Вопросы истории №3 за 1989 год. Русский буржуазный либерализм

Карл Маркс - Разоблачения дипломатической истории XVIII века

$В. В . Поликарпов - \$

К. В. Гусев - Кадеты, война и революция в свете новых данных

Ф. А. Петров, А. В. Павловская - Американский историк о крестьянской школе пореформенной России

Г. А. Архипова - А. П. Корелин. Сельскохозяйственный кредит в России в конце XIX - начале XX в

В. А. Дьяков. А. Ходубский - Витольд Згленицкий - польский Нобель; А. Ходубский. Культурная активность поляков в Азербайджане в XIX - начале XX века

Е . П. Кудрявцева, О. П. Решетникова - 150 лет российско-сербских консульских отношений

В. А. Бровков - О мужестве и честности учителя истории

Автор: Аврех А.Я.

Теги: журнал вопросы истории

ISBN: 0042-8779

Год: 1989

Похожие

Вопросы истории №6 за 1989 год

Вопросы истории №12 за 1985 год

Вопросы истории №5 за 1990 год

Вопросы истории №2 за 1994 год

Текст

155Н 0042-8779

АКАДЕМИЯ НАУК СССР, ОТДЕЛЕНИЕ ИСТОРИИ,
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ СССР ПО НАРОДНОМУ ОБРАЗОВАНИЮ
№ 3 МАРТ 1989
ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ЖУРНАЛ
Выходит с 1926 года.
Москва. Издательство „Правда"
Главный редактор
A. А. ИСКЕНДЕРОВ
Редакционная коллегия:
B. П. АЛЕКСЕЕВ,
Н. Н. БОЛХОВИТИНОВ,
П. В. ВОЛОБУЕВ,
A. С. ГРОССМАН,
B. П. ДАНИЛОВ,
A. П. ДЕРЕВЯНКО,
B. А. ДЬЯКОВ,
М. С. КАПИЦА,
И. Д. КОВАЛЬЧЕНКО,
A. И. КРУШАНОВ,
B. И. КУЗИЩИН,
B. А. КУМАНЕВ,
Б. В. ЛЕВШИН,
А. П. НОВОСЕЛЬЦЕВ,
О. А. РЖЕШЕВСКИЙ,
К. И. СЕДОВ,
И. В. СОЗИН
(заместитель главного
редактора),
C. Л. ТИХВИНСКИЙ,
A. Я. ШЕВЕЛЕНКО,
B. В. ШЕЛОХАЕВ,
В. А. ШИШКИН,
В. Л. ЯНИН.

НАША АНКЕТА
'Дорогие читателиI
У нашего журнала появилось 50 тысяч новых подписчиков.
Разрабатывая свои планы на нынешний и будущий годг редак¬
ция хотела бы максимально учесть мнения и пожелания своих
читателей. В связи с этим мы хотели бы просить Вас ответить
на следующие вопросы:
1. Что повлияло на Ваше решение подписаться на наш
журнал?
2. Какие надежды Вы возлагаете на журнал? Каким темам
и проблемам Вы отдаете предпочтение?
3. В какой мере публикуемые в журнале материалы Вы ис¬
пользуете в своей научной, педагогической, пропагандистской
и другой деятельности?
4. Удовлетворяет ли Вас форма публикаций, а также струк¬
тура журнала и его рубрики?
5. Не могли бы Вы сообщить данные о себе: возраст, образо¬
вание, род занятий, место жительства.
Адрес редакции: 103781, Москва, ГСП, М. Путинков¬
ский пер., 1/2, редакция журнала «Вопросы истории».
© Издательство ЦК КПСС «Правда». «Вопросы истории». 1989.

КАРЛ МАРКС
РАЗОБЛАЧЕНИЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ XVIII ВЕКА
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Чтобы понять определенную историческую эпоху, мы должны выйти за ее
пределы и сравнить ее с другими историческими периодами. Чтобы судить о пра¬
вительствах и их действиях, мы должны оценивать их с точки зрения того вре¬
мени и морали их современников. Нцкто не осудит британского государственного
деятеля XVII в. за то, что он руководствовался в своих поступках верой в кол¬
довство, если знает, что сам Бэкон88 относил демонологию к числу наук. Но
вместе с тем, если сами современники стэнхоупов, уолполов, тауишендов и им по¬
добных в их собственной стране относились к ним с подозрением, противодейст¬
вовали им и осуждали их как орудия или сообщников России, тогда ужо более
невозможно оправдывать их политику удобной ссылкой ыа предрассудки и неве¬
жество, свойственные тому времени. Поэтому из исторических свидетельств, кото¬
рые нам нужно рассмотреть, мы в первую очередь помещаем давно забытые анг¬
лийские памфлеты, опубликованные именно во времена Петра I. Однако из этих
предварительных р!ёсез без ргосёз * мы ограничимся тремя памфлетами, которые
освещают политику Англии по отношению к Швеции с трех различных точек
зрения. Первый из них, «Северный кризис» (приведенный в главе II), разоблачает
политику России в целом и опасности, возникающие для Англии в результате под¬
чинения Швеции русскому влиянию. Второй, ыод названием «Оборонительный до¬
говор» **, оценивает действия Англии с точки зрения договора 1700 года. И, нако¬
нец, третий, озаглавленный «Истина есть истина, когда она раскрывается
вовремя»89, доказывает, что новомодные схемы, возвеличивающие Россию, отводя
ей роль главенствующей державы на Балтийском море, находились в вопиющем
противоречии с традиционной политикой Англии, которую последняя проводила на
протяжении целого столетия.
В памфлете под пазванием «Оборонительный договор» не поставлена дата
опубликования. Но в одном месте говорится, что для усиления датского флота
«в позапрошлом эоду» в Копенгагене было оставлено восемь английских военных
кораблей, а в другом упоминается, что сосредоточение союзного флота для экспе¬
диции в Сконе имело место «прошлым летомг>. Так как первое из этих событий
произошло в 1715 г., а второе - в конце лета 1716 г., то намфлет, очевидно, был
написан и опубликован в начале 1717 года. Оборонительный договор можду Анг¬
лией и Швецией, отдельные статьи которого памфлет комментирует в форме во¬
просов, был заключен в 1700 г. между Вильгельмом III и Карлом XII и срок его
истекал лишь в 1719 году. Однако мы видим, что на протяженна почти всего это¬
го периода Англия постояпно помогала России и вела войну против Швеции то
путем тайных интриг, то открыто о помощью силы, хотя указанпыц договор ни¬
когда не был аннулирован и война не была объявлена. Но этот факт, пожалуй,
кажется даже менее странным, чем тот сопзршаБоп бе зПепсе ***, при помощи ко¬
торого современным историкам удалось его похоронить, хотя среди них есть авто¬
ры, отнюдь не скупившиеся на упреки в адрес английского правительства того
Продолжение. Начало см.: Вопросы истории, 1989, №№ 1, 2.
* относящихся к делу документов (франц.). Ред.
** См. ниже. Ред.
*** заговор молчания (франц.), Ред,

времени за то, что оно, не объявив предварительно войны, уничтожило испанский
флот в водах Сицилии80. Но здесь Англия по крайней мере не была связана с
Испанией договором об обороне. Как же можно объяснить это противоположное отно¬
шение к сходным случаям? Пиратский акт, совершенный против Испании, был для
вигских министров, вышедших из состава кабинета в 1717 г., одним из средств, за
которое они ухватились, чтобы затруднить положение оставшихся в нем своих
коллег. Когда последние выступили в 1718 г, и убеждали парламент объявить вой¬
ну Испании, сэр Роберт Уолпол поднялся со своего места в палате общин и в
чрезвычайно язвительной речи осудил последние действия министерства, как
«противоречащие международному праву и нарушающие торжественно заключен¬
ные договоры». «Дать на них санкцию в предложенной форме,- сказал он,- можно
лишь с единственной целью — покрыть министров, которые сознают, что совершили
нечто дурное, и, начав войну с Испанией, хотели бы теперь превратить ее в войну,
объявленную парламентом» 91.
Так как предательство по отношению к Швеции и потворство планам России ни
разу не послужили явным поводом для семейной ссоры между вигскими правите¬
лями (в этих-то вопросах они были скорее единодушны), то такие действия ни
разу и не удостоились чести подвергаться со стороны историков такой же критике,
какая в столь больших размерах была направлена против испанского инцидента.
Насколько современные историки вообще склонны верить тому, что им подска¬
зывают сами чиновные плуты, лучше всего свидетельствуют их рассуждения по по¬
воду торговых интересов Англии в России и Швеции. Ничто не преувеличивалось
в такой степени, как возможности для торговли, открывающиеся перед Велико¬
британией на огромном рынке России Петра Великого и его ближайших преемни¬
ков. Утверждениям, не выдерживающим малейшей критики, позволяли переходить
из одной книги в другую, пока наконец опи не вошли в домашний обиход у исто¬
риков и не были унаследованы всеми последующими исследователями даже без
ЬепеНс^иш шуепСагп *. Достаточно будет нескольких неоспоримых статистических
данных 92, чтобы опровергнуть эти стародавние избитые утверждения.
Британская торговля в 1697—1700 годах
Экспорт в Россию 58 884 ф. ст.
Импорт из России 112 25-2 » »
Итого: 171136 ф. ст.
Экспорт в Швецию . . » ; "V ; 57 555 ф. ст.
Импорт из Швеции 212 094 » »
Итого: 269 649 ф. ст.
За тот же период весь
Экспорт из Англии составил 3 525 906 ф. ст.
Импорт 3 482 586 » »
Итого: 7 008 492 ф. ст.
В 1716 г. после того, как все шведские области на берегах Балтийского моря н
Финского и Ботнического заливов перешли в руки Петра I,
Экспорт в Россию составил
Импорт из России . . .
Итого: 310 424 ф. ст.
113 154 ф. ст.
197 270 » »
* на веру (латин.) (уел.). Ред.

Экспорт в Швецию
Импорт,из Швеции
24101 ф. ст.
136 959 » »
Итого: 161 060 ф. ст.
В то же время общая сумма английского экспорта и импорта составляла около
10 000 000 фунтов стерлингов. Сравнивая эти цифры с данными за 1697-1700 гг.,
можно видеть, что увеличение торговли с Россией уравновешивается сокращением
торговли со Швецией, и насколько возросла первая, настолько же упала вторая,
В 1730 г.
Экспорт в Россию составил . .. . . . . 46 275 ф. ст.
Импорт из России 258802 » »
Итого: 305 077 ф. ст.
Таким образом, по прошествии пятнадцати лет, когда положение московитского
поселения на Балтийском море упрочилось, британская торговля с Россией умень¬
шилась на 5347 фунтов стерлингов. При общем обороте английской торговли, до¬
стигшем в 1730 г. 16 329 001 фунта стерлингов, торговля с Россией составила мень¬
ше 1/53 этой суммы. А спустя еще тридцать лет, в 1760 г., торговля между Анг¬
лией и Россией выражается в следующих цифрах:
Импорт из России (в 1760 г.) ....... 536 504 ф. ст.
Экспорт в Россию 39 761 » » 93
Итого: 576 265 ф. ст.,
в то время как общая торговля Англии составила 26 361 760 фунтов стерлингов.
Сравнивая эти цифры с цифрами 1716 г., мы видим, что общие размеры торговли
с Россией почти за полвека возросли лишь на ничтожную сумму - 265 841 фунт.
То, что Англия понесла определенные убытки от ее новых коммерческих отноше¬
ний с Россией при Петре I и Екатерине 194, становится очевидным при сопостав¬
лении, с одной стороны, цифр экспорта и импорта, а с другой — затрат на частые
морские экспедиции в Балтийское море, которые Англия предпринимала при жиз¬
ни Карла XII для того, чтобы сломить его сопротивление России, а после его смер¬
ти якобы в силу необходимости воспрепятствовать дальнейшим вторжениям Рос¬
сии в морские пространства.
Взглянув еще раз на статистические данные за 1697-1700, 1716, 1730 и 1760 гг.,
мы увидим, что экспорт Англии в Россию непрерывно падал, за исключением
1716 г., когда Россия завладела всей торговлей Швеции на восточном берегу Бал¬
тийского моря и Ботнического залива и еще не имела возможности подчинить ее
своим собственным правилам. С 58 884 фунтов стерлингов в 1697-1700 гг., когда
Россия еще не имела доступа к Балтийскому морю, британский экспорт в Россию
упал до 46 275 фунтов в 1730 г. и до 39 761 фунта в 1760 г., уменьшившись на
19123 фунта стерлингов, или приблизительно на 1/3 от его первоначальной суммы
в 1700 году. Если, таким образом, с присоединением шведских областей к России
британский рынок для русского сырья расширился, то, с другой стороны, русский
рынок для британских промышленных товаров сократился, в период господства
теории торгового баланса 95 такая особенность вряд ли могла говорить в пользу этой
торговли. Выяснение обстоятельств, вызвавших увеличение англо-русской торговли
при Екатерине II, отвлекло бы нас слишком далеко от рассматриваемой эпохи.
В целом мы, таким образом, приходим к следующим выводам: в первые шесть¬
десят лет XVIII века вся англо-русская торговля составляла лишь весьма незначи¬
тельную долю общей торговли Англии, примерно около 1/45. Внезапное увеличение
ее в первые годы влияния Петра на Балтийском море не оказало никакого воздей¬
ствия на общий торговый баланс Англии, так как это было простым переносом со
счета Швеции на счет России, В последние годы царствования Петра I, так же,

как и при его ближайших преемниках — Екатерине I и Анис *, англо-русская тор¬
говля определенно уменьшилась. В течение всего периода, начиная с окончательно¬
го утверждения России в Прибалтийских провинциях, экспорт английских промыш¬
ленных товаров в Россию непрерывно падал, так что к концу этого периода был
на одну треть меньше, чем вначале, когда торговля еще велась только через порт
Архангельск. Ни современники Петра I, ни последующее поколение англичан не
получили никакой выгоды от продвижения России к Балтийскому морю. В общем,
балтийская торговля Великобритании была в то время ничтожной по размерам
вложенных в иее капиталов, но важной по своему характеру. Она доставляла Анг¬
лии сырье для ее кораблестроения. То, что с этой точки зрения Балтийское море
было в более надежных руках, когда находилось во власти Швеции, чем когда им
завладела Россия, доказывается не только воспроизводимыми нами памфлетами.
Это вполне сознавали и сами английские министры. Например, 16 октября 1716 г.
Стэнхоуп писал Тауншенду96:
«Не подлежит сомнению, что если в течение трех лет предоставить царю сво¬
боду действий, он станет нолновласшым хозяином этих морей» [(1) ].
Если, таким образом, как с точки зрения мореплавания, так и всей своей
торговли Англия не была заинтересована в предательской поддержке, которую она
оказывала России против Швеции, то имелась все же небольшая группа англий¬
ских купцов, интересы которых- совпадали с интересами их русских коллег. Это
была Русская торговая компания". Именно эти господа подняли вопль против
Швеции. См., цанример, «Многочисленные обиды, которые претерпели английские
купцы в своей торговле во владениях короля шведского, показывающие, сколь мо¬
жет быть опасно для английской нации зависеть исключительно от Швеции в об¬
ласти снабжения материалами для кораблестроения, в то время как те же мате¬
риалы можно было бы доставить в изобилии из владений русского императора»,
«Дело купцов, торгующих с Россией» (петиция парламенту) 100 и т. д. Именно они
в 1714, 1715 и 1716 гг. регулярно собирались по два раза в неделю перед открытием
парламента, чтобы сформулировать на публичных собраниях жалобы английских
торговых людей против Швеции. На эту небольшую группу и опирались министры;
как можно видеть из писем графа Юлленборга к барону Гёрцу от 4 ноября и
4 декабря 1716 г.101, они даже содействовали этим выступлениям. Министрам тре¬
бовалась лишь видимость предлога для того, чтобы склонить их «продажный пар¬
ламент», как его называет Юлленборг, к тому, что им было нужно. Влияние этих
английских купцов, торговавших с Россией, вновь проявилось в 1765 году. А уже
в наши дни мы видели, как стоящий во главе министерства торговли купец, тор¬
гующий с Россией, действовал в своих собственных интересах, а канцлер казначей¬
ства — в интересах своего родственника, ведущего торговлю с Архангельском103.
Олигархия, узурпировавшая после «Славной революции» богатства и власть в
ущерб массам английского народа, конечно, вынуждена была искать союзников не
только за границей, но и внутри страны. Последних она нашла в лице тех, кого
французы называют 1а Ьаи1с Ьоиг§ео1з1е **, представленных Английским банком,
ростовщиками, кредиторами государства, Ост-Индской и другими торговыми ком¬
паниями, крупными фабрикантами и т. д. Как заботливо олигархия блюло матери¬
альные интересы этого класса, можно видеть из всего ее внутреннего законодатель¬
ства - из законов о банках, протекционистского законодательства, законов о бед-
([1]) В 1657 г., когда датский и бранденбургский дворы намеревались при¬
влечь московитов к нападению на Швецию, они дали своим посланникам инструк¬
ции повести дело так, чтобы царь97 ни в коем случае не мог укрепиться на Бал¬
тийском море, потому что «они не знали, что делать с таким беспокойным сосе¬
дом». См. ъИсторшо Бранденбурга» Пуфендорфа ".
* Пропущен Петр II (1727 1730). Ред.
** верхушкой буржуазии (франц.). Ред.
й

ных и т. д. Что касается ее внешней политики, то олигархия стремилась создать
хотя бы видимость того, что эта политика полностью определяется коммерческими
интересами. Это было тем легче сделать, что то или иное мероприятие правитель¬
ства всегда легко можно было представить соответствующим исключительным ин¬
тересам любой незначительной группы этого класса. Заинтересованная группа под¬
нимала в таком случае крик о торговле и мореплавании, который нация глуно
повторяла.
Итак, в те времена кабинет был по крайней мере обременен обязанностью
придумывать хотя бы и несостоятельные коммерческие предлоги для своих внеш¬
неполитических мероприятий. В наше же время британские министры перенесли
это бремя на другие нации, предоставляя французам, немцам и др. неблагодарную
задачу открытия тайных и скрытых коммерческих мотивов и действий. Так, на¬
пример, лорд Пальмерстон предпринимает шаг, очевидно, крайне вредный для
материальных интересов Великобритании. И вот на другом берегу Атлантического
океана, или Ла-Манша, или в сердце Германии появляется какой-нибудь полити¬
ческий философ 103, который ломает голову над разгадыванием тайн политики тор¬
гового макиавеллизма «коварного Альбиона», неразборчивым в средствах и непре¬
клонным проводником которой, как полагают, является Пальмерстон. Мы покажем
еп раззап! * на нескольких современных примерах, к каким отчаянным ухищре¬
ниям были вынуждены прибегать эти иностранцы, считавшие своею обязанностью
объяснять действия Пальмерстона тем, что они принимали за английскую торговую
политику. В своей ценной книге «Шзкиге роШщие е! 80С1а1е Дез РпшпраиГёз 1)апи-
Ыепаез» г-н Элиас Реньо, удивляясь русофильской позиции британского консула в
Бухаресте г-на Колхуна накануне и во время 1843—1849 гг., подозревает, что Англия
имеет какие-то тайные материальные выгоды от подавления торговли Дунайских
княжеств. Покойный д-р Кюнибер, домашний врач старого Милоша, приводит в своем
весьма интересном рассказе о русских интригах в Сербии любопытную историю о
'юм, каким образом лорд Пальмерстон при помощи полковника Ходжиза предал
Милоша России, делая вид, что поддерживает его против нее 104. Вполне убежден¬
ный в личной честности Ходжиза и патриотическом рвении Пальмерстона, д-р Кю-
ннбер, оказывается, пошел еще дальше г-на Элиаса Реньо. Он подозревает, что
Англия заинтересована в подавлении турецкой торговли вообще. Генерал Мерослав-
ский в своем последнем труде о Польше не очень-то далек от предположения,
что торговый макиавеллизм побудил Англию сдачей Карса 105 пожертвовать своим
собственным престижем в Малой Азии. Наконец, последним примером могут слу¬
жить нынешние «изыскания» парижских газет, рыщущих в поисках тайных источ¬
ников торгового соперничества, побуждающего Пальмерстона противиться прорытию
канала через Суэцкий перешеек 10в.
Но возвратимся к нашей теме. Коммерческие соображения, на которые ссыла¬
лись тауишеиды, стэнхоупы и др. как на предлог враждебных демонстраций
против Швеции, сводились к следующему. К концу 1713 г. Петр I распорядился,
чтобы вся пенька и другие товары из его владепий, предназначенные на экспорт,
доставлялись в С.-Петербург, а ве в Архангельск. Тогда регенты, управлявшие Шве¬
цией во время отсутствия Карла XII, и сам Карл XII по возвращении из Бендер
объявили блокаду всех балтийских портов, занятых русскими. Вследствие этого
английские суда, пытавшиеся прорвать блокаду, подвергались конфискации. Тогда
английское министерство стало утверждать, что британские купцы имеют право тор¬
говать с этими портами согласно статье XVII оборопителыюго договора 1700 г.,
в сп. у которой разрешалось продолжать английскую торговлю с неприятельскими
портами, за исключением военной контрабанды. Бессмысленность и лживость этого
предлога полностью вскрываются в приводимом ниже памфлете. Мы же только за¬
метши, что это дело неоднократно решалось вопреки интересам торговых наций, не
связанных, как Англия, договорными обязательствами защищать неприкосновен¬
ность Шведской империи, В 1561 г., когда русские захватили Нарву 107 и прилагали
все усилия к тому, чтобы организовать там свою торговлю, ганзейские города, и в
* мимоходом (франц.). Ред.

особенности Любек, сами старались взять эту торговлю в свои руки. Тогдашний
король Швеции Эрик XIV противился их притязаниям. Город Любек заявил, что
эти возражения — нечто совершенно новое, так как он вел торговлю с Россией с не¬
запамятных времен и защищал право всех наций плавать по Балтийскому морю
при условии, что их суда не перевозят военной контрабанды. Король отвечал, что
он оспаривает свободу торговли ганзейских городов не с Россией, а только с Нар¬
вой, которая не является русским портом. В 1579 г., когда русские вновь нарушили
перемирие со Швецией, датчане также настаивали на свободе морских сношений
с Нарвой на основании шведско-датского договора, но король Иоанн так же упорно
отрицал это право, как и его брат Эрик 108.
Англия, открыто проявляя свое враждебное отношение к королю Швеции, а так¬
же обосновывая это лживыми предлогами, по-видимому, только шла по стопам
Голландии, которая, объявив конфискацию ее судов пиратством, выпустила против
Швеции в 1714 г. две прокламации.
В одном отношении для Генеральных Штатов дело обстояло так же, как и для
Англии. Король Вильгельм заключил оборонительный договор от имени как Англии,
так и Голландии. Кроме того, в статье XVI торгового договора, заключенного меж¬
ду Голландией и Швецией в 1703 г., было специально оговорено, что никакие суда
не допускаются к портам, блокированным кем-либо из союзников. Обычное в то
время для Голландии лицемерное заявление, что «никто не может воспрепятство¬
вать торговым кораблям возить товары куда угодно», было тем более наглым, что
во время войны, закончившейся Рисвикским миром109, Голландская республика
объявила блокаду всей Франции, запретила нейтральным державам всякую тор¬
говлю с этим королевством и независимо от характера груза задерживала все их
суда, которые направлялись туда или возвращались оттуда.
В другом отношении положение Голландии отличалось от положения Англии.
Для Голландии, утратившей свое торговое и морскре могущество, в то время уже
наступил период упадка. Подобно Генуе и Венеции, которые из-за новых торговых
путей лишились прежнего коммерческого преобладания, она была вынуждена пре¬
доставлять в кредит другим нациям свои капиталы, которые стали слишком вели¬
ки для объема ее собственной торговли. Ее отечество переместилось туда, где она
получала со своих капиталов наиболее высокие доходы. Россия поэтому явилась
огромным рынком в меньшей степени для торговли, чем для вложения капиталов
и посылки туда людей. До настоящего времени Голландия осталась банкиром Рос¬
сии. Во времена Петра она снабжала Россию судами, офицерами, оружием и день¬
гами, так что его флот, как замечает писатель того времени, следовало бы скорее
называть голландским, чем московитским 110. Голландцы гордились тем, что посла¬
ли в С.-Петербург первое европейское торговое судно и за торговые привилегии,
которые они получили или надеялись получить от Петра, платили таким же гнус¬
ным пресмыкательством, которое характерно и для их отношений с Японией. Та¬
ким образом, здесь в отличие от Англии было совершенно иное, прочное основа¬
ние для русофильства государственных деятелей, которых Петр I завлек в свои
сети во время пребывания в Амстердаме и Гааге в 1697 г., которыми он затем ру¬
ководил через своих послов и на которых он снова стал оказывать свое личное
влияние во время повторного пребывания в Амстердаме в 1716-1717 годах. Если,
однако, принять во внимание преобладающее влияние Англии на Голландию в пер¬
вые десятилетия XVIII века, то не остается никаких сомнений, что прокламации
Генеральных Штатов против Швеции никогда не были бы выпущены без предва¬
рительного согласия и подстрекательства со стороны Англии. Близкие отношения
между английским и голландским правительствами неоднократно служили первому
для того, чтобы от имени Голландии создавать прецеденты, на основании которых
оно затем намеревалось действовать уже от имени Англии. Вместе с тем так же
несомненно, что царь использовал голландских государственных деятелей для воз¬
действия на британских. Так, Горацио Уолпол, брат «отца коррупции» И1, шурин
министра Тауншенда и английский посол в Гааге в 1715-1716 гг., несомненно,
был привлечен на защиту русских интересов своими голландскими друзьями. Как
мы скоро увидим, секретарь голландского посольства в Константинополе Тейлс в
самый критический период смертельной борьбы между Карлом XII и Петром I

одновременно вел в Высокой Порте дела как английского, так и голландского по¬
сольств, В своей книге этот Те.йлс открыто ставит себе в заслугу перед своей на¬
цией то, что был ревностным и платным агентом русских интриг иг.-
«ОБОРОНИТЕЛЬНЫЙ ДОГОВОР, ЗАКЛЮЧЕННЫЙ В 1700 г.
МЕЖДУ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВОМ
СЛАВНОЙ ПАМЯТИ ПОКОЙНЫМ
КОРОЛЕМ ВИЛЬГЕЛЬМОМ И ЕГО ВЕЛИЧЕСТВОМ
НЫНЕ ЗДРАВСТВУЮЩИМ КОРОЛЕМ ШВЕДСКИМ КАРЛОМ XII.
ОПУБЛИКОВАНО ПО РЕШИТЕЛЬНОМУ НАСТОЯНИЮ НЕСКОЛЬКИХ ЧЛЕНОВ
ОБЕИХ ПАЛАТ ПАРЛАМЕНТА» 143.
«N60 гшпрйе 1ое<1ега рас15,
Хес ге^шз ргае!ег1е ПсЬет».
ЗШиз. ШЪ. II *.
Лондон
Статья I устанавливает между королями Швеции и Англии «искреннюю и
постоянную дружбу навеки, союз и доброе согласие, так что каждый из них ни¬
когда не станет совместно с кем-либо или самостоятельно наносить ущерба коро¬
левству другого, его провинциям, колониям или подданным, где бы они ни находи¬
лись, а также не допустит и не даст согласия, чтобы это делали другие и т. д.»,
«Статья II. Помимо этого, каждый из союзников, его наследники и преем¬
ники обязуются, насколько это в их силах, заботиться о выгодах и достоинстве
другой стороны и способствовать ей в этом, разузнавать и (как только кому-либо
из союзников об этом станет известно) сообщать другому обо всех грозящих ему
опасностях, заговорах и враждебных замыслах, направленных против него, проти¬
водействовать им насколько возможно и предотвращать их как советом, так и
помощью. И потому со стороны каждого из союзников будет незаконным самому
или при посредстве кого бы то ни было предпринимать какие-либо действия, пере¬
говоры или попытки, наносящие вред или ущерб другому союзнику, каким бы то
ни было его землям и владениям, где бы они ни находились, на суше или на море.
Ни один из союзников никоим образом не будет содействовать врагам другого —
бунтовщикам или неприятелям, во вред своему союзнику» и т. д.
«Вопрос I. Как согласуются выделенные курсивом слова этих двух статей
с нашим нынешним поведением, когда наш флот действует сообща с врагами Шве¬
ции, царь командует нашим флотом, наш адмирал ** входит в состав военных сове¬
тов и не только посвящен во все их планы, но вместе с нашим собственным послан¬
ником в Копенгагене*** (как признал сам король датский**** в публичном заявле¬
нии) побудил северных союзников к предприятию, в высшей степени вредному для
нашего союзника — Швеции (я имею в виду предполагавшийся прошлым летом де¬
сант в С ко не)?
Вопрос II. Как должны мы также толковать то место в первой статье, где
условлено, что ни один из союзников, пи сам, ни при посредстве кого бы то ни
было, не должен предпринимать какие-либо действия, переговоры или попытки, на¬
носящие ущерб землям и владениям другого? В частности, как оправдать посылку
нами в 1715 г. восьми военных кораблей в Балтийское море и притом в такое позд¬
нее время года, когда уже нельзя было, как обычно, сделать это под предлогом
конвоирования и защиты наших торговых судов, которые к тому времепи уже бла¬
гополучно возвратились домой? При этом военным кораблям было даио распоря¬
жение сражаться бок о бок с датчанами. Из-за этого благодаря нам датский флот
численно настолько превосходил шведский, что тот но мог прийти на помощь
Штральзунду и тем самым мы были главной причиной того, что Швеция целиком
потеряла свои германские провинции и что даже его величество король шведский
лично подвергался чрезвычайного опасности во время своего переезда через море
перед сдачей этого города».
Статья III. Специальным оборонительным договором короли шведский и
английский взаимно обязуются «в теспом союзе взаимно защищать друг друга в
Европе на море или на суше, равно как и свои королевства, территории, провинции,
* «Не разрывайте мирных договоров. И не ставьте верность ниже царств»
(латин.), Силий Италик «О второй Пунической войне», кн. II. Ред.
** Д. Норрис. Ред.
*** А. Кэмпбеллом. Ред.
**** Фредерик IV. Ред,

государства, подданных, владения, а также свои права и свободу мореплавания и
торговли в морях Соверпом, Каледонском *, Западном и Британском, обычно назы¬
ваемом Ла-Маншем, в Балтийском море и в Зунде, а также привилегии и прерога¬
тивы каждого из союзников, принадлежащие им как в силу договоров и соглаше¬
ний, так и в силу признепных обычаев, международного права и права наследова¬
ния - против всех нанадающих, вторгающихся и наносящих ущерб и т. д.».
«Вопрос. Согласно международному праву неоспоримым нравом и прерога¬
тивой каждого монарха или парода в случае крайней нужды или грозящей гибели
является применение всех тех средств, которые они сами найдут наиболее подхо¬
дящими для своей защиты. Кроме того, прерогативой и обычаем шведов е продол¬
жение этих нескольких йеной постоянно было* в случае войны с их самыми страш¬
ными врагами - московитами - препятствовать всякой торговле с ними на Балтий¬
ском море. И если в этой статье также условлено, что, помимо нсего прочего,
один союзник должен защищать прерогативы, принадлежащие другому, как уста¬
новленные признанными обычаями, тйк и международным нравом, то как же мы
теперь, когда король ШВеДСКИй более чем когда-либо нуждается в использовании
этой прерогативы, не только оспариваем ее, по и пользуемся ею как предлогом
для открытых враждебных действий против него?»
Статьи IV, V. VI и VII устанавливают численность вспомогательных сил,
которые Англия и Швеция Должны послать друг другу в случае нападения на тер¬
риторию одной из этих держав либо в случае «нанесения ущерба или препятствия»
ИХ мореплаванию в одном из морей, перечисленных в статье III. Вторжение в гер¬
манские провинции Швеции специально оговаривается, как сазиз 1ое<1еп5 **.
С + атьй VIII обусловливает, что ТО? ив союзников, Который не подвергся на¬
падению* должен сначала выступить в рояй мирного посредника. Если же посред¬
ничество окончится неудачей, «Вышеуказанный силы должны посылаться незамед¬
лительно, и союзники не должны прекращать своих действий, прежде чем постра¬
давшая сторона не будет полпостыо удовлетворена».
Статья IX. Союзник, Который нуждается в условленной «помощи, выбирает
по своему усмотрению, хочет ли он иметь вышеуказанные силы целиком илй ча¬
стями, получить солдат», корабли, Военное снаряжение или деньги.
Статья X. Суда и войома действуют иод «командованием того, кто их потре¬
бовал.
Статьи XI. Однако, если окажется, что вышеуказанные силы не будут про¬
порциональны опасности, поскольку нападающему, возможно, будут помогать вой¬
ска ного-либо из его союзников, то один Из союзников, после Предварительной прось¬
бы, обязан помочь подвергшейся нападению стороне такими значительными силами
как па суше, так и на море, какие ой только сможет выставить без ущерба для
своей безопасности и своих интересов...
Статья XII. Каждый ив союзников и их подданные вправе приводить свои
военные суда в порты другого и зимовать там». Специальные переговоры но этому
пункту будут иметь место в Стокгольме, по «до этого времени статьи договора, за¬
ключенного в Лондоне в 1061 г., отпосящиеся й мореплаванию и торговле, остаются
в полной спле, как если бы они были дословно включены в настоящий договор.
Статья XIII. Подданные каждого ив союзников... не должны никоим образом
ни па море, пи на суше служить у них (врагов другого союзника) ни в качестве
моряков, пи в качестве солдат, и посему это должно быть им воспрещено под стра¬
хом сурового наказания.
Статья XVI***. Если окажется, что один из соювных королей... будет вовле¬
чен в войну против общего врага или подвергнется нападению какого-либо соседнего
Короля... л своих собственных королевствах или провинциях... и будет нуждаться в
помощи, чтобы воспрепятствовать этому, но в силу настоящего договора сам будет
должен послать помощь, то тогда союзник, подвергшийся нападению, не будет обя¬
зан предоставлять обощанлую помощь...»
«Вопрос I. Не сознаем ли мы в глубине души, что нороль шведский самым
несправедливым образом подвергся Нападению всех его врагов? Не убеждены л;т
мы, следовательно, что должны оказать ему помощь, обусловленную етими статьями?
Разве он не просил ее у нас, и почему же до сего времени ему в ней отказывали?
Вопрос II. Так как в этих статьях в самых точных выражениях изложено,
каким образом Великобритания и Швеция должны помогать Друг другу, то может
ли один из двух союзников предписывать другому, требующему его помощи, такой
способ ее предоставления, который не предусмотрен Договором? И если другой
союзник считает, что принятие такого способа предоставления, ему помощи пе со¬
ответствует его интересам, но продолжает настаивать на выполнении договора, мо¬
жет ли первый поэтому считать это предлогом не только для откава от предостав¬
ления условленной помощи, по и для враждебного отношения к своему союзнику
и объединения с его врагами против него? Если это не оправдано, как подсказы¬
вает пам даже простой здравый смысл, то как же можем мы выдвигать в числе
* Гебридское море. Ред.
** Момент вступлении в силу союзнических обязательств (латйн.). Ред.
*** В газете ошибочно: «XIV». Ред,

других и следующее оправдание нашего поведения по отношению к королю швед¬
скому, Щ е81 * то, что, добиваясь буквального выполнения своего союзного договора
с нами, он не согласился на договор о нейтралитете для своих германских провин¬
ций, который мы ему предложили несколько лет тому назад, на договор, который,
не говоря уже о его выгоде для врагов Швеции, был составлен только в наших
собственных интересах и имел целью предупредить всякйе осложнения в Империи
на то время, когда мы были Заняты войной с Францией?1 и Король шведский имел
тем мепее оснований полагаться на этот договор, что ему предстояло заключить
его именно с теми врагами, каждый из которых, начав теперешнюю войну с ним,
нарушил несколько договоров, а гарантами должны были быть те державы, каж¬
дая Из которых гарантировала также и нарушенные договоры и Не выполнила
своих обещаний.
Вопрос III. Как мы можем согласовать слова статьи VIII**, где сказано,
что, оказывая помощь нашему Подвергнувшемуся нападению союзнику, мы не
должны прекращать ее, прежде чем он не будет полностью удовлетворен, с на¬
шими стараниями помочь, напротив* врагам этого монарха, хотя все они па пего
напали несправедливо, помочь им пе только захватывать одну его провинцию ва
другой, но и беспрепятственно оставаться владельцами их П В то же время непре¬
станно порицать короля шведского за отказ смиренно этому подчиниться?
Вопрос IV. Договор, заключенный в 1661 г. между Великобританией и
Швецией, подтвержден XII *** статней. Указанный договор категорически запрещает
одному ид союзников - самому или его подданным - отдавать внаем пли прода¬
вать врагам другого военные суда или суда, вооруженные для обороны. Статья XIII
настоящего договора столь же категорически запрещает подданным каждого из со¬
юзников помогать каким бы то ни было образом врагам другого союзника в ущерб
и во вред ему. Разве мы не обвиняли бы шведов в самом явном нарушении этого
договора, если бы они во время пашей последней войны с французами предоста¬
вили последним спой собственный флот, чтобы они могли лучше осуществить лю¬
бые Свой замыслы против пас, или еоли бы игведы, посмотри па наши представ¬
ления и вопреки им, допустили, чтобы их подданные снабжали французов пяти¬
десяти-, шестидесяти- и сомидесятинушечмымй кораблями?! Теперь если мы ’
подойдем к этому вопросу с другой стороны и вспомним, сколько раз аа послед¬
нее время, даже п самые критические периоды, наш флот всецело содействовал
замыслам врагов Швеции и что царь Московии имеет теперь в составе своего флота
больше дюжины судов, построенных в Лнвлищ то не будет ли Пам чрезвычайно
трудно простить себе то, за что мы, несомненно, порицали бы Других?»
«Статья XVII. Обязательства не распространяются так Далеко, чтобы долж¬
на была прекращаться всякая дружба и взаямяая торговля с врагами этого союз¬
ника» (требующего помощи). «Если один из союзников пошлет другому вспомога¬
тельные силы, но сам в войне участвовать не будет, то его подданные вправе вести
торговлю и поддерживать сношения с врагами ведущего войну союзника, а также
непосредственно и беспрепятственно торговать с этими врагами всеми Товарами,
которые не будут специально запрещены и признаны контрабандой в особом тор¬
говом договоре, который должен быть заключен позднее».
«Вопрос I. Эта статья является единственной нз двадцати двух статей, на
выполнении которой шведами мы теперь имеем основание Настаивать. Поэтому
возникает вопрос, соблюдали ли мы сами но отношению к шведам условия всех
остальных статей, как это надлежало нам сделать, и, требуя от короля шведского
выполнений условия этой статьи, обещали ли мы также выполнить Свой долг в
отношении всего остального? Если нет, то разве не могут шведы сказать, что мы
несправедливо жалуемся на пярушение одпой-едипствоппой статьи, тогда как мы
сами, быть может, оказываемся виновными В том, что не выполнили договор в са¬
мых существенных его пунктах или даже в том, что действовали вопреки договору
в целом?
Вопрос И. Разве предоставляемая в силу этой статьи каждому из Союзни¬
ков свобода торговли с врагами другого но должна ограничиваться совсем пп вре¬
менем, пй местом? Короче говоря, должна ли она распространяться так далеко,
чтобы отступить даже от самой цели этого договора, которая заключается в том,
чтобы одно королевство обеспечивало неприкосновенность и безопасность другого?
Вопрос III. Если бы во время последних войн французы завладели Ирлан¬
дией или Шотландией и посредством торговли во вновь созданных или старых
морских портах попытались еще более твердо закрепить за собою свои новые
завоевания, то разве стали бы мы Считать шведов нашими верными союзниками
и друзьями в том случае, еслп на основании этой статья они настаивали бы на
том, чтобы торговать с французами н указапных Морских портах, отнятых у нас,
а Также предоставлять им там различные необходимые для войны материалы
и, более того, даже военные суда, при помощи которых французам было бы легче
досаждать нам здесь, в Англии?
* то есть (латттн.). Ред.
** В газете ошибочно: «VII». Ред.
*** В газете ошибочно: «XI». Ред.
11

Вопрос IV. Если бы мы стали препятствовать этой столь пагубной для нас
торговле и с этой целью задерживать все шведские суда, направляющиеся в ука¬
занные морские порты, то разве не стали оы мы весьма негодовать на шведов,
если бы они под этим предлогом объединили свой флот с французским для захва¬
та каких-либо наших владений и держали его наготове для подстрекательства и
даже для поддержки нападения на нас?
Вопрос V. Разве после беспристрастного рассмотрения такой случаи не
оказался бы совершенно аналогичным нашим требованиям свободы торговли с мор¬
скими портами, которые царь отнял у Швеции, и нашему теперешнему отноше¬
нию к тому, что король шведский препятствует этой торговле?^
Вопрос VI. Разве во всех паших войнах с Францией и Голландией, Начи¬
ная со времен Оливера Кромвеля и до 1710 г, т, мы не задерживали и не кон¬
фисковывали даже без какой-либо настоятельной необходимости шведские суда,
хотя они и не направлялись в какие-либо порты, торговля с которыми была вос¬
прещена? Причем количество и ценность этих судов были гораздо значительнее
всех тех, которые шведы захватили у нас теперь? И разве шведы когда-либо ис¬
пользовали это как предлог для того, чтобы присоединиться к нашим врагам и по¬
сылать им на помощь целые эскадры?
Вопрос VII. Если мы тщательно исследуем состояние торговли за этот дол¬
гий срок, то разве не найдем мы, что в вышеуказанных пунктах эта торговля
была для нас не так уж необходима? Во всяком случае, не настолько, чтобы де¬
лать выбор между нею и сохранением союзного протестантского государства и, еще
менее, чтобы дать нам справедливое основание вести против этого государства вой¬
ну, которая хотя и не была объявлена, но причинила ему больше вреда, чем объ¬
единенные действия всех его врагов?
Вопрос VIII. Если два года тому назад оказалось, что эта торговля приобре¬
ла для нас несколько более важное значение, чем прежде, то разве трудно дока¬
зать, что это вызвано лишь тем, что царь принудил нас отказаться от нашего
старого торгового пути на Архангельск и направил нас к Петербургу, а мы подчи¬
нились этому? Таким образом, во всех неудобствах, которые мы испытали в ре¬
зультате этого, разве не следовало бы винить царя, а не короля шведского?
Вопрос IX. Разве не разрешил нам царь в самом начале 1715 г. спова вести
торговлю по нашему старому пути на Архангельск? И разве наши министры не
зиали об этом задолго до того, как наш флот был послан в том году для защиты
нашей торговли с Петербургом, которая вследствие такого изменения решения царя
стала для нас столь же ненужной, как и прежде?
Вопрос X. Разве не заявил король шведский, что, если мы прекратим тор¬
говлю с Петербургом и т. д., которую он считает пагуоной для своего королевства,
он нисколько не будет препятствовать нашей торговле ни на Балтийском море, ни
в каком-либо другом месте? Но если мы пе дадим ему этого незначительного дока¬
зательства нашей дружбы, то пусть на него не пеняют, если невинным придется
страдать вместе с виновными.
Вопрос XI. Разве, настаивая на ведении торговли с портами, па которые
король шведский наложил запрет,- торговли, которая, помимо того, что она не
нужна нам, едва ли составляет и десятую долю всей нашей торговли иа Балтий¬
ском море, не навлекли мы на себя таким образом те опасности, которым наша
торговля подвергалась все это время? Разве не мы сами вызвали большие затраты
на снаряжение нашего флота для ее защиты, а присоединившись к врагам Шве¬
ции, разве не дали мы его величеству королю шведскому полное основание для
негодования, даже если дело доходило до захвата и конфискации без всякого раз¬
личия всего нашего имущества и всех наших судов, где бы они ему ни попада¬
лись - в пределах его королевства или вне его?
Вопрос XII. Если мы так дорожили пашей торговлей с северными портами
вообще, то не следовало ли нам в политике скорее принимать во внимание опас¬
ность, угрожающую этой торговле вследствие того, что Швеция приближается к
своему упадку, а царь становится полным и единственным хозяином Балтийского
моря и всех тех материалов для кораблестроения, которые нам нужно получать
оттуда? И не причинил ли к тому же нам царь больших затруднений и убытков
в этой торговле, чем та сумма, достигающая лишь шестидесяти с лишним тысяч
фунтов (две трети ее, кстати, можно, пожалуй, оспаривать), которая побудила нас
вначале послать двадцать военных кораблей в Балтийское море с приказом атако¬
вать шведов, где бы опи ни встретились? И тем не менее разве не сам царь, этот
весьма честолюбивый и опасный монарх, командовал прошлым летом всем, как его
называли, союзным флотом, наиболее значительную часть которого составляли наши
военные суда? Это был первый случай, когда иностранному государю было вручено
командование английским флотом - оплотом нашей нации. И не конвоировали ли
затем эти наши военные суда его» [царя] «транспортные суда и находившиеся на
них войска во время их возвращения из Зеландии, охраняя их от шведского флота,
который в противном случае мог бы нанести им значительный урон?
Вопрос XIII. Теперь допустим, что, воспользовавшись серьезными и много¬
численными жалобами наших купцов на дурное обращение с ними царя, мы, на¬
против, послали бы наш флот, чтобы показать наше негодование этим монархом,

воспрепятствовать его обширным и вредным даже и для нас замыслам, а также
ч?обы помочь Швеции согласно этому договору и действительно восстановить мир
на Севере. Разве не больше соответствовало бы это нашим интересам, не было бы
более необходимым, благородным и справедливым и более согласным с нашим до¬
говором, и не были ли бы, таким образом, лучше использованы те несколько сот
тысяч фунтов, которые эти наши северные экспедиции стоили нации?
Вопрос XIV. Если охрана и защита пашей торговли от шведов была един¬
ственной и подлинной целью всех наших действий, касающихся положения дел
на Севере, то как же случилось, что в позапрошлом году мы оставили восемь
военных кораблей в Балтийском море и в Копенгагене, когда там у нас уже не4
было никакой торговли, нуждающейся в защите? Почему прошлым летом адмирал
Норрис, хотя у него и голландцев вместе было двадцать шесть военных кораблей
и они, следовательно, были слишком сильны для того, чтобы шводы могли пред¬
принять что-либо против конвоируемых ими наших торговых судов, в течение бо¬
лее двух месяцев лучшего времени года находился в Зунде, не конвоируя наши и
голландские купеческие суда до тех нескольких портов, к которым они направля¬
лись, вследствие чего они задержались в Балтийском море до тех пор, пока воз¬
вращение не могло не стать, как это и оказалось, весьма рискованным для них,
а также для самих наших военных кораблей? Не будет ли мир склонен думать,
что на все эти наши действия большее влияние тогда оказывала не мнимая забота
о нашей торговле, а надежда принудить короля шведского к бесславному и невы¬
годному миру, по которому герцогства Бремен и Верден должны были быть при¬
соединены к ганноверским владениям, или какие-нибудь другие подобные намере¬
ния, чуждые, если не противоположные, истинным и старинным интересам Вели¬
кобритании?»
«Статья XVIII. Поскольку для охраны свободы мореплавания и торговли в Бал¬
тийском море представляется выгодным сохранение прочной и верной дружбы
между королями шведским и датским; и так как прежние короли шведский и дат¬
ский118 не только в силу гласных статей мирного договора, заключенного в копен¬
гагенском лагере 27 мая 1660 г.*, и взаимной ратификации этого договора обоюдно
обязались свято и нерушимо соблюдать целиком все постановления, содержащиеся
в указанном договоре, но и незадолго до заключения договора между Англией и
Швецией в 1665 г. совместно заявили... Карлу II, королю Великобритании,., что они
будут искренне... соблюдать все... статьи упомянутого мирного договора,., после
чего Карл II, при одобрении и согласии обоих вышеупомянутых королей, шведского
и датского, вскоре после заключения 1 марта 1665 г. договора между Англией и
Швецией, а именно, 9 октября 1665 г., взял на себя гарантию этих соглашений...
И поскольку между... королями шведским и датским вскоре после этого, в 1679 г.,
был заключен в Лунде, в Сконе мирный договор, которым специально повторяются
и подтверждаются договоры, заключенные в Роскилле, Копенгагене и Вестфалии 117,..
то если короли шведский и датский согласятся нарушить эти договоры в целом
или одну или несколько из содержащихся в них статей и если, таким образом,
кто-либо из этих королей сам или через других осмелится, тайно вознамерится
или попытается предпринять что-нибудь посредством открытого нападения, нанесе¬
ния какого-либо ущерба или посредством какого бы то ни было вооруженного на¬
силия во вред личности, провинциям, территориям, островам, имуществу, владени¬
ям и. правам другого, которые в силу столь часто возобновлявшихся соглашений,
заключенных в копенгагенском лагере 27 мая 1660 г., а также содержавшихся в...
мирном договоре, заключенном в Лунде, в Сконе в 1679 г., предоставлены каждому,
чьи интересы предусмотрены мирным договором,- то в этом случае... король Вели¬
кобритании... в силу этого договора обязуется прежде всего в качестве посредника
выполнить все те обязанности друга и союзного монарха, которые могут содейство¬
вать нерушимому соблюдепию всех этих часто упоминавшихся соглашений и
чсех содержащихся в них статей, а следовательно, и сохранению мира меж¬
ду обоими королями. Если тот король, который первым нанес такой ущерб
или вред, или совершил какое-либо нападение вопреки всем соглашениям или во¬
преки какой-нибудь из содержащихся в них статей, не посчитается с предостере¬
жением,.. то... король Великобритании... окажет пострадавшему помощь, как опреде¬
лено и установлено для подобных случаев настоящими соглашениями между коро-
иями Великобритании и Швеции».
«Вопрос. Не говорит ли нам эта статья вполне точно, как устранить поме¬
хи, которые могут встретиться нашей торговле на Балтийском море в случае раз¬
дора между королями шведским и датским, заставив обоих этих государей соблю¬
дать все мирные договоры, заключенные между ними от 1660 до 1679 г., и в случае
враждебных действий одного из них вопреки указанным договорам, оказав помощь
другому против нападающей стороны? Почему же мы тогда не используем столь
справедливое средство против зла, от которого мы так жестоко страдаем? Может ф
ли кто-либо, даже будучи пристрастным, отрицать, что король датский **, хотя на
* В газете ошибочно «1610». Ред.
** Фредерик IV. Ред,
13

вид и казался искренним другом короля шведского * со времени заключения Тра-
вендалъского мира И8 до его выступления из Саксонии против московитов, непо¬
средственно после этого совершенно несправедливо напал на него, недостойно вос¬
пользовавшись роковой битвой под Полтавой? 118 И не является ли таким образом
король датский нарушителем всех вышеупомянутых договоров и, следовательно,
истинным виновником тех помех, которые наша торговля встречает на Балтийском
море? Так почему же мы, во имя божие, не помогаем, согласно этой статье, Шве¬
ции против него, а наоборот - открыто высказываемся против подвергшегося напа¬
дению короля шведского, посылаем ему вызывающие и угрожающие ноты при ма¬
лейшем его преимуществе над врагами, как мы поступили прошлым детом, когда
он вступил в Норвегию, и даше даем Нашим судам распоряжение открыто действо¬
вать против него совместно с датчанами?
Статья XIX. Должно быть установлено в будущем «более тесное сотрудни¬
чество и единение между вышеупомянутыми королями Великобритании и Швеции
для защиты и сохранения протестантской, евангелической и реформатской религии».
«Вопрос I. Как мы, в соответствии с этой статьей, объединяемся со Шве¬
цией для поддержания, защиты и сохранения протестантской религии? Не допу¬
скаем ли мы, чтобы эту етрапу, которая всегда была оплотом упомянутой религии,
самым безжалостным образом разрывали на части?.. Не помогаем ли мы сами ее
разорению'} И почему? Потому, что наши купцы лишились своих судов стоимостью
в шестьдесят с лишним тысяч фунтов, Ибо этот убыток, и ничто другое, был вы¬
двинут в качестве предлога для посылки нами В 1715 г. в Балтийское море нашего
флота, что обошлось в 200000 фунтов стерлингов. Что касается потерь, понесенных
нашими купцами с того времени, то даже если мы их отнесем за счет наших
угрожающих нот и открытых враждебных действий против короля шведского, не
должны ли мы и в таком случае признать, что недовольство этого государя было
весьма умеренным?
Вопрос II. Как могут другие монархи, и в особенности наши единоверцы-
протестанты, поверить в нашу искренность и в наше рвение (в чем мы хотели
бы их убедить), когда мы жертвуем миллионами жизней и денег для защиты ин¬
тересов лишь одной ветви протестантства — я имею в виду наследование престола
в Англии королем-протестантом 12°. Ведь они видят, что едва это произошло, как
мы всего из-за шестидесяти с лишним тысяч фунтов (ибо мы должны всегда пом-
пить, что эта жалкая сумма была первым предлогом для наших раздоров со Шве¬
цией) принялись подрывать самые основы общих интересов протестантства, содей¬
ствуя, как это мы делаем, полному принесению Швеции, этой старой искренней
защитницы протестантства, в жертву ее соседям, из которых одни — отъявленные
паписты, другие - и того хуже, а третьи, в лучшем случае,- не особенно ревност¬
ные протестанты?»
«Статья XX. Поэтому, чтобы показать обоюдное доверие союзников и не¬
уклонное соблюдение ими настоящего договора,., оба вышеупомянутых короля вза¬
имно обязуются и заявляют, что... опи ни на йоту не отступят от подлинного и
разумного смысла всех и каждой из статей» этого договора «под предлогом дружбы,
выгоды, заключенного ранее договора, соглашения или обещания и вообще под ка¬
ким бы то пи было предлогом, но что они самым точным образом и с полной
готовностью сами или через своих посланников, или своих подданных будут вы¬
полнять все, что обещали в этом договоре... без всяких» колебаний, «исключений
или оговорок».
«Вопрос I. Поскольку эта статья устанавливает, что в момент заключения
договора у нас не было никаких противоречащих ему обязательств, и было бы в
высшей степени несправедливым, если бы впоследствии, пока этот договор остается
в силе — а это будет продолжаться восемнадцать лет со дня его подписания -
мы взяли па себя какие-нибудь обязательства такого рода, то как можем мы
оправдать перед миром наши недавние действия против короля шведского, которые,
естественно, кажутся результатом какого-либо договора, заключенного с врагами
этого мопарха либо нами самими, либо каким-нибудь другим двором, оказывающим
в настоящее время влияние на наш образ действий?
Вопрос II. Как по чести, совести и справедливости... текст этой статьи...
согласуется с теми ничтожными и жалкими предлогами, к которым мы сейчас
прибегаем для того, чтобы не только не оказывать помощи Швеции в соответствии
с этим договором, но и так усердно, как мы это делаем, содействовать ее ра¬
зорению?»
«Статья XXI. Этот оборонительный договор заключается на восемнадцать
лет, еще до истечения которых союзные короли могут снова... начать переговоры...
Ратификация вышеуказанного договора. Рассмотрев и обсудив
настоящий договор, мы одобрили и утвердили его как в целом, так и все его от¬
дельные статьи я положения. Настоящем мы одобряем его от своего имени, от
* Карла XII. Ред.
** Перед публикацией следующих ниже заключительных абзацев III главы .дан¬
ной работы Маркса в № 19 «ТЬе Ргее Ргевз» от 20 декабря 1856 г. редакция газеты
воспроизвела заголовок настоящего памфлета (см. выше. Ред.)*
и

имени наших наследников и преемников. Мы заверяем и обещаем нашим монар¬
шим словом, что будем искренпе и добросовестно выполнять и соблюдать все то,
что в нем содержится, и для большего подтверждения этого мы приказали прило¬
жить К сему большую печать Апглии. Дано в нашем Кенсингтонском дворце
25 февраля года от рождества Христова 1700, нашего же царствования двенадцато¬
го (ОилеЬпиз Вех*)» [(2)].
[(2)] Договор был заключен в Гааге б и 16 января 1700 г. и ратифицирован
Вильгельмом III 5 февраля 1700 года.
«Вопрос. Как может кто-либо из нас, сторонников педавпей счастливой ре¬
волюции 121 и искренних и благодарных почитателей славной памяти короля Виль¬
гельма... допустить и терпеть, чтобы от указанного договора (далее я вновь могу
сказать словами XX статьи) отступали под предлогом выгоды ила под каким бы
то ни было предлогом вообще, особенно таким незначительным и ничтожным, как
тот, на который в течение двух лет подряд ссылались для того, чтобы использо¬
вать наши корабли, наших людей и паши деньги для завершения разорения Шве¬
ции, той самой Швеции, защищать и охранять которую этот паш великий и муд¬
рый монарх так торжественно обещал и которую он псегда считал крайне необхо¬
димой для охраны протестантских интересов в Европе?»
ПРИМЕЧАНИЯ
88 Бэкон (Васоп), Френсис, барон Веруламский (1561-1626) - английский
философ, естествоиспытатель и историк.
89 Имеется в виду памфлет: [О. Маскепг1'о]. ТгиШ 1в Ьи1 ТгиЬЬ, аз и 1з Ть
тесП ог, Оиг Мттв1гу*з Ргезеп! Мсазигез а#атя1 1Ье МозсоуН.с УтсНса1е4 Ьу Р1ат
апб ОЬуюпз Воазопз, Топбтд 1о Ргоуо, ТЬа1 1я по Ьезя 1Ье 1п1егоя1 о! Оиг ВгШзЬ
Тгабе, ТЬап ТЬа! о! Оиг 8Ше, ТНа(, 1Ье Сяаг Ве N0! ВиНег’б 1о Ко1ат а Б1ее1, И
Хеебз Мия1 ТЬа1 Не ВНоиМ а 8еа Рог1 1п 1Ье ВаШск. ТЬе 1УЬо1е Ех1гас1ег1 1гот а
КергеяепйаИоп Мабе Ьу Шя Ма]е51у’з Огбегз, апб Сгуеп т 1о 1Ье 8есго1агу о! 81а1е
Ъу N. N. он Н18 Ие1игп НШюг (гот 1Ъе СоигЬ о! Мнзсоуу, т Аи^из! 1715. НитЫу
Оеб1са1е<1 1о 1Ье Ноизе о! Сошшопз. Ьпс1. МРССХ1Х.
99 2 августа 1717 г. Англия, Австрия и Франция заключили союз против Ис¬
пании с целью сохранения условий Утрехтского мира, закрепившего результаты
войны за испанское наследство (см. прим. 62). 22 августа того же года английский
флот напал на испанский и разбил его у мыса Пассаро (Сицилия).
9’ Маркс цитирует речь лидера вигов Роберта Уолпола (1676-1745), произне¬
сенную в палате общин 13 ноября 1718 г., по книге: М а Ь о п. Ор. сН. Уо1. I, р. 487.
92 Маркс пользовался данными книги: Апбегзоп А. Ап Н1я1опса1 апб СЬгопо-
1о$са1 ВебисБоп о( 1,Ье Опдш о? Соттегсе, (гот 1Ье ЕагНея! Ассоип1з. СопЫгип^
ап НМогу о( Сггеа! Соттета! 1п1егез1з о! 1Ье ВгШзЬ Етр1ге. Уо1. I, III, IV. Ьпб.
1786-1789. Эти данные он приводит по своим выпискам.
93 У Андерсона (уо1. IV, р. 42) цифры другие: импорт — 474 680 ф. ст., экс¬
порт - 38 710.
94 Екатерина I (1684-4727) - российская императрица (1725-1727), вторая
жена Петра I.
95 Теория торгового баланса-одна из заповедей школы меркантилизма. Со¬
гласно ей страна процветает только в случае постоянного притока денег из-за гра¬
ницы, и для его обеспечения необходимо поддерживать активный баланс внешней
торговли.
96 Письмо Стэнхоупа цитируется Марксом по книге: МаЬоп. Ор. сД. Уо1. I,
р. 342. Стэпхоуп (81апЬоре), Джеймс, граф (1673-1721) - английский военный и
политический деятель, дипломат, виг, государственный секретарь (1714-1717),
канцлер казначейства (1717-1721); Таунгаенд (ТомгпзЬепб), Чарльз, виконт (1674-
1738) - английский дипломат и политический деятель, сначала тори, потом виг;
чрезвычайный: и полномочный посол в Нидерландах (1709—1711), государствен ныл
секретарь (1714-1717, 1721-1730).
97 Алексей Михайлович (1629-1676) - русский царь (1645-1676).
98 Маркс имеет в виду кпигу: Ри!еп6ог( 8. Пе ВеЪия РгМепс! \Ут1Ье1-
тI Ма^ш, Е1ес1опз Вгапбе пбищцм, сотшеШаНогит ЫЬп поуетбетт. ВегоИт.
1695, р. 993.
99 Речь идет о так называемой Русской, или Московской торговой компа¬
нии (ее полное название «Общество английских куппов-нскателой для открытия
стран, земель, островов, государств и владений неведомых и досель морским путем
* король Вильгельм (латин.). Ред.

не посещаемых»), основанной в середине XVI века. Стремление компании, полу¬
чившей от царского правительства ряд привилегий, завладеть русским рынком вы¬
зывало недовольство русского купечества, что привело в 1649 г. к фактическому
прекращению деятельности компании. В начале XVIII в., во время войны за ис¬
панское наследство (см. прим, 62), компания была организована вновь в связи с
ростом потребностей Англии в материалах для кораблестроения; окончательно рас¬
пущена в 1808 году.
100 Названия памфлетов Маркс приводит по своим выпискам, точное время
публикации этих памфлетов не установлено. Судя по копии текстов, оба памфле¬
та не могли появиться ранее 1714 года.
101 Ьеиегк мййсЬ Развей... (см. прим. 72), рр. 6—8, 17.
Ю2 р&чь идет о факте, о котором Маркс писал еще в июне 1854 г. в статье
«Образование особого военного министерства в Англии.— Военные действия на Ду¬
нае.— Экономическое положение»: «Что касается заявления сэра Дж. Грехема на
заседании палаты общин в прошлый понедельник,- заявления о том, что Архан¬
гельский порт не будет блокирован, то «Могтп§ НегаШ» комментирует его следую¬
щей лаконической фразой: «В Архангельске стоит дом, принадлежащий канцлеру
казначества» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 10, с. 261). Упомянутые в тексте
купец — Эд. Кардуэлл (СагйтсеИ) (1813—1886), английский государственный деятель,
в 1852-1855 гг.—министр торговли; канцлер казначейства — У. Гладстон (1809-
1898), во второй половине XIX в. один из лидеров либеральной партии, премьер-
министр (1868-1874, 1880-1885, 1886, 1892-1894).
303 Маркс имеет в виду польского эмигранта в США, сотрудника «Хетлг Уогк
ТпЬипе» Адама Туровского (1805—1866), французского историка и публициста
Элиаса Реньо (1801 —1868), немецкого философа и публициста Вруно Бауэра (1809—
1882), которые в годы Крымской войны много писали о Восточном вопросе и внеш¬
ней политике европейских держав. Критике взглядов Бауэра посвящена незакон¬
ченная работа К. Маркса «Памфлеты Б. Бауэра о коллизии с Россией» (см. т. 44,
с. 261-273), которую он писал в январе 1857 года.
104 С и п 1Ь е г I В. Е. Еззаг Ывйэпцие зиг 1ез гёуо1и1юп8 еЪ Ппйёрепйапсе Йе 1а
ЗегЫе йершз 1804 ^зди’а 1850. Т. II. Ье^рг^. 1855, рр. 303-523; Милош Обрено-
вич I (1780-1860) - сербский князь (1815-1839, 1858-1860), основатель династии
Обревовичей.
105 Речь идет о книге Л. Мерославского (1814-1878) «Бе 1а паИопаШё ро1о-
пагзе йапз ГёциШЬге еигорёеп» (Р. 1856), в которой была подвергнута резкой кри¬
тике позиция Англии в польском вопросе и ее действия в Крымской войне. Кре¬
пость Карс были взята русскими войсками во время Крымской войны в ноябре
1855 года.
106 Суэцкий канал был построен в 1859-1869 годах. Концессия на сооружение
п эксплуатацию канала была получена 30 ноября 1854 г. французским дипломатом
и дельцом Фердинандом Лессепсом (1805-1894).
107 Город Нарва был взят русскими войсками в 1558 г. в ходе Ливонской войны
(1558-1583) России против Ливонской конфедерации, Польско-Литовского государ¬
ства и Швеции.
108 Эрик XIV (1533—1577) — шведский король (1560—1568); Иоанн (Юхан) III
(1537—1592) — шведский король (1568—1592).
109 Рисвикский мирный договор 1697 г., завершивший войну 1688—1697 гг.
между Францией и Аугсбургской лигой (Нидерланды, Англия, Испания, герман¬
ский император, ряд немецких князей), подтвердил с некоторыми изменениями до¬
военные границы. Франция должна была признать государственный переворот
1688 г. в Апглии (см. прим. 66).
110 Маркс использует здесь анонимный памфлет: Веазопз 1ог 1Ье РгезепЬ Соп-
йис1 <Л 3\тейеп ш Ке1аиоп 1о Ъйе Тгайе ш 1Ье ВаШс 3е1 Рог1й 1п а ЬеИег Ггот а
СепИетап а! БапОпск, 1о Н1з Гпепй а! АтзЬегйат. ТгапзЫей 1гош Ше ГгепсЬ Оп-
§1па1 РиЬНзЬей т НоИапй; апй Момг БиЬпбией 1о 1йе СопзШегаИоц о! АН 1из4 апй
1трагПа1 Впктз. Бпй. 1715. Маркс использует этот источник по своим выпискам,
,и Прозвище английского государственного деятеля Р. Уолпола (см. прим. 91),
широко использовавшего подкуп для проведения в парламент своих сторонников.
П2 Речь идет о книге ТЬеу1з \У. Мёпннгез роиг зепмг а ГЫз1о1ге йе Скаг-
1ез XII, пн Йе 5иёйе. кеуйе. 1722, рр. 123, 128.
из Этот памфлет, содержащий текст договора и комментарии к пему («вопро¬
сы»), в соответствии с упоминаемыми в памфлете событиями Маркс датировал
1717 годом. Автора памфлета установить це удалось.
114 Речь идет о войне за испанское наследство (см. прим. 62)
115 Кромвель (Сгот\те11) Оливер (1599—1658) — вождь английской революции
XVII в.; с 1653 г. лорд-протектор Англии, Шотландии и Ирландии. В 1710 г. в Анг¬
лии в результате выборов к власти пришло правительство тори, которое фактиче¬
ски резко сократило участие английских войск в боевых действиях с Францией в
16

ходе войны за испанское наследство (см. прим. 62) и в январе 1711 г. начало се¬
паратные переговоры о мире с Францией.
110 Карл XI (1655-1697) - шведский король (1660-1697); Фредерик III (1609-
1670) - датский король (1648-1670).
1,7 Речь идет о Лундском мирном договоре, заключенном в 1679 г. между Кар¬
лом XI и датским королем Христианом V (1670-1690). Договор завершил датско-
шведскую войну 1675—1679 годов. По этому договору Дания отказывалась от своих
владений в Сконе, и эта провинция окончательно перешла к Швеции. По Вест¬
фальскому миру 1648 г., завершившему Тридцатилетнюю войну, Швеция получила
значительную часть Восточной Померании, а также Рюген, Висмар, епископства
Бременское и Верденское. По мирному договору в Роскилле, завершившему датско-
шведскую войну 1657-1658 гг., Дания уступала Швеции свои владения на юге
Скандинавского п-ва, Тронхеймский лен в Норвегии и некоторые острова па Бал¬
тийском море. Копепгагенским мирным договором завершилась датско-шведская
война 1658-1660 гг., вызванная разногласиями по поводу осуществления договора
в Роскилле и развязанная Швецией с целью полной ликвидации самостоятельности
Дании. Согласно условиям договора Дании были возвращены острова Борнхольм и
Тронхеймский лен.
118 См. прим. 68.
119 Речь идет о Полтавской битве 8 июля 1709 года.
120 Имеется в виду «Акт о престоловаследии» от 12 июня 1701 г., закрепляв¬
ший права Ганноверской династии (см. прим. 37) и лишавший прав на английский
престол представителей династии Стюартов.
121 См. прим. 66.

СТАТЬИ
СОВРЕМЕННЫЕ СПОРЫ ВО ФРАНЦИИ
ВОКРУГ ВЕЛИКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Ю. Н. Афанасьев, С. Ф. Блуменау
Великая Французская буржуазная революция конца XVIII в.— одно
из поворотных событий всемирной истории, вот уже два века порождаю¬
щее острые дискуссии. В последние десятилетия в ее изучении обнару¬
жились новые тенденции.
В 40-х — первой половине 60-х годов во французской историографии
преобладала связанная с именами крупнейших исследователей XIX—
XX вв. «классическая» интерпретация революции, характеризовавшая ее
как исторически закономерное социальное явление, как антифеодальную
по своей направленности, буржуазную по содержанию *. Ведущие пред¬
ставители университетской науки хотя и по разным мотивам, но в це¬
лом позитивно оценивали якобинцев. Существенно возросла роль ученых,
в той или иной мере испытавших воздействие марксизма. Позиции же
буржуазных историков ослабли и потому, что многие из них, переориен¬
тировавшись под влиянием «Анналов» на изучепие «долговременных»
процессов, пе придавали большого значения «кратковременным событи¬
ям», в том числе и Французской революции.
Ситуация заметно изменилась, в частности, в связи с таким серьез¬
ным для Франции политическим потрясением, как майско-июньские вы¬
ступления 1968 г., усилившие интерес к проблематике народных восста¬
ний и революций. Па этой почве па рубеже 60—70-х годов и возникло
«ревизионистское» направление в историографии Французской револю¬
ции, отвергающее прежде всего се социальную интерпретацию.
Обострению споров о революции способствовало и введение в науч¬
ный оборот новых материалов, касающихся хозяйственной конъюнктуры
предреволюционной Франции, ее экономики в целом, народных движений
революционной эпохи, положения и настроений дворянства в конце Ста¬
рого порядка. Известное несоответствие между этими данными и тради¬
ционными представлениями побуждало исследователей к переосмысле¬
нию различных аспектов проблематики.
Происходящие в современной историографии споры затрагивают
многие стороны истории революции. В данной статье рассматриваются
вопросы сеньории и сеньориальных платежей, соотношения феодальных
и капиталистических элементов в экономике страпы, позиций дворянст¬
АФАНАСЬЕВ Юрий Николаевич - доктор исторических паук, ректор Московского
историко-архивного института.
БЛУМЕНАУ Сема Федорович ~ кандидат исторических паук, преподаватель Брянско¬
го педагогического института.
1 См. Собуль А. Классическая историография Французской революции. В кн.:
Французский ежегодник. 1976. М. 1978,

ва и буржуазии, народных движений, значения якобинской диктатуры,
итогов, социально-экономических последствий и исторической роли
Французской революции.
Целесообразно начать с проблем, касающихся предреволюционной
Франции. «Сегодня спор о смысле и характере Французской революции
все больше сводится к полемике о характере и противоречиях Старого
порядка» констатировал историк-марксист К. Мазорик. Проблема
феодализма накануне революции — одна из центральных в этом плане.
Представители «ревизионистского» направления склонны сводить феода¬
лизм к вассально-лоииьш отношениям. Их лидер Ф. Фюре заявляет, что
феодализма, который «во Франции подвергся жестокому штурму четыре-
пять веков тому назад», к XVIII в, уже не существовало3. Он ставит
под сомнение реальное значение сеньориальной эксплуатации, утверждая,
что сохранялись лишь «остаточные, второстепенные» повинности кресть¬
ян, а их жалобы свидетельствуют о разрыве между социальной реаль¬
ностью и умонастроениями. Фюре ссылается при этом па II. Буа, отме¬
чавшего, что на территории будущего департамента Парта перед рево¬
люцией «вопрос о сеньориальных рентах не беспокоил крестьян»,
а отчисления в пользу сеньоров достигали лишь 2% крестьянских дохо¬
дов 4. В 60—70~х годах Собуль подверг аргументированной критике
методику Буа и показал, что тот берет в расчет только ценз и шампар,
но нельзя не учитывать и казуальные права, десятину, монополии и
баналитеты \
В работах «ревизионистов» утверждается, будто сеньория в XVIII в.
перестроилась, модернизировалась и даже стала «колыбелью» аграрного
капитализма. Фюре видит обуржуазивапяе сеньории в ее растущих свя¬
зях с рынком и в том, что «буржуа» стали выступать в качестве арен¬
даторов сеньориальных повинностейв. Но подобное участие «буржуа»
не меняло существа эксплуатации, зато увеличивало ее тяжесть. Один
из нынешних директоров «Анналов» Э. Ле Руа Л ад гори тоже отстаивает
тезис о капиталистическом характере сеньории, ссылаясь на то, что
земли домена («сеньориальный резерв») сдавались в аренду крупным
фермерам, применявшим наемный труд7. При таком подходе опять-таки
игнорируется собственно феодальная эксплуатация крестьян путем
извлечения сеньориальных платежей и упускается важный вопрос о
существе отпошешш издольной аренды, которая была распространена
шире фермерской. Интересны соображения историка-марксиста К. Жсн-
дена по поводу того, что в условиях предреволюционной Франции рен¬
та. уплачиваемая крупными фермерами землевладельцам, не была еще в
полном смысле капиталистической, поскольку не соответствовала сред¬
ней норме прибыли 8.
«Ревизионисты» и сеньориальную реакцию изображают как явление
прогрессивное, буржуазное. Новые данпые, введенные в научный обо¬
рот, свидетельствуют о неоднозначности феномена «феодальной реак¬
ции». Л. А. Пименова отмечает, что экспроприация общинных земель,
огораживания способствовали в определенных условиях «первоначально¬
му натшплсшш» и развитию капиталистических тенденций, но указы¬
вает и па рост собственно феодального нажима па крестьян 9.
2 М а г а и г 1 с С1. 8иг 1а Кёуо1и1юп 1гай§а1зе. Р. 1970, р. 78.
3 Риге! Р. Ре саЪёсЫяте геуокНтшииге.— Атта1ез. Ёсолопнез. ЗосШёа. СИуь
Изабоиз. (А.Е.8.С.), 1971, № 2, р. 264.
4 Н о 1 я Р. Раузапя <1о ГОиезР Ре Мацз. 1960, рр. 394. 387.
5 8<Л>ои] А. РгоЫётез раузаля до 1п гёуоНИЮп (1789-1848). Р. 1976, р. 105.
6 Р иге! Р. Ор. ей., р. 265.
7 Ре К о у Р а (I п г 1 е Е. НёхоНеэ еЬ соп1ез1аЦоП8 гига1еа еп Ргапсе 6е 1675 &
1788. - А.Е.8.С., 1974, .№ 1, р. 17: едизсР 1/Ыз1о1ге (штоЬИр,- ШсР, № 3, р. 688.
8 Г» 1 п 6 I п П. Ра ПснМе (оппёге ел Ргапсе 6е ГАгичеп Пефтпе а Р’Етпрне.— Аппа-
Р-я Ьё-ф-.тфН'Я <!о !а ФЛоНгНгп ?гапса?8с (АНИР). 1982. Лт 347. р. 8.
■* Г м (' (1 о и а Л. А. Дворянство накануне Велико л Французской революции.
М. 1986, с. 47.
19

Согласно Собулю, феодализм в предреволюционной Франции —
«это прежде всего тип социальной и экономической организации деревни,
характеризуемый... прямым присвоением сеньором прибавочного продук¬
та крестьян, о чем свидетельствуют барщина, права и повинности, нату¬
ральные и денежные, которым последние подчинялись» 10. Исследова¬
тель должен выяснить, с одной стороны, какая доля крестьянского уро¬
жая шла на выплату повинностей, а с другой — какую часть своего
совокупного дохода получал благодаря им сеньор. Историк-марксист
Г. Лемаршан указывает размеры феодальных платежей в разных райо¬
нах страны. В одной сеньории в Гатинэ ценз составлял 4% крестьянских
доходов; в областях Ко и Брэ в Нормандии он не достигал 2%, но де¬
сятина забирала 7,6%; в Маконе соответственно — 4—5% и 7,6—8,3% ;
в Мене и Борделэ в виде повинностей отдавали 11% урожая; в Овер¬
ни—12,6%; в Веле—13,3%; в Бривадуа — 24,4%; в районе Тулузы
сеньориальные платежи в среднем составляли 10% дохода крестьян,
столько же приходилось и на десятину. Исследователь приводит данные
об удельном весе повинностей в доходах сеньоров. Одна сеньория Иль-
де-Франса получала за счет повинностей 24,8% годового дохода; графст¬
во в Нормандии — 26,5%; герцогство в Пуату —41,1%, а в Бургундии —
34%; 25 сеньорий Бретани —от 28 до 57%, 12 сеньорий Мена в сред¬
нем—10,8%; 48 сеньорий района Тулузы — в среднем 18,8%; 37 сеньо¬
рий Оверни — 34,3% ; все сеньории Веле — 20% ; Бривадуа — 40% и.
По мнению советских ученых, в передовых районах (Парижский
бассейн, Нормандия) повинности крестьян, включая десятину, составля¬
ли 10—12% урожая, но «феодальный вычет» достигал, как считает
А. В. Адо, 15—20% в отсталых областях (к которым А. Д. Люблинская
относит центр, восток и северо-запад) 12. В Бретани и Бургундии, Пуату
и Шаранте налицо был «тип крайне суровых сеньорий» 13,— констатирует
П. Губер. Доля феодальных платежей в доходах сеньоров в Семюр-ан-
Оксуа в Бургундии, согласно исследованию Р. Робен, равнялась в сред¬
нем 30% 14.
Таким образом, при всех региональных различиях в целом феодаль¬
ная эксплуатация сохраняла реальное значение. Сеньория даже в раз¬
витых районах, где она претерпевала эволюцию в сторону капитализма,
оставалась еще носителем отживших экономических отношений, закреп¬
ляла юридическое неравноправие крестьяп.
Феодализм в деревне конца Старого порядка затрагивал и опреде¬
ленные формы аренды. Полуфеодальный характер имела срочная из¬
дольная аренда; помимо собственно арендной платы, на крестьян были
возложены многочисленные повинности, услуги, а также часть десяти¬
ны. Повинности арендаторов в Бретани составляли от 15 до 40% суммы
арендной платы 15.
Предстоит решать еще ряд проблем, связанных с позициями фео¬
дализма в предреволюционной деревне. Необходимо продолжить ло¬
кальные и региональные исследования сеньории, определить удельный
вес каждого из источников ее доходов. Представляется не до конца
изученным вопрос о последствиях подключения «буржуа» к сеньории.
10 8 о Ь о и I А. Ьа Кёуо1и1\оп {гаща1зе е! 1а {ёойаШё. 1п: 8иг 1е 1ёос1а11зте.
Р. 1971, р. 79.
11 ЬетагсЬапЙ О. Ьа РёойаШе Дапз 1ез сатра^пез е1 1а Кёуо1и6оп Ггаща^е:
венреипе е1 соттипаШё раузап йе 1789 а 1799. 1п: Вхе Ргапгбз15сЬе ВеуоКШоп: 2и-
{аШ&ез о<1ег ЗМЫлуешИ^ез Егецрпз? Т. 1. МипсЬеп — \У1еп. 1983, 8. 10—11.
12 Адо А. В. Крестьяне и Великая Фрапцузская революция. М. 1987, с. 36-37;
Люблинская А. Д. Французские крестьяне в XVI—XVIII вв. Л, 1978, с. 17-18.
13 ОоиЬег! Р., К ос Не 6. Ьез {гапда^з е1 РАшяеп Вё^шс. Т. 1. Р. 1984, р. 77.
14 КоЬгп К. Ьа зоаёЬё Ггап^ахзе еп 1789: 8етиг-еп-Аихо1з. Р. 1970, р. 141.
15 8оЬои1 А. СгуШзабоп еЬ 1а Кёуо1и1юп 1гапса1зе. Т. 1. Р. 1970, р. 74; Ьешаг-
е Ь а п <1 С. РёойаЦзте е1 1а 50с1ё1ё гига1е с!апз 1а Ргапсе тойегпе. 1п: 8иг 1е 1ёойа11з-
те, р. 90.
20

Нельзя не учитывать этого аспекта при рассмотрении «феодальной ре¬
акции».
Тезис об «обуржуазившейся» сеньории служит «ревизионистам» важ¬
ным аргументом для вывода о капиталистическом характере предрево¬
люционной экономики 16. Со своей стороны французские исследователи-
марксисты акцентируют внимание на феодальных структурах в деревне
и во всем обществе накануне революции. Некоторые из них склонны
преувеличивать роль феодальных и недооценивать степень распростра¬
нения капиталистических форм производства в это время. Представляет¬
ся слишком категоричным утверждение Собуля, что «земельная рента,
в основном феодальная, преобладала в аграрной жизни, а значит, и в
экономике в целом» 17. Лемаршан пишет о малочисленности и иеактив-
ности «французских деловых людей», а касаясь деревни, делает упор на
обнищание всего крестьянства и мало затрагивает вопрос о социальном
расслоении в его среде 18. Ученица Собуля Е. Гибер-Следзевски наряду
с точными характеристиками некоторых сторон экономики сельской
Франции допускает явную недооценку роли капиталистических форм.
Вызывает сомнение ее характеристика процесса проникновения город¬
ского капитала в деревню, всех агентов которого, включая фермеров ка¬
питалистического типа, она называет «пособниками» феодализма. По
мнению исследовательницы, «сильный» феодализм в XVIII в. «погло¬
щал» новые тенденции, «оставался хозяином положения» 1Э.
Разбирая варианты капиталистической эволюции сельского хозяйст¬
ва, обозначившиеся до 1789 г., советские историки указывают на значи¬
тельное распространение на севере Франции крупных ферм, которые воз¬
никали чаще всего на арендованных землях «сеньориального резерва»
и. применяли труд батраков. На большей же части страны, где господст¬
вовали мелкир земледельческие хозяйства, буржуазные элементы в аг¬
рарном строе вызревали из межкрестьянских отношений в результате
классовой дифференциации непосредственных производителей. Медленно
эволюционировали в капиталистическом направлении отношения издоль¬
ной аренды: к концу XVIII в. издольщик нередко фактически превра¬
щался в наемиого работника, опутанного сетыо полуфеодальной зависи¬
мости, а крупный землевладелец — в помещика, хозяйствовавшего полу-
капиталистически, использовавшего дешевый труд закрепленных на его
земле крестьян20. От недооценки развития промышленности предрево¬
люционной Франции предостерегал В. М. Далин, указавший на преобла¬
дание капиталистической мануфактуры, а в хлопчатобумажной отрас¬
ли — на признаки превращения мануфактуры в фабрику 21.
Для лучшего понимания французской экономики XVIII в. нужны ис¬
следования различных отраслей промышленного производства, позво¬
ляющие установить в каждой из них удельный вес продукции, выпус¬
каемой независимыми мелкими ремесленниками, мануфактурами, появив¬
шимися фабриками. Стоит еще вернуться к осмыслению пестрой
картины разнообразных форм аренды в деревне, уточнить их характер.
Предстоит, в частности, разобраться в посреднической аренде, выяснить,
насколько проявлялись капиталистические тенденции в деятельности
связанных с нею «генеральных фермеров».
16 Риге1 Р. Ор. ей., р. 280; ШсЬс! Б Аи1оиг йсз оп^шез Юео1о^1диез ЫпЫ-
пез йе 1а Кёуо1иИоп Ггапда1зе: е1Нез е! йсзроУзте,- А.Е.8.С., 1969, Л» 1, р. 22.
17 8оЪои1 А. СтИзаРоп е1 ВёуоИШоп 1гапда1се. Т. 1, р. 44.
18 ЬетагсЬапЙ О. Ье XVII е1 1с XVIII з1ес1ез еп Ргапсе: Ы1ап еЬ регзресЦ-
уез йез гесЬсгсЬез.- ЛИВР, 1969, № 4, рр. 647, 652; е ^ и з й. Рёойайзте е1 1а зос1ё1ё
гига1е, рр. 93-95.
19 О и 1 Ь е г 1; - 8 1 е й 2 I е \у з к 1 Е. ТгапзШоп гёуокйюппайе ои зузСчпе (тапзйсч-
ге? 1п: СопЮЬиНоп а ГЫз1о1ге раузаппе Йе 1а НеусйиНоп 1гапда1зе. Р. 1977, рр. 50, 52,
54, 70.
20 Адо- А. В. Ук. соч., с. 39-47.
21 Далин В. М. Люди и идеи. М. 1970, с. 335.
91

Острие дискуссии вызывает вопрос о структуре, месте и роли бур¬
жуазии в конце Старого порядка и в годы революции. Традиционно во
французской историографии буржуазию отождествляли с имущими вер¬
хами третьего сословия, именуемыми «буржуа» в XVIII веке. Это яви¬
лось одним из поводов для критического выступления английского уче¬
ного А. Коббена, показавшего, чТо третье сословие в Генеральных Шта¬
тах представляли в основном не связанные с предпринимательством
категории — земельные собственники, обладатели должностей, рантье,
люди свободных профессий, а торговцев и промышленников было немно¬
го. Оп же пришел к выводу, что революция возглавлялась консерватив¬
ными «буржуа», тогда как собствеипо буржуазия играла незначительную
рольаЕ. Его методике последовали некоторые американские историки,
согласившиеся с его выводами. Но подобные взгляды были отвергнуты
их соотечественниками Д. Кайловым и Г. Шапиро. Последний, и част¬
ности, указывал, что нельзя ограничиваться рассмотрением деятельности
определенных лиц, находившихся на политической апансионе, необхо¬
димо изучать стоявшие за ними силы, их социальное окружение, которое
«заставляло их действовать» определенным образом м.
Ж. Сайту, проанализировав материалы по Тулузе, показал, что глав¬
ным источником доходов богатых представителей третьего сословия яв¬
лялась здесь разного рода недвижимость, тогда как предпринимателей
среди них было немного. По он полагает, что совсем иначе обстояло
дело в центрах экономической активности: Бордо, Лионе, Марселе, Нан¬
те, Руане ®4.
К вопросу об изучении буржуазии обращалась Р. Робей, ассоцииро¬
вавшая ее прежде всего с эксплуатацией наемного труда. Поэтому она
включила в состав буржуазного класса также «сельскую и крестьянскую
буржуазию», а разночинцеВ-сепьоров — в феодальный лагерь. «Буржуа»,
не связанных с предпринимательством, но и не являвшихся сеньорами,
Робей относит к отличающейся от «буржуазии в строгом смысле сло¬
ва» «буржуазии Старого порядка». Рассмотрение этой Категории, как
отмечает М. Вовель, представляет еще дополнительную трудность, так
как входившие в нее группы, в частности рантье, нередко были одно¬
временно и сельскими негоциантами и «генеральными фермерами», то
есть являли собой гибридные социальные типы. Ой применяет к ним
термин «буржуазия смешанного типа», отмечая, что значительная ее
часть была вовлечена в борьбу со Старым порядком, в том числе, из-за
недовольства сословным неравноправием п. В целом подход двух иссле¬
дователей к вопросу о составных элементах буржуазного" класса право¬
мерен. Так, вполне оправдано отнесение «буржуа», получавших доходы
от сдачи земли мелким издольщикам и ставших помещиками, хозяйст¬
вовавшими полукаииталистически, к буржуазии, хотя и к более консер¬
вативной по сравнению с предпринимателями ее фракции.
В современной литературе мало внимания уделяется «буржуа» —
предпринимателям. Из посвященных этому сюжету работ можно назвать
статью французского историка Ж.-П. ЙршаРассмотрев прошения
представителей торговли, направленные королевскому правительству в
1788 г., он утверждает, что коммерсантам н мануфактуристам была при¬
суща слабая экономическая активность, очи нуждались в опеке властей.
Эти слишком категоричные и широкие выводы базируются на спорной
22 Со ЬЪз п А. Тйе МуШ о! 1Ъе Ргепсй НсупйШпп. Рп<1. 1955.
23 См. Р а 1 ш е г К, И. Рокписще атспсате авг 1о го!е йе 1а Ьоцг§со1810 йапе 1а Вё-
уокШоп Ггапда^е.— ЛИВР, 1907, № 189.
24 8 еп1ои .Т. РогШпся еЛ ^гоирев зос!саих а Тои1оивс зоив 1а Вёуо1иИоп (1789—
1799). ТоШопрр. 1969, рр. 470-471.
25 В о Ъ I п В. Ор. сЦ., рр. 33—34, 37, 39; V о \т о 11 с М. Ра сЬи1е Де 1а тпопагсЫе.
1787-1792. Р. 1972. рр. 65-69.
2(5 Н'тгсЬ .Р-Р. Ре" тШгчх сШ соттогсе, ГеррпЬ йс $уз1ёте о! 1с роиуощ а 1а
уеШе Йе 1а Вё\о1и1юп.- А.Е.8.С., 1975, № 6.
22

интерпретации документов. Не учитывается ни их «просительная» фор¬
ма, ни то, что критика в нНх физиократов но! л а быть связана с при¬
нижением последними роли торговли и промышленности, а не вызыва¬
лась неприятием экономического Либерализуй.
Крупный исследователь революций Ж. ГодШо, напротив, подчеркива¬
ет активное участие буржуазии в подъеме промышленности и Торговли
и ее недовольство феодальным режимом. Ои показывает, как деловой
мир поддержал восстание 14 июля 27. О политических настроениях этих
слоев можно судить й по биографиям йх отдельных представителен. Ин¬
тересны в этом отношении Истории семей Дюйон де Немуров й Ж. Сека,
воссозданные М. БулуаЗо и М. Войелем 28.
В ряде работ рассматриваются изменении в ходе революции в струк¬
туре, экономических позиции* й умонастроениях буржуазного класса.
В книге М. Агюлояа охарактеризованы Две его пасти: ядро одной со¬
ставляли земельные собственники (к ним йвтор Присоединяет лйЦ сво¬
бодных профессий, юристов, но таКЖе банкиров и судовладельцев), во
вторую входили негоцианты И мййуфакТурйСТЫ. Ученый подчеркивает,
что ьлййпие первой в предреволюционном обществе было сильнее из-за
превосходства в богатстве, обрйаовапйй. Она й сыграла, по его мнению,
главную роль в начале революции, но вскоре стала консервативной,
и па смену пришло «поколение Людей болеё внимательных к экономиче¬
ским мотивировкам», то есть теснее Связанных с деловыми кругамиаэ.
Эти выводы заслуживают внимания.
Ж.-Р. Сюратто, размышляя о характере власти в период Директорий,
отмечает, что правящих НОтаблей поддерживали буржуазия и разбога¬
тевшие крестьяне. Между деловыми кругами и непосредственной поли¬
тической верхушкой, состоявшей ив связанных с ними «судейских»,
имелись разногласия, но не стратегические, а тактические. Историк от¬
личает буржуазию, вступившую в революцию, и буржуазию, вышедшую
иа нее. Процесс ее формирования продолжался, и в ходе его сложилась
та часть, Которую СюраТто называет «Классом капиталистов» 38.
Как показывает Мазорик, буржуазия получила наибольшие Матери¬
альные выгоды от революции, в результате Которой возобладала также
система буржуазных идейных ценностей. Изучая политический персо¬
нал Руала в начале революционных событий, ои приходит К выводу:
«Политическое руководство революцией было Обеспечено представитель¬
ными кругами торгово-мануфактурной буржуазий», объединившейся с
рядом других социальных категорий. В ходе революции отдельные груп¬
пы буржуазии утратили некоторые специфические консервативные чер¬
ты, что способствовало процессу ее социальной унификации31.
Хотя внимание к буржуазии в последние десятилетия заметно воз¬
росло, в ее изучении остается много «белых пятен». Не изучено в не¬
обходимой мере поведение тех или иных групп буржуазии в революций,
особенно в 1789—1794 гг., их связь со сменявшими друг друга полити¬
ческими режимами. Различные отряды буржуазного класса исследованы
весьма неодинаково: о банкирах, иа пример, внаем сегодня больше, чем
о представителях третьего сословия, занятых предпринимательством в
27 С о й е с К о I .Т. Еа рте йе 1а ВазНЛе. Р. 1965, рр. 70-72, 249-251.
28 Воп1о18еаи М. ВоиЩеШЫе Ы ЙёУоЩЦоть Р. 1972; УоУеПе М. ЬЛггейбЫе
азсепзтп Йе .ТоверЬ Ясс. А1х-еп-Ргоуепсе. 19754
29 А§и1Ьоп М. Еа уы зос1а1е еп РгоУбпсе ШЬёНеиге аи 1епйегпа1п йе 1а Вёхо-
1иЬюп. Р. 1070.
30 8 н га Пеан .Т.-В. Ее БИесШВе, сотше тойё1е йе Гёд!те он пюйй йе дпиУбгВе-
теп1? 1п: Усисз поцуеПсз роПг ГЫЫоЦе Йе 1а ВёУдШбоп {Гапда^зс. Р. 1970; езизй.
Без ЕПЬсз йе ГЛтмеп Нё§рте апх по1аЫез гёуоЬШоппапез. 1п: Б1е Ргапгоз19сЬе Ве-
уоШВоп. /пб'ШЩсз сект №)1\уевЙ1§ез ЕгёЩЫя? Т. 2. МйпсЬеп - \Утп. 1983.
31 М<ия ч г I с, П. Е1етеп1в роИг ив йёЪэЕ 1а ЪошдегчзЩ едопрч зог.|я1 ргоГйеиг
Йе 1а 1и'\о!чПг>п он ЩгЩеаШе е! с1яззе йоттагДе йааг- 1я ВётрЩоа? 1п: Б]'е
РгамозБеВо ВеуоЩЦои. Т. 2; е^изй, 1асоЫшзте еЬ ВёуокГиоп. Р. 1984.

промышленной и торговой сферах. Сведения об их идейных позициях,
умонастроениях накануне революции отрывочны, а суждения об этом
носят нередко гипотетический характер. Важно показать окружение, со¬
циальные связи «судейских», лиц свободных профессий, их политиче¬
скую роль в революции, определить их место в буржуазном классе,
уточнить, что объединяло, а что разъединяло эту категорию с «деловы¬
ми людьми».
В современных «ревизионистских» интерпретациях Французской ре¬
волюции большое место занимает вопрос о дворянстве, его политиче¬
ских взглядах, роли в предреволюционной экономике. Г. Шоссииаи-Но-
гаре посвятил этому монографиюзг, главный вывод которой состоит в
том, что дворяне были наиболее энергичными сторонниками нового как
в экономической, так и в щ^ейзао-политической жизни. Автор отмечает
предпринимательскую акянввосзж дворян в морской торговле, угольной
и железоделательной промышленности, банковском деле, торговле ло¬
шадьми. Финавсистозв-дэорйн 70—80-х годов XVIII в. он называет «пе¬
редовым крылом... самого современного капитализма». В целом «дворян¬
ство представляет собой найбо$Ще новаторское, динамичное и современ¬
ное течение деловьвх кругов»). По словам историка, в наказах второго
сословия в 1789 г. отразилась зэ&ннтересованность дворян в капиталисти¬
ческом производстве и даже, их готовность пожертвовать сеньориальны¬
ми повинностями и отказаться от сословных привилегий. Наконец, дво¬
рянство не в меньшей степени, чем буржуазия, требовала ограничения
королевской властши установления политических свобод33.
Подобная характеристика, дворянства — один из основных аргумен¬
тов «ревизионистов» в поддержку тезиса о существовании в рассматри¬
ваемую эпоху единой дворянско-буржуазной элиты34. Эта элита, по их
мнению, образовалась в XVIII в. и даже раньше благодаря сближению
дворянства с богатей верхушкой третьего сословия, главным образом на
культурно-идейной основе. Верхи третьего сословия и дворяне вели сход¬
ный образ жизни, имели одинаковые интересы. Дворянство приняло бур¬
жуазную систему ценностей, включавшую в себя труд, усердие, компе¬
тентность, полезность, стремление к благотворительности. Выработалась
и общая политическая линия элиты, в равной степени враждебной и
деспотизму, и анархии толпы. Эти политические взгляды, суть которых
сводится «ревизионистами» из «Анналов» исключительно к борьбе за
торжество либерализма, формировались под воздействием идей Просве¬
щения. Поскольку в борьбе различных социальных и политических сил
в 1789—1799 гг. лишь деятельность элиты признается ими закономерной,
соответствующей магистральной линии развития Франции с середины
XVIII по середину XIX в., то отсюда и характеристика Французской ре¬
волюции в целом не как буржуазной, а как «революции Просвеще¬
ния» 35.
33 СЬаиззгпапд-Хо&аге! С. Ъа поЫеззе аи XVIII з^ёсЛе. Р. 1976.
33 СЬаи8 8 1Пап(]-]Чо§'аге10. Аих опщпез ве 1а Вёуо1и!юп: поЫеззе е! Ьоиг-
део181е.-~ А.Е.8.С., 1975, № 2—3, рр. 274—275; е .1 и 8 д. Оепз <1е Ппапсе аи XVIII зшс1е.
Р. 1972, р. 147; е.] и з д. Ьа поЫеззе, рр. 123, 216-219, 224-225.
34 Н1сЬе1 6. Ор. сИ.; е^изд. Ёа Ггапсе тодегпе; езрп! дез тзШиЫопз. Р. 1973;
Риге! Р. Ьа саЬёсЫзте гёуокйюппапе; Виг§и1ёге А. Зос1ё1ё е! сиНиге а Ветз
а 1а 1т ди XVIII зхёс1е: 1а дИТизтп дез «1ипнёгез» апа1узёе а Науегз 1ез саЫегз дез
0о1еапсоз.— А.Е.8.С., 1967, № 2; СЬаиз81папд-1Чо§аге! С. Упе ЫзИнге дез ёИ-
1е5: 1700—1848. Р. 1975; Воске Б. МВНеих асадёгтциез ргоутЫаих е! зослс!ё дез 1и-
тлёгез. 1п: 1луге е! зос1ё!е. Т. 1. Р. 1966; е з и з д. Епсус1оред1я!ек е! асадегшЫепз,—
Шд. Т. 2. Р. 1971; е ^ и з д. Зсьепсез е! роиуотз дапз 1а Ггапсе ди XVIII з1ёс]е.-
А.Е.8.С., 1974, № 3; е 1 и з д. Ьиппёгез е! еп^а^ешеп! ро1Шцие: 1а со!епе д’Но1ЪасЬ де-
уодёе.— Шд., 1978, № 4.
35 Впоследствии Фюре стал рассматривать Французскую революцию несколько
шире - как политическую революцию, а ее исторический смысл видеть в том, что
она представляла собой «первый опыт демократии» (Риге! Р. Репзег 1а КёУо1иИоп
1гап$а1зе. Р. 1983, р. 109).

Правомерно ли говорить о существовании во Франции XVIII в.
единой дворянско-буржуазной элиты? Для выяснения вопроса вернемся
к характеристике дворянства накануне революции. В исследовании
Г. Ришара о «деловом дворянстве» 38 показаны сильные позиции пред¬
ставителей второго сословия в угольной и особенно железоделательной
(чуть больше половины предприятий) промышленности, чему способст¬
вовала дворянская монополия на недра в рамках сеньории. Многие дво¬
ряне занимались морской торговлей. Однако в других отраслях тор¬
говли и промышленности они заметно отставали от предпринимате¬
лей из третьего сословия. Общее количество дворянских семей, свя¬
занных с промышленностью и торговлей, составляло, по Ришару, 1019
из 80 тысяч.
Это опровергает выводы Шоссинан-Ногаре о широком участии дво¬
рянства в торгово-промышленном предпринимательстве. Кстати, и он
приводит данные, говорящие о многом: лишь 13,4% дворянских наказов
требовали ликвидации цехов и гильдий, 19,4% — свободы торговли, зато
43,3% добивались особого налога на промышленную и торговую актив¬
ность. Чужда была большинству дворян идея гражданского равенства.
По подсчетам того же Шоссинан-Ногаре, только в 4,5% их наказов со¬
держалось требование равного для всех доступа к общественным долж¬
ностям, в 3% — отмены закона, препятствовавшего разночинцам зани¬
мать офицерские посты, в то время как на сохранении почетных дворян¬
ских привилегий настаивало 39,5% наказов второго сословия зт.
К изучению политических воззрений дворян по наказам обратилась и
Л. А. Пименова, пришедшая к выводу, что накануне революции дискре¬
дитировавший себя абсолютизм был непопулярен у их основной массы.
Но если в 17 наказах дворянства он критиковался с либеральных пози¬
ций, то в 121 — аитиабсолютистские настроения и просветительская
лексика сочетались с сословным консерватизмом, с защитой привилегий.
Консервативные настроения преобладали перед революцией в дворян¬
ской среде, но в ней имелось и либерально-реформаторское меньшин¬
ство 38.
О широком использовании просветительско-рационалистической аргу¬
ментации дворянами в предреволюционное время пишут Мазорик, Во-
вель, Робен. Последняя справедливо квалифицирует это как показатель
сильного влияния буржуазной идеологии, которая «экспортирует свои
мифы, образы, понятия». Но все трое сходятся на том, что за схожестью
терминологии часто скрывалось глубокое различие во взглядах, как это
убедительно показал, например, Вовелъ, проанализировавший тысячи
завещаний марсельцев. Этот анализ свидетельствует о неизменной на¬
божности дворян и в то же время о росте в течение XVIII в. религиоз¬
ного скептицизма у буржуазии, что еще раз ставит под сомнение пред¬
ставление о якобы единой дворянско-буржуазной «злите» 39.
Из двух рассмотренных социальных сил дворянство изучено в 70—
80-е годы обстоятельнее, чем буржуазия. Это прежде всего относится и
к предреволюционной эпохе, о поведении же дворян в революции напи¬
сано сравнительно мало. Предстоят еще новые обращения к вопросу о
связи между формами хозяйственной деятельности представителей вто¬
рого сословия и их политическими взглядами. По-прежнему актуальным
38 К I с Ъ а г <1 С. 1ЧоЫеззе «ГаИайез аи XVIII 31ес1е. Р. 1974,
37 СЬаиззгпапд— N о & а г е 1 О. Ьа поЫеззе. рр. 209, 212, 215.
38 П и м е н о в а Л. А. Ук. соч.; Лебедева Е. И. Кризис «верхов» накануне Ве¬
ликой Французской буржуазной революции конца XVIII в. Автореф. канд. дисс.
М. 1985, с. 16.
39 М а ъ а и г I с С1. ТасоЬппзте е! КеУоЪШоп, рр. 255-273; УоуеПеМ. Ьа теЩа-
Шё гёуо]иЦогта1ге. Р. 1985, р. 53; е ^ и з д. ЕШез ои 1е юепзоп^е йез то1з.— А.Е.8.С.,
1974, № 1; ЙоЫп К. Пе! е! зе^пеипе йапз 1е дгой е% ГШёоЬ^е щгпШще.- АНКР,
1971, Л» 206.

остается сравнение экономической активности дворян и буржуазии, их
мировоззренческих позиций.
Подводя итоги современных споров о предреволюционном Франции,
следует отметить, что в последнее время в советской историографии
утвердилось представление о достаточном тогда развитии капитализ¬
ма 41;. Вместе с тем нельзя не учитывать и того факта, что сохранились
сеньориальные иовинцоети и некоторые другие элементы отжившего свой
век способа хозяйствования, подкреплявшегося такими социальными и
политическими институтами, как сословный строй и абсолютистское го¬
сударство. В идеологической области инициативу захватила буржуазия.
Своеобразием общественной жизни того времени было переплетение ста¬
рого и нового, существование переходных экономических форм, гибрид¬
ных социальных типов.
Сложный характер социально-экономических отношений во Франции
накануне революции заставляет обратиться к некоторым общим вопро¬
сам. Переход от феодализма к капитализму — длительный процесс, в ко¬
тором представляется возможным выделить следующие, связанные с ка¬
чественными сдвигами, этапы: 1) робкие, спорадически возникающие
ростки нового; 2) формирование капиталистического уклада; 3) даль¬
нейшее развитие буржуазных тецденций в разных сферах, их «экспан¬
сия» в «чуждых», имеющих отношение к старому, секторах; 4) разру¬
шение феодальных структур в результате буржуазной революции;
5) изживание пережитков ушедшей формации, далеко не всегда мирное.
Прохождение всех этапов вовсе не обязательно для каждой страны.
Равнебуржуазиые революции, включая Английскую, происходили в ус¬
ловиях сравнительно слабого развития элементов капитализма в эконо¬
мике, а буржуазная идеология в ту пору проявлялась в неадекватной ей
религиозной форме, В общем два первых этапа соответствуют цоздиефео-
дальному обществу, два последних — проходят уже в рамках буржуаз¬
ного общества, тогда как третий этап, который как раз и переживала
предреволюционная Франция, отличается большим своеобразием. В от¬
ношении его уже не л* зя говорить о господстве феодализма, но было бы
преждевременно отмечать торжество капитализма, на пути которого
стояли еще серьезные преграды. Представляется правомерным характе¬
ризовать тот этап и соответственно Францию перед революцией как пе¬
реходное общество.
Данная схема является попыткой наметить дополнительные подходы
к продолжению дискуссии о переходе от феодализма к капитализму.
Для характеристики же предреволюционной Франции важно решить в
общетеоретическом плане вопрос об этапах перехода, найти критерии
для их выделения. Необходимо выяснить хронологические рамки этапов.
При этом нельзя не учитывать значительного разрыва в развитии от¬
дельных частей страны. И наконец, сдвиги в разных сферах обществен¬
ной жизни следует рассматривать в их взаимодействии.
Обращаясь непосредственно к ходу революции, историки большое
внимание уделяют проблематике народных движений. Посвященные ей
исследования ца рубеже 50—60-х годов опубликовали (реализуя при
этом призыв Ж. Лефевра заниматься историей масс, а не отдельных зна¬
менитостей, историей, рассматриваемой снизу, а не сверху) А. Собуль,
Дж. Рюде, Р. Кобб, К. Теннессон41. Они охарактеризовали социальные
устремления и политическую практику трудовых слоев города, их орга¬
низации. Для обозначения городских масс указанные исследователи ьол-
40 Новая история стран Европы и Америки. М. 1986, с. 107.
41 Собуль А. Парижские санкюлоты но время якобинской диктатуры. М. 1966;
Рюде Дж. Народные низы в историй. 1730-1348. .VI. 1984; Ки(1е С. ТЬе Сго\*д ш
Ще ЕгепсЬ Кеуо1иИоп. Ьад. 1959; СоЪЪ К. Ьез агтёез гёуоЩНоппаФчз. Р. 1961-1963;
е^изд. Теггеиг е1 зиЬз1з!апсез, 1793-1795. Р, 1965; Трппеззоп К. 1_,а <Шайе дез
запз-си1оНез. Р. 1959,

нее раскрыли смысл имевшего широкое хождение и эпоху Французской
революции термина «санкюлоты». Этот термин, как оказалось, неадеква¬
тен понятию «плебейство», поскольку в «саншолотершо» наряду с ману¬
фактурными рабочими, подмастерьями и неимущими, получавшими по¬
собие, входили и мелкие собственники — ремесленники, торговцы. Из¬
учив архивные материалы, Собуль пришел к выводу, что среди политиче¬
ского персонала секций преобладали ремесленники и лавочники 42. Эти
категории оказывали и решающее идейное воздействие на остальные
слон «саыкюлотерии», в том числе на наемных работников мануфактур.
И но мнению Рюде, в целом мир труда был проиикнут умонастроениями
мелкой ремесленной буржуазии 43.
Собуль подчеркивал, что различные категории низов сплачивали не
только продовольственные трудности, но и требования ограничения соб¬
ственности, эгалитаризм. Вместе с тем он явно недооценивал расхожде¬
ния между мелкими собственниками и наемными работниками, рассуж¬
дая почти всегда о позиции «саикюлотерии» в целом. На необходимость
учитывать особые устремления нредпролетарских слоев и их отличие от
настроений других элементов санкюлотского движения указывали
Я. М, Захор и С. А. Лотте 44.
Одна из наиболее важных и продолжительное время дискутируемых
проблем — определение места народных движений в революции. Сража¬
ясь с ретроградным дворянством, с внутренней и внешней контрреволю¬
цией, городской «мелкий люд» оказал, по мнению Собуля, решающую
помощь буржуазной революции. В конфликте же с буржуазией санкюло¬
ты — политически наиболее передовая сила революция — придержива¬
лись, как он иол ага л, «экономически консервативной революции», вы¬
ступая против концентрации собственности и производства, чем мешали
развитию капитализма. Поэтому историк выделял автономное санкюлот-
ское течение в рамках Французской буржуазной революции
В оценке роли крестьянства французская демократическая историо¬
графия шла за Лефевром, отмечавшим решающее значение борьбы
крестьян в уаичто?кеныи сеньориального режима, но вместе с тем счи¬
тавшим, что требования крестьянских масс в отношении национальных
имуществ, аренды, отстаивание ими общинных сервитутов, способствуя
распространению и укреплению мелкой собственности и хозяйства, рас¬
ходились с задачами буржуазной революции и общественного прогресса.
Отсюда — концепция особой крестьянской революции, автономной преж¬
де всего по своим антикапиталистичесюш тецденциям, а также по
своему происхождению, ходу и методам 46. Позднее, вслед за А. В. Адо,
убедительно доказавшим, что уравнительные устремления крестьян не
только не противоречили буржуазной революции, но, напротив, объек¬
тивно содействовали радикальному решению ее задач, французские
прогрессивные ученые отказались от представлений об «автономной
крестьянской революции» 47.
Однака соображения я якобы присущих народным движениям суще¬
ственных консервативных чертах были подхвачены «ревизионистами» и
видоизменены ими таким образом, что борьба масс предстала совер¬
Собуль А. Парижски» санкюлоты, с, 238- 242,
43 К и Й.е О. Ьез БоЬи1а <Гипе ЮеоЬцре гёуокШоппапе Йапэ 1е реЩ реир1е игЬаш
еп 1789. 1п: 1Ме ЕгапгизйвеЬе ЙеуоШЕоп. Т. 1, р. 37.
44 I капси1оШ: ипа сПзсиззюпо 1га 81ог1с1 тапйзП.— СгШса 81опса, 1962, № 4.
По мнению Е. М. Кожокина, социально-политическая активность предпролетариата в
годы революции после принятия закона Ле-Шапелье развивалась в рамках санкюлот¬
ского движения (см. Кожокин Е. М. Французские рабочие: от Великой буржуазной
революции до революции 1848 г. М. 1985, с. 107).
45 Собуль А. И»'истории Великой буржуазной революции 1789-1794 гг. и ре¬
волюции 1848 г. во Франции. М. 1960, с. 51.
46 Ее{еЬугеС. ЁШйез аиг 1а Вё\о1ибоп {гапсаЫе. Р. 1063.
47 8 оЬои1 А. РгоЫёшсз раузапз <1е 1а гёуоЫПон, р. 440; С аиПиег Р. Ьа уо1е
рауеаппе йдпз 1а КоуоКШоп Папаше. Р. 1977,
3?

шенно чуждой смыслу и задачам буржуазной революции, а сами мас¬
сы — совершенно лишенными политического сознания. Фюре связывал
движения городских низов почти исключительно с нехваткой и дорого¬
визной продуктов и даже выступление 4—5 сентября 1793 г. с его об¬
ширной социально-политической программой зачислял в раздел «клас¬
сических продовольственных бунтов» 48. Впрочем, в дальнейшем Фюре и
Рише писали о наличии у санкюлотов определенной платформы, ядром
которой был эгалитаризм, но трактовали ее крайне негативно как ар¬
хаическую и реакционную4Э. И антисеиьориальпые крестьянские вы¬
ступления «ревизионисты» в лице Ле Руа Ладюри квалифицируют как
«экономически ретроградные» 50. В этой связи они расчленяют Француз¬
скую революцию на три самостоятельные революции: совершенную «эли¬
той», крестьянскую и санкюлотскую (в Париже и других городах). Эти
историки пытаются противопоставить друг другу санкюлотское и кресть¬
янское движения, пишут об острейшем конфликте «города» и «деревни»
в революции, выводя из него Вандею и «шуанерию» 51.
Подобные взгляды подверглись серьезной критике во французской
историографии. Л. Бержерон возражает против попытки «низвести весь
санкюлотизм к прошедшим векам» и отмечает, что руководящие кадры
городского народного движения были отнюдь не чужды передовой фило¬
софии, в частности руссоизма. Он указывает на то, что у буржуазии и
санкюлотов во время революции было немало сходного и в плане обще¬
ственных идеалов, и в сфере материальных интересов 52.
Большое место уделяет поведению и умонастроениям «низов» в рево¬
люции Вовель. Он не идеализирует народное движение, но напоминает,
что речь идет о людях, воспитывавшихся при Старом порядке, когда
официальное правосудие применяло пытки, и отмечает, что жестокость
восставших была естественным ответом на это. Насилие во многом было
вызвано и страхом перед контрреволюционными заговорами53. Вовель
акцентирует внимание на проявившихся в ходе революции важных но¬
вых чертах в мировоззрении «низов», пишет о новой морали, в центре
которой были достоинство человека, добродетель, своеобразный аноним¬
ный героизм. Эти духовные ценности сформировались в результате
«встречи идеологии Просвещения в ее популяризованной, общедоступной
форме с устремлениями... санкюлотов». «Элиту» нельзя считать единст¬
венной восприемницей идей Просвещения, подчеркивает он 54.
Перед исследователями народных движений в революции еще немало
проблем. Пришло время перейти от рассмотрения «сапкюлотерии» в це¬
лом к изучению составляющих ее категорий, разобраться в их специфи¬
ческих устремлениях. В этом плане необходимо вернуться и к предпро-
летариату революционной эпохи, уточнить, в частности, его отношение к
якобинцам и термидорианцам, проследить связь между сдвигами в созна¬
нии рабочих после термидора и бабувистской идеологией. Серьезным про¬
белом в марксистской историографии следует считать невнимание к про¬
блеме отношений «города» и «деревни» в революции и недостаточный
интерес к массовым контрреволюционным движениям той поры.
48 Р и г е I Р. Роиг ипе дёПпШоп дез с1аззез ш!ёпеигез а 1’ёроаие тодегпе -
А.Е.5.С., 1963, № 3, р. 472.
49 Р и г е 1, Р., В х с Ь е Ь В. Ьа Вёуо1иЦоп Ггап^агзе. Р. 1973, рр. 157, 196—207.
50 Ь е К о у Ь а д и г 1 е Е. Ь’ЫзНпге 1пнпоЫ1е, р. 688.
51 В о 1 з Р. Раузапз <1е 1’ОиезЬ Р. 1973; Т 111 у СЪ. ТЬе Уепдее. СатЬпйге (Мазз )
1964.
52 Вег^егоп Ь. Ьпе «ге!ес1иге аЦепМуе о1 раззФпаее» де 1а НёуокШоп йгап-
§а1зе.— А.Е.8.С., 1968, № 3, р. 604.
53 УоуеПе М. Ьа тёгИаШё гёуо1и1юппа!ге, рр. 71-72, 83. О крайностях мелко¬
буржуазной революционности см.: Ревуненков В. Г. Очерки по истории Великой
Французской революции. М. 1982, с. 208.
54 V о у е 1 1 е М. Ьа ВёуокПюп 1гапда1зе: тЫаЫоп ои спзе дез уа1еигз? 1п: В1е
Ргап2оз15с11е ВеуоЫюп. Т. 1, рр. 75-76; е ] и з д. Ьа тепЫВё гёУоЪШоппап-е, р. 121.
28

Временем наибольшего воздействия народных низов на политику
властей был период якобинской диктатуры. Весьма распространенная к
середине 60-х годов в университетской науке позитивная оценка якобин¬
ской власти одними историками, например М. Рейнаром, связывалась
главным образом с ее успехами в деле национальной обороны; другими,
прежде всего представителями матьезовской школы,— с мероприятиями
в интересах масс, с экономической политикой якобинцев, которая ими
приукрашивалась. Накопец, Лефевр и его ученики, соглашаясь с поло¬
жительной характеристикой якобинской диктатуры, отмечали ее извест¬
ную ограниченность в снеге пожеланий «низов».
В работах М. Булуазо, подчеркивавшего историческое значение уси¬
лий якобинцев по спасению страны от интервентов и связывавшего их
экономический курс со стремлением к «справедливому распределению
собственности и богатства», в большой мере сказалось влияние Матьеза,
Показательно, что стоявших левее Робеспьера руководителей секцион¬
ных обществ и Клуба кордельеров он называет «экстремистами». Яко¬
бинцы предстают у пего активным меньшинством, которому приходилось
иметь дело с «пассивным или равнодушным населением» сельской
Франции, а также с рабочими, обвиняемыми Булуазо за отстаивание
своих социальных интересов в недостаточном патриотизме 5й.
Рассматривая революцию «снизу», Собуль осветил мощное влияние
городских масс на развитие событий в якобипский период и пришел к
выводу, что режим II года Республики был народным. Но он указал на
ошибки Матьеза, идеализировавшего робеспьеровскую политику и не за¬
мечавшего расхождений между Революционным правительством и «ни¬
зами» 56. Вместе с тем Собуль делал упор на противоборстве якобинцев
и санкюлотов 57, что было результатом неизжитого им противопоставле¬
ния городского народного движения с его уравнительными устремления¬
ми задачам буржуазной революции, радикальным агентом которой вы¬
ступали якобинцы. Такой акцент не представляется правомерным, так
как ведущую роль в санкюлотском движении и якобинской «партии»
играли схожие социальные категории — мелкие, отчасти средние собст¬
венники. Собуль и сам признавал близость социальных идеалов санкю¬
лотов и робеспьеристов 58.
Влияние на политику якобинского правительства очевидно и для
«ревизионистов». Но они усматривают в движении «низов» главную при¬
чину «заноса» революции, начавшегося, по их мнению, 10 августа
1792 г. и особенно проявившегося в якобинский период. Политика яко¬
бинцев рассматривается ими как «насилие над капиталистической при¬
былью и безопасностью буржуазии». Аграрные декреты лета 1793 г. со¬
здали, по Фюре и Рише, «долговременные помехи распространению ка¬
питализма и прогрессу земледелия». Главный акцент делается Фюре на
отрыве якобинской идеологии (с ее уравнительством) от социальной
реальности. Но за периодсьад «пароксизма революционной идеологии» по¬
следовал 9 термидора «реванш социального над идеологией». Подобные
рассуждения можно трактовать следующим образом: присущие якобин¬
ской идеологии и политике эгалитаристские тенденции вступали в про-
Ьй Вои1о]зеаи М. Ье СошИё йе еа1иЬ риЬИс. Р. 1962, рр. 55, 57, 59, 84: е ] и 8 Й.
Ба ВёриЪНцие засоЫпе. Р. 1972, р. 213.
56 С о б у л ь А. Первая Республика. 1792—1804. М. 1974; его же. Парижские
санкюлоты, с. 29.
57 Противопоставление санкюлотов якобинцам «жестко» проводится В. Г. Реву-
ненковым, пастаивающим на сугубо буржуазном характере якобинской власти (см.:
Ревуненков В. Г. Марксизм и проблема якобинской диктатуры. Л. 1966; его же.
Парижские санкюлоты эпохи Великой Французской революции. М. 1971; его же.
Парижская коммуна 1792-1794 гг. Л. 1976; его ж е. Якобинская республика и ее кру¬
шение. Л. 1983). Большинство советских историков рассматривает якобинскую дик¬
татуру как блок социальных сил, включавший городские низы, крестьянство и наибо¬
лее революционную часть буржуазии.
68 С о 0 у л ь А. Парижские санкюлоты, с. 255.

тггворечие с непосредственными интересами буржуазии («реиизне11исты»
ставят знак равенства между этими интересами и объективными зада¬
чами революции), и, следовательно, сама якобинская диктатура была
явлением «ненормальным». «Диктатура II года несет на себе отпечаток
случайного и исключительного». Термидор же, положивший конец эгали¬
таризму и максимуму, предоставивший буржуазии широкие возможности
для спекуляции и обогащения, вернул Французскую революцию па путь
«нормального развития», пресек ее «занос» 59.
Активный участник споров о якобинской диктатуре Мазорик предло¬
жил свою периодизацию якобинизма: зарождение и утверждение его
идеологии и практики — 1789 — июнь 1793 г.; время наибольшего влия¬
ния, нахождение якобинцев у власти — с 31 мая — 2 июня 1793 г. но
27 июля 1794 г.; наконец, неудачные попытки возрождения (III —-
VI годы Республики) в0. Обращаясь к якобинцам II года, Мазорик от¬
мечает, что в отличие от умеренных, они считали необходимым довести
До конца борьбу с феодализмом. Он показывает, что в этом плане, как
и в революции в целом, они опирались на массы, не противостояли сан¬
кюлотам, а действовали в союзе с ними. Оценивая якобинский период,
он считает, что в то время революция вышла за пределы своих объек¬
тивных целей. «Но только это продвижение сверх нормы позволило ут¬
вердить новые ценности»,— подчеркивает Мазорик в1.
Об известной близости якобинцев и масс пишет и Ж. Ментспан, ха¬
рактеризующий якобинйзм как «политическую практику и философию
Наиболее революционной французской буржуазии, которая создала на¬
родный консенсус» вв. На то, что «стратегия союза с народным движе¬
нием была конституирующим элементом политики монтаньяров», указы¬
вает и Вовель. Вместе с тем он отмечает значимость различий между
еанкюлотским идеалом прямой демократии и «системой непреклонной
строгости и централизации», установленной Революционным правитель¬
ством ва. В этой связи обращает на себя внимание статья Ж. Гийому,
выявившего в якобинском курсе как тенденцию к демократическому
централиаму, так и к бюрократической централизации в*.
Эта проблема, разрабатываемая главным образом историками-марк-
систами, нуждается в дополнительной конкретно-исторической прора¬
ботке. Необходимы локальные исследования отношений, складывавших¬
ся между представителями центральной власти (комиссаров Конвента,
национальных агентов) и народными обществами, клубами и другими
местными силами. Это позволит лучше разобраться в степени демократич¬
ности режима и в перемопах, происходивших в этом плане на протя¬
жении всего якобинского периода. Важно также продолжить изучение
воздействия якобинской политики на сферу культуры в широком смыс¬
ле, на умонастроения французов, их духовные ценности.
По представлениям «ревизионистов», народные движения и вызван¬
ное ими якобинское «отклонение» во многом привели к негативным со¬
циально-экономическим последствиям революции. Как считают истори¬
ки из «Анналов» П. Шоню и Ф. Крузе, она нарушила ритм экономиче¬
ского роста во Франции, начавшегося в первые десятилетия XVIII века.
59 Р ц г е I Г., К 1 с Ь е 1; Б. Га ВёуоЩЦоп {гаш^зе, рр. 205, 209, 208-211; Г и г е I Р.
Ье са1ёсЫзте гёуойШоппане, рр. 286—287; е!ияд. Репзег 1а КёуоЫНоп Ггапса1зе.
Р. 1978, рр. 84, 98, 107; е] изд. Магх е! 1а Кёуо1иЦоп Ь-агцюзе. Р. 1986, р. 42.
80 МагаиНс С1. 8иг 1е вепя де 1а {одсЦоп де 1а роЩЩие дапз 1а КёуоЫИоп.
1в: Уо!ея поцуеИез роиг ГЫзЦДге де 1а ВёУо1и11оп 1гапса1зе, рр, 333-334,
81 Маг а и г 1 с С1. Ье роиуон ^асоЫд.- СаЫегя дЪЫойе ае Г1пзЩи1 де гесНегсЬез
тагх!з1ез, 1979, № 32-33, р. 24; е 1 и з д. 8иг 1е яепв сЬ 1а йтсДшп де 1а роПШще, р. 340:
§иг 1аНёуо1ийоп 1гап9а1зе, рр. 145—146; е ] и з д. 1асоЫтзте е! НёуоЫШт, рр. 233, 245.
62 Ма1п1епац1Сг. Ье ДасоЫпз. Р. 1984, рр, 120-121.
63 V о у е 11 е М. Ьа Кёуо1и1юп 1гап9ахзе. Т. 4. Р. 1986, рр. 9, 26.
64 СиПЬаитои Ь Нё^ётоте е! рсоЫЫзше дапз «Ьез саЫегз де рпзоп»
Сгатзс! е! ^асоЫтзте ЫзЪопдие.- СаЫегз д’ЫзПйге, 1979, № 32-33.

Французской революции, квалифицируемой как «реакционное брожение
мелкого лица», они противопоставляют «технологическую революцию» 6\
Не столь пессимистическую картину рисует французский ученый
Д. Воропоф, который не соглашается с представлениями о революции
как об «экономической катастрофе» и показывает, что, несмотря на серь¬
езные кризисные явления в экономике, возможности для быстрого ее
восстановления обнаружились уже в начале наполеоновского периода в<\
Взвешенную характеристику французской экономики революционного
времени дает «Демаршам, отмечающий как сокращение к 1800 г. напо¬
ловину объема внешней торговли и существенное понижение промыш¬
ленного производства, так и определенный рост металлургии и значи¬
тельные успехи хлопчатобумажной и ситценабивной промышленности,
вызванные увеличением числа предприятий и особенно внедрением ма¬
шин. Он делает упор па длительных последствиях революции, связанных
с уничтожением социальных помех для капитализма, осуществлением
политики экономического либерализма в7.
Мазорик видит в результатах революции причину хороших, несмотря
на кризисы, темпов развития французской экономики в последующем.
Сдержаннее в оценках Вовель, отмечающий, что условия для зарождения
промышленного капитализма около 1800 г. только начали вырисовывать¬
ся, Собуль же определенно считал, что «наполеоновский период вполне за¬
служивает быть рассмотренным в качестве «первой фазы» промышленной
революции» В8. Иавестные разночтения в трактовке вопроса среди ученых-
маркеистов объясняются отчасти иедостаточной его разработанностью.
О социально-экономических последствиях революции историки часто
размышляют в свете различных «моделей» перехода от феодализма
к капитализму. Ле Руа Ладюри огорчается, что «от развития по кагшта-
листически-фермерскому, сеньориальному и физиократическому типу»
(характерному для эпохи до 1789 г.) перешли после революции в значи¬
тельной степени к «крестьянской, семейной, парцелльной, мелкособствен¬
нической экономике»вй. Вообще «ревизионисты» связывают с револю¬
цией отклонение от «английской модели» капиталистической трансформа¬
ции, которую они считают эталонной и универсальной. Но схожий
с «английским» путь развития возобладал только в передовых районах
Северной Франции, где крупное капиталистическое фермерство, распро¬
странившееся до революции, укрепило и расширило свои позиции
после нее.
Но в масштабах всей страны этот путь победить не мог, по мнению
некоторых ученых, вследствие принципиальной разницы социально-эко¬
номических условий Франции и Англии70. В отличие от большинства
английских французские крестьяне обладали пород революцией широки¬
ми правами на свои держания, охватывавшие чуть ли не половину
аемельных угодий, и поэтому во Франции «чистка» земли от них была
нереальной. На большей части страны действовали иные тенденции бур¬
жуазного аграрного развития: связанный с классовой дифференциацией
65 С Ь а и в н Р. Ьа СшШаиоп Де 1'Еигоре е1айя1чие. Р. 1965, р. 329; С г о и г е I Р.
Сгсйзэацсез совдрагёез Де ГАиеЫегге е! Де 1а Ргапсе аи XVIII з1ёс1е.- А.Е.8.С., 1966,
№ 2.
ва V о г о п о II Б. Ьа ПёуоЫНоп а-1-е11е ё1ё ипе саЬаз1горЬе ёсопогшяие? - Ь’Щэ-
Ыге, 1988, № 113.
67 ЬешагсЬапД О. Ои 1ёоДаУаше аи сарНаНэте.- АНКР, 1988, № 272, рр. 185-
191, 192, 196, 197.
68 Магаиггс С1. Ргапсе гёуо1иЦогша1ге, Ргапсе гбуо1иПоппёе, Ргапсе еп Вё-
уо1цЦои; роиг ипе с1агШсабип Дев гуЬЬтоз е! Дее оопсер1э.- АНДР, 1988, № 272, р. 137;
Ьа Ргапоо еоШетрогате: \ДепП1ё е! тиШюп» Де 1789 а поз )оигз. Р. 1982, рр. И-12;
Шзкпге ёсопогтцие е1 зос]а1е Де 1а Ргапсе. Т. 3, уо1. 1. Р. 1970, р. 112. Ф. В. Потемкин
вел отсчет промышленной революции во Франции с 1789 г. (Потемкин Ф. В. Про¬
мышленная революция во Франции. Т. 2. М. 1971. с. 292).
69 Ь е Воу Ь а Д и г 1 е Е. Ье 1егп1опе Де ГЫа1ог1еп. Т. 2. Р. 1978, р. 445,
70 Ьа Ргапсе соШотрогате, рр. 13, 46-47.
31

внутри общины «крестьянский» путь и отношения издольной аренды,
агентом медленной и мучительной для крестьян эволюции которых к ка¬
питализму были крупные землевладельцы. Столкновение этих тенденций
нашло отражение в борьбе двух линий в решении задач буржуазной ре¬
волюции. Курс на компромисс с дворянством, усиление крупного земле¬
владения за счет выкупных платежей был сорван, и возобладала демо¬
кратическая линия революции, связанная с устремлениями крестьян,
добившихся уничтожения всех сеньориальных повинностей, расширения
и укрепления мелкой собственности и хозяйства. Но успех этой линии не
был полным. Как подчеркивает Лемаршаи, сохранились крупные земель¬
ные собственники, не вкладывающие капиталы в модернизацию хозяйст¬
ва, а на другом полюсе — мельчайшие крестьяне, лишенные средств для
каких-либо улучшений 71. В целом те тенденции аграрного капитализма,
которые выявились к концу XVIII в., получили благодаря революции,
уничтожившей феодальные препоны на их пути, свободное развитие
и закрепились. Этот своеобразный вариант некоторые историки назвали
«французским путем», справедливо подчеркивая неправомерность рету¬
ширования самого типа перехода к капитализму в данной стране под
«английскую модель» 72.
В спорах об итогах революции наблюдаются попытки «ревизио¬
нистов» абсолютизировать «континуитет» как историческую преемствен¬
ность между до- и послереволюционной Францией, стремясь, таким обра¬
зом, принизить значимость свершенного в 1789—1799 годах 13. Иначе и во
многом более логично решаются вопросы преемственности в революции
Вовелем. Он называет революцию «одновременно наследницей и основа¬
тельницей»: она выявляет накопившиеся ранее проблемы и создает
новое, а также «отбрасывает свою тень... на времена, которые за ней
следуют». Не считая 1789 год «нулевой отметкой», Вовель пишет о пе¬
риоде, открывшемся в 1750—1760 гг. всеобщим кризисом старого обще¬
ства и продолжавшемся до полной победы нового буржуазного порядка
в XIX веке. В этом периоде Французская революция — наиболее значи¬
мое событие 7\ В свое время В. И. Ленин подчеркивал относительную
длительность процесса, в течение которого решаются исторические зада¬
чи буржуазной революции: «В этом смысле, например, во Франции бур¬
жуазно-демократическая революция завершена была лишь 1871 годом
(а начата в 1789 г.)» 75.
Большой интерес к социально-экономическим итогам и последствиям
революции и уже достигнутые результаты позволяют надеяться на даль¬
нейшую успешную разработку этой проблемы. Нужны конкретные иссле¬
дования о воздействии революции на промышленное развитие страны и
прежде всего выяснение, насколько глубоко было во французских усло¬
виях воздействие послереволюционной деревни на промышленность.
Предстоит изучение различных общественных групп после революции,
с тем чтобы выяснить изменения их социального облика, потери и при¬
обретения, явившиеся результатом революционного переворота.
Глубокое различие методологических позиций явственно обнаружи¬
вается в спорах об исторической роли Французской революции. Авторы
концепции «элиты» и «революции Просвещения» склонны к односторон¬
ности в оценке ее значения. Так, Фюре считает, что «она (революция.—
Ю. А., С. Б.) — основательница не новых экономических отношений,
а новых политических принципов и форм правления» 76. Выступаго-
11 ЬетагсЪапдС. Би РёодаНате аи сарПаИзте, рр. 203-204.
72 Ьа Ргапсе соп1етрогате. Специфический «французский путь» обнаруживает¬
ся авторами и в промышленном развитии страны и в некоторых особенностях ее по¬
следующей политической истории.
7а Р а г е I Р. Репзсг 1а ВёуоЫПоп 1гаща1че. р 41.
74 Ьа Ргапсе соп1етрогате, рр. 27—28 33-35.
75 Ленин В. II. Поли собр. соч. Т. 19, с. 247.
76 Ье Мопёе, 21>.УПЫ988,

щие же за всестороннее изучение Французской революции историки-
марксисты подчеркивают ее универсальную значимость. Собуль отмечал,
что «революция, руководимая буржуазией, уничтожила старую систему
производства и социальные отношения, из нее проистекавшие», привела
к установлению политических свобод и гражданского равенства, создала
новое буржуазное либеральное государство, уничтожила «провинциаль¬
ные партикуляризмы и местные привилегии», чем способствовала нацио¬
нальному единству. Мазорик добавляет к этому, что революция «декоп-
фессионализовала гражданские отношения и ввела в коллективную жизнь
французов принцип светскости, политического прагматизма». Вовель до¬
казывает, что «в плане умонастроений революция, безусловно, остается...
необратимым поворотом» 77.
Обсуждение вопроса о месте Французской революции в канун ее
200-летия выливается в основном в споры о ее наследии в современной
Франции. Фюре стремится обосновать мысль о том, что воздействие рево¬
люции на французскую общественную и политическую жизнь в наши
дни сходит на нет, и что, как он выражается, «революционная культура
находится на пути к умиранию». Он ссылается на то, что исчезает уна¬
следованная от Французской революции острейшая конфронтация между
правыми и левыми: социалисты проводят умеряющий страсти центрист¬
ский курс, приобретает свои очертания «политическая цивилизация цент¬
ра». Уходят в прошлое революционные традиции, впечатляющие выступ¬
ления демократических сил, все то, что составляло «французскую экзо¬
тику», «французскую исключительность». Политическая жизнь Франции
«банализируется», становится в этом плане схожей с тем, что происходит
у ее союзников по западному блоку. Говоря об упадке революционного
наследия, Фюре связывает это с резким, по его мнению, ослаблением по¬
зиций ФКП — «реликта революционной якобинской традиции в его кари¬
катурной большевистской форме» 78.
Многие авторы, однако, не разделяют «пессимизма» Фюре относи¬
тельно судьбы революционных традиций. Ж.-Н. Жанене напоминает
о больших идейных ценностях, завещанных революцией, которые нахо¬
дятся под угрозой и в современной Франции. Вот почему грядущий юби¬
лей «не будет ни формальным, ни лишенным смысла». Агьюлон указы¬
вает на то, что Франция наших дней обязана революции основными
своими чертами, и в частности национальной символикой, администра¬
тивной географией, идеями. Он и Ж. Эмбер подчеркивают особое значе¬
ние Декларации прав человека и гражданина, которая, как показал не¬
давний опрос общественного мнения, очень высоко оценивается францу¬
зами 79.
Против попыток «охладить» Французскую революцию, сохранить ее
лишь в качестве предмета академических занятий решительно восстают
историки-марксисты. Образ революции и сегодня прочно запечатлен
в коллективном сознании французов, вызывает большие симпатии за ру¬
бежами Франции, подчеркивает Вовель. Он призывает к «мобилизации
вокруг Французской революции... всех тех, кто верит в ценности, носи¬
телем которых она была» 80.
77 8 о Ь о и 1 А. Ьа Кёуо1иИоп Ьгапдагзе. Р. 1982, рр. 509, 530, 558; е ] и з <Ь Сош-
ргепдге 1а гёуо1и!тп: ргоЫётез ро1Шдиез <1е 1а ЕёуокШоп {гап^зе (1789-1797).
Р. 1981, рр. 352—353, 366; М а ъ а и г 1 с С1. РгёГасе. 1п: V о V е 11 е М. Ьа Вёуо1иЦоп
1гап5а1зе. Т. 1, рр. 6—10; УоуеПе М. Ьа теп1аШё гёуокИдоппайе, р. 264.
78 Ье Моп<1е, 26.VIII. 1988; Риге! Р. Ьа Ргапсе ите. 1п: Риге! Р., 1иП1аг<1 Г,
ВозапуаПоп Р. Ьа ВёрибИцие <1и сеШхе: Ьа Ип <1е Гехсерйоп Ь-ап^'зе. Р. 1988.
79 1еаппепеу Ь-№. ЫЬег!ё, ЁдаШё, РгаЬегпЦё... йез уа1еигз зиЬуегз1Уез.-* Ь’Шз-
1оп*е, 1988, № 113, р. 123; А & и 1Ь о п М. Роищшн се1еЬгег 1789.- ШсЬ, р. 5; I т Ь е г I.
Ьез 81Х ]'оигз ёез ЬгоНз с1е ГЬоште.- Шй., р. 20.
80 УоуеПе М. Ь’ШзЪопо^гарЫе Зе 1а Вёуо1иИоп Ггап^зе а 1а \еП1е с1и Ысеп-
1епа1ге.- АНВР, 1988, № 272. р. 126; е ] и з Й. Ьа Вёуо1и1юп 1гапда1зе п’ез1 раз т оЬ^е!
1го1<1. Вёуо1иИоп, 1983, № 176, р. 8.
2 Вопросы истории, М« 3
33

Один из главных элементов «ревизионистской атаки» против револю¬
ции-вопрос о терроре, подавлении всех свобод. Во Французской рево¬
люции, которая с Декларацией прав 1789 г. ц якобинской конституцией
1793 г. является для многих олицетворением свободы и демократии, онн,
н первую очередь, видят «матрицу тоталитаризма». Подоплека этого оче¬
видна и не нова: йод таким углом зрения чаще всего проводятся парал¬
лели между Французской и Октябрьской революциями, а также совет¬
ским обществом 81,
Не преуменьшая размеров террора, известный историк Ф. Лебрен
решительно отказывается видеть во Французской революции «прототип
всех тоталитаризмов XX века»82. Исследователи-марксисты, со своей
стороны, энергично осуждают проводимую в последнее время средствами
массовой информации Франции кампанию по реанимированию контр¬
революционной традиции, рисовавшей Французскую революцию «исклю¬
чительно сквозь призму ее кровавых и разрушительных аспектов» 83.
Многие историки, стремясь принизить значение революции, продол¬
жают расчленять это относительно целостное событие на ряд совершен¬
но независимых друг от друга движений, и эта проблема остается
в центре дискуссий. Опираясь на современный уровень знаний, Мазорик,
напротив, рассматривает Французскую революцию как единый, хотя
и очень сложный, с наличием противоречивых тенденций процесс 8\
Для исторического знания Французская революция представляет
огромный интерес. Обращение к ней необходимо для понимания перехода
от феодализма к капитализму как в самой Франции, так и за ее предела¬
ми, ибо Французская революция оказала прямое или опосредованное воз¬
действие на этот процесс во многих странах. Важно изучение революции
в свете того, что она выдвинула принципы буржуазной демократии, со¬
действовала широкому распространению их в мире, внедрению в полити¬
ческую практику. Много интересного принесло и сулит еще принести
исследование Французской революции под углом зрения того, что она
дала для развития социалистических идей. Наконец, объектом изучения
остается и наследие революции: вызванные ею к жизни революционные
и демократические традиции, провозглашенные и имеющие непреходя¬
щее значение великие принципы.
81 Риге1 Р. Репзег 1а ШтйиШт 1гапда1зе, р. 232; СЬаипи Р. Ргё1асе. 1п:
6епс1гоп Р. Ьа Деипеззе зоиз ТЬегтнЗог. Р. 4983.
82 ЬеЬгип Р. Ьа 1о§1дие йе 1а Теггеиг.— Ь’Шзкше, 1988, № 113, р. 42.
83 Магаигн С1. ДасоЫшзше е! КёУо1и11оп, рр. 14, 20; УоуеИе М. 1ЛИз-
1опо^гарЫе 8е 1а 1\ёуо1ииоп 1гапда1зе, р. 126.
84 МагаиНс С1. Ргапсе гёусйиИоппане, Ргапсе гёуокШоппёе, Ргапсо еп Кё-
уо1и(юп, рр. 130—134.

СОВЕТСКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В ПОЛЬШЕ В ГОДЫ
ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ и помощь им
СО СТОРОНЫ ПОЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ
Р. Наааревич
Польские историки неоднократно обращались к изучению судеб со¬
ветских военнопленных на территории оккупированной гитлеровцами
Полыни в годы второй мировой войны. В 1946 г. в «Бюллетене Главной
комиссии по изучению немецких преступлений» С. Плоский опубликовал
статью «Немецкие преступления в лагерях для советских военнопленных
в Польше». Многие аспекты ТО'мы нашли широкое отражение в работах
Ш. Датнера, В. Гуры, Ю. Тобйаша, М. Юхиевича, Я. Вильчура и др.,
а также историков из местных польских центров, прежде всего из Глав¬
ной и окружных комиссий по изучению гитлеровских преступлений —
Института национальной памяти, а также Военно-политической акаде¬
мий им. Ф. Дзержинского. Одпат*о польские исследователи имели воз¬
можность использовать лишь поЛ! скйе и немецкие источники, а советские
историки занимались этими во росами недостаточно. Поэтому многие
проблемы пока мало изучены, а некоторые — совсем не исследованы. Об
этом свидетельствует, например, тот факт, что из 808 146 советских
военнопленных, похороненных на нескольких сотнях лагерных кладбищ
на польской земле, идентифицировано всего лишь 611 человек1.
Такое положение создалось главным образом из-за препятствий вне-
научного характера, прежде всего из-за отсутствия координации; работы
ведутся по всей ПоЛыНе разбросанно, а некоторые наши учреждения и
Издательства некритично следовали за меняющимся, но чаще всего нега¬
тивным отношением в СССР К вопросу о красноармейцах, попавших
в плен. Сказанные якобы Сталиным слова: «У нас нет пленных, есть
только предатели» й трагические последствия такой оценки стали сегод¬
ня объектом критики в советском обществе. Сейчас положение измени¬
лось, в связи с чем следует отметить заинтересованность нынешнего со¬
ветского руководства, публицистов и Историков, советской обществен¬
ности судьбами военнопленных, вопросами надлежащего увековечения их
памяти, в том числе мест захоронений. На польских землях такую рабо¬
ту на протяжении многих лет вел Совет по охране памятников борьбы
и мученичества и его гражданские комитеты на местах. На многих моги¬
лах установлены памятники, обелиски и т. п., к ним возлагаются венки
и цветы.
При проведении исследований по этим проблемам встречались и труд¬
НАЗАРЕВИЧ Рышард - доктор исторических наук, профессор Академии обществен¬
ных наук ПОРП (Варшава)
5 Материалы Министерства администрации, местного хозяйства и охраны окру¬
жающей среды от 31.У.1978.
2*
35

ности объективного характера. Власти германского рейха, рассматривав¬
шие советских военнопленных как «недочеловеков», не вели их учета
и какой-либо документации, поэтому истинные масштабы их трагедии из¬
вестны нам лишь приблизительно, главным образом на основе результа¬
тов эксгумаций, проведенных после войны.
Работа органов юстиции Польской Народной Республики в связи
с процессами над гитлеровскими военными преступниками, а затем ис¬
следования историков показали, что обращение с советскими военно¬
пленными гитлеровских государственных органов, особенно полицейских
и военных, было издевательством над всяческими нормами международ¬
ного права, принятыми в цивилизованном обществе, и было гораздо худ¬
шим, чем обращение с военнопленными из других стран (часто также
преступным). Началось с уничтожения большого числа польских военно¬
пленных в 1939 г., в частности в Катовицах, Топольне (около Света),
в Чепелёве, Туловицах (повет Сохачев), Замброве, в Мщонове, Гдань¬
ске 2, что нашло отражение в ходе процесса над главными немецкими
военными преступниками в Нюрнберге.
Преступления, совершенные гитлеровцами по отношению к советским
военнопленным, стали первым массовым геноцидом, по существу еще
до уничтожения миллионов евреев со всей Европы в лагерях смерти.
Советских военнопленных в массовом порядке обрекали на голодную
смерть, содержали месяцами под открытым небом раздетыми и разуты¬
ми. Определенные категории пленных, особенно комиссаров, представите¬
лей интеллигенции, евреев, а вначале и так называемых азиатов рас¬
стреливали на месте, а остальных — «при попытке к бегству», «за пло¬
хое поведение» и под любыми другими предлогами.
Директивы относительно этой акции геноцида Гитлер дал 30 марта
1941 г. на совещании высшего руководства вермахта, а приказ был сфор¬
мулирован Верховным главнокомандованием верма:,та, в частности в из¬
данной 13 мая того же года «Юрисдикции Барбаросса». Каждый немец¬
кий офицер был уполномочен проводить экзекуции без суда в отношении
любого подозреваемого во враждебном отношении к Германии. В разо¬
сланном главнокомандующим сухопутных сил фельдмаршалом Брау-
хичем 8 июня 1941 г. всем воинским частям приказе «относительно
комиссаров» определялись категории советских пленных, подлежащих
немедленному уничтожению, прежде всего работники политического
аппарата Красной Армии3. Осуществление этих преступных приказов
было поручено специально сформированным (подобно тому, как это
было в 1939 г. в Польше) оперативным группам полиции безопасности,
прикомандированным Главным управлением безопасности рейха (РСХА)
к отдельпым крупным частям вермахта 4.
Местом преступлений, носивших характер массового геноцида, стали
лагеря для советских военнопленных; крупнейшими на территории
Польши можно назвать: сталаг 319 в г. Хелм, где было уничтожено
около 90 тыс. советских военнопленных, сталаг 307 в Демблине
(80 тыс.), сталаг 324 в г. Острув—Мазовецки (67 тыс.), сталаг 344
в Ламбиыовицах (57 тыс.), сталаг 68 под Сувалками (46 тыс.), сталаг 56
в Простках (23 тыс.), сталаг 308 в Свентошове (20 тыс.), сталаг 325
в Замостье (28 тыс.), сталаг 367 в Ченстохове (17 тыс.), сталаг VIII С
в Жагане (свыше 10 тыс.) и ряд других 5.
2 Б а I и ег 8. 2Ьго<1те ^еЬгтасМи па ]епсасЬ чгодеппусЬ ту йги^ге] дуо]п1е зтак-
\уе^. \Уагзгатуа. 1964, з. 62-84
31Ый., 5. 120—126; СЬт1е1е\У5к1 Р. 2Ъго<!ше ЪШего\узк1е мгоЬес коплзаггу
гасЫесккЬ.— \Уо]'зко\уу Ргге&1д<1 Н1з1огусгпу, 1976, № 2.
4 Ба1пег 8. Ор. сИ., з. 146-169; Судебный процесс по делу Верховного Главно¬
командования гитлеровского вермахта. М. 1964, с. 109—113,
5 Г) я 1п ег 8. Ор. сН„ з. 380-411; ОЬогу ЬШеготузЫе па 21ет1асЬ ро1зИсЬ. УУагзга-
\уа. 1979; киказгкзечмег 2. 2а^1ас1а ^епсо\у гасЫесккЬ па 21егтасЬ ро!зк1ск. 1п:
ВшЫуп СКВ2Н\уР. Т. V. \Уагз2адуа. 1949; Маге хук \У. 1епсу га<Шессу \у те\уоН
36

Советских военнопленных в массовом порядке уничтожали также
в концлагерях «общего» типа и сжигали в лагерных крематориях Ауш¬
вица—Биркенау (Освенцима). Штуттхофа, Майданека, Гросс-Розена
(в Рогозьнице) и других. Именно на них испытывалась эффективность
действия газовых камер и автомашин смерти («душегубок») и других
технических средств уничтожения людей, которые впоследствии применя¬
лись в широком масштабе при уничтожении еврейского населения8.
Кроме того, многие военнопленные погибали в пути, при попытках
к бегству, многие отдали жизнь в борьбе, вступив в партизанские отря¬
ды и т. п. Их хоронили в разных местах, часто до сих пор не установ¬
ленных. Исходя из примерных данных, к приведенной выше цифре
808 тыс. военнопленных, похороненных на различных кладбищах, суще¬
ствование которых установлено на территории ПНР, следует прибавить
еще не менее 200 тысяч. Можно утверждать, что власти третьего рейха
уничтожили на польских землях свыше 1 млн. советских военнопленных,
однако это лишь самые приближенные данные.
Из советских публикаций следует, что на территории Украины было
уничтожено около 1 млн. пленных, в Белоруссии — свыше 800 тыс.;
в Литве, Латвии и Эстонии — свыше 400 тысяч 7. Вместе с 1 мли. жертв
в Польше это составит 3,7 млн.— без учета погибших на оккупирован¬
ных Германией территориях РСФСР, а также на территории Германии
и оккупированных ею государств или ее союзников. Западногерманский
историк К. Стрейт подсчитал, что из 5,7 млн. советских граждан, оказав¬
шихся в немецком плену, погибло 3,3 млн., то есть 58%. Подобные поте¬
ри среди английских и американских военнопленных составили толь¬
ко 4% 8.
Это в определенной степени совпадает с данными Управления по
делам военнопленных в Верховном главнокомандовании вермах¬
та (ОКВ) 9. В отчете за 1 мая 1944 г. сообщается, что из советских плен¬
ных: умерло на сегодняшний день в лагерях 1981 тыс., расстреляно и
передано в СД 1 030 157, погибло «в пути» 280 тысяч. Всего 3 291 157.
Наивыспшй пик в уничтожении советских пленных приходится на
первый год советско-германской войны. По данным ОКВ, в период
с 22 июня но 1 декабря 1941 г. на Восточном фронте было взято в плен
3 806 861 военнопленный. А из другого отчета следует, что на 1 января
1942 г. в лагерях находилось лишь 309 128 (в том числе 53 600 офице¬
ров) 10. Несколько позднее на конференции в Экономической палате рей¬
ха, состоявшейся 19 февраля 1942 г., высокопоставленный чиновник
германского правительства Мансфельд сообщил собравшимся, что из
чгеЬгтасЬЩ па гаеииасЬ роЫасЪ ^ 1а1асЬ 1941-1945. Оро1е. 1987; Маг1уго1о§1а зепсоту
гайг^есктЬ па ггепласЬ ро!зМсЬ ройсгаз окираср ЪШегстзИе^ В1а1уз1ок, 1987; XV П с-
г и г I. №е зез1оз затоШу па зшес1е. ХУагзгалуа. 1982. Мы не упоминаем здесь много¬
численных работ, посвященных конкретным регионам и лагерям.
6 3 ноября 1941 г. в лагере в Освенциме в рамках эксперимента было умерщвле¬
но газом 600 советских военнопленных. Всего из привезенных туда 13 775 советских
военнопленных осталось в живых 196 (ВгайЬиЪег I. Депсу гасЫессу \у оЫше
копсеМгасущут чу 05\У1рс1тт.- 2езгу1у Озчч^штзкхе, 1960, № 4, з. 20).
7 Преступные цели, преступные средства. Документы об оккупационной полити¬
ке фашистской Германии на территории СССР (1941-1944). М. 1963; Преступления
немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии 1941-1944. Мипск. 1963, с. 8, 12; N82]
Сптез т ГГкгате 1941—1944. Боеитеп15 апй Ма1епа1з. Кгеу. 1987, р. 13. Как отме¬
чает Ч. Мадайчик (Майа^гук Сг. РоШука III Вгезгу у окирочуапе] Ро1зсе.
\Уагз2аУга. 1970, з. 351), частичные данные содержатся в переписи мест массового
уничтожения советских военнопленных, составленной Архивным управлением МВД
СССР (Центральный партийпый архив ИМЛ при ЦК КПСС, л. 18646).
8 8 I г е 11 СЬг. Б1е зоч^еПзскеп Кпе^з&еТапдепеп а!з Ор1ег йез паУопаЬог^аПз-
ПзсЬеп УегтсНшп^зклчедез 1941-1945; см. также: Бег Коттишз! 151 кет Категай.-*'
Бег Зр1е§е1, 1978, № 6, 8. 84-97.
0 Б а 1 п е г 8. Ор. сЦ., з. 387.
10 2еп1га1агсЫу йег ББК Ро1зйат (далее - 2АББК) микрофильм 11052 и 1926;
Архив Военно-исторического института в Варшаве, микрофильм 78—489.
37

3,9 млн. советских военнопленных осталось в живых только 1,1 млн., из
них лишь 400 тысяч трудоспособных, остальные больны, в основном сып¬
ным тифом
По расчетам Стрейта, из 3350 тыс. взятых в плен в 1941 г. красно¬
армейцев, в конце января 1942 г. осталось в живых лишь 32,8%, то есть
около 1 миллиона1И. Это подтверждено также в письме Розенберга
Кейтелю, в котором он 28 февраля 1942 г. жаловался на недостаток не¬
вольничьей рабочей силы. «Из 3,6 миллиона пленных осталось сегодня
только несколько сотен тысяч трудоспособных. Большинство из них по¬
гибло» Темпы уничтожения снизились позднее в результате измене¬
ния положения на советско-германском фронте, а также огромной
потребности Германии в рабочей силе, когда из-за военных потерь по¬
требовалось дополнительно мобилизовать миллионы немцев.
Преступное обращение с советскими военнопленными гитлеровцы обо¬
сновывали тем, что правительство СССР не подписало Женевскую кон¬
венцию о военнопленных 1929 г., так называемую конвенцию Красного
Креста. Но нацистские власти были осведомлены, что Советское прави¬
тельство 1 июля 1941 г. приняло решение об обращении с немецкими
военнопленными в соответствии с существующими международными кон¬
венциями, а 17 июля 1941 г. сообщило шведскому правительству, что
признает действующей IV Гаагскую конвенцию от 18 октября 1907 г.
(подписанную Россией, в которой говорится, в частности, о гуманном
обращении с военнопленными) при условии, что Германия также будет
соблюдать эту конвенцию 14.
Несмотря на то, что гитлеровская Германия поступала вопреки всем
нормам международного права, советские власти в отношении немецких
военнопленных придерживались условий конвенций, но предупреждали,
что виновные в зверствах по отношению к советским военнопленным
будут наказаны как военные преступники. С нотами такого содержания
Советское правительство выступало 25 ноября 1941 г., 6 января и
27 апреля 1942 г. и позднее 15.
Хотя исполнителями акций по уничтожению и массовых экзекуций
'были в основном оперативные группы немецкой полиции и СС,ча; также
местные органы полиции безопасности, ответственность за этот’ гейоцид
несет прежде всего вермахт, который организовывал лагеря уничтожения
советских военнопленных и управлял ими. Сфабрикованная впоследствии
на потребу бундесвера легенда о «рыцарственном и безупречном» вер¬
махте позволила остаться безнаказанными почти всем его генералам и
офицерам, ответственным за преступления против военнопленных, как,
например, генерал-лейтеианту П. фон Виттасу, командующему по делам
пленных Военного округа Генерального губернаторства (с 21 августа
1941 по 30 апреля 1944 г.), который после войны жил спокойно в Зальц¬
бурге; или его преемнику генерал-лейтенанту Э. Гунцельманну, который
после войны жил в Тегернзее16. К. Стрейт отмечал: «Это массовое
уничтожение советских военнопленных оказалось на сегодня действи¬
тельно вычеркнуто из общественного сознания (в ФРГ). И потому, что
здесь проживают тысячи пособников преступников, и потому, что уже
вскоре после окончания войны началась «холодная война», которая
позволила без всякой паузы продолжать создавать из СССР образ
врага» 17.
11 Ва1пег 8. Ор. ей., з. 386.
12 81 г е 11 СНг. Ор. ей.; Бег 5р1е&е1, 1978, № 6.
13 Б а Ь п е г 8. Ор. ей., 8. 382.
14 2АБОК, микрофильм 11052; БаЪпег 8. Ор. ей., э. 20—23.
15 Ноты Народного комиссара иностранных дел СССР В. Молотова. М. 1945.
16 Н е г г о & Г. 2Ьгос1шс2а (ЫаЫпозс хуеЬгтасМи XV 6епега1пут СиЬегпаСогз!-
т*че.— Ма1епа1у г копЛегепср пайком^ розт^сопе,] гЬгойшот ^екгшасЫи на г^епйасЬ
ро1зк1сЬ. \Уаг5гатуа. 1967, з, 74-75.
17 См. 81 г е 11 СЬг. Ор. ей.
38

Осуществляя массовое уничтожение советских военнопленных, гитле¬
ровские власти руководствовались не только принципами провозглашен¬
ной ими «идеологической войны», нацеленной на уничтожение социали¬
стического государства, не только расистской теорией, ведущей к мас¬
совому биологическому уничтожению людей «низшей расы». Речь шла
одновременно о том, чтобы сломить военнопленных психически, морально
их уничтожить, а затем склонить людей, доведенных до смертного поро¬
га, надеть гитлеровский мундир и вступить в коллаборационистские фор¬
мирования типа РОА (Русская освободительная армия), которой коман¬
довал А. Власов, УЁВ (Украинская освободительная армия), в нацио¬
нальные легионы, вспомогательные полицейские формирования и т. д.
Несмотря на угрозу смерти в лагере, несмотря на сознание того, что
на родине их будут считать предателями, тысячи военнопленных не нри-
няли предложений гитлеровцев. Они пытались разными путями бежать
из транспортов, из лагерей, с мест принудительных работ. Многие при
этом погибали, но некоторым удавалось вырваться на свободу во многих
случаях благодаря беззаветной помощи польского населения 13.
Военнопленные бежали из лагерей по-разному. Часто это был груп¬
повой прорыв сквозь колючую проволоку, под огнем лагерной охраны
Один из таких побегов описывается в рапорте вермахта: «В ночь с 10
на 11 августа 1041 г. был совершен прорыв 121 пленного из сталага 307
Бяла-Подляска. 25 убито. 35 ранено. 37 пленных приведено патрулями
обратно в лагерь» 19; из лагеря в Седльцах 30 августа 1941 г. бежало
свыше 100 человек, а 3 сентября из лагеря в Сухожебрах — 1 тыс. чело¬
век, которые вырвались на свободу с помощью поляков 20. Только в пе¬
риод с сентября до середины октября 1941 г. из лагерей в Генеральном
губернаторстве бежало 5500 советских военнопленных 21. 15 сентября из
транспорта под ТорунВм бежало 340 военнопленных, а 28 сентября
с поезда на линии Ченстохова — Ключборк 130 военнопленных, 48 из
них были схвачены, многие «застрелены при попытке сопротивления» 22.
3 ноября 1942 г. из лагеря в Освенциме — Бжезинке бежало 100 военно¬
пленных 83. И таких рапортов Вермахта было Много.
Вопрос о побегах советских военнопленных нашел отражение в Бюл¬
летене РСХА, предназначенном для высшего гитлеровского руководства.
12 сентября 1941 г. в нем обращалось внимание на растущее число побе¬
гов военнопленных на территории Генерального губернаторства. Причи¬
ной этого считали недостаточную охрану лагерей. Из сталага 307
в Бяла-Подляска бежало всего 500, из лагеря в Сухожебрах — 600,
в Соколове — 100, из сталага 316 в Седльцах — 3400 советских военно¬
пленных. Подчеркивалось, что беглецы «получают снабжение у населе¬
ния, создают банды. Польское население им активно помогает, особенно
польское движение Сопротивления» г\
Помощь польского населения советским военнопленным имела как
стихийный, так и организованный характер. Как только на польской
земле появились первые советские военнопленные, им стали помогать
прежде всего организации, создаваемые коммунистами и другими левыми
18 С е м и р я г а М. И. Советские люди в европейском Сопротивлении. М. 1970,
с. 22-37; его же. Участие советских граждан в польском партизанском движении.
В сб.: Под знаменем боевой дружбы. М. 1977, с. 97. По подсчетам М. И. Семиряги,
с помощью поляков из лагерей военнопленных в Польше бежало не менее 65 тыс.
советских военнопленных.
19 Цит. по: Де11е п1а 8., ТоЫазг Д. РгоЫет ]епсо\у гаЙ21еск1сЬ на 21еппасЪ
ро1зк1сЬ \у атлчеПе бокитеаДлу шепмескщЬ г 1941 г. 1п: Хащолуаге Пг1е]е Ро1зк1
1939-1945. Т. X. 1966, з. 249.
20 1Ы(1., з. 248-249.
21 М а й а \ с 2 у к Сг. Ор. ей., з. За!.
22 Оа1пег 8. иегесгк! ч шс^уоИ шепйесМе^ 1939-1945. \Уагзга\уа. 1960, а. 227—
228, 252.
23 1Ыа., з. 228.
24 Вип(1езагс1пу КоЫепг, Д 58/217.
39

деятелями, такие, как Союз освободительной борьбы, Общество друзей
Советского Союза, Рабоче-крестьянская боевая организация, «Молот и
серп» и другие. В своей прессе и листовках они призывали польское на¬
селение оказывать всяческую помощь военнопленным. Эти организации
позднее вошли в состав Польской рабочей партии, которая создала сеть
комитетов помощи жертвам фашизма. Эти комитеты помогали всем пре¬
следуемым оккупантами и находящимся в опасности, облегчали бежав¬
шим из плена военнопленным нуть в партизанские отряды Гвардии
Людовой “5.
Пленным оказывали помощь ташке отдельные звенья подпольных ор¬
ганизаций, особенно Батальонов Хлопских и Армии Крайовой. Печать
этих организаций описывала преступления, совершаемые гитлеровцами
против советских военнопленных 26. Множество вызывающих потрясение
описаний содержится в рапортах, направленных польскому эмигрантско¬
му правительству в Лондоне.
В отчете Делегатуры правительства за период с 16 по 30 сентября
1941 г. говорилось: «Зверское обращение с советскими военнопленными
представляет собой, наверное, наиболее позорную страницу немецкого
варварства. В поступающих отовсюду достоверных сообщениях едино¬
душно отмечается совершенно идентичное обращение, характеризую¬
щееся холодной жестокостью, тем более ужасной, что применяется это
почти умышленно в отношении мужественного, заслуживающего уваже¬
ния противника. Содержание в так называемых лагерях, под открытым
небом, на голой земле, под дождем, на холоде военнопленных, лишенных
перед этим обуви, одежды, одеял, многодневное голодание, приводящее
в некоторых лагерях к людоедству, бесчеловечное обращение, побои,
расстрел из пулеметов при попытке бунта и даже без всякого повода.
Убийство за попытку бежать, за тень непослушания, за невозможность
поспеть за другими при переходах, в конце концов уничтожение на
месте — все эти зверства, несомненно, имеют целью массовое уничтоже¬
ние военнопленных. Но не только военнопленных. Окружая и беря
в плен «в котлах» советские войска, немцы рассматривают как военно¬
пленных гражданское население мужского пола, уходящее вместе
с армией на восток, а также схваченных на занятых территориях муж¬
чин в возрасте от 16 до 60 лет. Ничего удивительного, что пленные
возобновляют попытки бунтов или побегов из лагерей даже ценой жизни.
Эти попытки становятся поводом для расправы с военнопленными
в огромном масштабе» 27.
Стихийную помощь пленным оказывали — руководствуясь как гуман¬
ными побуждениями, так и усматривая в пленных союзников по борьбе
с немцами -- прежде всего крестьяне. Они подбрасывали за колючую
проволоку еду, одежду, лекарства, укрывали и кормили беглецов. Боль¬
ным и раненым военнопленным оказывали помощь польские врачи и
служба здравоохранения. Бежавшим из транспортов помогали укрыться
польские железнодорожники. Такого рода формы стихийной помощи
были проявлением общенационального сопротивления оккупации, попыт¬
кой помешать гитлеровским истребительным замыслам, были действиями
в пользу советского союзника.
Оккупационные власти жесточайшим образом расправлялись с каж¬
дым, кто в какой-то форме оказывал помощь военнопленным. Это пред¬
писывалось специальной инструкцией ОКБ № 3058/41: «Следует не до¬
пускать никаких контактов между военнопленными и гражданскими ли¬
цами, а в случае необходимости даже применять оружие также против
25 Назаревич Р. Роль ППР в упрочении польско-советской дружбы в годы
второй мировой войны. В кн.: Очерки истории польско-советских отношений. М. 1979.
26 М и х т а И. Об отношении польского населения к советским военнопленным*.
В сб.: Под знаменем боевой дружбы, с. 123-126.
27 } е 11 е д Iа 8., То Ыав^ 1. Ор,-сй„ з, 241-244.
40

гражданских лиц... При малейших признаках сопротивления или непо¬
слушания следует поступать, отбросив щепетильность, в случае необхо¬
димости — применять оружие» 28. Устрашению населения должны были
служить также расклеиваемые объявления, в которых сообщалось, что за
помощь военнопленным грозит смерть.
Ряд сел был сожжен, многие крестьяне расстреляны вместе с семья¬
ми за то, что укрывали бежавших из плена советских солдат. До сих
пор у нас нет полной картины этих акций и количества жертв. Много¬
численные примеры приводят в своих работах Ю. Тобиаш и Я. Вильчур.
Больше всего жертв было в Люблинском воеводстве. В частности, в мае
1942 г. были сожжены села Корытыно, Волица-Уханьска, частично
Майдан-Точемпски, Скоморохи-Дуже и Скоморохи-Малэ, а более 200 их
жителей обоего пола и всех возрастов были убиты за помощь, оказанную
военнопленным, устроившим групповой побег из лагеря в Хелме. Ряд
таких преступлений оккупанты совершили в других регионах Польши.
16 июня 1942 г. за укрывание бежавших военнопленных было сожжено
с. Райско в Белостокском округе, а 140 его жителей расстреляны.
В. с. Каликув были расстреляны 5 человек, в том числе двое маленьких
детей, а остальных жителей вывезли в лагерь. В с. Пшедместье в Же-
шовском воеводстве 2 мая 1943 г. гитлеровцы расстреляли трех женщин,
в Высока-Стжижова — двух женщин и ребенка, 12 июня 1943 г.
в с. Пстронгова — 12 человек2Э. Перечисление всех известных фактов
заняло бы слишком много места. Впрочем, не все они до сих пор
выяснены.
Особую страницу составляет помощь, которую советским военноплен¬
ным оказывали в лагерях польские военнопленные. 29 июня 1942 г.
в лагере в Ламбиновице за это был расстрелян военврач капитан
В. Лещиньский, а в январе 1943 г.— подпоручик К. Цыпель. В подзем¬
ном трудовом лагере в Вадиме в мае 1944 г. был повешен Р. Свидерский
из Кракова, а несколько поляков замучены за то, что крали еду и под-
кармливали голодавших советских военнопленных .
Существенной и важной формой помощи было предоставление бежав¬
шим из плена советским солдатам не только укрытия, возможности вы¬
жить и восстановить силы, но и создания им условий для активного
участия в борьбе с гитлеровской Германией. Такие возможности сущест¬
вовали там, где создавались и действовали польские подпольные органи¬
зации и их партизанские отряды. В отряды Гвардии Людовой, а позднее
также Батальонов Хлопских и Армии Крайовой было принято много со¬
ветских граждан разных национальностей, бежавших из плена, из конц¬
лагерей, из мест принудительных работ на территории Польши, Герма¬
нии и других стран. Нередко, чтобы пробиться к ближайшим партизан¬
ским отрядам в Польше, им приходилось неделями и даже месяцами
пробираться через немецкую территорию. Иногда они по дороге добывали
оружие, но в большинстве случаев у них не было оружия, одежды,
обуви. Все это они получали у партизан.
Отдельная проблема, также требующая тщательного исследования,—
перебежчики из созданных немцами коллаборационистских формиро¬
ваний. Польские партизаны отдавали себе отчет, что многие вступали
в эти формирования под угрозой голодной смерти в лагерях. В отряды
принимали исключительно тех, кто приходил с оружием, взятым у нем¬
цев. Большинство оправдало оказанное им доверие и предоставлен¬
28 Р1 о з к 1 3. 2Ъгойше тепнескге ту оЪогасЬ ]епсоту зотесккЪ ту Ро1зсе. 1п:
В1и1е1уп СКВ2НлуР. Т. V, з. 305,
29 ТоЫазг 1. N8 1у1асЬ \Уго^а. ОЬу%га1е1е гасЫессу ту гисЬи ороги па 21епнасЬ
роМлсЬ 1941-1942. \Уагзгатуа. 1972; его же. Помощь населения Люблинского воевод¬
ства советским военнопленным в 1941—1942 годах,— Военно-исторический журнал,
1962, № 2; О т I Ь г и к I. Рг15 гаЪ^а туго# ^евса зоЫесЫе^о, а щгго к1оге§оз ъ ваз.-
2а Шо1позс 1 Ьиф 1988, № 24.
30 \У П с х и г I. Ор. ей,, д. 57, 83, 90, 154,184—186,
41

ную возможность реабилитировать себя в борьбе. Все более многочис¬
ленные случаи дезертирства из коллаборационистских формирований
вынудили германское командование перебросить большинство их весной
1944 г. из Польши на Западный франт.
По подсчетам исследователей, в польских партизанских отрядах было
10—12 тыс. советских граждан, в подавляющем большинстве бежавшие
из плена красноармейцы (остальные — зло советские граждане, вывезен¬
ные на принудительные работы), из цнх примерно 8 тыс, сражались в
отрядах Гвардии Людавой и Армии Людодоя, до 2 дыс,— в отрядах
Армии Крановой ц Батальонов Хлодскнх 3‘* Когда в 1944 г, ца польские
земли начали прибывать, опережав перемещающийся на запад фронт,
советские рейдовые и десантиые отряды, большинство бывших военно¬
пленных перешли в эти отряды. В середине 1944 г. па оккупированных
польских землях сражались около 18—20 тыс- советских партизан зг. Та¬
ким образом, более иоловипы составляли бежавшие из гитлеровского плена.
Бежавшие из плена красноармейцы, как правило, обстрелянные в
боях и закалившиеся в ненависти к врагу, снискали себе всеобщую
симпатию и признание со стороны товарищей по оружию— польских
партизан и населения. Так формировалось ца оккупированной дольской
земле братство по оружию поляков, русских и представителей других
национальностей СССР. Это приобрело важное политическое значение,
служило преодолению взаимных предубеждений и существовавших сте¬
реотипов. Некоторые из бывших военнопленных в ходе боев становились
руководителями партизанских отрядов, как, например, Ф. Ковалев,
А. Василенко («Сашка»), У. А. Адамаиов («Мищка-татарин»), Я. Саль¬
ников («Яша»), В. Володин и многие другие, которых до сих нор с при¬
знательностью вспоминают бывшие товарищи по оружию и жители
сел33. Они сражались вместе с поляками, погибали в борьбе с общим
врагом, но их все время мучила мысль, примут ли их, бывших военноплен¬
ных, в собственной стране. К сожалению, слишком часто их опасения
оправдывались. Лишь некоторые из них дождались справедливого отно¬
шения. В ряде случаев им помогали свидетельства польских товарищей
по оружию, полученные через Союз бордов за свободу и демократию.
Созданная на основании Декларации о советско-польском сотрудниче¬
стве в области идеологии, науки и культуры, подписанной Б- Ярузедь-
ским и М. С. Горбачевым,, совместная комиссия по изучению истории
польско-советских отношений в марте 1988 г. приняла решение, что
польские и советские историки займутся, в частности, изучением судеб
советских военнопленных в Польше и цомощи, оказанной им поляками.
Это решение было продиктовано как необходимостью интенсифицировать
исследования в столь важной с научной и познавательной точек зрения
области, которая до сих пор была недостаточно освещена, так и полити¬
ческой целесообразностью — представить полную картину пройденных
совместно мучений и совместной борьбы народов Польши и Сове-токово
Союза.
Еще много недоработано и упущено в изучении судеб и мартирологии
красноармейцев, находившихся в гитлеровском плену на территории
оккупированной гитлеровцами Польши, их участия в партизанской
борьбе, а также форм и размера помощи, которую оказывало им цоль-
31 С с м и р я г а М. И. Участие советских граждан в польском партизапском
движении, с. 98; ТоЫазг I. Ор. сН,, 5. 322-333; С о г а IV., 1исЬп1е\У1сг М.
\Уа1с2уП гагеш. ЬиЬНп. 1972, з. 36—37,
32 С е м и р я г а М. И. Участие советских граждан в дольском партизанском дви¬
жении, с. 102.
33 Оога \У. 2 йгхе^бчг \Узр61<Ша1аша раг1уяаюй>\г ро1зйхсЬ 1 гайгхесЫсЬ па ю'ет-
1асЬ роЫасЪ. \Уагзга\уа. 4958; Вигко Л., гатНпзкх \У. Ворхуе лузройЫа-
1ате ро18кхсЬ 1 гасЫескгсЪ раг1угап1бчг XV хуа1се г шепиескпп па^егсКса ^азгузНшзЫт.
1ш Ро1зк?х-28КК. УУагзгавга, 197&
42

ское население. Поэтому необходимо продолжать и интенсифицировать
исследовательскую работу в этом направлении. Этим занимаются в Поль¬
ше различные научные учреждения, в том числе Институт истории
рабочего движения Академии общественных наук ПОРП, Институт исто¬
рии народного движения при Главной комиссии Объединенной крестьян¬
ской партии, Военно-политическая академия им. Ф. Дзержинского,
Военно-исторический институт, Главная комиссия по изучению гитлеров¬
ских преступлений в Польше — Институт национальной памяти и ряд
других. При Исторической комиссии Главного правления Союза борцов
за свободу и демократию создана специальная группа, в состав которой
вошли, в частности, представители названных научных учреждений,
а также общественных организаций, например, Общества польско-совет¬
ской дружбы. Главное правление Союза борцов за свободу и демократию
обратилось к польской общественности с призывом присылать информа¬
цию, воспоминания, документы, фотографии и другие реликвии, связан¬
ные с этой тематикой. Планируется проведение научно-популярной кон¬
ференции и публикация собранных материалов в виде книг и статей.
Все это необходимо делать в сотрудничестве с советскими научными уч¬
реждениями и организациями, занимающимися той же проблематикой.
Было бы, в частпости, желательно, если бы проводимые в Польше меро¬
приятия, особенно научно-популярная конференция и издательская дея¬
тельность, имели совместный польско-советский характер.

«НОВОЕ НАПРАВЛЕНИЕ» — В СТАРОМ ПРОЧТЕНИИ
В. В. Поликарпов
Судьба «нового направления» в изучении отечественной истории, фор¬
мировавшегося в 50—60-е годы, представляет немалый интерес, посколь¬
ку в ней отразились более общие условия и тенденции идеологической
жизни последних трех десятилетий. В трудах исследователей, к нему
принадлежавших, заявило о себе постепенное осознание необходимости
учитывать особенности развития дореволюционной России, обусловлен¬
ные ее срединным положением между передовыми странами Запада и
цивилизациями Востока. С точки зрения этого направления Россия от¬
носилась к странам «второго эшелона» капитализма со свойственными
им сравнительной отсталостью и своим типом капиталистического раз¬
вития (мозаичностью многоукладной экономики, повышенной ролью го¬
сударства в экономических и иных отношениях и пр.). Отсюда вытекало
и новое понимание сцепления классовых сил в революционном процессе,
сближение его социалистических и демократических задач. Более полным
становилось представление о демократическом потенциале Великого Ок¬
тября, разнообразии социальных сил, выступавших в союзе с револю¬
ционным пролетариатом, складывалось критическое отношение к догма¬
тическим установкам, касающимся роли крестьянства и других демокра¬
тических слоев в революции.
В целом «новым направлением» вырабатывалось более объективное
освещение условий, вызвавших три российские революции и в то же
время породивших особые трудности социальных преобразований после
победы Октября. Внимание к этим аспектам, однако, вступило в проти¬
воречие с традиционно-апологетическим истолкованием отечественной
истории (прежде всего советского периода), с утверждавшимся псевдо-
патриотическим приукрашиванием монархически-имнерского дореволю¬
ционного государства. По этим линиям в 70-е годы и развернулась оже¬
сточенная критическая кампания против нового подхода, объявленного
антимарксистским, чуждым советской исторической науке.
Работа, о которой идет речь *, представляет собой попытку историо¬
графически оправдать эту кампанию, причем делает это ее активнейший
участник, дающий в определенном смысле аутентичное объяснение про¬
исходившего. В. И. Бовыкин занимает крайнее место на фланге того
направления, которое принято именовать «оптимистическим» и которое,
ПОЛИКАРПОВ Владимир Васильевич - кандидат исторических наук, консультант
редакции журнала «Вопросы истории». _ - ...
1 В. И. Бовыкин. Россия накануне великих свершений. К изучению социаль¬
но-экономических предпосылок Великой Октябрьской социалистической революции.
М. Наука. 1988. 155 с.
44

по оценке И. Ф. Гиндина, господствует в изучении отечественной исто¬
рии с 30-х годов 2.
Книга содержит три основных компонента. Одип — сжатое изложение
того, как представляется ее автору современное понимание ряда аспек¬
тов темы (аграрный строй, промышленность, монополии, банки, финан¬
совый капитал), что облегчает анализ остального содержания. Другой —
своего рода свод тех рекомендательно-запретительных историографиче¬
ских обзоров, с какими Бовыкин выступал с 70-х годов, участвуя в кам¬
пании, направленной тогдашним идеологическим руководством (прежде
всего С. П. Трапезниковым) против «нового направления». Наибольший
интерес представляет третий компонент — полемика, вызванная уже ус¬
ловиями перестройки. Обороняясь от обвинений в сталинизме, автор
ищет способы возвратить это обвинение своим критикам, активизировав¬
шимся после 15 лет вынужденного молчания.
В работе зафиксирован определенный сдвиг. Не так давно, в 1981 г.,
Бовыкин с удовлетворением повторил в своем изложении суждение сере¬
дины 40-х годов, что до 1938 г. «некоторые фундаментальные вопросы
истории России пачала XX в. оставались еще неясными» (в частности,
существовало «разное понимание вопроса об уровне и характере капита¬
листического развития России» накануне революции), а с выходом
«Краткого курса» истории ВКП(б) преодоление пагубного разномыслия
«было окончательно закреплено», «ошибочные» мнения изжиты3. Теперь,
после критики, которую вызвали эти положения 4, Бовыкин подошел к
оценке роли «Краткого курса» иначе, признав правоту мнения по этому
предмету К. Н. Тарновского (с. 146—147). В том же 1981 г., выступая
против «нового направления», Бовыкин считал «ошибочным взглядом»
мнение о «якобы имевшем место сосуществовании капитализма в про¬
мышленности и докапиталистических отношений в аграрном строе» 5.
Сейчас он признает, вслед за В. И. Лениным, сосуществование «самых
передовых форм промышленности и полусредневековых форм земледе¬
лия», «чудовищную отсталость деревни» (с. 16, 110—111).
Уступки критике лишили работу Бовыкина логической целостности,
породив внутренние противоречия, и в то же время оказались недоста¬
точными, чтобы это исследование способствовало освобождению историо¬
графии от застойных наслоений. Более того, все усилия автора приложе¬
ны к тому, чтобы представить «новое направление» не насильственно
свернутым, а погибшим естественной смертью, в результате якобы обыч¬
ных чисто научных споров, дискуссий. К этому, однако, добавляется
мысль, что, собственно, топерь-то и жалеть не о чем, так как «новое на¬
правление» являлось сталинистским и благодаря ликвидации его в нача¬
ле 70-х годов были сорваны замыслы псевдоноваторов «навязать совет¬
ской исторической науке» модифицированную «старую схему, в основе
которой лежали сталинские представления». По Бовыкину, дело заклю¬
чалось не в пресечении, а в накопившемся за десятилетие после XX съез¬
да КПСС иммунитете «против догматических построений, противореча¬
щих результатам исторических исследований» (с. 149), и сами же
представители этого направления под воздействием неотразимых сугубо
2 Гиндин называл это направление «традиционным» — в отличие от «нового»
(см. Документы советско-итальянской конференции историков. М. 1970, с. 226-227).
3 Рабочий класс в первой российской революции 1905—1907 гг. М. 1981, с. 45.
Здесь воспроизведена мысль из введения к докторской диссертации А. Л. Сидоро¬
ва (1943 г.)
4 См.; Козлов А. И. Обобщая бесценный опыт.-Коммунист, 1987, № 16, с, 121;
см. также: Ганелин Р. Ш., Егоров Ю. В., Ц а м у т а л и А. И. История как выбор
пути.— Рабочий класс и современный мир, 1988, № 2, с. 171 — 172.
5 Бовыкин В. И., Лавер ычев В. Я. Социально-экономические и политиче¬
ские предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. В кн.: Совет¬
ская историография Великой Октябрьской социалистической революции. М. 1981, с. 32.
45

научных «аргументов их критиков» «отошли от прежних своих пози¬
ций» (с. 107).
Занятная получилась картина. Трапезниковское руководство «истори¬
ческим фронтом», оказывается, одной рукой вычеркивало всякие упоми¬
нания о решениях XX и XXII съездов КПСС, запрещало сам термин
«период культа личности Сталина» и какую бы то ни было его критику,
а другой — поручало Бовыкину организовывать академические диспуты,
чтобы вынудить представителей «нового направления» отрешиться от за¬
коренелого сталинизма.
Эту схему интересно сопоставить с фактами. «Перевоспитание» сто¬
ронников «нового направления», как известно, развернулось в полной
мере тогда, когда — после длительной пристрелки, занявшей вторую по¬
ловину 60-х годов,— в марте 1972 г. помощники Трапезникова С. С. Хро¬
мов и Ф. М. Ваганов организовали диспут в Отделении истории АН СССР,
обеспечив принятие пространного проработочного постановления 6. Но в
те же дни в Свердловске был подписан к печати сборник «Вопросы ис¬
тории капиталистической России. Проблема многоукладности», который
показывал, что «ересь» не удалось искоренить. Тогда Трапезников провел
в марте 1973 г. совещание, на котором А. И, Данилов, А. Л. Нарочниц-
кий, П. Н. Поспелов, Г. В. Шарапов, А. П. Косульников и другие его
участники сделали все необходимые разоблачения, позволившие устано¬
вить, «с чьего голоса» поет «новое направление». Поскольку там же,
на совещании, выяснилось, что вместо самопризнания обвиняемые про¬
должают домогаться печатного опровержения возводимых на них обви¬
нений, приняв за чистую монету пункт постановления об опубликовании
материалов «дискуссии», было решено положить конец этому раз и на¬
всегда. Бовыкин получил задание подготовить текст стенограммы сове¬
щания; отпечатанная в 1 тыс. экземпляров, она была разослана во мно¬
жество адресов как директивный материал.
В том же ключе «научная дискуссия» продолжалась 15 лет; за это
время в печать не пропускалось ни строчки в защиту «нового направле¬
ния», проработка же его представителей велась с механической регуляр¬
ностью; были пересмотрены издательские планы, сделаны крутые оргвы¬
воды; у наиболее провинившихся пришлось с помощью ВАК провали¬
вать уже защищенные диссертации. Тарновекому было обещано
Трапезниковым обязать тогдашнего главного редактора журнала «Вопро¬
сы истории КПСС» Косульникова поместить статью — без всяких поле¬
мик, а лишь с точным изложением позиции автора. Напоминать об этом
обещании Тарновский перестал через три года — когда ему стало ясно,
что таким маневром Трапезников просто-напросто «закрыл вопрос».
Наиболее тяжелый участок в этой дискуссии достался Бовыкину. Под
его начало был отдан самый «зараженный», даже после проведенного в
1974 г. «укрепления», сектор; ему же приходилось играть роль главного
эксперта в комиссии по оргвыводам и пр. и пр. Жаль, что вся эта исто¬
рия затронута в книге Бовыкина лишь вскользь; это настолько сущест¬
венный пробел, а автор настолько основательно знаком с организацион¬
ными аспектами событий, что, можно сказать, его работа явилась в свет
как бы без центральной главы, которая должна была бы вобрать в себя
решающие «аргументы». Вместо делового изложения обстоятельств
«дискуссии», которая свелась к утверждению на 15 лет монополии Бо¬
выкина — Лаверычева на трактовку проблемы предпосылок всех россий¬
ских революций, в книге об этих обстоятельствах говорится в форме до¬
6 См. Вопросы истории, 1972, № 8, с. 144—145. С точки зрения последующего раз¬
вития событий это постановление показалось чересчур либеральным и на практике
его пришлось нарушить, в частности, положив под сукно пункт об опубликовании
материалов «дискуссии». 9 июня 1988 г. это постановление было отменено Отделени¬
ем истории АН СССР как противоречащее задачам перестройки в исторической
науке (см, там же, 1988, № 10, с, 175), ,
46

гадок, гипотетических соображений (с. 107—109), автор как бы в
изнеможении перед трудностью вопроса разводит руками («Не берусь
судить...»). Но и в данном виде книга по-своему отражает логику борь¬
бы с «новым направлением» и ее результаты.
Задача, которую ставит перед собой Бовыкин, внешне выглядит вроде
бы описательной, в духе привычных «обобщающих» работ: «На основе
многочисленных исследований, посвященных отдельным процессам ка¬
питалистического развития России, воссоздать общую картину и выяс¬
нить, что представляла собой наша страна в социально-экономическом
отношении накануне 1917 г.» (с. 5). Формулировка задачи характерна.
Применительно к данной конкретной проблематике научная непредвзя¬
тость предполагает, как известно, стремление вскрыть все формы эконо¬
мического антагонизма, всю систему общественных конфликтов, подго¬
товивших революцию. Можно ли воссоздать «общую картину», заранее
исключив из нее все, что не может расцениваться как «процессы капи¬
талистического развития»? Не подходит ли автор к своей задаче с зара¬
нее заготовленным решением? Вопросы возникают не случайно, ибо пред¬
ставителей направления, к которому принадлежит Бовыкин, объединяет
неприятие изучения отсталых, архаических явлений в силу априорного
убеждения, что капиталистический уклад «оказывал определяющее воз¬
действие на все другие формы организации общественного производства,.,
наполняя их буржуазным содержанием», так что все уклады, существо¬
вавшие в России конца XIX — начала XX в., представляли собой не что
иное, как форму или оболочку господствовг ппих в стране буржуазных
отношений7. При таком понимании взаимодействия укладов вотгрос об
их существовании или отсутствии лишается смысла: все они, как их ни
назови,— всего лишь «оболочки» одного-едннственного уклада.
За этим стоит педантичное следование упрощенной формуле о «ха¬
рактерных чертах» буржуазной революции: в отличие от революции
пролетарской она якобы всего лишь приводит политическую надстройку,
власть «в соответствие с наличной буржуазной экономикой» («капитали¬
стическим укладом»), выросшей и созревшей в недрах старого строя8.
В действительности буржуазная революция решает все же более слож¬
ную задачу — усиливает рост капитализма, разрушая путы прежнего об¬
щества в сфере как надстройки, так и базиса, производственных отноше¬
ний. Но в течение десятилетий, пока «классическая формула» сохраняла
силу закона, каждый историк, если не хотел оказаться «разоблаченным»
как «контрабандист троцкизма», должен был усвоить, что «буржуазная
экономика» сложилась в России если не к 1861 г., то во всяком случае к
1905, не говоря уже о Феврале 1917 года.
Соответственно, задавшись вопросом, «как быть» с докапиталистиче¬
скими структурами, Бовыкин полемизирует с Тарновским, ие согла¬
шаясь «вынести их за скобки» капиталистического уклада. Рассуждает он
по-своему последовательно: раз дело сводится к поверхностной пестроте
«оболочек» одного и того же, капиталистического, уклада, то нечего го¬
ворить о многоукладности в предреволюционной России: «Ленин никогда
не пользовался понятием «многоукладиость» (с. 96—97). Здесь автор не
учитывает разницу между понятием и термином9 — ошибка, связанная
также с неудачным прочтением ленинских текстов, рассчитанных на мас¬
совую аудиторию, где социально-философскую категорию «общественно-
экопомичсская формация» Ленин нередко обозначал словом «уклад» 10,
7 Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М. 1987, с. 104;
Рындзю некий П. Г. Пореформенное помещичье хозяйство и капитализм. В кн.:
Вопросы истории капиталистической России. Свердловск. 1972, с. 70; е г о ж е.
Крестьяне в город в капиталистической России второй половины XIX века. М. 1983,
с. 20; Бовыкин В. й. Формирование финансового капитала в России. М. 1984, с. 4.
8 С т а л и н И. В. Соч. Т. 8, с. 21.
9 Об этой разпице см.: Ковальченко И. Д. Ук. соч., с. 194-195.
10 См. капр., Л е н и н В. И. Полн. собр. соч. Т. 20, с, 190; ср. с. 100-102,

тогда как в более сложных текстах тем же словом обозначаются и кон¬
кретно-исторические структуры.
Доведя свои рассуждения до логического конца, Бовыкин упирается
в нечто противоположное. Оказывается, что Ленин все-таки «обращал
внимание» на пестроту общественно-экономической структуры России,
«учил видеть» в этой пестроте то «главное, что определяло основные
черты российского капитализма. Формула Ленина «самое отсталое зем¬
левладение, самая дикая деревня — самый передовой промышленный и
финансовый капитализм!» выделяла важнейшие составные части обще¬
ственно-экономической структуры страны» (с. 97). Так же и на с. 110—
111 Бовыкин то заявляет об отрицательном отношении к идее многоук-
ладиости «со стороны советских историков», то пишет, что его единомыш¬
ленники «отнюдь не отрицали многоукладыости российского народного
хозяйства» (с. 105) и даже давали «советы» по использованию понятия
«многоукладность» (с. 108), что «история подтвердила» мнение Ленина
о существовании «в предреволюционной России докапиталистических
укладов», в том числе полу крепостнического помещичьего хозяйства
(с. 110—111), патриархального натурального хозяйства, остатков родово¬
го строя. Все это уживается опять-таки с указанием, что Ленин хотя и
отмечал наличие различных укладов в экономике послеоктябрьской Рос¬
сии, но «совершенно иной была ситуация в России до 1917 г.» (с. 97).
Если выбирать между двумя несоединимыми точками зрения Вовы-
кина, то истинной, по-видимому, будет та, которая совпадает и с выво¬
дом Н. М. Дружинина, на чей авторитет не раз в других случаях пыта¬
ется опереться автор, обходя, однако, следующее его суждение: «Карди¬
нальный вывод о многоукладности социально-экономической структуры
капиталистической России,— писал Дружинин в 1974 г.,— был на боль¬
шом фактическом материале обоснован В. И. Лениным еще в конце
XIX в. ... В России в силу своеобразия ее природных, демографических
и исторических условий она [многоукладность] оказалась более живучей
и более ярко выраженной, чем в Западной Европе, не исключая Пруссии
начала XX в.»
Становление концепции многоукладности фактически было необходи¬
мым этапом в формировании научного подхода к исследованию предпо¬
сылок революции. Свойственный «новому направлению» сознательно при¬
меняемый системный подход заключался в том, чтобы изучить «взаимо¬
действие отсталых и передовых черт в русской экономике», «определить
значение и место этой взаимосвязи в победе социалистической револю¬
ции» 12. Развернутые в этом русле исследования большой группы исто¬
риков продолжались полтора десятилетия, пока не были пресечены пу¬
тем проработочных кампаний под флагом борьбы против «нового направ¬
ления» и «нового прочтения» теоретических трудов Маркса, Энгельса,
Ленина. В нынешних условиях продолжать эту дискредитацию столь же
прямолинейно — непрактично. В книге сделана попытка решить ту же
задачу, представляя идею многоукладности в качестве одного из новых,
«иных» акцентов, появившихся в литературе не ранее как «с середины
60-х годов». Для этого приходится переписывать историографию, задним
числом очищая ее от понятия «многоукладность», замалчивать и только
что- цитированное выступление и другие работы конца 50-х — начала
60-х годов.
Как отвечающий этой схеме пример позднего появления «нового ак¬
цента» Бовыкин приводит слова Волобуева о том, что «в конечном сче¬
те многоукладность экономики не только деформировала и осложняла
11 Дружинин Н. М. Избранные труды. Социально-экономическая история Рос¬
сии. М. 1987, с. 348.
12 Выступление П. В. Волобуева 24 октября 1957 г. по докладу А. Л. Сидорова
о предпосылках Октября. В кн.: Сидоров А. Л. Исторические предпосылки Вели¬
кой Октябрьской социалистической революции. М. 1970, с. 86-87.
48

развитие капитализма, но и порождала такую сумму социальных и эко¬
номических противоречий, которые могли найти разрешенье лишь по¬
средством коренного общественного переустройства» (с. 151). Но приве¬
денная цитата из книги, издаппой в 1987 г.,— это всего лишь дословно
воспроизведенный (вместе даже со стилистической неточностью) текст из
двух статей Водобуева, относящихся к 1957—1958 годам 13.
Ныне вопрос о времени возникновения «нового направления» тракту¬
ется Бовыкиным иначе, чем в прежних его работах, где он утверждал,
что те «ошибочные взгляды» возникли «еще с конца 50-х — начала 60-х
годов» 14. В трапезниковские времена достаточно было назвать такую
дату, чтобы стали ясны политическое происхождение этих ошибок и бди¬
тельность автора. Теперь же он предпочитает записать десятилетие пос¬
ле XX съезда КПСС в свой актив и без лишних слов отодвигает дату
рождения «нового направления» на середину или вторую половину 60-х
годов. «Изменения, происшедшие в общественной жизни страны в сере¬
дине 60-х годов,— пишет он,— оказались восприняты рядом историков,
как сигнал к отказу от того, что было сделано в предшествующее деся¬
тилетие. В этом и заключался смысл так называемого «нового направле¬
ния» (с. 149). Речь идет не о пустяковом хронологическом уточнении.
Плюс заменяется на минус: оппонентам из «нового направления» отказа¬
но в родстве с эпохой разоблачения культа личности, они, наоборот, ока¬
зываются порождением поворота к неосталинизму в середине 60-х годов.
Обилие противоречивых утверждений — результат того, что автор за
все 15 лет, пока групповыми усилиями нагнетались «методологические»
претензии к «новому направлению» как к антимарксистскому, не испы¬
тывал потребности в том, чтобы совершенствовать свою аргументацию,
и беспрепятственно нагромождал обвинения, не слишком заботясь об их
научной обоснованности. Отсюда и неразборчивость в приемах полемики
и соответствующая степень падения профессионализма, проявляющаяся
в слабом знании литературы по теме. Помимо выступлений Волобуева
1957—1958 гг. обоснование концепции многоукладности и системы пред¬
ставлений «нового направления» дано также в 1962 г. в статье Тарков¬
ского «К итогам изучения монополистического капитализма в России».
В ней сделан вывод о существовании в литературе «двух направлений»,
по-разному трактующих проблему государственно-монополистического
капитализма. Полемика шла по таким вопросам, как несостоятельность
утверждений о «подчинении» государственного аппарата самодержавия
монополиями, степень влияния феодальных пережитков в экономическом
и политическом строе, роль государства в экономическом развитии. Опи¬
раясь на накопленные к началу 60-х годов научные данные об особенно¬
стях монополистического капитализма в России, Тарновский оценивал
понятие многоукладности как исходное для анализа предреволюционной
экономики 15.
Многоукладность при этом рассматривалась, во-первых, как сочета¬
ние капитализма (ведущего, определяющего уклада) с пережитками фео¬
дализма и патриархальщины, во-вторых, как сочетание «в пределах ка¬
питалистического уклада» мелких кустарных промыслов с крупной мо¬
нополизированной индустрией. Отмечалась и связь многоукладности
российской экономики с характером аграрных отношений и перснекти-
“ ♦
13 См.: Вол о буев П. В. Выбор путей общественного развития. М. 1987, с. 141;
ср.: его же. Экономические предпосылки Великой Октябрьской социалистической
революции. В кн.: Победа Великой Октябрьской социалистической революции. М.
1957, с. 38; его ж е. Вопросы диалектики в работах В. И. Ленипа о Великой Октябрь¬
ской социалистической революции.- Вопросы философии, 1958, № 4, с. 34.
14 Изучение отечественной истории в СССР между XXIV и XXV съездами КПСС.
Вып. 2. М. 1978, с. 87; Б о в ы кин В. И., Лавер ы ч е в В. Я. Ук. соч., с. 32; Б о в ы-
кин В. И. Формирование финансового капитала в России, с. 10-14; и др.
15 Бовыкин полагает, что понятие многоукладности «впервые» введено было Тар-
новским в 1964 г. (с. 102).
49

вой буржуазно демократической и социалистической революций16. Ос¬
тавляя в стороне упомянутые работы Волобуева и Тарповского и появив¬
шиеся в 1960—1962 гг. монографии А. Л. Сидорова, И. Ф. Гиндина,
А. М. Анфимова и других, легче, конечно, уверять, что тогда ересь еще
не зародилась или что применение понятий многоукладности к дорево¬
люционной России «так и осталось немотивированным» (с, 101 и др.).
Но и те исследования, которые Бовыкин включил в поле своего зре¬
ния, использованы им некомпетентно. По его словам, пользуясь терми¬
ном «многоукладность» с середины 60-х годов, оппоненты «в большинст¬
ве случаев» подразумевали «специфическое свойство российского капи¬
тализма, обусловливавшее его особую противоречивость» (с. 98).
Ни Гиндин, ни Л. М. Иванов, названные Бовыкиным, не истолковывали
многоукладность столь ограниченно, можно сказать, «одноукладно» —
при таком понимании дело сводилось бы к признанию наличия разных
экономических типов внутри самого капиталистического уклада. Они
понимали ее шире — как сосуществование, взаимодействие капиталисти¬
ческих экономических типов с докапиталистическими. Так, у них речь
идет о тех противоречиях «процесса складывания империализма», «кото¬
рые были обусловлены остатками крепостничества». Что касается мпого-
укладности, то в тех местах, которые излагает по-своему автор, говорит¬
ся нечто противоположное его пересказу: «В деревне сохранялось в
значительных размерах полунатуральное хозяйство. В начале XX в.
...интенсивно проявлялся, особенно после революции 1905—1907 гг., рост
капиталистических отношений за счет докапиталистических. Однако этот
процесс все же не получил полного завершения»; «развитие капитализ¬
ма за счет докапиталистических укладов продолжалось до 1917 г., но мно¬
гоукладность российской экономики оставалась непреодоленной» ”.
Не ясно ли, что если говорится о «росте капиталистических отношений»,
«развитии капитализма» за счет докапиталистических укладов с перспек¬
тивой исчезновения последних, то докапиталистические отношения или
уклады — вовсе не «специфическое свойство» самого капитализма?
Излагаемое Бовыкиным собственное «понимание» многоукладности
далеко не являлось к середине 60-х годов всеобщим. Представители «но¬
вого направления» писали о многоукладности экономики, проявлявшейся
в том, что в ней сочетались «капитализм как ведущий, определяющий
уклад» с «пережитками феодализма и даже патриархальщины», тогда как
«смешение понятий» (на которое указывал Тарновский) путем отождест¬
вления экономики в делом с капиталистическим укладом и, соответствен¬
но, свойств капитализма со свойствами экономики в целом — вызывало
их возражения 1в. Чего стоит данное Бовыкиным обоснование своей вер¬
сии возникновения термина «многоукладность», видно из того, что, пообе¬
щав опереться на «большинство случаев», на деле он ссылается на три
страницы у трех авторов, и ни одна из этих ссылок не достоверна 1Э.
)в Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС. М. 1962, с. 326-
330; см. также: Тарновский К. Н. О социологическом изучении капиталистичес¬
кого способа производства.— Вопросы истории, 1964, № 1.
17 Гиндин И. Ф., Иванов Л. М. О неравномерности развития российского
капитализма в начале XX века.- Вопросы истории, 1965, № 9, с. 125-126; Гин¬
дин И. Ф. Проблемы истории Февральской революции и ее социально-экономичес¬
ких предпосылок,- История СССР, 1967, № 4, с. 33.
Тарновский К. Н. К итогам изучения, с. 326-328.
19 Даже третий из этих авторов, в основном разделяющий позицию Бовыкипа,
в месте, указанном последним, не говорил, что многоукладность - свойство капита¬
лизма. Рындзюнский называл два источника многоукладности: во-первых, она явля¬
ется следствием и проявлением капиталистического развития (т. е. вроде бы близко
к тому, как пересказывает его слова Бовыкин), а во-вторых - «результатом сохране¬
ния пережитков прошлого» (как у Гиндина, Иванова, Тарновского). Но и в первом
случае, но мнению Рындзюнского, капиталистическое развитие создает многоуклад-
ностъ, между прочим, тем, что «восстанавливает старые формы и консервирует их»
(Рындзюнский П. Г. Крестьянская промышленность в пореформенной России.
М. 1906, с. 7-8),
50

Все это понадобилось для того, чтобы сказать, что та трактовка мно¬
гоукладное™, которая возникла до середины 60-х годов, не вызывала
«методологических» претензий, а вот «к концу 00-х годов» появились
«иные акцепты», другое толкование — результат конъюнктурных «вея¬
ний». «Обозначилось другое направление,—пишет Бовыкин,—рассмат¬
ривать многоукладность как некую совокупность укладов, среди которых
капитализм не был господствующим» (с. 98) 20. Мысль Тарновского в
пересказе Бовыкипа искажена. Па названных Бовыкиным страницах до¬
клада Тарновского '1969 г. пе говорилось, что «капитализм не был гос¬
подствующим укладом». Наоборот, излагая «существо новой системы
представлений», свойственной «новому направлению», Тарцовский раз¬
делял мнение Волобуева о том, что в России установилось «господство
крупного индустриального капитала». Сделанные Бовыкиным (за Тар¬
новского) обобщения прямо противоположны утверждению последнего,
что имеется в виду пе просто «сумма общественных укладов», а «их
взаимодействие в условиях сложившегося капиталистического империа¬
лизма», причем крупный капитал «разрушал докапиталистические отно¬
шения» г\ Произвольное обвинение «нового направления» в отрицании
ведущей (определяющей, системообразующей и т. п.) роли капиталисти¬
ческого уклада послужило одним из главных «доказательств» методоло¬
гических ошибок, отступничества от марксизма. Ныне эта задача облег¬
чена автору тем, что Тарновским но сможет возразить, а прежние,
во времена Трапезникова сделанные возражения остаются неопублико¬
ванными. Такое «преимущество» позволяет Бовыкину утверждать, будто
Тарновский раньше думал как Бовыкин, а в 1969 г., поддавшись «моде»,
«веяниям», «снял указание на ведущую роль капиталистического укла¬
да», низведя его на положение «лишь одного из укладов» (с. 102).
Манипулирование литературными источниками в книге Бовыкина лег¬
че всего было бы объяснить только субъективными пристрастиями или
некомпетентностью автора. Но действуют и факторы, обусловленные иг¬
рой застойно-консервативных сил. В самом деле, до начала проработоч¬
ных «дискуссий» общая оценка историографической ситуации в данной
проблематике включала признание назревшей потребности расширить
поле наблюдений, преодолеть крен в организации исследований, связан¬
ный с тем, что в изучении экономики России начала XX в. долгое время
делался односторонний упор «на изучение зрелых форм капитализма»
(выявление монополий типа трестов, обнаружение системы государствен¬
но-монополистического регулирования). Признавалось, что следует «идти
дальше... настало время основательно заняться проблемой взаимодейст¬
вия и переплетения», «сращивания» «передового» капитализма с его
примитивными формами и остатками докапиталистических укладов» гг.
Восстановление же традиционных в сталинское время представлений
о предпосылках революций в России задало развитию исследований об¬
ратный ход — к апологетике сложившейся ситуации вместе со всей ее
предысторией, приучая видеть широкое и свободное развитие капитализ¬
ма там, где в действительности речь должна была идти о застое и гние¬
нии. Соответственно и в книге Бовыкипа теоретический состав «преступ¬
ления», совершенного «новым направлением», формулируется в обобщен¬
ном виде как принижение степени капиталистического развития России,
20 См. также: К о в а л ь ч с и к о И. Д. Аграрный рынок и характер аграрного
строя Евроаейской России в конце XIX - начале XX в,- История СССР, 1973, № 2,
с. 62—64.
21 Тарновский К. Н. Проблема взаимодействия социально-экономических
укладов. В кн.: Иаучпаи сессия, посвященная проблемам многоукладности российской
экономики в период империализма. Доклады. М. 1969, с. 10-11, 55-56; его же. Проб¬
лема взаимодействия социально-экономических укладов империалистической России
на современном этапе развития советской исторической пауки. В кн.: Вопросы исто¬
рии капиталистической России, с. 41—42.
22 От редакции,- История СССР, 1966, Лё 6, с. 136.
51

с чем якобы и связан особый интерес к изучению «отсталых, неразви¬
тых или пережиточных укладов в ущерб исследованию истории монопо¬
листического капитализма» (с. 109). Эта формула обвинения дословно
или с незначительными вариациями повторяется, служа напоминанием,
что проработка еще продолжается и ныне в назидание всем 23. «По су¬
ществу, они предприняли попытки,— предостерегал Бовыкин,— пере¬
смотреть утвердившиеся в советской исторической науке представления
о предпосылках Великого Октября», «поставить под сомнение объектив¬
ную закономерность последовательной смены общественно-экономических
формаций». При этом именно новый, объективный подход осуждался в
выступлениях Бовыкина и Лаверычева как основанный будто бы на
однобоком «выпячивании феодально-крепостнических пережитков» во
имя выводов, «необоснованно принижающих уровень капиталистического
развития страны» и ведущих к «отрицанию международного значения ее
революционного опыта» 2\
Таким образом, насажденная Трапезниковым «монополия на истину»
тормозила изучение некапиталистических укладов, вела к искажению
объективной связи и взаимозависимости исторических явлений, превра¬
щала нагнетаемое описание высших форм капитализма в крупномас¬
штабную «игру в примеры», нацеленную на затушевывание того неоспо¬
римого факта, что в России современная крупная промышленность
была, по словам Энгельса, «привита к первобытной крестьянской общине
и одновременно представлены все промежуточные стадии цивилизации»,
и что даже в начале XX в. самые развитые формы капитализма «в сущ¬
ности, охватили небольшие верхушки промышленности и совсем мало
еще затронули земледелие» 25.
Таковы некоторые поправки к освещению Бовыкиным вопросов, ка¬
сающихся происхождения «нового направления», теории многоукладно¬
сти и взаимодействия укладов. Нельзя обойти еще два узловых вопроса.
Это, во-первых, роль государства в экономике и, во-вторых, оценка аг¬
рарных отношений.
Видимостью объективности подкупает введенный автором элемент са¬
мокритики, когда затрагивается проблема роли самодержавия в экономи¬
ческом развитии. Ныне Бовыкин отвергает гиндинскую концепцию «госу¬
дарственного капитализма в России как средства ускорения индустриаль¬
ного развития» (с. 53), но признает, что в 1959 г., выступая совместно
с Гиндиным и Тарновским, считал, что главным направлением экономи¬
ческой политики царизма являлось «способствование капиталистическому
развитию». Это, оказывается, была ошибка, и она стала ему ясна «в ре¬
зультате проведенных исследований» и была исправлена в 1967 г. в
книге «Зарождение финансового капитала в России».
Но само это исправление требует новых уточнений. Бовыкин утверж¬
дает, будто в книге 1967 г. дал «иную [по сравнению с 1959 г.] харак¬
теристику экономической политики царизма» (с. 53). На самом же деле
он рекомендовал именно те работы Гиндина, которые теперь, в 1988 г.,
осуждает. Звучало это так: «Природа и важнейшие проявления государ¬
ственного вмешательства в экономику России почти исчерпывающим об¬
разом охарактеризованы в работах И. Ф. Гиндина». И от себя Бовыкин
тогда писал в том же духе: самодержавие «осуществляло такие меро¬
приятия, которые представляли собой прямое насаждение капитализма
сверху» (форсирование железнодорожного строительства и развитие не¬
23 Бовыкин В. И. Эпоха капитализма (середина XIX в,- 1917 г.) в современ¬
ной советской историографии. В кн.: Новое в исторической науке. М. 1984; его же.
Эпоха капитализма (1861-1917 гг.) в работах советских историков. В кн.: Новое в
исторической науке. М. 1988.
24 Цит. по: Вопросы истории КПСС, 1974, № 6, с. 154-156.
25 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 39, с. 344; Ленин В. И. Полн. собр. соч.
Т. 30, с. 350-351; т. 36, с. 7; см. также: т. 22, с. 136.
52

которых отраслей промышленности, материальная поддержка различных
предприятий, даже инициатива в их создании); характерно, что и в земле¬
делии развитие капитализма, по мнению Бовыкина, «требовало активно¬
го и всестороннего вмешательства политической надстройки в экономи¬
ческую жизнь» 2б. Вот какими были «результаты проведенных исследо¬
ваний» в то время, когда не возбранялся пересмотр одной из важнейших
сталинских догм — отрицания роли дореволюционного государства в эко¬
номическом развитии 27.
Никакого ощутимого изменения точки зрения Бовыкина в 1967 г. по
сравнению с 1959 г., тем более исправления ошибки нет. Да и в повой
книге повторяются те же мысли 28. Когда же он встречает аналогичные
суждения у Гиндина или Тарновского, то категорически отвергает любое
упоминание о «насаждении» капитализма «сверху» и об «искусственном
росте» крупной промышленности в России. Для спора, который ои ведет
с «новым направлением», этот вопрос немаловажен, ибо, по мнению
Бовыкина, идея о «насаждении» капитализма (или промышленности)
государством — одна из двух основ концепции этого направления (вто¬
рая-преобладание докапиталистических отношений в деревне).
Аргументы в этом споре Бовыкин черпает у Рындзюнского, который,
по его мнению, «показал органичность процесса капиталистического раз¬
вития в России». Фундаментальность данной опоры не безусловна29.
Но именно у Рындзюнского Бовыкин заимствует для «нового направле¬
ния» ярлык «рецидив народничества» — свой главный «теоретический»
аргумент. «Рецидив» народнических взглядов Бовыкин и Рындзюнский
усматривают в признании Гиндиным того, что «русский промышленный
капитализм в значительной степени был насажден сверху». Между тем
это часто повторяемое Бовыкиным (с. 4, 53—5430) обвинение появилось
благодаря недоразумению, связанному с недостаточной осведомленностью
Рындзюнского в воззрениях различных идейных течений в России нача¬
ла XX в. относительно тезиса о «насаждении».
Можно привести примеры, когда этот тезис высказывался пе только
народниками, но идеологами и дворянства, и бюрократии, и торгово-про¬
мышленных кругов, либеральных и марксистских течений. Может быть,
достаточно будет сказать, что социал-демократ А. Ю. Финн-Еиотаев-
ский31 писал, как «правительство старалось насадить капиталистическое
производство», пролив на промышленную буржуазию «целый дождь раз¬
личных привилегий, казенных заказов, субсидий, премий. Создание на¬
циональной промышленности стало лозунгом правительства». «Задачей
г. Витте, как и его предшественника, было: насаждать крупную инду¬
стрию... как средство к усилению цио современной государствен¬
ной власти»,— писал он в работе, посвященной именно опровержению
народников, и добавлял: «Это показал рельефно и г. Пешехонов» 33.
26 Бовыкин 6. И. Зарождение финансового капитала в России. М. 1967, с.74-75.
27 См. об этом: Тарновский К. Н. Еще раз о «сращивании» и «подчинения».
В кн.: Об особенностях империализма в России. М. 1963.
28 Так, на с. 64 — 66 говорится, что самодержавие, приступив к «насаждению»
сначала «лишь отдельных отраслей» индустрии (в «узкопрактических целях»), затем
«перешло от непосредственного насаждения некоторых особо привилегированных от¬
раслей к поощрению развития промышленности вообще».
29 Нельзя не согласиться с И. Д. Ковальченко: «в ряде моментов» процесс пере¬
хода России к капитализму показан Рындзюнским упрощенно и противоречиво, а
выводы являются необоснованными; источниковая база его исследования слаба (см.
Изучение отечественной истории в СССР между XXV и XXVI съездами КПСС. М.
1982,с.387- 389).
30 См. также: Новое в исторической науке. М. 1984, с. 53.
31 По мнению Ленина, он стоял «в теоретическом отношении па общей правиль¬
ной позиции», хотя ошибался вместо с большевиками в сторону переоценки «степе¬
ни капиталистического развития» в земледелии (Ленин В. И. Поли. собр. соч.
Т. 16, с. 268 - 269), но зато вел активную борьбу против народников.
32 Ф и н ы-Е н о т а е в с к и й А, 10. Промышленный капитализм в России за пос-
53

Со своей стороны Бовыкин как-то заявлял, что «теория» (в прене¬
брежительных кавычках, конечно), согласно которой самодержавие на¬
саждало капитализм и способствовало «утверждению крупного промыш¬
ленного производства», служила обоснованию «главного содержания
чрезвычайно путаных и противоречивых» взглядов кадетских лидеров,
что «вслед за кадетами» той же теории придерживались меньшевики,
не говоря уже о Троцком, который и вовсе гиперболизировал эту идею
и «рассматривал капиталистическую промышленность России лишь как
результат ее насаждения царским правительством» .
Таким образом, тезис о «насаждении», не являясь специфически на-^
родническим, в действительности был как бы аксиомой для всех паправ-'
лений общественной мысли, включая большевиков. Хорошо зная о не¬
обоснованности мнения Рындзюнского, Бовыкин продолжает произвольно
обвинять Гиндина и Тарновского в отступлении от марксизма, не считаясь
с собственными «результатами исследований», лишь бы дискредитировать
«новое направление». Кстати сказать, ни Маркс, ни Энгельс не видели ни¬
чего немарксистского, народнического в утверждении, что в России «за
счет крестьян государство выпестовало те отрасли западной капиталисти¬
ческой системы, которые... способствуют более легкому и быстрому расхи¬
щению его (сельского хозяйства.— В. П.) плодов непроизводительными по¬
средниками. Оно способствовало, таким образом, обогащению нового капи¬
талистического паразита» 34.
Слабое знание литературы вопроса ведет к ошнокам, которых ь: ол-
ие можно было избежать. Бовыкин утверждает, что формула подчинения"
государственного аппарата капиталистических стран монополиями была
предложена в 1952 г. И. В. Сталиным в «Экономических проблемах со¬
циализма в СССР» (с. 59). Между тем давно доказано, что она появи¬
лась раньше и стала догмой в ходе «дискуссии» о книге Е. С. Варги
«Изменения в экономике капитализма в итоге второй мировой войны»
(М. 1947) в 1947—1949 годах. Вмешательство Сталина было лишь сви¬
детельством «поддержки направления, представленного статьями
И. Гладкова, И. Лаптева и И. Кузьминова» (критиков Варги), что озна¬
чало «победу ;этого направления», которое оперировало все той же фор¬
мулой «подчинения», опираясь на близкие по смыслу суждения Сталина
30-х годов 35.
Недооцепка результатов изучения экономических функций государст¬
венного аппарата самодержавия наложила отпечаток на изложение про¬
блем монополизации и финансового капитала. Подводя свое изложение
к выводам о «полном господстве.» частных банков чуть ли не во всех
отраслях промышленности и транспорта, об усилении их роли до такой
степени, что оно переполошило «правительственные сферы», об их
«важной роли в поддержании государственных финансов», Бовыкин
удаляется от собственного замысла относительно создания «общей кар¬
тины». Заключая свое изложение проблемы, он песколько неопределенно
оговаривается, что «границы влияция российских банковских монополий
нуждаются еще в уточнении» (с. 89). Б издании же, адресованном более
широкой аудитории, суть дела изложена им яснее: он пишет, что, озна¬
комившись с новейшими трудами Лаверычева, проникся убеждением в
«полной необоснованности» критического отношения к формуле «подчи¬
нения», «получившего хождение в нашей литературе в 60-е гг.»зв.
В 1961 г. Тарновский, прослеживая судьбу рассматриваемой формулы,
ледвие десятилетия. В кн.: Очерки реалистического мировоззрения. СПб. 1.905, с. 403;
его же. Современное хозяйство России (1890—1910 гг.). СПб. 1911, с. 479—480, 514.
33 Бовыкин В. И. Введение. В кн.: Рабочий класс в первой российской рево¬
люции 1905-1907 гг., с. 6-8.
34 Маркс К. г Энгельс Ф. Соч. Т. 19, с. 409.
35 Тарновский К. Н. Еще раз о «сращивании» и «подчинении», с. 431.
36 Новое в исторической науке. М, 1984, с. 64; Новое в исторической науке. М.
1988, с, 56,
54

отмечал, что допущение «подчинения» монополиями «отдельных звеньев»
государственного аппарата — пройденный этап в осмыслении проблемы,
и признавал, что и сам отдал дань этому пережитку старой догмы37.
Теперь Бовыкин именно этот ее обломок предлагает учителям средней
школы в качестве последнего слова науки.
Утверждая, что одним из устоев «новою направления» является те¬
зис о господстве докапиталистических отношений в деревне, Бовыкин
в то же время замалчивает основные работы «нового направления» по
этой проблеме, преувеличивая при этом дискуссионпость некоторых ис¬
следований. Так, например, Бовыкин утверждает, что Сидоров в 1960 г.
высказал А. М. Анфимову «серьезные возражения», тогда как на самом
деле Сидоров считал, что «вопрос об уровне капитализма в России еще
не полностью выяснен», и соглашался с Анфимовым в главном. «Было
бы ошибкой сказать,— заявил ои,— что в сельском хозяйстве окончатель¬
но победил капитализм: это значило бы признать успехи столыпинской
реформы, как и делали меньшевики» 38.
В освещении аграрных проблем в книге Бовыкина допущены неточ¬
ности, показывающие слабое знакомство автора с этим предметом, даже
с постоянно обсуждаемыми, острыми вопросами. Он, в частности, упро¬
щенно трактует так называемые отработки «первого вида» — когда
крестьянин работал на помещика «за плату, но со своим инвентарем».
Эту разновидность отработок автор оценивает как систему «переходную,
полуфоодалъпую-полукапиталистическую» (с. 39), что говорит о недоуче¬
те им разницы между отработками первого вида и вида второго, когда
крестьянин работает с помощью орудий, принадлежащих помещику. Пра¬
вомерно оценивать отработки первого вида как крепостническую кабалу:
«Хозяйство ведется крепостническоеписал Ленин,— то есть помещики
кабалят крестьян, как было и сто и триста и пятьсот лет тому назад,
заставляя их крестьянской лошадью, крестьянскими орудиями обрабаты¬
вать помещичью землю... Это не капитализм... Это ш>-старокитайски» зэ.
Такая система, как известно, являлась прямым переживанием барщин¬
ного хозяйства. Бовыкина ввела в заблуждение обманчивая внешность
явлений: за «элементы нового, капиталистического» он принимает «наем,
заработную плату». Но этот аргумент может показаться состоятельным,
только если не признавать, что крепостническую сущность отработок
первого вида форма платы не изменяет. Все ото открыто не «новым на¬
правлением».
Бовыкин уверяет, что за откровенно проработочными «критическими
откликами на концепцию некапиталистического характера многоукладно¬
сти» (?!) последовали и «убедительные доказательства» в виде «фунда¬
ментальных исследований» ее оппонентов; под влиянием «убедительных
аргументов» незадачливые новаторы «отошли от прежних своих позиций»
(с. 106—107). Какие же фундаментальные исследования и доказательства
имеются в виду?
Странно выглядят эти доводы. Автор воспроизводит, например,
утверждение Ковальчопко, который приписывает Тарновскому такое
представление, будто уклады «лишь сочетаются и переплетаются, а ка¬
питализм выступает лишь как один из секторов аграрного строя»
(с. 104—105). По как это сочетается и переплетается с признанием на
той же странице, что в специальном докладе о взаимодействии укладов
«Тарновский, обобщая... итоги изучения») этою взаимодействия, форму¬
37 Тарновский К. И. Проблема российского государственно-монополистичес¬
кого капитализма периода первой мировой войны в советской историографии.— Во¬
просы истории, 1961, № 7, с. 49, 51.
38 Особенности аграрного строя России в период империализма. Материалы сес¬
сии. Май 1960 г. М. 1962, с. 347. 350.
39 См Ленин В. И, Полн. собр. соч. Т. 3, с. 186-187, 199—200; т. 17, с. 72—73:
& 23, с, 275.
89

лировал совершенно иные выводы, в которых разрушительное воздейст¬
вие капитализма на докапиталистические уклады рассматривается как
сам собою разумеющийся факт? Излагая в историографической статье
1971 г. (по поводу которой высказывается Ковальченко) общие итоги
изучения проблемы «к середине 60-х годов», Тарновский не имел ника¬
ких оснований представить все спорные в тот момент вопросы решенны¬
ми. Такая манера использования литературных источников не сходится
с представлением о том, что в полемике требуется «корректное пред¬
ставление сути» оспариваемых взглядов40. Случилось это как раз в тот
момент, когда Тарновский надолго был лишен возможности в печати от¬
ветить своим оппонентам. В данном случае Ковальченко подвел Бовы-
кина, который все это воспроизвел как истину (с. 104—105).
В опровержении точки зрения Анфимова, по мнению Бовыкина, сы¬
грали роль труды и других историков. Так, она «не получила подтверж¬
дения» в исследованиях В. Г. Тюкавкина и Л. М. Горюшкина (с. 31).
Но как могли исследования, посвященные истории сибирской деревни,
подтвердить или опровергнуть выводы, касающиеся Европейской России,
которой только и занимался Анфимов? Ссылка Бовыкина на книгу
П. Н. Першина не более основательна. Першиным не только приняты
выводы Анфимова о земельной аренде (замалчиваемые Бовыкиным),
но и сделаны дополнительные обобщения. По мнению Першина, в нача¬
ле XX в. капиталистическая земельная собственность в России «еще не
сложилась», помещики, несмотря на отмену крепостного права, чувство¬
вали себя «такими же господами положения, как и раньше»; в 1861—
1917 гг. сохранялись крепостные отношения крестьян с помещиками;
как помещичье, так и надельное крестьянское землепользование отлича¬
лись «средневековым характером»; в значительных районах Европейской
России (Север, Северо-Восток) «господствовало еще натуральное хозяй¬
ство» 41. Совпадения мнений Анфимова и Першина по вопросу о земле¬
владении и землепользовании в совокупности означают, что последний
не отвергал точку зрения о преобладании (не «повсеместном», конечно)
докапиталистических отношений в аграрном строе.
Першин исходил при этом, в частности, из оценок Ленина. Исследо¬
ватели, специально занимавшиеся анализом ленинских воззрений по
аграрному вопросу, пришли к аналогичным выводам и констатировали,
что завышенная оценка уровня капиталистического развития деревни,
как правило, связана с игнорированием изменений в этих воззрениях,
когда берутся выводы из книги «Развитие капитализма в России» и не
принимаются во внимание труды, написанные с учетом опыта револю¬
ции 1905—1907 годов. Тарновский также обращал внимание на то, что
«система ленинских воззрений относительно особенностей развития аг¬
рарного капитализма в России, содержащаяся в работах, написанных им
в 1907—1914 гг., существенным образом отличается от тезиса о победе
или господстве капиталистических отношений в аграрном строе страны
в конце XIX — начале XX в.». Бовыкин цитирует (с. 30—32) эти выво¬
ды, не оспаривая и не подтверждая их. Может быть, они опровергнуты
в тех трудах, которые он рекомендует?
Такую попытку сделал С. М. Дубровский. От анализа аргументов
Анфимова он, однако, уклонился, хотя, несмотря на это, отрицал сам
факт эволюции ленинских взглядов, не соглашаясь с мнением, что «Ле¬
нин будто бы изменил оценку развития капитализма в России» (речь
шла об аграрном строе, а не о капитализме вообще). Но на этой же стра¬
нице Дубровский нашел нужным разъяснить, что такое изменение все
же произошло: «Ленин в период революции 1905—1907 гг. и после нее
40 Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования, с. 205.
44 Першин П. Н. Аграрная революция в России. Кн. 1. М. 1966, с. 39, 43, 89—
90, 95, 96,101, 207.
56

писал о переоценке развития капитализма» 4а. Ныне Бовыкин, фиксируя
в своей книге лишь факт издания монографии Дубровского в 1963 г.,
никак этого противоречия в его суждениях не касается и ничего не до¬
бавляет от себя. Однако едва ли правомерно, не решив так или иначе
этот принципиальный и острый вопрос, претендовать на «воссоздание об¬
щей картины» предпосылок революции.
Работа А. С. Нифонтова о зерновом производстве, по утверждению
Бовыкина, содержит «убедительные доказательства несостоятельности
тезиса о господстве докапиталистических отношений в аграрном строе»
(с. 32). Такая оценка этой работы расходится с выводами, сделанными
в ней. Распространяя данное Лениным в 1912 г. «определение сущности»
аграрного вопроса на изучаемый им период, до рубежа XIX—XX вв.,
Нифонтов признавал, что капиталистические отношения были тогда, гово¬
ря словами Ленина, «придавлены еще у нас в громадных размерах от¬
ношениями крепостническими», что «в сути своей дело остается неиз¬
менным» 43 и капиталистическое развитие сельского хозяйства происхо¬
дило «при сохранении феодального землевладения дворян» 4\ Степень
убедительности развиваемых Нифонтовым соображений более конкретно¬
го характера представляется исследователям аграрных отношений иной,
чем Бовыкину. Даже в новейшей работе (к которой Бовыкин претензий
не высказывает) Анфимов опровергает оценку такого важного явления,
как «осенние продажи» зерна крестьянами (по заниженным, невыгодным
ценам, чтобы было чем уплатить подати в срок), истолковываемого Ни¬
фонтовым и Ковальченко как естественный результат развития товарно¬
сти крестьянского производства. По Анфимову (в этом он согласен с
Рындзюнским), наоборот, вынужденные торговые операции — следствие
крепостнических пережитков; это явление тормозит «развитие товарных
черт крестьянского хозяйства» и вызывает «принудительную товариза¬
цию необходимого продукта» 45.
Учитывая принципиальную значимость обсуждаемого явления, Бовы¬
кин должен был бы, давая «общую картину», ввести соответствующую
поправку в оценку данных Нифонтова: странно ведь, действительно,
не видеть в «осенних продажах» ничего, кроме «участия» крестьян
«в хлебной торговле» 4в. В этой дискуссии затронут коренной важности
вопрос о соотношении натурального, простого товарного и капиталисти¬
ческого производства, поныне разделяющий историков на все те же два
направления. Соглашаясь в этом вопросе одновременно с Рындзюнским,
Анфимовым и, следовательно, Тарновским, а с другой стороны, с Ни¬
фонтовым, Ковальченко и др., Бовыкин дает основание считать, что
теоретическое существо спора для него безразлично либо осталось не¬
ясным, и «воссоздавать общую картину» он не оказался готовым.
О силе научных аргументов книги Рындзюнского «Утверждение ка¬
питализма в России» выше уже говорилось. Бовыкин сообщает, что этот
труд не только разоблачает «рецидивы» народничества, но и помогает
уразумению того, что уже к началу 80-х годов XIX в. «феодализм, дер¬
жавшийся в России много столетий как господствовавшая система, усту¬
пил свое место капитализму» 47. Вывод Рындзюнского автор подкрепляет
42 Дубровский С. М. Столыпинская земельная реформа. М. 1963, с. 500, Это
совпадает с прежним мнением Бовыкина. (см. Бовыкин В. И. В. И. Ленин о клас¬
совой структуре и политических партиях в России накануне и в годы первой рус¬
ской революции. В кн.: В. И. Ленин и история классов и политических партий в Рос¬
сии. М. 1970, с. 117).
43 Л е н и н В. И. Полн. собр. соч. Т. 21, с. 307-308.
44 Нифонтов А. С. Зерновое производство России во второй половине XIX ве¬
ка. М. 1974 с. 311 - 312.
45 Анфимов А. М. Экономическое положение и классовая борьба крестьян
Европейской России. 1881 — 1904. М. 1984, с. 4—6.
46 НифонтовА. С. Ук. соч., с. 302 — 303.
47 Рындзюесжхй П. Г, Утверждение капитализма в России, 1850- 1880 гг.
М. 1978, с. 284.
57

ссылкой на авторитет Дружинина. По словам Бовыкина, основной вывод
Рындзюнского «вполне согласуется с результатами исследования Дружи¬
нина «Русская деревня на переломе». Один из этих результатов и при¬
веден Бовыкиным на той же странице (с. 33—34): «Начало 80-х годов
XIX в. было тем рубежом, когда решался вопрос, освободится ли рус¬
ская деревня от вопиющих остатков крепостничества или процесс ее
оскудения заглушит первые всходы новой — капиталистической форма¬
ции» 48.
Не правда ли — вполне согласуется: феодализм к началу 80-х годов
«уступил место» капитализму (Рындзюнский) и — решается вопрос, уце¬
леют ли «первые всходы» (Дружинин); столь нежные первые всходы —
«господствующая система» (Рындзюнский)? Не похоже ли это больше на
драматическую коллизию? Но что поделаешь: авторитет Дружинина про¬
тив «миогоукладпиков» очень нужен. Коллизию можно попытаться
прикрыть, воспользовавшись в тексте Дружинина обтекаемым, растяжи¬
мым выражением «приобщение», смысл которого зависит от акцентов.
Пусть у него сказано с оговоркой, но сказано же — состоялось «приоб¬
щение к новой капиталистической формации», а остальное Бовыкин бе¬
рет на себя. Уж он добьется полного совпадения 4Э.
«Уступки, вырванные у самодержавия в период второй революцион¬
ной ситуации, при всей их ограниченности послужили рубежом между
первым пореформенным двадцатилетием, этим тягчайшим периодом в
жизни русской деревни, и периодом дальнейшего развития новой со¬
циально-экономической формации»50,— писал Дружинин. Итак, рубеж
между двумя периодами новой, одной и той же формации. А нужно,
чтобы первый из этих периодов «стал переломным моментом в процессе
утверждения капитализма» (Бовыкин). Чего педостает? Сущего пустяка:
перед своим собственным выводом вставить — «Н. М. Дружинин показал,
что...» (с. 34). Процитированную мысль Дружинина Бовыкин отделяет
от предшествующего контекста: «Все эти вынужденные меры (пониже¬
ние выкупных платежей, прекращение временнообязанного положения
крестьян.— В. П.) не могли превратить полунищую русскую деревню в
опору развивающегося капиталистического хозяйства. Не могли,— сказа¬
но у Дружинина,— устранить пережитков феодального строя и после¬
дующие меры начала 80-х годов» 81. Такое подведение итогов «утверж¬
дения капитализма» в деревне могло бы разъяснить степень ее «приоб¬
щения» к новой формации. Мягко говоря, преувеличенное представление
о степени «согласованности» взглядов Дружинина и Рындзюнского Бовы¬
кин втолковывает и школьным учителям 5г.
Примечательно, как по-разному понимают «перелом», выпесенный в
название книги, сам Дружинин и его истолкователь. Дружинин раскры¬
вает глубокий прогрессирующий упадок пореформенной крестьянской
деревни, когда медленное развитие производительных сил после отмены
крепостного права не могло перевесить оскудения хозяйства. На протя¬
жении 60—70-х годов XIX в. крестьянская деревня выявила свою «пол¬
ную беспомощность в попытках выйти на новую дорогу» из-за крепост¬
нического характера самой реформы 1861 года. Оскудение деревни со¬
48 Дружинин Н. М. Русская деретшя па переломе. 1801 — 1880 гг. М. 1978,
с. 188.
49 Фактически речь идет о возврате к той точке зрения, которой Дружинин при¬
держивался 40 лет назад: „1882 годом кончается период победы и утверждения капи¬
тализма... 1883 годом начинается период зрелого домонополистического капитализма
в России11 (Д р у ж и п п и II. М. О периодизации истории капиталистических отноше¬
ний в России.- Вопросы истории, 1949, № 11, с. 100; 1951, Л? 1, с. 82).
50 Д р у ж нпии И. М. Русская деревня па переломе, с. 205.
51 Там же.
52 Новое в исторической пауке. М. 1984, с. 46. Справелливость требует отметить,
что не Бовыкин положил начало подобному пстолышапшо Дру;. яттиа: в атом он
лишь следует за Ковальченко (гм. Изучение отечественной исто) нп в СССР между
ХХУ и XXVI съездами КПСС, с. 384),
58

провождалось спазмами крепостнической реакции, и лишь угроза
развертывания массовой борьбы заставила правительство в условиях ре¬
волюционной ситуации 1879—1881 гг. «несколько облегчить положение»
крес тьян. Главным результатом революционной ситуации Дружинин счи¬
тал не эти уступки, а выяснившуюся безысходность положения: путь про¬
гресса загроможден остатками старого строя, неустранимыми без рево¬
люции. По его мнению, вторая революционная ситуация 4879—1881 гг.
«шла в том же направлении, как и первая, но в более сложной и ак¬
тивной форме. Хотя крестьянской революции не произошло, но уже на¬
метились ее минимальные требования: возвращение отрезков, отмена
выкупных платежей, демократизация общественного строя. Перелом в
жизни русской деревни стал предвестием аграрной революции, которая
совершилась 25 лет спустя».
У Дружинина отмечен, следовательно, перелом к неизбежности рево¬
люции; такой анализ итогов реформы противопоставлен «оптимистиче¬
ским» взглядам тех современников, которые полагали, что реформы дали
все необходимое для буржуазного прогресса без революций. Но «опти¬
мистические прогнозы буржуазных публицистов не оправдались,— писал
Дружинин.— Русская деревня не смогла пойти путем быстрого обновле¬
ния и экономического расцвета; скованная остатками феодального строя,
она пошла по пути постепенного упадка и раскрестьянивания» 53.
Такое понимание перелома как «предвестия аграрной революции»
1905—1907 гг. Бовыкина не устраивает, для него это, наоборот, уже со¬
стоявшийся «переломный момент в процессе утверждения капитализма»
(с. 34), и соответствующая поправка, с его тонки зрения, необходима:
ведь утверждение капитализма в пореформенной России происходило,
по его мнению, «эволюционным путем». Ведь и Ленин, если его «пра¬
вильно понять», рассматривал аграрный строй России не как какую-то
бочку с порохом, а как благочинное «единство противоположностей —
победившего, но неразвитого, примитивного капитализма и далеко еще не
изжитых, приспосабливающихся к капиталистическим условиям остатков
феодализма»54. Нельзя же видеть в предреволюционной России одни
конфликты укладов: как уже говорилось, во что бы то ни стало должно
быть выявлено «утверждение капитализма», ^наличие «буржуазной эко¬
номики».
Доказать ложность «нового направления», как считает Бовыкин, по¬
могает и коллективный труд о помещичьем хозяйстве, итоговое заключе¬
ние которого он полностью разделяет: «Во внутреннем строе помещичь¬
его хозяйства Европейской России повсеместно господствующее по¬
ложение занимала капиталистическая организация производства»;
«буржуазное развитие этого хозяйства в целом достигло сравнительно
высокого уровня» 55 (с. 35). Это не мешает ему признавать то же по¬
мещичье землевладение главным препятствием, задерживавшим аграрно-
капиталистическое развитие России (с. 46), или называть «полукрепост-
сическое» помещичье хозяйство «докапиталистическим укладом», играв¬
шим важную роль в процессе созревания «объективных условий для
общенародной революции» (с. 111). Едва ли аргументы труда о поме¬
щичьем хозяйстве, выдвинутые против «нового направления», могут
быть убедительны для кого-нибудь, если они не убедили в данном случае
самого Бовыкина.
Особенно строг к исканиям представителей «нового направления» Бо¬
выкин тогда, когда они самостоятельно рассуждают в русле ленинского
хода мыслей. Он пытается изобразить их как людей, которые то и дело
«исправлялись». Таким, в частности, Бовыкин изображает Тарновского.
*
53 Дружинин Н. М. Русская деревня на переломе, с. 272, 274.
54 Новое в исторической науке. М. 1984, с. 39, 40.
55 Ковальченко И. Д., Литваков Б. М., СелунскаяН. Б, Крупное по-
апчщтчье хозяйство Европейской России, М. 1982, с. 223 — 224.
59

Его удалось «исправить», поскольку, продолжая заниматься исследова¬
ниями, ои — после критики со стороны Бовыкина, Лаверычева и др.—
«отошел от прежних своих позиций» (с. 107). «Исправление» Тарновско-
го иллюстрируется примером из двух его книг об «Искре», написанных
в 1977 и 1983 годах. В 1977 г. Тарновский писал одно — что в России
на рубеже веков «буржуазного общества в целом... еще не было», а в
1983 г.— другое: «обращал впимание своих читателей на ленинские по¬
ложения о господстве капиталистических отношений в стране, показывал,
как под влиянием Ленипа родилась формулировка проекта программы
РСДРП, гласившая, что в России «капитализм уже стал господствующим
способом производства» (с. 107—108).
Пример в определенном смысле действительно характерен. Ведь то,
на что обращал внимание Тарновский в 1983 г., не только не противо¬
речит его позиции, выраженной в книге 1977 г,, но и полностью, до-
словно повторяет ее .
Бовыкин дает понять, что слова Тарновского «буржуазного общества
в целом здесь еще не было» в работе 1977 г. противоречат точке зрения
Ленина, партии, да и позднейшему утверждению самого автора, который
якобы в 1983 г. сдал «прежние свои позиции». При этом умалчивается,
что в кпиге 1983 г. Тарновский повторил все подвергнутые администра¬
тивной дискредитации в 70-х годах основные идеи о типе, особенностях
развития капитализма в России и, в частности, отметил, что здесь аграр¬
но-капиталистический переворот «не завершился вовсе», что основные
этапы складывания крупнокапиталистической системы производства
«были резко смещены» ”, Другое дело, что в обстановке административ¬
ных гонений он не имел возможности изложить свое мнение развернуто.
Вот, однако, его слова в более полном, чем привел их Бовыкин, виде:
«Россия на рубеже веков стояла у порога своей буржуазно-демократиче¬
ской революции. Буржуазного общества в целом здесь еще не было.
Но его основные классы — крупная буржуазия и промышленный проле¬
тариат — уже сложились, причем политическое пробуждение пролета¬
риата произошло раньше буржуазии и предшествовало созданию анти¬
феодальной коалиции» 58. Тарновский, таким образом, не оставляет не¬
ясности насчет того, чего имепно «еще не было»: не было полноценного,
на 100% буржуазного общества, речь идет о незавершенности буржуаз¬
ных преобразований. Насколько эта оценка сдержанна, осторожна, мож¬
но судить уже по тому, что Тарновский в данном случае, «отставая» от
Бовыкина, находил уровень буржуазного развития, достигнутый страной,
более высоким, чем Бовыкин, полагающий, что классовая структура об¬
щества была гораздо менее определенной5Э.
Ленинская оценка степени развития буржуазных отношений в стране,
сложившаяся в момент выработки первой партийной программы, видо¬
изменялась в последующем с учетом опыта революции 1905—1907 гг. и
периода реакции. Именно это и принимается во внимание в исследовани¬
ях «нового направления» в спорах с авторами, оценивающими уровень раз¬
вития страны перед революцией излишне «оптимистически».
Таким образом, спор с Тарновским ведется на уровне домыслов
(о сдвиге в его позициях, «снятии» им то одних, то других положений)
с ложно указанными источниками, в лучшем случае в виде вырванных
56 Тарновский К. Н. 24 декабря 1900. М. 1977, с. 214; ср. его же. Револю¬
ционная мысль, революционное дело. М. 1983, с. 158.
57 Тарновский К. Н. Революционная мысль, с. 154 - 155.
48 Тарновский К. Н. 24 декабря 1900, с. 254.
59 По его словам, к началу XX в. «в российском обществе с его зачаточным раз¬
витием классовых антагонизмов» Ленин отмечал «незавершенность разложения ста¬
рых феодальных классов-сословий и формирования новых классов буржуазного об¬
щества», «неразвитость буржуазных отношений» (Бовыкин В. И. В. И. Ленин о
классовой структуре и политических партиях в России накануне и в годы первой
русской революции, с. 140, 141),
60

из контекста фраз. Но сам по себе предмет спора крайне важен, так как
за ним стоит принципиальный вопрос о путях исследования проблемы.
Все возражения Бовыкина подытоживаются в позитивной форме в его
заключении: «Выявление сходных черт социально-экономического разви¬
тия России и других капиталистических стран представляло собой глав¬
ное направление ленинского сравнительно-исторического анализа» (с. 13).
Позволим себе не согласиться с таким итогом размышлений автора, от¬
разившимся, как уже говорилось, и в постановке им своей собственной
задачи. Главным направлением ленинского анализа было все-таки не
получение заранее заданного результата в виде обязательно «сходных
черт», а всестороннее выяснение реального положения вещей.
Такой подход свидетельствует о том, что мысль автора не выходит за
пределы, обусловленные кругом тех задач, которые решались до начала
XX в. в полемике между марксизмом и народничеством, тех из них, ко¬
торые в свое время худо-бедно решали еще «легальные марксисты», до¬
казывая приложимость теории марксизма к условиям России.
Если бы Ленин избрал главным направлением своего анализа выяв¬
ление «сходных черт» России только с капиталистическими странами,
как полагает Бовыкин, то едва ли, обобщая опыт трех революций и пяти
лет Советской власти, он пришел бы к выводу, что путь развития капита¬
лизма надлежит видеть «с точки зрения общего хода всемирной истории»,
а не только Западной Европы, чтобы было ясно, какие «некоторые свое¬
образия» являет Россия, поскольку она стоит «на границе стран циви¬
лизованных» и стран, впервые окончательно «втягиваемых в цивилиза¬
цию», стран Востока, стран внеевропейских 60.
Несомненное достижение книги Бовыкина — с чувством написанные
строки, где сказано о трудных временах, когда совершалась «догмати-
зация истории, сопровождавшаяся расправами с теми историками,
мнения которых оказались несозвучными господствующим взглядам или
вновь данным указаниям свыше». И в те, сталинские времена, однако,
научный процесс не прекращался, несмотря на «ломку жизненных су¬
деб ученых». Со знанием дела выписан образ типичного для подобных
условий «историка-конъюнктурщика». Чутко прислушиваясь к измене¬
ниям настроений в руководящих сферах, он всегда готов «взять на
вооружение очередное высочайшее указание и забыть то, что он писал
раньше, или, если это требовалось, совместить несовместимое» (с. 146—
147).
Правда, в портрете, нарисованном Бовыкиным, недостает некоторых
штрихов, делающих его более узнаваемым. Такой историк и ныне убеж¬
ден, что подвергнуть сомнению что-либо «устоявшееся», «общепринятое»
в науке — недопустимо. Наличие каких-либо расходящихся точек зрения,
а тем более несогласия с его собственной позицией — бедствие, всякая
иная точка зрения является в его глазах «необоснованной и заведомо
ошибочной», а если между историками еще «ведутся споры», то, «разуме¬
ется (!), такое положение временное». Сама мысль, что вопрос о харак¬
тере многоукладной системы в России науке «еще требуется уяснить»,
что роль капитализма во взаимодействии укладов «еще будто бы нуж¬
дается в выяснении», вызывает у такого историка приступ бдительно¬
сти. В этом он заранее видит не только «опасность необоснованных вы¬
водов», но и «систему взглядов, чуждых советской исторической нау¬
ке» 61. Такого склада обществоведы долгое время находились в фаворе,
блаженствуя в атмосфере застоя и обслуживая его идеологию. Новейшая
их литературная продукция отмечена чертами распада.
60 Л е н и н В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 379, 382; т. 27, с. 393—394.
61 Новое в исторической науке. М. 1984, с. 37, 42—43, 52; Изучение отечествен¬
ной истории в СССР между XXIV и XXV съездами КПСС, с. 87—88,

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ
ЕКАТЕРИНА II
А. Б. Каменский
«Екатерина сидела заплаканная и печальная или старалась такой
выглядеть. Ее час еще не наступил, но он приближался..^ Так закан¬
чивает Е. В. Анисимов последнюю главу своей книги «Россия в сере¬
дине XVIII века» — единственную вышедшую За последних, десятилетия
научно-популярную работу по социально-политической истории после¬
петровской России. Приближался час Екатерины, ее более чем трид¬
цатилетнее царствование, эпоха, которую назовут ее именем. Па кален¬
даре было 25 декабря 1701 г., будущей Екатерине II, а пока великой
княгине Екатерине Алексеевне, урожденной Софии Августе Фредерике,
принцессе Ангальт-Цербстской, шел 33 год...
Приводя девичье имя и титул этой российской императрицы, иные
из современных беллетристов (историки о ней давно уже не писали1),
принимаются рассуждать о том, что этой немке, конечно, были чужды
интересы русского народа. Не пытаясь оспорить эту очевидную мысль,
замечу, однако, что императрица Анна Ивановна, отдавшая Россию
на откуп немцам, была чистокровной русской. Другая «дежурная» ассо¬
циация при упоминании имени и титула принцессы Ангальт-Цербст¬
ской — ее «незнатное» происхождение. Об этом некоторые авторы
исторических романов пишут с нескрываемой обидой за русский трон.
Кстати, Екатерина I знатностью тоже, как известно, отнюдь не отлича¬
лась, однако почему-то принято но этому поводу не расстраиваться,
а скорее, наоборот, умиляться. Дело, конечно, не в происхождении.
Рассматривая деятельность того или иного царя, императора или
императрицы, нужно прежде всего помнить, что это был политический
деятель, волею судеб оказавшийся наделенным неограниченной самодер¬
жавной властью. И поэтому необходимо выяснить, каковы были его
подготовка к этой многотрудной миссии, его взгляды, интересы, симпа¬
тии и антипатии, а также личные качества, тем или иным образом
сказавшиеся на его деятельности. Немаловажно и то, как самодержав¬
ный государь относился к своей «работе», имелись ли у него выражен¬
ные намерения и стремления, какие из них и по каким причинам уда¬
лось или не пришлось исполнить. Каковы, наконец, были итоги его
деятельности. Вот примерный круг вопросов, на которые сделана попыт¬
ка ответить в этом очерке, конечно с разной степенью подробности,
ибо история царствования Екатерины II— это множество глобальных
проблем, заслуживающих отдельного рассмотрения. Степень их изучен¬
ности и в дореволюционной и в современной историографии различна,
многие вопросы еще требуют выявления и анализа новых архивных
документов, а следовательно, и те выводы, которые можно сделать
сегодня, имеют лишь предварительный характер.
КАМЕНСКИЙ Александр Борисович - кандидат исторических наук, преподаватель
Московского историко-архивного института.
1 Собственно говоря, не писали советские историки, ибо иа баладе лишь за
последние десять лет вышло несколько монографии.
62

* *
*
Итак, в 1701 г., к моменту смерти Елизаветы Петровны, Екатерине
исполнилось 32 года; из них 17 она провела в России. Что же пред¬
ставляла собой эта женщина в самый, быть может, критический момент
своей жизни?
Будущая императрица родилась 21 апреля 1729 г. в городе Штетти¬
не (ныне Щецин). Ее отец, князь Христиан-Август, был генерал прус¬
ской службы и командовал полком, расквартированным в этом городе.
Мать, княгиня Иогаяна-Елизавета, урожденная принцесса Шлезвиг-
Голштинская, приходилась младшей сестрой принцу Карлу-Августу,
нареченному жепиху цесаревны Елизаветы, умершему в Петербурге.
Именно это обстоятельство, возможно, сыграло определенную роль в вы¬
боре Елизаветой Петровной невесты для наследника.
Детство принцессы прошло в основном в штеттинском замке, однако
мать нередко брала ее с собой в поездки в Цербст, Гамбург, Эйтин,
Брауншвейг, Берлин и т. д. Если иметь в виду, что в XVIII в. в гости
ездили не на один день, то, надо полагать, в жизни маленькой Софии
Августы Фредерики (будем для удобства называть ее Екатериной) эти
поездки занимали важное место. Так или иначе, но ностальгических
чувств, подобных тем, какие испытывал впоследствии Петр III по отно¬
шению к Голштинии, у нее ни к какому-либо городу, ни к определен¬
ной местности не было, и в 15 лет она готова была полюбить то место
на земле, где ей улыбнется счастье. Между тем уже в детстве множе¬
ство незримых нитей связывало принцессу с Россией. Русская тема
занимала важное место в разговорах людей, ее окружавших, ибо со вре¬
мени Петра I Россия стала одной из держав, определявших мировую
политику. Немало земляков Екатерины отправлялось искать счастья
именно в эту страну, и многие находили его там, ведь детство будущей
императрицы совпало со временем царствования Анны Ивановны.
К тому же мать Екатерины приходилась теткой Петру-Ульриху, внуку
Петра Великого и Карла XII. Его судьба не могла не волновать членов
Голштинского дома, которые в 1739 г. специально собрались в Эйтине,
чтобы познакомиться с юным родственником. Именно тогда Екатерина
и увидела впервые своего будущего мужа.
Она росла живой, общительной девочкой, любившей верховодить
в играх. Однако если Петру-Ульриху будущее при благоприятных усло¬
виях обещало русскую либо шведскую корону, то принцессе надеяться
было не на что, и это отлично сознавала ее мать, воспитывавшая дочь
в строгости и подавлявшая в ней всякие проявления гордости и высоко¬
мерия. И того и другого у девочки было вдоволь, и необходимость скры¬
вать свои чувства научила ее искусству притворства, которым она
вполне овладела и успешно пользовалась всю жизнь. Подавление при-
рОДПЫХ Ка чеетв, да еще в весьма грубых формах (чтобы убить в девоч¬
ке излишнюю гордость, мать заставляла ее целовать платье у знатных
дам, бывавших в их доме), вызывало в ребенке, склонном к размышле¬
ниям, отчаянное сопротивление. «Я сохранила на всю жизнь,— писала
впоследствии Екатерина,— обыкновение уступать только разуму и кро¬
тости; на всякий спор я отвечала спором» 2. Интересную характеристи¬
ку Екатерине дала знавшая ее в детстве баронесса фон Принцен:
«Я... могла думать, будто знаю ее лучше, чем кто-либо другой, а между
2 Записки императрицы Екатерины Второй. СПб. 1907, с. 7. Это сочинение яв¬
ляется весьма полезным, еще не оцененным по достоинству источником. Приводи¬
мые нами выдержки из него, а также из писем Екатерины даны в переводах с
французского и немецкого. Следует, однако, заметить, что распространенное мнение,
будто Екатерина не умела выражать свои мысли по-русски,— вымысел романистов.
Сохранившиеся многочисленные черновые ее бумаги опровергают эту легенду: Ека¬
терина писала по-русски вполне свободно и достаточно грамотно,
63

тем никогда не угадала бы, что ей суждено приобрести знаменитость,
какую она стяжала. В пору ее юности я только заметила в ней ум
серьезный, расчетливый и холодный, но столь же далекий от всего
выдающегося, яркого как и от всего, что считается заблуждением, при¬
чудливостью или легкомыслием. Одним словом, я составила себе поня¬
тие о ней, как о женщине обыкновенной» 3, Но разве можно назвать
обыкновенной женщину, отличающуюся в 15 лет «серьезным, расчетли¬
вым и холодным» умом, не склонную к причудам и легкомыслию?
И разве не эти качества столь необходимы политику?
Итак, гордая, честолюбивая, склонная к независимым суждениям,
расчетливая девочка, считающая себя дурнушкой4, с раннего детства
слышит разговоры о России как стране больших возможностей. Разго¬
воров этих стало больше, когда на русском троне оказывается Елизаве¬
та Петровна, с воцарением которой члены Голштинского дома связывали
определенные надежды. Воображение принцессы Лнгальт-Цербстской
не мог не волновать и тот факт, что этой огромной и богатой страной
управляла сначала одна, потом другая и, наконец, третья женщина.
Когда 1 января 1744 г. ее мать получила от Елизаветы Петровны при¬
глашение прибыть с дочерью в Россию, колебаний не было. И мать и
дочь хорошо понимали, зачем едут: Елизавета Петровна избрала девуш¬
ку, которую знала лишь по портрету, в невесты своему племяннику и
наследнику престола. Принцессе было 15 лет — возраст, по понятиям
XVIII в., самый подходящий для замужества; никаких сердечных при¬
вязанностей к этому времени испытать она, видимо, не успела, о браке
по любви но помышляла.
Поездку не стали откладывать. Уже 11 января семья прибыла в
Берлин, 16-го покинула столицу Пруссии, а 17-го князь Христиан-
Август навсегда попрощался с дочерью. Спустя несколько лет, когда в
Петербург пришло известие о его смерти, великой княгине Екатерине
Алексеевне передали от имени императрицы Елизаветы, что особенно
убиваться не следует, ведь отец ее не был королем... 6 февра¬
ля 1744 г. княгиня Цербстская с дочерью прибыли в Ригу. Путешест¬
венниц встречали с торжественностью и пышностью. Когда 29 января
(здесь и далее — ст. ст.) они выехали оттуда, их сопровождал эскадрон
кирасир и отряд Лифляндского полка, большое число вельмож и офице¬
ров. Ехали в императорских санях, обитых внутри соболями, на плечах
принцессы роскошная соболья шуба — первый подарок императрицы.
3 февраля их встречали в Петербурге, 6-го — в Москве, где находился
двор.
Впечатление от первой встречи с Елизаветой Петровной было так
сильно, что не забылось и много лет спустя. В мемуарах Екатерина
не только рассказывает о красоте императрицы, но и подробно описы¬
вает ее наряд, который, видимо, поразил воображение принцессы.
Мечта о счастье становилась явью: ее окружали почет и роскошь,
а будущее сулило императорскую корону, и Екатерина не могла
не быть за это благодарна судьбе. Судьбу олицетворяла Елизавета
Петровна, а платой за счастье был брак с Петром-Ульрихом, уже про¬
возглашенным к тому времени великим князем Петром Федоровичем.
Надо полагать, что поначалу принцесса искренне благоговела перед
императрицей и готова была служить ей верой и правдой, тем более что
и Елизавета была к ней очень добра. Что же касается будущего мужа,
то ему принцесса не особенно симпатизировала. Будучи на два года
старше, он явно уступал ей в развитии. Судя по всему, он видел в ней
не столько девушку, за которой следует ухаживать, сколько возможного
товарища по играм. Вместо того чтобы говорить с ней «на языке люб¬
3 Цит. по: Билъбасог В. А. История Екатерины Второй. Т. 1. СПб. 1890, с. 12.
4 «Я была убеждена до 14 или 15 лет, будто я совсем дурнушка» ДЗадиски им¬
ператрицы Екатерины Второй, с, 12).
64

ви», он рассказывал ей «об игрушках и солдатах, которыми был занят
с утра до вечера». Она зевала, но терпеливо слушала5.
С самого приезда в Россию принцесса начала учить русский язык,
а 28 июня крестилась по православному обычаю и была наречена Ека¬
териной Алексеевной (интересно, что в Екатерину II она превратилась
18 лет спустя тоже 28 июня). На следующий день, в тезоименитство
Петра Федоровича, состоялось их обручение (через 18 лет в день свое¬
го тезоименитства Петр лишится короны). 21 августа 1745 г. Екатери¬
на стала женой великого князя. За прошедший год Петр практически
не переменился. Правда, он стал больше внимания уделять женщинам,
но отнюдь не Екатерине. Он по-прежнему играл в куклы и, к ужасу
молодой жены, приносил их даже на брачное ложе. Легко представить
отчаяние великой княгини, которую строгая мать лишила всяких игру¬
шек еще в семилетием возрасте.
Уже в первые месяцы пребывания в России княгиня Иоганна-Елиза-
вета сумела испортить отношения с императрицей и с собственной
дочерью и вскоре после се свадьбы уехала из России. Екатерина оста¬
лась с капризной, непостоянной в своих привязанностях, подозритель¬
ной Елизаветой и глуповатым, ребячливым мужем. Однако надо было
удержаться, не упустить данный судьбой шанс. И Екатерина старалась
изо всех сил. Впоследствии весьма откровенно, хотя и несколько само¬
надеянно и цинично, она признавалась: «Вот рассуждение, или, вернее,
заключение, которое я сделала, как только увидела, что твердо основа¬
лась в России, и которое я никогда не теряла из виду ни на минуту:
I) нравиться великому князю; 2) нравиться императрице, 3) нравиться
народу... Я ничем не пренебрегала, чтобы этого достичь: угодливость,
покорность, уважение, желание нравиться, желание поступать, как сле¬
дует, искренняя привязанность: все с моей стороны было употребляемо
с 1744 по 1761 г.» 6.
Относительно своего замужества Екатерина не обольщалась. Стараясь
поддерживать с Петром самые лучшие отношения, она отказалась от мыс¬
ли полюбить его: «Я очень бы любила своего нового супруга, если бы
только он захотел или мог быть любезным, но у меня явилась жесто¬
кая для него мысль в самые первые дни моего замужества. Я сказала
себе: если ты полюбишь этого человека, то будешь несчастнейшим
созданием на земле; по характеру, каков у тебя, ты пожелаешь взаим¬
ности, этот человек на тебя не смотрит, он говорит только о куклах... и
обращает больше внимания на всякую другую женщину, чем на тебя» 7.
Жизнь Екатерины при дворе была строго регламентирована. Спе¬
циально приставленные люди следили за каждым ее шагом, она не име¬
ла права выйти на прогулку без разрешения императрицы, письма
к родителям за нее писали в Коллегии иностранных дел, и, конечно,
ей не позволялось вмешиваться в политику. В 1791 г. она вспоминала
о дворе Елизаветы: там «не существовало никакого разговора,., друг
друга сердечно ненавидели,., злословие заменяло ум и... малейшее дель¬
ное слово считалось за оскорбление величества. Подпольные интриги
признавались за ловкость. Остерегались говорить об искусстве и науке,
потому что все были невеждами: можно было побиться об заклад, что
лишь половина общества еле умела читать, и я не очень уверена в том,
чтобы треть умела писать» 8. (Справедливости ради следует сказать,
что, хотя при дворе самой Екатерины, как и при всяком дворе, зависти,
интриг и злословия тоже хватало, но образованность здесь была в
чести.)
Для Екатерины чтение стало своего рода отдушиной. Поначалу она
5 Там же, с. 44-45.
6 Там же, с. 58-59.
7 Там же, с. 74-75. Межч} тем сама Екатерина к 18 годам весьма похорошела.
8 Там же, с. 90-91.
3 Вопросы истории, .Х: 3

читала французские романы, но вскоре ей в руки попадают труды по
политической истории Германий, Франции и Англии. В то же время она
знакомится с сочинениями Вольтера. Позднее, во второй половине
50-х годов XVIII в., на ее столе оказываются книги и других деятелей
французского Просвещения, в том числе «Энциклопедия» Дидро и
Д’Аламбера. Итак, одииоНая, нйкеМ не любимая, изолированная от род¬
ных и лишенная Друзей (от нее удаляли всякого, к кому она успевала
привязаться) молодая женщина ведет довольно замкнутый образ жиз¬
ни, занимаясь в основном чтением серьезных книг.
Год проходит за Годом, а в положении ее ничего не меняется, да й
императрица все более недовольна ею, ибо брак ее с Петром Федорови¬
чем до сих пор остается бездетным. И тут мы подходим к весьма ще¬
котливому воиросу, который так любят смаковать романисты и перед
которым обычно умолкают историки. Речь идет о фаворитах, или,
проще говоря, о любовниках Екатерины. Первый из них, Сергей Салты¬
ков, появился, Когда она терпела свое замужество уже 7 лет. Что Же
удивительного, если молодой женщине хотелось испытать настоящую
любовь, и почему не предположить, что она влюбилась в Салтыкова?
Добавим, что к супружеской измене ее толкали Но наущению Елизаве¬
ты Петровны люди из ближайшего окружения.
В 1754 г. Екатерина родила сына, будущего императора Павла I.
Вопрос о том, кто был его отцом, также весьма занимает литераторов.
Повинна в этом прежде всего сама Екатерина, которая в мемуарах вся¬
чески Намекает на то, что отцом Павла был Салтыков. Однако надо
иметь в виду, Что писала она это тогда, когда ей было выгодно, чтобы
Павла Петровича не считали законным наследником престола 9. Она пи¬
шет, что в первые годы брака Петр не только играл в куклы в супру¬
жеской постели, не только заставлял жену выслушивать бесконечные
монологи на военные темы 10, придумывая о себе всякие фантастические
историии, пьянствовал и открыто волочился за другими женщинами,
но и попросту Не был мужчиной. В 1750 г., когда приставленная к ней
М. С. ЧоглоКова от имени императрицы обвинила ее в отсутствии детей,
Екатерина отвечала, что, будучи уже пять лет замужем, она до сих пор
сохранила девственность 12. Но Екатерина и проговаривается. Рассказы¬
вая о том, что Петр оказался неспособным выполнить свои супружеские
обязанности в первую брачную ночь, она замечает: «И в этом положе¬
нии дело оставалось в течение девяти лет без маЯейШего изменения» 13.
Таким образом, она и Петру Федоровичу предоставляет шанс считать
себя отцом Павла. Совершенно не пытаясь скрыть свою связь с Салты¬
ковки, впрямую о его отЦойстве Екатерина нигде не говорит. Рассказы¬
вая об измене Салтыкова, она не в состояний до конца сохранить
иронический тон, сквозь него Прорываются обида и разочарование,
но обвиняет она Салтыкова лишь в индифферентности к ней, даже на¬
меком не требуя от Пего какого-либо интереса к сыну. К тому же
в характере Павла было немало черт, ясно указывавших на его родство
с Петром III.
Составленный М. Н. ЛонгиНовым список «любимцев» Екатерины
9 См. об этом: Анисимов Е. В. «Феномен Пикуля» глазами историка,- ЗйаМя,
1987, № 11, с. 219.
10 «Чисто я очень скучала от его посещений, Продолжавшихся по нескольку ча¬
сов, и утомлялась, ибо он никогда не садился и нужно было ходить с ним взад и
вперед по комнате; было тяжелым трудом следовать за ним и, кроме того, поддер¬
живать разговор о подробностях по военной части, очень мелочных, о которых он
говорил с удовольствием... Никогда умы Йе были Менее сходны, чем нашй; не было
ничего общего между нашими вкусами» (Записки императрицы Екатерины Второй,
с. 104).
11 Там же, с. 400-401.
1= Там Же, с. 178-179.
*3 Там же, с. 72.
66

с 1753 ио 1796 г., т. е. за 43 года, насчитывает 15 человек, причем
на перзые девять лет до восшествия на престол приходятся трое,
из которых первые два были от нее насильно удалены, а третий способ¬
ствовал перевороту 1762 года. Публикуя этот список, 11. И. Бартенев
счел необходимым отметить, что «современники вполне ей прощали се
увлечения» и. Действительно, ко времени тщарения Екатерины наличие
у императриц фаворитов давно уже стало нормой, никого особенно не
возмущавшей. Однако если Анна Ивановна полностью отдала своему
фавориту бразды правления страной, если фавориты Елизаветы прави¬
ли от ее йМени, то времепЩйки екатерйййНсКого Царстзовайий, обладая
огромным влиянием, все же ниешСДД НО былй В полной Мере всесильны.
Она всегда принимала самое пейдередствейное участйе в решении всех
как внешне-, так и вНутрйшш*тийесййх дел. Соврсмепипк-англичаппн
заМетил: «ВзСлянешь па нее и сразу видишь, что она могла бы полю-
биТь и Что любоЬь ее составила бы счастье достойного ее поклонни¬
ка» 15. Но были ли фавориты ее достойны? Выть может, трагедия
Екатерииы-жешципы И заключалась как раз в том, что не были.
Итак, в 1754 г. Екатерина родила сына. В литературе нередко Мож¬
но встретить упреки в ее адрес, Что она была плохой матерью или
Даже вовсе не любила своего йервенра. Зтн упреки вряд ли справедли¬
вы. Как могли развиваться у молодой жеййщны Материнские чувства,
если ребенка у нее забрали сраЗу же После родов И для того, чтобы его
увидеть, требовалось ИЬпраШиватЬ разрешения императрицы? Елизавета
ухаживала за младенцем сама, всякие расспросы о его здоровье могли
быть расценены как сомнение, хорошо ли она это делает. К тому же то,
что Екатерина увидела При первом сйНдаийи с сыном, ее ужаснуло:
«Его держали в чрезвычайно жаркой комнате, запеленавши во фланель
и уложйв в колыбель, обиТуЮ мехОМ черНОбурОй ЛйсйцЫ; его покрыва¬
ли стеганым на вате атласным одеялом и сверх этого клали еще другое
бархатное... и это привело к тому, что коТДа он подрос, то от Малейше¬
го ветерка, Который его касайся, Ой простужался и хворал» 1В. Дальней¬
шее развитие событий также не способствовало сближению матери и
сыйа: в присутствии Павла иМНераТрйца Екатерина всегда ощущала
полуЗакоййость своего пребывания На.троне.
То, как обращались с Екатериной после родов, утвердило ое в мыс¬
ли, Что на нее смотрели лйшь Кай на средство продолжений династии.
Теперь, когда ее миссия была наконец выполнена, от нее легко можно
было избавиться. Елизавета в те годы Все чаще болела, и это заставля¬
ло велйкую княгиню задумываться Над своим будущим. Ойо не сулило
ничего хорошего, ибо отношения с великиМ князем становились все
враждебнее. ЕКатерйиа понимала, Что после смерти Елизаветы она
в лучшем случае может быть выслана Из России, а в худшем — оказать¬
ся, например, в монастырской тЮрьмё. Значит, надо бороться, а для
этого нужны союзники. В этом обстоятельства ей благоприятствуют.
Болезнь Елизаветы заставляла с Тревогой вглядываться в будущее
не только Екатерину. Взоры придворных все чаще обращаются в сторо¬
ну так называемого малого двора. И среди них — внимательный взгляд
14 Любимцы Екатерины Второй.— Русский архив, 1911, № 7, с. 319-320.
15 Редкиы II. Граф Джок БекенгхоШиир при дворе Ёкатернны П.-Русская
старина, 4902, № 2, с. 442.
1Н Записка императрицы Екатьрйнв! ВтРрЬй, с. 362-363. Спустя много лет, ког¬
да родился ее внук Александр, Екатерина взяла его воспитание в свои руки, и он о
было иным. В письме шведскому королю Густаву III императрица сообщала: «Тот¬
час Же после его рождения я взйЛа ребенка на руки и, после того как его обмыли,
понесла его в другую комкату, в которой я его положила ва ПодуШку, покрывая его
слегка... Особенно заботились о чистом и сВежем воздухе... лежит он на кожаном
матрасе, на котором стелется одеяло; у него не более одной подушки и очень лег¬
кое английское покрывало... Особенное внимание обращается на то, чтобы темпера¬
тура в его покоях не превышала 14 до 15 градусов» (Русский архив, 1871, № 1,
стб. 1521-1522).
07

канцлера Л. П. Бестужева-Рюмина. Когда-то Алексей Петрович всяче¬
ски противился выбору Екатерины в невесты великому князю, и она
стала смотреть на канцлера как на своего злейшего врага. Но постепен¬
но она убеждается в том, что Бестужев — самый талантливый из рус¬
ских политиков того времени, наиболее последовательно отстаивающий
интересы России. В преддверии нового царствования канцлер ищет себе
союзников. Основное правило внешнеполитической деятельности Бесту¬
жева — противодействие Пруссии. Он — главный вдохновитель начав¬
шейся Семилетней воины. Великий князь, наоборот, открыто говорит о
своих симпатиях к Пруссии и ее королю Фридриху II, чем вызывает не¬
малое раздражение у русских патриотов.
Екатерина мудрее: считая в глубине души войну бессмысленной17,
она всеми средствами демонстрирует ее поддержку. И вообще она де¬
лает все, чтобы завоевать симпатии: она скромна, набожна, добра, при¬
ветлива и, наконец, искренне стремится быть во всем русской. За 17 лет,
проведенных в России, Екатерина если и не полюбила эту страну, то, во
всяком случае, к ней привязалась. Нелюбовь Петра ко всему русскому
ей была непонятна. Она, напротив, обладая живым и пытливым умом,
стремилась лучше узнать русскую историю, обычаи, историю окружав¬
ших ее знатных семейств. Зная религиозность народа, Екатерина педан¬
тично выполняет обряды православной церкви, подолгу молится и пос¬
тится. Все это — в резкий контраст с мужем, который в пост ест мясо,
громко разговаривает и смеется в церкви. Великий князь ведет себя так,
что большинство начинает понимать: его воцарение может стать бедст¬
вием.
Дело доходит до того, что Бестужев-Рюмин обсуждает с Екатериной
проект ее возведения па престол в обход мужа. Великая княгиня отно¬
сится к проекту осторожно, она еще не чувствует себя достаточно уве¬
ренно. Между тем понемногу, исподволь она втягивается в политику.
Этому способствует и растущий интерес к ней русских вельмож и
иностранных дипломатов, и то, что Петр препоручает ей некоторые дела
по управлению Голштинией, и, наконец, роман со Станиславом Понятов-
ским — молодым и красивым польским дипломатом. Роман начался,
видимо, зимой 1755—1756 гг. и продолжался до высылки Понятовского
из России в 1759 г., сыграв в жизни Екатерины важную роль: во-пер¬
вых, Станислав был для нее связующим звеном с большой политикой,
во-вторых, ввел ее в курс запутанных польских дел. Позднее место
изгнанного Понятовского рядом с ней занял герой сражения при Цорн-
дорфе Григорий Орлов, славившийся своей безрассудной храбростью и
готовый драться за нее, как лев.
Интерес к политике едва пе погубил Екатерину, когда гром разра¬
зился над головой Бестужева, и он был отправлен в ссылку. Однако
опасных для Екатерины бумаг следствие не нашло — Бестужев успел
их сжечь, а инкриминированные ей письма фельдмаршалу С. Ф. Апрак¬
сину, также впавшему в немилость, оказались вполне невинного свой¬
ства. И все же это было тяжелое испытание. Впрочем, к тому времени
осторожная и кроткая на вид Екатерина все основательнее усваивала
законы политической и придворной борьбы и была в состоянии оказать
умелое сопротивление своим недругам.
В занятиях Екатерины политикой был и еще один аспект. Все, что
происходило на ее глазах в последние годы жизни Елизаветы, не мог¬
ло не возмущать. Впоследствии Екатерина с нескрываемым презрением
писала о своей предшественнице: «Ее каждодневные занятия сделались
сплошной цепью капризов, ханжества и распущенности, а так как она
не имела ни одного твердого принципа и не была занята ни одним
серьезным и солидным делом, то при ее большом уме она впала в та¬
17 См. Заииски императрицы Екатерины Второй, с. 92.

кую скуку, что в последние годы своей жизни она не могла найти
лучшего средства, чтобы развлечься, как спать, сколько могла; осталь¬
ное время женщина, специально для этого приставленная, рассказывала
ей сказки» 18. Елизавета действительно практически перестала занимать¬
ся государственными делами, предоставив это своему окружению. Екате¬
рина понимала, что за роскошным фасадом видимого благополучия
империи скрывались нищета, убожество и невежество. Оиа была энергич¬
на, полна сил, и ей казалось, что она смогла бы управлять страной значи¬
тельно лучше, поскольку в отличие от Елизаветы, она следовала опреде¬
ленным принципам. Они были почерпнуты из книг, главным образом дея¬
телей французского Просвещения. С таким умонастроением и подошла
Екатерина к 25 декабря 1761 г., дню смерти Елизаветы Петровны.
О шестимесячном царствовании Петра III Екатерина впоследствии
высказалась так: «Во всей империи у него не было более лютого врага,
чем он сам» 1Э. Действительно, Петр как будто нарочно делал все,
чтобы восстановить против себя как можно больше людей, все слои об¬
щества. Ведь даже применительно к России XVIII в. можно говорить
о существовании такого явления, как общественное мнение. Прав,
видимо, был В. А. Бильбасов, писавший: «Большая ошибка думать, что
в России нет общественного мнения. Вследствие того, что в России нет
правильных форм для его выражения, оно проявляется неправильно,
скачками, урывками, только в важные исторические моменты, но прояв¬
ляется тем с большею силою и в формах тем более своеобразных» 20.
Как же складывалось это общественное мнение в царствование Петра III
и кто его выражал?
Известно огромное значение гвардии в дворцовых переворотах
XVIII века. При этом не вызывает сомнений, что гвардия выражала
интересы прежде всего правящего класса, т. е. дворянства. Между тем
изучение Е. В. Анисимовым социального состава лейб-кампанцев, воз¬
ведших на престол Елизавету, показало, что лишь 17,5% из них были
дворяне. Он отмечает, что, во-первых, «гвардейцы были носителями
типично преторианской психологии»; во-вторых, «в настроениях гвардей¬
цев... преобладало чувство, ставшее важным элементом общественной
психологии того времени, особенно в столице,—патриотизм»; в-третьих,
«гвардейские низы... были ближе к широким слоям столичного населе¬
ния, где патриотические настроения преобладали» 2{. Двадцать лет
спустя патриотические чувства столичного населения были, безусловно,
оскорблены безосновательным прекращением победоносной войны с Прус¬
сией и открытым преклонением Петра III перед Фридрихом II 22. Эти
настроения, передавшиеся и гвардии, подогревались введением мундиров
прусского образца и вовсе нежелательной для гвардейцев перспективой
покинуть петербургские квартиры ради участия в никому не нужной
войне с Данией.
Петр III сделал все возможное, чтобы восстановить против себя и
такую влиятельную часть общества, как духовенство. Будучи еще вели¬
ким князем, он не скрывал своего презрения к православной церкви и
ее обрядам, тем более он не утруждал себя в этом отношении, став
императором. Петр требовал, чтобы из церквей были удалены иконы
с изображениями русских святых, чтобы священники брили бороды и
вместо ряс, наподобие евангелических пасторов, носили сюртуки. «Кава¬
лерийским наскоком» Петр попытался решить и проблему, над которой
бились его предшественники, начиная с Ивана Грозного,— провести
18 Там же, с. 548.
19 Там же, с. 505.
20 Бильбасов В, А. Ук. соч. Т. 1, с. 437.
21 А н и с и м о в Е. В. Россия в середине XVIII века. М. 1986. с. 25-29.
22 Петр носил на пальце кольцо с портретом Фридриха П и х^дпл в прусском
мундире со знаками прусского ордена Черного Орла.

секуляризацию церковных земель. Наконец, 25 июня 1762 г., за три дня
до переворота, он прислал в Синод указ об уравнении всех религий.
Что же касается двора, то, хотя отдельные его представители были
также оскорблены в своих патриотических и религиозных чувствах,
гораздо важнее для них было другое: в правление Петра III ни один
придворный не мог быть уверен в своем завтрашнем дне.
Так создавалось то общественное настроение, которому отвечал пере¬
ворот 28 июня 1762 г. и в котором соединились чаяния представителей
различных социальных слоев. Между тем легко убедиться, что некото¬
рые из начинаний Петра III имели прогрессивный характер. Действи¬
тельно, война с Пруссией была ие нужна России, и Екатерина в Даль¬
нейшем также ориентировалась на союз С нею; секуляризация церков¬
ных земель была назревшей необходимостью, и в скором времени
Екатерина провела и эту реформу. Нельзя ие признать разумной и по¬
пытку вывести из Петербурга гвардию, лишив ее тем самым возможно¬
сти воздействовать на Политическую жизнь страны. Наконец, заслужи¬
вает одобрения попытка провозглашения веротерпимости.
Особо следует сказать о самом знаменитом, пожалуй, законодатель¬
ном акте Петра III — Манифесте о вольности дворянства, безусловно
отражавшем чаяния правящего класса и воспринятом им с энтузиазмом.
Появление Манифеста имело важные социальные и политические по¬
следствия. Екатерина, несмотря на отрицательное отношение к нему,
вынуждена была в конечном счете ие только подтвердить этот акт,
но и продолжить политику, Им провозглашенную. Почему же тогда
Манифест не обеспечил Петру поддержку дворянства, Которое принято
считать опорой трона? Именно потому, что этот документ имел значе¬
ние прежде всего для широкой Массы рядового дворянства, но ие для
придворных, солдат гвардейских полков Пли столичных жителей. Между
тем настроения именно этих групп и привели Петра III к гибели. Про¬
грессивный с современной точки зрения характер некоторых из его на¬
чинаний перечеркивается методами, которыми он пытался их проводить,
указывающими на полное отсутствие у него такого важнейшего качест¬
ва, как политический реализм. Екатерина хорошо усвоила уроки прав¬
ления своего незадачливого супруга.
Нет необходимости рассказывать о Перевороте 28 июня, столь кра¬
сочно описанном в многочисленных исторических трудах, мемуарах со¬
временников, художественной литературе. События могли бы сложиться
совсем иначе, если бы отношение Петра Ш к жене имело только индиф¬
ферентный, но не враждебно-агрессивный характер. Соблюдая внешние
приличия и условности и живя при этом каждый своей жизнью, они могли
бы сосуществовать на российском престоле и дальше. Но Петр
с первых же дней своего царствования стал публично выказывать враж¬
дебность к Екатерине. Это выразилось уже в том, что в манифесте
о восшествии на престол Петра III ни она, ни Павел вообще не упоми¬
нались. Все последующие месяцы стали для Екатерины в сущности
цепью оскорблений и унижений, заключительным звеном которой был
эпизод на обеде 9 июня, когда Петр публично обозвал ее «дурой».
Эпизод этот послужил для Екатерины своего рода сигналом к действию.
Решиться на отчаянный шаг, к которому ее уже давно подталкивало
окружение, было нелегко, но и в случае бездействия и в случае пора¬
жения ее ждала гибель. Против ожиданий переворот прошел на ред¬
кость легко и бескровно. 28 июня 1762 г. она стала самодержавной
императрицей.
Первое, что бросается в глаза при изучении екатерининского царст¬
вования,—это резкий контраст между программными заявлениями «про¬
свещенной» монархини, щедро рассыпанными как в официальных доку¬
ментах, так и в личных бумагах, и ее реальной политикой. «Тартюфом
в юбке и в короне» назвал Екатерину II молодой А. С. Пушкин. В не-
70

скольких словах великий поэт выразил го, что профессиональные исто¬
рики излагают в длинных статьях и монографиях. И во всех этих ра¬
ботах, написаны ли они апологетами или обличителями Екатерины,
сквозит раздражение: апологеты не могут примирить слова императрицы
с ее делами, а обличителям не удается изобличить ее в каких-то особо
страшных злодействах. Первые исходят из того, что все заявления
Екатерины искренна, и она якобы на самом деле действовала так, как
говорила, вторые — убеждены, что императрица постоянно лгала, фари¬
сействовала и пе только пе пыталась воплотить свои заявления в
жизнь, но делала все наоборот. Истина, как это часто бывает, по-види¬
мому, находится посередине.
Анализируя деятельность Екатерины па троне, необходимо помнить,
что, во-первых, всегда и во всем ею руководило огромное честолюбие,
даже тщеславие, во-вторых, главной ее Целью было любыми средствами
удержаться у власти. Во всех своих декларациях, переписке, во всех
своих начинаниях Екатерина была искренна. Не обладая умом творче¬
ским, она прилежно училась у тех, кто в то время был властителем
Дум самых передовых людей Европы. Внимание выдающихся философов
и писателей, конечно, льстило ей, но было бы ошибкой думать, что
переписывалась она с ними только из тщеславия: надо было быть
ио-настояЩему заинтересованной в этой переписке и обладать, кроме
'Того, большим терпением, чтобы писать, например, барону Гримму
едва ли не каждый день. И это Не в начале, а уже в последние годы
царствования.
Екатерина, возможно, и хотела воплотить идеи своих учителей в
жизнь, но стоило ей в своих действиях натолкнуться на сопротивление,
почувствовать малейшую угрозу своему благополучию, как она, не заду^
мываясь, жертвовала всем ради сохранения власти. Екатерина была
беспринципна, и этим она ничем не отличалась от большинства тогдаш¬
них политиков. Другое важное качество Екатерины — прекрасное зна¬
ние людей и умение «чтим знанием пользоваться. Это также заметил
проницательный Пушкин: «Если царствовать значит знать слабость
души человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении Екатерина
заслуживает удивление потомства. Ее великолепие ослепляло, приветли¬
вость привлекала, Щедроты привязывали» аз.
Двор Екатерины, действительно, отличался великолепием. И хотя во
всем этом было значительно больше вкуса и утонченности, чем в преды¬
дущее царствование, показная расточительность екатерининских вель¬
мож я самой императрицы вызывала понятное негодование не только
демократически настроенного А. И. Радищева, по и критика режима
справа, М. М. Щербатова. Однако такова была и общая тенденция в
жизни европейской аристократии XVIII в., пришедшая на смену свое¬
образному аскетизму средневековья и связанная с тем, что достигшие
к тому времени высокого уровня развития ремесла и промышленность
поставляли На рынок все больше разнообразных предметов роскоши.
Пышность дворов европейских монархов для людей той эпохи преврати¬
лась в своего рода показатель могущества юсударства.
Щедрость Екатерины распространялась иногда не только на ближай¬
шее окружение. Весьма характерен, например, эпизод с обер-секретарем
К. И. Севериным: Екатерина случайно увидела, как тот в сильный
дождь шел пешком, и послала ему 5 тысяч рублей «на экипаж» 24.
Очевидно, подобные поступки, а их было немало, становились широко
известны. Екатерина умело этим пользовалась для создания себе выгод¬
ной репутации. Однако было бы неверным видеть в ее действиях лишь
расчет; Екатерина от природы не была скупа. Предвижу возражение:
23 II у !п к и и Л. С. Полн. собр. соч. Т. 8. Л. 1978, с. 91.
84 См. Русский архив, 1866, вьш. 1, стб. 637-668.
71

она была щедра за счет народа. Да, конечно. Но ведь также за счет
народа она могла бы быть и скупа. Погоня за роскошью требовала
от сановников все больших затрат, что влекло за собой рост разного
рода служебных злоупотреблений. Нельзя сказать, что с ними совсем
не боролись. На протяжении екатерининского царствования время
от времени возникали громкие дела, и то один, то другой чиновник по¬
падал под следствие, однако в целом борьба с коррупцией велась не бо¬
лее интенсивно, чем в предшествующий период. Екатерина отлично по¬
нимала: стоит лишь начать, как задетыми окажутся слишком влиятель¬
ные лица, без поддержки которых ей попросту де удержаться на
престоле.
Особо следует сказать об отмеченной Пушкиным приветливости
императрицы. Об этом единодушно говорят все мемуаристы, особенно
иностранные. Екатерипа выработала определенный стиль общения
с людьми. Притворство, которым она отличалась с детства, за 17 лет
жизни при дворе Елизаветы необычайно развилось и превратилось
у императрицы Екатерины в нечто большее, в незаурядные актерские
способности. Дар лицедейства немало способствовал и успеху ее полити¬
ческих начинаний. Та маска, которую носила Екатерина, была приятна
окружающим и в какой-то мере от нее неотделима. Но есть и другая
сторона дела. В годы вынужденного одиночества, бездействия и затвор¬
ничества у Екатерины не было возможности выбирать, с кем общаться,
но, по-видимому, она так и не свыклась с этим. Вот почему, став импе¬
ратрицей, Екатерина усердно ищет достойных собеседников, охотно
вступает в переписку с иностранными корреспондентами. Именно
с иностранными, ибо в ближайшем окружении достойных собеседников
было немного, и, кроме того, они были подданными.
Несколько нетрадиционная манера поведения императрицы поначалу,
видимо, просто пугала царедворцев, привыкших гнуть спину и готовых
в любой момент согласиться на звание «всеподданнейших рабов». «Когда
я вхожу в комнату,— писала Екатерина госпоже Жоффрен через два
года после воцарения,— можно подумать, что я медузина голова: все
столбенеют, все принимает напыщенный вид; я часто кричу, как орел,
против этого обычая, но криками ие остановишь их, и чем более я сер¬
жусь, тем менее они непринужденны со мною, так что приходится при¬
бегать к другим средствам» 25. Спустя годы Екатерина привыкла к по¬
добному обращению и уже не только не пыталась с ним бороться, но
получала от него удовольствие; при дворе утвердился и стал цениться
тот стиль поведения, который описан А. С. Грибоедовым в рассказе
Фамусова о Максиме Петровиче.
Пытаясь понять психологическую подоплеку тех или иных поступков
Екатерины, приходится учитывать, что ежедневно и ежечасно, решая
множество мелких и крупных политических вопросов, она должна была
руководствоваться не только собственными капризами или собственны¬
ми представлениями о том, что хорошо и что плохо. Человек, живущий
в обществе, постоянно идет на какие-то компромиссы. Правитель же,
если он хочет делать свою политику, постоянно оказывается перед вы¬
бором: удовлетворить интересы одного он может только за счет другого,
ему постоянно приходится кого-то предавать. Привыкнув к предатель¬
ству, ои перестает ценить жизнь и отдельного человека и целых наро¬
дов. Нечто подобное случилось и с Екатериной.
Выше говорилось, что ум Екатерины не был умом творческим, спо¬
собным к созданию чего-то своего, оригинального. Но вместе с тем это,
безусловно, был ум ясный, быстро отзывавшийся на изменение ситуа¬
ции. Чтение книг лишило Екатерину многих предрассудков ее времени.
Легко отказываясь от провозглашенных принципов при решении проб¬
25 Сборшш Русского исторического общества (РИО). Т. 1. СПб, 1867, с, 258,

лем глобальных, она с удовольствием применяла их там, где это не за¬
трагивало влиятельных интересов. Показательны ее резолюции на много¬
численных докладах, ей представляемых, являющиеся первоклассным и
практически неизданным источником.
Многие ее резолюции отличаются точностью формулировок, четкостью
мысли, а подчас и остроумием. Татарский мулла по имени Мурат объя¬
вил себя новым пророком и написал сочинение, в котором обосновывал
создание повой мировой религии с соответствующим церковным аппара¬
том, во главе которого — выше всех царей — он видел самого себя.
Мурат стал проповедовать свои идеи, что не понравилось другим мул¬
лам, которые донесли на него властям. После расследования Мурата и
тех, кого он успел навербовать, ждало суровое наказание в духе време¬
ни. Дело было доложено Екатерине. Она вынесла такое решение: «Но¬
вого татарского пророка и с сообщниками его, кои содерживаются в
Оренбурге скованы, прикажите вести сюда и. как выедут из жилищ та¬
тарских, то прикажите их расковать, ибо я лиха за ними не вижу,
а много дурачества, которое он почерпал из разных фанатических сект
разных пророков. Итак, он ипако пе виновен, как потому, что он родил¬
ся с горячим воображением, за что наказания никто не достоин, ибо сам
себя никто не сотворит» 26.
О властных, волевых женщинах с сильным характером, умеющих
ясно мыслить, нередко говорят: у нее мужской ум. Таким «мужским
умом», без сомнения, обладала и Екатерина, но при этом она оставалась
женщиной со всеми чертами, свойственными «слабому полу». Рассказы¬
вая о том, как, желая завести нового любовника, императрица избави¬
лась от предыдущего, С. Б. Рассадин замечает: «Женщина одолела
в ней политика» 27. Но беда в том, что происходило это довольно часто.
Екатерина искренне влюблялась в своих избранников и, хотя пе пере¬
давала им бразды управления государством28, но, конечно, подпадала
под их влияние и должна была исполнять их прихоти. Ни один фаво¬
рит не мог быть уверен в долговечности своего «случая», но покуда он
длился, Екатерина была любящем, а следовательно, зависимой женщи¬
ной. По отношению к любимцу она вела себя отнюдь не как повели¬
тельница и самодержица. Вот характерная сцена, описываемая Ф. В. Сек-
ретаревым, мальчиком, жившим в доме Г. А. Потемкина: «У князя
с государыней нередко бывали размолвки. Мне случалось видеть... как
князь кричал в гневе на горько плакавшую императрицу, вскакивал
с места и скорыми, порывистыми шагами паправлялся к двери, с серд¬
цем отворял ее и так его хлопал, что даже стекла дребежжали и
тряслась мебель» 29. Ряд мемуаристов свидетельствует о неподдельном
глубоком горе императрицы в связи со смертью другого фаворита —
А. Д. Ланского, который был на 30 лет моложе ее и к которому она
испытывала, видимо, отчасти материнские чувства. «Мужской ум» и
«женские слабости», конечно, налагали отпечаток на политику.
Итак, щедрый, приветливый, знающий людские слабости «Тартюф в
юбке и в коропс» — такова Екатерина в глазах молодого Пушкина.
Но совсем иной предстает она и написапнои спустя 12 лет «Капитанской
дочке». Ее образ здесь романтизировал и вполне традициопен для пер¬
вой половины XIX в.— умная, сострадательная, добрая «матушка импе¬
26 Центральный государственный архив древних актов, ф. 248, оп. 113, д. 281,
,1. 40.
27 Рассадин С. Б. Сатиры смелый властелин. М. 1985, с. 109. Автору этой
кттиги принадлежит самая удачпая за последнее время попытка разобраться в ха¬
рактере Екатерины II.
“й Одно н < мемуаристов заметил: «Слабости ее были сопряжены с се полом п.
хотя некоторые из ее любимцев и во зло употребляли ее милость, но государству
ощутимого вреда не наносили» (Записки князя Ф. Н. Голицына.- Русский архив,
1874 ’.-ч. 1. сто. 1278-1279).
20 Там же, 1882, № 1, с. 164.

ратрица». Но ведь романтизированный Пугачев выглядел в повести
Пушкина отнюдь ие традиционно. Значит, будь у Пушкина такое наме¬
рение, он и образ Екатерины мог бы сделать нетрадиционным. Но, ви¬
димо, в зрелом возрасте суждения Пушкина потеряли былую категорич¬
ность и однозначность. Именно о неоднозначности личности Екатерины,
«весьма причудливо сочетавшей пороки и добродетели, своего време¬
ни» свидетельствует все сказанное выше.
«Политика, также как и химия, имеет свои реторты,— пишет Екате¬
рина госпоже Жоффреи 45 января 1766 г.,— изобретения легки,
а открытия трудны; при первых пробуют, кладут всякого рода вещи,
часто как попало; при вторых совсем иначе: чтобы достигнуть их, надо,
чтоб их предмет действительно существовал»81. 13 этих словах чувст¬
вуется горечь, она царствует уже три с половиной года и успела познать
разочарование...
Авторы, пишущие о первых годах правления Екатерины, говорят
обычно о ее неуверенности, зависимости от тех, кому она была обязана
короной. Между тем, анализируя действия императрицы, нетрудно заме¬
тить, что всякому давлению она искусно сопротивлялась ц практически
всегда проводила свою линию. Екатерина действительно была обязана
и Н. И. Панину, и К. Г. Разумовскому, и А. Г. Орлову, и другим,
И она наверняка, помимо всего прочего, испытывала к ним чувство
благодарности, ие позволявшее грубо отбросить их в сторону, даже
если они ей мещалиаг. Но Екатерина после переворота чувствовала
себя много увереннее, чем дц пего, ведь, если раньше она имела дело
лишь с отдельными заговорщиками, то теперь убедилась в более широ¬
кой поддержке и, что самое главное, в возможности опереться да гвар¬
дию, т. е- военную силу. От гвардии ода действительно зависела, ибо,
как она писала С. Прнятовскому, «последний гвардейский солдат, глядя
на меня, говорит себе: вот дело рук моих» 33. Перед гвардией ода долж¬
на была устраивать спектакли, гвардии она должна была угождать.
Но гвардия и не выдвигала какой-то определенной политической про¬
граммы, Она смотрела на делр своцх рук с обожанием, и нужно былр
лишь не допустить какогр-либи опрометчивого шага, способного гвардию
рассердить.
Первый период царствования Екатерины — до Крестьянской войны
под предводительством Е. Й. Пугачева — это время ее активной рефор¬
маторской деятельности* В течение 34 лет правления она издавала
в среднем по 12 законодательных актов в месяц, что значительно мень¬
ше, чем в царствование ее сына и вдука84, но цифры эти вряд ли со¬
поставимы, ведь царствование Павла было в несколько раз короче.
Интенсивность же законотворчества Екатерины была различной на раз¬
ных этапах. Пик приходится как раз на первые годы (1762—1767),
когда издавалось в среднем по 22 укдза в месяц. Затем начинается
спад, и до начала 80-х годов XVIII в. появляется в среднем по
13 указов б месяц. В начале 80-х — вновь подъем (в 1781—1786 гг.—
19 указов в месяц), а затем вновь спад, и в 90-е годы — лишь цо
8 указов в месяц.
Многократно Екатерина провозглашала себя продолжательницей
дела Петра I- Она мечтала быть равной Петру и таковой, видимо, себя
ощущала. И надо признать, что, хотя масштабы, а главное, результаты
ее деятельности ни в какое сравнение с делами Петра, буквально изме-
30 Рассадин С. Б. Ук. соч., с. 73.
3* Сборник РИО. Т. 1, с. 280.
32 Екатерина щедро наградила участников переворота: указом от 9 августа
40 человек получили 18 тыс. дут крестьян и 526 тыс. рублей (Бильбасов В. А.
Ук. соч. Т. 2. Лондон. 1895, с. 83). По понятиям XVIII в., ничего необычного в этих
действиях императрицы не было.
33 Записки императрицы Екатерины Второй, с. 577.
34 Э й д е л ь м а н Н. Я. Грань веков. М. 1986, с. 61.
74

пившего облик России, не идут, однако в целом и во внешней п во
внутренней политике она продолжала начатую им линию. Какие же за¬
дачи ставила перед собой императрица и какими принципами она руко¬
водствовалась? «Если государственный человек,— писала Екатерина,—
ошибается, если рассуждает плохо, или принимает ошибочные моры,
целый народ испытывает пагубные следствия этого» 3\ Именно благо
народа и провозглашала она своей главной целью: «Я иных видов
не имею, как наивящее благополучие и славу отечества, и иного
не желаю, как благоденствия моих подданных, какого б они звания
ни были» зв. Но как понимает Екатерина благоденствие, что такое для
нее народ, подданные? Это прежде всего те, кто рядом с нею, кто сос¬
тавляет ее окружение. А они в своих стремлениях разобщены, постоян¬
но выдвигают различные проекты, противоречащие друг другу и далеко
пе всегда совпадающие со взглядами императрицы. Екатерина нередко
колеблется и, чтобы не ошибиться, решает предоставить подданным са¬
мим выбрать, что лучше. Именно с атой целью в первые два года цар¬
ствования учреждаются разнообразные комиссии — о нравах дворянства,
о коммерции, военная, по духовным делам и др. Одновременно Екате¬
рина сама начинает постепенно знакомиться с состоянием государствен¬
ных дел. О своей предшественнице она однажды заметила, что, став
императрицей, та «увидела, что интересы империи отличались от тех, ка¬
кие в течение недолгого времени имела цесаревна Елизавета» '7. Нечто
подобное, видимо, произошло и с ней самой. Одно дело — возмущаться
ленивой Елизаветой и алчными Шуваловыми, другое — самой решать
государственные вопросы-
Пре жде всего Екатерина убеждается в недееспособности существую¬
щей системы управления страной. Правительствующий Сенат, создан¬
ный Петром I как орган государственного управления, способный в слу¬
чае необходимости заменить самого государя, давно превратился в
чисто бюрократическое учреждение, где самый пустяковый вопрос ре¬
шался месяцами. Указы Сената на местах не исполнялись, а сами сена¬
торы норою не ведали о том, сколько городов и какие существуют
в империи (узнав об атом, Екатерина на заседании Сената достала
о рублей и послала в академическую лавку за атласом). Такое состоя¬
ние Сецата не могло не сказываться на деятельности всех подведомст¬
венных ему учреждений. Перед Екатериной было два пути: либо попы¬
таться вдохнуть в петровское детище новую жизць, либо вместо него
создать какое-то иное учреждение, оставив Сенат лишь как высшую су¬
дебную инстанцию.
Именно на второй путь толкал ее II. И. Панин. Екатерина ценила
и уважала Панина как «самого искусного, самого смышленого и само¬
го ревностного человека» при дворе а“, но его устремления шли вразрез
с ее собственными. Панин предлагал учредить «императорский совет».
13 самой идее ничего нового не было, подобные органы с разными назва¬
ниями существовали при всех предшественниках Екатерины, которые
управляли Россией после Петра I. Но Панин мечтал придать совету
значительно более широкие функции, по сути речь шла об ограничении
самодержавия. Екатерина колебалась. Делить рласть с кем-либо ей
не хотелось, цо поначалу ода, видимо, це знала, какие силы стоят
за спиной Панина. Как когда-то Анна Ивановна кондиции, Екатерина
подписала указ, а затем разорвала его. Так была в зародыше уничто¬
жена попытка придать форме правления в России более либеральный
35 Записки императрицы Екатерины Второй, с. 647.
30 Инструкция генерал-прокурору А. А. Вяземскому. В кн.: Чтения в обществе
истории и древностей российских (ЧОИДР). Т. 1. 1858, с. 101. Инструкция была дек¬
ретной, и нужды лицемерить в ней у Екатерины не было.
37 Записки пмиг-матрицы Екатерины Второй, с. 47.
38 Там же, с. 575.
75

характер. Однако, трезво оценивая ситуацию, следует признать, что
Екатерина отвергла проект не только потому, что ей так было угодно,
но и потому, что Панин был одинок. Общество еще не созрело для та¬
кого рода идей, дворянство гораздо более страшилось власти группы
аристократов, чем безграничной и даже деспотической власти царя.
Екатерина избрала первый путь, и в 1763 г. по проекту опять-таки Па¬
пина была проведена сенатская реформа: Сенат был разделен на шесть
департаментов, каждый из которых имел определенные фупкции.
Другая проблема, с которой столкнулась Екатерина,— финансовая.
В момент ее вступления па престол казна была пуста, армия давно
не получала жалованья и Россия не пользовалась кредитом и доверием
за границей. Одним из путей решения этой проблемы была секуляриза¬
ция церковных земель, состоявшаяся в 1763—1764 годах. Церковь лиши¬
лась основной части доходов, возникла система «штатных» монастырей
с определенным числом монахов; завершился начатый Петром I процесс
превращения церкви в часть государственного аппарата. Потеряв финан¬
совую независимость и став фактически одним из отрядов чиновниче¬
ства, духовенство как сословие окончательно перестало быть политиче¬
ской силой. Так одним ударом были решены две проблемы.
Еще одно важное событие первых лет царствования Екатерины —
уничтожение гетманства на Украине. Во второй половине XVIII в. ряд
провинций империи сохранял собственный, отличный от центральной
России статус. Такое положение восходило к средневековой традиции,
когда особый статус предоставлялся вновь завоеванным территориям,
как, например, Новгороду и Казани в XV—XVI веках. Однако Екате¬
рина не была склонна поддерживать эту традицию; областные автоно¬
мии не вписывались в ее представление о том, каким должно быть
управляемое ею государство. При этом «она не считалась ни с истори¬
ческими, ни с национальными или географическими особенностями от¬
дельных районов обширной империи» зэ. В начале 1764 г. в секретной
инструкции А. А. Вяземскому Екатерина писала: «Малая Россия, Лиф-
ля ндия и Финляндия — суть провинции, которые правятся конфирмиро-
ванными им привилегиями; нарушить оные все вдруг весьма непристой¬
но б было, однакож и называть их чужестранными и обходиться
с ними на таком же основании есть больше, нежели ошибка, а можно
назвать с достоверностию глупостию. Сии провинции, также и Смолен¬
скую, надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обру¬
сели и перестали бы глядеть как волки в лесу... когда же в Малорос¬
сии гетмана не будет, то должно стараться, чтоб на век н имя гетма¬
нов исчезло» 40.
Спустя несколько месяцев Екатерина отправилась в поездку по При¬
балтике, где направо и налево раздавала обещания сохранить в непри¬
косновенности привилегии тамошнего рыцарства. Осенью того же года
она приняла отставку гетмана Разумовского и назначила па Украину
генерал-губернатора П. А. Румянцева, с гетманством было покончено
навсегда, постепенно были ликвидированы остатки казачьей «вольницы»,
на Украину распространились крепостнические порядки.
Действия Екатерины с самого начала ее царствования были направ¬
лены на создание мощного абсолютистского государства, по ее собствен¬
ному выражению, «грозного в самом себе» и основанного па «хорошей
и точной полиции» 41. Такое государство, по мысли Екатерины, должно
было обеспечить благоденствие подданных. Но почему же тогда в пись¬
ме госпоже Жоффреи сквозит разочарование? Спустя 20 с лишним лет
в письме другому своему иностранному корреспонденту, доктору
И. Г. Циммерману, Екатерина папипгет: «Мое желание и мое удоволь¬
39 3 у т и с Я. Остзейский вопрос в России в XVIII в. Рига. 1946, с. 290.
40 Цит. по: Б и л ь б а с о в В. А. Ук. соч. Т. 2, с. 418.
41 Записки императрицы Екатерины Второй, с. 647.
76

ствие было бы ясех делать счастливыми, по так как всякий хочет быть
счастливым лишь сообразно со своим характером или разумением,
то мои желания часто встречали я том препятствия, в которых я ничего
не могла понять» 42. Итак, исполнению екатерининских проектов меша¬
ли непонимание и неблагодарность подданных. О каких же проектах
идет речь? В заботливо создаваемом ею для благоденствия народа
«грозном» государстве Екатерина намеревалась воплотить и некоторые
из идей своих учителей и корреспондентов.
Довольно быстро она пришла к тому же заключению, что и ее пред¬
шественники: пороки системы государственного управления суть пороки
законодательства. В стране одновременно действовало множество и
законодательных актов, изданных в XVIII в. всеми царями, начиная
с Петра I, и, как сказали бы теперь, актов подзаконных. Многие
из них находились в непримиримом противоречии друг с другом, а все
вместе не могли обеспечить ни эффективности государственного аппара¬
та, ни тем более процветания подданных. Между тем в сочинениях
просветителей Закону отводилась важная роль. Екатерина знала, что в
идеальном государстве союз народа и правителя покоится па Законе,
соблюдаемом обеими сторонами. Он обеспечивает процветание и государ¬
ства, и народа, а также гарантирует от деспотизма, т. е. от произвола
государя. Но как создать такой Закон?
Екатерина отлично понимала, что сановники, включенные ею в раз¬
личные комиссии, к такой работе неспособны. Они по большей части
не читали французских книг и преследовали в своей деятельности
не только классовые (дворянские), но и узкосословные (аристократиче¬
ские) интересы. Именно в этом Екатерина видела, вероятно, и причину
неудачи уложенных комиссий прошлых лет, И она решается на смелый
и необычный шаг — собрать выборных представителей разных сословий,
которые бы выработали Закон, удовлетворяющий интересам всего наро¬
да. Идея возникает, видимо, уже в 1764—1765 гг., и в течение двух
с лишним лет Екатерина занимается составлением руководства для де¬
путатов, которое впоследствии получило название Большого наказа.
О ходе работы можно судить по ее письмам госпоже Жоффрен.
Так, 28 марта 1765 г. она сообщает: «Вот уже два месяца, как я зани¬
маюсь каждое утро в продолжении трех часов обрабатыванием законов
моей империи... наши законы для нас уже ие годятся, по не менее не¬
сомненно, что только сорок лет тому назад (т. е. после смерти
Петра I.— А. К.) они сделались темными и получили помянутый смысл
вследствие дурпо понятого властолюбия». Спустя три месяца: «Теперь
64 страницы законов готовы, остальное будет окончено по возможности
скоро; я отправлю эту тетрадку г-ну Д’Аламберу; в ней я высказалась
вполне и не скажу более ни слова в продолжение всей жизни... я не хо¬
тела помощников в этом деле, опасаясь, что каждый из них стал бы
действовать в различном направлении, а здесь следует провести одну
только нить и крепко за нее держаться». И еще; «Тетрадка есть испо¬
ведь моего здравого смысла», а «молитвенником монархов со здравым
смыслом» должно быть сочинение Монтескье «О духе законов» 43.
Отсюда видно, какое значение придавала Екатерина своему творению,
искренне надеясь с помощью Наказа доставить «жителям России поло¬
жение самое счастливое, самое спокойное, самое выгодное, в котором
они могут находиться» 4/\ Уложенная комиссия выработает Закон,
а Екатерина останется в народной памяти тон законодательницей, какой
представлена на известном портрете Д. Г. Левицкого. В этом проявились
ее политическая наивность и неопытность, остатки которых еще сохра¬
нялись в первые годы царствования.
42 Там же, с. 610-611.
43 Сборник РИО. Т. 1, с. 268, 275-276, 283.
44 Там же, с. 283.

Нет необходимости здесь анализировать Наказ45, однако уже по
тому, с каким намерением и на,какой основе Екатерина его еоздавала;
ясйо, что даже в сильно отредактированном ее приближенными виде он
звучал непривычно для русского есха. Политическая наивность Екатери¬
ны имела под собой вполне определенную почву: у нее были смутные
представления о стране и пароде, во главе которых она оказалась. И тут
но могли помочь ни поездки из Петербурга в Москву, ни путешествия
по Прибалтике и по Волге, предпринятые в 1767 году. Екатерина виде¬
ла лишь то, что ей показывали и что она сама хотела видеть: «Здесь
народ по всей Волге богат и весьма сыт, ... и я не знаю, в чем бы они
имели нужду» 4-. И ее не смущало, что во время этой поездки ей было
подано более 600 челобитных, в основном от помещичьих крестьян.
Впереди была Уложенная комиссия, которая должна была уладить все
недоразумения.
Заседания комиссии, к которую было выбрано'5^0 депутатов от всех
сословий, кроме духовенства и крепостных крестьян, начались в июле
4767 г. и продолжались почти полтора года. Единственным результатом
деятельности комиссии было тр, что она с предельной ясностью выяви¬
ла чаяния различных социальных групп и противоречия между ними
практически по всем обсуждавшимся вопросам. Дискуссии в комиссии,
как в зеркале, отразили и степень самосознания отдельных сословий,
и в целом состояние общественного сознания. Последнее еще носило по
преимуществу феодальный характер. Идеи Нового времени, столь милые
сердцу Екатерины, проникли в него еще в очень незначительной степе¬
ни. И наиболее отчетливо это проявилось в отношении к вопросу о кре¬
постном праве.
Уверенность императрицы в том, .что крестьяне живут хорошо и
ии в чем не нуждаются, сочеталась*; у поклонницы Вольтера и Мон¬
тескье с убежденностью, что само по себе рабство есть зло, которое
следует искоренять. Сказать об этом*в'Наказе прямо было невозможно,
но даже то, что цопало в отредактированный текст, звучало «револю¬
ционно». Практически все советские историки, касавшиеся отношения
Екатерины II к крепостничеству, единогласно утверждают, что у нее и
в мыслях не было отменять нреностпое право, а своими декларациями
она лишь пыталась пустить пыль в глаза доверчивым иностранцам.
Если бы цель была только такова, Екатерина вряд ли стала бы затевать
столь громоздкое мероприятие, как созыв Уложенной комиссии; она
не могла не понимать, что неудача этой затеи не поднимет ее автори¬
тета. Но вспомним, что при всей своей наивности Екатерина все же
была в политике реалистом и знала, что совершить реформу такого
масштаба можно, только опираясь на поддержку определенной социаль¬
ной силы. Такую поддержку она рассчитывала, видимо, найти в Уло¬
женной комиссии.
Будучи самодержицей, она прежде всего искала опору в дворянстве,
но именно оно проявило себя в Уложенной комиссии как сила реакцион¬
ная, готовая любыми средствами отстоять крепостнические порядки.
Не нашла Екатерина сочувствия и у представителей городов, мечтавших,
чтобы им разрешили покупать крепостных к заводам. Показательно,
что блестящий защитник крепостнических устоев князь Щербатов отнюдь
не был обласкан императрицей и не вошел в число наиболее близких к
рей людей. (Уязвленное самолюбие вполне отчетливо проглядывает в
знаменитом эссе «О повреждении нравов в России».) Много лет спустя
Екатерина напишет строки, полные горечи — чувства, в искренности
45 Анализ Наказа содержится во мпожестве работ и дореволюционных, и со¬
ветских историков. Мне ближе всего позиция Н. М. Дружинина (Дружинин Н. М.
Просвещенный абсолютизм в России. В кн.: Абсолютизм и России. М. 1964).
46 Цит. по: Бильбасов В. А. Исторические монографии. Т. 3. СПб., 1901,
с. 244.
73

которого вряд ли есть повод сомневаться: «Едва посмеешь сказать, что
они такие же люди, как мы, и даже, когда я сама ото говорю, я рис¬
кую тем, что в меня станут бросать каменьями; чего я только не вы¬
страдала от такого безрассудного и жестокого общества, когда в
комиссии для составления нового Уложения стали обсуждать некоторые
вопросы, относящиеся к этому предмету, и когда 'невежественные дво¬
ряне, число которых было неизмеримо больше, чем я когда-либо могла
предполагать, ибо слишком высоко оценивала тех, которые меня еже¬
дневно окруждли, стали догадываться, что эти вопросы могут привести
к некоторому улучшению в настоящем положении земледельцев... я ду¬
маю, ие было и двадцати человек, которые но этому предмету мысли¬
ли бы гуманно и как люди» У
Попробуй Екатерина предпринять какой либо решительный шаг
к смягчению крепостного права, и она была бы сметена возмущенным
дворянством, причем все споры и противоречия рядовых дворян и
аристократии были бы тут же забыты. Пороться с крепостничеством зна¬
чило лишиться короны, но судьба Петра Ш не прельщала Екатерину,
и вряд ли резонно обвинять ее в той, что она не совершила того, что
было не в се силах. К тому же было бы ошибкой полагать, что взгля¬
ды императрицы, сформировавшиеся под влиянием идей Просвещения,
были аналогичны мнению тех, кто во имя тех же идей штурмовал Бас¬
тилию. Считая крестьян «такими же людьми, как мы», Екатерина, одна¬
ко, отказывала народу в способности к какой-либо духовной жизни
и тем более к участию в жизни политической. Ее отношение к народу
красноречиво отражено в одном из посланий к Д. Дидро: «Хлеб, питаю¬
щий народ, религия, которая его утешает,— вот весь круг его идей.
Они будут всегда так же просты, как и его [народа] природа; процве¬
тание государства, столетия, грядущие поколения — слова, которые
ие могут его поразить ... из всего этого громадного пространства, кото¬
рое называют будущностью, он видит всегда лишь одип только насту¬
пающий день; он своей нищетой лишен возможности простирать свои
интересы в будущее» У
В конце 1768 г., воспользовавшись началом русско-турецкой войны,.
Екатерина распустила Уложенную комиссию. И дело было не в том, что,
как иногда утверждают, она испугалась слишком либеральных речей
отдельных депутатов, а в том, что убедилась в бесплодности своей за¬
теи: выработать Закон комиссия была не в состоянии. Однако урок был
извлечен: «Комиссия Уложения, быв в собрании, подала мне свет и све¬
дения о всей империи, с кем дело имеем и о ком пещися должно» У
Протоколы комиссии, действительно, были куда поучительнее поездок
но стране.
Рубежом следующего этапа царствования Екатерины II 50 стала Кре¬
стьянская война под предводительством Пугачева (1773—1775 гг.) —
событие, безусловно, центральное и поворотное. Императрица испугалась.
Перед ней была реальная угроза, по сравнению с которой, скажем, за¬
говор В. Я. Мировича в 1764 г. выглядел как детская забава. Спастись
можно было только путем роенным, репрессивным, причем масштаб
движения определял и характер репрессий. Ни о каком либерализме
речи уже быть не могло. Вообще, надо сказать, со своими личными вра¬
гами Екатерина всегда расправлялась безжалостно. Так было с практиче¬
ски пи в чем но повинными Хрущевым и Гурьевым, так было и с Мп-
ровичем, хотя в народе ожидали, что он будет помилован, так было и
с Пугачевым и его сподвижниками. Я цих Екатерина, несомненно, впде-
47 Записки императрицы Екатерины Второй, с. 175.
48 Русский архив, 1880, пп. 3, с. Ш.
49 Записки императрицы Екатерины Второй, с. 546.
50 В стране, конечно, происходило много важных событий, по их описание пе
вносит ничего принципиально нового в характеристику личности Екатерины.
79

ла врагов личных, посмевших покуситься на пе власть. К тому же Пу¬
гачев осмелился назвать себя именем ее покойного мужа.
Гибель Петра III оставалась для Екатерины, несмотря на приобре¬
тенный ею с годами цинизм, вечным укором. Она, конечно, сознавала, что
ее участие в убийстве Петра Федоровича, а затем и Ивана Антоновича
ясно всем окружающим и, следовательно, па пей незримо лежало клеймо
убийцы. А это совсем не вязалось с ее представлениями о своей персоне.
Правда, ни в одном, ни в другом случае она не отдавала приказаний об
убийстве, но ее подручные умели действовать в со интересах, так что
вина была и па ней. И вот теперь Петр ожил и шел на нее войной.
Можно представить, что, особенно в начале восстания, императрица ис¬
пытала животный страх и мистический ужас, ведь она была дитя своего
времени, а смерть Петра наступила не на ее глазах, и на его похоронах
она не присутствовала. Отсюда безжалостность, жестокость в подавлении
восстания. Впрочем, в таких случаях монархи не колеблются.
Собственно, с этого же Екатерина и начала свое царствование, послав
Вяземского на Урал, где происходили волнения горнозаводских рабочих.
Расправившись с ними при помощи пушек, императрица стала разби¬
раться в причинах возмущения и предприняла ряд шагов, которые, по
ее мнению, должны были предотвратить подобные эксцессы в дальней-
нем м. По делу Пугачева также было учинено следствие, но ход его явно
указывает на то, что Екатерина не осознала сути происшедшего. Убеж¬
денность в том, что подданным не на что жаловаться, помешала ей по¬
нять: дело не в кознях дворянских заговорщиков, раскольников или
внешних противников; происходит народное движение, крупнейшее за
всю историю России XVIII века 52. Но один урок она усвоила хорошо:
полностью положиться она могла только на дворянство. Осознание этого
и сделало последующие 20 лет ее царствования «золотым веком» русско¬
го дворянства.
Проявилось это уже в 1775 г. с изданием «Учреждений для управле¬
ния губерний» —- одного из важнейших законодательных актов эпохи:
основные его положения оставались в силе до буржуазных реформ вто¬
рой половины XIX в., а некоторые и до Октябрьской революции. Многие
исследователи вслед за В. О. Ключевским утверждают, что акт этот был
в значительной степени обязан своим рождением Крестьянской войне,
продемонстрировавшей неспособность местных органов управления ни
предупредить восстание, ни бороться с ним. Проблема местного управле¬
ния существовала давно. Сложившуюся при Петре I систему местных
органов его преемники неоднократно подвергали изменениям, и это было
наиболее уязвимое место государственного аппарата.
«Учреждения», состоявшие из 28 глав и 412 статей, были написаны
при непосредственном участии императрицы и, по мнению Ключевского,
«представляют первый опыт, сделанный Екатериной, в приложении ее
политических теорий к существующему государственному порядку» 53.
Под «политическими теориями» знаменитый историк понимал идеи Про¬
свещения. Выразилось это прежде всего в том, что было введено усо¬
вершенствованное административно-территориальное деление с четкой си¬
стемой местных органов управления и сделана попытка провести в
жизнь идею разделения административных и судебных функций. Такая
попытка, но менее удачная, была предпринята еще Петром I. Екатерина
была более последовательной. Однако новые судебные органы были уст-
51 Заводчикам было запрещено покупать крестьян к заводам, а затем постепен¬
но основные частные предприятия перешли во владение государства. Так в метал¬
лургической промышленности фактически возникла государственная монополия,
что вскоре пагубным образом сказалось на развитии этой отрасли хозяйства.
“ См., напр., письмо Л. Г. Орлову от 12 ноября 1774 г.-Сборник РИО. Т. 1,
с. 104.
53 Ключевский Б. О. Курс русской истории. Ч. 5. М. 1937, с. 92.
Ы

роеиы по сословному прппципу, что полностью отвечало чаяниям дворян¬
ских депутатов, высказанным в Уложенной комиссии, и противоречило
идеям просветителей. В этом отразилась перемена политического курса
Екатерины II после подавления Крестьянской войны. Были учтены и тре¬
бования дворянства предоставить ему право участия в местком уп¬
равлении.
Однако требования дворянства были значительно шире. Начиная с
петровского времени шел процесс консолидации правящего класса, со¬
провождаемый законодательным оформлением его прав и привилегий.
Первый вклад в корпус законов о дворянстве сделал Петр I указом о
единонаследии, Табелью о рангах и некоторыми другими актами. Затем
Ашта Ивановна отменила майорат, сохранив тождество поместья и вот¬
чины. Существенный шаг сделал Петр III манифестом о вольности дво¬
рянства. Последний «кирпичик» положила Екатерина — губернской ре¬
формой, а затем и Жалованной грамотой дворянству 1785 года. В этом
документе в пышных выражениях оценивались заслуги дворянства, да¬
валось определение дворянина и назывались все его привилегии, единые
и для русских дворян, и для остзейских рыцарей, и для польско-украин¬
ских шляхтичей. Среди прочего указывалось, что дворянин не может су¬
диться с недворянином и подвергаться телесному наказанию, что он «во¬
лен и свободен» и может владеть крепостными, покупать и продавать их,
заводить фабрики и заводы, торги и ярмарки и т. д. Короче говоря, де¬
монстрировалось, что именно дворянство является опорой трона, тем
классом, о котором «пещися должно» прежде всего.
Вместе с Жалованной грамотой дворянству в тот же день был принят
и другой важный акт, Жалованная грамота городам — второй политиче¬
ской силе, с которой уже нельзя было не считаться. Когда-то, работая
над Наказом, Екатерина мечтала о создании в России «третьего сосло¬
вия», как во Франции, и клятвенно обещала это госпоже Жоффреи. Соз¬
дать «третье сословие» значило предоставить широкие возможности тем,
кто занят в торговле и промышленности. Тормозом здесь было отсутствие
в условиях крепостничества рынка свободной рабочей силы. Дворянские
депутаты в Уложенной комиссии требовали монопольного права на вла¬
дение крепостными, а городские хотели это право с пими разделить.
В то же время горожане считали торговлю и промышленность своей мо¬
нополией, а дворяне не желали упустить своей доли барышей. Развязать
этот узел противоречий можно было только одним путем — уничтожив
крепостное право, что было не во власти Екатерины. Жалованная грамо¬
та городам — попытка как-то решить проблему. Были определены права
«среднего рода людей», или мещан, чье звание так же, как и дворянское,
было провозглашено наследственным. Но в отличие от дворян мещане
не освобождались от личных податей и разных служб. Впрочем, город¬
ской верхушке предоставлялись некоторые льготы, объективно способст¬
вовавшие развитию торговли и промышленности.
Жалованной грамотой была создана и новая система органов город¬
ского управления и самоуправления. Это также была проблема, над
разрешением которой бился еще Петр I. Его попытка дать городам само¬
управление по примеру средневековых европейских городов успеха не
имела, а права созданных в конце концов городовых магистратов были
весьма ограничены. Казалось, Екатерина расширила возможности орга¬
нов самоуправления, но на деле они были стеснены ?кестким надзором
со стороны губернских и полицейских органов. Да иначе и не могло быть.
В государстве, «грозном в самом себе», любые формы самоуправления не¬
избежно были крайпе узки и строго контролировались государственным
аппаратом.
В целом внутренняя политика Екатерипы была направлена на укреп¬
ление абсолютистского государства с его развитым государственным ап¬
паратом (а следовательно, бюрократией), в том числе аппаратом подав¬
31

ления. Псе проекты, связанные с воплощением в жизнь идей Просвеще¬
ния. оказались неосуществленными 5\ а крепостнические устои остались
незыблемыми. В атом смысле Екатерина II действительно в полной мере
продолжала дело Петра I: вела борьбу с областной автономией, против
самостоятельности церкви, за упорядочение системы государственного
управления и законодательное оформление прав и привилегий отдельных
сословий, по сути дела закреплявшее феодальные порядки.
Что же означали реформы екатерининского царствования — движение
вперед или топтание на мосте, застой? Движение вперед было, по толь¬
ко в рамках феодального строя. Реформы Екатерины пе имели радикаль¬
ного характера, не меняли существа пи политической системы, ни обще¬
ственных отношений, не влияли сколько-нибудь решительно па положе¬
нно какой-либо социальной группы. Поиски в политических реформах
Екатерины каких-либо буржуазных тенденций — дело бесперспективное.
Значительно прогрессивнее выглядит политика Екатерины в экономи¬
ческой сфере, где ей в большей степени удалось воплотить в жизнь до¬
стижения западноевропейской мысли. Руководствуясь идеями физиокра¬
тов, Екатерина выступала как противница вмешательства государства в
торговлю (меркантилизма). Как стороппииа свободной промышленной п
торговой деятельности она боролась с торговыми монополиями, отмени¬
ла откупа. Однако все это не выходило за рамки существующего строя и,
если даже противоречило интересам какой-то части дворянства, то отве¬
чало интересам правящего класса в целом.
В чем же тогда было движение вперед? В том, что имеппо в царство¬
вание Екатерины II русский феодализм достиг высшей ступени своего
развития (просвещенный абсолютизм), окончательно исчерпав практиче¬
ски все внутренние ресурсы дальнейшего роста. В последующие десяти¬
летия, за исключением, видимо, начального этана царствования Алек¬
сандра I, движения вперед в том же направлении, т. е. в рамках фео¬
дального строя, уже пе было, но накапливались кризисные явлепия,
обернувшиеся катастрофой Крымской войны.
Несмотря на такое крупное социальное потрясение, как Крестьянская
война 1773—1775 гг., в целом царствование Екатерины было временем
определенной внутриполитической стабильности. В правлепио Петра по¬
мимо активной внешней политики, требовавшей колоссального напряже¬
ния всех ресурсов страны, проводились изменение системы налогообло¬
жения, военная реформа, строительство Петербурга и др., вследствие чего
страну постоянно лихорадило и ни одна группа населения не могла быть
уверена в завтрашнем дне. Последовавшие затем десятилетия были вре¬
менем частой смены правительств (а с ними и внутриполитического кур¬
са), вереницы бескоптролытых временщиков и отсутствия четкой про¬
граммы. По сравнению со всем этим царствование Екатерины было «спо¬
койным».
В области внутренних реформ Екатерина, подчиняясь обстоятельст¬
вам, проявляла сдержанность, что в полной мере компенсировалось ак¬
тивностью внешней политики. Смысл и значение внешней политики Ека¬
терины могут быть поняты лить с учетом внешнеполитических пред¬
ставлений русского общества второй половины XVIII века. Как известно,
именно в XVIII в. Россия, пробившись на Балтику, обеспечила себе пра¬
во участвовать в решении европейских дел наравне с другими государст¬
вами континента и стала в полном смысле европейской державой. Такая
роль России на мировой арене вполне соответствовала духу и смыслу
теории «Москва — третий Рим», занимавшей в общественном сознании
немаловажное место. Если русскими людьми XVI—XVII вв. эта теории
54 В бумагах Екатерины сохранился план, по которому крестьян продппеыт-
лось отпускать па волю при продаже имений. По ее мысли, через 100 лет таким
образом должен был наступить конец крепостному праву (Записки императрицы
Екатерины Второй, с. 626-627).
52

воспринималась прежде всего в качестве религиозного, т. е. духовного,
идейного наследия, то г, XVIII в. она стала восприниматься и в значе¬
нии наследия политического. Россия теперь должна была быть не просто
средоточием, хранительницей истинной, единственно правильной веры,
но и но политическому могуществу и значению сравняться с древней
Римской империей. В полном соответствии с этимгПетром Е был принят
титул императора, а Россия провозглашена империей 5Г\ Если прежде
присоединение Сибири воспринималось как победа православия над вар¬
варством, присоединение Украины — как защита братьев но вере, то те¬
перь право па политическое и духовное наследие византийских импера¬
торов надо было отстаивать в борьбе с не православным, по христианским
миром, один из владык которого носил титул императора Священной
Римской империи.
В средневековом сознании (а обыдеиноо сознание в России XVIII в.
было ио преимуществу средневековым) могущество государства и слава
его правителя доказываются на поле брани, а присоединение завоеванных
территорий рассматривается как естественный результат военной победы.
Именно так воспринимались современниками победы Петра I в Северной
войне и присоединение прибалтийских земель. В основе имперского со¬
знания лежала убежденность в нраве России — наследницы Византии —
распоряжаться судьбами других пародов. Отсюда и делавшиеся Елизаве¬
те Петровне предложения присоединить Пруссию и проект последнего
любимца Екатерины II Платона Вубова о создании Российской империи
со столицами в Петербурге, Москве, Берлине, Вепс, Константинополе и
Астрахани.
Несколько десятилетий после смерти Петра I не были отмечены осо¬
бенно яркими успехами в дипломатической или военной сферах. Екатери¬
на считала.себя' не просто наследницей Петра, но хотела быть ему рав¬
ной. И если Петр, уже совершив важнейшие из своих деяний, принял в
1721 г. титул императора и наименования «отец отечества» и «великий»,
то Екатерина аналогичные наименования («мать отечества» и «великая»)
приняла от «благодарных подданных» уже в первые годы своего правле¬
ния. Став «равной» Петру, она не тяготилась и ролью наследницы ви¬
зантийских императоров. Впрочем, религиозная сторона вопроса волнова¬
ла ее меньше всего: она, естественно, не испытывала врожденной нена¬
висти пи к «латинянам», ни к последователям Лютера. Более того, она
воспринимала Европу как нечто целое, как объединенную единством веры
«христианскую республику» м. Но немка Екатерина с годами стала рус¬
ской патриоткой, уверовавшей в богоизбранность русского народа и его
особую историческую миссию 37. Благоденствие подданных в ее понима¬
нии было бы неполным без реализации этой идеи избранности да внешне¬
политической арене. Ближайшая цель формулировалась как воссоедине¬
ние всех восточнославянских земель, входивших когда-то в состав
Киевской Руси. Такое умонастроение императрицы полностью соответ¬
ствовало и чаяниям со окружения, которое в этих вопросах было зна¬
чительно более сплоченным.
В области внешней политики Екатерина с самого начала заняла твер¬
дую позицию и с иностранными дипломатами держалась гордо и высоко¬
мерно, что также способствовало росту ее популярности среди подданных.
С* первых дней царствования она крепко взяла внешнюю политику в
свои руки и не выпускала ее до самой смерит. Императрица была вни¬
■*г‘ См. «б атом интересную, хотя и спорную статыо: Л о т м а и Ю. М., Успен¬
ский Б. Л. Отзвуки концепции «Москва - третий Рим» в идеологии Петра Первого.
В кн.; Художественный язык средневековья. М, 1982.
50 Ом. рескрипт от 19 июля 4770 г.— Сборник РИО. Т. 1, с. 41.
57 Весьма показательно, например, что в своих исторических трудах Екатерина
доказывала славянское происхождение многих европейских л американских геогра¬
фических названий и обычаев, а увлекшись идеей существования праязыка, заня¬
лась составлением сравнительного словаря всех языков па основе русского.
83

мательна к советам тех, кого считала достойным давать советы, но по¬
следнее слово оставляла за собой.
В 1762 г. ее стараниями на польский престол был избран Станислав
Понятовский, а в 1763 г. с Польшей был заключен договор, но которому
Россия обязывалась не допускать никаких изменений в польском госу¬
дарственном устройстве, т. е. обеспечивалось право России вмешиваться
во внутренние дела Польши. Ответом на это было образование польски¬
ми патриотами так называемой Барской конфедерации, на стороне кото¬
рой выступили Франция и Австрия. Для нейтрализации России они втя¬
нули ее в войну с Турцией. Война была для России успешной и закон¬
чилась в 1774 г. Кючук-Кайнарджийским миром, по которому Россия по¬
лучила Азов и Керчь, а Крым объявлялся свободным. По сравнению с
победами приобретения были невелики, но они компенсировались участи¬
ем в 1773 г. вместе с Пруссией и Австрией в первом разделе Речи Пос-
политой. В 1783 г. Потемкин завоевал Крым, а в 1787 г. началась новая
война с Турцией, завершившаяся в 1791 г. Ясским миром: к России ото¬
шел северный берег Черного моря с Очаковом. Два года снустя состоялся
второй раздел Речи Поснолитой, сделавший ее окончательно зависимым
государством. Это вызвало в Польше восстание, которое было жестоко
подавлено войсками под водительством А. В. Суворова. В 1795 г. последо¬
вал третий раздел, надолго уничтоживший польскую государственность.
В результате разделов Речи Посполитой все восточнославянские области,
входившие в ее состав, оказались под властью России.
На первый взгляд внешнеполитические успехи Екатерины были осле¬
пительны. Южная степь, представлявшая для России постоянную угрозу,
превратилась в Новороссию, Крым стал частью Российской империи, Рос¬
сия окончательно закрепилась на Черном море. Польша, чьи владения в
начале царствования Екатерины простирались до Днепра, перестала су¬
ществовать. К России были присоединены Западная Украина, Белорус¬
сия, Литва, Курляндия. На деле же успехи в борьбе с Турцией оказа¬
лись несоизмеримыми с материальными и людскими затратами, да и
Византийскую империю восстановить пе удалось. Что же касается Поль¬
ши, то последствия «успехов» политики Екатерины в отношении этой
страны ощущаются и по сей день.
Особо следует сказать о вновь присоединенных к России восточно-
славянских землях. Нет сомнения в том, что освобождение их народов от
национального и религиозного гнета было явлением прогрессивным, но
нельзя забывать и о том, что социально-политическое развитие этих тер¬
риторий было несколько выше, чем России. В частности, ряд городов, ока¬
завшихся под русским скипетром, имел Магдебургское право. Распрост¬
ранение русских крепостнических порядков на эти земли было для них
шагом назад.
Еще одна проблема, связанная с внешнеполитической деятельностью
Екатерины,— национальная. В результате освоения русскими людьми в
XVI—XVII вв. Поволжья, Зауралья, Сибири, присоединения Украины и
Прибалтики Россия стала многонациональным государством. Военные
победы Екатерины значительно умножили этническую пестроту империи,
обострив национальную проблему. Помимо этого Екатерина специально
привлекала в Россию иностранцев, надеясь с их помощью, в частности,
освоить пространства Новороссии. Национальная принадлежность коло¬
нистов ее, судя по всему, не волновала, но наиболее удобными для этого
были немцы.
Здесь уместно привести два высказывания, говорящие о том, что в тес¬
ных взаимосвязях с другими народами Екатерина видела взаимную
пользу. «Не будет более опасности,— писала она,— отпускать в путеше¬
ствия наших молодых людей (бегства которых часто боятся), когда сде¬
лают им их отечество любезным... Государство, конечно, не многого ли¬
шилось бы во всякое время от потери двух-трех ветреных голов, но, если
84

бы отечество было таким, каким я хотела бы его видеть, мы имели бы
больше рекрутов, чем дезертиров» 58. Для иностранцев же, считала им¬
ператрица, Россия является «пробным камнем их достоинств»: «Тот, кто
успевал в России, мог быть уверен в успехе во всей Европе... Нигде, как
в России, нет таких мастеров подмечать слабости, смешные стороны или
недостатки иностранца; можно быть уверенным, что ему ничего не
спустят, потому что, естественно, всякий русский в глубине души не
любит ни одного иностранца» 59. Руководствуясь этим соображением,
Екатерина вела себя таким образом, чтобы не задевать национальных
чувств русского народа и чтобы ее невозможно было упрекнуть в пред¬
почтении какой-либо нации.
Именно екатерининское царствование стало временем зарождения в
России еврейского вопроса. Собственно, до разделов Речи Посполитой
еврейского населения в России практически не было. Однако, по мнению
русских государственных деятелей, интересы торговли требовали допу¬
щения в страну еврейских купцов, и в первые же дни царствования
Екатерины сенаторы представили новоиспеченной императрице соответ¬
ствующий законопроект. Судя по всему, у Екатерины никаких предрас¬
судков в отношении евреев не было, но, играя в это время роль ревни¬
тельницы православия, она сочла неудобным утвердить проект, хотя от¬
казывать сенаторам тоже не хотела. В результате решение было отложено
на неопределенное время. Документы свидетельствуют, что еврейские
купцы в последующие годы все же приезжали в Россию и пользовались
покровительством Екатерины. После первого раздела Речи Посполитой в
состав империи попали земли с довольно значительным еврейским насе¬
лением. Поначалу Екатерина декларировала полное равенство всех под¬
данных. Однако позднее русское купечество стало активно возражать про¬
тив конкуренции со стороны еврейских торговцев. В результате в 1791 г.
была установлена черта оседлости.
Все это, так сказать, политические последствия внешней политики
Екатерины. Что же касается стороны нравственной, то очевидно, что
характер этой политики может быть определен только как экспансиони¬
стский. Не принимались в расчет ни «естественная справедливость», упо¬
минаемая в уже цитировавшемся рескрипте 1770 г., ни судьбы и инте¬
ресы других народов. Роль, сыгранная царизмом в деле уничтожения
польского государства 60, является позорным пятном его истории. Внешне¬
политический экспансионизм Екатерины вряд ли можно оправдать в
данном случае «благородным» мотивом объединения восточнославянских
земель. Ставить вслед за пею знак равенства между Киевской Русью и
Российской империей второй половины XVIII в. по меньшей мере не¬
исторично. Картина, однако, будет неполной, если в рассказе о внешней
политике Екатерины не упомянуть, что это было время военных побед,
достижений в области военного искусства — время Румянцева, Суворова,
Ушакова. Внешнеполитические успехи и знаменитые виктории на суше
и на море сыграли важную роль в развитии русского национального
самосознания. Но показательно, что мощный толчок в этом отношении
дали все же не они, а Отечественная война 1812 г., когда речь шла не
о завоевании чужой земли, но о защите собственной.
Говоря о Екатерине II, нельзя пе коснуться ее отношения к наукам
и искусству. Речь идет не только о существенной черте личности им¬
ператрицы, без которой она не может быть ни попята, ни оценена, ио о
58 Записки императрицы Екатерины Второй, с. 639-640.
59 Там же, с. 376-377.
60 Справедливости ради следует отметить, что инициатором разделов Речи Ппг-
политой была не Россия, а Пруссия. Впрочем, поктиштг.;: история разделок к точе¬
ние долгого времени оставалась для советских историков запретной зоной. Ликви¬
дация атого «белого пятна» будет способствовать укреплению совотскоиюльской
дружбы.

факторе, имевшем принципиальное значение для развития русской куль¬
туры второй половины XVIII века.
Екатерина немало потрудилась над тем, чтобы ее царствование вошло
в историю как время просвещенного абсолютизма. Она была «просвещен¬
ным» монархом, и вряд ли есть смысл, как это делают иные авторы,
пытаться принизить степень ее образованности и увлеченности «умствен¬
ными» занятиями. Можно с уверенностью сказать, что среди русских ца¬
рей (и до и после нее) она выделяется широтой интеллектуальных ин¬
тересов и запросов. Екатерина была не только внимательным, а подчас
и восторженным читателем, но и сама пробовала силы в науках и изящ¬
ной словесности. Она могла легко увлечься человеком, идеей, книгой,
какой-то научной дисциплиной, но твердо знала, что главное для нес —
царствовать, и поэтому никакое интеллектуальное занятие не превращала
в профессию. И в литературе, и в науке она была дилетантом.
Однако ее исторические опыты, хотя и не блещут открытиями или
глубиной мысли, представляют собой вполне добротную компиляцию и
ничем не уступают, скажем, историческим трудам М. Б. Ломоносова.
А ее комедии и журналистские работы, хотя и не отмечены печатью ге¬
ния, написаны с остроумием и талантливо. Конечно, присущее Екатерине
тщеславие сказывалось и в ее творчестве. У нее, разумеется, не возника¬
ло проблем с публикацией своих произведений, издававшихся, впрочем,
анонимно. И все же по сравнению с новейшим временем державная
сочинительница была довольно скромна. Так, прошло лет пять после
издания ее пьесы о Рюрике, прежде чем Екатерина пожаловалась
А. И. Мусииу-Пушкину и И. Н. Болтину на непопулярность издания у
читателей. А ведь легко могла создать своему творению громкую рекла¬
му и восторженные отзывы критики.
Отметим недюжинное трудолюбие Екатерины- Обожая балы, спектак¬
ли, всяческие развлечения, она могла целыми днями заниматься разбо¬
ром текущих бумаг, чтением книг или сочинительством. Не чуралась и
переводческой работы. Образованность, начитанность ценились при ее
дроре, и это не могло не сказаться благотворно на русском обществе того
времени. А время Екатерины — это время А. П. Сумарокова, Н. Б. Кня¬
жнина, Д. И- Фонвизина, Г. Р. Державина, Н. И. Новикова, А. Н. Ра¬
дищева, Д. Г. Левицкого, А. П. Лосенка, Ф. С. Рокотова, В. Л. Борови¬
ковского. Д. С. Еортцянского, Ф. И. Шубина, В. И. Баженова,
М. М. Щербатова, М. Н. Болтина, И. П. Елагина, А. Т. Болотова и др.
Это время расцвета русской культуры, и отнощение к ней императрицы
немало этому способствовало.
Еще один существенный момент: ни в науке, ни в литературе Екате¬
рина ие претендовала на монополию. Наоборот, ее интерес к истории,
например, способствовал развитию исторической науки, она содействова¬
ла Новикову в издании документов, Щербатову — в написании его «Исто¬
рии», Миллеру — в издании сочинений В. Н. Татищева. Увлечение им¬
ператрицы журналистикой сыграло немаловажную роль в том, что число
издававшихся в России журналов выросло в несколько раз. На страницах
журналов Екатерина не боялась вступать в полемику со своими поддан¬
ными. Она, конечно, не считала Новикова или Фонвизина ровней себе и
не желала терпеть их упреки и поучения, на факт полемики весьма
примечателен.
В целом политика Екатерины в сфере культуры вплоть до конца
80-х годов XVIII в. была либеральной. Это был, пожалуй, один из наи¬
более спокойных периодов в истории русской литературы. Немало было
сделано в те годы и в области просвещения: открыты училище при Ака¬
демии художеств, Смольный институт, воспитательные дома в Москве и
Петербурге, Общество благородных девиц в Петербурге с отделением для
мещанских девиц, коммерческое училище, проведена школьная реформа,
преобразованы кадетские корпуса; в основу преподавания пытались
80

внедрить новейшие достижения европейской педагогической мысли.
И хотя системой образования была охвачена лишь небольшая часть на¬
селения, это был важный шаг вперед. В царствование Екатерины появи¬
лись и первые русские благотворительные учреждения. История русской
благотворительности восходит именно к этому времени.
С конца 80-х годов XVIII в. ситуация начала меняться. По мнению
большинства историков, это было связано с впечатлением, какое произве¬
ла на Екатерину буржуазная революция во Франции. Действительно,
революция была как бы реализацией на деле столь любимых Екатериной
идей, и она могла увидеть, чем эти идеи оборачиваются для царей.
К тому же императрица постарела. В г°Д Французской революции ей
была 60 лет, по понятиям XVIII в. она была старуха. Б отличие от Ели¬
заветы Петровны Екатерина не стала затворницей, не перестала зани¬
маться государственными делами, но ц ей уже было не до реформ и не
до либеральничанья с литераторами. Она стала более раздражительной,
значительно менее терпимой. В эти годы застоя те явления русской жиз¬
ни, ца которые она привыкла смотреть сквозь пальцы,— коррупция, фа¬
воритизм, угодничество, крепостничество — приобрели уродливые формы.
«Какое счастье вовремя умереть для человека, не умеющего в свой час
ни сойти со сцены, ни идти вперед»,— восклицал Л. И. Герцен в «Былом
и думах» в\ Увы, Екатерине это не удалось. Именно па последние годы
ее правления, когда рядом с нею уже не было пн Панина, ни Потемки¬
на, приходятся и два последних раздела Речи Посполитой, и борьба с ре¬
волюционной Францией, и гонения на Новикова и Радищева. Последнее
стало фактом истории не только XVIII в., ибо с этих гонений, по словам
Н. А. Бердяева» «начался мартщюлог русской интеллигенции» 62.
Имена Новикова и Радищева — великого просветителя и первого ре¬
волюционера — цамятцы всем со школьной скамьи. Новиков известен как
издатель и журналисд, выступавший против крепостничества. О том же,
что ои был актцвиым деятелем русского масонства и именно за это пре¬
следовался Екатериной, если И говорится, то скороговоркой. Особенно
злодощее значение этот факт приобрел теперь, когда принадлежность к
масонству стада рассматриваться некоторыми как деятельность, враждеб¬
ная России и ее народу. Между тем масонство XVIII — начала XIX в.
было религиозцр-филосрфским течецием, сыгравшим определенную роль
и в формировании русской общественной мысли. Сошлюсь на мнение
Бердяева, которого вряд ли кто ив современных борцов с масонством ре¬
шится упрекнуть в ацтипатриотизмр: «В масонстве произошла формация
русской культурной души, оно давало аскетическую дисциплину души,
оно вырабатывало нравственный идеал личности... в масонстве образовы¬
вались культурные души петровской эпохи и противопоставлялись деспо¬
тизму власти ц обскурантизму» йз- Вот зтого-то противопоставления дес¬
потизму, попытки создать иную, альтернативную идеологию и не могла
простить Екатерина Новикову.
В любом рассказе о Радищеве всегда фигурирует данная ему импе¬
ратрицей характеристика: «Бунтовщик, хуже Пугачева». В ней — ключ
к разгадке причин расправы над писателем. Отнюдь не критика крепо¬
стного нрава, не осуждение рабства, которое она и сама не считала бла¬
гом, так возмутили Екатерину. В книге Радищева она увидела то же,
что и в восстании Пугачева. Трт угрожал ей лично, претендовал на ео
власть. Радищев же посмел сказать, что ее подданные живут плохо, что
никакого благоденствия народа на самом деле пет. Как андерсеновский
мальчик, ои произнес вслух то, что никто ие решался сказать, хотя зна¬
ли все; все, но пе Екатерина. Она была убеждена, что это ложь; ее
я) Герц он А. ТТ. Спор. соч. в 30-т и тт. Т. 8. М. 106! т 64,
62 Бердяев!?. А. Русская идея. Варяж. НА 1, с.
63 Тата же, с. 21.

подданные не могут быть несчастливы. Осмелиться на такую дерзость мог
только бунтовщик 6\
Смерть Потемкина, разделы Речи Посполитой, уничтожение сочитге
ний Вольтера, напечатанных в типографии И. Г. Рахманинова, помощь
реакционным французским эмигрантам, аресты Новикова и Радищева —
события последних лет царствования Екатерины II. В ноябре 1796 г. на
68-м году жизни ее не стало. На российском престоле воцарился ее анта¬
гонист Павел I. Как вспоминал современник, «дворец как будто обратил¬
ся весь в казармы» 6\
При Екатерине усилились те тенденции в развитии России, которые
были заложены в петровский период: централизация власти, бюрократи¬
зация, укрепление феодально-крепостнических устоев, внешняя экспан¬
сия. Объективно все это тормозило развитие страны, усиливало ее соци¬
ально-политическое и экономическое отставание. Отчетливо выраженный
продворянский характер социальной политики Екатерины II способствовал
усилению феодальной эксплуатации в самых жестоких формах. Вместе с
тем время Екатерины — это период расцвета русской культуры, важный
этап в формировании русского национального самосознания, в котором де¬
мократические, антифеодальные элементы сочетались с элементами им¬
перского сознания.
Может показаться удивительным, почему в копцепции истории фео¬
дальной России, созданной в 30—40-е годы и в основных своих положе¬
ниях существующей но сей день, добрые слова нашлись для оценки
деятельности лишь двух царей — Ивана Грозного и Петра Великого,
Правление же Екатерины, тоже снискавшей уже у современников титул
«Великой», за небольшими оговорками, характеризуется чаще в хули¬
тельных выражениях, смысл которых мало чем отличается от тех, коими
наградил ее еще князь М. М. Щербатов в своем обличительном эссе
«О повреждении нравов в России». Ответ содержится в удивительных по
глубине осознания сути происходящего строках письма Б. Л. Пастерна¬
ка О. М. Фрейденберг от 4 февраля 1941 г.: «Благодетелю нашему ка¬
жется, что до сих пор были слишком сентиментальны и пора одуматься.
Петр Первый уже оказывается параллелью не подходящей. Новое увле¬
чение, открыто исповедуемое,— Грозный, опричнипа, жестокость. На эти
темы пишутся новые оперы, драмы я сценарии. Не шутя» 66. Екатерина
была гораздо «сентиментальнее», т. е. либеральнее, не только Грозного,
но и Петра, да к тому же любила порассуждать на темы гражданских
свобод и гуманизма. Был, видимо, и психологический фактор. Примеряя
на себя Преображенский мундир Петра и шубу Грозного, Сталин, конеч¬
но, не мог равнять себя с женщиной.
Небезынтересен и вопрос об исторической альтернативе. Иной путь для
России XVIII в. был возможен, но ко времени воцарения Екатерины
шанс, по-видимому, был уже упущен. Вряд ли можно всерьез рассмат¬
ривать возможность реализации альтернативного пути и в случае сверже¬
ния Екатерины с воцарением вместо нее юного Павла или Ивана Анто¬
новича. Какие-то частности, конкретные явления могли быть лными,
поскольку иными были бы люди, стоявшие у государственного руля,
но принципиальные различия трудно представить, ибо направление раз¬
вития определилось в петровское время. И все же вторая половина
XVIII в. не случайно названа екатерининской эпохой. Волею судеб па
российском престоле оказался в это время человек яркий, незаурядный,
оставивший заметный след в отечественной истории.
84 Так же, видимо, воспринял книгу Радищева и Павел, вернувший его из ссыл¬
ки. Вряд ли он сделал бы это, если бы видел в ней выпад не лично против матери
чо против самодержавия вообще.
65 Записки князя Ф. Н. Голицына, стб. 1306.
08 Дружба народов, 1988, Да 8, с. 252.

КОНФУЦИЙ
Л. С. Васильев
Имя Конфуция принадлежит к числу тех, которые известны едва ли
не каждому образованному человеку со школьной скамьи. И не случай¬
но. Конфуций (Куц Фу-цзы, «учитель Кун») не просто один из великих
мудрецов древности. Среди них он занимает особое место, являясь своего
рода символом Китая, его культуры, глубокой мысли. Конфуций считает¬
ся также великим первоучителем всех китайцев. На протяжении многих
десятков поколений миллиарды жителей Китая (частично это касается и
их соседей — японцев, корейцев, вьетнамцев) свято чтили его как учите¬
ля жизни. Большего авторитета дальневосточная цивилизация не знала.
В ее рамках Конфуций примерно то же, что Иисус для христианина или
Мухаммед для мусульманина. Однако с существенной поправкой: если
Иисус и Мухаммед всегда считались обожествленными и уж, во всяком
случае, облеченными сакральной святостью посредниками между чело¬
веком и богом (а Иисус — даже ипостасью бога), то Конфуций был
человеком — мудрейшим из живших, но все же только человеком, при¬
чем простым и доступным в общении, каким и должен быть учитель.
И это вполне соответствует той роли, которую в истории Китая играло
конфуцианство как специфический эквивалент религии.
Вопросы о месте Конфуция и о конфуцианстве как системе идей и
институтов, восходящей к нему, но сложившейся много позже (примерно
через 500 лет после его смерти) заслуживают специального внимания.
Дело в том, что вся китайская цивилизация после Конфуция оказалась
густо окрашенной в конфуцианские цвета. Культ нормативной этики
(знаменитые «китайские церемонии»); культ предков и вообще уважение
к старшим, крепость семейных уз; культ мудрости древних (знания,
письменности, канонов); идея социальной справедливости, воплощенная
в системе бюрократической администрации; принцип меритократии
(власти достойных), подкрепленный хорошо продуманной системой кон¬
курсных экзаменов на право занятия высших государственных должно¬
стей; вообще вся сугубо земная система социальных этических и духов¬
ных ценностей, да и многое другое так или иначе восходят именно к
Конфуцию.
Это отнюдь не означает, что все упомянутое Конфуций придумал и
внедрил сам2. Напротив, учитель любил подчеркнуть, что он в своих
идеях опирался на мудрость старины; «Передаю, а не создаю. Верю в
древность и люблю ее» (VII, 1). И это действительно было так, в этом
ВАСИЛЬЕВ Леонид Сергеевич - доктор исторических наук, профессор, ведущий на¬
учный сотрудник Института востоковедения АН СССР.
1 Существует огромная и разноречивая литература по конфуцианству. В отече¬
ственной историографии самых последних лет см.: Переломов Л. С. Конфуциан¬
ство и легизм в политической истории Китая. М. 1981; Конфуцианство в Китае. Про¬
блемы теории и практики. М. 1982; Семененко И. И. Афоризмы Конфуция. М.
1988.
2 Основные сведения о жизни Конфуция содержатся в трактате «Луньюй», сбор¬
нике изречений я диалогов Конфуция и ого учеников. Разбивка гго главам и параг¬
рафам дана но: Ь е § " е I. Тйе СЫцеве С1а»»1сй. Уо!. 1, Ноп^код^. 1861,
89

была сила Коифуция. Вместе с тем совершенно очевидно, что Конфуций
интерпретировал и тем более применял нормы древности творчески,
весьма продуманно, с учетом реальности, что и сделало его великим,
а его учение — живым на протяжении тысячелетий.
Хотя религиозные доктрины (даосизм и буддизм, позже также ислам
и христианство) в истории Китая занимали второстепенное место по
сравнению с конфуцианством и примерно то же место занимало в умах
китайцев мифологическое мышление (по сравнению с рациональным,
прагматическим, даже утилитарным), причем с глубокой древности, это
в принципе никак не отразилось на уровне обыденного сознания рядово-
го китайца. Во всяком случае, в том смысле, что суеверия и предрас¬
судки, пусть не слишком отягощенные мифологическими ассоциациями
и не имевшие глубоких именно религиозных корней, были распростране¬
ны в Китае весьма широко, в том числе и во времена Конфуция. Сам
Конфуций суеверий не любил, хотя и вынужден был их терпеть (X, 10).
На вопрос ученика Цзи Лу, как следует служить духам, он строго отве¬
тил: «Мы еще не научились служить людям, так что нечего говорить о
служении духам» (здесь имелись в виду как дух умершего человека,
так и духи вообще — гуй-шэнь). Продолжая свою мысль, учитель на
вопрос о смерти заметил: «Мы не знаем, что такое жизнь, что же мо¬
жем мы знать о смерти?!» (XI, 11)* Однако не случайно учитель отно¬
сился к суевериям с терпением. Он хорошо понимал их силу и не хо¬
тел, вступив с ними в борьбу, потерпеть поражение. Сила суеверий и
предрассудков действительно всегда была немалой, и, как это ни пара¬
доксально, она проявилась но смерти философа во всем том, что каса¬
лось подробностей его биографии.
Жизнь Конфуция в общем известна хорошо. Однако многим ив чис¬
ла его последователей и тем более поклонников ока казалась не соответ¬
ствующей величию мудреца. И биографию философа вскоре после его
смерти начали «делать» заново. Вообще в рамках сложившейся еще до
Конфуция политической культуры чшоуского Китая перетолковывание
фактов, разукрашивание их и даже фабрикация в наставительных целях
были достаточно обычным явлением, о чем свидетельствуют, в частности,
главы книги документов «Шуцзиы» о мандате Неба (тннь-мин), который
отбирается Небом у недобродетельного правителя и вручается другому
добродетельному (имеющему дэ — высокую степень добродетели), или о
великих древних мудрецах Яо, Шуне и Юе. После Конфуция эта тен¬
денция получила столь широкое распространение, что проблема истинно¬
сти китайских источников стала острой. Это сказалось и на биографии
Конфуция.
Сначала ее искажали оппоненты великого философа. Так, в трактате
«Чжуан-цзы», где это .проявилось, пожалуй, наиболее рельефно, Конфу¬
ций был сознательно оглуплен и превращен в послушного ученика ве¬
ликого даоса Лао-цзы. Позже поклонники и последователи Конфуция
стали рисовать его такими красками, что мудрый учитель все явствен¬
нее превращался в грозного И практически всесильного администратора.
Особенно выпукло это проявилось в специально написанной биографии
Конфуция, помещенной в 47-й главе капитального труда «Шицзи» («Ис¬
торические записки»), написанного знаменитым историком Сыма Цянем
на рубеже 11—1 вв. до н. а. Сыма Цянь не выдумывал деталей биогра¬
фии мудреца, он лишь некритически отбирал их. По результат говорит
за себя: по мнению китайского исследователя Цзуй Ши (1740—1816 гг.),
которое, кстати, разделяется и современными специалистами, 47-я глава
лжива на 70—80% 3. Даже если считать эту цифру преувеличе¬
нием, она не может не насторожить, особенно если иметь в виду и более
3 Сгее1 Н. С. Сопйясшз: Ше Мап апй (Ъ<? Му(Ь. Ьп<3. 1951, р. 9; Ь а и Р. С. Соп-
(исшз: Ьке АааЬсЬз (Ьип у и). НагшопйзшогШ. 1984, рр. 161 - 162.
60

поздно с и.'дация, ставившие своей целыо создать .мифологизированный
облик Конфуция.
Этому не следует удивляться. Любому обществу, особенно такому,
где место господствующей религии заняла социо этико-политическая
доктрина тина конфуцианства, нужны мифологизированные герои, а Кон¬
фуций был кандидатом номер один на это место. Однако, отмечая это,
не дадим все же увлечь себя в сторону от главного: несмотря на все
мифологические наслоения вокруг его жизни и облика, Конфуций всегда
оставался в глазах многих поколений китайцев именно таким, каким он
был в реальности, т. е. великим мудрецом и учителем жизни.
Конфуций (551—479 гг.) принадлежал к захудалому аристократиче¬
скому роду, предки которого возводили свою генеалогию к правящему
дому династии Шан-Инь, управлявшей Китаем до XI в. до н. э. После
гибели иньцев Под ударами Чжоу (1027 г. до н. э.) один из потомков
династии Шап-Инь получил от чжоусцев в управление удел Суп. Родст¬
венником сунского правителя был Куп, который в VIII в. до и. э. зани¬
мал влиятельную должность главнокомандующего войсками (сыма) уде¬
ла, уже превратившегося в достаточно крупное царство. Всесильный
министр-управитель царства Сун захотел, согласно преданию, отобрать у
Куна его жену. Сложная любовно-политйческая интрига, как она опи¬
сана в хронике-летописи «Цзо-чжуаиь», привела к тому, что был устра¬
нен с престола не одобривший намерений интригана правитель Сун,
а при его преемнике всесильный министр добился своего: Кун был убит,
а его жена с почестями приведена в дом министра, где добродетельная
дама, однако, повесилась па своем поясе. Следствием интриги стало Вы¬
нужденное бегство уцелевших членов клана В царство Лу, где спустя Не¬
которое время и родился Конфуций.
Его отец Шу-ляц Хэ был бравым солдатом, впоследствии комендантом
крепости Цзоу, причем предания, о реальной ценности которых уже шла
речь, рисуют его человеком огромного роста и необычайной силы, Просла¬
вившимся воинскими подвигами. Хэ имел жену и девять дочерей, но ие
ймел сына. Правда, наложница родила ему сына, но тот оказался калекой.
И тогда, уже на рубеже восьмого десятка, старый воин решил еще раз
жениться. На сей раз он взял в жены молоденькую девушку из рода
Янь. Предания повествуют о том, что отец девушки Предложил своим
трем дочерям этого жениха, расписав его как весьма выгодную партию,
и только младшая, покорная воле отца, скромно заметила, что отец не
Должен Просить своих дочерей — его воля приказать им. Она и вышла
замуж, и вскоре на свет появился мальчик, которому были дапы имена
Цю и Чжушш4.
Типично конфуцианская, т. е. более поздняя, окраска этой истории
бросается в глаза, но альтернативного варианта нет. О ранних годах
Конфуция известно очень мало. Его мать овдовела, когда ему было три
года. Рассказывают (опять-таки предания), что в детстве он любил
играть с ритуальными сосудами и повторять увиденные им церемониаль¬
ные обряды. Неясно, где и сколько он учился, если учился вообще
(речь идет о школах для молодых аристократов), но песомиенно, что
мальчик обладал любознательностью и способностями, умел быстро схва¬
тывать суть дела и всегда стремился к знаниям. Сам о себе он как-то
в старости заметил: «В 15 лет я ощутил потребность учиться» (II, 4).
Из контекста не вполне ясно, о чем идет речь: «В 30 лет уже стоял
твердо, в 40 не имел сомнений, в 50 познал волю Неба, в 60 следил
чутким ухом за истиной, а в 70 мог следовать желаниям сердца, не
боясь отклониться». Фраза в целом — явно символический итог жизни,
этапы созревания интеллекта. Поэтому вполне возможно, как предлага¬
ют некоторые авторы, видеть в первой цифре не сколько указание на
4 Ь е д д е 1. Ор. ей., рр. 58-59.

начало образования, сколько свидетельство того, что к 15 годам потреб¬
ность учиться, приобретать знания стала осознанной доминантой лично¬
сти и что здесь имеется в виду не просто учение, но достаточно глубо¬
кое познание сути социально-политических и этических проблем \
В 19 лет Конфуций женился на девушке из царства Сун, и вскоре
у него родился сын Ли, он же Воюй. Была у Конфуция также по мень¬
шей мере одна дочь, о которой упомянуто в трактате (V, 1). Однако
в семейной жизни .мудрец — как и Сократ — счастлив не был. Есть све¬
дения, что он развелся. Вообще отношение Конфуция к женщинам до¬
статочно наглядно показало и практически исчерпывается в следующей
сентенции: «Всего трудней иметь дело с женщинами и сяо-жэнь (мелкие
людишки.— Л. В.): приблизишь их — становятся строптивыми, отда¬
лишь — ропщут» (XVII, 25). Да и вся его не прикрашенная поздними
преданиями жизнь, как она предстает со страниц трактата «Луньюй»,
была жизнью одинокого и не избаловаиного успехами учителя, окружен¬
ного лишь преданными ему учениками.
Вначале Конфуций, обремененный семьей, занимал мелкие общест¬
венные должности — был храпигелем амбаров, заведовал полями и фер¬
мами6. Позже, похоронив мать и справив по ней трех летний траур,
Конфуций начал усиленно изучать исторические документы, церемо¬
ниальные обряды, древние песни, музыку, предания и, преуспев в этом,
стал известен в качестве знатока традиций. Есть сведения, что в 518 г.
до н. э., когда Конфуцию было уже за тридцать, один из луских санов¬
ников перед смертью порекомендовал своим сыновьям поучиться у Кон¬
фуция правилам-ли — этому древнейшему своду норм и ритуального
церемониала 7. Это уже означало признание. Вскоре у Конфуция появи¬
лись ученики, он начал давать полезные советы власть имущим и по¬
степенно приобрел весьма специфический статус независимого частного
учителя, уважаемого, хотя и несколько чудаковатого эрудита и, главное,
оригинального мыслителя, чьи взгляды подчас разительно отличались от
общепринятых. Существует традиция, восходящая к крупнейшим древ¬
ним конфуцианцам Мэн-цзы и Сюнь-цзы и приписывающая Конфуцию
влиятельные должности в Лу8. Эта традиция справедливо подвергается
сомнению9. Одно ясно: даже если Конфуций действительно занимал
должность при дворе Лу, эта должность была не более чем синекурой,
что вскоре понял и сам учитель, решительно подавший в отставку при
первом удобном случае 1Э.
Заметим, что внутриполитическая ситуация в царстве Лу была весьма
сложной. Власть была захвачена влиятельным клапом Цзи, представите¬
ли которого практически целиком отстранили от дел правителя царства.
Такое положение не только делало должность при дворе синекурой, но
и не давало никаких шансов для применения учения Конфуция, для пре¬
творения его в жизнь, что и было главной причиной отставки — если
5 Чжан Хэн-гаоу, Куп Цю. Биографии знаменитых древнекитайских фи¬
лософов. Т. 1. Пекин. 1980, с. 6—7 (на кит. яз.).
й Собрание сочинений философов. Тт. I—II. Пекин, 1956; т. I, ч. 2, с. 418 (на
кит. яз.).
7 Цзо-чжуань, 7-й год Чжао-гуна. Т. XXXI. Пекин. 1957, с. 1781-1782 (на кит.
яз.); Ь а и Б. С. Ор. ей., р. 165.
8 Собрание сочинений философов. Т. I, ч. 2, с. 492. В «Сюнь-цзы» эта должность
воспринимается как одна из министерских, влиятельнейших в Лу, причем Конфу¬
цию приписано не только преследование инакомыслящих, по и право выносить смерт¬
ный приговор (Собрание сочинений философов. Т. II, с. 341—842). Впоследствии на
этой основе сложилась легенда о Конфуции как сурово.м администраторе.
д С г е е 1 Н. С. Ор. ей., р. 44.
10 Шд., рр. 46-47. Что касается отставки, то здесь также не обошлось без ле¬
генд. В трактате «Луньюй» описан эпизод, как из Ци прислали в Лу красивых пе¬
виц и танцовщиц. Цзи Хуань-цзы увлекся ими и три дня не занимался делами,
вследствие чего Конфуций подал в отставку. В «Мэн-цзы» поводом назван тот факт,
что как-то при жертвоприношении Конфуций по получил полагавшегося ему куска
жертвенного мяса (Собрание сочинений философов. Т. I, ч. 2, с. 492).

всю историю о влиятельной должности вообще принимать всерьез.
К своей доктрине Конфуций всегда относился с величайшей серьез¬
ностью, что станет вполне понятным после детального знакомства с нею.
Поэтому неудивительно, что он хотел изменить существующий порядок,
стремился улучшить мир, для чего ему нужна была как минимум реаль¬
но влиятельная должность. В поисках своего шанса Конфуций посетил
ряд других царств — Ци, Вэй, Чэнь, Цзай и др., но не преуспел в своей
миссии. Разочарованный, он возвратился в Лу. Единственным его утеше¬
нием были его ученики, а главным делом жизни стало приведение в по¬
рядок основ созданного им учения и передача этого учения ученикам
и последователям.
Социально-политическая реальность времен Конфуция была достаточ¬
но сложной и весьма нерадостной. Распавшаяся на крупные царства
страна, некогда завоеванная чжоусцами (чжоуский ван формально оста¬
вался сыном Неба, обладавшим мандатом на высшую власть, но факти¬
чески его власть не распространялась за пределы его домена), находи¬
лась в состоянии непрекращавшихся междоусобных войн. На фоне войн
и внутренних интриг в борьбе за власть в царствах и княжествах отсту¬
пила далеко на задний план та цивилизованность, культура (вэнь),
которая была создана в результате усилий иньцев и чжоусцев на протя¬
жении тысячелетия и которая формально была призвана резко отличать
китайцев (хуася), жителей Срединных государств (Чжун-го), от их
сосе дей-в а рв а ров.
Одним из важнейших отличий китайцев от варваров считалась осно¬
ванная на строгой этической норме упорядоченность их социальной и по¬
литической структуры — та самая, что была воспета в ранних главах
книги документов «Шуцзии» и приписана великим мудрым легендарным
правителям Яо, Шупю и Юю. Упорядоченность, гармония в отношениях
между близкими и далекими, низшими и высшими, забота о благе наро¬
да и умело налаженная администрация приписывались мудрым правите¬
лям как некая этическая норма, благодаря наличию которой они и были
удостоены благосклонности Неба, стали обладателями небесного мандата,
властителями Поднебесной. Увы! Норма уже давно не существовала в
реальности. Более того, ее, видимо, вообще никогда не было — вспомним
об уже упоминавшейся практике фабрикации фактов в дидактических
целях. Зато существовали восходившие к глубокой древности смутные
представления о социальной справедливости, гармоничном бытии неболь¬
шого родственного коллектива, о мудрых предводителях, чей престиж
был тем выше, чем более заботились они о своем небольшом коллективе.
Все эти и им подобные предания материализовались в легендах, были
символизированы в именах и деяниях мудрых древних правителей.
И Конфуций знал и помнил эти предания лучше других. Не просто пом¬
нил, но считал образцом для подражания, особенно в условиях, когда
древние нормы были нарушены, а на передний план выдвинулись
корысть и стяжательство, измена и интрига, коварство, предательство,
убийство, постоянные войны.
Конечно, в годы жизни Конфуция корысть и коварство, интриги
и убийства прикрывались словами о преданности и патриотизме. Суще¬
ствовали даже своеобразная аристократическая этика, культ рыцарского
поведения на поле боя и многие другие аналогичные явления, весьма
напоминавшие нормы европейского феодализма, складывавшиеся, кстати,
на сходной социально-политической основе раздробленности, междоусо¬
биц и борьбы за власть. Но все это было искажением древних норм, как
их понимал и пропагандировал Конфуций. Вот почему целью своей
жизни и сущностью своего учения оп сделал стремление возобновить
утраченное и создать такую систему отношений, такие господствующие
ценностные ориентации, которые дали бы возможность если не возро¬
дить древние идеалы, то хотя бы максимально приблизиться к ним. На
93

первый взгляд может показаться, что речь идет об утопия безнадежного
доктринера. Но Конфуций не являлся ни доктринером, ни даже макси¬
малистом, хотя и был бескомпромиссным человеком в своих представле¬
ниях о должном. Больше того, несмотря на то, что он втайне всю жизнь
надеялся, что Небо обратит на него внимание — ведь пе зря же оно
даровало ему высокую степень добродетели-дэ и вложило в Него высо¬
чайший комплекс цивнлжюнапиости-вэнъ (VII, 22; IX, Г>),— он, будучи
трезвым политиком, сознавал, что его мечтам не суждено осуществиться.
ПоэТому-то он «редко говорил» о судьбе (IX, 1), резонно считая, Что
«если будет на то воля [Неба], [мое] дао будет реализовано; если будет
судьба [такова],.дао пропадет» (XIV, 38). Оставалось одно — НобуДйтЬ,
Заставить других'понять и нопыТатЬсй реализовать дао Конфуция. Неуди¬
вительно, что всю свою энергию он направил именно На это.
Учение о дао; стало в доктрине Конфуция альтернативой Воли Неба,
которое почеМу-То молчит и пе высказывает своей волн, хотя Порядка
в Поднебесной давно, пет, а чжоуский правйтель-ваи ясно Не Обладает
необходимым для пего до. Дао — это великйй путь, высший Принцип до¬
стойного поведен и;:, воплощение Истины и справедливости, символ долж¬
ного н благоредьсго, предельная йорМа добродетели-дз. Дао есть й у
Неба, но о небесном дао Конфуций предпочитал не распространяться
(V, 12). Для него дао — прежде всего человеческое, дао в людях и для
людей11. Человеческое дао, т. е. в конечном счете то самое дао Кон¬
фуция, которое он сам пе имел возможности реализовать,— это прежде
Всего мудрый и справедливый порядок, соблюдение образцовой нормы с
ориентацией на идеализированную древность. «Когда в государстве нет
дао, стыдно быть богатым и знатным» (VIII, 13). Тот, «кто утром иозйал
дао, может вечером умереть» (IV, 8), т. е. спокойно я без сожалений
уйти из жизни, зная, что главное в ней Он йоНял. А тех, кто лишен дао,
следует учить ему (но не наказывать, Не убивать! — XII, 19).
Переориентация на человеческое дао была не просто дайыо времени,
естественным откликом па вызов новой эйохй — это была коренная, рево¬
люционная по своей сути ломка привычных стереотипов сознания. Не
Небо, но сам человек выдвигался на передний План в качестве созида¬
теля порядка и ответственного за него. Конечно, свято чТя традицию,
Конфуций не забывал, что Поднебесная — единая политическая структу¬
ра, которой в древности, согласно преданиям, управляли мудрые. Но
такой Поднебесной больше нет, на смену ей пришел конгломерат царств
и княжеств, что не соответствует ии воле Неба, ни дао: «Если в Под¬
небесной царит дао, то ритуал с сопровождающей его музыкой и воен¬
ные походы осуществляются сыном Неба; если в Поднебесной нет дао,
ритуал с музыкой и военные походы осуществляются князьями»
(XVI, 2). А раз традиция нарушена, вершат делами князья и великое
Небо, несмотря па это, молчит,— значит, надо брать дело в свой руки.
Пусть нет достойного правителя. Но в Поднебесной всегда были до¬
стойные люди, чьи способпости и заслуги высоко ценились мудрыми пра¬
вителями, бравшими их себе в помощники, как это было с Гао Яо при
Шуне или с И Инем при Чэн Тане (XII, 22). Нужно только найти таких
людей, обучить их мудрости древних, помочь им обрести дао и тем
самым подготовить к выполнению обязанностей достойных управителей,
умелых помощников современных правителей, которым великое Небо не
ниспослало достаточного количества добродетели-дз. Соответственно Кон¬
фуций перетолковал и раннечжоуское представление о дэ, которое в при¬
менении к древним мудрым правителям всегда имело оттенок Небесной
благодати. Не лишая это понятие вовсе сакральиости (сам Конфуций
считал, что его дэ —как и вэнь — ему дало Небо, о чем упоминалось),
11 Топд Р. Г'пДегзитба^ йопйхшагпзль- 1п1егпаНопа1 РЬйозорЫса! ОиаПегГу
1909, уо1. IX, № 4, рр. 522-523.
94

он придал ему смысл критерия этической нормы, сделал дэ знаком нали¬
чия должного этического содержания практически у любого, кто склонен
внимать реформатору. Накопив необходимый запас да, обретя истинное
дао, достойный человек окажется тем самым подготовленным к тому,
чтобы разумно управлять государством и привести в состояние гармонии
запутавшееся в противоречиях и явно идущее к гибели современное
Конфуцию китайское общество. Такова была генеральная программа.
Дело было теперь лишь за Тем, Чтобы тщательно ее продумать и реали¬
зовать. И Конфуций энергично Принялся за это.
Исходя из уже сформулированного тезиса, что государством должны
управлять лучшие, наиболее добродетельные и способные мужи, учйтель
детально разработал модель благородного, высокоморального и совершен¬
ного цзюнь-цзы (буквально «сын правителя», по сути — «благородный»).
Цзюнь-цзы — это святой бессребреник, рыцарь высшей морали и долга,
Человек с большой буквы и вместе е Тем абстрактный назидательный
эталон, образец для подражания. Он думает о дэ и постоянно культиви¬
рует его в себе (IV, 11; XIV, 6), всегда следует дао, Причем Заботится
именно об этом, а не о таких житейских мелочах, как еда или жизнен¬
ные удобства (XV, 31). Он суров, но справедлив, беспристрастен и тре¬
бователен к себе (II, 14; IV, 10; XV, 20). Доброжелателен н помогает
другим стать лучше, заботится о нуждающихся И в то же время не на¬
столько мягок, чтобы давать водйть себя за нос (VI, 3 и 24; XII, 16).
Цзюнь-цзы выдержан; прежде думает, Потом говорит; ценит дело выше
слова (II, 13; XIV, 29). Ой постоянно старается постйчь главное, смот¬
рит в корень, что позволяет ему утвердиться в его дао (I, 2); ничего не
боится и никогда не становится Приспособленцем (XII, 4; XIII, 23).
Цзюнь-цаы уважителен к людям, гуманен и мудр; он всегда стремится
к самоусовершенствованию (XII, 5; XIV, 30 и 45). Его культура помо¬
гает ему приобретать друзей-едийомышленнйков и идти вместе с ними
по пути гумаиности-жэнь (XII, 24), но достаточно сделать что-либо, что
не соответствует дао, и он будет недоволен (XIII, 25). Цзюнь-цзы умеет
использовать людей в соответствии с их возможностями и, даже оказав¬
шись среди варваров, способен изменить их нравы (IX, 13).
Если учесть, что данная модель создавалась практически на пустом
Месте, нельзя не оценить интеллектуальный потенциал ее автора. И этот
потенциал был потрачен не зря. Ведь речь шла о воспитании и ориента¬
ции тех, кому завтра предстояло, но мысли Конфуция, управлять Под¬
небесной. Завтра и всегда, во веки Веков. А от того, каковы управители,
зависело все остальное: куда ветер дует, туда и трава клонится
(XII, 19). Важен вопрос, откуда, из каких социальных слоев следует чер¬
пать кадры будущих управителей. Конфуций и здесь резко выступил
против существующих нор .и — в эпоху явного и полного господства кла¬
ново-аристократических связей при назначений на должности он реши¬
тельно высказался за принцип меритократии: «В обучении нет [социаль¬
ных] различий» (XV, 38), «я ие отказывал никому, вплоть до тех, кто
мог принести лишь связку сушеного мяса» (VII, 7), Единственное, но
существенное условие — способности, сообразительность, т. е. своего
рода профпригодность, которой очень отличался, в частности, любимый
ученик Конфуция и его родственник по матери Янь Хуэй: скажешь ему
только об одном из десяти, а он уже понял все десять, т. е. все (V, 8).
Традиция приписывает Конфуцию 72 ученика, хотя в трактате их на¬
звано по именам лишь 22. О том, сколь успешно реализовал учитель свои
намерения, свидетельствует статистика: из 22 учеников девять со време¬
нем получили влиятельную должность, а еще один от нее отказался 12.
Что обусловило такой успех? Конечно, немалую роль сыграло здоровое
честолюбие: ученики откровенно мечтали о том, чтобы получить высокую
12 С г е е 1 II. О. Ор. ей., р. 37.

должность и стать у руля правления царства или хотя бы удела, к чему
их, собственно, и готовил Конфуций. Но ведь мечтать могли многие.
Успех выпал па долю учеников Конфуция потому, что они получали хо¬
рошую, целенаправленную подготовку, а также вследствие того, что учи¬
тель, помимо прямых моральных установок, давал им немало ценных
советов и рекомендаций.
Смысл умелой администрации, учил Конфуций, в том, чтобы хорошо
знать людей и их стремления: «Богатство и престиж — вот к чему стре¬
мятся люди,., бедность и убожество — то, что они ненавидят» (IV, 5).
Нужно заботиться о людях, вести их за собой, заслужить их доверие.
Когда ученик Цзы Лу спросил об искусстве администрации, учитель
ответил: «Иди впереди людей, трудись для них!» (XIII, 1). Важная
задача администрации — воспитать людей, сделать их лучше. Как-то, на¬
правляясь в Вэй, Конфуций заметил сопровождавшему его ученику:
«Как много здесь людей!». Ученик спросил, что следовало бы сделать
для них. «Обогатить их!» — «А потом?» — «Обучить!» Продолжая свою
мысль, Конфуций добавил: «Если бы мепя взяли на службу, в течение
12 месяцев я навел бы порядок, а за три года все было бы в совершен¬
стве... Если бы мудрые управляли страной на протяжении ста лет, можно
было бы одолеть все зло, забыть об убийствах» (XIII, 9—11).
В диалогах трактата «Луньюй» часто заходит речь об искусстве
администрации, причем каждый раз дается разный ответ учителя, что
подчеркивает как многогранность процесса управления, так и инди¬
видуальные возможности и особенности спрашивающего. Так, на вопрос
Цзи Кан-цзы, фактически узурпировавшего власть в Лу, было не без
ехидства сказано: «Управлять — значит поступать правильно!» (XII, 17).
На аналогичный вопрос Шэ Гуна из Чу философ заметил: «Это когда
ближние довольны, а дальних влечет [к вам]» (XIII, 16). На вопрос
ученика Цзы Гуна был дан развернутый ответ: важно обеспечить людей
пищей, вооружить их и завоевать их доверие, причем доверие — главное,
ибо без него пет основы для государства (XII, 7). На вопрос Чжун Гуна,
управлявшего Лу от имени клана Цзи, были даны практические рекомен¬
дации; «Опирайтесь на помощников, прощайте им мелкие провинности,
привлекайте к службе добродетельных и способных»,— а на уточняющий
вопрос, как этих последних выявить, было сказано, что «искать следует
среди тех, кто тебе известен» (XIII, 2). Ученику Цзы Ся, когда он полу¬
чил должность, учитель посоветовал: «Не спеши [с решениями], не пере¬
гружайся мелочами, утонешь в мелочах — не сумеешь решить крупные
проблемы» (XIII, 17).
Конфуций мечтал о должности и сам, как видно из его диалога по
пути в Вэй или ответа Чжун Гуну. Но, несмотря на незаурядный ум
и огромный престиж, на все старания и стремления, должности он так
и не получил. Этому мешала бескомпромиссность учителя, сурово осуж¬
давшего вынужденных считаться с реальностью его учеников, занявших
должности (XI, 16). Вот почему Конфуций вопреки собственным уста¬
новкам («Не будучи на службе, не рассуждай о политике!» — VIII, 14)
считал себя вправе не только давать советы власть имущим, но и порой
предъявлять им явно невыполнимые требования. «В Поднебесной давно
уже нет дао. Небо использует [вашего] учителя в качестве колокола!» —
говаривал он ученикам (III, 24). И надо сказать, колокол Конфуция
почти не умолкал, а порой его звучание перерастало в тревожный набат,
который невозможно было не услышать. К чему же звал Конфуций
власть имущих?
Прежде всего к возвращению на высокую стезю добродетели, что
должно было стать основой справедливого социального порядка: «Пусть
государь будет государем, подданный — подданным, отец — отцом, сын —
сыном» (XII, 11). Пусть общество будет в состоянии гармонии, т. о. низы
будут трудиться и содержать верхи, которые, в свою очередь, станут

заботиться о низах, как отец о своих детях. Народ трудится, платит па-
логп, исполняет повинности, и это справедливо, ибо за счет налогов
существует вся структура, в первую очередь управляющие верхи и об¬
служивающая их система. Но налоги должны быть умеренными, спра¬
ведливыми, строго фиксированными. Когда луский правитель Ай Гун
спросил ученика Конфуция Ю Жо, что же делать, если случился
неурожай, не повысить ли налоги, тот ответил: «Если народ в достатке,
как может недоставать правителю? Если же людям ые хватает, то как
может хватать правителю?» (XII, 9).
Ответ в типично конфуцианском духе: государство — это большая
семья, основой которой является клановая структура с естественным
и неоспоримым правом старших (но возрасту, поколению, положению,
заслугам, способностям) распоряжаться, руководить младшими, заботясь
при этом об их благосостоянии, ибо в нем — процветание общества
и государства. Для успешной администрации государь обязан опираться
на умелых и способных помощников, причем от него зависит не оши¬
биться в выборе, взять тех, кто более других пригоден. Здесь Конфуций
опять-таки был бескомпромиссен: «Цзан Вэнь-чжун ие украл ли [чужое]
место? Знал ведь о добродетелях Хуэя из Люся, но не предложил его
[кандидатуру на свою] должность» (XV, 13). Позиция предельно ясна:
только лучшие обязаны занимать высшие места.
Государство и общество, а точнее, государство и семья (ибо общество
для Конфуция и его современников логично выглядело как совокупность
больших и малых семей и кланов)это два основных столпа. Выпра¬
вить их, установить прочно и твердо, подвести под них незыблемый
фундамент — и дело будет сделано. Но именно для этого и нужны те
необходимые средства, крепкие социальные связи, выявлением и упроче¬
нием которых Конфуций неустанно занимался. Это и умелая администра¬
ция, и разумная экономическая политика, и распространение необходи¬
мых знаний, и воспитание людей, включая соблюдение норм и ритуалов.
Но важнее всего — этика, строгая мораль.
В историю Китая, да и всей мировой культуры Конфуций справедли¬
во вогаел прежде всего как великий моралист, хотя всегда следует пом¬
нить, что высшей целью его этического стандарта было укрепление
справедливой социально-политической структуры. Правила-ли были не
только заново изложены Конфуцием и провозглашены им основой со¬
циального порядка, важнейшим условием достижения гармонии в обще¬
стве (I, 12), но и стали со временем реальной основой существования
конфуцианского Китая, фундаментом тех самых «китайских церемоний»,
которые дожили до XX века. И в этом был большой этико-воснитатель-
иый смысл. Именно это, с легкой руки Конфуция, сыграло колоссальную
роль в воспитании и ориентации парода на протяжении многих десятков
поколений.
Конфуций небезосновательно полагал, что правила-ли — важнейший
организующий, дисциплинирующий, объединяющий и в то же время раз¬
деляющий людей по рангам фактор. Кто понял это, тому управлять Под¬
небесной так же легко, как показать ладонь (Ш, 11). «Без ли почти¬
тельность превращается в утомительность, осторожность — в трусость,
смелость — в смуту, прямота — в грубость» (VIII, 2). Соблюдение ли —
важнейшая заповедь того, кто управляет людьми. Правитель обязан
использовать чиновников в соответствии с ли (III, 19), по и чиновник,
как бы ни был он всесилен, обязан строго держаться нормы, следовать ли
(XII, 5). Ли — это объективная норма, противостоящая как угодничест¬
ву, так и произволу, позволяющая сохранить достоинство (I, 13). Без ли
все рушится, извращается, порой становится собственной противополож¬
ностью. Поэтому на то, что не соответствует ли, не следовало бы и смот¬
реть; то, что против ли, нельзя слушать или делать, о пе соответствую¬
щем ли не стоит говорить (XII, 1). Знать и строго соблюдать ли нсоб-
4 Вопросы истории, Л5 3
07

ходимо веем, но особенно важно ото для социальных верхов (I, 15),
Культура-вонь обогащает человека, а правила-ли сдерживают его (IX, 10),
Словом, не зная ли и не руководствуясь ими, невозможно достойно утвер¬
диться в жизни (XX, 3).
В чем же конкретно проявляли себя иравила-ли? Па уровне семьи,
родственных связей и взаимоотношений — во всем том, что Конфуций
обозначил емким термином «сяо» (сыновняя почтительность). Разъясняя
ученикам, что такое сяо, Конфуций говорил, что мало просто хорошо
кормить и содержать старших — кормят ведь и собак, и лошадей. Мало
даже выполнять за них трудную работу. Главное — почитать их и соблю¬
дать по отношению к ним должный пиетет. «Служить родителям при их
жизни по иравилам-ли, захоронить их после смерти но нравилам-ли
и приносить им жертвы по нравилам-ли» (II, 5) — вот квинтэссенция
сяо. Служа родителям, почтительный сын не должен покидать их, а если
уж пришлось — обязан сообщить, где он будет находиться (IV, 19).
Служить ои обязан верно и преданно, осмеливаясь лишь почтительно со¬
ветовать. Если окажется, что они ые внемлют его добродетельным сове-
' там, ему не следует раздражаться и обижаться; напротив, он должен
лишь усилить почтительность и мягко настаивать на своем, не более
(IV, 18). Почтительный сын всегда помнит о возрасте родителей, дабы
радоваться, что они еще не слишком стары, или опасаться, если больны
и стары (IV, 21). Он не должен по меньшей мере три года после их
смерти менять заведенные ими порядки, и все это время он обязан быть
в трауре — ведь в свое время родители три года в его младенчестве не
спускали его с рук (IV, 20; VII, 21).
Нормы сяо были значительно шире и касались не только отношений
детей с родителями. Они включали всю совокупность отношений в семье
и клане, между родственниками и свойственниками разпых степеней.
И будучи детально разработанными усилиями Конфуция (хотя и восхо¬
дили, естественно, к принципам семейно-клановой этики прошлого), ста¬
ли играть огромную роль в жизни Китая, подняв на еще большую,
невиданную прежде и не встречаемую нигде более высоту культ предков.
В сяо Конфуций видел важный элемент управления людьми - и не оши¬
бался в этом. «Некто спросил Конфуция: «Почему вы не принимаете
участия в администрации?» Учитель сказал: «Что в Шу сказано о сяо?
Проявляй сяо и ди (братские чувства.— Л. В.) — это и есть управление»
(II, 21). Продолжая ту же мысль в другом контексте, он говорил: «Про¬
являйте сяо и цы (заботу о младших.—Л. В), и все будут преданы вам;
выдвигайте лучших и наставляйте остальных, и все будут стараться»
(И, 20).
Семья, по Конфуцию,— это общество и государство в миниатюре.
В основе ее лежат те же отношения между людьми. Главное — подобрать
правильный ключ к этим отношениям, и тогда они будут развиваться
гармонично. Ключ же, о котором идет речь,— это и есть сяо, а также все
связанные с сяо отношения в семье: между старшими и младшими, муж¬
чиной и женщиной, даже между друзьями, т. е. в конечном счете между
близкими людьми. Только если правильно наладить отношения между
близкими, можно рассчитывать на то, что будут налажены правильные
отношения в обществе и государстве 1Э.
Правила-ли и нормы сяо касались всех. Но отработкой и пропаган¬
дой их Конфуций отнюдь не ограничился. Величие его как апостола
высшей морали, поставленной на службу обществу и рождавшей гармо¬
нию (как он ее понимал), было в обращении к чувству гуманности и
долга тех, кто в рамках его учения, во многом исходившего из трезвой
13 Этот главный тезис конфуцианства впоследствии был четко изложен в трак¬
тате «Да-сюз», вошедшем в качестве одного из канонов в конфуцианское «Сы-шу»
(Четырехкцижие).

оценки реалий, призван был управлять другими и вести их за собой,
а следовательно, и отвечать за все. Речь в первую очередь все о тех же
цзюнь-цзы, противопоставленных в доктрине Коофуция сяо-жеяь 14.
Важнейшим свойством цзюнь-цзы было обладание жэнь — гуманностью,
человечностью. Имеются в виду не просто доброта и нравственность как
свойства натуры, а именно должное отношение к людям как едва ли не
решающий критерий в оценке цзюнь-цзы.
Так что же такое жэнь? Для обладающего им это качество дороже
жизни (XV, 8). Будучи чем-то глубоко личным, оно нисходит на него
как благодать (XV, 34), и в то же время оно тяжелое бремя, ко многому
обязывающее (VI И, 7). Правда, ото бремя радостное, ибо оно открывает
перед человеком новые горизонты, позволяя ему взглянуть на все иными
глазами, постичь красоту окружающего мира. Достичь июнь непросто,
ото требует преодоления пемалых трудностей (VI, 20). Можно обладать
многими высокими качествами и достоинствами, но не иметь жэнь
(XIV, 2), причем это касается и весьма достойных, честных, способных
людей, но исключая и учеников Конфуция (V, 7 и 18; XIX, 15).
В лучшем случае обладание некоторыми качествами — твердостью, невоз¬
мутимостью, сдержанностью — помогает приблизиться к жэнь (XIII, 27).
«Если вы учтивы, к вам не будут обращаться неуважительно; если
честны, вам будут верить; если серьезны, преуспеете; если добры, смо¬
жете использовать услуги других», причем обладание всеми этими каче¬
ствами и постоянная реализация их — это и есть жэнь или почти жэнь
(XVII, 6).
Итак, учтивость, честность, серьезность, доброта, искренность, велико¬
душие. Но и это еще далеко не все. Важнейшее условие жэнь — строгое
соблюдение принципов сяо и ди. Сумей жить, как надо. Веди себя, как
положено. Выработай в себе многие качества и достоинства — и вот оно,
жэнь. Оно близко, рядом. Только захоти — и обретешь его (VII, 29).
Особенно если ты уже знаком с культурой-вэнь и имеешь соответствую¬
щих друзей, которые могут помочь тебе в обретении жэнь (XII, 24),
И в то же время жэнь практически неуловимо, недостижимо, несмотря
на то, что все достойные цзюнь-цзы стремятся и должны стремиться
к жэнь с юных лет, ибо без этого они не будут иметь основы в жизни
(IV, 2). Но уж у кого заведомо нет жэнь и кто не стремится обладать
им, так это сяо-жэнь (XIV, 7). Цзюнь-цзы тем и силен (в противополож¬
ность сяо-жэнь), что обладает жэнь и стремится распространить его сре¬
ди других, т. е. воздействовать силой примера. Так, если он предан сяо
и ди, имеет жэнь, то и весь народ обращается к жэнь (VIII, 2). И если
бы власть попала в руки истинно добродетельного правителя, то сердца
всех на протяжении одного поколения обратились бы к жэнь (XIII, 12).
На европейские языки жэнь обычно переводится как гуманность,
человеколюбие, человечность. Но, как и в случае с другими терминами
классической китайской философии, которые я предпочитаю давать без
перевода, эти переводы лишь приблизительно передают смысл понятия,
содержание которого много шире, а глубинный смысл неимоверно слож¬
нее, практически не может быть исчерпан, ибо включает в себя слишком
многое. В сочетании с обостренным чувством долга и чутким представле¬
нием о справедливости (оба эти понятия в конфуцианской мысли слиты
в едином термине «и») жэнь — главное, что необходимо, дабы стать
истинным цзюнь-цзы. Все остальное — верность и преданность (чжун),
искренность (синь), уважение и благоговение (цзин), мягкость и уступ¬
чивость (жан), любомудрие (чжи), равно как и золотое правило этики
(не делай другим того, чего не хочешь себе,— этот тезис в разных ва¬
14 Сяо-жець — символический антипод цзюнь-цзы. В антиномия цзюнь-цзы —
сяо-жень есть моменты социальный (благородный — простолюдин), экономический
(богатый - бедный} и политический (управитель - управляемый), но главное состо¬
ит в моральном иревосходетве цервого над вторым.
ап

риантах Конфуций повторял неоднократно: V, 11; XII, 2; XV, 23), суть
лишь добавления к жэнь, а то и просто проявления его.
Итак, наряду с правилами-ли и семейной этикой сяо, которые пред¬
назначались для всех (но более всего должны были соблюдаться верха¬
ми, т. е. кандидатами в цзюнь-цзы), Конфуций создал предназначавшую¬
ся именно и только для цзюнь-цзы систему этического воспитания,
в центре которой стояла задача осознанной и целенаправленной выработ¬
ки высоконравственных качеств и достоинств, без обладания коими фило¬
соф считал невозможным ни для кого претендовать на управление дру¬
гими. Собственно, уже в одном этом наборе почти не достижимых совер¬
шенств можно видеть зародыш будущей системы конкурсных экзаменов
на право стать чиновником в китайской империи, хотя сам механизм
экзаменов был создан впоследствии не столько конфуцианцами, сколько
их соперниками — легистами, не говоря уже о том, что после этого
механизм еще отрабатывался временем.
Конфуций мечтал изменить мир, сделать его гармоничным, этически
безупречным, максимально справедливым в плане социальном. Собствен¬
но, в этом он не был оригинальным. О подобном мечтали многие.
Однако мечты эти, как правило, оказывались утопиями. Почему же в
случае с конфуцианством оказалось иначе? Что способствовало реализа¬
ции идей великого учителя? Конечно, имело значение то, что Конфуций
сумел облачить свои нововведения в привычные одежды традиции: это
отвечало его собственным убеждениям и в то же время выдавало в нем
тонкого психолога, хорошо знающего натуру человека, его привычную
тысячелетиями отработанную тягу к консервативной стабильности. Важ
ной была также откровенная ставка на честолюбивого индивида, кото¬
рый, одиако, при всем здоровом честолюбии не только не превращался
в приспособленца, но, напротив, был ориентирован на строгий внутрен¬
ний самоконтроль, жестЕше материальные ограничения при бесспорном
преобладании морального долга и обостренном чувстве социальной спра¬
ведливости. Еще одним очень существенным обстоятельством, весьма спо¬
собствовавшим в конечном счете реализации конфуцианства, было то, что
Конфуций и его ученики оказались выдающимися мастерами педагогики и
дидактики, апологетами и пропагандистами знания, причем не просто
знания, но знания гуманитарного, социально-этически ориентированного,
практически и политически полезного.
Знание — это основа всего: «Любить жизнь и не любить учиться —
это ведет к глупости; любить мудрость и не любить учиться — к откло¬
нениям; любить искренность и не любить учиться — к нарушениям; лю¬
бить прямоту и не любить учиться — к грубости; любить мужество и не
любить учиться — к смуте; любить строгость и не любить учиться —
к неуравновешенности» (XVII, 8). Учиться должны все. Только самые
умные и самые глупые «не в состоянии измениться» (XVII, 3), причем
к первым Конфуций не относил никого из своих современников, включая
и себя. И это при всем том, что стремление к знаниям и к изменениям
в связи с овладением ими он считал едва ли не важнейшим из своих
достоинств: «Я не родился с знаниями; я из тех, кто любит древность и
старательно ищет их в ней» (VII, 19); «в деревушке из 10 дворов мож¬
но найти столь же преданного и искреннего, как я, но пет таких, кто
так же любил бы учиться» (V, 27).
Что же такое знание? «10! (имя Цзьг Л у.— Л. В.). Я научу тебя,
что такое знание. Когда знаешь, считай, что знаешь; если не знаешь,
считай, что не знаешь,—это и есть знание» (II, 17). Этот тезис, в чем-
то перекликающийся со знаменитым сократовским «Я знаю, что я ни¬
чего не знаю», не был кокетством. Конфуций действительно исходил из
того, что он не так уж .много знает (это ои-то, кто всю жизнь стремил¬
ся познавать и тем, по его собственным словам, отличался от других!):
«Считаю ли я себя всезнающим? Отнюдь пет. По с ели кто-нибудь сиро-
100

сит меня о том, чего я не знаю, я все равно сумею рассмотреть этот
вопрос с разных точек зрения» (IX, 7). Иными словами, важно не
столько знать все, это невозможно, сколько знать главное, накапливать
знания, уметь размышлять и рассуждать: «Многое слушаю, отбираю то,
что годится, и следую этому; много наблюдаю, держу все в памяти»
(VII, 27).
Конфуций призывал своих учеников любить знания, наслаждаться
приобщением к ним, т. е. любить сам процесс познания и постоянно
восхищаться его плодами (VI, 18); «Безмолвно поглощать и накоплять
знания, без устали учиться и неустанно учить других, передавая им на¬
копленное,—вот чего я хотел бы» (VII, 2). Для этого важно овладеть
определенной методикой, понимать основные принципы того этического
зпания, которое прежде всего имел в виду учитель: «Сы! (Цзы Гун.—
Л. В.) Ты думаешь, я из тех, кто многое изучил и все держит в памя¬
ти?» — «Да, а разве не так?» — «Нет. Просто я знаю то, с помощью чего
можно постичь все» (XV, 2). Что же это? Вот еще диалог: «Шэнь! (Цзэн-
цзы,—Л. В.) Мое дао — с помощью одного постигать все». Цзэн-цзы под¬
твердил: «Да, это так!». Когда учитель ушел, остальные ученики спроси¬
ли, что означают эти слова. Цзэл-цзы ответил: «Дао учителя в том, чтобы
быть верным и основываться на взаимности» (IV, 15). Текст не очень
ясен и вызывает разнотолки. На мой взгляд, суть его в том, чтобы быть
верным самому себе, т. е. быть самим собой и того же требовать от других.
Конечно, при этом имеется в виду соответствие конфуцианскому стан¬
дарту.
В знании учитель всегда ценил его точность и истинность: «Я мог
бы рассказать о правилах ли в Ся, но в Ци недостаточно данных
об этом 15; я мог бы рассказать о правнлах-ди в Инь, но в Сун нет
достаточных материалов. Не хватает документов и людей [храпящих в
памяти мудрость древних]. Если бы их было достаточно, я мог бы опе¬
реться на них» (III, 9). Документов во времена Конфуция было дейст¬
вительно пе так уж много, но они все-таки существовали, причем учи¬
тель велел своим ученикам, включая и сына, тщательно изучать их
(XVI, 13). Очень важно также правильно пользоваться древними тек¬
стами, т. е. умело интерпретировать их: «Кто, оживляя старое, познает
новое, тот может быть наставником» (II, 11). Й это очень существен¬
ный пункт в дидактической и педагогической практике Конфуция, ибо
знание при всем благоговении к нему все же не самоцель, по лишь
средство улучшения жизни, гармонизации ее. «Учиться и время от
времени реализовывать узнанное — разве это не приятно?!» — сказано в
первой фразе трактата. И многие десятки поколений китайцев, с детства
учившие «Луньюй» наизусть, видели в первом его афоризме ключ ко
всему тексту.
Итак, знание не самоцель, а средство создания гармоничного госу¬
дарства и общества. Ценность истинного знания состоит в том, что сила
слова огромна, от пего порой зависит благополучие страны (XIII, 15).
Вот почему сказать верное слово в нужную минуту — святая обязан¬
ность преданного чиновника. Этот принцип вошел затем в политическую
культуру империи и считался нормой добродетельного поведения хоро¬
шего служащего, обязанного наставлять правителя при необходимости.
«Не обманывайте его! Возражайте ему!» — сказано в заповедях Конфу¬
ция (XIV, 23).
Конфуций умер, оплакиваемый учениками. Мало кто, кроме них, по¬
нимал в то время силу и значимость его учения. Однако со временем,
и прежде всего стараниями учеников и их учеников, а также из-за ме¬
нявшейся обстановки в самом Китае ситуация становилась иной. От¬
15 Ся - легендарная династия, предшествовавшая Ииь; Ци (не путать с царст¬
ве:.! Ци) - княжество, правители которого возводили свой род к Ся.
А П 1

редактированные н интерпретированные вновь в конфуцианском духе
древние сочинения, равно как и заповеди самого учителя, превращались
в освященные традицией каноны, знание которых и уважение к которым
впитывались с молоком матеры. Удачно сочетавшееся с преданиями ста¬
рины, нормами почитаемой древности учение Конфуция завоевывало все
новые и новые позиции в древнекитайском обществе. Огго постепенно
превращалось в главное содержание образования подрастающего поколе¬
ния, ему все более благосклонно вне .малы и власть имущие.
Путь конфуцианства к положению господствующей в стране доктри¬
ны: не был легким. Соперниками этой доктрины были представители
альтернативных идейных течений — монеты, даосьг, лесисты. Понадоби¬
лись усилия таких гигантов древнекитайской мысли, как Мэн-цзы и
Сюнь-цзы, живших полтора-два века спустя иосле Конфуция, чтобы не¬
сколько видоизмененное и заново приспособленное их усилиями к новым
условиям конфуцианство не только выдержало все нападки соперников,
но и окрепло в этой борьбе, став учением номер один. И, наконец, уже
после крушения гигантского легистского эксперимента с династией Цинь,
когда на рубеже II в. до н. э. к власти пришла династия Хань и со
всей остротой встал вопрос о государственной идеологии новой империи,
настал час триумфа. С именем советника наиболее известного ханьского
императора Уди — Дун Чшушпу — связано превращение конфуцианства
в официальную государственную доктрину, дожившую практически до
XX века. Вместе с трансформацией конфуцианства возвеличивался и
образ великого учителя, со временем — и небезосновательно — начавше¬
го восприниматься в качестве некоронованного духовного властителя
Китая.
Учение Конфуция, конфуцианство, на протяжении веков заметно
преобразило Китай, во многом изменило облик страны и народа, а это
выпадает на долю далеко не каждой доктрины. Но важно четко пред¬
ставлять, что начиная с Хань пути учения Конфуция и официального
конфуцианства уже достаточно заметно расходились, а все расширяв¬
шуюся пропасть между ними заполняли не вписывавшиеся в идеалы
учителя, но приспособившиеся к ним реалии. Конечно, Конфуций оста¬
вался Конфуцием, имя его было знаменем, слово — законом, мнение —
истиной, не требующей доказательств. Но высоким знаменем все чаще
прикрывались умелые приспособленцы, каждое слово подвергалось под¬
ходящей к данному случаю интерпретации (в этом деле конфуцианские
начетчики достигли недосягаемых высот), а высказанные великим учи¬
телем суждения норой превращались в пустую форму с выхолощенным
содержанием (хотя при этом нельзя недооценивать того, что и в таком
виде конфуцианская форма значила немало и делала свое дело).
Следует ли из всего этого, что нужно решительно отделить Конфу¬
ция от конфуцианства я говорить только о самом философе и его уче¬
нии в чистом виде? И да, и нет. Да — потому, что важно показать, кем
же был все-таки сам Конфуций и чему он учил. Нет — ибо без оценки
роли учения Конфуция, то есть конфуцианства, в истории Китая гово¬
рить об учителе и его доктрине практически невозможно, бессмысленно.
Видимо, следует в данном случае выбрать компромиссный путь и, про¬
тивопоставив Конфуция более нозднему официальному копфуцианству,
подчеркнуть тем не менее все то, что осталось от доктрины учителя в
официальной идеологии и что при этом сыграло важную, а порой ре¬
шающую роль в жизни страны и народа на протяжении тысячелетий.
Прежде всего это основа основ его учения, социально-семейная этика.
Культ сяо с четко и в деталях расписанной нормой поведения младших
и старших в семье и обществе в сочетании с культом предков и неви¬
данными в других обществах по длительности и широте охвата родствен¬
ников разных категорий правилами траура оказали огромное регулирую¬
щее и дисциплинирующее воздействие на каждого китайца. Если доба-
А ПЛ

вить к этому остальные правияа-ли, четко фиксировавшие варианты
поведения достойного человека едва ли не в любой мыслимой житейской
ситуации и впитывавшиеся миллионами жителей Поднебесной чуть ли
не с молоком матери, то ситуация станет еще яснее. Уже с Хапь и осо¬
бенно после распространения свода китайского церемониала, канониче¬
ской книги «Лицзи», составленной в начале нашей эры, все слои китай¬
ского населения, но в наибольшей степени социальные верхи, не просто
жили по правила м-ли, но вынуждены были тщательно соблюдать дик¬
туемые ими нормы внешней учтивости — те самые китайские церемонии,
которые дожили до наших дней и сыграли огромную роль в формиро¬
вании национального характера и поведения китайцев.
От Конфуция во многом берет свои истоки сложившаяся в Китае си¬
стема социально-политических идей и институтов. Правда, здесь было
немало и от легистов, соперников конфуцианства. Но в конечном синтезе
идеи великого учителя сыграли первостепенную роль. Принцип мерито-
кратии на тысячелетия определил характер формирования в Китае пра¬
вящей элиты. Рекрутируясь посредством тщательного отбора, а позже —
максимально объективного конкурсного экзамена в несколько туров,
правящая элита набиралась из числа наиболее преуспевших в изучении
копфуциаиской мудрости и в преданности идеалам учителя способных
людей, невзирая на их происхождение. Составлявшие основу хорошо ор¬
ганизованной бюрократической администрации ученые-чиновники да¬
леко не всегда были близки но своим качествам к идеалу цзюнь-цзы,
а порой и разительно отличались от него. Но, сохраняя нормы внешней
учтивости и благопристойности и внешне всячески декларируя свою ор¬
ганическую близость к конфуцианскому зталопу, ученые-чиновники тем
самым вынуждены были действовать в определенных рамках и избегать
откровенного произвола. В целом это оказывало заметное дисциплини¬
рующее воздействие на них, не говоря уже о том, что в системе адми¬
нистрации существовал основанный также на соблюдении заповедей
учителя независимый инспекторский надзор с правом подачи жалобы на
любого чиновника самому императору (в число инспекторов-прокуроров
обычно входили безукоризненно честные и наиболее соответствовавшие
эталону цзюнь-цзы заслуженные чиновники).
Завещанный Конфуцием принцип формирования администрации из
числа знающих и способных был основой культа знаний и учения в Ки¬
тае, где все высоко цеттили книги и свитки, любые записи, вообще
иероглифы, где каждый стремился дать образование сыну в надежде, что
знания (разумеется, только в пределах конфуцианских) и способности
выведут его в люди, помогут сделать карьеру, жить в богатстве и славе,
отблеск которой обязательно коснется не только всей многочисленной
родни, ио также и друзей, знакомых, соседей. Но существенно учесть,
что не только выгода как таковая двигала способными и честолюбивыми,
домогавшимися карьеры, должности, власти, богатства. В полном соот¬
ветствии с учением Конфуция о долге цзюнь-цзы, достигшие высокого
положения призваны были брать на себя ответственность за добродетель¬
ное управление, за благо народа и процветание страны.
Это касается не всех. Выло и в истории Китая немало проходимцев,
заботившихся лишь о себе и презиравших народ, стремившихся выжать
из него максимум. Люди с психологией временщиков нередко оказыва¬
лись и на троне либо возле него. Однако — и в этом сила, жизненность
основанной на конфуцианстве системы — всегда находились .достойные и
честные чиновники, которые вначале, следуя заповедям учителя, почти¬
тельно паставлялн старших, включая императора, вернуться на стезю
добродетели, а затем псе более настойчиво осыпали его докладами и жа¬
лобами, не останавливаясь при этом перед страхом репрессий, будучи
готовы при случае но приказу сверху даже покончить с собой. Такого
рода учет интересов государства и народа перед лицом произвола и во¬
103

преки психологии временщиков в конечном счете оказывал свое воз¬
действие. А верность бюрократической структуры не каждому слову ти-
рана-правителя, но принципам издревле заложенных в нее фундамен¬
тальных основ способствовала консервативной стабильности страны, вы¬
живанию и регенерации всей структуры после спорадически сокрушав¬
ших ее гигантских катаклизмов (завоеваний, мощных восстаний).
Итак, кем же был Конфуций и как следует оценивать его учение?
В самом Китае такой вопрос на протяжении веков не возникал: споры
на эту тему начались литиь в революционном XX веке, причем именно
в связи с пересмотром традиции н попытками решительно преодолеть
прошлое. Так как символом традиции и всего многотысячелетнего прош¬
лого Китая был именно Конфуций, неудивительно, что в центре споров
оказались как идейное наследие философа, так и связанный с ним об¬
раз жизни страны и народа. Конфуция обвиняли в консерватизме —
и это, в общем, соответствовало истине, ибо принцип консервативной ста¬
бильности, высшего порядка лежал в фундаменте конфуцианства. В при¬
верженности к конфуцианству подчас видели причину медленного
поступательного развития страны, столь очевидного при сравнении с
Японией. Большинством голосов — правда, минимальным — китайский
парламент после Синьхайской революции высказался за то, чтобы не
считать конфуцианство официальной государственной идеологией.
После победы народной революции 1949 г. конфуцианство как доктри¬
на и Конфуций как ее олицетворение и вовсе отступили на задний план.
Мао Цзэдун относился к фигуре Конфуция отрицательно, что особенно
проявилось в последние годы его жизни, в ходе «великой пролетарской
культурной революции» и связанной с нею кампании «критики Конфу¬
ция и Линь Бяо». Кампания шла под знаменем ниспровержения Конфуция
как реакционера и сторонника «аристократов» и «рабовладельцев», буд¬
то бы рвавшегося к тиранической власти. На деле, как это было очевид¬
но для любого непредвзятого наблюдателя, обличая Конфуция, Мао и
его подручные старались дискредитировать ту самую китайскую интел¬
лигенцию, которая в 70-х годах нашего века не торопилась с отрица¬
нием всего прошлого и стала поэтому главной мишенью хунвэйбинов в
дни «культурной революции».
Как известно, после смерти Мао Китай преобразился, что, в частно¬
сти, нашло свое отражение и в отношении к Конфуцию, который ныне
занимает заслуженное им почетное место в истории страны. Многое из
того, что происходит в Китае в наши дни, невозможно понять без учета
наследия конфуцианства с его культом сознательной дисциплины, труда,
тяги к знаниям и самоусовершенствованию. Пусть Конфуций консерва¬
тивен и останется таковым в истории, его консерватизм оказался надеж¬
ной опорой для тех, кто благодаря не в последнюю очередь и этому об¬
стоятельству не просто пережил радикальные конвульсии маоизма, но и
вышел из связанного с ними кризиса с минимальными потерями.
Как оценивает Конфуция мировая наука? Первые сведения о конфу¬
цианстве, достигшие Европы примерно в XVII в., произвели немалое
впечатление па европейцев и сыграли свою роль в формировании миро¬
воззрения мыслителей эпохи Просвещения, в частности Лейбница и
Вольтера1й. Правда, эти сведения были восприняты чересчур востор¬
женно, без учета реалий китайской империи, отнюдь не адекватных иде¬
алам Конфуция. Так что неудивительно и появление резко критической
струи в оценке конфуцианства17. Позже споры перешли в академиче¬
ское русло и были заменены тщательным анализом фактов в трудах
многочисленного отряда синологов. Г. Крил, один из наиболее серьез¬
Фишман О. Л. Китайский сатирический роман. М. 1966, с. 144-147.
17 Весьма едко порядки в конфуцианском имперском Китае были высмеяны ан¬
глийским романистом Д. Дефо.

ных исследователей доктрины Конфуция, подвергнув жесткой критике
разросшиеся вокруг имени философа легенды, обратил внимание па то,
что Конфуций велик прежде всего как человек, что о гг скорее даже ре¬
волюционер, нежели реакционер, каковым его подчас считают из-за по¬
стоянных апелляций к древности. Будучи бескомпромиссным критиком
властей, просветителем и реформатором, Конфуций выдвинул на аван¬
сцену политической жизни Китая принцип мернтократип, ратовал за
нравственную безупречность и постоянное самоусовершенствование.
Д. Мунро видит достоинства учителя в том, что для него все люди были
равны, хотя и не одинаковы, что правильное воспитание на высоко¬
нравственной основе он считал ключом к решению сложных социально-
политических проблем. Использование правил-ли в качестве «социальной
смазки» помогло Конфуцию создать «искусство жить», в целом воспри¬
нятое китайцами. Конфуций перенес акценты с Неба на Землю, сделав
источником этического самого человека, причем этика для него была
тесно связана с политикой, была основой социального порядка, мудрого
правления, цель которого — благо народа 18.
Оценки такого рода можно было бы продолжить, и в целом они спра¬
ведливы. При всем своем внешне выраженном консерватизме Конфуций
действительно был реформатором. Он создал учение, по многим основ¬
ным параметрам равное великим мировым религиям (христианству, ис¬
ламу, буддизму) и столь же открытое для других народов (к числу на¬
родов, причастных к конфуцианской цивилизации, следует отнести,
в частности, корейцев, вьетнамцев и японцев). Можно сказать и больше.
То обстоятельство, что в современном мире именно страны конфуциан¬
ской культуры с их социо-этико-политической посюсторонней ориентаци¬
ей, высокой культурой труда, большой ролью социально-семейных свя¬
зей и патриархальных традиции, с ярко выраженным стремлением п
умением заимствовать полезные новации ради усовершенствования соб¬
ственной структуры достигают одна за другой столь поразительных успе¬
хов в своем развитии (Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гон¬
конг), не может не обратить взоры исследователей к Конфуцию и кон¬
фуцианству.
Конфуций и конфуцианство сыграли важную роль в социокультурной
и этико-психологической ориентации ряда стран и народов, их тради¬
ционной структуре и культуре. И хотя в истории самого Китая этот
факт в силу ряда причин 19 сказался в прошлом меиее всего, сегодняш¬
ние быстрые успехи великой страны в немалой степени объясняются
продолжающимся воздействием соответствующего идеологического фун¬
дамента. Ведь миллиардный Китай и поныне остается, несмотря на все
революции XX в., потрясавшие эту страну, в основе своей конфуциан¬
ским. Конфуцианским по ценностным ориентациям, привычным стерео¬
типам культуры, образу жизни, характеру взаимоотношений в обществе.
В этом и состоит историческое значение конфуцианства.
18 Подробпес см.: Сгео1 И. О. Ор. ей., рр. 7, 11, 35-39, 85, 101-105; Кти Мои-
зЬеп^. Мсп апй 1йоаз. N. Т. 1942, рр. 40-42; Ног 2 Пег. Т. О. ТЬе 8ос1а1 ТЬои^КЕ
о! 1Ке АгкчепЬ СтНгаКоп. N. У. 1961, рр. 227-230; Мипго О. К ТЬе Сопсер1 оГ Мап
т Еаг1у СЪта. 31ап?ог<1. 1969, рр. 48, 82; 5сЬ\\таг1г В. I. ТгапзселсЬ-пее т АпсйчИ
СЫпа.— ВаесЫиз, 1975, уо1. 104, № 2, р. 63.
19 Подробнее см.: Индия и Китаи: две цивилизации - две модели развития.-
Мировая экономика и международные отношения, 1988, ДЙЧ: 4, 6, 8.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА
СТАЛИН И ЕГО ВРЕМЯ
Аъ В, АнгоНов-ОвсеекНд
В декабре 1925 г. Сталии обнародовал свою теорию построения социа¬
лизма в одной стране. Это совпало с дискуссией о нэпе й спорами об
организационной политике ЦК ка XIV партийном съезде. Слово взяла
Крупская. Она с тревогой говорила о положений в партии, коснулась
между прочим, и «теории» непременной правоты большинства. Сталин¬
ская клака вмешалась и тут. Кто-то ехидно поздравил Троцкого с но¬
вым соратником в лице Надежды Константиновны Крупской. Она расте¬
рялась...1
Каменев оказался покрепче. «Давайте договоримся,— предложил он
крикунам,— если у вас есть поручение перебивать меня, то вы так и
скажите... вы меня не заставите замолчать, как бы громко ни кричала
кучка товарищей» 2. В заключение Каменев, уже высказавшийся против
теории вождя, мужественно повторил главное: «Сталин не может выпол¬
нить роли объединителя большевистского штаба... Мы Против теории
единоначалия,, мы против Того, Чтобы создавать вождя!»
Зал на мгновепие замер. Так бывает перед тем, как потрясенные
ярким монологом зрители разражаются овацией. Настал Один ив тех
кульминационных моментов, к которым генсек старательно готовил свою
клаку. Он обзавелся ею уже в начале Двадцатых годов. Клака обслужи¬
вала его на заседаниях Пленума ЦК, на партконференциях, съездах.
Дружные ребята могли поддержать генсека и сорвать выступление лю¬
бого партийного деятеля.
«Неверно! Чепуха!» «Сталина! Сталина!» «Да здравствует Российская
коммунистическая партия! Ура! Ура!» «Партия выше всего!» «Да здрав¬
ствует товарищ Сталии!!!»
И клака подняла Зал: «Делегаты Встают й приветствуют товарища
Сталина»,—записала стенографистка 3.
На объединенном Пленуме ЦК и ЦКК 1927 г. (июль — август) Ста¬
лин высмеивает Каменева, затем выдвигает вздорные аргументы протйв
статьи Зиновьева «Контуры будущей войны». Генсек не боится позы
скомороха — клака вовремя засмеется. И не забудет к месту (а оратор
уж выдержит паузу) крикнуть «Правильно!» и «Позор!».
Когда Сталин сравнивает Троцкого с ...Клемансо, солисты клаКй
послушно высмеивают «этого опереточного Клемансо». Но вот генсек из¬
виняется: ему, вйдите лй, «придется также сказать несколько слов о
выпадах Зиновьева против Сталина». «Просим!» — раздаются голоса.
Клака знает свое дело. Потом Сталин договорится до того, что оппози¬
ция ведет политику открытого раскола Коминтерна. «Правильно!» — от¬
кликаются из зала.
Продолжение. Начало см. Поп росы истории, 1989. А1Ь\° 1-2.
1 См. XIV съезд ВЬ'Щб). Стелогр. отч. М.— Л. 1926, с. 166.
2 Там же, с. 214. 218,
3 Там же, с. -7о.
,1 ПП.

Генсек цитирует то место написанной Лениным резолюции X съезда
партии, где говорится о мерах против фракционеров — вплоть до исклю¬
чения из партии. «Надо осуществить это сейчас же!»— требует клака.
«Подождите, товарищи,— вступает Сталин,— не торопитесь!» \ Чем не
спектакль?
Со временем будет разработана стройная система функционирования
клаки применительно к собраниям первичных организаций, бюро, коми¬
тетов, конференций, пленумов и совещаний всех рангов. Предложить или
отвергнуть кандидатуру, одобрить или заблокировать чей-то проект, под¬
нять деятели до небес или сбросить в преисподнюю — клака может все.
С соизволения начальства, разумеется. Управление клакой стало искус¬
ством. наукой,
«Я не допущу никакого переворота!» 5 — говорил Феликс Дзержин¬
ский в 1926 году, незадолго до смерти. И никто не возразил ему; «То¬
варищ Юзеф, переворот-то уже произошел!»
С двадцать шестого года Сталин начал организационно закреплять
совершенный им переворот. На XV съезде (декабрь 1927 г.) генсек уб¬
рал из руководящих партийных органов 75 активных оппозиционеров,
некоторых исключил из партии. А всего вычистили из партии около двух
тысяч человек. После исключения лидеров «объединенной оппозиции»
Сталин устроил па заседании Пленума ЦК маленький спектакль: «Я ду¬
маю, что до последнего времени были условия, ставящие партию в необ¬
ходимость иметь меня на этом посту как человека более или менее кру¬
того, представлявшего известное противоядие против оппозиции. Сейчас
оппозиция не только разбита, но и исключена из партии. А между тем
у пас имеется указание Ленина, которое, по-моему, нужно провести в
жизнь. Поэтому прощу Пленум освободить меня от поста генерального
секретаря. Уверяю вас, товарищи, что партия от этого только выигра-
зт». Пленум, конечно же, вновь избрал лицедея генсекомй. Единогласно.
Этот год стал поворотным в карьере Сталина, Он еще не хозяин, но
уже вождь. Он настолько уверен в тщательно подобранном ЦК, что по¬
зволяет Себе упомянуть о завещании Ленина как о некоем анахронизме.
К той поре Сталин вполне созрел и как партийный демагог, овладев¬
ший всеми приемами. Он мог уже самостоятельно дурачить массы и ус¬
пешно противостоять конкурентам, соперничать с такими записными
ораторами, как Троцкий, Зиновьев. Излюбленный прием Сталина, вос¬
принятый им в духовной семинарии,— система вопросов-ответов. На го¬
товый вопрос следовал готовый же ответ. Этот прием верно служил ему
и при чтении речей, и во время дискуссий, когда он «экспромтом» па¬
рировал критические выпады оппонентов. В области демагогии Сталин
показал себя мастером крутых поворотов, неожиданных маневров. То,
над чем он иронизировал вчера, завтра становилось его «коньком», рек¬
ламным лозунгом. Для политических конкурентов, оппонентов этот ло¬
зунг оборачивался плеткой. Искусно им пользуясь, генсек под улюлю¬
канье клаки изгонял вчерашних соратников из чертогов партийной
власти.
И еще один штрих. Он учил партию никогда не останавливаться на
достигнутом. И для него это стало правилом жизни. В неуклонном дви¬
жении вверх по лестнице власти Сталии не давал соперникам ни дня
передышки. Если ему удавалось сегодня нанести улар, ои тут же начи¬
нал готовить новый. Так было и в 1927—1928 годах: подготовив на
XV съезде и в последующие месяцы нужную моральную атмосферу в
партии, он в начале 1928 г. отважился па прямые адмятшстративно-реп-
рессивные меры против своих главных конкурентов. Троцкого с семьей
4 Сталин И. Соч. Т. 10. г. 34, 47. 52 -53, 81, 83—84,
5 По постюмипанигш Е. Д. Стасовой (1963 г.).
0 Стали и И. Соч. Т, 10, с. 390.
107

вывезли в Алма-Ату. Около 30 ведущих «троцкистов» выслали из Моск¬
вы 1; разные места. Зиновьева и Каменева Сталин отправил в Калугу.
Эти невиданные в партийной жизни меры следует рассматривать в
исторической перспективе — как репетицию будущих тотальных репрес¬
сий. Сталин бросил в пруд пробный камень и наблюдал с берега. Вот
волны достигли берега и... ничего. Ровным счетом ничего ие случилось.
Обошлось! Значит, можно удалять соперников и таким способом.
Зиновьев с Каменевым могли теперь на калужском досуге вволю
клясть неблагодарного Кобу. Уж они ли не старались, не тянули его за
уши па самый верх. Зиновьев особенно поднаторел на сочинении и раз¬
дувании разного рода «уклонов». Стоило кому-либо внести необычное
предложение, высказать оригинальную мысль, как Зиновьев разражался
разоблачительной речью или пространной газетной статьей против «от¬
ступника» и незамедлительно объявлял войну свежеиспеченной «оппози¬
ции». Весьма нелестно отозвался об этой его манере Владимир Косиор
па XII съезде партии7. Сталина, напротив, зпновьевские инсинуации
устраивали вполне: то был его прилежный подмастерье. Весьма прилеж¬
ный! Оппозиция левая, правая, старая, новая, объединенная... Сталии да¬
вил на эти клавиши. Так слагалась пьеса иод названием «Единство пар¬
тии».
Летом двадцать восьмого Бухарин наконец осознал, что Коба заведет,
уже завел партию в тупик, что теперь он истребит соратников Ленина,
в первую очередь — неугодных членов Политбюро. Бухарин ищет и на¬
ходит понимание в Каменеве — его жизнь тоже в опасности. Надо наме¬
тить союзников, обдумать план кампании против жестокого узурпатора.
Но дальше слов и благопожеланий дело не пошло, ансамбля не получи¬
лось: не то характеры, слишком велики оказались претензии каждого
музыканта. А главное — они упустили время. Власть в партии уже при¬
надлежала центральному аппарату. Сталинскому аппарату.
Между тем еость о переговорах Бухарина с Каменевым дошла до
генсека — система подслушивания функционировала уже пескодько лет.
В критические моменты у Сталина действие опережало слово. Объектами
атаки он избрал Московский партийный комитет и Коминтерн, возглавля¬
емый Бухариным. Когда Бухарин представил очередному, VI конгрессу
Коминтерна свои тезисы о международном положении и задачах Комин¬
терна, нашлись деятели, исправившие эти тезисы но указке Сталина.
Кто-то уже пустил слух о «бухаринском уклоне». Сначала шепотом. По¬
том громче...
Загрузив Бухарина работой в Коминтерне, Сталин мог теперь любые
неудачи международного коммунистического движения приписывать
«Бухарчику» и таким средством низвести его авторитет в партии до
нуля. Нечто подобное испытал уже бывший глава Коминтерна Григории
Зиновьев. Но Бухарин (то ли он притерпелся, то ли природиое жизне¬
любие его спасло) продолжал активно разрабатывать теоретические воп¬
росы. 30 сентября 1928 г. он выступил со статьей «Заметки экономиста»,
в которой подчеркивал большое значение крестьянского хозяйства для
экономики страны.
А генсек продолжал плести густую сеть иптриг. Бухарин в это время
отдыхал на Кавказе. Прослышав о сталинских инсинуациях против Том¬
ского, он решил тотчас вернуться в Москву. Последовала команда ген¬
сека, и ГНУ не позволило Бухарину — члену ЦИК, коммунисту, входя¬
щему в верховный партийный орган, Политбюро,— выехать. И опять ни¬
чего! Никого ничему этот факт не научил. В Москву Бухарин прибыл с
большим опозданием.
Михаил Томский, другой лидер «правых», возглавлял тогда ВЦСПС.
Кампанию против профсоюзного вождя Сталин повел во всеоружии пар¬
7 XII съезд РКП (б). Стеногр. отч. М. 1068, с. 103.
103

тийной власти и проверенных в политических боях методов. Одного за дру¬
гим убирал он доверенных помощников Томского: кого-то переманивал
в свой аппарат, кого-то отсылал в провинцию. Затем начал готовить под
него «теоретический» подкоп. Для начала обвпнпл Томского в «недемок¬
ратических методах управления» н в других надуманных «грехах». Ре¬
шительное сражение Сталин дал ему на VIII Всесоюзном съезде проф¬
союзов8. В состав Президиума ВЦСПС Сталин провел своих людей. По
результатам голосования Томский тоже прошел в Президиум, но поста
председателя он лишился.
Расправляясь поодиночке с Бухариным и Томским, Сталии заботился
о камуфляже: ни у кого не должно зародиться подозрения, будто генсек
убирает соперников. Нет, он ведет принципиальную борьбу с «правыми».
И, провоцируя работников столичного комитета на протест против «дик¬
тата» первого секретаря МК Угланова, он, оказывается, выступает за...
контроль партийных лидеров снизу, за самокритику.
Кто тогда, в двадцать восьмом, смог распознать провокационную суть
сталинской шумной кампании разоблачения «правых»? Ярлык на Буха¬
рина, Рыкова, Томского был наклеен основательно. Так основательно, что
спустя 30 лет Григорий Иванович Петровский стыдил товарищей: «Брось¬
те вы эти разговоры о «правой оппозиции»! Просто нашлись мальчики,
которые, не в пример пам, старым простакам, поняли, что имеют дело с
политиканами». И кивнул на портрет генсека, украшавший стену9.
* *
*
Осень 1928 г. Сталин посвятил борьбе против Угланова. В середпне
октября на заседании Московского комитета, партии Угланов впервые не
получил одобрения товарищей. 19 октября Сталин запустил против «пра¬
вых» демагогическую карусель на Пленуме МК. Через месяц он клеймит
«правый уклон» па Пленуме ЦК. Однако ои не одобряет крутых органи¬
зационных мер против уклонистов. Надо развертывать идеологическую
борьбу с ними. Впрочем, «районные активы имеют право смещать своих
секретарей» го. Вот и пойми генсека...
Когда кампания удушения «правых» достигла кульминации, Томский,
Рыков и Бухарин решили подать в отставку 11. Сталии не мог все пред¬
видеть, но правильно сманеврировать, вовремя отступить, уловить подхо¬
дящий для контрудара момент — этим искусством он уже овладел. Мо¬
мент еще не наступил, и пришлось генсеку уговаривать лидеров «пра¬
вых» не покидать свои посты. В этой редкой ситуации они могли бы
объединить силы и выступить против Сталина, разоблачить его как дема¬
гога и подлинного фракционера. Вместо этого «правые» подписали сов¬
местно со Сталиным тезисы, демонстрирующие единство Политбюро12.
Избрав однажды тактику обреченных кроликов, Томский, Рыков и Буха¬
рин останутся верны ей до конца, явив миру уникальную способность к
компромиссам с удавом.
Сталин мог подвести баланс. Ои получился положительным; Бухарин
и Томский «разоблачены», их авторитет подорван, сторонники «правых»
в Москве разгромлены. Теперь можно и простить заблудших. Сталин не
был бы Сталиным, если бы уничтожал своих соперников сразу. В том же
двадцать восьмом году он восстанавливает Зиновьева и Каменева в пар¬
тии. Для Троцкого же изыскивает новые унижения. Спуская бывшего
8 XVI съезд ВКП(б). Стопогр. отч. М. 1931, с. 141.
9 По воспоминаниям И. М. Гронского.
10 Ста л и л И. Соч. Т. 11. с. 288.
11 Коэн С. Бухарин. Поуп! Пак. 1980, р. 310.
12 Сталин И. Соч. Т. II, с. 290; Шестнадцатая конференция ВКП(и), Степогр
отч. М. 1962, с. 745, 746, 752.

члена Политбюро все ниже и ниже по служебной лестнице (Главконцес-
ском, Днепростой и др.), генсек постепенно готовил обвинение: Троцкий
провалил работу на всех участках. И Троцкого в конце концов нагнали
из последнего главка...
Порой кажется, что Сталип плетет излишне густую сеть интриг. Он
наносил десятки уколов, чередуя их с акциями «примирения». Годами,
медленно, со вкусом изводил он своих, конкурентов па лестнице власти —
одного за другим.
Весной 1910 г., в день своего семидесятилетия, Август Бебель на
Магдебургском съезде Германской социал-демократической партии вы¬
сказал неиссякаемой силы мысли: «Члены партии должны следить за
тем, чтобы ее вожди не причиняли ей никакого вреда [бурное одобре¬
ние]. Демократическое недоверие ... в отношении всех вождей без исклю¬
чения, в том числе и меня [возгласы: Очень хорошо!]» 13. Сталин (он
тогда был еще просто Кобой) от имени Бакинского комитета РСДРП
приветствовал «дорогого учителя» в написанной специально к юбилею
прокламации. Она заканчивается такими словами: «Д,а послужит он при¬
мером для нас, русских рабочих, особенно нуждающихся в Бебелях рабо¬
чего движения. Да здравствует Бебель!» 14. Через три года Бебеля не
стало. По поручению Ленина Григорий Шкловский возложил на могилу
революционера в Берпе венок от ЦК РСДРП. Прошло два десятилетия.
Коба стал Вождем и начисто забыл Августа Бебеля. А ведь великий не¬
мецкий социалист обращался и к Сталину, когда говорил в 1910 году:
«Вождь партии становится действительным вождем только благодаря
тому, что он делает для партии в меру своих сил и способностей как
честный человек... Своей деятельностью он завоевывает доверие массы,
и она ставит его во главе партии. Но только в качестве своего первого
доверенного лица, а не господина, которому она должна слепо повино¬
ваться... Не партия существует для вождя, а вождь — для партии» 13.
Сталин же «по неопытности» думал наоборот. И не было нодле него Бе¬
беля — подсказать, подправить...
В 1927 г. Сталин посетил Ленинград. После разгрома «новой оппози¬
ции» произошла смена ленинградского руководства. В 1926 г. во главе
губкома был поставлен Сергей Киров, прибывший на XIV съезд как сек¬
ретарь ЦК Компартии Азербайджана. Сталин так спешил закрепить свой
новый успех, что Кирову пришлось отправиться в Питер сразу же по
окончании работы съезда. И вот генсек совершает инспекционную поезд¬
ку. По случаю его приезда собрался партактив. Встретили Сталина хо¬
лодно, он никогда не пользовался здесь популярностью.
Ужинали поздно вечером на квартире Кирова. Был там и Петр Ива¬
нович Чагин, старый друг Кирова, бывший редактор «Бакинского рабо¬
чего». Теперь он работал в Ленинграде, Ужинали на кавказский лад.
Сталин нанизывал на шампуры куски рыбы и жарил рыбный шашлык
в камине. Запивали сухим вином. После ужина Сталии закурил трубку.
Зашел разговор о трудностях, о положении в партии. Вспомнили Ленина.
«Смерть Ленина — страшная утрата для партии,— с грустью заметил
Киров.— Пам надо всем сплотиться и постараться коллективом заменить
Ильича». Сталин но обыкновению прохаживался но комнате, молча слу¬
шал. «Да, конечно,— сказал он,— ЦК, коллектив — это все очень хорошо.
Но русский мужик царист: ему нужен — один». При этих словах он под¬
нял кверху указательный налец. Наступила пауза. Собеседники были
ошеломлены 1б.
13 Рго1око11 йЬег <Нс УегкапсПищ*ещ Зев РагЬейагез Зег 5<та]е1етокга!л8сЬот1 Раг-
1,01 ПсчЦйсМапЗз. АЬ^екаИ-еп ш Ма^ЗеЪиц? хот 18. ЬЬ 24. ЗербеюЬег 1910. Вг]. 1910,
Й. 252.
14 С т а л и н И. Соч. Т. 2. с. 208.
15 Рго1око11 йЬег сИе УегЬапсПип^еп, 5. 252,
36 Во Еосашпиаыиям П. И, Вагина.

Можно ли вообще захватить власть в миллионной партии, полной ре¬
волюционных традиций,— этот риторический вопрос задал Сталин на за¬
седании ИКНИ 27 сентября 1927 г., полемизируя с Троцким 17. И сам
ответил на него. Не словом — делом. Один он, Сталин, мог взять на себя
хлопотную миссию — потрафить «русскому мужику». Кругом такие без¬
родные, бесхребетные ннтсллигентики... Нет, мужику явно новезло с то¬
варищем Сталиным. Выполняя веление времени, он вначале подчинил
себе механизм партийной власти, а к концу двадцатых годов захватил и
самое власть. Кресло генсека досталось ему сравнительно легко. Потом
уже с помощью изобретательных интриг он сделал это кресло главным в
аппарате ЦК. Оставалось обратить кресло генсека в трон самодержца —
во исполнение «мужицкой мечты».
Термидор уже начался — к такому выводу пришел А. А. Иоффе не¬
задолго до самоубийства в ноябре 1927 года. Участник революционного
движения с конца XIX в., соратник Ленина еще при жизни основателя
Советского государства разглядел истинпое лицо Сталина — узурпатора,
могильщика революции. В предсмертном обращении к Троцкому оп упре¬
кал его: «Вы всегда правы, но вы всегда отступаете». Замолчать это
письмо Сталину пе удалось, оно было опубликовано в журнале «Больше¬
вик». В предисловии, написанном Емельяном Ярославским, за притворной
скорбью угадывалась неприязнь к покойному !8.
Тот, кто осуществил термидор в России, назовет обвинения в терми-
дориапском перерождении партии «глупой агитацией». Сам генсек глупой
агитацией не занимался. С откровенностью властителя он говорил в но¬
ябре 1928 г. об аресте «кадров троцкистов» 19 как о мере, легко и просто
осуществимой. Как о мере, стоящей в повестке дня.
На XII съезде партии генсек намекнул на возможность образования
трещины в диктатуре пролетариата20. Все последующие годы Сталин
только расширял эту трещину, пока не пролез через нее к вожделенному
тропу. Такой принцип партийного строительства, как демократический
централизм, в руках Сталина довольно скоро обернулся централизмом то¬
тальным, а решения о единстве партии и партдисциплиие сковали твор¬
чество, инициативу снизу, сделали критику руководителей невозможной.
Не только говорить, писать — мыслить иначе стало преступлением про¬
тив партии. Объективные причины, породившие сталинщину, выстраива¬
ются в логический ряд. А субъективные?
♦ *
*
Сталин стал Сталиным не только в силу исторических обстоятельств.
Эго был незаурядный человек. Воинствующий, природный антиинтеллек¬
туал, оп, казалось, во всем уступал Троцкому, Каменеву, Зиновьеву,
Бухарину, сотням выдающихся партийных деятелей. Они обладали ря¬
дом заметных преимуществ: образованием, ораторским талантом, куль¬
турой. Он превосходил их всех силой характера и целеустремленностью.
Сталин обладал уникальным комплексом самых агрессивных качеств:
природная хитрость и коварство; обезоруживающая наглость и цинизм;
презрение к человеку и человечеству; изощренная жестокость. Без этих
качеств ему не удалось бы стать властелином. Но мы еще не исчерпали
всех особенностей богатой сталинской натуры.
Иосиф Джугашвили начинал революционную деятельность на родине,
в Закавказье, но нигде — в Тбилиси, Баку, Батуми — не мог ужиться.
17 С т а л и п И. Сгч. Т. 10, с. 159.
18 Большевик. 1927. -М 23-24.
59 Стали и И. Соч. Т. 11, с. 278,
20 XII съозр РКШб), с, 201.
111

Местные большевики очень скоро раскусили этого склочного карьериста.
И отстранились.
Шаумян, Богдан Кнунянц, Орахелашвили, Махарадзе не предостерег¬
ли Ленина. «Чудесный грузин» 21 пришелся ему по душе. Дорого это
обойдется партии.
Они стремились к разным целям: Ленин работал па революцию,
Коба — на себя, для него революция — средство отомстить обществу,
в котором он был парией, И способ утоления властолюбия.
Средства у них тоже были разные: Сталин иитриговал, провоцировал,
давил и убирал с дороги каждого, кто стоял на пути к власти,— и чу¬
жих, и «своих». В среду профессиональных революционеров затесался по¬
тенциальный преступник.
И еще одна черта характера. Горячий, импульсивный по крови, по
натуре, Сталин рано познал науку осторожной, осмотрительной политики
в верхах (решали-то всегда верхи). Настоящий герой самодисциплины,
он стал сдержанно-холодным в поведении, расчетливым в действиях.
Необузданный экспроприатор-налетчик, ои надел на себя тяжелые вери¬
ги придворного этикета. Искусный лицедей, он весьма правдоподобно
исполнял роль мудрого, доброго вождя, отца народов. В компании за¬
писных лицедеев он был первым. Сталин-актер не нуждался в специаль¬
ном режиссере, чувствовал себя свободно на сцене и за кулисами.
Человек, одаренный для политического поприща весьма скупо, он на¬
стойчиво вырабатывал в себе качества оратора, партийного лидера, ре¬
жиссера. Зрители его нимало не волновали: их приучили верить всему,
что говорилось на главной сцене, дружно, до сигналу выражать «свои»
чувства одобрения или порицания.
Бесконечные дискуссии, которыми так насыщена партийная жизнь
двадцатых годов, генсека тоже не трогали. Российские социал-демократы
были завзятыми спорщиками. В начале двадцатых дебаты гремели на
всех собраниях, заседаниях, конференциях, съездах. И в ЦК. Неутоми¬
мым полемистом был Ленин. На этом фоне умение Сталина молчать ка¬
залось фантастическим. Выработанную десятилетиями молчаливость Ста¬
лин превратил в острое оружие, с помощью которого ему удалось выиг¬
рать пе один политический бой. И еще — уже отмечеиное нами умение
повелевать. Сталин возвел его в ранг искусства, в котором ему не было
равных.
Для Троцкого Сталин — всего лишь сахмое большое колесо в бюро¬
кратической машине. Но это оценка односторонняя, количественная, что
ли. После смерти Ленина один Сталин знал, что делать и как делать.
Знал он это, пожалуй, задолго до кончины вождя. Своим инстинктом он
почуял: в Кремле пахнет властью. И Сталин неукоснительно следовал
заданной программе, посвятив ее осуществлению всю свою колоссальную
энергию и изощренную приспособляемость.
Сталин — гений закулисного маневра, человек сатанинской хитрости.
Не «серая клякса» (выражение Троцкого), не тупица искусно нлел
кремлевские интриги. Не параноик. Одип историк верно подметил, что
революцию совершают честные, идейные подвижники, а плодами победы
пользуются потом ловкие люди. Таким ловким человеком в России ока¬
зался Сталин. Самым ловким из ловких.
Никто его не остановил, да и не пытался всерьез это сделать. Соловья¬
ми заливались на съездах-собраниях вожди-златоусты. Но два соловья на
одной ветке пе поют. А тут вон их сколько слетелось!.. Не ведали они
того, что тот, кто оборвет их заливистые трели, потом и перья пообщип-
лет. А затем по клеткам рассует и придушит их поодиночке. И сделает
ои это, кремлевский птицелов, под барабанную дробь беспощадной охран¬
ки. Никто уж более не услышит те наивные трели...
21 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 48, с. 162.
112

Лучшие сыны России поколение за поколением сражались за демо¬
кратию, но привить народу вкус к ней так и не успели. Процесс бюро¬
кратического перерождения начался как результат единовластия. Сталин
прокладывал фарватер. Оседлав объективные обстоятельства, он нещадно
пришпоривал коня и сумел первым прийти к финишу.
Свою кремлевскую корону Сталин выковал сам. Пока подручные —
молотовы, кагановичи, куйбышевы, Калинины, Ворошиловы, Микояны —
усердно раздували мехи и подносили уголек, пока Троцкий, Зиновьев,
Каменев, Бухарин, Рыков, Томский спорили (а нужен ли партии
вождь? а хорошо ли это?), кузнец ковал и ковал, не давая остыть метал¬
лу. И снисходительно позволял избранньвм отирать пот со своего низ¬
кого лба.
Минуло десять лет после Октябрьской революции, а страна все еще
заметно отставала от передовых капиталистических стран. Ссылаться на
послевоенную разруху становилось неудобно. Надо было что-то строить.
Но что и как? Новая экономическая политика спасла от голода, внесла
оживление в хозяйственную жизнь. По мысли Ленина, нэп должен был
ускорить создание тяжелой индустрии и социалистического земледелия.
Сталин собственной политической концепции не имел. Разработка научно
обоснованной программы построения социализма была для него задачей
непосильной. Он видел, что зажиточные крестьяне, именуемые «кулака¬
ми», вошли в силу, превратились в основных поставщиков сельскохо¬
зяйственных продуктов. В конце 1927 г. стала ощутимей острая нехватка
зерна: крестьяне не спешили продавать хлебные излишки, уповая на вы¬
сокие весенние цены. «Оппозиционеры» еще летом предложили отобрать
зерно силой. Но Политбюро не пошло на эту меру. Сам генсек на
XV партсъезде в декабре двадцать седьмого высказался за умеренную
политику в деревне 2г.
Но вот съезд завершил свою работу, партия очистилась от «троцкист-
ско-зиновьевской оппозиции», и Сталин посылает на места предписание:
в кратчайший срок и любыми способами выполнить план хлебозаготовок.
Пригодились рекомендации «оппозиционеров»! Сталинская директива раз¬
вязала руки его наместникам: ради сохранения власти они теперь могли,
обязаны были применять чрезвычайные меры. Отдавая 6 января двад¬
цать восьмого года эту директиву-приказ 23, Сталин действовал уже как
вождь, стоящий над ЦК, способный единолично круто повернуть полити¬
ку партии. А для того чтобы придать вес своим вредоносным действиям,
генсек объявил XV съезд съездом коллективизации и с этой фальшивой
приметой записал его в историю партии.
К тому времени относится поездка Сталина в провинцию. Нет, ни од¬
ной деревни он пе посетил, ни с одним крестьянином не встретился. Он
побывал в Новосибирске, Барнауле, Омске, дал нагоняй партийным сек¬
ретарям, обвинив их в ротозействе, мягкотелости, в «срастании» с кула¬
чеством. С подобными ярлыками снято с постов свыше тысячи работни¬
ков окружного и районного масштаба, а также низового аппарата на
селе. Многих исключили из партии24. То был действительно «историче¬
ский» визит. Второго явления вождя народу история не знает. Сталин¬
ские директивы дышали гневным нетерпением. Генсек требовал от мест¬
ных парторганизаций обеспечить хлебозаготовки любыми средствами.
Решение XV съезда предусматривало постепенное ограничение экс¬
плуататорских тенденций кулачества. Сталин уже через три месяца при¬
зывает к непримиримой борьбе с «кулацкой опасностью». То был сигнал
к гражданской войне в деревне. Волна конфискаций, насилия прокати-
22 Сталин И. Соч. Т. 16, с. 305.
21 Коэн С. У к. соч., с. 289; Лацис О. Проблема темпов в социалистическом
строительстве.-Коммунист, 1987, Да 18. с. 87-88; Бордюгов Г., Козлов В.
Николай Бухарин,- Там же, 1988, Ла 13, с. 97.
24 Правда, 26.VIII. 1988.

ласк но всей стране. Аресты, повальное изъятие хлеба, даже у бедняков.
На Северном Кавказе возникли чрезвычайные тройки — прообраз буду¬
щих особых совещаний.
Однако очень скоро стало ясно, что террором хлебозаготовок не под¬
мять, доверия крестьян не завоевать. Можно лишь углубить сельскохо¬
зяйственный кризис. И уже летом Сталин бьет отбой: административный
нажим, «нарушения революционной законности», репрессии объявлены
нежелательными и вредными. Генсек обещает крестьянам завезти про¬
мышленные товары и повысить закупочные цены па хлеб — в предвиде¬
нии нового урожая. В атом духе выдержана и резолюция Пленума ЦК,
состоявшегося в июле25. Новый зигзаг. И не поймешь сразу, в какой
ипостаси выступает генсек. Да ведь это было уже: в иное время, при
ином властелине, и называлось это «политикой кнута и пряника».
Пришла новая зима, подсчитали тощие поступления и... вернулись к
политике кнута. Последовала серия грозных директив. К тому времени
многие зажиточные крестьяне распродали свое имущество, оставшиеся
сократили посевные площади, но второй тур экспроприации все же дал
немного хлеба. Зато весной двадцать девятого дело застопорилось. Не
стало хлеба, продовольствия. В городах ввели карточную систему, пред¬
вестник голода 2в. Неудачи пе отрезвили Сталина. Он ищет и, как ему
кажется, находит выход в... немедленной коллективизации сельского хо¬
зяйства.
В 1927 г. XV партсъезд дал установку па постепенное развитие всех
форм кооперации, не одних лишь колхозов. Планировалась также госу¬
дарственная помощь индивидуальному хозяйству бедняков и середняков.
Эту линию подтвердили все последующие партийные решения, принятые
вплоть до весны двадцать девятого года. Вполне определенно высказался
иа сей счет и генсек. В канун празднования десятой годовщины револю¬
ции, 5 ноября 1927 г., Сталин уверял иностранные рабочие делегации в
том, что коллективизация сельского хозяйства будет осуществлена посте¬
пенно, мерами экономического, финансового и культурно-политического
порядка *7. А потом — кнут в руки и ну стегать строптивого коня! Вождь
провозглашал постепенность и строгое соблюдение партийной линии —
в широковещательных выступлениях для простаков, а местным работни¬
кам (в выступлениях не для печати) предписывал свирепые, форсиро¬
ванные методы преобразования деревнигв. Отброшен как ненужная бу¬
мажка пятилетиий план коллективизации, скромный, а потому реаль¬
ный. Вез оглядки на тылы, вперед, к сплошной коллективизации!
...Анализируя финансовое и экономическое положение страны, заме¬
ститель наркома финансов М. И. Фрумкин сообщил на заседании Полит¬
бюро, что политика сплошной коллективизации н принудительного изъя¬
тия хлеба привела к сократцонию посевных площадей. Эта политика
работает против нас, ведет к ликвидации новой экономической политики,
запланированной Лениным на длительное время. Сталин обрушился
яростно на Фрумкипя: спять этого нытика с поста!
Генсек продолжал гнуть свою линию. Выдавая желаемое за действи¬
тельное, он объявил кризисный двадцать девятый «Годом великого пере¬
лома». Так озаглавлена его статья, опубликованная в «Правде» 7 ноября
1929 года. Если сопоставить эти громкие слова с тощими цифрами -
коллективизировано 7,6% хозяйств39 на 3,6% посевной площади стра¬
ны,— то от «великого перелома» не останется ничего, кроме фанфар.
И начались колхозные гонки. Если одна область обязалась завершить
25 Стали и И. Соч. Т. 11, с. 206, 210-211.
2(5 Бордюгов Г., Козлов В. Ук. соч., с. 101
27 С т а л и в И. Соч. Т. 10, с. 221.
28 См. Л а п и с О. Ук. соч.
29 История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 4, кп. 1, М. 1970.
с. 607.

коллективизацию к осени тридцатого года, то соседняя клялась Цент¬
ральному Комитету выполнить сталинскую директиву уже летом. Многие
областные и даже республиканские лидеры пришли к финишу весной,
о чем и отрапортовали товарищу Сталину.
Покойный писатель Борис Норильский, автор повести «Черное и бе¬
лое», составил документально достоверное и простое описание технологии
поголовной коллективизации. Начальник местного ГПУ Мякигиев поуча¬
ет уполномоченного Михаила Седого: «Ты проводишь коллективизацию,
я — паспортизацию. С Веляевкой решено так: кто не попадает в твой
список, попадет в мой, и — плакал паспорт. Так что не очень напрягай¬
ся, только шепни, р-раз — и мой. Сто процептов у тебя, сто процентов
у меня. Сто и сто — двести. Уловил?»
То была авантюра чистой воды: без техники, без денежных средств,
без специалистов, без всего самого необходимого организовать тысячи
коллективных хозяйств можно было только на бумаге. Между тем по¬
вальная коллективизация, проведенная в фантастические сроки, была
объявлена величайшей победой партии в сельском хозяйстве... Этот пе¬
риод ознаменован зарождением показухи, непременного атрибута сталин¬
ской эпохи. Показуха оказалась неистребимо живучей, она въелась в эко¬
номику, потом проникла в науку, культуру, быт.
Страшным горем обернулась разрекламированная «победа» колхозно¬
го строя для крестьян — разорением, унижением, миллионами смертей.
То был один из самых крутых политических поворотов: повсеместно ве¬
лено было насаждать не только колхозы, но и совхозы и даже коммуны.
Именно насаждать — к этому призывал Сталин в декабре 1929 года30.
Крестьяне начали прятать зерно, резать скот, птицу. Стон стоял по де¬
ревням. И росло сопротивление насилию. Спровоцированная генсеком
война ширилась, более двух тысяч вооруженных выступлений крестьян
произошло только в начале 1930 г., до середины марта 31.
А хлеба в стране все меньше и меньше. Пришлось Сталину еще раз
отступить. Новый (какой уже по счету?) зигзаг назывался «Головокру¬
жение от успехов». Эту статью генсек опубликовал в «Правде» 2 марта
1930 года. Оказывается, некоторые товарищи неправильно поняли указа¬
ние ЦК и напрасно форсировали темны коллективизации, забыв о прин¬
ципе добровольности. Выступление Сталина оказалось всего лишь теат¬
ральным жостом. Ни о чем он лично пе сожалел. Виновными в «переги¬
бах» были объявлены местные руководители. Ничего менять в своей по¬
литике генсек не собирался. Пройдет десять лет, и па крестьян Прибал¬
тики, Западной Белоруссии, Западной Украины обрушится такая же
акция. Недовольных — в Заполярье, в лагеря.
Тогда, в тридцатом, чтобы придать своей статье «Головокружение от
успехов» и вес, и силу директивы, Сталин отдает распоряжение судить
местных работников за «левацкие перегибы». Многие из них участвовали
в ликвидации «кулаков» с увлечением мальчишек, получивших впервые
в жизни галифе, кожаную куртку и вожделенный наган. А наган — это
власть над людьми. Организуя деревенский погром, Сталин опирался на
армию властолюбцев и карьеристов из низовых работников. «Достают
хлеб горбом, достают и горлом». Эта пословица родилась на селе в те
годы. Суждена была ей долгая жизнь...
* *
*
Это произошло в одном из подмосковных районов. «Секретарь райко¬
ма Петухов звонит в окружной комитет партии: «У меня началось вос¬
стание! Прошу выслать войска». Секретарь окружкома Мясоед ответил,
30 Стали и И. Соч. Т. 12, с. 149.
31 Правда, 26.У111.1988.
11Я

что паниковать партия никому не позволит, и распорядился: «Сиди в
своем кабинете, сейчас приеду».
Прибыв па место, товарищ Мясоед предложил секретарю райкома от¬
правиться вместе в самое непокорное село, в центр восстания. Петухов
взял наган, пристегнул кобуру к ремню и был готов.
— Никакого оружия! — воспротивился старший. Но Петухов наотрез
отказался ехать в село без нагана.
Спорили долго, наконец сошлись на том, что Петухов спрячет наган
в карман и ни в коем случае оружие в ход пускать не будет. Прибыли в
село, собрали колхозников. Их набралось в тесной избе человек сто.
Статья в «Правде» («Головокружение от успехов».— А. А.-О.) им была
известна, и они потребовали в один голос:
— Распускай колхоз!
— Почему весь колхоз? — спросил секретарь окружкома.— Пусть по¬
дает заявление о выходе из колхоза каждый желающий сам.
— Нет,— ответили из толпы.— Ты сначала распусти, а йотом уж кто
захочет пусть образует новый...
До четырех утра так вот кричали. За махорочным дымом уж
лиц не видно. Припер народ секретарей к стене, вот-вот задушит, ра¬
зорвет:
— Не выпустим, пока не распустите колхоз!
Петухов за наган хватается, а старший — его за руку. Но деваться
некуда, пришлось уступить. Как только объявили о роспуске колхоза,
крестьяне потребовали вернуть семена.
— Вот это уже не в нашей власти,— сразу нашелся товарищ Мясо¬
ед.— О семенах пусть райисполком решает.
А крестьяне свое:
— Ие выпустим, пока семена не получим.
Добровольцы кинулись за кладовщиком, но тот успел удрать. Наста¬
ло утро. Все устали, даже самые крикливые. Тут объявили запись в но¬
вый колхоз. Записалось человек семь, одни «бедняки». Наконец выпу¬
стили секретарей на волю. Семян в райисполкоме, разумеется, ие дали.
Да и как пахать-сеять, если власти успели распахать все межи и нет
лошадей? Остались крестьяне ни с чем.
А Петухов подал в МК заявление, в котором обвинил товарища Мя¬
соеда в роспуске колхоза. Однако секретаря райкома в том же месяце
арестовали как «врага народа», тем секретарь окружкома и спасся» 32*
Конец в духе времени.
И еще один зигзаг — постановление ЦК «О борьбе с искривлениями
партийной линии в колхозном движении». Великий юморист придумал
эту строчку: как можно искривлять изначально кривую линию? И вели¬
кий профан надумал распустить насильно организованные колхозы имен¬
но весной, когда начинался сев. Кто исчислит новые потери? Кто назовет
число районов, где от былой коллективизации не осталось ничего, кроме
заколоченных изб? Достойное завершение гигантского политического
слалома.
В некоторых местах партийные чины, наделенные достаточно острым
нюхом, восприняли выступление вождя как пропагандистский маневр и
не разрешили почтовым отделениям рассылать номер «Правды» со стать¬
ей Сталина. Лишь когда распахали все межи так, что насильственно
согнанные в колхозы хлеборобы пе могли восстановить границы своих
земельных наделов, местные власти дозволили населению ознакомиться
с «Головокружением». Так поступили в Терском районе, на Северном
Кавказе. Один из тогдашних руководителей района попал впоследствии
в лагеря, семнадцать лет отсидел, но до конца дней своих хвастался тем,
32 По воспоминаниям Д. Ю. Зориной, члена партии с 1917 года.

как доблестно провел крестьян в двадцать девятом году 3,\ Невероятное
дитя невероятной эпохи!
Но были и в райкомах, и в ЦК работники, которые приняли «Голо¬
вокружение» всерьез и ослабили нажим на деревню. Горе простодушным!
Их исключали из партии за «соглашательскую политику», за «примирен¬
чество», а в действительности — за то, что не уловили всей глубины
очередного гениального маневра вождя. Минули считанные годы,
и с ярлыком «правые уклонисты» они проследовали в истребительные
лагеря.
Но что-то можно было спасти и в тех чудовищных условиях. В мар¬
те тридцатого года многие члены ЦК и даже Политбюро выехали в про¬
винцию в качестве наблюдателей и проводников новой, вьшравленыо-
искриплешюй линии. В начале апреля на Украину прибыл Серго Орджо¬
никидзе. Среди прочих он посетил Зиновьевский округ34. Сопровождал
его Станислав Косиор, первый секретарь ЦК КП(б)У. В этом округе
меньше свирепствовали «опричники», экспроприация и принудительная
кооперация основную массу крестьян не затронули. И партруководители
подобрались дельные — в меру крикливые и не слишком жестокие. Сло¬
вом, повезло крестьянам. Может, поэтому колхозы области не развали¬
лись сразу после амнистии, объявленной в марте. Только что закончили
весенпий сев. Это более всего и удивило Орджоникидзе.
«Как же вы без указаний, никого не спросив, начали сев? — спросил
он местного работника.— Только давайте говорить начистоту»,— преду¬
предил Серго. «Я иначе не умею. У вас в Москве 25 марта какая погода
стояла — мороз, да? А у меня в степи пар от земли поднимается. Значит,
надо немедля сеять». «А как с добровольностью? — не унимался Серго.—
У вас что же, никто не вышел из колхоза?» «Многие хотели уйти, всего
подано полторы тысячи заявлений. В области двести тысяч хозяйств.
Решили всех желающих отпустить, но ведь их надо было снабдить семе¬
нами, выделить земельные участки. Вокруг этого начались бы распри,
столкновения такие, что и до убийства недалеко. А сев ждать не может.
Собрали всех секретарей райкомов, посоветовались и решили перед севом
провести во всех колхозах общие собрания. Создать везде комиссии по
проверке соблюдения принципа добровольности при вступлении в колхо¬
зы, по состоянию озимых, подковке лошадей — всего 16 комиссий. Сек¬
ретарь обкома присутствовал на одном из колхозных собраний, и там,
при активном участии колхозников, была разработана инструкция для
всей области».
Серго выслушал с большим вниманием, потом все же повторил во¬
прос: «Как поступили с теми, кто пожелал покинуть колхозы?» «Очень
просто,— последовал ответ.— Мы решили сначала провести сев, а потом
уже повторные собрания колхозников, с докладами комиссий. Когда за¬
кончили сев по области и крестьяне вложили в землю свой труд, да убе¬
дились, что пикто их действительно принуждать не будет, тысяча сто че¬
ловек взяли свои заявления назад. Остальных мы отпустили»,
«Да-а-а,..— протянул Серго.— Если бы так везде гладко прошло». «И у
нас негладко. Кто вам сказал? Одно село совсем не хотело сеять,
старообрядцы там жили. Что делать? Вызвал я директора МТС и распо¬
рядился послать рано утром пять тракторов и засеять поля старообряд¬
цев. Так и сделали» 35.
По всему было видно, Серго убедился, что нельзя превращать мест¬
ных руководителей в бездумных исполнителей чьей-то верховной воли,
что в сельском хозяйстве, как и в любом хозяйстве, инициативу, само¬
деятельность не пресекать нужно, а поощрять. С Орджоникидзе (одним
33 Воспоминания И. П. Старопапова.
34 Зиновьевен — бывш. Елисовотград, после убийства Кирова — Кирово, с 1939 г.—
Кировоград.
35 По воспоминаниям А. В. Онегина.

из немногих, но не будем идеализировать и его) можно было говорить
откровенно, начистоту. Оставим руководителей области в приятном за¬
блуждении относительно мудрости принятых мер: на фоне безжалостной
сталинской политики любой нестандартный шаг мог показаться мудрым.
И все-таки самое страшное в деревенской политике — это ликвидация
кулачества как класса. Если обратиться к директивным выступлениям
Сталина, то окажется, что против экспроприации кулачества был не толь¬
ко Ленин, но и «великий продолжатель его дела». «Кулака надо взять
мерами экономического порядка и на основе советской законности» 36,—
заявил Сталин на XV партсъезде. Только так и могли рассуждать под¬
линные марксисты, это не то, что всякие там троцкисты и зииовьевцы.
призывающие к экспроприации деревенских богатеев. И вдруг тот же
Сталин на конференции аграрников-мерксистов 27 декабря 1929 г. про¬
возглашает лозунг «Ликвидировать кулачество как класс»!37. Слов«
«ликвидация» прочно вошло в обиход: ликвидация кулачества и ликви¬
дация ошибок в политике раскулачивания, ликвидация отсталости, лик¬
видация РАПГТа (Российской ассоциации пролетарских писателей)... Лик¬
видация.,. Ликвидация...
Можно объяснить новый зигзаг забывчивостью генсека: забыл о ре¬
шениях партсъезда, забыл, что существует ЦК, Политбюро, что созданы
специальные комиссии... Недавно «вся страна», «вся планета» отмечали
его пятидесятилетие. Как только его не величали! Вот это он запомнил
и своею властью, властью «вождя пародов», распорядился приступить к
делу, столь близкому его душе, к делу ликвидации кулачества как клас¬
са. Через месяц-другой по указанию Сталина спустят на места дирек¬
тивы: ЦК рекомендует экспроприировать и ликвидировать не всех еди¬
ноличников подряд и пе сразу; в правительственной инструкции будет
сказано о «гибкости». Жалкие попытки обуздать террор...
Официально в стране числилось около миллиона кулацких хозяйств.
Коль скоро зашла речь о кулаках как действительно контрреволюцион¬
ной сило, то основная их масса сражалась в рядах белой армии, вместе
с нею отступала, потом эмигрировала. Настоящий кулак не стал ожидать,
когда представители касты бедняков разграбят его хозяйство, а самого
поставят к стенке. Он давно распродал свое имущество и вместе с сы¬
новьями подался в городские пролетарии. Ток что главный удар экспро¬
приаторов и карателей пришелся по середняку.
Всего за один год до трех миллионов «кулаков» с семьями и «под¬
кулачниками» выслали в дальние края, часть расстреляли, сотни тысяч
отправили на истребление в лагеря, В категорию «подкулачников» за¬
числяли всякого труженика, сколотившего крепкое хозяйство своим тру¬
дом, трудом сыновей. И любого бедняка, если ои ненароком поддакнул
«кулаку» или выразил недовольство сталинской политикой. И вообще
любого человека — от середняка до батрака, на которого сосед «зуб
имел». Этот водоворот втянул в себя и многих исполнителей сталин¬
ских директив. Там, за колючей проволокой, они встречались — раскула¬
ченные и раскулачиватели. Там и землю получили — ранное количество
мерзлой земли на каждого мертвого. Война велась на истребление. И на
тотальное ограбление. Погром, учиненный Сталиным, отвратил от кол¬
хозов середняков. А без них бедными оказывались кооперативы. Вскоре
вышло правительственное решение о передаче колхозам имущества рас^
кулаченных. Сосед грабил соседа. Тащили все: телеги, топоры, горшки,
зеркала, сапоги, свиней, кур, самовары, одеяла, платтш... Сосед грабил
соседа. Сталин стравил неимущих с зажиточными. Разделяй и властвуй!
И сосед грабил соседа. Сначала богатеев, потом всех подряд. Все награбь
36 Ста л и п И. Сол. Т. 10, с. 311.
37 Там же. Т. 12, с. 169.

ленное (стыдливые историки скажут потом — «экспроприированное»)
неукоснительно попадет в сталинские закрома. Где границы между кула¬
ком и середняком, между середняком и бедняком? Этого не ведали даже
в Кремле, в деревне — и подавно. Этим займутся воинские части армии
и НКВД, мобилизованные рабочие, комсомольцы и местные чиновни¬
ки — целая армия.
Мне вспоминается весна 1944 года. Наш этап следует из Москвы на
север. Куда именно — знает лишь конвой. Поезд ползет медленно, делая
мучительно долгие остановки на дальних запасных путях станций. Уже
миновали Ярославль, Вологду, Коношу, с каждой станцией сокращается
число вариантов конечного пункта. Скоро Котлас, отсюда два направле¬
ния — на Вятку (этому старинному городу дали имя убиенного Кирова)
й на Печору. Многоопытные рецидивисты уже вспоминают печорскую
пересылку, запевают грустные лагерные песни. Бежать из заполярных
лагерей — дело почти безнадежное. Они занимают верхний ряд трехъ-
Ярусных нар, главари сидят возле забранного стальной решеткой неболь¬
шого квадратного окна люка, Расположились с удобствами, просторно.
Табаку, еды — вволю, «от пуза». Тихие беседы, созерцательное на¬
строение.
Сюда, па третий ярус, шум возни фраеров и мелкой уголовной сошки
не Долетает. Наш пульман — Деревянная коробка на четырех осях, в ко¬
торую втиснули сотПго арестантов, свежую продукцию московских тю¬
рем. Сбитые до невообразимой тесноты, отощавшие за месяц черепашьего
движения «политические», не ведавшие в большинстве никакой полити¬
ки, и «указиики», никогда не Читавшие многочисленных указов военного
времени,— все это замордованное племя коношйтся в темноте, инстинк¬
том угадывай Час выдачи пайка — куска глйнообразпого теста с запахом
хлеба. Политические давно рассталйсь с домашними вещами. Кто не
успел выменять на махорку, у Того украли или просто отобрали Послед¬
ний пиджак, брюки, ботинки, и теперь па вторых нарах эти шмотки ра¬
зыгрываются в карты. Постепенна все То, что выбрасывалось на кой,
очутилось в углу у Петра-Ловчйлы, верткого, наглого, везучего; Кое-кто
считает, что дело не в везении. Но в шулерстве его не уличили, да это
расплата известная — перо в брюхо. Петр-Ловчйла был тоже вором
«’в Законе». йо рангом ййЖе Тех, что йа верхотуре.
...Пас Петра настал после станции Ухта, когда до Печоры оставалось
250 километров. Старшие воры позвали его к себе, достали свою колоду
карт, й вскоре Ловчила остался пй с Чем. Все добытое им барахло легло
аккуратной стопой в угол, иод вйссвШиЙ на стенке кисет с Табаком. Ему
дали закурить и — бывай, Петре...
Вряд ДМ главарь блатных нашего этапа Копировал Сталина образца
тридцатого года. Просто оба опй действовали По канонам воровского
мира, отсюда и сходство. Разница в масштабах. Коба-Сталия тоясе на¬
чинал с малого — ограбления почты, паро.чодпых касс... От этих «эксов»
он пришел К великой ‘экспроприации крестьянства целой страны. Настал
его Звездный час. То был грабитель с ненасытной политической амби¬
цией. Только благодаря его, Сталина, гениальной прозорливости удалось
вовремя ликвидировать враждебный класс кулаков. Деревенский погром
он учйййл под красным флагом. Бее эти годы услужливые идеологи раз¬
рабатывали эфемерные программы опоры па беднйка, союза с середняком
й ликвидации кулачества, спорили о различных вариантах сей абстракт¬
ной формулы и исступленно цитировали Маркса, Ленина, Сталина. И спо¬
рили. В одном только сходились: «всемирно-историческая победа колхоз¬
ного строя» была одержана под мудрым руководством великого Сталина.
Шумная пропагандистская кампания колхозного лихолетья была рас¬
считана на раскол деревни. Но этого Сталину показалось мало. Спрово¬
цировав крестьян на междоусобицу, он пытался расколоть и традицион¬
но крепкую крестьянскую семыо, использовать в борьбе с «кулаками»

п «подкулачниками» подростков и детей. В селе Герасимовна па Урале
мальчик донес властям на своего отца-кулака. Мальчика авали Пав¬
лик Морозов. «Подвиг» ребенка был увековечен в мраморе. Сын предал
отца, и ему воздвигли памятник, и о нем сложили песни. На примере
Павлика Морозова воспитывали новые поколения пионеров.
А детям высланных или расстрелянных «кулаков» была уготована
страшная доля. С клеймом «сын кулака», «дочь кулака» нечего было
даже помышлять об учебе в стране всеобщего образования. «Лише¬
нец» — вот еще одно новое слово, рожденное бесчеловечным временем.
Миллионы раскулаченных крестьяп, миллионы крестьянских детей были
лишены всего: дома и хлеба, свободы и граждапских прав.
Сообщая свои биографические данные, партийный функционер или
совслужащий из крестьян — а в стране преобладало сельское населе¬
ние — старался подчеркнуть, что его родители были бедняками чистой
воды. В анкетах писали — «из безлошадных». Это было надежно, как в
старые времена дворянское происхождение. Упоминание отца-середияка
влекло за собой немедленную проверку. Выходцы из кулаков могли не
затрудняться заполнением анкет.
Молодые люди, призванные в партийные и государственные органы,
в армию и органы безопасности, эти юноши, свидетели погрома, учинен¬
ного Сталиным в деревне, твердо усвоили одно: отныне все дозволено.
Они были морально подготовлены к большому террору.
В 1932 г. Борис Пастернак решил вслед за другими писателями по¬
ехать в один из новых колхозов. Он хотел написать книгу о социалисти¬
ческой деревне. «То, что я там увидел, нельзя выразить никакими слова¬
ми. Это было такое нечеловеческое, невообразимое горе, такое страшное
бедствие, что оно становилось уже как бы абстрактным, не укладывалось
в границы сознания. Я заболел. Целый год не мог спать» 38.
...Который год власти экспроприируют, который год ликвидируют,
а то и просто убивают, выселяют и сажают крестьян, а хлебозаготовки
все скуднее. На Северном Кавказе дошло до выселения целых деревень
и станиц. Но и эта драконовская мера не помогла. Можно было на про¬
бу поднять закупочные цены на хлеб, мясо, овощи — они ведь уступали
розничным ценам в десятки раз. Но какое дело строителю социализма до
материальной заинтересованности рабочих и крестьяп? Сталин поощрял
практику вычерпывания продуктов до дна, не считаясь с урожаем, не¬
урожаем, с наличными запасами. Многие колхозы оставались без семен¬
ного фонда, в избах после обходов-обысков — хоть шаром покати. Стоит
кружка да ведрушка, чашка и на каждого ложка...
Навалился вождь-мужикоборец (за одно это слово Осип Мапдель-
штам заплатил жизнью) всей силой на деревню, невмоготу стало мужи¬
ку. Одно оставалось, чтобы не околеть с голоду,— бежать. А куда? Во¬
ровать добытые потом продукты тоже «не моги»: за расхищение социа¬
листической собственности знаешь, что полагается? Сталин же не видел
ничего, кроме «саботажа хлебозаготовок», не желал видеть. А против са¬
ботажа средство одно — террор. Пустели деревни, притаились уцелев¬
шие крестьяне; голод поразил добрую половину хлебопашной территории
страны. Приводить цифры, свидетельства? Они известны всем, в ком со¬
хранились человечность и желание знать. Вымирали целые деревни —
с детьми, стариками. Первыми умирали мужики. Те, кто еще в силах
был двигаться, устремились к станциям железной дороги, в города, усти¬
лая путь трупами. Но вокруг — заградительные отряды, как на войне.
И никакой надежды на спасение. Казалось, террор вот-вот захлебнется
в голоде...
В двадцать первом году народу уже довелось пережить голод — след¬
ствие войн и разрухи. Пострадало 17 губерний, на грани смерти оказа¬
38 Новый мир, 1358, Ла б, с. 208.

лись 20 млн. крестьян. Голод осени тридцать второго — весны тридцать
третьего был страшней. И не только по масштабам. То был единствен¬
ный в истории человечества голод, вызванный искусственно. В двадцать
первом на помощь Поволжью пришла вся страна. В голодающие дерев¬
ни доставили 12 млн. пудов семян и свыше 30 млн. пудов зерна из госу¬
дарственных фондов 39. Советское правительство охотно приняло помощь
от иностранных рабочих и буржуазных правительств. На Волгу прибыли
вагоны с продуктами из США — дар АРА (Американской администрации
помощи). В тридцать втором — тридцать третьем районы, пораженные
голодом, не получили от государства ни одного килограмма хлеба. Ни
одного ребенка не спас Сталин от голодной смерти!
Однажды в разгар голодного бедствия он ехал отдыхать на юг. По¬
езд шел по украинской земле, и сопровождавший генсека редактор «Из¬
вестий» Иван Михайлович Гронский сказал: «Иосиф Виссарионович,
крестьяне от голода гибнут, хлеборобы... У нас есть в запасе немного ва¬
люты, надо закупать зерно за границей». «Нет,— сказал жестко Хозя¬
ин,— пускай дохнут. Они саботируют» 40.
Но мало организовать голод, надо закрепить «достигнутые успехи».
И Сталии вывозит зерно за границу: в двадцать девятом — 2,6 млн. цент¬
неров; в следующем — 48,4; в тридцать первом — 51,8 и когда голод стал
повальным — еще 18 млн.41. Не велик экспорт. Но сам факт...
В двадцать восьмом году некоторые руководители предлагали заку¬
пать хлеб за границей. Этих «капитулянтов», этих «реставраторов капи¬
тализма» и «агентуру кулачества в партии» Сталин обвинил в «правом
уклоне» 42. И кремлевский богатей начал продавать Западной Европе
хлеб, отнятый у погибающих от голода крестьян. Миллионы голодных
смертей — на нем!
В 1942 г., беседуя со Сталиным, Уинстон Черчилль спросил его, мно¬
гих ли жертв потребовала коллективизация. Сталин вскинул руки с рас¬
топыренными пальцами. Хотел ли он этим сказать, что коллективизация
обошлась народу в 10 млн. жизней43, или этот жест просто означал
«много, очень много!»? Для этого профессионального гуманиста избиение
миллионов стало обыденным делом задолго до войны. Разные источники
называют разные цифры — от трех до шести миллионов погибших44.
А всего кампания насильственной коллективизации крестьян, «ликвида¬
ции кулачества», организованных Сталиным голода и репрессий стоила
народу-хлебопашцу, по данным западных авторов, миллионов двадцать
жизней. В том, что эта цифра не слишком преувеличена, нетрудно убе¬
диться. Характерны данные по Украине: численность украинцев умень¬
шилась с 31 млн. в 1926 до 28 млн. в 1939 году45. Исчезло три мил¬
лиона. Но существует еще естественный прирост. Возможно, 2% (для
среднего прироста процент довольно низкий), т. е. 600 тыс. в год, или за
14 лет около 9 миллионов. Прибавим те три миллиона и получим 12 мил¬
лионов. Куда исчезли двенадцать миллионов украинцев? А ведь коса
насильственной коллективизации прошлась и по районам Северного Кав¬
каза, Поволжья, Средней Азии... В 1930 г. из деревень выселили 115 тыс.
«кулацких» семей, а в 1931-м — 266 тысяч. Всего за два года — 381 тыс.
«кулацких» семей 4е. Если считать, что средняя семья состояла из пяти
человек, получится около 2 млн. человек. Два миллиона только за два
39 Р а к и т и н А. Именем революции. М. 1965, с. 136, 140,
40 Свидетельство И. М. Гронского.
41 Горизонт, 1988, № 5, с. 34; СИЭ. Т. 7, стб. 493.
42 Сталин И. Соч. Т. 11, с. 270; Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биогра¬
фия. М. 1947, с. 118.
43 Новый мир, 1988, Аз 9, с. 30.
44 Данилов В. II. Дискуссия в западной ирессе о голоде 1932—1933 гг. и «де¬
мографической катастрофе» 30—Ю-х годов в СССР.— Вопросы истории, 1988, № 3.
45 Г о з у л о в А. И., 1' р и г о р ь я н ц М. Г. Народонаселение СССР. М. 1969, с. 91.
46 Правда, 26.VIII, 1988.

года! Но статистика не рассказывает еще о том, сколько «кулаков», их
детей и стариков-родителей погибло, сколько попало в тюрьмы, лагеря.
И какие муки пережили дети и внуки сосланных и арестованных, лишен¬
ные всех гражданских прав. Некоторое представление об атом дают не¬
давно опубликовапные воспоминания И. Т. Твардовского47.
Деление людей на жертвы войны и жертвы мирного времени весьма
условно. Сплошная насильственная коллективизация — захват земли во¬
оруженными отрядами, пленение миллионов зажиточпых крестьян и из¬
гнание их в гибельную ссылку, разграбление имущества, убийства — что
это, как не гражданская война, развязанная Сталиным в 1929 году? Об
этой войне, о жертвах коллективизации, о жертвах голода при жизни
Сталина говорить никто не осмеливался. Молчали газеты, молчали
ораторы.
А вот Ленин не убоялся гласности в 1921 году! О голоде в Поволжье
писали газеты, о нем докладывали на заседании Лиги наций. Комитеты
помощи голодающим были организованы во многих губерниях и при
ВЦИКе. Владимир Антонов-Овсеенко, возглавлявший губномгол в Сама¬
ре — центре голода, по просьбе Ленина опубликовал брошюру о борьбе с
голодом под названием «Спешите на помощь умирающим от голода».
И ежедневные сводки в газетах. И статьи во всех журналах. И рассказы,
повести писателей. И выступления на IX Всероссийском съезде Советов.
После беседы с беспартийными крестьянами, делегатами съезда,
Ленин пригласил к себе Антонова-Овсеенко: «Хорошо выступал ваш са¬
марский крестьянин Бурматнов. Но он говорил, товарищ Антопов, что у
них в Ставропольском уезде людей едят». «Это не совсем так, Влади¬
мир Ильич. Там, да и не только там, есть случаи трупоедства». «Трупы
едят?» — переспросил Ленин и сказал с болью и гневом: «За это ответят
интервенты» 48.
А кто ответит за гибель миллионов хлеборобов в годы коллекти¬
визации?
"*) *
*
В феврале 1933 г. Сталин собрал в Москве I Всероссийский съезд
колхозников-ударников. О чем только не говорил великий коллективиза-
тор! Сначала — реверанс: я-де не думал выступать, но так как вы на¬
стаиваете, а сила в ваших руках, я обязан подчиниться. Потом он рас¬
сказал собравшимся несколько сказок: о 20 млн. бедняков, ставших
почти зажиточными, о счастливой социалистической жизни, которая ждет
их завтра, и притчу о пользе терпения. Оказывается, во время граждан¬
ской войны рабочим Москвы и Петрограда выдавали по осьмушке хлеба,
и то наполовину со жмыхами. Целых два года терпели рабочие. Терпели
ц не унывали. Так что «ваши нынешние трудности, товарищи колхозни¬
ки, кажутся детской игрушкой» 49.
Добрый волшебник рассказывал, послушные дети слушали, в лозун¬
ги поиграли, отличными успехами похвалились. О чем угодно говорил
Сталин, только не о голодных мучениях десятков миллионов братьев вот
этих делегатов-ударников. А голод всю зиму неутомимо, свирепо косил
кормильцев, сотнями тысяч косил. И новый лозунг «выстрелил»: «Сде¬
лать колхозы большевистскими, а колхозников зажиточными». Сталин
действовал отнюдь не в духе грузинской пословицы: «Если нет у тебя в
руках палки — брось собаке кусок хлеба». Он никому ничего не давал —
только отнимал. Он мог себе это позволить, ибо ни разу пе выпустил из
рук палки.
47 Юность, 1988, № 3.
4в Ракит и н Л. У к. соч., с. 139-140.
49 Стадии И. В. Вопросы ленинизма. М. 1946, с. 414-415.

Иу, а что же наши писатели, мастера социалистического реализма?
В декабре тридцать второго они соберутся на первый пленум оргкомите¬
та своего Союза — делить власть в литературе, громить рагшовцев, пере¬
вальцев, напостовцев. И еще они будут воспевать успехи и победы, до¬
стигнутые под мудрым водительством Сталина. И ни слова о голоде,
о трагедии страны! К тому времени они уже научились поддакивать и
молчать 50.
Один из соратников Ленина, Эммануил Квиринг, работавший после ре¬
волюции на Украине, отправил в восемнадцатом году в ЦК записку. Он
пришел к любопытному выводу: «Рабочий класс ие представитель силы,
ш демократичен. А крестьянин — кто ему даст землю, за тем он и пой¬
дет» ". Ортодоксы отнесли это высказывание старого большевика к раз¬
ряду серьезных политических ошибок. Сталин отнял у крестьян землю,
и они за ним, естественно, не пошли. Тогда он отнял у многих из них
жизнь, а менее строптивых милостиво переселил на край света. Но и
оставшиеся не поняли его гениальных намерений. С тех пор в России
не хватает хлеба. Так ли уж неправ был Квиринг?
И сколько бы историки ии колдовали над цифрами, придумывая раз¬
личные комбинации и выгодные точки отсчета, простую истину не обой¬
ти: двадцать восьмой год оказался пределом сельскохозяйственного про¬
изводства на долгие годы — до самой войны. А если и выпадал когда
урожайный год (спасибо погоде!), сколько зерна пропадало! Типичный
для тридцатых годов ландшафт: на железнодорожной станции, возле
путей, высоким конусом насыпана пшеница нового урожая. Вагонов нет,
складов тоже, и хлеб гибнет под дождем. А взять никто не смеет — зерно
охраняет красноармеец с винтовкой. Никакие шаманские камлания о
«дальнейшем подъеме сельского хозяйства» не помогали. Сталин отвра¬
тил крестьянское сердце от земли. И стала земля проклятием хлебороба.
Надежно порушил Сталин союз рабочих и крестьян, один из главных
принципов революции, основу советского строя. Так под «мудрым его
водительством» была одержана важная победа в войне с собственным на¬
родом. Боевые заслуги вдохновителя и организатора деревенского погрома
были отмечены в 1930 г. орденом Красного Знамени, вторым боевым ор¬
деном (орден вручен, как говорилось в приказе, «но многочисленным
ходатайствам ряда организаций, общих собраний рабочих, крестьян и
красноармейцев» 52. Но приказ почему-то был засекреченным).
Все верно: историческая ответственность — на Сталине. Это, конечно
же, не снимает вины с ею «соратников» — Молотова, Кагановича, Воро¬
шилова, Андреева, Шкирятова... И с хитроумного Микояна. И с орто¬
докса Жданова. И с послушного Калинина. Никто не восстал против ти¬
рана, все руку приложили к крестьянской гибели. В той истребительной
войне участвовала целая армия штатных мародеров. Пройдя активную
полевую практику, они стали специалистами по обыскам, грабежам, аре¬
стам, убийствам, выселениям. Через несколько лет Сталин найдет этим
мастерам достойное их квалификации применение.
В годы коллективизации народы бывшей царской империи пережили
тяжелейший моральный кризис. Раньше Сталина боялись только партий¬
ные верхи. Теперь страх перед этим человеком испытали массы. С этим
страхом они уже пе расстанутся! до самой кончины отца родного. Непо¬
мерное горе, жестокость управителей надломили народу хребет. И люди
ощутили себя подданными царя-ирода.
А как оценивала эту трагедию официальная историография? «Бедня¬
ки стали обеспеченными людьми»; достигнута «громадная, всемирно¬
50 См., напр., Ли ходоев Л. Метафоры. Размышления о первом съезде совет¬
ских писателей.- Вопросы литературы, 1988, № 10.
51 По свидетельству С. И. Голнер.
32 См. Воешю-исторический журнал, 1966, № 4, с. 66-67. Номер приказа здесь
был указан неточно.

историческая победа рабочего класса и крестьянства»; «завершена побе¬
да социализма в сельском хозяйстве», и все это — «благодаря смелой, ре¬
волюционной и мудрой политике партии и правительства». Это — из
«Краткого курса».
Пришло время (оно промелькнуло как светлый миг), когда в трудах;
историков можно было выудить крупицы правды. Учебник «История
КПСС» (1963 г.) в таких выражениях критиковал «ошибки» периода
коллективизации: «Недооценка Сталиным силы привязанности крестьян
к своему мелкому, частнособственническому хозяйству, нежелание его
прислушаться к разумным предложениям местных работников... явились
самым крупным просчетом и источником многих ошибок... Хотя форси¬
рование коллективизации исходило сверху от Сталина», он в своей статье
«Головокружение от успехов» «всю вину за ошибки... взвалил на мест¬
ных работников, огульно обвинив их в головотяпстве». В последующих
изданиях роль «головотяпа» и его лживость оценивались более мягко и
снисходительно. Зато там наличествуют пространные цитаты из Ленина...
Кому-то угодно53 было вновь трубить о победе колхозного строя под
мудрейшим водительством «товарища Сталина»; кому-то, из более совест¬
ливых,— называть деревенский погром «неудачным экспериментом».
Вряд ли Сталин, решив поработить крестьян, думал, что совершает экс¬
перимент. Ведь эксперимент предполагает пробу с отнюдь не гарантиро¬
ванным результатом. Сталин же заранее знал, что сомнет крестьян, за¬
давит хлеборобов.... Что они могли противопоставить его диктатуре?
Сталину не только и не столько нужен был хлеб, сколько политический
эффект. И он получил его сполна. Иосиф-строитель приступил к созда¬
нию нового общества. Первой жертвой пала деревня. Городу предстояло
подниматься па Голгофу своим путем.
53 История КПСС. М. 1963, с. 444-445; ср. История КПСС. М. 1970, с. 403-405;
История КПСС. М. 1985, с. 379-381.

ПУБЛИКАЦИИ
ВОСПОМИНАНИЯ КОНСТАНТИНА ДЕ ТУРВИЛЯ
О ПОХОДЕ КАРЛА XII В РОССИЮ
В середине XVIII в. увидела свет на французском языке книга «Бес¬
примерное свидетельство, или воспоминания» С Как своеобразный источ¬
ник она представляет определенную ценность для изучения похода ар¬
мии шведского короля Карла XII из Саксонии в Россию в 1707—1709 гг.,
ее разгрома при Полтаве, бегства отряда во главе с королем в Турцию
и первых дней его пребывания там. Эти воспоминания доныне не введе¬
ны в научный оборот. При ознакомлении с обширной русской и зарубеж¬
ной историографией Северной войны 1700—1721 гг. и дипломатических
отношений того времени нам ие удалось обнаружить ни ссылок на эту
книгу, ни упоминания о ней или ее авторе.
Константен де Турвиль родился в Нижней Нормандии. Его матерью
была Сен-Шермен, супруга графа де Турвиля, но действительным отцом
Константена было, по словам графини, другое лицо. Сын воспитывался в
деревне, вне семьи, и лишь позднее его взяли в дом графа. Получив до¬
машнее образование, он продолжил его в Канской академии, где подру¬
жился с мусульманином Ахметом, который служил переводчиком при
французском посольстве в Константинополе и выехал оттуда в Кан, что¬
бы повидаться с семьей. Константен под его руководством изучил турец¬
кий, итальянский и «славянский» языки, причем последний был им вско¬
ре оставлен «ввиду трудности ударения и произношения». Тогда же он
познакомился с шевалье де Френуа (его автор называет просто шевалье).
После трехлетней учебы в Кане Константен поехал вслед за Ахметом в
Константинополь, но, прибыв в Венецию, узнал из газеты, что Ахмет
умер. Позднее выяснилась ложность этого известия. Однако данная но¬
вость заставила Турвиля вернуться. По дороге домой он в Падуе снова
встретил Френуа вместе с офицером-саксонцем. Последний предложил
им наняться на военную службу к польскому королю и саксонскому кур¬
фюрсту Августу II и дал рекомендательные письма к его камергеру
Ф. Фицтуму. 22 марта 1702 г. они прибыли в Дрезден и были зачисле¬
ны в личную гвардию Августа II.
В то время в Европе разгорелись одновременно две большие войны:
Франции (за испанское наследство) с Австрией, Англией и Нидерланда¬
ми; России, Речи Посполитой и Саксонии, входивших в Северный союз,
против Швеции. Турвиль и Френуа участвуют в военных действиях в
Польше, а после подписания Альтранштедтекого мирного договора
1706 г., по которому Саксония вышла из войны, переходят па службу в
личную гвардию Карла XII и в этом качестве отправляются в 1707 г.
в поход на Россию вместе с новым патроном.
Мемуары писались де Турвилем, как он оговаривает в книге, «спустя
более 30 лет» после Полтавской битвы (следовательно, в 1740-е годы).
В отдельных местах повествования ощущается влияние «Истории Карла
1 Т о и г V П 1 о Г.. с1е. Ь’ауеи запз ехсшр1е ои тётопез с!е Сопз1атЦщ йе Тоиг-
\'Ше. Ашз1ег<1ат. 1747.
.125

XII» Вольтера (1731 г.), но в основе текста лежат воспоминания автора.
Положение гвардейца сделало де Турвиля очевидцем важных событий,
а знание им турецкого языка содействовало его назначению комиссаром
ставки Карла XII по снабжению продовольствием, затем его посланни¬
ком к очаковскому наше и переводчиком при М. Нейгебауэре, чрезвычай¬
ном после шведского короля к султану. Заключительная часть книги со¬
держит сведения личного характера. Из Константинополя де Турвиль
возвратился во Францию вместе с украинкой, его будущей женой.
В тексте воспоминаний опущены отдельные места сугубо личного
свойства, не представляющие интереса для историков. Перевод с фран¬
цузского осуществлен публикатором.
П. А. Кротов
* *
*
Прибыв в лагерь, я нашел своего друга в снаряжении, пристойном
его положению. Оц привел меня к графу Пиперу \ в доверие к которому
уже успел войти. Этот министр известен более но своему господину, чем
по своим великим достоинствам, благодаря которым Швеция должна
была себя погубить, а царь — подучить свои триумфы, Карл в Саксонии
заставлял Европу трепетать. Партия, за которую этот государь высказы¬
вался, с неизбежностью подмяла под себя другую. Его расположение к
Франции заставляло союзников2 опасаться, чтобы он не присоединил свои
войска к королевским 3.
Чтобы предотвратить этот чудовищный удар, от союзников были
посланы к нему послы, но Пипер знал, как их успокоить. Общая при¬
чина их спасения заключалась в алчности этого министра. 300 тыс. экю,
которыми милорд герцог Мальборо блеснул перед его глазами, произвели
свое действие и выполнили истинную цель миссии 4. Пипер, хозяин по¬
мыслов Карла, сделал свою карьеру, естественно, на жажде славы этого
государя. Ои им завладел, играя на этой слабости. Поверженные рус¬
ские, их царь-беглец, могущественная империя, взывающая у ног Карла
о милосердии и ожидающая государя из его рук, как он только что дал
такового Польше, были целями, которые Пипер ему льстиво предложил
на будущее, труднодостижимое и вообще почти невозможное, если бы
Карл рассудил о том здраво. Но коварство его доверенного лица и че¬
столюбие застлали ему глаза, так что все представлялось ему делом од¬
ной только кампании. Столь пагубный совет, подкрепленный авторитетом
предлагавшего, вверг в пропасть государя, которого его собственный рас¬
судок уберег бы, если бы он мог подозревать в неблагодарности поддан¬
ного, верность которого, как он думал, была приобретена посредством
благодеяний.
Я был принят этим министром довольно равнодушно, а после обеда
он представил меня королю. Зная, что французский язык ему мало прия¬
тен, хотя он его понимает очень хорошо, я произнес приветствие по-ла¬
тыни. Его ответ был односложным, означавшим для меня только то, что
оп меня принимает на ту службу, для которой я приобрел нолевую фор¬
му. Сначала этот государь проиавел на меня впечатление, сильно отли¬
чавшееся от того, которое я чувствовал, видя Августа II. Последним я
восхищался. П редких случаях можно так усовершенствоваться в тех
качествах, которыми тот обладал: спокойный и приветливый внешний
вид, вкрадчивый и нежный взгляд, приятный тембр голоса, который
своей мягкостью очаровывал сердца сопровождавших,-' одним словом,
все то, что составляет в совокупности образ обворожительного госуда¬
ря, чего совершенно не было в Карле. Этот король — чистый солдат. Его
КРОТОВ Павел Александрович - кандидат исторических наук, ассистент кафедры
1 еторпп СССР Ленинградского педагогического института имени А. И. Герцена.
126

качества, без сомнения, иелшш и блистательны, но та негибкость, кото¬
рая определяла его характер, выкатывая, в частности, его внутреннюю
суть в манере поведения, выявлялась в совершенной грубости и резкости,
с которыми трудно свыкнуться. Все-таки право уволиться после кампа¬
нии, если эта служба мне не понравится, было оставлено за мной, и меня
слегка беспокоила лишь возможность гибели. Шевалье думал так же,
как я, и говорил мне неоднократно, что если ему доведется еще нанимать¬
ся па военную службу, то он будет менее легкомысленным, ибо страх
перед последствиями его затеи дал ему повод для длительного раздумья.
И вот Карл после двух лет, проведенных в Саксопии 5 за сбором не¬
померных контрибуций, несмотря на все удовольствия, которые он полу¬
чал от Августа, отправился оттуда, чтобы потерять затем в один день
плоды семи лет триумфов и славы. Я не берусь описать здесь все подроб¬
ности ужасного похода, который мы совершили, чтобы встретиться с ца¬
рем, которых!, как искусный полководец, при отступлении всегда поджи¬
гал, разорял или забирал с собою все, что могло давать средства для
существования армии. Стоило только приобрести более воздержанпости
и прозорливости, которыми Карлу захотелось бы смягчить свою злобу,
и он смог бы легко увидеть, что, конечно, не сумеет сражаться против
суровости климата; а если царь, пока что отступая, встанет перед ним
накопец как настоящий противник, толпа солдат, в которую королевская
армия с каждым днем все более превращается, изнуренная к тому же
холодом и болезнями, трудностями переходов, недостатком продовольст¬
вия и протяженностью почти непроходимого пути, будет выглядеть не
соответствующей положению вещей перед лицом более чем 100-тысячной
армии, обильно снабженной всем необходимым. Но Карлу хотелось отом¬
стить за себя, и слишком уж упрямое рвение мешало ему увидеть, что
он сам лишает себя средств.
В середине этого страшного похода случилось так, что я испытал
сильный прилив радости и удовольствия. Армия остановилась возле не¬
большого городка (название которого у меня выпало из памяти), когда
увидели, что в лагерь прибыл турецкий посланник уполномоченный
поздравить Карла со вступлением на престол короля Польши, а короля
Швеции — с его победами. Этот посланник получил аудиенцию в поме¬
щении графа Пипера. Он представил свои верительные грамоты, покры¬
тые сукном, шитым золотом, и произнес речь, которая сводилась вкратце
к тому, что слава о великих делах Его Величества дошла до султана,
его господина, и тот послал его предложить свою дружбу и одновремен¬
но поблагодарить за добрый поступок, сделанный два года назад и за¬
ключавшийся в освобождении некоторого числа турок, пленников импе¬
ратора Леопольда 7. Он добавил также, что султан в знак признательно¬
сти выкупил более сотни шведов, взятых в плен калмыками и проданных
в Турцию. Государственный секретарь8 ответил от имени короля, что
Его Величество со своей стороны намерен поддерживать крепкую друж¬
бу с Оттоманской Нортон и что отблагодарит Его Высочество султана за
великодушные дела, которые тот совершил по своей доброй воле. Мы
были на этой аудиенции с шевалье...
Я возвратился к войскам, которые нашел уже почти все построенны¬
ми в боевой порядок перед королем; литавры и трубы звучали, призывая
армию в поход... Наконец, мы прибыли к Полтаве, знаменитому месту,
навеки связанному с наиболее памятным для меня событием. Царь, по¬
стоянно находившийся с нами в соприкосновении, использовал преиму¬
щества ужасной зимы, которая такой была в том году повсеместно, что¬
бы почти беспрепятственно беспокоить пас. Его войска, привыкшие к
климату, страдали несравненно менее чем мы. Большинство шведов
умирали от холода, и немалое число их погибло в тяжелых переходах
и стычках. Вот то положение, которого русские давно уже желали,
и хотя решающее сражение произошло только летом, Карл между тем
127

посреди покинутой людьми страны, куда он проник лишь после неверо¬
ятных усилий, был не в состоянии пополнять свои войска, страдавшие
от переходов и от холода, более жестокого, чем это вообще можно опи¬
сать. Данное преимущество, которого не хватало шведскому королю, це¬
ликом было на стороне царя. Последнего очень мало смущало, как он
сам говорил, пожертвовать, если понадобится, десятью русскими за одного
шведа э, т. к. он был в состоянии обновить всю свою армию, если бы
нашел это нужным, благодаря близости своих владений, которые его
обильно снабжали.
Полтава была осаждена с приближением весны10. Карл хотел сде¬
лать этот город местом своего пребывания и пунктом сосредоточения
подкреплений, которых ои ожидал; но оказалось слишком поздно, и но¬
вые войска не смогли пробиться к нему. Левеигаупт 11, которому он по¬
ручил привести 46 тыс. человек, встреченный и разгромленный в пути
князем Меншиковым 12, прибыл едва с четырьмя тысячами 13. Станислав
Лещиньский, сам имевший большие затруднения в Верхней Польше,
не мог оголить себя, а турки, льстившие себя надеждой, что участвуют
в игре, вовсе не были расположены предпринять какую-либо диверсию
в пользу шведов. Таким образом, армия сократилась до 24 тыс. человек 14,
почти половина из которых должна была блокировать Полтаву.
Государь Карл вскоре оказался перед печальной необходимостью
участвовать в сражении с неприятельской более чем 100-тысячной ар¬
мией 15. Всему миру весьма хорошо известно, каковы там были его на¬
мерения и его участь: тут Карл поступил, как отчаявшийся государь,
которому не оставалось ничего более, как или погибнуть, или вырвать
победу шпагой, полагаясь иа удачу, у царя, опытного полководца,
который, несмотря на превосходство своих сил, не пренебрег тем, чтобы
выгодно окопаться и, кроме того, возвести перед своим лагерем редуты
с многочисленной артиллерией, которые защищали подступы к лагерю.
Надо, однако, отдать справедливость тому пеболыному числу шведов,
которых русские отбросили к Полтаве. Это объяснялось ошибкой одпого
из их военачальников по имени Росс 16, который проявлял, правда, чу¬
деса храбрости, но погубил все той же неуместной отвагой. Карл, видя,
что главным объектом его внимания должно быть взятие основного ук¬
репления московитов, отдал Россу приказ, отделясь со своей пехотой,
атаковать это укрепление с фланга, проходя вперед, не останавливаясь
между редутами и пе обращая внимания на жестокий огонь. Росс снача¬
ла великолепно выполнил приказ короля. Он отважно приблизился к ре¬
дутам, но, будучи сильно потревожен артиллерией и чрезмерно возбудив¬
шись, вместо того чтобы идти дальше, возжелал взять эти редуты при¬
ступом. Он захватил некоторые из них, но в конце концов был со своей
колонной изрешечен залпами и отрезан от короля, который прорвался
уже к началу укреплений и ожидал его там, чтобы начать общую атаку.
У короля не оставалось другого средства, кроме 1-гак смело двигаться
дальше навстречу славной смерти, отчего, однако, и последовало пора¬
жение армии. Я находился тогда рядом с Его Величеством, державшим
шпагу в одной руке и пистолет в другой; его передвигали па носилках
после того, как у пето была раздроблена пятка, во все те места, где он
находил необходимым свое присутствие. Но, поскольку это невозможно
было делать столь быстро, как было нужно, можно сказать, что король
в тот день не командовал в действительности и что отсутствие лидера
вызывало во многих случаях у его генералов замешательство и беспоря¬
док, к которому их привели его самые крупные ошибки, а также попра¬
вимые меньшие.
Положение этого государя удвоило мое восхищение им, и я не мог
сдержать своего волнения, глядя на него. Учитывая огонь злопамятства
к царю, с чем он до такой степени был прежде связан, можно сказать,
что никогда государь не подавал лучшего примера, чем в сражении.
128

в котором он благородно жертвовал собой. Героическая и величественная
скорбь была написана на его челе. Смерть, которая грохотала со всех
сторон, не только не приводила его в ужас, но, казалось, была желанной
целью, поскольку он наблюдал безнадежную для себя битву. Его не¬
устрашимые солдаты, выстроившиеся вокруг него, умирали, принимая на
себя некоторые из тех выстрелов, которые предназначались для него.
Я был уже ранен несколько раз, но легко, к тому времени, когда не¬
счастного шевалье сразило ядро, забросав меня ого мозгами. Я чувст¬
вую, рассказывая сейчас об этом, что все мои ратты как бы снова откры¬
ваются спустя более 30 лет, миновавших с того ужасного мига. Горе не
было более чувством, которое я испытывал в жестокой обстановке;
в ярости устремился я в гущу врагов. Но смерть, которую я искал, как
оказалось, оставила меня, и после неистовой атаки, увлеченный толпою
бегущих, я добрался с ними до обоза, где нашел короля, который там
остановился.
Я дрожал, видя этого государя, и исчезла вся заинтересованность в
деле, которую я испытывал лишь несколькими мгновениями раньше.
Самая бешеная злоба бушевала во мне против Карла. Я воспринимал
его сейчас только как виновника смерти шевалье. Я возненавидел войну,
самый день казался мне противным, а жизнь — мукой. Меня ослепило
отчаяние, и в этой душевной отстраненности в течение нескольких часов
я чувствовал себя так, что ие помнил, ни кто был победителем, ни кто —
побежденным. Тем не менее честь взяла вскоре верх в моих пережива¬
ниях. Открыв глаза, я подумал, что смерть шевалье и моя собственная
были почти неизбежны в столь ужасном деле. Я сожалел о жестокой
судьбе, которая у мепя отняла шевалье, а вовсе не о несчастном госуда¬
ре, которого я совершенно не знал, когда, стремясь к опасностям, посту¬
пал к нему на службу...
Между тем русские преследовали нас по пятам. Отступление осу¬
ществлялось в хорошем порядке, но постоянно с большой стремитель¬
ностью, так что уже на следующий день17 мы прибыли к Днепру,
удаленному на 12 лье от места битвы. Остатки армии насчитывали око¬
ло 16 тыс. человек, из которых свыше 5 тыс., больные и израненные,
еле тащились, а не маршировали, чтобы как-нибудь ускользнуть от рус¬
ских, которые могли теперь отомстить за жестокости, которые были со¬
вершены над их согражданами в предыдущие кампании, когда то, что
попадалось в руки шведам, либо сжигалось, либо безжалостно истребля¬
лось на том грубом основании, что очень большому числу людей можно-
де и многое уничтожать.
Многие генералы попали в плен во время сражения, а главный среди
них — Пипер, который заплатил тем самым царю за все бедствия, кото¬
рые он ему причинил, и за 300 тыс. экю, которые получил от герцога
Мальборо. Принц Вюртембергский 18 тоже находился в числе пленников;
и если король Швеции и хотел тогда кому-нибудь излить свое горе, то это
именно сей любезный припц, который, рискуя жизнью, часто спасал его
и который в равной мере отдавал всей армии свою доброту и храбрость.
Таков итог битвы при Полтаве, о которой столько написано и говорят
в мире. Царь быстро вознаградил там себя за свои несчастья, а Карл
закончил свои подвиги самой большой из неудач. Некоторые говорят, что
если первый стал созидателем своей страпы, то второй — разрушителем
собственной. Эта мысль казалась бы более справедливой, если ее получше
обосновать указанием на некоторые недостатки Карла, из которых и про¬
истекали его несчастья. Не желаю оправдывать этого государя, но дол¬
жен признать, что людям, которые очень легки в принятии решений,
нужен лишь сильный удар, чтобы заставить их затем начать противоре¬
чить самим себе, выказывая сугубо деспотические качества. Однако им
следовало бы вместо того обладать некоторыми твердыми принципами,
что бы о них ни подумали. Карл, победитель при Нарве, Клишове и в
5 Вопросы истории, .N5 3
129

бесчисленном количестве сражений, был ранее первым из королей, об¬
разцом завоевателя, славой и ужасом мира. Тогда ему раздавались во¬
круг лишь хвалы. Не используя ни счастливых случаев, ни каких-то
обстоятельств, пт которых часто зависит победа, ои верил лишь в себя
и казался вел .чьим сам по себе; его доблесть и сто гений как будто де¬
лали его судьбу его же оружием; а теперь Карл, побежденный под Пол¬
тавой в большей степени от раны, чем от отданных им распоряжений,
наоборот, сразу погубил все свои заслуги, которыми восхищались прежде.
Он оказался на деле лишь недальновидным государем и известным
смельчаком, которого просто хранила удача и которого она же низвергла.
Добавлю от себя такое почтительное рассуждение: если оценивать толь¬
ко военные достоинства короля, то Карл заслуживает уважения потом¬
ков; и если не принимать во внимание его непреклонного желания ото¬
мстить и если полностью удалось бы освободить ого от недостатков, ко¬
торые его обесцвечивали и ослабляли, то пришлось бы сказать, что
никогда не было более решительного героя, носившего королевский тйтул.
Прибыв к Днепру, король провел несколько дней, отдыхая и приводя
свои раны в такое состояние, чтобы они не стали неизлечимыми. Как
только его осмотрели и привели в порядок, он решил перейти эту реку,
поело чего отдал приказ Левенгаупту идти к Крыму. А этот генерал
лишь сжег обоз — небрежность, которой следовало бы избежать, посколь¬
ку, как говорил ему король, любой солдат, преследуемый врагами, без
снаряжения может маршировать только два дня. Это и заставило Ле-
венгаупта подписать позорную капитуляцию. Около 1200 человек пере¬
брались вместе с королем на другой берег реки 19, и государь не задер¬
живался на противоположном берегу дольше, т. к. претерпевал жестокие
страдания, не слыша со стороны его армии ответов на ружейный залп
русских. Мертвое молчание говорило ему, что Левенгаупт помышляет о
сдаче и, вероятно, вырабатывает соглашение.
Мы, не зная о положении на том берегу, направились между тем в
путь и долго продвигались, не имея известий о том, что там произошло.
Всю дорогу король оставался верхом, если не говорить о том обстоятель¬
стве, что, будучи не в состоянии держаться на копе, он находился на
'аленьком татарском сиденье, несколько напоминающем наши коляски.
Глубокое молчание царило вокруг, и никто не осмеливался его нарушить.
Каждый, будучи погружен в свои печальные думы, был занят только
мыслью о том, кем он теперь стал. Бесконечная пустыня предстала перед
нашими глазами: то было начало пустыни, по которой пролегал наш
путь в Турцию.
Я почувствовал некоторую радость. Шевалье ранее утешал меня в
том, что смерть Ахмета мнимая, и я надеялся найти его в Турции
(правда, обширное расстояние разделило нас в дальнейшем), и нынеш¬
ний путь более не страшил меня. Неизвестности переходов, голод, жаж¬
да, жара днем и холод ночью предвещали почти определенную смерть
тому несчастному отряду, в котором я находился. Нам не попадались
ни деревни, ни дома, ни шалаши, ни деревья, ни какие-либо плоды.
Не было видно ни дорог, ни тропинок, ни следов людей, которые когда-
либо проезжали по этой ужасной стране. То, как мы страдали, пересе¬
кая ее, сильнее всяких слов.
Безразличие турок к нам позволило вступить на их землю без малей¬
ших затруднений. Наконец, страшно утомленные, прибыли мы к Бугу,
реке, которая берет свое начало в Подолии и служит турецкой грани¬
цей. Ее ширина составляла более четверти лье в том месте, к которому
мы вышли. Турки, предупрежденные о нашем прибытии господином По-
нятовским20, которого король послал к коменданту Очакова просить,
чтобы были подготовлены лодки для переправы, уже ожидали нас на
другом берегу в нетерпении, чтобы освободиться от своих съестных при¬
пасов и скормить их нам. Они тотчас бросились к нам. Изголодавшиеся
130

шведы, как попало и без порядка, который Его Величество сохранял впо~
следствии при распределении пищи, кинулись в воду, чтобы первыми
схватить ее. Они бы перерезали тогда горло первому встретившемуся на
их пути, до того голод давил этих несчастных бедняков, которые дожили
до того, что ели сырую конину подобно татарам и утоляли прежестокую
жажду грязной и зловонной водой.
Вот когда познал я пользу и справедливость того, о чем часто гово¬
рил мне Ахмет насчет изучения языков. Турецкий язык постоянно при¬
гождался мне в данном случае. Среди более чем 1200 человек, которые
были у нас, только один я мог объясняться с турками. Меня постоянно
со всех сторон окружала толпа, и меня просили служить переводчиком
при покупке продовольствия, поскольку оплата монетой, которую турки
не знали, производила трудности при ее приеме, исключая дукаты и сак¬
сонские флорины. Король вскоре узнал, что один из его гвардейцев лег¬
ко говорит по-турецки. Он вызвал меня и после нескольких вопросов на¬
значил комиссаром по продовольствию его ставки с приказанием своевре¬
менно снабжать ее всем необходимым, а особенно наилучшими винами,
и если это возможно, то теми, которые турки привозят из-за границы,
очень хмельными и утоляющими жажду лучше, чем тамошняя вода,
даже более плохая, нежели просто пригодная для питья. То было в пер¬
вый раз, когда сей государь разговаривал со мной после Лейпцига. Я оп¬
равдал самым лучшим образом надежды на меня в этом новом качестве,
за исключением того, что не мог найти более хорошего вина, чем не¬
большое количество греческого, более сладкого, чем крымское, но несрав¬
ненно более опасного для заражения дизентерией.
Мы оставались два дня на этом месте, т. к. распоряжения из Порты
еще не пришли. Между тем от сераскира Бендер 21 через Очаков посту¬
пило указание королю следовать туда, но только в сопровождении
24 человек. Короля это ограничение привело в гнев, т. к. он хорошо ви¬
дел, что оно было вызвано скупостью очаковского паши 22. Чтобы найти
выход из этого положения, меня послали к нему разъяснить необходи¬
мость быстрого прохода. Я нашел там старого, сварливого турка, глухо¬
го к самым настоятельным просьбам. Угроза королю и его маленькому
войску, которое русские могли в любой момент захватить, тревожила его
очень мало. Только золото могло сделать его чувствительным. Он сразу
смягчился, когда я испытал это средство: его алчность не позволила ему
упустить благоприятный случай. Только она, как я вскоре заметил, мог¬
ла бы смягчить приказы сераскира. Две сотни дукатов, которые король
дал мне для такого случая и которые я ему подарил, совершили все то,
о чем говорилось прежде, и я вернулся наконец с тем, что мне было
приказано, к лодочникам, заранее нанятым, несмотря на приказ не пере¬
возить никого под страхом смертной казни.
Но уже было слишком поздно. Русские шли по нашим следам на не¬
большом от нас расстоянии, и 600 человекам23 с королем во главе с
трудом удалось спастись. Государь вошел в лодку нехотя и побледнел
от горя, глядя, как на его глазах уничтожают оставшуюся часть его
войска. Только казаки ускользнули от врагов: знание страны и ловкость
спасли их24. Прибыв на противоположный берег, мы направились к
Очакову, до которого было всего шесть лье. Каждый думал тогда, что
там будет положен предел его несчастьям, но король свернул вправо от
этого города: ему понадобились новые тяготы. Впервые после перехода
Днепра мы остановились в палатках. Турки продавали нам все довольно
дорого, однако будущие выгоды заставили нас вскоре забыть о цене. Так
произошло тогда, когда я подумал, что наконец-то судьбе наскучило пре¬
следовать меня, и уже помышлял об освобождении от ее суровости по
отношению ко мне. Знание, которое имел король насчет того, что я легко
говорю по-турецки, заставило его обратить на меня внимание, чтобы по¬
слать меня сопровождать в Константинополь посланника, которого госу¬
5*
131

дарь решил спешно направить к султану для передачи письма, где сооб¬
щал ему о своих несчастьях и просил защиты25. Посланника этого
звали Нейгебауэр. Оп был родом из Данцига, а служил в Московии, по¬
том волонтером в Швеции. Я принял поручение с радостью, надеясь сно¬
ва встретиться с Ахметом. Посланник, получив инструкции и веритель¬
ные грамоты, отправился в Очаков, которого мы достигли всего за день;
там мы влезли в шхуну, командир которой, оказавшись сговорчивее ко¬
менданта, тотчас снялся с якоря.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Пипер Карл (1647-1716 гг.), граф, с 1705 г. глава шведского кабинета и вер¬
ховный маршал королевского двора. Лагерь Карла XII находился под Лейпцигом,
в Саксонии, между 3 сентября 1706 г. и августом 1707 года. Король жил в Аль-
транштедте, возле Лейпцига.
2 Имеются в виду державы аптифранцузской коалиции.
3 Под королевскими подразумеваются французские войска.
4 Черчилль Джон, герцог Мальборо (1650-1722 гг.), главнокомандующий анг¬
лийскими сухопутными войсками на континенте в 1701-1711 годах. В апреле 1707 г.
в ранге чрезвычайного и полномочного посла Великобритании вел переговоры с Кар¬
лом XII в Альтранштедте. Предание о полученной от Мальборо Пипером 300-ты¬
сячной взятке нолучило широкое распространение. Взятка была, но не деньгами:
в действительности он принял с согласия Карла XII бриллиантовые серьги для сво¬
ей супруги (На Поп К. М. СЬаг1ез XII о! 8\уес1еп. 1дн1. 1968, рр. 224-225).
5 Шведская армия подошла к саксонской границе 27 августа 1706 г. и к 3 сен¬
тября заняла Лейпциг. 19 августа 1707 г. она пересекла границу Саксонии в обрат¬
ном направлении, т. е. находилась там почти год (И а 11 о п В. М. Ор. ей.., рр. 213,
214, 226).
6 Имя посланника де Турвиль воспроизвел в опущенном отрывке неточно
(Моймар). Пипер принимал на своей квартире в Бресте 26 ноября 1707 г. турец¬
кого посланника Йеркёлюлю Мех мед-эфенди. Послание, которое тот имел при себе,
было написано силистрийским пашою Юсуф-пашой по поручению султана и по¬
мечено 30 июля 1707 г. (ТепдЬег^ Е. Егап РоНауа Ш1 Вепбег. кипск 1953, з. 7).
7 Леопольд I (1640-1705 гг.) - император Священной Римской империи. Эти
пленные находились во Львове со времени разгрома турок в 1683 г. под Веной
польским королем Яном Собеским. Карл XII мог освободить этих пленных после
взятия им Львова в 1704 году.
8 Под государственным секретарем подразумевается Пипер как главный после
Карла XII государственный деятель при шведской армии в русском походе.
9 Эти слова приписаны Петру I безосновательно.
10 Карл XII блокировал Полтаву 30 апреля 1709 г., сосредоточив свои войска в
районе города, и тогда же начал осадпые работы (Письма и бумаги императора
Петра Великого. Т. 9. Вып. 2. М.-Л. 1952, с. 859; Ьбу^геп С. Ке^етеп18Ш1з-
кагеп 1асоЬ ЗсЬиПг йа§Ьокап1ескшп^аг 1697—1721. 1п: КагоНпзка {бгЬипйекя агзЬок
1948. 81оскко1т. 1948, з. 84).
11 Левенгаупт Адам Людвиг (1659-1719 гг.), граф, с 1706 г. генерал пехоты,
губернатор Риги и главнокомандующий шведскими войсками в Лифляндии, Кур¬
ляндии и Литве. В 1708 г. по приказу Карла XII двинулся с 16-тысячным корпу¬
сом на соединение с главными силами шведов, но 28 сентября 1708 г. потерпел
поражение от русских войск при Лесной.
12 Меншиков Александр Данилович (1673—1729 гг.), ближайший сподвижник
Петра I. В сражении при Лесной командовал конницей.
13 В оценке численности шведов, присоединившихся к армии Карла XII с Ле-
венгауптом, имеются расхождения. Наибольшую цифру дает генерал-квартирмей¬
стер короля Юлленкрук - 8700 (Гилленкрок А. Современное сказание о по¬
ходе Карла XII в Россию.- Военный журнал, 1844, № 6, с. 55-56).
14 В Полтавской битве русские войска атаковала 24-тысячная шведская армия
(16 тыс. пехоты и 8 тыс. конницы) с полком легкой валашской конницы
(1000 человек). В лагере осталось 1300 шведов. 1800 всадников охраняли переправу
через Ворсклу ниже Полтавы. 2000 больных и большая часть артиллеристов нахо¬
дились в обозе у дер. Пушкаревки, равно как и 2 тыс. всадников гетмана Мазепы
и пешие мазеиинцы (Ре1г1 С. 81а^е1 уМ РоНауа. 1п: Шзкнла кипе Каг1 XII.
• 81оскЬо1гп, 1964, з. 71).
15 Русская армия под Полтавой насчитывала на день битвы 42 тыс. человек
(История Северной войны 1700—1721 гг. М. 1987, с. 84).
16 Росс Карл Густав (1655-1722 гг.), генерал-майор в 1706 году. Под Полтавой
командовал четвертой частью пехоты - колонной из шести батальонов. Они, овла¬
дев двумя передними недостроенными редутами, были отброшены от третьего.
132

17 Авангард бежавших шведов прибыл к Днепру вечером 28 июня, арьергард
подошел 29 июня (Н а 11 о п В. М. Ор сН., р. 302).
18 Максимилиан Эммануил (1689-1709 гг.), принц Вюртембергский, сын герцо¬
га Карла-Фридриха Вюртембергского и маркграфини Элеоноры Бранденбургской,
двоюродный брат Карла XII, полковник Сконского драгунского полка.
19 Согласно извещению Петра I о победе у Переволочны от 8 июля 1709 г.,
па другой берег Днепра переправилось до 700 человек. Иностранные очевидцы при¬
водили несколько большие цифры.
20 Понятовский Станислав (1676-1762 гг.), граф, генерал-майор артиллерии
польской службы, в 1709 г. резидепт Станислава Лещиньского при Карле XII.
21 Юсуф-паша.
22 Абдурамман-паша.
23 В данном случае де Турвиль имеет в виду 600 человек из называемых им
1200, перешедших Днепр, которые успели переправиться на другую сторону Буга
до подхода русского отряда.
24 Этот бой произошел 8 июля 1709 г. (Н а II о п В. М. Ор. сН„ р. 310).
25 Французский путешественник А. де ла Мотрэй, находившийся в Константи¬
нополе и собиравший в то время сведения о судьбе шведской армии, упоминает
«казака, владевшего турецким и немецким языками», посланного переводчиком при
М. Нейгебаузре (Мо1гауе А. йе 1а. Кешагциез УпзЪопциея е1 спИциез зиг Пп^оДе
йе СЬаг!ез XII, гоу йе Эпейе, раг М. йе УоДаше. Бопйгез. 1732, р. 34). В атом пере¬
водчике, превратившемся, пока сведения дошли до Константинополя, в казака,
нетрудно узнать автора воспоминаний.

?- —- Я- ?- ■- —— - I ——■!.. - — 11 — ' "*?■ . !"
СООБЩЕНИЯ
ИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ НЕКОТОРЫХ ФОРМ СОБСТВЕННОСТИ
(К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ТРУДА В ДУХОВНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ)
Л. В. Милов
В основе радикальной перестройки современного общества лежит,
в частности, стремление г; реализации государственной собственности
посредством владения и аренды, принимающих как коллективные, так
и частные формы. Этот процесс охватывает как материальное производ¬
ство, так и непроизводственную сферу. Нетрудно предвидеть, что в свя¬
зи с этим многие положения экономической науки, в том числе о сфере
нематериального производства, будут пересмотрены. Ниже предприни¬
мается попытка поставить вопрос о некоторых аспектах социальной спе¬
цифики труда в области духовного производства. Для этого весьма
полезен небольшой экскурс в прошлое для выяснения судеб некоторых
особых форм собственности, получивших развитие, в частности в обла¬
сти духовного производства.
К. Маркс, характеризуя первичные формы собственности, выделял
для докапиталистических обществ особую форму собственности, связан¬
ную с ремесленным трудом. Он подчеркивал, что в период господства
индивидуального характера труда «особый вид труда, мастерство в нем
и соответственно с этим собственность на орудие труда равнозначны
собственности на условия производства» \ Особая роль мастерства, «ре¬
месленной сноровки» является главным средством утверждения ремес¬
ленника собственником орудия труда2. В свою очередь и само мастер¬
ство является особым видом собственности («собственность на самый
труд как на определенную ремесленную сноровку») 3. Высшей стадии
развития эта форма собственности достигает в корпоративной форме
средневековых цехов 4. Наоборот, ее отрицание может состояться тогда,
когда собственность на орудия труда и на мастерство могут быть погло¬
щены, как указывает Маркс, такими отношениями, как рабство или кре¬
постничество, то есть присвоением, порабощением самой личности носи¬
теля мастерства 5.
В частности, в России в эпоху крепостничества многие виды труда
были представлены крепостными мастерами, особенно в области произ¬
водства предметов роскоши, произведений искусства и т. п. Свободный
носитель такого рода потребительной стоимости в пределах городской
организации ремесла часто не находил себе места (кроме, пожалуй,
ювелиров по серебру, иконописцев и других) и, следовательно,
МИЛОВ Леонид Васильевич - доктор исторических наук, профессор Московского
государственного университета,
1 М а р к с К. и Энгельс Ф, Соч. Т. 46, ч. I, с. 491.
2 Там же, с, 490.
3 Там же, с. 493.
4 Там же, с. 507, 490.
5 Там же, с, 454, 456—457, 491.
134

поглощался, точнее, присваивался как личность каким-либо вельможей
и т. п. Особняком здесь стоят лишь монастырские корпорации монахов
и так называемые гулящие люди (правда, последние поставляли преиму¬
щественно кадры лишь для поденного труда).
Процесс разложения феодализма и развития капитализма приводил
к тому, что цеховой и свободный ремесленный труд поглощался ману¬
фактурным, а потом и машинным трудом. При этом ряд сравнительно
немногочисленных, но необходимых обществу ремесленных специально¬
стей, продолжал существовать преимущественно в форме свободного
индивидуального труда в силу специфичности самой профессии. Эго
разного рода строительные и ремонтные работники, многие работники,
трудившиеся по изготовлению предметов роскоши и бытовых, обиход¬
ных вещей, изготовлению продуктов питания и т. д. В разряд профес¬
сиональных занятий, не поглощенных мануфактурой и машинным про¬
изводством, входили также профессии музыканта, художника, актера,
поэта, ученого, учителя, танцовщика и т. и. К этому же разряду заня¬
тий принадлежали, как известно, чиновники, военные, священнослужи¬
тели и т. н.
В эпоху, когда господствующий капиталистический сиособ производ¬
ства стал основой существования общества, представители этих, а также
ряда иных профессий стали составлять, по определению А. Смита, класс
«слуг общества», т. е. людей, оказывающих услуги и живущих за счет
дохода общества. Независимо от того, производят ли они материальные
или духовные ценности, их продукция не является товаром. Для вла¬
дельца денег, покупателя результатов их труда, он выступает как потре¬
бительная стоимость. А продажа потребительных стоимостей является
лишь формой оказания личной услуги покупателю, тратящему на это
свой доход6. Весь класс «слуг общества» Маркс вслед за Смитом отно¬
сил к числу так называемых непроизводительных работников, то есть
таких работников, которые не включены в орбиту капиталистического
способа производства, где труд противостоит капиталу.
Однако нас в данном случае интересует иной вопрос: сохраняется ли
при капитализме у этого класса индивидуальных работников статус
«работающих собственников», т. е. представителей свободного ремеслен¬
ного труда, обладающих особой форхмой собственности, собственностью
на орудие труда и ремесленную сноровку как на условия производства,
или, быть может, все они превращаются в наемных рабочих.
Маркс при анализе экономической сущности труда в сфере услуг де¬
лает упор на его непроизводительный характер, то есть на констатацию
того, что обмен труда на доход ничего общего не имеет с капиталисти¬
ческим способом производства. При этом в первую очередь и вполне
закономерно обращается внимание на то, что носители услуг являются
работниками, тружениками, что они обменивают свой живой труд на до¬
ход, выступающий в натуральной форме при феодализме и в денежной
в эпоху капитализма. Маркс писал, что «с развитием капиталистическо¬
го производства все услуги превращаются в наемный труд и все оказы¬
вающие их превращаются в наемных рабочих, следовательно имеют эту
общую с производственными рабочими черту»7. Однако это вместе
с тем не означает, что труд, оказывающий услуги, так же, как произ¬
водительный труд, сводится к тому, что мы имеем здесь дело с рабо¬
чей силой, являющейся товаром. Положение носителей услуг, как инди¬
видуумов, совпадает с положением производительных рабочих лишь
потому, что те и другие работают по найму.
Важно подчеркнуть и другое. В эпоху капитализма, как и до нее,
носители услуг являются участниками простого обмена живого труда на
6 Тэм жб с, 223
7 Архив Маркса и Энгельса. Т. II (VII). М. 1933, с. 133-135.

доход, представляющего собой обмен эквивалентов. Оказывающий услу¬
ги может овладеть принадлежащими владельцу дохода потребительны¬
ми стоимостями только при условии, если дает ему взамен эквивалент,
который в конечном счете всегда сводится к его собственному живому
труду8. «Ведь здесь, как и при всяком обмене товара на товар, экви¬
валент дается за эквивалент, следовательно одна и та же стоимость
плюется в наличии вдвойне: один раз на стороне покупателя и один раз—
на стороне продавца» Таким образом, в данном отношении отсутствует
факт эксплуатации. Иначе говоря, носитель личных услуг, работающий
в одиночку, является свободным работником и продает он не столько ра¬
бочую силу, сколько живой труд, вернее такие его разновидности, кото¬
рые точно так же, как и товары, покупаются для непосредственного
потребления, т. е. «только из-за присущих им определенных веществен¬
ных свойств, из-за их потребительной стоимости, из-за тех услуг, которые
они в своей вещественной определенности оказывают своим покупателям
и потребителям» 10.
Следовательно, если носитель услуг является обладателем потреби¬
тельной стоимости в виде необыкновенного мастерства, таланта, редчай¬
ших качеств, способных в той или иной форме быть полезными их
потенциальным покупателям, то он выступает в роли работающего соб¬
ственника. В этом качестве он, как и ремесленник, обладает собствен¬
ностью па орудие труда или на ремесленную сноровку; как и ремеслен¬
ник, он может относиться к орудию труда как к своему собственному.
Несмотря на то, что носитель услуг вступает в обмен с владельцем дохода,
с покупателем потребительных стоимостей, «для производителя этих услуг
они (потребительные стоимости.—Л. М.) — товары» так как имеют
совершенно определенную потребительную и столь же определенную
меновую стоимость. Экономически реальным полем деятельности носи¬
телей услуг является рынок. Маркс, полемизируя со Смитом, заметил,
в частности: «Разве в любой момент, наряду с пшеницей, мясом и т. д.,
нет на рынке также проституток, адвокатов, проповедей, концертов,
театров, солдат, политических деятелей и т. д.?» 12.
Продажа подлинным наемным рабочим своей рабочей силы в каче¬
стве товара полностью передает труд в распоряжение покупателя рабо¬
чей силы, а распоряжение трудом, как известно, дает ее покупателю воз¬
можность извлечения прибавочного труда, т. е. возможность капитали¬
стической эксплуатации наемного рабочего. В акте индивидуальной
услуги это невозможно, ибо здесь происходит лишь взаимный обмен
услугами (с одной стороны, труд, строго ограниченный реально созда¬
ваемою носителем услуги определенной потребительной стоимостью,
с другой — доход в виде либо так же определенной потребительной стои¬
мости, либо той же потребительной стоимости, представленной в виде
денег, как мимолетной своей форме).
Именно это обстоятельство позволяет считать носителя услуг особо¬
го рода собственником, хотя и не товаропроизводителем, т. е. таким
производителем, который создает стоимости, материальные ценности.
Вместе с тем хорошо известно, что Маркс даже в современную ему эпо¬
ху отчетливо видел, что капиталистический способ производства неумо¬
лимо подчиняет себе и сферу нематериального производства, так назы¬
ваемую сферу услуг. Эта тенденция была затем отмечена и В. И. Лени¬
8 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 46, ч. I, с. 455.
9 Там же. Т. 26, ч. I, с. 151.
10 Там же, с. 140.
11 Там же. В другом месте Маркс развивает ту же мысль: «Носильщику тре¬
буются деньги, и так как того, кто дает деньги, интересует товар, носильщика же,
доставляющего товар, интересуют деньги, то оба они представляют по отношению
друг к другу лишь две сторопы простого обращения» (там же. Т. 46, ч. I, с. 223).
12 Там же. Т. 26, ч. 1, с. 151.
136

ным: «Капитализм все более и более отнимает самостоятельное положение
у интеллигента, превращает его в зависимого наемника, грозит понизить
его жизненный уровень» 13.
Современный капитализм создал мощную индустрию в сфере услуг,
в которой непосредственный носитель потребительной стоимости превра¬
щен в наемного рабочего, эксплуатируемого капиталистически. Пред¬
приниматель, оплачивая такому работнику (бывшему носителю услуг)
так называемый необходимый труд, присваивает результаты прибавоч¬
ного труда. Как известно, капиталистическая прибыль такого предпри¬
нимателя может идти на расширение производства, будь-то частные
клиники или киностудии, фабрики химчистки или рестораны, профессио¬
нальные спортклубы или театры и т. п. Современные технические сред¬
ства резко увеличили возможности отчуждения потребительных стоимо¬
стей от их непосредственных носителей почти во всех обла.стях духов¬
ного производства. Это неизмеримо расширило возможности превращении
тех или иных потребительных стоимостей в форму товаров, имеющих
меновую стоимость.
Наука, как известно, давно уже разрабатывает экономические аспек¬
ты сферы нематериального производства, определяет критерии эффек¬
тивности труда в этой области. Тем не менее экономическому анализу,
стоимостному учету в этой сфере поддаются лишь так называемые мас¬
совые услуги, т. е. те, где процесс труда и его результаты воспроизво¬
димы. Не говоря о том, что наибольшие трудности для стоимостного
учета представляет так называемый творческий труд, следует отметить,
что пемалую трудность составляет также и качественная оценка труда
представителей массовых услуг.
Как указывал Маркс, при капитализме цена на индивидуальные
услуги «первоначально скорее условная и традиционная, постепенно
все более и более начинает определяться экономически, сначала — по¬
средством соотношения между спросом и предложением, а в конце кон¬
цов — теми издержками производства, с помощью которых можно создать
самих продавцов подобного рода живых услуг». При всем этом само
отношение обмена услугами но существу не меняется, так как опреде¬
ление их цены «остается всего лишь формальным моментом», оно вы¬
ступает всего лишь как метазакои, а собственно законы капитализма
находятся, выражаясь словами Маркса, лишь «за спиной этого особен¬
ного менового акта» 14.
Данная закономерность в прошлом и настоящем имеет реальное зна¬
чение главным образом для индивидуальных работников, для «работаю¬
щих собственников». Чем уже рынок для той или иной даже неповто¬
римой потребительной стоимости, тем более подвержена случаю его
меновая стоимость. Яркий талант, невостребованный рынком сиюминут¬
но, может влачить жалкое существование в течение всей своей жизни.
Таковы, в частности, судьбы многих художников. Разумеется, может
быть и обратпая ситуация. Объективно научные оценки изобразительной
продукции такого художника могут и не коррелировать с его рыночным
успехом.
Экономически соотношением спроса и предложения и издержками
производства регулируются меновые стоимости главным образом па мас¬
совые услуги (включая, например, бытовые услуги, услуги чиновников,
военных и т. п.). Поскольку индустрия услуг в области духовного про¬
изводства превратила носителей услуг в наемпых рабочих, то законы
капитализма регулируют в конечном счете оплату и этих работников.
Однако это не вполне касается так называемых искусных слуг, кото¬
рых Маркс выделял в особую категорию!5. Оплата предпринимателем
13 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 4, с. 209.
14 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 46, ч. I, с. 457.
15 Там же. Т. 46, ч. II, с. 21.
137

груда одаренного мастера остается «особенным меновым актом», по¬
скольку сохраняет яркую специфику в измерении уникальных форм по¬
лезности той или иной потребительной стоимости, что до сих пор
представляет трудности для экономистов. Нередко такой «искусный слу¬
га», отличающийся «природным особенным качеством»1В, даже эконо¬
мически подчиняясь нанявшему его предпринимателю, остается тем
не менее наемным работником особого рода.
Так, в той или иной киносъемочной группе внезапно или постепен¬
но открывается яркий талант, носитель уникальной потребительной
стоимости. Спрос на него в конечном счете вырастает настолько, что
именно он становится непосредственной основой для заметной, а иногда
и весьма значительной доли прибыли импресарио, продюсера и т. п.
В этой ситуации он становится экономически пе только работником выс¬
шей квалификации, но и потенциальным собственником своего мастер¬
ства как условия производства. В этом случае размер его гонорара
зависит не только от его таланта, но и от степени его знатности17,
от рыночного спроса именно на его потребительную стоимость. Это
обстоятельство делает его статус качественно отличным от положения
рядового носителя услуги, подчиненного капиталу. В итоге предприни¬
матель выделяет ему, условно говоря, значительную часть совокупной
прибыли, получаемой от деятельности всей труппы, группы и т. п. Но¬
ситель же уникальной потребительной стоимости постепенно стаповится
богачом и, стало быть, потенциальным капиталистом. Он лишь формаль¬
но остается наемным работником. В России в области капиталистическо¬
го производства к этой группе были близки представители «рабочей
аристократии». В частности, одаренные мастера-моделыцики, мастера-
лекальщики и т. п. являлись подчас поистине уникальными специалис¬
тами. Их оклады могли в десятки раз превышать заработок рабочего
средней и даже высшей квалификации.
При капитализме, помимо естественного стихийного процесса выдви¬
жения «звезд» и «суперзвезд» в искусстве, существует и специальный
механизм создания таких «звезд». И часть из них действительно попол¬
няет класс капиталистов. Оплата труда в этой сфере отличается огром¬
ными контрастами именно потому, что капиталистический способ произ¬
водства часто не может превратить носителя особой потребительной
стоимости в простого наемного рабочего, даже в рабочего высшей ква¬
лификации. Особый статус актера, певца, музыканта приводит здесь
к тому, что форма найма чаще приближается к аккордному типу опла¬
ты — контрактам, создающим отнюдь не самые благоприятные условия
для присвоения предпринимателем прибавочного труда этих работников.
Что же касается носителя яркой, неповторимой потребительной стои¬
мости, имеющего огромный рынок, то для него является реальностью
возможность прекращать неустойку, невыгодные коптракты, обеспечи¬
вая таким образом реализацию своей собственности на мастерство.
В поисках более благоприятного рынка такая «звезда» может покинуть
родину, если условия реализации его собственности на мастерство на¬
ходятся там в неудовлетворительном состоянии, идеал такой «звезды» —
мировой рынок. Прошлое капиталистической России (и не только оно)
дает немало примеров таких судеб.
Отдаленной аналогией поведения некоторых представителей духовно¬
го производства, обладающих уникальными потребительными стоимостя¬
ми, могут служить рассуждения Маркса о судьбах искуснейших ремес¬
ленников, в период разложения ремесленной деятельности вовлекаемых
в мануфактурный труд: «Так как ремесленное искусство остается осно¬
вой мануфактуры и функционирующий в ней совокупный механизм ли-
16 Там же, Т. 46, ч. I, с. 458.
17 См. там же.
138

шеи независимого от самих рабочих объективного скелета, то капиталу
постоянно приходится бороться с нарушением субординации со стороны
рабочих». Маркс цитирует Э. Юра: «Чем рабочий искуснее, тем он свое¬
вольнее, тем труднее подчинить его дисциплине». «Начиная с XVI сто¬
летия,— пишет далее Маркс,— и вплоть до эпохи крупной промышлен¬
ности капиталу не удавалось подчинить себе все то рабочее время,
каким располагает мануфактурный рабочий,., мануфактуры недолговеч¬
ны и вместе с эмиграцией или иммиграцией рабочих покидают одну стра¬
ну, чтобы возникнуть в другой,— уже одни эти факты говорят нам не мепь-
ше, чем целые библиотеки» *8.
Процессы, характерные для «звезд», в принципе присущи и таким
профессиям, как адвокаты, отчасти врачи и т. тт. Разница, пожалуй,
лишь в том, что потенциальный рынок для выдающихся представителен
этих профессий как обладателей неповторимых потребительных стоимо¬
стей неизмеримо меньше, чем, скажем, эстрадных «звезд». Отсюда и
меньшие возможности в накоплении богатства, хотя в клоп тали ’тяче-
ском мире завоевавшие деловую популярность адвокаты нередко стано¬
вятся крупными держателями акций и т. п., а выдающиеся хирурги
и т. п.— владельцами частных клиник.
В период господства капиталистического способа производства ряд
интеллигентных профессий прочно остается вне этого способа производ¬
ства. Среди них следует упомянуть техническое изобретательство. Прав¬
да, число профессиональных изобретателей, выступающих как свободные
работники, собственники своего мастерства, являющегося средством
производства, очень невелико. Тем не менее их функционирование имеет
огромное общественно-экономическое значение. Чаще встречается иное
явление — изобретатели как представители высококвалифицированной
прослойки рабочего класса и инженерного персонала на производстве.
Несмотря на то, что изобретательство выступает здесь как побочное, не¬
профессиональное занятие, по существу оно является для носителей
потребительной стоимости такого рода высшей точкой проявления их
как потенциальных собственников своего мастерства. Обладатель круп¬
ного изобретения либо продает ого на рынке, либо, получая кредит под
свое изобретение, становится бизнесменом, основателем фирмы и т. л.
Сложнее обстоит, видимо, дело с наукой. Современная наука — круп¬
ная, технически насыщенная отрасль хозяйства, а центральная фигура —
ученый — стала лишь компонентом «совокупного ученого» (аналогия
с «совокупным рабочим» Маркса). В этом смысле в современной науке
нет или почти нет «работающих собственников», занятых сугубо инди¬
видуальным трудом. И тем пе менее особо выдающиеся ученые, уникаль¬
ные специалисты, «генераторы идей» и т. тт., видимо, сохраняют поло¬
жение «потенциальных собственников». Носители услуг такого уровня
имеют размах творческой деятельности, часто выходящий за рамки той
корпорации или предприятия, в рамках которых они работают. Итог
этой деятельности ои может продать или реализовать самостоятельно.
Кроме того, мпогие представители зарубежной науки, работая в универ¬
ситетах, колледжах и т. и., занимаются творчеством в качестве «хобби».
Это относится ко многим представителям фундаментальных наук, к пред¬
ставителям гуманитарных наук. Успех их деятельности па «рынке»
потребительных стоимостей — их личный успех. Нельзя забывать и
такое явление, как «утечка мозгов». Это удел многих капиталистических
и развивающихся стран. Если непосредственные производители эмигри¬
руют под тяжким гнетом безработицы, то ученые «слуги общества» де¬
лают это в немалой степени из-за стремления реализовать свою лич¬
ность, свою потребительную стоимость и, конечно, увеличить свою
долю дохода, которую они получают от владельца дохода в обмен на
18 Там же. Т. 23, с, 380.
139

свои услуги. Существенную роль при этом играет и общественная си¬
туация, затрудняющая на родине реализацию той или иной уникальной
потребительной стоимости.
К числу «слуг общества», практически остающихся за рамками ка¬
питалистического способа производства, относятся такие свободные
профессии, как литератор и художник. Маркс, приводя в пример эконо¬
мическую организацию груда при подготовке литератором-предпринима-
телем энциклопедического издания, указывает, что «в большинстве слу¬
чаев здесь дело ограничивается переходной к капиталистическому про¬
изводству формой, заключающейся в том, что люди, занятые различными
видами научного и художественного производства, ремесленники или же
мастера своего дела, работают на совокупный торговый капитал книго¬
торговцев,— отношение, не имеющее ничего общего с капиталистиче¬
ским способом производства в собственном смысле слова и еще
не подчиненное ему даже формально» 1Э.
Б литературе встречаются мнения, что подчинение такого вида
интеллигентного труда лишь торговому капиталу в ту пору связано
й неразвитостью самого этого вида труда (он «не созрел для теорети¬
ческого экономического анализа»20). Думается, что дело не в этом.
Причина такого положения заключается в том, что в данного рода дея¬
тельности на первом плане находятся не исполнительские функции,
освященные творчеством (как у актера, музыканта и т. п.), а собствен¬
но индивидуальное творчество как таковое. Непосредственный носитель
творчества — тот самый собственник орудия труда как средства произ¬
водства — не может быть втянут в орбиту производственного процесса,
организуемого капиталом. Поэтому капитал относится к носителю этой
услуги как к самостоятельному производителю 21.
Следовательно, и в наше время капитал может овладеть им лишь в
своей древнейшей ипостаси — в форме торгово-ростовщического капита¬
ла. Хорошо известны примеры того, как талантливые и даже гениаль¬
ные писатели всю свою жизнь были связаны кабальным договором
с издателем как представителем торгового капитала. Единственная не¬
гативная альтернатива этому — порабощение самой личности писателя
(либо ученого) (рабство, крепостничество и иные формы физического
насилия). Это весьма важный, принципиальный момент, обнаруживаю¬
щий глубокую специфику творческой, будь-то художественная или инди¬
видуальная научная деятельности, обнаруживающий экономическую
«самостоятельность» носителя функции создания особого рода потреби¬
тельной стоимости, являющийся в то же время «слугой общества», су¬
ществующего па доход последнего.
Парадокс истории состоит в том, что, хотя эта сфера услуг, как и
другие услуги, представляет «такой способ производства, который не
имеет ничего общего с капиталистическим и при котором невозможно
все то развитие производительных сил труда, какое приносит собой ка¬
питалистическое производство» 22, сам же капиталистический способ про¬
изводства не способен поглотить сферу сугубо творческих индивидуаль-
19 Там же. Т. 26, ч. I, с. 420; см. также: Архив Маркса и Энгельса. Т. II (VII),
с. 138-139, 144-145.
20 Прохоренко И. Д., К у р е г я н С. В. Духовное производство при социа¬
лизме. Минск. 1987, с. 6, 116.
21 Для художественного творчества (в его литературной или изобразительной
форме), выполняющегося на его пизгпем, ремесленном уровне, пожалуй, могут быть
и исключения. В частности, и Маркс замечал, что «лейпцигский литератор пролета¬
рий. фабрикующий но указке своего издателя те или иные книги (например, руко¬
водства по политической экономии), является производительным работником, так
как его производство с самого начала подчинено капиталу и совершается только для
увеличения стоимости этого капитала» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 26, ч. I,
с. 410).
22 Там же, с. 289.
140

ньтх услуг. Больше того, вся сфера индивидуальных личных услуг
представляет проявление такой формы собственности, такого «способа от¬
ношений», который, как утверждает Маркс, «неизменно повторяется при
различных формах общественной организации труда» 23, нигде не яв¬
ляясь системообразующим. Иначе говоря, он проходит сквозь века и фор¬
мации,
Если массовое подчинение нематериальной сферы производства капи¬
тализму сопровождается все-таки подчинением ценообразования законам
господствующего производства, то национализация средств производства
в сфере услуг и их огосударствление лишили многие виды услуг тради¬
ционного механизма их оплаты в соответствии с критериями спроса и
предложения или цены производства. Абсолютный и относительный рост
духовного производства и сферы общественного обслуживания, «вторже¬
ние производственных процессов, функций производительного труда в
сферы непроизводственной деятельности» 24 поставило задачу экономи¬
ческого анализа этих процессов.
Советскими учеными сделано немало теоретических и конкретно-эко¬
номических разработок, выявляющих закономерности и специфику раз¬
вития непроизводственной сферы при социализме 23. Несмотря на это.
спорными остаются как теоретические оценки политико-экономической
сущности процессов, протекающих в нематериальном производстве, так
и конкретные подходы к оценке труда в этой сфере (стоимостный учет
услуг, создание системы синтетических показателей услуг и т. п.). Есть
такие разработки и применительно к области духовного производства
(наука, художественное творчество, культура и образование). Прежде
всего они представлены философскими исследованиями духовного произ¬
водства, сформировавшими основные категориальные понятия этой сферы
нематериального производства26. В последнее время появились и специаль¬
ные политико-экономические исследования духовного производства 27.
На концепцию экономики нематериального производства при социа¬
лизме сильнее всего воздействует постулат нетоварной сущности социа¬
листического производства. Считается, что развитие непроизводительных
отраслей при социализме, удовлетворение ими личных и общественных
потребностей «не опосредовано отношениями товарного производства и
не связано с ними» 28. Хотя некоторые авторы и признают, что в обла¬
стях духовного творчества существует авторское право, правда, не сов¬
падающее с понятием собственности, хотя признается также, что ду¬
ховные блага могут быть в личной и групповой собственности, однако
«нетоварный характер продукта духовного производства» сводит по су¬
ществу на нет проблему собственности (и личный и групповой) 29, Боль¬
23 Там же. Т. 46. ч. I, с. 457.
24 К р о н р о д Я. Л. Актуальные проблемы исследования экономического бази¬
са,— Вопросы философии. 1979, № 12. с. 24.
25 См., напр., Медведев Вл. Аф. Общественное воспроизводство и сфера услуг.
М. 1968; А га бабья н 0. М. Экономический апализ сферы услуг. М. 1968; его же.
Экономические основы воспроизводства нематериальных благ при социализме.
М. 1983; Шнейдер И. М. Статистика услуг (сводные показатели). М. 1974; Рут-
гайзер В. М. Ресурсы развития непроизводительной сферы. М. 1975; Солод-
ков М. В. Непроизводительная сфера при социализме. М. 1978; Козак В. Е. Не¬
производительная сфера: вопросы теории. Киев. 1979; Непроизводственная сфера
СССР. М. 1981; Нематериальное производство в условиях интенсификации экономики.
М. 1981; и др.
26 Напр., Сюземская И. Н. Диалектика материального и духовного производ¬
ства. М. 1978; Духовное производство. Социально-философский аспект духовной дея¬
тельности. М. 1981; Наука как вид духовного производства. Новосибирск. 1981; Л е-
в и ч е в а В. Ф., Щербина В. Ф. Материальное и идеальное в общественном про¬
изводстве. Л. 1984; и др.
27 Прохоренко И. Д., К у р е г я н С. В. Духовное производство при соцпа
лизме.
28 Там же, с. 129.
29 Там же, с. 94, 46.
141

ше того, поскольку ведущей формой собственности является государст¬
венная, а это в литературе все еще означает, что право владения, поль¬
зования и распоряжения средствами производства непосредственно
принадлежит государству30, то главная черта этой собственности —
всеобщность труда, непосредственно-общественный характер труда.
В этих условиях главная задача экономистов, разрабатывающих воп¬
росы управления духовным производством, состояла лишь в поиске под¬
ходов к оценке труда, создающего духовные блага, стоимостный учет
услуг. Вполне реальные сдвиги сделаны здесь в области оценки массовых
услуг, т. е. там, где процесс труда и его результаты воспроизводимы.
Правда, и здесь остается много проблем в оценке качества услуги. Не¬
которые авторы трезво сознают, что «экономический анализ не посягает
на раскрытие специфических закономерностей самой творческой дея¬
тельности» 31, хотя есть при этом и попытки теоретических разработок
экономики творчества 32. Между тем в практической деятельности твор¬
чество так или иначе находит экономическую оценку как вид духовного
производства.
Распространен и такой взгляд на творческий, в частности, научный
труд, согласно которому в условиях всеобщности труда «духовные спо¬
собности человека должны быть и в общественной собственности... в той
мере, в какой государство участвует в их формировании и развитии» 33.
На практике эту меру обладания способностями и потенциями творче¬
ского работника определить пока невозможно, поэтому любой итог
деятельности такого работника теоретически, согласно этим концепциям,
принадлежит государству. Если, скажем, артист выступает с концертом,
то «с точки зрения экономической он всегда выступает как представи¬
тель театра или другого какого-либо творческого объединения» 3\
Такого рода взгляды вполие согласуются с прошлой практикой наше¬
го государства, когда носители личных услуг, оставшиеся на уровне
труда индивида, просто исчезали в общем процессе ликвидации
«кустарной промышленности». Уцелели лишь те разряды «слуг общест¬
ва», индивидуальные услуги которых оставались абсолютно необходимы¬
ми обществу (например, композиторы, художники, писатели, адвокаты
и т. п.). Тем самым сфера нематериального производства на долгие де¬
сятилетия была резко сушена в многообразии своих функций.
Коренная перестройка экономических отношений, предпринятая по
инициативе партии и отраженная решениями XXVII съезда КПСС, XIX
Всесоюзной конференции КПСС и последующими решениями, подтверж¬
дает нереальность и бесперспективность существовавшей до сих пор и
практики и теории. Перспектива резкого расширения индивидуальной
трудовой деятельности, в частности, в сфере нематериального производ¬
ства, показывает, что категория «работающих собственников», владель¬
цев мастерства как условия производства, объективно существует и при
социализме.
Стало быть, представители свободных профессий (композиторы, ху¬
дожники, писатели, адвокаты и т. д.) и при социализме являются «ра¬
ботающими собственниками», ибо простым переходом средств производ¬
ства в общенародную собственность этого явления не устранить. Рабо¬
тающий собственник, представитель свободной профессии, также неустра¬
ним, как неустранима пока и противоположность физического и умст¬
венного труда. Именно о ней Ленин говорил как об одном «из важней-
30 Ч и ч и н с к а с Й. Й. Собственность в системе экономических отношений со¬
циализма. М. 1986, с. 67.
31 Непроизводственная сфера СССР, с. 7.
32 Глнзер Л. С., Зиидо В. М., Левушкип П. Л. Социально-экономиче¬
ские опенки науки. М. !980.
33 Прохоренко II. Д., К у р е г я н С. В. Ук. соч., с. 95—96.
34 Медведев Вл. Аф. Ук. соч., с. 128.
142

тих источников современного общественного неравенства», как о таком
источнике, «которого одним переходом средств производства в обществен¬
ную собственность, одной экспроприацией капиталистов сразу устранить
никак нельзя» 85. Трезвая оценка роли и места в сфере нематериального
производства «работающих собственников» позволяет иначе подойти и к
статусу тех творческих работников, которые включены в орбиту тех или
иных предприятий.
Думается, что приведенные выше постулаты некоторых экономистов
о распространении общественной собственности на творческие потенции
и духовные способности художника и ученого приводят к полному па¬
радоксу. Ведь специфика подлинно творческого работника (например,
ученого) состоит в том, что его рабочее время практически не нормиро¬
вано. Больше того, процесс творчества поглощает всю жизнь человека,
пронизывает весь его быт, все его существование. И если действуют ука¬
занные постулаты, то любые итоги творчества такого работника принад¬
лежат не ему, а институту, предприятию и т. п.38. Получается, что со¬
циализм полностью подчинил производству личность ученого, то есть
сделал то, что не удается сделать капитализму, относящемуся к индиви¬
дууму творческого труда лишь как к самостоятельному производителю ”.
Абсурдность такого рода логики вполне очетшдиа. Отсюда следует вывод,
что яркая, творческая индивидуальность, даже будучи включепа в си¬
стему крупного (научного или художественного) производства, все же
остается потенциальным собственником и в условиях социализма.
Волюнтаризм названного выше подхода в прошлом в течение десяти¬
летий весьма существенно компенсировался таким мощнейшим фактором,
как общественные умонастроения жертвенности и бессребреничества,
являвшиеся органическим порождением высочайшего революционного
подъема духовных сил народа, искренне строящего основы неизведанно¬
го, но желанного нового общества. В этой ситуации проблема критерия
оплаты представителей творческого, умственного труда и всей сферы
массовых услуг не была сколько-нибудь актуальной. Больше того, моло¬
дое советское общество было избавлено и от необходимости корректного
решения проблемы вознаграждения тогда еще сравнительно немногочис¬
ленных категорий «искусных слуг», обладающих уникальными в тех или
иных отношениях потребительными стоимостями. Здесь также действова¬
ли механизмы, порожденные великим революционным подъемом духов¬
ных сил общества. Единственным исключением был слой собственников
особого рода, известных под именем «буржуазных специалистов» («за¬
платить им лишка за пауку,— писал Ленин,— не только стоит, а и обя¬
зательно и теоретически необходимо») 38.
Как правило, то, что в пользу «искусных слуг» поступала миштмаль-
ная доля дохода, компенсировалось «знатностью» носителя той или иной
уникальной потребительной стоимости (широкая популярность в народе,
правительственные награды, почетные звания). Институт разного рода го¬
сударственных премий был довольно длительный период вполне приемле¬
мым в тех условиях денежным эквивалентом при обмене носителя уни¬
кальной потребительной стоимости с государством как распорядителем
народного дохода.
В последние десятилетия прежние механизмы, поддерживавшие обмен
государственного дохода па уникальные (и, по всей вероятности, отчасти
и массовые) потребительные стоимости, оказались уже пе столь эффек¬
тивными. Следствием подобных явлений стало общее снижение профес-
85 Л е л и н В. И. Полн. собр. соч. Т. 33, с. 96.
39 Пример такой ситуапии был приведен в выступлении известного офтальмолога
С. Н. Федорова па XIX Всесоюзной конференции КПСС.
37 Напомним, что присвоение личттоетч носителя услуг было свойственно лишь
докапиталистическим формациям ■- рабству н феодализму.
38 Л е н п н В. И. Полн. собр. соч. Т. 38, с. 168.
143

сионалъного уровня ряда услуг. Вызванные к жизни компенсационные
механизмы стали включать многие услуги в общий поток исподволь ра¬
стущей «теневой экономики». Самое «безобидное» следствие этого —
массовое распространение «чаевых» в сфере массовых услуг. Обладатель
той или иной потребительной стоимости, непосредственно контактируя с
рынком клиентов, стремился таким образом к восстановлению тради¬
ционной для него системы обмена эквивалентами. Более серьезным ча¬
стным проявлением этих компенсационных процессов явились прямые
денежные доплаты высококвалифицированным врачам со стороны боль¬
ных, выступающих в данном случае как частные владельцы дохода, остро
нуждающиеся в потребительных стоимостях данного типа. Там же, где
носитель услуг по роду своей профессии непосредственно не соприкасал¬
ся с рынком клиентов, снижалась общая активность (например, в науке
и т. п.). Только сейчас через рычаги кооперации это «общение» с рынком
клиентов начинает восстанавливаться отчасти и для науки.
Представители различного рода исполнительных искусств, обладаю¬
щие высокой степенью «знатности», находились в сравнительно более
благоприятных условиях, так как не были намертво скованы режимом
работы своего основного предприятия, и практически могли увеличивать
свое рабочее время путем договорных работ.
В период предстоящего развития новых принципов хозяйствования при
глубоком проникновении в сферу услуг товарно-денежных отношений по¬
средством хозрасчета и самофинансирования положение носителей услуг,
обладателей потребительных стоимостей станет более благоприятным,
поскольку вновь в полную силу сможет проявить себя закон соотношения
спроса и предложения как основной регулятор цены услуг.
Можно предположить, что изменится и положение «искусных слуг»,
обладателей уникальных потребительных стоимостей, имеющих обшир¬
ный деловой рынок, а поэтому и высокую степень «знатности». Оплата
трудовой деятельности этих «потенциальных собственников», наконец,
будет соответствовать экономической роли «природного особенного ка-
чества оказываемой услуги» .
В современной публицистике идет борьба за реализацию этих давно
существующих законов развития под лозунгами ликвидации уравнилов¬
ки, достойной материальной оценки труда высокого качества и т. д.
Речь же должна идти об осознании того факта, что в нашем обществе в
сфере услуг имеет место проявление элементов функционирования осо¬
бенных, свойственных всем классовым обществам особых форм собствен¬
ности: собственности на мастерство как ремесленную сноровку, на ору¬
дие труда как на условие производства. Несомненно, что приведение по¬
литики в этой сфере в соответствие с объективными закономерностями
будет иметь следствием резкое повышение уровня жизни отдельных пред¬
ставителей слоя «искусных слуг». Возможны и спорадические проявления
накопления. Но это реальность самой жизни и ее противоречий.
Сказанное выше позволяет сделать вывод, что система господства то¬
варно-денежных отпошений является наиболее благоприятной средой су¬
ществования носителей так называемых услуг. В связи с этим немаловаж¬
ны психологические и идеологические следствия развития в нашем обще¬
стве названных процессов. В современном обществе психологическое
влияние выдающихся актеров, певцов, писателей и т. п., имеющих обще¬
национальную трибуну, поистине огромно. Это влияние вполне соответ¬
ствует привычным для нас высоким идеологическим и нравственным эта¬
лонам облика интеллигенции, обладательницы опыта и знаний, состав¬
ляющих «высшее человеческое достоинство»40. Без интеллигенции нет
прогресса. Интеллигенция способна воплотить лучшие духовные силы на¬
39 М а р к с К. и Э н г е л ь с Ф. Т. 46, ч. I, с. 458.
40 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36, с. 452.
144

рода и бескорыстно служить ему. Правда, пе следует забывать и о слож¬
ности, многообразии групп населения, объединяемых понятием «интелли¬
генция», ее междуклассовое положение, ее способность переходить на
позиции того или иного класса, что только и делает интеллигенцию реаль¬
ной политической силой. Еще в начале века Ленин писал: «Интеллиген¬
ция потому и называется интеллигенцией, что всего сознательнее, всего
решительнее и всего точнее отражает и выражает развитие классовых
интересов и политических группировок во всем обществе» 41.
Между тем, сказанное не исключает и тенденцию проявления сути
экономического статуса интеллигента как обладателя потребительной
стоимости, как особого рода собственника или потенциального собствен¬
ника, за исключением, пожалуй, тех групп интеллигенции, которые прев¬
ратились в наемных рабочих. А это означает отличие психологии интел¬
лигенции как прослойки буржуазного общества от психологии рабочего
класса, тяготение ее к иным полюсам. Недаром Ленин подчеркивал «ко¬
ренное отличие психологии крестьянина, ремесленника, интеллигента,
вообще мелкого буржуа, от психологии пролетария» 42.
Наша, рабоче-крестьянская по своим основным корням интеллигенция
выросла в специфических условиях, перекрывших практическую возмож¬
ность развития в сколько-нибудь существенных масштабах психологии
мелкого буржуа. Основной опорой ее жизнедеятельности является социа¬
листический уклад жизни; неизбежна и ее зависимость от социалистиче¬
ского государства. Вместе с тем не нужно закрывать глаза и на то, что
реализация современных экономических реформ, усиление роли индиви¬
дуальной трудовой деятельности, рост доли дохода граждан, непосредст¬
венно идущей на обмен потребительными стоимостями — все это может
укрепить экономический статус некоторых категорий интеллигенции как
обладателей потребительных стоимостей, как особого рода собственников
или потенциальных собственников. Последнее может послужить почвой
для проявления собственнической психологии у отдельных представите¬
лей интеллигентного труда в сфере услуг в широком смысле этого слова.
Отдельные представители творческой интеллигенции могут переоцени¬
вать идеалы буржуазной демократии с ее стандартами формальных сво¬
бод, многопартийной системой и т. п. Они могут тяготиться и опекой
государства, проявляющейся не только в виде бюрократических извраще¬
ний, но и в поощрениях в форме государственных премий, почетных зва¬
ний и т. п., они могут дойти и до крайних позиций — вплоть до отказа от
профессиональных объединений типа творческих союзов и т. д.
Условия для таких тенденций в умонастроениях интеллигенции были
и при капитализме. Остаются они отчасти и в наше время, ибо сохраня¬
ется в статусе многих интеллигентных профессий соответствующая для
них почва. Ленин в дореволюционное время цитировал меткие, справед¬
ливые и не теряющие актуальности наблюдения К. Каутского о «стихий¬
ной анархичности» интеллигенции, о том, что оружие интеллигента-
«это его личное знание, его личные способности, его личное убеждений
Он может получить известное значение только благодаря своим личным
качествам. Полная свобода проявления своей личности представляется
ему поэтому первым условием успешной работы. Лишь с трудом подчи¬
няется оп известному целому в качестве служебной части этого целого, под¬
чиняется по необходимости, а не по собственному побуждению» 43.
Таким образом, перед нами сложное противоречивое явление, познать
которое можно лишь с позиций историзма.
41 Там же. Т. 7, с. 348.
42 Там же. Т. 23. с. 256.
43 Там же. Т. 8, с. 310.
*

ЛЮДИ. СОБЫТИЯ. ФАКТЫ
КАМИКАДЗЭ
О. Ю. Лейко
Слово «камикадзэ» стало нарицательным. Его используют и в пря¬
мом, и в переносном смысле, прилагая к участникам самоубийственных
или просто крайне опасных операций. Вокруг камикадзэ, японских пило-
тов-смертников второй мировой войны, сложилась яркая и прочная ле¬
генда. «Герои-воины», «носители почетных мечей», «живые мертвецы»,
фанатики, готовые с радостью отдать жизнь за императора, цвет япон¬
ского самурайского сословия, бесстрашные пилоты, презревшие смерть,
наводящие ужас на противника,— такой образ усердно поддерживается
в трудах ряда зарубежных авторов, в первую очередь японских, кото¬
рые представляют их как образец для подражания, как бесстрашных ге¬
роев, павших за родину и императора.
Название «камикадзэ» относится только к летчикам-самоубийцам,
причем первоначально лишь к нилотам Специального штурмового отряда
морской авиации «Камикадзэ». Слово «камикадзэ» в переводе означает
«божественный ветер». Так назвали японцы в свое время тайфуны 1274
и 1281 гг., разметавшие флот монгольского хана Хубилая, совершившего
две попытки захватить Японию. Во время второй мировой войны пило¬
ты-смертники, подобно тайфуну, должны были смести американский флот,
неуклонно продвигавшийся к берегам Японии. К концу военных дейст¬
вий на Тихом океане смертники стали, пожалуй, одним из ударных от¬
рядов японских вооруженных сил. Каких только смертников не сущест¬
вовало в японской армии и на флоте: летчики, десантники, подрывники,
истребители танков — воздушные, морские, сухопутные... Ни одна армия
мира никогда не видела такого размаха самоубийственных акций.
Война всегда связана с риском для жизни. Иногда, в патриотическом
порыве или движимые отчаянием, солдаты идут на заведомую смерть,
ибо не видят другого способа выполнить свой долг, боевое задание. Ши¬
роко известны подвиги советских воинов в Великой Отечественной вой¬
не, жертвовавших собою. Такие случаи были и у наших союзников по
второй мировой войне — американцев, англичан, французов. Например,
на Тихом океане в самом начале войны с Японией (10 декабря 1941 г.)
американский капитан Келли, дав возможность выпрыгнуть с парашю¬
том всему экипажу, таранил своей подбитой «Летающей крепостью»
В-17Б японский линкор «Харуна» *. Известны прецеденты самоубийст¬
венных атак и у наших противников в Европе — немцев и итальянцев.
Но действия японских «тейсинтай» («ударных отрядов»), как назывались
все смертники независимо от рода войск и ведомственного подчинения,
кардинально отличаются от всего этого.
Формирование «тейсиптай» основывалось на средневековом морально¬
религиозном кодексе самурая «Бусидо» («Путь воина»), требовавшем
ЛЕЙКО Олег Юрьевич — инженер Московского авиационного института.
1 О’ N е 111 К. ЬтсШе Бдиайз. 1лн1. 1981, р. 135.
146

беспрекословного повиновения и презрения к смерти. Погибшие при¬
числялись к лику святых. Воздушные тейсинтай (камикадзэ) в морской
авиации нацеливались на вражеские корабли, в войсковой авиации —
на сухопутные объекты; десантники-парашютисты — на аэродромы: на¬
земники — на танки или отдельных офицеров. В Квантупской армии
имелась специальная бригада смертников, а в каждой дивизии —
батальон смертников. С ними пришлось столкнуться нашим войскам в
августе 1945 года. Надводные тейсинтай («синё») на быстроходных
катерах со взрывчаткой подрывали транспорты; подводные на карлико¬
вых подлодках («корю», «каирю») и в торпедах («кайтен») — боевые
корабли. Наибольшую известность снискали себе летчики самолетов
одноразового действия (именовавшихся американцами «бака»). Их в
Японии 1944—1945 гг. насчитывалось около тысячи. Они врезались в
противника, пикируя на него сверху. В 1944—1945 гг. их погибло таким
образом свыше 2002.
Первое отличие камикадзэ — организованность, преднамеренность и
запланированность самоубийственных акций. Операции японских смерт¬
ников не являлись только патриотическим порывом или всплеском фана¬
тизма. Прежде всего это была четко спланированная в специфических
японских условиях стратегия вооруженных сил, направляемая соответ¬
ствующими приказами на всех уровнях. Апологетически настроенный по
отношению к камикадзэ японский автор М. Икута пишет: «Часть полу¬
чала приказ действовать. Цель, состав сил, время взлета и другие де¬
тали — все указывалось в приказе»3. Тактика самоубийственного удара
возникла не у фронтовых летчиков — она была разработана в самом
верхнем эшелоне японского военного руководства и навязана подчинен¬
ным. Она носила официальный характер. Смертники сводились в спе¬
циальные части и подразделения.
Вторым отличием, вытекавшим из первого, являлось создание особых
сил и средств для операций смертников — специальных или приспособ¬
ленных самолетов в авиации и соответствующих видов вооружения в
других родах поиск. Известно, что в вооруженных силах других стран
при возрастании степени риска предпринимались повышенные меры
для обеспечения безопасности личного состава. Примером могут служить
операции катапультных «харрикейнов» в английских северных конвоях,
когда натренированные команды спасателей за несколько минут вытас
кивали из воды выбросившегося с парашютом пилота. В Японии к ме¬
рам безопасности относились с полным пренебрежением. Никаких
средств для спасения камикадзэ не предусматривалось.
Третьей особенностью был небывалый размах операций смертников
вплоть до того, что они в конце войны стали основной, наиболее важ¬
ной частью японской военной машины. Так, в авиации около 5 тыс.
самолетов, преимущественно устаревших типов* были подготовлены для
участия в специальных атаках с целью отражения вторжения в преде¬
лы собственно Японии \
Операции камикадзэ начались осенью 1944 года5. До того имелись
лишь отдельные случаи такого рода. Почему же японская военщина
прибегла к столь необычному средству ведения военных действий? Кор¬
ни следует искать в военно-политическом и экономическом положении
Японии во второй половине войны на Тихом океане. С весны 1942 г.
японский флот потерпел ряд поражений: сначала в Коралловом море,
затем у о. Мидуэй и в сражениях у о. Гуадалканал в феврале 1943 го¬
да. Там были потеряны японские авианосцы, их самолеты и наиболее
2 М 111 о I В. Г/ёрорее катшкаёге. Р. 1970; Хасимото Мотицура. Потоплен¬
ные. .М. 1956.
? И к у т п М. Записки о специальных атаках.— Коку-фан, 1979, № 2, с. 83.
4 С г о с п 1'т.. У г ' с к о г I, ТЬе А1г Рогов оГ 1ке \УогЫ. Тле!. 1958, р. 180.
3 М о ж с и к о И. В. «Западный ветер - ясная погода». М. 1984, с. 315.
147

опытные японские летчики довоенной выучки. Большие потери понесла
и армейская авиация в боях на Новой Гвинее. Японии пришлось перей¬
ти к обороне. В сентябре 1943 г. императорская ставка решила устано¬
вить линию абсолютной национальной обороны6 через Голландскую
Ост-Индию (Индонезию) на юго-западе, Каролинские и Марианские остро¬
ва с целью не допустить американцев и их союзников в Юго-Восточную
Азию.
Действовали и такие факторы, как огромные потери боевой техники,
в первую очередь кораблей и самолетов — главного оружия морской
войны, ослабление уровня подготовки личного состава, так как все
большую часть его составляли спешно обученные солдаты военного вре¬
мени, что особенно сказывалось в авиации. Например, общий средний
налет летчиков снизился с 500 до 350 часов7. Кроме того, японская
военная техника по качеству уступала технике основного противника —
США. Американцы произвели к середине войны полную замену своих
устаревших палубных истребителей Р2А «Буффало» и Р4Р «Уайлдкэт»
на более современные РбР «Хеллкэт» и Р41) «Корсар», намного превос¬
ходившие японский истребитель А6М (более известный как «Зеро»),
который состоял на вооружении всю войну8. Не хватало у японцев и
тяжелых самолетов, пригодных для действий в качестве разведчиков и
бомбардировщиков над океаном. Четырехмоторных дальних бомбарди¬
ровщиков, аналогичных американским В-17 и В-24, у Японии не было
вовсе.
Тяжелым становилось и экономическое положение Японии, зависев¬
шей от ввоза всех основных видов сырья. К 1944 г. тоннаж торгового
флота упал вдвое, ввоз зерна уменьшился по сравнению с 1941 г.
с 2357,9 тыс. т до 1553,8 тыс. т, поставки бензина за тот же год сос¬
тавили 59% от уровня 1941 года9. Сократился ввоз и других видов
стратегического сырья. «Япония крайне нуждалась в нефти. Не хватало
горючего даже для самолетов камикадзэ... Японцы гнали спирт из слад¬
кого картофеля, чтобы получить горючее для самолетов, пытались пере¬
рабатывать сосновые корневища, чтобы добыть смазочные материалы» 10.
Это отрицательно сказывалось как на производстве боевой техники,
в том числе и самолетов (хотя их выпуск увеличивался), так и на уров¬
не боевой подготовки летчиков из-за нехватки бензина и износа мате¬
риальной части. Экономическая мощь Японии и до войны была несрав¬
нима с мощью США, а с мобилизацией всех ресурсов Америки на воен¬
ные нужды этот разрыв еще более увеличился.
Это заставило японское руководство искать новые средства борьбы.
Эффективность боевых операций можно было повысить путем примене¬
ния дистанционно управляемых видов оружия. Системы такого рода —
управляемые по радио, по проводам, с радиолокационным или телеви¬
зионным наведением, разрабатывались и опробовались всеми воюющими
странами — США, Великобританией, Советским Союзом, Германией и
Италией. Появились управляемые бомбы, ракетные снаряды, самолеты-
снаряды, баллистические ракеты. Подобное оружие разрабатывалось и
в Японии — управляемые снаряды серии «Иго»11. Но в Японии оно
так и не вышло за рамки эксперимента. Возможно, что и здесь сказа¬
лась отсталость японской промышленности. Однако остается фактом,
что японское командование предпочло самую надежную и самую «деше¬
вую» систему самонаведения — живого пилота-смертника.
6 И к у та М. Ук. соч.— Коку-фан, 1979, № 1, с. 82.
7 С а т о С. Воспоминания о воздушных боях «Зеро» и «Сиден-каи».- Коку-<Ьан
1979, № 3, с. 74.
8 Огееп IV. \Уаг Р1апез о! 1Ье Зесопс! ДУогЫ \Уаг. Уо1. 4. РшГ 1961, рр. 103, 190.
9 ХатториТ. Япония в войне 1941 — 1945. М. 1973, с. 453 —456.
10 ХолмсУ. Победа под водой. М. 1968, с. 417.
11 ^тесекУ. Уозепзка 1е1а<11а. Зу. 3. Ргака. 1977, в. 204.
148

Японская военщина активно использовала исторически сложившую¬
ся в стране духовную атмосферу милитаризма, самурайские традиции
презрения к смерти, феодальной вассальной верности, преклонения
перед императором 12, Мощная система воспитания участников будущих
агрессивных войн начиналась с детского возраста — еще в школе. Осно¬
вами ее были нормы феодальной морали, элементы религиозно-мифоло¬
гических учений, утверждающих «избранность» японской нации, анти¬
коммунизм, пропаганда «истинно японского духа». Важно отметить
использование кодекса «Бусидо», отражавшего требования к профессио¬
нальной феодальной военщине. Одной из его существенных составных
частей было презрение самурая к уходу из жизни: «Самурай жив тем,
что всегда готов к смерти». На титульном листе наставления по мораль¬
ному воспитанию военнослужащих императорской армии значилось:
«Ты сам — ничто. Твоя жизнь принадлежит твоему императору» 13.
Наиболее ярко результаты такой обработки армии и флота проявились
именно в специальных отрядах смертников.
В период японо-китайской войны и во время событий у оз. Хасан
и на Халхин-Голе случаев применения самолетов с летчиками-самоубий-
цами не отмечалось. Не встречались они и в первый период боевых
действий Японии против США. В этом тогда еще пе было необходимо¬
сти: Япония обладала мощным флотом, солидным парком авианосной
авиации (в 1941 г. 575 боевых машин против 280 у США) 14. Личный
состав получил в довоенное время хорошую подготовку, в значительной
мере имел опыт боевых действий. К тому же боевые действия в Китае
и на Халхин-Голе шли на суше, где почти не было крупных целей,
оправдывающих гибель боевого самолета и его экипажа, В 1942—
1943 гг. на Тихом океане отмечались лишь отдельные случаи тарана
боевых кораблей союзников подбитыми японскими самолетами. Напри¬
мер, в феврале 1942 г. бомбардировщик С4М таранил авианосец «Энтер-
прайз»; в августе 1942 г. подбитый пикировщик БЗА потопил эсминец
«Джордж Ф. Эллиот»; в октябре 1942 г. подбитый самолет попал в эсми¬
нец «Смит» 15. В том, что в битве у Санта-Круса был потоплен амери¬
канский авианосец «Хорнет», не последнюю роль сыграл торпедоносец,
который, будучи поражен зенитной артиллерией, угодил в лифт-подъем¬
ник на летной палубе. Только в одном из этих случаев — с БЗА мож¬
но говорить о преднамеренной атаке. По словам очевидцев, пилот до
последнего момента управлял горящим самолетом 16. Все это были лишь
исключения, подтверждавшие правило.
27 мая 1944 г. майор К. Таката предложил подчиненным провести
самоубийственную атаку на тяжелых истребителях Ки-45 с подвешен¬
ными бомбами и получил их согласие. Однако атака не удалась.
4 июля 1944 г. командир морского авиаотряда на Иводзиме капитан
К. Миура впервые приказал нанести подобный удар по американским
авианосцам. Пилоты церемониально отказались от парашютов. Но истре¬
бители Миуры не прорвались к кораблям: господство в воздухе уже
принадлежало американцам, и те, кто не был сбит, вернулись обрат¬
но 17. Эти два акта были инициативой местного командования. Но в то
время в японских штабах уже были готовы развернуть подобные акции
в массовых масштабах.
Авиация являлась одним из главных средств ведения войны на океан¬
ских просторах и многочисленных островах. Понимая это, в 1943 г.
12 Соловьев В. А. Идеология шовинизма и национализма па службе японских
агрессоров в годы второй мировой вонпы. В кн.: Разгром японского милитаризма во
второй мировой войне. М. 1.986, с. 282 сл.
13 О’ N е 111 П. Ор. ей,., р. 119; Соловьев В. А. Ук. соч., с. 285.
14 Финал. М. 1966, с. 24.
15 О' N е 111 В. Ор. ей., р. 135.
16 8 т И Ь Р. С. ТЪе 31огу о? 1йе Тогрейо ВогаЬег. Ьпб. 1974, р. 76.
17 О’ N е Ш К. Ор. ей., рр. 136-137.

японское руководство приняло амбициозную программу наращивания
воздушной мощи1В. Она включала укрепление авиапромышленности,
формирование новых авиачастей, освоение производства новых типов
самолетов. Бурный рост выпуска самолетов создал колоссальные труд¬
ности для японской авиапромышленности: привлечение больших масс
неквалифицированных рабочих, спешка привели к резкому снижению
качества продукции. Возникла также острая нехватка обученного лич¬
ного состава, в первую очередь летчиков. «Неподготовленные пилоты
не могли организованно выполнять боевые задания»,—пишет в своих
воспоминаниях бывший японский морской летчик Сэйтиро Сато 19.
Возник соблазн недостатки в технике и боевой подготовке возместить
«моральпым фактором». В 1943 г. генерал-майор X. Масаки предложил
тактику управляемого тарана. Первоначально предполагалось, что он
не будет иметь массового характера, а выполнит лишь отвлекающую
роль при атаке обычными средствами. С марта 1943 г. началось тайное
формирование армейских «специальных штурмовых частей». То, что эта
идея появилась сначала именно в рядах армии, а не флота, не было
случайным. Армейская авиация не имела эффективного оружия против
кораблей, ставших основными целями в войне па Тихом океане, У само¬
го современного и мощного японского армейского бомбардировщика
Ки-67 нормальная бомбовая нагрузка составляла всего 800 килограм¬
мов 20. Более тяжелых машин ВВС армии не имели. Не было у армей¬
ских летчиков и навыков ведения боевых действий на море, испытан¬
ных тактических приемов, мощных специальных бомб. ВВС армии были
ориентированы прежде всего на борьбу с советской авиацией, в основ¬
ном на тактическую поддержку предполагаемых агрессивных действий
в Сибири я на Дальнем Востоке.
В морской авиации с аналогичным предложением впервые выступил
М. Окамура, командир авиагруппы «Татеяма». Это было в июне 1944 го¬
да. Он обратился с рапортом к вице-адмиралу Т. Ониси из Генераль¬
ного бюро авиационного вооружения. Ониси впоследствии сыграл боль¬
шую роль в организации корпуса смертников.
Первыми вступившими в бой камикадзе стали морские летчики.
Большинство японских источников считают первым камикадзэ контр-
адмирала Т. Ариму. 16 октября 1944 г. он вылетел на истребителе,
лично возглавив группу самолетов против соединения американских ко¬
раблей. Сообщается, что он требовал выполнения боевой задачи любой
ценой. Японская пропаганда утверждала, что его самолет упал на палу¬
бу авианосца и вывел последний из строя. На самом деле в 25 м
от авианосца «Франклин» упал лишь один подбитый бомбардировщик
С4М из группы адмирала, крыло которого, отлетев рикошетом от воды,
угодило на палубу. А первым «настоящим» камикадзэ, погибшим в опе¬
рации, был морской летчик лейтенант Е. Куно. 21 октября Куно выле¬
тел во главе группы из трех самолетов для таранной атаки на амери¬
канские авианосцы у побережья Филиппин и не вернулся. Американ¬
ские источники не подтверждают потерь кораблей в тот день, по,
по японским данным, он, возможно, атаковал транспортное судно в за¬
ливе Лейте21.
Куно входил в эскадрилью «Ямато» специального штурмового отря¬
да «Камикадзэ». Этот отряд был сформирован в октябре 1944 г. по при¬
казу командующего 1-м воздушным флотом вице-адмирала Ониси, на¬
званного позже «отцом камикадзэ». Ониси, принявший командование
у адмирала Тераоки 19 октября 1944 г., стоял перед тяжелейшей зада-
18 Ику та М. Ук. соч.— Коку-фаи. 1979, № 1. с. 81.
19 Ап ОпепЫ 8\ча11о\у\- Ай 1п1егпа1лопа1, 1975, № 9, р. 82: С а то С. Ук. соч., с.74.
20 Ику та М. Ук. соч.—Коку-фан, 1979, № 1, с. 80—81; Ма81егр1есе о! Маппей
М^зяОе.— А1г 1п1егпа1юпа1. 1983, № 7, р. 32.
21 ОЧЯеШ К. Ор. ей., р. 138; Икута М. Ук. соч.-Коку-фан, 1979, № 3, с. 81.
150

чем. Армия: и флот США начали операцию по захвату Филиппинских
островом. Японская авиация и корабли пытались остановить продвиже¬
ние американцев, но безуспешно, и лишь понесли огромные потери.
Когда Описи принял 1-й воздушный флот, тот насчитывал всего 40 са¬
молетов"-. Положение армейской авиации было не лучшим. Тогда
иице-адм.ирал ухватился за идею, поданную ему когда-то М. Окамурой.
Отряд, названный «Камикадзэ», был сформирован за одну ночь. Кроме
эскадрильи «Ямато» в него вошли эскадрильи «Сикисима», «Асахи» и
«Ямасакура».
Первых успехов камикадзэ достигли 25 октября: они потопили авиа¬
носец, легкий крейсер и повредили еще одни авианосец. С этого дня
применение камикадзэ в боях за Филиппины постоянно расширялось.
С 25 ноября к операциям камикадзэ присоединились две специально
переброшенные из Японии эскадрильи армейской авиации — «Фугаку»
и «Банда». Они уже имели технику, специально приспособленную для:
осуществления самоубийственной тактики. В Иводзимской операции
пилоты-смертники применялись еще более широко. Камикадзэ потопили
один и повредили три американских корабля. Чрезвычайно активно
использовались камикадзэ в боях за Окинаву: они совершили 2574 вы¬
лет, по японским данным, и около 1400 — по американским23. Близость
к базам на Тайване и Кюсю позволила привлечь к действиям специаль¬
ных штурмовых отрядов практически все типы имевшихся у Японии
самолетов, в том числе учебные, и пилотов разной степени подготовлен¬
ности. Там же японцы попытались впервые применить специальные
реактивные самолеты-снаряды «Ока».
Японская морская авиация начала все больше ориентироваться на
летчиков-самоубийц, сравнительно плохо обученных, но готовых с фана¬
тической решимостью умереть в бою. В последовавших за этим боевых
действиях у о-вов Рюкю в апреле —июне 1945 г. проводилась операция
«Кикусуй», заключавшаяся в массированных налетах камикадзэ на
группы американских кораблей. Было проведено 10 массовых налетов,
в которых участвовало до 200—300 машин в течение одного дня. По¬
мимо этих налетов, пилоты из состава специальных штурмовых отрядов
действовали и поодиночке, и мелкими группами. При этом камикадзэ
совершили более трети всех самолето-вылетов в данной операции (при¬
близительно 1900 из 5600) 24. Тактика самоубийственного тарана в те
месяцы становится решающей как для морской, так и для армейской
авиации.
Действия смертников на Тихом океане продолжались почти до самой
капитуляции Японии. Последним достоверным случаем является атака
на эсминец «Бори» 9 августа 1945 года. 15 августа император объявил
о капитуляции, 16-го покончил с собой «отец камикадзэ» Ониси. Одна¬
ко имеются сведения о том, что 13 августа камикадзэ повредили транс¬
порт «Ле Гранж», а 18—19 августа потопили в районе Курил советский
тральщик Т-152 25. «Сухопутные» смертники действовали и позже.
Так, при наступлении советского 1-го Дальневосточного фронта в Маньч¬
журии они совершали покушения на советских командиров или, обвя¬
зав себя гранатами, кидались под танки.
Как же были организованы специальные штурмовые отряды? Типо¬
вой структуры у них не было. Это объяснялось тем, что команды
смертников создавались командирами и штабами разного уровня, в не¬
одинаковых условиях и с различными целями. Например, первый спе¬
циальный штурмовой отряд «Камикадзэ» имел четыре эскадрильи по
22 и к у т а М. Ук. соч.— Коку-фан, 1979, № 2, с. 83.
23 Кампании войны иа Тихом океане. М. 1956, с. 412.
24 ,1апо8 ЕпсуЫоресНа о! АхнаКоп. Уо1. 5. ТлнТ 1980, рр. 1061—1062; Холмс У.
Ук. соч., с, 342: Кампании войны па Тихом океане, с. 430.
23 0’ N е 111 Н. Ор. ей., р. 274.
151

шесть машин, а армейская эскадрилья «Фугаку» состояла из девяти
бомбардировщиков. Позднее структура стала сложнее: в состав части
стали входить не только сами самолеты-бомбы, но и истребители при¬
крытия, разведчики. В 724-й морской авиаотряд входили четыре
эскадрильи собственно смертников, две эскадрильи самолетов-носителей
и две эскадрильи истребителей сопровождения, всего около 150 самоле¬
тов. Были и совсем маленькие подразделения; например, 62-й армейский
авиаполк сформировал сразу две такие группы по четыре самолета в
V ОД
каждой .
Личный состав частей камикадзэ вовсе не был «цветом японских
вооруженных сил». Эту функцию пытались поручить, как правило, сла¬
бо подготовленным летчикам-новичкам. Отряд «Камикадзэ», например,
был сформирован из курсантов резервных летных морских курсов, где
обучались призванные на флот студенты. Это была простая система
тренировки молодых пилотов. В боях за Окинаву к действиям камикад¬
зэ были привлечены учебные части. Большие сомнения вызывает и по¬
головная «добровольность» формирования частей камикадзэ. М. Икута
пишет: «Армейские пилоты имели мало возможностей для свободы вы¬
бора... Трудно тем не менее заявить, что специальные штурмовые отря¬
ды с самого начала формировались из добровольцев,., кто может пове¬
рить, что такие молодые люди пойдут добровольцами на верную смерть?»
Он же описывает случай, когда состав эскадрильи «Банда» был назна¬
чен приказом генерала Иманиси. О подобной ситуации с подбором кад¬
ров смертников говорят и другие источники27.
Однако в свете традиций японской армии того времени нельзя недо¬
оценивать степень идеологической обработки личного состава, когда
чувства фанатичной преданности императору умело подогревались
использованием различных ритуальных обрядов перед отправкой ками¬
кадзэ на задание. Перед вылетом они получали белые «хачимаки» —
традиционную повязываемую на голову ленту, т. е. знак самурая, иду¬
щего на битву, и особые почетные самурайские мечи. Привлекались и
материальные стимулы — посмертное внеочередное повышение в звании
(что позволяло лучше обеспечить семью в разоренной войною Японии),
специальная форма, повышенное денежное содержание военнослужащим
специальных штурмовых отрядов, особые продовольственные карточки.
Многие верили, что их гибель спасет Японию, что они, выполняя бо¬
жественную волю своего императора, будут причислены к лику святых,
а их бессмертные имена украсят синтоистский храм Ясукуни 28.
Одной из особенностей, выявляющих запланированный характер ор¬
ганизации действий камикадзэ, является наличие у них специальной
техники, пригодной в ряде случаев лишь для самоубийственпого тарана.
В этом плане развитие материальной базы специальных штурмовых от¬
рядов прошло три фазы: сначала использовались только обычные маши¬
ны, затем к ним добавились переоборудованные в полевых условиях
или на заводах, наконец появились специальные самолеты для ками¬
кадзэ. Первая фаза заняла время с октября по ноябрь 1944 г., вторая
длилась до марта 1945 г., когда началась боевая эксплуатация системы
«Ока» 29.
В техническом плане от самолета-бомбы требуются скорость, чтобы
уйти от истребителей и зенитного огня, грузоподъемность — чтобы нести
“6 Икута М. Ук. соч.— Коку-фан. 1079, № 2, с. 83; Айашз А. ТЬе СЪеггу В1оз-
' зот Зциайгопз: Вогп 1о Б1е, Токуо. 1973, рр. 22-23; Ма81егр1есе о? Маппей МлззПе,
р. 32.
27 и к у т а М. Ук. соч.— Коку-фан, 1979, № 1, с. 80; О’N е 111 К. Ор. ей., рр. 178—
179; А (1 а ш 8 А. Ор. ей., р. 66.
28 Милин С. Камикадзэ — «божественный ветер».— Вокруг света, 1969, № 7,
с. 70; Зайцев Е., Т а м г и н с к и й И. Япония: снова путь милитаризма М. 1985,
с. 39.
29 А й а т & А. Ор, ей., р. 19.
152

достаточно большой заряд, и дешевизна — ведь используется он только
один раз. У вице-адмирала Ониси выбора не было: он взял то, что на¬
ходилось под рукой,— стандартные для японского флота палубные
истребители-бомбардировщики А6М5 модели 52, несущие одну бомбу в
250 килограммов. Армейские эскадрильи «Банда» и «Фугаку», сформи¬
рованные заранее, уже имели специально подготовленные самолеты.
На бомбардировщиках из состава этих частей были сняты второе управ¬
ление, стрелковое вооружение, кислородное оборудование, часть радио¬
оборудования и поставлены заряды по 800 кг взрывчатки — один на
сравнительно легких Ки-48 и два — на Ки-67 зи. Ки-07 «Хирю» был са¬
мым современным бомбардировщиком Японии, принятым на вооружение
в 1943 году. Использование его для подобных целей свидетельствует о
важности, которую придавало самоубийственным таранам японское
командование.
Аналогичным переделкам подвергались впоследствии и различные
морские самолеты — палубные пикировщики Б4У, БЗА, уже упомяну¬
тые истребители А6М, различные типы базовых самолетов, включая
самые современные бомбардировщики Р1У, Самолеты переделывались
с расчетом на уменьшенный экипаж, убирались оборонительное воору¬
жение и часть оборудования. При этом преследовалась двоякая цель —
снять с самолета все, что не понадобится для его последнего вылета,
и облегчить машину, чтобы увеличить бомбовую нагрузку. Нагрузка
большинства японских бомбардировщиков была невелика (до 1 т),
а снятие оборудования и вооружения плюс полет в один конец
с уменьшением запаса горючего позволяли ее существенно поднять. На¬
пример, на том же Ки-67 в варианте «То-Го Хирю» для камикадзэ она
возрастала с 800 до 1600 килограммов31. Большую роль играла при
этом и нехватка в Японии многих предметов оборудования и вооруже¬
ния, особенно современного.
Дальнейшее развитие это направление получило в серийном произ¬
водстве специальных модификаций некоторых боевых машин. В частно¬
сти, фирмой «Айти Токей Дэнки Кабушики Кайша» выпускался спе¬
циальный вариант палубного пикировщика Ю4У5. Трехместная машина
была переделана на одноместную с замепою задней части фонаря не¬
прозрачным обтекателем. Пороховые ракетные ускорители позволяли
ускорить атаку или взлетать с плохо оборудованного аэродрома при
большом взлетном весе. Весьма оригинальным был армейский бомбарди¬
ровщик Ки-167, созданный фирмой Мицубиси на базе уже упомянутого
Ки-67. Его главной особенностью было вооружение — одна бомба «Са-
курадан», создававшая направленную струю высокотемпературного пла¬
мени. Бомба размещалась в «горбе» измененного фюзеляжа за пилот¬
ской кабиной. Правда, и Ки-167 и «То-Го Хирю» были построены в
небольших количествах: японское командование берегло Ки-67 для
обычного применения 32.
Параллельно со специально подготовленной техникой японцы исполь¬
зовали практически все имевшиеся у них типы самолетов, включая учеб¬
ные и устаревшие, не применявшиеся в боевых частях. Особого разма¬
ха эта практика достигла в боях за Окинаву. Многие из этих машин
при применении другим способом были вообще непригодны для дейст¬
вий против боевых кораблей. Армейская авиация использовала бомбар¬
дировщики Ки-49, Ки-48, Ки-67, легкие разведчики-бомбардировщики
Ки-51, Ки-36, истребители Ки-27, Ки-43, учебные Ки-79 и Ки-86.
Все эти самолеты, кроме Ки-67, к концу войны уже были устаревшими.
Авиация флота использовала истребители А6М, бомбардировщики 04М,
30 О’ N е 111 К. Ор. ей., р. 139; Маз1егр1есе о! Маппей ЛПззПе, р. 32.
31 Маз1егр1есе о! Мадией ШззПе, р. 33.
33 Шй., р. 47.
153

палубные бомбардировщики БЗА и Б4А, устаревшие торпедоносцы
В4У1, различные типы легких одномоторных гидросамолетов, включая
снятые с вооружения и учебные самолеты. Единственным классом ма¬
шин, не применявшимся камикадзэ, были тяжелые летающие лодки,
которые привлекались лишь к разведке и управлению налетами.
К концу войны в Японии были разработаны и специальные машины,
предназначенные только для самоубийственного тарана. К ним относи¬
лись легкий и дешевый самолет смешанной конструкции Ки-115 с порш¬
невым двигателем и ряд реактивных машин, включая самолет-снаряд
«Байка» с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем (созданный
на базе немецкого «фау-1»). Однако все эти машины не вышли из ста¬
дии экспериментов. Единственным специальным аппаратом, предназна¬
ченным исключительно для камикадзэ, строившимся серийно и широко
применявшимся на фронте, был самолет-снаряд МХУ7 «Ока» 33.
Идею управляемого смертником самолета-снаряда, доставлявшегося
к цели самолетом-носителем, предложил еще в середине 1944 г. моло¬
дой офицер М. Ота. Машина была создана в Йокосуке группой кон¬
структоров под руководством Т. Мики. После поспешных испытаний она
была запущена в производство. Небольшой самолет смешанной конструк¬
ции был оснащен твердотопливным двигателем, работавшим в течение
8—10 секунд. При включенном двигателе снаряд развивал скорость до
850 км/ч, а в пикировании — до 1000 км/час. Имелись лишь самые необ¬
ходимые приборы. Носителем являлся самый большой из бомбарди¬
ровщиков морской авиации С4М, модифицированный под маркой 04М2-
Тей 34.
«Оку» собирались применить на Филиппинах, но перевозивший их
авианосец «Синано» был потоплен американской подводной лодкой.
Первая попытка их боевого использования была осуществлена 21 марта
1945 г. с о. Кюсю, но все носители вместе с «Ока» и большая часть
самолетов прикрытия были сбиты на значительном удалении от цели.
Первый успех бглл достигнут 1 апреля, когда был поврежден линкор
«Уэст Вирджиния» и потоплены (по другим данным — повреждены)
три транспорта. Далее их применение расширилось: в боях за Окинаву
были использованы 74 летающие бомбы. По оценкам союзников, всего
было пущено в ход 298 самолетов-снарядов из общего количества по¬
строенных 805. Часть была уничтожена 24 мая 1945 г. вследствие бом¬
бежки авиабазы в Канойке. Кроме описанной выше «Ока» модели 11,
было разработано еще несколько вариантов с различными двигателямрг
для применения с наземных катапульт, с подлодок и беспилотный ра¬
диоуправляемый вариант, но все они остались в чертежах или опытных
образцах. Основную массу самолетов камикадзэ составляли обычные
серийные или переоборудованные машины, главным образом одномотор¬
ные. Например, на Филиппинах 79% всех машин были А6М. В 1945 г.,
по американским данным, наибольшее распространение получили БЗАза.
В области тактики для пилотов-самоубийц не было придумано ничего
принципиально нового. Первоначально они летали небольшими группа¬
ми по три — пять машин, иногда в сопровождении истребителей. Позд¬
нее группы увеличились, сопровождение осуществлялось не всегда.
В наиболее крупных операциях перед ударом проводилась доразведка
целей самолетами Р1У, Ки-48, Ки-46. В некоторых случаях выведение
33 Арр1етап Р. Е. Октана: Йш Ьаз! ВаШе. Токуо. 1960, рр. 97-101, 362-364;
Кешесек V. ХакасЫгаа К1-115 Сигщр —'Ье1есМ а козтопаиЫса, 1975, № 20, з. 24;
е ] и з й. УЧцепзка ЫасПа, з. 192.
34 А й а т з А. Ор. ей., рр. 19—28; N о V о I п у 1. КеакЦут зпу а зкШебпозй «ог1и
№рропи».— Ее1ес1у! а козтопаийка, 1966, № 6, з. 221.
35 ХолмсУ. Ук. соч., с. 401; О’N6111 Н. Ор. с11, рр. 182, 186: «ОЬка».- РИе^ег
Кеуис, 1980, № 4, р. 183; Са\угусй \У. I., ЬПупзк! А. ЗатоЫ тузИуузк! «2ЕКО».
\Уагзга\уа. 1985, з, 13.
154

на цель, сопровождение группы, руководство атакой и фиксацию резуль¬
татов налета осуществляли большие морские самолеты, в том числе
«летающие лодки». Истребители и пикирующие бомбардировщики обыч¬
но заходили на цель с пикирования, средние бомбардировщики и учеб¬
ные машины атаковали с малых высот.
После визуального отыскания цели группа разделялась и осуществ¬
ляла «звездный» налет с разных направлений, чтобы затруднить дейст¬
вия зенитчиков. Основными целями были авианосцы, линкоры, крейсе¬
ры и крупные транспорты; обычно атаке подвергался самый крупный
корабль в группе. Предписывалось целиться в центр взлетной палубы
авианосцев, у других кораблей — иод мостикзв. Весной и летом
1945 г. в ходе операции «Кикусуй» начали осуществляться массирован¬
ные налеты по 150—200 самолетов в день и по 35—40 самолетов в од¬
ной группе. Целями стали и более мелкие корабли — эсминцы, десант¬
ные и противолодочные корабли. Например, 16 апреля 1945 г. эсминец
«Лаффи» атаковали 22 камикадзэ. Наряду с массовыми налетами нано¬
сились удары мелкими группами и отдельными самолетами37.
В случае применения самолетов-снарядов «Ока» последние сбрасы¬
вались с носителей на высоте около 8 тыс. м, примерно в 16 км от
цели и затем осуществляли пологое пикирование к цели. В 5—7 милях
от корабля противника они переходили в пикирование, а перед самым
концом атаки выравнивали машину и ударяли у ватерлинии. Но извест¬
ны запуски «Ока» с малого расстояния и с гораздо меньших высот.
При отсутствии противника или невозможности прорваться к цели
смертник мог вернуться: это не считалось позором, Камикадзэ предупреж¬
дались о необходимости сохранения жизни в случае отсутствия подхо¬
дящей цели. Здесь действовал тот же принцип: «Твоя жизнь принадле¬
жит императору».
Хотя зачастую целями камикадзэ были корабли, но наставлениями
для армейских «токубецу когекитай» (специальных штурмовых отрядов)
предусматривались и наземные цели— укрепления, танки. Имели место
случаи применения подобной тактики и против вражеских самолетов в
воздухе. Основными целями при этом были тяжелые бомбардировщики
«боинг В-29», недоступные для зенитной артиллерии и трудноуязвимые
для истребителей. В частности, в 27-м полку 10-й авиадивизии было
создано звено специально облегченных истребителей Ки-44-П, предназ¬
наченных для уничтожения В-29 тараном. Этим звеном «Синтен» («Не¬
бесная тень») командовал капитан Мацузаки 38.
Какова же была результативность применения камикадзэ? С 25 ок¬
тября 1944 г. по 21 января 1945 г. в районе Филиппин смертники по¬
топили 22 и повредили 110 кораблей, в том числе были повреждены
2 линкора и 8 авианосцев, а обычные части соответственно ~ 12 и 25,
в том числе 1 линкор. Камикадзэ потеряли при этом 335 самолетов.
С 20 марта по 13 августа в районе Окинавы подобное соотношение сос¬
тавило 20 и 217, в том числе повреждены были 10 линкоров и 12 авиа¬
носцев против 6 и 45, и среди них поврежден был 1 авианосец. За этот
период смертники совершили приблизительно 2500 самолето-вылетовзэ.
У о-вов Рюкю соотношение потоп лепных и поврежденных кораблей
для камикадзэ и обычных частей составило 26 и 164 против 2 и 61 ко¬
рабля. При этом камикадзэ совершили 1900 самолето-вылетов, а обыч¬
ные части — 3900. В этих операциях японцы потеряли 1900 самолетов
камикадзэ и 2255 — в обычных частях. Таким образом, на один потоп¬
ленный или поврежденный корабль в последней операции пришлось 10 по-
36 О’ N е 111 К. Ор. ей., рр. 160, 161, 167.
37 А (1 а т з А. Ор. ей., р. 42.
38 О’ N е 111 В. Ор. ей., р. 138; Какарта Бетопо1о§у.- Ап* Еп1Ьи51аз1, 1972, № 7,
р. 25.
39 О’МеШ К. Ор. ей., рр. 157, 169-170.
155

терянных самолетов у смертников и примерно 35 в обычных частях.
Если учесть, что многие самолеты смертников были изношенными (а таких
в японской авиации было в 1945 г. больше половины) или просто слиш¬
ком легкими для борьбы с кораблями обычными средствами, то эффектив-
и V
ность операции камикадзэ следует признать высокой .
Во время налета на Пёрл-Харбор, когда было потоплено 5 и повреж¬
дено 10 кораблей, японцы потеряли лишь 29 самолетов, т. е. потери
составили примерно 2 самолета на корабль. Но здесь речь идет о
неожиданном, тщательно продуманном, многократно отрепетированном
налете, осуществленном лучшими кадрами японской авиации с полно¬
ценной довоенной выучкой при практически полном бездействии проти¬
вовоздушной обороны противника. Ни в одной операции подобного со¬
отношения достигнуто не было. Следует учесть, что действия специаль¬
ных штурмовых отрядов проходили в условиях господства американцев
в воздухе. Например, на Филиппинах атаку совершало меньше полови¬
ны высланных самолетов (45%), около 40% возвращались на базы
по различным причинам, в том числе из-за противодействия истребите¬
лей и зенитной артиллерии, остальные 15% оказывались сбитыми.
В уже упоминавшемся случае с эсминцем «Лаффи» И самолетов были
сбиты зенитчиками эсминца, 1 — истребителями. В корабль попало
б самолетов, остальные промахнулись и рухнули в море. Самолеты-сна¬
ряды «Ока» были менее уязвимы во время атаки за счет высокой ско¬
рости и небольших размеров, но во многих случаях уничтожались
вместе с носителями на подходе к цели. Во время первой попытки за¬
пустить летающие бомбы были сбиты все 18 С4М41.
Как повлияло распространение метода самоубийственных таранов
на японскую авиацию в целом? Смертники стали для японского коман¬
дования таким же «чудесным оружием», как для немецкого — «фау»,
т. е. средством, с помощью которого они хотели переломить ход войны.
На создание оружия для камикадзэ были брошены огромные силы, из¬
расходованы большие средства. Для специальных отрядов не нужны
были опытные пилоты, и летчиков учили кое-как. В 1944 г. японские
летчики перед боевым вылетом иногда имели налет всего в несколько
часов. Для них не нужны были сложные современные машины, вместо
них выпускались примитивные «Ока». Это отрицательно действовало на
качественный состав японской авиации. Она уже и не пыталась вернуть
себе господство в воздухе. Еще более резко выразили эту мысль амери¬
канцы; «Можно утверждать, что с момента проведения этой атаки (пер¬
вой атаки камикадзэ) японцы отказались от воздушной войны. С этого
времени они уже делали мало попыток восстановить свою авиацию» 42.
Тактика самоубийственного тарана явилась порождением человеко¬
ненавистнического общества, в котором жизнь простого солдата ничего
не стоила, а пилот был всего лишь дешевым и надежным прибором на¬
ведения самолетов и ракет. Нехватку современной техники, отсутствие
стройной системы подготовки высококвалифицированного летного соста¬
ва, неразвитость промышленности японское руководство пыталось воз¬
местить варварской системой расходования людских ресурсов, которые
в штабах считали более чем достаточными. «Там, где металл и машина
слабее иностранных, Япония вталкивала в этот металл человека, солда¬
та... Смертничество — свидетельство авантюрности, дефективности япон¬
ской военной мысли» 43.
40 Кампании войны на Тихом океане, с. 451; Великая Отечественная воина Совет¬
ского Союза. Краткая история. М. 1970, с. 538.
41 М а в а 1а к х О., Лго Н. 2его: 81огу о! 1арап’з Ап \Уаг ш Ше РасШс
1941 — 1945. N. V. 1956, р. 276; ОЧМ е 1 ] 1 В. Ор. ей., р. 173; Можейко И, В.
У к. соч., с. 231.
42 Кампании войны на Тихом океане, с. 362.
43 Финал, с. 311-312.
156

ИСТОРИОГРАФИЯ
ИССЛЕДОВАНИЕ ПО ИСТОРИИ РАБОЧЕГО ДВИЖЕНИЯ
НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Рецензируемая монография \ посвя¬
щенная одной из узловых проблем оте¬
чественной истории, ВНОСИТ много нового
в освещение российского пролетарского
движения накануне революции 1905—
1907 гг., высвечивает ряд нерешенных
вопросов и проблем, требующих дальней¬
шей разработки. Автор — доктор истори¬
ческих паук Ю. И. Кырьяпов (Институт
истории СССР АН СССР) вводит в науч¬
ный оборот документы РСДРП и других
партий, нелегальную печать, материалы
из центральных, республиканских и
местных архивов, мемуары участников
рабочего и социал-демократического дви¬
жения. В исследовании применены мате¬
матические методы.
Центральная проблема - переход рабо¬
чего класса России к массовой политиче¬
ской борьбе - подвергнута комплексному
анализу, необходимость которого убеди¬
тельно показана во введении. В поле зре¬
ния автора: формы перехода к массовой
политической борьбе, роль различных
политических партий, каналы и мас¬
штабы их воздействия на пролетарские
массы, значение различных социально-
экономических и политических факто¬
ров, в том числе и такого, как русско-
японская война. Рассматривается струк¬
тура рабочего класса, его эволюция в
ходе перерастапия экономической борьбы
в политическую, последствия этих изме¬
нений для российского освободительного
движепия и мирового революционного
процесса. Особенно интересны, на наш
взгляд, главы, где исследуется стачечная
борьба н демонстрационное движение
(2, 3, 4, 5).
Предшественники Ю. И. Кирьяпова,
характеризуя стачечное движение в Рос-
1 10. И. К и р ь я н о в. Переход к мас¬
совой политической борьбе. Рабочий
класс накануне первой российской рево¬
люции. М. Наука. 1987. 240 с.
сии, как правило, повторяли официаль¬
ные погодовые данные фабричной ин¬
спекции 2. Несмотря на отмечаемую ими
неполноту этих сведений, они широко
использовали последние в качестве ос¬
новы для анализа стачечного движения,
ибо, как писал Е. Д. Черминский «при
всей своей неполноте данные фабричной
инспекции дают представление о важ¬
нейших закономерностях стачечной
борьбы в России» 3. Ю. И. Кирьянов про¬
вел новые подсчеты числа стачек и ста¬
чечников, иных выступлений рабочих в
1901-1904 гг., использовав «Хронику ра¬
бочего движения» в сборнике докумен¬
тов «Рабочее движение в России в 1901—
1904 гг.» (Л. 1975). По сравнению с
официальными, данные, полученные
Ю. И. Кирьяновым за 1901—1904 гг.
о количестве стачечников, т. е. основном
показателе для характеристики рабочего
движения, больше прежних в 2,5 раза
(с. 76). В книге содержится наиболее
полная па сегодняшний день картина
размаха забастовочной борьбы в России
накануне революции, а это значительно
обогащает наши представления как о
вызревании революционного кризиса и
роли рабочего класса, так и о важней¬
ших закономерностях развития самого
стачечного движения.
В книге приводятся новые данные,
свидетельствующие о том, что «с прибли¬
жением революции доля забастовщиков-
металлистов возрастала, а текстилыци-
2 Гусятников П. С. Назревание
революционного кризиса в России в на¬
чале XX века. М. 1959, с. 55; Ч е р м е н-
ский Е. Д. История СССР. Период им¬
периализма. М. 1974, с. 40-41; Историче¬
ский опыт трех российских революций.
Т. I. Генеральная репетиция Великого
Октября. Первая буржуазно-демократи¬
ческая революция в России. М. 1985
с. 125.
3 Ч е р м е н с к и й Е. Д. Ук. соч., с. 39,
40.
157

ков - сокращалась» (с. 78). Широко
известка ленинская оценка металлистов
как передового отряда российского про¬
летариата, их авангардной роли в рево¬
люции 1905-1907 годов4. Статистика,
приведенная Ю. И. Кирьяновым, позво¬
ляет глубже понять эту оценку. Проана¬
лизирована география стачек. Наиболь¬
шее количество забастовщиков за весь
этот период дали Кавказ (Азербайджан,
Грузия) и Украина. Стачечная борьба,
развивавшаяся преимущественно на эко¬
номической почве, не случайно получила
большее распространение в этих районах,
сильнее затронутых последствиями эко¬
номического кризиса 1900-1903 Годов.
Показана динамика различных форм
политической борьбы. Однако общую
оценку места политических стачек автор
дает по официальным сведениям фабрич¬
ной инспекции: доля их (от Их общего
числа выступлений) выросла с 5%
в 1895-1899 гг. до 22% в 1903 г. (с. 84).
Авторы многотомной «Истории КПСС»,
прослеживая изменения в Количестве
стачек, рисуют совершенно иную кар¬
тину: политических стачек в 1901 г. было
22,1%, в 1903 г.-53,2%. Эти данные
повторяются и в более поздних работах 5.
Здесь перед Ю. И. Кирьяновым стояла
важная задача, которую ему не удалось
решить до конца. Автор был в числе тех
историков, которые обосновывали необ¬
ходимость коллективной работы НО еди¬
ной методике*. В монографии ой осуще¬
ствляет ее, точно указывает факты,
источники, открывая другим возмож¬
ность проверить его даинЫе, допол¬
нить их. Авторы же многотомной историй
КПСС, приводя результаты СВоих подсче¬
тов, не называют конкретных источни¬
ков. К политическим они относят, напри¬
мер, «стачки солидарности»7. Ю. Й.
Кирьянов же, и, на наш взгляд, более
правильно, относит к ним «Стачки соли¬
дарности с выступлениями по Политиче¬
ским мотивам» (с. 84). Характеристика
критериев, позволяющих отнести данную
4 Ленин В. И. Поля. собр. соч. Т. 19*
с. 387; см. также: т. 30, с. 313-314 и др.
5 История КПСС. Т. I. М. 1964* с. 357;
Исторический опыт трех российских ре¬
волюций. Т. I, с. 125.
6 См. Организационные и методические
принципы подготовки «Хроники рабоче¬
го движения в России. 1895 - февраль
1917 г.». М. 1986.
7 История КПСС. Т. I, с. 356.
стачку к политическим, у исто Оолее де¬
тальная. Нам представляется, что выра¬
ботка единых критериев по данному
вопросу - необходимое условие дальней¬
шего углубления исследовании этой
темы.
Значительный шаг вперед по сравне¬
нию со своими предшественниками Ю. И.
Кирьянов делает в изучении первомай¬
ских выступлений в России. Если ранее
В литературе приводились произвольные
цифры или же исследователи вообще
уходили от количественных характери¬
стик 8, то в рецензируемой монографии
даны наиболее обоснованные и полные
на сегодняшний день, поддающиеся про¬
верке годовые данные. Автор уточняет
свой же собственные подсчеты числа
стачек и демонстраций в 1901—1904 го¬
дах 8. Впрочем, и эти подсчеты нельзя
еще считать исчерпывающими, и работу
необходимо продолжить10.
Не Ограничиваясь анализом количест¬
венных данных, автор рассматривает
качественные изменения в рабочем дви¬
жении. Заслуживает внимания его иод-
ХОД к вопросу о характере стачечного
движения в условиях назревания рево¬
люционной ситуации. В отличие от ряда
исследователей он не только констати¬
рует экономический характер многих
крупных стачек, но показывает, как они
в сочетании с собраниями, митингами,
демонстрациями, агитацией социал-де¬
мократии превращались в серьезные по¬
литические выступления, приобретавшие
явную антиправительственную направ¬
ленность.
Обоснован вывод, что в начале XX в.
ййряду со стачками прочно вошли в
арсенал средств борьбы пролетариата
демонстрации, проходившие под лозун¬
гами революционной социал-демократии
И способствовавшие революционному
просвещению масс. Если в 1901-1903 гг.
8 Гусятников П. С. Ук. соч., с. 94.
История КПСС. Т. I, с. 357; История
СССР с древнейших времен до наших
Дней. Т. VI. М. 1968, с. 46.
* См. Рабочий класс России от зарож¬
дения до начала XX в. М. 1983, с. 373,
377, 382.
** Автором не учтена, например, по
1903 г,- первомайская забастовка 8 тыс.
рабочих Вышнего Волочка, демонстрация
рабочих Одессы (Центральный государ¬
ственный архив Октябрьской революции
(ЦГАОР) СССР, ф. ДП, ОО, 1903 г,
д. 2284, л. 1; Искра, 1ЛХ.1903, № 47).
158

показатели числа стачек и демонстраций
оставались все же несоизмеримыми ве-
личинами (число стачек было в 7-10 раз
больше числа демонстраций), то в год
непосредственного кануна первой рос¬
сийской революции положение сущест¬
венно изменилось: было около 200 стачек
и 175 уличных демонстраций рабочих.
Важен вывод автора, что «дело не только
в увеличении числа демонстраций. Они
приковывали к себе внимание масс,
втягивали в революционное движение
тех, кто ранее принимал участие лишь в
экономической борьбе» (с. 144-145). Со¬
циал-демократия видела в демонстрациях
одно из важных средств общероссийских
политических выступлений. «Уличные
демонстрации более «чутко», чем стачки,
отражали политическое настроение рабск
чих, развитие революционного кризиса»
(с. 148).
Интересен корреляционный анализ
структуры стачек и факторов соцыал-эко¬
номического развития. В отличие от
бытующего в литературе взгляда о пря¬
мом влиянии падения производства,
экономического кризиса на размах ста¬
чечной борьбы11 автор показывает, что
«увеличение количества стачечников
наблюдалось и при падении производ¬
ства,.. и нри его росте, т. е. этот фактор
уже на данном этапе не оказывал опре¬
деляющего воздействия на развитие,
размах стачечной борьбы» (с. 121).
Было бы важно более детально выяснить,
какие основные факторы экоыодшческого,
политического, культурного порядка и в
какой мере влияли в это время на рост
забастовочной борьбы. Интересно было
бы исследовать на ЭВМ взаимосвязь
борьбы рабочих с концентрацией их на
крупных предприятиях, с деятельностью
социал-демократии, числом выпущенных
и распространенных листовок, ростом
социал-демократических организаций и
ДР-
Монография Ю. И. Кирьянова заостря¬
ет внимание историков на вопросах,
недостаточно наученных. К их числу
можно отнести необходимость более глу¬
бокого исследования политического,
культурного, социально-психологического
облика рабочих России, их образа жиз¬
ни, особенностей их различных слоев,
роли и взаимодействия их в ходе борь¬
11 Г у с я т и и к о в П. С. У к. соч., с. 92;
Ч е р м е и с к и и Е. Д. У к. соч., с. 33.
бы. Авторитарные, командно-бюрократи¬
ческие методы руководства наукой, про¬
явившиеся, в частности, яри обсуждении
сборника «Российский пролетариат: об¬
лик, борьба, гегемония» (М. 1970), за¬
тормозили в свое время изучение этих
проблем. Принятое ранее решение но ито¬
гам этого обсуждения было отменено
Бюро Отделения истории АН СССР 12, что
открывает новые возможности для углуб¬
ленного исследования этих и других во¬
просов.
Следует шире включать в исследова¬
ния новую документальную базу - мас¬
совые источники, хранящиеся в архивах
предприятий, подвергая их обработке ма¬
тематическими методами с использова¬
нием ЭВМ.
Большая работа предстоит и по иссле¬
дованию богатейшего конкретного мате¬
риала о деятельности революционной
социал-демократии, а также других пар¬
тий среди рабочих. Мы не имеем еще
полного представления о количестве, со¬
ставе, различных сторонах деятельности
местных социал-демократических орга¬
низаций. Монография Ю. И. Кирьянова
снова подчеркивает важность изучения
рабочих не только как объектов воздей¬
ствия социал-демократии, но и как субъ¬
ектов социал-демократического движе¬
ния. Большого внимания заслуживает и
проблема самовоспитания рабочих-пере-
довиков. Необходимо, на наш взгляд,
более глубоко, в теоретическом плане
осмыслить и оценить лозунги, выдвигае¬
мые рабочим движением, изучить ини¬
циативу, идущую снизу, обобщить мас¬
совый опыт социал-демократов. Наконец,
надо преодолеть безликость наших со¬
чинений по истории рабочего движения.
Кое-что автором уже сделано при описа¬
нии Обуховской обороны и особенно Ро¬
стовской стачки 1902 года (с. 92). Но в
этом отношении предстоит еще очень
многое сделать для того, чтобы раскрыть
историю рабочего движения как борьбу
реальных, живых людей, со своими ин¬
тересами, думами, надеждами и чаяни¬
ями.
Мы не можем согласиться с автором,
утверждающим, что руководителями
Обуховской обороны были сослапяые на
каторгу А. И. Гаврилов и А. И. Ермаков
(с. 91). Да, они па суде получили наа-
'2 Вопросы истории, 1988, Л® 10,
с. 175.
159

большее наказание. Но суд этот был не¬
праведный. «Не по заслугам кару по¬
несли»,- писал один из осужденных 13.
Воспоминания участников событий сви¬
детельствуют, что руководителями и за¬
бастовки и столкновений с полицией
были социал-демократы рабочие А. В.
Шотмаы, К. Н. Иванов, С. 13. Малышев,
Н. Н. Юников и другие, сумевшие
укрыться от царского суда 14.
В ряде случаев, на наш взгляд, при¬
веденные автором факты неадекватны
тем обобщениям, которые он делает. Так,
из таблицы 5 о развитии стачечной
борьбы в России в 1901-1904 гг. видно,
что в Сибири и на Дальнем Востоке было
135 стачек, в то время как в Северном
и Северо-Западном районе (включая Пе¬
тербург) - 108, в Центрально-промыш¬
ленном районе — 214 (с. 78—79, 83).
Автор считает, что эти цифры говорят о
слабости рабочего движения в указан¬
ных регионах. Но они скорее свидетель¬
ствуют о возрастающем значении рабо¬
чего движения в Сибири и на Дальнем
Востоке, что следовало бы особо под¬
черкнуть, поскольку этот фактор с осо¬
бой силой проявил себя в кульминацион¬
ный период революции 1905-1907 гг.
Книга могла бы иметь и большую по¬
лемическую заостренность. Автор каса¬
ется ряда вопросов, вызывавших споры
среди историков, например, о времени
зарождения профсоюзов в России, о пере¬
мещении в Россию центра мирового ре¬
волюционного движения, дает по этим
проблемам интересный и свежий факти¬
ческий материал, но сам в полемику
прямо не вступает, и о несогласии его с
некоторыми точками зрения можно су-
13 Искра, 20.Х1.1901, № И.
14 Ложкин В. В. Когорта славных.
М. 1986, с. 107-111.
дить, лишь сопоставляя сделанные им
заключения с литературой15.
Автор пробивает определенную брешь
в той «стене», которая крайне ограничи¬
вала освещение деятельности мелкобур¬
жуазных несоциал-демократических
партий в среде рабочих (эсеры, ППС,
«Гнчак» и др.). Констатируя преобладаю¬
щую роль социал-демократов в демон¬
страционном движении, он показывает,
что некоторые демонстрации с участием
рабочих были организованы эсерами
(в Киеве, Екатеринославе, Москве), не¬
мало демонстраций в Польше прошло но
призыву ППС. К сожалению, масштаб
деятельности этих партий в рабочем
классе, их влияние на стачечное движе¬
ние рисуются лишь отдельными штриха¬
ми. Здесь требуется специальное и де¬
тальное исследование.
Можно указать па некоторую небреж¬
ность в оформлении сносок (на ст. 167,
93, 94). Можно было бы шире использо¬
вать литературу и источники, например,
о деятельности аграрной группы Сара¬
товского комитета РСДРП (о ней писала
редактируемая В. И. Лениным «Новая
жизнь») 16.
В целом же книга Ю. И. Кирьянова -
это значительный шаг вперед в исследо¬
вании па современном уровне одной из
важных проблем истории нашей страны.
В. В. Ложкин, С. П. Рыбаков
15 См.: Рабочий класс в первой рос¬
сийской революции 1905-1907 гг. М,
1981, с. 96; Суворов К. И. Ленинская
концепция превращения России в центр
мирового революционного движения
(К итогам изучения проблемы). В кн.:
II съезд РСДРП (К 75-летию съезда).
М. 1979.
16 Новая жизнь, 12.Х1.1905, № 11;
ЦГАОР СССР, ф. ДП, 7-е д-во, 1904 г.,
д. 1691, л. 8.
КАДЕТЫ, ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ
В СВЕТЕ НОВЫХ ДАННЫХ
При ознакомлении с новой работой
доктора исторических наук (Институт
истории СССР АН СССР) Н. Г. Думовой 1
встал вопрос: почему история главной
1 II. Г. Д у м о в а. Кадетская партия в
период первой мировой войны и Фев¬
ральской революции. М, Паука. 1958. 246 с.
партии российской буржуазии, как опре¬
делил место кадетов в политической
структуре империалистической России
В. И. Ленин, рассматривается автором2
2 См. Д у м о в а Н. Г. Кадетская контр¬
революция и ее разгром. Октябрь 1917—
1920 г. М. 1982.
130

как бы а «обратном порядке», от финала
к началу? И ответ напрашивается доста¬
точно определенный: ото не случайность,
такой подход (он встречается и у дру¬
гих исследователей истории политиче¬
ских партий) обусловлен методологией
изучения проблемы. 13о главу угла ста¬
вится переломное событие века — Вели¬
кая Октябрьская социалистическая рево¬
люция, наиболее четко п полно показав¬
шая, чего стоит пе на словах, а на деле
та или иная партия, а далее рассматри¬
вается, как буржуазные п мелкобуржуаз¬
ные партии подошли к своему бесслав¬
ному финалу.
Исходя из представления о целостности
процесса, Н. Г. Думова пе завершает
монографию Февральской революцией,
как следует из заглавия, а охватывает и
весь период перерастания буржуазно¬
демократической революции в социали¬
стическую. Завершающие главы «Надеты
и заговор Корнилова» (одна из лучших
в книге) и «На пути к краху» относятся
к осени 1917 г., т. е. уже к преддверию
Октября. Из этого следует, что название
книги могло бы быть более точным, тем
более что выходом ее в свет фактически
закапчивается создание более или менее
систематизированной истории кадетской
партии, начатое монографией В. В. Шело-
хаева 3.
Эволюция кадетов долгое время рас¬
сматривалась в ограниченных хронологи¬
ческих и проблемных рамках, что ме¬
шало анализу процесса в целом, выявле¬
нию стержневых тенденций н факторов,
игравших значительную роль на различ¬
ных исторических этапах. Н. Г. Думова
исследует «резко активизировавшийся
в годы первой мировой войны процесс...
сплочения буржуазии как класса и пре¬
вращения кадетской партии в ее главную
политическую силу» (с, 5), процесс идей¬
ного и организационного объединения
кадетов с другими помещичьими и бур¬
жуазными партиями. Он рассматривается
автором в хронологической последова¬
тельности, по с выделением основных
для каждого этапа проблем, такпх, на¬
пример, как изменение тактики и идео¬
логии кадетов после вступления России
в войну, или вопрос о «прогрессивном
блоке» и левых кадетах (в литературе
3 Ш е л о х а е в В. В. Кадеты -- глав¬
ная партия либеральной буржуазии в
борьбе с революцией 1905-1907 гг. М.
1982.
это определение берется иногда в ка¬
вычки, хотя внутри партии они действи¬
тельно стояли па левом фланге), или
формирование и функционирование коа¬
лиционного правительства.
Исследование охватывает широкий
круг вопросов: внутри- и межпартийные
отношения кадетов, их партийная линия
по проблемам экономического развития,
государственного строя, вутренней и
внешней политики. Не все аспекты проб¬
лемы рассмотрены одинаково глубоко и
всесторонне, по они пе равнозначны и не
в равной степени обеспечепы источни¬
ками: о позиции кадетов в Февральской
революции, например, известпо поэтому
гораздо больше, чем о том, что представ¬
ляла собой партия накануне Февраля-,
или о связи кадетов с общественными
организациями.
К наиболее полпо освещенным в книге
проблемам относятся прежде всего
внутрипартийные отношения кадетов.
Обращает на себя внимание анализ «ле¬
вых» тенденций в их тактике. Во многих
работах по истории пепролетарских пар¬
тий и Октябрьской революции часто
повторяются следующие суждения про¬
тивников перехода власти к Советам из
числа деятелей мелкобуржуазных пар¬
тий: сначала власть должна перейти к
левым кадетам, а спустя какое-то вре¬
мя — к демократии. Однако конкретно
этот сюжет в литературе не раскрывал¬
ся. В книге же И. Г. Думовой он обре¬
тает живую, реальную плоть. Внима¬
тельно рассмотрев позицию левого крыла
партии «народной свободы», она пришла
к выводу о несостоятельности левых ка¬
детов: радикализация тактики, за кото¬
рую ратовали левые кадеты, в перспек¬
тиве влекла их вроде бы в революционно-
демократический лагерь, но «здесь воз¬
никали уже не тактические, не програм¬
мно-идеологические, а по сути своей
классовые противоречия между кадетиз-
мом и социализмом, нейтрализовать
которые было невозможно» (с. 74).
Заслуживает внимания освещение
взаимоотношений кадетов с Всероссий¬
ским земским союзом и Всероссийским
союзом городов, о деятельности которых
нанисаио не так уж много. Автор право¬
мерно высказывается против преумень¬
шения некоторыми историками масшта¬
бов деятельности этих организаций, хотя,
наверное, они все же больше шумели,
чем дело делали, поэтому и сложилось
^ Вопросы истории. Л» 3
161

несколько ироническое отношение к
«земгусарам». Но правоту авторской точ¬
ки зрения подчеркивает приведенная в
книге любопытная деталь: кадеты, кото¬
рые впоследствии пришли к сотрудниче¬
ству с Советской властью (С. В. Бахру¬
шин, А. К. Дживелегов и др.), были ак¬
тивными деятелями упомянутых союзов.
Участие в их работе способствовало во¬
влечению «в активную деятельность и
организационное взаимодействие самых
деесцособпых элементов в кадетскрй пар¬
тии, расширяло сферу ее влияния в го¬
родских средних слоях, среди интелли¬
генции, укрепляло связи кадетов с зем¬
скими элементами октябристского толка
и особенно с прогрессистской буржуа¬
зией» (с. 51).
Раскрывая отношения кадетов с мелко¬
буржуазной демократией, Н. Г. Думова
обрисовала подход различных груип
внутри этой партии к коалиции р мень¬
шевиками и эсерами, в частности пози¬
цию П. Н. Милюкова. Он был нротав
такой коалиции и вышел в отставку,
когда в ходе апрельского кризиса Вре¬
менного правительства ЦК кадетцв вы¬
сказался за соглашение с «левыми»
в области внешней политики. Описана в
книге и возня вокруг назначения мини¬
стром земледелия В. М. Чернова, слыв¬
шего опасным радикалом. В то же время
кадеты остаются ядром консолидации
правых элементов, и автор, излагая со¬
бытия, четко проводит ленинскую мысль:
сплочение партии «народной свободы»
с правыми обусловливалось в значитель¬
ной степени тем, что они «нисколько де
верили республиканизму кадетов... и ви¬
дели в них союзников в борьбе за воз¬
рождение монархического строя» (е. 160).
Не вре авторские оценки межпартий¬
ных отношений можно принять безогово¬
рочно. Так, Н. Г. Думова утверждает,
что главной причиной замены однород¬
ного буржуазного правительства коали¬
ционным был внешнеполитический курс
кадетов. Правомерна ли такая категорич¬
ность? Конечно, вопрос о войне был
тогда кардинальным, но главная цель
коалиции, цожалуй, заключалась в обес¬
печении устойчивости правительства и
осуществлении его общей политической
линии. Не совсем ясно также, какой
смысл вкладывает автор в определение
«главная причина» и для кргр она была
главной - для кадетов или их партнеров
но коалиции? Ведь в принципе цели
создания коалиции у тон п другой сто
роны могли быть разными. В книге вос¬
произведено замечание М. 11. Покров¬
ского: «Милюков был низведен так легко
цотому, что пе угодил Антаите, слишком
надоедливо напоминая о Дарданеллах...
Бестактного слугу ыс то что прогнали -
прогнали сто массы — нр его не стали за¬
щищать, «отдали цц жертву» (с. 150).
Не мргло ли быть так: массы отвергли
Милюкова в связи с его внешиеб поли¬
тикой, а кадеты ввели мелкобуржуазных
демократов в правительство, чтобы при¬
крыть ими как щитом вообще всю пра¬
вительственную политику?
Причины срздания «прогрессивного
блока» Н. Г. Думова вцдит в необходи¬
мости, во-первых, организации оппози¬
ционных рил для давления ца правитель¬
ство, во-вторых, предотвращения револю¬
ционного взрыва. Не эти ли цричицы,
В частности вторая, побудили кадетов
цойти и на рлок с меньшевиками и эсе¬
рами? Ц. Г. Церетели пишет в воспоми¬
наниях, что когда Г. Е. Львов предлагал
меньшевикам войти в правительство,
то мотивировал это приглашение, Р одной
стороны, необходимостью формирования
правительства, которое пользовалось
бы доверием марс, с другой - тем, что
программа меньшевиков разумна и по¬
этому ее можно принять. Накрцец,
нельзя не учитывать еще одного обстоя¬
тельства, которое Ц. Г. Дуцова почему-то
обошла. Кто дал власть Милюкову ц его
партии? Надеты не самн ее взяли, власть
отдали им эсеро-меньшевистские вожди
Советов. Кадеты это понимали и, по-ви-
димому, учитывали.
Кадеты были более реалистичными по¬
литиками, чем Николай II и его окруже¬
ние. Американский биограф Милюкова
Т. Риха обвиняет монархию в том, что
ода оттолкнула протянутую ей кадетами
руку помощи и упустила последний шанс
для выживания, для мирного решения
вопроса. Но, опровергая подобные сужде¬
ния, хотелось бы все же цолуцить более
цолиый отврт на вопрос, почему Ни¬
колай II оттолкнул протянутую руку,
почему самодержавие пе поняло устрем¬
лений кадетов, отнюдь ему це угрожав¬
ших, и его лозунгом было «не отдать
Россию либералам».
Автор не даст исчерпывающего реше¬
ния вопроса о тех социальных слоях,
которые шли за кадетами. В. В. Шело-
хаев считает, что первоначально социаль¬

ной базой партии были высокооплачи¬
ваемые служащие, «цензовая» и «дело¬
вая» интеллигенция, часть средней го¬
родской буржуазии. Вместе с тем, по его
мнению, в период первой российской ре¬
волюции, социальная основа кадетов
была весьма неопределенной и внутрен¬
не противоречивой. А как обстояло дело
в 1917 гцду? Вак политическая партия
кадеты стремились привлечь к себе мас¬
сы. В отношении крестьян, которых
никоим образом не устраивала кадетская
аграрная программа, это не удалось.
Не пользовались кадеты влиянием и в
рабочем классе. Так кто же, кроме вер¬
хушки интеллигенции и средней буржуа¬
зии, тяготел к кадетам? Этот вопрос в
литературе не получил убедительного
ответа.
Н. Г. Думова констатирует, что каде¬
там удалось достичь определенных успе¬
хов в завоевании на свою сторону сред¬
них городских слоев, интеллигенции
(с. 125), приводит данные о создании
кадетских молодежных организаций
среди студентов и гимназистов. Однако
сказано об этом предельно лаконично.
В партию встуи&ли, отмечает автор, чи¬
новники консервативного направления
и откровенно контрреволюционные эле¬
менты, вместе с тем на протяжении
1917 г. все более явственным становился
отход от кадетов той массы городской и
деревенской мелкой буржуазии, которая
прежде относилась к ним «бессознатель¬
но доверчиво». Все эти факторы способ¬
ствовали приведению социальной основы
партии «народной свободы» в полное
соответствие с ее политической физио¬
номией» (с. 164). С выводом следует
согласиться, но этот важный процесс,
процесс отхода средних слоев от кадетов,
в книге практически только обозначен.
Автор приводит источник, свидетельст¬
вующий о том, что к сентябрю 1917 г.
состоялся II мещанский съезд, и приня¬
тый им наказ «приблизился к программе
к. д. Теперь мещанство усилилось,- ин¬
формировал кадетов представитель ме¬
щан,— и стоит на точке зрения к. д.
Партии народной свободы надо рассчи¬
тывать на города п. может быть, мещане
будут связывающим звеном» (с. 218).
Такая позиция отражала, по всей види¬
мости, испуг обывателя перед возмож¬
ностью перехода власти к большевикам.
Но, как бы там нп было, ясно, что этот
сложный процесс, соотношение позиций
партии кадетов и тех социальных слоев,
на поддержку которых она рассчиты¬
вала, требует более детального рассмот¬
рения.
Рабата Н. Г. Думовой привлекает об¬
ширным фактическим материалом, орга¬
ническим сочетанием позитивного изло¬
жения проблемы с анализом историогра¬
фии, отечественной и зарубежной, об¬
стоятельной полемикой с предшествен¬
никами. Содержащиеся в монографии
критические суждения, как правило,
достаточно аргументированы. Так, убеди¬
тельна критика мнения А. Г. Слоним¬
ского рб участии Милюкова в дворцовом
заговоре; нам представляется, что Н. Г.
Думова более правильно, чем В. И.
Старцев, оценивает лозунг «министер¬
ства доверия». Уместна и полемика е
работами А. Я. Авреха, хотя, пожалуй,
К его выводам вряд ли стоит подходить
столь однозначно, поскольку суждение,
что класс буржуазии погиб вместе с
властью дворянства (с. 91), требует по¬
яснений, цо не лишено оснований. Особо
следует отметить разбор точек зрения
зарубежных историков. Н- Г. Думова до¬
ставила нелегкую задачу «проследить
коццрпционную эволюцию современной
буржуазной историографии по рассмат¬
риваемой теме, учесть выводы ее пред¬
ставителен, имеющие научное зиачение,
привести необходимую аргументацию по
проблемам, заслуживающим иолемики»
(с. 8), и с этой задачей успешно спра¬
вилась.
Советская историография истории по¬
литических партий России и политиче¬
ской борьбы, предшествовавшей победе
Великой Октябрьской социалистической
революции, пополнилась полезной, инте¬
ресной монографией о несостоявшемся
«звездном часе» российского либера¬
лизма.
Я. В. Гусев
в'* 163

ЦАРСКАЯ КОЛОНИАЛЬНАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ В СИБИРИ
Книга доцента Иркутского универси¬
тета кандидата исторических наук Л. М.
Дамешека1 является первой обобщаю¬
щей работой, в которой рассматривается
комплекс проблем, связанных с полити¬
кой царизма и его местной администра¬
ции в отношении коренного населения
Сибири. Длительное время историки
региона главное внимание уделяли проб¬
лемам социально-экономического разви¬
тия края (земледельческая колонизация,
производительные силы ж т. п.). Наме¬
тившийся в последние годы поворот к
анализу правовых аспектов, вопросам
управления, аграрной политики царизма,
в том числе в отношении коренного на¬
селения Сибири г, продиктован не только
общей логикой развития историографии,
потребностью восполнить пробелы, по
и необходимостью осветить условия ос¬
воения обширных территорий сибирских
окраин, в частности представителями
коренных национальностей. Потребность
осмысления своей истории ощущается
сегодня среди коренных народов особен¬
но остро.
Во второй половине XIX - начале XX в.
на сибирских окраинах проживали мно¬
гие народности и племенные группы ко¬
ренного населения: буряты, якуты,
алтайцы, хакасы, эвенки, сибирские та¬
тары, ханты, манси и др. Патриархально¬
родовые отношения, долго у них сохра¬
нявшиеся, способствовали образованию
на окраинах несколько иного соотноше¬
ния социально-экономических укладов,
чем в целом по Сибири ц стране. Это об¬
стоятельство требует специального изу¬
чения регионов, населенных коренными
народами Сибири. Между тем историче¬
ское прошлое многих из них или подго¬
нялось под общую схему социально-эко¬
номического развития Сибири, или оста¬
валось как бы на втором плане.
Автору удалось освободиться от одно¬
стороннего подхода к проблеме. Сам по
1 Л. М. Д а м е га е к. Внутренняя поли¬
тика царизма и народы Сибири (XIX-
иачало XX века), Иркутск. Изд-во Ир¬
кутского университета. 1986. 165 с.
2 Худяков В. Н. Аграрная политика
царизма в пореформенный период.
Томск. 1986; Е л о а ч е в а Т. А. Земле¬
устройство коренного населения Горного
Алтая (конец XIX в.-февраль 1917 г.).
А в то реф. канд. дисс. Новосибирск. 1987.'
НИ
себе факт ее постановки и использование
широкого круга специальных источников,
касающихся внутренней политики цариз¬
ма в отношении коренных народов Сиби¬
ри, способствуют решепию сложных дис¬
куссионных вопросов об уровне и путях
развития экономики Сибири. Исследова¬
ние Л. М. Дамешека свидетельствует об
интересе историков и этнографов к даль¬
нейшей работе по выявлению историче¬
ских корней традиционной культуры и
промыслов аборигенов.
В книге освещено соотношение адми¬
нистративных реформ и аграрной поли¬
тики царизма применительно к корен¬
ному населению. Изучая этот аспект
проблемы, автор отмечает едипство исто¬
рических судеб трудовой части русского
и корепных народов Сибири и всей Рос¬
сии, вскрывает его влияние на рост клас¬
сового сознания «инородцев». В книге
исследуется также деятельность право¬
славной церкви как важнейшего идеоло¬
гического средства обрусения аборигенов
и воспитания их в духе лояльности по
отношению к царскому режиму.
После краткого очерка об организации
управления народами Сибири в конце
XVIII - начале XIX в. (с. 31-35) Л. М.
Дамешек подробно останавливается на
анализе «Устава об управлении инород¬
цами» М. М. Сперанского (1822 г.). И это
пе случайно. «Устав» был одним из юри¬
дических актов, лежавших в основе уп¬
равления аборигенами практически до
конца XIX в., а затем использовался при
создании новых законов, выражая стрем¬
ление царизма приспособить местные
институты власти к развивавшемуся в
начале XX в. капитализму. «Устав» рас¬
сматривается также как одна из первых
и активных, но не удавшихся попыток
кодифицировать нормы обычного права
коренных народов.
В дальнейшем царское правительство
отходит от этой идеи и направляет усилия
на подчинение аборигенов общим зако¬
нам империи. Однако, развивая эту
мысль, автору, очевидно, следовало оста¬
новиться на углублявшихся противоре¬
чиях между существовавшей спецификой
суда и права аборигенов и нововведен¬
ными общеимперскими законами, что не
только затрудняло переход народностей
к общероссийской законодательной си¬
стеме, но и рождало социальные конф¬

ликты. Родовая знать, по существу, пре¬
вращавшая своих подданных в рабов,
тщательно поддерживала и охраняла
нормы обычного права, во многом сводя
общероссийское законодательство на нет,
уничтожая при этом и его охранительные
функции.
Появление новых категорий чиновни¬
ков вело к усилению налогового гнета.
В этой связи автор уделяет значительное
внимание введению, ио закону от 3 июля
1898 г., института крестьяиских началь¬
ников (с. 66—76). Закон этот, по мне¬
нию Л. М. Даыешека, по-своему отражал
изменения в характере социально-эко¬
номического развития народов Сибири,
связанные с капитализмом. Другой сто¬
роной его, пишет автор, было стремление
законодателей вырвать власть из рук
родоначальников и передать ее бюрокра¬
тическому аппарату. Это так, но здесь,
очевидно, необходим более широкий ана¬
лиз сибирского законодательства, для
того чтобы лучше выяснить правительст¬
венную реакцию на социально-экономи¬
ческие процессы в регионах с коренным
населением.
Если обратиться к законодательным
актам и условиям их применения, начи¬
ная с Устава 1822 г., включая реформы
П. Д. Киселева, и кончая аграрным за¬
конодательством 1860—1890 гг., то ста¬
новится очевидным, что в Сибири уро¬
вень «приспосабливаемости правитель¬
ства» к капитализму всегда был ниже,
чем в центре страны. И еще ниже он
был в районах с аборигенным населе¬
нием. Это объясняется сохранением воз¬
можностей развития капитализма вширь
и относительной незрелостью буржуаз¬
ных отпошений, меньшей глубиной со¬
циальных и аграрпых конфликтов но
сравнению с Центральной Россией. В ре¬
зультате большинство законов, касаю¬
щихся управления в Сибири, имело вре¬
менный характер, соответственно пере¬
ходному состоянию сибирской экономи¬
ки. Положение песколько изменилось
после постройки железной дороги, спо¬
собствовавшей быстрому подтягиванию
экономики Сибири к уровню центра
страны.
Небезынтересно было бы отметить, что
на долю крестьянских начальников в
Сибири выпало проведение в жизнь аг¬
рарной программы, значительно отличав¬
шейся от таковой в центре страны. Они
должны были веста борьбу с кулачест¬
вом, которое считалось главным винов¬
ником быстрого расслоения сельской
общины после перевода крестьян центра
страны на выкуп в 1886 году. Разорвав
временнообязанные отношения крестьян
помещичьих и государственных с вла¬
дельцами земель в Европейской части
страны, правительство препятствует вы¬
купной операции в Сибири, противопо¬
ставляя развитию аграрного капитализ¬
ма надельную систему землепользования.
Одновременно на крестьянских началь¬
ников возлагались обязанности земле¬
устройства переселенцев из центра,
в силу чего закон 3 июля 1898 г., явля¬
ясь сколком с закона 12 июля 1889 г.
«О земских начальниках», все же очер¬
чивал более разнообразные задачи. Он
отвечал и другой идее, заложенной цар¬
ским правительством в законе 1889 г.-
переходу от надзора за крестьянским
самоуправлением к прямому попечитель¬
ству.
Тем самым открывались широкие воз¬
можности для злоупотреблений чиновни¬
ков, в руках которых была сосредоточена
судебная (хотя и ограниченная, по¬
скольку должности занимались не дво¬
рянством), полицейская и администра¬
тивная власть. В Сибири эти чиновники
были губернаторами на местах, получив¬
шими право решать важнейшие для
крестьянства вопросы налоговой поли¬
тики, землепользования, землеустрой¬
ства, переселения и попечения «инород¬
цев». В итоге это резко увеличивало
число столкновений крестьянского, в том
числе и аборигенного, населения с но¬
выми органами власти. Бюрократические
действия чиновников, по сути дела,
создали аграрпую проблему и в многозе¬
мельной Сибири. Чего стоили ежегодные
«поравпения» крестьянских наделов, про¬
тивопоставлявшиеся «свободной капита¬
листической» разборке земли и вызывав¬
шие множество аграрных неурядиц! Это
в конечном счете подтвердилось и кре-
стьяпским движением в Сибири в рево¬
люцию 1905 г., вынудившим впоследст¬
вии П. А. Столыпина увязать в единое
целое аграрную политику по обе стороны
от Урала.
Как и почему царское правительство
перешло от борьбы с кулачеством к
союзу с ним, отказалось от признания
дворянской монополии на землю? Эти
вопросы еще ждут исследования. В ли¬
тературе лишь отчасти раскрыт второй
165

аспект проблемы, Монография, анализи¬
рующая соотношение административных
реформ и аграрной политики в Сибири,
приближает ее решение.
Важная проблема связана с внедре¬
нием и распространением православия
среди народов Сибири. Автор иоказал,
что распространение христианства было
подчинено более общей задаче русифи¬
кации коренного населения. Миссионер¬
ство в Сибцри прошло долгий путь: от
открыто насильственного крещения и
уничтожения традиционных культовых
мест до добровольного принятии право¬
славия в XIX — начале XX века. Рассмат¬
ривая этот вопрос, Л, М. Дамешек сумел
объединить исторический и этнографиче¬
ский его аспекты.
Существующая в литературе интер¬
претация исторических и этнографиче¬
ских материалов о христианстве про¬
тиворечива. Один из подходов ставит во
главу угла факты насильственного кре¬
щения 3, имеется и противоположная
точка зрения 4. Л. М. Дамещек преодоле¬
вает многие трудности обеих концепций,
одновременно сохраняя их преымуще-
3 Огрызко Н. И. Христианизация
народов Тобольского Севера в XVIII в.
-Л. 1947.
4 М и п е ы к о Н. А. Северо-западная
Сибирь в XVIII - первой половине
XIX в. Новосибирск. 1975.
ства. Ясно одно, что и миссионерская
деятельность, которая, кстати, полное
развитие получила только в XIX в.,
и русские переселенцы - носители «на¬
родного» христианства, и учреждение
инородческих школ, и даже устав,
утвержденный православным миссионер¬
ским обществом (запрещавший насиль¬
ственное крещение),— все это действо¬
вало в одном направлении: коронные жи¬
тели края должны црцзпать Россию
своим отечеством и старательно выпол¬
нять свои обязанности.
Отсталый характер форм и методов
реализации тех или иных, даже прогрес¬
сивных, мер приводил часто к негатив¬
ным результатам. Так, знакомство с рус¬
скими формами (методами) земледелия
привело к обезземеливаящо скотоводов,
Перераспределению земельных угодий
не в пользу коренного паселения; об¬
острились национальные отношения.
Принципы свободы и веротерпимости на
практике превратились в свою противо¬
положность.
Рецензируемая кцига - в целом удач¬
ный опыт освещения правительственной
политики в отношении коренных народов
Сибири. Она помогает понять процесс
возникновения проблем, характерных
для национальных отношений в дорево¬
люционной Сибири.
Д. Г. Тоцчий
АМЕРИКАНСКИЙ ИСТОРИК О КРЕСТЬЯНСКОЙ ШКОЛЕ
ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ
Автор книги1, профессор Индыано-
иольского университета Б. Эклоф, поста¬
вил перед собой задачу выяснить, «какой
вклад внесли крестьяне в подъем школь¬
ного образования в России и как деревня
вообще откликалась на изменения в
жизни страны? Кто финансировал шко¬
лы, обеспечивал их кадрами и оказывал
поддержку? Каковы основные этапы эво¬
люции крестьянских школ? Каково
участие крестьян в школьных делах и
как через это участие раскрывается
крестьянское мировоззрение?» (с. 10).
Книга базируется на обширном факти¬
ческом материале. Вводится в научный
оборот значительное количество архив-
1 В. Ек1о1 Нпв81ап Реавап! 8с1юо1з.
ОШе1аЫощ, УШаце, СиЦше, аш1 Рори1аг
Рейа^о^у, 1861—1914. Воз Аице1еа. Бш-
уегзНу о!' СаШогша Ргеьз. 1986. 652 р.
иых источников - материалы Централь¬
ного государственного исторического
архива СССР, архива Академии педагоги¬
ческих наук СССР, Центрального госу¬
дарственного исторического архива г. Мо¬
сквы, а также архивов Вологодской и
Ярославской областей. Широко исполь¬
зована и земская периодика: выходив¬
шие мизерными тиражами журналы и
сборники постановлений губернских и
уездных земских собраний, доклады зем¬
ских уирав и специальных комиссий по
вопросам сельской школы, сборники по¬
становлений и очерки отдельных земств
по истории народного образования за раз¬
ные годы.
Естественно, вся лавина печатного ма¬
териала, издававшегося в течение 59 лет
в 30 с лишним губерниях с земскими
учреждениями, едва ли могла быть ис¬
160

пользована американским исследовате¬
лем, хотя, возможно, стоило просмотреть
такие издания, как написанный извест¬
ным поэтом и публицистом демократи¬
ческого направления Л, Н. Трефолевым
«Очерк деятельности Ярославского гу¬
бернского земства. 1865-1891. Народное
образование» (Ярославль, 1896) пли, ска¬
жем, «Свод постановлений Самарского
земства по народному образованию за
1865-1899 гг.» (Самара, 1899). Задачу
исследования могли бы облегчить такие
издания, как «земские ежогодники», со¬
держащие краткие перочни постановле¬
ний земских собраний всех губерний,
систематизированные но отраслям дея¬
тельности.
Б книге Эклофа не упоминается о
центральном общеземском органе печа¬
ти-газете «Земство» (1880—1882 гг.),
уделявшей вопросам сельской школы
большое внимание. Издатель втой газеты,
либеральный нублициет В. Ю. Скалон,
сформулировал основные чаяния либера¬
лов в области народного образования ыа
многие годы виеред: 1) заведование шко¬
лой не только в хозяйственном отноше¬
нии, но и в учебном; 2) нредоставление
самому земству нрава открывать школы,
училища и замещать учительские долж¬
ности «без иепрошения на то разрешения
инспекции»; 3) дополнение программы,
утвержденной для начальных училищ
Положением 1874 г., преподаванием
«элементарных понятий из естественных
наук, отечественной истории и геогра¬
фии»; 4) допущение «употребления при
обучении меотного народного языка»;
5) разрешение общеземских учительских
съездов и курсов 2.
Вне поля зрения автора остались «Вос¬
поминания земского деятеля» В. М. Хиж-
някова — учителя по профессии, содержа¬
щие ценный материал о развитии народ¬
ного образования за 40-летний период.
Деятельность Хижнякова протекала в
Черниговском земстве, которое, как ука¬
зывает Эклоф, было инициатором ряда
передовых предложений по вопросам на¬
родного образования. В воспоминаниях
нашла отражение борьба земства с реак¬
ционным Министерством народного про¬
свещения во главе с Д. А. Толстым за
расширение сферы народного просвеще¬
ния и улучшение работы сельской зем¬
ской школы.
2 Скалон В. 10. Г1о земским вопро¬
сам. СПб, 1905, с. 180-204,
Вен Эклоф упрекает советских истори¬
ков за следование ленинскому изрече¬
нию, что земства были «пятым колесом
в телеге русского государственного уп¬
равления» (с. 56). При этом автор не
учитывает, иасколько обоснованной была
такая оценка: Ленин специально изучал
вонрос о деятельности городских, зем¬
ских и церковно-приходских школ, о ма¬
териальном положении и образовании
учителей начальных школ3. Лениным
был подготовлен проект речи «К вопросу
о политике Министерства народного про¬
свещения», с которой в 1913 г. на засе¬
дании Думы выступил большевистский
депутат А. Е. Бадаев. В этой работе он
провел сравнение России со странами
Западной Европы и США но числу гра¬
мотных на тысячу человек, но коли¬
честву учителей и их материальной обес¬
печенности. Главную причину отсталости
России Ленин выдел во «всевластии кре-
постников-помещиков» 4. Между тем ма¬
териалы данной книги в значительной
мере подтверждают именно ленинскую
точку зрения.
Б. Эклоф выделяет несколько этапов
в истории правительственной политики
по отношению к сельской школе. Если
начальный иериод, по его мнению, харак¬
теризовался быстрым распространением
«вольных школ», учреждаемых на сред¬
ства и под покровительством сельских об¬
щин, то затем ведущую роль в органи¬
зации школ играет земство, на средства
которого строится большинство школ.
При этом, конечно, оценка роли земства
не будет полной, если не учесть, что ос¬
новными плательщиками земских сборов
являлись те же крестьяне.
Автор подробно рассматривает систему
правительственных мероприятий но огра¬
ничению сферы деятельности земства в
области народного образования. Особое
внимание уделяется Положению о народ¬
ных училищах 1874 года. Автор прав,
когда пишет, что «школьный устав
1874 г. оставался в силе - с незначитель¬
ными поправками - до 1917 г. как основ¬
ной закон, ио которому управление на¬
чальными школами... сосредоточивалось
исключительно в ведении Министерства
народного просвещения» (с. 69). Вместе
с тем он противоречит самому себе,
утверждая, что земство якобы «имело
3 См. Л е н л н В. И. Полн. собр. соч.
Т. 24, с. 195-197. 239-240.
4 Там же. Т. 23, с. 127.
1С7

очень большую власть и свободу дейст¬
вий по отношению к сельским школам»
(с. 154).
В главе «Кто строил школы?» говорит¬
ся об участии различных администра¬
тивных и общественных учреждений в
школьном деле. В составленной автором
таблице «Источники субсидирования
школы» (с. 89) сравниваются расходы
на начальное образование в деревне из
средств центральной администрации,
земства, сельских общин, благотвори¬
тельных организаций и частных лиц.
Вывод из этих данных следует тот, что
«Министерство народного просвещения
постепенно прибрало к рукам земские
школы. Сначала увеличило контроль
(удвоив число инспекторов), а с 1908 г.
взяло на себя большинство затрат по
содержанию школ, издав школьные пра¬
вила» (с. 119).
Как в дореволюционной, так и в совет¬
ской литературе по истории народного
образования пе раз затрагивалась проб¬
лема соотношения земских и церковно¬
приходских школ, отличавшихся друг от
друга и по характеру учебно-образова¬
тельной программы и по задачам, по¬
ставленным перед каждым из типов этих
школ. Эклоф называет церковноприход¬
ские школы, созданные в эпоху полити¬
ческой реакции 1880-х годов и имевшие
главной целью воспитание крестьянских
детей в религиозно-монархическом духе,
«неудачным подражанием» земским
(с. 155). Вместе с тем он полагает, что
«сами крестьяне не видели разницы
между этими типами школ» (с. 175).
Специальный раздел книги посвящен
деятельности сельских учителей. Приме¬
чательно заглавие этого раздела — «По¬
сторонний человек в деревне» («оиЫ-
бег»). Поясняя свою мысль, автор под¬
черкивает изолированность учителей от
административных, сословных и общест¬
венных организаций в сельской мест¬
ности. Учителя, пишет он, «пе являлись
члепами деревенской общины. У них не
было права голоса на деревенских схо¬
дах. Они не были членами чиновничьего
аппарата, т. к. правительство считало их
общественными, а не государственными
служащими. В земстве у них также не
было права голоса» (с. 247-248). Б. Эк¬
лоф приводит красноречивые факты,
указывающие на бесправие учителей.
Американский исследователь полемизи¬
рует с «общепринятым» в зарубежной
историографии мнением, будто русские
учителя были настолько плохо подго¬
товлены, что практически ничему не
могли научить крестьяп.
В книге приводятся демографические
данные о сельских учителях и оценива¬
ется уровень их образования. Соотнося
его с оценочным критерием ЮНЕСКО,
Эклоф приходит к мнению, что этот уро¬
вень был «оптимальным для России как
развивающейся нации». Менее убеди¬
тельными представляются его рассужде¬
ния о том, что роль сельского учителя в
России была скорее образовательная, чем
воспитательная. Подобное противопостав¬
ление выглядит несколько искусствен¬
ным. Сельские учителя, являясь настоя¬
щими подвижниками, стремились не
только научить крестьянских детей чи¬
тать и писать, но и нередко служили им
нравственным примером. Собственно,
и сам автор в главе «Учителя в сельском
обществе» называет (по Московской,
Тульской, Нижегородской, Ярославской и
другим губерниям) именно таких педа¬
гогов и рассказывает об их просветитель¬
ской деятельности.
Никак нельзя согласиться и с мнением
Эклофа, что учителя в России до 1905 г.
якобы были в основном пассивными и
аполитичными, мало участвовали в обще¬
ственной жизни страны. Еще в период
массового «хождения в народ» 70-х годов
XIX в. революционные народники шли в
деревню работать прежде всего врачами
и учителями. К сожалению, автор иссле¬
дования пе ознакомился с работами со¬
ветских историков в этой области 5.
Оценивая степень эксплуатации дет¬
ского труда в деревне, Эклоф приходит
к мнению, что препятствием к обучению
крестьянских детей в школе был «семей¬
ный уклад в той же - или даже боль¬
шей — море, чем непосредственная эко¬
номическая необходимость» (с. 386).
Поставив перед собой задачу «выяснить,
смогли ли деревенские школы выполнить
свою миссию или они потерпели полный
провал, обеспечивали крестьянские шко¬
лы полную или ограниченную грамот¬
ность, сколько детей ходило в школы, как
долго, с какой регулярностью», Эклоф
анализирует разнообразные статистиче¬
5 См., напр., Корнилов Е. Г. Зем¬
ские учителя в революционном движе¬
нии 70-х гг. XIX в.- Учеиые записки
Московского педагогического института
им. В. И. Ленина, 1971, т. 439.
168

ские данные, сгруппированные им в таб¬
лицы (всего в книге 57 таблиц): опреде¬
ляет процентное отношение учащихся к
общему числу деревенских детей школь¬
ного возраста; соотношение учителей и
учеников; географическое распростране¬
ние начальных школ - как по 34 «зем¬
ским» губерниям, так и по другим регио¬
нам Европейской России; количествен¬
ный рост земских, церковноприходских
и других школ; возрастной состав уче¬
ников; размеры классных помещении и
многие другие вопросы. Подробно рас¬
сматривается проблема продолжитель¬
ности и регулярности школьных занятий
и изучения различных дисциплин, сде¬
лана попытка «выяснить, что конкретно
мог выполнить учепик за предоставлен¬
ное ему время» (с. 12).
Подводя итоги исследования, Эклоф
делает вывод о быстром росте школ в
пореформенной России и полагает, что
«школа в последние годы царского ре¬
жима была способна обслужить все кре-
, стьянское население». Соглашаясь с Эк-
лофом в том, что «Советы унаследовали
разветвленную сеть начальных школ»
(с. 471), все же нельзя забывать, что
большинство населения нашей страны
оставалось до октября 1917 г. неграмот¬
ным и о тех гигантских усилиях, кото¬
рых потребовала ликвидация неграмот¬
ности.
Монография Эклофа свидетельствует
об интересе в США к истории русской
культуры. Автор критически отнесся к
стереотипному взгляду западных истори¬
ков па русского крестьянина, как на
«темное, забитое, невежественное суще¬
ство, преданное традициям и периоди¬
чески сотрясаемое неконтролируемыми
вспышками ярости» (с. 1). Стремясь, как
он выражается, «показать деревенскую
культуру через призму деревенской шко¬
лы», Эклоф с большой теплотой пишет о
самоотверженном труде сельских учите¬
лей, рисует живые картины обучения
крестьянских детей. Оставаясь в целом
на позициях буржуазно-либеральной
историографии, он в то же время объек¬
тивно, па основе обширного фактического
материала освещает сложные процессы
истории народного образования в поре¬
форменной России.
Ф. А. Петров, А. В. Павловская
Е. А. ШЕРВУД. От англосаксов к англичанам (К проблеме формирования
английского народа). М. Наука. 1988. 240 с.
Старший научный сотрудник Институ¬
та этнографии АН СССР кандидат исто¬
рических наук Е. А. Шервуд, исследуя
проблему генезиса английского народа,
справедливо усматривает основу этого
процесса в сочетании социально-экономи¬
ческих, территориально-политических и
духовных факторов, способствовавших
сплочению в Британии племен пересе¬
лившихся туда англов и саксов. Но преи¬
мущественное внимание она обращает на
явление, которое применительно к ран¬
нефеодальной Англии монографически
никем прежде пе изучалось: на развитие
этнического самосознания. Суть пробле¬
мы такова: в V в. были еще племена;
в XI в., перед нормандским завоеванием,
англосаксы в Англии почти консолиди¬
ровались. Автор ставит вопрос: как изме¬
нялись за эти шесть столетий представ¬
ления будущих англичан о самих себе
как об особом народе и как должна оце¬
нивать эту историческую реальность се¬
годняшняя наука?
Опираясь на обширную историческую,
этнографическую, лингвистическую, эко¬
номическую и философскую специальную
литературу, используя разнообразные
нарративные и законодательные пись¬
менные памятники, Е. А. Шервуд при¬
меняет методы социолингвистики для
анализа историко-фактологического ма¬
териала и выделяет три темы, изучение
которых может приблизить к верному
освещепию всей проблемы. Первая —
возникновение «гентилизма», под кото¬
рым подразумевается ранпяя форма эт¬
нического самосознания. Первоначально
в общегерманском этническом термине
«тевто» (соответствует латинскому «гене»,
отсюда — гентилизм) объединялись, по
мнению автора, понятия народа, буду¬
щего немецкого (теут — БеиЬ), и зани¬
маемой им местности с характерными
для нее природными особенностями
(гл. II). Наряду с другими группами
выделилась северо-западная группа гер¬
манцев — ингевоиы, к которым относи¬
лись колонизовавшие Британию с V в.
англы, саксы, юты и фризы, а также
мигрировавшие туда позднее даны, при¬
чем эпоним «ипг» означал именно их
географический регион. Между ингево-
нами существовал, по их представлениям,
кровнородственный союз.
Вторая тема раскрывает, как в Брита-
пии сопрягались пришельцы с местными
иноплехменниками. Инговопы противопо¬
ставляли себя последним по этническому
признаку, в результате возникали поня¬
тия по принципу «мы» и «оптт», которые
пронизывали всю тогдашнюю жизнь. Но

по мере развития социальной дифферен¬
циации раннефеодальные отношения на¬
лагались на изживавшие себя родовые; на
смену родовым связям шли территори¬
альные, а также отношения господства
и подчинения внутри самих переселен¬
цев: раздвоение «они» и «мы» по этни¬
ческой горизонтали дополнялось и вы¬
теснялось раздвоепием но классовой вер¬
тикали одновременно с дальнейшим
слиянием переселенцев в единый народ.
Третья тема касается конкретпого пути
перерастания племенного сознания в об¬
щенародное самосознание к концу ран¬
нефеодального периода, по мере образо¬
вания единого Английского государства.
В VII в. появляется термин «англича¬
нин», в XI л.- термины «английский
язык», «Англия», а в среду англосаксов
уже включались тогда и потомки брит¬
тов, жившие восточнее Уэльса и Кор¬
нуолла, хотя пережитки гентилизма все
еще встречались, особенно в Кенге (с. 180,
183, 184, 187, 188, 207, 228). Однако исто¬
рией еще не были созданы социально-
экономические предпосылки полного
объединения англосаксов в новую этни¬
ческую общность. Окончательное форми¬
рование апглийского народа пришлось
на время после нормандского завоевания.
Интересная и оригинальная работа
Е. А. Шервуд, несомненно, привлечет
внимание специалистов. Пробелом в пей
следует считать беглость освещения ма¬
териалов о бриттах, особенно в начале
книгп. Ощущается необходимость в спе¬
циальной главе, посвященной бриттам
перед вторжением англосаксов. На наш
взгляд, автор несколько недооценила роль
бриттского субстрата.
А. Я. Шевеленко
Е. В. ЧИСТЯКОВА. Михаил Николаевич Тихомиров (1893—1965). М.
Наука. 1987. 159 с.
Не можешь не радоваться, открывая
книгу доктора исторических паук Е. IV
Чистяковой о выдающемся советском ис¬
торике акад. М, Н. Тихомирове. Книг,
посвященных жизни и деятельности со¬
ветских историков, почти пет, йа их
долю приходятся лишь юбилейные статьи
да некрологи. И вдруг почти четверть
века спустя после смерти Тихомирова
издается книга о нем, написанная одним
из его учеников. Это заставляет о мно¬
гом вспомнить, серьезно задуматься о
вкладе Тихомирова в исследование исто¬
рий Россйж.
Естественно, что в небольшой книге
невозможно охватить все стороны мно-
гогранпого творчества ученого, и Е. В.
Чистяковой пришлось ограничить цель -
«показать главные линии жизни Тихо¬
мирова и основные направления его тру¬
дов по истории России. С этой задачей
она успешно справилась.
Обстоятельно описап в книге сложный
и трудный пуТь его к вершинам науки.
Окончив коммерческое учйлищо, Тихо¬
миров думает стать историком, всего за
одйп год овладевает латынЬто и древне¬
греческим языком, что необходимо для
сдачи экзаменов в университет. По окон¬
чании учебы в нем путь молодого исто¬
рика в науку оказался труДйым. Дмит¬
ров, Самара, дйВизия Чапаева, спасение
архивов Аксаковых и Иргйзских мона¬
стырей, библиотека Самарского универ¬
ситета, преподавание палеографии - вот
вехи на этом пути. Когда были закрыты
исторические факультеты и прекращено
преподавание истории в школах, Тихоми¬
ров работал учителем географий, участ¬
вовал в создании учебников, учебного
кино, занимался краеведением.
Одновременно он вол обработку лето¬
писей и рукописей в собрании Истори¬
ческого музея, разрабатывал методику
их исследования, заложив тем самым
базу для капитальных исследований по
русской истории. И, наконец, 1934 год —
восстановлены исторические факульте¬
ты, история - обязательный предмет в
школах. Темой докторской диссертации
М. Н. Тихомирова была Русская Правда.
Его книги и статьи, написанные в годы
Великой Отечественной войны, проник¬
нуты высоними патриотическими чувст¬
вами.
По личным воспоминаниям и неопуб¬
ликованной переписке Е. В. Чистякова
рассказывает о работе ТйДОМйрОйа в
МГУ с первыми своими учоййййМи, боль¬
шинство которых стали впоследствии
профессорами. Размер книги не позволйл,
к сожалению, обетЬяТёльйо показать дея¬
тельность Тихомирова на посту дейайа
Истфака, охарактеризовать зййчение со¬
здания им кафоДры источййноведения и
подготовки кадров для нее. Представлял
бы интерес рассказ о том, как определя¬
лись темы дипломных работ его учёйи-
ков, а затем и их дйссертаций, как ой
привлекал аспирантов к совместной с
пнм подготовке учебных пособйй, хресто¬
матия, сборников сТатей. Тихомиров счи¬
тал, что исследования должны 6ЫТВ ор¬
ганически связаны с Преподавательской
работой; значительная чйсть его книг и
учебных пособий выросла из лекций,
спецкурсов и семННаров.
Выдвигал па первый план исследова¬
тельских интересов Тихомирова пробле¬
мы истОЧпйковеденйя, аВтор характери¬
зует и его публикаторскую деятельность
и ее органическую связь с уЧебйым про¬
цессом (создание «ПоСобий для изучения
Русской Правды», пособия «Соборное
уложение 1649 г.», хрестоматии).
Историография не была для Тихоми¬
рова самоцелью, но Е. В. Чистякова ана¬
лизирует значение его исследований о
.179

летописях, «Повести временных лет»,
которую он рассматривал как «заключи¬
тельную стадию исторических обобще¬
ний», отмечая, что характер летописных
сводов определялся временем и полити¬
ческими целями, местом их создания.
Автор указывает, что Тихомиров высоко
оценивал привлечение новых источников
B. Н. Татищевым и М. В. Ломоносовым.
Отмечая ограниченность взглядов Тати¬
щева, Тихомиров подчеркивал и его боль¬
шие заслуги: оп впервые в русской нау¬
ке поставил историографические явления
в связь с общественно-политическим
устройством страны. Ломоносова Тихоми¬
ров высоко ценил как «историка-повато-
ра», исследовавшего историю Руси во
взаимосвязи с историей славян, репти-
тельно отвергая попытки истолковать
древнерусскую историю в духе порман-
ской теории.
Таким проблемам древней и средневе¬
ковой Руси, как социальный строй, роль
городов в условиях феодальной раздроб-
лоешости и формирования единого госу¬
дарства, посвящены десятки статей и
публикаций Тихомирова, охарактеризо¬
ванных Е. Б, Чистяковой. Города как
оргапическая часть русского феодализ¬
ма были центрами товарного производст¬
ва и внутренней торговли В разных го¬
родах в различной стенепи, отмечал Ти¬
хомиров, горожане влияли па управле¬
ние городом, на его политический строй.
В этих исследовапиях Тихомирова ор¬
ганична связь с проблемой классовой
борьбы. Уже в первой своей монографии
на ату тему «Крестьянские и городские
восстания на Руси Х1-Х1И вв.» причи¬
ны последних оп выводил из разпития
феодализма, закрепощения крестьян,
роста феодальных иовиппостей. Много
нового было п в его исследовании Кресть¬
янской войны под предводительством
C. Разина. Как подчеркивает Е. В. Чистя¬
кова, Тихомиров первым обратил внима¬
ние на участие в этой войне нерусских
народов. Оп же выявил, изучил и впер¬
вые использовал источники о Москов¬
ском восстании 1048 г., восстаниях в
Пскове и Новгороде. Тихомиров обратил
внимание на одновременность двух явле¬
ний: горожане «ярко делились на две
враждебные группы» и развернулось
крестьянское движение. Характеризуя
эти работы Тихомирова, автор отмейает,
что они органически связаны с его
ста+ьями о Земских соборах и в первую
очередь с работой «Соборное уложение
1649 г.». Эти исследовапия, пишет Е. В.
Чистякова, представляют собою огром¬
ный вклад в историческую пауку.
В трудах о средневековой Москве и
складывании Российскою государства
Тихомиров был первым, кто охватил все
стороны истории, экономики, народона¬
селения, занятий жителей и культуры
города. Е. В. Чистякова обращает внима¬
ние на разнообразие использованных им
источников: архивы Москвы и других
городов, монастырей, летописи, грамоты,
краеведческие и археологические мате¬
риалы, архитектурные памятники.
На всех этапах своей научной деятель¬
ности Тихомиров занимался историей
древнерусской культуры, по эта часть его
творчества представлена в книге всего
лишь на одной странице. Столь же сжа¬
то описана его работа как славяноведа.
Весьма скромное место отведено и осве¬
щению его роли в исследовании книгопе¬
чатания в России. А между тем ему уда¬
лось обнаружить много первопечатных
книг, он выяснял причины отъезда пер¬
вопечатников в Литву, размышлял о зна¬
чении начала книгопечатания для разви¬
тия русской культуры. Ряд исследован¬
ных Тихомировым проблем требует бо¬
лее широкого освещения.
Е. В. Чистякова написала хорошо про¬
думанную работу, обстоятельно характе¬
ризующую творчество большого ученого
и учителя. Такая книга нужна препода¬
вателям и студентам, всем, кого интере¬
суют история нашей Родины, ее культу¬
ры и искусства, жизнь п деятельность
замечательных сынов парода.
М. Т. Бвлявский\
А. П. КОРЕЛИН. Сельскохозяйственный кредит в России в конце XIX —
начале XX в. М. Наука. 1988. 262 с.
Исследуя историю становления и раз¬
вития системы организованного сельско¬
хозяйственного кредита, автор рецензи¬
руемой монографии А. П. Корелип рас¬
сматривает его основные формы и виды,
круг учреждений, так или иначе финан¬
сировавших сельское хозяйство. Оп опи¬
сывает главные источника средств кре¬
дитования, условия, масштабы и геогра¬
фию операций. В книге анализируются
основные категории клиентуры кредит¬
ных учреждений, цел опое назначение и
использование заемщиками полученных
ими ссуд, прослеживается роль кредита
в капиталистической перестройке рос¬
сийской деревни с конца XIX в. до нача¬
ла первой мировой войиы.
Автор критически рассматривает
взгляды буржуазных и либерально-ва-
родническйх исследователей и публици¬
стов. Он о+вергает их концепцию роли
и природы ссудного капитала как глав¬
ной движущей силы производства, «ре¬
шающий фактор роста национального
богатстйа,.. или же «одну из форм обме¬
на», т. е. перемещения хозяйственных
благ из одних рук в другие» (с. 6).
А. П. Корелпн показывает, что кредит -
это один из тех средств и путей, кото¬
рые втягивают крестьян в систему капи-
171

галистических отношений. А. П. Корел пн
подчеркивает, что В. И. Лепгш, считая,
что кооперативы, существующие в капи¬
талистическом обществе, проникнуты
буржуазным духом, отмечал и другую,
прогрессивную сторону деятельности ко¬
оперативных учреждений (с. 9).
Исследование основано на скрупулез¬
ном изучении обширного статистическо¬
го и документального материала, при
этом выбор круга источников предопре¬
делялся стремлением показать «в воз¬
можно более широком плане процесс
формирования в России основных форм
и видов сельскохозяйственного кредита,
рассматривая их как отражение потреб¬
ностей капитализирующейся российской
деревни, с одной стороны, и как важный
фактор, оказывающий влняпие па разви¬
тие аграрного капитализма,— с другой»
(с. 12).
Особое внимание в книге уделяется
анализу источников законодательного и
нормативного характера, обнаруженных
автором в фондах высших правительст¬
венных органов, отдельных министерств
и ведомств. Эти материалы он дополня¬
ет земскими и кооперативными обследо¬
ваниями, трудами съездов представите¬
лей кооперации и учреждепий мелкого
кредита, публицистическими произведе¬
ниями, а также периодическими изда¬
ниями разных направлений.
А. П. Корелип приходит к выводу, что
на рубеже XIX-XX вв., несмотря на оби¬
лие крепостнических пережитков, «аграр¬
ный строй был уже капиталистическим:
буржуазно-капиталистическим был со¬
циально-экономический строй и поме¬
щичьих, и крестьянских хозяйств»
(с. 236). Рост товарности сельского хо¬
зяйства в 1900-1913 гг., отмечает он,
имел своим следствием возникновение
и формирование различных видов и форм
сельскохозяйственного кредита, который,
в свою очередь, явился «существенным
фактором буржуазной модернизации
этой важной отрасли экономики страны»
(с. 237). Данный процесс отражал слож¬
ную, противоречивую картину социаль¬
но-экономической эволюции российской
деревни.
Прослеживая воздействие долгосроч¬
ного ипотечного кредита, автор отмечает
далеко не однозначное его влияние на
буржуазную перестройку сельского хо¬
зяйства. Его зачастую сословный харак¬
тер, указывает он, в известной мере тор¬
мозил цроцесс мобилизации помещичьих
земель, исключал возможность вовлече¬
ния крестьянского надельного земледе¬
лия в свободный товарооборот. Однако
наблюдалось неуклонное размывание
сословных устоев, и это создавало усло¬
вия для развития аграрного капитализ¬
ма вглубь и вширь.
Изученпая А. П. Корелиным кредит¬
ная политика царского правительства
была противоречива и непоследователь¬
на. В пей переплетались буржуазные и
патриарха льпо-попечительные начала.
Опасения политического характера вос¬
препятствовали завершению процесса
складывания в России системы сельско¬
хозяйственного кредита, тормозили ор¬
ганизационное завершепие строительст¬
ва кредитной кооперации. Позитивные
последствия развития сельскохозяйствен¬
ного кредита автор видит в том, что в
сфере товарного обращения он «способ¬
ствовал ограничению засилья в деревне
торгово-ростовщического капитала»,
ослаблял зависимость производителей от
торгового посредничества, способствовал
возникновению различного рода сбыто¬
вых объединений сельских хозяев, а в
«социальном плане... выполнял важную
функцию ускорения социальных про¬
цессов», в частности, способствовал
утранению сословной замкнутости
крестьян, повышению их активности,
сближению с другими слоями общества.
В политическом плане кредит «сыграл
важную роль в поляризации классовых
сил и подготовке материально-организа¬
ционных предпосылок Великого Октября»
(с. 240-241).
Книга А. П. Карелина привлечет вни¬
мание всех, кто занимается изучением
российской системы организованного сель¬
скохозяйственного кредита в конце XIX —
начале XX века.
Г. А. Архипова
А. СПСШ1Л38К1. ИгИоШ %§1еп1сЫ «Ро1$Ы N01)61», 1850—1904. ТошагхузШо
Хаикоше Р1осЫе. Р1оск. 1984. 162 з!г.
А. ХОДУБСКИЙ. Витольд Згленицкий — польский Нобель.
А. СНСЮШ38К1. АЫушпозс ки11ига1па роЫкою ш АгегЪе]<Иате и? XIX I
па росщЬки XX шЬеки. Сбапек. 1986. 373 в!г.
А. ХОДУБСКИЙ. Культурная активность поляков в Азербайджане в
XIX — начале XX века.
Научные интересы доцента Гданьско¬
го университета Анджея Ходубского кон¬
центрируются на истории общественно¬
экономических и культурных связей на¬
родов Польши и Азербайджана. За по¬
следние годы он опубликовал две рабо¬
ты об этих связях в XIX -- начале XX века.
Они основываются не только на имею¬
щейся литературе и печатных источни¬
ках, но и на документальном материале,
выявленном автором в архивах ПНР и
Азербайджанской ССР.
Первая из книг посвящена жизни и
деятельности горпого инженера Внтолг,-
172

да Згленицкого, родившегося в 1850 г.
в мелкопоместной шляхетской семье,
окончившего Илоцкую гимназию, а за¬
тем в 1860—1875 гг. учившегося на фи¬
зико-математическом факультете Вар¬
шавской главной школы и в Петербург¬
ском горпом институте. Решив специали¬
зироваться на поисках нефти, молодой
инженер попытался реализовать свои
стремления па польской территории,
но потерпел пеудачу. После этого слу¬
жил в учреждениях горного ведомства
в Риге и Донбассе, а в 1891 г. получил
назначение па должность управляюще¬
го Бакинской пробирпой палатой. Та¬
лантливый исследователь и в высшей
степени трудолюбивый человек, В. Згле-
ницкий стал вскоре одним из крупней¬
ших специалистов по разведке и эксплу¬
атации минеральных ископаемых и неф¬
ти в восточное! части Закавказья. Он был
убежден в возможности добычи пефти
под дном Каспийского моря и предложил
детально разработанные проекты нефтя¬
ных вышек, приспособленных к подвод¬
ному бурению, специального оборудова¬
ния для добычи нефти с морских плат¬
форм, металлических налив ешх барж,
которыми можно было бы доставлять ее
иа берег. В 1902 г. В. Зглепицкий получил
разрешение па эксплуатацию двух неф¬
теносных участков близ селения Сура-
ханы в Бакипском уезде. В 1904 г. умер
от сахарного диабета, который в те вре¬
мена был неизлечимой болезнью. В за¬
вещании, написанном за три дня перед
смертью, В. Згленицкий значительную
часть своих будущих доходов завещал
Кассе имени Ю. Мяповского в Варшаве
для присуждения наград «за лучшие
произведения по общеевропейской лите¬
ратуре, искусству и науке вроде Нобелев¬
ских премий» (с. 162). Общая сумма де¬
нег, поступивших по завещанию В. Згле¬
ницкого в этот фонд за 1908-1915 гг.,
намного превысила миллион рублей
(с 103).
В отличие от первой из рассматривае-
вых книг А. Ходубского, монографиче¬
ски исследующей жизнь и деятельность
одного лица, вторая его книга гораздо
шире по хронологическим и территори¬
альным рамкам и историческим персона¬
лиям. Она начинается с вводной главы,
содержащей общую характеристику Азер¬
байджана - в плане историческом, со¬
циально-политическом и культурном. Со¬
держательна и интересна вторая гла¬
ва, показывающая, когда и каким обра¬
зом складывалось польское землячество
на азербайджанской территории. В треть¬
ей и четвертой главах подробно рас¬
сматриваются «проявлепия общественно-
культурной активности поляков в Азер¬
байджане» на протяжении XIX и нача¬
ла XX века Ч Как явствует из книги,
численность поляков па азербайджан¬
ской территории колебалась в зависимо¬
сти от различных причин, в частности
от карательной и переселепчсской поли¬
тики царизма. По переписи 1897 г. поль¬
ское население в Азербайджане насчи¬
тывало 2055 человек, причем большин¬
ство из них находилось в Баку и Бакин¬
ском уезде (с, 111). Не самую
значительную в количественном отноше¬
нии, по наиболее влиятельную часть
«польской колонии» составляли репрес¬
сированные царскими властями участни¬
ки польского иациоиально-освободитель-
пого движения, офицеры и гражданские
чиновники, проходившие службу в За¬
кавказье, а также католические миссио¬
неры. Сравнительно многочисленные вы¬
ходцы из крестьяпской среды (пересе¬
ленцы и ссыльпые) были гораздо пассив¬
нее и довольно легко поддавались
ассимиляции (с. 354). Проявление куль¬
турной активности поляков, говорится в
авторском резюме, показаны в книге че¬
рез описапие деятельности польских
миссионеров и путешественников, через
характеристику жизни поляков в воен¬
ных гарнизонах царской армии, а также
их занятия литературой и наукой
(с. 355).
Книги А. Ходубского свидетельствуют
о наличии у польских ученых живого
интереса к российско-азербайджанским
связям и отношениям досоветского пе¬
риода, демонстрируют определенные
успехи историографии ПНР в этой доста¬
точно экзотичной для нее проблемати¬
ке. Советские исследователи, работаю¬
щие в данпой области, несомненно, най¬
дут в работах А. Ходубского немало но¬
вых фактов и сведений об источниках,
которые не были известны ранее или
использовались недостаточно.
В. А. Дьяков
1 Содержание этой главы отчасти пе¬
рекликается с ВЕшпедшой ранее книгой:
Вагапо\увкЁ В. РоЬко-а2егЪе.]й;?ап5к1е
я1ознпк| киЦпга1по \\г пшгуезге] ро1о\\че
XIX теки. 1.Ш. 2979, 79 з!г.

ХРОНИКА НАУЧНОЙ ЖИЗНИ
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ ДЕМОГРАФИИ
VI Всесоюзная конференция по исто-
рической демографии (ноябрь 1988 г.,
Таллинн) была организована Научным со¬
ветом АН СССР по исторической демо¬
графии Я исторической географии, Ин¬
ститутом истории СССР АН СССР, Инсти¬
тутом истории АН ЭССР. В отличие от
прежних конференций, имевших общий
характер, что предопределяло довольно
разноплановый пабор выступлении их
участников, зта конференция была более
целенаправленной. В центре впимания ее
участников находились проблемы взаимо¬
действия социальной структуры и вос¬
производства населения в России и
СССР: влияние социально-экономических
факторов на воспроизводство населения;
демографические аспекты социально-
классовой структуры; демографические
процессы у различных общественных
групп населения; социально-демографиче¬
ская политика. Выбор проблематики был
обусловлен необходимостью комплексно¬
го подхода к изучению социальных и де¬
мографических процессов для того, что¬
бы наполнит!, исследование воспроиз¬
водства населения конкретно-историче¬
ским содержанием. В конференции при¬
няли участие наряду с уже известными
и молодые специалисты из союзпых и
автономных республик: РСФСР, АзССР,
БССР, ГССР, ЛатССР, ЭССР, Коми АССР,
Башкирской АССР.
На конференции был очерчен круг за¬
дач, которые предстоит решать истори¬
кам в связи с указанно!? выше пробле¬
матикой. Эти задачи касаются социально¬
классовых аспектов воспроизводства на¬
селения в периоды: 1920-х годов, голода
начала 1930-х годов, массовых репрессий
конца 1930-х и начала 1950-х годок,
а также в военные, послевоенные годы,
равно как и 1900-1980 гг. (Р. II. Пул-
лат, Таллинн; Я. Е. В о д а р с к и й).
Рассматривая вопрос о роли социаль¬
но-экономических и политических фак¬
торов в изменении общей численности
населения СССР в целом, а также отдель¬
ных социальных и этнических групп,
участники конференции остановились на
последствиях преобразований, произве¬
денных во всех сферах жизни советско¬
го общества. При атом учитывалось
п влияние разного рода извращений, имев¬
ших место в социально-экономической,
национальной и демографической поли¬
тике, таких как насильственные пересе¬
ления целых народов, «раскулачивание»,
массовые репрессии (С. И. Брук).
В. И. К о а л о в указал на относитель¬
ную самостоятельность такого демогра¬
фического процесса, как рождаемость. Он
сослался па усиливающуюся дифферен¬
циацию рождаемости у разных народов
СССР, несмотря на их длительное сов¬
местное проживание в условиях единой
социально -экономической и политиче¬
ской системы. Глубокому изучению при¬
чин такой дифференциации все еще ме¬
шает падуманпый и несостоятельный в
научном отношений «социалистический
закон народонаселения», под которым
подразумевается прежде всего расширен¬
ный тип воспроизводства населения,
связанный с улучшением его материаль¬
ного положения и развития детских уч¬
реждений.
Влияние социально-экономических фак¬
торов на демографическую ситуацию
было койкретизированЬ йа региональном
материале в равные исторические пе¬
риоды: в Латвии в 1920—1940 гг,
(Б. Я. Межгайлис, Рига); Эстонии в
XIX - начале XX вв. (С. К. Кивимяэ,
Таллинн); Грузии до XIII в. (Д. Л. Мус-
хелишвиЛи, Тбилиси); Белоруссии в
конце XVIII - начале XIX вв. (В. А. С о с-
п о, Минск). Наиболее полемичным было
выступление С. К. Кивимяэ, которая,
оспаривая установившиеся точки зрения
на причины падения рождаемости в Эс¬
тонии, доказывала, что корни этого яв¬
ления — в специфике аграрных отноше¬
ний, сложившихся в регионе в порефор-
хченную эпоху.
Особое место в дискуссии занял вопрос
о влиянии урбанизации на воспроизвод¬
ство населения. Б. Н. Миронов (Ле¬
нинград) высказал мнение, что критерии
урбанизации не сводятся лишь к увели¬
чению доли городского населения, а пред¬
полагают учет всей совокупности ряда
показателей: рост городских поселений,
изменение отраслевой структуры занято¬
сти, образа жизни, демографической
структуры, рационализация воспроизвод¬
ства населения. Были раскрыты такие
характерные для урбанизации в 1960—
1970-х годах демографические процессы,
как падение рождаемости, постарение
населения, отставание мужчин от жен¬
щин по уровню образования и темпам
роста занятости преимущественно умст¬
венным трудом, рост гетерогенных семей

я т. д. (А. С. С е н я в с к и й). Выло вы¬
явлено противоречие между высокими
темпами индустриаЯИзацЙи я урбанйза-
дли, с одпой стороны, и необеспеченно¬
стью естественного воспроизводства на¬
селения в районах нового освоения — с
другой (В. В. Алексеев, Свердловск).
Вторая проблема связана с анализом
пока еще слабо изученной половозраст¬
ной структуры различных общественных
групп населения. На конференции рас¬
сматривалась структура рабочего клас¬
са, соотношение его различных соци¬
альных н профессиональных слоев пе¬
риода гражданской нойны и восстанов¬
ления народного хозяйства, а также се¬
мейное положение рабочих (Т. В. Ба¬
таева; В. В. Ж и р о м с к а я). Обсуж¬
дался вопрос о деформирующем влиянии
на половозрастной состав колхозного
крестьянства в послевоенное время мас¬
совой миграции молодежи из сел в го¬
рода, преобразования колхозов в совхо¬
зы. Это Привело к постарению населения
в колхозах, снйжепию брачности и ес¬
тественного прироста, убыли трудоспо¬
собного населения, прежде всего жен¬
щин (О. М. Вербнцка я, С. Н. В о-
ронов). Демографический состав ин¬
теллигенции обсуждался на основе
социологических обследований медйцйи-
ских работников и ЙТР, проведен¬
ных Институтом истории АН УССР
в 1987 г. (Ю. А. Курносов, Киев).
Выявились определенные негативные
тенденций: фемипизЯЦия медперсонала
вплоть до руководящих работников, зна¬
чительная доля неСостоящих в браке в
связи с низкой оплатой труда й Жилищ¬
но-бытовой неустроенностью. Половоз-
растНйя структура украинской интелли¬
генции в дёревнС рассматривалась
В. Т. Андрушко (Львов).
Проблемы естественного воспроизвод¬
ства у разных классов и социальных
слоев паселеййя Практически обсужда¬
лись на таком серьезном научном фору¬
ме впервые за последние 50 лет. Высту¬
павшие попытались дать сравнительный
анализ показателей рождаемости и
смертности у разных слоев город¬
ского и сельского населения в регио¬
нах: по Югу России в XVIII в. (А. Ю. Ми-
з и с, Тамбов); по Централъно-Черпозем-
пому району в период капитализма
(А. И. Курцев, Курск); Петербургу и
Ленинграду (Д. Е. Чистякова, Ле¬
нинград); ЭстОпии в ХУШ-Х1Х вв.
(X. Э. П а л л и, Таллинн; X. М. Л й г й,
Тарту); Латвии XIX-XX вв. <Ю. К. К р у-
м и н ь ш, Рига); Азербайджану 1060-
1970 гг. (Ф. С. Манией, Баку). Рас¬
сматривались и демографические про¬
цессы у отдельных классов и сословий;
мастеровых и работных людей Урала в
конце XVIII в. (А. С. Черкасова,
Свердлойск), рабочих Казахстана в на¬
чале XIX в. (Н. Е. Бекмаханова).
В общем пока еще круг исследователей
этой проблемы очень узок, особенно по
советскому периоду. Однако уже сейчас
можно сделать вывод о больших разлй-
чйях в естественном приросте у разных
классов й слоев общества как в досовот-
скбе, так и советское время. Наиболь-
йтйе различия В показа+еЛях младенче¬
ской смертности йаблюдалйсь в досовет-
скйй периЬД. Вычленялась я практически
неизученная проблема - влияние веро¬
исповедания на демографическое поведе¬
ние различных слоев общества (Е. П. Н а-
сы тко, Минск).
Проблемы социально-демографической
политики рассматривались и в общеме-
тодологическом и в конкретно-историче¬
ском планах; в прошлом — на примере Ко¬
ми АССР (М. А. М а ц у к, Сыктывкар);
в современных условиях - на примере
Смоленщины (Г. Т. Рябков, Смоленск),
Башкирии (Р. Н. Сулейманова, Уфа),
Советской Буковины (Г. К. К о ж о л я н-
но, Черновцы). Особый интерес вызвали
в рамкаХ этой проблемы два вопроса.
Первый касался изменения в настоящее
время объекта и субъекта демографиче¬
ской политики, выработки механизма ее
воздействия (С. И. Пирожков, Киев).
Второй был связан с негативным влия¬
нием на демографические процессы фор¬
сированной политики укрупнения сель¬
ских поселений, проводившейся у пас
в 1970-1980 гг. В основу выступления
Г. Т. Рябкова (Смоленск) были по¬
ложены дапные экспедиций «Смоленская
деревня». До сих пор не найдена опти¬
мальная применительно к местным усло¬
виям структура сельских поселений, что
во многом объясняет и нерешенность
демографических проблем в деревне.
Участники конференции высказали еди¬
нодушное мнение о необходимости раз¬
работки научно обоснованной демографи¬
ческой политики с учетом долгосрочных
перспектив воспроизводства населения.
Состоялся плодотворный обмен мнени¬
ями по поводу источников по историче¬
ской демографий. Были охарактеризова¬
ны материалы выборочных сельскохозяй¬
ственных обследований 1920-х годов
(И. Н. Киселев); административно-по¬
лицейского и мечетского учета в городах
Закавказья XIX в. (Д. И. И с м а и л-
заде); исповедных ведомостей
(А. Д. Колесников, Омск); писцо¬
вых книг и ревизского учета (В. М. Ка-
б у з а н); княжеских уставов, памятников
канонического права (В. А. Б л о н и н,
Горький). Особенно остро стоит вопрос о
необходимости публикации статистиче¬
ских данных за 1930-е годы, в первую
очередь проводившихся тогда переписей
населения. В связи с этим С. И. Брук
выразил сомнение в справедливости рас¬
пространяющегося в настоящее время в
печати мнения о дефектности всего ком¬
плекса данных переписи 4939 года. Вни-
мЯнйе привлекло выступление А. Л. Й е р-
коВсйого (Киев), установившегб ав¬
торство социальйо-эконямйческого закона
народонаселения, сформулированного в
деистВЙтельпостн Й. Юетй, а не
-М. Д. Чулкояым.
На конференции был выработан рцд
рекомендаций: углублять и расширять
175

изучение данной проблемы, в частности
ее региональные аспекты; проводить в
рамках следующих конференций дискус¬
сионные «круглые столы»; поставить
вопрос перед академическими института¬
ми и Госкомстатом СССР о публикации
статистических материалов 1930-х годов;
тире использовать нопейтшю методы ис¬
следования, основанные на компьютер¬
ных системах и ЭВМ, привлекать к ра¬
боте последующих конференции зару¬
бежных ученых.
В. Б. Жиромская
150 ЛЕТ РОССИЙСКО-СЕРБСКИХ КОНСУЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЙ
В связи со 150-летисм установления
консульских отношений между Россией
и Сербией в СФРЮ и в Советском Союзе
состоялись научные конференции юго¬
славских и советских историков.
Югославско-советская конференция
17-18 ноября 1988 г. в Белграде проводи-
лась иод патронатом Президиума СР
Сербии Институтом современной истории,
Историческим институтом и Институтом
истории рабочего движения Сербии. Де¬
легацию советских ученых, представляв¬
ших Институт истории СССР и Институт
славяноведения и балкапистики АН
СССР, возглавлял акад. А. Л. Нарочниц-
кий, почетный председатель советской
части Комиссии историков СССР и
СФРЮ. Работа конференции проходила
в двух секциях: первая охватывала те¬
матику периода с 1838 по 1918 г., вто¬
рая - с 1918 по 1945 год.
На заседаниях первой секции значи¬
тельная часть выступлений касалась рус¬
ско-сербских отношений в годы, предшест¬
вующие учреждению русского консульст¬
ва в Белграде. В ряде докладов нашли
отражение такие проблемы, как тесные
контакты российских посланников в Кон¬
стантинополе с сербским руководством,
военное содружество во время русско-
турецкой войны 1806-1812 годов. Привле¬
чение новых документов позволило до¬
кладчикам показать, что российские пред¬
ставители в турецкой столице оказывали
активную поддержку сербскому освобо¬
дительному движению. А. Л. Н а р о ч-
н и ц к и й проанализировал русско-серб¬
ские отношения и политические обстоя¬
тельства открытия в феврале 1838 г. рос¬
сийского консульства в Белграде; на ос¬
нове документальных материалов из Ар¬
хива внешней политики России он оха¬
рактеризовал деятельность первого рус¬
ского консула Г. В. Ващенко, подчерк¬
нул, что открытие российского консуль¬
ства в Сербии сыграло значительную
роль в развитии сербской государствен¬
ности и отношений между народами
России и Сербии.
Русско-черногорские связи стали пред¬
метом исследования Й. Боевича (Ти¬
тоград). Еще в XVIII в. установились
прочные культурные и политические
связи. В период совместных военных
действий против Турции в 1806-1812 гг.
русско-сербские дипломатические отно¬
шения приобретают постоянство и ве¬
дутся уже па правительственном уровне
(Р. Люшич - Белград). А. П. Б а ж о в а
говорила о том, что в начале XIX в.
вопрос об образовании сербской государ¬
ственности, освободительная борьба серб¬
ского парода находили живой отклик и
поддержку в широких кругах россий¬
ской общественности. Один из неизвест¬
ных до сих пор эпизодов совместной во¬
оруженной борьбы сербов и частей рус¬
ской армии против турок был проком¬
ментировал В. Стоянчевичем (Бел¬
град). Теме развития дипломатических
отношений перед обретением Сербией
статуса автономного княжества и роли в
этом деле российского посланника в
Константинополе Г. А. Строганова было
посвящено выступление Е. П. Кудряв¬
цевой.
Значительное место на конференции
заняли взаимоотношения общественных
кругов двух стран. Л. Перовичу
(Белград) удалось найти сообщения
русского слависта А. П. Ровинского
о Сербии, в которых проявилось
глубокое понимание проблем этой стра¬
ны, искреннее желание оказать посиль¬
ную помощь в достижении незави¬
симости. Выступления Д. Петрович
(Белград), Б. Ристовского (Скопле),
Л. Р а к и ч а (Нови Сад) касались нео¬
фициальных связей России с югославян¬
скими народами. Доклад В. Вулетича
(Новы Сад) был посвящен взглядам
Ф. М. Достоевского и сербского револю¬
ционера С. Марковича па революционное
движение в России и, в частности, на
С. Г. Нечаева.
Вопросы русско-сербских дипломатиче¬
ских и политических отношений во вто¬
рой половине XIX в. заняли главное мес¬
то в сообщениях И. В. Чуркиной,
М. С у б и ч а (Белград). Влияние повой
политической ситуации, сложившейся в
Европе после Крымской войны, па поло¬
жение балканских славян пашло отра¬
жение в докладе Д. Берича (Сараево).
Вопрос о соотношении социального и на¬
ционального факторов в освободитель¬
ном движении, поставленный докладчи¬
ком, стал предметом оживленной дис¬
куссии. По мнению Д. Берича, Россия
не имела программы социальных преоб¬
разований на Балканах. А. Л. II а р о ч-
иицкий, М. Даши ч, С. С к око и
другие указывали на неразрывность на¬
ционального и социального аспектов в
освободительной борьбе южных славян.
176

Динамику русско-сербских отношений
в 60—70-х годах XIX в. проследили
А. В. К а р а с е в иС.Терзич (Белград).
Частичное совпадение интересов двух
стран на Балканах в 60-е годы, поддерж¬
ка Россией ряда законодательных актов,
принятых сербским правительством, спо¬
собствовали упрочению положения Сер¬
бии, успеху борьбы за независимость.
В 70-х годах после неудачной попытки
обратиться к помощи Австро-Вепгрии,
и особенно после оккупации последней
Боснии и Герцеговины, сербское руко¬
водство вновь связывает надежды на
освобождение с политикой России.
Черногорско-сербские отношения были
рассмотрены М. Дашичем и Н. Р а к о-
ч е в и ч (Титоград) в совместном докла¬
де «Политические отношения Черногории
и Сербии 1903—1914 гг. в свете русской
политики». С. С ко ко (Белград) и
А. Форишкович (Нови Сад) охарак¬
теризовали донесения представителей
российской дипломатии и военных кор¬
респондентов о балканских войнах.
А. Форишкович познакомил с мало¬
известными страницами деятельности
Л. Д. Троцкого в качестве военного кор¬
респондента в Сербии. В заключение ра¬
боты секции был заслушан доклад
17. Опачича (Белград) о военном со¬
дружестве Сербии и России в годы пер¬
вой мировой войны.
В секции, посвященной советско-юго¬
славским отношениям в 1918-1945 гг.,
главное внимание участников было уде¬
лено наименее изученным проблемам их
истории. Политику сербских радикалов
в отношении Советского государства про¬
анализировала в своем докладе Г. Кри¬
во к а п и ч (Белград), раскрывшая, с од¬
ной стороны, их враждебность к Великой
Октябрьской социалистической револю¬
ции, а с другой - стремление использо¬
вать советскую программу мира в борь¬
бе за независимость и самоопределение
югославского государства. Н. Й о в а н о-
вич (Белград) охарактеризовала отно¬
шение к Советскому Союзу различных
слоев югославской общественности. До¬
клады М. Весович (Белград), М. Ко-
лар Димитриевич (Загреб) каса-
сались представлений югославской об¬
щественности о Советском государстве,
жизни советских людей, иеточпиков рас¬
пространения информации о Советском
Союзе в Югославии.
Большое внимание было уделено проб¬
лемам русской эмиграции в Югославии
(Б. Глигориевич, Д. Алексия,
17. Маркович — все Белград). Был
охарактеризован ее вклад в развитие об¬
щественной, хозяйственной, научной
и культурной жизни королевской Юго¬
славии. Как известно, покровительство
русской эмиграции со стороны правящих
кругов Югославии было обусловлено не
только классово-политическими причина¬
ми, но и объективными потребностями
молодого югославского государства, ко¬
торое остро нуждалось в квалифициро¬
ванных кадрах для своего администра¬
тивного аппарата, армии, развитии пау¬
ки и техники, подъема промышленности
и сельского хозяйства. Одновременно
было отмечено, что российская монархи¬
ческая и воеппая эмиграция оказала
определенное негативное влияние па от¬
ношение югославского правительства к
Советскому государству. Советская сто¬
рона неизменно связывала вопрос об
установлении дипломатических отноше¬
ний с Югославией с проблемой роспуска
и разоружения белогвардейских органи¬
заций (по данным югославского МВД,
на 1936 г. их в Югославии насчитывалось
около 100). Изменения в этом вопросе
произошли лишь в 1940 г., когда первый
советский полпред в Белграде В. А. Плот¬
ников, запросив НКИД относительно це¬
лесообразности общего представления по
поводу запрещения деятельности бело¬
гвардейских организаций, получил ука¬
зание не предпринимать такого шага,
чтобы не осложнять советско-югославские
отношения. Б. Глигориевич отметил,
что историки до сих пор не могут прий¬
ти к единому мнению о численности рус¬
ских эмигрантов в Югославии, которая
определяется от 40 до 75 тысяч человек.
Научным и культурным контактам со¬
ветской и югославской творческой интел¬
лигенции, ее участию в антивоенном
движении был посвящен доклад пред¬
седателя советской части Комиссии ис¬
ториков СССР и СФРЮ чл.-корр. АН
СССР В. А. К у м а н е в а. Он показал, что
политика Коммунистической партии и
Советского правительства, направленная
на всемерное поощрение научно-техни¬
ческих и культурных связей, наталки¬
валась в 20-е и 30-е годы на холодное и
зачастую враждебное отношение со сторо¬
ны правящих кругов Югославии. В то же
время немалое число югославских вид¬
ных прогрессивных деятелей в области
науки и культуры (М. Крлежа, А. Цеса-
рец, Б. Гавслла и др.), а также трудовые
массы Югославии выступали за разви¬
тие контактов с Советским государством
в различных сферах.
Анализируя историю установления ди¬
пломатических отношений между СССР
и Югославией, О. И. Решетникова
подчеркнула, что резкое усиление угро¬
зы фашистской агрессии весной 1940 г.
п давление широких кругов югослав¬
ской общественности заставили пра¬
вящие круги Югославии пойти на нор¬
мализацию отношений с СССР. В своих
отчетах в НКИД советский полпред в
Белграде писал, что открытое и широкое
проявление симпатий к Советскому Сою¬
зу среди югославской общественности
вызвало растеряпность властей. Во мно¬
гих городах Югославии стихийно возни¬
кали оргкомитеты Общества друзей СССР
(так, в Любляне кандидатами в его чле¬
ны записалось около 20 тыс. человек).
Одиако если представители прогрессив¬
ной демократической общественности рас¬
сматривали установление дипломатиче¬
ских отношений с СССР как необходи¬
мый шаг для последующего заключения

с ним пакта о взаимопомощи, то офи¬
циальные Крути тормозили развитие со¬
ве 1сКо-ЮгПСлавскйх Отношений, ограни¬
чивая й* лййть эКйпомической сферой.
В ДОЙлаДв В. К. Волкова сове+ско-
югоелавскйе отношения в 1939-1941 гг.
рассматривалась в контексте междуна¬
родной Обстановки того периода. Особое
внимание было уделйно характеристике
нОЛЙТНки СССР На Балканах в 1939-
1941 годах. Докладчик подчеркнул, что
этот вопрос до сих пор остается слабо
изученным в историографий. Ряд докла¬
дов быЛ посвяЩбй также еще недоста¬
точно йсследоваяйыМ аспектам исторйи
советсйо-югослапскйХ отношений в годы
второй Миройой нойаЫ (3. Л а кич —Ти¬
тоград, II. Живконйч, Б. П етра но¬
ви ч, Д. ЖиВковйЧ- Все Белград).
Выступление Н. Поповйча (Белград)
отразило основные Выводы его только
что опубликованной монографии «Юго-
славско-сойетские отношения во второй
мировой войне» (Белград, 1988), которая
представлйет собой наиболее глубокое и
всестороннее исследование этой темы в
современной историографии. Политиче¬
ская, военная, материальная и мораль¬
ная помощь Советского Союза, подчерк¬
нул Н. П о п о в и ч, способствовала меж¬
дународному признанию народно-демо¬
кратического правительства, а тем самым
победе революции в Югославии. Основ¬
ные Направления и задачи историогра¬
фии советско-югославских отношений в
1941-1945 гг. осветил в своем докладе
Л. Я. Г й б и а н с к и й.
В ходе дискуссии участники конферен¬
ции обмелялись мнениями о советской
внешней Политике в 1939-1941 гг., пози¬
ции Коминтерна в отношении Югосла¬
вии, значений Договора о дружбе и не¬
нападении между СССР и Югославией
5 апреля 1941 года. Дискуссия отлича¬
лась уйажйТельпым и терпимым отно¬
шением К взглядам оШтонеитоВ. Она про¬
шла на йысОком научном уровне и при¬
влекла большое внимание обществен¬
ности.
В дни работы югославско-советской
конференции в Белграде была проведе¬
на рабочая встреча Комиссии историков
СССР и СФРЮ, на которой были обсужде¬
ны перспективы и формы развития сотруд¬
ничества советских и югославских исто¬
риков. Признано целесообразным тире
вовлекать в работу Комиссии специалис¬
тов республик двух стран. Стороны соч¬
ли желательным расширить практику
подготовки совместных изданий доку¬
ментов, сборников статей, обмена новин¬
ками исторической литературы, перево¬
да и публикации научных работ югослав¬
ских историков в СССР и советских ис¬
ториков в СФРЮ, оперативного рецензи¬
рования. Стороны выразили желание
расширять обмен специалистами (вклю¬
чая молодых ученых), содействовать по¬
ощрению работ* посвященных русско-
югославянским и советско-югославским
отношениям, усилиям по развитию со¬
ветско-югославского паучпОго сотрудни¬
чества. Была достигнута договоренность
о проведении очередного VI заседания
Комиссии историков СССР я СФРЮ
осенью 1990 г. й СФРЮ по теме: «Юго-
сЛавянские народы и Россия во второй
поЯовиВб XIX — начале XX в.».
Обсуждение проблем гогославянеко-
русскйх й советско-югославских отнопге-
пий было продолжено 19 декабря 1988 г.
в Москве на научной конференции, орга¬
низованной Институтом славяноведения
и балканистики АН СССР и советской
Частью Комиссии историков СССР и
СФРЮ.
С докладом, посвященным 150-летию
установления консульски* связей между
Россией и Сербией, выступил акад. А. Л.
Иарочницкий, который охарактери¬
зовал важное значение этого события
для развития отношений двух страп, дол
суммарный обзор советско-югославских
отношений до натйих дней. В. Г. Кар а-
с е в посвятил свое выступление истори¬
ческим корням традиционной дружбы
между народами Югославии и России.
О. Н. Решетникова рассмотрела ос¬
новные проблемы советско-югославских
отношении в 1918-1941 гг., особо остано¬
вившись на тех возможностях подготов¬
ки к отражению фашистской агрессии,
которые были в тот период упущены.
О боевом содружестве двух стран рас¬
сказал В. В. Зеленин, поделившийся
также воспоминаниями о своей деятель¬
ности в качестве члена советской воен¬
ной миссии, прибывшей 23 февраля
1944 г. на освобожденную территорию
Югославии в г. Босански Петровац. Че¬
рез эту миссию, возглавляемую генерал-
лейтенантом Н. В. Корнеевым, осущест¬
влялась прямая связь между Советским
правительством и Верховным Главноко¬
мандованием Красной Армии и руковод¬
ством новой Югославии и Верховным
штабом Народно-освободительной армии
Югославии, было установлено прямое
сотрудничество в борьбе против фашист¬
ских агрессоров,
В многочисленных сообщениях была
дана широкая картина отношений наро¬
дов двух стран с начала XIX в. до на¬
ших дней. В заключительном слове В. К.
Волков отметил, что московская и
белградская конференций созвучны по
своей направленности идеологическому
и политическому характеру. Они пе толь¬
ко подтвердили глубокий интерес к ис¬
тории взаимоотношений народов Совет¬
ского Союза и Югославии, но и явились
яркой демонстрацией успешного разви¬
тия сотрудничества между историками
двух стран.
Е. П. Кудрявцева,
0.11. Решетникова
478

НОВЫЕ КНИГИ
Кузбасская Л спина пая: В 6-ти кп. Сост.
И. П. Шура пока. Ка. I. Подписало В. И.
Лениным. Статьи. Письма. Телеграммы.
Записки. Документы. 491 с. 95 коп.; кп. 2.
...Всей жизнью кляйсмся!: Письма. Те¬
леграммы. Резолюции. 175 с. 90 коп.;
кн. 3. Бойць* Леиййскои гвардии. 427 с.
90 коп.; кн. 4. Остались в народной па¬
мяти. 443 с. 90 кНп.; кп. 5. Достоин выс¬
шей награды. 175 с. 95 коп.; кп. 6. Орден
на знамени. 111 с. 85 коп. Кемерово.
Кншкное изд-во. 1988. 2000 экз.
История СССР
Афанасьев 13. Глазами «Правды'».
Изд. 2-е, Дбп. М. Правда. 1988. 285 с.
400 000 экз. 50 коп.
Булатова А. Г. Традиционные празд¬
ники. и обряды пародов горного Дагеста¬
на в XIX - начале XX века. Л. Наука.
4988. 199 с. 3450 экз. 2 руб. 10 коп.
Великая Отечественная война в фото¬
графиях и кинодокументах. В 5-ти т. Т. 4.
1944. Сост. И. Д. Носков, С. Д. Петров,
В. С. Рябов. Текст В. И. Чуйкова, В. С.
Рябова, В. И. Зарубина. Изд. 2-е, с изм.
399 с. с илл. 25 000 экз. 12 руб.
Венков А. Печать сурового исхода.
К истории событий 1919 г. на Верхнем
Дону. Ростов н/Д. Кпижпое пзд-во. 1988.
191 с. 30 000 экз. 45 коп.
Встречи с историей. Научно-популяр¬
ные очерки. Вып. 2. Ред.-сост. В. Ильин.
М. Молодая гвардия. 1988. 160 с. с илл.
155 000 экз. 1 руб. 80 коп.
Долгий В. Г. Выбор пути. Повесть о
Н. Э. Баумане. Л. Лепиздат. 1989. 383 с.
(Жизнь славных революциопоров-боль-
шевйков). 25000 экз. 1 руб. 20 коп.
Записки краеведов. Сост. Л. И. ПГйян.
Горький. Волго-Вятское книжное изд-во.
1988. 232 с. с илл. 40 000 экв. 1 руб. 20 коп.
Зимин Г. В. Истребители. М. Воен-
издат. 1988. 432 с. с илл. (Военные ме¬
муары). 65 000 экз. 1 руб. 90 коп.
3 Л а и н А. Й. Полтавская битва. М.
Воениздат. 1988. 127 с. с илл. (Героиче¬
ское прошлое нашей Родины). 50 000 экз.
25 коп.
Иного не дано. СудьбЬг перестройка;
Вглядываясь в прошлое; Возвращение К
будущёму./Под общ. ред. ГО. Н. Афанасье¬
ва. Ред.-сост. А. А. Проталщк. М. Про¬
гресс. Минск. Беларусь. 1988. 671 с. (Пе¬
рестройка: гласность, демократия, со¬
циализм). 50 000 экз. 3 руб. 10 коп.
Историки отвечают на вопросы. Сбор¬
ник. Сост. А. Н. Свалова. М. Московский
рабочий. 4988. 240 с. 50000 экз. 65 коп.
Историки спорНТ. Тринадцать бесед.
М. Политиздат. 1988. 310 с. 100 000 экз.
1 руб. 50 коп.
История Ленинградской бумажной фаб¬
рики Гознака. Л. Ленйздйт. 1988. 208 с.
с илл. (История фабрик и заводов).
5000 экз. 1 руб. 10 коп.
История советского рабочего класса.
В 6-ти т. Т. 5. Рабочий класс СССР на
новом этапе развития социалистическо¬
го общества, 1961-1970 гг. М. Наука. 1988.
430 с. с илл. 25 000 экз. 3 руб. 40 коп.
Кабытов П. С., Козлов В, А,, Лит-
в а к Б. Г. Русское крестьянство: этапы
духовного освобождения. М. Мысль. 1988.
239 с. 8500 экз. 1 руб. 80 коп.
Кавказский этнографический сборник.
IX: Вопросы историй этнографии Кавка¬
за. М. Наука. 1989. 288 с. 3150 экз. 3 руб.
60 коп,
Калмыков X., К е р е й т о в Р. X.,
С и ка л и ев А. И.-М. Ногайцы. ИстОрй-
ко-птнографический очерк. Черкесск.
Ставропольское книжное йзд-во. 1988.
232 с. .3000 экз. 4 руб.
Кропоткин П. А. Записки револю¬
ционера. М. Московский рабочий. 1988.
544 с. 200 000 экз. 2 руб. СО коп.
Куба ре в В. Д. Древние росписи Ка¬
раколи. Новосибирск. Наука. 1988. 172 с.
1800 экз. 7 руб. 70 коп.
М узее ведение. Музеи исторического
профиля. Для вузов. М. Высшая школа.
1988. 431 с. с илл. 29 000 экз. 1 руб. 30 коп.
Пищу к Л. II. Дорогой бессмертия.
Фрунзе. Кыргызстан. 4988. 455 с. с илл.
15 000 экз. 1 руб.
Они сражались с фашизмом. Очерки.
Сост. В. Р. Томппа. М. Политиздат. 1988.
432 с. 100 000 экз. 90 коп.
Пискотин М. И. Социализм и госу¬
дарственное управление (уроки истории
и перестройка). Изд. 2-е. М. Наука. 1988.
336 с. 5550 экз. 1 руб. 20 коп.
Плечом к плечу. Сост. А. А. Гритчен-
ко. Баку. Азернешр. 1988. 112 с. (СССР -
братство народов). 3000 экз. 45 коп.
Равдина Т. В. Погребения Х-Х1 вв.
с монетами на территории Древней Руси.
Каталог. М. Наука. 4988. 149 с. 10 800 экз.
1 руб.
Рапопорт Я. Л. На рубеже двух
эпох. Дело врачей 1953 года. М. Книга.
1988. 272 с. (Время и судьбы). 100 000 экз.
2 руб. 50 коп.
Революционное движение в военных
округах, март 1917 г.- март 1918 г. М.
Наука. 1988. 488 с. 1300 экз. 4 руб. 80 коп.
Русско-дагестанские отношения в XVII—
начале XIX в. Сборник документов. М.
Наука. 1988. 357 с. 1300 экз. 6 руб. 40 коп.
С л у к и п В. М. Тайны уральских под¬
земелий. Легенды, реальность, поиск.
Средне-Уральское книжное изд-во. 1988.
269 с. 50 000 экз. 50 кол.
Советские Вооруженные Силы на стра¬
же мира и социализма. М. Наука. 1988.
350 экз. 9500 экз. 1 руб. 60 коп.
Советский тыл в первый период Ве¬
ликой Отечественной войны. М. Наука.
1988. 420 с. 3600 экз. 3 руб. 50 коп.
Соловей Л. С., Д у р я о в В. В. Уро¬
ки ИлаМепных страниц. Перечитывая Ле¬
нина. Кишинев. Картл моЛДовепяскэ.
1988. 171 с. с илл. 4000 экз. 25 коп.
Стасова Е. Д. Страницы жизни и
борьбы. Изд. З-е. М. Политиздат. 1988.
489 с. 100 000 экз. 85 коп.
Страницы истории КПСС. Факты. Про-
179

й.ттемы. Уроки. М. Высшая школа. 1988.
704 с. 100 ООО экз. 2 руб. 60 коп.
Трои ц к и й Н. А. 1812: Великий год
России. М. Мысль. 1988. 348 с. с илл.
50000 экз. 1 руб. 90 коп.
Уткин А. И. Тихоокеанская ось. М.
Молодая гвардия. 1988. 159 с. с илл.
75 000 экз. 80 коп.
Федоров В. Г. Советский Союз и
Финляндия. Добрососедство и сотрудни¬
чество. М. Мысль. 19Ь8. 300 с. 19 000 экз.
1 руб. 30 коп.
Чистякова Е. В.,Соловьев В. М.
Степан Разин и его соратники. М. Мысль.
1988. 223 с. с илл. 50 000 экз. 90 коп.
Штейнберг В. Екаб Петерс. М. По¬
литиздат. 1989. 207 с. с илл. (Герои Со¬
ветской Родины). 200 000 экз. 45 коп.
Янин В. Л. Некрополь Новгородского
Софийского собора. Церковная традиция
и историческая критика. М. Наука. 1988.
240 с. 17 000 экз. 90 коп.
Всеобщая история
Бектимирова н. н., д е м е н т ь-
е в Ю. П., К о б е л е в Е. В. Новейшая ис¬
тория Кампучии. М. Наука. 1989. 231 с.
3000 экз. 1 руб. 30 коп.
Белоусов С. Р. Китайская версия
«государственного социализма» (20—
40-е годы XX в.). М. Наука. 1989. 222 с.
1650 экз. 2 руб. 50 коп.
Денисов В, И. Корейская проблема:
пути урегулирования. 70—80-е годы. М.
Международные отношения. 1988. 141 с.
16 500 экз. 40 коп.
Ежегодник германской истории, 1.987.
М. Наука. 1988. 293 с. 1000 экз. 4 руб.
70 коп.
Карасова Т. А. Блок Маарах в пар¬
тийно-политической системе Израиля. М.
Наука. 1988. 192 с. 1800 экз. 2 руб.
Комплексная программа научно-техни¬
ческого прогресса стран — членов СЭВ
как фактор ускорения их социально-эко¬
номического развития. Ю. Н. Беляев
и др. М. Высшая школа. 1989. 159 с.
6000 экз. 1 руб. 20 коп.
Культура народов Центральной и Юго-
Восточной Европы в эпоху Просвещения.
М. Наука. 1988. 302 с. с илл. 2950 экз.
3 руб.
Медведев И. П. Очерки византий¬
ской дипломатики. Частноправовой акт.
Л. Наука. 1988. 262 с. 2800 экз. 2 руб.
30 коп.
Мир социализма в цифрах и фактах,
1987. Справочник. М. Политиздат. 4988.
208 с. 100 000 экз. 35 коп.
М у с и е н к о Н., Яковенко П., Го¬
лубь Е. Буржуазная «массовая» куль¬
тура: новые времена, старые проблемы.
Очерки. Киев. Мистецтво. 1988. 206 с.
с илл. 12 000 экз. 1 руб, 10 коп.
Народы мира. Историко-этнографиче-
ческий справочник. М. Советская энцик¬
лопедия. 1988. 624 с. с илл. 100 000 экз.
12 руб. 20 коп.
Наумкин В. В. Сокотрийцы. Исто¬
рико-этнографический очерк. М. Наука.
1988. 304 с. 3000 экз. 2 руб. 60 коп.
Новейшая история. арабских стран
Азии, 19/7-1985. М. Наука. 1988. 639 с.
5000 экз. 5 руб. 40 коп.
Повое в изучении Китая. История и
историография. М. Наука. 1988. 207 с.
3600 экз. 1 руб. 50 коп.
Нюрнбергский процесс. Сборник мате¬
риалов. В 8-ми тт. Т. 2. Сост. М. Ю. Ра-
гинскиы, К. С. Павлищев. М. Юридиче¬
ская литература. 1988. 671 с. с илл.
75 000 экз. 3 руб. 70 кои.
П е р е п е л к и и ГО. Я. Хозяйство ста¬
роегипетских вельмож. М. Наука. 1988.
300 с. 3800 экз. 2 руб. 50 коп.
Политические институты США. Исто¬
рия и современность. М. Наука. 1988.
272 с. 1850 экз. 2 руб. 20 коп.
Поспелов Б. В. Идеологические
течения современной Японии. Критичес¬
кий анализ. М, Наука. 1988. 301 с.
2250 экз. 2 руб. 20 коп.
Принципы функционирования двух¬
партийной системы США: история и сов¬
ременные тенденции. Ч. I: Конец
XVIII в.- 1917 г. М. Изд-во МГУ. 4988.
287 с, (Проблемы американистики).
1865 экз. 3 руб. 70 коп.
Развитие этнического самосознания
славянских народов в эпоху зрелого фео¬
дализма. М. Наука. 1989. 351 с. 1650 экз.
5 руб. 50 коп.
Розанов А. А. Проблема разоруже¬
ния и борьба идей. Минск. Беларусь.
1988. 168 с. 9500 экз. 30 коп.
Симонов В. В. Экономическое раз¬
витие Лаоса (50—80-е годы). М. Наука.
1988. 214 с. 1150 экз. 2 руб. 40 коп.
Современные Соединенные Штаты Аме¬
рики. Энциклопедический справочник. М.
Политиздат. 1988. 542 с. 250 000 экз.
2 руб. 40 кои.
Современный империализм: тенденции
и противоречия. М. Мысль. 1988. 687 с,
15 000 экз. 2 руб. 80 коп.
США и проблемы сокращения воору¬
жений. Ядерно-космическпй аспект:
80-е гг. М. Наука. 1988. 188 с. 2100 экз.
1 руб. 40 коп.
Турция: история и современность. Сбор¬
ник статей. М. Наука. 1988. 263 с. 2000 экз.
2 руб. 80 коп.
Цып кин Г. В. Эфиопия в антиколо¬
ниальных войнах. М. Наука. 1988. 312 с.
1000 экз. 3 руб. 50 коп.
Чобанян С. Преступления Третьего
рейха и современность. Ереван. Айастан.
1988. 274 с. 5000 экз. 2 руб. 80 коп.
Шест а ко в В. Мифология XX века.
Кр игика теории и практики буржуазной
«массовой культуры». М. Искусство. 1988.
223 с. 30 000 экз. 3 руб.
Эразм Роттердамский и его время. М.
Наука. 1988. 278 с. 25 000 экз. 1 руб. 50 коп.
Яковлев Н. Н. Пёрл-Харбор, 7 де¬
кабря 1941 года. Быль и небыль. М. По¬
литиздат. 1988. 286 с. с илл. 100 000 экз.
1 руб.
Яковлев Н. Н. Избранные произве¬
дения. ФДР — человек и политик; Загад¬
ка Пёрл-Харбора. М. Международные
отношения. 1988. 735 с. с илл. 110 000 экз.
3 руб. 30 коп,
180

Книги, переведенные
с иностранных языков
Банер джи Б. Н. Индийский океан:
зона напряженности. Пер. с апгл. М.
Прогресс. 1988. 271 с. 14 000 экз. 1 руб.
40 коп.
Б е р я д т Ю. Лики Японии. Пер. с нем.
М. Наука. 1988. 301 с. с илл. (Рассказы
о странах Востока). 40 000 экз. 1 руб.
20 коп.
Бродель Ф. Материальная цивили¬
зация, экономика и капитализм, XV—
XVIII вв. В 3-х тт. Т. I: Игры обмена.
Пер. с фр. М. Прогресс. 1988. 632 с.
17 ООО экз. 4 руб. 90 коп.
Возрождение республики. 1928-1945.
Руководящая роль Коммунистической
партии Чехословакии в национально-ос¬
вободительной борьбе. Пер. с чеш. Всту¬
пительная статья ред. А. А. Янина. М.
Прогресс. 1988. 416 с. с илл. 4400 экз.
2 руб. 30 коп.
Г а л л е п и М. Советские партизаны в
итальянском движении Сопротивления.
Пер. с итал. Изд. 2-е, испр. и доп. М.
Прогресс. 1988. 229 с. с илл. 25 000 экз.
1 руб. 10 коп.
Горовиц Д., Кольер П. Клан Кен¬
неди. Американская драма. Пер. с англ.
М. Прогресс. 1988. 496 с. 50 000 экз.
4 руб. 60 коп.
Д а т т В. П. Внешняя политика Ин¬
дии. Пер. с англ. М. Прогресс. 1988. 437 с.
4200 экз. 2 руб. 30 коп.
Ибаррури Д. Воспоминания. Борьба
и жизнь. В 2-х ка. Кп. 2: Мне не хвата¬
ло Испании. Пер. с исд. М. Политиздат.
1988. 286 с. с илл. 100 000 экз. 95 коп.
Перес де Куэльяр X. Организа¬
ция Объединенных Наций: сегодня и
завтра. Заявления и доклады Генераль¬
ного секретаря Организании Объединен¬
ных Наций. Пер. с англ. М. Международ¬
ные отношения. 1988. 415 с. 4000 экз.
1 руб. 20 коп.
Фонер Ф. III. Первое мая. Краткая
история международного праздника ра¬
бочих, 1886—1986. Пер. с англ. М. Прог¬
ресс. 1988. 317 с. с илл. 30 000 экз. 75 кои.

ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ
О ГЕНЕРАЛЕ АРМИИ Д. Г. ПАВЛОВЕ
В соответствии с решениями XIX кон¬
ференции КПСС прошу опубликовать мой
ответ писателю И. Ф. Стадпгоку, вы¬
ступление которого на встрече истори¬
ков и литераторов весной 1988 г. было
отражено в журнале «Вопросы истории»
(1988, № 6). И. Ф. Стаднюк вводит в
заблуждение общественность, оперируя
информацией, представляющей собою
вымысел тех лиц, которые в силу обстоя¬
тельств были вынуждены многие деся¬
тилетия скрывать подлинные причины
наших тяжелых потерь в первые часы
и дни Великой Отечественное войны,
искажать истинную ситуацию летом
4941 г., а также поступки лиц, так или
иначе причастных к репрессии в отно¬
шении моего мужа, генерала армии
Д. Г. Павлова.
Мне хорошо запомнилась ситуация,
которая сложилась летом 1941 г., в ка¬
нун и в первые дпи Великой Отечествен¬
ной войны. Свое восприятие событий до¬
полню по мере возможности некоторы¬
ми опубликованными материалами, ко¬
торые считаю достоверными и основан¬
ными на архивных документах. В 1941 г.
наши военачальники не сомневались в
том, что война с Гермапией пе за гора¬
ми. О сосредоточении вражеских войск
у наших границ, о потенциальных дивер¬
сантах, о разведывательпой деятельности
немецких самолетов знали и в Москве,
и в Белоруссии. Не случайно на Бюро
ЦК КП Белоруссии в середине мая
1941 г. был заслушан доклад командую¬
щего войсками Западного особого военно¬
го округа (30 ВО) генерала армии
Д. Г. Павлова, в котором он «объектив¬
но информировал об обстановке па гра¬
нице и состоянии войск округа. Бюро
приняло специальное решение о повы¬
шении бдительности и мобилизационной
готовности в приграничных областях, об
организации па территории Белоруссии
постоянных групп и отрядов по уничто¬
жению авиадесантов противника» 4,
Судьба ряда разработанных неотлож¬
ных оборонных мероприятий по подго¬
товке к войне оказалась плачевной, так
как И. В. Сталин запретил их проводить
в жизнь. После упомянутого Бюро на
мужа буквально посыпались угрозы.
Дело в том, что командующие войска¬
ми всех приграничных округов «были
1 Голубев Е. П. Боевые звезды.
Ярославль. 1964, с. 17.
предупреждены о личной ответствен¬
ности за последствия, которые могут
возникнуть из-за неосторожных дей¬
ствий наших войск. Нам было категори¬
чески запрещено...» и т. д.2. Зная о на¬
висшей угрозе, военачальники были уве¬
рены в целесообразности выиграть
время, чтобы получше подготовиться к
отражению этой угрозы. Поэтому сама
по себе директива Сталина «Ие спрово¬
цировать!» воспринималась как правиль¬
ная. Но вопрос заключался в способах
ее реализации. Так, в целях конспира¬
ции сведения о реальных фактах, пере¬
дававшиеся по правительственным и
военным каналам связи, сопровождались
словами «провокационные слухи» и т. п.
Так поступал не только Павлов. Впослед¬
ствии же эти слова стали использовать
для того, чтобы «уличить» его п обви¬
нить в беспечности3.
Запрет на «неосторожные действия»
коснулся и создапия командных пунк¬
тов: «Перед войной нарком обороны и
Генштаб неоднократно просили... рас¬
смотреть... вопросы строительства ко¬
мандных пунктов... управления фронта¬
ми и внутренними округами, по нам
каждый раз говорили: «Подождать с эти¬
ми вопросами», а К. Е. Ворошилов был
вообще противник каких бы то ни было
планов войны, опасаясь, что они могут
стать известными разведке противни¬
ка» А Требования Павлова насчет оказа¬
ния помощи ЗОВО для подготовки не¬
обходимых средств управления войска¬
ми также не выполнялись, причем ему
не только не помогали, но даже пе раз¬
решали принимать меры подготовки к
надвигавшейся войне 5. В то же время Бе¬
лоруссия стала местом активной дивер¬
сионной деятельности врага, в резуль¬
тате которой уже перед войной вышли
из строя липии связи на большом про¬
тяжении, а в первые часы войны почти
повсеместно. Кроме того, как выясни¬
лось позже, исходящая информация пе¬
рехватывалась и искажалась врагом
и в наши гнтабы им нередко передава¬
лись ложные сведения. Частично по
этим причалам советские войска оказа-
2 Ж у к о в Г. К. Воспоминания и раз¬
мышления. Т. I. М. 1979, с. 235.
3 Там же, с. 233.
4 Слова Г. К. Жукова (см. Московские
новости, 8.У.1988. № 19).
5 Жуков Г. К. Ук. соч., с. 204.
182

лисъ неуправляемыми, попадали в окру¬
жение. Разработанная до войны схема
отвода войск (как одна из возможных
ситуаций) не могла быть реализована,
хотя в ней довольно точно было предуга¬
дано направление ударов противника8.
Не предотвращали и не пресекали дей¬
ствий диверсантов еще и потому, что со¬
ответствующие ведомства особенно тща¬
тельно выполняли указания Л. П. Берии
насчет создания «атмосферы доверия»,
спокойствия на границе. А И. Ф. Стад-
нюк обвиняет Д. Г. Павлова просто в
потере им управления войсками.
Обвиняя Павлова в беспечности, в том
числе из-за «любви к театру», И. Ф. Стад-
нюк продолжает (хотя и не им начатое)
оправдание работников ведомства Л. 3.
Мехлиса, выполнявших директиву «Не
спровоцировать!», В настоящее время
уже опубликована информация о том,
какими указаниями они руководствова¬
лись: «По указанию Л. Г1. Берии генерал
Л. 3. Мехлис, начальник Главного по¬
литуправления РККА, разослал в войска
своих представителей, официально заяв¬
ляющих, что никакой войны с Герма¬
нией не будет, что надо бороться с про¬
вокационными слухами жесткими мето¬
дами вплоть до самых суровых репрес¬
сий» 7. О задаче «Не спровоцировать!»
Павлову постоянно иапомипал и кор¬
пусной комиссар А. Я. Фоминых, кото¬
рый очень часто находился с мим рядом
как член Военного совета ЗОВО. Особен¬
но «усердствовали» как раз в последнюю
неделю перед войной, после пресловуто¬
го заявления ТАСС от 14 июня 1941 года.
Все обязаны были твердить: «Без пани¬
ки!», «Спокойствие!», но спокойствия не
получалось. В хптаб беспрерывно звони¬
ли насчет нарушений немецкими само¬
летами нашего воздушного пространства,
повреждений связи, сосредоточения не¬
мецких войск вдоль границы и пр.
В этих условиях Павлов по согласо¬
ванию с наркомом обороны решил отмо¬
билизовать войска ЗОВО под предлогом
учений. Готовясь к' выезду, оп сказал
мне дома: «Немцы мапеврируют у наших
границ, и мы тоже будем маневриро¬
вать». Однако его поездка не состоялась*
так как последовал грубейший окрик из
Москвы с запретом действовать. Опять
потребовали демонстрировать «спокой¬
ствие». 21 июня, во второй половине дня,
Павлов позвонил мне из штаба округа
и сказал, что ему придется поехать ве¬
чером в местный Дом офицеров. Это
меня удивило. Дело в том, что больше
других театральных жанров муж любил
оперетту. Спектакли же, которые привез
к нам Московский Художественный
театр, мы сравнительно педавно посмот¬
рели в столице СССР. Как па принуди¬
тельное мероприятие ехал тогда Павлов
в театр. А писатель, «куратор» военно-
патриотической тематики, обвиняет ге¬
нерала армии в обмане Генштаба на
6 Там же, с. 189.
7 Неделя, 1988, № 44, с, 21.
основании целенаправленно редактиро¬
вавшихся, до полного их несоответствия
истине, мемуарных записей лиц, кото¬
рые принимали участие в организации
этого своеобразного показушного культ¬
похода.
В фойе театра собралось почти все
военное руководство. Такого раиыпе не
наблюдалось. Я спросила: «Вы что, сго¬
ворились?» Павлов ответил: «Благодари
Фоминых за хорошую компанию». Тов.
Фоминых запомнился мне заботливым
семьянином. Он единственным, вопреки
запрету, рискнул отправить свою семью
с имуществом в глубокий тыл еще за
месяц до начала войны. Остальные семьи,
как и наша, выезжали гаотом из горев¬
шего Минска «налегке». После спектакля
муж сказал своему заместителю генералу
И. В. Болдину: «Позвоним» (во время
спектакля они специально пе разговари¬
вали), отвез меня домой, а сам уехал в
штаб. Было около 23 часов.
Павлов, Болдин и другие давно уже не
были спокойны. Но над их головами Бе¬
рия как бы повесил топор. ОсобейнО это
все почувствовали после случая в Киев¬
ском особом военпом округе, когда стрем¬
ление заблаговременно выдвинуть войска
к границе было расценепо как провока¬
ционные действия Руководство ЗОВО
знало о дате «22 июня», а 21 июня по¬
ступил приказ ждать директиву из
Москвы. В то же время, как бЫясййяОСь
позже, усбрДие работников политпропа-
ганды в округе, направленное на «пред¬
отвращение паники» и «сО*ранййие спо¬
койствия», дОшло 21 июня до абсурда,
В театры, оказывается, отцрайили всех
военачальников и в других городах Бе¬
лоруссии, в том числе в Бресте, где уже
слышался шум подтягиваемой фашиста¬
ми к границе воеппой техники. Вопреки
действовавшему приказу о круглосуточ¬
ном дежурстве на нашей новой технике,
кто-тО из высоких политработников рас¬
порядился отпустить летный ебстав «на
выходной», А может быть, то была одна
из предусмотренных врагом длВёрсйй?
Следует обратиться к соответствующим
документам. Такие докуМейты дйвЙО
пора уже предоставить в распоряжение
специалистов.
Около 23 час. 21 июия Пайлов пере¬
дал в Брест и другие центры раейбряжё-
пио находиться всем на местах И
ждать директивы. Затем задолго до на¬
чала вражеской канонады отдал распо¬
ряжение о приведении всех частей в
боевую готовность. Но пемедленно вьт-
двййутт, войска па подготовительные по¬
зиций и перебазировать самолеты па по¬
левые аэродромы пе смогли. МнОгйё лет¬
чики отсутствовали. Штабв! армий Ий
имеЛи возможности передать раейоряжё-
н’те командующего во многие подразде¬
ления: связь была уже повреждена. Со¬
средоточив внимание на выполнении ди-
8 См. Анфялов В. А. Начало Ве¬
ликой Отечественной войны. М. 1962
с. 45.

рективы о демонстрации полной «успо¬
коенности», а практически демонстрации
доверия к Гитлеру, триумвират (полит-
пропаганда, разведупр и НКВД) утра¬
тил бдительность в отношении главной
опасности. А от фашистов исходили за¬
метные сигналы. Вот одно из известий
о событиях 21 июня: «После 19 часов
генерал Пуганов (командир 22-й танко¬
вой дивизии,— А. II.) сообщил мне по те¬
лефону, что за рекой Муховец, южнее
Бреста, в деревне Пугачево загорелся
ближайший к границе дом, стоявший на
возвышенности. И как бы в ответ на ото
пламя пожара осветило одно из селений
за Бугом... Это был, вероятно, сигнал за¬
сланным на нашу территорию диверсан¬
там — призыв к действию» э.
Когда начало войны стало очевидным,
Павлов, не дожидаясь директивы из
Москвы (а она была передана в округа
в 7 час. 15 мин. 22 июпя), отдал приказ
поднять войска и действовать по-боевому.
Это было в 5 час. 30 мин. 22 июня10.
Л. М. Сандалов (называющий 5 час.
25 мин.) пишет, что после получения
этой телеграммы связь со штабом округа
была потеряна. О невозможности управ¬
лять войсками из-за отсутствия либо по¬
стоянного нарушения связи диверсанта¬
ми, о тяжелых потерях по этой причине
и в результате нарушения приказа на¬
счет дежурства на боевой технике муж
рассказывал мне и 22, и 23 июня. Когда
он выехал по Брестскому шоссе в сто¬
рону Столбцов, бойцы-очевидцы говори¬
ли, что появление в войсках командую¬
щего в то тяжелое время выводило их
из угнетенного состояния, вселяло на¬
дежду, дисциплинировало. Павлов поль¬
зовался большим авторитетом в войсках
в связи с высокой квалификацией, опы¬
том, справедливой требовательностью,
заботой о людях.
Когда же некоторые военачальники вы¬
ходили из окружения одни, без бойцов,
он расценивал это как попрание воин¬
ского и общечеловеческого долга. Один
участник войны написал мне, что по
этому поводу Павлов отдал специальный
приказ. А теперь авторитет Павлова как
военачальника и человека буквально
«вытаптывают» вот уже почти полвека.
«Период правды» после его реабилита¬
ции в 1957 г. оказался кратким. Без прес¬
синга свыше издали с верными данными
о нем всего несколько работ (в том
числе: Вторая мировая война 1939-
1945 гг. Военно-исторический очерк
(М. 1958); В. А. Анфилов «Начало Вели¬
кой Отечественной войпы»; Е. П. Голу¬
бев «Боевые звезды»). Под сравнительно
небольшим давлением, как рассказал о
том сам автор, была издана книга М. М.
Качелина «Дальний костер» (М. 1968).
В абсолютном же большинстве работ о
Павлове содержится мало правдивой
9 Сандалов Л. М. Пережитое. М.
1961 с 90
10 Анфилов В. А. Ук. соч., с. 103;
Сандалов Л. М. Ук. соч., с. 102.
информации. Преобладает стремление
внушить народу мысль о его «голово¬
кружительной карьере», неопытности
или даже беспечности, и все для того,
чтобы возродить напрасные обвинения и
оправдать в какой-то мере жесточайшие
сталинские репрессии, скрыв их истин¬
ные причины.
Приведу некоторые данные о Павлове,
изымавшиеся из различных публикаций:
по результатам военных учений 1935 г.
танковая бригада, которой он командо¬
вал, была признана лучшей в Красной
Армии; в 1936 г. командующий войсками
округа И. П. Уборевич аттестовал ком¬
брига Павлова на должность командира
механизированного корпуса и начальни¬
ка автобропетанковых войск округа;
в 1936-1937 гг. в Испании Павлов яв¬
лялся советником при республиканской
армии и работал на уровне фронта; он
был отмечен Пасиопарией (Д. Ибаррури)
в числе семи «выдающихся советских
военных деятелей», оказавших Испании
«неоценимую помощь»; с 1937 по 1941) 1.
являлся комкором, начальником Авто-
бронетанкового управления РККА, одним
из организаторов создания танка Т-34,
сдавшим его образец правительственной
комиссии и внедрившим в дело;
с 1938 г.- член Главного военного совета,
высшего коллегиального органа управле¬
ния Красной Армией, состоявшего из
11 человек; в 1939 г. участвовал в раз¬
работке операций на Халхин-Голе как
специалист по использованию танковых
войск (по его рекомендации танковые
войска действовали там как самостоя¬
тельная сила; так Павлов поступал ра¬
нее в Испании); в 1940 г. во время со-
ветско-фипляыдской войны командовал
войсковой груииой в составе трех стрел¬
ковых дивизий, танковой бригады и ка¬
валерийского корпуса со средствами
усиления, за успешное руководство вой¬
сками был награжден орденом Ленина,
ему было присвоено звание командарма.
Большую работу провел он по подго¬
товке войск ЗОВО к военным действиям,
внес вклад в разработку вопроса исполь¬
зования крупных механизированных
подразделений и танковых корпусов в
военных операциях, за что в феврале
1941 г. ему было присвоепо звание гене¬
рала армии. В 1940 г. в округе ои про¬
вел учепия, предусматривавшие схему
возможного отступления наших войск в
первый период войпы с довольно точно
спрогнозированным планом действии
войск будущего реального противника.
Такие военачальники, как С. К. Тимо¬
шенко, К. А. Мерецков, А. М. Василев¬
ский, Н. Ф. Ватутин, Д. Г. Павлов, зна¬
ли соотношение военных потенциалов
Германии и СССР и не исключали упо¬
мянутого варианта действий в начале
войны. Но неизвестно было, сколько
войск сосредоточит противник именно
на Западном направлении, и непредска¬
зуемыми оказались размах его дивер¬
сионной дгштосытости, а также послед¬
ствия требования «Не спровоцировать!».
184

Писатель Стаднюк приводит еще один
«вариант» причины «плохого руковод¬
ства» войсками Павлова — его невысо¬
кий моральный облик. В свидетелях
у писателя - лица, причастпыо к репрес¬
сиям, а вещественное доказательство —
чемодан с коньяком и курицей. Сочинено
достаточно примитивно, но с уверен¬
ностью, что сойдет. На самом деле ни
копья ка, пи курицы при 30-градусной
жаре в чемодане, который я мужу со¬
бирала, не было. Бутерброды, заверну¬
тые в бумагу (в то время еще не было
целлофановых пакетов), положили в
автомашину отдельно. Об аресте Павло¬
ва по дороге из Москвы рассказал шо¬
фер, перед которым, как и перед сопро¬
вождавшим Павлова порученцем Яновиц-
ким, были поставлены конкретные за¬
дачи. Шофер Н. Г. Науменко поведал и
о других днях напряженной работы
Павлова на Западном фронте. За 12 дней,
прошедших с 22 июня по 3 июля 1941 г.,
>1 изредка общалась с мужем в течение
пяти дней (22, 23 июпя, 1, 2 и 3 июля).
Абсолютно никаких изменений ни в мо¬
ральном облике, ни в состоянии психики
у него до ареста не было. Он уезжал из
Москвы па спой 9-й в жизни фронт, как
и всегда, решительным и оптимистично
настроенным человеком.
В тексте выступления писателя Сгад-
нюка на упомянутом совещании содер¬
жится дезинформация в адрес не только
Павлова, но и членов комиссии по реаби¬
литации - заслуженных вооиачальников и
юристов, принципиальных и честных
коммунистов. А ведь полную невинов¬
ность Павлова подтвердил такой высо¬
кокомпетентный оргап, как Комиссия
партийного контроля при ЦК КПСС в
решении от 1 октября 1957 года. Его
реабилитация в партийном отношении
означает, что он ничем не посрамил вы¬
сокого знания коммуниста, кандидата в
члены ЦК В К11 (б).
Некоторые историки и писатели цити¬
руют также официальные приказы, евя-
занпые со снятием Павлова с поста ко¬
мандующего. Но ведь они писались имен¬
но для ареста и обвинения Павлова в
измене, для оправдания репрессии. Пусть
хотя бы сегодня восторжествует истори¬
ческая истина.
В связи с отсутствием у меня зрения
публикацию письма подготовила моя
дочь А. Д. Павлова. Если будет полагать¬
ся гонорар, прошу перевести его на счет
общества «Мемориал» № 700454.
Л. Ф. Павлова
( Минск)
О МУЖЕСТВЕ И ЧЕСТНОСТИ УЧИТЕЛЯ ИСТОРИИ
Мы воспитываем революционеров, лю¬
дей нового образа мысли и действия,
а положение с главными мировоззренче¬
скими курсами в школьном образова¬
нии - историей и обществоведением -
ужасающее. Все пороки антидиалекти¬
ческого схематизма и затхлого догматиз¬
ма сконцентрировались в пих.
Методические рекомендации, которые
выпускаются в помощь учителям, обхо¬
дят стороной самые напряженные узлы
нравственного воспитания, осуществляе¬
мого н процессе изучения истории. Реа¬
лизация идеологической функции исто¬
рии ц обществоведения сводится этими
рекомендациями исключительно к «вко¬
лачиванию» в головы учащихся хороших
идей и «выбиванию» плохих, и главная
.методическая задача состоит в том, что¬
бы сделать эти идеи более или менее
общедоступными. Методические советы в
большинстве случаев носят кабинетный,
а во многом даже надуманны)! характер.
И это предлагается учителю в то время,
когда формирующееся историческое мыш¬
ление молодого поколения испытывает
нарастающее давление могучего потока
новой научной, общественно-политиче¬
ской, общекультурной информации.
Именно сейчас ощущается острая не¬
обходимость в том. чтобы привить школь¬
никам навыки научного анализа реаль¬
ной социальной действительности с по¬
зиций историзма, с объективным учетом
и осмыслением социального опыта пред¬
шествующих поколений. Нельзя допу¬
стить, чтобы мировоззренческие курсы
нарушали связь времен и содержали аб¬
страктные схемы, наборы цитат, пропис¬
ные истины, оснащенные примитивизиро-
ванными статистическими данными. Мож¬
но, конечно, создать иллюзию, будто
учащиеся усваивают основы историче¬
ской науки, заворожить самих себя ре¬
зультатами зубрежки, демонстрируемы¬
ми на экзаменах по истории и общество¬
ведению. Но мы ни на минуту не имеем
права забывать о главной задаче: по¬
мочь выпускникам самим выработать
прочные жизненные убеждения, осо¬
знать свое бытие.
Для историков и обществоведов, опе¬
рирующих в параметрах школьных про¬
грамм и определенных психолого-воз-
растпых особенностей учащихся, очень
актуален вопрос: «Что есть историческое
знание?» Он имеет самое прямое от¬
ношение к проблеме роли истории в
идеологическом, нравственном воспита¬
нии молодежи. Однако в системе общего
среднего образования история как пред¬
мет очень сильно потеснена другими
дисциплинами, в частности политехни¬
ческим циклом. Но этот вопрос особый
185

Речь сейчас идет о другом. Каким долж¬
но быть историческое образование, что¬
бы удовлетворять потребности нашего
общества? Адекватно ли историческое
знание цоннтиш «историческое мышле¬
ние»?
Б нашей школе преобладают иллюстра¬
тивно-экспозиционный и социодого-поли-
тинеский (с набором значительного объ-
ема понятий) .методы преиодаванин исто¬
рии. И очень редки пока такие педагоги,
которые видят свою главную цель в фор¬
мировании действительного историчеоко-
ко мышления. Исторические факты, весь
исторический процесс должны осмыс¬
ливаться в ходе преподавания истории
с позиций диалектики, историзма, отра¬
жать взаимосвязанность и противоречи¬
вость реального мира. А у нас в школь¬
ной практике утвердилась жесткая и
догматическая схема исторического ана¬
лиза, ничего общего не имеющего ни с
диалектикой, ни с историзмом. И это
особенно наглядно демонстрируют про¬
граммы и учебники по истории. Дейст¬
вительно убежденный человек не стра¬
шится проверять каждую истину на со¬
поставлении, на столкновении ее с про¬
тиворечащими фактами, взвешивая все
«за» и «против». В школьном же курсе
истории практически отсутствуют про¬
цессы и факты, неоднозначные по своей
внутренней сути, не раскрывается и диа¬
лектика самого процесса исторического
познания, противоречивость научного
поиска. Школьнику очень часто препод¬
носится баланс «позитивных» и «нега¬
тивных» сторон и фактов. Мы всеми си¬
лами стараемся «приспособить» его, при¬
учить к абсолюту учительского вывода.
В итоге догматическая структура курса
и соответствующая ему методика оказы¬
ваются тем фоном, на котором развива¬
ются социально-политический оиепти-
цизм, конформизм, приспособленчество,
лицемерие.
Если школа будет на доле формиро¬
вать историзм мышления, это ускорит
социальное созревание личности, обла¬
дающей политическими убеждениями и
нраве твенпыми принципами, личности,
которая в самых неблагоприятных об¬
стоятельствах не пойдет но пути «жи¬
тейского оппортунизма», компромиссов с
совестью.
Для того чтобы в полной мере реали¬
зовать потенциал идейно-нравственного
воспитания, содержащийся в курсах
истории и обществоведения, учитель
истории должен быть широко и всесто¬
ронне подготоваиш, должен владеть на¬
выками и специфическими знаниями в
области искусствоведения и литературо¬
ведения. Ему' необходим широкий обще-
ственно-полщгнческий и астетико-гумани¬
тарный кругозор. В этой связи хотелось
бы высказать мнение о целесообразно¬
сти введения специальных уроков (мо¬
жет быть, курса) по истории культуры,
об обеспечении их разнообразным, бога¬
тым и первоклассным по качеству испол¬
нения иллюстративным, в частности ико-
иографическим, материалом.
Особо надо сказать о раскрытии роли
человеческого фактора в истории. Но где,
например, найти материал о С. Л. Пе¬
ровской и других революционерах «На¬
родной Воли», соответствующее доку¬
менты, портреты? Как «выкроить» уроч¬
ное время для разговора о людях, дея¬
телях, борцах? Как познакомить старше-
классников-комсамольцев, скажем,
с героической и трагической жизнью во¬
жаков комсомола 20-40-х годов?
Когда же мы — учителя-историки и об¬
ществоведы — оумеем всеобъемлюще,
всесторонне раскрыть перед вступающим
в жизнь поколением величие, сложность
и противоречивость эпохи становления
социалистического общества в нашей
стране? Противники гласности пытаются
приостановить процесс объективного и
всестороннего анализа пройденного нами
пути, накопленного нами социального
опыта. Их больше устраивает безразли¬
чие к нашему прошлому, расцветшее
в значительной степени на почве субъ¬
ективизма и волюнтаризма, разрыв свя¬
зи времен в сознании миллионов моло¬
дых людей. Нам нет необходимости сты¬
диться своей истории, исполненной ве¬
ликого пафоса и великой трагедии, мно¬
гочисленных и ярчайших свидетельств
целиной духовной силы советских людей.
Учитель истории призван обеспечить
передачу идейно-нравственной эстафеты
истории последующим поколениям. Вот
почему в курсах истории и обществове¬
дения на первый план должны выйти
такие проблемы, как личность в исто¬
рии, человек - деятель, творец истории.
Нам надо больше заботиться о том, что¬
бы школьник уносил с урока не только
знание дат и фактов, но прежде всего
чувство своей личной сопричастности к
общечеловеческой истории, к драме об¬
щечеловеческого бытия.
Учителю истории, который находится
в авангарде великой перестройки духов¬
ной жизни советского общества, требу¬
ется и великое мужество, и великая че¬
стность и перед самим собой, и перед
подрастающим поколением, чтобы реаль¬
но помочь ему подняться на уровень
стоящих перед ним задач.
В. А. Б ровное,
преподаватель истории
средней школы М 8
(г. Кондопога)
186

ОБВИНЕНИЕ В АНТИКОММУНИЗМЕ ЛИШЕНО ОСНОВАНИЙ
Недавно, в 3-м номере «Вопросов исто¬
рия» за шйо 1., профессор Б. II. Дани¬
лов высказался но вопросу о человече¬
ских жертвах в 1930— 1933 годах. То, что
.ног долю замалчивавшийся вопрос под¬
лежит теперь обсуждению на страницах
«Вопросов истории»,- великолепно; и ото,
конечно, иредетаиляег интерес не для
одних только профессиональных исто¬
риков.
Но профессор Данилов, оценивая чис¬
ленность погибших крестьян примерно
в о млн., оспаривает более крупные циф¬
ры, появившиеся в «Московских ново¬
стях» и в моей кпиге «Скорбная жатва».
Начать с того, что он совершенно оши¬
бочно утверждает, будто я даю цифру
14.5 млн. избыточных смертей с 1930 до
1937 года. Этого я не делаю: у меня -
11 млн. к 1937 г. и, соответственно,
3.5 млн. крестьян, погибших в трудо¬
вых лагерях после 1937 года. Эта циф¬
ра, 11 млн., может быть выведена сле¬
дующим образом. Сам профессор Дани¬
лов 1 дает итоговый дефицит населения
в начале 1937 г.— 15-10 млн; ото, конеч¬
но, не то же самое, что учтенное коли¬
чество смертей (профессор Данилов пи¬
шет, что я перепутал зги категории,
но это пе так). Нам приходится выводить
численность неродившихся из-за паде¬
ния рожтаемости, н я оцениваю ее в
4.5 миллиона. В действительности это,
может быть, слишком мало. Сталинский
экономист С. Г. Струмилин подразуме¬
вает годовой дефицит рождаемости в
трудные годы около 1,5 миллиона2,
и если мы приложим этот показатель к
четырем годам кризиса, то в итоге мо¬
жет оказаться Г» млн., а количество
смертей соответственно сократилось бы
до 9,5 миллиона. Но трудно представить
себе, как опо могло бы быть меньше,
чем 8 млн. к 1937 году. Если же к этим
8 млн. мы добавим даже не 3,5 млн.
крестьян, которых я считаю погибшими
в лагерях после 1937 г., а только 2 млн.,
мм 00.1 учим нифру 10 млн., которую
указывают «Московские новости» и др.
] О'ШОстп ради следовало бы сказать,
что едва ли мы сможем перейти от оце¬
ночных к точным данным и отделить
тех, кто не родился, от умерших сразу
после рождения - хотя бы ужо потому,
что в районах, охваченных голодом, ре¬
гистрация смертен, по видимому, была
прекращена в копце 1932 года.
Поспорить об этих цифрах, конечно,
желательно. По-моему, аргументы про¬
фессора Дапплова недостаточно основа¬
тельны, по сути несостоятельны. И стран¬
но видеть, как он нападает на меня за
утверждение, что данные «переписи»
1939 г. были фальсифицированы. Пере¬
пись 1937 г. была засекречепа, а все чле-
1 Археографический ежегодник за
1968 год. М. 1970, с. 149.
2 С т р у м и л и п С. Г. Проблемы эко¬
номики труда. М. 1957, с. 194.
ыы коллегии, руководившей ее проведе¬
нием, - «змеиное гнездо изменников»3,
которые «старались преуменьшить насе¬
ление СССР»,4 - были арестованы. Уже
хотя бы здравый смысл должен подска¬
зать нам, что более «приемлемые» дан¬
ные 1939 г. никак де могут заменить со¬
бой результаты переписи 1937 года. В со¬
ветской печати недавно высказывалось
предположение, что таким путем были
списаны погибшие и тюрьмах или лаге¬
рях! Хрущев в своих воспоминаниях со¬
общает, что Сталии намеренно завысил
на 50% среднюю урожайность зерна,—
почему же исключить эго в отношении
статистики населения?
Но в любом случае теперь, раз уж мы
принимаем счет жертв ца миллионы,
существенной моральной или политиче¬
ской разницы ве остается: дело свелось
к вопросу, сколько именно миллионов.
А здесь я имею осиованцн для недоволь¬
ства. Профессор Данилов пишет, что
моя «высокая» цифра выдвинута во имя
«антикоммунизма». Еще песколько лет
пазад нам говорили, что вообыщ не было
никакого голода, и сказать, что он был,
считалось «антикоммунизмом». Затем
этот голод был признан, но отнесен на
счет засухи и кулацкого саботажа, а ска¬
зать, что он был вызван действиями пра¬
вительства, расценивалось как «антиком¬
мунизм». Теперь признается, что причи¬
ной были действия правительства, но дать
высокие цифры - «антикоммунизм». Как
и почти все западные ученые, я не явля¬
юсь ни марксистом, ни даже социали¬
стом. Но я не позволяю моим взглядам
предписывать мне факты, а подобного
рода навязывание, обычное в сталинист-
скнй и неосталщщеткий периоды, опре¬
деленно устарело. (Я не зшцо, относит¬
ся ли к долу тот факт, что моя книга
скоро должна быть издана по-сербохор¬
ватски в Белграде.)
Профессор Данилов, как было заведе¬
но, использует старый прием: «Даже за¬
падные ученые нризн*дот...». Некоторые
из тех, на кого он ссылается, достойны
уважения, но было бы совершенной
ложью сказать, что всего лищь горстка
ученых на Зацадо соглашается со мной;
верно противоположное. Но оп доходит до
цитирования безответственной клеветы,
вплоть до сталидоидцых утверждений,
будто Гуверовский институт, где я имею
честь являться старшим научным со¬
трудником (и архив которого часто пре¬
доставляется в распоряжение ученых из
Советского Союза), из соображений хо¬
лодной войны «финансирует .практически
все исследования в США по ■* террору го¬
лодом». Это полная неправда* Я явля¬
юсь единственным состоящим в'Гуверов-
ском институте или пользующимся его
поддержкой ученым, который так или
3 Большевик, 1938, XV23 -24.
4 Правда, 17.1Д939.

иначе работает над этой темой; другими
же проводится совершенно отдельно ра¬
бота в Гарварде, Торонто, Вашингтоне,
Чей ел Хилле и где угодно еще. Данилов,
кроме того, приводит цитаты из этих ник¬
чемных источников как якобы выражаю¬
щие мое мнение, как если бы это было
прямое цитирование мепя. Это неправо¬
мерно. И поскольку Данилов ссылается
на лондонское издание, где появились
эти материалы, он мог бы также приве¬
сти и мое опровержение, напечатанное
в том же органе. Я надеюсь, что совет¬
ский журнал также напечатает и мою
точку зрения. Я особеппо сожалею, что
профессор Данилов, с его прежней изве¬
стностью смелого ученого, был, таким
образом, очевидно, введен в заблужде-
пие.
В подтверждение своих собственных
взглядов я могу, конечно, как предпо¬
лагает Данилов, привести многие све¬
жие советские источники; и я оставлю
его критику в мой адрес по другим пунк-
ЧИТАЯ
Сентябрьская встреча (1988 г.) редкол¬
легии журнала «Вопросы истории» с чи¬
тателями в Политехническом музее по¬
лучила широкий общественный резонанс,
была показала по Центральному теле¬
видению. Это породило многочисленные
отклики. Доминирующая тема этих пи¬
сем - наше недавпее прошлое, и в ча¬
стности сталипизм. Для большинства
читателей оп прочно ассоциируется с де¬
формациями социализма.
Но есть и другие мнения. «Мы не мо¬
жем так называемые репрессии признать
за репрессии. Шел нормальный процесс
борьбы.— пишет Е. А. Байдаров из Алма-
Аты.— Разброд и идейные шатания ин¬
теллигенции 30-х годов могли привести
к рецидивам мелкобуржуазной стихии,
с которой только что было покопчепо в
стране величайшим путем коллективи¬
зации села и индустриализации парод-
ного хозяйства. Историю с судебными
процессами 30-40-х годов надо рассмат¬
ривать как суровую необходимость под¬
держания политического настроя народ¬
ных масс... По законам диалектики жерт¬
вы были неминуемы, объективно обус¬
ловлены». Для Е. А. Байдарова процесс
перестройки, демократизации, гласно¬
сти — это стихия, начало «классового
разложения общества». Автор, видимо,
считает, что если вчера все было просто:
«кто не с нами — тот против нас», то се¬
годня митинги, народные фронты могут
привести к анархии. Множественность
мнений не устраивает того, кто хочет
все выстраивать по ранжиру, пропустив
предварительно через прокрустово
ложе — все лишнее вон! Отсюда и вы¬
вод: «Всякие измышления и глумления
над его [Сталина.- В. С.] именем, кото-
там на усмотрение ваших более осве¬
домленных читателей. Как бы то ни
было, положительным сдвигом является
то, что книга, подобная моей, может
быть рецензируема хотя бы таким спо¬
собом в «Вопросах истории». Доктор Да¬
нилов также упоминает мимоходом мою
предшествующую книгу «Большой тер¬
рор» о ежовском периоде впервые, я ду¬
маю (исключая «самиздат»), за время су¬
ществования этой книги замеченную в
СССР. Большинство ученых в СССР из
тех, кого я знаю, читали эту книгу. Она
была написана много лет назад и в опре¬
деленных вопросах (таких, как февраль¬
ско-мартовский пленум 1937 г.) нуждает¬
ся в уточ пенни ТТо в нынешнем коптексте
мне было бы интересно познако¬
миться с обсуждением в СССР ее оце¬
нок численности жертв 1937—1938 гг.,
которые мне кажутся приблизительно
верными.
Искренне ваш Роберт Колкзест
(США )
ПИСЬМА
рые приносят многотысячной армии пи¬
сак большие доходы, не имеют никакого
отношения к науке». Письма, подобные
этому, не редкость. Их авторы пытаются
подкрепить свои построения ссылками
на различные авторитеты, в том числе и
на В. И. Ленина, выхватывая отдельные
фразы, а иногда и слова из контекста,
пе учитывая, когда, при каких обстоя¬
тельствах они были произпесепы.
Так, Б. Минаев из Ленпнск-Кузнецкого
пишет: «В последние месяцы вы печа¬
таете статьи о реабилитированных (Бу¬
харине и других). Но странно читать
эти статьи, где им сплошь поют хвалеб¬
ные оды. Известно, паиример, высказы¬
вание Ленина о Бухарине: «Он дал тези¬
сы (у мепя есть!) — верх нелепости;
срам; полуанархизм»1. Да, совершенно
верно - В. И. Ленин нередко критиковал
Н. И. Бухарипа, говорил, что «оп (1) до¬
верчив к сплетням и (2) в политике
дьявольски неустойчив», но часто выска¬
зывался и одобрительно, кстати, в том
же письме А. Г. Шляпникову, которое
цитирует наш адресат 2. Но верно и то,
что Н. И. Бухарин никогда не совершал
тех чудовищных преступлений, которые
вменялись ему па судебном процессе в
1938 году. Б. Минаев утверждает: «Он
(Н. И. Бухарин.- В. С.) был любимцем
партии, но тогда, когда партия в боль-
шипстве состояла из выходцев мелкой
буржуазии. В годы гражданской войны
и особеппо после смерти Ленина в пар¬
тию влились массы рабочих и беднейше¬
го крестьянства. Бухарин уже не мог
1 В. И. Л е н в и. Полн. собр. соч. Т. 49,
с. 194.
2 Там же.

быть любимцем партии, ибо отстаивал
интересы кулачества». Как известно,
«любимцем всей партии» Н. И. Бухарина
назвал В. И. Ленин в «Письме к съез¬
ду» 3, то есть это высказывание верно
для тех лет, когда в строю еще была ле¬
нинская гвардия партии, которая и при¬
вела народные массы к победе пролетар¬
ской революции 1917 года. Кроме того,
немногим ранее в письмах В. М. Молото¬
ву 9, 24 и 26 марта 1922 г. В. И. Ленин
решительно возражал против численного
роста партии, сокращения кандидатских
сроков, предлагаемого Г. Б. Зиновьевым,
опасаясь притока в партию малоподго¬
товленных, политически незрелых лю¬
дей: «Я считаю крайне опасным оставить
без изменения предлагаемые Зиновье¬
вым краткие сроки. Несомненно, что у
нас постоянно считаются за рабочих та¬
кие лица, которые ни малейшей серьез¬
ной школы, в смысле крупной промыш¬
ленности, не прошли. Сплошь и рядом в
категорию рабочих попадают самые на¬
стоящие мелкие буржуа, которые слу¬
чайно и на самый короткий срок превра¬
тились в рабочих... Бели у нас имеется
в партии 300-400 тысяч членов, то и это
количество чрезмерно, ибо решительно
все данные указывают на недостаточно
подготовленный уровень теперешних чле¬
нов партии» 4.
Л. С. Ширине из Москвы пишет: «Я
смотрел вашу передачу по телевидению
16 ноября. Вообще она хорошая. Но мне
кажется, что, отвечая на один вопрос, вы
попали впросак». Останавливаясь па
проблемах предвоенной ситуации в Ев¬
ропе, он, в частности, замечает: «Стран¬
но слышать историков-нытиков, кото¬
рые сетуют, что их не допускают к ар¬
хивам. А вот договор Риббентропа - Мо¬
лотова я летом видел по латвийскому
телевидению, а в Москве найти иикак но
могут. Смешно». Но текст советско-гер¬
манского пакта о ненападении от 23 ав¬
густа 1939 года (который иногда назы¬
вают «пактом Риббентропа — Молотова»)
был опубликован в печати, и его пет
нужды искать в архивах. Л. С. Ширине,
видимо, имеет в виду так называемый
тайный протокол, связанный с этим пак¬
том, но его оригинал до сих пор не обна¬
ружен. Имеются копии, по их достовер¬
ность вызывает сомнения (в частности,
копии, имеющие хождение на Западе).
Как заявил в Варшаве М. С. Горбачев,
«признать на уровне советского руковод¬
ства адекватность этих копий было бы с
нашей стороны несерьезно и создавало
бы очень опасный прецедент» 5.
Далее Л. С. Ширине замечает «Ни
одна власть не уничтожила ^только ла¬
тышей, литовцев и эстонцев, как совет¬
ская, хотя вместо советской надо гово¬
3 Там же. Т. 45, с. 345.
4 Там же. Т. 45, с. 18.
5 Интеллигенция перед лицом новых
проблем социализма. Встреча М. С. Гор¬
бачева с представителями польской ин¬
теллигенции. М. 1988* с, 75.
рить — сталинская». Тезис этот спорен
как фактологически (стоит вспомнить
потери этих народов в годы войны), так
и оценочно, хотя автор и поправляется,
что речь может идти только о сталин¬
ских репрессиях. В самом деле, можно
ли и по какому счету подсчитать, на долю
какого народа выпало в годы сталинщи¬
ны больше жергв - латышей, калмы¬
ков, грузин, евреев, русских?..
Думается, что только единым фронтом,
а пе разобщаясь, как это, к сожалению,
нередко сейчас бывает, можно преодо¬
леть завалы прошлого. Нельзя одну рес¬
публику сделать полностью экологически
чистой, нельзя внутри одного региона ре¬
шить проблему ядерной войны, это по¬
нимает большинство наших читателей.
В. П. Медешшков из Калинина пишет:
«Выть или не быть» — такой лозунг вы¬
двигается в конце XX века, и о нем надо
думать всем нам... Небывалый момент,
не предсказанная пи в каких теориях
мировая ситуация, расклад сил. И как
важно не ошибиться, как важно вырабо¬
тать небывалую, но реальную перспекти¬
ву существования мировой цивилизации,
мирового содружества, оспованного па
доверни народов, исповедующих разные
идеологии и религии».
Редакция намерена продолжить прак¬
тику публичных выступлений и дискус¬
сий. Приглашаем читателей принять в
них активное участие.
В. М. Седых
^ *§■
а-
С чувством удовлетворенности хочется
отметить, что «Вопросы истории» преоб¬
ражаются на глазах. О многих пробле¬
мах стали говорить откровенным язы¬
ком, и это рождает сильное «поле притя¬
жения» к журналу. Нацеленность на пе¬
рестройку усиливается от номера к по-
меру, что весьма отрадно. Курс па вос-
стаиовление истины по многим пробле¬
мам исторической науки заслуживает
всяческого одобрения. Наконец-то появ¬
ляется долгожданная возможность напи¬
сать подлинную историю о народе и для
народа. Роль журнала в этом как ком¬
паса исторической науки трудно пере¬
оценить.
Воодушевляет также ваше стремление
предоставлять возможность высказаться
иа страницах «Вопросов истории» пе
только «генералам» от науки, но и «ря¬
довому» ее составу. Сегодня это особен¬
но необходимо, поскольку широкие твор¬
ческие дискуссии (и только они!) помо¬
гут выявить историческую истину.
В. И, Логунов,
доктор исторических наук,
профессор,
Л. М. Савушкин,
кандидат исторических наук,
доцент {Воронеж).

АРОН ЯКОВЛЕВИЧ АВРЕХ
28 декабря 1988 г. паща наука понесла тяжелую утрату ~ екопчался Ароп Яков¬
левич Аврех, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института
истории СССР АН СССР, крупнейший специалист в области политической истории
России эпохи империализма.
А. Я. Аврех родился 7 мая 1915 г. в г. Кирсанове Тамбовской губ. в рабочей
семье, в 1930 г., после семилетки, постудил в ФЭУ печатников в Смоленске, в 1932-
1984 гг. работал в типографии, учился на рабфаке, а с 1935 г.- на Историческом
факультете МГУ, но окончании которого в 1940-1941 гг. цренодавад основы марк¬
сизма-ленинизма в Педагогическом институте в г. Энгельсе.
На Великую Отечественную войну он ушел в августе 1941 г. рядовым и закон¬
чил ее в мае 1945 г. гвардии канцтацом, помощником начальника штаба нолка;
12-я гвардейская стрелковая Пинская дивизия, в составе которой воевал А. Я. Ав¬
рех, проделала путь от Оки до Эльбы. За участие в боях он был награжден ор¬
денами Отечественной войны I и II степени, двумя орденами Красной Звезды,
многими медалями, в том числе «За освобождение Варщавы» и «За взятие Берли¬
на». На фронте же в ноябре 1942 г. оп вступил в члены КПСС.
В 1946-1947 гг. А. Я. Аврех вел курс истории СССР в Педагогическом институ¬
те в Архангельске, а в 1950 г. окончил аспирантуру Исторического факультета
^1ГУ. Летом 1954 г. А. Я. Аврех защитил кандидатскую диссертацию и был зачис¬
лен научным сотрудником в Институт истории АН СССР. В течение нескольких лет
он был ответственным секретарем «Исторических записок». В 1967 г. А. Я. Аврех
защитил докторскую диссертацию на тему «III Дума и провал столыпинского бо¬
напартизма».
Подобно многим людям своего поколения, чей путь в науку был прерван и
осложнен не только четырехлетней войной, но и суровой обстановкой 1930-х — на¬
чала 1950-х годов, А. Я. Аврех вступил на ученое поприще сравнительно поздно,
и можно лишь удивляться тому, что он усцел сделать. Талант историка и творче¬
ская продуктивность удачно сочетались в нем с редкой целеустремленностью и са¬
модисциплиной. Им были заложены основы современного подхода к изучению исто¬
рии царизма в его взаимоотношениях с либерально-буржуазными и реакционно-
помещичьими партиями, третьеиюньской системы. Цикл его монографий - «Царизм
и третьеиюпьская система» (1966), «Столыпин и III Дума» (1968), «Царизм и
IV Дума. 1912-1914 гг.» (1981), «Распад третьеиюньской системы» (1985), отмечен¬
ный широтой Источниковой базы и стройностью теоретической концепции, полу¬
чил заслуженное признание советских и зарубежных ученых. В центре интересов
А. Я. Авреха неизменно находились судьбы русского самодержавия на закате его
существования. Исследователь острой и масштабной мысли, обширной исторической
эрудиции, прирожденный полемист, А. Я. Аврех был зачинателем и участником
важных для нашей науки дискуссий. Многим памятна его блистательная, спорная
статья «Русский абсолютизм и его роль в установлении капитализма в России»
(1968), давшая импульс оживленному обсуждению этой кардинальной темы, пре¬
рванному в условиях «застоя».
Каким бы значительным ни представлялся сейчас вклад А. Я. Авреха в исто¬
рическую науку, в полной мере он может быть оценен лишь тогда, когда увидят
свет его не опубликованные еще исследования, включая двухтомный труд «Царизм
накануне свержения», а также ряд других работ.
Имя А. Я. Авреха - подлинного рыцаря науки, человека твердых нравствен¬
ных принципов и душевной цельности - навсегда останется достояяййМ лучших
традиций советской историчесхшй науки.

С(ШТЕ^8
Каг! Магх. Кеуекккшз о! 1Ъс БхркппаИс Шз1огу о! 1Ье 181к СепШгу. АгНс1ез:
У. N. А1'апазуеу, 8. Е. Б1итепаи. Ноху Ргапсе 18 Бхзсиззт^ 1ко Сгеа! НеУо{и1тп; К. А'а-
хагеушЬ. 8оУ1е1 Рпзопегз о! \Уаг т Ро1апд Бипп^ 1Ье Бесопд \Уш!с1 \Уаг ацд 1ке Ахд
Ткеу Со! 1гот 1ке Ро1ез; V. V. РоПкагроу. “Тке (Мелу Тгепд” апд Ше 01x1 1п1еп)Гр1а11оп.
Н 1 8 I о г I с а I Р г о П 1 е з: А. В. Катепзку, Са1кегте 1ке Сгоа-..: Б. 8. Уазтеу. Соп-
1истз. Н I й I о г 1 с а I Р и Ы 1 сЛ з I \У г х 11 п д з: А. V. Апктоу-Оузеепко, 31а1т апд
Шз Тхте. РиЬПсаНопв: Соз1ад(,ш де ТоигуШе’з Мешокз аЪои! Скаг1ез Х1Гз
Магск оп Виззха. ккгодисед Ьу Р. А. КгоЬоу. С о т т и п 1 с а и о п 8- Б- V- МПоу. Зоте
оГ Шо РгорегЪу Рогшз т Шз1опса! РсгзресВуе. Р е о р 1 е. Е V е и I з. Р а с 18.
О. У. Бехко. Тке Коонкаге. ШзЬогшегарЬу. V. I. Кпуапоу. Тке 8\укск 1о
1ке Мазз РоШ1са1 51га^1е. Тке \\гогкшд С1азз оп 1ке Еуе о! Ию Р1гз1 Киззхап КеУокь
Бон; N. С. Битоуа. Тке Каде! Раг1у Биппд 1ке Ркз! \УосЫ \Уаг апд Ше РрЬгиагу 1917
ЛеУо1и1юп; Б. М. Батезкек. Тзапзт’з 1п1егпа1 Рок'схез апд 1ке Реор1ез о1‘ ЗхЬепа (1ко
;91к-еаг1у 201к сс.); В. Ек1оБ Виззхап Реазап! Бскоо1з. (М'БЛаМот. УШаде Сикиге апс!
Рори1аг Редадо&у. 1861-1914. Боз Ап^е1ез. СЬгошс1е о! Асаденйс Еуоп18. Бекегз 1о Ьке
Едког. Ке\у Воокз т 1ке Б85К апд АЬгоад.
80ММА1КЕ
Каг1 Магх. Без гёуёЫюпз де ГЫзЫге д1р1отаБдие ди XVIIIе з1ёс1е. АгИс1ез:
Уои. N. АГапаззхеу, 8. Р. В1оитёпаои. Без дхзсиззюпз зои1еуёез аизоигдЪт еп Ргапсе
аи!оиг де 1а Сгапде гёуо1иВоп; К. ^гагёуЦсЬ. Без ЗоукШдиез, рпзопшегз <1е ^иегге,
еп Ро1о§пе дапз 1ез аппёез де 1а Зесопде Сиегге топд1а1е е! Га!де арроНёе а еих раг
1а рори!аЦоп; V. V. РоНкагроу. V «опеп!аУоп поиуеНе» сопзк1ёгёе д’ипе 1а$оп рёпщёо.
Рог1гаНз Ыз1ог1диез: А. В. Катепзкк Са1Ьеппе II 1а Сгапбе; Ь. 8. Уазз^Неу.
Соп!истз. 1оигпаПзще роНВаие Ь1з1ог1дае: А. V. Ап1опоу-Оузёепко.
31аПпе е1 зоп ёродие. Ерг11;з 1пёа1(;з: Зоцуепхгз 6е Сопз1егШп 6е ТригуШе
ГехрёбШоп де СЬаг1ез XII еп Кизз1е. 1пЬгодпс1юп раг Р. А. Кгр1оу. Соштип1са;
Бопв: Б- V. МНоу. Без дез1шёез Ыз1ог1диез де сег1аспез Согтез де рюрпё^ё
Нотте з, еуёпетеп1з, 1аИ;д: О. Уои. Бе?ко. Без катхкагез. Н1з1ог1о§га-
р к I е: Уои. I. Кшапоу. Бе разза^е а 1а Ыие ро1Шдие до таззез. Ба с1аззе оиупеге а
1а уеШе де 1а ргет1ёге гёуо1иИоп гиззе; N. С. Боитоуа. Бе рагН дез дётосга1ез сопз1ь
1ииошю1з дапз 1а рёподе де 1а Ргет1ёге Биегге шопд!а1е е! де 1а Кёуо1и1юц де Иёупег;
Б. М. БатёсЬек. Ба роИИдие тЬёгсеиге ди 1бапзте е1 1ев реир1ез де 81Ьёпе (Х1Хе-де-
Ьи1 ди XXе з1ёс1е); В. Ек1оБ Есо1ез раузаппез гиззез. ЗузЬёте адш1д1й(гаНБ сикиге де
уШа§е, ред^§о§1е рори1айе. 1861-1914 (Боз Ап^е1ез). Ба скгоп1дие де 1а У1е
зссепиПдие. Соигг^ег де 1а гёдасЫоп. Моиуеаих Цугез еп Б.К.8.8. е!
а Гё1гап§ег,
31ШАК10
Саг1оз Магх. Неуе1асюпез де 1а Ызкпда д1р1ота1хса де1 з1д1о XVIII. А г Пси I о з:
Уи. N. АГапазхеу, 8. Р. Шитепаи. Бхзсизхопез соп1етрогапеаз еп Ргапсха еп 1огпо
а 1а Сгап Йеуо1ис1оп; К. Лгагагеу1сЬ. Рпзхопегоз де §иегга зоУхёВсоз еп Ро1оша еп 1оз
а поз де 1а Бе^ипда Сиегга Мипд1а1 у сото 1ез ауидака 1а роЫас1оп ро1аса; V. V. Ро-
Икагроу. «КТиеуа опеп1ас1оп» еп У1е^а 1п1егрге1ас16п. ВеЬгаЪоз Ь151бг1соз:
А. В. КатепзкБ Са1аНпа II; Б. 8. Уазкгеу. Соп1исю. Епзауоз риЬПсгзИсоз
к 1 з 16 г I с о з: А. V. Ап1опоу-0узёепко. 81аНп у зи ёроса. РиЬПсасхопез: Мето-
счаз де Соз1ап!еп де ТоигуШе зоЬге 1а сатрапа де СаИоз XII а Кизха. 1п1годисс1ёп де
Р. А. Кгскоу. Сотип1сас1опез: Б. V. МПоу. БезИпоз 111з1с)г1соз де а1^ипаз 1огтаз
де 1а ргорхедад; НотЬгез, зисезоз, ЬесЬоз. О. Уи. Бсдко. Каппкагр. 1П з I р-
гхо^гаПа: Уи. Б Шпапоу. Тгапзкс16п а 1а 1иска ро1Шса еп таза.
Ба с!азе окгега еп ухзрегаз де 1а рптега ге\то1ис1оп гиза; N. О. БйшоУа. Е1 раг-
Идо де 1оз каде!ез еп е1 реподо де 1а Рптага Оиегга Мипд1а1 у 1а Веуо1ис1бп де Ре-
Ьгего; Б. М. Батёзкек. Ба роННса 1п1ег1ог де1 2аг1зто у 1оз риеЫоз де 51Ьепа (з%1о XIX
у сопиепгоз де1 XX); В. Ек1оЕ Киз51ап РеазапЬ 8скоо1з. ОШссакЬт, УШа^е Сикиге апс!
Рорскаг Реда^оду, 1861-1914. Боз Апде1ез. С г о п ) с а де 1а У)да схепИПса,
Саг1аз а 1а Недассхоп. NиеVоз ккгоз еп 1а 1ШЙ8 у еп е1 ех1егтг,
19!

СОДЕРЖАНИЕ
Карл Маркс - Разоблачения дипломатической истории XVIII века 3
СТАТЬИ
Ю. Н. Афанасьев, С. Ф. Блуменау (Брянск) - Современные споры во Франции
вокруг Великой революции 18
Р. Лазаревич (ПИР) — Советские; военнопленные в Польше п годы второй ми¬
ровой войны и помощь им со стороны польского населения 35
В. В. Поликарпов - «Новое направление» — в старом прочтении 44
ИСТОРИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ
А. Б. Каменский — Екатерина II 02
Л. С. Васильев — Конфуций 89
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА
А. В. Аптонов-Овсеенко - Сталин н его время .... 106
ПУБЛИКАЦИИ
Воспоминания Копстантена де Турвиля о походе Карла XII в Россию. Всту¬
пительная статья П. А Кротова (Ленинград) . 125
СООБЩЕНИЯ
Л. В. Мплов — Исторические судьбы некоторых форм собственности .... 134
ЛЮДИ. СОБЫТИЯ. ФАКТЫ
О. Ю. Лейко - Камикадзэ 146
ИСТОРИОГРАФИЯ
В. В. Ложкин, С. П. Рыбаков - Исследование по истории рабочего движения
накануне первой российской революции 157
К. В. Гусев - Кадеты, война и революция и свете новых данных 160
А. Т. Топчий (Томск) - Царская колониальная администрация в Сибири . . 164
Ф. А. Петров, А. В, Павловская - Американский историк о крестьянской шко¬
ле пореформенной России 166
A. Я. Шевеленко —Е. А. Шервуд. От англосаксов к англичанам.-1 М. Т. Беляв-
ский.| Е. В. Чистякова. Михаил Николаевич Тихомиров (1893-1965).—
Г. А. Архипова. А. П. Корелин. Сельскохозяйственный кредит в России в
конце XIX — начале XX в.- В. А. Дьяков. А. Ходубский. Витольд Зглепиц-
кий - польский Нобель; А. Ходубский. Культурная активность поляков
в Азербайджане в XIX-начале XX века 169
ХРОНИКА НАУЧНОЙ ЖИЗНИ
B. Б. Жиромская — Актуальные проблемы исторической демографии .... 174
Е. П. Кудрявцева, О. П. Решетникова - 150 лет российско-сербских консульских
отношений 176
Новые книги 179
ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ
A. Ф, Павлова - О геперале армии Д. Г. Павлове 182
B. Л. Бровков — О мужестве и честности учителя истории . . 185
Роберт Конквест (США) — Обвинение в антикоммунизме лишено оснований 187
Читая письма 188
Арон Яковлевич Аврех| . . . . 190
1 1 " 1 —— "|
Технический редактор 3. II. Кузнецова.
Сдано в набор 03.02.89. Подписано к печати 10.03.89. А-00249. Формат бумаги 70x1087,
Высокая печать. Уел. меч. л- 10,80. Уел. кр.-отт. 17,33 Уч.-изд. л. 19,08,
Тираж 77 000 экз Заказ Л1» 2553. Цена 90 коп.
Адрес редакции: 103781. ГСП, Москва. К-0. М. Путинковский пер., Телефон 209-96-21.
2-я типография издательства «Наука», 121099 Москва, Г-99, Шубияскии пер., 6

НОВЫЕ КНИГИ
БАРБОЛОВ Г. Руско-турската оевобо-
дителиа война и Румъния, 1877—1878.
София. Пар. просвети. 1987. 179 с.
Ььлгаро-английскк отношения в нова
и нан-ноно време / Бълг. акад. 11а паукп-
те. Ннст. за история; Ред. В. А. Василе»
(от!', ред.) и др. София. Изд-во на БАИ.
1987. 176 с.
ПЪЗВЪЗОВА-КАРАТЕОДОРОВА К. и
др. Васнл Левскн. Док. легопис, 1837 -
1873. Кнрнла Възвъзова Каратеодорова,
Здравка Нонева, Виктория Гилева. Со¬
фия. «Д-р Летър Верой». 1987. 338 с.
Лнчннят бележннк (джобното тефтер-
че) на Васнл Левеки. Увод, разчпгане,
обясиителни бел., справочен анарат. Ки-
рилу Въ;}Възрна-Каратеодор.о.ва .>1 др. Со¬
фия. Нар. библ.. «Кнрил и Методня».
Ръкомисно документален център. Наука
и Изкуство. 1987. 102 с.
Под анака на Октомври и дружбата.
Веселии Хаджиииколон, Мипчо Минчсн.
Иетър Горанов и др. Съст. Иетър Гора¬
нов; Общоиар. ком. за Пълг.-сън. дружба.
Нац. музей на бълг.-съв. дружба. Софии.
Изд-во на Отечеств, фронт. 1987. 103 с.
СЛАВ1! ЕВА Ц. Вьлгария проз енохата
на социализма. Ист. бнблиогр. 1944-
1984. Бълг. акад. на науките. Иист. по
история. София: Изд-во на БАИ. 1986.
XV. 803 с.
СТАНЕВ X. Освободителните боевс
край Елена, 1877. София. Изд-во на Оте-
чеяствения фронт. 1987. 229 с. (20) л. ил.
А згагаёок герсг16г1шпа, 1867-1975.
И1682081 Мапа ёз кикяаг ЕггяёЬе! кбгге-
тикбёёяеуе1 згегк. РапНепу! Етп. Ви-
ёарояГ Акж1. кйаёб. 1987. 762. о1ё.
Не1уипк ЕигораЬап. Хёге1ек ёз копсер-
С1ок а 20. яг. М а р у а го г ? 7. а р; о п. Уа1. ёз
згегк. Вт# Ела. I. А Ье\\ (ашНтапу!
н1и Всгепё Т. 1\гап 671. о1ё. Кб1. 2. А Ьеу.
1апп1тапу1 нЧа Вегопс1 Т. 1уап. 603. о1ё.
Виёарся!.. Маруе(б. 1987.
V1ТЕ/ У \Пег Дапоз 1еуе)е1 ёзроИНка!
Ьезгёёек Уа1., ёя а Ьеу. 1апи1тапу( п1а
Вогопка! 1уап. ВиёарезБ 8гёрйоёа1т1 кб-
пууЫаёб. 1987. 481. о1с1.
АиШагип^ аия Ми1иё1з21рПпагег 8к*ЬБ
Векг. гит КоИоцшиш ги ЕЬгеп ёез 60.
Ое1шг1з1а&рз \оп БЧпсЬ Шскеп. Нгзр. уоп
Оегёа НаШег. ИаПе (8аа1е). МагИп-Би-
(Ьег 1'п1у. НаПеЛУШепЬегс. 1987. 287 8.
КБС/УХ8К1 Д. И1е 1п(еШееп2. 81иёк*п
211 г Ногюкяю и. СезгМсЫе ЁЬгег СгоВеп.
ВегПи. АкаёоиНе. 1987. 348 8.
ОВЕКМАХХ К. Ше \УаЫеп гиг Ргапк-
Гиг(ег ХаНопаНегяашпИип^ 1т ГгиЬ]аЬг
1848. 1Ме ХУаЫуогдап^е 1а ёеп 81аа1еп ёез
ИБ Внпёез 1П1 8р1е^е1 гейеепозя1я<Ьег
(ДиеИеп. ВегИп. Б1. Уег1. ёег \У1яз. 1987.
324 Л
*ФАН ЦЗЮПЧЭН, ЦЗЯН ГУПНУН.
Чжоу Эньлай чжуаньлюе. Пекин. Жэнь-
минь чубаиьшэ; Вайвэнь чубаиьшэ. 1986.
417 с.
Х’08К0\У1С/-В1Н1Ш.\Ю\УА И. С1ад1е
сгекаде г оЫаёет. Кгако\у. \Ууё->Уо 1И.
1987. 359 8. (16) к. П.. роПг.
\У1е1к1 Рагё21егшк 1 Ро1асу. 81шНа ЫзБ
ро<1 1чч1. Доггс^о Ос1ппапяк1е^о. Рогпап.
УУуё-чуо рогпапзкк*. 1987. 214 з.
\УОДС1 К \\\ Бецепёа РНзиёзЫе&о \у
ро1зк1с] ЫегаСигге лН^ёгуичНеппек 2.
*Туё. го/яг. Ка1о1У1се. 81дзк. 1987. 263 з.
/ Ьаёай нас1 ёг1е]ат1 орогуеД ап(уЫ(-
1его\\зк1е] >у МетсхесЬ. Ргаса гЫог. Роё
го(1. Ашошедо СгиЫпзкк^о. Рогпап. 1987.
213 з.
1>оситеп1е (Кп 15(опа 1Ш$с&гН ге\о1и-
(1опаге $1 ёстоегаИсе ёе (теге! ё!п Ко-
таша. Сопз1ап11п Ре1си1езси (соогё.) еБ
а1. Уо]..2. (1922—1933). Висиге^П. Е6. ро-
1Н. 1987. 364 р.
ВеНес1агеа !з1ог1е1 *ип1Уегза1е Гп 1я1о-
г1о@гаПа гошапеазса. ВЮПо^гаНе зе1есИ-
уа. Соо1ч1. §и.: $1оГап $1е1'апезси; Со1. ёе
геё.: Ноша Еа§е1 (геё. гезропя.) о1 а!.;
Тгаё.: 8апёа Сг^ап е( а1. Впсиге^И, Её.
Асаё. Н8И. 1986. 239 р.
НиИЕСКОУА V. Ро1Шску ЫепкаИгтиз
а яйсаяпу апМкотшигтиз. И’з1. тагх12-
пшЛеппн/ши ШУ К88. Вга11я1ауа. Ргауёа.
1987. 160 з.
8РЕУАСЕК 1. ИогтаеЬ сезкё зШпозИ
га у1аёу БиеетЬигкй у яоиУ1я1оз1есЬ еугор-
зкё ро1Шку. РгаЬа. АсаёепНа. 1987. 92 з.
УУСНОПП. Е. НпиН пегйсаз(пепусЬ
геш! - уПупа яИа зуё1о>ё ро1Шку. РгаЬа.
8уоЬоёа. 1987. 415 в.
М1СОУ1С V. ЗресЦаЫ га! 1 1и^оз1ау1]а.
Веоягаё. Наё. 1986. 191 я.
КБА1С N. Меёуеёйгаё 1 п!е)?оу1 ^озро-
ёап. ХавгеЬ. (ПоЬив. 1987. 312 я. (16) 1. И.
Р021Х Б. ТгЬоуЦе V N08 1941-1942.
'ГгЬоуЦе. 01чмпзк1 оёЬ. 2/В ХОУ. 1986.
601 я. (16) I. П. рог!г., Гакз.
ХА1НХ В. ГЬе «В1ц ГеПа»: Даек Бап(?
апё (Ье Аиз1га11ап БаЬог Раг1у, 1891-
1949. СагНоа (У|с). МеПюигае Ип»у.
Рг’езз. 1986. XIV, 369 р.
ТНКБХ188ЕХ р. 1950, 1е ёепоиетеп!
ёе 1а циезИоп гоуа1е: 5 то1з ци! ёЬгап!ё-
ген! 1а Ве1д1цие. Тгаё. раг Раи1 Ганпеп-
\уа!<1 е! Раи1 ТЬешпззеп. ВгихеНез. Её.
Сотр1ехе. 1986. 231 р.
А/ЕУЕ1)() Е. П.. НЕНВОБ1) Н. Саг1Ье:
О рага!зо зиЬтеИёо. Нио Раи1о. ВгаэШеп-
.че. 1986. 100 р.
ХЕРОМ! СЕХО К. СиЬа: поуаз апо(а»
^бея яоЬге ита геуо!и(ао. 2. её. Ню ёе
1ашчго. СяаиаЬага. 1986. 195 р.
ПОРТУ М. 8о1ё1егз, Зидаг, апё Зеаро-
^ег. Т1ю ВгШзЬ ЕхреёШопз 1о 1Ье \Уея1
1пё1ез апё Ню \Уаг а^а1пз1 Неуо1и(шпагу
Егапсо. ОхГогё. СЛагепёоп Рг(*зз. 1987.
VIII, 420 р.
Ш(иа!к о!’ КоуаКу. Родуег апё Сегето-
1Йа1 т ТгаёШопа1 ВосчеНез. Её. Ьу Баучё
Саппаёте апё 81топ Рг1се. СатЬпё&е
е1с. СатЬНё^е 1Тп1У. Ргеяз. 1987. XI,
351 р.

НОВЫЕ КНИГИ
\Уог1д Епеус1оре(На оС Реасе. Нопогагу
Ед.— 1п - СИ 1 Ыгшя РаиПпд е1. а1. \'о1. 1:
Аг1ю1ея А-М; \’о1. 2. ЛгНс1ез N--7;
Уо1. 3. ТгеаПез, СЬгопо1о#у о! Ню Реасе
МоуетепЬ N0601 Реасе Рп/е каигеа!ез.
Уо1. 4. Реасе 1пз(ки1ез апд Ог^ашгаНопз.
ШЫюдгарку. 1оигпа1з. 1пдехез. ОхГогд
ек*. Регдатоп Ргеяз. 1986.
О0МЕ2-АСЕВО Ь. А 1а зотЬга де ип
Ипо. 2. ед. Вагсекта. Тиздие1з. 1987.
308 р.
МИN07 Р., МАША В. Ог^епез де 1а
СепегаНдад \а1епехапа. Уа1епс1а Оепега-
1ка1 Уа1епс1апа. 1987. XI, 635 р.
НАЕ; КереНопо де агциеоЫ^ха езрапо-
1а. 1979. 133 р. 1982. 143 р. Мадпд. Мпх.
де СиВига. 1)1 г. Г.еп де ВеПаз Аг1ея у
Аг.сЬ. 1987.
Ьа уНа о!Геза. 81опа е пютот дех 1а-
#ег па21зИ пе1 гассопН (И 200 зоргахччззи•
П. А сига дх Аппа Вгауо е Батек; ЫПа
соп 1а соПаЬ. дх ОгаххеИа Вопапзеа е! а!
е соп И согкпЫко <П Аппа Махча Вгияго-
пе. РгеЬ д| Рпто Ееух. МПппо. Лп^еМ.
1987. 438 р.
Ь’ИаНа е 1а Согза а1 гхагто. Ып с.охк-
го — ЫЬго Ыапсо дека дкеза. Мхкто. Ап-
^еН. 1987. 332 р.
УАЬЬА1Ж1 С. I рагНИ каНапх 1га дес-
1то е гИогта. 81ги11ига, ог^аш/газхопе,
Нпапгхатепк), Ьазе зосха1е, диадхч, з1ат-
ра, ЫЬНодг. па(ига ^шпдюа, тоукпепН
ЬттшШ е &хоуапхк, гхзикаИ о1екогаЦ
да^Н аппх зезяапГа а&Ц апт оШхпГа. 8ая-
#1 е дос. а сига д1 Р. Веукасдиа, Е. В12-
гагп, Е. Вопап11о е! а1. 1. 545 р. 2. 549-
1101 р. 3. 1109-1599. Вота. ВиБош. 1986.
2АХСНЕН1,К. е! а1. 81ог1а де1 тоу1теп-
1о соорегаНуо ш НаПа. Ьа Ье&а Каг. де1-
1е СоорегаИуе е Ми1ие, 1886-1986. Кепа-
1о 2ап§Ьеп, С1изерре Оа1аззо, Уа1ехчо
Саз1гопо\го. Тогхпо. Ехпаидх. 1987. X, 893 р.
ЗЬАМЕТ-УЕЬ8ШК I. Е. Етег^п^ Ше-
гагсЫез. Ргосоззез о! 81га!хПсаБоп апд
Еаг1у 81а1е РогтаНоп т 1Ье 1пдопезхап
АгсЫреЫ^о: РгеЫз1огу апд Нхе ЕПхпо-
ргарЫс РгезепЬ РгоеГзсЬг. Ьехдеп. 1986.
VIII. 310 (7) 1. 111.
САШЬЬО Г. Саг1аз у сгошз(аз де1 дез-
сиЪппнепГо у 1а сопди!з(а. Ыша. Ногх-
20п1р. 1987. 252 р.
А1]иЬагго(а, 1385—1985. Сю1о де соп!.
да Зосчедаде Шз1опса да 1пдерепдёпс1а
де РоНи^а]. ЫзЬоа. 1987. 430 р.
РЕНЁША Б. А. Ез1идоз да тз1оПа де
СаЬо Уегде. ЫзЬоа. ТСЕ. 1986. 174 р.
ТЕ1ХЕ1ВЛ да МОТА А. Сг1з16уао Со1ога-
Ьо е оз рог1и@иезез. ЫзЬоа. 1трг. N80.-
Саза да Моеда. 1987. 62 р.
ВЕНВЕКООЫ’ В. ТЬе ПНетаНопаНга-
Иоп о! СярНаЬ ГтрегхаПзт апд Сарка! 1з1
Бе\ге1ортеп1 оп а \Уог1д 8са1е. Мелу Уогк
е1с. Ргае^ег. 1987. XXI, 223 р.
1)Л\\’80МТ Р. Л. Атегхсап Соуеттепк.
ГпзШиНопз. РоНсхея. апд РоШкчя. 01еп-
лчелу (III.). Еопдоп. 8со11, Рох'емпап апд
Со. 1987, 630 (13) р.
ПОВЕЧЗОМ1 Б. Ь. «То 1Ье Вез1 оГ ту
ЛЬНку». Тке Рх’езхдепсу апд 1ке СопяН-
1иНоп. N(‘4' Уох*к, Ьопдоп. 1\ог1оп. 1987.
XVI, 318 р.
1)еи1зсЫапд пасЬ НШег. 2икип11зр1апе
1т ЕхН и. аия дег Веза^ип^згек, 1939-
1949. Ткотаз Коекпег е! а!. (Нгз^.). 0р1а-
деп. \Уезк11. Уег1. 1987. 379 8.
1)о8з1ег. Кгехзаиег Кгехз. Бок. аиз дет
\\'1(1е1з1апд ^е^еп деп ХШхопаЬог^аИн-
шиз. Айз (1ет ХасЫаЙ \гоп Ьо1каг Кдп1§.
Нгз^. и. кошшепЬ уоп Нотап В1е1з1е1п.
РгапкГиг! а. М. Кпескк 1987. 376 '8. (8)
В1. Ракз.
Регез1го1ка ипд дхе Ыпке 1п дег Вип-
дезгериЬНк. 2и деп пкШеИеп Ст§;е51а1-
1ип^зрго2еззх‘П т дег 1к188Н. Векг. дег
^ехтмпзатен Та^ипд «I ткгиск хп дег
8о^е1ип1оп», Ргапк!’иг1 а. М. 5. 8ер1.
1987, уегапз!. уоп 1пз1. Гиг 1п1егп. Агкек
1егЬе\\’е^ип§ дег у\кад. дег \\’1зз. дег
Ид88К (1МВБ Мозкаи), де]- 21зскг. «8о-
21аПзтиз». (НатЬиг^) и. дет 1пз1. Гиг
Махх1з(1зске 81ид1еп и. Рогзскип^еп
(1М8Р, РгапкГиг! а. М.). РгапИигЬ а. М.
1М8Р. 1988. 129 8.
НУУТ1Л О. Рио1иее11отиидеп за гаи-
Ьап Нпза: 8БР: п зиЫа((ит1пеп 8иотеп
и1короПШккаап ]а 1игуаШзиизкузутук-
зНп. Тоикокип 1918 — 1оикокии 1922.
НеЫпкк 8118. 1986. 305 я.
КЕПЧ ^ЕХ Р. РоШШпеп Шке за зо-
зхааНпеп коНекНухзииз. Тгкктшз зозхаИ-
детокга1хаз1а ]а атхпаи1укд1з1уя1Пккее8-
1а Зиошезза 1918-1930. НеЫпкх. 8Н8.
1986. 543 з.
8ТЕМБЗ Н. РгхлПИё! - затНк! - зат-
1511*. РГ»еп1п§зуазепде18 1куесккпр х Ып-
1апд Ггот НИ 190(Ма1е1з Ьдгзап тед зре-
С1е11 Ьап.зуп Ш1 таззог^апхяаПопзрхчпс!-
репз депотЬгоИ. НеЫп^Гогз. Вуепзка 1к-
1ега1игза11зкаре1 х Р1п1апд. 1987. 389 з.
ВЕВХ1ЕН 1.-Р. Мапи.з НЬдпе-А1рез.
РгёГ. ди §хиниа1 А11а1п Ее Вау. Рагхз. Ьа-
уаигеНе. 1987. 126 р.
Рои\ о1г е1 хпзШиНопз еп Ей горе аи
ХУЬёте з. 27 СоИодие хп1егп. д’ё1идез
Ьитап1з1ез Тоигз. 8оиз 1а д1г. де Апдгё
8(е^тапп. Рагхз. Уг1п. 1987. 316 р.
Н01КДЧЕ Л. Атёхчдие ЬаНпе. 1п1год. а
ГЕхЬгёте - Оеадепк Рапз. Ед. ди 8еиН.
1987. 438 (8) р.
ТНБЫ.ВЕНО Р. Мзо1кз1гезкеп 1942. 8о-
Вдагкект закз ра рго\'. 81оскко1т. Л1т-
духзГ апд \У■ к8е 11 хп1егп. 1987. 149 (6) з.
Нэрасутороика: )Ч*рубачёфу кайкаку
но соготэки кэнкю. Токио. Собиэто кэы-
кюдзё. 1987. 154 с.
Рукописи объемом более 1,5 авторских листов не рассматриваются

90 кои.
Индекс 70145
Магазин «Академкнига» г. Ленинграда
предлагает книги
издательства «Наука»:
Богословский М. М. Историография, мемуари¬
стика, эпистолярия. (Научное наследие). 1987. 213с.
1 р. 50 к.
Зарождение и развитие советской военной историо¬
графии. 1917—1941. 1985. 182 с. 1 р. 10 к.
История внешней политики СССР. В 2-х т. Изд. 5-е,
перераб. и доп. Т. 1. 1917—1945. 1986. 535 с. 2 р. 90 к.
Т. 2. 1945-1985. 1986. 693 с. 3 р. 70 к.
Куманев Г. Л. Война и железнодорожный транс¬
порт СССР. 1941 —1945. 1988. 367 с. 3 р. 50 к.
Моряки-балтийцы на защите Родины. 1941 —1945.
Очерки, документы, иллюстрации. 1986. 477 с. 4 р. 20 к.
Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России.
(Памятники исторической мысли). 1988. 696 с.
6 р. 50 к.
Пономаренко П. К. Всенародная борьба в тылу
немецко-фашистских захватчиков. 1941 —1944. 1986.
438 с. 2 р. 70 к.
Самсонов А. М. Память минувшего. События, лю¬
ди, история. 1988. 408 с. 2 р. 10 к.
Фронты наступали: По опыту Великой Отечествен¬
ной войны. Краткий историко-теоретический очерк.
1987. 253 с. 1 р. 40 к.
Заказы на книги направляйте по адресу: 197345 Ленинград,
ул. Петрозаводская, 7. Магазин № 2 «Книга —почтой» «Ака¬
демкнига».