Автор: Галкин А.А. Дилигенский Г.Г.
Теги: современный монополистический капитализм буржуазное общество
Год: 1971
Текст
Социально¬
политические
сдвиги
1уЙ& № w \/Й кВ J д’
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Институт мировой экономики
и международных отношений
Социально-политические
сдвиги
в СТРАНАХ
РАЗВИТОГО КАПИТАЛИЗМА
1971
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Москеа
ОТВЕТСТВЕННЫЕ РЕДАКТОРЫ
доктор исторических наук
А. А. ГАЛКИН
доктор исторических наук
Г. Г. ЦИЛИГЕНСКИЙ
Эта книга посвящена анализу социальных и политических процессов, про¬
исходящих ныне в недрах буржуазного общества, путей формирования
массового сознания пролетариата и трудящихся масс, тех объективных и
субъективных условий, в которых развертывается борьба за антимонополис¬
тическую коалицию. Работа сочетает в себе конкретные исследования соци¬
ально-политических сдвигов, происходящих в отдельных странах, с научным
обобщением, показывающим основные тенденции развития социальной струк¬
туры, политической и идеологической надстройки государственно-монополи¬
стического капитализма. В работе широко применено при анализе
буржуазного общества сочетание методов исторической науки с методами
марксистской социологии и социальной психологии.
1-11-5 .
БЗ № 46 — 1970 г. № 24
Предисловие
Интересы политической и идеологической борьбы рабочего
класса всегда требовали от марксистов точных знаний о капи¬
талистическом обществе, знания не только ведущих тенденций
его развития, но и его реального конкретного облика во всех
сферах и на каждой стадии развития. «Лишь объективный учет
всей совокупности взаимоотношений всех без исключения клас¬
сов данного общества, а следовательно, и учет объективной сту¬
пени развития этого общества и учет взаимоотношений между
ним и другими обществами, — писал В. И. Ленин, — может слу¬
жить опорой правильной тактики передового класса. При этом
все классы и все страны рассматриваются не в статическом, а
в динамическом виде, т. е. не в неподвижном состоянии, а в дви¬
жении (законы которого вытекают из экономических условий
существования каждого класса)»1.
Международное Совещание коммунистических и рабочих
партий, состоявшееся в Москве в июле 1969 г., вновь подчерк¬
нуло значение конкретного, научного, марксистского подхода к
явлениям современной действительности и напомнило о необхо¬
димости внимательно изучать глубинные процессы, протекаю¬
щие в капиталистическом мире. Как указывается в постановле¬
нии Пленума ЦК КПСС от 26 июня 1969 г., «одним из важных
выводов, который вытекает из итогов Совещания, является все¬
мерное развитие научной работы по углубленному теоретическо¬
му обобщению проблем современности, общих закономерностей
и особенностей мирового революционного движения... борьбы
мирового коммунистического и рабочего движения против импе¬
риализма»2.
Советские и зарубежные ученые-марксисты осуществили не¬
мало серьезных исследований современного капиталистического
общества, его производственной структуры, экономического раз¬
вития и последствий этого развития в условиях капитализма,
положения и борьбы трудящихся, внутриполитической ситуации
в тех или иных странах, новейших течений буржуазной идеоло¬
гии. В предлагаемых очерках делается попытка на основе до-
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 26, стр. 77,
2 «Коммунист», 1969, № 10, стр. 7,
5
стижений марксистско-ленинской науки в указанных областях
рассмотреть некоторые новые явления в социально-политическом
развитии капиталистических стран.
Авторский коллектив не ставил перед собой задачу охватить
всю совокупность важнейших сдвигов, происходящих ныне в ка¬
питалистическом обществе. В книге освещаются главным обра¬
зом изменения в социальной структуре этого общества, в составе
и роли различных его классов и слоев, новые тенденции в психо¬
логии трудящихся, методы, применяемые современной монополи¬
стической буржуазией для защиты своего классового господства,
связанные с этим изменения в буржуазном государстве и пар¬
тийно-политической системе.
Одна из главных целей книги — изучение тех факторов и
предпосылок, которые ведут к обострению идеологической борь¬
бы в капиталистическом мире, определяют основные направле¬
ния идеологической и политической деятельности марксистско-
ленинских партий.
Учитывая взаимосвязь различных сторон социально-полити¬
ческой действительности, авторы стремились к ее комплексному,
всестороннему изучению. В работе применены методы и исполь¬
зованы данные истории, экономической науки, социологии, со¬
циальной психологии. Будучи не в состоянии систематически ис¬
следовать в одной книге с различных точек зрения все страны
развитого капитализма с их национальными особенностями,
авторы стремились в каждом из отдельных очерков возможно
более всесторонне анализировать те или иные существенные со¬
циальные или политические явления с тем, чтобы разные очер¬
ки дополняли друг друга. Процессы, рассмотренные на конкрет¬
ном примере отдельных стран, носят закономерный характер,
повторяясь — в иных вариантах и сочетаниях — в других капи¬
талистических государствах. Особое внимание авторы уделили
соотношению между различными сторонами рассматриваемых
ими сложных и противоречивых явлений, внутреннему строению
изучаемых ими социальных и политических структур, механизму
действия тех или иных общественных процессов.
Исследование выполнено коллективом сотрудников сектора
социальных проблем Института мировой экономики и между¬
народных отношений под руководством докторов исторических
наук А. А. Галкина и Г. Г. Дилигенского. Научно-вспомогатель¬
ную работу по подготовке книги к изданию провели сотрудни¬
ки сектора Т. М. Фадеева, Г. И. Вайнштейн, М. Я. Выдро,
И. Е. Городецкая, Л. И. Иовчук, Е. П. Кирющева, Е. И. Павли-
чук, А. С. Пох.
А. Галкин
Социальные последствия
структурных сдвигов
Социально-политические кризисы, которые то и дело вспыхи¬
вают в развитых капиталистических странах, убедительно сви¬
детельствуют о прогрессирующей неустойчивости системы капи¬
тализма ’. Эта неустойчивость не связана жестко с конъюнктур¬
ными колебаниями в экономике. Она возрастает как при спаде
темпов промышленного производства, так и при его подъеме,
обусловленном развитием научно-технической революции.
Чтобы выявить первопричину такой неустойчивости, необхо¬
димо обратиться к более глубоким процессам в материальной
жизни общества, и прежде всего к изменениям в его социальной
структуре под влиянием революционного развития производи¬
тельных сил. Такое обращение, естественно, не означает игнори¬
рования других важнейших факторов, обостряющих неустойчи¬
вость системы капитализма, — внешних, субъективных и т. д.
Изучение сдвигов в социальной структуре предполагает оцен¬
ку этого понятия во всей его сложности. В основе такой струк¬
туры всегда лежит деление общества на классы и социальные
группы, определяемое характером отношений собственности,
местом в общественном производстве, особенностями труда и
вытекающими из этого последствиями. Но кроме основного сре¬
за (т. е. классовой структуры), существуют еще и другие, вто¬
ричные. На систему социальных отношений влияют и дифферен¬
циация по доходам и потреблению, и демографические факторы,
и т. д. Будучи наложенными на классовую структуру, они либо
помогают обнаружить назревшие процессы, либо искажают их.
Их воздействие сказывается и на социальной инфраструктуре:
1 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». Доку¬
менты и материалы. Политиздат, 1969, стр. 298.
7
выделении внутриклассовых группировок и промежуточных со¬
циальных слоев.
Наиболее общей формой структурной дифференциации раз¬
витого капиталистического общества служит обычно деление
экономически активного (или самодеятельного) населения на
лиц наемного труда и «самостоятельных». Научно-техническая
революция не только не пресекла тенденции возрастания доли
«несамостоятельных», но и существенно усилила ее (табл. 1).
Таблица 1
Доля работающих по найму в самодеятельном населеняи
Страна
1946 г.
1955 г.
1960 гг.
А
Б
В
А
Б
В
А
Б
В
Англия
—
—
—
94,0**
66,0**
89,07**
94,1***
60,0***
90,9***
США
87,0*
20,3*
71,5*
88,6
25,9
81,9
88,5
32,6
83,7 '
Франция
75,8
46,9
65,2
81,2
27,6
68,2
—
—
ФРГ
86,0
27,0
67,0
87,0
18,0
75,0
88,0
17,0
80,0
А — в несельскохозяйственных областях;
Б — в сельском хозяйстве; В — всего.
• В 1947 г. «♦ В 1951 r.-.^***jB,1961 г.
В Италии доля лиц наемного труда возросла с 1956 по 1968 г.
с 57,8 до 75,4% в несельскохозяйственных и с 27 до 31,6% —в
сельскохозяйственных отраслях.
Социально-психологические последствия подобного развития
неоднозначны. Очевидно, что далеко не всех лиц, занятых наем¬
ным трудом, можно отнести к числу противников (пусть потен¬
циальных) общественной системы, основанной на частной соб¬
ственности на средства производства. Во-первых, в эту катего¬
рию входят также и люди, занимающие самые высокие ступени
в общественной иерархии: государственные деятели, верхушка
бюрократического аппарата, капиталистические менеджеры, во¬
енное чиновничество, чьи судьбы тесно переплетены с судьбой
общества, которому они служат. Во-вторых, отношение к собст¬
венности и место в системе производства далеко не всегда опре¬
деляют идейные и политические позиции человека и даже
социальной группы. Связь между первыми и вторыми очень
сложна и опосредована. Изменение отношений собственности не
обязательно и тем более не сразу ведет к изменению политиче¬
ских взглядов, которые формируются также под влиянием мно¬
гих других факторов. В целом, однако, постоянное расширение
категории лиц, занятых наемным трудом, увеличило объем мас¬
сы населения, которая самой логикой общественного развития
противопоставляется господствующей системе, основанной на
эксплуатации наемного труда.
8
Расширение сферы капиталистической эксплуатации, вовле¬
чение в нее новых категорий трудящихся не только увеличивают
удельный вес лиц наемного труда, но и сопровождаются круп¬
ными структурными сдвигами в их составе, и прежде всего в
рабочем классе.
Рабочий класс в современном капиталистическом обществе
может быть определен как массовая социальная категория,
включающая лиц наемного труда, подвергающихся капитали¬
1964 г.
1967 г.
А
Б
В
А
Б
В
Источника:
.Statistical Abstrakt of United Sta-
94,7
61,1
91,9
tes*. .Yearbook of Labour Statistics.
—
■ —
—
Annual Abstract of Statistics*; .Sta-
89,5
35,2
85,7
93,7
40,3
90,9
tlstlsches Jahrbuch fflr die BRD*;
85,3
28,4
75,8
.Annuarlre Statlstlque de la France*;
89,4
13,0
80,0
88,6
12,0
80,6
.Compendlo Statistico Italians* (за
соответствующие годы).
стической эксплуатации и не осуществляющих управленческих
и распорядительных функций. Противостоя капиталу, наемный
труд и собственно рабочий класс по своей внутренней структуре
становятся все более сложными организмами, включающими
различные социальные, отраслевые, профессиональные и иные
группировки с разным общеобразовательным, квалификацион¬
ным уровнем, материальным, а отчасти социальным- (и общест¬
венным) положением, различными духовными интересами и
идейно-политическим уровнем, с разной степенью организован¬
ности.
Для современного развития капитализма характерно быстрое
увеличение численности и удельного веса служащих, или по тер¬
минологии, принятой в западной социологии, — «белых ворот¬
ничков». В США, например, доля «белых воротничков» возрос¬
ла с 35% всех занятых в 1947 г. до 46%'—в 1967 г. 2 Абсолют¬
ный и относительный рост численности служащих будет про¬
должаться, хотя его темпы, возможно, несколько замедлятся в
связи с распространением механизации и автоматизации кон¬
торского труда.
Современный государственно-монополистический капитализм
разрушает привилегии, отделявшие массу конторских и торговых
служащих, техников и рядовых инженеров от рабочих.
2 Н. Гаузнер. Научно-техническая революция и ее социальные послед¬
ствия. «Мировая экономика и международные отношения», 1969, № 7,
стр. 129.
9
Наиболее быстрорастущие и массовые категории служащих:
инженерно-технические и торгово-конторские работники — в ос¬
новном утрачивают функции контроля и надзора. Все большая
часть инженерно-технических работников занята сейчас либо не¬
посредственным обслуживанием машин и автоматов, либо соз¬
данием условий для их бесперебойной работы. Средний зарабо¬
ток торгово-конторских служащих, который в начале XX в. был
значительно выше, чем у квалифицированных промышленных
рабочих, теперь бывает часто ниже, чем у этих рабочих. Уже
обнаруживается тенденция не только к сближению, но и во
многих случаях к слиянию их с промышленным пролетариатом.
Значительная часть служащих стала образовывать специфиче¬
ские отряды рабочего класса. Процесс этот будет продол¬
жаться.
Приблизительные подсчеты дают некоторое представление
об изменениях в структуре рабочего класса (табл. 2).
Таблица 2
Изменение численности отдельных отрядов рабочего класса (в млн. человек)
* Включая конторские учреждения. **** Все лица наемного труда.
♦* Рабочие и служащие без администра- ***** включая государственный аппарат,
тивного персонала. Источника'. см. табл. 1.
*** Прочие отрасли.
Хотя в составе рабочего класса удельный вес отдельных его
отрядов и меняется, промышленный пролетариат остается са¬
мым многочисленным и влиятельным. Разумеется, научно-техни¬
ческая революция вызывает серьезные изменения и в этом отря¬
де рабочего класса, прежде всего в его отраслевой структуре.
Из традиционных, отсталых и раздробленных отраслей промыш¬
ленности (текстильной, обувной, швейной, а в последние годы
и угольной) рабочая сила переходит в наиболее современные
отрасли, отличающиеся высоким уровнем концентрации и моно¬
полизации производства (машиностроение, химия, электротех¬
ника).
В результате бурного технического прогресса усиленно вы¬
тесняются старые профессии, унаследованные еще от эпохи ре¬
10
месленного производства и связанные с тяжелым физическим
и квалифицированным ручным трудом.
При всей противоречивости квалификационных изменений на
современном этапе развития техники преобладает тенденция к
повышению квалификации.
Поскольку образование становится все более важным эле¬
ментом профессиональной подготовки, об изменении уровня ква¬
лификации в известной мере можно судить по срокам обучения
в школе. Продолжительность обучения в школе американского
рабочего 18-ти лет и старше (медиана) возросла с 9 лет в
1948 г. до 11 лет в 1966 г. Повышение общеобразовательного
уровня населения в последующие годы будет происходить еще
более высокими темпами. Предполагается, что доля взрослого
самодеятельного населения, имеющего среднее или высшее об¬
разование, увеличится в США с 53,9 до 61,5% в 1975 г. По име¬
ющимся оценкам, 19% контингента рабочей силы в Японии со¬
стояло к 1970 г. из лиц, обучавшихся 9 лет, 58 — обучавшихся
12 лет и 23%—из лиц, получивших высшее образование.3
Воздействие структурных перемен на социальную психоло¬
гию, на идеологическое развитие и политические позиции проле¬
тариата не во всех случаях однозначно. Массовый приток в сос¬
тав пролетариата выходцев из других социальных слоев откры¬
вает широкие возможности для расширения влияния промыш¬
ленного пролетариата на новые поколения рабочего класса. В то
же время, особенно на первых порах, этот приток может при¬
водить и к тому, что в отдельные слои рабочего класса про¬
никает мелкобуржуазная идеология. В результате эти слои
иногда бывают вовлечены в действия, противоречащие интере¬
сам пролетариата как класса.
Расширение границ рабочего класса, сближение с его ядром
новых отрядов — явление весьма позитивное. Нивелировка ха¬
рактера и условий труда, уровня и образа жизни создает реаль¬
ную базу для общности идейных и политических позиций. Сов¬
падение социальных интересов и совместная борьба способству¬
ют лучшему пониманию этой общности.
Вместе с тем, независимо от степени сближения новых отря¬
дов с ядром рабочего класса, между ними сохраняются значи¬
тельные идейно-психологические различия. Представители этих
отрядов более индивидуалистичны, менее стойки в борьбе про¬
тив классового противника. В ряде случаев «белые» и «синие
воротнички» значительно различаются по типу непосредствен¬
ных требований. Если промышленные рабочие активнее всего
поддерживают требования повысить заработную плату и улуч¬
шить условия труда, то квалифицированные служащие и тех¬
ники, наряду с чисто экономическими требованиями, стремятся
3 «Кэлдзай сякай хаттэп кэйнау по койсэцу». Токио, 1967, стр. 56—57.
11
к облегчению условий профессиональной карьеры, участию в
управлении предприятиями и т. д.
По политическим позициям «белые воротнички» в своем
большинстве правее индустриальных рабочих.
Немалочисленные группы «белых воротничков» в результате
пролетаризации отбрасываются в крайне правый лагерь. Про¬
цесс нивелировки условий труда и жизни они воспринимают
очень болезненно, как потерю прежних социальных позиций.
Это часто выражается не только в недовольстве политической
системой, но и во враждебности к тому классу, частью которо¬
го они объективно стали. Представители этих групп направля¬
ют свои усилия не на защиту требований, отражающих их ре¬
альные интересы, как слоя, а на борьбу за возвращение поте¬
рянного статуса.
Политические и социальные завоевания рабочего класса, до¬
бытые в длительной и упорной борьбе, создали ему прочные
позиции для наступления на правящий класс и всю капитали¬
стическую систему. Это привело, и в перспективе будет приво¬
дить, к сильному росту политической активности пролетариата,
укреплению его боевого духа. В то же время обусловленное
этой борьбой повышение уровня жизни подчас порождает раз¬
ные формы внутреннего примирения с капиталистической сис¬
темой, ослабление интереса к конечным целям борьбы, усиление
чисто потребительской психологии.
В этом же направлении действуют растущая нервно-психоло¬
гическая нагрузка на работе и сложности городского быта. Все
это ведет к поискам наиболее легких, бездумных форм досуга,
к духовному опустошению.
Но повышение жизненного уровня может повлечь, и чаще
всего влечет за собой, также иные последствия. Удовлетворение
первичных материальных забот выдвигает на первый план но¬
вые потребности — преимущественно социально-политического
характера.
Этому способствуют такие последствия научно-технической
революции, как увеличение свободного времени и тенденция к
повышению квалификации, а значит и образования. Особое
значение имеет последняя. Воздействие ее двояко. Расширение
требований, предъявляемых к рабочей силе, превращает вопрос
о доступе к образованию и его качестве в важнейшее условие
профессионального успеха, а значит и определенного уровня
жизни. В результате требования в этой области приобретают
для рабочего класса не меньшее значение, чем традиционные,
чисто экономические. В то же время реализация этих требова¬
ний, имеющих политический характер, влечет за собой коренное
изменение социальных отношений. Требуя равенства в области
образования, рабочий класс покушается на важнейшую приви¬
легию господствующего класса. Практическая борьба за это
12
вплотную подводит рабочих к проблеме отношения к строю
в целом.
В свою очередь рост образовательного уровня, происходящий
несмотря на все социальные преграды, привносит новое качест¬
во в социальную психологию рабочего класса. Он становится
все более интеллигентным. Это отражается в усилении рациона¬
листического подхода к проблемам. Расширяется культурный и
политический кругозор рабочего класса. А это влечет за собой
нетерпимое отношение к социальным язвам капитализма. И хо¬
тя эти тенденции берут верх не во всех отрядах рабочего класса
и проявляются с разной силой в различных странах, именно
они определяют лицо современного пролетариата.
Обратная сторона увеличения доли лиц наемного труда в
самодеятельном населении — вымывание неосновных классов и
слоев.
Особенно заметно оно в сельском хозяйстве. На протяжении
ряда лет во всех странах развитого капитализма резко сокра¬
щались удельный вес и численность традиционного крестьянства.
Подобная тенденция будет, по-видимому, наблюдаться и дальше.
Политические последствия для современного капитализма
массового перелива сельскохозяйственного населения в город
очень серьезны. В развитых капиталистических странах кресть¬
янство по традиции составляет социальную базу умеренно цент¬
ристских и консервативных буржуазных партий. Уходя в города,
бывшие сельские жители попадают в новое окружение, сталки¬
ваются с новыми проблемами. Их политические настроения и
взгляды все больше начинают определяться не только традиция¬
ми, но и своеобразием ситуации, в которой они находятся.
А воздействие ее весьма разнообразно. Многие из тех, кто
уходит в город, сталкиваются с серьезными трудностями, стре¬
мясь приобрести квалификацию, обеспечивающую необходимый
жизненный уровень, при трудоустройстве, получении жилой пло¬
щади и т. д. Возникают сложности с адаптацией бывших сель¬
ских жителей к городским условиям, особенно немолодых людей.
О судьбе самодеятельного населения, порывающего с сель¬
ским хозяйством и ищущего новые сферы для приложения сво¬
его труда, можно судить на основании данных по ФРГ.
Всего в 1964 г. в несельскохозяйственной сфере было занято
568 тыс. человек, работавших после 1950 г. еще в сельском хо¬
зяйстве. Из них в промышленности — 405 тыс., в торговле и ре¬
месле— 74 тыс. и в прочих отраслях — 90 тыс. К категории
самостоятельных относились из числа занятых в промышленно¬
сти— 9 тыс., в торговле и ремесле— 12 тыс. Остальные 535 тыс.,
т. е. более 94%, стали работниками наемного труда, в подав¬
ляющем большинстве — промышленными рабочими4.
4 «Wirtschaft und Statistik», 1967, Н. 12. S. 688.
13
На промышленных предприятиях бывшие крестьяне начина¬
ют постепенно интегрироваться в организованное рабочее дви¬
жение. Однако этот процесс происходит непросто. Для бывших
крестьян, сумевших получить относительно квалифицированную
работу, особенно в новых отраслях промышленности, приобрете¬
ние статуса рабочего часто связано с улучшением общих условий
жизни. В этих случаях формирование классового пролетарского
сознания обычно происходит более медленно и противоречиво.
В целом же для подавляющего большинства выходцев из де¬
ревни характерно глубокое, хотя и не всегда осознанное недо¬
вольство существующим строем. Однако оно нередко сочетается
с привычными для этой социальной категории консервативны¬
ми, а подчас и реакционными взглядами. Старые политические
стереотипы, как правило, ломаются, но их заменяют политиче¬
ские привязанности самого различного толка.
Перестройка политических воззрений происходит и в самом
селе, особенно в связи с разорением самостоятельных сельских
хозяев. Владельцы мелких и средних хозяйств, чтобы выжить в
условиях ожесточившейся конкуренции, вынуждены снижать се¬
бестоимость продукции за счет увеличения рабочего времени,
отказа от некоторых привычных материальных благ. Это слу¬
жит источником постоянного социального недовольства в со¬
временной капиталистической деревне, которое размывает, хо¬
тя и не очень быстро, традиционный консерватизм.
Сложнее и многообразнее сказывается социальное воздейст¬
вие научно-технической революции на средние городские слои,
включающие мелких предпринимателей, ремесленников и мел¬
ких розничных торговцев5. Внешне изменения незначительны.
Удельный вес данного социального слоя в самодеятельном на¬
селении либо сохранился, либо несколько уменьшился. Абсолют¬
ная численность городской мелкой буржуазии в ряде стран да¬
же возросла 6 * В. Однако за общими цифрами скрываются слож¬
ные и крайне болезненные процессы.
Под влиянием научно-технической революции меняется са¬
ма структура мелкого товарного производства. Многие ремес¬
5 Критерии отнесения к этим группам варьируются в зависимости от спе¬
цифики стран.
6 В 1939 г. в обрабатывающей промышленности США насчитывалось
117 тыс. промышленных предприятий с 1—9 наемными рабочими (48,5%
всех предприятий), а в 1963 г. —160 тыс. (52,1%). В сфере услуг
в 1939 г. — 365 тыс. (56,5%) предприятий не пользовались наемной рабочей
силой, а 35,5%—имели 1—3 рабочих. В 1963 г. — соответствующие цифры
составляли 511 тыс. (53,8%) и 288 тыс. (30,3%).
В ФРГ число ремесленных предприятий менялось в послевоенные годы
следующим образом: 1951 г. — 878 970; 1963 — 733 294; 1967 г. — 688 188.
Во Франции в 1954 г. насчитывалось 1 732 840 предприятий с числом за-
14
ленные отрасли исчезают. Мелкие предприниматели постоянно
вытесняются из старых отраслей производства. Внешне это мас¬
кируется сохранением мелкого бизнеса в торговле и быстро
растущей сфере услуг.
Структурные сдвиги в ремесле и традиционном мелком про¬
изводстве связаны с тяжелыми социальными последствиями.
Только меньшинство разоряющихся мелких предпринимателей
сохраняют свой социальный статус, создавая самостоятельное
дело в другой, более перспективной отрасли. Чаще в новые от¬
расли приходят люди, обладающие новой необходимой квали¬
фикацией. В то же время десятки и сотни тысяч мелких город¬
ских буржуа лишаются прежних основ существования. Даже
если они находят новое занятие (что в условиях острой нехват¬
ки квалифицированной рабочей силы обычно не очень сложно),
это все равно ломает привычный образ жизни, наносит серьез¬
ный денежный ущерб, вынуждает к переквалификации и, что
особенно остро ранит мелкую буржуазию, влечет за собой по¬
терю прежнего социального статуса.
Тяжелым остается положение и тех мелких хозяев, которым
удается сохранить свое дело или создать новое. Уровень дохо¬
дов их основной массы не выше, чем у квалифицированного ра¬
бочего, при значительно большей продолжительности рабочего
дня. На мелкую городскую буржуазию обычно не распростра¬
няется социальное обеспечение и страхование. При соблюдении
формальной независимости экономическая самостоятельность
мелких промышленников становится все более призрачной. По¬
лучившая широкое развитие, особенно в сфере услуг, система
договоров о поставках и финансировании между крупными кон¬
цернами и мелкими предприятиями зачастую превращает по¬
следние в простые филиалы гигантских фирм. Аналогичные яв¬
ления наблюдаются и в мелкой розничной торговле.
Отсюда широко распространенная враждебность к политиче¬
ской системе, выступающей как первопричина подобного разви¬
тия. В то же время свойственное мелкому буржуа недоверчивое,
нятых менее 10 человек. В 1962 г. их стало 1880 334. В Англии число
предприятий с 10 и менее занятыми сократилось с 1961 по 1966 г. при¬
мерно с 150 до 140 тыс.
Такая же пестрая картина наблюдается в мелкой торговле. В США в
1939 г. 753 тыс. (42,6%) розничных торговых предприятий обходилось без
наемного труда, 725 тыс. (40,9%) имели 1—3 наемных рабочих. В 1963 г.
соответствующие данные составляли 417 тыс. (27,2%) и 650 тыс. (42,4%).
В ФРГ в 1950 г. насчитывалось 467,6 тыс. предприятий розничной торгов¬
ли, подавляющее большинство которых принадлежало мелким владельцам.
В 1961 г. число этих предприятий возросло до 598 тыс. Во Франции число
мелких торговцев сократилось с 1269 тыс. в 1954 г. до 1118 тыс. в 1962 г.
(т. е. на 11,9%). (Здесь и далее по данным национальных статистик за
соответствующие годы.)
15
а то и враждебное отношение к рабочему классу порождает тя¬
гу к сильной власти, которая, по представлению мелкого бур¬
жуа, должна оградить его от мертвой хватки крупного капита¬
ла и в то же время обеспечить «социальный порядок».
Особого рассмотрения заслуживает резкое изменение поло¬
жения, которое занимает в социальной структуре интеллигенция.
Понятие интеллигенция в марксистской социологической лите¬
ратуре уточнено еще недостаточно. По этому вопросу ведутся
дискуссии. Чаще всего интеллигенция рассматривается как вер¬
тикальный социальный слой, включающий в себя отдельные ча¬
сти других классов и социальных групп общества и объединяю¬
щий всех лиц, профессионально занятых умственным трудом.
При всей расплывчатости этого определения оно позволяет
в общих чертах проследить основные тенденции, изменяющие
место и роль этого слоя в социальной структуре.
Уже в конце прошлого века В. И. Ленин отметил, что «капи-,
тализм во всех областях народного труда... предъявляет все
больший спрос на интеллигенцию»7.
Это привело к росту численности и удельного веса интелли¬
генции, особенно ускорившемуся с началом научно-технической
революции. Сейчас к интеллигенции относятся большие массы
населения.
Влиятельный и быстрорастущий отряд ее составляет научно¬
техническая интеллигенция: ученые, научно-вспомогательный
персонал, инженеры, техники. В 1927 г. в США исследованиями
и разработками было занято 19 тыс. ученых и инженеров. В се¬
редине 60-х годов в этой области работало свыше 500 тыс. уче¬
ных и инженеров. А всего в 1963 г. в стране насчитывалось
410 тыс. ученых и 950 тыс. инженеров. Об аналогичной тенден¬
ции свидетельствуют данные по европейским капиталистическим
странам8. '
Быстро растет такая группа лиц интеллектуального труда,
как работники системы просвещения и здравоохранения.
В США, например, непосредственно в здравоохранении в 1965 г.
работало 3141 тыс. человек, в том числе 414 тыс. врачей и сто¬
матологов и 1200 тыс. медицинских сестер. Вместе с медиками,
занятыми в научно-исследовательских, промышленных, торго¬
вых предприятиях и в государственных учреждениях, числен¬
ность медицинских работников в США приближается к 4 млн.
человек.
Появление многочисленной категории занятых в той области
государственного управления и общественного учета, которая
7 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 4, стр. 209.
8 Здесь и далее по данным национальных статистик за соответствующие
годы.
16
требует достаточно высокого уровня образования, находит кос¬
венное отражение в динамике численности государственного
аппарата развитых капиталистических стран9.
Развитие массовых коммуникаций также повлекло появле¬
ние большой группы лиц интеллектуального труда.
Следует учитывать, что влияние интеллигенции на общест¬
венную и политическую жизнь намного превышает ее удель¬
ный вес.
Это определяется, во-первых, тем, что интеллигенция — это,
как отмечал В. И. Ленин, тот общественный слой, который «все¬
го сознательнее, всего решительнее и всего точнее отражает и
выражает развитие классовых интересов и политических груп¬
пировок во всем обществе»10. Поэтому она играет ведущую
роль в выработке общественной идеологии. Во-вторых, интел¬
лигенция по роду своей деятельности, через систему просвеще¬
ния и средства массовой информации активно участвует в соз¬
дании массовых социально-психологических и политических сте¬
реотипов. В-третьих, интеллигенция занимает видное место в
системе реализации политических и административных решений.
По мере расширения состава интеллигенции в ее рядах уси¬
ливается дифференциация. Она была довольно четкой и ранее.
Дистанция между высокопоставленной профессурой и сельскими
учителями, главными редакторами и рядовыми газетчиками су¬
ществовала всегда. Однако с превращением интеллигенции в
массовую категорию дифференциация приобрела явно выражен¬
ный социальный характер.
Особенности труда и специфика социально-психологических
стереотипов, позволяющие выделять интеллигенцию в особую
социальную группу, остаются. В то же время отряды интелли¬
генции, находящиеся на крайних полюсах, все больше инте¬
грируются в соответствующие классы общества.
Выше уже шла речь о сближении и даже слиянии с рабочим
классом низших слоев интеллигенции: инженерно-технических
работников, не выполняющих административных функций, ча¬
сти промышленных, конторских и торговых служащих. На дру¬
гом полюсе происходит слияние высших групп интеллигенции
с господствующим классом.
Многочисленная группа интеллигенции, расположенная меж¬
ду обоими полюсами, по своему экономическому положению,
роли в общественной организации труда, характеру труда, об¬
разу жизни, общественным связям занимает промежуточное по¬
9 В государственном аппарате США в 1964 г. работало около 9,6 млн. че¬
ловек, а в середине 1968 г.— 11,8 млн.; в Англии—1,3 млн.— 1964 г. и
1,4 млн. — 1968 г.; во Франции — 2,2 млн. — 1964 г. и 2,34 млн.— 1968 г.;
в Японии—1,46 млн.— 1964 г. и 1,54 млн. — 1968 г.
10 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 7, стр. 343.
17
ложение между пролетариатом и буржуазией, образуя вместе
с мелкой буржуазией так называемые средние слои. В эту груп¬
пу входят и лица умственного труда, продающие свою рабочую
силу, но не являющиеся частью пролетариата (инженерно-тех¬
нические работники, выполняющие и административные функ¬
ции, большинство научных работников, учителя, служащие и
чиновники среднего звена и т. д.), и лица свободных профессий
(адвокаты, врачи, писатели, художники, артисты и пр.).
За исключением небольшой части, интеллигенция по своему
объективному положению в обществе враждебна капитализму,
в том числе его современному выражению — государственно¬
монополистической системе. У различных групп интеллигенции
эта враждебность определяется разными причинами. Для низ¬
кооплачиваемых категорий большое значение имеют материаль¬
ные условия жизни, не обеспечивающие удовлетворения их по¬
требностей. Это прежде всего относится к таким массовым
категориям, как работники системы народного образования и
низшие государственные чиновники и служащие. Для них совре¬
менный капитализм — это система, не способная создать им нор¬
мальные условия труда и жизни, гарантировать справедливую
заработную плату и социальное обеспечение.
Недовольство других категорий, материально более обеспе¬
ченных, в частности научных работников, представителей ряда
свободных профессий, вызывается неспособностью государствен¬
но-монополистической системы управления проводить ib области
науки, культуры такую политику, которая как по масштабам,
так и по содержанию отвечала бы объективным потребностям
общества. Большую роль играет и то, что в своей профессио¬
нальной деятельности представители этих категорий сталкива¬
ются со своеволием, бюрократизмом и некомпетентным вмеша¬
тельством государственно-монополистического аппарата при
решении принципиальных вопросов, попадают в унизительную
зависимость от частнокапиталистических меценатов.
Источником недовольства различных слоев интеллигенции
является «девальвация» социальной значимости профессий ин¬
теллектуального труда, принявшая в последние годы особенно
широкие масштабы. Став массовыми, эти профессии потеряли
свойственную им прежде исключительность, а вместе с ней зна¬
чительные материальные и престижные преимущества.
Разумеется, как степень враждебности широких слоев ин¬
теллигенции к государственно-монополистическому строю, так
и формы ее выражения различны. Они варьируются в зависимо¬
сти от специфики положения профессиональных или возрастных
групп, от особенностей конкретной обстановки в той или иной
стране, в частности от традиций, идейно-политического климата,
эффективности борьбы революционных рабочих партий и т. д.
1S
В ряде стран влиятельные группы интеллигенции занимают
консервативную позицию вследствие сохранившихся социальных
и социально-психологических связей с господствующим классом,
относительной замкнутости и даже кастовости этих групп, их
привилегированного материального положения.
Условия труда больших категорий интеллигенции, и прежде
всего полная зависимость их профессиональной карьеры от бла¬
гожелательного отношения работодателя, способствуют разви¬
тию беспринципности, чинопочитания, конформистских настро¬
ений.
В политической области это выражается в индифферентном
отношении к общественной жизни, приверженности к политиче¬
ским партиям умеренного толка, чуждым «социальным экспери¬
ментам». На этой почве расцветают технократические теории,
которые, в конечном итоге, исходят из иллюзии, будто решить
социальные проблемы общества, излечить государственно-моно¬
полистическую систему от ее главных пороков возможно путем
совершенствования научных методов управления.
Если представители этих категорий и испытывают недоволь¬
ство, то обычно его не проявляют. Одни — из опасения поста¬
вить под угрозу свой личный социальный статус и материаль¬
ное положение, другие — из неверия в результативность такого
рода выступлений.
Враждебность к государственно-монополистической системе,
- помноженная на индивидуализм, толкает некоторые группы ин¬
теллигенции, особенно молодежь, на путь экстремизма анархи¬
стского толка, крайнюю словесную революционность.
В целом, однако, все большая часть интеллигенции осознает,
что единственная реальная возможность защитить свои профес¬
сиональные, социальные и политические интересы заключается
для нее в том, чтобы действовать совместно с рабочим классом
и его революционным авангардом. Это выражается и в расту¬
щей профессиональной организованности больших отрядов
интеллигенции, и в переходе профессиональных союзов, объеди¬
няющих лиц интеллектуального труда, на последовательно клас¬
совые позиции, и в поддержке все большими группами интел¬
лигенции революционных марксистских партий, в приходе ее
передовых представителей в ряды коммунистического дви¬
жения.
Социально-структурные изменения, связанные с научно-тех¬
нической революцией и развитием государственно-монополисти¬
ческого капитализма, не обошли стороной и господствующий
класс капиталистического общества. Особый интерес в этой свя¬
зи представляет анализ процессов, происходящих в той части
господствующего класса, которая непосредственно реализует его
власть — в правящей элите. Это тем более важно, что в иссле¬
довании данной проблемы немало пробелов. Длительное время
марксистская научная мысль концентрировалась преимущест¬
венно на изучении экономической верхушки — финансовой оли¬
гархии. Такой подход вполне оправдан ее определяющей ролью
в осуществлении власти. Но при этом оказались, однако, обде¬
ленными вниманием другие правящие группы. В то же время
роль, которую приобретают такие группы с развитием государ¬
ственно-монополистического капитализма, непрерывно и быстро
возрастает.
Предпосылка исследования этой проблемы — разработка бо¬
лее или менее единообразного подхода к методике исследова¬
ния. Споры вокруг нее, как известно, не утихают. Возражения
вызывает даже термин «правящая элита», хотя он давно утвер¬
дился в социологической науке (критики этого термина исходят
из того, что латинское «eligere», «отбирать», несет в себе эле¬
менты позитивной характеристики; поэтому предлагают эквива¬
лентные термины: «господствующие слои», «правящие и влияю¬
щие группы», «центры управления»),
О термине, разумеется, можно спорить. В конечном итоге
любому традиционному и общепринятому термину, если это ста¬
нет необходимым, найдется замена. Важно, однако, не столько
происхождение слова, сколько реальное содержание, которое
вкладывается в термин.
Буржуазная социология противопоставляет анализ правящей
элиты классовому анализу общества. Для нее правящая эли¬
та— социальная категория, стоящая вне классов или над клас¬
сами. Для марксистской "социологии изучение правящей эли¬
ты — это элемент изучения классового состава общества, ибо
под правящей элитой понимаются верхушечные группы различ¬
ных слоев, отражающие интересы господствующего класса и
осуществляющие от его имени и с его ведома управление эко¬
номической, политической и общественной жизнью.
Этим споры вокруг содержания термина не исчерпываются.
В буржуазной социологии существует так называемый институ¬
циональный подход, в соответствии с которым под правящей
элитой понимается только политическая верхушка — точнее та
ее часть, которая обладает институциональными рычагами
власти. При таком подходе неизбежны преувеличения и даже
абсолютизация роли формального механизма власти. Пробле¬
ма реального господства подменяется проблемой юридической
структуры управления обществом. Кроме того, стирается и ис¬
чезает различие между типами воздействия, оказываемого на
правящую элиту, в рамках господствующего класса и за его
пределами — со стороны других общественных сил. В таком
случае междуклассовые отношения оказываются приравненны¬
ми к внутриклассовым (например, влияние монополистического
капитала уподоблено влиянию организаций рабочего класса),
в результате чего возникает идеализированная схема капитали¬
20
стического государства, которое будто бы в равной степени вы¬
ражает интересы противостоящих общественных групп.
Другую крайность представляет собой взгляд, согласно ко¬
торому правящая элита включает в себя лишь экономическую
верхушку общества — персонифицированный монополистический
капитал. В соответствии с этой точкой зрения функции полити¬
ческой элиты сводятся по существу к маскировке действитель¬
ных отношений господства. Названная точка зрения в научном
плане бесплодна, ибо не отражает реальной ситуации в странах
развитого капитализма и демонстрирует свою несостоятельность
при первом же соприкосновении с жизнью.
Содержание понятия правящей элиты должно быть достаточ¬
но емким, чтобы включать в себя всю верхушку, обладающую
реальной властью в капиталистическом обществе.
Исследование правящей элиты естественно начать с опреде¬
ления ее структуры. Очевидно, что речь в данном случае должна
идти о категории лиц, которые принимают решения, оказываю¬
щие существенное влияние на функционирование общественного
организма, либо определяют характер этих решений.
Принятие политических решений — сложный процесс, вклю¬
чающий подготовку, обсуждение, непосредственное решение и
наблюдение за исполнением. Лица, которые руководят группа¬
ми, претворяющими в жизнь все эти действия, могут быть отне¬
сены к числу тех, кто принимает политические решения. Одна¬
ко есть лица, которые не принимают политических решений или
участвуют в их принятии лишь в малой степени. Тем не менее
реальное влияние этой группы на ход общественной жизни не
меньше, а в ряде случаев даже больше, чем у первой. Это люди,
имеющие в своих руках мощные рычаги воздействия в виде эко¬
номического могущества, политического и социального престижа.
Из сказанного выше и следует исходить при определении ра¬
мок правящей элиты. Это прежде всего политическая элита.
С точки зрения структуры власти она распадается на две части:
группа, принимающая политические решения, и группа, оказы¬
вающая политическое давление. Возможности политической эли¬
ты весьма велики. В конечном итоге принимаемые ею решения
носят наиболее общий и чаще всего обязательный хзрактер.
Однако в принятии этих решений политическая элита далеко не
свободна. Ее роль и влияние зависят от конкретной обстановки:
соотношения классовых сил в стране, характера развития и по¬
требностей господствующего класса, интересы которого она от¬
ражает, остроты социальных противоречий, расстановки сил в
самой правящей элите, формы политического строя.
Наибольшей свободой действий политическая верхушка об¬
ладает в условиях режимов тоталитарного, фашистского типа.
Но и в буржуазно-демократических странах степень влияния
политической верхушки может быть различной. Во Франции, в
21
условиях V Республики, оно значительно выше, чем накануне
возникновения этой республики. Немалую роль играет такой
фактор, как партийно-политическая стабильность. В Англии с ее
двухпартийной системой политическая элита обладает большей
свободой маневра, чем в Италии со свойственной ей множест¬
венностью представленных в парламенте партий. Немалое зна¬
чение имеет прочность большинства в парламенте, на которое
опирается правящая политическая группа.
Наряду с политической элитой костяк правящей верхушки
образуют владельцы монополий, а также директора и управляю¬
щие частных и государственных компаний, или экономическая
элита. Ее влияние обусловлено огромной концентрацией хозяй¬
ственной мощи. В отношении политической элиты она выступает
как решающая группа давления. Формы ее воздействия на поли¬
тическую власть весьма многообразны. Тут и субсидирование
политических партий, и финансирование политических кампа¬
ний, и давление на правительства через парламент, а на парла¬
мент— через разветвленную систему лоббизма, и прямой под¬
куп, и саботаж неугодных решений, и организация заговоров
для свержения попавших в немилость политических режимов.
Разумеется, власть экономической элиты тоже не беспре¬
дельна. Она зависит, в частности, от степени концентрации эко¬
номической мощи, неодинаковой в различных странах. Немалую
роль играет уровень сплоченности самой хозяйственной верхуш¬
ки. Пределы ее власти ограничивают также противостоящие ей
социальные, классовые силы, наличие мощного рабочего движе¬
ния, руководимого революционной партией, степень организации
антимонополистических сил.
Меньшим, чем первые две группы, но достаточно большим
влиянием обладают руководящие деятели бюрократического
аппарата. Иногда их считают составной частью политической
элиты. Однако специфика их положения в системе власти, ин¬
тересов и характера воздействия на общественный организм
позволяет рассматривать их как отдельную группу. История
развитых капиталистических стран знает немало примеров,
когда формальные прерогативы политической власти не могли
быть реализованы из-за саботажа чиновной бюрократии. Это
становится возможным, потому что, во-первых, она обладает
полномочиями для принятия важных решений в той сфере, ко¬
торую непосредственно опекает. Во-вторых, у нее имеются
огромные возможности влиять как на характер принимаемых
общеполитических решений, подготовку которых она осуществ¬
ляет, так и на проведение их в жизнь.
Место военной элиты в правящей верхушке зависит от сте¬
пени развития милитаризма. При низком его уровне она не иг¬
рает самостоятельной роли. Рост удельного веса военной клики
превращает ее в самодовлеющую силу. Наибольшей степени ми¬
22
литаризации среди стран развитого капитализма достигли США.
Именно там и отмечается самое сильное влияние военной вер¬
хушки, реализующееся как в политической, так и в хозяйствен¬
ной сфере. Огромные средства, расходуемые на военную техни¬
ку, превратили военное ведомство в основного государственного
заказчика. На этой базе процветает общность интересов воен¬
ного командования и частных монополий, работающих на во¬
енные нужды. Выражением такой общности стало возникнове¬
ние военно-промышленного комплекса как важнейшего фактора
развития общества.
Несколько особняком стоит так называемая духовная («пре¬
стижная») элита. В нее обычно включают верхушку духовенст¬
ва, крупных деятелей науки, искусства и культуры, а также
лиц, направляющих деятельность средств массовых коммуни¬
каций. В современных условиях правящий класс вынужден при¬
лагать максимум усилий для формирования идейной жизни об¬
щества, поддержания господствующего положения своей идео¬
логии, усиления ее воздействия на массы. Залог эффективности
этой деятельности — активное участие в ней лиц, играющих ве¬
дущую роль в идейной и духовной жизни общества. Обеспечить
такое участие удается далеко не всегда и не полностью. Круп¬
ные деятели науки и культуры, несмотря на тенденцию государ¬
ства привлекать их к разработке, принятию и осуществлению
политических решений, стремятся сохранить независимое поло¬
жение. Ввиду этого духовную верхушку можно отнести к пра¬
вящей элите частично и условно.
Характеристика состава правящей элиты в какой-то степени
очерчивает ее структуру. Гораздо сложнее определить ту грани¬
цу, которая отделяет основную часть господствующего класса
от элиты. Научно разработанные критерии в этой области почти
полностью отсутствуют.
Принятая в большинстве развитых капиталистических стран
разбивка населения на четыре группы: высшую, среднюю, сред¬
нюю низшую и низшую — может быть использована только с
оговорками. В основу такой разбивки обычно кладется чисто
формальный принцип, прежде всего уровень доходов. Примене¬
ние этого принципа, как правило, искажает картину. Например,
сплошь и рядом в высшую группу, которая по идее должна бо¬
лее или менее соответствовать правящей элите, включаются по¬
пулярные певцы или актеры. Высшие государственные чиновни¬
ки, министры, лидеры партий иногда по формальным данным
(размер официальной заработной платы) фигурируют как пред¬
ставители средней группы и т. д.
Пытаясь заполнить пробелы официальной статистики, неко¬
торые буржуазные социологи при определении границ элиты ис¬
пользуют методы субъективной оценки социальных позиций. Но
научная достоверность таких методов весьма относительна. На
23
решающий критерий отбора влияет множество случайных фак¬
торов. В результате подсчеты, произведенные на основе такой
методики, могут быть использованы лишь для сопоставления с
другими, более надежными.
Гораздо правильнее, на наш взгляд, составление перечня
должностей и позиций, которые обеспечивают включение в сос¬
тав элиты. Метод этот довольно успешно используется отдель¬
ными западными социологамип. Однако обращение к нему
выдвигает ряд спорных вопросов. Наиболее важный из них —
объем элиты. Наблюдается тенденция свести эту категорию
к узкому кругу — нескольким сотням лиц. Подобный подход не
следует, видимо, отвергать полностью, поскольку в рамках пра¬
вящей элиты можно выявить свою верхушку. Такое выделение
отражает объективный процесс концентрации политической и
экономической власти. Эта высшая группа, безусловно, заслужи¬
вает самого тщательного изучения. Но чрезмерное сужение
объема элиты неизбежно приводит к тому, что изучение всего
лишь одного, пусть даже очень важного, горизонтального сре¬
за не дает адекватного представления о социальном слое
в целом. .
Перечень должностей и позиций, обладание которыми рав¬
нозначно включению в политическую элиту, очевидно, должен
варьироваться в зависимости от специфики национальной поли¬
тической структуры. Для ФРГ он включал бы президента, канц¬
лера, членов федерального кабинета, министров, премьер-мини¬
стров и министров отдельных земель, обер-бургомистров и бур¬
гомистров наиболее крупных городов, лидеров политических
партий, стоящих на позициях признания существующей системы,
членов правлений этих партий, руководителей земельных и наи¬
более крупных местных организаций, членов президиума бунде¬
стага, руководителей его фракций и парламентских комиссий,
руководителей фракций в ландтагах и наиболее крупных город¬
ских магистратах.
Для США в перечень следовало бы включить наряду с пре¬
зидентом и министрами штаб личных советников Белого дома,
всех членов сената, губернаторов штатов, мэров наиболее круп¬
ных городов, руководителей большинства и меньшинства в па¬
лате представителей и в законодательных собраниях штатов, ру¬
ководящих деятелей партийной машины демократической и рес¬
публиканской партий на высшем и среднем уровне.
Определяя экономическую элиту по тому же принципу, мы
получим следующий перечень (для ФРГ): председатели и члены
наблюдательных советов, председатели и члены правлений, вла¬
дельцы и директора наиболее крупных частных фирм, управ-
11 Подробнее см.: «Beitrage zur Analyse der deutschen Oberschicht». Miinchen,
1965, S. 16.
24
ляющие делами обществ с ограниченной ответственностью, пред¬
седатели и члены руководства предпринимательских объедине¬
ний, председатели промышленных и торговых палат, крупнейшие
акционеры, не занимающие перечисленных выше должно¬
стей.
В данной связи важно также определить круг фирм, руково¬
дители которых могут быть включены в предложенный выше пе¬
речень. В ФРГ, например, при отнесении фирмы к числу круп¬
ных часто применяются следующие критерии: годовой оборот не
менее 3 млн. марок, или основной капитал не менее 0,5 млн. ма¬
рок, или наличие на предприятии не менее 200 наемных рабо¬
чих и служащих. При таком подходе численность лиц, рассмат¬
риваемых как экономическая элита, составит примерно 1,5%
всех занимающих соответствующее положение в западногерман¬
ской промышленности.
Для других развитых капиталистических стран критерии бу¬
дут, очевидно, зависеть от различия в уровне промышленного
развития, степени концентрации капитала, размеров националь¬
ного богатства.
Центральное место в исследовании правящей элиты занима¬
ют вопросы ее формирования. Решение этих вопросов имеет
большое идеологическое значение. Выявить классовую обуслов¬
ленность формирования элиты, тенденции к разрыву социаль¬
ных связей с обществом и даже с выдвинувшим ее классом, к са¬
моизоляции— значит показать принципиальное несовершенство
системы, при которой она возникает, добавить еще один аргу¬
мент в обоснование необходимости ее замены.
Свойственное правящей элите стремление к самозамыканию,
разумеется, никогда не было абсолютным. Даже рабовладельче¬
ская олигархия при всей ее иммобильности хотя и с большим
трудом, но адсорбировала наиболее выдающихся представите¬
лей других социальных групп. Однако относительность самоза-
мыкания элиты ни в коей мере не ослабляет значения того, что
в силу своих внутренних закономерностей она постоянно стара¬
ется отгородиться от остального общества.
Буржуазная социология признает это обстоятельство в той
мере, в какой оно касается прошлого. Но как только речь захо¬
дит о современном капитализме, подобная точка зрения реши¬
тельно отбрасывается.
Для социологов, стоящих на позициях абсолютной апологе¬
тики капиталистического строя, современная правящая элита —
это открытая социальная группа, вхождение в которую обус¬
ловлено личными качествами человека 12.
12 Подробнее см.: Н. Dreitzel. Elitebegriff und Sozialstruktur. Stuttgart,
1962.
25
Было бы неверным утверждать, что личные достижения не
важны при формировании современной капиталистической эли¬
ты. В целом заинтересованность господствующего класса в ре¬
зультативной правящей элите, как и уровень требований, предъ¬
являемых объективной обстановкой к ее представителям, теперь
неизмеримо выше, чем когда-либо раньше.
Однако формирование элиты определяется главным образом
социальными закономерностями. Чтобы удержать власть, класс,
исторически исчерпавший свои общественные функции, обычно
пытается отгородиться от напора свежих социальных сил, в том
числе и персонально. В результате господствующий класс огра¬
ничивает свои возможности адсорбировать все наиболее способ¬
ные и активные элементы общества.
Правящая элита современного капитализма не представляет
в этом отношении исключения. Если и можно говорить о при¬
менении критерия личных достижений, то только в ограниченной
степени.
По принципу результативности формируется лишь часть эли¬
ты, причем отбор происходит, как правило, только в высшей
части общества.
Чтобы добиться вхождения в правящую элиту, необходимо
уже обладать достаточно высокими социальными позициями:
определенной степенью материальной независимости, соответ¬
ствующим уровнем и типом образования, связями и знакомст¬
вами в правящих кругах.
Результативность предполагает не только необходимые лич¬
ные качества, но и умение оповестить о них окружающих (рек¬
лама), добиться соответствующей общественной оценки. Неко¬
торые западные социологи, занимающиеся этими вопросами,
считают, что правильнее было бы говорить не о результативно- .
сти (личных достоинствах), а об успехе. Этот критерий действи¬
тельно используется при отборе элиты. Однако он вовсе не обес¬
печивает того абстрактного идеала («нужный человек на нуж¬
ном месте»), который апологеты современного капитализма пы¬
таются выдать за реальность.
На практике представители элиты, осуществляющие отбор,
так или иначе руководствуются четырьмя типами мотивов, сфор¬
мулированными в свое время Максом Вебером: во-первых, тра¬
диционными, т. е. стремлением выдвигать лиц своего круга и тем
самым способствовать однородности и сплоченности руководя¬
щей группы; во-вторых, эмоциональными — субъективными сим¬
патиями или антипатиями; в-третьих, оценочными, т. е. приме¬
няя по отношению к кандидатам в состав элиты свойственные
для нее субъективные представления о принципах поведения че¬
ловека и обязательных для него взглядах; и только в последнюю
очередь они руководствуются деловыми, рациональными сообра¬
26
жениями — объективно доказанной способностью кандидата вы¬
полнять положенные ему функции 13.
В результате лица, рассчитывающие проникнуть в правя¬
щую элиту через установленную систему заграждений, должны
не только продемонстрировать полную идеологическую общ¬
ность с нею, но и отвечать ряду дополнительных нормативных
требований.
В ФРГ, например, для того чтобы сделать карьеру, верх¬
ней ступенькой которой явилось бы вхождение в правящую вер¬
хушку, необходимо обладать рядом специфических предпосылок.
Прежде всего социальное происхождение родителей должно
быть достаточно высоким. Шансы на быстрое продвижение по
социальной лестнице выходцев из нижней средней страты очень
невелики, а из низшей страты — практически равны нулю. Ком¬
пенсацией за недостаточно репрезентативное социальное проис¬
хождение может, правда, служить женитьба на представитель¬
нице более высокой социальной группы. Необходимо также оп¬
ределенное воспитание, которое, как правило, можно получить
лишь в большом городе, в соединении с университетским образо¬
ванием. Кандидат в элиту должен принадлежать к одной из двух
основных религий и обладать определенной системой взглядов.
В какой степени эти условия сказываются на структуре правя¬
щей верхушки, видно из данных табл. 3.
Таблица 3
Социальная структура населения и правящей элиты ФРГ (в %)
Группа населения
Неклас¬
сифици¬
рованная
группа
I
(выс¬
шая)
п
iii
IV
(низ¬
шая)
Население (в целом)
4,6
38,6
13,3
38,6
4,9
Федеральные министры (1949—1963 гг.)
30
50
4
6
11
Высшие чиновники министерства внут¬
ренних дел
50
44
5
—
1
Судьи высших рангов , - - .
60
35
3
—
2
Работники министерства иностранных
дел v . . - . .
73
25
2
—
—
Генералы бундесвера (1955—1962 гг.)
91*
19*
—
—
—
Профессора
66
32
2
—
—
Менеджеры .
79*
16*
5
—
—
• Данные, основанные иа выборочной оценке.
Источник: .Beltrage zur Analyse der deutschen Oberschlcht", S. 16.
13 Fr. Furstenberg. Aufstiegsproblem in der modernen Gesellschaft. Stutt¬
gart, 1962, S. 66—66,
27
При всей условности социальной разбивки и критериев, при¬
меняемых при определении состава правящей элиты, материалы
табл. 3 весьма показательны. На две низшие группы, объединя¬
ющие свыше 50% населения, приходится лишь 10% федераль¬
ных министров, 5%! менеджеров и высших чиновников мини¬
стерства внутренних дел, а среди генералитета они не представ¬
лены вовсе.
Таблица 4
Социальное происхождение правящей верхушки Италии (в %)
Группа населения
Неклас¬
сифици¬
рованная
группа
I
(выс¬
шая)
п
1П
IV
(низ¬
шая)
Политические деятели
Экономические руководители и адми-
21,1
50,0
9,9
4,9
14,1
нистраторы
44,5
45,7
5,2
1,9
2,7
Церковнослужители
26,3
23,7
39,5
10,5
—
Преподаватели университетов ....
Лица свободных профессий и деятели
51,0
40,8
—
8,2
—
искусства
42,3
51,5
5,0
0,4
1,2
сточник: F. М е у n a u d. Rapporto sulla classe .dlrlgente Italians. Milano, 1966, p. 339.
Данные по Италии (табл. 4) можно принять с еще больши¬
ми оговорками, чем по ФРГ. Репрезентативность отбора лиц для
опроса соблюдалась менее тщательно, чем в ФРГ, вопросы фор¬
мулировались не так четко. Разбивка по категориям была не¬
достаточно дифференцированной (например, в политическую
элиту включены все политические деятели, в том числе стоящие
на позициях непримиримой борьбы против существующей систе¬
мы, а значит — противостоящие элите). Причисление двух по¬
следних категорий, приведенных в табл. 4, к правящей элите,
как уже говорилось раньше, весьма условно и т. д. При всем
этом тенденция к социальной замкнутости проявляется со всей
очевидностью.
Значение образовательного ценза при формировании правя¬
щей элиты видно из следующих данных. В Италии 80% правя¬
щей верхушки составляют лица, имеющие университетское
образование. В частности, такое образование имеют 75% руково¬
дящих политических деятелей и 71% экономических руководи¬
телей и администраторов. Из 102 министров, входивших в сос¬
тав правительств в 1946—1963 гг., 93 имели университетское об¬
разование. В Англии из 66 членов консервативного правитель¬
ства (1960 г.) 48 человек были выпускниками привилегирован¬
ных средних учебных заведений «паблик скулз» и 46 окончили
Оксфордский или Кембриджский университеты. Из 73 высших
чиновников (1958 г.) 50 получили образование в Оксфорде и
28
Кембридже и 15 — в других университетах. В США в правящей
элите особенно широко представлены выпускники привилегиро¬
ванных частных школ и восьми ведущих университетов, состав¬
ляющих «плюшевую лигу». Среди чиновников государственного
департамента частные школы окончили 65%, хотя в целом по
стране такие школы посещает 6% детей.
Поскольку непременным условием быстрого продвижения по
социальной лестнице становится даже не просто высшее, а уни¬
верситетское образование, шансы выходцев из низших социаль¬
ных категорий остаются более чем скромными. В 1958 г. среди
студентов высших школ ФРГ насчитывалось всего лишь 6%' де¬
тей рабочих. В университетах этот процент был еще ниже.
В Италии выборочная проверка, проведенная в Болонье в
1956—1957 гг., дала примерно ту же цифру (6%).
Степень обособленности элиты фактически гораздо большая,
чем это следует из данных о представительстве в ней низших
социальных категорий. Будучи допущенными в элиту, вышедшие
из «низов» лица не представляют в ней социальных слоев, в со¬
став которых они некогда входили. В правящей верхушке ока¬
зываются лишь те, кто полностью принял господствующую сис¬
тему ценностей. В этих условиях полная адаптация пришельцев
происходит очень быстро. Более того, пытаясь преодолеть «комп¬
лекс неполноценности», связанный с «низким» социальным про¬
исхождением, многие из тех, кто в конечном итоге попал в «свя¬
тая святых», становятся подчас более ревностными защитни¬
ками интересов и предрассудков элиты, чем ее традиционные
члены.
Сложный структурный состав правящей элиты не исключает
высокой степени ее сплоченности. Все входящие в нее элементы
заинтересованы в сохранении и нормальном функционировании
буржуазного общества: они представляют интересы господст¬
вующего класса, с которым связаны бесчисленным количест¬
вом нитей. Большинству из них свойственна общность тради¬
ций, привычек, взглядов, идей. Многих из них связывают лич¬
ные, а иногда и семейные узы.
Большую роль играет характерная для государственно-мо¬
нополистического капитализма тенденция к сращиванию част¬
ных монополий с государством. Этот процесс существенно воз¬
действует на отношения в правящей элите. Поскольку решение
экономических вопросов приобретает сугубо политический, а по¬
литических— экономический характер, грани между политиче¬
ской и экономической элитой начинают размываться. Усиливает¬
ся обмен между элитными группами, протекающий в двух наи¬
более распространенных формах. Во-первых, по мере отделения
капитала-собственности от капитала-функции часть крупных
собственников, преимущественно младшего поколения, обра¬
щается к другим сферам деятельности, пополняя верхушку бю¬
29
рократического аппарата и военной клики или уходя в полити¬
ку. Во-вторых, происходят перемещения, связанные с карьерой.
Крупные собственники и менеджеры становятся политиками и
военными, политики и генералы занимают ведущие посты в эко¬
номике, верхушка научно-технической интеллигенции идет в ме¬
неджеры, политики, превращается в менеджеров от науки.
Разумеется, классовая сплоченность правящей элиты вовсе
не равнозначна гармонии между ее группами. Специфика поло¬
жения отдельных групп правящей элиты часто приводит к раз¬
личному пониманию интересов своего класса и тем самым обще¬
ственного идеала.
Для представителей частных монополий наиболее характерен
узкоэгоистический подход к экономическим и политическим
проблемам. Монополии часто восстают против государственного
регулирования, опасаясь, что оно ограничит свободу их дейст¬
вий. От экономической элиты исходит главное сопротивление
мерам, которые могут в финансовом отношении ущемить ее ин¬
тересы, даже если эти меры экономически необходимы. Несмот¬
ря на заинтересованность в ослаблении накала классовой борь¬
бы, представители монополий обычно тормозят проведение на¬
зревших социальных мероприятий.
Политическая элита, напротив, может подойти к проблемам
с позиций, отражающих интересы класса в целом. В нормаль¬
ном функционировании всего общественно-политического меха¬
низма она заинтересована больше, чем в благополучии его ка¬
кой-либо небольшой части. Немалую роль играет и то, что
лицам, действующим в политической области, приходится счи¬
таться с различием интересов в самом господствующем классе
и с позицией других классов.
Немаловажные различия в оценке интересов класса и систе¬
мы в целом существуют между гражданскими политиками и
верхушкой военной касты. Гражданским политикам обычно
свойственны большая гибкость и склонность к компромиссам.
Разумеется, можно назвать случаи, когда генерал, оказавшись
на политическом посту, проявляет необходимую гибкость и по¬
нимание обстановки, в то время как гражданский политик дей¬
ствует с прямолинейностью солдафона. Но, как правило, бывает
наоборот.
Происходят конфликты и между частными монополиями и
бюрократией. Первые проявляют недовольство чрезмерным, на
их взгляд, административным усердием бюрократического ап¬
парата и в то же время неповоротливостью бюрократической
машины. Вторых раздражает своеволие частного капитала, его
способность ускользать от хватки бюрократического механизма.
Сложные отношения складываются иногда между верхуш¬
кой бюрократии и политической элитой. Государственные деяте¬
ли развитых капиталистических стран то и дело сетуют на
30
недостаточную гибкость и неисполнительность бюрократической
машины. В свою очередь, высшая бюрократия едва скрывает
скептическое отношение к профессиональной квалификации и
способностям политических деятелей, дающих ей распоряжения.
Каждая из элитных групп выступает как целое только по от¬
ношению к другой группе или внешним силам. Сами же по се¬
бе они далеко не едины. Обратимся к политической элите. Да¬
же в государстве фашистского типа, где противоречия обычно
загоняются внутрь, правящая политическая группа, как прави¬
ло, распадается на клики, подспудно вступающие в острое про¬
тивоборство. Эта борьба то и дело приводит к персональным
переменам, а порой и к полной смене политической верхушки
при сохранении в неприкосновенности самого режима.
Еще очевиднее столкновения внутри политической элиты в
государствах с буржуазно-демократическим строем. Многопар¬
тийная система, при которой интересы различных слоев правя¬
щего класса представлены различными политическими силами,
неизбежно порождает борьбу за влияние. Особенно острой она
бывает в том случае, когда становится актуальным вопрос о
смене формы правления в рамках системы.
Внутри экономической верхушки почти не прекращается
борьба между отдельными монополиями и монополистическими
группировками. Существует постоянная коллизия интересов ме¬
жду монополистической и немонополизированной крупной бур¬
жуазией.
В результате углубляющегося процесса отделения капитала-
собственности от капитала-функции возник особый слой управ¬
ляющих-менеджеров. Отличие их от собственников капитала,
разумеется, весьма условно. В ряде случаев сами собственники
сохраняют в своих руках функции управления. С другой сто¬
роны, преуспевающие менеджеры обзаводятся капиталом. Не¬
смотря на рост влияния управляющих, решающее слово в кон¬
це концов всегда принадлежит крупнейшим владельцам капита¬
ла 14. Тем не менее определенная коллизия интересов менедже¬
ров и собственников — объективная реальность. Будучи тесно
связанными с экономической жизнью и производством, управ¬
ляющие обычно больше понимают необходимость государствен¬
ного вмешательства в экономику, широкого социального манев¬
рирования, рассчитанного на смягчение классовой борьбы.
Военная элита, как правило, более сплоченна. Однако внут¬
ри нее также имеются сталкивающиеся друг с другом группы.
Во Франции, например, в период острого кризиса IV Республи¬
ки военная верхушка оказалась расколотой на сторонников де
Голля и оасовцев.
14 Подробнее см.: С. Меньшиков. Миллионеры и менеджеры. Изд-ве
«Мысль», 1965.
31
Чтобы определить соотношение тенденции к сплочению и
разъединению правящей элиты и выявить равнодействующую,
важно установить, как влияют на них три основных фактора
развития современного капиталистического общества: сущест¬
вование и борьба противоположных социально-экономических
систем, научно-техническая революция и развитие государствен¬
но-монополистического капитализма.
Одно из важнейших последствий борьбы двух систем — уси¬
ление влияния народных масс во всех областях общественной
жизни. Ослабление империалистического фронта в результате
победы социализма на части земного шара помогло народам
ряда стран развитого капитализма добиться крупных социаль¬
ных и демократических завоеваний. Укрепление позиций рабоче¬
го класса определяется также его растущей организованностью
и сплоченностью.
В то же время капиталистическая форма научно-технической
революции и развитие государственно-монополистического капи¬
тализма ускорили процесс формирования жесткой и всеохваты¬
вающей бюрократической структуры. Быстрое расширение сфе¬
ры государственного вмешательства, рост бюрократического ап¬
парата, совершенствование инструментария, обеспечивающего
эффективное воздействие на общество, дали в руки правящей
элиты новое мощное оружие. Политическое выражение этих про¬
цессов — большая свобода действий исполнительных органов,
ослабление роли парламента, приобретение заметной самостоя¬
тельности отдельными частями государственного механизма,
особенно теми, которые непосредственно контролируют органы
насилия.
Политическая верхушка в новых условиях вынуждена в го¬
раздо большей степени, чем раньше, считаться с позициями не
только правящего класса, но и других классов и социальных
слоев. Это несколько расширило свободу ее маневра и ослабило
непосредственную зависимость от отдельных монополий. В то
же время усиление исполнительной власти уменьшило возмож¬
ности прямого давления на нее через законодательные органы,
которое длительное время являлось одной из главных форм реа¬
лизации влияния монополистической буржуазии.
Расширение функций государства в экономике увеличило
возможности политической элиты принимать определяющие ре¬
шения в этой области. Это, разумеется, отнюдь не означает, что
позиции частного монополистического капитала тем самым авто¬
матически подрываются. Прежде всего сама политическая элита,
несмотря на специфику своих функций и интересов, — это плоть
от плоти своего класса. Она выражает в наиболее общем виде
интересы системы. Кроме того, изменения, о которых шла речь
выше, бьют не по монополистической верхушке в целом, а толь¬
ко по той части, которая в меньшей степени связана с государ-
32
ственным механизмом. Одновременно растет влияние той части
хозяйственной верхушки, которая непосредственно связана с си¬
стемой государственного экономического регулирования. Усиле¬
ние влияния политической элиты идет ей только на пользу.
Существенные изменения происходят в позициях бюрократии.
Возникновение жесткой административной структуры способст¬
вует распространению ее влияния на новые области. Практиче¬
ски право решения в политической области иногда переходит
в руки лиц, официально выступающих в роли исполнителей.
Усложняется сам состав бюрократической элиты. По тради¬
ции ее основной сферой было государственно-административ¬
ное управление. Усиление деятельности государства в экономи¬
ческой области передало в распоряжение бюрократии новую
сферу. Стремление регулировать духовную жизнь общества при¬
вело к формированию культурно-идеологической бюрократии.
Параллельно происходит процесс бюрократизации партийно¬
политической жизни и, соответственно, расширения партийно¬
политической бюрократии, формально независимой от государ¬
ственной машины, но действующей в тесном контакте с ней.
Сложность отношений между различными группами правя¬
щей элиты и внутри них, усугубляемая изменением роли и влия¬
ния отдельных групп, выражается и в усилении их соперничест¬
ва. Представители политической элиты и высшей гражданской
бюрократии обычно не в восторге от вторжения военных в сфе¬
ру своей деятельности. Профессиональные военные болезненно
реагируют на вмешательство в их дела менеджеров, граждан¬
ских теоретиков и т. д.
Не подрывая общей сплоченности правящей элиты, прояв¬
ляющейся особенно заметно тогда, когда речь идет о судьбах
социального строя, противоречия и столкновения в верхушке
класса могут при определенных условиях парализовать эффек¬
тивность его действий, расшатать систему его господства. До¬
стигнув определенного уровня, они создают объективные условия
для кризиса верхов как одной из предпосылок возникновения
революционной ситуации.
* * *
Процессы в правящей верхушке могут быть оценены только
в неразрывной связи с процессами, происходящими в классе,
который она представляет, и в обществе в целом. Развитие бур¬
жуазного общества и изменение объективного положения гос¬
подствующего класса влияют на величину правящей элиты, на
ее структуру, эффективность ее господства, соотношение сил
между ее группами. В свою очередь, от состояния и состава
элиты, результативности ее деятельности в значительной степе¬
ни зависят прочность позиций господствующего класса, направ¬
ление и темпы общественного развития.
2
Социально-политические сдвиги
33
Следует, однако, ясно видеть границы такого взаимного влия¬
ния. При сохранении существующей социально-экономической
системы никакие общественные изменения, никакая модифика¬
ция в положении господствующего класса не могут внести прин¬
ципиальных изменений в элитарную структуру, освободив ее
от свойственных ей органических пороков. В то же время даже
самая изощренная политика правящих верхов не в силах пре¬
одолеть глубокие противоречия классового общества. Попытки
правящей элиты приспособиться к современной обстановке на¬
ходятся в противоречии с закономерностями породившей ее сис¬
темы. В конечном счете правящая элита капиталистического
общества не способна решить сложные социально-политические
проблемы современности. А это — еще одно свидетельство исто¬
рической обреченности системы, основанной на эксплуатации
человека человеком.
Г. Дилигенский
Современный рабочий класс:
проблемы общественной психологии
Перспективы революционной борьбы против капитализма не¬
посредственно зависят от способности рабочего класса капита¬
листических стран выработать последовательно революционное
социалистическое сознание.
«...Вся сила рабочего движения, — писал В. И. Ленин, — в его
сознательности и в его массовом характере...» 1 Изучение зако¬
номерностей революционного процесса требует поэтому всесто¬
роннего анализа путей и возможностей идейного роста рабочей
массы.
Необходимой методологической основой такого анализа яв¬
ляется правильное понимание взаимоотношений общественного
сознания и общественного бытия. Историческая деятельность
масс определяется причинами, которые коренятся в объективных
условиях существования. Однако она не может быть понята
только из этих объективных условий. Объективные движущие
причины направляют действия людей лишь постольку, посколь¬
ку они «ясно или неясно, непосредственно или в идеологической,
может быть, даже в фантастической форме отражаются в виде
сознательных побуждений в головах действующих масс и их
вождей»* 2.
Общественное бытие — источник сознательных побуждений;
отражение бытия в сознании — процесс, в результате которого
формируются побуждения. Без изучения этого процесса, его за¬
кономерностей и внутреннего механизма невозможно понять,
почему при определенных обстоятельствах люди действуют тем
или иным образом, как они будут действовать в изменившейся
общественной ситуации. Поскольку в формирование побужде-
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 25, стр. 244.
2 К- Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 21, стр. 308.
2*
35
ний неотъемлемым компонентом входит непосредственное психо¬
логическое отражение общественной действительности, то объек¬
том изучения должен стать не только идеологический, но и пси¬
хологический уровень общественного сознания. Следовательно,
изучение психологии рабочего класса — необходимый элемент
в исследовании путей развития его классового сознания, форм
и направлений его исторической деятельности.
В современных условиях проблемы психологии рабочего
класса промышленно развитых капиталистических стран приоб¬
ретают особую актуальность. Новая социально-политическая си¬
туация, сложившаяся в капиталистическом мире в результате
обострения общего кризиса капитализма, образования мировой
социалистической системы, научно-технической революции и
бурного развития государственно-монополистического капита¬
лизма, во многом изменила объективные условия существования
пролетариата. Одни из этих изменений нарастали уже в пред¬
шествующий период, а в 50—60-е годы приобрели особенно ши¬
рокие масштабы, другие стали специфической особенностью
послевоенного развития. Изменения в составе и структуре ра¬
бочего класса, в характере его труда, общей и профессиональ¬
ной подготовки, в уровне и структуре потребления, в формах
досуга и социальных связях влекут за собой серьезные сдвиги
в его сознании. Правящая буржуазия всегда стремится придать
этим сдвигам определенную направленность, использовать их
для подрыва основ классового пролетарского сознания и рас¬
пространения в рабочем классе буржуазной идеологии.
Буржуазная социология широко использует определенные
явления в психологическом развитии рабочего класса, чтобы
доказать «устарелость» основных положений марксистского ре¬
волюционного учения. В этих условиях проблемы социальной
психологии пролетариата объективно приобретают жизненно
важное значение в комплексе проблем современного этапа клас¬
совой борьбы, в теоретической и политической деятельности ре¬
волюционного рабочего движения.
Марксистско-ленинская наука об обществе располагает бо¬
гатыми традициями материалистического изучения психологии
рабочего класса. Уже в первом марксистском труде, посвящен¬
ном анализу революционной роли пролетариата, — «Положении
рабочего класса в Англии» Ф. Энгельса — глубоко исследовался
нравственный и интеллектуальный облик английских рабочих
середины XIX в., процесс формирования классового пролетар¬
ского сознания. Дальнейшая разработка этих проблем в произ¬
ведениях К. Маркса и Ф. Энгельса связана с развитием теории
социалистической революции, с выявлением наиболее целесооб¬
разных форм и методов революционной борьбы. В «Капитале»
и других политэкономических трудах Маркса дан детальный
анализ психологического воздействия на рабочих условий капи¬
36
талистического производства, характера и содержания наемного
индустриального труда. Основоположники марксизма оставили
нам много образцов конкретного изучения психологических мо¬
тивов общественно-политического поведения пролетарских масс
различных стран в разные периоды.
Эти исследования продолжил В. И. Ленин. Уже в одной из
ранних своих работ он сформулировал стройную концепцию
классового сознания пролетариата3. Позднее, в канун первой
русской революции, В. И. Ленин отмечал, что каждый из перехо¬
дов в развитии революционного движения «подготовлялся, с од¬
ной стороны, работой социалистической мысли ...с другой сто¬
роны, глубокими изменениями в условиях жизни и во всем пси¬
хическом укладе рабочего класса...»4.
Именно это понимание идейного развития рабочего класса
как единого процесса стихийных психологических изменений и
разработки социалистической идеологии лежит в основе ленин¬
ского подхода к проблемам пролетарского сознания. Классиче¬
ский анализ диалектического взаимоотношения между психоло¬
гией рабочих и социалистической идеологией дан в работе Ле¬
нина «Что делать?». Неоднократно обращаясь к проблемам
сознания рабочего класса в связи с актуальными задачами рево¬
люционной борьбы, В. И. Ленин глубоко раскрыл значение соб¬
ственного опыта классовой борьбы масс в их идейном и интел¬
лектуальном развитии, исследовал важнейшие социально-психо¬
логические аспекты массового революционного движения. В ле¬
нинских трудах, посвященных проблемам международногр ком¬
мунистического движения, изучение психологии масс фактически
было поднято на уровень важной политической задачи. Комму¬
нисты обязаны, писал он в 1920 г., «трезво следить за действи¬
тельным состоянием сознательности и подготовленности именно
всего класса (а не только его коммунистического авангарда),
именно всей трудящейся массы (а не только ее передовых лю¬
дей)»5. В тезисах об основных задачах II конгресса Коминтер¬
на Ленин отмечал, что «к массам надо научиться подходить осо¬
бенно терпеливо и осторожно, чтобы уметь понять особенности,
своеобразные черты психологии каждого слоя, профессии и т. п.
этой массы»6.
Ленинские идеи, относящиеся к психологическим аспектам
сознания рабочего класса, полностью сохраняют актуальность и
в наше время. На них опираются коммунистические партии, оп¬
ределяя свою стратегию и тактику, методы своей работы в мас¬
сах. Однако в силу ряда объективных и субъективных причин
3 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 102—104.
4 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 294.
5 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 41, стр. 42.
6 Там же, стр. 192.
37
эти идеи не получили широкого развития в марксистской науч¬
но-исследовательской мысли последних десятилетий. Между тем
необходимость в форсировании таких исследований явно на¬
зрела. Участники международной встречи марксистов, состояв¬
шейся в ноябре 1966 г. в Праге, говорили о конкретном изуче¬
нии психологии масс как об одной из наиболее актуальных за¬
дач марксистско-ленинской науки. «Особенно важным, — заявил,
например, на этой встрече один из руководителей ГКП
И. Шлифштейн, — нам представляется исследование не только
объективных условий, но также их субъективного отображения
в мыслях и чувствах масс... В анализе объективных условий мы
значительно продвинулись вперед, хотя и в этом отношении еще
предстоит сделать очень много. Однако мы еще сильно отстаем
в исследовании развития сознания, идеологических и психоло¬
гических факторов, под влиянием которых в сознании масс ото¬
бражаются их современные жизненные условия»7. Изучение
психологии современного рабочего класса и должно, очевидно,
прежде всего показать, как в сознании рабочих отражаются из¬
менения в их «жизненных условиях». Некоторые аспекты этой
проблемы рассматриваются в данном очерке.
1
Общественная действительность, определяющая содержание
психологии класса или иной социальной общности, чрезвычайно
многообразна. По сути дела она включает всю совокупность ус¬
ловий жизни, так или иначе отражающихся в массовом созна¬
нии или воздействующих на его формирование и развитие. Гео¬
графическое расположение, историческое прошлое данной соци¬
альной общности, уровень ее материальной жизни и характер
потребления, условия трудовой деятельности и ее место в соци¬
альных отношениях, культура и идеология окружающего обще¬
ства с его политическими институтами и формами общественно¬
политической жизни, наконец, общая социально-политическая
обстановка в стране и в мире — все эти и еще многие другие ас¬
пекты действительности, переплетаясь и взаимодействуя, состав¬
ляют объективную почву, на которой формируется массовое соз¬
нание. Многообразные связи массового сознания с обществен¬
ным бытием крайне сложны, не менее комплексна совокупность
характеризующих его явлений и процессов. Многогранность мас¬
сового сознания, богатство его связей с объективной действи¬
тельностью ставят перед его исследователем сложные методоло¬
гические проблемы. Поскольку речь идет о сознании рабочего
класса, одна из таких проблем — выделение общего и нацио¬
7 «Проблемы мира и социализма», 1966, № 12, стр. 55.
38
нально-специфического в социально-психологическом складе со¬
временного пролетариата.
В 50—60-х годах нашего века рабочий класс всех промыш¬
ленно развитых капиталистических стран подвергался воздейст¬
вию сходных экономических и социально-политических процессов.
Масштабы и формы этих процессов в различных странах неоди¬
наковы, но общее направление их повсюду однородно. Оно оп¬
ределяется усложнившимися для капитализма условиями сорев¬
нования с социализмом, перерастанием монополистического
капитализма в государственно-монополистический, научно-техни¬
ческой революцией и происходящим на ее базе относительно бы¬
стрым ростом производства. Соответственно сходны основные
формы и направления социальной тактики правящей буржуазии
различных стран, в частности методы решения «рабочего вопро¬
са». Независимо от идеологических покровов, под которыми в
разных случаях выступает эта тактика («государство всеобщего
благосостояния», «формируемое общество», «общество потреб¬
ления» и т. д. и т. п.), содержание ее более или менее однознач¬
но. Широко используя приманку «растущего достатка» трудя¬
щихся, она призвана обеспечить диктат монополистической и
бюрократической элиты, добиться затухания классовой борьбы,
идейно-психологической «интеграции» рабочего класса и рабо¬
чего движения в капиталистическом обществе.
Сходство социально-экономических и политических процес¬
сов, воздействующих на пролетариат промышленно развитых
капиталистических стран, не находит, однако, адекватного отра¬
жения в идейно-психологическом облике его отдельных нацио¬
нальных отрядов. Рабочий класс США серьезно отличается по
своим взглядам и политическому кругозору от западноевропей¬
ского пролетариата, далеко не одинаков уровень классового со¬
знания рабочего класса различных европейских капиталистиче¬
ских стран. В какой-то мере это, возможно, объясняется не впол¬
не одинаковыми объективными условиями жизни рабочих от¬
дельных стран.
Но главную причину все же следует видеть в другом: в
неодинаковом историческом опыте различных национальных от¬
рядов пролетариата, прежде всего в их опыте классовой борь¬
бы. Так, сознательная враждебность капитализму, свойственная
основной массе французского рабочего класса, та широкая под¬
держка, которую он оказывает Коммунистической партии, объ¬
ясняются его революционными традициями, воспитанными и за¬
каленными опытом революций XIX в., мощными демократиче¬
скими движениями времен Народного фронта и Освобождения.
Господство тред-юнионизма в рабочем движении США, относи¬
тельно низкий уровень классового политического сознания боль¬
шинства американских рабочих, очевидно, не в последнюю оче¬
редь обусловлены историческими особенностями развития капи¬
39
тализма и самого рабочего класса США, сравнительной бед¬
ностью его политического опыта. Социально-психологический
склад современного рабочего класса, различных его групп и сло¬
ев вообще невозможно уяснить, абстрагируясь от исторического
прошлого, от идеологических традиций, обусловленных особен¬
ностями его развития.
Исторический опыт рабочего класса каждой отдельной стра¬
ны глубоко своеобразен. Значит ли это, что в психологии ра¬
бочих всех промышленно развитых капиталистических стран
нельзя выявить определенных общих черт, обусловленных зна¬
чительной общностью их объективного положения? Такой вывод
был бы неверен. Необходимо учитывать различие между психо¬
логическими и идеологическими уровнями массового сознания.
Сходные социально-психологические тенденции могут по-разно¬
му «перерабатываться» идеологией: она усиливает одни тенден¬
ции, подавляет или ослабляет другие. Уровень классового соз¬
нания пролетариата обусловлен конкретно-историческим взаимо¬
действием его стихийно развивающихся психических черт и идео¬
логии массового рабочего движения. Ав идеологических концеп¬
циях наиболее массовых организаций рабочего класса сильнее
всего проявляется влияние конкретных условий его историче¬
ского развития.
Отсюда следует, что изучение общих для определенной груп¬
пы стран черт социально-психологического развития рабочего
класса требует известного абстрагирования от идеологического
уровня его сознания. При этом, разумеется, необходимо учиты¬
вать, что грани, отделяющие общественную психологию от идео¬
логии, весьма условны и относительны. Любая идеология имеет
свои социально-психологические корни, и вместе с тем представ¬
ления, идеи, понятия, выработанные идеологией, проникая в
массовое сознание, становятся фактом общественной психоло¬
гии 8. Непонимание этого диалектического взаимодействия пси¬
хологии и идеологии приводит, с одной стороны, к ограничению
социальной психологии сферой чувственного, подсознательного,
а с другой — к отрицанию активного влияния идеологии на пси¬
хический склад социальных общностей. Такой подход в высшей
степени характерен для буржуазных и реформистских концепций
сознания рабочего класса: психология рабочих предстает в их
изображении как абсолютно «дезидеологизированная», сфера
сознания, идеологические нормы и понятия оказываются чем-то
совершенна посторонним массовому сознанию, навязанным ему
«извне» 9.
8 Подробнее см.: А. И. Горячева. О взаимоотношении идеологии и об¬
щественной психологии. «Вопросы философии», 1963, № 11; Б. Ф. Порш-
н е в. Социальная психология и история. Изд-во «Наука», 1966, стр. 58.
9 См., например: А. Т о u г a i п е. La conscience ouvriere. Paris, 1966; H. Le¬
febvre. Psychologie des classes sociales. «Traite de sociologie», t. II. Paris,
1963.
40
Марксистская критика подобных концепций не означает от¬
рицания различий между общественной психологией и идеологи¬
ей. Различия эти реальны: социально-психологические явления —
результат стихийной реакции масс на их опыт, объективные ус¬
ловия их жизни; идеология создается не массами, но сравни¬
тельно ограниченными группами интеллигенции; потребности и
интересы классов или иных социальных общностей она стремит¬
ся выразить теоретически — в виде системы взглядов, норм, идеа¬
лов, принципов и методов практического действия. Обществен¬
ная психология образует основу, «почву» идеологии: любая идео¬
логия, претендующая на массовое влияние, ищет опору в стихий¬
ных психологических тенденциях массового сознания. Сознание
любой социальной общности, в том числе и рабочего класса, не
детерминируется целиком ее психологией; оно может принимать
различную направленность в зависимости от того, какая идеоло¬
гия оказывает на него более глубокое влияние.
Одна из специфических задач социально-психологического
исследования — выявить те черты сознания рабочей массы, ко¬
торые складываются под влиянием наиболее «обычных», повсе¬
дневных условий ее существования и выражают ее отношение
к этим условиям. Подобное исследование должно по возможно¬
сти ответить на вопрос, какие предпосылки для идеологического
развития массы, для влияния на нее различных идеологий со¬
здает ее психологическое развитие. Можно полагать, что такой
подход позволит определить общие тенденции развития проле¬
тарского сознания, которые проявляются в различных националь¬
ных условиях под влиянием общих объективных процессов.
Очерк основан преимущественно на французских материа¬
лах, приводимые в нем данные характеризуют положение и
идейно-психологический облик французского рабочего класса
50—60-х годов. Автор стремился прежде всего уяснить, какие
сдвиги в психологии рабочих вызывает современный этап раз¬
вития капитализма и классовой борьбы. Хотя эти сдвиги выра¬
жаются в формах, исторически обусловленных национальным
опытом и ранее достигнутым уровнем классового сознания фран¬
цузского пролетариата, они, на наш взгляд, могут дать известное
представление об общих тенденциях идейно-психологического
развития рабочего класса капиталистических стран.
2
В послевоенной буржуазной социологической литературе ши¬
роко распространился тезис об «обуржуазивании» и «депролета¬
ризации» рабочего класса. Обычный способ его обоснования со¬
стоит в том, что сдвиги в жизненном уровне и структуре потреб¬
ления рабочих изображаются как фактор размывания их антика-
питалистического классового сознания и психологической «инте¬
41
грации» в буржуазном обществе. Тем более важно установить
подлинное значение этих сдвигов и характер их психологического
воздействия на рабочий класс.
Рассмотрим, как изменился в течение 50—60-х юдов уро¬
вень потребления французского рабочего класса.
По данным Всеобщей конфедерации труда, средняя реальная
почасовая зарплата рабочего повысилась с 1952 г. по июль 1966 г.
на 33,4%. Средняя месячная зарплата, на эволюции которой ска¬
зался рост фактической рабочей недели и увеличение выплат за
сверхурочную работу, росла несколько более быстрыми темпа¬
ми10 11. За тот же период произошли значительные сдвиги в струк¬
туре потребления рабочих семей. Они выразились прежде всего
в широко распространившейся практике покупки в кредит со¬
временных товаров длительного пользования. Этот процесс ил¬
люстрируется следующими данными о проценте рабочих семей
во Франции, имеющих и: -
Авто¬
мобиль
Теле¬
визор
Холо¬
дильник
Стираль-
н ую
машину
Пылесос,
электро¬
полотер
Декабрь 1954 г. . . .
. . 8*
0,9
3,3
8,5
6,3
Декабрь 1965 г
. . 47,8
51,5
62,6
47,7
42,1
* Данные на май 1953 г.
Факт роста потребностей и изменения структуры потребле¬
ния пролетариата не представляет собой какого-то принципи¬
ально нового явления. В. И. Ленин еще в конце прошлого века
отмечал, что «развитие капитализма неизбежно влечет за собой
возрастание уровня потребностей всего населения и рабочего
пролетариата... Этот закон возвышения потребностей с‘ полной
силой сказался в истории Европы — сравнить, например, фран¬
цузского пролетария конца XVIII и конца XIX в. или англий¬
ского рабочего 1840-х годов и современного»12. К подобным же
результатам, несомненно, приведет и сравнение нынешнего ра¬
бочего с его предшественником, жившим 'в 20-х или 30-х годах
XX в.13.
Материальной основой удовлетворения, хотя бы частичного,
растущих потребностей стали те уступки в области заработной
платы, которые рабочий класс смог вырвать у буржуазии в об¬
10 «Economie et politique», 1967, N 153—155, p. 155.
11 Составлено по данным: «Institut national de la Statisticue et des Etudes
Economiques. Quelques donnćes statistiques sur I'equipements des menages en
janvier 1965», 1965, p. 3; «Etudes et conjoncture». Supplement N 5, 1966.
1:1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 101.
13 Мы не останавливаемся здесь на экономических и социальных предпо¬
сылках роста необходимых потребностей рабочего класса. Об этом см.:
О. Сальковский. Империалистическая интеграция и эксплуатация
пролетариата. «Мировая экономика и международные отношения», 1965,
№ 3.
42
Становке роста производства и благоприятной экономической
конъюнктуры. Приведенные выше цифры, однако, не отвечают
на вопрос, в какой мере эволюция реальной заработной платы
соответствует росту потребностей. Это выясняется из других дан¬
ных. С 1956 по 1961 г. доля выплат по кредитам в расходах ра¬
бочих семей увеличилась с 1 до 6,5% 14. По данным обследо¬
вания 1962 г., большинство рабочих, обладателей крупных быто¬
вых электроприборов и автомашин, приобрели их в кредит (при
этом 68% автомобилей приобретено в подержанном состоянии)15.
Растущая задолженность по кредитам свидетельствует о
серьезном отставании роста покупательной способности рабочих
от роста их потребностей. Оно создает постоянную напряжен¬
ность семейных бюджетов, которая составляет одну из наиболее
характерных черт повседневной жизни французских рабочих се¬
мей. Естественное психологическое последствие этой напряжен¬
ности — чувство неуверенности, подрывающее моральное равно¬
весие рабочего, обременяющее его грузом бесконечных материаль¬
ных забот. Противоречие между ограниченными материальными
ресурсами и расширившимся потребительским стандартом дела¬
ет особенно трудным рациональный выбор между первоочеред¬
ными и второстепенными потребностями. Отсюда своеобразные
«парадоксы потребления», о которых сообщает французская эко¬
номическая и социологическая литература. Чтобы купить и со¬
хранить телевизор или холодильник, экономят на одежде и даже
на еде, приобретенный в рассрочку подержанный автомобиль
месяцами простаивает без движения, так как не хватает денег
на бензин 16. .
«Приличная», т. е. достаточная по площади и обеспеченная
современными удобствами, квартира, пожалуй, наиболее остро
ощутимая материальная потребность французского рабочего17.
И эта потребность создает для него особенно тяжелые финансо¬
вые проблемы. Так, из беседы автора с профсоюзными активи¬
стами одного из типичных парижских промышленных предместий
выяснилось, что квартплата вместе со стоимостью коммунальных
услуг составляет здесь 42—54% зарплаты малоквалифицирован¬
ного и 28—36%—высококвалифицированного рабочего (при
49-часовой рабочей неделе). Причем речь идет о домах с так
называемой умеренной квартплатой, строительство которых в ра¬
бочих районах намного отстает от потребностей. Не удивительно,
14 М. Bouvier-Aj am et G. Mury. Les classes sociales en France, t. II.
Paris, 1963, p. 482.
15 «Etudes et conjoncture», 1965, N 10. ,
16 См., например: «Les noueaux comportements politiques de la classe souvriere».
Paris, 1962, p. 185; Ch. Belleville. La nouvelle classe ouvriere. Paris,
1963, p. 121—127.
17 Ch. Belleville. Op. cit., p. 64—67, 121 —127.
43
что множество рабочих семей вынуждены Ютитьсй в Тесных
ветхих жилищах, зачастую лишенных элементарных удобств.
По данным обследования 1962 г., лишь 40% мастеров и квали¬
фицированных и 25% мало- и неквалифицированных рабочих
жили в квартирах с ванной, душем или водопроводом 18.
Стремление удовлетворить новые потребности побуждает ра¬
бочего трудиться сверхурочно на предприятии или искать
дополнительной работы на стороне. «Без дополнительных часов
трудно связать концы с концами», «я жертвую своим досугом,
чтобы в доме не было недостатка»,— так говорят сами рабочие,
вынужденные трудиться по 50, а нередко и по 60 часов в неде¬
лю 19. В условиях растущей интенсивности труда это приводит к
переутомлению и преждевременному изнашиванию организма.
Для многочисленных рабочих семей относительно обеспеченный
жизненный минимум возможен лишь при условии, если работает
и жена20. Поскольку сеть детских учреждений во Франции раз¬
вита крайне слабо, обостряется проблема ухода за детьми.
В подобных условиях ни известный рост жизненного уровня,
ни изменения в структуре потребления не устраняют причин не¬
довольства рабочих размером своей зарплаты. Напротив, рас¬
ширение потребления может даже усиливать это недовольство.
В условиях хотя бы и очень медленного роста зарплаты рабоче¬
му кажется возможным приобретение материальных благ, кото¬
рые ранее представлялись ему недоступной роскошью. Он стано¬
вится более восприимчив к рекламе, к создаваемому ею стандар¬
ту потребления. Иными словами, рост зарплаты содействует
осознанию рабочим новых потребностей. Тем острее его разоча¬
рование, когда он обнаруживает противоречие между этими по¬
требностями и узкими рамками своего бюджета.
Далеко не все группы рабочего класса имеют хотя бы ограни¬
ченную возможность расширить объем своего потребления. За
среднестатистическими данными скрывается значительное много¬
образие реальных жизненных условий. Так, в 1966 г. максималь¬
ная зарплата рабочего в три раза превышала минимальную21.
Сотни тысяч находящихся в низу шкалы (чернорабочие, тек¬
стильщики и швейники многих провинциальных районов, рабо¬
чие мелких предприятий, не говоря уже о полностью или частич¬
но безработных) живут в условиях крайней бедности22. Подоб¬
18 «Etudes et conjuncture», 1965, N 10.
19 «Sociologie du travail», 1963, N 1, p. 48.
20 Число работающих женщин — матерей одного ребенка возросло с 1954 по
1962 г. на 51%, матерей двух детей — на 83%, («L’Express», 1965, N 717,
р. 40).
21 «Economic et politique», 1967, N 153—155, p. 143.
22 В 1955—1965 гг. от 300 до 500 тыс. рабочих получали зарплату, не превы¬
шающую официально установленный минимум («L’Express», 1965, N 716,
р. 318). '
44
ные «зоны бедности» охватывают значительную часть рабочего
класса во всех промышленно развитых капиталистических
стр ал ах.
В целом опыт, приобретенный французским рабочим классом
в период высокой экономической конъюнктуры 50—60-х годов,
отнюдь не ослабил его неудовлетворенности своим материальным
положением. Напротив, этот опыт укрепил присущее француз¬
ским рабочим понимание эксплуататорской природы капитали¬
стических отношений, представление об антагонизме интересов
капиталистов и трудящихся. Конкретные социологические иссле¬
дования, проводившиеся в эти годы на ряде крупных пред¬
приятий, позволили констатировать, что «чувство эксплуатации
живуче в рабочем классе»23, что рабочие воспринимают свое по¬
ложение «под углом зрения социального конфликта, общей про¬
тивоположности интересов хозяев и трудящихся»24. «Рабочие
массы обычно думают,— отмечают авторы одного из таких ис¬
следований,— что капиталистический строй, живущий эксплуата¬
цией рабочих, предполагает если не голодную зарплату... то по
меньшей мере недостаточную зарплату» 25.
На отношение рабочих масс к вопросам зарплаты воздейст¬
вует государственно-монополистическое регулирование зарпла¬
ты, осуществляющееся в различных формах (официально уста¬
навливаемый минимум зарплаты, определение ее уровня в нацио¬
нализированных отраслях, «политика доходов» и т. д.). В после¬
военный период в доходах трудящихся Франции значительно
возросла доля выплат по социальному обеспечению (семейные
пособия и т. п.), размер которых также регулируется государст¬
вом. Как бы капитализм ни использовал государственное регу¬
лирование в целях давления на жизненный уровень трудящихся,
оно является вместе с тем вынужденным признанием определен¬
ных объективных критериев «нормальной», «справедливой»
зарплаты, например ее зависимости от уровня цен, от размера
семьи и т. п. А даже такое, хотя бы и весьма формальное, при¬
знание некоторых общественных норм оплаты труда побуждает
рабочих оценивать размеры зарплаты в более широком общест¬
венном масштабе, сопоставлять ее с зарплатой на других пред¬
приятиях и. в других отраслях промышленности. Подобное со¬
поставление нередко становится важным мотивом борьбы за по¬
вышение зарплаты (особенно это характерно для выступлений
трудящихся национализированных отраслей — шахтеров, желез¬
нодорожников, электриков, связистов).
2J Р. Rolle. Attitudes ouvrieres et situations de travai.1. «Cahiers d’etude
de I’automation», 1962, N 3, p. 151.
24 R. Bassoul, P. Bernard, A. Touraine. Retrait, conflit, participation.
«Sociologie du travail», 1960, N 4, p. 325—327.
25 A. Andri eux, J. Lignon. L’ouvrier d’aujourd’hui. Paris, I960, p. 135.
45
Для настроений широких масс рабочих, в том числе высоко¬
оплачиваемых, все более типичным становится протест против
усиливающегося неравенства доходов, против колоссального
роста капиталистической прибыли, который не находится в
сколько-нибудь ощутимом соответствии с ростом реальной зара¬
ботной платы. Резкое повышение производительности труда,
связанное с современной научно-технической революцией, не
прошло незамеченным для рабочих масс. В определенной мере
этому способствовала пропаганда самой буржуазии, стремив¬
шейся добиться ослабления боевой активности рабочего класса
путем вовлечения его в кампанию роста производительности.
Эта кампания привлекла внимание рабочих к распределению до¬
ходов, полученных от роста производительности, и тем самым
способствовала усилению их требований. Отвечая на вопросы
социологических анкет о результатах роста производительности,
рабочие заявляют о том, что «вся выгода достается хозяину»,
что «прогресс никогда не бывает в интересах рабочего»26. «Дела
идут неплохо для компании,— говорили корреспонденту «Юма-
ните» бастующие работницы одного лионского завода.— За
несколько лет производительность возросла на 15—20%»27.
Использование роста производительности в интересах самих
трудящихся становится все более типичным мотивом борьбы.
Экономические требования рабочих масс стимулируются бо¬
лее глубоким осознанием как механизма капиталистической
эксплуатации, так и тех возможностей роста жизненного уровня,
которые обеспечивает современное развитие производительных
сил. Проблема уровня зарплаты все непосредственнее связывает¬
ся в сознании рабочих с количеством выполненного ими труда,
с объемом созданной этим трудом новой стоимости. -
Все чаще вызывает протест сверхурочная работа: с 1963 г.
в ряде отраслей промышленности развернулось движение за
40-часовую рабочую неделю, оплачиваемую как 48-часовая. Ха¬
рактерно, что оно получило массовую поддержку главным обра¬
зом в отраслях с высокой зарплатой (вначале в нефтеперераба¬
тывающей, потом в некоторых отраслях машиностроения). Тру¬
дящиеся, чье материальное положение относительно лучше, спо¬
собны скорее переключить свое внимание с размера заработка
на цену, которой он достается. Рост жизненного уровня способст¬
вует увеличению объема требований, существенным сдвигам в
их содержании. Популярность лозунгов борьбы: «меньше часов,
больше досуга и культуры», «за время для жизни и образова¬
ния» — показывает, в каком направлении развиваются сдвиги
в массовом сознании.
26 «Cahiers d’etude de I’automation», 1962, N 3, p. 232.
27 «L’Humanite», 16.VI 1964.
46
Уступки в области зарплаты, вырванные у капиталистов и
государства, воспитывают у рабочих сознание зависимости их
жизненного уровня от соотношения сил между рабочим классом
и буржуазией. Отсюда понимание необходимости коллективной
борьбы как главного средства защиты и повышения жизненного
уровня.
Напряженные стачечные бои 50-х годов, нарастающий подъем
классового забастовочного движения в 60-х годах достаточно
ясно обнаруживают несостоятельность теорий о «затухании клас¬
совой борьбы» и «изживании стачек» в условиях высокой эко¬
номической конъюнктуры и роста производства.
Вместе с тем характерные для этого периода формы и на¬
правления экономической борьбы отражают определенные сдви¬
ги в сознании рабочих масс, в значительной мере обусловленные
изменившимися условиями их жизни. Рабочий, чья зарплата
приближается к физическому пределу стоимости рабочей силы
или даже находится ниже его, иначе воспринимает свое матери¬
альное положение, чем рабочий, уровень потребления которого
находится выше этого предела. В первом случае даже от незна¬
чительного колебания реальной зарплаты нередко зависит удов¬
летворение элементарных физиологических потребностей, во вто¬
ром— оно может, например, означать большую или меньшую
возможность добиться сносных жилищных условий, улучшить
быт и т. д. В обоих случаях речь идет об удовлетворении необ¬
ходимых потребностей, но потребность в обеде для себя и своих
детей ощущается иначе, чем потребность в газовой плите или
телевизоре. Отсюда и различные формы протеста. Неудовлетво¬
рительные, но все же более сносные условия существования
сравнительно реже порождают крайне суровые и ожесточенные
формы борьбы. Но протест против этих условий, как правило, не
становится от этого менее резким и упорным, напротив, он часто
принимает более продуманный и организованный характер. При
этом рабочие, рационально планируя свои выступления, стре¬
мятся достичь победы в классовой схватке ценой наименьших
для себя жертв.
Одна из особенностей боевых выступлений французского про¬
летариата в первой половине 60-х годов — широкое применение
кратковременных чередующихся забастовок, в каждой из кото¬
рых одновременно участвует обычно не весь персонал предприя¬
тия, а лишь рабочие одного цеха, определенной технической
службы и т. п.
Такие забастовки могут продолжаться сутки или даже не¬
сколько часов, но само их чередование серьезно дезорганизует
производство, снижает или вообще приостанавливает выпуск
продукции. Потери предпринимателей при такой форме движе¬
ния весьма велики, а трудящиеся получают большую часть обыч¬
ной зарплаты. Все это придает значительную эффективность
47
борьбе трудящихся, увеличивает силу их давления на господст¬
вующий класс28.
Возможность подобных рациональных и эффективных дейст¬
вий коренится в особенностях современного крупного производ¬
ства, в растущей взаимозависимости всех его звеньев. С другой
стороны, широкое применение таких форм борьбы прямо свя¬
зано с нынешним уровнем организованности рабочего класса.
Они были бы невозможны без тщательной организации массо¬
вых действий, позволяющей правильно определить их последо¬
вательность, контролировать в ходе забастовок производствен¬
ный процесс. Эти функции выполняют профсоюзы, которые все
чаще выступают как высококвалифицированные и компетентные
в производственных вопросах центры руководства экономической
борьбой.
Обогащение методов классовой борьбы пролетариата не оз¬
начает отказа от всеобщих длительных упорных стачек, мощных
классовых демонстраций и тому подобных форм боевых дейст¬
вий. Они наиболее адекватно выражают нетерпимость масс к су¬
ществующему положению, решимость добиться его радикального
изменения. Рабочий класс не может обойтись без этих форм, до¬
биваясь коренных преобразований.
Стремление резко изменить в свою пользу соотношение об¬
щественных сил развивается в рабочем классе под влиянием рас¬
смотренных выше сдвигов в мотивах и целях его экономической
борьбы. Расширение этих целей за пределы небольшого повыше¬
ния ставок и тарифов рано или поздно должно было привести
к острому столкновению с буржуазией, отнюдь не готовой идти
на более серьезные уступки. Чтобы вырвать подобные уступки,
предстояло резко усилить нажим на господствующий класс.
Со второй половины 60-х годов в рабочей массе крепнет чув¬
ство неизбежности решительной схватки. Этому содействуют
некоторые дополнительные обстоятельства. В данный период зна¬
чительно активизируется государственно-монополистическая по¬
литика «экономии» на доходах трудящихся ради повышения кон¬
курентоспособности французской промышленности на «Общем
рынке». Проведенная в 1967 г. реформа системы социального
обеспечения увеличила размер взносов трудящихся и урезала не¬
которые пособия. Одновременно был сведен на нет демократиче¬
ский принцип управления органами социального обеспечения,
что лишило трудящихся возможности влиять на деятельность
этих органов. Подобные меры ухудшили баланс 15 млн. семей¬
ных бюджетов и были восприняты массами как покушение на
наиболее стабильный источник их доходов.
В том же году миллионы рабочих Франции ощутили, как под
влиянием роста цен покупательная способность их зарплаты
28 «Очерки рабочего движения во Франции». Изд-во «Мысль», 1968, стр. 365.
48
вновь стала снижаться. В начале 1968 г. реальный среднемесяч¬
ный заработок рабочих упал до уровня 1957 г.29 Этот уровень—
один из наиболее высоких за последние 15 лет (он был превзой¬
ден лишь в 1964—1966 гг.), но сам факт ухудшения покупатель¬
ной способности был воспринят с небывалой прежде остротой.
Нараставшее возмущение выразилось в общенациональных
«днях действий» против антисоциальных законов и за экономи¬
ческие требования, которые проводились шесть раз (май 1967 —
январь 1968 г.). В мае 1968 г. оно вылилось в поразительное по
своей мощи забастовочное движение, охватившее около 10 млн.
трудящихся и более чем на месяц парализовавшее экономиче¬
скую жизнь страны.
В том, что пишется и говорится на Западе по поводу заба¬
стовки мая—июня 1968 г., нередко звучат ноты недоумения и
растерянности. Многим кажется непонятным, почему самое круп¬
ное во всем послевоенном капиталистическом мире боевое мас¬
совое движение рабочих развернулось если и не в «абсолютно
благополучной», то во всяком случае в более или менее «обыч¬
ной» экономической ситуации. Их поражает контраст между пре¬
обладанием чисто экономических, «количественных» требований,
выдвинутых рабочими, и необычайной остротой и размахом их
борьбы (занятие заводов, длительность забастовки и т. д.).
Подобные недоумения демонстрируют кризис определенных
традиционных представлений об источниках напряженности соци¬
альных отношений и боевой активности рабочего класса. Заба¬
стовку мая—июня невозможно объяснить одними лишь экономи¬
ческими причинами. Она выразила недовольство масс всей со¬
вокупностью условий жизни и труда. Трудящиеся боролись не
просто за повышение заработной платы, но за кардинальное
улучшение этих условий.
Генеральный секретарь профсоюза ВКТ заводов Рено —
предприятий, сыгравших ведущую роль в забастовочной борьбе
мая—июня,— так характеризует настроение рабочих в канун
стачки: «Вопреки тому, что можно было бы думать, это недо¬
вольство больше было связано с условиями труда в цехах, чем
с требованием повышения зарплаты...»30. Сами рабочие заводов
Рено, отвечая на вопрос о причинах стачки, редко ссылались на
низкий жизненный уровень. Они говорили о тяжелых условиях
труда, о слишком длинном рабочем дне, вынуждающем тех, «кто
живет далеко», проводить 12—13 часов вне дома, о несправедли¬
вости распределения доходов предприятия («вся прибыль идет
государству, это ненормально»), о слишком высоком пенсион¬
ном возрасте31.
29 «L’Humanite», 26.IX 1968.
30 «Democratic nouvelle», juin-juillet 1968, p. 83.
31 «Democratic nouvelle», juin-juillet 1968; «Le Monde», 29.V 1968; «Le Nouvel
Qbsprvateur», 1968, N 187, p. 20.
49
Настроения рабочих заводов Рено в общем характерны для
тех трудящихся, чье материальное положение перед забастовкой
приближалось к среднему для рабочего класса жизненному
уровню или превосходило его. Несомненно, что для низкоопла¬
чиваемых слоев рабочего класса большое значение имели иные,
чисто материальные мотивы борьбы. Именно в интересах этих
слоев было выдвинуто требование установить минимум зарплаты
в 600 фр. в месяц (до забастовки примерно 4 млн. человек зара¬
батывали меньше этой суммы). Но забастовка мая—июня как
раз и отличалась тем, что она слила в единое боевое движение
различные мотивы и источники социального протеста, цели и
стремления различных групп пролетариата.
Лишь при очень поверхностном подходе эти разнородные
стремления могут быть сведены к элементарному желанию до¬
биться более высокой зарплаты. Прежде всего, в отличие от мно¬
гочисленных стачечных выступлений предшествующих лет, стач¬
ка мая-июня 1968 г. неразрывно связала требование пойысить
зарплату с требованием сократить рабочую неделю до 40 часов.
Иначе говоря, рабочий класс добивался такого повышения своего
жизненного уровня, которое предполагало существенное сниже¬
ние степени капиталистической эксплуатации. Широкую популяр¬
ность в ходе забастовки приобрели требования введения обяза¬
тельного минимума зарплаты не только в национальном масш¬
табе, но и для отдельных предприятий, отраслей, профессий (на¬
пример, 1000 фр. в месяц в автомобильной промышленности) и
увеличения номинальной зарплаты в зависимости от роста цен.
Такого рода требования для некоторых категорий трудящихся
означали реальное улучшение материального положения, а для
всей их массы — гарантию определенного жизненного .уровня,
ограничение произвола капиталистов и государства.
Забастовка мая—июня 1968 г. занимает особое место в исто¬
рии рабочего движения. Это крупнейший акт борьбы рабочего
класса, выразивший не только его неудовлетворенность жизнен¬
ным уровнем, но и сознательный протест против социальных
условий реализации данного жизненного уровня. Забастовка по¬
казала, что острота и напряженность социальных отношений в
капиталистическом производстве не могут быть «сняты» с по¬
мощью «чисто материальных» уступок и возрастают по мере осо¬
знания рабочим классом таких проблем, как соответствие жиз¬
ненного уровня возможностям производства и количеству выпол¬
ненного труда, как принципы распределения, характер экономи¬
ческой власти. Для современного капитализма этот новый тип
экономической борьбы представляет громадную опасность, ибо
резко сужает поле его социального маневра, демонстрирует не¬
эффективность разработанных им методов ослабления классо¬
вых противоречий.
Майская забастовка была важнейшим компонентом потряс¬
50
шего страну политического кризиса. По сути она вылилась в
столкновение трудящихся со всей системой государственно-мо¬
нополистического капитализма. Причины, по которым она не пе¬
реросла в чисто политическое движение, нуждаются в особом ана¬
лизе, в данном случае нам важно констатировать, что преиму¬
щественно «экономический» и «частичный» характер требований
забастовщиков не ослабил накала и напряженности борьбы.
В этом как раз ярче всего и отразился тот факт, что «частич¬
ные» требования ощущались самими массами как выражение
общего протеста против существующих условий.
В целом для настроений рабочих масс характерно такое рас¬
ширение, усложнение мотивов протеста против капиталистиче¬
ской эксплуатации, которое непосредственно связано с ростом
уровня потребностей пролетариата. С другой стороны, современ¬
ный рабочий все конкретнее и рациональнее оценивает объектив¬
ные возможности борьбы за жизненный уровень. Эти проблемы
осознаются трудящимися во все более тесной связи с коренными
проблемами их положения в капиталистическом производстве.
Тем самым создаются новые важные предпосылки для перера¬
стания экономической борьбы в борьбу за устранение эксплуата¬
торских отношений.
3
Как показывает опыт французского рабочего движения, борь¬
ба за ближайшие экономические требования способна развивать
антикапиталистические настроения масс. Если ею руководят ор¬
ганизации, вооруженные революционной идеологией, даже про¬
стое требование надбавки к зарплате может восприниматься ра¬
бочим как выражение борьбы с капитализмом.
Однако подобное идейно-психологическое воздействие эконо¬
мической борьбы имеет в нынешних условиях свои границы.
Проявляя во многих случаях значительную гибкость в области
материальных уступок отдельным слоям трудящихся, современ¬
ный капитализм пытается свести классовую борьбу к полюбовно¬
му торгу между рабочими и предпринимателями, превратить ее
в «нормальный» элемент функционирования своей системы. Бу¬
дучи не в состоянии устранить источники экономической борьбы
рабочего класса, он стремится ослабить идейно-психологическое
содержание антикапиталистической борьбы. Рабочий, восприни¬
мающий стачку только как средство повышения своих доходов,
в общем соответствует подобному идеалу «интегрированной»
классовой борьбы. Такого рода тактика капитализма спекулиру¬
ет на новых потребностях рабочего, на его стремлении улучшить
материальные условия жизни. Трудная повседневная борьба за
жизненный стандарт может развить у него своего рода «приобре¬
51
тательский "комплекс», сосредоточить его помыслы на материаль¬
ном потреблении.
Психология «потребительства» всячески поощряется разветв¬
ленной системой идеологического воздействия современного ка¬
питализма. Она внушает трудящимся определенный жизненный
идеал, ограничивая его потреблением растущего ассортимента
материальных благ, радостями семейной жизни, отпусков и вы¬
ходных дней. Подобная пропаганда призвана усыпить общест¬
венно-политические интересы трудящихся, отвлечь их внимание
от своего положения в обществе и производстве.
Влияние потребительской мещанской психологии на опреде¬
ленные слои рабочего класса — явление вполне реальное. Харак¬
терно, что многие развитые в идейном и культурном отношении
рабочие ясно видят опасность духовного обеднения, которую не¬
сет такая направленность сознания их товарищам по классу.
«Это отупляет»,— говорит один из них. По словам другого, «во
Франции распространилась болезнь: отцы семейств покупают
слишком много вещей — телевизор, машину, не думая о своих
детях» (т. е. об их образовании — Г. Д.)»32. ■
Было бы неправильно расценивать эту «болезнь» только как
результат заражения какой-то части рабочего класса чуждыми
ему представлениями и нормами. В ней следует видеть прежде
всего одну из возможных психологических реакций на определен¬
ные стороны социального положения рабочего класса. Круг ра¬
достей, доступных рабочему, крайне ограничен. Его трудовая
деятельность в подавляющем большинстве случаев монотонна.
Уже опыт первых лет его трудовой жизни показывает ему неосу¬
ществимость планов сколько-нибудь серьезного профессиональ¬
ного роста, невозможность развития интеллектуальных способно¬
стей, удовлетворения в труде. «Я очень надеялся,— рассказывает
25-летний квалифицированный сварщик,— продвинуться вперед
в каком-нибудь отношении, но я вижу, что это очень трудно. Нуж¬
но много усилий и лишений не бог весть из-за чего»33.
По данным опроса, проведенного в 1961 г. среди французов
и француженок 16—24 лет, лишь меньшинство молодых рабочих
считает источником самого большого удовлетворения в своей бу¬
дущей жизни работу, большинство же возлагает свои надежды
на семью, семейный очаг34. Семейная жизнь, таким образом,
оказывается для большинства рабочих главной (а для многих и
единственной) сферой удовлетворения моральных потребностей.
В этих условиях все большую психологическую ценность приоб¬
ретает домашний комфорт, что содействует развитию «потреби¬
тельских установок».
32 R. Kaes. Les ouvriers franęais et la culture. Paris, 1962, p. 458, 459.
33 A. A n d г i e u x, J. L i g n o n. Op. cit., p. 74.
34 J. Duquesne. Les 16—24 ans. Paris, 1963, p. 104—112.
52
«Потребительский стандарт» нередко становится Для рабоче¬
го средством компенсировать «человеческой жизнью» вне работы
тот ущерб, который наносят его личности условия капиталисти¬
ческого производства. Потребность личности в самостоятельно¬
сти, подавленная в сфере труда, тем интенсивнее ищет выход
в досуге. Уютная квартира, телевизор, загородные прогулки
дают человеку иллюзию свободы, чувство хозяина своего вре¬
мени, организатора собственной жизни. Такие ощущения тем
необходимее рабочему, чем острее он сознает подчиненность и
неравноправие своего социального положения на производстве.
Таким образом, «потребительские» устремления части рабо¬
чих представляют собой специфическое, обусловленное их со¬
циальным положением выражение глубинных моральных потреб¬
ностей. Разумеется, «потребительство» — это искаженная, мисти¬
фицированная форма удовлетворения таких потребностей. На
деле оно не освобождает личность, но еще более закрепощает
и опустошает ее.
Значит ли это, что современный рабочий фатально обречен
духовно прозябать и вянуть в тесном мирке домашнего комфор¬
та и стандартных развлечений? Примерно к такому выводу при¬
ходят многие западные социологи, исследующие процессы упадка
личности в современном буржуазном «обществе потребления».
Доступные нам материалы конкретных социально-психологиче¬
ских исследований не дают основания для столь пессимистиче¬
ских прогнозов. Особенно интересны в этом отношении данные о
культурных потребностях рабочих.
Детальное исследование этого вопроса, проведенное в конце
50-х — начале 60-х годов Страсбургским институтом труда, по¬
зволило установить, что примерно треть французских рабочих
обладает, по классификации, принятой институтом, «высоким»
или «очень высоким» культурным уровнем. Рабочих «высокого»
культурного уровня (18% опрошенных) отличает любознатель¬
ность и разнообразие интересов: они читают серьезную художе¬
ственную литературу и книги по технике, любят театр. Рабочие
«очень высокого культурного уровня» (15%) посвящают свой
досуг активной деятельности: самообразованию, музыке или жи¬
вописи, политической или профсоюзной работе. Для них харак¬
терно стремление к расширению знаний и самостоятельности
суждений: они посещают лекции, участвуют в дискуссиях, крити¬
чески, активно воспринимают содержание газетных статей, теле-
и радиопередач 35.
Еще более показательны те опенки, которые дают сами рабо¬
чие своему стремлению к культуре. Большинство их связывает
понятие «культура» с широтой, энциклопедичностью знаний,
35 R. Kaes. Op. cit., р. 85.
53
с обогащением интеллектуальной жизни. Культура нужна им для
того, чтобы избежать пассивного, некритического восприятия
информации, самостоятельно разбираться в ней, «понимать со¬
бытия, улавливать их смысл», как сказал один из рабочих. От¬
вечая на вопросы анкеты, многие говорили, что культура «дает
большую автономию и свободу», «помогает личности развиваться
во всех отношениях», «позволяет не быть рабом или роботом»,
«внутренне расти, а не оставаться ничтожным колесиком».
«Культура,— заявил малоквалифицированный рабочий-пищевик
из Марселя,— это то, что нужно, чтобы не быть насекомым» 36.
Протест против «роботизации», против опустошения и стандар¬
тизации интеллектуальной жизни и вместе с тем стремление к
самостоятельному рациональному познанию окружающего ми¬
ра— таковы те черты психологии рабочих, которые отражаются
в их представлениях о культуре.
Данные конкретных исследований в то же время показывают,
что в условиях современного капитализма подлинная культура
остается недоступной подавляющему большинству рабочих.
70% лиц, опрошенных страсбургскими социологами, вообще не
читают книг или читают менее пяти книг в год37. Многие рабо¬
чие считают, что они лишены возможности повышать свой куль¬
турный уровень. «В настоящее время рабочие подавлены мате¬
риальными заботами и трудностями,— сказал один из них,— они
работают сверхурочно, чтобы больше заработать и иметь мень¬
ше хлопот». По словам другого, у них «слишком много забот о
завтрашнем дне, о детях, о своей работе»38. Но даже самые тя¬
желые условия существования далеко не всегда подавляют по¬
требность в интеллектуально содержательной жизни, осознание
этой потребности современным рабочим. «У нас нет времени ни
на что,— сказал один из опрошенных,—у нас нет времени жить,
но стремление к культуре существует» 39.
Положение рабочего класса в капиталистическом обществе
многие десятилетия концентрировало внимание рабочих на ма¬
териальных аспектах жизни. При крайне низком жизненном
уровне даже моральные и социальные стремления трудящихся
выступают в форме материальных: свобода от капиталистического
гнета ассоциируется прежде всего со свободой от нищеты'и без¬
работицы. Рост интеллектуальных и культурных запросов рабо¬
чих отражает очень важную тенденцию в развитии массового
сознания: чисто материальные проблемы не теряют своего зна¬
чения, но наряду с ними все более важную и самостоятельную
36 R. Kaes. Op. cit., р. 286—300.
37 Ibid., р. 198.
38 Ibid., р. 452, 458.
39 Р. Н. Chombart de Lauwe et autres. Images Je la culture. Paris, 1966,
p. 141.
54
роль начинают играть социальные и моральные проблемы поло¬
жения личности. Интеллектуально содержательная, «более ин¬
тересная» жизнь приобретает для растущего числа рабочих та¬
кую же психологическую значимость, как материальная обеспе¬
ченность и прочное место в производстве.
Эта тенденция значительно повышает сопротивляемость ра¬
бочей массы мещанской психологии потребительства, насаждае¬
мой современным капитализмом. Идеал свободного, всесторон¬
него развития личности все более четко кристаллизуется в со¬
знании многих рабочих.
Несомненно, что сильное развитие подобных тенденций во
Франции тесно связано о исторически обусловленными особен¬
ностями идейно-психологического «климата» страны и француз¬
ского рабочего движения, с укоренившимся авторитетом социа¬
листических идей. Значительное влияние на рабочий класс ока¬
зывают гуманистические и демократические традиции француз¬
ской культуры, а идеологическая и культурная деятельность
мощных классовых пролетарских организаций создает особо
благоприятные условия для интеллектуального развития рабо¬
чих. Громадную роль в этом деле играют многочисленные в ра¬
бочих районах муниципалитеты, руководимые коммунистами,
комитеты предприятий, возглавляемые представителями ВК.Т,
прогрессивные культурные организации.
В странах, где в идеологии рабочего движения господствует
узкоделяческий тред-юнионизм, идеалы «потребительства» ока¬
зывают гораздо более широкое влияние на рабочие массы (осо¬
бенно характерен в этом отношении пример США). Тем не ме¬
нее сдвиги в системе потребностей рабочих было бы неправиль¬
но рассматривать как явление, ограниченное национальными
рамками. Какие бы формы и масштабы ни принимали эти сдви¬
ги, их общее направление обусловлено типичными для всех стран
развитого капитализма социальными процессами и связанными
с ними изменениями в условиях жизни рабочих.
Одно из наиболее характерных последствий этих процес¬
сов— углубившаяся противоречивость общественного положе¬
ния рабочего класса. С одной стороны, под влиянием завое¬
ваний рабочего движения и научно-технической революции
значительно ослабевает традиционная социально-культурная
изоляция и униженность работников физического труда. Это вы¬
ражается и в распространении новых форм потребления и досу¬
га, и в росте образовательного уровня рабочих, и в интенсифи¬
кации их повседневных контактов с другими социальными
слоями. Последнее обстоятельство связано с изменениями в
структуре рабочего класса, с появлением на производстве мас¬
сового слоя технических специалистов и служащих, что снижает
социальные и психологические барьеры между рабочими и тех¬
нической интеллигенцией.
55
Современный рабочий, особенно молодой, по своему образу
жизни, уровню образования 40, характеру знакомств и дружеских
связей, общему культурному развитию часто близок к работнику
умственного труда, представителю массового слоя интеллиген¬
ции. Распространение средств массовой коммуникации (радио,
телевидение) открывает ему доступ к тем же источникам куль¬
турной и общественно-политической информации, которыми поль¬
зуются другие социальные слои. Ослабевает свойственное рабо¬
чим в прошлом чувство социальной обособленности, круг их ин¬
тересов становится шире.
Но, с другой стороны, ни выход рабочего класса из былой
социально-культурной изоляции, ни освобождение от крайней
материальной нужды не меняют основных черт его социального
положения. Он остается эксплуатируемым классом, наиболее об¬
деленным в своих жизненных возможностях, наиболее страдаю¬
щим от социального гнета и зависимости. В прошлом социальное
неравенство в одинаковой мере проявлялось во всех областях
жизни пролетариата: и на производстве, и в сфере материаль¬
ного и культурного потребления. Современный же образ жизни
и культурный уровень рабочих, создающие внешние признаки
«подъема», резко дисгармонируют с их реальным положением в
производстве и обществе. Это противоречие оказывает растущее
влияние на систему потребностей и стремлений рабочего
класса.
Рост культурного уровня рабочих повышает их требователь¬
ность к социальным аспектам и к содержанию своего труда. Все
более острый протест вызывает принудительный и несамостоя¬
тельный характер трудовой деятельности: отчужденность рабо¬
чего от целей производства, унижающая его человеческое досто¬
инство система подчинения власти капиталиста.
В условиях современного крупного механизированного про¬
изводства «атомизированный», т. е. монотонный и неинтересный,
труд — удел большинства рабочих. Нынешняя фаза научно-тех¬
нической революции и связанный с ней процесс автоматизации
производства не вносят существенных изменений в это положе¬
ние41. Если малограмотный труженик, поглощенный борьбой за
кусок хлеба, может не придавать большого значения характеру
своего труда, то более образованному и лучше обеспеченному
рабочему гораздо тяжелее выполнять труд, лишенный разнооб-
40 По данным французского обследования 1964 г. среди лиц моложе 25 лет
лишь 3,8% кончило учиться в 13 лет или раньше; 22,1% учились до
16—17 лет. Для возрастных групп старше 44 лет эти цифры составляют
соответственно 61,1 и 6,7% («Etudes et conjoncture», 1967, N 2, p. 35).
41 В конце 50-х годов примерно 80% персонала, обслуживавшего автомати¬
ческую технику в различных отраслях французской промышленности, со¬
ставляли неквалифицированные и малоквалифицированные рабочие (Р. N а-
v i 11 е. Vers 1’automatisme social? Paris, 1963, p. 5).
56
разйй, творчества, инициативы. По свидетельству французского
писателя-рабочего Д. Моте, рабочие, дольше учившиеся в школе
и обладающие более широкой культурой, проявляют способности
к умственной деятельности, которые они не могут применить в
своей работе42. Опросы, проводимые в различных странах, не¬
изменно показывают, что потребность в более содержательном
и осмысленном труде остро ощущается широчайшими слоями
рабочего класса43.
Эта потребность стимулирует стремление рабочих к повыше¬
нию квалификации, дающему возможность получить не только
лучше оплачиваемую, но и более интересную работу. Однако во
Франции в 1959—1963 гг. лишь около 4% рабочих смогли полу¬
чить дополнительное профессиональное образование44. «После
30 лет для нас уже невозможен никакой рост, никакое развитие
в труде»,— говорил автору один парижский рабочий. За 10 лет
работы на авиационном заводе он сумел проделать путь до выс¬
шего квалификационного разряда. Но у него нет никаких перс¬
пектив стать техником и тем более инженером, так же как нет
их и у подавляющего большинства рабочих той же квалифика¬
ции. Современный наемный трудящийся считает прикованность
к определенному социальному и профессиональному статусу, не¬
возможность роста одним из наиболее мрачных аспектов своего
положения.
Все эти настроения и потребности рабочих имеют общую со¬
циально-психологическую основу: стремление к обогащению ду¬
ховного содержания жизни, к большей свободе и самостоятель¬
ности личности, растущую нетерпимость к социальному неравен¬
ству. В зависимости от уровня интеллектуального и идейного
развития трудящихся, от идеологии массового рабочего движе¬
ния это стремление может выражаться по-разному: и как смут¬
ная тоска по «настоящей человеческой жизни»45, и как осознан¬
ная потребность в культуре и знаниях, и как протест против
свойственных капиталистическому производству «роботизации»
и обезличивания трудовой деятельности.
Какие бы конкретные формы ни принимало это стремление,
оно создает определенные границы для влияния «потребитель¬
ской» психологии на массовое сознание. Даже обладая теми
42 D. Mothe. Le militant chez Renault. Paris, 1965, p. 85.
43 G. Friedmann. Le travail en miettes. Paris, 1956, p. 66—67.
44 Подсчитано no: «Etudes et conjoncture», 1967, N 2, p. 66—67, 86—87.
45 Такой тип настроений превосходно выражен в романе западногерман¬
ского писателя-шахтера М. фон дер Грюна «Светляки и пламя»: «Чем
больше мы зарабатываем, — размышляет рабочий — герой этого романа,—
тем больше тратим и тем больше мельчает в нас человек... У нас по¬
явилось больше необходимых вещей, мы лучше питаемся... но я солгал
бы, сказав, что я счастлив или доволен. Если меня спросят, чего я хочу,
я не смогу ответить» («Иностранная литература», 1967, № 3, 4).
57
или иными признаками относительного материальною «благо¬
получия», рабочий под влиянием общих социальных условий сво¬
ей жизни сплошь и рядом убеждается в том, что оно не может
принести ему настоящего удовлетворения, обеспечить подлинно
человеческое существование. А это убеждение становится в со¬
временных условиях одним из важнейших источников социаль¬
ной неудовлетворенности рабочего класса.
4
Сдвиги в структуре потребностей рабочих сказываются на их
социальных представлениях, на осознании ими своего места в
системе общественных отношений. Для рабочего прежних поко¬
лений наиболее очевидными чертами его классовой принадлеж¬
ности были материальная нужда, особый характер труда и об¬
раза жизни. Теперь растущее значение в массовом сознании ра¬
бочего класса приобретают такие черты его положения, как не¬
равенство жизненных возможностей, в особенности в области
образования, интеллектуального содержания жизни, личного бу¬
дущего. Современный рабочий сознает, что он принадлежит к об¬
деленному, поставленному в неравноправные, несвободные усло¬
вия классу. Одним из .наиболее ярких проявлений этого неравно¬
правия служит, в его глазах, низкая социальная мобильность,
невозможность для сына или дочери рабочего получить высшее
образование и добиться более высокого социального положения.
«Рабочий никогда не сможет продвинуться выше, это его судь¬
ба»,— так оценивают многие французские рабочие будущее сво¬
их детей16. Во Франции менее 10% детей рабочих, в большин¬
стве случаев квалифицированных, удается «возвыситься» до по¬
ложения техника, административного работника,учителя началь¬
ной школы, а инженерами, врачами, преподавателями средней и
высшей школы становится лишь 1 % выходцев из рабочих семей |7.
Какое же влияние оказывает эволюция потребностей и со¬
циальных представлений рабочих на их классовое сознание, на
отношение к капитализму и классовой борьбе? При ответе на
эти вопросы необходимо учитывать как неравномерность разви¬
тия описанных выше социально-психологических тенденции в
различных слоях рабочего класса, так и неоднородность форм
проявления этих тенденций, возможность их неодинакового влия¬
ния на общественно-политическое поведение рабочих.
Как уже отмечалось, значительные группы пролетариата про¬
должают жить в условиях крайней бедности. В их сознании пер¬
венствующее значение сохраняют элементарные материальные 46 47
46 R. Kaes. Op. cit., р. 117, 120.
47 Подсчитано по: «Etudes et conjoncture», 19G7, N 2, p. 84—85.
58
потребности. Недоступность широко распространенного жиз¬
ненного стандарта развивает в них особенно острое чувство сво¬
ей обездоленности, отчужденности от общества. Это чувство спо¬
собно вызывать вспышки резкого социального протеста, но
нередко у наиболее отсталой части оно порождает ощущение
собственной слабости перед лицом господствующих в обществе
сил, питает фатализм и пассивность. Во Франции, как и в ряде
других западноевропейских стран, эта часть наименее обеспечен¬
ных слоев пролетариата составляет основную «рабочую базу»
правых буржуазных партий.
Психология «потребительства» оказывает наиболее сильное
влияние на те группы рабочего класса, которые относительно
недавно получили возможность расширить свое потребление.
В тех странах, где экономический бум последовал за годами не¬
доедания и разрухи, буржуазии удалось на время соблазнить
широкие слои рабочих приманкой «новых вещей», отвлечь их
внимание от других сторон и^ социального положения, от нераз¬
решимых при капитализме проблем. В (этом отношении характе¬
рен пример ФРГ. В современной Франции «потребительский»
идеал особенно типичен для рабочих, происходящих из разорив¬
шихся крестьян и мелкой городской буржуазии 48. Работа в про¬
мышленности нередко означает для них более высокий жизнен¬
ный стандарт, а пролетарские идеологические нормы еще слабо
влияют на их сознание.
Личная и общественная пассивность рабочего далеко не всег¬
да результат «потребительских» устремлений или подавленности
моральных потребностей. Нередко она совпадает с острой
неудовлетворенностью духовным содержанием жизни, ограничен¬
ностью жизненных возможностей и перспектив. «Я просто жи¬
ву,— говорит 25-летний квалифицированный рабочий,— я не ло¬
маю себе голову... У меня была надежда, когда я был чернора¬
бочим, но теперь я вижу, что всегда то же самое. Я плюю на все.
Я думаю только о том, чтобы работать, есть, жить помалень¬
ку»49. Такой человек без будущего, без каких-либо планов —до¬
вольно типичная фигура в какой-то части рабочей среды.
Подобные настроения социальной обреченности часто разви¬
ваются именно потому, что рабочий не имеет возможности удов¬
летворить свои возросшие потребности. Эти настроения усили¬
ваются, когда рабочий не видит реальных перспектив коренных
изменений в положении своего класса, когда он не участвует в
деятельности массовых боевых рабочих организаций.
Как отмечают некоторые социологи, в психологии американ¬
ского рабочего стихийное бунтарство и враждебность к хозяевам
48 A. Touraine, A. R a g a z z i о. Ouvriers d’origine agricole. Paris, 1961.
49 A. A n d г i e u x, J. L i g п о n. Op. cit., p. 119.
59
часто сочетаются с апатией и неверием в возможность социаль¬
ной справедливости50. Это обстоятельство, очевидно, тесно
связано с идеологическим и политическим уровнем массового
рабочего движения США.
Переход от психологии безысходности и общественной пас¬
сивности к сознательному участию в коллективной борьбе за
лучшее будущее сопряжен для многих рабочих с трудностями,
которые отражают особенности и противоречия современного
этапа развития сознания рабочего класса. Антикапиталистиче-
ские, революционные настроения рабочих складывались в прош¬
лом под влиянием относительно элементарных представлений об
окружающем мире. Господствующий класс олицетворялся для
рабочего в конкретном капиталисте, грубо и непосредственно
присваивавшем продукт его труда. Вопиющее имущественное не¬
равенство, бедность и нищета представали как непосредственный
результат капиталистической частной собственности.
Препятствия развитию личности, узость жизненных возмож¬
ностей, неинтересный труд рядовому рабочему гораздо труднее
связать с определенными формами собственности и интересами
господствующих социальных групп. Во-первых, потому, что эти
интересы опосредствуются объективными требованиями техни¬
ческого прогресса и разделения труда, которые маскируют их
влияние на положение личности. Во-вторых, господствующие
группы с изменением структуры капиталистической собственно¬
сти все более обезличиваются: на предприятии рабочему все ча¬
ще противостоит не индивидуальный капиталист, а наемная адми¬
нистрация, выступающая под видом беспристрастного предста¬
вителя «интересов производства», «экономической целесообраз¬
ности».
Трудности развития классового сознания усугубляются соци¬
альной тактикой современного капитализма, пытающейся спеку¬
лировать не только на материальных, но и на моральных по¬
требностях трудящихся. Один из важнейших принципов поли¬
тики «человеческих отношений», применяемой многими капита¬
листическими предприятиями,— требование оказывать рабочим
внешние признаки внимания, уважения, поощрять их инициати¬
ву и любознательность, вообще создавать на производстве види¬
мость «демократического сотрудничества». При всем лицемерии
таких методов они способны воздействовать на сознание какой-
то части трудящихся.
Одним из ведущих направлений буржуазного идеологического
воздействия на рабочий класс является пропаганда «общности
интересов» рабочего и предприятия. Она опирается на систему
50 См., например: D. С. Hodges. Cynism in the Labour Movement. «Ameri¬
can Journal of Economics and Sociology», vol. 21, 1962, N 1.
60
практических мероприятий, получившую в кругах рабочего дви¬
жения название «неопатернализма». В обстановке благоприят¬
ной экономической конъюнктуры ряд преуспевающих предприя¬
тий выплачивает своему персоналу в различной форме «надбав¬
ки» и предоставляет некоторые другие материальные льготы
(детские учреждения, повышенные пенсии, лагеря для летнего
отдыха и т. п.). Поскольку в новых отраслях (например, в элект¬
ротехнике, нефтехимии, электронике) быстро растет потреб¬
ность в квалифицированной рабочей силе, соответствующие пред¬
приятия организовывают переподготовку части рабочих с целью
повышения их квалификации. Эти мероприятия широко рекла¬
мируются и выдаются за «политику образования и продвиже¬
ния», якобы проводимую из гуманистических соображений «в ин¬
тересах персонала». Пропаганда «новых возможностей», кото¬
рые открываются перед рабочими в наиболее «перспективных»
отраслях, питает в их среде надежды на профессиональный
рост, обеспечиваемый собственными «успехами» и «прилежани¬
ем». Относительно привилегированное положение рабочих таких
отраслей и предприятий (как в смысле их материального поло¬
жения, так и возможностей «продвижения») содействует в какой-
то мере распространению буржуазно-апологетической идеи об
«общности интересов трудящихся и предприятия».
Социально-психологическое исследование, проведенное на од¬
ном из крупных французских предприятий, широко применяю¬
щем «неопатерналистские» методы социальной политики, позво¬
лило выявить значительные идеологические различия внутри ра¬
бочего коллектива. Большинство рабочих настроено антикапита¬
листически и сознает необходимость организованной борьбы за
свои интересы. Другую, относительно малочисленную, группу ра¬
бочих отличает конформизм по отношению к дирекции, они це¬
ликом одобряют ее политику, отрицательно относятся к проф¬
союзам. «Промежуточная» группа, составляющая примерно треть
рабочего персонала предприятия, сближаясь во многих отноше¬
ниях с большинством, вместе с тем убеждена в частичном со¬
впадении интересов трудящихся и хозяев; часть этой группы
предпочитает индивидуальные способы улучшения своего поло¬
жения коллективной организации и борьбе51.
Речь идет в данном случае о предприятии, где широким влия¬
нием пользуется боевой профсоюз В КТ, где рабочие имеют опыт
напряженных стачечных боев. Очевидно, даже в таких, относи¬
тельно благоприятных для развития классового сознания усло¬
виях «неопатерналистская» политика развивает у некоторых ра¬
бочих индивидуалистические настроения и иллюзии «классового
51 О. Benoit, М. Maurice. Les relations entre direction et salaries. Enquete
psycho-sociologique dans une entreprise de construction electrique. Paris, 1960
Roneotype.
61
сотрудничества». Иными словами, буржуазной идеологии иногда
удается различными ухищрениями «абсорбировать» новые мо¬
ральные потребности какой-то части трудящихся и использовать
их для ослабления классового сознания.
В то же время несомненно, что обогащение потребностей ра¬
бочих создает принципиально новые возможности для развития
классового сознания. Об этом убедительно свидетельствует при¬
мер французского рабочего класса, опыт рабочего движения.
Во Франции Коммунистическая партия обладает наиболее
широким, прочным и растущим влиянием в тех промышленных
районах, в которых относительно выше средний квалификацион¬
ный, образовательный, культурный и жизненный уровень рабо¬
чих52. Квалифицированные и более образованные рабочие чаще
других становятся партийными и профсоюзными активистами.
Эту группу рабочего класса отличает более высокое интеллекту¬
альное развитие. Политическая сознательность и общественная
активность рабочего во многом зависят именно от того, насколь¬
ко широк круг его духовных запросов.
Связь между уровнем потребностей и классовым сознанием
обусловлена социальным положением пролетариата. Оно сти¬
мулирует рабочего к активному участию в классовой борьбе, ибо
в конечном счете только общественная деятельность, работа в
партий или профсоюзе может по-настоящему обогатить его
жизнь, придать ей ясную цель и смысл. Но если такой путь вы¬
бирают наиболее сознательные, активные по своему психическо¬
му складу трудящиеся, то и основную массу рабочих способно
вовлечь в борьбу за коллективное «возвышение» сознание недо¬
ступности индивидуального «возвышения». Развитие духовных
и интеллектуальных потребностей может выступать как мощный
фактор формирования боевого коллективистского сознания.
И вместе с тем оно содействует осознанию массой таких целей
борьбы, которые выходят за чисто экономические рамки.
Одной из примечательных особенностей событий мая—июня
1968 г. был тот широкий отклик, который получило требование
демократизации образования, выдвинутое студенческим движе¬
нием. Студенты, говорили корреспонденту газеты «Монд» рабо¬
чие парижского предприятия, «должны были бы прийти на завод,
чтобы узнать наше мнение о реформе университета. Это нас ин¬
тересует, ибо рабочий идет на жертвы, посылает своего сына в
школу и хочет, чтобы он потом нашел работу» 5з. По словам по¬
жилого рабочего завода Рено, «требования студентов справедли¬
52 М. Simon. Attitudes politiques ouvrieres dans le departement du Nord.
«Cahiers internationaux de socjologie», vol. 36, 1964, p. 57—73.
53 «Le Monde», 30.V. 1968.
62
вы... наши дети в один прекрасный день тоже станут студента¬
ми» 54.
По замечанию одной французской работницы, «без требова¬
ния культуры все сводится к борьбе за лишний франк в поча¬
совой зарплате» 55. В представлениях французских рабочих «тре¬
бование культуры» имеет весьма широкое общественно-полити¬
ческое содержание, оно связывается с требованием социального
равенства. Поэтому распространение подобных настроений в
массе создает важнейшие социально-психологические предпосыл¬
ки для значительного расширения целей повседневной борьбы,
для перерастания ее в борьбу за коренные общественные преоб¬
разования.
Развитие духовных потребностей и рост интеллектуального
уровня рабочих приводят к существенным сдвигам в содержа¬
нии массового сознания. Эти процессы ослабляют роль стихий¬
ного, чисто эмоционального протеста и развивают стремление
к сознательному, осмысленному участию в классовой борьбе, к
действенной, рационально обоснованной защите интересов сво¬
его класса. По мнению многих французских рабочих, цель зна¬
ний состоит в том, чтобы «уметь выдвигать эффективные требо¬
вания», «осознать проблемы рабочего класса», «знать рабочее
движение, жизнь всех групп рабочего класса, чтобы оценить,
хорошо ли действует рабочее движение», «культура должна ве¬
сти к действию... это средство борьбы за освобождение»56.
Подобное понимание культуры, ставящее потребности в ин¬
теллектуальном и культурном росте на службу классовой борьбе,
свидетельствует о важной тенденции в развитии классового со¬
знания рабочих. В их мировоззрении усиливается значение ра¬
циональных элементов, уменьшается разрыв между стихийно¬
психологическим и научно-идеологическим уровнями классового
сознания.
Расширение осознаваемых и поддерживаемых массами це¬
лей классовой борьбы, потребность в четком знании ее возмож¬
ных результатов — таковы те важнейшие предпосылки роста
классового сознания рабочих, которые создают современные
сдвиги в их психологии. Но реализуются эти предпосылки лишь
в том случае, если идеология, цели и методы организованного
рабочего движения достаточно полно отражают растущие по¬
требности трудящихся. Опыт Коммунистической партии Франции
в этом отношении весьма поучителен. Выдвинутая ею программа
борьбы за подлинную демократию — яркий пример сближения
целей рабочего движения со стихийными стремлениями масс.
54 «Democratie nouvelle», juin-juillet 1968, р. 42.
55 Р. Н. С h о m Ь а г t de Lauwe et autres. Op. cit., p. 1.39.
56 R. Kaes. Op. cit., p. 322—324.
В понимании французских коммунистов, подлинная демокра¬
тия предполагает активное участие трудящихся в производствен¬
ных, общественных и политических делах. Социальные преобра¬
зования, за которые борется ФКП: демократическое планирова¬
ние, рабочий контроль на производстве, ликвидация социальных
барьеров в области образования и культуры, всемерное расши¬
рение демократических прав и свобод,— призваны создать усло¬
вия для такого участия. Программа подлинной демократии пред¬
ставляет собой идеологическое и политическое выражение веду¬
щих тенденций массового сознания, она переводит на уровень
рационально обоснованных практических действий стремление
рабочего человека добиться свободы своего развития во всех об¬
ластях жизни.
По мнению французских коммунистов, подлинная демокра¬
тия— переходная ступень к социализму57. Решающей социаль¬
но-психологической предпосылкой широкого революционного
движения за социалистическое переустройство общества являет¬
ся нетерпимость масс к существующим общественным отноше¬
ниям. Для революции, писал В. И. Ленин, необходимо, «чтобы
эксплуатируемые и угнетенные массы сознали невозможность
жить по-старому и потребовали изменения...» 58
Современный этап психологического развития рабочего клас¬
са воспитывает в нем такие стремления, которые не могут по¬
лучить удовлетворения в капиталистическом обществе. По мере
того, как новые потребности приобретают для все большего чис¬
ла трудящихся психологическое значение насущных, появляются
и новые факторы, влияющие на формирование массового рево¬
люционного сознания.
Как отмечается в Документе, принятом международным Со¬
вещанием коммунистических и рабочих партий в Москве в июне
1969 г., «крепнет желание широких масс трудящихся в корне из¬
менить экономический и общественный строй, основывающийся
на эксплуатации человека»59. Развитие этого стремления масс
в сознательную, последовательную революционность в решаю¬
щей мере зависит от идеологической и политической деятельно¬
сти марксистско-ленинского авангарда пролетариата.
57 См., например, доклад генерального секретаря ФКП Вальдека Роше на
XVIII съезде партии («Cahters du communisme», 1967, N 2-3, p. 60).
58 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 41, стр. 69. .
59 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». До¬
кументы и материалы. Политиздат, 1969, стр. 305—306.
64
В. Иерусалимский
О некоторых особенностях
сознания рабочего класса
Западной Германии
1
Исторический опыт и повседневная практика международно¬
го рабочего движения свидетельствуют: без достаточно глу¬
бокой и реалистической оценки уровня сознательности и обще¬
го социально-политического тонуса широчайших эксплуатируе¬
мых масс, без внимательного учета определенного своеобразия
и психологического склада, присущих отдельным — националь¬
ным, профессиональным, квалификационным — слоям рабочего
класса, революционный авангард не может, как этого требовал
В. И. Ленин, «до известной степени слиться» с этими массами
и выполнить взятую на себя роль. В. И. Ленин обращал внима¬
ние молодых коммунистических партий на Западе на необходи¬
мость внимательно следить за реальным состоянием сознатель¬
ности всего рабочего класса, а не только его наиболее передо¬
вой части *. Ленинский призыв приобретает особую актуальность
в наши дни, поскольку перспективы социалистического перево¬
рота в гораздо большей мере, чем прежде, определяются зре¬
лостью субъективного фактора: не только боевой активностью и
героизмом революционного меньшинства, но прежде всего и
главным образом сознательным историческим творчеством по¬
давляющего большинства масс.
Естественно, что проблемы изучения уровня классовой со¬
знательности и массовой психологии встают перед марксист¬
ской социологией с новой остротой, в особо тесной взаимосвязи
с практической деятельностью революционных сил. Значитель¬
ный интерес представляет изучение под этим углом зрения та-
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 41, стр. 42.
3 Социально-политические сдвиги
кого крупного отряда западноевропейского рабочего класса,
как пролетариат ФРГ.
В западной социологической литературе (Маркузе, Хабер¬
мас, Шельский) уже давно стало общим местом утверждение,
что рабочий класс ФРГ — безнадежно деполитизированный,
«деидеологизированный», конформистский, что «центральной
доминантой» поведения западногерманских рабочих «становит¬
ся их положение как потребителей»2. Подобного рода пред¬
ставления в огромной мере определяют идеологию и западно¬
германского «нового левого» демократического движения,
пагубно сказываясь на его политической практике. Западно¬
германские коммунисты отнюдь не склонны преувеличивать
степень политической зрелости своего класса, идеализировать
его. Председатель Германской коммунистической партии Курт
Бахман со всей прямотой отмечает, что «интеграция трудящих¬
ся (в капиталистическую систему.— В. И.) зашла в Федератив¬
ной Республике дальше, чем в какой-либо другой западноев¬
ропейской стране»3. Но марксисты не могут ограничиться кон¬
статацией этого факта. Полемизируя с тенденциозным истолко¬
ванием некоторых негативных сторон психологии и сознания
западногерманских трудящихся, отвергая нигилистский песси¬
мизм, они стремятся реалистически разобратьсй в действитель¬
ных процессах развития сознания рабочего класса ФРГ. Подоб¬
ный анализ — необходимая предпосылка для решения карди¬
нальной задачи, перед которой стоит ГКП,— внесения социали¬
стического сознания в рабочий класс.
Нынешний уровень классового сознания западногерманско¬
го пролетариата определяется сложным комплексом историче¬
ских, социально-экономических, политических и психологиче¬
ских причинно-следственных зависимостей, отнюдь не сводимых
(как это нередко представляется западногерманскими полито¬
логами) к пресловутому «благосостоянию для всех» и «массо¬
вому потреблению» в рамках «экономического чуда». Помимо
общих для всех высокоразвитых капиталистических стран про¬
цессов последних 15—20 лет: научно-технического переворота
и связанных с ним экономических, социальных и духовных из¬
менений, повсеместного перерастания капитализма в государ¬
ственно-монополистический капитализм, возрастающего влия¬
ния на закономерности капиталистического накопления со сто¬
роны мировой социалистической системы и давления рабочего
движения,— на развитие классовой борьбы в ФРГ сильный от¬
печаток наложили специфические факторы.
2Н. Schelsky. Auf der Suche nach Wirklichkeit. Gesammelte Werke. Dus¬
seldorf, 1965, S. 341.
3 K. Bachmann. Die DKP nach dem Essener Parteitag. «Marxistische
Blatter», 1969, N 4, S. 41.
66
В своих попытках подорвать воинствующе классовый, со¬
циалистический, интернационалистский дух германского проле¬
тариата немецкая буржуазия прибегла к нацистскому террору,
пошла на физическое истребление части авангарда рабочего
класса. Фашистская диктатура отбросила рабочий класс дале¬
ко назад, оставила зияющие пустоты не только в его рядах и
организациях, но и в психологии и сознании масс.
Однако после 1933 г. революционная традиция не была пре¬
рвана. Она жила в героическом антифашистском Сопротивле¬
нии, хотя немецкий рабочий класс и оказался не в состоянии
своими силами сокрушить нацизм или даже в последний час
подняться на открытое восстание. После 1945 г. революцион¬
ность немецкого рабочего класса ярко проявилась и нашла
дальнейшее развитие в антифашистско-демократическом пере¬
вороте в восточной части страны, а затем и в утверждении со¬
циалистического строя в Германской Демократической Рес¬
публике.
Для судеб же западногерманского рабочего движения кри¬
тическим стало первое послевоенное пятилетие. Трудящимся
западных зон, столкнувшимся с единым блоком американско¬
го, английского, французского империализма и германской ре¬
акции, не удалось осуществить стоявший на повестке дня ан¬
тифашистско-демократический переворот. Против них были
использованы самые изощренные методы классовой борьбы:
искусственное усугубление послевоенной разрухи и нужды,
грубое пресечение демократической инициативы, углубление
раскола рабочих рядов и притеснение профсоюзов и Коммуни¬
стической партии; широко разрекламированная заокеанская
помощь и искусственно подхлестнутый бум, утонченная соци¬
альная демагогия, всемерное раздувание легалистско-реформи¬
стских иллюзий, беззастенчивая спекуляция на эксцессах раз¬
горавшейся «холодной войны».
В этой гнетущей атмосфере антикоммунизм, проповедуемый
всеми партиями и разжигаемый всеми способами, выступил
как официальная идеология капиталистической реставрации
Западной Германии. Наслаиваясь на идеологическое наследие
национал-социализма, он послужил основным инструментом
духовного и политического порабощения масс. Восстановление
всесилия крупного капитала подготовило почву для дальней¬
ших сдвигов в психологии и сознании значительной части за¬
падногерманских трудящихся-
При объяснении этих сдвигов важно обратить внимание
также на происходившее изменение уровня жизни в ФРГ.
Западногерманский монополистический капитал, сумевший
в годы длительного экономического подъема резко увеличить
массу прибавочной стоимости за счет усиленной эксплуатации
трудящихся и использования результатов научно-технической
3*
67
революции, практиковал в более широких масштабах, разно¬
образных и гибких формах, с большей систематичностью, чем
буржуазия других стран, тактику социального маневрирования,
реформизма и дозированных уступок. Эта политика проводи¬
лась на всех уровнях и различными методами: от предпринима¬
тельского «патернализма» до государственных «социальных»
мероприятий, от сверхдоговорных надбавок к зарплате до «уча¬
стия в прибылях», «народных акций» и «рассеивания собствен¬
ности». Крупная буржуазия ФРГ была вынуждена прибегнуть
к эластичному «рабочелюбивому» курсу, учитывая и потребно¬
сти современного производства и экономики в целом, и хрони¬
ческий в течение полутора десятилетий дефицит рабочей силы,
и давление профсоюзов, но самое главное — жизненную необ¬
ходимость обеспечить «социальный климат» при прямой кон¬
фронтации с ГДР.
Разумеется, повышение реальной заработной платы, порой
в целях форсирования производства обгонявшее рост произво¬
дительности труда, и некоторое улучшение социального законо¬
дательства рабочий класс получал не в виде подарков. Вклад
западногерманских профсоюзов, отражающих потенциальную
мощь трудящихся, весом. Однако на поверхности явлений рост
материального благосостояния трудящихся и прогресс социаль¬
ного законодательства выглядели не как результат непрерывных
напряженных классовых боев (как в Италии или Франции), не
как плоды пребывания у власти социал-реформистской рабочей
партии (как в Норвегии, Швеции, отчасти в Англии), а как
уступчивость «социально ответственного партнера» и государ¬
ства, якобы утрачивающего свой классовый характер. Иллюзии
относительно «общности интересов» оказывали как бы нейтра¬
лизующее влияние на трудящихся.
Проникновение в быт рабочих семей товаров длительного
пользования и новых, современных форм досуга, высокий уро¬
вень занятости сделали некоторые слои рабочих менее воспри¬
имчивыми к осознанию новых, утонченных форм эксплуатации.
В рядах рабочего класса распространялись идеалы и пред¬
ставления, сводящиеся к весьма скромной социально-полити;;
ческой программе — удержанию достигнутого и дальнейшему,
не слишком быстрому, не подрывающему стабильность, полу¬
автоматическому прогрессу, обеспечиваемому профсоюзами
«где-то в верхах»-
Наряду с абсолютным достигнутым уровнем материальной
обеспеченности важен был сам темп его подъема: полуголодное
существование и обесцененность марки в 1945—1948 гг., более
низкий, чем в соседних капиталистических странах, уровень
жизни в первой половине 50-х годов, а затем — одна из самых
высоких и устойчивых в Западной Европе реальная зарплата
с начала 60-х годов.
68
Однако, как бы сами по себе ни были важны и действенны
эти обстоятельства, нельзя согласиться с тезисом буржуазной
социологии об «утрате трудящимися пролетарского революци¬
онного сознания в обществе массового потребления», тенден¬
циозно, в вульгарно-материалистическом духе выпячивающим
и интерпретирующим лишь один этот фактор и по существу
игнорирующим другие — в частности, такой исключительной важ¬
ности момент, как изменения в структуре рабочего класса и
в его демографическом облике.
Можно ли, например, абстрагироваться от того факта, что
массовое и активное поколение западногерманских рабочих —
люди в возрасте от 18 до 45 лет? По данным официальной
статистики, треть всего самодеятельного населения ФРГ, от 78
до 82% которого должны быть отнесены к рабочему классу,
составляет молодежь до 30 лет. Кровавое нацистское 13-летнее
господство отсекло от животворных революционных традиций
даже тех, кто вступил в трудовую жизнь перед войной или по¬
сле войны. Даже для них насыщенные острейшей классовой
борьбой 20-е годы, баррикадные бои, массовые стачки, много¬
тысячные военизированные организации рабочих партий — все¬
го лишь полученные из вторых рук представления в лучшем
случае и полная неизвестность — в худшем. Сознание и со¬
циальные реакции военных и первых послевоенных поколений
формировались в иной исторической ситуации. Отрыв от тради¬
ций, склонность к аполитичному восприятию социальной дей¬
ствительности тем более ощущаются в поколении нынешних
30—35-летних, видевших западногерманский капитализм в осо¬
бо благоприятные для него 50—60-е годы —только «процвета¬
ющим», «социальным». К тому же это было, пожалуй, первое
поколение, с молодости в довольно широких масштабах при¬
общившееся к современному потреблению и досугу. В то же
время на их положение еще не начали с достаточной силой да¬
вить новые болезненные проблемы, прежде всего проблемы
общего и специального образования, усугубляемые структурно¬
технологическими перестройками, с которыми уже сталкивает¬
ся сегодняшняя рабочая молодежь.
Даже такой общий для всех стран развитого капитализма
источник пополнения армии наемного труда, как разорение
крестьянства (минус 1,5 млн. вместе с помогающими членами
семьи за 1950—1966 гг.), по-видимому, приобрел в ФРГ в пла¬
не воздействия на уровень сознательности всего рабочего клас¬
са определенное своеобразие по сравнению с Италией или
Францией. Не говоря уж о различии в далеких исторических
традициях, в ФРГ этот процесс не сопровождался открытыми
массовыми крестьянскими движениями. Не следует также за¬
бывать, что в экономическую жизнь страны включились мил¬
лионы переселенцев из «восточных», в прошлом преимущест¬
ва
венно аграрных, с латифундистской экономикой, земель,
т. е. люди, в большинстве своем зараженные ядом национализ¬
ма и реваншистских настроений.
Здесь еще раз уместно напомнить об антикоммунизме как
идеологическом орудии восстановления всесилия монополисти¬
ческого капитала в Западной Германии. В условиях раскола
единого немецкого народа на два социально антагонистических
государства антикоммунизм приобрел особо агрессивные и зло¬
качественные черты, он стал квазигосударственной доктриной,
с помощью которой осуществлялись манипулирование обще¬
ственным мнением и широкая репрессивная практика. Исполь¬
зуя антикоммунизм в качестве предрассудка, правящий класс
настойчиво пытался выдавать антагонистические социальные
противоречия за результаты «подрывной деятельности» внеш¬
него врага4 *. В сознание западногерманских трудящихся мето¬
дично внедрялась мысль, что перед лицом «чуждого совести
и морали, не брезгующего никакими средствами коммунисти¬
ческого противника» «свободные» граждане ФРГ должны де¬
монстрировать наивысшую сплоченность и готовность к «оббро-
не». Антикоммунизм используется правящими классами для
«нейтрализации» революционизирующих импульсов, исходя¬
щих из социалистического лагеря, в частности из ГДР, для
улавливания накапливающегося в массах, но не всегда ясно
осознанного ими социального недовольства, для канализиро¬
вания его вовне— против ГДР и СССР — или против любой
непокорной оппозиции (в частности, против интеллигенции и
студенчества), не желающей втискиваться в рамки «неока¬
питализма».
Антиконституционный запрет КПГ в 1956 г. стал прологом
к методическому шельмованию и преследованию других про¬
грессивных организаций. Утверждение на целый исторический
период в легальном рабочем движении политической и духов¬
ной монополии социал-демократии, отказывающейся не только
от социалистических, но и от глубоких демократических целей
и традиций, с ее антикоммунизмом и фактическим — даже
в годы формальной оппозиционности — сотрудничеством с бур¬
жуазными партиями, самым решительным образом способство¬
вало проникновению в рабочий класс «неокапиталистической»
идеологии. Тем более, что отсутствие организованного давления
слева (левофланговая позиция Объединения немецких проф¬
союзов, ОНП, как реальный фактор выявить на рубеже
50—60-х годов, когда СДПГ уже завершала свой дрейф
к «новым берегам») позволило руководящей правосоциалисти¬
4 Подробнее см.: W. Hofmann. Stalinismus und Antikommunismus. Frank¬
furt/M., 1968, S. 152—154,
70
ческой группировке особенно быстро форсировать эволюцйй
к «народной партии» и небезуспешно проводить политику «ин¬
тегрирования» трудящихся в государственно-монополистические
структуры.
Изучение этого вопроса представляет значительные трудно¬
сти. Одним из основных источников наших данных о социальных
а политических воззрениях западногерманских рабочих явля¬
ются конкретно-социологические исследования, проводившиеся
в 50—60-е годы в ФРГ. Источник этот обладает крупными не¬
достатками: тенденциозность многих вопросов, поставленных в
анкетах, поверхностный, «конъюнктурный» характер исследова¬
ний, дающих в лучшем случае «моментальный снимок» настрое¬
ний рабочих, но слабо отражающих долгодействующие, глубин¬
ные тенденции их сознания. Поэтому, используя соответствую¬
щие данные, приходится учитывать их неполноту и относитель¬
ность (подробнее об этом ниже). Сложное взаимопереплетение
процессов и фактов, необходимо учитывать при анализе весьма
своеобразных конкретно-исторических условий идейно-психоло¬
гического развития рабочего класса ФРГ.
2
Осознание антагонизмов капиталистического общества,
всей совокупности присущих ему социальных отношений и про¬
тиворечий, определение своего места и роли внутри этого об¬
щества — такова самая глубокая основа мировоззрения рабо¬
чего класса. Ею предопределяется весь характер политического
мышления и действия любого отряда пролетариата. «...Само¬
познание рабочего класса неразрывно связано с полной отчет¬
ливостью... представлений о взаимоотношении всех классов
современного общества»5. Эти ленинские слова обязывают
нас прежде всего искать ответ на вопрос: на какой же стадии
«самопознания» находился рабочий класс ФРГ в 50-е — начале
60-х годов XX в?6.
Одним из наиболее фундаментальных исследований сознания
западногерманских рабочих7 является анкета, проведенная
Г. Попицем и его сотрудниками в 1953—1954 гг. на одном из ме¬
таллургических предприятий Рура. Из более чем 400 металлур¬
гов, опрошенных и «имеющих представление об обществе» (по
6 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 69—70.
6 Во всех такого рода исследованиях рассматриваются лишь рабочие, заня¬
тые физическим трудом.
7 В работе использованы интервью около 600 рабочих. Хотя по социально¬
статистическим критериям круг опрошенных и не может быть назван стро¬
го репрезентативным для всего коллектива (в некоторых случаях расхож¬
дения колеблются между 1,5—2%.), исследование было «сориентировано
по производственно-социологической структуре предприятия, а внутри от-
71
мнению авторов, 25—27% вообще оказались не в состоянии вый¬
ти за рамки повседневного опыта и как-либо определить свое
отношение к социальной действительности), подавляющее боль¬
шинство хотя и признало его классовым, но проявляло довольно
слабое понимание его внутренних антагонизмов, не обнаружи¬
вало четкой классовой реакции. Отношение 48% опрошенных (по
классификации авторов, типы I и II) к существующему обществу
суммарно можно обрисовать следующим образом. Существу¬
ющий строй, не лишенный некоторых недостатков (критика его
этой категорией рабочих дается самая поверхностная), не дол¬
жен подвергаться принципиальной перестройке или каким-либо
потрясениям. В его рамках «каждый что-то имеет, и все полу¬
чают выгоду»; у каждого: рабочего, мастера, служащего, пред¬
принимателя и акционера—свое место, свои обязанности; каж¬
дый имеет право заботиться о своих интересах, и если эти
интересы кое в чем противоречат, то баланс вполне достижим,
да он, собственно, уже налицо. Приблизительно две трети ра¬
бочих, отнесенных к этой категории, в общей форме признали,
что общество, прежде всего под влиянием рабочего движения,
развивается прогрессивно, хотя и не к бесклассовому строю,
который едва ли не утопия. Но их представления о дальнейших
путях и целях этого прогресса — самые смутные, нежелание
лично участвовать не только в политической, но и в профсоюз¬
ной и вообще в общественной деятельности—ярко выраженное.
Этому в целом удовлетворенному существующими устоями
типу рабочих противостоит точно такая же по своему удельно¬
му весу группа (типы III и IV — 48%), отличающаяся глубо¬
кой убежденностью в том, что отношения между трудом и
капиталом носят антагонистический характер, способная на
резкую критику капиталистического общества. Это в среднем
более грамотные и развитые люди. Они в общем более доступ¬
ны для политической информации, но обнаруживают сильней¬
шее недоверие к «идеологии» и «политике», испытывают разо¬
чарование в потенциях рабочего движения. Приниженное, бес¬
правное положение «на дне общества» воспринимается ими как
«коллективная судьба», как вечное проклятие, а возможность
коренного переустройства социальных отношений отрицается.
Поэтому значительная часть (около 25%) рабочих этого типа
видит для себя и своих детей единственный выход в индиви¬
дуальных усилиях — в получении образования, в служебном
продвижении, в повышении квалификации, в открытии какого-
нибудь небольшого собственного «дела».
дельных категорий выбор производился по вероятностному принципу»
(Н. Popitz, Н. Bahrdt. Das Gesellschaftsbild des Arbeiters. Soziologische
Untersuchung in der Hiittenindustrie. Tubingen, 1957, S. 29, 170—173, 233).
72
Наконец, численно самой маленькой группой (типы V и VI—
всего 4%) представляется категория рабочих, в основном при¬
держивающаяся классового подхода к общественным пробле¬
мам, подвергающая критике капитализм как систему, сохраняю¬
щая веру в историческое призвание пролетариата и в принци¬
пиальную возможность преодоления эксплуататорского строя —
путем ли реформ, насильственным ли ниспровержением (выска¬
зывания столь радикальные отмечены в 1% случаев).
Что у некоторой, отнюдь не незначительной, части западно¬
германских трудящихся поколеблены важные аспекты классово¬
го мироощущения, было подтверждено более поздними, чем ра¬
бота Г. Попица, эмпирическими изысканиями. Так, из проведен¬
ного в 1963 г. репрезентативного . для ФРГ опроса Института
социальных исследований (Франкфурт/М.) следует, что не ме¬
нее 19% квалифицированных и 10% неквалифицированных
рабочих полагают, что «классовые различия исчезли», а число
лиц, «не имеющих суждения», превышает среди полуквалифи¬
цированных и неквалифицированных рабочих 20%. Более
того — при ближайшем рассмотрении даже той группы, кото¬
рая настаивала на существовании классовых традиций в об¬
ществе, выясняется, что 33% рабочих во всех квалификацион¬
ных разрядах воспринимают их именно как различия в уровне
достатка и образования, общественного престижа и пр.8 По¬
казательно также, что при обследовании, проведенном Алленс-
бахским институтом демоскопии в 1962—1963 гг., на вопрос:
«Наживается ли предприниматель за счет эксплуатации?» —
38% рабочих ответили «неопределенно», а 25—33% полагали,
что своим положением предприниматель обязан своему усер¬
дию. 29% квалифицированных рабочих согласились даже, что
капиталист должен «хорошо зарабатывать, так как он несет
ответственность»9. Наивное высказывание об «усердии работо¬
дателя» как источнике его богатства и власти вполне может
принадлежать тому же самому рабочему, который только что
дал уверенный утвердительный ответ на вопрос о существовании
классов в ФРГ. В этом, на первый взгляд странном, сочетании
как раз и отражается вся сложность перехода (особенно в усло¬
виях современного капитализма) от простой констатации клас¬
сового характера общества к осознанию его внутренней антаго¬
нистичности, к определенной выработке идеологической позиции
по отношению к нему, к самостоятельной четкой классовой
реакции.
В обстановке высокой конъюнктуры 50-х годов социальный
протест, неудовлетворенность трудом, чувство приниженности
и негарантированности, развиваемые у рабочих современным
8 R. Schmidt, Е. Becker. Reaktionen aut politische Vorgange. Drei Mein-
ungsstudien aus der Bundesrepublik. Frankfurt/M., 1967, S. 92, 94.
9 «Industrie-kurier», 6.II 1964.
73
капиталистическим производством, если и не растворялись
до конца в ощутимо возраставшем материальном достатке,
то отступали куда-то на задний план.
Большинство западногерманского населения все более
склонялось к убеждению, что рабочие зарабатывают «очень
хорошо» (по данным Алленсбахского института такого мнения
придерживалось 55% в 1957 и 66% в 1963 г.) или «как раз
столько, сколько следует» (соответственно — 30 и 25%) ,0.
Иными словами, в 1963 г. девять десятых населения, т. е. в мас¬
се своей те же рабочие и служащие, не считали, что их труд
оплачивается ниже его стоимости- А немалая часть рабочих
(32% в 1964 г.) возлагала надежды на то, что в течение бли¬
жайших 10—20 лет большинство рабочих семей обзаведется
тем или иным видом собственности «стоимостью в несколько
тысяч марок»п. Не связанное с крупными стачечными боями
повышение уровня материального благосостояния в 50—60-х
годах давало опустошительный для пролетарского сознания
эффект. На сознание многих западногерманских рабочих по¬
влияло усиленно насаждаемое буржуазной пропагандой пред¬
ставление о «ненужности» и «устарелости» стачек, питавшее опа¬
сение, что стачечная борьба может лишь повредить «процвета¬
нию». В 1955 г., в разгар бума, 60% рабочих — по результатам
репрезентативного опроса — готовы были подписаться под тези¬
сом: «Со времени денежной реформы 1948 г. жизненный уровень
в ФРГ непрестанно повышался. Единственное, что нам нужно,—
это дальнейшее сотрудничество всех профессиональных групп
и слоев населения». И лишь 24% рабочих высказались в прин¬
ципе за боевые средства отстаивания своих интересов 12.
В свете подобных настроений не вызывает особенного удив¬
ления довольно высокий во всех квалификационных слоях про¬
цент рабочих, готовых признать ограничение исконного проле¬
тарского права на забастовку, а то и совсем поступиться им
в пользу «надклассового» государства 13:
Квалифициро- Полуквалифи- Неквалифиии-
ванные цированные рованные
рабочие ■» рабочие рабочие
Стачки должны быть запрещены
законом
6
9
12
Последнее слово должно принадле¬
жать правительству
36
34
41
Право на стачку должно быть не¬
ограниченным
57
56
37
Не ответили
1
1
10
10 «Jahrbuch der offentlichen Meinung 1965—1967», S. 274. Ответ «недостаточ¬
но» сократился за тот же период с 10 до 6%.
11 Ibidem. ,
12 «Jahrbuch der offentlichen Meinung 1957», S. 244.
13 R. Schmidt, E. Becker. Op. cit., S. 86.
74
Значительная часть промышленных рабочих (32%), попав¬
шись в тенета партнерской идеологии, предавалась в 1962 г.
иллюзии, что лет через 20—30 все «конфликты интересов» бу¬
дут настолько успешно саморегулироваться «неокапиталисти-
ческими» механизмами, что забастовочная борьба вообще ут¬
ратит всякий смысл. Приблизительно такой же процент опро¬
шенных «не имел определенного суждения» 14.
Даже среди членов профсоюзов, как показывают обследова¬
ния Объединения немецких профсоюзов, постепенно падало при¬
знание полезности и необходимости стачки как боевого ору¬
жия: в 1964 г. 80% членов профсоюзов считали применение
стачки в определенных условиях оправданным, а осенью
1966 г. — уже 71% (среди неорганизованных рабочих — соот¬
ветственно 61 и 46%) 15. Недаром автор статьи в одном из но¬
меров теоретического журнала ОНП сетует: «что предприни¬
матели нападают на стачку — не удивительно, на гораздо бо¬
лее грустные размышления наводит тот факт, что даже среди
работополучателей подчас очень мало сочувствия к профсоюз¬
ным акциям, хотя они и служат улучшению жизненного уровня
рабочих» 16.
Здесь надо сделать оговорку. Данные эмпирико-социологи¬
ческих исследований, как уже отмечалось, весьма относительно
отражают реальность, в частности, и потому, что большинство
их в известной мере уже устарело. Тем не менее некоторые от¬
раженные в них тенденции продолжают действовать и теперь.
При ответе в 1960 г- на вопрос: «Какая, по Вашему мнению,
из двух экономических систем: свободная конкуренция или го¬
сударственный контроль над средствами производства — луч¬
шим образом обеспечивает благосостояние рядового гражда¬
нина?»— рабочие реагировали следующим образом: 51,5%—за
«свободную конкуренцию», 1О,5°/о—за «государственное регу¬
лирование», 8,5 высказались за их сочетание и 29,5% не имели
суждения 17.
При оценке этих ответов следует иметь в виду, во-первых,
некорректность формулировки вопроса (игнорирование классо¬
вой сущности государства) и, во-вторых, некоторые особенно¬
сти западногерманской ситуации. В глазах рабочих «государ¬
ственное регулирование» ассоциируется с нацистским «тотали¬
14 «Jahrbuch der óffentlichen Meinung 1958—1964», S. 380. В 1962—1965 гг.
в результате забастовок было потеряно рабочих дней (на 100 человек)
в Италии—139, США — 54, Англии — 28, Бельгии — 16, в ФРГ — 2 («Spie¬
gel», 1967, N 49, S. 34).
15 «Industrie-Kurier», 6.VII 1967.
16 «Gewerkschaftliche Monatshefte», 1967, N 11, S. 675.
17 «Umfragen», DIVO-Institut, Bd 3-4, S. 73.
75
таризмом» и дезорганизацией экономики времен оккупации.
Известно, что боннская пропагандистская машина широко и
методично спекулировала на заметном отставании в 50-е годы
уровня материального благосостояния в ГДР, общественный
строй которой клеветнически изображался как «госкапита¬
лизм». К тому же до последнего времени западногерманское
население, особенно его среднее и молодое поколение, видело
«свободную рыночную экономику» только «процветающей».
Тем не менее при всех оговорках эти данные имеют определен¬
ное содержание и смысл: идеализацию многими рабочими ка¬
питалистической системы.
Рассматривая позицию трудящихся по отношению к общим
социальным и политическим категориям и проблемам, просле¬
живая взаимосвяь социального сознания с политическим, нель¬
зя упускать из виду те трудности, которые испытывает средний
рабочий, формулируя оценки явлений, выходящих по большей
своей части за пределы его повседневного трудового и житейско¬
го опыта. Подчиненное и приниженное положение на производ¬
стве, изматывающий, лишенный творческого начала труд воз¬
водит преграду между рабочим и всем окружающим его ми¬
ром, в том числе и лежащей вне его повседневного труда
и быта политической сферой. Преграда эта труднопреодолима
даже в «свободное время», потому что и оно несет на себе не¬
изгладимый отпечаток труда на капиталистической фабрике,
который подспудно навязывает часам отдыха свой ритм и со¬
держание, заражает их своей мертвящей бездуховностью. Почти
все свободное время уходит на восстановление физической и
нервной энергии рабочего.. Возможности для развития его как
личности, для расширения его общего и политического круго¬
зора крайне ограниченны. Отсюда—отмечаемый всеми иссле¬
дователями конкретизм рабочего сознания. Уже одна только
смиренная самооценка как «маленького человека», стоящего
на нижней ступеньке, бессильного повлиять на решения
«верхов» и «никогда не видавшего, чтобы политика доводи¬
ла бы до чего хорошего», сильно подрывает самую основу по¬
литической активности — потребность в политической информа¬
ции. Ко всему этому прибавляется в современных условиях осо¬
бенно остро ощущаемая недостаточность общеобразовательного
уровня подавляющей части рабочих. Рабочему, особенно невы¬
сокой квалификации, подчас просто не хватает понятий для вы¬
ражения своего взгляда на вещи.
Шесть-семь десятилетий тому назад, когда «германский
рабочий класс от 1871 года до 1914 года, почти полвека, был
образцом социалистической организации для всего мира»18,
18 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 36, стр. 461.
76
недостаточность конкретных знаний и полуграмотность рабо¬
чего в большой мере компенсировалась целостностью маркси¬
стски окрашенного взгляда на мир: сквозь призму четких клас¬
совых критериев все социально-экономические и политические
процессы виделись в контрастном черно-белом противопостав¬
лении, гораздо легче поддавались классификации и соотнесе¬
нию с индивидуальной ситуацией; огромная вера в будущее
и свое призвание еще более оттачивала бескомпромиссно-кри¬
тическое отношение пролетария к действительности. В совре¬
менном же чрезвычайно усложнившемся буржуазном обществе,
где некоторые наиболее кричащие противоречия несколько
притуплены и загнаны вовнутрь, где действуют могучие ано¬
нимные силы, где политика становится все более квалифициро¬
ванной и бюрократизированной, а поток информации безбре¬
жен, рабочему, чтобы удержаться хотя бы на среднем уровне
политической осведомленности и сохранить критический подход,
как никогда необходимо основательное общее образование.
А этого-то скупое на «человеческие инвестиции» общество ему и
не дает: в 1964 г. 85% самодеятельного населения ФРГ имело
образование в объеме начальной школы, 10% —в объеме непол¬
ной и только 4,6%—законченное среднее образование19.
Не существовало в ФРГ до недавнего времени и легальной
партии, сознательно идентифицирующей себя с рабочим клас¬
сом и формирующей его специфическую позицию по отношению
к обществу и государству. Абсолютно справедлив упрек, ад¬
ресованный недавно центральным журналом ОНП социал-де¬
мократической партии, в том, что она не только не воспитывает
критического и демократического мышления, а фактически по¬
давляет его: «слишком часто маленький человек после 1945 г.
видел, что его мнение, которое он не всегда даже мог грамма¬
тически правильно сформулировать, попиралось партийными
боссами»20.
Пробелы в политическом кругозоре даже наиболее инициа¬
тивной и восприимчивой части рабочих далеко не восполняются
просветительской работой профсоюзов и социал-демократиче¬
ской партии: они пестуют квалифицированных специалистов,
профсоюзных и муниципальных работников, но почти не воспи¬
тывают социально-критического отношения к действительности.
В свете изложенного не удивительно, что весьма широкие
слои трудящихся не ощущают непосредственной связи между
своей индивидуальной жизнью и «большой политикой», прояв¬
ляют умеренную заинтересованность в политической информа¬
19 М. Jungblut. Rebellion der Uberfliissingen? Bergisch Gladbach, 1967,
S. 121—123.
20 «Gewerkschaftliche Monatshefte», 1968, N 3, S. 185—186.
77
ции. Так, на вопрос: «Интересуетесь ли Вы политикой?» (по
данным Алленсбахского института демоскопии на 1961 г.21,
почти полностью совпадающим с выводами — при несколько
иной группировке — Франкфуртского института социальных ис¬
следований в 1962 г.22) 29% рабочих ответили утвердительно,
28 — отрицательно и 43% определили свою заинтересованность
как «весьма умеренную». При обследовании молодых рабочих
от 16 до 24 лет (1962 г.) выяснилось, что 12% квалифицирован¬
ных и до 25% полу- и неквалифицированных рабочих никогда
не читают в газетах политические разделы, а общественно-по¬
литическую периодику не читают 80—95%. По данным репре¬
зентативного опроса 1955 г. у 42% семей в доме не было ни
одной — ни своей, ни библиотечной — книги, у 15 — менее деся¬
ти и только у 23% насчитывалось до трех десятков книг23.
Без хорошей общей подготовки, без соприкосновения
с серьезной литературой рабочий легче становится объектом
«массовой культуры» и средств массовой коммуникации, более
склонен положиться на мнение «авторитетов» в своем проф¬
союзе, «своей газете» (как известно, самая широко потребляе¬
мая печатная продукция — изделия концерна Шпрингера)
и менее готов к политической восприимчивости и зрелой са¬
мостоятельности.
Уровень информированности рабочих, естественно, заметно
выше относительно явлений, затрагивающих их более непосред¬
ственным образом, чем о событиях, пусть даже общеполитиче¬
ского масштаба, даже сенсационных, но представляющихся
удаленными от повседневных забот. Это, в частности, подтверж¬
дается данными, характеризующими информированность рабо¬
чих, о самом напряженном и самом массовом за все годы су¬
ществования ФРГ классовом конфликте — стачке 380 тыс. ме¬
таллистов земли Баден-Вюртемберг 1963 г. и так называемом
деле «Шпигеля» (1962 г.), с небывалой наглядностью продемон¬
стрировавшем хрупкость буржуазно-демократических порядков
и развязавшем серьезный политический кризис (см. табл. 1).
21 «Jahrbuch der óffentlichen Meinung 1958—1964», S. 239; R. Schmidt,
E. Becker. Op. cit., S. 58. ■
22 Следует отметить, что даже среди той части населения, которая по само
оценке должна быть отнесена к интересующимся политикой, налицо изве¬
стная ограниченность в восприимчивости информации. Так, среди весьма
интересующихся» ежедневные газеты читает 70—75%, но политические еже¬
недельные издания просматривают регулярно уже только 20%. Из «очень
интересующихся» 25% затруднялись назвать в 1962 г. партийный состав
федерального правительства. Среди «совсем не интересующихся» этот про¬
цент подскакивал до 80 (R. Schmidt, Е. Becker. Op. cit., S. 48—53).
23 О. Lenz. Die soziale Wirklichkeit. Allensbacher Schriften. H. 3, 1965,
S. 52—53. Опрос этого же института в 1960 г. показал, что уже только у
25% полностью отсутствовали книги («Jahrbuch der offentlichen Meinung
1958—1964», S. 149).
78
Таблица 1
Сопоставление информированности рабочих относительно двух событий недавней
западногерманской истории (в %)
Об исходном требо¬
вании профсоюза
информированы*
О событиях вокруг
дела «Шпигеля*
информированы*
хорошо
ПЛОХО
хорошо
ПЛОХО
Квалифицированные рабочие . . .
63
13
52
28
Полуквалифицированные рабочие
56
12
39
36
Неквалифицированные рабочие . .
38
25
15
61
* Остальные были осведомлены .отчасти*, т. е. давали крайне неполные, с фактическими
ошибками ответы.
Источник-. R. S с h m I d t, E. Becker. Op. cit., S. 58, 81.
Однако даже в разгар небывалого столкновения в Баден-
Вюртемберге до трети рабочих других частей страны, хотя и
слышали о стачке, не могли назвать землю, в которой она
разыгралась. От 37% квалифицированных и до 62% неквали¬
фицированных рабочих не смогли назвать правильно требова¬
ние профсоюза и еще менее (соответственно — 28 и 16%) было
осведомлено о провокационно низком контрпредложении пред¬
принимательского объединения, что и явилось причиной за¬
бастовки. С сутью дела «Шпигеля» рабочие были знакомы
несравненно хуже: 50% квалифицированных- и 85% неквалифи¬
цированных информированы были в лучшем случае «отчасти»,
т. е. оказались в состоянии назвать не сходившее с первых
полос имя арестованного издателя журнала24.
При оценке политической информированности западногер¬
манских трудящихся, которая в целом может быть охаракте¬
ризована как поверхностная, отрывочная и идеологически сла¬
бо преломляющаяся в сознании («в своей массе рабочие
проявляют безразличие к основным вопросам политики»,—
свидетельствует заместитель председателя Германской комму¬
нистической партии Г. Мис25), обращают на себя внимание три
момента.
Во-первых, прослеживаемая абсолютно по всем приведенным
выше данным четкая прямая зависимость ее уровня, содержа¬
тельности и определенности суждений от квалификации ра¬
бочих.
Во-вторых, существенные различия между неорганизованны¬
ми рабочими и членами профсоюзов. Как правило, среди по¬
24 R. Schmidt, Е. Becker. Op. cit., S. 58, 81.
23 «Проблемы мира и социализма», 1968, № 12, стр. 55.
79
следних заметно выше процент интересующихся политикой,
регулярно читающих газеты; их суждения по определенному
кругу вопросов (особенно если профсоюзом в том или ином
случае занята ясная позиция) увереннее и рациональнее.
Наконец, информированность рабочего класса в политике
не рисуется на общем западногерманском фоне как разительно
низкая или безграмотная. Сопоставление осведомленности ос¬
новной массы, т. е. квалифицированных и полуквалифицирован¬
ных рабочих26, с наиболее широкими городскими буржуазными
и мелкобуржуазными слоями (следовательно, за исключением
деятелей науки и искусства, студентов, «самостоятельных»
с высшим образованием, крупных менеджеров и чиновников)
дает лишь незначительный разрыв. Справедливость этого
подтверждается не только в связи со стачкой металлистов
1963 г., к которой у рабочих естественно проявлялся повышен¬
ный интерес, но и в связи с тем же делом «Шпигеля»27-
Политический индифферентизм — укоренившаяся и все еще,
даже принимая во внимание бурную активность демократиче¬
ской внепарламентской оппозиции 1967—1969 гг., не преодолен¬
ная болезнь всего западногерманского общества. Один из ха¬
рактерных примеров — представления западных немцев о жизни
в Германской Демократической Республике, выявленные опро¬
сом, проведенным в 1967 г. 46% опрошенных не знали, отменена
ли в ГДР карточная система, а еще 28% были убеждены в ее
существовании. Только 28% знали, что СЕПГ — не единственная
партия ГДР28.
Охарактеризовать интерес рабочих к политической деятель¬
ности как довольно слабый позволяют многократные и неиз¬
менно в главном подтверждающие друг друга опросы на тему
«Можете ли Вы представить себе, что Вы стали членом какой-
либо партии?» Вот результаты одного из опросов, организован¬
ного в 1962 г. среди рабочей молодежи от 16 до 24 лет (%) 29:
26 Для большей наглядности укажем на квалификационный состав промыш¬
ленного рабочего класса ФРГ на 1966 г.: квалифицированные рабочие —
43,4%, полуквалифицированные — 36,8, неквалифицированные— 19,8%
(В. Г е р н с. Изменения структуры рабочего класса ФРГ. «Проблемы мира
и социализма», 1969, № 8, стр. 73).
27 Так «очень хорошо» и «хорошо» о фактической стороне дела были
осведомлены 20 и 32% квалифицированных, 11 и 28% полуквалифициро¬
ванных рабочих. Среди мелких служащих и чиновников, мелких «само¬
стоятельных» процент этот составлял 18 и 22. «Плохо» информированы
были в среднем свыше 33% как рабочих, так и «средних слоев»
(R. Schmidt, Е. Becker. Op. cit, S. 58, 81).
г« «Spiegel», 1967, N 48, S. 62.
29 S. H e r k о m m e r. Working Class Political Consciousness. «International
Socialist Journal», 1965, N 7, p. 77.
80
Уже
в партии
Весьма
возможно
Не исклю¬
чено
Очень
малове¬
роятно
Совер¬
шенно
исключено
Квалифицированные
рабочие
1
6
22
18
53
Полуквалифицирован¬
ные рабочие
—
4
12
17
67
Неквалифицированные
рабочие
1
2
10
15
72
Даже принимая
во внимание, что
всегда
и везде
какая-то
часть рабочего класса не готова к политической активности,
что рабочему трудно назвать какую-либо из боннских партий
своей, процент решительно отвергавших возможность вступле¬
ния в партию следует признать все же чрезмерно высо¬
ким, тем более что речь идет о молодом поколении рабочего
класса.
Все сказанное выше об информированности, а равно и от¬
веты на столь общо сформулированные вопросы, как «Интере¬
суетесь ли Вы политикой?» или «Можете ли Вы представить
себя членом какой-либо партии?», дают, естественно, лишь
самую общую картину политического сознания, но не раскры¬
вают, однако, его содержания и направленности.
Одной из первых и самоочевидных характеристик массового
политического сознания должна, по-видимому, стать степень
его демократизма. Для Западной Германии лакмусовой бумаж¬
кой в этом случае может служить оценка общественным мне¬
нием периода нацистской диктатуры. Методически проводив¬
шиеся на протяжении многих лет опросы общественного мнения
показывают, что даже в специфической атмосфере ФРГ идеа¬
лизация и героизация прошлого в общем постепенно слабеют,
уступая место более критическому подходу30, что немалая часть
западных немцев, по крайней мере при анкетировании, заявля¬
ет о своей решимости активно бороться с рецидивами нациз¬
ма, о чем свидетельствуют ответы на вопрос «Предположим,
что партия национал-социалистского типа попытается прийти
к власти. Как бы Вы себя повели?» (в %)31:
30 Так, по данным Алленсбахского института демоскопии, число западных
немцев, считавших, что Гитлер был «самым великим германским полити¬
ком, более всего сделавшим для Германии», сократилось с 10%, в 1950 г.
до 2% в 1967. В том же году процент лиц, полагавших, что ответствен¬
ность за развязывание второй мировой войны всецело несет нацистский
режим, составлял 62 против 32% в 1951 г. («Jahrbuch der óffentlichen Mei-
nung 1965—1967», S. 144—146).
31 «Jahrbuch der óffentlichen Meinung 1965—1967», S. 293.
81
1962 г.
1966 г.
1967 г.
„Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы не
допустить этого"
34
35
34
„Я был бы против, но ничего особенного бы не
предпринял"
29
30
35
„Мне это было бы безразлично"
18
16
14
„Меня бы это порадовало, но я бы ничего не
сделал особенного для этого"
5
5
2
„Я бы только приветствовал это и оказал бы
этой партии поддержку"
2
2
2
Не дали ответа
12
12
13
С другой стороны, приведенные цифры говорят и о том, что
силы крайней реакции могут использовать значительный ре¬
зервуар пассивных «демократов», «безразличных» и «не име¬
ющих суждения» (в сумме последние составляют без малого
треть всех западных немцев!). ■
По репрезентативным данным Франкфуртского института
социальных исследований (1962 г.) оценка рабочими «тысяче¬
летнего рейха» выглядит следующим образом (в %)32:
Квалифициро¬
ванные
ребочие
Полу- и мало¬
квалифициро¬
ванные
рабочие
Национал-социализм имел
только плохие стороны
4
8
больше плохих, чем хо¬
роших
46
34
плохие и хорошие в рав¬
ной мере
30
27
больше хороших, чем
плохих
5
7
только хорошие
—
Не имели суждений
15
24
Эти ответы красноречиво говорят о том, что для некоторой
части рабочих фашизм в каких-то отдельных своих аспектах
представляется приемлемым, и это не нуждается в особых
комментариях: разве что — в дополнении другими, подтвержда¬
ющими их не случайный характер данными. Так живучесть од¬
ного из отвратительных расистских предрассудков иллюстри¬
руется результатами того же исследования. На провокаци¬
онный, аморальный вопрос: «Полагаете ли Вы, что евреи от¬
части сами виноваты в том, что произошло с ними во времена
Третьего рейха?» — реакция рабочих была такова (в %) 33:
32 R. Schmidt, Е. Becker. Op. cit., S. 134.
33 Ibid., S. 130.
82
Квалифици¬
рованные
рабочие
Полу- и мало-
квалифици¬
рованные
рабочие
Да 13 8
Нет 60 57
Не имели суждения . . 27 35
К чести западногерманских рабочих следует отметить, что
доля утвердительных ответов среди них вдвое ниже, чем у дру¬
гих слоев населения. Но, с другой стороны, не может не насто¬
рожить то, что у рабочих зато вдвое выше (до трети всех оп¬
рошенных) процент тех, кто не имеет «определенного сужде¬
ния» по данному вопросу-. Известно также, что прибывшие
в ФРГ в поисках работы «гости-рабочие» из Италии, Испании,
Греции, Турции и других стран нередко встречают у своих
немецких коллег недружелюбный прием, отчасти окрашенный
шовинистическими настроениями.
Конечно, «нейтральная» оценка фашизма частью рабочих
или неспособность определить к нему свое отношение еще не
показатель готовности поддержать установление неофашист¬
ской диктатуры, так же, как и лирические воспоминания неко¬
торых представителей старшего поколения о войне — еще не
стремление пережить ее снова34. И все же неполная «преодо-
ленность прошлого», вакуум там, где должны были быть проч¬
ные классовые и демократические убеждения, чреваты самыми
опасными последствиями.
Как известно, наметившаяся в последние три-четыре года
общая перегруппировка и поляризация общественных и поли¬
тических сил в Федеративной Республике частично шли на
пользу правым течениям и быстро растущей и упрочивающей
свои позиции неонацистской НДП. Первый, по-настоящему серь¬
езный конъюнктурный спад 1966—1967 гг. оказал немалое воз¬
действие на мелкобуржуазные слои; причем не столько даже
экономическое, сколько психологическое. Мелкий предприни¬
матель и чиновник особенно остро почувствовали неустойчи¬
вость своего благополучия, и в бюргерской душе снова начала
пробуждаться тоска по «сильной руке», которая защитила бы
34 Характерен эпизод из книги Г. Вальрафа, ценной своей репортерской
точностью и «сиюминутностью» впечатлений. «Рабочий X. в недавнем
прошлом шахтер, проведший два десятка лет в забое, рассказывает о Ста¬
линграде. Но рассказывает он не о дерьме, трупах и морозах, он повест¬
вует о чем-то приятном из далекого прошлого: «Вот это были времена, все
время в разъездах! Бывал ли я после этого хоть разок за границей? Не¬
мецкий солдат дрался отчаянно». Я спрашиваю: «Ты что, все позабыл?»
X. сперва не понимает, а затем говорит: «Да, это было страшно, но в шах-
те-то еще хуже» (G. Wallraff. «Wir brauchen Dich!» Ais Arbelter in
deutschen Industriebetrieben. Miinchen, 1966, S. 99).
83
его от капиталистической концентрации и рационализации.
Не удивительно, что около половины (46%) членов национал-
демократической партии — владельцы мелких магазинчиков,
мастерских, низшие и средние чиновники35 36. Но среди 1,4 млн.
голосов, уловленных партией Адольфа II на различных выбо¬
рах 1966—1967 гг. (48 депутатов в ландтагах и 179 мест в му¬
ниципалитетах), имеются и голоса рабочих. И их удельный вес,
как следует из данных, представленных Алленсбахским инсти¬
тутом демоскопии, при дрогнувшей конъюнктуре увеличился
(в °/о)36:
Выборы декабря
1965 — октября
1966 г.
Выборы ноября-
декабря 1966 г.
Удельный вес
среди избирателей
в целом
Рабочие
44
50
49
Крестьяне ....
6
13
9
Служащие . . .
24
16
23
Чиновники . . .
9
7
7
Предприниматели
13
13
11
Лица свободных
профессий 1
1
1
Эти колонки свидетельствуют: НДП удалось проникнуть в
самые различные слои общества37.
По подсчетам Института прикладных социальных наук,
на выборах в баварский ландтаг (осенью 1966 г.) среди электо¬
рата НДП 17% составили избиратели, всегда голосовавшие за
социал-демократическую партию38.
Комментируя исход последних выборов в ландтаг земли
Баден-Вюртемберг (в апреле 1968 г.), где партия Таддена до¬
билась рекордного успеха (9,8% голосов), заместитель предсе¬
дателя Германской коммунистической партии Г. Мис подчерк¬
нул: «В типично рабочих центрах Мангейма, иначе говоря
в пролетарских районах, наблюдалось... резкое увеличение го¬
лосов, поданных за НДП. Здесь эта партия получила необык¬
новенно много голосов, хотя традиционно тут всегда господст¬
вовали социал-демократы и мы. Это был для нас большой
удар»39.
' Чем же привлекает НДП голоса части трудящихся? ,
35 «За рубежом», 1968, № 6, стр. 17
36 «Neue Gesellschaft», 1967, N 4, S. 295.
37 Вряд ли настолько успокоительны, как это представляется сотрудникам
Кельнского института сравнительных социальных исследований, их под¬
счеты, выясняющие процент симпатизирующих НДП по отношению к той
или иной категории взрослого населения. Среди рабочих—10%, крестьян—
8%, служащих — 8%, чиновников — 9%, «самостоятельных» — 13%, домо¬
хозяек— 7%, учащихся—14%, пенсионеров—10% («Neue Gesellschaft»,
1967, N 4, S. 295).
38 «Neue Gesellschaft», 1967, N 4, S. 295. .
39 «Проблемы мира и социализма», 1968, № 12, стр. 56.
84
За три года пребывания СДПГ в «большой коалиции»
(1966—1969 гг.) неофашистская партия наживала капитал на
своем по существу монопольном положении легальной оппози¬
ционной партии. Ее острая, хорошо скалькулированная, подчас
в отдельных вопросах справедливая и даже посягающая на
основы политики Бонна критика пользуется некоторым успехом.
Годы сытой самоуспокоенности миновали. В воздухе запахло
каким-то брожением и беспокойством, смутным предчувствием
перемен. Лозунг Аденауэра и Эрхарда «Никаких экспери¬
ментов!» потерял свою популярность40. В этой ситуации НДП
в глазах многих предстала новой динамичной политической си¬
лой, готовой, наконец, перейти от слов к делу и разрешить те
больные проблемы, о которых «боннские партии только болта¬
ют»: «восточные земли», «воссоединение», «равноправие» с парт¬
нерами по НАТО. Примкнув к этой партии, утверждают сторон¬
ники НДП, «маленький человек», до сих пор лишенный какой-
либо возможности влиять на политику обеих крупных обюро¬
кратившихся партий, сможет заявить о своих интересах.
Особенно тревожные сигналы во время спада поступали из
Рурского бассейна, где национал-демократы пытались сыграть
на психологическом надломе шахтеров, попавших под пяту
структурного кризиса. Одно время могло показаться, что
именно здесь тадденовская партия установит новый рекорд.
Однако анализ выборов в бундестаг 1969 г. показал, что нео¬
нацисты не смогли перепрыгнуть 5%-й барьер и утвердиться в
бундестаге прежде всего потому, что не собрали необходимых
им 3,5% голосов в земле Северный Рейн—Вестфалия, где
проживает до трети всех избирателей страны и которая остается
наиболее «рабочей» по своему социальному составу землей ФРГ.
Здесь тадденовцы уловили самый низкий процент избира¬
телей (3,1%). В то же время в четырех из остальных десяти
федеральных земель за них было подано свыше бив трех —
более 4%41. Важно также отметить, что среди демонстрантов,
пытавшихся в различных городах сорвать проведение неона¬
цистских предвыборных митингов, значительную часть состав¬
ляли рабочие, особенно молодые.
В целом относительно основных масс трудящихся Западной
Германии можно сказать, что они преодолели ядовитое духов¬
ное наследие фашизма, научились в значительной мере исполь¬
зовать буржуазно-демократические права. Во всяком случае
нигилистический взгляд на демократические права и свободы им
не свойствен.
40 По данным Института прикладных социальных исследований, осенью 1957 г.
лозунг «Никаких экспериментов]» встречал поддержку 51% граждан ФРГ,
весной 1965 г.— 35, в декабре 1967 — 25% («Vorwarts», 29.11 1968).
41 «Ergebnisse der Bundestagswahl 1965 und 1969». Eine Vorwarts-Beilage,
2.X 1969.
85
Наоборот, из-за недостаточно ясного осознания классовой
антагонистичности общества и сути государства от большин¬
ства рабочих зачастую ускользает классовый характер буржу¬
азно-демократического строя. В понятие демократии ими
вкладывается смысл преимущественно в духе господствующей
«плюралистской» идеологии- Можно ли сомневаться, что имен¬
но из этого исходили при ответе на вопрос: «Существует ли
в ФРГ подлинная демократия?» — избиратели, голосующие
за СДПГ (т. е. в подавляющем большинстве — рабочие):
27% дали утвердительный ответ и 49% высказали убеждение,
что ФРГ находится на пути к ней. Отрицательные ответы встре¬
чались редко (среди всех опрошенных — 6%)42.
Под влиянием буржуазной и правосоциалистической аполо¬
гетики многие рабочие склонны считать демократию «надклас¬
совой», «чистой» и противопоставлять ее «коммунистической
диктатуре». Эго представление не развеяли до сегодняшнего
дня ни проступающие то тут, то там коричневые пятна про¬
шлого, ни широкая в недавнем прошлом репрессивная практи¬
ка по отношению к коммунистам и всем левым, ни многочис¬
ленные скандалы в связи с попранием основных свобод и граж¬
данских прав, ни даже «чрезвычайные законы». Одно из глав¬
ных противоречий—зияющий разрыв между западногерманской
конституцией — Основным законом и действительностью —
осознано народными массами совершенно не адекватно.
Это, в частности, вполне прослеживается на отношении
рабочих к делу «Шпигеля», с сугубой обнаженностью вскрыв¬
шему противоречие между гарантированной конституцией сво¬
бодой слова и печати и авторитаризмом государственно-моно¬
полистической и милитаристской верхушки. Франкфуртский ин¬
ститут социальных исследований рисует (в части, касающейся
рабочих) такую картину (в %)43:
Считали, что события вокруг дела
.Шпигеля” ставят демократию
под угрозу:
вследствие полицейской ак¬
ции против журнала
вследствие разглашения жур¬
налом оборонных секретов . . .
Считали, что демократия вне опа¬
сности
Не имели суждения или не дали
ответа
Квалифици¬
рованные
рабочие
Полуквали¬
фицированные
рабочие
Неквалифи¬
цированные
рабочие
37
31
26
7
1
1
34
28
27
22
40
46
42 «Vorwarts», 2. Dezember 1964.
43 R. Schmidt, E. Becker. Op. cit., S. 60.
86
Демократически реагировало хотя и значительное, но
все же меньшинство. Большинство оказалось не в состоянии
разглядеть истинный смысл и значение провокационной поли¬
цейской вылазки.
Будучи поставлены перед тем же в сущности вопросом,
но в несколько ином, более прямолинейном повороте: «Одо¬
бряете ли Вы действия органов власти в деле «Шпигеля»? —
рабочие высказались сходным образом. Хотя процент утверди¬
тельных голосов невелик (в среднем —13%), а критикующих
поведение властей по тем или иным мотивам — высок (49% ква¬
лифицированных, 47 — неквалифицированных и 39% рабочих
низкой квалификации), он значительно ниже, чем в буржуаз¬
ных и средних городских слоях (в среднем — 62%). Кроме
того, еще более возрастает доля «не имеющих суждения», для
трех квалификационных групп соответственно — 37, 45 и 44 % •
Было бы, однако, абсолютно неверно из отношения рабочих к
делу «Шпигеля» делать вывод о том, что они обладают менее
развитым демократическим сознанием, чем средние интеллигент¬
ские слои. Рассматривая данные об отношении рабочих к та¬
кому важнейшему демократическому завоеванию, каким в усло¬
виях капитализма является право на стачку, мы получаем
совершенно иное соотношение.
Если дополнить сведения об отношении рабочих к стачкам,
представленные в начале статьи, данными об отношении непро¬
летарских слоев к этому неотъемлемому демократическому
праву, то они примут следующий вид (в %)44:
Буржуазные
Рабочие и .средние
слои-
Стачки должны быть запрещены законом 8 12
Последнее слово должно принадлежать правитель¬
ству 36 47
Право на стачку должно быть неограниченным 53 41
Не ответили 3 —
Видимо, необходимо учитывать, что в деле «Шпигеля» речь
шла прежде всего о свободе печати и информации, т. е. о прин¬
ципе, который значительной частью рабочих недостаточно вос¬
принимается как общедемократическая ценность, представляет¬
ся им далеким от круга их повседневного опыта; свобода печа¬
ти— в их глазах по традиции — свобода для «образованных».
В области, прямо и наглядно затрагивающей интересы рабо¬
чих,— например, права «а ничем не ограниченную свободу ста¬
44 R. Schmidt, Е. Becker. Op. cit., S. 58, 60, 61.
87
чек, — западногерманские трудящиеся занимают более последо¬
вательно демократические позиции, чем другие слои и классы.
Тем не менее остается фактом, что на протяжении ряда лет
участие рабочих во многих важных битвах за демократические
права было ограниченным, и это во многом объясняет некото¬
рые особенности демократического движения в Федеративной
республике и основную его слабость — недостаточные массо¬
вость и размах.
Взять ли движение против ремилитаризации на всех его
этапах (быть может, за исключением 1957—1958 гг.), движе¬
ние в защиту демократических свобод, против «чрезвычайного
законодательства» или кампанию за возвращение КПГ ее за¬
конных прав, участие масс было, как правило, скромным; наи¬
более активной силой неизменно выступала левая интеллиген¬
ция и лучшая часть низовых профсоюзных профессиональных
функционеров. А последние два-три года, особенно переломный
1967 г., вывели на арену борьбы с авторитаризмом монополи¬
стической верхушки западноберлинское и западногерманское
студенчество. Его яркие боевые выступления стимулировали и
другие прогрессивные .силы, во многом изменили атмосферу
в Федеративной республике.
Характеризуя роль различных классов и социальных групп
в наметившемся подъеме демократического движения, замести¬
тель Председателя Германской коммунистической партии Г. Мис
отмечал: «Между тем как сознание рабочих в основном опре¬
деляется социально-экономическими факторами, на сознание
части интеллигенции — той, которая политически ангажирована
в прогрессивных движениях,— сильнее влияют политические и
социальные знания. Таким образом, в смысле роста прогрессив¬
ного политического сознания интеллигенция продвинулась даль¬
ше, чем массы организованных рабочих»45.
Демократическая активность рабочих во многом сковыва¬
лась и сковывается правыми лидерами СДПГ и ОНП. Пред¬
приняв определенные меры для мобилизации демократического
движения против «чрезвычайного законодательства», ОНП
так и не отважилось на борьбу в духе решения своего прези¬
диума от 24 июля 1962 г. о всеобщей забастовке в случае
принятия «чрезвычайных законов» и в конце концов склони¬
лось перед диктатом «верхов».
Рассмотренные выше различные, со многими своими нега¬
тивными чертами аспекты сознания трудящихся ФРГ наиболее
рельефно проявляются в отношении рабочего класса к своей
исторической миссии, к своей функции могильщика капитализма
45 «Проблемы мира и социализма», 1968, № 12, стр. 54.
88
и творца нового бесклассового строя. Как отмечает член Прези¬
диума правления ГКП И. Шлейфштейн: «В период высокой
конъюнктуры для многих рабочих, для многих социал-демокра¬
тов социализм уже не был целью, не был альтернативой»46. По
словам другого видного деятеля ГКП, Р. Штейгервальда, «ха¬
рактерная черта сознания широких масс рабочих заключается
в том, что, следуя за политикой СДПГ, они в настоящее время
не стоят на революционных или осознанно антимонополистиче¬
ских позициях»47.
Реалистически оценивая уровень классового сознания за¬
падногерманских рабочих, марксисты-ленинцы полагают, что
порожденные конкретными историческими причинами неблаго¬
приятные тенденции в рабочем классе ФРГ остаются все же
тенденциями, не носящими фатально необратимого характера,
что западногерманские трудящиеся способны противостоять воз¬
действию буржуазной и реформистской идеологии, заново отто¬
чить свое духовное оружие и вернуть себе историческую ини¬
циативу. В этом коренное отличие марксистско-ленинской точки
зрения от концепций буржуазных социологов и ультралевых «ре¬
волюционеров», отрицающих революционные потенции современ¬
ного пролетариата.
3 ' !
Оптимизм коммунистов основан на анализе реальных явле¬
ний и процессов, характеризующих массовое сознание рабочего
класса. Фундаментальный факт заключается в том (здесь на¬
блюдается единодушие большинства западногерманских со¬
циологов), что, несмотря на всю «народнокапиталистическую»
апологетику, характернейшей, даже определяющей чертой пред¬
ставлений основных масс трудящихся об обществе остается
классовый подход, признание существования классов неос¬
поримым.
Из последних материалов, которыми мы располагаем (реп¬
резентативный опрос 1963 г. Института социальных исследо¬
ваний во Франкфурте/М), складывается следующая кар¬
тина (в %) 48:
Квалифици¬
рованные
рабочие
Полуквали¬
фицированные
рабочие
Неквалифи¬
цированные
рабочие
Классовые различия
существуют
73
63
68
Классовые различия исчезли . . .
19
15
10
Не имеют суждения .
8
22
22
45 «Проблемы мира и социализма», 1966, № 12, стр. 52.
47 «Marxistische Blatter», 1969, N 3, S. 31.
48 R. Schmidt, E. Becker. Op. cit., S. 92.
89
При этом Для рабочих (в отЛйчйе, напрймёр, ót чййойийкой
и служащих, включенных в сложную структуру административ¬
ного аппарата со всеми его выше- и нижестоящими инстанция¬
ми) типично представление об обществе не как о многоступен¬
чатой иерархической пирамиде нескольких классов, а так назы¬
ваемое «дихотомическое», т. е. резко делящее целое надвое.
В представлении более чем половины рабочих (52%), признаю¬
щих наличие классов, общество распадается на два класса и
лишь меньшинство (8% квалифицированных и 4% неквалифи¬
цированных рабочих) считает его многоклассовым48 49. Взгляд
рабочего на всю совокупность общественных отношений направ¬
лен как бы снизу, обусловлен всей системой капиталистического
предприятия с его бездушием и казарменностью, по существу
не претерпевшими изменений с начала века. С уже ближе стоя¬
щих к рабочему фигур мастера, мелкого служащего для него
начинается иной, плохо проглядываемый и в общем враждеб¬
ный мир. «Рабочим ясно одно, — суммируют свои наблюдения
участники «хождения в рабочий класс», предпринятого группой
молодых западногерманских теологов под руководством X. Си¬
мановского,— они стоят в самом низу»50.
Несомненно, для значительной части западногерманских
трудящихся объективная основа существования классов неясна.
Но отношение рабочих к «верхам» формируется каждым днем
их труда и отнюдь не окрашено в сплошные социально-партнер¬
ские тона. Оно включает в себя и противопоставление своих ин¬
тересов интересам «хозяев», и более или менее отчетливо выра¬
женную враждебность. Значительная часть, как это видно из
анкетирования, проведенного Алленсбахским институтом демо-
скопии в 1962—1963 гг., способна к недвусмысленным ответам:
от 30 до 40% рабочих убеждены, что предприниматель нажи¬
вается за счет их эксплуатации. Из рабочих, придерживающих¬
ся «дихотомического» взгляда, 60% выводят его из антитезы
«труд — капитал» и 30% — «богатство — бедность»51.
Вопреки всему патерналистскому елею, щедро изливаемому
большой прессой и изданиями крупных фирм, в сознании боль¬
шинства трудящихся предприниматель — не «отец-радетель» за
«общее благо», а «хозяин», руководствующийся исключительно
погоней за прибылью (таково мнение 65% опрошенных в
1956 г.)52. Недаром около 85% рабочих (по данным на 1963 г.)
возлагало ответственность за повышение цен на многие товары
48 R. Schmidt, Е. Becker. Op. cit., S. 92.
50 H. S у m a n o w s k у, F. V i 1 m a r. Die Welt des Arbeiters. Junge Pfarre’
berichten aus Fabrik. Frankfurt/M., 1964, S. 87.
S1 «Jahrbuch der óffentlichen Meinung 1958—1964», S. 374.
52 «Jahrbuch der óffentlichen Meinung 1957», S. 246.
90
и виды услуг на предпринимателей, а многие (60% населения)
высказывались за «радикальное налогообложение» миллионе¬
ров53. В 1967 г., принесшем в ФРГ первый серьезный экономи¬
ческий кризис с массовой безработицей, 80% рабочих отдавало
себе отчет в том, что все тяжелые последствия спада лягут на
их плечи, и лишь 15% думало, что рабочие и предприниматель
«пострадают в равной степени»54. В недрах западногерманского
рабочего класса жива мечта об обществе, «где нет ни богатых,
ни бедных». Это подтвердили в 1963 г. при опросе 45% про¬
мышленных рабочих, приблизительно 50% заявили, что счита¬
ют «общество, в котором есть миллионеры, несправедливым»55 *.
Можно полагать, что действительное, нередко неосознанное,
подспудное недовольство капитализмом гораздо шире и глуб¬
же, чем это могут выявить опросы и анкеты: это и неудовлет¬
воренность своей работой (в конце 50-х годов наблюдавшаяся
по результатам репрезентативного опроса чуть ли не у полови¬
ны всех промышленных рабочих — у 41%5в), и недовольство
узостью своих социальных и гражданских прав и возможностей
(так, из опроса рабочих-коммунальников следует, что 68% ра¬
бочих категорически отрицают возможность какого-либо про¬
движения по службе)57, и неуверенность в будущем (в 1966 г.
49% взрослого населения ФРГ высказали опасения остаться в
ближайшие годы без работы) 58.
Суховатую статистику наполняют живым содержанием из¬
вестные производственные репортажи Г. Вальраффа59 60, а так¬
же— голоса рабочих, как их зафиксировала в ходе своих бе¬
сед на одном металлургическом предприятии М. Видеманв0.
Вот некоторые наиболее характерные из записанных ею выска¬
зываний.
— Разве мы перестали быть кули, если и имеем телевизор?
— Практически жена не может не работать, если хочешь
дать детям хоть какое-то образование и что-то купить.
— «Они» обозлены и ругаются (даже если и не отважива¬
ются делать это громко), что мы теперь не работаем по 16—12
часов; и так мы работаем по меньшей мере 10.
53 «Industrie-kurier», 6.II 1964.
34 «Industrie-kurier», 6.VII 1967.
35 «Industrie-kurier», 6.II 1964.
36 Е. Fromm. Der moderne Mensch und seine Zukunft. Frankfurt/M„ 1960,
S. 262.
37 H. P. R i es che. Workers and Trade Union Bureaucracy. «International So¬
cialist Journal», 1967, N 19, p. 128.
33 «Spiegel», 1966, N 35, S. 12.
39 G. W a 11 r a f f. Op. cit.
60 M. Wiedemann. Zwangslose Gesprache. «Gewerkschaftliche Monatshefte»,
1964, N 5, S. 289—292.
91
— И это называется экономическим чудом! Что же будет,
когда уже не будет чуда, а будет просто экономика?
— Тут знаешь каждый винтик, ведь годами около них, но
сказать что-либо не имеешь права; хозяева тут не мы, мы —
кули.
— Нацисты тоже оплачивали свои танки из наших взносов
по страхованию, а не только из налогов. Кто может проверить,
не повторяется ли все это снова?
— После войны ничего не было — одни развалины заводов,
которые строились поколениями. С 40 марками в неделю мы
начали все с самого начала. И вот теперь у нас еще более пре¬
красные заводы и миллиардные состояния, да только не у нас,
а у работодателей..., а у рабочего — ничего, кроме хлеба насущ¬
ного, да и то, кто знает, насколько это прочно.
— Вся система хозяйства отсталая, отжившая, направлен¬
ная против рабочих.
— Пока у нас капитализм, от автоматизации рабочий полу¬
чит сплошной ущерб и никаких выгод.
— Мы даже не понимаем, почему это вдруг социализм стал
считаться неправильным или старомодным.
Почему же это искреннее возмущение далеко не всегда вы¬
ливается в активный протест, в действие? Одна из причин —
трудность для многих рабочих преодолеть давление норм и
стандартов потребительской психологии, навязываемых им ка¬
питалистическим обществом.
Шахтер Юрген Форман, герой известного романа Макса фон
дер Грюна, в минуту хмельной откровенности резко и прямо
обращается к производственному собранию: «Каждый из нас
может выбрать одно: либо молчать и приносить домой получку,
либо возмущаться, потому что не возмущаться существующими
условиями нельзя. Но мы держим язык за зубами: деньги-то
зарабатывать надо. Мы хотим жить и жить хорошо. В каждом
из нас скрывается маленький бунтарь, но бунтари в нашей стра¬
не перевелись, их встретишь теперь разве что за столиком в
пивной или в газете. Мы ничего больше не решаем сами, все
решают налоги. Кому не хочется иметь квартиру? А еще лучше
собственный домик? С садиком или, на худой конец, с балко¬
ном. А уж если сад, то с лужайкой, как у генерального дирек¬
тора. На полу в комнатах ковры —почему бы нет?—линолеум
слишком прохладен. Хочется иметь телевизор — футбол-то смот¬
реть мы любим. Нужна и стиральная машина—наши жены
тоже работают, чтобы приобрести все эти вещи, и не торчать
же им в субботу и воскресенье у корыта? Ну, и венец всего —
машина... Вот поэтому-то мы и не рыпаемся. Мы уже не бунту¬
ем, хотя этого требует долг человека и рабочего... Мы позволя¬
ем издеваться над собой, потому что печемся о материальном
92
благополучии. Пообещай нам в конце месяца сумму, гаранти¬
рующую полную обеспеченность до конца жизни, мы позволим
выпороть себя розгами... Чем больше мы зарабатываем, тем
больше мельчает в нас Человек, тем больше уродуется наш ха¬
рактер, тем больше вылезает из нас зверь. Мы продаем наше
человеческое достоинство за деньги. Наши отцы и деды счита¬
лись врагами государства, потому что они боролись за то, что¬
бы рабочий стал Человеком! А чем занимаемся мы?»61
В этой гневной филиппике с убеждающей достоверностью
вскрыт интеграционный механизм потребления, пригибающая
тяжесть современных цепей, нести которые тяжко, а потерять,
по словам того же Юргена, еще страшнее, чем расстаться с
жизнью.
Совокупность приведенных выше разнообразных по своему
характеру материалов о мироощущении «среднего рабочего» го¬
ворит об одном: о чрезвычайной односторонности и поверхност¬
ности, если не о прямой тенденциозности, тезиса о том, что ра¬
бочие ФРГ заключили мир с капиталистическим строем, безвоз¬
вратно вросли в него и считают существующие социальные
отношения гармоничными. Рабочее сознание'— явление исклю¬
чительно устойчивое в основных своих чертах. Даже у «выбив¬
шихся в люди», т. е. ставших служащими, выходцев из рабо¬
чей среды эмпирически доказано сохранение некоторых специ¬
фически пролетарских установок, в частности отношения к
профсоюзам62.
Для выяснения отношения рабочих к «своему социальному
партнеру», крупному капиталу, особый интерес представляет
уже упоминавшаяся забастовка металлистов Баден-Вюртембер¬
га в 1963 г. Она демонстрирует всю относительность данных
эмпирических исследований, проводимых в спокойной обстанов¬
ке и отображающих поэтому моментальную, статичную, а тем
самым неизбежно искаженную картину социального тонуса
масс. Изыскания, проведенные франкфуртскими социологами в
ходе уникального баден-вюртембергского конфликта, вносят су¬
щественные динамические коррективы в статистику.
Наиболее примечательной чертой выступления металлистов,
вынудивших предпринимателей к отступлению, было то, что
оно показало, насколько относительно легко меняется настрое¬
ние рабочих в накаленной атмосфере борьбы, как слетают апа¬
тия и неверие в свои силы, как крепнет чувство локтя. В центр
действия выдвигаются инициативные группы рабочих, массы
лицом к лицу сталкиваются с обычно царящими на недосягае¬
мом Олимпе представителями капитала— директорами правле¬
61 «Иностранная литература», 1967, № 3, стр. 40—41.
62 Н. Hofbauer. Zur sozialen Gliederung der Arbeitnehmerschaft». Koln,
1965, S. 151.
93
ния, руководителями предпринимательских союзов. В такие дни
второстепенными становятся соображения потребительского ха¬
рактера, теряют свой амортизирующий эффект доводы относи¬
тельно общего роста зарплаты в предшествующий период.
Перед стачкой, пока еще велись переговоры профсоюза с
предпринимателями, лишь 51% рабочих соответствующей груп¬
пы предприятий высказывался за боевые действия и только 25%
верили в возможность достижения выставленных требований
открытой борьбой; большинство же считало, что в этом случае
можно больше потерять, чем выиграть; около 20% категориче¬
ски возражало против стачки при любых условиях. Когда же
профсоюз призвал к открытой борьбе, в тайном голосовании его
поддержало большинство, а в забастовке приняли участие почти
100%ез.
Несмотря на массированную антипрофсоюзную кампанию
всех подразделений средств массовой информации, классовый
инстинкт рабочих остальных земель ФРГ сыграл свою роль,
хотя — как мы видели ранее — информированность о конкрет¬
ных обстоятельств'ах и оставляла желать лучшего. Сочувствие
трудящихся было преимущественно на стороне бастующих
(табл. 2). А большинство основного кадрового костяка пролета¬
риата— квалифицированные и полуквалифицированные рабо¬
чие — считали, что в данном случае ответом на вызов капитала
должна стать борьба. Лишь незначительное меньшинство (13%)
западногерманских рабочих склонно было расценить применение
свирепого метода «классовой борьбы сверху» — локаута всех
Таблица 2
Отношение западногерманских рабочих к стачке металлистов Баден-Вюртем¬
берга 1963 г.
За срыв переговоров
и возникновение
стачки главную
ответственность
несут
Иные ответы или
неопределенное
мнение
Считают, что
применение проф¬
союзом боевых
средств
"Не имеют определен¬
ного мнения
предпри¬
ниматели
проф¬
союзы
обе
стороны
оправ¬
дано
не оправ¬
дано
Квалифицированные рабо¬
чие
40
13
41
6
61
21
18
Полуквалифицированные
рабочие
45
9
27
19
57
28
15
Неквалифицированные ра¬
бочие
25
16
25
34
44
19
37
Источник'. Н. Р. R I е s с h е. Op. cit., р. 137.
63 Н. Р. Rieschе. Op. cit., р. 137.
94
380 тыс. металлистов Баден-Вюртемберга как «Законное сред¬
ство обороны»64.
Важно также, что немалая часть рабочих (35% квалифици¬
рованных, 26%— полуквалифицированных и 9% неквалифици¬
рованных) расценили забастовку не как разыгравшиеся в боль¬
ших масштабах «обычные споры из-за заработной платы», а как
столкновение двух враждебных классов, как политическую борь¬
бу. Правда, аргументация как самих забастовщиков, так и тех,
кто был с ними полностью солидарен, ограничивалась, как пра¬
вило, ссылкой на отставание зарплаты от роста цен и прибылей
металлообрабатывающих фирм. Доводы, по которым можно
было бы заключить, что рабочие нащупывают более широкие
взаимосвязи, поднимаются до классовых обобщений (например,
до понимания необходимости перераспределения общественного
продукта в пользу трудящихся, необходимости для рабочих ча¬
ще прибегать к стачкам, чтобы не оказаться совсем безоруж¬
ными перед капиталом и пр.), встречались не часто. Фактом
остается также, что многие рабочие не смогли преодолеть тен¬
денцию к инертности из опасения «спугнуть конъюнктуру». Это
выразилось в уклончивом стремлении распределить ответствен¬
ность за стачку между обеими сторонами, в «неопределенных
высказываниях».
Наблюдения над «социальным климатом» Федеративной Рес¬
публики последних лет позволяют высказать предположение,
что западногерманский рабочий класс постепенно приближает¬
ся к некоей новой грани. Из двух возможных тенденций, зало¬
женных в тред-юнионистском, «зарплатном сознании» (Lohnbe-
wuptsein): к удовлетворенности полууступками и подачками,
к боязни рисковать и в конечном счете — к интеграции и проти¬
водействующей — к тенденции вырвать у капитала максималь¬
ные уступки силой для изменения в распределении обществен¬
ного богатства в свою пользу, придать своим завоеваниям проч¬
ный, оформленный, не подлежащий ревизии характер, в послед¬
нее время заметнее начинает пробиваться вторая.
Беспрецедентное для ФРГ обострение принесла осень 1969 г.;
примечателен был уже сам факт забастовок, одновременно охва¬
тивших 140 тыс. сталеваров и металлистов Дортмунда, Бремена,
Оснабрюка, кораблестроителей Киля и горняков Саара. Но са¬
мой главной, принципиально новой для Федеративной Респуб¬
лики чертой выступлений был их стихийный — без профсоюзно¬
го руководства и вопреки ему — характер. Инициатива вырва¬
лась из самых толщ трудящихся масс. Этому в сознании немец¬
ких рабочих, искони питающих особый пиетет к организации
и порядку, не могла не предшествовать длительная, до времени
скрытая, но серьезная работа. Примечательная черта: колонны
61 R. Schmidt, Е. Becker. Op. cit., S. 81, 84.
95
забастовщиков с не меньшим энтузиазмом скандировали: «Бон¬
зы! Предатели рабочих!» — перед местными правлениями проф¬
союзов, чем: «Эксплуататоры!» — у заводских ворот. Отноше¬
ние к «рабочим директорам» (в правлениях монополий угле¬
добывающей и металлургической промышленности) и высшим
профессиональным лидерам было повсеместно враждебным.
Им не давали говорить на митингах. В обход профсою¬
зов и производственных советов выбирались стачечные комите¬
ты для ведения переговоров с предпринимателями. Один из ра¬
бочих завода Клёкнера высказался за многих: «Мы чувствовали,
что до нас нет дела ни нашему представителю в правлении, ни
профсоюзу и что, стало быть, нужно действовать самим»б5. Са¬
арские шахтеры вышли с гордым транспарантом: «Мы свои
интересы представляем сами!» Летучим паролем многих демон¬
страций и митингов был клич: «Немецкий рабочий, проснись!»
И снова, как это отмечалось в связи со стачкой 1963 г., в
открытой борьбе западногерманский рабочий «просыпался».
Происходила быстрая конденсация в повседневности расплыв¬
чатого недовольства. И недовольство это — как следует из спе¬
циального обследования, выполненного по заданию ОНП Ин¬
ститутом прикладных социальных исследований (Бад-Годес -
берг)66 — со всей определенностью направлялось против капи¬
тала и администрации. Непосредственно перед забастовкой и
в ходе ее негодование рабочих распределялось между различ¬
ными факторами следующим образом (в %, при повторяемости
ответов):
Металлурги¬
ческий завод
в Нойкир¬
хене (Саар)
Завод
Маннесмана
в Хуркингене
(Рур)
Шахта
.Министр
Штейн*
(Рур)
.Шахта
Кампгау-
зен*
(Саар)
Предприниматель
40
48
37
44
Заводская администрация
48
44
19
21
Рабочий директор ....
21
4
14
15
Производственный совет
7
4
21
22
Профсоюз в целом ....
21
18
49
45
Отдельные проф. деятели
9
2
12
6
Федеральное правитель¬
ство
6
7
3
6
ХДС
—
—
1
2 '
СДПГ
—
—
«—
—
Коммунисты и другие
левые
7
4
5
18
Телевидение, пресса . . .
2
2
7
1
Не ответили
13
23
17
9
68 «Stem», 1969, N 39, S. 189.
66 Всего опрошено 1075 рабочих (в том числе 166 членов производственных со¬
ветов) на предприятиях сталелитейной и угледобывающей промышленности,
охваченных стачками (см. «Die Zeit», 13.III 1970).
96
Примечательно, что в 1969 г. натравить рабочих на комму¬
нистов и другие левые элементы, которые якобы всеми силами
стараются «навредить производству», «испортить нормальные
трудовые отношения», «заарканить рабочего» и пр., практически
не удалось. С другой стороны, организаторы опроса констати¬
ровали, что политика профсоюза подвергалась резкой критике
за бездеятельность и за «преувеличение понятия социальный
мир». Последнее, по мнению «значительного большинства» опро¬
шенных, вообще не должно быть целью профсоюзной политики.
Непосредственные результаты открытой борьбы были быст¬
рыми и весомыми: в металлургической и металлообрабатываю¬
щей промышленности почасовая зарплата была повышена более
чем на 11%, а у шахтеров— даже на 14%.
Победоносный исход сентябрьских выступлений придал ра¬
бочим большую уверенность в своих силах. Бад-годесбергское
исследование свидетельствует: две трети опрошенных рабочих
бастовавших предприятий заявляют о своей готовности возобно¬
вить борьбу, если в ближайшие месяцы не произойдет сближе¬
ния зарплаты с уровнем быстрорастущих цен.
Рассматривать сентябрьские выступления 1969 г. как в изве¬
стной мере поворотный момент позволяет (в отличие от любой
из забастовок 50—60-х годов, не исключая и стачки 1963 г.)
их делокализованный и неизолированный характер. Одновре¬
менно с промышленными рабочими предупредительные заба¬
стовки провели во всех значительных центрах приблизительно
1,2 млн. рабочих и служащих коммунального хозяйства: трам¬
вайщики, шоферы, газовщики, мусорщики. Еще почти 4 млн.
(железнодорожники, почтовики, полиграфисты, служащие тор¬
говли и банковских учреждений) потребовали под угрозой ста¬
чек повышения зарплаты.
Вероятные последствия этой вспышки классовой борьбы
орган деловых кругов «Индустри-курир» не без оснований рас¬
ценивает следующим образом: «Это меняет весь политический
ландшафт Федеративной республики. Работополучатели в тече¬
ние всех 20 лет проявляли мало интереса ко веем радикальным
призывам; они были преисполнены доверия к своему профсоюз¬
ному и в основном — к своему политическому руководству. Это
было существеннейшей базой той политической стабильности,
в которой нежилась Федеративная республика. Теперь же они
поняли, что примерное поведение неважно вознаграждается, а
решительная самопомощь и. «прямые действия» ...быстро приво¬
дят к успеху. Было бы настоящим чудом, если бы они этот урок
не применили бы и в сфере политики...»67 *
67 «Industrie-kurier», 13.IX 1969.
4
Социально-политические сдвиги
97
Рупор монополий отметил не прямую, но реальную связь,
которая по большей части существует между «чисто» экономи¬
ческой, стачечной активностью и активностью «чисто» полити¬
ческой. В этой связи представляется необходимым вернуться к
вопросу о демократической гражданственности рабочих.
В качестве гипотезы можно выдвинуть предположение, что
с точки зрения рабочих в шкале буржуазно-демократических
ценностей есть, условно говоря, два слоя: верхний, включающий
в себя наиболее общие, для определенной части трудящихся не¬
сколько абстрактные принципы демократии (суверенитет пар¬
ламента, разделение властей, многопартийность и свобода
информации), и нижний, который охватывает понятия более
осязаемые, как-то: право на объединение и коллективную защи¬
ту своих интересов, право выбора места работы и его гаранти¬
рованность, свобода слова и пр. Такое «двухслойное» восприя¬
тие, с одной стороны, свидетельство и прямое следствие стихий¬
ной неудовлетворенности трудящихся масс формальной по
основным своим чертам буржуазной демократией, а с другой —
несомненный пережиток сектантского сознания, для поддержа¬
ния которого и при современном капитализме существуют впол¬
не реальные причины. Несколько ограниченное восприятие бур¬
жуазно-демократических ценностей притупляет остроту реакции
трудящихся на ту или иную вылазку «верхов». Между тем
В. И. Ленин справедливо отмечал, что «сознание рабочего клас¬
са не может быть истинно политическим сознанием, если рабо¬
чие не приучены откликаться на все и всяческие случаи произ¬
вола и угнетения..., к каким бы классам ии относились эти слу¬
чаи...»69 Как известно, государственно-монополистический
капитализм повседневно сталкивает трудящихся и их наиболее
массовые организации — профсоюзы с «большой политикой».
В этих условиях недостаточно развитая у части рабочего класса
ФРГ чуткость по отношению к некоторым демократическим
правам, очевидно, будет — не быстро и не автоматически —
преодолеваться. Данные 1962 г. об иерархии первоочередных
задач ОНП в представлении рабочих в какой-то мере отражают
осознание ими новой, возрастающей роли профсоюзов (в %)70.
Профсоюзы, по мнению весьма значительной части трудя¬
щихся, не просто «машина повышения зарплаты», а демократи¬
ческая организация, не могущая не включать в сферу своей дея¬
тельности некоторых сугубо политических вопросов, в том числе
и защиту демократических свобод от авторитарных посяга¬
тельств.
69 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 69.
70 «Industrie-kurier», 6.VII 1967.
98
Члены Неор ганизо-
проф- ванные
союза рабочие
Зарплата 96 92
Удлинение отпусков 92 72
Сокращение рабочей недели .... 90 67
Производственно-техническое обо¬
рудование 83 63
Воссоединение Германии 37 28
Защита демократии 34 19
Разоружение 30 16
Объединение немецких профсоюзов при всей компромиссно¬
сти своих программных установок и поссибилизме политической
линии в общем вносит определенный вклад в демократическое,
социально-критическое, гражданственное воспитание трудящих¬
ся, в обоснование их прав на участие в управлении производст¬
вом и обществом. Дальнейшее развитие эта линия получает в
центральном стратегическом лозунге профсоюзов — требовании
«паритетного соуправления» трудящихся на уровне отдельных
предприятий и во всей экономике. Программа ОНП определяет
«соуправление» как «инструмент преобразования экономики и
общества», как способ «привлечения всех граждан на равно¬
правной основе к принятию решений по хозяйственным, куль¬
турным, политическим вопросам»71.
Примечательно, что ХДС/ХСС, предпринимательские орга¬
низации и их пресса в ожесточенной борьбе против лозунга де¬
мократического контроля пытаются опереться на выводы раз¬
личных эмпирических исследований, из которых-де следует, что
рабочие относятся к «соуправлению» безразлично и чуть ли не
враждебно, а сам этот лозунг выражает «ненасытное стремле¬
ние профбюрократии к власти». При организации такого рода
социологических «плебисцитов» в ход иногда идут более чем
сомнительные методологические уловки72. Аргументация крупно¬
го капитала, пытающегося в данном случае выступать чуть ли
не радетелем за интересы рабочих и их защитником от профсо¬
юзной верхушки, сводится в этом плане к двум утверждениям.
Во-первых, безразличие рабочих к вопросам управления про¬
изводством лучше всего-де иллюстрируется их невысокой ин¬
формированностью о механизме существующей уже почти 20
лет западногерманской системы «соуправления» (кстати, едва
ли не самой юридически и практически развитой в капиталисти¬
ческом мире). Далее, рабочие в своей массе отказывают нынеш¬
71 «Grundsatzprogramm des DGB». «Dokumentation der Zeit», H. 301, 1963,
S. 19.
72 Критический анализ одного из таких опросов, выполненного ЭМНИД-ин-
ститутом см.: «WWJ-Mitteilungen», 1966, N 11.
4*
9»
нему варианту «участия в управлении» в каком-либо положи¬
тельном эффекте, что подтверждается якобы данными самого
Объединения немецких профсоюзов: по суммарным оценкам
ОНП, в 1966 г. последнего мнения придерживалось 38% всех
рабочих и 28% членов профсоюзов73. Много это иди мало?
Пожалуй, не так уж и много. Хотя бесспорно, что практикуемое
преимущественно в русле «социального партнерства» предста¬
вительство рабочих в наблюдательных советах и правлениях
компаний не удовлетворяет часть рабочих. Вместе с тем важно
отметить, что в угольной промышленности, где, как и в метал¬
лургической и металлообрабатывающей, с первых послевоенных
лет действует т. н. «квалифицированное соуправление», служа¬
щее моделью для нынешних требований ОНП, свыше 90% ра¬
бочих оценивают его положительно (данные Института при¬
кладных социальных исследований за 1966 г.)74.
Кроме того, западногерманским монополиям шаг за шагом
удалось во многом сузить сферу действия законов о «соуправле-
нии», выхолостить их некоторые существенные демократические
элементы и таким образом отчасти скомпрометировать идею
в глазах рабочих.
Во-вторых, рабочих-де интересует только одно — зарплата,
надбавки к ней, продолжительность рабочего дня, но никак уже
не «парламентаризация трудовых отношений». Для получения
наиболее контрастного эффекта при опросах на эту тему
часто прибегают к нехитрой уловке: интервьюируемому предла¬
гается упорядочить по степени важности перечень профсоюзных
требований, в котором «соуправление» соседствует с зарплатой,
отпуском, полной занятостью и пр. Удивительно ли, что при та¬
ком неправомерном объединении (а по существу противопостав¬
лении) всегда первичных, жизненно острых потребностей потреб¬
ностям более высокого порядка — социальной справедливости,
праву на контроль—последние неизменно, и с большим разрывом,
оказываются в нижней части списка? Различные конкретные
исследования показывают также, что от 50 до 60% рабочих
ожидают от совершенствования системы рабочего представи¬
тельства и расширения его прав в первую очередь повышения
зарплаты, улучшения условий труда и большей его гарантиро¬
ванности, особенно часто — развития «социальных служб», t. е.
улучшения работы столовых, общежитий, детских учреждений
и пр. И только 20—25% (именно такая величина подтверждает¬
ся различными исследованиями за различные годы)75 представ¬
ляет себе будущее «соуправление» в духе программы ОНП —
как «инструмент преобразования экономики и общества».
73 «Industrie-kurier», 6.VH 1967.
74 «Vorwarts», 18.V 1967.
75 «Umfragen», DIVO, Bd. 2, S. 78—80; H. Riesche. Workers and Trade
Union Bureaucracy. «International Socialist Journal», 1967, N 19, S. 136,
100
То, что рабочие на нынешнем этапе связывают с расширени¬
ем прав своих представителей надежды на удовлетворение наи¬
более острых и осязаемых нужд, по верному замечанию запад¬
ногерманского марксиста Ф. Деппе, «не означает обесценения
заинтересованности рабочих в соуправлении, а вписывает его в
особые рамки повседневного, очень конкретно осязаемого произ¬
водственного и непроизводственного мира наемных рабочих и
в их структуру потребностей»76. Здесь снова дает знать о себе
«двуслойность»: принципиальная суть концепции демократиче¬
ского контроля лежит в основном за пределами традиционного
тред-юнионистского сознания, представляет собой крупную об¬
щесоциальную и политическую проблему. Глубокое ее постиже¬
ние (в отличие от иных, даже сравнительно новых профсоюзных
-лозунгов, например, переквалификации, гарантированности ра¬
бочего места) возможно только на базе синтеза производствен¬
ного опыта с известным политическим опытом и знаниями.
«Чувственная конкретность пролетарского сознания возводит в
этом вопросе объективный, общественно обусловленный барьер,
мешающий рабочему усвоить абстрактные социально-политиче¬
ские цели и идентифицироваться с ними»77. Этим объясняется,
что, как с горечью отметил один из видных деятелей левого
крыла ОНП, «в представлении немецкого рабочего соуправле-
ние на предприятии, в экономике и политике все еще остается
делом бюрократических супер-структур» 78.
Тем не менее, как показывают следующие данные (в %),
суммирующие результаты обследования, проведенного в 1966 г.
на химических предприятиях, идея рабочего «соуправления»,
встречая немалые препятствия, все же проникает в массы79;
Неорганизо¬
ванные
рабочие
Члены
проф¬
союза
Профсоюз¬
ные функ¬
ционеры
Считают введение более
широкого .соуправле¬
ния* на предприятии:
абсолютно необхо¬
димым
19
48
69
относительно необхо¬
димым
43
32
23
излишним ......
32
18
6
не имели суждения
6
2
2
76 F. D е р р е. Mitbestimmung und Fremdbestlmmung im Bewufitsein der
Arbeiter. «Blatter fur deutsche und Internationale Politik», 1969, N 3, S. 291.
77 Ibid., S. 292.
78 «Neue Gesellschaft», 1968, N 1, S. 38.
79 H. P. R i e s c h e. Op. cit., p. 136,
Wl
При оценке этих показателей необходимо иметь в виду, что
химики — один из наиболее квалифицированных и просвещен¬
ных отрядов рабочего класса, а их профсоюз наряду с «ИГ-Ме-
талл» выступает в авангарде борьбы за ограничение всевластия
монополий путем демократического контроля. Общая картина
почти наверняка менее благополучна. Определенный разрыв
между тем, какое место занимает «соуправление» в программе
ОНП, и его восприятием и истолкованием, в толщах трудящих¬
ся, действительно существует. И усилиям прогрессивных элемен¬
тов в профсоюзах, направленным на сужение этого разрыва,
противостоит не только социально-партнерский кретинизм пра¬
вых лидеров, но и скепсис и инерция части рабочего класса.
Но разве все это, отражая трудности становления в массовом
сознании сравнительно нового направления антимонополистиче¬
ской борьбы, дает основания для вывода о безразличии рабо¬
чего класса к дальнейшему расширению демократического кон¬
троля в экономике?
Демократический потенциал западногерманских трудящихся
масс, способность организаций рабочего класса встать на путь
последовательной антимонополистической борьбы самым непо¬
средственнейшим образом связаны с преодолением антикомму¬
нистического барьера.
Хотя, как представляется, привить рабочей среде тупой аг¬
рессивный антикоммунизм не удалось, но его отпечаток на мас¬
совом сознании трудящихся значителен80 и выражается прежде
всего в скованности их демократической инициативы и актив¬
ности. ;
Над западногерманским рабочим нередко тяготеют пропа¬
гандистские штампы о «подрывном характере» общедемократи¬
ческих движений, совершенно извращенные представления о
коммунистах и коммунизме (молодые поколения не видели в
действии легальную, находящую широкий общественный отклик
коммунистическую партию), опасения оказаться «на дурном
счету» и т. п.
Антикоммунизм представляет собой основное препятствие
для выработки классового, трезвого и рационального взгляда
на Германскую Демократическую Республику, на действитель¬
ные успехи социализма на немецкой земле. Великая социальная
и национальная миссия ГДР сознается большинством западно¬
германского рабочего класса в совершенно недостаточной сте¬
пени. Влияние, оказываемое достижениями ГДР в хозяйствен¬
ном, социальном и культурном строительстве на все западногер¬
манские процессы, на отношения между трудом и капиталом,—
в частности, ее роль невидимого союзника за спиной профсоюзов
80 «Проблемы мира и социализма», 1966, № 12, стр. 52.
102
при заключении любого коллективного договора, при каждой
стачке,— все еще остается за пределами массового сознания.
Политика господствующего класса, использующая озлобленную
клевету, дезинформацию и спекуляцию на существовавшем до
недавнего времени разрыве в уровнях жизни в ФРГ и ГДР, на
действительных трудностях в социалистическом строительстве,
взрастила целый «анти-ГДРовский комплекс» предубеждений и
предрассудков.
Этот комплекс не позволял видеть реальное положение ве¬
щей и новое соотношение сил на немецкой земле. Более того —
под его давлением произошла определенная девальвация соци¬
алистических идеалов в сознании части западногерманских
трудящихся.
Тем не менее, как показывают последние несколько лет, этот
компонент массового сознания оказался относительно наименее
стойким. Быстрый экономический подъем и морально-политиче¬
ская консолидация в ГДР при дальнейшем развертывании
социалистической демократии становятся фактами настолько бес¬
спорными, что подрывают доверие ко многим штампам западно¬
германской пропаганды. Исподволь началась перестройка важ¬
ного комплекса массовых представлений. Отрицание и неприя¬
тие постепенно сменяются обостренным интересом к ГДР и
критическим сопоставлением с окружающим миром, а подчас —
признанием превосходства социалистического строя, хотя бы в
некоторых аспектах. Все чаще отдельные профсоюзы, низовые
социал-демократические организации, аргументируя свои тре¬
бования и предложения, ссылаются на опыт ГДР.
Определенное изменение позиции правительства ФРГ по
отношению к ГДР, прямые контакты глав правительств весной
1970 г., некоторое изменение тона прессы, решение конгресса
Объединения немецких профсоюзов 1969 г. об установлении кон¬
тактов между профсоюзами обоих германских государств —
явления, порождаемые не в последнюю очередь глубинными из¬
менениями в настроении широких масс западногерманских тру¬
дящихся. Об этом свидетельствует быстро растущий за
последнее время процент западных немцев, считающих необхо¬
димым проведение переговоров между правительствами ГДР и
ФРГ (как показывают опросы общественного мнения в 1967 г.,
76% населения придерживалось такой точки зрения по сравне¬
нию с 39% в 1959 г.) или даже правовое признание ГДР и «вос¬
точных границ» (в 1967 г. — 36% взрослого населения)81. А вес¬
ной 1970 г. необходимость международноправового признания
ГДР сознавалась уже 49%, причем в возрастных группах до 55
лет показатели еще выше — 54—55%82.
31 «Umfragen», DIVO, Bd. 3-4, S. 34—35; «Stern», 1968, N 10, S. 46.
82 «Stem», 1970, N 19, S. 206.
103
Рассмотрение некоторых существеннейших аспектов социаль¬
ного самопознания и политического сознания рабочего класса
ФРГ позволяет сделать приблизительно такой общий вывод.
Мироощущение западногерманских трудящихся включает в се¬
бя— при всех «потребительских» и «партнерских» иллюзиях —
элементы реального антикапитализма, выстоявшие и в западно¬
германском варианте «общества изобилия» и «народного капи¬
тализма». Правда, антикапитализм этот лишен прочной
структуры идеологических категорий, не доводится в массовом
сознании до своего логического конца, до революционного обоб¬
щения. Объясняется это отнюдь не тем, что трудящиеся счита¬
ют свои социальные нужды и права удовлетворенными и обес¬
печенными и лишь по инерции (как хотят уверить некоторые
западные социологи) «привносят в сегодняшний день идеологи¬
ческие шаблоны, унаследованные от прошлого». Значительные
массы рабочих — вследствие своего приниженного положения
на производстве, недостатка образования, определенных небла¬
гоприятных особенностей всего исторического пути ФРГ — еще
не могут отлить свой протест в адекватные политические и ор¬
ганизационные формы. Способность вписать каждое событие
политической жизни в целостную идеологическую классовую
систему понятий — пока достояние меньшинства даже среди
профсоюзно- или социал-демократически организованных рабо¬
чих.
4
Сознание современного западногерманского рабочего клас¬
са— продукт целого исторического периода. Уже по одному
этому его переплавка в новое, соответствующее реальным усло¬
виям классовое сознание не может не быть процессом постепен¬
ным и чрезвычайно сложным.
Чем резче будут обостряться противоречия, имманентные
государственно-монополистическому капитализму и втиснутой в
его рамки научно-технической революции, тем шире и основа¬
тельней станет объективная база для вызревания неудовлетво¬
ренности капиталистическим строем, и враждебности к нему. Но¬
вейшие тенденции экономического и политического развития
ФРГ, в значительной мере уже размывшие застойный «социаль¬
ный консенсус» 50-х годов и отчетливо очертившие всю неустой¬
чивость западногерманского «неокапитализма», открыли более
благоприятные возможности для преодоления того типа созна¬
ния, который сложился и возобладал под воздействием специ¬
фических факторов. «В процессе научно-технической революции
в Западной Германии растет социальная неуверенность,—
отмечал на Совещании в Москве в 1969 г. т. В. Ульбрихт.—
Хотя монополистическому капитализму и удается путем более
104
высокой оплаты труда нейтрализовать часть квалифицирован¬
ных трудящихся и повлиять на них в духе буржуазной идеоло¬
гии, в большинстве рабочего класса... наблюдается рост неуве¬
ренности в завтрашнем дне»82а.
Разумеется, в сфере социально-классовых отношений прин¬
цип классической механики — действие равно противодейст¬
вию—реализуется менее всего прямолинейно и автоматически.
Но можно ли сомневаться, что за некоей чертой, несмотря на
все «неокапиталистическое маневрирование и миротворческую
роль социально-партнерских рабочих лидеров, отпор будет есте¬
ственной, а по началу, возможно, и стихийной реакцией «ни¬
зов»? В условиях, когда у западногерманского монополистиче¬
ского капитала явно сужается поле для маневра,. уже одно
только отстаивание рабочими своих самых повседневных произ¬
водственных и экономических требований традиционными проф¬
союзными средствами, включая широкое применение забастов¬
ки, будет способствовать выработке у трудящихся более реали¬
стической оценки классовых отношений. Как отмечают западно¬
германские коммунисты, левые социал-демократические и
профсоюзные активисты, становится легче, чем несколько лет
назад, вести борьбу против иллюзий, раскрывать принципиаль¬
ную взаимосвязь экономического и политического положения
рабочих с капиталистической системой, показывать переплете¬
ние многих проблем экономики и экономической политики с аг¬
рессивным курсом и реакционной внутренней политикой господ¬
ствующих кругов.
Для радикализации масс, как известно, не обязательно абсо¬
лютное снижение их жизненного уровня, но обязательна борьба
в защиту или за улучшение условий продажи рабочей силы.
«Только борьба воспитывает эксплуатируемый класс, только
борьба открывает ему меру его сил, расширяет его кругозор,
поднимает его способности, проясняет его ум, выковывает его во¬
лю»83. Эту борьбу, даже «чисто» экономическую, в условиях
современного капитализма, пожалуй, труднее, чем в прошлом,
начать и быстро придать ей победоносный характер. Зато
у нее меньше шансов застрять на ограниченном «экономиче¬
ском» уровне, а у ее участников — замкнуться в тред-юнионист¬
ском сознании. Этому способствует сама специфика взаимосвя¬
зей экономики с политикой современного капитализма и прони¬
зывающей его государственно-монополистической структурой.
Это почти неизбежно придает экономической борьбе полити¬
ческую окраску, ставит рабочих и их организации лицом к лицу
с широкими политическими и социальными проблемами.
82а «Международное совещание и коммунистических и рабочих партий. Мо¬
сква 1969». Прага, 1969, стр. 286.
83 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 30, стр. 314.
105
Показателен в этом отношении социально-психологический
перелом, переживаемый шахтерами Рура. Массовые демонстра¬
ции приобрели здесь в 1967 г. исключительные, совершенно не¬
привычные для Западной Германии остроту и боевитость.
Многотысячная демонстрация в октябре 1967 г. в Дортмунде
мало напоминала первое массовое шествие горняков по улицам
Бонна, организованное профсоюзом в самом начале угольного
кризиса, в 1958 г. Не черные знамена — красные! Не смиренные
призывы к правительству обратить внимание на тяжелое поло¬
жение в бассейне — боевые требования и призывы к борьбе,
скандируемые хором лозунги: «ХДС и СДПГ выступают еди¬
ным фронтом против шахтера!», «Венер, твои слова известны —
где дела?», «Прежде чем шахтер сдохнет, правительство долж¬
но уйти!», «К стенке акционеров, шахты — в руки народа!»,
«Проамериканская политика—нет! Восточная политика — да!»
На распространяемых профсоюзных листовках — выражения,
которые еще год назад были немыслимы: «прожорливая, алчная
клика реакционеров-предпринимателей». Кое-где звучал при¬
зыв— «На баррикады!» Все это — свидетельства вполне четкого
классового понимания массами социальных причин угольного
кризиса, 'всей экономической политики «большой коалиции» и
даже связей ее с внешнеполитическим курсом.
Конечно, Рур — явление во многих отношениях исключитель¬
ное (хотя и не полностью: структурный кризис в той или иной
мере уже затронул и некоторые другие отрасли — текстильную,
металлургическую, судостроительную). Тем не менее возможно,
что положение там предвосхищает черты будущей более общей
ситуации, когда, защищая от натиска научно-технического пере¬
ворота свое право на труд, рабочие вынуждены будут добивать¬
ся общесоциальных и общеполитических решений, широко при¬
меняя боевые методы.
Приступая к сложнейшей задаче активизации классового
сознания и действия рабочих, коммунисты и прогрессивные
профсоюзные деятели учитывают реальный уровень сознания
трудящихся. Они не ограничиваются пропагандой в пользу со¬
циализма и принципиальным провозглашением лозунгов анти¬
монополистических реформ, что само по себе и исключительно
важно. Они стремятся ставить во главу угла такие осязаемые,
вырастающие из повседневного опыта, очевидные самому сред¬
нему рабочему проблемы, которые в то же время наиболее ор¬
ганично связывались бы с проблемами общесоциальными, об¬
щедемократическими, общеполитическими.
С этой точки зрения концепция подлинно демократического
«соуправления», классовыми методами завоевываемого и осуще¬
ствляемого, представляется чрезвычайно ценной и перспектив¬
ной. Стремясь сузить разрыв между стратегической направлен¬
ностью «соуправления» и уровнем массового сознания, левые
106
элементы в профдвижении делают в последнее время заметный
акцент на необходимости введения «соуправления на рабочем
месте», т. е. прямо в цеху, предоставив рабочему коллективу
более широкие средства защиты от произвола низового началь¬
ства, а также и некоторые возможности влиять на организацию
трудового процесса84. В этом же направлении развивается
стремление левого крыла ОНП (прежде всего профсоюзов ме¬
таллургов и металлистов) сильнее опираться при проведении
своей тарифной и «соуправленческой» политики непосредствен¬
но на рабочие коллективы.
Практикуемое в последние годы заключение особого, наряду
с отраслевыми соглашениями, коллективного договора для дан¬
ной фирмы или предприятия, с учетом местных особенностей
производства, при обсуждении всех его деталей с рабочими, при
их сознательной и информированной поддержке и под их конт¬
ролем, заметно способствует активизации рабочих. При помо¬
щи «политики, близкой к предприятию», левое крыло ОНП ста¬
рается хотя бы частично скорректировать стандартизированные
бесконфликтные формы социального партнерства на «высшем
уровне», ослабить бюрократизированность профсоюзного аппа¬
рата, усугубляющую апатию масс. Перенесение центра тяже¬
сти профсоюзной деятельности на предприятия вовлекает ты¬
сячи рядовых рабочих в живую и наглядную оппозицию к
предпринимателю, содействует демократизации жизни профсою¬
за и становится поэтому практичным методом классового воспи¬
тания. Одновременно это надежный способ преодолеть усили¬
вающийся среди рабочих скепсис в отношении профсоюзов,
многолетнюю стагнацию и даже опасность сокращения числен¬
ности рядов ОНП.
Постановка на первый план (по крайней мере сегодня) эле¬
ментарных «экономических» потребностей и интересов рабочих
отнюдь не исключает и не умаляет необходимости параллель¬
ного общего политического просвещения и воспитания масс.
«Сознание рабочих масс, — подчеркивал В. И. Ленин, — не мо¬
жет быть истинно классовым сознанием, если рабочие на кон¬
кретных и притом непременно злободневных (актуальных) по¬
литических фактах и событиях не научатся наблюдать каждый
из других общественных классов во всех проявлениях умствен¬
ной, нравственной и политической жизни...»85 Основная масса
рабочих ФРГ еще не уяснила четко классовые основы всей,
внутренней и внешней, политики правительства и отдельных пар¬
тий, глубочайшее противоречие между авторитаризмом госу¬
дарственно-монополистической верхушки и всеми остальными
классами и слоями, значение общедемократической борьбы.
84 «Gewerkschaftliche Monatshefte», 1968, N 8, S. 473.
85 В. И. Л e н и н. Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 69.
107
Это исключительно важно с точки зрения формирования
стратегии антимонополистических коалиций, в которых роль со¬
юзника рабочего класса — чем дальше, тем больше — смогут
сыграть массовые слои интеллигенции, студенчества. «Самый
серый рабочий» должен понимать или чувствовать, что «над
студентом... и писателем ругается и бесчинствует та самая тем¬
ная сила, которая так гнетет и давит его на каждом шагу его
жизни, а, почувствовав... неудержимо захочет отозваться и
сам...»86
В 1967—1969 гг. наружу пробились важные с этой точки
зрения новые тенденции. Решительнее, чем прежде, и в более
широких масштабах рабочие оказывали поддержку демокра¬
тической оппозиции, старавшейся не допустить неонацистов в
бундестаг, выступавшей против принятия «чрезвычайных зако¬
нов». Во время второго чтения в бундестаге этих законов на не¬
которых предприятиях прошли частичные забастовки открыто
политического характера, чего не бывало с 1948 г. Хотя в целом
участие рабочего класса (здесь большая доля вины падает на
соглашательскую линию руководства ОНП) в решающий мо¬
мент борьбы было недостаточным.
Заметное влияние оказал на рабочих и бурный взрыв сту¬
денческого протеста. Первые митинги и демонстрации, подготов¬
ленные общими усилиями студентов и рабочих, а также и пер¬
вые опросы, проведенные под этим углом зрения, свидетельст¬
вуют о том, что идея совместных действий может рассчитывать
на значительную поддержку в рабочей среде. Репрезентативный
для Западного Берлина опрос показал, что 32% рабочих в воз¬
расте 16—30 лет и 35% — возрасте 30—50 лет считают выступ¬
ления студенчества против реакционной политики верхов оправ¬
данными87. Некоторое представление о степени солидарности
рабочих со студенческим движением дает социальный состав за¬
держанных полицией в ходе бурного взрыва молодежного про¬
теста в апреле 1968 г.: из 827 арестованных свыше 150 оказа¬
лись рабочими и около 200 — служащими (вряд ли высокопо¬
ставленными и, таким образом, по большей своей части объек¬
тивно относящимися к современному рабочему классу)88. <
Вместе с тем нельзя не видеть, что отношения между бун¬
тующей молодежью и рабочими (особенно среднего и пожилого
возраста) складываются непросто, отягчены взаимным непони¬
манием, недоверием, предрассудками, осложняются бестактными
выпадами «леваков» против профсоюзов, а равно усилиями
профбюрократии не допустить проникновения мятежного духа
86 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 71.
87 «Spiegel», 1968, N 17, S. 28.
М des Presse" und Informationsamtes der Bundesregierung», 3.V 1968,
108
за стены предприятий. Тем не менее есть основания
полагать, что при объективном совпадении некоторых централь¬
ных лозунгов рабочего и студенческого движений (например,
лозунг «соуправления») возникшие трудности будут постепенно
преодолены и произойдет сближение учащейся молодежи и ра¬
бочих.
Едва ли не центральной задачей пролетарского самовоспи¬
тания, основным путем становления нового классового сознания
трудящихся ФРГ остается подрыв «анти-ГДРовского комплек¬
са». В выработке правильного отношения к социалистическому
государству немецкой нации фокусируется все: и познание со¬
циальных противоречий «неокапитализма», и вытравливание ан¬
тикоммунизма, и возрождение социалистических и демократи¬
ческих идеалов, и преодоление пораженческого неверия в свои
силы и свое историческое призвание.
В отличие от теоретического пессимизма маркузианского ти¬
па, а также от охваченных авангардистским нетерпением
«анти-авторитаристов», Германская коммунистическая партия
отстаивает жизненность такой перспективы: провозглашает про¬
буждение классового сознания западногерманского пролетариа¬
та своей первостепенной задачей, старается не упускать из виду
ее сложность и многоплановость при выработке не только так¬
тической линии, но и общей антимонополистической стратегии.
С. Над ель
Сдвиги в социальной структуре
аграрного населения
Аграрная социология является одним из направлений социо¬
логических исследований, сфера которого ограничена пределами
сельского хозяйства. Ее интересуют общие структурные измене¬
ния сельского населения, сдвиги в социальной структуре само¬
деятельного населения, вопросы миграции, места жительства,
быта, культуры людей, занятых сельским хозяйством, и многие
другие макро- и микросоциологические вопросы. В данном очер¬
ке затрагиваются проблемы, связанные главным образом со
структурными изменениями в составе сельскохозяйственного
населения в странах развитого капитализма, происшедшими под
влиянием научно-технической революции в сельском хозяйстве.
Технические перевороты в способе производства никогда
не проходили бесследно для производственных и общественных
отношений. Они всегда были материальной основой и движущей
силой их дальнейшего развития. Так, промышленный переворот
XVIII—XIX вв. окончательно утвердил господство капиталисти¬
ческих отношений в производственной и общественной жизни
многих стран. Однако в сельском хозяйстве даже наиболее раз¬
витых капиталистических стран долго еще сохранялись разного
рода феодальные, полуфеодальные и прочие пережитки докапи¬
талистических отношений. Современная научно-техническая ре¬
волюция используется крупным капиталом для форсированно¬
го устранения устаревших форм производства, препятствующих
дальнейшему капиталистическому развитию этой отрасли.
1. Старое и новое в социально-аграрной структуре
Сопоставление устаревших форм землевладения в США,
Франции, Италии и других странах показывает, что при всем
разнообразии и различии сохранившихся форм социально-эко¬
110
номическая сущность производственных отношений у них общая.
Капитал подчинил себе и преобразовал в капиталистическом
духе многие виды поземельных отношений, унаследованные от
докапиталистических формаций.
Для феодализма и его пережитков характерны были совер¬
шенно другие отношения, а именно: наделение непосредствен¬
ного производителя землей и прикрепление к ней, личная зави¬
симость от землевладельца и внеэкономическое принуждение.
Правда, форма и степень внеэкономического принуждения мог¬
ла быть разной — от крепостного состояния до выполнения
отдельных повинностей, подчас в замаскированном виде (оказа¬
ние бесплатных услуг семье землевладельца, даровые подноше¬
ния и т. д.).
Наиболее типичные пережитки феодализма:, отработки, бар¬
щина, подати, всякого рода повинности — для стран развитого
капитализма в общем пройденный этап. Но термин «феодаль¬
ные пережитки» может употребляться и как понятие более рас¬
ширенное, охватывающее производственные отношения, которые
несут на себе следы предшествующих капитализму способов
производства. В этом смысле испольщина, колонат, кропперство
и прочие издольные формы аренды и наемного труда, несмотря
на их капиталистическое перерождение, являются все же ана¬
хронизмом для современного капиталистического производства.
Важно только отличать высшие формы издольщины, сходные с
фермерской арендой, от низших. В США преобладают первые,
в Италии — вторые.
Издольная система землевладения, в особенности из¬
дольная форма наемного труда, переживает глубокий кризис.
С капиталистической точки зрения, технические возможности
позволяют гораздо производительнее и доходнее организовать
крупное, высокомеханизированное предприятие, чем дробить
землю на участки, сдавая их мелким испольщикам, колонам,
кропперам, в свою очередь недовольным издольной системой:
их тяготят кабальные условия договора, в силу которого они
должны отдавать земельному собственнику до половины произ¬
веденной продукции.
Процесс капиталистического развития сельского хозяйства
не обошел стороной и старые формы крупного землевладения —
латифундии, плантации и родовые поместья. На начальных
этапах развития капитализма в деревне с крупной земельной
собственностью были связаны многие открытые и завуалирован¬
ные формы внеэкономического принуждения крестьян, покоив¬
шиеся еще на гражданской, юридической, административной
и политической неполноправности последних. Несмотря на то,
что буржуазные революции лишили помещиков политического
господства, они не уничтожили их как класс: он продолжал су¬
ществовать и при капитализме там, где сохранились пережитки
Ill
крепостничества. По мере устранения их помещики превраща¬
лись в капиталистических земельных собственников.
В странах, где отношения между земельным собственником
и крестьянином строились на капиталистической основе, т. е. на
отношениях экономического принуждения непосредственных
производителей, крупные землевладельцы уже не представляли
старый, феодальный класс помещиков.
Помещик — понятие историческое, имеющее совершенно оп¬
ределенный социально-экономический смысл.
К. Маркс уже в середине прошлого века, анализируя передо¬
вое для своего времени капиталистическое общество, писал не
о классе помещиков, а о классе крупных капиталистических
земельных собственников. Перечисляя основные классы — остов
современного ему буржуазного общества, Маркс называет в
«Капитале» наемных рабочих, промышленных капиталистов и
земельных собственников. «Собственники одной только рабочей
силы, собственники капитала и земельные собственники, соот¬
ветственными источниками доходов которых является заработ¬
ная плата, прибыль и земельная рента, следовательно, наемные
рабочие, капиталисты и земельные собственники образуют три
больших класса современного общества, покоящегося на капи¬
талистическом способе производства»
Крупные землевладельцы жили за счет ренты. Но то была
не феодальная, а капиталистическая земельная рента. Изменил¬
ся способ извлечения прибавочного труда, способ эксплуатации
непосредственных производителей, а вместе с тем и экономиче¬
ская основа, на которой покоилось существование класса.
Маркс все-таки выделял крупных земельных собственников,
использовавших капиталистическую форму эксплуатации, в
класс, отличный от класса капиталистов, потому что крупная
земельная собственность находилась в монопольном владении
крупных землевладельцев. Фермеры, не только мелкие, но и
крупные, были в основном арендаторами.
Хотя лендлорды отличались от лордов-мэноров как капита¬
листические земельные собственники от собственников-феодалов,
монополия земельной собственности в руках лендлордов превра¬
щала последних в особый класс крупных земельных собствен¬
ников. И в социально-экономическом, и в политическом отноше¬
нии лендлорды в XIX в. оставались самостоятельным классом.
С развитием капитализма в крупных земельных собственни¬
ков превратились также капиталистические предприниматели
в сельском хозяйстве, торгово-промышленные и финансовые
капиталисты.
В капиталистических странах имеются фермы, которым
принадлежат на правах собственности огромные земельные
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 25, ч. 2, стр. 457.
112
угодья. Так, в ФРГ наиболее крупные капиталистические хозяй¬
ства, составлявшие в 1960 г. 0,8% от общего числа хозяйств,
владели 27,4% земельной площади2. В США 4,2% ферм сосре¬
доточивало в 1959 г. 25,8% всей земли под фермами3.
Огромными земельными угодьями владеет финансовый капи¬
тал. В США на протяжении 50—60-х годов треть ежегодно
продаваемых ферм приобретали лица, не являющиеся фермера¬
ми. Можно не сомневаться, что многие из этих ферм приумно¬
жили земельные угодья торгово-промышленных и банковских
капиталистов.
Таким образом, крупная земельная собственность перестала
быть монополией одного лишь определенного класса крупных
землевладельцев. Да и арендные отношения давно вышли за
прежние традиционные рамки: класс землевладельцев — класс
крестьян. Часть земли в аренду сдают сами фермеры и крестья¬
не, а также бывшие сельскохозяйственные товаропроизводители,
работающие теперь по найму, представители городских средних
слоев, разного рода капиталистические дельцы.
С развитием арендной и ипотечной системы получатели рен¬
ты также перестают ассоциироваться только со старым классом
крупных землевладельцев. Земельная рента, как известно, вы¬
плачивается в двух формах — в виде арендной платы и процен¬
тов по ипотечному кредиту. В США чистая арендная плата
землевладельцам, не проживающим на фермах, составляла в
1965 г. 1241 млн. долл., а платежи процентов по ипотечной за¬
долженности—1067 млн. долл.4 Возможно, финансовый капи¬
тал США не меньший получатель ренты, чем крупные землевла¬
дельцы вне сельского хозяйства, для которых земля — лишь
объект собственности, но не объект хозяйствования. И тенден¬
ция такова, что преобладающую часть ренты будут получать
банки, страховые компании и другие организации монополисти¬
ческого капитала. Кстати, среди крупных земельных собственни¬
ков, получающих ренту не в форме процента по ипотечному
кредиту, а в форме арендной платы, также имеются крупные
промышленники и банкиры — представители финансовой оли¬
гархии.
Монополистический капитализм привел к переплетению вер¬
хушки земельной аристократии с финансовой олигархией.
Крупнейшие земельные собственники сплошь и рядом являются
сегодня одновременно и крупными акционерами, банкирами,
финансовыми воротилами. Слияние крупных землевладельцев
2 «Statistisches Jahrbuch uber Ernahrung, Landwirtschaft und Forsten der Bun-
desrepublik Deutschland 1964». Hamburg, 1965, S. 21.
3 «US Census of Agriculture 1959», vol. II, p. 1198.
4 «Statistical Abstract of the United States», 1966, p. 630.
ПЗ
в один класс с капиталистами — процесс постепенный, длитель¬
ный и неравномерный. По разным причинам процесс этот в
одних странах протекал быстрее, в других — медленнее.
Немалую роль в ликвидации устарелых форм землевладе¬
ния и расшатывании устоев класса крупных земельных собст¬
венников сыграла классовая борьба в деревне. В этом отноше¬
нии особенно показательна итальянская деревня.
В Италии в результате сильного давления со стороны кресть¬
янского движения и поддержки его требований прогрессивной
общественностью правительство приняло в 1950 г. Закон о про¬
ведении земельной реформы. К концу 1962 г. различные кате¬
гории непосредственных сельскохозяйственных производителей
приобрели в ходе реформы около 2 млн. га земли. Реформа
почти полностью ликвидировала типичные латифундии. Этот
процесс отразился и на политической арене, где произошла
замена традиционного блока латифундистов и промышленников
блоком финансового капитала с крупными аграриями-капита¬
листами.
В развитых капиталистических странах часть крупных зе¬
мельных собственников перестала сдавать землю в аренду и
занялась организацией крупного капиталистического сельскохо¬
зяйственного производства.
Так, среди крупнейших фермеров есть немало бывших план¬
таторов, ранее сдававших землю в аренду Кропперам и издоль¬
щикам, а теперь объединивших ее в единые гигантские сельско¬
хозяйственные предприятия под собственным началом или под
руководством управляющего.
Бывшие плантаторы, латифундисты и прочие крупные земле¬
владельцы могут по-прежнему не заниматься хозяйственными
делами, а поручать это наемным управляющим, и тем не менее
налицо переход к капиталистическому предпринимательству.
Борьба против этих землевладельцев, за полное очищение сель¬
ского хозяйства от пережитков прошлого еще не закончена.
В связи с изучением социальной структуры деревни крайне
важен вопрос о том, сохранилось ли крестьянство как класс
современного капиталистического общества.
Социально-классовый состав крестьянства всегда тщательно
исследовался марксистами. Много внимания изучению и анали¬
зу классовой дифференциации крестьянства уделял В. И. Ленин.
Анализируя тенденции развития капитализма в сельском
хозяйстве России в начале XIX в., В. И. Ленин приходит к
следующему выводу: «Старое крестьянство не только «диффе¬
ренцируется», оно совершенно разрушается, перестает существо¬
вать, вытесняемое совершенно новыми типами сельского населе¬
ния,— типами, которые являются базисом общества с господ¬
ствующим товарным хозяйством и капиталистическим произ¬
водством. Эти типы — сельская буржуазия (преимущественно
114
мелкая) и сельский пролетариат, класс товаропроизводителей в
земледелии и класс сельскохозяйственных наемных рабочих»5.
Вывод этот был сделай в период, когда в сельском хозяйстве
наряду с товарным существовал натуральный уклад. Но уже
тогда В. И. Ленин отчетливо видел, что развитие капитализма в
сельском хозяйстве неизбежно вело к классовому расслоению
крестьянства.
Крестьянство, как известно, было типичным классом фео¬
дального общества. И в ряде капиталистических стран оно все
еще оставалось классом, потому что сильны были остатки ста¬
рых крепостных порядков. Пример тому — дореволюционная
русская деревня с ее страшными пережитками крепостничества:
отработками, повинностями, гражданской неполноправностью
крестьянина. В условиях капиталистического строя крестьянство
продолжало оставаться классом феодального общества, т. е.
классом — сословием с его определенным юридически зафикси¬
рованным статусом. Поэтому В. И. Ленин продолжал считать
русское крестьянство классом, несмотря на глубокое внутреннее
классовое расслоение его.
В «Аграрной программе русской социал-демократии»
В. И. Ленин указывал: «Мы ставим в кавычки слово крестьянст¬
во, чтобы отметить наличность в этом случае не подлежащего
никакому сомнению противоречия: в современном обществе
крестьянство, конечно, не является уже единым классом...
Поскольку в нашей деревне крепостное общество вытесняется
«современным» (буржуазным) обществом, постольку крестьян¬
ство перестает быть классом, распадаясь на сельский пролета¬
риат и сельскую буржуазию (крупную, среднюю, мелкую и
мельчайшую). Поскольку сохраняются еще крепостные отноше¬
ния,— постольку «крестьянство» продолжает еще быть классом,
т. е., повторяем, классом не буржуазного, а крепостного об¬
щества» 6.
Сложное переплетение крепостнических и буржуазных отно¬
шений было характерно и для некоторых стран Западной Евро¬
пы, где одновременно с капиталистической сохранялась и отра¬
боточная рента. Эти обстоятельства также делали положение
крестьянства противоречивым. Крестьянство и там оставалось
классом феодального общества в борьбе против помещиков и
всех остатков крепостнических отношений. И в то же время
это не был единый класс, ибо по своему социально-экономиче¬
скому составу крестьянство в сущности уже было расколото на
разные классы. В той же мере, в какой переплетение крепост¬
нических и буржуазных отношений было характерно и для стран
5 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 166.
6 В. И. Л ен ин. Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 312.
115
Западной Европы, ленинская характеристика относилась и к
западноевропейскому крестьянству.
В последующих работах В. И. Ленин неоднократно возвра¬
щался к вопросу классовой неоднородности крестьянства в ка¬
питалистических странах. В «Первоначальном наброске тезисов
по аграрному вопросу», написанном в 1920 г. для II конгресса
Коминтерна, Ленин дал следующую характеристику классам и
классовым группам аграрного населения7.
1. Сельскохозяйственный пролетариат, наемные рабочие
(годовые, сроковые, поденные), добывающие себе сердства к
жизни работой по найму в капиталистических сельскохозяйст¬
венных предприятиях.
2. Полупролетарии или парцелльные крестьяне, т. е. те, кто
частично зарабатывает себе на жизнь наемным трудом в сель¬
скохозяйственных и промышленных капиталистических пред¬
приятиях, частично — трудясь на собственном или арендован¬
ном клочке земли, дающем лишь некоторую долю продуктов
питания для крестьянской семьи.
3. Мелкое крестьянство, т. е. «мелкие земледельцы, владею¬
щие, на праве собственности или аренды, такими небольшими
участками земли, что, покрывая потребности своей семьи и свое¬
го хозяйства, они не прибегают к найму чужой рабочей силы».
Три указанных выше группы, писал Ленин, составляют во
всех капиталистических странах большинство деревенского на¬
селения.
4. Среднее крестьянство, т. е. мелкие земледельцы, «которые
владеют, на праве собственности или аренды, тоже небольшими
участками земли, но все же такими, которые, во-1-х дают при
капитализме, по общему правилу, не только скудное содержание
семьи и хозяйства, но и возможность получать известный изли¬
шек, способный, по крайней мере в лучшие годы, превращаться
в капитал, и которые, во-2-х, прибегают довольно часто (напри¬
мер, в одном хозяйстве из двух или из трех) к найму чужой
рабочей силы».
Конкретным примером среднего крестьянства может служить
в Германии, по переписи 1907 г., группа с хозяйством от 5 до
10 га. ■
5. Крупное крестьянство, т. е. «капиталистические предприни¬
матели в земледелии, хозяйничающие по общему правилу с не¬
сколькими наемными рабочими, связанные с «крестьянством»
лишь невысоким культурным уровнем, обиходом жизни, личной
физической работой в своем хозяйстве»8.
В тех странах, где крестьянство можно рассматривать как
более или менее однородную социально-классовую группу, капи¬
7 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 41, стр. 170—176.
8 Там же, стр. 174—175.
116
тализм еще не достиг достаточно высокого уровня развития в
сельском хозяйстве. Нельзя себе представить капитализм без
классового расслоения крестьянства. Чем дальше и глубже
развиваются процессы капитализма в сельском хозяйстве, тем
неумолимее действие законов капиталистической конкуренции
со всеми вытекающими последствиями: разорением и пролета¬
ризацией массы мелких производителей, обогащением неболь¬
шой верхушки капиталистических предпринимателей, усилением
экономического неравенства и социальной дифференциации
деревни.
В странах, где буржуазные революции решительно покончи¬
ли с крепостническими порядками, крестьянство могло оставать¬
ся классом в силу других объективных причин. К. Маркс счи¬
тал, например, французское крестьянство середины прошлого
века классом потому, что оно представляло собой однородную
в социально-экономическом отношении массу мелких собствен¬
ников. «...Громадная масса французской нации,— писал Маркс,—
образуется простым сложением одноименных величин, вроде
того как мешок картофелин образует мешок с картофелем.
Поскольку миллионы семей живут в экономических условиях,
отличающих и враждебно противопоставляющих их образ жиз¬
ни, интересы и образование образу жизни, интересам и образо¬
ванию других классов,— они образуют класс»9.
В современных развитых капиталистических странах кон¬
центрация производства в руках крупных сельскохозяйственных
предпринимателей достигла весьма высокого уровня. Так, во
Франции в 1965—1966 гг. на долю 5,5% хозяйств приходилось
22,2% всей произведенной продукции. С другой стороны, 21,2%
хозяйств производили лишь 3,1 % продукции сельского хозяйст¬
ва10 11. В Англии в 1967 г. на долю 5,3% общего числа хозяйств
приходилось 35% сельскохозяйственной продукции11. Пример
еще большей концентрации производства — сельское хозяйство
США. Там на долю 4,5% ферм в 1964 г. приходилось 42,6%
всей реализованной фермерской продукции 12.
Этот весьма высокий уровень концентрации свидетельствует
о колоссально возросшем классовом расслоении крестьянства и
фермерства в наиболее развитых капиталистических странах.
Когда у одной части крестьян и фермеров результатом произ¬
водства является извлечение прибыли, а у другой — получение
дохода, не покрывающего даже крайне необходимый круг по¬
требностей семьи, когда крупные сельскохозяйственные пред¬
приниматели основывают свое богатство на эксплуатации наем¬
ных рабочих, а мелкие и средние крестьяне и фермеры все боль¬
9 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 8, стр. 207—208.
10 «Revue d’economie politique», septembre-octobre 1967, p. 645.
11 «Westminster Bank Review», February 1968, p. 60.
12 «Statistical Abstract of the United States», 1968, p. 598, 599.
117
ше беднеют, разоряются и вынуждены прибегать к продаже
своей рабочей силы,— то это уже не просто чисто количествен¬
ные различия в имущественном положении, а коренные качест¬
венные различия, свидетельствующие о глубокой классовой диф¬
ференциации крестьянства и фермерства развитых капитали¬
стических стран.
Изменился не только характер производства и обмена, но и
уклад и образ жизни сельского хозяина. Крестьянин был, как
правило, оторван от города. Теперь в связи с возросшими хо¬
зяйственными нуждами поездки в города стали просто необхо¬
димостью. Тут и посещение кредитных организаций, и заключе¬
ние контактных соглашений, осмотр новой техники, покупка
товаров, обращение за агротехнической консультацией и т. д.
и т. п.
Прежний крестьянин был человеком безграмотным. Он обла¬
дал лишь известными навыками обработки земли примитивными
орудиями производства да накопленным многими поколениями
земледельцев опытом в агротехнике. Современный уровень тех¬
нического прогресса в сельском хозяйстве требует от сельского
хозяина определенной общеобразовательной и технической под¬
готовки для того, чтобы грамотно эксплуатировать машины,
квалифицированно применять достижения агротехнической нау¬
ки и практики.
Аграрные отношения в странах развитого капитализма нахо¬
дятся в стадии дальнейшего быстрого капиталистического преоб¬
разования. Научно-технический переворот в сельском хозяйстве
сопровождается дальнейшим разделением труда и расширени¬
ем его кооперативного характера. Многие операции, выполняв¬
шиеся ранее непосредственно на фермах, перешли к промыш¬
ленности, торговле и сфере обслуживания. Приготовление
удобрений и части кормов, химическая обработка растений и
ремонт машин, в значительной мере транспортировка и хране¬
ние фермерской продукции, переработка и сбыт сельскохозяйст¬
венных товаров — все эти процессы производства и обращения
перешли или все больше переходят к несельскохозяйственным
отраслям экономики. Образовался огромный аграрно-промыш¬
ленный комплекс, называемый на западе агробизнесом. '
В 1960 г. в ОША 7 млн. человек были заняты поставкой то¬
варов и услуг сельскому хозяйству и И млн. человек — перера¬
боткой, хранением и торговлей сельскохозяйственными продук¬
тами. Собственно в сельском хозяйстве было занято 7,4 млн. че¬
ловек. Из 68 млн. человек, работавших в 1960 г. во всех отрас¬
лях американской экономики, 25,4 млн. человек, т. е. 37%, так
или иначе были заняты в сфере «агробизнеса» 13.
13 В. Л. Мартынов, М. А. Меньшикова, А. Т. Тулупников. Струк¬
турные сдвиги в сельском хозяйстве США, Изд-во «Мысль», 1965, стр. 48.
118
Производство, переработка и сбыт сельскохозяйственной
продукции традиционно были прежде составными частями еди¬
ного процесса, который выполнял сам земледелец. Теперь от
сельского хозяйства отошли и продолжают отпочковываться
многие прежние производственные функции. Труд фермера все
больше ограничивается рамками собственно сельскохозяйст¬
венных работ.
Специализация и углубление общественного разделения тру¬
да неизбежно сопровождаются дальнейшей кооперацией как
внутри отрасли, так и между различными отраслями хозяйства.
Монополистический капитал использует объективную тенден¬
цию к кооперированию, стремясь полностью подчинить сельско¬
хозяйственных производителей интересам монополий. Монопо¬
лии все шире проникают в сферу сельскохозяйственного про¬
изводства, используя различные формы связи между крупными
фирмами и сельскохозяйственными товаропроизводителями.
Форсированное проникновение монополий непосредственно в
сельскохозяйственное производство сопровождается ломкой
сложившейся структуры экономических связей и отношений и
заменой ее новой системой, более соответствующей интересам
крупного промышленного и торгового капитала. Особенно
быстро развивается система «вертикальной интеграции», в рам¬
ках которой фермер в большой степени теряет самостоятель¬
ность хозяина. Он ограничен в решении производственных во¬
просов и лишается свободы маневрирования на рынке. Дело¬
вой контакт независимых партнеров заменен односторонним
централизованным решением крупной промышленной или тор¬
говой фирмы.
В системе отношений «вертикальной интеграции» на одной
стороне стоит фермер, на другой — ряд промышленных и торго¬
вых фирм. Нити контроля сходятся к ведущей компании. По
договору крупная фирма, например фуражная компания, обыч¬
но предоставляет фермеру денежный или товарный кредит, за¬
бирает готовую продукцию по твердо установленным ценам за
определенное качество товара и получает право на основе дого¬
вора диктовать размер производства, цены и качество продук¬
ции. Фермер, работающий по контракту, как правило, должен
обладать землей и необходимым постоянным капиталом в виде
строений, оборудования и машин. Фирма предоставляет глав¬
ным образом корма, семена, химикаты, научно-техническую ин¬
формацию. Фермеры, втянутые в отношения «вертикальной ин¬
теграции», уже не отвечают старому представлению о фермере
как о самостоятельном хозяине. Здесь он превращается в одну
из шестерен «агробизнеса».
Тем не менее было бы неправильно ставить знак равенства
между социальным положением такого фермера и наемного
рабочего. Прежде всего потому, что подавляющее большинство
119
фермеров, участвующих в системе «вертикальной интеграции»,
являются собственниками, тогда как наемный рабочий лишен
собственных средств производства. Кроме того, нельзя забы¬
вать, что более крупные фермеры, втянутые в интеграцию, по¬
лучают прибыль — избыток стоимости над ценой их рабочей
силы, что уже совсем не имеет ничего общего с положением
пролетария.
Это не значит, что в этой системе нет ни одного сельскохо¬
зяйственного товаропроизводителя, которого можно было бы
отнести к пролетариям. Имеются контрактные соглашения,
по которым фирма нанимает работника, кредитует его домом,
оборудованием и организует ферму, на которой он работает,
получая от компании заработную плату. Но такой вид контрак¬
тов широко не распространился. Он менее выгоден компании:
такому «фермеру» надо выплачивать гарантированный минимум
заработной платы, есть опасность, что такие работники объеди¬
нятся в профсоюзы, и, наконец, заинтересованность в ферме у
собственника больше, чем у рабочего. '
Монополии пока предпочитают иметь дело с «независимыми»
фермерами.
Здесь создается положение, аналогичное тому, которое сло¬
жилось во взаимоотношениях между нефтяной компанией и
многочисленными владельцами бензоколонок. Вместо того что¬
бы держать наемных рабочих и выплачивать им определенный
минимум заработной платы, а также отчислять взносы в фонд
социального страхования, промышленные и торговые компании
находят более выгодным иметь дело с «самостоятельными» хо¬
зяевами, готовыми трудиться без всякого нормированного рабо¬
чего дня, нести риск производства и жить на доход, который
зачастую ниже заработной платы наемного рабочего.
Фермеры вступают в договорные отношения с крупными ком¬
паниями, так как для нормального функционирования хозяйства
требуется немалый основной и оборотный капитал и фермер не
может обойтись без кредита. Поскольку банки и страховые об¬
щества обычно отказывают в кредитах, фермер рассчитывает
получить их у крупных компаний, с которыми он связан догово¬
ром. В рамках «вертикальной интеграции» фермер надеется
обеспечить для своей продукции гарантированный рынок сбыта.
Практика, однако, показывает, что система «вертикальной ин¬
теграции» не всегда гарантирует рынок со стабильными ценами. .
При ухудшении рыночной конъюнктуры монополии стремятся
пересмотреть договорные условия с тем, чтобы большую часть
убытков переложить на фермеров. Американский профессор
Рой, посвятивший большое исследование новой системе связей
и отношений между фермерами и торгово-промышленными ком¬
паниями, отмечает: «Фермер, работающий по контракту, может
из года в год поднимать уровень производительности труда, но
120
получаемая им плата за единицу продукции остается такой же
или даже падает» 14.
«Вертикальная интеграция» объединяет различные стадии
производства, переработки и сбыта в единый процесс под еди¬
ным контролем, осуществляемым одной компанией.
Кроме системы «вертикальной интеграции», имеются и дру¬
гие формы связей между сельским хозяйством и многочислен¬
ными торговыми и промышленными компаниями.
Система финансовых, технологических и снабженческо-сбы¬
товых связей между сельским хозяйством и другими секторами
экономики превращает объективно прогрессивный процесс спе¬
циализации и кооперирования в способ подчинения миллионов
сельскохозяйственных товаропроизводителей интересам монопо¬
листического капитала.
Наступление монополий побуждает сельскохозяйственных
производителей расширять сеть сельскохозяйственных коопера¬
тивов. В капиталистических странах имеются снабженческие и
сбытовые кооперативы, кооперативы по хранению и переработке
сельскохозяйственной продукции, кооперативы по совместному
использованию сельхозтехники, и кое-где начали появляться
производственные кооперативы.
Французский аграрник-марксист Жан Флавьен в статье о
будущем сельскохозяйственной кооперации во Франции указы¬
вает, что за последние 20 лет кооперация стала одним из важ¬
ных факторов в сельскохозяйственном производстве. Количество
кооперативов всех видов возрастало следующим образом: в
1908 г. их было 2 200, в 1923 — 3 800, в 1939 — 7 420, в 1946 —
12 600, в 1963 г.— 17 000. Оборот сельскохозяйственной коопера¬
ции в 1963 г. достиг 15 млрд, фр., или более 40% стоимости
товарной сельскохозяйственной продукции15. Автор отмечает,
что наиболее важный сектор — кооперативы по совместному
использованию сельскохозяйственного оборудования, объеди¬
няющие 250 тыс. земледельцев.
В Англии в 1938 г. было 221 сельскохозяйственный коопера¬
тив, объединявший 86 тыс. членов. К I960 г. членство достигло
254 тыс. человек. Оборот всех кооперативов в марте 1960 г.
составлял 144 млн. ф. ст.16
В Швеции, Дании и Норвегии почти все земледельческое на¬
селение охвачено кооперацией.
Важность кооперативов для американских фермеров пока¬
зывает тот факт, что в середине 50-х годов четыре из пяти фер¬
меров являлись членами кооперативов.
14 Е. Р. R о у. Contract Farming. Danville, 1963, р. 10.
15 «Коммунист», 1965, № 10, стр. 117.
18 М. В г am ley. The Small Farmer. London, 1961, p. 61.
121
В начале 60-х годов в США насчитывалось 9 тыс. сбыто¬
вых, снабженческих и сервис-кооперативов, объединявших более
7 млн. фермеров (цифра преувеличивает число членов, так как
многие фермеры состоят членами нескольких кооперативов).
Фермеры продают через кооперацию сельскохозяйственную про¬
дукцию на сумму свыше 10 млрд. долл. Это примерно четвертая
доля всей проданной фермерской продукции. Кроме того, пятая
часть приобретаемых фермерами товаров также проходит через
кооперацию 17. Можно привести некоторые сопоставимые данные
об объеме товарной продукции, продаваемой и покупаемой фер¬
мерами при посредстве кооперативов в США и во Франции в
1964 г. (в %) 18: .
США Франция
Молочные продукты 65 42
Фрукты и овощи 20 20
Зерновые продукты 40 80
Фуражный корм 18 23
Удобрения 23 45
Профессор Гехард Мюллер в статье о путях и формах объе¬
динения западногерманских крестьян указывает, что в сельском
хозяйстве ФРГ уже существует немало производственных объ¬
единений, сельскохозяйственных товариществ, акционерных
обществ, кооперативов. «Правда,— пишет Мюллер,— сейчас пол¬
ное слияние хозяйств еще крайне редко. Как правило, пока еще
имеет место лишь частичное объединение, совместное производ¬
ство определенных видов сельскохозяйственной продукции и по¬
началу только выделение соответствующих отраслей из состава
отдельных хозяйств» 19.
Кооперативы по совместному производству сельскохозяйст¬
венной продукции есть и в других странах. Но такие объедине¬
ния еще крайне редки, насчитываются единицами.
Сельскохозяйственная кооперация иногда успешно противо¬
стоит натиску монополий. Чем шире будет развернуто коопера¬
тивное движение, тем меньше шансов для торгово-промышлен¬
ных компаний «интегрировать» фермеров извне в интереса^
монополистического капитала.
В общем рост производительных сил в сельском хозяйстве,
углубление общественного разделения и специализации труда
ведут ко все большему обобществлению процесса производства
и труда в различных формах.
17 «Fact Book of US Agriculture». Washington, 1965, p. 107.
18 «Economic Rural», Avril-Juin 1965, p. 61.
19 «Коммунист», 1965, № 10, стр. 113.
122
Между крестьянством и фермерством все еще сохраняются
известные экономические и социальные различия. Если рассмат¬
ривать, например, английских, американских и канадских фер¬
меров в целом, то фермы технически оснащены лучше крестьян¬
ских хозяйств. Средний размер земли под фермой, особенно в
США и Канаде, выше, чем в европейских странах. Все процес¬
сы капиталистического развития сельского хозяйства (концент¬
рация и централизация производства, специализация и общест¬
венное разделение труда, степень проникновения монополисти¬
ческого капитала непосредственно в сферу сельскохозяйственно¬
го производства и т. д.) зашли в странах с фермерским населе¬
нием дальше, чем в странах с крестьянским населением.
Фермеры, как правило, живут на изолированных фермах,
тогда как местожительство крестьян — деревня. Имеются и из¬
вестные различия в уровне общеобразовательной и технической
подготовки, в культурных и бытовых условиях жизни и т. д.
Однако между крестьянством и фермерством промышленно
развитых капиталистических стран нет принципиальной разни¬
цы в классовой структуре.
2. Профессиональная разнородность сельских жителей
Далеко не все люди, проживающие в сельской местности,
могут быть отнесены к сельскохозяйственному населению. Гла¬
ва семьи может работать в городе, а семья проживать и рабо¬
тать в деревне. Или, наоборот, его жена и другие члены семьи
могут быть заняты в несельскохозяйственных отраслях произ¬
водства, тогда как он продолжает 'вести хозяйство. Многие
сельские жители сочетают сельскохозяйственный и несельскохо¬
зяйственный труд. Это в особенности относится к сельским
местностям, расположенным вблизи больших городов. О рас¬
пределении членов крестьянских семей (включая владельцев
хозяйств), согласно характеру деятельности в 1963 г. во Фран¬
ции, см. табл. 1.
Во Франции, по данным на 1963 г., насчитывалось 7013 тыс.
крестьянских семей, включая владельцев хозяйств. Из этого
числа 23,6% были полностью заняты в своем хозяйстве, 37,9%
частично заняты в нем и 35,1% совершенно не заняты в хо¬
зяйстве.
На примере США особенно отчетливо видно, как в корне
изменился профессиональный состав сельских жителей. Доста¬
точно подробные данные об этом приводит американский сель¬
скохозяйственный ежегодник за 1963 г.20
20 Подробнее см.: «А Place to Live. The Yearbook of Agriculture 1963».
Washington, 1963;
123
Таблица 1
Распределение сельских жителей Франции по характеру труда
Характер деятельности
Число занятых
ТЫС.
человек
%
Занятые главным образом в своем
хозяйстве
Занятые все время
1658,3
23,6
Занятые часть времени
2657,4
37,9
В том числе:
только в своем хозяйстве .
2096,7
29,9
в сельском хозяйстве
119,7
1,7
вне сельского хозяйства
436,9
6,2
в сельском хозяйстве и вне его
4,1
0,1
Всего
4315,7
61,5
Занятые главным образом вне своего хозяйства
В сельском хозяйстве
13,3
0,2
Вне сельского хозяйства
223,7
3,2
В сельском хозяйстве и вне его
0,8
—
Всего
237,8
3,4
Совершенно не занятые в сельском
хозяйстве
В возрасте до 14 лет
1527,1
21,8
От 14 до 64 лет
605,4
8,6
Свыше 65 лет
327,2
4,7
Всего
2459,7
35,1
Все члены фермерских семей
7013,2
100,0
Из них лиц старше 14 лет
5486,1
—
Источник: .Etude et Conjoncture*, Juln 1965, p. 130.
В 1910 г. два из каждых трех сельских жителей США про¬
живали на фермах и, хотя эта доля все время сокращалась, в
1940 г. более половины сельского населения все еще жило на
фермах. С 1940 по 1960 г. сельскохозяйственное население
резко сократилось, в результате чего только четвертая часть
сельского населения продолжала жить на фермах.
Согласно данным переписи населения, в США в 1960 г. го¬
родское население составляло 70%, сельское — 30 % • В абсолют¬
124
ных цифрах сельское население насчитывало 54 млн. человек.
Из этих 54 млн. около трети проживало на фермах. Но это каса¬
ется только места жительства, а отнюдь не занятия этих людей.
Что касается занятия лиц, проживающих на фермах, то око¬
ло трети мужчин и три четверти женщин, относящихся к само¬
деятельному населению, не считали своим основным занятием
сельское хозяйство.
В 1963 г. 5 из каждых 11 фермеров выполняли какую-либо
работу вне фермы. В 1949 г. фермеров, работавших известное
время вне фермы, насчитывалось 38,8%, а в 1963 г.— 47%.
Фермеры, работавшие вне фермы 100 дней и больше, в 1949 г.
составляли 23,3%, а в 1959 г.— 32,5% от общего числа ферме¬
ров. Это— так называемые частично занятые фермеры, которые
обычно владеют небольшим наделом земли. Более половины из
них имели менее 50 акров. Один из семи имел менее 10 акров.
Обследование, проведенное в северо-восточной части Техаса,
показало, что 44% частично занятых фермеров считают своим
главным занятием сельское хозяйство. Это не значит, что боль¬
шую часть времени они заняты на своей маленькой ферме.
Напротив, ей они уделяют мало времени. В основном такие
частично занятые фермеры работают в чужих хозяйствах на
правах наемных сельскохозяйственных рабочих. Работа по най¬
му в сельском хозяйстве и является их основным источником
дохода. Своя же ферма — подсобное хозяйство, приносящее из¬
вестный дополнительный доход. В общем эти 44% частично
занятых фермеров — сельскохозяйственные рабочие с наделом.
В официальной статистике они числятся фермерами. Остальные
56% частично занятых фермеров северо-восточной части Техаса
работали вне сельского хозяйства: в промышленности, торговле,
сфере услуг и т. д.; 16% из них работали в строительстве и об¬
рабатывающей промышленности; 11% выполняли работу буль¬
дозеристов, механиков гаражей, трудились на нефтяных про¬
мыслах; 7% работали в магазинах; 8% были заняты на других
работах; 6% являлись служащими; 8%—пенсионерами.
Решение сделаться частично занятым фермером продиктова¬
но главным образом экономическими мотивами. Невозможность
прожить на доход от фермы заставляет искать дополнительный
источник дохода на стороне.
В Англии также насчитывается много мелких частично заня¬
тых фермеров. Большинство частично занятых ферм плохо обе¬
спечены оборудованием 2*.
Тенденции развития в сельском хозяйстве показывают, что
частично занятые фермеры будут и впредь составлять сущест-
21 «Great Britain. Department Committee of Inquiry into Statuary Smallhol¬
dings». London, 1966, p. 69.
125
венную часть фермерского населения. Индустриализация сель¬
ского хозяйства, укрупнение ферм и потребность в большом
капитале, усиление конкуренции сделают еще для многих
сотен тысяч владельцев хозяйств невозможной жизнь за счет
дохода от фермы. Многие скорее предпочтут жить на фермах и
работать в местных несельскохозяйственных предприятиях, чем
переехать в города.
Таким образом, даже лица, проживающие на фермах по ро¬
ду своей деятельности, настолько неоднородны, что их нельзя
полностью относить к сельскохозяйственному населению. Тем
более никакого отношения к сельскохозяйственному производст¬
ву не имеют другие категории сельского населения.
Рост сельского нефермерского населения идет за счет не
только сокращения сельскохозяйственной рабочей силы, но в
известной мере и переселения городских жителей в пригороды
и сельские местности. Из экономических причин миграции наи¬
более очевидны поиски жилища по более низким ценам, чем в
городе, меньше затраты на разного рода услуги и развлечения.
Из других причин следует отметить стремление родителей вы¬
везти детей за черту города, где воздух более чист и нет ожив¬
ленного уличного движения.
Немало горожан связывают с жительством в сельской мест¬
ности возможность отвлекаться от ежедневного монотонного и
изнурительного труда и более спокойно отдыхать. В ФРГ, на¬
пример, 40% всех семей непосредственно связаны с землей,
хотя только 12% населения занято в сельском хозяйстве. Под¬
считано, что 4,5 млн. семей владеют участками земли размером
менее чем 0,5 гектара 22. Очень часто речь идет о жилом доме с
садовым участком в пригородах или сельских местностях.
Ставшая более сложной проблема деления населения на
городское и сельское, сельское и сельскохозяйственное — ре¬
зультат далеко зашедшего процесса урбанизации. Он выражает¬
ся не только в миграции сельскохозяйственного населения из
деревни в город, в сокращении количества занятых в сельском
хозяйстве и увеличении абсолютного и относительного числа
людей, работающих в несельскохозяйственных отраслях; не
только в том, что во многих традиционно сельских местностях
преобладает уже несельскохозяйственное население. Урбаниза¬
ция затрагивает различные стороны быта и культуры самих
сельских производителей.
Профессиональная разнородность жителей сельских местно¬
стей вместе с широким распространением средств массовой ком¬
муникации: газет, радио, телевидения и т. д.— ведут к тому, что
городской быт и культура оказывают возрастающее влияние на
22 «Land Economics». August 1964, р. 269.
126
уклад сельской жизни. В частности, расширяется круг потребно¬
стей сельского жителя.
Перемены в экономической и культурной жизни деревни
породили ряд демографических проблем. Многие фермерские
семьи стали острее ощущать разрыв между новым кругом по¬
требностей и возможностями их удовлетворения. Одно из по¬
следствий этого — сокращение рождаемости среди сельского
населения.
Когда-то крестьянин рассматривал ребенка как дополни¬
тельную рабочую силу, потому что дети рано начинали помо¬
гать в хозяйстве, а обеспечение жильем и питанием в натураль¬
ном хозяйстве при гораздо более ограниченном круге потребно¬
стей не казалось столь обременительным, как в настоящее
время. Теперь же фермер, подобно горожанину, покупает все
или почти все продукты питания. Ребенка нужно учить. Все это
требует больших средств. Поэтому новые социально-экономиче¬
ские условия заставляют фермера ограничивать размеры
семьи.
Сокращение фермерской семьи продиктовано и условиями
производства, требующего при нынешних технических возможно¬
стях меньшей занятости в семейных хозяйствах. Не случайно
наибольшее сокращение среди самодеятельного населения дерев¬
ни падает на членов фермерской семьи.
Согласно данным статистики, удельный вес лиц, занятых в
сельском хозяйстве, во всем самодеятельном населении .в
1964 г. составлял в Англии — 3,7%, в Бельгии — 5,8, в США —
6,2, Голландии — 9,4, Канаде—10,4, ФРГ—11,3, Франции —
18,2, Италии — 24,4, Японии — 26,5% 23.
Во всех странах наибольший процент мигрирующих из де¬
ревни в город падает на молодежь. В сельском хозяйстве Фран¬
ции только с 1954 по 1962 г. более 40% молодых людей в воз¬
расте от 15 до 35 лет отказались работать на земле своих роди¬
телей 24.
В итоге происходит быстрое «старение» сельскохозяйственно¬
го населения. В сельском хозяйстве Франции 11 % земледельцев
имеет возраст менее 35 лет; 64 — от 35 до 65 лет; 25% —свыше
65 лет. В ФРГ в 1939 г. мужчины в возрасте до 20 лет составля¬
ли 18,8% всех мужчин, занятых в сельском хозяйстве, а в
1961 г.— 5,7%. Женщины в возрасте до 20 лет соответственно —
17 и 5% 25.
В сельском хозяйстве капиталистических стран происходят и
будут происходить крупные структурные изменения, в том числе
23 «Manpower Statistics. 1954—1964». Paris, 1965, р. 16, 22.
24 «Cahiers du communisme», Mars 1964, p. 102.
25 «WWI Mitteilungen», Januar 1963, S. 21.
127
и в составе самодеятельного населения. Эти изменения — ре¬
зультат многих причин, к которым относятся и технический
переворот, и ряд факторов экономического и социального поряд¬
ка. Так, на уход молодежи из деревни влияют более высокие
заработки в городе, стремление к повышению своего образова¬
ния, призыв в армию, тяга к городскому образу жизни и т. д.
Однако как бы тщательно ни изучать изменения в составе насе¬
ления в целом, такой подход не в состоянии дать полной карти¬
ны социальной эволюции деревни и объяснить его глубинных
процессов, если игнорировать классовый состав населения.
«Население,— писал К. Маркс,— это абстракция, если я остав¬
лю в стороне, например, классы, из которых оно состоит. Эти
классы опять-таки пустой звук, если я не знаю основ, на кото¬
рых они покоятся, например наемного труда, капитала
и т. д.»26.
3. Классовая дифференциация аграрного населения
Поскольку сельское хозяйство промышленно развитых стран
превратилось в отрасль индустрии, подход к определению со¬
циального типа сельскохозяйственного предприятия должен
быть примерно таким же, как и в других секторах капиталисти¬
ческой экономики.
Некоторые признаки, которыми пользовались при социаль¬
ной классификации хозяйств (а следовательно, и их владель¬
цев) в мануфактурный период развития сельского хозяйства,
недостаточны для определения классовой принадлежности тех
или иных групп аграрного населения на промышленной стадии
сельскохозяйственного производства. В частности, далеко не
всегда удается правильно установить социальный тип хозяйства
по признаку найма рабочей силы. К помощи наемного труда в
короткие сезонные периоды пик нередко прибегают владельцы
средних и даже мелких хозяйств.
Социальная классификация хозяйств по отношению семей¬
ных и наемных рабочих осложняется и другим обстоятельством,
которого не было в условиях мануфактурного периода развития
сельского хозяйства: довольно крупное по масштабу производ¬
ство на высокомеханизированных фермах нередко обходится
в основном трудом семейных рабочих.
На современном этапе высокой механизации в сельском
хозяйстве особенно быстро падает доля живого и возрастает
доля овеществленного труда в совокупных затратах труда по
производству продукта. Поэтому при социальной классификации
хозяйств следует учитывать не только затраты переменного, но
28 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 12, стр. 726.
128
и постоянного капитала. Капитал является решающим элемен¬
том капиталистического производства как в промышленности,
так и в сельском хозяйстве. Величина всего вложенного капита¬
ла определяет размер производства, а следовательно, и социаль¬
ный тип хозяйства. Это не исключает того, что количественными
показателями размера хозяйства может быть стоимость товарной
продукции или размер земельной площади под фермой. Важно,
чтобы любой показатель отражал действительный характер про¬
изводства. Надо иметь в виду, что размер земельного надела,
стоимость товарной продукции или величина основного капита¬
ла, взятые в отрыве от результатов производства, могут порой
выглядеть довольно обманчиво. Послевоенное развитие капита¬
лизма в сельском хозяйстве внесло значительные изменения в
соотношение между размером сельскохозяйственного предприя¬
тия и его доходностью. Многие хозяйства, которые по размеру
земельной площади в начале века вполне справедливо считались
капиталистическими или достаточно зажиточными, теперь с
трудом обеспечивают прожиточный минимум семье. Ведь это
факт, что многие фермы стали менее конкурентоспособными и
менее доходными, несмотря на больший объем капиталовложе¬
ний. Собственность многих земледельцев выглядит иллюзорной,
когда она не обеспечивает владельцам минимального дохода
для существования. Поэтому, прежде чем переходить к конкрет¬
ным количественным характеристикам того или иного социаль¬
ного типа хозяйства, необходимо остановиться на их качествен¬
ных характеристиках: введение количественных критериев долж¬
но соответствовать социально-экономической сущности того или
иного класса или социальной прослойки.
Так, класс буржуазии характеризуется теми же основными
моментами, что и само капиталистическое производство: при¬
быль— основа существования и накопления богатства, нажива-
цель производства. Исходной теоретической посылкой и основ¬
ным критерием при классификации хозяйств на капиталистиче¬
ские и мелкобуржуазные и соответственно их владельцев — на
капиталистов и мелких буржуа было и остается отношение к
эксплуатации наемного труда. Но поскольку эксплуатация — это
присвоение прибавочной стоимости, то о классовой принадлеж¬
ности фермера можно судить по той доле, которую прибавочная
стоимость занимает в фермерском доходе. Если прибавочная
стоимость составляет основную цель семьи фермера и его хо¬
зяйства, то перед нами, очевидно, фермер-капиталист. Если
же доход земледельца едва покрывает необходимые потребно¬
сти, то ферму никак нельзя отнести к капиталистической, даже
если фермер и прибегает к помощи наемных рабочих. В странах
Европы и Америки имеются ремесленные, мелкие промышленные
предприятия и предприятия в сфере услуг, в которых число
наемных рабочих превышает число семейных. И все-таки их
5
Социально-политические сдвиги
129
владельцы остаются мелкими буржуа, потому что стоимость
реализованных товаров и услуг приносит владельцам доход,
немногим превышающий заработную плату наемного рабочего.
Их доход и есть плата за собственный труд плюс небольшая
прибыль, размер которой никак не может служить фактором
капиталистического воспроизводства. То же самое можно ска¬
зать и о владельцах сельскохозяйственных предприятий. Настоя¬
щий сельскохозяйственный капиталист—'владелец фермы, функ¬
ционирование которой и личное благосостояние фермера покоят¬
ся на получаемой прибыли.
Определить величину прибавочной стоимости можно, вычтя
из стоимости реализованной фермерской продукции издержки
производства, включая стоимость рабочей силы фермера и ра¬
ботающих членов семьи. Сумма сверх издержек — чистая при¬
быль.
Сельскохозяйственная статистика оперирует категориями
валового и чистого дохода. Чистый доход меньше валового ,на
сумму материальных затрат и зарплаты наемных рабочих. Сле¬
довательно, чистый доход включает рыночную цену труда фер¬
мера и работающих членов семьи, а также прибавочную стои¬
мость. Значит, если из чистого дохода вычесть рыночный экви¬
валент стоимости их рабочей силы или, другими словами, причи¬
тающуюся им зарплату (как работники, они ничем не отлича¬
ются от наемных рабочих), то оставшаяся сумма и будет вели¬
чиной прибавочной стоимости.
Например, в 1959 г. в США было проведено специальное
выборочное обследование, установившее соотношение между
стоимостью валовой и чистой продукции в разных группах ферм.
На обследованных фермах было установлено, что чистый доход
составляет примерно пятую часть валового дохода. В каждом
отдельном случае отклонения от средних данных могут быть
весьма существенными. Но в целях научной классификации хо¬
зяйств средние показатели в этом случае наиболее пригодны,
так как они характеризуют совокупность ферм с одинаковым
чистым доходом. Индивидуальные отклонения от обобщающих
величин можно рассматривать как частные проявления общего.
Вот что показали обобщенные результаты обследования соотно¬
шения между валовым и чистым доходом в разных группах
ферм в США в 1959 г. (в долл.) 27:
Стоимость валовой продукции фермы Чистый доход
13 400 2500
17 300 3500
22 100 4500
26 800 5500
27 Н. Barnhill. Resources Requirements on Farms for Specified Operator
Incomes. Washington, 1962, p. 10.
130
Согласно сельскохозяйственной переписи того же года, в
среднем на одну коммерческую ферму приходилось 1,5 семей¬
ных работника, включая фермера28. Практически это значит,
что фермер выполняет функцию постоянно занятого рабочего, а
помощь члена семьи можно приравнять к труду рабочего, заня¬
того половину рабочих дней. Среднегодовая зарплата сельско¬
хозяйственного рабочего, занятого не менее 250 дней, в 1959 г.
составляла 2186 долл.29 Вычитая полторы заработных платы из
чистого дохода, получим следующую величину прибыли: для
ферм со стоимостью валовой продукции в 13 400 долл.— равную
нулю; 17300 долл. — 211 долл.; 22 100 долл.—1221 долл.;
26 800 долл.— 2 221 долл.
Совершенно очевидно, что даже сумма в 2 221 долл, крайне
недостаточна для того, чтобы фермер имел капиталистический
фонд накопления и соответствующий фонд потребления. Правда,
весь его чистый доход выше. Но ведь капиталистом является
тот, кто живет в основном за счет прибавочной стоимости, в ка¬
кой бы форме она ни выступала. Поэтому минимальная ее
величина должна включать фонд потребления, по крайней мере
равный прожиточному минимуму в стране, и, сверх того, какой-
то фонд накопления.
Согласно подсчетам Комитета Геллера, годовой прожиточ¬
ный минимум рабочей семьи в США в 1959 г. составлял
6 084 долл. За минимальную величину фонда накопления примем
сумму капиталовложений, приходившуюся на одну коммерче¬
скую ферму. Эта сумма в 1959 г. была равна примерно
1 700 долларам.
Итак, при самых скромных подсчетах выходит, что для того,
чтобы фермер мог жить и вести свое хозяйство как капиталист
за счет прибавочной стоимости, ему потребовалось бы минимум
8 тыс. долл, прибыли. При условии, что прибыль равна чистому
доходу, для получения этой суммы валовой доход должен со¬
ставлять примерно 40 тыс. долл.
Однако, если на ферме используется в основном рабочая
сила семьи, то из чистого дохода следует вычесть причитающее¬
ся за труд фермеру и работающим членам семьи. Следовательно,
при том же валовом доходе прибыль будет значительно меньше,
и владельца фермы уже никак нельзя причислять к фермерам-
капиталистам: валовой доход капиталистических ферм превы¬
шает 40 тыс. долл.
Этот показатель товарной продукции вовсе не безупречен
как ориентир, по которому можно отделить капиталистические
от мелкобуржуазных предприятий в сельском хозяйстве. К не¬
28 «US Census of Agriculture 1959». General Report, vol. II. Washington, 1962,
p. 233.
2<i «Hired Farm Workers in the United States». Washington, 1961, p. 26.
5*
131
достаткам подобного показателя, в частности, относится тот
факт, что фермы, производящие одинаковую по стоимости то¬
варную продукцию, получают неодинаковый чистый доход за
реализованный товар: различные фермы производят один и тот
же стоимостной объем товарной продукции с разными затра¬
тами. Вследствие большой специализации американского сель¬
ского хозяйства разный уровень издержек производства в каж¬
дой отдельной отрасли будет давать отклонения от среднего
показателя по всем отраслям, вместе взятым. Поэтому нижний
предел капиталистических хозяйств в одних случаях будет пре¬
вышать стоимость товарной продукции в 40 тыс. долл., в дру¬
гих — будет меньше этой суммы, а в среднем — будет прибли¬
жаться к ней.
Ни один количественный показатель, вводимый для опреде¬
ления границ между смежными, а точнее, переходными клас¬
совыми группами ферм, не может быть совершенным. Хотя бы
потому, что сама граница не есть какая-то строгая линия. Ско¬
рее это зона, в пределах которой происходит постепенный
переход от одной классовой группы к другой. Между капитали¬
стическими и мелкобуржуазными предприятиями в сельском
хозяйстве имеются промежуточные состояния, которые наделе¬
ны в большей или меньшей степени признаками, присущими
обеим классовым группам. Примером такой промежуточной,
переходной группы могут служить те фермы с товарной про¬
дукцией в 40 тыс. долл, и даже выше, на которых не использу¬
ется наемный труд.
По количественному критерию они как будто относятся к
капиталистическим предприятиям. И для этого есть известные
основания. Чтобы производить такой объем товарной продук¬
ции, нужно обладать соответствующим капиталом и земельны¬
ми угодьями, которыми не располагают мелкобуржуазные хо¬
зяйства. Чистый доход владельца таких ферм выходит за преде¬
лы того, что выручают за свою продукцию мелкобуржуазные
товаропроизводители.
Словом, величина его чистого дохода включает немалую при¬
быль. Масса прибыли зависит от общего объема реализуемой
продукции и разницы между индивидуальными затратами г,
уровнем рыночных цен.
Рассмотрим эти моменты. То, что один человек при нынеш¬
них технических возможностях в состоянии обрабатывать значи¬
тельные площади, справляться с уходом за большим количест¬
вом скота и птицы,— это факт. Высокая производительность
такого работника прямо и непосредственно связана с примене¬
нием высокопроизводительных машин, с комплексной механиза¬
цией сельскохозяйственного предприятия. Другое дело, что та¬
кими техническими возможностями обладают не все фермеры,
а те из них, которые располагают капиталом, чтобы приобрести
132
новейшие машины, оборудование, удобрения, химикаты, различ¬
ные стимуляторы роста и другие агротехнические средства.
К тому же эффективное применение техники требует расшире¬
ния земельной площади под фермой. А чтобы купить или арен¬
довать землю, опять-таки требуются капиталы.
Разница в объеме произведенной продукции мелкого и отно¬
сительно более крупного фермера, работающего без наемных
рабочих, проистекает не из различий в затратах живого труда,
а из разницы в затратах капитала, в результате чего труд одного
из них становится более производительным, а следовательно,
способным за одно и то же время создавать больший объем
товаров. Фермер с высокой производительностью труда получа¬
ет на рынке за каждую единицу реализованной продукции
намного больше индивидуальных издержек производства. В то
же время у многих мелких фермеров с низкой производительно¬
стью труда рыночная цена порой даже не покрывает всех затрат
на производство товара. Происходит это от того, что рыночные
цены складываются не на основе индивидуальных, а обществен¬
но необходимых затрат на производство единицы продукта.
Общественно необходимые затраты — это не наиболее низкие и
не самые высокие индивидуальные затраты, а средние издержки
производства для данной отрасли. Отсюда следует, что те
фермеры, у которых индивидуальные издержки ниже среднеоб¬
щественных, получат в цене избыток над индивидуальными за¬
тратами, включая затраты живого и овеществленного труда. То,
что фермеры-капиталисты во многих случаях сами непосредст¬
венно участвуют в процессе производства, не ново. Многие фер¬
меры-капиталисты и теперь еще отличаются от промышленных
капиталистов, которые непосредственно своим физическим тру¬
дом не участвуют в процессе производства, а заняты лишь
предпринимательской деятельностью. Но в капиталистических
хозяйствах всегда работали и продолжают работать наемные
рабочие. Более того, сейчас наемная рабочая сила все больше
концентрируется именно на крупных капиталистических фермах,
а мелкобуржуазные хозяйства все реже прибегают к найму.
К тому же многие капиталистические хозяйства достигли таких
масштабов производства, что сами владельцы хозяйств уже
заняты исключительно предпринимательской деятельностью, а
все работы на ферме выполняют наемные сельскохозяйственные
рабочие. Этот процесс будет продолжаться и дальше. И если
встречается в порядке исключения относительно крупная ферма,
которая обходится без наемного труда, то это — явление, не при¬
сущее капиталистическому способу производства и выпадающее
из общего направления развития капитализма в сельском хо¬
зяйстве. Фермы, которые по объему производства, капиталовло¬
жениям и массе прибыли выходят за рамки мелкобуржуазных
предприятий, но на которых заняты только фермер и члены его
133
семьи, строго говоря, не могут быть отнесены ни к капиталисти¬
ческим, ни к мелкобуржуазным хозяйствам. Они представляют
собой переходную, промежуточную группу между мелкобуржу¬
азными и капиталистическими предприятиями. Дальнейшая кон¬
центрация производства неизбежно должна привести к тому, что
часть таких ферм перейдет к найму рабочих, превратившись
в средние капиталистические предприятия. Другая часть станет
ближе к верхним группам мелкобуржуазных хозяйств.
Когда в сельскохозяйственных переписях указываются до¬
вольно крупные по размеру фермы, которые не держат наемных
рабочих, это отнюдь не значит, что они действительно совершен¬
но не используют наемного труда. Объем нерегулярно исполь¬
зуемой наемной рабочей силы в сельскохозяйственных перепи¬
сях, как правило, занижен. Кроме того, применение наемного
труда часто скрывается за такими статьями расходов, как
плата за внесение химических удобрений, химическую обработ¬
ку посевов, ремонтные работы и прочие производственные услу¬
ги, выполняемые наемным трудом. Фактически наемный труд
применяется более широко, чем это представлено в сельскохо¬
зяйственной статистике30.
Очертив примерные границы сельскохозяйственной буржуа¬
зии, перейдем к рассмотрению контуров сельскохозяйственного
пролетариата. Границы затемняются здесь лишь при переходе
от низших групп мелкой буржуазии к так называемым пролета¬
риям с наделом. Официальная статистика продолжает считать
многие подсобные хозяйства рабочих самостоятельными ферма¬
ми. Американская сельскохозяйственная статистика отделяет
«коммерческие» фермы от «некоммерческих». К последним отно¬
сятся хозяйства, владельцы которых либо старше 65 лет, либо
работают вне фермы больше 100 дней в году, либо получают
(вместе с другими членами семьи) доход из других источников,
превышающий стоимость проданной продукции фермы. Особен¬
но много среди «некоммерческих» ферм так называемых непол¬
нозанятых ферм со стоимостью валовой продукции от 50 до
2500 долл.31 ।
Какая-то трудноопределимая часть «некоммерческих»
ферм — это загородные дома и дачи с земельными участками.
Но большинство таких ферм — это подсобные хозяйства HąeM-
ных сельскохозяйственных рабочих. Таким образом, к сельско¬
хозяйственному пролетариату относятся как сельскохозяйствен¬
ные рабочие, лишенные всяких средств производства и живу¬
щие исключительно за счет продажи своей рабочей силы, так и
те из них, у которых, помимо основного источника дохода —
30 Подробнее см.: А. А. Манукян. Проблемы послевоенного развития
экономики капиталистических стран, гл. 8. Изд-во «Экономика», 1966.
31 «US Census of Agriculture 1959», vol. II, p. 1191, 1192.
134
работы по найму, есть дополнительный источник — небольшое
собственное подсобное хозяйство.
Все остальные сельскохозяйственные производители, кото¬
рые не могут быть отнесены ни к пролетариату, ни к буржуазии
и занимают промежуточное положение между этими двумя
классами,— сельскохозяйственная мелкая буржуазия.
Разумеется, в жизни нет резких граней, отделяющих смеж¬
ные классы друг от друга. Граница между классами — это не
четко очерченная демаркационная линия, а скорее полоса со
множеством переходящих оттенков. Границы между классами
не являются раз и навсегда данными. Они меняются вместе с
развитием капитализма. Так, по мере роста минимального раз¬
мера индивидуального капитала, необходимого для нормального
функционирования капиталистического предприятия, вверх сме¬
щается граница, отделяющая капиталистов от мелких буржуа.
Количественные показатели, указывающие на классовую при¬
надлежность владельцев на одном историческом этапе разви¬
тия капитализма в сельском хозяйстве, не могут быть механиче¬
ски перенесены на другой его этап. Это же относится и к стра¬
нам с разным уровнем развития капитализма в сельском хо¬
зяйстве.
На примере США количественные характеристики различных
социальных типов хозяйств были представлены показателями
стоимости товарной продукции. Могут быть и другие показате¬
ли, например размер земельной площади, хотя последний и
страдает весьма существенными недостатками для социальной
классификации хозяйств. Так, одинаковые по размеру земель¬
ной площади хозяйства могут, как известно, в зависимости от
интенсивного или экстенсивного характера земледелия, почвен¬
ных и климатических условий, а также специализации принад¬
лежать к разным социальным группам. Выбор показателя зави¬
сит от характера и уровня разработки сельскохозяйственной
статистики. В странах’Западной Европы хозяйства группируют
по размеру земельной площади, и с этим приходится считаться.
Если внести поправочный коэффициент в отношении небольших
по площади, но крупных по капиталовложениям хозяйств и, на¬
оборот,— значительных по площади, но крайне экстенсивных
по характеру земледелия, то все же подавляющее большинство
зерновых, животноводческих и многоотраслевых хозяйств под¬
даются социальной классификации по размеру площади.
В 1961 г. в юго-западных графствах Англии Корнуолл,
Дэвон и Дорсет было проведено обследование, показавшее соот¬
ношение между размером земельной площади и доходом в
разных группах хозяйств32:
32 «Farm Organisation and Incomes in South West England», Devon, March
1963, p. 50.
135
Группы ферм по
размеру земель¬
ной площади,
акр.
Средний
размер
фермы,
акр.
Чистый
доход,
ф. ст.
Стоимость затрат
физического
труда фермера
и жены, ф. ст.
Предприниматель¬
ский доход + проц
на капитал, ф. ст.
20—49
36
780
487
293
50—99
74
1010
510
500
100—149
124
1383
485
898
150—199
171
1663
510
1153
200—299
238
2235
456
17У9
300—499
361
2950
418
2532
500 и более
585
6782
232
6550
В этих средних показателях по молочным, животноводческим
и смешанным фермам приведены данные не только о величине
чистого дохода по группам хозяйств, но и о составных частях
самого дохода, а именно: о стоимости затрат физического труда
фермера и его жены, а также о предпринимательском доходе и
проценте на капитал. Минимальная величина прибыли, при ко¬
торой владелец фермы может функционировать как капиталист,
должна создавать минимальный фонд потребления и фонд на¬
копления.
В первых двух группах ферм стоимость затрат физического
труда фермера и его жены превышает прибыль. И только начи¬
ная с третьей группы ферм (средний размер земельной площади
одной фермы равен 124 акрам) предпринимательский доход и
процент на капитал резко превышают стоимость затрат физиче¬
ского труда работающих членов семьи. Чистый доход такой
фермы составляет 1383 ф. ст.
В Англии нет института, систематически исчисляющего про¬
житочный минимум в стране. Но если за прожиточный минимум
семьи принять заработную плату квалифицированного рабочего,
то в 1961 г. этот минимум выражался примерно в 900—
1000 ф. ст. в год. Эту сумму можно взять за минимальный фонд
потребления. Кроме того, нужна еще дополнительная сумма для
накопления. Во всяком случае, величина прибыли владельца
капиталистического предприятия должна быть не ниже
1000 ф. ст. Чтобы получить такую прибыль, размер земельной
площади молочной, животноводческой и смешанной фермы
должен быть примерно равен 150—200 акрам (60—80 га).
Данные английской сельскохозяйственной статистики позво¬
ляют выделить и пролетарские хозяйства. Об этом можно су¬
дить, ознакомившись с распределением ферм по уровню товар¬
ности в Англии в 1960—1961 гг.33:
33 «Agricultural Statistics 1962/63. England and Wales». London, 1965, p. 183.
136
Группы ферм no
Фермы, производя-
размеру земельной
Фермы, производя**
щие для собственного
Общее число
площади в акрах
щие для рынка
потребления
ферм в группе
1—10
66 910
28 050
94 960
10—25
43 640
6 990
49 630
25—50
43 810
1 610
45 420
50—125
72 280
1000
73 280
125—250
43 390
400
43 790
250—500
19 590
130
19 720
500 и выше
6 340
40
6 380
Все хозяйства
295 960
37 220
333 180
% всех хозяйств
88,8
11,2
100,0
В группе ферм от 1 до 10 акров 30% ферм производят сель¬
скохозяйственную продукцию для собственного потребления.
В этой группе основная часть — пролетарские и полупролетар¬
ские хозяйства. Следовательно, фермы с земельной площадью
в пределах от 10 до 60—80 акров — это мелкобуржуазные
фермы.
В Западной Германии пролетарские хозяйства можно опреде¬
лить по тому, является ли собственное хозяйство основным или
дополнительным источником дохода в семейном бюджете мель¬
чайших землевладельцев.
Обследование, проведенное в сельском хозяйстве ФРГ, по¬
казало, что доход, полученный мельчайшими земледельцами вне
своего хозяйства, составляет следующую долю общего семейного
дохода: в хозяйствах с земельной площадью в 2—3 га — 71,0%,
3—4 га — 60,3%, 4—5 га—52,6% 34. Хозяйства с площадью в
2—3 га, бесспорно, носят пролетарский характер, потому что
собственное хозяйство служит лишь небольшим подспорьем для
семейного бюджета. В хозяйствах же с площадью в 4—5 га до¬
ход от реализованной продукции составляет половину общего
семейного дохода. Очевидно, здесь скорее можно говорить о
полупролетарском характере хозяйств. Конечно, имеются мель¬
чайшие по размеру земельной площади, но весьма крупные по
капиталовложениям и стоимости произведенной продукции
фермы. К ним относятся фермы, выращивающие парниковые
культуры, табак, птицеводческие и некоторые другие. Но в по¬
давляющем большинстве случаев фермы с небольшим наделом
невелики и по размеру производимой ими продукции.
Количественные показатели, характеризующие класс или
социальный тип хозяйства, могут быть только обобщающими,
т. е. средними показателями массовой совокупности. Средние
показатели, безусловно, скрывают много индивидуальных раз¬
личий. Однако только величины, представляющие статистиче¬
скую совокупность качественно однородных, но количественно
34 «Die deutsche Landwirtschaft», February 1962, S. 58.
137
(в имущественном отношении) отличных друг от друга владель¬
цев хозяйств, могут служить обобщающими показателями, ха¬
рактеризующими классовую принадлежность.
4. Тенденции и перспективы развития
аграрного населения
Рост концентрации производства в сельском хозяйстве сопро¬
вождается вытеснением мелкого производства. В современных
условиях оно приняло такие масштабы, которые не имеют себе
равных в истории капитализма.
На стадии мануфактурного производства, даже при исполь¬
зовании машин, в крупных хозяйствах, как и в мелких, преоб¬
ладал ручной труд. Удлиняя рабочий день, перенапрягая свои
силы, сокращая личные потребности, удовлетворяя минимум
в продуктах питания за счет собственного хозяйства, мелкий
земледелец годами держался за свое маленькое хозяйство и
клочок земли. С тех пор как хозяйство его начало полностью
производить для рынка, оно стало подчиняться всем законам
капиталистического рынка, в том числе законам конкуренции.
Соотношение цен и издержек производства — вот что опре¬
деляло возможности как крупных, так и мелких коммерческих
предприятий. Разница лишь в том, что фермер-капиталист будет
вести свое хозяйство до тех пор, пока оно приносит среднюю
прибыль. Пределом для крупного и среднего капиталиста явля¬
ется прибыль ниже средней. Мелкий товаропроизводитель готов
довольствоваться доходом, равным его заработной плате, вели¬
чина которой на практике часто едва покрывает физический
минимум потребностей хозяина и его семьи. Когда мелкий това¬
ропроизводитель не в состоянии дальше снижать издержки в
соответствии со снижением цен на сельскохозяйственные това¬
ры, он вынужден расстаться со своим хозяйством.
На стадии машинного производства, когда в результате тех¬
нического переворота производительность труда выросла во
много раз по сравнению с ручным трудом, никакое удлинение
рабочего дня уже не позволяет конкурировать с производитель¬
ной силой машины.
Слабые и отсталые хозяйства не в состоянии выдержать
конкуренцию, одно из первых условий которой — производство
в постоянно расширяющемся масштабе. Одни просто разоряют¬
ся, другие вынуждены бросить хозяйство потому, что доход от
него не обеспечивает даже физического прожиточного миниму¬
ма, третьи продолжают цепляться за свое хозяйство как за
единственный источник существования, медленно, но верно
приближаясь к роковому финалу (о состоянии сельскохозяйст¬
венного производства в разных группах хозяйств США см.
табл. 2).
138
Таблица 2
Число ферм и величина дохода в разных группах хозяйств США в 1965 г.
•
Фермы со стоимостью товарной продукции,тыс. долл.
40 и выше
20-40
10-20
01-9
1
иэ
04
менее 2,5
все
фермы
Число ферм, тыс
148
313
584
533
330
1466
3374
Число ферм, %
4,4
9,3
17,3
15,8
9,8
43,4
100,0
Распределение выручки
от реализованной продук¬
ции, %
38,5
22,2
21,7
10,3
3,2
4,1
100,0
Реализованный чистый до¬
ход ферм, млн. долл. . . .
2351
3326
39G9
2117
809
1597
14 109
Источник'. .Journal of Farm Economics*, December 1966, p. 1114.
В США фермы с товарной продукцией свыше 20 тыс. долл,
(их насчитывается менее полумиллиона) поставляют на рынок
более 60% фермерской продукции. Ряд американских экономи¬
стов полагают, что если бы все производство сельскохозяйствен¬
ной продукции было сконцентрировано на таких фермах, то
для производства нынешнего объема сельскохозяйственной про¬
дукции достаточно было бы 750 тыс. ферм.
Фермы с товарной продукцией свыше 40 тыс. долл. (148 тыс.,
или 4,4% от общего числа ферм) производят 18,5% всей рыноч¬
ной продукции. Если бы все производство было сконцентриро¬
вано на них, то, по мнению тех же американских экономистов,
всего 400 тыс. ферм могли бы производить тот же объем сель¬
скохозяйственной продукции, который производит 3,4 млн. ферм.
Более того, некоторые американские экономисты считают, что
существующие технологические возможности позволяют произ¬
водить от 80 до 90% всей сельскохозяйственной продукции на
50—100 тыс. крупных фермах.
Конечно, все эти рассуждения основаны на чисто арифмети¬
ческих расчетах без учета реальных экономических и социаль¬
ных факторов. И все же к таким расчетам нельзя относиться
как к досужим вымыслам, совершенно оторванным от реальной
действительности: темпы сокращения аграрного населения бес¬
прецедентны в истории развития капитализма.
В 1906 г. сельскохозяйственное население США достигло
своего высшего предела — 32,5 млн. человек, что составляло
32% всего населения страны. За тридцать лет, с 1910 — по
1940 г., оно сократилось на 1,5 млн., а за следующее двадцати¬
летие— на 15 млн. В 1964 г. сельскохозяйственное население
насчитывало 13 млн. человек, т. е. 6,2% всего населения. Темпы
139
сокращения фермерского населения США в 1910—1960 гг.
следующие (в %) 35:
1910-1920 гг. 1920-1930 гг. 1930-1940 гг. 1940-1950 гг. 1950-1960 гг.
—1,6 —3,9 0,0 —23,9 —31,7
По подсчетам американских экономистов, к 1980 г. фермер¬
ское население сократится до 8 млн. человек, что будет состав¬
лять менее 5% всего населения. В 1940 г. насчитывалось
6,1 млн. ферм, в 1950 — 5,4 млн., в 1959 — 3,7 млн., в 1965 г.—
3,4 млн. За 25 лет (с 1940 по 1965 г.) число ферм сократилось
почти в два раза, хотя темпы сокращения с 1959 по 1965 г.
несколько замедлились по сравнению с предшествующими перио¬
дами 36. Современная техника и технология производства позво¬
ляют значительно увеличить выпуск сельскохозяйственной про¬
дукции с помощью гораздо меньшего числа ферм. А концентра¬
ция производства и капитала, усиление конкуренции на рынке
будут выталкивать из сельского хозяйства все новые континген¬
ты сельскохозяйственных производителей. В США эксперты
сделали прогноз занятости в сельском хозяйстве и в несельско¬
хозяйственных отраслях экономики. Распределение числа заня¬
тых в США по секторам экономики в 1880—1964 гг. и расчеты
на 1975 г. таковы (в тыс. человек)37:
Год Сельское хозяйство
1880 8 585
1929 10450
1964 4761
1975 3 808
Несельскохозяй¬
ственные отрасли Промышленность
8 807
37 180
59 097
78 871
10534
17 593
21 111
В 1880 г. число занятых в сельском хозяйстве было пример¬
но таким же, как и во всех несельскохозяйственных отраслях
экономики, вместе взятых. К 1929 г. число занятых в одной
только промышленности уже превышало рабочую силу в сель¬
ском хозяйстве. Согласно расчетам американских экспертов, к
1975 г. самодеятельное сельскохозяйственное население сокра¬
тится на 20 % против 1964 г.
Аналогичные тенденции сокращения сельскохозяйственного
населения характерны и для других стран.
О ежегодном сокращении числа занятых в сельском хозяйст¬
ве стран Западной Европы в 1950—1959 гг. можно судить по
следующим данным38. '
35 «Population Bulletin», vol. 19, N 3. Washington, May 1963, p. 56.
36 «Farmer’s Digest», November 1964, p. 37.
37 «Journal of Farm Economics», December 1966, p. 1101.
38 ibidem, p. 1352.
140
Число занятых в сель¬
ском хозяйстве, % к
Ежегодное общему числу занятых
Страна изменение, % в 1962 г.
Австрия —3,5 23,2
Англия —1,7 4,0
Голландия —2,4 9,9
Дания —2,6 19,0
Италия —3,2 28,0
Норвегия —2,6 21,6
Франция —3,6 20,7
ФРГ —4,2 12,6
Швеция —4,1 13,2
В 50-х годах число занятых в сельском хозяйстве особенно
резко сокращалось в ФРГ и в Швеции, затем во Франции, Авст¬
рии и Италии. Однако следует иметь в виду, что большинство
хозяйств в сельском хозяйстве западноевропейских стран все
еще мелкие и средние.
Удельный вес мелких ферм в сельском хозяйстве стран За-
падной Европы в начале 6Ó-x
годов представляется
так 39:
5 га
10 га
20 га
Страна и
меньше, °ó и меньше, % и
меньше, %
Австрия
45
64
83
Англия
39
64
64
Голландия
21
54
85
Дания
19
47
64
Италия
76
89
97
Норвегия
69
90
98
Франция ....
35
56
80
ФРГ
52
72
91
Швеция
29
61
84
Подавляющее большинство
ХОЗЯЙСТВ в
странах
Западной
Европы составляют хозяйства
с площадью
до 20 га.
Даже в
Англии таких хозяйств насчитывается 64% ।
Франции — 80, в ФРГ — 91, в Италии — 97%
от общего
числа, во
Следует заметить, что за исключением
Дании в
сельском
хозяйстве указанных стран больше половины всех хозяйств —
это хозяйства с земельной площадью в 10 га и меньше.
В странах Западной Европы хозяйства с площадью до 50 га
производят большую часть продукции (о состоянии производ¬
ства в разных группах хозяйств см. табл. 3).
39 «Journal of Farm Economics». December 1966, p. 1351.
141
Таблица 3
Стоимость валовой продукции в разных группах хозяйств
во Франции в 1963 г.
Группы хозяйств по размеру
земельной площади, в гектарах
Валовая продукция
в млн. фр.
в 9Ó
Многоотраслевые хозяйства
В том числе:
0—20 га
11 140
25,1
20—50 га
13 750
31,0
50—100 га
6 ОСО
13,5
1С0 га и выше
3 880
8,7
Специализированные хозяй-
ства .
8 260
18,6
Прочие хозяйства
1 370
3,1
Всего . . . .
44 400
100
Источник: .Economic Rural", Octobre-Deccmbre 19GG, р. 49.
Во Франции многоотраслевые хозяйства с площадью до 20 га
дают 25,1% валовой сельскохозяйственной продукции. Вместе с
хозяйствами с площадью от 20 до 50 га они производят больше
половины всей валовой продукции.
Среди специализированных хозяйств также немало ферм с
площадью до 20 га. Очевидно, что крупные хозяйства еще дол¬
гое время экономически не смогут заменить средние и мелкие
хозяйства. Тем не менее процесс концентрации производства и
вытеснения мелких товаропроизводителей идет неуклонно.
Руководящие органы «Общего рынка» сделали попытку скаль¬
кулировать предстоящее в ближайшие годы сокращение аграр¬
ного населения, в первую очередь за счет ликвидации мелких
нерентабельных хозяйств.
Еще в 1961 г. вице-президент Комиссии Европейского эконо¬
мического сообщества Мансхолт сделал заявление о том, что
в предстоящие 15 лет намечается сократить сельскохозяйствен¬
ное население в странах «Общего рынка» примерно на 8 млн.
человек, в том числе в ФРГ — на 1 млн., во Франции — на
2 млн., в Италии — на 4,5 млн. человек. По официальным дан¬
ным органов ЕЭС, число «нежизнеспособных» хозяйств во
Франции в 1961 г. составляло 53% всех хозяйств, а в Италии —
64% 40.
40 «European Agriculture in 1965». FAO, Geneva, 1961, Annex 10, p. 8.
142
По расчетам экспертов ЕЭС, в ФРГ в 70-е годы останется
не более 250—300 тыс. хозяйств. По прогнозам французских
экспертов, к 1985 г. в сельском хозяйстве Франции сохранится
только 500 тыс. хозяйств против 1550 тыс. в настоящее время,
2270 тыс. в 1955 г. и 2951 тыс. в 1929 г. (речь идет о хозяйствах
с площадью свыше 1 га) 4|.
Профессор Колин Кларк (директор Института сельскохо¬
зяйственных исследований в Англии) считает, что в английском
сельском хозяйстве может остаться всего 150 тыс. человек,
включая фермеров, работающих членов семьи и наемных рабо¬
чих. Это, по его мнению, примерно то число, которое требуется
для ведения сельскохозяйственного производства современны¬
ми эффективными методами. Кларк полагает, что при таком
количестве работников можно было бы производить больше
мяса, чем англичане потребляют, и Англия могла бы даже экс¬
портировать мясо и мясные продукты41 42.
В 1965 г. Белый дом сделал заявление о том, что в США не
более 1 млн. ферм могут рассчитывать на получение достаточ¬
ного дохода. Журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт»
в марте 1965 г. опубликовал специальную редакционную статью,
озаглавленную «2,4 миллиона фермеров ждет «ликвидация»».
В ней говорится, что сельскохозяйственная проблема № 1
состоит в том, как ликвидировать около 2,4 млн. ферм. За
последние 20 лет было ликвидировано 2,6 млн. ферм43. Однако
массовый уход с. ферм сейчас закончен только наполовину.
На протяжении XIX и первой половины XX в. капитализм не
мог проводить такую массовую экспроприацию мелких собст¬
венников деревни. Для этого не было соответствующих мате¬
риальных предпосылок. Мелкие и мельчайшие производители,
составляющие основную массу аграрного населения, не только
кормили сами себя, но и давали значительную часть товарной
продукции. Крупные и средние хозяйства не были в состоя¬
нии обеспечить продуктами питания все население.
При достигнутом уровне концентрации производства и тех¬
ническом базисе массовая экспроприация мелких товаропроиз¬
водителей стала возможной. Крупный капитал рассматривает
сегодня мелких производителей как помеху для дальнейшего
капиталистического развития сельского хозяйства.
Ликвидируя мелкотоварный сектор, государственно-монопо¬
листический капитализм стремится поднять сельское хозяйство
на более высокую ступень капиталистического обобществле¬
ния производства и тем самым способствовать дальнейшей ин¬
теграции сельского хозяйства с другими секторами экономики.
41 «Economic et politique», Fevrier 1960, p. 59.
42 «Statist», 14.11 1964, p. 462.
43 «US News and World Report», 22. Ill 1965, p. 59—60.
143
Новый этап в развитии капитализма в сельском хозяйстве
неизбежно обостряет присущие капиталистическому способу
производства противоречия.
Высокая концентрация наемных рабочих на крупных капита¬
листических фермах создает такую же поляризацию интересов
между трудом и капиталом, как в промышленности. Правда,
борьба между трудом и капиталом в сельском хозяйстве еще не
приняла такие классические формы, как в промышленности,
так как сельскохозяйственный пролетариат в большинстве сво¬
ем еще не организован. Но тяга сельскохозяйственных рабочих
к организации в профсоюзы растет. Сельскохозяйственные ра¬
бочие на собственном опыте убеждаются в эффективности
организованных массовых выступлений в борьбе за лучшие
условия продажи рабочей силы.
Осознание классовых интересов мелкой буржуазии ослож¬
няется рядом социально-экономических причин.
Классовая поляризация в деревне не так бросается в глаза,
как в городе. Объясняется это следующим. В городе пролета-,
риат составляет подавляющее большинство населения. Он орга¬
низован в профсоюзы и обладает достаточно высоким уровнем
сознания своей противоположности капиталистам. Основной
состав сельскохозяйственного населения — это мелкобуржуаз¬
ные и полупролетарские слои населения. К тому же между все¬
ми крестьянами, крупными и мелкими, есть известное сходство
в ряде имущественных, профессиональных, психологических,
культурных и бытовых черт.
Крестьяне и фермеры организованы в кооперативы не по
классовому, а по профессиональному признаку. Сельскохозяй¬
ственные же рабочие часто вообще не имеют своих органи¬
заций.
Для сельскохозяйственного населения несравненно в большей
степени, чем для городского, характерна социальная дробность,
многослойность, равно как и множественность переходных групп
и прослоек от одного класса к другому. Все это, конечно, в ка¬
кой-то мере затемняет классовую дифференциацию внутри кре¬
стьянства и фермерства. Крестьянин и фермер, разумеется, ви¬
дят разницу между мелким и крупным хозяйством. Но в их
представлении это всего лишь количественные различия в раз¬
ках одного большого слоя людей, занятых сельскохозяйствен¬
ным трудом и связанных между собой общими проблемами и
интересами.
Крестьянин или фермер видят вещи такими, какими они
представляются на поверхности явления. Они не в состоянии
проникнуть в сущность производственных отношений. Даже в
городе многие социальные прослойки и группы людей, которые
принадлежат уже к пролетариату, все еще продолжают считать
себя представителями «среднего класса».
144
Фермер, не только средний, но и мелкий, в одно и то же
время владелец земли, капитала, управляющий и рабочий.
Сосредоточение в одном лице столь разных экономических
функций наделяет фермера совершенно противоречивыми инте¬
ресами, притупляющими понимание классового антагонизма
и осознание необходимости классовой борьбы.
Мелкие товаропроизводители сами противостоят друг другу
как конкуренты. Ни в организационном, пи в политическом, ни
в идеологическом отношении мелкая буржуазия не выступает как
класс самостоятельно, от своего собственного имени. Напротив,
она сплошь и рядом доверяет представлять себя классу буржуа¬
зии. И последний охотно размахивает мелкобуржуазным знаме¬
нем и жонглирует мелкобуржуазными лозунгами, чтобы пове¬
сти за собой эти промежуточные слои.
Интересы мелкой буржуазии не находятся в совершенном
отрыве от интересов буржуазии. Существует известная общ¬
ность интересов у всех сельскохозяйственных товаропроизводи¬
телей, как крупных, так и мелких. Достаточно указать на
общую заинтересованность в ослаблении налогового бремени,
снижении цен на промышленные товары и поддержании доста¬
точного уровня сельскохозяйственных цен, в росте сбыта сель¬
скохозяйственных продуктов и т. д.
Господствующий класс в лице его политических партий и
других организаций, весь буржуазный пропагандистский аппа¬
рат использует собственнические инстинкты для того, чтобы
разжигать среди мелкобуржуазных слоев города и деревни анти¬
коммунистические чувства и настроения, тормозя тем самым
переход этих многочисленных слоев на сторону революционного
пролетариата и его авангарда.
Следует, однако, отметить, что разжигать вражду к рабоче¬
му движению среди сельской мелкой буржуазии стало труднее.
Сельский хозяин все больше понимает, что его грабит круп¬
ный торгово-промышленный и банковский капитал. В то время
как фермерский доход, несмотря на быстрый рост производи¬
тельности труда в сельском хозяйстве, годами остается на
одном уровне или даже падает, прибыли торгово-промышлен¬
ных монополий, связанных с сельским хозяйством, неуклонно
возрастают.
Наряду с классовыми существуют и специфические интере¬
сы всех сельскохозяйственных производителей. Когда обостря¬
ются противоречия между аграрным и торгово-промышленным
капиталом, руководство крестьянских и фермерских организаций
призывает всех-своих членов объявить забастовку и прекратить
поставку сельскохозяйственной продукции перекупщикам и по¬
средникам, связанным с крупными компаниями.
В борьбе против натиска монополий выступают самые раз¬
личные классы и социальные слои деревни, включая и часть
145
фермеров-капиталистов. Оппозицию капиталистических собст¬
венников следует оценивать трезво и относиться к ней критиче¬
ски, но пренебрегать ею нельзя. Ибо любая оппозиция государ¬
ственно-монополистической политике при известных условиях
может содействовать успеху антимонополистической борьбы.
Процессы, происходящие в сельском хозяйстве развитых
капиталистических стран, обостряют социальные противоречия
в деревне. Широкие слои трудового крестьянства и фермерства
участвуют в массовых выступлениях, направленных против госу¬
дарственно-монополистической аграрной политики. 60-е годы
отмечены бурными крестьянскими манифестациями и забастов¬
ками. Крестьяне и фермеры выступают против «ножниц цен»,
низких доходов, высоких налогов и т. д. Но в основе широких
крестьянских выступлений лежит глубокое недовольство и про¬
тест против всей государственно-монополистической политики.
В среде трудового крестьянства растет понимание жизнен¬
ной важности совместных действий с рабочим классом. Укрепле¬
ние союза рабочего класса и трудового крестьянства является
одним из определяющих моментов в стратегии и тактике комму¬
нистических партий капиталистических стран. Это было вновь
подтверждено Совещанием коммунистических и рабочих партий,
состоявшимся в Москве в июне 1969 г. Глава делегации КПСС
Л. И. Брежнев в своем выступлении на совещании указывал:
«Важное значение сохраняет работа среди крестьянских масс
капиталистических государств. Трудовое крестьянство остается
главным союзником рабочего класса, несмотря на то, что чис¬
ленность его в развитых капиталистических странах значитель¬
но сократилась»44. В Документе, принятом международным Со¬
вещанием коммунистических и рабочих партий, говорится: «Гос¬
подство финансового капитала, осуществление монополистиче¬
ским государством «сельскохозяйственных программ» ведет к
разорению все большей части мелкого и среднего крестьянства.
В последнее время оно оказывает растущее сопротивление этим
мероприятиям, поднимается на массовые выступления, пользу¬
ющиеся поддержкой городских трудящихся. Укрепление союза
рабочих и крестьян — одно из основных условий успеха борьбы
против монополий и их власти» 45.
Под влиянием пролетарского движения и под руководством
рабочего класса выступления трудящихся крестьян против об¬
щего врага всех трудящихся — монополий за мир, демократию
и социальный прогресс становятся все более политически зрелы¬
ми и более целенаправленными.
44 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». Доку¬
менты и материалы. Политиздат, 1969, стр. 58.
45 Там же, стр. 307.
М. Выдро
Социальные последствия
роста сферы услуг
Во всех развитых капиталистических странах происходит
относительное, а иногда и абсолютное уменьшение доли работ¬
ников, занятых в отраслях материального производства. Одно¬
временно увеличивается как абсолютно, так и относительно
число людей, непосредственно не занятых созданием матери¬
альных ценностей. В производственной сфере — это инженерно¬
технические работники, служащие, в частности конторские, а за
пределами ее — лица, занятые в сфере услуг.
К. Маркс никогда не считал, что пролетаризация населения
будет означать превращение всех лиц наемного труда в рабо¬
чих, занятых в процессе материального производства. Это вы¬
думка буржуазных идеологов. Он, наоборот, предвидел рост
непроизводственной сферы. В «Теориях прибавочной стоимо¬
сти» Маркс указывал на такую эволюцию социального состава
населения, которая приведет:
а) к относительному уменьшению числа лиц, занятых непо¬
средственно в сфере материального производства, в результате
огромного повышения производительности труда,
б) к увеличению доли непроизводительного труда, т. е. тру¬
да, не создающего прибавочной стоимости.
В приводимой ниже табл. 1 исчислено количество занятых
в сфере услуг в развитых капиталистических странах. Из обще¬
го числа занятых в 200 млн. человек в сфере услуг работали
80 млн. человек, или 40%. Удельный вес этой сферы по от¬
дельным странам колеблется от 26 до 50% и, как правило,
зависит от уровня экономического развития той или иной
страны.
В советской экономической литературе существует ряд опре¬
делений сферы услуг, основанных на различных критериях.
147
Таблица 1
Рост занятости в сфере услуг в капиталистических странах (млн. человек
Начало 60-х годов
занятые в сфере
услуг, % к трудовым
ресурсам
40,09
фф*—•ФС-.фФФФОт^СО’—'ФФ
С^ООг-еЮ^ФСМСМСООО’—1 о ф ф ю
ФФФФСМФТГФФФФЬ^Ь^ФФ
COCMCOTfCOCO^COCOTfCMCOCMCOCO
занятые
в сфере
услуг
79,814
ффг-еосмаосмс^ффт-»фсо^*с^
СМООСМСОФОО’-’СМСМ^’—1 Ф СМ Ф Ф
СОООт^СМФСМСЮСО’ГтрфСМСМаО»-»
— ф ю сч ф г-Г —
— со
трудовые
ресурсы
199,167
смфсо^оофсосмффсофффт#*
ФФсОСМф’—■ФФФСМСОФОО—'Ф
Г^^СОСЧФЮСОО’^’-• Ф Ф ОО Ф СМ
СО СО СО Ф СМ ф ф 1—' СО СМ Ф Ф СМ СО
СМ СМ Т—• см
Начало 50-х годов
занятые в сфере
услуг, % к трудо¬
вым ресурсам
35,75
i^COOOl^O’^rfQ’tOON’-। 05 «-<
тГО^ООООГ^СОФФФФФ’-'’^иООО
ФСО^Г^т^^ффффсОфффОО
COCMCOCOCMCMCOCOCMTfCMCOCMCOCM
занятые
в сфере
услуг
65,608
со — СМг-«ФСМФФФСОСОт—1 со со Ф
СОООГ^ФЬ^СОООФФФФФФФФ
1—'^CMC’-’TOCOCMCO^’t'-’COSGQ
ł—< 1—< QO ф i—< ф ФФ
см
трудовые
ресу рсы
183,499
ФЬ^^ООФСЧФФООФ^ФФФФ
фтг^СМСМС^Ф^ОО^ООСМсОФСМ
— СОфСМффСОГ'-’ФЬ-ФФСО'—•»—•
со со со со Ф Ф »—• — ф СМ см СО
СМ СМ Ф см см
Источники: данные национальной статистики указанных стран за соответствующие годы.
148
Дискуссия между экономистами об этом ведется уже несколько
лет и до сих пор не закончена '.
В настоящем очерке нет надобности останавливаться на
спорах по этому вопросу. Достаточно отметить, что основной
водораздел в дискуссии проходит между сторонниками расши¬
рительного толкования сферы услуг и противниками этой
точки зрения.
Один из возможных подходов к определению сферы услуг —
использование функционального признака, когда под сферой
услуг понимаются отрасли, работающие непосредственно на
потребителя и оплачиваемые из личного или общественного
фондов потребления. Это позволяет объединить разнородные
типы учреждений: с одной стороны, розничную торговлю и об¬
щественное питание, предприятия коммунально-бытового обслу¬
живания и институт домашней прислуги, а с другой — просве¬
щение и здравоохранение, учреждения культуры и органы
управления, пассажирский транспорт и учреждения, занятые
финансовым обслуживанием населения. Поскольку в данном
случае основанием для включения той или иной отрасли
в сферу услуг служит не ее отношение к созданию национальг
ного дохода, а работа непосредственно на потребителя, появля¬
ется возможность включить в сферу услуг однородные по сво¬
ему характеру, но различные по отношению к созданию нацио¬
нального дохода предприятия (парикмахерские, купальни,
фотостудии не создают национального дохода, предприятия по
ремонту одежды и обуви, прачечные создают национальный
доход)- Сфера услуг предстает при этом как единый экономи¬
ческий комплекс, что облегчает изучение общих тенденций
развития.
Прочной экономической основой расширения сферы услуг
может быть только рост производительности труда. Он не
только увеличивает потребительский доход, но и создает пред¬
посылки для высвобождения значительных человеческих ре¬
сурсов из сферы материального производства и направления
их в сферу услуг.
Если бы сфера услуг не поглощала массы работников, по¬
ступающих на рынок труда, то при современных технических
достижениях в области материального производства (модер¬
низированного оборудования, автоматизации, химизации и т. д.)
безработица достигла бы колоссальных размеров.
1 См., например: Я. Б. К в а ш а. О границах материального производства.
«Ученые записки по статистике», т. VI.Изд-во АН СССР, 1961; А. И. Нот-
кин. О разграничении сферы материального производства и сферы управ¬
ления и обслуживания. «Вестник статистики», 1954, № 6; М. Я. Сонин.
Воспроизводство рабочей силы в СССР и баланс труда. Госпланиздат,
1959; А. Викентьев. Об особенностях труда в научных учреждениях.
«Социалистический труд», 1962, № 3 и др.
149
Другое дело, как долго сможет сфера услуг поглощать все
увеличивающееся (в связи с ростом населения и автоматиза¬
цией производства) количество свободной рабочей силы. Не¬
сомненно, что вслед за модернизацией материального произ¬
водства наступит очередь усовершенствования сферы услуг,
что повлечет снижение занятости и в ней (первые признаки
этого видны в торговле США), но до середины 60-х годов XX в.
восходящая тенденция в области занятости в сфере услуг —
объективная реальность.
В современной марксистской литературе указываются по
крайней мере четыре причины роста сферы услуг2.
Первая связана с продолжающейся урбанизацией капита¬
листического общества. Широкое проникновение капиталисти¬
ческих отношений в деревню и обусловленный этим процесс
массового разорения крестьянства вызвали миграцию огромной
массы сельского населения в города, что вместе с естественным
приростом городского населения значительно увеличило населе-.'
ние городов.
В США за 1950'—1960 гг. городское население возросло на
28,8 млн. человек, или на 30,0%3, в Канаде за 1951 —1966 гг.—
на 5,9 млн. человек, или -на 67%4. Правда, в крупных запад¬
ноевропейских странах (Великобритании, ФРГ, Франции) рост
городского населения несколько замедлился по сравнению
с первыми десятилетиями века. Зато очень быстро растут горо¬
да в малых странах- В Финляндии городское население воз¬
росло за 1950—1967 гг. на 938 тыс. человек, или на 72%5. На
879 тыс. человек, т. е. на 46,2%, выросло за 1950—1968 гг. го¬
родское население Швейцарии6.
Характерное явление для послевоенного периода — быстрый
рост пригородов при стабилизации или даже некотором умень¬
шении населения городских центров. Укрупнение масштабов
города, образование городских агломераций имеет огромное
значение для развития сферы услуг. Чем крупнее город, тем
больше — и абсолютно, и относительно — число лиц, обслужи¬
вающих его граждан.
Для развития сферы услуг важно также строительство
новых городов, которые создаются, как правило, по современ¬
ным проектам, предусматривающим высокую степень насыщен¬
ности торговыми, медицинскими, культурно-просветительными
и прочими учреждениями.
2 См., например: «Городские средние слои современного капиталистического
общества». Изд-во АН СССР, 1963, стр. 156.
3 «Statistical Abstract of the United States», 1965, p. 15.
4 «Canada Year Book», 1954, p. 130; 1969, p. 159.
5 «Statistical Yearbook of Finland», 1968, p. 8.
6 «Statistisches Jahrbuch der Schweiz», 1969, S. 17.
150
Все увеличивающаяся часть сельского населения находит
занятие за пределами сельскохозяйственного производства, не
переходя при этом в категорию городских жителей. При этом
изменяется образ жизни, запросы и способы удовлетворения
их. Повышение производительности труда работников, продол¬
жающих работать в сельском хозяйстве, увеличивает их дохо¬
ды и также способствует изменению сельского быта. Возникает
дополнительный спрос на общественные услуги. В сельскую
местность проникают такие виды обслуживания, которые еще
недавно были привилегией города. Это относится и к обще¬
ственному транспорту (в особенности к автобусному), и к со¬
временным формам торговли, и к новейшим видам медицин¬
ского и культурного обслуживания. Образ жизни в сельской
местности приближается к городскому.
Вторая причина роста сферы услуг связана со все более
широким применением женского труда на капиталистических
предприятиях. Стремление удовлетворить растущие потребно¬
сти и создать более или менее обеспеченную жизнь при неук¬
лонном росте дороговизны вынуждает женщину (и все чаще
семейную) идти на производство.
Усиленный ро,ст занятости женщин наблюдается в США,
где доля работающих среди взрослого женского населения
повысилась с 31,4% в 1950 г. до 37,3% в 1966 г. В 1950 г.
в народном хозяйстве страны работало 9 273 тыс. замужних
женщин, или 24,8% всех взрослых женщин соответствующего
ста.туса в 1966 г.— уже соответственно 16 676 тыс. человек
или 36,5%7.
В западноевропейских странах после второй мировой войны
отмечается, хотя и не так явственно, та же тенденция8:
Страна
Австрия
Бельгия
Год первого
исчисления
. . 1951
. . 1947
38,8
23,6
Год второго
исчисления
1961
1964
40,4
30,9
Великобритания . . .
. . 1951
30,7
1965
34,6
Италия
. . 1951
25,3
1965
27,6
ФРГ
. . 1950
35,9
1965
36,3
Швеция
. . 1950
26,4
1960
29,8
Швейцария
. . 1950
29,7
1960
30,1
Очевидно, что без вклада,
женщина в семейный бюджет,
питалистическом мире был бы
который вносит работающая
спрос на товары и услуги в ка-
ниже, и значительное количество
7 «Statistical Abstract of the United States», 1967, p. 229. .
8 «Year Book of the Labour Statistics», 1955, p. 24—35; 1965, p. 108—131.
151
предлагаемых товаров и услуг не могло бы оплачиваться
потребителем. В этом смысле увеличение доходов семьи в ре¬
зультате труда жены, дочери работающего мужчины, несом¬
ненно, подталкивает развитие сферы услуг.
Но более важно проследить то специфическое влияние, ко¬
торое оказывает труд женщины на создание дополнительных
потребностей в общественных услугах. Женщина, занимавшая¬
ся прежде дома приготовлением пищи, стиркой белья и воспи¬
танием детей, вынуждена теперь в значительной степени прибе¬
гать к услугам столовых, механизированных прачечных и дет¬
ских площадок.
Оборотной стороной медали является то, что именно жен¬
щины устремляются в первую очередь в сферу услуг, влияя
на состав занятых там работников.
Например, доля женщин среди занятых в западноевропей¬
ской розничной торговле поднялась с 41,5% в 1930 г. до 46,5%
в 1955 г. В розничной торговле было занято 14% всей женской
рабочей силы, в то время как мужской — лишь 6,7%. Женщи¬
ны составляли 30% общего числа собственников в розничной
торговле, 69% помогающих членов семьи и 51% наемных
работников 9-
Можно проследить определенную корреляционную зависи¬
мость между уровнем экономического развития страны и долей
женского труда среди лиц, занятых в торговле. Промышленное
развитие предоставляет мужчине более высокооплачиваемые
должности, оставляя женщине менее важные, и, главное, ниже
оплачиваемые области применения труда — торговлю и сферу
обслуживания. И, наоборот, в сравнительно слабо развитых
странах, где число рабочих мест крайне ограниченно, мужской
труд заполняет все возможные вакансии, к какой бы сфере
экономики они ни принадлежали. Поэтому в Греции доля
женщин среди занятых в торговле лиц составляет только 10%,
в Португалии и Испании — по 15, а в ФРГ — 52, во Франции —
47,5, в Великобритании — 56%'10 11.
Противодействующий фактор — значительный рост в после¬
военные годы, особенно в 60-е, числа бытовых электроприборов.
Так, во Франции в декабре 1954 г. только 7,5% всех семей
владело холодильниками, 8,4 — стиральными машинами
и 14,0% — пылесосами и полотерами. Через 11 лет, в феврале
1966 г., холодильниками владело уже 59,3%, стиральными ма¬
шинами— 41,2, пылесосами и полотерами — 44,5% всех фран¬
цузских семей1'1.
9 J. В. Jefferys and D. Knee. Retailing in Europe. London, 1962, p. 19—20.
10 Ibid., p. 20.
11 «Annuairc statistique de la France», 1966, p. 478.
152
Все же работающая женщина охотнее прибегает к услугам
бытовых учреждений, чем пользуется домашними электропри¬
борами. Не случайно Парижский район, наиболее насыщенный
прачечными, в январе 1965 г. занимал во Франции лишь шестое
место по обеспеченности семей стиральными машинами (здесь
только 33,2% семей имели стиральные машины, в то время как
в близлежащем Северном районе — 67,8%)12.
Но если для приготовления пищи и стирки белья женщина
может иметь «механических помощников» на дому, то в отно¬
шении ухода за детьми, факторов, противодействующих раз¬
витию сферы услуг, пока нет. Быстрый рост числа женщин-ра¬
ботниц, у которых дети дошкольного возраста, усиливает
потребность в детских учреждениях, где мать могла бы остав¬
лять ребенка на время работы.
Перейдем к третьей причине роста сферы услуг. Напряжен¬
ность труда, урбанизация вызывают необходимость в допол¬
нительном медицинском обслуживании. Научно-техническая
революция предъявляет более высокие требования к уровню
образования и специальной подготовки. Классовая борьба
привела к известному росту жизненного уровня трудящихся
и важным социальным завоеваниям: увеличилась продолжи¬
тельность отпусков, сократилась рабочая неделя. Удовлетворе¬
ние связанных со всем этим потребностей, пусть даже ограни¬
ченное высокой стоимостью оказываемых услуг, является од¬
ной из серьезных причин роста занятости в непроизводственной
сфере.
Резко повысившиеся темпы труда вынуждают даже рядово¬
го рабочего все чаще обращаться к услугам медицины-
В 1950 г. в США общие расходы на здравоохранение состави¬
ли 12,2 млрд. долл. В 1966 г., по предварительным данным, они
достигли уже 43,0 млрд. долл. По-прежнему свыше 75% этой
суммы оплачивается за счет личных расходов заболевших аме¬
риканцев, что ложится тяжелым бременем на их семейный
бюджет 13.
Если в 1950 г. расходы на медицину забирали у среднего
американца 56 долл., то в 1965 г. они поднялись до 146 долл.14
Выросла посещаемость больниц — соответственно со 109,8 на
1000 человек населения до 145,5 в 1965 г.'15 Чтобы покрыть
расходы, американцы вынуждены увеличивать выплаты по стра¬
хованию на случай болезни. Доля выплат по страховкам за ме¬
дицинские услуги увеличилась за 1950— 1965 гг. с 12,1
до 32,6%16.
12 Ibid., р. 479.
13 «Statistical Abstract of the United States», 1967, p. 69.
14 Ibid., p. 71.
15 Ibid., p. 75.
16 Ibid., p. 71.
153
Ту же тенденцию можно проследить в западноевропейских
странах. Правда, ее труднее иллюстрировать ростом личных
расходов на лечение, так как в большинстве этих стран значи¬
тельная часть расходов на здравоохранение покрывается за
счет различного рода отчислений.
За последние десятилетия значительно выросло количество
учащихся в средних и высших учебных заведениях.
В индустриально развитых странах капиталистического
Запада численность учащихся в средних учебных заведениях
всех типов возросла за 1950—1964 гг. с 16,2 до 36,9 млн- чело¬
век. Число студентов высших учебных заведений увеличилось
за тот же период с 3,1 до 7,0 млн. человек'17.
Рост числа средних, средних специальных и высших учеб¬
ных заведений и нормальное функционирование системы на¬
чального образования при увеличивающемся контингенте уча¬
щихся потребовали большего числа профессоров, преподавате¬
лей, учителей начальных и средних школ.
Естественно, что этот процесс происходил бы еще интен¬
сивнее, если бы не те социальные, организационные и финан¬
совые барьеры, на которые в условиях капитализма постоянно
наталкивается народное образование.
Массовые масштабы приобрел туризм, в том числе и за¬
граничный. Причины этого разнообразны: здесь и повышение
жизненного уровня трудящихся, и убыстрение ритма монотон¬
ной работы на предприятиях, требующее разнообразия впечат¬
лений, и улучшение средств транспорта и дорожной сети,
и удешевление самого туризма в результате развития сети
гостиниц, отелей и т. д.
Еще несколько десятилетий назад туризм был распростра¬
нен главным образом в Северной Америке, а за ее пределами
был доступен лишь ограниченному кругу лиц: буржуазии,
высшим правительственным чиновникам, аристократам, не¬
многим представителям интеллигенции.
В первые послевоенные годы в разоренной войной и нищей
Европе основной странствующей фигурой был богатый америка¬
нец. Теперь к путешествующему американцу присоединился
путешествующий европеец. Изменился социальный облик ту¬
ристов. Их ряды пополнились представителями средних слоев,
рабочими, студентами.
В 1952 г. в мире было зарегистрировано около 30 млн. ино¬
странных туристов, в 1963 г.— 96 млн. человек, а в 1965 г.—
117,7 млн. человек.
В 1964 г. каждый третий житель Западной Германии путе¬
шествовал в течение отпуска. Только 60% всех отпускников
17 «UNESCO. Statistical Yearbook», 1965, р. 188—191, 198—204, 214—216,
222—227, 252—254, 260—264.
154
остались в пределах Германии; 40% предпочли отдых за грани¬
цей 18. В Англии более половины населения проводит свой
отпуск, путешествуя по стране или выезжая для отдыха за
рубеж. В 1962 г. около 3 млн. англичан побывали в Европе.
Для многих государств, обладающих хорошим климатом
и ценными историческими памятниками (Италии, Швейцарии,
Австрии и т. д.), туризм становится фактором, оказывающим
большое влияние на экономическое развитие и на занятость
населения.
По данным национальной статистики этих стран, в 1950 г.
их посетило 13 млн. туристов, а в 1965 г.— уже 45 млн. человек.
Для ряда государств туризм — важный источник валюты.
Можно напомнить, что в 1963 г. доходы Австрии от иностран¬
ного туризма составили 70% всех поступлений от «невидимого
экспорта», Швейцарии — 36, в Италии — 34, во Франции — 28%.
Согласно официальным данным, общая сумма поступлений
от иностранного туризма превысила в 1964 г- 6% всей суммы
мирового экспорта товаров и услуг.
В некоторых странах, например ФРГ, Канаде, США и Ве¬
ликобритании, наоборот, расходы на туризм превышают дохо¬
ды от него. Эти государства в основном поставляют туристов,
хотя и в них широко развит туризм. Например, знаменитый
Большой каньон р. Колорадо в Аризоне и Йосемитский нацио¬
нальный парк в Калифорнии посещают ежегодно по 800 тыс.—
1 млн. человек. В среднем расходы на одного посетителя равня¬
ются 10—15 долл., что суммарно составляет свыше 20 млн.
долл. Показательно также, что средний путь, проделанный ту¬
ристом, чтобы посмотреть Большой каньон — 6,7 тыс. км,
а Йосемитский парк — 3,1 тыс. км19.
Но экономическое значение туризма, конечно, не ограничи¬
вается поступлением иностранной валюты. Известно, что по¬
мимо столиц и крупных городов, туристские центры находятся
нередко вдали от промышленных центров, на берегу морей,
в горах, т. е. в районах с относительно низким развитием про¬
мышленности. Туризм в таких районах стимулирует экономи¬
ческую активность, увеличивает занятость населения, повышает
его доходы. Так, в Италии различные отрасли экономики стра¬
ны, связанные с туризмом, дали работу дополнительно
1 млн. человек.
Мощное развитие туризма, естественно, предъявляет боль¬
шие требования и его материальной базе в виде отелей, кем¬
пингов, мотелей, пансионатов, «горных избушек» и т. д. Эта
база развита в Австрии, Швейцарии, Италии, Франции, где
13 «Die Welt», 23.IX 1964.
19 R. М. Highsmith and oth. Conservation in the United States. Chicago,
1963.
155
туристские потоки особенно многолюдны. Правительственными
органами разрабатываются специальные мероприятия для по¬
ощрения иностранного туризма и развития тех отраслей про¬
мышленности, которые связаны с ним: государственные про¬
граммы по развитию иностранного туризма, упрощение погра¬
ничных и таможенных формальностей, сокращение сроков
выдачи виз и переход к туризму без виз, создание специальных
учебных заведений по подготовке кадров для туристской про¬
мышленности, а также научно-исследовательских учреждений
по туризму, открытие туристских бюро, государственных пред¬
ставительств за границей и широкая реклама туризма за ру¬
бежом, выделение средств на строительство гостиниц и мате¬
риально-технической базы туризма и т. д.
Значительное развитие приобрел автотуризм. Это повлекло
за собой появление нового типа гостиниц, удовлетворяющих
дополнительные требования автотуристов (размещение приез¬
жающих в ночное время, быстрота обслуживания и т. д.), новых
форм обслуживания туристов — мотелей, мототелей, парадоров,
кемпингов. Автотуризм значительно повлиял и на развитие
ресторанного дела, например, придорожных закусочных. Авто¬
туризм сделал гораздо более доступными для обозрения ценные
исторические памятники, он стимулирует развитие и проведе¬
ние народных праздников, фестивалей и выставок, привлека¬
ющих множество посетителей.
Для обслуживания растущего числа этих учреждений тре¬
буется дополнительный персонал, что опять-таки увеличивает
занятость в этом секторе сферы услуг.
Изменившийся образ жизни работника позволяет ему чаще
посещать кинотеатры, стадионы, библиотеки, что также требует
дополнительных учреждений и дополнительного персонала.
Правда, с кинотеатрами конкурирует телевидение. Но со¬
кращение числа работников кинопроката компенсировалось
увеличением занятости на телевидении.
Число библиотек и музеев, а стало быть количество занятых
в них работников, растет во всех развитых капиталистических
странах. То же можно сказать и о различных заведениях раз¬
влекательного характера — эстрадных коллективах, парках,
луна-парках и т. д.
Четвертый фактор увеличения занятости в сфере услуг ъ ка¬
питалистических странах — растущая роль государства. В пер¬
вую очередь это относится к занятости в государственном
аппарате.
В США, например, число всех занятых в федеральных и
штатных учреждениях возросло за 1950—1966 гг. с 6402
до 11 479 тыс. человек, т. е. на 5077 тыс. человек20, во Франции
20 «Statistical Abstract of the United States», 1967, p. 439.
156
число гражданских служащих государственных и муниципаль¬
ных органов возросло с 1403 тыс. человек в 1950 г. до
1854 тыс. человек в 1962 г.21 и т. д. Рост занятости в государ¬
ственном аппарате не следует понимать только как увеличение
числа чиновников-бюрократов. Хотя совершенно очевидно, что
выросло число судей и полицейских, следователей и прокуро¬
ров— т. е. лиц. принадлежащих к аппарату насилия над мас¬
сами, эти показатели вместе с тем отражают также рост
численности врачей, учителей и других лиц, находящихся
на государственной службе, но не являющихся чиновниками.
Значительное влияние на рост занятости в сфере услуг ока¬
зывает милитаризация экономики и всей политической жизни,
приведшая к большому увеличению числа кадровых военных.
Существуют и другие причины увеличения занятости в сфе¬
ре услуг, связанные с непроизводительными расходами, неиз¬
бежными в условиях капитализма.
Особое место в сфере услуг занимает реклама, создающая
искусственный спрос на товары, многие из которых отнюдь
не предметы первой жизненной необходимости. Большой штат
работников самых разнообразных профессий—художников,
композиторов, артистов и т. д.— неизбежен в обществе, где
товары и услуги реализуются в условиях острой конкуренции
соперничающих капиталистических фирм.
В США, например, расходы на рекламу, составлявшие
в 1935 г. только 1,7 млрд, долл., равнялись в 1950 г. 5,7 млрд,
долл., а в 1965 г.— 15,1 млрд, долл.22 На рекламу расходуется
около 5% общей выработки электроэнергии в стране, что в не¬
сколько раз больше всего потребления электроэнергии сельским
хозяйством23. В США насчитывается около 5 тыс. рекламных
бюро со штатом служащих около 50 тыс. человек.
Следует также упомянуть и о такой специфической катего¬
рии работников сферы услуг, как домашняя прислуга. Хотя
численность ее постепенно уменьшается во многих капиталисти¬
ческих странах (только в США, Великобритании, Франции,
ФРГ она снизилась с начала 50-х до начала 60-х годов на
700 тыс. человек24), эта категория работников еще довольно
заметна среди работников сервиса.
Таковы в основном причины, способствующие росту сферы
услуг в послевоенный период. Каковы же последствия подоб¬
ного развития?
21 «Annuaire statistique de la France», 1965, p. 76, 78.
22 «Statistical Abstract of the United States», 1966, p. 837.
23 Подробнее см.: «Структурные изменения в промышленности США, Англии
и ФРГ в послевоенные годы». Госэкономиздат, 1962, стр. 116.
24 Цифра получена путем сложения данных по отдельным странам.
157
Прежде всего необходимо отметить стимулирующее воз¬
действие роста сферы услуг на экономику страны в целом.
Поглощая определенную часть платежеспособного спроса на¬
селения, сфера услуг в свою очередь предъявляет большие
требования к промышленности и сельскому хозяйству, служит
побудительным мотивом работы для многих отраслей.
Но последствия роста сферы услуг проявляются не только
в экономике. Они сказываются и на социальной структуре со¬
временного капиталистического общества.
В силу того, что исторически капитализм развился сначала
в производственной сфере и лишь затем стал проникать
в сферу услуг, слои монополистической буржуазии и пролета¬
риата в сфере услуг оказался значительно более тонким, а слой
мелкой буржуазии более значительным. Хотя концентрация
капитала происходит ускоренным темпом и в сфере услуг,
все же разрыв, существовавший в течение долгого времени, ос¬
тается до сих пор.
Размер монополистических объединений, действующих даже
в наиболее концентрированных отраслях сферы услуг, таких
как розничная торговля, не идет ни в какое сравнение с раз¬
мерами промышленных компаний. Если в обрабатывающей
промышленности США наиболее крупные фирмы, составля¬
ющие по количеству 1% их общего числа, имели занятых в
среднем 3200 человек, то в розничной торговле — всего лишь
180 человек. В обрабатывающей промышленности только 43°/0
всех фирм имели до 4 занятых, а в розничной торговле — 79°/о-
В обрабатывающей промышленности указанные фирмы со¬
средоточивали только 0,9% занятых, а в розничной торговле
в них было занято 14,7% всех работников25. Большое значение
имеет тот факт, что сфера услуг, призванная обслуживать не¬
посредственно потребителя, требует рассредоточения предприя¬
тий по территории страны: школа или больница, кинотеатр или
аптека, гостиница или полицейский участок, магазин или хар¬
чевня имеются, как правило, в любой местности. '
Потребитель чаще воспользуется мелким магазином в соб¬
ственном районе, чем прибегнет к услугам более крупного
магазина вдалеке от своего дома, охотнее пообедает в близле¬
жащем кафе, чем в расположенном в отдалении ресторане,
предпочтет воспользоваться менее механизированной прачеч¬
ной, расположенной в его квартале, чем повезет белье в более
механизированную прачечную другого района. Требование
максимально близкого расположения в полной мере относится
и к школе, ибо связано с передвижением детей, и к больнице,
25 J. Н. Bunzel. The American Small Businessman. N. Y., 1962, p. 282,
284, 285.
158
где выздоровление больного часто зависит от быстроты оказы¬
ваемой помощи. Развитие автомобилизма ведет, правда, к об¬
ратной тенденции, однако она не стала господствующей. Раз¬
витие автомобилизма лишь ускоряет упадок некоторых видов
торговли на местах, а это идет на пользу магазинам, распо¬
ложенным в городах.
Крупным фирмам не всегда выгодно открывать свои фи¬
лиалы в каждом квартале или населенном пункте. Как правило,
они открывают их там, где имеются сравнительно крупные кон¬
тингенты покупателей. Там же, где отсутствуют торговые точки
крупных фирм, размещаются небольшие лавки, кафе, парик¬
махерские и прочие заведения мелких собственников26.
Все сказанное выше делает мелкие предприятия сферы услуг
сравнительно более конкурентоспособными, чем аналогичные
предприятия производственной сферы.
Внутренняя инфраструктура сферы услуг также оказывает
значительное влияние на ее классовую структуру. В народном
образовании, сфере управления (так называемые принудитель¬
ные услуги) в качестве нанимателя обычно выступает государ¬
ство, а не частный предприниматель. В некоторых странах,
например в Великобритании, функцией государства является
также и народное здравоохранение. Это приводит к тому, что
в сфере услуг состав занятых обладает значительной долей
специфики. В таких ее отраслях, как розничная торговля и об¬
служивание (сервис), велика доля мелких собственников и
помогающих членов семьи. В государственном управлении, про¬
свещении, а в некоторых случаях и в здравоохранении, подав¬
ляющую часть занятых представляют собой лица наемного
труда, находящиеся на службе у государства.
Общее представление о численности и социальном составе
занятых в рассматриваемых нами 18 капиталистических стра¬
нах дает табл. 2.
Из приведенной таблицы следует, что сфера услуг достаточ¬
но пролетаризированна: четыре из каждых пяти ее работников
работают по найму. Доля собственников значительна лишь
в таких странах, как Бельгия, Италия и Франция, где процесс
экспроприации мелкой буржуазии затянулся по сравнению
с остальными странами капиталистического мира.
Для исследования сферу услуг можно разбить на пять ос¬
новных подразделений, соотношение между которыми в дина¬
мике на примере пяти главных капиталистических стран про¬
слеживается на материале табл. 3.
Рассматривая приведенную таблицу, легко заметить тен¬
денцию к относительному снижению занятости в розничной
26 См.: «Городские средние слои современного капиталистического общества»,
стр. 111.
159
Таблица 2
Численность и социальный состав занятых в сфере услуг некоторых капиталистических стран (в тыс. человек)
<и 3
Ł» Н
3 *
тг со со о сп со»—'сосог--ФО>С5фоосо
00 СЧ »—• СО СО Г” СО Ю СЧ СЧ »-“•
tF СО СМ ■’3*
со О Г" о см о
00 оо (О оо О0 оо
rf СЧ 05 СО СО О
СО 05 Ю ОО СО О
со г*» 00 00 со со
о ю оо сп s
0О СО оо оо t-” СО
со Ф Ф со оо сч
Г1 Ю CM Q ГН (J)
СО со СО со
со СМ г-<
СО 05 со о со оо
СО ОО Гн СО оо^ оо,
со т—< TF со со
Ю 00 « 00 05 Ю
05 Tt ф 05 СО 05
СО но СО
см
СО iO СО СО CM LQ СО 11О iO СО СО 05 00 05 ф со см
ю оо о. см ь- с-> • ОО СО ТГ Ю со со Ю см оо
СО 05 CM 1О Гн. со ЮЬСОО’^^ЮЮЮСОФ
Г-1 нН со i/J см гн СЧ СО СО гн
СО
* В скобках указан процент к общему числу занятых в сфере услуг.
*♦ Безработные.
Источники: «Year Book of Labour Statistics», 1966, p. 60-61, 80 - 81, 104 -113, 116-121, 124-129.
160
Таблица 3
Занятость в основных подразделениях сферы услуг (в тыс. человек) н в % к общему числу занятых в сфере услуг)
б
* Все занятые, включая вспомогательный и административный персонал.
Источник: рассчитано автором на основании данных национальных статистик названных стран за соответствующие год
з
Социально-политические сдвиги
161
торговле и административным управлением, определенную стаг¬
нацию занятости в отраслях обслуживания и некоторый рост
доли занятых в просвещении и медицинском обслуживании.
Наиболее ярко изменения классового состава прослеживают¬
ся на примере розничной торговли и сектора обслуживания.
Значительный рост розничного товарооборота в развитых
капиталистических странах в сочетании с необходимостью рас¬
ширения распределительной сети повлек за собой увеличение
числа продавцов, официантов, служащих торгово-конторского
аппарата. Их численность достигает 10% самостоятельного на¬
селения западноевропейских стран, а в заокеанских странах
(в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии)— 15%.
За последние 50 лет занятость в сфере обращения в Запад¬
ной Европе росла почти вдвое быстрее, чем в сельском хозяйстве
и обрабатывающей промышленности27. Вместе с тем, имея уро¬
вень занятости в сфере обращения в 20—21% от числа занятых
в сфере производства, Европа 1960 г. находилась всего лишь на
уровне США 1930 г., далеко не достигнув американского уровня
1950 г. (40—41% от занятости в производственной сфере)28.
Углублению классовой дифференциации работников рознич¬
ной торговли в немалой степени способствует ее непрерывная
концентрация. Так, в США доля предприятий с годовым товаро¬
оборотом более 300 тыс. долл, в розничном товарообороте под¬
нялась с 50,2% в 1954 г. до 60,8% в 1963 г.29
Процесс концентрации сказался и на увеличении доли тор¬
говых предприятий, применяющих в больших количествах наем¬
ный труд. Если в 1954 г. на предприятия, где имелось 20 или
больше наемных работников, приходилось 36,4% всего рознич¬
ного товарооборота страны, то в 1963 г.— уже 43,7% 30.
Все большую роль играют капиталистические объединения
в- торговле (корпорации, компании, товарищества), а независи¬
мая розничная торговля отходит на задний план. На долю по¬
следней, несмотря на то, что она охватывала в 1963 г. 66% всех
розничных предприятий, приходилось всего лишь 27% рознично¬
го товарооборота США31.
Розничная торговля в европейских странах долгое время
была чрезвычайно мелка: в 1955 г. в 41% европейских магдзи-
нов работал один человек, в 31,5% —два и только в немногим
более четверти предприятий — более двух32. Концентрация заня¬
тых на одном предприятии происходила медленно: в 1955 г. на
27 «Economist», 23.11 1963, р. 716.
28 Ibidem.
29 .«Statistical Abstract of the United States», 1960, p. 833; 1967, p. 792.
30 Ibidem.
31 Ibidem.
32 J. B. J e f f e г у s and D. Knee. Op. cit., p. 22.
162
одно заведение приходилось только 2,7 человека против 2,3 че¬
ловека в 1930 г., что значительно уступало американскому уров¬
ню (5,7 человека на одно заведение в 1955 г.)33.
Процесс концентрации в европейской торговле заметно уси¬
лился. Так, во Франции за 1950—1966 гг. процент предприятий,
не применяющих наемного труда, снизился с 66,7 до 48,1, а доля
предприятий, где занято от 1 до 5 работников по найму, наобо¬
рот, поднялась с 29,5 до 43,8%34.
Во всех странах ускоренно развиваются механизированные
формы торговли, повышающие ее производительность. Появ¬
ляются гигантские супермаркеты, торгующие расфасованными
товарами, как правило, в загородных зонах, где есть достаточно
места для автомобильных стоянок. Все более редкой становится
фигура странствующего торговца, весьма характерная в про¬
шлом. Даже попытка пересадить его на автомобиль и создать
ему элементарные удобства не имела успеха в странах с высоко¬
развитой экономикой. Относительно велика доля разносной тор¬
говли лишь в таких государствах, как Италия и Голландия35.
Усиление концентрации и организационные изменения приве¬
ли к дальнейшей пролетаризации в сфере розничной торговли.
За 1950—1965 гг. доля собственников и помогающих членов
семьи среди занятых в торговле США упала с 19 до 17%, а до¬
ля наемных работников выросла с 81 до 83% 36.
Эта же тенденция характерна и для европейских стран.
В 1930 г. в Западной Европе собственники и помогающие члены
семьи составляли 58, а наемные работники — 42% всех занятых,
а в 1955 г. соответственно — 49,5 и 50,5% 37. По нашим подсче¬
там, охватывающим 13 стран континентальной Европы38 и отно¬
сящимся к началу 60-х годов, доля собственников и помогающих
членов семьи составляла только 35,3%, а доля наемных работ¬
ников — 64,7%39.
Классовая структура занятых в розничной торговле доволь¬
но сильно колеблется по различным странам Западной Европы.
Так, собственники составляют менее % всех занятых в Сканди¬
навских странах, Швейцарии, Великобритании, в то же время
в Бельгии, Греции и Италии их число превышает половину всех
занятых. Естественно, что сопоставление стран по удельному
33 Ibid., р. 29.
34 «Annuaire statistique de la France», 1968, p. 494; «Economie et politique»,
fevrier-mars 1964, p. 83.
35 J. B. J e f f e г у s and D. Knee. Op. cit., p. 22.
36 «Year Book of Labour Statistics», 1958, p. 22—23; 1966, p. 84—85.
37 «Economist», 23.11 1963, p. 717.
38 По Великобритании данные отсутствуют.
39 Подсчитано по: «Year Book of Labour Statistics», 1966, p. 108—131.
6*
163
весу наемной рабочей силы среди занятых в торговле дает об¬
ратную картину.
Косвенное свидетельство растущей пролетаризации занятых
в розничной торговле — увеличение числа лиц, отдающих тор¬
говле лишь часть своего времени (как правило, в вечерние
часы, накануне пасхальных или рождественских праздников
и т. д.). Торговля является для них в значительной степени до¬
полнительным заработком. Число занятых в торговле неполное
время колеблется по различным странам Западной Европы, со¬
ставляя 26% общего числа работников в Англии (1957 г.), где
почти достигнут американский уровень (30% в 1958 г.) и от 8,5
до 13% в таких европейских странах, как Ирландия, Норвегия,
Швеция и Швейцария40.
Тенденция дальнейшего роста наемного труда в розничной
торговле совершенно очевидна. Снижение доли работающих соб¬
ственников весьма знаменательно, ибо многие из них рассмат¬
ривают свое место не только как способ получения дохода, но и
как образ жизни, средство самоутверждения. Владение даже
небольшим магазинчиком или кафе в капиталистическом мире
стоит на шкале общественного престижа выше, чем наемный
труд на промышленном предприятии, и человек обычно цепляет¬
ся за него, пока для этого есть хоть малейшая экономическая
возможность.
В секторе обслуживания также весьма низок уровень кон¬
центрации и пролетаризации труда. Здесь все еще преобладают
мелкие предприятия, на которых, как правило, работает хозяин
и члены его семьи. Это мастерские по ремонту электро-, радио- и
фотоаппаратуры, автомобилей, парикмахерские и прачечные,
химчистка и окраска, сапожные и часовые мастерские и т. д.
Имеется много мелких предприятий по прокату грузовых и лег¬
ковых такси 41.
Именно поэтому американские экономисты рассматривают
характерные для этого сектора предприятия — парикмахерские
и косметические кабинеты, как «неинкорпорированные» и имею¬
щие «типично малый» размер42. В 1963 г. из 257 тыс. парик¬
махерских и косметических кабинетов, функционировавших
в США, только 101 тыс. имела наемных работников43. Аналогич¬
ное положение существует и в других отраслях сервиса. ’Из
140 тыс. американских предприятий по ремонту и обслуживанию
автомобилей (1963 г.) лишь 77 тыс. предприятий применяли
40 J. В. J е f f е г у s and D. Knee. Op. cit., p. 22.
41 Подробнее см.: «Современный рабочий класс капиталистических стран».
Изд-во «Мысль», 1965, стр. 306.
42 V. R. Fuchs and Y. Л. Wilburn. Productivity Differences within the
Service Sector. N. Y., 1967, p. 55.
43 «Statistical Abstract of the United States», 1965, p. 842.
164
наемный труд, и на каждом из них было занято в среднем 4 че¬
ловека 44.
Однако в этой отрасли можно видеть и тенденцию к более
высокой концентрации и пролетаризации труда. Если в 1948 г.
в авторемонтном деле насчитывалось 102 тыс. собственников и
154 тыс. наемных работников, то в 1963 г.— соответственно
137 тыс. и 288 тыс. человек. Иными словами, рост числа наем¬
ных работников значительно обгонял рост числа собствен¬
ников 45.
Таким образом, для розничной торговли и сектора обслужи¬
вания характерно растущее классовое расслоение, и наряду
с этим вследствие невысокой концентрации труда — сходные
условия труда как для пролетариата, так и для мелкой бур¬
жуазии.
Принадлежность к различным общественным классам опре¬
деляет весьма специфическое положение работников сферы
услуг в капиталистическом обществе.
Официальными рычагами воздействия . на общественную,
жизнь обладают лишь крупнейшие монополисты, доминирующие
в торговле или сервисе, высшие служащие, определяющие поли¬
тику государства в области просвещения и здравоохранения, ру¬
ководящие чиновники государственного аппарата. Эти «высшие
слои» работников сферы услуг составляют важную часть элиты
капиталистического общества.
Несравненно ниже положение в обществе сотен тысяч мел¬
ких собственников, подвизающихся в сфере услуг. Задавленные
крупным капиталом или буржуазным государством, они испыты¬
вают растущую неуверенность в своем завтрашнем дне. Склон¬
ные к постоянным колебаниям, они способны быстро менять
свои политические убеждения. Весьма живуча в их настроениях
и националистическая, а порой и шовинистическая струя, кото¬
рую господствующие круги пытаются направить против подлин¬
но патриотических сил общества. Вместе с тем их затаенная не¬
нависть к крупному капиталу создает основу для антимонополи¬
стических настроений.
Определенным своеобразием отличается положение наемных
работников сферы услуг. Значительная часть из них (работники
управления, учителя, подавляющая часть медицинских работни¬
ков) занята на государственной службе и тем самым подверже¬
на официальному давлению. Другая, не менее важная часть
(торговые работники, работники сектора обслуживания) в своем
подавляющем большинстве работает на небольших предприя¬
тиях, где относительно велика доля мелкой буржуазии. Поэтому
44 «Statistical Abstract of the United States», 1952, p. 911; 1965, p. 842.
45 Ibidem.
165
пролетариат сферы услуг обладает менее развитым классовым
сознанием по сравнению с фабрично-заводским пролетариатом.
В профсоюзной работе среди трудящихся сферы услуг суще¬
ствуют особые трудности, вызванные преобладанием женщин и
молодежи и исключительной текучестью рабочей силы вслед¬
ствие низкой заработной платы и неблагоприятных условий тру¬
да. Контакты между руководством профсоюза и рядовыми ра¬
ботниками затруднены также вследствие их большей по сравне¬
нию с заводскими рабочими распыленности по отдельным пред¬
приятиям.
Забастовочная борьба работников сферы услуг имеет пока
ограниченные масштабы. Однако не следует преуменьшать ее
значение. Она происходит во всех развитых капиталистических
странах и охватывает работников самых различных отраслей
сферы услуг: учителей и врачей, мелких торговцев и артистов,
парикмахеров, работников гостиниц и т. д. Эта борьба способ¬
ствует созданию единого антимонополистического фронта, к че¬
му призывают коммунистические партии и прогрессивные проф¬
союзы.
Причины, по которым поднимаются на борьбу рабочие и слу¬
жащие сферы услуг, весьма различны. Однако первое место сре¬
ди них занимают экономические требования.
Заработная плата лиц наемного труда, занятых в сфере
услуг, отстает от уровня оплаты труда в отраслях материально¬
го производства, что обусловлено недостаточно высокой произ¬
водительностью труда в этой сфере, менее рациональной органи¬
зацией производства в сочетании со стремлением буржуазии
сохранить высокую норму прибыли.
Вместе с тем борьба работников сферы услуг уже не являет¬
ся сегодня чисто экономической. Они требуют большего участия
в делах своего предприятия, выступают против увольнения своих
товарищей по политическим мотивам, против несправедливой
правительственной политики. «Было бы несправедливо утверж¬
дать,— отмечает, например, американский журнал,— что учите¬
ля хотят просто повышения зарплаты. Они требуют большего
участия в решениях, что преподавать и как преподавать»46.
Численный рост пролетариата сферы услуг привлекает к не¬
му внимание различных политических сил. Буржуазия и ее идео¬
логи рассчитывают, что недостаточно высокое классовое созна¬
ние наемных работников сферы услуг позволит использовать их
в интересах укрепления капиталистической системы. Прогрес¬
сивная общественность, и прежде всего коммунистическое дви¬
жение, видит в наемных работниках сферы услуг свой надежный
46 «US News and World Report», l.VI 1964, p. 79.
166
резерв. Привлечение этих слоев к тесному и плодотворному сою¬
зу с фабрично-заводским пролетариатом становится насущной
задачей.
Коммунистические партии Западной Европы уделяют серьез¬
ное внимание этой растущей группе трудящихся и стремятся
включить их лучшую часть в свои ряды.
Есть все основания полагать, что конструктивное отношение
прогрессивных сил к интересам огромной и разнородной массы
тружеников сферы услуг сделает их надежными союзниками
пролетариата в борьбе против власти монополий.
В. Кувалдин
Научно-техническая интеллигенция
и «неокапиталистическая» идеология
(на примере Италии) *
Инженер, техник, ученый-естествоиспытатель — фигуры для
Италии сравнительно новые. До середины XX в. основная мас¬
са итальянской интеллигенции по роду своей деятельности, ха¬
рактеру интересов и складу мышления была гуманитарной.
Поэтому социологический анализ итальянской технической ин¬
теллигенции оказывается самым тесным образом связанным
с послевоенной историей развития капитализма в стране.
После освобождения Италии от фашизма демократическим
силам не удалось взять верх, и народное хозяйство страны
восстанавливалось на капиталистической основе под руковод¬
ством монополий. Используя кредиты, предоставленные США
по «плану Маршалла», монополии смогли ускорить обновление
основного капитала своих предприятий. К 1950—1951 гг. вос¬
становление закончилось и начался бурный рост производства.
В послевоенный период по темпам роста промышленной про¬
дукции Италия вышла на второе место в капиталистическом
мире (на первом — Япония) и превратилась из аграрно-инду¬
стриальной страны в индустриально-аграрную. Ее уровень эко¬
номического и социального развития приблизился к уровню
наиболее развитых государств Западной Европы. ,
Промышленный подъем расширял спрос на интеллигентные
профессии, особенно инженерно-технические. В 60-е годы чис¬
ленность лиц с высшим, полным средним и средним специаль¬
ным образованием, работающих в итальянской промышленно¬
сти, росла гораздо быстрее, чем общее число занятых в этой
сфере. Об этом свидетельствуют данные о занятости в италь¬
янской промышленности (в тыс. человек)1:
1 «Annuario di statistiche del lavoro e dell’emigrazione, 1960», p. 58, 66;
«Annuario di statistiche del lavoro e dell’emigrazione 1967—1968», p. 79.
168
1960 г. 1967 г.
Общая численность 7593 7782
В том числе
лица с полным, средним или средним спе¬
циальным образованием 147 284
лица с высшим образованием 42 57
Рост численности итальянской инженерно-технической ин¬
теллигенции был бы еще более значительным, если бы были
проведены широкие изменения в структуре средней специальной
и высшей школы с ее односторонним развитием гуманитарного
образования. В 1965—1966 гг. 62,9% поступивших в итальян¬
ские университеты приходилось на торгово-экономический, педа¬
гогический, филологический, юридический факультеты и т. д.,
10,1%—на медицинские, ветеринарные и архитектурные фа¬
культеты и только 26,8% на физико-математические, инженер¬
ные, сельскохозяйственные и другие факультеты, непосредствен¬
но связанные с материальным производством 2.
Поэтому потребности итальянской промышленности, осо¬
бенно в период экономического бума 1959—1961 гг., в высоко¬
квалифицированных специалистах удовлетворялись явно недо¬
статочно- Так, в 1960 г. только одной фирме «Монтекатини»
требовалось больше инженеров-химиков, чем их выпустили
в том же году все университеты страны3. В итальянских про¬
мышленных фирмах руководящий персонал был приблизи¬
тельно вдвое меньше по сравнению с американскими фирма¬
ми соответствующей величины (правда, свою роль сыграло
здесь и то обстоятельство, что директора итальянских фирм
крайне неохотно шли на любое увеличение административных
штатов). Борьба за молодых специалистов в начале 60-х годов
была столь ожесточенной, что студент, скажем, Миланского
политехнического института мог получить от вербовщиков фирм
полдюжины заманчивых предложений еще до начала послед¬
него года занятий4.
В свою очередь сохранение архаичной структуры высшего
образования в определенной степени было связано с особен¬
ностями развития капитализма в послевоенной Италии. - _
Во-первых, современное капиталистическое производство
развивалось не на всей национальной территории, а только
в северных областях Италии, и размещение разных типов школ
прямо зависело от уровня экономического развития различных
2 «I itecnici nella societa italiana. Atti del Convegno nazionale organizzato dal
Partito comunista italiano». Roma, 1968, p. 13 (далее — «I tecnici nella
societa italiana...»).
3 «Fortune», December 1962, p. 196,
4 Ibid., p. 97.
169
частей страны. Так, на Юге Италии 88% студентов-очников
полной средней школы посещали лицеи или педагогические
училища, причем техническое и профессиональное образование
на Юге получило некоторое развитие (хотя намного меньше,
чем на Севере) только в Кампании, Апулии, Сицилии, т. е. в
областях, где имелись так называемые «полюса развития»5.
Аналогичная картина наблюдалась и в итальянских уни¬
верситетах. В 1962/1963 учебном году из 5022 выпускников
юридических факультетов 3226 приходилось на университеты
Юга страны (включая римский университет, где учится много
студентов-южан), в то время как из 40 выпускников по специ¬
альности горный инженер на южные университеты (включая
римский) приходилось только 16, из 500 инженеров по маши¬
ностроению— 153, из 650 специалистов по технической элект¬
ронике— 159, из 470 специалистов по электронике—176, из 28
специалистов по ядерной физике — 7, из 261 инженера-хими¬
ка— 74. В то же время под влиянием бума жилищного строи¬
тельства на Юге страны в инженерных профессиях, связанных
с городским хозяйством, указанное соотношение меняется.
Так, по специальностям: городское строительство из 227 инже¬
неров 136 подготовлено в южных университетах, водоснабже¬
ние городов из 130 — 82, городской транспорт из 218— 146 6.
Во-вторых, те отрасли массового серийного производства,
которые особенно развивались в послевоенной Италии (напри¬
мер, автомобильная промышленность, производство электро¬
товаров длительного пользования), не требовали больших науч¬
ных исследований7. Кроме того, в этих отраслях можно было
совершенствовать производство, используя иностранные ли¬
цензии и патенты. Поэтому современная итальянская эконо¬
мика нуждается в относительно меньшем количестве техниче¬
ских специалистов высокой квалификации, чем американская.
Отсталая система образования, экономика, страдающая
сильными диспропорциями и направленная преимущественно
на выпуск потребительских товаров, сдерживают количествен¬
ный рост итальянской инженерно-технической интеллигенции.
Во второй половине 60-х годов на 100 тыс. жителей в возрасте
от 20 до 29 лет число лиц, имеющих дипломы инженерных фа¬
5 «Полюс развития» — экономически более развитая зона в отсталом районе.
• Atti parlamentach Camera dei deputat!. IV legislatura. Document!, disegni
di legge e relazioni, N 2314, p. 14.
7 По данным итальянских профсоюзов металлургической и машиностроитель¬
ной промышленности с 1951 по 1959 г. 58% капиталовложений в машино¬
строительную промышленность приходилось на долю предприятий, произ¬
водящих средства транспорта. При резком увеличении производства быто¬
вых электроприборов в начале 60-х годов объем производства тяжелого
электромашиностроения в 1966 г. был ниже уровня 1953 г. («I tecnici nella
societa’ italiana...», p. 23).
170
культетов, равнялось 46 — в ФРГ, 67 — во Франции, 41—в Ве¬
ликобритании, 62 — в Швейцарии и 30 — в Италии (в стране
насчитывалось всего лишь 25 тыс. инженеров)8; аналогичный
показатель для лиц со средним техническим образованием был
равен 108—в ФРГ, 67—во Франции, 121—в Англии, 95—
в Швейцарии и 42 —в Италии9.
Тем не менее в послевоенной Италии инженерно-техниче¬
ская интеллигенция становилась быстро растущей социальной
группой, которая и в абсолютных цифрах составляет заметную
величину.
С конца 50-х годов несколько меняется и профессиональный
состав работников умственного труда, занятых в итальянских
промышленных фирмах. Об этом дают известное представле¬
ние ответы (в %) руководителей отделов кадров предприятий
на вопрос анкеты: «Каково соотношение между новыми зачис¬
лениями выпускников технических факультетов (инженерный,
химический, физический) для производственных отделов и вы¬
пускниками гуманитарных факультетов (филологический, юри¬
дический, торгово-экономический) для финансовых и коммер¬
ческих отделов?» 10 11:
Одинаковое 6,7
Больше выпускников технических факуль¬
тетов 66,4
Больше выпускников торгово-экономиче¬
ских факультетов 14.8
Без ответа 12,1
Среди тех, кто больше нуждался в выпускниках торгово-эко¬
номического факультета, преобладали предприятия Юга. Веро¬
ятно, проблемы рынка, сбыта продукции стояли для них острее
в связи с более низкой покупательной способностью населе¬
ния южных районов.
Приведенные данные не дают полного представления о
действительных потребностях промышленных предприятий
в выпускниках гуманитарных факультетов университетов. Об
этом свидетельствуют ответы (в %) на следующий вопрос
той же анкеты: «Где наблюдается более острая нехватка ква¬
лифицированного персонала, в производственных отделах или
в организационных и коммерческих?»11:
Производственных 51,5
Организационных и коммерческих .... 36,4
Одинаково или без ответа 12,1
8«I tecnici nella societa italiana...», p. 13.
9 Ibid., p. 36.
10 «Shell», Inchiesta N 2; «Laurea e occupaziotle», Genova, 1961, p. 147.
11 «Laurea e occupazione».
171
Судя йо этйм Двум ответам, потребность Итальянской про¬
мышленности в лицах с высшим гуманитарным образованием
была значительно больше, чем это можно предположить на
основании данных о зачислениях 12. Объясняется это тем, что
инженеры, которые были, взяты на работу в производственные
отделы, затем часто переводились в организационные и ком¬
мерческие отделы, хотя они испытывали при этом значительные
трудности в процессе приспособления к новой среде. В такой
политике промышленных фирм сказались и недоверие к вы¬
пускникам гуманитарных факультетов, и, возможно, желание
иметь в резерве инженеров, которых в нужный момент можно
будет использовать в производственных отделах.
Напомним, что исследование проводилось в 1958 г., в пери¬
од, непосредственно предшествующий итальянскому экономиче¬
скому «чуду». В годы бума нехватка инженеров была столь
острой, что, конечно, подобная практика стала просто немысли¬
мой. Поэтому, как свидетельствует американский автор Спенсер
Клау: «Выпускники юридических, экономических или философ¬
ских факультетов, которые некогда презирали карьеру бизне¬
смена— и в любом случае были не в состоянии найти работу в
промышленности — теперь все в большем числе нанимаются на
работу в административный персонал коммерческих отделов
или сотрудниками растущих отделов «по связи с общественно¬
стью» и отделов персонала крупных итальянских компаний»13.
Одновременно, начиная с 50-х годов, расширяется категория
интеллигенции, в той или иной форме работающей на промыш¬
ленность. Специалисты, еще вчера считавшиеся «независимы¬
ми», сегодня привлекаются к работе в промышленности. Это
профессора университетов, занимающиеся научно-исследова¬
тельской работой; экономисты, специализирующиеся по изы¬
сканию рынков сбыта; архитекторы и градостроители; адво¬
каты, преподаватели заводских школ и т. п. Постепенно
сглаживается традиционное различие между человеком интелли¬
гентного труда, непосредственно связанным с промышленно¬
стью, и так называемым независимым интеллигентом.
Численность инженерно-технического персонала особенно
быстро росла на промышленном Севере страны в тех стреми¬
тельно развивающихся отраслях с наиболее высокой концент¬
рацией производства, в которых господствовали самые крупные
итальянские фирмы: в металлургии, химической промышлен¬
ности, машиностроении. В 1967 г. в обрабатывающей промыш¬
12 Штат компании «Оливетти» за 1946—1958 гг. увеличился следующим об¬
разом (принимая за 100% персонал, занятый в 1946 г.): рабочих — 218%,
служащих — 290, служащих коммерческих отделов — 445% («L’industria е
sociologi». Milano, 1962, р. 103).
13 «Fortune», December 1962, р. 97—98.
172
ленности Италии (где работает основная часть занятых в про¬
мышленности) руководящий персонал и служащие составляли
чуть меньше 10% общего числа занятых14. В то же время на
долю инженерно-технического персонала и служащих, работаю¬
щих в производственных цехах, приходится 25% занятых в
металлургии и машиностроении *5. На предприятиях фирмы
«Оливетти» в Ивреа (область Пьемонт), где производится элек¬
тронное оборудование, 34% персонала составляют инженеры,
техники и служащие, и этот процент постоянно растет 16.
Это вело к сосредоточению инженерно-технической интел¬
лигенции в крупнейших городах Северной Италии, особенно
в Милане- Если в период фашизма и в первые послевоенные
годы в Милане среди интеллигентов-иммигрантов преоблада¬
ли лица «свободных профессий», то в 50-е годы положение дел
коренным образом изменилось. Теперь среди интеллигентов-
иммигрантов господствующее место занимают высшие служа¬
щие, основная часть которых явно стремилась поступить на
работу в крупные миланские фирмы. В 1963 г.-80% выпускни¬
ков технических факультетов высших учебных заведений севе¬
роитальянских городов Брешия, Мантуя, Кремона устраива¬
лись на работу в Милане17. Во второй половине 60-х годов
только на машиностроительных и металлургических предприя¬
тиях Милана работало 30—40 тыс. инженеров и техников, на
химических предприятиях — 20—30 тыс., в государственной
администрации — около 8 тыс.18
Процесс концентрации технической интеллигенции в Мила¬
не вел к изменению социального лица города. За период с. 1931
по 1958 г. на 1 тыс. работающих число рабочих уменьшилось
с 374 до 289 человек, а число служащих и лиц руководящего
персонала увеличилось с 75 до 145 человек. Кроме влияния
технического прогресса, эти цифры объясняются сосредоточе¬
нием в городском центре научно-исследовательских отделов
крупных предприятий (производственные цехи .находятся на
окраинах города, формально не подчиняющихся миланскому
муниципалитету), мелких и средних вспомогательных предприя¬
тий, где доля ИТР гораздо выше, чем на крупных предприятиях
в целом 19.
Достаточно сложен вопрос об изменении материального по¬
ложения инженерно-технической интеллигенции. В 1950 г. в
итальянской обрабатывающей промышленности общие расходы
14 «Annuario di statistiche del lavoro e dell’ emigrazione, 1967—1968», p. 77.
15 «Unita», 27.III 1969, p. 3.
16 «Unita», 25.III 1969, p. 3.
17 G. Восса. La scoperta dell’ Italia. Bari, 1963, p. 300.
18 «I tecnici nella societa italiana...», p. 65.
19 «Rinascita», 1962, N 2, p. 145.
173
на персонал (считая прямые и косвенные выплаты и отчисле¬
ния работодателя в пользу работающих) равнялись 1 088 227
млн. лир. Из них 198 760 млн. лир, т. е. более 18%, приходилось
на долю служащих и руководящего персонала, хотя они едва
составляли 7% от общего числа занятых20- Кроме того, по
итальянской статистике, инженерно-технический персонал от¬
носится к первой, высшей категории служащих, и уровень его
доходов гораздо выше, чем у служащих второй и третьей ка¬
тегории. К сожалению, выделить инженеров и техников из об¬
щей массы служащих редко когда представляется возможным,
и поэтому поневоле приходится оперировать данными, относя¬
щимися к служащим в целом. .
Конечно, разница в оплате труда инженерно-технического
персонала и рабочих интересует нас прежде всего как основа
глубоких различий в образе жизни этих социальных групп.
О том, что к началу рассматриваемого периода эти различия
существовали, свидетельствуют данные опроса (в %), прове¬
денного весной 1950 г., 723 рабочих и служащих государствен¬
ных и частных предприятий в провинциях Милана, Турина,
Генуи и Рима21:
— Как и где Вы провели Рабо-
свой отпуск? чие
Слу¬
жащие
— Как и где Вы провели
свой отпуск?
Рабо¬
чие
Слу¬
жащие
Дома
39
17
На курорте
1
3
На Лигурийской Ривьере
10
14
В новом месте . . . .
10
10
На Адриатическом по-
Делал только прогулки
2
2
бережье
2
8
За границей
1
3
На других пляжах . .
2
7
Другие ответы . . . .
1
1
В горах
26
29
На озерах
6
6
При оценке этих результатов надо учесть, что среди рабо¬
чих имелась определенная категория вчерашних крестьян, еще
не окончательно порвавших связь с землей, которые могли про¬
вести свой отпуск у родственников в сельской местности. Кро¬
ме того, можно предположить, что к началу 50-х годов инже¬
неры и техники обладали гораздо большими материальными
возможностями для полноценного и содержательного отдыха,
чем служащие в целом. Тем, кто провел свой отпуск дома, был
задан .вопрос, почему они не поехали отдыхать. 70% рабочих
ответили, что из-за нехватки денег22. О том, что 1949 г. в этом
смысле не представлял собой какого-либо исключения и что та¬
20 «Annuario statistic© italiano», р. 199.
21 Р.-Р. L u z z a t о - F е g i z. Il volto sconoseinto dell’Italia. Milano, 1956,
p. 220.
22 P.-P. Luzzato-Fegiz. Op. cit., p. 222.
174
кая картина повторялась из года в год, свидетельствуют ответы
на другие вопросы этой анкеты23.
В нашей литературе существует точка зрения, согласно ко¬
торой в 40-е и 50-е годы реальная заработная плата инженер¬
но-технического персонала в Италии уменьшалась и разрыв
в оплате труда инженеров и техников, с одной стороны, и ра¬
бочих, с другой,— сокращался24. Этот вывод нуждается в допол¬
нительном подтверждении, поскольку сделан он исключительно
на основании данных коллективных договоров. Но на практике
в 50-е годы в Италии инженер или техник помимо жалованья,
предусмотренного договором, получал по одностороннему ре¬
шению предпринимателя те или иные надбавки к зарплате
в зависимости от того, какие функции он выполнял. Эта широ¬
ко используемая переменная часть оплаты инженерно-техниче¬
ского персонала, естественно, не могла быть зафиксирована
в коллективных договорах. Кроме того, в 50-е годы произвол
хозяев в оплате труда технического персонала облегчался про¬
цессом быстрой организационно-технической перестройки круп¬
ных предприятий, делавшим довольно трудной объективную
оценку труда и уровня квалификации отдельных работников.
Также и в 60-е годы разрыв в оплате труда инженерно-тех¬
нического персонала и рабочих вряд ли мог существенно
уменьшиться, несмотря на успехи в борьбе за повышение жиз¬
ненного уровня итальянского рабочего класса, достигнутые в
результате мощного забастовочного движения начала 60-х
годов. Сокращению этого разрыва препятствовало прежде
всего очень благоприятное для инженеров и техников положе¬
ние на рынке труда: 60-е годы характеризовались устойчивым,
постоянно растущим спросом итальянской промышленности
на высококвалифицированный интеллектуальный труд.
Есть и прямые показатели, которые, несмотря на свой
ограниченный характер, говорят о сохранении больших различий
в уровне доходов инженерно-технического персонала и рабочих.
В мае 1967 г. в «Бюллетене ИРИ» были опубликованы данные
о средних окладах промышленных служащих различных кате¬
горий за 1966 г. Эти данные относились к 81 предприятию, на
которых работало около 55 тыс. человек. Годовой оклад служа¬
щего первой категории приблизительно равнялся 3 500 тыс. лир,
второй — 2 300 тыс., третьей—1500 тыс.25 Хотя квалифициро¬
ванные рабочие получали почти столько же, сколько служащие
третьей категории, а средняя зарплата бригадиров и мастеров
приближалась к окладу служащих второй категории, уровень до¬
23 Ibid., р. 228—229.
24 Подробнее см.: «Городские средние слои современного капиталистического
общества». Изд-во «Наука», 1963, стр. 273.
25 «I tecnici nella societa italiana...», p. 33—34.
175
ходов служащих первой категории, которая включает инженеров
и большинство техников, остается абсолютно недоступным для
рабочего, даже если он достиг потолка своей карьеры на пред¬
приятии.
Сохранение в 50-е и 60-е годы существенных различий
в жизненном уровне инженерно-технического персонала, с од¬
ной стороны, и рабочих, с другой,— подтверждается и тем фак¬
том, что основная масса рабочих практически не пользовалась
тем потребительским стандартом, которого добилось большин¬
ство итальянских интеллигентов.
При социологическом анализе итальянской инженерно-тех¬
нической интеллигенции нужно условно выделять две категории:
инженеров с университетским или приравненным к нему обра¬
зованием и остальной технический персонал. Различия между
этими двумя категориями очень значительны. Не случайно, гово¬
ря о выпускниках технических институтов26, доктор Фернандо
Менцокки, вице-президент по административным вопросам фар¬
мацевтической фирмы «Lepetit S. Р. А.», заметил: «В Италии
страшно важно быть dottore (доктор, официальное звание выпу¬
скника университета. — В. К.}. У человека, который не имеет
диплома университета, легко может развиться комплекс непол¬
ноценности, когда он сталкивается с человеком, имеющим его»27.
Какие же изменения произошли в послевоенный период
в положении основной массы технической интеллигенции низ¬
шего и среднего звена?
Здесь надо сразу оговориться, что в нашем распоряжении
еще очень мало материала для того, чтобы судить об этом
достаточно основательно. В ноябре 1967 г., открывая кбнферен-
цию Итальянской коммунистической партии на тему «Техниче¬
ская интеллигенция в итальянском обществе», долго занимав¬
шийся этим вопросом депутат парламента, коммунист Сильвио
Леонарди сказал: «Мы довольно хорошо знаем условия труда
рабочего, но мы почти ничего не знаем об условиях труда раз¬
личных категорий технической интеллигенции, которые заме¬
нили этого рабочего»28. Так что по этому вопросу можно сде¬
лать только самые общие предварительные выводы.
1. Постоянный рост удельного веса низшего звена инженер¬
но-технических работников (техников, лаборантов) в общей
массе технической интеллигенции и чрезмерно узкая специали¬
зация производственных функций приводят к прогрессирующе¬
му сужению имеющихся у них возможностей проявить инициа¬
26 Так в Италии называются учебные заведения, дающие среднее техническое
образование.
27 «Fortune», December 1962, р. 99. z'
28 «I tecnici nella societa italiana...», p. 10.
176
тиву и участвовать в принятии решений, что увеличивает эле¬
менты подчинения и простого исполнительства в работе интел¬
лигенции. Итальянский социолог Антонио Карбонаро,
исследовавший в 50-е годы развитие организационной структу¬
ры «Оливетти», пришел к такому общему выводу: «В сущности
власть централизуется, превращая весь остальной персонал в
своего рода почти механическое и почти автоматическое устрой¬
ство, в котором руководители среднего звена выполняют
функцию дополнительных рычагов и моторов, передаточных
ремней и других приспособлений такого же рода»29.
Показательно, что уже в начале 60-х годов тысячи техников,
в основном из числа молодежи, покидали монополистические
предприятия и искали работу на мелких и средних заводах,
развитию которых способствовала благоприятная экономиче¬
ская конъюнктура. Их привлекала не только более высокая
оплата, но и то, что на этих предприятиях они получали воз¬
можность выполнять более сложные и интересные функции
руководителей производства.
2. Быстрый технический прогресс в сочетании с чрезмерно
узкой специализацией становится причиной профессиональной
деквалификации среднего технического персонала. Происходит
быстрая эрозия научно-технического багажа, накопленного во
время обучения, поскольку подготовка в технических институтах
основывается по преимуществу на приобретении всякого рода
узко практических знаний. Одновременно уменьшение самостоя¬
тельности техников в производственном процессе лишает их
стимула расширять и углублять свои знания. Техники, ставшие
жертвой профессиональной деквалификации, теряют из виду
общую картину производства и его проблем, возможности сде¬
лать карьеру на предприятии для них сильно сужаются или пол¬
ностью исчезают.
3. В передовых, автоматизированных отраслях промышлен¬
ности вырисовывается новая фигура технического интеллигента,
интегрированного в производственную бригаду, состоящую из
технического персонала и высококвалифицированных рабочих.
В подобных случаях, которые, несмотря на свой ограниченный
характер, важны как показатели тенденции, четкие иерархиче¬
ские различия между техником, с одной стороны, и рабочим, с
другой,— отходят на второй план.
4. Хотя итальянская буржуазия имела больше возможностей
для подкупа и идейной обработки инженерно-технической ин¬
теллигенции, чем в отношении рабочего класса, все же они бы¬
ли ограниченны 3Q.
2Э «L’industria е sociologi», р. 144.
30 Один из героев романа Д. Пирелли «По поводу одной машины», действие
которого происходит в 1957 г., заместитель начальника цеха, 33-летний тех-
177
В последние годы в крупных промышленных фирмах посте¬
пенно исключаются техники со средним специальным образова¬
нием из первой категории служащих. Между тем в итальянской
промышленности только первая категория гарантирует служа¬
щему высокий оклад и дает надежду сделать карьеру на пред¬
приятии.
Сближению техников с рабочими способствуют и более ши¬
рокие процессы, охватывающие все итальянское общество. По¬
вышение образовательного уровня рабочих содействует умень¬
шению различий в интересах, привычках, образе жизни, куль¬
туре между рабочим классом и большей частью технического
персонала. Изменилось также социальное происхождение зна¬
чительной части техников, многие из которых — сыновья рабо¬
чих 31.
Одновременно концентрация и все более усложняющаяся
иерархия на крупных предприятиях создают глубокий водораз¬
дел между дирекцией и основной массой технического персона¬
ла, особенно в его низших звеньях.
Но не надо переоценивать скорость развития этих тенден¬
ций. К тому же есть и другие, им противоположные. В функци¬
ях технического персонала все еще преобладают интеллектуаль¬
ный труд и элементы управления и организации. Социальное
положение технического интеллигента считается выше вслед¬
ствие того, что он занимается умственным трудом. У этой кате¬
гории занятых в промышленности гораздо больше возможностей
общественного продвижения (карьера на предприятии и др.),
чем у представителей рабочего класса.
Вряд ли можно не согласиться с С. Леонарди, который в
уже упоминавшемся докладе сказал: «В некоторых случаях
различия могут быть небольшими, но в целом мы считаем, что
переход из рабочих в техники труден. Между двумя категория¬
ми существует барьер, который трудно преодолеть. Речь идет
о качественном скачке, обусловленном тем обстоятельством, что
инк Рибакки, надежный «винтик» в системе своей фирмы, в приступе от¬
кровенности говорит своему подчиненному, начинающему технику Бонци:
«Знаете, чем отличается наш нижний этаж от верхних? Там воюют за то,
чтобы получать не минимум (двести тысяч в месяц), а максимум (два мил¬
лиона), не считая представительских, особых премий (нередко в твердой
валюте), гонораров за консультации. У нас же можно выколотить еще
тридцать или сорок процентов в месяц—увеличить оклад с девяноста до
ста, ста двадцати, тридцати, ста тридцати восьми тысяч лир плюс тринад¬
цатый месяц... Ну, а кроме денег, что нас держит? Чувство долга, пре¬
данность!.. Кому? Тем, кто нами пользуется, пока мы в приличной форме?
Или забота о прогрессе, о движении вперед? Но в каком направлении?
К какой цели? И совпадает ли эта цель с моей?» («Иностранная литера¬
тура», 1968, № 7, стр. 152).
31 В 1963 г. только в Турине 40 тыс. рабочих посещало вечерние курсы, что¬
бы стать механиком, техником, инженером (G. Восса. Op. cit., р. 431).
17$
меняется само содержание квалификации: она связана не с тру.
довыми навыками, а с предварительной учебной или, во всяком
случае, полученной вне процесса труда подготовкой»32.
Для понимания социальной психологии некоторой г части
итальянских техников, вышедших из народных низов, чрезвы¬
чайно важно следующее обстоятельство: они добились своего,
достигнув, хотя и скромного, но все же привилегированного
по сравнению с основной массой населения положения. Поэтому
очень часто они ревниво охраняют свои небольшие, но с таким
трудом им доставшиеся привилегии, и их страшит перспектива
снова оказаться в той точке, с которой они начали свой само'
стоятельный жизненный путь. '
В послевоенной Италии материальному и социальному по¬
ложению инженеров могли позавидовать представители любой
другой интеллигентной профессии. Но получить диплом инжене¬
ра в ИтаЛии — вещь очень нелегкая. Кроме университетских
налогов, на инженерных факультетах нужно платить взносы за
лабораторные работы, стоимость которых порой превышает
размеры налогов; нужно покупать дорогие, иногда очень доро¬
гие учебники; приходится — в большинстве случаев заранее —
отказываться от возможности подрабатывать вне стен универси¬
тета; нужно в обязательном порядке посещать лекции и выпол¬
нять практические работы, что заставляет переселиться в тот
город, где находится университет, или ездить туда почти каж¬
дый день, поскольку далеко не все итальянские университеты
имеют инженерный факультет; наконец, надо быть готовым к
перспективе остаться после защиты диплома на несколько меся¬
цев или даже на несколько лет при лаборатории, чтобы закон¬
чить свою подготовку, не получая при этом ни гроша.
По приблизительным подсчетам автора статьи, опубликован¬
ной в журнале «Ринашита», для того, чтобы получить универ¬
ситетское образование, при котором нужно обязательно посе¬
щать лекции и выполнять практические работы, в 50-е годы для
студента, учащегося в другом городе, необходимо было каждый
год тратить 400—500 тыс. лир: 60—150 тыс. — на налоги, сверх¬
налоги, плату за лабораторию и учебники, 300—400 тыс. — на
жилье и питание. Кроме того, такой студент лишался возмож¬
ности заработать 400—500 тыс. лир в год, которые во многих
случаях были необходимы для того, чтобы сбалансировать се¬
мейный бюджет33. Таким образом, дать своим детям инженер¬
ное образование могли только очень состоятельные родители.
Зато молодого итальянского инженера с университетским об¬
разованием в большинстве случаев ждала быстрая и надежная
32 «I tecnici nella societa italiana...», p. 18.
33 «Rinascita», 1969, N 12, p. 376.
179
карьера. Как показывают результаты одного французского ис¬
следования, приведенные известным профсоюзным деятелем
Паоло Санти в его выступлении на конференции «Техническая
интеллигенция в итальянском обществе», 83% французских ин¬
женеров с высшим образованием, поступающих на работу на
предприятия машиностроительной промышленности, получают
должности исполнителей, но к концу своей карьеры на этих дол¬
жностях остается только 16%: остальные становятся руководи¬
телями или собственниками предприятий34. Аналогичных дан¬
ных по Италии нет, но можно предположить, что в этом отно¬
шении в послевоенный период перспективы, открывавшиеся пе¬
ред итальянскими инженерами, были, по меньшей мере, не хуже,
чем у их французских коллег.
Та часть итальянских инженеров, которая добилась права
участвовать в принятии ответственных решений, образует ма¬
лочисленную, но весьма влиятельную группу менеджеров.
Кроме объективных процессов, происходивших в экономике
страны, развитию технократии в Италии способствовали и из¬
менения в среде самой итальянской крупной буржуазии. Фигура
менеджера плохо согласовывалась с классическим типом италь¬
янского «капитана промышленности», как его рисует журнал
«Экспрессо»: «Еще недавно промышленник был руководителем,
ниспосланным свыше, он решал, не давая никому ни объясне¬
ний, ни отчета, ни информации, и потому он не готовил себе не
только наследника, но даже руководящего штаба, который
оказался бы на высоте вставших перед ним задач»35.
Заняв свой пост, итальянский «капитан промышленности»
не покидал его до самого конца, заставить его уйти могла толь¬
ко смерть. Поэтому средний возраст руководителей националь¬
ной экономики в Италии в послевоенный период был невероят¬
но высок. Возраст руководителей крупнейших итальянских
фирм (в 1963 г.): Витторио Валлетта — 80 лет; Франческо Ма-
ринотти («Сниа вискоза») —72 года; Фурно Чиконья («Шатий-
он», Конфиндустрия) —72 года; Луиджи Бруно («Ла Нейтра¬
ле»)— 67 лет; Альберто Пирелли — 80 лет; Джузеппе Перо
(«Оливетти», но «Оливетти» — одна из немногих итальянских
фирм, имеющих очень молодой руководящий персонал) 36—70
лет; Витторио Чики («Сада») —78 лет; затем идет «молодежь*»:
Нанни Фальк (сталеплавильные заводы) —63 года; Доменико
Боразио («Эриданиа») —64 года и «вундеркинд» Джорджо Ва-
.34 «I tecnici nella societa italiana...», p. 56.
35 «Espresso colore», 24.XII 1967, N 38, p. 24.
36 По этому поводу в Италии рассказывали следующий анекдот. Сорокапяти¬
летний служащий «Оливетти», встретив шестидесятилетнего администрато¬
ра ФИАТ, говорит ему: («Пора на пенсию. Я устал, и потом я сделал все,
что мог». — «Счастливчик, — отвечает собеседник, — я бы тоже ушел, по
моя карьера только начинается».
180
лерио («Эдисон»)—59 лет3?. Как справедливо отМечаёт Швей¬
царский социолог Жан Мейно: «И по сей день руководители
промышленности остаются самой замкнутой и самой олигархи¬
ческой среди всех влиятельных групп этой страны»38.
Однако в послевоенный период внутри монополистической
буржуазии на первый план выдвигается фигура «семейного ме¬
неджера»—энергичного и профессионально подготовленного
предпринимателя, распоряжающегося семейным состоянием, на
базе которого в Италии, как правило, и образуются отдельные
монополистические группы. Классический пример «семейного
менеджера» — Джанни Аньелли, к началу 60-х годов ставший
лидером итальянских миллионеров. Эта группа постоянно рас¬
тет: в нее вошли наследники финансовых империй Инноченти,
Борлетти, Пирелли, Пароди, Висконти и др.
Основная функция «семейного менеджера» — организация
деятельности целого штаба крупных менеджеров. «Было бы не¬
обоснованным считать, — писал журнал «Экспрессе», — что в
Италии в последние годы произошла революция технократов.
Более правильным было бы сказать, что технократы реоргани¬
зовали власть хозяина в систему, осью которой является «се¬
мейный менеджер», а маховиком — крупные менеджеры. Имен¬
но при этой системе часть крупных менеджеров (человек 80 или
100 в масштабе всей Италии), не имевшая доступа на Олимп
богачей, сумела все же проникнуть туда. Методом регентства
(Валетта-Аньелли или Перо-Оливетти) или путем постепенного
продвижения по служебной лестнице, технический специалист-
администратор сумел возглавить некоторые крупные итальян¬
ские финансовые и промышленные группы; превращение из тех¬
нократа в богача со всеми необходимыми аксессуарами являет¬
ся заключительным актом его карьеры: кроме оклада, новый
менеджер оплачивается долей в доходах предприятия и пере¬
дачей ему части акционерного пакета»39.
В то же время менеджеры новой формации унаследовали не¬
которые из психологических характеристик итальянских про¬
мышленных руководителей старого типа. Итальянский социолог
Франко Фарраротти замечает, что типичный итальянский менед¬
жер «чересчур занят слишком большим количеством дел, и он
хочет все сделать сам»40.
37 Об этом см.: G. Восса. Op. cit.
38 J. Meynaud. Rapporto sulla classe dirigente italiana. Milano, 1966, p. 223.
39 «Espresso», 15. I 1967, N 3, p. 11. Такого рода карьеру сделал Гаэтано
. Фурлотти — человек из ближайшего окружения Д. Аньелли. Прослужив
более 30 лет в «ФИАТ», он затем, в связи с намечавшимся приходом
Д. Аньелли на пост президента этой компании, был назначен директором
ИФИ («Институто финанциарио индустриале-холдинг-компания», финан¬
совая база семейной империи Аньелли.— В. К.) и получил небольшой па¬
кет акций компании («Business week», 13. V 1967, р. 132).
40 «Fortune», December 1962, р. 196.
181
Многие администраторы приходят в свой «оффис» в 8—8.30
утра и остаются там, не считая двухчасового перерыва на обед,
до 8—10 часов вечера41.
Одна из причин такого положения — стремление сохранить
в своих руках всю полноту власти. Пропаганда антидемократи¬
ческих предрассудков о том, что хорошим администратором не
становятся, а рождаются, также способствовала чрезмерной
централизации менеджемента.
Кроме определенной «законной» доли в доходах предприя¬
тия, менеджеры, занимающие руководящие посты в крупных
фирмах, могут получать капиталистическую прибыль, исполь¬
зуя для этого свое служебное положение. Так, во второй поло¬
вине 60-х годов фирма «Оливетти» постоянно увеличивала
объем заказов мелким и средним предприятиям на поставки
оборудования, в то время как цеха «Оливетти», занимавшиеся
производством этого оборудования, все больше превращались
в ремонтные службы. В качестве официального объяснения ди¬
рекция фирмы ссылалась на то, что продукцию подобного рода
якобы дешевле заказывать на мелких и средних предприятиях,
чем производить самим. Между тем известно; что некоторые
высокопоставленные технические специалисты «Оливетти» явля¬
ются частичными или полными собственниками этих предприя¬
тий.
Среди интеллигенции послевоенной Италии и далеко не са¬
мые крупные менеджеры выделялись своим исключительно
высоким уровнем доходов. В начале 60-х годов инженер, сын
профессора или чиновника государственной администрации, мог
надеяться получить через четыре-пять лет работы в фирме бо¬
лее высокое жалованье, чем когда-либо получал его отец. Срав¬
нивая жизненный уровень американских и итальянских менед¬
жеров, американский автор Спенсер Клау пишет: «Действитель¬
но, учитывая стоимость жизни, можно сказать, что большие
итальянские фирмы оплачивают своих менеджеров, стоящих на
среднем уровне, по меньшей мере, так же хорошо, как амери¬
канские. Выпускник университета, пришедший на работу в боль¬
шую компанию, получает 2,5—2,8 тыс. долл, и имеет, по мень¬
шей мере, 50 шансов из 100 получить 8 тыс. долл, к тому време¬
ни, как ему перевалит за тридцать. Даже в таком городе, кай
Милан, с его относительно высокой стоимостью жизни, админи¬
стратор, зарабатывающий 8 тыс. долл, в год, во многих отноше¬
ниях может жить так же хорошо, как человек, который получа¬
ет 16 тыс. долл, в США»42. Можно добавить, что в этот период
41 «Fortune», December 1962, р. 196.
43 Ibid., р. 101.
Вот как рисует американский журналист образ жизни преуспевшего ме¬
неджера. В начале 60-х годов в Милане 35-летний администратор, зараба-
182
максимальное жалованье наиболее квалифицированного инже¬
нера составляло в США 30—40 тыс. долл, в год43.
Принадлежность к особо привилегированным слоям общест¬
ва 44, традиционно гуманитарный характер итальянской систе¬
мы народного образования, большая прослойка выходцев из
семей гуманитарной интеллигенции45 предопределили, в отли¬
чие от их американских коллег46, очень высокий культурный
уровень итальянских менеджеров и в какой-то степени сознание
своей исключительности, так поразившие Спенсера Клау: «Он
(итальянский менеджер. —В. К.) легко оперирует абстракция¬
ми, обладает сильно развитым чувством истории, и хотя он не
обязательно относит себя к интеллигентам, он принадлежит, в
отличие от многих американских бизнесменов, к той части верх¬
него слоя соедних классов, которые читают книги, ходят на кон¬
церты и любят спорить по вопросам идеологии. Больше, чем
его американский коллега, он склонен считать себя членом от¬
носительно маленькой национальной элиты»47.
Поскольку в связи с ростом концентрации капитала у инже¬
нерно-технической интеллигенции исчезла возможность в конце
концов открыть солидное «собственное дело», для молодого
итальянского интеллигента с высшим техническим образованием
реальная возможность улучшить свое материальное и общест¬
венное положение связана в основном с перспективой продви¬
жения по служебной лестнице наверх, к рычагам власти.
Впрочем, стремление к успешной карьере стимулируется всей
системой норм и неписаных правил, действующих в итальянском
тывающий 10 тыс. долл, в год, мог снять большую квартиру в хорошем
районе города. О его статусе свидетельствует сшитый по заказу костюм
и дорогая машина. Его жена обычно имеет свою собственную машину —
в большинстве случаев маленький «Фиат» — и постоянную домработницу,
няню для присмотра за детьми. Администратор, зарабатывающий 10 тыс.
долл, в год, может позволить себе все это, несмотря на то, что как служа¬
щий, живущий на жалованье, он (в отличие от врачей и юристов, при ис¬
числении налогов объявляющих заниженные цифры своих доходов) дол¬
жен платить 25—30% своего жалованья по различным налогам (ibid ,
р. 196).
43 С. М. Меньшиков. Миллионеры и менеджеры. Изд-во «Мысль», 1965,
стр. 124.
44 По данным одного социологического исследования, только 0,6% итальян¬
ских менеджеров были сыновьями работников физического труда («Fortu¬
ne», December 1962, р. 100). В тот же период 17% высших американских
менеджеров были сыновьями фермеров и рабочих (С. М. Меньшиков.
Указ, соч., стр. 131—132).
45 Отцы 23,2% итальянских менеджеров были лицами свободных профессий
(J. Meynaud. Op. cit., р. 340).
46 О низком духовном уровне американских менеджеров см.: С. М. Мень¬
шиков. Указ, соч., стр. 140.
47 «Fortune», December 1962, р. 100.
183
обществе. Ведь общественная и индивидуальная ценность лич¬
ности в «неокапиталистической». Италии определяется в первую
очередь величиной получаемого ею дохода. И здесь инженер
или техник зависит от администрации предприятия, устанавли¬
вающей его квалификационную категорию, назначающей ему
переменную часть оплаты, продвигающей его по службе.
Развитию карьеристских тенденций среди итальянской тех¬
нической интеллигенции способствовал напряженный ритм
жизни крупных фирм, их стремление выжить в условиях жест¬
кой конкуренции, что обусловило некоторые особенности про¬
мышленной бюрократии. Итальянская государственная бюро¬
кратия для приема на работу требует свидетельство об образо¬
вании, устраивает экзамен и при продвижении со ступеньки на
ступеньку придает решающее значение сроку службы. В про¬
мышленной бюрократии отбор как при приеме на работу, так
и особенно при продвижении гораздо более свободен от фор¬
мальных критериев.
В отличие от государственной бюрократии обычно разрешает¬
ся прямое введение лиц, происходящих извне, на различные
уровни иерархии предприятия. Чаще всего это происходит, ког¬
да возникает необходимость включить в штат новых специали¬
стов вследствие расширения предприятия и, прежде всего, мо¬
дернизации оборудования.
Внутри промышленного предприятия существует довольно
большая степень «мобильности» технической интеллигенции, что
питает в ее среде честолюбивые мечты о быстрой карьере и в то
же время благоприятствует развитию кумовства и личных свя¬
зей. Образуются группы, объединяющие между собой различные
звенья иерархии и имеющие связи вне предприятия. У этих
спонтанно образовавшихся «кланов» свои цели, лидеры из выс¬
шей бюрократии предприятия, свои правила поведения. «Кла¬
ны», прикрываясь идеологическим знаменем «наилучшей поли¬
тики предприятия», борются между собой за усиление своих
позиций внутри предприятия.
Развитию чувства демократизма в среде итальянских инже¬
неров препятствует не только их классовое происхождение, ис¬
ключительно благоприятное социальное положение, реальная
перспектива быстрой карьеры, образ жизни и структура потреб¬
ностей, сближающие их с правящими классами, но и почти
полная изолированность от рабочей среды. Как утверждает со¬
ветский автор С. Дорофеев, количество инженеров с высшим
образованием в производственных цехах, как правило, очень
невелико. Даже в огромном сборочном цехе завода «Мирафио-
ри» (фирма ФИАТ), в котором собирается в год более полу¬
миллиона машин, на 1200 рабочих приходится только четыре
инженера. На заводах фирмы «Оливетти» в цехе массовой про¬
дукции один инженер приходится на 300 рабочих, в мелкосерий-
184
иых и инструментально-станочных цехах (специальные станки
изготовляет сама фирма) один инженер на 160—180 рабочих.
В то же время в рассматриваемый период большинство инже¬
неров на итальянских заводах работало в функциональных
службах, особенно в конструкторских отделах, число сотрудни¬
ков которых даже на небольших предприятиях обычно насчи¬
тывает 5—6 человек48.
При всей исключительности положения инженерной интелли¬
генции в послевоенной Италии было бы ошибочным считать,
что у нее нет никаких реальных оснований для недовольства, и
ее отношения с крупной буржуазией, собственниками больших
фирм, где работает подавляющее большинство инженеров стра¬
ны, представляют собой сплошную идиллию. Основной источник
конфликтов итальянских инженеров с господствующим классом
связан с их подчиненным положением в процессе труда. Психо¬
логия инженера отлична от психологии работающего в про¬
мышленности администратора, для которого его будущее
целиком зависит от того, какая судьба ждет избранную им
фирму.
Инженер видит гарантию будущего прежде всего в себе
самом, в своих знаниях и умении применить их на практике.
Об этом говорил на уже упоминавшейся конференции «Техниче¬
ская интеллигенция в итальянском обществе» инженер из Ми¬
лана Клаудио Ломбарди: «В связи с вопросом о привязанности
технического специалиста к своему труду я хотел бы подчерк¬
нуть, что для него это является фактором автономии по отно¬
шению к предприятию: действительно, техническому специали¬
сту не свойственно представление о своей жизни как целиком
связанной с данным предприятием, он видит в себе самом про¬
фессиональные способности, которые увеличивают его автоно¬
мию» 49.
Поэтому инженер болезненно реагирует на обстоятельства,
мешающие ему улучшить свою профессиональную подготовку,
идти в ногу с научным и техническим прогрессом. Но в италь¬
янской промышленности по ряду причин угроза профессиональ¬
ной деквалификации висит и над инженерами с университетским
образованием. Об одной из них мы упоминали. Это частое ис¬
пользование предприятиями инженеров с университетским обра¬
зованием для выполнения организационных и контрольных
функций. «Из ста молодых специалистов, которых принимают
в крупную процветающую фирму, по меньшей мере семьдесят
сгорают в первые два года и не всегда по своей вине; порой
48 «Вопросы экономики», 1965, № 11, стр. 136.
49 «I tecnici nella societa italiana...», p. 65.
185
ошибку делают те, кто Их ставит нё на свое место», — пйсаД
журнал «Эпрессо»50.
Существует и другая причина, не менее важная. В Италии
наблюдается сильный разрыв между характером образования,
которое дают инженерные факультеты, и требованиями, предъ¬
являемыми промышленностью. Подготовка итальянских инже¬
неров отличается высоким теоретическим уровнем, что зачастую
совершенно не нужно для работы в промышленности, где про¬
изводство построено на имитации образцов и технологии, разра¬
ботанных в других, более развитых капиталистических странах.
Как показала дискуссия на конференции, организованной италь¬
янским крупным капиталом весной 1967 г., в Италии едва на¬
считывается 30 предприятий, которые способны самостоятельно
создавать новую технику и доводить ее до уровня, позволяюще¬
го использовать ее в промышленности. Из 100 тыс. предприятий
Италии 40—60% были неспособны даже использовать новую
технику, разработанную в других странах51.
Зависимость итальянской промышленности в научном и тех¬
ническом отношении от более развитых стран капиталистическо¬
го мира сказывается и на характере труда инженеров, приводит
к постепенному обеднению его содержания. В фирме «Оливет¬
ти», которая продала американской компании «Дженерал
электрик» свой наиболее перспективный отдел, где занимались
разработкой новых моделей электронно-счетных машин, еще
два-три года назад на больших электронно-счетных машинах
программистами работали простые техники. Теперь здесь рабо¬
тают только инженеры с высшим образованием, в то время как
содержание труда программиста в связи с применением новых
методов и появлением новых моделей электронно-счетных ма¬
шин все больше упрощается.
Подобное явление порождает неудовлетворенность молодых
инженеров, не нашедших практического применения получен¬
ным знаниям. Декан инженерного факультета университета
Генуи Агостино Капокачча пишет; «Трудности учебы создают
у сегодняшней молодежи законное стремление использовать то,
чему они научились, но это стремление удовлетворяется в про¬
мышленности в минимальной степени. Здесь много требуют от
университета, но то, чему юноша научился, не используется ра¬
ционально в промышленности. Часто университет дает продукт
слишком ценный для того, чтобы его использовать в промыш¬
ленности» 52.
50 «Espresso», 4.VI 1967, N 23, р. 14. В 1961 г. фирма «Монтекатини» взяла
на работу 400 выпускников университета, большей частью с дипломом ин¬
женера, чтобы подготовить из них будущих администраторов («Fortune»,
December 1962, р. 97).
51 «I tecnici nella societa italiana...», p. 115.
52 «Laurea e occupazione», p. 140.
186
Говоря об инженерной интеллигенции, нельзя обойти молча¬
нием ту ее часть, которая занята в государственном секторе
национальной экономики, поскольку в своей повседневной дея¬
тельности молодые менеджеры, руководители государственных
компаний, смогли гораздо более полно, чем их коллеги, работа¬
ющие в частных фирмах, выразить общественный идеал всего
этого социального слоя в целом.
В начале 50-х годов широкое распространение получила сис¬
тема государственных участий в собственности на промышлен¬
ные предприятия, было создано Национальное общество жид¬
кого топлива (ЭНИ), огромная государственная нефтяная моно¬
полия. Создавались или укреплялись другие государственные
предприятия: корпоративные органы в сельском хозяйстве, уч¬
реждения по проведению аграрной реформы, «Касса Юга» и
связанные с ней институты по кредитованию промышленности
Южной Италии. Постепенно государство через свои органы на¬
чало все более непосредственно воздействовать на процесс на¬
копления капитала, направляя капиталовложения в отрасли,
которые больше всего интересовали господствующие капитали¬
стические группы.
Несмотря на то, что по общему числу занятых государствен¬
ный сектор в экономике послевоенной Италии занимал весьма
скромное место53, но, учитывая исключительно высокий уровень
концентрации производства в государственных компаниях54, гос¬
подствующее положение государственных предприятий в ключе¬
вых отраслях национальной экономики, процент работающей
здесь инженерно-технической интеллигенции был довольно зна¬
чительным. Еще более значительным было то влияние, которое
вследствие своего особого положения55 оказывала эта группа
на всю массу технической интеллигенции.
53 В 1965 г. на государственных предприятиях работало 950 тыс. человек,
11,1% от общего числа занятых на предприятиях промышленности, транс¬
порте, кредитно-банковской сфере, страховании, радио и телевидении, связи
(Н. П. Васильков. Экономика современной Италии. Изд-во «Наука»,
1969, стр. 228).
54 По подсчетам Центра социально-политических исследований и информации
(Брюссель) по общему объему продукции в середине 60-х годов огромная
государственная холдинг-компания ИРИ заняла бы 4-е, а государственная
нефтяная монополия ЭНИ — 29-е место в списке самых крупных предприя¬
тий или групп предприятий стран-участниц «Общего рынка» в Великобри¬
тании. Две самые крупные частные компании Италии — ФИАТ и «Монте-
катини» заняли бы соответственно 10-е и -32-е место (J. Meynaud. Op.
cit., р. 89). В 1963 г. на предприятиях ИРИ работало 288 тыс. человек
(G. Восса. Op. cit., р. 322).
55 Наиболее важную из этих особенностей с грубоватой откровенностью под¬
черкнул Жан Лупо Ости, вице-президент «Италсидера», акционерного об¬
щества, входящего в группу ИРИ: «Мне приятно думать, что я работаю
для фирмы, в которой для меня открыты все возможности, где никто не
может преуспеть, женившись на дочке босса» («Fortune», December 1962,
р. 198).
187
Огромное поле деятельности, стоящая за их спиной финан¬
совая мощь итальянского государства, большая самостоятель¬
ность стимулировали рост активности молодой государственной
технократии. Итальянский социолог Лючано Кавалли пишет:
«Из малого или из ничего один за другим образовались гигант¬
ские комплексы, господствующие в ключевых отраслях эконо¬
мики страны, таких как нефть, сталь, производство электро¬
энергии. Вследствие этого (промышленная) бюрократия, свобод¬
ная от пут частного капитала, сильно выросла в количественном
отношении, частично за счет молодых предприимчивых людей,
и дала исключительные примеры инициативы. Таким образом,
появились находящиеся на службе у государства «предприни¬
матели» (классического типа), среди которых самым знамени¬
тым был Маттеи»56.
Человек бурного, необузданного темперамента, способный
бросить открытый вызов международным нефтяным монополи¬
ям, Энрико Маттеи был яркой и колоритной фигурой на италь¬
янской общественной сцене. Один из руководителей партизан¬
ского движения на Севере страны в годы второй мировой войны,
он был в 1945 г. избран депутатом Учредительного собрания от
христианско-демократической партии (ХДП). В том же году
его избрали членом Национального совета ХДП. Как депутату
парламента ему была поручена ликвидация созданной в период
фашизма государственной компании «Аджип», занимавшейся
разведкой нефти и газа. Но, послушавшись совета специалистов,
служащих компании, Маттеи на свой страх и риск продолжал
геологические изыскания. Вскоре они увенчались успехом: в
районе Паданской низменности был найден газ. А в 1953 г. пар¬
ламентом был принят закон о создании государственной нефтя¬
ной монополии ЭНИ, которой были поручены все работы по
изысканию, переработке и сбыту продуктов нефти в стране.
Президентом компании назначили Э. Маттеи.
С этого момента начинается недолгая, ослепительная карье¬
ра Маттеи—-технократа. Если первоначальный капитал, полу¬
ченный от государства, в момент создания ЭНИ в 1953 г., рав¬
нялся 48 млн. долл., то к началу 60-х годов общая стоимость
активов ЭНИ оценивалась в 2 млрд, долл.57 Хотя для контро¬
ля деятельности Маттеи на бумаге существовал правительствен’-
ный комитет, состоящий из пяти министров, на практике Маттеи
принимал наиболее ответственные решения, даже' не запраши¬
вая мнения правительства. Юридически являясь лишь простым
государственным служащим, Маттеи должен был каждые три
56 L. С a v а 11 i. Il sociologo е ia democrazia. Milano, 1964, р. 82. «Энрико
Маттеи, — сказал Джанни Аньелли, — сумел сделать в государственном
секторе то, что мой дед сделал в частном» (G. Восса. Op. cit., р. 326).
57 «Harper’s magazine», March 1961, N 1330, p. 80.
188
года утверждаться в должности межминистерским комитетом,
на деле это была лишь пустая формальность. Скорей, наоборот,
судьба многих министров зависела от поддержки Энрико Мат-
теи. На парламентских выборах 1958 г. Маттеи фактически фи¬
нансировал ХДП, миланская федерация которой полностью на¬
ходилась под его влиянием. Миланскую штаб-квартиру ЭНИ,
прозванную «Метанополи», с известной долей цинизма называ¬
ли «настоящей столицей Италии», а самого Маттеи — «новым
итальянским Цезарем».
Уже к концу 50-х годов стремительно растущей ЭНИ стано¬
вится тесно в ее «законных» областях деятельности. Первым
заходом Маттеи в «чужие воды» было решение строить в Равен¬
не завод по производству удобрений и синтетического каучука сто¬
имостью в 150 млн. долл. Проектная мощность завода в Равен¬
не была около 1 млн. т азотных удобрений и 80 тыс. т синтети¬
ческой резины, которую до тех пор Италия была вынуждена
импортировать из-за границы. Немедленно раздались вопли
протеста, среди которых громче всего звучал голос химического
концерна «Монтекатини». Кроме того, в конце 50-х годов Мат¬
теи начал очень активно заниматься атомной энергетикой. По
этому поводу американский журнал «Харпере мэгэзин» писал:
«Итальянские промышленники не слишком интересуются неф¬
тью, но они чувствуют себя совершенно по-другому, когда Мат¬
теи начинает заниматься производством удобрений или электро¬
энергии»58. Еще более определенно высказался в начале 1959 г.
другой американский журнал, орган деловых кругов «Бизнес
уик»: «Эдисон» (бывшая крупнейшая итальянская частная ком¬
пания по производству электроэнергии. — В. К.) рассматривает
соревнование в области атомной промышленности как вопрос
жизни или смерти для частной промышленности. В этой области
столкновение с частными интересами затрагивает ЭНИ гораздо
больше, чем ИРИ. Маттеи в последние годы вступил в ту об¬
ласть, где раньше частные интересы обладали монополией59.
Энрико Маттеи не мог пожаловаться на отсутствие врагов
ни внутри своей страны, ни за ее пределами. «Конфиндустрия»
содержала целый отдел, занятый тщательным изучением опера¬
ций ЭНИ, и в любую минуту была готова доказывать в своей
прессе нездоровый характер большинства филиалов ЭНИ. Не¬
задолго до смерти Маттеи автор уже цитировавшейся статьи
в «Харпере мэгэзин» с нескрываемой угрозой писал: «Вести
международную нефтяную игру — это одно дело, лягать италь¬
янских промышленников в их собственном доме — это совершен¬
58 «Harper’s magazine», March 1961, N 1330, p. 80.
59 Цит. no: G. Galli e P. Facchi. La sinistra democristiana. Milano, 1962,
p. 261.
189
но другая и несравненно более опасная игра» 60. 27 октября
1962 г. летевший на своем личном самолете Энрико Маттеи по¬
гиб в результате авиационной катастрофы, причины которой
остаются невыясненными и по сей день.
Мы так подробно остановились на личной судьбе государст¬
венного служащего Э. Маттеи потому, что в ней отразились
очень важные процессы, характеризовавшие общественно-поли¬
тическую жизнь Италии в послевоенный период. Один из луч¬
ших знатоков итальянской политической жизни Джорджо Галли
пишет: «Связи между ХДП (партией, обладающей политиче¬
ской властью) и ЭНИ, растущей экономической силой, возник¬
шие в результате союза между де Гаспери, Ванони и Маттеи,
за которым последовал союз между Маттеи и «Базой», а затем
и Фанфани, служат наиболее очевидным итальянским проявле¬
нием специфического типа отношений между политической и
экономической властью.
Возрастающая экономическая деятельность государственных
органов позволяет определенной части политиков, как таковым,'
приобрести экономическую власть. В рассматриваемый период
эта общая тенденция нашей эпохи находит выражение в Ита¬
лии в отношениях между ХДП и центрами экономической влас¬
ти, наиболее динамичным среди которых оказывается ЭНИ, не
только по характеру руководящей группы, которая ее контро¬
лирует, но также и по чисто экономическим причинам: она об¬
ладает монополией на дающий огромные прибыли источник
энергии, основу всего процесса экспансии»61.
В конце приведенной цитаты указана очень важная особен¬
ность государственного сектора экономики Италии. В Италии,
в отличие, например, от Франции, государство действует в са¬
мых современных, быстро развивающихся отраслях, таких, как
нефтепереработка, точная механика, металлургия и т. д. Отсю¬
да больший динамизм и большая привлекательность идеи го¬
сударственного вмешательства в Италии, чем во Франции. Не
случайно в Италии еще в начале 60-х годов продолжались очень
оживленные дискуссии о необходимости дальнейшей национа¬
лизации.
Специфический характер государственно-монополистического
60 «Harper’s magazine», March 1961, N 1330, p. 84. Г. Френкель, автор кни¬
ги, специально посвященной Маттеи, рассказывает о состоявшемся за два
года до смерти Маттеи разговоре за чашкой кофе с одним американцем,
высокопоставленным чиновником крупной нефтяной компании, который
спокойно, но убежденно сказал, что он не может понять, почему никто
до сих пор не нашел способ убрать Маттеи (Р. Н. Frankel Mattei:
oil and power politics. N. Y.— Washington, 1966, p. 74—75).
61 G. G a 11 i e P. F a с c h i. Op. cit., p. 138—'139,
19Q
капитализма Италии создавал объективную основу для развития
его противоречий с частным сектором в экономике страны62.
В этом плане не лишено интереса мнение социологов Ж. Мей-
но и К- Ризе, что поскольку в Италии государственное вмеша¬
тельство осуществлялось' прежде всего в технически передовых
и перспективных с экономической точки зрения отраслях, оно в
определенной мере ограничило возможности развития частнока¬
питалистического сектора, хотя это и не входило в намерения
самого государства 63.
Все эти процессы не остались без последствий для внутрен¬
них взаимоотношений в господствующем классе. «Необходимо
подчеркнуть, — писал Б. Манцокки,— что таким образом внут¬
ри класса капиталистов создались новые прослойки людей, со¬
циальные группы, которые командуют крупными экономически¬
ми объединениями, не являясь ни в какой мере их владельцами,
поскольку юридически подобные объединения принадлежат все¬
му обществу. Эти группы представляют собой тот фактор, от¬
нюдь не второстепенной важности, который необходимо учесть,
чтобы понять явление современного государственного капита¬
лизма в Италии, получившее название «подправительства». Оно
используется для защиты интересов господствующих классов, но
одновременно служит оружием социально-экономической поли¬
тики в руках правящей партии, а также католической церкви.
Это обстоятельство ведет к дальнейшему обострению проти¬
воречий внутри класса капиталистов»64.
Стремление к свободному и полному развитию производи¬
тельных сил страны, к удовлетворению искусственно скованных
фашизмом и войной материальных потребностей итальянцев,
проявившееся в деятельности наиболее передовой части госу--
дарственной технократии, вероятно, подспудно чувствовали мно¬
гие среди итальянских инженеров. Но это стремление могло
осуществиться только в тех суженных рамках, которые ставили
законы функционирования капиталистической экономики
Италии.
62 Иногда форма проявлений этих противоречий была весьма анекдотична.
Бывший секретарь либеральной партии, министр промышленности в пра¬
вительстве Шельбы — Сарагата (1954 г.— В. К.),либерал Виллабруна (вслед
ствие этого дела он был вынужден выйти из правительства, а затем Вил¬
лабруна вышел и из либеральной партии и основал новую, радикальную,
партию) отказался подписать правительственные декреты о предоставле¬
нии американским и итало-американским компаниям разрешений на
изыскания и добычу нефти. Чтобы уклониться от подписания лежащих на
его столе декретов о нефтяных концессиях, Виллабруна пришлось прибег¬
нуть даже к такому приему, как «случайное» повреждение правой руки,
что довольно долго не позволяло ему взяться за перо! (А. Яковиелло
и Л. Пинтор. Репортаж из Италии. М., 1957, стр. 41).
63 «Nord е Sud», 1962, N 30, р. 23.
64 Б. Манцокки. Очерки экономической политики Италии, 1945—1959.
Соцэкгиз, 1961, стр. 133.
191
До сих пор мы рассматривали различные объективные тен¬
денции, которые могли бы послужить предпосылкой для фор¬
мирования диаметрально противоположных позиций итальян¬
ской инженерно-технической интеллигенции. Какие из этих
тенденций возьмут верх, а какие, хотя бы временно, будут за¬
глушены, зависело от соотношения сил в политической жизни
страны, от их сознательного идеологического и организацион¬
ного воздействия на эту категорию итальянского общества. Ка¬
ков предварительный итог борьбы за инженерно-техническую
интеллигенцию между итальянской крупной буржуазией и рабо¬
чим движением страны в послевоенный период?
В начале 50-х годов итальянские монополии переходят к
открытой борьбе за дальнейшее усиление своего влияния в эко¬
номике и политике страны.
Для осуществления честолюбивого стремления переделать
Италию на свой лад им нужна была широкая социальная опора.
Однако проведенная в 1949—1950 гг. аграрная реформа и
взятый с 1953 г. курс на европейскую экономическую интегра¬
цию сильно поколебали традиционную систему политических
союзов итальянской крупной буржуазии, поставив под вопрос их
связи сначала с крупными аграриями Юга, затем с частью
средней и мелкой буржуазии.
Поэтому было логичным стремление и дальше укреплять
свою гегемонию над инженерно-технической интеллигенцией в
надежде (оказавшейся впоследствии небезосновательной), что
с ее помощью удастся распространить свое влияние и на часть
рабочего класса Италии. Тем более, что уже с 1947 г. монопо¬
лии сумели использовать отличие места и роли инженеров и
техников в производственном процессе от положения основной
рабочей массы для того, чтобы опереться на них в борьбе про¬
тив боевого итальянского рабочего движения.
Для крупной буржуазии Италии необходимость опоры на
инженерно-техническую интеллигенцию диктовалась также
стремлением резко повысить производительность труда в про¬
мышленности, доведя ее до европейского уровня. Тем самым
итальянские монополии могли хотя бы частично удовлетворить
стремления инженерно-технической интеллигенции содействовать
максимальному развитию экономики страны.
С другой стороны, рабочее движение, в частности Итальян¬
ская коммунистическая партия, длительное время недооценива¬
ло значение работы с технической интеллигенцией. «Деятель¬
ность партии по отношению к технической интеллигенции, —
читаем в документе ИК.П к конференции «Техническая интел¬
лигенция в современном обществе», — была и остается явно не¬
достаточной. Причины, объясняющие (но не оправдывающие)
отставание, надо искать в отсутствии углубленного анализа из-
192
менений, происходящих в производственных процессах и, сле¬
довательно, в самом составе рабочего класса»65.
ИКП подвергла критике методы работы с теми представи¬
телями технической интеллигенции, которые занимают полити¬
ческие позиции, близкие к коммунистам, а порой даже являют¬
ся членами партии: «Технический интеллигент по складу мыш¬
ления и характеру своего труда привык к определенной точности,
к поиску определенной рациональности, можно сказать, к на¬
учному подходу к проблеме. Партия не всегда работает таким
же образом. Часто к проблемам экономического развития и
программирования подходят без соответствующей подготовки,
или же ценные политические начинания, для которых предвари¬
тельно требовалась помощь коммунистов-специалистов, затем
оставлялись, и товарищи, которые этим занимались, бывали
предоставлены самим себе. Иногда коммунисты — технические
специалисты призывались, чтобы выслушать их мнение по пово¬
ду политических начинаний, которые партия в своих различных
инстанциях уже выработала без них, вместо того, чтобы стре¬
миться привлечь их к выработке политической линии партии.
В таком плане надо ставить вопрос о демократии, которую тех¬
ническая интеллигенция ищет в ИКП»66.
Подобный подход приводил к тому, что партия не всегда
своевременно замечала новые процессы, развивающиеся в эко¬
номике страны, что, в свою очередь, не позволяло ей использо¬
вать все возможности для работы среди технической интелли¬
генции. По свидетельству одного из руководителей ИКП Джор¬
джо Наполитано, «нельзя отрицать, что этот процесс — вслед¬
ствие которого государственный сектор в промышленности
приобретал ведущую роль, которую в прошлом он не имел, прав¬
да, при этом не став средством борьбы с монополиями в выборе
общего направления развития — был нами замечен с определен¬
ным опозданием и что с некоторым трудом делались необходи¬
мые выводы по пересмотру и развитию наших программ в отно¬
шении промышленности с государственным участием»67.
Сказанное выше подводит нас к вопросу о формировании
идейных и политических позиций инженерно-технической интел¬
лигенции. По-видимому, они представляют собой сложную рав¬
нодействующую, складывающуюся под влиянием различных
объективных процессов и сознательной деятельности органи¬
зованных политических сил. Но и здесь надо различать как бы
два этапа. Сначала новая система взглядов инженерно-техниче¬
ской интеллигенции формируется как повседневная мораль,
65 «Rinascita», 1967, N 37, р. 18.
66 Ibidem.
67 G. Napolitano. Movimento operaio e industria di stato. Roma, 1962,
p. 18.
7 Социально-политические сдвиги 19®
этика, житейская философия отдельных ее представителей и
групп, а уже затем идеологически оформляется как мировоз¬
зрение тех или иных групп данного общественного слоя.
Первый этап этого процесса красочно описан поэтом Джова¬
нн Джудичи, одним из «оливеттиевских интеллектуалов», уча¬
стником идейно-политического движения «Коммунита», органи¬
зованного собственником крупнейшей итальянской фирмы
Адриано Оливетти в середине 50-х годов68. Его заметки о поло¬
жении интеллигента в промышленности основываются, видимо,
на раздумьях автора о своей собственной судьбе и судьбах
людей, близко его окружающих.
Ход рассуждений Джудичи таков: промышленности нужны
специалисты, которые умеют эффективно действовать в соответ¬
ствующих специальностях. Если «.спец» хочет жить спокойно,
он должен соблюдать те внешне кажущиеся нейтральными
правила игры, прежде всего принцип эффективности, которая
всегда остается эффективностью с точки зрения существующей
системы. «Он (интеллигент. — В. К-) может (устно или, если он-
еще в состоянии писать, в своих работах) возражать против
системы в целом; ему даже не нужно больше выбирать (когда
у него есть выбор) просвещенное предприятие для того, чтобы
сохранять свое право на оппозицию. Капитал уже признал
(scontato — учел) право на любую идейную ересь»69. Ересь —
это не страшно. Перемелется — будет неокапиталистическая
мука.
Машина работает безотказно. После 8 часов работы (когда
необходимость присутствия психологически изматывает еще
сильнее, чем интенсивность труда), которые на практике пре¬
вращаются в 10 или 11, остается только «свободное время», год¬
ное лишь для того, чтобы полистать журнал, послушать клас¬
сическую музыку, сходить в кино или коллекционировать марки.
Культурный багаж постепенно тает, мало-помалу интеллигент
превращается в бывшего интеллигента.
Процесс трансформации личности интеллигента в капита¬
листической промышленности обусловлен не только переутом¬
лением от труда, законами физиологии; одновременно он — пси¬
хологический субъект и его сознание изо дня в день отравляет¬
ся медленно действующим ядом конформизма. «Этика, которой
он подчиняется, является прежде всего этикой специалиста.
Даже, если по складу мышления или жизненному опыту или
предыдущим позициям он продолжает чувствовать себя связан¬
ным верностью другому моральному кодексу (общечеловеческо-
88 О движении «Коммунита» см.: Ц. Кин. Итальянский вариант. «Новый
мир», 1963, № 13. .
69 «Rinascita», 1967, N 16, р. 32.
194
му, религиозному или политическому и во всяком случае не
ограниченному профессиональными критериями, такими, как
эффективность по отношению к системе), окружение, в котором
он вынужден действовать, и необходимость выжить в нем, за¬
ставляют его соблюдать совсем другие правила. В лучшем слу¬
чае он, до тех пор, пока держится, является личностью раздво¬
енной: но, хотя бы по количественным причинам (количество
времени), этика, предписывающая ему долг эффективности (и
разрыв всякой прежней солидарности), как условие выживания,
в конце концов торжествует»70. У интеллигента, работающего
в промышленности, воспитывают равнодушие или враждебное
отношение к самим понятиям общей концепции жизни и мира,
к постановке вопроса об общественном использовании технико¬
научных факторов.
Постепенно конформистские социально-психологические тен¬
денции инженерно-технической интеллигенции стали приобре¬
тать четкие идеологические формы. В середине 50-х годов в
Италии развертывается бурная дискуссия о возможности обнов¬
ления капитализма и его стабилизации как системы. Непосред¬
ственным поводом для этого было широкое распространение в
стране в 1955—1956 гг. работ американских социологов и эко¬
номистов, в частности работ теоретиков технократии, посвящен¬
ных новейшим «либеральным» течениям в американской эконо¬
мической мысли и др. Но главной причиной, породившей дис¬
куссию, явились глубокие преобразования в технологии,
в организации производства и в самих трудовых отношениях в
промышленности.
В Италии для течений, рассматривавших внутренние струк¬
турные преобразования в капиталистической системе как тен¬
денцию к преодолению ее основных противоречий, благоприят¬
ная почва была отчасти подготовлена своего рода «философией
производительности». Эта «философия», утверждавшая необхо¬
димость подчинения динамики заработной платы интересам
производства на основе производительности труда, была взята
на вооружение известной частью католических профсоюзных
деятелей Италии еще в период осуществления «плана Маршал¬
ла». Ее идеи в условиях новых форм организации производства
и благоприятной конъюнктуры завоевали широкий круг сторон¬
ников среди «капитанов промышленности». Незадолго до начала
дискуссии эти идеи стали официальной доктриной католических
профсоюзов.
Распространению «неокапиталистической» идеологии среди
технической интеллигенции способствовало и то, что многие ее
70 «Rinascita», 1967, N 10, р. 32.
7*
195
представители относили себя к средним слоям71, и их почти
рабское преклонение перед техникой и промышленностью
США72 и особая восприимчивость к «поэзии неокапитализма»,
быстро менявшего даже внешний облик страны. Большую роль
сыграло и то обстоятельство, что время проведения дискуссии
(1955—1956 гг.), как отмечает в своем докладе член Политбюро
ИКП Джорджо Амендола, было «годами серьезных трудностей
для итальянского рабочего движения, годами политического и
организационного кризиса»73.
Краеугольным камнем неокапиталистических доктрин стала
идея использования прибыли для оптимального развития про¬
изводительных сил страны. В полемике с традиционной буржу¬
азной экономической мыслью и практикой итальянских капита¬
листов в начале 50-х годов74, с одной стороны, и марксистской
политэкономией, с другой,—они сумели увидеть и выразить, пусть
даже в мистифицированной форме, типичное для эпохи промыш¬
ленного капитализма противоречие, противопоставляющее тех¬
нических специалистов политике управления, постоянно руко¬
водствующейся стремлением получить максимальную прибыль75.
71 В ходе одной анкеты, проводившейся в конце рассматриваемого периода,
200 служащих, работающих в трех туринских заводах, должны были
ответить на вопрос, к какому классу они себя относят: 91% ответили, что
к среднему классу, но с некоторыми нюансами (средний слой, мелкая бур¬
жуазия, средняя буржуазия); только 9% заявили, что они принадлежат
к рабочему классу или отказались отвечать на вопрос. Большинство опро¬
шенных заявило, что являются «частью эволюционирующего среднего клас¬
са», который включает в себя — а еще в большей степени это относится
к будущему — рабочий класс и особенно специализированных рабочих
(высшая квалификационная категория итальянского рабочего класса.—
В. К.) («Cahiers internationaux de sociologie», vol. XXXIX, 1965, p. 62).
72 В конце 40-х — начале 50-х годов, когда восстанавливалась итальянская
промышленность, сотни молодых итальянцев были посланы в США для
изучения американского опыта организации производства и сбыта товаров.
Учебные курсы менеджмента в Италии были организованы по образцу
американских, и в первой итальянской «аспирантуре» в этой области,
«IPSOA» («Послеуниверситетский институт для изучения организации
предприятия», создан в Турине в 1952 г. фирмами «Оливетти», ФИАТ
и Туринской ассоциацией предпринимателей), в течение многих лет препо¬
давали американские профессора.
73 «Тенденции развития капитализма в Италии». Изд-во «Прогресс», 1Уо4,
стр. 231. . .
74 Сенатор Бентон, в августе 1952 г. побывавший в Италии, так характеризо¬
вал традиционные «формы мышления» итальянских промышленников. «Они
ставят себе целью установить тарифы более высокие, чем те, какие может
выдержать торговля, и ограничивают производство, если это сулит им бо-
' лее высокие цены и возможности выплачивать более низкую заработную
плату рабочим» (М. и М. Феррара. Очерки итальянской политической
жизни 1943—1958. ИЛ, 1961, стр. 392). .
75 В статье «Человек и технический прогресс», опубликованной в 1Уоо г. в
журнале «Ринашита» (стр. 436), Сильвио Леонарди следующим образом
охарактеризовал одну из неокапиталистических доктрин, так называемый
ациендализм: «Производство выступает как самоцель. Производство про-
196
Возникла иллюзия, особенно в годы «бума», что происходит
процесс быстрой модернизации экономических и социальных
структур путем преодоления диспропорций, узких мест, ликви¬
дации экономически отсталых районов. У значительной части
техников появилась вера в способность итальянского капитализ¬
ма к более рациональному развитию, нередко подобные надеж¬
ды связывались с политикой государства. Это порождало дири-
жистские иллюзии, представление, будто можно направить эко¬
номическое развитие по другому пути, не затрагивая центры
монополистической власти и не опираясь на борьбу рабочего
класса. При этом важная роль отводилась государственному
сектору в экономике.
Легко понять, почему подобные настроения распространи¬
лись среди технической интеллигенции. В их основе лежала ве¬
ра в то, что процесс рационализации приведет к повышенной
оценке профессиональных способностей не только ее отдельных
представителей, но и всей категории в целом и, следовательно,
увеличит роль и престиж в обществе и на производстве техни¬
ческой интеллигенции как сознательной носительницы специфи¬
ческих требований эффективности и рациональности. Именно
на этой основе расцвели технократические мифы76.
Реформистские иллюзии итальянской инженерно-технической
интеллигенции поддерживались всем пропагандистским аппара¬
том итальянской буржуазии, который с этой целью умело ис¬
пользовал опыт социально-политического развития других
капиталистических стран, освещавшийся под соответствующим
углом зрения. Возможности для этого были. В начале 60-х го-
дукции в большем количестве и лучшего качества якобы является делом
чести для каждого инженера, для руководителей всех рангов и ступеней и,
естественно, также для каждого рабочего. Тем самым они будто стано¬
вятся участниками «прогресса», независимо от назначения продукции и со¬
циально-экономических отношений, на основе которых она произведена...
Люди, по замыслу авторов этой теории, должны забыть, что они являются
членами национального общества: благо предприятия должно стать их
единственным благом».
76 Вот как рассказывается в уже упоминавшемся романе Пирелли «По пово¬
ду одной машины» о затаенных мечтах молодого техника Бонци: «Бонци
смотрит куда-то вдаль, сквозь стеклянную стену. Оказывается, достаточно
подняться на полтора метра над уровнем цеха, чтобы охватить взглядом
все необъятное машинное царство, конвульсивное мелькание шатунов, тер¬
пеливое вращение больших зубчатых колес, маховиков, катушек... Ничто
не может сравниться с этим зрелищем — ни вечные снега, ни голубые зер¬
кала озер, ни цветущие луга, ни -золотистые поля, ни леса... Вот это —
панорама! Какое многообразие, какой размах, какая гармония! Торжество
человеческого разума! Но сколько еще надо обновить, переделать, преоб¬
разовать, заново изобрести, все более упрощая частности в соответствии
с целым и наоборот. Ах, если бы распоряжался всем этим богатством,
командовал отсюда с этой высоты не бюрократ от производства и не жан¬
дарм, а молодой, способный, целеустремленный специалист! Если бы...
в этом вся загвоздка...» («Иностранная литература», 1968, № 7, стр. 150).
197
дов буржуазный реформизм предстал в симпатичном облике
молодого американского президента; английские лейбористы
широко использовали свой пропагандистский козырь — «государ¬
ство благосостояния» с системой полной занятости; французские
и английские социал-демократы стремились записать в свой ак¬
тив системы социального обеспечения, действующие в этих стра¬
нах, а шведские социал-демократы с гордостью говорили о «гар¬
моничном» обществе, созданном их усилиями.
В то же время нельзя закрывать глаза и на внутреннюю
противоречивость современной «неокапиталистической» идеоло¬
гии. Как справедливо отмечает Бруно Трентин77, «В этой идео¬
логии проявляется и другая тенденция: стремление к освобож¬
дению производительных сил из-под власти капитала, стремле¬
ние добиться независимости технического и социального
прогресса от капиталистической ипотеки... Здесь имеется также
стремление широких слоев «производственной интеллигенции»
и технических специалистов добиться определенной независимо¬
сти в области культуры, идеологии и политики»78. «Неокапита-
листическая» идеология делает еще более рельефным в глазах
технической интеллигенции противоречие между свободой ее
профессиональной созидательной деятельности и законом при¬
были, выражающим капиталистическую природу производствен¬
ных отношений. А осознание этого противоречия — «первая
траншея» на пути к борьбе за действительно самостоятельную
роль в техническом прогрессе.
О слабости позиций левых сил среди инженерно-технической
интеллигенции в начале 60-х годов свидетельствует тот факт,
что как в 1954 г., так и в 1962 г. служащие и инженерно-тех¬
нический персонал составляли всего 2,2% от общей численности
ИКП79. Для сравнения можно сказать, что в 60-е годы техни¬
ческая и научная интеллигенция составляла 9% членов Фран¬
цузской коммунистической партии80.
Когда мы пытаемся понять причины такого положения, то
кроме вышеназванных объективных и субъективных факторов
необходимо учесть также характер среды, в которой протекает
жизнь итальянского инженера или техника, специфику челове¬
ческих отношений в большом промышленном городе на Севере
страны. В крупных городах, население которых стихийно обра¬
зует невидимую иерархическую лестницу, очевидно, в повседнев¬
ной жизни существует больший разрыв между рабочими и слу¬
жащими, почти не встречающимися за воротами предприятия,
'7 Бруно Трентин — бывший руководитель научно-исследовательского центра
ВИКТ, сейчас возглавляет крупнейший в Италии профсоюз металлистов.
78 «Тенденции развития капитализма в Италии», стр. 137.
79 «Critica marxista», 1963, N 5-6, р. 197.
80 «Известия», 8 января 1967 г.
198
чем в маленьких городках, где все жители, несмотря на классо¬
вые различия, в значительной степени сохраняют чувство при¬
надлежности к единому целому, часто основанное на общности
социального происхождения. Об этом говорили сами представи¬
тели технической интеллигенции в беседах с коммунистом-пуб¬
лицистом Марио Спинелла: «А рабочие? — спрашиваю.— Они
далеки, замкнуты в своем мире; порой мы обращаемся к ним
с вопросом... но остаемся в нерешительности, часто они настро¬
ены по отношению к нам враждебно»81.
Хотя абсолютное большинство представителей итальянской
инженерно-технической интеллигенции в политическом плане
поддерживало «силы порядка», внутри самих этих «сил поряд¬
ка» она была одним из наиболее динамичных компонентов, по¬
стоянно вступающим в конфликты с другими оплотами режима
и порождающим в нем внутреннюю неустойчивость. Выше уже
говорилось о той роли, которую играла в подъеме экономики
Италии в послевоенный период молодая государственная тех¬
нократия. Подобное стремление содействовать максимальному
развитию производительных сил страны и добиваться осуще¬
ствления последовательных буржуазно-демократических ре¬
форм, являющихся необходимым условием этого развития, бы¬
ло характерно для очень широких кругов итальянской инженер¬
но-технической интеллигенции. По свидетельству американского
автора, «в подобных вопросах (реформа образования, роль го¬
сударства в экономическом развитии страны, способы смягчения
остроты классовой борьбы в Италии.—В. К..) они (инженеры
с университетским образованием. — В. К..) обычно стоят значи¬
тельно левее менеджеров, собственников семейных фирм, ко¬
торые до самого недавнего времени господствовали в итальян¬
ской деловой жизни»82.
В то же время даже в годы экономического «чуда» для мно¬
гих представителей итальянской инженерно-технической интел¬
лигенции была характерна глубокая неудовлетворенность своим
81 «Rinascita», 1962, N 28, р. 6.
82 «Fortune», December 1962, р. 97. Закономерность такой позиции наглядно
обосновал молодой миланский служащий фирмы (business executive) в
разговоре с заезжим американцем: «В Италии я — радикал. Умеренный
радикал, как я полагаю, но все же радикал. Кем еще мог бы я быть?
Это не Соединенные Штаты. У нас не было ни Теодора Рузвельта, ни
«прогрессивной эры» (Progressive Era), ни «нового курса». Вместо этого
у нас был фашизм. Мы хотим для Италии то, что вы уже имеете в Сое¬
диненных Штатах. Мы хотим систему, при которой для бизнеса станет
возможным, чтобы все большее и большее количество людей покупало то¬
вары, которые он производит. В этом и заключается современное направ¬
ление развития капитализма (that’s modern way of capitalism), не так ли?
Когда у нас это будет, тогда мы станем консерваторами» (подчеркнуто
в тексте. — В. К.) (ibidem).
199
положением и пассивное ожидание каких-то перемен83. Об
этом свидетельствует резюме бесед Марио Спинелли с «техни¬
ками»84. «Многие голосуют «за левых», кое-кто даже за ком¬
мунистов. Но это — одинокие голоса, без надежды. Нет или
почти нет антикоммунизма: „Что бы ни случилось, мы будем
продолжать заниматься своим делом“».
Разговор становится более интимным, господствует тема
одиночества, жизни, прожитой день за днем. «Собираю игру¬
шечные модели автомобилей», «Я — радиолюбитель», «Я по¬
строил загородный домик, уезжаю в пятницу вечером, возвра¬
щаюсь в понедельник рано утром, никого не вижу».
«Впрочем, — добавляют они, — это промышленное общество
расставляет нас таким образом; если бы мы жили в развитой
социалистической стране, было бы то же самое».
Когда им читаешь страницы Маркса о царстве необходимо¬
сти и царстве свободы, напоминаешь главу об отчуждении из
«Рукописей» 44-го года, у них пробуждается интерес. Они нам
говорят: «Возможно, вам удастся». А почему они не говорят:
«Нам удастся»? 86
Если дать общую оценку общественно-политических позиций
итальянской инженерно-технической интеллигенции в 50-х — на¬
чале 60-х годов, то они характеризовались известной противоре¬
чивостью. С одной стороны, бесспорно, что среди политических
партий подавляющее большинство представителей этой социаль¬
ной группы ориентировалось на тех, которые стояли на страже
существующего порядка (христианские демократы, социал-де¬
мократы, социалисты с конца 50-х годов), хотя и старались под¬
держивать в них наиболее живые и динамичные течения (группы
Ванони и Фанфани в ХДП86, технократическое крыло в социа-
3 Яркий художественный образ этой неудовлетворенности дал Гоффредо
Паризе в своем романе «Хозяин», действие которого происходит в круп¬
ной миланской торговой фирме. «Не имея из-за купола возможности роста
в высоту, деревья походили на коренастых, глазастых карликов... У меня
мелькнула мысль, что этот сад олицетворяет всех нас, работающих в фир¬
ме, в том числе и доктора Макса и мать доктора Урадзу. Все мы, в том
числе хозяин и хозяйка, попали в большую западню и так же, как эти
персиковые деревья, виноградные кусты, глицинии и магнолии, вынуждены
остановиться в своем естественном развитии, не давать выхода своей энер¬
гии и, в конце концов, превратиться в таких же вот уродцев. Но в отличие
от этих растений, бессознательно демонстрирующих свое уродство в особой
яркости красок и в повышенной влажности, выставляющих напоказ свое
мясистое и убогое растительное благополучие, мы свою ненормальность не
демонстрируем, а, напротив, всячески стараемся скрыть, отчего в нас
с каждым днем накапливается все больше и больше взаимной ненависти»
(«Иностранная литература», 1966, № 8).
84 Так автор называет представителей инженерно-технической интеллигенции.
85 «Rinascita», 1962, N 28, р. 6.
86 Как писал после падения первого кабинета Фанфани (1959 г.) один из
теоретиков итальянского рабочего движения Лелио Бассо, «стрем-
200
листической партии). С другой стороны, в начале 60-х годов
многим итальянским инженерам и техникам была свойственна
общественная пассивность, скептическое отношение к ценностям
«неокапиталистического» общества, жажда перемен и неверие в
то, что они возможны.
Когда мы пытаемся ответить на вопрос, почему в послевоен¬
ной Италии именно инженеры и техники оказались наиболее
легкой добычей неокапиталистической идеологии, то прежде все¬
го надо вспомнить об узости социального опыта итальянской
инженерно-технической интеллигенции, поглощенной сугубо тех¬
ническими проблемами, почти лишенной контактов с рабочими.
В таких условиях специфические проблемы данной профессио¬
нальной категории, характер ее положения в обществе приобре¬
тают непомерно большое значение, почти полностью заслоняя
собой общественно-политический горизонт интеллигента-техника.
Сильные стороны мышления интеллигента-техника: стремле¬
ние к ясным, логичным построениям, постановка перед собой
конкретных, достижимых целей,— поворачиваясь своей оборот¬
ной стороной, сужали общественные горизонты этой категории,
когда из частных успехов итальянского капитализма делались
далеко идущие политические выводы.
Некоторые новые моменты в поведении итальянской инженер¬
но-технической интеллигенции связаны с подъемом рабочего
движения, начавшимся в 1968 г. Сейчас инженерно-техническая
интеллигенция гораздо активнее участвует в борьбе итальян¬
ского рабочего класса, чем это было во время предыдущего
подъема рабочего движения в 1959—1963 гг.
Объективные предпосылки такого участия зрели давно, но
в течение 20-летнего периода они оставались только предпо¬
сылками.
Активная борьба миланских служащих и инженерно-техниче¬
ских работников, которые идут в авангарде итальянской техни¬
ческой интеллигенции, началась во второй половине 60-х годов
на заводах Фальк. 1968 г. принес с собой студенческое движе¬
ние, борьбу рабочего класса за реформу системы пенсионного
обеспечения и отмену так называемых зон зарплаты. Большое
значение имеет активно проводящаяся в последние годы пере-
ление к эффективности организации, составлению планов на длительный
срок привели его (Фанфани) к встрече с новым поколением технократов
государственного происхождения, руководителями и служащими государ¬
ственных компаний (ПРИ, ЭНИ, Комитет по проведению аграрной рефор¬
мы и т. д.), для которых также эффективность и демократический конт¬
роль в принципе несовместимы. Возможно, специфическим результатом
правления Фанфани было включение этого нового социального слоя в со¬
став сил, на которые опирается ХДП и более органичное включение этих
государственных компаний в формирующийся режим» («Probierni del
socialismo», 1959, N 3, p. 175).
201
стройка работы ВИКТ и ИКП среди инженеров и техников. По¬
ка еще рано делать выводы о перспективах начавшейся борьбы,
но интересно посмотреть, какие отряды технической интеллиген¬
ции идут в авангарде.
Во-первых, это металлурги и машиностроители, т. е. работа¬
ющие в тех отраслях, где научно-техническая отсталость италь¬
янского капитализма особенно ощутима. По данным итальян¬
ских профсоюзов металлургической и машиностроительной про¬
мышленности, в то время как в 1965 г. технологический баланс87
был весьма неблагоприятным для Италии, поскольку поступле¬
ния покрывали только 27,9% общих расходов, этот процент был
еще ниже для тех отраслей промышленности, которые требовали
больших затрат на проведение научных исследований: 14% — в
электромашиностроении, 8%—в электронике, 3,5%—в метал¬
лургии88. Кроме того, в этих отраслях действует самый боевой
профсоюз Италии.
Во-вторых, это инженеры и техники тех предприятий, на ко¬
торых удельный вес инженерно-технического персонала гораздо
выше, чем в целом по стране, и где подчиненное положение ос¬
новной массы инженеров и техников чувствуется, по-видимому,
сильнее. На миланском заводе «Сит-Сименс», где была органи¬
зована 56-часовая забастовка, из 8500 работающих 2500 прихо¬
дится на долю технического персонала и служащих89. В милан¬
ской фирме «Снам-Прожетти» (группа ЭНИ), персонал которой
бастовал 10 дней, 50% работающих составляют лица со сред¬
ним специальным и 20% —с высшим образованием90.
Возможно, что само увеличение численности инженерно-тех¬
нического персонала в рамках одного предприятия на каком-то
этапе дает качественный скачок, помогает осознать себя единым
коллективом, почувствовать свою силу, наметить пути решения
проблем, ранее казавшихся сугубо индивидуальными.
Иногда в этом процессе роль катализатора играет какое-то
на первый взгляд незначительное обстоятельство. Так показате¬
лен высокий процент членов профсоюза среди работающих в
отделе электроники, который находится в Преньяне Миланезе и
принадлежит компании «Оливетти-Дженерал электрик». Орга¬
низация труда на этом предприятии имела одну существенную
особенность: в огромном помещении бок о бок работало около
тысячи технических специалистов. Вероятно, это облегчило уста¬
новление внутренних контактов, развитие взаимопонимания, ду¬
ха солидарности в огромном коллективе.
87 Технологический баланс — общая сумма расходов и поступлений, связан¬
ных с торговлей патентами, лицензиями и т. д.
88 «I tecnici nella societa italiana...», p. 23.
89 «A’Unita», li.IV 1969, p. 3.
90 Ibidem.
202
Важной особенностью борьбы инженерно-технической интел¬
лигенции Милана является тот факт, что в центре ее стоят ско¬
рее проблемы прямой демократии, участия инженеров и техни¬
ков в процессе принятия решений, чем проблемы норм и зарпла¬
ты или сдельщины. Поэтому дальнейшее вовлечение инженерно¬
технической интеллигенции в борьбу рабочего класса будет
прямо зависеть от объема прав профсоюза внутри предприя¬
тия, так как это предопределяет широту и сложность проблем,
которые войдут в сферу деятельности профсоюзов (культурные
мероприятия, комитеты по предотвращению несчастных случаев,
группы по организации школ профессионального совершенст¬
вования на предприятиях).
Сила и устойчивость тенденции коллективной борьбы за свои
права, которая закладывается сейчас в сознании многих пред¬
ставителей итальянской инженерно-технической интеллигенции,
зависит от того, насколько профсоюзные и политические органи¬
зации рабочего класса смогут влиять на нее в начавшейся
борьбе.
Итальянские коммунисты придают большое значение работе
среди интеллигенции, важным отрядом которой являются инже¬
неры и техники. Об этом говорил в своем выступлении на меж¬
дународном Совещании коммунистических и рабочих партий,
состоявшемся в Москве в июне 1969 г., заместитель генерально¬
го секретаря ИКП Э. Берлингуэр: «Новое явление и для нашей
страны — включение в борьбу новых слоев населения, таких, как
студенты, инженерно-технические и научные работники... Перед
нами встает проблема понимания и включения в линию и поли¬
тику партии всех тех революционных мотивов, которые толкают
эти массы на бунт и борьбу. Прежде всего перед нами встает
проблема установления широких контактов и союза с этими дви¬
жениями в их полном объеме в борьбе за преобразование об¬
щества» 91.
91 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». Прага,
1969, стр. 480, 481.
Г. Ардаев
Социальное партнерство
и бюрократизация политической жизни
в Австрии
Социально-политическое и экономическое развитие Австрии в
послевоенные годы, и прежде всего в первое десятилетие, имеет
специфические особенности, которые отличают эту страну от
других западноевропейских государств, как крупных, так и ма¬
лых. С одной стороны, в результате аншлюсса она стала пер¬
вой жертвой гитлеровской агрессии, с другой,— Австрия входила
в состав третьего рейха, а австрийский монополистический ка¬
питал органически интегрировался с финансовым капиталом
гитлеровской Германии.
Финансовая олигархия Австрии участвовала вместе с герман¬
ским империализмом (разумеется, пропорционально своему весу
и влиянию) в агрессивной войне и ограблении оккупированных
территорий. Воинские части, составленные из лиц австрийской
национальности, сражались в рядах вермахта на фронтах второй
мировой войны. Австрия была единственной из захваченных
стран, где проводилась всеобщая мобилизация в нацистскую ар¬
мию. С 1939 по 1945 г. в вермахт влилось 1,5 млн. австрийцев
(т. е. 75% взрослого мужского населения страны), сведенных в
35 дивизий, в том числе эсэсовских. В гитлеровской армии было
70 генералов австрийского происхождения. В то же время десят¬
ки тысяч антифашистов, цвет австрийского народа, были каз¬
нены, томились в тюрьмах и концентрационных лагерях.
С одной стороны, Австрия была превращена в военно-про¬
мышленный арсенал третьего рейха. С другой, гитлеровская
Германия систематически грабила Австрию. Если отрасли, рабо¬
тавшие на войну, быстро развивались, то гражданское производ¬
ство находилось в полном упадке.
Указанные факторы и послужили основой того, что междуна¬
родноправовое положение Австрии оказалось двойственным.
С одной стороны, она рассматривалась антигитлеровской коали¬
' ,204
цией как государство, павшее первой жертвой нацистской агрес¬
сии, и потому восстановление ее суверенитета провозглашалось
в Московской декларации 1943 г. важнейшей задачей союзников;
с другой — в этом же документе подчеркивалось, что Австрия
несет ответственность за участие в войне на стороне гитлеров¬
ской Германии. После освобождения Австрии власть была пере¬
дана национальному правительству. В то же время на страну
был распространен режим оккупации.
Поражение нацистской Германии во второй мировой войне
сыграло огромную роль в судьбах австрийского народа и оказа¬
ло большое влияние на политическое и экономическое развитие
Австрии в последующий период. Сложившаяся непосредственно
после победы над германским фашизмом расстановка политиче¬
ских и классовых сил определила, особенно в первые после¬
военные годы, сложный характер классовой борьбы. При этом
своеобразие обстановки заключалось в том, что «нормальная»
социально-политическая поляризация общества дополнялась
притяжением, консолидацией и, следовательно, поляризацией
противоборствующих социально-политических сил по оккупаци¬
онным зонам.
Рабочий класс Австрии вынес серьезные уроки из событий
1934—1945 гг.
Поражение гитлеризма стало поражением ближайшего союз¬
ника «третьего рейха» — австрийского монополистического капи¬
тала. Экономические и политические позиции крупной буржуа¬
зии были основательно подорваны уже самим этим фактом.
Военно-полицейский аппарат подавления был полностью разру¬
шен. Ее вожди и политические партии скомпрометировали себя
участием в диктатуре австро-фашизма и гитлеризма.
Силы капитализма оказались, таким образом, серьезно ослаб¬
ленными 1.
На политической арене Австрии выступили три массовых
партии: Коммунистическая (КПА), Социалистическая (СПА) и
Австрийская народная партия (АНП).
В стране имелась еще одна важнейшая сила — единая проф¬
союзная организация «Австрийское объединение профсоюзов»
(АОП), которое сразу приобрело огромное политическое
влияние.
1 В программном документе ЦК КПА «Тезисы об австрийском пути к со¬
циализму» подчеркивалось, что «буржуазия после 1945 г. должна была
отступить еще дальше, чем в 1918 г., чтобы суметь отстоять свое господ¬
ство. Причины этого лежали в растущей силе рабочего класса, в его вы¬
росшем опыте, который выразился в укреплении Коммунистической партии
и, не в последнюю очередь, в огромной степени возросшей силе междуна¬
родного социализма в результате победы Советского Союза во второй ми¬
ровой войне» (Volksstimme», 19.1 1957).
205
Представители этих партий формировали временные местные
органы управления. В апреле 1945 г. между лидерами КПА,
СПА и АНП проводились консультации, в ходе которых было
решено создать Временное правительство во главе с К. Ренне¬
ром в составе 10 представителей от СПА, 9 — от АНП, 7 — от
КПА и трех беспартийных2.
Состав правительства примерно отражал то соотношение сил
между партиями, которое сохранялось до 1934 г., и представлял
все основные социальные и политические силы, стоявшие на
платформе признания независимой и демократической Австрии.
Однако это правительство не получило признания западных
держав3, и на 25 ноября 1945 г. были назначены всеобщие вы¬
боры в Национальный совет Австрии. В них участвовало 3,2 млн.
человек, т. е. 94% избирателей. За АНП было подано 1,6 млн.
голосов (85 мандатов), за СПА—1,4 млн. (76 мандатов), за
КПА— 174 тыс. голосов (4 мандата).
27 ноября правительство Реннера подало в отставку, и в
декабре было сформировано новое австрийское правительство,
во главе которого встал Леопольд Фигль (АНП). В его состав
вошли 8 представителей от АНП, 6 — от СПА, 1 — от КПА и
2 беспартийных4.
В известном смысле итоги выборов завершили определенный
этап борьбы политических сил в Австрии. Однако ограничивать¬
ся констатацией этого факта было бы грубым упрощением.
Несомненно, что состав и особенно дальнейший курс нового
правительства в гораздо большей степени отражали соотноше¬
ние сил среди политической верхушки страны, нежели настрое¬
ния широких народных масс.
В стране шел мощный подъем рабочего движения, продол¬
жавшийся в течение 1945, 1946 и частично 1947 г.
В этот период АНП, вынужденная маневрировать и отсту¬
пать в ходе классовой борьбы перед растущим напором рабо¬
2 В «Декларации о независимой Австрии», принятой Временным прави¬
тельством 27 апреля 1945 г., говорилось о восстановлении демократиче¬
ской республики Австрии в духе конституции 1920 г.; принудительный
аншлюсе объявлялся недействительным и несуществующим; провозглаша¬
лось, что Временное правительство берет на себя всю законодательную и
политическую власть, за исключением прав, принадлежащих оккупацион¬
ным державам; отменялись все нацистские законы (Н. Siegler. Oster-
reichs Weg zur Souveranitat, Neutralitat, Prosperitat, 1945—1959. Wien,
1959, S. 9).
3 «Официальный текст решения союзников не содержит слова «признание»,
а говорит лишь о «распространении компетенции правительства Реннера
на всю Австрию» («New York, Times», 22.Х 1945. Цит. по кн.: А. Ефре¬
мов. Советско-австрийские отношения после второй мировой войны. Гос¬
политиздат, 1958, стр. 37).
4 Н. S ie gler. Op. cit, S. 16—17.
206
чего движения5, занимала двойственную позицию, которая опре¬
делялась не только тактическими соображениями, но и общим
ослаблением австрийской буржуазии в результате поражения
гитлеризма.
Наконец, эта двойственность определялась также самим со¬
ставом партии, в которой численно преобладали служащие и
рабочие-католики.
В условиях относительной слабости компартии и глубокого
социально-политического кризиса капитализма в стране выбор
пути во многом зависел от позиции Социалистической партии
Австрии. В Социалистической партии Австрии в 1945—1947 гг.
существовало определенное понимание того, что возврата к ста¬
рому быть не должно, что капитализм, по крайней мере в его
предвоенных формах, полностью скомпрометирован.
Так, в «Программе действий» СПА, принятой в 1947 г., про¬
возглашалось, что социалистическая партия — «партия трудя¬
щегося народа города и деревни». В качестве важнейшей задачи
партии ставилась классовая борьба против капитализма, а ко¬
нечной целью объявлялось строительство социалистического об¬
щества как единственного пути освобождения от эксплуатации6.
СПА выдвинула требования земельной реформы, экономическо¬
го планирования, демократизации органов управления, про¬
грамму выхода из нищеты и т. п.
Вместе с тем, будучи реформистской партией, СПА заявила
в своей программе, что она отклоняет любую форму диктатуры.
В этом документе делался основной упор на реформы и разви¬
валась идея постепенного перерастания капитализма в социа¬
лизм. Тем самым СПА практически отказалась от борьбы за
власть. Одновременно правые в СПА постоянно укрепляли свои
позиции, прибирая к рукам партийный аппарат. Этот курс осо¬
бенно усилился на переломе подъема классовой борьбы, кото¬
рый произошел в 1947—1948 гг.7
5 «Буржуазия должна была пойти не только на предоставление более ши¬
роких прав и социальных завоеваний, но и на национализацию решающих
крупных предприятий и до сих пор не была в состоянии восстановить
военно-полицейский аппарат власти, который она могла бы в любой мо¬
мент использовать в своих классовых целях»,— говорится в программном
документе КПА 1957 г. («Osterreichische Volksstimme», 19.1 1957).
6 «Социалистическая партия Австрии стремится объединить всех трудящихся
города и деревни под руководством рабочего класса в борьбе против ка¬
питализма. Классовая борьба рабочих становится борьбой за преобразова
ние нынешней системы общественной неустойчивости, за новый социалисти¬
ческий общественный строй» («Arbeiter Zeitung», 26.Х 1947).
7 «Доктор Шерф поставил на все важнейшие ключевые позиции в партий¬
ном аппарате функционеров, пользующихся его доверием, в результате
чего возвратившиеся из эмиграции левые потеряли всякое влияние в пар¬
тии и, что самое важное, лишились своих последователей в низовом звене»
(«Berichte und Informationen», 17.IV 1959).
207
В 1945—1946 гг. в Австрии, несомненно, сложилась опреде¬
ленная форма революционной ситуации.
Предприятия в значительной части находились под рабочим
контролем, низы не хотели жить, а верхи не могли управлять
по-старому.
Рабочие партии, если бы они выступили совместно, могли
завоевать большинство и изолировать буржуазию, единые проф¬
союзы представляли собой гигантскую силу8.
Соотношение борющихся классовых сил было таково, что
даже в мае 1947 г. Юлиус Рааб, тогдашний президент Торговой
палаты, этой цитадели крупной буржуазии, заявлял о том, что
объединение профсоюзов — параллельное правительство Авст¬
рии 9 10 11.
Коммунисты Австрии считали, что судьба страны зависит в
решающей мере от исхода классовой борьбы. Секретарь ЦК КПА
Фридль Фюрнберг писал: «Коммунистическая партия исходи¬
ла из того, что в 1945 г. и некоторое время позднее еше не ре¬
шился вопрос о том, какой же класс в конечном счете завоюет
и соответственно удержит власть в государстве. Решение этого
вопроса зависело от целого ряда моментов, но в первую очередь
от борьбы между пролетариатом и буржуазией»,0.
В этих условиях для того, чтобы сломить сопротивление бур¬
жуазии, как воздух, необходимо было политическое единство
рабочего движения. Коммунистическая партия Австрии в апреле
1945 г. предложила СПА заключить соглашение о единстве
действий и об организационном объединении, однако лидеры со¬
циалистов отклонили это предложение11. Так правое руководство
СПА сделало выбор дальнейшего пути.
Курс на изоляцию Коммунистической партии, опора на анг¬
лийские оккупационные власти, отказ от четкого размежевания
сил между трудящимися и буржуазией, отсутствие до конца по¬
следовательной программы социально-политических и экономи¬
ческих преобразований и особенно отказ от решительной борьбы
за проведение их в жизнь — все это ослабило позиции СПА на
8 Оценивая ретроспективно обстановку 1945 г., один из лидеров фракции
Профсоюзного единства, коммунистической фракции в Австрийском объе¬
динении профсоюзов, Эгон Кодичек писал: «Производственные советы
и профсоюзы, особенно на важнейших крупных предприятиях, фактически
имели после войны... почти неограниченную власть» («Die Arbeit», 1967,
N 3, S. 1). i
9 «Die Arbeit», 1967, N 3, S. 2. Более того, Л. Фигль, выступая в парла¬
менте 21 декабря 1945 г., заявил, что «будущая Австрия будет новой,
революционной Австрией. Она будет до основания преобразована, и ни¬
когда не повторится ни 1918, ни 1938 г.» (цит. по: «Osterreichische Wirt-
schaftstruktur», Bd. I. Berlin, 1961, S. 128).
10 «Weg und Ziel», 1958, N 6, S 516—517.
11 H. Siegler. Op. cit., S. 8.
208
ноябрьских выборах 1945 г. и создало значительные преимуще¬
ства для Австрийской народной партии12.
Но, получив абсолютное большинство голосов и мандатов,
АНП в 1945 г. ни в коем случае не могла даже помыслить о
единоличном господстве. И не только потому, что страна нахо¬
дилась на подъеме классовой борьбы. Немалую роль играло и
то, что сама АНП официально выступала как реформистская
партия и даже объявляла своим образцом английских лейбори¬
стов. В освобожденных странах Европы широко распространи¬
лась практика коалиционных правительств, и отказ от коалиции
в тот период был равнозначен саморазоблачению перед широ¬
кими массами.
Сохранение капитализма — вот та почва, на которой нашли
общий язык лидеры народной и социалистической партий. Но в
1945—1946 гг. открыто провозглашать подобный курс было не
так просто. Требовалось время, чтобы провести необходимую
пропагандистскую и организационную работу. Поэтому первое
соглашение между АНП и СПА, заложившее основу того со¬
циального партнерства в политической области, которое было
заключено в ноябре — декабре 1945 г., первоначально носило
секретный характер.
Главная ставка при этом делалась на западные державы.
Формирование правительства Л. Фигля было встречено ими с
нескрываемым удовлетворением. В отличие от правительства
К. Реннера, оно быстро получило признание западных оккупа¬
ционных властей. Началась 20-летняя эпоха практического со¬
циального партнерства в политической области.
Одним из парадоксов австрийской политики первого после¬
военного периода явился тот факт, что коалиция АНП—СПА,
задуманная как временный блок переходного периода, превра¬
тилась в 20-летний альянс. За это время правящие партии, в
том числе и СПА, выделили верхушечный слой, пользовавшийся
значительными привилегиями в политической, экономической и
социальной областях жизни.
В первые послевоенные годы, годы голода и разрухи, это вы¬
ражалось, в частности, в преимущественном снабжении причаст-
12 Несмотря на то, что Временное правительство Реннера, где преобладали
социалисты и коммунисты, приняло ряд важных законов, народная партия
саботировала их осуществление, а СПА попустительствовала ей.
Центральный орган КПА писал по этому поводу: «Было бы ошибкой уже
сейчас не привлечь всеобщее внимание к тому, что принятием закона сде¬
лано далеко еще не все. Своими решениями правительство дало инстру¬
мент, с помощью которого можно убрать препятствия, стоящие на пути,
но использование этого инструмента — дело народа, дело людей, работаю¬
щих в области экономики и общественной жизни. Законы, принятые пра¬
вительством, только тогда станут демократическими законами, когда народ
сумеет их провести в жизнь и применить» («Osterreichische Volksstimme»,
20.IX 1945).
209
них к этому слою продовольствием и товарами широкого по¬
требления. Такое снабжение шло непосредственно от западных
оккупационных властей. Позднее преобладающую роль стала
играть погоня за должностями.
В условиях коалиционной системы, при которой парламент¬
ская оппозиция была малочисленной, а политическое влияние ее
невелико, складывалась обстановка бесконтрольности. Нацио¬
нальный совет (парламент) постепенно превращался в средо¬
точие словесных перепалок между партнерами по коали¬
ции, тогда как все важные вопросы в любой области решались
непарламентским путем в рамках неконституционного Коали¬
ционного комитета и согласовывались там до внесения их в
правительство13 *. А после того как законопроект согласован за
кулисами и, прения в парламенте, какой бы показной полемиче¬
ский характер они ни носили, имеют чисто формальное значение.
Партийная дисциплина обязывает депутатов голосовать так, как
этого требуют лидеры партий.
Так как в результате выборов позиции АНП и СПА лйшь
незначительно колебались в ту или иную сторону, то вскоре
восторжествовал дух компромисса, правда, на практике почти
всегда игравший на руку народной партии. В свою очередь от¬
сутствие серьезных парламентских дискуссий порождало индиф¬
ферентность общественного мнения, получавшего гомеопатиче¬
ские дозы информации и питавшегося больше политиканскими
дрязгами, нежели серьезным материалом по политическим и
социально-экономическим проблемам. Немалую роль играли те
последствия господства австро-фашистского и гитлеровского
режимов, которые перекрыли каналы более или менее независи¬
мого формирования общественного мнения. Возможности инфор¬
мирования общественности дополнительно ограничивались дале¬
ко зашедшей монополизацией массовой печати.
Этим процессам способствовала исключительная «заоргани-
зованность» австрийской социальной и общественной жизни.
Австрийским законодательством порождена такая форма
организации, как палаты. В стране действуют торговые палаты,
объединяющие все отрасли экономики, кроме сельского и лес¬
ного хозяйства, рабочие палаты, палаты сельского и лесного
хозяйства. У них трехступенчатая структура: на уровне округа,
земли и страны. Членство в них для представителей данного
13 «Благодаря коалиционному пакту парламент утерял свои важнейшие функ¬
ции. Внутренний изъян всех государственных учреждений — парламента,
правительства и т. п., которые на практике являются лишь фасадом и вы¬
нуждены функционировать по воле Коалиционного комитета — это один из
самых больших недостатков в политической жизни нашей республики»
(«Berichte und Informationen», 20.III 1959).
и «Как раз наиболее важные законы разрабатываются несколькими лицами
за закрытыми дверьми» («Die Furche», 20.VI 1959).
210
социального и профессионального круга обязательно. Таким
образом в систему палат практически включено все население.
Вовне палаты всегда выступают с единой позицией, и чем выше
их место в трехступенчатой иерархии, тем больше у них возмож¬
ностей реализовать свои решения.
Но этим дело не ограничивается. Деятельность Торговой па¬
латы практически направляется предпринимательским Австрий¬
ским объединением промышленников, который оказывает опре¬
деляющее влияние на Хозяйственный союз — одну из трех со¬
ставных частей АНП. Торговая палата включает в себя в каче¬
стве интегрированных корпораций предпринимательские союзы
всех отраслей хозяйства, вырабатывает их общую позицию по
важнейшим экономическим проблемам и представляет ее вовне.
Подобным же образом действует и Сельскохозяйственная пала¬
та, включающая в себя всех предпринимателей в области сель¬
ского хозяйства 15.
Объединяя всю массу предпринимателей, эти палаты .служат
эффективными органами воздействия крупной буржуазии на
среднюю и мелкую. Подобно предпринимательским союзам, па¬
латы дополняют, а во многом и выполняют функции монополий.
Другую сторону представляет Рабочая палата, объединяю¬
щая всех наемных работников, в том числе и тех, которые не
входят в профсоюзы. Связи между этой палатой и Австрийским
объединением профсоюзов исключительно прочны. В политиче¬
ской области Рабочая палата — абсолютный домен СПА.
Обязательность членства в палатах, а также закрепленное
законом право палат давать заключения по вопросам экономи¬
ческой политики привносят определенные черты сословности в
общественную жизнь Австрии.
Еще важнее теснейшее переплетение политических партий с
административными, хозяйственными и общественными институ¬
тами страны, или, как принято говорить в Австрии, политизация
всей общественной жизни. Через посредство палат, союзов, пра¬
вительственных органов, партий и прочих учреждений АНП и
СПА могут влиять на самые различные слои и группы австрий¬
ского общества и формировать их позицию 16.
15 Теоретический орган Австрийского объединения профсоюзов писал: «Такая
организация, какую представляет собой Торговая палата вместе с пала¬
тами земель и... отраслевыми союзами и отделениями, является единствен¬
ной в Европе, а возможно и в мире, в смысле ее политической мощи, орга¬
низованности и всеобъемлющего характера» («Arbeit und Wirtschaft»,
1959, N 7, S. 193).
16 «Фактическое влияние союзов и палат, и прежде всего их центральных
органов, выходит далеко за пределы установленной законом компетенции
в результате частого личного совмещения руководящих постов, с одной
стороны, в иерархии союзов и палат, а с другой, в партийном и правитель¬
ственном аппарате» (Ch. Busch-Luty. Gesamtwirtschaftliche Lohnpolitik.
Tubingen-Basel, 1964, S. 88).
211
Политика коалиции породила такое своеобразное, чисто
австрийское явление, как «пропорциональная система». В Ав¬
стрии до марта 1966 г. пропорционально результатам парламент¬
ских выборов формировалось не только правительство, но и ап¬
парат государственных, административных и ряда общественных
учреждений.
Так получались и закреплялись привилегии, основанные на
принадлежности к партийно-бюрократической элите17.
Правда, положение АНП и СПА в данном случае не одина¬
ково. Как партия буржуазии АНП тесно связана с частным
капиталом и, следовательно может дополнительно «подкармли¬
вать» своих людей, пристраивая их в частно-капиталистический
сектор. У СПА в этом отношении меньшее поле для маневра.
И хотя под ее влиянием находятся некоторые крупные коммер¬
ческие учреждения («Рабочий банк», кооперативы, органы со¬
циального страхования и т. п.), главным источником социаль¬
ного благополучия для партийно-бюрократического чиновниче¬
ства остается государственный аппарат. Возможности же в этом
отношении в Австрии большие, чем в других капиталистических
странах.
Огромный национализированный сектор способствовал тому,
что в Австрии открылась возможность замещать руководящие
должности не только в партийных, государственных, профсоюз¬
ных органах, аппарате палат, издательств и других учреждений,
но и в системе государственных концернов и предприятий.
В первые годы после национализации лидеры СПА провели
в руководство государственными предприятиями многих своих
функционеров. Тогда буржуазия, будучи ослабленной, не пре¬
пятствовала этому, предпочитая противопоставлять рабочим в
национализированном секторе социалистов-менеджеров. К концу
50-х годов из 600 постов членов в наблюдательных советах и
правлений государственных концернов около 400 занимали до¬
веренные лица СПА 18.
Практика сложилась таким образом, что, если генеральный
директор концерна — представитель АНП, его заместитель —до¬
веренное лицо СПА, и наоборот. Наблюдательные советы и
правления комплектуются пропорционально с небольшим преоб¬
17 «Было бы, однако, неправильно видеть осуществление системы пропор¬
ционального распределения должностей между партиями только в заме¬
щении чиновничьих постов. Она распространяется и на распределение по¬
стов в национализированном хозяйстве. Кадровая политика — очень ши¬
рокое поле политики...» (К. V е i f е г. Parteien, Proporz und Staat. Schrif-
tenreihe der Vereinigung Vorarlberger Akademiker. Hf. I. Voralberg, 1959,
S. 27—28. Цит. по кн.: В. П. Уваров. Социализм в кривом зеркале пра¬
вых австрийских социалистов. Минск, изд-во «Высшая школа», 1965,
стр. 117).
18 «Osterreichische neue Tageszeitung», 22.III 1958.
212
ладанием той или иной партии. Так, если банк «Кредитан¬
штальт» имеет большинство от АНП и является ее вотчиной, то
в «Лендербанке» решающую роль играют социалисты.
Менеджеры — члены СПА ведут буржуазный образ жизни и
всеми нитями: материальными, престижными, подчас семейны¬
ми— связаны с господствующим классом. В психологическом
отношении у менеджера со временем складывается ощущение,
что принадлежностью к социальной элите он обязан не столько
пребыванию своей партии у власти, сколько собственной лично¬
сти, собственным заслугам. Вместе с тем у социалиста-менедже¬
ра сохраняется своего рода комплекс неполноценности, вызван¬
ный тем, что он, принадлежа к привилегированному слою, не
всегда получает признание от своих буржуазных коллег. Отсюда
его стремление во что бы то ни стало закрепить свое положение
и поднять свой социальный престиж 19.
Таким образом, одна из особенностей социальной жизни по¬
слевоенной Австрии и прямое последствие политики социального
партнерства в форме коалиции и «пропорциональной системы»—
пополнение класса буржуазии за счет элиты социалистической
партии. Но уже сама возможность этого предопределила устрем¬
ление в СПА определенной динамичной части средней и мелкой
буржуазии, карьеристов, видевших в принадлежности к этой
партии путь в привилегированные социальные слои.
С другой стороны, сам факт обуржуазивания определенного
слоя СПА подкреплял и подталкивал ее руководство на про¬
должение и расширение социального партнерства и коалицион¬
ной политики.
В известном отношении можно сказать, что в Австрии вы¬
кристаллизовались черты своеобразной современной корпора¬
тивности. Духом корпоративности оказались проникнуты пала¬
ты, предпринимательские союзы, отчасти партии и даже Авст¬
рийское объединение профсоюзов. Во взаимные отношения всту¬
пают палаты с палатами, палаты с предпринимательскими
объединениями, последние с профсоюзами, каждая из этих орга¬
низаций— с правительством и административными органами
и т. п. При этом все они фигурируют обычно как единственные
19 «Там, где социалисты несут ответственность и тем самым имеют власть,—
будь то посты генерального директора, члена наблюдательного совета или
полномочного члена генерального совета эмиссионного банка,— они пере¬
нимают манеры своих классических предшественников, будь то одежда или
только жесты... С национализацией неизбежно растет обуржуазивание тех
слоев социалистов, которые выдвигаются на места управляющих. Как всег¬
да, обуржуазивание выражается в автомобиле и «собственном» шофере,
в высоком доходе или объеме тела. Оказывается, что государство благо¬
состояния является государством с различным благосостоянием. Политиче¬
ская элита имеет совсем другие шансы на благосостояние, чем те группы,
которые... зовутся «трудовым народом» («Die Furche», 25.11 1956).
213
представители определенных социальных групп или профессий,
т. е. как социально-классовые корпорации. Эту же роль играют
менеджеры, которые, хотя и не связаны друг с другом формаль¬
ными узами, однако являются носителями корпоративного духа
вследствие своего места в системе общественного производства
и сходства интересов. Палаты и союзы обеспечивают сочетание
иерархической системы с горизонтальной структурой общества.
Эта система замыкается на государственном аппарате и обра¬
зует широко разветвленную бюрократическую сеть, тесно пере¬
плетенную личной унией постов и личными взаимоотношениями.
Анализируя природу бюрократии, К- Маркс писал, что она со¬
ставляет «особое, замкнутое общество в государстве»20. Особен¬
ностью бюрократии, отмечал он, является отождествление госу¬
дарства с самим собой и отождествление государственных целей
с собственными интересами.
«Бюрократия считает самое себя конечной целью государ¬
ства. Так как бюрократия делает свои «формальные» цели своим
содержанием, то она всюду вступает в конфликт с «реальными»
целями»,— писал К- Маркс. И далее: «Бюрократия имеет в
своем обладании государство, спиритуалистическую сущность
общества: это есть ее частная собственность»21. Во времена
Маркса круг бюрократии ограничивался в основном чиновниче¬
ством государственного аппарата. В современном государстве,
а в Австрии в особенности, бюрократия пронизывает все поры
социальной и общественной жизни. Вряд ли будет преувеличе¬
нием сказать, что Австрия — это одно из самых бюрократизиро¬
ванных государств Западной Европы. Австрийская бюрокра¬
тия— это не только государственный аппарат, но и аппарат па¬
лат и союзов, которые отождествляют интересы этих органов, а
следовательно, и организованных этими органами социальных
групп со своими собственными интересами. .
К. Маркс отмечал, что «государство существует уже лишь в
виде различных определенных бюрократических сил, связанных
между собой посредством субординации и слепого подчине¬
ния» 22. Но эти бюрократические силы в Австрии суть не только
ведомства и учреждения собственно государственного аппарата,
но и палаты, союзы и даже политические партии с их строгой
внутренней иерархией и дисциплиной, выступающие вовне' в
качестве единого целого. Следовательно, взаимоотношения па¬
лат, союзов, подчас партий и других организаций между собой
и непосредственно с государственными органами выступают как
взаимоотношения бюрократических сил, связанных как иерар¬
хической лестницей, так и по горизонтали.
20 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 1, стр. 271.
21 Там же, стр. 271—272.
22 Там же, стр. 272.
214
Привыкая, как это свойственно бюрократическому мышлению,
отождествлять себя с представляемыми ею органами, бюро¬
кратическая верхушка уже рассматривает взаимоотношения
между этими органами в качестве своих собственных, личных
взаимоотношений. Социальные отношения таким образом ста¬
вятся с ног на голову. По необходимости эта верхушка бюрокра¬
тии палат, союзов и т. п. постоянно вступает во взаимоотноше¬
ния друг с другом, представляя свои органы, связанные в об¬
щую систему государства. Возникает привычка рассматривать
эти отношения как отношения партнеров по переговорам, по раз¬
решению тех или иных проблем, по какой-либо совместной
деятельности. Распространяемая на общество в целом, эта иллю¬
зия преломляется в сознании административно-политической
бюрократии в иллюзию взаимоотношений социального партнер¬
ства, оторванную от всей системы реальных классовых и со¬
циальных отношений и связей.
Помимо всего прочего, Австрия — малая страна с населени¬
ем, едва превышающим 7 млн. человек. Здесь нет такого числа
миллионеров, как в США. Не существует тут столь многочис¬
ленной, как в крупных государствах, правящей элиты. А мень¬
шему кругу лиц всегда легче общаться друг с другом, и личная
уния может охватить гораздо больший круг ведомств и органов.
Вероятно, и для семейственных уний здесь открываются значи¬
тельно большие возможности. Практически отношения внутри
правящей элиты сводятся к взаимоотношениям нескольких ты¬
сяч лиц, которые формально выступают от имени «социальных
партнеров».
«Что касается отдельного бюрократа, то государственная
цель (а следовательно, цель палат, союзов и т. п.— Г. А.) пре¬
вращается в его личную цель, в погоню за чинами, в делание
карьеры»23. Однако одна из особенностей делания карьеры со¬
стоит в том, что оно очень редко выступает под лозунгом голо¬
го личного интереса. Да и сам бюрократ не всегда отдает себе
отчет в подлинных мотивах своей деятельности. Поэтому дела¬
ние карьеры, погоня за чинами неизбежно прикрыты флером
интересов того органа или ведомства, которые данный бюрократ
официально представляет. А так как орган или ведомство объ¬
единяют определенный социальный слой или группу, то интерес
бюрократа на поверхности выступает как интерес социального
слоя или группы. Социальные отношения, таким образом, и с
этой стороны персонифицируются в отношения внутри правящей
элиты.
Разумеется, в живой действительности все происходит гораз¬
до сложнее. То затихая, то обостряясь, идет жестокая классовая
23 К. М а р к с и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 1, стр. 272.
215
борьба. Интересы классов и социальных слоев никакими силами
нельзя втиснуть в прокрустово ложе бюрократических и личных
отношений внутри правящей элиты. Содержание для своей дея¬
тельности, как подчеркивал К. Маркс, бюрократия получает
извне24, и если бы она вовсе не отражала сложности реальной
жизни, для ее деятельности не осталось бы места. Но что подоб¬
ная система отношений, становясь всеобщей, затрудняет разви¬
тие классовой борьбы, связывает инициативу масс, не подлежит
никакому сомнению.
В конечном счете социальное партнерство, как и его полити¬
ческая форма — коалиционная система, явилось «не чем иным,
как классовой борьбой капитала против трудящихся»,— подчер¬
кивает Фридль Фюрнберг25.
В его основе лежало желание лидеров СПА во что бы то ни
стало сохранить коалицию. Они стремились установить равнове¬
сие между двумя крупнейшими политическими силами страны,
считая, что в этих условиях СПА сможет наилучшим образом
отстаивать свои интересы.
Но поддержание такого равновесия было бы возможным,
если бы обе партии на деле перестали противостоять друг другу
и объявили мораторий на все формы борьбы. Однако этого про¬
сто не могло быть, ибо партии представляют интересы опреде¬
ленных классов, с которыми волей-неволей приходится считать¬
ся. Политическое равновесие — это всегда компромисс, причем
неизбежно в пользу того, кто сильнее и тверже стоит на своих
позициях. Иными словами, оно достигается только путем усту¬
пок слабой стороны. В коалиционных переговорах с 1956 г. та¬
кой слабой стороной вследствие результатов выборов оказы¬
валась СПА.
Но этим дело не исчерпывалось. Интеграция в обществе ни¬
когда не проходит даром. Всякое участие в игре предполагает
соблюдение ее правил. Социал-демократическая партийная и
профсоюзная элита не могла избежать воздействия буржуазной
среды и буржуазного образа жизни. Какими соображениями
«высшей пользы» ни руководствовалась бы элита СПА, за этим
незримо и большей частью неосознанно стояло стремление со¬
хранить свой социальный статус и престиж правящей партии,
равно как и материальные и моральные выгоды, получаемые- в
результате системы пропорционального представительства.
Но идеология и практика социального партнерства, повлек¬
шие за собой цепь непрерывных уступок буржуазии и ее пар¬
тии, постепенно привели ко все большему сползанию социали¬
стической партии вправо. Отсутствие самостоятельной позиции
24 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 1, стр. 273.
25 «Volksstimme», 5. IV 1959.
216
в главных вопросах социально-экономической жизни страны при¬
вело к тому, что рядовой избиратель стал утрачивать ощу¬
щение различия между двумя коалиционными партиями.
В марте 1966 г., завоевав абсолютное большинство, АНП
сформировала однопартийное правительство. СПА ушла в оппо¬
зицию с тем, чтобы спустя четыре года вернуться к власти, но
уже в качестве решающей правящей партии. Двадцатилетняя
эра социального партнерства завершилась далеко зашедшей
бюрократизацией общества в условиях реставрации открытого
господства буржуазии.
Э. Вильховченко
Политика социального маневрирования
и буржуазная теория
«человеческих отношений» в промышленности
Необходимым условием и неотъемлемой чертой функциони¬
рования современной капиталистической системы становится
регулирование социальных процессов, в том числе в области тру¬
довых отношений. Сложившееся соотношение классовых сил,
высокий уровень социальных завоеваний трудящихся и окрепшие
позиции их классовых организаций в обществе заставляют мо¬
нополистический и государственно-монополистический капитал
совершенствовать формы своего классового господства. Это
касается приемов эксплуатации трудящихся, принципов политики
в отношении их классовых организаций и средств идеологиче¬
ской пропаганды.
Одним из проявлений такой модификации становится широко
распространившаяся в послевоенный период в капиталистиче¬
ском производстве система «человеческих отношений».
В экономическом плане эта система отвечала конкретным
условиям, в которых реализуется потребность капитализма сти¬
мулировать высокопроизводительную отдачу наемного рабочего.
Как форма эмоционального стимулирования производителя «че¬
ловеческие отношения» возникли на стадии интенсивной механи¬
зации, выступая главным образом психологическим противове¬
сом утомляемости и апатии при монотонном, однообразном
труде на узкоспециализированных операциях. Эта роль «чело¬
веческих отношений» сохраняется как в механизированном про¬
изводстве, так и на начальных этапах капиталистической авто¬
матизации. Но по мере научно-технического прогресса современ¬
ного производства быстро развивается другая их функция —
стимулирование инициативного, ответственного отношения
рабочего к труду, к дорогостоящей и сложной технике. Как фор¬
ма коллективной ответственности рабочих за ход и результаты
производственного процесса и коллективного стимулирования
218
их трудовых усилий «человеческие отношения» являются свое¬
образным признанием общественного характера капиталистиче¬
ского производства. Однако в условиях капиталистического про¬
изводства они неизбежно превращаются в систему мер,
отвечающих стремлению хозяев «как можно прочнее привязать
к себе рабочих и сделать из них доверенных лиц», предельно
эффективно и сознательно обслуживающих современную тех¬
нику
В этих целях теперь начинает уделяться усиленное внимание
ощущениям рабочего в бюрократизированной громаде и воз¬
можностям смягчить чувство его обезличенности в процессе
производства и безвластности в отношении результатов труда.
Попытки внедрить в капиталистическое производство приемы
«человеческого» обращения с рабочими несут печать внутренней
противоречивости: предназначенные усилить творческое вовлече¬
ние рабочего в процесс труда, развить инициативу в повышении
производительности, они в то же время должны подчинить
поведение рабочего жестким требованиям современного произ¬
водства, частым технологическим и организационным перестрой¬
кам производства, переброскам рабочей силы, ее переквалифика¬
ции, увольнениям и т. д. Воспитываемые у рабочего коллекти¬
визм и ответственность должны, таким образом, непременно
включать добровольную солидарность с интересами предприя¬
тия и капиталистической системы в целом, быструю и гибкую
приспособляемость к новым требованиям, принятие всех по¬
следствий капиталистической рационализации. Не случайно
внедрение «человеческих отношений» повсеместно сопровождало
процесс модернизации и рационализации капиталистического
производства, введение новых приемов эксплуатации рабочего
класса.
Дать, производителю ощущение власти и контроля в произ¬
водственном процессе и сохранить при этом его положение на¬
емного и эксплуатируемого — вот задача, которую пытаются
решить теоретики и организаторы «человеческих отношений»,
огромная армия промышленных психологов, социологов и спе¬
циалистов по конкретной организации капиталистической
эксплуатации.
В социально-политической области развитие системы «чело¬
веческих отношений» связано с более изощренной политикой
буржуазии в отношении классовых организаций трудящихся, в
первую очередь профсоюзов. Оно направлено на то, чтобы пара¬
лизовать растущее влияние профсоюзов, превратить собственни-
1 «Новые формы эксплуатации и рабочее движение. Материалы обмена мне¬
ниями между марксистами ряда стран Европы, Америки и Азии. Рим,
1958». Соцэкгиз. 1960, стр. 82.
219
ка и управляющего капиталистического предприятия в «выра¬
зителя» и «гаранта» интересов рабочих и переориентировать их
на классовое сотрудничество.
В идеологическом плане совершенствование этой системы
отвечает стремлению правящих кругов использовать для укреп¬
ления капиталистической системы особенности развития классо¬
вого самосознания трудящихся, характер их общественной пси¬
хологии и структуру ценностей. Среди учитываемых особенностей
сознания рабочего важное место отводится факту возросшей
самооценки его как личности. Современный рабочий с высокой
общеобразовательной и профессиональной подготовкой, с более
развитыми навыками труда, отвечающий за современную техни¬
ку и соблюдение технологического режима на определенном
производственном участке, естественно, обладает иной психоло¬
гией, чем тот, который связан с узкоспециализированным меха¬
ническим трудом. У него выше чувство профессиональной гор¬
дости, его техническая компетентность ставит его в более
независимое положение по отношению к цеховому мастеру и
другим представителям низших звеньев управления, требуя от
последних иного типа руководства, нежели окрик, мелочный
надзор, грубые формы наказания и т. д. В том же направлении
действует и рост общей культуры человеческого общества, вклю¬
чая культуру труда, быта, услуг, культуру повседневного обще¬
ния, несмотря на тот факт, что для рабочего класса приобщение
к ее благам происходит в урезанных и стандартизованных
формах.
В то же время идеологи «человеческих отношений» ясно от¬
дают себе отчет в том, что чувство классовой гордости, высокая
личная самооценка, требование уважения человеческого достоин¬
ства в неменьшей мере являются итогом значительных социаль¬
ных завоеваний трудящихся капиталистических стран, результа¬
том силы профсоюзов, выдвигающих сейчас новые серьезные
требования. Здесь сказывается и воздействие развивающегося
международного соревнования общественных систем, и влияние
коммунистической идеологии на уточнение в сознании трудя¬
щихся этических идеалов, представлений о гуманизме, челове¬
ческом достоинстве.
Во всех своих отправлениях система «человеческих отноше¬
ний» апеллирует к психологии рабочего, к осознанию им своего
положения в капиталистическом производстве и в капиталисти¬
ческом обществе. Обращаясь к чувствам рабочего — «произво¬
дителя, потребителя и гражданина», она претендует на то, что¬
бы смягчить в его восприятии наиболее бесчеловечные стороны
капиталистической действительности, избавить от постоянного
чувства затерянности в отчуждающей системе наемного труда
и связать в его сознании возможность приобщения к благам ма¬
териального и духовного прогресса человечества не с развитием
220
классовой борьбы, а с перспективами «неокапиталистического»
развития.
Вполне правомерно рассматривать доктрину «человеческих
отношений» как одну из форм того поиска буржуазной наукой
знаний о развитии социальных процессов, который ведется
в конкретной производственной сфере. Она отражает отчетливо
сложившуюся в современной буржуазной социологии тенденцию
к сочетанию откровенной апологетики с заинтересованностью
в определенном научном обосновании практики социального
регулирования. Но при этом необходимо постоянно иметь
в виду классовые цели такого поиска. Они придают противоре¬
чивый характер как методологии, так и выводам из конкретно¬
социальных исследований, отражая в свою очередь противоре¬
чивость всей социальной политики и социальной философии
правящих кругов современных капиталистических государств.
Это выражается в том, что в современных условиях, — когда
существуют созревшие социально-экономические предпосылки
для преобразования общественной структуры на социалистиче¬
ских началах, а сложившееся соотношение классовых сил спо¬
собствует превращению демагогических лозунгов правящего
класса в лозунги реальной классовой борьбы, — перед идеоло¬
гами «неокапиталистического» развития постоянно встает во¬
прос о соблюдении «дозы» и «пределов» социального манев¬
рирования на опасных для капитализма рубежах. Поэтому
заинтересованность представителей современной буржуазной
социологической науки в объективном знании оказывается заин¬
тересованностью лишь до определенной степени, ставящей мето¬
дологические запреты исследовательской мысли.
Развитие социологической доктрины «человеческих отноше¬
ний» — наглядный пример того, как классовые, мировоззренче¬
ские рамки, в которых ведется научный поиск, влияют не только
на применение полученных знаний, но и на самую интерпрета¬
цию их, на характер научных обобщений и выводов, .сделанных
на их основе.
История этого развития была по существу историей станов¬
ления прикладной промышленной психологии и социологии и
применения данных этих наук ко все новым сторонам производ¬
ственной и общественной жизни. На всем ее протяжении стал¬
кивались стремления честных буржуазных ученых выяснить
объективные закономерности, с одной стороны, и неизменно
бравшие перевес откровенный прагматизм, утилитарность, мни¬
мая беспартийность буржуазных социологов и психологов, «бес¬
пристрастность» к политическим и этическим аспектам своего
труда,— с другой.
Обращение к внутреннему миру рабочего обычно связыва¬
ется с именем создателя учения о «человеческих отношениях»
Э. Мэйо. На деле оно относится к более раннему периоду. Среди
221
идейных предшественников Мэйо важное место занимает
Ф. Тейлор, давший первые наметки психологического подхода
к стимулированию рабочего, хотя все последующие поколения
промышленных психологов и социологов, отстаивая принципы
своей науки, противопоставляли ее тейлоровскому «экономиз¬
му». Предвосхищая современные неокапиталистические концеп¬
ции индустриального развития, Ф. Тейлор считал возможным
увеличить производительную отдачу рабочего в результате его
психологической удовлетворенности, которая достигалась бы на
основе взаимной выгоды, получаемой по мере экономического
прогресса как рабочими, так и капиталистами. Идея психологи¬
ческого стимулирования, выступающая у Тейлора еще в нераз¬
витом виде, исходила лишь из экономических мотивов трудовой
деятельности рабочего. Это представление, отвечавшее в целом
характеру требований рабочего класса в тот период, давало
возможность приблизиться к психологическим пружинам эффек¬
тивного материального стимулирования. Тейлор указывал,
в частности, на психологическую роль относительной величины
надбавок при сдельно-прогрессивной оплате, а также на суще¬
ствование определенной границы повышения оплаты, за которой
возникновение стимулов к труду может смениться успокоенно¬
стью и ослаблением трудового усердия. В то же время он под¬
черкивал и роль непосредственных морально-психологических
средств поощрения рабочих: справедливой в их глазах формы
обращения, уважения человеческого достоинства при найме,
увольнениях, перемещениях и т. д. При этом большая роль отво¬
дилась функциям цеховых мастеров, специализация которых
стала одним из краеугольных принципов тейлоризма. Соблю¬
дение этих условий должно было привести, по Тейлору, к тому,
что рабочие станут «работать веселей, меньше озлобляться на
критику хозяев»2, а деятельность профсоюзов постепенно утра¬
тит свой смысл.
Позже эти идеи были развиты школой «человеческих отно¬
шений». Но в первые десятилетия XX в. капиталистическая
производственная практика отбирала из учения Тейлора, как
известно, лишь методы «выжимания пота» в виде рационализа¬
ции трудовых движений, хронометража, жесткого нормирова¬
ния, принципа отбора сильнейших и сдельно-прогрессивной
оплаты. Тейлоризм был приспособлен к требованиям крупного
серийного производства, которое в то время и не нуждалось в
большем эмоциональном вовлечении рабочего в процесс труда,
чем позволяли средства материального стимулирования.
Однако на следующем этапе, когда были исчерпаны технико¬
организационные резервы повышения производительности стан¬
дартизованного труда, рационалистическая концепция «эконо¬
2 Ф. У. Тейлор. Научная организация труда. М., 1925, стр. 256.
222
мического человека», подогнанного системой экономического
принуждения к выполнению строго предписанных однообразных
операций, пришла в столкновение с психологией производителя.
Она уже не стимулировала, а зажимала действие этого резерва
производительной отдачи рабочего, приданного системе машин.
На этапе интенсивной механизации организаторы капиталисти¬
ческого производства были вынуждены обратиться к человеку
как важнейшему составному элементу производственной систе¬
мы. В центр внимания буржуазных специалистов по НОТ встал
наемный производитель с его внутренним миром, потребностями,
мотивами отношения к труду. Возникшая в результате извест¬
ного хоторнского эксперимента над рабочими коллективами 3
школа «человеческих отношений» в промышленности отталкива¬
лась от предшествующих достижений науки об организации тру¬
да, от выдвигавшихся ранее идей о психологическом подходе к
стимулированию рабочего, а также — от опыта психотехнических
проверок его способностей при подборе к определенному виду
работы. Подход психотехников прямолинейно выводил будущую
производительность рабочего из характера выявленных способ¬
ностей, не раскрывая пружин возникновения непосредственных
мотивов того или иного отношения к труду. Но это уже был
отход от традиционной концепции «экономического человека».
После хоторнского эксперимента в буржуазной экономиче¬
ской и социологической науке начался резкий крен от решения
крупномасштабных проблем производственной организации и
управления к микроанализу, в центр которого стали мельчай¬
шие коллективы и личность отдельного рабочего.
Обобщение данных хоторнского эксперимента впервые пока¬
зало роль социально-психологических факторов в производстве,
значение эмоциональной, или «неформальной», «человеческой»,
стороны производственной обстановки. Оно выдвинуло на пер¬
вый план деятельность стихийных, «малых» коллективов внутри
формальной производственной структуры, тех самых непосред¬
ственных общностей, которые складываются из личных склонно¬
стей людей. Эти группы, как показали исследования, давали
отдушину психологическим потребностям рабочих, создавали
эмоциональный тон повседневной производственной жизни для
каждого рабочего в конкретном человеческом окружении.
Воздействие «малой», «неформальной» группы, как оказалось,
серьезно сказывалось на ходе производственного управления.
3 Многократно описанный в социологической литературе эксперимент, про¬
веденный в 1927—1932 гг. центром промышленных исследований при Гар¬
вардской школе бизнеса на предприятиях «Вестерн электрик» в г. Хоторне
над изменениями в производительности рабочих в зависимости от физиче¬
ских и психологических условий труда.
223
Ее притягательная сила для рабочего создавала явный перевес
над стимулирующими усилиями менеджмента. Она служила
часто основным источником психологического удовлетворения
рабочего той средой, которая во многом определяет и транс¬
формирует установки, мотивы, побуждения рабочих к опреде¬
ленному типу «социального поведения» на производстве, в част¬
ности,— его отношения к труду и нормам выработки. В ходе
хоторнского эксперимента была выявлена роль группового
«климата», или «субкультуры», определяющей ценностную ори¬
ентацию членов группы, их представления о том, что «хорошо»
или «плохо», «морально» или «аморально», «нужно» или «не
нужно» и т. д.
Совпадение в ходе эксперимента целей неформального кол¬
лектива и целей администрации (а также руководителей опыта)
было эмпирически найденным оптимальным условием эффектив¬
ного психологического стимулирования рабочих. Последующее
развитие теории «человеческих отношений» сосредоточилось на
изучении возможностей его сознательного достижения
в практике управления капиталистическим предприятием.
Обобщение хоторнских наблюдений в трудах Э. Мэйо и осо¬
бенно его коллеги Ф. Ретлисбергера заложило основы для разви¬
тия одного из главных направлений сегодняшней школы «чело¬
веческих отношений» — учения о психологическом стимулиро¬
вании рабочего.
Обнаруженная энергия групповой солидарности рабочих
в процессе труда была затем подтверждена в опытах Мэйо на
калифорнийских авиационных заводах в годы войны. Они пока¬
зали, какую роль играет тип руководства наемными рабочими
и внимание к их индивидуальным и коллективным интересам
для сокращения прогулов и текучести рабочей силы и для со¬
хранения высокой производительности труда.
Развивая выводы хоторнского эксперимента, Ретлисбергер
сформулировал в 30—40-е годы основные черты концепции так
называемого «демократического типа» производственного управ¬
ления. Они определялись не одним лишь развитием теоретиче¬
ской мысли в области промышленной психологии и социологии,
но складывались под значительным влиянием демократического
движения в США в 30-е годы, повсеместных дискуссий о «пра¬
вах человека» и «правах собственности», антифашистской борь¬
бы в годы второй мировой войны, а также роста и укрепления
массовых профсоюзов. Пропагандируя «демократический» стиль
руководства наемными рабочими, Ретлисбергер призывал
менеджмент отказаться от прежней философии управления,
«достойной XVIII в.», от жесткого бюрократического манипу¬
лирования рабочими, от пренебрежения их реакцией на приказы
администрации и от признания лишь финансовой формы поощ¬
рения.
224
Центральным тезисом его работы было представление
о предприятии как о «социальной», а не только технико-орга¬
низационной системе, успех которой зависит от согласованного
функционирования обеих ее сторон ■— «формальной» и «нефор¬
мальной» структур предприятия. Делая акцент на «неформаль¬
ной», «человеческой» стороне производственной жизни, окра¬
шенной психологическими реакциями рабочего, он подчеркивал,
что формальная организация есть «лишь чертеж функциональ¬
ных связей. Успех же ее определяет тип людей и слаженность
их взаимоотношений»4. Ретлисбергер поддержал и усиленно
пропагандировал тезис Ч. Барнарда, автора популярной книги
о философии менеджмента5, о том, что предприятие помимо
экономической эффективности должно обладать эффективностью
«человеческой», т. е. давать людям моральное удовлетворение
от работы. Последнее же могло быть достигнуто вниманием к
той эмоциональной и социальной окраске, которую приобретает
в глазах рабочих каждая черта формальной производственной
организации: система оплаты, иерархия постов, процедура раз¬
бора жалоб, методы рационализации производства и т. п.,—
а также вниманием к сложившимся неформальным человече¬
ским коллективам, к их традициям, привычкам, установкам.
Концепция Ретлисбергера уже содержала многие отправные
идеи современной теории «человеческих отношений». В то же
время она отражала и противоречивость буржуазных теорети¬
ческих построений в области «гуманизации» труда. Проблема
«человеческой» эффективности производственного предприятия
с неумолимой логикой влекла за собой другую проблему —
проблему социальных условий и возможностей ее решения в
буржуазном обществе. Последующие представители школы «че¬
ловеческих отношений», как правило, обходили ее молчанием или
связывали надежды на реализацию рецептов «гуманизации» тру¬
да с перспективой «регулируемого» капиталистического разви¬
тия. Прикладное же назначение социологических и психологи¬
ческих исследований в капиталистической промышленности
неизбежно обращало их результаты к экономической и идеоло¬
гической выгоде правящего класса.
В концепции Ретлисбергера это отразилось в том, что на
первый план выдвигалась фигура просвещенного менеджера,
который должен «облегчать» приспособление рабочего к произ¬
водственной обстановке. В анализе таких конкретных инстру¬
ментов, как система внутризаводских коммуникаций, информа¬
ция между администрацией и рабочими, принципы интервьюи¬
рования рабочих для социальной диагностики и социальной тера-
4 F. J. Roethlisberger. Management and Morale. Cambridge, 1942, p. 45.
5 Ch. Barnard. The Functions of the Executives. 1938. 8
8 Социально-политические сдвиги ^25
пии. и другие приемы «человеческого» руководства, Ретлисбер-
гер исходит из молчаливого признания подчиненной роли социо¬
лога и психолога в капиталистическом производстве, из необ¬
ходимости «социализации» рабочего, т. е. воспитания его в духе
действующих в обществе ценностей и норм поведения6.
Но в то же время в рамках этой прикладной дисциплины
вырабатывались элементы рационального подхода к пониманию
сложных пружин поведения рабочего на производстве. Важным
результатом хоторнского эксперимента был отказ Мэйо и Рет-
лисбергера от понимания поведения рабочего как прямой функ¬
ции от создаваемых администрацией стимулов. Формула S->R
(стимулреакция) была уточнена введением опосредствующе¬
го элемента в виде «позиций», «установок» рабочего (attitudes),
приняв вид S—>А—Тем самым было положено начало изуче¬
нию факторов, влияющих на характер «установок» рабочих.
Среди них первое место отводилось психологическому влиянию
«неформальной» производственной группы. Попутно была выяв¬
лена и несостоятельность прежних априорных предсказаний
поведения рабочего до помещения его в конкретную «социаль¬
ную среду», непосредственно в коллектив. При этом Ретлисбер-
гер подчеркивал ценность созданного в Хоторне группового, или
«социологического», подхода к производственному поведению
рабочего, предостерегая от опасности свести «человеческие отно¬
шения» к индивидуальной психологии и психоанализу. Научная
интуиция Ретлисбергера в этом отношении была вернее, чем у
Мэйо, который под влиянием работ фрейдиста П. Жане сводил
роль «малой» группы на производстве к удовлетворению «веч¬
ного» психологического стремления людей к общности, а свой
социологический подход — к узкопсихологическому, инстинкти-
вистскому.
За пределы этого порочного круга среди теоретиков «челове¬
ческих отношений» и современных специалистов в области при¬
кладных социальных наук сумели выйти немногие.
Гораздо большую ценность представляют попытки буржуаз¬
ных социологов осмыслить «малую» производственную группу
как социальную категорию, уловить ее конкретно-исторические
функции в капиталистическом производстве. Элементы такого
подхода имеются у ряда авторов — Чейза, Боудена, Шнейдера,
группы гарвардских исследователей во главе с Ретлисбергером
в ее обобщающем труде об эксперименте над рабочими коллек¬
тивами в 50-х годах1. Наиболее последовательно этот подход
Эта идея также развивалась Т. Парсонсом, автором современной социоло¬
гической концепции «социального действия». Ф. Ретлисбергер признавал
в своих работах влияние его идей.
7 A. Zaleznik and oth. The Motivation, Productivity and Satisfaction of
Worker. Boston, 1958.
226
выражен в работах французского социолога А. Турена и про¬
грессивного американского историка промышленной социологии
Л. Барица. Для их подхода к «малой» группе характерно преж¬
де всего то, что ее функции рассматриваются в связи с фактом
стихийного группового сопротивления рабочих официальным
нормам выработки и капиталистической рационализации.
Исследуя явления производственного саботажа рабочих, в пер¬
вую очередь торможение темпов труда, они оценивают его как
стихийную форму самозащиты рабочих и контроля над условия¬
ми эксплуатации.
В пользу такого подхода говорят приводимые Барицем дан¬
ные о гибком использовании американскими рабочими замед¬
ления производственных темпов, в частности в качестве сред¬
ства давления на администрацию для дополнительного найма
из числа безработных в 20-е годы. Этот пример может быть
дополнен практикой подобного .стихийного саботажа, применяв¬
шейся американскими рабочими в тех же целях в новых техно¬
логических условиях в конце 50-х — начале 60-х годов. Саботаж
темпов и норм выработки уже с первых десятилетий XX в. слу¬
жил для рабочих капиталистических стран стихийно найден¬
ным, но вполне сознательно применяемым средством защиты от
изнуряющих норм стандартизированного труда.
Во многих работах по «человеческим отношениям» еще при¬
сутствует психоаналитическое объяснение механизма группового
сопротивления, вытекающего якобы из инстинктивного стремле¬
ния к самосохранению. При этом в качестве аргумента часто
используется отсутствие видимой связи между влиянием проф¬
союза и стихийным сопротивлением в производственном цехе.
Однако подобное обстоятельство не опровергает социального,
классового характера сопротивления. Оно скорее говорит о том,
что стихийное сопротивление служит почвой, на которой вы¬
растают более зрелые, развитые формы защиты интересов
рабочих. В этом смысле правомерно определение некоторыми
буржуазными авторами группового сопротивления как явления,
«предшествующего профсоюзу» (preunion). Действительно, в те
периоды, когда профсоюзы не контролировали эффективно усло¬
вия труда (например, в США в 20-е годы до возникновения
массовых профсоюзов) или ослабляли контроль, групповое со¬
противление продолжало выполнять свои конкретно-историче¬
ские функции. Оно играло роль регулятора равновесия между
стоимостью и ценой рабочей силы, но не путем повышения
цены, а путем предохранения рабочей силы от интенсивного
износа, т. е. теми средствами, которые доступны «малой» произ¬
водственной группе как первичному оформлению классовой
солидарности на производстве.
Действие этого стихийного регулятора не ослабевает, а уси¬
ливается. Массовое сопротивление служит и сейчас средством
6* 227
защиты рабочих от произвола администрации, от субъективизма
специалистов по современной организации капиталистической
эксплуатации, субъективизма, который, по признанию самих
теоретиков «человеческих отношений», лежит в конечном счете
в основе суждений о «нормальных» темпах труда и нормах
выработки.
Для более полного представления о функциях «малой» груп¬
пы в современном промышленном производстве ценен, на наш
взгляд, вывод А. Турена о разъединении в ходе развития капи¬
талистического производства профессиональной и эмоциональ¬
ной сторон труда. Этот вывод позволяет увидеть в неформаль¬
ном общении людей в «малых» производственных коллективах
источник эмоционального удовлетворения, которого рабочий не
получает от монотонного узкоспециализированного труда, и оп¬
ределенную альтернативу чувству апатии во время процесса
труда. Это объясняет внимание теоретиков «человеческих отно¬
шений» к природе сплоченности стихийных рабочих коллекти¬
вов и позволяет оценить самую систему «человеческих отноше¬
ний» как субъективное усилие предпринимателей соединить в
рамках капитализма исторически разделившиеся и закреплен¬
ные в классовом антагонизме стороны наемного труда.
Данные исследований о трансформации «малой» производст¬
венной группой установок и поведения своих членов подводят
еще к одному важному выводу. Они позволяют оценить «малую
производственную группу» как элементарную ячейку формиро¬
вания стихийного классового сознания рабочих, внутри которой
психология, социальное настроение еще не отделены от идеоло¬
гии. Данные многочисленных экспериментов над неформаль¬
ными коллективами наемных рабочих показали, что оппозици¬
онные настроения среди них — явление стойкое, что это реак¬
ция, опирающаяся на предшествующий опыт столкновения
с администрацией и с ее политикой. Рабочие обучают новичков
умению переводить официальные нормы выработки на свой
язык. В рабочей среде неизменно передаются прецеденты сни¬
жения заработной платы, повышения норм выработки и других
последствий кампаний по рационализации. Некоторые исследо¬
ватели в области «человеческих отношений» подтверждают, что
независимо от профсоюза у рабочих существует убеждение,, что
предприниматель «всегда извлекает выгоду за счет рабочего»’.
На пути к признанию группы в качестве носительницы клас¬
сового сознания рабочих находятся, видимо, те отдельные пред¬
ставители школы «человеческих отношений», которые занима¬
ются классификацией типов сознания рабочих, выделяя среди
них главным образом два — оппозиционный и конформистский.
8 D. С. Miller and W. Н. Form. Industrial Sociology. The Sociology of
Work Organisation. N. Y., 1967, p. 284—285.
228
Однако в огромном потоке литературы по «человеческим
отношениям» в промышленности в целом превалируют работы,
написанные с позиций, далеких от рассмотренных выше попы¬
ток осознать социальную сущность возникающих в современном
производстве сплоченных рабочих групп. Игнорируя тот факт,
что цели производства противоположны интересам рабочего,
что групповая сплоченность по своему историческому происхож¬
дению— антипод капиталистической организации производства,
большинство буржуазных социологов ищет средства психоло¬
гического стимулирования рабочих, основываясь на тезисе о
том, что эмоциональное вовлечение рабочих групп в трудовой
процесс, управление процессом возникновения непосредственных
мотивов поведения рабочих и их переориентация на позиции
конформизма принципиально возможны и достижимы. Поиск
ведется преимущественно с идеалистической позиции, что при¬
водит к крайней психологизации социальных процессов. Он за¬
ранее ограничен взглядом на рабочего как на «человека вооб¬
ще», на рабочий коллектив как на некую психологическую мик¬
роабстракцию, безотносительно к ее качественной социальной
определенности.
В теории стимулирования труда прослеживаются два тече¬
ния: одно с упором на индивидуальное стимулирование рабоче¬
го, второе — на коллективное стимулирование через механизм
групповой солидарности. Они несут на себе печать психоанали¬
тического подхода, соединенного с эмпирической фиксацией
реакций рабочего. Инстинктивизм в объяснении тех мотивов,
которые толкают рабочего к тому или иному типу социального
поведения, по сути дела вернул социальных психологов к преж¬
ней упрощенной формуле поведения S->R, лишь до крайности
психологизировав ее. Этот подход отрицал не только влияние
материальной, общественной среды, но также и роль сознания
и его содержательной, социальной стороны в поведении рабо¬
чего. Внимание же к регистрации отдельных актов поведения
рабочего лишь закрепляло упрощенное понимание поведения
рабочего как прямого ответа на психологические мотивы и
определило характер практических выводов из этих исследова¬
ний. Практические рекомендации были сведены к смягчению
нежелательных следствий капиталистической эксплуатации в
виде конечных реакций рабочего на всю совокупность производ¬
ственных условий.
Это направление считает главным средством влияния на
производительность организацию мер по удовлетворению ос¬
новных потребностей современного рабочего, сосредоточиваясь
преимущественно на изучении структуры психологических
и духовных потребностей. В литературе по «человеческим отно¬
шениям», как правило, обходится молчанием вопрос о том,
почему психологические потребности наемных рабочих выдвину¬
229
лись на первый план, или же как данное констатируется отно¬
сительно высокий материальный уровень жизни трудящихся
в развитых капиталистических странах, который позволяет яко¬
бы современному буржуазному обществу поставить в повестку
дня удовлетворение эмоциональных и духовных запросов своих
членов. В идеологическом отношении такая позиция служит
целям прямой апологии капитализма. Теоретический же ход рас¬
суждений о стимулировании связан с расчетом на то, что удов¬
летворение материальных и психологических потребностей рабо¬
чего автоматически приведет к возникновению трудового энту¬
зиазма, к повышению заинтересованности рабочего в труде,
к самодисциплине, самостимулированию и высокой производи¬
тельной отдаче.
Среди изучаемых социально-психологическнх потребностей
современного промышленного рабочего как наиболее сконцент¬
рированное их выражение выделяется стремление к прочности
и повышению «социального статуса». В качестве важнейших
инструментов контроля над достижением психологической
удовлетворенности современного рабочего этим направлением
были подробно исследованы сам «статус» как положение инди¬
вида в данной социальной иерархии по отношению к другим
индивидам, как род занятий, профессия, как сумма символов,
характеризующих положение человека в социальной организа¬
ции; «престиж» как признание статуса другими людьми; «соци¬
альная роль» как поведение индивида в соответствии со своим
«статусом» и «престижем». Исследования в области стимулиро¬
вания рабочего посредством «социального статуса» дали важ¬
ные результаты, способствующие пониманию мотивации и зако¬
номерностей социального поведения наемного рабочего. Они
прежде всего подтвердили роль, которую играют для каждого
рабочего высота, характер и гарантии сохранения его «социаль¬
ного статуса».
Изучая конкретную структуру «социального статуса», один
из важнейших авторитетов современной школы «человеческих
отношений», Дж. Хомане, ввел понятие формальных и неформаль¬
ных компонентов «социального статуса» и их «совпадения», или
«соответствия» (congruence). Формальные компоненты включа¬
ют материальные атрибуты статуса, а также признание ценно¬
сти рабочего в формальной организации. Неформальные, связан¬
ные с положением и признанием в непосредственном рабочем
коллективе, выделяются особо, в силу зафиксированного рас¬
хождения между воздействием группы и воздействием формаль¬
ной производственной организации.
Стремление рабочего закрепить и повысить «социальный
статус» часто еще толкуется как инстинктивное. Однако тео¬
ретиками «человеческих отношений» был эмпирически уловлен
тот выясненный марксизмом факт, что отношения людей
230
в капиталистическом обществе неизбежно принимают характер
отношения вещей. Вслед за этим началось усиленное исследо¬
вание возможности воздействовать на психологию рабочего
с помощью тех символов «социального статуса», в которых вы¬
ражается социальная ценность личности, ответ на вопрос «кто
я такой?» в буржуазном обществе.
Более глубокое объяснение роли «социального статуса»
в жизни любого члена буржуазного общества мы находим у
таких западных социологов, как Р. Миллс, А. Турен, связываю¬
щих ее с социальной структурой общества, угадывающих в них
выражение самоотчуждения личности в системе капиталистиче¬
ских общественных отношений. Большинство же идеологов
«человеческих отношений», исходя из интересов господствую¬
щего класса, ограничиваются констатацией функциональной
связи между важностью «социального статуса» для рабочего и
его трудовым усердием.
Внимание теоретиков «человеческих отношений» к нефор¬
мальным компонентам «социального статуса» рабочего помо¬
гает конкретизировать упоминавшийся вывод Турена о разъ¬
единении в капиталистическом производстве его профессиональ¬
ной и эмоциональной сторон. Так, эксперимент, проведенный
в 50-х годах Ретлисбергером, Залезником, Христенсеном и дру¬
гими специалистами, показал, как влияет на производственное
поведение рабочего факт «совпадения» формальных и нефор¬
мальных компонентов его статуса. Прочная принадлежность
рабочего к неформальному, человеческому коллективу и участие
в его деятельности, фиксировавшиеся как «регулярность член¬
ства в малой группе», служили для рабочих источником мораль¬
но-психологического удовлетворения. Они возмещали отсутствие
высокого «статуса» и «престижа» в официальной производст¬
венной иерархии. Как правило, наиболее удовлетворенными были
регулярные члены «малых» групп со средней высотой суммар¬
ного «статуса». Среди рабочих с низким официальным «стату¬
сом» большинство стремилось не столько к повышению трудо¬
вых показателей, сколько к достижению признания коллекти¬
вом. И лишь единичные рабочие «отклонялись» от «нормы»,
пытаясь компенсировать дефицит формального, а часто и не¬
формального «статуса» высокой производительностью, трудовым
усердием и лояльностью к администрации. Во всех случаях
перевес морально-психологического вознаграждения рабочего
в неформальном коллективе над моральным и материальным
вознаграждением администрации был очевиден.
Данные этого и других многолетних обстоятельных экспери¬
ментов (Мичиганского исследовательского центра, Тавистокско-
го института «человеческих отношений» в английской промыш¬
ленной компании «Гласьер» и т. д.) еще не в полной мере
осмыслены в буржуазной литературе по стимулированию трудо¬
231
вого творчества наемного рабочего. Но они способствовали
дальнейшей эволюции этого направления.
Прежде всего заметен начавшийся отход от фатализма, пси¬
хоаналитического детерминизма в понимании потребностей
рабочего и вытекающего из них поведения. Это привело в свою
очередь в теории к признанию изменяемости потребностей, а на
практике — к попыткам воздействовать на их формирование.
В то же время многосторонний характер исследуемых по¬
требностей современного рабочего способствовал развитию
взгляда о множественности факторов, лежащих в основе его
социального поведения. Как следствие этого была сформулиро¬
вана идея о целесообразности вероятностного подхода к прогно¬
зированию производственного поведения рабочего, наиболее
четко выступающая у Ст. Чейза и Геллермана 9. Последний пря¬
мо указывает, что если точный прогноз поведения рабочего по¬
ка недостижим, то в ходе производственного обучения наемного
рабочего или повседневного руководства им необходимо учиты¬
вать максимальное число влияющих на него факторов. Эти вы¬
воды совпадают с направлением формирования общей теории
организации и управления, которая быстро ассимилирует науч¬
ные достижения теории «человеческих отношений», как и ряда
других дисциплин.
В связи с этой эволюцией в работах по промышленной со¬
циологии в последнее время быстро восстанавливается отвер¬
гавшаяся ранее роль материального стимулирования и призна¬
ется непреходящее значение материальных стимулов рабочего
к труду. За этим стоит не только фактическое признание того,
что в современном капиталистическом обществе труд является
для рабочего прежде всего средством к жизни и что главным
остается экономическое принуждение рабочего. Но в этой связи
в литературе о «человеческих отношениях» теперь все чаще вы¬
сказывается и сомнение в способности капиталистической обще¬
ственной системы гарантировать наемному рабочему прочность
его материального достатка, возможность иметь постоянный
трудовой доход, обеспечить свободный доступ к профессиональ¬
ному образованию и вообще совмещать цели индивида с целя¬
ми производственной организации. ..
Тезис о необходимости сочетать в оптимальных пропорциях
материальное стимулирование с психологическим завоевывает
среди специалистов по «человеческим отношениям» все новых
сторонников. Эти взгляды начинают учитываться при разработ¬
ке принципов эффективного финансового стимулирования, при
определении стимулирующей роли различных элементов, из ко-
st. Chase. The Proper Study of Mankind: An Inquiry into the Science of
Human Relations. N. Y., 1956, p. 18; S. W. Gellerman. People, Pro¬
blems and Profits. N. Y., 1960, p. 6—7.
232
торых складывается суммарный заработок рабочего (оплата
по «постам», по «заслугам», специализированные премии, фор¬
мы «участия в экономии», «участия в прибылях» и т. д.). Теоре¬
тики «человеческих отношений» указали также на желатель¬
ность увязать тип и срок оплаты с ближайшими результатами
труда, с тем чтобы связь между оплатой и заданиями была яс¬
на рабочему. Это попутно объяснило и слабый стимулирующий
эффект «раздела прибылей», отодвинутого во времени от пов¬
седневных трудовых усилий рабочих. Некоторые социологи, на¬
пример Ж. Фридман, считают, что соблюдение этих условий
поможет преодолеть апатию, повысить контроль рабочего над
величиной своего дохода, а также признать его профессиональ¬
ное достоинство. Теория «человеческих отношений» подчеркива¬
ет также социально-психологические функции относительных
различий в оплате рабочих как показателей высоты индивиду¬
ального статуса рабочего в данной социальной организации и
рекомендует использовать их для эффективного стимулирования.
Важным результатом обобщения экспериментальных дан¬
ных последнего десятилетия было развитие нового представле¬
ния о характере связи между удовлетворением потребностей и
отношением к труду, которое проявляется в величине выработ¬
ки, качестве труда, соблюдении трудовой дисциплины и в дру¬
гих показателях. В ходе эксперимента гарвардской группы
Ретлисбергера и других исследовательских коллективов было
установлено, что и удовлетворенность и производительность
есть функции от общих факторов, но они не находятся в при¬
чинной зависимости друг от друга. Было признано также, что
удовлетворенность рабочего производственной обстановкой спо¬
собствует сокращению прогулов и текучести рабочей силы, а
часто — и закреплению достигнутой производительности. Но в
основе стимулов к активным трудовым усилиям лежит не спо¬
койная удовлетворенность, а некоторая (неизмеренная) степень
неудовлетворенности, порождаемая несовпадением высоты раз¬
личных компонентов статуса, несоответствием между степенью
удовлетворения различных потребностей. Активное стремление
рабочего восстановить психологическое равновесие реализуется
в трудовом усердии либо, как показали эксперименты, в дости¬
жении своего признания внутри коллективов.
Что означал этот вывод для эволюции теории «человеческих
отношений»? На каких путях велись дальнейшие поиски новых
морально-психологических импульсов к более ответственному,
сознательному и инициативному поведению рабочего в трудо¬
вом процессе?
Один из возможных путей заключался в равнении на «от¬
клоняющегося» рабочего, стремящегося повысить свой «статус»,
выбиться наверх ценой личного трудового усердия, отказа от
групповой солидарности. Но упорное существование «малых»
233
групп и перевес групповой солидарности над поощряемым со¬
перничеством рабочих заставляют теоретиков «человеческих от¬
ношений» делать основную ставку на коллективную форму сти¬
мулирования, на побуждение группы к совместным трудовым
усилиям ради повышения «статуса» всех ее членов.
Такие усилия облегчают и пропаганду основных тезисов
«неокапиталистической» идеологии, в частности идеи о том, что
благополучие рабочего неотделимо от судьбы данного капита¬
листического предприятия и капиталистической системы в це¬
лом. Откровенно интеграционная идеологическая ориентация
этого направления школы «человеческих отношений» приводит
к тому, что внутри нее усиливается критика одностороннего
«увлечения» психологией рабочего, а соединение психологиче¬
ского подхода к его производственному поведению с экономиче¬
ским все жестче подчиняет данные социальных наук принци¬
пам рентабельности, бюрократизации и рационализации, свой¬
ственным современному капиталистическому производству. -
«Промышленные предприятия, заинтересованные в прочной ор¬
ганизации и контроле, — пишет, например, американский социо¬
лог Сполдин,— не должны полагаться на «стихийное человече¬
ское сотрудничество!»»10 11. Социолог Гринвуд прямо указывает,
что многие «ценности», лежащие в основе «человеческих отно¬
шений», не согласуются с менеджеристской философией прагма¬
тизма, что, осуществляя эту деятельность, менеджмент впадает
в ненужное «морализирование» и т. д. н.
В этих высказываниях, типичных для современной буржуаз¬
ной социологии, — логический и исторический итог ее маневров
на арене гуманизма. Здесь все поставлено на место: и цель,
и средства, и сегодняшние стратегические интересы монополий,
и роль в них «человека с его потребностями».
Но в то же время среди буржуазных социологов есть другая,
крайне малочисленная группа, исследующая с позиций искрен¬
него, хотя и абстрактного, буржуазно ограниченного, гуманизма
возможности психологически облегчить самоотчуждение рабоче¬
го в производстве. Элементы подобного подхода в социологиче¬
ской литературе интересны как поиск конкретных объективных
знаний об увеличении творческого содержания производственно¬
го труда. При этом расчет на обогащение содержания тр^да
связывается с использованием данных современной науки, в
том числе социологии, социальной психологии, психофизиологии
труда, а также — потенциальных возможностей, заложенных в
научно-техническом прогрессе современного производства.
10 Ch. В. Spaulding. An Introduction to the Industrial Sociology. San
Francisco, 1961, p. 224.
11 W. Greenwood. Management and Organisational Behavior Theories: An
Interdisciplinary Approach. Cincinnati, 1965, p. 20.
234
Одно из течений этого направления делает упор на традици¬
онные для школы «человеческих отношений» приемы повседнев¬
ного руководства рабочими, но пытается придать им иные идео¬
логические цели, рассматривая их как средство создать положи¬
тельную эмоциональную обстановку и обеспечить такое внима¬
ние к каждому человеку, которое присуще непосредственному
межличностному общению в неформальной группе. Стремясь
«согреть» рабочего в отчуждающих условиях капиталистической
эксплуатации, эти сторонники гуманизации труда переосмысли¬
вают под новым углом зрения достижения групповой динами¬
ки 12, социометрии13 и других направлений эмпирической бур¬
жуазной психосоциологии «малых» групп.
Они рекомендуют в повседневном руководстве рабочими кол¬
лективами опираться на знания психологических процессов в
«малой» группе и условий закрепления ее сплоченности, распре¬
деления внутригрупповых «социальных ролей», условий выдви¬
жения неофициального группового лидера, пружин его влияния
на отдельных членов и других сторон внутренней жизни груп¬
пы. Надежда на достижение эмоциональной удовлетворенности
рабочего связывается с вежливостью, предупредительностью
мастера, его вниманием к групповым «ценностям». Подобный
тип обращения, «демократический», противопоставляемый «ав¬
торитарному», должен в большей степени импонировать рабо¬
чему, его представлению о своем человеческом достоинстве.
Дальнейшим развитием этого принципа явилась разработка та¬
кого типа «свободного» (laissez-faire) руководства с минималь¬
ным нажимом и контролем, который считается наиболее пер¬
спективным в автоматизированном производстве.
Среди других предлагаемых средств «оздоровления» социаль¬
но-психологического климата на предприятии — формы психо¬
терапии и интервьюирования рабочих, дающие возможность
быть «выслушанными» и «понятыми», а также составление со¬
циограмм межличностных отношений в коллективах для диаг¬
ностики и оздоровления психологического климата. Сюда же
относятся многочисленные рекомендации по усилению у рабочих
чувства причастности к контролю за ходом дел в предприятии.
При этом теоретически допускается предоставление рабочим не
только консультативных, но и решающих полномочий.
На практике же эти рекомендации неизбежно усиливают
эксплуатацию и пропаганду классового сотрудничества. Харак¬
терно, что те же самые приемы рекомендуются и представите¬
лями «интеграционного» направления «человеческих отношений».
12 Групповая динамика, основы которой заложил американский микросоцио¬
лог К. Левин, изучает закономерности внутригрупповых психологических
процессов и связь их со структурой «малой» группы.
13 Социометрия, основанная Дж. Морено, развивает количественный подход
к системе межличностных отношений в малых коллективах.
235
Тем не менее при всей своей ограниченности комплекс мо¬
рально-психологических мер, способствующих облегчению со¬
временного наемного труда, как и разработка его теоретического
обоснования, заслуживает конкретного внимания.
Гораздо сильнее гуманистическая струя проявилась в раз¬
витии другой науки — эргономии (психофизиология труда),
изучающей отношение между человеком и техникой. Подступ
буржуазных эргономов к проблеме освобождения производите¬
ля от вставшей над ним власти техники носит довольно частный
характер и ведется лишь применительно к отдельным сторонам
производственной организации. Но и в рамках этой молодой на¬
уки уже происходит размежевание между теми, кто служит це¬
лям эксплуатации, и теми, кто стихийно стремится облегчить
наемный труд, повысить его культуру. Отмежевываясь от тра¬
диционного направления в теории «человеческих отношений»,
которое пытается подчинить эргономию интеграционным целям,
многие западные эргономы, в том числе французские, требуют
не психотерапии недовольного и изнуренного рабочего, а реши¬
тельной гуманизации условий труда, отчетливо сознавая со¬
циальный характер конфликта между потенциальными возмож¬
ностями и реальностью научно-технического прогресса 14.
Третья группа рассматриваемого меньшинства делает упор
на объективное возрастание технической компетентности рабо¬
чего и творческих элементов в его труде.
Блаунер, Манн и Хоффман, Турен, Навиль и другие буржу¬
азные социологи исследовали те изменения в характере труда
и в связанных с ними требованиях к современному рабочему,
которые способствуют ослаблению чувства безвластности над
производственным процессом, приданности машине, эмоциональ¬
ного отключения от производимых операций. Они рассмотрели
потенциальные возможности воссоздания на новой технологиче¬
ской основе, при переходе от полуквалифицированного меха¬
низированного труда к высококвалифицированному автоматизи¬
рованному, ту степень контроля над процессом, средствами и
результатами труда, которой обладал ремесленник. «Отчуждаю¬
щая тенденция может быть преодолена, — утверждает автор
одной из наиболее интересных и наименее апологетических, ра¬
бот о производственном отчуждении американец Р. Блаунер,—
если планирование или технологические изменения создадут
трудовые операции более широкого масштаба» 15.
Эти авторы показали, что объективно существует возмож¬
ность облегчить физическую нагрузку рабочего, ослабить его
14 «Nouvelle critique», Novembre, 1966, р. 58.
15 R. В 1 a u n е г. Alienation and Freedom. The Factory Worker and His Indu¬
stry. N. Y„ 1958, p. 23.
236
прикованность к рабочему месту, возможность более самостоя¬
тельно распоряжаться технологическим режимом и своим рабо¬
чим временем, а также возрастает необходимость менять в ав¬
томатизированных звеньях тип надзора за технически грамот¬
ным, ответственным рабочим.
В этих наблюдениях много интересного. В них схвачены те
условия освобождения человеческого труда, те потенциальные
возможности для преодоления психологических, интеллектуаль¬
ных, физических издержек при трудовых процессах, которые
связаны с нынешним этапом развития техники. Переход к этой
стадии в современном высокообобществленном производстве
требует более инициативного отношения производителя и боль¬
шей свободы контроля над техникой.
Но отмеченные указанными авторами технико-организаци¬
онные возможности при сохранении капиталистических общест¬
венных отношений еще не создают ни активных стимулов для
выработки у наемного рабочего взгляда на собственный труд
как творческую потребность, ни гарантий профессиональной
подготовки его к этой роли, ни полноты освобождения от ощу¬
щения безвластности над целями и результатами своего труда.
Ограниченность подхода этих авторов в том, что они игнориру¬
ют роль социальных условий в решении проблемы отчужденного
труда. Создание стимула трудиться «на себя», выработка чувст¬
ва хозяина средств производства, иной тип социальных отноше¬
ний на предприятии, иное восприятие рабочим своего положе¬
ния в обществе, снятие социальных препон для получения вы¬
сокого профессионального образования — вот комплекс перво¬
очередных социальных условий, без которых немыслима
реализация потенциальных возможностей для ослабления от¬
чужденности труда, заложенных в технико-материальной основе
и научном прогрессе современного производства.
Эта сторона упускается из вида или сознательно обходится
многими буржуазными учеными, изучающими проблему гума¬
низации промышленного труда. Пожалуй, ближе других к приз¬
нанию ее важности подошел Пьер Навиль, подчеркивая, что
«поливалентный труд» будет достигнут в развитии гармоничной
личности, способной переходить от одного вида труда к друго¬
му, но для этого нужны такие социальные условия, которые
способствовали бы увеличению досуга и перестройке системы
образования 16.
Создание условий для развития творческого отношения про¬
изводителя к труду — это длительный исторический процесс,
обусловленный как материальными и технико-организационны¬
16 «Cahiers d'etude de 1’automation et des societćs industrielles», 1963, N 5,
p. 233—234.
237
ми факторами, так и характером общественных отношений.
Решение этой проблемы связано только с устранением частной
капиталистической собственности, с созреванием новых, социа¬
листических отношений, раскрывающих простор большей само¬
деятельности трудящихся масс, иному взгляду на назначение
своего труда и широкому внедрению в производство научных
знаний. Тем очевиднее несостоятельность попыток решить эту
проблему, сохраняя капиталистические общественные отношения.
Идеологи «неокапиталистического» развития отводят все
большую роль совершенствованию теории и практики «человече¬
ских отношений» как одной из необходимых форм международ¬
ного соревнования капитализма с социализмом в области про¬
изводительности, благосостояния, социальной философии, этики.
Они не случайно делают упор на вовлечение производителя в
производственный процесс, на предоставление ему большей сво¬
боды контроля над орудиями и средствами его труда, над ходом
и смыслом производственного процесса. За этим стоит осозна¬
ние того факта, что успех соревнования двух систем в условиях
современного производства во все возрастающей степени опре¬
деляется тем, насколько сознательно и инициативно относится
производитель к своему труду. Для современных идеологов со¬
циальной интеграции очевиден и тот факт, что успех в попыт¬
ках сбалансировать развитие социальных процессов, сгладить
социальные противоречия и в стремлении «подключить» рабо¬
чий класс к системе «регулируемого» капиталистического раз¬
вития также невозможен без предоставления определенных прав
и признания потребностей трудящихся в качестве граждан об¬
щества. Развитие классовой борьбы в современных капитали¬
стических странах ставит перед буржуазией жесткий выбор,
откровенно сформулированный одним из идеологов «человече¬
ских отношений»: «Там, где менеджмент сопротивляется удовле¬
творению потребностей рабочих, эту заботу берут на себя проф¬
союзы» 17.
Преобладающее большинство теоретиков «человеческих отно¬
шений» пытается усыпить сознание трудящихся, создать у них
веру в безграничные возможности «регулируемого» капитализ¬
ма. Акцентируя моменты усталости, отчаяния человека от без¬
душия и жестокости окружающей жизни, производственных
условий в первую очередь, они пытаются самую идею «челове¬
ческого отношения» к рабочему превратить в своеобразную
религию, в некий культ «неокапиталистической человечности».
В этой опасной для трудящихся идеологической работе буржу¬
азия опирается на свое преимущество в обладании достижения¬
ми культуры. Использование этого преимущества помогает
lz S. W. G е 11 е г ш а п. Op. cit., р. 164.
238
скрывать тот факт, что идея «человеческого отношения» к на¬
емному рабочему не была подарком господствующего класса,
а явилась результатом объективного общественного развития и
классовой борьбы.
В классовых столкновениях обладание научными знаниями
в области экономики и управления, социальной психологии и
социологии до сих пор еще создает перевес в позициях пред¬
принимателей по отношению к профсоюзам.
Международным рабочим и коммунистическим движением
выдвинута четкая альтернатива социальному маневрированию
правящего класса буржуазного общества, которая в равной
степени может быть отнесена к теории и политике «человеческих
отношений». Она исходит из дифференцированного подхода, с
одной стороны, к элементам научного знания и рационального
содержания, соответствующим объективным потребностям об¬
щественного развития и требованиям трудящихся, и к классо¬
вым, эксплуататорским целям и формам, в которых реализуются
эти потребности, с другой стороны.
С этих позиций разоблачается сейчас демагогическая фра¬
зеология в пропаганде «человеческих отношений» на капитали¬
стических предприятиях и ведется борьба за распространение
социальных льгот, связанных с применением этой политики, на
все, без дискриминации, слои рабочих и за осуществление кон¬
троля над их проведением.
Рациональные элементы теории «человеческих отношений»
используются для конкретизации отдельных аспектов матери¬
альной подготовки социализма в недрах капиталистического об¬
щества. Это касается развития на базе современных научных
знаний и возросшей культуры производства, творческих элемен¬
тов в содержании производственного труда и самих трудовых
навыков людей. Развитие этой тенденции объективно должно
облегчить соединение современных производительных сил с но¬
вым типом отношений людей в процессе производства при ре¬
волюционном преобразовании социально-экономической систе¬
мы. Система же мер, известных на капиталистических пред¬
приятиях, как «человеческие отношения в промышленности»,
является паллиативом, компромиссным приспособлением к по¬
требностям высокообобществленного производства при сохране¬
нии капиталистических отношений и наглядно свидетельствует
об острых и неразрешимых противоречиях.
Ф. Бурлацкий
О дифференцированном анализе
государственного аппарата
При всем политическом весе и влиянии тех или иных партий,
институтов социального господства и институтов социальной
борьбы решающую роль в механизме классового господства бур¬
жуазии играет государство и его аппарат. В нынешних условиях
более чем когда бы то ни было убедительно и сильно звучат сло¬
ва Ленина о том, что «государство ни в каком случае не есть
нечто инертное, оно всегда действует и действует очень энергич¬
но, всегда активно и никогда пассивно...» !.
В связи с проблемой роли государства и его аппарата в си¬
стеме орудии буржуазной власти возникает вопрос об относи¬
тельной самостоятельности государства в современном буржуаз¬
ном обществе. Сам по себе этот вопрос не нов, к нему неодно¬
кратно обращались К. Маркс и Ф. Энгельс, а вслед за ними
В. И. Ленин. Подчеркивая характер государства как орудия
классового господства, они вместе с тем не раз указывали на
относительную самостоятельность государства по отношению
к экономическому базису, к обществу в целом и даже к самому
господствующему классу.
В современных условиях этот вопрос приобрел известную
остроту, с одной стороны, в связи с борьбой против оппортуниз¬
ма, пытающегося изобразить государство как надклассовую'си¬
лу, а с другой стороны — в связи с тактикой компартий в стра¬
нах развитого капитализма, направленной на осуществление
реформ, которые выходят за рамки обычных демократических
преобразований. Понятно, что в этом втором случае непосред¬
ственным объектом классовой борьбы становится буржуазное
государство. Но тогда возникает вопрос: можно ли воздейство-
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 369.
240
вать на аппарат этого государства в направлении демократиче¬
ских преобразований, а если да, то при каких условиях, в опоре
на какие рычаги, каналы и силы? С этим связан и другой вопрос,
относящийся непосредственно к теории социалистической рево¬
люции: может ли социалистическая революция использовать
в процессе слома те или иные части буржуазной государствен¬
ной машины (а если может, то какие)?
Правые оппортунисты с давних времен изображают буржуаз¬
ное государство как силу, стоящую над классами и способную
при известных условиях поддержать и защитить интересы тру¬
дящихся масс против эксплуататоров. Одним из родоначальни¬
ков этого тезиса был Лассаль, а затем через Бернштейна он
дошел до современных правых социалистов. В программах со¬
циалистических и социал-демократических партий Австрии, Шве¬
ции, ФРГ, Швейцарии и других капиталистических стран неиз¬
менно указывается, что буржуазная демократия подвержена
влиянию всех общественных сил и под воздействием борьбы ра¬
бочих трансформируется в выгодном им направлении.
Современные ревизионисты соглашаются с тем, что прежде
государство действительно служило имущим классам. Но поло¬
жение меняется, говорят они, по мере того, как буржуазное го¬
сударство берет на себя экономические функции, особенно по
мере огосударствления отдельных отраслей промышленности.
Они утверждают, что в результате мирного развития государ¬
ственного капитализма буржуазное государство приобретает
самостоятельность по отношению к монополиям и действует
в ущерб им, защищая интересы трудящихся масс. А некоторые
завоевания рабочего класса в области социального законода¬
тельства ревизионисты изображают как показатель надклассо¬
вости буржуазного государства. Иными словами, они развивают
концепцию об изменении социальной природы современного
капиталистического государства, которое будто бы утрачивает
классовый характер.
Понятно, марксизм-ленинизм решительно отвергает право¬
оппортунистические и ревизионистские взгляды на природу бур¬
жуазного государства2. Вместе с тем марксистско-ленинскому
подходу чуждо упрощенное понимание вопроса о взаимосвязях
между буржуазным обществом и государством. Напомним преж¬
де всего важнейшие мысли Маркса, Энгельса и Ленина по этому
вопросу.
2 Критику этих взглядов см.: В. А. Чепраков. Государственно-монополи¬
стический капитализм. Изд-во «Мысль», 1964; В. Е. Гулиев. Империали¬
стическое государство. Изд-во МГУ, 1965; С. Завадский. Государство
благоденствия. Изд-во «Прогресс», 1966; В. М. Чхиквадзе. Государ¬
ство, демократия, законность. Изд-во «Юридическая литература», 1967.
241
К. Маркс и Ф. Энгельс, рассматривая вопрос об относитель¬
ной самостоятельности государства в нескольких аспектах, ука¬
зывали на обособление государства и его аппарата от общества
и превращение их из слуг общества в его повелителя. По мере
роста государственного аппарата и его вещественных придатков
(таких, как, например, тюрьмы), по мере увеличения силы госу¬
дарства оно все более обнаруживает тенденцию к возвышению
над обществом, к подчинению его себе. Энгельс писал: «Публич¬
ная власть усиливается по мере того, как обостряются классо¬
вые противоречия внутри государства, и по мере того, как со¬
прикасающиеся между собой государства становятся больше и
населеннее. Взгляните хотя бы на теперешнюю Европу, в кото¬
рой классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили пуб¬
личную власть до такой высоты, что она грозит поглотить все
общество и даже государство» 3. Разъясняя эту мысль, Ленин
подчеркивал, что под публичной властью здесь имеются в виду
особые отряды вооруженных людей, чиновничество, полиция,
армия, иными словами — исполнительный аппарат государства.
Эту же мысль Энгельс развивал и во введении к работе
К. Маркса «Гражданская война во Франции». Он писал: «В чем
состояла характерная особенность прежнего государства? Пер¬
воначально общество путем простого разделения труда созда¬
ло себе особые органы для защиты своих общих интересов. Но
со временем эти органы, и главный из них — государственная
власть, служа своим особым интересам, из слуг общества пре¬
вратились в его повелителей» 4.
Причину роста относительной самостоятельности государства
Маркс и Энгельс видели также в постоянном расширении его
задач и функций. Общество порождает известные общие функ¬
ции, без которых оно не может обойтись. Предназначенные для
этого люди образуют новую отрасль разделения труда внутри
общества. Вместе с тем они приобретают особые интересы также
и в противоположность тем, кто их уполномочил; они становятся
самостоятельными по отношению к ним, и появляется государ¬
ство 5. Как видим, Энгельс отмечает наличие у государства не
только функции классового подавления, но и таких задач, кото¬
рые связаны с потребностями и интересами самого государства.
Признание относительной самостоятельности государства от
общества вопреки утверждению оппортунистов ни в коей мере
не колебало важнейшего вывода марксизма о классовой приро¬
де государства. Вот что писал Энгельс по этому поводу: «Обще¬
ство создает себе орган для защиты своих общих интересов...
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 21, стр. 171.
4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 22, стр. 199.
5 См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 21, стр. 163, 171.
242
Этот орган есть государственная власть. Едва возникнув, он
приобретает самостоятельность по отношению к обществу и тем
более успевает в этом, чем более он становится органом одного
определенного класса и чем более явно он осуществляет господ¬
ство этою класса» 6 7.
Следовательно, постановка вопроса об относительной само¬
стоятельности буржуазного государства прямо и непосредствен¬
но связывается с характеристикой его социальной природы. Все
эти высказывания Маркса и Энгельса направлены против вуль¬
гарного понимания государства как извне привнесенной и навя¬
занной обществу машины. На самом деле появление и дальней¬
шее развитие государства представляет собой необходимый и
закономерный процесс.
Увеличилась или уменьшилась степень самостоятельности го¬
сударства и его аппарата в нашу эпоху? Вряд ли может вызвать
сомнение вывод о резком увеличении самостоятельности импе¬
риалистического государства в отношении общества в целом 1.
Огромный рост государственного аппарата в развитых странах
капитала (в 5—10 раз по сравнению с началом века и в 15—20
раз по сравнению с серединой XIX в.), увеличение экономиче¬
ской, политической и идеологической- мощи современного госу¬
дарства, расширение его социальных функций, рост влияния
мировой политики на его функционирование — эти и другие
факторы, безусловно, указывают на повышение роли государ¬
ства в буржуазном обществе. В различных политических режи¬
мах роль государства проявляется по-разному, колеблясь от
абсолютного подчинения общества партийной и государственной
машине при фашизме до регулирующей функции империалисти¬
ческого государства в экономике и огромного его влияния на все
другие сферы общественной жизни — при парламентарном
режиме.
Важнейшей функцией буржуазного государства было и оста¬
ется сохранение социально-экономической системы капитализма
и в особенности — насильственное удержание эксплуатируемого
класса в определяемых данным способом производства усло¬
виях. Эта функция наиболее отчетливо характеризует классовую
сущность буржуазного государства. Но, помимо этого, государ¬
ство берет на себя и выполнение функций, касающихся интере¬
сов всего общества, а также и регулирования отношений между
различными группировками и индивидами внутри господствую¬
щего класса.
6 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 21, стр. 311—312.
7 См.: «Империалистическое государство и капиталистическое хозяйство».
Изд-во АН ĆCCP, 1963; Е. С. Варга. Очерки по проблемам политической
экономии капитализма. Политиздат, 1965; С. Б. Маринин. США: поли¬
тика и управление. Изд-во «Международные отношения», 1967.
243
Расширение функций и задач современного капиталистиче¬
ского государства обусловлено не только объективными факта¬
ми (ростом производительных сил, усложнением всей обществен¬
ной жизни, развитием государственно-монополистического капи¬
тализма): оно вызвано причинами, коренящимися в самой
природе этого государства. Это особенно бросается в глаза в об¬
ласти внешнеполитической деятельности государства. Примером
может служить гигантское расширение внешнеполитической
деятельности и повышение империалистической активности
США. В основе этого явления лежат главным образом полити¬
ческие и идеологические причины. Роль, которую взяли на себя
руководители этой страны, непосредственно определяется стрем¬
лением монополистической буржуазии США задержать истори¬
ческий процесс, воздвигнуть преграду на путях социализма и
национально-освободительных движений. Выполнение этой роли
едва ли не главная забота хозяев Белого дома. Отсюда и мили¬
таризация экономики США, и невиданный рост военного произ¬
водства, и увеличение числа военнослужащих, и расширение
дипломатической, разведывательной, идеологической службы за
границей. Нигде социальная природа буржуазного государства
не бьет так в глаза, как в сфере его взаимоотношений с другими
странами, в особенности с социалистическими странами и раз¬
вивающимися государствами, отстаивающими свою независи¬
мость в борьбе с империализмом.
Современная практика показывает, что внешняя функция
буржуазного государства отнюдь не сводится к захвату чужой
территории и обороне своей страны. На самом деле эта функция
включает в себя самые разнообразные виды деятельности, на¬
правленной на экономические, политические и идеологические
цели, связанные с борьбой против социалистических стран, про¬
тив рабочего и национально-освободительного движения, а так¬
же со стремлением разрешить противоречия в рамках самого
капиталистического мира.
Расширились и внутренние функции современного буржуаз¬
ного государства, связанные с все возрастающей властью госу¬
дарственного аппарата, с усилением активного вмешательства
государства во все сферы общественной и многие сферы личной
жизни8. Наряду с функцией регулирования экономики появи¬
лась функция вмешательства в социальные отношения, связан¬
ная с попытками смягчить классовые антагонизмы, взять на
себя роль арбитра во взаимоотношениях между трудом и капи¬
талом, расширить законодательство в области социальных отно¬
шений. Надо подчеркнуть, что такое понимание социальных
8 См.: В. Е. Гулиев. Указ, соч.; А. И. Денисов. Сущность и формы
государства. Изд-во МГУ, 1960; «Современные буржуазные учения о капи¬
талистическом государстве». Изд-во «Наука», 1967.
244
функций буржуазного государства не имеет ничего общего с по¬
пыткой изобразить буржуазное государство как орган, который
обеспечивает благосостояние всего общества. Усиление социаль¬
ных функций само по себе — это ответ буржуазного государства
на подъем классовой борьбы пролетариата и всех трудящихся
за свои права и интересы в условиях дополнительного могучего
стимула — социальной деятельности социалистических госу¬
дарств.
Имея в виду направление, в котором развивается деятель¬
ность современного буржуазного государства в целом, можно
указать следующие его функции:
охрана капиталистического способа производства и капита¬
листической собственности, всей социально-политической струк¬
туры, порядка и законности, устанавливаемых в буржуазном
государстве;
регулирование экономики, содействие развитию производи¬
тельных сил в интересах монополистического капитала;
вмешательство в социальные отношения между капиталиста¬
ми и рабочими путем расширения социального законодательства,
осуществления арбитража и тому подобных мер в целях регули¬
рования социальных отношений в соответствии с интересами со¬
хранения капиталистической системы в целом;
направляющее влияние на функционирование входящих
в институты социального господства средств массовой коммуни¬
кации — печати, радио, телевидения, учреждений культуры и об¬
разования — в интересах воспитания всего населения в духе
буржуазной идеологии и культуры;
защита экономических и политических интересов монополи¬
стического капитала данной страны на международной арене;
идейно-политическая, экономическая и военная борьба про¬
тив коммунизма, рабочего и национально-освободительного дви¬
жения во всем мире.
Некоторые советские исследователи ставят функцию буржу¬
азного государства подавления и эксплуатации трудящихся
масс в один ряд со всеми другими задачами буржуазного госу¬
дарства. Вряд ли, однако, можно согласиться с таким подходом.
Удержание трудящихся в рамках данного способа производства,
их эксплуатация и подавление составляют не одну из функций,
а сущность любого буржуазного государства. Все его функции
так или иначе связаны с подавлением и в конечном счете подчи¬
нены ей. Ограничивать решение этой задачи одной функцией,
которая осуществляется наряду с другими видами деятельности
государства, значит невольно содействовать распространению
иллюзии о том, будто буржуазное государство посвящает огром¬
ную часть своей деятельности работе, полезной для общества
в целом, и упускать из виду, что на деле даже те виды деятель¬
ности, в которых общество так или иначе заинтересовано (на¬
245
пример, охрана правопорядка, защита граждан от преступных
элементов, развитие просвещения и культуры и т. п.), также
испытывают на себе разлагающее влияние эксплуататорской
природы буржуазного государства.
Иное дело, конечно, что задача подавления трудящейся мас¬
сы выполняется разными частями механизма буржуазного госу¬
дарства и разными методами: одними — прямо и непосред¬
ственно, другими — косвенно. Такие органы государства, как
полиция, армия, суд, прокуратура, выступают в качестве прямых
орудий классового подавления, в то время как органы просвеще¬
ния, научные центры, в целом повышая уровень образования и
культуры всего общества, в том числе в известной мере и трудя¬
щихся, в конечном счете содействуют идеологическому подчине¬
нию трудящихся, служат делу сохранения капиталистической
структуры.
Огромное расширение функций современного буржуазного
государства привело к невиданному развитию бюрократии, пре¬
вратившейся в гигантскую машину со своей иерархией, своими
нормами поведения, с особой дисциплиной и привилегиями.
В этих условиях раздутый до невероятности государственный
механизм, отгороженный от общества системой норм, правил,
предрассудков, отражающий кроме всего прочего известную
специализацию труда в рамках общества, не может не приобре¬
сти тенденции к самостоятельности и независимости. Эта тен¬
денция и проявляется в неуклонном, отчасти иррациональном
разбухании государственного аппарата. Тенденция к известной
самостоятельности выражается также и в усложнившейся про¬
цедуре формулирования политики и принятия решений.
Существуют и другие факторы, усложняющие формы зави¬
симости государственного аппарата от господствующего класса.
В их числе следует назвать развитие государственно-монополи¬
стического и государственного капитализма, с чем связано
огромное расширение экономической функции государства, дав¬
ление на государство со стороны классовых сил, противостоящих
и борющихся против монополий; усложнение всех функций, свя¬
занных с управлением обществом, его развитой экономикой,
массовой активностью в-условиях социальных конфликтов; на¬
конец, огромное влияние международных факторов, прежде все¬
го изменения соотношения сил на мировой арене в пользу социа¬
лизма, демократии и мира.
Все это приводит к тому, что государственный аппарат, оста¬
ваясь на страже капиталистического строя, приобретает боль¬
шую относительную самостоятельность. Эту самостоятельность
можно было бы скорее определить как большую «свободу рук»
для защиты всей политической и социальной структуры в целом.
Коренные интересы верхушки многочисленного слоя людей,
работающих в государственном аппарате, не выходят за рамки
246
интересов господствующих классов. Высшее чиновничество, само
существование которого связано с сохранением данного строя,
основанного на частной собственности, призвано, конечно, об¬
служивать этот строй. Вместе с тем оно имеет свои специфиче¬
ские интересы, которые могут не совпадать с интересами той или
иной части буржуазии, той или иной группы монополистического
капитала. Например, промышленная бюрократия государствен¬
ных предприятий заинтересована в расширении этих предприя¬
тий и в целом государственного сектора в экономике. Это может
не совпадать с интересами отдельных монополистических объ¬
единений и вызывать конфликты между этими группами. Но
когда речь идет о защите всего класса против радикальных тре¬
бований трудящихся, государственная бюрократическая верхуш¬
ка и монополистический капитал, безусловно, едины.
Примером известной самостоятельности буржуазного госу¬
дарства может служить социальное законодательство. Уступки,
завоеванные в этой области трудящимися массами у буржуаз¬
ного государства в результате упорной и длительной борьбы,
нередко делаются даже в ущерб тем или иным монополиям,
которым приходится выполнять некоторые обязательства в от¬
ношении рабочих. Но эти факты говорят лишь о том, что импе¬
риалистические правительства, напуганные ростом рабочего и
освободительного движения, защищают свои классовые интере¬
сы предусмотрительнее и дальновиднее, чем отдельные капитали¬
сты. Желая сохранить целое, буржуазные правительства в усло¬
виях благоприятной конъюнктуры, связанной с внедрением на¬
учно-технических достижений, поступаются какой-то частичкой
доходов той или иной группы капиталистов. Конечно, государ¬
ственная бюрократия, которая непосредственно ничего не теряет
на этом, легче решается на подобную, болезненную для отдель¬
ных капиталистов акцию, чем сами капиталисты. Отсюда, одна¬
ко, совершенно не вытекает, что высшая бюрократия становится
промежуточной силой в буржуазном обществе. Сама постановка
подобного вопроса применительно к империалистическим госу¬
дарствам выглядит нонсенсом.
Еще Маркс и Энгельс указывали на то, что в некоторых
исторических ситуациях государство может выступить как более
или менее самостоятельная, лавирующая между борющимися
классами сила. «Самостоятельность государства существует в
наше время, — отмечали они, — лишь в таких странах, где сосло¬
вия еще не до конца развились в классы, где сословия, упразд¬
ненные уже в более передовых странах, еще продолжают играть
некоторую роль, образуя неопределенную смесь, — где поэтому
ни одна часть населения не может добиться господства над дру¬
гими его частями» 9.
9 К- Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 3, стр. 62—63.
247
Из рассмотренных основоположниками марксизма-ленинизма
типичных исторических ситуаций следует, что эти ситуации воз¬
можны в определенных условиях: 1) при крайней неразвитости
классовых и сословных отношений, особенно при наличии мощ¬
ного общенационального движения (Германская империя перио¬
да Бисмарка); 2) в условиях острой классовой борьбы, перед
лицом угрозы пролетарской революции (империя Наполео¬
на III); 3) в условиях хронического кризиса власти, теряющей
свою социальную опору (российская монархия периода столы¬
пинской реакции); 4) в условиях резкого ослабления буржуаз¬
ной власти, когда наряду с правительством буржуазии суще¬
ствует реальная власть рабочего класса (двоевластие в России
1917 года). Следовательно, исключительная самостоятельность
государства в лице его военно-бюрократической машины, как
правило, связана с чрезвычайными историческими обстоятель¬
ствами и проявляется в период переходных ситуаций, нередко
кризисного характера.
Возможны ли подобные ситуации в современных условиях?
Опыт показывает, что возможны. Военно-бюрократическая ма¬
шина в фашистской Германии, выражая интересы наиболее
агрессивной, наиболее террористической части монополистиче¬
ского капитала, в то же время выступала как сила тоталитар¬
ного господства над всем обществом, как сила, лавирующая
между различными классами и социальными группами. Именно
этим объясняется тот факт, что национал-социалисты сумели
обеспечить себе сравнительно широкую социальную базу не
только среди мелкой буржуазии, но даже среди части рабочего
класса 10. По мере укрепления фашистского государства в Гер¬
мании, подавления всех сил оппозиции, возвышения партийного
механизма над государственной машиной, по мере усиления еди¬
ноличной диктатуры Гитлера, исключительная самостоятель¬
ность партийного, государственного и военного механизма вла¬
сти все более возрастала. Поэтому-то монополистический капи¬
тал, выпустив фашистского джина из бутылки, уже не смог
своевременно загнать его обратно: он оказался не в состоянии
отстранить Гитлера от власти даже в период, когда его военное
банкротство стало совершенно очевидным. Рост чрезвычайной
самостоятельности бюрократического механизма фашистской
Германии был связан с состоянием глубокого кризиса, в кото¬
ром находилась власть господствующих классов, оказавшаяся
не в силах противостоять революционному движению масс на
базе парламентских методов борьбы. Важнейшее значение име¬
ло и то обстоятельство, что гитлеризм получил возможность
паразитировать на общенациональном стремлении преодолеть
последствия поражения Германии в первой мировой войне.
10 См.: А. А. Галкин. Германский фашизм. Изд-во «Наука», 1968.
248
Как показал опыт фашистской Германии, вручение монопо¬
листической буржуазией чрезвычайных полномочий военно-бю¬
рократическому аппарату помогает буржуазии на определенном
этапе уйти от непосредственной угрозы пролетарской револю¬
ции, но в то же время не ослабляет, а, напротив, углубляет кри¬
зис. Крах фашизма послужил наглядным уроком не только для
народов, но и для империалистической буржуазии. Как раз в
этом следует искать объяснение того, что она далеко не всегда
и далеко не безоговорочно склонна прибегать к фашистским
методам господства.
Совершенно особый случай представляет собой опыт деятель¬
ности правительства Народного фронта во Франции 1936 г. и
общедемократических правительств во Франции и Италии в 1945—
1947 гг. Резкое изменение соотношения сил в пользу рабочего
класса, огромный подъем революционной активности трудящих¬
ся, а в 1945—1947 гг. — участие коммунистических партий в
правительстве — таковы те факторы, которые усилили в эти
периоды относительную самостоятельность государственной вла¬
сти в том смысле, что повысили ее способность считаться с ин¬
тересами рабочего класса, всех трудящихся. Например, в кон¬
ституцию, принятую в Италии после войны, под влиянием ком¬
мунистов были включены многие требования рабочего класса,
в том числе право на труд, и — в общей форме — идеи посте¬
пенного преобразования экономической структуры буржуазного
общества в интересах масс. Разумеется, и в этих условиях го¬
сударственная власть сохраняла свою буржуазную природу,
оставаясь на почве капиталистического способа производства.
Опыт Народного фронта, опыт демократических правительств
во Франции, Италии и некоторых других странах Западной
Европы после второй мировой войны дает ряд примеров воз¬
можности (и рамок) давления рабочего класса и его союзников
на буржуазную государственную власть в целях проведения
важных социально-экономических преобразований.
Но все это — особые случаи проявления известной самостоя¬
тельности государственной власти в условиях капитализма —
случаи, связанные с необычными и, как правило, кратковремен¬
ными ситуациями в развитии классовой борьбы, с особо острым
кризисом политического господства буржуазии. Общая же зако¬
номерность накопленного опыта состоит в том, что укрепление
чрезвычайной самостоятельности военно-бюрократической вла¬
сти идет во вред рабочему классу и всем трудящимся, связано
со свертыванием демократических прав, свобод и институтов, с
тенденцией к авторитаризму и фашизму. Поэтому коммунисти¬
ческие и рабочие партии, выступая в защиту демократии, в то
же время активно борются за ограничение полномочий исполни¬
тельного аппарата власти в пользу парламентов и других демо¬
кратических институтов.
249
Чтобы выработать наиболее эффективные методы воздей¬
ствия трудящихся масс и их авангарда — рабочего класса на
деятельность государственного аппарата и политической систе¬
мы в целом, необходимо, в частности, дифференцированное из¬
учение различных звеньев этого аппарата, их подверженности
влиянию тех или иных политических сил. Рассмотрим некото¬
рые методологические вопросы, касающиеся такого изучения.
Марксистская социология уже давно опровергла попытки
рассматривать государственный аппарат как сплошную нерас-
члененную массу, однозначную с точки зрения состава и поли¬
тических настроений. Находясь в целом на службе у правящих
классов, государственный аппарат, однако, подобно всему бур¬
жуазному обществу, состоит из различных слоев, подверженных
в той или иной степени влиянию разных политических сил, дей¬
ствующих в рамках этого общества. С некоторой условностью
структуру государственного аппарата можно рассматривать по
вертикали (имея в виду его иерархическую организацию, отра¬
женную в структуре должностей и окладов) и по горизонтали
(имея в виду структуру функций, выполняемых-теми или иными
сферами государственного аппарата).
При сопоставлении данных, характеризующих динамику ро¬
ста государственного аппарата в США, Англии и Франции, вы¬
являются следующие общие тенденции и. Бросается в глаза бур¬
ный рост количества чиновников во всех трех странах. Этот рост
идет неуклонно и почти равномерно из года в год, хотя с некото¬
рым заметным увеличением темпов в период после второй
мировой войны. Государственный аппарат США менее чем за
полустолетие вырос почти в два раза. Во Франции государствен¬
ный аппарат примерно за тот же период вырос в два с полови¬
ной раза. В Англии только по сравнению с довоенным временем
количество служащих государственного аппарата выросло почти
вдвое.
Факт огромного роста госаппарата общеизвестен. Весь во¬
прос в том, какие отсюда делаются выводы. Едва ли можно
согласиться с утверждением, что подобный рост связан лишь
с развитием государственно-монополистического капитализма,
расширением социальных функций государства и усложнением
проблемы управления в условиях массового общества и совре¬
менной научно-технической революции. Чтобы ответить на этот
вопрос, необходим опять-таки дифференцированный анализ тен¬
денций роста государственного аппарата в разных странах и по
11 «Employment and Earning Statistics for the USA. 1919—1966». Washington,
1966, p. 694—699; «Annual Abstract of Statistics». London, .1949, N 86,
p. 106; 1966, N 92, p. 117; 1966, N 103, p. 119; «Annuaire statistique de la
France». Paris, 1966, p. 114.
250
разным отраслям и сферам деятельности. Картина при этом
получается довольно пестрая.
В США быстрее всего росли департамент обороны, исполни¬
тельные органы и аппарат федеральных учреждений. По срав¬
нению с довоенным периодом число занятых в департаменте
обороны увеличилось почти в четыре раза. Количество чиновни¬
ков, занятых в исполнительных органах и в федеральном аппа¬
рате, также увеличилось в несколько раз. И если увеличение
числа занятых в этих последних органах еще может быть
объяснено расширением экономической деятельности государ¬
ства, то рост департамента обороны указывает лишь на усиле¬
ние милитаристских тенденций. Стало быть, дело не только в
усилении государственного вмешательства в экономическое раз¬
витие, но и в тенденции к милитаризации и бюрократизации,
связанной с развитием государственно-монополистического ка¬
питализма.
Характерно, что в Великобритании, где милитаристские тен¬
денции не получили в послевоенный период такого распростра¬
нения, как в США, количество занятых в военном ведомстве пре¬
вышает их численность в довоенный период только на треть, а
во Франции оно даже уменьшилось (со 180 тыс. до 153 тыс.).
Представляет интерес функциональное разграничение госу¬
дарственного аппарата. В этом отношении данные, касающиеся
Франции и Великобритании, более выразительны, поэтому
сошлемся на них. Государственный аппарат можно расчленить
на следующие основные группы.
А. Хозяйственные ведомства различного рода. Во Франции сюда
относятся министерства сельского хозяйства, строительства,
кооперации, экономики, промышленности, общественных ра¬
бот и транспорта и некоторые другие.
Б. Финансовые ведомства.
В. Общественные услуги различного рода: образование, наука,
здравоохранение, почта и др.
Г. Ведомства, выполняющие прямые функции подавления (охра¬
на государственной безопасности, оборона).
Д. Ведомства пропаганды и информации.
Е. Ведомства, занятые иностранными, делами.
Наибольшее число чиновников занято в сфере экономики
и культуры. Разумеется, и эти сферы в общем и целом обслужи¬
вают интересы господствующего класса. Но по своему функцио¬
нальному характеру они более всего отражают дифференциа¬
цию труда, о которой писал Энгельс. Выполняя волю руководя¬
щих политических сил, чиновники этих ведомств в то же время,
опять-таки в силу характера своей деятельности, не могут пол¬
ностью игнорировать объективные общественные потребности.
Не случайно чиновники, занятые в сфере управления экономи¬
кой и хозяйством, нередко выступают в поддержку идеи увели¬
251
чения государственного сектора в экономике и расширения со¬
циального законодательства. Это относится и к специалистам,
занятым в сфере здравоохранения, образования и культуры.
Обратимся теперь к дифференциации государственного ап¬
парата по горизонтали. С известным огрублением в этом смысле
можно говорить о его высшем, среднем и низшем звене.
Очевидно, что о воздействии прогрессивных сил на деятелей
высшего звена говорить не приходится.
Среднее звено государственного аппарата, состоящее глав¬
ным образом из специалистов, достигает примерно полумиллио¬
на человек, а низшее звено — более трех миллионов.
Дифференцированный анализ самого государственно-бюро¬
кратического механизма обнаруживает, что огромное место в
современных империалистических государствах заняло управле¬
ние экономикой, здравоохранением, образованием, культурой,
которое по характеру деятельности и конкретным задачам су¬
щественно отличается от органов подавления: армии, полиции,
разведки. Это требует различного подхода к проблеме влия¬
ния на государственный аппарат и борьбе за его демократи¬
зацию.
Как исторический опыт, так и анализ роли и функций совре¬
менного буржуазного государства целиком подтверждают пра¬
вильность положения марксизма-ленинизма о необходимости
слома буржуазной государственной машины в ходе социалисти¬
ческой революции. Вместе с тем конкретные формы этого слома
в современных условиях могут в той или иной мере отличаться
от тех, которые имели место в прошлом. Для уяснения такого
рода различий особенно важное значение имеет вопрос о путях
и методах воздействия трудящихся масс, в первую очередь
рабочего класса и коммунистических партий, на деятельность
государственного аппарата и политической системы в целом.
Изучение парламентской и внепарламентской борьбы компар¬
тий, создания общественных организаций различного типа,
групп давления, активного воздействия через коммунистическую
и демократическую печать, радио, телевидение, забастовочного
движения, митингов и демонстраций — изучение всех этих мето¬
дов представляет не только теоретический, но и практический
интерес.
К. Холодковский
Основные линии развития
партийно-политической структуры
Италии
В каждом буржуазно-демократическом государстве партий¬
ная структура общества (наличие определенных партий, их
характер, распределение между ними влияния на массы, их
позиции по отношению к государственной власти) приблизи¬
тельно отражает расстановку классовых сил. Основой, почвой,
на которой возникает эта расстановка, является социальная
структура, но, конечно, политическое лицо общества — далеко
не простая проекция его социального состава. Партийно-поли¬
тическая структура соответствует не только социальному соста¬
ву, но и отражает ряд других специфических факторов. Неред¬
ки партии, у которых их массовая база и их классовая роль не
совпадают. С другой стороны, партии отражают и внутреннюю
дифференциацию классов. Одному и тому же классу на полити¬
ческой арене зачастую соответствует несколько партий.
Политическая позиция отдельных классов опосредуется клас¬
совым самосознанием через сферу идеологии. В свою очередь
идеологическая атмосфера, существующая в обществе, сильней¬
шим образом зависит от остроты классовых противоречий, исто¬
рически сложившейся в стране роли тех или иных идеологий и
их влияния, от национальных особенностей и традиций. Важная
роль в формировании партийно-политической структуры принад¬
лежит историческим условиям, в которых происходит этот про¬
цесс. Эти специфические условия продолжают влиять и в даль¬
нейшем. С другой стороны, в результате развертывания борьбы
классов происходит изменение, совершенствование, эрозия, или
разрушение, определенной партийной структуры общества. Бур¬
ные политические кризисы, войны и революции взрывают ее, но
и после этого, как правило, сохраняются определенные следы
253
старой структуры, накладывающие отпечаток на новую, устанав¬
ливающуюся после пережитого страной социально-политиче¬
ского потрясения.
Поэтому возможно и необходимо специально изучать пар¬
тийную структуру той или иной страны (или стран) как некий
самостоятельный (разумеется, в известных пределах) социоло¬
гический объект. Исследование этого объекта в динамике помо¬
гает выяснить роль экономических, социальных, историко-поли¬
тических, идеологических, социально-психологических факторов
в формировании общей внутриполитической ситуации, а с дру¬
гой стороны — обратное воздействие сложившейся партийной
структуры на развитие классовой и в первую очередь политиче¬
ской борьбы. Рассмотрение партийной структуры не как простой
суммы отдельных партий с их характеристиками, а как целост¬
ного механизма, противоречивого единства, позволяет уяснить
своеобразие, политической обстановки данной страны, взаимо¬
связь тенденций, проявляющихся на разных участках, иногда —
разных полюсах политической конфигурации.
Партийная структура современной Италии сложилась после
второй мировой войны и отличается многими особенностями от
соответствующих структур в других странах капиталистической
Европы. За 20 с лишним лет, миновавших со времени войны, в
Италии произошли серьезные экономические и социальные изме¬
нения, подтянувшие эту страну к общему уровню наиболее раз¬
витых капиталистических стран. Естественно задаться вопросом,
воздействовали ли эти сдвиги на партийно-политическую струк¬
туру итальянского общества, в какой мере происшедшие в ней
изменения отразили социально-экономическое развитие 50—60-х
годов и порожденные им потребности общества.
Если сравнить результаты всех послевоенных парламент¬
ских выборов в Италии, можно прийти к выводу о большой
стабильности избирательных результатов, более или менее точ¬
но отражающих соотношение сил между отдельными партиями.
Результаты парламентских выборов в Италии в 1946—1968 гг.
представлены на следующей стр. (%) '.
Основная «схема» распределения влияния между партиями 1 2
(наличие трех основных партий, первенство христианских демо-
1 «Annuario Statistic© Italiano, 1949—1950», р. 142; «Le Elezioni politiche del
1948»; «Elezioni della Camera dei Deputati», vol. I. Roma, 1951, p. 55;
«Annuario Statistico Italiano, 1966», p. 147; «L’Unita», 22.V 1968.
2 Данные (в %), относящиеся к результатам одной и той же партии, полу¬
ченным на разных выборах, сопоставимы благодаря тому, что процент
воздержавшихся от голосования в Италии очень невелик и мало меняется.
Так, в 1946 г. в голосовании участвовало 89,1% избирателей, в 1948 г.—
92,2%, в 1953 г. — 93,8%, (F. Comp a gna, V. de Capra г i is. Geografia
delle elezioni italiane dal 1946 al 1953. Bologna, 1954, p. 9). Это объяс¬
няется как высокой политической активностью населения, так и формаль¬
ной обязательностью голосования по итальянской конституции.
254
Нартйя
1946 г.
1948 г.
1953 г.
1958 г.
1963 г.
1968 г.
Коммунистическая . . . .
. . 19,0
22к6
22,7
25,3
26,9
Социалистическая партия
летарского единства .
про-
31,0****
4,52*
Социалистическая . . . .
. . 20,7
12,7
14,2
13,8
14,5’*
Социал-демократическая
7,Р*
4,5
4,5
6,1
—
Республиканская . . .■.
. . 4,4
2,5
1,6
1,4
1,4
2,0
Христианско-демократическая 35,2
48,5
40,1
42,4
38,3
39,1
Либеральная
. . 6,8*
3,8
3,0
3,5
7,0
5,8
Монархисты
. 2 8**
2,8
6,9
4,8
1,7
1,3
Неофашисты
. . 5,3***
2,0
5,8
4,8
5,1
4,5
* В 1946 г. — .Национально-демократический союз".
** В 1946 г. — .Национальный блок свободы*.
*♦♦ В 1946 г. -- партия «Уомо куалюнкуэ*.
В 1948 г. коммунисты и социалисты выступали совместно в составе Народно-Демо¬
кратического Фронта.
*♦ Партия возникла в 1947 г. в результате раскола Социалистической партии.
Партия возникла в 1964 г. в результате выхода левых социалистов из Социалисти¬
ческой партии.
Вместе с социал-демократами, в 1966—1969 гг. входившими в состав Объединенной
социалистической партии.
кратов, большой разрыв между крупными и мелкими партиями
и т. д.) сложилась в 1946 г.
Стабильность общей картины станет еще нагляднее, если
представить изменения доли, получаемой на выборах четырьмя
партиями, в общей сложности неизменно собиравшими в 1948—
1968 гг. не менее 80% всех голосов3.
1946 г.
1948 г.
1953 г.
1958 г.
1963 г.
1968 г.
Христианские демократы . .
1С0
137 8
113,9
120,5
1С8.8
111,1
Коммунисты
100
1С4.2
118,9
119,5
133,2
141,6
Социалисты + социал-демокра¬
ты (в 1948—1963 гг. ИСП 4-
ИСДП, в 1968 г.-ОСП+ИСППЕ)
1С0
88,4
83,1
90,3
96,1
91,8
Социалисты (ИСП) . •
—
—
100
118,8
108,71
73,2
Социал-демократы (ИСДП). .
—
100
63,4
63,4
85,9)
3 Данные сопоставляют избирательные результаты
партий
(в %)
с их
исходными позициями при первом выступлении на выборах. Голоса социа¬
листов и социал-демократов объединены, чтобы показать ту часть электо¬
рата, которая голосовала в 1946 г. за Социалистическую партию, в 1947 г.
разделившуюся на две. Несмотря на политическую разнородность этих
партий, такое объединение правомерно, так как до 1947 г. те же идеологи¬
ческие и политические различия существовали в рамках единой Итальян¬
ской социалистической партии. Для христианских демократов и коммуни¬
стов за базу для расчетов взяты результаты 1946 г. (1946 г. = 100%,), Для
социал-демократов— 1948 г., для социалистов— 1953 г. (первые самостоя¬
тельные выступления этих партий после раскола). В 1948 г. коммунисты
и социалисты выступали на выборах совместно. При расчетах принято до¬
пущение, что соотношение сил между ними в 1948 г. такое же, как и
в 1953 г.
255
Итоги выборов Для ведущих партий, как правило, колеблют¬
ся незначительно. Потеря или выигрыш голосов, превышающие
пятую часть первоначального результата, являются редкостью.
Еще большей стабильностью отличается суммарная доля трех
крупнейших партий в общем числе голосов: 1946 г. — 75%,
1948 — 79,5, 1953 — 75,5, 1958 — 79,3, 1963 — 77,4, 1968 г.—
80,5% 4.
Суммируя минимальные результаты каждой из партий, до¬
стигнутые за послевоенный период, увидим, что более 75% элек¬
тората постоянно «закреплено» за той или иной партией. Можно
считать, что это избиратели, ни разу не менявшие своих позиций
на послевоенных выборах 5.
При этом стабильность избирательных результатов со време¬
нем увеличивалась. Об этом дает представление число избирате¬
лей, голосовавших так же, как на предыдущих выборах (в %) 6:
Год а
1948 не менее 77,3
1953 . , 85,3
1958 , „ 93,9
1963 » , 90,7
1968 , „ 91,1
Хотя результаты выборов являются только одной из харак¬
теристик партийно-политической структуры, они все же нагляд¬
но показывают, что в течение всего периода 1946—1963 гг. эта
структура изменилась мало.
Тем не менее сдвиги все же произошли, и, чтобы разобраться
в них, необходимо прежде всего обратиться к общей характери¬
стике партийно-политической структуры Италии, как она сло¬
жилась в первые послевоенные годы.
1. Общая характеристика послевоенной партийно¬
политической структуры Италии
В ходе второй мировой войны не только в Италии, но и в не¬
которых других странах (например, во Франции) произошли
серьезные сдвиги в партийно-политической структуре. Однако
4 «Annuario Statistico Italiano, 1949—1950», р. 142; «Le Elezioni politiche del
1948»; «Elezioni della Camera dei Deputati», vol. I, p. 55; «Annuario Stati¬
stico Italiano, 1966», p. il47; «L’Unita», 22.V 1968.
5 На самом деле эта доля еще больше, так как мы отвлекаемся от возраст¬
ной ротации избирателей.
6 Подсчитано на основе «Annuario Statistico Italiano, 1949—1950»; «Le Ele¬
zioni politiche del 1948»; «Elezioni della Camera dei Deputati», vol. I;
«Annuario Statistico Italiano, 1966». «L’Unita», 22.V 1968.
256
в Италии, пережившей, как и Германия, крах фашизма, этот
процесс, естественно, приобрел характер радикальной ломки, и
послевоенная партийно-политическая структура создавалась
практически заново.
К тому же в Италии, в отличие от многих других западно¬
европейских стран, массовые партии современного типа, как
правило, начали складываться лишь после первой мировой
войны, и не могло быть речи о простом восстановлении партий¬
ной структуры, бывшей до прихода фашизма.
Свержение фашистской диктатуры и завоевание демократи¬
ческих свобод разрушили существовавшую в течение 20-летия
однопартийную политическую структуру, которая характеризо¬
валась монопольным положением фашистской партии, добив¬
шейся запрещения всех других (лишь некоторые из них ушли
в подполье, как ИКП, или эмигрировали), и создали иную
структуру, многопартийную. В парламентах Итальянской респуб¬
лики постоянно представлено 10—12 партий.
Немало причин определяют множественность партий в новой
политической структуре Италии (в отличие от двухпартийной
системы Англии и США).
Двухпартийная система связана, как правило, с более про¬
стым классовым составом населения и соответственно — с мень¬
шей усложненностью политической истории XIX—XX вв., а так¬
же большей идеологической однородностью общества.
В Италии дело обстояло по-другому.
Во-первых, отставание Италии от других капиталистических
стран сказывалось на ее социальной структуре, которая отлича¬
лась значительной пестротой — наличием не только буржуазии,
пролетариата и современных «средних слоев», но и многочислен¬
ного крестьянства и городской мелкой буржуазии полуремеслен¬
ного типа, характерного для ранних этапов капиталистического
развития. Кроме того, в Италии наряду с социальной структурой
играло роль и корпоративное деление общества (обособленные
массы испольщиков, колонов и т. п. в деревне, некоторые сослов¬
но-замкнутые слои интеллигенции).
Во-вторых, история Италии последнего столетия была гораз¬
до богаче политическими кризисами, крутыми изломами, чем
история Англии и США. Каждый из них оставлял свою идеоло¬
гическую и политическую традицию, выразившуюся в существо¬
вании так называемых исторических партий (которые фактиче¬
ски только после второй мировой войны стали партиями в совре¬
менном смысле слова): республиканцев, объявлявших себя
наследниками демократических идеалов Рисорджименто; либе¬
ралов, игравших ведущую роль в политической жизни после
Объединения; монархистов, приверженцев свергнутой в 1946 г.
королевской династии. В какой-то мере сюда можно отнести и
фашистов, «традиции» которых после войны пыталось возродить
? Социально-политические сдвиги 257
сначала движение «Уомо куалюнкуэ» («Простой человек»), а
затем «Итальянское социальное движение» (МСИ).
Это не значит, что все такого рода партии были лишь «зако¬
стеневшей историей». Каждая из них играла вполне определен¬
ную роль в современности. Либеральная партия в послевоенный
период все более непосредственно выражала политические взгля¬
ды и настроения крупной буржуазии Севера. Монархисты, пар¬
тия земельной аристократии, в то же время играли на социаль¬
ном недовольстве и политической неопытности бедноты Юга.
Республиканцы были прежде всего массовой партией мелкой
буржуазии некоторых районов Центральной Италии.
Утверждению многопартийности содействовали и другие фак¬
торы. Здесь и реакция на принудительную однопартийность фа¬
шистского режима, и традиция политиканского клиентелизма
(особенно на Юге), способствовавшая раздробленности полити¬
ческих сил.
Наконец, в Италии, как и во Франции, в отличие от англо¬
саксонских и многих других развитых капиталистических стран,
были предпосылки для того, чтобы в рабочем движении не
только была ликвидирована монополия социал-демократии, но
влияние коммунистов оказалось сильнее старых, укоренившихся
традиций социалистического движения.
Многопартийная система, опирающаяся на солидные истори¬
ческие традиции, — характерная черта партийно-политической
структуры Италии.
Не считая партий, влиятельных лишь в местном масштабе 7,
в послевоенные годы в Италии играли сколько-нибудь заметную
политическую роль еще восемь-девять партий. Это больше, чем
в других европейских странах с многопартийной системой.
Однако политические силы в Италии раздроблены в гораздо
меньшей степени, чем во многих из этих стран. Выше приводи¬
лись данные о том, что три крупнейшие партии Италии регу¬
лярно собирали на послевоенных выборах 75—80% голосов.
Франция же достигла «итальянского» уровня концентрации
политических сил лишь на последних выборах.
Таким образом, в Италии сразу же сложилась резкая — рез¬
че обычной при многопартийной системе — неравномерность в
соотношении сил между партиями. Из большого числа возник¬
ших после войны партий только три стали действительно массо¬
выми, и такое положение сохранилось до настоящего времени.
Эта особенность объясняется спецификой исторического пе¬
релома, который пережила Италия в связи с падением фа¬
шизма.
7 Сардинская партия действия, Южнотирольская народная партия, Вальдо-
танский союз.
258
Цвета широкого политического спектра послевоенной Италии
имели в глазах масс неодинаковую интенсивность. У «историче¬
ских» партий было мало шансов на успех именно потому, что их
идеалы лежали в прошлом, от которого Италия, вышедшая из
мировой войны и Сопротивления, отрекалась. Особенно резкому
остракизму подверглись, естественно, фашисты, превратившиеся
из правящей партии во второстепенную политическую группи¬
ровку, набирающую около 5% голосов8. Общественное мнение
«заклеймило» либералов и монархистов, ассоциировавшихся в
глазах масс с режимом, породившим фашизм и допустившим
его к власти. К тому же и те и другие по своему характеру не
были современными политическими партиями, организационная
структура которых приспособлена для работы в массах, а скорее
союзами отдельных лиц и группировок, окруженных местной
клиентелой.
Между тем Италия принадлежала к числу стран, в которых
после войны наблюдался наиболее мощный демократический
подъем. Это было время большой активности народных масс,
главным образом в северной и центральной частях страны, про¬
шедших через опыт Сопротивления, когда широчайшие слои
народа потянулись к политике.
Успеха в этой обстановке могли достигнуть лишь партии, с
одной стороны имевшие отчетливо выраженные оппозиционные
традиции, с другой — располагавшие организационной базой
для широкого и повседневного контакта с массами.
Таких партий было три: Коммунистическая, Социалистиче¬
ская, Христианско-демократическая9.
Разумеется, существовало коренное различие в самом'харак¬
тере «оппозиционного прошлого» трех партий. Коммунистиче¬
ская партия была ведущей антифашистской силой, почти един¬
ственной партией, работавшей в подполье в годы диктатуры,
главным действующим лицом Сопротивления. Социалистическая
партия, в отличие от нее, не сразу включилась в подпольную
антифашистскую работу (в первые годы диктатуры лидеры пар¬
тии полагали, что в стране «нечего делать» и все силы должны
быть сосредоточены в эмиграции), а христианские демократы
(или, вернее, их предшественники из католической «народ¬
ной» партии, составившие затем руководящее ядро созданной
8 Речь идет, естественно, не о фашистской партии Муссолини, а о неофа¬
шистских партиях послевоенной Италии («Уомо куалюнкуэ» и «Итальян¬
ское социальное движение»).
9 Республиканская партия имела слишком узкую географическую базу (часть
Центральной Италии). «Партия действия», зарекомендовавшая себя актив¬
ной антифашистской силой, обладала слишком недавней историей и чересчур
узко интеллигентским «социальным адресом». Это обрекло ее на исчезно¬
вение. Ее кадры влились в основном в ИСП, отчасти — в ИКП, а также
в Республиканскую партию.
?•
во время войны ХДП) в свое время запятнали себя капитулянт¬
ством перед фашистами и даже сотрудничеством с ними в пер¬
вом правительстве Муссолини. Но представители этих партий
также играли видную роль в Сопротивлении, а главное, их об¬
раз прочно ассоциировался в народном сознании с многолетней
оппозицией социалистов и католиков буржуазно-либеральному
государству, вскормившему фашизм. Конечно, оппозиционность
церкви, возникшая в XIX в. в связи с сопротивлением Ватикана
присоединению к Италии бывших папских областей, носила в
основном реакционный характер. Но, опираясь на широкие слои
крестьянства, католические организации должны были в какой-
то мере (и чем дальше, тем больше) учитывать социальные чая¬
ния трудящихся и подвергать острой критике антинародный
характер буржуазно-либерального режима.
Социальные мотивы в идеологии и пропаганде католического
движения усилились во время демократического подъема 1944—
1946 гг.: программа коренных реформ, с которыми выступила в
эти годы «христианская демократия», мало чем отличалась от
аналогичных программ Коммунистической и Социалистической
партий. В то же время Либеральная партия, не обладавшая
«социальной» традицией, ограничивала свой поверхностный
антифашизм одной лишь политической сферой.
Что касается организационной опоры в массах, то здесь по¬
ложение трех партий также было далеко не одинаковым. Ком¬
мунистическая партия именно потому, что она, несмотря на тя¬
желые жертвы, продолжала борьбу в условиях фашистского
режима, смогла уже в период Сопротивления развернуть широ¬
кую сеть своих организаций. В условиях разложения фашист¬
ского аппарата и организационной аморфности большинства
других антифашистских партий, во многих районах Севера и
Центра она нередко получала возможность первой вступить в
контакт с массами и занять ведущее положение в качестве
центра объединения народных сил. Уже в 1945 г. численность
ИКП составляла 1 770 896 человек10. Гораздо меньшей была к
моменту освобождения организованность социалистов, однако
свойственные рабочим партиям традиции организационно-мас¬
совой работы давали им в этом отношении преимущество перед
буржуазными партиями (эти успехи были затем закреплены
усилиями секретаря ИСП Моранди, заимствовавшего опыт ИКП
в организации партийного аппарата). В пользу социалистов
действовали и некоторые другие факторы, о которых будет ска¬
зано ниже.
В этом отношении в совершенно ином положении находились
«христианские демократы». В 1945 г. их партия насчитывала
10 «L’Unita», 22.1 1967.
260
всего 537 582 члена п. Свой партийный аппарат современного ти¬
па ХДП создала значительно позже, начиная с 1954 г. До этого
времени внутренние отношения в «христианской демократии*
были построены скорее по типу личных и групповых связей. Но
с первых же шагов своей работы в массах ХДП смогла опереть¬
ся на разветвленный аппарат самой церкви и ее «мирской» орга¬
низации — «Католическое действие» (АК — «Ацьоне Каттоли-
ка»), АК была в годы фашизма единственной легальной нефа¬
шистской массовой организацией. Это дало ХДП громадное пре¬
имущество перед остальными партиями. И не случайно именно
из АК вышло второе поколение руководителей ХДП, сменившее
через несколько лет после войны поколение Де Гаспери (быв¬
ших деятелей «народной» партии).
Как бы то ни было, несмотря на все различия, эти три пар¬
тии обладали обеими характеристиками (оппозиционная тради¬
ция и организационная база), необходимыми в тот момент для
завоевания широкого влияния в массах.
Однако распределение сил между этими тремя партиями,
ставшими массовыми, также не отличалось равномерностью.
Если влияние Коммунистической и Социалистической партий
оказалось вначале почти равным (19,0% и 20,7% на выборах
1946 г.), то Христианско-демократическая партия резко вырва¬
лась вперед (35,2%), а в дальнейшем еще более закрепила свой
перевес.
Первоначальное «равенство» ИКП и ИСП составилось из
неодинаковых компонентов. Для того чтобы оценить, насколько
велик успех ИКП, нужно вспомнить, что на единственных выбо¬
рах, на которых коммунисты успели выступить до прихода
к власти фашистов, они получили всего 4,6% голосов 11 12.
В первые послевоенные годы большой рост влияния комму¬
нистических партий наблюдался повсюду в европейских странах.
Но только во Франции, где коммунисты еще в период Народно¬
го фронта заняли прочные позиции на политической арене, этот
успех был большим, чем в Италии.
Ближайшие политические причины этого явления находи¬
лись, конечно, в тесной связи с глубинными социально-экономи¬
ческими и идеологическими факторами, делавшими успех ком¬
мунистов не только широким, но и прочным. Относительная
слабость итальянского капитализма не позволила буржуазии
заложить экономические основы для реформистской политики.
Революционные традиции в рабочем классе Италии были в свя¬
зи с этим весьма сильны. С другой стороны, незавершенность
буржуазно-демократической революции сохраняла значительные
11 J.-P. Chasseriaud. Le Parti Democrate Chretien en Italie. Paris, 1965,
p. 200.
12 «L’Unita», 22.1 1967.
261
очаги социального напряжения и недовольства в непролетарских
слоях, что облегчало коммунистам контакт с ними. Но резко
расширить свое влияние, утвердиться в качестве массовой, на¬
циональной силы коммунисты смогли прежде всего благодаря
тому, что они возглавили антифашистское движение.
В момент бурного подъема активности масс политический
водораздел в стране прошел между фашизмом и антифашизмом.
В отличие от других стран, антикоммунизм в Италии ассоцииро¬
вался прежде всего с фашистской властью. Это помогло снять
на очень важное время идеологический и психологический
барьер, который в других западноевропейских странах был
только поколеблен.
Революционный настрой рабочего класса и значительной
части непролетарских слоев Италии создал предпосылки для
продвижения вперед не только коммунистов. Социалистическая
партия на протяжении первой половины XX в., как правило,
занимала более левые позиции, чем социал-демократия других
западноевропейских стран. Это обстоятельство, равно как и бо¬
лее давние, чем у коммунистов, политические традиции, помогло
ей после войны в какой-то степени компенсировать преимуще¬
ства коммунистов (выдающиеся антифашистские заслуги, боль¬
шую последовательность, организационную силу).
Еще одно обстоятельство, давшее возможность социалистам
обогнать на выборах 1946 г. коммунистов, становится очевид¬
ным из следующих оценок, которые были получены социологом
Маттеи Доганом путем сопоставления данных парламентских
выборов и опросов, проведенных исследовательскими центрами
Италии, о социальном составе электората ИКП и ИСП (в %) 13:
икп исп
Промышленные рабочие (вместе с городским полу¬
пролетариатом) . . 55 51
Сельскохозяйственные рабочие 20 8
Испольщики 12 8
Мелкие крестьяне (вместе с арендаторами) 3 7
«Мелкая буржуазия, работающая по найму* * . . . . 8 14
Мелкая независимая, средняя и крупная буржуазия . 2 9
Средние землевладельцы (вместе с крупными).... — 3
♦ Очевидно, мелкие служащие, инженерно-технические работники и т. п.
Прослойка мелкой и средней буржуазии в электорате Социа¬
листической партии значительно заметнее, чем у коммунистов,
13 М. Dogan. Comportement politique et condition sociale en Italie. <Revue
franęaise de Sociologie», yol. VII, Npmero special, 1966, p. 715,
Й0 śtm данные относятся к 1958 г. До выхода из HĆlt ее правого
крыла (1947—1949 гг.), образовавшего Социал-демократиче¬
скую партию, эта прослойка была, несомненно, еще больше.
Можно считать, таким образом, что среди избирателей социали¬
стической партии в 1946 г. было немало представителей непро¬
летарских слоев, увлеченных общим демократическим подъемом,
но все-таки опасавшихся поддерживать компартию. Их наплыв
и принес партии успех на выборах в Учредительное собрание.
Но это же обстоятельство в дальнейшем, при расколах в 1947—
1949 гг., стало «ахиллесовой пятой» ИСП.
Необходимо теперь пояснить причины, давшие большой пере¬
вес Христианско-демократической партии и превратившие ее в
первую по влиянию партию Италии.
Значительный успех христианско-демократических партий в
послевоенные годы характерен для многих стран Западной Евро¬
пы. Большую роль сыграла здесь реакция менее боеспособной
части масс на тяготы войны и нацистские зверства, усилившая
привлекательность идей христианского гуманизма, милосердия,
справедливости и т. п. Но это еще не предрешало вопроса об
относительной силе этих партий, зависевшей от условий той или
иной страны.
М. Доган обратил внимание на то, что при сопоставлении
данных по всем провинциям Италии, показывавших, с одной
стороны, процент рабочих в общем населении, а с другой —
процент голосов, поданных за коммунистов, на первый взгляд
нельзя обнаружить связи между указанными величинами — и
это, несмотря на признаваемый им самим пролетарский состав
электората ИКП 14. В то же время социолог Ж.-П. Шассерио по¬
казал, что если разбить территорию страны на более или менее
компактные по своей политической ориентации зоны, то внутри
этих зон, в рамках общей для каждой из них политической кар¬
тины, прослеживается связь между социально-экономической
характеристикой той или иной провинции и голосованием изби¬
рателей. Как правило, в «местном масштабе» более индустриа¬
лизированные и «пролетаризированные» районы оказываются
менее благоприятными для христианских демократов и, соот¬
ветственно, более благоприятными для рабочих партий 15.
Сопоставление этих двух закономерностей говорит о том, что
в отличие, например, от Англии, «коренная» зависимость, суще¬
ствующая между основной социально-экономической характери¬
стикой местности (степень индустриализации, удельный вес про¬
летариата) и политической ориентацией населения, перекры¬
вается поправками, вносимыми другими местными условиями.
14 Ibid., р. 702—703.
15 J.-P. Chasseriaud. Op. cit., р. 174.
263
Разумеется, здесь сказывается позднее и притом поверхностное
объединение страны, большая роль местных особенностей, тра¬
диций. При этом и Доган и Шассерио отмечают, что для
основной части Италии главной из «поправок» является та или
иная степень влияния церкви, связанная с историей данного
района.
Две трети населения Италии (за вычетом Юга, занимающе¬
го в жизни страны особое место) можно отнести к одному из
трех районов, резко отличающихся по исторической роли, кото¬
рую играла в них церковь:
1) Северо-Восток (Венето, Венеция — Джулия, Тренто, Севе¬
ро-Восточная Ломбардия), долгое время находившийся под
гнетом Австрии. Церковь здесь представляла «национальное
начало», притом организационно наиболее сильное.
2) Северо-Запад (Пьемонт, Лигурия, юго-запад Ломбардии).
Церковь не играла здесь «национальной» роли; ее заменяла
в этом качестве государственная сила Пьемонта.
3) Центр. Это район, где церковь выступала прежде все¬
го как угнетатель,— земли, входившие в состав Папской области
(часть Эмилии, Романья, Умбрия, Марке) или непосредственно
соседствовавшие с ней (Тоскана, остальная часть Эмилии) 16.
Ясно, что особенности истории Северо-Востока усиливали
там идеологическое влияние церкви, Центра — ослабляли его,
Северо-Запад занимал в этом отношении промежуточное по¬
ложение.
Не может быть случайностью отмеченное Ж.-П. Шассерио
совпадение этого различия с резким различием политической
ориентации этих трех зон: на Северо-Востоке ХДП получает на
выборах в среднем половину, в Центре — четверть, на Северо-
Западе— треть всех голосов. Соответственно различаются и ре¬
зультаты, полученные рабочими партиями17.
Таким образом, в Италии — стране, в центре которой нахо¬
дится твердыня католической церкви, идеологическое влияние
последней зачастую все еще перевешивает в политической
ориентации рядового избирателя его классовую принадлеж¬
ность. Влияние рабочих партий устремлялось и после войны
прежде всего туда, где это идеологическое влияние поколеблено
или по тем или иным причинам менее исключительно.
Сказанное отчасти поясняет, почему именно ХДП завоевала
после войны наиболее широкое влияние в массах. Именно идео¬
логическое и организационное влияние церкви (а не программа
16 В литературе преобладает несколько иное, чисто «географическое» деле¬
ние, когда к Центру относят Лацио и не относят Эмилию. Однако с исто¬
рико-политической точки зрения автор считает более правильным указан¬
ное деление.
17 Это, конечно, не значит, что тем и исчерпываются различия трех районов.
264
ХДП) играло здесь решающую роль. Значение церковного влия¬
ния для определения политической позиции рядового итальянца
подтверждается и данными о зависимости между посещае¬
мостью воскресных месс в провинции и успехами, которых до¬
биваются на выборах «христианские демократы». Так, в области
Венето, где ХДП получает больше половины голосов, число
посещающих мессу колеблется от 80 до 90% населения, в сель¬
скохозяйственных районах Эмилии и Тосканы, где ХДП наби¬
рает немногим более четверти голосов, процент посещающих
мессу падает до 15—30% 18.
Конечно, и среди приверженцев других партий немало ве¬
рующих католиков19. Но основная масса католиков, следуя
недвусмысленному диктату церкви (вплоть до прозвучавшей
в 1949 г. угрозы отлучения всех поддерживающих коммунистов),
голосует за ХДП или во всяком случае не за рабочие партии.
Этот диктат тем более эффективен, чем слабее политиче¬
ское развитие масс. Все опросы, проведенные исследователями
общественного мнения, показывают, что избиратели ХДП хуже
всего информированы о политических проблемах20 21. Судя по
результатам зондажей Института Докса, 63% избирателей ХДП
(1958 г.) составляли женщины. ХДП получила 51,2% голосов
женщин. С другой стороны, 47% мужчин (но только 27% жен¬
щин) голосовали за коммунистов и социалистов а.
На первый взгляд кажется необъяснимым, почему ХДП зна¬
чительно расширила свое влияние по сравнению со своей пред¬
шественницей— Народной партией. Однако здесь нужно в пер¬
вую очередь вспомнить, что в результате краха «исторических»
партий она получила возможность почти монополизировать
влияние на более отсталую часть масс.
Как же распределились в социальном отношении «сферы
влияния» трех крупнейших партий? Как соотносились классовая
структура общества и его партийно-политическая структура?
Здесь интересно сопоставить, как это делает М. Доган, дан¬
ные по Италии и Франции (в %), относящиеся ко второй поло¬
вине 50-х годов, но ввиду отмеченной большой стабильности ре¬
зультатов голосования эти данные могут быть полезны и для
анализа более раннего периода22:
18 J. М е у n a u d. Les partis politiques en Italie. Paris, 1965, p. 89—90.
19 На вопрос «были ли вы в церкви на прошлой неделе?», заданный во вре¬
мя обследования, которое проводилось Институтом Докса в 1956 г. среди
членов различных политических партий, «да» ответило 86% христианских
демократов, 75% либералов, 77% монархистов, но только 28% коммуни¬
стов (J.-P. Chasseriaud. Op. cit., р. 168).
20 J.-P. Chasseriaud. Op. cit., p. 180.
21 «Elezioni e comportamento politico in Italia». Cremona, 1963, p. 480.
22 M. Dogan. Op. cit., «Róvue franęaise de Sociologie», vol. VII, Numero
special, 1966, p. 714.
265
Влияние политических партии на рабочий класс (в %)
Франция (1956)
Коммунисты 49
Социалисты 17
Правый центр и правые .... 33
Крайне правые . 1
Италия (1958 г.)
Коммунисты 38
Социалисты 24
Социал-демократы 5
Христианские демократы .... 26
Крайне правые и др 5
Другие исследователи дают очень сходные цифры. По оценке
Ж. Мейно, примерно 40% итальянских рабочих голосуют за ком¬
мунистов, 25%—за социалистов и подавляющее большинство
остальных — за христианских демократов23. Ж.-П. Шассерио
считает, что за ХДП в 1958 г. голосовало 25% промышленных
и 34% сельскохозяйственных рабочих24. Дж. Ла Паломбара по¬
лагает, что христианские демократы пользуются поддержкой
примерно четверти рабочих25.
Можно судить о влиятельности отдельных партий в рабочем
классе и по соотношению сил в профсоюзном движении (по¬
скольку организации и течения, существующие в этом движе¬
нии, связаны с важнейшими партиями). Для 1962—1963 гг. это
соотношение примерно таково: коммунисты — около 40%, со¬
циалисты— около 15, христианские демократы — более 30, со¬
циал-демократы— около 8% 26.
Внутри рабочего класса соотношение между тремя партиями
оказывается иным, чем в целом по стране. Здесь на первое
место выходит Коммунистическая партия, а христианские демо¬
краты отступают на второе место.
Но если в 1956 г. во Франции ни одна партия не могла срав¬
ниться с коммунистами по влиянию в рабочем классе, то в Ита¬
лии, при бесспорно лидирующем положении Коммунистической
партии, ситуация все же была не такова. Главную роль здесь
играл тот факт, что менее развитая часть рабочего класса, голо¬
са которой во Франции дробились между несколькими партия¬
ми (от радикалов и МРП до независимых), в Италии была мо¬
нополизирована «христианской демократией». Сильнее там
и влияние социалистического движения.
23 J. Meynaud. Op. cit., р. 93—94.
24 J.-P. Chasseriaud. Op. cit., p. 192.
25 G. La Palombara. Interest groups in Italian politics. Princeton, 1964,
p. 94.
26 За основу для подсчета приняты данные о выборах во «внутренние ко¬
миссии» и о распределении постов в ВИКТ. См.: «Annuario politico», 1963,
р. 1287—1290; «Tempi moderni», 1964, № 18, р. 71; «Quaderni di cronaca
politica», 5.II 1964, p. 190. Единственное заметное расхождение, касаю¬
щееся влияния социалистов, объясняется как неполным соответствием
между распределением сил в профсоюзной и политической сферах, так
и некоторым изменением соотношения сил между коммунистами и социа¬
листами в 60-е годы,
266
Другую сторону картины показывают имеющиеся оценки
социального состава избирателей ФКП и ИКП (в %) 27:
Франция Италия
(1956 г.) (1958 г.)
Промышленные рабочие 71 55*
Сельскохозяйственные рабочие . . 7 20
Испольщики — 12
Мелкие крестьяне 7 3
.Мелкая буржуазия, работающая
по найму ** 11 8
Мелкая, средняя и крупная буржуа¬
зия 4 2
♦ Вместе с городским полупролетариатом. £ 4
♦♦ Очевидно, мелкие -служащие, ^инженерно-технические оабот-
ники и т. д.
Эти цифры говорят о пролетарском характере обеих комму¬
нистических партий. Если в составе самодеятельного населения
Италии промышленные и сельскохозяйственные рабочие состав¬
ляли около половины, то в составе электората ИКП — око¬
ло 75%. При этом, если ИКП сконцентрировала вокруг себя
несколько меньшую, чем ФКП, часть рабочего класса, то зато
ей удалось установить более широкие контакты с сельскохо¬
зяйственным населением — притом не только с батраками, но
и крестьянами (15% против 7% в составе электората). Конеч¬
но, здесь сыграли роль исторические особенности двух стран:
наличие феодальных пережитков в Италии, нерешенность зе¬
мельного вопроса (не случайно и единодушное голосование
батраков за ИКП), но немалое значение имело и другое об¬
стоятельство. Подавляющую часть крестьянского электората
ИКП (не считая батраков, которых правильнее отнести к рабо¬
чему классу) составляют испольщики, т. е. почти исключительно
крестьяне той самой Центральной Италии, где, как отмечалось
выше, были чрезвычайно сильны антиклерикальные традиции.
Приведенные выше оценки социального состава избирателей
ИКП и ИСП показывают, что ИСП не добилась столь же ши¬
рокого, как ИКП, влияния среди батраков и испольщиков (16%
в составе электората ИСП против 32% у ИКП). Но в целом
сферы влияния социалистов и коммунистов весьма сходны.
Естественно поэтому ожидать, что сфера социального влия¬
ния третьей массовой партии, христианских демократов, пред¬
ставляет в некоторых отношениях инверсию, расположена в по¬
рядке, обратном по отношению к сферам влияния рабочих пар¬
27 М. Dogan. Op. cit., «Revue franęaise de Sociologie», vol. VII, Numero
special, 1966, p. 715. Другие имеющиеся оценки не расходятся существенно
с приведенными данными.
267
тий. Используя те же оценки Догана, получим следующую срав¬
нительную картину социального состава электората трех основ¬
ных партий (в %) 28:
Группы голосовавших
Коммуни-
Социа-
Христиан-
на выборах 1958 г.
сты
ЛИСТЫ
ские демо¬
краты
Промышленные рабочие . . .
55
56
20
Сельскохозяйственные рабо¬
чие
20
10
2
Испольщики
12
И
2
Мелкие крестьяне
3
6
24
.Мелкая буржуазия, работаю¬
щая по найму* *
8
12
12
Мелкая независимая буржуа¬
зия
1
1
10
Средняя городская буржуазия
1
3
11
Средние землевладельцы . . .
—
1
12
Крупная городская буржуазия
—
0,5
6
Крупные земельные собствен¬
ники
1
• Очевидно, мелкие- служащие, инженерно-технические работники и т. д.
Конечно, речь идет лишь о примерных оценках, показываю¬
щих не точное соотношение, а только порядок сравниваемых
величин. Но, независимо от возможных расхождений, ясно, что
рабочий класс отнюдь не составляет основной базы «христиан¬
ской демократии» (несмотря на то, что за нее голосует чет¬
верть— треть рабочих). Основная массовая база христианских
.демократов — это, с одной стороны, мелкие крестьяне и средние
землевладельцы (36%), среди которых ХДП занимает почти
монопольные позиции, с другой — городская мелкая и средняя
буржуазия (33%), которая также в значительной своей части
отдает свои голоса ХДП.
Необходимо также учитывать, что среди избирателей ХДП
чрезвычайно велика доля домашних хозяек. Ж.-П. Шаосерио,
опираясь на данные опросов, полагает, что они составляют 45%
электората христианской демократии29.
Теперь мы можем лучше понять, почему в национальном
масштабе нельзя уловить прямой зависимости между социаль¬
ной структурой отдельных провинций и их политической ориен¬
тацией. В одних провинциях, где влияние церкви всего сильнее,
оно воспрепятствовало завоеванию на сторону рабочих партий
не только крестьянства и городских мелкобуржуазных слоев,
№ М. Dogan. Op. cit., р. 714—716. У Догана — абсолютные величины, ко¬
торые здесь переведены в проценты.
29 J.-P. Chasseriaud. Op. cit., р. 193.
268
но и значительной части рабочего класса. В других, где это
влияние всего слабее, рабочим партиям удалось добиться под¬
держки не только рабочего класса, но и довольно большой
части непролетарских слоев.
Разумеется, ни сходство, ни различие массовой базы тех или
иных партий не предрешали еще сами по себе взаимоотношений
между ними. Но имело значение другое: партийно-политическая
структура страны после разгрома фашизма и почти полного его
вытеснения антифашистской коалицией из политической жизни
вскоре изменилась в связи с новым размежеванием сил, острой
борьбой двух социально-политических лагерей, образовавшихся
в послевоенной Италии. Возникшая дилемма: восстановление
власти буржуазии или установление власти трудящихся во гла¬
ве с рабочим классом (превращенная глашатаями «холодной
войны» в дилемму «коммунизм — антикоммунизм») провела во¬
дораздел внутри сферы влияния массовых партий. Ибо только
через массовые партии (а не через партии типа Либеральной)
крупная монополистическая буржуазия могла организовать эф¬
фективное противодействие установлению власти трудящихся.
При таком размежевании Христианско-демократическая пар¬
тия, естественно, очутилась на полюсе, противоположном Комму¬
нистической, и стала главной опорой монополистической бур¬
жуазии. Социалистическая же партия в итоге расколов 1947—
1949 гг. оказалась разорванной между обоими лагерями.
Такой ход событий определили именно те обстоятельства,
о которых упоминалось выше.
1) Христианско-демократическая партия имела более мас¬
совую базу, чем Социалистическая. Отсюда —и первостепенное
внимание «сил порядка» к ней.
2) Христианско-демократическая партия была тесно связана
с одной из «сил порядка» — церковной иерархией — и зависела
от нее в идеологическом и организационном отношениях. Это
облегчало воздействие на нее консервативного лагеря.
3) Христианско-демократическая партия опиралась в первую
очередь не на рабочих, а на мелких и средних буржуа города
и деревни. В этой среде гораздо эффективнее действовали дема¬
гогические лозунги о «защите собственности», «защите порядка»
против «красной» угрозы. С другой стороны, социальный состав
ХДП был менее определенным, более «межклассовым», что да¬
вало возможность пропагандистски представить ее защитницей
не партикуляристских, а «общенациональных» интересов.
Сочетание таких факторов, как преимущественно пролетар¬
ский состав ИСП и ее электората, революционный, антикапита-
листический настрой, преобладающий среди итальянских рабо¬
чих, продолжительный опыт единства действий коммунистов
и социалистов в антифашистской борьбе, не дало буржуазному
лагерю возможности привлечь на свою сторону третью массо¬
269
вую партию — Социалистическую. Самое большее, чего удалось
ему добиться,— это оторвать от Социалистической партии часть
ее членов и избирателей.
Определившееся к 1947—1948 гг. двухполюсное строение
многопартийной структуры Италии привело к очень значитель¬
ным последствиям. Прежде всего, оно повлекло за собой уста¬
новление политической монополии «христианской демократии»;
единственной массовой партии, оставшейся после 1947 г. у вла¬
сти. Такие партии, как Социал-демократическая и Республи¬
канская, почти постоянно входившие в правительство, фактиче¬
ски превратились в этих условиях в придаток ХДП. Монополия
ХДП на власть проявлялась, в частности, в создании так назы¬
ваемого подправительства (sottogoverno) — почти поголовном
назначении ее ставленников на ведущие посты в государствен¬
ных учреждениях и государственном секторе экономики, а с дру¬
гой стороны,— в гражданской дискриминации сторонников левых
партий. *
Биполярное размежевание сил затушевывало, отодвигало на
задний план даже существенные разногласия между партиями,
примитивизировало политическую картину, сковывало «внутрен¬
нюю диалектику» в отношениях между различными политиче¬
скими силами. Республиканцы и монархисты, социал-демократы
и фашисты де-факто часто оказывались в одном и том же
антикоммунистическом лагере (что особенно ярко проявилось
в 1949 г. при голосовании по поводу Атлантического пакта).
Но биполярное размежевание было не в состоянии упростить
многопартийную структуру, возникшую в Италии после войны.
Прежде всего оно было не в силах ликвидировать внутренний
водораздел между «правыми» и «центром» в антикоммунистиче¬
ском лагере. При общей установке на борьбу с «коммунизмом»,
т. е. с силами, выступающими за предоставление власти трудя¬
щимся, «правых» отделяло от партий «центра» неприятие либо
установившегося после войны политического строя (монархи¬
сты, фашисты), либо уступок массам в социально-экономической
области (либералы, монархисты, отчасти — фашисты). Объек¬
тивно это был спор о том, должно ли восстановленное господ¬
ство буржуазии быть безусловным или оно должно быть
«обусловлено» серьезными уступками трудящимся массам. ''
Сложившееся окончательно к 1953 г., к концу периода фор¬
мирования послевоенной партийно-политической структуры, со¬
отношение между тремя основными силами (левые, правые,
центр) выглядело так:
Левые (коммунисты, социалисты) 35—40% голосов
Центр (христианские демократы, социал-демократы, рес¬
публиканцы) ‘ 45—50% ,
Правые (либералы, монархисты, фашисты) 13—16% »
270
Таким образом, сопоставимыми величинами были только две
первые силы, третья была явно слабее. Это естественно: речь
шла о партиях, потерпевших банкротство. Однако при сложив¬
шемся соотношении сил, не дававшем партиям центра реши¬
тельного преимущества над остальными группировками, в соче¬
тании с возникшим биполярным размежеванием, делавшим не¬
преодолимым водораздел между левыми и центром, роль пра¬
вых партий оказалась отнюдь не мизерной. И их сотрудничество
с центром, и противоречия между ними приобретали большое
значение для политической жизни страны.
Чем были для правящих партий центра правые партии?
1) Дополнительным резервуаром голосов. Наиболее значи¬
тельное проявление этой их роли — временная «перекачка» поч¬
ти половины голосов правых (см. данные на стр. 255) в пользу
«христианской демократии», основной «силы порядка» и главной
надежды буржуазии в чрезвычайной ситуации 1948 г., когда
возникла перспектива прихода к власти созданного коммуниста¬
ми и социалистами Народно-Демократического Фронта.
2) Ограничителем уступок в социально-экономической обла¬
сти, усилителем тенденций к такого рода ограничению, присут¬
ствовавших в самих партиях «центра». Именно в таком каче¬
стве участвовала Либеральная партия в правительственных
коалициях (1948—1950 гг., 1954—1957 гг., 1960—1962 гг.).
Министры-либералы (Эйнауди, Корбино и их преемники) в со¬
дружестве с правыми христианскими демократами (Пелла
и др.) откровенно противодействовали государственному вмеша¬
тельству в экономику, самым скромным аграрным преобразо¬
ваниям, расширению системы социального обеспечения и т. п.
Их открытое сопротивление способствовало скрытому саботажу
этих реформ значительной частью христианско-демократиче¬
ской верхушки. В парламенте дополнительную маневренную
силу составляли в этом плане голоса монархистов и фашистов.
Весьма показательна в этом отношении судьба реформы сель¬
скохозяйственных контрактов, проект которой был заморожен
в течение трех легислатур и неоднократно служил поводом для
правительственных кризисов.
3) Прямым дополнением парламентской базы правительства.
Если вначале эту роль играла только умеренно правая Либе¬
ральная партия (не оспаривавшая, в отличие от крайне пра¬
вых — монархистов и фашистов, существующий политический
строй), то позже, во второй половине 50-х годов, подобную
функцию все чаще начинают выполнять и монархо-фашисты,
оказывая поддержку правительствам Дзоли, Сеньи, Тамброни.
Но это уже было признаком известного кризиса сложившей¬
ся партийно-политической структуры. Обращение к поддержке
крайне правых не столько укрепляло, сколько нарушало поли¬
тическое равновесие. Премьер-министр Дзоли (1957 г.) вынуж¬
271
ден был даже публично отмежеваться от поддержки фашистов.
Известна судьба правительства Тамброни, отнесшегося к союзу
с фашистами всерьез.
В сознании масс много лет спустя после войны сохранялся
все еще тот критерий, который определял расстановку сил и
партийно-политическую структуру в первые послевоенные годы.
Позднейшие поправки, внесенные «холодной войной» и новым
биполярным размежеванием, не смогли вытравить антифашист¬
ские критерии из народной памяти. Открытый союз с правыми
грозил верхушке правящих партий ослаблением связей с мас¬
сами. Нелегко было одновременно сотрудничать с правыми
и продолжать говорить о реформах, о верности конституции.
Понятно, почему формулой политического равновесия, поли¬
тическим курсом, выработанным Де Гаспери, утвердившимся
после 1948 г. и в той или иной мере преобладавшим до 1962 г.,
был «центризм» — отмежевание не только от левых, но и от
крайне правых партий.
Это был курс, во многом адекватный главной политической
силе правящего лагеря — Христианско-демократической партии.
При невозможности обойтись без поддержки масс — ставка на
более отсталую, мелкобуржуазную по составу и идеологии часть
масс. При пестроте социальной базы ХДП — неизбежная тен¬
денция к мнимому «посредничеству» и «согласованию» разно¬
родных и классово противоречивых интересов, к балансированию
между социальными уступками и социальным консерватизмом,
при котором, естественно, преимущество оставалось за классо¬
выми силами, располагавшими реальной властью в обществе;
обращение к католической идеологии как к силе, дающей воз¬
можность как-то спаять разнородную массовую базу режима.
При декларируемом стремлении к структурным реформам — не¬
желание и боязнь сколько-нибудь существенно нарушать равно¬
весие, достигнутое в результате такого сложного балансирова¬
ния. При официальном антифашизме, подкрепляемом прошлыми
связями многих видных деятелей правящих партий с движением
Сопротивления,— заигрывание с крайне правыми силами.
В первое послевоенное десятилетие, когда сила и авторитет
господствующего класса были подорваны крушением фашизма
и военным поражением, когда мощные волны народного движе¬
ния, казалось, готовы были опрокинуть его 1'осподство, это был
единственный курс, способный сохранить капиталистический
строй в Италии.
«В период правления Де Гаспери,— писал итальянский со¬
циолог и публицист П. Факки,— демохристианским правитель¬
ствам удалось отложить в долгий ящик многие реформы с лов¬
костью, несомненно, большей, чем у открытых противников этих
реформ. Но в то время как происходили эти оттяжки, официаль¬
ная идеология партии оставалась неизменной, т. е. по-прежнему
272
говорилось о желании осуществить те вещи, которые не осуще¬
ствлялись ввиду необъяснимо длинного ряда неблагоприятных
обстоятельств; полупрогрессивная идеология маскировала кон¬
сервативную политику»30.
К числу реформ, «отложенных в долгий ящик», относились
введение областного самоуправления, общая аграрная реформа,
радикальное решение «проблемы Юга», учреждение государ¬
ственного контроля над экономикой, запрещение необоснован¬
ных увольнений, создание национальной системы здравоохране¬
ния и единой системы социального обеспечения и т. д. Под силь¬
нейшим нажимом масс, под давлением общественного мнения
в конце 40-х и начале 50-х годов были проведены лишь ограни¬
ченные, урезанные мероприятия в этом направлении: частичная
аграрная реформа, учреждение «Кассы развития Юга», созда¬
ние национальной нефтяной компании ЭНИ.
Правительственная политика колебалась между дирижист-
ским государственно-монополистическим курсом и экономиче¬
ским либерализмом. Проведение государственно-монополистиче¬
ских мероприятий тормозилось не только сопротивлением круп¬
ного капитала, но и консерватизмом мелких хозяйчиков города
и деревни, составлявших основную часть массовой базы ХДП.
Равнодействующей колебаний и противоречий внутренней по¬
литики «центризма» был иммобилизм —■ неподвижность, непово¬
ротливость, консерватизм в больших социально-экономических
вопросах. По сути это была временная компромиссная полити¬
ка, отражавшая то соотношение сил, которое было закреплено
в партийно-политической структуре, сложившейся в первые пос¬
левоенные годы.
Эту партийно-политическую структуру (и находившуюся в ее
основе расстановку сил) можно было бы охарактеризовать как
«устойчивую неустойчивость». С одной стороны, она не образо¬
вывала сбалансированной системы, а с другой — препятствова¬
ла быстрому и решительному изменению соотношения сил.
Массовая база режима, установившегося в стране в резуль¬
тате новой, послевоенной поляризации политических сил и уда¬
ления в 1947 г. из правительства коммунистов и социалистов,
оказалась сравнительно узкой. Успех ХДП в 1948 г., давший
ей абсолютное большинство мест в парламенте, был, как уже
отмечалось, результатом чрезвычайной ситуации, вызвавшей
временную «перекачку» голосов справа, а также отлив наиме¬
нее «прочной» части электората левых партий под угрозой вме¬
шательства США, прекращения «помощи», гражданской войны
и т. п. Насколько искусственной была эта «перекачка», видно
из того, что и левые, и правые в дальнейшем в основном восста-
30 G. Galli е Р. Fa cch i. La Sinistra Democristiana. Milano, 1962, p. 29.
273
повили свои позиции. Верхушка ХДП во главе с Де Гаспери
чувствовала непрочность успеха: это видно из того, что, даже
располагая в 1948—1953 гг. абсолютным большинством, она
привлекла к участию в правительстве социал-демократов, рес¬
публиканцев и либералов. Но даже эта четырехпартийная коа¬
лиция (центр + умеренно правые) после 1953 г. располагала
поддержкой едва лишь половины избирателей.
Скромное правительственное большинство обычно для США,
Англии, скандинавских государств. Но в этих странах оно не
сталкивалось обычно со столь радикальной оппозицией, высту¬
пающей с четкой альтернативой не только правительственному
курсу, но и всему существующему режиму.
На политической арене было резко выражено «глобальное
противостояние» крупных сил, без сколько-нибудь серьезных
промежуточных оттенков, которые сделали бы возможным
привычную для буржуазной демократии постоянную «смену ка¬
раула», не нарушающую, а, наоборот, укрепляющую политиче¬
ское равновесие.
Здесь надо принять во внимание некоторые дополнительные
обстоятельства, неблагоприятные для правящего лагеря и усу¬
гублявшие временный, в конечном счете, «неудобный» для него
характер расстановки политических сил.
Во-первых, тот факт, что при такой расстановке сил в оп¬
позиционном лагере оказалось, в отличие от Франции, значи¬
тельное большинство рабочего класса (до двух третей, как оче¬
видно из приведенных выше данных). Ни влияние ХДП на не¬
которые слои рабочего класса, ни откол социал-демократов от
ИСП не могли ничего изменить. Особенно разочаровали правя¬
щие круги в этом плане социал-демократы ?1. Между тем в ус¬
ловиях буржуазной демократии открыто управлять вопреки ра¬
бочему классу становится все труднее.
Во-вторых, существенные изъяны в политической гегемонии
правящего блока имелись не только в социальном, но и в гео¬
графическом плане: «красные» анклавы в самом сердце Италии,
господство левых коалиций в местных органах власти Эмилии,
Тосканы, Умбрии.
В-третьих, влияние -правящего блока оказалось слишком тес¬
но связанным с силой церкви, ее идеологическим и организа-
31 Говоря об идее Де Гаспери «найти мост» между массами католиков и со¬
циалистов, видный деятель ХДП Ф. Сулло заметил в 1959 г.: «Сегодня
необходимо открыто воздать должное Сарагату и его друзьям за их сме¬
лость и лояльность, но нужно также честно признать, что мост функцио¬
нировал только частично. Социал-демократы... позволили нам вести диалог
скорее с определенной... сентиментально-социалистической частью буржуа¬
зии, чем с социалистическими массами и пролетариатом марксистской тен¬
денции. Таким образом, социалистическая проблема... все еще открыта»
(G. Galli е Р. Facchi. Op. cit., р. 269).
274
ционным воздействием. Кроме того, что это создавало трудности
в отношениях с антиклерикально настроенной интеллигенцией,
сама эта сила в современном обществе имела тенденцию к мед¬
ленному, но неуклонному ослаблению (одна из причин, вызвав¬
ших реформы Иоанна XXIII и Павла VI). Там, где эта сила уже
резко ослаблена (Центральная Италия), ее практически нечем
было заменить.
Наконец, слишком большой удельный вес в массовой базе
режима занимало сокращающееся в современном обществе сель¬
скохозяйственное население (40% электората ХДП).
Все это составляло элементы неустойчивости, отличавшие
партийно-политическую структуру Италии. В то же время сло¬
жившееся соотношение партийно-политических сил, несомненно,
обладало и определенной устойчивостью. Это видно хотя бы из
стабильности результатов парламентских выборов. Что лежит
в основе этого феномена?
Прежде всего, в условиях глубокого раскола общества по
партийно-политическому признаку переход через рубеж, разде¬
ляющий противостоящие лагери, всегда затруднителен32, осо¬
бенно когда противостояние является не только программным,
но и идеологическим. Он выглядит как разрыв с привычками,
традициями, групповыми связями и ценностями, а в определен¬
ной обстановке — и как ренегатство, измена. В условиях такого
тотального противостояния выполнение или невыполнение про¬
граммных обязательств нередко оказывает лишь частичное и
замедленное воздействие на политическое самоопределение той
социальной группировки, интересы которой это задевает. Так,
несмотря на систематическое невыполнение христианскими де¬
мократами их обязательств относительно аграрной реформы,
лишь к 1963 г. наметился отход части крестьян-собственников
от ХДП.
В последнем случае мы имеем дело, однако, не только с
идеологическим, но и с организационным воздействием. Ста¬
бильность сфер влияния политических сил во многом зависит
от того, что подобное влияние в значительной мере закреплено
организационно. Эта характерная для современных развитых
капиталистических стран черта в Италии выражена даже силь¬
нее, чем во Франции. К началу 60-х годов общее число членов
политических партий составляло в Италии более 4 млн. чело¬
32 Яркое подтверждение тому — позиция левых католиков, постоянно сковы¬
ваемых в своих действиях опасением «сыграть на руку коммунизму». Из
видных левых католиков, членов ХДП, подвергшихся в 50-е годы репрес¬
сиям Ватикана и партийной верхушки, лишь единицы (Бартезаги, Кьяран-
те и др.) нашли путь к ИКП. Трудность «перехода через рубеж», с дру¬
гой стороны, затормозила противоположную эволюцию лидеров Социали¬
стической партии.
275
век33 Каждый двенадцатый житель Италии и каждый восьмой
избиратель состоит, таким образом, членом одной из политиче¬
ских партий. В 50-х годах этот процент был еще больше.
Но организационное и идеологическое влияние партий зави¬
сит далеко не только от собственно партийных организаций.
Выше уже говорилось, какую роль в утверждении ХДП сыграл
организационный аппарат церкви и «Ацьоне каттолика» (АК).
Даже позднее, в середине 60-х годов, когда численность АК упа¬
ла, эта организация, по данным Института Каттанео, насчиты¬
вала 2,8 млн. членов 34. В 1948 г. огромный вклад в успех хри¬
стианских демократов внесли антикоммунистические «граждан¬
ские комитеты», созданные на местах при участии АК, церков¬
ных властей, католических университетов, благотворительных
организаций. Помимо этих образований, непосредственно соз¬
данных церковью, возник ряд организаций, действующих в ор¬
бите «католического движения» и так или иначе связанных
с ХДП: католические профсоюзы ЧИС Л, охватившие в конце
50-х и в 60-е годы 2,3—2,4 млн. человек 35, Христианские ассо¬
циации итальянских трудящихся (АКЛИ), — организация «ши¬
рокого профиля», намного вышедшая за рамки своей первона¬
чальной задачи идеологического и культурного формирования
участников рабочего движения и объединявшая в 60-е годы
примерно 1 млн. человек36, Конфедерация кооперативов (2млн.
человек37) и различные другие «организации по интересам».
Каждая из этих организаций в свою очередь выступала как
центр «галактической системы» филиальных и специализирован¬
ных образований. Так, при АКЛИ в 1963 г. существовали
594 курса профессиональной подготовки, 2270 курсов производ¬
ственного ученичества, 203 курса сельскохозяйственного обуче¬
ния, свыше 1400 кооперативов, туристские общества, объедине¬
ния для социального страхования, клуб молодых сельских хо¬
зяев, организация служанок, больничные кассы, «христианский
бар» и т. д.38 39
Особую роль в жизни ХДП играет «Бономиана» — Конфеде¬
рация мелких земледельцев во главе с Паоло Бономи, в тече¬
ние многих лет обеспечивавшая «христианской демократии»
политическое влияние на 80—85% мелких и средних крестьян-
собственников и арендаторовзэ. Свою роль она выполняла во
33 J. М е у п a u d. Op. cit., p. 5э.
34 «Critica Sociale», 5.II 1967, p. 76.
35 J.-P. Chasseriaud. Op. cit., p. 258; «Rinascita», 20.VI 1964, p. 2; «Cri¬
tica Sociale», 5.II 1967, p. 76.
33 «Document! di vita italiana», fasc. 138, p. 10891; «Critica Sociale», 5.II
1967, p. 76.
37 «Critica Sociale», 5.II 1967, p. 76.
38 «Rinascita», 28.XII 1963, p. 3.
39 G. La P a 1 о m b a r a. Op. cit., p. 95.
276
многом благодаря предоставленным ей в 1948—1950 гг. громад¬
ным правам (контроль над Федерацией земельных консорциу¬
мов и соответственно над государственными закупками аграр¬
ной продукции, почти полная монополия на научно-техническое
просвещение в сельском хозяйстве, что дало ей огромную эко¬
номическую власть над крестьянством и сделало ее одним из
важнейших источников финансирования ХДП40). Располагая
и голосами избирателей, и огромными средствами, «Бономиа-
на» стала одной из влиятельнейших «групп давления», «делая»
депутатов, играя важную роль в возвышении и падении лиде¬
ров ХДП и воздействуя на политику партии, преимущественно в
духе социально-политического консерватизма. В рядах «Боно-
мианы» к апрелю 1958 г. состояло 1683 тыс. семей (3385 тыс.
человек из состава самодеятельного сельскохозяйственного на¬
селения) 41.
Влияя на разнообразные профессиональные, экономические,
культурные и другие интересы, католические организации соз¬
дают своеобразный комплекс материальных и духовных свя¬
зей, привязывающий к ХДП огромные массы населения. Если
даже допустить, что в различных католических организациях со¬
стоят одни и те же люди, то, суммировав численность «Бономиа-
ны» (крупнейшей католической организации деревни) и ЧИСЛ
(то же — для города), получим, что католическое движение ока¬
зывало в 1958 г. прямое организационное влияние на 5,7 млн.
человек, что составляет около половины избирателей ХДП.
При этом еще не принималось в расчет влияние ХДП, свя¬
занное с положением этой партии как правящей, особенно
в обстановке «холодной войны» (гражданская дискриминация
левых, «справки о благонадежности» от священника, требовав¬
шиеся при найме на многие предприятия, манипулирование ма¬
териальными выгодами, которые дает связь с ХДП и т. д.).
Конечно, ни другие партии правительственного блока, ни
тем более оппозиционные партии не имели таких возможностей
для организационной работы и непосредственного воздействия
на широчайшие массы населения. Тем не менее это воздействие
также велико. По нашим подсчетам, общее число итальянских
граждан, состоящих в политических и параполитических органи¬
зациях (имеющих политическую окраску и связанных с ними),
не может быть меньше 10 млн.42, а на деле, очевидно, значи¬
40 В начале 60-х годов громкую известность приобрело дело об «исчезнове¬
нии» из счетов «Федерконсорци» (Федерации земельных консорциумов)
1000 млрд, лир (1,3 млрд. долл.). Но даже этот скандал не смог поколебать
могущества «Бономианы».
41 G. La Р а 1 о m Ь а г a. Op. cit., р. 144.
42 То же самое число называет Дж. Ла Паломбара, который, возможно,
использовал иную методику подсчета. См.: G. La Palombara. Ор.
cit., р. 145,
тельно больше. «Не подлежит сомнению... что итальянское
общество,— пишет Дж. Ла Паломбара,— это общество про¬
цветающих и весьма разветвленных добровольных ассоциаций,
затрагивающих все мыслимые стороны общественного существо¬
вания человека»43. Конечно, часто речь идет лишь о формаль¬
ной связи с точки зрения реального участия в делах организа¬
ции, но политическую ориентацию эта связь определяет в боль¬
шинстве случаев вполне однозначно.
Столь высокая степень развития организационно-политиче¬
ских связей в обществе, естественно, противодействовала резко¬
му изменению в соотношении сил, сообщала относительную ста¬
бильность той структуре, которой, в других отношениях, прису¬
ща нестабильность.
Равнодействующую этих двух тенденций можно увидеть в
очень медленном, но неуклонном с 1953 г. смещении политиче¬
ских симпатий избирателей в сторону левых партий, о чем сви¬
детельствуют результаты голосования за левые партии в 1948—
1963 гг.:44
Партия
1948 г.
1953 г.
1958 г.
1963 г.
Коммунисты ....
22,6
22,7
25,3
Социалисты . . . .
12,7
14,2
13,8
Левые в целом . .
. . 31,0
35,3
36,9
39,1
Еще более наглядно этот процесс можно представить через
динамику соотношения сил между левыми и остальными пар¬
тиями и между двумя главными антагонистами — ХДП и ИКП.
Если принять число голосов, поданных на каждых выборах за
левые партии, за 100, то для остальных партий, вместе взятых,
этот показатель будет равен: в 1948 г. — 223, в 1953 г.— 183,
в 1958 г. — 171, в 1963 г.— 156. При сопоставлении аналогич¬
ных показателей для ИКП и ХДП получаем, что в 1946 г. соот¬
ношение сил было 185: 100 в пользу ХДП, в 1953 г. показатель
ХДП снизился до 177, в 1958 — был равен 187, в 1963—151, в
1968 г.— 145. Очевидно постепенное изменение соотношения
сил в пользу ИКП и левых партий в целом.
Иногда, когда говорят о политической динамике периода
1948—1963 гг., этим и ограничиваются. Но, как указывалось вы¬
ше, соотношение сил между партиями — лишь одна из характе¬
ристик партийно-политической структуры. Обращение к другим
ее сторонам заставляет внести серьезные поправки в только что
намеченную равнодействующую.
43 G. La Palombara. Op. cit., p. 146.
44 «Annuario Statistico Italiano, 1949—1950»; «Le Elezioni politiche del 1948»;
«Elezioni della Camera dei Deputati», vol. I; «Annuario Statistico Italiano,
1966». Для 1968 г. подсчет затруднен объединением социалистов с социал-
демократами.
278
2. Изменения в партийно-политической структуре
(50-е—60-е годы)
Номенклатура партий, их размежевание окончательно опре¬
делились в Италии к концу 40-х годов, соотношение сил между
ними — в первой половине 50-х годов (парламентские выборы
1953 г.). Но именно в первой половине 50-х годов начинается пе¬
риод серьезных социально-экономических сдвигов, которые не
могли остаться без последствий для положения в партийно¬
политической сфере.
Процессы, происходившие в социально-экономической жизни
Италии с середины 50-х годов до середины 60-х годов, не раз
анализировались в литературе45. Напомним основные линии
наметившихся в это время сдвигов.
После'многих десятилетий экономического застоя страна
вступила в период быстрого индустриального развития. С 1953
по 1963 г. промышленная продукция увеличилась в 2,35 раза46.
Из аграрно-индустриальной Италия превратилась в индустри¬
ально-аграрную страну. Доля занятых в сельском хозяйстве
уменьшилась с 39,6% самодеятельного населения в 1952 г. до
26,3% в 1962 г.47 и 22,7% в 1966 г.48, т. е. почти вдвое за 15 лет.
Резкие сдвиги произошли в географическом размещении на¬
селения. Огромные массы людей переместились из деревни, из
маленьких городов, из отсталых районов (в основном — с Юга)
в крупные города, индустриальные центры, за границу. Только
за' шесть лет (1956—1961) внутренняя миграция составила
8,8 млн. человек49 (почти пятая часть жителей страны). Насе¬
ление административных центров провинций выросло в 1951 —
1963 гг. с 13,4 млн. до 17,1 млн.50 (т. е. на 27,6%). Наиболее
крупные города росли быстрее всего: население Турина увели¬
чилось в 1951 —1961 гг. на 41,7%, Милана — на 24,1%, Рима —
на 30,8%, Болоньи — на 29,5% 51.
При этом население Юга за то же самое десятилетие умень¬
45 Подробнее см.: «Tenderize del capitalismo italiano. Atti del Convegno
all’Istituto Gramsci», vol. I—II, Roma, 1962; Э. Сере ни. Старое и новое
в итальянской деревне. ИЛ. 1959; Ю, П. Лисовский. Сельское хозяй¬
ство и крестьянское движение в современной Италии. Изд-во «Наука»,
1966; «Реальная заработная плата в период общего кризиса капитализ¬
ма». Соцэкгиз, 1962; «Современный рабочий класс капиталистических
стран». Изд-во «Мысль», 1965; «Tendenze del capitalismo europeo. Atti del
Convegno di Roma organizzato dall’Istituto Gramsci». Roma, 1966.
48 «Compendio Statistico Italiano», 1953, p. 51 *; 1955, p. 28; 1964, p. 34.
47 «Annuario politico italiano», 1963, p. 1247.
48 «L’Unita». 2.XI 1967.
49 «Tempi moderni», 1966—1967, N 27-28, p. 100.
50 Ibidem.
51 C. Canteri. Immigrati a Torino. Milano, 1964, p. 14.
279
шилось почти на 10% 52. К 1963 г. из Италии, опять-таки преж¬
де всего с Юга, эмигрировало 1,6 млн. человек.
Сочетание промышленного подъема и массовой эмиграции
сократило безработицу (число полностью безработных уменьши¬
лось примерно вдвое — с 2 млн. в середине 50-х годов до 1 млн.
с небольшим в 1963 г.53). Однако при нехватке рабочих рук на
Севере безработица в Южной Италии оставалась высокой.
Напряженные классовые битвы и благоприятная экономиче¬
ская конъюнктура привели к повышению заработной платы. Ре¬
альная зарплата промышленных рабочих за 1951—1963 гг. уве¬
личилась примерно в 1,5 раза54. Средний заработок рабочей
семьи изменился еще заметнее в результате роста занятости,
вовлечения в производство женщин, распространения сверх¬
урочной и дополнительной работы.
В то же время нашли широкое применение более утончен¬
ные методы эксплуатации, связанные уже не столько с низкими
заработками, сколько с использованием новой технологии и ор¬
ганизации труда, изменением системы учета квалификации и
оплаты рабочей силы, манипулированием переменной частью за¬
работной платы и т. п. 55
Все это существенно изменило характер, облик итальянско¬
го общества. «Социальная, гражданская и производственная
структура, — пишет один из исследователей, — из мелкомасштаб¬
ной, атомизированной, индивидуалистической, чье раздробление
воплощено в селениях и мелких городских центрах, мелких
предприятиях и мелкой и средней индивидуальной собственно¬
сти, ремесле и свободных профессиях и т. п., превращается в
общество крупномасштабное, организованное, бюрократическое,
концентрирующее свою структуру в столице, в областных цент¬
рах, в монополиях и олигополиях, в капиталистических аграр¬
ных предприятиях, — общество, характеризующееся увеличени¬
ем числа наемных рабочих и кризисом свободных профессий и
мелкого предприятия» 5®.
В годы экономического подъема не менее одной пятой само¬
деятельного населения изменило свой социальный статус, до
четверти — свой демографический статус. Между тем политиче¬
скую ориентацию изменила за эти годы самое большее шестая
часть избирателей, и, конечно, нельзя думать, что все они при-
62 «Torino, gli immigrati е il movimento operaio». Torino, 1963, p. 56.
63 «Istituto Statistics delle ComunitA Europee, Bolletino Generale di Stati-
stiche», 1964, N 7-8, p. 91.
54 «L.R.D. Fact Service», vol. 26, «Issue» 36, 5.IX 1964; «Quaderni di cronaca
politica», 25.11 1963. p. 149; «Rinascita», 6.VI 4964.
35 Подробнее см.: «Tendenze del capitalismo italiano. «Atti del Convegno
all’Istituto Gramsci», p. 703—721.
68 «Critica Sociale», 5.II 1966, p. 70. .
280
надлежит к числу переехавших в другое место или перешедших
в новую социальную категорию. Следовательно, перемещение из
деревни в город или превращение мелкого хозяйчика в рабоче¬
го во многих случаях не меняло партийно-политической ориента¬
ции: воздействие организационных и психологических связей,
соединяющих массы с определенными партиями, оказывалось,
по крайней мере на первых порах, сильнее.
Можно предположить, что стабильности в соотношении сил
в какой-то мере содействовало само резкое изменение арены, на
которой шел спор между ними: социально-экономическое разви¬
тие не столько решало этот старый спор в пользу одной из сто¬
рон, сколько смещало его в другую плоскость, выдвигало новые
вопросы.
Старые проблемы итальянского общества, унаследованные со
времен объединения (аграрный вопрос, вопрос о преодолении
отсталости Юга), внбвь обострились под влиянием неравно¬
мерности экономического и социального развития, расширяю¬
щегося вторжения монополий в аграрную экономику и экономи¬
ку Южной Италии, социальных бедствий, связанных с ускоре¬
нием миграции. Но возникли или обострились другие пробле¬
мы, в значительной мере притянувшие к себе внимание и инте¬
рес общественного мнения, — проблема социальных последствий
быстрой урбанизации в условиях капитализма (жилищный,
транспортный вопросы), проблема несоответствия социального
обслуживания потребностям развитого капиталистического об¬
щества (отсталость систем просвещения, здравоохранения, со¬
циального обеспечения), проблема более планомерного и ква¬
лифицированного руководства социально-экономическими про¬
цессами (необходимость реформы государственной админи¬
страции, программирования), вопрос об угрозе демократии со
стороны резко усилившихся монополий и государственно-моно¬
полистических органов.
Все это требовало известной переориентации всех партий,
заставляло их дать ответы на новые вопросы. Так, в условиях,
когда старое соотношение политических сил обладало значи¬
тельной инерцией и важнейшие партии прочно занимали свои
места, изменения партийно-политической структуры выразились
вначале не столько в возникновении новых или объединении
старых партий, сколько в изменении обстановки внутри партий
и отношений между ними.
Центральным вопросом политического размежевания в лаге¬
ре буржуазии постепенно становилось не «за или против суще¬
ствующей политической системы», а «за или против государст¬
венно-монополистического дирижизма». Общая для всех раз¬
витых капиталистических стран тенденция к государственно-мо¬
нополистическому регулированию, необходимому ныне для
сколько-нибудь упорядоченного действия капиталистического
281
пройЗвбДствённого механизма, в Италии чувствовалась особен¬
но остро: слишком много было старых, нерешенных проблем, и
в условиях лихорадочного экономического роста и быстрых со¬
циальных сдвигов слишком резко ощущались новые неравномер¬
ности, трудности, противоречия.
Смена критериев политического размежевания объясняет,
в частности, упадок крайне правых, начавшийся в конце 50-х
годов, т. е. именно тогда, когда, казалось бы, повысилась их
политическая роль. После максимального взлета, достигнутого
на выборах 1953 г. (12,7% общего числа избирателей), уже
в 1958 г. их доля падает до 9,6%, а затем, в 1963 г. — до 6,8%.
Острый кризис поражает прежде всего монархическую партию,
которая теряет свой оплот (муниципалитет Неаполя) и превра¬
щается в незаметную величину.
В то же время оппозиция справа экономическому дирижиз¬
му находит воплощение в партии либералов. Это делает ее
в 60-е годы главной силой среди правых. Изменение «линии во¬
дораздела» в правящем лагере делает все более затруднитель¬
ным восстановление «центристской» коалиции. Если раньше
разногласия по поводу социально-экономической политики от¬
ступали на задний план по сравнению с задачами «защиты сис¬
темы», то с конца 50-х годов в партиях социал-демократов, рес¬
публиканцев и в самой ХДП все более влиятельные силы на¬
стойчиво выступают за усиление дирижистских мотивов во внут¬
ренней политике, а либералы вместе с правыми христианскими
демократами оказывают этим планам упорное сопротивление.
В отличие от экономического либерализма, дирижистский
курс не имеет еще готовой «партийной оболочки». В правящих
партиях происходит внутренняя борьба, усиливающая изначаль¬
но присущие итальянской партийно-политической структуре чер¬
ты неустойчивости.
Именно в усилении элементов неустойчивости раньше всего
и начинает сказываться кризис послевоенной партийной струк¬
туры. За пределами «чрезвычайной ситуации», созданной с по¬
мощью иностранного вмешательства в предвыборную кампанию
1948 г., у правящего блока не оказывается сил для обеспечения
прочного перевеса над оппозицией (провал в 1953 г. «мошенни¬
ческого закона», который должен был обеспечить партии отно¬
сительного большинства абсолютное большинство мест в пар¬
ламенте). Начиная с 1953 г. у ХДП уже нет возможности
править, опираясь только на собственную парламентскую базу,
а ее «центристские» союзники не могут обеспечить ей прочно¬
го большинства. Вместе с тем идет и глубинный кризис «цент¬
ризма»: присущий ему «иммобилизм», инертность становятся
все более несостоятельными перед лицом новых вопросов, вы¬
двигаемых жизнью. В связи с ослаблением «холодной войны»
свободнее проявляются оттенки в правительственном стане,
282
что усиливает общую неустойчивость. Кризис «центризма» сим¬
волизируется уходом со сцены его творца, бесспорного главы
ХДП Де Гаспери (отставка в 1953 г., смерть в 1954 г.). Правя¬
щая партия начинает метаться в поисках союзников.
Если в 1948—1953 гг. при всех сменах кабинетов их база
оставалась фактически одной и той же (центристская коали¬
ция), то в 1953—1960 гг. ХДП испробовала несколько видов ми¬
нистерских комбинаций: однопартийное правительство, черпаю¬
щее недостающие голоса, в зависимости от казуса, в разных
фракциях парламента; восстановление центристской коалиции;
однопартийное правительство, опирающееся на правых; двух¬
партийное правительство (христианские демократы+ социал-де
мократы), выдающее себя за левоцентристское.
Эти метания внешне совершенно беспринципны и вызваны
лишь желанием сохранить монополию на власть. Отсюда — та¬
кие парадоксы, как создание христианско-демократической пар¬
тии, возглавляемой левоцентристским руководством Фанфани,
правительства, опирающегося на поддержку крайне правых
(1957 г.), превращение бывших правых христианских демокра¬
тов в сторонников расширения коалиции влево (Гонелла) или
этих последних — в союзников крайне правых (Тамброни). Но
за всем этим стоят вполне определенные глубинные тенденции:
потребность итальянского капитализма в политической стабиль¬
ности, постепенная выработка нового политического курса.
Стабильность, уверенность в будущем была особенно нужна
итальянскому капиталу в условиях экономического подъема,
она должна была стимулировать долгосрочные капиталовложе¬
ния, ликвидировать опасения насчет возможных политических
осложнений, способных притормозить механизм экономического
бума.
Но фактически она была нужна ему еще и потому, что толь¬
ко устойчивая власть могла взять на себя задачи государствен¬
но-монополистического регулирования.
Все более явно выступает объективная потребность господст¬
вующего класса в «перетасовке политических карт», в создании
иного, прочного большинства, имеющего возможность вести ак¬
тивную политику, покончить с «иммобилизмом», который остав¬
ляет открытыми острые внутриполитические вопросы и усили¬
вает общую политическую неустойчивость.
Относительно изменения политического курса в среде господ¬
ствующего класса не было единства. Влиятельные круги Кон¬
федерации промышленников, церковной иерархии, генералитета,
христианско-демократической верхушки пытались добиться по¬
ворота вправо, к клерикально-полицейской диктатуре. Прояв¬
лением этих тенденций были и стремление наладить сотрудни¬
чество с правыми партиями, и попытка премьера Тамброни
(1960 г.) установить режим «твердой руки», и неосуществлен-
233
яые планы государственного переворота в 1964 г. До июльских
выступлений трудящихся масс в 1960 г., сорвавших заговор Там-
брони и показавших опасность реакционных авантюр для самого
правящего класса, тенденции к сдвигу вправо в среде правящей
верхушки были особенно сильны. В то же время некоторые хри¬
стианские демократы и целые фракции ХДП уже тогда высту¬
пали за умеренный поворот влево, за вовлечение в орбиту пра¬
вительственной политики части левой оппозиции, прежде всего
ИСП. ’
При сложившейся партийно-политической структуре и ее
относительной стабильности никакая политическая альтернати¬
ва в рамках системы не была возможна без сохранения за ХДП
ее центральной роли. При этом такая «преемственность» не
только могла ослабить в глазах буржуазии риск поворота, но
и соответствовала некоторым политическим традициям Италии,
а именно —укоренившимся с XIX в. традициям «трансформиз¬
ма», постепенного конформистского перерождения части оппо¬
зиции.
Можно вспомнить в связи с этим тезис Л. Бассо о том, что
в Италии фактически всегда была «единственная правительст¬
венная партия» (в широком смысле этого слова), которая вре¬
мя от времени кооптировала в свой состав часть оппозиции
(лишь одно исключение — фашистская диктатура). По отноше¬
нию к этой единственной партии существовала не «альтернатива
правительству», а «альтернатива режиму» 57.
Конечно, для подобной кооптации необходима известная
гибкость, способность к маневру. Маневроспособность ХДП рас¬
ширилась в 50-е годы, благодаря выходу на сцену нового поко¬
ления руководящих кадров, а также некоторого увеличения ав¬
тономии христианских демократов по отношению к поддержи¬
вающим их силам.
В 1946—1953 гг. среди руководящих кадров ХДП, безуслов¬
но, преобладало старшее поколение — деятели Народной партии
1919—1925 годов (среди депутатов и сенаторов 1948 г.— более
200 бывших членов НП). В ускорении чисто физиологической
ротации сыграли роль такие факторы, как поражение христиан¬
ских демократов на выборах 1953 г., уход и смерть Де Гаспери,
начавшееся с 1954 г. строительство регулярно функционирую¬
щего партийного аппарата. Характерно, что в 1953 г., несмотря
на уменьшение парламентской фракции правящей партии, 28%
ее состава представляли собой «новые люди». В 1958 г. соот-
67 Об этом см.: «II Mulino», 1967, N 2, р. 178. Имеются в виду буржуазная
партия «левых», абсорбировавшая в конце XIX в. часть республиканцев,
либералы-джолиттианцы, абсорбировавшие в начале XX в. часть социал-
реформистов, и т. д.
284
зетствующая цифра составила 31%!Б8. В 1953—1958 гг. руково¬
дящий состав ХДП был значительно обновлен. Реформа кад¬
ров «часто принимала вид чистки» 5Э. Основное ядро партийной
верхушки составили люди 1908—1920 гг. рождения (Фанфани,
Моро, Румор, Коломбо, Тавиани и др.), а большинство лидеров
старшего возраста превратились в членов почетной и влиятель¬
ной, но оттесненной несколько в сторону категории «нотаблей».
С другой стороны, созданный усилиями нового секретаря
ХДП, Фанфани, партийный аппарат укрепил организационную
самостоятельность ХДП, в какой-то степени (пусть небольшой)
ослабив ее зависимость от церковного аппарата. В то же время
успешное функционирование государственной нефтяной компа¬
нии ЭНИ, находящейся под контролем правящей партии, а так¬
же развертывание деятельности «Кассы Юга» и органов по про¬
ведению земельной реформы дало в руки ХДП и правительст¬
ва экономические рычаги, которые могли быть использованы
как для защиты интересов монополий, так и для обеспечения
некоторой самостоятельности действий правящей силы по отно¬
шению к ним. Очень важна была смелая деятельность главы
ЭНИ Э. Маттеи. К середине 60-х годов ЭНИ была уже одной
из крупнейших компаний Италии. ЭНИ, а также «Касса Юга»
и органы по проведению земельной реформы стали питомником
молодых администраторов и политических деятелей «технокра¬
тического» толка, приобретших к 60-м годам немалое влияние в
ХДП.
В известной переориентации политического курса ХДП, а
также обновлении ее руководящего состава большую роль сы¬
грала борьба течений внутри этой партии, и в первую очередь
перипетии, пережитые ее левыми течениями. Анализ этой борь¬
бы помогает увидеть тот внутренний механизм, который позво¬
лил ХДП приспособиться к изменившейся к началу 60-х годов
ситуации в стране и внес существенные коррективы в партийно¬
политическую структуру Италии.
Внутренние течения в ХДП — ее особенность, зависящая (хо¬
тя и далеко не прямолинейно) от разнородности социального
состава ее массовой базы. Отсюда ходячая характеристика
ХДП как «федерации нескольких партий». Как правило, лица
и группы внутри ХДП, связанные с рабочим движением (через
ЧИСЛ, АКЛИ), примыкают к левому крылу и, наоборот, пря¬
мые ставленники Конфедерации промышленников или монопо¬
лий— к правому. Но общая картина много сложнее: размеже¬
вание носит скорее политический, чем социальный характер,
большую роль играют в нем внутрипартийные отношения и лич-
68 J.-P. Chasseriaud. Op. cit., р. 220.
« Ibid., р. 318. .
285
ные связи. Как бы то ни было, в общей форме можно утвер¬
ждать, что левые течения представляют наиболее прогрессивную
часть массовой базы ХДП, правые — узко корыстные интересы
верхушки «католического мира», в том числе крупной буржуа¬
зии и земельной аристократии, центристские — заняты сложным
«посредничеством» между первыми и последними, выливаю¬
щимся объективно в защиту более общих, более широко поня¬
тых интересов последних.
Однако механизм взаимодействия этих течений гораздо слож¬
нее. Чтобы понять его хотя бы в общих чертах, необходимо об¬
ратиться к истории. Эта история проходит через несколько
этапов.
1) 1946—1951 гг. — период полного господства «центристско¬
го» течения (Де Гаспери), почти поглотившего правое крыло,
при существовании довольно серьезной левой фракции, группи¬
рующейся вокруг Доссетти. Доссеттианцы развивают те идеи
экономического дирижизма и социальных реформ, которые в
дальнейшем на долгие годы станут знаменем левых в «христи¬
анской демократии» и католическом движении вообще и кото¬
рые являются не чем иным, как последовательным истолкова¬
нием обещаний, данных ХДП при ее возникновении.
В 1949—1950 гг. Де Гаспери использует доссеттианцев для
нейтрализации правых при проведении частичной аграрной и
других реформ, проведения которых требовали массы. Доссетти
становится заместителем секретаря партии.
В 1951 г., находясь в апогее своего влияния, Доссетти под
прямым нажимом церкви был вынужден распустить свою фрак¬
цию и отказаться от политической деятельности. Он приходит
к выводу о неправильности тактики лобовой атаки левых в пар¬
тии, поскольку эта атака, по его мнению, подрывает единство
католического мира и играет на руку коммунистам 60.
2) 1951—1958 гг. После ухода Доссетти часть бывших дос¬
сеттианцев во главе с Фанфани связала свои надежды с заку¬
лисной политической игрой в партийных верхах, с тактикой лов¬
ких маневров, компромиссов и политических союзов. Отказав¬
шись от требований радикального поворота партийного курса,
они сближаются с более гибкими из последователей Де Гаспе¬
ри. На этой основе возникает течение «Демократическая иници¬
атива», которое одни исследователи считают левым, другие —
неоцентристским, но которое правильнее всего, на наш взгляд,
было бы назвать фракцией «левее центра». Это течение после
ухода со сцены Де Гаспери приходит к руководству ХДП
(1954 г.).
Став секретарем партии, Фанфани осуществляет уже упоми-
60 Подробнее см.: G. G а 11 i е Р. Facchi. Op. cit., р. 117.
зад
давшуюся реформу партии и обновляет её руководящий состав.
Правительства предпринимают некоторые умеренно-дирижист-
ские меры: утверждается «зеленый план» — программа капи¬
таловложений в сельское хозяйство, разрабатывается ориенти¬
ровочный план развития экономики («схема Ванони»). Но ос¬
новная программа доссеттианцев (государственный контроль
над экономикой, программирование, аграрная реформа и т. д.)
так и остается невыполненной. Это вызывает критику со сторо¬
ны синдикалистов и нового левого течения «База», представляю¬
щего «третье поколение» ХДП.
Попытка Фанфани, сосредоточившего, наконец, в своих ру¬
ках контроль и над ХДП, и над правительством (в 1958 г. он
становится премьер-министром), начать поворот к более ре¬
шительной дирижистской политике, вызывает в январе — марте
1959 г. раскол течения «Демократическая инициатива» и кри¬
зис в партии, последствием которого стал уход Фанфани с обо¬
их занимаемых им постов.
Течение «Демократическая инициатива» раскололось на бо¬
лее или менее левое (фанфанианцы) и умеренно-правое (доро-
тейцы) течения. При этом линия раскола прошла не между
бывшими дегасперианцами и бывшими доссеттианцами, а внутри
этой последней группы.
3) С 1959 г. у руководства ХДП находятся доротейцы, тече¬
ние «правее центра». Но в партии возникают резкие разногла¬
сия: в 1959—1960 годы внутренняя борьба в «христианской де¬
мократии» и во всем правящем лагере из-за выбора политиче¬
ского курса достигает апогея. Правительственные кризисы ста¬
новятся все более частыми и трудными. Кризис в ХДП влечет
за собой политический кризис в стране: попытку авантюриста
Тамброни с помощью полицейских сил и неофашистов осущест¬
вить решительный сдвиг вправо, бурные «июльские события»,
возникновение призрака гражданской войны.
«Июльские события» кладут конец колебаниям и ожесточен¬
ной внутренней борьбе в верхах ХДП. Сказывается и поворот
в позиции церкви при Иоанне XXIII. Те же самые силы, кото¬
рые незадолго до этого воспрепятствовали довольно умеренному
повороту влево, расколов течение «Демократическая инициати¬
ва», высказываются теперь за правительство «левого центра»,
которое должно провести ряд реформ (программирование, на¬
ционализация электроэнергетики, областное самоуправление
и т. д.) и войти в коалицию с Социалистической партией.
Левые в ХДП внешне выглядят победителями: на Неапо¬
литанском съезде партии в 1962 г. та линия, которую раньше
отстаивали только они, получает поддержку 80% делегатов.
Но теперь в лице лидеров они имеют против себя не твердоло¬
бых противников этой линии, а «модернизированных» полити¬
ков, готовых, наконец (после народной бури 1960 г.), воспри-
287
нять из нового курса то, что отвечает интересам существующе¬
го режима (прежде всего расширение его массовой базы) и
не слишком нарушает status quo. Поворот происходит под конт¬
ролем умеренного течения доротейцев, и его новаторское содер¬
жание все более выхолащивается.
Ход борьбы течений в ХДП нельзя, разумеется, понять в
отрыве от всей картины классовой борьбы в стране. Не слу¬
чайно моменты наивысшего успеха левых христианских демокра¬
тов следуют за крупными успехами левой оппозиции в стране:
1949—1950 гг. — эхо мощного массового движения в деревне,
1954 г. — результат срыва «мошеннического закона» и кризиса
центризма, 1962 г. — последствия «июльских событий». Но в
данном случае важно другое: выявить внутренний механизм
взаимоотношения течений в ХДП. Это дает, в частности, воз¬
можность понять односторонность утверждения некоторых ис¬
следователей относительно «бесплодия» левого течения «христи¬
анской демократии». Конечно, левое течение не смогло добиться
победы. Однако, как мы видели, оно участвовало в формирова¬
нии новых правящих «центристских» течений ХДП (сначала
«Демократической инициативы», затем доротейцев). Оно при¬
несло туда (и продолжает приносить) новые, более свободные
от наследия прошлого, кадры, известные «новые веяния», кото¬
рые используются, правда, не для коренного обновления пар¬
тии, к чему стремился Доссетти, а лишь для «модернизации»
политики ХДП ровно настолько, насколько это позволило бы ей
сохранить контроль над положением в стране. Так левые помог¬
ли вызреванию предпосылок для той перегруппировки полити¬
ческих сил, которая стала намечаться во второй половине 50-х
годов и развернулась в 60-е годы.
ХДП конца 60-х годов отличается от ХДП конца 40-х: в ней
уменьшилось влияние заскорузлого клерикализма, более замет¬
ную роль стали играть ловкие и технократически мыслящие ад¬
министраторы «неокапитализма» (что не исключает по-прежне¬
му сильного влияния консервативных кругов на партию).
Однако для «трансформистской» операции по вовлечению
части оппозиции в орбиту правящей партии было необходимо
не только модернизировать ХДП в «неокапиталистическом» ду¬
хе, но и добиться «неокапиталистического обращения» Социа¬
листической партии.
С середины 50-х и до конца 60-х годов ИСП проделала по¬
степенную, но очень серьезную эволюцию вправо, отказавшись
от союза с коммунистами и возложив упования на участие в
правительстве, возглавляемом христианскими демократами. От¬
кладывая борьбу за социализм на весьма туманно определяемое
будущее, ИСП ограничила свою задачу борьбой за демократи¬
зацию существующего режима. Но и к этой задаче она отнес¬
лась по-реформистски, надеясь в основном на действия «свер-
288
ху» и своей антикоммунистической политикой ослабляя само¬
стоятельную борьбу масс61.
В процессе эволюции ИСП сыграла большую роль также
борьба течений — «автономистов» (сторонников Ненни) и ле¬
вых. Но механизм этой борьбы резко отличался от того, кото¬
рый действовал внутри ХДП.
В Христианско-демократической партии с ее социальной и
политической неоднородностью, претензиями на «межклассо¬
вость» и обычаями лавирования и политиканских комбинаций,
порожденными отчасти церковными традициями, отчасти —
25-летним пребыванием у власти, фракции были скорее спосо¬
бом существования партийного организма, чем его болезнью.
Границы между ними были размыты, сами фракции оказыва¬
лись непостоянными, их взаимоотношения не всегда определя¬
лись принципиальными соображениями, а идеи и программы,
выдвинутые одной из них, могли быть приспособлены другой для
своих целей. Изменение отношений между течениями, ставя
иногда под вопрос единство партии (в 1951 г., 1959 г.), в конеч¬
ном счете содействовали приспособлению ХДП к новой ситуа¬
ции. «Не будет парадоксом сказать,— пишет Ж. Мейно,— что те¬
чения не только не ведут к распаду «христианской демократии»,
но, наоборот, позволяют ей сохранять единство, искусственный
характер которого невозможно—-или нельзя больше — скры¬
вать» 62.
Миф о необходимости единства всех католиков, поддержи¬
ваемый Ватиканом, постоянно препятствовал левым силам ХДП
выйти за рамки лояльности по отношению к партии и обращал
их действия в конечном счете на пользу тех, с кем они боролись.
В Социалистической партии, десятилетиями находившейся
в оппозиции и гораздо более однородной по составу и структуре,
с более жесткими уставными нормами, появление течений, .как
правило, предвещало раскол (за 50 лет социалистическая пар¬
тия пережила семь расколов). Отношения между автономистами
и левыми все больше становились отношениями полярного и
почти тотального противостояния, при непрерывном затухании
такого «диалога» между ними, который не сводился бы только
к «некоммуникабельному» подтверждению своих позиций.
Вместе с тем обострение борьбы течений и в ИСП, и в ХДП
в конце 50-х годов одинаково свидетельствовало о начинающем¬
ся передвижении политических сил, будь то изменения отноше¬
ний между партиями или образование новых партий. Возрас¬
тающая роль течений свидетельствовала об уменьшении значе-
61 Подробнее см.: К. Холодковский. Итальянская социалистическая
партия: эволюция вправо и ее причины. «Мировая экономика и междуна¬
родные отношения», 1966, № 5.
82 J. М е у п a u d. Op. cit., p. 77.
10 Социально-политические сдвиги
289
ния прежних границ между партиями или блоками партий. Дей¬
ствительно, при развитии в партиях сил отталкивания между
фракциями нередко возникало сходство между течениями раз¬
ных партий. Автономисты Ненни постепенно оказывались го¬
раздо ближе к социал-демократам и доротейцам, чем к левым
из собственной партии. В свою очередь эти левые чувствовали
себя намного ближе к коммунистам, с одной стороны, и к левым
христианским демократам, с другой, чем к лидерам своей, Со¬
циалистической партии. Все это предвещало те более значи¬
тельные изменения партийно-политической структуры, которые
начались после июльских событий 1960. г., первым из которых
было образование новой, «лево-центристской» правительственной
коалиции в 1962 г.
Приход к власти правительства «левого центра» при под¬
держке социалистов, а затем их прямое вхождение в прави¬
тельство свидетельствовали о том, что критерий: за или против
неокапиталистического дирижизма? — действительно стал глав¬
ной формирующей силой, основным принципом размежевания
политических сил. Дела не меняли ни сторонники экономиче¬
ского либерализма (и противники «левого центра») среди пра¬
вых христианских демократов, ни силы Социалистической пар¬
тии, активно или пассивно не принимавшие «неокапиталистиче¬
ского» курса: речь идет о господствующей тенденции, об основ¬
ном курсе той или другой партии в этот период.
Непосредственным следствием создания левоцентристской
коалиции был раскол Социалистической партии в январе 1964 г.,
приведший к образованию левой Итальянской социалистической
партии пролетарского единства (ИСППЕ), а затем слияние пар¬
тии Ненни с Социал-демократической партией (октябрь 1966 г.),
положившее начало Объединенной социалистической партии63,
существовавшей до 1969 г.
В лице Объединенной социалистической партии (ОСП) была
сделана заявка на создание итальянской социал-демократии уже
не как придатка правящей буржуазной партии, а как самостоя¬
тельной массовой силы «неокапитализма». При этом лидеры
ОСП стремились создать ее в известной мере по образу и по¬
добию ХДП: как рыхлое образование, в котором уживаются
весьма разнородные силы (от близкого к либералам, крайне
правого социал-демократа П. Росси до сторонников единства
действий с коммунистами), пытаясь, подобно ХДП, сбаланси¬
ровать самые различные интересы и удержать за партией влия¬
ние на самые широкие слои населения.
63 В октябре 1968 г. Объединенная социалистическая партия приняла назва¬
ние Итальянская социалистическая партия — секция Социалистического
Интернационала.
290
Итак, важным стимулом передвижки политических сил и из¬
менений партийно-политической структуры в «неокапиталисти-
ческом» (государственно-монополистическом) духе явилась по¬
литическая нестабильность, подтолкнувшая правящие партии и
связанные с ними силы к поискам новых путей. Массовый ха¬
рактер главной из партий, стоящих у власти, содействовал воз¬
никновению механизма, через который был осуществлен пово¬
рот. Нет сомнения в вынужденном характере этого поворота,
в том, что он означал отступленйе правых сил в правящем ла¬
гере.
Важно установить, насколько последовательно эти сдвиги
отразили потребность господствующего класса в совершенство¬
вании (с точки зрения его интересов) и прежде всего стабили¬
зировании партийно-политической структуры.
В кругах идеологов «левого центра» одно время получила
хождение идея постепенного приближения итальянской партий¬
но-политической структуры к двухпартийной американской или,
скорее, английской системе. Дж. Галли утверждал, что нынеш¬
няя итальянская структура может быть охарактеризована как
«несовершенная двухпартийность» 64.
Развитие в направлении двухпартийности, т. е. постепенное
сведение нынешней множественности партий к двум основным
образованиям, представляющим два крыла — правое и левое —
итальянского «неокапитализма», было бы, вероятно, действи¬
тельно очень заманчиво для правящего класса. Это означало
бы «ввести в рамки» оппозицию (наподобие того, как это дела¬
ется внутри ХДП), обеспечив в то же время регулярную, срав¬
нительно безболезненную «смену караула» у власти. Таков,
видимо, был оптимальный с точки зрения правящего класса ва¬
риант той перестройки партийно-политической структуры, кото¬
рая началась в 60-е годы, тот предел, к которому он стремился
в поисках стабильности. Он отвечал, несомненно, политическим
амбициям Ненни и многих других лидеров Объединенной социа¬
листической партии. Недаром создание этой партии встревожи¬
ло некоторую часть верхушки ХДП, опасавшейся утерять при¬
вычную монополию на власть 65.
Однако Социалистическая партия не смогла стать центром
объединения значительных сил, основой для создания альтерна¬
тивной по отношению к «христианской демократии» «лейборист-
84 G. Galli. Il bipartitismo imperfetto. Bologna, 1966; Р. В a s s е 11 i. Bipar-
titismo, pluralismo e partecipazione. «Tempi moderni», 1966, N 26; G. Tam¬
fa u г г a no. Il «Bipartitismo imperfetto» e il problema del recupero. «Critica
. Sociale», 5.11 1967, ecc.
85 Характерно в этом отношении выступление в начале 1966 г. заместителя
секретаря ХДП Пикколи, призывавшего всех христианских демократов
к единству для отражения угрозы их позициям.
10*
291
ской» партии, входящей вместе с ней в механизм двухпартийной
системы.
Прежде всего она оказалась для этого недостаточно сильной.
Раскол 1964 г. и создание ИСППЕ ослабили позиции Социали¬
стической партии в рабочем классе. Лидеры объединенных со¬
циалистов пытались компенсировать потери в рабочем классе,
расширив влияние на средние слои, в том числе на те более или
менее левые группы интеллигенции, которые не приемлют ни
ИКП, ни ХДП. Однако вскоре многие сторонники объединения
социалистов и социал-демократов должны были признать, что
их энтузиазм был преждевременным и малооправданным.
Один из наиболее влиятельных и серьезных общественно¬
политических журналов Италии, «Мулино», говоря о надеждах
и страхах, вызванных появлением ОСП, писал: «Сейчас, в на¬
чале 1967 г., эти надежды и страхи оказываются совершенно не¬
обоснованными. Можно было бы даже сказать: много шуму из
ничего, социалистический поезд — совсем не экспресс, опасности
для ХДП по-прежнему невелики... Сейчас легче признать то,
что можно было видеть и несколько месяцев назад,— что, к со¬
жалению, Социалистическая партия представляет собой угрозу
и опасность для ХДП не потому, что она слишком сильна, а по¬
тому, что она слишком слаба» 66.
Ослаблению восторгов по поводу образования новой партии
содействовали, по признанию самих ее сторонников, и другие
факторы: прагматический и политический характер всей опера¬
ции, не сопровождавшейся попыткой разработать цельную и
последовательную идеологическую и практическую платформу,
дающую ясные ответы на «новые запросы масс, острая внутрен¬
няя борьба, разгоревшаяся в партии после объединения, слабое
влияние объединения на эффективность действий социалистов
в правительстве.
На выборах 1968 г. Социалистическая партия получила всего
14,5% голосов всех избирателей (против почти 20%, которые
голосовали за социалистов и социал-демократов на парламент¬
ских выборах 1963 г.). Это было наглядным свидетельством
крушения амбициозных планов превращения ИСП в центр фор¬
мирования гипотетической «лейбористской» партии и заставило
ИСП внести поправки в свою политическую линию. Главной
причиной, препятствующей реализации этих планов, было нали¬
чие на левом фланге партийно-политической структуры такой
силы, по отношению к которой конкуренция социалистов явля¬
ется малодейственной. Эта сила — Коммунистическая партия,
влияние которой, особенно в рабочем классе, и после объедине¬
ния социалистов с социал-демократами, значительно превышала
их влияние. .
66 «II Mulino», 1967, N I, р. 56—57.
292
Прочность места, занимаемого Коммунистической партией в
политической жизни Италии, зависит, разумеется, не только от
силы ее идеологического воздействия и организационной мощи.
Корни ее влияния, как и прежде,— в остроте проблем, порож¬
денных капиталистическим развитием Италии, в массовом не¬
довольстве, непрерывно воспроизводимом на этой почве и да¬
леко не укладывающимся в рамки «благонамеренной оппози¬
ции». Традиция и сложившаяся общественная атмосфера лишь
помогают этому недовольству вылиться в активное неприятие
существующей системы, даже в ее «неокапиталистическом»
обличии.
Последние 10—15 лет значительно изменили облик и ХДП,
и особенно Социалистической партии. Но эти годы отнюдь не
прошли бесследно и для Коммунистической партии: ИКП доби¬
лась серьезных успехов в разработке и претворении в жизнь
стратегии и тактики борьбы за демократические структурные
реформы, приобрела большой опыт конструктивного подхода к
решению новых проблем, поставленных развитием капитализма,
распространила свое влияние на новые слои населения.
Стремление противопоставить этому влиянию ИКП более
гибкую политику, более «конструктивный» антикоммунизм сы¬
грало немалую роль в смене «центристского» курса «левоцент¬
ристским», в утверждении социально-экономического дирижизма
в Италии. Связь между действиями масс и маневрированием
верхов в Италии более прозрачна, чем в большинстве западно¬
европейских стран. Но в условиях, когда общественные пробле¬
мы остры, а левая оппозиция очень сильна, на сколько-нибудь
подлинную конструктивность (в рамках системы), может пре¬
тендовать только такой реформистский курс, который проводит¬
ся достаточно смело и последовательно. Между тем самый ме¬
ханизм поворота к «левоцентризму» и его осуществления зара¬
нее исключает такую смелость и последовательность.
Поворот к «левоцентризму» осуществился не путем победы
его сторонников (левых в ХДП), не через возникновение новой
массовой политической силы, занимающей позиции государст¬
венного дирижизма (как это было во Франции), а через слож¬
ный механизм борьбы и компромиссов между течениями пра¬
вящей партии. Такая компромиссность уже заранее вводила в
«левоцентристский» блок «троянского коня» в виде открытых
или скрытых противников провозглашенных реформ и выдвига¬
ла на первый план не смелых реформаторов, а осторожных мас¬
теров маневра, лавирования между осуществлением и сабота¬
жем намеченной программы.
В этих условиях особенно активной и последовательной
должна была быть другая сила коалиции — социалисты: этого
требовала задача нейтрализации открытого или скрытого со¬
противления значительных сил в ХДП. Но Социалистическая
293
партия оказывалась явно слабой для этой цели: ни по влиянию
в стране, ни по опыту использования государственной машины,
она не шла в сравнение с партией, более 20 лет стоявшей у вла¬
сти. Социалистам, чтобы занять действительно равноправное по¬
ложение в правительственной коалиции, не хватало опоры на
массы, на союз с теми силами, которые идут за Коммунисти¬
ческой партией.
Таким образом, в Италии государственно-монополистический
«неокапитализм» не получил достаточно надежной и прочной
массовой опоры. Она оказалась размытой и справа, и особенно
слева. Выявилось, что шансы на установление в Италии двух¬
партийной системы, максимально отвечающей интересам капи¬
талистической системы, весьма слабы. У правящего класса сно¬
ва практически не было альтернативы в рамках системы.
С другой стороны, и в рамках многопартийности поворот к
«левоцентризму» не укрепил стабильности, даже если иметь в
виду только количественную сторону соотношения сил. Измене¬
ния в этом отношении, выявленные на выборах, можно пример¬
но представить таким образом (в %) 67:
Партия
50-е годы
Вторая половина
60-х годов
икп
ИСППЕ
ИСП
ОСП
ИСДП
Республиканцы
ХДП
Либералы
22-23
26—27
4,5
13—14
Монархисты
Фашисты
• Партии правительственного блока.
4—5*
1,5*
40—42*
3—4*
5—7
5-6
14—15*
1,5—2*
38-39*
6—7
1-1,5
4,5-5
Как видим, если «типичное» для 50-х годов «центристское»
правительственное большинство составляло в среднем _ чуть
больше 50%, то нынешнее, «левоцентристское», — что-то около
55%. Несмотря на довольно решительный маневр с целью рас¬
ширения массовой базы режима, оно оказалось довольно ми¬
зерным.
Стремление к стабильности, по-прежнему, осталось характер¬
ной чертой политической публицистики, исходящей из пропра¬
вительственного лагеря 68.
87 Таблица составлена автором на основании официальных данных об ито¬
гах выборов.
68 Появилось даже мнение об особой потребности именно Италии в политиче¬
ской стабильности, «Другие общества, где государство — это уже серьез-
Конечно, «левоцентризм» предоставил правящему классу
более широкие, чем раньше, возможности для социального ма¬
неврирования (внутри правительственного блока относительно
слабее правые силы, ось правительственного большинства сме¬
щена несколько влево). Это отразилось в какой-то мере на за¬
конодательной деятельности периода «левоцентризма»: были
приняты законы о национализации электроэнергетики, о созда¬
нии органов областного самоуправления, которые «центрист¬
ские» правительства либо отвергали, либо откладывали в дол¬
гий ящик. Однако в целом «левоцентристские» правительства
неоднократно урезывали и выхолащивали довольно смелую
дирижистскую программу, провозглашенную в 1962 г. кабине¬
том Фанфани. Между тем страна, в которой обострялись соци¬
альные противоречия и нарастало массовое движение, все мень¬
ше удовлетворялась паллиативами.
Вхождение социалистов в правительственную коалицию вне¬
сло изменения в социальный состав массовой базы режима.
Впервые с 1947 г. правительство попыталось опереться на зна¬
чительную часть рабочего класса. Но это лишь привнесло в пра¬
вящую коалицию новые острые противоречия.
Социалистическая партия стала наиболее уязвимым звеном
правительственной коалиции. В ней острее проявляются внут¬
ренние противоречия «левоцентризма». Вожди ИСП оказались
зажаты между издавна контролируемой ХДП гигантской госу¬
дарственной машиной и «своими» партийными массами, ожи¬
дающими выполнения обещаний. «Мы знали, но главным обра¬
зом теоретически, — писал орган ИСП «Аванти», — что государ¬
ственная машина слаба против сильных мира сего и сильна,
имея дело со слабыми, но мы фактически недооценили ее спо¬
собность тормозить, если не прямо выхолащивать, любую поли¬
тику реформ» 69.
Лидеры ИСП сумели завести партию далеко вправо, на путь
социал-реформизма. Но в массах, долгое время следовавших за
этими лидерами, во многом сохранились тем не менее традиции
решительной классовой борьбы, антикапиталистические настрое¬
ния, стремление к единству со всеми левыми силами. По срав¬
нению с руководством партии, признавал правосоциалистиче¬
ский журнал «Критика сочиале», членская масса ИСП была
«менее готова преодолеть идеологические установки, политиче-
ная и достаточно апробированная вещь,— писал журнал «Мулино»,— могут
иначе подходить к этому. В Италии же демократический прогресс, по-ви¬
димому, требует как раз прочного политического равновесия, которое само
по себе обеспечило бы стабильность, являющуюся в других местах плодом
апробированного государственного устройства и высокого уровня админи¬
стративной деятельности» («II Mulino», 1967, N 1, р. 59).
69 «Avanti!», 8.1 1967.
295
ские позиции и психологические оценки, считавшиеся ими пра¬
вильными в длительный период битв, которые вело и выиграло
социалистическое движение во время пребывания в оппозиции»70
По мере того, как меркли надежды, что «левоцентризм» при¬
ведет к «демократическому обновлению» Италии, начался про¬
цесс новой внутренней перегруппировки в Социалистической
партии. Многие бывшие энтузиасты «левоцентристского» курса
в руководстве ИСП начинали отходить от правого большинст¬
ва, высказываясь за более самостоятельную политику, против
капитулянтства перед ХДП. В 1963—1964 гг. отошла от Ненни
и в дальнейшем сблизилась с левыми в партии группа Ломбар¬
ди, в последующие годы от правого большинства отделилось и
перешло на центристские позиции течение бывшего секретаря
партии Де Мартино. Со времени последнего съезда ИСП (ок¬
тябрь 1968 г.) с умеренной критикой официального курса ру¬
ководства выступила группа Манчини (в прошлом одного из
влиятельных лидеров правого крыла).
До поры до времени правому крылу руководства ИСП уда¬
валось с помощью послушного ему аппарата оттеснять на зад¬
ний план внутреннюю оппозицию. Однако поражение социали¬
стов на парламентских выборах 1968 г. и нарастание массового
движения в стране выявили кризис, назревавший долгое время
в рядах ИСП. Под впечатлением выборов большинство руко¬
водства проголосовало за выход Социалистической партии из
правительства. Состоявшийся осенью съезд не принял никакого
политического решения. Вскоре ИСП все же вернулась в прави¬
тельство, но возвращения к прежнему положению уже не про¬
изошло. В июле 1969 г. внутренний кризис в ИСП привел к об¬
разованию в руководстве нового большинства, группирующего¬
ся вокруг Манчини, Де Мартино, Джолитти и Вильянези. Это
большинство не отвергло левоцентризма, но заявило о необхо¬
димости активизировать в его рамках политику реформ и нала¬
дить новые отношения с оппозицией.
Однако и этого уже было достаточно, чтобы вызвать новый
раскол Социалистической партии и кризис «левоцентристской»
коалиции. Из ИСП вышла основная часть социал-демократов во
главе с бывшим секретарем ИСП Мауро Ферри, возглавившим
новую Унитарную социалистическую партию (УСП). УСП ока¬
залась правее даже прежней социал-демократической партии.
Из печального опыта «левоцентризма» она сделала вывод о не¬
обходимости поворота вправо, установления твердой власти,
усиления антикоммунизма.
Так были внесены новые поправки в партийно-политическую
структуру Италии. Выяснилось, что консолидация крайне пра¬
70 «Critica Sociale», 20.V. 1967, р. 284.
296
вых, «неокапиталистических» сил итальянского социалистиче¬
ского движения происходит на узкой и непрочной базе. Для
основных сил Социалистической партии за периодом резкого от¬
рыва от революционного лагеря и связанных с этим политиче¬
ских последствий (резкая полемика, старательное отмежевание,
прогрессирующее ухудшение отношений с коммунистами и ле¬
выми социалистами) наступил период известного отрезвления
и переосмысления опыта «левоцентристского» реформизма, в
том числе и более спокойной и дальновидной оценки сложной
проблемы взаимоотношений с коммунистическим движением.
Раскол Социалистической партии вызвал острейший прави¬
тельственный кризис. Но события в стане социалистов были не
единственной его причиной. Беспокоящие правящий класс яв¬
ления обнаружились и в массовой базе ХДП. Прежде всего
католическое рабочее движение все меньше удовлетворяется тем,
что удается добиться через обычную «игру сил» внутри ХДП.
Конец 60-х годов проходил под знаком растущей самостоятель¬
ности трудящихся-католиков, их массовых организаций и не¬
больших католических групп, высвобождения их из-под опеки
ХДП. Полевение католической Итальянской конфедерации
профсоюзов трудящихся (ИКПТ), увеличение в ее руководстве
представителей ее боевого крыла было одним из важнейших
факторов, позволивших поставить в повестку дня восстановле¬
ние организационного единства итальянских профсоюзов. Дру¬
гая католическая организация — АКЛИ, объединяющая- в своих
рядах свыше 1 млн. человек (в большинстве — рабочих), на сво¬
ем Национальном совете в марте 1969 г. постановила освобо¬
дить своих членов от обязательства голосовать за Христианско-
демократическую партию.
Таким образом, поддержка «левоцентризма» частью рабоче¬
го класса не оказалась ни безусловной, ни достаточно прочной.
Выяснилось, что ею невозможно «манипулировать» так беззас¬
тенчиво, как это делала ХДП с крестьянскими голосами.
Миф о «единстве всех католиков», долгое время сковывавший
инициативу левых сил в католическом движении и служивший
орудием консервативных сил, контролирующих ХДП, все боль¬
ше выцветает. Еще в 1966 г. неаполитанский журнал «Тетто»
провел опрос, относительно единства католиков. Почти все опро¬
шенные католические деятели высказались против тезиса о том,
что должна существовать только одна католическая партия71.
Наиболее радикальная часть левых католиков, отвергая «ле¬
воцентризм», активно включилась в движение за реорганизацию
и объединение левых сил Италии.
В самой ХДП с критикой «левоцентристского» курса, с при¬
зывом установить новые взаимоотношения с оппозицией все бо¬
71 «II Mulino», 1967, N 1, р. 71.
297
лее активно выступают левые течения (свыше 20% членов пар¬
тии), истолковывающие в радикальном духе «обновительные»
тенденции в политике современной церкви. После выборов
1968 г. с левыми сблизилось и течение, группирующееся вокруг
бывшего премьер-министра Моро. Тем самым оппозиция нынеш¬
нему курсу увеличивается до трети членского состава ХДП.
Течение доротейцев, господствовавшее в ХДП с 1959 г.,
в 1969 г. раскололось на две группировки (одну, более правую,
возглавляют Румор и Пикколи, другую — Коломбо и Андреотти).
В руководстве ХДП нет прочного большинства.
Участились правительственные кризисы. В 1968—1970 гг. сме¬
нилось 5 правительств.
Все это говорит о кризисе «левоцентризма», о назревшем по¬
вороте во внутриполитической жизни Италии. «Левоцентрист¬
ская коалиция, — писал в апреле 1969 г. влиятельный англий¬
ский еженедельник «Экономист», — практически исчерпала за¬
пас доверия к себе» 72.
При этом речь идет не просто о смене одной правительст¬
венной комбинации другой, а о глубоком изменении всего поли¬
тического курса. Недаром многие левые католики, независимые
представители интеллигенции, подчеркивают, что они против¬
ники существующей общественной системы.
Центральным пунктом всех дебатов о перспективах дальней¬
шего развития, в которые вовлечены в результате кризиса «ле¬
воцентризма» все политические силы Италии, является вопрос
об отношении к Коммунистической партии, о ее месте в жизни
итальянского общества. Для всех групп левой оппозиции, даже
в том случае, если они не разделяют представления коммуни¬
стов о будущем страны, компартия становится главной силой,
противостоящей господству монополистических заправил и про¬
дажных политиканов.
Прогрессивной общественностью страны было положительно
расценено заявление Луиджи Лонго на XII съезде ИКП о том,
что коммунисты не питают честолюбивых намерений «самим
удовлетворить (ни сегодня, ни завтра) все нужды, потребности
и чаяния итальянского общества»73'. Компартия ставит своей
целью добиться широкого союза левых сил, в том числе и тех,
которые еще не высвободились из-под влияния «левоцент¬
ризма».
Вокруг Коммунистической партии собираются другие поли¬
тические силы, стремящиеся положить конец бесславной эпопее
«левоцентризма» и открыть путь для демократического и социа¬
листического возрождения Италии. На выборах 1968 г. в союзе
73 «The Economist», 27.IV 1969.
73 «L’Unita», 9.П 1969.
298
с коммунистами выступили члены Итальянской социалистиче¬
ской партии пролетарского единства, «автономное социалисти¬
ческое движение» (группа социалистов, вышедших из ИСП в
знак протеста против объединения с социал-демократами),
группа независимой интеллигенции во главе с бывшим премьер-
министром Парри, наиболее радикальные представители лево¬
католического движения. Левокатолическое «Движение спон¬
танных групп», объединяющее множество местных кружков,
призвало своих сторонников голосовать за левые партии. Не¬
смотря на несоизмеримость сил ИК.П и ее союзников, каждый
из них смог выступить в общей борьбе, не теряя своего лица, со¬
храняя политическую инициативу. Тем самым эти организации
и группы протоптали тропинку, которую смогут затем превра¬
тить в широкую дорогу общественные силы, которые призваны
стать компонентами столь нужного стране «нового боль¬
шинства».
Сложность состоит в том, что «новое большинство» еще не
сформировалось. В этих условиях кризис «левоцентризма» соз¬
дает опасный вакуум, поощряющий авторитарные поползнове¬
ния реакционных сил. В последнее время в Италии снова стали
злободневной темой происки правых, слухи о возможном заго¬
воре с целью осуществить в Италии «греческий вариант». В не¬
давние годы итальянский народ уже не раз срывал эти зловещие
планы. «Мы, — заявил на съезде ИКП Л. Лонго, — а с нами, в
чем мы уверены, другие демократические и антифашистские
силы, огромное большинство рабочего класса и итальянского
народа, — не позволим, чтобы было подавлено или отброшено
назад движение за обновление Италии. В любой момент, когда
кто-либо попытается сделать это, мы всегда будем на своем пос¬
ту, чтобы отразить и обуздать при помощи всех средств любую
авторитарную атаку» 74.
* * *
Партийная структура итальянского общества сохранила ос¬
новные черты, характеризовавшие ее еще в конце 40-х — начале
50-х годов. Сохранилась многопартийность и большое идеоло¬
гическое раздробление политических сил (католики и «светские»
партии, социалисты и враги социализма, приверженцы демокра¬
тии и ее противники, сторонники и противники «неокапитализ¬
ма» и т. д.). Сохранилась нестабильность, неустойчивость поли¬
тического равновесия. В значительной степени продолжает су¬
ществовать монополия на власть «христианской демократии» как
стержня правительственного большинства.
Однако 60-е годы привнесли значительные изменения в сло¬
жившуюся конфигурацию политических сил. Сближение ХДП
74 «L’Unita», 9.II 1969.
299
и ИСП, превратившихся в партнеров по «левоцентристской»
коалиции, переход в оппозицию либералов, временное объеди¬
нение ИСП и ИСДП, приведшее затем к новому расколу, обо¬
стрение борьбы течений в партиях правительственного блока,
создание ИСППЕ, образование ряда независимых групп и дви¬
жений, примкнувших к левой оппозиции, серьезный рост влия¬
ния ИКП, возникновение первых вех на пути создания «нового
большинства» — все это явления, каждое из которых важно са¬
мо по себе. В своей же совокупности они отражают не только
новое для страны размежевание по принципу: «за или против»
«неокапитализма», но и плачевный опыт самого «неокапитализ¬
ма» в Италии. Они создали новую и чреватую дальнейшими
сдвигами ситуацию, отвечающую в политической сфере тем из¬
менениям в социально-экономической области, а затем в народ¬
ном сознании, которые привели к новому мощному развитию
массового движения в Италии.
Начавшийся осенью 1969 г. в Италии бурный подъем борь¬
бы рабочих, поддержанных широкими непролетарскими масса¬
ми трудящихся, значительно изменил соотношение сил в стране,
создал условия для вызревания общего сдвига влево в поли¬
тической ситуации. Областные выборы 7 июня 1970 г. не только
подтвердили силу левых партий, но и привели к резкому обостре¬
нию противоречий внутри «левоцентристской» коалиции. Нынеш¬
ний этап политического развития Италии — это не только время
острого кризиса и постепенного распада правительственной
коалиции, но и время собирания левых и демократических сил,
способных проложить стране новые пути.
«Борьба трудящихся,— говорил на Международном совеща¬
нии компартий заместитель генерального секретаря ИКП Э. Бер-
лингуэр,— все острее ставит проблемы структурных преобразо¬
ваний экономики и государственной организации, все конкрет¬
нее выдвигает необходимость прихода рабочего класса и трудя¬
щихся к управлению государством и национальной жизнью»75.
75 «Международное совещание коммунистических и рабочих партий». Прага.
1969 г., стр. 481.
Л. Иовчук
Социальные основы эволюции
Итальянской социалистической партии
Итальянская социалистическая партия (ИСП) долгое время
занимала особое место в европейской социал-демократии: борь¬
ба с фашизмом, политика единства действий с Коммунистиче¬
ской партией, борьба за мир, программа социально-демократи¬
ческих преобразований, сходная с программой итальянских ком¬
мунистов, наконец, ее социальный состав (75% рабочих и кресть¬
ян) обеспечивали ей прочное место на левом фланге рабочего
движения.
Однако к середине 60-х годов, проделав сложную эволюцию,
ИСП приблизилась к остальным социал-демократическим парти¬
ям Европы. Поворот в стратегии обозначился наиболее явно к
1962—1963 гг., т. е. ко времени вступления партии в правитель¬
ство «левого центра». Этому предшествовало изменение полити¬
ческого курса: в 1956 г. ИСП разорвала пакт о единстве действий
с коммунистами, в этом же году вышла из движения сторонни¬
ков мира и перешла на позиции нейтрализма, а позднее — «ат¬
лантизма»; обозначился скоро и новый союзник — «христианская
демократия», ставшая после второй мировой войны основной
партией итальянской буржуазии.
Тем не менее в программе социалистического преобразования
итальянского общества ИСП еще долго продолжала оставаться
на позициях, сформировавшихся в предшествующий период.
Вплоть до периода «левого центра» программа ИСП включала
тезис о необходимости вмешательства в механизм капиталисти¬
ческого накопления и нарушения равновесия капиталистической
системы. И лишь с 1962—1963 гг. этот тезис у социалистов исче¬
зает и появляется другой, противоположный: об опасности по¬
добного вмешательства, о необходимости сохранить это равно¬
весие в целостности. Приняв осенью 1966 г. решение об объедине¬
нии с Итальянской социал-демократической партией, фактически
301
на платформе последней, социалисты очень близко подошли к
позициям «неокапиталистического» реформизма. И хотя с 1968 г.
начинается новое полевение ИСП, к прежним позициям социа¬
листы уже не вернулись.
Поправение партии в 50—60-х годах было вызвано не¬
сколькими причинами. Изменение обстановки в стране вскоре
после войны — экономический подъем, временные неудачи борь¬
бы рабочих на предприятиях Севера, отсутствие ожидавшегося
революционного кризиса и переориентация всего рабочего дви¬
жения на длительную, затяжную борьбу с капитализмом — все
это было неверно истолковано многими лидерами ИСП. Автор
сознательно оставляет анализ всех этих и других причин (в том
числе международных) поворота за рамками исследования *.
Его задача — анализ социальных предпосылок этой эволюции,
тех объективных процессов в итальянском обществе и самой пар¬
тии, с которыми была связана ее социал-демократизация
в 60-е годы.
* * *
Экономическое развитие Италии начиная с середины 50-х го¬
дов поставило страну в один ряд с наиболее развитыми капита¬
листическими странами Западной Европы. Беспрецедентный в
истории страны экономический «бум» не мог не привести к глу¬
боким изменениям в структуре современного итальянского обще¬
ства, в соотношении сил между отдельными классами, в физио¬
номии самих классов. Явление, которое вошло в историю под
именем «итальянского чуда», глазам жителей Италии действи¬
тельно предстало как чудо. Быстро менялся облик страны: со¬
здавались новые предприятия, выросли промышленные районы
на Юге, происходила широкая миграция населения с Юга на Се¬
вер, значительно увеличилась занятость и повысился уровень
жизни. Научно-техническая революция несла с собой новую ор¬
ганизацию труда, поточное производство, автоматизацию, раз¬
витие средств массовых коммуникаций, новую структуру потреб¬
ления, новые формы досуга. Италия приблизилась к тому типу
«массового индустриального общества», о котором буржуазные
социологи уже давно писали, указывая на США и скандинав¬
ские страны. В какой-то мере это было «обманом зрения», ибо
слишком много в стране оставалось диспропорций и нерешен¬
ных важных социальных проблем (отсталый Юг, безработица,
устаревшие системы образования и администрирования и т. д.).
Но внешний эффект, вызванный невиданными для Италии тем¬
пами экономического развития, был именно таков. Он рождал
1 Подробнее об этом см.: К. Холодковский. Итальянская социалисти¬
ческая партия: причины эволюции вправо. «Мировая экономика и между¬
народные отношения», 1966, № б.
302
миф об «итальянском капитализме», способном разрешить все
проблемы страны.
Быстрое и широкое вторжение техники в производство и
быт усиливало это впечатление, утверждая культ эффективности
и веры в технический прогресс. Во многих слоях общества по¬
степенно рождалось, по выражению итальянского исследователя
Дель Ноче, «пантехническое видение мира»: «техника — это
все», «единственный смысл действия — это его результат» 2. На¬
саждаемая «новейшей» буржуазной идеологией фетишистская
вера в технику в значительной степени вытесняла старые пред¬
ставления и взгляды, в том числе и стереотипы традиционной
теологии. Идея технического прогресса в представлении многих
становилась «иррелигиозным» преодолением зла.
Разрушая старую систему ценностей, капиталистический тех¬
нический прогресс нес взамен лишь культ эффективности и по¬
требительства. Вдвое повысившийся уровень жизни в стране по¬
родил своеобразную фигуру потребителя растущей массы това¬
ров, восхваляемых рекламой. Этой фигурой становился обыкно¬
венный житель страны: рабочий, служащий, мелкий буржуа.
Стандартизация товаров также приводила к тому, что внешние
аксессуары образа жизни буржуа сделались потенциально до¬
ступными для большой массы населения. Рабочий, обладатель
автомашины — этого символа новой жизни — перестал быть ред¬
ким исключением. Атрибуты современного комфорта: телевизо¬
ры, приемники, холодильники — вошли в быт большинства рядо¬
вых итальянских труженников.
При углублении классовых различий в уровне жизни и со¬
циальном положении развитие новых форм потребления и «мас¬
совой культуры» тем не менее ослабляло некоторые видимые
грани между социальными слоями. Характерно, что субъективно
это ощущалось многими категориями населения. Согласно сооб¬
щению американского социолога Лопреато, проводившего
в 1965 г. совместно с итальянским Институтом Докса исследова¬
ния о социальных конфликтах в Италии, большинство опрошен¬
ных им итальянцев не имело ни малейшего представления о де¬
лении общества на классы3. Можно не сомневаться в неправо¬
мерности безоговорочного распространения подобного наблюде¬
ния на большинство населения Италии, однако ясно, что этот
вывод отражает некоторые реальные процессы в общественном
сознании. В частности, указанная тенденция обнаружила себя
достаточно явственно у молодежи, как это показывают некото¬
рые социологические исследования4.
2 «Tempi moderni», 1965, N 21, р. 49.
3 J. L о р г е a t о. Il conflitto sociale in Italia. «Tempi moderni», 1966, N 26, p. 52.
4 U. A 1 f a s s i o-G г i m a 1 d i, I. В er toni. I giovani degli anni sessanta.
Bari, 1964, p. 166.
303
Все эти новые явления, наслаиваясь на старую итальянскую
действительность, породили очень сложную и противоречивую
картину. Социальный результат «бума» не был однозначным,
он отнюдь не вел к всеобщему улучшению условий жизни.
За фасадом «экономического чуда» легко обнаружить и много¬
численные зоны низкой зарплаты, и зоны бедности и полунище¬
ты на Юге, и усилившийся процесс разорения мелких собствен¬
ников, и нерешенность транспортных и жилищных проблем
больших городов, и становящийся все более ощутимым разрыв
между возросшими потребностями трудящихся и реальными
возможностями их удовлетворить; наконец, изнуряющий моно¬
тонный труд рабочего — одно из самых тяжелых последствий
изменений в условиях труда, связанных с механизацией, расту¬
щей бессодержательностью и измельчением трудовых функций
рабочего. Бурное развитие повлекло за собой обострение старых
и возникновение новых проблем, новых конфликтов и проти¬
воречий.
Социальные сдвиги за последние 15—20 лет вызвали опре¬
деленный «разрыв между «гражданским» и «политическим» об¬
ществом»5 в Италии, в частности — между изменившейся со¬
циальной организацией общества и неадекватным выражением
этой организации политическими партиями, часто не поспевав¬
шими за ходом изменений. Из рядов большинства массовых
партий, в первую очередь Социалистической партии, исходили
тревожные заявления, при всей их гиперболизированной форме
свидетельствовавшие о нараставшем ощущении такого разрыва.
Здесь были и сетования по поводу «кризиса идеологии», потери
перспективы, которая могла бы пробудить интерес и политиче¬
скую активность граждан (особенно молодежи), и жалобы на
отрыв партий от настроений, нужд, чаяний, образа мышления
своей базы и на превращение их в верхушечные элиты, озабо¬
ченные лишь борьбой за власть (а отсюда политическая апатия,
индифферентность, снижение численности партий и т. п.6 * В).
Быстрое изменение обстановки чрезвычайно усложнило за¬
дачи рабочего движения. Для того, чтобы правильно оценить
столь противоречивые явления, требовался углубленный анализ
и диалектический подход. Но пока социологи и исследователь¬
ские центры рабочего движения изучали новую итальянскую
5 См. доклад Э. Перна на организованной Институтом им. Грамши конфе¬
ренции по проблемам обновления структуры государства («L’Unita»,
17.1 1968).
6 Интересны результаты опроса, проведенного секцией культуры ИСП среди
2500 лиц, работающих в разных областях культурной жизни страны.
В большинстве ответов утверждалось, что в настоящее время массовые
партии «стремятся конституироваться как группы влияния, которые пра¬
вят, опираясь на бюрократию и клнентелы» («Tempi moderni», 1966, N 26,
р. 5).
304
действительность, на поверхность всплывали другие новые явле¬
ния, которые требовали своего объяснения и ставили в тупик
как широкие народные массы, так и многих лидеров рабочего
движения.
Характерное тому свидетельство — письмо старого деятеля
ИСП Якометти к Санти7. Письмо написано очень искренне,
и все оно — сплошной вопрос.
Изменился ли человек за последние годы?.. Делегирование.
Что это означает? Это значит, что человек не хочет думать о не¬
которых вещах — в том числе о политике— и делегирует дру¬
гих делать это вместо себя. Ты никогда не бывал на низовых
профсоюзных собраниях накануне съезда? Посчитай присут¬
ствующих и попроси дать список членов организации. 5%, 1%,
другие молча делегируют чиновников аппарата... А дискуссии?
То же самое можно сказать о всех партиях... Усталость? Но
можно ли устать жить? Безразличие? Мы все помним июнь —
июль 1960 г.8 и знаем, что все бы повторилось, если бы снова
возникла такая необходимость. Во главе была молодежь.
Но уже на другой день все возвращаются к своим моторол¬
лерам, и политические и профсоюзные вопросы их больше не
волнуют. И тогда? Что может их вывести из этого состояния?
Что? Не знаем. Я не знаю.
...О чем мечтает молодой крестьянин? О мотоцикле, велоси¬
педе и т. д. В одной области на Юге Италии за несколько лет
потребление мяса увеличилось на 17%, телевизоров — на 300%.
...Как меняется склад мышления? Как • меняется человек?
Уже сейчас многие утверждают, что под влиянием средств мас¬
сового психологического воздействия образуется некий стандар¬
тизованный благомыслящий, конформистский стереотип. Это
достигается многими способами: промышленники с их школами
и детскими садами; церкви, партии, школы, газеты, телевидение,
кино, радио. Может ли социализм взрасти на почве mass-media?
...Доволен ли человек? Мы не знаем. Есть факты, говорящие
«да», другие говорят «нет». Посмотри ...на то, что происходит
в скандинавских странах. Порядок, социальное обеспечение,
жилища и сотни других благ, и одновременно самоубийства,
teddy-boys, молодежь, самая разочарованная в мире, тоска,
сплин, потеря интереса к жизни.
Социализм преследовал — еще до Маркса — две великие це¬
ли: справедливость и свободу. Общество процветания не дает 7 8
7 Санти — бывший автономист, с 1964 г. вместе с Ломбарди лидер левого
крыла ИСП, до 1965 г. в течение многих лет был одним из секретарей
Всеобщей итальянской конфедерации труда.
8 Имеются в виду бурные манифестации итальянских трудящихся, сорвав¬
шие попытку правительства Тамброни установить в Италии полицейскую
диктатуру.
305
ни того, ни другого, в лучшем случае оно дарит подделку.
Удовлетворится ли этим человек? Весь вопрос в этом...
...Но если классовая борьба смещается, если она уже частич¬
но сместилась, если человек 1965 г. ...не тот, каким он был
в 1882 г., 1919 г., 1945 г. и даже в 1953 г., наша задача подумать
об этом и подумать серьезно...»9.
Этот своеобразный документ—-красноречивое свидетельство
того, насколько все было непросто для многих социалистических
активистов. Пытаясь осмыслить изменившуюся реальность, наи¬
более трезвые деятели социалистического движения не торопи¬
лись делать окончательный вывод, но в то же время они отчет¬
ливо сознавали, что и по-старому партия жить больше не может.
Вопрос, который занимал ИСП и который она пыталась ре¬
шить, состоял, по выражению В. Даньино, в следующем: «в ка¬
ком виде идея революции может сохраниться в мире богатом
и счастливом?»10 11.
Среди итальянских рядовых тружеников вряд ли бы нашлось
много таких, кто действительно чувствовал себя «богатым и
счастливым». Подобные преувеличенные оценки, конечно же,
и не претендовали на сколько-нибудь трезвый анализ реальных
процессов. Скорее, они — результат первой эмоциональной реак¬
ции на эти процессы. Превращение Италии в развитую инду¬
стриальную страну, социальные последствия этой трансформа¬
ции постав.или в тупик людей, чьи революционные взгляды
сформировались в условиях полунищего отсталого общества.
Драма ИСП заключалась в том, что ее руководство не сумело
научно, по-марксистски осмыслить происходящие сдвиги. Чув¬
ство растерянности, порожденное несоответствием старых пред¬
ставлений и меняющейся действительности, стало накладывать
отпечаток на всю политическую и теоретическую деятельность
партии; вместо того чтобы преодолеть первую эмоциональную
реакцию, под нее стали подводить «концептуальную» базу.
Первоначально поиск ИСП шел в том же направлении, что
и путь решения проблем коммунистами (разработка стратегии
поэтапного пути к социализму, борьба «изнутри» капиталисти¬
ческой системы за структурные реформы, направленные на ее
подрыв и ликвидацию). Но постепенно концепция ИСП стала
принимать и иные контуры. Явный поворот обозначился где-то
около 1962—1963 гг., т. е. примерно с начала образования коа¬
лиции «левого центра». Именно в этот период стала склады¬
ваться официальная социальная доктрина ИСП, получившая
у некоторых авторов название «активной интеграции» н.
9 «Mondo operaio», 1965, N 11-12, р. 30—32.
10 «Critica sociale», 1966, N 11, p. 302.
11 «Mondo operaio», 1965, N 11-12, p. 8.
306
Согласно этой концепции, рабочий в развитом индустриаль¬
ном государстве преодолевает сознание «эксплуатируемого»,
характерное для ситуации, описанной Марксом, когда «проле¬
тариату нечего было терять». Качественные изменения в усло¬
виях жизни и труда рабочих и других трудящихся привели
к модификации отношений между последними и общественной
организацией, между трудящимися и «системой». «Система», по
словам одного из теоретиков ИСП А. Ландольфи, не представ¬
ляется больше трудящемуся чуждой и враждебной силой, ибо
доля благосостояния, которой он пользуется, и та доля, которую
он может завоевать путем организованной борьбы изнутри, де¬
лают его заинтересованным в судьбе «общества» и в защите
существующего режима, даже если в последнем обнаруживают¬
ся острые противоречия. Преодоление противоречий при этом
считается необходимым, но путем «исправления» в рамках су¬
ществующей «системы» 12.
Справедливо отмечая то обстоятельство, что рабочий заин¬
тересован в нормальном функционировании экономики, социа¬
листы сделали отсюда тенденциозный вывод об интеграции ра¬
бочего класса и рабочего движения в капиталистическую эконо¬
мическую систему. При этом некоторые социалистические тео¬
ретики оспаривали правомерность употребления этого термина,
так как «интеграция», по их мнению, предполагает пассивное
принятие «системы». Речь идет, говорили они, о феномене но¬
вого типа отношений между трудящимися и современным ка¬
питалистическим обществом, между трудящимися и государ¬
ством, отношений, отмеченных «активным поведением» по отно¬
шению к «системе» (отсюда «активная» интеграция).
«Активное» поведение трудящегося, согласно мысли А. Лан¬
дольфи, может выражаться в двух формах: в форме «участия»
в принятии решений на всех уровнях и в форме «протеста».
«Протест» — это требования, которые возникают «на почве си¬
стемы и не оспаривают ее». «Старый миф об обнищании трудно
защищать,—замечал А. Ландольфи,— но вадо отдавать отчет
в существовании относительного обнищания: необходимости со¬
ставления новых семейных бюджетов; все более трудно улови¬
мом различии между необходимым и излишним; потреблении,
которое все чаще предопределяется боязнью быть зачисленным
в недостаточно заметную социальную категорию. Нужно иметь
в виду ту непрекращающуюся внутреннюю тревогу, которая
проистекает из необходимости, с одной стороны, покупать все
новые и новые вещи... и, с другой стороны,— оплачивать старые
счета, погашать старые задолженности. Отсюда — боязнь не
12 «Tempi moderni», 1966, N 26, р. 156—157.
307
справиться; каждодневный страх; ощущение пустоты; привыч¬
ный протест без глубокой страсти и перспектив»|П.
Такого рода «протест» должен разрешаться путем «участия»
организованного движения трудящихся в выработке конкретных
решений на всех уровнях. «В этом смысле,— писал А. Ландоль-
фи,— движение трудящихся переходит от состояния зрителей,
от ситуации ожидания, к условиям, в которых оно становится
действующим лицом в системе...» 13 14. Стать действующим лицом
в существующей системе, которая принимается как данное
и неизменное,— в этом заключалась суть концепции «активной
интеграции». «Участие» и «протест», таким образом,— это две
формы отношения к системе, диалектически связанные и почти
идентичные: «протест» разрешается посредством «участия».
Описывая некоторые из новых тенденций массового сознания,
теоретики ИСП односторонне преувеличили их относительное
значение. Несомненно, что в условиях государственно-монополи¬
стического капитализма и сдвигов в экономическом и социаль¬
ном положении рабочего класса возрастает его стремление ис¬
пользовать в своих интересах плоды экономического развития.
Соответственно меняется и характер протеста против сложив¬
шихся отношений: он принимает более конкретный и позитивный
характер; массы требуют не просто тех или иных уступок от гос¬
подствующего класса, но стремятся к такой организации произ¬
водства, распределения, всей общественной жизни, которые
реально гарантировали бы рост их жизненного уровня, культуры,
социальных прав. На этой почве естественно возникает тен¬
денция к ограничению всевластия капитала, требование самих
масс участвовать в принятии решений, определяющих их поло¬
жение.
Но подобная тенденция далеко не равнозначна «принятию»
системы, «интеграции» в нее. Она отражает тот своеобразный
этап развития общественно-политической обстановки и созна¬
ния рабочего класса, когда, отдавая себе отчет в чрезвычайной
сложности экономико-социального организма, рабочий класс
еще не чувствует себя в состоянии взять в свои руки всю пол¬
ноту экономической и политической власти, но постепенно выра¬
батывает в себе такую способность, стремясь к участию в ре¬
шении вопросов, связанных с управлением экономическим ме¬
ханизмом. Развитие элементов рационального сознания в рабо¬
чем классе, более «организованный» характер классовой борь¬
бы не означали в этих условиях распада антикапиталистическо-
го сознания, но знаменовали развитие такого сознания в более
сложных, более опосредствованных и гибких формах.
13 «Tempi moderni», 1966, N 26, р. 158.
14 Ibid., р. 161.
308
Именно эти наиболее яркие, бросающиеся в глаза особенно¬
сти данного этапа заслонили от социалистического руководства
антикапиталистическую по своим потенциям природу классово¬
го протеста, а следовательно, перспективы развития револю¬
ционного сознания масс. Обязанность революционной партии
состоит в том, чтобы воздействовать на стихийный процесс
эволюции массового сознания, всемерно способствовать разви¬
тию тех его тенденций, которые подготавливают революцион¬
ную перспективу. И если ИСП в 60-е годы не пошла по этому
пути, то немалую роль сыграла здесь усилившаяся под влиянием
односторонней оценки происходящих сдвигов ориентация ее
идеологии и политики на те настроения масс, которые наиболее
явно проявились в тот момент, а также стремление опираться
лишь на эти настроения в своей политической практике. Такого
рода установки стали все заметнее сказываться в рассуждениях
и высказываниях идеологов ИСП.
Опыт участия в правительстве «левого центра» и других ор¬
ганах государственной власти заставил социалистов решать
действительно сложную и реальную дилемму, которая встает
в современных условиях на западе перед каждой рабочей пар¬
тией, получившей доступ к власти. Дилемма эта: как провести
коренные преобразования и не нанести при этом ущерба эконо¬
мическому развитию и общему благосостоянию, что является
обычным следствием сопротивления и саботажа капитала15.
Положение партии было трудным, так как уже сам факт
вступления Социалистической партии в правительство вызвал
определенную панику в деловых кругах, за которой последовало
«бегство капиталов» за границу и инфляционные явления.
Осложнение ситуации, вызванное ухудшением экономической
конъюнктуры, заставило тогдашнего социалистического мини¬
стра бюджета А. Джолитти, отнюдь не принадлежавшего к край¬
не правому крылу партии, предложить жесткие антиконъюнктур-
ные меры, ударившие по потребителю. Здесь действовала уже
логика защиты данного, т. е. капиталистического, экономическо¬
го «механизма»: этот «механизм» дал трещину, нужен был сроч¬
ный ремонт.
Р. Ломбарди, лидер левого крыла ИСП, на XXXVI съезде
партии, на котором решался вопрос об объединении с социал-
демократами и обсуждались вставшие в этой связи важнейшие
вопросы стратегии рабочего движения, предложил свой подход
к решению проблемы: необходимо изменить «мотор на ходу»,
«преобразовать механизм, не разрушая его», нарушенное рав¬
новесие должно смениться другим, новым равновесием 16.
Пытаясь сделать уязвимой концепцию Ломбарди, один из
главных правых социалистических идеологов Дж. Тамбуррано
15 «Mondo operaio», 1966, N 9-10, р. 20.
16 «Avanti!», 9.1 1966.
309
не без основания заметил: когда механизм затрагивают в жиз¬
ненно важных центрах, то он реагирует на чужеродный элемент
определенным образом — «или абсорбирует его», или «расстраи¬
вается», т. е. «саморазрушается». Для доказательства Тамбурра-
но прибегает к аналогии, явно механистичной, которая, однако,
обнаруживает определенную логику и в его позиции. «Нельзя
вести поезд двумя локомотивами в разных направлениях,—
заявлял Дж. Тамбуррано.— Можно, конечно, сменить мотор на
ходу, но если при этом собираются заменять деталь за деталью
(постепенная трансформация), то нельзя ставить детали раз¬
личные; новые детали должны быть однотипными, в противном
случае мотор может прекратить движение» 17.
Уловив сложность, противоречивость проблемы и поняв
трудность ее решения практически, на опыте участия в коали¬
ционном правительстве левого центра, социалисты оказались
в тупике. Не решаясь вмешиваться в капиталистический меха¬
низм накопления, ибо это могло вызвать экономические труд¬
ности ;и соответственно недовольство трудящихся, Социалисти¬
ческая партия оказалась неспособной разработать и осущест¬
вить решительные антимонополистические меры; ее руководство
нашло «выход» фактически в отказе от перспективы коренного
социалистического преобразования общества. Теоретически со¬
циалистическая перспектива все еще оставалась в идеологиче¬
ских документах партии того времени, но ее отодвинули в да¬
лекое, туманное будущее, .слабо связывая с сегодняшним днем,
с сегодняшней борьбой.
Означало ли это, что Социалистическая партия отказалась
от всякой борьбы за социалистические цели? Нет. Но идеологи
ИСП стали формулировать эти цели таким образом, что проб¬
лема смены экономического механизма отходила на задний
план. При этом они апеллировали к изменениям, происшедшим
в реальной действительности. Многие ближайшие задачи социа¬
листического движения в Италии решены, рассуждали социали¬
сты. Республика и всеобщее избирательное право завоеваны;
уровень жизни основной массы населения уже не является ка¬
тастрофически низким; «свободный обмен» все больше уступает
место государственно-монополистическому регулированию; си¬
стема заинтересована в поддержании покупательной способно¬
сти трудящихся, так как нуждается в массовом рынке для сбы¬
та растущего производства товаров и т. п. Из этой новой реаль¬
ности и исходили идеологи партии, делая вывод, что социали¬
стическое движение не исчерпало своей функции, но решило
«первую историческую задачу», выполнить которую оно было
призвано: освобождение трудящихся от нищеты и политической
приниженности 18.
17 «Mondo operaio», 1966, N 9-10, р. 22.
18 «Ibid., р. 23.
310
Перед социалистическим движением на Западе в настоящее
время, согласно Дж. Тамбуррано, стоит вторая историческая
задача — «духовное» освобождение всего общества». Это озна¬
чает, что экономические проблемы уходят на второй план, а на
авансцену выдвигаются проблемы политические, гражданские,
культурно-этические, морально-психологические; оставляя проф¬
союзам право защищать непосредственные экономические инте¬
ресы трудящихся, Социалистическая партия должна монополи¬
зировать культурно-этическое поле деятельности.
Подобный вывод, несомненно, отражал определенные реаль¬
ные тенденции в развитии стремлений и требований масс, зна¬
чительно изменившие характер возникающих перед «ими проб¬
лем. Новые задачи социальной борьбы были вызваны к жизни
изменившимися условиями: возросшим уровнем образованности
трудящихся, широким распространением массовой стандартизо¬
ванной культуры и разнообразных средств психологического воз¬
действия. Наконец, и это самое важное, если прежде матери¬
альных стимулов было вполне достаточно, чтобы привести в
движение массы, то теперь в тесном переплетении с этими стиму¬
лами все большую роль приобретало духовное, морально-этиче¬
ское начало.
Тем не менее схема, выдвинутая социалистическими теоре¬
тиками, имеет весьма существенные пороки. По сути дела она
игнорирует некоторые из наиболее важных сторон реальной об¬
щественной действительности. Рассуждая о новых явлениях и
тенденциях, социалисты утеряли реальную почву, ушли от слож¬
ных проблем сегодняшнего дня. Пытаясь решить новые задачи
движения, социалисты словно забыли обо всех больных для Ита¬
лии вопросах, преувеличив относительное значение результатов
«бума». Многочисленные зоны низкой зарплаты, все еще вопию¬
щая диспропорция между развитием Юга и Севера, требования
масс о справедливом распределении национального дохода и
прогрессивной налоговой реформе — все эти и многие другие
факты свидетельствовали о том, что экономические задачи для
рабочего движения в Италии по-прежнему важны и актуальны.
Не сумев проанализировать совокупность явлений, диалектиче¬
ское переплетение нового и старого, социалисты допустили яв¬
ный перекос, так легко сняв с повестки дня экономические за¬
дачи борьбы. Подобная обедненная схема могла только сузить
рамки социалистического движения.
К тому же задачу духовного освобождения личности невоз¬
можно решить^ не уничтожив объективных, в том числе эконо¬
мических, предпосылок морального закабаления: эксплуатации,
всех форм социального гнета, политических учреждений, за¬
крепляющих подчиненное положение масс. Эту задачу можно
решить лишь на основе всесторонней демократизации экономи¬
ческого и политического строя. Отрывать все эти аспекты осво¬
311
бодительной борьбы от ее морально-этических целей — значит
превращать духовное освобождение общества из практической
задачи в благое пожелание.
Лидеры Социалистической партии прекрасно понимали необ¬
ходимость «выработать новые идеи, дать новые стимулы и но¬
вые перспективы политическому действию на основе тех требо¬
ваний и возможностей развития, которого достигло итальянское
общество» 19. Уловив то новое, что несло с собой время, социа¬
листы поторопились, однако, сделать вывод, что «неокапита¬
лизм» с помощью государственного регулирования способен
разрешить все экономические задачи. Исходя именно из этого
предположения, они сделали свой выбор в пользу правящей
партии: возобладала ненниевская концепция «участия» в госу¬
дарстве на всех уровнях. Но встав на этот путь (сам по себе
вполне последовательный, коль скоро принята установка на
борьбу изнутри системы, т. е. в ее рамках), правое социалисти¬
ческое руководство сознательно обескрылило себя, приняв все
«правила игры» наверху. Не случайно Дж. Тамбуррано опре¬
делил концепцию Ненни как «конструктивный реализм»: «Не
делать шага длиннее того, который могут сделать собственные
ноги; внимательно оценивать последствия своих действий; пы¬
таться получить столько, сколько возможно в данных условиях;
не провоцировать худшего из стремления к лучшему и доволь¬
ствоваться тем, что хорошо»20.
Прагматический подход определил и концепцию партии,
когда перед социалистами со всей остротой встал вопрос, какой
же должна быть правящая социалистическая партия. Задача
состояла, по словам Ненни, в том, чтобы создать «действитель¬
но новую партию, открытую партию, не являющуюся рабом
идеологических фетишей, но руководствующуюся политикой
и программой без всяких догм, церквей, внутренних или внеш¬
них. Это будет партия,— широковещательно провозглашал он,—
которая сможет дать интеллигенции, женщинам, особенно мо¬
лодежи, то, что не смогли дать ни христианские демократы, ни
коммунисты»21.
Курс на «деидеологизацию», связывавшуюся с борьбой за
массы, провозглашался давно (1956 г.) 22, теперь он получил
19 «Tempi moderni», 1965, N 22, р. 22.
20 Р. N е n n i. Il socialismo nella democrazia. Firenze, 1966, p. XI.
21 «Espresso», 6.XI 1966, p. 7.
22 В отчете руководства ИСП XXII съезду (1956 г.) утверждалось, что
народные массы: рабочие, крестьяне, интеллигенция, молодежь — не тре¬
буют от социализма «теоретической истины, научного ответа об опреде¬
ляющих законах общества, а требуют уничтожения существующего зла»
«Partito Socialista Italiano». 32 Congresso Nazionale. Milano — Roma, 1957,
p. 45).
312
возможность найти конкретное воплощение. На первом плане
должны были стоять не идеологическая ясность и цельность,
а «деловой», «трезвый» подход к практическим вопросам, отве¬
чающий распространившимся в обществе концепциям «эффек¬
тивности».
Однако участие в правительственных органах «левого цент¬
ра» обнаружило полную техническую неподготовленность
ИСП23. Экономист и публицист Р. Гуидуччи прямо заявил, что
не верит в способность Социалистической партии сделать что-
либо полезное в правительстве и других органах, так как
у партии нет нужных кадров специалистов24.
Тенденция к изменению форм борьбы трудящихся (не толь¬
ко стачка, но и умело составленный коллективный договор),
усложнение социально-политической организации общества, воз¬
никновение массы государственных и полугосударственных цент¬
ров средоточия власти (в том числе социальных, культурных, ,
административных)—все это делало проблему кадров серьезной
и неотложной для любой массовой политической партии. Тем
более это касалось Социалистической партии, которая впервые
должна была столкнуться с проблемой управления на всех
уровнях. Поэтому наиболее дальновидные социалистические
руководители уже давно выдвигали требование о необходимо¬
сти кооптации в партию как можно большего количества тех¬
ников, специалистов.
Но не рискует ли партия стать жертвой технократии? Како¬
вы должны быть отношения между политиками и техниками?
Каким должен быть социалист-руководитель в правящей пар¬
тии? Все эти вопросы волновали элиту Социалистической пар¬
тии, которая понимала, что при всей необходимости и неизбеж¬
ности использования специалистов в современном мире суще¬
ствует и технократическая опасность, под которой следует
понимать возможность недемократической системы принятия
решений.
Та часть деятелей ИСП, которую можно назвать ее идео¬
логами, понимала, что специалист, как бы ни был он нужен пар¬
тии, зачастую лишен широкого.взгляда на мир, ограничен узки¬
ми рамками своей профессии. «Сегодня, когда так усложнились
отношения между государством и гражданским обществом,—
замечает Дж. Тамбуррано,— правящая партия, которая стремит¬
ся не ę сохранению существующего общества, но к преобразо¬
ванию его изнутри... должна осуществить синтез... двух мо¬
ментов...»25. Соединить в одном лице черты политика и техника,
23 «Critica sociale», 1965, N 3, р. 35; «Tempi moderni», 1965, N 20, о. 27.
24 «Avanti!», 31.X 1965.
25 «Mondo operaio», 1965, N 11-12, p. 4.
313
по мнению идеолога,— это и значит быть современным партий¬
ным руководителем, настоящим интеллигентом, который отли¬
чается от других специалистов тем, что обладает глобальным
видением мира, ставит общие проблемы и цели; техника для
интеллигента всего лишь инструмент26.
Но социалисты обратили свой взор к специалистам, забо¬
тясь не только и не просто о кадрах партии. Речь шла о более
глубоком процессе — «деопераизации» партии («операйо» —
по-итальянски «рабочий»), переориентации ее на более широ¬
кую массовую базу в связи с новым пониманием задач борьбы
и ставкой на «всенародную» партию.
Сознательно провозглашая лозунг создания такой прагма¬
тической партии, которая могла бы устроить (вследствие нечет¬
кости идеологической ориентации) широкие слои итальянского
населения, правое руководство преследовало цель расширить
свою массовую базу. Задача состояла в завоевании «неполити-
зированной» части населения. А это в первую очередь могли
быть служащие, интеллигенция, молодежь, представители но¬
вых профессий в городе, т. е. как раз те категории населения,
которые были способны повысить квалификацию и уровень
образованности партийных кадров.
Ориентация на «средние слои» населения была связана еще
и с тем немаловажным обстоятельством, что ИСП ощутимо те¬
ряла свои позиции: число членов партии не увеличивалось уже
давно, а число голосующих за нее неуклонно сокращалось27.
Особенно большие потери партия несла в своей рабочей и вооб¬
ще «левой» части базы28. Тяжелым ударом явился раскол
1964 г., когда партия потеряла, по признанию самих правых со¬
циалистов, по крайней мере 60% кадров в массовых организа¬
циях трудящихся: в большинстве своем это были рабочие,
наиболее боевая часть ее членов. Особенно уязвимыми позиции
социалистов оказались в профсоюзах: 2/з профсоюзных кад¬
ров перешли в образовавшуюся ИСППЕ29.
Потери в левой части социальной базы довольно чувстви¬
тельно сказались на результатах выборов в местные органы
власти (осенью 1964 г.). Если в среднем по стране голосующих
за ИСП с апреля 1963 г. (парламентские выборы) по ноябрь
26 «Mondo operaio», 1965, № 11—>12, р. 4—5.
27 Численность партии с 1956 по 1959 г. сократилась с 770 тыс. до 450 тыс.,
т. е. на 40%. В результате раскола 1964 г. партия потеряла около трети
своих членов. Последние данные о численности партии на 1965—1966 гг.—
450 тыс.— явно завышены. Результаты голосования за ИСП в палату де¬
путатов парламента: 1946 г.— 20,7%, 1953 г.— 12,8%, 1958 г.— 14,2%,
1963 г.—13,8%.
28 В 1958 г. партия имела в своем электорате около 40% рабочих
(J.-P. Chasseriaud. Le Parti Democrate chretien en Italie. Paris, 1965).
29 «Critica sociale», 1965, N 4, p. 60.
314
1964 г. (административные выборы) стало меньше на 3,5%, то
в крупных промышленных городах (Милан, Генуя, Турин, Вене¬
ция)— приблизительно на 5%. Левоцентристский курс партии
и раскол 1964 г., подорвавший престиж партии и доверие к ней
избирателей, привели к тому, что потери оказались большими
даже там, где ИСП традиционно обладала сильными позиция¬
ми. Показателен в этом отношении пример областей Фриули —
Венеция — Джулия и Венето, где ИСП одна (без ИСДП) до
1963 г. была сильнее ИКП и намного превосходила средний
национальный процент. Так, в Беллуно (провинция Венето)
ИСП получала 15% голосов, в то время как ИКП — 11% голо¬
сов. И именно в этих областях на выборах 1964 г. партия поте¬
ряла треть своих голосов. По наблюдению А. Коппола (который
исследовал внутренние процессы в ИСП накануне объедине¬
ния), ХДП, располагавшая в этих областях разветвленной
сетью массовых организаций, сумела завоевать на свою сторо¬
ну часть рабочего класса, лишив тем самым светский рефор¬
мизм «жизненного пространства»30 31.
Подобные факты заставили социалистов признаться в 1965 г.,
что «ИСП все больше теряет позиции в мире труда»’1.
Стремясь расширить свою массовую базу и следуя установке
на необходимость кооптации в партию специалистов, интелли¬
генции, руководство ИСП незадолго до объединения начало
широкий зондаж общественного мнения. Перспектива создания
новой массовой социалистической партии занимала не только
идеологов и лидеров ИСП: в связи с тем кризисом, который пе¬
реживали итальянские демократические институты, а также
с определенным кризисом перспективы в рабочем движении
(связанным с оценкой новых явлений государственно-монопо¬
листической действительности), идея перегруппировки сил в со¬
циалистическом движении привлекла внимание широких кругов
общества. В 1964—1966 гг. постоянно велись дискуссии в клубах
и на страницах журналов об «итальянской левой», о «месте со¬
циалистов в Италии», об отношении к объединению социали¬
стов и социал-демократов32. Материалы этих дискуссий, в ко¬
торых участвовали представители различных партий и демокра¬
тических кругов общества, дают известное представление
о взглядах и настроениях части интеллигенции и других слоев,
положительно относящихся к курсу ИСП в те годы.
Особенно интересны материалы опроса, проведенного газе¬
той «Аванти!» накануне объединительного съезда двух партий
(опрашивались не члены ИСП, а, как правило, голосующие за
30 «Rinascita», 1966, N 19, р. 8.
31 «Critica sociale», 1965, N 4, р. 60.
32 Подробнее см.: «Tempi moderni», «Mondo operaio», «Astrolabio», etc.,
1964-1966,
316
нее). Опрос этот примечателен и кругом опрошенных лиц (про¬
фессора институтов и университетов, директора институтов
и музеев, адвокаты, архитекторы, техники, служащие, парик¬
махеры, мелкие городские собственники и лишь несколько рабо¬
чих) и характером ответов, которые, как нельзя лучше, показа¬
ли, где официальный курс ИСП находил свою социальную базу.
Городские средние слои уже давно занимали значительное
место в социалистическом электорате и в самой партии: в 1958 г.
они составили 23% в избирательной базе двух партий (ИСП
и ИСДП)33; из косвенных источников (официальных сведений
нет) известно, что эти категории в дальнейшем занимали все
большее место в массовой базе партии. Общеизвестно, что имен¬
но они поставляли основную массу руководящих кадров про¬
винциальных комитетов. После раскола 1964 г. эта тенденция
стала более явной, дав основание для вывода, что «ИСП — это
массовая партия, руководимая средними слоями»34. Обращение
ИСП накануне объединения к этим слоям и характер ответов
их представителей показали, что в известном смысле партия
и масса (в лице ее неформальных лидеров) нашли друг друга.
В условиях иммобилизма политической жизни страны до¬
вольно широкие круги итальянской интеллигенции восприняли
процесс объединения двух социалистических партий как фактор
движения35. Представители интеллигенции (например, эконо¬
мист, профессор Росси-Дориа, историки Н. Боббио, А. Гаро-
щи и др.), которые остро ощущали разрыв между политически¬
ми партиями и обществом, связывали с будущей объединенной
социалистической партией надежды на уничтожение этой
пропасти36. ’
Среди интеллигенции, техников, служащих довольно ши¬
роко распространилось представление о том, что объединенная
Социалистическая партия — альтернатива существующим мас¬
совым партиям (в зависимости от степени радикализма —
ХДП и ИКП).
Четко указал возможные варианты будущего курса объеди¬
ненной партии по отношению к ХДП молодой техник из Атом¬
ного центра: «или социал-демократизм — и тогда сотрудниче¬
ство, или социализм — и тогда альтернатива»37. Не столь опре¬
деленно связывая свое стремление к лучшему устройству обще¬
ства с социализмом, как этот молодой техник, многие сторон¬
ники ИСП выразили надежду, что будущая партия может
осуществить их устремления к лучшему будущему.
33 «Revue franęaise de sociologies, vol. VII, Numero special, 1966, p. 715.
34 «Critica sociale», 1964, N 11, p. 295.
35 «Tempi modern!», 1966, N 26, p. 1.
36 «Mondo operaio», 1966, N 1-2, p. 17—18.
37 «Avanti!», 3.VIII 4966.
316
Каков же, по их мнению, тот идеал современного общества,
который призвана воплотить объединенная Социалистическая
партия?
Устройство общества по типу стран Скандинавии и Англии,
где у власти стоят социалисты и где достигнуто «экономиче¬
ское процветание» и «социальное спокойствие» — вот тот желан¬
ный идеал, который разделяли и мелкий собственник из г. Бер¬
гамо, и рафинированный интеллигент Лео Валиани (историк,
выступивший в социалистическом журнале от деятелей культу¬
ры с манифестом о «демократическом социализме»).
Различия — не принципиальные — проступали, когда этот
идеал конкретизировался представителями тех или иных соци¬
альных слоев.
Мелкий собственник (владелец кондитерской К. Сальви),
уставший от частых колебаний экономической конъюнктуры,
мечтал прежде всего об экономическом спокойствии: «Когда
жизнь экономически спокойна, все чувствуют себя братьями»38.
Представление адвоката из г. Пьяченцы о будущем социали¬
стическом обществе ассоциируется с определенным уровнем до¬
ходов. Соответственно задача Социалистической партии — «до¬
вести доходы страны до уровня технически передовых европей¬
ских наций»39.
Для деятеля культуры типа Л. Валиани социализм — это
некий абстрактный идеал свободы и справедливости, причем в
своих представлениях о содержании этой справедливости он
остается в рамках реформистской идеологии с характерной для
нее внеклассовой трактовкой демократических свобод, игнориро¬
ванием проблемы социалистического преобразования производ¬
ственных отношений40.
Однако о социализме, как о своем социальном идеале, боль¬
шинство сторонников ИСП вообще не говорит. Многие назы¬
вали себя «демократами» и связывали свое отношение к новой
партии с ожиданием от нее реалистического подхода, «реали¬
стической интерпретации социально-политических и культурных
требований, характерных для современного процесса инду¬
стриализации итальянского общества» (профессор Э. Опокер из
Падуи) 4|. Бухгалтер Дж. Бианкони из г. Лекко подчеркивал,
что современному социалистическому избирателю свойственно
«чувство меры и реальности». В ИСП, писал он, избирателя
привлекает то, что социалисты не выдвигают «чудодейственных
и неосуществимых программ», но заняты разрешением реальных
за «Avanti!», 6.VII 1966.
29 «Avanti!», 18.VIII 1966.
40 «Mondo operaio», 1966, N 3, p. 13.
41 «Avanti!», 29.VII 1966.
317
«основных проблем» итальянского общества42. Эти «основные
проблемы»: модернизация и демократизация системы образова¬
ния, усовершенствование системы социального обеспечения —
т. е. умеренно-демократическая программа, характерная вообще
в Италии для либерально настроенных кругов общества. Многих
привлекал еще и светский характер партии, призванной осу¬
ществить эти реформы: сказались антиклерикальные настрое¬
ния некоторой части либеральной интеллигенции.
Настроения умеренного реформизма, свойственные части из¬
бирателей-социалистов, несомненно, оказывали свое действие
на социалистических идеологов левоцентристского курса. Имен¬
но они, видимо, легли в основу программ таких представителей
правого фланга ИСП, как Каттани, Ферри, Манчини и др.
С другой стороны, подобные настроения — свидетельство из¬
вестного обаяния, которое приобрели в среде технической интел¬
лигенции и части мелкой буржуазии лозунги «модернизации»,
«рационализации», «эффективности», написанные на неокапита-
листическом знамени и ставшие лозунгами некоторых социали¬
стических лидеров.
Было бы большим преувеличением сказать, что все слои,
которые мы условно называем «средними», поддержали ИСП.
Даже в ходе опроса, проведенного социалистами, были и другие
голоса, иные мнения. Многие представители мира культуры,
мира науки, техники не скрывали своего состояния замешатель¬
ства в связи с курсом ИСП, а зачастую и разочарования в нем.
«Социалистическое объединение», по их мнению, не стало тем,
чем оно могло быть: слишком многие вопросы, волновавшие
интеллигенцию, остались без ответа. Иногда это были проблемы
специфически «интеллигентские», например требование автоно¬
мии культуры и науки43. Чаще давалась оценка «левого цент¬
ра», участия ИСП в нем, имевшая всеобщий интерес и значение.
«Левый центр» с участием ИСП для большинства интелли¬
генции и других слоев был связан со многими надеждами (де¬
мократизацией государственных институтов, реформами школы,
государственной администрации, перестройкой организации
научных исследований и др.), которые, как правило, не оправда¬
лись. Ситуация, созданная объединением ИСП и ИСДП, вну¬
шала многим озабоченность, ибо ни для кого не было секретом,
что ИСДП по ряду проблем в своей правительственной дея¬
тельности занимала позицию много умереннее ИСП. Не поте¬
ряет ли партия своего raison d’etre, своей роли активного лево¬
го элемента в правительстве, объединившись с ИСДП на ее
платформе? Не окажутся ли у ХДП, и в частности у ее кон¬
сервативной фракции, руки еще более свободными, чем раньше?
« «Avanti!», 4.VIII 1966.
43 «Tempi modern!», 1966, N 26, p. 2.
31$
Эти вопросы волновали определенную часть интеллигенции,
которая в ходе развития левоцентристской политики теряла
одну иллюзию за другой44. -
Возлагая большие надежды на государство и сильную Социа¬
листическую партию в правительстве, наиболее дальновидные
из ее избирателей предупреждали будущую правящую партию
об опасности «бюрократизации современного государства» и
возможном утверждении «этатизма», выдвигая в связи с этим
задачу «морализации административного аппарата госу¬
дарства» 45.
Были и такие голоса, которые явно диссонировали со схе¬
мой ИСП. Профессор М. Аджено, руководитель физической
лаборатории одного из римских институтов, писал, например,
в «Аванти!» об опасности превращения в слишком массовую
партию, объединяющую чуть ли не всех избирателей ИСП —
ИСДП, и выступал за необходимость выработки четкой про¬
граммы партии и четких организационных принципов46.
Оппозиционные голоса, таким образом, безусловно суще¬
ствовали.
Однако не вызывает сомнения широкое распространение
тех умеренно-реформистских настроений в массовой базе пар¬
тии, которые выражала часть элиты ИСП, провозглашая курс
на «модернизацию» и «эффективность». Под влиянием офи¬
циальной пропаганды «общество всеобщего процветания» стало
жизненным идеалом многих в Италии.
Приобщившись за годы экономического бума к плодам со¬
временной материальной цивилизации и не успев насытиться
ими, эти социальные слои с вожделением взирали на еще более
высокие экономические достижения США и Скандинавских
стран, широко рекламируемые средствами массовой коммуни¬
кации. Приманка «всеобщего процветания» оказала непосред¬
ственное влияние на мировоззрение этих слоев, и хотя подоб¬
ный стандарт не перекочевал автоматически в идеологию пра¬
вых социалистов, идеологические построения некоторых из них
увенчивались именно такого рода потребительскими идеалами47.
44 «Avanti!», 7.VIII 1966.
45 «Avanti!», 4.VIII 1966.
46 «Avantil», 7.VIII 1966.
47 На объединительном съезде А. Ландольфи заявил: «Целью деятельности
новой партии должно быть построение общества всеобщего процветания...
Социалисты должны признать в массовой индустриальной цивилизации
и в распространении предметов массового материального и культурного
потребления наиболее высокую стадию из всех, какие знала история... Для
нашей страны сегодня общество всеобщего процветания означает распро¬
странение материального благополучия на всех граждан, на все слои, на
все территориальные зоны, которые до сих пор еще не пользовались его
плодами...» («Avanti!», 18.IX 1966).
319
Однако дело тут не только в идеологии.
Большинство идеологов Социалистической партии, не удов¬
летворяясь потребительскими идеалами, критиковали неокапи-
талистическую «модель» общества48, но в своей конкретной по¬
литической деятельности лидеры Социалистической партии
стали вдохновляться именно идеалом неокапиталистического
«общества всеобщего процветания» (и в этом смысле нельзя
ставить простой знак равенства между идеологами и лидерами
партии). Подобная практика социалистических лидеров в зна¬
чительной степени объяснялась стремлением к завоеванию по¬
пулярности в соответствующих слоях. Но главная причина —
это тот замкнутый круг, из которого социалисты никак не могут
выбраться, приняв закономерности борьбы «изнутри» системы
и доведя их до логического конца. Диалектика «участия» в си¬
стеме без ее «оспаривания» на деле неизбежно приводит ИСП
к принятию неокапиталистического варианта. Деятельность
ИСП ограничивалась теми задачами, решение которых соответ¬
ствует тенденциям развития современного «неокапитализма»
(определенные сдвиги в структуре массового потребления при
растущей концентрации экономической и политической власти
в руках монополистической элиты). Именно логика «участия
в системе» в конечном счете привела некоторых социалистиче¬
ских лидеров к опоре на наиболее примитивные, «потребитель¬
ские» устремления поддерживающих ее массовых слоев и фак¬
тическому отказу от воспитания масс в духе принципиальной
оппозиции существующему строю.
Постепенная социал-демократизация ИСП закономерно за¬
вершилась объединением с ИСДП — Итальянской социал-де¬
мократической партией. Теперь уже обе партии идеологически
не оспаривали капитализма, выступая лишь за превращение
его в «массовое индустриальное общество».
* * *
Накануне объединения Итальянская социалистическая пар¬
тия представляла собой очень сложную, отнюдь не единообраз¬
ную картину. Тот факт, что 80% ее членов поддержали резолю¬
ции правых об объединении с социал-демократами, сам по ’себе
еще ни о чем не говорит. Слишком разнообразны мотивы, по
которым они говорили «да», зачастую не отдавая себе отчета
в возможных дальних последствиях своего поведения.
Газеты «Аванти!» и «Унита» рисовали две совершенно раз¬
личные картины происходящего процесса объединения двух пар¬
тий. На страницах «Аванти!» описывались собрания сопиали-
48 «Avanti!», 7.XII 1965.
320
стических секций, на которых все шло гладко и единодушно
принимались резолюции руководства; в финале звучал партий¬
ный гимн — «Бандьера Росса». «Унита» рассказывала совсем
об иных собраниях, полных драматических коллизий, собрани¬
ях, на которых старые, заслуженные члены партии со слезами
на глазах бросали свои партийные билеты на стол президиума
и покидали помещение49. Ведь на практике объединение озна¬
чало отказ итальянского социалистического движения от своих
боевых классовых традиций, и это четко ощущалось внутри
ИСП. Процесс объединения двух родственных, но во многом
различных партий, конечно же, не мог быть и не был прямо¬
линейным и гладким. Даже некоторые деятели правого кры¬
ла ИСП, желавшие разобраться в обстановке, откровенно гово¬
рили о ее сложности и заявляли, что настроения, царящие
в партии, разделились. Часть членов партии инстинктивно стре¬
милась защитить ее классовую природу, опасаясь, что «социал-
демократическое» объединение разрушит ее, преобразует суще¬
ствующую партию в реформистскую, предрасположенную к
«малым делам», «каботажному плаванию», что объединение
неминуемо лишит партию возможности сделаться современной
и действенной. Эти лица также связывали свое «нет» объедине¬
нию с «нет» постоянному присутствию ИСП в правительстве.
Другая группа говорила свое «да» присутствию социалистов
в правительстве и одобряла объединение даже в том случае,
если считала опыт участия в левоцентристском правительстве
негативным и видела в объединении лишь «бегство вперед»,
которое позволит оттянуть и «сделать менее тяжелым процесс
сведения счетов»50.
Это разделение схематично, однако оно верно передает
настроения тех, кто выступал против поспешного слияния пар¬
тий из-за боязни утратить классовую природу ИСП в резуль¬
тате объединения на социал-демократической платформе. Для
большинства социалистических организаций объединение с
ИСДП означало разрыв с традициями внутрипартийной жизни,
отказ от сложившихся симпатий, от связей с ИК.П — особенно
в «красных» областях и т. д. Естественно, что процесс протекал
чрезвычайно болезненно. Об этом свидетельствуют хотя бы
печатавшиеся в газете «Унита» длинные списки наиболее
известных лиц, заявивших о своем выходе из партии. Но даже
когда над партией нависла угроза нового раскола51; руковод¬
ство нашло возможным пренебречь оппозиционными настрое-
49 «L’Unita», 28.Х 1966.
50 «Critica sociale», 1965, N 9, р. 201.
51 Группа известных деятелей ИСП во главе с Л. Андерлини, С. Гатто,
Т. Карреттони и др. заявила о выходе из партии, образовав «Автономное
социалистическое движение».
П Социально-политические сдвиги 321
ниями: было уже ясно, что ему обеспечена поддержка боль¬
шинства.
Если говорить только о лидерах партии, мотивы, лежавшие
в основе поддержки курса на объединение, также различны.
Для самых правых лидеров ИСП (Каттани, Манчини) объ¬
единение было прежде всего логическим следствием их техно¬
кратических установок, тенденций к созданию прагматической
«деидеологизированной» партии. Они видели в объединении
с Социал-демократической партией и в сотрудничестве с ХДП
технократическое решение кризиса итальянской демократии.
Объединение представлялось им не столько возвратом к един¬
ству старой, послевоенной Социалистической партии, сколько
приходом к руководству новых элементов с высокой профессио¬
нальной квалификацией и не обремененных «идеологическими
предрассудками». «Технократическое» течение внутри ИСП
должно было, таким образом, усилиться благодаря союзу
с «технократами» ИСДП. По мнению Каттани, идеальная
цель — «уничтожение различий и противоположности между
классами» — полностью вряд ли достижима. Поэтому задача
социалистов состоит в обеспечении эффективности существую¬
щего государства. Будущая объединенная партия, по мысли
Каттани, должна быть идеологически «гибкой» и в очень боль¬
шой мере прагматической, в отличие от других, «слишком
идеологизированных партий»52.
В глазах другой, менее влиятельной части автономистской
верхушки Социалистической партии (Бертольди, Паоликки и
др.) акция объединения с ИСДП выглядела как демократиче¬
ское разрешение кризиса, как «пункт встречи между обществом
политическим и обществом гражданским». «Демократы» ИСП
выражали надежду на то, что процесс объединения приведет в
движение парализованные неверием силы, сумеет привлечь те
из них, которые заинтересованы в эффективном участии в поли¬
тическом руководстве страной. Для этого, по их мнению, необ¬
ходимо развернуть широкую идеологическую дискуссию по кар¬
динальным вопросам социалистического движения, концепциям
государства, класса, революции, социализма и др.53
Наличие этих двух тенденций («технократов» и «демокра¬
тов») в верхушке ИСП — один из факторов, который сыграл
свою роль в дальнейших перипетиях объединенной партии.
Однако в момент объединения обе тенденции действовали фак¬
тически в одном направлении.
Какими же мотивами руководствовалась, поддерживая объ¬
единение, широкая масса членов и избирателей Социалистиче¬
52 «Mondo operaio», 1966, N 1-2, р. 4.
53 Ibid., р. 3.
322
ской партии, которая до раскола 1964 г. на 66% была рабочей
по составу, а в электорате имела около 40% рабочих?
Первое, что бросается в глаза, когда удается обнаружить
редкие голоса «базы» (она, как правило, молчит, судя по социа¬
листической прессе), это — «аллергическое» отношение к раско¬
лам и, с другой стороны, обаяние самого факта объединения.
«Каждый раз, когда я слышу о социалистическом объедине¬
нии,— пишет миланский рабочий с «Альфа Ромео», — я вспоми¬
наю книгу Вигорелли, которая называется «Итальянец — социа¬
лист и не знает этого». Прежде всего я бы добавил: италья¬
нец — социалист, но не может этого показать. Слишком много
партий, которые призывают к социализму в Италии; достаточно
было бы одной, сильной, демократической, открытой для всех
трудящихся. Вот почему я и другие рабочие, будучи убежден¬
ными социалистами, не примыкаем ни к какому политическому
движению». И дальше: объединенная партия должна объеди¬
нить всех тех, «кто верит в социализм и кто сегодня пребывает
в состоянии растерянности и неверия»54.
Этот мотив — усталость от расколов и множественность со¬
циалистических партий, мешающая примкнуть к социалистиче¬
скому движению, — повторяется у многих, особенно у молоде¬
жи 55.
Настроения такого рода прекрасно понимали и учитывали
партийные лидеры. Например, секретарь Миланской федерации
Б. Кракси, объясняя, почему Милан выдвинул лозунг «унифика¬
ция в 1966 г.», в качестве непосредственной причины указал
привлекательность самого факта объединения: «история социа¬
листического движения Европы и Италии усеяна расколами,
объединения случались редко» 56.
Отсутствие единства между социалистическими партиями
воспринималось рабочими особенно остро на фоне налаживаю¬
щейся совместной борьбы трех главных профсоюзных центров
страны. «Массы устали от расколов... Нужно органическое
единство», — заявил квалифицированный рабочий, член секре¬
тариата профсоюзной секции ВИКТ на «Альфа Ромео» 57.
Сильная социалистическая партия как возможный «инстру¬
мент против всевластия предпринимателей», партия, объединяю¬
щая «все силы рабочих»,— «незаменимое благо для материаль¬
ного благополучия и свободы трудящихся»,— пишет рабочий-
металлург из Болоньи58.
54 «Avanti!», 3.VIII 1966.
55 Ibidem.
56 «Critica sociale», 1966, N 9, p. 238.
57 «Avanti!», 3.VIII 1966.
58 «Avanti!», l.VII 1966.
11*
323
Ясно, конечно, что объединенная ИСП—ИСДП никак не мо¬
гла рассматриваться как партия, объединяющая «все силы
рабочих». Однако незадолго до объединения (в 1964—1965 гг.)
на страницах итальянской коммунистической печати разверты¬
валась дискуссия о создании единой партии рабочего класса.
Многие рядовые социалисты рассматривали объединение с
ИСДП как первый этап на пути создания такой единой партии,
тем более что секретарь ИСП Де Мартино в некоторых своих
публичных выступлениях прямо заявлял об этом.
Большую роль в создании «климата», благоприятного для
объединения (для многих автоматически означавшего одобрение
участию социалистов в правительстве), сыграло определенное
разочарование части трудящихся в результатах 20-летней на¬
пряженной массовой борьбы в годы оппозиции. «Явные симпто¬
мы усталости» и «недовольства», ставшие постоянным психоло¬
гическим компонентом базы, отмечал секретарь одной из социа¬
листических секций Модены О. Лори, ставя эти настроения в
прямую зависимость от недостаточности результатов, достигну;
тых в период долгой оппозиции59. Реформистская «предраспо¬
ложенность к малым делам» — получить что-нибудь, но немед¬
ленно— обрела хорошую почву в «левом центре», позволяющем
надеяться на использование инструментов центральной и местной
власти. Несбыточность надежды выяснилась не сразу; в 1965 г.,
когда окончательно решался вопрос об объединении и «левый
центр» все еще что-то обещал и не потерял своего обаяния
прогрессивности по сравнению с «центризмом», многим он ка¬
зался единственной практически возможной альтернативой «цен¬
тризму». Желание создать массовую партию, альтернативную
ХДП — «силе глубоко консервативной», было одинаково свой¬
ственно как основной части членов ИСП, так и ее сторон¬
никам 60.
Этот мотив — создание партии, альтернативной ХДП,— был
основным и для несогласного с курсом ИСП левого меньшинст¬
ва, возглавляемого Ломбарди. Безусловно, огромное значение
в решении левого крыла остаться в партии имели соображения
сохранения престижа партии, политических связей, боязнь изо¬
ляции, нежелание дробить силы социалистического движения
и т. д. Но главный мотив позиции меньшинства" заключался все
же в попытке, невзирая на идеологические и политические раз¬
ногласия, оказать влияние изнутри на процесс создания новой
партии. Меньшинство стремилось содействовать рождению та¬
кой партии, которая явилась бы «демократической альтернати¬
вой ХДП, оспорила бы политическую монополию последней,
59 «Avanti!», 29.Х 1965.
60 «Avanti!», 29.VII 1966.
324
влияла бы на перегруппировку левых сил в направлении един¬
ства» 61.
Понимая, что силы слишком неравны, что соотношение сил
в партии явно в пользу правых, левое течение поставило вопрос
о «демократических гарантиях» для меньшинства. Под нажи¬
мом Ломбарди из проекта устава новой партии был изъят пункт
об ответственности за выступление против линии партии.
Сказанное не исчерпывает, конечно, всех мотивов политиче¬
ского поведения партийной массы. Зачастую эти мотивы рожда¬
лись непосредственно под влиянием умелой тактики и пропаган¬
ды правого руководства, гибко приспосабливавшегося к местным
условиям.
Обычная аргументация Ненни (относительная слабость
ИСП — причина нынешней политики и ее мизерных результа¬
тов; объединение с ИСДП — средство преодоления этой слабо¬
сти и условие для создания альтернативы ХДП) могла выгля¬
деть в некоторых важных центрах особенно привлекательной.
Так, она явилась одним из основных факторов, действовавших
в пользу объединения в Милане: дело в том, что в Милане, в от¬
личие от Рима, Турина, Генуи, две партии (ИСП и ИСДП)
в сумме собирали голосов больше, чем ИКП (282 тыс. против
236 тыс.). Милан — город с давними социалистическими тради¬
циями: здесь выдвинулись и действовали основные лидеры
ИСП — Ненни, Моранди, Бассо (занимавший несколько лет пост
председателя ИСППЕ), Ломбарди; Миланская провинция зани¬
мала первое место по числу членов партии. В то же время левое
крыло пользовалось в Милане большим престижем, особенно
среди интеллигенции.
Отдавая отчет в сложности обстановки, миланские автоно¬
мисты вели себя весьма осторожно. Целью их было завоевать
новые социальные слои, сформировавшиеся в быстро растущем
городе, не потеряв в то же время традиционной базы. Секретарь
федерации Б. Кракси делал все, чтобы придать максимум «до¬
стоинства» операции по объединению. Он заявлял, что объедине¬
ние должно получить «народное дыхание», что цель его — «сов¬
ременная концепция социализма». Он в то же время подчерки¬
вал, что новая партия — прообраз «движения, открытого для
различных тенденций и политических направлений»62.
В Генуе операция по объединению была облегчена вследст¬
вие старых реформистских традиций. Генуэзская социалистиче¬
ская федерация ко времени объединения очень походила на ор¬
ганизации ИСДП, а «Лаворо», социалистическая газета Лигу¬
рии, стала намного правее «Аванти!» и даже не указывала, что
” «Avanti!», 9.IX 1966.
62 «Critica sociale», 1966, N 9, p. 328.
325
является органом социалистической федерации63. Клиентели-
стский характер организации и правая ориентация ИСП уже
давно привели к потере ею значительной части ее пролетарской
базы64.Среди левых в Генуе царили неуверенность и иллюзии
насчет возможности играть роль в группе большинства65. По¬
этому в Генуе фактически ничто не мешало объединению, кроме
чисто карьеристских соображений местных лидеров — социали¬
стов и социал-демократов, не желавших уступать друг другу
первенство.
Наоборот, «трудным городом», по признанию самих социа¬
листов66, был для них Турин. ФИАТ с его патерналистской ат¬
мосферой чувствуется в самых различных областях жизни горо¬
да. Эта атмосфера благоприятствует широкому распростране¬
нию конформизма во всех слоях, партиях, профсоюзах, интел¬
лектуальной жизни. Выиграть какую бы то ни было идейную
битву >в Турине труднее, чем в других местах, также и потому,
что оборотная сторона конформизма — отчаянный протест, при¬
нимающий иногда форму настоящего взрыва (как это было во
время забастовки металлистов в 1962 г.). Вся кампания по
объединению в Турине с самого начала велась под прямым по¬
кровительством ФИАТ. По выражению итальянского исследова¬
теля А. Копполы, объединение в Турине — это «одна из многих
лошадей кавалерии ФИАТ»: «большой патрон» искал еще одну
поддержку своей власти67. Наличие в Турине, с одной стороны,
католического левого меньшинства, которое ведет решительную
борьбу с ФИАТ, а с другой — оппортунистического социал-де¬
мократического профсоюза создало совсем особый микрокли¬
мат, способствовавший объединению. Тезис Ненни — унифика¬
ция с целью оспорить силу и влияние ХДП — здесь явно не
подходил, так как если в Турине надо было оспаривать чью-то
власть, то это была власть ФИАТ. Действия автономистов
вплоть до последнего времени были парализованы левым лом-
бардианским большинством. Именно из Турина было послано
в ЦК ИСП письмо с протестом против объединения.
Чтобы победить, правые должны были замаскировать свои
позиции, заявляя, что объединение с ИСДП—это «историче¬
ская перспектива», но не ближайшая цель. Вместо Ненни вы¬
ступал секретарь партии Де Мартино и проводил компромис¬
сные резолюции, в которых говорилось о необходимости вдох¬
нуть новую жизнь в политику левого центра, защищалось един¬
63 «Rinascita», 1966, N 17, р. 5.
64 ИСП в Генуе с 1960 по 1964 г. потеряла 5% голосов — национальный
рекорд.
65 «Rinascita», 1966, N 17, р. 5.
66 «Avanti!», 31.XII 1965.
67 «Rinascita», 1966, N 17, р. 6.
326
ство классового профсоюза, а об объединении говорилось
немного или ничего. Таким образом, автономистам удалось
избежать прямого столкновения с левым крылом. В организаци¬
онном плане автономисты сумели мобилизовать все возможно¬
сти для привлечения сторонников, использовав все рычаги
влияния и власти. Ломбардианцы, напротив, страдали нереши¬
тельностью, и главное — неверием в рабочую социалистическую
базу; отсюда — их малая активность на собраниях некоторых
секций и ячеек с сильным рабочим составом68. Если к этим
обстоятельствам прибавить характерное для ИСП неактивное
участие в собраниях рядовых членов партии, засилье функцио¬
неров—«этой касты, которая заправляет всеми делами в пар¬
тии»69, привычку к принятию резолюций, спущенных сверху, то
становится ясным, почему в конечном счете и в городе с силь¬
ным левым течением удалось протащить решение об объедине¬
нии.
Различие условий и тактики в разных городах и провинциях
(к описанным примерам можно прибавить и другие варианты —
на Юге, в «красных» областях и др.) в значительной степени
помогли руководству ИСП преодолеть сопротивление процессу
социал-демократизации, а также инерцию, присущую массовому
движению. Правда, эта инерция уже была ослаблена тем, что
поворот курса партии происходил постепенно, шаг за шагом.
Решительная фаза ненниевского курса к новым берегам была
отмечена теми бюрократическими и централистскими методами,
против которых автономисты так восставали в полемике. В этой
фазе разговоры о «демократии» и «модернизации» при господ¬
ствующей идеологической нечеткости помогли скрыть от недо¬
статочно политически искушенных рядовых членов партии
смысл глубокой эволюции партии, перестановки кадров, органи¬
зационной практики и методов руководства, которые отнюдь не
усиливали ИСП, но опустошали ее демократическую жизнь и
способность к инициативе.
Однако, хотя процесс эволюции партии был растянут более
чем на 10 лет, к моменту объединения с ИСДП он все же не
был завершен. Налицо оказались две тенденции, которые затем
остро столкнулись и в самой объединенной партии, тенденции,
отражающие сложный, противоречивый процесс развития мас¬
сового сознания в современной Италии,— реформистская и ре¬
волюционная.
К моменту создания объединенной партии ИСП — ИСДП со¬
отношение сил внутри нее было значительно более благоприят¬
ным для реформистской тенденции: 80% членов ИСП поддержа¬
68 «Rinascita», 1965 N 41, р. 4.
89 «Tempi moderni», 1966, N 26, р. 153.
327
ло автономистов. Это соотношение не было случайным. Эле¬
менты «неокапиталистической» идеологии, сформулированной
представителями «средних» слоев (вернее, «новых» средних
слоев города, так как из ориентации ИСП в значительной мере
выпадает деревня), глубоко проникли в недра партии. Процесс
складывания реформистского сознания в ИСП зашел далеко,
захватив мелкобуржуазную массу членов партии и частично ее
рабочую базу.
Однако позиции правого руководства, отражая реальные
процессы в обществе, выражали все же лишь одну тенденцию
массового сознания в Италии. Вопрос о том, какая из двух тен¬
денций возобладает в действительности, где обе тенденции пере¬
плетаются (а революционная и сейчас берет верх: большинство
рабочего класса Италии идет за ИКП), зависел от ряда объ¬
ективных и субъективных факторов: экономического и полити¬
ческого положения, социальной политики государства и монопо¬
лий, политики ИКП, развития единства действий трудящихся
и т. д.
Подтвержденная опытом «левого центра» неспособность
итальянского капитализма справиться с реформистским реше¬
нием даже самых насущных проблем (начиная с аграрного во¬
проса, проблемы Юга и т. п.), стремление «христианской демо¬
кратии оттеснить своих союзников на периферию политической
жизни, продолжающееся выхолащивание демократических ин¬
ститутов — все это .снова и снова ставило под сомнение перспек¬
тивность курса, избранного верхушкой ИСП. Опыт участия со¬
циалистов в правительстве все больше раскрывал внутреннюю
противоречивость реформистской линии Ненни и его сторонни¬
ков. В дальнейшем эти противоречия и этот опыт помогли левым
силам укрепить боевые настроения масс и воспрепятствовать
росту скептицизма и пассивности.
В самой объединенной партии существовала левая оппози¬
ция, и в первую очередь именно это не позволяло считать ИСП
просто партией, стремящейся выразить «неокапиталистические»
тенденции, принять на себя обязанности управляющего «полити¬
кой доходов», роль моста между капиталистическим государст¬
вом и трудящимися массами.
* * *
С конца 1967 г. Италия вступила в полосу острейшего со¬
циально-политического кризиса. Внешне кризис проявился в но¬
вом подъеме массового движения, охватившем все основные
слои итальянского общества, и в тех серьезных трудностях, с ко¬
торыми столкнулись партии правительственной коалиции «лево¬
го центра» в попытках сформировать устойчивое правительство.
Кризис «левоцентристской» политики, сопровождавшийся рез¬
328
ким и одновременным выходом на поверхность основных проти¬
воречий послевоенного развития итальянского капитализма,
привел к глубоким последствиям для социалистической партии.
На выборах 19—20 мая 1968 г. социалисты и социал-демо¬
краты недосчитались полутора миллионов голосов и 41 парла¬
ментского мандата. Четвертая часть избирателей, голосовавших
прежде за социалистов, отвернулась от социал-демократическо¬
го курса ИСП-ИСДП, который шел вразрез с классовыми и ин¬
тернационалистскими традициями старой Социалистической
партии.
Итоги выборов наглядно подтвердили необоснованность на¬
дежд социалистов на превращение их партии в ядро новой ре¬
формистской группировки, альтернативной по отношению
к ХДП. Более того, не оправдались и их более скромные надеж¬
ды на усиление влияния ОСП хотя бы в рамках существующей
левоцентристской коалиции.
В результате голосования 1968 г. под давлением масс в пар¬
тии усилилась тенденция к постепенной переориентации полити¬
ки ОСП в сторону тех или иных форм сотрудничества с Компар¬
тией и другими левыми силами в стране. Усилению этой тенден¬
ции в какой-то мере способствовала и позиция, занятая частью
лидеров, группирующихся вокруг бывшего секретаря партии Де
Мартино. Боязнь нового раскола заставили Де Мартино учиты¬
вать настроения широких партийных масс, их политические тра¬
диции и отвергнуть крайне правую ориентацию в Объединенной
партии. Та часть масс, которая последовала за правым руковод¬
ством всего лишь по инерции, но осталась в глубине души вер¬
ной многим старым социалистическим традициям классовой
борьбы, должна была еще пройти через процесс осознания фак¬
та социал-демократизации партии. Это в какой-то мере явилось
причиной дальнейшего размежевания в партии.
Острая внутрипартийная борьба, не прекращавшаяся со вре¬
мени Учредительного съезда (октябрь 1968 г.), закончилась
в июле 1969 г. выходом социал-демократов из партии, перечерк¬
нув тем самым политическую операцию, над которой правящие
круги трудились целое десятилетие. «Оказались ошибочными
расчеты на то, что перспективы, открытые развитием системы,
позволят провести модернизацию (в дирижистском или рефор¬
мистском духе), опасности которой были бы устранены и ком¬
пенсированы интеграцией одного из секторов рабочего движе¬
ния и отстранением его самой существенной части»,— от¬
мечалось по этому поводу в органе ИКП журнале «Ринаши-
та»70.
70 «Rinascita», 27 marżo 1970.
329
Размежевание с социал-демократами свидетельствовало
о живучести в партии старых классовых традиций, ставших опре¬
деленной преградой на пути дальнейшей эволюции ИСП. На
Московском Совещании коммунистических и рабочих партий
1969 г. заместитель генерального секретаря ИКП Э. Берлингуэр
отметил, что в Италии противоречия, свойственные итальянско¬
му обществу, борьба Компартии, а также борьба других про¬
грессивных социалистических и демократических течений «оста¬
вили мало простора влиянию социал-демократов на рабочий
класс»71. Оказавшись перед лицом небывалого размаха борьбы
рабочего класса, партия вынуждена была принять какое-то ре¬
шение в сторону пересмотра партийной линии, занять более
принципиальную и менее соглашательскую позицию в прави¬
тельстве. После областных выборов 1970 г. (через год после
раскола), на которых социалисты впервые за долгое время про¬
двинулись вперед, в партии начали раздаваться голоса о необ¬
ходимости полного пересмотра всей стратегии ИСП72. ,
Впервые в опыте капиталистических стран реформистская
операция широкого плана оказалась несостоятельной в Италии
не только и не столько из-за недостаточности возможностей для
социально-экономического маневра или из-за внутренних проти¬
воречий в среде господствующего класса. В Италии на этот раз
на пути такой операции стала активная борьба рабочего класса
и других слоев трудящихся, которая в -60-х годах непрерывно
расширялась и радикализировалась.
Однако раскол не означает, что партия вернулась на исход¬
ные позиции прежней ИСП. Эволюция, проделанная ИСП, оста¬
ется реальным фактом, хотя действительность заставила внести
в линию партии существенные коррективы. Борьба между раз¬
личными тенденциями в ИСП, вероятно, будет продолжаться и
далее. Исторический опыт показывает, что антимонополистиче¬
ские тенденции развиваются в конечном счете более активно
там, где существуют сильные компартии, реально противостоя¬
щие оппортунистической политике поддержки неокапитализма.
В Италии сильная и влиятельная Компартия является центром
притяжения всех здоровых антимонополистических националь¬
ных сил. Это обстоятельство не может не оказать влияния на
дальнейшее развитие процессов в ИСП. '
71 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Москва,
1969». Прага, 1969, стр. 496.
72 «Mondo operaio», N 3, 1970, р. 17—24.
С. Перегудов
Лейбористская партия в системе власти
Современный этап развития буржуазного общества и клас¬
совой борьбы в нем поставил с особой остротой вопрос об
изучении механизма власти в капиталистических странах; он
требует, в частности, и более пристального внимания к политиче¬
ским партиям, являющимся важнейшей составной частью этого
механизма. Все более остро ощущается необходимость их рас¬
смотрения как органической части существующих социально¬
политических систем, т. е. во всех тех основных связях и опо-
средованиях, в которых они функционируют в реальной, повсе¬
дневной действительности.
В настоящем очерке предпринята попытка такого рассмотре¬
ния на примере одной из двух крупнейших политических партий
Великобритании — лейбористской партии, самой массовой и од¬
ной из самых влиятельных социал-демократических партий
мира. То обстоятельство, что эта партия в 60-е годы шесть лет
находилась у власти, естественно, также не может не вызывать
повышенного интереса к ней.
Наличие ряда советских и зарубежных марксистских иссле¬
дований, посвященных анализу политических партий Великобри¬
тании и ее государственного строя ', позволило автору сосре¬
доточить свое внимание на тех сторонах функционирования лей¬
бористской партии, где она выступает во взаимодействии с
другими силами, институтами и учреждениями общества, не вда-
1 Дж. Г оллан. Политическая система Великобритании. ИД, 1955; С. Г. Фе¬
доров. Двухпартийная система в государственном механизме современ¬
ной Великобритании. Изд-во ИМО, 1957; А. М. Н е к р и ч, Л. В. П о з-
деева. Государственный строй и политические партии Великобритании.
Изд-во АН СССР, 1958; Дж. Харвей и К- Худ. Британское государ¬
ство. ИЛ, 1961; Н. С. Крылова. Центральные государственные органы
Великобритании. Изд-во «Юридическая литература», 1965.
331
ваясь подробно в описание самих этих институтов и учрежде¬
ний. При этом его целью было выявить лишь важнейшие связи
и взаимоотношения, оказывающие решающее влияние на общий
характер и направление деятельности партии и ее руководства.
Автор исходил из того, что место и роль лейбористской пар¬
тии в системе власти в Великобритании невозможно определить,
абстрагируясь от механизма власти внутри самой партии и от
существующих в ней взаимоотношений.
В очерке рассматривается лейбористская партия преимуще¬
ственно послевоенного периода, причем главный акцент сделан
на положении, каким оно складывалось в последние 10—
15 лет.
1. Партия в оппозиции
Хотя лейбористская партия Великобритании уже почти
50 лет — одна из двух главных политических партий страны2,
общий срок ее пребывания у власти ограничен куда более ко¬
ротким периодом, составляющим около 15 лет3. Более «обыч¬
ным» для нее состоянием, по крайней мере до середины 60-х го¬
дов, было пребывание в оппозиции.
Будучи в оппозиции, лейбористская п&ртия отнюдь не нахо¬
дится в положении «внешней силы», противостоящей власть
имущим и буржуазному государству. Это означает лишь оппози¬
цию правящей партии, исходящую из стремления заменить ее у
кормила власти, не посягая в то же время на основы системы.
Не случайно оппозиционная партия, будь то лейбористская или
консервативная, носит название «оппозиция ее величества» и
причислена, таким образом, к официальным политическим ин¬
ститутам Англии.
Основная черта политической жизни страны — проведение
так называемой двухпартийной политики, т. е. политики, кото¬
рую в принципе поддерживают обе главные политические пар¬
тии. В коренных вопросах внешней и внутренней политики
между обеими партиями существует органическое единство,
обеспечивающее сохранение социально-политической системы и
преемственности политического курса. В области внешней по¬
литики— это прежде всего верность НАТО и соблюдение «за¬
морских» интересов английских монополий. В области внутрен-
В 1922 г. она впервые вышла на второе место по числу полученных на вы¬
борах голосов, а в 1923 г.— на первое место. Однако лишь в начале
30-х годов она стала единственным реальным конкурентом консерваторам
в качестве правящей партии, и только в 1945 г. ей удалось сформировать
правительство большинства.
3 Январь — ноябрь 1924 г., июнь 1929 — август 1931 г., июль 1945 — октябрь
1951 г., октябрь 1964 — июнь 1970 г.
332
ней политики — это «уважение» к частной собственности, «со¬
трудничество» труда и капитала, приверженность принципам
буржуазной демократии.
Важнейшая функция лейбористской партии в оппозиций —
быть своего рода амортизатором социального и политического
недовольства масс. В ходе непрекращающейся внутрипартий¬
ной борьбы правое крыло партии стремится не допустить выхо¬
да этого недовольства «из берегов», в меру своих сил и воз¬
можностей смягчает и обезвреживает неприемлемые для гос¬
подствующего класса идеи и требования и тем самым принима¬
ет на себя удары, предназначенные для буржуазии.
Было бы, однако, в корне неправильно сводить роль лейбо¬
ристской партии в оппозиции лишь к роли одного из главных
столпов существующих в стране порядков и отношений. Лейбо¬
ристская партия—это сложный и противоречивый политический
организм, функции которого отнюдь не однозначны. Выступая в
качестве важнейшего фактора стабильности, она одновременно
является и фактором, нарушающим ее, особенно в той мере, в
какой «низам» партии и ее левому крылу удается «пробить»
свои требования и идеи и облечь их в форму официальной пар¬
тийной политики. Характер массовой базы партии, состоящей
почти целиком из представителей рабочего класса и родствен¬
ных ему слоев трудящихся, а также те сравнительно прочные
позиции, которыми располагают в ней профсоюзы4, создают
реальную основу для подобного рода «прорывов».
Поэтому в Англии существует довольно обширное поле для
политических разногласий, споров и даже острой политической
борьбы между обеими главными партиями. Более того, посколь¬
ку общие рамки двухпартийной политики никем не определены
и не могут быть определены, есть объективная возможность их
значительного ослабления и даже полного преодоления. Другое
дело, конечно, как и в каких конкретных условиях это могло
бы произойти.
Будучи в оппозиции, лейбористская партия отнюдь не «от¬
ключена» от механизма управления страной, и в особенности
от ее законодательных учреждений. Ее представители занима¬
ют места в обеих палатах английского парламента, в органах
местного самоуправления, где часто составляют большинство.
Лейбористские депутаты участвуют в работе всевозможных пар¬
ламентских комитетов, призванных контролировать деятельность
правительственных учреждений, обсуждать законодательные
предложения и т. п.
4 Из общей численности партии, равной примерно 6,1 млн. человек, 5,4 млн.
приходится на профсоюзы, входящие в нее на правах коллективных членов.
Около 80% индивидуальных членов также являются членами профсоюзов.
333
' Хотя решающая роль в определении законодательной про¬
граммы парламента принадлежит руководству правящей пар¬
тии, лидер оппозиции и его «теневой кабинет» оказывают извест¬
ное влияние на законодательную деятельность в «периферий¬
ных» вопросах. Согласно установившимся традициям, оппози¬
ция в ряде случаев пользуется правом выбора тем для парла¬
ментских дебатов, оказывает воздействие на формулирование
вопросов, подлежащих обсуждению5. Деятели лейбористской
партии и ее специалисты по тем или иным вопросам привлека¬
ются к работе королевских и правительственных комиссий, со¬
здаваемых с целью изучения острых социальных и политических
проблем, с которыми сталкиваются правящие круги страны.
В случае возникновения кризисных ситуаций лидер правя¬
щей партии, прежде чем принять какое-либо решение, зачастую
советуется с лидером оппозиции. В особо чрезвычайных случаях,
когда под угрозой оказываются коренные интересы государства
и нации, оппозиционная партия получает приглашение принять
участие в правительстве. .Именно к этому средству укрепления
политического руководства страной прибегали правящие круги
Англии в период двух мировых войн.
Исключая, однако, эти чрезвычайные ситуации, когда лей¬
бористская партия практически отказывается от всякой деятель¬
ности, направленной против правительства, непосредственное
участие оппозиционной партии в формулировании политическо¬
го курса страны довольно ограничено. Хотя лейбористская пар¬
ламентская фракция в послевоенный период никогда не насчи¬
тывала менее 250 человек (из 630 членов палаты общин), ей ни
разу не^удавалось внести сколько-нибудь серьезные поправки в
политический курс консервативного правительства. Парламент
много раз был свидетелем острых стычек и бурных столкнове¬
ний, и тем не менее практический результат их был ничтожен.
Даже такие крупные политические провалы, как суэцкая аван¬
тюра (1956 г.) и «дело Профьюмо» (1962 г.), не смогли поко¬
лебать позиции консерваторов в парламенте и соответственно
усилить позиции лейбористов. Главная причина этого—стро¬
гая партийная дисциплина в обеих партиях. Давно прошло вре¬
мя, когда исход голосования в парламенте з.ависел от силы и
убедительности аргументов ораторов. С созданием системы
централизованных партий, отбирающих кандидатов в согласо¬
вании с партийным руководством, важнейшим моментом,
определяющим поведение того или иного депутата, стало под¬
чинение партийной дисциплине. Каждый голосующий против или
воздерживающийся при голосовании предложений собственной
5 «Political Opposition in Western Democracies». New Heaven and London,
1966, p. 14.
334
партии знает, что в случае поражения партии этот поступок
почти наверняка будет означать конец его политической карь¬
еры. Поэтому даже когда некоторые члены фракции отказыва¬
ются голосовать так, как требует руководство, их число почти
никогда не достигает роковой для партии величины.
Однако если непосредственное участие верхов партии в
формулировании политического курса страны столь мало, то
это еще не значит, что партия вообще никак не влияет на этот
курс. Лейбористская партия — это крупная политическая сила
страны, включающая основной костяк профсоюзов и пользую¬
щаяся неизменной поддержкой более 40% избирателей, и с ней,
естественно, вынуждено считаться любое, даже самое твердо¬
лобое консервативное правительство. Позиции партии, занимае¬
мые ею по тем или иным вопросам, ее идеи, требования и пред¬
ложения неизбежно становятся важнейшими факторами внутри¬
политической жизни страны, особенно когда они принимаются
под давлением снизу и получают широкий общественный резо¬
нанс. Именно в этом своем качестве, т. е. как «посторонняя»,
«внешняя» сила, в той или иной мере отражающая настроения
масс, и вносит партия прежде всего те или иные коррективы в
политику правительства.
Сама механика воздействия лейбористской партии на прави¬
тельство консерваторов довольно проста. Если правящая пар¬
тия видит, что ее оппоненты выступают с требованиями, поль¬
зующимися все более широкой поддержкой масс, и что в пер¬
спективе эти требования могут привести к серьезному росту
авторитета оппозиционной партии, она зачастую в той или иной
форме пытается «перехватить» эти лозунги и требования, вы¬
дать их за свои собственные и в какой-то мере осуществить их
сама. Особенно широко подобная практика применяется в перио¬
ды, непосредственно предшествующие выборам.
Однако как бы ни важна была эта «стимулирующая» роль
лейбористской партии, ее ни в коем случае нельзя переоцени¬
вать. В силу самого характера консервативной партии, партии
крупной буржуазии и земельной аристократии, пределы ее
«податливости» и «гибкости», особенно во внутриполитической
области, да и в ряде важнейших областей внешней политики,
довольно узки, и она зачастую готова скорее пойти на серьезное
снижение своей популярности, чем поддержать сравнительно
далеко идущие требования лейбористов. Тем более что лидеры
консерваторов прекрасно отдают себе отчет в том, что и само
руководство партии, придя к власти, наверняка откажется от
большинства из этих требований.
В значительно большей мере роль лейбористской партии
как «внешней» силы выражается в том сдерживающем воздей¬
ствии, которое она оказывает на правящую партию и правящие
круги вообще. Наиболее наглядно это проявляется в области
335
социальной политики. Показательно, например, что, располагая
прочным большинством голосов в парламенте, консерваторы так
и не осмелились в течение первых 13 лет своего пребываний
у власти в послевоенный период провести в жизнь свои идеи
о запрещении неофициальных забастовок, не отменили большую
часть социального законодательства, осуществленного лейбори¬
стским правительством в первые послевоенные годы. Можно
сказать, что лейбористская партия и входящие в нее профсоюзы
выступали в данном случае как один из серьезных факторов,
противодействующих реакционным поползновениям правящей
верхушки тори. Эффективность этого противодействия, однако,
далеко не всегда одинакова. Решающим моментом здесь являет¬
ся соотношение между левым и правым крылом в партии, та
конкретная политическая линия, которой придерживается ее ру¬
ководство. Совершенно очевидно, что отказ нынешних лейборист¬
ских лидеров от ряда традиционных требований партии, их по¬
пытки осуществить в 1969 г. антипрофсоюзное законодательство
не могут не облегчать консерваторам проведение антирабочей'и
антипрофсоюзной политики. Вместе с тем четкая тенденция
к радикализации профсоюзного движения и некоторая активи¬
зация левого крыла партии после выборов 1970 г., равно как
и общие процессы полеве1дидщр.абочс_м движении страны, созда¬
ют серьезные преграды для осуществления наиболее далеко иду¬
щих проектов тори.
Важнейшая сторона деятельности партии в период пребыва¬
ния в оппозиции — это подготовка ее к роли правящей партии.
Отсюда — все то огромное значение выработки партией соответ¬
ствующих позиций, программ, требований и мобилизации своих
реальных и потенциальных сторонников на борьбу за но¬
вые цели.
Выработка программы действий будущего лейбористского
правительства осуществляется, как правило, в условиях острой
политической и идеологической борьбы. Стремясь не допустить
опасного для себя развития событий, английская буржуазия
и весь ее пропагандистский аппарат оказывают колоссальное
идеологическое, политическое и психологическое давление на
партию, главным образом путем создания соответствующего
климата и соответствующих настроений как внутри партии, так
и в стране вообще. При этом буржуазия не только способствует
изменению соотношения сил в пользу правого крыла, но и как
бы страхует и «оберегает» само это правое крыло от излишних
колебаний, неуверенности и т. п.
Со своей стороны, левые и демократические силы, будь то
внутри партии или вне ее, сосредоточивают свои усилия на том,
чтобы не допустить подобного развития событий и разработать
такую платформу действий, которая способствовала бы превра¬
щению партии в инструмент действительно радикальной полити¬
336
ки, в эффективное орудие национального и социального обнов¬
ления английского общества.
Как левые, так и правые силы Англии прекрасно отдают
себе отчет в том, что борьба за будущее лейбористской пар¬
тии— это борьба за будущее Англии, и не случайно вот уже
в течение многих десятилетий эта борьба стоит в центре поли¬
тической жизни страны. Как по своей остроте и размаху, так и
по своему значению она во многом превосходит и те баталии
и поединки, которые развертываются между консерваторами и
лейбористами в парламенте, и те схватки, в которые вступают
между собой от случая к случаю различные группировки гос¬
подствующего класса. От исхода этой борьбы во многом зави¬
сит непосредственное воздействие, оказываемое лейбористской
партией в оппозиции на консервативное правительство и на по¬
ложение в стране в целом.
О соотношении сил и борьбе между правыми и левыми в
лейбористской партии, о характере и особенностях этих течений
советские исследователи уже писали6, и это дает возможность
не останавливаться подробно на этих вопросах. Необходимо все
же напомнить два важных обстоятельства.
Прежде всего конфликт правых и левых не равнозначен
конфликту между руководством и «низами» партии. Левые и
правые силы есть на всех уровнях партии, в том числе и в ее
важнейших руководящих звеньях. Однако если в парламентской
фракции и в Национальном исполкоме левые резолюции полу¬
чают обычно 20—25% голосов, то в местных организациях пар¬
тии и отделениях профсоюзов за них в ряде случаев голосует
большинство.
Необходимо, далее, иметь в виду, что в своей основной массе
рядовые члены партии и тред-юнионисты далеко не всегда зани¬
мают четкие политические и идеологические позиции. Их вступле¬
ние в партию отражает большей частью лишь стихийное, ин¬
стинктивное недовольство существующим порядком в стране,
и они не всегда имеют четкое представление о том, к какому
идеалу они стремятся и каким образом можно его добиться. Их
политические взгляды и сознание часто засорены представле¬
ниями, навязанными буржуазной пропагандой и реформистски¬
ми идеями собственных лидеров. В отличие от сравнительно не¬
большого актива значительная часть членов партии и профсою¬
зов довольно слабо участвует 'в повседневных делах партий¬
ных ячеек.
Тем не менее за левыми активистами партии стоит основная
масса рядовых, «пассивных» членов, стихийное недовольство
6 См., например: В. В. Песчанский. Современное рабочее движение
в Англии. Соцэкгиз, 1963; С. П. Перегудов. Антивоенное движение в
Англии и лейбористская партия. Изд-во «Наука», 1969.
337
которых эти активисты и выражают. При этом если правые
лидеры и их сторонники используют отсталые, консервативные
черты в сознании этих масс, то деятели левого крыла выражают
их более глубокие классовые интересы. В этом, впрочем, и вся
сложность положения и в лейбористской партии, и в рабочем
движении Англии вообще. И левые, и правые силы в нем имеют
свою массовую базу, причем очень часто это одни и те же со¬
циальные слои и группы. Стихийный, неосознанный характер
социального протеста масс — главное препятствие на пути соз¬
дания действительно широкого и устойчивого левого движения
в Англии.
Таким образом, соотношение сил в партии отнюдь не так уж
неблагоприятно для левого крыла и в принципе делает возмож¬
ной победу как правой, так и левой политики. Однако выработ¬
ка партийной политики — сложный и противоречивый процесс,
исход которого в немалой степени зависит от конкретных путей
и способов принятия решений в партии и, в частности, от роли
различных звеньев партийного механизма. '
Согласно партийному уставу, высший орган партии—еже¬
годная конференция, демократическим путем принимающая
в а жнейщие-лартийные документы и резолюции и избирающ а я
ее руководящие органы7. В период пребывания партии в оппо-
зиции^именно конференция призвана определять основные прин¬
ципы и направления деятельности будущего лейбористского
правительства.
Будучи наиболее представительным центральным органом
партии; Конференция является, единственным местом, где левые
силы ймеют~реальную возможность одержать верх над правым
крылом как в отдельных частных вопросах, так и в "целом.
Все это, естественно, делает конференцию ареной наиболее
острой борьбы и побуждает правое руководство с особой силой
добиваться прочного контроля над ней.
В качестве главной опоры лейбористского руководства на
конференции обычно выступают правые профсоюзные лидеры,
возглавляющие большинство английских тред-юнионов и БКТ и
располагающие поэтому основной массой голосов на конферен¬
ции. Этому способствуют и правила голосования, в соответствии
с которыми все голоса того или иного профсоюза (по числу его
членов, уплачивающих политический взнос) идут либо за, либо
против той или иной резолюции (так называемое голосование
блоками).
Очевидно, что при таком порядке принятия решений в пар¬
тии ее лидерам достаточно иметь поддержку нескольких наибо¬
лее многочисленных профсоюзов, чтобы не беспокоиться за
7 См.: «The Constitution and Standing Order of the Labour Party». 65-th
Annual Conference. Brighton, 1966, p. 333—334.
338
исход голосования по тому или иному вопросу. Так, впрочем,
и было до сравнительно недавнего времени, когда эта система
начала постепенно давать осечку.
Первая крупная брешь в фактической монополии правого
крыла на принятие решений ежегодных конференций была про¬
бита еще в 1956 г., когда после смерти генерального секретаря
крупнейшего в стране профсоюза транспортных и неквалифици¬
рованных рабочих А. Дикина новое руководство этого профсою¬
за во главе с Ф. Казенсом твердо стало на сторону левого
крыла лейбористского движения. Следующей ступенью на пути
подрыва старого механизма контроля правых над конференцией
партии была постепенная эрозия влияния правых профсоюзных
лидеров в ряде других крупных профсоюзов страны, участив¬
шиеся случаи «неповиновения» делегатов профсоюзных конфе¬
ренций правым лидерам. Наиболее ярким проявлением этого
«бунта» левых сил в профсоюзах стало крупное поражение,
которое потерпело правое руководство лейбористской партии
на ежегодной конференции партии 1960 г. в Скарборо. Конфе¬
ренция решительно отклонила попытки правых исключить из
программных документов партии пункт, требующий обобществ¬
ления основных средств производства, и приняла резолюции в
пользу одностороннего отказа Англии от ядерного оружия и
ядерной стратегии.
Чтобы не утратить контроля над положением, руководству
партии и профсоюзов все чаще приходится маневрировать, идя
при этом иногда на довольно существенные уступки левому
крылу. Пример такого маневрирования и уступок — принятие
конференцией партии с согласия ее руководства в 1960—1962 гг.
таких требований, как фактический отказ от вступления в
«Общий рынок», отказ Англии от самостоятельного «сдержи¬
вающего средства», пересмотр англо-американского соглашения
в Нассау, усиливавшего зависимость Англии от США, призна¬
ние де-факто Германской Демократической Республики. Руко¬
водство партии вынуждено было также согласиться на сохране¬
ние пункта о национализации черной металлургии в предвыбор¬
ной программе партии.
Конечно, уступчивость руководства партии ограничена обыч¬
но довольно узкими рамками. Оно всячески избегает брать на
себя обязательства, которые могли бы поставить его в затруд¬
нительное положение в случае прихода к власти или скомпро¬
метировали бы его еще до прихода к власти в глазах господст¬
вующих классов. Поэтому, когда речь заходит о коренных,
принципиальных вопросах, оно зачастую действует весьма твер¬
до и даже иногда предпочитает идти на риск поражения, чем
уступить.
Существует, однако, и другой, более тонкий метод борьбы
против решений конференции, почему-либо не устраивающих
339
правое крыло. Суть его — в постепенном выхолащивании и
подмене другими,, более мягкими решениями и резолюциями.
Именно такой метод был применен в отношении тех решений
конференции в Скарборо, которые подтверждали верность
партии социалистическим целям. Не выступая прямо против
этих решений, руководство партии разработало ряд докумен¬
тов, фактически шедших вразрез с ними и подменявших прин¬
цип общественной собственности принципами «смешанной эко¬
номики» 8.
В последующие годы, уже в основном в результате усилий
нового лидера партии Вильсона, главный акцент в партийной
идеологии и пропаганде был сделан на идеях научно-техниче¬
ской революции и «неокапиталистической» реорганизации эко¬
номики. Принципы «смешанной экономики» были подтвержде¬
ны в ряде новых документов9.
Успеху этой тактики обезвреживания «опасных» резолюций
и решений конференций партии во многом способствует не¬
последовательность левых, их нежелание идти на обострение
борьбы, организационная аморфность, чрезмерная склонность
к компромиссам. Сказывается и отсутствие твердой массовой
поддержки, а также разобщенность прогрессивных сил страны,
характерная для всего послевоенного периода.
Фактом, однако, является то, что, несмотря на все эти не¬
благоприятные для левого крыла моменты, правому крылу пар¬
тии с середины 50-х годов все с большим трудом удается справ¬
ляться с положением и удерживать конференции под своим
контролем.
Отсюда — постоянное стремление правых покончить с этим
«ненормальным» состоянием, лишить конференцию положения
высшей партийной инстанции, присвоить эти функции другому
органу — парламентской фракции партии, свободной от непо¬
средственного демократического контроля партийных масс и
имеющей в своем составе почти неизменное и прочное правое
большинство.
Хотя правое крыло и не смогло утвердить абсолютное
верховенство парламентской фракции в партии, оно все же доби¬
лось весьма ощутимых успехов в этом направлении. Несмотря
на то что, согласно уставу и другим, документам, регулирующим
отношения между конференцией и фракцией, этой последней
отводятся весьма скромные функции определения «повседнев¬
ной тактики в парламенте» в соответствии с решениями конфе¬
8 «Signposts for the Sixties». London, 1961, p. 35.
9 «Labour Party and Scientific Revolution». A Statement of Policy. Scarbo¬
rough, 1963; H. Wilson. The Relevance of British Socialism. London,
1964.
340
ренции 10 11, на деле она менее всего является послушным инстру¬
ментом партии и ее высшего органа.
Используя специфическое положение фракции, избираемой
непосредственно не партией, а значительно более широким
кругом граждан и несущей в силу этого как бы двойную ответ¬
ственность, правому крылу еще на заре существования партии
удалось утвердить фактическую автономию фракции и ее лиде¬
ра, являющегося одновременно и лидером всей партии, и макси¬
мально ослабить ее зависимость от «внепарламентской» партии.
Этому в немалой степени способствовало и наличие внутри
фракции такого влиятельного органа, как парламентский коми¬
тет (так называемый теневой кабинет), который в случае прихо¬
да партии к власти образует основной костяк лейбористского
правительства.
Вес и влияние «парламентской лейбористской партии», как
обычно именуют фракцию, возрастает и в связи с тем, что она
функционирует почти постоянно (кроме четырех месяцев пар¬
ламентских каникул), тогда как конференция партии собирает¬
ся всего на пять дней в год. Что же касается избираемого
конференцией Национального исполкома, включающего 28 чле¬
нов11, то он в значительной мере состоит из тех же лейбористов-
парламентариев. Кроме того, ни по своему политическому весу,
ни по авторитету он не идет ни в какое сравнение с парламент¬
ской фракцией и находится в значительной мере под ее влия¬
нием.
Занимая подобное уникальное положение в партии, парла¬
ментская фракция оказывает огромное идеологическое и поли¬
тическое воздействие на партию и фактически руководит ею.
Вместе с Национальным исполкомом партии и Генеральным
советом БКТ парламентская фракция партии является тем глав¬
ным штабом, где вырабатывается и откуда внедряется преиму¬
щественно правая политика. Она выступает также как важней¬
ший оплот правого крыла, позволяющий ему в течение опреде¬
ленного времени действовать вразрез с решениями конферен¬
ции, оказывая одновременно сильнейшее давление на левое
крыло и низовые партийные организации.
Без учета всех этих особенностей положения фракции труд¬
но понять, каким образом при всей той активизации левых сил
партии, которая была характерна для конца 50-х — начала
60-х годов, именно в этот период правому крылу удалось осу¬
ществить фактическую ревизию основных целей партии и до¬
10 «The Labour Party». 59-th Annual Conference. Scarborough, 1960, p. 159.
11 Подробно о структуре исполкома и о других вопросах, касающихся со¬
става и организации лейбористской партии и профсоюзов, см.: В. В. П е с-
чанский. Указ, соч., стр. 195—212.
341
биться того, что и в документах партии, и в ее пропаганде
«общенациональные» цели и задачи партии оттеснили на
задний план ее классовые и социальные цели.
Конечно, важную роль сыграли здесь и отмеченные выше
слабости самого левого крыла, в особенности столь характерная
для него инертность в выработке позитивной программы дей¬
ствий, привычка откликаться преимущественно на конъюнктур¬
ные требования движения, своего рода идейный и теоретический
застой 12.
Сами структурно-организационные преимущества правого
крыла—это прежде всего следствие его общей идейно-полити¬
ческой силы, обеспечиваемой опорой на мощный фундамент
господствующей в стране идеологии и активно поддерживаемой
самыми разнообразными пропагандистскими и политическими
средствами, имеющимися в распоряжении английской бур¬
жуазии.
Все это в значительной мере объясняет сложившуюся в пар- ,
тии расстановку сил, а также тот факт, что конференция пар¬
тии, вступая зачастую в прямой конфликт с правым руководст¬
вом, действует преимущественно лишь как сдерживающая,
ограничительная сила и оказывается неспособной сколько-ни¬
будь серьезно подорвать идейную и политическую гегемонию
парламентской фракции в партии. Ликвидация этой гегемонии
и соответственно возвращение конференции ее законных полно¬
мочий и прерогатив потребовало бы серьезных сдвигов в рас¬
становке сил в партии и в стране в целом, а также коренных
качественных изменений в характере левого крыла партии и
особенно его верхнего звена. Пока же этого не произойдет, вся
оппозиционная деятельность партии, и в том числе ее наиболее
важная сторона — подготовка к роли правящей партии, неиз¬
бежно несет и будет нести на себе печать правой политики.
Основным документом партии, подытоживающим ее пребы¬
вание в оппозиции и выражающим общее социально-политиче¬
ское кредо, с которым она готова прийти к власти, является
предвыборная программа. Именно она, а не общая принципи¬
альная программа партии 13 — документ, которым лейбористы
формально считают себя обязанными руководствоваться в своей
практической деятельности в период .пребывания у власти.
Непосредственная процедура принятия предвыборной про¬
граммы партии гораздо менее демократична, чем утверждение
12 Подробно об этом см.: «Towards Socialism». London, 1965, р. 186—206.
13 Как известно, программа лейбористской партии была принята в 1918 г.
и с тех пор не пересматривалась. В сущности она уже не является дей¬
ствующим документом. Таковым служит лишь устав партии (также приня¬
тый в 1918 г.), в котором помимо уставных положений зафиксированы
общие социалистические цели партии.
342
других документов партии. Программа не обсуждается ни в
местных организациях, ни на конференции партии, а подготав¬
ливается лишь узким кругом представителей исполкома и пар¬
ламентской фракции, причем решающую роль здесь играет ли-¬
дер партии. Утверждение программы исполкомом носит обычно
формальный характер. Это, безусловно, дает партийному руко¬
водству и правому крылу дополнительные преимущества, и
обычно в программу включаются далеко не все одобренные
конференцией требования, сколь бы важны они ни были.
Вместе с тем руководство партии не может позволить себе
вообще игнорировать волю «низов» партии и поэтому, как пра¬
вило, вынуждено включать в предвыборную программу ряд
требований и предложений, одобренных конференцией под на¬
жимом снизу.
К числу подобных пунктов в программе 1964 г., с которой
партия тогда пришла к власти, следует отнести, например, обе¬
щание осуществить национализацию сталелитейной промышлен¬
ности и автодорожного транспорта, отказ от участия в гонке
стратегических ядерных вооружений, пересмотр заключенного
в 1961 г. англо-американского соглашения о закупке в США
ракет «Поларис» для английских атомных подводных лодок
и др.14
Но прогрессивное содержание предвыборных программ от¬
нюдь не ограничивается лишь требованиями, включаемыми в
них под прямым нажимом слева. Для лейбористской партии,
основывающей свое влияние в значительной мере на социаль¬
ном и политическом недовольстве масс, учет этих настроений и
мнений, естественно, крайне важен и необходим. Обычно это
отражается в обещаниях уменьшить социальное неравенство и
поднять благосостояние наименее обеспеченных слоев общества,
улучшить систему социального обеспечения, образования и
здравоохранения, содействовать укреплению мира и разрядке
международной напряженности и т. п.
И дело здесь не только в голом избирательном расчете. В са¬
мом руководстве партии, особенно среди деятелей, придержи¬
вающихся левоцентристских позиций, немало людей, у которых
еще не иссякла вера в «социальную миссию» лейборизма, в не¬
обходимость устранить крайние формы социальной несправед¬
ливости, в призвание партии модернизировать экономику, «обно¬
вить» социальный и политический климат страны 15.
14 «Let’s Go with Labour for the New Britain». London, 1964, p. 9, 21, 23.
15 Оценивая субъективные намерения нынешнего лейбористского руководства,
видный деятель Коммунистической партии Великобритании Р. Палм Датт
писал: «Они ничего не хотели бы более, как быть в состоянии выполнить
свою избирательную программу, резко увеличить выпуск продукции с по-
343
Неизбежное следствие всех отмеченных выше моментов —
крайняя противоречивость предвыборных программ лейборист¬
ской партии, содержащих зачастую прямо исключающие друг
друга пункты и положения. Это не означает, что их реальное
содержание не столь уже важно. Достаточно, например, срав¬
нить предвыборные манифесты партии 1945 и 1964 гг., чтобы
увидеть, что это далеко не так. Составленный в условиях высо¬
кой активности левых сил и трудящихся масс вообще предвы¬
борный манифест 1945 г., несмотря на его сугубо реформистский
характер, содержал ряд весьма радикальных пунктов. Среди них
были требования о национализации некоторых отраслей англий¬
ской экономики, о кардинальной реформе всей системы соци¬
ального страхования и здравоохранения, а также другие более
частные положения 1б.
Совершенно иное дело — манифест 1964 г. При всей его
«обновленческой» фразеологии он фактически не содержал, за
исключением пункта о повторной национализации сталелитей¬
ной промышленности, никаких сколько-нибудь далеко идущих'
требований и предложений структурного характера. Резкая и
справедливая критика 13-летнего правления консерваторов
отнюдь не сопровождалась в нем вскрытием истинных причин
переживаемых страной трудностей. В манифесте не было даже
попытки поставить под вопрос позиции и привилегии наиболее
консервативных сил страны, так или иначе ослабить их влияние.
В результате содержащиеся в нем обещания вывести страну на
путь экономического и социального прогресса и придать ей
более активную и позитивную роль в мире как бы повисали в
воздухе и носили в значительной мере характер благих поже¬
ланий.
Все это, бесспорно, не только плод соглашательской тактики
лейбористских лидеров, но и прямой результат того неблаго¬
приятного для левых сил положения дел в партии, о котором
говорилось выше. Именно здесь главная причина того, что, при¬
дя осенью 1964 г. к власти, лейбористская партия не имела в
своем активе такого важного элемента силы, каким является
радикальная избирательная программа, получившая поддержку
большинства населения страны.
■ мощью чудес современной технологии и благодаря этой возросшей продук¬
ции поднять уровень жизни народа, не увеличивая налогов, процентной
। ставки и выплат ссуд, полученных для строительства жилья. Все это не
j было задумано ими как избирательный трюк. Они действительно верили,
1 что смогут осуществить это. Они действительно считали, что смогут управ-
I лять капитализмом более эффективно, чем сами капиталисты, и в интере¬
' сах народа...» («Lebour Monthly». London, May 1969, p. 202).
16 «Daily Herald», 21.IV 1945.
344
2. Партия у власти
Превращение партии в правящую существенно меняет всю
систему ^взаимоотношений как внутри самой партии, так и меж¬
ду партией и внешними силами. По меткому замечанию ежене¬
дельника «Нью стейтсмэн», лейбористы у власти отличаются от
лейбористов в оппозиции столь сильно, что появляется искуше¬
ние предположить, будто это совсем другая партия 17.
Главный момент, вызывающий столь разительную перемену,
состоит в том, что носителем государственной власти оказыва¬
ется лишь небольшая часть партии, ее самое верхнее звено,
тогда как «остальная» партия остается почти так же далека от
реальной.власти; -как и до этого. .
В состав правительства наряду с членами «теневого кабине¬
та» включается значительная часть лейбористов — заднескаме¬
ечников, не занимавших непосредственно перед этим никаких
официальных постов в партии. В общей сложности более трети
фракции (140 депутатов из 363) оказалось в 1964 г. так или
иначе облечено правительственной ответственностью 18.
С назначением на высшие государственные посты, естествен¬
но, изменяются доходы 19, образ жизни, служебные и внеслужеб¬
ные связи и т. д. В распоряжении лейбористских министров ока¬
зывается огромный штат государственных служащих, личные
секретари, правительственные машины, специальные телефоны
и т. п. Они завязывают массу новых знакомств в «деловом ми¬
ре» и среди высшей администрации, перед ними открываются
двери в «избранное» общество и т. д. В этих условиях многие из
лейбористских деятелей начинают тяготиться своими прежними
партийными и отчасти личными связями и взаимоотношениями,
рассматривать их как «обузу», лишь осложняющую выполнение
новых обязанностей.
Однако какими бы тяжкими и обременительными ни каза¬
лись порой лейбористским лидерам все эти связи и отношения,
17 «New Statesman», 14.V 1965, р. 756.
18 «Parlamentary Affaires», 1965, N 2, p. 138—139. В это число входит
около 90 членов правительства, а также примерно 50 неоплачиваемых
личных парламентских секретарей. Общее число членов правительства
Вильсона составляло свыше 100 человек, некоторые из них являлись
лордами.
19 Оклад рядового члена парламента составляет ныне 3,75 тыс. ф. ст. в год.
Премьер-министр и лорд-канцлер получают соответственно 14 и 14,5 тыс.
ф. ст. в год. Остальные члены правительства — от 13 до 3,75 тыс. ф. ст. в год
(A. Sampson. Anatomy of Britain. London, 1965, p. 43). Минимальным
доходом, необходимым для принадлежности к «высшему классу» англий¬
ского общества, считается доход в 5 тыс. ф. ст. в год. Его получает
170 тыс. человек, что вместе с семьями составляет не более 1,5% населе¬
ния страны («National Income and Expenditure 1967». London, 1967,
p. 32—33). .
345
они, естественно, не могут от них отказаться, не рискуя подор¬
вать сами основы своего влияния в партии и в стране. Они вы¬
нуждены поэтому сочетать новые отношения со старыми, меняя,
в зависимости от обстоятельств, лишь акценты и приоритеты,
усиливая одни и ослабляя другие, и наоборот. Отсюда — вся та
сложная, крайне противоречивая и неустойчивая система взаи¬
моотношений, которая возникает у лейбористской верхушки как
со своей собственной партией, так и с внешними силами. Не¬
устойчивости этих взаимоотношений во многом способствуют и
особенности социального положения лейбористских лидеров в
период их нахождения у власти.
Наиболее характерная черта этого положения — его двойст¬
венность, отсутствие однородной социальной среды и социаль¬
ного опыта. С одной стороны, как мы видели, лейбористские
лидеры занимают посты, ставящие их в разряд полноправных
представителей бысших классов общества, и процесс «физиче¬
ской» и духовной интеграции лейбористских лидеров в господст¬
вующий класс значительно ускоряется. С другой стороны, тот'
факт, что, находясь у власти, лейбористское руководство полу¬
чает возможность вести образ жизни и усваивать привычки и
взгляды, свойственные верхушке английского общества, еще не
означает автоматического его приобщения к ней20.
Как известно, мировоззрение той или иной личности или
группы лиц складывается на протяжении всей жизни и является
своего рода итогом всего предшествующего социального и поли¬
тического опыта.
Период в четыре — шесть лет, в течение которого лейбористы
до сих пор в лучшем случае находились у власти, слишком ко¬
роткий срок для их полной адаптации в господствующий класс.
Поэтому, несмотря на отмеченные выше временные изменения в
доходах, связях и даже образе жизни, основная часть руководя¬
щего звена лейбористской партии в период своего пребывания у
власти продолжает придерживаться идей и ценностей так назы¬
ваемого «среднего класса» и жить его представлениями. Будучи
тесно связанным с современным буржуазным государством и
научно-техническим прогрессом, этот слой склонен преклоняться
перед силами научно-технической революции, идеализировать
вмешательство государства в экономику и социальные отноше¬
ния, верить в 'возможность «технократического» решения эконо¬
мических и социальных проблем буржуазного общества. Для
него характерно также отрицательное отношение к классовой
20 Кстати, доходы лейбористской верхушки в период пребывания у власти не
столь уж велики в сравнении с доходами администраторов и менеджеров
наиболее крупных английских фирм. Оклады директоров 50 крупнейших
корпораций Англии составляют, как правило, от 20 до 50 тыс. ф. ст. в год
(«Times», 4.XI 1967).
346
борьбе, известная изолированность от других слоев трудящихся,
своего рода интеллигентский корпоративизм.
Среди лидеров лейбористской партии есть и люди, которые
ни по своему образу жизни, ни по мировоззрению практически
не отличаются от «верхов» общества. Наиболее характерная лич¬
ность такого рода — нынешний заместитель лидера Рой Джен¬
кинс, которого либеральная «Гардиан» называет не иначе, как
«вигом»21. Показательно, что именно этих людей, число и влия¬
ние которых заметно растет, хотела бы видеть ныне во главе
партии английская буржуазия22.
Ни особенности социального положения лейбористского ру¬
ководства, ни его мировоззрение не могут послужить основой
действительной политической самостоятельности и принципи¬
альности. Однако это вовсе не значит, что, придя к власти,
они превращаются в послушных исполнителей воли господст¬
вующего класса и только. Не будучи, в отличие от верхушки
консерваторов, органической частью этого класса и сохраняя в
той или иной степени свои прежние цели и обязательства, они
не адогут, естественно, смотреть на вещи лишь с его «колоколь¬
ни». Их угол зрения, хотя он фактически и не выходит за рамки
буржуазного общества, неизбежно шире, а их интересы и
«привязанности» многообразнее, и это, разумеется, не может не
накладывать определенного отпечатка на все их поведение, и в
частности на их взаимоотношения с самим господствующим
классом и его отдельными группировками. К тому же этот
класс, при всем своем особом положении, отнюдь не единствен¬
ная реальная сила в обществе, с которой они должны считаться.
С какими же конкретно общественными и политическими
силами приходится иметь дело лейбористскому руководству
после прихода к власти и чем определяется общий баланс его
взаимоотношений с ними?
* * *
В силу самого характера своих новых функций лейборист¬
ское руководство оказывается наиболее тесно связанным с ап¬
паратом исполнительной государственной власти, во главе
которого оно становится. При этом как министры, так и прави¬
тельство в целом имеют дело не со всем государственным аппа¬
ратом, насчитывающим около 470 тыс. человек23, а лишь пре¬
имущественно с небольшой его частью, непосредственно связан¬
ной с выработкой политики и принятием решений. Это так назы¬
21 «Guardian», 23.V 1967. См. также «New Stetsman», 17.VII 1970, р. 50—52.
22 «Times», l.VIII 1967; ЗО.Ш 1968; «Economist», 18. V 1968, р. 11—12.
23 «Annual Abstract of Statistics». London, 1968, p. 124,
347
ваемый «административный класс», численность которого не пре¬
вышает 3,8 тыс. человек24.
Наиболее влиятельные представители этой административной
элиты — постоянные секретари министерств и ведомств, возглав¬
ляющие весь их многочисленный штат. Как и весь остальной
персонал государственного аппарата, они занимают свои посты
на постоянной основе, вне зависимости от того, какое прави¬
тельство стоит в данный момент у власти. Это правило как бы
призвано лишний раз подчеркнуть «нейтральный», «беспартий¬
ный» характер государственного аппарата, являющегося по
идее беспрекословным исполнителем воли правительства и ка¬
бинета. На деле, однако, взаимоотношения между лейборист¬
ским правительством и «гражданской службой», как обычно
именуется весь этот аппарат, весьма далеки от этого идеала.
Это и понятно. Как и британское государство в целом, его
исполнительный аппарат функционирует не в каком-то полити¬
ческом вакууме, а тысячами нитей связан с самыми различными
силами, действующими в обществе, и прежде всего с господст¬
вующими в нем классами и группировками. Стоявшие у власти
буржуазные правительства десятилетиями воспитывали этот
аппарат в духе приверженности самым консервативным тради¬
циям английского общества, создавали когорту преданных гос¬
подствующим классам бюрократов-администраторов, развивали
среди них столь характерный для «высших классов» снобизм и
высокомерие. И все это, безусловно, принесло свои плоды.
Консерватизм английской «гражданской службы» общеизвестен.
Ее верхушка — фактически непосредственная составная часть
английских господствующих классов25. Она ведет типично
буржуазный образ жизни, и ее положение, в отличие от положе¬
ния членов кабинета и правительства, не обусловлено успехами
или неудачами на выборах.
В силу самого характера своей деятельности представители
высшей гражданской администрации имеют прочный круг свя¬
зей и знакомств в «деловом мире» и в мире политики. Наряду
с «рабочими» связями и контактами в рамках самих мини¬
стерств и ведомств, важнейшим связующим звеном между
«гражданской службой» и верхушкой общества стали многочис¬
ленные консультативные комитеты с участием представителей
«делового мира», созданные за последние десятилетия при
большинстве правительственных учреждений и кабинете. Их
общее количество в настоящее время превышает 85026.
24 «Annual Abstract Statistics», London, 1966, p. 119.
25 Оклады постоянных секретарей министерств и их заместителей состав¬
ляют (с 1 января 1971 г.) от 9000 ф. ст. до 14 000 ф. ст. в год («Times»,
7. VIII 1970).
26 S. Вее г. Modern British politics. London, 1965, p. 337.
348
Все эти связи и контакты не только накладывают особый
отпечаток на характер деятельности чиновничьей верхушки, но
и существенно усиливают ее вес и влияние, в том числе и в
отношениях с правительством. Этому же способствует и огром¬
ный административный и политический опыт, накопленный ею
за многие годы практической деятельности.
Как правило, высшие администраторы — более информиро¬
ванные, а зачастую и более компетентные лица, чем новички-
министры. Недаром бывший постоянный секретарь министерст¬
ва авиации Р. Уэй писал, что некоторые министры чувствуют
нечто вроде «комплекса неполноценности» в своих взаимоотно¬
шениях с административной машиной»27.
Было бы, однако, крайним упрощением полагать, будто лю¬
бой лейбористский министр, в том числе и не самый сильный —
это просто-напросто марионетка в руках постоянной админи¬
страции, так сказать «фигура для публики». Находясь в по¬
стоянном контакте с аппаратом своего министерства, он имеет
также и свои собственные «линии связи». За его спиной незри¬
мо, но вполне реально стоят кабинет и премьер-министр, пар¬
ламентская фракция и партия в целом, профсоюзы и избирате¬
ли, а также масса других учреждений, организаций и «групп
давления», с которыми министр непосредственно связан и с
мнением и авторитетом которых он должен считаться. Нельзя
при этом, конечно, сбрасывать со счетов политические и личные
качества самого министра. Поэтому как бы сильно ни давили на
министра «изнутри», давление извне может оказаться, и зача¬
стую действительно оказывается, сильнее, и итоговое решение
складывается далеко не всегда в том виде, в каком его хотелось
бы видеть бюрократам из «гражданской службы».
Все это еще более верно, когда речь идет не об отдельных
министерствах и ведомствах, а о лейбористском правительстве
в целом. Масса его решений, безусловно, просто санкционирует
рекомендации, выработанные в недрах «гражданской службы».
Однако так происходит далеко не во всех случаях. Ибо, во-пер¬
вых, ряд своих принципиальных решений правительство прини¬
мает или помимо постоянной администрации, или привлекая ее
лишь для консультаций наряду с другими специалистами и
заинтересованными лицами и учреждениями. Во-вторых, и это
очень важно подчеркнуть, сами рекомендации «гражданской
службы» зачастую бывают в какой-то мере заранее «запрограм¬
мированы» общим характером провозглашенной правительством
политики и вряд ли могут рассматриваться как навязываемые
ему со стороны этой службы.
Лейбористы могут поступать таким образом далеко не в
последнюю очередь благодаря тем изменениям, которые пре-
27 «Sunday Times», l.X 1967.
349
терпевает за последнее время сам государственный аппарат и
британское государство вообще.
Несмотря на отказ лейбористских правительств выполнить
требования левого крыла и других прогрессивных сил о карди¬
нальной перестройке государственного аппарата и искоренении
из него основного костяка старой государственной бюрократии,
этот аппарат все же не остается без изменений. И общий коли¬
чественный рост, и расширение этого аппарата 28, и его растущая
специализация и профессионализация, кстати заметно усилив¬
шиеся при лейбористах, приводят к постепенному уменьшению
прежнего безраздельного влияния и авторитета административ¬
но-бюрократической элиты в нем, вызывают усиление социаль¬
ной дифференциации и рост противоречий между отдельными
его элементами и звеньями. В государственном аппарате все бо¬
лее увеличивается влияние технократов-специалистов, постепен¬
но внедряющихся не только в средние и низшие его звенья, но
все чаще занимающих и более ответственные должности29.
Все это, естественно, делает позиции лейбористского прави¬
тельства внутри государственного аппарата более прочными,
дает ему новые возможности для маневра и позволяет, в частно¬
сти, опереться на силы, которые в значительной мере сродни ему
самому. Этому же способствует и общее усиление роли и авто¬
ритета государственной власти, связанное со значительным
расширением его функций и прерогатив.
Конечно, государство отнюдь не превращается в некую само¬
довлеющую силу, оно не становится ни «нейтральным», ни
«надклассовым». И тем не менее, используя отмеченные выше
изменения, лейбористское правительство получает в принципе
возможность в значительно большей мере, чем прежде, отвле¬
каться от тех или иных конъюнктурных и групповых интересов
.господствующего класса и проводить политику более дальнего
28 Только за три-четыре года пребывания у власти правительства Вильсона
численность госаппарата возросла на 60 тыс. человек. Количество отрасле¬
вых советов экономического развития увеличилось с 6 в 1964 г. до 21
в конце 1967 г. («Sunday Times», 18.XII 1967; 31.XII 1967). Лейбористами
были созданы такие новые учреждения, как министерство экономики, ми¬
нистерство техники, корпорация промышленной реорганизации, а также
другие органы государственного регулирования. '
29 Число специалистов и профессионалов в госаппарате возросло с 11 тыс.
в 1939 г. до 32,5 тыс. в 1945 г. и 84 тыс. в 1969 г. («Annual Abstracts of
Statistics», L., 1954, p. 105; 1969, p. 131). В начале 60 годов их удельный вес
в министерствах, исключая министерство почт, составил около 30% («So¬
cialist Commentary», January 1961, р. 19). Как сообщала «Таймс», среди
вновь принятых на ответственные должности «гражданской службы» в
1967 г. во всех ведомствах, кроме дипломатической службы, преобладали
выпускники технических вузов и специалисты. Газета связывает подобный
результат в первую очередь с новыми правилами приема, введенными два
года назад лейбористами («Times», 2.XI 1967).
. 350
прицела, учитывающую долгосрочные интересы этого класса, а
также осуществлять более широкое социальное и политическое
маневрирование.
Однако возросший авторитет государственной власти может
быть обращен и в угоду своекорыстным интересам господствую¬
щих классов, что позволяет затормозить проведение тех или
иных назревших мер в области внешней и внутренней политики.
Как показывает деятельность всех лейбористских послевоен¬
ных правительств, в реальной действительности наблюдаются и
та и другая тенденции.
Если обратиться к практике правительства Вильсона, то, с
одной стороны, используя находящиеся в его распоряжении
рычаги государственной власти, оно провело национализацию
сталелитейной промышленности, повысило налоги на корпора¬
ции и лиц с наиболее высокими доходами, увеличило расходы
на социальные нужды30 и предприняло некоторые другие шаги
в интересах трудящихся.
Однако в гораздо большей степени оно использовало эти
рычаги для принудительного замораживания заработной платы
и ограничения прав профсоюзов, для сохранения и упрочения
позиций фунта стерлингов в качестве мировой валюты в ущерб
национальной экономике и жизненному уровню трудящихся
и т. д.
Было бы, конечно, неверно видеть единственную и даже
главную причину подобного выбора лишь в субъективных каче¬
ствах нынешнего лейбористского руководства, не отличающего¬
ся, по почти единодушному мнению английской печати, высокой
политической принципальностью и дальновидностью31, или в
тех ограничениях, которые накладывают на него инерционные
силы, действующие внутри самого государственного аппарата.
Для выяснения этих коренных причин нам следует обратить¬
ся за пределы этого аппарата, к тем могущественным силам в
самом обществе, из взаимодействия с которыми и рождается то,
что обычно именуется государственной политикой.
Главная из этих сил — английская крупная буржуазия и ее
верхушка — монополистический капитал, именуемый обычно
«большим бизнесом». Именно она сосредоточивает в своих
руках ключевые позиции в основной сфере деятельности обще¬
ства — его экономике, и именно она вступает в непосредствен¬
ный контакт с государственным аппаратом, представляя там,
как правило, весь «деловой мир».
30 Рост этих расходов за первые три года пребывания правительства у власти
составил 44% («Observer», 5.Х 1967). '
31 Например, см.: «Observer», 18.VI 1967; «Sunday Times», 24.XII 1967;
«Times», 1.1 1968.
351
Наряду с воздействием «большого бизнеса» через несменяе¬
мую часть государственного аппарата существуют и другие,
более прямые и непосредственные каналы связи монополий с
лейбористским правительством.
В сущности, что касается непосредственно самого прави¬
тельства, именно эти прямые связи являются главным средством
общения с деловым миром.
Нужно сказать, что все без исключения лейбористские пра¬
вительства не только не стремились ограничить связи, достав¬
шиеся им в «наследство» от консерваторов, а, наоборот, всяче¬
ски их укрепляли и развивали. Это и понятно. Поскольку ни
одно из этих правительств не помышляло и не помышляет
потрясать основы общества, они, естественно, испытывают
острейшую потребность в том, чтобы знать настроения и мнения
людей, от которых зависит функционирование основных «си¬
стем» этого общества. Тем более что в самих этих правительст¬
вах прямые представители «делового мира» почти отсутствуют.
Не в меньшей мере, чем лейбористские правительства, в этом
заинтересован и сам «большой бизнес», не склонный чересчур
доверять лейбористам, особенно по мере того как все большая
часть прежних функций и прерогатив частного сектора перехо¬
дит в руки государства.
Деятельность последнего лейбористского правительства сви¬
детельствует о значительном укреплении и расширении сущест¬
вовавших ранее связей и взаимоотношений буквально по всем
линиям. Прежде всего — это регулярные «рабочие встречи» и
контакты между наиболее влиятельными представителями де¬
лового мира и его основной организацией, Конфедерацией бри¬
танских промышленников (КБП) 32, и лейбористскими минист¬
рами. Особенно тесные контакты такого рода установились у са¬
мого премьер-министра, а также у министров, ведающих эконо¬
мическими, финансовыми и социальными вопросами. Кроме не¬
официальных встреч с представителями деловых кругов, эти лей-.
бористские деятели часто присутствовали на всевозможных офи¬
циальных церемониях, торжествах, обедах и т. п., где обычно
собирается верхушка делового мира. Иногда устраивались и
сугубо деловые встречи и конференции руководящих деятелей
правительства с наиболее влиятельными бизнесменами и т: п.
32 Конфедерация была создана в августе 1965 г. на базе трех предпринима¬
тельских организаций. Она объединяет примерно 12,5 тыс. фирм в обраба¬
тывающей промышленности, около 200 отраслевых ассоциаций и предпри¬
нимательских союзов и примерно 200 банковских и коммерческих ассоциа¬
ций. Во главе Конфедерации стоит Совет из 400 с лишним представителей
от входящих в ее состав фирм и организаций. Как отмечал в 1967 г. тог¬
дашний генеральный директор Конфедерации Джон Дэвис (ныне министр
технологии в правительстве Хита), «характер КБП и, возможно, глав¬
ный смысл ее существования состоит в том, чтобы быть инструментом диа¬
лога с правительством» («Steel Review», January 1967, N 45, p. 7—8).
352
Важным постоянным каналом общения между правительст¬
вом и «большим бизнесом» стал созданный еще при консервато¬
рах Национальный совет экономического развития, в который,
помимо представителей правительства, в качестве его полно¬
правных членов входят также представители КБП и БКТ. Той
же цели служат и отраслевые советы экономического развития,
число которых при лейбористах резко возросло (.с 6 в 1964 г.
до 23 в 1969 г.). Представители Конфедерации и бизнеса име¬
ются также в Управлении по ценам и доходам, в Корпорации
промышленной реконструкции, в управлениях национализиро¬
ванными предприятиями, в региональных советах экономического
развития. Важное связующее звено между финансовыми круга¬
ми и правительством — Английский банк, в руководящих орга¬
нах которого находится немало влиятельных финансовых маг¬
натов Сити33.
Своеобразным, но весьма эффективным средством связи меж¬
ду правительством и деловыми кругами является также «боль¬
шая пресса» и другие средства массовых коммуникаций страны.
Непрекращающийся диалог, ведущийся между правительством
и деловым миром посредством этих каналов,— чрезвычайно
важный показатель существующих между ними взаимоотноше¬
ний и один из наиболее ценных и доступных источников его
изучения.
Можно без преувеличения сказать, что никогда еще за всю
послевоенную историю «деловые связи» между «большим бизне¬
сом» и лейбористскими верхами не носили столь тесного, проч¬
ного и разностороннего характера, как это наблюдалось при
правительстве Вильсона.
Следует, однако, подчеркнуть, что сама по себе прочность
связей и взаимоотношений между лейбористскими правительст¬
вами и монополиями еще не объясняет всей сути и характера
этих связей.
Бесспорно, что, всемерно содействуя укреплению капитали¬
стической экономики Англии и обеспечивая неприкосновенность
существующих в стране порядков и отношений, лейбористские
правительства действовали прежде всего в интересах господст¬
вующего в данном обществе класса, т. е. буржуазии и ее наибо¬
лее влиятельных слоев и групп. Вместе с тем было бы в корне
неправильно сводить роль этих правительств лишь к роли
слепого исполнителя воли монополий.
Совершенно очевидно, что при всех консультациях, дискус¬
сиях и т. п. органами, призванными непосредственно вырабаты¬
вать внешнюю и внутреннюю политику страны и действительно
33 «Tribune», 18.XI 1966, р. 5.
12
Социально-политические сдвиги
353
ее вырабатывающими, являются государственный аппарат и
правительство. Это, впрочем, прекрасно понимают и сами пред¬
ставители «делового мира», отнюдь не претендующие, как пра¬
вило, на роль непосредственных политических руководителей
общества. Их цель состоит в другом, а именно в том, чтобы, с
одной стороны, оказывать на лейбористское правительство до¬
статочно сильное общее давление и тем самым не дать ему вый¬
ти за рамки «допустимого», с их точки зрения, а с другой — за¬
ставить его в максимальной степени исходить из интересов
крупного капитала и его отдельных представителей при выра¬
ботке и принятии тех или иных конкретных решений. И было бы
глубоким заблуждением полагать, будто, добиваясь всего этого,
монополии не встречают никакого противодействия и никакой
ответной реакции со стороны правительства. Процесс учета ин¬
тересов делового мира, который постоянно идет через посред¬
ство описанной выше системы связей и контактов,— это весьма
сложный и противоречивый процесс, в ходе которого наряду с
лояльным сотрудничеством сторон возникают острые коллизии,
применяются силовые приемы и т. д.
Вынужденное считаться с интересами самых различных со¬
циальных и политических сил и имея определенные обязатель¬
ства перед партией и избирателями, а также исходя из интере¬
сов сохранения системы в целом, лейбористские правительства
часто стремятся к проведению политики, в какой-то мере от¬
личной от той, которая устраивала бы в данный момент деловой
мир или те или иные его группы. Отсюда — вполне реальные
социальные и политические противоречия, которые в той или
иной мере присущи взаимоотношениям любого лейбористского
правительства с «большим бизнесом». Эти противоречия в усло¬
виях Англии усугубляются еще и тем, что здесь особенно ярко
выражен консерватизм правящих кругов страны, резко контра¬
стирующий с ускорившимися темпами научно-технического про¬
гресса и потребностями экономического развития вообще.
Бесспорно, со всеми этими проблемами сталкиваются не
только лейбористские, но и консервативные правительства, ко¬
торые также вынуждены считаться с объективными потребно¬
стями развития капиталистического общества и не могут не
учитывать интересов и настроений широкой общественности.
Однако, будучи более непосредственно связанной с английскими
правящими классами, партия консерваторов способна учиты¬
вать все эти моменты в значительно более узких и крайне огра¬
ниченных пределах.
Одна из наиболее существенных основ противоречий, возни¬
кающих между правительством и бизнесом,— заметно ускорив¬
шееся в последние годы развитие государственно-монополисти¬
ческого капитализма, или «неокапитализма», активным «аген¬
том» которого являются лейбористские лидеры.
354
Крупная и особенно монополистическая буржуазия страны
заинтересована в подобном развитии, и она видит для себя
главный смысл пребывания лейбористов у власти именно в
этом государственно-капиталистическом характере лейборист¬
ской политики, рассчитывая с их помощью модернизировать со¬
циально-экономические отношения в стране. Однако, пытаясь
на деле проводить эту политику, правительство наталкивается
на прямое сопротивление части монополий.
Подобная противоречивость позиций буржуазии в этом во¬
просе объясняется прежде всего тем, что в процессе развития
государственно-монополистического капитализма неизбежно
происходит прогрессирующее ограничение прерогатив частного
бизнеса, его отдельных групп в пользу государства. И даже по¬
нимая желательность и неизбежность этого процесса, буржуа¬
зия инстинктивно противится этому, ибо сознает, что, передавая
государству рычаги власти и вмешательства, она ничем не мо¬
жет гарантировать, что эти рычаги всегда останутся в по¬
слушных ей руках. Соглашаясь, хотя и неохотно, на те или
иные меры, не угрожающие ее коренным классовым интересам
и в долгосрочном плане обещающие принести ей пользу, ан¬
глийская крупная буржуазия ожесточенно противится тем госу¬
дарственно-монополистическим мероприятиям, которые могут
привести к чрезмерному, с ее точки зрения, ущемлению ее пози¬
ций и интересов.
Наиболее характерный пример этого — ее отношение к ре¬
шению правительства Эттли о национализации сталелитейной
промышленности, принятому в 1948 г. В условиях, когда прави¬
тельство только что национализировало шахты, железные доро¬
ги, энергетику, Английский банк, реорганизовало систему со¬
циального обеспечения в стране, а также и создало нацио¬
нальную систему здравоохранения, решение национализировать
сталелитейную промышленность выглядело в глазах англий¬
ских бизнесменов как шаг, явно переходящий границы допусти¬
мого и дозволенного. Ибо речь шла не о каких-то «периферий¬
ных» областях экономики, а об одном из ее центральных, клю¬
чевых звеньев. Крупная буржуазия полностью отдавала себе
отчет в том, что если лейбористскому правительству удастся
сравнительно легко и безболезненно осуществить эту меру, оно
может не устоять перед давлением слева и пойти по этому пути
еще дальше.
Как сам «большой бизнес», так и все поддерживающие его
политические и пропагандистские силы Англии развернули иск¬
лючительную по своей широте и размаху кампанию против это¬
го мероприятия, а когда лейбористы все же провели соответ¬
ствующий акт в парламенте, его встретили прямым саботажем
и резким усилением общей антилейбористской пропаганды в
стране.
12*
365
Каждый раз, когда проведение тех или иных политических
мер требует от лейбористского руководства решительной борь¬
бы с крупным бизнесом, оно неизменно отступает. Так случи¬
лось и на этот раз: не осмелившись вступить в единоборство с
буржуазией, правительство Эттли начало топтаться на месте и
довольно быстро стало терять доверие избирателей. Неприятный
осадок, оставшийся у англичан в результате последних лет
правления лейбористов, во многом предопределил длительность
последующего господства консерватЬров.
За годы пребывания у власти лейбористского правительства
Вильсона также было немало случаев, когда деловой мир вы¬
ступал с критикой и с предупреждениями в адрес правительства.
Чаще всего это относилось к отдельным аспектам экономической
и социальной политики правительства, так или иначе задевав¬
шим интересы монополий 34. Однако были и более серьезные пре¬
дупреждения. Особенно усилились атаки крупного капитала на
правительство летом и осенью 1967 г., когда лейбористы, нацио¬
нализировав сталелитейную промышленность, решили провести
через парламент закон о «промышленной экспансии», в соответ¬
ствии с которым правительство получало право скупать часть
акций компаний и корпораций и становиться, таким образом, их
совладельцем. Почувствовав в этих планах «ползучей национа¬
лизации» определенную угрозу подрыва своих позиций, англий¬
ские монополии и их главная организация — КБП выступили
с резкой критикой основных направлений экономической и со¬
циальной политики правительства 35.
Естественно, что идеологические и политические концепции
лейборизма придают особую смелость крупному капиталу, уве¬
ренному, что лейбористское правительство не пойдет на сколь¬
ко-нибудь значительное обострение борьбы. Со своей стороны,
это правительство, боясь испортить отношения с «большим биз¬
несом», обычно прекрасно чувствует ту границу, за которую
оно не должно переступать36. И в этом — одна из главных при¬
чин осторожности, половинчатости и общей «бескрылости» по¬
литики этого правительства.
Именно с помощью такого рода предупреждений монополи¬
ям удалось фактически блокировать планы правительства о
приобретении доли в частных компаниях и корпорациях (не¬
34 Например, см.: «Labour Research», July 1965, р. 101—102; «Guardian»,
14.XII 1966; «The Financial Times», 13.1 1967; «Statist», 7.IV 1967, p. 706.
35 «Financial Times», 24.XI 1967.
36 Как иронизировала газета «Таймс», хотя Вильсон никогда не соглашался
с тем, что внешние силы должны оказывать решающее влияние, он тем не
менее знает: «любая действительно социалистическая альтернатива его
экономической политике разрушит доверие («делового мира» — С. П.), не¬
обходимое для создания экономической базы, на которой он мог бы затем
строить свой социализм» («Times», 13.XI 1967).
356
смотря на то, что закон, позволяющий ему делать это, был все
же проведен), а также вынудить его отказаться от некоторых
социальных мероприятий и осуществить поворот в сторону пря¬
мой антирабочей политики. Резкое сокращение планов прави¬
тельственных расходов на социальные нужды в январе 1968 г,,
беспрецедентный по своей жесткости бюджет, принятый весной
того же года, планы прямого антипрофсоюзного законодатель¬
ства в первой половине 1969 г.— таков перечень лишь наиболее
крупных вех, пройденных правительством на этом пути.
Ощутив в полной мере силу воздействия крупного капитала,
правительство Вильсона сочло за благо не портить с ним отно¬
шения и стало всеми доступными ему способами добиваться
создания атмосферы «доверия» в своих отношениях с ним. По¬
иски этого доверия, или «политика согласия», как ее именуют
в демократических кругах Англии, стали центральным звеном
всей социально-экономической стратегии правительства.
Однако, несмотря на явное стремление умиротворить моно¬
полии и установить с ними тесное и лояльное сотрудничество,
правительство не отказалось полностью от мер, в той или иной
степени неугодных крупному капиталу. В числе их — некоторое
повышение налогов на корпорации в 1968 и 1969 гг., решение
о национализации ряда основных портов, некоторые мероприя¬
тия по улучшению пенсионного обеспечения.
Не будучи до конца уверенной в том, каким образом лейбо¬
ристское правительство станет использовать находящуюся в
его распоряжении государственную власть, и стремясь огра¬
дить себя от возможных неожиданностей, монополистическая
буржуазия настойчиво и последовательно укрепляла и расши¬
ряла свой аппарат воздействия на государственную администра¬
цию.
Именно этим стремлением консолидировать свои позиции
в отношениях с правительством было вызвано создание в октяб¬
ре 1967 г. новой влиятельной организации английских монопо¬
лий, именуемой «Группой промышленной политики». В состав
группы вошли наиболее влиятельные лидеры бизнеса и Конфе¬
дерации британской промышленности. Функционируя в основ¬
ном как «внутренний кабинет» Конфедерации37, группа развер¬
нула активную деятельность с целью внести ряд существенных
поправок в политику правительства38. Были предприняты и
другие меры, усиливающие позиции английских монополий.
В частности, с весны 1969 г. начали претворяться в жизнь пла¬
ны превращения КБП в организацию, представляющую в пол¬
ной мере не только интересы промышленных магнатов, как это
37 «Times», 12.Х 1967, р. 17.
38 Подробнее о взаимоотношениях правительства Вильсона с монополиями
см. «Вопросы истории», 1970, Xs 3, стр. 84—100.
357
было до самого последнего времени, но и финансистов Сити,
крупных торговых корпораций и т. д.
Все это привело к укреплению позиций воротил большого
бизнеса, стремившихся усилить свое участие в разработке эко¬
номической политики государства, не дать излишней свободы
правительству.
Помимо «прямых» связей и взаимоотношений английских
монополий с лейбористскими правительствами есть и другие, бо¬
лее опосредованные. Их важной особенностью является, однако,
то, что большой бизнес выступает здесь не один, а как часть,
пусть и самая главная, английского правящего класса в целом 39.
Как известно, этот класс, представляющий собой своего рода
сплав крупной буржуазии и обуржуазившейся землевладель¬
ческой аристократии, помимо экономики занимает исключитель¬
но прочные позиции и в мире политики, и в мире массовых
коммуникаций, и в других сферах национальной жизни.
Наиболее мощный оплот его силы и влияния в области идео¬
логии и политики — консервативная партия, подавляющая часть
палаты лордов и лордов-политиков вообще, корона, официаль¬
ная церковь, верхушка «гражданской службы» и военщины,
«большая пресса». Все эти организации, учреждения и инсти¬
туты играют решающую роль в формировании так называемого
господствующего общественного мнения и оказывают колоссаль¬
ное непосредственное идеологическое, политическое и психологи¬
ческое давление на любое лейбористское правительство.
Особенно велико влияние узкого круга наиболее высокопо¬
ставленных лиц правящего класса, занимающих ключевые по¬
сты в основных сферах экономической, общественной и полити¬
ческой жизни страны. Эта спаянная общим происхождением,
образованием, образом жизни и интересами элита, обычно име¬
нуемая в Англии «истэблишмент»40,— мощный оплот установив¬
шегося порядка, живое олицетворение наиболее консервативных
черт английской жизни.
Влияние этого круга тем более велико, что число лейбори¬
стов и их сторонников, занимающих аналогичное место в обще¬
стве, крайне мало, и даже получив государственную власть, они
остаются в незначительном меньшинстве. Согласно подсчетам
автора интересного исследования о «политической элите» Вели¬
кобритании У. Гаттсмэна, общая численность лиц этой категории
39 С. Ааронович. Правящий класс. ИЛ, 1961, стр. 91—94.
40 Существуют и другие, как более «узкие», так и более «широкие», толкова¬
ния этого слова. Однако его общий смысл обычно не вызывает споров.
Подробно об «истэблишменте» в Англии см.: В. Осипов. Британия:
60-е годы. Политиздат, стр. 171—204. О наиболее существенных составных
частях «истэблишмента» см.: «The Establishment». London, 1959.
358
составляет около 11 тыс. человек41. Даже по самой оптимальной
оценке число лейбористов и их сторонников среди них не пре¬
вышает 600—750 человек, т. е. 6—8%. Может быть, никакие
другие цифры и факты не в состоянии столь наглядно и ощути¬
мо продемонстрировать всю слабость позиций лейбористских
лидеров у рычагов власти после их победы на выборах, как это
простое арифметическое соотношение.
Сила влияния «истэблишмента» станет еще более очевидной,
если принять во внимание тот факт, что значительная часть
лейбористской верхушки, именуемой иногда «лейбористским
истэблишментом»42, довольно-таки основательно сблизилась со
всей этой элитой и отнюдь не составляет чужеродного тела
в ней.
Конечно, так же, как и в отношениях с «большим бизнесом»,
лейбористские правительства стремятся и здесь по возможности
сохранить определенную свободу рук и не выступать в качест¬
ве ее слепого орудия. Хорошо известно, например, сколь высо¬
кого накала достигают порой отношения правительства с кон¬
серваторами, «королями прессы» и т. д. И хотя эта борьба
ведется большей частью по второстепенным вопросам и не за¬
трагивает основных проблем национального развития, нельзя
не видеть, что правительство располагает определенным и по¬
рой весьма существенным полем для маневра.
Важно отметить, что, вступая в противоречие с политической
частью «истэблишмента», прежде всего с лидерами консервато¬
ров, правительство зачастую проявляет большую настойчивость,
отстаивая занимаемые им позиции, чем в отношениях с его
экономической частью. Причин здесь несколько. Во-первых, при
всем своем влиянии и связях консерваторы и родственные им
круги политической элиты не располагают теми мощными ры¬
чагами давления, которые имеют в своем распоряжении моно¬
полии (если, конечно, они не действуют заодно). Во-вторых,
вступая в конфликт с консерваторами, лейбористским лидерам
41 В состав элиты Гаттсмэн включает 68 членов правительства, 630 членов
парламента, 730 активных лордов, 169 высших администраторов «граждан¬
ской службы», 77 представителей судебных и юридических органов,
319 высших военных чинов, 350 членов управлений национализированны¬
ми отраслями промышленности, 9525 директоров компаний (с активами
в 200 тыс. ф. ст. и выше), 340 членов правления ведущих банков и страхо¬
вых компаний, 161 управляющего автономных и полуавтономных агентств
(типа Би-Би-Си), 363 члена консультативных правительственных комите¬
тов, 200 деятелей науки и образования, 53 лидера основных экономиче¬
ских организаций большого бизнеса, 60 виднейших профсоюзных деятелей,
40 представителей свободных профессий, 70 руководителей церкви. По¬
скольку многие из этих деятелей включены в две и более категории, об¬
щая цифра получается на 1,5 тыс. больше действительной численности
этих лиц (W. L. G u 11 s m a n. The British Political Elite. London, 1963,
. p. 328).
42 A. Sampson. Op. cit., p. 124; W. Guttsman. Op. cit., p. 262.
359
Гораздо легче и безопаснее нажить политический капитал среди
избирателей, нежели другими способами. И наконец, что особен¬
но важно, правительство может опереться здесь на те порой
довольно серьезные противоречия, которые существуют внутри
правящих классов Англии. Будучи в силу традиции наиболее
тесно связанными с теми кругами английского крупного капи¬
тала, интересы которых лежат преимущественно в сфере финан¬
сов, землевладения, домовладения, а также в районах бывшей
британской колониальной империи, консерваторы в ряде вопро¬
сов отражают не столько интересы правящего класса в целом,
сколько именно этих его частей. Все это дает возможность лей¬
бористскому руководству сплошь и рядом отстаивать линию,
отличную от той, которой придерживаются консерваторы. В це¬
лом оно стремится прежде всего учитывать интересы и запросы
промышленной буржуазии, и особенно той ее части, которая
сосредоточена в наиболее современных отраслях и отраслях, ра¬
ботающих на экспорт.
Эти моменты, бесспорно, учитываются лейбористскими пра¬
вительствами и тогда, когда они имеют дело с самими монопо¬
лиями. Например, упомянутое выше решение о национализации
и последующей модернизации портов, выгодное монополиям в
целом, натолкнулось на сопротивление лишь тех из них, которых
оно прямо затрагивало, в силу чего правительство Вильсона не
испытывало особых трудностей, готовясь к проведению этой
меры.
Однако, какое бы важное значение ни имели все эти момен¬
ты, главные факторы, вызывающие те 'или иные отклонения
правительственной политики от линии его предшественников,
лежат в иной плоскости. Чтобы выявить их, нам следует обра¬
титься к другому полюсу социального и политического сектора
Великобритании, а именно к тем силам, которые оказывают
воздействие на правительство уже с прямо противоположной
стороны.
* * *
Главная сила, оказывающая такое воздействие,— это рабочий
класс и его организации. . ‘
Важнейшую роль при этом, естественно, играют самые мас¬
совые и представительные организации трудящихся — профсою¬
зы, специально предназначенные для того, чтобы отстаивать их
интересы на самых различных уровнях.
Нужно сказать, что с приходом лейбористов к власти взаи¬
моотношения между лейбористскими лидерами и профсоюзами
претерпевают весьма существенную метаморфозу. Прежде все¬
го они становятся более сложными и многообразными. Сохра¬
няя связи «по партийной линии», лейбористские лидеры одно¬
360
временно становятся как бы наследниками тех связей и контак¬
тов, которые были установлены между предшествовавшими
правительствами и профсоюзами по государственной линии.
Для пришедшего к власти лейбористского руководства проф¬
союзы— зто уже не столько родственная организация, сколько
«посторонняя», внешняя сила, стремящаяся воздействовать на
него в нужном для себя направлении.
Механизм, с помощью которого профсоюзы связаны с госу¬
дарственным аппаратом и правительством, довольно прост. Это
те же деловые, рабочие контакты, официальные и неофициаль¬
ные встречи на самых различных уровнях, а также участие в
работе всевозможных правительственных и полуправительствен-
ных органов, и прежде всего в консультативных комитетах при
министерствах и кабинете. В настоящее время их насчитывается
свыше 100 различных наименований. В общем, это те же орга¬
низации и учреждения, в которых имеются и представители
«большого бизнеса». Наиболее важными из них являются На¬
циональный совет экономического развития, отраслевые и регио¬
нальные комитеты экономического развития, всевозможные ко¬
миссии и комитеты, занимающиеся экономическими и социаль¬
ными вопросами.
Существуют различные и часто прямо противоположные
точки зрения относительно того воздействия, которое оказывают
профсоюзы на любое правительство, будь то консервативное или
лейбористское. Точка зрения современных буржуазных и право¬
лейбористских исследователей и социологов на этот вопрос та¬
кова, что английские профсоюзы после второй мировой войны
превратились в равноправного партнера в промышленности и
оказывают такое же влияние на правительство и государствен¬
ный аппарат, как и другая ее сторона, т. е. предприниматели
и их организации. При этом обычно обыгрывается тот факт,
что в 1931—1932 гг. представители профсоюзов входили лишь
в один консультативный комитет при правительстве, в 1939 г.—
в двенадцать, а в послевоенный период — уже более чем в
шестьдесят.
На деле, конечно, никакого «равенства» сторон не наблю¬
дается, и правительство отнюдь не в одинаковой мере «прислу¬
шивается» к мнению обеих сторон промышленности. Доста¬
точно самого беглого взгляда на практическую деятельность
правительств Эттли и Вильсона, чтобы убедиться в этом.
Однако сказать, что профсоюзы не оказывают решающего
влияния на политику правительства, вовсе не означает опреде¬
лить это влияние. Уже сам по себе общий рост участия проф¬
союзов в государственных и полугосударственных органах и
учреждениях, бесспорно, свидетельствует о возрастающей роли
профсоюзов в обществе, о расширении их функций и полномо¬
чий. По мере дальнейшего развития государственно-монополи¬
361
стического капитализма и усиления взаимосвязи и взаимозави¬
симости социальной и экономической политики «партнерство» с
профсоюзами становится необходимейшим условием успеха
этой политики. Все это, естественно, дает в руки профсоюзов
серьезный рычаг, с помощью которого они могут оказывать
возрастающее воздействие на социальную и экономическую по¬
литику правительства. Но это же создает и опасность «интегра¬
ции» профсоюзов в существующую систему, превращения ее в
проводников влияния буржуазии на рабочий класс.
С приходом к власти лейбористского правительства положе¬
ние и позиции профсоюзов в этом .плане заметно усложняются.
С одной стороны, имея у кормила правления «свое» правитель¬
ство, профсоюзы получают возможность оказывать на него бо¬
лее сильное воздействие, чем на правительство консерваторов.
Показательно, например, что одним из первых законодатель¬
ных актов, проведенных правительством Вильсона, был закон,
ограждающий права профсоюзов, поставленные под угрозу ре¬
шениями, принятыми при предшествовавшем консервативном
правительстве43. Однако, с другой стороны, правительству лей¬
бористов, имеющему «особые отношения» с профсоюзами и опи¬
рающемуся на поддержку правого руководства БКП и подав¬
ляющего большинства отраслевых тред-юнионов, гораздо лег¬
че, чем консерваторам, добиться лояльности профсоюзов в
отношении проектов и мероприятий, требующих тех или иных
«жертв» со стороны рабочего класса. Общепризнанно, напри¬
мер, что, если бы «политику доходов», проводившуюся прави¬
тельством Вильсона, пытались осуществить консерваторы, они
натолкнулись бы на гораздо большее сопротивление профсоюзов,
чем это имело место при лейбористах.
Решающую роль при этом играет соглашательская тактика
правого руководства тред-юнионов. Именно эта тактика приво¬
дит к такому парадоксальному положению, когда, несмотря на
значительно возросшие силу и возможности профсоюзов, их
влияние в стране ощущается крайне слабо. Как писал ежене¬
дельник компартии «Коммент», «проблема состоит не в том, что
БКТ не хватает силы, а скорее в том, что конгресс отказывает¬
ся использовать эту силу в целях, для которых она предназна¬
чена»44. В значительной мере это и результат недостаточной
активности масс, непоследовательности и разобщенности левых
сил, слабости рабочего движения страны. Не случайно, что
именно в моменты наибольшего оживления и подъема активно¬
сти профсоюзных масс тред-юнионам удается оказать на лейбо¬
ристское правительство достаточно сильное давление и вырвать
43 «Political Quarterly», July — September 1967, p. 329.
44 «Comment», 20.V 1967, p. 310¬
362
у него те или иные уступки. Особенно заметными становятся
эти успехи тогда, когда недовольство масс более или менее
ощутимо «прорывается» сквозь заслоны, создаваемые правым
руководством, и либо вынуждает действовать само это руковод¬
ство, либо влияет на правительство непосредственно. Так, вы¬
ступления профсоюзов против политики замораживания зара¬
ботной платы в конце 40-х — начале 50-х годов привели к фак¬
тическому срыву этой политики45. Решения профсоюзных кон¬
ференций, принятые под нажимом левых сил в 1966—1967 гг.,
побудили руководство БКТ более активно выступить за участие
профсоюзов в управлении национализированными отраслями
промышленности и обеспечили некоторые сдвиги в официальной
позиции партии в этом вопросе.
Помимо фактора силы и активности самих профсоюзов, на
политику лейбористского правительства в огромной степени
влияют те взаимоотношения, которые устанавливаются у него
с монополистической буржуазией. Так, попытки правительства
Вильсона утвердить определенную самостоятельность по отноше¬
нию к монополиям, наблюдавшуюся в начале его деятельности,
обусловили сравнительно «мягкий» подход правительства к
профсоюзам, проявившийся в принятии только что упомяну¬
того закона, а также в попытках обеспечить осуществление
«политики доходов» путем добровольного согласия профсою¬
зов. В то же время стремление лейбористских лидеров добить¬
ся «взаимопонимания» с крупным капиталом, особенно очевид¬
ное с начала 1968 г., имело следствием заметное усиление пря¬
мых атак на профсоюзы и попытки провести меры, на которые
не отважились даже консерваторы. Как известно, эти попытки
ограничить право на забастовку потерпели провал, и правитель¬
ство, не отказываясь от своей главной стратегической цели —
полной «интеграции» профсоюзов в систему государственно-мо¬
нополистического капитализма,— вынуждено было менять
тактику, переходить к более завуалированным формам «приру¬
чения» профсоюзов. Провал лобовой атаки на права профсою¬
зов — лишнее свидетельство того, что профсоюзы — это крупная >
политическая сила и что всякие попытки сбросить их со счетов ’
больно бьют по тем, кто забывает об этом. В то же время раз- ;
вернувшиеся в связи с этим события лишний раз свидетель- ;
сгвуют о том, что действия профсоюзов, будь то в защиту своих
прав или для достижения других политических целей, могут
быть успешными лишь тогда, когда они выходят за рамки тра¬
диционной тред-юнионистской деятельности.
Их политическая роль и их политические действия связаны
поэтому уже преимущественно с другими, специально предна-
45 «Marxism Today», 1968, N 1, р. 11 —12.
363
злаченными для этих целей организациями рабочего класса, И
прежде всего, конечно, с самой лейбористской партией. Как до,
так и после победы на выборах лейбористская партия остается
крупнейшей политической организацией английских трудящих¬
ся, важнейшим источником их силы и влияния.
Все своеобразие ситуации лишь в том, что еще в гораздо
большей мере, чем в период своего пребывания в оппозиции,
она функционирует теперь как организация рабочего класса не
благодаря, а вопреки политике, проводимой ее собственными
лидерами. В результате отмеченных выше изменений в .положе¬
нии партийного руководства партия как бы «раздваивается» на
небольшую часть, облеченную правительственной ответствен¬
ностью, и «остальную» партию, не имеющую никаких формаль¬
ных прав на власть. Взаимодействие этих двух частей — исклю¬
чительно важная сторона общего политического процесса, про¬
исходящего в стране, и именно через это взаимодействие и осу¬
ществляется по преимуществу политическое влияние профсою¬
зов и лейбористской массы вообще.
С точки зрения руководства лейбористов и их правого кры¬
та, функции партии после победы на выборах состоят в том,
чтобы служить надежным оплотом правительства и парламент¬
ской фракции в стране и денно и нощно трудиться над укреп¬
лением и консолидацией завоеванных позиций. Что же касается
участия партии в выработке политического курса страны, то
они отводят ей скромную роль лояльного советчика правитель¬
ства, и не более.
Однако основная масса членов партии и профсоюзов и ее
левое крыло склонны видеть главную задачу «внепарламентской
партии» в том, чтобы оказывать самое непосредственное и эф¬
фективное воздействие как на текущий правительственный курс,
так и на более долгосрочную программу его действий. К этому
толкает их само объективное положение вещей, когда, добив¬
шись победы на выборах, они обнаруживают, что эта победа
оказывается недостаточной даже для выполнения тех целей и
требований, которые были официально провозглашены.
Партийные массы, и прежде всего ее левое крыло, превра¬
щаются в силу, действующую подобно другим группам и орга¬
низациям, стремящимся повлиять на политику правительства
в желательном для них направлении. Разница, однако, в том,
что они воздействуют на правительство не как посторонняя,
внешняя сила, а по своим собственным, внутренним каналам,
используя прежде всего партийные связи и партийный механизм.
Как и в период пребывания партии в оппозиции, наиболее
важное и эффективное звено этого механизма — ежегодная кон¬
ференция партии, которая отнюдь не становится менее «строп¬
тивой» и весьма часто выступает с решениями и резолюциями,
направленными против политики правительства. При этом на¬
364
блюдается совершенно Отчетливая тенденция к усилению ее
«бунтарства». Показательно, например, что одна только конфе¬
ренция партии 1966 г. приняла такое же количество важных ре¬
золюций, идущих вразрез с политикой правительства, что и все
конференции, проходившие при послевоенном правительстве
Эттли в 1945—1951 гг. В числе этих резолюций—требование
резко сократить военные расходы страны и вывести все англий¬
ские войска из районов «к востоку от Суэца». Не менее труд¬
ными для лейбористских лидеров оказались и конференции
1967—1969 гг. Они призвали правительство недвусмысленно от¬
межеваться от американской политики во Вьетнаме, потребова¬
ли отказаться от «политики доходов».
Не случайно, что даже те наблюдатели, которые прежде бы¬
ли склонны списывать со счета влияние конференции партии,
вынуждены были изменить тон. Так, оценивая итоги конферен¬
ции 1966 г., Роберт Маккензи писал: «...мнение делегатов, осо¬
бенно тогда, когда оно расходится с мнением парламентских
лидеров, должно хотя бы чисто внешне учитываться этими ли¬
дерами при определении партийной политики. Так, Вильсон вы¬
нужден будет считаться с крайне критическим тоном резолюции
лейбористской конференции о сохранении роли Великобритании
«к востоку от Суэца» до тех пор, пока этот вопрос будет оста¬
ваться актуальным»46. Знаменательно, что уже весной 1967 г.
правительство выступило с заявлением о постепенном выводе
войск из районов «к востоку от Суэца», в частности о ликвида¬
ции базы в Адене. В январе 1968- г. было принято подобное ре¬
шение и в отношении ряда основных баз Англии на Ближнем
и Дальнем Востоке, которое при всей его половинчатости озна¬
чало заметный сдвиг во внешней и военной политике страны.
Конечно, немалую роль помимо решений конференции сыграли
и настроения самой широкой английской общественности, и чи¬
сто экономические причины и соображения. Однако решения кон¬
ференции были весьма существенным моментом во всей этой
ситуации, и их отнюдь нельзя сбрасывать со счета. Кроме кон¬
ференции лейбористской партии, важную роль играют и еже¬
годные конференции Б КТ, которые в силу принадлежности по¬
давляющего большинства профсоюзов этого объединения к лей¬
бористской партии являются в значительной мере внутренним
фактором лейборизма. Как правило, конференции БКТ прини-'.
мают те же решения, что и конференции лейбористской партии,,
серьезно усиливая политическое значение последней. Но и сами
по себе решения и резолюции конференции БКТ отнюдь не ли¬
шены подобного значения. Об этом со всей убедительностью
свидетельствует провал попыток правительства осуществить на¬
меченное им антипрофсоюзное законодательство, игнорируя
46 «Observer», 16.Х 1966.
365
решение конференции БКТ 1968 г., требовавшего от правитель¬
ства отказаться от «любого последующего законодательства,
целью которого было бы ограничение основных профсоюзных
прав»47.
Однако масса решений, резолюций и конференций партии,
конференций БКТ остается достоянием архивов и не оказывает
Практически никакого влияния на позиции руководства. Лишь
там, где широкие массы членов партии и профсоюзов и их ле¬
вое крыло решительно отстаивают принятые решения путем за¬
бастовок, прямой политической борьбы или иными подобными
методами, решения партийных и профсоюзных конференций
обретают политический вес и вынуждают правительство счи¬
таться с ними.
Эффективность конференций проявляется порой не столько
после их окончания, сколько задолго до их начала. Правитель¬
ство обычно заранее оценивает тот заряд, который может нести
конференция, и от этой оценки во многом зависят меры, пред¬
принимаемые им, чтобы «уравновесить» и ослабить неблагопри¬
ятное впечатление от своей общей политики и добиться более
выгодного для себя настроения в партии, профсоюзах и в стра¬
не. При этом дело иногда .не ограничивается одними лишь по¬
казными жестами.
Конференции партии и БКТ — это, бесспорно, самые пред¬
ставительные и наиболее влиятельные, но далеко не единствен¬
ные органы, с которыми вынуждено считаться лейбористское
руководство. Как и всякий живой общественный организм,
лейбористская партия напоминает о себе самыми разными спо¬
собами и по самым разным поводам. Здесь и собрания низовых
организаций партии, и заседания руководящих комитетов пар¬
тийных организаций избирательных округов, принимающие ре¬
золюции для последующего обсуждения на ежегодной конфе¬
ренции партии. Здесь и конференции входящих в партию проф¬
союзов, решения которых во многом предопределяют исход
голосования на конференциях БКТ и лейбористской партии.
Здесь и письма членов и активистов партии «своим» депутатам
парламента и в печать, а также другие формы внутрипартийных
«коммуникаций». Здесь же, наконец, и общий уровень партий¬
ной «морали», одним из наиболее достовернейших показателей
которой является динамика изменения численного состава
партии.
В определенной степени роль «барометра» настроений в пар¬
тии с приходом ее к власти начинает играть и такой ее орган,
как Национальный исполком. Будучи выборным партийным ор¬
ганом и сохраняя в силу этого более тесную связь с «внепарла¬
ментской» партией, он в то же время в значительно меньшей
47 «Morning Star», 6.IX 1968.
366
мере, чем правительство, ощущает на себе «бремя власти». От¬
сюда— его большая чувствительность к настроениям в партии
и те зачастую довольно натянутые отношения, которые создают¬
ся между ним и правительством. При этом правительство, стре¬
мясь получить максимальную свободу рук, склонно постепенно
лишать исполком и партийный аппарат даже того небольшого
реального влияния, которое у него еще сохраняется. Исполком,
ощущая возрастающее давление снизу и слева и опасаясь за
положение дел в партии в целом, всячески сопротивляется это¬
му и склонен, наоборот, добиваться усиления своего влияния.
Именно в этом суть того довольно заметного обострения взаи¬
моотношений между исполкомом и правительством, которое
наблюдалось во второй половине 60-х годов48.
Весной 1969 г. дело даже дошло до прямого «бунта» На¬
ционального исполкома, когда он со всей решимостью выска¬
зался против намеченных правительством мер по ограничению
прав профсоюзов. Этот момент сыграл далеко не последнюю
роль в ситуации, вынудившей в конце концов правительство
снять свои предложения.
Приход партии к власти существенно сказывается и на по¬
ложении парламентской фракции. Пересев на скамьи правящей
партии, фракция становится еще более ограниченной и осторож¬
ной в своих действиях. Она — главная непосредственная опора
правительства, помогающая ему удержаться в бурном и быстро
меняющемся потоке повседневной политической жизни.
Но, пожалуй, более важные и интересные изменения проис¬
ходят внутри самой фракции. Прежде всего резко определяется
грань между «переднескамеечниками», т. е. парламентариями —
членами правительства, и «заднескамеечниками», не занимаю¬
щими официальных постов. К тому же грань эта заметно сме¬
щается к середине, поскольку, как уже отмечалось, наряду с
бывшими членами «теневого кабинета», насчитывающего всего
18 человек, в состав правительства включается также свыше 80
парламентариев из числа бывших «заднескамеечников», т. е. в
общей сложности почти треть всей фракции (а с парламентски¬
ми секретарями и того более).
Главным фактором, отражающимся на взаимоотношениях
между этими двумя частями фракции, является опять-таки раз¬
личный характер политических и иных сил, с которыми они
оказываются в непосредственной связи и взаимодействии. Если
для «заднескамеечников» в этом плане мало что меняется, то
для «переднескамеечников» переход на правительственные ска¬
мьи связан с полной перестройкой их прежних деловых и отча¬
сти личных взаимоотношений. Естественно, что обе части фрак-
46 «Times», I2.VI 1967,
367
ции имеют тенденцию по-разному оценивать и реагировать на
одни и те же события и проблемы. Это, в частности, одна из
причин довольно парадоксального положения: с приходом к
власти правительства Вильсона участились случаи совместного
выступления «заднескамеечников» левого и правого крыла про¬
тив правительства в вопросах обороны, внешней экономической
и социальной политики. В сущности, это — выражение углубляю¬
щегося противоречия между партией в целом и ее облеченным
правительственной ответственностью руководством.
Еще в большей степени «смешение» левого с правым харак¬
терно для тех, кто занимает передние скамьи. Как только левый
лейбористский деятель входит в состав правительства, его по¬
литическая окраска, как правило, меняется. Левые, правые и
представители центра — все они начинают выглядеть на одно
лицо. Лишь где-то в своем, очень узком кругу или в условиях
критической ситуации могут они позволить себе высказать не¬
ортодоксальные взгляды. И дело здесь не только в тех крайне
ограниченных рамках, в которые ставит лейбористских деятелей
общая правительственная ответственность. С получением мини¬
стерских постов и портфелей особенно эффективно действует
так называемый закон возрастающей олигархии, в соответствии
с которым продвижение лейбористских деятелей вверх сопро¬
вождается их смещением вправо. Годы, а иногда и месяцы пре¬
бывания в правительстве так «обкатывают» иного «левого» дея¬
теля, что создается впечатление, будто это совсем другой че¬
ловек.
Однако, какие бы серьезные перемены в расстановке полити¬
ческих сил внутри фракции ни вызывал приход партии к власти,
главным остается старое деление на правое и левое крыло.
И если обычно центр партии заметно смещается вправо, стано¬
вясь на сторону правительства, то левое крыло, лишаясь неко¬
торых своих наиболее способных и перспективных лидеров,
получающих посты в правительстве, остается вместе с тем
верным самому себе и отнюдь не прекращает своей «оппозици¬
онной» деятельности. Его главная цель при этом — так или ина¬
че повлиять на политику и программу правительства. Важней¬
шими формами такого давления становится критика в парла¬
менте, а также отказ поддержать правительство в ходе голосо¬
вания. Несмотря на суровую дисциплину и постоянные угрозы
в адрес «непослушных», леволейбористские парламентарии до¬
вольно часто воздерживаются при голосовании тех или иных
не устраивающих их предложений правительства, а иногда да¬
же голосуют против. Не следует, конечно, переоценивать воз¬
действие всего этого на правительство. Дело в том, что, не же¬
лая «раскачивать лодку» до слишком опасных для правитель¬
ства пределов, левое крыло обычно так соразмеряет свои
действия против правительства в парламенте, чтобы они не при¬
368
вели его к падению. Со своей стороны, правительство, прекрас¬
но отдавая отчет во всем этом, пользуется подобной ситуацией
и не дает себя запугать угрозами. Отсюда крайне слабая ре¬
зультативность всей этой деятельности левого крыла в парла¬
менте.
Лишь в самых крайних случаях, когда правительство окон¬
чательно утрачивает чувство меры и готово пойти на опромет¬
чивые действия, грозящие вызвать взрыв возмущения в низах
партии и профсоюзов, лейбористы-«заднескамеечники» проявля¬
ют непреклонность. Так, веснсй 1969 г., когда леволейборист¬
ские парламентарии и часть профсоюзной группы фракции, из¬
бираемой при прямой поддержке тред-юнионов (в общей слож¬
ности около 100 человек), решительно выступили против попыток
правительства внести в парламент антипрофсоюзное законода¬
тельство и, несмотря на угрозы Вильсона, распустить парламент
(что в сложившейся ситуации было равнозначно призванию к
власти консерваторов), твердо стояли на своем. Несколько ме¬
нее драматичная, но также весьма неприятная для правитель¬
ства ситуация сложилась зимой 1969 г. в связи с попытками
провести закон о реформе палаты лордов, разработанный Сов¬
местно руководством лейбористов и консерваторов, чтобы укре¬
пить положение одного из самых архаичных и антидемократиче¬
ских институтов политической системы Англии, «модернизируя»
его. Законопроект вызвал недовольство широкой демократиче¬
ской общественности страны и многих рядовых парламентариев.
Левые лейбористы-«заднескамеечники» фактически застопорили
прохождение этого законопроекта, и правительство вынуждено
было снять его с обсуждения. Если, однако, исключить эти два,
в какой-то мере экстраординарных случая, оппозиция левых
лейбористов к политике правительства носила в целом приемле¬
мый для правительства характер.
Значительно более свободно чувствуют себя леволейборист¬
ские парламентарии на собраниях парламентской фракции,
будь то очередные заседания по четвергам или внеочередные
собрания, созываемые в случае осложнений и неожиданных си¬
туаций. Обычно на этих заседаниях левые лейбористы могут,
не опасаясь дисциплинарных мер, открыто критиковать дей¬
ствия правительства, голосовать против них или воздерживать¬
ся от голосования. Известны случаи, когда правительство, опа¬
саясь остаться в меньшинстве, вынуждено было в какой-то мере
идти навстречу требованиям основной массы лейбористских
парламентариев. Недаром такой весьма авторитетный наблюда¬
тель, как Р. Кроссмэн, сравнивая возможности, которые имеют
лейбористские парламентарии на собраниях партийных фрак¬
ций и на заседаниях парламента, утверждает, что действитель¬
ная политика делается не в зале заседаний парламента, а в
«залах собраний парламентских фракций на верхних этажах»
309
Вестминстерского дворца 49. И это, видимо, не такое уж боль¬
шое преувеличение, если, конечно, иметь в виду лишь сравни¬
тельно узкую область парламентской деятельности правитель¬
ства.
Какую бы, однако, высокую активность ни развивали порой
леволейбористские парламентарии, нельзя не видеть, что их не¬
достатки и слабости, о которых говорилось в предыдущем раз¬
деле, с превращением партии в правящую не только не исче¬
зают, а, наоборот, становятся еше серьезнее и очевиднее. Осо¬
бенно снижают потенции левого крыла те самоограничения,
которые они накладывают на себя, не желая играть большую
i роль, чем роль «рупора» левых сил партии. Складывается яв-
1ное противоречие между общим ростом недовольства левого
i крыла и широких партийных низов политикой правительства и
этой двойственной тактикой их парламентских представителей.
Иногда это противоречие становится настолько острым, что
левые парламентарии оказываются не в состоянии сохранять
свою лояльность к партийному руководству и идут на более или
менее открытый разрыв с ним. Именно подобная ситуация сло¬
жилась в 1951 г., когда после выхода Бивена, Вильсона и Фри¬
мэна из правительства Эттли в партии образовался новый центр
силы и началась открытая борьба за власть. Но это противоре¬
чие может сохраняться неопределенно долго в скрытом виде,
приводя лишь время от времени к отдельным вспышкам и экс¬
цессам, не переходящим в более широкое столкновение, как это
наблюдалось после выборов 1964 и особенно 1966 г. Как извест¬
но, ни отставка Ф. Казенса с поста министра технологии в июне
1966 г., ни выход из правительства некоторых других министров,
ни «бунты» «заднескамеечников» не привели к сколько-нибудь
заметному качественному изменению характера леволейборист¬
ской оппозиции в парламенте.
При отсутствии открытого взрыва противоречий в партии
рост недовольства может проявляться и в иных, порой весьма
болезненных формах. Наглядный пример такого рода реак¬
ции— наблюдающийся со второй половины 1966 г. отход от
активного участия в партийных делах значительной части членов
и активистов местных организаций, широкое распространение
апатии, разочарования и т. п. Прямое следствие этого — замет¬
ное снижение численности партии50, резкий спад и застой во
внутрипартийной жизни.
Рост недовольства в период пребывания у власти может про¬
являться и в усилении скрытого «напряжения» внутри партии,
49 Например, см.: «Encounter», April 1963, р. 21.
50 Численность индивидуальных членов партии за время пребывания прави¬
тельства Вильсона у власти сократилась с 830 до 700 тыс. человек
(The Labour Party. 67-th Annual Conference. Blackpool, 1968, p. 41. «Times»-
l.IX 1969).
370
которое обычно с полной силой вырывается наружу уже после
перехода партии в оппозицию.
«Внутренняя» эволюция, обычно претерпеваемая правым и
левым крылом партии в период ее нахождения у власти, — это
один из главных факторов, определяющих будущее развитие
партии и характер тех взаимоотношений, которые устанавли¬
ваются в ней уже после того, как она перейдет в оппозицию.
Совершенно очевидно, что если во время нахождения партии у
власти в ее левом крыле не созреет решимости действовать и
бороться за власть и влияние в партии, она не может возник¬
нуть просто в результате акта перехода ее в оппозицию.
В этих случаях особенно велика опасность, что недовольст¬
вом партийных масс и падением популярности руководства
партии воспользуется деятель или группа деятелей, отнюдь не
выступающих с левых позиций. Нелишне напомнить, что даже
бивеновская оппозиция, при всем ее порой весьма радикальном
и смелом характере, не была достаточно принципиальной51, а
сам Бивен в наиболее ответственный и решающий период внут¬
рипартийной борьбы фактически стал на сторону правого
крыла.
Следует также подчеркнуть, что и сама эффективность роли
партии и ее левых сил как «группы давления» во многом зави¬
сит от того, насколько велика решимость и последовательность
левого крыла уже на этом этапе внутрипартийной борьбы.
При всем том «раздвоении» партии и обострении внутри¬
партийных противоречий, которыми обычно сопровождается
приход лейбористской партии к власти, партия отнюдь не пре¬
кращает своего функционирования в качестве единого целого.
Функции партии как «раздвоенного» и как единого оргзнизма
не всегда можно противопоставить друг другу. Низы партии и
ее левое крыло не только противостоят партийному руководству,
стремясь оказать на него то или иное влияние, но и поддержи¬
вают это руководство, выступают заодно с ним. И в этом, бес¬
спорно, один из наиболее важных источников силы и влияния
лейбористского правительства, существенная его опора в борь¬
бе с политическими противниками справа.
Степень этой поддержки, а следовательно и «единства» пар¬
тии обычно прямо пропорциональна тому, насколько правитель¬
ство идет навстречу устремлениям масс и учитывает их насущ¬
ные требования и интересы. Однако часто в основе этой под¬
держки и единства лежат и другие факторы, и прежде всего
влияние и реформистских, и «неокапиталистических» концепций
на массы, а также непосредственное пропагандистское воздей¬
ствие и т. д.
51 Р. Мил и бен д. Парламентский социализм. Изд-во «Прогресс», 1964,
стр. 460—463.
371
Естественно, что чем в большей мере единство партии обес¬
печивается факторами такого рода, тем большую свободу рук
получает правительство при проведении политики в интересах
крупного капитала. И наоборот.
Оценивая роль и воздействие лейбористской партии сов¬
местно с профсоюзами на те или иные стороны национальной
жизни, нельзя одновременно не видеть и всей ограниченности
тех рамок, в которых до сих пор это воздействие рассматри¬
валось.
Дело в том, что при всей своей организационной обособлен¬
ности и самостоятельности и лейбористская партия, и профсою¬
зы— это лишь части, пусть самые внушительные, более широ¬
кой и общей силы, а именно рабочего и демократического дви¬
жения Англии. Это движение включает в себя и Коммунисти¬
ческую партию Великобритании, в которую входят наиболее
стойкие и последовательные представители рабочего класса
и других отрядов трудящихся, и организации движения
сторонников мира, и многочисленные молодежные, женские и
общедемократические ассоциации и объединения. При этом оно
функционирует не только через все эти организации, но и как
целое, хотя большей частью еще недостаточно организованное
и единое. Наиболее важные стороны его общей активности —
забастовочная борьба, антивоенные выступления, борьба за
мир, демократическое движение.
Все эти элементы политической ситуации занимают далеко
не последнее место в общем балансе сил в стране, и усиление
активности во всех этих областях, естественно, не может не ока¬
зывать на лейбористскую партию и правительство самого не¬
посредственного воздействия.
Это воздействие тем сильнее, чем большую поддержку нахо¬
дит рабочее и демократическое движение в стране в целом.
Когда это движение и широкое общественное мнение совпада¬
ют, их общий нажим становится почти неотразимым. Именно
этим нажимом во многом объясняются меры правительства
Вильсона по некоторому сокращению зарубежных военных рас¬
ходов, а также его решения о постепенном свертывании позиций
Англии «к востоку от Суэца», отказ правительства от принципа
«избирательности» в основных областях социального обеспече¬
ния52, в поддержку которого одно время весьма активно выска¬
зывались некоторые его представители.
Однако общественное мнение, в формировании которого осо¬
бенно важна роль буржуазной печати и других средств массо-
52 Фактически речь шла о возвращении к пресловутой системе «проверки
нуждаемости», унижающей достоинство трудящихся и усиливающей клас¬
совые и социальные барьеры в стране («New Statesman», 15.IX 1967.
р. 308—310).
372
йогб воздействия на Сознание И психику масс, может иметь, И
зачастую и имеет прямо противоположное значение. Если оно
в значительной своей части идет вразрез с требованиями рабо¬
чего и демократического движения, то это, естественно, отнюдь
не помогает реализации его требований. Более того, оно вносит
замешательство в само это движение, лишая его тем самым
главного условия успеха — уверенности в своей правоте. Имен¬
но такое положение складывалось не раз в борьбе вокруг «по¬
литики доходов», прав профсоюзов и т. п.
Воздействие общественного мнения на политику лейборист¬
ского правительства проявляется иногда и более непосредствен¬
но. Хотя после прихода партии к власти правительство и может
в течение какого-то периода пойти даже на значительное паде¬
ние своей популярности (как это, например, произошло после
выборов 1966 г.), оно всегда стремится к тому, чтобы это паде¬
ние не стало необратимым и не превратилось в хроническое.
Особенно возрастает чувствительность правительства к настрое¬
ниям масс по мере приближения всеобщих выборов, когда оно
вновь начинает усиленно искать популярности.
За последние годы политические лидеры Англии, и особенно
консерваторы, приобрели по этой части довольно большой опыт,
приурочивая обычно ко времени всеобщих выборов меры, на¬
правленные на ускорение экономического роста, уменьшение
безработицы, снятие ограничений с потребительских расходов,
а также осуществление более гибкого и приемлемого для масс
внешнеполитического курса. Находясь в преддверии парламент¬
ских выборов 1970 г., правительство Вильсона также попыталось
вернуть поддержку масс, приурочив ряд своих мероприятий в
социально-экономической области именно к этому времени
(билль о национализации портов, реформы в области социаль¬
ного обеспечения и образования, предоставление избирательных
и иных гражданских прав молодым людям 18—20-летнего воз¬
раста и некоторые другие). ■
Однако стремление сохранить расположение крупного капи¬
тала и нежелание связывать себя сколько-нибудь далеко иду¬
щими обязательствами перед трудящимися обусловили крайнюю
ограниченность предвыборной программы и тактики лейбористов,
что и стало главной причиной их поражения на выборах.
*
Таковы некоторые основные моменты, характеризующие по¬
ложение лейбористской партии и ее отдельных звеньев в систе¬
ме власти в стране после превращения ее в правящую партию.
Как мы видели, руководящая лейбористская верхушка, заняв
высшие государственные посты, прежде всего исполняет волю
господствующего класса, усматривающего главный смысл пребы¬
вания ее у власти в проведении назревших мер по «модерниза¬
373
ции» социально-экономической системы страны и социальному
маневрированию, т. е. таких мер, на которые консерваторы идут
с гораздо меньшей охотой, а порой и вообще органически неспо¬
собны их провести. Таковым, в общем и целом, оказывается
и реальное содержание политики лейбористских правительств,
и буржуазия и «истэблишмент» зорко следят за тем, чтобы не
дать правительству выйти за рамки «дозволенного».
Однако сколь бы решающим ни было влияние господствую¬
щих классов на политику лейбористского правительства, как
бы ни ограничивали они его реформаторскую деятельность,
правительство это вынуждено считаться с воздействием соци¬
альных и политических факторов совершенно иного рода. Чем
сильнее нажим снизу, чем выше политическая активность масс
и их организаций, наконец, чем горячее общий политический и
психологический климат в стране, тем шире диапазон действий
правительства, тем в большей мере оно оказывается способным
выйти за пределы узкокорыстных интересов господствующих
классов. И наоборот, при отсутствии этих условий политика
лейбористского правительства неизбежно замыкается в узком
кругу интересов большого бизнеса и «истэблишмента» и может
стать даже более близорукой и ограниченной, чем политика
тори. Более того, располагая «особыми отношениями» с проф¬
союзами, оно может нанести больший вред рабочему движению,
чем консерваторы.
Однако в реальной действительности как «широкий», так и
«узкий» варианты лейбористской политики в чистом виде встре¬
чаются довольно редко, поскольку различные факторы, опреде¬
ляющие эту политику, действуют одновременно, и соотношение
между ними постоянно меняется. Это происходит еще и потому,
что лейбористские правительства в гораздо большей мере, чем
консерваторы, стремятся «уравновесить» свои особенно непопу¬
лярные шаги и решения, так или иначе компенсировать их и
не допустить чрезмерного отрыва от партии и избирателей.
Разумеется, размер этой «компенсации» опять-таки зависит от
нажима, который на них оказывается.
Говоря о различных силах, воздействующих на политику
лейбористских правительств, нельзя, конечно, сбрасывать со
счетов и роли самих этих правительств. Тем более, что по мере
развития государственно-монополистического капитализма и об¬
щего роста веса и авторитета госаппарата относительная само¬
стоятельность государства также возрастает и правительство
получает в принципе более широкие возможности и проявить
свои административные способности, и реализовать свои полити¬
ческие цели.
Однако при всем этом важно видеть не только новые воз¬
можности, но и их пределы. Очевидно, лишь в той мере, в какой
лейбористское правительство может вольно или невольно опе¬
374
реться на прогрессивные, демократические силы, оно оказывает¬
ся в состоянии проводить политику, неугодную господствующей
верхушке общества. Только в этом случае возросший вес и
авторитет государственной власти позволит правительству осла¬
бить влияние этой части общества и проводить более самостоя¬
тельный политический курс. Новые условия, создавшиеся в ре¬
зультате развития государственно-монополистического капита¬
лизма, облегчают эту задачу. Однако без опоры на левые де¬
мократические силы, без сотрудничества хотя бы с частью этих
сил, оно вообще не в состоянии сделать ничего существенного.
И в этом—одно из главных противоречий политической си¬
туации, сложившейся в Англии в годы пребывания у власти по¬
следнего лейбористского правительства. С одной стороны, нали¬
цо были более широкие возможности, которые позволяли прави¬
тельству приступить к кардинальному решению социально-эко¬
номических и политических проблем страны. С другой стороны,
в силу занимаемых им идеологических и политических по¬
зиций, это правительство оказалось органически неспособным в
сколько-нибудь серьезной степени использовать эти новые воз¬
можности, опереться на поддержку прогрессивных сил страны
(не говоря уже о мобилизации этих сил), в результате чего его
политика была еще более лишенной воображения, чем политика
предыдущих лейбористских правительств.
Как показывает опыт, давление на лейбористские правитель¬
ства «извне» является главным и по сути дела единственным
способом добиться осуществления сколько-нибудь решительных
мер в интересах трудящихся масс и нации вообще.
Усиление этого давления неизбежно ведет к росту левых,
прогрессивных тенденций в политике правительства, льет воду
на мельницу более передовых деятелей в нем. Но это отнюдь не
означает, что давление на лейбористское правительство снизу
может вынудить его на любой поворот влево, и в том числе на
проведение подлинно социалистической политики. Хотя абстракт¬
но мыслима ситуация, когда давление снизу возрастет на¬
столько, что правительство предпочтет бросить находящийся
в его руках авторитет государственной власти на чашу весов
левых сил и тем самым будет способствовать победе «левой»
политики, вероятность практического возникновения подобной
ситуации крайне мала. И дело здесь не только в неспособности
традиционной лейбористской верхушки на такой коренной по¬
ворот, но и в том, что столь сильный и целеустремленный на¬
жим снизу не может быть обеспечен без соответствующего по¬
литического и организационного руководства, т. е. без наличия
такого мощного и организованного политического ядра, которое
отнюдь не захочет удовлетвориться ролью «посторонней» силы
и наверняка попытается либо само встать во главе общества,
либо разделить ответственность за руководство им.
375
Очевидно, верхним пределом мер, на которые могло бы толк¬
нуть лейбористское правительство давление снизу, не вызывая
одновременно глубоких качественных изменений в самой пар¬
тии и ее руководстве, являются требования и положения ее соб¬
ственных предвыборных программ.
Однако, хотя это и было бы само по себе немалым достиже¬
нием, подобный результат отнюдь не решил бы коренных проб¬
лем, стоящих перед страной. Тем более, что осуществление на¬
мечаемых в этих программах реальных мер и достижение содер¬
жащихся в ней весьма оптимистических общих прогнозов и
перспектив — совершенно разные вещи.
Главный вывод, который из всего этого следует, состоит в
том, что для действительно радикального решения стоящих пе¬
ред страной проблем необходимы прежде всего глубокие каче¬
ственные изменения внутри самой лейбористской партии, а так¬
же в ее отношениях с другими прогрессивными силами, и в
первую очередь с наиболее целеустремленным их отрядом —
Коммунистической партией Великобритании. Только в этом слу¬
чае лейбористская партия сможет обрести подлинную политиче¬
скую независимость и, опираясь на поддержку и сотрудничество
Bicex левых и демократических сил. разорвать тот порочный круг
двухпартийной политики, в котором она столь долго пребывает.
Решающим условием для подобных политических сдвигов
является всемерная активизация и сплочение всех левых и демо¬
кратических сил Англии как внутри, так и вне лейбористской
партии. Создание прочного и достаточно эффективного союза
этих сил послужило бы также основой для формирования прин¬
ципиально нового политического блока на случай, если бы пра¬
вому крылу партии удалось осуществить свои планы полного
буржуазного перерождения партии, путем ли дальнейшей «мир¬
ной» эволюции или открытого раскола ее рядов. И развитие са¬
мой лейбористской партии, и внутреннее и внешнее положение
страны достигло такой стадии, когда решение вопроса о буду¬
щем партии и о тех формах, в которые выльются накапливаю¬
щееся в стране недовольство и противоречия, уже не может
бесконечно откладываться.
И. Городецкая
Избиратели главных политических партий .
Великобритании
Парламентские выборы издавна принадлежат к важнейшим
событиям политической жизни Англии. Для правящих кругов
Англии система выборов и последующее функционирование пар¬
ламентского механизма — один из способов ' подчинения масс
своему влиянию. Для левых и демократических сил участие в
выборах и парламентской борьбе служит важнейшим средст¬
вом привлечения на свою сторону широких трудящихся масс,
является необходимым условием превращения их в ведущую
национальную силу. Английские коммунисты называют всеобщее
избирательное право «необходимым политическим инструмен¬
том», который трудящиеся должны научиться использовать в
своих интересах *. Особое значение предвыборная политиче¬
ская борьба и участие в выборах приобретают в связи с воз¬
росшими возможностями мирного перехода к социализму.
В настоящем очерке рассматривается социальный состав и
мотивы поведения избирателей, голосовавших после второй ми¬
ровой войны за главные политические партии Англии — консер¬
вативную и лейбористскую. На всех послевоенных выборах
консервативная и лейбористская партии привлекали основную
массу (около 90%) избирателей, участвовавших в выборах, и
получали близкую по размерам долю голосов* 1 2 (табл. 1).
1 «Labour Monthly», October 1964, р. 435.
2 В '1918 г., выступив впервые самостоятельно, лейбористы собрали 22% го¬
лосов. В 1922 г. лейбористы получили 29,5%, и стали второй партией, обо¬
гнав либералов по доле полученных голосов всего на 0,4%. На последних
перед второй мировой войной парламентских выборах в 1935 г. консерва¬
торы получили 53,6%, лейбористы — 37,8% (самая высокая до войны доля),
либералы — 6,6% (D. Butler. The Electoral System in Britain. 1918—1951.
Oxford, 1953, p. 173).
377
Таблица 1
Положение партий на послевоенных парламентских выборах в Англии
Год
Принимали
участие
в выборах
Получили
голосов
консерваторы
лейбористы
либералы
другие
партии
МЛН.
человек
%
млн.
человек
%
млн.
человек
%
млн.
человек
%
млн.
человек
%
1945
24,1
73,3
9,6
39,8
11,6
48,3
2,2
9,1
0,7
2,8
1950
28,8
84,0
12,5
43,5
13,3
46,1
2,6
9,1
0 4
1,3
1951
28,6
82,5
13,7
48,0
13,9
48,8
0,7
2,5
0,2
0,7
1955
26,8
76,8
13,3
49,7
12,4
46,4
0,7
2,7
0,3
1,2
1959
27,9
78,7
13,7
49,4
12,2
43,8
1,6
5,9
0,3
0,9
1964
27,7
77,1
12,0
43,4
12-2
44,1
3,1
11,2
0,3
1,3
1966
27,3
75,8
11,4
41,9
13,0
47,9
2,3
8,5
0,5
1,7
1970
28,3
72,0
13,1
46,4
12,1
43,0
2,1
7,4
0,9
3,2
Источник: D. Butler and A. King. The British General Election of 1966. London,
1966, p. 296; «Times», 20. VI 1970; «Observer», 21. VI 1970.
В 1951 и 1964 гг. разница составила менее одного процента.
Самый большой разрыв был в 1945 г., когда за лейбористов
проголосовало на 8,5% больше избирателей, чем за консервато¬
ров. Конечно, последствия даже минимального разрыва в доле
полученных голосов могут быть очень значительны в политиче¬
ском отношении, так как решается вопрос о том, какая пар¬
тия— лейбористская или консервативная — придет к власти.
Но даже в 1945 г., когда лейбористы одержали крупнейшую
победу и получили громадное превосходство в мандатах, из
каждых десяти голосовавших англичан лейбористам отдали
свои голоса не многим менее пяти избирателей, а за консерва¬
торов проголосовали почти четверо.
При сравнительно небольших колебаниях относительной
численности электората двух партий в послевоенный период
происходили заметные сдвиги в его абсолютных размерах. В 50-х
годах быстро рос избирательный корпус консервативной пар¬
тии, увеличившись с 9,6 млн. в 1945 г. до 13,7 млн. в 1959 г.
Лейбористы достигли максимума в 1951 г., а к 1959 г. потеряли
более 1,5 млн. своих избирателей. В первой половине 60-х гг.
произошло обратное движение, и в 1966 г. лейбористы собрали
на полтора млн. голосов больше, чем консерваторы. В 1970 г.
преимущество в 1 млн. голосов оказалось на стороне тори.
Данные избирательной статистики и региональных опросов
показывают, что самые значительные колебания связаны с пе¬
реходом избирателей от голосования за одну из главных партий
378
к абсентеизму и обратно3. Кроме того, часть избирателей голо¬
сует то за лейбористов или консерваторов, то за одну из малых
партий и наоборот.
Прямой обмен между двумя главными партиями относитель¬
но невелик. Он составляет 4—5% избирателей 4. Именно поэто¬
му, несмотря на то что в промежуток между 1951 и 1959 гг.
лейбористы потеряли 1,7 млн. голосов, численность консерватив¬
ных избирателей не изменилась. Зато либералы получили почти
1 млн. дополнительных голосов, а число участвующих в выбо¬
рах сократилось на 700 тыс. На выборах 1964 г. главный выиг¬
рыш от потерь консерваторов получили либералы. Можно пред¬
полагать, что на выборах 1966 г. среди громадного отряда аб¬
сентеистов больше обычного было сторонников консервативной
партии, а в 1970 г. на избирательные участки не явилось больше
потенциальных сторонников лейбористской партии, чем сторон¬
ников тори.
Если абсолютная и относительная численность избирателей
консервативной и лейбористской партий обычно точно фиксиру¬
ется официальной статистикой, то выяснение социального соста¬
ва электората каждой партии представляет немалую сложность.
География депутатских мандатов и сведения о процентном соот¬
ношении голосов, полученных партиями в различных районах
страны, дают лишь общее представление о социальном облике
избирателей, голосующих за лейбористов и консерваторов.
На всех послевоенных выборах лейбористы получали больше
голосов, чем консерваторы, в рабочих кварталах крупных горо¬
дов, в шахтерских поселках, в густо населенных промышлен¬
ных районах — в Южном Уэльсе, Северо-Восточном Мидленде,
Западном Йоркшире, Северо-Восточной Англии. Так, на выбо¬
рах 1966 г. из 106 депутатов, избранных в 18 самых крупных
городах Великобритании, исключая Лондон (список открывает
Бирмингем, 672 тыс. избирателей, и замыкает Сток-он-Трент,
175 тыс. избирателей; между ними — Глазго, Ливерпуль, Лидс
и др.), только 25 были консерваторами. В 1970 г. здесь было
избрано около 30 тори. Индустриальный Уэльс, с еще более
значительным, чем в крупных городах, преобладанием проле¬
тарского населения, избрал в 1966 г. в палату общин 22 депу¬
тата-лейбориста и лишь одного консерватора s *.
3 На выборах 1951 г. в Гринвиче около 2/3 новых избирателей лейбористской
и консервативной партий были абсентеистами в 1945 г. 7/ю голосов, приоб¬
ретенных консерваторами в северо-восточном Бристоле на выборах 1955 г.,
были голосами абсентеистов 1951 г. '/ю составили избиратели, голосующие
впервые (М. Benney, А. Р. Gray and R. Н. Pear. How People Vote.
A Study of Electoral Behaviour in Greenwich. London — New York, 1956,
p. 221; J. В Ion del. Voters, Parties and Leaders. London, 1963, p. 70).
4 «Studies in British Politics». London, 1966, p. 145.
5 D. Butler and A. King. The British General Election of 1966, p. 309, 312,
«Morning Star», 20.VI 4970.
379
В Лондонском Ист-Энде (традиционном пролетарском райо¬
не) за лейбористскую партию голосуют две трети всех участву¬
ющих в выборах (минимум в 1950 г.— 62,7%, максимум в
1955 г. — 68,4%) • Шахтерский Даргем на всех послевоенных
выборах отдавал лейбористам 67—70% голосов6.
В сельских и курортных местностях, в небольших городках,
а также в буржуазных кварталах и пригородах крупных горо¬
дов явным преимуществом пользуются консерваторы. У надеж¬
ных избирательных округов консерваторов отчетливая социаль¬
ная характеристика. Вот несколько примеров: в Тивертоне
(Западная Англия) консерваторы получают в два-три раза
больше голосов, чем лейбористы (второе место на выборах у
либерального кандидата). Главное занятие населения — сель¬
ское хозяйство, преобладают фермы в 70—100 акров. В округ
входят несколько небольших курортных городков. Имеется лег¬
кая промышленность, но преобладают небольшие предприятия,
где слабы профсоюзы 7.
Финчли — оплот консерваторов несколько иного рода. Это
район северо-западного Лондона, где в 1964 г. третья часть
населения (при среднем национальном уровне 14%) принадле¬
жала к категории управляющих и специалистов. Более полови¬
ны семей имеют собственный дом. Доля продолжающих обуче¬
ние после 15 лет там вдвое выше, чем по стране в целом. Пре¬
обладают женщины (в пропорции 3 : 2)8.
Общее представление о социальном составе избирателей
лейбористской и консервативной партйй может быть уточнено
на основании национальных и региональных опросов, проведен¬
ных в разные годы Британским институтом общественного мне¬
ния— институтом Гэллапа (British Institute of Public Opinion —
Gallup Poll), Национальным институтом общественного мнения
(National Opinion Poll) ‘и отдельными группами исследователей.
Следует, однако, иметь в виду, что цифровые данные о со¬
циальном составе электората консервативной и лейбористской
партий также весьма условны и приблизительны. Дело здесь
не только в неточности получаемых сведений вследствие ограни¬
ченности круга опрашиваемых и несовершенства методики об¬
следований, но и в том, что при опросах применяется ненауч¬
ная, часто случайная разбивка на «социальные классы». При
этом классификация различных исследователей не совпадает
друг с другом и с проводимой раз в 10 лет переписью населе¬
6 Н. G. Nicholas. The British General Election of 1950. London, 1951, p. 309;
D. Butler. The British General Election of 1955. London, 1955, p. 174, 180.
7 D. Butler and R. Rose. The British General Election of 1959. London,
1960, p. 148.
8 D. Butler and A. King. The British General Election of 1964. London,
1965, p. 241.
380
ния. Из:за произвольного отнесения отдельных социальных ка¬
тегорий к тому или иному «классу» численность «класса» и его
доля в электорате существенно меняются 9 10 11.
Как явствует из этих опросов, электорат лейбористской пар¬
тии на всеобщих выборах начала 50-х годов примерно на 80%
состоял из рабочих физического труда, квалифицированных и
неквалифицированных. Еще 13—14% избирательного ко|эпуса
составили продавцы, почтовые и конторские служащие, школь¬
ные учителя, младший медицинский персонал и другие пред¬
ставители «низшего среднего класса». Доля высших категорий
служащих, специалистов, предпринимателей была небольшой
(6-7%) ‘°.
Состав консервативных избирателей на этих же выборах
характеризовался следующими данными: около трети — приви¬
легированные слои: предприниматели, управляющие, высшие
специалисты и чиновники. Примерно 20%— низшие категории
специалистов и служащих. Несколько меньше половины — рабо¬
чие физического труда.
Через 15 лет, на выборах 1966 г., квалифицированные и не¬
квалифицированные рабочие (вместе с пенсионерами) дали
лейбористской партии 10,7 млн. голосов из 13 млн., полученных
ею, что составило несколько больше 82% избирательного кор¬
пуса лейбористов. «Низшие» служащие дали лейбористам около
.13% всех голосов. «Средний класс», к которому английские ис¬
следователи относят большую часть буржуазии, высшие катего¬
рии специалистов и служащих, не превышал 5% в составе лей¬
бористских избирателей. Среди избирателей консервативной
партии по-прежнему меньшую половину составляли рабочие.
Большую — привилегированные и служащие11.
Несомненная стабильность социального состава избирателей
консервативной и лейбористской партий свидетельствует о том,
9 Вот, например, разбивка электората двумя упомянутыми институтами об¬
щественного мнения: институт Гэллапа (BIPO), 1964 г.: «высший сред¬
ний класс» — 6%, «средний класс» — 22%, «рабочий класс» (к нему отне¬
сены большинство рабочих физического труда и часть неквалифицирован¬
ных работников нефизического труда) —61%, «очень бедные»—11% («Stu¬
dies in British Politics», p. 124).
Национальный институт общественного мнения (NOP), 1966 г.: «средний
класс»—12%, «низший средний класс» —22%, «квалифицированные ра¬
бочие»— 37%, «неквалифицированные — очень бедные» — 29% (D. Butler
and A. King. The British General Election of 1966, p. 264). Некоторые со¬
циологи предлагают классификацию по роду занятости (6—7 групп) («The
British Journal of Sociology», vol. 17, 1966, N 2, p. 126).
10 Подсчитано на основе данных, приведенных в кн.: J. Bonham. The
Middle Class Vote. London, 1954.
11 Подсчитано на основе данных, приведенных в кн.: D. Butler and
A. King. The British General Election of 1966.
381
что у значительной части электората (70—80%)12 весьма проч¬
ные партийные привязанности.
Наиболее единообразную позицию занимают привилегиро¬
ванные слои английского общества с их ярко выраженной пре¬
данностью консервативной партии. Среди низших категорий
служащих и специалистов сторонники консервативной партии
также преобладают, но голосующие за лейбористскую партию
составляют приблизительно четверть 13.
Самая многочисленная группа избирателей — рабочие, заня¬
тые физическим трудом, — постоянно отдает примерно две трети
своих голосов лейбористам. Однако консервативное меньшин¬
ство рабочих настолько значительно (около трети голосующих
рабочих), что обеспечивает консерваторам почти половину об¬
щего числа их избирателей.
Показательны данные об участии в выборах членов профсо¬
юзов. На выборах 1959 г. голоса членов тред-юнионов распре¬
делились следующим образом: 17% — за консерваторов, 71 —
за лейбористов, 4—за либералов, 1%—все остальные партии14.
В 1964 г. на одного члена тред-юниона, проголосовавшего за
консервативную партию, пришлось более четырех, отдавших
голоса лейбористам 15.
Стабильность основной массы избирателей не исключает не¬
которых колебаний. Результаты широких предвыборных опро¬
сов, проведенных в 1964 и 1966 гг. Национальным институтом
общественного мнения (NOP), представлены в табл. 2.
Т-а б лица 2
Распределение голосов избирателей в Англии, принадлежащих к различным
социальным группам (в %)
.Средний
класс*
•Низший
средний
класс*
Квалифициро¬
ванные рабочие
Неквалифици¬
рованные
рабочие
1964 г.
1966 г.
1964 г.
1966 г.
1964 г.
1966 г.
1964 г.
1966 г.
Консерваторы . . .
74,7
72,2
60,7
58,8
33,9
32,4
30,9
26,3
Лейбористы . . .
8,9
15,5
24,8
29,9
54,4
58,5
59,1
65,2
Либералы
14,9
11,4
13,7
10,7
10,9
8,0
9,1
■ 6,6
Другие партии . . .
1,5
0,9
0,8
1.0
0,8
1,0
0,9
1,8
Источники: D. Butler and A. King. The British General Election of 1964, p. 296;
D. Butler and A. King. The British General Election of 1966, p. 264.
12 H. D a u d t. Floating Voters and the Floating Vote. Leiden, 1961, p. 153.
13 «Studies in British Politics», p. 123.
14 J. В 1 о n d e 1. Op. cit., p. 59.
16 «Times», 18.III 1966.
382
Как видно из таблицы, между 1964 и 1966 гг. во всех со¬
циальных категориях произошел сдвиг в пользу лейбористской
партии, причем наиболее заметный—у представителей «средних
классов». В 1970 г. многие из них вернулись к тори.
* * *
Для выяснения причин устойчивости и колебаний в соста¬
ве избирательного корпуса необходимо рассмотреть факторы,
определяющие выбор партии избирателем.
Постоянство партийных привязанностей большинства анг¬
лийских избирателей может быть объяснено прежде всего дей¬
ствием факторов, связанных с социально-демографической
структурой электората, а также с устойчивым представлением
о партиях, с сохранением лейбористской и консервативной пар¬
тиями определенного Классового облика.
Классовый облик партий сложился давно и весьма мало из¬
менился, несмотря на непрекращающееся стремление лидеров
обеих партий избавиться от традиционного «одностороннего»
стереотипа. Консерваторы в течение многих лет обрабатывают
общественное мнение, доказывая, что их партия — это партия
всех классов, всей нации. Лидеры лейбористской партии также
хотят представить свою партию как партию нации, а не только
рабочих. Однако до сих пор большинство избирателей по-преж¬
нему считают, что лейбористская партия «стоит за рабочий
класс», только одни осуждают, а другие одобряют это 16.
В 1951 г. более двух тысяч избирателей отвечали на вопро¬
сы: «За что, по вашему мнению, выступают лейбористская пар¬
тия, консервативная партия?» — «Лейбористская партия для та¬
ких людей, как мы», — самый распространенный ответ рабочих,
голосующих за лейбористов. 87% сторонников лейбористской
партии из «среднего класса» объяснили свой выбор тем, что
партия стоит за рабочий класс, за угнетенных 17. Когда во вре¬
мя избирательной кампании 1955 г. в Северо-Восточном Бристо¬
ле опрашиваемым было предложено определить главную цель
партий, 68% сторонников лейбористской партии и 32% сторон¬
ников консервативной партии, характеризуя лейбористов, поста¬
вили на первое место: «Стоит за рабочий класс». 85% лейбо¬
ристских избирателей заявили, что тори стоят за богатых, за
крупный капитал 18. Даже пропагандистская кампания 1957—
1959 гг., проведенная консерваторами в «неслыханных для бри¬
танской общественной жизни масштабах» 19 с целью убедить на¬
селение в общенациональном характере консервативной партии,
16 J. Bonham. Op. cit., р. 71—75.
'? Ibid., р. 72.
18 J. В 1 о n d е 1. Op. cit., p. 82.
19 D. Butler and R. Rose. The British General Election of 1959, p. 17.
383
не принесла желательных для тори результатов. Опрошенные
во время избирательной кампании 1959 г. сторонники лейборист¬
ской партии часто говорили о консерваторах: «Стоят прежде
всего за высшие, классы» 20 21. 78% сторонников лейбористской
партии считали, что она «стоит главным образом за рабочий
класс» 2|. Опросы 60-х годов свидетельствуют о том, что эти ха¬
рактеристики продолжают преобладать в умах большинства
избирателей 22.
Об устойчивости классового облика консервативной партии
свидетельствует также недоверие сторонников лейбористской
партии к социальной политике консерваторов. В одной из пред¬
выборных речей по радио (14 марта 1966 г.) Э. Хит упомянул
о желательности «перестройки государства благосостояния». На
следующий день группе опрошенных было предложено истолко¬
вать эту фразу лидера тори. Почти две трети лейбористских из¬
бирателей увидели в ней угрозу восстановления проверки нуж¬
даемости и платы за рецепты 23.
В умах большинства англичан существуют устойчивые сте¬
реотипы лейбористского и консервативного избирателя. Это под¬
тверждается, например, опросами, проведенными в небольших
городах неподалеку от Манчестера — Глоссопе и Гортоне. Опро¬
шенным было предложено определить партийные симпатии не¬
скольких категорий избирателей. 96—97% лейбористских сто¬
ронников заявили, что железнодорожники проголосуют за лей¬
бористскую партию. С ними согласились 90% консерваторов.
85—88% лейбористских избирателей отнесли лендлордов к при¬
верженцам консервативной партии. 80% консерваторов причис¬
лили владельцев магазинов к своим единомышленникам. С ни¬
ми согласилось немногим менее 70% опрошенных лейбори¬
стов 24. Интересно, что партийные симпатии «раскладываются»
на две партии. Большинство (в том числе и голосующие за ли¬
бералов), по-видимому, не считает, что поддержка либеральной
партии является типичной чертой какого-то социального слоя 25.
Связывая консервативную и лейбористскую партии с про¬
тивостоящими друг другу классами, английские избиратели
обычно голосуют в зависимости от собственной социальной при¬
надлежности. «Хотя немногие англичане являются марксистами,
вера, что социальная структура определяет поведение на Bbi6o-
20 J. Trenaman and D. Mc quail. Television and the Political Image. Lon¬
don, 1961, p. 45.
21 Ibid., p. 46.
22 R. Rose. Influencing Voters. London, 1967, p. 176; «Times», 3.II 1964.
2" D. Butler and A. King. The British General Election of 1966, p. 190.
24 A. Birch. Small Town Politics. A Study of Political Life in Glossop.
Oxford, 1959, p. 89.
25 Ibid., p. 91.
384
pax, естественна в стране, где классовые различия признаются
почти всеми и создают основу политического конфликта между
партиями»,— писал Р. Роуз2-'.
Устойчивость субъективных представлений о классовом об¬
лике партий — один из факторов, объясняющих преобладание
стабильности в поведении английских избирателей на после¬
военных выборах. Но изменения в положении партий могут быть
результатом объективных сдвигов в социальной структуре об¬
щества.
Поражение лейбористской партии на выборах 1955 и 1959 гг.
вызвало поток статей, брошюр, книг, предсказывающих неиз¬
бежный упадок лейбористской партии в связи с изменениями в
социальной структуре общества и условиях жизни большинства
населения Англии. Лидеры партий, политические комментаторы,
социологи говорили и писали о том, что быстрый рост числен¬
ности «белых воротничков» и сокращение доли рабочих, заня¬
тых физическим трудом, выгодны консерваторам и пагубны для
лейбористской партии, которая является «естественной партией»
именно для этой убывающей категории. К тому же, по их.мне¬
нию, лейбористская партия неизбежно будет терять и своих
традиционных сторонников — рабочих физического труда, так
как в «обществе благосостояния», якобы созданном в Англии,
рабочий класс утрачивает свои специфические черты, а следо¬
вательно, и свою традиционную преданность лейбористской
партии 26 27.
«Мы боремся под вывеской класса, который больше не су¬
ществует»28,— заявил правый лейборист Дуглас Джей в нашу¬
мевшей статье, открывшей обсуждение причин поражения лей¬
бористской партии на выборах в октябре 1959 г.
Даже весьма осторожные в своих оценках и предсказаниях
Д. Батлер и А. Кинг в монографии о выборах 1959 г. заявили:
«Последние 10 лет разрушили некоторые традиционные основы
силы лейбористов. Социальные перемены ослабили традицион¬
ную политическую лояльность рабочего класса..л 29. По мнению
авторов, наиболее яркие различия между «средним» и рабочим
классами исчезают: «Значительное число квалифицированных
рабочих может быть названо классом гибридов. Это рабочий
класс по роду занятий, образованию, речи, культурным нормам,
но средний класс по доходам и уровню материального ком¬
форта» 30.
26 «Times», 2.III 1966.
27 См., например: R. А11 о г d. Party and Society. London, 1963, p. 125, 161;
«Public Opinion Quarterly», Fall, 1961, p. 344.
28 «Forward», 16.X 1959.
29 D. Butler and A. King. The British General Election of 1959, p. 15.
30 Ibidem.
13
Социально-политические сдвиги
385
В социальной структуре английского общества действитель¬
но происходят некоторые сдвиги. В последние годы ускорился
начавшийся полвека тому назад процесс сокращения доли ра¬
бочих, занятых физическим трудом, в самодеятельном населении
Англии. Переписи 1921 и 1931 гг. показали снижение доли ра¬
бочих примерно на 2%. За двадцать лет между 1931 и 1951 гг.
доля рабочих сократилась на 6%. За десятилетие (1951 —
1961 гг.) она упала еще на 5%, составив в 1961 г. 59,3% всего
самодеятельного населения31. Перепись 1951 г. впервые показа¬
ла небольшое снижение абсолютной численности рабочих, заня¬
тых физическим трудом. По переписи 1961 г. численность та¬
ких рабочих—14 млн., на 400 с лишним тысяч меньше, чем в
1951 г. С другой стороны, ускорился процесс непрерывного рос¬
. та абсолютной и относительной численности «работников в бе¬
лых воротничках». В 1951 г. они составили 31%, а в 1961 г.—
36% всего самодеятельного населения32.
Однако вместе с ростом численности меняется положение
работников нефизического труда, происходит их сближение с
традиционными отрядами рабочего класса.
Конечно, специфика положения служащих сохраняется. Сред¬
ний служащий имеет, как правило, лучшие условия труда,
большие возможности для продвижения, чем средний рабочий.
В какой-то степени сохраняется и взаимное недоверие между
рабочими, занятыми физическим трудом, и «белыми воротнич¬
ками». Но развивающуюся общность интересов подтверждает
рост профсоюзов «работников в белых воротничках» и сотруд¬
ничество большинства из них с остальными тред-юнионами 33.
Таким образом, сдвиги в социальной структуре английского
общества носят «встречный» характер (уменьшение абсолютной
и относительной численности рабочих физического труда со¬
провождается пролетаризацией основной массы служащих и
интеллигенции) и отнюдь не ведут к уничтожению классов или
стиранию классовых противоположностей. Широко разреклами¬
рованное «общество изобилия», пресловутое «равенство возмож¬
ностей» и т. п. также оказались мифом. В Англии сохранилась
характерная для капитализма пропасть в распределении бо¬
гатств, доходов, благ цивилизации и культуры 34.
В силу всех этих причин сдвиги в социальной структуре .-на¬
селения Англии не привели к тем изменениям в распределении
31 «The British Journal of Industrial Relations», vol. IV, 1966, N 3, p. 307.
33 Ibidem.
33 В 1964 г. 2,6 млн. английских служащих были членами тред-юнионов;
1,7 млн. из них входили в БКТ («The British Journal of Industrial Rela-
tions», vol. IV, 1966, N 3, p. 318).
34 J. H. Wes ter ga ar d. A Withering away of Class. Contemporary Mith.
«Towards Socialism». London, 1965.
386
голосов, которые предрекали многие политические наблюдатели
в 1959 г. В 1964 г. после 13-летнего перерыва победу одержала
лейбористская партия. Возвращение консерваторов к власти в
1970 г. показало, что традиционное соотношение сил на британ¬
ской политической арене — «двухпартийный маятник»—сохра¬
няется.
Хотя социальная принадлежность служит главным факто¬
ром, влияющим на выбор партии избирателем, она, разумеется,
не определяет поведения всех избирателей. В противном слу¬
чае консервативная партия давно исчезла бы с политической
арены Англии, так как рабочий класс уже более 100 лет состав¬
ляет там большинство населения.
При выборе избирателем партии важна не только его объек¬
тивная принадлежность к определенному классу, но и субъек¬
тивное классовое самосознание. Между ответом на вопрос «к
какому классу вы себя относите?» и выбором партии существу¬
ет несомненная связь. В начале 50-х годов относящие себя к ра¬
бочему классу представители «среднего класса» втрое чаще го¬
лосовали за лейбористскую партию, чем те, кто признавал свою
принадлежность к «среднему классу». Рабочие, относящие се¬
бя к «среднему классу», в два с половиной раза чаще голосо¬
вали за консерваторов, чем рабочие, сознающие свой социаль¬
ный статут35. Опросы, проведенные в начале 1957 г. и накану¬
не выборов 1964 г., обнаружили почти такое же соотношение36.
К сожалению, вопрос о том, уменьшается или растет чис¬
ло рабочих, сознающих свою классовую принадлежность, ис¬
следован слабо. Неоднократно и весьма категорично высказы¬
ваемое мнение, будто «существует бесспорная тенденция расту¬
щей части рабочих относить себя к среднему классу» 37, не под¬
крепляется фактами. В 1950 г. в Гринвиче 69% квалифициро¬
ванных и 85% полуквалифицированных и неквалифицированных
рабочих отнесли себя к рабочему классу. Соответственно 12%
и 5% —к «низшему среднему». Лишь немногие заявили о своей
принадлежности к «среднему» и «высшему среднему» клас¬
сам 38.
Опрос, организованный Д. Батлером летом 1963 г., пред¬
лагал на выбор только два класса: «средний» и рабочий. 83%'
квалифицированных и 92% неквалифицированных рабочих от¬
несли себя к рабочему классу39. Абрамс в своих опросах 1960 г.
обнаружил, что лишь один из четырех молодых людей относит
35 J. Bonham. Op. cit., р. 179.
36 R. Alford. Op. cit, p. 333; «20-th Century», 1965, N 1025, p. 37, 39, 41.
37 E. A. Johns. The Social Structure of Modern Britain, 1965, p. 166; «Public
Opinion Quarterly», Fall, 1961, p. 345.
38 M. В e n n e у, A. P. Gray and R. H. Pear. Op. cit, p. 104.
39 «The British Journal of Sociology», vol. 47, 1966, N 2, p. 128.
13*
387
себя к среднему классу (правда, это не помешало ему допус¬
тить явную передержку, заявив: «Завтрашние избиратели отож¬
дествляют себя главным образом со средним классом») 40.
Однако даже рабочие, сознающие свою принадлежность к
рабочему классу, нередко голосуют за консерваторов. Кон¬
серватизм значительной части рабочих имеет исторические
корни 4I.
Стремление изобразить себя попечителями бедных и страж¬
дущих, сторонниками социального законодательства, всегда
присутствовавшее в пропаганде тори, было усилено «новым кон¬
серватизмом» послевоенного периода. При этом широко исполь¬
зуются немногочисленные рабочие-активисты консервативной
партии. Так, рабочий гринвичского газового завода Боб Балб-
рук, выступивший на ежегодной конференции консервативной
партии в 1949 г. с протестом против национализации промыш¬
ленности, в один день превратился в «национального героя».
Граммофонная запись его речи была распространена в тысячах
экземпляров, о нем был сделан фильм. Его грубое, изборож¬
денное морщинами лицо появилось на всех афишных тумбах,
призывая: «Здравый смысл требует голосования за консерва¬
торов» 42.
В ходе избирательных кампаний консервативные ораторы
стараются не дать лейбористам повода для упреков во враждеб¬
ном отношении к рабочему классу и тред-юнионам. Накануне
выборов 1966 г. консерваторы усиленно подчеркивали «рабочее
происхождение» лидера партии Э. Хита, сменившего аристокра¬
та Д. Хьюма (в действительности отец Хита — мелкий бизнес¬
мен). Обращение Хита к избирателям его округа, представляв¬
шее собой сокращенный вариант предвыборного манифеста то¬
ри, было снабжено изображением его фамильного древа с под¬
писью: «Из рабочего класса вышел этот лидер тори» 43.
40 «New Left Review», 1966, N 5, p. 5.
41 В начале XIX в. тори (партия лендлордов) выступали как антикапитали-
стическая партия. Многие рабочие лидеры того времени видели в тори
возможных союзников против вигов и манчестерских мануфактуристов
(«New Left Review», 1960, N 1, p. 11). Позднее, отбросив антикапитализм,
тори стали опираться на основополагающие, традиционные «столпы» бри¬
танского общества: монархию, религию, национализм — национальные
символы, долженствующие преодолеть внутренние раздоры и противоре¬
чивые интересы. Приспосабливаясь к особенностям социального состава
своего избирательного корпуса (почти половина избирателей — рабочие),
тори очень рано овладели искусством социальной демагогии. После ре¬
формы 1867 г. их издания, обращенные к новым избирателям, носили ха¬
рактерные названия: «Консервативное законодательство для рабочих клас¬
сов», «Политическое будущее рабочих классов и кто является действитель¬
ным другом народа?», «Практические предложения лояльным рабочим Ве¬
ликобритании» и т. п. («Observer», 6.IX 1964).
42 М. В е п п е у, А. Р. Gray and R. Н. Pear. Op. cit., p. 68.
43 D. Butler and A. King. The British General Election of 1966, p. 216—217.
388
В каких слоях рабочего класса черпают поддержку консер¬
ваторы? Каковы социальные особенности их приверженцев —
рабочих? Значительную долю рабочих-тори составляют бедные,
часто очень бедные, отсталые в политическом и культурном
отношениях рабочие, по семейной традиции голосующие за
консерваторов. В этой группе преобладают пожилые рабочие,
особенно много пожилых женщин из рабочих семей. Велико
число занятых на небольших предприятиях и в сфере обслужи¬
вания. Доля членов профсоюзов незначительна44. Эту катего¬
рию рабочих, считающих естественным и неизменным разделе¬
ние общества на класс господ и класс тружеников, не претен¬
дующих на изменение собственного положения, английские со¬
циологи называют «почтительными» 45.
«Почтительные» полагают, что консервативная партия и ее
лидеры имеют внутренне присущие им врожденные способно¬
сти и право управлять страной. Они предпочитают власть эли¬
ты, рассматривают действия в пользу рабочего класса, как бла¬
готворительность добрых патронов, убеждены, что процветание
хозяев — лучшая защита интересов простых людей. «Они рож¬
дены, чтобы править, они подготовлены к этому», «у них есть
деньги, и они знают, как их использовать»46, — так объясняют
«почтительные» свою приверженность к тори. Вера в тори со¬
провождается сознанием своего более низкого положения и не¬
способности принимать участие в решении государственных во¬
просов.
«Почтительные» считают консервативную партию более пат¬
риотичной, лучше охраняющей международные позиции стра¬
ны. «Наш престиж в мире гораздо выше, когда тори у влас¬
ти», — утверждают они 47.
Другую категорию рабочих, приверженцев тори, часто на¬
зывают «практичными». Они верят, что «единая команда лиде¬
ров» партии сумеет обеспечить «экономическое процветание» 48.
Если «почтительные» обычно признают свою принадлежность
к рабочему классу, то «практичные», отвечая на вопрос «к ка¬
кому классу вы себя относите?» часто завышают свой соци¬
альный статус. Консерваторов они отождествляют с респекта¬
бельностью, лейбористов — с простонародьем 49.
По приблизительным оценкам, «почтительные» составляют
около 30% рабочих — сторонников тори, «практичные» — при¬
44 «Monthly Review», 1960, N 9, р. 330.
45 «Bulletin of the Society for the Study of Labour History», 1963, N 7; «Obser¬
ver», 6.IX 1964.
46 «New Left Review», 1960, N 1, p. 11.
47 Ibid., p. 13.
411 «Public Opinion Quarterly», Fall, 1961, p. 348.
48 «Monthly Review», 1960, N 9, p. 330.
389
мерно 40%; остальные 30% привлекают для объяснения своих
консервативных симпатий аргументы того и другого типа 50.
Опросы, проведенные в разных районах страны, дали сход¬
ную характеристику сторонников консервативной партии из ра¬
бочего класса. Мнения о будущем этой довольно многочисленной
категории английских избирателей расходятся. Некоторые счи¬
тают, что она будет увеличиваться в связи с растущей якобы
тенденцией рабочих относить себя к среднему классу51.
Другие полагают, что категория «практичных» сторонников
тори увеличивается за счет «почтительных». А эти «практич¬
ные», готовые сквозь пальцы смотреть на моральные прегреше¬
ния консерваторов (вроде «дела Профьюмо»), вряд ли простят
им некомпетентность в управлении экономикой 52. С другой сто¬
роны, поскольку среди «почтительных» преобладают рабочие
старшего возраста, с более низкими доходами и женщины, то
можно полагать, что по мере естественного обновления электо¬
рата, особенно если этот процесс будет сопровождаться ростом
профсоюзов и вовлечением в них женщин-работниц, категория
«почтительных» будет уменьшаться.
Следует отметить, что парламентские выборы 1966 г. обна¬
ружили значительный сдвиг влево в социальной категории
«очень бедных» (неквалифицированные рабочие). Возможно,
что это явилось следствием перехода к лейбористам части ра¬
бочих, голосовавших прежде за консерваторов53. Разочарование
в политике Г. Вильсона заставило многих из них отшатнуться
от лейбористской партии на выборах 1970 г.
Поведение избирателя в какой-то степени определяется та¬
кими «внутренними» его характеристиками, как пол и возраст.
Общепризнан консерватизм женщин в Англии. «Если бы
женщины голосовали так же, как мужчины, лейбористская пар¬
тия непрерывно находилась бы у власти начиная с 1945 г.»,—
прокомментировал П. Андерсон опубликованные в 1964 г. дан¬
ные опросов Гэллапа, согласно которым число сторонников лей¬
бористской партии в каждой сотне голосующих мужчин неизмен¬
но превышало число приверженцев консервативной партии.
У женщин — прямо противоположная картина 54.
В 1964 г. голоса мужчин распределились между тремя пар¬
тиями следующим образом: за консерваторов — 39,7%, за лей¬
50 «Observer», 6. IX 1964.
S1 М. Abrams. Social Class and British Politics. «Public Opinion Quarterly»,
Fall, 1961, p. 345.
52 R. McKenzie and A. Silver. The Working-class Toiies. «Observer»,
6.IX 1964.
83 D. Butler and A. King. The British General Election of 1966, p. 280.
M «Towards Socialism», p. 276.
390:
бористов— 48,3, за либералов—11,4%. У женщин соответст¬
венно— 45,7, 41,7, 11,8% 55. Только в 1966 г. доля приверженцев
лейбористской партии среди женщин (45,4%) впервые несколь¬
ко превысила долю сторонниц тори (44,7% )56. В 1970 г. многие
женщины-домохозяйки, выражая недовольство безудержным
ростом цен, проголосовали против правительства Вильсона.
Относительный консерватизм женщин может быть объяснен
рядом причин. Социальный опыт и социальные контакты значи¬
тельной части женщин ограничены узким кругом семьи. По дан¬
ным переписи 1961 г., из 15,6 млн. женщин в возрасте от 20 до
64 лег только 6,5 млн., т. е. 41,5%, были экономически активны¬
ми (у мужчин в этой же возрастной группе 98,2%. экономически
активных) 57. Женщины проявляют меньше интереса полити¬
ке, а потому более склонны действовать по традиции, по ста¬
ринке (консервативная партия гораздо старше лейбористской).
Наконец, женщины испытывают большее влияние таких инсти¬
тутов капиталистического общества, пропагандирующих его
идеи и ценности, как церковь, школа. Женщинам адресованы
миллионные тиражи специальных изданий.
Несомненная связь существует между возрастом избирателя
и выбором им партии. На протяжении многих лет опросы и ис¬
следования обнаруживают, что' в младших возрастных группах
избирателей, участвующих в выборах, лейбористская партия
имеет больше сторонников, чем в старших 58.
Благодаря общему сдвигу влево, в 1964 г. доля лейбористов
во всех возрастных группах, кроме двух (55—64 года и 65 лет
и старше), была выше, чем доля консерваторов. В 1966 г. кон¬
серваторы сохранили преимущество только среди самых старых
(65 лет и старше) избирателей.
По данным Национального института общественного мне¬
ния, накануне выборов 1966 г. избиратели разных возрастов на¬
меревались голосовать следующим образом (в %) 59:
21-24
25-34
35-44
45-54
55-64
65 и
старше
Все
избира¬
тели
За консерваторов . .
. . 40,6
37,1
37,9
41,8
44,8
47,4
41,4
За лейбористов . .
. . 51,2
54,6
51,2
47,0
45,9
43,2
48,7
За либералов . . . .
. 8,2
7,3
9,6
9,8
8,2
7,8
8,6
За других . . . , ,
1,0
1,4
1,4
1,2
1,6
1,3
55 «Observer», 6.1 II 1966.
56 D. Butler and A. King. The British General Election of 1966, p. 264.
57 «Year Book of Labour Statistics». Geneva, 1966, p. 37.
58 Во второй половине 50-х годов нередко отмечали рост числа сторонников
тори среди самых молодых и числа приверженцев лейбористской партии
среди избирателей старше 65 лет. По-видимому, это действительно про¬
исходило (на молодых влияло «процветание», стариков привлекал лейбо¬
ристский пенсионный план), но не изменило общей картины.
59 D. Butler and A. King. The British General Election of 1966, p. 264.
391
Более половины избирателей в возрасте до 45 лет (из выра¬
зивших определенные партийные симпатии) высказались за лей¬
бористскую партию. Три старшие возрастные группы обнару¬
жили последовательное снижение доли сторонников лейборист¬
ской партии и рост доли консерваторов. Самое простое объяс¬
нение взаимосвязи между возрастом и выбором партии состоит
в том, что молодым людям более свойственны «левые» взгляды.
Эта тенденция, по-видимому, оказывает некоторое влияние
на сравнительное положение двух главных партий среди изби¬
рателей разных возрастов. Однако важнее другое обстоятельст¬
во. Политические взгляды формируются в молодости, и партий¬
ные пристрастия поэтому в значительной степени зависят от
условий, при которых данное поколение вступило в жизнь 60. По
мере того как старшие возрастные группы, ставшие избирате¬
лями в пору «детства» лейбористской партии, замещаются более
молодыми, вступившими в жизнь, когда лейбористская партия
существовала как одна из двух главных партий, доля лейборист¬
ских сторонников в соответствующих возрастных категориях
увеличивается.
Устойчивость классового облика консервативной и лейборист¬
ской партий, относительная стабильность социальной структуры
английского общества, отсутствие в стране резких кризисных
ситуаций в послевоенный период являются факторами, содейст¬
вующими постоянству партийных привязанностей большинства
английских избирателей, а также сохранению консервативной и
лейбористской партиями почти равного по численности электо¬
рата. Моменты, которые могли бы серьезно повлиять на выбор
партии избирателями (рост политической зрелости рабочего
класса, сближение «белых воротничков» с рабочими физическо¬
го труда), еще не определились в достаточной степени.
Однако ряд факторов, не оказывая непосредственного влия¬
ния на основную массу избирателей, в конечном счете решает
исход выборов.
Очевидно, это по преимуществу «внешние», меняющиеся
факторы, такие, как положение в стране накануне выборов, сте¬
пень внутрипартийного единства или разногласий, сравнитель¬
ная популярность лидеров партий и привлекательность предла¬
гаемых партиями программ. ■
Несомненно, что внутреннее и международное положение
страны, связываемое избирателями с итогами деятельности пра¬
вящей партии, оказывает на них немалое влияние. Недаром на¬
ходящаяся у власти партия стремится назначить выборы на
наиболее «спокойный» период, когда антиправительственные на¬
строения минимальны. Но даже в тех случаях, когда обстанов¬
60 S. L i р s е t. Political Man. London, 1960, p. 265; A. H. Birch. Op. cit., p. 110.
392
ка в стране явно благоприятствовала партии-победительнице
(как это было, например, в 1955 г., когда консерваторы вторич¬
но пришли к власти, и в 1966 г., когда лейбористы были увере¬
ны в победе и действительно одержали ее), оппозиционная пар¬
тия получала несколько больше 40% голосов, т. е. сохраняла
основной контингент своих избирателей.
Избиратели реагируют на состояние внутрипартийных дел
соперничающих партий. Партия, раздираемая внутренними раз¬
ногласиями, вряд ли имеет шансы на победу. Отсутствие внут¬
рипартийного единства — одна из причин поражения лейбори¬
стов на выборах в 1955 и 1959 гг. и консерваторов в 1964 и
1966 гг.
Личность лидеров соперничающих партий почти не влияет
на избирателя. По-видимому, популярность Г. Вильсона, его
очевидное превосходство в этом отношении над А. Хьюмом в
1964 г. и Э. Хитом в 1966 г. принесли лейбористской партии ка¬
кое-то добавочное. количество голосов. Но в 1970 г. победили
консерваторы, хотя Вильсон неизменно получал более высокие,
чем Хит, «оценки» при опросах общественного мнения.
Еще менее заметную роль играет личность кандидата в из¬
бирательном округе. Голоса, предназначенные определенной
личности, в лучшем случае исчисляются несколькими сотнями,
а то и десятками61. «Хотя подавляющее большинство избира¬
телей вполне определенно знает, за какую партию хочет голо¬
совать, только в одном из трех случаев, даже в разгар избира¬
тельной кампании, имеется какой-либо интерес к личности кан¬
дидата» 62,— пришли к выводу исследователи Гринвичского из¬
бирательного округа.
Консервативная и лейбористская партии уделяют громадное
внимание организации избирательных кампаний, причем, несмот¬
ря на значительные улучшения в этой области, внесенные лей¬
бористской партией в последнее десятилетие, консерваторы со¬
храняют перевес в организационном отношении. Почти во всех
избирательных округах (исключение составляют несколько со¬
вершенно безнадежных для тори округов в угольных районах
Шотландии и Уэльса) консерваторы имеют избирательных аген¬
тов, полностью занятых на этой работе и хорошо оплачиваемых,
со штатом помощников, автомашинами и т. п. (у лейбористов
менее половины округов имеют профессиональных избиратель¬
ных агентов). Связь организаторов избирательной кампании на
местах с главным штабом в Лондоне у консерваторов более си¬
стематична, чем у лейбористов 63.
61 D. Butler and A. King. The British General Election of 1964, p. 264.
62 M. Benney, A. P. Gray and R. H. Pear. Op. cit., p. 56.
63 R. Rose. Influencing Voters. A Study of Campaign Rationality. London,
1967, p. 155.
393
Консерваторы превосходят лейбористов по своим материаль¬
ным возможностям 64. В их распоряжении больше, чем у лейбо¬
ристов, газет и журналов. Их избирательные расходы неизмен¬
но выше, чем у лейбористов 65.
Кроме того, широкую пропагандистскую кампанию в поль¬
зу консервативной партии ведут «промышленные друзья» тори.
В 1958—1959 гг. расходы таких организаций британских про¬
мышленников, как Федерация стали, «Цели промышленности»,
«Институт директоров», «Экономическая лига», на выпуск на¬
правленных против национализации листовок, плакатов, филь¬
мов, организацию лекций, собраний, опросов и тому подобную
деятельность в четыре раза превзошли расходы на пропаганду
самой консервативной партии 66. В 1964 г. эти организации ока¬
зались еще более щедрыми и затратили на те же цели
1896 тыс. ф. ст. (на 460 тыс. больше, чем в 1959 г.) 67.
Однако ни энергичные организационные усилия, ни значи¬
тельные финансовые ресурсы сами по себе не могут обеспечить
победы на выборах. Об этом свидетельствуют не только пора¬
жения консерваторов на выборах 1945, 1964 и 1966 гг., но и
результаты выборов в округах, отмеченных руководителями из¬
бирательного механизма обеих партий за особенно высокий уро¬
вень предвыборной деятельности. Они регулярно оказываются
едва ли более благоприятными для соответствующей партии,
чем в соседних 68.
Насколько значительно влияние на избирателя предвыбор¬
ных программ партий? Без сомнения, отдельные положения
размноженных миллионными тиражами предвыборных манифес¬
тов партий привлекают (или отталкивают) часть избирателей.
Упор, сделанный Г. Вильсоном на необходимости технической
реконструкции и ускорения экономического роста, существенно
увеличил число сторонников лейбористской партии в «среднем
классе» на выборах 1964 и 1966 гг. Тем не менее ряд обстоя¬
тельств заведомо снижает действенность предвыборных про¬
грамм. Прежде всего—совпадение консервативной и лейбо¬
ристской программ по большинству важнейших пунктов.
Пожалуй, только в 1945 г., когда был выбор между свобод¬
ным предпринимательством тори и национализацией ряда от¬
раслей, предложенной лейбористами, ощущалось столкновение
программ соперников. В дальнейшем заимствования консервато¬
64 R. Rose. Op. cit., р. 58, 130, 265.
65 D. Butler. The Electoral System of Great Britain, p. 170; D. Butler and
A. King. The British General Election of 1966, p. 203.
66 D. Butler and R. Rose. The British General Election of 1959, p. 253.
67 D. Butler and A. King. The British General Election of 1964, p. 378.
68 D. Butler and R. Rose. The British General Election of 1966, p. 238;
D. Butler and A. King. The British General Election of 1966, p. 263.
394
рами некоторых положений лейбористских программ и стремле¬
ние лейбористов избавиться от «крайностей», боязнь обеих пар¬
тий оттолкнуть какую-нибудь категорию избирателей привели
к сближению по большинству вопросов.
Этой же нивелировке, а равно и уменьшению пропагандист¬
ской действенности программ, способствует желание и консер¬
ваторов и лейбористов избежать в предвыборной полемике са¬
мых острых проблем, вместо которых избирателям предлагают¬
ся, по выражению Палм Датта, «ритуальные лозунги», вроде
«эффективности», «реализма», «модернизации» и т. п.69 Расту¬
щее сходство между главными партиями может со временем
существенно изменить картину их положения на выборах. От¬
каз лейбористских лидеров от глубоких социальных преобразо¬
ваний, с одной стороны, приспособление консерваторов к вея¬
ниям времени, с другой, стирают четкую политическую дистан¬
цию между партиями и увеличивают число избирателей, не ви¬
дящих коренных различий между ними70.
Во время одного из опросов начала 60-х годов 47% опро¬
шенных заявили, что лейбористская и консервативная партии—
«почти одно и то же», и только 45% видели действительно су¬
щественную разницу между ними71. Тот же опрос обнаружил,
что лишь 43% интервьюированных испытывали чувство удовлет¬
ворения от участия в выборах. Для остальных это было, в об¬
щем и целом, «потерей времени» 72.
Даже беглый анализ действующих на избирателя «извне»
факторов обнаруживает, что они играют весьма важную роль,
хотя и не определяют поведения основной массы избирателей.
Именно они (в первую очередь, по-видимому, состояние эконо¬
мики страны накануне выборов и предлагаемые партиями про¬
граммы) вызывают колебания в положении партий, определяют
партию-победительницу и размер правительственного большин¬
ства, а также зачастую и долю участвующих в выборах.
В последние годы абсолютная и относительная численность
избирателей, уклоняющихся от участия в выборах, растет (при
этом доля регулярно не голосующих очень мала).
Выборы 1950 г. были рекордными по числу проголосовавших
(84% всех избирателей). В последующих выборах приняли
участие: 1951 г. — 82,5%, 1955—76,8, 1959—78,7, 1964 — 77,1,
1966 — 75,8%, 1970 г.— 72,0% 73. Если учитывать улучшившую¬
ся систему регистрации и возможность голосования по почте
69 «Labour Monthly», April 1966, р. 146.
70 Р. Милибенд. Парламентский социализм. Изд-во «Прогресс», 1964,
стр. 450, 451.
71 Н. V. Wiseman. Politics in Everyday Life. Oxford, 1966, p. 93.
79 Ibid., p. 68.
73 D. Butler and R. Rose. The British General Election of 1966, p. 296;
«Sunday Times», 21.VI 1970.
395
(право голосовать по почте предоставляется лйцам, выехавшим
в другой округ по делам службы, переменившим место житель¬
ства после составления регистрационного списка и больным;
особенно активны в мобилизации «почтовых» голосов консер¬
ваторы), то падение активности на выборах 1966 и 1970 гг. в
действительности окажется еще более значительным, чем пока¬
зывают цифры. Партии теряют голоса благодаря «сидячей стач¬
ке избирателей» 74.
Полагают, что 5—8% избирателей не участвуют в выборах
по «техническим причинам»: из-за небрежно, наспех составлен¬
ного регистрационного списка, большого временного промежут¬
ка между составлением списка и выборами, удаленности места
голосования, плохой погоды в день выборов и т. п.75 Более мно¬
гочисленна категория абсентеистов, не участвующих в выборах
из-за отсутствия какого-либо интереса к политике (косвенным
подтверждением этого является незначительность доли членов
тред-юнионов среди неголосующих — в 1959 г. они составили
7% абсентеистов) 76. Среди неголосующих преобладают катего¬
рии неквалифицированных рабочих, бедных и беднейших изби¬
рателей.
Одна из причин политической пассивности этого социального
слоя — необходимость вести каждодневную, тяжкую борьбу за
существование, борьбу, не оставляющую времени и сил для
«политики». Низкий уровень культурного и политического раз¬
вития мешает ему уловить связь между правительственной по¬
литикой и собственным положением. «Не голосующий из низ¬
шего социального класса часто не способен дать даже самый
простой отзыв о партиях и отвечает «не знаю» на любой поли¬
тический вопрос» 77.
Среди абсентеистов больше женщин, чем мужчин, больше са¬
мых молодых и самых старых избирателей, чем избирателей
средних возрастных групп. В Глоссопе из 20 избирателей в воз¬
расте 21—22 лет (такой была численность этой возрастной груп¬
пы среди опрошенных 657 человек) в парламентских выборах
1951 г. не участвовал ни один! В группе 23—29-летних не голо¬
совали 11%; в возрасте 30—49 лет—10%; в группе старше
50 лет—18% 78. В 1959 г. в группе 21—29-летних не голосова¬
ли 24%, в группе старше 65 лет — 20% избирателей. Среди из¬
бирателей от 30 до 64 лет не голосовали только 12% 79.
Узость социальных контактов — существенная причина аб¬
сентеизма, общая для женщин, самых молодых и самых старых
74 «Times», 1.XI 1969.
75 J. В 1 о п d е 1. Op. cit., р. 53.
76 Ibid., р. 59.
77 J. Bonham. Op. cit., р. 94.
78 А. Н. Birch. Op. cit., р. 103.
79 J. В I о n d е 1. Op. cit., p. 59.
396
избирателей. Над женщинами тяготеет идея о «традиционном
месте» женщины. На первом плане — многочисленные обязан¬
ности матери и хозяйки. «Голосование, несомненно, стоит по¬
следним в списке обязанностей женщин, и не много будет про¬
лито ими слез, если они не проголосуют» 80, — подводит итог
своим беседам с женщинами незадолго до выборов 1964 г. кор¬
респондентка «Дэйли телеграф».
Абсентеизм молодых в немалой степени вызван тем, что,
по их мнению, лейбористы, консерваторы, либералы лишены ди¬
намизма и слишком похожи друг на друга 81.
Одним из последствий разочарования в политических парти¬
ях, выборах, политике вообще является рост абсентеизма как
формы выражения протеста. В последние годы такого рода
протест явственно выразили лейбористские избиратели, недо¬
вольные политикой лейбористского правительства, столь мало
отличающейся от политики консерваторов. Именно поэтому до¬
ля участвующих в выборах особенно значительно упала в райо¬
нах преобладающего влияния лейбористов. В парламентских
выборах 1966 г. участвовало лишь 50—60% избирателей в
Степни, Попларе и других районах внутреннего Лондона.
Неслыханное поражение лейбористов на муниципальных вы¬
борах 1967 г. (в Совете Большого Лондона они получили
18 мест из 100 вместо 64 мест в 1964 г., в Ланкашире потеряли
34 места и т. д.) 82 83 также было вызвано громадным абсентеиз¬
мом их сторонников. В округах со значительным преобладанием
пролетарского населения в выборах участвовало всего 20—
30% избирателей88, причем, несмотря на большие потери лей¬
бористской партии, прирост голосов консерваторов невелик.
В Северном Акрингтоне, например, тори получили на 49 голосов
больше, чем на муниципальных выборах 1964 г., в то время
как лейбористы потеряли 1150 голосов84.
«Лейбористское правительство не может рассчитывать на
поддержку избирателей, проводя консервативную политику» 85,—
резонно было замечено об итогах выборов.
Разочарование в политике лейбористского правительства и
связанный с этим отказ многих лейбористских избирателей от
участия в выборах либо демонстрация протеста путем голосова¬
ния за либералов или националистические партии Шотландии и
Уэльса — причины ряда поражений лейбористской партии на
дополнительных выборах 1967 г.86 «...Многие традиционные сто¬
80 «Labour Monthly», November 1964, р. 439.
81 «Marxism Today», March 1966, p. 77.
82 «Times», 15.1V 1967.
83 Ibidem.
84 «Guardian», 15.IV 1967.
85 «Tribune», 21.IV 1967.
86 «Times», 18.III 1967; 28.IV 1967; 25.XI 1967.
397
ронники лейбористской партии были резко настроены против то¬
го, что делалось в последний период, многие наиболее стойкие
активисты отказывались проводить предвыборную работу»87,—
писал Д. Кэмпбелл.
Бесспорный рост абсентеизма сопровождается увеличением
доли колеблющихся избирателей (floating electors). Если в их
состав включить всех избирателей, голосовавших на данных
выборах иначе, чем на предыдущих (т. е. перешедших от лей¬
бористов к консерваторам и наоборот, от любой малой партии
к одной из двух главных и обратно, голосующих впервые, абсен¬
теистов предыдущих и данных выборов), то их доля в электо¬
рате достигнет 20—25°/о 88. На выборах 1966 г. колеблющиеся
составили около 5 млн. В 1970 г. их число вновь возросло89.
Социальный облик этой важнейшей для исхода выборов ка¬
тегории колеблющихся избирателей очень близок к абсентеи¬
стам: преобладают женщины, пожилые и не интересующиеся по¬
литикой, а также те, чья позиция на предыдущих выборах рас¬
ходилась с позицией большинства социальной группы. «...По¬
стоянные приверженцы консерваторов включают более высокую
пропорцию среднего класса, чем колеблющиеся. Постоянные
лейбористские избиратели — более высокую пропорцию рабо¬
чих, чем колеблющиеся сторонники лейбористской партии»90.
Не имея прочных связей ни с одной партией, колеблющиеся го¬
лосуют за партию, которая, по их мнению, обеспечит более эф¬
фективное управление 91.
Аполитичность колеблющихся часто традиционна, они про¬
исходят из семей, не интересовавшихся политикой. «Многие из
них в отличие от постоянных сторонников консервативной или
лейбористской партий не могут сообщить опрашивающим, как
голосовали их родители»92. Погоня консервативной и лейбо¬
ристской партий за голосами отсталых в политическом отноше¬
нии избирателей усугубляет стремление обеих партий уклонить¬
ся от принципиальных политических проблем в период предвы¬
борных кампаний. Обе партии концентрируют внимание не про¬
сто на неустойчивых округах, но на колеблющихся избирателях
неустойчивых округов, что составляет, по подсчетам Д. Притта,
примерно полмиллиона человек в общей массе английских/из¬
бирателей 93.
87 «Labour Monthly», June 1967, р. 259.
88 «Studies in British Politics», p. 146.
89 «Sunday Times», 12.11 1967; 21.VI 1970; 28.VI 1970.
90 M. В e n n e у, A. P. Gray and R. H. Pear. Op. cit., p. 187.
91 «Observer», 5.IV 1964.
92 Ibidem.
93 «Labour Monthly», June 1963, p. 256.
398
* * *
Результаты парламентских выборов в Англии после второй
мировой войны показывают, что социальная структура электо¬
рата лейбористской и консервативной партий сохраняет относи¬
тельную стабильность. Движение происходит в связи с естест¬
венным обновлением электората, сдвигами в социальной струк¬
туре английского общества, за счет абсентеистов, колеблющих¬
ся избирателей. В условиях двухпартийной системы эти колеба¬
ния как бы взаимно погашаются, не обеспечивая решающего
превосходства ни одной из партий (по доле полученных на вы¬
борах голосов, а не по числу мандатов в палате общин).
Выбор партии английским избирателем определяется многи¬
ми факторами, действующими в сложной совокупности и взаи¬
мозависимости. Наиболее важным фактором является социаль¬
ная принадлежность избирателя. Большая часть рабочих физи¬
ческого труда, значительная часть низших служащих голосуют
за лейбористскую партию, считая ее партией трудящихся. Это
создает объективную социальную основу для осуществления
лейбористской партией подлинно демократической, радикаль¬
ной политики. Однако отказ лейбористских лидеров от социали¬
стических идеалов, их погоня за голосами «средних классов» и
колеблющихся избирателей вызывают разочарование и система¬
тический рост абсентеизма среди традиционных сторонников
лейборизма. Несомненно, что успех подлинно демократических
и социалистических сил на выборах неразрывно связан с реши¬
тельной борьбой за преодоление оппортунистических тенденций
внутри самого рабочего движения. На Международном Сове¬
щании коммунистических и рабочих партий в Москве в 1969 г.
Генеральный секретарь Коммунистической партии Великобрита¬
нии Д. Голлан подчеркивал жизненную важность задачи «по¬
кончить с господством правого крыла в рабочем движении, ре¬
шительно изменяя соотношение сил в этом движении и направ¬
ляя его влево с помощью единства социалистов и коммуни¬
стов» 94.
94 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». Прага,
1969, стр. 624—625.
Т. Фадеева
Французский капитализм
в поисках новой социальной доктрины
(о некоторых тенденциях в идеологии буржуазных партий)
1. Перестройка партийно-политической структуры
в послевоенной Франции
После второй мировом войны характерной чертой партййно-
политической структуры почти во всех развитых капиталисти¬
ческих странах стало появление буржуазных партий, более чет¬
ко оформленных организационно и стремящихся закрепить за
собой поддержку массовых слоев населения. Их деятельность
объективно направлена на установление более жесткого конт¬
роля над обществом и подчинение его определенному идейно¬
политическому влиянию, чему призвано способствовать, в част¬
ности, распространение ими «неокапиталистической» идеологии
в более широких массах.
Усложнение роли буржуазных партий оказывается возмож¬
ным в результате такого приспособления их к интересам моно¬
полистического капитала, которое ведет к значительным изме¬
нениям в содержании их деятельности, идеологии, в организа¬
ционной структуре и т. д. В некоторых случаях эта приспособи¬
тельная эволюция требует создания новых партий, что в таких
странах, как Япония, Италия, ФРГ, связано с крушением тота¬
литарных режимов.
Что касается Франции, то причина возникновения там новых
буржуазных партий своеобразна: политическая линия традици¬
онных буржуазных партий, удовлетворительно обеспечивавшая
функционирование капиталистической системы в период эконо¬
мического либерализма, в новых условиях оказалась несостоя¬
тельной. А осуществление другой, более гибкой линии приспо¬
собления капитализма к особенностям нынешнего этапа его об¬
щего кризиса взяли на себя новые партии.
Современная социальная стратегия буржуазии вырабатыва¬
лась в течение всего послевоенного периода. В 1944—1947 гг.
ее первым проявлением стала социальная доктрина и практика
партии «Народное республиканское движение» (МРП), в
400
1947—1954 гг. ее активно пропагандирует «Объединение фран¬
цузского народа» (РПФ), с 1958 г. и до наших дней она наибо¬
лее последовательно воплощается в социальной доктрине пар¬
тии «Союз в защиту новой республики» (ЮНР) и в социальной
политике правительства.
Объективная основа изменений в политическом курсе и ме¬
тодах правящей буржуазии — ускоренное развитие государствен¬
но-монополистического капитализма в послевоенной Франции.
В условиях острой классовой борьбы в стране и небывало воз¬
росшего общественного престижа рабочего класса в период
Освобождения нейтрализация рабочего движения стала одной
из основных целей развивающегося государственно-монополи¬
стического капитализма. Реальное соотношение общественных
сил исключало возможность решения этой задачи одними лишь
методами грубого подавления. Поэтому идеологи и практики
французского государственно-монополистического капитализма
попытались решить ее путем перестройки социальных отноше¬
ний с рабочим классом.
Возникновение в послевоенной Франции современных бур¬
жуазных партий означало совершенно новое для французского
капитализма явление: реформистскую переориентацию полити¬
ки монополистических кругов и соответствующий сдвиг в созна¬
нии правящего класса.
Этот сдвиг был обусловлен не только социальными, но
и экономическими причинами. Как известно, отличительной
особенностью французского монополистического капитализма
вплоть до второй мировой войны был его ростовщический ха¬
рактер. В то время буржуазия предпочитала не вкладывать ка¬
питал в промышленность, мелкую и малорентабельную, а выво¬
зить его в ссудной форме. На втором этапе общего кризиса ка¬
питализма, понеся значительные потери в ссудном капитале в
странах Восточной Европы и в Китае, Франция окончательно
утратила позиции «международного ростовщика»
Перед французским империализмом встала проблема изыс¬
кания новых путей экономической экспансии, и в первую оче¬
редь объективная необходимость форсированного развития
крупной промышленности. Как отмечает французский марксист
М. Инкер, «отставание Франции в этом отношении угрожало не
только снизить прибыли олигархии, лишенной доходов от ро¬
стовщичества, но и подорвать позиции французского империа¬
лизма в целом» 1 2.
Необходимость преодолеть это отставание придала особенно
большое значение экономическим функциям государства и ока¬
1 М. Инкер. Новые черты финансовой олигархии во Франции. ИЛ, 1960,
стр. 7.
2 Там же.
401
зала глубокое влияние на развитие послевоенной партийно-по¬
литической системы.
Франция, как известно, всегда отличалась большим разно¬
образием буржуазных политических партий, однако после вой¬
ны их число значительно сократилось. Если в парламенте
1936 г. их насчитывалось не менее дюжины, то в парламенте
1946 г. остались три основные буржуазные группировки: «На¬
родное республиканское движение» — МРП, «Объединение рес¬
публиканской левой» — РЖР (радикалы), «Республиканская
партия свободы» — ПРЛ (правые).
Перегруппировке прежних буржуазных партий в ПРЛ
и РЖР заметно способствовало введение режима голосования
по списку с пропорциональным представительством, вместо по¬
именного (uninominal): в борьбе на выборах решающее значе¬
ние отныне имеет уже не личность кандидата, а политическое
и идеологическое лицо партии. Поэтому возросла роль таких
факторов, как наличие доктрины, а также партийная организо¬
ванность и дисциплина, ранее практически отсутствовавшие у
буржуазных партий.
Эти новые политические условия уже сами по себе ставили
в невыгодное положение партии «классического» типа, пред¬
ставлявшие собой конгломерат лиц, занимавшихся политической
деятельностью и объединявшихся ради победы на выборах.
Изменения в буржуазной партийно-политической структуре
приобрели резкий, взрывчатый характер. Начиная с 1945 г. каж¬
дые выборы фиксируют возникновение и шумный успех либо
значительное размывание электората той или иной буржуазной
партии.
В 1945—1946 гг. огромный успех выпал на долю МРП. За¬
хватив место, которое в 1924—1940 гг. занимала в парламенте
Народно-демократическая партия, никогда не имевшая более
двух десятков депутатов, МРП в 1946 г. по числу избирателей
заняла второе место после Коммунистической партии.
На выборах 1951 г. МРП утратила около половины своих из¬
бирателей. Значительная часть их перешла к «Объединению
французского народа» — РПФ, депутаты которого составили са¬
мую многочисленную группу в парламенте. Но уже на следую¬
щих выборах 1956 г. РПФ потеряло 80% своих избирателей.
Наконец, с 1958 г. первое место среди буржуазных партий за¬
нял «Союз в защиту новой Республики» — ЮНР (см. табл. 1).
Процессы перегруппировки «классических» буржуазных пар¬
тий и возникновения новых в той или иной степени, отражали
стремление создать относительно прочное и стабильное парла¬
ментское большинство как опору более эффективной и последо¬
вательной правительственной деятельности. По крайней мере эту
цель ставили перед собой вновь возникавшие партии. Естест¬
венно, что в решении подобной задачи на успех могла рассчи-
402
Таблица 1
Традиционные и новые буржуазные партии на послевоенных парламентских выборах во Франции
<ó
rt
A
A
J3
co
o
s
Th
2
X
*
*
1
u
a
08
4 o
©
©
CD
*
©
CD
1968
U e¬
X o
~ u
1
1
CO
CO
co
O
©
CM
©
CM
t"-
H
£4^
CM
co
ł-H
a
*
|
*
a
CM
CM
o
O u
1
©
CM
1
<3
4 o
O eę
1
1
co
Th
1
o
x o
©
CD
T u
OO
oo
CM
o
94
CO
Ю
«О
ж
аъ
os
oo
CD
o
co
X
CM
Th
CO
00
1
a
©
Th
CM
CD
o u
©
Th
b—
«=; o
to
1
©
CM
tj<
c*
о 4
co
©
^h
oo
co
X o
3* Ł-
©
oo
co
ł-^
ł-M
Л
r*w
■Ф
ł-^
CO
г ц
\o
Ю
O
CM
w
o
^“4
CM
CM
д
|
co
CD
(4^
a
oo
©
co
r
O o
CM
’’h
4 o
co
1
©
CM
co
Ю
O
E* 4
5 ?
zz
co
Г“И
o
Ю
©
Ю
CM
’'ф
©
CO
СЧ
Th
©
2
T-M
CM
T—M
X
1
OO
co
Ю
co
a
CO
CD
00
u
O 8
co
o
Ю
>—«
4 o
©
oo
1
CO
LQ
« 5
<©
©
Ю
oo
CO
o
CD
00
CM
Th
CM
4-^
©
CD
V Q
A
\q
O
Ю
CM
К
CM
ł-M
ł-M
O
X
©
CO
CM
1
a
o
Ю
o S
©
CO
4 O
00
1
1
©
CO
и 4
00
oo
co
0)
X O
X u.
©
Tt>
CM
CM
s *
<x
5 .
•Ś
CU
X
E?
<v .
s
4Э
—
s •
__?
c
s .
J3
E?
«■
s c
cd
*0*
CU
яО.
S
MPI
E
(X
X
2
SC
X
<d
CU
** Демократический центр (МРП + Независимые).
*** Центр Прогресс и современная Демократия.
Источник: .Le Monde*, 7.III 1967; 25. VI 1968.
403
тывать партия, располагающая массовой поддержкой, претен¬
дующая на всеобщее признание, стремящаяся привлечь макси¬
мум голосов из классово чуждой ей среды, эффективно маски¬
рующая этим свою подлинную социальную природу.
Взаимосвязь между перестройкой французского капитализ¬
ма и отражением ее в идеологии партий выступает весьма опо¬
средованно. Основные черты современной буржуазной партии
складывались относительно стихийно.
Так, массовому характеру партии МРП способствовали по¬
левение католических масс, участвовавших в Сопротивлении,
предоставление в 1945 г. избирательных прав женщинам, а так¬
же полная дискредитация «классических» буржуазных партий
в глазах их прежних избирателей. Тем не менее сравнительно
левые позиции МРП в социальной области подчинялись задаче
первостепенной важности — созданию «барьера» против окреп¬
шей ФКП, сохранению капиталистической системы.
Однако актив МРП, не будучи тесно связан с защитой уз¬
когрупповых интересов предпринимателей и испытывая влияние
демократических традиций Сопротивления, проявлял значитель¬
ный интерес к задачам экономического и социального развития
страны в целом. В определенной мере это сказалось на полити¬
ческом курсе партии.
В свою очередь возникновение и успех ЮНР были обуслов¬
лены политическим кризисом IV Республики, обнаружившим
несостоятельность правящих буржуазных партий, а массовой под¬
держкой она вначале была обязана личному престижу де Голля.
Лишь позднее ЮНР взяла на себя важную идеологическую
функцию апологета социально-экономической политики, отражав¬
шей потребности развития государственно-монополистического
капитализма.
В послевоенный период первостепенное значение при разме¬
жевании позиций буржуазных партий приобрел подход к реше¬
нию социальных и экономических проблем. Период 1944—•
1947 гг. особенно важен для понимания сущности этого конф¬
ликта. Политическая атмосфера Сопротивления и Освобожде¬
ния: подъем революционного энтузиазма народных масс, небы¬
вало возросшая мощь компартии — наложила свой отпечаток
на складывающуюся буржуазную социальную доктрину.
Участники Сопротивления считали своим долгом перед стра¬
ной не только освободить ее территории от захватчика, но и
способствовать возрождению Франции путем немедленных ре¬
форм, которые покончат с капиталистическим режимом довоен¬
ного образца, подорвут господство финансовой олигархии и
укрепят национальное единство всех французов.
Программа Национального совета Сопротивления, преду¬
сматривая национализацию ключевых отраслей экономики, до¬
ступ трудящихся к управлению предприятиями, расширение об¬
404
разования и- т. д., была подписана тремя партиями, сформиро¬
вавшими правительство, — ФКП, СФИО, МРП. Таким образом,
буржуазная партия МРП разделила с рабочими партиями от¬
ветственность за такие важные прогрессивные меры, как нацио¬
нализация, создание комиссариата по планированию, комитетов
на предприятии, за реформу системы социального обеспечения
и т. д. Имея дело в 1944—1947 гг. с революционизированными
массами, партия МРП была вынуждена в кратчайшие сроки
преодолеть путь от обычного буржуазного реформизма до ре¬
формизма, близкого к социал-демократическому. С другой сто¬
роны, жесткие условия «конкуренции» с ФКП и СФИО заста¬
вили ее представить свой реформизм как «революцию», прово¬
димую «законным путем».
Последняя фактически свелась к временному отстранению
от власти «классических» буржуазных партий, но не буржуазии
как правящего класса, к осуждению политики экономического
либерализма при сохранении основ капитализма; к серии ре¬
форм, не подрывающих, а лишь приспосабливающих капита¬
лизм к новым условиям, и на их основе — к попытке переделать
сознание наемного труженика с тем, чтобы он поддерживал,
укреплял этот строй, принимая его за нечто отличное от преж¬
него капитализма.
Наиболее демагогическая, «вырванная» у МРП обстоятель¬
ствами социальная часть ее программы не имела продолжения
после 1947 г. Этого нельзя сказать об усилиях МРП в области
обоснования и отстаивания тех изменений, которые в дальней¬
шем составили основу государственно-монополистического кур¬
са в стране. Во главу угла новой политики эта партия ставила
необходимость активного государственного вмешательства в
социальную и экономическую сферу, планирование, интеграцию
профсоюзных сил в экономику.
Тем не менее вся эта политика подверглась ожесточенным
нападкам традиционных буржуазных партий, объединившихся
к 1948 г. в «Национальный центр независимых», окрепшей пар¬
тии радикалов. Эти силы выступали против всех послевоенных
реформ начиная с Конституции IV Республики (за простое
возвращение к Конституции 1875 г.). С их точки зрения, поли¬
тика государственного вмешательства, расширение полномочий
администрации в области контроля нарушали принцип частной
инициативы и права «свободного предприятия», национализа¬
ция подрывала принцип частной собственности и т. п. Они при¬
знавали государственное вмешательство только в форме про¬
текционистской политики, субсидий сельскому хозяйству или ре¬
месленничеству. Основным же считалось сохранение существую¬
щего социального и политического порядка. Последовательно
отвергались и социальные реформы, в какой-то мере расширяв¬
шие права трудящихся. Единственно полезным в социальной
405
политике эти буржуазные круги считали патернализм, ставив¬
ший социальную политику в зависимость от доброй воли
хозяев.
Так сложились два курса в социально-экономической поли¬
тике буржуазных партий —• «неокапиталистический» и консер¬
вативный.
Если партия МРП решилась на столь серьезное размежева¬
ние позиций по социально-экономическим вопросам с. «класси¬
ческими» буржуазными партиями, то в первую очередь, пото¬
му, что социальное маневрирование и реформы традиционной
капиталистической структуры были для нее средством завое¬
вания массовой базы, смягчения классовой борьбы и контроля
над процессом дальнейшего капиталистического развития. Эта
ее деятельность носила характер взрыва консервативных кано¬
нов французской буржуазии, и поэтому она могла рассчитывать
на успех только в особых условиях, когда подъем народного
движения и дискредитация буржуазных правящих кругов
III Республики облегчили ломку «ценностей капитализма сво¬
бодной конкуренции». Но эти же обстоятельства обусловили
остроту столкновения МРП с «независимыми и радикалами» в
1948—1951 гг., когда последние выступили с отрицанием после¬
военных реформ 3.
После удаления коммунистов из правительства в 1947 г.,
когда давление слева перестало быть угрожающим для буржуа¬
зии, на политическую арену выступила другая буржуазная груп¬
пировка, также противопоставившая себя традиционным бур¬
жуазным партиям, — «Объединение французского народа»
(РПФ).
С 1947 по 1952 г. оно выступало под лозунгами пересмотра
Конституции 1946 г. в направлении усиления государственной
власти. В социальной области РПФ критиковало позиции МРП,
вынужденной иногда поддерживать рабочие требования. Вза¬
мен оно выдвинуло собственную альтернативу классовой борь¬
бы— «ассоциацию труда и капитала», исключавшую борьбу за
классовые интересы. Их место в программе РПФ занял всеобъ¬
емлющий «общий интерес», выражаемый государством.
Краеугольный камень доктрины МРП — «ценность личности
и ее интересы», ради соблюдения которых должна изменяться
общественная система. Для РПФ последний вывод опирался на
иной довод — «необходимость соблюдения интереса нации, стра¬
ны», которому интересы групп должны подчиняться. Поэтому
3 В 1951 г. голоса 380 «центристских» депутатов делились следующим об¬
разом: 94 радикала и 98 «независимых» выступали за возвращение к
капитализму свободной конкуренции против 104 социалистов и 85 членов
МРП, стоявших за государственный контроль в экономической и социаль¬
ной областях.
406
интересы господствующего класса могут потесниться перед вы¬
ходящим на передний план рабочим классом — не из «общегу¬
манных» соображений, как у МРП, а ради того, чтобы в конеч¬
ном счете обеспечить производственную мощь страны. Если у
МРП преобразование отношений труда и капитала лишь изред¬
ка и завуалированно связывалось с задачей роста промышлен¬
ного производства, то у РПФ связь между ними вполне откро¬
венная: ассоциация необходима потому, что будет непосредст¬
венно служить этому росту. Именно так это излагалось на
I съезде РПФ: «Иметь прогрессивную экономику, быть впереди
по техническому уровню, добиваться производительности, не ус¬
тупающей другим странам, — все это предполагает и требует,
чтобы мы ввели новьш социальный климат, чтобы мы прекра¬
тили, наконец, ссоры и эту ужасную вещь — борьбу классов»4.
В конечном счете ряд аспектов доктрин МРП и РПФ выра¬
жали одну и ту же настоятельную потребность: включить в по¬
литику господствующего класса реформизм, не уступая монопо¬
лию на него левым силам.
Однако признание этой необходимости среди широких слоев
буржуазии, которые отличались традиционным недоверием к
государству и консерватизмом, оказалось длительным и проти¬
воречивым процессом. Успешное завершение восстановления
производства при сохранении низкой заработной платы, после¬
довавшее затем удаление коммунистов из правительства дали
буржуазии основание считать свою главную задачу — восста¬
новление классового господства — решенной.
МРП и РПФ, по меткому выражению современника, были
«корью и свинкой» IV Республики, несколько преувеличенным
выражением тенденций, которых масса избирателей еще не осо¬
знала. Избирательный контингент обеих партий был явно не
подготовлен, не понимал подлинного смысла программы новых
партий. При этом французские предприниматели, в свое время
с опасениями поддержавшие МРП, полагали, что упадок ее как
партии свидетельствует и о преходящем характере политической
линии, которую она выражала. Курс на реформизм МРП и
позднее РПФ не нашел поддержки и у правящих групп
IV Республики 5.
Только последующее развитие событий, существенно иска¬
зившее первоначальный характер реформ, способствовало изме¬
нению отношения этих групп к реформизму.
4 «RPF. Premieres assises nationales». Paris, 1948, p. 48.
s Национальный совет французских предпринимателей вначале субсидировал
РПФ, опасаясь «коммунистической угрозы», но в 1952 г. прекратил выпла¬
ты после сформирования правительства Пинэ, которое гораздо больше
устраивало предпринимателей. Это ускорило распад РПФ в 1953 г.
(Н. Ehrmann. La politique du patronat franęais. Paris, 1959, p. 196)
407
Одним из последствий политического поворота 1947 г. яви¬
лось то, что структурные реформы Освобождения, которые
должны были служить глубоко демократической эволюции
французской экономики, были в определенной мере интегриро¬
ваны в систему монополий.
Модернизация национализированных отраслей (энергетики,
транспорта), взятая на себя государством, и достигнутый ими
высокий уровень производительности стали важным источни¬
ком сверхприбыли, которая с помощью системы дифференциро¬
ванных цен перекачивалась в частный сектор.
В частности, возмещение убытков от национализаций помог¬
ло финансовой олигархии основать новые финансовые общест¬
ва, с помощью которых она укрепила свои позиции в таких важ¬
ных отраслях, как химия, электроника, машиностроение и т. д.
Уже первый государственный план модернизации и оборудо¬
вания, задуманный левыми силами для восстановления стра¬
ны, принес немалые выгоды крупному частному капиталу. Пре¬
доставление кредитов ряду частных высокомонополизированных
отраслей первостепенной важности (металлургии, производству
цемента, сельскохозяйственному машиностроению) и позднее
передача значительной доли кредитов по «плану Маршалла»
металлургии и автомобилестроению, преимущества, которыми
пользовались химические монополии6, — все это продемонстри¬
ровало крупному капиталу выгоды координационной политики
государства в экономической и финансовой областях. Одновре¬
менно это доказывало, что «дирижизм» необязательно «анти-
монополистичен» по своей сущности.
Политическая эволюция, позволившая монополистической
буржуазии обратить себе на пользу послевоенные реформы, да¬
ла ей возможность сформировать преданный ее интересам слой
технократов, включавший кадры руководителей национализиро¬
ванных отраслей и высшей администрации. Многие представи¬
тели этого слоя участвовали в свое время в Сопротивлении и в
той или иной мере разделяли его дух и программу. Однако в
конечном счете большинство их поставило свои знания, умение
и полномочия на службу финансовой олигархии: критерий эф¬
фективности капиталистического производства оказался реша¬
ющим фактором их социально-экономической политики. Из этого
критерия логически следовала позиция поддержки наиболее
могущественных экономически групп и отношение к слоям тра¬
диционной немонополистической буржуазии как к тормозу на
пути экономического и политического прогресса.
6 В 1949 г. для них было основано Национальное общество инвестиций, кон¬
центрировавшее в их пользу мелкие сбережения в период, когда финансо¬
вый рынок был слаб («Democratic Nouvelle», mai 1963, р. 25).
408
Часть крупной буржуазии, на практике осознав важность ко¬
ординирующих функций высшей администрации, постаралась
обеспечить себе их сотрудничество. Фактически уже с 1953 г.
олигархия имела возможность принимать важнейшие решения
в экономико-социальной области вне парламента: в различных
комитетах, комиссиях и т. д.
Основным препятствием ее более полному господству были
политические институты IV Республики, не обеспечивавшие по¬
литической стабильности (слабость исполнительной власти,
определенные аспекты деятельности парламента).
В частности, роль парламента как арбитра между различ¬
ными фракциями буржуазии, преимущественно мелкой и сред¬
ней, делала его центром важных решений, в которых могли от¬
ражаться интересы и этой последней, а подчас и тех или иных
слоев трудящихся. Группы господствующего класса, заинтересо¬
ванные в развитии государственно-монополистического капита¬
лизма, усматривали в таких демократических функциях парла¬
мента ненужное препятствие. Вопросом первостепенной важно¬
сти для этих групп стало не обеспечение равновесия между
фракциями буржуазии, а арбитраж ограниченного числа групп
(отнюдь не обязательно парламентским путем) с последующим
навязыванием их интереса всему классу буржуазии и стране в
целом.
Независимо от тех конъюнктурных обстоятельств, которые
привели к возникновению V Республики (заговоры, фашистский
мятеж в Алжире и т. д.), установленный ею режим приобрел из¬
вестную прочность.
Причины этого в значительной мере коренятся в том, что мо¬
нополистическая буржуазия сочла этот режим с его политиче¬
скими институтами более подходящим для дальнейшего укреп¬
ления своей власти в стране.
Уже в докладе экспертов, легшем в основу правительствен¬
ных ордонансов 1959 г., утверждалась «необходимость в рацио¬
нальных экономических структурах, исключающих выживание
второстепенных и слабых предприятий» 7.
Все более четко утверждавшееся стремление монополистиче¬
ской буржуазии односторонне определять интересы своего клас¬
са и капитализма в целом не обходилось без оппозиции со сто¬
роны традиционных фракций буржуазии. Подрыв их положения
потенциально угрожал существованию мелкобуржуазных пар¬
тий и вместе с ними слою профессиональных политиков, парла¬
ментариев и т. д.
Ко времени второй предвыборной кампании режима в
7 «Democratie Nouvelle», mai 1963, р. 29.
409
1962 г. практически все буржуазные партии перешли в оппо¬
зицию режиму 8.
Для упрочения своих позиций в этих условиях новый режим
нуждался в создании и развитии политической силы, преданной
V Республике. Ею стали «Союз в защиту новой республики» и
«Демократический союз труда» (ЮНР — ЮДТ), вначале воз¬
никшие с единственной целью — обеспечить политическую под¬
держку режима. Однако впоследствии одной из важнейших
функций ЮНР — ЮДТ стало осуществление политики социаль¬
ного маневрирования. Базируясь на реальных социально-эконо¬
мических изменениях и располагая властью, партия ЮНР —
ЮДТ сумела более последовательно воспринять и в дальней¬
шем развивать идеи, которые отстаивали МРП и РПФ от на¬
падок сторонников капитализма свободной конкуренции.
2. Правящая партия и ее идеологический облик
Партия ЮНР возникла 1 октября 1958 г., менее чем за два
месяца до выборов в парламент, и одержала на них победу, не
успев практически организоваться и не представив избирателям
программы (весьма расплывчатый вариант ее был опубликован
лишь после выборов). Фактически избиратели вручили carte
blanche организации, связанной в их представлении с именем
генерала де Голля и с теоретическим и практическим наследи¬
ем голлизма времен РПФ, лишь постепенно и чисто эмпириче¬
ским путем сформировавшей свой идеологический облик.
Специфика положения ЮНР в том, что, едва возникнув, эта
партия уже обрела власть. В отличие от оппозиционной РПФ
ЮНР сразу конституировалась в правительственную партию.
«Дерзкий», энергичный стиль РПФ, с уличными митингами и
усиленной демагогией, с призывом реформировать существую¬
щий политический режим, уступил место партийной деятельно¬
сти, направленной на поддержку и осуществление правительст¬
венной программы. Де Голль непосредственно руководил РПФ;
напротив, ЮНР, обеспечивающая парламентское большинство
де Голлю и его правительству, никак не-была связана с ними
официально. •
В состав ЮНР вошли «Центр социальных республиканцев»,
сохранившийся со времени роспуска РПФ, «Республиканская
8 Контрастом оппозиции «политического класса» служит реакция избирате¬
лей, решительно отвергающих режим IV Республики, в частности из-за
политической нестабильности (см. табл. 1). Оппозиция левых сил режиму
личной власти, формально совпадая с позицией этих буржуазных партий,
существенно от нее отличается, так как ее цель — не возвращение к по¬
рядкам IV Республики, а установление обновленного, подлинного демо¬
кратического строя.
410
конвенция», «Союз за французское обновление» и другие, воз¬
никшие накануне выборов и имевшие чуть ли не единственном
целью «защиту французского Алжира».
С 1958 по 1962 г. ЮНР постепенно «освободилась» от наибо¬
лее активной части правых — защитников «французского Алжи¬
ра», ультра и т. д. О накале внутрипартийной борьбы свиде¬
тельствует тот факт, что за это время во главе ЮНР сменилось
пять генеральных секретарей, пять председателей ее парла¬
ментских групп, было множество исключений и внутренних пе¬
ремещений ответственных лиц. Только после ноября 1960 г., ког¬
да окончательно отсеялись «ультра», сформировалась устойчи¬
вая руководящая группа ЮНР во главе с генеральным секре¬
тарем Жаком Бомелем.
Изменился и состав партийного руководства. Отличительной
чертой политической биографии большинства руководящих дея¬
телей ЮНР было участие в Сопротивлении и принадлежность
к РПФ. С годами удельный вес этих лиц в руководстве сни¬
жался в пользу «новых голлистов», не имевших отношения ни
к Сопротивлению, ни к РПФ. Важное место среди них заняли
представители менеджеров, высшей администрации, инженерно¬
технических кадров и т. д. Этот процесс вытеснения «военных
голлистов» особенно заметен на департаментском уровне и ме¬
нее— на парламентском. Так, «военные голлисты» в 1961 г. со¬
ставляли 16—18% ответственных работников в департаментах,
а в парламенте их относительное количество с 1958 по 1962 г.
сократилось с 42 до 36%; «новые» в 1963 г. составляли 40% де¬
путатов парламента и 55%' ответственных работников в депар¬
таментах 9.
В конце 1962 г. после присоединения к ЮНР самостоятель¬
ной до тех пор левой голлистской группировки «Демократиче¬
ский союз труда» она выступает под именем ЮНР — ЮДТ. Пос¬
ле съезда 1967 г. в Лилле, призвавшего к объединению всех
сил, поддерживающих политику правительства, ЮНР — ЮДТ
официально именуется «Демократический союз за V Респуб¬
лику» (ЮД-V) 10.
Обстоятельства внутрипартийной борьбы 1958—1962 гг. за¬
ставили ЮНР сосредоточиться в первую очередь не на разра¬
ботке программы, а на определении своей роли в качестве «пар¬
тии правительства». При этом за «самостоятельность», «ориги¬
нальность» ЮНР выступали интеграционисты — сторонники
французского Алжира, а за безоговорочное подчинение ЮНР
правительственной политике стояли те, кто готов был пойти на
предоставление независимости Алжиру.
9 J. Chariot. L’UNR. Etude du pouvoir an sein d’un parti politique. Paris,
1967, p. 204.
10 В данной работе будет употребляться сокращенное наименование — ЮНР.
411
Поэтому победа вторых одновременно знаменовала утверж¬
дение позиции «верности правительству» над «самостоятельно¬
стью» в ЮНР. На втором съезде партии ее генеральный секре¬
тарь так окончательно определил роль ЮНР как мажоритар¬
ной партии: «ЮНР сознает, что ее сплоченность, ее верность
де Голлю, безоговорочная поддержка, оказанная правительству
М. Дебрэ, обеспечили в течение двух лет стабильность власти,
способствовали регулярному функционированию новых институ¬
тов и тем самым сделали возможным подъем страны» и.
Затянувшаяся дискуссия вокруг роли ЮНР в определенной
мере парализовала выработку ее социально-экономической док¬
трины. 1 марта 1961 г. появился, наконец, проект манифеста
ЮНР, составленный депутатами Виалле и Видалем. Его авторы,
используя устоявшиеся формулы буржуазного реформизма, од¬
новременно отвергали и «капитализм джунглей» по-американ¬
ски, и коммунизм, предлагая взамен «боевой гуманизм», осно¬
ванный на «национальной солидарности», построение «нового
общества» путем реформы предприятий, ассоциации и заинтсре
сованности трудящихся и т. д. Однако этот проект был отверг¬
нут генеральным секретарем Ришаром «из-за отсутствия основ¬
ной идеи голлизма — идеи мощи демократического государст¬
ва» 11 12. Отвергнув, таким образом, единственный проект доктри¬
ны 13, съезд призвал к дальнейшим поискам в этом направле¬
нии, возложив их на постоянную комиссию по доктрине и
информации при Национальном Совете ЮНР. Позднее миссию
идеологов практически взяла на себя партийная группировка
ЮДТ.
Многие теоретики ЮНР опасались, что рамки доктрины ока¬
жутся стеснительными для ее роли «партии правительства», и
потому возводили отсутствие доктрины в достоинство. Оно да¬
ло возможность, по мнению генерального секретаря ЮНР
Ж. Бомеля, практиковать «произвольный эмпиризм», т. е. осу¬
ществлять «выбор средств приспособления к обстоятельствам,
одним словом — к жизни»14, как выразился министр внутренних
дел Р. Фрэ.
Отвращение к «доктрине с нумерованными параграфами»,
атрибуту старых партий, ЮНР унаследовала от РПФ; она про¬
тивопоставляет этому «голлизм», понимаемый ею как «постоян¬
ная позиция в отношении событий, всецело реалистическая для
неотложных проблем и глубоко проникнутая идеологией, когда
речь идет о долгосрочных проблемах, в особенности касающихся
11 Цит. по: J. Chariot. Op. cit., р. 101.
12 Ibid., р. 282. в
13 Существовал еще набросок доктрины Блок-Моранжа, который съездом
партии не обсуждался.
14 J. Chariot. Op. cit., р. 280.
412
нашей страны» 15. Сущность этой позиции в том, что она «во
всех обстоятельствах удерживает определенную идею Франции
и французского величия», и в этом смысле сторонник «эмпи¬
ризма» Р. Фрэ готов признать ее доктриной16. Для многих
лидеров ЮНР «голлизм» был не идеологией, а скорее историей,
«цепь событий..., сливающихся с историей, с. успехами Франции
в течение 25 лет, тогда как антиголлизм переплетается с истори¬
ей ее отступления и унижений... Голлизм совпадает с возрож¬
дением Франции» *7.
Таким образом, главная особенность идеологии ЮНР в от¬
личие от «прежних доктрин» — ее способность изменяться, при¬
спосабливаясь к «национальным интересам». Кроме того, пози¬
ция принципиального эмпиризма с ее недоверием к идейно¬
политическим абстракциям, противопоставляющая им «конкрет¬
ное», «рациональное», «эффективное», самым непосредственным
образом отражает антиидеологизм технократии, столь широко
представленной в ЮНР. В частности, именно соображениями
«эффективности» оправдывается ее роль партии «однородного
большинства», безоговорочно поддерживающей правительство.
И все же отсутствие доктрины беспокоит некоторых идеоло¬
гов ЮНР, особенно когда речь заходит о будущем партии.
И это заставляет их обращаться к различным доктринальным
источникам 18.
В целом можно выделить в ЮНР три доктринальных тече¬
ния: два из них восходят в МРП и ЮДТ, а принадлежащее
собственно ЮНР идейное течение можно условно назвать
«доктриной государства». Последняя особенно отчетливо просле¬
живается у М. Дебрэ. Расширение и укрепление функций госу¬
дарства, изменение отношения к нему, от традиционного в
кругах буржуазии недоверия к государственному вмешательству
в социально-экономические отношения до конструктивной ее
поддержки, находит в его лице активного защитника.
Отвечая на упрек лидера ЮДТ Р. Капитана в привержен¬
ности государственному централизму в ущерб демократии,
М. Дебрэ возражает: «Невозможно говорить о демократии в
XX в., вдохновляясь идеологией в духе Руссо или пытаясь созда¬
вать институты в формах XIX в.» !9. Констатируя, что в XX в.
«ответственность государства возрастает во все более разно-
>5 Ibid., р. 281.
16 Ibid., р. 275.
17 «Le Monde», 26.IX 1964.
18 Так, на 11-м съезде ЮНР ее генеральный секретарь А. Шаландон не¬
сколько неожиданно заявил о необходимости построить «голлистский со¬
циализм», уточнив, правда, что «при нынешнем состоянии экономических
структур... и умов следует быть очень осторожным» (J. Chariot. Op.
cit., р. 279).
18 J. Chariot. Op. cit., p. 284.
413
образных областях», Дебрэ, как истый эмпирик, не забывает
подчеркнуть, что эта эволюция «направляется не доктриной, но
фактами»20.
Дебрэ — сторонник глубоких реформ французских политиче¬
ских институтов и нравов, инициатором которых должно стать
государство, ибо, если оно «не берет на себя руководство рефор¬
мами, последние зачастую вообще не проводятся или прово¬
дятся слишком поздно»21. Реформизм Дебрэ далек от создания
иллюзий о благотворительных намерениях государства. Он все¬
цело подчинен задачам укрепления существующего строя, пред¬
отвращения экономических кризисов и социальных потрясений.
Прямые интересы государства требуют социальной политики,
так как в противном случае «слишком сильные социальные раз¬
личия углубляют расколы за счет национального единства. Чув¬
ство несправедливости ослабляет патриотизм»22. И, наконец,
социальной политики требуют интересы самого экономического
роста: «Справедливость (в доходах) благоприятствует экспан¬
сии: заинтересованные в производстве и собственности трудя¬
щиеся станут гражданами, осознающими национальную солидар¬
ность и то, каких трудовых усилий она требует»23. Таким обра¬
зом, обратное воздействие реформ в свою очередь укрепляет
государство.
Не ограничиваясь этим, Дебрэ возлагает на государство и
воспитательную роль, так как причиной того, что «страна пере¬
несла кризисов более, чем заслуживала», была не только недо¬
статочность власти, «не признававшей роли государства в
хорошем функционировании рыночной экономики», но и нравы
французской буржуазии с ее «эгоизмом, консерватизмом, инди¬
видуализмом»24.
Таким средством воспитания общественного мнения Дебрэ
считает государственный план, «польза от которого одновремен¬
но экономическая и политическая, психологическая и социаль¬
ная»25. По мнению Дебрэ, социальные мероприятия также
должны воспитывать трудящихся, развивая у них чувство общ¬
ности интересов своего класса и предпринимателей.
«Доктрину государства» Дебрэ в основном поддерживает до¬
вольно узкий круг высших государственных чиновников и адми¬
нистрации. .¬
Гораздо более популярна идея «общего блага» для всех
французов, унаследованная от МРП.
20 М. Debre. Jeunesse quelle France te faut-il? Paris, 1965, p. 160.
21 Ibid., p. 159.
22 Ibid., p. 190.
23 Ibidem.
24 Ibid., p. 158. '
25 «La NEF», octobre-decembre 1965, p. 37.
414
Бывшие деятели партии МРП: Луи Терренуар, Жан Поль
Палевски и др.— вступили в ЮНР потому, что считали ее един¬
ственно способной на нынешнем этапе проводить в жизнь идеа¬
лы МРП периода 1945—1947 гг.— осуществление «общего бла¬
га» для всех французов посредством продолжения пресловутой
«революции путем закона». И действительно, основные направле¬
ния деятельности МРП: борьба за «ассоциацию труда и капи¬
тала», реформу предприятия, изменение угнетенного положения
пролетариата — нашли в деятельности ЮНР новую интерпрета¬
цию и продолжение.
Но наиболее значительным идейным течением ЮНР является
разработанная организацией «Демократический союз труда»
(ЮДТ) так называемая доктрина социальной демократии.
ЮДТ возникла в июле 1958 г., объединив ряд представителей
левой буржуазной интеллигенции, в том числе из окружения
Мендес-Франса, из ЮДСР26 и т. д. Наиболее видные лидеры
ЮДТ — Л. Валлон, Р. Капитан, Ж. Гранваль — занимали важ¬
ные административные посты еще в правительстве Народного
фронта. Все они деятельно участвовали в разработке социальной
доктрины.
Сохраняя с 1958 по 1962 г. самостоятельность, ЮДТ видела
свою роль в максимальной поддержке прогрессивных начинаний
де Голля в Алжире и его борьбы против «ультра», а также
в том, чтобы служить «противовесом центристской позиции
ЮНР»27, всячески поддерживая в ней «либеральную тенденцию».
В 1962 г. ЮДТ присоединилась к ЮНР на условии признания
самостоятельности ее политического направления внутри партии
и возможности выражать свое мнение в своем прежнем ежене¬
дельнике «Notre Republique», который считался органом ЮНР —
ЮДТ наряду с официозной газетой «Nation». Избирательный
вес ЮДТ невелик: на выборах 1962 г. избрано 14 депутатов, на
выборах 1967 г.— 22 депутата ЮДТ..
На практике функция экс-ЮДТ сводится к разработке со¬
циальных аспектов правительственной политики в духе «Ассо¬
циации труда и капитала»; обилие словесных рассуждений на
эту тему призвано компенсировать недостаточность реальных
социальных мероприятий. Согласно ЮДТ, режим V Республики,
решивший свои политические задачи, должен еще сделать де¬
мократию «социальной». Лидер ЮДТ Л. Валлон, который еще
в 1951 г. приписывал РПФ задачу «преобразовать французское
общество так, чтобы рабочие могли в нем укорениться», в 1966 г.
вынужден констатировать, что «голлизм имеет социальную докт¬
рину, но не применяет ее... Наша доктрина резюмируется одним
26 Партия ЮДСР — «Демократический союз сопротивления» — близка к
радикалам.
27 «Le Monde», 16.IV 1959.
415
словом — ассоциация... и мы ее носители. Но создается впечат¬
ление, что мы забыли об этом, с тех пор как мы у власти»28.
Несмотря на свое разочарование в социальной политике
ЮНР—ЮДТ, Л. Валлон тем не мене.е считает, что только под¬
держиваемый ею режим способен осуществить социальные ре¬
формы: «Левая... должна понять, что де Голль хочет прогресса...
Реформа наших социальных структур принадлежит области
действия и решения политической власти29.
Защищая позицию ЮДТ, ее видный идеолог профессор Лео
Амон утверждает, что левые «более, чем кто-либо другой, долж¬
ны желать сильного государства, поскольку в отличие от сторон¬
ников свободного предпринимательства они требуют от такого
государства взять на себя ответственность за планируемую эко¬
номику и преобразование общества»30. Иными словами, ЮДТ
под предлогом осуждения капитализма свободной конкуренции
стремится привлечь на свою сторону левые политические круги
и использовать их в качестве силы, способствующей установле¬
нию государственно-монополистического капитализма. Взамен
борьбы за преобразование общества в интересах трудящихся
Л. Амон предлагает левой «внедрять свои требования в общий
экономический план, показывая, что они вполне осуществимы,
совместимы с национальными потребностями и даже предпочти¬
тельнее других»31.
3. Доктрины «ассоциации труда и капитала»
и «нового социального контракта»
Все три доктринальных течения объединяет идея защиты
государства, достаточно сильного, чтобы провести необходимые
глубокие реформы в различных областях. Но одни видят в ре¬
формах лишь средство приспособления капиталистического ре¬
жима к современным условиям во избежание худшего, другие —
способ примирения христианско-демократических идеалов и
эффективной государственной политики, третьи надеются на
осуществление, «по мере возможности», некоторых требований
левой, в результате чего волею верхов государство эволюцио¬
нирует в социалистическом направлении, а классовая борьба
отомрет. Общей для них является также определенная концеп¬
ция социальной политики, «ассоциация труда и капитала»—
проект реформы отношений между трудом и капиталом, предпо¬
лагающий уступки обеих сторон в противовес классовой борьбе,
фигурировавший в доктринах всех новых буржуазных партий.
28 J. Chariot. Op. cit., р. 285.
29 L. V а 11 о n. Le Grand Dessein Nationale. Paris, 1964, p. 207.
30 L. Hamon. De Gaulle dans la Republique. Paris, 1958, p. 178.
81 Ibid., p. 20.
416
Идеологическая основа «ассоциации»—представление о пред¬
приятии как фактическом союзе капитала и труда, где остается
только гармонизировать социальные отношения с помощью раз¬
личных видов заинтересованности. Более конкретно «ассоциа¬
ция» в интерпретации ЮНР—ЮДТ означала контракт, заклю¬
чаемый в рамках предприятия его руководителями, инженерно¬
техническими кадрами и рабочими и устанавливающий условия
их труда и вознаграждения, причем последнее —в зависимости
от общей производительности труда на предприятии. По мысли
ее авторов, такая постановка вопроса, практически не требуя от
капиталистов дополнительных материальных затрат, способ¬
ствовала бы росту производительности труда, замене классовой
солидарности рабочих стремлением к индивидуальному продви¬
жению на «своем» предприятии, привела бы к утрате профсою¬
зами, и прежде всего ВКТ, своего влияния и к дроблению рабо¬
чего класса по отдельным предприятиям. Кроме того, с помо¬
щью «ассоциации» надеялись морально привязать рабочего к
предприятию, остающемуся в то же время звеном капиталисти¬
ческой системы.
Первый законопроект, составленный в 1951 г. Луи Валлоном
и Жаком Сустелем и почти без изменений принятый в 1959 г.,
был подчинен в основном политической задаче — выбить почву
из-под ног у профсоюзов и комитетов предприятий.
Проект заменял коллективные договоры с профсоюзной орга¬
низацией в рамках отрасли бесконечным числом контрактов с
персоналом предприятия, дробивших рабочий класс на мелкие
группы. Трудящиеся должны были сами, без участия профсою¬
за, вести переговоры с предпринимателем, чья власть, согласно
проекту, оставалась неизменной.
Комитеты предприятий, обладающие широкими правами в
области управления социальными делами и формируемые из
представителей профсоюзов, заменялись «эксплуатационным
комитетом» с главой предприятия в качестве председателя. При¬
были распределялись на основе контракта за исключением тех
случаев, когда «распределение всех или части прибылей несовме¬
стимо с условиями, необходимыми для правильного функциони¬
рования предприятий»32. Окончательное решение здесь принад¬
лежало хозяину.
В таком виде «ассоциация» успеха не имела из-за решитель¬
ного сопротивления трудящихся столь откровенному посягатель¬
ству на их важнейшие завоевания.
Следующий проект «ассоциации» в 1961 г. разрабатывался
уже с участием представителей реформистских профсоюзов •—
«Форс Увриер» и «Всеобщей конфедерации кадров». Этот, зна-
32 Цит. по: «Economie et politique», juillet 1967, p. 52.
14 Социально-политические сдвиги
417
ЧИтеЛьно смягченный вариант, оставив комитеты предприятия
в покое, перенес основной акцент на заинтересованность трудя¬
щихся в прибылях. Предусмотрено было три способа заинтересо¬
ванности: участие в результатах, в повышении производительно¬
сти, применение методов «народного капитализма» в результате
распределения акций.
Не рассчитывая на популярность новой системы ни среди
рабочих, ни среди предпринимателей, государство добивалось ее
внедрения с помощью средств, весьма напоминающих методы
его вмешательства в экономику. Для предпринимателей, встав¬
ших на путь «ассоциации», предусматривались широкие льготы:
краткосрочные ссуды для выплаты рабочим соответствующих
сумм, приоритет при оказании государственной помощи (осво¬
бождение от налогов, займы по плану модернизации и оборудо¬
вания, особые условия для экспорта и т. д.), налоговые льготы.
Весьма характерно, что, пытаясь привлечь трудящихся, законо¬
проект обращался к ним не как к рабочим, а как к акционерам:
15% заработной платы «ассоциированных» рабочих освобожда¬
лись от уплаты налогов, предусматривалось распространение
среди них акций на льготных условиях.
Таким образом, правительственные проекты стремились по¬
ощрить и расширить практику, вводимую отдельными предпри¬
нимателями и сводящуюся к распределению акций по случаю
важного для фирмы события.
Результаты французского социального законодательства, пы¬
тавшегося внедрить систему типа «ассоциации» еще в 1848 и в
1917 гг., свидетельствуют о неизменном провале подобных попы¬
ток во Франции. Ордонансы 1959—1961 гг. не составили исклю¬
чения: к 1965 г. предложенная ими система распространялась
лишь на 104 тыс. трудящихся33.
Один . из теоретиков голлизма — Блок-Моранж, автор на¬
броска доктрины для ЮНР в 1958 г. под названием «Социаль¬
ный контракт», пытаясь объяснить причину неуспеха «ассоциа¬
ции», невольно разоблачил ее истинный смысл. В целом разде¬
ляя идею «ассоциации», он предлагал предварительно осуще¬
ствить рассчитанный на 10—15 лет «контракт» правительства
с наемными трудящимися, «который обеспечит этой массе те же
преимущества и те же материальные права, какие могло бы
предложить им социалистическое государство, и в придачу
к этому — возможность самому стать хозяином предприятия и
собственником»34. В противном случае, т. е. при отсутствии
реальных изменений в положении рабочего, он вправе отвергать
«ассоциацию», которая тогда сведется, по мнению автора, к
33 «Entreprise», 28.IV 1966 р., 17.
34 J. Blocq-Morhange. Le Gaullisme. Paris, 1963, p. 215.
418
«псевдоучастию рабочего в манипуляции инструментом, хозяи¬
ном которого, как ему хорошо известно, он не является»35.
Однако «социальный контракт» Блок-Моранжа требовал
немедленных расходов, а это грозило подорвать курс на эконо¬
мическую экспансию французского капитализма.
Несмотря на неудачи, от теории «ассоциации» не отказыва¬
ются: подход к решению социальных проблем устраивает круп¬
ных предпринимателей. Последние, помня о встречах лицом к
лицу с крупными профсоюзными объединениями в 1936 и в
1946 гг., вырвавшими у них серьезные материальные уступки,
стремятся раздробить рабочий класс по отдельным предприя¬
тиям и вести переговоры с ними только на этом уровне. Это
дает им возможность «избежать «общей» дискуссии о принци¬
пах... и встреч с элементами, чуждыми предприятию»36, т. е. с
профсоюзами.
С другой стороны, сосредоточение интересов рабочего в рам¬
ках предприятия откцывает перед предпринимателем возмож¬
ность сыграть на пробуждающемся у рабочего стремлении к
самостоятельной роли в трудовом процессе, управлении. По¬
скольку современное производство также требует большей ини¬
циативы и самостоятельности, ответственность за него возлага¬
ют на рабочего; старания его «поощряют», устанавливая зави¬
симость его заработной платы от роста производства. Власть
руководителя предприятия при этом сохраняется неизменной.
Дальнейшая эволюция проектов «ассоциации» отмечена ра¬
стущим приспособлением к потребностям государственно-моно¬
полистического капитализма.
В 1965 г. автор первого проекта «ассоциации» и председатель
комиссии финансов Национальной Ассамблеи Луи Валлон вы¬
двинул законопроект, в соответствии с которым «должны быть
признаны и гарантированы права трудящихся в приросте стои¬
мости активов предприятия, обусловленном процессом само¬
финансирования». «Участие рабочих в самофинансировании»
должно заключаться в отчислении части прибыли, полученной в
результате самофинансирования, «в пользу рабочих предприя¬
тия». Эта прибыль составит специальный фонд, остающийся в
распоряжении предприятия и используемый для дальнейших ин¬
вестиций, кроме того, он может служить источником дополни¬
тельных пенсий. Тем временем рабочий получает проценты с это¬
го блокированного капитала37.
Предложение Валлона значительно оживило заглохшие бы¬
ло в ЮНР—ЮДТ дискуссии вокруг способов конкретного осу¬
ществления «ассоциации». Принятый в 1967 г. Закон об участии
35 J. Blocq-Morhange. Op. cit., р. 232.
36 «L’Express», 6-12.II 1967, р. 27.
37 «L’Express», 4-10.VIII 1966, p. 22.
14*
419
в самофинансировании, в отличие от предыдущих, носит обяза¬
тельный характер для предприятий с числом работающих от 100
человек и выше, предписывая введение на этих предприятиях
какой-либо одной формы заинтересованности по совместному
выбору персонала и руководства.
Так называемое коллективное присвоение прибылей от само¬
финансирования призвано способствовать якобы «более справед¬
ливому распределению доходов между трудом и капиталом».
Но в чем же будет заключаться «более справедливое рас¬
пределение доходов», когда рабочему объявляют, что он соб¬
ственник капитала, но не дают возможности им пользоваться?
Однако несоизмеримость таких величин, как прибыль с капи¬
тала и доход с одной-двух акций рабочего, не смущает сторон¬
ников проекта. Более того, уже только теоретическое признание
права рабочих на владение частью средств производства рас¬
сматривается сторонниками проекта как существенный подрыв
марксистской теории, дающий основание говорить о преодоле¬
нии такой основы рабочего недовольства, как отделение средств
производства, и тем усыпить классовое сознание рабочих.
По их мнению, «марксизм как таковой в нашем обществе пре¬
одолен. Самый факт постановки вопроса о доступе трудящихся
к собственности — тому дополнительное доказательство»38.
Таким образом, проповедники политики «участия в самофи¬
нансировании» пытаются подвести определенную базу под про¬
пагандистский тезис об «общности судьбы» рабочего и пред¬
приятия.
Но значение его этим не исчерпывается. В отличие от пре¬
дыдущих систем, основанных на участии в прибылях или про¬
изводительности, новая система связана с участием в самофи¬
нансировании. Это делает ее важным звеном экономической
политики правительства, предусматривающего доведение уров¬
ня самофинансирования до 70% и выше, что в свою очередь
требует увеличить накопления за счет ограничения народного
потребления.
«Участие в самофинансировании» как раз и создает необ¬
ходимый механизм, осуществляющий принудительное накопле¬
ние за счет трудящихся. В этом аспекте используется опыт при¬
нудительного накопления, дающего предприятиям значительную
сумму постоянного капитала, в ряде стран (США, ФРГ и др.).
«Это участие,— заявил Ж- Помпиду,— повлечет создание
новых сбережений, которые, широко распространяясь, станут
решающим фактором социальной эволюции, в то же время
благоприятствуя заинтересованности»39.
«Le Monde», 15.IV 1966.
39 «Economic et politique», juillet 1967, p. 56.
420
Периодическое возвращение теоретиков ЮНР—ЮДТ к про¬
ектам «ассоциации», эволюция форм этих проектов отражают
потребность буржуазии в «социальном мире» и свидетельствуют
о неустанных поисках механизмов, которые привязали бы тру¬
дящихся к капиталистическому воспроизводству, интегриро¬
вали бы их в эту систему.
Объект идеологического воздействия «ассоциации» — инди¬
видуальный рабочий или их группа, объединенная предприя¬
тием, изолированная от профсоюза; система ценностей, которые
«ассоциация» стремится противопоставить классовому созна¬
нию, капиталистическая: стать собственником, акционером
и на этой основе интересоваться «своим» предприятием. «Речь
идет о панкапитализме,— поясняет автор редакционных статей
в «Nation» Жак де Монталэ.— Это не пансоциализм!»40
В условиях Франции, где рабочие обладают развитым
классовым самосознанием, где антикапиталистические настрое¬
ния стали укоренившейся исторической традицией, распростра¬
нение идей классового сотрудничества среди рабочих мало¬
вероятно. Тем более что первоначальные проекты «ассоциации»
по сути дела откровенно выразили свою антипрофсоюзную
направленность и явно продемонстрировали трудящимся, что
«ассоциация» задумана в интересах хозяев, стремящихся по¬
дорвать классовые организации пролетариата. Некоторые идео¬
логи ЮНР—ЮДТ, понимая утопичность подобных проектов,
попытались придать им большую реальность, используя проф¬
союзы как орудие интеграции рабочего класса в капиталисти¬
ческую систему. Эти идеологи предлагали искать сотрудниче¬
ство с самими профсоюзами.
В этом плане весьма знаменательно появление в 1963 г.
книги видного чиновника и деятеля ЮНР—ЮДТ Блока-Ленэ
«Реформа предприятия»41- Воздавая должное мощи француз¬
ского рабочего класса и его организаций, он пытается доказать,
что существование сильных профсоюзов отнюдь не вредит
«хорошо понятым интересам предпринимателей», и предлагает
последним признать профсоюзную секцию на предприятии,
а также организовать обучение профактивистов, укрепить фи¬
нансовую независимость профсоюза. Подразумевается, что на
все эти блага может рассчитывать только согласившийся на
«сотрудничество» профсоюз.
Аналогичную цель преследует и реформа комитетов пред¬
приятий, предусматривающая расширение их полномочий,
а также тот законопроект о признании прав профсоюзной сек¬
ции на предприятии, принятие которого было ускорено майско-
40 «Nation», 12.11 1968.
41 F. В loch-Laine. La reforme de 1’entreprise. Paris, 1963.
421
июньскими событиями 1968 г. (автор проекта — член ЮНР ми¬
нистр труда Ж- Гранваль).
Сам факт выдвижения по «инициативе сверху» этих проек¬
тов, во многом отвечающих законному стремлению профсоюзов
укрепить роль органов, где можно защищать интересы рабоче¬
го класса, служит источником некоторого замешательства. Это
максимально используется идеологами правящей партии для
доказательства надклассовости правительства, способного идти
навстречу требованиям трудящихся, а также ненужности само¬
стоятельных действий рабочего класса. Отрицательное отно¬
шение части буржуазии к социальным проектам идеологов
V Республики также в конечном счете облегчает задачу зату¬
шевывания классовой направленности подобных проектов.
ЮНР считает установление более тесных контактов с проф¬
союзами в целях их идеологической обработки одной из важ¬
нейших своих задач. Демагогически утверждая, что «сильные
профсоюзы — это фактор социального мира», ЮНР—К>ДТ
обещает профсоюзам свое покровительство,— но при условии,
что они «будут идти в ногу с веком»42. Для профсоюзов это
должно означать сотрудничество с властями, взятие на себя
обязательств по отношению к правительству, согласие на рег¬
ламентацию забастовок.
«Можно лишь сожалеть,— сетовал по поводу «несговорчи¬
вости» профсоюзов министр труда член ЮНР Ж. Гранваль,—
что профсоюзы, эти органы посредничества, необходимого в
современном индустриальном обществе, не хотят или не могут
взять на себя ответственность за подлинное сотрудничество
и все еще отказываются вступить на путь согласованной эконо¬
мики, которой принадлежит будущее... Гарантии, обеспечива¬
ющие их силу и влияние, несомненно, облегчили бы профсою¬
зам осуществление обязанностей, которых ждут от них»43.
«Сотрудничество» с профсоюзами выступает в доктрине
ЮНР как органический элемент «регулирования» классовых
отношений в соответствии с потребностями государствен¬
но-монополистического капитализма. Стремление к такому
«регулированию» наиболее последовательно выражено в раз¬
работанной идеологами ЮНР формуле «нового социального
контракта».
Автор этой формулы Эдгар Фор считает, что в отличие от
социального контракта, означавшего согласие человека на ус¬
ловия жизни в обществе, «новый социальный контракт» возни¬
кает в момент, когда в рамках развитого общества каждый
4? Согласно высказыванию лидера рабочей секции ЮНР Бернаскони, «гол¬
лизм — это единственный социализм, идущий в ногу с веком» («Revue
franęaise de sciencepolitique», juin 1963, p. 440).
43 «Revue franęaise de sciencepolitique», juin 1963, p. 441,
422
его член оговаривает для себя право и соглашается на праёо
остальных получать выгоду от материальных улучшений, до¬
бытых в рамках коллектива. По мнению Э. Фора, потребность
в таком контракте возникла в обществе «разбогатевшей демо¬
кратии в условиях экономической экспансии, когда обществен¬
ное мнение готово согласиться на определенную формулу «со¬
циализации»44. Что же это за формула? «Нет, конечно, не раз¬
дел земель, не распределение имущества, не полная или ча¬
стичная коллективизация экономики»,— успокаивает автор.
Это всего лишь «справедливое распределение между всеми
французами прибыли от роста национального дохода», другими
словами, распределение «увеличивающейся части» националь¬
ного дохода. Фор называет это «социализмом, сведенным
к нажитому сообща» («L'e socialisme reduit aux acquets»)45.
Итак, для осуществления доктрины предполагается наличие
таких условий, как регулярная и продолжительная экспансия
и равномерное распределение ее результатов под контролем
некоего беспристрастного «комитета мудрецов». На этой
основе общество якобы перестанет быть ареной классовых
столкновений и обретет внутреннюю устойчивость. Нетрудно
увидеть связь этой доктрины с популярными на Западе теория¬
ми «общества всеобщего благосостояния». Но тогда как по¬
следние касаются неопределенного будущего, французский ва¬
риант сосредоточивается на текущих задачах. Тем самым се¬
годняшние заботы капитализма, и прежде всего создание кли¬
мата классового «сотрудничества» (интеграция), выдаются за
средство продвижения к обществу будущего. Учитывая устрем¬
ления французских народных масс, авторы доктрины ЮНР
изображают это будущее общество как носящее социалистиче¬
ский характер.
Изменит ли «новый социальный контракт» положение тру¬
дящихся? Гарантируя каждому его долю в приросте благ про¬
порционально его нынешней доле благ в национальном сооб¬
ществе, «новый социальный контракт» тем самым лишь фик¬
сирует привилегии капитализма. Претворение в жизнь
принципа справедливого распределения, ограниченное лишь бу¬
дущими излишками экспансии, означает сохранение в неприкос¬
новенности социального и имущественного неравенства нынеш¬
ней Франции. Сведение социализма к «распределению нажитого
сообща» распространяет иллюзию о возможности справедливого
распределения в условиях капитализма. Более того, согласие
трудящихся на «новый социальный контракт» означало бы с их
стороны отказ от выдвижения экономических требований.
44 «La NEF», septembre-novembre 1963, р. 123, 126.
45 Ibid., р. 126.
423
Но содержание формулы «нового социального контракта»
не исчерпывается этим социально-демагогическим аспектом.
Фактически «социализм, сведенный к нажитому сообща», мас¬
кирует не что иное, как государственно-монополистическое ре¬
гулирование заработной платы трудящихся. Как известно, по¬
добное регулирование наиболее полно выразилось в так назы¬
ваемой политике доходов. «Новый социальный контракт» и
представляет собой идеологическое оправдание «политики до¬
ходов». А такое оправдание представляется инициаторам этой
политики тем более необходимым, что они, понимая невозмож¬
ность ее проведения принудительными методами, ставят перед
ней задачу «воспитания экономических действующих лиц», их
«убеждения»46-
Подлинный смысл этой политики раскрывается в оценках
единомышленников Э. Фора, менее, чем он, озабоченных соци¬
ально-демагогической стороной проблемы. Так, автор доклада
о политике доходов на съезде ЮНР Шаландон не скрывает,
что цель этой политики — лишь подправить капиталистическую
систему. Выражения типа «социализм» и «социализация» во¬
обще отсутствуют в его рассуждениях. Для Шаландона поли¬
тика доходов «есть прежде всего требование плана... Невоз¬
можно иметь экономическое планирование без минимума
социального планирования. План требует, чтобы свобода воз¬
награждений была заключена в рамки»47.
Но вместе с тем задача «нового социального контракта»
для Шаландона — исправить злоупотребления, уменьшить со¬
циальную несправедливость (при сохранении существующей
социально-экономической структуры), ибо экспансия хотя и
создает возможность для постоянного социального прогресса,
но в то же время умножает имеющееся неравенство, а потому
сама по себе «не может привести к исчезновению чувства
фрустрации, следствия неравенства»48.
Цель этих реформаторов состоит не в устранении неспра¬
ведливости как таковой, а лишь ее психологических послед¬
ствий— свойственного трудящимся сознания социального
антагонизма. Но, чтобы осуществить эту цель, недостаточно
одних лишь обещаний «большей справедливости», нужны еще
определенные практические мероприятия. Подобные реформа¬
торы не могут допустить, чтобы политика классового сотрудни¬
чества, необходимый элемент исправного функционирования
системы, была пущена на самотек. Политика доходов необхо¬
дима не только как средство ограничения роста зарплаты, но
и как «дисциплина с целью достижения большей социальной
46 «Entreprise», 13.Х 1966, р. 29.
47 «La NEF», septembre-novembre 1963, р. 72.
48 Ibid., р. 73.
424
гармонии, для чего она стремится исправить недостатки и вве¬
сти большую справедливость в нередко произвольный механизм
экономической экспансии»49.
Генеральный комиссар плана Массэ приписывает политике
доходов стремление заменить «ситуации конфликта, игравшие
столь большую роль в экономической теории... ситуациями
сотрудничества, которые, возможно, откроют двери в бу¬
дущее»50.
Таким образом, выражая присущую государственно-моно¬
полистическому капитализму тенденцию к централизованному
регулированию экономической жизни, в том числе жизненного
уровня трудящихся, сторонники «политики доходов» вместе с
тем увязывают это регулирование с интересами установления
«классового мира», с задачей более систематического и зама¬
скированного идеологического воздействия на массы. От тру¬
дящихся требуют согласия на ограничение их заработков в об¬
мен на провозглашение государством определенных гарантий
уровня заработной платы. Эта политика использует стихийное
стремление рабочих к стабильному росту жизненного уровня.
Государство как бы берет на себя отдельные функции, при¬
надлежащие профсоюзам и забастовочному движению, и тем
самым создает основу для «производительного участия внутри
экономической системы, а не вопреки ей»51.
В обмен на отказ от борьбы за экономические требова¬
ния и согласие на «сотрудничество» рабочим и их профсоюзам
предлагается «участие» в экономическом руководстве, в ча¬
стности в институтах, осуществляющих политику доходов.
Политику доходов в целом можно рассматривать как наи¬
более последовательное практическое воплощение идей, вдох¬
новлявших авторов социальной доктрины французского «нео¬
капитализма». Именно поэтому она особенно полно раскрывает
реальный смысл данной доктрины. Тенденция к авторитарной,
практически никем не контролируемой власти узкой правящей
группы, стремление утвердить эту власть без обострения со¬
циальных конфликтов, в форме активного «сотрудничества»
всех слоев и классов общества—таковы наиболее характерные
черты тех поисков социальной доктрины, которые столь интен¬
сивно ведут идеологи и политики государственно-монополисти¬
ческого капитализма. Отсюда присущее ей противоречивое со¬
четание технократизма, оправдывающего власть «компетентной
элиты», с различного рода демократическими аксессуарами,
вроде «участия», «справедливости» и т. п.
49 «La NEF», septembre-novembre 1963, р. 73.
50 «Economic et politique», juillet 1965, p. 24.
51 «La NEF», septembre-novembre 1963, p. 27.
425
Предлагаемые и частично проводимые в жизнь «институты»
и «процедуры» политики доходов («Институт оценки доходов»,
«процедура Тутэ», регулирующая рост заработной платы в на¬
ционализированных отраслях экономики) выступают как орга¬
ны «экспертов», «компетентных лиц», «гарантов», «мудрецов»,
чья деятельность будто бы обеспечивает необходимые «ра¬
циональность», «эффективность», «экономическое равновесие».
И вместе с тем автономия таких институтов по отношению
к государству, «беспристрастность» заседающих там «мудре¬
цов», наличие представителей трудящихся призваны макси¬
мально замаскировать их классовую направленность. Ту же
цель преследуют поиски форм распространения политики дохо¬
дов на другие социальные категории, прежде всего на капи¬
талистов, хотя бы это и вызывало протесты предпринимателей.
«Экономическая . польза такого расширения незначительна,
возможно никакая,— заявляет Дебрэ,— однако моральное рав¬
новесие страны ее требует»52. Известное ограничение свободы
частнокапиталистического предпринимательства признается не¬
обходимым средством «эффективного» идейно-психологического
воздействия на массы трудящихся, их приобщения к «ценно¬
стям» капиталистического общества.
Своеобразным синтезом на пути дальнейшего развития гол¬
листских идей классового сотрудничества явилась теория
«участия» и «третьего пути», выдвинутая самим де Голлем в
ответ на майско-июньские события 1968 г., в ходе которых
классовая борьба достигла беспримерного накала.
«Участие», согласно деголлевской схеме, открывает путь
«синтезу капитализма и социализма». На нынешнем этапе оно
подразумевает такие меры, как децентрализация власти и уси¬
ление прерогатив местных властей, реформа университета,
парламента, Экономического и Социального совета и т. д.,
но прежде всего и в особенности — «изменение положения про¬
летариата» в обществе. Последнее означает более последова¬
тельное и радикальное развитие основных направлений, легших
в основу законопроекта Л. Валлона.
В связи с уходом де Голля 23 апреля 1969 г. в отставку
многое в этих замыслах изменяется. Однако многое говорит
и за то, что теория участия сохранит свое место в официальной
идеологии правящей партии, и прежде всего потому, что ло¬
зунг участия находит отклик у подавляющего большинства
активного населения: хотя каждая заинтересованная сторона
формулирует его по-своему, никто в принципе не отвергает
необходимости реформ подобного рода.
52 М. Debre. Op. cit., р. 185.
426
4. Социальная политика и противоречия
в среде буржуазии
«Неокапиталистические» элементы социальной доктрины
ЮНР, отражающиеся в правительственных мероприятиях, обо¬
стряют противоречия внутри капиталистического класса. Зна¬
чительная часть предпринимателей усматривает в этих меро¬
приятиях угрозу для своей власти на предприятии.
Разногласия в сфере господствующего класса стали особен¬
но явными в ходе дискуссии, возникшей вокруг законопроекта
об участии рабочих в самофинансировании.
Несмотря на заверения правительства в том, что «законо¬
проект не будет 'ни в коей мере подрывать дело финансирования
предприятий и необходимый авторитет тех, кто ими управля¬
ет»53, он вызвал немалые возражения значительной массы пред¬
принимателей во главе с Национальным советом французских
предпринимателей (НСФП).
Дискуссия вокруг проекта Валлона особенно показательна
как столкновение взглядов защитников традиционного капита¬
лизма, усматривающих в этом проекте «посягательство на пра¬
во собственности», «косвенную национализацию накоплений»
или даже «угрозу коллективизма во Франции», и идеологов
государственно-монополистического капитализма, стремящихся
найти эффективные средства нейтрализации классовой борьбы.
Острота и напряженность конфликта между этими кругами
буржуазии во Франции обусловлена в немалой степени самим
темпом перестройки: в какие-нибудь полтора десятка лет он
должен был ликвидировать отставание Франции от других
капиталистических стран, накопившееся еще с довоенного вре¬
мени. К тому же, в силу неоднородности экономического раз¬
вития за эти годы, не только сохранился, но и усилился кон¬
траст между мелкими нерентабельными предприятиями, с од¬
ной стороны, и крупными технически оснащенными фирмами
и государственными предприятиями, с другой.
О трудностях осуществления курса на усиление государ¬
ственного вмешательства свидетельствует тот факт, что от име¬
ни «недовольных» капиталистов выступает наиболее представи¬
тельная классовая организация буржуазии—Национальный со¬
вет французских предпринимателей (НСФП), который группи¬
рует представителей промышленности, торговли и услуг от
900 тыс. предприятий с 8 млн. трудящихся. Массовую базу
НСФП составляют мелкие и средние хозяева, процветавшие во
времена протекционизма и экономического либерализма, но в
условиях небывалой концентрации производства и «Общего
рынка» более других обреченные на жертвы.
53 «Le Monde», 15.IV 1966.
427
В состав Руководящего бюро НСФП (32 человека) входят
представители крупнейших предприятий традиционных отрас¬
лей промышленности: стальные магнаты (Шнейдер, де Ван
дель) и текстильные короли (Пруво и др.) Севера и Востока
страны, известные своим консерватизмом и довольствующиеся
патерналистской политикой в отношении своих «подданных».
Охотно получая государственные субсидии, они избегают каких-
либо регламентаций со стороны государства, так как непосред¬
ственное выкачивание прибыли превалирует у них над каким-
либо учетом долгосрочных интересов капиталистического строя.
Традиционно позиция НСФП сводилась к защите узкокор¬
поративных интересов предпринимателей и к борьбе против ра¬
бочего класса; переход ее на позиции хотя бы формального
соблюдения «национального интереса» и «интеграции» рабочих
крайне медлен и труден.
Но НСФП не представляет крупнейших предприятий Фран¬
ции, каковыми являются национализированные отрасли про¬
мышленности, осуществляющие треть инвестиций страны и со¬
средоточивающие 2 млн. трудящихся, и ряд частных монопо¬
листических предприятий современных отраслей: химии, элект¬
роники и т. д.
Именно от предпринимательских и менеджерских кругов,
связанных с этими отраслями, исходят принципы новой соци¬
альной политики. Их отличие и одновременно преимущество
перед буржуазией, объединяемой НСФП, — в более выгодном
экономическом положении их предприятий, пользующихся го¬
сударственными субсидиями и получающих высокие прибыли.
Благодаря этому они в состоянии больше платить рабочим, что
и делают в виде премий, «участия в прибылях» и прочих над¬
бавках к заработной плате и, как правило, с большей охотой
идут на «совершенствование» социальных отношений.
Желая более действенно противостоять их политике, НСФП
(впервые за свою историю) разработал и опубликовал в янва¬
ре 1965 г. «Декларацию принципов» экономической политики,
которой, по его мнению, должна руководствоваться француз¬
ская экономика. Декларация высказывается против вмешатель¬
ства государства в управление частными предприятиями, про¬
тив мер блокирования, фиксации или искусственной поддержки
цен, даже против субсидий, носящих выборочный характер.
Взамен она предлагает сохранять права частных предприя¬
тий: «Государство не должно ни вмешиваться в управление ча¬
стных предприятий, ни навязывать им искусственную конкурен¬
цию посредством общественных и полуобщественных предприя¬
тий» 54.
54 Цит. по: «L’Humanite», 20.1 1965.
428
Эти принципы были повторены НСФП и в 1967 г., несмотря
на предпринятые им попытки обновления, выразившиеся, в ча¬
стности, в смене руководства: с 1966 г. его председатель Ж. Ви¬
лье, хозяин небольшого предприятия, уступил свое место
П. Ювелену, представителю слоя крупных менеджеров.
Возражения патроната вызывают «тяжесть общественных
расходов» (на соцобеспечение и т. д.), политика «тоталитарно¬
го принуждения» со стороны государства в отношении пред¬
приятия. Государству надлежит «устанавливать общую эконо¬
мическую политику страны... Наша деятельность должна быть
освобождена от груза регламентаций, которые парализуют ее
и служат источником непроизводительных расходов» 55.
Сопротивление французского патроната развитию государст¬
венно-монополистических форм хозяйства носило еще более рез¬
кий характер в период IV Республики, когда это развитие силь¬
но осложнялось такими явлениями, как разрушенная войной
экономика, а затем огромное бремя непроизводительных расхо¬
дов в связи с непрерывными колониальными войнами. Процесс
концентрации производства, разорения мелких предприятий,
необходимость подчиняться указаниям плана и осуществлять
социальные расходы (в соответствии с реформой социального
обеспечения) в этих условиях обострили конфликт между «ли¬
бералами» и «дирижистами». Либералы ограничивали государ¬
ственное вмешательство в экономику экспортными субсидиями,
таможенной защитой и т. д. Они выступали против больших го¬
сударственных расходов, особенно на социальное страхование,
объявляя это расточительством, подрывающим экономическое
здоровье нации и ведущим к инфляции, требовали денациона¬
лизации. «Дирижисты» отстаивали право государства регули¬
ровать экономическую жизнь страны, предлагали расширять
государственные капиталовложения, планировать развитие важ¬
нейших отраслей экономики и сохранять их национализирован¬
ными. И те и другие сходились в том, что крупный капитал не
должен нести издержек, но либералы хотели переложить все
финансовые тяготы на рабочих и служащих, т. е. на тех, кто
живет на зарплату. «Дирижисты» же пытались возложить их,
кроме того, и на средние слои: крестьян, мелких торговцев и
промышленников и т. д.
В период V Республики этот конфликт значительно смягчил¬
ся. Сторонники свободного предпринимательства все более до¬
пускали вмешательство государства в экономику, планирование,
даже национализацию. В свою очередь и «дирижисты» согла¬
шались с тем, что частный сектор должен быть сохранен в его
нынешних размерах, а общественный сектор — децентрализован,
55 Цит. по: «Entreprise», 22.VI 1967, р. 23.
429
причем некоторые формы децентрализации могут напоминать
формы управления частными предприятиями.
Но первые по-прежнему считают, что экономические реше¬
ния на предприятии — незыблемое и неотъемлемое право собст¬
венника, основанное на деньгах и принципе наследования.
Вторые склонны ограничить эту власть как путем подчине¬
ния собственника некоторым требованиям программирования
и политике доходов, так и путем изъятия и передачи выборным
органам и трудящимся некоторых функций контроля над про¬
изводством. По их мнению, это необходимая «компенсация»
трудящимся за отказ от позиции классовой непримиримости и
переход их на позиции «классового сотрудничества».
Программирование само по себе включает меры, ограничи¬
вающие свободу действий хозяина: оговаривает условия уволь¬
нения рабочей силы, предписывает хозяину выделять средства
на ее переквалификацию, оплачивать работу активиста комите¬
та предприятия, наконец, вынуждает его в обязательном поряд¬
ке вводить одну из форм заинтересованности трудящихся- в
производстве. В идеологическом плане этому способствует тео¬
рия социальной интеграции — «ассоциация», предусматриваю¬
щая «взаимные уступки» капиталистов и трудящихся. При этом
требование уступок со стороны капиталистов, во многом дема¬
гогическое и формальное, используется, чтобы заставить их в
их же интересах отказаться от наиболее архаичных, устарев¬
ших форм господства. Сегодня, отмечает Блок-Ленэ, «владе¬
ния собственностью недостаточно, чтобы оправдать управление
ею» 56.
Однако социальная политика, предполагающая какое-то ог¬
раничение свободы действий хозяина, встречает пока еще труд¬
но преодолимое препятствие в самой психологии среднего фран¬
цузского предпринимателя. Глубоко укоренившийся в нем
стиль мышления времен свободной конкуренции заставляет его
придавать и сейчас любым социальным нововведениям оттенок
патернализма. Предпочитая давать рабочему только от себя
лично, хозяева предприятий по-прежнему противятся какому бы
то ни было расширению прав рабочих организаций законода¬
тельным путем.
Правда, опыт Народного фронта и Освобождения заставил
их уделять больше внимания социальным и психологическим
проблемам своих взаимоотношений с рабочими. Но на автори¬
тарной структуре руководства предприятием это никак не отра¬
зилось. НСФП отказывается рассматривать профсоюзы как
полномочных представителей рабочих.
Подобное пассивное сопротивление предпринимателей новым
S6 «Entreprise», 8.Х 1967.
430
влияниям ограничивает и сужает сферу практического приме¬
нения политики социального маневрирования, усугубляет внут¬
реннюю противоречивость социальной доктрины ЮНР—ЮДТ.
* * *
Новые тенденции в идеологии и социальной политике правя¬
щей буржуазии ставят новые проблемы перед рабочим движе¬
нием, перед всеми демократическими силами. Они создают ре¬
альную угрозу ликвидации демократических завоеваний рабо¬
чего класса, роста всевластия монополистической олигархии,
усиления ее идейного влияния на определенные слои трудящих¬
ся. Ловушка «участия» рабочих организаций в государственно¬
монополистическом механизме социального регулирования мо¬
жет, как показывает опыт ряда стран, подорвать самостоятель¬
ность и классовый характер социально-политических позиций
тех или иных фракций рабочего движения, ослабить классовое
сознание трудящихся.
Однако последствия сдвигов в социальной стратегии правя¬
щей буржуазии далеко не однозначны. Многие их аспекты вы¬
ражают определенные идейные и политические уступки капита¬
лизма. Такое значение имеет, например, признание права орга¬
низаций трудящихся на участие в управлении производством
или принцип «более справедливого» (пропорционального) рас¬
пределения между всеми результатов экономического развития,
который фактически ставит под вопрос существующую систему
распределения материальных благ.
Именно поэтому сдвиги в социальной доктрине буржуазии от¬
крывают новые возможности перед демократическими силами.
Они позволяют выдвигать встречные требования, использовать
в интересах трудящихся противоречия в стане противника. Так,
в свое время выдвижение проекта «ассоциации» 1961 г. послу¬
жило основанием для требования ВК.Т расширить информиро¬
ванность и права комитетов предприятия.
Французское рабочее движение все активнее развертывает
борьбу за реальный контроль над экономической жизнью, за
расширение прав и роли организации трудящихся в жизни пред¬
приятия и страны.
Важной вехой в развитии этой борьбы стало соглашение
двух крупнейших конфедераций — ВКТ и ФДКТ в январе 1966 г.,
которое помимо непосредственных требований предусматривает
такие цели, как расширение прав профсоюзов на предприятии,
прогрессивную налоговую реформу, создание за счет обще¬
ственных капиталовложений и под общественным управле¬
нием новых промышленных центров, которые обеспечат заня¬
тость.
Эта программа — чрезвычайно важный этап на пути разра¬
ботки конструктивной политики рабочего движения, противо¬
431
стоящей политике решения национальных проблем в интересах
государственно-монополистического капитализма.
Новый серьезный шаг на этом пути — выдвинутое 36 кон¬
грессом ВКТ в 1967 г. требование перехода к подлинно демо¬
кратическому планированию.
Подъем массовой борьбы в мае — июне 1968 г. явился серь¬
езным испытанием не только для режима V Республики, но и
для власти буржуазии в целом. Эти выступления трудящихся
еще раз убедительно продемонстрировали, что именно накал
классовой борьбы вынуждает правящие круги наполнять проек¬
ты реформ таким содержанием, которое волей-неволей делает
их средством пропаганды антикапиталистических идей среди
широких масс населения. Косвенное свидетельство этого — не¬
двусмысленно выраженные опасения и протесты со стороны
некоторых представителей буржуазии.
Социальное маневрирование все чаще выступает в качестве
основного средства, к которому правящий класс прибегает не
только для упрочения своих позиций, но и для сохранения ста¬
тус-кво.
Подлинная демократизация экономической и всей общест¬
венно-политической жизни — такова та альтернатива, которую
французское рабочее движение противопоставляет социальным
маневрам правящей буржуазии, ее попыткам «интегрировать»
рабочий класс в систему власти монополий.
Е. Павличук
Кризис социально-политической
структуры Бельгии
За Бельгией давно утвердилась репутация одной из сравни¬
тельно «спокойных» и «благополучных» европейских капитали¬
стических стран. Это предполагало в первую очередь такую сис¬
тему руководства страной, которая позволяла правящим классам
успешно лавировать и избегать подчас классовых столкновений
в их наиболее острой форме.
Однако два важных события, которые пришлись на первую
половину 60-х годов, не только показали, что перед страной сто¬
ят большие острые проблемы, но и поколебали привычное пред¬
ставление о ней.
Такими событиями были всеобщая забастовка зимой 1960—
1961 гг. и парламентские выборы в мае 1965 г.
Во время забастовки 1960—1961 гг. впервые после второй
мировой войны (если не считать антимонархических выступле¬
ний в 1946 г.) в столь широком масштабе и непосредственно
из рядов самих трудящихся прозвучали требования отставки
правительства, проведения демократических структурных ре¬
форм в экономике и замены унитарной формы бельгийского
государства федеральной. По размаху и четкости лозунгов это
была Самая всеобщая и политическая из всех всеобщих и поли¬
тических забастовок, какие когда-либо знала Бельгия *.
Несомненно, в ней отразились те изменения в настроениях
масс и общей атмосфере, которые произошли в Бельгии к нача¬
лу 60-х годов.
Тем не менее парламентские выборы 1961 г., вызванные
преждевременной отставкой правительства в результате забас¬
товки, еще не выявили значительных сдвигов в расстановке по-
1 «Проблемы мира и социализма», 1966, № 4, стр. 87.
433
литических сил. Подводя итоги избирательной кампании, орган
Социалистической партии журнал «Сосьялисм» писал: «Можно
прийти к выводу (и нам хотелось бы отстаивать эту точку зре¬
ния), что, несмотря на серьезные события, которые Бельгия
только что пережила (имелась в виду всеобщая забастовка. —
Е. П.), огромное большинство бельгийских избирателей оста¬
лись верны своим традиционным партиям... несмотря на любые
изменения, доверие их сохраняется за традиционными партия¬
ми... Голосование бельгийского избирателя — это скорее акт по¬
литической принадлежности, чем акт отношения к управлению
страной» 2.
За период 1961 —1965 гг. сколько-нибудь резкого ухудшения
в экономическом положении трудящихся не произошло, хотя
рост зарплаты и был отчасти нейтрализован ростом цен и на¬
логов. Однако после очередных парламентских выборов, кото¬
рые проходили в мае 1965 г., замечание, сделанное журналом
«Сосьялисм» по поводу выборов в 1961 г., можно было бы при¬
нять лишь с очень большими оговорками. На этот раз партии,
входившие в правительство, т. е. Социально-христианская
(СХП) и Социалистическая (БСП), потеряли совместно около
миллиона избирателей. Это явление в значительной мере было
новым для послевоенной истории страны.
Существенная потеря голосов двумя правящими партиями
(табл. 1), безусловно, не могла быть простой случайностью.
Уже выборы 1961 г. свидетельствовали о том, что концентрация
избирателей вокруг СХП и БСП, которая шла довольно интен¬
сивно с 1949 г., затормозилась. Этот факт стал предвестником
тех потерь, которые понесли партии на выборах 1965 г.
Пытаясь определить, какие причины повлияли на движение
голосов в 1965 г., тот же журнал «Сосьялисм» утверждал, что
одной из главных среди них было определившееся в последние
годы стремление правительства решить с помощью реформ
многие важные внутренние проблемы страны. «Желание рефор¬
мировать не соответствовало консервативному умонастроению
большинства населения, которое кажется не склонным к внезап¬
ным изменениям»3.
Данные выборов отчасти подтвердили этот вывод. Это пока¬
зал успех либеральной партии — фактически единственной
крупной партии, которая выступила тогда не только против глу¬
боких, но и против любых реформ, способных затронуть или
поколебать как государственный унитаризм, так и принципы
«свободы предпринимательства» в пользу усиления дирижист-
ских тенденций в обществе. Но это одна сторона явления.
2 «Socialisme», 1961, N 45, р. 270.
3 «Socialisme», 1965, N 70, р. 410.
434
Парламентские выборы 2в марта 1961 г. и 23 мая 1965 г. в Бельгии
1961 Г;
1965 г.
ЧИСЛО
избирателей
%
число
избирателей
%
Социально-христианская пар¬
тия
2 182 642
41,46
1785211
34,48
Католики отколовшиеся . . .
42 081
0,82
19 173
0,36
Социалистическая партия . .
1 933 424
36,/3
1 465 503
28,28
Социалисты отколовшиеся . .
—
—
14 937
0,28
Либеральная партия — ПСП
653 332
12,40
1 119 991
21,61
Коммунистическая партия . .
162 238
3,(8
261017
5,03
Фольксюни (Народный союз)
182 407
3,46
354 843
6,85
Национальные списки в Вал¬
лонии и списки франко-фи-
лов в Брюсселе
5 290
0,10
130 043
2,51
Другие списки („petites lis-
tes“ — 1961 г.)...... .
103 611
1,95
31 048
0,60
Все голосовавшие
5 573 840
92,33
5 578 707
91,55
Источника'. «Socialisme», 1965, № 70, р. 385.
Наибольшие потери из двух правящих партий понесли со¬
циалисты, которые выступают от имени рабочего класса. При
этом правительственные партии потеряли больше всего голосов
в Валлонии, где острее стоят проблемы социально-экономиче¬
ских преобразований. В то же время итоги выборов 1965 г.
продемонстрировали рост числа голосов, отданных силам, наи¬
более последовательно отстаивающим программу таких преоб¬
разований,— коммунистам и левым социалистам, которые впер¬
вые на этих выборах выдвинули единые списки. Это свидетель¬
ствовало о том, что налицо и совершенно противоположные на¬
строения, а именно: стремление к более радикальной политике
реформ.
Таким образом, в 60-е годы в Бельгии появились определенные
симптомы политического кризиса. Конечно, было бы неверно
считать, что признаки кризиса ощущались только со времени
забастовки. Она сыграла лишь роль катализатора, значительно
ускорив его созревание.
* * *
В основе развивающегося кризиса лежит необходимость ре¬
шения острых проблем, и прежде всего проведение экономиче¬
435
ских преобразований и урегулирование национальных отноше¬
ний. Уже всеобщая забастовка определила важнейшие направ¬
ления назревших изменений: требования демократических
структурных реформ в экономике и ликвидации унитарной фор¬
мы государства путем предоставления федерального статута
Валлонии и Фландрии прозвучали еще тогда.
Именно в существующей структуре капиталистической эко¬
номики Бельгии лежат те причины, которые создают или обо¬
стряют кризисные ситуации и сдерживают темпы развития
страны, в частности в ее промышленно-отраслевой и экономгео-
графической структуре;
В течение длительного времени экономика Бельгии базиро¬
валась на металлургической, угольной, текстильной промыш¬
ленности, т. е. таких отраслях, которые определяли лицо про¬
мышленно развитых стран еще в прошлом веке. Ведущая роль
в промышленности этих старых отраслей, которые надолго
определили промышленный профиль страны, привела в конеч¬
ном итоге к гипертрофированному их развитию по сравнению
с объемом, занимаемым в экономике другими, в том числе но¬
выми, отраслями промышленности.
С этой точки зрения состояние бельгийской промышленности
не отвечает сегодня в должной мере критериям технически вы¬
сокоразвитого государства. И хотя процесс изменения отрасле¬
вой структуры экономики в пользу новых перспективных отрас¬
лей, таких, как электроника, авиация, химия синтеза, производ¬
ство товаров длительного пользования, не миновал и Бельгию,
темпы его оказались гораздо ниже, чем в ряде соседних стран.
Кризис, ставший вскоре после войны хроническим почти во
всех традиционных отраслях, в меньшей мере затронул метал¬
лургию. Общие темпы роста в начале и середине 60-х годов
свидетельствовали о небывало быстром ее развитии. Рабочий-
металлург стал основной фигурой, занявшей место сельскохо¬
зяйственного рабочего и рабочего-текстильщика во Фландрии и
шахтера в Валлонии. Но с середины 60-х годов и в металлурги¬
ческой промышленности стали нарастать признаки кризиса4.
Гораздо раньше и сильнее кризис поразил угольную и тек¬
стильную промышленность. С 1947 по 1964 г. количество заня¬
тых в добывающей промышленности снизилось со 190,6 тыс. до
102,6 тыс. (на 46,2%), в текстильной— с 1950 по 1964 г. — с
212,2 тыс. до 168 тыс. (на 20,9%). Особенно резко сократилась
занятость в сельскохозяйственном секторе, где к 1964 г. по срав¬
4 Дополнительные трудности для металлургии создаются и тем, что Бель¬
гия — одна из стран Европы, в которой нет своего развитого националь¬
ного автомобилестроения. В результате такой важный резерв потребления
металла, как производство автомобилей, остается неиспользованным.
436
нению с 1947 г. она упала почти на 50% (с 425,3 тыс. до
215,6 тыс.)5.
Сокращение занятости сопровождалось массовой безработи¬
цей, которая в конце 50-х годов достигла критического уровня
за послевоенный период. В последующие годы уровень безра¬
ботицы снизился, но в настоящее время она снова быстро рас¬
тет, в результате проблема занятости по-прежнему остается
острой.
Структурный кризис экономики породил и другую важную
проблему — проблему переквалификации. Наиболее серьезно
она коснулась трудящихся в добывающей промышленности6,тек¬
стильной и некоторых областях металлообработки, а также на
железнодорожном транспорте. Ликвидация устаревших специ¬
альностей в этих отраслях в значительной мере происходит пу¬
тем простого увольнения рабочих в масштабах, намного опере¬
жающих процесс переквалификации.
Фактически ни в одной отрасли и ни на одном предприятии,
вынужденном прекратить или ограничить свою деятельность,
подавляющему большинству уволенных трудящихся не было
гарантировано ни возможности получения новой специальности,
ни обеспечения нового рабочего места. Потребовались кровавые
события Звартбергской забастовки в декабре 1965 г., чтобы из¬
менить это положение хотя бы в отношении шахтеров. Проф¬
союзы добились запрещения закрывать шахты без предвари¬
тельного предоставления увольняемым новой работы. Однако
подобные решения никогда автоматически, без борьбы не вы¬
полняются.
Преимущественно стихийный в условиях Бельгии процесс
структурной ломки экономики привел к сдвигу в экономическом
развитии Валлонии и Фландрии. Валлония, где зародился и
развивался бельгийский пролетариат и где издавна был сосре¬
доточен главный промышленный комплекс страны, переживает
затяжной период депрессии. Как район развитой старой про¬
мышленности и сильных традиций классовой борьбы, Валлония
в глазах финансовых магнатов стала малоперспективной об¬
ластью и в силу этого оказалась брошенной ими в значитель¬
ной мере на произвол судьбы. В результате основная тяжесть
проблем, связанных со структурным кризисом экономики, с не¬
обходимостью создания современной инфраструктуры и урбани¬
зации, легла именно на Валлонию.
5 «Annuarie Statistique de la Belgique». Bruxelles, 1965, p. 62, 490—491.
6 C 1948 no 1963 г. число действующих шахт уменьшилось со 166 до 59, а
количество занятых на них — со 147 до 65 тыс. Процесс свертывания уг¬
ледобычи особенно ускорился с 1958 г., когда в течение следующих пяти
лет число шахт л рабочих-шахтеров сократилось почти вдвое (Р. Joy е.
Les trusts еп Belgique. Bruxelles, 1964, p. 23).
437
Сокращение производства угля согласно планам ЕОУС бы¬
ло общим явлением для большинства стран — его участниц.
Однако для Валлонии с ее однобоким развитием это стало на¬
стоящей катастрофой.
По данным газеты «Пепль», за 10 лет занятость в угольном
секторе снизилась на 67% в Валлонии и только на 40% в це¬
лом среди стран «Общего рынка»7. Экономический кризис в
связи с сокращением добычи угля поразил такие валлонские
районы, как Боринаж, Центр, Шарлеруа. Закрытие шахт, среди
которых преобладали мелкие и средние, и многих из связанных
с ними или нерентабельных предприятий по некоторым видам
металлообработки, цементных заводов, заводов железнодорож¬
ного оборудования, демонтаж железнодорожных линий привели
к массовой безработице среди валлонских трудящихся. С 1947
по 1967 г. Валлония потеряла 200 тыс. рабочих мест, из них
50 тыс. — за последние два года8.
В 1962—1964 гг. безработица заметно сократилась, что объ¬
яснялось наступившим периодом улучшения конъюнктуры. Одна¬
ко в последнее время состояние валлонской экономики вновь
осложняется кризисными явлениями, нарастающими в метал¬
лургии (снижение в Эно, в Льеже экономической мощности
многих предприятий, закрытие ряда предприятий и увольнение
тысяч рабочих). Бедствия, происходившие в разгар угольного
кризиса, могут повториться. Таким образом, проблема занято¬
сти продолжает оставаться одной из самых важных.
Активное население Валлонии за 15 лет снизилось в резуль¬
тате сокращения занятости на 130 тыс., т. е. на 10%9 10. К началу
1966 г. около половины валлонских трудящихся были вынужде¬
ны искать работу вне Валлонии *°. Столь же остра здесь, есте¬
ственно, и проблема переквалификации, так как именно в Вал¬
лонии насчитывается большое число устаревших профессий.
Заметный контраст бедственному положению, в котором ока¬
залась в послевоенный период валлонская экономика, составила
экономика Фландрии. Будучи в промышленном отношении всег¬
да гораздо слабее Валлонии, Фландрия переживает сейчас пе¬
риод бурного подъема. Объем занятости во Фландрии, по срав¬
нению с сокращением его в Валлонии, в процентном отношении
увеличился почти вдвое, т. е. на 20%. Здесь широко внедряются
новые промышленные отрасли, отвечающие современным требо¬
ваниям технического прогресса: электронная, авиационная, неф¬
теочистительная, производство электрооборудования, искусствен¬
ного волокна, пластмасс и т. д. Центр ядерных исследований
7 «Le Peuple», 7.III 1968.
8 «La Cite», И.IX 1968.
9 «Le Peuple», 7.III 1968.
10 «La Gauche», 29.1 1966.
438
также отнесен на север страны. По темпам роста промышлен¬
ности Фландрия в настоящее время идет впереди и Валлонии,
и Брюсселя.
Льготы, предоставлявшиеся вкладчикам капиталов во Флан¬
дрии, большое количество незанятых рабочих рук и более низ¬
кий уровень классового сознания трудящихся — все это привело
к тому, что основная масса капиталов после войны устремилась
во Фландрию. Она сделалась основным объектом приложения
не только бельгийского, но и иностранного, и в первую очередь
американского, капитала.
Закономерным следствием слабости государственной полити¬
ки капиталовложений в одних областях и почти полного ее от¬
сутствия в других стало чрезмерное насыщение капиталами не¬
которых традиционных, но все еще прибыльных отраслей
(например, металлургии). Это усилило угрозу тяжелого кризи¬
са в условиях возможного торможения или падения спроса, а
с другой стороны, ухудшило состояние промышленных секторов,
не обеспечивающих должной прибыли. В целом возросла не¬
равномерность развития экономики, ее неустойчивость, она ста¬
ла еще более чувствительной к малейшим колебаниям внешнего
рынка и состоянию дел экономических партнеров Бельгии.
Все это свидетельствует о необходимости более энергичного
подхода к возникшим в бельгийской экономике трудностям. Од¬
нако бельгийская буржуазия демонстрирует явное стремление
не спешить с их ликвидацией.
В решении проблемы перестройки традиционной экономиче¬
ской структуры она оказалась крайне недальновидной, ограни¬
чиваясь сокращением объема добычи угля при одновременном
резком расширении металлургии и не интересуясь ликвидацией
тяжелых социальных последствий структурного кризиса.
Потребность в более энергичном и конструктивном решении
проблемы отраслевой экономической структуры, в ликвидации
депрессивного состояния валлонской экономики и определении
направления и пропорций развития экономики Валлонии и
Фландрии в общенациональных рамках, с учетом проблемы
занятости и переквалификации, все решительнее диктует необ¬
ходимость усилить государственное вмешательство.
Расширение государственно-монополистических мер в Бель¬
гии обусловлено также ее участием в «Общем рынке», ЕОУС.
Вступление в европейские экономические союзы (Бенилюкс,
ЕОУС, «Общий рынок») бельгийские монополии рассматрива¬
ли как возможность поддержать и стимулировать рост промыш¬
ленности и экспорта Бельгии. Расчет этот в основном оправдал¬
ся. Но партнерство с такими странами, как Франция, Италия,
Западная Германия, в этих союзах, и прежде всего в «Общем
рынке», до предела обнажило неприспособленность многих сто¬
рон бельгийской экономики к новым условиям, усилив угрозу
439
ее конкурентоспособности. В отличие от других западноевро¬
пейских стран, в Бельгии после окончания войны структурной
ломки экономики не произошло. В силу того, что ее экономиче¬
ский потенциал пострадал во время войны весьма незначитель¬
но, бельгийские промышленные круги оказались на время в
выгодном положении. В погоне за прибылями структура и орга¬
низация экономики были сохранены такими, какими они суще¬
ствовали до войны 11 (в результате чего именно традиционные
отрасли получили новый резкий толчок к развитию).
Благодаря исключительно быстрому завершению восстано¬
вительного периода и последовавшему за ним экономическому
подъему, созданная после войны система государственного кон¬
троля вскоре стала свертываться. Часть мер была либо отме¬
нена вовсе, либо ограничена и сведена впоследствии на нет.
Момент для перестройки был упущен бельгийской буржуазией,
а решительное проведение таких мер после создания «Общего
рынка» было связано для нее с гораздо большими трудностями.
Тем более назрели эти меры сейчас.
В начале 60-х годов Бельгия гораздо сильнее, чем когда-ли¬
бо прежде, почувствовала себя выросшей из тех рамок, которые
ставит ее развитию система экономического руководства. «Все
понимают сущность кризиса, который поражает функционирова¬
ние наших институтов. Сегодня они непригодны для решения
проблем такого масштаба, которые выдвигаются, в частности,
нашей экономикой»,— отмечал после всеобщей забастовки один
из лидеров БСП — Рене Эваленко (будущий глава Угольного
директората) 11 12.
Несмотря на довольно распространенное в Бельгии относи¬
тельное удовлетворение ходом послевоенного экономического
развития, атмосферы благополучия и успокоенности уже нет.
Растет тревога за непрочность и недолговечность той стабиль¬
ности, которая была достигнута к середине 60-х годов.
Ухудшение состояния бельгийской экономики в конце 50-х
годов вынудило буржуазию вновь обратиться к помощи госу¬
дарства. В то же время она стремилась не дать государствен¬
ному вмешательству выйти за привычные рамки чисто финансо¬
вой сферы: кредитов, субсидий, прямых капиталовложений.
Принимая помощь государства, буржуазия видела в этом лишь
дополнительный источник финансирования и возможность сло¬
жить с себя часть издержек. Предоставляя капиталы и став фак¬
тически крупнейшим предпринимателем в стране 13, государство
11 М. В eu the (en collaboration avec R. Leroy). Economic en croissance lente.
Le cas de la Belgique. Bruxelles, 1964, p. 125.
12 «Socialisme», 1961, N 43, p. 7.
13 Государство сейчас участвует в финансировании почти каждого вновь
создаваемого предприятия или промышленного комплекса.
440
все-таки не имеет ни решающего, ни сколько-нибудь серьезного
влияния на выбор района или профиля проектируемого пред¬
приятия. Право решения таких вопросов по-прежнему принад¬
лежит частной инициативе.
Отсутствие положительных результатов колоссальных креди¬
тов и субсидий, предоставленных государством владельцам шахт
в целях смягчения остроты и последствий угольного кризиса,
ясно показало всю ограниченность и бессилие такого рода вме¬
шательства, не подкрепленного другими, более решительными
мерами.
С каким трудом прокладывает себе дорогу в Бельгии тенден¬
ция к усилению роли и влияния государства, видно по тем ре¬
зультатам, к которым привело создание таких государственно¬
монополистических органов, как Бюро программирования
(1959 г.), Угольный директорат (1961 г.), Национальное обще¬
ство капиталовложений (1962 г.).
Национальное общество капиталовложений должно было
позволить государству шире вмешиваться в экономику, укре¬
пить его руководящие функции в решении экономических труд¬
ностей нуждающихся районов и строительстве новых предпри¬
ятий, оказывать финансовую помощь мелким и средним предпри¬
ятиям. Основным создателем его капитала должно было стать
государство, но им стал частный капитал, он же занял и руко¬
водящие позиции.
Значение Бюро программирования не вышло за рамки со¬
ставления планов, которые монополиями в расчет обычно не
принимаются. Патрональные круги не скрывают, что они не
чувствуют себя связанными какими-либо проектами. По словам
генерального директора-администратора Федерации Бельгий¬
ской промышленности (Federation des Industries Beiges) —ФИБ
Пюлинкса, «программирование может служить лишь дополни¬
тельной (полезной информацией для главы предприятия, но ни¬
когда не будет элементом, определяющим его решение» 14. Так,
программы экономического развития, разработанные Бюро про¬
граммирования на 1962—1965 гг. и 1966—1970 гг., учитывали не
столько реальные нужды экономики, сколько повторяли отрица¬
тельные и положительные стороны пожеланий частного сектора.
Более того, программа развития 1966—1970 гг. только в феврале
1968 г. и в самом общем виде была (представлена на рассмотре¬
ние парламента.
Функционирование Угольного директората, созданного с це¬
лью воспрепятствовать хаотичному свертыванию угледобычи, не
прекратило закрытия шахт, но лишь способствовало упорядоче¬
14 Цит. по «Le Drapeau Rouge», 7.VI 1968.
441
нию этого процесса, ибо число и список Шахт, подлежащих
закрытию, определяются заранее. Отчасти это позволяет трудя¬
щимся заблаговременно развернуть борьбу против намерений
администрации либо попытаться заранее найти другую работу.
Но положительная сторона деятельности Директората в основ¬
ном этим и ограничивается.
Созданные организации не оправдали возлагавшихся на них
надежд и значительных изменений во взаимоотношениях госу¬
дарства с частным капиталом не внесли.
Что же препятствует усилению государственного вмеша¬
тельства в Бельгии? Ведь решение важных проблем в стране
с помощью верхушечных реформ, казалось бы, более отвечает
интересам правящих классов, чем решение тех же проблем на
пути усиления классовой борьбы.
Правда, борьба трудящихся за реформы пока не приобрела
общенационального размаха. Она продолжает оставаться более
сосредоточенной в Валлонии, чем во Фландрии или Брюсселе.
Однако создание в 1965 г. общего фронта крупнейших проф¬
союзов страны — Всеобщей федерации труда Бельгии (ВФТБ)
и Конфедерации христианских профсоюзов (КХП), объединяю¬
щих совместно более 1,5 млн. трудящихся, является важным
шагом на пути к общенациональному развитию борьбы за ре¬
формы.
Проведение реформ, которых требуют профсоюзы, при суще¬
ствующем ныне соотношении сил могло бы способствовать уси¬
лению позиций государства в обществе, сделать его более спо¬
собным противостоять как давлению отдельных групп буржуа¬
зии, так и воздействию консервативной партийной бюрократии,
сохранив в то же время преобладающее воздействие на него
за буржуазией. И все-таки в большинстве случаев буржуа¬
зия упорно не хочет пересмотреть свое традиционное отношение
к государству как исполнителю необходимой, но второстепенной
роли.
Немаловажное значение имеет та идеологическая атмосфера,
которая все еще свойственна среде бельгийского правящего
класса.
Слабость позиций государства в экономике (национализиро¬
ванного сектора в промышленности практически нет, а програм¬
мирование имеет лишь формальный характер), несмотря на
объем вмешательства, отсутствие традиций сильной государст¬
венной власти в Бельгии продолжают питать идеологию либе¬
рализма, присущую не только деловым, но и руководящим по¬
литическим кругам.
Однако понимание необходимости изменений все настойчи¬
вее утверждается в различных кругах бельгийского обществен¬
ного мнения, в том числе и в имеющих непосредственное отно¬
шение к формированию политического курса. Критика послево¬
442
енного политического курса усиливается не только слева, но и
со стороны отдельных групп и лиц из правящего лагеря, зани¬
мающих нередко важные посты в представительных органах.
Значительное влияние на часть «технократии» и некоторые
промышленные круги буржуазии оказывает пример Франции,
Италии, где более сильные позиции государства в экономике
смогли в послевоенный период обеспечить относительную ста¬
бильность развития, высокие темпы роста и ускорить сдвиги
в отраслевой структуре, которые повлекла за собой научно-тех¬
ническая революция, т. е. позволили добиться того, чего недо¬
стает бельгийской экономике.
Широкое забастовочное движение 1959—1961 гг. всколыхну¬
ло самые различные общественные слои Бельгии и повлияло на
жизнь страны в последующий период. Оно не только послужило
стимулом к более энергичному осмыслению причин, породивших
его, а следовательно связанных с этим проблем, но раздвинуло
рамки аудитории, включившейся в обсуждение этих проблем и
поиски возможных решений.
Показательна в этом отношении направленность одного из
последних (XXII) съездов Социально-христианской партии —
главной буржуазной правящей партии страны, проходившего
в 1967 г. Его дивизом стал призыв к «обновлению политическо¬
го действия».
Участились и выступления в печати, осуждающие «общую
атмосферу застоя», которая, согласно мнению многих авторов,
более, чем что-нибудь иное сыграла отрицательную роль в пос¬
левоенном развитии Бельгии. «Кажется, что главной ошибкой
Бельгии, — отмечают авторы уже упоминавшейся работы «Эко¬
номика в замедленном развитии», — было жить настоящим и не
отягощать себя заботами о будущем... желая в некотором роде
продолжать прошлое. Это отсутствие перспектив на будущее в
определении общей экономической политики у государства,
как и у многих руководителей предприятий, и в общем у тех,
кто делит ответственность за организацию экономики, представ¬
ляется нам определяющим моментом в нашей послевоенной
эволюции» 15.
Но подобные признания и призывы к обновлению остаются
малодейственными. Выдвигаются планы решения проблем, стоя¬
щих перед страной, а практически нового в политике весьма
мало, да и то, что предпринимается в этом направлении, дела¬
ется довольно нерешительно, с большой оглядкой назад, при¬
водя нередко к топтанию на месте. Как отмечает видный бель¬
гийский экономист-марксист Пьер Жуа, «концепции, которые
еще превалируют среди большинства руководителей страны —
15 М. Beuthe (en collaboration avęc R. Leroy). Op. cit., p. 131.
443
как в кругах промышленно-финансовых, так и политических,
являются сегодня в общем уже превзойденными и все менее и
менее отвечающими современным требованиям. Даже в этой об¬
ласти бельгийский капитализм близок к тому, чтобы приобрести
вид капитализма недостаточно развитого» 16.
Главное сопротивление новому курсу и реформам оказывает
буржуазия, и прежде всего ее финансово-промышленные круги.
Оставаясь верной идеям либерализма и сохраняя за собой ре¬
шающие позиции в экономике, она боится реформ, которые
могут ограничить ее свободу действий, и выступает против них.
Такие настроения характерны для подавляющей массы бель¬
гийской буржуазии, не только крупной, но и средней и мелкой.
Бельгийскую буржуазию в общенациональном масштабе объ¬
единяют две крупнейшие организации: Федерация неиндустриаль¬
ных предприятий Бельгии (Federation des Entreprises Non !n-
dustrielles de Belgique) —ФЕНИБ, куда входят профессиональ¬
ные ассоциации банковского сектора, страховых компаний и
крупных предприятий сферы распределения, и Федерация бель¬
гийской промышленности — ФИБ, группирующая профессиональ¬
ные ассоциации различных промышленных отраслей.
Сильнейшая среди них — ФИБ, отраслевые организации ко¬
торой объединяют около 35 тыс. крупных, средних и даже мел¬
ких предприятий. Именно ФИБ выступает как рупор промышлен¬
ного патроната перед органами власти, партиями, профсоюзами
и всем общественным мнением страны, как главный выразитель
и защитник его интересов по всем проблемам, касающимся
промышленности, экономической и социальной политики
страны.
Многочисленные статьи и заметки, публикуемые на страни¬
цах журнала «Индюстри», органа ФИБа, раскрывают взгляды
патроната на проблему его взаимоотношений с государством и
возможность их изменения. Главным моментом здесь является
откровенное нежелание каких бы то ни было нововведений в
пользу государства.
Пожалуй, наиболее концентрированно эти взгляды были из¬
ложены бароном Боелем — президентом правления общества
«Сольвей» и членом руководящего комитета ФИБа 17: «Свобода
предприятия остается одной из главных черт режима западной
демократии; она принадлежит к числу широких политических
свобод, которые этот режим гарантирует людям». Автор моти¬
вирует свое выступление желанием четко определить позиции
патроната перед лицом тревожных симптомов, которые он ус¬
матривает в росте темденций пропаганды новых идей о роли и
16 Р. Joye. La Belgique devant la crise. Bruxelles, 1967, p. 50.
17 «Industrie», 1964, N 9, p. 590.
444
функциях частного предприятия, в появлении проектов реформ,
могущих ограничить власть его владельца.
«Важно, — продолжает Боель, — чтобы он (патронат.—
Е. П.) занял позицию с целью парировать риск реформ, кото¬
рые были бы ему навязаны извне, ибо, согласно его идеологии,
такие реформы могут оказать пагубное влияние на экономиче¬
скую организацию завтрашнего мира и этим изменить важные
аспекты нашей западной цивилизации» |8.
Именно ФИБ и играющая в ней главную роль группа финан¬
сово-промышленной буржуазии через широкую сеть прямых и
опосредствованных связей оказывает наиболее сильное давле¬
ние на государственный аппарат, высшее чиновничество и пар¬
тийное руководство.
Сила ее диктата обеспечивается и тем, что многочисленные
профессиональные организации мелких и средних предпринима¬
телей, независимо от того, входят ли они в состав ФИБ или
ФЕНИБ, представляющих интересы бельгийских монополий,
или автономны по отношению к ним, испытывают их влияние
и используются последними как инструмент поддержки при за¬
щите «общих» интересов.
В идеологическом и политическом плане большинство пред¬
ставительных организаций средних классов, как межпрофесси¬
ональных, так и профессиональных, находятся под воздействием
христианской и либеральной партий.
Среди них по крайней мере две имеют ярко выраженный по¬
литический характер. Это — «Движение независимых и кадров»,
руководимое христианской партией, и «Национальный центр
независимых и кадров», контролируемый Партией свободы и
прогресса.
Такого рода прямой контроль позволяет постоянно исполь¬
зовать эти организации как передаточный механизм во всей
цепи организаций средних классов, не допуская разногласий
или сглаживая их.
Призывы противопоставить свое единство и свою общность
интересов растущему единству и требованиям рабочего класса
помогают реакционным и консервативным кругам буржуазии
не только сохранять свое влияние в средних классах, но в от¬
дельные моменты усиливать такие присущие средним слоям
бельгийского общества черты, как дух корпоративизма, анти-
дирижистская и антирабочая направленность. Особенно ярко
это проявилось в забастовке врачей в 1964 г.
В свою очередь «Движение независимых и кадров» рассмат¬
ривается СХП как противовес «Рабочему христианскому движе¬
нию» (Mouvement Ouvrier Chretien) — МОК, которое представ-
18 Ibidem.
445
ляет демократическое течение в бельгийском католическом
мире.
Хорошо организованная в масштабах страны бельгийская
буржуазия и сейчас продолжает выступать единым фронтом
в защиту своих интересов и позиций, прежде всего в экономике.
Таким образом, «верхи» и средние слои бельгийского общества
мало подготовлены к поддержке идей повышения роли госу¬
дарства в экономике и социальных отношениях.
В какой мере отсутствие дальновидности у имущих классов
восполняется давлением снизу?
Усиление роли государства в таких странах, как Франция,
Италия, после войны — это не только следствие необходимости
восстановления экономики, но и результаты широкого общеде¬
мократического подъема, объединившего различные слои обще¬
ства в борьбе против фашизма. Политическое банкротство круп¬
ных буржуазных партий во Франции, ликвидация фашистского
режима и монархии в Италии, рост авторитета компартий и
превращение их в массовые партии — все это способствовало
демократизации политической атмосферы в этих странах.
Подобная тенденция не миновала и Бельгию. Война и пери¬
од оккупации также способствовали радикализации настроений
различных слоев населения, и в том числе части буржуазии.
После освобождения в 1944 г. «все были согласны с тем, что
восстановление должно осуществляться в определенном порядке
под руководством государства и сопровождаться рядом реформ
в экономической структуре страны» 19.
Однако глубокого воздействия на общественное сознание
эти идеи не оказали: не последнюю роль сыграла здесь более
благоприятная экономическая конъюнктура, которая уже вскоре
после войны обеспечила высокие темпы развития хозяйства и
рост жизненного уровня населения.
Отсутствие вызванных войной глубоких сдвигов в политиче¬
ской структуре общества, какие познала Франция или Италия,
способствовало сохранению прежней системы партий.
Особая сила и устойчивость старых, сложившихся еще в
XIX в. партий — характерная черта Бельгии. Несмотря на кри¬
тику в их адрес и появление новых идеологических и политиче¬
ских течений, традиционные партии подолжают сохранять влия¬
ние, массовую базу и ведущую роль в политической жизни
страны. Их программы под воздействием новых требований
несколько изменились, партийное размежевание общества стало
в большей мере совпадать с идеологическим, но демаркацион¬
19 Б. С. Шлепнер. Сто лет социальной истории Бельгии. ИЛ, 1956,
стр. 318.
446
ная линйя между партиями проходит примерно там Же, где й
раньше20.
Католическая партия, которая после войны восстановила
свое организационное единство и получила название Социально¬
христианской партии, впервые за много лет разработала единую
программу, ставившую своей задачей построение «нового» об¬
щества. В программе отвергались как «индивидуализм», так и
«этатизм», а в качестве основ общества провозглашались «орга¬
низованная профессия и предприятие». Воплощением такой ор¬
ганизации должны были стать советы предприятий и общенацио¬
нальные паритетные комиссии трудящихся и предпринимате¬
лей, задуманные как органы сотрудничества. Предполагалось,
что государство будет помогать им и контролировать их.
Либеральная партия, традиционно преданная принципам
«laisser-faire», в обстановке, которая сложилась после освобож¬
дения, сочла нужным принять программу, где содержались
предложения о признании профсоюзов на предприятиях, улуч¬
шении социального положения трудящихся, закреплении в кон¬
ституции права на труд. В дальнейшем социальная окраска ее
программы заметно потускнела. Одобренная ею в 1951 г. про¬
грамма ставила целью создание в стране климата «неолибера¬
лизма».
В присущих либерализму антидирижистских тонах в ней
осуждались любые попытки национализации и наряду с призна¬
нием права государства вмешиваться в экономику (для «регу¬
лирования производства» и «ориентации индивида») отмечалась
недопустимость методов давления или контроля с его стороны.
Таким. образом, несмотря на некоторую эволюцию либера¬
лов, что свидетельствовало о стремлении идеологов партии при¬
способить доктрину к происходящим в обществе изменениям,
либеральная партия осталась в основном на старых «оборони¬
тельных» позициях. Ее статичность послужила причиной разры¬
ва с ней части интеллигенции, главным образом молодежи, ко¬
торая нашла больше динамизма в социал-демократии и «хри¬
стианской демократии».
Сравнивая программы христианской и либеральной партий,
нельзя не отметить их сходства. Оно проявилось не только в
желании каждой из партий приспособиться к изменениям в об¬
ществе и новым требованиям, что отразилось в пересмотре со¬
циальной политики, новом отношении к профсоюзам, ограничен¬
ном признании государственного вмешательства в экономику.
Общее заключалось и в том, что признание государственного
вмешательства носило довольно формальный характер. Будучи
скорее данью времени, оно не подразумевало серьезной пере-
20 Б. С. Ш л е п н е р. Указ, соч., стр. 435.
447
стройки взаимоотношений буржуазии и государства и не приве¬
ло к ней. Эта сторона программных положений свидетельство¬
вала о сохранении бельгийской буржуазией верности принци¬
пам и идеям либерализма и о желании лишь придать им с по¬
мощью новых терминов более современный, модернизированный
вид.
Большее воздействие атмосфера, сложившаяся в Европе по¬
сле освобождения, оказала на рабочее движение. Распущенная
во время войны Рабочая партия Бельгии была восстановлена
и стала называться социалистической (БСП). Принятая ею в
1945 г. программа подтвердила верность принципам Кареньон-
ской хартии (программа Рабочей партии, принятая в 1894 г. в
городе Кареньоне), и главному среди них — построению социа¬
лизма. Программа ставила целью «покончить с капиталистиче¬
ским дирижизмом», предоставив нации управление теми обла¬
стями экономики, которыми распоряжаются монополии, и вы¬
двигала положения о необходимости обеспечения полной
занятости, проведения национализации ряда промышленных
отраслей (угледобычи, электроэнергетики, черной металлургии,
химической и пищевой промышленности), а также кредитной и
страховой системы.
В последующий период партия изменила свое отношение к
вопросу о национализации, сузив его до размеров энергетиче¬
ского, и в первую очередь угольного, сектора. Она выступает
в большей степени сторонницей установления общественно¬
го контроля, чем национализации как таковой. Популярность
этого требования и среди трудящихся еще довольно ограниченна.
Наибольшую поддержку оно встречает в Валлонии и почти не
имеет ее во Фландрии. Не последнюю роль в этом сыграло то,
что осуществлеяие национализации в некоторых странах, напри¬
мер во Франции, привело к снижению оплаты трудящихся, за¬
нятых в национализированном секторе, по сравнению с частным.
Отсутствие должной поддержки требования национализации,
выдвигаемого левыми силами, осложняет разработку широкой
антимонополистической программы действий. Между тем имен¬
но национализация могла бы внести элемент порядка в ту анар¬
хию, которой сопровождалось развитие угольного кризиса в
Бельгии, и смягчить остроту бедствий, вызванных им в Валло¬
нии. Она же могла бы способствовать и более действенному
утверждению принципа планирования в экономике.
Роль крупной организующей силы рабочего движения в пос¬
левоенных условиях, когда рабочий класс добился важных со¬
циально-экономических завоеваний, обеспечила БСП авторитет
и массовую поддержку трудящихся. А это открыло ей двери
в правительственные кабинеты, где она сделалась почти бес¬
сменным партнером консервативных буржуазных партий. Отло¬
жив в сторону многие положения своей программы, БСП стала
448
активно проводить политику компромиссов и «классового ми¬
ра». В обстановке «холодной войны», сопровождавшейся в
Бельгии усилением проникновения американского капитала и
пропаганды американского образа жизни, соглашательская по¬
литика Социалистической партии способствовала укреплению
идей «классового мира» в сознании трудящихся.
Так, Социалистическая партия, будучи единственной среди
массовых партий, которая серьезно поставила после войны
вопрос об укреплении позиций государства в экономике с по¬
мощью создания национализированного сектора, фактически
отказалась от борьбы за выполнение этих программных поло¬
жений и ничего не сделала, чтобы развернуть и активизировать
движение трудящихся в этом направлении.
В период послевоенной благоприятной экономической конъ¬
юнктуры вопросам организации экономики уделялось в полити¬
ке мало внимания. Когда же к середине 50-х годов эта пробле¬
ма вновь напомнила о себе нарастанием признаков кризиса в
валлонской экономике, то инициативу ее решения взяли на се¬
бя профсоюзы.
Всеобщей федерацией труда Бельгии (ВФТБ) в 1954—
1956 гг. был разработан план, в центре которого стояли пробле¬
мы политики капиталовложений, обеспечения занятости, роста
доли трудящихся в национальном доходе. По этому плану пред¬
лагалось создать национальную «холдинг-компани», которая
участвовала бы в создании новых предприятий и модернизации
существующих, национализировать энергетический сектор, ввес¬
ти методы планирования и подчинить экономику руководству
органов, которые представляли бы интересы государства. Это
уже могло бы означать проведение ряда структурных реформ
в интересах трудящихся.
На основе плана БСП разработала новую программу, пред¬
ставленную как «новый путь Бельгии к социализму», которая
была одобрена под нажимом профсоюзов. Программа была
принята в 1959 г. в период усиления забастовочной борьбы в
Валлонии, роста безработицы и активизации деятельности
ВФТБ, где заметно выросло влияние левых социалистов и ком¬
мунистов. Именно из рядов ВФТБ звучала критика в адрес пра¬
вого руководства партии с обвинением в «капитулянтстве перед
капитализмом».
К началу 60-х годов обстановка в стране стала меняться.
Влияние идей «классового мира» заметно ослабло; симпатии к
американскому образу жизни, как и авторитет США, оказались
значительно поколеблены. Появление в этих условиях новой
программы БСП можно было рассматривать не только как ус¬
тупку нарастающей борьбе трудящихся, но и как стремление
правого руководства ликвидировать угрозу его единого идейно¬
го и организационного контроля над социалистическим движе¬
15
Социально-политические сдвиги
449
нием, которую оно увидело в активизации левого течения ВФТБ,
впервые за весь послевоенный период заявившего о себе столь
определенно.
Выражением сдвигов, которые наметились в стране и наибо¬
лее сильно проявились в рядах социалистического движения,
стала всеобщая забастовка 1960—1961 гг. Ее застрельщиками
выступили левые социалисты при активной поддержке и уча¬
стии коммунистов. В эти дни руководство БСП, как и в случае
с программой структурных реформ, вынуждено было уступить
давлению ВФТБ. А руководство ВФТБ следовало за инициа¬
тивой трудящихся в отраслевых профсоюзах. Забастовка послу¬
жила исходной точкой развития кризиса партий.
Перед выборами в марте 1961 г. Социально-христианская
партия вынуждена была признать необходимость проведения
реформ в целях «модернизации» экономики и «урегулирования»
национальных отношений. Против программы выступило пра¬
вое крыло партии, представляющее крупную католическую бур¬
жуазию, которое заявило, что политика партии все более под¬
падает под влияние демократического ее крыла и профсоюзов.
Некоторые представители правого крыла потребовали создания
новой партии («манифест баронов» в сентябре 1961 г.), а затем,
порвав с СХП, вошли в Партию свободы и прогресса. В после¬
дующий период, и особенно после 1965 г., в СХП усилились па
национальной почве разногласия между фламандским и вал¬
лонским крылом, в результате чего встал вопрос о переходе к
федеральному принципу построения партии.
Реализация его не только не сгладила остроты внутрипар¬
тийных отношений, но способствовала росту центробежных тен¬
денций, приведших в настоящее время к фактическому расколу
католической партии. Название Социально-христианской партии
сохранило за собой ее валлонское крыло; фламандское стало
называться Народной католической партией. Впервые со време¬
ни создания единой католической партии в 1945 г. оба ее кры¬
ла провели в 1969 г. съезды, которые прошли независимо друг
от друга и без какого-либо предварительного согласования.
В резолюциях съезда Социально-христианской партии гово¬
рилось о решении «основать новую организацию, способную
обеспечить эффективность ее действий, всеобщее участие в их
осуществлении и широкое доверие молодежи»21. «Мы обраща¬
емся ко всем,— говорилось далее в резолюциях,— кто разделяет
наше стремление и готов присоединиться к нам в целях созда¬
ния новой партии и реализации ее программы».
Как показал съезд Народной католической партии, внутри
нее существуют два сильных течения: центристское и консерва¬
21 Цит. по: «Le Drapeau Rouge», 6.VI 1969.
450
тивное, каждое из которых значительно превосходит имеющую¬
ся в партии радикальную тенденцию, представленную молоде¬
жью. Борьба этих двух течений будет, по-видимому, в ближай¬
шее время определять политическую линию партии.
Прошедшие съезды валлонского и фламандского крыла ка¬
толической партии фактически углубили ее раскол, хотя фор¬
мально эти новые партии высказались против окончательного
разрыва и не исключают для себя возможности совместных дей¬
ствий и выступлений.
Либеральная партия после забастовки заметно эволюциони¬
ровала вправо, взяв на себя роль объединителя всех противни¬
ков реформ. Отказавшись от антиклерикализма, партия откры¬
ла путь для вступления в нее правых католиков. На съезде в
октябре 1961 г. ею было принято новое название — «Партия
свободы и прогресса» (ПСП). В нее вошли многие члены ульт¬
рареакционных и даже профашистских организаций, участво¬
вавших в выборах 1961 г. как «независимые» организации.
В результате из партии центра она окончательно превратилась
в правую партию.
ПСП не только удержала за собой мелкую и среднюю бур¬
жуазию, доставшуюся ей по наследству от либеральной партии.
На выборах 1961 г., а затем 1965 г. она получила дополнитель¬
но голоса этой группы избирателей, которые голосовали прежде
за христианскую партию. Причинами, повлиявшими на этот
поворот, был не только страх перед забастовкой в 1960—1961 гг.,
но и боязнь экономических реформ в духе дирижизма. В 1961—
1965 гг., находясь в оппозиции, эта партия проводила бьющую
на эффект демагогическую политику и сумела воспользоваться
недовольством избирателей, осудивших политику правительства.
Участие ПСП в 1967—1968 гг. в коалиционном правительст¬
ве, возглавляемом католиком Ванден Боуенантсом, показало
истинное лицо этой правой партии, разоблачив демагогический
характер ее прошлой оппозиции. Выборы 1968 г. не принесли
новых побед партии, хотя резкого отлива избирателей также не
произошло. Но в правительстве, созданном после выборов, ка¬
толическая партия отказалась сотрудничать с ПСП из-за реак¬
ционности ее позиций в отношении самых острых проблем стра¬
ны, и прежде всего национальной проблемы, где ПСП до
последнего времени выступала противницей всякого изменения
унитарной государственной системы.
Забастовочная борьба имела наиболее серьезные последст¬
вия для социалистического движения. Немало трудящихся-со¬
циалистов, участвовавших в ней, утратило доверие к тем социа¬
листическим руководителям, которые не оказали борьбе долж¬
ной поддержки. Авторитет левых социалистов среди трудящихся
значительно возрос. В этой обстановке правое крыло рассчиты¬
вало, что возвращение к политической деятельности Спаака
15»
451
(его кандидатура возглавила список социалистов на выборах
1961 г.) сможет затормозить то движение влево в Социалисти¬
ческой партии и особенно в профсоюзах, которое проявилось
во время и после забастовки.
В послезабастовочный период левое крыло, и прежде всего
валлонские левые социалисты, развернуло широкую борьбу за
структурные реформы и федерализм. На съезде в 1964 г. правое
руководство БСП, стремясь нанести удар левым, заявило о не¬
совместимости членства в партии с участием в руководстве «На¬
родным валлонским движением» и сотрудничестве в газетах
«Гош» и «Линкс»22 и исключило из партии некоторых левых
деятелей. Это послужило толчком для образования в 1965 г.
Валлонской партии трудящихся (ВПТ), руководимой левыми
валлонскими социалистами и поддерживающей программу
структурных реформ и федерализма, выхода из НАТО и сокра¬
щения военных расходов. В том же году была создана Социа¬
листическая конфедерация трудящихся, которая объединила
силы валлонских, брюссельских и фламандских левых социали¬
стов. Ее программа во многом идентична программе ВПТ.
■ Выборы 1965 г. показали, сколь жестокой оказалась расплата
за политику компромисса с буржуазией и подавления левых сил
внутри партии, которую проводило правое руководство. Ана¬
лизируя причины потерь БСП, Эрнест Мандель — один из
ведущих идеологов ее левого крыла — главной из них назвал
соглашательскую политику партии в правительстве. «Нельзя
безнаказанно предавать великую забастовку века, — писал он
в «Ля Гош»,— ради участия в правительстве, купленного це¬
ной антизабастовочных законов и сотен других уступок буржуа¬
зии. Подобная политика может привести только к деморализа¬
ции и потере ориентира трудящимися. Нельзя безнаказанно вот
уже в течение двух десятилетий вести воспитание трудящихся
в духе бесклассовых идей и насмехаться над «архимарксизмом»
и «древним» марксизмом... Нельзя безнаказанно в течение 20
лет прославлять идеалы и политику западной христианской ци¬
вилизации. Это постоянное проникновение буржуазной идеоло¬
гии в среду рабочего класса перешло все границы, и удар, ко¬
торый направлялся против крайне левых, обернулся против .са¬
мой БСП»23. ‘
На созванном после выборов съезде БСП, решавшем вопрос
об участии в новом правительстве, большинство (61%) валлон¬
ских региональных организаций выступило против намерения
22 «Народное валлонское движение» — организация, созданная левыми со¬
циалистами Валлонии и коммунистами для борьбы за демократический
федерализм и структурные реформы; «Ля Гош» — орган левых валлонских
социалистов; «Линкс» — орган левых фламандских социалистов.
23 «La Gauche», 29.V 1965.
452
партии вновь войти в правительство. Эта позиция, которую под¬
держала треть всех региональных организаций партии, под¬
твердила дальнейшее развитие процесса полевения в ее рядах.
Обстановка внутри социалистической партии, равно как и
образование ВПТ и Социалистической конфедерации, не могли
не обеспокоить руководство БСП. Опасаясь новых расколов, оно
оказалось вынужденным пересмотреть свое отношение к левым.
Видимо, этим объясняется признание права на существование
внутри партии тенденций, отличных от линии руководства, вне¬
сенное в резолюции съезда в 1966 г.
Однако перед самими левосоциалистическими новообразо¬
ваниями встает нелегкая задача доказать свою жизнеспособ¬
ность путем не только своевременной разработки и выдвиже¬
ния программ, но, что гораздо важнее, завоевания массовой
базы и укрепления своего авторитета на политической арене
страны. Если в некоторых странах уже одной угрозы раскола
достаточно для оказания давления на партийный аппарат, то
в условиях Бельгии «сами политические аппараты угрожают
изгнать слишком активное меньшинство. И оно знает, что, буду¬
чи выброшенным из своей политической «семьи», может поте¬
рять всякое влияние и погибнуть»24.
Эта особенность Бельгии всегда составляла препятствие для
развития левых течений в партиях. Партийный мир отличается
здесь большой монолитностью, и, чтобы поколебать его, потре¬
буется немало усилий. Правда, кризис правящих партий дейст¬
вует именно в этом направлении.
Монолитность бельгийских партий отчасти связана и с тем,
что их функции не исчерпываются ролью промежуточного звена
между избирателями и органами власти. Они занимают ключе¬
вые позиции в выработке решений и проведении их в жизнь, т.е.
фактически полностью интегрированы в систему органов, руко¬
водящих страной. Эта интеграция, придавшая партиям характер
своего рода государственных институтов, повлекла за собой и
отрицательные последствия.
Широкое участие партий в различных административных и
руководящих органах усилило в них бюрократические тенден¬
ции. Подобное влияние — следствие более раннего процесса
бюрократизации самих партий, который стал отражением за¬
стойности сложившейся партийной системы. Отсутствие долж¬
ной самостоятельности и динамизма в работе этих органов
усиливает малоподвижность, иммобилизм, характерный для
действий правительства. Это проявляется не только в подходе
к решению важных государственных вопросов, но и в примене¬
нии «тактики проволочек» по отношению к тем решениям,
24 «Tempi moderni», 1966/67, N 27-28, р. 16.
453
которых требуют те или иные группы или массовые орга¬
низации.
Конечно, партии не могут быть независимы от того социаль¬
ного фона, на котором они действуют. Они находятся под дав¬
лением крупной буржуазии в лице ФИБа и ФЕНИБа, а
с другой стороны, не могут игнорировать требования, выдви¬
гаемые профсоюзами и организациями средних классов. Но бур¬
жуазия, как уже отмечалось, остается настроенной «антидири-
жистски», а организациям трудящихся, руководимым партиями,
была и во многом еще остается свойственна та «умеренность»
и «осторожность» в действиях, которая в гораздо большей
степени характеризует сами партии. .
Малоподвижность партий связана, по-видимому, и с тем,
что они возглавляют множество самых различных обществен¬
ных и массовых организаций. Установив через эти примыкаю¬
щие к ним организации фактический контроль над всей обще¬
ственной жизнью страны, поделенной на сферы влияния, партии
не только передали ей те же качества, которые свойственны
им самим, но заимствовали немалую долю консерватизма, при¬
сущего социальному климату общества в целом.
Такая «партитизация» и политизация общественной жизни
Бельгии, которая является «одной из наиболее, если не самой
политизированной среди стран парламентской демократии,
предопределила образование непроницаемых, отсеков — настоя¬
щих социо-политических гетто, что проявляется не только при
назначении на самые незначительные общественные посты, но
при любой попытке, направленной на образование «независи¬
мой» группы давления»25.
Эта своеобразная атмосфера, возможно, не приобрела бы
такого конформистского и в значительной мере удушающего
характера, если бы продолжительное время она не была столь
малоподвижной, если бы бельгийская партийная система, непи¬
саным правилом которой всегда было «вызвать к жизни воздер¬
жанность и, если можно, — пресечь любые центробежные тече¬
ния», не стремилась и сегодня действовать, «как машина,
давящая и поглощающая всякий экстремизм» 26.
Необходимость изменений в методах руководства страной
стала основной темой съезда христианской партии, проходйв-
шего в 1967 г. Доклад, посвященный «обновлению политиче¬
ского действия», сделал на съезде Ван Уттэ, неоднократно
занимавший министерские посты в правительствах, в которых
участвовала СХП.
Он призвал пересмотреть всю предыдущую политику СХП.
«Речь идет не о пересмотре целей партии, — заявил он. — Надо
25 «Tempi modern!», 1966/67, N 27-28, р. 16.
28 «La Decision politique en Belgique». Bruxelles — Paris, 1965, p. 382.
454
пересмотреть способ управления страной, ибо политическое
управление составляет в нашу эпоху исключение из общих пра¬
вил, применяемых в руководстве частными предприятиями.
Такое предприятие, как бельгийское государство, которое
вмешивается во все области, будучи самым крупным предпри¬
нимателем страны, должно управляться иными методами, чем
в XIX веке».
В качестве альтернативы Ван Уттэ сделал ударение на необ¬
ходимости перехода к программируемой политике. «Политиче¬
ское программирование должно быть всеохватывающим и со¬
единять в себе все цели, которые выдвигаются. Оно не может
быть ограничено экономической областью и должно предоста¬
вить надлежащее место программированию социальному и куль¬
турному, программированию нужд обороны и внешней полити¬
ки... Эта политика должна осуществляться соответствующими
административными инструментами и на базе финансовых
средств, предоставленных в распоряжение общественных
властей»27.
Меры, рассмотренные в докладе Ван Уттэ, нацелены на
усиление государственно-монополистических тенденций в Бель¬
гии. На данном этапе это могло бы укрепить исходные позиции
капиталистического государства, столь необходимые ему для
того, чтобы приступить к хотя бы частичному решению назрев¬
ших проблем, и прежде всего экономических. В связи с этим
на одно из центральных мест выдвигается вопрос об «инстру¬
ментах», с помощью которых можно было бы проводить «новую
политику», т. е. вопрос о повышении эффективности админист¬
ративного аппарата.
Это предполагает и выдвижение на ответственные посты
более энергичных и дальновидных людей, способных не только
предложить решение существующих проблем в духе времени
и; разумеется, с наименьшими потерями для правящего класса,
но и провести его в жизнь.
Опыт сегодняшней Франции, и отчасти довоенной Бельгии,
весьма настойчиво подсказывает правящим кругам необходи¬
мость пересмотреть отношение к технократии с тем, чтобы пре¬
доставить ей большую активность и самостоятельность дей¬
ствий. «Назначение министров-технократов, — писала буржуаз¬
ная газета, ссылаясь на прошлый опыт Бельгии, — было
наиболее действенным средством обновления политического
персонала, улучшения его качества и компетенции»28.
Это высказывание нельзя рассматривать только как наме¬
рение реакционных сил ограничить активность партий в усло¬
27 «La Libre Belgique», 20.11 1967.
28 «Le Soir», 8.III 1966.
455
виях политического кризиса. Поиск эффективности решений на
пути усиления позиций технократии выдвигают правые крути,
которые выступают за ограниченный курс реформ, проводимых
сверху.
Рассматривая соотношение сил в правящих кругах в после¬
военный период и влияние на политический курс технократии,
сторонницы обновления методов руководства страной, и тради¬
ционной консервативной буржуазии, можно констатировать, что
определяющая роль принадлежала все-таки последней. Это от¬
части объясняется относительной слабостью самой технократии.
Разумеется, дело не в количественном сопоставлении техно¬
кратического слоя в Бельгии и, например, во Франции. Хотя
специалисты-технократы и эксперты не менее многочисленны
в Бельгии и так же, как и во Франции, занимают руководящие
посты в разных государственных органах, роль, которую играет
технократия здесь, существенно отличается от ее роли во
Франции. ,
В Бельгии она предстает довольно беспомощной, ее миссия
ограничена главным образом теоретической разработкой реше¬
ний и планов, касающихся различных проблем и смежных
с ними вопросов. В непосредственном осуществлении этих пла¬
нов она фактически не участвует. Это объясняется в первую
очередь тем, что, в отличие от французской, бельгийская тех¬
нократия находится под сильным влиянием партий. Ее само¬
стоятельность ограничена рамками партийной принадлежности,
а подчас и партийной дисциплины. Даже теоретические поиски
новых путей решения проблем выдвигаются, как правило, под
знаком обновления партийных программ.
То же самое относится и к административному аппарату.
В Бельгии государственный аппарат «не имеет ни традиций,
ни необходимых инструментов, чтобы действовать самостоятель¬
но и располагать реальной независимостью по отношению
к истинным держателям политической власти — партиям», фун¬
дамент которых остается в значительной мере региональным 29.
А слабость позиций административной бюрократии, отсутст¬
вие у нее инициативы и динамизма, необходимых как для при¬
нятия решений, так и проведения их в жизнь, облегчает в свою
очередь вмешательство партий в процесс разработки решении.
В статье Валле-Пуссена «Плохо управляемая страна»30
29 «La Decision politique en Belgique», p. 18. Социалистическая партия поль¬
зуется наибольшим влиянием в Валлонии, Социально-христианская — во
Фландрии. Сферой влияния либеральной партии всегда было городское
население, и прежде всего Брюссель.
30 «Le Soir», 8.III 1966. Этьен де ля Валле-Пуссен — член СХП, неоднократно
избирался в сенат. Его заметки на страницах «Суар», затрагивающие
некоторые аспекты политического кризиса в Бельгии, раскрывают технокра¬
тическую, антидемократическую позицию автора.
456
довольно наглядно представлена обстановка, во многом, по-ви¬
димому, характерная для государственно-административного ап¬
парата в целом. «Досадно, — пишет он, — но это факт, что
никогда никакого серьезного изучения с экономической точки
зрения эффективности предпринимаемых нами крупных меро¬
приятий не делалось».
Не играя независимой роли в проведении планов в жизнь
и не воздействуя на политические аспекты общественной жизни
страны, административный аппарат составляет «нечто вроде
специализированного бюро изучения проблем на службе
партий» 31.
Все эти особенности партийной и государственной структуры
и идеологической атмосферы Бельгии отразились в той попытке-
решения внутренних проблем страны, какой была политика пра¬
вительства Лефевра — Спаака (1961 — 1965 гг.).
Сформированное после всеобщей забастовки в атмосфере
наметившегося в стране сдвига влево, оно было чем-то вроде
бельгийского варианта «левого центра». Учитывая обстановку,
сложившуюся в стране после забастовки, все партии, кроме-
либеральной, так или иначе признали необходимость реформ,,
призванных покончить с трудностями в экономике, безработи¬
цей, урегулировать национальные отношения.
Таким образом, с правительством Лефевра — Спаака были
связаны надежды на выполнение требований, выдвинутых во'
время забастовки, благодаря которой, собственно, правитель¬
ство и пришло к власти. Требования структурных реформ
в экономике и федерализма, выдвинутые ВФТБ — крупнейшим
и единственным профсоюзным объединением, стоящим на клас¬
совых позициях, свидетельствовали о заинтересованности тру¬
дящихся в таком демократическом решении этих требований,,
которое предполагает признание за ними права на большую-
роль в управлении страной и, следовательно, на расширение
демократии. С другой стороны, такая постановка вопроса не¬
приемлема для консервативных сил страны и встречает сильное
сопротивление с их стороны.
Первым проявлением этого сопротивления стала позиция,
занятая либеральной партией на выборах 1961 г., где она резко-
выступила против подобного рода реформ. Либеральная партия
(ПСП), будучи традиционной партией средних классов, ведущей
за собой многочисленную мелкую буржуазию, на съезде, про¬
ходившем в 1964 г., прямо заявила о себе как о единственной
партии, которая защищает их интересы.
Под давлением требований, прозвучавших во время заба¬
стовки, и прежде всего требования структурных реформ, одним
31 «La Decision politique en Belgique», p. 61.
457
из первых мероприятий правительства Лефевра — Спаака было
•создание уже упоминавшихся Угольного директората и Нацио¬
нального общества капиталовложений. Как показала практика,
к такому экономическому регулированию, при котором учиты¬
вались бы интересы всего общества, а следовательно и трудя¬
щихся, это не привело.
Под нажимом профсоюзов в 1962 г. была проведена нало¬
говая реформа. Профсоюзы требовали ввести систему прогрес¬
сивного налогообложения в зависимости от размеров капитала.
Правительство провело ее под знаком «упорядочения» системы
налогообложения. В конечном итоге реформа не внесла никаких
заметных изменений. Основная доля налогов по-прежнему
падает на низкие и средние доходы, а прогрессивное налогооб¬
ложение крупного капитала так и осталось «технически невы¬
полнимой» мерой. К тому же за период с 1961 по 1965 г. про¬
изошел быстрый рост налогов (на 33%) 32. Финансовые трудно¬
сти, связанные с хроническим и достигшим значительнцх
размеров бюджетным дефицитом, необходимостью увеличить
государственные капиталовложения и изыскать средства на
научные исследования, решение социальных проблем (например,
здравоохранение, бюджеты коммун и провинций), правительство
■старалось преодолеть традиционным путем, увеличивая налоги.
Побуждаемое трудящимися к проведению реформ и исполь¬
зуя их поддержку, правительство в то же время осуществило
некоторые мероприятия, направленные непосредственно против
трудящихся и носившие антидемократический характер. Об этом
свидетельствовало принятие антизабастовочных законов, или
мер по «поддержанию порядка», укрепление позиций католиче¬
ской реакции в системе образования и др. Одобрение правыми
■социалистами в правительстве антизабастовочных мероприя¬
тий, которые предусматривали усиление уголовной ответствен¬
ности и увеличение штрафа за участие в забастовках, явилось
прямым вызовом рабочему классу, и в первую очередь валлон¬
скому пролетариату, а также всей наиболее сознательной и
боевой части бельгийских трудящихся, составляющих опору
социалистической партии. .
Одно из центральных мест в политической жизни страны
после забастовки занял национальный вопрос. Неурегулирован¬
ность национальных отношений в Бельгии всегда мешала един¬
ству действий рабочего класса и тормозила развитие левых сил.
Юна наложила отпечаток на весь ход идейно-политического
развития страны, став одним из источников, питающих тради¬
ционные черты консерватизма и регионализма в массовом со-
л2 «Bulletin de Statistique». Bruxelles, 1964—1966.
458
знании. Послевоенное участие Бельгии в европейских объеди¬
нениях и наглядный параллелизм многих однотипных с сосед¬
ними странами процессов помогает преодолевать сложившиеся
представления и веру в исключительность бельгийского пути
развития, ломает традиционный дух партикуляризма. Но нере¬
шенность национального вопроса тормозит ликвидацию этих
особенностей, присущих сознанию многих бельгийцев.
Фландрия и сейчас — более однородная, «компактная»
в идеологическом отношении часть страны. Католицизм прони¬
зывает здесь все сферы общественной жизни. Его преобладаю¬
щее влияние по сравнению с другими идейными течениями
усиливает атмосферу консерватизма и относительной обособлен¬
ности, свойственных этой части страны. Из крупных политиче¬
ских партий наибольшей поддержкой здесь пользуется Социаль¬
но-христианская.
Засилье католицизма во Фландрии и более низкий уровень
классового сознания фламандских трудящихся сдерживают
здесь развитие забастовочного движения. Фламандский проле¬
тариат, который сейчас растет более всего за счет прихода в
промышленность сельскохозяйственного населения, продолжает
сохранять немало черт, свойственных этой категории трудящих¬
ся: больший индивидуализм, более консервативный образ мыш¬
ления, более сильную связь с церковью. Массовым пополнени¬
ем рядов фламандского рабочего класса за счет сельскохозяй¬
ственного населения объясняется быстрый рост в последние
годы католических профсоюзов.
И хотя бурное промышленное развитие сегодняшней Фланд¬
рии способствует росту классового сознания фламандских
рабочих, долгое экономическое отставание Фландрии от Валло¬
нии и хроническая массовая безработица здесь не могли не
наложить отпечаток на настроения многих тысяч трудящихся.
Особенно это относится к тем из них, кто пришел из сельских
районов и на первых порах смог почувствовать удовлетворение
от того, что его прежнее бедственное положение изменилось
к лучшему.
Идеологическая атмосфера Валлонии более сложна по своему
составу, более многопланова и менее конформистская по срав¬
нению с Фландрией. Здесь слабее ощущается влияние церкви
на сознание масс. В целом Валлония более динамична и импуль¬
сивна, более склонна к новым идеям и течениям, тут сильнее
ощущается столкновение мнений и их многообразие.
Валлонский пролетариат составляет ядро бельгийского про¬
летариата, его наиболее боеспособную и сознательную часть.
Он гораздо быстрее, чем фламандский пролетариат, откли¬
кается на все вопросы, затрагивающие положение трудящих¬
ся, и быстрее переходит к активным действиям. По сравнению
с фламандским валлонский пролетариат имеет больший опыт
459
классовой борьбы, так как именно в промышленных районах
Валлонии зародилось и развивалось бельгийское рабочее дви¬
жение. Среди валлонских трудящихся широко распространены
социалистические идеи. Преобладающим влиянием в Валлонии
пользуются Социалистическая партия, социалистиче.ские проф¬
союзы (ВФТБ), левые социалисты. Позиции компартии тоже
сильнее здесь. Столь зримое различие черт, свойственных вал¬
лонской и фламандской частям страны, усиливает разобщен¬
ность в среде бельгийского пролетариата, интеллигенции и
других слоев трудящихся, часто лишая их действия единства
и динамизма, широты подхода ко многим общим проблемам.
Такое положение нередко ограничивает рассмотрение проблем
рамками национальных и региональных особенностей, что при¬
водит к острому столкновению мнений и осложняет поиски
совместных решений, делая их подчас почти невозможными.
В то же время не случайно, что именно Валлония в силу
особенностей ее идейно-политического климата в сочетании с
комплексом социально-экономических проблем, стоящих здесь
особенно остро, стала той почвой, которая питает сильную
левую оппозицию в лице самой массовой организации трудя¬
щихся — профсоюзов.
Противоположность социально-экономической обстановки
и идейно-политической атмосферы двух национальных областей
Бельгии в условиях общего усиления политической напряжен¬
ности в стране стала важным фактором обострения националь¬
ного вопроса. Безусловно, это обострение нельзя рассматривать
только как следствие роста федералистских настроений в Вал¬
лонии, выразившегося в выдвижении лозунга демократи¬
ческого федерализма (хотя это и имело существенное значение,
ибо вызвало ответную реакцию во Фландрии, которая прояви¬
лась в активизации фламандского национализма). Причиной
межобластных споров стало и неравномерное распределение
иностранных капиталовложений, основной поток которых
устремляется во Фландрию.
Укрепление экономических позиций Фландрии, складываю¬
щаяся здесь экономическая обстановка, более благоприятная,
чем в Валлонии, для трудящихся, мелкой и средней буржуазии,
отнюдь не притупили воинственного характера, присущего
фламандскому национализму. Главным выразителем его в на¬
стоящее время выступает партия Фольксюни. Итоги избира¬
тельных кампаний 1961 и 1965 гг., как и выборы 1968 г.,
свидетельствовали о росте ее влияния среди фламандского
населения.
Если в начале века решение национального вопроса рас¬
сматривалось фламандской стороной как уравнение в правах
с Валлонией, то в настоящее время для фламандского нацио¬
нализма, который задает тон фламандскому движению, его
460
решение предполагает своего рода реванш — установление поли¬
тического и идеологического приоритета Фландрии в стране.
Настроения в поддержку демократического федерализма, кото¬
рые быстро распространились в Валлонии после забастовки, во
Фландрии остаются еще довольно слабыми, и фламандское
движение сохраняет в массе мелкобуржуазный характер.
Народное валлонское движение, созданное в 1961 г. по ини*
циативе левых валлонских социалистов и при активном участии
коммунистов, сразу же привлекло в свои ряды широкие массы
рабочих, служащих, интеллигенции и других слоев населения,
принадлежащих к различным идейно-политическим направле¬
ниям. Своей программой оно сделало борьбу за федерализм
и демократические структурные реформы. О росте идей федера¬
лизма в Валлонии свидетельствовал успех кампании, проходив¬
шей в 1963 г., когда более 625 тыс. валлонов высказались в
пользу проведения в стране референдума о федерализме.
Столь четкое размежевание валлонского и фламандского
движения, каждое из которых имеет не только свое идейное
звучание, но и свою массовую базу, делает решение националь¬
ного вопроса еще более неотложным и трудным. В то же время
распространение идей федерализма в Валлонии, проникновение
их во Фландрию усиливает тревогу консервативной бельгий¬
ской буржуазии и заставляет ее еще теснее сплотиться в защиту
унитарной системы страны.
Меры, предпринятые правительством Лефевра — Спаака под
предлогом урегулирования национальных отношений путем
«взаимных уступок», не только не решили трудностей в подходе
к самой проблеме, но даже осложнили ее, вызвав в ряде слу¬
чаев острые конфликты на национальной почве.
В целом политика Лефевра — Спаака отличалась от поли¬
тики многих предыдущих правительств довольно многочислен¬
ными попытками приблизиться или приступить к решению
многих проблем (в области экономики, налогообложения,
здравоохранения, национальных отношений и т. д.). Но в ко¬
нечном итоге реформы оказались либо недостаточными и лишь
частично отвечали существующим потребностям, либо по своим
итогам даже прямо противоречили целям, во имя которых они
проводились (налоговая реформа или попытки урегулирования
национальных отношений). В результате проблемы не потеряли
своей остроты. Эта политика не удовлетворила.тех, кто являет¬
ся сторонниками более энергичных, глубоких и демократических
реформ. В их глазах многие важные предвыборные обещания
социалистической и христианской партий оказались невыпол¬
ненными. В то же время она вызвала резкое недовольство тех,
кто продолжает считать реформы ненужными и боится их.
Выборы 1965 г., завершившие пребывание у власти прави¬
тельства Лефевра — Спаака, продемонстрировали неожиданную
461
для многих реакцию бельгийских избирателей. Она выразилась
в широком отходе от христианской и Социалистической партий
масс, традиционно за них голосовавших. Наибольший успех
выпал на долю либеральной партии, за которую проголосовало
почти вдвое больше избирателей, чем в 1961 г. Столь сильный
рывок вперед позволил ей отойти от «маленьких» партий и
встать в ряд с партиями «большинства». Серьезная победа
либеральной партии дает возможность предположить, что выбо¬
ры 1965 г. свидетельствовали о некотором перераспределении
сил в правящих классах Бельгии в пользу наиболее консерва¬
тивных, антиреформистски настроенных кругов.
Результаты выборов, как и всеобщая забастовка, были не¬
случайны и безусловно представляли реакцию различных слоев
населения на тот политический курс, который проводился пра¬
вящими кругами Бельгии в послевоенный период. Как отмеча¬
лось в документах к XVI съезду Бельгийской коммунистической
партии, «неспособность традиционных партий предложить
серьезные и эффективные планы преобразований в стране
создали обстановку тревоги и недовольства правительством.
Это недоверие и осуждение партий и политических деятелей,
пытающихся действовать вопреки интересам масс, растет и со¬
ставляет одно из самых значительных явлений времени»33.
Отражением этого недовольства стал процесс поляризации
политических сил в стране. Итоги выборов 1965 г. (см. табл. 1)
показали его усиление по сравнению с 1961 г., когда он впер¬
вые дал о себе знать. Поляризация свидетельствовала не толь¬
ко о растущем признании кризиса, но в какой-то мере обозна¬
чила позиции и нынешнее соотношение сил сторонников демо¬
кратического пути его решения и их противников. И если, как
показали результаты тех же выборов, подавляющее большин¬
ство населения продолжает пока оставаться в статичном состоя¬
нии, нельзя считать это «преобладающее большинство» совер¬
шенно недумающим. Скорее — это наиболее конформистски
настроенная часть населения, для которой процесс выбора
нелегок.
Борьба с такого рода конформизмом и сейчас еще неверо¬
ятно трудна. Но сложившаяся в стране кризисная обстановка,
раздающаяся из разных лагерей критика существующего поло¬
жения, поляризация политических сил, возросшая активность
различных массовых и демократических организаций — все это
облегчает преодоление инерции. О растущем вмешательстве
трудящихся в поиски решения основных проблем свидетельству¬
ет заметная активизация в послезабастовочный период борьбы
за мир, за федерализм и структурные реформы.
33 «Le Drapeau Rouge», 10.IX 1965.
462
Если в разгар «холодной войны» большинство населения счи¬
тало необходимым присутствие Бельгии в НАТО и связанные-
с этим мероприятия, то в последнее время все сильнее растут
антивоенные настроения. Трудящиеся, в первую очередь моло¬
дежь, активизируют борьбу против роста военных расходов,
требуя их сокращения и использования этих средств для реше¬
ния внутренних проблем. Движение это настолько выросло, что;
правящие круги вынуждены прислушиваться к его требованиям.
Одним из основных мотивов отказа бельгийского правительства
участвовать в разработке планов создания многосторонних
ядерных сил НАТО явилось выступление бельгийской общест¬
венности против атомного вооружения страны. А борьба, раз¬
вернувшаяся в 1966 г. против перевода штаб-квартиры НАТО1
в Бельгию, привела к разрыву «атлантического блока» трех
традиционных партий впервые после 1949 г. Согласие прави¬
тельства на этот перевод было поддержано лишь христианской и
либеральной партиями, в то время как БСП выступила против.
И хотя пронатовский курс остается в силе, некоторые шаги,
предпринятые христианско-либеральным правительством Боуе-
нантса, пришедшим на смену правительству Лефевра — Спаака,
и прежде всего решение добиться сокращения военных расходов,
свидетельствовали о более реальной оценке ситуации.
Что касается требования структурных реформ, то наиболь¬
шей поддержкой оно пользуется среди трудящихся, идущих за
социалистами. После забастовки его популярность заметнее
выросла и среди трудящихся-христиан. Интересны данные опро¬
са, проведенного Рабочим христианским движением (МОК)
в Валлонии в основном среди его членов, т. е. трудящихся,
которые идеологически и организационно связаны с Социаль¬
но-христианской партией и ее доктриной.
Большинство опрошенных считают необходимым проведение
структурных реформ в Бельгии. На вопрос: «Нужны ли рефор¬
мы режима и собственности»34, — ответы распределились
так (в %) 35:
Рабочие Служащие
Да 79,6 80,5
Нет 8,1 9,9
Не знаю 12,3 9,5
Наибольшее количество, ответивших
составляют квалифицированные рабочие
«да», среди рабочих
(81,9%), а также слу-
34 Под «режимом собственности» имелась в виду лишь собственность пред¬
приятия.
35 «L’Evolution de la classe ouvriere». Bruxelles, 1963, p. 272.
463
жащие, работающие в общественных учреждениях (86,4%), и
чиновники — (84,6%) 36.
Осуществление структурных реформ рассматривается боль¬
шинством как возможность изменить систему управления
предприятиями, добиться участия в управлении ими и экономи¬
кой вообще, достичь более справедливого вознаграждения за
труд, обеспечить стабильность своего положения, ликвидировать
опасность безработицы.
На просьбу указать наилучший способ достижения этих це¬
лей из предложенных при опросе трех вариантов были получены
следующие ответы (в %) 37 38:
Рабочие Служащие
Улучшение существующей системы 47,6 26,0
Соуправление ” . . 39,6 58,8
Национализация 12,8 5,2
Рабочие более, чем служащие, настроены, с одной стороны,
-в пользу улучшения существующей системы, с другой — в поль¬
зу проведения национализации. Национализация встречает
наибольшую поддержку специализированных рабочих. Служа¬
щие и чиновники, которые заняты на общественных предприя¬
тиях и в учреждениях, гораздо меньше поддерживают это тре¬
бование. Национализация связывается прежде всего с жела¬
нием покончить с угрозой безработицы и закрытия предприятий.
Если тех из опрошенных рабочих, кто высказался за улуч¬
шение существующей системы, рассмотреть по профессиональ¬
ному признаку, то оказывается, что это более всего специали¬
зированные рабочие (40,7%) и неквалифицированные (38,9%),
меньше — квалифицированные (28%). В группе служащих —
это служащие общественных учреждений (43%), государствен¬
ные служащие и учителя (41%). Требование участия в управле¬
нии предприятиями наибольшей популярностью пользуется
среди служащих. Служащие высших категорий (66%), низших
(61,6%), служащие, имеющие длительный стаж работы, и учи¬
теля (58%) рассматривают его как возможность продвижения
по службе39. Менее заинтересованы в нем служащие общест¬
венных учреждений и чиновники. ’
В целом данные показывают, что, хотя требования решитель¬
ной национализации еще широко не поддерживаются, особенно
среди служащих, подавляющее большинство наемных работни-
36 «L’Evolution de la classe ouvriere». Bruxelles, 1963, p. 272.
37 Ibid., p. 275.
38 Под соуправлением подразумевается совместное управление предприятия¬
ми патронатом и трудящимися через паритетные комиссии.
39 «I’Evolution de la classe ouvriere», p. 276.
464
ков по разным причинам не удовлетворено нынешним режимом
собственности.
Недовольство обстановкой в стране усиливается и в консер¬
вативных кругах. Осуждению справа нередко подвергается сам
принцип формирования правительств, их слишком «партийный»
характер и та беспомощность, которую демонстрируют они
перед лицом требующих решения проблем и роста демократиче¬
ских сил в стране.
Выдвигаемые в этих кругах идеи о создании правительства,
которое действовало бы «только в интересах нации», а стало
быть, в интересах всего общества, не являясь «правительством
партийных групп», ни в коей мере не предполагает развитие
демократии. Напротив, они связываются с прямым желанием
ограничить деятельность не только партий, но и большинства
массовых и демократических организаций, роль которых в об¬
щественной жизни страны так возросла после 1961 г.
Как бы конкретизируя эту идею, сенатор от СХП Валле-
Пуссен считает, что идеологический и организационный плю¬
рализм, активизация разного рода групп давления, растущая
сила профсоюзов и даже свобода печати «при отсутствии
уважения к государству и прогрессирующей деградации поли¬
тической администрации привели к тому, что общество само и
своими собственными силами управлять уже не может и... что¬
бы восстановить права государства и однородность общества,
необходимо разрушить неуправляемую автономию всех орга¬
низаций, которые не могут быть введены в нормы действия» ,0.
Французский пример, предлагающий в качестве оптималь¬
ного для буржуазии решения вопроса о власти и стабильности
в стране идеал личной власти, оказывает воздействие и на
Бельгию и встречает здесь немало сторонников. Это подтвердил
опрос, проведенный в марте 1966 г. Институтом социологии
при Брюссельском университете. Его целью было выявить отно¬
шение к парламентскому режиму в Бельгии41. Немалая часть
среди опрошенных заявила о чувстве разочарованности по
отношению к бельгийскому парламентаризму. «Это почти как
во Франции до 1958 г., — писала «Суар». Нет еще всеобщего
скептицизма, но пренебрежение — очевидно». Многие ответы
свидетельствовали о росте симпатий к режиму де Голля, другие
выразили предпочтение режиму, существующему в США.
Таким образом, поляризация налицо и в общественном
мнении. Недовольство существующим положением усиливает
противоположные тенденции, что еще больше осложняет обста¬
новку. Какая из этих тенденций возьмет верх, зависит прежде
40 «Le Soir», 23.П 1966.
41 «Le Soir», 18. III 1966.
/2 ^6 Социально-политические сдвиги 465
всего от энергии и конструктивности организованных левых
сил.
Из-за ограниченности возможностей, которыми располагают
левые силы в социалистической и христианской партиях, веду¬
щих за собой самые широкие слои трудящихся, почвой для
консолидации этих сил стали профсоюзы, прежде всего ВФТБ,
а также КХП. Левые сумели там укрепить свое влияние и до¬
стичь определенного успеха.
В результате улучшения экономической конъюнктуры
в 1962—1965 гг. столь бурного подъема стачечного движения,
как в предшествующие годы, в этот период не наблюдалось,
хотя в отдельные моменты движение было массовым. Зато объ¬
ектом борьбы стал, как никогда ранее, широкий круг проблем,
стоящих перед страной.
Под вопрос были поставлены все стороны внутренней
и внешней политики, проводившейся после войны. Фактически
речь шла об изменении тех традиционных форм руководства
страной, которые перестали отвечать требованиям времени и
тормозят решение многих острых проблем страны, но продол¬
жают устраивать крупную буржуазию.
Именно со стороны профсоюзного движения, и особенно
ВФТБ, правительству пришлось столкнуться с наибольшим
сопротивлением во многих областях своей деятельности. Это
привело к серьезным последствиям в социалистическом и хри¬
стианском движении, вызвав определенные трудности во
взаимоотношениях партий с профсоюзами. Перед угрозой утра¬
ты былого влияния партии были вынуждены отказаться от
прямого диктата по отношению к профсоюзам. Наиболее остро
вопрос о независимости от партий был поднят некоторыми про¬
фессиональными союзами, входящими в ВФТБ.
Всеобщая федерация труда Бельгии играет лидирующую
роль ц развернувшейся после 1961 г. борьбе за поиск демокра¬
тических путей выхода из кризиса и решения стоящих перед
страной проблем. Почти по каждому мероприятию, которые
намечались правительством в области реформ, она выдвинула
свой проект в целях их демократизации. О своей поддержке
ВФТБ не раз заявляла и Конфедерация христианских профсою¬
зов, а после создания общего фронта совместные выступления
обоих крупнейших профсоюзов стали обычным явлением.
Правда, одобрив единство действий, руководство Конфеде¬
рации христианских профсоюзов подтвердило свою позицию
неприятия любых форм политической борьбы. «Мы имеем
с ВФТБ общую программу, обращенную к правительству, с
одной стороны, и к патронату — с другой, — заявило оно. — Мы
начали осуществление этой программы и будем последователь¬
ны до полного ее выполнения... но сотрудничество будет разор¬
вано, если наши социалистические партнеры перейдут в оппо¬
466
зицию, носящую политический характер, и прибегнут к полити¬
ческим забастовкам, как это было в 1960—1961 гг.»42
Важнейшими требованиями профсоюзов стали усиление
контроля над капиталовложениями и их размещением, борьба
против «утечки» капиталов за границу, за демократизацию
налоговой политики и политики цен, за прекращение закрытий
шахт и промышленных предприятий без предварительного
обеспечения занятости и переквалификации трудящихся. Выпол¬
нения этого последнего пункта в угледобывающей промышлен¬
ности профсоюзы добились после Звартбергской забастовки
в 1965 г.
В течение 1961 —1965 гг. разрабатывалась и конкретизиро¬
валась программа ВФТБ, которая приняла завершенный вид
и была одобрена на съезде в 1965 г.43 Подтвердив верность
программе структурных реформ, разработанной в 1954 и
1956 гг., съезд призвал усилить кампанию пропаганды в поль¬
зу этой программы и развернуть борьбу за расширение прав
представителей трудящихся и их организаций во всех паритет¬
ных органах и на всех уровнях (предприятия, район, отрасль,
экономика в целом), за усиление контроля над экономикой.
В резолюциях съезда указывалось, что существующее эко¬
номическое программирование в Бельгии «совершенно недоста¬
точно» для оказания серьезного влияния на управление эконо¬
микой, что единственным средством изменения экономической
структуры может стать только гибкое планирование.
Новая программа заострила внимание на необходимости
перехода к децентрализации общенациональных экономических
планов с учетом особенностей нынешнего положения отдельных
районов, прежде всего оказания действенной помощи районам,
переживающим экономическую депрессию. Национальная эко¬
номическая программа, говорилось в решениях съезда, должна
явиться синтезом региональных программ и планов, разработка
которых должна быть возложена на паритетные органы из
представителей властей, патроната и профсоюзов44.
ВФТБ вновь заявила, что отклоняет любую форму политики
доходов «в рамках существующей экономической системы», и
потребовала усилить контроль за политикой цен и изменением
их индекса, провести демократическую налоговую реформу и
высвободить средства для проведения реформы здравоохра¬
нения, обеспечить равную оплату мужского и женского труда,
улучшить социальное обеспечение трудящихся.
ВФТБ поддерживает принцип федерализма, за осуществле¬
ние которого борется «Народное валлонское движение», и вы¬
42 «Au Travail», 9.IV 1966.
43 «Le Drapeau Rouge», 23—24.XII 1965.
44 Ibidem.
16*
467
ступает в пользу эффективной политики мира, решения спорных
вопросов путем переговоров, запрещения атомных испытаний
и сокращения вооружения. Созданное в 1962 г. по ее инициа¬
тиве «Движение 8 мая»45 превратилось в самую массовую
в стране организацию, борющуюся за мир.
Бельгийская компартия видит в программе ВФТБ платфор¬
му, которая может объединить все силы, борющиеся за демо¬
кратический исход кризиса. Именно под таким углом зрения
партия, удельный вес которой в политической жизни страны
более значителен, чем ее численность, развертывает свою рабо¬
ту в массах, стремясь обеспечить наибольшее единство и эф¬
фективность этой борьбы.
Пока что борьба не приобрела всеобщего, последовательно
наступательного характера в масштабах страны и не имеет того
накала и силы, которые могли бы обеспечить выполнение про¬
граммы. Отказ руководства христианских профсоюзов от поли¬
тических действий и реформистские позиции ряда руководящих
деятелей ВФТБ мешают активизации этой борьбы, ограничи¬
вая ее в значительной мере социально-экономическими рамками.
Особенно характерно это для Фландрии.
При нынешней расстановке сил и общей идейно-политиче¬
ской атмосфере в стране вряд ли можно ожидать скорого демо¬
кратического решения существующего кризиса. Последние
парламентские выборы, проходившие в марте 1968 г., дают
основание так думать. Они прошли, подобно выборам 1965 г.,
в атмосфере национальных разногласий, оставив без внимания
важные политические и социальные проблемы. Программа
демократических преобразований в обществе, предложенная
коммунистами и в ряде валлонских районов кандидатами
ВФТБ, как и ограниченный круг реформ, выдвинутых в пред¬
выборных программах социалистической и христианской пар¬
тий, остались вне поля зрения бельгийского избирателя.
Подъем националистических настроений привел к некоторой
потере голосов правящими партиями, а также компартией.
Наиболее удачными результаты выборов оказались для нацио¬
налистических партий и группировок: во Фландрии — вновь для
Фольксюни, «Валлонского объединения» — в Валлонии, «Фронта
франкофилов» — в Брюсселе. Националистический характер их
требований, касающихся в первую очередь проблемы нацио¬
нальных отношений, встретил наибольший отклик не только
настроенных реакционно, но и политически инертных масс
избирателей.
46 «Движение 8 мая» объединяет в своих рядах более 4 млн. человек (т. е.
почти половину населения страны), входящих во многие профсоюзные,
демократические и массовые организации, в том числе и в «Бельгийский
союз в защиту мира».
468
После самого долгого, какой знала Бельгия, периода фор¬
мирования правительства, оно было образовано вновь из пред¬
ставителей Социально-христианской и Социалистической
партии.
Отсутствие стабильности, вызванное затяжным кризисом,
нарастание молодежного студенческого движения заставили
партии правительственной коалиции более серьезно оценить
ситуацию в стране. Это в определенной мере сказалось в про¬
екте, разработанном совместно обеими партиями и являющемся
фактически программой деятельности нового правительства.
За послевоенное время Бельгия знала немало правитель¬
ственных программ, которые были, если не столь широки, то
не менее обещающими. Новая программа несколько отличается
от них: в ней делается попытка отойти от традиционного поли¬
тического «иммобилизма». Дальнейшее сохранение «иммоби-
лизма» лишь подтверждало бы отсутствие у бельгийской бур¬
жуазии альтернативы по отношению к программе демократиче¬
ских сил.
Разработанный проект — попытка поиска такой альтернативы.
Это видно хотя бы из того, что речь идет о тех же проблемах,
решения которых добиваются демократические силы Бельгии
(перестройка государственного управления, планируемая эко¬
номическая политика, национальные отношения, финансовая и
социальная политика, проблемы, касающиеся молодежи). Одна¬
ко круг проблем значительно уже, а подход к их решению
гораздо более ограниченный. Так, в области национальных
отношений решено осуществить культурную автономию Фланд¬
рии, Валлонии и Брюсселя. Но острота национальной проблемы
не исчерпывается этим. Остаются социально-экономические
проблемы. Решение их сверху всегда было источником трений
между национальными общинами, ибо любое такое решение
в пользу одной из них вызывало резкое.недовольство по другую
сторону лингвистической границы. Даже относительная децент¬
рализация центральной власти в пользу провинциальных и ком¬
мунальных органов власти вряд ли что изменит. Только прове¬
дение демократического федерализма с предоставлением права
Фландрии, Валлонии и Брюсселю самостоятельно решать их
проблемы могло упорядочить национальные отношения.
То же самое можно сказать о намерении правительства
перейти к планируемой экономической политике. Создание ре¬
гиональных экономических советов, их участие в разработке
плана вряд ли смогут обеспечить эффективность этой политики.
Ведь для частного сектора план по-прежнему остается индика¬
тивным, а в бельгийской экономике частный сектор является
ведущим и по объему, и по значимости. С политической точки
зрения проект — очередной компромисс правого руководства
Социалистической партии с руководством буржуазной христиан¬
469
ской партии, где решение проблем, требуемых демократическими
силами, сведено к варианту, приемлемому для буржуазии.
«Политика монополий,— заявил председатель компартии
М. Дрюмо,— углубляет противоречия в нашей стране. Идет ли
речь о проблеме требований национальных общин, о гарантиях
занятости, об индустриализации отсталых районов, о повышении
зарплаты, о налоговых реформах или о проблемах молодежи и
высшего образования, господствующие классы больше не в со¬
стоянии выработать эффективные и приемлемые для масс реше¬
ния, ибо традиционная политическая система крупной буржуа¬
зии вступила в полосу глубокого кризиса»46. Поэтому каковы
бы ни были проекты и планы правящих кругов, совершенно оче¬
видно, что свое истинное решение эти проблемы могут найти
только при условии дальнейшего развития вокруг них борьбы
рабочего класса и всех демократических слоев общества.
Позитивную роль в развертывании такой борьбы и дости¬
жении единства демократических сил мог бы сыграть призыв
президента БСП Л. Коллара к объединению прогрессивных сил
страны, с которым он выступил в мае 1969 г.
В качестве возможных партнеров этого союза Коллар назвал
христианских демократов, прогрессивную молодежь, компартию,
Народное валлонское движение и другие прогрессивные орга¬
низации, обойдя молчанием Валлонскую партию трудящихся
и Социалистическую конфедерацию.
Самый положительный момент призыва составляет пока
предложение создать «левое правительство, которое было бы
гомогенным не по своей партийной принадлежности, но состави¬
ло бы ансамбль сил, объединенных общей левой программой»47.
Однако лишь БКП выразила желание участвовать в предвари¬
тельной дискуссии. Нежелание большинства левых вступать в
контакты с БСП объясняется главным образом недоверием к
практике социалистической партии, ее способности быть силой
демократического преобразования общества.
В сложившейся ситуации позиция, занятая компартией,
является наиболее правильной и дальновидной, ибо только
сложная и продолжительная борьба за достижение единства
и разработку общей программы всех левых сил — залог их
будущего успеха как во всей стране, так и внутри самой БСП.
Только достижение этого единства, его прочность, его широта
могут составить основу демократических преобразований
в Бельгии.
46 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». Прага,
1969, стр. 584.
47 «La Gauche», 16.VIII 1969.
Г. Вайнштейн
Некоторые особенности воздействия
массовых средств информации в США
Небывалое развитие средств общения, характерное для вто¬
рой половины XX в., получило особенно полное и отчетливое
выражение в Соединенных Штатах Америки.
Гигантская индустрия массовых средств коммуникаций рос¬
ла в США исключительно быстро. В 1922 г. всего 30 радиостан¬
ций обслуживали владельцев 60 тыс. радиоприемников. К 1958 г.
в стране уже было 4150 радиостанций и 155 млн. радиоприемни¬
ков. А в 1965 г. насчитывалось свыше 4,5 тыс. радиостанций и
230 млн. радиоприемников ’.
Еще быстрее росла телевизионная индустрия США. В 1946 г.
в США существовало только 6 телевизионных станций, в 1955 г.
их уже было 469, а в 1965—620. В 1965 г. в стране насчитыва¬
лось 68 200 тыс. телевизоров, включая 2400 тыс. цветных2.
В газетной индустрии США происходит процесс монополиза¬
ции, который ведет к значительному сокращению числа газет.
Однако постоянно увеличивается их тираж. Ныне он составляет
61 млн. экземпляров, и его рост намного опережает рост насе¬
ления.
Огромная, разветвленная сеть массовых коммуникаций
превратилась в один из наиболее могущественных инструментов
влияния на сознание народных масс США. По свидетельству
газеты «Нью-Йорк тайме», одно только правительство тратит
сейчас около 425 млн. долл, в год на «информацию» обществен¬
ности. Эта информационная деятельность призвана, как пишет
газета, убедить американцев в том, что все, что делает прави-
1 D. Martindale. American Society, 1960, р. 387; V. О. Key, Jr. Public
Opinion and American Democracy. N. Y., 1961, p. 374; «The Europe Year
Book, 1966». London, 1966, p. 1256.
2 D. Martindale. Op. cit., p. 387; «The Europe Year Book, 1966», p. 1257.
471
тельство, совершается во имя их благополучия. Сумма, выделя¬
емая правительством на популяризацию своей политики, вдвое
превышает ту, которую тратят на сбор новостей два основных
американских информационных агентства, три главные теле¬
компании и десять крупнейших газет, вместе взятые. В дея¬
тельности, направленной на убеждение американцев в правиль¬
ности политики правительства, занята почти семитысячная ар¬
мия пропагандистов, осуществляющих связь правительства с
органами информации3. Помимо правительства широкие усилия
по соответствующей информации общественности предпринима¬
ются промышленными компаниями.
Выражая интересы господствующей верхушки, массовые
средства пропаганды принимают активное участие в формиро¬
вании взглядов рядового американца. Их деятельность направ¬
лена на идеологическую обработку народа, благоприятствую¬
щую проведению империалистической политики.
Методы пропагандистского воздействия на массы весьма
разнообразны. Исключительно активно используются особенно¬
сти массового общественного сознания. В частности, делается
ставка на политическую инертность рядового американца, от¬
сутствие в стране традиций активной классовой борьбы на по¬
литической арене. Эта инертность, равнодушие к политическим
проблемам и выдвижение на первый план узко экономических
интересов закрепляется массированной рекламой, воспитываю¬
щей население в духе идеалов и ценностей «потребительства».
Подобная деятельность рекламы, распространяемой массовыми
средствами коммуникаций в США, тесно связана с усилиями
пропаганды, стремящейся изобразить агрессивную политику за¬
хвата сырьевых ресурсов и военную защиту капиталовложений
за рубежом, как сооответствующую «общенациональным инте¬
ресам» и приносящую экономическую выгоду всему народу.
То обстоятельство, что массовые средства коммуникаций
стали в руках правящих монополистических сил США важным
орудием идеологического воздействия, потребовало от американ¬
ской социологии серьезного изучения характера их деятельно¬
сти. В последние десятилетия американские социологи разраба¬
тывают конкретные методы воздействия с помощью массовых
средств общения, исследуют многочисленные факторы, влияю¬
щие на процесс восприятия информации.
В то же время это вызывает все большую тревогу американ¬
ских социологов, стоящих на либерально-демократических пози¬
циях. Они все чаще констатируют, что массовые коммуникации
становятся средством опасного влияния на массы со стороны
правящей элиты, отражая ее стремление заменить непосредст¬
венное принуждение манипулированием сознанием.
3 «The New York Times», 19.III 1967, p. 29.
472
Известные американские социологи П. Лазарсфельд и
Р. Мертон пишут: «Те, кто контролирует взгляды и убеждения
в нашем обществе, прибегают меньше к физическому насилию
и больше к массовому убеждению. Радиопрограммы и реклама
заменяют запугивание и насилие»4.
Наиболее полно такая точка зрения выражена в работах
прогрессивного американского социолога Райта Миллса, осо¬
бенно в его книге «Властвующая элита». Однако при всей спра¬
ведливости критики применяемых правящими кругами США
методов идеологического воздействия оценка им эффективности
конкретных результатов этого воздействия представляется пре¬
увеличенной. Миллс, по существу, рассматривает народные
массы как пассивную и инертную толпу, целиком и полностью
отданную на откуп средствам коммуникаций, находящимся в
руках правящей политической, военной и экономической элиты.
Такая позиция не учитывает всей сложности процесса формиро¬
вания общественного сознания современного человека5.
При оценке воздействия средств массовых коммуникаций на
общественное сознание в США необходимо учитывать не только
стремление правящих кругов использовать их в своих интере¬
сах, но и видеть реальные результаты этого воздействия. Эти
результаты еще далеки от тех целей, которые поставили перед
собой правящие круги США. Убедительное свидетельство это¬
го— неспособность пропаганды добиться массового одобрения
политики правительства США во Вьетнаме, усиление раскола
в американском обществе в связи с этой основной внешнеполи¬
тической проблемой Соединенных Штатов.
Анализ влияния массовых коммуникаций на общественное
сознание может быть плодотворным только в том случае, если
в нем в достаточной степени учитывается взаимодействие со¬
циальных и психологических процессов, влияющих на восприя¬
тие информации, поступающей от массовых коммуникаций.
* * *
Среди разнообразных функций массовых коммуникаций вы¬
деляются две основные: информационная и культурная. Много¬
образные средства коммуникаций предоставляют сегодня чело¬
4 «Mass Culture, The Popular Arts in America». Glencoe, 1958, p. 458.
5 Кстати, содержащаяся в книге «Властвующая элита» оценка массовых
средств коммуникаций противоречит высказанной Миллсом ранее точке
зрения (в работе «Белые воротнички») относительно процесса формирова¬
ния общественного сознания. В этой работе Миллс писал, что «вся система
выводов, к которой он (индивид. — Г. В.) приходит в своем убеждении,
является в некотором роде функцией его жизненного положения плюс непо¬
средственные контакты с другими людьми, плюс его подверженность сред¬
ствам массового воздействия» (С. Wrigt Mills. White Collars, The Ame¬
rican Middle Class. N. Y„ 1951, p. 334).
17
Социально-политические сдвиги
473
веку огромный поток информации по самым различным вопро¬
сам, делают его, благодаря телевидению, свидетелем происхо¬
дящих в мире событий, многократно увеличивают возможности
узнавания и наблюдения. Кино, радио, телевидение и пресса
предоставляют человеку разнообразные развлечения: театрали¬
зованные спектакли, телевизионные фильмы и кинофильмы,
эстрадные представления, музыкальные передачи, статьи и вы¬
ступления по различным проблемам культуры, морали, быта
и тому подобное. Однако ни одна из функций массовых комму¬
никаций не выступает в чистом виде. Как не существует чистой
культуры или чистого искусства, так не существует и чистой ин¬
формации. В массовых коммуникациях и то и другое оказыва¬
ется приправленным изрядной порцией пропаганды, предназ¬
наченной для формирования у людей соответствующих оценок
и мнений.
Информационная деятельность массовых средств общения
в американском обществе — весьма сложный и многообразный
процесс. Исследуя его воздействие на общественное сознание,
необходимо учитывать, что он опосредуется через сложный ме¬
ханизм восприятия человеком содержания информации и зави¬
сит от уровня образования, политической и социальной актив¬
ности. .
Некоторые американские социологи, опираясь на проведен¬
ные исследования, пришли к выводу, что информационная дея¬
тельность массовых коммуникаций не способствует широкой и
разносторонней информированности человека, оживлению дис¬
куссий и выработке критических оценок. Своеобразное объясне¬
ние этому обстоятельству дает получившая в последнее время
распространение в американской социологии функциональная
теория массовых коммуникаций. Согласно этой теории, одним
из авторов которой является профессор социологии Чарльз
Райт, каждая функция массовых средств общения сопровожда¬
ется непреднамеренным, побочным эффектом. Например, рас¬
пространение конформизма, стандартизированных суждений,
подавление критических оценок и мнении становится побочным
эффектом информационной функции массовых коммуникаций6.
Иными словами, функциональная теория массовых коммуника¬
ций стремится представить реально существующую тенденцию
американской пропаганды (стремление навязать среднему аме¬
риканцу определенные суждения, заглушить критическую мысль)
как непреднамеренный и нежелательный эффект информацион¬
ной деятельности. В действительности же усыпление средства¬
ми массовой коммуникации критической мысли, распростране-
8 L. A. Dexter and D. М. White (Eds). People, Society and Mass Commu¬
nications. Glencoe, 1964, p. 100—101.
474
ние стандартных суждений и конформизма — результат созна¬
тельного использования особенностей психологии восприятия
массовых коммуникаций.
В ряде случаев при помощи массовых коммуникаций оказа¬
лось возможным так запрограммировать восприятие рядового
американца, что тот склонен нередко подвергать сомнению свой
личный жизненный опыт, если он оказывается в противоречии
с навязываемыми ему взглядами.
Казалось бы, характерное для США обилие газет, журналов,
радио и телевизионных станций, конкуренция, существующая
между ними, дают возможность сопоставлять сообщения, исхо¬
дящие из различных источников, и тем самым противостоять
одностороннему воздействию.
Однако американцы обычно лишь в малой степени пользу¬
ются этой возможностью. Их склонность выбирать те источники
информации, с идеями которых им уже приходилось соглашать¬
ся, отнюдь не способствует стремлению сравнивать информацию
и выискивать противоречия в материалах из различных ее ис¬
точников. Приверженность к определенным каналам информа¬
ции создает довольно устойчивую аудиторию. «Каждое средст¬
во коммуникации, — пишет исследователь американского обще¬
ственного мнения В. Ки, — имеет свою характерную аудиторию,
и в этой аудитории степень внимания к различным типам сооб¬
щений варьируется очень сильно»1. .
К тому же различные предприятия сферы массовых средств
общения, внешне демонстрируя видимость многообразия и со¬
стязания, фактически сводят это состязание к обыгрыванию
различных вариантов немногих стандартных тем.
В то же время за последние десятилетия в США наметилась
определенная тенденция к большей информированности масс.
Это произошло как под влиянием расширения самых массовых
средств общения, так и в результате определенного роста заин¬
тересованности самих масс в информации. Движение амери¬
канского населения из сельских местностей в городские и про¬
мышленные районы, резкое увеличение числа людей, получаю¬
щих среднее и высшее образование, — все это расширило круг
интересов массовой аудитории. Подобные изменения так или
иначе учитываются теми, кто определяет деятельность коммуни¬
каций, и вынуждают их предоставлять публике более широкую
информацию.
В 1949 г. американский социолог М. Кресберг, основываясь
на изучении результатов опросов общественного мнения по
внешнеполитическим проблемам, разбил население США на три
группы. Около 30% населения страны оказалось неосведомлен-
7 V. О. Key, Jr. Op. cit., p. 345.
17*
475
ным по всем вопросам американской внешней политики (ничего
не читали и не слышали). 45% населения были оценены Крес-
бергом как осведомленные, но не информированные (имели ма¬
ло информации о фактах и не знали их действительного зна¬
чения). И только 25% населения были определены как инфор¬
мированные8.
Опросы американского общественного мнения, проводивши¬
еся в последующие годы, свидетельствуют об увеличении числа
людей, имеющих определенные суждения, и говорят о более
четкой ориентации в вопросах политики по сравнению с первым
послевоенным периодом.
Однако даже возросшая информированность часто носит
стандартизированный характер и может означать восприятие
шаблонных установок и мнений, навязанных массовыми ком¬
муникациями. Процессы, происходящие в сфере самих массо¬
вых средств общения, благоприятствуют именно такому харак¬
теру информированности. -
В первую очередь сюда следует отнести отчетливо выявив¬
шуюся в последние десятилетия тенденцию к предоставлению
аудитории препарированной информации, представляющей от¬
' жатое, конденсированное изложение статей из периодики и книг.
Это подтверждает огромное распространение в США журнала
«Ридерс дайджест» («Краткое изложение для читателей»). По¬
явление журнала «Ридерс дайджест» в 1922 г. принесло небыва¬
лый успех и популярность этому типу изданий. Подобные
издания с этого времени непрерывно растут по численности и
тиражам. К «Ридерс дайджест», имеющему тираж в 13 млн.
экземпляров, что намного превышает тираж любого другого
американского журнала, прибавились «дайджесты», удовлетво¬
ряющие самые различные специальные интересы в области на¬
уки, искусства, религии, литературы и т. д. («Сайенс дайджест»,
«Негро дайджест», «Арт дайджест», «Райтер дайджест», «Рилид-
жиос дайджест», «Бук дайджест» и др.). Хотя в некоторых из
них опубликовываются и оригинальные статьи, в основном эти
журналы кратко излагают статьи и материалы из других ис¬
точников. «Дайджестовые» варианты информации публикуются
также такими крупнейшими информационными еженедельни¬
ками, как «Таймс» и «Ньюсуик» с тиражами соответственно —
1750 тыс. и 900 тыс. экземпляров.
По словам американского исследователя массовых комму¬
никаций К. Шеттлера, «новым доказательством восприимчивости
людей к краткой и отражающей самую суть дела информации
является популярность репортажей о новостях и комментариев
8М. Kriesberg. Darkness of Ignorance. «Public Opinion and Foreign Po¬
licy». N. Y„ 1949.
476
в радио- и телевизионных программах»9. Огромная популяр¬
ность изданий и передач, излагающих отжатую, препарирован¬
ную информацию, дает К. Щеттлеру основание утверждать, что
такая информация почти, подноет.ыр возобладает в американ¬
ских массовых коммуникациях уже в прс,ледней четверти ны¬
нешнего столетия.
Подобное специфически американское явление объясняется,
очевидно, своеобразным прагматизмом, составляющим харак¬
терную черту американской буржуазной культуры. «Дайджесто-
вый» метод публикации экономит рядовому американцу много
времени и в то же время так или иначе информирует его о су¬
ти вопроса. Важным фактором, обусловливающим популярность
в США подобного метода информации, становится и то, что
«средний» американец полностью погружен в сферу своих спе¬
циальных интересов и с пренебрежением относится ко всему то¬
му, что непосредственно не связано с нею.
Хотя «дайджестовый» метод подачи информации и увеличи¬
вает информированность массовой аудитории, нетрудно понять,
что подобная практика влечет за собой и отрицательные послед¬
ствия. Расширяется возможность искаженной интерпретации
фактов, аудитории предоставляется лишь одна из нескольких
точек зрения. •
Еще больше возможностей для распространения препариро¬
ванной, отжатой информации открывает бурное развитие теле¬
видения. Последние два десятилетия аудитория телевидения в
США расширяется за счет сокращения числа радиослушателей,
читателей газет и журналов. О подобной тенденции свидетель¬
ствуют результаты опросов, проводившихся Исследовательским
центром Мичиганского университета о приверженности различ¬
ным каналам коммуникаций во время президентских выборов
1952 и 1956 гг. (в % от общего числа опрошенных) 10 11:
1952 г. 1956 г.
Читали о выборах в газетах .... 79 69
Слушали по радио 69 45
Следили по телевидению 49 74
Читали в журналах 40 31
Об аналогичной тенденции свидетельствуют данные, полу¬
ченные в это время при иной постановке вопроса: «Из каких
источников вы получали большую информацию?» (в % от об¬
щего числа опрошенных) п:
9 С. Schettler. Public Opinion in American Society. N. Y., 1960, p. 75.
10 V. O. Key, Jr. Op. cit., p. 346.
11 Ibidem.
477
1952 г. 1956 г.
Газеты 22 24
Радио . . 28 10
Телевидение 31 49
Журналы 5 5
Комбинация источников информа¬
ции 5 з
Не следили за кампанией 6 я
Поскольку телевидение распространяет в основном информа¬
ционные материалы «дайджестового» типа, его растущая ауди¬
тория лишена разносторонней информации, которая могла бы
служить пищей для дискуссий.
Результаты проведенных Исследовательским центром Ми¬
чиганского университета опросов свидетельствуют о том, что
лица, серьезно интересующиеся политическими вопросами .и
активно участвовавшие в кампании по президентским выборам,
наибольшую информацию получают из журналов и комбинации
различных источников информации (см. табл. 1, 2).
Таблица 1
Приверженность источникам информации в зависимости от степени участия
в президентской кампании 1966 г. (в % от общего числа опрошенных)
Степень участия
Источник информации
журналы
комбинация
источников
газеты
ТВ
радио
Высокая .
56
56
34
32
13
Средняя
34
36
46
44
44
Низкая
4
4
5
5
5
Неучастие
6
4
15
19
38
Число опрошенных . . .
80
47
423
862
185
Источник: V. О. К е у, Jr.
Op. clt., р
348.
Согласно другим данным, приводимым американским социо¬
логом В. Ки, 40% опрошенных, которые черпали сведения из
комплекса источников информации (газет, журналов, телевиде¬
ния и радио), имели высшее образование. Среди тех, у кого бы¬
ло среднее образование, 60% не следили за предвыборной кам¬
панией ни по одному из источников информации 12.
Следует, однако, учитывать, что для менее образованных и
политически активных американцев важным источником инфор-
12 V. О. Key, Jr. Op. cit., p. 348, 349.
478
Таблица 2
Приверженность источникам информации в зависимости от заинтересованности
во внешнеполитических вопросах (в % от общего числа опрошенных)
Интерес к внешнеполити¬
ческим вопросам
Источник информации
журналы
комбинация
источников
газеты
ТВ
радио
Высокий
68
57
50
45
35
Средний
15
17
25
22
17
Низкий
10
15
12
15
20
Отсутствие интереса
7
11
13
18
28
Число опрошенных . .
80
47
423
861
185
Источник-. V. О. К е у, Jr. Op. clt., р. 348.
мации, наряду с массовыми коммуникациями, являются лич¬
ные контакты. Интересные данные о соотношении информации,
получаемой из массовых средств общения и личных контактов
с другими людьми, приводятся С. Стоуффером. Эти данные
получены в результате проведенного летом 1954 г. опроса по
анкете «Из каких источников вы получаете больше информации
по вопросам безработицы и тяжелых условий жизни: из мас¬
совых коммуникаций или разговоров с другими людьми?» сре¬
ди групп населения, отражающих «поперечный разрез обще¬
ства» (cross-section), и среди руководителей общин (community
leaders) (в % от общего числа опрошенных) 13:
Источник информации
Выборочный пропорциональ¬
ный опрос представителей
Руководители различных слоев и сониаль-
общин ных групп общества (cross¬
section)
Массовые коммуникации 64
Разговоры с людьми 28
Не знают 8
Число опрошенных 1500
48
45
7
4933
Следует, разумеется, учитывать, что вопросы, о которых идет
речь в данном случае, затрагивают наиболее непосредственные
интересы опрошенных. С другой стороны, результаты опроса от¬
ражают картину, существовавшую в США, когда там гораздо
слабее, чем сейчас, было развито телевидение. Тем не менее они
13 S. A. Stouffer. Communism, Conformity and Civil Liberties (Цит. no:
V. 0. Key, Jr. Op. cit., p. 362).
479
все же показывают, как значительны межличностные контакты
в качестве источников информации. Подобная роль контактов
между людьми препятствует полной монополизации информа¬
ции массовыми средствами общений, затрудняет стремление
правящей элиты навязать американцу шаблонные суждения в
той мере, в какой ей это хотелось бы сделать.
Американские исследователи уже давно оценили влияние
социальных контактов на процесс восприятия информации, по¬
ступающей от массовых коммуникаций. В проводящихся в
США исследованиях, касающихся отношений в так называемых
малых, неформальных группах, важное место занимает изуче¬
ние того влияния, которое оказывают на восприятие пропаган¬
ды контакты в этих группах. Выясненное американскими социо¬
логами наличие в неформальных группах такой фигуры, как
«групповой лидер», вызвало пристальный интерес специалистов
по массовым коммуникациям. Еще в 1935 г., социолог Э. Бер-
найс обратил внимание американских пропагандистов на важ¬
ное значение фигуры «группового лидера». Он писал, что руко¬
водители групп «играют жизненно важную роль в создании
общественного мнения и предоставляют пропагандисту средства
для охвата огромного количества индивидов... Групповой лидер
становится ключевой фигурой в создании общественного мнения,
и одобрение им данной идеи приводит к подобному одобрению
ее множество его сторонников... Важность этих руководящих
лидеров для воздействия на большие группы населения стано¬
вится фактором первостепенного значения и никогда не долж¬
на упускаться из виду» |4.
Развивая эту точку зрения, американский социолог Б. Бе¬
рельсон указал на. существование «двухступенчатого потока ин¬
формации». То обстоятельство, что во всех социальных группах
есть люди, которых Б. Берельсон назвал «руководителями взгля¬
дов» (opinion leaders), приводит к тому, что они черпают ин¬
формацию из сферы средств коммуникаций и затем передают
ее своим друзьям и знакомым, менее активно использующим по¬
добные средства. При этом возможно определенное искажение
информации массовых коммуникаций, а также изменение их
пропагандистской нагрузки 14 15.
Специалисты по массовым коммуникациям, реализуя стрем¬
ление правящей элиты к формированию стандартизированного
сознания американцев, пытаются использовать и специфику со¬
циальных контактов. При этом «руководителям взглядов», ко¬
14 Е. В е г п а у s. Molding Public Opinion. «Pressure Groups and Propaganda»,
1935; «The Annals of the American Academy of Political and Social Sciences»,
May 1935, p. 83.
15 B. Berelson. Communications and Public Opinion. «Communications in
Modern Society». Urbana, 1948.
480
торые, как правило, оказываются людьми с более высоким уров¬
нем образованности и политической активности, отводится роль
своего рода «приводного ремня» к тем, кто ускользает от мас¬
сированного воздействия коммуникаций.
Широкое распространение получили специальные отделы
при различных промышленных компаниях, занимающиеся «от¬
ношениями с общественностью» («public relations»). Они осу¬
ществляют связь с прессой, радио и телевидением, снабжая по¬
следние соответствующими материалами и добиваясь благоже¬
лательного отношения общественности к деятельности компаний.
В функции отделов (public relations) входит также и установ¬
ление связи непосредственно с представителями обществен¬
ности. Характерна в этом отношении практика крупнейшей
американской металлургической корпорации «Юнайтед стейтс
стил». Эта корпорация имеет картотеку на 100 тыс. «руководи¬
телей общественного мнения», которым рассылаются речи ли¬
деров компании и прочие материалы 16.
Выявление «руководителей взглядов» в американском обще¬
стве становится предметом особых забот специалистов по
массовым коммуникациям.
Один из объективных факторов, препятствующих унифика¬
ции общественного мнения, — конкуренция между средствами
общения. Следует учитывать, что борьба за аудиторию идет
среди массовых коммуникаций не только в отдельной стране, но
и во всемирном масштабе.
Немаловажное значение имеет и отсутствие в правящей эли¬
те США единых взглядов по ряду вопросов конкретной поли¬
тики. Например, то обстоятельство, что самая влиятельная в
США газета «Нью-Йорк тайме» в течение последних лет неод¬
нократно публикует разоблачительные материалы по вьетнам¬
ской проблеме, оказывающие большое влияние на отношение
американцев к войне, объясняется в значительной степени кри¬
тическим отношением стоящих за газетой кругов к курсу пра¬
вительства во вьетнамском конфликте.
Одним из факторов, препятствующих манипулированию об¬
щественным сознанием, является потребность самих руководи¬
телей массовых коммуникаций считаться с теми объективными
желаниями, стремлениями и настроениями масс, которые ока¬
зывают обратное воздействие на коммуникации, своеобразно
корректируя их содержание.
Положение массовых коммуникаций во всей структуре об¬
щественного механизма предполагает учет разносторонних ин¬
тересов, стремлений и мнений различных социальных групп
16 С. Эпштейн. На службе большого бизнеса. «Новое время», 1964, № 33,
стр, 20.
481
общества. Эта встречная тенденция к превращению массовых
средств общения в инструмент, отражающий более или менее
широкий спектр мнений, существующих в развитом капитали¬
стическом обществе, в известной мере ослабляет возможность
манипулирования массами.
Учет противоречивого характера влияния различных тенден¬
ций на деятельность массовых коммуникаций необходим не
только для понимания их реального воздействия на обществен¬
ное сознание масс, но и для понимания обратного воздействия
массовых коммуникаций на выработку политических решений.
Массовые средства общения — один из инструментов, через по¬
средство которых устанавливается двусторонняя связь между
группами, вырабатывающими политические решения, и осталь¬
ной частью общества.
Стремясь укрепить и расширить свою власть, упрочить капи¬
талистический строй, правящие монополистические группы до¬
биваются усиления своего идеологического влияния в обществ^
и не могут поэтому не учитывать в той или иной мере потреб¬
ностей и стремлений масс. Это обстоятельство углубляет проти¬
воречивость всех процессов, характеризующих нынешний этап
развития капиталистического общества. Знание различных тен¬
денций, влияющих на деятельность массовых средств общения,
необходимо для уяснения тех факторов, которые определяют
деятельность механизма буржуазной власти, для понимания со¬
циальных и политических противоречий, свойственных современ¬
ному капитализму.
Заключение
В настоящей книге на материале нескольких развитых капи¬
талистических стран рассмотрены некоторые новые явления
в социальной и политической жизни капиталистического обще¬
ства. Хотя анализ этих явлений не охватывает всю совокупность
стран капиталистического мира, все стороны современной капи¬
талистической действительности, он, тем не менее, показывает,
сколь сложна эта действительность, сколь многообразны и про¬
тиворечивы процессы, характеризующие нынешний этап общего
кризиса капитализма.
Сложность и многообразие социальной и внутриполитической
обстановки в капиталистических странах делают особенно важ¬
ным для марксистско-ленинской науки, для международного
коммунистического движения выявление тех ее тенденций, кото¬
рые, даже если они не всегда выступают на поверхности явле¬
ний, маскируются той или иной преходящей конъюнктурой, вы¬
ражают необратимые сдвиги, качественные изменения в струк¬
туре капитализма. Как подчеркивается в выступлении
Л. И. Брежнева на международном Совещании коммунистиче¬
ских и рабочих партий в Москве (1969 г.), «для определения
конкретной программы антиимпериалистической борьбы необхо¬
димо не только правильное'понимание существа империализма,
его природы. Необходимо также внимательное изучение новых
явлений, глубинных процессов, развертывающихся в мире ка¬
питала» Ч
Авторы книги пытались внести свой скромный вклад в реше¬
ние этой задачи. .
Все содержание книги свидетельствует о том, что не только
в экономике, но и в социальной и политической жизни капитали¬
стических стран формируются объективные предпосылки нового
обострения противоречий, расшатывающих устои капиталистиче¬
ского строя. Множатся и крепнут общественные силы, находя¬
щиеся в непримиримом конфликте с властью монополистиче¬
ского капитала. Создается объективная основа для сплочения
этих сил вокруг рабочего класса, созревают новые благоприЯт-
1 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Москва,
1969 г.» М., Политиздат, 1969, стр. 43.
483
ные условия для осуществления Им своей ведущей роли в борьбе
за демократию и социализм. Анализ современных особенностей
развития рабочего класса капиталистических стран по праву за¬
нимает видное место в данной книге.
Буржуазные и реформистские теоретики стремятся доказать,
будто роль рабочего класса в современном обществе падает,
уменьшаются его удельный вес и абсолютная численность, рас¬
падается его классовое сознание, происходит его «интеграция»
в капиталистическую систему. Эти выводы крайне тенденциозны
и поверхностны. События последнего времени вновь подтверж¬
дают, что в цитаделях капитализма рабочий класс — главная
движущая и мобилизующая сила революционной борьбы, всего
демократического антиимпериалистического движения.
Основное направление этих изменений — убыстряющийся
рост доли лиц наемного труда в самодеятельном населении, ко¬
торый (при всех различиях между отдельными их слоями) ведет
к сближению, а во многих случаях и к прямому слиянию все но¬
вых групп трудящихся с рабочим классом. Важные стороны
этих процессов прослежены в книге как на примере аграрного
населения, так и на примере занятых в сфере услуг, значение ко¬
торой во всех областях жизни современного общества непрерыв¬
но растет.
Разорение мелкого и среднего крестьянства, с одной стороны,
ведет к пополнению армии городского пролетариата, а с дру¬
гой — вызывает растущее сопротивление трудящихся, остающих¬
ся в сельскохозяйственном производстве, своекорыстной полити¬
ке монополий. Это создает новые возможности для укрепления
союза рабочего класса и крестьянства.
Несмотря на растущую пролетаризацию капиталистического
общества, в нем все еще имеют значительный удельный вес го¬
родские средние слои. Во многих случаях они продолжают оста¬
ваться основным социальным резервом правящей монополисти¬
ческой буржуазии. Однако та растущая угроза стабильности их
положения, которую создает государственно-монополистический
капитализм и его социально-экономическая политика, толкает
их на борьбу за свои жизненные интересы. Поэтому возрастают
объективные предпосылки для их более широкого и активного
участия в антимонополистической борьбе.
Особенно резкие сдвиги происходят в положении основной
массы интеллигенции. Дело не только в том, что подавляющее
большинство представителей интеллигентных профессий превра¬
щается в наемных трудящихся. Еще важнее то, что работники
умственного труда становятся объектом усиливающейся капита¬
листической эксплуатации и зачастую столь же подчинены дик¬
тату хозяев производства, столь же лишены права на инициативу
и творческий труд, как и фабрично-заводские рабочие. В особен¬
ности это относится к основной массе служащих, которые ни по
484
жизненному уровню, ни по положению в производстве практи¬
чески уже не. отличаются от пролетариев физического труда.
Одним из наиболее ярких выражений растущего протеста
интеллигенции против диктата монополистической олигархии,
против буржуазного образа жизни и культуры, против агрессив¬
ной внешней политики империализма являются бурные выступ¬
ления студенческой молодежи.
«Кризис буржуазной идеологии и притягательная сила социа¬
лизма,— говорится в итоговом документе международного Со¬
вещания коммунистических и рабочих партий в Москве
(1969 г.),— способствуют вступлению интеллигенции на путь ан¬
тиимпериалистической борьбы. Союз работников умственного
и физического труда становится все более значительной силой
в борьбе за мир, демократию и социальный прогресс, за демо¬
кратический контроль над производством, учреждениями культу¬
ры и информации, за развитие образования в интересах
народа» 2.
Таким образом основное содержание объективных социаль¬
ных процессов, происходящих в промышленно развитом капита¬
листическом обществе, состоит в расширении базы антимонопо¬
листической борьбы, в развитии новых факторов, способствую¬
щих сплочению широких масс трудящихся вокруг рабочего
класса.
Важные изменения происходят и в социально-психологиче¬
ской сфере. Эти изменения отражают процессы, происходящие
в экономической и общественной жизни общества, однако отра¬
жают их далеко не всегда прямо и однозначно. Здесь сказы¬
вается прежде всего тот факт, что правящая буржуазия и ее
мощный идеологическо-пропагандистский аппарат, резко интен¬
сифицируя идейно-психологическое воздействие на трудящихся,
воздвигает немалые препятствия на пути революционизирования
широких народных масс.
Но дело не только в этом. В условиях быстрого возрастания
темпов экономического и социального развития более рельефно,
чем когда-либо раньше, проявляется отставание социального
сознания значительной части масс от их социального бытия. Ска¬
зывается и промежуточное положение многих социальных групп,
вступающих на путь борьбы с монополистическим капиталом, и
незавершенность процессов пролетаризации довольно многочис¬
ленных слоев трудящихся. Традиционное влияние социал-рефор¬
мизма также значительно усложнило процесс формирования
классового сознания массовых слоев пролетариата в отдельных
капиталистических странах.
2 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Москва,
1969 г.», стр. 308.
485
Тем не менее ведущей и наиболее перспективной тенденцией
развития массового сознания является, как показано в ряде глав
книги, созревание и рост новых социальных, морально-этических
и культурных потребностей. Эти потребности не могут получить
удовлетворения в условиях капиталистического строя и тем са¬
мым становятся важным стимулом подъема массовой борьбы
против власти капитала.
Крупные социально-политические кризисы, развернувшиеся
в последние годы в ряде капиталистических стран, ярко проде¬
монстрировали резкое усиление боевых антимонополистических
настроений в самых различных слоях общества, в том числе и
в тех, которые до последнего времени не принимали активного
участия в классовой борьбе либо были даже резервом правящей
буржуазии.
Громадное влияние на социально-политическую ситуацию
в капиталистическом мире оказывает мировая социалистическая
система, миролюбивая внешняя политика социалистических <
стран. Развитие мирового социализма явилось одним из важ¬
нейших факторов, изменивших соотношение классовых сил
в пользу рабочего класса и его союзников, оно резко сужает воз¬
можности империализма использовать против рабочего и демо¬
кратического движения угрозу войны и фашизма, военную исте¬
рию и связанные с этим ограничения демократических прав и
социальных завоеваний.
Пример социализма во многом определяет и конкретизирует
требования, выдвигаемые трудящимися капиталистических
стран в ходе классовой борьбы, характер и масштабы уступок
этим требованиям, на которые вынуждена идти буржуазия,
объем социальных завоеваний рабочего класса.
Важнейший процесс, наблюдаемый в политической надстрой¬
ке капитализма,— усложнение функций и возрастание роли го¬
сударственной власти. Государственное вмешательство в экономи¬
ку и социальные отношения ныне рассматривается как важней¬
шее условие сохранения капиталистического строя. Прямым
следствием этого является, в частности, значительное расшире¬
ние государственного аппарата, рост численности занятых в нем
лиц. Одновременно существенно изменилось прежнее соотноше-;
ние между различными частями государственного аппарата
в пользу экономических и социальных министерств и ведомств.
Однако это отнюдь не привело к какой-то нейтрализации госу¬
дарственного аппарата, к превращению его в «беспристрастный
рабочий орган» по управлению делами всего общества, как это
утверждают буржуазные социологи. Этот аппарат, бесспорно,
остается единым в своей классовой сущности, и различные его
части выполняют, в общем и целом, одну и ту же функцию со¬
хранения и укрепления существующих общественных отноше¬
ний, политические — в области «чистой» политики.
486
Превратившееся в сложную, разветвленную систему моно¬
польного руководства общественной жизнью современное бур¬
жуазное государство имеет в своем распоряжении не только сол¬
датские автоматы и полицейские дубинки, но и весьма тонкие и
гибкие экономические рычаги, мощные средства идеологиче¬
ского воздействия. Применение подобных рычагов и средств за¬
нимает ныне в деятельности государства не меньшее место, чем
традиционные принудительно-карательные методы.
Вместе с тем нельзя не видеть, что рост и изменение структу¬
ры государственного аппарата и расширение его функций,
а также резкое возрастание количества занятых в нем лиц, ни¬
сколько не меняя классового характера этого аппарата, приво¬
дят к появлению в нем таких внутренних противоречий, которые
в определенных условиях могут быть использованы прогрессив¬
ными и демократическими силами.
В то же время наблюдается значительное расширение преж¬
них и возникновение некоторых новых форм сращивания госу¬
дарства с монополиями. Одной из важнейших причин, побуж¬
дающих монополии укреплять свои связи с государством, яв¬
ляются их опасения, как бы оно не приобрело чересчур большую
самостоятельность и не узурпировало слишком большую долю
экономической власти, находящейся в их руках. Вынужденная
в интересах сохранения капиталистической системы уступить
государству часть своих былых функций и прерогатив, монопо¬
листическая буржуазия, с одной стороны, добивается всемерного
усиления своего воздействия на государство, будь то по линии
«групп давления» и личной унии или укрепления буржуазных
политических Партий. С другой стороны, она стремится ограни¬
чить сферу вмешательства государства в экономику как можно
более узкими рамками и встречает в штыки любое мероприятие,
если видит в нем хотя бы малейшую угрозу ослабления своих
позиций.
Современное буржуазное государство вынуждено предприни¬
мать отчаянные усилия, чтобы расширить свою массовую базу
и «ввести в рамки» оппозиционные силы. Для этого оно пытается
подключить эти силы к механизму государственно-монополисти¬
ческого регулирования, связать их «ответственностью» за нор¬
мальный ход капиталистического воспроизводства, убеждая
массы в том, что будто бы от этого зависит их благосостояние.
Однако тенденции к созданию «сформированного» общества,
т. е. к интеграции наиболее влиятельных оппозиционных сил
в системе государственно-монополистического капитализма про¬
тивостоит более мощная тенденция,— тенденция к изоляции мо¬
нополистической буржуазии и всех частей и сфер государствен¬
ного аппарата, которые используются ею в качестве прямого
орудия сохранения своего экономического и политического гос¬
подства. Борьба этих тенденций отчетливо проявляется и в чи¬
сто политической сфере, внутри системы политических партий,
характерной для современного буржуазного общества.
Буржуазные пропагандисты усиленно поддерживают миф
о демократии как неотъемлемом атрибуте «западной цивилиза¬
ции». При этом они стремятся вырвать буржуазную демократию
из исторического контекста, представить ее как плод свободного
выбора правящего класса. В действительности, не говоря уже
о, во многом формальном, классово ограниченном характере бур¬
жуазной демократии (особенно в условиях государственно-моно¬
полистического капитализма, когда общество во все большей
мере прямо или косвенно контролируется гигантскими монопо¬
лиями и невероятно разросшимся государственным аппаратом),
ее существование в настоящее время попросту навязывается пра¬
вящему классу самой исторической обстановкой, не дающей в
большинстве случаев возможности для откровенно авторитар¬
ных форм классового господства.
Как указывал В. И. Ленин, «буржуазия во всех странах не¬
избежно вырабатывает две системы управления, два метода
борьбы за свои интересы и отстаивания своего господства, при¬
чем эти два метода то сменяют друг друга, то переплетаются
вместе в различных сочетаниях. Это, во-первых, метод насилия,
метод отказа от всяких уступок рабочему движению, метод под¬
держки всех старых и отживших учреждений, метод непримири¬
мого отрицания реформ... Второй метод — метод «либерализма»,
шагов в сторону развития политических прав, в сторону реформ,
уступок и т. д.»3.
В прошлом, в период между двумя мировыми войнами, роль
методов прямого насилия в политике буржуазии неуклонно рос¬
ла, что нашло свое наиболее полное выражение в фашистских
государствах. Именно фашизм был основным застрельщиком
расширения государственно-монополистического вмешательства
в социально-экономические отношения. Сейчас, в период, ког¬
да капитализм в индустриально развитых странах уже стал
государственно-монополистическим, дело обстоит несколько
иначе.
История развитых капиталистических стран за послевоенные
четверть века дала решительное преобладание внешне гораздо
более «традиционным», парламентским буржуазно-демократиче¬
ским режимам. Это не исключает, конечно, широкого примене¬
ния во всех таких странах метода полицейских репрессий, граж¬
данской дискриминации прогрессивных сил, «охоты за ведьма¬
ми» и т. п. Не устранена, пока существует капитализм, и угроза
возрождения фашизма или установления в иной форме прямых
тоталитарных диктатур. Фашизм остается вспомогательной по¬
3 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 20, стр. 67.
488
литической силой реакции, а при возникновении острых внутри¬
политических ситуаций (которые с конца 60-х годов становятся
все более частыми) может вновь выдвинуть претензии на пре¬
вращение в ее главную силу.
Преобладание в современный период буржуазно-демократи¬
ческих режимов объясняется отнюдь не доброй волей правящего
класса. Главные факторы, вызывающие это явление,— усиление
мощи рабочего, и демократического движения-, глубокая дискре¬
дитация фашизма в глазах широких масс. В этих условиях пра¬
вящие круги не могут не учитывать, что обращение к открыто
террористическим методам осуществления своей власти ослабит
их позиции в соревновании с миром социализма.
Но дело не только в этом. Открытая террористическая дикта¬
тура призвана обеспечить мобилизацию сил господствующего
класса в чрезвычайной ситуации: например, в условиях острого
экономического, социального и политического кризиса, когда на
первый план выходят военно-полицейские задачи буржуазного
государства. Однако в силу своей жесткости, тенденции к внут¬
ренней замкнутости и закостенению она гораздо хуже справляет¬
ся с задачами «нормального администрирования». Между тем
в нынешних условиях необычайно расширились и усложнились
именно эти задачи буржуазного государства, задачи, связанные
с повседневным вмешательством в социально-экономические от¬
ношения. Быстрое развитие производительных сил, научно-тех¬
ническая революция и серьезное изменение международной об¬
становки по сравнению с периодом между двумя войнами потре¬
бовали от капиталистического государства непрерывного манев¬
рирования, приспособления к новым условиям.
Как объективные потребности социально-экономического раз¬
вития, так и напор классовой борьбы трудящихся вынуждают
государственно-монополистический капитализм проводить ряд
социальных реформ, разумеется, не затрагивающих основ су¬
ществующего строя, но вносящих новые серьезные элементы
в экономическую, социальную и политическую жизнь. На эти
реформы монополистическая буржуазия идет прежде всего для
того, чтобы предотвратить дальнейшее обострение кризиса капи¬
талистической системы и ее революционное преобразование.
На практике буржуазный реформизм сводится к проведению
ряда мер, регулирующих экономическое положение трудящихся,
систему социального обеспечения, развитие общего и профессио¬
нального образования. Многие из этих реформ стимулируются
объективной необходимостью: современное производство и обще¬
ство не может нормально функционировать без известной сте¬
пени централизации и рационализации управления обществом,
налаженной системы учета общественных потребностей. Обус¬
ловленное этим ограничение свободы рук отдельных монополий
с лихвой компенсируется теми дополнительными гарантиями
489
капиталистической эксплуатации, которые дает им буржуазно¬
реформистский курс.
В партийно-политическом механизме современного капита¬
лизма (особенно в континентальной Европе) значительно умень¬
шился удельный вес традиционных буржуазных партий, с их
аморфной структурой, приспособленной в основном к участию
в парламентских выборах, и увеличился вес массовых партий
с более или менее четкой организацией и большой ролью их
аппарата. Существование массовых политических партий, раз¬
вертывающих свою деятельность в рамках существующего строя,
является своеобразной необходимостью для современного бур¬
жуазного общества. Это — вынужденный ответ капиталистической
системы на возрастание роли народных масс в мировой истории,
на развитие рабочего движения, первым породившего форму
массовой партии, придав ей значение своего главного орудия
против капитализма. Путем «массовости» партии, стоящие на
почве существующего строя, стремятся обеспечить более гибкий
и устойчивый контроль монополистической буржуазии над
народом.
Важной составной частью партийного механизма большин¬
ства развитых капиталистических стран остается социал-демо¬
кратия. В ряде стран социал-демократические партии стояли или
стоят у власти, в некоторых — делят ее с буржуазными партия¬
ми. Идейной основой правой социал-демократии все более от¬
крыто провозглашается «неокапитализм», т. е. государственно¬
монополистический капитализм. Что же касается социалистиче¬
ских целей, то они либо не прокламируются вовсе, либо препод¬
носятся в столь извращенном виде, что кроме самого слова «со¬
циализм» от них почти ничего не остается.
Не претендуя более на коренное преобразование обществен¬
ных отношений, правая социал-демократия сплошь и рядом ока¬
зывается не в состоянии осуществить даже те половинчатые со¬
циальные реформы, которые записаны в ее программных заявле¬
ниях и предвыборных обязательствах.
Главное отличие социал-демократической политики от поли¬
тики буржуазных партий — ее значительно больший упор на го¬
сударственное вмешательство в экономику и несколько более
широкое социальное маневрирование. Хотя подобная политика и
ущемляет иногда интересы отдельных групп монополистической
буржуазии, в целом она служит цели укрепления капиталисти¬
ческой экономики, созданию новых средств стабилизации капи¬
тализма. Подобная эволюция социал-демократии приходит,
однако, во все большее несоответствие с ее массовой базой, со¬
стоящей преимущественно из рабочих и родственных им слоев
трудящихся. Одно из последствий подобного несоответствия —
усилившиеся кризисы социал-демократических и социалистиче¬
ских партий, которым сплошь и рядом не удается сохранить
490
прежнее единство и равновесие своих рядов. Повсеместным яв¬
лением становится усиление левого крыла в социал-демократии,
возникновение более или менее широких оппозиционных тече¬
ний. В ряде партий произошел прямой раскол, но и после этого
обстановка внутри этих партий остается весьма нестабильной.
Глубокий кризис, переживаемый ныне рядом социал-демо¬
кратических и социалистических партий Запада,— это не только
свидетельство идейно-политического тупцка, в который заходят
многие из этих партий, но и показатель новых процессов, соз¬
дающих более благоприятную обстановку для борьбы за един¬
ство рабочего движения.
Времена безраздельного господства монополистической бур¬
жуазии прошли. Политическая надстройка капитализма испыты¬
вает сейчас повседневное воздействие классовой борьбы, делаю¬
щей все более затруднительной защиту существующего строя.
В свою очередь серьезные сдвиги, происходящие в политической
надстройке современного капитализма, оказывают самое непо¬
средственное влияние на условия классовой борьбы, на характер и
очередность задач, стоящих перед рабочим классом и его союз¬
никами в этой борьбе. Расширение государственного вмешатель¬
ства в сферу экономики и общественных отношений демонстри¬
рует растущую неспособность частно-капиталистической системы
решить те жгучие экономические и социальные проблемы, ко¬
торые ставит перед ней развитие производительных сил. Тем са¬
мым убедительно демонстрируется необходимость и возможность
социалистического переустройства общества.
Создание государственно-монополистическим капитализмом
разветвленного аппарата экономического регулирования значи¬
тельно облегчает процесс социалистических преобразований:
овладение этим уже сложившимся аппаратом и использование
его в интересах трудящихся объективно становится важнейшим
условием коренного перелома в ходе общественного развития.
Растущая неустойчивость партийной системы, отражающая
более глубокие процессы в области социальной структуры и со¬
циальных взаимоотношений буржуазного общества, создает
благоприятные условия для подрыва самих основ экономической
и политической власти крупного капитала.
* * *
Таким образом, исследование различных сторон социальной
и политической жизни капиталистических стран, проведенное
в этой книге, может служить еще одним подтверждением выво¬
да о новых возможностях, которые раскрываются перед револю¬
ционным рабочим движением в его борьбе за социалистическое
переустройство общества. В то же время исследование показы¬
вает, какое большое значение в общественном развитии приоб¬
491
ретают субъективные факторы, и Прежде всего — идеологическая
и политическая деятельность авангарда рабочего класса.
Объективные социально-экономические и социально-полити¬
ческие сдвиги, размывающие основы капитализма, не могут са¬
ми по себе привести к его краху. Для этого нужна опирающаяся
на подобные сдвиги деятельность организованных общественных
сил, целенаправленная сознательная массовая борьба с капита¬
лизмом. Последнее тем более верно, что идеологическая обра¬
ботка масс и усилия по их интеграции в буржуазную политику
приобретают все большее значение в системе господства монопо¬
листической буржуазии и образуют вполне реальное препят¬
ствие на пути развития массового антимонополистического
движения.
Лишь коммунистические партии, опирающиеся на истинно
научную теорию развития общества, на основанный на этой тео¬
рии анализ новых явлений и фактов, могут успешно преодолеть
такого рода препятствия, вооружить народные массы понима¬
нием путей и возможностей борьбы за освобождение от социаль¬
ного гнета и эксплуатации.
Коммунистические партии — решающая организующая и на¬
правляющая сила революционного движения рабочего класса и
всех трудящихся. Деятельность этих партий — необходимое
условие реализации тех новых предпосылок революционного пе¬
рехода от капитализма к социализму, которые создает современ¬
ное экономическое и социальное развитие.
«Верность марксизму-ленинизму, пролетарскому интернацио¬
нализму, беззаветное и преданное служение интересам своего
народа, общему делу социализма — необходимое условие эффек¬
тивности и правильной ориентации единых действий коммунисти¬
ческих и рабочих партий, залог успеха в достижении ими своих
исторических целей»4.
4 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Москва,
1969», стр. 329.
Библиография
Маркс К. Введение (из экономиче¬
ских рукописей (1857—1858гг.)).—
К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочине¬
ния, т. 12.
Маркс К- Восемнадцатое брюмера
Луи Бонапарта.— К. Маркс и
Ф. Энгельс. Сочинения, т. 8.
Маркс К. Гражданская война во
Франции.— К. Маркс и Ф. Энгельс.
Сочинения, т. 17. ,
Маркс К. Капитал, т. I—III.—
К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения,
т. 23—25,
Маркс К. Классовая борьба во Фран¬
ции с 1848 по 1850 г.— К. Маркс
и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 7.
Маркс К- К критике гегелевской фи¬
лософии права.— К. Маркс и
Ф. Энгельс. Сочинения, т. 1.
Маркс К. Критика Готской програм¬
мы.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Со¬
чинения, т. 19.
Маркс К. Манифест Коммунистиче¬
ской партии.— К. Маркс и Ф. Эн¬
гельс. Сочинения, т. 4.
Маркс К. Теории прибавочной стои¬
мости.— К. Маркс и Ф. Энгельс.
Сочинения, т. 26, ч. I и II.
Энгельс Ф. Анти-Дюринг.— К- Маркс
и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 30.
Энгельс Ф. Введение к работе Марк¬
са «Классовая борьба во Франции
с 1848 по 1850 г.»— К. Маркс и
Ф. Энгельс. Сочинения, т. 22.
Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и ко¬
нец классической немецкой фило¬
софии. — К. Маркс и Ф. Энгельс.
Сочинения, т. 21.
Энгельс Ф. Развитие социализма от
утопии к науке.— К. Маркс и
Ф. Энгельс. Сочинения, т. 19.
Энгельс Ф. Письмо Конраду Шмид¬
ту.— К- Маркс и Ф. Энгельс. Со¬
чинения, т. 37.
Ленин В. И. Аграрная программа
русской социал-демократии. Пол¬
ное собрание сочинений, т. 6.
Ленин В. И. Государство и револю¬
ция. Полное собрание сочинений,
т. 33.
Ленин В. И. Две тактики социал-де¬
мократии в демократической рево¬
люции. Полное собрание сочине¬
ний, т. 11.
Ленин В. И. Детская болезнь «ле¬
визны» в коммунизме. Полное со¬
брание сочинений, т. 41.
Ленин В. И. Империализм, как, выс¬
шая стадия капитализма. Полное
собрание сочинений, т. 27.
Ленин В. И. Карл Маркс (краткий
биографический очерк с изложе¬
нием марксизма). Полное собрание
сочинений, т. 26.
Ленин В. И. Марксизм и ревизио¬
низм. Полное собрание сочинений,
т. 17.
Ленин В. И. Новые задачи и новые
силы. Полное собрание сочинений,
т. 9.
Ленин В. И. О карикатуре на марк¬
сизм и об «империалистическом
экономизме». Полное собрание со¬
чинений, т. 30.
Ленин В. И. О лозунге Соединенных
Штатов Европы. Полное собрание
сочинений, т. 26.
Ленин В. И. Объективные данные о
силе разных течений в рабочем
движении. Полное собрание сочи¬
нений, т. 25.
Ленин В. И. Под чужим флагом.
Полное собрание сочинений, т. 26.
493
Ленин В. И. По поводу так назы¬
ваемого вопроса о рынках. Полное
собрание сочинений, т. 1.
Ленин В. И. Проект и объяснение
программы социал-демократической
партии. Полное собрание сочине¬
ний, т. 2.;
Ленин В. И. Разногласия в европей¬
ском рабочем движении. Полное
собрание сочинений, т. 20.
Ленин В. И. Тезисы ко II Конгрес¬
су коммунистического Интерна¬
ционала. Полное собрание сочине¬
ний, т. 41.
Ленин В. И. Что делать? Полное
собрание сочинений, т. 5.
*
Программа Коммунистической пар¬
тии Советского Союза. Политиздат,
1967.
Программные документы борьбы за
мир, демократию и социализм. До¬
кументы Совещаний представите¬
лей коммунистических и рабочих
партий, состоявшихся в Москве в
ноябре 1957 г., в Бухаресте в июне
1960, в Москве в ноябре 1960. Гос-
политиздат, 1964.
Международное Совещание коммуни¬
стических и рабочих партий. Мо¬
сква, 1969. Изд-во «Мир и социа¬
лизм». Прага, 1969.
XX съезд Коммунистической партии
Советского Союза. Стеногр. отчет.
Госполитиздат, 1960.
XXII съезд Коммунистической пар¬
тии Советского Союза. Стеногр.
отчет. Госполитиздат, 1962.
XXIII съезд Коммунистической пар¬
тии Советского Союза. Стеногр.
отчет. Политиздат, 1966.
Об итогах международного Совеща¬
ния коммунистических и рабочих
партий. Постановления Пленума
Центрального Комитета КПСС,
принятые 26 июня 1969 года.
«Коммунист», № 10, 1969 г.
К 100-летию со дня рождения
В. И. Ленина. Тезисы ЦК КПСС.
М., 1969.
Брежнев Л. И. Ленинским курсом.
Т. 1 и 2. М., Госполитиздат, 1970.
Итальянская коммунистическая пар¬
тия. Съезд X, Рим, 1962, Госполит¬
издат, 1962.
Итальянская коммунистическая пар¬
тия. Съезд XI, Рим, 1966. Полит¬
издат, 1966.
494
Коммунистическая партия Австрии.
Съезд 18-й. Госполитиздат, 1961.
Коммунистическая партия Германии.
Съезд. Политиздат, 1964.
Коммунистическая партия Велико¬
британии. Национальный съезд,
27-й, Лондон, 1961. Госполитиздат,
1961.
Программные документы коммуни¬
стических и рабочих партий капи¬
талистических стран Европы. Гос¬
политиздат, 1960.
Ааронович С. Правящий класс. ИЛ,
1961.
Ардаев Г. Правые социалисты — про¬
тив социализма. Соцэкгиз, 1960.
Арзуманян А. А. Новый этап обще-,
го кризиса капитализма. Изд-во
«Знание», 1961.
Арзуманян А. А. Проблемы совре¬
менного капитализма. Экономиздат,
1963.
Бурлацкий 'Ф. Ленин, государство,
политика. Изд-во «Наука», 1970.
Варга Е. Капитализм двадцатого ве¬
ка. Госполитиздат, 1961.
Васильков Н. П. Экономика совре¬
менной Италии. Изд-во «Наука»,
1965.
Вебер А. В. Классовая структура об¬
щества в Западной Германии.
Изд-во АН СССР, 1961.
Внешняя политика Советского Сою¬
за в период Отечественной войны,
т. I, Госполитиздат, 1946.
Волков М. Финансовый капитал и
финансовая олигархия. Изд-во
ИМО, 1961.
Галкин А. Германский фашизм. Изд-во
«Наука», 1967.
Голлан Дж. Политическая система
Великобритании. ИЛ, 1955. ..
Городские средние слои современно¬
го капиталистического общества.
Изд-во АН СССР, 1963.
Дилигенский Г. Рабочий на капита¬
листическом предприятии. Изд-во
«Наука», 1969.
Ефремов А. Советско-австрийские от¬
ношения после второй мировой
войны. Госполитиздат, 1958.
Инкер М. Новые черты финансовой
олигархии во Франции. ИЛ, 1960.
Крылова Н. С. Центральные госу¬
дарственные органы Великобрита¬
нии. Изд-во «Юридическая литера¬
тура», 1965.
Лисовский Ю. П. Сельское хозяйство
и крестьянское движение в совре¬
менной Италии. Изд-во «Наука»,
1966.
Манукян А. А. Проблемы послевоен¬
ного развития экономики капита¬
листических стран. Изд-во «Эко¬
номика», 1966.
Мартынов В. А., Меньшикова М. А.,
Тулупников А. Т. Структурные
сдвиги в сельском хозяйстве США.
Изд-во «Мысль», 1965.
Манцокки Б. Очерки экономической
политики Италии. 1945—1959. Соц-
экгиз, 1961.
Международное революционное дви¬
жение рабочего класса. Политиз¬
дат, 1966.
Меньшиков С. М. Миллионеры и ме¬
неджеры. Изд-во «Мысль», 1965.
Милибенд Р. Парламентский социа¬
лизм. Изд-во «Прогресс», 1964.
Мотыле в В. Е. Финансовый капитал
и его организационные формы.
Изд-во ИМО, 1959.
Некрич А. М., Поздеева Л. В. Госу¬
дарственный строй и политические
партии Великобритании. Изд-во
АН СССР, 1958.
Новые формы эксплуатации и рабо¬
чее движение. Материалы обмена
мнениями между марксистами ря¬
да стран Европы, Америки и Азии.
Рим, 1958. Соцэкгиз, 1960.
Овчинников Р. Хозяева английской
политики. Изд-во ИМО, 1966.
Осипов В. Британия: 60-е годы. По¬
литиздат, 1967.
Очерки рабочего движения во Фран¬
ции. Изд-во «Мысль», 1968.
Перло В. Империя финансовых маг¬
натов. ИЛ, 1958.
Песчанский В. В. Современное рабо¬
чее движение в Англии. Соцэкгиз,
1963.
Пигулевская Е. А. Монополии и фи¬
нансовая олигархия в современной
Японии. Изд-во «Наука», 1966.
Половицкая М. Е. Экономические
районы США. Запад. Изд-во
«Мысль», 1966.
Миллс Р. Властвующая элита. ИЛ,
1959.
Реальная заработная плата в период
общего кризиса капитализма. Соц¬
экгиз, 1962,
Рихта Р. Научно-техническая рево¬
люция и марксизм.— «Проблемы
мира и социализма», 1967, № 1.
Серени Э. Старое и новое в итальян¬
ской деревне. ИЛ, 1959.
Современный рабочий класс капита¬
листических стран. Изменения в
структуре. Изд-во «Мысль», 1965.
Сонин М. Я. Воспроизводство рабо¬
чей силы в СССР и баланс труда.
Госпланиздат, 1959.
Структура рабочего класса капита¬
листических стран. Прага, 1962.
Структурные изменения в промыш¬
ленности США, Англии и ФРГ в
послевоенные годы. Госэконом-
издат, 1962.
Сущенко В. В. Экспансия американ¬
ского империализма в Канаде
после II мировой войны. Изд-во
АН СССР, 1953.
Тейлор Ф. У. Научная организация.
М., 1925. .
Тенденция развития капитализма в
Италии. Изд-во «Прогресс», 1964.
Уваров В. П. Социализм в кривом
зеркале австрийских социалистов.
Минск, изд-во «Высшая школа»,
1965.
Факты о положении трудящихся в
США, 1959—1960. ИЛ, 1962.
Федоров С. Г. Двухпартийная систе¬
ма в государственном механизме
современной Великобритании. Изд-
во ИМО. 1957.
Феррара М. и М. Очерки итальян¬
ской политической жизни 1943—
1958. ИЛ, 1961.
Харвей Дж. и Хур К. Британское
государство. ИЛ, 1961.
Шлепнер Б. С. Сто лет социальной
истории Бельгии. ИЛ. 1956.
Юданов Ю. Австрия. Экономика и
внешняя торговля. Внешторгиздат,
1958.
*
Aktuelle Probleme und zukQnftige As-
pekte. Genossenschaftwissenschaftli-
che Forschung. Karlsruhe, 1962.
Alfassio-Grimaldi U., Bertoni I.
I giovani degli anni sessanta. Bari,
11964.
Alford P. Party and Society. London,
1963.
Allen V. Trade Unions and the Go¬
vernment. London, 1960.
495
Amphoux J. Le chancelier federal dans
le regime constitution^ Paris, 1962.
A. Andrieux, Lignon J. L’ouvrier
d’aujourd’hui. Paris, 1960.
Baran. P. and Sweezy P. Monopoly
Capital. An essay on the American
Economic and Social order. N. Y.,
1966.
Barnhill H. Resources, Requirements
on Farms for Specified Operators
Incomes. Washington, 1962.
Barnard Ch. The Functions of the Exe¬
cutives. 4958.
Beer S'. Modern British Politics. Lon¬
don, 1965.
Belleveille Ch. La nouvelle classe
ouvriere. Paris, 1963.
Benait 0., Maurice M. Les relations
entre direction et salaries. Enquete
psycho-sociologique dans une entre¬
prise de construction electrique. Pa¬
ris, 1960 (ronectype).
Beitrage zur Analyse der deutschen
Oberschicht. Munchen, 1965.
Benney M„ Gray A. P. and Pear R. H.
How People Vote. A Study of Elec¬
toral Behaviour in Greenwich. Lon¬
don— New York, 1956.
Bergmann I. und Zopf IF. Kommuni-
kation in Industriebetrieb. Frank-
furt/M., 1965.
Beuthe M. (en collab. avec Leroy R.).
Economie en croissance lente. Le cas
de la Belgique. Bruxelles, 1964.
Bianco A. 11 decline della Destra e
1’avvento del centrosinistra. Palermo,
19(64.
Birch A. Small Town Politics. A Study
of Political Life in Glossop. Oxford,
1959.
Blauner B. Alienation and Freedom,
The Factory Worker and His Indu¬
stry. N. Y., 1958.
Blondel J. Voters, Parties and Leaders.
London, 1953.
Bonham J. The Middle Class Vote.
London, 1954.
Bonner J. Strukturwandlungen und
Nachkriegsprobleme der Wirtschaft
Osterreich. Kiel, 4950.
Bouvier-Ajam M. et Mury G. Les clas¬
ses sociales en France. Paris, 1963.
Blosq-Laine F. La reforme de 1’entre-
prise. Paris, 1963.
Blocq-Morhange J. Le Gaullisme. Pa¬
ris, 1963.
Bunzel J. H. The American Small Bu¬
sinessman. N. Y., 1962.
Busch-Luty C. Gesamtwirtschaftliche
Lohnpolitik. Tubingen — Basel, 1964.
Butler D. and King A. The British Ge¬
neral Election of 1966. London, 1966.
Butler D. and King A. The British Ge¬
neral Election of 1964. London, 1965.
Butler D. and Rose R. The British Ge¬
neral Election of 1959. London, 1960.
Butter D. The British General Election
of 1955. London, 1956.
Butler D. The Electoral System in Bri¬
tain 1918—1951. Oxford, 1953.
Canteri C. Immigrati a Torino. Mi¬
lano, 4964.
Changing Patterns of Rural Organi¬
zation. Vollebakk, 1960.
Chariot J. L’UNR. Etude du pouvoir
au sein d’un parti politique. Paris,
1967.
Chasseriaud J. P. Le Parti Democja-
te chretien en Italie. Paris, 1965.'
Chase St. The Proper Study of Man¬
kind. An Inquiry into the Science of
Human Relations. N. Y„ 1956.
Chombart de Lauwe P. H. et autres.
Images de la culture. Paris, 1966.
Communications in Modern Society.
Urbana, 1948. ■
Compagna F., V. De Caprariis. Geogra¬
fia delle elezioni italiane dal 4946
al 1953. Bologna, 1954.
Daudt H. Floating Voters and the
Floating Vote. Leiden, 1961.
Debre M. Jeunesse quelle France te
faut-il? Paris, 1965.
La Decision politique en Belgique.
Bruxelles — Paris, 1965.
Dexter L. A. and White D. M. (Eds.).
People, Society and Mass Commu¬
nications. Glencoe, 1964.
Dreitzel H. Elitebegriff und Sozial-
struktur. Stuttgart, 4962.
Duquesne J. Les 16—24 ans. Paris,
1963.
Ehrmann H. La politique du patronat
franęais. Paris, 1959.
Elezioni e comportamento politico in
Italia. A cura di A. Spreafico e
G. La Palombara. Cremona, 1963.
Le Elezioni politiche del 1948. Ele¬
zioni della Camera dei Deputati.
Vol. I, Roma, 1951.
The Establishment. London, 1959.
L’Evolution de la classe ouvriere. Bru¬
xelles, 1963.
Ewell P. R. Contract Farming. Dan¬
ville, 1963.
496
Feuersenger M. Gibt es noch Prole¬
tariat? Frankfurt/M„ 1962.
Finer S. E. Anonymous Empire. Lon¬
don. 1958.
Fischer M. Die groBe Zeitungen. Miin-
chen, 1966.
Fourastie Y. Le grand ćspoir du XXе
siecle. Progres technique, progres
economique, progres social. Paris,
1958.
Friedmann G. Le travail en miettes.
Paris, 1956.
Fromm E. Der moderne Mensch und
seine Zukunft. Frankfurt/M., 1960.
Fuchs V. R. and Wilburn Y. A. Pro¬
ductivity differences within the Ser¬
vice Sector. N. Y., 1967.
Filrstenberg Fr. Das Aufstiegsproblem
in der modernen Gesellschaft. Stutt¬
gart, 1962.
Galli G. Il bipartitismo imperfetto.
Bologna, 1966.
Galli G. e Facchi P. La Sinistra De-
mocristiana. Milano, 1962.
Gellerman S. W. People, Problems and
Profits. N. Y., 1960.
Goldner A. W. Studies in Leadership,
1950, N 9.
Graf M. Zu Solms. Echte Demokratie
und Elitegedanke. Frankfurt/M.,
1948.
Guttsman W. L. The British Political
Elite. London, 1963.
Hamon L. De Gaulle dans la Re-
publique. Paris, 1958.
Hawks M. The Stagnant Society. Lon¬
don, 1961.
Highsmith R. M. and oth. Conserva¬
tion in the United States. Chicago,
1963.
Hired Farm Workers in the United
States. Washington, 1962.
Hofstatter P. Gruppendynamik. Ham¬
burg, 1957.
Holzer H. Selbstverstandnissen und
Inhaltsstruktur aktueller Illustrierten.
Munchen, 4966.
Hunter L. The Road of Brighton Pier.
London, 1959.
L’industria e i sociologi. A cura di
Luciano Cavalli. Milano, <1962.
Ischreyt H. Deutsche Kulturpolitik.
Bremen, 1964.
Jaeggi U. Die Gesellschaftliche Elite.
Bern, 1960.
Jahrbuch der offentlichen Meinung,
1965.
Jefferys J. B. and Knee D. Retailing
in Europe. London, 1962.
Johns E. A. The Social Structure of
Modern Britain. 1965.
Joye P. La Belgique devant la crise.
Bruxelles, 1967.
Joye P. Les trusts en Belgique. Bru¬
xelles, 1964.
Justice for Primary Schools. — «Publi¬
shing of the National Union of
Teachers», 1960, N 2644.
Key V. O., Jr. Public Opinion and
American Democracy. N. Y., 1961.
Kldge H. Nachbahrschaftsgedenke und
die nachbahrliche Wirklichkeit in der
Grosstadt. Koln — Opladen, 1958.
Lasswel H., Lerner D. and Roth¬
well A. The Comparative Study of
Elites. Santford, 1952.
The Labour Party Report of the 59-th
Annual Conference. Scarborough,
1960.
The Labour Party. Report of the 60-th
Annual Conference. Blackpool, 1961.
Labour and Scientific revolution.
A Statement of policy. Scarborough,
.1963.
Lefebvre H. Psychologie des classes
sociales. In: «Traite de sociologies
sous la direction de G. Gourvitch,
t. II. Paris, 1963.
The Left. London, 1966.
Let’s go with Labour for the new Bri¬
tain. London, 1964.
Lipset S. M. Political Man. London —
Melbourne — Toronto, 1960.
Mannheim K. Mensch und Gesellschaft
im Zeitalter des Umbruch. Darm¬
stadt, 1951.
Brambey M. The Small Farmer. Lon¬
don, 1961.
Martindale D. American Society. 1960.
Mass Culture. The Popular Arts in
America. Glencoe, 1958.
McKenzie. British Political Parties.
London, 1965.
Meynaud J. Rapporto sulla classe di-
rigente italiana. Milano, 1966.
Meynaud J. Les parties politiques en
Italie. Paris, 1965.
Miller D. C. and W. M. Form. In¬
dustrial Sociology. The Sociology of
Work Organization, 1967.
Mommsen E. W. Elitenbildung in der
Wirtschaft. Darmstadt, 1955.
Mothe D. Le millitant chez Renault.
Paris, 1965.
497
Naville P. Vers I’automatisme social?
Paris, 1963.
Nenni P. Il socialismo nella demo-
crazia. Firenze, 1966.
Nicholas H. G. The British General
Election of 1950. London, 1951.
Les nouveaux comportements politiques
de la classe ouvriere. Paris, 1962.
Osterreichs Wirtschaftstruktur. Gestern,
heute, morgen. Bd I. Berlin, 1961.
La Palombara G. Interest groups in
Italian politics. Princeton, 1964.
Partito Socjalista Italiano. 32 Con-
gresso Nazionale. Milano — Roma,
1957.
Political Opposition in Western Demo¬
cracies. Jale University press. New
Heaven and London, 1966.
Popitz H., Bahrdt H. Das Gesell-
schaftsbild des Arbeiters. Soziologi-
sche Untersuchung in der Hiittenin-
dustrie. Tiibingen, 1957.
Public Opinion and Foreign Policy.
N. Y., 1949.
Kaes R. Les ouvriers franęais et la
culture. Paris, Dalloz, 1962.
Risman D. Die einsame Masse. Ham¬
burg, 1950.
Roberts B. Trade Unions Government
and Administration in Great Bri¬
tain. London, 1957.
Roegle 0. Pressereform and Fern-
sehestreit. Mflnchen, 1965.
Roethlisberger F. S. Management and
Moral. Cambridge, 1942.
Rópke W. Die Gesellschaftskriese der
Gegenwart. Zurich, 1942.
Rose R. Influencing Voters. A Study
of Campaign Rationality. London,
1967.
RPF. Premieres assises nationales. Pa¬
ris, 1948.
Sampson A. Anatomy of Bretain. Lon¬
don, 1965.
Sihart A. Osterreichs Erneuerung
1945—11955. Das erste Jahrzehnt der
Zweiten Republik. Wien, 1955.
Schelsky H. Auf der Suche nach Wirk-
lichkeit. Diisseldorf, 1965.
Schettler C. Public Opinion in Ame¬
rican Society. N. Y., 1960.
Schmidt R., Becker E. Reaktionen auf
politische Vorgange. Drei Meinungs-
studien aus der Bundesrepublik.
Frankfurt/M., 1967.
Sieler H. Osterreich Weg zur Sovera-
nitat, Neutralitat, Prosperitat, 1945—
1959. Wien, 1959.
Signposts for the Sixties. London,
1961.
Socialist Register 1967. London, 1967.
Spaudling Ch. B. On Introduction to
the Industrial Sociology. San Fran¬
cisco, 1961.
Stammer 0. Das Eliteproblem in der
Demokratie.— «Schmollers Jahrbuch»,
Bd II.
Symanowsky H„ Vilmar F. Die Welt
des Arbeiters. Junge Pfarrer berich-
ten aus Fabrik. Frankfurt/M., 1964.
*
«American Journal of Economics and
Sociology», 1962—1966.
«American Sociological Review», 1966.
«The Annals of the American Academy
of Political and Social Science»,
1935.
«Die Arbeit», 1967. ,
«Arbeit und Wirtschaft», 1959—1964.
«Business week», 1965—1967.
«The British Journal of Industrial Re¬
lations», 1966—1967.
«The British Journal of Sociology»,
1966.
«Bulletin Hebdomadaire de Statisti-
que», 1963.
«Bundesgesetzblatt», 1965.
«Cahiers du communisme», 1964—
1967.
«Cahiers d’etude de I’automation»,
1962—11963.
«Cahiers internationaux de Sociologie»,
1964.
«Comment», 1967.
«Comunita», 1964.
«Contemporaneo», 1966—1967.
«Critica sociale», 1964—1967.
«Democratic nouvelle», 1963—1965.
«Die deutsche Landwirtschaft», 1962.
«Document! di vita italiana», 1967.
«Economic Rural», 1964—i!965.
«Economic et politique», 1964—1967.
«Economist», 1963.
«Encounter», 1963.
«Entreprise», 1966—4967.
«Espresso», 1965—1967.
«Etudes et Conjoncture», 1962, 1966—
1967.
«L’Express», 1965—1967.
«Farmers Digest», 1964.
«Farm Organisations and Incomes in
South West England», 1963.
«Gazette medicale limousin», 1962.
«Gewerkschaftliche Monatshefte»,
1963—1968.
«Industrie», 1964.
498
^International Socialist Journal», 1966,
1967.
«Journal or Farm Economics», 1965—
1966.
«Kolner Zeitschrift fiir Soziologie und
Ęozialpsychologie», 1963—1965.
«Labour Monthly», 1964—1968.
«Labour Research», 1965—1967.
«Land Economics», 1964.
«Marxism Today», 1965—1968.
«Mondo operaio», 1961—1967.
«Monthly Review», 1960.
«II Mulino», 1965—1967.
«Nation», 1967—1968.
«La NEF», 1963—1965.
«Die neue Gesellschaft», 1962—1966,
1968.
«New Left Review», 1960.
«New Statesman», 1960—1967.
«The New York Times», 1967.
«Nouvelle critique», 1964—1966.
«The Observer», 1966—1967. ,
«Parliamentary Affairs», 1965—1966.
«Political Quarterly», 1960—1967.
«Political studies», 1956—1967.
«Politische Psychologie als Aufgabe
unserer Zeit», 1963.
«Population Bulletin», 1963.
«Public Opinion quarterly», 1961.
«Quaderni di cronaca politica», 1963—
1964.
«Readings in Social Psychology», 1947.
«Revue franęaise de science politique»,
1963.
«Revue franęaise de Sociologie», 1966.
«Rinascita», 1963—1967.
«Socialisme», 1961—1967.
«Socialist Commentary», 1960—1967.
«Sociologie du travail», 1963.
«Spiegel», 1964—1968.
«Statist», 1964.
«Stern», 1968.
«Tempi modemi», 1965—1968.
«Teachers of the World», 1962.
«The Twentieth Century», 1957, 1961.
«US News and World Report», 1964—
1965.
«Weg und Ziel», 1946.
«Wirtschaft und Statistik», 1967.
«WWY Mitteilungen», 1963.
«Die Zukunft», 1946—1947.
*
«Andere Zeitung», 1964—1968.
«Avantil», 1965—1967.
«Arbeiter Zeitung», 1947—1957.
«Berichte und Informationen», 1959.
«Corriere della sera», 1962, 1966,
«Daily Herald», 1965.
«Daily Worker», 1962.
«Le Drapeau Rouge», 1960—1967.
«The Economist», 1964—1967.
«The Financial Times», 1967.
«Die Furche», 1956; 1958; 1959.
«La Gauche», 1965—1967.
«The Guardian», 1965—1967.
«L’Humanite», 1964—4968.
«Industrie Kurier», 1965, 1968.
«La Libre Belgique», 1967.
«Le Monde», 1964—1968.
«Morning Star», 1966—1967.
«Observer», 1964—1968.
«Osterreichischer Arbeiter und Ange-
stellte», 1945.
«Osterreichische neue Tageszeitung»,
1958—1959.
«Osterreichische Volksstimme», 1945;
1957.
«Das Parlament», 1963.
«Le Peuple», 1964—>1968.
«Le Soir», 1966—1967.
«Statist», 1967.
«The Sunday Times», 1966, 1967.
«Tempo», 1967.
«The Times», 1967.
«Au travail», 1966.
«Tribune», 1960—1967.
«L’Unita», 1964—1968.
«Volksstimme», 1957, 1959.
«Vorwarts», 1967—1968.
«Die Welt», 1964—1968.
Agricultural Statistics 1962/1963. Eng¬
land ans Wales. London.
Annual Abstract of Statistics. London,
1949, 1955, 1965, 1967.
Annuario Politico italiano, 1963.
Annuario Statistico Italiano. Roma,
1949—1950.
Annuaire Statistique de la Belgique.
Bruxelles, 1965.
Annuaire Statistique de la France,
1966. Paris, 1967.
Canada Year Book. 1954, 1963—1964.
Ottawa.
Compendio Statistico Italiano. Roma,
1953, 1955, 1961, 1964, 1965.
Employment and Earning Statistics
for the United States, 1909—1966.
Washington, 1966.
The Europe Year Book, 1966. London,
1966.
European Agriculture in 1965. Geneva,
1961, Annex II.
499
Fact Book of US Agriculture. Wa¬
shington, 1966.
Jahrbuch der óffentlichęn Meinung
1957. Hrsgb. Institut fiir Demokra-
skopie. Allensbach, 1958.
Jahrbuch der óffentlichen Meinung,
1958—1964. Hrsgb. Institut fiir De¬
moskopie. Allensbach, 1965.
Great Britain. Department Committee
of inquiry into Statuary Smallhol¬
dings. London, 1966.
Institut national de la Statistique et
des Etudes Economiques. Quelques
donnees statistiques sur 1 equipement
des menages en janvier 1965. Paris,
1966.
Istituto Statistico delle Comunita
Europee. Bolletino Generale di Sta-
tistiche, 1964, N 7-8.
L.R.D. Fact Service, vol. 26, 1964.
Manpower Statistics, 1954—1964. Pa¬
ris, 1965.
A Place to live. The Yearbook of Agri¬
culture, 1963. Washington.
Statistical Abstract of the United Sta¬
tes. Washington, 1952, 1965, 1966,
1967.
Statistisches Jahrbuch fiir die Bundes-
republik Deutschland. Wiesbaden,
1952, 1967.
Statistisches Jahrbuch der Schweiz.
Basel, 1962.
Statistical Yearbook of Finland. Hel¬
sinki, 1965.
Statistisches Jahrbuch uber Ernahrung,
Landwirtschaft und Forsten der
Bundesrepublik Deutschland 1964.
Hamburg, 1965.
Year Book or Labour Statistics. Gene¬
va, 1955—1966.
US Census of Agriculture 1959, Gene¬
ral Report, vol. II. Washington, 1962.
US Census of Population. 1960. Осей-;
pational Characteristics. Washington,
1963.
Содержание
Предисловие . . 5
А. Галкин.
Социальные последствия структурных сдвигов 7
Г. Дилигенский.
Современный рабочий класс: проблемы общественной психологии . . 35
В. Иерусалимский.
О некоторых особенностях сознания рабочего класса Западной Германии 65
С. Н а д е л ь.
Сдвиги в социальной структуре аграрного населения НО
М. В ы д р о.
Социальные последствия роста сферы услуг . 147
В. Кувалдин.
Научно-техническая интеллигенция и «неокапиталистическая» идеология
(на примере Италии) . 168
г. Ардаев.
Социальное партнерство и бюрократизация политической жизни
в Австрии 204
Э. Вильховченко.
Политика социального маневрирования и буржуазная теория «чело¬
веческих отношений» в промышленности 218
Ф. Бурлацкий.
О дифференцированном анализе государственного аппарата . 240
К. Холодковский.
Основные линии развития партийно-политической структуры Италии 253
Л. И о в ч у к.
Социальные основы эволюции Итальянской социалистической партии 301
501
С, Перегудов.
Лейбористская партия в системе власти 331
И. Городецкая.
Избиратели главных политических партий Великобритании . 377
Т. Фадеева.
Французский капитализм в поисках новой социальной доктрины (о не¬
которых тенденциях в идеологии буржуазных партий) 400
Е. П а в л и ч у к.
Кризис социально-политической структуры Бельгии . 433
Г. Вайнштейн.
Некоторые особенности воздействия массовых средств информации
в США 471
Заключение . . . .... . . . 483
Библиография ... .... . . . 493
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ СДВИГИ
В СТРАНАХ РАЗВИТОГО КАПИТАЛИЗМА
Утверждено к печати
Институтом мировой экономики
и международных отношений
Академии наук СССР
Редактор В. Н. X р а м е л а ш в и л и
Редактор издательства А. Е. Усвяцов
Художественный редактор Т. П. П о л е н о в а
Художник А. Я. Михайлов
Технический редактор Т. В. Алексеева
Сдано в набор 3/VII 1970 г.
Подписано к печати 9/II 1971 г.
Формат 60x90'/i6. Бумага № 2.
Усл. печ. л. 31,5. Уч.-изд. л. 32,0
Тираж 3250 экз. Т-01395. Тип. зак. 1552
Цена 2 р. 19 к.
Издательство «Наука»
Москва К-62, Подсосенский пер., 21
Набрано в Московской типографии К« 13 Главполиграфпрома
Отпечатано во 2-й типографии издательства «Наука»
Москва Г-99, Шубинский пер., 10
ОПЕЧАТКИ И ИСПРАВЛЕНИЯ
Стр.
Строка
Напечатано
Должно быть
29
4 св.
«плюшевую
«плющевую
70
5 сн.
ВЫЯВИТЬ
выявилась
73
20 св.
традиций
различий
305
8 св.
Изменился
«Изменился
312
6 сн.
XXII съезду
XXXII съезду
484
14 св.
ЭТИХ
социальных
486
1 сн.
политические
одни — в социально-экономической
среде, другие —
Социально-политические сдвиги.