Издательство
"УНИСЕРВ"
к 2011 к
Индекс /
71689/
детскомтенне-’
В.М. Борисов
МЛРШАИИ ХОР
Во дворе сыр-бор,
Во дворе шум-гам!
Птичий звонкий хор
Пел то тут, то там...
Воробьиный крик
Г реет душу мне:
— Чик! — кричат. — Чирик
Не кому-нибудь — весне.
Б. Раненский
4ЕШ0 ШШГО CKA304HUKA
"Сказки Андерсена" — одна из любимых детских
книги. Читают эти сказки в разных странах, на разных
языках и дети царей, и дети простого народа — всем
они по душе, всем они интересны.
Тот, кто сочинил эти чудесные сказки, был сын бед-
ного сапожника. Родился он в тесной комнатке, зава-
ленной сапожным товаром и различными инструмен-
тами. Было это в 1805 году в маленьком датском го-
роде Оденсё.
Ребёнок был так криклив, что домашним не давал
покоя. Даже священник на крестинах сказал:
—	Мальчишка визжит как котёнок.
Эти слова обидели жену сапожника, которой был мил
её крикливый малютка. Кум утешал обиженную мать:
—	Коли громко кричит, значит, будет хорошо петь.
Мальчика назвали Ганс-Христиан1. В Дании принято
давать по нескольку имён одному человеку.
риганир: Ханс-Кристиан. — Примеча-
~"Г”^т^ечггетея-также-налша
ние редакций. <'<ая ЦБС

197371 Ксмеидаыс "й пр., д 30
----/-56
Ганс был единственный ребёнок у своих родителей.
Никогда не было у него братьев и сестёр.
Отец Ганса, ещё молодой человек, сапожником
стал из-за нужды, поневоле. Ему хотелось учиться, да
не пришлось. В свободное время он любил почитать
хорошую книгу, много думал о прочитанном, не во-
дился с грубыми мастеровыми, держался одиночкой.
Раз маленький Андерсен видел такой случай. К от-
цу пришёл мальчик-гимназист заказать сапоги. Отец
снял мерку, потом разговорился с гимназистом. Тот
много рассказывал, показывал свои учебные книжки.
Сапожник слушал его, затаив дыхание. Когда гимна-
зист ушёл, сапожник тосковал весь вечер, и на глазах
его ребёнок заметил слёзы.
Летом почти каждое воскресенье отец водил сы-
нишку за город в лес. Там отец усаживался где-
нибудь, занятый своими думами, а мальчик бегал
вблизи, собирая ягоды и грибы.
Мать Андерсена была вечно занята дома. Она не
понимала тоски мужа, была довольна своим малень-
ким хозяйством.
В городке жило много мастеровых: портных, сто-
ляров, кузнецов, сапожников.
Мастеровые соединялись в общины (цехи). У каждой
общины были свои праздники, во время которых устра-
ивались по улицам шествия с разноцветными флагами,
3
музыкой, плясками. Часто в этих шествиях участвовали
ряженые, потешали публику шуты, кувыркались клоу-
ны и акробаты. Всё это были переодетые мастеровые,
но среди них находились остроумные забавники, отлич-
ные музыканты, залихватские плясуны.
Весь город собирался смотреть на веселые шествия
цехов. Хохот, пение, треск барабанов, визг труб
оглашали тесные улицы.
Эти праздники мастеровых запомнил маленький
Андерсен на всю жизнь.
Запомнил также больницу и сад при ней, в кото-
ром ему приходилось бывать. В больнице служила
его бабушка, маленькая и тихая старушка с голубы-
ми глазами.
В саду весь день тихо ходили больные, очень блед-
ные, слабые, одетые в белые халаты.
В больнице было отделение для сумасшедших. Буй-
ных сумасшедших держали взаперти, но тихих поме-
шанных свободно пускали в сад и во двор. И мальчик
в саду со страхом встречал безумных, которые сиде-
ли или ходили, бормотали что-то непонятное или пе-
ли странными голосами. Иногда он пробирался в ко-
ридор отделения для буйных помешанных. И там од-
нажды сумасшедшая женщина его чуть не задушила.
Дедушка Андерсена тоже был слабоумный. Тихо
разговаривая сам с собою, растрёпанный и взлохма-
ченный, старик бродил по городу, нося с собою кор-
зины с причудливыми игрушками, которые сам выре-
зал и клеил. Игрушки он раздавал деревенским детям
и женщинам. За это ему подавали как нищему.
Маленький Андерсен очень боялся деда. И было
очень жалко и страшно видеть, как городские маль-
чишки дразнили его, и старик злился и бегал за ними.
Андерсен не смел заступиться, боялся и мальчишек,
и самого дедушку.
С соседними детьми Андерсен не был дружен и ма-
ло играл с ними. Он больше любил сидеть дома со сво-
ей матерью или бабушкой, любил слушать, как отец
читает вслух, хотя и не всё из его книг было понятно ре-
бёнку. Отец делал ему игрушки: мельницы, трещот-
ки. Но больше всего мальчик любил играть в куклы.
Он уходил с куклами на двор, где рос только один
куст крыжовника. Там мальчик ставил около куста
метлу, накрывал куст и метлу фартуком матери так,
что выходила словно палатка. Забравшись в неё с ку-
клами, мальчик шил им платья из лоскутков, иногда
напевал при этом. Шить платья куклам было его лю-
бимое занятие.
Любил он также тихие вечера. Как только зажига-
ли огни, мать позволяла мальчику ложиться спать. Он
укладывался на широкую кровать, задёрнутую зана-
5
веской. Большие ещё долго сидели за работой. Маль-
чику сквозь ситцевую занавеску был заметен огонь
свечки и тени сидевших у стола, он слышал всё, что
творилось в комнате, и в то же время думал о своём.
— Чудесный мальчик, лежит себе смирнёхонько, —
говорила мать, а ему так хорошо было одному лежать,
слушать и грезить, пока грёзы не переходили в сон.
Недалеко от больницы, где жила бабушка, нахо-
дился дом для старух. Бабушка ходила к этим стару-
хам вместе с внучком. Он любил разговаривать с ни-
ми, и они ласкали и хвалили его:
— Такой умный мальчик. Наверное, не заживётся
на свете, умрёт скоро.
Они гладили его по головке, целовали, рассказы-
вали ему множество сказок. Сказки эти часто были
так страшны, что мальчик после боялся вечерами и не
мог ни минуты пробыть один в темноте.
Сидеть с ласковыми старухами или шить платья ку-
клам мальчик любил больше, чем играть с товарища-
ми. И ребята его стали дразнить "девочкой".
Сидя один где-нибудь во дворе или у дома, малень-
кий Андерсен часто так был занят своими думами и
мечтами, что закрывал глаза, грезил в темноте. Мно-
гие думали, что у него слабое зрение, но зрение бы-
ло хорошее, только с закрытыми глазами ему легче
было душой уходить в сказочный мир.
6
Пришло время учить мальчика грамоте. Отец отвёл
Андерсена в школу, где учительницей была строгая
старуха. В то время в школах много наказывали уче-
ников, секли, ставили на колени.
Учительница Андерсена постоянно на уроках хле-
стала учеников по рукам розгами. Отец просил её не
бить мальчика, она обещала, но не сдержала обеща-
ния и однажды больно наказала Андерсена.
Мальчик с плачем прибежал домой, рассказал всё
отцу, и тот перевёл его в другое училище. Но там все
ученики были старше и больше Андерсена. В пере-
мену, когда они поднимали во дворе беготню, Ан-
дерсен оставался один в классе.
Учитель заметил это и стал сам ходить с маленьким
Андерсеном гулять на двор. Каждую большую пере-
мену, когда ученики резвились во дворе, учитель во-
дил Андерсена за руку, чтобы ученики не сбили его с
ног. Андерсен после всю жизнь вспоминал этого до-
брого учителя.
Несколько раз отец брал мальчика с собою в театр.
Представления в театре понравились мальчику ещё
больше, чем шествия мастеров или сказки старух. Те-
атр сделался его любимым местом, куда он хотел бы
ходить каждый день. Но он не мог ходить туда часто:
денег не было.
Он не раз бродил около театра, воображая себе
те чудеса, какие там происходят. Потом подружил-
ся с разносчиком афиш (объявлений о театре, кото-
рые наклеивают на заборах и столбах). Каждый день
разносчик давал Андерсену афишу, и мальчик, сидя
один, читал заглавие на афише и придумывал, стара-
ясь угадать, что представляют там, в театре.
Отец Андерсена скучал в городской духоте. Он по-
прежнему часто уходил в лес и один, и с мальчиком.
Оба они мечтали переселиться когда-нибудь за го-
род, в село, но там отец боялся остаться без работы.
И вдруг однажды богатая помещица из соседнего
имения прислала сказать отцу Андерсена, что ей в де-
ревне требуется башмачник, который получит от по-
мещицы и избушку, и огород, и пастбище для коров.
Она приглашала отца Андерсена переселиться к ней
в деревню.
Это было самое лучшее! Мальчик и родители мно-
го дней толковали, как будут они гулять по лугам, со-
бирать цветы, кормить корову, разведут кур... По-
мещица прислала сапожнику сделать ей для пробы
бальные башмаки из шёлковой материи. Материю она
прислала сама. А кожу на подошвы просила его ку-
пить. Несколько дней все в семье были заняты башма-
ками, говорили только о близкой перемене в жизни.
(Продолжение следует.)
А Панов-Верунин
НАЧАЛО ВЕСНЫ
На поля только бросила взор —
К жизни вызвала травку пушистую
И пичужек пригревшихся хор
Грянул песню весне голосистую!
Вновь природа очнулась от сна
Миновала зима беспощадная,
И пришла ей на смену весна
Вся в лучах, золотая, нарядная!
И лучи, что струятся с небес,
И земля, ото сна пробуждённая,
И поля, и долины, и лес
Шепчут: "Здравствуй, зимою рождённая
Забурлили всех рек берега,
Лёд ломает вода пробуждённая
Вот бегут ручейками снега:
То уходит зима побеждённая!
Уходи! Время мёртвого сна
Миновало! Пришло возрождение
Лучезарная фея-весна
Всей природе несёт обновление!
На деревья взглянула — они
Убралися душистыми почками,
И, почуяв весенние дни,
Зайка серый запрыгал меж кочками
11
чудные лАгноеения

В.В. Еремеева
ДЕДУШКИН МЁД
В конце марта Танин дедушка спустился в омша-
ник' — послушать, не проснулись ли пчёлы. Прило-
жил ухо к одному улью, к другому — шумят пчёлки,
просыпаются. Через несколько дней ульи выставили
на улицу, открыли летки.
Хоть и не совсем ещё сошёл снег, а солнышко уже
высоко в небе стоит. К обеду разогревает. Пчёлы де-
лают облёт, разминают крылья после зимы.
Набухают почки на деревьях, распускаются липкие
листочки. И тут пчёлки начинают трудиться, собирают
душистый клей — прополис. Он пригодится в пчели-
ном хозяйстве. Прополисом пчёлы заделывают щели
и дырочки в ульях.
Быстро летят весенние дни, вот уже зацвели в са-
дах вишни, яблони и груши. Рано утром встала Таня,
подошла к улью и видит: выползают из летка обыкно-
венные пчёлы, а возвращаются с жёлтыми мешочка-
ми на лапках.
’Омшаник — место, в которое на зимовку ставят ульи. — При-
мечание редакции.
11
— Дедушка, а что это они на лапках несут? — спра-
шивает она.
— Это обножка, цветочная пыльца.
— А зачем она пчёлкам?
— Из пыльцы пчела сделает себе "хлеб" — пер-
гу. Получается, что яблоня вроде как пчелу кормит.
Только и пчела яблоньке помогает: в каком цветке
наша труженица побывает, там и яблочко завяжется.
— Ой, дедушка, а я слышала, как яблоня жужжит.
— А, слышала, — радуется дедушка. —Сейчас весь
сад жужжит, это хорошо, чем больше пчёл, тем
выше урожай.
С каждым днём становится всё жарче. Быстро вы-
сыхает роса на траве, негде насекомым брать воду.
Танин дедушка поставил под яблоней корытце с водой
и накрыл холстиком.
— Дедушка, зачем ты накрыл воду? — спрашива-
ет Таня.
— В воде пчела утонет, а на холстик сядет и напьёт-
ся, — объясняет дедушка.
— А скоро они начнут мёд носить?
— Нес каждого цветка пчела может брать взяток2.
Вот как зацветут основные медоносы, пчела ходом
пойдёт.
2 Взяток - добыча пчелы за один вылет или за сезон. — При-
мечание автора.
Таня понимает дедушкин ответ так: полетят скоро
пчёлы за медовым нектаром на пушистые цветки ли-
пы, жёлтые шапки подсолнечника, на синий василёк.
В конце июня дедушка уезжал смотреть поля, а за
ужином рассказывал, где начинает зацветать гречи-
ха. А через несколько дней поздно вечером, когда
все пчёлы слетелись на ночь в ульи, дедушка закрыл
летки, ульи погрузили на машину и отвезли на пасеку.
Таня стала ждать, когда поедут качать мёд, и проси-
ла дедушку взять её с собой.
—	Мала ты ещё, а пчёлы сердитые бывают, когда у
них мёд забирают. Ужалят, будешь плакать, — отго-
варивал дедушка.
—	Нет, нет, дедушка, не буду плакать, — говори-
ла Таня и ещё сильнее просилась. Дедушка пообещал
взять её на пасеку.
В первых числах июля собрались качать мёд. Погру-
зили на машину медогонку, взяли халаты, дымари,
воду, бидоны, куда сливать мёд, и поехали на пасеку.
Таня увидела белое гречишное поле, а рядом в ле-
сополосе под прикрытием высоких тополей и густо-
го кустарника стояли ульи. Все стали переодеваться,
и Тане нашли подходящий халатик, нарукавники с ту-
гими резинками, чтобы не залезли в рукав пчёлы, на
13
голову надели сетку и велели сидеть у костра. Стало
уже темнеть, когда начали качать мёд. Дедушка от-
бирал самые полные рамки, Танин папа заправил ды-
марь сухими гнилушками и пускал клубы дыма, отго-
нял от дедушки пчёл, бабушка срезала воск с сот па-
сечным ножом. Пчёлы запечатывают соты, чтобы не
вытекал мёд. А чтобы срез был ровным, нож держат
в кипятке.
Над костром на перекладине висело ведро с во-
дой. Таня подкладывала в костёр щепочки, грела во-
ду. Сначала она успевала следить за тем, что проис-
ходило на пасеке. Вот уже ставят рамки в медогон-
ку и крутят ручку; вот приподняли медогонку на стол,
открыли кран, и полился густой струёй первый души-
стый мёд разнотравья.
Но становилось всё темнее и темнее, вместо зна-
комых людей в халатах и сетках между ульями двига-
лись тёмные силуэты. Сон стал морить девочку, и она
не заметила, как заснула. Она не слышала, как мама
завернула её в одеяло и отнесла в кабину грузовика.
Проснулась Таня на следующий день утром. Она
побежала на кухню, а там на столе стояла большая
стеклянная чашка с золотистым мёдом. Таня зачерп-
нула его ложкой, и изо всех сладостей, которые она
ела, дедушкин мёд показался ей самым вкусным.
И, Умов
Вот воздушный караван
Горной цепью стал; туман
Все хребты одел...
Горы в тучу вдруг слились
И, темнея, понеслись
В дальний свой предел.
Грезит влажная земля,
Грезят вешние поля,
И плывут мечты
В ясной синеве небес,
Полны сказочных чудес
Странной красоты.
Флот ли белых кораблей?
Стая ль гордых лебедей
В синеве плывёт?
А вон там, по облакам,
Как в пустыне по пескам,
Караван идёт.
Посмотри: издалека
К нам несутся облака.
Восхищённый взор
Видит в них поля, леса,
А в просветах — небеса
Точно гладь озёр.
Посмотри: вон, вон, верблюд!
Там ещё, ещё бредут
Средь небес степей.
Видишь, в цепи облаков
Очертания горбов
И верблюжьих шей?
Ю.И. Коваль
T£p/iCUM Ip/i4£B3<UK ▼
— Терасим Грачевник грачей пригнал! — закрича-
ли на улице соседские ребята, и я выскочил на крыль-^V,
цо — поглядеть, в чём дело.	z
По дороге ходили грачи — прилетели наконец.
А никакого Герасима видно не было. У нас и в де-
ревне-то нет ни одного Герасима.
Это день сегодняшний так назывался — Герасим
Грачевник. Не какой-нибудь понедельник или чет-
верг, а Герасим. Весь день — и раннее утро, и буду-
щий вечер, и небо, и лужи на дорогах, и подтаявший
снег, — весь день был Герасим. А взошедшее солнце
было его головой.
Грачи походили по дороге и полетели к берёзам,
где остались у них прошлогодние гнезда.
Не знаю: почему это грачи так любят берёзы? На-
верное, тянет их, чёрных, светлая кора. И ведь не
только грачей тянет к берёзам. А иволги-то? А чижи?
Да и меня-то самого тоже тянет к берёзам.
Заведу-ка я себе ручного грача и назову его
Герасим.
/
17
лем исей семье:
В.И. Немирович-Данченко
ОДЕТАЯ СТАТУЯ*
Вот-то весело, вот-то красиво! Отчего это мама не
пускает его гулять вечером и ночью? Не то ли это са-
мое тридевятое царство, тридесятое государство, о
котором он столько слышал?.. Луна-то, луна — пол-
ная, круглая — остановилась посреди неба, и точно,
ей ужасно нравится сад этот, так и разливается над
ним своим серебряным светом. Горит снег, горят де-
ревья в белом уборе, днём он их не видел такими,
днём они чернеют, а теперь точно в тюле стоят, как
люстры, которые на лето кутает в него мама, чтобы
мухи не портили. А то — будто в фате венчальной.
Мамина сестра замуж шла — такая же тоненькая да
беленькая была... Хорошо!
Пруд-то, пруд, так и блещет льдом, с которого ве-
тер ещё»-в,нера_смёл последний снег. Как же мож-
I Примо
ние Начало в,ЫЦ
* ।
* Оконч.
2 <.
но — разумеется, теперь лучше, чем при солныш-
ке: всё бело, ясно, чисто, тени лёгкие-лёгкие лежат,
и сквозь них, сквозь эти тени, точно сквозь стреко-
зиное крыло, всё отлично видать. Между деревья-
ми они на снегах синеют. А в небесах-то звёздочек-
звёздочек! И каждая нет-нет да и подмигнёт ему ве-
село. Ай да мы! Точно приглашают его подняться к
ним и поиграть с ними!
Холодно, правда. И Серёжа жмётся голенькими
коленками одна о другую. Запахнул бы шубку на гру-
ди, да куда платок бросил?
Теперь, кстати, не увидит ли он, кто это по снегу бе-
гает, чьи это лапки видны днём на его чистой поверх-
ности. Вон по крыше кошка крадётся. "Маруська,
Маруська!" Но та только хвост трубою подняла и ис-
чезла за углом кровли.
А луна всё ярче и ярче; всё легче и воздушнее те-
ни, всё белее и праздничнее деревья в своём чудном
венчальном уборе.
Серёжа забыл было, что он в одних наполовину
надетых чулках, и влез в них в снег. Только когда тот
закусал его за ноги, он сбросил с головы кот, дру-
гой — из-под мышки, влез в них и, шмыгая по снегу,
повернул к пруду.
19
Как всё горит! Каждая снежинка сам за себя бле-
щет отдельно и радуется тому, что и её не забыл луч
волшебника-месяца и приласкал своим серебряным
мерцанием.
По ту сторону — старые деревья. Вверху на них га-
лочьи гнёзда, только чёрные. Большие шапки упали
с неба и застряли на их переплетающихся вершинах.
Вот над прудом и "белая". Говорить не может не-
правда, она приходила ко мне и сказывала, как ей,
бедной, холодно.
Серёжа быстро зашмыгал к ней, взобрался по сту-
пенькам на холодный и белый камень, на котором
она стояла, вытянулся на цыпочках, вкинул ей на пле-
чи платок, другим концом обернул её и смотрит. Го-
ловке холодно будет. Ишь, она стоит простоволосая!
Он взял её за каменную руку, подтянулся на ней и на-
дел на голову "белой" один из котов няни.
Кончив с этим, ребёнок спросил её:
— Ну что, хорошо тебе?
Статуя молчала. Серёжа обиделся.
— Ишь, как я спал — приходила, плакала, жалова-
лась, а теперь точно воды в рот набрала, молчишь!
Нехорошая ты!
20
И быстро-быстро сполз вниз.
Уж отойдя, он оглянулся. Одетая им статуя теперь
смотрела через пруд в синюю глубь ярко залитой
лунным сиянием аллеи неподвижными глазами.
Одной ноге ребёнка — той, что без кота была —
стало холодно; он побежал к крыльцу, живо отворил
дверь, захлопнул её и знакомыми комнатами добрал-
ся до постельки; заснул как убитый, а утром, когда
проснулся, открыл глаза и замер в восторге.
Что за чудное белое царство в его комнатке? Нет,
не комнатке: какая это комнатка, когда кругом пре-
дела ей нет! Рухнули стены в какую-то бездну, под-
нялся потолок с нарисованною на нём птицею и слил-
ся с синими-синими небесами. От пола не осталось
даже того пятна, которое наделал он, разбив баночку
с маслом, принесённым нянею для лампады. Серёжа
сам стал таким же белым, какою статуя казалась вче-
ра. Крылья за её плечами, что ли? Только она крепко
обняла ребёнка своими каменными, но теперь таки-
ми же мягкими, как у мамы, руками и летит, летит с
ним далеко-далеко, в лунный край, где стоят пышные
серебряные дворцы, сквозные совсем, в тонких ко-
лоннах и высоких арках, за которыми мерещатся го-
лубые, как это небо, тени. Чудные белые птицы не-
21
сутся мимо и весело сверкают на него своими алмаз-
ными глазами. Такие же дети, как он, радостно тре-
пещут в воздухе своими белыми крылышками, похо-
жими на страусовый веер мамы. Мигавшие ему вче-
ра звёздочки носятся вперегонку1, кругом в жмурки
играют и что-то кричат ему весёлое- весёлое.
— Где мы? — спрашивает он у одетой им статуи.
— Там, деточка, — слышится ему серебристый го-
лосок её, точно колокольчиком звенит около, —
там, где никому не холодно, где никто не плачет, не
жалуется.
— А мама где? Я маму хочу!
Она смеётся ему ответ, и, удивлённо вглядываясь
в неё, он узнаёт в ней маму.
— Разве это ты стояла в саду?
Но она прижимает к его губкам свои, и так весело,
хорошо им обоим, и ещё выше и выше взвиваются
они в лазурь и каждым крылышком колыхаются в её
чистом просторе. Белые моря трепещутся внизу. Се-
ребряными волнами бьются они в белые берега. Бе-
лые рощи — безлистные, но в цветах, сплошь их об-
1 Наперегонки. — Примечание редакции.
сыпавших, разливают кругом дивный аромат Хорошо
ребёнку, так хорошо, что когда "белая мама" гово-
рит ему: "Ну, теперь, деточка, пора домой, на зем-
лю", — он хватается ручонками за её шею, прижима-
ется к её тёплой груди и говорит:
— Полетаем ещё, чуточку только!
Когда он очнулся, над ним склонилось исхудавшее,
заплаканное лицо матери. За нею стоял старый док-
тор, у которого всегда в кармане были леденцы для
Серёжи. С другой стороны сидел угрюмый, исстра-
давшийся отец.
— Мама, мама! Как там хорошо! Зачем мы назад
прилетели?
— Где? — чуть слышно шепчет она.
— Там, где никому не холодно, где никто не плачет,
где всем весело.
— Долго же, бутуз, ты был там! — улыбается ему
старый доктор. — Три недельки проболел. Едва мы
тебя вернули оттуда!
— Мама, а где она? Я, знаешь, одел её!
— Знаю, знаю.
И слабая улыбка освещает её побледневшее лицо.
23
Ещё бы не знать! Утром у ребёнка после той лун-
ной ночи открылся бред, и жар полымём2 охватил его
маленькое тельце. Никто не понимал, в чём дело, по-
ка нянька не хватилась своих котов и платка. Бог зна-
ет, сколько времени прошло, никому не приходило
в голову, что случилось, пока Фомка не прибежал
весь бледный.
— Матушка, барыня! — крикнул он. — В саду-то,
в саду!
— Ну, что ещё?
— Идолица-то наша... Одемшись3...
Кинулись туда. Мраморная богиня, завернувшая-
ся в старый нянин ковровый платок, и накрыв себе го-
лову её котом, загадочно устремляла неподвижный
взгляд вглубь засыпанных снегами аллей...
2 Пламенем. — Примечание редакции.
3 Одетая (разговорное). — Примечание редакции.
ничего
Бывают круглыми столы
И банки для селёдки.
И Солнце, и Луна круглы
И блин на сковородке.
Брось камень с берега реки —
И сможешь убедиться,
Как будут по воде круги
Красиво расходиться.
Теперь представь, что с бережка
На улицу пошёл ты.
У светофора три кружка —
Зелёный, красный, жёлтый.
Ноль — пустота, ноль
Обидна эта роль.
И в слове "НОЛЬ" есть буква
Похожая на ноль!
НОЛИК
(Из цикла "Путешествие
от единички до нолика")
Запомнить круглый ноль легко
Вы присмотритесь сами.
Как много всяческих кругов
У вас перед глазами!
Ноль так воздушен, невесом —
Один, без единицы, —
И ноль похож на колесо,
Но без единой спицы.
Но если круг мы с двух сторон
Сдавить немножко сможем,
То станет ещё больше он
На цифру "ноль" похожим.
И за баранкой — за рулём —
Шофёры спозаранку.
И сладкий чай, бывает, пьём
Мы с круглою баранкой.
Взгляни-ка перед тем, как есть
В тарелку или блюдце —
И там круги, бесспорно, есть.
Пока не разобьются...

*
о
ЖИЛА-БЫЛА GKA3KA
° .
4. * О
4.
Я
74
Г.Н. Никитина f
лепестковый снег

U —
Есе привыкли к тому, что в России зимы снеж-
ные. Уже трудно себе представить зиму без снега.
Метель наносит сугробы. Овраги, луга, крыши до-
мов, скамейки в парках — всё бело.
Снег состоит из бесчисленного количества сне-
жинок. На солнышке эти маленькие творения зи-
мы сверкают, отражая яркие, но мало пригреваю-
щие лучи. Веселятся, переливаются яркими краска-
ми снежинки! Каждая превращается то в розовую,
то в бледно-зелёную, то в сиреневую, то в жёл-
тую. Все вместе они создают ослепительно сияю-
щий ковёр. Кажется, будто разбросаны по велению
зимы на земле без конца и края несметные богат-
ства — бриллиантовые россыпи. Красив зимний
снег!
Люди говорят, что если снегу много, снег бога-
тый, значит, и зима снежная, зима добрая. И не
страшны людям, зверям и птицам морозы да силь-
ные ветра. Спрячутся они в утеплённые дома, снеж-
товленные на этот случай ещё осенью места...
Не расстаётся зима со снегом, с приходом вес-
ны забирает его с собой. Но как-то раз принёс се-
верный ветер и мороз, и снег, но не вовремя...
Зиме уже надо было уходить, а Весне вступать в
свои права. Она пришла, принесла с собой яркое
тёплое Солнышко. Грачи уже поприветствовали её
своим появлением, скворцы прилетели, а снег ещё
лежит и не хочет уходить, сверкает своими брил-
лиантами, как будто хочет кому-то понравиться.
Уже начал местами подтаивать, темнеть, чернеть,
но не уходит. В чём дело?
А произошло вот что. Увидел Снег красавицу
Весну и забыл про Зиму, забыл про то, что давно
от ярких весенних лучей. Это я знаю, но
Зима кричит ему:
— Снежок, друг мой любезный! Пойдём со
мной, пора уходить, пойдём!
А он ей отвечает:
— Не могу. Нет моих сил. Полюбил я Весну, хо-
чу быть с ней, пусть весь растаю, погибну, но не
могу уйти от неё. Прости, Зима, ищи себе дру-
гой снег на будущий год. Меня больше не будет.
Растаю
не могу ничего с собой сделать, пойми и отпу-
сти меня.
Молодая Весна никогда не видела такого пре-
красного бриллиантового Снега и тоже полюби-
ла его:	,
— Милый Снег, потерпи, не тай, спрячься от
солнечных лучей под раскидистой пушистой
ёлочкой, за северной стороной дома. Потерпи,
не исчезай. Дай мне полюбоваться твоей красо-
той. Ты — самый красивый и смелый! Не бойся
ради своей любви горячих солнечных лучей!
А у Солнца Весна просила за своего люби-
мого:
— Солнышко, милое Солнышко, спрячься за
тучку, не свети так настойчиво, дай Снегу на-
браться сил, помоги ему.
— У кого ты, Весна, просишь помощи? — отве-
чало Солнце. — У меня, яркого Солнышка? Моя
работа — землю согревать, чтобы подснежни-
ки появились, сады расцвели, птицы громко за-
пели. Ты просишь от меня невозможного. Не
помогу я тебе.
Недолго Весна и Снег любовались друг дру-
гом. Солнышко пригрело сильней. Заплакал
Снег обильными слезами и исчез. Слёзы его на-
питали землю сильнее любого самого сильно-
го дождя.	~	,
/I

Весна в память о своём любимом приказала всем
садам разом расцвести. Яблони, сливы, вишни, ка-
лина, сирень заполыхали буйным цветом, наполнив
воздух опьяняющими ароматами. Сады, укутан-
ные долгожданным весенним цветением, как сне-
гом, стояли такие прекрасные!
Весенний сад в роскошном цветочном убран-
стве переливался множеством красок, как зимний
снег. Только снег этот был тёплым и необыкно-
венно душистым. Он сверкал множеством мелких
огоньков, как россыпь бриллиантов, и имел неж-
ный, неповторимый сказочный аромат.
Потом налетел ветер. Казалось, что деревья за-
плакали лепестковыми слезами, прощаясь с цве-
тением. Лепестки посыпались, как крупный снег,
укрывая собой тёплую, пригретую ласковым Сол-
нышком землю. Поближе к стволам — толстым
слоем, подальше — более тонким. И этот снег не
таял, долго сохраняя свою чистоту.
Это Весна сделала так в память о своём лю-
бимом.
ЗАДушекное СЛОБО
'Г'
Н. Ландская
СЛЕЗКИ ЗИМЫ
Зазмеились в снегу почерневшем проталинки
Под смеющимся ласковым солнцем весны.
У подснежников мальчик расспрашивал маленький:
— Отчего вы, цветочки, грустны?
Ветерок перебрасывал волосы светлые,
Звонкий голос далёко по лесу разнёс.
— Отчего вы такие, цветки, незаметные?
— Оттого, что мы вышли из слёз!
Нас зима разроняла по лесу широкому,
Как пришла ей отсюда пора уходить.
Много плакала... Снегу велела глубокому
Хорошо нас укрыть и взрастить.
Солнце издали в окнах струилося золотом
И дрожало, как искорки, в волнах волос.
Мальчик с радостным криком промчался по комнатам:
— Мама, сколько я слёзок принёс!
— Гриша, — сказала мать своему четырёхлетнему
сынку, — вот тебе кусок пирожного, пойди, поделись
с Васей, только честно.
— А что это значит, честно поделиться?
— Это значит, чтобы ты отдал Васе большую по-
ловину’.
— Ну, так знаешь что, мама, ты лучше отдай всё пи-
рожное Васе, пусть он со мной честно поделится.
КРОЛА6 ШУТОК
32
С. Вьюгов
"'WPtWsbl ’КО'ЖКА'"
Щра&уссбая ucvnafac#.
маленькой избушке жили-были три старушки,
и была у них любимая кошка, рыжая, с бантиком.
Однажды пропала кошка, искали-искали её, так
и не нашли.
Загоревали старушки, затосковали. Как быть, где
найти любимую кошку?
— Напишем на двери объявление. Обещаем награ-
ду тому, кто найдёт.
"Пропала кошка. Кто найдёт, тому награда — пята-
чок".
Шли по улице ребята, увидали бумажку, прочитали.
— Ого, пятачок! Пойдёмте искать!
— У нас на дворе бегает какая-то кошка!
— У нас в саду я видел двух кошек!
— На берегу я видел, как кошка лягушек ловила.
Побежали ребята в разные стороны, искать пропа-
жу. Повстречали других ребят, им рассказали. Те то-
же побежали искать кошку.
Старушки собрались обедать, подали щи на стол,
слышат: стук-стук-стук!
33
— Кто там?
— Мы! Кошку принесли!
Отперли старушки, перед ними стоят два мальчуга-
на, держат чётную лохматую страшную кошку.
— Вот, получайте!
— Господи помилуй! Да это не наша кошка!
— Не ваша? А вы писали, что у вас пропала... Мы ис-
кали за пятачок...
— Наша не такая. Наша рыженькая, с бантиком.
— А... Ну, ладно... Прощайте.
Мальчишки ушли. Старушки заперли дверь.
Остановились мальчишки у дома.
— Куда тащить кошку?
— Брось её.
Кошку бросили, она со страху вскарабкалась
на ворота.
Старушки хотели уже садиться за стол, вдруг: стук-
стук-стук!
— Кто тут?
— Мы, кошку принесли! Отпирайте скорее, боль-
но царапается.
Отперли и видят: стоят двое других мальчишек,
а на руках у одного — та же чёрная кошка.
— Вот, получайте!
— Да это не наша. Наша рыжая, с бантиком!
— Всё равно! Мы искали, старались, давайте пятачок.
34
— Уходите вы! Нам не нужна чужая кошка!
Захлопнули дверь старушки, ушли назад маль-
чишки.
Через минуту — опять: тук-тук-тук!
— Кто тут?
— Кошка! Мы нашли.
Отворили старушки — стоят трое иных мальчишек
и держат иную кошку, белую, пушистую.
— Вот, насилу поймали. Нате!
— Да это не наша. Уходите!
Мальчишки стали спорить, но у них перед носом за-
хлопнули дверь, и они бросили кошку, ушли ни с чем.
Кошка шмыгнула под ворота.
Не успели старушки дойти до своих стульев, как
опять: тук-тук-тук!
— Кто там?
— Я.
Отперли — на пороге девочка с беленькой кошечкой.
— Это ваша кошка?
— Нет. Наша рыжая, с бантиком.
— Не ваша? А награду дадите?
— Нет. Уходи!
Захлопнули дверь, не успели от неё отойти, а уж
кто-то стучится сапогом.
35
Отперли — и на пороге ещё ребята с кошками.
И вдали ещё идут, кошек несут. И все кошки какие-то
грязные, дикие, лохматые.
— Получайте!
— Не надо! Это не наши, это чужие!
— А эта?
— А эта?
— А эта?
Со всех сторон суют кошек — серых, пёстрых, по-
лосатых. Старушки насилу отбились от них, захлопну-
ли дверь, заперли.
А между тем на всей улице по дворам, по лест-
ницам, по чердакам лазили ребята, охотились
на кошек. Всюду слышалось: "Ксс-ксс-ксс-ксс!
Ксс-ксс-ксс-ксс!".
Всех кошек несли к дому старушек, и когда ста-
рушки отказывались, кошек тут же бросали. На со-
седних дворах появилось великое множество кошек,
сюда снесли их со всего города.
И весь день стучались к старушкам, не давали ми-
нуты покоя, стучались и вечером, стучались и ночью.
И слышно было, как на дворе мяукали и дрались чу-
жие кошки, дрались под крыльцом, и на чердаке,
и на крыше. Всю ночь со всех сторон раздавались не-
бывалые мяуканье и шипение.
— Надо завтра объявить, что кошка нашлась, а то
не будет покоя.
И на другое утро на двери вывесили бумажку с над-
писью: "Кошка нашлась".
А между тем утром во всём городе поднялась тре-
вога. У всех хозяек пропали кошки, и никто не знал,
куда они девались. Многие хозяйки и прислуги ходи-
ли, искали, звали своих кошек. Во всём городе слы-
шалось: "Ксс-ксс-ксс-ксс!".
Одна хозяйка увидала на двери старушек вывеску:
"Кошка нашлась" — и стала стучаться к ним.
— Кто тут? — спрашивают старушки.
— У вас нашлась кошка?
— Нет.
— Как нет? Вы сами написали. Давайте её, это наша.
— Нет у нас кошки.
А тут подошла другая хозяйка, за ней третья, ещё
и ещё. Все кричат.
— У вас нашлась кошка, это наша! Давайте скорее!
Куда вы спрятали?
Старушки божатся, что у них нет кошки, даже своя
пропала, а хозяйки указывают на дверь, говорят:
— Сами написали: кошка нашлась, теперь уж не от-
казывайтесь!
37
В это время увидали на заборе сразу двух кошек,
которые готовились драться, ощетинились, шипели
и завывали дикими голосами.
Хозяйки бросились ловить их, кошки на двор —
и хозяйки на двор.
Глядь, а там ещё с десяток кошек — и на сараях,
и на амбарах. Закричали хозяйки:
— Идите, идите! Здесь кошки! Ловите! Не пу-
скайте!
Набежали ребята, мужики, кухарки, извозчики, го-
родовые — все ловят кошек. Шум, крик, визг, мяука-
нье — ничего не разберёшь. Сбежалась толпа, при-
ехали пожарные в касках — думали, большой пожар
случился.
По просьбе хозяек подставили пожарные лестни-
цы, стали лазить по крышам, ловить кошек.
Бедные старушки не знали, куда спрятаться от
шума, стука, визга — весь домик трясся, на крыше,
и в воротах, и в подвалах лазили чужие люди, лови-
ли кошек.
Когда всех кошек переловили и разогнали, и всё
стихло, вдруг явилась откуда-то и рыженькая кош-
ка, виновница тревоги. Сама пришла, тихонько усе-
лась и стала облизываться. А где она была — так
и не узнали.
поэзия детям
38

П. Бунаков
ПРОЩАЙ, МОРОЗ!
Прощай мороз, прощай!
Детишек не стращай...
Не рвись сердито в дверь.
Не страшен ты теперь.
Февраль прошёл, и март
Вошёл совсем в азарт.
И закричат грачи,
И солнышка лучи
Начнут сгонять снега.
Работа недолга.
Её бы лишь начать.
Ручьи начнут журчать.
Хваля весны прилёт,
И гулко треснет лёд,
И забурлит река,
Вольна и глубока.
Счастливая пора!
Сбежится детвора
Весёлою гурьбой
Над речкой голубой
Под небом голубым.
И любо будет им
В полях пугать грача
Большим прыжком мяча...
Стучись, мороз, в окно,
Нам, право, всё равно...
Стучись, сердитый, в дверь.
Не страшен ты теперь.
Весна придёт, тогда
Тебе, мороз, беда!
И вместо снежных вьюг
Весёлый, ясный юг,
Красу-весну любя,
Подует на тебя,
Подует, сдунет вмиг
Тебя, седой старик...
Уйди же! Не стращай!
Прощай, мороз, прощай!


В.Я. Брюсов
СОЛНЦЕВОРОТ
Была зима; лежали плотно
Снега над взрытостью полей.
Над зыбкой глубиной болотной
Скользили, выводя изгибы,
Полозья ровные саней.
Была зима; и спали рыбы
Под твёрдым, неподвижным льдом.
И даже вихри не смогли бы
В зерне замёрзшем и холодном
Жизнь пробудить своим бичом!
Час пробил. Чудом очерёдным,
Сквозь смерть, о мае вспомнил год.
Над миром, белым и бесплодным,
Шепнул какой-то нежный голос:
"Опять пришёл солнцеворот!
И под землёю зёрна, чуя
Грядущей жизни благодать,
Очнулись, нежась и тоскуя,
И вновь готов безвестный колос
Расти, цвести и умирать.
41
V HAG fi ГОСТЯХ
Американский писатель Фрэнсис Брет Гарт
ПЕГГИ1
Быстрыми шагами с озабоченным видом пробира-
лась маленькая Пегги по лесной дорожке. Завязки её
широкополой шляпы развязались, развязалась также
завязка её правого башмака. Это само по себе ни-
чтожное обстоятельство, часто с ней случавшееся, на
этот раз страшно затрудняло её: она не имела ника-
кой возможности исправить беспорядок своего туа-
лета, так как обе руки её были заняты. Чтобы осво-
бодить их, ей нужно было освободиться от того, что
она несла. А это в свою очередь крайне затруднялось
свойствами её ноши: в одной руке она держала полу-
оперившегося кобчика, а в другой пушистую гусени-
цу. То и другое она подобрала во время своей про-
гулки по лесу.
Ей было невозможно без серьёзной опасности для
своих пленников положить их обоих вместе в перед-
1 Выразительный и яркий перевод с английского Е. Племян-
никова (1903) в обработке редакции. Современные переводы
этого рассказа могут отличаться заглавием и отдельными де-
талями (вариантами написания имён, названиями животных
и предметов).
ник или спустить на землю. В последнем случае они
ба неминуемо убежали бы в разные стороны.
"Точно как в рассказе о перевозчике, которому
нужно было переправить в своей лодке через реку
волка и овцу", — подумала про себя Пегги. "Только
вряд ли был когда-нибудь на свете глупец, который
согласился перевозить через реку в своей лодке вол-
ка", — продолжала свои размышления девочка.
Не успела она, однако, докончить сравнения себя
с перевозчиком волка, как заметила идущего к ней
навстречу Сэма Веделя, громадного роста рабочего
из "Склада голубой глины". Она тотчас же подозвала
его и попросила подержать одного из её пленников.
Великан, не рискуя взять в свои громадные руки кро-
шечный меховой шарик, выбрал кобчика.
— Держи его за ноги, он страшно кусается, — ска-
зала Пегги, видя, что птенчик смотрит на Сэма со
свойственным его породе злобным выражением
глаз. Затем уже, совершенно спокойно засунув гу-
сеницу в карман, она принялась за приведение в по-
рядок своего туалета. Рабочий терпеливо ждал, по-
ка Пегги завязывала ленты шляпы под подбородком
своего свеженького, но покрытого веснушками лица,
и лишь тогда решился заговорить. Когда она окончила
завязывать двойным узлом свой башмачок, без стесне-
ния показывая ему при этом и свою жёлтую юбчонку,
и пару тонких ножек, похожих на две палочки мятных
лепёшек благодаря полосатым чулкам, надетым на них.
43
— Ну что, Пегги, всё по-старому забавляешься? —
начал он. — А помнишь, какие беды натворила новая
сова, которую ты приняла в своё семейство?
Щёчки Пегги покрылись ярким румянцем при нелю-
безном напоминании Сэма о печальной участи одной
из её прежних коллекций, которая в один прекрасный
вечер бесследно исчезла. Виновницею этого несча-
стья была старая почтенная сова, которая с виду каза-
лась самого мирного и безобидного характера.
— И всё-таки я бы её приручила, — задумчиво ска-
зала Пегги, оскорблённая словами рабочего, — если
бы Нед Майр, который мне её подарил, не так дурно
воспитал её и не скрыл от меня её пороков!
— Ну а что же ты намерена делать с этим генера-
лом? — сказал Сэм, любезно величая этим громким
титулом птенчика, которого он ещё держал в руках,
но который, глубоко запустив цепкие когти в его паль-
цы, начал страшно пищать, барахтаться и вырываться,
как только Пегги захотела взять его обратно. — Чего
доброго, и он насолит остальным. Для своего возра-
ста он смотрит страшным разбойником!
— Это его природное свойство, — быстро возра-
зила Пегги. — Дай только срок, я его приручу. Если
бы он остался между своими, он вырос и был бы та-
кой же злой, как они. Он принадлежит к хищникам, к
тем хищникам, которых называют убийцами девяти,
44
потому что они убивают по девять птиц каждый день!
Да, право, это верно. Свою добычу они приносят
к гнезду и надевают её на иглы и сучья, которые тор-
чат снаружи. Получается настоящая мясная лавка.
Я сама это видела.
— А как же ты его приручишь? — спросил Сэм.
— Приручу добром, лаской, любовью, — ответи-
ла Пегги, уже теперь мягко и любовно поглаживая го-
ловку крошечного хищника.
— Так, значит, тебе самой придётся за него совер-
шать по девять убийств в день? — насмешливо заме-
тил Сэм.
На это Пегги только покачала головой, не удостаи-
вая его даже ответом.
Но Сэм продолжал, поддразнивая её, настаивал на
своём:
— Ты же не можешь выкормить его одним сахаром
да сухарями?
— Всё можно сделать с Божьими созданиями, толь-
ко нужно не бояться их, а любить, — застенчиво отве-
тила Пегги.
Долговязый рабочий, заглянув при этих словах под
широкие поля шляпки девочки, увидел в выражении
ясных голубых глаз и всего лица её нечто такое, что
и его заставило разделить высказанную ею мысль.
Но вдруг серьёзное вообще лицо Пегги сделалось
ещё серьёзнее. Глаза её испуганно расширялись
45
по мере того, как она всё глубже и глубже засовыва-
ла руку в карман.
— Она... она... удрала! — наконец воскликнула де-
вочка, задыхаясь. Верзила быстро отскочил в сторону.
— Погоди-ка, — полузадумчиво-полу рассеянно
проговорила Пегги и начала ощупывать подол своего
платья, водя пальцами по швам и по рубцу его. Затем
вдруг с необыкновенной быстротою осторожно при-
жала одно место и со вздохом облегчения извлекла
оттуда своего беглеца.
— Поймала-таки! — сказал Сэм. — Ну, пожалуй,
тебе и удастся приручить этого генерала, но насчёт
той совы я всё-таки сомневаюсь: уж больно злобный
и дикий вид был у неё. Ну, а теперь беги, собирай
ещё каких-нибудь питомцев, да этих не растеряй! До
свидания!
Он похлопал её по шляпке, ласково подёргал за со-
блазнительно торчавшую тёмно-русую косичку —
редко кто из её друзей-рабочих мог устоять против
соблазна это сделать — и с умилением посмотрел ей
вслед, когда она исчезла за деревьями, опять береж-
но неся в руках свои сокровища.
Ему частенько и прежде случалось с умилением
глядеть на неё, потому что громадный недалёкий вер-
зила этот уже давно был преисполнен глубокой неж-
ностью к Пегги Бейкер, маленькой девочке кузнеца.
. f
46
У кузнеца были ещё две дочери, постарше Пегги.
Они были красивы и нравились рабочим на вечерин-
ках и гуляниях, но нужна им была одна Пегги, нужна,
как та голубая птичка, что порхает среди ветвей дере-
вьев, как белка, перебегающая ранним утром доро-
гу, или как дятел, весело стукающий своим крепким
клювом по древесной коре.
В Пегги олицетворялась для них сама природа, их
молодость, всё то нежное и возвышенное, что они
сумели сохранить среди своей грубой работы и гру-
бой жизни.
Её беспечность и постоянное пребывание в лесу,
даже некоторое отлынивание от работы не ставились
ей в вину, напротив, считали, что природа создала для
неё как бы особые законы, по которым она должна
жить и действовать так же беспечно, как живут, на-
пример, птицы и белки. Всюду, куда бы она ни пошла,
она могла быть уверена, что встретит бородатое су-
ровое лицо, которое озарится улыбкой приветствия
при виде её. Всюду она могла рассчитывать на твёр-
дую грубую руку, всегда готовую её поддержать
в опасном месте или при неприятной встрече.
Её своеобразные вкусы являлись не только след-
ствием её природных склонностей, но вызывались
и влиянием всего окружающего. В раннем детстве ей
часто приходилось оставаться одной. Понемногу она
привыкла из всех одушевлённых существ, её окру-
жавших, создавать себе товарищей игр и развлече-
47 .
ний. Часто, не разбирая, подходит ли для данной ро-
ли животное, она всегда делала это без малейшего
страха, руководствуясь исключительно своей соб-
ственной наблюдательностью и не обращая внимания
ни на мнения взрослых, ни на трусливость других де-
тей, равных ей по возрасту.
Она не знала суеверного страха, не верила, что жа-
бы злы, что все пауки ядовиты, что уховёртка обла-
дает способностью вползать в уши. У неё была своя
опытность, свои наблюдения, которые она тщательно
скрывала от взрослых. Одно из таких наблюдений ка-
салось гремучих змей. Вызвано оно было, впрочем,
неблагоразумными предостережениями старших. Ей
говорили, что не следует брать с собою в лес моло-
ко с хлебом, и притом рассказывали назидательную
сказку о том, как к одной девочке, которая ела в лесу
хлеб с молоком, являлась в гости змея, с которой ей
приходилось делить завтрак. Но тут же прибавляли,
что странная дружба девочки со змеёй дошла до та-
кой короткости, что однажды застали девочку, бью-
щую змею по голове за то, что та съела больше, чем
ей следовало.
Очевидно, эти неосторожные предостережения
послужили только к тому, чтобы подзадорить девоч-
ку, и без того склонную ко всяким приключениям.
48
Недолго думая, она взяла полную чашку молока
и поставила её перед известным ей логовищем змеи,
недалеко от дома отца. Она, впрочем, не пробова-
ла разделять это угощение со змеёй, а великодуш-
но предоставила всё молоко пресмыкающемуся. По-
вторив этот приём несколько дней подряд, она в од-
но прекрасное утро была очень удивлена, заметив,
что целый выводок молодых змеёнышей под предво-
дительством старой змеи преисправно поползли за
ней, когда она собралась уходить домой. Она испуга-
лась, но не за себя, не за своих домашних, а лишь за
целость своих новых благодарных друзей, которым
угрожала большая опасность попасть под молот ис-
пуганного кузнеца, её отца, а потому она решила ид-
ти в противоположном от дома направлении.
Затем, вспоминая рассказ одного старого уголь-
щика, она отломила сухую ветку белого тополя и по-
ложила на пути змеиного семейства. Старая змея тот
час же остановилась и легла неподвижно, не делая ни
малейшей попытки преодолеть такое незначительное
препятствие. После этого Пегги ещё несколько раз по-
вторяла свой опыт, и в конце концов змея поняла, что
от неё требовала маленькая укротительница. Пегги
скрыла от всех своих близких как самые опыты укро-
щения змей, так и их успешность. Но однажды один из
её знакомых рабочих случайно оказался свидетелем
интересного занятия Пегги, и с того дня за нею твёрдо
установилась репутация укротительницы змей.
(Продолжение следует.)
содержание
Ребята и зверята
В.М. Борисов. Мартовский хор...................... 2-я обл.
История из истории
Б. Раменский. Детство великого сказочника............. 1
Чудные мгновения
А. Панов-Верунин. Начало весны........................ 8
Рассказ за рассказом
В.В. Еремеева. Дедушкин мёд.......................... 10
Чудеса в решете
И. Умов. Облака...................................... 14
Ю.И. Коваль. Герасим Грачевник....................... 16
Читаем всей семьёй
В.И. Немирович-Данченко. Одетая статуя............... 17
Занятные истории
М.Г. Слуцкий. Нолик.................................. 24
Жила-была сказка
Г.Н. Никитина. Лепестковый снег...................... 26
Задушевное слово
Н. Ландская. Слёзки зимы............................. 30
Бывает и такое
Е. Вейнберг. Честный делёж........................... 31
Кроме шуток
С. Вьюгов. "Пропала кошка!".......................... 32
Поэзия детям
П. Бунаков. Прошай. мороз!........................... 38
ВОЗРАТИТЕ КНИГУ НЕ ПОЗЖЕ
обозначенного здесь срока