на платформе
ИЗДАТЕЛЬСКИЕ
ТЕХНОЛОГИИ
letmeprint.ru


КНИГА
О СОТВОРЕНИИ МИРА
АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ БИБЛИОТЕКА
П
ПАЛЬМИРА
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 2 0 16


12+
Издание не рекомендуется детям младше 12 лет
УДК 29 ББК 82. К 53
Составление, вступительные статьи Р. В. Светлова и А. Ю. Рахманина
К 53 Книга о Сотворении Мира / [сост., предисл., вступит, ст. Р. Светлова, А. Рахманина]. — СПб.: ООО «Издательство «Пальмира» ; ООО «Книга по Требованию», 2016. — 299 с. — (Серия «Александрийская библиотека»).
ISBN 978-5-521-00044-9
Вопрос о происхождении мира волновал человека всегда. Это позволяло объяснить и упорядочить существующие ценности. Книга посвящена представлениям о создании космоса и людей в различных культурах. Она охватывает широкий круг преимущественно древних текстов, разворачивающих миф о творении.
УДК 29 ББК 82.3(0)
© Светлов Р. В., составление, предисловие, вступительные статьи, 2016 © Рахманин А. Ю., составление, предисловие, вступительные статьи, 2016 © Оформление.
ООО «Издательство «Пальмира»,
ПАО «Т8 Издательские Технологии», 2016
ISBN 978-5-521-00044-9


В НАЧАЛЕ БЫЛО...
К вопросу о происхождении мира человек едва ли может относиться нейтрально; рассказ о Начале Всего воспринимается им как один из важнейших, ибо высвечивает самое- самое в универсуме и утверждает приобщенность к нему. Собственно, и цельность человек сохраняет лишь тогда, когда способен сказать, кто он и откуда, когда его сознанию доступен этот миф. Иначе ему грозит превратиться в пресловутого Борна, забывшего себя и удивляющегося невесть как взявшимся навыкам...
Примечательно, что начала каждой культуры располагаются в разных пространствах. Для представителя иудео- христианской цивилизации ими будут и сотворение мира, и грехопадение; для христианина добавляется еще и Воскресение, ритуально воспроизводящееся каждый год в пасхальной литургии. Для древнего язычника началом было жертвоприношение, совершенное богами, когда из тела жертвы возник весь универсум — и, соответственно, ритуалы, справляемые в память о том событии. Однако принципиально важно, что это не является результатом согла¬


6
Книга о Сотворении Мира
шений между людьми: «мол, давайте договоримся, с чего все повелось...».
Начало — сама реальность. Зная, как мир произошел, ты сможешь понять, что он такое есть. И если мы появились на свет вследствие смерти сказочного китайского великана Пань-гу или индийского Пуруши, значит, и мироздание, и наши тела — копии Первочеловека. Если же они дело рук Творчих, создавших нашего Праотца, который нарушил договор с Богом, то следы случившегося (своеволия Адама и Евы, смертного греха) видны в реальности и поныне. Отметим, что акцент на религиозных представлениях о начале мира в данном случае определяется их исключительной рельефностью. Научные картины происхождения космоса также оказывают на мировосприятие человека воздействие, но не столь интенсивное, поскольку в них почти отсутствуют детали экзистенциального характера.
Среди всех мотивов, составляющих рассказы о Начале, один представляется наиболее существенным. Принято считать, что повествования древних культур, имеющие космогоническое содержание, обладали абсолютной объяснительной силой. Так, для эллина вопрос о сущности вещи, состояния, характера и т. д. предполагал и ответ об их происхождении. Взаимная заменимость «что?» и «откуда?» задает особый эпический размах: ни один ответ на вопрос о сущности не считался истинным, до тех пор пока не включался в замкнутость сказания об истоке мироздания. Здесь важно, что авторитетность сообщаемого определялась не только его связью с «почтенной» традицией, но и цикличностью: спросить об одном боге — значит, спросить обо всех богах, спросить о сущности вещи — спросить о про¬


В начале было...
7
исхождении всего космоса, и даже более: о том состоянии, из которого он родился. Эпическое повествование воссоздает особый символический универсум, а следовательно, обеспечивает формулы решения для всего.
Впрочем, это не означает, что эпосы, сложившись однажды, не претерпевали изменений. Однако затрагивалось не само их существо, а именно основанная на завершенности рассказа возможность объяснить все на свете. Эпос и авторитетен, и изменчив. Едва ли Геродот, говоря, что Гомер и Гесиод «установили для эллинов родословную богов, дали имена и прозвища, разделили между ними почести и круг деятельности и описали их образы», не понимал, что «Теогония» Гесиода — причудливейшее переплетение эллинских (прежде всего, беотийских) представлений и фантазии певца.
Мудрость эпоса о Начале не в том, что он, сложившись, остается «седой древностью», священным рассказом о предках, всегда «правильно» почитавших богов, а в том, что обладает законной (с точки зрения конкретной культуры) властью «освящать» былое. Древность в эпосе может видоизменяться, его же «умонастроение» — никогда. Гесиод, повествуя о происхождении мироздания, упоминает богов, культов которых, вероятно, даже не существовало (например, Фея — Theia, «богиня»), потому что таковы законы припоминания первоистока — оно не приемлет лакун. Если же логика рассказа требует участия божества, пусть и в буквальном смысле номинального, оно должно быть придумано. Но от этого рассказ не перестает быть священным. Так же и Плутарх, восемью веками позже, передавая миф об Исиде и Осирисе, превращает


8
Книга о Сотворении Мира
его в священную историю для эллинов и римлян, тем самым подчиняя египетское верование законам эпического повествования и придавая ему абсолютную объяснительную силу.
Удивительное свойство эпоса отметил еще в первой чет- верти XIX в. Ф. В. И. Шеллинг (как раз в связи с поэмами Гесиода), утверждавший, что эпичность мифа предопределяет и метод его истолкования — таутегорический, т. е. интерпретацию посредством самого мифа. Аналогичный подход к древним сказаниям исповедовал в начале XX в. Э. Кассирер. Собственно, для носителя традиции объяснить миф — задача абсурдная, поскольку в своей всеобщности миф сам по себе есть возможность всякого объяснения. Поэтому любой рассказ о начале — одновременно и интерпретация этого рассказа.
Замкнутость мифа выражается не только в форме и структуре повествования, но и в объекте, главной содержательной теме. Думается, что в основе всех религиозных повествований о зарождении мира лежит именно эта формальная и содержательная замкнутость мифа.
В древних культурах космос мыслился как естественная среда обитания, а процесс его становления — как мерило всякой социальной или моральной нормы. Любая форма поведения, человеческая активность в целом воспринимались неизменно в качестве подчиненных по отношению к космосу. Причина в том, что повествование о начале, как указывалось выше, есть одновременно модель мышления, условия познания. Упоминание об одном из божеств неизменно вызывало в памяти другое, связанное с ним или частично совпадающее образностью либо эпической исто¬


В начале было...
9
рией. И эта цепочка увязана с условием существования самих божеств, соотнесена с наиболее широким из контекстов — космогонической драмой, дающей предельное толкование порядку вещей.
Таким образом, рассказы о начале — трафарет всякого объяснения ценности, значимости человеческого бытия. При всей кажущейся ориентированности мифа на космос он повествует прежде всего о человеке. Мифическое и религиозное отношение к рассказам о начале в этом смысле радикально отличается от научного и секулярного. Для последних какое-то одно традиционное объяснение происхождения мира — лишь одно из многих, конкурирующих с прочими. Фундаментальное различие научного и мифологического мышления состоит, вероятно, не в том, что наука рациональна (миф ведь тоже ничуть не менее рационален). Различие в том, что само существование научного объяснения определяется интеллектуальной конкуренцией, а не религиозным авторитетом.
Поэтому мифорелигиозный рассказ о начале всегда единствен и уникален. Поэтому и способы мысли и действия, проистекающие из него, получают лишь одну оценку. Фактически же это означает, что всякое символическое поведение людей древних обществ оказывается таковым лишь настолько, насколько оно соответствует образцу поведения богов «в начале».
Обычно рассказ о происхождении мира строится как череда усложняющихся знаковых систем — от первоначальной пустоты, хаоса через собственно упорядочивание знаков и, далее, к их онтологической «фиксации» в космосе. Соответственно начало есть также рождение языка и фор¬


10
Книга о Сотворении Мира
мирование символа. Однако и сам такой язык столь же уникален: он отличается от привычного для нас обозначения предметов, поскольку каждая вещь в сотворенном космосе начала идеальна и единственна; она требует лишь акта поименования. Имя и именуемое пребывают во взаимно однозначном отношении. В Первом Языке не было слов с двумя или более значениями. Именно на нем Адам давал имена элементам сотворенного мира, Мардук — своей власти, а Праджапати — себе самому. Язык же людей появляется в результате «человеческой драмы». Он относится к типу систем, которые способны к бесконечному умножению. Возможно, потому культуры, в которых существуют представления о конце света, разрабатывают мифы, представляющие собой рассказы о начале «навыворот», — они не менее символичны и показывают, как Создатель (или создатели) собирают развернутую Им (ими) в истоке времен знаковую сеть мироздания.
Совсем не так дело обстоит в цивилизации светской. Пока система взаимно однозначных символов, созданных в Начале Времен, существует, пока в них верят, мир остается незыблемым. Но как только в сознании начинается девальвация ценностей, появившихся при создании космоса, как только человек перестает верить в миф о Творении, сам универсум испытывает энтропию. С этого момента мы видим в нем не признаки расцвета, а симптомы упадка, грядущей гибели. И какое имеет значение для десакра- лизованного ума, когда гибель случится — послезавтра, через четыре миллиона лет или через десять миллиардов? Различное отношение к этим цифрам вызвано исключительно психологическим восприятием, поскольку касается


В начале было...
11
лишь того, какое еще «количество жизни» отпущено каждому из нас. Если же говорить о мироздании, рассуждения о его скором (или не очень скором) конце означают, что мы утратили способность полагаться на священный и целесообразный характер существующего. Вместо магического Первого Языка мы окружены текучими и изменчивыми знаковыми системами, столь же неустойчивыми и обманчивыми, как современные теории квантовой реальности.
•к к к
Наша книга посвящена представлениям о создании мира в различных культурах. Она охватывает широкий круг преимущественно древних текстов, разворачивающих миф о Творении. Читатель увидит несколько стратегий, которые использовало мышление человека ранних цивилизаций для рассказа о Начале. Библейская свидетельствует о Создателе-Художнике, сотворившем идеальное мироздание, ущерб в котором возник в связи со своеволием разумных духов (ангелов) и человека. В языческих версиях создание космоса выглядит иначе. Здесь драматический элемент проявляется как борьба между богами за власть над сущим. В гимнах «Ригведы» повествуется о схватке между главой младшего поколения богов-дэвов Индрой и сильнейшим из старших богов-асуров Вритрой. В вавилонской поэме «Энума Элиш» рассказывается, как великий бог Мардук сражается с ужасной демоницей Тиамат. Согласно греческой мифологии, Зевс, чтобы получить олимпийский престол, свергает собственного отца Кроноса. Человеческая природа только отражает в себе


12
Книга о Сотворении Мира
«противоречия на небесах», сам человек не повинен в доисторической драме.
В некоторых текстах древних культур не идет речь о какой-либо схватке между прошлыми и новыми богами. Там мир возникает сам собой, например, из уст бога или же в результате смерти Первочеловека, отдельные части которого превращаются в различные явления универсума. Иногда Первочеловека приносят в жертву боги, освящая таким образом получившуюся из его разъятого тела реальность. Впрочем, даже в случае «мирного» возникновения Космоса, на следующих этапах его существования все равно возникает противостояние между божественными персонажами. Космос, созданный зороастрийским Ахурамаздой, превращается в арену борьбы с владыкой лжи и зла Ангро- Майнью. Правнуки египетского Атума, прародителя всех богов, Осирис и Сет, становятся участниками совсем не мирной истории.
Понятно, отчего в системе древних обрядов столь большую роль играло жертвоприношение. Оно как бы дублировало то драматическое событие, которое сопровождало рождение мира. А мифы помогали символически объяснить необходимость этого события, без которого существование космоса было бы невозможно.


КНИГА БЫТИЯ.
В НАЧАЛЕ БОГ СОЗДАЛ НЕБЕСА И ЗЕМЛЮ
Для европейской культуры главный из текстов о возникновении мира — Книга Бытия, гл. 1—3. Здесь сосредоточено и представление о творении, и рассказ о создании человека, и история грехопадения наших прародителей. Кем только не осмысливался и не анализировался этот текст: христианскими экзегетами, светскими учеными, философами, религиоведами, культурологами.
Известно, что он складывался в промежутке между XIII—VII в. до н. э. и что там зафиксированы как минимум две, а скорее — даже больше, традиции понимания праистории мира. Особенно это заметно в публикуемом нами переводе И. Ш. Шифмана. В нем первая глава выглядит формульно; это скорее жреческий текст, который, возможно, использовался в обрядовых целях. В сюжете второй и третьей глав — мифе о предыстории человека — обнаруживаются многие параллели с фольклором и мифологией других народов. Конечно, их нельзя оценивать механически: распространенный среди многих архаических культур мотив утраты первыми людьми бессмертной природы переосмыслен в Книге Бытия с моральной и с метафизической точки


14
Книга о Сотворении Мира
зрения. Однако вторая и третья главы все равно отличаются от первой — и по стилю, и по содержанию. Невооруженным глазом видно даже место «сшивки» — переход от шестого дня творения к седьмому, когда дублируются действия Бога. Здесь повторяется несколько сюжетов: создание человека (а также его жены), сотворение растений и животных. Знаменитый образ ребра, из которого рождается Ева, возникает во второй главе, в первой же он отсутствует. В ней Бог благословляет людей «плодиться и размножаться», во второй — проклинает и делает рождение потомства мукой для женщины.
Тем не менее уже в древности сложилось следующее понимание начальных глав Бытия: в первой говорится о порядке Божественного творения, о предназначении человека как венца этого творения; во второй и третьей речь идет о своеволии, о нарушении первого Завета и о расплате наших прародителей за ослушание.
Почти пифагорейский, строгий порядок дней появления всего сущего из небытия всегда производил сильное впечатление на читателей Писания. Изложение последовательности творческих актов служит одновременно и рассказом о картине мироздания. Купол отделяет хляби небесные от земных. Свет и Тьма собраны в день и ночь. На небесах — светила, которые не только освещают землю, но и указывают нам на праздники, на смену дней, недель, лет.
Повествование о творении не ограничивается зачином Книги Бытия. Вот еще подборки библейского текста, посвященные первым дням существования мира1:
1 Фрагменты Книги Бытия здесь и далее цитируются в переводе И. Ш. Шифмана: Шифман И. Ш. Учение: Пятикнижие Моисеево. М.: Республика, 1993. С. 37—60.


Книга Бытия. В начале Бог создал небеса и землю
15
«Яхве принадлежит земля и то, что ее наполняет: Вселенная и ее обитатели,
Ибо Он на морях поставил ее основания И на реках воздвиг ее» (Пс, 24: 1—2).
«Словом Яхве небеса соделаны И дыханием его уст — все войско их» (Пс, 33: 6).
«Так говорит Бог Яхве,
Распростерший небеса и их пространства, Разостлавший землю и ее произведения,
Дающий душу народу на ней И дыхание ходящим по ней» (Ис, 42: 5).
«Я — Яхве, и не больше Созидающего свет и творящего тьму,
Дающего мир и творящего беду.
Я, Яхве, делаю все это!» (Ис, 45: 6).
«Я соделал землю, человека и скот, который на земле, Моею великой силой и Моею простертой мышцей, и отдал ее тому, кто был праведен в Моих глазах» (Иер, 27: 5).
«Он распростер север над пустотою, повесил землю
ни на чем.
Он заключает воды в облаках Своих, и облако
не расседается под ними...
Черту провел над поверхностью воды, до границ света
со тьмою» (Иов, 26).
Воззрения древних израильтян на историю возникновения мира сложились не в культурной пустоте. Неоднократно


16
Книга о Сотворении Мира
отмечалось, что образ ветхозаветного Бога соотносится с целым рядом богов-создателей, особенно в семитских ближневосточных текстах II—I тыс. до н. э. Можно вспомнить созидающего словом египетского Птаха, вавилонского Мардука (Бела), чье царственное могущество изображалось не менее возвышенно, чем величие Яхве, «создателя земли Элохима», который упоминается в некоторых финикийских или хеттских надписях. Ветхий Завет совмещает в фигуре верховного Создателя массу смысловых пластов: Он — Творец, мудрый Царь, Судия, щедрый Податель благ и одновременно равноправная сторона в договоре (Завете) с людьми. Эта многосмысленность образа Бога создала базу для религиозных представлений совсем иного типа, чем вавилонские или угаритские; именно поэтому мы сейчас читаем Книгу Бытия совсем иначе, чем «Энума Элиш» или «Финикийскую историю» Филона Библского.
КНИГА БЫТИЯ
Глава 1
/1/ В начале создал Бог Небеса и Землю. /2/ И Земля была неупорядочена, и Тьма над Океаном, и Божье дыхание носилось над водами. /3/ И сказал Бог: «Да будет Свет!» И стал Свет. /4/ И увидел Бог, что Свет хорош, и отделил Бог Свет от Тьмы, /3/ и назвал Бог Свет днем, а Тьму назвал ночью. И был вечер, и было утро, — первый день. /6/ И сказал Бог: «Да будет купол посреди вод, и да отделит он воды от вод». /7/ И сделал


Книга Бытия. В начале Бог создал небеса и землю
17
Бог купол, и отделил воды, которые под куполом, от вод, которые над куполом, и было так. /8/ И назвал Бог купол Небесами. И был вечер, и было утро,— второй день. /9/ И сказал Бог: «Пусть соберутся воды под Небесами в одно место, и пусть обнажится суша». И было так. /10/ И назвал Бог сушу Землею, а собравшиеся воды назвал морями, и увидел Бог, что это хорошо. /11/ И сказал Бог: «Пусть произрастит Земля растения — траву, семенящуюся семенами, плодовые деревья, приносящие плоды по их роду, в которых их семя,— на Земле». И было так. /12/ И произрастила Земля растения — траву, семенящуюся семенами по ее роду, и деревья, приносящие плоды, в которых их семена, по их роду. И увидел Бог, что это хорошо. /13/ И был вечер, и было утро, — третий день. /14/ И сказал Бог: «Пусть будут Светила на небесном куполе, чтобы отделять день от ночи, и да будут они знамениями, и <указателями> праздников, и дней, и лет, /13/ и да будут Светилами на небесном куполе, чтобы светить на землю». И было так. /16/ И сделал Бог два огромных Светила — Светило большее, чтобы властвовать днем, и Светило меньшее, чтобы властвовать ночью,— и звезды. /17/ И поместил их Бог на небесном куполе, чтобы светить на Землю /18/, и чтобы властвовать днем и ночью, и чтобы отделять Свет от Тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. /19/ И был вечер, и было утро,— четвертый день. /20/ И сказал Бог: «Пусть кишат воды зверями с живою душою, и птицы пусть летают над Землею по-над куполом небесным». /21/ И создал Бог огромных змеев и все живые души, пресмыкающиеся, которыми кишат воды, по их роду, и всех крылатых птиц


18
Книга о Сотворении Мира
по их роду. И увидел Бог, что это хорошо. /22/ И благословил их Бог, сказав: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, а птицы пусть размножаются на земле». /23/ И был вечер, и было утро,— пятый день. /24/ И сказал Бог: «Да произрастит Земля живые души по их роду — скот и пресмыкающихся, и земных животных по их роду». И было так. /25/ И сделал Бог земных животных по их роду и скот по его роду, и всех земных пресмыкающихся по их роду. И увидел Бог, что это хорошо. /26/ И сказал Бог: «Сделаем Человека по образу Нашему, как подобие Наше, и пусть они властвуют над морскими рыбами и небесными птицами, и над землею, и над пресмыкающимися, пресмыкающимися по земле.
/27/ И создал Бог Человека по образу Своему, по образу Бога
Он создал его, самцом и самкою Он создал их.
/28/ И благословил их Бог, и сказал им Бог:
«Плодитесь и размножайтесь,
и наполняйте землю
и овладейте ею,
и властвуйте
над морскими рыбами
и над небесными птицами,
и над всеми животными, пресмыкающимися по земле».
/29/ И сказал Бог: «Вот, даю Я вам всякую траву, приносящую семя, которая на всей земле, и всякое дерево, в котором плод дерева, приносящий семя, — вам они да будут в пищу,— /30/ и всех земных животных, и всех


Книга Бытия. В начале Бог создал небеса и землю
19
небесных птиц, и всех пресмыкающихся по земле, у которых живая душа, всякую зелень-траву в пищу». И было так. /31/ И увидел Бог все то, что он сделал, и вот: очень хорошо! И был вечер, и было утро,— шестой день.
Глава 2
/1/ И были завершены Небеса и Земля, и все их войско. /2/ И завершил Бог в седьмой день свою работу, которую Он делал, и предался отдохновению в седьмой день от всех Своих работ, которые Он делал. /3/ И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в тот день Он предался отдохновению от всех Своих работ, которые творил Бог, делая. /4/ Вот родословие Небес и Земли, как создавались они в день, когда сделал Яхве-Бог Землю и Небеса. /5/ И никаких полевых кустарников еще не было на земле, и никакая полевая трава еще не росла, ибо не проливал дождь Яхве-Бог на землю, и человека не было, чтобы обрабатывать почву. /6/ И пар поднимался от земли и непоял почву. /7/ И сотворил Яхве-Бог Человека из праха земного, и вдунул в его нос дух жизни, и стал Человек живою душою. /8/ И насадил Яхве-Бог Сад в Эдене, на Востоке, и поместил там Человека, которого Он сотворил. /9/ И вырастил Яхве-Бог из земли всякие деревья, приятные на вид и вкусные, для еды, и Дерево Жизни посреди Сада, и Дерево Познания добра и зла. /10/ И Река вытекает из Эдена, чтобы орошать Сад, и оттуда она разделяется и становится четырьмя рукавами. /И/ Имя первого — Пишон, он обтекает всю


20
Книга о Сотворении Мира
страну Хавила, где золото. /12/ А золото той страны хорошее. Там бделлий и камень оникс. /13/ И имя второй реки Тихон, она обтекает всю страну Куш. /14/ А имя третьей реки — Тигр; он течет против Ашшура. А четвертая река — это Евфрат. /13/ И взял Яхве-Бог Человека и поселил его в Саду Эдена, чтобы обрабатывать его и сторожить его. /16/ И повелел Яхве-Бог Человеку, сказав: «От всех деревьев Сада ты ешь, /17/ а от Дерева Познания добра и зла,— не ешь от него, ибо в день, когда ты поешь от него, умереть умрешь». /18/ И сказал Яхве-Бог: «Не хорошо быть Человеку одиноким; сделаю-ка Я ему помощника супротив него». /19/ И создал Яхве-Бог из земли всяких полевых зверей и всяких небесных птиц, и привел к Человеку посмотреть, как он будет называть их. И как бы ни назвал Человек живую душу — это ее имя. /20/ И дал Человек имена всякой скотине, и небесной птице, и всякому полевому зверю. А Человеку не нашлось помощника супротив него. /21/ И напустил Яхве-Бог сон на Человека, и он заснул, и Он взял одно из его ребер, и нарастил плоть вместо него. /22/ И сделал Яхве-Бог ребро, которое Он взял у Человека, женщиной, и привел ее к Человеку. /23/ И сказал Человек: «Она на сей раз кость от моих костей и плоть от моей плоти. Ее будут называть женщиною, ибо от мужчины взята она. /24/ Поэтому оставит мужчина своего отца и свою мать, и прилепится к своей жене, и они будут единой плотью». /23/ И они были оба нагими. Человек и его жена, и не стыдились.


Книга Бытия. В начале Бог создал небеса и землю
21
Глава 3
/1/ А Змей был хитрее всех полевых зверей, которых соделал Яхве-Бог. И он сказал женщине: «Разве сказал Бог: не ешьте от всех деревьев Сада?» /2/ И сказала женщина Змею: «плоды деревьев Сада мы едим, /3/ а плоды того дерева, что посреди Сада, сказал Бог: не ешьте от него и не касайтесь его, чтобы вы не умерли». /4/ И сказал Змей женщине: «умереть вы не умрете, /5/ ибо знает Бог, что в день, когда вы поедите от него, откроются ваши глаза, и вы будете, как боги, знающими добро и зло». /6/ И увидела женщина, что хорошо это дерево для еды и что вожделенно оно для глаз, и приятно это дерево на вид, и взяла его плодов и ела, и дала также своему мужу, и он ел с нею. /7/ И открылись глаза у них обоих, и они узнали, что наги они, и собрали листья смоковницы, и сделали себе пояса. /8/ И услышали они голос Яхве-Бога, прохаживавшегося по Саду по дневному ветру, и спрятались Человек и его жена от Яхве-Бога среди деревьев Сада. /9/ И воззвал Яхве-Бог к Человеку, и сказал ему: «Где ты?» /10/ И он сказал: «Твой голос я услышал в Саду и испугался, ибо я наг, и спрятался». /11/ И Он сказал: «Кто поведал тебе, что ты наг? Не от дерева ли, от которого Я велел тебе не есть, ты поел?» /12/ И сказал Человек: «Жена, которую Ты дал мне, она дала мне от того дерева, и я ел». /13/ И сказал Яхве-Бог женщине: «Что это ты наделала?» И сказала женщина: «Змей соблазнил меня, и я ела». /14/ И сказал Яхве-Бог Змею:
«за то, что ты сделал это, проклят ты больше всех скотов и всех полевых зверей:


22
Книга о Сотворении Мира
на своем животе будешь ходить и прах будешь есть все дни своей жизни.
/15/ И вражду Я установлю между тобою и женщиной и между твоим потомком и ее потомком: он будет поражать тебя в голову, а ты будешь поражать его в пятку».
/16/ Женщине Он сказал:
«Умножить умножу Я твои муки и твои тягости.
В муках ты будешь рожать сыновей, и своему мужу ты покоришься, и он будет властвовать над тобою».
/17/ А Человеку Он сказал: «За то, что ты послушался своей жены и поел от дерева, о котором Я повелел тебе, сказав: не ешь от него, —
проклята Земля из-за тебя, в муках ты будешь питаться все дни своей жизни,
/18/ и кустарник и чертополох будут расти у тебя, и ты будешь есть полевую траву.
/19/ В поте своего лица ты будешь есть хлеб, пока не вернешься в землю, ибо из нее ты взят, ибо прах ты
и во прах возвратишься».


Книга Бытия. В начале Бог создал небеса и землю
23
/20/ И назвал Человек свою жену Ева, ибо она была матерью всего живого. /21/ И сделал Яхве-Бог Человеку и его жене одежды из шкур, и одел их. /22/ И сказал Яхве- Бог: «Вот Человек стал, как один из нас, знающим добро и зло. А теперь: как бы не протянул он свою руку и не взял бы также от Дерева Жизни и не поел, и не стал бы жить вечно!» /23/ И отослал его Яхве-Бог из Сада Эдена работать на земле, откуда он взят. /24/ И Он изгнал Человека, и поставил перед Садом Эдена керубов с огненными сверкающими мечами охранять дорогу к Дереву Жизни.


ТОЛКОВАНИЕ ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО
Первые главы Книги Бытия стали предметом экзегезы уже в эпоху Ветхого Завета. Перевод Библии на греческий язык (Септуагинта) подстегнул этот процесс, и ветхозаветное Откровение начало усваиваться иной по языку и ментальности культурой. В первые десятилетия нашей эры свои аллегорические толкования на Моисеево Пятикнижие написал эллинизированный иудей Филон Александрийский. С возникновением христианского богословия (II в. н. э.) библейское изложение шести дней творения (Шестоднев) привлекло особое внимание Отцов и Учителей Церкви. В качестве примера того, в каком направлении продвигалась мысль христианских экзегетов, вдохновленная многоплановой символической реальностью Книги Бытия, обратимся к первым из трех гомилий (бесед) св. Василия Великого.
Св. Василий Великий (330—379) родился в Кесарии Каппадокийской в эпоху, когда христианство уже стало государственной религией в Римской империи. Однако, несмотря на поддержку со стороны императоров, церковь в IV в. не смогла обрести внутреннего единства. После Никейского


Толкование Василия Великого
25
собора 325 г. христианский мир был взволнован спорами, связанными с пониманием отношений между лицами Троицы. В исторической литературе они связаны с именем Ария (это движение именуется арианством), хотя спектр мнений тех, кто не разделял решения в Никее, был куда шире, нежели предложенная соратниками Ария формула о «подобосущии» Сына Отцу.
В те времена и оказалось весомым слово св. Василия Великого, активного борца против современных ему вариантов неникейского христианства. Вместе со своим братом Григорием Нисским и Григорием Назианзиным он образовал богословский кружок, трудами которого была сформулирована и обоснована основная концепция тринитарного богословия — единосущие и триипостасность Троицы.
«Толкования Василия Великого на Шестоднев» представляют собой запись бесед, которые богослов вел со своей паствой во время Великого поста. Этот жанр был широко распространен в Церкви, потому что позволял совмещать теологический анализ Писания и моральную проповедь.
Рассказ о творении Василий Великий рассматривает как почти исчерпывающую информацию о природе мироздания и о его законах. В Пятой беседе он говорит, что Слово, которым был создан мир стало «как бы естественным некоторым законом... пребывая в земле и на последующие времена, сообщая ей силу рождать и приносить плоды». Точно так же Слово выступает нравственным Заветом, содержа в себе все стороны творимого бытия.
Многое в Писании Василий Великий предлагает понимать иносказательно — следуя при этом традиции, начатой еще Филоном Александрийским. Особенного внимания заслуживает его стремление дать такое толкование, которое было бы максимально здраво, соответствовало бы тогдаш¬


26
Книга о Сотворении Мира
ним «научным» представлениям о космосе и в то же время не противоречило бы основным установкам и ценностям христианской религии. Эта манера объяснения Шестоднева будет характерна практически для всех средневековых его экзегетов.
БЕСЕДЫ НА ШЕСТОДНЕВ1 Беседа 1
«В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт 1, 1)
Кто хочет повествовать о составе мира, для того приличное начало — сказать предварительно о начале устроения видимых вещей. Ибо он должен передать историю о творении неба и земли, которое не само собою произошло, как представляли себе некоторые, но имело причину в Боге.
Какой слух будет достоин великости повествуемого? С каким приуготовлением надобно приступать душе к слышанию таких предметов? Ей должно быть чистою от плотских страстей, не омраченною житейскими заботами, трудолюбивою, изыскательною, вникающею во все, из чего только можно занять понятие о Боге, достойное Бога.
1 Цитируется по изданию: Се. Василий Великий. Беседы на ше- стоднев. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 3—55. В текст внесены некоторые стилистические уточнения. Библейские фрагменты даны в переводе на русский язык.


Толкование Василия Великого
27
Но прежде нежели исследуем точность речений и рассмотрим многознаменательность сих немногих слов, представим себе, кто беседует с нами? Чрез это, хотя бы, по немощи нашего разумения, и не проникли мы в глубину сердца повествователя, однако же обратив внимание на достоверность говорящего, сами собою дойдем до необходимости согласиться на сказанное.
Итак, составивший сие повествование есть Моисей — тот Моисей, о котором засвидетельствовано, что был прекрасен перед Богом (Деян 7, 20), будучи еще грудным младенцем; которого усыновила дочь фараонова и воспитала по-царски, приставив к нему для обучения мудрых египетских наставников; который, возненавидев гордость преобладания и обратившись к униженному состоянию единоплеменников, лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение (Евр 11, 25); который, получив от самой природы любовь к правде, еще прежде нежели вверено ему начальствование над народом, по естественному отвращению от зла оказывается даже до смерти готовым преследовать злых; который, будучи изгнан облагодетельствованными и с радостью оставив египетские мятежи, удалившись же в Эфиопию, там, на совершенной свободе от других занятий, в продолжение целых сорока лет упражнялся в умозрении о существующем; который, будучи уже восьмидесяти лет, видел Бога, как можно видеть человеку, лучше же сказать, как не видал ни один человек, по собственному Божию свидетельству: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним; но не так с рабом Моим Моисеем, — он верен во


28
Книга о Сотворении Мира
всем дому Моем: устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях (Числ 12, 6—8). Сей-то, наравне с Ангелами удостоившийся лицезрения Божия, повествует нам нечто из того, что слышал от Бога. Послушаем же вещаний истины, которые изречены не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы (1 Кор 2, 4; 13), и имеют целью не похвалу слушающих, но спасение поучаемых.
В начале сотворил Бог небо и землю. Изуми- тельность мысли связывает у меня слово. О чем говорить прежде? С чего начать толкование? Обличать ли суетность язычников? Или возвеличить истину нашего учения?
Эллинские мудрецы много рассуждали о природе, — и ни одно их учение не осталось твердым и непоколебимым; потому что последующим учением всегда ниспровергалось предшествовавшее. Посему нам нет и нужды обличать их учения; их самих достаточно друг для друга к собственному низложению. Ибо не знавшие Бога не допускали, что происхождение всех вещей зависит от разумной причины; а сообразно с сим коренным своим неведением заключали и о прочем. Потому одни прибегали к вещественным началам, и причину всех вещей приписывали стихиям мира; другие же представляли себе, что природу видимых вещей составляют атомы и неделимые тела, тяжесть и сцепленность; потому что рождение и разрушение происходит, когда неделимые тела то взаимно сходятся, то разлучаются, а в телах, существующих долее других, причина продолжительного пребывания заключается в крепчайшем сцеплении атомов.


Толкование Василия Великого
29
Подлинно ткут паутинную ткань те, которые пишут это, и предполагают столько мелкие и слабые начала неба, земли и моря. Они не умели сказать: в начале сотворил Бог небо и землю. Потому вселившееся в них безбожие внушило им ложную мысль, будто бы все пребывает без управления и устройства и приводится в движение как бы случаем. Чтобы и мы не подверглись тому же, описывающий мироздание прямо в первых словах просветил наше разумение именем Божиим, сказав: в начале сотворил Бог.
Какой прекрасный порядок! Сперва упомянул о начале, чтобы иные не почли мир безначальным; а потом присовокупил: сотворил, — в показание, что сотворенное есть самая малая часть Зиждителева могущества. Как горшечник, с одинаковым искусством сделавший тысячи сосудов, не истощил тем ни искусства, ни силы; так и Создатель этой вселенной, имея творческую силу и не для одного только мира достаточную, но в бесконечное число крат превосходнейшую, все величие видимого привел в бытие одним мановением воли.
А если мир имеет начало и сотворен, то спросим себя: кто дал ему начало, и кто его Творец? Лучше же сказать: чтобы тебе, доискиваясь сего посредством человеческих умствований, не уклониться как-нибудь от истины, Моисей предварил своим учением, вместо печати и ограждения нашим душам наложив досточтимое имя Божие, когда сказал: в начале сотворил Бог. Сие блаженное Естество, сия неоскудевающая Благость, сия Доброта любезная и многовожделенная для всякого одаренного разумом существа, сие Начало существ, сей Источник жизни, сей духовный


30
Книга о Сотворении Мира
Свет, сия неприступная Мудрость, — вот Кто сотворил в начале небо и землю!
Посему, человек, не представляй себе видимого безначальным, и из того, что движущиеся на небе тела описывают круги, — а в круге чувство наше с первого взгляда не может приметить начала, — не заключай, что природа круговращаемых тел безначальна. Да и этого круга, то есть начертания, на плоскости описанного одною чертою, не должны мы предполагать уже безначальным потому, что убегает от нашего чувства, и не можем мы найти, где он начался и где окончился. Напротив того, хотя сие и убегает от нашего чувства, однако же в действительности, кто описывал круг из средоточия и известным расстоянием, тот, без сомнения, начал его откуда-нибудь. Так и ты, видя, что тела, описывающие круги, возвращаются в прежнее свое положение, равномерностью и непрерывностью их движения не удерживай себя в той ложной мысли, будто бы мир безначален и нескончаем. ...проходит образ мира сего (1 Кор 7, 31), и: небо и земля прейдут (Мф 24, 33).
Предвозвещением же догматов о скончании и изменении мира служит и то, что предано нам ныне кратко в самых начатках Богодухновенного учения: в начале сотворил Бог. Начавшееся со временем по всей необходимости и окончится во времени. Если имеет начало временное, то не сомневайся о конце.
Но к какому концу приводят геометрия, арифметические способы исследования о толщах и пресловутая астрономия — эта многопопечительная суета, если научившиеся сим наукам дошли до заключения, что видимый сей


Толкование Василия Великого
31
мир совечен Творцу всяческих Богу, и если то, что ограничено и имеет вещественное тело, возвели они в одну славу с Естеством непостижимым и невидимым, не в состоянии будучи уразуметь и того, что где подлежат повреждениям и изменениям части, там и целое необходимо потерпит некогда одинаковые видоизменения с собственными своими частями? Но они до того осуетилисъ в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце: называя себя мудрыми, обезумели (Рим 1, 21—22), что одни утверждали, будто бы небо от вечности существует вместе с Богом, а другие говорили, что оно есть Бог безначальный и нескончаемый, причина благоустройства в частях вселенной. И без сомнения, излишество мирской мудрости принесет для них некогда приращение тяжкого осуждения за то, что, с такою осмотрительностью вникая в пустые предметы, произвольно слепствова- ли в разумении истины. Но они, вымерившие расстояние звезд, описавшие звезды, всегда видимые и северные, а также звезды, находившиеся около южного полюса и живущим там видимые, а нам неизвестные, разделившие на тысячи частей и северную широту и зодиакальный круг, с точностью наблюдавшие возвращение звезд, их стояния, склонения и общее движение к прежним местам, а также время, в какое каждая из планет совершает свой период, — они не нашли одного из всех способа, как уразуметь Бога, Творца вселенной и праведного Судию, воздающего каждому достойно по делам, и как вместить в уме вытекающую из понятия о суде мысль о скончании, потому что миру необходимо измениться, если и состояние душ перейдет в другой род жизни. Ибо как настоящая


32
Книга о Сотворении Мира
жизнь имеет качества, сродные сему миру, так и будущее существование наших душ получит жребий, свойственный своему состоянию. Но они до того не расположены внимать сим истинам, что даже громким смехом встречают нас, которые возвещаем кончину сего мира и вечное пакибытие.
Поскольку начало естественным образом предшествовало тому, что от начала, то повествующий о вещах, получивших бытие во времени, по необходимости всему предпослал это выражение: в начале сотворил. Было нечто, как вероятно, и прежде сего мира; но сие, хотя и постижимо для нашего разумения, однако же не введено в повествование, как несоответствующее силам новообучаемых и младенцев разумом. Еще ранее бытия мира было некоторое состояние, приличное предмирным силам, превысшее времени, вечное, присно продолжающееся. В нем-то Творец и Зиждитель всяческих совершил создания — мысленный свет, приличный блаженству любящих Господа, разумные и невидимые природы и все украшение созерцаемых умом тварей, превосходящих наше разумение, так что нельзя изобрести для них и наименований. Они-то наполняют собою сущность невидимого мира, как научает нас Павел, говоря: ибо им создано все... видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли (Кол 1, 16), и ангельские воинства, и архангельские чиноначалия.
А когда уже стало нужно присоединить к существующему и сей мир — главным образом училище и место образования душ человеческих, а потом и вообще местопребывание для всего подлежащего рождению и разрушению,


Толкование Василия Великого
33
тогда произведено сродное миру и находящимся в нем животным и растениям преемство времени, всегда поспешающее и протекающее и нигде не прерывающее своего течения. Не таково ли время, что в нем прошедшее миновало, будущее еще не наступило, настоящее же ускользает от чувства прежде, нежели познано? А такова природа и бывающего в сем мире; оно то непременно возрастает, то умаляется, и явным образом не имеет ничего твердого и постоянного. Посему и телам животных и растений, которые необходимо соединены как бы с некоторым потоком и увлекаются движением, ведущим к рождению или разрушению, прилично было заключиться в природе времени, которое получило свойства, сродные вещам изменяемым. По сей-то причине премудро изъясняющий нам бытие мира, рассуждая о мире, весьма кстати присовокупил: в начале сотворил, то есть в сем начале, в начале временном. Ибо, конечно, не во свидетельство того, что мир по своей первобытности предшествует всему сотворенному, именует его происшедшим в начале; но говорит о начале происхождения сих видимых и чувством постигаемых вещей после невидимого и умосозерцаемого.
Началом называется и первое движение, например: начало пути блага, еже творити праведная (Притч 16, 6), потому что прежде всего праведные дела движут нас к блаженной жизни. Но началом называется и то, с чего начинается какая-нибудь вещь, между тем как в ней есть и другое, например: в доме — основание и в корабле — подводная часть. В таком смысле сказано: начало мудрости — страх Господень (Притч 1, 7), потому что богобоязненность есть как бы основа и опора совершен¬


34
Книга о Сотворении Мира
ства. Началом же искусственных произведений именуется искусство; например: мудрость Веселеила была началом украшения Скинии. А началом нравственных поступков бывает часто и полезный конец сделанного; например: началом милостыни — приобретение благоволения Божия, и началом всякого добродетельного действия — ожидающий нас по обетованиям конец.
Поскольку же начало берется в стольких значениях, то смотри, нельзя ли к слову сему и в настоящем случае приложить всех знаменований. Ибо тебе можно узнать, с какого времени началось строение сего мира, если, от настоящего поступая назад, потрудишься найти первый день бытия мира. В таком случае найдешь, с чего во времени началось первое движение. Потом найдешь и то, что как бы некоторыми основаниями и опорами предварительно прочему, положены небо и земля; а потом, что есть какой-то художественный Ум, который распоряжался украшением видимых вещей, как показывает тебе самое слово: начало. Найдешь также, что не напрасно и не без цели, но для полезного некоторого конца, представляющего существам обширное употребление, замыслен сей мир, — если только действительно он есть училище разумных душ, в котором преподается им Боговедение и чрез видимое и чувственное руководствует ум к созерцанию невидимого, как говорит Апостол, что невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы (Рим 1,20).
Или, может быть, поскольку действие творения мгновенно и не подлежит времени, то и сказано: в начале сотворил; потому что начало есть нечто, не состоящее из частей и не


Толкование Василия Великого
35
протяженное. Как начало пути еще не путь и начало дома еще не дом, так и начало времени еще не время, а даже и не самомалейшая часть времени. Если же какой-либо любитель споров скажет, что начало времени есть время, то пусть знает, что сим разделит начало на части, а части сии суть: начало, середина и конец. Но придумывать начало для начала весьма смешно. И кто делит начало надвое, тот из одного сделает два начала, лучше же сказать, много и бесконечное число начал: потому что каждую отделенную часть должен будет непрестанно рассекать на новые части. Итак, чтобы мы уразумели вместе, что мир сотворен хотением Божиим не во времени, сказано: в начале сотворил. В ознаменование сего древние толкователи, яснее выражая мысль, сказали: вкратце сотворил Бог, то есть вдруг и мгновенно.
Доселе, чтобы из многого сказать немногое, рассуждали мы о начале. Но из искусств одни называются творящими, другие состоящими то в действовании, то в умозрении. Концом искусств, состоящих в умозрении, служит самое действование ума; а концом искусств, состоящих в действовании, — самое движение тела, по прекращении которого ничего уже нет и не осталось для зрителей: так пляска или игра на свирели не дают ничего в произведении, но действие сие ограничивается только само собою. А в искусствах творящих, и по прекращении действия дело на виду; таковы искусства: домостроительства, плотничества, кузнечества, ткачества и сим подобные. Хотя художника и нет налицо, однако же искусства сии сами собою достаточно показывают художнический ум, и ты


36
Книга о Сотворении Мира
можешь удивляться домостроителю, кузнецу, ткачу, смотря на его произведение.
Посему и премудрый Моисей, желая показать, что мир есть художественное произведение, подлежащее созерцанию всякого, так что через него познается премудрость его Творца, не другое какое слово употребил о мире, но сказал: в начале сотворил. Не сделал, не произвел, но сотворил. И поскольку многие из представлявших, что мир от вечности существует с Богом, соглашались не на то, что он сотворен Богом, но что сам собою осуществился, будучи как бы оттенком Божия могущества; и потому хотя признавали Бога причиною мира, но причиною непроизвольною, как тело бывает причиною тени, и сияющее — сияния, то Пророк, поправляя сию ложную мысль, употребил слова с особенною точностью, сказав: в начале сотворил Бог. Бог был для мира не сим одним — не причиною только бытия, но сотворил как благой — полезное, как премудрый — прекраснейшее, как могущественный — величайшее. Пророк показал тебе в Боге едва не художника, который, приступив к сущности вселенной, приноравливает ее части одну к другой и производит само себе соответственное, согласное и гармоническое целое.
В начале сотворил Бог небо и землю. Двумя крайностями обозначил сущность вселенной, приписав небу старейшинство в бытии, а о земле сказав, что она занимает второе место по сущности. Без сомнения, если есть что- нибудь среднее между небом и землею, то оно сотворено вместе с сими пределами. Почему, хотя не сказано о стихиях: огне, воде и воздухе, но ты собственным своим разумением постигни, во-первых, что все находится во всем.


Толкование Василия Великого
37
И в земле найдешь и воду, и воздух, и огонь. Огонь выскакивает из камней; и из железа, которое само ведет начало от земли, при ударениях обыкновенно блещет неистощимый огонь. И достойно удивления, каким образом существующий в телах огонь скрывается в них безвредно, но, будучи вызван наружу, делается истребительным для тел, хранивших его в себе прежде. А что в земле есть и водное естество, доказывают копатели колодцев. И о находящемся в нем воздушном естестве свидетельствуют пары, какие выходят из земли влажной и согретой солнцем. Во-вторых, если по природе своей небо занимает верхнее место, а земля составляет самый низ, почему легкое стремится к небу, а тяжелое обыкновенно клонится к земле, верх же и низ противоположны между собою; то упомянувший о небе и земле, которые по самой природе наиболее удалены друг от друга, конечно, обозначил тем совместительно и все, что наполняет средину между ними. А потому и не ищи повествования о каждой стихии, но в сказанном подразумевай и умолченное.
В начале сотворил Бог небо и землю. Исследование о сущности каждого существа, или подпадающего нашему умозрению, или подлежащего нашим чувствам, введет в толкование самые длинные и многосложные рассуждения, и при рассмотрении этой задачи нужно будет потратить более слов, нежели сколько можно сказать о каждом из прочих вопросов. Сверх того, нимало не послужит к назиданию Церкви — останавливаться на таком предмете.
Но касательно сущности неба довольно для нас сказанного у Исаии, который в простых словах дал нам достаточное понятие о природе его, сказав: небеса исчезнут,


38
Книга о Сотворении Мира
как дым (Ис 51, 6), то есть для сотворения неба осуществивший естество тонкое, не твердое, не грубое. И об очертании неба достаточно для нас сказано у того же Пророка в славословии Богу: Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья
(Ис 40, 22).
То же самое правило предпишем себе и касательно земли: не любопытствовать об ее сущности, что она такое, не тратить времени на умствования, исследывая самое подлежащее, не доискиваться какого-то естества, которое лишено качеств, и само в себе взятое бескачественно, но твердо помнить, что все свойства, усматриваемые в земле, будучи восполнением сущности, входят в понятие бытия. Покусившись отвлечь разумом от земли каждое из находящихся в ней качеств, придешь ни к чему. Ибо если отнимешь черноту, холодность, тяжесть, густоту, качества земли, действующие на вкус, или и другие, какие в ней усматриваются, то подлежащим останется ничто.
Посему советую тебе, оставив все это, не доискиваться и того, на чем земля основана. Ибо при таком изыскании мысль придет в кружение от того, что рассудок не найдет никакого несомненного предела. Если скажешь, что воздух подложен под широту земли, то придешь в затруднение, каким образом естество мягкое, заключающее в себе много пустоты, противоборствует такой тяжести, будучи ею сдавлено, а не расплывается во все стороны, убегая из-под гнета и непрестанно переливаясь на верх гнетущего. Опять, если предположишь себе, что вода под землею, то и в таком случае должен будешь спросить, отчего тяжелое и густое не погружается в воду, но слабейшим естеством поддержива¬


Толкование Василия Великого
39
ется естество, столько превосходящее его тяжестью? Сверх того надобно будет найти опору и самой воде, и опять с недоумением спрашивать: на чем твердом или упорном лежит нижний ее слой? Если же предположишь, что другое тело, которое тяжелее земли, препятствует ей идти книзу, то должен будешь рассудить, что и для него нужно какое- нибудь поддерживающее тело, не дозволяющее ему падать вниз. Если же и для него можешь придумать какой-нибудь подкладень, то разум наш опять потребует подпоры и для сего подкладня. А таким образом пойдем в бесконечность, для находимых непрестанно оснований придумывая опять новые. И чем далее станем простираться разумом, тем большую принуждены будем вводить поддерживающую силу, которая бы могла противиться в совокупности всему на ней лежащему.
Потому положи пределы своей мысли, чтобы за любопытство, старающееся изведать непостижимое, и тебя не коснулось слово Иова, чтобы и к тебе не мог относиться его вопрос: на чем утверждены основания ее (Иов 38, 6)? Но если слышишь иногда в псалмах: Я утвержу столпы ее (Пс 74, 4), то разумей, что столпами названа сила, поддерживающая землю. Ибо слова: Он основал ее на морях (Пс 23, 2) что означают, как не то, что водное естество повсюду разлито вокруг земли? Как же вода, будучи текучею, и по скату обыкновенно падающая вниз, остается висящею и никуда не стекающею? А ты не рассуждаешь, что то же или еще большее затруднение представляет разуму земля, сама на себе повешенная, между тем как она по естеству тяжелее. Но согласимся ли, что земля висит сама на себе, или скажем, что она держится на воде, — в обоих


40
Книга о Сотворении Мира
случаях необходимо не отступать от благочестивого разумения и признавать, что все в совокупности содержится силою Творца. А потому и себе самим, и спрашивающим нас: на чем опирается этот огромный и неудержимый груз земли? — надобно отвечать: в руке Его все глубины земли (Пс 94, 4). Эта мысль и для нас самая безопасная и для слушающих полезная.
Некоторые естествоиспытатели остроумно доказывают, что земля пребывает неподвижною уже и по следующим причинам: поскольку она заняла среднее место в мире и во все стороны имеет равное расстояние от краев, то, по недостатку причины уклониться куда-нибудь преимущественно, необходимо остается в своем положении, и окружающее ее отовсюду равенство делает совершенно невозможным движение ее к чему-нибудь. Среднее же место досталось земле не по жребию и не по случаю, но таково естественное и необходимое положение земли. Ибо, рассуждают они, как небесное тело удержало за собою крайнее место вверху, так все тяжести, какие предположим падающими сверху, должны отовсюду устремиться к средине. А куда стремятся части, туда, очевидно, соберется и целое. Если же камни, деревья и все земляные частицы стремятся книзу, то это самое положение будет свойственно и прилично целой земле. А если что легкое устремится прочь от средины, то, очевидно, движение его будет кверху. Посему стремление книзу есть стремление, свойственное веществам тяжелым; словом же низ означается середина. Итак, не дивись, что земля никуда не падает, занимая естественное для нее место — середину. Ибо, по всей необходимости, ей должно пребывать на своем месте, или,


Толкование Василия Великого
41
приняв противоестественное движение, сойти со свойственного ей основания.
Но если в сказанном доселе кажется тебе что-нибудь правдоподобным, то обратись с удивлением к Божией премудрости, которая так сие устроила. Ибо изумление пред великими предметами не уменьшается, когда открыт способ, каким произошло что-нибудь необычайное. А если и не открыт, то простота веры да будет крепче доказательств от ума.
То же самое можем сказать и о небе, то есть что мирские мудрецы предложили многословные рассуждения об естестве неба. Одни говорили, что оно сложено из четырех стихий, как осязаемое, видимое и содержащее в себе — землю, потому что упорно; огонь, потому что видимо; прочие же стихии, потому что есть смесь. А другие, отринув сие мнение как неправдоподобное, в состав неба ввели какое-то пятое телесное естество, выдумав его самовольно и сами от себя1. У них есть какое-то эфирное тело, которое, как говорят они, ни огонь, ни воздух, ни земля, ни вода, ни вообще какое-либо из простых веществ; потому что простым веществам свойственно движение прямолинейное, так как легкие стремятся вверх, и тяжелые — вниз; а это тело ни вверх, ни вниз не движется, но вращается кругообразно; движение же прямолинейное вообще весьма отлично от кругообразного вращения. Но в телах, у которых естественные движения различны, по необходимости, как рассуждают они, и сущности должны быть различны. Невозможно предположить нам и того, что небо сложено
1 Предыдущее мнение принадлежит Платону, а последнее Аристо¬
телю.


42
Книга о Сотворении Мира
из простых тел, или так называемых стихий, потому что сложенное из различных тел не может иметь равномерного и свободного движения, так как каждое простое тело, заключающееся в сложном, имеет по природе свое собственное стремление. По сей причине сложные тела, во-первых, с трудом удерживаются в непрерывном движении, потому что одно движение не может быть соразмерно и дружно со всеми противными движениями. Напротив того, движение, свойственное легкому телу, враждебно движению, которое свойственно самому тяжелому телу. Ибо когда движемся вверх, обременяют нас земляные части, а когда несемся вниз, терпят в нас насилие огненные части, вопреки их природе увлекаемые книзу. Стремление же стихий в противные стороны бывает причиною распадения. Принужденное и противуестественное, будучи удержано ненадолго, и то насильственно и с трудом, вскоре разлагается на составные свои части, потому что каждая из частей, вошедших в состав, возвращается в собственное свое место. По сей-то, говорят, необходимости выведенных умозаключений, должны были отвергнуть прежние мнения и составить свое предположение те, которые, для происхождения неба и звезд небесных, предположили пятое телесное естество. А иной, изобретательный на тонкости, восстав против сих умозаключений, расстроит и опровергнет их, введет же собственное свое мнение. И если мы предпримем теперь говорить о таких предположениях, то сами впадем в такое же пустословие, как и их изобретатели.
Но мы, предоставив им опровергать друг друга, сами же, не касаясь рассуждений о сущности и поверив Моисею,


Толкование Василия Великого
43
что сотворил Бог небо и землю, прославим наилучшего Художника, премудро и искусно сотворившего мир, и из красоты видимого уразумеем Превосходящего всех красотою; из величия сих чувственных и ограниченных тел сделаем наведение о Бесконечном, превышающем всякое величие, и по множеству Своей силы превосходящем всякое разумение. Хотя и не знаем природы сотворенного, но и то одно, что в совокупности подлежит нашим чувствам, столько удивительно, что самый деятельный ум оказывается недостаточным для того, чтобы изъяснить как следует самомалейшую часть мира и чтобы воздать должную похвалу Творцу, Которому слава, честь и держава во веки веков. Аминь.
Беседа 2
О 	том, что земля была невидима и неустроена (Быт1, 2)
На немногих словах остановившись утром, нашли мы в них такую сокровенную глубину мыслей, что приходим в совершенную безнадежность касательно последующих. Ибо если вход во Святая таков и преддверие храма так досточестно и величественно, таким преизбытком красоты осияет наши очи и умы, то каково же Святая Святых? И кто достоин смело взойти во святилище? Или кто простер взор на таинственное? И зрение сих тайн недоступно, и знамено- вание вмещаемого умом совершенно неизъяснимо.
Впрочем, поскольку у Праведного Судии назначены немаловажные награды и за одно намерение исполнить


44
Книга о Сотворении Мира
должное, то не поленимся заняться исследованием. Ибо хотя не постигнем достоинства предметов, однако же если, при помощи Духа, не уклонимся от намерения Писания, то и сами, конечно, не будем признаны ни к чему негодными и, при содействии благодати, сделаем нечто к назиданию Церкви Божией.
Сказано: земля же была невидима и неустроена. Почему, когда то и другое, и небо и земля, сотворены равночестно, небо доведено до совершенства, а земля еще несовершенна и не получила полного образования? Или вообще, что значит неустроенность земли? И по какой причине была она невидима?
Совершенное устройство земли означает обилие ее произведений, прозябание всякого рода растений, появление высоких дерев, и плодовитых и неплодовитых, добро- цветность и благовоние цветов, и все то, что в скором времени должно было, по Божию повелению, произникнув на земле, украсить породившую все сие. А как ничего этого еще не было, то Писание справедливо наименовало землю неустроенною.
Но то же самое можем сказать и о небе. И оно не имело еще полного образования, не получило свойственного ему украшения, потому что не освещалось луною и солнцем, не венчалось сонмами звезд. Всего этого еще не было; а потому не погрешишь против истины, если и небо назовешь неустроенным.
Невидимою же названа земля по двум причинам: или потому что не было еще зрителя земли — человека, или потому что она погружалась в глубине и от разливающейся на поверхности ее воды не могла быть видимою. Ибо


Толкование Василия Великого
45
воды не были еще совокуплены в свои собрания, которые совокупивший их Бог наименовал впоследствии морями. Да и что бывает невидимо? Как то, чего нельзя видеть плотскими глазами, какова наша мысль; так и то, что по природе видимо, но скрывается по причине заграждения наложенным на него телом, как железо в глубине. В сем значении, как думаю, и теперь названа невидимою земля, покрытая водою. Сверх того, поскольку не был еще сотворен свет, то не удивительно, что земля, по причине неосвещенного над ней воздуха лежащая во тьме, и в этом отношении названа в Писании невидимою.
Но подделывающиеся под истину, не приучившие ума своего следовать Писанию, а напротив того, по собственному усмотрению превращающие смысл написанного, говорят, что сими словами означается материя. Ибо материя, рассуждают они, по природе своей невидима и неустроена; потому что сама в себе взятая — бескачественна, не имеет никакого вида и очертания. И ее-то взяв, Художник, по Своей премудрости, образовал и привел в порядок, а таким образом осуществил из нее видимое.
Итак, если материя не сотворена, то, во-первых, она равночестна Богу как удостоенная тех же преимуществ. Но что может быть сего нечестивее? Бескачественное, не имеющее вида крайнее безобразие, не получившую никакого образования гнусность (употребляю собственные выражения сих учителей) удостоить одинакового предпочтения с премудрым, всемогущим и прекраснейшим Создателем и Творцом всяческих! Во-вторых, если материя так вместительна, что может принять в себя все ведомое Богу, то чрез это сущность материи уравнивают они


46
Книга о Сотворении Мира
некоторым образом с неисследимым Божиим могуществом, как скоро материя достаточна к тому, чтобы измерить собою весь разум Божий. А если материя мала для Божия действия, то и в таком случае учение их обратится в нелепую хулу; потому что недостаточностью материи заставят они Бога остаться в бездействии и не довершить дел Своих.
Но их ввела в заблуждение скудость естества человеческого. Поскольку у нас каждое искусство трудится над одним каким-нибудь веществом отдельно, например: кузнечное над железом, плотничное над деревами; поскольку в сих искусствах иное есть материя, иное форма, а иное — производимое по форме, и вещество берется извне, форма же прилаживается искусством, а произведением бывает нечто, сложенное из того и другого — из формы и из материи, то они рассуждают таким же образом и о Божием созидании, что форма дана миру премудростью Творца всяческих, а вещество имел Создатель извне, и произошел составной мир, который материю и сущность имеет от иного начала, а очертание и образ получил от Бога. Вследствие сего они отрицают, чтобы великий Бог был полновластен при устроении всего сущего, представляют же Его как бы участвовавшим в складчине и малую только долю вложившим от Себя в бытие существ. Так они, по низости своих умствований, не могут достигнуть взором высоты истины; потому что здесь искусства позднее веществ, будучи внесены в жизнь нашу по требованию необходимости. Прежде была шерсть; потом родилось ткацкое искусство, чтобы восполнить от себя недостаток природы. Было и дерево; строительное же искусство, взяв и обделывая сие


Толкование Василия Великого
47
вещество для каждой представлявшейся нужды, показало нам пользу дерев, доставляя мореходцам весло, земледельцам — веяльную лопату, воинам — древко для копья.
Но Бог, прежде нежели существовало что-нибудь из видимого ныне, положив в уме и подвигшись привести в бытие не сущее, вместе и помыслил, каким должен быть мир, и произвел материю соответственную форме мира. Для неба отделил Он естество, приличное небу, и в форму земли вложил сущность, свойственную земле и для нее потребную. Огню же, воде, воздуху и формы дал, какие хотел, и в сущность их привел, как требовало представление умом каждой из творимых вещей. И целый мир, состоящий из разнородных частей, связал Он каким-то неразрывным союзом любви в единое общение и в одну гармонию; так что части, по положению своему весьма удаленные одна от другой, кажутся соединенными посредством симпатии. Посему да прекратят свои баснословные построения те, которые, при немощи собственных умствований, измеряют могущество, непостижимое для разумения и вовсе неизреченное на человеческом языке!
Сотворил Бог небо и землю: не в половину каждое, но целое небо и целую землю, самую сущность, взятую вместе с формою, потому что Он не изобретатель только образов, но Зиждитель самого естества существ. Иначе пусть отвечают нам, каким образом встретились между собою и деятельная сила Божия, и страдательная природа вещества; встретились между собою и вещество, доставляющее материю без образа, и Бог, имеющий знание образов без вещества; встретились так, что недостающее у одного дается другим; дается Зиждителю то, над чем показать искусство,


48
Книга о Сотворении Мира
а веществу то, чтобы отложить свое безобразие и неимение формы? Но о сем довольно. Возвратимся к сказанному вначале.
Земля же была невидима и неустроена. Сказавший: в начале сотворил Бог небо и землю умолчал о многом: о воде, о воздухе, об огне и о видоизменениях, из них происшедших. Хотя все это, как служащее к восполнению мира, очевидно, существовало в целом, однако же история не коснулась сего, чтобы приучить ум наш к самодеятельности и дать ему случай по немногим данным делать заключения и о прочем. Посему, когда не сказано о воде, что сотворил ее Бог, но сказано, что земля была невидима, рассуди сам в себе: какою же завесою она была покрыта и не являлась зрению? Огонь не мог ее закрывать, потому что огонь светоносен, и к чему присоединяется, тому сообщает скорее видимость, нежели темноту. Также и не воздух был тогда покровом земли, потому что естество воздуха тонко и прозрачно, принимает в себя все образы видимых вещей и передает их взорам видящих. Итак, остается нам представить, что вода возвышалась на земной поверхности, пока еще влажная сущность не была отделена в особое место. А потому земля была не только невидима, но и неустроена, потому что излишество влаги даже и ныне бывает препятствием плодородию земли. Итак, одна причина и невидимости и неустроенности, если только под устройством земли разуметь свойственное ей и естественное украшение — жатвы, волнующиеся в долинах, зеленеющие и испещренные различными цветами луга, цветущие холмы и осененные лесами вершины гор. Всего этого еще не было. Земля по силе, вложенной в нее Создателем, хотя готова


Толкование Василия Великого
49
была породить все сие, однако же ожидала приличного времени, чтобы, по Божию повелению, произвести на свет свои порождения.
Но сказано: и тьма над бездною. Опять новый предлог к баснословию, новые основания к нечестивым построениям для тех, которые извращают слова по собственным догадкам! Ибо не объясняют по-обыкновенному, что тьма есть какой-нибудь неосвещенный воздух или место, затененное от преграждения света телом, или вообще место, лишенное света по какой ни есть причине; но толкуют, что тьма есть злая сила, лучше же сказать, самое зло, само от себя имеющее начало, противоположное и противодействующее Божией благости. Если Бог есть свет (1 Ин 1, 5), то сила, Ему противоборствующая, говорят они в сообразность сей мысли, очевидно, будет тьма, — тьма, не от другого кого имеющая бытие, но самобытное зло, — тьма, нечто враждебное душам, нечто производящее смерть, противление добродетели. И в самых словах Пророка, по ложному их разумению, показывается, что тьма сия существовала, а не Богом сотворена. И на этом предположении каких ни построено лукавых и безбожных учений! Какие лютые волки (Деян 20, 29), расточающие Божие стадо, устремлялись на души, ведя начала от сего краткого слова1! Не отсюда ли Маркионы? не отсюда ли Валентины? не отсюда ли мерзкая ересь манихеев, которую если назовет кто гнилостью в церквах, не погрешит в приличии наименования?
1 То есть слова тьма.


50
Книга о Сотворении Мира
Для чего, человек, бежишь вдаль от истины, сам для себя вымышляя случаи к погибели? Просто и для всякого удобопонятно слово; сказано: земля была невидима. Какая же тому причина? Та, что земля имела над собою распростертую бездну. Что же за понятие: бездна? Это — множество воды, в котором невозможно достать нижнего предела. Но знаем, что многие тела часто бывают видны сквозь тонкую и прозрачную воду. Почему же ни одна часть земли не показывалась в водах? Потому что разлитый над водою воздух был еще не светел, но темен. Ибо луч солнечный, проходящий чрез воды, показывает часто в глубине мелкие камни. Но в глубокую ночь никто никаким образом не увидит находящегося под водою. Посему словам: земля была невидима — пояснением служит присовокупленное, что лежала на ней бездна, и бездна была темная.
Итак, бездна — не множество сопротивляющихся сил, как представляли себе некоторые, и тьма — не первоначальная какая-нибудь и лукавая сила, противопоставляемая добру. Ибо две силы, по противоположности одна другой уравнивающиеся, непременно будут одна для другой разрушительны и, состоя между собою в непрекра- щаемой брани, непрестанно будут иметь и доставлять друг другу случаи к вражде. И если одна из противоположных сил превосходит другую могуществом, то делается совершенно истребительною для преодолеваемой силы. Посему если говорят, что сопротивление зла добру равносильно, то вводят непрекращающуюся брань и непрестанное разрушение, поскольку каждое отчасти одолевает и одолевается. А если добро превосходит силою, то по какой при¬


Толкование Василия Великого
51
чине природа зла не истреблена совершенно? А если, чего и выговорить невозможно... дивлюсь, как не бегут они сами от себя, будучи увлекаемы в такие злочести- вые хулы!
Но неблагочестиво сказать и то, будто бы зло имеет начало от Бога; потому что противное от противного не происходит. Жизнь не рождает смерти, тьма не начало свету, болезнь не содеятельница здравия. Напротив того, хотя при перемене состояний бывают переходы из противоположного в противоположное, однако же в рождениях каждая рождающаяся вещь происходит не от противоположного, но от однородного. Итак, спрашивают: если зло и не есть нечто несотворенное и не Богом сотворено, то откуда же имеет свою природу? А что зло существует, сего не будет отрицать никто из причастных жизни.
Что же скажем на сие? То, что зло не живая и одушевленная сущность, но состояние души, противоположное добродетели и происходящее в беспечных чрез отпадение от добра. Посему не доискивайся зла вовне, не представляй себе, что есть какая-то первородная злая природа, но каждый да признает себя самого виновником собственного злонравия.
Все, что ни бывает, всегда приключается с нами частью по природе, например: старость и немощи; частью по случаю, например: неожиданные встречи чего-нибудь нередко скорбного или радостного, происходящие от посторонних причин, как то: роющему колодезь обретение сокровища, или идущему на рынок встреча бешеной собаки; частью же от нас зависит, например: взять верх над желаниями или не полагать меры удовольствиям, удержаться


52
Книга о Сотворении Мира
от гнева или наложить руки на раздражившего, сказать правду или солгать, иметь нрав кроткий и умеренный или гордый и заносчивый.
Посему не ищи вовне начала тому, над чем сам ты господин, но знай, что зло, в собственном смысле взятое, получило начало в произвольных падениях. И если бы оно было не произвольно и не от нас зависело, то как законы не угрожали бы таким страхом обидчикам, так и наказания, налагаемые на преступников в судах по мере вины, были бы тогда неизбежны. Сие пусть будет сказано о зле, в собственном смысле взятом. А болезнь, бедность, бесславие, смерть и другие человеческие скорби не должно и включать в число зол; потому что противоположное им не причисляется нами к величайшим благам, и скорби сии частью бывают по природе, а частью оказываются для многих послужившими в пользу.
Итак, в настоящем случае, заставив умолкнуть всякое переносное и гадательное толкование, изложим понятие тьмы просто, без тонкостей, следуя намерению Писания. Разум спрашивает: сотворена ли тьма вместе с миром и первоначальнее ли она света, а поэтому точно ли худшее старше? — Ответствуем, что и сия тьма не что-либо самостоятельное, но видоизменение в воздухе, произведенное лишением света. Какого же света лишенным вдруг нашлось место в мире, так что поверх воды стала тьма?
Полагаем, что если было что-нибудь до составления сего чувственного и тленного мира, то оно, очевидно, находилось во свете. Ибо ангельские чины, все небесные воинства вообще, какие только есть, именуемые и неименуемые умные природы и служебные духи, жили не во тьме, но во


Толкование Василия Великого
53
свете и во всяком духовном веселии имели приличное для себя помещение. И против сего никто не будет спорить, тем паче тот, кто в числе обетованных благ ожидает сверхнебесного света, о котором говорит Соломон: свет праведных весело горит (Притч 13, 9), и Апостол: благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете (Кол 1,12). Ибо если осужденные посылаются во тьму кромешную, то совершившие дела, достойные благоволения, очевидно, имеют упокоение в сверхмирном свете.
Посему, когда по Божию повелению, вдруг распростерто было небо вокруг того, что заключилось внутри собственной его поверхности, и стало оно непрерывным телом, достаточным к тому, чтобы отделить внутреннее от внешнего, тогда по необходимости само небо сделало неосвещенным объемлемое им место, пресекши лучи, идущие извне. Ибо для тени нужно быть в одно время свету, телу и неосвещенному месту. Таким образом, тьма в мире произошла от тени небесного тела. Сказанное же мною поймешь из очевидного примера, если в ясный полдень поставишь над собою палатку из плотной и непроницаемой ткани и сам себя заключишь в составившуюся мгновенно тьму. Такою же предположи и оную тьму, то есть не чем-нибудь предварительно осуществленным, но следствием других вещей. О сей, конечно, тьме говорится, что она возвышалась над бездною, потому что с поверхностями тел обыкновенно соприкосновенны крайние пределы воздуха; но тогда над всеми телами разлита была вода: почему по необходимости сказано, что тьма вверху бездны.


54
Книга о Сотворении Мира
И Дух Божий, говорит Моисей, носился над водою. Или дух сей означает разлияние воздуха, и ты разумей, что Писатель перечисляет части мира, то есть что Бог сотворил небо, землю, воду, воздух, и притом воздух уже разлитый и текучий. Или, что ближе к истине и одобрено прежде нас, духом Божиим назван Дух Святой, потому что Он, как замечено, преимущественно и исключительно достоин такого упоминания в Писании, и никакой другой дух не именуется Божиим, кроме Святого, восполняющего Собою Божественную и Блаженную Троицу. И ты, допустив такое разумение, извлечешь из него большую пользу.
Как же Он носился над водою? Скажу тебе не свое мнение, но мнение одного Сириянина, который был столько же далек от мирской мудрости, сколько близок к ведению истинного. Итак, он говорил, что сирийский язык выразительнее и, по сродству с еврейским, несколько ближе подходит к смыслу Писания. Разумение же сего речения таково: слово носился, как говорит он, в переводе употреблено вместо слова согревал и оживотворял водное естество, по подобию птицы, насиживающей яйца и сообщающей нагреваемому какую-то живительную силу. Подобная сей мысль, говорят, означается сим словом и в настоящем месте. Дух носился, то есть приуготовлял водное естество к рождению живых тварей. Таким образом, из сего достаточно объясняется предлагаемый иными вопрос: без действия ли оставался Дух Святой в деле творения?
И сказал Бог: да будет свет (Быт 1, 3). Первое Божие слово создало природу света, разогнало тьму, рассеяло


Толкование Василия Великого
55
уныние, обвеселило мир, всему дало вдруг привлекательный и приятный вид. Явилось небо, покрытое дотоле тьмою, открылась красота его в такой мере, в какой еще и ныне свидетельствуют о ней взоры. Озарился воздух, лучше же сказать, в целом объеме растворил все количество света, повсюду, до самых своих пределов, распространяя быструю передачу лучей; ибо вверх простирался он до самого эфира и неба, а в широту все части мира — северные и южные, восточные и западные — освещал в быстрое мгновение времени. Такова природа воздуха; она тонка и прозрачна, и потому проходящий чрез него свет не имеет нужды ни в каком временном протяжении. Как не во времени переносит он зрение наше к видимым предметам, так и приливы света во все свои пределы приемлет мгновенно, в сравнении с чем нельзя и мысленно представить кратчайшего мига времени. И эфир стал приятнее при свете; воды сделались светлее, не только принимая в себя лучи, но и испуская их от себя чрез отражение света, потому что вода во все стороны отбрасывала отблески. Божиим словом все изменено в приятнейший и честнейший вид. Как пускающие в глубину масло производят на том месте блеск, так и Творец всяческих, изрекши слово Свое, мгновенно вложил в мир благодать света. Да будет свет. И повеление стало делом; произошло естество, приятнее которого к наслаждению невозможно ничего и представить человеческим разумом.
Когда же приписываем Богу глас, речь и повеление, тогда под Божиим словом не разумеем звука, издаваемого словесными органами, и воздуха, приводимого в сотрясение посред¬


56
Книга о Сотворении Мира
ством языка, но, для большей ясности учащимся, хотим в виде повеления изобразить самое мановение в воле.
И увидел Бог свет, что он хорош (Быт 1, 4). Можем ли мы сказать что-нибудь достаточное в похвалу света, когда он предварительно имеет о себе свидетельство Сотворившего: что он хорош? И в наших делах разум предоставляет судить глазам, когда не может ничего сказать с такою же силою, с какою предварительно свидетельствует чувство. Но если красота тела состоит во взаимной соразмерности частей и в наружной доброцветно- сти, то как понятие красоты удерживает место в свете, который по природе прост и однороден? Не потому ли, что свету приписывается соразмерность не в отношении к собственным его частям, но в отношении к неболезненному и приятному действию на зрение? Так и золото прекрасно, хотя имеет привлекательность для взора и приятность не по соразмерности частей, но по одной доброцвет- ности. И вечерняя звезда прекраснее всех звезд не потому, что соразмерны части, из которых она состоит, но потому, что лучи ее падают на глаза, не производя никакого болезненного ощущения и с приятностью. Сверх того Бог произносит теперь суд о красоте, без сомнения не имея в виду приятности для зрения, но предусматривая пользу света впоследствии, потому что глаза не судили еще о красоте света.
И отделил Бог свет от тьмы, то есть Бог соделал природу их несоединимою и совершенно противоположною, потому что удалил их друг от друга и отделил великою средою.


Толкование Василия Великого
57
И назвал Бог свет днем, а тьму ночью (Быт 1, 5). Ныне, по сотворении уже солнца, день есть освещение воздуха солнцем, которое сияет в полушарии, лежащем над землею, а ночь — покрытие земли тенью, когда скрывается солнце. Но тогда, не по солнечному движению, но потому что первобытный оный свет, в определенной Богом мере, то разливался, то опять сжимался, происходил день и следовала ночь.
И был вечер, и было утро: день един. Вечер есть общий предел дня и ночи; подобным образом и утро есть смежность ночи с днем. Посему, чтобы старейшинство бытия приписать дню, Моисей сперва наименовал конец дня, а потом конец ночи, так как ночь следует за днем. Ибо состояние в мире, предшествовавшее сотворению света, было не ночь, но тьма; а что стало отлично от дня, то названо ночью; сему и наименование дано после дня.
Итак, был вечер, и было утро. Пророк разумеет продолжение дня и ночи, но не наименовал дня и ночи, а дал наименование только превосходнейшему. Тот же обычай найдешь и во всем Писании: при измерении времени счисляются дни, а не вместе и ночи со днями. Дней лет наших, говорит Псалмопевец (Пс 86, 10). И Иаков также говорит: дней странствования моего сто тридцать лет; малы и несчастны дни жизни моей (Быт 47, 9). И еще сказано: все дни жизни моей (Пс 22, 6). Таким образом, переданное ныне в виде истории служит законом и для последующего.
И был вечер, и было утро, день един. Почему назван не первым, но единым? Хотя намеревающемуся говорить о втором, и о третьем, и четвертом днях было бы прилич¬


58
Книга о Сотворении Мира
нее наименовать первым тот день, с которого начинаются последующие, однако же он назвал единым. Или определяет сим меру дня и ночи и совокупляет в одно суточное время, потому что двадцать четыре часа наполняют продолжение одного дня, если под днем подразумевать и ночь. Почему, хотя при поворотах солнца случается, что день и ночь друг друга превосходят, однако же продолжение дня и ночи всегда ограничивается одним определенным временем. И Моисей как бы так сказал: мера двадцати четырех часов есть продолжение одного дня, или возвращение неба от одного знака к тому же опять знаку совершается в один день. Почему всякий раз как от солнечного обращения наступают в мире вечер и утро, период сей совершается не в большое время, но в продолжение одного дня. Или главное сему основание скрывается в таинственном знаменовании, именно, что Бог, устроив природу времени, мерою и знамениями оного положил продолжения дней и, измеряя время седмицею, повелевает, чтобы седмица, исчисляющая движение времени, всегда круговращалась сама на себя, а также и седмицу наполнял один день, семикратно сам на себя возвращающийся. А образ круга таков, что сам он с себя начинается и сам в себе оканчивается. Конечно же, и век имеет то отличительное свойство, что сам на себя возвращается и нигде не оканчивается. Потому Моисей главу времени назвал не первым, но единым днем, чтобы день сей по самому наименованию имел сродство с веком. И он, как обнаруживающий в себе признак одинокости и несообщимости с чем- либо другим, в собственном смысле и прилично наимено¬


Толкование Василия Великого
59
ван единым. Хотя Писание представляет нам многие веки, часто говоря: век века и веки веков, однако в нем не перечисляются ни первый, ни второй, ни третий век, чтобы из этого были нам видны более различия состояний и разнообразных вещей, нежели ограничения, окончания и преемство веков. Ибо сказано: велик день Господень и светел (Иоил 2,11). И еще: для чего вам этот день Господень? он тьма, а не свет (Ам 5, 18), — тьма же, очевидно, для достойных тьмы. Ибо по нашему учению известен и тот невечерний, не имеющий преемства и нескончаемый день, который у Псалмопевца наименован осъмым (Пс 6, 1), потому что он находится вне сего седмичного времени. Посему назовешь ли его днем или веком, выразишь одно и то же понятие; скажешь ли, что это день или что это состояние, всегда он один, а не многие; наименуешь ли веком, он будет единственный, а не многократный. Посему и Моисей, чтобы вознести мысль к будущей жизни, наименовал единым сей образ века, сей начаток дней, сей современный свету, святый Господень день, прославленный воскресением Господа. Потому и говорит: был вечер, и было утро, день един.
Но рассуждения об одном вечере, застигнутые настоящим вечером, здесь полагают конец нашему слову. Отец истинного света, украсивший светом небесным, просветливший ночь блеском огня, предуготовавший упокоение будущего века в духовном и непрекращающемся свете, да просветит сердца ваши в познании истины и да соблюдет жизнь вашу непреткновенною, даровав вам как днем, будем вести себя благочинно (Рим 13, 13), чтобы восси¬


60
Книга о Сотворении Мира
ять подобно солнцу во светлости святых, в мое похвале- ние, в день Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.
Беседа 3 О тверди
Дела первого дня, лучше же сказать (не будем отнимать у него естественного преимущества, какое получил он от Создателя, будучи произведен особенно и не включен в один разряд с другими днями), дела единого дня, именно то, что произведено в оный, изобразило слово вчера и, преподав толкование слушателям, составило для душ как утреннее питание, так и вечернее веселие; а теперь переходим к чудесам второго дня. Говорю же так, приписывая это не силе толкователя, но изяществу Писания, потому что оно естественным образом нравится, привлекательно и вожделенно для всякого сердца, предпочитающего истинное правдоподобному. Так и Псалмопевец, весьма выразительно изображая усладительность истины, говорит: как сладки гортани моей слова Твои: лучше меда устам моим (Пс 118,103). Почему, увеселив вчера души ваши, по мере возможности, собеседованием о словесах Божиих, опять собрались мы ныне — на другой день, чтобы обозреть чудеса дел второго дня.
Но не сокрыто от меня и то, что среди нас стоят многие ремесленники, которые, занимаясь художествами рукодельными, с трудом добывают себе пропитание дневною


Толкование Василия Великого
61
работою; и они-то обсекают у меня слово, чтобы не надолго отвлекаться от работы. Что же скажу им? То, что часть времени, данная взаимно Богу, не пропадает, но вознаграждается Им с великим прибытком. Ибо все те обстоятельства, которые способствуют к делу, благоустроит Господь предпочитающим духовное, подав в делах их и крепость тела, и усердие души, и удобство к сбыту работ, и благоуспешность в целой жизни. Но хотя бы в настоящей жизни плоды трудов наших и не соответствовали надеждам, по крайней мере, для последующего века доброе сокровище — учение Духа. Посему отложи из сердца всякое житейское попечение и весь соберись теперь сам в себя. Ибо мало пользы, если телом ты здесь, а сердце твое занято земным сокровищем.
И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды (Быт 1, 6). И вчера уже слышали мы слова Божии: да будет свет, и ныне слышим: да будет твердь. Но в настоящем случае они, по-видимому, заключают в себе нечто большее; потому что слово не ограничилось простым повелением, но определило и причину, по которой требуется устроение тверди. Сказано: да отделяет она воду от воды.
Остановившись на первом, спрашиваем: как говорит Бог? Так же ли, как и мы, то есть сперва в мысли рождается образ предметов, потом, по представлении их, избрав значения, свойственные и соответственные каждому предмету, Он излагает, а потом, передав мыслимое на производство словесных органов, таким уже образом, чрез сотрясение воздуха, нужное к членораздельному движению голоса, делает ясною тайную Свою мысль? И не похо¬


62
Книга о Сотворении Мира
дит ли на басню утверждать, что Богу нужно столько околичностей для обнаружения Своей мысли? Или благочестивее будет сказать, что Божие хотение и первое устремление мысленного движения есть уже Божие слово? Писание же изображает Бога многословно, дабы показать, что Он не только восхотел бытия твари, но и привел ее в бытие чрез некоего Содейственника. Как сказало оно в начале, так могло бы выразиться и обо всем; сказав: в начале сотворил Бог небо и землю, потом могло бы сказать: сотворил свет, а потом: сотворил твердь. Но теперь, представляя Бога повелевающим и разглагольствующим, самым умолчанием указывает на того, кому Бог повелевает и с кем разглагольствует, нимало не скупясь в сообщении нам ведения, но распаляя в нас желание тем, что набрасывает некоторые следы и указания Неизреченного. Ибо приобретенное с трудом и с радостью приемлется, и тщательно соблюдается. А где приобретете удобно, там и обладание не важно. Посему Писание как бы окольною дорогою и постепенно приближает нас к мысли об Единородном.
Но для естества бестелесного и в этом случае не было нужды в слове, произносимом посредством голоса, потому что Содействующему самые мысли могли быть переданы. Ибо какая нужда в слове тем, которые могут друг другу сообщать изволения свои мысленно? Голос для слуха, и слух по причине голоса. А где нет ни воздуха, ни языка, ни уха, ни извитого прохода, который бы переносил звуки к сочувствию в голове, там не нужны речения, но передаются самые, как сказал бы иной, сердечные помышления воли. Посему, как замечено, для того чтобы


Толкование Василия Великого
63
возбудить ум наш к исследованиям о Лице, к Которому изречены слова, премудро и искусно употреблен этот образ разглагольствования.
Во-вторых, должно исследовать, иное ли что отличное от неба, сотворенного в начале, эта твердь, которая и сама называется небом, и точно ли два неба?
Любомудрствовавшие о небе согласились бы лучше лишиться языка, нежели признать сие истинным. Ибо они предполагают, что небо одно, и что нет естества, из которого могло бы произойти второе, третье, и так далее, небо; потому что вся сущность небесного тела, как они думают, издержана на составление одного неба. И круговращаю- щееся тело, говорят они, одно и притом ограничено: если же оно употреблено на первое небо, то ничего не остается к происхождению второго и третьего неба. Так представляют себе те, которые, кроме Создателя, вводят несотворен- ное вещество и, сложив первую басню, увлекаются к последующей лжи.
Но мы просим эллинских мудрецов не смеяться над нами, пока они не кончат между собою своих споров. Ибо есть между ними и такие, которые говорят, что небес и миров бесчисленное множество. Но когда изобличат они невероятность последнего мнения, употребив самые сильные доводы, и с геометрическою неизбежностью докажут, что по природе невозможно быть другому небу, кроме одного; тогда особенно посмеемся над их чертежною мудростью и ученым пустословием; если только они, видя, что от одинаковой причины происходят и один пузырь и многие пузыри, при всем том сомневаются касательно многих небес, достаточно ли зиждительной силы к проведению их


64
Книга о Сотворении Мира
в бытие. Ибо думаем, что крепость и величие небес немного превосходят эту влагу, в виде пустого шара надувшуюся в родниках, если обращено будет внимание на превосходство Божия могущества. Так смешно их понятие о невозможном! А мы столь далеки от мысли не верить второму небу, что взыскуем и третьего неба, видеть которое удостоен был блаженный Павел (2 Кор. 12, 2). Псалом же, наименовывая небеса небес (Пс. 148, 4), подал мне мысль и о большем числе небес.
И это нимало не страннее тех семи кругов, по которым, как все почти согласно признают, вращаются семь звезд и которые, как говорят, приноровлены друг к другу наподобие кадей, одна в другую вложенных, и, двигаясь противоположно вселенной, по причине рассекаемого ими эфира, издают какой-то благозвучный и гармонический голос, который превосходит всякую приятность сладкопе- ния. Потом, когда у говорящих это требуют чувственного удостоверения, что отвечают они? То, что мы по первоначальной привычке к сему звуку и, прислушавшись к нему с первого мгновения бытия, от долговременного упражнения в слушании потеряли ощущение, подобно людям, у которых уши постоянно бывают поражаемы стуком в кузницах. Обличать ухищренность и гнилость таких рассуждений, когда это ясно показывает каждому собственный его слух, не дело человека, который умеет беречь время и предполагает слушателей людьми разумными.
Но внешние учения оставляя внешним, возвратимся к учению церковному. Некоторыми прежде нас сказано, что это не творение второго неба, но полнейшее повествование


Толкование Василия Великого
65
о первом небе; потому что там описывается вообще творение неба и земли, а здесь Писание передает нам, как происходили и небо и земля окончательным образом. Но мы говорим, что поскольку передано нам и другое имя и особенное назначение второго неба, то оно отлично от сотворенного в начале, имеет естество более плотное и служит во вселенной для особенного употребления.
И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды... И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью (Быт 1, 6—7).
Прежде, нежели коснемся смысла написанного, попытаемся решить возражение, как делают другие. Ибо спрашивают у нас: если тело тверди шарообразно, как показывает зрение, а вода текуча и скатывается с возвышенностей, то как было возможно утвердиться воде на кривой окружности тверди? Что будет отвечать на сие? — То особенно, что если видим какую вещь с внутренней вогнутости кругообразною, нет еще необходимости заключать, что и внешняя ее поверхность сделана шаровидно, вся выточена на станке и гладко выведена. Иногда видим каменные потолки в банях и постройку пещеровидных зданий, которые, если смотреть изнутри, выведены полукружием, а сверху строения имеют часто ровную поверхность. Посему ради таких причин не должны и сами они затрудняться в деле, и нас затруднять, как будто не можем удержать воды вверху.
Теперь следует сказать, какое естество имеет твердь, и для чего повелено ей занимать средину между водою.


66
Книга о Сотворении Мира
Наименование тверди в Писании обыкновенно дается тому, что имеет превосходную крепость; например, когда говорится: Господь — твердыня моя и прибежище мое (Пс 17, 3); и: Я утвержу столпы ее (Пс 74, 4); и: хвалите Его на тверди силы Его (Пс 150, 1). А писатели внешние называют твердым тело как бы плотное и наполненное, в отличие от тела геометрического. Геометрическое же тело есть то, которое состоит в одних измерениях, то есть в широте, глубине и высоте; между тем как твердое тело сверх измерений имеет и упорство. Но в Писании обыкновенно, что имеет силу и неуступчиво, то называется твердью; так, часто употребляется сие слово и о сгустившемся воздухе, например, когда говорится: утверждающий гром (Ам 4, 13). Ибо твердость и упорство духа, заключенного в полостях облаков и усильным исторжением производящего громовой треск, Писание наименовало утверждением грома.
Посему думаем, что и теперь употреблено сие слово о каком-нибудь твердом естестве, достаточном к удержанию воды, которая удобно скатывается и разливается. Но на том основании, что, по общепринятому мнению, твердь представляется происшедшею из воды, не следует еще почитать ее подобною или отвердевшей воде, или такому веществу, которое получает начало чрез процеживание влаги, как, например, камень кристалл, который, как сказывают, превращается из воды вследствие чрезвычайного ее отвердения, или слюда, образующаяся между металлами; а это такой прозрачный камень, имеющий преимущественно ему свойственный и самый ясный блеск, что если найден


Толкование Василия Великого
67
в чистом своем виде, не источен какою-нибудь гнилостью и не наполнен внутри трещинами, то прозрачностью подобен почти воздуху. Посему мы не уподобляем тверди ничему такому. Ибо, конечно, детскому и простому разуму свойственно иметь такие понятия о небесном. А также, хотя и все находится во всем: огонь в земле, воздух в воде, и прочие стихии одна в другой, так что из стихий, подпадающих чувствам, ни одна не бывает в чистом состоянии и не в сообщении с чем-нибудь или средним, или противоположным; однако же не осмеливаемся поэтому утверждать, что твердь состоит или из одного простого вещества, или из смешения простых веществ; ибо мы научены Писанием не давать себе свободы представлять умом что- либо, кроме дозволенного.
Но не оставим без замечания и следующего. После того как Бог повелел: да будет твердь, сказано не просто: и стала твердь; но: и создал Бог твердь, и еще: отделил воду. Пусть глухие слышат и слепые прозрят! И кто же глух, кроме не слышащего, когда столь громогласно вопиет Дух? И кто слеп, кроме не видящего столь ясных доказательств об Единородном? Да будет твердь, — это вещание первоначальной Вины! Создал Бог твердь, — это свидетельство о Силе творческой и зиждительной!
Но обратим слово к продолжению толкования. — Сказано: и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. Разлитие вод было беспредельно; как, вероятно, они со всех сторон омывали собою землю и возвышались над нею, так что, по-видимому, выходили из


68
Книга о Сотворении Мира
соразмерности с прочими стихиями. Посему-то выше было сказано, что бездна отовсюду облегала собою землю.
Причину такого множества воды покажем впоследствии. Между тем, конечно, никто из вас, хотя он много работал умом и хорошо проник во все, что касается до сего тленного и текущего естества, никто, говорю, не нападает на сию мысль, будто бы мы вопреки разуму предполагаем что-нибудь невозможное и вымышленное, и не потребует от нас изысканий о том, на чем было утверждено водное естество. На каком основании говорят, что земля, которая тяжелее воды, висит посредине и удалена от краев, на том же основании должны, без сомнения, согласиться, что и это необъятное количество воды, по естественному стремлению книзу и по причине равного тяготения во все стороны, держалось около земли. Таким образом, водное естество в безмерном множестве было разлито вокруг земли, не в соразмерности с нею, но во много крат превосходя ее; ибо так из начала предусматривал будущее великий Художник и в первых распоряжениях соображался с последующею потребностью.
Какая же была потребность в том, чтобы вода избыточествовала в такой чрезмерности? Во вселенной необходима огненная сущность, не только для благоустройства земных вещей, но и для восполнения вселенной. Целое было бы не полно при недостатке самой важной и благопотребной из всех стихий. Но огонь и вода противоположны между собою и друг для друга разрушительны, именно: огонь для воды, когда преодолевает ее силою, и вода для огня, когда превосходить его множеством. А надобно было, чтобы и между ними не происходило мятежа, и совершен¬


Толкование Василия Великого
69
ное оскудение того или другого из них не послужило к разрушению вселенной. Посему-то Домостроитель вселенной приуготовил важное естество в такой мере, чтобы оно, постепенно истребляемое силою огня, пребывало во все то время, какое назначено стоять миру. А Расположивший все весом и мерою (ибо по слову Иова: изочтенны же Ему суть капли дождевныя, — Иов 36, 27) знал, сколько времени определить пребыванию мира и сколько нужно приготовить пищи огню. Такова причина преизбытка воды во время творения!
А что касается до необходимости огня в мире, то нет человека, столько не знакомого с нуждами жизни, чтобы потребовал о сем учении разума. Не только огненного содействия требуют все искусства, служащие к поддержанию нашей жизни (разумею: ткацкое, кожевное, строительное и земледелие), но даже и произрастание дерев, и созревание плодов, и рождение животных земных и водных, и также все, служащее к их питанию, или в начале не состоялось бы, или со временем не могло бы продолжаться, если бы не было теплоты.
Посему, как необходимо было создание теплоты для образования и пребывания всего рождающегося, так необходимо было и обилие влаги по причине непрестанного и неизбежного истребления ее огнем. Обозри все твари и увидишь, что сила теплоты владычествует во всем рождающемся и разрушающемся. Для сего и множество воды, которое разлито по земле, поднято выше видимого тобою, и также рассеяно во всех земных глубинах. От сего неоскудеваемость родников, скопление воды в колодцах, течения рек и не пересыхающих, и образующихся во


70
Книга о Сотворении Мира
время дождей, по причине соблюдаемой влажности во многих и различных хранилищах. С востока1, от зимних поворотов течет река Инд; это, как повествуют описатели окружностей земли, самый большой поток из всех речных вод. С среднего же востока текут Бактр, Хоасп и Араке, от которого отделившийся Танаис вливается в Меотийское озеро. Кроме сих, Фазис, вытекающий из Кавказских гор, и множество других рек от северных стран стремятся в Эвксинский Понт. А от летнего запада из-под горы Пиринейской выходят Тартис и Истр, из которых первый впадает в море за Столпами, а Истр, протекая чрез Европу, вливается в Понт. И к чему перечислять другие реки, порождаемые Рифейскими горами, лежащими за внутреннейшей Скифией? В числе их находится Родан и множество других рек даже судоходных, которые все, омывши страны западных галатов, кельтов и соседствен- ных с ними варваров, вливаются в западное море. Другие реки текут с полудня из верхних стран чрез Эфиопию, и одни входят в наше море, а другие вливаются в море, неизвестное мореходцам. Таковы: Егон, Низис, так называемый Хреметис, и сверх того Нил, который не походит даже на реку, когда, подобно морю, наводняет Египет. Так, вся часть населяемой нами земли объемлется водою, окружаемая необъятными морями и орошаемая тысячами непересыхающих рек, по неизреченной премудрости Предустроившего, чтобы естество, противоборствующее огню, было неудобоистребимо. Но настанет время, когда все будет иссушено огнем, как говорит Исаия, обращая
1 Следующие за этим сведения о реках взяты св. Василием Великим большею частью из Аристотеля.


Толкование Василия Великого
71
речь к Богу всяческих: Который бездне говорит: „иссохни/” и реки твои Я иссушу (Ис 44, 27). Посему, отринув объюродевшую мудрость, вместе с нами прими учение истины, хотя и не ученое по слову, но непогреши- тельное в познании.
Посему да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. Сказано, что значит в Писании наименование: твердь, а именно: не естество упорное, твердое, имеющее тяжесть и сопротивление, называет оно твердию (в таком случае, в более собственном смысле принадлежало бы сие именование земле), — напротив того, поскольку все, лежащее выше, по природе своей тонко, редко и для чувства неуловимо, то в сравнении с сим тончайшим и неуловимым для чувства она названа твердию. И ты представь себе какое-то место, в котором отделяются влаги, и тонкая процеженная влага пропускается вверх, а грубая и земля- нистая отлагается вниз, чтобы, при постепенном истреблении влажностей, от начала до конца сохранялось то же благорастворение.
Но ты не веришь множеству воды, а не обращаешь внимания на множество теплоты, которая и в малом количестве имеет силу истреблять много влажности. Ибо она притягивает влагу, подверженную ее действию, как видно в рожке, всасывающем кровь; притянутую же влагу истребляет, подобно огню в светильнике, который всасываемое посредством светильни горючее вещество тотчас, по изменении его, сжигает. Кто же сомневается об эфире, что он не огнен и не в раскаленном состоянии? Если бы Творец не сдерживал его необходимым законом, что воспрепятствовало бы ему, воспламеняя и сожигая все при¬


72
Книга о Сотворении Мира
ближающееся, истребить вдруг всю влажность, какая есть в существах? Посему-то, чтобы не обхватил всего раскаляющий все эфир, есть воздушная вода, и она образуется чрез увлажнение горних мест поднимающимися парами, какие дают из себя реки, источники, болота, озера и все моря.
Видим, что и это солнце летом, в самое короткое продолжение времени, страну часто влажную и болотистую делает сухою и совершенно безвлажною. Где же эта вода? Пусть покажут нам знатоки всего. Не всякому ли известно, что она поглощена, раздробленная теплотою солнечною? Но они говорят, что солнце не имеет даже теплоты. Так у них на все готово слово. И смотрите, на какой опираясь довод, доходят они до очевидности. Говорят: поскольку солнце цветом бело, а не красно и не желто, то посему самому, по природе своей, оно не огненное, теплота же его происходит от скорого обращения. Что же думают приобрести себе из этого? — Доказать, что солнце не истребляет влажности. А я, хотя сказанное и несправедливо, не отвергаю сего потому, что оно служит к подтверждению моего слова. Ибо сказано было, что множество вод нужно по причине истребления их теплотою. Но нет разности — быть ли теплым по природе своей или стать раскаленным вследствие какого-либо видоизменения, для произведения тех же перемен в тех же веществах. Если дерева, приведенные во взаимное трение, возжигают огонь и дают пламень, или если они загораются от возженного пламени, — в обоих случаях конец бывает равный и сходный. Но мы видим, что великая премудрость Правителя вселенной переводит солнце из одного места в другое, чтобы оно, оставаясь всег¬


Толкование Василия Великого
73
да в одном месте, не расстраивало порядка избытком теплоты. Напротив того, во время зимнего поворота, уводит солнце в южную часть неба, потом перемещает в равноденственные знаки, и оттуда, во время летнего поворота, ведет на север; так что чрез постепенное перехождение солнца соблюдается на земной окружности благорастворение. И пусть рассудят, не противоречат ли сами себе те, которые говорят, что море не прибывает от рек по причине убыли, производимой солнцем, и что сверх того оно остается соленым и горьким вследствие поглощения теплотою всего тонкого и годного к питию, что опять производится по большей части посредством отделения влаг солнцем, которое, похищая легкое, оставляет грубое и землянистое, как некоторую тину и отсед, отчего вода в море получает горький, соленый и жгучий вкус. И те же, которые утверждают сие о море, переменив свое мнение, говорят, что никакого уменьшения во влаге не производится солнцем.
И назвал Бог твердь небом (Быт 1, 8). Хотя название сие собственно приличествует другому, но и твердь, по подобию, приемлет то же наименование. Примечаем же, что небом называется часто видимое пространство, — по причине густоты и непрерывности воздуха, который ясно подлежит нашим взорам, и, как видимый, получает наименование неба; например, когда говорится: птиц небесных (Пс 8, 9), и еще: полетят... по тверди небесной (Быт 1, 20). Подобно сему выражение: восходят до небес (Пс 106, 26). И Моисей, благословляя колено Иосифово, дает благословения вожделенными дарами неба, росою и дарами бездны... вожделенными плодами солнца и вожделенными произведениями луны, превосходней-


74
Книга о Сотворении Мира
ьиими произведениями гор древних и вожделенными дарами холмов вечных (Втор 33, 13—15); потому что, при благоустройстве всего этого, ублажается окружность земли. Но и в проклятиях Израилю сказано: и небеса твои, которые над головою твоею, сделаются медью (Втор 28, 23). Что сие означает? Совершенную сухость и оскудение воздушных вод, которыми земле сообщается плодородие.
Посему, когда говорится, что роса или дождь приносится с неба, тогда представляем в уме те воды, которым назначено занимать горнюю страну. Ибо если испарения собрались в высоте и угнетаемый ветрами воздух сгустился, то, как скоро парообразно и в тонких частицах рассеянные дотоле по облаку влаги между собою сблизятся, тотчас образуются капли, тяжестью соединившихся частиц влекомые книзу; и таково происхождение дождя. Когда же влага, раздробленная стремительностью ветров, обратится в пену, потом, до крайности охлажденная в целом своем объеме, замерзнет, тогда, по расторжении облака, падает вниз снег. И вообще, таким же образом можешь ты рассмотреть все влажное естество, составившееся в воздухе над нашими головами.
Но простоту и неприуготовленность духовного учения никто да не сравнивает с пытливостью любомудрствовав- ших о небе. Сколько красота в женах целомудренных предпочтительнее красоты любодейной, столько же разности между нашими учениями и учениями внешних. Ибо внешние вводят в учения натянутое правдоподобие; а здесь предлагается истина, обнаженная от всяких измышлений ума. И нужно ли нам трудиться над обличением их лжи? Не довольно ли и того, чтобы, сличив между собою соб¬


Толкование Василия Великого
75
ственные их книги, в совершенном покое оставаться зрителями их борьбы? Ибо и числом не меньше и достоинством не ниже, а по многословию гораздо еще преимущественнее защитники противного сим учения, которые утверждают, что вселенная сгорает и опять оживотворяется из семенных начал, какие остаются по перегорении. Отсюда производят они бесчисленное множество разрушений и обновлений. — Так, в ту и другую сторону уклоняясь от истины, и здесь и там находят себе новые стези к заблуждению!
Но нам о разделенных водах нужно сказать одно слово тем церковным толковникам, которые под видом применения и возвышенных размышлений прибегли к иносказаниям, утверждая, что под водами, в переносном смысле, разумеются духовные и бесплотные силы, и что вверху, над твердию, силы совершенные, а внизу, в местах надземных, наполненных грубейшим веществом, удержались силы лукавые1. Посему-то, рассуждают они, и воды, которые превыше небес (Пс 148, 4), хвалят Бога, то есть добрые силы, по чистоте владычественного в них, достойны воздавать Творцу подобающую хвалу. А воды, которые ниже небес, суть духи лукавые, с естественной своей высоты ниспадшие во глубину повреждения; и они-то, как беспокойные и мятежные, волнуемые бурями страстей, и именуются морем по удобоизменяемости и непостоянству движений воли.
Отринув подобные сим учения как толкование снов и басни старых женщин, мы под водою будем разуметь
1 Иероним, в письме 61, приписывает это мнение Оригену.


76
Книга о Сотворении Мира
воду, и разделение, произведенное твердию, будем принимать сообразно с изложенною выше причиною. Хотя к славословию общего всех Владыки приобщаются иногда и воды, которые превыше небес, однако же на сем основании не признаем их разумною природою. Ибо небеса неодушевленны, когда проповедуют славу Божию, и твердь — не животное, одаренное чувством, когда и о делах рук Его вещает твердь (Пс 18, 2). Если кто скажет, что небо означает силы созерцательные, и твердь — силы деятельные, приводящие в исполнение, что прилично, то принимаем сие как остроумное слово, но не согласимся вполне, чтобы оно было истинно. Иначе и роса, и иней, и холод, и зной, которым у Даниила (3, 64—72) повелева- ется хвалить Зиждителя всяческих, будут природы умные и невидимые. Напротив того, и в сих творениях людьми, имеющими ум, созерцательно постигнутый закон служит восполнением к славословию Творца; ибо не только вода, которая выше небес, как удостоенная преимущественной чести по превосходству своих совершенств, приносит хвалу Богу, но сказано: хвалите Господа от земли, великие рыбы и все бездны (Пс 148, 7). Посему и бездна, которую иносказательно толкующие причислили к худшей части — и она у Псалмопевца не признана достойною отвержения, но включена в общее ликостояние твари, и она, по вложенным в нее законам, стройно возносит песнопение Творцу.
И увидел Бог, что это хорошо (Быт 1, 8). Созидаемое Богом не очам Божиим доставляет приятность; и одобрение красоты у Бога не таково, как у нас. Для Него прекрасно то, что совершенно по закону искусства и направлено


Толкование Василия Великого
11
к благопотребному концу. Посему-то Предположивший явственную цель созидаемого одобрял творимое по частям, сообразуясь со Своими художническими законами, поскольку оно служило к достижению конца. Когда рука лежит сама по себе, а глаз особо, и каждый член статуи положен отдельно, тогда не для всякого покажутся они прекрасными. А если все поставлено на своем месте, то красота соразмерности, часто и с первого взгляда, усматривается даже невеждою. Но художник и прежде сложения знает красоту каждой части и хвалит ее отдельно, возводя мысль свою к концу. Подобным художником, одобряющим каждое свое произведение порознь, изображается теперь и Бог. Но Он изобразит приличную похвалу и целому миру вместе взятому, когда будет он совершен.
Сим да прекратится у нас слово о втором дне, чтобы трудолюбивым слушателям осталось времени исследовать слышанное, и что полезно, то удержать в памяти, и посредством тщательного размышления, как бы посредством некоторого переваривания, приуготовить к произнесению из себя служащего на пользу; и чтобы снискивающим пропитание трудами иметь досуг кончить свои попечения в остающееся свободным время и с душою, чистою от забот, придти на вечерний пир слова.
Бог же, создавший великое и устроивший, чтобы сказано было сие маловажное, да даст вам во всем разумение истины Его, чтобы вы из видимого познавали невидимое, из величия и красоты тварей собирали подобающее понятие о Сотворшем нас. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривав


78
Книга о Сотворении Мира
ние творений видимы, так что они безответны (Рим 1, 20). Да даст нам и в земле, и в воздухе, и в небе, и в воде, и в ночи и во дне, и во всем видимом собирать ясные напоминания о Благодетеле. Ибо не оставим никакого времени грехам, не уступим места врагу в сердцах своих, если чрез непрестанное памятование будем вселять в себе Бога, Которому всякая слава и поклонение, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.


НА БЕРЕГАХ НИЛА
Религия древних египтян — одна из древнейших на земле; ее оформление относится к началу III тыс. до н. э. Она не была однородной в течение своей многовековой истории: испытывала воздействие со стороны представлений своих соседей, да и сама влияла на них. В лице же великого реформатора Аменхотепа IV (Эхнатона) она достигла идеи монотеизма. Многие народы переняли из нее немало верований и обычаев. Можно вспомнить красноречивое убеждение греков в том, что именно египтяне научили окружающие народы обрезанию и запрету на свинину...
Но при этом древнеегипетская культура сохраняла свою изначальную цельность. Здесь всегда присутствовало поклонение солнечному божеству — какое бы имя он ни носил в периоды господства кланов из различных регионов долины Нила. Столь же обязательным оставалось обожествление государя-фараона. Кто не слышал о египетской «Книге мертвых» и усложненных представлениях (и ритуалах), связанных с заупокойным культом! За этим как-то


80
Книга о Сотворении Мира
теряются космогонические мифы египтян, хотя они были весьма разнообразны.
Первые жреческие записи о происхождении богов относятся к Древнему царству (III тыс. до н. э.). Тогда же сформировались и ранние «теологические» представления, часть из которых дошла до нас.
Одна из наиболее давних историй родом из Гелиополя. Здесь самым почитаемым божеством в период Древнего царства был солнечный бог Атум (возможный перевод — Совершенный). Он описывался как существо, которое самоза- родилось в предмирном хаотическом океане Нун. «Тогда еще не существовало ни неба, ни земли», — утверждается в «Текстах пирамид». Подчеркивая самовозникновение Атума, его иногда отождествляли с богом Хепри, имя которого означало Возникший.
Следующий сюжет из истории Атума-Хепри на современный взгляд выглядит вызывающе, однако на него стоит посмотреть не только с физиологической стороны. Итак, Атум проглатывает собственную сперму, а потом выплевывает ее, порождая своих детей, божеств ветров и влаги — Шу и Тефнут. За этим весьма откровенным образом стоит представление о творческой силе божественного Слова. Древние египтяне стремились подобрать наиболее яркую метафору для Логоса-Атума, что им в некотором смысле и удалось.
Шу и Тефнут порождают Геба (Землю) и Нут (Небо). Отметим, что египтяне — в отличие от многих других ранних культур — наделяли Землю мужским полом, а Небо — женским. Геб и Нут родили четверых детей — Осириса и Исиду, Сета и Нефтиду, известную нам по мифу о страстях приносимого Сетом в жертву Осириса и о мести за него чудесным образом зачатого Хора.


На берегах Нила
Ы
Влияние гелиопольской теогонии оказалось чрезвычайно сильным. Среди качеств богов, которые стали «модными» в более поздние века, таких как Ра, Птах, Хнум или Амон, часто повторяются эпитеты самосущего Атума. В ряде случаев мы сталкиваемся со своеобразным плагиатом. Так, в египетском городе Мемфисе, возможно, при V—VI династиях, был составлен текст, который спустя почти два тысячелетия один из эфиопских фараонов, правивших в VIII в. до н. э. в Египте, приказал перенести на камень. В этом тексте утверждается, что бог Птах создал всю восьмерицу первых богов, среди которых «Птах-Нун, создавший Атума» и «Птах-Наунет1, создавшая Атума». Появление на свет Атума становится главным делом мемфисского Птаха, что подчеркивает важность традиции, связанной с гелиопольским богом: доказать важность «своего» божества мемфисцы пытались путем превращения его в отца самого авторитетного бога долины Нила.
Впрочем, в мемфисской космогонии заметно и развитие гелиопольской идеи (точнее — образа семенного Слова). Здесь Птах прежде всего «задумывает в сердце своем» следующего бога, после чего произносит его имя, воплощая того таким образом. Близость к некоторым античным и поздневетхозаветным представлениям показалась многим ученым слишком очевидной, и они объявили неизвестного нам автора «мемфисской теогонии» едва ли не предшественником Филона Александрийского и «Евангелия от Иоанна». Вполне возможно и другое объяснение порядка действий Птаха: задуманное в его «сердце» — это скрытая в божественной природе магическая сила. Произнесенное — та же сила, но воплощенная в новом существе. В этом случае
1 Женская ипостась Атума.


82
Книга о Сотворении Мира
перед нами не рассказ о духовной природе создателя мира, а повествование о теургической деятельности первого бога.
В египетских текстах первичное состояние божества описывается порой и как глиняный холм, поднявшийся из первобытного океана, и как яйцо, в котором до времени почивает создатель, и как растущий из хаоса лотос, в котором находится божественное дитя.
Самое продуманное изображение хаоса можно обнаружить в гермопольской традиции. Жрецы этого города представляли первобытное состояние мира в виде великой огдоа- ды богов. Ее составили Нун и Наунет, Хух и Хаухет, Кук и Каукет, Амон и Амаунет. Эти четыре божественные пары символизируют 1) влагу, 2) безграничность, 3) скрытость в мраке, 4) невидимость.
В эпоху Нового царства (середина II тыс. до н. э.) в Египте важнейшим становится культ бога Амона, происходивший из Фив, самого южного из египетских «мегаполисов».
Амону приписывали все те же атрибуты, что Атуму и Птаху, но в нем особенно выделялась царственность, могущество, при помощи которого он обеспечивал власть фараонов и приносил египетскому оружию победу над врагами. Он имел выраженный антропоморфный облик (что отличало его от многих других египетских божеств), сохраняя при этом свое смысловое значение первичного, «невидимого бога». В одном из папирусов, относящемся к периоду Нового царства, говорится буквально следующее: «Трое суть все боги: Амон, Ра и Птах. Нет равных. Невидимый Амон есть Ра лицом и Птах телом». Можно согласиться с теми исследователями, которые полагали переворот Эхнатона проявлением общей для египетской духовной истории тенденции к монотеизму, подтверждением чего и служит культ


На берегах Нила
83
Амона. Добавим также, что в эволюции египетских представлений заметно и движение к мысли о том, что различные боги — манифестация единого скрытого бога1. Собственно, оставалось всего несколько шагов к признанию подобной манифестацией и самого мира.
Амон-Ра, сотворивший небо для духа своего, чтобы озарить обе земли, — диск его на небе вечно;
Амон-Ра, создавший преисподнюю, чтобы скрыть свое тело, —
в нее не проникнут ни боги, ни люди из страха перед ним;
Амон-Ра, творец вселенной, —
не было никого рядом с ним,
когда он появился в хаосе в цветке лотоса.
Амон-Ра, божественный сокол, сверкающий перьями,
взмахом крыльев совершающий свой круг по небу.
Амон-Ра, божественный скарабей,
утром он выплывает из-за горизонта в образе Хепра;
Амон-Ра, светоч лучезарный,
в полдень он странствует в своей ладье
в образе Ра;
Амон-Ра, уже постаревший, вечером подходит он к пристани, в образе Атума нисходя в преисподнюю.
Амон-Ра, возвеличенный славой в Фивах, —
1 В то же время мыслимого в антропоморфном образе — возможно, образе прачеловека.


84
Книга о Сотворении Мира
статуя его величественнее, чем у всех богов.
Амон-Ра, божественный образ,
владыка Эннеады,
вечно юный царь вечности.
Хвала тебе, владыка, произведший богов, один создавший их, сотворивший обе земли, создавший себя силой плоти своей.
Он сам создал свое тело;
нет у него отца, который произвел его образ,
ни матери, которая родила его, — он возник из небытия
Земля была во тьме,
свет возник лишь после твоего появления.
Ты озарил обе земли своими лучами, когда твой диск засиял.
Люди прозрели,
когда впервые засверкал твой правый глаз, а левый глаз прогнал тьму ночную.
Небо ликует, когда он возобновляет свое рождение. Лучи его превращают ночь в день.
Свет твой не иссякнет во веки.
Нил бьет ключом из твоей влаги,
он возник из твоего тела и оплодотворяет (землю)
благодаря твоему Ка (духу), —
ибо ты его создал.
Люди живут и сильны твоей пищей, ты неутомимо даруешь жизнь твоим творениям.
Ты произвел Эннеаду... ты утвердил храмы для их духов,


На берегах Нила
85
они установлены по твоему повелению, — твои установления непреложны во веки,
Ты основал трон для сына своего, творящего волю твою, ты определил годы его земной жизни на престоле твоем, в радости сердца празднует он юбилеи, согласно повелению духа твоего.
<...>
Первый по бытию искони, Амон был изначала,
И никто не знает его появления.
Не было бога до него,
не было другого бога одновременно с ним,
чтобы рассказать о его первоначальном образе.
Нет у него матери, которая бы дала ему имя,
нет и отца, который произвел его и сказал: «он мой»,—
он сам образовал свое яйцо.
Он — таинственный по рождению, создавший свои красоты.
Он бог божественный, создавший себя сам.
Все боги появились (лишь) с того времени, как он предварил их бытием.
<...>
Привет тебе, Амон-Ра, владыка престолов обеих земель, великий дух, царь обеих земель,
отец твой — земля, мать твоя — небо, ты — бог, возникший в начале времен, когда еще не было богов,


86
Книга о Сотворении Мира
когда ничего еще не было.
Ты отверз свои очи и стал глядеть ими, тогда засиял свет для людей.
Не будь благости очей твоих, день не настал бы.
Ты отверз уста свои и изрек слово,— тогда ты утвердил небо своими руками, а преисподнюю (силой) твоего имени Амон.
Ты — телец всех богов,
Амон — Атум — Хепр, владыка всей земли, владыка сияния,
царь верхнего и нижнего Египта... родивший богов, произведший людей, творец всего сущего.
Ты более живущий, чем боги, ты могущественнее всех богов.
Ты владеешь Эннеадой, ты властвуешь над ней, ты подаешь ей жизнь, ты питаешь ее.
Ты — владыка всех вещей,
ты — Атум, возникший в начале времен,
носящий высокие перья,
оплодотворя ющий, —
ты сотворил больше всех богов1.
Крушение на рубеже II—I тыс. до н. э. Нового царства привело к резкому упадку теологической мысли в Египте. Впрочем, монументальные памятники египет¬
1 Гимны цитируются по изданию: Франк-Каменецкий И. Г. Памятники египетской религии в фиванский период. М., 1918. С. 14—17.


На берегах Нила
87
ской религии и религиозной письменности сохранялись, способствуя появлению герметизма, священные тексты которого объясняют происхождение мира уже на христианско- гностический лад, но во многом обладают египетским религиозным колоритом.


КОГДА ВВЕРХУ...
Религия Месопотамии оказала заметное воздействие на жизнь окружающих народов и их культуры. Вспомним, что именно из Междуречья пришел в Ханаан родоначальник еврейского народа патриарх Авраам. Вообще, в период «вавилонского пленения» контакты между вавилонской и иудейской религиями были очень сильны. Вполне вероятно, что посредством цивилизации хеттов месопотамские верования наложили отпечаток и на некоторые теологические представления древних греков.
Как полагают ученые, опубликованная в 1876 г. вавилонская поэма «Энума Элит» создана в XVI—XIV в. до н. э., хотя сохранившиеся списки и фрагменты датируются первым тысячелетием до н. э. Она рассказывает о рождении и возвышении Мардука, главного божества Вавилона, однако содержит и более древние слои, относящиеся к шумерской традиции. По некоторым сведениям, эта поэма — богослужебный текст, исполняемый во время новогоднего ритуала. Она подтверждала верховный статус Мардука, который после возвышения Вавилона и превращения его в один из главных политических и культурных центров тогдашней цивилизации, стал


Когда вверху...
89
в глазах вавилонских царей гарантом их могущества и претензий на власть над миром.
«Энума Элиш» является своеобразным итогом длительной истории развития религиозных представлений вначале шумеров, а затем пришедших на территорию Месопотамии семитских народов.
В шумерском пантеоне верховным божеством был владыка небес Ану. Вместе со своей супругой Землей (шум, Ки) он породил всех старших богов, в том числе двух наиболее почитавшихся — Энлиля и Энки (Эйя). И о том, и о другом существовали сказания, в которых они выступали в качестве демиургов.
Вместе с возвышением какого-либо из городов на первый план в Месопотамии выходил его бог-покровитель. Но вавилонский Мардук превзошел всех других «местных» божеств. Он постепенно превратился во властителя-монарха, причем абсолютного — подобно вавилонскому царю. Храм-зиккурат Мардука в Вавилоне назывался «Дом оснований небес и земли» и стал прообразом для библейского предания о Вавилонской башне.
В «Энума Элиш» есть один сложный для трактовки фрагмент, свидетельствующий о мощи молодого бога Мардука: тот заставляет своим словом исчезнуть, а затем появиться на свет некую звезду. В вавилонской религии звезды могли отождествляться с богами; но это означает, что, согласно «поэтам-теологам», верховный вавилонский бог способен уничтожать и создавать из ничто божественную сущность. Не будет преувеличением сказать, что космогоническая поэма «Энума Элиш» свидетельствует о продвижении в сторону монотеистических представлений, которые только усилятся в новоассирийскую и нововавилонскую эпоху (а именно на нее и приходится «вавилонское пленение» иудеев).


90
Книга о Сотворении Мира
Вместе с тем «Энума Элиш» показывает нам и традиционные элементы мифа о происхождении мира. Первое поколение богов (Апсу, Тиамат и др.) символизируют доисторический водный хаос. Второе, возглавляемое Энки, — земную твердь, возникшую посреди вод. Наконец, поколение Мардука — это «олимпийские» боги Месопотамии, демиурги нашего Космоса.
Мир создается Мардуком из тела побежденной Тиамат; для зарождения человека в жертву также приносится древнее божество. Любопытно, что последний сюжет непосредственно повторится в античной орфической традиции. Согласно одному из наиболее известных ее мифов душа человеческая создана из крови Диониса, разорванного на части титанами.
КОГДА ВВЕРХУ... — «ЭНУМА ЭЛИШ»
ПОЭМА О СОТВОРЕНИИ МИРА
(в сокращении)1
Таблица I
Когда вверху не названо небо,
А суша внизу была безымянна,
Апсу первородный, всесотворитель.
Праматерь Тиамат, что все породила,
5 Воды свои воедино мешали.
1 Текст в переводе В. К. Афанасьевой и ее комментарии к таблицам цитируются по изданию: Когда Анну сотворил небо: Литература древней Месопотамии / Сост. В. К. Афанасьевой и И. М. Дьяконова. М.: Алетейя. 2000. С. 2-15,182-185.


Когда вверху...
91
6а
10
20
25
30
Тростниковых загонов тогда еще не было, Тростниковых зарослей видно не было.
Когда из богов никого еще не было,
Ничто не названо, судьбой не отмечено. Тогда в недрах зародились боги,
Явились Лахму и Лахаму и именем названы были. И пока они росли и мужали,
Тогда родились Аншар и Кишар.
Они дни копили, множили годы,
И наследник их — Ану, — отцам своим равный. Ану-первенца Аншар себе уподобил. Нудиммуда, сотворил по своему подобию Ану. Нудиммуд, отцами рожденный своими,
Он разумом светел, многомудр и всесилен, Аншара, деда его, превзошел он премного, Меж богов-сородичей нет ему равных. Толпой собираются сородичи-боги. Тревожат Тиамат, снуют, суетятся,
Чрево Тиамат они колеблют Буйным гамом в верхних покоях.
В Апсу не утихает их гомон.
Но спокойна, безмолвствует Тиамат,
Хотя тягостны ей их повадки.
Не добры их пути, она же щадит их.
Апсу, великих богов творитель,
Кличет Мумму-советника, так ему молвит: «Советник мой Мумму, веселящий мне печень! Давай пойдем-ка с тобой к Тиамат!»
И они пошли, пред Тиамат воссели.
О богах, своих первенцах, думали думу.


92_
35
40
45
50
55
60
Книга о Сотворении Мира
Апсу уста свои открыл,
Кричит раздраженно, обратясь к Тиамат: «Мне отвратительны их повадки!
Их погублю я, дела их разрушу!
Да утихнут звуки, во сне да пребудем!»
Едва такое услышав, Тиамат Взъярилась, накинулась на супруга,
В одинокой ярости вопияла горько, Злобою полнилось все ее чрево.
«Как?! Порожденье свое уничтожим?! Пусть дурны их пути — дружелюбно помедлим!» Тут Мумму к Апсу обратился с советом, Недобр и неласков совет был Мумму: «Уничтожь, отец мой, их злые повадки! Будут дни твои мирны, будут ночи покойны!» Апсу то слышит — светлеет ликом,
Ибо злое он первенцам своим замыслил.
Тут обхватил он за шею Мумму, Посадил на колени, ласкать его начал.
О том, что в совете они порешили,
Богам, своим первенцам, они сказали. Услышали боги о том, заметались.
После затихли, безмолвно сидели.
Но разумом мудрый, хитроумный, искусный, Всеведущий Эйа придумал выход.
Он создал образ, завершил и закончил, Заклинанье святое сотворил премудро, Повторил громозвучно, отправил в Воды. Излилась дремота, сном окружила —


Когда вверху...
93
65
70
75
80
85
90
91 91а
Апсу усыпил он сном излиянным. Цепененье охватило советника Мумму.
Эйа перевязь снял, сорвал тиару —
Апсу сиянием овладел он.
Апсу сковал он и предал смерти.
Он Мумму пленил, на засов его запер.
Он возвел над Апсу себе чертоги. Надсмеялся над Мумму, протащил на веревке. Как разбил, уничтожил своих супостатов, Укрепил над врагами победу Эйа.
Отдых вкусил в потаенном покое.
«Апсу» нарек он покои, кумирней сделал, Для брака святого их предназначил.
Там с Дамкиной, супругой, возлег Эйа в величье. В покое судеб и предначертаний.
Бог зачал мудрейшего из мудрых.
В Апсу зарожден был Мардук.
В светлом Апсу зарожден был Мардук.
Эйа, родитель, там его создал, Дамкина, мать его, породила.
Грудью богини был он вскормлен. Благоговея, мать его питала.
Его лик был прекрасен, сверкали взгляды! Изначально властна, царственна поступь!
Узрел его Эйа, отец-творитель, — Весельем и радостью наполнилось сердце,
Он воспринял его совершенство, Наградил его божьей силой двойною.
Он ростом велик, среди всех превосходен, Немыслимо облик его совершенен — Трудно понять, невозможно представить.


94
Книга о Сотворении Мира
95
100
105
110
115
120
Четыре глаза, четыре уха!
Он рот раскроет — изо рта его пламя!
Он вчетырежды слышит мудрейшим слухом,
И всевидящи очи — все прозревают!
Средь богов высочайший, прекраснейший станом. Мышцами мощен, ростом всех выше! «Малыш мой, сыночек! Малыш мой, сыночек! Сыночек-солнце! Солнышко божье!»
Нимб его — десяти богов сиянье! Пятьдесят сияний его окружает! Породил Ану четыре ветра,
Вложил ему в руки — «Подарок сыночку!» — Он сотворил ураганы и вихри,
Он топи создал, что гнетут Тиамат.
Днем и ночью томится, мятясь, Тиамат, Тяжко богам, нет покоя от ветров,
Зло задумали своим чревом,
Тиамат, праматери, так они молвят:
«Как Апсу любимого твоего убивали,
Не пришла ты на помощь, сидела молча. Четыре вихря ужасных сотворил Ану,
Твое чрево трясется, и мы бессонны!
Апсу твой любимый да падет на сердце!
И Мумму пленный — одна ж ты осталась!
Не ты ль наша матерь? И мечешься в страхе! Нас, что так маются, нас ты не любишь!
В бессоннице высохли наши очи!
Сбрось ярмо, и покой получим!
Сразись, отомсти за Апсу и Мумму! Порази врагов, преврати их в тени!»


Когда вверху...
95
125 Услыхала Тиамат — ей любы речи.
«Благо — совет ваш, ураган поднимем!
Уничтожим богов в разгаре битвы!
Сраженье устроим, богам отплатим!»
Они вокруг Тиамат столпились,
130 Днем и ночью, взбешенные, помышляют о мести, Львы рычащие, они готовятся к бою.
Держат совет, дабы устроить битву.
Матерь Хубур, что все сотворяет, Неотвратимое множит оружие, исполинских делает змеев!
135
140
145
150
Остры их зубы, их клыки беспощадны!
Она ядом, как кровью, их тела напитала,
В Ужас драконов свирепых одела, Окружила нимбами, к богам приравняла.
Увидевший их — падет без силы!
Если в битву пойдут, то уже не отступят! Гидру, Мушхуша, Лахаму из Бездны она сотворила. Гигантского Льва, Свирепого Пса, Скорпиона в человечьем обличье,
Демонов Бури, Кулилу и Кусарикку. Безжалостно их оружие, в битве они бесстрашны! Могучи творенья ее, нет им равных!
И еще сотворила одиннадцать этим подобных!
Из богов, своих первенцев, что совет составляли, Кингу избрала, вознесла надо всеми — Полководителем, Главным в Совете,
С оружьем битвы скликающим к бою, Распределителем добычи.
Всех отдала под власть его, на престол посадила. «Надо всеми в Совете тебя вознесла я!
Все божьи решенья в твою руку вложила!


96
Книга о Сотворении Мира
Всех ты превыше, супруг мой единый!
Над Ануннаками вознесу твое имя!» Таблицы судеб ему вручила, на груди его укрепила. «Лишь твои неизменны приказы, уст твоих нерушимо Слово!»
Ныне, как Кингу взнесен, дали сан ему Ану, Средь богов, сынов его, судьбу он судит. «Твоих уст речения да исторгнут пламя!
Яд, что собрали мы, вражью мощь да погубит!»
Таблица II
[Содержит 129 строк. Эйа узнает о приготовлениях Тиамат к бою и идет к Аншару, чтобы сообщить об этом. Его рассказ — дословное повторение строк 129—162 таблицы I. Аншар в растерянности и гневе. Он предлагает Эйе — победителю Апсу и мудрейшему из богов — попытаться усмирить ярость Тиамат.
Текст ответа Эйи разрушен, но из сохранившихся отдельных слов и из дальнейшего контекста ясно, что он советует отправить Ану на разведку и переговоры с Тиамат. Ану идет, но, взглянув на Тиамат, возвращается в страхе: ему не осилить ее, он не осмелился даже предстать перед нею. Боги в тяжком раздумье. И тут Аншар вспоминает о юном Мардуке. Мардук, которого предварительно наставляет Эйа, предстает перед богами. Он согласен сразиться с Тиамат, но выдвигает свои требования:]
123 «Если я мстителем за вас стану,
Чтоб Тиамат осилить и спасти ваши жизни, —


Когда вверху...
97
Соберите Совет, возвысьте мой жребий!
В Убшукине радостно все вместе воссядьте! Мое Слово, как ваше, да решает судьбы! Неизменным да будет все то, что создам я! и никто приказ моих уст не отменит!»
Таблица III
[Содержит 138 строк. Аншар отправляет Гагу, своего посла, к Лахму и Лахаму. Гага должен изложить старейшим богам все события. Рассказ о подготовке Тиамат к бою повторяется, таким образом, дважды: устами Аншара, как поручение, и затем уже непосредственно — устами Гаги. Гага сообщает и об условиях Мардука. Узнав о злодеяниях Тиамат, Лахму и Лахаму разражаются стенаньями. Затем все собираются на Совет.]
129 Они собрались и отправились вместе —
Все великие боги, что решают судьбы.
К Аншару пришли, Убшукину заполнили. Поцеловали друг друга, обнялись в Совете. Повели беседы, на пиру воссели.
Вкусили хлеба, вина испили.
135 Сладкое питье в нутро их бежало.
Отяжелели плотью они от пива. Взвеселились весьма, взыграла их печень,
138 И Мардуку, мстителю, вручили судьбы.


98
Книга о Сотворении Мира
Таблица IV
ю
Ему воздвигли престол почета.
Пред отцами он сел для участья в Совете. «Сколь же славен ты меж богов великих! Несравненна судьба твоя, твое Слово — Ану!
Мардук, славнейший средь богов великих! Несравненна судьба твоя, твое Слово — Ану! Непреложно отныне твое повеленье, Вознести, ниспровергнуть — в руке твоей ныне! Твои истинны речи, слова не ложны,
Ни один из богов твоих границ не преступит! Ты — опора и мудрость храмов божьих,
В
их святилищах место займешь ты отныне
15
Лишь ты, о Мардук, наш отомститель!
Надо всей вселенной мы даем тебе царство! Воссядь же в Совете, твое Слово владычно!
Да будет без промаха твое оружье, да поразит оно
20
25
вражью силу!
Кому веришь ты — спасена того жизнь, о Владыка! Но бога, что злое замыслил, — погуби его душу!» Звезду меж собою они положили. Первородному Мардуку так сказали:
«Ты возвышен, Владыка, надо всеми богами! Уничтожить, создать — прикажи, так и будет!
Промолви же Слово — звезда да исчезнет! „Вернись!” — прикажи — и появится снова!»
По слову уст его звезда исчезла. «Вернись!» — приказал, и она появилась.


Когда вверху...
99
Боги-отцы, силу Слова увидя,
Ликовали и радовались: «Только Мардук — властитель!»
Дали жезл ему, трон и царское платье,
0 Оружье победное, что врагов поражает.
«Ступай же, жизнь прерви Тиамат!
Пусть ветры развеют ее кровь по местам потаенным!» Как боги-отцы решили судьбу Владыки,
Путем удачи, дорогой успеха пустили.
5 Он лук избрал оружием в битве,
Изготовил стрелы, тетиву приладил.
Булаву схватил он своею десницей,
Лук и колчан на боку повесил.
Выпустил молнию перед собою,
0 Сверкающим пламенем наполнил тело,
Он сделал сеть: уловить изнутри Тиамат Он четыре ветра поставил, ничто из нее чтоб не вышло, Дар отца его Ану, он вдоль сети расставил ветры. Он создал Разрушающий Ветер,
Ураган и Песчаную Бурю,
5 Четыреждымощный ветер, Семишквальный,
Мятежный, Непостоянный Ветер.
Он направил ветры, что сотворил он, — всю семерицу, За ним они встали — изнутри сотрясать Тиамат. Потоп, оружие грозное, поднял Владыка.
0 На страшную взошел колесницу —
непобедимых Вихрей.
Он их поставил, он впряг всю четверку в упряжку: Душегубца, Злодея, Топчуна, Быстроскока.
В оскале их пасти, и клыки ядовиты.
Покоя не ведают, убиение знают.


100
Книга о Сотворении Мира
55
60
65
70
75
80
Он поставил направо Бой Свирепый и Натиск,
А налево поставил Отпор — отраженье ударов. Ужасом, словно плащом, он покрылся.
Он главу окружил сиянием грозным.
Вышел владыка, вперед устремился,
К Тиамат яростной путь свой направил.
Вложил в уста свои заклинанье,
Ядовитые травы зажал в руке он.
И тут вокруг него заметались, боги вокруг него заметались. Боги, отцы его, заметались, боги вокруг него заметались. Владыка приблизился заглянуть в Тиамат,
Кингу, супруга ее, разведать планы.
Гладит — и сбивается его походка,
Мутится разум, мешаются мысли.
И боги-помощники, что с ним рядом стояли, Потемнели ликом, как героя узрели.
Заклинанье он кинул — Тиамат не двинула шеей.
На устах ее — дикая злоба, в уме — вероломство,
«Что же ты вышел и боги сгрудились так тесно?
С мест своих они на твое посбивались место?!»
Потоп, оружие грозное, поднял Владыка.
Тиамат взбешенной, так он ей крикнул:
«Что ты для виду добро предлагаешь,
А сердцем злобным измышляешь сраженье? Кричали сыны — отцы их презрели,
А ты, их праматерь, ненавидишь милость!
В полюбовники Кингу ты избрала,
В сан Ану ввела, ему не должный!
Владыке богов Аншару ты уготовила злое!
И богам, отцам моим, ты также зло замышляешь!


Когда вверху...
101
85
90
95
100
105
110
Да будут войска твои готовы, да будет поднято оружье!
Становись! Ты и я сойдемся в сраженье!»
Когда это услыхала Тиамат,
В мыслях помутилась, потеряла рассудок.
Взревела, вверх взвиваясь, Тиамат,
От подножья до верха сотряслась ее туша:
Чары швыряет, заклинанья бормочет.
А боги к сраженью оружие точат.
Друг на друга пошли Тиамат и Мардук, из богов он мудрейший,
Ринулись в битву, сошлись в сраженье.
Сеть Владыка раскинул, сетью ее опутал.
Злой Вихрь, что был позади, он пустил пред собою, Пасть Тиамат раскрыла — поглотить его хочет,
Он вогнал в нее Вихрь — сомкнуть губы она не может. Ей буйные ветры заполнили чрево,
Ее тело раздулось, ее пасть раскрылась.
Он пустил стрелу и рассек ей чрево,
Он нутро ей взрезал, завладел ее сердцем.
Ее он осилил, ей жизнь оборвал он.
Труп ее бросил, на него наступил он.
Как убил он предводительницу Тиамат, — Рассеялось войско ее, разбежались отряды.
А боги-соратники, что с ней выступали,
От страха дрожа, назад повернули,
Убежали, жизни свои спасая,
Но в кольце оказались, ускользнуть не сумели.
Он в плен их забрал, разбил их оружье. Брошены в сеть, очутились в ловушке.
По углам забившись, рыдали тяжко.


102
Книга о Сотворении Мира
115
120
125
130
135
140
Понесли наказанье — в заключенье попали,
А одиннадцать, тех, что грозили страхом, Скопище тварей, что шло с ней справа,
Он бросил в оковы, связал им руки,
Все их воинство он растоптал под собою.
И Кингу, что был надо всеми главным, —
Он сковал его, Демону Смерти предал.
Он вырвал таблицы судеб, что достались тому не по праву, Опечатал печатью, на груди своей спрятал.
Как разбил, уничтожил он своих супостатов,
Как бык растоптал врагов надменных. Укрепил над врагами славу Аншара.
Мечты Нудиммуда исполнил Мардук храбрейший, Над богами закованными он закрепил победу.
К Тиамат, что он одолел, он снова вернулся.
На ноги Тиамат наступил Владыка.
Булавой беспощадной рассек ей череп.
Он разрезал ей вены, и поток ее крови Северный ветер погнал по местам потаенным, Смотрели отцы, ликовали в веселье.
Дары заздравные ему послали.
Усмирился Владыка, оглядел ее тело.
Рассек ее тушу, хитроумное создал.
Разрубил пополам ее, словно ракушку.
Взял половину — покрыл ею небо.
Сделал запоры, поставил стражей, —
Пусть следят, чтобы воды не просочились. Пересек небосвод, обозрел пространство. Подобье Апсу, чертог Нудиммуда, он измыслил. Размеры Апсу измерил Владыка.


Когда вверху...
103
Отраженье его — Эшарру создал. Эшарру, кумирню, что поставил на небе. Ану, Энлилю и Эйе в их созвездьях-святилищах устроил стоянки.
Таблица V
[Содержит 156 строк.]
Он устроил стоянки богам великим. Звезды-планеты, подобья богов, он сделал.
Он год разделил — начертил рисунок: Двенадцать месяцев звездных расставил он по три. Когда ж начертил он на небе рисунок дней года, Закрепил он стоянку Неберу, дабы центр указать всем звездам.
Никто бы не погрешил, не стал бы небрежен!
По сторонам Неберу он сделал стоянки Энлилю и Эйе.
С обеих небесных сторон открыл он ворота,
0 Он затворы поставил справа и слева.
Он зенит во чреве Тиамат поставил.
Дал сияние Месяцу — хранителю ночи!
Научил его сотворению дня — для распознания суток!
«Не прекращая, весь месяц, изменяй рисунок тиары!
5 Вначале, над страною вздымаясь,
Рога тиары взноси до дня шестого!
В день седьмой появись в половине тиары!
На пятнадцатый день удвой половины — и так каждый
месяц!
Когда ж солнце тебя на горизонте узреет,


104
Книга о Сотворении Мира
20
Уменьшайся в короне, отступай обратно! Исчезая, к дороге солнца приблизься,
И на тридцатый день вновь вставай против солнца!»
[Разбито более 20 строк.]
50
55
45 Когда дни справедливые солнцу назначил, Стражей дня и ночи поставил,
Истеченье слюны Тиамат Мардук собрал и согнал ее в тучи,
Сгрудил ее в облака кучевые.
Веянье ветра, дожди и холод,
Воздымание бури — ее слюны истеченье — Распределил, своей власти доверил.
Он поставил главу Тиамат, он на ней гору насыпал.
Он Бездну открыл — устремились потоки.
Тигр и Евфрат пропустил он сквозь ее очи.
Ее ноздри заткнул он — накопил там воды. Насыпал на грудь ее гору крутую.
Дабы воды собрать, устроил ямы.
Загнул ее хвост, скрутил как веревку, — Укрепить Апсу под ногами своими.
Сделал ляжки ее опорою неба.
Отделил половину ее — поставил землю.
Он прах закрепил внутри Тиамат.
Сеть размотал, освободил ее тело.
Так создавал он небо и землю.
Связь небес и земли скрепил он прочно.
Затем он назначил свои ритуалы, установил свои обряды.
60
65


Когда вверху...
105
Бразды правленья велел взять Эйе.
Таблицы судеб принес, что забрал у Кингу, —
70 Дар заздравный, — одарил им Ану.
[Остальная часть таблицы посвящена рассказу о триумфе Мардука, о дарах и славословии богов старшего поколения. Мардук предлагает богам построить святилище для совместного отдыха — подобье Апсу. Боги отвечают ему новой хвалой и предлагают с помощью Эйи продолжить сотворение.]
Магическая стела с изображением символов богов вавилонского пантеона
Таблица VI
Мардук, речи богов услышав, Сердцем задумал искусное
сделать,
Уста открыл он и молвит Эйе,
Что в сердце задумал, в уме замыслил:
5 «Кровь соберу я, скреплю костями,
Создам существо, назову человеком.
Воистину я сотворю человеков.
Пусть богам послужат, чтоб те отдохнули.
Божьи пути изменю и улучшу:
10 Почитаемы — все, но два будут рода».
Эйа ответил, слова промолвил,
Совет добавил, чтоб богов успокоить:
«Да будет выбран один из братства,
Он да погибнет — люди возникнут!


106
Книга о Сотворении Мира
Великие боги пусть соберутся — Один — виновник, отпущение — прочим!» Мардук собрал богов великих,
С милостью принял, изрек указанье.
Почтительно боги ему внимали.
К Ануннакам обратил Владыка речи: «Если верны ваши прежние клятвы, Истинно ныне мне да ответьте —
Это кто замыслил сраженье, Взбаламутил Тиамат, устроил битву?
Да будет схвачен устроивший битву,
Его покараю, вы ж мирно живите!» Отвечали Игиги, великие боги, «Царю-божеству-небес-и-земли», Советнику божьему, своему господину: «Это Кингу устроил сраженье, Взбаламутил Тиамат, затеял битву!» Связали его, притащили к Эйе. Объявили вину его, кровь излили. Людей сотворил он на этой крови,
Дал им бремя божье, богам же — отдых. Как Эйа, мудрейший, род людской создал, Возложил на него божье бремя! Непостижимо для разума это деянье — По замыслу Мардука Нудиммуд исполнил! Разделил тогда Мардук, Владыка божий, Всех Ануннаков, дольних и горних,
К Ану приставил — охранять решенья. Триста на небе он выставил стражей.
Земле такую же долю назначил. Шестьсот поселил их на земле и небе.


Когда вверху...
107
Когда отдал он все приказанья,
Ануннакам небес и земли назначил судьбы, Ануннаки уста свои открыли,
К Мардуку, владыке богов, обратили слово: «Ныне, владыка ты наш, как вольности нам ты назначил,
1 	Благодарностью нашей тебе что еще будет? Кумирню воздвигнем, наречем ей имя! Почивальню твою, в ней и мы заночуем, и мы отдохнем в ней!
Мы заложим святилище, место престола!
В день, когда мы прибудем, и мы отдохнем там!» Как услышал Мардук эти речи,
Словно ясный день просиял он ликом:
«„Врата бога” постройте, как вы возжелали! Кирпичи заложите, создайте кумирню!» Лопатами замахали Ануннаки.
) В первый год кирпичи для храма лепили.
По наступленье второго года Главу Эсагилы, подобье Апсу, воздвигли.
При Апсу построили зиккурат высокий.
Ану, Энлилю и Эйе, как и в Апсу, поставили там жилища. ■ В величье Мардук воссел перед ними.
От подножья Эшарру они осмотрели до рогов зиккурата.
Когда же закончили Эсагилу.
Все Ануннаки молельни себе воздвигли.
Триста Игигов земли, триста небес, шестьсот из Апсу, — всех их собрал он,
1 Владыка, в святилище, что жильем его стало.
Он богам, отцам своим, пир там устроил.


108
Книга о Сотворении Мира
75
80
85
90
95
«Вот Вавилон — „Врата божьи” — жилье ваше ныне! Радуйтесь в нем, веселитесь, ликуйте!»
Места свои заняли великие боги, Расставили кубки, на пиру воссели.
Когда ж завершили веселый праздник. Возвышенное в Эсагиле сотворили:
Все уставы назначили, все предначертанья,
Всем богам закрепили места на земле и на небе! Великие боги — пятьдесят их воссело.
Семь богов Судьбы — выносить решенья — определили. Лук, оружье свое боевое, положил перед богами Владыка.
Сеть, что он сотворил, отцы его боги узрели. Оглядели лук, его форма искусна,
Хвалили рук его творенье.
Лук пред Советом богов воздел и вымолвил Ану, Поцеловав: «Воистину — это дитя мне!»
Нарек Ану Лук именами:
«Долгодрев» — его первое, «Победитель» — второе,
Третьим станет «Созвездие Лука» — в небесах ему дал сиянье! Меж созвездий дал место ему, меж богов, его братьев!
Как Луку судьбу назначил Ану,
Престол воздвиг— меж богов высочайший,
И в Совете богов тот Лук поселил он.
Собрались на Совет великие боги.
Укрепили, упрочили Мардука долю —
Сами себя обрекли проклятью,
Поклялись водой и елеем, горла коснувшись:


Когда вверху...
109
100
105
110
Над всеми богами ему дали царенье,
Над богами небес и земли власть ему дали. Величал его Аншар— нарекал Асаллухи:
«К речению уст его склонимся покорно! Отверстым устам его да внемлют боги!
Горе и долу прочны его указанья!
Да будет возвышен наш сын-отомститель,
Славна его власть, да не будет ей равных!
Детищ своих, черноголовых, воистину пастырем он будет! Во веки веков, да не позабудут, да назовут они его деянья!
Да установят его отцам великие хлебные приношенья!
Да позаботятся об их храмах, в благочестии содержать да будут!
Да будут зажжены воскуренья, да побудят они людей к заклинаньям!
Подобье того, что на небе он создал, на земле да сделано
будет!
Черноголовых да научит почитать его боязливо!
Да помнят люди, да взывают к богу!
По словам его уст да чтят богиню!
Божествам да приносят хлебные жертвы!
Без небреженья богов да содержат!
Пусть страны свои они возвысят, пусть храмы свои они воздвигнут!
Воистину поделят богов черноголовые между собою! Нам же, сколько бы имен мы ему ни давали, главное — он воистину бог наш!
Назовем же пятьдесят имен его ныне!
Да будут славны его дороги, да будут равны им его деянья!
115
120


по
Книга о Сотворении Мира
Мардук!
Так отец его Ану нарек от рождения!
Он создатель водопоев и пастбищ, обогащает он их загоны! 125 Он, кто своим оружьем-потопом поражает своих супостатов!
Кто богов, отцов своих, от напасти избавил!
Он, Сын-Солнце, меж богами сияет —
В сиянии его блеска да будут ступать они вечно! Людей, что он создал, дал им жизни,
130 Дал им бремя божье, а богам свободу — Создать и разрушить, казнить и простить — Воистину, то в его лишь власти, со страхом почтительным на него да взирают!
Марукка — о да, это бог их, их сотворитель!
Он, кто радует сердца Ануннаков, успокаивает Игигов! 135 Марутукку — он прибежище стран, городов и народов! Этим именем навеки люди его восславят! Мершакушшу — яростный и разумный, разгневанный и великодушный,
С сердцем просторным, с печенью доброй! Лугальдимеранки имя его, так наречен он был в Совете! 140 Его уст реченья мы возносим надо всеми богами, его отцами!
Он воистину владыка надо всеми богами земли и неба! Царь! От его приказаний в страхе боги горе и долу! Наделугальдимеранки — этим именем его мы назвали, он — всех богов советник!
Он, кто нам в невзгодах наших на земле и в небе дал приюты!


Когда вверху...
Ill
150
145 Он, кто закрепил стоянки всем Игигам и Ануннакам! От этого имени его дрожат и трепещут в кельях боги! Асаллухи — имя его, коим нарек отец его Ану! Меж богов он воистину мудрейший и мощный! Как в его имени то звучит — стран и богов он ду х-покровитель!
Он, кто спас в двоеборье могучем наши обители от разрушенья!
Асаллухинамтила — бог, сохраняющий жизнь, так во второй раз его назвали!
Ибо, как собственные творенья, богов пораженных он исцеляет!
Владыка! Светлыми заклинаньями богов умерших он оживляет!
Он, разрушающий супостатов!
Хвалу ему да вознесем мы! Асаллухинамру — светоч, так в третий раз его нарекли мы!
Сияющий бог, что наши пути освещает!»
Так по три имени дали ему Аншар, Лахму и Лахаму, И богам, сынам своим, молвили слово: «Нарекли мы его тремя именами каждый, Ныне и вы, нам подобно, ему имена нареките!» Возликовали боги, приказ тот услышав,
В Убшукине они обменялись советом. «Сыну-воителю, отомстителю нашему,
Ныне нашей опоры да восславим Имя!»
В Совете воссели — одарять Судьбою, Соблюдая обряд, нарекать ему Имя.
155
160
165


112
Книга о Сотворении Мира
Таблица VII
[Содержит 162 строки. Строки 1—142 продолжают перечисление остальных 50 имен Мардука, каждое из которых снабжено многочисленными эпитетами и распространенными определениями — расшифровкой смысла имени.]
143
143
130
133
160
Пятьюдесятью именами величая, великие боги Пятьдесят имен нарекли, деяния его возгласили.
Да удержат их, да откроет их Первый, Мудроумный и сведущий да обмыслят их вместе! Отец повторит их, да обучит сына, Правителя, пастыря да внемлют им уши!
К Мардуку, Энлилю богов, да не будут небрежны! Чтоб цвела бы страна, и он сам был во здравье!
Крепко Слово его, неизменны Приказы,
То, что из уст его, ни один из богов не отменит! Если глянет он гневно — не склонит выи,
Его ярости бог ни один не перечит!
Не постичь его сердца, не объять его разум. Согрешитель, неправедник пред очами его предстанут! Откровение это, что Первому явлено было, — Записав, сохранил он, дабы в грядущем узнали. Отца Мардука, что богов сотворил, Игигов.
Да восславят навеки, да назовут его имя!
О Мардуке песнь величальную да услышат,
О том, кто Тиамат осилил и взял себе царство!


Когда вверху...
113
КОММЕНТАРИИ Таблица I
4. Буквально: «Мумму Тиамат», что дает возможность переводить: «Апсу, Мумму (и) Тиамат воды свои воедино мешали». Однако такой перевод не выглядит убедительно в грамматическом отношении. «Мумму» — имя посла- советника Апсу (см. строку 30) — имеет параллельное самостоятельное значение «создатель, творец» и в этом значении являлось эпитетом богов Эйи и Мардука. Большинство переводчиков поэмы рассматривают слово «мумму» в данном контексте как эпитет-приложение к имени Тиамат.
6, 6а. Возможны и другие толкования этой строки. Слово «гипар» первоначально означало тростниковый загон для скота, а также обширные заросли сухого отмершего тростника. Впоследствии словом «гипар» обозначалось святилище особого рода, место, где свершался священный брак. Возможно, наиболее ранние обряды священного брака совершались именно в тростниковом загоне для скота.
12—13. Другое возможное толкование этой строки: «Аншар и Кишар родились и их (то есть Лахму и Лахаму) превзошли».
14,17 и далее. Слово «отцы» здесь и впоследствии употребляется в значении «предки, все предки». В строке 19 вместо переведенного нами по смыслу «дед» также употреблено слово «отец». Это же относится и к отцам бога Мардука.
20. В одном из вариантов текста не «сородичи», а «отцы».
25. Поскольку Тиамат и Апсу мыслятся не только как конкретные, телесно оформленные прародители поколений


114
Книга о Сотворении Мира
богов, но и как космические стихии, то все боги как бы находятся в них. Этот смысл надо постоянно помнить и учитывать в дальнейшем.
30. Мумму, советник Апсу, за исключением того, что он подстрекает Апсу против богов, по существу, является эпизодическим персонажем поэмы. О нем мы знаем лишь, что он называет Апсу своим отцом, но в прямом или фигуральном смысле слова — это неясно.
72. Буквально: «протащил его через носовую веревку», т. е. как проводят на бойню быков.
77. Буквально: «Он возвел на его месте (на месте Апсу) свой гипар» — т. е. помещение для обряда священного брака.
86. Основное значение существительного в этой строке — «кормилица», в редких случаях может означать «мать».
91. Употребленный в первой половине строки глагол образован от технического термина, обозначающего осмотр готового изделия художником или ремесленником перед его принятием.
101. Или: «мой собственный сынок». Вариант, принятый нами, предполагает игру слов: Мардука, гигантское дитя, называют малышом.
133. Матерь Хубур — Тиамат. «Хубур» обычно значит «река подземного мира», а также «Подземное царство».
141—143. Не всегда точно известно значение слов, обозначающих сложных, смешанных чудовищ, творения Тиамат, поэтому перевод может быть спорным. Мушхуш — мифический дракон Мардука, изображавшийся покрытым чешуей, с длинной птичьей шеей, змеиным языком, хвостом в виде змеи, рогами, львиными передними и птичьими задними лапами. Лахаму (не то же, что Лахаму — супруга Лахму) — водяное чудовище. В шумерских мифах их число 50, они спутники и свита бога Энки-Эйи. Кулилу — человек


Когда вверху...
115
с рыбьим хвостом, но, возможно, и рыбокозел — один из спутников бога Энки-Эйи. Кусарикку — возможно, гигантский бизон с человечьим торсом или лицом; иногда это слово переводят также «человек-рыба».
145. 	Буквально: «крепки ее приказы», т. е. та власть, сила, с помощью которой она сотворила своих чудовищ.
159. Т. е. он был причислен к богам Ануннакам. Получение сана Ану означало, что Кингу возведен Тиамат в ранг высшего бога.
162. Существуют две трактовки этой строки, вторая — «Яд собранный силу твою (т. е. Кингу) да умножит». Перевод зависит от разного чтения клинописных знаков. Видимо, имеется в виду тот яд, что Тиамат накопила, создав ядовитых чудовищ для борьбы со враждебными богами.
Таблица II
126. Убшукина — зал Совета богов (из шумерского «Убшу-ункинна»). Здесь — имя собственное.
Таблица IV
19. Традиционный перевод: «Они сотворили (положили меж собой) одеянье». Другое чтение знака — «звезда, созвездье».
23 и далее. Таким образом, по-видимому, проверяется сила Слова Мардука, дарованная ему старшим поколением богов.
41—44. ...уловить изнутри (буквально: «нутро») Тиамат... имеет двойной смысл: из дальнейшего контекста видно, что предполагается схватить все то, что будет исходить из Тиамат как из космической стихии, а также и саму Тиамат


116
Книга о Сотворении Мира
как персонифицированное чудовище. Четыре ветра четырех сторон света (роза ветров) — по-видимому, тот самый дар Ану, о котором сказано в I, 105—106.
50. В нашей трактовке «непобедимые Вихри» (или «могучие Бури») — мифологические «кони» (боевые ослы — онагры) или драконы Мардука, впряженные в боевую колесницу
55 —56. Перечисленные здесь эпитеты боя — это, безусловно, аллегорические воплощения битвы.
63—64. Т. е. боги, испугавшись, расстроили боевой порядок.
66. ...супруга... — буквально: «полюбовника». В целом смысл фразы сомнителен.
73—86. Цель словесной перепалки между Мардуком и Тиамат — распалить себя и противника и подготовиться к бою. Выкрики Тиамат, судя по всему, рифмуются, однако общий смысл фразы переведен условно из-за фрагментарности отрывка.
120. Буквально: «отдал демону Уггу» — божеству смерти. Но, как явствует из дальнейшего контекста, Кингу не был убит (см. начало таблицы VI).
135 и далее. С этого места начинается описание сотворения Мардуком неба и земли из трупа Тиамат.
144. Эшарра — «дом множества» (шар обозначает число 3600), см. Словарь. Иногда так называли и другие храмы. Здесь и далее идет речь о создании храма на небе как прообраза, двойника всего того, что впоследствии будет создано на земле.
146. 	Подразумеваются созвездия и планеты, олицетворением которых были названные боги. Планеты и звезды служили богам «домом», или, как говорится в тексте, постоянной стоянкой. Так, стоянкой Энлиля и Эйи считалась Полярная звезда.


Когда вверху...
117
Таблица V
2 	и далее. Речь идет об установлении знаков Зодиака и их соответствия небесным светилам.
6. Буквально: «установил он жилище Неберу для укрепления их связей с центром». Неберу (Юпитер) — планета Мардука, планета путников, указывающая им дорогу, держащая, по вавилонским представлениям, перекрестье небес и земли и мыслящаяся как центр Вселенной.
12. Наина (р.) — см. Словарь. Речь идет об установлении порядка движения Луны и Солнца. Календарь у вавилонян был лунным.
55. В комментариях, составленных самими вавилонянами к поэме, сказано: «Тигр — ее правое око, Евфрат — левое око».
63. Смысл строки темен. Возможное толкование: Мардук создает твердую почву, укрепляя землю (прах) в нижней части туловища Тиамат.
Таблица VI
6. Буквально: «создам дикое существо», «дикаря».
10 и далее. По-видимому, речь идет о разграничении двух групп (племен, фратрий) богов — Игигов и Ануннаков, что отнюдь не противоречит упоминанию этих групп раньше, в предшествующих таблицах.
28. Царь-божество-небес-и-земли — шумерское имя, звучащее как Лугальдимеранки (см. далее VI, 139).
57. Речь здесь идет о строительстве Вавилона («Врата бога» или «богов») не на земле, а на небе.


118
Книга о Сотворении Мира
62 и далее. Эсагила — см. Словарь. Зиккурат — многоступенчатая башня при главном храме, впоследствии — и сам главный храм. ...Рогов зиккурата... — предполагается, что башня Эсагилы в Вавилоне была увенчана золотыми рогами.
Но здесь говорится о постройке Эсагилы небесной. Перевод строки 63 спорный.
91. Созвездие Лука, по исследованиям ассириолога- астронома Кутлера, соответствовало части созвездия Большого Пса европейской традиции (включая яркую звезду Сириус) и части созвездия Арго.
97—100. Т. е. проклинали себя в случае нарушения своей клятвы. Шумерские и аккадские царские надписи почти всегда включают в себя формулу проклятия, долженствующего пасть на нарушителя договора или похитителя (разрушителя) надписи.
107. Черноголовые — так называли себя жители Шумера и Аккада независимо от того, говорили ли они по-шумерски или по-аккаддски (семитски).
114—116. Речь идет о личных богах и богинях-хранителях, которые, согласно верованиям древней Мессопотамии, были у каждого человека и являлись посредниками в отношениях между человеком и верховными богами (ср. текст «Только жить я начал...»).
120. Речь идет о том, что Мардук — личный бог-хранитель всех небесных богов.
121. Перечисление 50 имен Мардука (практически же их много больше, если включать производные имена), составляющее конец VI и почти всю VII таблицы поэмы, не только носило характер славословия, но имело важный мифологический и теологический смысл в связи с ролью имени и процессом нарекания, называния (ср. начало поэмы). К этой части поэмы создавались специальные комментарии, объясняющие и толкующие значение каждого имени, давалось его шумер¬


Когда вверху...
119
ское значение и его аккадский эквивалент. Почти все имена Мардука — шумерские, либо исконные, либо искусственно созданные. Действительное имя Мардука, по-видимому, происходит из более древнего шумерского Амар-Уту(к), что означает «Солнечный телец (теленок)». Составляя имя и наделяя эпитетами, авторы-жрецы шли не только по линии игры словосочетаний, расширяя значение имени за счет знаков, прибавляя к основному корню дополнительные частицы, но также обыгрывали многозначность смыслов, часто мнимых (в дело шла и народная этимология, к примеру). Все оттенки слов и смыслов должны были подчеркнуть и выявить многогранную глубинную сущность божественности Мардука. Все величание было построено таким образом, что последующие эпитеты имени раскрывали смысл, влагавшийся в него жрецами. Часть же имен возникла путем отождествления Мардука с другими, часто более древними, богами. Например, Асари-Асаллухи — бог заклинаний, сын бога Энки-Эйи в древнейшем городе Куаре и в Эреду, посредник между людьми и своим отцом в их просьбах. Происхождение отождествления понятно: ведь Мардук — тоже сын Эйи.
147. 	В строке 101, однако, сказано, что этим именем его нарекал Аншар.
Таблица VII
143—144. Число 30 — числовой символ Энлиля, включенный в его эпитет «владыка всех стран». Отсюда выражение: «Мардуку — Энлилю (т. е. господину) богов» (VII, 149). Имя Энлиля стало именем нарицательным при определении могущества и мощи другого бога.
159. Отец — частый эпитет Мардука.


ЗАРАТУШТРА О ТВОРЕНИИ МИРА
Если пытаться систематизировать религии, разделив их на авраамический и языческий типы, то зороастризм невозможно будет отнести ни к первому, ни ко второму. Это связано с многочисленными «пересечениями» в иудейских и христианских верованиях с зороастрийскими. К числу подобных «общих мест» можно отнести представления о духовной природе благого Божества, о Спасителе, рае и аде, Страшном суде и т. д. О причинах и времени появления этих совпадений говорить сложно.
Если верить традиции, которая полагает, что Заратуштра жил за 258 лет до Александра Македонского, он был почти современником Кира Старшего, основателя великой Древнеперсидской державы. В это время между Ираном и Вавилоном существовали связи, поэтому возможно говорить о влиянии вавилонской религии (склонявшейся тогда в сторону монархического монотеизма) на персидскую. После завоевания Вавилона персы начали контактировать с иудеями, и это привело к взаимному обогащению двух культур. Впрочем, едва ли все религиозные новшества следует относить на счет займ-


Заратуштра о творении мира
121
ствований. Несомненно, духовный опыт Заратуштры сыграл определяющую роль в его проповеди.
Для иллюстрации воззрений раннего зороастризма на создание мира мы взяли один из древнейших гимнов, содержащихся в «Авесте» (священной книге зороастрийцев). Поражают простота и ясность схемы, к которой пришел иранский пророк: все в мире есть результат изначального выбора, который совершили два «первобытных Духа». В Гатах (авестийских гимнах) Благой именуется Спента-Майнью, а затем получает имя Ахурамазда (Господь Мудрый). Лживый дух будет называться Ангро-Майнью. Все лучшее, вечное, истинное связано с первым. Злое, лживое, бренное — со вторым. После того, как мир, созданный Словом Ахурамазды был испорчен его противником, наступает эра Смешения, в которой мы живем. Тем не менее, Заратуштра утверждает, что час расплаты с духом лжи и всеми, кто был соблазнен им, неминуем.
В дальнейшем зороастрийцы создали развернутую мифологию, касающуюся творения мира и его истории. В пантеон благих богов первоначально входили шесть высших качеств Ахурамазды, сотворенные благодаря его Духу Святости: Добрая Мысль, Лучшая Правда, Избранная Власть, Святой Мир, Целостность и Бессмертие. Постепенно к ним добавились и божества из традиционного пантеона (например, Митра), которые были объявлены «достойными поклонения». Им противостоял целый сонм дэвов, созданных Ангро- Майнью и возглавляемых Злой Мыслью и Ложью.
Таким образом, в зороастрийской доктрине произошло онтологическое закрепление моральных и обрядовых сторон человеческой жизнедеятельности. Истина и ложь — вот две противоположности созданного потенциально благим Космоса. Именно поэтому зороастрийское учение часто интерпретируют как религиозный дуализм. Впрочем, хоте¬


122
Книга о Сотворении Мира
лось бы отметить, что тот не имеет абсолютного характера, ведь ложь способна существовать только по поводу истины, а зло остается таковым лишь тогда, когда нарушает наличествующий благой порядок. О «временности» дуализма свидетельствует и завершение истории: Ангро-Майнью будет побежден, а мир очищен от его приспешников:
1. Провозглашу1, о пришедшие! хвалы тебе, Ахура- Мазда! всеведущему, и песни доброму духу [Воху-Мана]; мудрая Праведность [Аша]! молюсь, чтобы чрез небесные светила вы показали свою милость.
2. Внемлите ушами лучшему, узрите душою явное, чтобы для себя самого каждый выбирал веру. До великого дела, да явятся возбуждающие нас к этому.
3. Те два первобытных Духа [Спента-Майнью и Ангро-Майнью], будучи близнецами, считаются противоположными друг другу в мыслях, словах и делах. Они — Добро и Зло, и между ними верно различали добродетельные, но не грешные.
4. Когда эти два Духа сошлись впервые, они создали жизнь и тленность, и [назначили их], когда будет конец мира. Лукавый — для грешников, а для праведников — Добрейший Дух.
5. Из этих двух Духов выбрал Лукавый худшие дела, праведность же [выбрал] Святейший Дух, облачённый в твердейшие небеса, и те, которые удовлетворяют Ахуру
1 Текст цитируется в переводе К. Г. Залемана по изданию: Зале- ман К. Г. Очерк истории древнеперсидской литературы / / Всеобщая история литературы / Под ред. В. Ф. Корша. Т. 1. Ч. 1. СПб., 1880. С. 174.


Заратуштра о творении мира
123
правдивыми делами, веруя в Мазду.
6. Между ними не сумели различить поклонники дэвов, так что они, советуясь между собою, попали в обман, выдуманный Лукавым Духом, и помчались к Айшме, чтобы мучить болезнями жизнь человека.
7. И ему1 достались богатства, и добрые мысли, и праведность, а телу его дала крепость вечная Армайти: из них тебе [одному] досталось, что её дарами ты полон [богат].
8. А когда наступит наказание этих злодеев, — о Мазда! твоё царство достигается добрыми мыслями, приобретается теми, Ахура! которые дают Друдж [Ложь] в руку Аше [Правде], —
102. Тогда, именно вследствие того, наступит поражение пагубной Друджи. Но, сделавшись вечными, соберутся в прекрасное обиталище Доброго Духа, Мазды и Праведности [Аша] те, которые вели себя достойно лучшей славы! чтобы мудрый пребывал там, где обитает премудрость.
9. Итак, да постараемся мы поспешествовать этому миру твоему, о Мазда-Ахура и дающая благодать Праведность [Аша].
11. Если вы поверите в эти откровения, которые дал Мазда, о люди, во счастие и славу, и которые — долгая беда для грешников, а польза для праведника, то ими вы достигнете блаженства.
1 <Или, может быть, «нам».>
2 Перестановка стихов девятого и десятого требуется смыслом.


ФИНИКИИСКАЯ КОСМОГОНИЯ
В сочинении известного церковного деятеля и писателя IV в. Евсевия Кесарийского «Приуготовление к Евангелию» сохранились фрагменты из книги финикийского писателя Филона Библского. Она называлась «Финикийская история». Евсевий — наш главный информатор по труду Филона; у других позднеантичных и средневековых авторов этот писатель упоминается очень редко.
Филон Библский жил в первой половине I — начале II в., а его труд принадлежал к числу сочинений, которые имели целью доказать древность культурной и политической истории ближневосточных народов в сравнении с прошлым грекомакедонских, а затем римских завоевателей. В каком-то смысле Филон имел те же цели, что вавилонянин Берос, египтянин Манефон, иудей Иосиф Флавий. Эти книги писались на греческом языке и были обращены непосредственно тем, кто на нем говорил.
Филон Библский, впрочем, не претендовал на оригинальность своего труда. Сердцевину фрагмента, который передает Евсевий Кесарийский, составляет перевод на греческий язык


Финикийская космогония
125
трактата древнего финикийского автора Санхунйатона, который жил якобы во времена Троянской войны.
Самые интересные части сочинения Санхунйатона посвящены происхождению мира и первым поколениям живых существ. В наше время ученые делятся на две группы, оценивая личность Санхунйатона и его текст. Одни осторожно предполагают, что Филон Библский действительно перевел сочинение XIII—X в. до н. э., которое показывает, что древним финикийцам не был чужд теологический дискурс. Другие — и их большинство — считают, что перед нами прием, часто использовавшийся в древности: создавался текст, который затем приписывался некоему древнему мудрецу. В пользу этой, критической, точки зрения говорит многое. Например, тот факт, что праистория мира у Санхунйатона напоминает рассуждения ранних греческих философов и космогонистов, а вместо генеалогии богов мы видим историю первых людей.
За несколько столетий до Филона Библского в греческой науке возникает явление, известное как эвгемеризм (по имени писателя Эвгемера Мессенского). Люди, исповедовавшие подобную точку зрения, полагали: боги — это предки, которые совершили нечто такое, что определило в будущем жизнь рода человеческого. Конечно, эвгемеризм — не пример чистого свободомыслия, а переработанный культ предков, ведь его сторонники не призывали отказываться от поклонения богам. Вместе с тем в Древней Греции зародился определенно новый феномен: трудно предположить, что уже во времена Троянской войны финикийцы исповедовали аналогичную концепцию. Так что, скорее всего «перевод» Филона Библского — подлог, возникший под влиянием греческих идей эпохи эллинизма.
Тем не менее, «Финикийская история» — ценный памятник, который показывает нам, как традиционная


126
Книга о Сотворении Мира
мифология финикийцев, связанная с историей создания космоса, перерабатывалась сквозь призму модных в первые века нашей эры греческих философских доктрин.
ФИНИКИЙСКАЯ ИСТОРИЯ
Предисловие1
Филон, разделивший весь труд Санхунйатона на 9 книг, в предисловии к первой предпосылает следующие слова о Санхунйатоне:
Санхунйатон, человек великой учености и тщательности, желая всячески знать начало всего, от которого произошло все [дальнейшее], очень усердно изучил сочинения Таавта, зная, что из всех живущих под солнцем Таавт был первым, придумавшим изобретение письмен и начавшим вести записи; от него [исходит он], опираясь в своей книге, как на фундамент, на того, кого египтяне называют Товт, александрийцы — Тот, а греки — Гермесом.
Сказав это, он порицает новых последующих исследователей за то, что они насильственно и неправильно сводят на аллегории, физические объяснения и умозрения мифы о богах. Далее он говорит:
1 Текст Филона Библского цитируется в переводе Б. А. Тураева с его комментариями по изданию: Ту расе Б. А. Остатки финикийской древности. Отрывки финикийской космогонии и мифологии Филона Библского. Финикийские отрывки у Дамаския. Тирские летописи.
СПб., 1903. С. 68-82.


Финикийская космогония
127
Но новейшие писатели о священных делах отбросили то, что действительно произошло изначала, и установили мистерии, выдумав иносказания и мифы и сочинив родство с космическими явлениями: они напустили столько тьмы, что трудно распознать что-либо действительно происходившее. Он же, натолкнувшись на сокровенные и условные письмена аммунеев, найденные в тайниках храмов, не всем понятные, прилежно сам занялся изучением всех их, и наконец, принявшись за свой труд и отвергнув прежние мифы и аллегории, исполнил свою задачу. Но бывшие после этого жрецы захотели скрыть его произведение, восстановив его мифическую окраску; отсюда то мистическое направление, которое раньше никогда не проникало к грекам.
Вслед за тем он говорит:
Вот что нашли мы, движимые горячим желанием знать историю финикийцев и исследовав обширный материал, не тот, впрочем, что у греков, — последний противоречив и составлен некоторыми скорее в видах полемики, чем правды.
Затем после некоторого отступления:
К убеждению, что все произошло так, как пишет он, привели нас разногласия у греков, о чем мы обработали три книги под заглавием: «История о невероятном».
И затем он после некоторого отступления заканчивает:


128
Книга о Сотворении Мира
Для ясности дальнейшего изложения и понятности последовательных событий необходимо предупредить, что наиболее древние из варваров, особенно финикийцы и египтяне, от которых заимствовали и прочие люди, считали величайшими богами тех, которые изобрели что-либо необходимое для жизни или как-нибудь облагодетельствовали народы; этим благодетелям, считая их виновниками многих благ, финикийцы поклонялись, как богам, а после их смерти устроили храмы, освятили по их именам стелы и жезлы, очень их почитая, и установили весьма большие празднества в их честь. Главным образом они дали имена своих царей мировым стихиям и некоторым из тех, кого они считали богами; из явлений же природы они считали богами только солнце, луну и прочие планеты, а также стихии и прочее, с ними связанное, так что у них одни боги — смертные, другие же — бессмертные.
Изложив это в предисловии, Филон начинает перевод Санхунйатона, излагая теологию финикийцев приблизительно где дующим образом:
Из первой книги
Началом всего [как он полагает] был Воздух, (6cf)p), мрачный и подобный ветру, или дуновение мрачного воздуха, и мутный мрачный Хаос; они были безграничны, и в продолжение многих веков не имели конца. Когда же [говорит он] Дух полюбил свои собственные начала и произошло смешение, это соединение получило название


Финикийская космогония
129
Желания (noQoq). Таково начало устроения всего. Дух же не знал своего создания. И из соединения Духа произошел Мот (Мсот); его некоторые считают илом, другие — гнилью водянистого смешения; и из нее произошли все семена создания, и рождение всего. Были некие животные, не обладавшие чувством, от которых произошли одаренные умом животные, называемые Зофасимины (Z<jC>(paor|piv), т. е. стражи неба; они были по форме яйцеобразны. Засиял Мот, солнце, луна, звезды и великие светила.
Такова их космогония, прямо влекущая за собою отрицание Божества. Посмотрим, как он вслед за этим излагает происхождение животного мира; он говорит:
Когда проникся светом воздух, то от воспламенения моря и земли произошли ветры, тучи, величайшие низвержения и излияния небесных вод. Когда все это выделилось и отделилось от своих мест вследствие солнечного жара, и все снова встретилось и столкнулось в воздухе одно с другим, произошли гром и молнии; вследствие грохота грома упомянутые уже одаренные умом животные проснулись, испуганные шумом, и в море и на суше задвигались самцы и самки.
Такова у них зоология. Тот же писатель продолжает непосредственно так:
Это было найдено написанным в Космогонии Таавта и его хрониках; из предположений и доказательств, которые увидел его ум, он нашел это и сделал ясным для нас.


130
Книга о Сотворении Мира
Приводя непосредственно далее имена ветров Нота, Борея и других, он прибавляет:
Они первые освятили произведения земли, стали считать их богами и поклоняться тому, чем поддерживали жизнь они сами, их потомки и все бывшие до них; стали делать возлияния и приносить жертвы.
Далее он заключает:
Таковы были основания их поклонения, подобные их (умственному) бессилию и малодушию.
Далее говорит он:
От ветра Колпия и женщины Баау (Вааи), имя которой переводит: «Ночь», родились Зон и Протогон, смертные люди, носившие эти имена. Зон нашел [как получать] с деревьев пищу. Происшедшие от них назывались Ген и Генея; они поселились в Финикии; когда была жара, они поднимали руки в небо, к солнцу, так как, говорит он, считали его богом, единственным господином неба, и называли Беелсамин, что по-финикийски значит: Владыка неба; по-гречески это — Зевс.
После этого он так указывает на заблуждение греков:
Мы не напрасно различными способами точно определяли это, но ради различного понимания имен вещей, которое греки по незнанию принимают в ином смысле, введенные в заблуждение двойственностью значения.


Финикийская космогония
131
Далее он говорит:
Из рода Зона и Протогона опять произошли смертные дети, имена которым — Фот (свет), Пир (огонь) и Флокс (пламя). Они, говорит он, нашли огонь, пользуясь для этого трением кусков дерева, и обучили людей его употреблению. Они произвели сыновей, выдававшихся громадностью и ростом; их именами были названы горы. Касий, Ливан, Антиливан и Брафи. От них, говорит он, родился, (Ша)мемрум, он же и Гипсураний: эти имена они получили от матерей; жившие тогда женщины соединялись без стыда с кем приходилось.
Далее он говорит:
Гипсураний поселился на Тире и изобрел шалаши, строя их из тростника, лоз и папируса; он враждовал с братом Усоем; этот первый придумал прикрывать тело кожами животных, которыми он овладевал силою. Когда случились проливные дожди и сильные ветры, от трения деревьев на Тире загорелся огонь, который зажег находившийся там лес; Усой, взяв дерево и обрубив его ветви, первый осмелился пуститься в море; он посвятил две стелы — огню и ветру (rcopi кш 7rvsi)|i(m), поклонялся им и делал возлияния перед ними из крови животных, которых он ловил. Когда Гипсураний и Усой умерли, то оставшиеся люди, говорит он, посвятили им жезлы, поклонялись стелам и в честь их совершали ежегодные праздники. В гораздо более позднее время от рода Гипсурания произошли Агрей и Галией, изобретатели охоты и рыбной ловли, по именам которых были


132
Книга о Сотворении Мира
названы охотники и рыбаки. От них произошли два брата, которые открыли железо и изобрели его обработку; один из них, но имени Хрисор (Хусор), занимался магическими изречениями, заговорами и прорицаниями; это — Гефест, он изобрел удочку, приманку, лесу и сети, и первый из всех людей стал плавать: за это после смерти его стали чтить как бога; он называется также Зевсом Мелихием. Говорят, что его братья изобрели стены из кирпичей. После этого из их рода произошли двое юношей; один из них получил название Технит, а другой — Автохтон земли. Они придумали смешивать с илом кирпичей мусор и высушивать их на солнце, а также изобрели крыши.
От них родились другие двое: один из них носил имя Агр, а другой Агруэр или Агрот; в Финикии находится древняя деревянная статуя Агрота, весьма почитаемая, и святилище, которое возят животные, запряженные в ярмо. А у библян он, выделяясь из [других] богов, называется Величайшим. Агр и Агруэр придумали, как устраивать при жилищах дворы, заборы и вертепы1. От них произошли земледельцы и охотники, которые называются также Алеты и Титаны.
От них [Агра и Агруэра] родились Амин и Маг, научившие [людей] жить селениями и заниматься скотоводством. От них родились Мишор и Сидик, то есть милостивый и справедливый: эти открыли употребление соли. От Мишора происходит Таавт, который открыл начертание букв. Египтяне называют его Тот, александрийцы — Товт, а греки Гермесом. От Сидика происходят Диоскуры, они
1 Т.
е. некие пещеры-землянки.


Финикийская космогония
133
же Кабиры или Корибанты, или еще иначе Самофракийцы: они первые, говорит он, изобрели судно.
От них родились другие, открывшие и целебные травы, и средства от ядовитых укусов, а также заговоры. В их же время рождается некий Элиун, называемый Высочайшим, и женщина по имени Берут. И обитали они около Библа. От них рождается Эпигей или Автохтон, которого впоследствии назвали Ураном, так что и находящаяся над нами стихия получила от него свое имя: «небо» (oDpavo^), из-за своей необычайной красоты.
Сестра Урана, рожденная от тех же родителей, была названа именем Гея и, как он говорит, от нее получила из-за своей красоты имя и соименная ей земля. Отец их «Высочайший», погибший в схватке с дикими животными, был обоготворен, и дети совершили в его честь возлияния и принесли ему жертвы.
Приняв отцовскую власть, Уран вступает в брак с своею сестрою Геей и родит от нес четырех детей: Эла, он же Крон, Бетиля, Дагона, т. е. Ситона и Атланта. И от других жен Уран имел большое потомство. Негодуя на это, Гея стала преследовать Урана своею ревностью, и они разошлись. Но Уран, хотя и оставил ее, однако всякий раз, как в нем являлось желание, насильно приходил к Гее и вступал с нею в связь, а затем опять удалялся. Он собирался также убить и сыновей Геи. [Рассказывают], что Гея часто отражала его, благодаря союзникам, которых она собрала вокруг себя. Между тем Крон, войдя в возраст мужа и пользуясь советом и помощью Гермеса, Трижды Величайшего, который был его секретарем, мстя за мать, отражает своего отца Урана.


134
Книга о Сотворении Мира
У Крона рождаются дети, Персефона и Афина; первая умерла девицею. По мысли же Афины и Гермеса, Крон приготовил из железа серп и копье. Затем Гермес сказал союзникам Крона магические слова и вселил в них страстное желание сразиться с Ураном за Гею. Тогда Крон, пойдя войною на Урана, лишил его таким образом власти и овладел царством. В этом сражении была взята в плен и любимая наложница Урана, в то время беременная. Крон даст ее в жены Дагону. Она родит у него то, что носила в своем чреве от Урана, и Дагон называет ее сына именем Демарунт.
Тогда же Крон окружает свое жилище стеною и основывает первый город в Финикии — Библ. После этого, заподозрив своего собственного брата Атланта, Крон, по совету Гермеса, бросил его в глубину земли и засыпал. В то же самое время потомство Диоскуров, соорудив плоты и ладьи, пустилось в плавание и, выброшенное на Касиеву гору, освятило здесь храм.
Союзники Эла или Крона были прозваны Элоим, так как они были Кронийцы, так называемые «находящиеся при Кроне». Крон имел сына Шадида, которого он собственноручно убил мечом, питая к нему подозрения; лишив его жизни, он сделался убийцею своего собственного ребенка. Крон отрубил также голову своей родной дочери. Так что все боги ужасались решению Крона.
С течением времени Уран, находящийся в изгнании, подсылает дочь свою, деву Астарту, а с нею вместе и двух других ее сестер. Рею и Диону, с поручением погубить Крона хитростью. Крон же, захватив этих девиц, вступил с ними


Финикийская космогония
135
в брачный союз, хотя они и приходились ему сестрами. Узнав об этом, Уран послал в поход против Крона Геймармену и Хору, вместе с прочими союзниками, но Крон привлек их на свою сторону и оставил при себе. Затем, говорит он, бог Уран придумал Бетили, соорудив одушевленные камни.
У Крона от Астарты родилось семь дочерей, Тиганид или Артемид. От Реи у него же рождается также семь сыновей, из которых самый младший уже при рождении был обожествлен. И от Дионы он имел девочек, и от Астарты снова двух мальчиков: Пофа и Эрота. Дагон же, так как он изобрел хлеб и плуг, был прозван Зевс Аротрий. А одна из Титанид, сошедшись с Сидиком, прозванным Справедливым, рождает Асклепия. И в Перее у Крона родилось трое сыновей: Крон, соименный своему отцу, Зевс Бел и Аполлон. В их время рождаются Понт, Тифон и Нерей, отец Понта, сын Бела. От Понта рождается Сидон, благодаря своему чрезвычайно красивому голосу первая создательница склада песни, и Посейдон. А у Демарунта рождается Мелькарт, он же Геракл.
Затем, снова Уран воюет с Понтом и соединяется с Демарунтом. Отпав [от прежнего своего союзника Понта]. Демарунт идет против Понта, но Понт обращает его в бегство. И Демарунт дает обет принести благодарственную жертву за счастливое бегство. А на тридцать втором году своей власти и царствования Эл, т. е. Крон, овладев посредством засады, устроенной им в одном месте среди земли, отцом своим Ураном, вырезает ему его детородный член вблизи источников и рек. Здесь был обоготворен Уран.


136
Книга о Сотворении Мира
И рассеялся дух его, а кровь из раны сочилась в источники и воду рек, и место это показывается поныне.
Таковы-то дела Крона, и вот какова святость жизни людей при Кроне, о которой прокричали у греков: по их словам, они являются представителями первого золотого рода смертных, потому что чрезмерно прославляется то счастье древних. К этому наш автор после отступления присоединяет следующее:
Астарта Величайшая, Зевс Демарунт [он же] и Адод, царь богов, царствовали над страною, по решению Крона. Астарта же возложила на свою голову, как знак своей царской власти, голову быка. Обходя вселенную, она нашла упавшую с неба звезду и, подняв ее, освятила в Тире, на святом острове. Финикийцы говорят, что Астарта есть Афродита. И Крон, обходя вселенную, дает своей дочери Афине царствовать над Аттикою. Когда же случилась губительная моровая язва, Крон приносит в жертву отцу своему Урану единородного своего сына, обрезает себя и то же самое заставляет сделать и своих союзников. И немного после он освящает другого сына, от Реи, носящего имя Мут, который умер. Финикияне называют его Смертью, Танатом или Плутоном.
В это же время Крон даст город Библ богине Ваалтиде, она же Диона, а Берит Посейдону и Кабирам, Агротам и Галиеям, которые и освятили в Берите останки Понта. А перед этим бог Таавт, подражая виду сосуществующих богов, Крона, Дагона и остальных, изобразил священные знаки азбуки.


Финикийская космогония
137
Он придумал также для Крона черты, показывавшие его царскую власть: четыре глаза, спереди и сзади, причем двое из глаз были спокойно закрыты, а на плечах четыре крыла, два распущенных и два сложенных. Этим символически указывалось на то, что Крон и во время сна видит, и во время бодрствования спит. Равным образом и крылья указывали на то, что он летает во время отдыха и отдыхает во время полета. А остальным богам он дал каждому по два крыла на плечах, в знак того, что они летают вместе с Кроном. У Крона же и на голове опять-таки два крыла: одно указывает на его ум предводителя, другое — на чувство. Придя в страну юга, Крон дал богу Таавту весь Египет, чтобы Египет сделался его царством.
Первыми из всех, говорит Санхунйатон, записавшими это, как повелел им бог Таавт, были семь сыновей Сидика, Кабиры, и их восьмой брат Асклепий. Фабион, самый древний иерофант из когда-либо живших финикийцев, передал все это оргеонам1 и главным толкователям таинств, придав форму аллегории и смешав с мировыми явлениями природы. Они же передали это своим преемникам и чужеземцам, стараясь всеми силами еще больше увеличить туманность рассказа. В числе этих последних были и Эйсирий, изобретатель трех букв, брат Хна, получившего потом другое имя Финика.
Далее снова непосредственно заключает:
Греки, превосходящие всех своими природными дарованиями, усвоили сперва большую часть этих преданий,
1 Т.
е. участникам священнодействии.


138
Книга о Сотворении Мира
а затем богатою художественною речью рассказали их. И, желая очаровать прелестью мифов, они всячески эти мифы разнообразили. Отсюда создали и Гесиод, и киклики, слава о которых звучит кругом, свои собственные теогонии, гигантомахии и титаномахии, и оскопления, носясь с которыми, греки победили истину. Наш слух, воспитывающийся на созданиях этих поэтов и усваивающий их в течение многих веков, как залог хранит воспринятые им искусственно сочиненные мифы, о чем я сказал уже в начале. Получив силу от данности, мифы эти, именно благодаря этому, препятствуют освободиться от их обаяния, так что истина кажется вздором, а лживые басни истиною.
Вот то, что мы нашли нужным привести из сочинения Санхунйатона, переведенного Филоном Библским, и подлинность которого доказана свидетельством Порфирия философа.
к к к
Из первой книги: «Финикийской истории» Филона приведу следующее:
У древних был обычай, по которому во время великих несчастий от опасностей властители городов или народа отдавали свое любимое дитя на заклание карателям- богам — в качестве искупления, вместо всеобщей гибели. Отданные [на заклание] убивались во время мистерий. Так, Крон, которого финикияне называют Элом и который царствовал над страною, а потом, после своей смерти, был обо¬


Финикийская космогония
139
жествлен под видом священной звезды Крона, имел от туземной нимфы, называемой Анобрет, единственного сына, — его поэтому назвали Иехуд (''IeooS), так как еще и теперь у финикийцев это слово означает «единородный», — его Крон, когда на страну обрушились величайшие несчастия вследствие войны, украсив царским нарядом и соорудив жертвенник, принес в жертву.
Он же в книге «Об иудеях» пишет о Кроне еще следующее:
Таавт, которого египтяне называют Тот, отличался среди финикийцев своею мудростью. Он первый перенес все относящееся к почитанию богов из неведения толпы в строимое научное знание. Бог Сурмувел и Фуро, переименованная в Хусартис, следуя за ним после многих поколений, пролили свет на скрытое и затемненное аллегориями учение Таавта о богах.
Немного ниже он говорит:
Был у древних обычай, согласно которому во время великих бедствий от опасностей, властители государства или народа отдавали на заклание богам-мстителям любимое дитя, — в качестве искупления, во избежание всеобщей гибели. Отданные убивались при мистических обрядах. Так, Крон, которого финикийцы называют Злом и который царствовал в стране, а затем, после своей смерти, был объявлен священною звездою Крона, имел от туземной нимфы, называемой Анобрет, единственного сына (его поэтому
о
называли Иехуд (f'Isoi)8), так как еще и теперь у финикий¬


140
Книга о Сотворении Мира
цев это слово означает «единородный»), которого он, когда на страну обрушились величайшие бедствия вследствие войны, нарядив в царское одеяние и соорудив жертвенник, с готовностью принес в жертву.
* * *
Обратите внимание, что он же (Филон) еще рассказывав ет, переведя из книг Санхунйатона, о финикийских буквах, относительно пресмыкающихся и пускающих яд животных. Эти звери не только не приносят людям никакой пользы, но уничтожают и губят всех, в кого им удалось влить свой неисцелимый и ужасный яд. Он продолжает и говорит дословно еще следующее:
Природу дракона и змей обоготворил сам Таавт, а после него уже финикийцы и египтяне. По его учению, это животное более всех прочих пресмыкающихся обладает духом; оно отличается своею огненною природою, а также, благодаря своему духу, непревосходимою быстротою: у него нет ни ног, ни рук, ни чего-нибудь другого из конечностей, чем при движениях пользуются все прочие животные. Оно принимает разнообразные виды и формы, а во время пути движется спиралеобразно, с какою угодно скоростью. Оно весьма долговечно, и по природе своей, сбросив старость, не только молодеет, но и получает приращение по величине, и, дойдя до определенного размера, оно, наконец, уничтожается в самом себе. Так это внес в священные книги сам Таавт. Вот почему этот род животных привлекается к священнодействиям и мистериям. О нем мы достаточно гово¬


Финикийская космогония
141
рили в своих записях, озаглавленных «Етотии». Там же было доказано, что оно вечно и снова разрешается в себе, как это было сказано и раньше. Это животное не умирает обыкновенною смертью, если только не будет поражено какою-нибудь силою. Финикийцы называют его Добрым Божеством. Подобным образом и египтяне дали ему имя Книф. Они придали ему голову ястреба, вследствие энергии ятей птицы. И Эней, названный ими величайшим толкователем таинств и иерограмматом (его перевел на греческий язык Арей Гераклеополит), иносказательно говорит дословно так об этом: «Первое, самое божественное — змей, имеющий вид ястреба, весьма красивый. Всякий раз, как он открывал глаза, он наполнял все в своей первозданной стране светом, и [наоборот] наступал мрак, лишь только он их закрывал». Эней намекнул также, что это существо огненное, в силу того, что о нем говорят, будто оно «озарило». А «озарять» — свойство света. У финикийцев и Ферекид позаимствовал эту тему и изложил свое учение о боге, называемом им Офионом, и об Офионидах, о которых мы скажем в другой раз. Впрочем, и египтяне изображают мир на основании того же представления. Они чертят замкнутый воздухообразный и огневидный круг с растянутым посредине в образе ястреба змеем — Добрым Божеством, имеющим силу соединять. Весь рисунок напоминает нашу 0: кругом они обозначают вселенную, а соединяющим его посредине змеем — Благое Божество. В священном сборнике персидского культа маг Зороастр дословно говорит следующее: «Бог имеет голову ястреба. Он самый первый, нетленный, вечный, нерожденный, нераздельный, совсем не имеющий подобия, управитель


142
Книга о Сотворении Мира
всякого блага, самый неподкупный, добрейший из добрых, премудрейший из премудрых, отец законности и справедливости, сам себя выучивший, естественный, совершенный, мудрый, и он один изобретатель святой естественной силы». То же передает о нем и Остан в сочинении под заглавием «Восьмикнижие» ('Октатвбхос;).
Первоначальную тему все заимствовали у Таавта и учили о природе вещей, как было упомянуто выше. Первые стихии в форме змеи они освятили в выстроенных ими храмах, и в честь их они справляли праздники, совершали жертвоприношения и оргии, так как считали их величайшими богами и управителями вселенной. Относительно змей теперь сказано достаточно.


ГНОСТИЧЕСКАЯ ВЕРСИЯ ТВОРЕНИЯ
В сочинении христианского апологета и богослова Иринея Лионского (около 130—202) «Обличения и опровержения лжеименного знания» содержится краткий, но систематизированный реферат идей о происхождении мира, принадлежавших гностику Валентину.
Гностицизм — движение, предпосылки которого сформировались в последние века перед Рождеством Христовым в недрах иудейского сектантского движения. Найденные в середине XX в. близ северо-западного берега Мертвого моря свитки (так называемая библиотека Кумранской общины, или свитки Мертвого моря) дают нам близкие к гностическим примеры религиозных идей.
В I в. н. э. гностицизм распространяется за рамки иудейской общины, прежде всего он становится популярным среди христиан. В дальнейшем появятся гностики, опиравшиеся и на другие традиции. Например, смешение верований эллинистического Египта с гностицизмом и христианством привело к такому феномену, как герметизм. В среде греческих философов нашлись люди, толковавшие на гно¬


144
Книга о Сотворении Мира
стический лад Платона, а в III в. знаменитый иранский проповедник Мани создал на базе гностических идей, христианства и зороастризма своеобразную религию, которая будет суждена многовековая история, — манихейство.
Гностицизм имел настолько много вариантов своего существования, что современные ученые предпочитают крайне осторожно определять его базовые доктрины.
Открытие в Египте библиотеки IV в. до н. э. (библиотеки Наг-Хаммади), с одной стороны, весьма расширило наши знания об этом явлении, известном до того, в первую очередь, благодаря сочинениям античных и христианских критиков гностицизма и немногим рукописям, принадлежавшим «перу» самих еретиков. С другой же стороны, показало, с каким сложным конгломератом идей мы имеем дело.
Общее для всех течений, которые именуются гностическими, — убеждение в наличии у их адептов особого знания (гносиса), которое не только помогает раскрыть сокровенные тайны мироздания, но и способно преобразовать посвященного.
Космос рассматривается представителями многих гностических «школ» как неистинное или несовершенное бытие. Подлинный гностик выше и могущественнее и самого материального мироздания, и его властителей (демиургов, планетных богов, падших ангелов и т. п.). Его родина — «высшие небеса», истинный мир, который грекоязычные гностики называли Плиромой (Полнотой).
Полнота создана подлинным Отцом мироздания и божественна по своей природе. Стало быть, гностик — носитель божественной частицы (пневмы); недаром античные критики гностицизма утверждали, что некоторые еретические вероучителя полагали, будто они боги и почитались за таковых.


Гностическая версия творения
145
В качестве примера гностической космогонии приведем воззрения самого, пожалуй, знаменитого из ее создателей, Валентина. Его расцвет падает на вторую четверть II в. Замечательный проповедник и религиозный поэт, Валентин стремился изложить Писание иносказательным образом, привлекая для этого идеи, заимствованные как из школьного философского образования того времени, так и из традиционной мифологии. В результате получилась весьма своеобразная интерпретация библейских представлений о происхождении мира.
Почерпнув из Ветхого и Нового Заветов представление о достоинствах и атрибутах Бога, Валентин превратил их в божественных существ (зоны), населяющих истинный мир. В результате подлинная история оказалась «расположена» до тех действий Создателя, которые изображаются в Книге Бытия.
Прежде сотворения небесной тверди случилась драма, вызванная излишним восторгом и пылом одного из низших эонов (Софией), которая привела к появлению материального мира и его демиурга.
Гностики II в. в большинстве своем отвергали буквальное понимание Ветхого Завета, но вовсю пользовались им, перестраивая его знаковую систему самым причудливым образом. Любопытно, насколько в «реферате» идей Валентина, который дан ниже, проявляются темы, знакомые по древним мифологическим воззрениям. Отметим хотя бы утверждение, что мир представляет собой «тело» Софии-Ахамот, а точнее — ее страстей, раскаяния, слез и т. д. Последователи Валентина полагали, что все в нем объяснимо через драму, связанную с его созданием; наблюдая за землей, небесами, людьми, мы видим сами страсти ниспавшего эона. Впрочем, запечатленная в веществе ошибка Софии-Ахамот может


146
Книга о Сотворении Мира
и должна быть исправлена — и таким исправлением станет конец света.
Школа Валентина не пережила своего создателя. В дальнейшем христианские ересиологи связывали с ним не только воззрения его непосредственных учеников, но и идеи, просто близкие к зафиксированным Иринеем, превратив Валентина в некоего архигностика.
Современные ученые не раз отмечали, что критики Валентина порой приписывают ему доктрины, взятые из других школ и течений, а этическая проповедь гностицизма скорее всего искажена. Тем не менее в рассказе Иринея можно обнаружить достаточно яркое и четкое представление об основных идеях гностиков валентиновского толка о миросозидании. Некоторые из них будут дублироваться в значительно более поздних европейских эзотерических движениях.
ПРОТИВ ЕРЕСЕЙ
(Обличения и опровержения лжеименного знания)
ИЗ КНИГИ ПЕРВОЙ1 Глава I. Учение Валентиниан об Эонах
1. 	Они говорят, что в невидимых и неименуемых высотах сперва существовал какой-то совершенный Эон, которого называют Первоначалом, Первоотцем и Глубиною.
1 Книга Иринея Лионского цитируется с некоторыми уточнениями по изданию: Сочинения св. Иринея, епископа Лионского / Пер. П. Преображенского. СПб., 1900. С. 21—46.


Гностическая версия творения
147
Он — необъятный и невидимый, вечный и безначальный, существовал бесчисленные века времен в величайшей тишине и спокойствии. Ему соприсуща была Мысль, которую называют также Благодатью и молчанием. Эта Глубина некогда вздумала произвести из себя начало всех вещей, и это произведение, которое она вздумала породить, как семя в утробу матери положило в сосуществовавшем ей Молчании.
Последнее, приняв это семя и зачав, родило Ум, который подобен и равен своему родителю и один только вмещает в себе величие Отца. Этот Ум они называют Единородным, также Отцом и Началом всего. Вместе с ним родилась Истина. Вот первая и родоначальная Пифагорейская четверица, которую они называют корнем всего: именно Глубина и Молчание, потом Ум и Истина. Когда же Единородный почувствовал, для чего он произведен, то и сам произвел Слово и Жизнь, Отца всех, имеющих произойти после него, начало и образование всей Плиромы. Из Слова и Жизни чрез сочетание произошли Человек и Церковь. И это есть родоначальная восмерица, корень и начало всех вещей, которая названа у них четырьмя именами, именно Глубина, Ум, Слово и Человек. Ибо каждое из них есть вместе мужчина и женщина таким образом: сперва Первоотец совокупился с своею Мыслию; а Единородный, т. е. Ум — с Истиною, Слово — с Жизнью и Человек — с Церковью.
2. 	Эти эоны, произведенные во славу Отца, возжелали и сами от себя прославить Отца и произвели своим сопряжением новые произведения; именно — Слово и Жизнь, по произведении Человека и Церкви, произвели


148
Книга о Сотворении Мира
десять иных эонов, которых называют (валентиниане) следующими именами: Глубинный и Смешение, Нестареющий и Единение, Самородный и Удовольствие, Неподвижный и Срастворение, Единородный и Блаженная. Это — десять эонов, которые, по их словам, произошли от Слова и Жизни. Далее — Человек и сам вместе с Церковью произвел двенадцать эонов, которым жалуют такие имена: Утешитель и Вера, Отчий и Надежда, Материний и Любовь, Вечный Ум и Разумение, Церковный и Блаженство, Желанный и Премудрость.
3. 	Вот тридцать эонов заблуждающихся людей, эонов, которые скрываются в молчании и никому неведомы. Вот невидимая и духовная их Плирома, троечастно разделенная: на восьмерицу, десятицу и дванадесятицу. Посему-то, говорят, Спаситель (ибо не хотят именовать Его Господом), тридцать лет ничего не делал вьявь, чтобы тем указать на таинство сих эонов. Утверждают также, что и в притче о работниках, посланных в виноградник, весьма явно указано на эти тридцать эонов: ибо одни из них посылаются в первый час, другие — в третий, иные — в шестой, другие — в девятый, а иные — в одиннадцатый (Мф 20, 1—16), в сложности вышесказанные часы составляют собою число тридцать; ибо один, три, шесть, девять и одиннадцать равняются тридцати; часы же, по мнению их, означают эоны. И вот какие великие удивительные и неизреченные тайны они порождают, применяя и приспособляя к своему вымыслу все, что только где-нибудь в Писаниях сказано в определенном числе.


Гностическая версия творения
149
Глава II. Неудача Премудрости.
Произведение Христа и Святого Духа
1. Их Первоотец, говорят они, известен только рожденному от него Единородному т. е. Уму; а для всех прочих невидим и непостижим. И один Ум, по их словам, наслаждался созерцанием Отца, и радовался, помышляя о безмерном Его величии; между тем он замыслил сообщить и прочим зонам о величии Отца, каков Он и как велик, как безначален и невместим, и недоступен видению. Но молчание по воле Отца сдержало Ум, потому что оно хотело все зоны привести к разумению и желанию исследовать вышеназванного Первоотца. Подобным образом и прочие зоны, но как бы втихомолку, желали увидеть производителя их рода и узнать безначальный корень.
2. Но между ними много выдался вперед один зон, последний и младший из числа дванадесятицы, происшедшей от Человека и Церкви, т. е. Премудрость, и почувствовала страсть, не испытав объятия своим супругом Желанным; страсть эта возникла в зонах, происшедших от Ума и Истины, но перешла к этому зону, совращенному, по-видимому, любовью, а в самом деле дерзостью, потому что он не имел такого близкого, какое имеет Ум, общения с совершенным Отцом. Страсть же состояла в желании исследовать Отца; ибо Премудрость, как говорят, пожелала постигнуть его величие. Но она не смогла этого, потому что взялась за дело невозможное; и бывши в весьма великом напряжении, по причине величия глубины и неиссле-


150
Книга о Сотворении Мира
димости Отца, и по особенной любви к нему постоянно простираясь вперед, она в конец могла бы быть поглощена сладостью Отца и разрешится во всеобщую сущность, если бы не встретилась с силою, укрепляющею и стерегущею все вне неизреченного величия. Эту силу называют Пределом; ею была она удержана и утверждена, и с трудом возвратившись в себя саму, и убедившись, что Отец непостижим, отложила прежнее помышление вместе с страстью, происшедшею вследствие того чрезмерного ее удивления.
3. 	Некоторые же из валентиниан так баснословят о страстном увлечении Премудрости и ее обращении, что она, предпринявши дело не по силам и для нее необъятное, родила сущность безобразную, женского пола, какую природу и сама имела1, и усмотревши это, сперва опечалилась несовершенством рождения и убоялась того, чтобы это не прекратило ее собственного бытия2; потом пришла в страх и недоумение, отыскивая причину сему и способ, как бы скрыть происшедшее. Пробывши долго в этих страстных состояниях, она предприняла обращение и пыталась возвратиться к Отцу; но после нескольких усилий ослабела и стала умолять Отца. С ней вместе умоляли и прочие эоны, а особенно Ум. Поэтому говорят, что сущность
1 По понятиям гностиков в деле рождения мужеский пол дает форму, женский — сущность. Глубина, как существо мужеско-женское, дало и то, и другое. Посему Премудрость, как Эон женский, дала только сущность без формы.
2 Ипполит приписывает этот страх всей Плироме, которая боялась, что такое несовершенство рождения у Премудрости проникнет во все
эоны.


Гностическая версия творения
151
вещества получила первое начало от неведения, печали, страха и изумления.
4. Отец же после этого производит чрез Единородного вышесказанный Предел, — эон, не имеющий четы и без- женный по собственному образу Отца. Ибо Отца то сочетают с Молчанием, то думают поставить выше разности мужского и женского пола. Предел этот называют и Крестом, и Освободителем, и Отделителем, и Пределоположником и Преводителем. Посредством сего предела, говорят, очищена и подкреплена Премудрость, и восстановлена в своей чете. Ибо, по отделении от нее Помышления вместе с привзошед- шею страстью, она сама осталась внутри Плиромы; но ее Помышление вместе со страстью отделено и отгорожено Пределом, и будучи вне Плиромы, хотя и есть духовная сущность, как некоторое естественное стремление Зона, но не имеет образа и вида, потому что ничего не получило1. Посему и называют его слабым и женственным плодом.
5. После того как оно отделилось от Плиромы эонов, и его мать восстановилась в ее собственном сочетании, Единородный, согласно предусмотрению Отца, чтобы какой-либо из эонов не пострадал подобно Премудрости, в оплот и укрепление Плиромы произвел еще другую чету: Христа и Духа Святого, которыми эоны приведены в порядок. Ибо Христос наставил их относительно естества четы и научил их быть довольными понятием Нерожденного, и возвестил между ними то познание об Отце, что он невместим и непостижим и его нельзя видеть
1 Т. е. не принято мужского влияния, а было только женским порождением.


152
Книга о Сотворении Мира
или слышать, и он познается не иначе, как только через Единородного. И причина вечного пребывания для прочих — в том, что природа Отца непостижима, а их приведению в бытие и образованию причина в том, что есть постижимого в Отце, то есть в Сыне. Вот что сделал у эонов новоприведенный в бытие Христос.
6. 	Дух же Святый уравнял всех их между собою, научил благодарить и привел к истинному покою. Так, говорят, зоны сделались равны между собою как по образу, так и по настроению: все сделались умами, все словами, все человеками, и все христами; подобно сему и женские зоны все сделались истинами, все жизнями, духами и церквами. Когда все на этом установилось твердо и окончательно успокоилось, то, говорят, с великою радостью воспели Первоотца, наслаждавшегося многим весельем. И за это благодеяние зоны всею Плиромою, по единодушному желанию и решению, с соизволения Христа и Духа, принесли и собрали вместе, что каждый из эонов имел в себе лучшего и наиболее цветущего, и, все это стройно связав и тщательно соединив, произвели в честь и славу Глубины произведение — совершеннейшую красоту и звезду Плиромы, совершенный плод — Иисуса, который назван и Спасителем, и Христом, и Словом по имени Отца, и потом еще Все, потому что он — от всех. Вместе с ним произвели в честь самих себя спутников ему, однородных ангелов.


Гностическая версия творения
153
Глава III. Места Священного Писания, на которые ссылались еретики
1. Таков, по словам их, ход дел внутри Плиромы: беда, постигшая увлекшийся страстью эон, который едва не погиб, как бы во многом веществе, от исследования Отца; укрепление сего эона после его напряжения посредством Предела, Креста, Освободителя, Отделителя, Пределоположника и Преводителя; происхождение, после эонов, первого Христа и Духа Святого, которых Отец произвел вследствие раскаяния Премудрости, и сложное и сборное устроение второго Христа, которого называют также Спасителем. Но этого, говорят, не сказано ясно, потому что не все вмещают знание, но таинственно указано Спасителем для могущих разуметь в притчах, а именно так: тридцать эонов, как сказали мы прежде, указаны тридцатью годами, в которые, по их мнению, Спаситель ничего не делал явно, и притчею о делателях в винограднике. И Павел, говорят, многократно весьма ясно именует сих эонов, и даже соблюл и порядок их, сказав так: во все роды веков века (Еф 3, 21). Да и мы, когда при благодарениях говорим: во веки веков, означаем этих же эонов. И где только употребляется век или века, везде они находят указание на этих эонов.
2. А произведения дванадесятицы Эонов указано тем, что Господь, будучи двенадцати лет, беседовал с законоучителями (Лк 2, 42) и избранием Апостолов, ибо апостолов двенадцать (Лк 6, 13). Остальные же восемнадцать эонов указаны в том, что Господь, по воскресении из мертвых, пребывал с учениками, по словам их, восемнад¬


154
Книга о Сотворении Мира
цать месяцев1. Кроме того, двумя начальными буквами Его имени, т. е. йотою (i) и этою (г|), ясно указаны восемнадцать эонов2. Точно так же, говорят, первая в имени Господа буква: йота (l) означает десять эонов; и потому будто Спаситель сказал: йота едина или едина черта не прейдет, пока не исполнится все (Мф 5,18).
3. 	Родившаяся же у двенадцатого Зона страсть, говорят, означается отступничеством Иуды, который был двенадцатым в числе апостолов, и еще тем, что Господь пострадал в двенадцатый месяц; ибо, по их мнению, Он по крещении Своем проповедовал один год3. Весьма ясным указанием на то же служит кровоточивая, ибо после двенадцатилетнего страдания, она исцелилась в пришествие Спасителя чрез прикосновение к воскрылию Его, и посему- то Спаситель сказал: кто прикоснулся мне (Мк 5, 31), научая учеников о совершившемся у эонов таинстве и об исцелении пострадавшего эона. Ибо страдавшая двенадцать лет означает ту силу: ее-то сущность распростиралась и растекалась без конца, и если бы не прикоснулась она одеянию Сына, т. е. Истине первой четверицы, которая знаменуется воскрилием, то разрешилась бы в общую сущность. Однако же остановилась и освободилась от страдания; потому что сила, исшедшая из Него, — а эта сила, по мнению их, Предел, — уврачевала ее, и страдание отступило от нее.
1 Это мнение противоречит книге Деян 1,3.
2 Числовое значение греч. I (слав, i) десять и Г| (слав, и) восемь.
3 Это мнение встречается не у одних гностиков. Его находят у Тер- туллиана и Климента Александрийского, который говорит, что Христос проповедовал один год и ему исполнилось 30 лет, когда Он пострадал.


Гностическая версия творения
155
4. 	А что Спаситель, состоящий из всех, есть Все, — это, говорят, показывается словами: «всякий младенец мужского пола разверзающий ложесна» (Лк 2, 23; Исх 13, 2). Он, будучи все, разверз ложесна изгнанному вне Плиро- мы, Помышлению страдавшего эона, которое называют также и второю восьмерицею; о ней скажем немного после. Посему-то и Павлом, говорят, ясно сказано: «и Он есть все» (Кол 3, 11). И еще: «все к Нему и из Него все» (Рим 11, 36), и опять: «в Том живет всякая полнота Божества» (Кол 2, 9); и также в словах: «возглавить все о Христе Богом» (Еф 1,10). Так они объясняют эти и другие подобные слова.
3. Потом о признаваемом ими Пределе, который называют и еще многими именами, утверждают, что у него две деятельности: скрепляющая и разделительная; и поскольку он дает крепость и опору, он есть Крест, а поскольку разделяет и разграничивает, есть Предел. И Спаситель, говорят, указал на деятельности Предела: и во-первых на скрепляющую в словах: «кто не несет креста своего, и не идет за Мною, не может сделаться учеником Моим» (Лк 14, 27); и: «взяв крест, последуй за Мною» (Мк 10, 21); а на разделительную в словах: «Я не пришел принести мир, но меч» (Мф 10, 34). И Иоанн, говорят, объявил то же самое, сказав: «лопата в руках Его, и очистит гумно, и соберет пшеницу в житницу Свою: солому же сожжет огнем негасимым» (Лк 3, 17), и этим показал деятельность Предела. Ибо лопата, по толкованию их, есть Крест, который притом истребляет все вещественное, как огонь солому, а спасаемых очищает, как веяло пшеницу. И сам апостол Павел, говорят, упоминает о сем кресте таким


156
Книга о Сотворении Мира
образом: «слово крестное для погибающих есть безумие, а спасаемым нам сила Божия» (1 Кор 1, 18); и еще: «мне же да не будет хвалиться ни о чем, разве только о кресте Иисуса: которым мне мир распялся, и я миру» (Гал 6,14).
6. Так говорят они о своей Плироме и об образовании вселенной, усиливаясь приспособить прекрасные изречения к худым выдумкам своим. И при помощи превратного истолкования и неблагомеренного изъяснения они пытаются составить в свою пользу доказательства не только из евангельских и апостольских слов, но и из закона и пророков. Так как в них содержится много притчей и иносказаний, которые по обоюдности могут посредством изъяснения быть относимы ко многому; то они, иногда с великим насилием и хитро, приспособляют их к своему вымыслу, и тем пленяют и отводят от истины тех, которые не твердо веруют во единого Бога Отца Вседержителя и во единого Господа Иисуса Христа Сына Божия.
Глава IV. Ахамот и происхождение видимого мира
А о том, что вне Плиромы, говорят они следующее: Помышление горней Премудрости, которое называют также Ахамот1, отделившись вместе со страстью от Плиромы, говорят, по необходимости сильно воскипело в местах тьмы и пустоты: ибо оно стало вне света и Плиромы,
1 Ахамот (Ахамоф) — это слово производят из еврейского хокма, что значит премудрость.


Гностическая версия творения
157
и, подобно выкидышу, не имело образа и вида, потому что ничего не получило1. Но сжалился над ним горний Христос, и, простершись чрез Крест, собственною силою своею образовал образ только по сущности, но не относительно знания2; и, сделав это, отступил назад и взял с собою свою силу, предоставив Помышление самому себе, чтобы, почувствовав свое страдание по причине отчуждения от Плиромы, возжелало превосходнейшего, имея между тем в себе некоторую долю бессмертия, оставленную в нем Христом и Святым Духом3; почему и называется оно обоими именами: и Премудростью по имени Отца, ибо Отец его зовется Премудростью, — и Святым Духом по Духу Христову. Получив образ и способность разумения, но тотчас оставшись без соприсутствовавшего ему невидимо Слова, то есть Христа, оно устремилось на поиски оставившего его света, но не могло настигнуть его, потому что воспрепятствовал Предел. И при сем-то, как утверждают, Предел, возбраняя Помышлению стремиться вперед, изрек: Иао, от чего и произошло имя Иао4. Не могши перейти за Предел по причине соплетенья со страстью и оставшись вне одно, (Помышление) подпало вся¬
1 Т. е. от мужского родителя; так как оно произошло от одной только Премудрости, то и не имело того, что сообщает родитель, т. е. образа.
2 То знание, которое Единородный получил от Отца и сообщил другим зонам, не могло быть передано Премудростью ее Помышлению, которое посему получило от Христа образование только по сущности, но не относительно знания.
3 Духа святый у Валентина составляет чету с Христом, вероятно потому, что дух (руах) на языке еврейском женского рода.
4 Иао почитают соответствующим еврейскому Иегова.


158
Книга о Сотворении Мира
кого рода страданию, — ибо оно многоразлично и разнообразно, — и, во-первых, страдало печалью о том, что не достигло желаемого, а также страхом, чтобы не покинула его и жизнь, как покинул свет, при этом еще — недоумением, и все это было сопряжено с неведением; только помышление вследствие страстей не подверглось лишь некоторому изменению, как Эон, бывший его матерью, то есть первоначальная Премудрость, но имело природу совершенно противоположную. К нему превзошло еще другое расположение, а именно, расположение обратиться к Тому, кто даровал жизнь.
2. Таковы, говорят, были происхождение и сущность вещества, из которого составился этот мир: от того обращения получила происхождение всякая душа как мира, так и Демиурга1; от страха же и печали получило начало все остальное. Именно: от слез его произошла всякая влажная сущность, от смеха — светящаяся; от печали и изумления — телесные стихии мира. Ибо, как говорят, оно то плакало и печалилось о том, что оставлено одно во тьме и пустоте, то веселилось и смеялось, когда ему приходил на мысль оставивший его свет, то опять впадало в страх, а иногда в недоумение и изумление.
3. Что же далее? Здесь выходит не малая трагедия, ибо каждый из них по своей фантазии, один так, другой иначе, с важностью объясняет, от какой страсти, из какой стихии получила происхождение какая-либо сущность. И, как мне кажется, не без причины они не хотят учить этому всех въявь, но учат только тех одних, которые
1 Ибо Демиург получил от Помышления душевную, а не духовную природу.


Гностическая версия творения
159
в состоянии давать за такие таинства большую плату. Такие учения не похожи на то, о котором Господь наш сказал: «даром получили, даром давайте» (Мф 10, 8): это напротив — таинства странные, чудовищные и глубокие, которые достаются со многим трудом любителям лжи. Кто не потратит всего своего имущества, чтоб узнать, что от слез Помышления страстного Зона получили происхождение моря, источники, реки и вся влажная сущность, а от смеха свет, от изумления же и замешательства телесные стихии мира?
4. Впрочем, я хочу и сам привнести нечто к развитию их учений. Ибо я вижу, что одни воды, как-то: ключи, реки, дожди и им подобные, пресны, а морские солоны, и прихожу к мысли, что не все они произошли от слез Помышления, потому что слеза по качеству своему солона. Посему явно, что только соленые воды произошли от его слез. Но вероятно, что помышление, пребывая в великом томлении и затруднении, проливало и пот. Посему, согласно предположению их, должно допустить, что ключи, реки и другие пресные воды произошли не от слез его. Ибо невероятно, чтобы и соленые, и пресные воды произошли от слез, тогда как качество слез одно. Вероятнее же то, что первые — от слез, а вторые от пота. А так как в мире есть еще некоторые теплые и едкие на вкус воды, то должен ты понимать, при каком действии и какою частью испустило оно эти воды. Такие выводы согласны с их предположением.
5. Когда таким образом матерь их перешла все состояния страсти и с трудом высвободилась из них, то она обратилась, говорят, с мольбою к покинувшему ее свету,


160
Книга о Сотворении Мира
то есть Христу. Он же, взошед в Плирому, сам как будто поленился низойти из нее в другой раз, а послал ей Параклита, то есть Спасителя1, потому что Отец передал ему всю силу и отдал ему во власть все, а подобно сему поступили и зоны, чтобы «Тем создано было всяческое, видимое и невидимое, престолы, божества, господства». Посылается же к ней Спаситель с своими ангелами сверстниками. А Ахамот, говорят, устыдилась его и сперва ради скромности наложила на себя покров, а потом, когда увидала его со всеми его дарованиями, получила силу от его появления и устремилась навстречу ему. И он дал ей образ относительно знания и совершил исцеление ее страстей. Он отделил их от нее, но не оставил их в небрежении (ибо невозможно было уничтожиться им, подобно страстям первоначальной Матери2, потому что они укоренились уже и вошли в силу), а напротив того, отделив их особо, слил вместе, сплотил, и из бестелесной страсти превратил их в неорганизованное вещество; потом придал им способность и свойство входить в смешения и в телесные составы, так что произошли две сущности: худая от страстей, и другая причастная страданию — от раскаяния ее. И посему, говорят, что Спаситель все создал в возможности3. Ахамот же, учат они, освободившись от страсти, в радости начала рассматривать бывшие с ним светы, то есть явившихся со Спасителем ангелов, и совоку-
1 Иисус или Спаситель назван также Параклитом в смысле адвоката или уполномоченного представителя других.
2 Т. е. Премудрости, которая называется также «горнею», тогда как Ахамот есть премудрость вторая, или «дольняя».
3 Т. е. создал эту идеальную материю, а создание действительной материи есть дело Демиурга.


Гностическая версия творения
161
лившись с ними, породила плоды по образу их, то есть духовное порождение, составившееся по подобию спутников Спасителя.
Глава V. Возникновение Демиурга
1. 	Итак, когда, по словам валентиниан, произошли эти три рода бытия, — одно от страсти, то есть вещество, другое от раскаяния, то есть душевное, и третье, которое произвела сама Ахамот, то есть духовное; тогда она обратилась к образованию их. Но духовного образовать не смогла, потому что оно было одной сущности с нею; занялась же образованием душевной сущности, происшедшей от ее раскаяния, и произвела на свет Спасителевы уроки. И сперва говорят, из душевной сущности она образовала Отца и царя всех существ как единосущных с ним, то есть душевных, что называют они правым, так и происшедших от страсти и вещества, что называют левым. Ибо все, что после него, говорят, образовал он приводимый неприметно в движение Матерью, почему называют его и матере- отцом и не имеющим отца и Демиургом, и Отцом, говоря, что он отец правого, то есть душевного, и зиждитель левого, то есть вещественного, царь же вообще всего. Ибо говорят, что это Помышление, желая сделать все в честь эонов, создало подобия их, лучше же сказать, создал Спаситель при посредстве Помышления. И оно было сохранено неведомым Демиургу во образ невидимого Отца, а Демиург был сделан образом единородного Сына,


162
Книга о Сотворении Мира
образами же прочих эонов — архангелы и ангелы, получившие бытие от Демиурга.
2. Посему, говорят, будучи творцом всего душевного и вещественного, он сделался Отцом и Богом сущего вне Плиромы; потому что привел в раздельность две слитые сущности, из бестелесного произвел тела, создал небесное и земное; стал зиждителем вещественного и душевного, правого и левого, легкого и тяжелого, стремящегося вверх и долу. Он уготовал семь небес, поверх которых, по словам их, Демиург, и потому называют его седьмерицею, а матерь его Ахамот восьмерицею, сохраняющею за собою число началородной и первой восьмерицы Плиромы. О семи же небесах говорят, что они разумны, и полагают, что они ангелы; и сам Демиург также ангел, но подобный Богу, равно как и о Рае, который выше третьего неба, утверждают, что он по силе четвертый архангел, и от него обитавший в нем Адам заимствовал некоторые качества.
3. Но хотя Демиург думал, говорят они, что создал это сам собою, однако он творил при содействии Ахамот. Он сотворил небо, не зная, что такое небо; создал человека, не зная, что такое человек; произвел на свет землю, не зная, что такое земля; а также и обо всем говорят, не знал он идей того, что творил, не знал и самой Матери, а думал, что все это — он сам. И причиною этого мнения, по словам их, была его Матерь, восхотевшая выставить его таким, чтобы он был главою и началом собственной сущности и господином всякого рода действия. А матерь сию называют и Восьмерицею, и Премудростью, и Землею, и Иерусалимом, и Святым Духом, и Господом в мужеском роде; занимает же


Гностическая версия творения
163
она место в средине: выше Демиурга, и ниже или вне Плиромы, до самого скончания1.
4. 	Итак, поскольку, по словам их, вещественная сущность произошла из трех страстей: страха, печали и смущения, то думают, что душевное получило происхождение от страха и обращения, и именно от обращения производят Демиурга, а от страха — все прочие одушевленные существа, как-то души бессловесных животных, зверей и человеческие. Посему, говорят, Демиург, будучи неспособен к познанию чего-либо духовного, подумал, что сам Он один Бог, и сказал чрез пророков: Я Бог, и нет кроме Меня (Ис 45, 5—6; 46, 9). Далее они учат, что от печали произошли духи злобы; отсюда получили бытие дьявол, которого называют они и миродержителем, бесы и ангелы и всякое духовное злобное существо. И хотя Демиурга они называют сыном их Матери, а миродержителя — тварию Демиурга, но говорят, что миродержитель знает превысшее его, потому что он дух злобы, а Демиург, как душевный, не знает. Матерь их, по их словам, обитает в сверхнебесном месте, то есть в средине, а Демиург — на небесах, то есть в седьмерице, миродержитель же — в нашем мире. Телесные стихии мира произошли, как сказали мы прежде, от ужаса и замешательства, как от более незначительного; именно: земля от состояния ужаса, вода от движения, произведенного страхом, воздух от сгущения печали; огонь же, производящий смерть и тление, присущ всем им так же, как и неведение, по их учению, скрыто в тех трех страстях.
А после окончания всего она войдет в Плирому.


164
Книга о Сотворении Мира
5. Создавши мир, (Демиург) сотворил и перстного человека, взяв не от этой сухой земли, но от невидимой сущности, — от разлитого и текучего вещества, и вдунул в него человека душевного. И это — человек, созданный по образу и по подобию: по образу он веществен и близок, но не единосущен с Богом; а по подобию душевен, почему сущность его названа духом жизни, происходящим от духовного истечения. После всего он, говорят, обложил его кожаною ризою, а под нею они разумеют — эту чувственную плоть.
6. Далее говорят, что Демиург не знал о порождении матери своей Ахамот, которое родила она от созерцания окружающих Спасителя ангелов, и которое, как единосущное с матерью, было также природы духовной: оно было вложено в него тайно, без ведома его самого, чтоб, будучи чрез него посеяно в происшедшую от него душу и вложено, как бы в чрево, в это вещественное тело, возросло в них и со временем сделалось способным к приятию совершенного разума. Итак, по словам их, по неизреченному промышлению, без ведома Демиурга вместе с его дуновением был всеян Премудростью духовный человек: ибо (Демиург) не знал как Матери, так и семени ее, которое само, говорят они, есть Церковь, образ Церкви горней. Таким представляют они в самих себе человека, что душу имеют они от Демиурга, тело от персти, плоть из вещества, а духовного человека от матери Ахамот.


Гностическая версия творения
165
Глава VI. Учение валентиниан о трех родах людей и о добрых делах
1. Из этих трех родов существ, вещественное, которое называют и левым, по необходимости, говорят, гибнет, потому что совсем не может принять дыхания нетления; душевное, которое называют и правым, как среднее между духовным и вещественным, переходит туда, куда приобретет наклонность; а духовное посылается для того, чтобы, соединившись здесь с душевным, получить образ и вместе с ним воспитываться во время жизни. И это, говорят, есть свет и соль мира (Мф 1, 13—14). Для душевного нужны были и чувственные уроки. Для того, говорят, создан и мир, и Спаситель пришел к сему душевному, чтоб спасти его, так как оно свободно. Ибо Он, говорят, принял на себя начатки того, что предлежало ему спасти, — от Ахамот духовное, от Демиурга же облечен в душевного Христа, а по домостроительству обложен телом, которое имеет душевную сущность, и с несказанным искусством устроено к тому, чтобы сделаться и видимым и осязаемым и причастным страданию. Вещественного, говорят, Он не принял ничего, потому что вещество не способно принять спасение. Совершение же всего последует тогда, когда образуется и совершится в знании все духовное, то есть духовные люди, имеющие совершенное знание о Боге и посвященные в таинства Ахамот. Таковыми они почитают самих себя.
2. Душевные же люди обучены в душевном: такие люди опираются на дела и простую веру и не имеют совершенного знания. Это, говорят, мы, принадлежащие к церкви.


166
Книга о Сотворении Мира
Потому-то, как объявляют, и необходимы нам добрые дела, ибо иначе невозможно спастись. О себе же самих решительно полагают, что во всяком случае и непременно спасутся, не посредством дел, но потому, что они по природе духовны. Ибо как перстному невозможно стать причастным спасения (ибо, по словам их, не способно к спасению), так опять духовное, каким почитают себя самих, не может подвергнуться тлению, до каких бы деяний ни низошли они. Ибо как золото, положенное в грязи, не теряет своей красоты, но сохраняет природные свои качества, и грязь не может ничего дурного причинить золоту: так и они, по их словам, до каких ни унизятся вещественных деяний, ни малого не потерпят вреда и не утратят духовной сущности.
3. 	Потому «совершеннейшие» между ними небоязнен- но делают и все дела запрещенные, о которых Писания уверяют нас, что творящие их царствия Божия не наследуют (Гал 5, 21). Так они без разбора едят идоложертвен- ные яства, думая, что нимало не осквернятся ими, и на всякое праздничное увеселение язычников, бывающее в честь идолов, сходятся первые, так что некоторые из них не воздерживаются и от ненавистного Богу и людям зрелища борьбы со зверями и человекоубийственного единоборства. А другие до пресыщения предаются плотским наслаждениям и говорят, что воздают плотское плотскому, а духовное духовному. И одни из них тайно растлевают женщин, слушающих у них это учение, как неоднократно многие женщины, обольщенные некоторыми из них, и потом обратившиеся в церковь Божию, исповедали вместе с прочими заблуждениями и это; а другие явно и бес¬


Гностическая версия творения
167
стыдно, влюбившись в каких-либо женщин, сманивали их от мужей и брали к себе в сожительство. А иные, сначала обещаясь жить с ними честно, как с сестрами, с течением времени обличали себя, когда сестра делалась беременна от мнимого брата.
4. 	И делая много иного мерзкого и безбожного, они обегают нас, страхом Божиим хранимых от согрешения даже мыслию и словом, как невежд и ничего не знающих; а самих себя превозносят и называют совершенными и избранным семенем. О нас они говорят, что получаем благодать в пользование, почему она и отнимется у нас; а о себе, что имеют в собственность приобретенную благодать, которая сошла свыше от неизреченной и неминуемой четы, и потому благодать приложится им (Лк 19, 26). Посему, говорят, должно им всегда всеми способами упражняться в таинстве четы. И к этому убеждают неразумных, говоря буквально так: «кто будучи в мире, не любил женщины, так чтобы она была в обладании у него, тот не от истины, и не достигнет истины; а кто будучи от мира (Ин 17,16) совокуплялся с женщиною, тот не достигнет истины, потому что действует под властью женской похоти». На сем основании говорят, что нам, которых именуют душевными и считают людьми от сего мира, необходимы воздержание и добрые дела, чтобы посредством их войти в среднее место; а им, которые называются духовными и совершенными, как говорят, это нимало не нужно; потому что в Плирому вводит не какая-либо деятельность, а семя, оттуда сообщаемо в незрелом состоянии и здесь достигающее совершенства.


168
Книга о Сотворении Мира
Глава VII. Учение о судьбе Ахамот, Демиурга и проч. и о воплощении Христа от Девы Марии
1. Когда всякое семя достигнет совершенства, тогда, говорят, Ахамот, матерь их, перейдет из среднего места, войдет внутрь Плиромы и получит себе жениха, — от всех происшедшего Спасителя, чтобы таким образом образовалось сочетание Спасителя и Премудрости Ахамот; это — жених и невеста, а брачный чертог — вся Плирома. Духовные же, совлекшись душ и став умными духами, невозбранно и невидимо войдут внутрь Плиромы; и сделаются невестами ангелов, окружающих Спасителя. Сам Демиург перейдет на место матери Премудрости, то есть в среднее жилище. В этом же среднем месте упокоятся и души праведных; ибо ничто душевное не входит внутрь Плиромы. По совершении этого, учат (валентиниане), таящийся в мире огонь воспламенится, возгорится и, истребив всякое вещество, с ним вместе и сам истребится и обратится в ничто. А Демиург, говорят, ничего этого не знал до пришествия Спасителя.
2. Некоторые из них говорят, что Демиург также произвел Христа, как своего собственного Сына, но душевного, и говорил о нем чрез пророков. Это — Христос, прошедший чрез Марию, как вода проходит чрез трубу, и на него при крещении дошел в виде голубя принадлежащий Плироме и происшедший от всех Спаситель. В нем было также и духовное семя Ахамот. Посему, говорят, Господь


Гностическая версия творения
169
наш, сохраняя образ родоначальной и первой четверицы, был сложен из следующих четырех: из духовного, что было от Ахамот, из душевного — от Демиурга, из (телесного), что было сделано по домостроительству неизреченным искусством, и из Спасителя, которым был сошедший на него голубь. И сей Спаситель был не причастен страданию, ибо Ему, неуловимому и невидимому, невозможно было пострадать. И потому, когда Он приведен был к Пилату, взялся от Него находившийся в Нем дух Христов. Да и Матернее семя, говорят, не страдало; потому что и оно непричастно страданию, как духовное и невидимое даже Демиургу. Пострадал же, по их словам, душевный Христос, и таинственно образованный по домостроительству, чтобы Матерь могла показать в нем образ того горнего Христа, простершегося на кресте и давшего Ахамот образование по сущности; ибо все это, по словам их, было образом горнего.
3. 	О душах, имеющих в себе семя Ахамот, говорят, что они лучше прочих; почему и больше других возлюблены Демиургом, который не зная причины сего, думает, что они таковы от него. Посему, говорят, Он и поставлял их пророками, священниками и царями. И многое, сказанное пророками, как объясняют они, происходит от сего семени, как естества высшего. Многое, говорят, и Матерь изрекла о горнем чрез это же семя и чрез души, от него происшедшие. И наконец рассекают пророчества, полагая, что иные сказаны Матерью, иные семенем, а иные Демиургом. И Иисус также, говорят, изрек иное от Спасителя, иное от Матери, и иное от Демиурга, как покажем далее в нашем изложении.


170
Книга о Сотворении Мира
4. Демиург же, говорят, не зная того, что выше его, хотя был возбужден тем, что говорилось (чрез пророков), но пренебрегал сим, приписывая это то той, то другой причине: или пророчествующему духу, имеющему и свое собственное движение, или просто человеку, или изобретению худших (людей), и так продолжал оставаться в неведении до пришествия Господня. По пришествии же Спасителя, говорят, Демиург от Него узнал все и с радостью присоединился к Нему со всею своею силою; и он есть тот упоминаемый в Евангелии сотник, который говорил Спасителю: «ия имею под властью своею воинов и рабов, и если что прикажу, они делают» (Мф 8, 9; Лк 7, 8). Он будет продолжать управление миром до надлежащего времени, более всего для попечения о церкви, а также и потому, что знает об уготованной ему награде, именно, что войдет в местопребывание Матери.
5. Они признают три рода людей: духовный, земной, душевный, соответственно тому, как были Каин, Авель и Сиф, а поэтому и три естества, но не в каждом порознь, а вообще. Земное, учат они, обращается в тление; душевное же, если изберет лучшее, упокоится в среднем месте, если же — худшее, то поступит в подобное тому; а духовные начала, посеваемые Ахамот, с того времени до ныне в праведных душах обучаемые и воспитываемые здесь, — так как посылаются сюда незрелые, — достигают потом совершенства, и отданы будут в невесты ангелам Спасителя, между тем как самые (животные) души необходимо будут всегда покоиться в среднем месте с Демиургом. И деля опять самые души, говорят, что одни из них по природе


Гностическая версия творения
171
добрые, а другие по природе злые; добрые те, которые бывают способны принять семя, а по природе злые — те, которые никогда не могут принять того семени.
Глава VIII. Как валентиниане извращают Писание в подкрепление своих мнений
1. 	Таково их учение, которого ни пророки не возвещали, ни Господь не проповедал, ни апостолы не предали, и которым они хвалятся, будто знают обо всем больше других, ибо вычитали из неписаных книг; и взявшись, по пословице, из песку вить веревки, пытаются к своим положениям приладить с видом вероятности Господни притчи, или пророческие изречения, или апостольские слова, чтобы вымысел их не казался не имеющим никакого свидетельства; и при этом оставляют в стороне порядок и связь Писаний, и сколько можно, разрывают члены истины. Но переставляя и переиначивая и из одного делая другое, они успевают обольстить многих призраком нескладно связанных слов Господних. Как если кто, взяв царское изображение, прекрасно сделанное умным художником из драгоценных камней, уничтожит представленный вид человека, переставит и приведет в другой вид эти камни, и сделает из них образ пса или лисицы, и об этом негодном произведении будет потом отзываться и говорить: «вот то самое прекрасное царское изображение, которое произвел умный художник», указывая при сем на камни, из которых первым художником прекрасно сделано было царское изображение, а последним дурно переделано


172
Книга о Сотворении Мира
в изображение пса, и указанием на камни станет обманывать и убеждать неопытных, не имеющих понятия о царском лице, что этот гнусный вид лисицы есть то самое прекрасное изображение царя; таким же образом и эти люди сшивают старушьи басни, и потом вырывая оттуда и отсюда слова, выражения и притчи, хотят к своим басням приспособить изречения Божии. Мы уже сказали, как пользуются они этим способом относительно того, что внутри Плиромы.
2. 	А вот примеры того, как пытаются они приспособить (слова) из Писаний к своим мнениям относительно того, что вне Плиромы. Господь, говорят, для того пришел на страдание в последние времена мира, чтобы указать на страсть последнего из эонов, и своею кончиною показать конец расстройства происшедшего у эонов. А та двенадцатилетняя девица, дочь начальника синагоги (Лк 8, 41), в которой Господь приступил и воздвиг из мертвых, объясняют они, служит образом Ахамот, которую их Христос распростершись образовал и привел в ощущение оставившего ее света. А что Спаситель явился ей, когда была вне Плиромы вроде выкидыша, об этом, говорят, Павел в первом послании к Коринфянам сказал: «после же всех, как некоему извергу, явился и мне» (1 Кор 15, 8). Подобно сему пришествие Спасителя с его сверстниками к Ахамоте открыл он в том же послании, сказав: «должно жене иметь покрывало на главе ангел ради» (1 Кор 11, 10). А что Ахамот, когда шел к ней Спаситель, от стыда надела покрывало, это показал Моисей, положив покров на лице свое (Исх 34, 35). И страсти ее, которыми она страдала, говорят ознаменовал Господь на кре¬


Гностическая версия творения
173
сте. Так словами: «Боже мой, Боже мой, зачем оставил Меня» (Мф 37, 46), он показал, что Премудрость была оставлена светом и удержана Пределом от стремления вперед; а печаль ее означил словами: «прискорбна душа Моя до смерти» (Мф 26, 39), страх — словами: «Отче, если возможно, да мимо идет от Меня чаша» (Мф 26, 39) и замешательство словами: «и что скажу не знаю» (Ин 12, 27).
3. 	На три рода людей, учат они, Он указал так: на вещественный, когда говорившему: «иду по тебе», отвечал: «не имеет Сын человеческий где преклонить голову» (Лк 9, 37—38); на душевный, когда сказавшему: «пойду за Тобою, но прежде позволь мне проститься с домашними моими», отвечал: «никто возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад не благонадежен царствия небесного» (Лк 9, 61—62). Об этом человеке говорят, что он из средних; а также и тот, который исповедал о себе, что исполнил весьма много дел праведности а потом не захотел последовать, но, по пристрастию к богатству, не сделался совершенным, по их мнению, был душевного рода. Духовный же род Он означил словами: «предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди возвещай царствие Божие» (Лк 9, 60), и тем, что сказал мытарю Закхею: «сойди скорее, ибо сегодня надобно мне быть у тебя в доме» (Лк 19, 5); ибо этих людей они относят к духовному роду. И притча о закваске, которую женщина, как сказано, положила в три меры муки, указывает, по словам их, на три рода: ибо женою, по учению их, называется Премудрость; тремя мерами муки — три рода людей: духовный, душевный, земной; закваскою же назван сам


174
Книга о Сотворении Мира
Спаситель. И Павел раздельно говорит о земных, душевных и духовных, в одном месте: «каков перстный, таковы и перстные» (1 Кор 15, 48), в другом: «душевный человек не принимает того, что от духа» (1 Кор 2, 14), и еще: «духовный рассуждает обо всем» (1 Кор 2, 15). Слова: душевный не принимает духа, говорят, сказаны о Демиурге, который, как душевный, не знал ни Матери, которая духовна, ни ее семени, ни эонов Плиромы. А о том, что Спаситель восприял начатки тех, кого имел спасти, Павел, учат они, сказал: если начаток свят, то и примешение (Рим 11, 16); и начатком названо духовное, а примешением названы мы, то есть, душевная церковь, тесто которой, по их словам, принял Спаситель и поднял Собою, потому что был закваска.
4. 	И то, что Ахамот блуждала вне Плиромы, получила образование от Христа и была взыскана Спасителем, указано, говорят, Им Самим, когда сказал Он, что пришел к заблудшей овце (Лк 15, 4, 8). Ибо овцою заблудшею, по их изъяснению, называется их Матерь, которой, как думают, посеяна здешняя Церковь, а блужданием — пребывание вне Плиромы, среди всех тех страстей, от которых, по их предположению, произошло вещество. А женщиною, метущею дом и обретающею драхмы, названа, по их изъяснению, вышняя Премудрость, которая, потеряв свое Помышление, обретает его потом, по очищении всего пришествием Спасителя. Посему и Помышление, по мнению их, возвращается внутрь Плиромы. Симеон, взявший Христа на руки и возблагодаривший Бога и сказавший: «ныне отпускаешь раба Твоего, Владыка, по слову Твоему, с миром» (Лк 2, 28), говорят, есть образ Демиурга, который по при¬


Гностическая версия творения
175
шествии Спасителя узнал о своем перемещении и возблагодарил Глубину. И Анна, которая называется в Евангелии (Лк 2, 36) пророчицею, и которая, прожив с мужем семь лет, все остальное время пребыла вдовою до того времени, когда, увидев Спасителя, узнала его, и говорила о нем всем, утверждают они, весьма ясно указывает на Ахамот, которая, не много видевши Спасителя с его сверстниками, во все остальное время оставалась в среднем месте и ожидала, когда Он опять придет и восстановит ее в ее чете. И имя ее означено Спасителем в словах: «и оправдалась премудрость чадами своими» (Лк 7, 35), а равно и Павлом в словах: «мы премудрость проповедуем между совершенными» (1 Кор 2, 6). Павел, как утверждают, сделал указание и на сочетания внутри Плиромы, показав их посредством одного; ибо, пища о сочетании в этой жизни, сказал: «тайна эта велика: я говорю по отношению ко Христу и Церкви» (Еф 5, 32).
5. 	Еще учат, что ученик Господень Иоанн указал на первую восьмерицу, и говорят следующее: «ученик Господень Иоанн, желая сказать о происхождении всего, о том, как Отец привел все в бытие, предполагает некоторое начало, прежде всего рожденное Богом, которое называется Сыном, Единородным и Богом, в котором Отец произвел все в виде семени; Им, говорит, произведено Слово, и в нем вся сущность эонов, которой потом Само Слово дало образ. Итак, поскольку он говорит о первом приведении в бытие; то уместно ведет учение от начала, то есть от Сына и Слова. Говорит же так: „в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Бог было Слово. Сей был в начале у Бога” (Ин 1, 1—2). Различив сперва трех: Бога, Начало и Слово, опять соединяет их, для того, чтобы показать и происхождение каждого


176
Книга о Сотворении Мира
из двух, то есть и Сына и Слова, и их единение между собою и с Отцом, ибо в Отце и от Отца начало, а в начале и от начала Слово. Посему хорошо он сказал: „в начале было Слово", ибо оно было в Сыне; и „Слово было у Бога", ибо у Бога было и начало; и „Бог был Слово", это естественно, ибо рожденное от Бога есть Бог. „Сей был в начале у Бога", — показывает порядок происхождения. „Все произошло чрез Него, и без Него ничего не начало быть" (Ин 1, 3) потому что Слово для всех последующих за ним эонов стало виновником образа и происхождения. Но „что произошло в Нем, говорит, есть жизнь" (Ин 1, 3—4); здесь указал и на сочетание; ибо обо всем сказал, что оно произошло через Него, а о жизни, — что она произошла в Нем. Посему жизнь, как происшедшая в Нем, сроднее с Ним, чем то, что происходило чрез Него: она существует вместе с ним и им развивается. Когда Иоанн присовокупляет: „и жизнь была свет человеков", то, упомянув, только о Человеке, сим же словом означил и Церковь для того, чтобы одним именем обнаружить их общение в силу сочетания. Ибо от Слова и Жизни произошли Человек и Церковь. Он назвал Жизнь светом человеков, потому что они освещены ею, то есть образованы и явлены. Об этом и Павел говорил: „все делающееся явным, свет есть" (Еф 5,13). Посему так как Жизнь сделала явными и родила Человека и Церковь, то и названа светом их. Итак Иоанн сими словами, ясно указал кроме другого, и вторую четверицу: Слово и Жизнь, Человека и Церковь. Но и первую четверицу означил он. Ибо излагая учение о Спасителе, и говоря, что все вне Плиромы Им образовано, называет Его плодом всей Плиромы. Говорит о нем, что „Он свет во тьме, светящийся и ею не объятый”


Гностическая версия творения
177
(Ин 1, 5), потому что устроив все, происшедшее от страсти, он остался сему неизвестен. Также называет Его сыном, и истиною, и жизнью, и словом, ставшим плотью, — которого славу, говорит, мы видели, и была слава Его такова, какова была слава Единородного, от Отца данная ему, полна благодати и истины» (Ин 1, 14). (Говорит он так: «и Слово стало плотью, и обитало с нами, и мы видели славу Его: славу как Единородного от Отца, — полное благодати и истины»). Итак, Иоанн ясно указал и первую четверицу, сказав об Отце, Благодати, Единородном и Истине. Так Иоанн сказал о Матери всех эонов — первой восмерице; ибо говорит об Отце. Благодати, Единородном, Истине, Слове, Жизни, Человеке, Церкви.


ВЕДА ГИМНОВ
В XV—X в. до н. э. племена индоариев, переселявшиеся в северо-западную часть Индостана, создали цикл гимнов, известный под названием «Ригведа» («Веда гимнов»). Это древнейший сборник текстов, открывающий ведический канон (в который входят также «Самаведа», «Яджурведа» и «Атхарваведа»).
Несмотря на довольно примитивный уровень материальной цивилизации племен, их социальная жизнь была сложно структурирована. Арийцы делились на четыре варны (брахманы — жрецы; кшатрии — воины; вайшьи — земледельцы, шудры — неприкасаемые), по легенде символизирующие различные части «тела» верховного божества (брахманы — уста бога, кшатрии — руки, вайшьи — бедра, шудры — подошвы ног). Ведущую роль в жизни людей играли брахманы, а роль «социального клея» исполнял ритуал, пронизывавший всю жизнь общества. Гимны, исполнявшиеся во время ритуалов (и особенно — жертвоприношения, важнейшего для арийцев), создавались разными школами брахманов; именно они и легли в основу десяти частей (мандал), из которых состоит «Ригведа».


Веда гимнов
179
Бог, которому посвящено более всего гимнов, — Индра, громовержец, вооруженный гром-палицей (как Зевс — громовыми молниями). Его противниками становятся «старые боги», асуры, в лице могучего дракона Вритры или хитроумного демона Валы, которые прячут от «новых» богов — дэвов — живительные силы (они носят имя «небесных коров», «жен богов» и т. д.), без которых возникновение и существование Космоса невозможно. Впрочем, соперниками Индры выступают и боги его «поколения», например бог солнца Сурья, победа над которым громового Индры символизировала для древних индусов конец засушливого времени года.
В гимнах последней, десятой, мандалы рассказ о создании мира оказывается более сложным. Появляются образы мирового яйца, создателей, которые творят сущее своим словом и т. д. В приводимых текстах отражена динамика развития представлений о начале мира: от древнейших гимнов (I, 51; I, 52), где разыгрывается космогоническая драма (миф о похищении небесных коров), до значительно более поздних (X, 90; X, 129), где отражены взгляды, характеризующие начальный этап философствования в Индии.
I, 511
1 	Этого барана — много раз призванного, прославленного Индру опьяняйте хвалебными песнями,
[этот] поток добра,
1 Гимны цитируются в переводе Т. Я. Елизаренковой и В. А. Ко- чергиной по изданиям: Ригведа. Мандалы I—IV. М.: Наука, 1989. Древнейшая философия. Начальный период. М.: Мысль, 1972.


180
Книга о Сотворении Мира
Чьи [деяния] ради людей распространяются, как небеса. Воспевайте [нам] на радость щедрейшего вдохновенного!
2 Его, прекрасно превосходящего [всех], покорили
подкрепления,
[Его], наполняющего пространство, окруженного силами, Индру, возбужденного сомой, — умелые Рибху. На стосильного нашло быстрое великодушие.
3 Ты открыл для Ангирасов загон с коровами,
А для Атри ты [был] отыскателем пути в стовратном [доме]. Добро даже с урожаем ты привез Вимаде, В сражении заставив плясать скалу [укрытие врага,]
окружившего себя [награбленным добром].
4 Ты открыл затворы вод
Ты принес горе добро, связанное с влагой.
Когда, о Индра, силой ты убил Вритру-змея,
Тем самым ты заставил на небе подняться солнце,
чтобы [все] видели [его].
5 Колдовскими силами ты сдул прочь колдунов Которые по своему обычаю совершали возлияние
[себе] на плечо.
Ты проломил крепости Пипру, о мужественный духом. Ты сильно помогал Риджишвану в смертельных
битвах с дасью.
6 Ты поддерживал Кутсу в смертельных битвах
с Шушной.
Ты отдал Шамбару во власть Атитхигвы.
Ты топтал ногой Арбуду, такого огромного.
От века ты рожден для убийства дасью.
7 Вся сила сосредоточена в тебе для одной цели.
Твоя щедрость радуется питью сомы.


Веда гимнов
181
Твоя ваджра проявляет себя, [будучи] вложена [тебе]
в руки.
Обруби все мужские силы врага!
8 Различай, кто арии и кто дасью!
Наказуя тех, у кого нет обетов, отдай [их] во власть
разостлавшему жертвенную солому! Будь могуч, [будь] вдохновителем того, кто заказал
жертву!
Всем этим твоим [подвигам] я радуюсь на совместных
праздниках сомы.
9 Отдавая во власть тому, кто следует обету, тех,
кто против обета,
Пронзая с помощью союзников тех,
кто не союзники, Индра, Прославляемый, [в виде] муравья преодолел насыпи Стремящегося к небу, возросшего уже, и растущего
[еще врага].
10 Когда Ушанас тебе выточил [дубину], силу — силой, Могущество [твое] мощно раздвинуло два мира. [Кони] Ваты, запрягаемые мыслью,
о 	мужественный мыслью, Везли тебя, наполняемого
[сомой], к славе.
11 Когда он повеселился у Кавьи Ушанаса,
Индра садится на двух резвых [коней], более резвых
[чем у Ваты?].
Грозный восходит на [быстро] ходную [колесницу].
Он выпустил воды струиться потоком.
Он взорвал твердые крепости Шушны.
12 Ты восходишь на колесницу, [чтобы ехать] за напитками
мужества.


182
Книга о Сотворении Мира
У Шарьяты принесены [тебе соки], которыми ты
опьяняешься.
О 	Индра, так как ты радуешься [людям],
выжавшим сому,
Ты возвышаешь до неба непобедимую хвалебную речь.
13 Ты дал старому, речистому Какшиванту, Выжимающему [сому], юную Вричаю, о Индра.
Ты превратился в жену Вришанашвы, о многоумный. И все эти твои [подвиги] надо провозгласить
на выжиманиях [сомы]!
14 Индра оказался в полной власти [человека] с добрыми
мыслями.
Восхваление Паджров — словно столб привратный! Жаждущий коней, коров, колесниц, добра,
Индра один владеет богатством как даритель [его].
15 Это [слово] поклонения произнесено для быка,
самодержца,
Чей пыл истинен, для сильного.
В этой общине, о Индра, да будем мы —
Все мужи — вместе с покровителями под твоей защитой!
I, 52
1 	Я хочу прекрасно возвеличить этого барана, находящего
солнце,
Чья сотня благотворных [сил] сразу приходит
в движение.


Веда гимнов
183
Как скакуна — к награде, мчащуюся на зов колесницу — Индру я хотел бы обратить к себе на помощь
хвалебными песнями.
2 Неколебимый, как гора на [прочных] основах,
С тысячей подкреплений, Индра возрос силами,
Когда убил запрудившего реки Вритру,
Обуздывая бурные потоки, неистовствуя от напитка
[сомы].
3 Он ведь захватчик из захватчиков [?], отверстие
в вымени [с сомой]
С золотым дном, [бог,] возросший от опьянения
с помощью мудрых.
Индру этого я призвал благим деянием и молитвой, [Его,] чьи дары самые щедрые: ведь он полон сомы.
4 Кого наполняют сидящие на небе на жертвенной соломе, Словно океан [-реки], собственные благотворные
подкрепления,
За ним при убийстве Вритры следовали поддержки — За Индрой — непобедимые, несогнутые.
5 В то время как он сражался в опьянении этим [сомой],
навстречу его внезапному действию Помчались подкрепления, как быстрые [воды] —
в низину,
Когда Индра-громовержец, дерзая [вс= больше]
от напитка сомы,
Проломил преграды Валы, словно Трита.
6 Его охватывает жар. Сила [его] возбуждена.
Запрудив воды, [тот] лежал на дне пространства, Когда Вритру, которого трудно схватить в стремнине, Ты, Индра, ударил громом по челюстям.


184
Книга о Сотворении Мира
7 Ведь, как волны — озеро, тебя наполняют молитвы, Которые для тебя, о Индра, усиления.
Это Тваштар увеличил свойственную тебе мощь:
Он выточил [тебе] дубину победной силы.
8 О собравшийся с силой духа Индра, убив с помощью
буланых [коней]
Вритру, [и] создавая для человека выход водам,
Ты держал в руках железную дубину.
Ты укрепил на небе солнце, чтобы [его] видели.
9 Возвышенно, наделено собственным блеском, грозно,
достойно гимна то, что
[Боги] в страхе совершили восхождение на небо,
Когда, [словно] борющиеся за награду люди,
подкрепления [Индры] —
Маруты, сопровождающие господина, приветствовали
в небе Индру.
10 Само грозное небо из-за рева этого змея Отступило от страха, когда твоя ваджра, о Индра,
В опьянении выжатым [сомой] с силой разрубила голову Вритры, угнетавшего оба мира.
11 Так как, о Индра, земля [увеличилась] в десять раз, [И] все дни распространялись народы,
То твоя знаменитая сила, о щедрый,
Мощью [и] разрушительностью [стала] равной небу.
12 По ту сторону [видимого] пространства, неба Ты, о сильный по своей природе, [приходящий]
на помощь, о дерзкий мыслью, Сделал землю противовесом [своей] силы.
Охватывая воды, солнце, ты идешь на небо.
13 Ты стал противовесом земли.
Ты стал господином высокого [неба] с великими героями.


Веда гимнов
185
Все воздушное пространство ты заполнил [своим]
величием.
Ведь поистине никто другой не равен тебе.
14 [Он,] чьей протяженности не достигают] небо и земля, Как реки не достигают конца [видимого] пространства — Тем более не [сравниться] с [его] собственным
внезапным действом, когда он сражается в опьянении [сомой!]
Один последовательно совершил все остальное.
15 Пели тут Маруты в этом сражении,
Все боги ликовали при виде тебя,
Когда зазубренной дубиной, о Индра,
Ты ударил Вритру по пасти.
X, 90
1 Тысячеглавый, тысячеглазый и тысяченогий пуруша. Он закрыл собою всю землю и [еще] возвышался
над ней на десять пальцев.
2 Пуруша — это все, что стало и станет.
Он властвует над бессмертием, [над всем], что растет
благодаря пище,
3 Огромно его величие, но еще огромнее [сам] пуруша. Четвертая часть его — все сущее, три [другие] части —
бессмертное в небе.
4 На три четверти вознесся пуруша в вышину, четвертая
часть его осталась [здесь]. Отсюда он распростерся на тех, кто ест и кто не ест.
5 От него родилась Вирадж, а за ней пуруша. Родившись, он распростерся на запад и на восток.


186
Книга о Сотворении Мира
6 Боги, совершая жертвоприношение, приносили пурушу
в жертву,
Весна была его жертвенным маслом, лето — дровами,
[а] осень — [самой] жертвой.
7 Этого перворожденного пурушу освятили как жертву
на жертвенной траве,
Им приносили жертвы боги, [те], кто были садхьи
и риши.
8 Из него, принесенного в жертву, было получено
жертвенное масло,
[Его] обратили в те существа, которые [обитают]
в воздухе, в лесу и селениях.
9 От него, принесенного в жертву, возникли риги и саманы, Стихотворные размеры возникли от него, яджусы
от него возникли.
10 От него возникли лошади и [другие животные]
с верхними и нижними зубами. Коровы возникли от него, от него возникли козы
и овцы.
11 Когда разделили пурушу, на сколько частей он был
разделен?
Чем стали уста его, чем руки, чем бедра, ноги?
12 Брахманом стали его уста, руки — кшатрием,
Его бедра стали вайшьей, из ног возник шудра.
13 Луна родилась из мысли, из глаз возникло солнце.
Из уст — Индра и Агни, из дыхания возник ветер.
14 Из пупа возникло воздушное пространство, из головы
возникло небо.
Из ног — земля, страны света — из слуха.
Так распределились миры.


Веда гимнов
187
15 Вокруг него положили семь поленьев, трижды семь
поленьев было приготовлено, Когда боги, совершая жертвоприношение, связывали пурушу, [как вяжут] жертвенное животное.
16 Жертвой совершали боги жертвоприношение;
эти дхармы были первыми. И им, могущественным, досталось небо, где ранее
возникшие боги — садхьи.
X, 129
1 Тогда не было ни сущего, ни не-сущего;
Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним. Что в движении было? Где? Под чьим покровом?
Чем были воды, непроницаемые, глубокие?
2 Тогда не было ни смерти, ни бессмертия, не было Различия между ночью и днем.
Без дуновения само собой дышало Единое,
И ничего, кроме него, не было.
3 Вначале тьма была сокрыта тьмою,
Все это [было] неразличимо, текуче.
От великого тапаса зародилось Единое,
Покрытое пустотою.
4 И началось [тогда] с желания — оно Было первым семенем мысли.
Связку сущего и не-сущего
Отыскали, восприемля в сердце, прозорливые мудрецы.
5 Вервь их простерта поперек. Было ли Внизу [что], было ли наверху?


188
Книга о Сотворении Мира
Носители семени были, силы были. Вожделение — Внизу, усилия — вверху.
6 Кто поистине знает, кто теперь бы поведал,
Откуда возникло это мирозданье?
Боги [появились] после сотворения его.
[Но] кто же знает, из чего оно возникло?
7 Из чего возникло это мирозданье, создал ли [Кто его] или нет?
Кто видел это на высшем небе,
Тот поистине знает. [А] если не знает?


УПАНИШАДЫ
Уникальный образец повествования о создании мира — некоторые тексты из собрания Упанишад (дословно — «Сидящий подле»), складывавшегося в Индии в VII—VI в. до н. э. Формально принадлежа к ведической традиции и даже ссылаясь на нее, они оказались совершенно новым для Древней Индии витком развития религиозной мысли, послужив фундаментом последующей духовной истории Индостана.
Как правило, эти тексты представляют собой диалог ученика и учителя, в котором последний предлагает интерпретации ритуалов и сюжетов гимнов. Это позволяет рассматривать Упанишады (по крайней мере, древнейшие) как своеобразную практику проведения внутреннего ритуала. Действительно, божества, о которых рассказывают гимны, сопровождающие ритуал, преобразуются здесь в понятия, идеи, этапы мысленного обращения адепта внутрь себя.
Принято считать, что вся специфика Упанишад сводится к двум формулировкам. Первая — «ты есть то», акт отождествления субъекта с какой-либо вещью внешнего мира или аспектом своего существования. Так, человек есть глаз,


190
Книга о Сотворении Мира
имя, разум, дыхание, атман, пуруша. Однако истинное осознание своей сущности не может быть осознанием множества. Следовательно, нужен второй принцип — «не то, не то»: понимание всей полноты возможных самоотождествлений приводит ученика к осознанию, что его я не сводится ни к какому элементу мира (будь то камень, тело или разум), ни ко всей мыслимой их совокупности. Тем не менее, в ряде текстов выстраивается своеобразная иерархия уровней существования, повторяющая вполне традиционные схемы. При этом сохраняется форма традиционных ведических ритуалов, центральным пунктом которых было жертвоприношение. Особенно показательна Брихадараньяка-упанишада, начинающаяся с абсолютизации значения ритуала ашвамедхи, жертвоприношения коня. Видимый универсум во множестве своих аспектов описывается как части жертвы:
«Ом! Поистине, утренняя заря — это голова жертвенного коня, солнце — его глаз, ветер — его дыхание, его раскрытая пасть — это огонь Вайшванара; год — это тело жертвенного коня, небо — его спина, воздушное пространство — его брюхо, земля — его пах, страны света — его бока, промежуточные стороны — его ребра, времена года — его члены, месяцы и половины месяца — его сочленения, дни и ночи — его ноги, звезды — его кости, облака — его мясо; пища в его желудке — это песок, реки — его жилы, печень и легкие — горы, травы и деревья — его волосы, восходящее [солнце] — его передняя половина, заходящее — его задняя половина»1.
1 Здесь и далее Брихадараньяка упанишада цитируется в переводе А. Я. Сыркина: Брихарадараньяка упанишада: В 3 кн. / Пер., предисл. и коммент. А. Я. Сыркина. М.: Наука, 1991. См. также: Упанишады: В 3 кн. / Перев. с санскрита, предисл. и коммент. А. Я. Сыркина. М.: Ладомир; Наука, 1992.


Утганишады
т
Началом этого всекосмического существа является голод, ибо он есть недостача, и раньше него ничего не могло быть. Пожелав воплотиться, голод сотворил разум, который всегда испытывает недостачу. Она порождает движение, чему и поддался разум. Его движение осуществляется в речи, его славословием разлилась вода. Вода же хоть и подвижна, может затвердевать, а затвердевая, становится землей. Земля — самая плотная из возможных субстанций, образующих видимый мир, ее косность заставляет разум испытывать усталость и изнурение. От изнурения происходит тапас (состояние, сравниваемое с теплом, благодаря которому птица, истощая себя, высиживает яйца). Это жизненное тепло, рождаемое изнурением, сосредоточенным усилием.
Голод, желая появления второго тела, соединился разумом с речью и произвел время, но понял, что если поглотит его, то не найдет себе пищи, поскольку ей нужно прежде взрасти. Поэтому он решил подождать и сотворил видимый мир, а также и жертвоприношения, заклинания и гимны. Тогда он решил поглотить сотворенное, до того совершив жертвоприношение. И вот голод стал изнурять себя, опять породив тапас — подвижничество, поскольку его основой служит изнурение. Из этого тапаса возникают праны, дыхания. Они есть опора и основание жизни, а потому его тело мира начало расти. Тогда голод решил принести увеличившееся тело в жертву, чтобы с ее помощью воплотиться, и оно превратилось в коня. Через год голод принес его в жертву себе, утвердившись как царь, опора сущего: «Поэтому и приносят в жертву Праджапати освященного [коня], принадлежащего всем богам. Поистине, ашвамедха — это то, что излучает тепло; его тело — год. Этот огонь — арка; эти миры — его тела».
Праджапати порождает сначала асуров (демонов), а затем дэвов (богов), воевавших друг с другом за обладание миром.


192
Книга о Сотворении Мира
Боги решили победить асуров с помощью жертвоприношения сомы, сопровождавшегося песнопением. Оно здесь также понимается как действие, воспринимаемое прежде всего органами чувств и разумом. Асуры, стремясь предупредить опасность, поражают песнь, а через нее — все органы чувств, злом. Оно выступает чем-то таким, что не соответствует природе песнопения, т. е. «неправильным» гимном. После этого асуры пытаются отметить злом дыхание, однако «подобно тому, как, ударившись о камень, рассыпается ком земли, так и они рассыпались в разные стороны и погибли. Так устояли боги и пали асуры». Дыхание уводит от зла, помещая его за пределами сторон света. Освободившись, речь становится огнем, обоняние — ветром, глаз — солнцем, ухо — странами света, разум — луной, само же дыхание — опорой сущего.
Возникновение человека описывается как космический процесс: «Вначале [все] это было лишь Атманом в виде пуру- ши». Пуруша, желая выйти за пределы своего одиночества, разделяет себя надвое — появляются мужчина и женщина, которые, соединившись, рождают человечество. Человек предстает творцом мира, поскольку мир есть не более чем его сознание. Он совершает ритуал и тем создает богов, он знает ритуал и потому превосходит их, ибо они — его пища.
Начало мира в Упанишадах тождественно происхождению человека, и, соответственно, правильное понимание и исполнение ритуала есть одновременно создание мира, богов и в конечном счете самого священного действа.


МИФЫ ПОДНЕБЕСНОЙ О СОЗДАНИИ КОСМОСА
На далекой северной горе Чжуншань живет существо по имени Чжу-инь («Освещающий мрак»). У него длинное тело дракона, а лицо — человека. Веки закрывают его глаза не сверху вниз, а с боков — как у одного из персонажей «Людей в черном». Открытые, они походят на оливковые деревья, закрытые — на щели, ведущие в иной мир. Когда он открывает глаза, в мире начинается день, когда закрывает — ночь. Стоит ему подуть, сложив губы наподобие дудочки, — и по небу бегут темные снеговые облака, начинается снегопад и приходит зима. Зато когда он широко открывает рот и выдыхает воздух, возвращается тепло, раскаленное солнце катится по небосводу.
Это существо лежит свернувшись, не ест, не пьет и старается не шевелиться, ведь каждое его движение грозит миру катастрофой. В его рту спрятана свеча, свет которой может объять все пространство — от высших небес до корней земли. Он освещает и мрак небесных ворот на севере — одного из путей в мир предков.


194
Книга о Сотворении Мира
Рассказ, запечатленный в древнекитайском «Каталоге гор и морей», характерен для китайской культуры. Наверное в большей степени, чем в каком-либо ином из ее преданий, здесь звучит мысль о том, что все на свете — тело некоего существа, а все вещи и явления нашего мира — его манифестации.
Таким существом может считаться и Нюй-ва, одна из древнейших китайских богинь, которая знаменита тем, что остановила доисторический потоп и произвела человеческий род. Про нее рассказывали также, что Нюй-ва ради создания мира превращалась в тысячи предметов и живых существ ежедневно, пока не создала наш мир.
Но самым известным остается миф о первочеловеке Пань-гу («Древнее блюдо»). Он встречается в сочинении Сюй Чжэна «Исторические записи о трех правителях и пяти императорах», относящемся к III в. н. э.
Когда не было ни неба, ни земли, посреди бездны перво- вещества находилось яйцо, в котором зародился Пань-гу. Открыв глаза, он увидел вокруг себя тьму. Схватив топор, Пань-гу ударил по ней изо всех сил. Раздался грохот, и тьма раскололась. Все, что было в яйце теплого, светлого и легкого, соответствующего энергии ян, поднялось вверх и стало небом. Все, что было темного, влажного, прохладного (энергия инь), опустилось вниз, превратившись в землю. Тогда Пань-гу вступил на землю и, упершись головой в небеса, начал расти. Так продолжалось 18 000 лет, за которые Пань-гу поднял небо на расстояние 46 000 км.
Завершив разделение земли и небес, первочеловек исчерпал свои силы и умер. Левый глаз его превратился в Солнце, правый — в Луну, волосы на голове и усы — в звезды и Млечный Путь. Плоть его стала землей, четы¬


Мифы Поднебесной о создании космоса
195
ре конечности — четырьмя сторонами света; кровь разлилась реками; кости обратились в скалы; камни, зубы — в драгоценности. Из пота на его теле образовалась роса, из дыхания — ветер; голос загромыхал громом; волосы на теле стали растениями, а паразиты, жившие на его коже, — животными и людьми.
Возможно, присущее некоторым китайским религиозным движениям (особенно даосизму) стремление обрести телесное бессмертие, связано с тем, что, по народным представлениям, универсум есть тело божества. Оно по определению бессмертно. Смерть Пань-гу, как и принесение в жертву древних богов есть не что иное, как метаморфоза божественных тел. Все причастное к такой метаморфозе само в состоянии и должно достичь бессмертия.
На той же идее — мира как манифестации великого вечного начала — построены и знаменитые короткие притчи из приписываемой древнему мудрецу Лао-цзы книги «Дао- Дэ цзин», самого известного текста даосской традиции.
«Дао рождает Одно.
Одно Двоих рождает.
Двое рождают Трех,
Трое рождают все сущее.
Все сущее носит на себе Инь — силу темную и обнимает Ян — силу светлую, так достигая гармоний энергий
жизни и сил равновесия...
Поэтому таков существования принцип: вещь, умаляясь, возрастает, а возрастая — умаляется...»1
1 Книга «Дао-Дэ цзин» цитируется в переводе Е. А. Торчинова: Торчинов Е. А. Даосизм. Дао-Дэ цзин. СПб.: Азбука-классика; Петербургское востоковедение, 2004.


196
Книга о Сотворении Мира
Этот фрагмент «Дао-Дэ цзин» вызвал огромное количество комментариев. Похожий на пифагорейские числовые спекуляции, едва ли он служит примером философии числа. Скорее перед нами — простейшая аналогия с элементарными числовыми операциями. Когда из небытия (точнее — сверхбытия Дао) появляется Одно, прибавление к нему единицы дает нам следующее число — Два. Прибавление же к двоице еще Одного дает Три. Дальнейший же рост ведет к появлению тьмы вещей потому, что после рождения Трех можно не ограничиваться операцией прибавления; теперь вправе применить умножение, которое приводит к быстрому и лавинообразному росту числового ряда «вещей». Одно становится ничтожно малым в сравнении с числами, рожденными им; рост Одного оборачивается его умалением. И наоборот, чем дальше возрастают числа, тем более они удаляются от Одного и его родителя — Дао.
«Дао-Путь все порождает.
Благая Сила-Дэ все вскармливает.
Вещественность все оформляет.
Сила все доводит до совершения.
Таким образом, среди всего сущего нет ни одного существа, что не почитало бы Дао-Пути и не ценило бы
Благой Силы-Дэ...
Поэтому Дао-Путь все порождает, Благая Сила-Дэ
все вскармливает.
Они все взращивают и все пестуют, все завершают
и все до зрелости доводят; они все выхаживают и все собою покрывают; рождают, но не обладают;
вершат, но преднамеренно не замышляют своих свершений;
взращивают все, но не господствуют над ним»1.
1 Там же, с. 51.


Мифы Поднебесной о создании космоса
197
Дао и его сила Дэ для Лао-цзы — постоянный творческий источник всего сущего, однако их деятельность совсем не похожа на «активизм» других богов-демиургов. Дао и создает все и вместе с тем как бы попускает бытие всего. С даосской точки зрения точнее будет определить творческую активность Первоначала как «недеяние», сколь парадоксально это бы ни звучало: «Дао-Путь постоянен, в недеянии он пребывает, но нет ничего, не сделанного им»1. «О высочайшем правителе знают лишь одно — он есть...»2
Первоначало, отображением которого на земле является идеальный государь, словно бы раскрывает врата бытия для всего существующего — и Безымянное Дао воплощается в Многоименном.
«Ложбинный дух бессмертен.
Называют Сокровенной Самкою его.
Врата той Самки Сокровенной — корень бытия,
из которого родятся Небо и Земля.
Как нить в бесконечность тянется он.
Используй его без усилий!»
Создание мира для даосов — это не столько рассказ о седой древности, сколько повествование о происходящем здесь и сейчас, каждое мгновение. Именно потому Дао- Путь, непостижимый и невысказываемый, постоянно рядом с нами, нужно лишь ступить на него. Но как только мы нау¬
1 Там же, с. 37.
2 Там же, с. 17.


198
Книга о Сотворении Мира
чимся жить по правилам недеяния, у нас появляется удивительная возможность стать таким же, как Дао, — бессмертным и могущественным.
В каком-то смысле, представления даосов о происхождении мира — квинтэссенция древнекитайских идей. Хотя они не расцвечены рассказами о мифологических персонажах, жертвоприношениях и т. п., основная идея — тело Космоса прямо проистекает из божества, здесь выражена самым однозначным образом.


«ТЕОГОНИЯ» ГЕСИОДА
«Теогония» Гесиода — одна из важнейших космогонических поэм, сохранившихся от Древнего мира. Ее автор, беотийский поэт, живший на рубеже VIII—VII в. до н. э., заслужил лавры создателя жанра дидактического эпоса. В поэме «Труды и дни» он описал идею благочестия, которая была распространена в религиозной культуре Эллады вплоть до эпохи христианства. Суть ее можно сформулировать следующим образом: от богов происходят только благо и справедливость. Рядом с Зевсом восседает Правда (Дике), которая воздает за неправедные деяния. Зло, хоть оно и неизбывно, но проистекает от самих людей. Объясняя его происхождение, Гесиод приводит знаменитый миф о ящике Пандоры.
Если «Труды и дни» стали первой в истории западного мира проповедью на тему праведной жизни, то «Теогония» — боговдохновенной (для эллинов) книгой, в которой был систематизирован весь греческий пантеон богов. Конечно, Гесиод в первую очередь свидетельствовал о небожителях, как их воспринимали в среднегреческом регионе (прежде всего Беотии), однако в дальнейшем именно «гесиодовские» боги


200
Книга о Сотворении Мира
оказались общеэллинскими, а персонажи иных культов считались в греческой литературе местной экзотикой.
«Перу» Гесиода принадлежат некоторые понятия, которые стали классическими и используются в современной науке. Достаточно вспомнить Хаос. Если Гомер полагал родоначальником богов и людей Океана (водный поток, охватывающий Землю) и его супругу Тефию («Матушка»), то Гесиод предположил, что в начале был именно Хаос — пустое пространство, бездна, «зев», откуда произошло все сущее.
История дальнейших поколений богов напоминает сюжеты из теогоний вавилонян и хеттов. Недаром в исторической науке еще в XIX в. возникло мнение, что гесиодовская поэма есть всего лишь переложение вавилонской «Энума Элиш», с которой эллины познакомились через посредство малоазийских народов начала I тыс. до н. э., наследников хеттской культуры. Не отрицая подобной возможности, отметим, что Гесиод явно «модернизировал» вавилонскую схему. Чего стоит только удвоение схватки за право власти над миром! Судьбу Урана почти полностью повторяет его сын Кронос. Единственное отличие заключается в том, что Уран прятал своих детей в чреве супруги Геи, Кронос же проглатывал их сам. В любом случае «младшенькие» все равно добились своего.
Поэма Гесиода была не единственным произведением древнегреческой архаики, в котором предпринималась попытка упорядочить многочисленных богов народного пантеона с помощью генеалогии — главной формы систематизации для древней мифологии. Однако голос Гесиода прозвучал в нужное время и в нужном месте. Беотийский поэт писал в тот момент, когда греки начали ощущать себя единым народом. Во времена Гесиода поэмы, связанные с именем аэда Гомера уже


«Теогония» Гесиода
201
приобретали общеэллинскую славу. В VIII в. до н. э. начались священные состязания в Олимпии, постепенно доросшие до игр, почитаемых всеми жителями Эллады. Храмовый комплекс в Дельфах, посвященный Аполлону, превращался в главное место прорицаний.
Благодаря таланту Гесиода поэма «Теогония» стала одним из главных блоков в фундаменте национальной культуры эллинского народа.
ТЕОГОНИЯ
<...> Прежде всего во вселенной Хаос зародился,
а следом1
Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный, Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах
глубоких,
120 И, между вечными всеми богами прекраснейший, —
Эрос.
Сладкоистомный — у всех он богов и людей земнородных Душу в груди покоряет и всех рассужденья лишает. Черная Ночь и угрюмый Эреб родились из Хаоса. Ночь же Эфир родила и сияющий День, иль Гемеру:
Их зачала она в чреве, с Эребом в любви сочетавшись.
Гея же прежде всего родила себе равное ширью Звездное Небо, Урана, чтоб точно покрыл ее всюду
1 Текст «Теогонии» в переводе В. В. Вересаева и комментарии к нему цитируются по изданию: Гесиод. Полное собрание текстов / Пер. В. В. Вересаева, О. П. Цыбенко; Вступит, ст. В. Н. Ярхо; Ком- мент. О. П. Цыбенко и В. Н. Ярхо. М.: Лабиринт, 2001. С. 21—51.


202
Книга о Сотворении Мира
И чтобы прочным жилищем служил для богов
всеблаженных;
130 Нимф, обитающих в чащах нагорных лесов многотонных; Также еще родила, ни к кому не всходивши на ложе, Шумное море бесплодное, Понт. А потом, разделивши Ложе с Ураном, на свет Океан породила глубокий,
Коя и Крия, еще — Гипериона и Напета,
Фею и Рею, Фемиду великую и Мнемосину, Златовенчанную Фебу и милую видом Тефию.
После их всех родился, меж детей наиболе ужасный, Крон хитроумный. Отца многомощного он ненавидел. Также Киклопов с душою надменною Гея родила — 140 Счетом троих, а по имени — Бронта, Стеропа и Арга. Молнию сделали Зевсу-Крониду и гром они дали. Были во всем остальном на богов они прочих похожи, Но лишь единственный глаз в середине лица находился: Вот потому-то они и звались «Круглоглазы», «Киклопы», Что на лице по единому круглому глазу имели.
А для работы была у них сила, и мощь, и сноровка.
Также другие еще родилися у Геи с Ураном Трое огромных и мощных сынов, несказанно ужасных, — Котт, Бриарей крепкодушный и Гиес — надменные
чада.
130 Целою сотней чудовищных рук размахивал каждый Около плеч многомощных, меж плеч же у тех великанов По пятьдесят поднималось голов из туловищ крепких. Силой они неподступной и ростом большим обладали.
Дети, рожденные Геей-Землею и Небом-Ураном, Были ужасны и стали отцу своему ненавистны С первого взгляда. Едва лишь на свет кто из них
появился,


«Теогония» Гесиода
203
Каждого в недрах Земли немедлительно прятал родитель, Не выпуская на свет, и злодейством своим наслаждался. С полной утробою тяжко стонала Земля-великанша.
160 Злое пришло ей на ум и коварно-искусное дело.
Тотчас породу создавши седого железа, огромный Сделала серп и его показала возлюбленным детям И, возбуждая в них смелость, сказала с печальной
душою:
«Дети мои и отца нечестивого! Если хотите Быть мне послушными, сможем отцу мы воздать
за злодейство
Вашему: ибо он первый ужасные вещи замыслил».
Так говорила. Но, страхом объятые, дети молчали.
И ни один не ответил. Великий же Крон хитроумный, Смелости полный, немедля ответствовал матери милой: 170 «Мать! С величайшей охотой за дело такое возьмусь я. Мало меня огорчает отца злоимянного жребий Нашего. Ибо он первый ужасные веши замыслил».
Так он сказал. Взвеселилась душой исполинская Гея. В место укромное сына запрятав, дала ему в руки Серп острозубый и всяким коварствам его обучила.
Ночь за собою ведя, появился Уран, и возлег он Около Геи, пылая любовным желаньем, и всюду Распространился кругом. Неожиданно левую руку Сын протянул из засады, а правой, схвативши огромный 180 Серп острозубый, отсек у родителя милого быстро
Член детородный и бросил назад его сильным размахом. И не бесплодно из Кроновых рук полетел он могучих: Сколько на землю из члена ни вылилось капель кровавых, Все их земля приняла. А когда обернулися годы,


204
Книга о Сотворении Мира
Мощных Эринний она родила и великих Гигантов С длинными копьями в дланях могучих, в доспехах
блестящих,
Также и нимф, что Мелиями мы на земле называем. Член же отца детородный, отсеченный острым железом, 190 По морю долгое время носился, и белая пена
Взбилась вокруг от нетленного члена. И девушка
в пене
В той зародилась. Сначала подплыла к Киферам
священным,
После же этого к Кипру пристала, омытому морем.
На берег вышла богиня прекрасная. Ступит ногою — Травы под стройной ногой вырастают. Ее Афродитой, [«Пенорожденной», еще «Кифереей» прекрасновенчанной] Боги и люди зовут, потому что родилась из пены.
А Кифереей зовут потому, что к Киферам пристала, «Кипророжденной», — что в Кипре, омытом волнами,
родилась.
200 К племени вечных блаженных отправилась тотчас богиня. Эрос сопутствовал деве, и следовал Гимер прекрасный. С самого было начала дано ей в удел и владенье Между земными людьми и богами бессмертными вот что: Девичий шепот любовный, улыбки, и смех, и обманы, Сладкая нега любви и пьянящая радость объятий. Детям, на свет порожденным Землею, названье
Титанов
Дал в поношенье отец их, великий Уран-повелитель. Руку, сказал он, простерли они к нечестивому делу 210 И совершили злодейство, и будет им кара за это.
Ночь родила еще Мора ужасного с черною Керой.


«Теогония» Гесиода
205
Смерть родила она также, и Сон, и толпу Сновидений. Мома потом родила и Печаль, источник страданий,
И Гесперид, — золотые, прекрасные яблоки холят За океаном они на деревьях, плоды приносящих.
Мойр родила она также и Кер беспощадно казнящих. [Мойры — Клофо именуются, Лахесис, Атропос. Людям Определяют они при рожденье несчастье и счастье.]
220 Тяжко карают они и мужей и богов за проступки,
И никогда не бывает, чтоб тяжкий их гнев прекратился Раньше, чем полностью всякий виновный отплату получит. Также еще Немесиду, грозу для людей земнородных, Страшная Ночь родила, а за нею — Обман, Сладострастье, Старость, несущую беды, Эриду с могучей душою. Грозной Эридою Труд порожден утомительный, также Голод, Забвенье и Скорби, точащие слезы у смертных, Схватки жестокие, Битвы, Убийства, мужей Избиенья, Полные ложью слова, Словопренья, Судебные Тяжбы, 230 И Ослепленье души с Беззаконьем, родные друг другу, И, наиболее горя несущий мужам земнородным,
Орк, наказующий тех, кто солжет добровольно
при клятве.
Понт же Нерея родил, ненавистника лжи,
правдолюбца,
Старшего между детьми. Повсеместно зовется он старцем, Ибо душою всегда откровенен, беззлобен, о правде Не забывает, но сведущ в благих, справедливых советах. Вслед же за этим Фавманта великого с Форкием
храбрым
Понту Земля родила, и прекрасноланитную Кето,
И Еврибию, имевшую в сердце железную душу.


206
Книга о Сотворении Мира
240 Многожеланные дети богинь родились у Нерея
В темной морской глубине от Дориды прекрасноволосой, Дочери милой отца-Океана, реки совершенной.
Дети, рожденные ею: Плото, Сао и Евкранта,
И Амфитрита с Ев дорой, Фетида, Галена и Главка, Дальше — Спейо, Кимофоя, и Фоя с прелестной Галией, И Эрато с Пасифеей и розоворукой Евникой,
Дева Мелита, приятная всем, Евлимена, Агава,
250 Также Дото и Прото, и Феруса, и Динамина,
Дальше — Несся с Актеей и Протомедея с Доридой, Также Панопейя и Галатея, прелестная видом,
И Гиппофоя, и розоворукая с ней Гиппоноя,
И Кимодока, которая волны на море туманном И дуновения ветров губительных с Киматолегой И с Амфитритой прекраснолодыжной легко укрощает. Дальше — Кимо, Эиона, в прекрасном венке Галимеда, И Главконома улыбколюбивая, Понтопорея,
И Леагора, еще Евагора и Лаомедея,
И Пулиноя, а с ней Автоноя и Лиспанасса,
Ликом прелестная и безупречная видом Еварна,
260 Милая телом Псамафа с божественной девой Мениппой, Также Несо и Евпомпа, еще Фемисто и Проноя,
И, наконец, Немертея с правдивой отцовской душою. Вот эти девы, числом пятьдесят, в беспорочных работах Многоискусные, что рождены беспорочным Нереем.
Дочь Океана глубокотекущего, деву Электру Взял себе в жены Фавмант. Родила она мужу Ириду Быструю и Аэлло с Окипетою, Гарпий кудрявых.
Как дуновение ветра, как птицы, на крыльях проворных Носятся Гарпии эти, паря высоко над землею.


«Теогония» Гесиода
207
270 Граий прекрасноланитных от Форкия Кето родила. Прямо седыми они родились. Потому и зовут их Граями боги и люди. Их двое: одета в изящный Пеплос одна, Пемфредо, Энио же, другая, —
в шафранный.
Также Горгон родила, что за славным живут Океаном Рядом с жилищем певиц Гесперид, близ конечных
пределов
Ночи: Сфенно, Евриалу, знакомую с горем Медузу. Смертной Медуза была. Но бессмертны, бесстаростны
были
Обе другие. Сопрягся с Медузою той Черновласый На многотравном лугу, средь весенних цветов
благовонных.
280 После того как Медузу могучий Персей обезглавил, Конь появился Пегас из нее и Хрисаор великий.
Имя Пегас — оттого, что рожден у ключей океанских, Имя Хрисаор — затем, что с мечом золотым он родился. Землю, кормилицу стад, покинул Пегас и вознесся К вечным богам. Обитает теперь он в палатах у Зевса. И Громовержцу всемудрому молнию с громом приносит.
Этот Хрисаор родил трехголового Герионея, Соединившись в любви с Каллироею Океанидой. Герионея того умертвила Гераклова сила 290 Возле ленивых коров на омытой водой Ерифее.
В тот же направился день к Тиринфу священному с этим Стадом коровьим Геракл, через броды пройдя Океана, Орфа убивши и стража коровьего Евритиона За Океаном великим и славным, в обители мрачной. Кето ж в пещере большой разрешилась чудовищем
новым,


208
Книга о Сотворении Мира
Ни на людей, ни на вечноживущих богов не похожим, — Неодолимой Ехидной, божественной, с духом могучим, Наполовину — прекрасной с лица, быстроглазою
нимфой,
Наполовину — чудовищным змеем, большим,
кровожадным,
300 В недрах священной земли залегающим, пестрым
и страшным.
Есть у нея там пещера внизу глубоко под скалою,
И от бессмертных богов, и от смертных людей
в отдаленье:
В славном жилище ей там обитать предназначили боги. Так-то, не зная ни смерти, ни старости, нимфа Ехидна, Гибель несущая, жизнь под землей проводила в Аримах.
Как говорят, с быстроглазою девою той сочетался В жарких объятиях гордый и страшный Тифон
беззаконный.
И зачала от него, и детей родила крепкодушных.
Для Гериона сперва родила она Орфа-собаку;
310 Вслед же за ней — несказанного Цербера, страшного
видом,
Медноголосого адова пса, кровожадного зверя, Нагло-бесстыдного, злого, с пятьюдесятью головами. Третьей потом родила она злую Лернейскую Гидру. Эту вскормила сама белорукая Гера-богиня, Неукротимою злобой пылавшая к силе Геракла. Гибельной медью, однако, ту Гидру сразил сын Кронида, Амфитрионова отрасль Геракл, с Полаем могучим, Руководимый советом добычницы мудрой Афины. Также еще разрешилась она изрыгающей пламя,


«Теогония» Гесиода
209
320 Мощной, большой, быстроногой Химерой с тремя
головами:
Первою — огненноокого льва, ужасного видом,
Козьей — другою, а третьей — могучего змея-дракона. [Спереди лев, позади же дракон, а коза в середине; Яркое, жгучее пламя все пасти ее извергали.] Беллерофонт благородный с Пегасом ее умертвили. Грозного Сфинкса еще родила она в гибель кадмейцам, Также Немейского льва, в любви сочетавшися с Орфом. Лев этот, Герой вскормленный, супругою славною Зевса, Людям на горе в Немейских полях поселен был богиней. 330 Там обитал он и племя людей пожирал земнородных, Царствуя в области всей Апесанта, Немей и Трета.
Но укротила его многомощная сила Геракла.
Форкию младшего сына родила владычица Кето — Страшного змея: глубоко в земле залегая и свившись В кольца огромные, яблоки он сторожит золотые.
Это — потомство, рожденное на свет от Форкия с Кето. От Океана ж с Тефией пошли быстротечные дети,
Реки Нил и Алфей с Эриданом глубокопучинным, Также Стримон и Меандр с прекрасноструящимся
Истром,
340 Фасис и Рес, Ахелой серебристопучинный и быстрый, Несс, Галиакмон, а следом за ними Гептапор и Родий, Граник-река с Симоентом, потоком божественным, Эсеп, Реки Герм и Пеней и прекрасноструящийся Каик,
И Сангарийский великий поток, и Парфений, и Ладон, Быстрый Эвен и Ардеск с рекою священной Скамандром.
Также и племя священное дев народила Тефия. Вместе с царем Аполлоном и с Реками мальчиков юных


210
Книга о Сотворении Мира
Пестуют девы — такой от Кронида им жребий достался. Те Океановы дщери: Адмета, Пейто и Электра,
350 Янфа, Дорида, Примно и Урания с видом богини, Также Гиппо и Климена, Родеия и Каллироя,
Дальше — Зейксо и Клития, Идийя и с ней Пасифоя, И Галаксавра с Плексаврой, и милая сердцу Диона, Фоя, Мелобозис и Подидора, прекрасная видом,
И Керкеида с прелестным лицом, волоокая Плуто, Также еще Персеида, Янира, Акаста и Ксанфа,
Милая дева Петрея, за ней — Менесфо и Европа, Полная чар Калипсо, Телесто в одеянии желтом,
Азия, с ней Хрисеида, потом Евринома и Метис.
360 Тиха, Евдора, и с ними еще — Амфиро, Окироя, Стикс, наконец: выдается она между всеми другими. Это — лишь самые старшие дочери, что народились От Океана с Тефией. Но есть и других еще много.
Ибо всего их три тысячи, Океанид стройноногих. Всюду рассеявшись, землю они обегают, а также Бездны глубокие моря, богинь знаменитые дети. Столько же есть на земле и бурливо текущих потоков, Также рожденных Тефией, — шумливых сынов Океана. Всех имена их назвать никому из людей не под силу.
370 Знает названье потока лишь тот, кто вблизи обитает. Фейя — великого Гелия с яркой Соленой и с Эос, Льющею сладостный свет равно для людей земнородных И для бессмертных богов, обитающих в небе широком, С Гиперионом в любви сочетавшись, на свет породила.
С Крием в любви сочетавшись, богиня богинь Еврибия На свет родила Астрея великого, также Палланта И между всеми другими отличного хитростью Перса.


«Теогония» Гесиода
211
Эос-богиня к Астрею взошла на любовное ложе,
И родились у нее крепкодушные ветры от бога —
380 Быстролетящий Борей, и Нот, и Зефир белопенный. Также звезду Зареносца и сонмы венчающих небо Ярких звезд родила спозаранку рожденная Эос.
Стикс, Океанова дочерь, в любви сочетавшись
с Паллантом,
Зависть в дворце родила и прекраснолодыжную Нике. Силу и Мощь родила она также, детей знаменитых. Нет у них дома отдельно от Зевса, пристанища нету, Нет и пути, по которому шли бы не следом за богом;
Но неотступно при Зевсе живут они тяжкогремящем. Так это сделала Стикс, нерушимая Океанида,
390 В день тот, когда на великий Олимп небожителей вечных Созвал к себе молневержец Кронид, олимпийский
владыка,
И объявил им, что тот, кто пойдет вместе с ним на Титанов, Почестей прежних не будет лишен и удел сохранит свой, Коим дотоле владел меж богов, бесконечно живущих. Если же кто не имел ни удела, ни чести при Кроне,
Тот и удел и почет подобающий ныне получит.
Первой тогда нерушимая Стикс на Олимп поспешила Вместе с двумя сыновьями, совету отца повинуясь. Щедро за это ее одарил и почтил Громовержец:
400 Ей предназначил он быть величайшею клятвой
бессмертных,
А сыновьям приказал навсегда у него поселиться. Также и данные всем остальным обещанья сдержал он, Сам же с великою властью и силой царит над вселенной. Феба же к Кою вступила на многожеланное ложе


212
Книга о Сотворении Мира
И, восприявши во чрево, — богиня в объятиях бога, — Черноодежной Лето разрешилася, милою вечно, Милою искони, самою кроткой на целом Олимпе, Благостной к вечноживущим богам и благостной
к людям.
Благоименную также она родила Астерию, —
410 Ввел ее некогда Перс во дворец свой, назвавши супругой. Эта, зачавши, родила Гекату, — ее перед всеми Зевс отличил Громовержец и славный удел даровал ей: Править судьбою земли и бесплодно-пустынного моря. Был ей и звездным Ураном почетный удел предоставлен, Более всех почитают ее и бессмертные боги.
Ибо и ныне, когда кто-нибудь из людей земнородных, Жертвы свои принося по закону, о милости молит,
То призывает Гекату: большую он честь получает Очень легко, раз молитва его принята благосклонно.
420 Шлет и богатство богиня ему: велика ее сила.
Долю имеет Геката во всяком почетном уделе Тех, кто от Геи-Земли родился и от Неба-Урана,
Не причинил ей насилья Кронид и не отнял обратно, Что от Титанов, от прежних богов, получила богиня. Все сохранилось за ней, что при первом разделе на долю Выпало ей из даров на земле, и на небе, и в море.
Чести не меньше она, как единая дочь, получает, — Даже и больше еще: глубоко она чтима Кронидом. Пользу богиня большую, кому пожелает, приносит.
430 Хочет — в народном собранье любого меж всех
возвеличит.
Если на мужегубительный бой снаряжаются люди, Рядом становится с теми Геката, кому пожелает


«Теогония» Гесиода
213
Дать благосклонно победу и славою имя украсить. Возле достойных царей на суде восседает богиня. Очень полезна она, и когда состязаются люди:
Рядом становится с ними богиня и помощь дает им. Мощью и силою кто победит — получает награду, Радуясь в сердце своем, и родителям славу приносит. Конникам также дает она помощь, когда пожелает,
440 Также и тем, кто, средь синих, губительных волн
промышляя,
Станет молиться Гекате и шумному Энносигею.
Очень легко на охоте дает она много добычи,
Очень легко, коль захочет, покажет ее — и отнимет. Вместе с Гермесом на скотных дворах она множит
скотину;
Стадо ль вразброску пасущихся коз иль коров
круторогих,
Стадо ль овец густорунных, душой пожелав, она может Самое малое сделать великим, великое ж — малым. Так-то, — хотя и единая дочерь у матери, — все же Между бессмертных богов почтена она всяческой честью. 450 Вверил ей Зевс попеченье о детях, которые узрят После богини Гекаты восход многовидящей Эос. Искони юность хранит она. Вот все уделы богини.
Рея, поятая Кроном, детей родила ему светлых — Деву-Гестию, Деметру и златообутую Геру,
Славного мощью Аида, который живет под землею, Жалости в сердце не зная, и шумного Энносигея,
И промыслителя Зевса, отца и бессмертных и смертных, Громы которого в трепет приводят широкую землю. Каждого Крон пожирал, лишь к нему попадал на колени


214
Книга о Сотворении Мира
460 Новорожденный младенец из матери чрева святого: Сильно боялся он, как бы из славных потомков Урана Царская власть над богами другому кому не досталась. Знал он от Геи-Земли и от звездного Неба-Урана,
Что суждено ему свергнутым быть его собственным
сыном,
Как он сам ни могуч — умышленьем великого Зевса. Вечно на страже, ребенка, едва только на свет являлся, Тотчас глотал он. А Рею брало неизбывное горе.
Но наконец, как родить собралась она Зевса-владыку, Смертных отца и бессмертных, взмолилась
к родителям Рея,
470 К Гее великой, Земле, и к звездному Небу-Урану — Пусть подадут ей совет рассудительный, как бы, родивши, Спрятать ей милого сына, чтоб мог он отмстить
за злодейство
Крону-владыке, детей поглотившему, ею рожденных. Вняли молениям дщери возлюбленной Гея с Ураном И сообщили ей точно, какая судьба ожидает Мощного Крона-царя и его крепкодушного сына.
В Ликтос послали ее, плодородную критскую область, Только лишь время родить наступило ей младшего сына, Зевса-царя. И его восприяла Земля-великанша,
480 Чтобы на Крите широком владыку вскормить и взлелеять. Быстрою, черною ночью сначала отправилась в Дикту С новорожденным богиня и, на руки взявши младенца, Скрыла в божественных недрах земли, в недоступной
пещере,
На многолесной Эгейской горе, середь чащи тенистой. Камень в пеленки большой завернув, подала его Рея


«Теогония» Гесиода
215
Мощному сыну Урана. И прежний богов повелитель В руки завернутый камень схватил и в желудок отправил. Злой нечестивец! Не ведал он в мыслях своих, что остался Сын невредимым его, в безопасности полной, что скоро 490 Верх над отцом ему взять предстояло руками и силой С трона низвергнуть и стать самому над богами владыкой.
Начали быстро расти и блестящие члены, и сила Мощного Зевса-владыки. Промчались года за годами. Перехитрил он отца, предписаний послушавшись Геи: Крон хитроумный обратно, великий, извергнул потомков, Хитростью сына родного и силой его побежденный. Первым извергнул он камень, который последним
пожрал он.
Зевс на широкодорожной земле этот камень поставил В многосвященном Пифоне, в долине под самым
Парнасом,
500 Чтобы всегда там стоял он как памятник, смертным
на диво.
Братьев своих и сестер Уранидов, которых безумно Вверг в заключенье отец, на свободу он вывел обратно. Благодеянья его не забыли душой благодарной Братья и сестры и отдали гром ему вместе с палящей Молнией: прежде в себе их скрывала Земля-великанша. Твердо на них полагаясь, людьми и богами он правит.
Океаниду прекраснолодыжную, деву Климену,
В дом свой увел Иапет и всходил с ней на общее ложе. Та же ему родила крепкодушного сына Атланта,
510 Также Менетия, славой затмившего всех, Прометея С хитрым, искусным умом и недальнего Эпиметея.
С самого этот начала несчастьем явился для смертных:


216
Книга о Сотворении Мира
Первый от Зевса он девушку, им сотворенную, принял В жены. Менетия ж наглого Зевс протяженногремящий В мрачный отправил Эреб, ниспровергнувши молнией
дымной
За нечестивость его и чрезмерную, страшную силу. Держит Атлант, принужденный к тому неизбежностью
мощной,
На голове и руках неустанных широкое небо Там, где граница земли, где певицы живут Геспериды. 520 Ибо такую судьбу ниспослал ему Зевс-промыслитель. А Прометея, на выдумки хитрого, к средней колонне В тяжких и крепких оковах Кронид привязал
Громовержец
И длиннокрылого выслал орла: бессмертную печень Он пожирал у титана, но за ночь она вырастала Ровно настолько же, сколько орел пожирал ее за день. Сыном могучим Алкмены прекраснолодыжной, Гераклом, Был тот орел умерщвлен, а сын Иапета избавлен От жесточайших страданий и тяжко-мучительной
скорби —
Не против воли высокоцарящего Зевса-Кронида:
530 Ибо желалось Крониду, чтоб сделалась слава Геракла Фиворожденного больше еще на земле, чем дотоле; Честью великой решив отличить знаменитого сына, Гнев прекратил он, который дотоле питал к Прометею Из-за того, что тягался он в мудрости с Зевсом могучим. Ибо в то время, как боги с людьми препирались
в Меконе,
Тушу большого быка Прометей многохитрый разрезал И разложил на земле, обмануть домогаясь Кронида.


«Теогония» Гесиода
217
Жирные в кучу одну потроха отложил он и мясо, Шкурою все обернув и покрывши бычачьим желудком, 540 Белые ж кости собрал он злокозненно в кучу другую И, разместивши искусно, покрыл ослепительным жиром. Тут обратился к титану родитель бессмертных
и смертных:
«Сын Иапета, меж всеми владыками самый
отличный!
Очень неровно, мой милый, на части быка поделил ты!» Так насмехался Кронид, многосведущий в знаниях
вечных.
И, возражая, ответил ему Прометей хитроумный, Мягко смеясь, но коварных повадок своих не забывши: «Зевс, величайший из вечно живущих богов
и славнейший!
Выбери то для себя, что в груди тебе дух твой укажет!» 550 Так он сказал. Но Кронид, многосведущий в знаниях
вечных,
Сразу узнал, догадался о хитрости. Злое замыслил Против людей он и замысел этот исполнить решился. Правой и левой рукою блистающий жир приподнял он — И рассердился душою, и гнев ворвался ему в сердце, Как увидал он искусно прикрытые кости бычачьи.
С этой поры поколенья людские во славу бессмертных На алтарях благовонных лишь белые кости сжигают.
В гневе сказал Прометею Кронид, облаков собиратель: «Сын Иапета, меж всех наиболе на выдумки хитрый! 560 Козней коварных своих, мой любезный, еще не забыл ты!» Так говорил ему Зевс, многосведущий в знаниях
вечных.


218
Книга о Сотворении Мира
В сердце великом навеки обман совершенный запомнив, Силы огня неустанной решил ни за что не давать он Людям ничтожным, которые здесь на земле обитают. Но обманул его вновь благороднейший сын Иапета: Неутомимый огонь он украл, издалека заметный, Спрятавши в нартексе полом. И Зевсу, гремящему
в высях,
Дух уязвил тем глубоко. Разгневался милым он сердцем, Как увидал у людей свой огонь, издалека заметный.
570 Чтоб отплатить за него, изобрел для людей он несчастье: Тотчас слепил из земли знаменитый хромец обеногий, Зевсов приказ исполняя, подобие девы стыдливой; Пояс на ней застегнула Афина, в сребристое платье Деву облекши; руками держала она покрывало Ткани тончайшей, с главы ниспадавшее — диво
для взоров:
Голову девы венцом золотым увенчала богиня.
Сделал венец этот сам знаменитый хромец обеногий Ловкой рукою своей, угождая родителю Зевсу.
Много на нем украшений он вырезал, — диво
для взоров, —
580 Всяких чудовищ, обильно питаемых сушей и морем. Много их тут поместил он, сияющих прелестью многой, Дивных: казалось, что живы они и что голос их слышен.
После того как создал он прекрасное зло вместо блага, Деву привел он, где боги другие с людьми находились, — Гордую блеском нарядов Афины могучеотцовной.
Диву бессмертные боги далися и смертные люди,
Как увидали приманку искусную, гибель для смертных. Женщин губительный род от нее на земле происходит.
590


«Теогония» Гесиода
219
Нам на великое горе, они меж мужчин обитают,
В бедности горькой не спутницы — спутницы только
в богатстве.
Так же вот точно в покрытых ульях хлопотливые пчелы Трутней усердно питают, хоть пользы от них и не видят; Пчелы с утра и до ночи, покуда не скроется солнце,
Изо дня в день суетятся и белые соты выводят;
Те же все время внутри остаются под крышею улья И пожинают чужие труды в ненасытный желудок.
600 7аК же высокогремящим Кронидом, на горе мужчинам, Посланы женщины в мир, причастницы дел нехороших. Но и другую еще он беду сотворил вместо блага: Кто-нибудь брака и женских вредительных дел избегает И не желает жениться: приходит печальная старость — И остается старик без ухода! А если богат он,
То получает наследство какой-нибудь родственник
дальний!
Если же в браке кому и счастливый достанется жребий, Если жена попадется ему сообразно желаньям,
Все же немедленно зло начинает с добром состязаться 610 Без передышки. А если жену из породы зловредной Он от судьбы получил, то в груди его душу и сердце Тяжкая скорбь наполняет. И нет от беды избавленья!
Не обойдет, не обманет никто многомудрого Зевса! Сам Иапетионид Прометей, благодетель великий, Тяжкого гнева его не избег. Как разумен он ни был,
Все же хотел не хотел — а попал в неразрывные узы.
К Бриарею, и Котту, и Гиесу с первого взгляда В сердце родитель почуял вражду и в оковы их ввергнул, Мужеству гордому, виду и росту сынов удивляясь.


220
Книга о Сотворении Мира
620 В недрах широкодорожной земли поселил их родитель. Горестно жизнь проводили они глубоко под землею, Возле границы пространной земли, у предельного края, С долгой и тяжкою скорбью в душе, в жесточайших
страданьях,
Всех их, однако, Кронид и другие бессмертные боги, Реей прекрасноволосой рожденные на свет от Крона, Вывели снова на землю, совета послушавшись Геи: Точно она предсказала, что с помощью тех великанов Полную боги победу получат и громкую славу.
Ибо уж долгое время сражалися друг против друга 630 В ярых, могучих боях, с напряжением, ранящим душу, Боги-Титаны и боги, рожденные на свет от Крона: Славные боги-Титаны — с Офрийской горы высочайшей, Боги, рожденные Реей прекрасноволосой от Крона, Всяких податели благ, — с вершин многоснежных
Олимпа.
Гневом, душе причиняющим боль, пламенея друг к другу, Десять уж лет непрерывно они меж собою сражались, А разрешенья тяжелой вражды иль ее окончанья Не приходило, и не было видно конца межусобью. Вызволив тех великанов могучих, подали им боги 640 Нектар с амвросией — пищу, которой питаются сами. И преисполнилось сердце у каждого смелостью мощной. [После того как амвросией с нектаром те напитались,] Слово родитель мужей и богов обратил к великанам: «Слушайте, славные чада, рожденные Геей с Ураном! Слово скажу я, какое душа мне в груди приказала. Очень уж долгое время, сражался друг против друга, Бьемся мы все эти дни непрерывно за власть и победу, —


«Теогония» Гесиода
221
Боги-Титаны и мы, рожденные на свет от Крона. Встаньте навстречу Титанам, в жестоком бою покажите 650 Страшную силу свою и свои необорные руки.
Вспомните нашу любовь к вам, припомните, сколько
страданий
Вы претерпели, пока мы вам тягостных уз не расторгли И из подземного мрака сырого не вывели на свет».
Так он сказал. И ответил тотчас ему Котт
безупречный:
«Мало, божественный, нового нам говоришь ты: и сами Ведаем мы, что и духом и мыслью ты всех превосходишь, Злое проклятие разве не ты отвратил от бессмертных? И не твоим ли советом из тьмы преисподней обратно Возвращены мы сюда из оков беспощадных и тяжких, 660 Вынесши столько великих мучений, владыка, сын Крона! Ныне разумною мыслью, с внимательным духом тотчас же Выступим мы на защиту владычества вашего в мире И беспощадной, ужасной войною пойдем на Титанов».
Так он сказал. И одобрили слово, его услыхавши, Боги, податели благ. И войны возжелали их души Пламенней даже, чем раньше. Убийственный бой
возбудили
Все они в этот же день — мужчины, равно как и жены, — Боги-Титаны и те, что от Крона родились, а также Те, что на свет из Эреба при помощи Зевсовой вышли, — 670 Мощные, ужас на всех наводящие, силы чрезмерной. Целою сотней чудовищных рук размахивал каждый Около плеч многомощных, меж плеч же у тех великанов По пятьдесят поднималось голов из туловищ крепких. Вышли навстречу Титанам они для жестокого боя,


222
Книга о Сотворении Мира
В каждой из рук многомощных держа по скале
крутобокой.
Также Титаны с своей стороны укрепили фаланги С бодрой душою. И подвиги силы и рук проявили Оба врага. Заревело ужасно безбрежное море,
Глухо земля застонала, широкое ахнуло небо 680 И содрогнулось; великий Олимп задрожал до подножья От ужасающей схватки. Тяжелое почвы дрожанье,
Ног топотанье глухое и свист от могучих метаний Недр глубочайших достигли окутанной тьмой
преисподней.
Так они друг против друга метали стенящие стрелы. Тех и других голоса доносились до звездного неба. Криком себя ободряя, сходилися боги на битву. Сдерживать мощного духа не стал уже Зевс,
но тотчас же
Мужеством сердце его преисполнилось, всю свою силу Он проявил. И немедленно с неба, а также с Олимпа, 690 Молнии сыпля, пошел Громовержец-владыка. Перуны, Полные блеска и грома, из мощной руки полетели Часто один за другим; и священное взвихрилось пламя. Жаром палимая, глухо и скорбно земля загудела,
И затрещал под огнем пожирающим лес неиссчетный. Почва кипела кругом. Океана кипели теченья И многошумное море. Титанов подземных жестокий Жар охватил, и дошло до эфира священного пламя Жгучее. Как бы кто ни был силен, но глаза ослепляли Каждому яркие взблески перунов летящих и молний.
700 Жаром ужасным объят был Хаос. И когда бы увидел Все это кто-нибудь глазом иль ухом бы шум тот услышал,


«Теогония» Гесиода
223
Всякий, наверно, сказал бы, что небо широкое сверху Наземь обрушилось, — ибо с подобным же грохотом
страшным
Небо упало б на землю, ее на куски разбивая, —
Столь оглушительный шум поднялся от божественной
схватки.
С ревом от ветра крутилася пыль, и земля содрогалась; Полные грома и блеска, летели на землю перуны, Стрелы великого Зевса. Из гущи бойцов разъяренных Клики неслись боевые. И шум поднялся несказанный 710 От ужасающей битвы, и мощь проявилась деяний. Жребий сраженья склонился. Но раньше, сошедшись
друг с другом,
Долго они и упорно сражалися в схватках могучих.
В первых рядах сокрушающе-яростный бой возбудили Котт, Бриарей и душой ненасытный в сражениях Гиес. Триста камней из могучих их рук полетело в Титанов Быстро один за другим, и в полете своем затенили Яркое солнце они. И Титанов отправили братья В недра широкодорожной земли и на них наложили Тяжкие узы, могучестью рук победивши надменных.
720 Подземь их сбросили столь глубоко, сколь далеко до неба, Ибо настолько от нас отстоит многосумрачный Тартар: Если бы, медную взяв наковальню, метнуть ее с неба,
В девять дней и ночей до земли бы она долетела;
Если бы, медную взяв наковальню, с земли ее бросить, В девять же дней и ночей долетела б до Тартара тяжесть.
Медной оградою Тартар кругом огорожен. В три ряда Ночь непроглядная шею ему окружает, а сверху Корни земли залегают и горько-соленого моря.
Там-то под сумрачной тьмою подземною боги Титаны


224
Книга о Сотворении Мира
730 Были сокрыты решеньем владыки бессмертных
и смертных
В месте угрюмом и затхлом, у края земли необъятной. Выхода нет им оттуда — его преградил Посидаон Медною дверью; стена же все место вокруг обегает. [Там обитают и Котт, Бриарей большедушный и Гиес, Верные стражи владыки, эгидодержавного Зевса.
Там и от темной земли, и от Тартара, скрытого в мраке, И от бесплодной пучины морской, и от звездного неба Все залегают один за другим и концы и начала, Страшные, мрачные. Даже и боги пред ними трепещут. 740 Бездна великая. Тот, кто вошел бы туда чрез ворота, Дна не достиг бы той бездны в течение целого года: Ярые вихри своим дуновеньем его подхватили б,
Стали б швырять и туда и сюда. Даже боги боятся Этого дива. Жилища ужасные сумрачной Ночи Там расположены, густо одетые черным туманом.]
Сын Иапета пред ними бескрайне широкое небо На голове и на дланях, не зная усталости, держит В месте, где с Ночью встречается День: чрез высокий
ступая
Медный порог, меж собою они перебросятся словом — 750 И разойдутся; один поспешает наружу, другой же
Внутрь в это время нисходит: совместно обоих не видит Дом никогда их под кровлей своею, но вечно вне дома Землю обходит один, а другой остается в жилище И ожидает прихода его, чтоб в дорогу пуститься.
К людям на землю приходит один с многовидящим
светом,
С братом Смерти, со Сном на руках, приходит другая —


«Теогония» Гесиода
225
Гибель несущая Ночь, туманом одетая мрачным.
Там же имеют дома сыновья многосумрачной Ночи, Сон со Смертью — ужасные боги. Лучами своими 760 Ярко сияющий Гелий на них никогда не взирает,
Всходит ли на небо он иль обратно спускается с неба. Первый из них по земле и широкой поверхности моря Ходит спокойно и тихо и к людям весьма благосклонен. Но у другой из железа душа и в груди беспощадной — Истинно медное сердце. Кого из людей она схватит, Тех не отпустит назад. И богам она всем ненавистна.
Там же стоят невдали многозвонкие гулкие домы Мощного бога Аида и Персефонеи ужасной.
Сторожем пес беспощадный и страшный сидит перед
входом.
770 С злою, коварной повадкой: встречает он всех
приходящих,
Мягко виляя хвостом, шевеля добродушно ушами. Выйти ж назад никому не дает, но, наметясь, хватает И пожирает, кто только попробует царство покинуть Мощного бога Аида и Персефонеи ужасной.
Там обитает богиня, будящая ужас в бессмертных, Страшная Стикс — Океана, текущего кругообразно, Старшая дочь. Вдалеке от бессмертных живет она
в доме,
Скалы нависли над домом. Вокруг же повсюду колонны Из серебра, и на них высоко он вздымается к небу.
780 Быстрая на ноги дочерь Фавманта Ирида лишь редко С вестью примчится сюда по хребту широчайшему моря. Если раздоры и спор начинаются между бессмертных, Если солжет кто-нибудь из богов, на Олимпе живущих,


226
Книга о Сотворении Мира
С кружкою шлет золотою отец-молневержец Ириду, Чтобы для клятвы великой богов принесла издалека Многоименную воду холодную, что из высокой И недоступной струится скалы. Под землею пространной Долго она из священной реки протекает средь ночи, Как океанский рукав. Десятая часть ей досталась:
790 Девять частей всей воды вкруг земли и широкого моря В водоворотах серебряных вьется и в море впадает.
Эта ж одна из скалы вытекает, на горе бессмертным. Если, свершив той водой возлияние, ложною клятвой Кто из богов поклянется, живущих на снежном Олимпе, Тот бездыханным лежит в продолжение целого года.
Не приближается к пище — к амвросии с нектаром
сладким,
Но без дыханья и речи лежит на разостланном ложе. Сон непробудный, тяжелый и злой, его душу объемлет. Медленный год протечет — и болезнь прекращается эта. 800 Но за одною бедою другая является следом:
Девять он лет вдалеке от бессмертных богов обитает, Ни на собрания, ни на пиры никогда к ним не ходит. Девять лет напролет. На десятый же год начинает Вновь посещать он собранья богов, на Олимпе живущих. Так-то вот клясться богами положено ненарушимой Стиксовой древней водою, текущей меж скал каменистых.
Там и от темной земли, и от Тартара, скрытого в мраке, И от бесплодной пучины морской, и от звездного неба Все залегают один за другим и концы и начала —
810 Страшные, мрачные; даже и боги пред ними трепещут. Там же — ворота из мрамора, медный порог самородный, Неколебимый, в земле широко утвержденный корнями.


«Теогония» Гесиода
227
Перед воротами теми снаружи, вдали от бессмертных, Боги-Титаны живут, за Хаосом угрюмым и темным. Там же, от них невдали, в глубочайших местах Океана, В крепких жилищах помощники славные Зевса-владыки, Котт и Гиес живут. Бриарея ж могучего сделал Зятем своим Колебатель земли протяженногремящий. Кимополею отдав ему в жены, любезную дочерь.
820 После того как Титанов прогнал уже с неба
Кронион,
Младшего между детьми, Тифоея, Земля-великанша На свет родила, отдавшись объятиям Тартара страстным. Силою были и жаждой деяний исполнены руки Мощного бога, не знал он усталости ног; над плечами Сотня голов поднималась ужасного змея-дракона.
В воздухе темные жала мелькали. Глаза под бровями Пламенем ярким горели на главах змеиных огромных. [Взглянет любой головою — и пламя из глаз ее брызнет.] Глотки же всех этих страшных голов голоса испускали 830 Невыразимые, самые разные: то раздавался
Голос, понятный бессмертным богам, а за этим как будто Яростный бык многомощный ревел оглушительным ревом; То вдруг рыканье льва доносилось, бесстрашного духом, То, к удивлению, стая собак заливалася лаем,
Или же свист вырывался, в горах отдавался эхом.
И совершилось бы в этот же день невозвратное дело, Стал бы владыкою он над людьми и богами Олимпа, Если б остро не удумал отец и бессмертных и смертных. Загрохотал он могуче и глухо, повсюду ответно 840 Страшно земля зазвучала, и небо широкое сверху,
И Океана теченья, и море, и Тартар подземный.


228
Книга о Сотворении Мира
Тяжко великий Олимп под ногами бессмертными
вздрогнул,
Только лишь с места Кронид поднялся. И земля
застонала.
Жаром сплошным отовсюду и молния с громом, и пламя Чудища злого объяли фиалково-темное море.
Все вкруг бойцов закипело — и почва, и море, и небо.
С ревом огромные волны от яростной схватки
бессмертных
Бились вокруг берегов, и тряслася земля непрерывно. 85° в страхе Аид задрожал, повелитель ушедших
из жизни,
Затрепетали Титаны под Тартаром около Крона От непрерывного шума и страшного грохота битвы. Зевс же владыка, свой гнев распалив, за оружье
схватился —
За грозовые перуны свои, за молнию с громом.
На ноги быстро вскочивши, ударил он громом с Олимпа, Страшные головы сразу спалил у чудовища злого.
И укротил его Зевс, полосуя ударами молний.
Тот ослабел и упал. Застонала Земля-великанша. После того как низвергнул перуном его Громовержец, 860 Пламя владыки того из лесистых забило расселин Этны, скалистой горы. Загорелась Земля-великанша От несказанной жары и, как олово, плавиться стала — В тигле широком умело нагретое юношей ловким Так же совсем и железо — крепчайшее между
металлов, —
В горных долинах лесистых огнем укрощенное жарким, Плавится в почве священной под ловкой рукою Гефеста.


«Теогония» Гесиода
229
Так-то вот плавиться стала земля от ужасного жара. Пасмурно в Тартар широкий Кронид Тифоея забросил. Влагу несущие ветры пошли от того Тифоея,
870 Все, кроме Нота, Борея и белого ветра Зефира:
Эти — из рода богов и для смертных великая польза. Ветры же прочие все — пустовеи, и без толку дуют. Сверху они упадают на мглисто-туманное море, Вихрями злыми крутясь, на великую пагубу людям; Дуют туда и сюда, корабли во все стороны гонят И мореходчиков губят. И нет от несчастья защиты Людям, которых те ветры ужасные в море застигнут. Дуют другие из них на цветущей земле беспредельной И разоряют прелестные нивы людей земнородных,
880 Пылью обильною их заполняя и тяжким смятеньем.
После того как окончили труд свой блаженные боги И в состязанье за власть и почет одолели Титанов, Громогремящему Зевсу, совету Земли повинуясь, Стать предложили они над богами царем и владыкой. Он же уделы им роздал, какой для кого полагался. Сделалась первою Зевса супругой
Метида-Премудрость;
Больше всего она знает меж всеми людьми и богами. Но лишь пора ей пришла синеокую деву-Афину На свет родить, как хитро и искусно ей ум затуманил 890 Льстивою речью Кронид и себе ее в чрево отправил, Следуя хитрым Земли уговорам и Неба-Урана.
Так они сделать его научили, чтоб между бессмертных Царская власть не досталась другому кому вместо Зевса. Ибо премудрых детей предназначено было родить ей — Деву-Афину сперва, синеокую Тритогенею,


230
Книга о Сотворении Мира
Равную силой и мудрым советом отцу Громовержцу; После ж Афины еще предстояло родить ей и сына —
С сердцем сверхмощным, владыку богов и мужей
земнородных.
Раньше, однако, себе ее в чрево Кронион отправил,
900 Дабы ему сообщала она, что зло и что благо.
Зевс же второю Фемиду блестящую взял себе в жены. И родила она Ор — Евномию, Дику, Ирену (Пышные нивы людей земнородных они охраняют), Также и Мойр, наиболе почтенных всемудрым Кронидом. Трое всего их: Клофо и Лахесис с Атропос. Смертным Людям они посылают и доброе все и плохое.
Трех ему розовощеких Харит родила Евринома, Славная дочь Океана с прелестным лицом. Имена их Первой — Аглая, второй — Евфросина и третьей —
Фалия.
910 Взглянут — и сладко-истомая страсть из-под век
их прелестных
Льется на всех, и блестят под бровями прекрасные очи. После того он на ложе взошел к многокормной
Деметре,
И Персефоной его белолокотной та подарила:
Деву похитил Аид у нее с дозволения Зевса.
Тотчас затем с Мнемосиной сошелся он
пышноволосой.
Муз родила ему та, в золотых диадемах ходящих, Девять счетом. Пиры они любят и радости песни.
С Зевсом эгидодержавным в любви и Лето сочеталась. Феба она родила с Артемидою стрелолюбивой;


«Теогония» Гесиода
231
920 Всех эти двое прелестней меж славных потомков Урана. Самой последнею Геру он сделал своею супругой. Гебой, Ареем его и Илифией та подарила, Совокупившись в любви с владыкой бессмертных
и смертных,
Сам он родил из главы синеокую Тритогенею, Неодолимую, страшную, в битвы ведущую рати,
Чести достойную, — милы ей войны и грохот сражений. В гневе великом на это, поссорилась Гера с супругом И, не познавши любовных объятий, родила Гефеста. Между потомков Урана в художествах всех он искусней. 930 От Амфитриты и тяжко гремящего Энносигея
Широкомощный, великий Тритон родился, что владеет Глубью морской. Близ отца он владыки и матери милой В доме живет золотом — ужаснейший бог. Киферея Щитодробителю Аресу Страх родила и Смятенье, Ужас вносящих в густые фаланги мужей-ратоборцев В битвах кровавых, совместно с Ареем, рушителем градов. Дочь родила она также Гармонию, Кадма супругу.
Майя, Атлантова дочерь, взошла на священное ложе К Зевсу и вестником вечных богов разрешилась,
Гермесом.
940 Кадмова дочерь Семела, в любви сочетавшись
с Кронидом,
Сына ему родила Диониса, несущего радость, Смертная — бога. Теперь они оба бессмертные боги.
Мощную силу Геракла на свет породила Алкмена,
В жаркой любви сочетавшись с Кронидом, сбирающим
тучи.
Сделал Аглаю Гефест, знаменитый хромец обеногий,


232
Книга о Сотворении Мира
Младшую между Харит, своею супругой цветущей.
А Дионис златовласый Миносову дочь Ариадну Русоволосую сделал своею супругой цветущей.
Зевс для него даровал ей бессмертье и вечную юность. 950 Сын необорно-могучий Алкмены прекраснолодыжной, Сила Геракла, приведши к концу многостопные битвы, Сделал супругой почтенной своею на снежном Олимпе Златообутою Герой от Зевса рожденную Гебу.
Дело великое между богов совершил он, блаженный, Ныне ж, бесстаростным ставши навеки, живет
без страданий.
Кирку на свет родила Океанова дочь Персеида Неутомимому Гелию, также Зета-владыку.
Царь же Зет, лучезарного Гелия сын знаменитый,
Взял себе в жены Идию, прекрасноланитную деву,
960 Дочь Океана, реки совершенной, богам повинуясь.
Та же его подарила Медеей прекраснолодыжной, Силою чар Афродиты любви его страстной отдавшись.
Всем вам великая слава, живущие в домах Олимпа... Материки, острова и соленое море меж ними.
Ныне ж воспойте мне племя богинь, олимпийские Музы, Сладкоречивые дщери эгидодержавного Зевса, —
Тех, что, с мужчинами смертными ложе свое
разделивши, —
Сами бессмертные, — на свет родили детей
богоравных. <...>


«Теогония» Гесиода
233
КОММЕНТАРИИ
Ст. 117. Хаос — беспредельная, неоформленная субстанция, бездна, что не мешает ему производить потомство
(123). Ср. также 736-745, 807-814.
Ст. 118 пропущен В. Вересаевым:
Вечных богов — обитателей снежных вершин олимпийских.
Ст. 119. Тартар. — См. 720—819.
Ст. 123. Эреб — область вечной тьмы, часть Тартара. См. также 515, 669.
Ст. 124. Эфир — бесплотная субстанция, окружающая землю.
Ст. 134. Кой. — См. 404; Крий — 375; Гиперион — 374,1011; Иапет — 18, 508.
Ст. 135. Фея — богиня, почти неизвестная из других источников. Рея — дочь Земли и Урана, впоследствии — жена Крона. См. 453—458.
Ст. 136. Феба — персонифицированное «сияние», мать Лето. См. 404 сл. Тефия — супруга Океана. См. 337, 349—360.
Ст. 149. Котт, Бриарей, Гиес... — Сторукие.
Ст. 185. Эринии — первоначально богини, карающие за кровь, пролитую в пределах рода; затем вообще божества кровной мести.
Ст. 187. Мелии — древесные нимфы (от ргА1г| «ясень»).
Ст. 192. Киферы (Кифера) — остров южнее Пелопоннеса; одно из древнейших мест культа Афродиты.
Ст. 195—197. Стих 196 считается подложным, так как следующий ст. 197 явно относится к Афродите, а не к Киферее, попавшей сюда из ст. 198. ...Афродитой... — Объяснение, заимствованное от слова срр6<5 «пена».


234
Книга о Сотворении Мира
Ст. 200 пропущен переводчиком:
Также любезной мужам, раз от члена мужского родилась.
Ст. 202. Эрос — здесь олицетворение любовного влечения, облегчающего задачу Афродиты, в то время как в ст. 120 — божество космического порядка, организующее мир прочих богов. Гимер — любовное желание (ср. 64).
Ст. 209. ...руку... простерли они... — От греч. Tixaivco «простирать».
Ст. 211. Мор, Кера. — Оба слова обозначают смерть.
Ст. 213 пропущен переводчиком:
Мрачная Ночь, ни к кому из богов не всходивши на ложе,
Ст. 214. Мом — бог насмешки и поношения.
Ст. 215. Геспериды (аявра «запад») — нимфы, живущие в саду с золотыми яблоками на крайнем западе греческого мира (Португалия? Канарские острова?).
Ст. 217. Мойра — собственно, доля жизни, выделенная каждому человеку; затем Мойры — богини судьбы, прядущие нить человеческой жизни. Керы — божества смерти.
Ст. 218 сл. считаются подложными, так как почти буквально повторяют 905 сл.
Ст. 223. Немесида — богиня возмездия.
Ст. 225. Эрида — олицетворение вражды и споров.
Ст. 237. Фавмант. — См. 266.
Ст. 239. Еврибия — морское божество. См. 375.
Ст. 244. Амфитрита — морская нимфа, супруга Посейдона. См. 256, 930. Фетида — супруга Пелея, мать Ахилла.
Ст. 245 —262. Имена многих нереид производятся от свойств моря: Евдора — «приносящая добро», Галена, Главка — «морская гладь», Кимофоя, Кимодока, Киматолега и просто Кимо — от кйра — «волна», Феруса — «несущая»


«Теогония» Гесиода
235
(корабли?), Актея — от ктг| — «берег», Несея — от vr|GO<^ — «остров», Галия, Галимеда — от аХс, — «соленая морская вода», «море», Псамафа — от \|/ара0о<; — «прибрежный песок» и т. д.
Ст. 266. Ирида — вестница богов.
Ст. 267. Гарпии — олицетворение вихря, бурного движения воздуха.
Ст. 272. Граи — по-гречески «старухи».
Ст. 278. Черновласый — эпитет Посейдона.
Ст. 282. ...рожден у ключей... — от греч. ЯГ|усп — «ключи (океана)».
Ст. 283. ...с мечом золотым... — от греч. dop %pooeiov.
Ст. 287—294. Герионей (Герион) — трехголовый и шестирукий великан, живший на крайнем западе на мифическом острове Ерифее. См. также 309, 981. Тиринф — город в Пелопоннесе. Орф. — См. 309.
Ст. 305. ...в Аримах. — По тексту оригинала может иметься в виду и местность, и народ зримы, проживавшие в районе Лидии, или Мизии, или Киликии (все три области — в Малой Азии).
Ст. 313—318. Лернейская Гидра — чудовище с 9 головами, которое локализовали в среднем Пелопоннесе. Трудность борьбы с ней состояла в том, что вместо каждой отрубленной головы вырастали три новые. Геракл одолел ее благодаря тому, что его племянник Иолай прижигал головней место, где была отрублена голова. Ее отравленной кровью Геракл смочил свои стрелы. Гера пылала неукротимою злобой к Гераклу как сыну смертной женщины Алкмены, рожденному от Зевса. См. 526,
943, 950.
Ст. 323 сл. — Интерполяция из «Илиады», VI, 181 сл.
Ст. 325. Беллерофонт — коринфский царевич, нечаянно убивший своего соотечественника и очищенный от пролитой крови царем Тиринфа Претом. Влюбившаяся в Беллерофонта


236
Книга о Сотворении Мира
жена Прета, не получив удовлетворения своего чувства, оклеветала юношу, которого Прет отослал к своему тестю в Ликию (М. Азия), где он и совершил ряд подвигов, в том числе — победил Химеру.
Ст. 326. Кадмейцы — жители Фив, основанных Кадмом (см. 937, 973 сл.). Грозного Сфинкса... — Передача имени Сфинкс мужским родом — распространенная ошибка. Греческая Сфинкс — полуженщина-полульвица (в оригинале ее имя — Фикс, и она не имеет ничего общего с египетскими сфинксами).
Ст. 331. Немея — город в Пелопоннесе (в Арголиде). Апесант, Трет — горы в окрестностях Немей.
Ст. 337—345. Перечень рек, рожденных Океаном и Тефией. Алфей — в Олимпии, Эридан — совр. По, Стримон — совр. Струма, Меандр — Мендерес, Истр — Дунай, Фасис — Рион, Ахелой — в Акарнании (Средняя Греция), Граник, Симоент, Скамандр, Эсеп, Герм, Каик, Парфений — на восточном побережье Малой Азии, Пеней — в Фессалии, Ладон — в Аркадии (сев. Пелопоннес).
Ст. 346—361. Дочери Тефии не играют существенной роли в мифологии, кроме Стикс. См. 383—385, 397—400, 775-806.
Ст. 376. Астрей — вероятно, выдуманный персонаж. Паллант — имя нескольких богов, в том числе гиганта, убитого Афиной.
Ст. 377. Перс — отец Гекаты. См. 410.
Ст. 380. Борей — северный ветер. См. 870. Нот — южный, Зефир — западный.
Ст. 384. Нике — олицетворение победы.
Ст. 411. Геката у Гесиода сильно отличается от ее образа в классической античности, где она связана с охраной перекрестков, фазами луны и всякой хтонической магией.


«Теогония» Гесиода
237
Ст. 441. Энносигей («потрясающий землю») — Посейдон.
Ст. 454. Гестия — богиня, покровительница домашнего очага (см. гомеровский гимн к Афродите, 21—32); Деметра («мать-земля») — земля как кормилица, производительница злаков и растительности.
Ст. 477. Ликтос — один из семи главных городов на Крите.
Ст. 481. Дикта — гора на о-ве Крит, с пещерой, в которой скрывали новорожденного Зевса. Отсюда его частое прозвище «Диктейский».
Ст. 484. Эгейская гора — недалеко от Ликтоса, названная по Эгейскому морю.
Ст. 499. Пифон (Пифо) — равнина у подошвы Парнаса, место будущего культа Аполлона (см. гомеровский гимн к Аполлону Пифийскому). В классическую эпоху этот камень считали «пупом Земли».
Ст. 513. ...девушку... принял... — Пандору. См. 570-589.
Ст. 526. Алкмена — фиванская царевна. Ср. 531; «Щит Геракла», 1—56.
Ст. 535—557. История о дележе в Меконе, с одной стороны, изображает Прометея как фольклорного обманщика («трикстера»), еще не помышляющего о том, чтобы облагодетельствовать человеческий род (как это будет в «Прикованном Прометее» Эсхила), с другой — носит этиологический характер, то есть объясняет причину того, что богам в жертву сжигают кости, а мясо поедают люди.
Ст. 571. Хромец обеногий — бог Гефест.
Ст. 576 сл. Эти стихи, оставленные Вересаевым без перевода, большинство исследователей считают интерполяцией: во-первых, в них снова называется имя Афины, упомянутое


238
Книга о Сотворении Мира
тремя стихами раньше; во-вторых, говорится, что богиня украсила девушке голову венком из луговых цветов, — в противоречие со ст. 578.
Ст. 590. Стих: «Вот от нее и пошла слабосильная женщин порода» повторяет по смыслу ст. 591; один из них является интерполяцией.
Ст. 632. Офрийская гора — во Фтиотиде (область в Фессалии), на юго-запад от Олимпа.
Ст. 642. После того, как... — Стих считается подложным, так как повторяет ст. 640.
Ст. 732. Посидаон — Посейдон.
Ст. 734—745. Стихи находятся под подозрением у филологов. Во-первых, о Сторуких сказано иначе в ст. 815—819; во-вторых, 736—739 = 807—810; в-третьих, за позднюю интерполяцию принимают и стихи 740—745.
Ст. 746. Сын Иапета — Атлант, держащий на плечах небесный свод.
Ст. 768. Персефонея (Персефона) — дочь Деметры, похищенная в жены Аидом. См. 913. Подлинность ст. 768, как и 774 — под сомнением, так как подземных богов не принято называть по именам. Ср. 769.
Ст. 769. Пес беспощадный — Кербер. См. 310.
Ст. 786. Многоименную — «часто упоминаемую».
Ст. 828. Стих считается поздним, так как повторяет ст. 826 СЛ.
Ст. 861. ...Этны, скалистой горы... — в оригинале Этна не упоминается и внесена в перевод по аналогии с более поздними версиями мифа, по которым Тифоей был погребен под этой горой.
Ст. 885. Этим стихом поэма о происхождении богов и утверждении власти Зевса, в сущности, кончается, хотя история его последующих браков придает ему дополнитель¬


«Теогония» Гесиода
239
ный авторитет (до ст. 929). Вместе с тем новая тема — о браках богинь со смертными мужчинами, переходящая в «Каталог женщин» (см. 1021—1022), начинается только со ст. 965. Поэтому высказывается предположение, что «Теогония» кончалась перечнем браков Зевса, завершалась положенными для финала стихами, и только позже, когда к ней присоединили «Каталог женщин», конец «Теогонии» исчез и был заменен новым текстом. По мнению авторитетного английского издателя «Теогонии» М. Л. Веста (Оксфорд, 1966), текст Гесиода должен был окончиться на ст. 900.
Ст. 895. Тритогенея — этот эпитет Афины остается до сих пор необъясненным.
Ст. 902. Оры — собственно, богини времен года. Гесиод придает им другое значение, связанное с нормальным гражданским устройством: Евномия — «Благозаконие», Дика — «Справедливость», Ирена — «Мир».
Ст. 905. Клофо — «Прядильщица», Лахесис — «Бросающая жребий», Атропос — «Неотвратимая».
Ст. 907—909. Евринома — вероятно, одна из нереид, хоть и не упомянутая в ст. 243—262. Аглая — «Блистающая», «Сияющая», Евфросина — «Радость», «Веселье», Фалия — «Цветущая». Так же зовется одна из Муз (77).
Ст. 912—914. См. гомеровский гимн к Деметре.
Ст. 919. Феб — культовое имя Аполлона.
Ст. 922. Илифия — покровительница рожениц.
Ст. 924. Сам он родил... — Параллель к ст. 924—929 составляет фрагмент, вероятно, ошибочно приписанный Гесиоду римским врачом Галеном.
Ст. 931. Тритон — морское божество, впервые здесь упоминаемое. Видимо, автор этих стихов считал его сыном Посейдона и Амфитриты.


240
Книга о Сотворении Мира
Ст. 937. Кадм — финикийский царевич, отправленный отцом на поиски Европы, похищенной Зевсом. Дельфийский оракул велел ему основать Фивы (Кадмею).
Ст. 938. Майя — аркадская горная нимфа (сев. Пелопоннес).
Ст. 947. Минос — легендарный царь Крита. Ариадна, спасшая Тесея, покинула вместе с ним родной остров, но была взята в жены Дионисом.
Ст. 956 сл. Кирка — волшебница; Ээт — царь Колхиды.


ПОСЛЕ ГЕСИОДА
Когда Геродот говорит, что Гомер и Гесиод открыли для греков имена богов, он только подчеркивает этим, что теперь все эллины живут в едином космосе, созданном тремя поколениями богов — от Геи до Зевса. Общность народа вырастала из единства мироздания. Но уже в VII— VI вв. до н. э. в Греции появляются пророки и поэты, которые предлагают свои версии священной истории мира.
Мы имеем в виду космогонистов — Алкмана, Ферекида, Эпименида, а также авторов орфических поэм. Об их жизни известно мало, да и фрагментов их сочинений дошло до нас немного — за исключением орфиков. Но почти всем им приписывали чудесные способности, например дар перемещаться со скоростью мысли, предсказывать будущее, избавлять от эпидемий, божественного проклятия. Сохранившиеся отрывки их текстов напоминают по духу своему ту современную литературу, которая называется эзотерической.
Одни дополняли космос Гомера и Гесиода новой информацией, рассказывая о том, что было прежде Хаоса.


242
Книга о Сотворении Мира
Другие создавали собственные символические системы, отличавшиеся от гесиодовской. Но и те, и другие утверждали, что все было не совсем так, или вовсе не так, как учила дельфийско-олимпийская религия, которую освятили своими именами эпические поэты.
Их сочинения не было ересью — в современном смысле данного слова. Древние культуры свободно признавали возможность иных религиозных традиций или толкований1; в общегреческом масштабе авторитет Гесиода был непоколебим, однако каждый город выделял из олимпийского пантеона собственных божественных покровителей и справлял праздники в их честь. Существовало множество местных земледельческих обрядов, которые в разных регионах Эллады отличались своеобразием. Если же присмотреться к отдельной деревне (греч. комос; лат. паг), то здесь главную роль играли предки-герои или какие-то местные демоны, давным-давно выселенные с Олимпа.
Каждому из «уровней» греческого пантеона в религиозной жизни эллина отводилось свои время и пространство. Появление альтернативных версий происхождения мира принципиально не угрожало олимпийской Традиции в целом. Просто в ней образовалась некоторая «складка», возможность для альтернативных версий, подобных тем, которые развивают современные эзотерики.
Конечно, последнее сравнение корректно только по форме, а не по содержанию, так как к упомянутой «складке» имели отношение не только космогонисты и орфики, но и первые греческие философы. Именно они развивали
1 Но при этом требовали верности «отеческой вере» — той Традиции, в которой человек был воспитан.


После Гесиода
243
представления о бессмертии души, ее божественной природе и странствиях по цепи перерождений. И все-таки в VI в. до н. э. это была именно эзотерика, претензия на особенное знание, скрытое под поверхностью господствующей Традиции.
Самый показательный пример предсказателя и чудотворца этого периода — Эпименид Критский. Он родился около 660 г. до н. э. Прославился тем, что обладал некой чудесной пищей, которую хранил в копыте быка. Утверждалось также, что его душа была способна свободно покидать тело и возвращаться обратно. По преданию, он избавил Афины от чумы. Впрочем, самой экзотической остается история о коже Эпименида, которую нашли много лет спустя его смерти. На ней были вытатуированы таинственные письмена, которые так и не удалось расшифровать. Позже эпименидовой кожей греки будут называть таинственные предметы...
Эпимениду приписывают поэмы объемом в 6500 стихов, из которых сохранились лишь несколько небольших отрывков (о Немейском льве, пупе земли, дочерях Кроноса, лживости критян). Одна из поэм была посвящена происхождению богов и начиналась с утверждения, что все в мире из Воздуха и Ночи. Ночь — это та самая богиня, которую «даже Зевс» боится, как говорил Гомер. Воздух — предмет особого внимания ранних греческих мыслителей. Достаточно вспомнить о философе Анаксимене, который считал первоначалом всего «беспредельный воздух», или об Аристофане, в комедии «Облака» заставившего Сократа поклоняться воздушным явлениям. Греки в VI—V в. до н. э. неоднократно связывали воздух и ум, порой прямо утверждая, что разумность дана человеку благодаря способности


244
Книга о Сотворении Мира
дыхания. Здесь без труда обнаруживаются также параллели с индийской идеей дыхания-праны.
Воздух и Ночь, по мнению Эпименида, породили Тар- тар, мрачную воздушную бездну, которую традиционная античная культура считала местом, куда на веки вечные ссылаются противники олимпийских богов. Однако для древнегреческого космогониста Тартар — место таинственных событий, связанных с происхождением мира. Здесь из сочетания Ночи и Воздуха появились на свет два титана, которые породили яйцо, давшее жизнь новому поколению богов. К сожалению, дальнейшая генеалогия Олимпа в варианте Эпименида почти полностью утрачена.
Современником загадочного мыслителя был лирический поэт Алкман, живший в Спарте. На одном из папирусов, обнаруженных археологами в Оксиринхе, содержится толкование на строки из какого-то не дошедшего до нас его произведения. Толкователь эллинистической эпохи полагает, что прежде всего существовала неупорядоченная, необработанная и невидимая материя1. Затем появляются Порос и Текмор. Порос — это «дорога», «путь», начало всего. Текмор — итог, завершение. Следующей рожденной стала Фетида, морская богиня, которой в Спарте посвящался особый культ. Экзегет Алкмана называет ее «мастером», создавшим при помощи Пороса и Текмора мироздание. Первоначально мир покрывала тьма, пока Фетида не создала День, Луну и Мрак. И на этом комментарий обрывается.
1 Неупорядоченная материя — образ, который едва ли принадлежал Алкману. Неизвестный нам толкователь заимствовал его из сочинений Платона и Аристотеля.


После Гесиода
245
Сейчас трудно решить, что перед нами — мудрствования ли досужего любителя старины, жившего в эллинистическом Египте, или же идеи самого Алкмана. Впрочем, пример следующего космогониста, Ферекида Сиросского, жившего на рубеже VII—VI в. до н. э., показывает, что подобный ход мысли не был чем-то исключительным.
Ферекид известен в первую очередь тем, что был учителем Пифагора, величайшего философа древности. Между тем ему самому принадлежала книга, посвященная происхождению богов («Семинедрие»). Все античные источники говорят о сознательной таинственности и афористичности языка ее автора, сравнивая «Семинедрие» со знаменитым трактатом Гераклита «О природе».
Сохранившиеся фрагменты действительно многообещающие. Возможно, книга начиналась со следующей фразы, сохраненной Диогеном Лаэртским: «Вечно существовали Зас и Хронос, как и Хтония. Хтония получила имя Земли (Геи), когда Зас одарил ее землей».
Зас — одно из редких написаний имени Зевс. Ферекид нарочито пользовался этим звучащим архаично или даже искусственно вариантом, подчеркивая сокровенность своего гнозиса. Хронос — бог времени, Хтония — в данном случае «девичье» имя Геи. В античной мифологии Хтонией звали дочь жителя царя Аргоса Форонея, которая основала в городе Гермион храм в честь Деметры. В дальнейшем гермион- ская Деметра (также богиня земли) именовалась Хтонией. Ферекид, возможно, обыгрывает именно этот миф, превращая Деву Хтонию в ипостась самой великой богини земли.
Одни древние комментаторы отождествляли Заса-Зевса с огнем, полагая, что под ним Ферекид подразумевал дея¬


246
Книга о Сотворении Мира
тельное начало, которое создало наш космос из пассивного материала — земли. Время же — это некая субстанция, в которой протекает жизнь мироздания.
Другие утверждали, что огонь, как вода и пневма («дух», в данном случае — воздух), образовались из семени Заса, после чего, распределившись по пяти недрам земли, воспроизвели первое поколение богов.
Вознамерившись создать мир, Зас-Зевс превратился в Эрота, любовью соединив все природные противоположности. Ферекид рассказывает об этом образно, повествуя о браке Зевса и Хтонии. Подготовив брачные чертоги, Зас соорудил для своей невесты огромный и чудесный покров, который украсил изображением мироздания. На нем были запечатлены Земля и Оген. Оген — обозначение Океана, водной бездны, окружающей Землю и несущей ее на себе1. Похоже, на этом покрове отражались и воинства Кроноса и Офионея, готовые вступить друг с другом в схватку. С Кроносом — небесные боги, а Офионей возглавляет род гигантов, которые хотят отобрать Олимп у Кроноса и Кронидов. В своей книге Ферекид повествовал о «вызовах и поединках», а также о том, что побежденные будут низвергнуты в бездну Огена и заключены в Тартар.
На третий день брачного пира Зас вручил этот покров Хтонии как свадебный дар, чтобы скрепить их брак. После этого она утвердилась владычицей Земли, а Зевс — господином над ней и над всем созданным.
Мы упускаем загадочные детали, сохранившиеся в античных источниках, упоминающих сочинение Ферекида: кры¬
1 Здесь Ферекид подражает Гомеру, повествующему в «Илиаде» о создании для Ахилла щита, на котором также был изображен мир.


После Гесиода
247
латый дуб, врата и пещеры, через которые приходят в этот мир и покидают его души и др. Отметим, что миф Ферекида имеет аллегорический смысл — это та перспектива, куда двигалась эллинская культура. В мифологическом сказании проступает натурфилософский подтекст; природная стихия и лик связанного с нею бога превращаются в одно целое. Итогом послужило становление греческой философии, если и не отрицавшей бытие богов, но говорившей о создании мира совершенно другим языком:
«А из чего все вещи получают рождение, в том же они и гибнут, получая воздаяние в назначенный срок времени, справедливо расплачиваясь друг с другом за неправды...» (Анаксимандр — VI в. до н. э.).
«Мир... не создан никем из богов и людей, а был, есть и будет вечно живой огонь, мерным образом возгорающийся и затухающий...» (Гераклит — рубеж VI—V вв. до н. э.).
«[Все] предрешил Ум — то, что находится здесь и в настоящем, и все остальное, которое пребывает в объемлющем своде, среди всего, что образовалось путем выделения [из первоначальной смеси]... Когда Ум привел все в движение, то, что начало двигаться, разделилось...» (Анаксагор — V в. до н. э.).
В IV в. до н. э. Платон пишет свой знаменитый диалог «Тимей», где рассказывает о боге-демиурге, создающем наш космос из «матери-кормилицы, восприемницы всего сущего» в соответствии с идеальным прообразом. Несмотря на


248
Книга о Сотворении Мира
наличие в «Тимее» мифологических сюжетов, перед нами настоящий физический трактат; в нем не остается места ни для борьбы олимпийцев и титанов, ни для серпа, которым Кронос оскопляет Урана. А ученик Платона Аристотель вообще будет утверждать, что космос вечен...
И все-таки традиция священной памяти о создании мира не исчезает. В VI в. до н. э. в Элладе возникает течение орфиков. Они искали откровения в поэмах, приписываемых мифологическому поэту Орфею, жившему, якобы, до Троянской войны. Скорее всего, эти поэмы складывались в том же VI в. до н. э. (называют даже имя их возможного автора — Ономакрит Афинский), хотя, вполне вероятно, их окончательное оформление продолжалось не одно столетие.
Орфический рассказ о появлении мира отличается от гесиодовского тем, что полностью лишен драматизма борьбы между поколениями богов. Согласно орфикам все изначально «запланировано», хотя божественный план так до конца человеческим разумом и не может быть раскрыт. Поскольку пересказ орфической теогонии дошел до нас от авторов И—VI в. н. э. (Климент Александрийский, Гермий, Прокл, Дамаский и др.), он сопровождался попытками истолковать его на манер позднеантичной теософии. Если же убрать разного рода интерпретации в духе «порядков умопостигаемых и сверхумопостигаемых богов», то получается следующая картина.
Родоначальником всего был «нестареющий Хронос», бог вечного времени, которого эллины с легкостью отождествляли с главой титанов Кроносом (только ли в созвучии здесь дело — тема особого исследования).


После Гесиода
249
Хронос породил Эфир и Хаос — «чудовищную, повсюду распростертую бездну, где нет ни края, ни дна, ни основы». В более натурфилософски звучащих пересказах бездна наполнена водой и илом — словно Хаос в вавилонской поэме «Энума Элиш».
Внутри этой бездны Хронос сотворил серебряное яйцо. Целую вечность оно носилось по бесконечному кругу, прежде чем раскололось и из его сердцевины «прянул Перворожденный Фанес». Фанесом (Явленным) или Метисом (Мудрым) орфики называли первое божество, носителя божественного семени, подлинного владыку мироздания. Фанес — одновременно и Эрос Гесиода, «святой крылатый демон». Правда, его облик совсем не напоминает привычного нам Эроса-путти. Орфики описывают его как чудовищного дракона со змеиным телом и тремя головами: быка, льва и бога. Древний, «земляной» бог — зародыш мироздания — превратился в мистическое начало всех бессмертных и смертных родов1. Он несет в себе первосвет, а потому его священное тело испускает столь яркое сияние, что видеть Фанеса не может никто:
«Перворожденного никто не видел очами,
Разве лишь одна священная Ночь, а все прочие Дивились, созерцая невероятный свет в эфире;
Так отсверкивало от тела бессмертного Фанеса»2.
1 В одной из «редакций» орфической космогонии, оставленных нам неоплатоническим философом Дамаскием, утверждается, что таким — трехглавым — драконом был сам Хронос, он же — Геракл.
2 Цитируется в переводе А. В. Лебедева по изданию: Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М.: Наука, 1989.


250
Книга о Сотворении Мира
Фанес создает «дом богов» — то есть наш космос. Людей он помещает на Земле, где «не слишком жарко и не слишком холодно», а для богов предназначает Луну, где «много гор, много городов и зданий». Отметим, что мысль о Луне как эфирной Земле, на которой живут бессмертные (боги), не один раз звучит у античных мыслителей. Стражем мироздания Фанес назначает Гелиоса (Солнце).
Вслед за этим он производит на свет три ночи и вступает в брак со средней. Ночное небо, усеянное блестками звезд, — ее свадебное покрывало. Никта (Ночь) рождает и вскармливает известную нам уже из Гесиода пару — Гею и Урана. Автор орфических поэм называет Ночь «амброси- альной кормилицей богов». Зачав божественную пару, от которой произойдут все остальные боги, Фанес передает скипетр властителя над всем сущим супруге, сам же остается пребывать в некой «туманной пещере».
Дальнейшая история богов в орфических поэмах следует главным образом порядку появления поколений богов в «Теогонии» Гесиода, порой, правда, существенно отклоняясь от него. Но самым существенным отличием становится то деяние Зевса, которое превращает его во владыку нашего мира. По совету Ночи Зевс проглатывает весь мир, и, вместив в себя и Космос, и его создателя — Фанеса, становится Всем.
«Зевс стал первым, стал и последним, владыка молний; Зевс начало и середина, Зевс производит все. Зевс — и муж, и бессмертная дева...»


После Гесиода
251
Описание трансмутации бога, проглотившего мироздание, напоминает рассказ о превращении китайского первочеловека Пань-гу в космос. Златые волосы Зевса — это звезды; глаза — Солнце и Луна; чрево — земля; плечи и спина — воздушный свод, в котором он реял на гигантских крыльях; ноги стали корнями земли и Тартаром. После этого Зевс все вновь произвел на свет; но отныне сущее предстало его творением и несло на себе печать его творческой деятельности.
Завершает историю создания мира рассказ о том, что Зевс передал власть над миром своему сыну Дионису, создавая все рождающееся, а Дионис приводит появившееся к совершенству. Именно поэтому, как конечный демиург человеческого космоса, сын Зевса воспринимается согласно орфическим воззрениям самым почитаемым и ценимым божеством.
Созданные в VI—IV вв. до н. э., орфические поэмы вновь обрели популярность в эпоху поздней античности. На них ссылались и языческие философы, и христианские авторы. Но если Афинагор, Климент Александрийский или Григорий Назианзин приводят учения Орфея как пример суеверий и бессистемности языческого богословия, то неоплатоники, наоборот, воодушевлялись текстами, приписываемыми Орфею. Существует мнение, что элевсин- ские мистерии, которые сохраняли свой авторитет вплоть до V в. н. э., проводились по «протоколу» так называемой орфической литургии (до нас дошли гимны, обращенные к различным богам, связанные, вероятно, именно с ней). Почитавшие тайную мудрость старинного религиозного


252
Книга о Сотворении Мира
обряда орфиков неоплатоники с неменьшим почтением относились и к орфическим поэмам, находя в них неожиданные параллели со своими воззрениями. Впрочем, нужно отметить, что космогония Орфея воспринималась ими не буквально, но как аллегорическое повествование о высших принципах мироздания.


ПРОРИЦАНИЕ ВЁЛЬВЫ
«Старшая Эдда» — самый знаменитый из скандинавских эпических текстов. Версия, сохранившаяся до наших времен, относится к XIII в.; она была записана в Исландии. Однако с полной уверенностью можно утверждать, что мифы, содержащиеся в «Старшей Эдде», возникли столетиями раньше.
Самый важный для нас фрагмент — «Прорицание вёль- вы». Вёльва — скандинавская сивилла, древняя как сам мир. Отвечая на просьбу Одинна1, она дает достаточно сложное прорицание, касающееся прошлого, свидетелем которого была, и будущего — его прозреть она способна точно так же, как свое прошлое. Прорицание, таким образом, одновременно направлено во времени назад и вперед. Пересказ свершившихся событий — рождение мира и богов, появление хтонических чудищ, сражения с ними, действия и самого Одинна, попросившего о прорицании, — это все служит подтверждением их места в священной истории мира, которое требуется смысловым пространством эпоса. Одинн и другие боги «узнают», что
1 Так точнее записывать имя этого скандинавского божества, хотя в поэтическом переводе используется более привычное русскому слуху Один.


254
Книга о Сотворении Мира
с ними было. Без этого невозможно описать будущее, которое буквально «зашито» в прошлом.
Мифологическая ткань «Прорицания Вёльвы» очень пестра, здесь явно слились разнородные сюжеты и мотивы, принадлежавшие разным эпохам. Некоторые из строф скандинавского памятника содержат идеи, близкие христианским (возведение вины за зло на женщину, отвержение жажды наживы и т. д.). Другие ведут свое происхождение из древнейших праиндоевропейских слоев мифологии — мировое древо «ясень Иггдрасиль»; живший еще до появления космоса пра- человек, великан Имир, и т. д. Все вместе составляет, очень любопытный сплав «старой» и «новой» мифологии в сознании скандинавов эпохи их христианизации.
В «Прорицании вёльвы» очень силен эсхатологический мотив, что служит еще одной причиной интереса ученых к этому тексту. Многие древние мифологии содержат утверждение, что мир проходит различные ступени деградации — например, от золотого века к железному (Гесиод — «Труды и дни»; веды). Однако образ Рагнарёк — гибели богов и всего мироздания — наиболее ярко прописан именно в «Старшей Эдде». Сейчас сложно определить, насколько здесь сказалось влияние христианской культуры, постепенного усвоения скандинавами мысли о Страшном Суде. Но сочетание в одном сочинении космогонической и эсхатологической информации — достаточно редкое явление.
Вёльва повествует о будущем с теми же интонациями, что и о прошлом. Будущее для ее внутреннего зрения уже свершилось, и «сворачивание» мира представляет собой своего рода зеркальное отражение истории его возникновения. Все созданное богами исчезнет в мировом пожаре, обратится в изначальную бездну. Погибнет и сама прорицательница. Впрочем, ее знание простирается за границы существующего времени и пространства.


Прорицание Вёлъвы
255
«Прорицание Вёльвы» утверждает, что боги возродятся, зло обратится в благо и космос будет восстановлен. Причем возникнет онтологически другой мир, уже не подвластный силам разрушения и гибели, — своего рода рай для богов и героев.
Прежде чем привести скандинавский текст, предварим его фрагментом из статьи Я. К. Грота «Очерк скандинавской мифологии»1, вводящим в существо древнего эпоса.
ОЧЕРК СКАНДИНАВСКОЙ МИФОЛОГИИ
В начале не было ни неба, ни земли, ни моря: была только разверстая бездна, существовал только Альфадер или всеобщий отец. По обе стороны бездны лежало два мира: на севере — мир мрака и холода, на юге — мир огня. В северном мире текли ядовитые реки, но мороз оковал их льдами. Часть этих льдов наконец растаяла от жара южного мира и из растопленных капель яда произошли два существа: великан Имир и корова Авдумбла. Имир во время сна родил левой рукой мужчину и женщину, а ногами — великана, родоначальника ужасного племени «великанов инея». Вымя коровы изливало четыре млечные реки, питавшие Имира, а сама она, для утоления голода, лизала иней на скалах, отчего в первый день явились на камне волосы, во второй выросла голова, в третий образовался целый человек, по имени Бури. У него родился сын Бор, который с дочерью одного из великанов прижил трех сыновей — богов: Одина, Вилли
1 Текст приведен по изданию: Старшая Эдда (Семунда Мудрого). Сборник мифологических, гномической и эпических песен. СПб., 1897. С. 112-116.


256
Книга о Сотворении Мира
и Be. Эти три брата умертвили Имира, и кровь его потопила весь род великанов инея: только один из них спасся с своей женой в лодке и стал родоначальником нового поколения великанов. Убийцы бросили труп Имира в бездну и сотворили из него новый мир: из тела — землю, из крови — море, из костей — горы, из волос — леса, из черепа — небо, из мозга — облака и туманы. Солнце, луна и звезды были созданы из летавших искр огненного мира. Черви, порожденные трупом Имира, превратились в карлов или темных Альфов — хитрые существа, в образе маленьких, черных людей; им противоположны светлые Альфы, любящие добро и прекрасные на вид. Сотворение людей произошло таким образом: на берегу моря росли два дерева — ясень и ольха (асп и эмбла); однажды боги, проходя мимо них, обратили ясень в мужчину, а ольху в женщину. Боги или Асы, построили себе на небе особое жилище Асгард и для сообщения с миром протянули между небом и землею мост, называемый радугою. Старший из богов — Один, представитель Альфадера, и в особенности бог войны. Во время сражений он посылает на поле брани Валькирий — воинственных дев, которые падших с оружием в руках переносят в обитель блаженства — Вальгаллу. Другие боги: Тор — бог силы и грома, Фрейр — бог плодородия, Браги — бог песен, Бальдур — олицетворение блага и света, Локи — противоположный Бальдуру, коварный и злой, хотя и облеченный в телесную красоту. Главные богини: Фригга — супруга Одина; Фрея — богиня красоты и любви, Идуна — супруга бога песен. Для совещания о делах вселенной боги собирались у древа мира — Игдразиля: это огромный ясень, которого корни простираются и по небу, и по земле, и по стране


Прорицание Вёлъвы
257
великанов, а слава обнимает весь мир. При одном из корней его — источник мудрости, при другом источник прошедшего, у которого живут три богини судьбы — Норны. Сначала бессмертные наслаждались полным блаженством, жили в мире и изобилии, играли в кости и пировали. Но такое состояние было непродолжительно: великаны нарушают спокойствие Асов; загорается война. У Локи родились чудовища: Хель, или смерть, — женщина полубелая, полусиняя, ужасный змей и воин Фенрир. По предсказанию, боги должны были ожидать многих бедствий от этих чудовищ; потому Один бросает змея в глубокое море, и змей обвил собою всю землю; Хель низринул в подземный мир; Фенрира приковал к скале. Но, несмотря на предосторожность богов, великаны непрестанно строят им козни, стараются похитить солнце и луну (за которыми всегда гонятся два воина породы Фенрира), оскверняют воздух кровью и ядом, уносят Идуну, у которой водились золотые яблоки, охранявшие юность бессмертных. Однако ж богам нечего страшиться погибели, пока жив кроткий и мудрый Бальдур, сын Одина и Фригги. Один нисходит в область Хель, и прорицательница предвещает ему смерть Бальдура. Тогда Фригга заклинает всю природу не вредить ее сыну. Она забыла только одно растение — омелу. Локи выбрал слепого Бальдурова брата, Гедера, орудием своей ненависти. Однажды боги, играя безвредно, поражали Бальдура копьями и мечами. Локки подал Гедеру стрелу, сделанную из ветви омелы, и уговорил его последовать примеру других. Бальдур пал от роковой стрелы. Тело его сожгли на костре, вместе с трупом супруги его Нанны, умершей от горести. Раздраженные оскорблениями Локи, боги схватили его и привязали к скалам: над его голо¬


258
Книга о Сотворении Мира
вой висит змея, которой яд струится по лицу несчастного. Но не вечно быть ему в оковах. Боги потеряли Бальдура, и мир требует обновления. Грозному перевороту предшествует владычество брани и убийства: брат восстает на брата, кровь льется реками, трехлетняя зима отнимает у солнца живительную силу его. Все злые власти расторгают цепи свои и ополчаются на творение: их ведет царь огня, Суртур (т. е. черный). Все погибает: люди и боги падают в неравном бою; волки пожирают солнце и луну; земля погружается в море; мир исчезает в пламени. Но это всеобщее бедствие служит только к возрождению мира. Новая земля выходит из волн: сыны Одина и Тора воцаряются на месте Асов. Бальдур торжествует. От великого пожара спаслась чета людей: ею возобновится человеческий род, уделом которого будет отныне правосудие, мир и обилие.
Таков, в общих чертах, круг миросозерцаний скандинавов, сохраненный в их поэзии <...>.
СТАРШАЯ ЭДДА
ВИДЕНИЕ ВАЛЫ ИЛИ ВЁЛЬВЫ
1 Слушайте все вы, святые существа1,
Большие и малые дети Геймдаля:
Хочешь ли ты, я расскажу чудеса Вальфадера, Старые предания мужей, которые я прежде всего узнала?
1 Цитируется в переводе Я. К. Грота (в конце текста частично приведены и его комментарии) по изданию: Старшая Эдда...СПб., 1897. С. 1-10.


Прорицание В'елъвы
259
Я помню великанов, искони рожденных, Которые некогда учили меня;
Помню девять миров, девять небес,
Славное срединное древо в глубине земли.
Было утро веков, когда властвовал Имир Не было ни песку, ни моря, ни прохладных волн, Не было ни земли, ни высокого неба,—
Была зияющая бездна, но травы нигде.
Наконец, сыновья Бора воздвигли твердь, Дивно создали серединную палату;
Солнце засияло с юга на скалы ее,
И поросла земля зеленою травой.
Солнце, товарищ месяца, бросило с юга Правую руку на коней небесных;
Солнце не знало, где его палаты,
Звезды не знали, где их обитель,
Месяц не знал, какова его сила.
Вот все владыки пошли к высоким седалищам, Святые боги держали совет:
Ночи и месяцу дали они названия,
Наименовали утро и полдень,
Сумерки и вечер, для счисления годов.
Асы собрались на равнине Иде,
Построили высокое святилище и двор, Поставили горнила, ковали сокровища;


260 Книга о Сотворении Мира
Напрягая силу, все испытывая,
Изготовили клещи и сделали орудия;
8 Играли в ограде, были веселы,
Не было у них недостатка в золоте;
Ничто не нарушало их блаженства до тех пор,
Пока не пришли три девы Турсов, из земли Йотов.
9 И все владыки пошли к высоким седалищам,
Святые боги держали совет:
Тут решено было, кому предстоит создать Сонм духов из крови и белых костей Имира
10-16 < >
17 Вот трое Асов из собранья,
Могущественные, благие, пришли к морю:
Они нашли на берегу Аска и Эмблу
Без силы и без жизни.
18 У них не было души, не было разума,
Ни крови, ни движения, ни румяного лица;
Душу дал им Один, разум дал Генир,
Лодур дал кровь и румяное лицо.
19 Я знаю ясень; имя ему Игдразиль, —
Ветвистое древо, окропляемое белым туманом;
С него роса дождем падает на долину,
Оно стоит вечнозеленое над ключом Урды.


Прорицание Вёлъвы
261
20 Оттуда приходят три вещие девы—
Из источника, осеняемого древом:
Одну зовут Урдой, другую Верданди —
Они пишут на своих щитах, — третью Скульдой. Они дают законы, определяют жизнь,
Возвещают судьбу человекам.
21 Я помню первое убийство,
Когда Гульвейгу подняли на копья И сожгли в палате богов;
Трижды жгли ее, трижды рожденную,
Часто жгли ее, но она и теперь жива.
22 Гейдой назвали ее. Она являлась в дома вицей Валой; Чары она творила, чаровала, где могла,
Чары ее были обманные всегда, она была утехой
злой жены.
23 И все владыки пошли к высоким седалищам,
Святые боги держали совет:
Должны ли Асы отплатить за убийство,
Или всем богам принять искупление.
24 Воспрянул Один и бросил копье в толпу:
То была первая война на земле.
Разбита ограда крепости Асов,
Ваны, чуя битву, бегут по полю.
25 И все владыки пошли к высоким седалищам,
Святые боги держали совет:


262
Книга о Сотворении Мира
Кто наполнил воздух ядом вражды И выдал деву Ода племени великанов?
26 Тор был воспламенен гневом;
Он редко сидит на месте, когда слышит подобное. Клятвы и обеты нарушены,
Все священные узы разорваны.
27 Я узнаю рог Геймдаля, сокрытый Под святым высоким древом.
Я вижу, как река льется водопадом
Над залогом Вальфадера. Понимаете ли или нет?
28 Одиноко сидела я, когда пришел старый Родоначальник Асов и посмотрел мне в глаза:
Зачем спрашиваешь меня? что меня испытываешь?
Я ведь знаю, Один, где ты спрятал свой глаз —
В светлом ключе Мимира.
Мимир каждое утро пьет мед
Из залога Вальфадера, — понимаете ли вы, или нет?
29 Отец ратей выбрал для меня колец и цепочек,
Дал мне вещие слова и пророческие песни:
И я озирала все миры.
30 Я увидела, как издалека пришли валькирии В жилище богов. Скульда несла щит,
За нею шли девы бога брани,
Готовые поскакать на землю.


Прорицание Вёльвы
263
31 Я видела сокровенную судьбу Бальдера,
Кровавого бога, сына Одинова:
Вырастал над равниною
Нежный, прекрасный отросток омелы.
32 От этого отпрыска, столь ничтожного на вид, Произошел страшный удар — Гедер его нанес.
Рано был рожден брат Бальдера;
Ночь одну прожив, он отметил сыну Одинову.
33 Он не мыл рук, не чесал волос,
Пока не положил на костер убийцу Бальдера;
Но Фригга в своей палате
Оплакивала бедствия Вальгаллы. Понимаете вы или нет?
34 «Там снует она из ниток Вала бранные путы:
крепкие то были цепи».
35 Я видела, как лежал в роще горячих ключей Гигантский трун злого Локка;
Там над мужем своим сидит Сигуна:
Она невесела. Понимаете вы или нет?
36 «Река падает с востока по ядовитым долинам,
Полная ножей и мечей. Звали ее Слитур.
37 К северу в Нидавеллре стояла палата из золота, Синдриева рода, а другая в Окольни,
Пиршественный покой пйотуна, что зовется Бримиром.
38 Я увидела чертог вдали от солнца,
На берегу трупов; ворота его обращены к северу,


264
Книга о Сотворении Мира
Чрез все отверстия капал тут яд,
Чертог сплетен из змеиных хребтов.
39 Я увидела, как бродят там в реках Клятвопреступники и убийцы,
И обольстители чужих жен.
Там черный змей сосет тела умерших,
Волк их терзает. Понимаете вы или нет?
40 На востоке сидела Старая в железном лесу;
Там кормила она волчат Фенрира.
Из всех их один будет силен И в образе чудовища пожрет месяц.
41 Он насыщается жизнью низких людей,
Он обагряет кровью обитель владык.
Почернеет солнце летнее,
Все ветры будут тлетворны. Понимаете вы или нет?
42 Там сидел на холме и играл на арфе Страж чудовищных жен, веселый Эгдир;
Близ него пел в высоком лесу
Красивый, красный петух, по имени Фиалар.
43 Пел близ Асов золотой гребень,
Который и будит героев в жилище бога брани;
Другой чернокрылый петух
Пел в глубине земли, в палатах Гелы.
44 Тогда боги крепко стянули повязки,
Сплетенные из внутренностей Вали.


Прорицание Велъвы
265
Мудрая много знает. Я вижу вдали Сумерки владык, последнюю битву.
45 Братья будут сражаться, станут убивать друг друга, Родственники разорвут кровные связи;
Мир полон зла и великого распутства:
Век секир, век мечей, век щитов сокрушенных;
Век бурь, век волков пред падением мира;
Никто не хочет пощадить другого.
46 Серединное дерево загорается, сыновья великанов
пляшут
Под звуки гремящего рога.
Геймдаль, подняв рог, трубит;
Беседует Один с головой Мимира.
47 От шума потрясен высокий ясень Игдразиль;
Старое древо содрогается, великан вырывается на волю; Все трепещут на путях Гелы,
Пока сын Суртура не пожрет Одина.
48 Каково теперь Асам? каково Альфам?
Ревет мир великанов, Асы на вече,
Карлы стонут при каменных дверях,
Мудрые стражи гор. Понимаете вы или нет?
49 Сильно лает Гарм перед Гнипагеллой,
Узы порвутся, и волк помчится.


266
Книга о Сотворении Мира
30 Гримир едет с востока, щит перед ним;
Змей, обвивающий землю, извивается в ярости И взрывает глубину морскую; орел весело клокчет, Бледным клювом раздирает трупы; пущен корабль
ногтяной.
31 Корабль плывет с востока, сыновья Муспеля Едут по морю, Лок стоит у кормила;
Все исчадия чудовища несутся вместе с волком,
С ним на корабле и брат Билейста.
32 Суртур вторгается от юга с развевающимся пламенем, На мечах сверкает солнце бога войны;
Каменные горы трещат, великанши трепещут,
Люди ходят по путям Хелы. Небо разверзается.
33 Тогда новое бедствие разразится над глиной.
Один вступит в бой с волком,
А блестящий победитель Бели с Суртуром.
И погибнет тогда радость Фригги.
34 Сильно лает Горм перед Гнипагеллой;
Узы порвутся и волк помчится.
33 Тогда Бидар, могучий сын Сигфедра,
Сразится с яростным зверем;
Взмахнет он могучей рукою своей,
И меч его пронзит сына великанов в самое сердце. Таково будет отмщение за отца.


Прорицание Вёльвы
267
56 Тогда придет знаменитый сын земли.
Первенец Одина сразится со змеем,
И змей погибнет под ударами защитника Мидгарда; Все люди исчезнут с лица земли; победитель, шатаясь,
отойдет от чудовища:
Пройдет он девять шагов от змея, которому
не страшен стыд».
57 Солнце начинает чернеть, земля погружается в море. Исчезают на небе сияющие звезды;
Дым клубится над огнем, разрушающим мир; Исполинское пламя взвивается к самым небесам.
58 Сильно лает Горм перед Гнипагеллой;
Узы порвутся и волк помчится.
59 Я вижу: опять всплывает
Над морем земля, покрытая роскошной зеленью:
Там шумят водопады, в вышине носится орел И со скал подстерегает рыбу.
60 Асы собрались на равнине Иде
И беседуют о могучем змее, обвивающем землю,
И вспоминают деяния старины И древние руны могучего бога.
61 Асы вновь находят в траве Чудесные золотые доски,
В начале времен принадлежавшие поколениям, Вождю богов и его роду.


268
Книга о Сотворении Мира
62 Жатва будет всходить без посева,
Всякое зло исчезнет: Бальдер возвратится И с Гедером построит чертоги Одина,
Обитель героев. Понимаете вы или нет?
63 Тогда Генир может избрать свой жребий:
Дети двух братьев будут жить вместе
В обширном царстве воздуха. Понимаете ли вы или нет?
64 Я вижу храмину светлого солнца,
Покрытую золотом посреди Гимли.
Там будут жить добрые народы
И наслаждаться вечным блаженством.
65 Является могучий в судилище богов.
Сильный свыше, всем управляющий;
Он изрекает приговор, прекращает распри И навеки установляет священные законы.
За ним является черный дракон,
Что гнездится на горе Мрака;
Он пронесется по свету со смертью на крыльях своих, Потом он будет свергнут в бездну.


Прорицание Вёльвы
269
КОММЕНТАРИИ1
Строфа 1. Геймдаль — посредник между богами и людьми, живет между небом и землей, оберегает от великанов небесный мост. Сын Одина и девяти сестер, он спускается на землю и здесь является основателем всех сословий, — вот почему люди называются его детьми.
Вальфадер — эпитет Одина, властителя Вальгаллы.
Строфа 2. Славное срединное древо... — Космогоническое дерево, под его корнями находится источник мудрости, которым заведует Мимир, подземный судья. По просьбе Одина, он дал ему отведать воды из этого источника, за что и взял от него в залог один глаз, — вследствие чего Один сделался одноглазым.
Строфа 3. Имир — родоначальник всех великанов.
Строфа 4. Сыновья Бора — Один, Вили и Be — создали мир из тела убитого ими Имира.
Строфа 7. Асы и ваны — боги двух различных народов, может быть, западных германцев и готских племен.
Строфы 10~16. Заключают перечень духов. В переводе Я. К. Грота пропущены. В современном издании они звучат следующим образом:
1 Транскрипция имен в предлагаемом переводе отличается от получившей распространение ныне. Отметим наиболее важные разночтения (первый вариант — из публикуемого «Видения», второй — нынешнее прочтение): Геймдаль — Хеймдалль, Игдразиль — Иггдра- силь, равнина Ида — Идавёлль-поле, земля Йотов — Етунхейм, Генир — Хёнир, Гульвейг — Гулльвейг, Гейд — Хейд, Фрея — Фрейя, Скогул — Скёгуль, Гуннура — Гунн, Гильда — Хильд, Гонду- ла — Гендуль, Гейр-Скогул — Гейрскёгуль, Бальдер — Бальдр, Фриг- га — Фригг, Вала — Вали, Лок — Локи, Слитур — Слид, Гела — Хель и т. д.


270
Книга о Сотворении Мира
101
Мотсогнир старшим из племени карликов назван тогда был, а Дурин — вторым; карлики много из глины слепили подобий людских, как Дурин велел.
И
Нии и Ниди,
Нордри и Судри,
Аустри и Вестри,
Альтиов, Двалин,
Бивёр и Бавёр,
Бёмбур, Нори,
Ан и Анар,
Аи, Мьёдвитнир,
12
Гандальв и Вейг,
Виндальв, Траин,
Текк и Торин,
Трор, Вит и Лит,
1 Фрагмент «Старшей Эдды» цитируется по изданию: Эдда Старшая: древнеисландские песни о богах и героях / Пер. А. И. Корсуна; ред., вступ. ст. и коммент. М. И. Стеблин-Каменского. СПб.: Наука, 2005. С. 10.


Прорицание В'елъвы
271
Нар и Нюрад — вот я карликов — Регин и Радсвинн всех назвала.
13
Фили и Кили, Фундин, Нали, Хефти, Вили,
Ханар, Свиор,
Фрар и Хорнбори, Фрег и Лони, Аурванг, Яри, Эйкинскьяльди.
14
Еще надо карликов Двалина войска роду людскому назвать до Ловара; они появились из камня земли, пришли через топь на поле песчаное.
15
Это был Драупнир и Дольгтрасир с ним, Хар и Хаугспори,


т
Книга о Сотворении Мира
Хлеванг и Глои,
Дори и Ори,
Дув и Андвари,
Скирвир, Вирвир,
Скафинн и Аи,
16
Альв и Ингви,
Эйкинскьяльди,
Фьялар и Фрости,
Финн и Гиннар; перечень этот предков Ловара вечно пребудет, пока люди живы.
Строфа 17. Ask — первый человек был создан из ясеня и от него получил имя. Второе имя сближают с названием тоже дерева — Ulme, вяз.
Строфа 18. Один — высший бог неба и земли, Генир — бог света, Лодур — бог огня.
Iggr — имя Одина, drasill — конь его; Игдразиль —носитель мира.
Строфа 19. ...над ключом Урды — источник мудрости, находящийся под корнями Срединного древа.
Строфа 20. Из источника выходят три девы судьбы — норны: одна богиня прошедшего, другая — настоящего, третья — будущего. С появлением их кончается золотой век и начинается историческое время, с его подразделениями.
Строфа 24. Ваны — духи воздуха, враждебные Асам.
Строфа 25. Од — сын ночи; под его девой разумеется Фрея.


Прорицание В'елъвы
273
Строфа 26. Тор — олицетворение всех сил природы, повелитель всего живого.
Строфа 27. Над залогом Вальфадера... — т. е. глаз Одина, сокрытый в ключе — солнце (глаз Одина), отражающееся в воде.
Строфа 28. Мимир — бог мудрости, заведующий источником, находящимся в корнях Игдразиля.
Строфа 30. Они провожали убитых в Вальгаллу.
...девы бога брани — Скогуль — божественная, Гуннура — богиня битвы, Гильда — ослепительная, Гондула — богиня раздора, Гейр-Скогуль — поднимающая копье.
Строфа 31. Бальдер — сын Одина и Фригги, самый светлый и кроткий из Асов.
Строфа 32. Гедер его нанес... — мать Бальдера, под клятвою, запретила всему созданному на небе, земле и море причинить какое-нибудь зло своему сыну; но при этом забыла омелу, и веткой этого-то дерева Гедер убил Бальдера. Поэтому, вероятно, омела считается символом нового года: ею убит старый год, представляемый солнцем. Гедер — слепой сын Одина, божество мрака.
Строфа 33. Фригга — богиня земли и плодородия, дочь Фьёргвина и жены Одина.
Вальгаллы... — дворец храбрых.
Строфа 35. ...злого Лока — сын великого Фербота и Налы, изгнанный Ас, сатана скандинавской мифологии.
Сигуна — жена Лока, богиня; имела от него двух детей: Нари и Нарфи.
Строфа 36. С этой строфы начинаются знамения, предвозвещающие гибель мира. Слитур — река истребления.
Строфа 39. Черный дракон — дракон, терзающий грешников во мраке тартара.


274
Книга о Сотворении Мира
Строфа 42. Эдгир — великан.
Фиалар — петух, символ огня и света у древних скандинавов.
Строфа 43. ...в палатах Гелы — дочь Локи и Ангурбо- ды, богиня смерти.
Строфа 44. Вали — один из сыновей Локи, пострадавшей за преступление отца: кишками Вали отец был привязан к скалам.
Строфа 47. Суртур — от surtr, мрачный.
Строфа 48. ...каково Альфам — стихийные силы, ниже Асов и выше людей.
Строфа 50. Гримир — от hrim, лед — великан.
Пущен корабль... — судно, составленное из ногтей мертвецов и нагруженное такими же ногтями.
Строфа 53. Бели (от belia, краснеть) — великан, которого Фрейр убил оленьим рогом.
.. .радость Фригги — Один.
Строфа 55. Видар — (от Vedr, ветер) немой Ас, бог бурь. Яростный зверь — воин Фенрир.
Строфа 56. ...сын земли — Тор.
Мидгард — срединная земля, местопребывание людей; под нею Асгард — жилище богов и к северу Утгард, обиталище великанов.
Строфа 64. Гимли — прекраснейшая часть неба.


КНИГА БЫТИЯ ОТ ИНДЕЙЦЕВ КИЧЕ
В середине XIX в. обнаружили записанную латиницей на языке киче (это одно из племен Центральной Америки, потомки майя) рукопись под названием «Пополь-Вух». Рукопись представляла собой эпос, восходящий еще к эпохе майя, но обработанный уже после испанского завоевания XVI в. В1861 г. франко-америкаснкий ученый Ш. Э. Брассер де Бурбур опубликовал «Пополь-Вух» вместе со своим переводом.
За полтора прошедших столетия эпос индейцев киче сам породил огромную научную литературу. Сейчас понятно, что под одним названием скрываются по крайней мере три эпических сказания: о происхождении мира и человека, а также о родословной индейцев Центральной Америки; о происхождении героев Хун-Ахпу и Шбаланке и о их подвигах в преисподней; о борьбе Хун-Ахпу и Шбаланке с доисторическим великаном Вукуб-Какишем и его сыновьями.
Рассказ о создании мира и человека содержится в начале эпоса «Пополь-вух», а затем, прерванный повествованиями о Хун-Апху и Шбланке, возобновляется только в третьей части книги. Помимо вступления ниже публикуются первые три


276
Книга о Сотворении Мира
главы первой части памятника, а также первые три главы третьей части, после которых следует родословная индейцев киче.
Давно замечены параллели между Книгой Бытия и текстом «Пополь-Вух». Достаточно указать на описание мира до начала творения, на утверждение, что верховный бог — Сердце Небес — представляет собой триединое существо и т. д. Все это вполне могло быть результатом влияния христианских проповедников, а на знакомство с христианством в индейском эпосе указывается уже с первых строк.
Вместе с тем существует и множество различий. Так, в создании мира огромную роль играют существа по имени Тепеу и Куку мац — Создательница и Творец, которые в дохристианской мифологии наверняка выступали главными демиургами мира. Именно они создают все живое, а затем — людей.
Киче верили в то, что боги несколько раз пытались сотворить человечество, причем первые попытки (деревянные люди) оказались неудачными. Да и сотворив четырех праот- цев человечества, Тепеу и Кукумац совершают ошибку, даровав им слишком большую прозорливость. В результате они вынуждены окутать глаза людей туманом и лишить их божественной мудрости.
Одним из самых любопытных фрагментов в «Пополь- Вух» — описание мира, уже наполненного людьми, но еще не освещенного небесными светилами.
Прародина киче располагалась где-то на далеком востоке, и населяли ее не только индейцы. Упоминаются и черные, и белые люди, и кочевники пустынь, и земледельцы. Если знание о иных расовых типах и образах жизни не привнесены в эпос благодаря знакомству с испанскими завоевателями и христианскими миссионерами, этот фрагмент из третьей части «Пополь-Вух» может побудить самые неожиданные
гипотезы...


Книга бытия от индейцев киче
277
ПОПОЛЬ-ВУХ
Вступление
Вот начало старинных преданий о тех, кто в этой местности носит имя киче. Здесь мы все напишем1. Мы начнем с древних историй, с начала и происхождения всего того, что было совершено в городе киче племенами народа киче.
Здесь также мы откроем и сообщим то, что было раньше скрыто; изложим, как это было освещено Создательницей и Творцом, Великой матерью и Великим отцом, как они именуются. Здесь будет рассказано о Хун-Ахпу-Вуч, о Хун- Ахпу-Утиу2, о Саки-Нима-Циис, о Тепеу, о Кукумаце3, о Сердце озера, о Сердце моря, о Владыке Зеленого Блюда и Владыке Зеленой Чаши, как зовутся они4. Здесь будет также возвещено и рассказано о Прародительнице и Прародителе, чьи имена — Шпийакок и Шмукане, защитниках и хранителях, дважды почтенной Прародительнице и дважды почтенном Прародителе, как именуются они в сказаниях
1 Текст в переводе Р. Кинжалова и частично комментарии цитируются по изданию: Священные письмена майя / Вступ. ст., коммент. Р. Кинжалова. СПб.: Амфора, 2007. С. 29—44,131—139.
2 Слово «Хуан-ахпу» имеет в языке киче много значений: охотник из выдувной трубки, вождь, владыка. Очевидно, здесь имеется в виду солнечное божество. В «Попольт-Вух» оно расщеплено на две ипостаси: Хун-Ахпу-Вуч («Хун-Ахпу — сумчатая крыса») — божество женское, а Хун-Ахпу-Утиу («Хун-Ахпу — койот») — божество мужское.
3 Тепеу и кукмац — «Завоевательница, Могущественная» и «Змея, покрытая зелеными перьями». Супружеская пара божества, возглавлявшая пантеон киче.
4 «Сердце озера», «Сердце моря», «Владыка Зеленого Блюда» (или «владыка Земли») и «Владыка Зеленой Чаши (тыквы)» (или «Владыка Неба») — все это эпитеты верховного божества киче Хуракана.


278
Книга о Сотворении Мира
киче. Там рассказывается все, что они совершили в свете существования, в свете истории.
Мы пишем теперь это уже при законе божием и при христианстве. Мы излагаем это потому, что у нас нет уже более светоча, Пополь-Вух, как он именуется, ясного света, пришедшего с другой стороны моря, символа нашей защиты, светоча для ясной жизни. Подлинная книга, написанная много времени тому назад, существует, но зрелище ее скрыто от того, кто ищет и думает. Величественным было ее появление и повествование в ней о том, как совершилось возникновение всего: неба и земли; как были образованы и обозначены четыре ее угла и четыре главные точки; как она была расчленена и как было разделено небо; и была доставлена веревка для измерения и натянута в небесах и на земле, на четырех углах, на четырех главных точках, как это было названо Создательницей и Творцом, Матерью и Отцом жизни и всех сотворенных вещей, теми, кто создали дыхание и создали мысль, теми, кто дает рождение детям, теми, кто бодрствует над счастьем народа, детьми света, сыновьями света, теми заботливыми мыслителями, кто размышляет над благополучием всего, что существует в небе, на земле, в озерах и море.
ЧАСТЬ I Глава 1
Это рассказ о том, как все было в состоянии неизвестности, все холодное, все в молчании; все бездвижное, тихое; и пространство неба было пусто.


Книга бытия от индейцев кине
279
Это первый рассказ, первое повествование. Не было ни человека, ни животного, ни птиц, рыб, крабов, деревьев, камней, пещер, ущелий, трав, не было лесов; существовало только небо.
Поверхность земли тогда еще не появилась. Было только холодное море и великое пространство небес.
Не было еще ничего соединенного, ничто не могло произвести шума, не было ничего, что могло бы двигаться или дрожать или шуметь в небе.
Не было ничего, что существовало бы, что могло бы иметь существование; была только лишь холодная вода, спокойное море, одинокое и тихое. Не существовало ничего.
В темноте, в ночи была только лишь неподвижность, только молчание.
Одни лишь Создательница и Творец, Тепеу и Кукумац, Великая мать и Великий отец находились в бесконечных водах. Да, они находились там, скрытые под зелеными и голубыми перьями, и потому они назывались Кукумац. По природе своей они были большими мудрецами и большими мыслителями. Вот в таком виде существовало небо, и там находилось Сердце небес — таково имя бога и так он назывался.
Тогда пришло его слово. К Тепеу и Кукумацу, собравшимся вместе во мраке, в ночи пришло оно, и Тепеу и Кукумац говорили с ним. И вот они говорили, обсуждая и совещаясь; они согласились друг с другом, они объединили свои слова и свои мысли.
И в то время, когда они размышляли, им стало ясно, что при наступлении зари должен появиться и человек. Тогда они распределили сотворение мира, рост деревьев и лесных


280
Книга о Сотворении Мира
чащ, рождение жизни и сотворение человека. Так было установлено это во мраке и в ночи силой того, кто есть Сердце небес, кто именуется Хуракан.
Первый называется Какулха-Хуракан. Второй — Чипи-Какулха. Третий — Раша-Какулха. И эти три суть единое Сердце небес1.
Тогда Тепеу и Кукумац сошлись вместе с ними, тогда они совещались о жизни и свете, о том, что должно быть сделано, чтобы появились свет и заря; кто должен быть тот, кто заботился бы об их пище и пропитании.
— Так пусть это свершится! Да будет заполнена пустота! Пусть воды отступят и образуют пустоту, пусть появится земля и будет прочной; пусть это свершится, — так говорили они. — Пусть будет свет, да будет заря на небе и над землей! Но нет ни славы, ни величия в этом нашем творении, в нашем создании, пока не будет создано человеческое существо, пока не будет сотворен человек, пока не будет создан человек! — Так говорили они.
Тогда была сотворена ими земля. Так в действительности совершилось ее создание. «Земля!» — воскликнули они, и немедленно она была сотворена.
Подобно туману, подобно облаку и подобно облаку пыли была земля при своем сотворении, в начале своей
1 Общая для всех ипостасей часть имени — Какулха — значит «блеск молнии»; следовательно, перед нами бог-громовник. Это значение подчеркивается и эпитетом его как «Сержца небес». Слово «хуракан» означает буквально «одноногий», что напоминает ацтекское божество Тескатлипоку, изображавшееся таким же образом. Интересно отметить, что во время испанского завоевания бог бури на Антильских островах назывался Хураканом. Отсюда это слово вошло в испанский, а затем и в другие европейские языки для обозначения бури, урагана.


Книга бытия от индейцев киче
281
телесности. Затем горы появились из воды; большие горы выросли мгновенно.
Только чудом, только магическим искусством были образованы горы и долины; и немедленно кипарисовые и сосновые рощи пустили побеги на поверхности земли.
И тогда Кукумац исполнился радости и воскликнул:
— Полезен был твой приход, Сердце небес; и твой, Хуракан, и твой, Чипи-Какулха, Раша-Канулха!
— Наша работа, наше творение должно быть закончено! — ответили они.
Сперва была создана земля, горы и долины; был указан путь водным потокам, ручьи стали свободно бежать у подножья холмов и между ними. С тех пор отделены были друг от друга реки, когда появились высокие горы.
Так была сотворена земля, когда она была образована Сердцем небес, Сердцем земли, как они называются, теми, кто впервые сделал ее плодоносной, когда небо было в состоянии неизвестности, а земля была погружена в воду.
Вот что было совершено ими после обдумывания, после размышления, что должно стать, благодаря им, действительностью.
Глава 2
Затем они создали малых диких животных, лесных человечков, духов гор, оленей, птиц, пуму, ягуаров, пресмыкающихся, змей, ехидн, хранителей лесных чащ.
И спросили Великая мать и Великий отец: «Неужели только молчание и только тишина будут под деревьями,


282
Книга о Сотворении Мира
под лианами? Хорошо, чтобы в будущем кто-нибудь был там, чтобы охранять их».
Так говорили они, когда они размышляли и беседовали друг с другом. И быстро были созданы олени и птицы. Немедленно они указали оленю и птицам их жилища: «Ты, олень, будешь спать в полях, на берегах рек и в ущельях. Ты будешь бродить среди кустов, среди трав; в лесах ты будешь умножаться; ты будешь ходить на четырех ногах, и они будут тебя поддерживать. Так да будет сделано!». Так говорили они.
Затем они назначили также жилища птицам, большим и малым: «Вы, птицы, будете жить среди деревьев, среди лиан. Там вы сделаете себе свои гнезда, там вы будете умножаться; там вы будете увеличиваться в числе, в ветвях деревьев, посреди лиан».
Так было сказано оленю и птицам; они сразу же выполнили то, что им надлежало делать, и все они получили свои жилища и свои гнезда. Вот таким образом Великая мать и Великий отец дали земным животным их обиталища, так для оленя и птиц все обошлось хорошо.
И когда это было закончено, Создательница и Творец, Великая мать и Великий отец сказали им: «Говорите, кричите, щебечите, зовите, говорите друг с другом, каждый согласно своему виду, согласно своему роду, каждый согласно своему способу!». Так было сказано оленям, птицам, пуме, ягуарам и змеям.
«Называйте же наши имена, восхваляйте нас, вашу мать, вашего отца. Призывайте же Хуракана, Чини-Какулха, Раша-Какулха, Сердце небес, Сердце земли, Создательницу и Творца, Великую мать и Великого отца, говорите же


Книга бытия от индейцев киче
283
громко, призывайте нас, почитайте нас», — так было сказано им.
Но они не могли заставить их говорить подобно людям; они лишь свистели, и пищали, и кудахтали; они не были способны произносить слова, и каждый пищал на свой лад.
Когда Создательница и Творец услышали, что для них невозможно говорить друг с другом, то они сказали: «Для них совершенно невозможно произносить наши имена, имена нас, их творцов и создателей. Это нехорошо», — сказали Великая мать и Великий отец друг другу.
Затем они сказали им: «Раз для вас невозможно говорить, вы должны быть изменены. Мы изменили свои намерения: ваша пища, ваши пастбища, ваши жилища и ваши гнезда останутся при вас; это будут ущелья и леса, потому что для вас невозможно почитать нас или призывать нас. Будут еще те, кто будет почитать нас, мы создадим другие существа, какие будут послушными. Примите ваше предназначение: ваша плоть будет разорвана на части. Да будет так! Вот что будет вашей участью». Так сказали они, когда они возвестили свою волю большим и малым животным, сколько их есть на поверхности земли.
Они желали дать себе новое испытание, они желали сделать новую попытку; они желали создать существа, способные почитать их.
Но животные не могли понять говора один другого; они не могли преуспеть в чем-либо и не могли сделать что-либо. Вот по этой причине их плоть была принесена в жертву, и все животные, какие есть на земле, были осуждены на то, чтобы их убивали и ели. Вот по этой причине Создательницей и Творцом, Великой матерью


284
Книга о Сотворении Мира
и Великим отцом была сделана новая попытка создать и сотворить людей.
«Давайте, без промедления, попытаемся снова. Уже приближается время для зари и света. Давайте создадим того, кто будет питать и поддерживать нас! Что мы должны сделать, чтобы нас призывали бы, чтобы нас помнили на земле? Мы уже пытались в нашем первом творении с нашими первыми созданиями, но не могли мы заставить их восхвалять и почитать нас. Так давайте же попытаемся создать послушных, исполненных почтительности существ, которые бы кормили и поддерживали нас», — так говорили они.
Затем существо было сотворено и создано. Из земли, из глины они сделали человеческую плоть. Но они увидели, что это получилось неудачно. Она расплывалась, она была мягкой, без движения, не имела силы; она падала вниз, она была слабой; голова ее совершенно не могла двигаться, лицо ее было скошено на одну сторону; зрение ее было полностью затуманено, и она не могла видеть сзади. В первый момент она зато могла говорить, но разума у нее не было. Она быстро намокла в воде и не могла стоять.
И тогда Создательница и Творец сказали: «Давайте попытаемся снова, потому что эти создания не способны ни ходить, ни размножаться. Давайте обдумаем это!» — сказали они. И вслед за этим они разломали и разрушили свою работу и свое создание.
И они говорили: «Что же мы должны делать, чтобы наша мысль осуществилась и появились существа, которые взывали бы к нам, молились бы нам?».
Так говорили они, совещаясь снова друг с другом: «Давайте же скажем Шпийакоку и Шмукане, Хун-Ахпу-Вуч,


Книга бытия от индейцев киче
JSr>
Хун-Ахпу-Утиу: бросьте ваш жребий снова, возвестите судьбу и создание такого существа». Таким образом Создательница и Творец беседовали друг с другом, и так говорили они Шпийакоку и Шмукане.
Тогда они сказали этим предсказателям, Старцам дня, Старцам зари, как они именовались Создательницей и Творцом, тем, чьи имена были Шпийакок и Шмукане.
И сказали Хуракан, Тепеу и Кукумац, когда они говорили с предсказательницей и с создателем, кто суть пред- вещатели:
«Прежде всего надо ясно узнать и найти средства, чтобы этот человек, которого мы создадим, человек, которого мы намереваемся создать, мог бы кормить и поддерживать нас, мог бы призывать и помнить нас!
Примите же горячо наши слова, о Прародительница и Прародитель, о наша Праматерь и наш Праотец, Шпийакок, Шмукане, создайте свет, создайте зарю, сделайте нас призываемыми, сделайте нас почитаемыми, сделайте нас помнимыми сотворенным человеком, созданным человеком, настоящим человеком, совершенным человеком. Скажите же: пусть будет сделано так!
Пусть будут известны ему ваши имена: Хун-Ахпу- Вуч, Хун-Ахпу-Утиу, дважды почтенная мать, дважды почтенный отец, Ним-Ак, Ним-Циис, хозяин изумрудов, работающий над драгоценностями, скульптор, строитель, создатель прекрасных блюд, создатель прекрасных сосудов, творец благовонных смол, — мастер из Тольтеката, Праматерь солнца, Праматерь зари. Так вы будете именоваться теми, кто будет нашим делом и нашими созда¬
ниями.


286
Книга о Сотворении Мира
Бросьте же жребий вашими зернами кукурузы и семенами дерева ците». Сделайте это так, и это будет сделано! Мы тогда узнаем, сможем ли мы создать или вырезать его рот и глаза из дерева». Так было сказано предвещателям.
Они спустились сразу же, чтобы сотворить свое волшебство, чтобы бросить свои жребии зернами кукурузы и семенами дерева ците. «Судьба, создание!» — сказали Праматерь и Праотец в угоду им. И этот Праотец был тот, кто предсказывает судьбу по семенам дерева ците, тот, кто называется Шпийакок. А Праматерь была прорицательница, создательница, та, которую называют Чиракан Шмукане.
Начиная прорицание, они говорили: «Сойдитесь вместе, схватите друг друга! Говорите, чтобы мы могли слышать, — говорили они, — скажите, будет ли хорошо, если дерево будет обработано и будет вырезано Творцом и Создательницей? Будет ли этот деревянный человек тем, кто должен питать и поддерживать нас, когда будет свет, когда будет день?
Ты, кукурузное зерно, вы, семена дерева ците, ты, день судьбы, ты, творение, ты, охваченная зудом желания, и ты с напряженным фаллом, — говорили они кукурузе, ците, дню судьбы, созданию. — Приди, принеси здесь жертву кровью, Сердце небес, не наказывай Тепеу и Кукумаца».
Так говорили они тогда и сказали истину: «Ваши фигуры из дерева удадутся; они должны говорить, они будут разговаривать на земле». «Да будет это так!» — ответили Создательница и Творец.
И в то же мгновение, пока они говорили, были созданы фигуры из дерева. Они имели лица подобно людям, говорили подобно людям и населили поверхность земли.


Книга бытия от индейцев киче
2Н7
Они существовали и умножались; они имели дочерей, они имели сыновей, эти деревянные фигуры, но они не имели ни души, ни разума, они не помнили свою Создательницу и своего Творца; они бесцельно блуждали на четырех ногах.
Они уже более не помнили о Сердце небес, и поэтому они погибли. Это было не больше, чем проба, чем попытка создать человека. Правда, они говорили, но лицо их не имело выражения; их ноги и руки не имели силы; они не имели ни крови, ни сукровицы, они не имели ни пота, ни жира. Щеки их были сухими, их ноги и руки были сухими, а плоть их была трухлявой.
Поэтому они не думали более ни об их Создательнице, ни об их Творце, о тех, кто создал их и заботился о них.
Вот каковы были первые люди, существовавшие в большом числе на поверхности земли.
Глава 3
Немедленно деревянные фигуры были уничтожены, разрушены, сломаны и убиты.
Потоп был создан Сердцем небес, был устроен великий потоп, который пал на головы деревянных созданий.
Плоть мужчины была сделана из дерева ците, но когда Создательница и Творец создавали женщину, ее плоть была сделана из сердцевины тростника. Вот таковы были материалы, которые Создательница и Творец желали использовать, создавая их.
Но те, которых они создали, те, которых они сотворили, не думали и не говорили пред лицом своей Создательницы,


288
Книга о Сотворении Мира
пред лицом своего Творца. И из-за этого они были уничтожены, они были потоплены. Густая смола пролилась с неба. Тот, кто называется Шекотковач, пришел и вырвал их глаза; Камалоц пришел и оторвал их головы; Коцбалам пришел и пожрал их плоть. Тукумбалам тоже пришел, он сломал и растерзал их кости и их жилы, он перетер и сокрушил их кости.
Это было сделано, чтобы наказать их, потому что их мысли не достигали до лица их матери, до лица их отца, Сердца небес, что зовется Хураканом. И по этой причине лик земли потемнел, и начал падать черный дождь; ливень днем и ливень ночью.
Тогда сошлись малые животные и большие животные, а деревья и скалы начали бить деревянных людей по лицам. И все начало говорить: их глиняные кувшины, их сковородки, их тарелки, их горшки, их собаки, их камни, на которых они растирали кукурузные зерна, — все, сколько было, поднялось и начало бить их по лицам.
— Вы сделали нам много дурного, вы ели нас, а теперь мы убьем вас, — сказали их собаки и домашние птицы.
А зернотерки сказали:
— Вы мучили нас каждый день; каждый день, ночью и на заре, все время наши лица терлись друг о друга и говорили холл-холи, хуки-хуки из-за вас. Вот какую дань платили мы вам. Но теперь вы, люди, наконец-то почувствуете нашу силу. Мы измелем вас и разорвем вашу плоть на кусочки, — сказали им их зернотерки.
А затем заговорили их собаки и сказали:
— Почему вы не хотели давать нам ничего есть? Вы едва замечали нас, но вы нас преследовали и выбрасывали


Книга бытия от индейцев киче
2X9
нас. У вас всегда была палка, готовая ударить нас, когда вы сидели и ели. Вот как вы обращались с нами, потому что мы не могли говорить. Разве мы не подохли бы, если бы все шло по-вашему? Почему же вы не глядели вперед, почему вы не подумали о самих себе? Теперь мы уничтожим вас, теперь вы почувствуете, сколько зубов в нашей пасти, мы пожрем вас, — говорили собаки, и затем они разодрали их лица.
А в это же самое время их сковородки и горшки также говорили им:
— Страдания и боль причинили вы нам. Наши рты почернели от сажи, наши лица почернели от сажи; вы постоянно ставили нас на огонь и жгли нас, как будто бы мы не испытывали никаких мучений. Теперь вы почувствуете это, мы сожжем вас, — сказали горшки, и они били их по лицам.
Камни очага, сгрудившись в одну кучу, устремились из огня прямо в их головы, заставляя их страдать.
Пришедшие в отчаяние деревянные люди побежали так быстро, как только могли; они хотели вскарабкаться на крыши домов, но дома падали и бросали их на землю; они хотели вскарабкаться на вершины деревьев, но деревья стряхивали их прочь от себя; они хотели скрыться в пещерах, но пещеры закрыли свои лица.
Так совершилась вторая гибель людей сотворенных, людей созданных, существ, которым было назначено быть разрушенными и уничтоженными; и уста и лица всех их были искалечены.
Говорят, что их потомками являются те обезьяны, которые живут теперь в лесах; это все, что осталось от


290
Книга о Сотворении Мира
них, потому что их плоть была создана Создательницей и Творцом только из дерева.
Вот почему обезьяна выглядит похожей на человека; она — пример того поколения людей, которые были сотворены и созданы, но были только деревянными фигурами. <...>
ЧАСТЬ III Глава 1
Здесь вот начало рассказа о том, как было решено создать человека и как искали то, что должно было войти в плоть человека.
И Великая мать и Великий отец, Создательница и Творец, Тепеу и Кукумац, как гласят их имена, говорили: «Приближается время зари; так пусть наша работа будет закончена и пусть появятся те, кто должен нас питать и поддерживать, порождения света, сыновья света; пусть появится человек, человечество на лице земли!» — Так говорили они.
Они собрались, сошлись вместе и совещались в темноте и в ночи, и вот они искали и обсуждали, и здесь они размышляли и думали. Таким образом их намерения убедительно подошли к ясному решению; и они искали и открыли, что должно войти в плоть человека.
Это было еще перед тем, как солнце, луна и звезды появились над головами Создательницы и Творца.
Из Пашиля, из Кайала, как именовались эти страны, появились желтые початки кукурузы и белые початки кукурузы.


Книга бытия от индейцев киче
291
Вот имена животных, доставивших эту пищу: лисица, койот, попугай и ворона. Эти четыре животных принесли известия о желтых початках кукурузы и о белых початках кукурузы. Они сказали Создательнице и Творцу, что они должны идти в Пашиль, и они показали им дорогу в Пашиль.
И так они нашли пищу, и это было то, что вошло в плоть сотворенного человека, созданного человека, это была его кровь, из этого была создана кровь человека. Так вошла кукуруза в сотворение человека, по желанию Великой матери и Великого отца.
И вот тогда они были исполнены радости, потому что они нашли такую прекрасную страну, полную удовольствий, изобилующую вкусными початками желтой кукурузы и вкусными початками белой кукурузы; изобилующую также прекрасным паташте и семенами какао. Нельзя и перечислить, сколько там было деревьев сапоте, кавуэш, хокоте, тапаль, матасано, какое множество меда. Там было изобилие восхитительной пищи, в этих селениях, именовавшихся Пашиль и Кайала. Там была пища всякого рода, малая пища и большая пища, малые растения и большие растения. И дорога к ним была показана животными.
И тогда, размолов початки желтой кукурузы и початки белой кукурузы, Шмукане изготовила девять напитков, и из этой пищи пришла сила и плоть, и из кукурузы были созданы мускулы и сила человека. Вот что сделали Великая мать и Великий отец, Тепеу и Кукумац, как именовались они.
После этого они начали беседовать о сотворении и создании нашей первой матери и отца; только из желтой


292
Книга о Сотворении Мира
кукурузы и из белой кукурузы они создали их плоть; из кукурузного теста они создали руки и ноги человека. Только тесто из кукурузной муки пошло на плоть наших первых отцов, четырех людей, которые были созданы.
Глава 2
Вот имена первых людей, которые были сотворены и созданы: первый человек был Балам-Кице, второй — Балам-Акаб, третий — Махукутах, а четвертый был Ики-Балам.
Таковы имена наших первых матерей и отцов.
Было уже сказано, что только лишь они были созданы и сотворены, не имели они матери, не имели они отца. Только лишь они одни могли исключительно называться людьми. Они не были рождены женщиной и не были зачаты, как сыновья, Создательницей и Творцом, Великой матерью и Великим отцом. Только чудом, только средствами заклинаний они были сотворены и созданы Создательницей и Творцом, Великой матерью и Великим отцом, Тепеу и Кукумацем.
И так как они имели внешность людей, то они были люди; они говорили и вели беседы, они хорошо видели и слышали, они ходили, брали вещи руками; они были хорошими и красивыми людьми, и их фигура была человеческой фигурой.
Они были наделены проницательностью; они видели, и их взгляд тотчас же достигал своей цели. Они преуспе¬


Книга бытия от индейцев киче
293
вали в видении, они преуспевали в знании всего, что имеется на свете. Когда они смотрели вокруг, они сразу же видели и созерцали от верха до низа свод небес и внутренность земли.
Они видели даже вещи, скрытые в глубокой темноте; они сразу видели весь мир, не делая даже попытки двигаться; и они видели его с того места, где они находились.
Велика была мудрость их, их зрение достигало лесов, скал, озер, морей, гор и долин. Поистине они были изумительными людьми, Балам-Кице, Балам-Акаб, Махукутах и Ики-Балам!
Тогда Создательница и Творец спросили их: «Что вы думаете о вашем состоянии? Не видите ли вы? Не слышите ли вы? Не хороша ли ваша речь, так же как ваша походка? Смотрите тогда! Созерцайте все, что находится под небом, посмотрите, как появляются горы и долины! Попытайтесь же это увидеть!» — сказали они первым людям.
И немедленно они увидели полностью все, что существовало в этом мире. Тогда они воздали благодарность Создательнице и Творцу: «Поистине воздаем мы вам благодарность тысячу раз. Мы стали людьми, нам даны рот и лицо, мы говорим, мы слышим, мы думаем и ходим, мы совершенно чувствуем, и мы знаем, что находится далеко и что находится близко. Мы видим также большое и малое в небе и на земле. Мы воздаем вам благодарность поэтому за то, что вы сотворили и создали нас, о Создательница и Творец, за то, что вы дали нам существование, о наша Праматерь, о наш Праотец!» — говорили они, воздавая благодарность за сотворение и создание их.


294
Книга о Сотворении Мира
Они были способны познать все, и они исследовали четыре угла неба, четыре точки неба, свод небес и внутренность земли.
Но Создательница и Творец услышали эту благодарность с неудовольствием. «Это нехорошо, что говорят наши создания, наши творения; они знают все: большое и малое!» — сказали они.
И поэтому Великая мать и Великий отец устроили совет снова: «Что же мы будем делать с ними теперь? Пусть их зрение достигает только того, что близко; пусть они видят лишь немногое на лице земли! Это нехорошо, то, что они говорят. Разве они по своей природе не простые создания нашего творения? Разве они тоже должны стать божествами? А что если они не будут рождать и умножаться, когда наступит заря, когда поднимется солнце? И что будет, если они не умножатся? — так говорили они. — Давайте немного сдержим их желания, потому что нехорошо это, что мы видим. Разве они должны быть равными нам, своим творцам, кто может видеть далеко, кто знает все и видит все?».
Так говорили друг другу Сердце небес, Хуракан, Чипи- Какулха, Раша-Какулха, Тепеу, Кукумац, Великая мать и Великий отец, Шпийакок, Шмукане, Создательница и Творец. Так они говорили, и немедленно они изменили природу своих созданий, своих творений.
Тогда Сердце небес навеял туман на их глаза, который покрыл облаком их зрение, как на зеркале, покрытом дыханием. Глаза их были покрыты, и они могли видеть только то, что находилось близко, только это было ясно видимо для них.


Книга бытия от индейцев киче
29 5
Таким образом была потеряна их мудрость, и все знание четырех людей, происхождение и начало народа киче было разрушено.
Таким образом были сотворены и созданы наши праотцы, наши отцы Сердцем небес, Сердцем земли.
Глава 3
Тогда получили существование их жены, и были созданы для них женщины. Еще раз божество осуществило свое намерение. И они появились во время их сна. Поистине прекрасными были женщины, находившиеся рядом С Баламом-Кице, Баламом-Акабом, Махукутахом и Ики-Баламом.
Их женщины находились там, когда они пробудились, и сердца их мгновенно были наполнены радостью при виде их жен.
Вот имена их жен: Каха-Палуна именовалась жена Балама-Кице, Чомиха была женою Балама-Акаба, Цунуниха именовалась жена Махукутаха, и Какишаха было именем жены Ики-Балама1. Таковы были имена их жен, и они были владычицами.
Они зачали людей, людей малых племен и больших племен, и они были началом нас самих, нас — народа киче.
Много было владык страха перед богом и устроителей жертвоприношений, их было не только четыре; но эти
1 Каха-Палуна — «Вода, вертикально падающая сверху, Вода водопада», Чомиха — «Прекрасная, избранная вода», Цунуниха — «Вода колибри», Какишиха — «Вода попугая».


296
Книга о Сотворении Мира
четыре были нашими праматерями, праматерями народа киче.
Различны были имена каждого народа, когда они умножились там, на востоке, и имелось много названий народов: тепеу-оломан, кохах, кенеч, ахау, как именовались эти люди там, на востоке, где они умножились.
Известно также начало людей тама и людей илока, которые пришли вместе оттуда, с востока.
Балам-Кице был праотцем и отцом девяти великих домов Кавычка; Балам-Акаб был праотцем и отцом девяти великих домов Нимхаиба; Махукутах — праотец и отец четырех великих домов Ахау-Киче.
Существовало три объединения родов, и они никогда не забывали имя своего праотца и отца, тех, кто распространялся и умножался там, на востоке.
Таким же образом пришли и люди тама и илока. С тринадцатью ветвями народов, тринадцатью из Текпана, пришли они, а также люди Рабиналя, какчикели, люди из Цикинаха, а также закаха и гамак, кумац, тухальха, уча- баха, люди из Чумилаха, люди из Кибаха, из Батенаба, люди акуль, баламиха, канчахель и балам-коль.
Это только лишь главные племена, ветви народов, которые мы упоминаем; мы будем говорить только об этих главных. Многие другие еще пришли из каждой части главного населения, но мы не будем писать их имена. Они также умножались там, на востоке.
Возникло великое число людей, и в темноте они множились: не были рождены еще ни солнце, ни свет, когда они умножались. Они все жили вместе, существовали и блуждали там, на востоке.


Кнша бытия от индейцев киче
297
И не было у них божества, которому они должны бы были приносить жертвенные дары и искать покровительства; они могли лишь поднимать свои лица к небу. И они не знали, почему они пришли так далеко, как это они сделали.
Там находились тогда в большом количестве черные люди и белые люди, люди с разной внешностью, люди столь многих наречий, что удивительно было слушать их.
Разные люди существуют под небом; имеются люди пустынь, лица которых никто никогда не видит, которые не имеют домов, они только блуждают, как помешанные, по малым горам и большим горам, поросшим лесами. Так рассказывали те, кто презирал этих людей пустынь; так рассказывали те, кто сами были там, на востоке.
Все они имели только одно и то же наречие. Они не взывали ни к дереву, ни к камню, но они хранили в памяти слово Создательницы и Творца, Сердца небес и Сердца Земли.
Вот таким образом они говорили, когда они хранили в сердцах мысль о наступлении зари. И они слагали свои молитвы, наполненные словами любви, полные любви, послушания и страха. Они поднимали свои лица к небу, когда просили себе дочерей и сыновей:
— О ты Создательница, о ты Творец! Посмотри на нас, внемли нам! Не прогоняй нас прочь, не устраивай нам препятствий, о божество, сущее в небесах и на земле, Сердце небес, Сердце земли! Дай нам наших потомков, наше последование, пока будет двигаться солнце и будет свет. Пусть наступит заря, пусть придет день! Дай нам много хороших дорог, ровных дорог! Пусть у людей будет мир, много мира, и да будут они счастливы! Дай нам хорошую жизнь и полез¬


298
Книга о Сотворении Мира
ное существование! О ты, Хуракан, Чипи-Какулха, Раша- Какулха, Чипи-Нанауак, Раша-Навауак, Вок, Хун-Ахпу, Тепеу, Кукумац, Великая мать и Великий отец, Шпийакок, Шмукане, Праматерь солнца, Праматерь света, пусть наступит заря, пусть придет день.
Так говорили они, когда они высматривали и призывали, полные ожидания, восход солнца, наступление дня. И в то же самое время они выслеживали утреннюю звезду, великую звезду, что движется перед солнцем. А солнце — пожар, освещающий небеса и землю, — озаряет шаги людей, созданных и сотворенных...


СОДЕРЖАНИЕ
В НАЧАЛЕ БЫЛО 5
КНИГА БЫТИЯ. В НАЧАЛЕ БОГ СОЗДАЛ НЕБЕСА И ЗЕМЛК) 13
ТОЛКОВАНИЕ ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО 24
НА БЕРЕГАХ НИЛА 79
КОГДА ВВЕРХУ. 88
ЗАРАТУШТРА О ТВОРЕНИИ МИРА 120
ФИНИКИЙСКАЯ КОСМОГОНИЯ 124
ГНОСТИЧЕСКАЯ ВЕРСИЯ ТВОРЕНИЯ 143
ВЕДА ГИМНОВ 178
УПАНИШАДЫ 189
МИФЫ ПОДНЕБЕСНОЙ О СОЗДАНИИ КОСМОСА 193
«ТЕОГОНИЯ» ГЕСИОДА 199
ПОСЛЕ ГЕСИОДА 241
ПРОРИЦАНИЕ ВЁЛЬВЫ 253
КНИГА БЫТИЯ ОТ ИНДЕЙЦЕВ КИЧЕ 275


КНИГА О СОТВОРЕНИИ МИРА
Ответственный редактор Евгений Трофимов Художественный редактор Егор Саламашенко Технический редактор Любовь Никитина Корректор Нина Синеникольская Верстка Максима Залиева
Подписано в печать 20.08.2016.
Формат издания 84x108 '/Ъ2. Уел. печ. л. 15,96.
ООО «Издательство «Пальмира»
197022, Санкт-Петербург, Инструментальная ул., д. 3, лит. К
Отпечатано: Публичное акционерное общество «Т8 Издательские Технологии»
109316 Москва, Волгоградский проспект, дом 42, корпус 5 Тел.: 8 (499) 322-38-30 www. letmeprint. ш
12+ | Издание не рекомендуется детям младше 12 лет


Начало — сама реальность.
Зная, как мир произошел, можно понять, что он собой представляет. Вопрос о творении терзает человека своей тайной. Он высвечивает сердцевину самой жизни и обозначает причастность к великим событиям ее создания. Да и собственную цельность человек сохраняет лишь в том случае, если способен сказать, кто он и откуда, когда его сознание удерживает этот миф.
Древние Вавилон, Египет, Иудея, Ассирия, Финикия, Индия, Китай... Столь же почтенные сказания индейцев и скандинавов... Что общего в сохраненных ими традициях? Где точки пересечения в понимании первоистока? Как это соотносится с христианскими представлениями о шести днях творения? Какие ноты вносит гностическая линия? Ответы позволяют понять значимость преображения хаоса в космос и утверждения ценностных оснований бытия, — о чем и повествует «Книга о Сотворении Мира».
ПАЛЬМИРА
. @
на платформе t8