся с большим трудом, потому что этим двум
формам в родном языке соответствует одна форма, выра-
жающая два значения, которые учащиеся не привыкли
дифференцировать.
!68
Пример типичной ошибки:
Das Zimmer war sauber und gemiitlich. Die Wande
wurden frisch ,,angestrichen“ (вместо: waren... angestri-
chen).
(Между прочим, именно ошибки такого характера мо-
гут быть с успехом использованы для иллюстрации раз-
ницы между данными формами.) Но особенно часты ошиб-
ки, когда вместо нужного wurde употребляется war, т. е.
форма, целиком аналогичная русской (или для буду-
щего времени вместо wird... werden, wird... sein, а также
с модальными глаголами вместо: soil gebaut werden,
soil gebaut sein), напр.:
In dieser Schlacht „war" er verwundet (вместо: wurde).
In der Konferenz wird das neue Projekt besprochen
„sein" (вместо: ...besprochen werden).
СТЕПЕНЬ РАСПРОСТРАНЕННОСТИ СТРАДАТЕЛЬНЫХ
ОБОРОТОВ
Наблюдения показывают, что в немецком языке стра-
дательные обороты употребляются значительно чаще, чем
в русском. Факт этот отмечается почти во всех учебниках
грамматики немецкого языка для русских. Это же дока-
зывает практика перевода.
Попытаемся вскрыть причины этого и попутно не-
которые особенности употребления форм страдательного
залога:
1. В немецком языке больше переходных глаголов.
Известно, что многим из них в русском соответствуют не-
переходные глаголы, которые не могут иметь страдатель-
ной формы, поскольку при них не может употребляться
прямое дополнение:
Er darf nicht gestort werden.
Ему нельзя мешать.
Der Berg wurde endlich bestiegen.
Наконец (мы) взошли на гору.
2. В немецком языке формы страдательного залога уни-
фицированы и однозначны. В русском же языке частица
-ся, служащая для образования страдательной формы от
169
глаголов несовершенного вида, многозначна. При помощи
ее образуются также глаголы с возвратным, взаимным и
другими значениями, причем эти образования возможны
и от переходных глаголов. Потенциальная многознач-
ность форм на -ся значительно ограничивает упо-
требление страдательного залога от глаголов несовершен-
ного вида (и даже вообще возможность образования
этих форм). Поэтому далеко не все переходные глаголы
несовершенного вида могут иметь формы страдательного
залога. Так например, глаголы: «хвалить, помнить, умы-
вать, купать, одевать» и др. вообще не употребляются в
форме страдательного залога, а многие глаголы несовер-
шенного вида возможны в форме страдательного залога
только в условиях совершенно однозначного контекста.
3. В немецком языке возможность выражения ком-
муникативной нагрузки прямого дополнения (объекта
действия) как данного при помощи его препозиции в дейст-
вительном обороте чаще ограничена тем, что винительный
падеж совпадает с именительным. Для устранения дву-
смысленности необходимо употребить страдательный оборот.
В русском языке случаи совпадения винительного
падежа с именительным наблюдаются значительно реже
(особенно важно, что для имен одушевленных такое совпа-
дение практически исключено; см. гл. I). Поэтому прямое
дополнение (объект действия) — если оно данное — может
находиться в препозиции без ущерба для содержания
предложения. Таким образом, и коммуникативное задание
и соответствующее отношение может быть выражено без
помощи формы страдательного залога.
В таких случаях страдательный оборот в русском язы-
ке является только стилистическим синонимом действи-
тельного оборота, ибо он не является единственно воз-
можным способом выражения определенного значения.
Сравним следующие предложения:
Капиталисты эксплуатируют рабочих.
Die Ка pita listen beuten die Arbeiter aus (если речь идет
о капиталистах).
Рабочих эксплуатируют капиталисты
Рабочие эксплуатируются капиталистами (если речь
идет о рабочих).
170
В немецком языке в последнем случае возможна только
страдательная конструкция:
Die Arbeiter werden von den Kapitalisten ausgebeutet.
•»
Таким образом, в ряде случаев, когда в русском языке
возможны не только залоговые варианты (предложения с
разным исходным пунктом), но и залоговые синонимы (пред-
ложения с одним и тем же исходным пунктом), в немецком
языке залоговые синонимы невозможны, и для выражения
данного факта, если исходное — объект действия, употре-
бляется только страдательный оборот. Это обстоятельство
также способствует большей распространенности пассива в
немецком языке.
4. В немецком языке больше выражена тенденция.
к «подлежащному» оформлению предложения. Это и яв-
ляется, причиной более частого употребления страдатель-
ных оборотов при отсутствии указания на деятеля. Упо-
требляемое в таких случаях в соответствующем действи-
тельном обороте подлежащее man, по-видимому, не соот-
ветствует стилистической норме деловой речи, требующей
предельной точности.
В русском языке в случаях, когда не указан произ-
водитель действия, чаще, чем в немецком, потребляются
действительные обороты.
Итак, в немецком языке страдательные конструкции
имеют более широкое распространение, что обусловлено
более широкой возможностью образования однозначных
форм и необходимостью их употребления для выражения
соответствующих значений. Поэтому в немецком языке
стилистическое различие между действительными и стра-
дательными оборотами менее ярко выражено. Страдатель-
ные обороты употребляются не только в деловой речи,г
но достаточно часто и в разговорной речи и в' языке ху-
дожественной литературы.
В русском языке употребление страдательных конст-
рукций более ограничено, ибо и возможность и необхо-
димость их применения значительно уже. Отсюда более
ярко выраженные стилистические различия между зало-
говыми синонимами. Сфера употребления страдательных
оборотов в русском языке в значительной степени ограни-
чена деловой речью. В разговорной речи страдательные
171
обороты нередко звучат «по-газетному», ср., например:
«Делегация была встречена представителями профсоюзов»
(звучит вполне естественно в газетной заметке, конечно,
здесь возможен и действительный оборот). «Вчера приехала
моя мать. Ее встречали брат и сестра». («Она была встре-
чена братом и сестрой» звучало бы неестественно.)
Большая или меньшая степень стилистической ок-
раски, являясь результатом большей или меньшей рас-
пространенности той или иной формы, в свою очередь,
оказывает обратное влияние на степень и сферу распрост-
раненности данной формы. Этим, возможно, объясняются
«усложненные» случаи употребления страдательных обо-
ротов. Так, например, в русском языке получила рас-
пространение конструкция типа: «Им был написан ряд ста-
тей...», употребляемая при сугубо деловом изложении
фактов (например, в кратких биографиях) и не оправдан-
ная с точки зрения непосредственных функций страдатель-
ного залога.
* * *
Специфика страдательного залога в немецком и рус-
ском языках обусловливает способы его перевода. Не-
мецкие страдательные обороты1 могут переводиться на
русский и страдательным и действительным оборотами.
При «выборе варианта необходимо учитывать: 1) возмож-
ность однозначной формы страдательного залога и ее
естественное звучание в русском языке; 2) сохранение
коммуникативного задания; 3) стиль речи.
1 Подчеркиваем: обороты, а не формы, ибо изменение только
формы приводит к искажению смысла.
ЧАСТЬ 1 I
СИНТАКСИС
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
В немецком и русском языках не только полностью
совпадают функции предложения — оно служит для вы-
ражения и сообщения мысли во всех языках — и состав
синтаксических категорий, выражающих в обоих языках
одинаковое содержание. Будучи языками одной и той
же языковой семьи, немецкий и русский языки распо-
лагают также в значительной степени одинаковыми средст-
вами выражения синтаксических категорий, в том числе
такими средствами синтаксической связи, как согласова-
ние, управление, порядок слов (словорасположение) и
интонация. Различия наблюдаются в формах и сте-
пени использования сходных формальных, средств выра-
жения, в их соотношении и взаимодействии^
Специфика соотношения общего и различного в син-
таксисе сопоставляемых языков отчетливо выступает в про-
стом предложении, представляющем собой основу всего
синтаксического строя. В этом легко убедиться, рассмотрев
бегло с этой точки зрения основные синтаксические кате-
гории.
Категория предикативности — лицо, время и модаль-
ность в ее основных значениях действительности, возмож-
ности и побуждения — выражается в обоих языках пре-
имущественно в сказуемом (личной формой глагола), но
в русском языке чаще, чем в немецком наблюдаются откло-
нения от этой нормы (см. гл. VIII). Известное различие
имеется в способах выражения особого модального значе-
ния — предположения, которое в русском языке, как пра-
вило, выражается не в сказуемом, а при помощи модаль:
ных слов, в немецком же языке, наряду с модальными сло-
вами, может быть выражено и формой сказуемого — кон-
775
струкциями с модальными глаголами и формами футурума
(см, гл. VI).
Коммуникативная установка — повествовать ьность,
вопросительность, побудительность — выражается путем
особого оформления предложения, как повествовательного,
вопросительного или побудительного. В обоих языках для
этого используются интонационные средства. В немецком
языке для дифференциации этих значений служит также
порядок слов, а именно варианты местоположения сказуе-
мого— второе или первое место (см. гл. X).
Значительное сходство отмечается и в отношении членов
предложения. В обоих языках имеются одни и те же пять
членов предложения. Это два главных члена предложения —
подлежащее и сказуемое — и три второстепенных — до-
полнение, определение и обстоятельство (во многих грам-
матиках в немецком языке выделяется как особый член
предложения предикативный атрибут; см. гл. III).
Члены предложения совпадают в обоих языках также
и по их значению. Подлежащее выражает предмет, признак
которого дан в сказуемом1, а сказуемое, тем самым —
признак предмета, выраженного подлежащим. Дополнения
обозначают другие предметы, так или иначе участвующие
в действии. Обстоятельства указывают на время, место,
причину, цель, характер действия. Определения выражают
признак предмета, обозначаемого существительным, неза-
висимо от его функции в предложении.
Помимо этого своего основного значения члены пред-
ложения в каждом конкретном предложении (если оно
выполняет свою непосредственную функцию единицы сооб-
щения) получают, в зависимости от коммуникативного
задания высказывания, нагрузку данного или нового в сооб-
щении, которая выражается в обоих языках также весьма
сходными средствами, хотя имеются значительные различия
в использовании этих средств (см. гл. IX).
Сходство между сопоставляемыми языками наблюдается
также в способах выражения членов предложения, в их
структуре. Одни и те же члены предложения выражаются
в немецком и русском языках, как правило, одними и теми
1 При переходном действии признак этот может быть и «активным»
и «пассивным»: ег priift — er wird gepriift (см. гл. VII).
174
же частями речи и их соответствующими категориями. Так,
подлежащее и дополнение выражаются преимущественно
существительным (или местоимением) в определенной па-
дежной форме, а сказуемое — глаголом в определенной
личной форме (лица, времени, наклонения).
В основе частных различий в оформлении членов пред-
ложения в немецком и русском языках лежит тенденция
к большей унификации формы членов предложения в не-
мецком языке, чем в русском. Это касается, прежде всего,
членов предложения, выражаемых именем существитель-
ным. Конкретные проявления этой тенденции рассматри-
ваются в соответствующей главе, посвященной имени
существительному. С тенденцией к унификации формы
главных членов предложения — подлежащего и сказуемого
— связаны непосредственно такие явления, как двусостав- <
ность и глагольность предложения, которые освещаются
в главе VIII.
Таким образом, в отличие от морфологии, где, наряду
с формально-структурными различиями, имеются также
расхождения и в выражаемых значениях (как это показано
в I части), различия между немецким и русским языками
в области синтаксиса имеют почти исключительно формаль-
но-структурный характер.1
Поэтому в данной работе, в соответствии с ее целевой
установкой, берем за исходное основные формально-струк-
турные элементы строя предложения, считая, что при
1 Подчеркивание формально-структурного характера различий между
немецким и русским языком в области синтаксиса отнюдь не умаляет
их значения. Основу специфики каждого языка, конечно, составляют
его структурные особенности и недооценивать их недопустимо. Но не-
правильной была бы и другая крайность — переоценка структурных
особенностей немецкого языка. Примером может служить очень интере-
сная работа Ш. Балли «Общая лингвистика и вопросы французского
языка» (русский перевод, М., 1955), в которой автор, в остроумной фор-
ме излагая различия между французским и немецким языком, преуве-
личивает, на мой взгляд, значение структурных особенностей обоих язы-
ков и делает далеко идущие выводы. Известная переоценка значения
структурных особенностей немецкого языка имеет место также в работах
В. Г. Адмон и (см., например, его книгу «Введение в синтаксис сов-
ременного немецкого языка», М., 1955), в которых, на мой взгляд,
проявляется тенденция к преувеличению роли рамочной конструкции в
строе немецкого языка как средства выражения структурного единства
предложения.
/75
таком Методе лучше всего могут быть показаны особенно-
сти сопоставляемых языков. Объем работы заставляет
ограничиться рассмотрением наиболее важных в сопоста-
вительном плане явлений синтаксиса простого предложе-
ния.
Это, прежде всего, явления, получившие название
«двусоставности и глагольности», с которыми связан целый
ряд особенностей в построении предложения в немецком
и в русском языках.
Особые главы посвящаются порядку слов и интонации
как неотъемлемым компонентам формы предложения, в
которых тесно и своеобразно переплетаются общие и осо-
бенные признаки сопоставляемых языков.
Некоторое отклонение от избранного принципа — исхо-
« дить из структурных элементов предложения, а не из
категорий — представляет собой глава «Коммуникативная
нагрузка членов предложения». Здесь приходится брать
за исходное самую категорию, так как это явление не
фигурирует в составе синтаксических категорий в учеб-
никах грамматики и требует поэтому более подробного
освещения.
Глава VIII
ДВУСОСТАВНОСТЬ И ГЛАГОЛЬНОСТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
В грамматиках немецкого языка, написанных для рус-
ских, часто как особые признаки немецкого предложения
подчеркиваются двусоставность и глагольность.1 Однако
это положение требует уточнения. Ведь и в русском языке,
как и в других индоевропейских (и не только в индоевро-
пейских) языках типичным является двусоставное пред-
ложение с глагольным сказуемым, поскольку именно
такой строй предложения наиболее четко отражает его
логическую структуру и коммуникативную сущность. Осо-
бенность немецкого языка по сравнению с русским заклю-
чается в том, что в немецком языке эти структурные приз-
наки предложения являются более обязательными (в чем
проявляется, на мой взгляд, тенденция к унификации
формы главных членов предложения). Так, двусоставное
оформление предложения в немецком языке обязательно
не только в тех случаях, когда двусоставность мотивирована
содержанием предложения, но и тогда, когда она противо-
речит содержанию.
Такая «формальная двусоставность» представляет собой
специфическую черту немецкого языка, чуждую русскому
языку. В русском языке чаще наблюдаем обратное явление,
а именно отклонения от двусоставного построения пред-
ложения с глаголом в личной форме, в том числе и в слу-
чаях, когда предложение по содержанию двусоставное.
Это явление можно назвать «формальной односоставно-
стью». Возможность таких отклонений служит в русском
языке источником широко развитой синонимии типов
*См., например, Е. И. Ш е н д е л ь с. Грамматика немецкого
языка. Изд. 3, М., 1958, стр. 206; Е. В. Г у л ы г а и М. Д. Н а т а н -
зон, цит. соч., стр. 238—239.
12—775
177
предложений, обеспечивающей выражение различных сти-
листических оттенков.
Большая обязательность двусоставного оформления
предложения в немецком языке проявляется, во-первых,
в том, что в немецком предложении более обязательно
наличие подлежащего, т. е. слова в именительном падеже,
с которым согласуется сказуемое; во-вторых, в том, что
в немецком языке в составе сказуемого более обязательно
наличие глагола в личной форме, которая согласуется
с подлежащим.
Однако речь идет именно о большей, а отнюдь не об
абсолютной обязательности этих признаков, ибо и в не-
мецком языке — в определенных условиях — возможны
предложения без подлежащего и предложения без сказуе-
мого, выраженного личной формой глагола.
ФОРМАЛЬНО-ДВУСОСТАВНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ.
ЭЛЛИПС ПОДЛЕЖАЩЕГО
С большей обязательностью подлежащего в немецком
предложении, иначе говоря с двусоставной структурой
предложения, связаны следующие особенности немецкого
языка по сравнению с русским:
1. В немецком языке оформляются как двусоставные
предложения — с подлежащим — не только личные пред-
ложения, в которых такое оформление соответствует их
смысловой структуре, но и неопределенно-личные и без-
личные. В этих типах предложений в качестве подлежащего
обязательно употребляются местоимения man и es, что
и делает их двусоставными. Но двусоставность эта фор-
мальная, поскольку подлежащие man и es не обозначают
никакого реального лица или предмета. Man является
только формальным признаком неопределенно-личного (или
обобщенно-личного) характера предложения. Es указывает
на безличность, на то, что, говоря словами А. М. Пешков-
ского, «подлежащее устранено не только из речи, но и из
мысли». Характерно, что единственные два случая, когда
в немецком языке возможно бесподлежащное^ оформление
безличного предложения (т. е. без es, типа: mich friert,
hier wird gearbeitet) не имеют безличного значения (более
подробно они рассматриваются ниже).
178
В русском языке и неопределенно-личные и безличные
предложения являются односоставными — в них нет под-
лежащего, что соответствует смысловой специфике таких
предложений.1
В неопределенно-личных предложениях действующее
лицо (носитель признака, выраженного в сказуемом),
хотя реально и существует, но не называется. (Причины
«неназывания» действующего лица могут быть различны:
оно (или они) неизвестно говорящему, либо указание
на него не нужно или нежелательно.)1 2 В безличных пред-
ложениях подлежащее отсутствует, ибо действующего лица
нет и в действительности.
Итак, русским односоставным (бесподлежащным) пред-
ложениям в немецком языке соответствуют двусоставные
предложения с формальным подлежащим, ср.: -
Спрашивают о твоем бра-
те.
Об этом фильме много
говорили.
Было холодно.
Вскоре начало рассветать.
Man fragt nach deinem Bru-
der.
Ober diesen Film spracb man
viel.
Es war kalt.
Bald begann es zu dammern.
Это различие между немецким и русским языком до-
ставляет русским учащимся немало трудностей в кон-
структивном плане. Привычка оформлять неопределенно-
личные и безличные предложения без подлежащего, соот-
ветственно его содержанию, преодолевается с трудом,
и даже на продвинутой ступени обучения нередко допу-
скаются ошибки (выпадает man или es). Особенно часто
это случается, если предложение начинается со второсте-
пенного члена предложения или же в придаточных пред-
ложениях, напр.:
AnlaBlich dieses groBen Ereignisses veranstaltete ein
Fest. (Вместо: AnlaBlich dieses groBen Ereignisses ver-
anstaltete man ein Fest.)
1 Прекрасный анализ специфики содержания безличных и не-
определенно-личных предложений, который целиком можно распро-
странить на эти виды предложений и в немецком языке, дает
А. М. Пешковский (цит. соч., гл. XIV—XV).
2 Характерно, что в неопределенно-личных предложениях всегда
говорится о действиях людей.
12*
179
Wir beschlossen Rast zu machen, da schon dunkei
wurde. (Вместо: Wir beschlossen Rast zu machen, da es
schon dunkei wurde.)
2. В немецком языке очень ограничена возможность
опущения подлежащего в личных предложениях. В рус-
ском же языке эллипс подлежащего, выраженного личным
местоимением, довольно распространен, конечно, в одно-
значных контекстах (в диалоге, в придаточных предложе-
ниях при совпадении подлежащего в главном и прида-
точном, напр.: «Ты пойдешь с нами? — (Да), пойду. Он
знает (знал) об этом? — (Да), знает (знал).1
Интересно отметить, что такая «бесподлежащная» форма
ответа возможна без утвердительного «да», в то время как
полная форма может только следовать за ним, ср.: «Он
знает об этом?—Да, он знает».
В немецком языке в ответах на вопросы без вопроси-
тельного слова опущение подлежащего, как правило, не-
возможно (конечно, можно ответить только «да» или «нет»),
ср.:
WeiB er dariiber? — Ja, er weiB.
Ist er zuriickgekommen? — Ja, er ist zuriickgekommen.
Опущение подлежащего возможно, как правило, только
в ответах на вопросы с вопросительным словом, напр.:
Was ist dir passiert? — Bin gefallen.
Warum wollen Sie schon gehen? — Habe viel zu tun.
(Ср. ответ Гретхен на предложение Фауста проводить ее:
„Bin weder Fraulein, weder schon,
Kann ungeleitet nach Hause gehn.“)
В немецком языке невозможно также опущение подле-
жащего в придаточном предложении. В русском языке
при одинаковом подлежащем в главном и придаточном
предложениях, в придаточном оно, как правило, опускает-
ся, ср.:
1 О стилистических оттенках эллиптических (неполных) пред-
ложений в русском языке см. А. Н. Гвоздев. Очерки стилистики
русского языка. М., 1952, § 312—321; в немецком языке см. Е. R i е s е 1.
Abrifi der deutschen Stilistik. M., 1954, § 119.
180
Он не мог приехать, так как внезапно заболел.
Er konnte nicht kommen, weil er plotzlich krank wurde.
(Именно в таких случаях русские учащиеся нередко допу-
скают ошибку в построении немецкого предложения,
опуская подлежащее: Er konnte nicht kommen, weil plotz-
lich krank wurde.)1
ПРЕДЛОЖЕНИЯ С ПОДЛЕЖАЩИМ man
Особого внимания в сопоставительном плане заслужи-
вают формально-двусоставные предложения с подлежащим
man, которые в немецких грамматиках обычно рассма-
триваются как неопределенно-личные предложения. Основ-
ная особенность этой структуры — man + глагол в
3-м лице единственного числа — заключается в том, что
она неоднозначна в отношении характера действующего
лица.
Предложения с man при совершенно одинаковом офор-
млении (man — подлежащее, сказуемое в 3-м лице единст-
венного числа) и одной и той же общей функции — они
дают возможность не называть конкретно действующее
лицо — могут иметь два основных значения в отношении
характера этого неназываемого лица: собственно неопре-
деленно-личное и обобщенно-личное значение. В первом
случае лицо неизвестно или его не хотят называть; во вто-
ром случае лицо имеет обобщенный характер (действие
относится к любому лицу при данных обстоятельствах).
В русском языке эти два значения выражаются разно-
оформленными предложениями, которые в русских грамма-
тиках, именно в силу того, что они имеют различную фор-
му, выделяются как два особых вида односоставных пред-
ложений.2 Различие в оформлении этих двух значений
1В языке немецкой художественной литературы встречается
эллипс подлежащего-местоимения в повествовании. Этот прием
имеет ярко выраженный стилистический характер именно в силу
явного отступления от нормы, напр.:
Kaspar Prockel kam... Musterte geduckt, aus tiefliegenden,
miBtrauischen Augen seinen Chef. Kramte Plane aus Zeichnungen.
Dozierte eifrig im Dialekt. (L. Feuchtwanger. Erfolg.)
a В немецких грамматиках они не выделяются как особые виды
(иногда указывается только на оттенки значений внутри .общей
181
заключается, прежде всего, в форме сказуемого: в неопре-
деленно-личных предложениях сказуемое выражено глаго-
лом в форме 3-го лица множественного числа, причем
подлежащее совершенно исключено. В обобщенно-личных
предложениях сказуемое оформляется как 2-е лицо един-
ственного (или множественного) числа, причем в некото-
рых случаях может употребляться и соответствующее ме-
стоимение в качестве подлежащего.
Таким образом, одной немецкой структуре, недиффе-
ренцированно выражающей два значения, в русском соот-
ветствуют две дифференцированные: ~
Man erzahlte mir ausftihrlich da von.
Мне рассказывали об этом подробно.
Wenn man Erfolg haben will, muB man tiichtig arbei-
ten.
Если хочешь добиться успеха, должен (нужно)
хорошо работать.
Was man saet, das wird man ernten.
Что посеешь, то и пожнешь.
Особенностью обобщенно-личных предложений в не-
мецком языке является также то, что с подлежащим man
может соотноситься «обобщенное» дополнение, выражен-
ное местоимением einen, einem. В немецком языке einen,
einem в функции дополнения, как и man в функции под-
лежащего, должно присутствовать обязательно. В русском
языке ему может соответствовать местоимение 2-го лица
единственного числа в косвенных падежах, но далеко
необязательно, ср.:
Die Stadt Dusseldorf ist sehr schon, und wenn man
in der Feme an sie denkt und zufallig dort geboren ist,
wird einem Wunderlich zumute. (H. Heine. Ideen. Das
Buch Le Grand.)
Город Дюссельдорф очень красив, и когда на чуж-
бине вспомнишь о нем, будучи случайно уроженцем его,
на душе становится как-то смутно. (Русский перевод.)
группы неопределенно-личных предложений), что, конечно, обу-
словлено отсутствием формальных различий между ними. В некоторых
грамматиках о предложениях с man вообще не говорится (напр.:
W. Jung. Kleine deutsche Grammatik).
182
Предложения с man имеют еще одну функцию. Они
широко используются как стилистические синонимы лич-
ных предложений. Man может употребляться вместо личных
местоимений, указывая на лица вполне определенные,
уже упомянутые. Интересно отметить, что такое употре-
бление данной конструкции встречается, пожалуй, даже
чаще, чем употребление ее в основных значениях, и рас-
пространено как в языке художественной литературы,
так и в разговорной речи (конечно, в однозначных контек-
стах). В последнем случае man часто соотносится с 1-м
или 2-м лицом.
В русском языке также возможно употребление неопре-
деленно-личных и обобщенно-личных конструкций в зна-
чении личных предложений, при отнесенности действия
к определенным лицам, но оно распространено значительно
меньше, чем в немецком языке. По-видимому, это связано
с двусоставностью этих предложений в немецком языке
и односоставностью их в русском.
Значение предложений с man,обычно достаточно ясно
выявляется из контекста и не представляет, следовательно,
особых трудностей для перевода. Если такое предложение
употреблено вместо личного, то оно обычно переводится
личным предложением с подлежащим, ср.:
Am Morgen wurde man mit FuBstoBen geweckt.
(B. Frank. Cervantes.)
Утром они (пленные) были разбужены пинками.
Или: Утром их (пленных) разбудили пинками. (Русский
перевод.)
Man hatte eine knappe Viertelstunde auf einer zugigen
Kaimauer gestanden. Es regnete, und man fror. (B. Brecht.
Dreigroschenroman.)
Они постояли с четверть часа на набережной на
ветру. Шёл дождь и все озябли. (Речь идет о комиссий
по приемке кораблей.)
Ср. также сугубо разговорные предложения:
Man will doch etwas freie Zeit haben.
Ведь (мне) хочется иметь немного свободного времени.
Man ist schlieBlich auch Mensch.
В конце концов, я тоже человек,
183
Man sieht sich ja kaum.
Ведь мы почти не видимся.
В конструктивном плане конструкции с man в обоб-
щенно-личном и личном значении,а особенно употребление
einen и einem в значении обобщенного объекта, усваивается
с трудом, по-видимому, потому, что за местоимением man с
самого начала обучения закрепляется в сознании учащихся
одно значение, и ’оно ассоциируется только с русскими
конструкциями: «говорят, играют» и т. п.
При необходимости выражения обобщен но-личного
значения учащиеся стремятся строить предложения по
аналогии с русским языком, употребляя сказуемое во 2-м
лице единственного числа, напр.:
«.Смотришь на этот дом и восхищаешься...»
Du schaust dir das Haus an...1
Предложения c man во всех своих значениях, хотя и не
во всех случаях, могут иметь в качестве синонимов безлич-
но-пассивные конструкции (см. ниже). При этом, как и
предложения с man, эти конструкции очень распростра-
нены при отнесенности действия к вполне определенным
лицам, ср.:
Wir verbrachten diese zwei Wochen im Erholungs-
heim sehr angenehm. Es wurde gebadet und gerudert,
abends etwas musiziert. (Man badete, man ruderte,
abends musizierte man.)
...(Мы) купались, занимались греблей, по вечерам
играли и пели.
Wo gehobelt wird, fallen Spane. (Wo man Holz haut,
fallen Spane.)
Лес рубят — щепки летят.
ФОРМАЛЬНО-ОДНОСОСТАВНЫЕ (ФОРМАЛЬНО-
БЕСПОДЛЕЖАЩНЫЕ) ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Формально-односоставными здесь называем предложе-
ния, в которых признак, выраженный сказуемым, относится
к лицу (определенному, реже неопределенному), но лицо
1 В немецком языке такая форма не исключена, но встречается
редко..
184
это, являясь носителем признака, выраженного сказуе-
мым, следовательно, по содержанию подлежащим, пред-
ставлено словом не в именительном падеже, а в косвенном.
Таким образом, по содержанию это предложения личные,
а по форме безличные.1 Ср. в русском языке:
Мне страшно (холодно, весело и т. д.)
Ему нездоровится (не спится и т. д.)
него нет времени (нет друзей и т. д.)
В немецком языке:
Mich friert. Ihm wurde bange и т. п.
В сопоставительном плане представляется необходимым
особо выделять этот вид предложений, так как они в разной
степени представлены и имеют свои особенности в каждом
из рассматриваемых языков.1 2 3 * * *
В русском языке формально-безличные предложения
распространены значительно больше, чем в немецком,
и среди них отмечается большее разнообразие типов.8
В немецком языке они ограничены одной конструкцией,
в отношении которой и отмечается совпадение между обоими
языками.
Речь идет о конструкциях с глаголами и словосочета-
ниями, обозначающими различные состояния человека,
причем носитель состояния обозначается словом (сущест-
вительным или местоимением) в винительном или датель-
ном падеже. В структурном плане эти конструкции имеют
еще одну особенность: es в них факультативно (обычно
1 Такие конструкции представляют собой отклонения от одного
из основных признаков строя индоевропейского предложения —
номинативности. Они в разной степени представлены в отдельных
языках, например, в английском языке они вообще отсутствуют. (См.
об этих конструкциях уМ. М. Гухман в работе «Конструкции
с дательным-винительным падежом лица» («Известия отделения
языка и литературы». Изд-во АН СССР, 1945, № 2—3.).
2 Ни в грамматиках русского, ни в грамматиках немецкого языка
Такие предложения обычно не выделяются как особый тип, но имеются
отдельные указания на их специфику и на значение косвенного па-
дежа. (См., напр., В. Г. Адмони, цит. соч., стр. 51.)
3 См., напр., описание их в «Грамматике русского языка» (Изд-во
АН СССР, т. II, ч. 2), где они относятся к односоставным без-
личным предложениям; см. также уА. М. Пешковского (цит.
соч.) и А. Н. Гвоздева (цит. соч.).
/85
оно появляется только на первом месте в предложении),
что связано с формальным характером их безличности;
при личном содержании они оформляются как безличные.
Между прочим, «личный» характер содержания таких
конструкций подтверждается и тем, что они являются,
как правило, синонимами личных предложений с подлежа-
щим в форме именительного падежа. Аналогичное явление
наблюдается и в русском языке, ср.:
Mich hungert. (Es hungert mich.) Мне хочется есть.
Ich habe Hunger (bin hungrig). Я хочу есть (я голоден).
Dem Jungen wurde bange. Мальчику стало страшно.
(Es wurde dem Jungen bange.)
Der Junge bekam Angst. Мальчик почувствовал
(Angst erfaftte den Jungen.) страх. (Мальчика охва-
тил страх.)
Другим видам русских формально-безличных предло-
жений в немецком языке соответствуют в большинстве
случаев личные предложения.
Это обстоятельство, как известно, вызывает трудности
при изучении немецкого языка. Однако они довольно
легко преодолеваются, так как наиболее распространенным
типам русских формально-безличных предложений в не-
мецком языке соответствуют, как правило, совершенно
определенные типы личных предложений.
Так, русским конструкциям, в которых носитель приз-
нака выражен родительным падежом с предлогом «у»,
соответствуют личные предложения с глаголом haben:
У меня есть новые книги. У него нет отца.
Ich habe neue Bucher. Er hat keinen Vater.
E
Конструкциям, в которых носитель признака выражен
дательным падежом, а сказуемое предикативным именем,
соответствуют личные предложения, в том числе предло-
жения со сказуемым, выраженным модальным глаголом, ср.:
Тебе нужно (можно, нельзя)... остаться здесь.
Du muBt (kannst, darfst nicht)... hier bleiben.
Ему трудно (стыдно, весело).
Er hat es schwer (er schamt sich, er freut sich).
186
Ему снилось, вспоминалось, что...
Er traumte, erinnerte sich, daB...
Мне было жаль ее.
Ich hatte Mitleid mit ihr. (Sie tat mir leid.)
Особый тип формально-безличных предложений в рус-
ском языке представляют собой безлично-страдательные
конструкции, имеющие значение личного предложения.
В немецком языке таким конструкциям соответствуют
личные предложения — страдательный, реже действитель-
ный обороты, ср.:
Его убило молнией.
Er wurde vom Blitz tot getroffen.
Лодку прибило волнами к берегу.
Das Boot wurde von den Wellen ans Ufer getrieben.
(Но и: Die Wellen trieben das Boot ans Ufer).
Во всех этих случаях русские безличные конструкции
не имеют ярко выраженных стилистических оттенкрв, как
и их немецкие соответствия.
Примерами особого стилистййеского использования фор-
мально-безличных конструкций йогут служить:
Ему не гулялось, не ходилось, не хотелось даже
подняться вверх... (Н. В. Гоголь.)
То его уносило в древний мир, и он рассуждал об
эгинских мраморах. (И. С. Тургенев.)
Совершенно особый тип формально-безличных предло-
жений в немецком языке представляют собой безлично-
страдательные конструкции, образуемые особенно часто
с непереходными глаголами, реже с переходными. Такие
конструкции всегда выражают действия людей, неопределен-
ных или определенных лиц, являются, следовательно, по
содержанию предложениями неопределенно-личными или
даже личными, что подтверждается возможностью замены
этих конструкций соответствующими предложениями —
личными или предложениями с man.
Характерная особенность этих конструкций, отличаю-
щая их от рассмотренных выше формально-безличных
конструкций, состоит в том, что в них не содержится ни
187
в какой форме указания на действующее лицо и установить
его можно только из контекста:
Es wurde die Nacht hindurch gearbeitet.
Die Nacht hindurch wurde gearbeitet.
Man arbeitete die Nacht hindurch.
Думается, что именно вследствие своего формально-
безличного характера эти конструкции оформляются как
бесподлежащные. Es возможно в них только на первом
месте (как вводящее слово по аналогии с такими предло-
жениями, как: Es brach ein Sturm aus.). Если же предложе-
ние начинается с второстепенного члена, то es не употреб-
ляется, почему и нельзя считать его подлежащим.
Безлично-страдательные конструкции используются в
немецком языке как продуктивный и эффективный стили-
стический прием, часто для особого подчеркивания дейст-
вия.1
Подчеркивание действия достигается уже тем, что форма
страдательного залога, будучи сложной формой, дает воз-
можность вынести спрягаемый глагол на последнее место,
ср.:
Drei Tage und drei Nachte wurde gekdmpft.
Drei Tage und drei Nachte kampfte man.
Mit Kritik wird nicht gespart.
’Mit Kritik spart man nicht.
В такой стилистической функции безлично-страдатель-
ные конструкции распространены в языке художественной
литературы, а также в разговорной речи.
Однако они употребляются и в деловой прозе, для ко-
торой вообще характерно широкое использование страда-
тельных конструкций. Конечно, здесь не могут играть
роль факторы, обусловливающие распространенность лич-
ных страдательных оборотов в деловой прозе (см. гл. VII),
поскольку форма страдательного залога здесь не выражает
1 См. О. И. Москальская. Грамматика немецкого языка,
§ 128. Считаю, однако, что О. И . Москальская несколько односто-
ронне рассматривает стилистическую функцию этих конструкций.
Они употребляются нередко и в том случае, когда подчеркивается
не действие, а например, его обстоятельства. Все зависит от состава
предложения и его коммуникативного задания.
188
соответствующего грамматического значения — пассивность
подлежащего, так как подлежащего в таких конструкциях
вообще нет. Однако, на мой взгляд, страдательная кон-
струкция в данном случае выполняет определенную функ-
цию, которую, по-видимому, следует также признать
стилистической. Она позволяет оформить предложение,
в котором нет указания на деятеля, как бесподлежащное.
Подлежащее же man, необходимое в таких случаях в дейст-
вительной конструкции, вообще мало свойственно дело-
вой речи. Заметим, что в таких конструкциях в деловой
прозе может подчеркиваться не только действие, но очень
часто также обстоятельство действия, напр.:
Mit den modernen Geraten kann bei jedem Wetter
geflogen werden. Es wird jetzt mit grofieri Geschwindig-
keiten geflogen. Um hohe Spannungen und starke Strome
zu erzeugen, mufi mit Elektromagneten gearbeitet wer-
den. Es wurde ohne Zeitverzogerung gesprungen. .
В русском языке аналогичные страдательные конструк-
ции очень ограничены (напр., можно сказать: «работалось
легко», но вряд ли можно сказать: «работалось всю ночь»).
Распространены, правда, обороты со страдательным при-
частием в краткой форме от некоторых глаголов, которым
в немецком языке также соответствуют страдательные кон-
струкции от соответствующих глаголов, ср.:
Было приказано (решено), чтобы...
Es wurde befohlen (beschlossen), daB...
Сообщается, что...
Es wird berichtet, daft...
Об этом много говорится.
Dariiber wird viel gesprochen.
Но в целом немецким безлично-страдательным кон-
струкциям, представляющим собой унифицированный струк-
турный тип предложения, в русском языке могут соответ-
ствовать самые различные структуры в зависимости, глав-
ным образом, от характера лица, к которому относится
действие. Характер же лица может быть различным, как
и в предложениях с man.
189
ФОРМА СКАЗУЕМОГО
Основная особенность оформления сказуемого в немец-
ком языке по сравнению с русским заключается, как уже
говорилось, в его более глагольном характере. Сказуемое
в немецком языке, как правило, выражается личной формой
глагола, в сложном сказуемом личная форма глагола обя-
зательно входит в его состав. Личная же форма глагола
в известной мере может рассматриваться как более «гла-
гольная», чем неличная, поскольку именно в личной форме
выражаются все глагольные категории.
В русском языке глагольное сказуемое может быть
выражено не только личной формой глагола (и в русском
языке это его наиболее типичная форма), но и инфинитивом.
Такая форма сказуемого обусловливает все построение
предложения как односоставное, поскольку при инфинитиве
не может быть подлежащего (слова в именительном па-
деже). Как и односоставные предложения со сказуемым
в личной форме, инфинитивные предложения могут быть
формально-односоставными (формально-безличными), иначе
говоря, действие, обозначаемое инфинитивом, может соотно-
ситься с определенным лицом, которое может быть пред-
ставлено в форме дательного падежа или же выявляется
из контекста, ср.:
Быть грозе. — Тебе этого не понять. — Мне не с кем
посоветоваться.
Производитель действия, выраженного в сказуемом-
инфинитиве, выявляется из контекста, как правило, в при-
даточных инфинитивных предложениях, которые также
возможны в русском языке, ср.:
Прежде чем принять решение, мы все обдумали.
Вместо того, чтобы поговорить с братом, он сразу
у гхал.
Инфинитивные предложения представляют собой в рус-
ском языке особый структурный тип, распространенный
в виде повествовательных, побудительных и вопроситель-
ных предложений.
В немецком же языке возможность выражения сказуе-
190
мого инфинитивом ограничена почти исключительно побу-
дительными предложениями.
Таким образом, русским односоставным инфинитивным
предложениям, как правило, соответствуют в немецком
языке двусоставные с глаголом в личной форме, часто
с модальным глаголом, поскольку в русских инфинитивных
предложениях в большинстве случаев выражаются мо-
дальные значения — ‘долженствование, возможность, же-
лательность, побуждение.1 Инфинитив может также упо-
требляться с частицей «бы» (см. стр. 135), ср.:
Быть дождю.
Ему незачем приходить.
Мне этого не понять.
Закрыть окно?
Ничего не видать.
Тебе бы отдохнуть.
Es will regnen.
Er braucht nicht zu kommen.
Ich kann es nicht begreifen.
Soli ich das Fenster zumachen?
Es ist nichts zu sehen. (Nichts
ist zu sehen.)
Du soiltest ausruhen.
При всей специфичности русских инфинитивных пред-
ложений нет оснований переоценивать их удельный вес
как отклонений от принципа оформления сказуемого
личной формой глагола. Дело в том, что инфинитивные
предложения имеют ярко выраженную экспрессивную ок-
. раску и являются синонимами «нейтральных» предложе-
ний с модальными словами и словосочетаниями: «нужно,
нельзя, хорошо было бы» и т. п. или с модальными
глаголами1 2, ср.:
Тебе бы отдохнуть.
Тебе нужно отдохнуть.
Мне нечего добавить.
Я не могу ничего добавить.
Нейтральны в стилистическом отношении только при-
даточные инфинитивные предложения. Такие предложения
1 Некоторые авторы рассматривают такие предложения как
эллиптические, что, на мой взгляд, неправильно. Все зависит, ко-
нечно, от того, что служит критерием различения односоставных
и эллиптических предложений.
2 См. А. Н. Гвоздев, цит. соч., § 214—217; эмоциональный
характер" инфинитивных предложений очевиден также из много-
численных примеров, приведенных в «Грамматике русского языка»
(т. II, ч. 2, Изд-во АН СССР).
191
возможны с союзами «чтобы», «вместо того, чтобы», «преж-
де чем», «если (бы)». По-видимому, именно потому, что
в русском языке инфинитивные предложения — полно-
правный структурный тип, эти конструкции рассматри-
ваются в грамматиках русского языка как придаточные
предложения1, что вызывает иногда недоумение у препо-
давателей немецкого языка, привыкших рассматривать
немецкие конструкции с um ... zu, statt ... zu, ohne-... zu
как инфинитивные обороты. Расхождение в квалификации
сходных явлений в данном случае обусловлено, как ви-
дим, не только грамматической традицией, но и особен-
ностями строя предложения в обоих языках.
Таким образом, инфинитивные предложения — непри-
даточные — не являются в русском языке единственным
способом выражения определенного значения. Кроме того,
они употребляются только в тех случаях, когда выражается
настоящее время. Для прошедшего и будущего появляется
форма «было», «будет», благодаря которой предложение
перестает быть инфинитивным, ср.:
Ему не с кем поговорить. — Ему не с кем было
поговорить. — Ему не с кем будет поговорить.
Что же касается нейтральных предложений с предика-
тивными словами, в частности с модальными наречиями,
синонимами которых являются инфинитивные предложе-
ния, то в них сказуемое именное, для которого характер-
ны особенности русского именного сказуемого вообще.
Особенностью же именного сказуемого в русском языке
является возможность наличия «нулевой связки». Связоч-
ный глагол «быть» не употребляется, если предложение
передает действительный факт в настоящем времени. Таким
образом, «нулевая связка» имеет значение настоящего
времени изъявительного наклонения, которое и выступает
отчетливо при сопоставлении с формами других времен
и наклонений. В немецком же языке связка в именном
сказуемом обязательна, в чем также проявляется в из-
вестной степени большая глагольность немецкого сказуе-
мого, ср.:
1 В «Грамматике русского языка» (т. II, ч. 2, Изд-во АН СССР)
данные конструкции и некоторые, подобные им, называются придаточ-
ной частью, присоединяемой посредством подчинительных союзов.
192
Он мой друг.
Он был моим другом.
Ег ist mein Freund.
Er war mein Freund.
Он был бы моим другом. Er ware mein Freund.
Будь моим другом. Sei mein Freund.
Но нулевая связка возможна только от самого отвле-
ченного из всех связочных глаголов — глагола «быть»,
который в именном сказуемом выражает только граммати-
ческие значения (лицо, время, модальность). Значения
эти однозначно выступают, как видим, не только в «при-
сутствующей» связке, но и в «отсутствующей». Поэтому
нет оснований переоценивать это различие между немец-
ким и русским именными сказуемыми и рассматривать
его как доказательство большей глагольности немецкого
сказуемого вообще. Указанное различие носит частный
формально^структурный характер. Весь же комплекс зна-
чений, образующих сказуемостность, в обоих языках пред-
ставлен одинаково.1
Между прочим, о том, что различия между именным
сказуемым в немецком и русском языках сравнительно
незначительны, свидетельствует и легкость усвоения пред-
ложений с именным сказуемым в настоящем времени.
Влияние родного языка преодолевается на самой началь-
ной стадии обучения (ошибки типа: Er Student. — вместо:
Er ist Student. — почти не наблюдаются).
В отношении других связочных глаголов отмечаются
почти полные соответствия их в обоих языках, причем и в
русском эти глаголы-связки употребляются обязательно,
ср-:
werden стать, становиться
bleiben остаться, оставаться
scheinen казаться
erscheinen показаться
sich erweisen оказаться, оказываться
gelten слыть, считаться и др.
Более значительные различия отмечаются в отношении
именной части сказуемого (предикативного имени). Здесь
нужно указать на два обстоятельства. Во-первых, спо-
1 О значении «нулевой связки» и о ее глагольном характере см.
у А. М. Пешков ского (цит. соч.» гл. XII).
13—775
193
собы выражения именной части сказуемого в русском
языке более разнообразны. Продуктивными являются в
этой функции не только собственно имена: существитель-
ные, прилагательные, реже числительные и местоимения,
широко употребляются в именном сказуемом также преди-
кативные слова (так называемая категория состояния).
В немецком языке предложениям с таким именным ска-
зуемым соответствуют предложения с глагольным ска-
зуемым:
Мне нельзя уходить.
Ich darf nicht fortgehen.
Усвоение этих соответствий представляет известные
трудности в начале обучения, так как здесь требуется
перестройка всей структуры предложения. Особое вни-
мание в таких соответствиях должно быть уделено пра-
вильной передаче времени и наклонения. Типичная ошибка:
Ему нужно было ехать. Er fahren. (Вместо:
mufite).
Мне можно было бы остаться. Ich konnte bleiben.
(Вместо: Ich hatte bleiben konnen.)
*
Второе различие заключается в оформлении собственно
имен в , функции предикатива. В немецком языке имеет
место большая унификация формы как предикативного
существительного — оно выступает в подавляющем боль-
шинстве случаев в именительном падеже, так и предика-
тивного прилагательного — оно употребляется в нескло-
няемой форме.
В русском языке форма предикативного существитель-
ного и предикативного прилагательного менее унифици-
рована. Существительное в именном сказуемом выступает
в именительном или — значительно чаще — в творитель-
ном падеже: «он — наш помощник»; но: «он был, будет,
стал, оказался и т. д. нашим помощником» (см. гл. I).
Прилагательные в именном сказуемом выступают в крат-
кой или полной форме, причем последняя может употре-
бляться как в именительном, так и — чаще — в твори-
тельном падеже, ср.: «он весел; он (сегодня) веселый; он
был, стал, оказался и т. д. веселым» (см. гл. III).
194
Как видим, в русском языке предикативное имя осо-
бенно часто выступает в особой падежной форме — в тво-
рительном падеже. Это обеспечивает дифференцированное
выражение подлежащего и именной части сказуемого.
В немецком языке и подлежащее и предикативное сущест-
вительное характеризуются одинаковой падежной формой.
* * *
Формы главных членов предложения рассмотрены здесь
более или менее подробно, поскольку с ними связаны,
как видим, в значительной степени особенности структур-
ных типов предложения в сравниваемых языках.
Что касается второстепенных членов предложения, то
основные особенности их оформления в обоих языках
показаны в связи с рассмотрением падежей имени сущест-
вительного (гл. I, .раздел V) и форм имени прилагательного
(гл. III).
Более частные особенности, а также выражение второ-
степенных членов предложения другими частями речи,
не могут быть освещены по условиям объема данной работы.
13*
Глава IX
КОММУНИКАТИВНАЯ НАГРУЗКА ЧЛЕНОВ
ПРЕДЛОЖЕНИЯ
СУЩНОСТЬ ДАННОЙ КАТЕГОРИИ
Прежде чем перейти к рассмотрению способов выраже-
ния коммуникативной нагрузки членов предложения в не-
мецком и в русском языках, необходимо кратко изложить
сущность данной категории, как она здесь понимается,
поскольку это явление не только трактуется по-разному,
но и не имеет общепринятого наименования. В данной
работе, в соответствии с ее основной целью, ограничи-
ваемся следующими положениями.1
Коммуникативная нагрузка членов предложения как
данного и нового представляет собой явление граммати-
ческого, точнее, синтаксического порядка. Она является
неотъемлемым элементом содержания предложения как
единицы сообщения и определяется его коммуникативным
заданием. Коммуникативное же задание обусловлено кон-
кретной обстановкой данного акта общения, в первую оче-
редь тем, насколько осведомлен слушающий о предметах
и явлениях, о которых идет речь в “предложении. В каждом
предложении имеется две части: то, о чем делается сооб-
щение, и то, что сообщается. Предметом сообщения, его
исходным пунктом является обычно нечто известное для
слушающего — «данное», об этом известном сообщается
нечто неизвестное — «новое». В сочетании известного и
неизвестного и заключается самая основа, сущность ком-
муникации, которая наиболее отчетливо в своем, так ска-
зать, чистом виде, выступает в таких функционально-
1 Подробнее об этом см.: К. Г. Крушельницкая. К во-
просу о смысловом членении предложения. «Вопросы языкознания»,
1956, № 5.
196
стилевых видах речи, как разговор, деловая проза.1 (Что
касается художественного стиля, то здесь выражение ком-
муникативного' задания может осложняться в той или иной
степени различными моментами: специфическим характе-
ром «общения», индивидуальным стилем автора и пр.)
В отношении «известности» необходимо сделать оговор-
ку. Известность для слушающего понимается в данном
случае как самое общее отношение. Ее источник, характер,
степень не имеют принципиального значения для ком-
муникативного задания. Так, независимо от того, знал ли
слушающий книгу до данного акта общения или же ему
только что сообщили о ней, соответствующий член предло-
жения выступает как «данное», если об этой книге делаются
дальнейшие сообщения, ср.:
I
(Эту) книгу я купил вчера. (Эта) книга очень ин-
тересна. В (этой) книге много новых данных и т. п.
Известность может быть не прямой, а косвенной, когда,
например, известность неотъемлемых принадлежностей пред-
мета или явления обусловлена известностью целого («ситуа-
тивная» известность).
Значения данного и нового непосредственно и органи-
чески связаны с членами предложения, которые, будучи
всегда словами — носителями лексических и граммати-
ческих значений, — обозначают в конечном счете реальные
предметы и явления в их отношениях и связях, существую-
щих независимо от говорящего. Значения данного и нового
накладываются на эти основные вещественные значения
членов предложения, являются их дополнительной, но
обязательной нагрузкой в каждом конкретном предложе-
нии.
Каждый член предложения может выступать и как
данное и как новое. При этом, однако, существует опре-
деленная взаимосвязь между вещественным значением члена
предложения и его коммуникативной нагрузкой. Каждый
член предложения ведет себя в этом отношении по-разному.
1 Это относится, в первую очередь, к повествовательным пред-
ложениям, поскольку именно они «сообщают». Что же касается
вопросительных и побудительных предложений, то в них эта основа
соответственным образом преобразуется.
197
Так, например, подлежащее чаще является данным в предло-
жении, хотя нередко оно несет нагрузку нового. Дополнение
почти одинаково часто выступает и как данное и как новое.
То же можно сказать об обстоятельствах места, времени,
причины, цели. Такие же члены предложения, как об-
стоятельство образа действия и сказуемое, несут преиму-
щественно нагрузку нового. Нагрузка определения тесно
связана с тем, какой смысловой вес имеет определяемое
слово.
Принятое здесь название для данного явления «комму-
никативная нагрузка членов предложения», на мой взгляд,
отражает его сущность. Во-первых, это обозначение исхо-
дит из членов предложения как составных значимых эле-
ментов высказывания. Во-вторых, оно указывает на харак-
тер отношения значений данного и нового к вещественным
значениям членов предложения: значение данного и нового
это коммуникативная нагрузка, т. е. нагрузка, получаемая
членами предложения непосредственно в данном акте обще-
ния. Термины же «данное» и «новое» отражают установку
на слушающего (данное это известное, новое это неизвестное
для него).1
* Говоря о коммуникативной нагрузке членов предложе-
ния, нужно указать на два важных обстоятельства:
1. В распространенных предложениях, тем более в
сложных, само коммуникативное задание может быть
усложнено. И данным и новым в них может быть не,один
член предложения, а два и больше. В таких случаях вы-
деляем «состав данного» и «состав нового», в. которые
могут попадать различные комбинации членов предложе-
ния и даже придаточные предложения. При этом в особо
развернутых предложениях и в том и в другом составе
обычно имеется свой центр. В составе данного один йз
членов предложения является непосредственным исходным
пунктом сообщения, он и выносится обычно на первое
место. Остальные члены либо обозначают уже известные
1 Между прочим, в пользу названий «данное» и «новое», как
отражающих сущность коммуникативной нагрузки членов предло-
жения, говорит и то обстоятельство, что многие авторы (Г. Пауль,
В. Матезиус, К. Боост, П. С. Попов и др.), стремясь объяснить соот-
ветствующие значения, оперируют этими словами, хотя и не приме-
няют их как термины.
198
предметы, о которых речь идет на протяжении более или
менее длительного повествования (часто это местоимения
или имена собственные); либо они указывают на предметы,
само собой разумеющиеся в данной связи. В составе нового
один член предложения заключает в себе самое главное
в сообщении, он и несет основное ударение. Другие члены
могут непосредственно примыкать к нему, либо заключать
в себе относительно самостоятельные, дополнительные
элементы сообщения.
Оба центра, противостоя друг другу, отчетливо выде-
ляются средствами языка, в первую очередь, средствами
интонационного членения. Покажем это на следующем
отрывке, в котором в каждом предложении двумя чертами
разделен состав данного от состава нового, а центры со-
ставов выделены курсивом, ср.:
Дело происходило не так давно в московском ок-
ружном суде. Присяжные заседатели, оставленные в
суде на ночь,|| прежде чем лечь спать завели разговор
о сильных ощущениях. Их навело на это || воспоминание
об одном свидетеле, который стал заикой и поседел,
по его словам, благодаря какой-то страшной минуте».
(А. П. Чехов.)
Во втором предложении состав данного образует группа
подлежащего («присяжные заседатели» — неотъемлемая
принадлежность окружного суда и известно, что их могут
оставить на ночь в суде), состав нового — группа сказуе-
мого с*примыкающим к ней придаточным. В третьем пред-
ложении состав данного образует наоборот группа ска-
зуемого «их навело на это» (все это известно из предыду-
щего предложения), состав нового образует подлежащее
с определениями, в том числе определительным придаточ-
ным предложением.
2. Возможны предложения, содержащие только новое,
т. е. односоставные в плане коммуникативного членения.
Данное при этом обычно заключено в предыдущем пред-
ложении, напр.:
Через два дня это совещание состоялось. Были
приняты важные решения.
199
Из контекста ясно, что важные решения были приняты
на этом совещании, поэтому этот член предложения опу-
скается. Это своеобразный эллипс данного.
Но имеется и другой вид предложений, содержащих
только новое. Это предложения, начинающие повествова-
ние, вводящие то, о чем будет идти речь. Такие коммуни-
кативно-односоставные1 предложения могут быть довольно
развернутыми. Так, наряду с такими трафаретами, как:
«Жил-был мальчик» или «Была суровая зима», возможны
и такие односоставные предложения, как например:
В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме
с белыми колоннами, антресолью и покривившимся
балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная
многочисленной дворней. (И. С. Тургенев.)
Односоставным предложением подобного типа является
также первое предложение приведенного выше отрывка
(стр. 199).
Коммуникативная односоставность выражается инто-
национными средствами, часто также препозицией сказуе-
мого, ср.:
Служил на Кавказе офицером один барин. (Л. Тол-
стой.)
Сущность категории, называемой здесь коммуникатив-
ной нагрузкой членов предложения как данного и как
нового, одна и та же не только в русском и в немецком,
но, по-видимому, и во всех других языках. Специфическим
в каждом языке являются способы выражения
этой категории, т. е. формальные признаки, которые
указывают на то, выступает ли данный член предложе-
ния как данное или как новое.
СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ДАННОГО И НОВОГО
И русский и немецкий язык располагают целой системой
средств выражения коммуникативной нагрузки членов
предложения, которые, взаимодействуя друг с другом,
1 Ср. у Л. В. Щ е р б ы одночленные и двучленные фразы
(Л. В. Щерба. Фонетика французского языка. М.» 1937, стр.
117-118).
200
функционируют в каждом из языков, как и другие языко-
вые формы, согласно установившимся общим нормам (по-
скольку самые значения данного и нового, несмотря на то,
что они определяются конкретными, а следовательно,
весьма разнообразными условиями общения и контекста,
представляют собой общие грамматические значения). Сред-
ства эти и нормы их функционирования обусловлены осо-
бенностями грамматического строя каждого из языков.
Общее в немецком и в русском языках заключается
в том, что, во-первых, самый состав средств выражения
коммуникативной нагрузки в значительной степени сов-
падает; во-вторых, в том, что в обоих языках отмечаются
одинаковые основные закономерности функционирования
этих средств, особенно важные именно в сопоставитель-
ном плане. Закономерности эти заключаются в следую-
щем: 1). , формы, используемые для выражения ком-
муникативной нагрузки, неоднозначны, они выполняют
и другие функции, ограничивающие их функцию выражения
данного и нового. Поэтому каждая из них в отдельности
не всегда достаточно «надежна» и нередко требуются уточ-
нения при помощи других средств; 2) одна из функций
этих форм состоит в том, что они имеют широкое стили-
стическое применение, которое тесно связано с их синтак-
сической функцией выражения коммуникативной нагрузки:
они используются для эмфатического выде-
ления данного и нового, необходимость же такого
выделения может быть связана с речевыми стилями.
В общих чертах наблюдаем такое положение.
Основными средствами выражения коммуникативной
нагрузки и в немецком и в русском языке являются инто-
нация и порядок слов. Будучи неотъемлемыми
структурными элементами предложения, эти средства имеют
самое широкое применение. В той или иной форме и инто-
нация и порядок слов используются в каждом предложении
и в той или иной степени всегда служат выражению ком-
муникативного задания.
Однако в этой своей функции и интонация и порядок
слов, в силу своей природы и наличия других функций,
имеют известные ограничения. Эти ограничения, высту-
пающие в разной степени в обоих языках, могут компен-
сироваться другими средствами, которые не носят такого
2Q1
общего характера, как интонация и порядок слов, но, как
правило, могут более однозначно выражать данное и
новое (хотя и эти другие средства, в свою очередь, также
ограничены в этой своей функции). И в немецком и в рус-
ском языке для выражения данного и нового могут ис-
пользоваться залоговые конструкции, а также
модально-усилительные слова.
Основная особенность немецкого языка в этой области
заключается в том, что в нем имеется такое специфическое
средство выражения коммуникативной нагрузки членов
предложения, как артикль.
В данной главе особо рассматриваются в плане выра-
жения данного и нового порядок слов, артикль, залоговые
конструкции и, частично, модально-усилительные слова.
Во всей совокупности их функций и особенностей эти явле-
ния освещаются в соответствующих главах.
Что же касается интонации, то в силу ее особой специ-
фики рассмотрение ее в сопоставительном плане сосредо-
точивается в одной главе. Здесь необходимо только под-
черкнуть, что интонация является наиболее универсаль-
ным и однозначным средством выражения коммуникатив-
ного задания. Однако действие ее проявляется непосред-
ственно только в устной речи, в письменной речи она
присутствует потенциально и может быть выявлена при
помощи других средств (порядка слов, артикля). В уст-
ной же речи интонация компенсирует недостаточность
других средств выражения данного и нового, возникающую
вследствии их многофункциональности. Это своеобразное
взаимодействие интонации с другими средствами освеща-
ется в дальнейших разделах.
порядок слов
Порядок слов является важнейшим, собственно синтак-
сическим средством выражения коммуникативной нагрузки
членов предложения. Он тем более способен выполнять
эту функцию, чем он свободнее, и тем менее, чем он свя-
заннее, т. е. чем в большей степени он призван выполнять
другие функции (см. гл. X).
Сравнивая в этом плане порядок слов в немецком и в
русском языках, можно установить следующее. В русском
202
языке с его свободным порядком слов возможности выра-
жения нагрузки членов предложения при помощи их ме-
стоположения почти неограничены. Эго касается всех
членов предложения, поскольку ни один из них (за исклю-
чением, может быть, несогласуемых определений) не имеет
твердо фиксированного места, которое он занимал бы
только потому, что является данным членом предложе-
ния.
В русском языке члены предложения располагаются,
как правило, по принципу: сначала данное, а за ним новое.
Если имеется состав данного, то он и по местоположению
сохраняет, как правило, свое единство, целиком предшест-
вуя новому (см. пример на стр. 199).
В значительной степени иную картину наблюдаем
в немецком языке. Поскольку в немецком языке наряду
с элементами свободного словор аспол ожени я имеются эле-
менты твердого порядка слов, выражение коммуникативной
нагрузки членов предложения при помощи их местополо-
жения имеет известные ограничения. Ограничения эти
идут по двум линиям: во-первых, при помощи порядка
слов не может быть, как правило, выражена коммуникатив-
ная нагрузка тех членов предложения, которые занимают
твердо фиксированное место в предложении, т. е. место ска-
зуемого и определения; во-вторых, твердо фиксированное
место сказуемого ограничивает подвижность других членов,
располагающихся в зависимости от того, являются ли они
данным или новым. Ведь второе место (или первое в во-
просительных предложениях), а при сложной форме ска-
зуемого и последнее место, заняты сказуемым, следова-
тельно, недоступны для других членов предложения.
Как следствие этого наблюдаем следующие две особен- •
ности:
1) В немецком языке новое стоит часто не на самом
последнем месте, а на предпоследнем, ср.:
Dieses Gedicht hat Heine geschrieben. (Новое: „Heine".)
Это стихотворение написал || Гейне.
2) При наличии состава данного, вся группа нередко
разрывается сказуемым (или его компонентом — личной
формой), ср.:
203
Dieses Gedicht hat Heine 1854 geschrieben. (Новое:
«в 1854 году», все остальное — состав данного.)
Это стихотворение Гейне написал || в 1854 году.
Хотя тенденция располагать слова по принципу —
сначала данное, а затем новое, которая является в русском
языке господствующей, достаточно сильно выражена и в
немецком языке. Эти две особенности ярко отличают рас-
положение слов в немецком предложении от расположения
слов в русском предложении. Поэтому на них нужно об-
ратить особое внимание и отразить их в правилах. Именно
эти различия между немецким и русским языком вызывают
два вида наиболее типичных ошибок.
В случаях, когда новое стоит не на самом последнем
месте, поскольку это место занято вторым компонентом
сказуемого, типичной ошибкой русских учащихся является
неправильное фразовое ударение. Ударение делается на
втором компоненте сказуемого, занимающем последнее
место, а не на слове, которое содержит новое. В этом ска-
зывается привычка делать ударение на последнем слове
в родном языке (см. главу «Интонация»).
Со второй особенностью словорасположения — разры-
вом состава нового сказуемым, стоящим на втором месте—
связаны ошибки в самом порядке слов. Именно в случаях,
когДа данное включает больше одного члена предложения,
русские учащиеся особенно часто допускают ошибки в ме-
стоположении сказуемого в немецком предложении, ставя
перед ним по аналогии с русским языком два члена пред-
ложения, относящихся к данному, и отодвигая, таким
образом, сказуемое на третье место. Здесь сказывается
норма русского словорасположения с ёго тенденцией к
четкому членению предложения на два состава. Например,
предложение:
У входа он увидел какую-то темную фигуру. —
переводится: Vor dem Eingang ег sah eine dunkle Ge-
stalt. (Вместо: Vor dem Eingang sah er eine dunkle
Gestalt.)
С другой стороны, при переводе с немецкого языка на
русский, если он делается пословно (что характерно,
к сожалению, не только для начинающих), именно в этих
204
случаях допускаются погрешности против русской нормы:
сказуемое ставится на второе место и при наличии состава
данного, ср.:
In dieser Stadt weilte er nur zwei Monate. — Bald
darauf gingen sie fort. В этом городе пробыл он только
два месяца. (Вместо: В этом городе он пробыл только
два месяца.) — Вскоре после этого ушли они. (Вместо:
Вскоре после этого они ушли.)
Итак, наличие твердо фиксированного места сказуемого
ограничивает в немецком языке возможности использова-
ния порядка слов для выражения коммуникативного
членения предложения. В этом особенность немецкого языка.
Но имеется одно обстоятельство, которое в обоих языках
делает порядок слов неоднозначным средством выражения
данного и нового, по крайней мере в письменной речи.
Дело в том, что и в русском и в немецком языке наряду
с расположением слов, в котором данное пред-
шествует новому, возможен и другой, отклоняю-
щийся от этой нормы, вариант словорасположения, в кото-
ром новое предшествует данному, ср.:
1. Ihn hat ein schweres Ungliick getroffen.
Его постигло большое несчастье»
2. Ein schweres Ungliick hat ihn getroffen.
Большое несчастье постигло его.
3. Die Tagung dauerte vier Stunden.
Заседание длилось четыре часа.
4. Vier Stunden dauerte die Tagung.
Четыре часа длилось заседание.
Оба варианта выражают одно и то же содержание и одно
и то же коммуникативное задание, но различаются в стили-
стическом' плане. Если в первом варианте ведущим яв-
ляется логический момент (в широком смысле), стремление
к наиболее точному выражению коммуникативного задания
(сначала то, о чем сообщается, а затем сообщаемое, новое),
то во втором варианте на первый план выступает эмо-
циональный момент, стремление к большей выразительно-
сти речи, особому выделению нового в предложении, что
и достигается вынесением нового на первое место: ein
205
schweres Ungliick, vier Stunden. Иначе говоря, различие
между обоими вариантами заключается, прежде всего,
в степени выразительности. Соответственно указанным
оттенкам называем первый вариант нормальным или обыч-
ным словорасположением (оно действительно наиболее
распространено), а второй — эмфатическим словорасполо-
жением.
Различаясь, прежде всего, в эмфатическом плане,
каждый из вариантов порядка слов имеет и преимущест-
венную сферу употребления в зависимости от жанра или
функционального стиля. Нормальный порядок слов упо-
требляется в спокойной речи, особенно он характерен для
научной и деловой прозы. Эмфатический порядок слов
очень распространен в разговорной речи, которая часто
эмоционально окрашена. Он широко используется также в
художественной литературе, особенно в поэзии (см. гл. X).
Как видим, порядок слов не является вполне одно-
значным средством выражения коммуникативного задания.
Только при обычном словорасположении нагрузку членов
предложения как данного и нового можно распознать по
их местоположению (примеры 1 и 3). При эмфатическом
порядке слов новое, предшествуя данному (примеры 2 и
4), выявляется как таковое только при помощи интонации
(см: раздел «Интонация»).
Таким образом, недостаточность порядка слов, связан-
ная с возможностью двух вариантов его, и в русском и
в немецком языке компенсируется интонацией. В немецком
языке, в котором эти ограничения усугубляются твердо
фиксированным местом сказуемого, очень большую роль
играет также грамматическое средство морфологического
порядка — артикль.
АРТИКЛЬ
В третьей главе подробно рассмотрена основная функ-
ция артикля — выражение определенности и неопределен-
ности, выполняя которую, артикль вместе с тем участвует
в выражении коммуникативной нагрузки имени существи-
тельного как члена предложения. Там же указано на
сходство и различия этих двух категорий. В данной главе
остановимся подробнее на некоторых моментах, непосред-
206
ственно связанных с ролью артикля в выражении данного
и нового.
1. Артикль в значительной степени компенсирует огра-
ничения функции выражения коммуникативного задания
порядком слов как обусловленные твердой нормой место-
положения сказуемого, так и связанные с возможностью
эмфатического словорасположения. И хотя артикль упо-
требляется только при именах существительных, действие
его как средства выражения данного и нового косвенно
распространяется и на другие слова. Неопределенный
(соответственно нулевой) артикль, указывая на неизвест-
ность предмета для слушающего, привлекает внимание
к данному члену предложения, сигнализируя, что именно
в нем заключено новое в сообщении. Определенный ар-
тикль, указывая на известность предмета для слушающего,
заставляет искать новое в других членах предложения.
Если принять во внимание, что соотносительные формы
артикля — определенный и неопределенный (соответственно
определенный и нулевой) — отличаются большой формаль-
ной выразительностью — их можно не только слышать,
но и видеть, — то станет ясно, насколько важно учитывать
их для правильного понимания коммуникативного задания,
особенно в письменной речи, где «отказывает» интонация.
Именно в отношении этой функции артикля возможна
и необходима параллель между артиклем в немецком языке
и порядком слов в русском. Ибо то, что в немецком языке
выражается артиклем, в русском часто может быть выра-
жено порядком слов, и наоборот.
Так, в немецком языке при эмфатическом порядке слов
новое, если оно заключено в члене предложения, выра-
женном существительным независимо от его местополо-
жения, легко опознается по неопределенной или нулевой
форме артикля. В русском языке постановка нового на
первое место в письменной речи может вызвать двусмы-
сленность, поэтому оно чаще выносится на последнее
место, ср. следующие примеры:
Die englische Arbeiterdelegation kommt morgen in
Moskau an.
Eine englische Arbeiterdelegation kommt morgen in
Moskau an.
207
В первом варианте слушающий знает, о какой делегации
идет речь, это — данное; время и место ее прибытия —
новое. Во втором варианте о делегации слушающему не-
известно. Это — новое, что отчетливо выражено неопре-
деленным артиклем. В русском второму немецкому вариан-
ту в письменной речи соответствует: «Завтра в Москву
прибывает английская рабочая делегация». И только
в устной речи возможен также вариант с усиленным уда-
рением на подлежащем: «Английская рабочая делегация
прибывает завтра в Москву». Ср. также:
Ein Wind erhob sich.
Поднялся ветер. Или: Ветер поднялся.
Einen Brief hat er erhalten.
Он получил письмо. В устной речи вполне возможно:
«Письмо он получил».
Angst bemachtigte sich meiner.
Меня охватил страх. Или: Страх охватил меня.
Форма артикля также четко выражает коммуникатив-
ную нагрузку члена предложения, стоящего на третьем
месте (очень часто это подлежащее), а тем самым показы-
вает, относится ли оно к составу данного или к составу
нового. От этого зависит порядок слов при переводе на
русский язык — сказуемое ставится на третье или на
второе место. Ср. следующие варианты:
Viele von uns trieb die Neugierde hier an das Land.
Viele von uns trieb Neugierde hier an das Land.
В первом предложении определенный артикль при
подлежащем Neugierde показывает, что оно относится к
данному («людям свойственно любопытство») и заставляет
искать новое в других членах предложения — это trieb ап
das Land. Во втором случае отсутствие артикля при Neu-
gierde показывает, что именно оно — новое, в этом варианте
сообщается, почему многие из нас сошли на берег,
а не что сделали многие из нас, как в первом случае.
Соответственно этому меняется и интонация — ударение
делается на Neugierde.
При одном и том же порядке слов эти немецкие пред-
ложения переводятся на русский язык предложениями
208
с разным порядком слов, при помощи которого и выра-
жается различие в коммуникативном задании, ср.:
Многих из нас любопытство заставило сойти здесь
на берег. (Или: Многие из нас из-за любопытства сошли
здесь на берег.)
Многие из нас сошли здесь на берег (только) из-за
любопытства.
Ср. также:
Nach einer Erklarung der bolivianischen Regierung
si nd in Bolivien Unruhen ausgebrochen. (Из газет.)
Согласно заявлению боливийского правительства
в Боливии вспыхнули волнения.
Die groBe Industrie war durch die sinnlose Oberpro-
duktion der Griinderjahre in eine schwere Absatzkrise
geraten (F. Mehring. Deutsche Geschichte.)
Вследствие бессмысленного перепроизводства, имев-
шего место в годы грюндерства, крупная промышлен-
ность переживала тяжелый кризис сбыта.
Роль формы артикля в выражении коммуникативной
нагрузки становится особенно наглядной, если сравнить
приведенные примеры с такими, в которых участие артикля
исключено в силу семантики данных существительных.
Так, в предложении
Im ostlichen Deutschland bildeten die Provinz Schle-
sien und das Konigreich Sachsen die Mittelpunkte der
kapitalistischen Produktionsweise. (Там же.)
нагрузка подлежащего и предикатива1, а тем самым задание
высказывания, не выражена формами артикля и может
быть выявлена в письменной речи только из контекста.
Вне контекста это предложение двусмысленно, в чем
отчетливо проявляется ограниченность смысловой функ-
ции немецкого порядка слов: предикатив стоит на послед-
нем месте независимо от своей нагрузки.
В русском языке этому предложению, взятому вне кон-
текста, могут соответствовать два варианта, однозначность
1 В данном случае глагол bilden с полным правом может рас-
сматриваться как глагол-связка, так как он равнозначен глаголу sein
(ср. русское «являться»).
14—775
209
которых достигается при помощи порядка слов, не связан-
ного узкограмматическими правилами, ср.:
а) В Восточной Германии центрами капиталистиче-
ского способа производства были провинции Силезйя
и королевство Саксония.
б) В Восточной Германии провинция Силезия и ко-
ролевство Саксония были центрами капиталистиче-
ского способа производства.
И только контекст дает основание считать правильным
первый вариант.
2. С функцией выражения данного и нового непосред-
ственно связано большинство случаев стилистического
использования артикля. Обобщая эти случаи, можно
выделить два основных:
а) Неопределенный (соответственно нулевой) артикль
широко употребляется для эмфатического подчеркивания
признака предмета, что тесно связано с его функцией
выражения неизвестности признака (см. гл. III). Особенно
часто это наблюдается при противопоставлении признаков.
Такое употребление неопределенного артикля может иметь
место и в случаях, когда речь идет об известных слушателю
предметах с их уже известными признаками, новым же
является именно их противопоставление или особое под-
черкивание в данной новой связи. Интересно, что неопре-
деленный артикль в этой функции может появляться и
при именах существительных, при которых он обычно
не употребляется (при именах собственных, названиях
классов, учений, так называемых Unika и т. п.). Напри-
мер, когда сразу после войны встала проблема демократи-
зации Германии, в газетах писали:
Aus einem faschistischen Deutschland (признак из-
вестный) muB ein demokratisches Deutschland werden
(признак, тогда еще не существовавший).
Ср. также высказывание писателя Кубы:
Wir sind uns mit den Nachbarvolkern einig, da 13
es eine Einheit Deutschlands mit einem remllitarisier-
ten Westdeutschland nicht geben kann. (Из газет.)
Здесь противопоставляются два признака: «единый»
(хотя и выраженный в форме существительного Einheit)
210
и «ремилитаризованный» remilitarisiert. Первый еще не
существует, поэтому неопределенный артикль обязателен,
второй существует и известен, неопределенный артикль
появляется только для выражения противопоставления. .
В русском языке противопоставление признаков может
выражаться постпозицией определений, ср.:
Из России неповской станет Россия социалистиче-
ская.
Казачки носят одежду черкесскую..., но платки за-
вязывают по-русски. (Л. Толстой.)
Как пример использования неопределенного артикля
при противопоставлении приведем следующее предложе-
ние из «Манифеста Коммунистической партии»:
Die sozialistische und kommunistische Literatur Frank-
reichs, die unter dem Druck einer herrschenden Bourgeoisie
entstand und der literarische Ausdruck des Kampfes
gegen diese Herrschaft ist, wurde nach Deutschland
eingefiihrt zu einer Zeit, wo die Bourgeoisie soeben ihren
Kampf gegen den feudalen Absolutismus begann.1
Здесь французская буржуазия, уже пришедшая к вла-
сти, противопоставляется немецкой буржуазии, только
начавшей борьбу против феодализма.
Неопределенный артикль может подчеркивать признак
и вне противопоставления, при этом он часто выступает
как эмфатический синоним нулевой формы (например,
при отвлеченных существительных).
Так, в следующих предложениях возможны два ва-
рианта: отвлеченное существительное может быть употре-
блено без артикля и, если его хотят рсобо выделить, с не-
определенным артиклем:
Diese Fragehat fur unsere Arbeit (eine)grofie Bedeutung.
Disziplin und Aufmerksamkeit haben sich verbes-
sert, und die Fachlehrer stellen (ein) gro[teres Interesse
an wissenschaftlichen Fragen fest. (Из газет.)
So sind die Beziehungen zwischen der DDR und den
1 К. M а г x. / F. E n g e 1 s. Kommunistisches Manifest. ГСЭИ,
M.— JI., 1931, стр. 31.
211
14*
Staaten des Friedenslagers von (einer) votlig neuer Art,
wie sie Deutschland noch nie besessen hat. Es sind Be-
ziehungen, die dem Frieden, der Sicherheit und dem
Wohlergehen der freien Volker dienen. (Из газет.)
В русском языке степень важности признака-опреде-
ления в таких случаях можно выразить, как правило,
только при помощи интонации (иногда можно прибегнуть
также к усилительным словам). Так, например, оба ва-
рианта второго предложения переведем одинаково: «...и
учителя-предметники отмечают больший интерес к науч-
ным вопросам».
б) Артикль находит в немецком языке широкое приме-
нение в связи с нередко наблюдаемой тенденцией выразить
в рамках одного простого предложения не одно, а два или
даже несколько сообщений. Собственно говоря, эта тен-
денция и возможность ее реализации есть в значительной
степени следствие наличия артикля в немецком языке.
Назовем условно это явление «коммуникативной насы-
щенностью» предложения.
Употребление коммуникативно-насыщенных предло-
жений особенно часто отмечается в двух таких различных
жанрах, как деловые газетные сообщения и художествен-
ная литература. Непосредственная цель этого приема
в обЬих случаях одна и та же: сообщить возможно больше
в наиболее сжатой форме. А это может быть обусловлено
либо необходимостью (в газете), либо художественным
стилем и замыслом автора (в художественной литературе).
Сравним два примера, в которых особенно наглядно
проявляется тенденция к коммуникативной насыщенности
и роль артикля (его неопределенная форма указывает на
отдельное сообщение, которое, конечно, подчинено основ-
ному):
Eine Lohnerhohung erzwangen die Hamburger Chemiear-
beiter mit einer entschlossenen GroPkundgebung, an der
fiber 3000 Arbeiter teilnahmen. (Из газет.)
Это предложение, представляющее собой целую газет-
ную заметку, содержит по меньшей мере два сообщения:
1) Рабочие химической промышленности Гамбурга органи-
зовали демонстрацию с требованием повышения заработной
платы; 2) Требования рабочих были удовлетворены.
212
Der General drehte den Kopf, aber sofort prallte das
kleine blaue Gesicht wieder von der Scheibe zuriick. Ein
steifer Hut, ein Havelock verschwanden in der tiefblauen
Dammerung. (B. Kellermann. Der 9. November.)
Во втором предложении два сообщения: основное —
что этот человек исчез, дополнительное — как он был одет,
что из предыдущего неизвестно. На это и указывает не-
определенный артикль.
Возможности построения «коммуникативно-насыщен-
ных» предложений в немецком языке особенно широки
благодаря наличию артикля. В русском языке они более
ограничены и реализуются другими способами. В сопоста-
вительном плане нужно указать на два основных случая
«коммуникативной насыщенности», непосредственно свя-
занных с использованием артикля в немецком языке:
1. Предложение может содержать помимо основного
сообщения дополнительное, которое в обоих языках часто
выступает в форме приложений, предикативных опреде-
лений, различных пояснительных и вводных групп. Наряду
с интонацией, при помощи которой достигается обособле-
ние таких групп в обоих языках (а обособление и является
основным формальным признаком «Дополнительного сооб-
щения»), в немецком языке в их оформлении значительную
роль играет артикль (если, конечно, в их составе имеются
имена существительные). Неопределенный (нулевой) ар-
тикль ясно указывает на наличие дополнительного нового
в сообщении. Весьма возможно, что именно благодаря
этому приложение и предикативный атрибут так широко
распространены в немецком языке. Дело в том, что, в част-
ности, приложение может и не содержать дополнительного
сообщения, а иметь чисто указательное значение. В не-
мецком языке такое указательное значение может заклю-
чаться не только в препозитивном приложении, но нередко
и в постпозитивном, поскольку артикль и здесь может
возместить то, что не выражено порядком слов: приложе-
ние — новое стоит с неопределенным артиклем, указа-
тельное приложение — с определенным, ср.:
Emil Kuntz, ein gelemter Maurer, wurde der FDJ-
Brigade beim Bau der Schule als Anlerner zugewiesen.
(Из газет.) Приложение содержит дополнительное
новое — сообщается, кто такой Kuntz.
213
Er lebte in Dittrichshiitte, einer Landgemeinde am
Rande des Thiiringer Waldes. (Из газет.)
Приложение содержит дополнительное новое — сооб-
щается, что такое Dittrichshiitte.
Auf diesen Mann, den Trambahnschaffner, wartete
jetzt Frau Bachmann, wahrend die Wallau auf ihren Mann
wartete. (A. Seghers. Das siebte Kreuz.)
(Уже известно, что этот человек был трамвайным кон-
дуктором, в приложении напоминание об этом.)
Monsieur Robinet war in Gefahr, noch mehr bedroht
war Gilberte, die Witwe eines Feindes der Republik.
(L. Feuchtwanger. Narrenweisheit.)
Приложение содержит напоминание об уже известном
факте, особо важном в данной связи.
В русском языке приложения распространены значи-
тельно меньше, о чем свидетельствует, между прочим,
и тот факт, что немецкие приложения часто переводятся
придаточными, вводными или даже самостоятельными пред-
ложениями, ср.:
Vor der linken Schmalseite des roten Gebaudes, einer
landwirtschaftlichen Schule, lag ein Gewachshaus.
(A. Seghers. Das siebte Kreuz.)
• Вдоль боковой стены красного здания — это было
сельскохозяйственное училище — тянулась оранжерея.
(Русский перевод.)
Heine begann in den zwanziger Jahren mit seinen
Reisebildern, keck hingeworfenen Skizzen, in denen er
aus unerschopflichem Kocher die Pfeile seiner Satire
gegen die spieBbiirgerlichen Auswiichse des deutschen
Lebens richtete... (F. Mehring. Deutsche Geschichte.)
Здесь приложение, конечно, нужно перевести самостоя-
тельным предложением: «Это были смело написанные
очерки, в которых он...»
2. Тенденция к коммуникативной насыщенности про-
является и в другой форме.
Отдельное дополнительное сообщение может содержать-
ся в словосочетании с отглагольным, реже отадъективным
существительным в качестве стержневого слова. Неопре-
214
деленный артикль при таком существительном указывает
на наличие дополнительного сообщения. В таких случаях
часто наблюдается нагромождение существительных (Haupt-
worteranhaufung), поскольку стержневое слово может
иметь при себе не только зависимые прилагательные, но
и зависимые существительные. В подобном субстантивном
словосочетании выражается в сжатой «свернутой» форме
содержание целого предложения (целый факт), и оно может
быть заменено целым предложением (самостоятельным
или придаточным). Так, из предложения
Ein Aufstand der Burger, der ihn befreien sollte, war
von Wulf Wulflam mit Hilfe Karsten Sarnows grausam
unterdruckt worden. (W. Bredel. Die Vitalienbruder.)
мы узнаем: 1) что граждане подняли восстание (чтобы осво-
бодить Газанга), 2) что это восстание было подавлено. То,
что самый факт восстания еще неизвестен читателю, пока-
зывает неопределенный артикль (это же подтверждается
и контекстом). При переводе подобных предложений на
русский язык словосочетания, содержащие особое сообще-
ние, для достижения точности лучше всего передавать
придаточными или даже самостоятельными предложения- 3
ми. Например, в данном случае: «Горожане подняли вос-
стание, чтобы освободить его, но оно было жестоко по-
давлено...».
Ein leises trockenes Husten hart neben mir liefi mich
auffahren. Ich schrak auf aus meiner fast schon trunkenen
Traumerei. (St. Zweig. Der Amok! auf er, S. 169.)
Тихий, сухой кашель послышался возле меня.
Я вздрогнул и сразу очнулся от своего опьянения (нуж-
но было бы: «забытья»). (Русский перевод: Стефан Цвейг.
Амок, стр. 142.)
Der richtige Weg wird es sein, wenn wir Eltern uns
von den Resten kleinbiirgerlichen Vorstellungen losen, ,
die hdufig zu einer unterschiedlichen Erziehung fur den
Sonntag und den Alltag fiihrten. газет.)
...которые часто приводят к тому, что детей воспи-
тывают по-разному для воскресенья и для будней.
215
Часто с успехом могут быть использованы деепричастные
обороты, при помощи которых в русском языке может
быть выражено дополнительное сообщение:
Die Artikel sind bis 4 Uhr friih abzuliefern und werden
urn 8 Uhr von einem Boten zur Druckerei getragen, die
ziemlich weit entfernt und nur nach beschwerlichem
Marsch auf engen Dschungelpfaden zu erreichen ist.
(Из журнала .,Neue Zeit“.)
Статьи сдаются не позже четырех часов утра и
в восемь часов отправляются с посыльным в типогра-
фию, которая находится довольно далеко. Туда можно •
добраться только, проделав тяжелый переход по узким
тропинкам в джунглях. (Или: чтобы туда добраться,
нужно проделать трудный переход...).
Die Kommune hatte sie (die Mittelklasse) gerettet
durch eine weise Erledigung jener immer wiederkehrenden
Ursache des Streits unter der Mittelklasse selbst, der Frage
zwischen Schuldnern und Glaubigern. (K. Marx. Der
Biirgerkrieg in Frankreich.)
Мудро разрешая вопрос, бывший всегда причиной
раздора в самом среднем классе — вопрос о должниках
и кредиторах — Коммуна спасла этот класс. (К. Маркс,
Ф. Энгельс. Соч., т. XIII, ч. II.)
ЗАЛОГОВЫЕ ОБОРОТЫ
В пятой главе, где рассматривается категория залога,
уже показано, как и в какой степени формы залога могут
выражать коммуникативное задание. Здесь нужно особо
подчеркнуть следующие моменты:
1. Для выражения коммуникативного задания в обоих
языках служат не самые морфологические формы залога
(они имеют свое собственное грамматическое значение,
указывая на «активность» или «пассивность» подлежа-
щего), а целые синтаксические конструкции — действи-
тельные или страдательные — основу которых образуют
эти формы: 7
Der Arzt behandelte den Kranken sorgfaltig.
Der Kranke wurde vom Arzt sorgfaltig behandelt.
216
2. Использование залоговых оборотов для выражения
коммуникативного задания ограничено особенностями ка-
тегории залога вообще, и особенностями ее в каждом из
языков в частности. Ограничения общего порядка возни-
кают вследствие тесного переплетения факторов, обуслов-
ливающих употребление действительных и страдательных
оборотов. Напомним, в чем заключаются эти факторы:
известность или неизвестность объекта действия; наличие
или отсутствие указания на деятеля; функциональный
стиль речи. Результатом взаимодействия этих факторов
является неоднозначность залоговых оборотов в плане
коммуникативной нагрузки. Страдательный оборот упо-
требляется не только, если объект действия — данное,
он возможен и при объекте действия — новом, а это имеет
место, главным образом, если деятель не указан. Действи-
тельный оборот употребляется не только, если деятель —
данное, а объект действия — новое, он возможен также,
если данное — объект действия, ср.:
Die Hiitte wurde von uns binnen einer Woche gebaut.
Хижина была построена нами в течение недели.
Binnen einer Woche wurde eine Hiitte gebaut.
В течение недели была построена хижина.
Die Hiitte bauten wir binnen einer Woche.
Хижину мы построили в течение недели.
Binnen einer Woche hatten wir eine Hiitte gebaut.
В течение недели мы построили хижину.
Как видим, только оборот — действительный или стра-
дательный ~ не может однозначно показать, является ли
объект действия Hiitte данным или новым. На помощь
здесь приходит и в русском и в немецком языке порядок
слов, в устной речи — интонация, в немецком языке
также форма артикля.
Но в сочетании с порядком слов, а в немецком языке
также с артиклем, компенсирующим ограничения смысло-
вой функции порядка слов, залоговые обороты очень четко
выражают коммуникативное задание предложения, пере-
217
давая при этом совершенно точно и основное реальное
субъектно-объектное отношение, что во многих контекстах
также очень важно (см. гл. VII).
В связи с этой особенностью залоговых оборотов можно
указать на один прием, который может помочь лучшему
пониманию предложений со сложным содержанием или
стилистически осложненных (например, эмфатическим по-
рядком слов). Имеются в виду, естественно, предложения
со сказуемым, выраженным переходным глаголом. Прием
этот заключается в замене действительного оборота стра-
дательным, если прямое дополнение является данным.
При этом данное выносится на первое место, поскольку
страдательные обороты имеют более «деловой» оттенок
и меньше совместимы с эмфатическим порядком слов, чем
действительные обороты. Так, если предложение: Ein
Vulkan hat die Insel geschaffen (имеется в виду остров Св.
Елены) заменить пассивным оборотом: Die Insel ist von
einem Vulkan geschaffen worden, — то содержание пред-
ложения становится особенно отчетливым, ибо в этом
варианте все «встает на свое место» согласно основным
нормам построения предложения. Конечно, стилистиче-
ская окраска — эмфатичность — при этом теряется. Между
прочим, в русском языке в данном случае первый вариант
с эмфатическим словорасположением вообще вряд ли воз-
можен: «Вулкан создал этот остров». С обычным же поряд-
ком слов возникла бы двусмысленность: «Этот остров
создал вулкан». (Неясно, кто кого создал). Остается при-
бегнуть к страдательной конструкции: «Этот остров создан
вулканом». Или: «Этот остров вулканического происхож-
дения».
Приведем еще один пример:
Das Brummen der Fliegen iibertdnte ein starkes rhyth-
misches und eintoniges Murmeln aus den Fenstern eines
Hauses.
Это предложение вне контекста двусмысленно с точки
зрения реального отношения деятеля и объекта действия.
Страдательный оборот выразил бы однозначно данное
содержание, выявляемое в первом случае только из кон-
текста, сохранив то же коммуникативное задание — сооб-
щение о том, чем заглушалось жужжание мух.
218
Das Brummen der Fl i egen wurde von einem starken
und eintonigen Murmeln aus den Fenstern eines Hauses
iibertont.
По-русски действительный оборот в данном случае невоз-
можен без искажения смысла «жужжание мух заглушало
громкое бормотание». Следовательно, возможен только
страдательный оборот: «Жужжание мух заглушалось бор-
мотанием...» (см. также пример на стр. 220).
ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА
Коммуникативная нагрузка членов предложения может
выражаться в обоих языках также некоторыми частицами
и сочинительными союзами (четкое различение их не всегда
возможно). В большинстве случаев эти грамматические
слова1 служат для эмфатического подчеркивания нового
или данного, выражая одновременно сочинительную связь
(соединительную, противительную или причинно-следст-
венную), ср.:
Он даже об этом, не знал. Nicht einmal das wufite er
(если известно, что он не знал многого другого).
Даже он об этом не знал. Nicht einmal er wufite das
(если об этом не знали другие, а о нем известно, что он
должен был бы об этом знать).
Он об этом даже не знал. Er wupte das nicht einmal
(если известно, что он должен был что-то сделать).
Как правило, в немецком и в русском языках среди
таких частиц имеются точные соответствия. Для подчерки-
вания нового служат:
auch и, также
sogar даже
nicht einmal даже не
gerade именно, как раз
ja, doch ведь, же
- nur только
1 Рассматриваю их как грамматические слова, ибо они, хотя
и представляют собой слова, но ничего не обозначают, а только вы-
ражают отношения и связи, т. е. выполняют функцию, свойственную
грамматическим формам.
219
Для подчеркивания данного в сочетании со значением
противопоставления могут употребляться:
aber, hingegen а, же
was ... anbetrifft что касается...
Приведем несколько примеров:
Von fast siebzig besprochenen Biichern weisen nicht
einmal zehn einen Stoff aus der Gegenwart auf. (Из газет.)
Из семидесяти рецензируемых книг не найдется и
десяти, которые были бы написаны на современные
темы.
Viele Zeitungsartikel fiber Therese wurden veroffent-
licht, auch ein Buch. (L. Feuchtwanger. Narrenweisheit.)
О Терез появлялось множество газетных статей, бы-
ла написана даже книга. (Русский перевод.)
Sein Bruder ist inzwischen ein tiichtiger Ingenieur ge-
worden, er aber bleibt immer noch ein Kind.
Его брат за это время стал дельным инженером, а
он все еще остается ребенком.
* * *
В заключение этой главы нужно подчеркнуть следую-
щее. Учет коммуникативной нагрузки и знание способов ее
выражения приобретает особое значение при изучении того
или иного языка как иностранного. В родном языке эта ка-
тегория, именно в силу ее, так сказать, непосредственно
коммуникативного характера, усваивается тем же естествен-
ным путем, каким усваивается родной язык вообще. Это и
является, по-видимому, причиной того, что она мало при-
влекает внимание, если тот или иной язык изучается как
родной.
При изучении иностранного языка нужно, во-первых,
научиться выражать коммуникативное задание соответ-
ствующими средствами (известно, например, как трудно
дается изучающим немецкий язык правильное интонирова-
ние предложения и правильное словорасположение, не гово-
ря уже об употреблении артикля).
В аналитическом плане нужно уметь найти новое в
каждом данном предложении, ибо без этого предложение
220
еще не понято. Для этого важно знать способы выражения
коммуникативного задания и как они взаимодействуют
друг с другом. В отношении немецкого языка, например,
учет роли артикля в выделении нового значительно облег-
чает понимание, особенно в предложениях сложных по содер-
жанию в письменной речи, где интонация не может помочь.
В отношении передачи коммуникативного задания пред-
ложения при переводе с немецкого языка на русский нуж-
но обратить внимание на два момента:
1. Коммуникативное задание должно обязательно пере-
даваться средствами русского языка, из которых в письмен-
ной речи основным является порядок слов. Следовательно,
порядку слов рри переводе должно уделяться особое вни-
мание.
2. В коммуникативно-насыщенных предложениях необ-
ходимо выделять отдельные сообщения, выраженные в сло-
восочетаниях (членах предложения) и передавать их как
отдельные сообщения. Часто это может быть достигнуто
только при помощи отдельных предложений — придаточ-
ных или самостоятельных.
Недостаточное внимание к коммуникативному заданию
предложения и средствам его выражения может приводить
при переводе к ошибкам, которые заключаются в искажении
(или смещении) коммуникативного задания, в результате
чего предложение «выпадает из контекста».
В качестве примера проанализируем следующий отрывок:
Auchan eine demokratische deutsche Revolution, dariiber
gab sich Heine keinen Tauschungen hin, muBten unvermeid-
lich die triiben Gewasser nationalistischer Leidenschaften
einstromen, und als Folge dessen war eine europaische
Oberschwemmung sehr wahrscheinlich — aber der Strom
der Freiheit, der Demokratie konnte grofi genug sein, um
das schmutzige Beiwerk ins Meer hinauszuspiilen und Eu-
ropa nach revolutionaren Erschiitterungen groBartig zu
befruchten, wehe jedoch der deutschen Nation, wehe den
Volkern Europas, wenn nicht eine demokratische Revolu-
tion die nationale Frage Deutschlands bereinigte, wenn
nicht eine solche Revolution, und sei sie noch so wild,
noch so ,,berserkerhaft“, zugleichmit der deutschen Freiheit
221
die deutsche Einheit herbeifiihrte! (E. Fischer. Deutsch-
land — ein Wintermarchen.)1
Интересна в данном случае вторая часть отрывка, начи-
нающаяся словом wehe (первая приводится для понимания
общей, связи), в частности, придаточные предложения с
wenn, в которых данное выражено прямым дополнением.
Эти понятия и являются темой всего отрывка. Оба предло-
жения представляют собой действительные конструкции и
имеют эмфатический порядок слов: подлежащее — новое: eine
demokratische Revolution — стоит на первом месте. Если в
первом предложении смысл высказывания выступает достаточ-
но ясно, что обеспечивается, в первую очередь, неопределен-
ным артиклем при подлежащем, а также отрицанием перед
ним, то во втором — вклинившееся придаточное уступитель-
ное, а главным образом, словосочетание zugleich mit der
deutschen Freiheit, отодвигая дополнение-данное на послед-
нее место, затрудняют понимание предложения, хотя слово
Freiheit и выделяется курсивом как основное слово. (Курсив
в данном случае является совершенно необходимым, по-
скольку здесь не может быть употреблен неопределенный
артикль). Точное и ясное выражение смысла этого высказы-
вания было бы обеспечено страдательной конструкцией. Ко-
нечно, оно звучало бы при этом обычнее, ср.:
...wenn die nationale Frage Deutschlands nicht
durch eine demokratische Revolution bereinigt, wenn die
deutsche Einheit nicht durch eine solche Revolution zu-
gleich mit der deutschen Freiheit herbeigefiihrt wurde.
(В учебном переводе этот отрывок был переведен неправиль-
но из-за того, что в последнем предложении die deutsche
Einheit было принято за новое, a die deutsche Freiheit за
данное. Получалось приблизительно следующее:
«Если демократическая революция не принесла вмес-
те со свободой единства Германии ...» (т. е. как раз на-
оборот.)
Это предложение нужно перевести следующим образом:
1 См. Е. Fischer. Deutschland — ein Wintermarchen. „Inter-
nationale Literatur“, 1944, Nr. 9.
222
... если объединение Германии осуществлялось не
путем демократической революции, которая принесла бы
одновременно свободу Германии.
Ср. также перевод следующего отрывка:
Hier opfert alles den Musen, das ist guter Ton, und
es ist ja ein guter Ton, nicht wahr? Ein schlechterer
ware denkbar. (Th. Mann. Lotte in Weimar.)
В русском переводе:
Здесь все совершают жертвоприношения музам, это
слывет хорошим тоном, да, по-моему, и является им.
(Русский, перевод.)
Это, конечно, далеко неточно. Коммуникативный смысл
второй части отрывка (после und) заключается в следую-
щем:
И это ведь действительно хороший тон, могло бы
быть (хорошим тоном) что-нибудь похуже.
Этот смысл здесь выражен неопределенным артиклем ein
guter Топ в отличие от guter Топ без артикля как словосо-
четания «хороший тон».
Пример неудачного перевода предложения, содержаще-
го два сообщения:
Der Seelsorger des Spitals, ein Jesuit, hatte ihm einen
Plutarch und einen Thukydides geborgt, beide in lateinischer
Obersetzung; er erging sich in seinem Element, unter Briidern.
(B. Frank. Cervantes, S. 67.)
Больничный духовник, иезуит, раздобыл ему Плутарха
и Фукидида, обе книги в латинском переводе; Сервантес
охотно беседовал с братьями о своем любимом предмете.
(Русский перевод: Б. Франк. Сервантес, стр. 65.)
Второе предложение здесь переведено неправильно. Во-
первых, в переводе непонятно, с какими братьями он бесе-
довал. Во-вторых, в переводе не учтено, что в оригинале
имеется дополнительное сообщение unter Brudem на что
указывает и отсутствие артикля. Предлагаемый вариант
перевода:
...он наслаждался любимым чтением, чувствуя себя
среди братьев по духу.
223
Глава X
порядок слов
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Порядок слов является одним из важнейших средств
оформления предложения. Сочетаясь друг с другом, вступая
в подчинительные или сочинительные связи, слова в пред-
ложении соответственным образом располагаются по отно-
шению друг к другу. Словорасположение есть, таким
образом, неотъемлемый компонент формы предложения.
В этом состоит основная функция порядка слов, харак-
терная для всех языков, но по-разному реализующаяся
в каждом из них. Расположение слов в предложении мо-
жет определяться двумя различными принципами, связан-
ными, в свою очередь, с различными, более частными функ-
циями порядка слов. Местоположение слов может зависеть
от того, какими членами предложения они являются. В
этом случае говорят о твердом порядке слов. Твердый поря-
док слов выполняет обычно функцию выражения членов
предложения как таковых и характерен для языков ана-
литического строя, в которых функция слов как членов пред-
ложения не может быть'выражена флексией (например,
для английского языка, для некоторых романских языков).
Но слова могут располагаться также в зависимости от сте-
пени их важности в сообщении, их коммуникативной на-
грузки, независимо от того, какими членами предложения
они являются. В этом случае говорят о свободном порядке
слов. Свободный порядок слов характерен для флективных
языков, в которых функции слов как членов предложения
выражаются флексией. Свободный порядок слов дает воз-
можность передавать различные оттенки смысла предло-
жения в плане коммуникативного задания, служит спо-
собом выражения коммуникативной нагрузки членов пред-
ложения. В том или ином языке может быть господствую-
224
щим принцип твердого или принцип свободного порядка
слов, но оба принципа могут также сочетаться и взаимодей-
ствовать друг с другом. Все это создает основу для стилис-
тического использования порядка слов, которое в той или
иной степени, в той или иной форме имеет место в каждом
языке.
Таким образом, можно выделить три функции порядка
слов, в которых находит свое осуществление его главная
функция — функция организации предложений: 1) функция
выражения члецов предложения, или собственно синтак-
сическая функция; 2) функция выражения коммуникатив-
ной нагрузки членов предложения, или смысловая функция;
3) стилистическая функция. Своеобразие порядка слов в
каждом конкретном языке обусловлено тем, какой удельный
вес имеет каждая из этих функций, в каких конкретных
формах они выступают в языке, как переплетаются и
взаимодействуют.
ФУНКЦИИ ПОРЯДКА СЛОВ В НЕМЕЦКОМ
И В РУССКОМ ЯЗЫКАХ
Сравнивая порядок слов в немецком и в русском языках,
отмечаем в каждом из них своеобразное переплетение сход-
ных черт и различий.
В русском языке господствует принцип расположения
слов в зависимости от их нагрузки, т. е. свободный порядок
слов, основной функцией которого является смысловая функ-
ция. На этой основе широко развито стилистическое исполь-
зование словорасположения в его двух основных планах —
эмфатическом и жанровом. Именно отсутствие твердых уз-
кограмматических правил словорасположения, подвижность
всех членов предложения делают порядок слов «главной
сокровищницей синтаксической синонимики русского язц-
ка» (по выражению А. М. Пешковского).
Главная особенность немецкого порядка слов состоит
в том, что в нем сочетаются принцип твердого и принцип
свободного словорасположения и, как следствие этого, раз-
личные функции своеобразно переплетаются, часто вступая
в противоречие друге другом. Твердо фиксированное место
занимает сказуемое (частично также определения); по прин-
ципу свободного порядка слов располагаются подлежащее,
дополнения и обстоятельства.
15—775
225
Но несмотря на всю важность и значительный удельный
вес элементов твердого порядка слов, а также на наличие
связанных с ними специфически «немецких» функций по-
рядка слов (см. об этом ниже), все же и в йемецком языке
порядок слов служит для выражения коммуникативной
нагрузки членов предложения и находит широкое исполь-
зование в стилистических целях. В этом проявляется зна-
чительное сходство с русским языком. Своеобразие смысло-
вой и стилистической функций порядка слов в немецком
языке заключается в том, что они в значительной степени
ограничены твердым местом сказуемого. Однако ограниче-
ния эти в известной мере компенсируются, с одной стороны,
наличием артикля, с другой стороны, отклонениями от
нормы местоположения сказуемого в пользу смысловой и
стилистической функций. (О роли артикля говорилось в
главе IX, об отклонениях речь пойдет ниже.)
Сходство с русским языком проявляется и в наличии оди-
наковых основных форм (или вариантов) порядка слов:
Это, во-первых, прямой и обратный порядок
слов, т. е. формы словорасположения, обусловлен-
ные местом подлежащего по отношению
к сказуемому. (Обратный порядок слов в немецком
языке возможен только потому, что подлежащее не имеет
твердо фиксированного места.)1
Во-вторых, это обычный и эмфатический
порядок слов, т. е. формы словорасположения, обуслов-
ленные местом данного по' отношению
к новому. Обычным называем такой порядок слов,
1 Термины «прямой» и «обратный» порядок слов применяется
здесь в их традиционном значении, т. е. исходя из местоположения
подлежащего по отношению к сказуемому. Иное понимание имеет
место в академической «Грамматике русского языка». «Прямым»
называется здесь такой порядок слов, когда каждый член предло-
жения занимает обычное для него место, «обратный» является «от-
ступлением от обычного порядка слов». («Грамматика русского
языка», т. II, ч. I, Изд-во АН СССР, М., 1954, стр 66). К сожалению,
при этом не выясняется, что значит «обычное место» члена предло-
жения, чем оно обусловлено. С другой стороны, на наш взгляд, вообще
не оправдано исключение из рассмотрения формы порядка слов,
отражающей соотношение главных членов предложения независимо
от их смыслового веса, т. е. прямого и обратного порядка слов в
традиционном понимании.
226
когда новое следует за данным, эмфатическим — когда новое
предшествует данному (см. гл. IX).
, - В этих двух вариантах и реализуется в основном и смыс-
ловая функция порядка слов, и его стилистическая функция.
При помощи расположения слов по схеме данное — но-
вое выражается коммуникативная нагрузка соответствую-
щих членов предложения; при помощи расположения слов
по схеме новое —данное достигается эмфатическое
подчеркивание нового и жанровая характеристика речи.
Здесь же необходимо подчеркнуть, что прямой и обрат-
ный порядок слов, с одной стороны, и обычный и эмфатиче-
ский, с другой, никак не покрывают друг друга, а своеобразно
перекрещиваются, поскольку эти варианты обусловлены
разными моментами.1 Соотношение между ними зависит,
прежде всего, от нагрузки подлежащего как данного или
как нового и может быть представлено в виде следующей
схемы, из которой видно, насколько важно рассматривать
порядок слов в обоих аспектах:
Прямой no- Обычный (при подлежащем-данном) Die Explosion ist im Schacht passiert. Взрыв произошел в шахте.
рядок слов Эмфатический (при подлежащем-новом) Eine Explosion ist im Schacht passiert. Взрыв произошел в шахте.
Обратный по- Обычный (при подлежащем-новом) Im Schacht ist eine Explosion passiert. В шахте произошел взрыв.
рядок слов Эмфатический (при подлежащем-данном) Im Schacht ist die Explosion passiert. В шахте произошел взрыв.
1 Это соотношение необходимо уточнить, так как нередко до-
пускается отождествление указанных вариантов порядка слов:
прямой рассматривается во всех случаях как нормальный, а обратны#
как отклонение от нормы, следовательно, как эмфатический. (См.,
напр., А. М. Пешковский. Вопросы методики родного языка,
лингвистики и стилистики. М.—Л., 1930; W. J u п g . Kleine Gramma-
tik der deutschen Sprache. Leipzig, 1953.)
15*
227
Что касается узкосинтаксической функции порядка
слов как средства выражения членов предложения как та-
ковых, то и в немецком и в русском языке она проявляется
в минимальной степени, не имеет, следовательно, такого
значения, как в языках с твердым порядком слов.
Правда, в немецком языке потребность в использовании
порядка слов для различения таких членов предложения,
как подлежащее и прямое дополнение, должна была бы воз-
никать чаще, поскольку в немецком языке чаще, чем в
русском, винительный падеж совпадает с именительным. Но
дело в том, что и при формальном совпадении этих членов
предложения они в большинстве случаев достаточно ясно
различаются по лексическому значению самих слов, а по-
этому дополнение, если оно данное, может быть постав-
лено на первое место, и это не исказит содержания пред-
ложения, так как обратное отношение невозможно, ср.:
Das Buch las das Kind und die Zeitung die Mutter.
Если же при постановке прямого дополнения перед ска-
зуемым может возникнуть неясность в отношении разли-
чения действующего лица и объекта действия, то однознач-
ное выражение в обоих языках достигается при помощи
страдательного оборота (см. тл. V).
Так, мы говорим:
«Бытие определяет сознание».
Но если исходным является сознание, то нужно сказать:
«Сознание определяется бытием».
Ср. в немецком:
Das Sein bestimmt das BewuBtsein. —
Das BewuBtsein wird durch das Sein bestimmt.
ТВЕРДО ФИКСИРОВАННОЕ МЕСТО СКАЗУЕМОГО
В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Основной специфической чертой немецкого порядка слов
(и не только сравнительно с русским языком) является твер-
до фиксированное место сказуемого. Именно с ним связаны
особенности построения немецкого предложения, а также
некоторые функции, не свойственные порядку слов в
русском языке.
228
Местоположение сказуемого не служит, однако, единствен-
ным или хотя бы основным способом выражения данного
члена предложения, поскольку немецкий глагол в функции
сказуемого (а наличие глагола в сказуемом обязательно)
имеет свои морфологические показатели в виде личных
окончаний.
С твердо фиксированным местом сказуемого непосред-
ственно связана «рамочная конструкция» или «дистантное
положение» компонентов сложных форм сказуемого. Пер-
вый компонент (изменяемая часть) занимает второе или
первое место (в зависимости от типа предложения), а вто-
рой — последнее место. В рамке между ними, а также на
первом месте вне рамки, могут располагаться любые ос-
тальные члены предложения — подлежащее, дополнения
и обстоятельства со своими определениями. Подчеркиваем
это обстоятельство, ибо оно свидетельствует о том, что
рамочное построение не служит формальным способом выра-
жения каких-либо членов предложения как таковых.
Твердое место сказуемого дифференцировано для разных
типов предложений. При помощи местоположения сказуе-
мого оформляются виды предложений по цели высказыва-
ния: в повествовательных и вопросительных предложени-
ях с вопросительным словом сказуемое занимает второе
место, в вопросительных предложениях без вопроситель-
ного слова и в побудительных предложениях сказуемое
занимает первое место, ср:
Sie sprechen deutsch. Wie sprechen Sie? Sprechen Sie
deutsch? Sprechen Sie deutsch!
Интересно отметить, что в так называемом «подтверди-
тельном» вопросе (Bestatigungsfrage), в котором вопрос от-
ступает на задний план, сказуемое стоит не на первом, а
на втором месте, ср.:
Haben Sie dieses Buch gelesen? (Говорящий не знает,
читал ли собеседник эту книгу или нет.)
Sie haben dieses Buch gelesen, nicht wahr? (Говорящий
почти уверен, что собеседник читал эту книгу и ждет
только подтверждения.)
Местоположение сказуемого, однако, не единственный
способ выражения повествовательное™, вопросительности
229
и побудительности в немецком языке. Большую роль здесь
играет интонация, а в побудительных предложениях также
форма глагола-сказуемого (императив). И все же функция
оформления видов предложения по цели высказывания явля-
ется одной из характерных функций немецкого порядка слов.
В русском языке порядок слов такой функции не вы-
полняет. Правда, в побудительных предложениях и в рус-
ском языке сказуемое занимает, как правило, первое мес-
то, но поскольку это возможно и в повествовательных пред-
ложениях, первое место сказуемого не является однознач-
ным признаком побудительных предложений. Что касается
вопросительных предложений, то в них словорасположение
также свободно, как и в повествовательных, ср.:
Haben Sie den Brief erhalten? Вы получили письмо?
Письмо Вы получили? Получили Вы письмо?
Первые две формы возможны и в том случае, если гово-
рящий выражает почти уверенность: «Вы получили письмо,
не так ли»?
Между прочим, отсутствие ярко выраженных формаль-
ных различий между настоящим и «подтвердительным» во-
просительным предложением делает ненужным выделение
последнего как особого вида вопросительного предложения
в русских грамматиках. В немецких же грамматиках, на-
писанных для русских, выделение этого врда вопроситель-
ного предложения обусловлено тем, что оно имеет порядок
слов отличный от порядка слов обычного вопросительного
предложения.
Особое местоположение сказуемого является также од-
ним из формальных признаков придаточного, предложе-
ния: сказуемое в придаточном занимает конечное ivjecTO.
Но порядок слов не единственное средство выражения
«придаточности». Сказуемое занимает конечное место
только в союзных и относительных придаточных, т. е. при
наличии других признаков подчинения, ср.:
Er sagte, daft alles schon langst geordnet sei. Ho: Er
sagte, alles sei schon langst geordnet.
Правило конечного положения глагола-сказуемого на-
ходит преломление также в местоположении неличной фор-
мы глагола в инфинитивных и причастных словосочетаниях:
Er war froh, seine Angelegenheiten geordnet zu haben.
Er wollte nicht fiber die schon langst geordneten Ange-
legenheiten weiter sprechen.
В русском языке порядок слов в придаточном предло-
жении подчиняется тому же принципу, что и в самостоя-
тельном, т. е. определяется нагрузкой членов предложе-
ния, ср.:
Он сказал, что уже все урегулировано. Но: ...что уре-
гулировать это было очень легко... что при этом не
возникло никаких трудностей, (выделено новое)
В инфинитивных и причастных словосочетаниях нелич-
ная форма глагола в русском языке занимает, как правило,
первое место:
Он надеялся получить письмо в ближайшие дни. Он хо-
тел показать мне письмо, полученное им на днях.
Как видим, принцип твердого порядка слов, проявляю-
щийся в правилах местоположения сказуемого, в немец-
ком языке имеет очень специфический характер. Твердо
фиксированное место сказуемого не служит способом вы-
ражения синтаксической функции слов в предложении.
Оно также не является единственным средством дифферен-
циации типов предложений (ни по цели высказывания, ни
с точки зрения самостоятельности или подчиненности).
Все это дает основание утверждать, что элементы твердого
порядка слов, наличествующие в немецком”языке, не вы-
ражают каких-либо определенных отношений, а имеют фор-
мально-структурный характер. Русскому языку такие фор-
мально-структурные правила словорасположения не свой-
ственны.
И все же, как показывает опыт, при всей своей специфич-
ности и чуждости русскому языку норма местоположения
сказуемого представляет не наибольшие трудности при изу-
чении немецкого языка как иностранного русскими. Как
во всех случаях, когда имеется твердое грамматическое
правило, усвоение этой нормы достигается развитием опре-
деленных навыков. Трудности усвоения немецкого слово-
расположения обусловлены, главным образом, переплете-
нием элементов твердого и свободного порядка слов и раз-
23/
личных функций тем, что подлежащее, дополнения и
обстоятельства подвижны, располагаются, как и в рус?
ском языке, в зависимости от их нагрузки, а сказуемое яв-
ляется неподвижным центром, вокруг которо-
го нужно правильно расположить эти члены предложения.
ОТСТУПЛЕНИЯ ОТ НОРМЫ МЕСТОПОЛОЖЕНИЯ
СКАЗУЕМОГО
Отступления от нормы местоположения сказуемого на-
правлены (сознательно или интуитивно) на то, чтобы пре-
одолеть ограничения смысловой или стилистической функции
порядка слов, создаваемых этой нормой. Эта целенаправ-
ленность отступлений является сама по себе доказатель-
ством большой роли смысловой функции порядка слов в
немецком языке. А то обстоятельство, что такие отступле-
ния достаточно распространены и производятся без всякой
компенсации, еще раз свидетельствует о чисто формальном
характере самой нормы. Если бы место сказуемого что-либо
выражало, вряд ли такие отступления были бы возможны.
Показательно также, что отступления от нормы местополо-
жения сказуемого максимально приближают словораспо-
ложение в немецком предложении к словорасположению
в русском предложении.
Наблюдается три основных случая отступлений от нор-
мы местоположения сказуемого в немецком языке: 1) нару-
шение рамки; 2) отклонения от правила конечного место-
положения сказуемого в придаточном предложении1;
3) препозиция сказуемого в повествовательном предложении.
В первых двух случаях отступление заключается в том,
что вторая часть сказуемого в самостоятельном предложе-
нии или все сказуемое в придаточном предложении ста-
1 Отступления от нормы местоположения сказуемого в придаточ-
ном мы не рассматриваем как нарушение рамочной конструкции,
так как понимаем последнюю как расщепление одного члена пред-
ложения с дистантным положением его частей. В придаточном же
такого расщепления нет. Имеется более широкое понимание
«рамки», при котором это понятие по сути дела теряет всякую опре-
деленность. (См. В. Г. А д м о н и. Введение в синтаксис современ-
ного немецкого языка. М., 1955; Проблема «замыкания» в немецком
литературном языке. «Иностранные языки в школе», 1949, № 2.)
232
вится не на последнее место, а ближе к началу предложе-
ния. На последнее же место выносится другой член пред-
ложения. Чаще всего — это обстоятельства, дополнения
к именному сказуемому, приложения или предикативные
атрибуты. При этом в самостоятельном предложении рам-
ка либо полностью исчезает, либо возникает так назы-
ваемая «неполная» рамка. Последнее встречается значи-
тельно чаще, ср.:
Ich war geboren im letzten Jahre des vorigen Jarhrhun-
derts zu Dusseldorf. (H. Heine. Gestandnisse.)
Es wird noch gearbeitet an denPumpen... (E. E. Kisch.
Paradies Атепка.)
В отношении коммуникативной нагрузки выносимый на
последнее место член предложения может иметь двоякий
t характер. Он может содержать новое, являться, следова-
тельно, необходимым в данном предложении с точки зре-
ния задания высказывания. Или же на последнее место вы-
носится член предложения, не необходимый для основного
высказывания — так называемое добавление (Nachtrag)1, ср.:
Da der Betrieb des Landbausganz der alte blieb, so war
Vermehrung der gutsherrlichen Einkiinfte nur zu erlangen
durch -Umbruch von Neuland, Jknlage. nfeuer Dorfer.
(F. Engels. Die Mark.)
Der lange Kunz sagte uns, daB heute keine Schule sei,
wegen der Huldigung., '(H. Heine. Ideen. Das Buch Le
Grand.) - '
В первом примере на последнее место вынесено новое:
durch Umbruch von Neuland, Anlage neuer Dorfer — без
этого словосочетания предложение вообще потеряло бы вся-
1 Отклонения от нормы рамочной конструкции в немецких грам-
матиках часто объясняются действием ритмических законов. В частно-
сти, О. Бехагель усматривает в этом действие «закона нарастающих
членов». (См. О. Behaghel. Deutsche Syntax. Bd. IV, Heidelberg,
1932).
При этом считается, что на последнее место могут быть вынесе-
ны только члены предложения, не необходимые в данном предло-
жении. Более правильное освещение случаев отступления от рам-
ки находим у Л. Зюттерлина,-который допускает, что и «необходи-
мые» члены могут быть вынесейы за рамку. (См. L. Sutterlin,
Die deutsche Sprache der Gegenwart. Leipzig, 1923.)
233
кий коммуникативный смысл. Во втором примере wegen der
Huldigung это дополнительное сообщение о причине того,
что занятий в школе не будет, т. е. «добавление», что в дан-
ном случае выражено графически.
Для понимания предложения и для правильного пе-
ревода очень важно различать указанные два случая. В
первом случае имеют место отклонения в пользу смысловой
функции порядка слов: новое попадает на последнее место.
В этих случаях немецкий порядок слов максимально при-,
ближается к русскому, вплоть до четкого членения на груп-
пу данного (она стоит в рамке) и группу нового, которая
вынесена за рамку, ср. русский перевод:
Я родился || в последнем году прошлого века в Дюссель-
дорфе.
Так как обработка земли оставалась такой же, как и
раньше, то увеличения помещичьих доходов можно бы-
ло добиться || только поднятием новых земель и основа-
нием новых сел.
Отступления такого типа встречаются наиболее часто
в деловой публицистической прозе (например, в произведе-
ниях К. Маркса, Ф. Энгельса, Ф. Меринга, в газете). Они
распространены также в разговорной речи. Все это жанры,
в которых особенно важно четко и недвусмысленно выразить
коммуникативное задание, ибо они служат целям общения
непосредственно.
Во втором случае, когда за рамку выносится «добавле-
ние», отступления делаются в пользу стилистической
функции порядка слов. Такие отступления придают пред-
ложению ярко выраженную эмфатическую или жанровую
окраску. «Добавления» встречаются особенно часто в
языке художественной литературы, но также и в разго-
ворной речи.1 Можно установить два основных оттенка
«добавления». Оно может содержать данное, которое, по-
падая на последнее место, приобретает особый оттенок ,
как бы легкого напоминания о предмете, о котором идет
1 Стилистический анализ различных отступлений от рамки
содержится в книге Е. Riesel. Stilistik der deutschen Sprache.
M., 1959.
234
речь. Или же «добавление» может содержать дополнитель-
ное сообщение, ср.:
Beinahe einen Monat war die Delegation unterwegs
gewesen, von Rom nach Madrid. (B. Frank. Cervantes.)
Уже известно из предыдущего, что делегация ехала из
Рима в Мадрид, это здесь данное. Новое предшествует этой
группе, следовательно, здесь эмфатический порядок слов.
Er bekam Tranen in seine guten Augen, vor Scham,
Arger und Ratlosigkeit. (B. Frank. Cervantes.)
Nach meiner Vorlesung in der New Yorker Volksbiihne
hatten mich die Veranstalter gefragt, ob ich nicht in ihren
Ortsgruppen im Westen lesen wolle, dreiBig Dollar fur
einen Abend. (E. E. Kisch. Paradies Amerika.)
, В последних двух примерах «добавление» содержит
дополнительное сообщение, предложения же имеют обыч-
ный порядок слов.
Способы передачи «добавления» при переводе разно-
образнее, чем способы переводов тех случаев, когда на
последнее место выносится новое (поскольку эти два слу-
чая соотносятся как обычные и стилистически осложненные
формы выражения мысли). Часто -возможно сохранение
конструкции немецкого предложения, но нередко «добав-
ление», особенно содержащее дополнительное сообщение,
приходится переводить целым предложением — придаточ-
ным или даже самостоятельным. Ср. русский перевод
приведенных примеров:
Почти месяц ехала делегация из Рима в Мадрид.
Его добрые глаза подернулись слезами — от стыда,
гнева и беспомощности.
...спросили меня, не.прочту ли я несколько лекций
в их местных организациях на Западе, они могут зап-
латить по тридцать долларов за вечер.
Своеобразное отступление от нормы местоположения ска-
зуемого представляют собой случаи, когда вторая часть
сказуемого выносится на первое место, чем достигается пре-
позиция всего сказуемого с соблюдением нормы местоположе-
ния спрягаемой части. Препозиция сказуемого — это,
235
как правило, также отступление в пользу смысловой функ-
ции порядка слов, которое сближает словорасполо-
жение в немецком и в русском предложениях, что ясно
выявляется при переводе. Особенно часто в обоих языках
наблюдается препозиция именного сказуемого, трчнее, пре-
дикативного имени. Предикатив выносится на первое
место, главным образом в тех случаях, когда он — ис-
ходное в сообщении, что бывает довольно часто. Такое
словорасположение настолько естественно и распростра-
нено в немецком языке, что оно вообще не воспринима-
ется как нарушение нормы, напр.:
Der beste Sportier in unserem Institut ist Petrow.
Von groper Bedeutung ist auch seine Meinung.
Aufgabe aller fortschrittlichen Deutschen ist fiir den
Frieden zu kampfen.
Значительно реже встречается препозиция второй час-
ти глагольного сказуемого или сложной формы глагола-
сказуемого. Она возможна, а часто и необходима, если
глагольное сказуемое содержит данное, а новое заклю-
чено в другом члене предложения. В русском языке в
таких случаях также прибегают к препозиции сказуемого,
ср.:
Beherrscht wurde Deutschland in diesem Zeitraum von
den souveranen Landesobrigkeiten, in erster Linie den
Fiirsten... (F. Mehring. Deutsche Geschichte.)
Управляли Германией в это время...
Wiederhergestellt wurden auch zwei Erzgruben.
Восстановлены, были также две шахты.
Geschlafen habe ich wenig, bin aber ganz munter.
Спал я мало, но чувствую себя вполне бодрым.
Наряду с вынесением на первое место второй части
сказуемого-данного в обоих языках возможна также э м-
фатическая препозиция сказуемого-нового. Особен-
но часто это наблюдается в эмоционально окрашенной
разговорной речи, где интонация четко выражает нагруз-
ку сказуемого, ср.:
Eine Cberraschung war das fiir uns.
Faul ist er.
236
Препозиция сказуемого в повествовательном предло-
жении достигается также такими особыми формами по-
рядка слов, как инверсия с es и инверсия с doch. Инвер-
сия с es — или как ее называют некоторые немецкие
грамматики «прикрытое первое место глагола» (gedeckte
Anfangsstellung des Verbs) — особенно употребительна в
нераспространенных предложениях, в которых нет данного
(данное опускается, так как оно ясно из предыдущего или
из ситуации), а подлежащее вместе со сказуемым образует
состав нового. При этом главное заключается именно в
подлежащем, что и выражается его постановкой после ска-
зуемого. В русском языкр такой инверсии соответствует
препозиция сказуемого.
Синонимами предложений с такой инверсией высту-
пают предложения с препозицией подлежащего-нового,
имеющих более эмфатический характер, ср.:
Es brach ein Sturm aus. — Ein Sturm brach aus.
Разразилась буря.
Es wurden demokratische Reformen eingefiihrt. — De-
mokratische Reformen wurden eingefiihrt.
Были проведены демократические реформы.
Es entstand eine Pause. Eine Pause entstand.
Возникла пауза.
Es war einmal ein Ire in New York... (E. E. Kisch.
Paradies Amerika.)
Жил однажды в Нью-Йорке (один) ирландец.
Инверсия с doch, или так называемая «формула заве-
рения» (Beteuerungsformel), наоборот, придает предло-
жению эмфатическую окраску. Она употребляется в слу-
чаях, когда предыдущее высказывание обосновывается
путем напоминания об уже известном факте. Значение
обоснования заключено в частице doch. Препозиция ска-
зуемого, в этом случае уже «неприкрытая», создает эмфазу.
По форме порядка слов эти предложения сходны с общим
вопросом, что затрудняет их распознавание. В русском
языке таким предложениям соответствуют предложения с
частицами «ведь» или «же», часто также с препозицией
сказуемого, ср.:
237
Du sollst uns davon ausfiihrlich erzahlen. — Hast du
doch alles mit eigenen Augen gesehen.
— Ведь ты все видел собственными глазами.
Wie Lessing eine durch und durch weltliche, so war
Herder eine durch und durch religiose Natur; war ihm
doch die Bibel in einsamen und verdiisterten Kind-
heitstagen der einzige Quel geistiger Erfrischung gewesen.
(F. Mehring. Deutsche Geschichte.)
...ведь в годы его одинокого и печального детства
библия была для него единственным источником духов-
ной жизни.
Alles, was in der Weimarer Verfassung demokratisch
war, kann man auch jetzt, bei der Ausarbeitung der
pro visor ischen deutschen Verfassung verwerten. Sah sie
doch die Landtage und zwei gesamtdeutsche Kammern
vor, von denen die zweite aus den Vertretern der Lander
bestand. (Из газет.) '
Ведь она предусматривали ландтаги и две общегер-
манские палаты, вторая из которых состояла из пред-
ставителей земель.
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ ПОДЛЕЖАЩЕГО, ДОПОЛНЕНИЙ
И ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Как уже говорилось, в немецком языке местоположе-
ние таких членов, как подлежащего, дополнения и обстоя-
тельства, в отличие от местоположения сказуемого, обусло-
влено, как и в русском языке, их нагрузкой в предло-
жении. Основное отличие заключается в том, что в немец-
ком языке «подвижность» этих членов предложения огра-
ничивается твердо фиксированным местом сказуемого, при-
чем по-разному для каждого из них.
Особенно разнообразны и интересны, с точки зрения
сопоставления с русским языком, варианты порядка слов,
связанные с местоположением подлежащего. Место под-
лежащего в обоих языках обусловлено, прежде всего,
его коммуникативной нагрузкой, а подлежащее, как и
другие члены предложения, может быть и данным и новым.
Подлежащее — данное в спокойной речи стоит обычно в .
обоих языках на первом месте. Но в случаях, когда под-
253
лежащее образует состав данного с другим членом предло-
жения — дополнением или обстоятельством (что бывает
довольно часто), возникает типичное расхождение между
русским и немецким словорасположением. В немецком пред-
ложении подлежащее стоит в таких случаях после сказу-
емого, в .русском перед сказуемым вместе с дополнением
или обстоятельством, ср.:
Vor alletn aber bedurfte die neue Produktionsweise nicht
mehr der Kirche als Lehrerin und Leiterin. (F. Mehring.
Deutsche Geschichte.)
Но прежде всего новый способ производства не
нуждался больше в помощи церкви. Она перестала быть
учителем и руководителем.
Unter diesen Verhaltnissen hatte sich die Stellung der
aus dem Mittelalter uberlieferten Klassen wesentlich
verandert, und neue Klassen hatten sich neben den al-
ten gebildet. (F. Engels. Der deutsche Bauernkrieg.)
Во втором предложении в немецком тексте подлежащее
является новым, но занимает первое место, в переводе оно
выносится на последнее место:
В этих условиях положение сохранившихся от сред-
них веков классов существенно видоизменилось, и
рядом со старыми классами образовались новые.
(Русский перевод.)
Если подлежащее является новым, то оно и в русском
языке, как и в немецком, часто стоит после сказуемого,
и порядок слов в таких случаях совпадает в обоих языках:
In demselben Jahr 1514, ebenfalls im Friihjahr,
kam in Ungarn ein allgemeiner Bauernkrieg zum Aus-
bruch. Es wurde ein Kreuzzug wider die Tiirken gepre-
digt. (Там же.)
В том же 1514 году также весной, в Венгрии вспыхну-
ла всеобщая крестьянская война. Здесь шла тогда
проповедь крестового похода против турок... (Русский
перевод.)
Nach dieser neuen Niederlage trat wieder eine langere
scheinbare Stille in den Klassenkampfen ein. (Там же.)
239
После этого нового’ поражения опять наступило ка*
жущееся длительное затишье в классовой борьбе.
(Русский перевод.)
Таким образом, в русском языке возможны такие ва-
рианты словорасположения:
1. Обстоятельство . подлежащее сказуемое
или дополнение
2. » » сказуемое подлежащее
Они различаются по смыслу (заданию предложения),
что, конечно, важно учитывать при переводе на немецкий
язык. В первом варианте новое содержится не в подле-
жащем, во втором случае — в подлежащем.1 В немецком
же языке обоим вариантам соответствует один и тот же
порядок слов — с подлежащим после сказуемого, а нагрузка
подлежащего может выражаться при помощи формы артикля.
В немецком языке очень распространена также пре-
позиция подл ежащего-ново го. Поскольку подлежащее в
большинстве случаев выражено именем существительным,
особое значение в .таких случаях приобретает артикль,
который показывает, является ли подлежащее на пер-
вом месте данным или новым. В русском языке пре-
позиция подлежащего-нового встречается реже, как и
во’обще эмфатический порядок слов (см. ниже). Поэтому
при переводе оно выносится чаще на последнее место, ср.:
EinMurren durchlief die Schar der andern. (P. Heyse.
Das Madchen von Treppi.)
В толпе других пробежал ропот.
(См. также примеры на стр. 243—244.)
1 Различия в нагрузке подлежащего, выражаемого этими
вариантами словорасположения, не учитывает, например, Е. Берне-
кер (Е. Berneker. Die Wortfolge in den slawischen Sprachen. Ber-
lin, 1900), который утверждает, что в русском языке вариант с мес-
тоположением подлежащего после сказуемого вытесняется
вариантом с подлежащим перед сказуемым при наличии
другого члена на первом месте, и что, таким образом, русский поря-
док слов приближается к немецкому. При этом он оперирует такими
явно неоднозначными примерами, как, с одной стороны: «Из кареты
вышел князь Андрей. — У постели стояли люди.» (здесь подлежащее
— новое). И с другой стороны: «В 1923 году король Александр умер.» —
«В эту минуту Соломонов вошел в комнату.» (здесь подлежащее —
данное).
240
Способом особо эмфатического выделения подлежащего
в немецком языке служит также особая конструкция — слож-
ноподчиненное предложение с придаточным предикативным.
Придаточное предложение содержит уже известный факт,
подлежащее же главного предложения обозначает действую-
щее лицо, которое и является новым в сообщении.'При этом
подлежащее чаще всего выражено местоимением или
именем собственным, что исключает использование при
нем неопределенного артикля. В русском языке этим
конструкциям соответствует простое предложение с пре-
позицией подлежащего, которое сопровождается усили-
тельными словами й словосочетаниями: «это», «именно»,
«не кто иной как», ср.:-
Er ist es, der uns geholfen hat.
Это он помог нам.
Es ist daher natiirlich, daB die unterdruckten Volker
der Koloniallander in dem Sowjetstaat ihren Freund sehen.
Das ist es ja, was die hnperialisten so aufter sich bringt,
(Из газет.)
Именно это выводит из себя правящие круги ка-
питалистических стран.
Из второстепенных членов предложения в обоих язы-
ках особый интерес в отношении местоположения пред-
ставляет прямое дополнение, которое в силу своего зна-
чения (объекта действия, обозначаемого переходным гла-
голом) может быть и новым и данным. Выступая как
новое и выражая при этом большей частью неопределен-
ный объект, прямое дополнение обычно тесно связано
со сказуемым, образует вместе с ним состав нового. При
этом в распространенных предложениях оно часто отры-
вается от сказуемого и занимает последнее место (или
стоит перед неспрягаемой частью сказуемого). Препозиция
дополнения-нового встречается значительно реже, чем
препозиция подлежащего-нового, ср.:
In Berlin genofi dieser Film einen ungeheuren Erfolg*
Auf politischem Gebiet empfing die Arbeiterbewegung
einen nicht minder kraftigen Anstoft. (F. Mehring. Deutsche
Geschichte.)
16—775
241
Da bemerkte er bei der ersten Wohnhutte... einigs
dunkle Gestalten. (W. Bredel. Die Vitalienbruder.)
Ср. предложения с препозицией дополнения-нового:
Einen Marktflecken, nichts anderes, hatte sich dieser
Konig zur Residenz ausgesucht. (B. Frank. Cervantes.)
Выражая же данное — а им является всегда опреде-
ленный объект — дополнение занимает часто первое место
или место непосредственно после сказуемого. При этом
новое заключено в подлежащем, в обстоятельстве или
в сказуемом, ср.:
Den Brief mufi man zur Post bringen. (Der Brief mufi
zur Post gebracht werden.)
Diese Lehren trug Mflnger unter dem Deckmantel
mystischer Redeweisen vor... (F. Mehring. Deutsche
Geschichte.)
Der General zerrifi den Brief und warf die Fetzen in
den Papierkorb. (B. Kellermann. Der 9. November.)
Сходная картина наблюдается и в отношении местопо-
ложения косвенных дополнений. При этом можно отме*
тить, что они, будучи данным, чаще занимают первое
место, чем прямое дополнение. Это, по-видимому, объя-
сняется тем, что в случаях, когда прямое дополнение —
данное, часто употребляются страдательные конструкции,
благодаря чему дополнение становится подлежащим (см
гл, V), ср.:
Diesen Erfolg hat er seinem Lehrer zu verdanken.
- Seinem Lehrer hat er vieles zu verdanken.
Рассматривая местоположение обстоятельств, нужно,
прежде всего, различать две основные группы. Обстоя-
тельства места, времени, причины, следствия могут быть
и новым и данным (приблизительно одинаково часто),
что обусловлено их значением. Этим и определяется их
местоположение. Часто они образуют вместе с подлежа-
щим состав данного, который в немецком языке разры-
вается в таких случаях сказуемым, как это показано выше.
Препозиция обстоятельств так же, как и дополнений,
может иметь место в двух случаях — если обстоятель-
ство данное и если оно новое (при эмфатическом порядке
242
слов). Особенно часто последнее наблюдается в отноше-
нии обстоятельств времени, ср.:
Zwei Stunden muBten wir war ten.
Целых два часа нам пришлось ждать.
Иначе обстоит дело с обстоятельством образа действия
В силу своего специфического значения («признак при-
знака») оно почти исключительно выступает как новое,
чаще всего входя в состав нового вместе со сказуемым.
Поэтому обстоятельство образа действия обычно занимает
место рядом со сказуемым — перед ним или после него,
при сложных формах — перед неспрягаемой частью ска-
зуемого. В русском языке наблюдаем такую же тенденцию
к постановке обстоятельства образа действия рядом со
сказуемым, но здесь оно может менять местоположение
вместе со сказуемым, место которого более свободно.
Обстоятельство образа действия отрывается от сказуе-
мого в тех случаях, когда оно заключает в себе самое
главное в сообщении. При этом постановкой его на пос-
леднее место достигается большая эмфаза, чем если оно.
занимает первое место, ср.:
Wir wanderten langsam durch den Wald.
Langsam wanderten wir durch den Wald.
Wir wanderten durch den Wald (sehr) langsam,
Мы медленно шли лесом. — Медленно шли мы лесом
Лесом мы шли (очень) медленно.
Ср. также:
Klaus wich in Zorn und Erstaunen zuruck und be
trachtete seinen Begleiter entsetzt. (W. Bredel. Die Vita
lienbriider.)
ЭМФАТИЧЕСКИЙ ПОРЯДОК. СЛОВ
Наблюдения показывают, что эмфатический порядок
слов в немецком языке значительно больше распростра-
нен, чем в русском и, как естественное следствие этого,
менее эмфатичен. Его меньшая эмфатичность проявляется,
в частности, в том, что он употребителен не только в раз-
говорной и в поэтической речи, но довольно обычен и в
деловой прозе; При этом можно установить известные
!©• , ' 24 3
градации эмфазы. Так, наибольшее выделение нового дос-
тигается его абсолютной препозицией. Однако при этом пре-
позиция подлежащего-нового менее эмфатична, ибо она
более распространена, чем, например, препозиция допол-
нения-нового, ср.:
Angst schnurte seine Kehle zusammen, nicht eine Silbe
hatte er hervorbringen konnen. (B. Kellermann. Der
9. November.)
Менее эмфатичны случаи, когда новое стоит не на
последнем месте, хотя и может его занимать. В случаях
же, если последнее место занято вторым компонентом
сказуемого, постановка нового не на последнее место
воспринимается как нормальное местоположение, что дока-
зывает отсутствие эмфатической интонации (см. главу
«Интонация»).
Широкая распространенность эмфатического порядка
слов в немецком языке непосредственно связана, на мой
взгляд, с наличием в нем артикля, который способствует
четкому выражению коммуникативного задания и в том
случае, если новое стоит перед данным. Если новое —
существительное, то это выражается артиклем непосредст-
венно (неопределенная или нулевая форма). Если новое —
другая часть речи, то на это может указывать косвенно
определенный артикль при других членах предложения,
выраженных существительными.
В русском языке эмфатический порядок слов менее
распространен, поскольку выражение данного и нового
при таком словорасположении может быть достигнуто
в большинстве случаев только при помощи интонации,
Именно поэтому в русском языке эмфатический порядок
слов имеет более ярко выраженную стилистическую окрас-
ку (эмфатическую и жанровую). Он особенно употре-
бителен в разговорной речи, где коммуникативное задание
высказывания может быть выражено совершенно точно
при помощи интонационных средств. При этом основное
новое стоит либо в абсолютной препозиции, либо в середине
предложения (внутри группы данного), ср.:
а) Отец пришел. — Книгу принеси. — В Ленинград
еду. — Завтра приду.
244
б) Она правду говорит. (Она говорит правду.) — Хоть
бы ты детей пожалела. (Хоть бы ты пожалела детей.)
Большая эмоциональная окраска первых вариантов здесь
очевидна.
В письменной деловой речи препозиция нового ветре*
чается в русском языке довольно редко, при этом в более
или менее определенных случаях. Так, новое чаще всего
выносится на первое место, если это — словосочетание су-
ществительного с прилагательным или числительным, ср.:
Важные события произошли за это время. Два от*
крытия были сделаны в течение этого периода.
Если бы эти словосочетания содержали данное, нуж-
но было бы употребить «эти», ср.:
Эти важные события произошли совсем недавно.
Отсутствие местоимения «эти» указывает на то, что под*
лежащее заключает в себе новое.
Учет особенностей эмфатического порядка слов в обоих
языках очень важен для перевода с немецкого языка на
русский (разумеется, и с русского на немецкий). Посколь-
ку в- немецком языке словорасположение по схеме «новое —
данное» (или с новым внутри группы данного) более рас-
пространено и менее стилистически окрашено, чем в
русском языке, при переводе возможны два случая: либо
эмфатический порядок слов заменяется обычным, либо
же он сохраняется. Это зависит от стилистических условий
контекста, недооценка которых может привести не только
к стилистической ошибке, но и к тому, что предложение
в переводе окажется двусмысленным с точки зрения ком-
муникативного задания. При переводе текстов делового
содержания наиболее целесообразно заменять эмфати-
ческий порядок слов обычным с постановкой нового в конце
предложения. Это исключает возможность неясности и со-
ответствует стилистическим нормам русского языка, ср.:
Ein Zusammenhang zwischen der Masse eines Korpers
und der Geschwindigkeit seiner Bewegung wurde von
den Wissenschaftlern festgestellt.
Учеными была установлена связь между массой
тела и скоростью его движения.
17—775
245
При переводе художественных текстов, в том числе
прямой или косвенной речи, а также разговорной речи,
возможно сохранение эмфатического порядка слов с уче-
том роли интонации в разговорной речи и контекста в
письменной речи. Даже известная неясность, которая
может при этом возникнуть на первый взгляд, оправды-
вается тем, что сохранена эмфаза и жанровая окраска,
выраженная при помощи порядка слов, что очень важно
именно для разговорной и художественной речи. Конечно,
сохранение эмфазы не должно нарушать норм русского
языка. Так. в приведенном выше примере (стр. 243) можно
сохранить змфатический порядок слов в первом предложении,
во втором же предложении порядок слов нужно изменить:
Страх сдавил ему горло. Он не мог вымолвить ни слова.
Здесь интересно сравнить два случая перевода:
Handwerker trugen ihn. Kein Geistlicher hat ihn be-
gleitet. (J. W. Goethe. Die Leiden des jungen Werther.)
Несли его ремесленники. Ни один священник не
сопровождал его. (Русский перевод.)
В первом предложении сохранение при переводе эмфа-
тического порядка слов привело бы к двусмысленности
(ср.: «Ремесленники несли его» — какие ремесленники?). Во
втором эта опасность устраняется наличием отрицания.
Ein Gespenst geht um in Europa — das Gespenst des
Kommunismus. (K. Marx/F. Engels. Das kommunistische
Manifest.)
Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма.
(Русский перевод.)
(Здесь сохранение эмфазы соответствует общему образ-
ному стилю, а контекст исключает возможность неясности.)
Общее правило в отношении порядка слов при пере-
воде можно было бы сформулировать так: всякая эмфаза
должна быть оправдана. Поэтому нужно учитывать сте-
пень эмфатичности сходных форм или конструкций в обоих
языках. Неоправданная эмфаза — большая стилистическая
ошибка, чем отсутствие ее вообще.
* * *
246
Суммируя наблюдения над порядком слов в немецком
и в русском языках в сопоставительном плане, нужно
подчеркнуть следующее. Порядок слов, как один из важ-
нейших структурных компонентов формы предложения,
имеет в обоих языках значительное сходство в отношении
его функций. Различия носят преимущественно формальный
характер. Особенности немецкого порядка слов, связанные
с местоположением сказуемого, сами по себе незначимы, но
они оказывают определенное влияние на смысловую
функцию порядка слов, ограничивая ее, что особенно отчет-
ливо видно при сопоставлении с русским языком. С другой
стороны, наличие артикля делает возможным более широ-
кое стилистическое использование порядка слов. Все эти
особенности должны учитываться и правильно оценивать-
ся при обучении немецкому языку как иностранному и
при переводе с немецкого на русский язык. Как и в
отношении других явлений, в отношении порядка слов
также вредно было бы переоценивать различия или сход-
ства, как и недооценивать их.
Глава XI
ИНТОНАЦИЯ
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Интонация, являясь неотъемлемым элементом устной
речи и будучи потенциально заложена также и в письменной
речи, выполняет в языке важнейшие функции. Вместе с дру-
гими грамматическими средствами она организует слова в
предложения, дифференцируя их по их коммуникативной
нагрузке, и служит основным средством оформления пред-
ложений по цели высказывания. Кроме того, интонация
является одним из основных средств эмоциональной харак-
теристики высказывания. Эти функции интонация выполня-
ет как в русском, так и в немецком языке. Одинаковы также
и интонационные средства, применяемые в обоих языках,
что создает сходство их интонационных систем. Однако
при общем принципиальном сходстве интонационных сис-
тем этих двух языков между ними существуют и различия.
Поскольку эти различия имеют весьма специфический фоне-
тический характер, необходимо кратко рассмотреть неко-
торые понятия, которыми нам в дальнейшем изложении при-
дется оперировать.
Для образования интонации, как и для образования зву-
ков речи, служит звуковая материя, создаваемая деятельнос-
тью речевого аппарата, управляемого высшей нервной
системой.
Эта звуковая материя имеет ряд физических свойств,
общих для всякой звуковой материи, которые лежат в осно-
ве как качественных различий звуков речи, так и различных
проявлений интонации.
С физической точки зрения, интонация представляет
собой совокупность частотных и амплитудных характери-
стик основного тона голоса, изменяющихся во времени;
сюда относится также обертона л ьный состав голоса.
248
В речи эти физические свойства воспринимаются как ка-
чественные характеристики интонации. Частота колебаний
основного тона голоса воспринимается как высота, амплиту-
да колебаний — как сила, обертональный состав — как
тембр, время звучания — как длительность и темп речи,
а перерывы звучания — как паузы.
В результате сложного взаимодействия этих компонен-
тов в процессе речи возникают разнообразные варианты
интонационных форм, служащие для выражения языковых
значений.
Физическое свойство звуковой материи, носящее назва-
ние силы или интенсивности звучания, используется в не-
мецком и русском языках как основа динамического ударе-
ния, служащего для выделения в слове одного из слогов.
В этих языках усиление слога достигается путем увеличе-
ния мускульной энергии речевого аппарата, в результате
чего повышается громкость слога, артикуляции всех зву-
ков этого слога производятся более тщательно и четко и,
следовательно, выполнение их требует большего времени.
Поэтому выделение слога увеличением силы влечет за со-
бой, как правило, не только увеличение его громкости, но
и увеличение его длительности. Таким образом, в русском
й немецком языках наряду с силовым моментом в ударении
выступает также и темпоральный момент. В русском язы-
ке словесн'ое ударение является также и качественным, по-
скольку в безударных слогах происходит редукция гласных.
В немецком языке в словесном ударении качественный мо-
мент отсутствует, так как безударные гласные качественно
не редуцируются.1 Зато в немецком ударении присутствует
высотный момент: ударный слог отдельно взятого слова про-
износится по тону выше, чем безударные слоги. В русском
языке тоновые отношения слогов от ударения в отдельно
взятом слове не зависят. Ср., например, тоновое оформле-
ние слов:
Revolution [rewo'lir'jgiorn], Elend ['’e.-lent], Monat
- ['mo:nat]
1 Что касается так называемого Murmel-e [а], то это особая фонема
некоторых безударных аффиксов, возникшая в немецкой системе фонем
в ревультате исторической редукции.
249
ФУНКЦИИ УДАРЕНИЯ И МЕЛОДИИ
Ударение имеет и в немецком и в русском языке две
функции — организующую и выразительную. В слове «ор-
ганизующая» функция ударения проявляется в том, что уси-
ленный слог подчиняет себе и группирует вокруг себя осталь-
ные более слабые слоги, создавая . тем самым фонетическое
единство слова. Семантическая функция словесного ударе-
ния, широко используемая в русском языке и значительно
меньше в немецком, состоит в том, что путем постановки уда-
рения на разных слогах слов, одинаковых по их фонемно-
му составу, различаются лексические и грамматические
значения и формы, напр., в русском языке:
орган — орган, замок — замок, пары — пары, пища
— пища, воды — воды, поля — поля, нарезать — наре-
зать и пр.
в немецком языке:
iibersetzen — ubersetzen, timgehen — umgehen, durch-
sehen — durchsehen, lutherisch — lutherisch, steinreich
— steinreich, blutarm — blutarm и т. д.
Динамическое ударение, рассматриваемое как явление
отдельно взятого слова, еще не является, однако, компонен-
том интонации. Оно становится им только при включении
слов в предложение и при сопоставлении их ударений в пред-
ложении. В предложении словесные ударения дифференци-
руются по своей силе, образуя ряд степеней, так как в за-
висимости от значимости слов для смыслового содержания
предложения, т. е. в зависимости от их коммуникативной
нагрузки, они получают большую или меньшую силу уда-
рения. Иначе говоря, также и в предложении ударение
выполняет семантическую функцию, которая, однако, зна-
чительно усложняется по сравнению с ее ролью в отдельно
взятом слове.
В предложении ударение, сохраняя задачу фонетического
объединения слова как минимальной смысловой единицы
членения речи, в то же время объединяет слова в более круп-
ные и сложные смысловые единицы. Обычно различают три
такие единицы: предложение, синтагму1 и акцентную груп-
1 Под синтагмой мы понимаем вслед за Л. В. Щербой «...фоне-
тическое единство, выражающее единое смысловое целое в процессе
250
пу. Членение речи на эти единицы оказывается возможным
благодаря дифференциации силы словесных ударений: обыч-
ное словесное ударение объединяет акцентную группу, уси-
ление ударения на одном из слов нескольких акцентных
групп приводит к образованию синтагмы, а объединение
синтагм в предложение становится возможным благодаря
усилению одного из синтагматических ударений, напр.:
Растения требуют умелого ухода.
Pflanzen verlangen eine verstandnisvolle Pflege,
В каждом предложении четыре слова имеют ударение,
но только два из них усилены. Соответственно предложение
членится на две синтагмы, из которых первая состоит лишь
из одной, а вторая из трех акцентных групп.1
В членении речи на фонетические единицы в обоих язы-
ках участвует также и другой компонент интонации, а имен-
но мелодия. В основе мелодии лежат высотные измене-
ния основного тона голоса, которые происходят в процессе
речи.
Высота основного тона голоса может меняться на одном
звуке (гласном или сонорном согласном), на слоге, на не-
скольких слогах. Ее изменения могут быть более или ме-
нее велики, могут происходить как в сторону повышения, так
и в сторону понижения. При изменении основного тона го-
лоса возникают высотные интервалы между предшествую-
щим уровнем и последующим, которые носят название ин-
тервала падения (также отрицательного интервала) и ин-
тервала подъема (также положительного интервала). Бо-
лее или менее значительные изменения высоты основного
тона голоса происходят при переходе от безударного слога
к ударному или на самом ударном слоге, что и воспринима-
ется как выделение слога не только силой, но и высотой
тона. Кроме того, высотные интервалы образуются обычно
на границах синтагм, служа их интонационными раздела-
речи-мысли...» (Л. В. Щ е р б а. Фонетика французского языка.
Изд. 4, М., 1953, стр. 87).
1 Различная сила ударения показана количеством черточек
над ударным слогом: ' означает ударение слова, " ударение синтаг-
мы, фразовое ударение, наслаивающееся на ударение синтагмы.
251
ми. Совокупность изменений высоты основного тона голо-
са в речи создает речевую или фразовую мелодию.
Мелодия является как в русском, так и в немецком язы-
ке основным компонентом интонации в выражении закончен-
ности или незаконченности высказывания, в характерис-
тике коммуникативных типов предложений и коммуника-
тивного членения предложения.
Формы движения основного тона голоса в предложении
весьма разнообразны, но основными из них являются нисхо-
дящая, служащая для выражения законченности выска-
зывания и, соответственно, для оформления повествователь-
ного предложения, и восходящая, выражающая незакон-
ченность. Именно поэтому восходящая мелодия служит для
оформления вопросительных предложений, которые явля-
ются ситуационно-незавершенными, поскольку они требуют
ответа.
Таковы тенденции в мелодическом оформлении основных
коммуникативных типов предложений в немецком и русском
языках. Однако эти основные мелодические типы постоянно
модифицируются. Их модифицированные варианты могут
быть одинаковы в обоих языках, но степень их распростра-
ненности, обычности в том или другом из них, как правило,
различна.
Так, например, в русском языке для повествовательного
предложения типична чисто нисходящая мелодия, а в не-
мецком языке ее модифицированный вариант восходяще-
нисходящей мелодии с малым интервалом подъема и боль-
шим интервалом падения:
Он увидел много знакомых лиц.
Er sah viele bekannte Gesichter.
Вопросительное предложение оформляется в русском язы-
ке обычно восходяще-нисходящей мелодией, с большим ин-
тервалом подъема и малым интервалом падения, а в немец-
. ком языке — нисходяще-восходящей мелодией:
252
Тебе нравится эта книга?
Oefallt d ir dieses Buch ?
Весьма существенным является то обстоятельство, что
коммуникативный тип мелодии определяется не по тем ее
разнообразным изменениям, которые могут иметь место на
различных членах предложения, а по мелодическому офор-
млению члена предложения, несущего коммуникативную
нагрузку нового в сообщении. В предложении: Er sah viele
bekannte Gesichter. — слова в составе данного — er sah —
оформлены восходящим движением тона, есть подъемы тона
также и на других словах, но поскольку слово Gesichter,
входящее в состав нового, отмечено восходяще-нисходящим
тоном с малым интервалом подъема и с большим интерва-
лом падения, то и мелодия всего предложения в целом вос-
принимается как нисходящая.
ВЫРАЖЕНИЕ КОММУНИКАТИВНОЙ НАГРУЗКИ ЧЛЕНОВ
ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Роль интонации в выражении данного и нового в выска-
зывании исключительно велика. Если другие средства,
выполняющие эту функцию имеют большие или меньшие
ограничения и не всегда достаточно действенны в плане
коммуникативного членения предложения (см. гл. IX), то
интонационные средства в устной речи являются наиболее
универсальным и однозначным способом выделения нового.
Интонационное выделение нового происходит при помо- .
щи постановки на слове, выражающем новое, ударения, на-
зываемого в фонетике либо «логическим»1, либо «ударением
нового» (Neuheitsdruck)1 2. Мы будем придерживаться послед-
него термина, поскольку он соответствует концепции, из-
ложенной в предыдущих главах. Фонетическая природа
1 См. Л. В . Щ е р б а . Фонетика французского языка. М.,
1948.
2 См. О. J espersen. Lehrbuch der Phonetik. Leipzig, 1926,
S. 213-215,
18—775
253
ударения нового в русском и немецком языках в общем сход-
на, но различна в частностях. Как в том, так и в другом
языке ударный слог слова, выражающего новое, противопо-
ставляется другим слогам своим усилением, удлинением и
переломом в движении основного тона голоса на нем. При этом
именно последний момент — перелом в движении основно-
го тона голоса — является особо существенным для выде-
ления нового как в том, так и в другом языке. Эти фонети-
ческие способы выделения нового настолько сходны в обоих
языках, что обычно черты различия остаются незамеченны-
ми. Между тем они имеются и придают каждому из сопостав-
ляемых языков его особый интонационный колорит./Более
глубокий фонетический анализ позволяет установить следую-
щие расхождения в способах интонационного выделения но-
вого в русском и немецком языках.
Во-первых, усиление ударного слога в немецком языке
резче, чем в русском языке, что следует отнести за счет
большей абсолютной силы немецкого динамического ударе-
ния по сравнению с русским.
Во-вторых, удлинение ударного слога в русском языке
происходит, главным образом, за счет удлинения его гласно-
го; в немецком же языке могут быть два случая: слог удли-
няется за счет гласного, если гласный является долгой
фонемой, но он удлиняется в основном за счет согласных
(особенно фрикативных и сонорных), если его гласный яв-
ляется краткой фонемой. Это варьирование удлинения
слога то за счет гласных, то за счет согласных необходимо в
немецком языке, поскольку длительность гласных имеет в
нем фонологическую значимость, служа для различения
слов и их форм.
В-третьих, высотный интервал, образующийся на удар-
ном слоге при переломе движения основного тона голоса,
в немецком языке, как правило, меньше, чем в русском язы-
ке.
В-четвертых, движение основного тона голоса на ударном
слоге, хотя и бывает в немецком языке чисто нисходящим,
носит, однако, чаще восходяще-нисходящий характер. В
русском языке, наоборот, чаще встречается чисто нисходя-
щее движение тона.
Для иллюстрации сходств и различий интонационных
способов выделения нового в немецком и русском языках
254
проанализируем полученные с записи на электрокимографе
графики интонации нескольких немецких и русских пред-
ложений аналогичного содержания:.
а) предложения с постановкой состава нового после соста-
ва данного (обычный порядок сло^).
Русский текст:
1. Князья | выделились из среды высшей знати.
Немецкий текст:
2. Die Fiirsten | waren aus dem hohen Adel hervorge-
gangen. (F. Engels. Der deutsche Bauernkrieg.)
Сопоставляя интонационные графики русского и немецкого
предложений, замечаем, что в обоих случаях предложения
расчленены на две синтагмы. Первая синтагма состоит из
слова, выражающего данное, вторая содержит состав нового.
Центром состава нового является в русском тексте слово
«знати», в немецком соответственно слово Adel; оба слова
несут наиболее сильное ударение в этой синтагме. Ударный
слог центра состава нового выделен в обоих языках длитель-
ностью за счет удлинения гласного (в немецком слове это
единственный звук слога и удлинение его возможно, посколь-
ку он является долгой фонемой). Сравнение этого гласного
с другими ударными гласными показывает увеличение его
длительности в русском языке примерно в два раза, в немец-
ком языке в полтора раза.
На этих слогах в обоих языках происходит также пере-
лом в движении основного тона голоса. В русском предло-
жении на гласном ударного слога происходит значительное
падение тона в сравнении с предшествующим слогом; по-
следующий слог сохраняет этот низкий уровень. В немецком
предложении ударный слог выявляет своеобразное восхо-
дяще-нисходящее движение тона, причем интервал падения
больше интервала подъема; заударные слоги — их много
в немецком предложении — сохраняют низкий уровень тона
и характеризуются отсутствием сколько-нибудь значитель-
ных высотных интервалов.
б) предложения с постановкой состава нового перед дан-
ным (эмфатический порядок слов).
18*
255
Русский текст:
3. Призрак | бродит по Европе, призрак коммунизма.
Немецкий текст:
4. Ein Gespenst \ geht um in Europa, das Gespenst des
Kommunismus.
В этих предложениях слово, выражающее новое, вынесе-
но на первое место в предложении, что придает предложе-
ниям эмфатический характер. В немецком тексте эмфатичес-
кий характер усиливается также нарушением рамочной
конструкции: отделяемая приставка поставлена не в конце
предложения, а непосредственно после глагола. Соответст-
венно и интонационное оформление в немецком предложе-
нии выразительнее, чем в русском: русское предложение рас-
членено на три синтагмы, немецкое на четыре.
Слово, выражающее новое, выделено в обоих языках
очень сильным динамическим ударением. При этом в немец-
ком предложении различие в силе этого слога и других боль-
ше, чем в русском. Ударный слог имеет в обоих случаях
наибольшую длительность, но в русском предложении она
создается за счет удлинения гласного, а в немецком, главным
образом, за счет сонорного согласого п, что и естественно,
поскольку гласный слога является краткой фонемой, могу-
щей лишь незначительно модифицировать свою длительность.
Ударный слог слова, выражающего новое, выделен да-
лее также переломом в движении основного тона голоса:
на нем происходит резкое падение тона. Интервал падения
в русском предложении больше и резче, чем в немецком
предложении, но в обоих случаях он значительно больше,
чем в предложениях 1 и 2.
В целом первая синтагма характеризуется в обоих язы-
ках широким высотным, силовым и темповым диапазоном
и восходяще-нисходящим движением тона, с большим ин-
тервалом понижения, вследствие чего конец звучания синтаг-
мы имеет более низкий уровень, нежели его начало. Именно
последнее обстоятельство — более низкий высотный уровень
конца синтагмы по сравнению с ее началом — является инто-
256
национным сигналом завершения коммуникативного напря-
жения в предложении: основное высказано, последующее
имеет подчиненное, второстепенное значение. Соответствен-
но этому конечные синтагмы рассматриваемых предложе-
ний оформлены интонационно значительно бледнее: они
имеют более слабые ударения, меньшую громкость, темп
их произнесения быстрее, движение тона в них более ров-
ное с малыми высотными интервалами, а общий высотный
уровень ниже, чем в первых синтагмах. Тем самым они
резко противопоставлены, как менее значимые, первым син-
тагмам. Фактически их интонационное оформление весьма
сходно по общей картине с оформлением заударных слогов
предложений 1 и 2. К сходствам между немецким и русским
языком следует отнести также одни и те же способы выделе-
ния нового при его эмфатическом и неэмфатическом местопо-
ложении в предложении.
При неэмфатическом порядке слов, т. е. при постановке
слова, выражающего новое, после слова, выражающего
данное, членение предложения на синтагмы данного и ново-
го необязательно. Состав данного выделяется в особую син-
тагму, либо если на него наслаивается дополнительное зна-
чение (напр., противопоставление), либо если состав данно-
го велик по объему, ср.:
В русском:
Дочь — смеялась, мать — сердилась, (противопо-
ставление);
В немецком:
Anna Quangel aber — denkt jetzt an den Weg.
Ср. предложение без противопоставления:
Мороз доходил до 40 градусов.
Эти предложения могут состоять из одной синтагмы, а роль
синтагмообразующего слова выполняет слово, выражающее
новое. Оно достаточно четко противопоставлено всем другим
словам своим интонационным оформлением, но контрастность
между ним и другими словами не особенно велика. Напротив,
при эмфатическом порядке слов, т. е. при постановке слова,
выражающего новое, перед данным, контрастность интона-
ционного оформления нового и данного резко возрастает. В
257
этом случае предложение обычно членится по меньшей мере
на синтагму нового и данного, ударный слог слова, выра-
жающего новое, резко усиливается и удлиняется, сильно
увеличивается высотный диапазон синтагмы, движение
основного тона голоса в ней имеет обязательно восходяще-
нисходящий характер. Этому интонационному оформлению
синтагмы нового противостоит оформление синтагмы дан-
ного, характеризующееся отсутствием особо сильных уда-
рений, ускорением темпа и малым высотным диапазоном.
Взаимодействие фонетических и грамматических средств,
служащих для выделения нового, весьма своеобразно. Если
грамматические средства, применяемые для выделения ново-
го, имеют характер «обычности», прочной языковой тради-
ции — в нашем случае постановка нового в конце предложе-
ния, то интонационные средства как бы отходят на зад-
ний план, они бледнеют и стираются. Если же выделение
нового грамматическими средствами отклоняется от языко-
вой традиции и тем самым становится менее обычным, то инто-
национные средства выступают на поддержку грамматичес-
ких средств в полную меру, усиливая и обогащая эмфазу.
В связи со структурными особенностями предложений
1 и 2 может быть частично рассмотрен вопрос, связанный с
взаимодействием интонации и порядка слов как средств
выделения нового. Дело в том, что новое, как об этом уже
говорилось ранее, далеко не всегда выражается только од-
ним словом. Очень часто для его выражения служит целая
группа слов, представляющая собой либо свободное, либо
несвободное словосочетание. Возникает вопрос, получают
ли в такой группе ударение все слова или же только одно и&
них и какое именно?
В предложениях 1 и 2 мы имеем как раз такой случай,
когда новое выражено не одним словом, а целым словосоче-
танием: «выделились из среды высшей знати» в русском тек-
сте и waren aus dem hohen Adel hervorgegangen в немецком
тексте. Возвращаясь к приведенным Графикам интонации
этих предложений, наблюдаем, что в составе этих словосо-
четаний лишь по одному из слов отмечено ударением нового
— «знати» в русском тексте, Adel в немецком; остальные же
слова, хотя и имеют некоторую степень интонационного вы-
деления посредством ударения и высотных интервалов,
не могут, однако, рассматриваться как выделенные наравне
258
с ними. Основным показателем большего интонационного
выделения слов «знати» и Adel служит интервал падения
основного тона голоса: он значительно больше, чем интер-
вал подъема или падения на других словах этой синтагмы.
Среди других слов в составе нового относительно силь-
ное интонационное выделение имеют сказуемое «выделились»
в русском тексте и значимая часть составного сказуемого
hervorgegangen в немецком тексте. В русском тексте ударный
слог слова выделен ударением и интервалом подъема тона,
а в немецком тексте — ударением и небольшим интервалом
падения тона. Различие в характере высотного интервала
обусловлено различием в местоположении этих слов: в рус-
ском тексте оно предшествует слову, несущему ударение
нового, а в немецком оно следует за ним. Наименьшее инто-
национное выделение получили определения «высшей» в
русском тексте и hohen в немецком тексте, очевидно пото-
му, что они и семантически и синтаксически более тесно свя-
заны со словом, несущим ударение нового и имея меньшую
степень смысловой самостоятельности, больше подчинены
ему интонационно. Однако иногда определения могут полу-
чать и сильное интонационное выделение. Это имеет место
в том случае, если лексическое значение определения носит
оценочный характер. Такие определения выделяются усиле-
нием ударения, увеличением длительности ударного слога
и большим интервалом повышения тона; интервал же паде-
ния тона на их ударных слогах всегда меньше интервала
подъема, и в этом заключается отличие их интонационного
оформления от оформления слова, выражающего новое,
напр.:
Eine kurze Zeit in seinem Leben war er wahrhaftig
glucklich... (B. Kellermann. Der Totentanz.)
В этом предложении состав нового выражен группой слов
kurze Zeit, образующих первую синтагму. Интонацион-
ное оформление синтагмы имеет эмфатический характер,
отразившийся в усилении ударения не только на определяе-
мом — Zeit, но и на определении — kurze. Однако при равной
силе динамического ударения эти слова по-разному выделе-
ны мелодически: на определении наблюдается большой ин-
тервал подъема тона и малый интервал падения, на опре-
259
деляемом, наоборот, малый интервал подъема и большой
интервал падения тона.
Небезынтересно отметить, что в словосочетаниях, состоя-
щих из существительного и определения, ударение нового
падает в обоих языках, как правило, на последнее слово,
напр.:
Я иду на Красную Площадь, И: Я иду на площадь
Маяковского,
Также и в немецком языке:
Ег befaBte sich mit den Problemen der deutschen Syn-
tax, Ho: Er befaBte sich mit den Problemen der Syntax
der deutschen Sprache.
Постановка ударения на последнем слове в словосочета-
нии, независимо оттого, является ли словосочетание свобод-
ным или несвободным^ а также независимо от того, является
ли последнее слово определяемым или определением, может
быть выведена только из языковой традиции: относить наи-
более существенное в высказывании возможно ближе к кон-
цу предложения, вследствие чего создается интонационная
привычка — постановка ударения нового на последнем из.
слов в сочетании определяемого и определяющего.
’ Учитывая эту тенденцию немецкого и русского языков,
не следует ее возводить в абсолют. Ей могут противодейство-
вать многие факторы. Так, например, ударение нового может
быть перенесено при необходимости противопоставления:
Er befaBt sich mit der russischen Syntax, ich aber mit
der dMschen. Или:
Я живу на Колхозной, площади, „а он на Арбатской,
Тенденция к постановке ударения нового на последнем
слове в предложении в немецком языке слабее, чем в русском,
так как последнее место в немецком предложении часто ока-
зывается занятым сказуемым (или его частью, если сказуе-
мое сложное или составное), а новое выражено в то же время
не им, а каким-либо другим членом предложения, который
и выделяется ударением нового, напр.:
Diese Insel ist von einem Vulkan geschaffen.
260
В аналогичном русском предложении порядок слов бу-
дет иной, новое будет отнесено на конец предложения и соот-
ветственно отмечено ударением нового:
Этот остров создан вулканом.
Недостаточно вдумываясь в смысловое содержание,
русские часто механически ставят ударение нового на по-
следнем слове также и в немецком предложении.
В результате возникает совершенно противоречащее
смыслу интонационное выделение слов, имеющих второ-
степенное или даже просто служебное значение. Весьма
распространена, например, ошибочная постановка ударе-
ния нового на вспомогательном глаголе или связке в прида-
точном предложении:
Man sagt, da6 er krank war.
Ich weiB nicht, ob er gekommen ist.
Особенно непривычно и поэтому трудно для русских интона-
ционное оформление немецких предложений, в которых
в конце скопляется несколько безударных глагольных форм,
напр.:
Er wufite, daB der Brief noch heute abgesandt werden
mufite.
Особо следует остановиться на особенностях интонационно-
го оформления коммуникативно-односоставных предложе-
ний типа:
Служил на Кавказе офицером один барин.
Или в немецком языке:
Ein Mann | reitet auf seinem Esel | nach Hause.
Интонационное оформление таких предложений и в русском
и в немецком языке значительно отличается от интонацион-
ного оформления предложений, содержащих оба состава —
изданное и новое. Поскольку все в этом сообщении является
новым, то почти все члены предложения оформляются в са-
мостоятельные синтагмы. При этом синтагматическое ударе-
261
ние усиливается в равной мере на всех синтагмообразующих
словах, все синтагмы имеют одинаковый темп и все, за ис-
ключением последней, оформляются одинаковым восходя-
щим движением тона. В результате создается интонационная
монолитность и равновесность синтагм. Только последняя
синтагма имеет некоторое отличие — она оформлена нисхо-
дящим движением тона, сигнализирующим законченность
предложения.
Нужно подчеркнуть, что интонационное оформление
коммуникативно-односоставных предложений чрезвычай-
но сходно в обоих сопоставляемых языках. Различие между
ними заключается только в направлении движения тона в
ударных слогах синтагмообразующих слов. В русском язы-
ке они имеют в неконечных синтагмах большой интервал
подъема и значительный интервал падения тона на гласном.
В немецком же языке ударные слоги имеют только интервал
подъема тона. При этом подъем распространяется также и
на сонорные согласные. Некоторое падение тона может на-
ступить в таких синтагмах в немецком языке только в за-
ударных слогах.
В общем указанные различия представляют собой тон-
кости в области интонации на фоне бросающегося в глаза
большого сходства в интонационном оформлении рассма-
триваемого типа предложений в обоих языках.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
От автора................................................. 2
Введение................................................: 3
ЧАСТЬ I. МОРФОЛОГИЯ
Общие замечания.......................................... 11
Глава I. Имя существительное
Общая характеристика..................................... 16
Категория рода............................................18
Категория числа и категория падежа........................21
Склонение имен существительных........................... 25
Падежи и их употребление...........................< - . 28
Глава II. Категория определенности и неопределенности.
Артикль
Сущность данной категерии.................................46
Точки соприкосновения немецкого артикля с некоторыми явле-
ниями русского языка ...................................51
Мотивированное и немотивированное употребление артикля . . 55
Степень унификации значений у определенного и неопределен-
ного (нулевого) артикля..................................58
Связь артикля с местоимениями и числительными ..... 62
Глава III. Имя прилагательное
Общая характеристика......................................72
Неизменяемая форма........................................74
Изменяемые формы .........................................78
Степени сравнения.......................... ............80
263
Глава IV. Глагол. Категория лица и числа
Семантико-синтаксическая характеристика глагола...........86
Морфологическая характеристика глагола....................94
Грамматические категории глагола..........................96
Категория лица и числа....................................98
Глава V. Категория времени и вида
Общая характеристика......................................101
Относительные времена....................................106
Глава VI. Категория наклонения и модальность
Общие замечания..........................................128
Наклонения................................................129
Предположение и способы его выражения...............-. . 149
Глава VII. Категория залога
Общая характеристика.....................................160
Образование форм страдательного залога ................. 166
Степень распространенности страдательных оборотов .... 169
ЧАСТЬ II. СИНТАКСИС
Общие замечания..........................................173
Глава VIII. Двусоставность и глагольность предложения
- Общие замечания........................................ 177
Формально-двусоставные предложения. Эллипс подлежащего . 178
Предложения с подлежащим man . . *....................181
Формально-односоставные (формально-бесподлежащные) пред-
ложения ...............................................184
Форма сказуемого....................................... 190
Глава IX. Коммуникативная нагрузка членов предложения
Сущность данной категории ...............................196
Средства выражения данного и нового......................200
264
Порядок слов.............................................202
•Артикль.................................................206
Залоговые обороты...................................... 216
Лексико-грамматические средства...............« 219
Заключение............................................. 220
Глава X, Порядок слов
Общие замечания....................s ...................224
Функции порядка слов в немецком и русском языках .... 225
Твердо фиксированное место сказуемого в немецком языке . . 228
Отступления от нормы местоположения сказуемого...........232
Местоположение подлежащего, дополнений и обстоятельств . 238
Эмфатический порядок слов................................243
Глава XI. Интонация
Общие замечания.................... . ................248
Функции ударения й мелодии . ............................250
Выражение коммуникативной нагрузки членов предложенная . 253
Редактор В. Завьялова
Издательский редактор А. Пурина
Художественный редактор В. Сказалова
Технический редактор М. Натапов
Подписано к печати 6/П—1961 г. Формат 84xl08/aj.
Бум л. 43/1в. Печ. л. 13,73. Уч.-изд. л 13,74.
Заказ № 775. Цена 75 коп. Тираж 10 000.
Московская типография № 3
Моего рсовнархоза