АКТУАЛЬНЫЕ
ВОПРОСЫ
МАРКСИСТСКО-
ЛЕНИНСКОЙ
ТЕОРИИ
ОРДЕНА ЛЕНИНА ВЫСШАЯ ПАРТИЙНАЯ ШКОЛА при ЦК КПСС
С. И. Попов
Кризис
буржуазной
идеологии
как духовное
выражение
общего кризиса
капитализма
Лекция
ИЗДАТЕЛЬСТВО «МЫСЛЬ*
МОСКВА- 1975

1ФБ
П 58
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ
УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВПШ и АОН при ЦК КПСС
10506-241
П ГГ77ТН г*инф. письмо
004(01)— 75
© Издательство «Мысль». 1975

Введение
Буржуазная идеология — это весьма сложное духовное
образование, включающее совокупность философских,
социологических, социально-политических, юридических,
политико-экономических, исторических, художественно-
эстетических, религиозных и иных идей, концепций и
теорий. Каждая форма этой идеологии специфическим,
только ей присущим, способом отражает общественное
бытие с позиций классовых интересов буржуазии. Всякая
идеология была и остается сознанием классовым, а
следовательно, партийным, хотя буржуазная партийность,
как правило, носит замаскированный характер,
претендует на объективность, общечеловечность, внеклассо-
вость.
Все это создает немалые трудности в научном анализе
буржуазной идеологии, в установлении не только ее
классовых, но и гносеологических корней, в понимании
сложной зависимости духовных образований от
общественного бытия буржуазии как класса.
Сложность анализа буржуазной идеологии состоит
также и в том, что буржуазия никогда не была классом
однородным. Она включает в себя различные слои,
прослойки, части и отряды, которые имеют свои
специфические интересы. Например, интересы монополистической
буржуазии не во всем совпадают с интересами
буржуазии немонополистической, интересы крупной
буржуазии — с интересами буржуазии мелкой. Более того,
между ними неизбежно возникают противоречия, подчас
весьма глубокие. Так, в современных условиях интересы
монополистической буржуазии пришли в явное
противоречие с интересами немонополистической, в особенности
мелкой, буржуазии.
Своей спецификой обладает идеология мелкой
буржуазии, в частности идеология крестьянства.
з

Все эти особенности и специфические черты
необходимо анализировать и учитывать в идейно-политической
борьбе; здесь, как и всюду, требуется диалектический
анализ конкретной идеологической ситуации. Однако,
несмотря на многообразие и специфичность своих форм,
буржуазная идеология имеет общую основу, наиболее
типичные черты, выражающие ее сущность. Этой
сущностью, бесспорно, является защита и обоснование
«священного принципа» частной собственности,
эксплуататорских общественных отношений.
Сущностная основа любой идеологии наиболее ярко
выявляется в социальной философии, или в философии
истории, ставящей вопрос о характере и направлении
общественного прогресса, о движущих силах и смысле
истории, вопрос о том, откуда, куда и как идет
человечество.
Отношение к социальному прогрессу, проверяемое
общественной практикой данной исторической эпохи, есть
важнейший критерий истинности (или ложности) всякой
идеологии.
Положение человека в современную эпоху, эпоху
перехода от капитализма к социализму, величайших
социальных сдвигов и научно-технической революции,
отражается как в буржуазной, так и в социалистической
идеологии, но отражается, разумеется, неодинаково, с
противоположных классовых позиций и служит объектом
острейшей идеологической борьбы.
И наконец, в фокусе идейно-политической борьбы
современности находится вопрос вопросов нашего
времени — борьба за сохранение мира, за упрочение
принципов мирного сосуществования государств с различным
социальным строем, борьба за обуздание наиболее
реакционных империалистических кругов, поборников
«холодной войны». Наступившая разрядка международной
напряженности означает банкротство антикоммунизма
как государственной политики и идеологии
империалистических государств, выражает серьезный кризис
политической философии буржуазии.
Таков в общих чертах круг проблем, которые постав-
лены в данной лекции. Разумеется, нет возможности
осветить кризис буржуазной идеологии применительно ко
всем ее разновидностям и формам.
Нет также необходимости давать характеристику
общего кризиса капитализма и этапов развития этого кри-
4

зиса К Заметим лишь, что общий кризис капитализма
характеризует состояние буржуазного общества в
современную историческую эпоху, начало которой было
положено Великой Октябрьской социалистической
революцией. С переходом человечества к социализму и
коммунизму снимается, естественно, и проблема общего кризиса
капитализма.
За последнее время резко обострились все
противоречия мировой системы капитализма. В речи,
посвященной пятидесятилетию Советской Молдавии,
Л. И. Брежнев говорил: «Глубокие, во многих
отношениях небывалые по силе и остроте кризисные явления
поразили по сути дела все сферы жизни буржуазного
общества. Развертывания серьезного экономического
кризиса не отрицают сегодня даже многие видные
деятели и правительства капиталистического мира.
Безудержное развитие инфляции, валютно-финансовые
потрясения, острый энергетический кризис, спад
производства, рост безработицы — таковы экономические
симптомы болезни капитализма наших дней. Все это
сильно бьет по интересам трудовых слоев населения,
вызывает новую мощную волну классовых битв». Далее
Л. И. Брежнев отметил внутреннее разложение
политической машины господства капитала, идеологический и
моральный кризис современного капиталистического
общества, неспособного ответить на требования
прогресса2.
Все это свидетельствует о качественно новых
явлениях в развитии общего кризиса капитализма, о его
расширении и углублении.
Вне взаимоотношений и борьбы двух
противоположных социальных систем нельзя понять ни основного
содержания буржуазной идеологии, ни тенденций
развития ее кризиса. Буржуазная идеология отражает как
кризис капиталистической системы, так и основные
черты и содержание современной исторической эпохи. Но
это такое отражение, которое с полным основанием
можно назвать прямым и сознательным искажением,
фальсификацией действительности.
1 Данной проблеме посвящена лекция «Современный этап
общего кризиса капитализма», прочитанная членом-корреспондентом
АН СССР А. Г. Милейковским в Высшей партийной школе при
ЦК КПСС и изданная в 1974 г. издательством «Мысль».
2 «Правда», 12 октября 1974 г.
2—1042
5

Стратегическая задача, которую пытается решить
буржуазная идеология, в том числе буржуазное
обществоведение, схематично говоря, распадается на три
части.
Во-первых, делается попытка доказать недоказуемое:
будто уже не существует капитализма как качественно-
определенной общественно-экономической формации.
Новые черты и признаки, появившиеся у капитализма
и не меняющие на деле его сути, выдаются за его
коренное изменение. Буржуазные апологеты утверждают, что
«западный мир» уже стоит по ту сторону капитализма,
что он преодолел эволюционным путем его недостатки и
перерос в некое «индустриальное», т. е. послекапитали-
стическое (но не социалистическое), общество.
«Доказательству» этого посвящено значительное количество
теорий, базирующихся на методологии технологического
детерминизма и абстрактного индустриализма.
Магической силой, превратившей «старый классический
капитализм» в «индустриальное общество», они объявляют
научно-техническую революцию. На деле же в условиях
капитализма она ведет к дальнейшему обострению
основного противоречия, противоречия между
общественным характером производства и частным способом
присвоения.
Во-вторых, буржуазная идеология тщится доказать,
будто мир еще не знает «реального социализма,
построенного в соответствии с теорией Маркса». Эту
неблагодарную задачу пытается решить целая армия «марксоло-
гов», «советологов» и других «специалистов» по
клеветнической оценке и фальсификации социалистического
строя, утвердившегося на значительной части планеты и
превратившегося в решающую силу современности.
В фарватере антикоммунизма идет и современный
оппортунизм и ревизионизм как правого, так и «левого»
образца. Маоисты злобно твердят о капиталистической
реставрации, якобы наступившей в Советском Союзе и в
других социалистических странах, превратившихся, по
их словам, в некий «социал-империализм».
Социал-реформисты и правые ревизионисты ратуют за «гуманный»,
«демократический» и т. п. лжесоциализм без
руководящей роли рабочего класса и Коммунистической партии,
без диктатуры рабочего класса и господства
марксистско-ленинской идеологии. Антисоциалистическая,
контрреволюционная направленность политики и идеологии
6

современного ревизионизма полностью выявлена и
разоблачена в ходе исторических событий нашего времени.
И наконец, в-третьих, буржуазные идеологи делают
из двух первых положений «логический вывод»:
поскольку капитализма уже нет, а социализм еще не построен,
да и вообще, по их мнению, не может быть построен в
соответствии с предвидением К. Маркса, то
автоматически снимается вопрос о революционном переходе к
социализму и коммунизму, отбрасывается
марксистско-ленинское определение современной исторической эпохи.
Такова общая формула буржуазной идеологии, ось
всей ее стратегии. Эти измышления буржуазной
идеологии подвергаются аргументированной критике со
стороны марксистов, которые не только разоблачают
фальсификаторские приемы своих идейных противников, но и
творчески решают новые проблемы, поставленные
жизнью, диалектикой мирового революционного
процесса, практикой построения социализма и коммунизма.
Коммунистическая партия Советского Союза сделала
важный теоретический вывод о построении в СССР
развитого социалистического общества. Значительный вклад
в общую сокровищницу марксизма-ленинизма вносят
коммунистические и рабочие партии других стран.
Творческое развитие марксистско-ленинской теории,
обобщающей богатейший практический опыт
современности, является непременным условием успешной борьбы
с буржуазной идеологией, в том числе с
антикоммунизмом и ревизионизмом.
Теоретическую работу КПСС рассматривает как
важную часть общего интернационального, революционного
долга, уделяет огромное внимание творческому развитию
марксистско-ленинской науки. «Повторение старых
формул там, где они уже изжили себя, неумение или
нежелание по-новому подходить к новым проблемам — все это
приносит вред делу, создает дополнительные
возможности для распространения ревизионистских подделок под
марксизм-ленинизм. Убедительность критики
буржуазных и ревизионистских наскоков на нашу теорию и
практику в огромной степени усиливается тогда, когда она
опирается на активное и творческое развитие
общественных наук, марксистско-ленинской теории» !,—указано
в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии.
1 «Материалы XXIV съезда КПСС». М., 1971, стр. 103.
2* .7

Нисходящая линия
в развитии буржуазной
идеологии
Кризис буржуазной идеологии начался значительно
раньше, чем общий кризис капитализма. Уже к середине
XIX в. вполне определенно обозначился перелом в
развитии буржуазной идеологии, в том числе буржуазного
обществоведения, завершилась восходящая,
прогрессивная линия в развитии буржуазной общественной мысли и
начался переход к нисходящей, регрессивной линии ее
развития.
Когда буржуазия боролась за власть и выступала
против феодально-крепостнических порядков, она
выдвинула плеяду замечательных философов, социологов,
экономистов, обогативших общественную науку многими
прогрессивными идеями. Лучшие из этих идей были
критически переработаны и усвоены К. Марксом и Ф.
Энгельсом. Но когда буржуазия завоевала и упрочила свое
политическое господство, когда созрели и обострились
присущие капиталистическому обществу противоречия и
на историческую арену в качестве самостоятельной
политической силы выступил пролетариат, тогда, по
выражению К. Маркса, «пробил смертный час для научной
буржуазной политической экономии». «Отныне дело шло уже
не о том, правильна или неправильна та или другая
теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна,
удобна или неудобна, согласуется с полицейскими
соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает
место сражениям наемных писак, беспристрастные
научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой
апологетикой» К
Эта характеристика может быть отнесена не только к
буржуазной политической экономии, но и ко всей
буржуазной общественной науке того времени. Буржуазная
партийность пришла в непримиримое противоречие с
научностью, с объективным анализом явлений и процессов
общественной жизни. Иными словами, обнаружился
антагонизм между собственно классовой, оценочной
функцией буржуазной идеологии и познавательно-инфор-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 17.
8

мативной ее функцией, причем последняя без колебаний
была принесена в жертву первой.
Отныне образовалась пропасть между буржуазной
партийностью и задачами объективно-истинного,
научного исследования общественной жизни. В ходе истории
эта пропасть становится все глубже и глубже.
Подлинная наука всегда прогрессивна, ибо
добываемые ею знания увеличивают власть человека над
природой, общественными отношениями и в конечном счете
над самим собой. Научное знание, воплощенное в
практику, превращается в реальную силу, умножающую
степень социальной свободы. Однако если объективная
истина угрожает интересам эксплуататорских классов, они с
помощью своих идеологов делают все для того, чтобы эту
истину или замолчать или извратить.
Как предупреждал В. И. Ленин, ни единому из
буржуазных профессоров, «способных давать самые ценные
работы в специальных областях химии, истории, физики,
нельзя верить ни в едином слове, раз речь заходит о
философии. Почему? По той же причине, по которой ни
единому профессору политической экономии, способному
давать самые ценные работы в области фактических,
специальных исследований, нельзя верить ни в одном слове,
раз речь заходит об общей теории политической
экономии. Ибо эта последняя — такая же партийная наука в
современном обществе, как и гносеология. В общем и
целом профессора-экономисты не что иное, как ученые
приказчики класса капиталистов, и профессора философии—
ученые приказчики теологов» К
Разумеется, это не означает, что каждый буржуазный
ученый является сознательным фальсификатором науки
и воинствующим антикоммунистом. Но субъективная
честность ученого не ведет автоматически к
объективно-истинному, научному результату. Сила привычек, система
воспитания, весь строй буржуазной жизни отталкивают
буржуазного ученого от марксизма, от единственного
научного метода познания — материалистической
диалектики, ставят на пути познания объективной
действительности преграды, преодолеть которые он может только
тогда, когда порвет со своим классом и станет на точку
зрения рабочего класса. Это трудное дело, и на него ре-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 363—364.
9

шаются лишь немногие, но зато лучшие представители
буржуазной науки.
В капиталистических странах появляется немало
работ, написанных в объективистском,
абстрактно-академическом духе, в которых нет непосредственных нападок на
марксизм и авторы которых внешне далеки от политики.
Разумеется, в идеологической борьбе важно учитывать и
субъективные намерения автора, и различные оттенки
политических позиций буржуазных ученых, многие из
которых вовсе не являются открытыми и
последовательными противниками коммунизма. Однако еще важнее ясно
отдавать отчет в объективной классовой роли, которую
играют их произведения, написанные, как правило, с
позиций идеализма и метафизики и дающие превратную
картину современной социальной жизни. Реакционные
выводы из написанных в академическом духе трудов
используют буржуазные пропагандисты — «специалисты»
по борьбе с марксизмом, каждое слово которых
пропитано ядом ненависти к марксистско-ленинскому учению,
социалистическим странам. Необходимо помнить, что вся
современная буржуазная социальная мысль враждебна
марксизму и направлена в конечном счете против него,
все буржуазное обществоведение партийно в буржуазном
смысле и несовместимо с задачами объективно-истинного
познания жизни общества.
Сформулированный В. И. Лениным принцип
партийности идеологии, положение о непримиримости
буржуазной и социалистической идеологий означают
необходимость отрицания буржуазного обществоведения. Но к
этому отрицанию Ленин подходил не метафизически, а
диалектически. Он призывал отсекать общую
реакционную тенденцию буржуазного обществоведения, твердо и
умело проводить свою партийную линию и в то же время
подчеркивал, что задача марксистов состоит в умении
усвоить и переработать те научные завоевания, которые
делаются буржуазными учеными-обществоведами. В
частности, он обращал внимание на то, что нельзя сделать
ни шагу в области изучения новых экономических
явлений, не пользуясь трудами буржуазных экономистов1.
Типичной формой выражения буржуазной
партийности является объективизм — особый методологический
См В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, сгр. 364.
10

прием, при помощи которого маскируется классовый
субъективизм и нарочитое искажение истины. С внешней
стороны может показаться, что объективист стремится к
беспристрастному изложению фактов. Однако на деле
все это не так. Над фактами чинится произвол и насилие,
искажаются их внутренняя связь, истинный смысл и
значение. В. И. Ленин отмечал, что «факты, если взять их
в их целом, в их связи, не только «упрямая», но и
безусловно доказательная вещь. Фактики, если они берутся
вне целого... являются именно только игрушкой или кое-
чем еще похуже» 1.
При помощи тенденциозно подобранных фактов
буржуазные идеологи, создавая видимость
беспристрастности, рисуют ложную картину действительности,
замалчивают истинные причины противоречий буржуазного
общества, клевещут на социализм.
Буржуазный объективизм создает впечатление «вне-
партийности» и «внеклассовое™», но это только
впечатление, и впечатление обманчивое. В объективистских
рассуждениях, в самой логике объективизма как бы
вмонтирован элемент классово-партийной оценки,
определенной ценностной ориентировки, которая в наше
время неизбежно носит антисоциалистический,
буржуазно-апологетический характер.
Нет и не может быть идеологии без определенной
системы ценностей, которая этой идеологией утверждается
и отстаивается, как нет идеологии без
детерминированной классовыми интересами оценки явлений и процессов
социальной жизни.
Нисходящая, реакционная тенденция в развитии
буржуазной идеологии выражается в явлении, получившем
название «переоценка ценностей». Переоценка
ценностей означает отказ от прогрессивных общественных
идеалов и политических лозунгов, от гуманистических
идей и материалистических принципов в философии, от
реализма в искусстве и литературе.
Современные буржуазные идеологи предают анафеме
то, во что верили, за что боролись великие мыслители на
заре капиталистического строя.
В наиболее яркой форме требование переоценки
ценностей было выражено реакционным немецким филосо-
&. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 30, стр. 350.
II

фом Ф. Ницше. Провозгласив себя нигилистом, он
утверждал, что «высшие ценности теряют свою
ценность. Нет цели. Нет ответа на вопрос „зачем"?»1.
Иными словами, жизнь бессмысленна, бесцельна, не имеет
никакой ценности. Прогресс, разум, истина,
справедливость— все это «ложные понятия». Свое время Ницше
называет «трагической эпохой», его страшат грядущие
пролетарские революции. С почти патологической
ненавистью он относится к народным массам, называя их
«стадом», «суммированными нулями», «людской
сволочью». Человек, по мнению Ницше, не сделал ни шага
вперед по сравнению с животными. Чем аморальнее,
сильнее, самоувереннее, нецивилизованнее человек, тем
якобы выше его ценность. На место моральных ценностей
Ницше требует поставить исключительно
«натуралистические» ценности, что означает культ грубой силы.
«Белокурая бестия», или сверхчеловек, стоящий «по ту сторону
добра и зла», попирающий все нормы нравственности и
гуманизма, — таков идеал Ницше, взятый позднее на
вооружение гитлеризмом.
После окончания первой мировой войны большую
известность приобрела книга реакционного немецкого
философа, историка и публициста О. Шпенглера «Закат
Европы», в которой также была сделана попытка
подвергнуть переоценке как главнейшие события мировой
истории, так и культурные ценности прошлого.
Надвигающаяся гибель буржуазного строя
трансформировалась в сознании Шпенглера в гибель всей европейской
культуры. В революционном пролетарском движении, в
марксистской идеологии Шпенглер видел угрозу
цивилизации. Презрительно называя идеологию и мораль
пролетариата «плебейскими», Шпенглер высмеивает, как
несбыточные химеры, счастье трудящихся, мир и братство
между народами.
В наши дни кризис социально-политических и
духовных ценностей буржуазии принял невиданные масштабы.
Реакционные буржуазные идеологи довершили начатую
Ф. Ницше переоценку ценностей. Прогресс в истории,
истина в познании, красота в искусстве, справедливость в
человеческих отношениях — над всем этим глумятся
духовные наставники современной империалистической
буржуазии.
1 Ф. Ницше. Поли. собр. соч., т. IX. [М.], 1910, стр. 9.
12

Американский социолог-антикоммунист 3. Бржезин-
ский в книге «Между двумя веками» приводит
сформулированные Р. Бейли десять тезисов, в которых
«европейский «дух времени», существовавший сто лет назад,
противопоставляется нынешним умонастроениям»1. В этих
тезисах довольно точно зафиксированы те существенные
изменения, которые произошли в буржуазной идеологии
за истекшее столетие, показан ее переход от оптимизма
к глубокому социальному пессимизму:
Сегодня
1. Нет прогресса.
2. Социальная эволюция носит
циклический характер.
Сто лет назад
1. Имеет место прогресс.
2. Социальная эволюция
носит прямолинейный
характер.
3. Западная цивилизация
непрерывно движется ко все
большим высотам в
культурном и социальном
развитии.
4. Человек рационален.
б. Общество состоит из
индивидуумов, которые, будучи
рациональными или
способными стать рациональными,
поднимут человечество на
новые ступени
совершенства.
6. Научная истина и знания
приносят обществу пользу.
7. Мифы и суеверия приносят
обществу вред.
8. Общество представляет
собой гармоническое
сосуществование различных групп...
9. Общество управляется на
основе согласия народа.
10. Демократия и гуманные
социальные ценности служат
для защиты интересов
индивидуума и общества.
3. Западная цивилизация
переживает период распада и
упадка.
4. Человек нерационален или
иррационален.
5. Общество состоит из масс,
которые, будучи
нерациональными, легко
поддающимися внушению, приведут
человечество в состояние
посредственности.
6. Научная истина и знания
могут принести обществу
вред.
7. Мифы и суеверия могут
быть полезными.
8. Общество состоит из всегда
враждующих между собой
групп.
9. Общество управляется
элитой.
10. Демократия и гуманные
социальные ценности
являются печальными ошибками и
ведут к владычеству
необразованных масс.
Современные идеологи буржуазии идеи своих велики
предшественников, идеи просвещения и гуманизма счи
1 Z. Brzezinski. Between two Ages. America's Role in the Techne
tronic Era. New York, 1970, p. 115—116.
13

тают наивными иллюзиями. Однако в этих иллюзиях
содержалось зерно истины — убеждение в
необратимости исторического прогресса. В целом эпоха буржуазного
просвещения явилась славной страницей в умственном и
культурном развитии человечества.
Не свободны от иллюзий и современные буржуазные
идеологи, но их иллюзии носят реакционно-утопический
характер. Они проклинают науку и разум, уповая на
мифы и суеверия, они боятся будущего, ненавидят народные
массы, цинично отказываются от демократии и
гуманизма.
Наиболее убедительным подтверждением негативного
характера социально-политических и духовных
«ценностей» современной монополистической буржуазии
является тот факт, что антикоммунизм стал знаменем ее
внутренней и внешней политики, стержнем всей ее
идеологии.
Крушение устоявшихся идеалов, переоценка
ценностей — это верный признак того, что общество,
породившее эти идеалы и ценности, клонится к упадку. Свою
грядущую гибель буржуазия неизбежно отождествляет с
гибелью всей цивилизации, с концом света. Как пишет
один из основателей экзистенциализма, К. Ясперс,
«мировая история выглядит как хаос случайностей... как
водоворот разлива. Она идет все дальше и дальше, от
одного расстройства к другому, от одного бедствия к другому,
с короткими проблесками счастья, с островками, которые
на время остаются не тронутыми потоком до той
минуты, когда они оказываются под водой...» 1.
Итак, важнейшей чертой кризиса современной
буржуазной идеологии является глубокий исторический
пессимизм. В те времена, когда буржуазия была восходящим
классом, ее идеология характеризовалась верой в
прогресс и историческим оптимизмом. Ныне капитализм
находится в состоянии общего кризиса, раздирается
непримиримыми противоречиями, он перестал быть
всеохватывающей мировой системой и сдает одну позицию за
другой перед лицом ведущей силы современности —
мировой социалистической системы. В этом главная
причина того глубокого исторического пессимизма, которым
охвачена буржуазная идеология.
1 /С. Jaspers. Vom Ursprung und Ziel der Geschichte. Munchen,
1949, S. 299.
14

Понятие «ожидание гибели» вошло даже в
философские словари, издаваемые ныне буржуазными учеными.
Мотивы надвигающейся «мировой ночи» и всеобщей
гибели «индустриальной цивилизации» пронизывают
взгляды и представителей мелкобуржуазной идеологии,
например теоретиков франкфуртской школы. Т. Адорно
рисует «портрет постоянного ужаса, сумятицы общества,
которому угрожает тотальная гибель» 1. По его словам,
«ничто на земле и ничто в пустом небе невозможно
спасти тем, что запрещают это»2.
Безысходность, покорное смирение перед
надвигающейся и якобы неизбежной «тотальной» катастрофой
характеризует мироощущение тех слоев мелкой буржуазии
и мелкобуржуазной интеллигенции, которые, испытывая
гнет монополий и репрессивного аппарата буржуазного
государства, не видят реальных путей выхода из
сложившейся ситуации.
Буржуазная идеология отрццает ценность
человеческой жизни, смысл существования людей. Наиболее
концентрированно эти настроения выступают в философии
экзистенциализма. Покинутость, одиночество,
обреченность, трагизм существования выступают в
экзистенциализме как неизбежные спутники жизни. Человек одинок
и навсегда остается одиноким, ему не на кого надеяться,
он ниоткуда не может получить помощи.
Взятый в целом экзистенциализм независимо от
субъективных устремлений его приверженцев — это
самый безрадостный вид философствования,
предлагающий людям ложные ценности и нравственные ориентиры
в жизни. Экзистенциалисты часто говорят о свободе как
высшей, основополагающей ценности, которая, по их
мнению, придает смысл человеческому существованию.
Свободу экзистенциалисты трактуют в
субъективистском и антисоциальном плане, не умея постигнуть пути
достижения действительной свободы.
Согласно экзистенциализму, человек сам творит свой
собственный мир ценностей. Только он сам является
судьей своих поступков. Эти поступки приобретают
значение ценностей в результате абсолютно свободного и
ничем не обусловленного выбора индивида, за который он
1 Т. Adorno. Negative Dialektik. Frankfurt am Main, 1966, S. 9$
2 Там же, стр. 382.
15

сам и несет ответственность. Поступки человека, по
мнению экзистенциалистов, тем ценнее, чем более они
своеобразны. Быть похожим на кого-нибудь — это
величайшее несчастье, сводящее на нет ценность личности.
Таким образом, экзистенциализм сознательно
подчеркивает индивидуализм — черту, характерную вообще
для буржуазной идеологии, а на этапе общего кризиса
капитализма принявшую особо гротескные формы.
Общество, коллектив — это враг личности, душитель ее
свободы, непреодолимое препятствие для свободного
самовыражения неповторимой «самости» (внутреннего Я)
индивида. Мотивы подобного рода развиваются не
только экзистенциализмом, но и многими другими течениями
и школами современной буржуазной философии и
социологии. И именно эти мотивы выражают в конечном счете
страх современной буржуазии перед коллективной
мощью рабочего класса, перед боевым объединением
трудящихся масс, выступающих против гнета монополий.
Тотальный пессимизм, воспевание смерти проникли и
в идеологию современного правого ревизионизма,
который выдает за «аутентичное» истолкование марксизма
эту поистине кладбищенскую «философию». Нельзя
назвать иначе, как нравственным цинизмом попытки
выдать продукты идейного распада буржуазии за
«подлинное» прочтение мыслей К. Маркса — великого гуманиста
и оптимиста, верящего в неиссякаемые творческие силы
и светлое будущее трудящегося человечества.
Бесспорно, пессимизм современного буржуазного
сознания коренится в конечном счете в объективных
противоречиях капитализма. Абсурдность буржуазного
существования воспринимается как абсурдность всякого
существования, антагонистическая природа противоречий
капитализма отражается в виде «трагической
диалектики», «разорванного сознания», как фатальное и
неуничтожимое отчуждение личности от самой себя и от
условий своего бытия.
Абсурдность существования, абсурд становятся не
только предметом философско-социологического
исследования, но и «законной» категорией современного
буржуазного обществоведения. Американские социологи
С. Лаймен и М. Скотт, испытывающие влияние
экзистенциализма, пытаются создать «социологию абсурда» в
качестве особого типа социального исследования
современного буржуазного общества, которое называют «массо-
16

вым» !. Они определяют абсурд прежде всего как
состояние аномии, которое выражается в осознании разрыва
между официально пропагандируемой системой
ценностей (норм поведения) и фактически действующей
моралью. Аномия — это нравственно-психологическое
состояние полной беспомощности личности,
воспринимающей мир как нечто абсурдное. Единственный выход из
этого Лаймен и Скотт видят в бунте личности.
В рассуждениях авторов есть рациональные моменты,
констатирующие некоторые реальные черты
капиталистической действительности. Лаймен и Скотт, например,
указывают на то, что люди в современном «массовом
капиталистическом обществе» не в состоянии оказывать
реального влияния на дела государства и общества. С
одной стороны, человек окончательно отчужден от
возможности использовать свои гражданские права, с другой —
ему постоянно напоминают о патриотическом долге
гражданина. Налицо противоречие между официальной
системой политических прав и фактической невозможностью
их использования. Речь, следовательно, идет о
формальном характере буржуазной демократии, являющейся на
деле диктатурой монополистической буржуазии. Но
Лайман и Скотт, к сожалению, далеки от такого рода
выводов и оценок. Руководствуясь идеями
экзистенциализма, они стремятся решить проблему абсурдности
существования в духе субъективизма.
В своих исследованиях Лайман и Скотт используют и
понятие «социальная роль», с помощью которого они
пытаются раскрыть механизм социального поведения
личности. Каждая личность — это актер, играющий
одновременно несколько ролей, навязанных ей системой
ценностей (правил), а также жизненными ситуациями.
Окружающая же человека среда — это театр, «театр
абсурда». Жить на сцене «театра абсурда» — невыносимое
состояние, носить маску — мучительно. Все это
порождает недоверие между людьми, участниками трагикомедии
абсурда. Личность стремится сбросить навязанную ей
маску, отказаться от опостылевших ролей и перестроить
мир таким образом, чтобы каждый человек смог
свободно выражать свою индивидуальность, быть самим собой.
1 М. Scott, S. Lyman. The Revolt of the Students. Columbus
(Ohio), 1970; S. Lyman, M. Scott. A Sociology of the Absurd. New
York, 1970.
17

Но как перестроить мир абсурда — они не знают. Их
рецепты реформирования сознания носят явно
утопический характер, поскольку существующие социальные
институты «массового», или «индустриального», т. е.
буржуазного, общества должны оставаться
неприкосновенными.
Проблема абсурда, поднятая буржуазными и
мелкобуржуазными идеологами, — отнюдь не псевдопроблема,
ибо многие черты развития современного капитализма
нельзя оценить иначе, как абсурдные. Разве не абсурдно
хищническое расточение природных, в частности
нефтяных, ресурсов монополиями, порча окружающей среды,
использование огромной части материальных и
интеллектуальных ресурсов и средств на подготовку войны,
создание оружия массового уничтожения?
Однако масштаб и причины абсурда нельзя
определить, исходя из абстрактно понимаемой природы и
разума человека. Научный анализ подобного рода процессов
и явлений невозможно дать с позиций буржуазной
идеологии, которая в лучшем случае может отразить (да и то
в искаженной форме) лишь некоторые фрагменты
социальной действительности, но не способна показать
целостную картину этой действительности, вскрыть
истинные причины и закономерности развития современного
капитализма, указать действительный путь человечеству.
Это можно сделать с иных классовых, иных
идеологических позиций, опираясь на марксистско-ленинское
учение.
Тем не менее само признание абсурдности
существования капиталистического общества, которое делают
многие буржуазные идеологи, симптоматично. Это
действительно крик души, выражение страхов и забот,
обуявших буржуазное сознание, это — предчувствие
грядущих социальных катаклизмов. Глубокий социальный
пессимизм, ощущение бесперспективности и
бессмысленности жизни, отсутствие позитивной программы действий,
высоких целей и прогрессивных идеалов характеризует
идейную пустоту современной буржуазии, ее подлинную
социальную сущность. В этом классовая правда
буржуазии; правда не в смысле объективно-истинного
отражения общественного бытия — такого отражения у нее нет
и быть не может, а правда в смысле точного выражения
ее социальной психологии, действительного
мировосприятия в период общего кризиса капитализма.
18

Проявления буржуазной идеологии, которые весьма
пестры и многообразны, не всегда совпадают с
сущностью. На поверхности продукты буржуазной идеологии
переливают всеми цветами рекламного глянца, снабжены
привлекательными этикетками, помогающими сбывать
пропагандистский товар. Именно таковы
пропагандистские мифы о свободе, демократии и благосостоянии,
которые якобы являются атрибутами «западного
общества», его главнейшими социальными ценностями. При
этом исторически преходящие буржуазные
общественные отношения выдаются за вечные, «нормальные»
условия существования любого общества.
Уже с момента возникновения буржуазные
представления о свободе, демократии, справедливости, цели и
смысле жизни содержали в себе внутренние
противоречия между претендующей на всеобщность формой их
выражения и конкретно-историческим содержанием,
соответствующим эпохе поднимающегося капитализма. Для
своего времени это содержание было относительно
прогрессивным. Империалистическая буржуазия растоптала
лозунги, выдвинутые на заре капитализма, оставив лишь
их словесную оболочку. Выхолощенные формальные
абстракции, используемые для социальной демагогии,—
вот что в действительности представляют собой
социально-политические и духовные «ценности» современного
капитализма.
Наиболее последовательными борцами за свободу и
демократию в буржуазном мире выступает лишь
рабочий класс и его боевой авангард — коммунистические
партии.
К. Маркс в середине прошлого века заметил, что
буржуазия в тех случаях, когда ее господство начинает
колебаться, заменяет девиз «Свобода, равенство, братство»
недвусмысленными словами: «Пехота, Кавалерия,
Артиллерия!»1 Еще в большей степени это относится к
монополистической буржуазии в период общего кризиса
капитализма. Как указывал В. И. Ленин, особенностью
империализма является политическая реакция по всей
линии. Как известно, в ряде стран империализм
прибегает к безудержному террору, устанавливает фашистские
режимы. И даже в цитаделях империализма, кичащихся
своей демократической респектабельностью, правящие
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 155.
19

круги все чаще применяют грубую военную силу, методы
«чрезвычайного положения». И тогда буржуазная
диктатура предстает в своем подлинном естестве — как
«демократия» убийств и насилия.
Современная буржуазная идеология антинародна и
антигуманна. Человеконенавистничество, культ грубой
силы, шовинизм и расизм — таково ее истинное лицо.
Основой основ, скрытой пружиной всей современной
идеологии империализма остается антикоммунизм —
главное выражение духовной нищеты буржуазии.
Буржуазный строй с неизбежностью порождает
национализм, крайним выражением которого являются
шовинизм и расизм. И хотя военный разгром блока
фашистских государств в результате второй мировой войны
означал серьезную морально-политическую
дискредитацию идеологии расизма, она не исчезла, а лишь
видоизменилась, приобрела более «гибкие» формы. Оборотной
стороной национализма является идеология
космополитизма, которая в различных формах («атлантизма»,
«европеизма» и др.) широко используется
монополистической буржуазией.
Империалистические круги заинтересованы в
культивировании национализма не только в капиталистическом
мире, но и в социалистических странах. Они пытаются
подорвать интернациональное единство трудящихся и
социалистических государств.
С позиций буржуазного национализма и
антисоветизма выступает и современный оппортунизм правого и
«левого» толка. Серьезный ущерб единству
социалистической системы и международного коммунистического
движения наносит великодержавная, антиленинская
политика и идеология маоизма, направленная против
Советского Союза.
За последнее время происходит своеобразное
объединение, интеграция антикоммунистических, право- и
«лево» оппортунистических сил на единой
антисоциалистической, антисоветской платформе.
Несмотря на то что моды на буржуазном
идеологическом рынке довольно быстро меняются, коренные
мировоззренческие установки остаются неизменными. Если не
всегда прямо, то по крайней мере косвенно защищается
незыблемость частной собственности и
частнособственнических институтов, составляющих-де сущность
неизменной «человеческой природы».
20

Единственно, что буржуазия действительно ценит и
бережет, как зеницу ока, — это частная собственность и
свобода эксплуатации и угнетения народных масс.
Именно на эти «ценности» ориентирована буржуазная
личность, в этом первооснова ее духовного мира. Золотой
телец был и остается божеством, которому поклонялся и
поклоняется буржуа.
Для буржуазных идеологов капитализм есть
естественный социальный порядок и «наилучший из всех
возможных миров». Обосновывая вечность
капиталистического строя, они широко используют «аргументы»,
почерпнутые из искаженного, предвзятого истолкования
некоторых тенденций современной научно-технической
революции.
Научно-техническая
революция и кризис
буржуазной идеологии
Развернувшаяся с середины текущего столетия научно-
техническая революция почти сразу же привлекла к себе
самое пристальное внимание буржуазных идеологов.
Этот интерес не ослабевает. Создано значительное
количество теорий, концепций, прогнозов и т. п., являющихся
результатом отражения научно-технической революции в
буржуазном сознании. Эти теории, дающие превратно
искаженное отображение некоторых процессов
научно-технического прогресса, заняли доминирующее место в
буржуазном обществоведении, а социология так
называемого индустриализма и «технологического детерминизма»
превратилась в ведущее направление буржуазной
социальной философии.
Во всем этом нет, разумеется, ничего удивительного.
Как подчеркивается в Отчетном докладе ЦК КПСС
XXIV съезду партии, «монополии широко используют
достижения научно-технического прогресса для
укрепления своих позиций, для повышения эффективности и
темпов развития производства, для усиления эксплуатации
трудящихся и их угнетения.
Однако приспособление к новым условиям не
означает стабилизации капитализма как системы. Общий
кризис капитализма продолжает углубляться» *.
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 15.
3—1042 21

Этот вывод полностью подтверждается жизнью.
Капиталистическая система вступила в полосу нового
обострения всех присущих ей противоречий. В Отчетном
докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии было обращено
внимание на то, что «ныне резко усилилась роль такой сферы
классовой борьбы между социализмом и капитализмом,
как экономическое и научно-техническое соревнование
двух мировых систем» К Идейная борьба по проблемам
научно-технической революции закономерно стала одним
из самых боевых участков идеологического фронта.
Марксизму-ленинизму принадлежит неоспоримая
заслуга в объективно-истинном научном анализе
важнейших социальных процессов современности. К. Маркс
открыл тенденцию превращения науки в непосредственную
производительную силу общества. Это гениальное
предвидение превратилось в живую реальность нашего
времени. Творчески применяя марксистско-ленинскую
методологию, КПСС и другие братские коммунистические
рабочие партии, верные духу ленинизма, дали глубокий
теоретический анализ научно-технической революции, ее
социальных последствий в условиях двух
противоположных общественных систем. Соединение преимуществ
нового строя с достижениями научно-технической
революции выдвинуто в качестве кардинальной задачи
социалистического и коммунистического строительства.
Буржуазная идеология стремится дать оценку
содержания и перспектив научно-технического прогресса, его
влияния на решение вопроса о будущем капитализма как
системы. Но как раз здесь наиболее полно выявилась
теоретическая беспомощность и явный апологетизм
буржуазного обществоведения.
В ходе борьбы с марксистско-ленинской теорией
общественного развития буржуазные идеологи, превратно
истолковывая некоторые особенности современной
научно-технической революции, создают общие схемы
исторического развития. Широкую известность приобрела,
например, концепция «стадий экономического роста»,
выдвинутая еще в конце 50-х годов американским
социологом У. Ростоу.
Ростоу говорит о пяти «стадиях экономического
роста». Каждая стадия характеризуется соответствующим
уровнем потребления, причем пятую, высшую стадию
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 39.
22

«высокого массового потребления», согласно этой схеме,
достигли США. Своей нашумевшей книге «Стадии
экономического роста. Некоммунистический манифест»
(1960 г.) Ростоу сознательно придал
антикоммунистическую направленность. Строя «прогнозы», он пишет, что
коммунизм «по своей сущности склонен к тому, чтобы
завянуть в эпоху высокого массового потребления» 1.
Но на деле, по мере возрастания экономического
могущества социалистического общества и повышения
благосостояния трудящихся, вянут несбыточные надежды
антикоммунистов на «эрозию социализма», хотя
последние, видимо, не в состоянии отказаться от этих надежд
окончательно. Об этом свидетельствует и другая книга
У. Ростоу «Политика и стадии роста» (1971 г.). Правда,
Ростоу вынужден признать в ней крах лозунга создания
«великого общества» в связи с нарастанием социальных
и экономических противоречий американского общества.
Автор проявляет явную растерянность и в определении
путей дальнейшего развития общества, в достижении
следующей «стадии», которую он называет этапом
«качественного улучшения жизненных условий человека».
Поначалу может создаться впечатление, что Ростоу и
другие сторонники теории «стадий экономического
роста» и «технологического детерминизма», говоря о
решающей роли технико-экономических показателей в
развитии общества, придерживаются хотя и ограниченной,
вульгарной, но все же материалистической точки зрения.
Но это впечатление обманчиво.
Буржуазные идеологи не признают решающей роли
способа производства материальных благ в развитии
общества. Этому коренному положению
материалистического понимания истории они противопоставляют
эклектическую теорию факторов, с точки зрения которой
развитие общества определяется многими равноправными
«факторами». В числе этих факторов наряду с
экономикой фигурируют политика, культура, психология и т. п.
Все это якобы в равной мере воздействует на ход
истории. Теория факторов сваливает в одну кучу важные и
второстепенные общественные процессы и явления,
открывая тем самым дорогу субъективизму и произволу.
В конечном счете приверженцы этой теории отдают пред-
1 W. W. Rostov». The Stages of Economic Growth. A
Non-Communist Manifesto, Cambridge, 1960, p. 133.
3*
23

почтение субъективному фактору, а точнее говоря, —
воле и сознанию отдельных выдающихся личностей, видя в
них конечную и решающую причину всех социальных
изменений.
В этой работе Ростоу подобного рода субъективизм
подчеркнут еще более резко и, как нам кажется,
сознательно. В предисловии Ростоу пишет: «Я не мог
согласиться с основной идеей Маркса о том, что политические
отношения и институты — это по существу надстройка
над экономической жизнью. Большая часть моей
дальнейшей работы была посвящена экономической
истории — в узком смысле этого термина. Однако я
продолжал изучать взаимоотношение экономики и политики,
исходя с самого начала из того, что человеческие
общества — это организмы, все элементы которых
взаимосвязаны, и что факторы экономического порядка не играют
сколько-нибудь особой главенствующей роли. Со
временем я включил в свой анализ в качестве
дополнительного измерения войну и ее воздействие на экономическую,
социальную и политическую жизнь» 1.
Признание роли технико-экономического фактора в
жизни общества, говорит Ростоу, не означает, что
политика экономически детерминирована.
Ростоу усиленно подчеркивает, что использование
концепции «стадий экономического роста» в качестве
«аналитической схемы» не означает экономической
интерпретации политического процесса. Одной из
центральных идей этой концепции, по его словам, является
тезис о главенстве национализма как ответной реакции
на внешнее давление над всеми другими мотивами,
которые побуждают нации модернизировать свою экономику.
За исключением отдельных редких случаев
экономический рост и благосостояние, утверждает Ростоу, — это
моменты, которые в конечном счете подчинены другим
аспектам сферы политики, а именно вопросам
безопасности и конституционного устройства.
По мнению Ростоу, непреходящее влияние на ход
истории имеет культура. Уникальные образцы культуры,
говорит он, таинственны и необъяснимы. В их основе
лежат определенные идеи. А идеи зависят (и здесь Ростоу
ссылается на Фрейда и Солженицына!) от неосознанных
1 W. W. Rostow. Politics and the Stages of Growth. Cambridge,
1971, p. 5.
24

воспоминаний детства и юности, которые мы не можем
преодолеть в зрелости.
Таким образом, экономические преобразования, по
Ростоу, зависят в конечном счете от психологии людей.
Идеи Ньютона, отмечает он, изменили психологию
человека, появился «импульс к изобретательству», который
везде на Западе — и в крестьянских домах, и в грязных
мастерских — побуждал людей трудиться, преодолевать
препятствия, тормозившие экономический прогресс. В
«доньютоновском мире» тоже были изобретатели и
механики, но их было мало; изобретения носили случайный
характер и не могли повлиять на экономическое
развитие. Главнейшим условием достижения достаточного
уровня технологического развития было появление не
только целой когорты изобретателей, но и
предпринимателей нового типа, которые были готовы вкладывать
капитал в дело, чреватое гораздо большим риском, нежели
традиционные предприятия сельскохозяйственного
производства, торговли и банковского дела. Следовательно,
заключает Ростоу, наличие минимальной суммы
капитала, предназначенного для покрытия общественных
расходов, — это также одно из условий «модернизации».
Чем же вызывается решающий толчок к
«революционным преобразованиям», или «модернизации»? В самом
общем виде ответ на эти вопросы, по мнению Ростоу,
заключается в том, что вследствие контактов с более
развитыми обществами «традиционные общества»
подвергаются процессу дробления. Они утрачивают единство,
целостность, престиж и самоуважение. Воздействие со
стороны передовых обществ происходит в виде
физического вмешательства, включая установление
колониального господства, а также с помощью нажима
«экономической модели развития», включая передачу идей и
навыков.
Физическое насилие (в том числе колониализм),
страх перед военным и экономическим превосходством
других стран и народов были, по словам Ростоу,
основными движущими силами процесса «модернизации»,
перехода от «традиционного общества» к
«индустриальному». Правда, Ростоу допускает отдельные исключения из
этого правила. Например, причины экономического
подъема Швеции в последнюю треть XIX в. он
усматривает не во внешних факторах, а в стремлении к
получению высоких прибылей.
25

Антинаучная претенциозная схема У. Ростоу ровным
счетом ничего не объясняет, а только запутывает вопрос
о движущих силах исторического развития. В самом
деле, утверждая, будто главной причиной «модернизации»
и экономического роста «традиционных обществ»
является физическое насилие со стороны более передовых и
сильных стран, Ростоу практически уходит от ответа на
вопрос, поскольку не объясняет причину развития этих
более сильных стран.
Нетрудно заметить, что Ростоу проповедует
пресловутую волюнтаристскую теорию насилия,
несостоятельность которой была раскрыта более ста лет назад
основоположниками марксизма. Фактически Poctov
оправдывает колониализм, усматривая в нем источник
«модернизации».
Ростоу воспроизводит и старую,
субъективно-идеалистическую концепцию истории, согласно которой идеи
отдельных выдающихся одиночек правят миром. Только
у него и подобных ему бардов «индустриализма» в
качестве героев, ведущих за собой толпу, героев, идеи
которых «переворачивают» мир, выступают великие ученые и
изобретатели. В основе всего процесса индустриализации,
заявляет он, лежит принятие ньютоновского подхода,
принятие научных и технических идей. С точки зрения
Ростоу, выходит, если бы Ньютон и другие творцы
научных теорий, лежащих в фундаменте современной науки,
появились, скажем, в средние века или даже в античную
эпоху, то процесс индустриализации, «модернизации»
начался бы намного столетий раньше!
Ростоу впадает в старый грех исторического
идеализма, сводя движущие причины общественного
развития к идеям. Причем он не объясняет и не может
объяснить ни причин и условий происхождения идей, ни их
воздействия на жизнь общества. История предстает у
него как хаос необъяснимых случайностей, исключающих
всякую закономерность ее развития.
Идеи изобретателей и механиков «доньютоновского
мира», по мнению Ростоу, не могли повлиять на
экономическое развитие потому, что культура, представления о
социальных ценностях, взгляды на окружающий мир,
господствовавшие в ту эпоху, не благоприятствовали
внедрению этих идей в производство. Сделав такое
заявление, Ростоу опять-таки не отвечает и не объясняет,
почему в «доньютоновскую эпоху» господствовали одни
26

идеи и социальные ценности, в «ньютоновскую эпоху» их
сменили другие.
Наконец, неясным остается и неожиданное появление
«предпринимателей нового типа», готовых рисковать
своим капиталом и вводить технические новшества.
Теория «стадий экономического роста» и подобные ей
теории создают лишь видимость объяснения хода
истории, они наукообразны, но не научны. Такие теории,
задающие тон в социальной философии, или философии
истории, современной буржуазии, являются типичными
образчиками социальной метафизики. Ростоу, например,
охотно прибегает к теории равновесия. Он пытается
определить общество в качестве динамической структуры,
функционирующей на трех уровнях (экономическом,
социальном и политическом) и находящейся в состоянии
равновесия. Социальная метафизика у Ростоу (как у
типичного представителя ведущего направления
буржуазного обществоведения) принимает форму
антидиалектической концепции развития. Противопоставляя подлинно
научную, диалектико-материалистическую концепцию
развития метафизической, В. И. Ленин отмечал, что в
последней «остается в тени с а м одвижение, его
двигательная сила, его источник, его мотив (или сей
источник переносится во вне — бог, субъект etc.)»1.
У. Ростоу и иже с ним, выдвигая своеобразную
концепцию развития человеческой истории, пытаются
оценивать не только прошлое и настоящее, но и формулируют
прогнозы будущего. Однако концепция развития
представителей «индустриализма» является именно
метафизической, антидиалектической концепцией. Она
маскирует действительные движущие силы, подлинный источник
движения общества. Эта концепция игнорирует
определяющую роль способа производства в развитии
общества, диалектику производительных сил и
производственных отношений, классовую борьбу. Понятию
«общественно-экономическая формация» — центральной категории
исторического материализма — здесь
противопоставляется произвольно сконструированное понятие «стадия
экономического роста» или искусственная абстракция
«индустриальное общество».
Отказываясь анализировать действительный
источник развития общества, буржуазные идеологи усматри-
1 В. Я. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 317.
27

вают его в идеях, в «ценностях» и «культурах», в основе
которых, по их мнению, также лежат идеи, в том числе и
религиозные. Фактически они проповедуют
непознаваемость, иррациональность общественной жизни.
Субъективизм и волюнтаризм эклектически
переплетаются у них с фатализмом: наука и техника
объявляются фатальной силой, которая автоматически перестроила
якобы ушедший в область истории капитализм в некий
новый «индустриальный» строй и столь же
автоматически, с принудительной силой вовлечет человечество в
«супериндустриальное», «технотронное» общество.
Методологическая порочность «индустриалистской»
философии и социологии в конечном счете определяется
классовыми позициями ее приверженцев, их
стремлением реабилитировать капитализм, приписать ему
несуществующие добродетели, объявить
государственно-монополистический капитализм естественной, оптимальной
моделью общественного устройства, «столбовой дорогой»
развития всего человечества, знаменосцем будущей
«сверхиндустриальной цивилизации».
В современной марксистской литературе подробно и
основательно разобраны все варианты и разновидности
конвергентных теорий, базирующихся на методологии
«индустриализма». Заметим лишь, что теории
конвергенции, «единого индустриального общества» и им подобные
свидетельствуют о серьезном кризисе антикоммунизма.
Строящееся в СССР социалистическое общество
буржуазные идеологи изображали как нежизнеспособный,
обреченный на гибель социальный организм. Сколько
саркастических насмешек и ядовитых стрел было выпущено
в адрес «большевистского эксперимента»! Но
социалистический строй блестяще доказал свою
жизнеспособность и превратился в мировую систему, определяющую
ход человеческой истории. И вот теперь буржуазные
идеологи беззастенчиво «крадут» некоторые
специфические, только социализму присущие признаки
(плановость развития, отсутствие кризисов и безработицы,
забота о росте благосостояния трудящихся) и переносят их
на капитализм, который при этом лишается собственного
имени.
Но умозрительно, на бумаге можно соединить все, что
угодно, реальное же развитие капиталистического
общества подчинено своим внутренним законам,
определяющим антагонистичность этого строя, его эксплуататор-
28

ский характер. Эклектическая концепция
«индустриального общества» не выдерживает соприкосновения с
реальными фактами, сколько бы ни старались
буржуазные идеологи придать ей видимость правдоподобия,
научности.
Обострение общего кризиса капитализма находит свое
отражение в социологии «индустриализма», которая
переживает в настоящее время переоценку ценностей.
Столь популярные в конце 50-х и в 60-х годах теории
«единого индустриального общества», «конвергенции»
двух систем, деидеологизации и т. п. постепенно
утрачивают свое влияние и снимаются с идейного вооружения.
Взамен им буржуазные идеологи лихорадочно ищут
новые идеи и концепции, которые бы соответствовали
современному этапу мирного сосуществования и борьбы
двух систем и новой обстановке внутри
капиталистического лагеря.
Вместе с тем основные методологические принципы и
посылки социологии «индустриализма» и
«технологического детерминизма» все еще используются буржуазными
идеологами. Из них исходят многие ведущие буржуазные
идеологи (Д. Белл, 3. Бржезинский, Г. Кан, У. Ростоу,
А. Тоффлер) в своих теориях «постиндустриального
общества» и «технотронной цивилизации». Они по-
прежнему видят в абстрактно понимаемой науке и
технике ту силу, которая автоматически, без классовой
борьбы и социальной революции, перестроит существующее
«западное», т. е. буржуазное, общество в общество
«постиндустриальное», где будет достигнуто новое «качество
жизни». По-прежнему ими пропагандируется ложная
апологетическая идея о безграничных возможностях
развития и исторической прогрессивности капитализма, а
американский империализм изображается образцовой
социальной моделью, лабораторией будущего,
знаменосцем грядущей «постиндустриальной» цивилизации. Но
в этих теориях к явной апологетике капитализма
примешивается изрядная доза псевдокритики его недостатков,
которые, как уверяют их авторы, будут преодолены в
неопределенном будущем на основе научно-технического
прогресса.
В современной буржуазной социальной философии и
социологии идеи «индустриализма» задают тон, а
понятие «индустриальное общество» является центральной
категорией буржуазного обществоведения.
29

«Индустриалистская» философия современной
буржуазии выступает в двух главных вариантах:
оптимистическом, сциентистском и пессимистическом,
антисциентистском. В первом случае наука и техника объявляются
добрым волшебником, вводящим человечество в золотой
век изобилия, во втором случае — злым демоном,
грозящим уничтожить человека и все живое на земле.
В методологическом и классовом отношении оба
варианта «индустриалистской» философии — это стороны
одной и той же медали. В любом случае ответственность
перелагается на абстрактно понимаемую науку и
технику, оторванную от социальных условий своего развития.
В любом случае империализм получает оправдание.
Апологетический характер обоих вариантов этой концепции
совершенно очевиден.
Апологетизм пронизывает и футурологические
прогнозы, которые во всевозрастающем количестве создают
буржуазные идеологи. Типичными для буржуазной
футурологии являются идеи, развиваемые американским
социологом А. Тоффлером в книге «Футуршок» 1.
Тоффлер утверждает, что всевозрастающий темп
научно-технической революции, ведущий к быстрым
социальным изменениям, вызывает «футуршок», т. е. шок
будущего, страх перед грядущим, который, подобно
болезни, поражает множество людей.
Он на убедительных примерах показывает
возрастание темпа социального развития. Единственная
движущая сила социальных изменений, по мнению Тоффлера,—
это развитие науки, техники, технологии, которые будто
бы совершенно не зависят от характера социального
строя, от типа производственных отношений, от
классовой борьбы. США он называет «новаторской силой
сверхиндустриализации»2, знаменосцем социального
прогресса, прокладывающим всем народам Земли путь в
будущее.
Вместе с тем Тоффлер вынужден признать, что
существующая общественная структура Запада «больна» и не
в состоянии обычными средствами выполнять свои
задачи перед лицом будущего. Но не правы, уверяет он, и
марксисты, видящие в «болезни» Запада проявление общего
1 A. Toffler. Der Zukunftschok. Munchen, 1971.
2 Там же, стр. 41.
30

кризиса капитализма. Нет кризиса капитализма, есть
кризис «индустриального общества», который
заключается якобы в том, что консервативная человеческая
природа, природа человека как биологического существа, не
может приспособиться к нарастающему темпу
изменений. Защитной реакцией организма и является «шок
будущего», выражающийся в переоценке ценностей, о чем,
до словам Тоффлера, свидетельствует распространение
наркомании, взрывы вандализма, пессимизм, мистицизм,
тоска по прошлому и апатия миллионов.
Кризис абстрактного индустриализма, утверждает
Тоффлер, является причиной всех социальных
потрясений и социальной напряженности. «Мы переживаем
стадию кризиса индустриального общества, которое не
зависит от политической формы, — пишет он. — Мы
переживаем революцию молодежи, сексуальную революцию,
расовую революцию, революцию бывших колоний и все
убыстряющуюся и углубляющуюся технологическую
революцию. Мы вступили в стадию кризиса
индустриализма. Короче говоря, мы находимся накануне
«сверхиндустриальной революции»» i.
Тоффлер сознательно абстрагируется от социально-
классовой характеристики происходящих изменений,
игнорирует существующую классовую структуру
американского общества.
Для того чтобы преодолеть кризис «индустриального
общества», пишет Тоффлер, необходимо не противиться
дальнейшему научно-техническому прогрессу, а найти
способы приспособления человека к грядущим
изменениям, к возрастающему темпу жизни. Этому может помочь
исключительно «западная демократия», которая якобы
способна обеспечить включение все большего круга лиц в
процесс принятия решений, важных для всего общества.
Итак, начавшаяся «сверхиндустриальная революция»
должна привести к возникновению
«сверхиндустриального общества». Что же это за общество? Тоффлер рисует
радужные картины будущего. Полностью
автоматизированные промышленность и сельское хозяйство потребует
минимальные людские ресурсы, в огромных масштабах
разовьется сфера обслуживания. Будут полностью
освоены богатства морей и океанов, установлен контроль над
1 A. Toffler. Der Zukunftschok, S. 146.
31

погодой, созданы «биологические машины». Более того.
Будет освоена «технология производства детей» с
заданными физическими и интеллектуальными
характеристиками, что приведет к коренному изменению
традиционных понятий любви, материнства, морали.
Наука и техника, по мнению автора, сами по себе,
подобно волшебной палочке, разрешат все проблемы и
противоречия нашего времени. Исчезнет противоположность
двух систем, снимутся классовые антагонизмы, будут
разрешены проблемы «третьего мира». «От современной
системы, цель которой состоит в удовлетворении
материальных потребностей, мы, — пишет Тоффлер, — в
быстром темпе переходим к таким экономическим
структурам, которые должны обеспечивать психологическое
удовлетворение. Проблемы, которые возникнут в результате
создания такой экономики, сделают малозначащим
великий конфликт между капитализмом и коммунизмом, так
как эти проблемы выйдут далеко за рамки любой
экономической и политической догмы» \
Здесь нет необходимости обсуждать вопрос о
реальности тех или -иных научно-технических прогнозов.
Возможности развития науки и техники беспредельны.
Точнее говоря, эти возможности ограничены самим
характером объективных законов природы: возможно все, что
не противоречит этим законам. Что касается футурологи-
ческих изысканий Тоффлера и других буржуазных
идеологов, то они находятся в непримиримом противоречии
с объективными законами развития общества и должны
быть по справедливости квалифицированы как
реакционно-утопические.
Нельзя произвольно отрывать развитие науки и
техники от характера социального строя, игнорировать
тип производственных отношений, в рамках и под
воздействием которых развиваются наука и техника, нельзя
пренебрегать коренным различием социальных
последствий научно-технической революции в условиях
капитализма и социализма. Нельзя полагать, что наука и
техника сами по себе, без активной
революционно-преобразующей деятельности рабочего класса и трудящихся
масс, руководимых коммунистической партией,
вооруженной передовой теорией, преобразуют капитализм в
1 A. Toffler. Der Zukunftschok, S. 173.
32

некое послекапиталистическое — индустриальное или
сверхиндустриальное — общество.
Наивно думать, будто монополистическая буржуазия
добровольно расстанется со своим политическим и
экономическим могуществом, передав всю полноту власти в
будущем «сверхиндустриальном обществе» в руки
альтруистов-технократов, главной заботой которых будет
создание максимального комфорта, удовольствий и
радостей для членов этого общества.
Граждане мифического «сверхиндустриального
общества» будут, по мнению Тоффлера, страдать от
избытка выбора товаров и удовольствий и изнывать от без-
делия. Насколько можно его понять, люди будут в
какой-то мере избавлены даже от труда производить
себе подобных: тяготы детопроизводства будут облегчены
с помощью научно-технической аппаратуры.
Футурологический идеал Тоффлера и ему подобных
теоретиков, рассматривающих труд как наказание божье,
как тягостное бремя, от которого при первой
возможности следует освободиться, носит явно мещанско-потреби-
тельский характер. И здесь, собственно, нет ничего
нового, кроме ссылок на научно-техническую революцию.
История социальной мысли знает множество
принципиальных противников труда, видящих цель человеческого
существования в ничегонеделании, в блаженной нирване,
во всепоглощающей лени. Подобные идеи, например,
развивал писатель-декадент Ю. Айхенвальд, который
написал книжечку «Похвала праздности» (1922 г.).
Разумеется, марксистско-ленинский идеал будущего^
основанный на научном предвидении революционного
перехода от капитализма к коммунизму, ничего общего
не имеет с идеализированным раем кибернетических
захребетников, рисуемым буржуазной футурологией.
Коммунистический идеал будущего — это общество
свободных и равноправных людей, для которых труд
превратился в жизненную потребность, в источник, радости и
наслаждения. Изменив свой характер, труд по-прежнему
будет жизненной основой существования и
прогрессивного развития общества.
В современной буржуазной философии и социологии
заметное место занимают антисциентизм и технофобия,
т. е. критика науки и техники, которые «обвиняются» во
всех противоречиях и сложностях, переживаемых
современным буржуазным обществом. Нетрудно понять, что
33

эта критика также является апологией капитализма, с
которого снимается вина за антигуманное использование
достижений научно-технического прогресса.
Типичным выражением антисциентистского варианта
философии «индустриализма» является книга
американского социолога Л. Мэмфорда «Миф машины». По
мнению автора, наука, погоня за истиной, развитие
техники ничем не помогли человечеству. Напротив, наука
враждебна человеку. Мэмфорд упрекал Коперника,
Кеплера, Галилея и других великих ученых в том, что они
«забыли человека». «Преступление» Галилея, в
частности, состоит в том, что он отверг все человеческое,
качественное, субъективное ради мертвой природы,
количественного и объективного, ради единственной ценности,
исключающей все остальные ценности, — ради науки.
А все убыстряющийся темп развития науки и техники
уничтожит человечество и все живое на земле. Погоня
за истиной, развитие науки и техники привели к тому,
что «не только миллионы человеческих существ живут в
тени тотальной катастрофы, но и воздух, которым они
дышат, вода, которую они пьют, пища, которую они едят,
отравлены в результате неверного использования
научных знаний»1.
Научно-технический прогресс, утверждает Мэмфорд,
возвратил нас ко времени египетских пирамид —
бессмысленных сооружений, ничего не дающих людям.
Завоевание космоса, требующее колоссальных затрат,
автор сравнивает со строительством пирамид. Развитие
науки, по словам американского социолога, привело к
возникновению нового «политического абсолютизма»,
основанного на монополии научных знаний, возникла
новая религия — религия науки, жрецами которой
являются ученые и технические специалисты.
На смену патриархальному феодализму пришла
«экономика силы», символом и образцом которой являются
деньги. Конечная цель современного этапа
исторического развития, говорит Мэмфорд, это деньги, которые стали
самым опасным галлюциногеном современного
человечества. А счастье, полагает он, не в деньгах, а в свободном
развитии личности.
1 L. Mumford. The Myth of the Machine. New York, 1970, p. 75.
34

Реакционно-утопический характер взглядов Мэмфор-
да отчетливо виден в предлагаемой им программе
«спасения человечества». Он обращает свои взоры назад —
в средневековье, усматривая в нем золотой век
человечества. «Мегамашиие» Мэмфорд противопоставляет так
называемую «органическую систему», при которой должны
исчезнуть специализация труда и регламентация жизни,
а люди будут стремиться не к власти или прибылям, а к
«интенсификации жизни», и в обществе произойдет
замедление темпа всякой деятельности.
Мэмфорд выступает с явно несбыточным и
ретроградным требованием — прекратить или по крайней
мере замедлить научно-технический прогресс. В этом, по
его мнению, и состоит единственный шанс спасения
человечества. Но Мэмфорд и сам понимает иллюзорность
своих предложений. Как убедить людей в том, что научно-
технический прогресс опасен, если их невозможно
убедить в опасности сигарет? — меланхолически
спрашивает он. В таком случае остается надеяться на чудо, искать
спасение в «религиозном озарении».
Разочарование в научно-техническом прогрессе,
технофобия, «технический пессимизм» и абстрактная
критика разума все шире распространяются в буржуазной
идеологии, являясь отражением нарастающих социально-
экономических трудностей буржуазной системы
хозяйства и углубления общего кризиса капитализма. Все
сильнее проявляются неприкрытый социальный пессимизм,
страх перед будущим, тоска по прошлому. Это, как уже
говорилось, выражает действительное, не прикрытое
никаким пропагандистским камуфляжем мировоззрение
буржуазии в условиях общего кризиса капитализма.
Характерно и другое — попытки буржуазных
идеологов изобразить свои ретроградные призывы выражением
заботы о счастье и благополучии человека. Они говорят
о кризисе так называемого «общества потребления»,
пытаясь скрыть состояние общего кризиса, в котором
находится капиталистическая система. Вина за все
социальные язвы перекладывается на якобы чрезмерное
развитие науки и техники, а также на ограниченность
природных ресурсов.
Например, западногерманский экономист Э. Кюнг в
статье со знаменательным названием — «Кризис
общества потребления и необходимость новой ориентации при
определении границ экономического роста» предлагает
35

установить нулевой темп экономического развития К Он
мотивирует свое предложение, во-первых,
ограниченностью и уничтожением природных ресурсов и, во-вторых,
тем, что удовлетворение материальных потребностей
людей не делает их счастливее. «Общество потребления»,
которое представляет себе рай в виде универсального
магазина, зашло, по словам автора, в тупик. Его место
должно занять «общество благоденствия», которое будет
характеризоваться стабильностью существования,
здоровьем, удовлетворенностью от избранной профессии,
свободой, социальным престижем.
Для достижения подобного идеала необходимо
приглушить стимулы к повышению производительности
труда, ослабить темпы экономического роста и разработать
методы безболезненного перехода к нулевому циклу
экономического развития.
Без сомнения, перед нами реакционная утопия,
противоречащая объективным законам экономического
развития, фактам реальной жизни. Прежде всего
несостоятельна одна из основных посылок этой концепции:
«общество потребления» якобы ликвидировало бедность и
сделало всех своих граждан материально обеспеченными
людьми. Даже в США и других развитых
капиталистических странах существуют десятки миллионов людей,
стоящих ниже официально признаваемого порога нищеты.
А что же говорить о тех сотнях миллионов людей во
многих странах Азии, Африки и Латинской Америки,
которые попросту голодают? Безработицей, инфляцией,
безудержным ростом цен поражена вся система
капитализма. И в это время являются «пророки» типа Э. Кюнга,
которые говорят: не в материальном достатке счастье,
давайте еще потуже затянем пояса и откажемся от
всякого роста экономики, невзирая на рост населения, на
массовую безработицу и т. п. О каком же
«благоденствии» говорит Кюнг и ему подобные? Очевидно, о
благоденствии для избранных, для монополистической
верхушки буржуазного общества.
Можно ожидать, что по мере нарастания
экономических трудностей и дальнейшего обострения общего
кризиса капитализма все сильнее будут звучать голоса тех
1 Е. Kung. Die Krise der Wohlstandsgesellschaft und die notwen-
dige Neuorientierung — Grenzen des wirtschaftlichen Wachstums,—
"Universitas" (Stuttgart), 1972, N 11.
36

буржуазных идеологов, которые осуждают и проклинают
науку и технику, превращая их в козла отпущения. Не
трудно также предвидеть, что эти реакционные призывы
еще гуще будут обволакиваться псевдогуманистической
фразеологией фальшивых борцов за счастье людей, за
новое «качество жизни».
Проблема образа
и качества жизни
в современной
идеологической борьбе
В условиях разрядки международной напряженности
буржуазные политики и идеологи, выдвигая фальшивый
тезис о «свободном обмене идей», стремятся
интенсифицировать пропаганду буржуазного образа жизни. Этим
делом, как известно, издавна занимается буржуазная
пропаганда, широко использующая радио, телевидение,
печать, кино, а также рекламу потребительских и иных
товаров, всякого рода выставки и т. п. Рекламным
глянцем буржуазная пропаганда тщательно маскирует
действительный образ жизни трудящихся в странах капитала:
устойчивую безработицу, растущую инфляцию и
дороговизну, упорную стачечную борьбу рабочего класса,
расовую дискриминацию, нестабильность социального
существования и массовую нищету, от которой не свободны
даже самые богатые капиталистические страны.
Специально отобранные признаки буржуазного
образа жизни выдаются за стандарт образа жизни, за
всеобщую модель существования «западного мира».
Буржуазная пропаганда долгое время спекулировала на факте
повышения жизненного уровня некоторых слоев
трудящихся, достигнутого в результате ожесточенной
классовой борьбы в условиях довольно длительного
экономического бума, который ныне себя уже исчерпал.
Стратегическая цель подобного рода пропаганды
предельно ясна: деидеологизировать и деполитизировать
сознание трудящихся, а точнее, привить им
буржуазно-мещанский культ вещей, своего рода философию вещизма,
психологию потребительства и приобретательства.
Вовлеченный в орбиту этой «философии» рабочий или
служащий вынужден напрягать свои силы,
интенсифицировать труд, чтобы приобрести (чаще всего в рассрочку)
37

ту или иную вещь, необходимость обладания которой ему
подсказана услужливой рекламой и искусственно
культивируемыми представлениями о «социальном престиже».
Таким образом, пропаганда буржуазного образа
жизни является не только средством духовного порабощения,
но и инструментом эксплуатации трудящихся. Роль этого
вида пропаганды в системе буржуазной идеологии
весьма велика. «Все инструменты воздействия на умы,
находящиеся в руках буржуазии, — печать, кино, радио, —
говорится в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду
партии, — мобилизованы на то, чтобы вводить в
заблуждение людей, внушать им представления о чуть ли не
райской жизни при капитализме, клеветать на
социализм» К
Если пропаганда буржуазного образа жизни является
испытанным орудием в идеологическом арсенале
империализма, то понятие «качество жизни» представляет
собой своего рода новинку, которая, однако, заняла уже
прочное место как в буржуазной социологической
литературе, так и в политической публицистике. О «качестве
жизни» пишут социологи, говорят буржуазные
политические деятели самых различных направлений.
«Образ жизни» и «качество жизни» выступают в
буржуазной идеологии не как синонимы, а как тесно
связанные и все же различные понятия. Если «образ жизни»,
по мысли буржуазных идеологов, фиксирует достигнутый
уровень материального и социального положения, то
«качество жизни» является составной частью футурологиче-
ского идеала, целью, которую еще предстоит достичь в
будущем.
В буржуазной литературе мы не найдем ясных и
четко сформулированных признаков понятий «образ жизни»
и особенно «качество жизни».
Представители различных направлений буржуазной
социальной и политической мысли вкладывают в
понятие «качество жизни» свое, часто весьма различное
содержание. Общим является только то, что отмечается
недовольство существующим положением дел и
предлагаются определенные рецепты преодоления возникших
трудностей и противоречий «западной цивилизации».
Бесспорно, выдвижение понятия «качество жизни»
свидетельствует, во-первых, о попытках обновления идео-
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 91.
38

логического инструментария империализма и, во-вторых,
об отражении (точнее говоря, искажении) в
буржуазном сознании обостряющегося общего кризиса
капитализма.
Сторонники социологии «индустриализма» и
«технологического детерминизма» считают повышение
«качества жизни» необходимым признаком
«постиндустриального», или «технотронного», общества, которое, как они
уверяют, явится неизбежным следствием развития науки
и техники.
Суть концепции «постиндустриального общества», или
«технотронной цивилизации», как уже говорилось,
заключается в попытке отрицания необходимости
революционного перехода от капитализма к социализму, в
стремлении увековечить господство
государственно-монополистического капитализма.
Американский социолог Д. Белл в книге «Приход
постиндустриального общества» утверждает, будто
монополии и корпорации способны обеспечить достижение
нового «качества жизни». «Корпорации, — пишет он, —
могут быть силой для согласования интересов; в равной
мере они могут быть ареной для проявления личной
инициативы. .. Они должны формировать для своих членов
удовлетворительный образ жизни... В той степени, в
какой традиционные источники социальной опоры в
обществе (малые города, церковь, семья) разрушаются,
их место занимают новые виды организаций, в
частности корпорация. Они неизбежно становятся ареной, на
которой решаются требования социальной безопасности,
справедливости и уважения» *.
Белл договаривается до того, что обещает с помощью
корпораций достижения в «постиндустриальном
обществе» не только «равенства ради справедливости», но и
осуществления коммунистического принципа: «от
каждого — по способностям, каждому — по потребностям»2.
Разумеется, ничего марксистского, кроме чисто
внешнего заимствования некоторых формул, в концепции
Белла нет и быть не может. Американский социолог
предстает как убежденный защитник всевластия
монополий. В действительности монополии всемерно использу-
1 D. Bell. The Coming of Post-Industrial Society. New York, 1973,
p. 288—289.
2 См. там же, стр. 44.
39

ют достижения научно-технического прогресса в своих
корыстных целях, нимало не заботясь о «всеобщем
благе», «справедливости» или новом «качестве жизни». Они
стремятся повысить эффективность производства для
получения больших прибылей, для усиления эксплуатации
трудящихся. Научно-технический прогресс не приводит
ни к стабилизации, ни к «модернизации» капитализма.
Напротив, он обостряет основное противоречие
капитализма и подготавливает материальные предпосылки для
революционного перехода к социализму.
Понятие «качество жизни» широко используется
правыми социал-демократами. По их словам, в это понятие
включается, во-первых, политика реформ (не
затрагивающих, разумеется, экономических и политических устоев
капитализма) и, во-вторых, признание достоинства, и
ценности человеческой личности. В такой абстрактной
постановке вопроса формула «качество жизни» выступает
лишь слегка подновленным вариантом старой право-
оппортунистической концепции «этического социализма»,
с точки зрения которой для достижения социализма
необходимо не революционное преобразование буржуазного
строя, а нравственное воспитание людей.
Для улучшения «качества жизни», по мнению социал-
реформистов, необходимо добиться «улучшения
жизненных шансов», «улучшения шансов на образование»,
«улучшения здравоохранения», «улучшения технической
и социальной инфраструктуры» и т. п. Много они
говорят также об охране окружающей среды и природных
богатств, истощаемых в ходе научно-технической револю*
ции.
Было бы неправильным отрицать важность всех этих
проблем, которые затрагивают существенные интересы
широчайших слоев населения и каким-то образом
отражаются в понятии «качество жизни». Другое дело, какое
решение данных проблем предлагается буржуазными и
правосоциалистическими идеологами.
Используя законное недовольство трудящихся
капиталистических стран, их стремление улучшить свое
социальное положение, мечту о качественно новом уровне
жизни, буржуазные и реформистские идеологи борьбу за
новое качество жизни сводят к набору реформ, хотя и
имеющих определенную ценность, но не выводящих за
рамки буржуазного строя и не колеблющих всевластия
монополий.
40

Реформистское понимание проблемы «качества
жизни» довольно полно выражено австрийским социалистом
Г. Рейтгофером. «Принципиальная позитивная цель и
значение качества жизни, — пишет он, — должны
исходить из новой ориентации общества и экономики на
человека, или, точнее говоря, на самоосуществление
отдельной личности» К
Это — общая, исходная предпосылка, которую автор
пытается конкретизировать, проводя различие между
«индивидуальным качеством жизни» и «общественным
качеством жизни», с одной стороны, и между
«прогрессивной» и. «консервативной» трактовками проблемы — с
другой. «Консерваторы, — пишет Рейтгофер, —
понимают качество жизни прежде всего как индивидуальную
категорию, они хотят качества жизни... для высших
слоев общества высокоразвитых государств. При этом
издержки должны нести возможно большие массы
населения. Прогрессисты, напротив, хотят, чтобы качество
жизни распространялось по возможности на всех, они
понимают качество жизни как общественную, как
социальную категорию, они хотят разделить социальные
издержки на всех, людей»2.
Сама постановка вопроса о различии между
«качеством жизни» индивида и «качеством жизни» общества
не может вызывать возражений, как и подчеркивание
социального характера исследуемой категории. Можно
понять и пафос автора, когда он критикует так
называемую консервативную трактовку проблемы «качества
жизни».
Однако что же конкретно предлагает Рейтгофер для
того, чтобы осуществить прогрессивную программу
осуществления «качества жизни» для всей массы населения?
Его ответ носит довольно абстрактный характер и
выдержан в духе обычного социал-реформизма. Единственный
путь достижения «социального качества жизни», по его
мнению, — это демократизация существующих
институтов общества. «Демократизация и качество жизни, —
утверждает Рейтгофер, — тесно связаны между собой,
потому что без демократизации полное качество
жизни для многих невозможно, но и без качества жизни
1 Н. Relthofer. Was heifit "Qualitat des Lebens"? — "Die Zu-
kunft" (Wien), 1973, N 20/21, S. 45.
2 Там же, стр. 46.
41

демократизация в полной мере не может
функционировать» 1.
Подобные рассуждения являются типичным
выражением общей социально-политической концепции
реформизма: реформы вместо революции, «социальное
партнерство» в различных его вариациях (политика
«соучастия», «согласования интересов» и т. п.) вместо классовой
борьбы.
Лидеры правой социал-демократии отвергают идею о
необходимости революционного преобразования
капиталистического общества, не ведут реальной борьбы против
господства монополий, поэтому все их призывы к
гуманизации общества, в том числе к достижению
«социального качества жизни», повисают в воздухе. Видимо, не
случайно достижение нового «качества жизни»
объявляется ими несбыточной мечтой, или «утопией нашего
времени», как откровенно выразился австрийский социал-
демократ Ф. Зиноватц2.
Основная посылка буржуазной и
социал-реформистской концепции нового «качества жизни» состоит в том,
что материальные потребности трудящихся в основном
удовлетворены и надо бороться за достижение
идеальных целей, за гуманизацию жизни. И хотя эти идеальные
цели, заявляют они, в принципе недостижимы, к ним йсе
равно надо стремиться как к несбыточному и вместе с
тем пленительному идеалу.
Несостоятельность этой посылки очевидна.
Опровергает ее сама жизнь. Упорная стачечная борьба
трудящихся в условиях инфляции и стремительного повышения
цен, массовая безработица — все это обращает в прах
апологетические концепции об «обществе изобилия» и
«массового потребления», возникшие на гребне
экономического бума.
Не дают обмануть себя пропагандистскими мифами
об «обществе всеобщего благоденствия» и реалистически
мыслящие буржуазные политики. Дж. У. Фулбрайт в
книге «Гигант-калека» замечает, что государственный
бюджет отнюдь не представляет собой сухого
бухгалтерского отчета. Напротив, ему свойствен глубокий мораль-
1 Я. Reithofer. Was heifit "Qualitat des Lebens"? — "Die Zu-
kunft", 1973, N 20/21, S. 46
2 F. Sinowatz. Der humane Weg des Sozialismus. — "Die Zu-
kunft", 1972, N 5, S. 5.
42

ный аспект. Он показывает, на что общество обращает
особое внимание и о чем оно не заботится, каковы его
моральные ценности. С конца второй мировой войны
Соединенные Штаты Америки затратили на военные
цели более одного триллиона четырехсот миллиардов
долларов — невообразимую сумму, которую легче
представить себе, если указать, что она превышает общую
сумму банковских вкладов всего населения Соединенных
Штатов. В результате того, что преобладающая доля
налоговых средств, так же как и человеческих ресурсов,
идет на военные цели, рост носит скорее паразитический,
чем производительный характер.
По подсчетам Фулбрайта, около 62 центов из каждого
налогового доллара идет на военные и связанные с ними
расходы или на освоение космоса.
Выразительные данные сообщает в своей книге
«Преломляя хлеб с голодным» А. Саймон — пастор одной из
лютеранских церквей в США. По его словам, 14 млн.
американцев ежедневно ложатся спать на голодный
желудок. Болезни, умственные расстройства и даже
смерть от голода — явления; далеко не редкие для
США, самой богатой страны капиталистического мира.
Существующие в стране программы помощи голодающим
охватывают только 18% нуждающихся. Действенное
решение проблемы, резонно замечает Саймон, заключается
не в благотворительности, а в гарантированной занятости
с гарантированным доходом 1. Но это как раз то, чего
капитализм гарантировать не может.
Несостоятельность, теоретическую необоснованность
футурологических изысканий, связанных с поисками
нового «качества жизни», признает и У. Ростоу. В книге
«Политика и стадии роста» он ставит вопрос о том, что
же последует за пятой стадией — «высокого массового
потребления». Прошло десять лет, пишет он, а мы знаем
немногим больше, чем прежде о проблемах и
возможностях этой дальнейшей стадии роста, которая может быть
названа как поиск путей качественного улучшения
жизненных условий человека («поиски качества»). Во всяком
случае в ближайшие годы перспективы того, что удастся
надлежащим образом справиться с имеющими
общегосударственное значение пунктами повестки дня стадии
1 Л. Simon. Breaking Bread with the Hungry. Minneapolis, 1971,
p. 14, 20.
43

«поисков качества», нельзя считать многообещающими,
признается Ростоу. Констатируя крах лозунга создания в
США «великого общества», он указывает на
многочисленные социальные противоречия и трудности в развитии
американского общества. О «поисках качества» жизни,
или обогащении личной жизни, мы знаем еще крайне
мало, а то, что знаем, не совсем убедительно,
меланхолически замечает Ростоу.
Таким рбразом, буржуазные идеологи сами признают
шаткость и неопределенность выдвинутой ими формулы
«качество жизни», неприменимость этого
пропагандистского лозунга к реальной действительности
современного капитализма, несбыточнось его как футурологичес-
кого идеала. Тем не менее вопрос о качестве жизни — это
реальная, злободневная социальная проблема. Ее
научное решение возможно лишь на основе
марксистско-ленинской методологии. И здесь нужен не абстрактно-
формальный подход, ведущий к апологетике и
фетишизации буржуазных отношений, а конкретно-исторический
анализ проблемы.
Понятие «качество жизни», взятое само по себе, без
соответствующей конкретизации его, представляет собой
малопродуктивную абстракцию. Сразу же встает вопрос:
качество жизни кого именно, т. е. индивида, социальной
группы, класса, социальной системы или общества в
целом следует иметь в виду? И это лишь первый,
необходимый, но далеко не достаточный шаг на пути к
конкретизации данного понятия. Далее, необходимо учитывать
временные параметры, т.е. соответствующий период
исторического развития при определении «качества жизни»,
и, наконец, встает вопрос о связи качественной и
количественной определенностеи социологического понятия
жизни.
«Качество жизни» можно рассматривать на
глобальном уровне, применительно к жизни всего человеческого
общества и только в условиях данного этапа его развития.
Современное человеческое общество — это
историческая реальность, представляющая собой противоречивое
и многообразное единство противоположных социальных
систем, а также государств, народов, наций. Ему присущи
общие актуальные проблемы, затрагивающие самую
суть бытия, и среди них прежде всего вопрос о
сохранении мира, об упрочении принципов мирного
сосуществования и исключении войн из жизни нынешнего и гряду-
44

щйх поколений. Вряд ли можно говорить о «качестве
жизни», если не решен вопрос о надежных гарантиях
сохранения жизни миллионов людей.
«Мир — бесценное достояние... — говорил Л. И.
Брежнев на Всемирном конгрессе миролюбивых сил 26 октября
1973 г. в Москве. — Но мир — это не только вопрос
безопасности. Это и важнейшая предпосылка для решения
крупнейших проблем современной цивилизации. А с ними
связано само будущее человечества» 1. К этим проблемам
относятся: решение проблемы энергоресурсов, защита
окружающей среды, ликвидация массового голода и
опасных болезней, освоение богатств Мирового океана и т. п.
Современное человечество расколото на две
противоположные социально-экономические системы, каждая из
которых представляет качественно особый социальный
организм, развивающийся в соответствии со своими
специфическими закономерностями.
Некоторые общие -признаки и черты, характеризующие
развитие науки и техники в капиталистических и
социалистических странах, не дают никакого основания для
объединения' этих стран в «единое индустриальное
общество», как это делают представители социологии
«технологического детерминизма». Между
противоположными системами больше различного, чем общего, причем
тенденция развития свидетельствует не о конвергенции, а
дивергенции этих систем. Научно-техническая революция,
имеющая некоторые общие черты и признаки своего
развития и проявления, приводит к принципиально
различным социальным последствиям в условиях капитализма
и в условиях социализма.
Так, при капитализме научно-техническая революция
не только обостряет «старые», присущие буржуазному
строю противоречия, но и порождает новые.
Антагонистический характер этих противоречий исключает
возможность их разрешения в рамках старого строя, поэтому все
рецепты реформирования буржуазного общества без
ликвидации его основы—системы частнособственнических
производственных отношений — остаются «благим»
пожеланием, утопией самого реакционного свойства.
Научно-техническая революция, развертывающаяся в
социалистических странах, представляет собой сложный,
1 Л. И. Брежнев, Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 4. М.,
1974, стр. 340.
45

диалектически противоречивый процесс. Но она не
порождает антагонистических противоречий. Органическое
соединение достижений научно-технической революции с
преимуществами социализма позволяет выиграть
историческое соревнование с капитализмом, создать
материально-техническую базу коммунизма — фундамент
коммунистического общества.
Итак, нельзя говорить о «качестве жизни»,
абстрагируясь от коренной противоположности двух социальных
систем. Рассмотрение понятия «качество жизни» на
уровне определенной социальной системы требует подлинно
научного анализа проблемы через призму классовой
структуры, т. е. с учетом реального положения различных
классов и социальных групп данного общества. Что бы
мы ни понимали под «качеством жизни», было бы явной
ошибкой объединять при этом социальное положение
представителя монополистической буржуазии и рабочего,
помещика-латифундиста и батрака. Понятие «качество
жизни», следовательно, требует классового подхода,
иначе оно превращается в безжизненную абстракцию.
Именно социализм обеспечивает высокое «качество
жизни». Он гарантирует полную социальную свободу
трудящихся (невозможную и неосуществимую в условиях
капитализма) — свободу от экономической эксплуатации,
от политического, национального, расового и всякого
иного угнетения.
Социализм практически реализует великие
социальные права человека: на труд, отдых, образование,
социальное обеспечение, на бесплатную медицинскую помощь.
Социализм уничтожает нужду и безработицу широких
народных масс, ликвидирует вековую противоположность
между физическим и умственным трудом, между городом
и деревней, освобождает от бесправия женщин.
Социализм избавляет народные массы от духовной забитости,
открывая широкую дорогу к образованию, к высотам
науки и культуры. Критически усваивая лучшие духовные
ценности предшествующих эпох, социализм создает свою
собственную культуру и систему духовных ценностей.
Развитое социалистическое общество представляет
собой такой социальный организм, который
характеризуется всесторонним и комплексным развитием экономики
и других сфер общественной жизни. Материальное
благополучие, социальная обеспеченность и духовное
развитие трудящихся всегда составляли основную цель по-
46

литики Коммунистической партии, что соответствует
гуманистическому характеру социалистических
общественных отношений. И именно развитое социалистическое
общество создает наилучшие условия и средства для более
полного и эффективного достижения этой цели.
Социалистическое общество является реальным воплощением
идей пролетарского, социалистического гуманизма.
Решение экономических задач, рост материального
благосостояния для социализма — не самоцель, а
необходимое условие всестороннего, в том числе духовного,
нравственного, развития человека. «Своим крупнейшим
достижением мы считаем возникновение 'новой
общественной морали, — говорил Л. И. Брежнев. — Равенство,
коллективизм и товарищеская взаимопомощь людей, к
каким бы социальным группам, к каким бы нациям и
народностям они ни принадлежали, новое отношение
к труду, подлинный демократизм, наконец, глубокий
гуманизм и уважение прав и личности каждого
человека— таковы ее характерные черты»1.
Используя формулу «качество жизни», буржуазные
идеологи, в частности сторонники социологии
«индустриализма», или «технологического детерминизма», пытаются
дать оценку степени прогрессивности различным
обществам и странам. Однако критерий прогресса,
применяемый ими, весьма далек от подлинной научности. Они
берут лишь одну, чисто количественную сторону
общественного прогресса — уровень развития производства и
потребления. Это, бесспорно, необходимая, но
недостаточная характеристика социального прогресса.
Производительные силы —самая глубокая и в
конечном счете решающая причина 'развития общества.
Каждая вновь возникающая общественно-экономическая
формация открывает наибольший по сравнению со своей
предшественницей простор для развития
производительных сил, обеспечивает более высокие темпы их роста. В
этом отношении социализм уже показал свое решающее
превосходство над капитализмом.
Производительные силы не существуют сами по себе,
в отрыве от производственных отношений. Последние же
не только определяют социальную структуру и
надстройку общества, но являются и формой развития производи-
1 Л, Я. Брежнев, Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 4,
стр. 364,
47

тельных сил. При этом следует учитывать, что уровень
индустриального развития, взятый изолированно от
характера производственных отношений, еще не определяет
автоматически степень прогрессивности того или иного
общественного строя. Исторически сложилось так, что
страны со средне- и даже слаборазвитыми
производительными силами первыми вырвались из цепей
капитализма и построили (или строят) социалистическое
общество, представляющее собой качественно новую, более
высокую и прогрессивную ступень общественного
развития.
Недостаточный уровень развития производительных
сил, вековая экономическая и культурная отсталость
весьма успешно и быстро (<с точки зрения масштабов
истории) ликвидируются в ходе -социалистического
строительства. Однако следы этой отсталости дают знать о
себе довольно долго, вплоть до построения развитого
социалистического общества, и не позволяют сразу и в
полной мере выявить экономические преимущества
нового строя. Тем не менее социалистические страны, даже
отставая от ведущих капиталистических стран в
экономическом отношении, в социальном смысле, с точки
зрения содержания общественного прогресса давно
обогнали их на целую историческую ступень.
В. И. Ленин сформулировал научный критерий
общественного прогресса, который он усматривал в
развитии производительных сил. Социализм одержит
окончательную победу над капитализмом именно потому, что он
способен обеспечить более быстрое развитие
производительных сил и более высокую производительность труда,
В этом и состоит самое глубокое экономическое
обоснование необходимости победы социализма и коммунизма.
Поскольку субъектом истории выступают прежде
всего народные массы, непосредственные производители
материальных благ и главная производительная сила
общества, то, с точки зрения марксизма-ленинизма, их
положение на том или ином отрезке истории и
характеризует в первую очередь содержание социального
прогресса.
Беря развитие производительных сил в качестве
высшего критерия общественного прогресса, В. И. Ленин не
сводит производительные силы к одним средствам
производства, не ограничивает этот критерий одними технико-
экономическими показателями. Положение народных
48

масс в различных общественно-экономических
формациях, степень их социальной свободы, возможности
развития трудящейся личности — все это составляет
главное содержание исторического прогресса.
В понятие «интересы развития производительных сил»
В. И. Ленин включает не только темп развития
производительных сил, но и условия существования трудящихся
масс, главной производительной силы общества.
Научный, объективный анализ социальных явлений неотделим
в марксизме-ленинизме от их оценки с позиций
пролетарского, социалистического гуманизма.
Понятие «качество жизни», следовательно, имеет
научный смысл лишь в том, если оно соотносится с
понятием «содержание социального прогресса», которое в
свою очередь сводится к возможностям наиболее полного
удовлетворения материальных и духовных потребностей
трудящихся, к наибольшей социальной свободе и
возможностям всестороннего развития производительных
сил.
«Качество жизни» — это срциологическое понятие,
выражающее комплексную, интегральную
характеристику различным социальным системам, социальным
организмам, или общественно-экономическим формациям с
точки зрения удовлетворения материальных и духовных
потребностей трудящихся, степени их социальной
свободы. При этом необходимо учитывать диалектическую
взаимосвязь количественных и качественных сторон в
развитии общества. Развитие производительных сил,
выражающих степень покорения человеком природы,
выступает количественной стороной, а тип производственных
отношений и, следовательно, положение различных
социальных классов и групп, в конечном счете и самого
человека выступают качественной стороной жизни данного
общества.
Смена общественно-экономических формаций,
выражающая основную линию развития истории, означает
переход на качественно более высокие ступени социальной
жизни.
К понятию «качество жизни» близко стоит понятие
«образ жизни», которое приобретает права гражданства
в современной марксистской литературе. Советскими
экономистами поставлен, в частности, вопрос о комплексной
разработке социально-экономической «модели
социалистического образа жизни», которая носила бы многогран-
49

ный характер и не сводилась только к построению
рациональных бюджетов потребления материальных благ и
услуг.
По мнению советского философа Г. Е. Глезермана,
«образ жизни» является научным понятием, существенно
дополняющим общую социально-экономическую
характеристику того или иного общественного строя. Он
выделяет следующие признаки понятия «образ жизни»:
а) условия труда народных масс; б) условия их быта,
включая и принятые в данном обществе способы
использования свободного времени и формы семейной жизни;
в) сложившиеся взаимоотношения между личной и
общественной жизнью, вошедшие в практику формы
общественной деятельности людей и т. п. В образ жизни
включаются также нормы, ценности культуры, поскольку они
становятся элементом повседневной деятельности
людей1.
На наш взгляд, «образ жизни» — это
детерминированный системой данных общественных отношений
привычный тип поведения и форма социальной активности
личности в сфере производства и потребления
материальных и духовных ценностей.
Поскольку социализм — это общество, состоящее из
двух дружественных классов и трудовой интеллигенции,
необходимо учитывать определенную специфику в образе
жизни представителей различных социальных классов и
слоев. Ведущая роль рабочего класса выражается в
том, что присущие ему морально-политические качества,
отношение к труду, к обществу, коллективизм,
интернационализм и т. п. оказывают решающее воздействие на
формирование образа жизни всех членов
социалистического общества.
Стирание существенных различий между умственным
и физическим трудом, между городом и деревней,
движение к социальной однородности общества — все это
способствует формированию единого в своей основе
социалистического образа жизни. Понятно, что единство
образа жизни не ведет к нивелировке потребностей, к
усереднению и стандартизации духовной жизни, к
обезличиванию, «массификации» человека. Напротив, только
на основе социалистических общественных отношений,
1 См. Г, Е. Глезерман, Исторический материализм и развитие
социалистического общества, изд. 2-е, дополненное. М, 1973, стр. 283,
50

исключающих социальные антагонизмы и классовую
борьбу, конкуренцию, жестокую битву за «место под
солнцем» или кусок хлеба, возможно всестороннее
развитие личности, раскрытие всего многообразия задатков
и способностей, присущих каждому отдельному индивиду.
Противники социализма издавна пытаются
драпировать его в пепельно-серый костюм равенства, сводят к
уравниловке, к «равенству» лишенных современных
потребностей, духовно обезличенных людей. Это —
мелкобуржуазное представление о равенстве, практикуемое
маоистским руководством Китая.
Мелкобуржуазное представление о социалистическом
образе жизни выступает и в несколько иной
разновидности — в виде «потребительского социализма», в форме
буржуазно-мещанского культа вещей. Такой якобы
социалистический образ жизни отстаивают правые
ревизионисты, защищающие «модель рыночного социализма».
В этом направлении действует и империалистическая
пропаганда, рассчитывающая на деполитизацию и обур-
жуазивание членов социалистического общества, и
прежде всего молодежи, под влиянием растущего
материального благосостояния. Наши идеологические противники
всеми возможными средствами стремятся экспортировать
буржуазный образ жизни, под рекламным глянцем
которого скрывается воинствующий индивидуализм,
безыдейность, духовная нищета, низменность чувств,
примитивизм эстетических потребностей и вкусов — все то, что
объединяется словом «мещанство».
Разумеется, буржуазный образ жизни не может иметь
почвы в социалистической действительности, но борьба
против потребительского отношения к жизни, пережитков
мещанства и других антиподов социалистического
сознания остается актуальной и сегодня.
Потребление материальных благ — не
самодовлеющая цель, а необходимое условие для всестороннего
развития, культурного роста личности при социализме.
Поэтому социалистический образ жизни предполагает
гармоническое сочетание материальных и духовных
потребностей, личных и общественных интересов, общественно
полезный труд.
Развитое социалистическое общество, закономерно
развиваясь, перерастает в коммунизм, для построения
которого необходим прежде всего высокий уровень
развития производительных сил и производительности тру-
51

да, создание соответствующей материально-технической
базы, полное использование достижений
научно-технической революции и ее дальнейшее развитие. Однако это
обязательное, но недостаточное условие. Нужно
преобразование социалистических общественных отношений в
коммунистические и воспитание нового человека, для
которого труд на благо общества станет первой жизненной
потребностью.
Уже социализм, являющийся первой фазой
коммунистической формации, означает более высокое качество
жизни трудящихся масс по сравнению с капитализмом.
Еще более высокое качество жизни всего общества и
каждой человеческой индивидуальности обеспечивает
полный коммунизм, переход к которому составляет
основное содержание современной исторической эпохи.
Кризис антикоммунизма
как политики
и идеологии
империалистической
буржуазии
Антикоммунизм — идейно-политическое оружие
буржуазии, главным признаком которого является клевета на
социалистический строй, фальсификация учения
марксизма-ленинизма, дискредитация деятельности
коммунистических партий.
Еще в «Манифесте Коммунистической партии»
К- Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что для «священной
травли» коммунизма объединились все реакционные
силы тогдашней Европы.
На каждом новом этапе рабочего движения
антикоммунизм меняет тактику, формы и методы борьбы, но
неизменной остается его стратегическая задача:
затормозить процесс революционного преобразования мира,
повернуть ход истории вспять.
Таким образом, по своему существу антикоммунизм
является концентрированным выражением ретроградных,
контрреволюционных устремлений буржуазии, своего
рода знаменателем реакционности ее политики и
идеологии.
52

Антикоммунизм означает не просто защиту и
апологию капиталистического строя, что является общим
признаком буржуазной идеологии в целом. Он включает в
себя и ложь, клевету, дезинформацию, идеологические
диверсии как необходимые компоненты борьбы с
прогрессивными силами общественного развития. На
службе антикоммунизма находится мощный
пропагандистский аппарат, многочисленные «научные» и
диверсионные центры. Антикоммунизм многолик и многообразен,
он выступает в различных обличиях: здесь и «солидная»
псевдоученость, и вульгарный примитивизм,
рассчитанный на культивирование обывательских предрассудков
и низменных инстинктов.
В марксистской литературе дана обстоятельная
критика как теоретических построений антикоммунизма, так
и его тактики. Не повторяя того, что уже сказано по этой
проблеме, остановимся на новых кризисных явлениях
политики и идеологии антикоммунизма в современных
условиях разрядки международной напряженности.
Почти сразу же после окончания второй мировой
войны империалистические круги стали осуществлять
враждебную Советскому Союзу политику, которая получила
название «холодной войны». В основе этой ныне
обанкротившейся политики лежали бредовые идеи «крестового
похода против коммунизма», «отбрасывания» и
«сдерживания» социалистических стран, подавления
коммунистического и национально-освободительного движений.
Такая политика неизбежно вела к гонке вооружений,
нагнетанию напряженности, опасному «балансированию на
грани войны». Ее орудиями стали политический шантаж,
торговый бойкот, бряцание оружием, а подчас и прямые
акты агрессии.
Оголтелый антикоммунизм явился основой идеологии
«холодной войны», а ее конкретным выражением стала
«психологическая война». И в этом нетрудно убедиться.
Западногерманский журнал «Ауссенполитик» писал:
«Необходимо обострять и создавать в коммунистическом
лагере революционную ситуацию, используя
национальные различия, религиозные пережитки, человеческие
слабости — любопытство, женскую пустоту, стремление
дать выход энергии... Необходимо привести население
к пассивному сопротивлению». Если учесть, что этот
призыв появился в сентябре 1968 г., т. е. в период
известных событий в Чехословакии, и что под революционной
53

ситуацией имелась в виду контрреволюционная ситуация,
которую империалистические центры всеми силами
стремились создать в Чехословакии, то в полной мере можно
оценить его подстрекательский, провокационный смысл.
В результате успешного осуществления выдвинутой
XXiy съездом КПСС Программы мира в системе
международных отношений происходят позитивные изменения,
имеющие огромное значение для всего человечества, для
судеб нынешнего и грядущих поколений.
Коренное изменение сил в пользу социализма,
обусловленное успехами Советского Союза и других
социалистических стран, ростом сил мира во всем мире,
активная, целеустремленная и действенная внешняя политика
нашего государства предопределили переход
руководящих кругов ведущих капиталистических стран от догм
«холодной войны» на позиции реализма. В сложившихся
условиях реализм означает признание объективной
необходимости мирного сосуществования государств с
различным социальным строем.
Для Советского Союза и других братских
социалистических стран политика мирного сосуществования — не
политическая конъюнктура, а выражение коренных
интересов «ародных масс, основное содержание
внешнеполитического курса, который они настойчиво проводят с
первого дня своего существования.
Ключевое значение для судеб мира имеет поворот в
советско-американских отношениях в сторону
нормализации и развития взаимного сотрудничества в области
торговли, экономики, науки, техники, культуры, охраны
окружающей среды и т. п. Уже в подписанном в мае 1972 г.
документе «Основы взаимоотношений между Союзом
Советских Социалистических Республик и Соединенными
Штатами Америки» принцип мирного сосуществования
был признан в качестве основы взаимоотношений двух
крупнейших государств нашей планеты. В этом
документе констатируется, что в ядерный век не может быть
иной основы для поддержания отношений между
государствами, кроме мирного сосуществования.
Еще более значительный шаг на пути реализации
принципов мирного сосуществования был сделан во
время визита Л. И. Брежнева в США в июне 1973 г., а
также в результате третьей советско-американской
встречи на высшем уровне в июне — июле 1974 г.
Последовательно осуществляется на практике принцип мир-
64

наго сосуществования с капиталистическими
государствами, в том числе с Францией, ФРГ, Японией.
Успешно развивается процесс укрепления мира в Европе, на
земле которой заполыхало пламя двух мировых войн.
СССР и братские социалистические страны прилагают
все усилия к тому, чтобы превратить Европу в
континент прочного мира. Те же цели лежат в основе их
внешней политики в отношении Азии и всех других
континентов и районов мира. Укрепляются дружественные
отношения между СССР и Индией.
Переход руководящих кругов ведущих
капиталистических стран на позиции реализма свидетельствует, что
наиболее дальновидные буржуазные политические
деятели начинают отдавать себе отчет в бесперспективности
и опасности антикоммунизма как государственной
политики. Они открыто признают, что реалистически
мыслящий политик не может руководствоваться такими
мифами, как «агрессивность Москвы», или видеть в
коммунистическом движении «заговор с целью завоевания мира».
Американский политический деятель Фулбрайт
критически оценивает антикоммунизм как государственную
идеологию. Он пишет: опираясь на набор понятий,
которые заменяли реальность, а именно что коммунизм как
общественная система глубоко аморален, что как
политическое движение он представляет собой заговор с
целью завоевания всего мира, наши руководители, когда
речь шла о коммунизме, перестали руководствоваться
нормальной практикой, требующей, чтобы выводы
опирались на какие-то доказательства.
Антикоммунистическая идеология, продолжает
Фулбрайт, избавляла ее приверженцев от необходимости
учитывать конкретные факты и конкретные ситуации.
Он сравнивает приверженцев антикоммунизма с
фанатиками древних времен, со средневековыми теологами,
полагавшими, что они располагают философией, которая
дает на все готовые ответы, а все то, что не укладывается
в рамки такой «философии», объявляется ими
фальсификацией, ложью, иллюзиями. Фулбрайт говорит о
«пагубности» антикоммунистической идеологии, об
«идеологических шорах», которые лишают политических
деятелей полезной информации и мешают им использовать
многообещающие возможности.
Аналогичные взгляды доминировали на конференции
по вопросам внешней политики США (Вашингтон,
55

1973 г.). Конференция была организована «Центром по
изучению демократических институтов». Президент
«Центра» Р. Хатчинс, например, указал на
«нежизненность» лозунгов, долгое время определявших
американскую внешнюю политику и призывающих к
«сдерживанию коммунизма». «Последствия этой политики, —
говорил он, — были катастрофическими. Мы оказались
жертвами ложной веры в силу оружия и денег». «Кажется,
мы приближаемся к концу этой эры, которой, — отметил
он, — мы можем сказать «прощай» без всяких
сожалений».
Директор института изучения политики Р. Барнет
также высказался против пресловутого лозунга
«сдерживание коммунизма». Этот лозунг использовался, заявил
Барнет, для прикрытия политики, не соответствующей
истинным национальным интересам Соединенных
Штатов.
Политика мирного сосуществования уменьшает
опасность войны, ведет к расширению торговли, культурных
обменов, сотрудничества в области науки и техники и
решению проблем окружающей среды, подчеркнул в своем
выступлении на конференции директор русского
института при Колумбийском университете М. Шульман. Он
осудил позицию противников улучшения отношений с
Советским Союзом, указав на то, что они «выступают за
достижение безопасности путем наращивания военной
мощи». Этой позиции в Америке придерживаются, по
словам Шульмана, «группы, представляющие военные
интересы, консервативные и националистические круги в
американской политике».
Коренной поворот в сторону разрядки международной
напряженности, утверждение принципа мирного
сосуществования как необходимой нормы отношений между
государствами с различным социальным строем —
свидетельство фактического банкротства политики
«холодной войны».
Политика мирного сосуществования означает
радикальное оздоровление всего международного климата,
создание системы международных отношений,
основанной на соблюдении принципов суверенитета,
невмешательства во внутренние дела. Эта политика требует
точного и честного выполнения заключенных договоров и
соглашений. Нерешенные международные проблемы и
конфликтные ситуации должны регулироваться за столом
56

переговоров, а не путем угроз и насилия. Мирное
сосуществование предполагает взаимовыгодное
экономическое, научно-техническое и культурное сотрудничество.
Наконец, мирное сосуществование в подлинном значении
этого слова должно найти свое выражение в
прекращении гонки вооружений, как ядерного, так и обычного,
т. е. политическая разрядка должна сопровождаться
разрядкой военной.
Нельзя закрывать глаза на то, что, несмотря на
разрядку международной напряженности, продолжается и
даже усиливается гонка вооружений, идет процесс
материальной подготовки новой мировой войны. И это в то
время, когда немалая часть населения планеты
находится на грани голода или просто голодает, когда остаются
неудовлетворенными элементарные социальные нужды
многих народов Азии, Африки и Латинской Америки.
Как подчеркивал в речи на Всемирном конгрессе
миролюбивых сил Л. И. Брежнев, гонка вооружений и
начавшаяся разрядка международной напряженности —
это два процесса, идущие в противоположных
направлениях, и они не могут бесконечно развиваться на
параллельных курсах. Именно поэтому Советский Союз и все
миролюбивые силы планеты настойчиво и
целеустремленно борются за практическое решение проблемы
прекращения гонки вооружений 1.
Выражая интересы всех людей доброй воли, страстно
стремящихся к прочному миру, Л. И. Брежнев говорил:
«Думаю, что никого из нас не устроит мир, по-прежнему
опирающийся на «равновесие страха». Такой мир мало
чем отличался бы от «холодной войны». Это был бы
«холодный мир», который мог бы легко вернуться назад, к
напряженной конфронтации, угнетающей сознание и
жизнь народов, чреватой мировым конфликтом»2.
Народам необходим прочный, необратимый мир, открытый
для широкого международного сотрудничества во имя
прогресса, мир, основанный на равновесии безопасности и
взаимного доверия3.
В речи Л. И. Брежнева дано глубоко обоснованное
марксистско-ленинское решение вопроса о совместимости
1 См. Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 4,
стр. 333—334.
2 Там же, стр. 339—340.
3 См. там же, стр. 340.
57

политики мирного сосуществования и сотрудничества
государств независимо от их общественного строя с
революционными воззрениями коммунистов.
Мир — это не только элементарное условие
сохранения жизни людей, но и, как это убедительно показал
Л. И. Брежнев, важнейшая предпосылка решения
крупнейших проблем современной цивилизации, с которыми
связано само будущее человечества.
Коммунисты являются самыми искренними и
горячими поборниками прочного, необратимого мира на нашей
планете. Политика мирного сосуществования в ее
марксистско-ленинском понимании ничего общего не имеет
с левооппортунистической идеей «экспорта» и
искусственного «подталкивания» революции, с маоистским тезисом
о неизбежности мировой войны, которая при этом
рассматривается как единственно возможный путь победы
социализма в мировом масштабе.
Коммунистические партии, руководствующиеся
благородными идеями гуманизма и сознающие свою
ответственность перед народами, перед нынешним и будущим
поколениями, отвергают вредную болтовню о
«прекрасном будущем», которое будет построено на «развалинах»
погибшего в результате термоядерной войны
империализма. Ведь при этом погибнет не только империализм,
но и многие сотни миллионов людей, будут безвозвратно
уничтожены бесценные сокровища мировой культуры.
В наше время не существует фатальной неизбежности
мировой войны. Этот вывод, к которому пришли
коммунисты, основан на тщательном научном анализе
объективной действительности, на учете соотношения сил,
выступающих за мир, и сил, заинтересованных в
развязывании агрессивных войн. Развитие положительных
тенденций в международных отношениях убедительно
подтверждает справедливость указанного вывода.
Разрядка международной напряженности еще не
устранила окончательно, но отодвинула угрозу мировой
ядерной катастрофы. И это является огромным
достижением всего человечества.
Вместе с тем политика мирного сосуществования
государств с различным социальным строем не отменяет
объективного закона классовой борьбы, не снимает
коренной противоположности между капитализмом и
социализмом, между империализмом и
национально-освободительным движением.
58

Коренные сдвиги в международной обстановке не
означают того, что изменилась природа империализма
или наступает эра затухания классовой борьбы и мирного
сосуществования в области идеологии. Внешняя
политика Советского Союза и братских социалистических стран
неизменно остается политикой классовой,
интернационалистской. На это со всей ясностью указал Л. И. Брежнев:
«Разумеется, классовая борьба на международной
арене — противоборство социализма и капитализма —
продолжается. По-прежнему остаются диаметрально
противоположными социальный строй государств,
принадлежащих к различным общественным системам,
господствующие в них идеологии. Сохраняются еще и
разногласия в подходе к крупным политическим
вопросам» К Само мирное сосуществование государств с
различным общественным строем представляет собой форму
классовой борьбы, специфичную для эпохи перехода от
капитализма к социализму и коммунизму, а
наступившая разрядка международной напряженности должна
оцениваться как крупная победа сил прогресса и мира
над силами реакции и войны, как следствие изменения
в соотношении главных классовых сил современности.
Политика мирного сосуществования не противоречит
праву угнетенных народов использовать в борьбе за свое
освобождение тот путь, который они сочтут
необходимым, — вооруженный или невооруженный, и ни в коей
мере не означает поддержки реакционных режимов. Эта
политика не предполагает сохранения социального и
политического статус-кво. Напротив, она способствует
развитию классовой борьбы против империализма в
национальном и всемирном масштабе.
Упрочение принципов мирного сосуществования
государств с различным социальным строем отвечает
жизненным интересам трудящихся масс всей планеты,
создает наиболее благоприятные условия для
строительства социализма и коммунизма, для развертывания
международного рабочего и национально-освободительного
движения.
Таким образом, политика мирного
сосуществования — это не охранная грамота для капитализма,
стремящегося увековечить систему частнособственнических
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 4,
стр. 278.
59

отношений, которая уже давно превратилась в главный
тормоз социального прогресса, неоколониализм и
остатки колониализма.
Некоторые буржуазные политики и идеологи
пытаются представить дело так, будто в мирном
сосуществовании заинтересованы главным образом и
преимущественно социалистические страны, и поэтому с них можно и
должно требовать определенных политических и
идеологических уступок, своего рода платы за мир. Но это
порочная, проникнутая духом торгашества предпосылка.
Мирное сосуществование государств с различным
социальным строем есть объективная историческая
необходимость, которая властно пробивает себе дорогу в условиях
современной научно-технической революции, приведшей
к созданию невиданных по силе и мощности средств
массового уничтожения людей.
Мирное сосуществование в наше время объективно
представляет жизненный интерес для всех государств,
классов, партий, способных более или менее
реалистически оценить обстановку. Но, конечно, мирное
сосуществование, как и всякая общественная необходимость,
действует не автоматически, а прокладывает путь через
противоборствующие тенденции, осуществляется в ходе
упорной борьбы, требует активных усилий самых
широких народных масс, партий, классов, государств,
политических деятелей.
Объективной социально-экономической основой
мирного сосуществования является обоюдная
заинтересованность капиталистических и социалистических стран во
взаимовыгодной торговле, в обмене научно-технической
информацией, охране окружающей среды и т.п. Еще на
IX Всероссийском съезде Советов (декабрь 1921 г.),
вскрывая объективную основу мирного сосуществования
государств с различным социальным строем, В. И. Ленин
указывал: «Есть сила большая, чем желание, воля и
решение любого из враждебных правительств или классов,
эта сила — общие экономические всемирные отношения,
которые заставляют их вступить на этот путь сношения
с нами» 1.
Итак, мирное сосуществование как особый тип
международных отношений имеет глубочайшие корни в самой
жизни. Это властное веление нашего времени, истори-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 44, стр. 304—305.
60

ческая необходимость, которая как закон — тенденция
пробивает себе дорогу через противоборствующие
тенденции, ломает сопротивление реакционных сил,
заинтересованных в международной напряженности, в гонке
вооружений, в балансировании на грани войны.
Не случайно успехи политики активной защиты мира
и укрепления международной безопасности вызывают
приступы бессильной ярости у наиболее агрессивных
кругов империализма, а также у руководителей Китая,
оказавшихся в одном лагере с поборниками «холодной
войны». Не случайно развернута пропагандистская
кампания, с помощью которой некоторые западные круги
стремятся ослабить эффект воздействия миролюбивой
политики Советского Союза и других братских
социалистических стран на мировое общественное мнение.
Разрядка международной напряженности,
следовательно, представляет собой сложный, противоречивый
процесс, протекающий в условиях острой политической
и идеологической борьбы.
Противники социализма и разрядки международной
напряженности используют один нехитрый прием.
«Холодная война» отождествляется ими с идеологической
борьбой. Из этой неверной посылки делаются два
ошибочных вывода. Во-первых, утверждается, что отказ от
политики «холодной войны» должен неизбежно повлечь
затухание идеологической борьбы. Во-вторых,
заявляется, что поскольку Советский Союз и другие
социалистические страны не согласны с тезисом о затухании
классовой, в том числе идеологической, борьбы и не отказы-
ваются от своих революционных воззрений, то не может
быть и речи о прекращении «холодной войны».
Да, мирное сосуществование не означает и не может
означать «свертывания» классовой борьбы, так как
последняя есть объективный закон, который нельзя
отменить, пока существуют исторические условия для его
действия. Но мирное сосуществование есть такая форма
классовой борьбы на международной арене, которая
предполагает соблюдение принципов суверенитета и
невмешательства во внутренние дела других государств. И
Советский Союз, который всегда соблюдал и
неукоснительно соблюдает эти принципы, вправе требовать от
других государств того же самого.
Но как раз этого не понимают или, вернее сказать
не желают понимать некоторые буржуазные политиче-
61

ские деятели и органы пропаганды. Например,
лондонская «Тайме» в редакционной статье, имеющей
знаменательный заголовок «Принципы разрядки», утверждала,
что «по моральным и политическим соображениям
сохранение нажима на Советский Союз оправдано...».
Точно так же рассуждает и видный деятель ХДС/ХСС
К. Карстенс, по словам которого Восток, проводя
политику разрядки напряженности, «стремится расширить
свою позицию силы». С его точки зрения, «политика
разрядки напряженности должна расширить права человека
и гражданские свободы жителей Восточной Европы».
Таким образом, некоторые западные круги пытаются
выдвинуть ложную альтернативу: или «холодная война»,
или изменение внутренних порядков и образа жизни в
Советском Союзе.
Наша страна и другие страны социалистического
содружества, защищая свой суверенитет, занимают в этом
вопросе четкую и принципиальную позицию. Поэтому
заранее обречены на провал попытки оказать давление на
социалистические-государства, добиться от них каких-то
«уступок», идущих по линии «либерализации» их
внутреннего режима, т. е. по существу попыток вызвать
«размягчение» социалистических общественных отношений.
Л. И. Брежнев на Всемирном конгрессе
миролюбивых сил дал достойный отпор этим попыткам, которые
справедливо были квалифицированы как стремление
окольным путем обойти принципы мирного
сосуществования и выпустить нечто вроде нового издания
«холодной» и «психологической» войны под лицемерным
прикрытием защиты прав человека в социалистических
странах. «Нельзя бороться за мир, покушаясь на суверенные
права других народов, — говорил Л. И. Брежнев. —
Нельзя ратовать за права человека и одновременно
торпедировать принципы мирного сосуществования» К
Трудно поверить, чтобы те, кто проливают
крокодиловы слезы по поводу мнимого ущемления прав человека
в Советском Союзе, всерьез верили в возможность путем
нажима изменить внутренний строй нашей страны.
Поэтому искусственно созданная проблема о правах
советских людей — это лишь попытка задержать процесс
оздоровления международного климата.
1 Л. Я. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 4,
стр. 339.
62

Мнимые поборники прав человека обычно умолкают,
когда надо поднять голос протестд против
действительного попрания элементарных демократических свобод,
например в Чили. Более того. Этих «гуманистов» и
«демократов» вполне устраивает кровавый фашистский режим
чилийской хунты. Недаром некоторые органы
буржуазной пропаганды с плохо скрываемым удовольствием
описывают омерзительные картины охоты, устраиваемой
чилийскими гориллами за «экстремистами» — так именует
сторонников законного правительства Сальвадора
Альенде «свободная» пресса и столь же «свободные»
радиоголоса.
В социалистическом обществе упрочились подлинная
демократия и свобода, утвердились принципы
реального гуманизма, человек труда стал не на словах, а на
деле высшей ценностью и целью общественного
развития.
Социалистический строй представляет собой
качественно более высокий уровень демократии, чем
буржуазная демократия, которая была и остается политической
формой диктатуры буржуазии. Поэтому советские люди
с негодованием отвергают попытки вмешательства в их
внутреннюю жизнь и не желают, чтобы их «обучали»
демократии и свободе апологеты монополистического
капитала.
Советский Союз и другие братские социалистические
страны придают важное значение расширению
международного сотрудничества и контактов между народами,
обмену информацией и культурными ценностями. Однако
непременным условием такого сотрудничества должно
быть неукоснительное соблюдение законов каждой
страны, соблюдение ее суверенитета, целью же взаимного
обмена — не идеологические диверсии, а взаимное
духовное обогащение народов, приобщение к лучшим
культурным и идейным ценностям, утверждающим принципы
мира и гуманизма.
Следует учитывать важное различие, существующее
между обменом материальными ценностями и научно-
технической информацией, с одной стороны, и обменом
культурными и духовными ценностями — с другой. Если
первый тип обмена определяется принципом взаимной
выгоды, то второй тип обмена осуществляется в
соответствии с закономерностями развития идеологии. А
основным законом идеологической жизни современного об-
63

щества является сформулированный В. И. Лениным
принцип непримиримости между буржуазной и
социалистической идеологиями.
Принцип партийности идеологий и их непримиримости
не является какой-то выдумкой коммунистов, как это
иногда пытаются утверждать буржуазные идеологи. Ведь
всякая идеология представляет собой отражение
общественного бытия с позиций защиты интересов
определенного класса. А поскольку коренные интересы буржуазии и
рабочего класса противоположны, то не может быть и
речи о каком-то компромиссе, примирении между
буржуазной и социалистической идеологиями, между двумя
противоположными типами мировоззрений.
Духовная жизнь социалистического общества,
бесспорно, обогащается за счет подлинных культурных
ценностей, создаваемых в условиях современного
капитализма, ценностей, в которых находят выражение
прогрессивные общедемократические и гуманистические
устремления их творцов. Но разве могут обогатить
внутренний мир человека мнимые ценности реакционной
буржуазной элитарной культуры или «массовой» псевдокуль-
туры, восхваляющие индивидуализм и эгоизм, насилие и
жестокость, секс и мещанско-потребительское отношение
к жизни? Нет и не может быть в условиях социализма
почвы для распространения реакционных буржуазных
идей, связанных с апологией частнособственнических
отношений и «свободного предпринимательства»,
милитаризма ,и национализма.
В условиях разрядки международной напряженности,
расширения контактов и сотрудничества некоторыми
западными кругами выдвигается требование «свободного
обмена информацией и идеями», но фактически под этим
понимается беспрепятственное распространение в
странах социализма продуктов реакционной буржуазной
идеологии. Это была бы свобода не информации, а
дезинформации, не обмен культурными ценностями, а
навязывание буржуазной антикультуры, всякого рода
суррогатов «массовой культуры», духовно (принижающих и
оболванивающих людей.
Антикоммунисты делают ставку на отдельных
отщепенцев, клевещущих на социалистический строй. Явно
выдавая желаемое за действительное, они говорят о
«внутренней оппозиции», якобы существующей в
Советском Союзе.
64

Таким образом, в условиях мирного сосуществования
вопросы идейной борьбы приобретают особое значение.
Идеологическая работа, как этого требует
Коммунистическая партия, должна быть поднята на более высокую
ступень. «Мы убеждены в правоте нашего пути, нашей
марксистско-ленинской идеологии и не сомневаемся, —
говорил Л. И. Брежнев, — что естественные в условиях
разрядки расширение контактов, обмен духовными
ценностями, информацией, развитие связей между
общественностью различных стран хорошо послужат
распространению правды о социализме, завоеванию «а сторону
идей научного коммунизма новых и новых
сторонников» К
Л. И. Брежнев сформулировал здесь важное
положение, характеризующее еще одну позитивную сторону
разрядки международной напряженности.
Действительно, упрочение принципов мирного сосуществования
взамен «холодной войны» создает весьма благоприятные
условия для пропаганды идей марксизма-ленинизма, для
наглядной демонстрации преимуществ социалистического
строя и советского образа жизни.
Сила марксистско-ленинской идеологии в ее
научности, в объективно-истинном отражении закономерностей
общественного развития, в том, что она правильно
выражает коренные, жизненные интересы рабочего класса,
широких народных масс. Это оптимистическая,
проникнутая уверенностью в счастливое будущее, глубоко
гуманистическая идеология, и нет никакого сомнения, что она
одержит победу над буржуазной идеологией,
пропитанной ядом антикоммунизма и являющейся духовным
отражением общего кризиса капитализма.
Итак, чем дальше развиваются события на мировой
арене и в самом капиталистическом мире, тем все более
очевидным становится духовная нищета
антикоммунизма, бесплодность его как идеологии и пагубность как
политики. Уже тот факт, что антикоммунизм,
направленный своим острием против социального прогресса,
превратился в основу современной буржуазной идеологии,
с неизбежностью предопределяет глубокий кризис
последней.
Однако неверным было бы думать, что антикомму-
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 4,
стр. 250,
65

Н1изм уже сходит с исторической сцены и перестает играть
роль основного идейно-политического оружия
монополистической буржуазии. Речь идет о другом: о кризисе
воинствующего антикоммунизма как государственной
политики империалистических держав, о фактическом
банкротстве догм «холодной войны». Идеология
антикоммунизма пытается приспособиться к новым международным
условиям, обновить свой идейный арсенал перед лицом
мирного наступления социализма, новых успехов
международного коммунистического и
национально-освободительного движения.
Заключение
Мы рассмотрели основные черты кризиса современной
буржуазной идеологии применительно к наиболее
важной ее составной части — социальной философии. Как
это очевидно, буржуазная идеология, защищая ставшую
преградой прогрессивного развития общества систему
государственно-монополистического капитализма,
представляет собой поистине кривое зеркало нашего времени.
Современное буржуазное мировоззрение можно с полным
правом назвать системой сознательного мироискажения,
мироискривления действительности.
Несмотря на обилие теорий и концепций, на
кажущееся многообразие и рекламируемый «плюрализм»,
буржуазная идеология внутренне пуста и бесплодна.
Идейные защитники капитализма уже не в состоянии
выдвинуть прогрессивных идей, гуманистических
идеалов, подлинных духовных ценностей.
Глубокий социальный пессимизм и антикоммунизм
подтачивают основы буржуазного общественного
сознания.
Тем не менее буржуазная идеология, имеющая не
только классовые, но и гносеологические корни, держит в
духовном плену значительную часть трудящихся
капиталистического мира. И это не случайно. Мысли
господствующего экономически и политически класса неизбежно
господствуют в данном обществе. Таков закон, открытый
марксизмом и подтверждаемый всем опытом
человеческой истории. Не следует забывать, что в распоряжении
монополистической буржуазии находится мощный
пропагандистский аппарат, использующий самую
современную технику передачи информации. Немалую роль з рас-
GG

пространении буржуазной идеологии играет церковь, а
также оппортунистические и ревизионистские элементы в
международном рабочем движении.
Буржуазные идеологи всемерно используют и
всячески раздувают ошибки и недостатки, неизбежные в
сложном и трудном деле строительства социализма и
коммунизма. Они широко прибегают к необъективной,
тенденциозной информации, к полуправде, из которой
изготовляются самые ядовитые разновидности лжи. Они
не брезгуют прямой клеветой и идеологическими
диверсиями. «Империализм не может рассчитывать на успех,
открыто провозглашая свои действительные цели. Он
вынужден создавать целую систему идеологических мифов,
затуманивающих подлинный смысл его намерений,
усыпляющих бдительность народов»1, — указал Л. И.
Брежнев.
Буржуазные идеологи и пропагандисты до
виртуозности разработали технику манипулирования сознанием
широких слоев населения. Они всячески культивируют
частнособственнические предрассудки.
Поэтому буржуазная идеология, несмотря на
переживаемый ею кризис, является серьезным и многоопытным
противником социалистической идеологии. В условиях
разрядки международной напряженности и расширения
контактов с капиталистическими странами
идеологическая борьба становится не только более напряженной, но
и более сложной, поднимается на качественно иной
уровень.
Как подчеркивается в постановлении ЦК КПСС,
принятом в августе 1974 г., «О работе по подбору и
воспитанию идеологических кадров в партийной
организации Белоруссии», на современном этапе развития
расширяется и углубляется идеологическая борьба, а
значение идеологической работы и внимание к ней всей
партии неизмеримо возрастают.
1 Л. И. Бреоюнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 2. М.,
1973, стр. 400.
67

Содержание
ВВЕДЕНИЕ 3
НИСХОДЯЩАЯ ЛИНИЯ В РАЗВИТИИ БУРЖУАЗНОЙ ИДЕОЛОГИИ 8
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И КРИЗИС БУРЖУАЗНОЙ
ИДЕОЛОГИИ .............а,.. 21
ПРОБЛЕМА ОБРАЗА И КАЧЕСТВА ЖИЗНИ В СОВРЕМЕННОЙ
ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ , . . . 37
КРИЗИС АНТИКОММУНИЗМА КАК ПОЛИТИКИ И ИДЕОЛОГИИ
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ БУРЖУАЗИИ 52
ЗАКЛЮЧЕНИЕ . j .,,*....».,,. , 66

Попов С. И.
П 58 Кризис буржуазной идеологии как духовное
выражение обшего кризиса капитализма. Лекция.
М., «Мысль», 1975.
68 с. (Актуальные вопросы марксистско-ленинской теории.
Высш. парт, школа при ЦК КПСС).
В лекции, прочитанной доктором философских наук С. И.
Половым в Высшей партийной школе при ЦК КПСС, показывается
кризис буржуазной идеологии как духовное выражение общего
кризиса капитализма.
10506-241
П 004(01)-75 ИН*- ПИСЬМ0

Попов, Сергей Иванович
Кризис буржуазной идеологии
как духовное выражение
общего кризиса капитализма
Редактор
М. П. Фетисова
Младший редактор
В. Е. Белостоцкая
Оформление художника
Г. М. Чеховского
Художественный редактор
Е М. Омельяновская
Технический редактор
И. Г. Макарова
Корректор
Т. М. Ефимова
Сдано в набор 1 июня 1974 г. Подписано в печать 3 января 1975 г
Формат 84ХЮ81/з2. Бумага типогр. № 2. Усл. печатных листов 3,78.
Учетно-издательских листов 3,68. Тираж 25 000 экз. А08001.
Заказ № 1042, Цена 11 коп.
Издательство сМысль>. 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15
Московская типография № 32 «Союзполиграфпрома» при Государственном
комитете Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии
и книжной торговли.
Москва, К-51, Цветной бульвар, д. 26.

В 1975 году
в издательстве
«Мысль»
выйдут следующие
книги:
Иконникова Г. И. Теория «постиндустриального
общества». Будущее человечества и его буржуазные толкователи. 13 л.
(Против буржуазной идеологии), 85 к.
Эта книга посвящена выяснению идейно-теоретических истоков
социально-политической направленности теории
«постиндустриального общества», получившей распространение на
капиталистическом Западе в последние годы.
Автор вскрывает реакционно-утопический характер социального
идеала в теории «постиндустриального общества», критически
рассматривает апологию науки, сферы обслуживания, потребительской
психологии.
В работе показывается как теоретическая, так и методическая
несостоятельность концепций «постиндустриального обещства», их
апологетический, реакционно-утопический, антикоммунистический
характер, прикрытый «сциентистской» и прогностической формой.
Научное управление обществом. Вып. 9. Сб. статей. Под ред.
чл.-кор. АН СССР В. Г. Афанасьева. 20 л., 1 р. 45 к.
Девятый выпуск ежегодника кафедры научного коммунизма
Академии общественных наук при ЦК КПСС посвящен важнейшим
вопросам научного управления социальными процессами в развитом
социалистическом обществе. В нем анализируются проблемы
системного подхода к управлению, показывается роль социальной
информации, управления и моделирования социалистического
производства.
Особое внимание в работе уделяется анализу влияния научно-
технической революции на структуру и методы управления,
совершенствованию системы управления, научному управлению разви^
тием социалистической культуры.
Проблемы научного коммунизма. Вып. 9. Рабочий класс и
строительство коммунизма. Сб. статей. Под ред. чл.-кор. АН СССР
В. Г. Афанасьева. 20 л., 1 р. 45 к.
Очередной выпуск ежегодника кафедры научного коммунизма
Академии общественных наук при ЦК КПСС посвящен одной из
актуальных проблем развития социалистического общества — даль-

нейшему укреплению ведущей роли рабочего класса как строителя
коммунизма.
Особое внимание в работе уделяется анализу влияния научно-
технической революции на изменение социальной и
профессиональной структуры рабочего класса при социализме, социальным
источникам его пополнения и особенностям формирования рабочего
класса ранее отсталых районов. Авторы раскрывают значение
образования как фактора повышения роли рабочего класса в
ускорении научно-технического прогресса, процесс развития
нравственного сознания личности в рабочем коллективе социалистического
предприятия.
Рубцов И. Е. Научно-технический прогресс в условиях
развитого социализма. 15 л., i p. 25 к.
Монография посвящена анализу социальных форм
научно-технического прогресса, присущих развитому социалистическому
обществу. В ней анализируются пути превращения науки в
непосредственную производительную силу, исследуются формы связи
науки с производством.
Автор раскрывает основные направления научно-технического
прогресса в развитом социалистическом обществе, показывает
влияние развития науки и техники на рост профессионального и
культурного уровня трудящихся.
В работе широко используются социологические исследования.