Автор: Сладковский М.И. Волкова Л.А. Астафьев Г.В. Акимов В.И.
Теги: рабочий класс история китая маоизм
Год: 1982
Текст
АКАДЕМИЯ НАУК CjO>
ИНСТИТУТ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
К ЦТ
Классы
и классовая
структура
в КНР
8
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА 1982
>
9(М)7
К 47
Под общей редакцией
член а-корреспондента АН СССР
М. И. сладковского
Редколлегия
В. И. АКИМОВ, Г. В. АСТАФЬЕВ, Л. А. ВОЛКОВА
В коллективной монографии, написанной учеными СССР
и ГДР, рассматриваются преобразования в классовой струк-
туре Китая после победы народной революции; показаны слож-
ность и противоречивость этого процесса, обусловленные нега-
тивным влиянием маоизма; анализируются социально-классо-
вая политика нынешнего китайского руководства и тенденции
дальнейшего развития социально-классовой структуры КНР.
0802020000-062
013(02)-82
106-82
© Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1982 г.
ВВЕДЕНИЕ
Победа китайской революции, приведшая к свержению про-
гнившего гоминьдановского режима и образованию Китайской
Народной Республики, — одно из крупнейших после Великой
Октябрьской социалистической революции событий в мировой
истории. После революции в условиях серьезных изменений на
международной арене в пользу социализма перед Китаем от-
крылись светлые перспективы для постепенного перехода к со-
циализму. Мировая социалистическая система надежно огради-
ла молодую республику, избравшую путь социалистического раз-
вития, от военной интервенции и экономической экспансии
империалистических государств. СССР и другие братские стра-
ны помогли КНР быстро восстановить пострадавшее от мно-
голетних войн народное хозяйство.
В годы первой пятилетки (1953—1957) китайский народ, опи-
раясь на помощь- и всестороннее сотрудничество с СССР и дру-
гими социалистическими государствами, добился крупных успе-
хов в социалистическом строительстве. Однако в конце 50-х го-
дов Мао Цзэдун и его сторонники начали проведение «особого
курса» во внутренней и внешней политике, глубоко противоре-
чащего принципам марксизма-ленинизма. Китайские руководи-
тели отказались от разработанной в начале 50-х годов генераль-
ной линии КПК на переходный период, предусматривавшей по-
строение к концу 60-х годов основ социалистического общества
в стране и исходившей из идеи тесного всестороннего сотрудни-
чества с СССР и другими социалистическими странами.
«Культурная революция», инспирированная во второй поло-
вине 60-х годов Мао Цзэдуном и его единомышленниками, при-
вела к установлению в Китае реакционной военно-бюрократиче-
ской диктатуры маоистской верхушки. Маоисты нанесли огром-
ный ущерб социалистическим завоеваниям китайского народа.
Все большее влияние в стране приобретает милитаризм, став-
ший одним из характерных явлений в современной общественно-
политической и экономической жизни китайского общества. Но-
вое пекинское руководство, созданное после смерти Мао Цзэду-
на и устранения от власти его четырех ближайших соратников,
во многом придерживается прежней маоистской политической
линии. На международной арене политика Пекина направлена
против социалистических стран, мирового коммунистического и
национально-освободительного движения. Нынешние лидеры
КНР в своей практической деятельности все чаще смыкаются с
3
агрессивными империалистическими кругами. Как заявил Гене-
ральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев в Отчетном докла-
де XXV съезду КПСС, «политика его (Китая. — Авт.) нынешних
руководителей откровенно направлена против большинства со-
циалистических государств. Более того, она прямо смыкается с
позицией самой крайней реакции во всем мире... Теперь уже ма-
ло сказать, что маоистская идеология и политика несовместимы
с марксистско-ленинским учением. Они прямо враждебны ему».
[37, с. 10—11].
Происходящие в Китае события, в том числе отход от социа-
листической линии развития после 1957 г., не могут быть поня-
ты без учета своеобразия его социально-экономического разви-
тия. Большое значение для оценки степени исторической зре-
лости общества, для выявления движущих сил, условий и тен-
денций его дальнейшей эволюции имеет изучение классовой
структуры. Исследование классов и классовых отношений в
КНР представляет несомненный интерес и большую актуаль-
ность.
Китай пришел к революции отсталым в экономическом, со-
циальном и культурном отношениях. Его общественный строй
носил полуколониальный, полуфеодальный характер. В огром-
ном по численности населении страны абсолютно преобладало
крестьянство, а доля рабочего класса не достигала и 1%. Весь-
ма многочисленными были мелкая буржуазия города, мелкие
торговцы, кустари и ремесленники. Подобная крайне отсталая
социально-классовая структура накладывала отпечаток на раз-
витие революционного процесса в Китае, способствовала возник-
новению сильных мелкобуржуазных тенденций в КПК.
Важнейшее их проявление состояло в преувеличении Мао
Цзэдуном и его сторонниками роли китайского крестьянства в
революции и отрицании ими революционных возможностей про-
летариата. Исторически сложилось так, что основной силой, ос-
новным средством революционной борьбы КПК против Гоминь-
дана была армия, комплектовавшаяся в основном из крестьян.
Ее представители вели идейно-политическую работу среди насе-
ления, занимались партийным строительством, административ-
ной работой, производственной деятельностью. В дальнейшем,
после образования КНР, эти не совсем обычные стороны дея-
тельности вооруженных сил не только сохранились, но времена-
ми получали очень большой размах.
После образования КНР Мао Цзэдун и его группа продол-
жали проводить линию на принижение роли рабочего класса,
одновременно заигрывая с крестьянством, особенно с беднейшей
его частью (с «бедняками и низшими середняками» по совре-
менной китайской терминологии). Крестьянство рассматривалось
ими как главная сила социалистического строительства (в мао-
истском, разумеется, понимании). В очень тяжелое положение
была поставлена многие годы третируемая китайская интелли-
4
гендия, в первую очередь та ее часть, которая связана с обще-
ственными науками, культурой и искусством. Чрезмерной бла-
госклонностью отличалось отношение маоистов к националь-
ной буржуазии, которая получила непомерно высокий выкуп за
отчужденные у нее средства производства (по подсчетам совет-
ских ученых, общий объем выплат к концу 60-х годов в несколь-
ко раз превысил их номинальную стоимость).
Изображая социализм л»ишь как переходный период к ком-
мунизму, а не как его первую фазу, маоисты пытались обосно-
вать неизбежность классовой борьбы в социалистическом обще-
стве. Подобный прием широко использовался Мао для борьбы
со своими противниками, для оправдания массовых репрессий и
террора.
В целом для маоистской политики по отношению к отдель-
ным классам, внутриклассовым группам и промежуточным сло-
ям общества характерны:
дифференцированный подход на основе антиленинских кон-
цепций Мао Цзэдуна о сущности классов и классовых отноше-
ний;
противопоставление различных классов и социальных групп,
натравливание их друг на друга, широкое использование такти-
ки политического лавирования между отдельными классами и
социальными слоями общества;
стимулирование разобщенности различных слоев рабочего
класса, крестьянства и интеллигенции, создание искусственных
социальных групп;
всяческое ограничение контактов и связей китайских трудя-
щихся с трудящимися из социалистических, а также других
стран.
В целом мелкобуржуазная по своей сущности маоистская
политика серьезно тормозит процесс складывания классов совре-
менного общества, их переход из класса «в себе» в класс «для
себя», совершенствование социально-классовой структуры китай-
ского общества, ставя серьезные преграды на пути развития ра-
бочего класса и интеллигенции. В то же время в Китае длитель-
ное время сохраняется национальная буржуазия: вначале как
класс, а затем в виде замкнутого социального слоя, который
имеет связи с международной буржуазией.
Объектом настоящего исследования являются классы, со-
циальные слои и группы, т. е. классовая структура в КНР. Рас-
смотрение этих вопросов требует определения характера общест-
венного строя Китайской Народной Республики, характеристики
исходных условий и особенностей ее социально-экономического
развития, учета влияния внешних факторов, прежде всего раз-
вития мирового революционного движения и международного
социализма, а также внутриполитических условий, в которых
происходит развитие классов и классовых отношений.
Специальные главы настоящей монографии посвящены двум
5
существующим в КНР классам (рабочий класс и крестьянство)
и важнейшим социальным слоям (интеллигенция, буржуазия).
Рассматривается в книге и Народно-освободительная армия Ки-
тая (НОАК), хотя она не является ни классом, ни особым со-
циальным слоем. Однако в условиях КНР НОАК играет весьма
существенную роль не только в политической борьбе, но и в со-
циальных отношениях, в значительной мере воздействуя на от-
ношения между классами и социальными слоями.
Несмотря на очевидную важность исследования классов и
классовой структуры в КНР, многие аспекты этой проблемы по
ряду причин не нашли должного отражения в литературе социа-
листических стран. Невелико число и специальных научных раз-
работок. Настоящая книга, как надеются ее авторы, позволит
восполнить отдельные пробелы в изучении классов и классовых
отношений в КНР.
Монография подготовлена совместными усилиями китаеведов
СССР и ГДР. Авторами Введения являются Г. В. Астафьев,
В. И. Акимов, X. Петерс, Р. Мориц; главы 1 — X. Петерс, Р. Мо-
риц, Г. В. Астафьев; главы 2 — X. Петерс, Р. Мориц, Г. Гласс,
X. Шернер; главы 3 — Л. А. Волкова; главы 4 — С. Д. Марко-
ва, Г. В. Астафьев; главы 5 — В. И. Ванин; главы 6 —
В. И- Акимов, А. П. Морозов; Заключения — X. Петерс.
Глава 1
ЭВОЛЮЦИЯ КЛАССОВ И КЛАССОВОЙ СТРУКТУРЫ
КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ
Проблема классовой структуры и формирования классов в
КНР, являющаяся ключом к пониманию всех процессов обще-
ственного развития страны, изучена еще недостаточно. Это от-
носится не только к процессу формирования классов и классо-
вой структуры, но и к четкому определению и характеристике
отдельных классов и их места в процессе общественного воспро-
изводства и политической жизни.
Как известно, В. И. Ленин дал следующее определение клас-
са: «Классами называются большие группы людей, различаю-
щиеся по их месту в исторически определенной системе общест-
венного производства... по их роли в общественной организации
труда, а следовательно, по способам получения и размерам той
доли общественного богатства, которой они располагают. Клас-
сы, это такие группы людей, из которых одна может себе при-
сваивать труд другой, благодаря различию их места в опреде-
ленном укладе общественного хозяйства» [16, с. 15].
В Китае в XIX в. переход от феодализма к капитализму про-
исходил в своеобразных, специфических условиях: с одной сто-
роны, спонтанного развития товарно-денежных отношений и по-
явления первичных форм капитализма и, с другой стороны, по-
луколониального закабаления страны и подчинения китайского
рынка господству иностранного капитала, консервации отсталых
производственных отношений. Последнее привело к тому, что
капиталистическое развитие Китая приняло уродливый харак-
тер. Иностранный капитал монополизировал преимущественно
внешнюю торговлю и транспорт, весьма значительными были
его позиции в современном фабрично-заводском производстве.
В целом же в производственной сфере продолжали господство-
вать производственные отношения, характерные для арендно-
рентного типа феодализма, — кабальная эксплуатация беззе-
мельных и малоземельных крестьян со стороны помещиков в
арендной форме и государства в форме ренты-налога (причем и
арендная плата, и рента-налог взимались преимущественно в
натуральной форме), натуральное и лишь в некоторых, преиму-
щественно приморских, районах мелкотоварное крестьянское хо-
зяйство, кустарно-ремесленное производство, осуществляемое ин-
дивидуальными ремесленниками и кустарями, работавшими на
рынок.
7
Низшие формы капиталистического предпринимательства —~
организованная скупка продукции домашних промыслов и ре-
месла, мастерские и рассеянные и централизованные мануфак-
туры, спонтанно возникавшие в Китае, не получили широкого
развития и не стали в XIX в. господствующей формой произ-
водства вследствие серьезного противодействия феодально-бю-
рократического государства, а также, в некоторой степени, кон-
куренции импортных фабрикатов, сравнительно легко проникав-
ших на лишенный таможенной защиты китайский рынок. Появ-
ление современного фабрично-заводского производства в Китае
не было результатом естественного развития низших форм капи-
тализма: оно было «пересажено» на китайскую почву в готовом
виде. Первые современные промышленные предприятия возник-
ли в рамках государственно-бюрократического и иностранного
секторов. Лишь в начале XX в., особенно в период первой миро-
вой войны, в Китае развернулся процесс сравнительно интенсив-
ного развития частной национальной фабрично-заводской
промышленности.
Со становлением современных видов производства был свя-
зан процесс формирования в Китае пролетариата и буржуазии,
причем первый возник до появления второй — формирование
первых его отрядов было связано со строительством государ-
ственных арсеналов и фабрик, а также предприятий, принад-
лежавших иностранному капиталу (последняя треть XIX в.),
т. е. относилось ко времени, когда национальной промышленной
буржуазии еще не существовало.
Многоукладность и неразвитость современной классовой диф-
ференциации на полуколониальном, полуфеодальном этапе раз-
вития Китая явились причиной того, что в Коммунистической
партии Китая не было четкого представления о природе и сущ-
ности классов и характере классовой структуры страны. В част-
ности, Мао Цзэдун в своей работе «О классах китайского об-
щества» [92], опубликованной в 1926 г., привел схему классовой
структуры и определение основных классов Китая, в корне про-
тиворечащие марксистскому определению их сущности и места
в обществе.
Подходя к данному вопросу с левацких, мелкобуржуазных
позиций, Мао Цзэдун игнорировал многообразие социально-
классовой структуры Китая и втискивал ее в примитивную ис-
кусственную схему, согласно которой население Китая делится
на пять категорий: крупную, среднюю и мелкую буржуазию, по-
лупролетариат и пролетариат. Уже само это перечисление сви-
детельствует, что Мао Цзэдун пытался представить китайское
общество как капиталистическое, закрывая фактически глаза
на его отсталый, полуфеодальный характер.
Зачисляя помещиков в зависимости от размеров их собст-
венности в состав классов крупной и средней буржуазии, Мао
Цзэдун по существу игнорировал наличие в тогдашнем Китае
8
двух основных классов феодального общества — феодалов и
крестьян. Арендаторов он относит к пролетариату.
Мелкую буржуазию Мао Цзэдун делил на три слоя — по
степени материальной обеспеченности, а не в зависимости от их
отношения к средствам производства.
В пролетариат же включались деклассированные слои люм-
пен-пролетариата, не имеющие никакого отношения к промыш-
ленному производству.
Рассмотренная схема свидетельствует, что основу классового
деления Мао Цзэдун видел не в отношениях людей к средствам
производства и в процессе производства, а в уровне их доходов,
их обеспеченности средствами существования и на данном осно-
вании определял степень их революционности. Согласно этой
схеме, наиболее революционными слоями были крестьяне-бед-
няки и люмпен-пролетариат.
В дальнейшем подобный антинаучный, мелкобуржуазно-
уравнительский подход был дополнен политическим критери-
ем— отношением данного класса, слоя или даже группы людей
к власти, в частности к военно-бюрократической диктатуре
группы Мао Цзэдуна. Поддерживавшие ее зачислялись в разряд
пролетариата, а выступавшие против нее — в разряд буржуа-
зии.
Развитие Китая в XIX и начале XX в. привело к консервации
экономической отсталости страны на полуфеодальной, полуколо-
ниальной основе, к формированию и углублению ее экономиче-
ской зависимости от иностранного империализма.
Полуколониальное и полуфеодальное положение Китая отра-
жалось в классовых отношениях и в характере власти в китай-
ском обществе.
Основная часть населения состояла из крестьян, в подав-
ляющей массе безземельных и малоземельных. Большинство
населения жило в условиях сочетания сельского хозяйства и до-
машней промышленности, в условиях докапиталистических про-
изводственных отношений. Социальная дифференциация кресть-
янства еще только начиналась. Большая часть крестьян явля-
лась арендаторами, преобладала натуральная форма ренты.
Средневековый жизненный уклад, культ предков, строгая со-
циальная иерархия определяли духовный облик китайской де-
ревни. Вместе с тем в деревню все решительнее проникал тор-
говый и ростовщический капитал, переплетаясь с феодальными
формами эксплуатации, усиливая ее.
Социально-экономическая отсталость страны существенно
отражалась на структуре китайского пролетариата. Подавляю-
щая часть рабочих была занята в легкой промышленности,
прежде всего в текстильной и пищевой. Большинство из них ра-
ботало на мелких и средних предприятиях с отсталым техниче-
ским оснащением. Современный промышленный пролетариат
сконцентрировался в основном на относительно небольшом чис-
9
ле крупных предприятий, большинство которых было располо-
жено в нескольких портовых городах (Шанхай, Тяньцзинь,
Гуанчжоу). Он пополнялся в большой степени за счет разоряв-
шегося крестьянства. В силу экономических условий существо-
вания пролетариат отличался чрезвычайно многослойной струк-
турой и крайней неоднородностью. Собственно пролетариат был
окружен большим числом полупролетариев и переходных эле-
ментов.
Китайская буржуазия делилась на две неравные (и по чис-
ленности, и по влиянию) части — компрадорскую и националь-
ную.
Компрадорская буржуазия образовалась в процессе проник-
новения в Китай иностранного капиталя из торгово-ростовщи-
ческих элементов феодального общества. Она выступала посред-
ником между китайским рынком и иностранным капиталом,
играя также большую роль в сфере банков и ростовщичества.
Обслуживая экономические интересы империалистических дер-
жав, компрадоры оставались в то же время тесно связанными
с классом помещиков. При гоминьдановском режиме этот слой
пользовался большим влиянием, его представители входили в
руководимое Чан Кайши правительство.
Более многочисленная (по сравнению с компрадорами) на-
циональная буржуазия пользовалась намного меньшим влия-
нием. В ее руках находились преимущественно средние и малые
промышленные предприятия с примитивным оборудованием, что
и определяло экономическую слабость данного слоя. Развитию
национальной буржуазии помимо конкуренции иностранного ка- .
питала серьезно препятствовал бюрократический капитал. В це-
лом ее развитие происходило противоречиво и медленно. Нацио-
нальная буржуазия была заинтересована в том, чтобы ограни-
чить власть и влияние иностранного империализма и китайской
реакции. Поэтому она (в определенной мере и при определен-
ных условиях) была готова принять участие в антиимпериали- ;
стической и антифеодальной борьбе.
Развитие капиталистических тенденций в условиях преобла- :
дания традиционных социально-экономических отношений при- I
вело к появлению многочисленных промежуточных слоев (мел- :
ких торговцев, мелких ремесленников и т. д.), подключавшихся !
к капиталистическому рынку, но во многом сохранявших преж-
ний, феодальный облик. Сходным было состояние и интеллиген- !
ции, что в значительной мере обусловливало ее идеологические i
шатания.
Условия жизни мелкобуржуазных промежуточных слоев в
городах постоянно ставили под угрозу экономические основы их
существования.
Замедленность процесса разложения феодализма и станов- :
ления капиталистических отношений (особенно в деревне) по-
рождала в Китае постоянно возраставшую многомиллионную ;
10
армию пауперов, люмпен-пролетариата, «этот пассивный про-
дукт гниения самых низших слоев старого общества» [3, с. 434].
Итак, для полуфеодального, полуколониального общества
Китая были характерны многоукладное^, своеобразное сосу-
ществование разнородных социально-экономических отношений,
сложная социально-классовая структура: одновременное суще-
ствование старых, традиционных феодальных классов и социаль-
ных слоев и нарождающихся классов капиталистического обще-
ства, становление которых тормозилось преобладанием докапи-
талистических производственных отношений. Для капиталисти-
ческого сектора специфическим признаком стало параллельное
существование различных ступеней развития капитализма — от
простой кооперации до крупной машинной промышленности.
Равным образом новые формирующиеся классы — буржуазия и
пролетариат — отличались большой неоднородностью.
Переходный характер китайского общества характеризовал-
ся существованием многообразных форм эксплуатации — фео-
дальной, капиталистической, коло ни аль ной. Двойное давление
как со стороны местных эксплуататорских классов, так и со сто-
роны иностранного империализма делало положение китайского
народа особенно тяжелым и неизбежно приводило к обострению
классовых и социальных противоречий в стране.
Социально-экономическая отсталость страны представляла
собой ту почву, на которой продолжала активно функциониро-
вать надстройка китайского феодального общества. Несмотря
на активизацию в первой четверти XX в. борьбы передовых, про-
грессивных китайских деятелей с феодальной конфуцианской
идеологией, влияние последней на массовое сознание оставалось
весьма значительным. Прочно сохранялись представления.о Ки-
тае как о «Срединном государстве» — центре мира, об его куль-
турном н этическом превосходстве над другими странами, кото-
рое «требовало» достижения адекватной политической гегемо-
нии.
Подобные китаецентристские, великоханьские воззрения,
переплетаясь с буржуазным и мелкобуржуазным национализ-
мом, играли большую роль и в идеологии национально-освобо-
дительного движения. Определенное распространение получили
в |'Китае в первой половине XX в. буржуазная и мелкобуржуаз-
ная (народничество, анархизм, различные ненаучные представ-
ления о социализме) идеологии.
В условиях растущей зависимости от мирового капитализма,
усиления империалистической эксплуатации все более обостря-
лись противоречия между потребностями развития производи-
тельных сил и характером производственных отношений, проис-
ходило углубление экономического, политического и идеологи-
ческого кризиса в Китае, что и предопределило развитие там ан-
тиимпериалистического и антифеодального движения. Позднее,
под воздействием революции 1905 г. в России и первой мировой
11
войны, Китай окончательно был вовлечен в общий водоворот
мирового революционного движения.
Победа Великой Октябрьской социалистической революции,
которая явилась началом эпохи перехода от капитализма к со-
циализму во всем мире, открыла и для антиимпериалистической
и антифеодальной борьбы китайского народа новые историче-
ские перспективы.
До свершения социалистической революции в России для ко-
лониальных и зависимых народов существовала лишь одна-
единственная перспектива — существование внутри единой тог-
да капиталистической системы и ее мирохозяйственных связей.
После победы Октябрьской революции историческое место лю-
бого национально-освободительного движения стало определять-
ся характером новой эпохи. Капитализм перестал представлять
собой неизбежный этап развития каждой страны. Уже в 1916 г.
В. И. Ленин высказал мысль о возможности некапиталистиче-
ского развития, которая затем нашла отражение в Манифесте
I конгресса Коммунистического Интернационала. На II Всерос-
сийском съезде коммунистических организаций народов Восто-
ка В. И. Ленин указывал, что «социалистическая революция не
будет только и главным образом борьбой революционных про-
летариев в каждой стране против своей буржуазии, — нет, она
будет борьбой всех угнетенных империализмом колоний и стран,
всех зависимых стран против международного империализма»
[17, с. 327]. Экономически отсталые страны смогут прийти к со-
циализму с помощью пролетариата развитых стран, миновав
капиталистическую стадию развития. Возможность и необходи-
мость взаимодействия победоносного социализма, международ-
ного рабочего и национально-освободительного движения были
особенно четко обоснованы на IV конгрессе Коммунистического
Интернационала, который выработал концепцию антиимпериа-
листического единого фронта.
В отношении Китая перспектива некапиталистического пути
развития означала возможность начать социалистические пре-
образования до того, как капиталистические отношения в стра-
не станут господствующими. В этой перспективе нашел свое вы-
ражение всемирный характер действия закономерностей пере-
хода к социализму в нашу эпоху. Но будет ли указанная объек-
тивная возможность использована в той или иной стране и ка-
ким образом — зависит от конкретных условий, прежде всего от
соотношения внутренних классовых сил.
Развивавшееся в новейшее время под мощным влиянием Ок-
тябрьской революции китайское революционное движение в ре-
шении тесно переплетавшихся задач национального освобожде-
ния и социальных преобразований опиралось на всестороннюю
интернациональную помощь и поддержку СССР и мирового
коммунистического движения, ставших решающим фактором,
позволившим обеспечить победу революции и социалистическую
12
перспективу развития страны. Объективно пород Китаем после
образования и 1949 г. КНР стояла задача аппоршспня антиим-
периалистической, антифеодальной, демократической революции
н создания в ходе этого процесса условий перехода к социа-
лизму.
Решающим вопросом явилось и первую очередь создание по-
вой государственной власти, способной выполнять объективную
функцию преобразования общественных отношений и ускорения
исторического развития. Она была объявлена «демократической
диктатурой народа», осуществляемой «под руководством рабо-
чего класса», основанной «на союзе рабочих и крестьян» и объ-
единяющей «все демократические классы и национальности Ки-
тая» [31, с. 51]. Политической основой новой власти явился ши-
рокий союз демократических сил, сложившийся под руководст-
вом КПК в ходе подъема революции.
Осуществление народной властью экспроприации бюрократи-
ческого капитала н создание обобществленного государственно-
го сектора народной экономики, а также проведение радикаль-
ной аграрной реформы, ликвидировавшей систему помещичьей
собственности на землю, создали необходимые предпосылки для
развития китайского общества в направлении социализма.
Создание государственного сектора экономики порождало
возможность для рабочего класса Китая превратиться в свобод-
ный от эксплуатации класс, в хозяина производства на государ-
ственном предприятии. Осуществление аграрной реформы яви-
лось решающим условием ликвидации сковывавших все со-
циально-экономическое развитие страны докапиталистических
производственных отношений в деревне. Ее проведение стало
основой развития союза рабочего класса и трудящегося кресть-
янства, который, в свою очередь, явился социальным базисом
для подъема политической и трудовой активности трудового
крестьянства и вовлечения его в процесс революционных пре-
образований. От прочности и эффективности этого союза зави-
село, насколько крепкими будут социальные основы новой на-
родной власти.
На первом этапе революционных преобразований в резуль-
тате руководства КПК и активности рабочего класса оказалось
возможным ограничить эксплуатацию последнего со стороны на-
циональной буржуазии и создать условия для последующего
полного преодоления отношений эксплуатации.
В восстановительный период перед Китаем также стояла за-
дача осуществления культурной революции — ликвидации при-
вилегии прежних господствующих классов на образование и
подготовки кадров из рядов трудящихся для всех ступеней ру-
ководства государством и экономикой. Решение этой задачи
открывало перспективу формирования социалистической интел-
лигенции. Сначала, однако, речь шла прежде всего о том, что-
бы поднять общий уровень образования и предпринять энергич-
13
ные усилия по постепенному преодолению и ликвидации негра-
мотности.
Следует особо подчеркнуть, что важнейшим условием для пе-
речисленных преобразований, открывавших дорогу для перера-
стания народной революции в социалистическую, явились бла-
гоприятные внешнеполитические факторы, созданные с возник-
новением мировой социалистической системы.
Завершение антиимпериалистических и антифеодальных де-
мократических преобразований и переход к социалистическому
строительству в Китае стали возможными лишь под руководст-
вом рабочего класса и его партии, хотя на предшествовавших
этапах революции руководство рабочего класса не было непре-
рывным и последовательным 1.
Победа СССР и его союзников во второй мировой войне,
создание на освобожденном советскими войсками от японских
захватчиков Северо-Востоке мощной революционной базы, га-
рантия от контрреволюционной империалистической интервен-
ции — все это обеспечило победу китайской революции. Подоб-
ный ход событий привел к заметному укреплению влияния
марксизма-ленинизма в КПК. После освобождения континен-
тальной части Китая она столкнулась с проблемами руководст-
ва политической и экономической жизнью городов и страны в
целом и приступила к налаживанию всесторонних связей с ра-
бочим классом. Были сделаны первые шаги по преодолению
многолетней изоляции партии от мирового коммунистического
движения. Появилась возможность широко использовать опыт
КПСС и Советского Союза в области партийного и государст-
венного строительства.
Решающая задача состояла в том, чтобы в ходе углубления
и развития революции полностью превратить КПК в марк-
систско-ленинскую партию китайского рабочего класса. Для то-
го чтобы КПК смогла выполнить свою роль авангарда китай-
ского рабочего класса, следовало решительно укрепить отноше-
ния партии и рабочего класса, организовать свою работу на ос-
нове принципов марксизма-ленинизма, уделив первостепенное
внимание их распространению в рабочей среде.
Подобный подход является важнейшей предпосылкой реше-
ния основной проблемы рассматриваемой фазы революционного
процесса — формирования и развития руководящей роли рабо-
чего класса в обществе.
Для осуществления этой задачи КПК могла опираться на
собственный исторический опыт, опыт классовой борьбы ки-
тайского рабочего класса, его политические боевые традиции,
накопленные |Прежде всего в 20-е годы, а также, что особенна
важно, на помощь социалистического содружества, в первую
очередь СССР, на опыт партийного строительства КПСС и ее
руководства социалистическим строительством. КПСС и прави-
тельство СССР готовы были оказать народному Китаю всемер-
14
ную и бескорыстную экономическую поддержку и щедро поде-
литься богатейшим опытом государственного. и партийного
строительства.
Однако на пути перехода Китая к социалистическому строи-
тельству были также значительные трудности. Рабочий класс
страны составлял лишь небольшую часть трудящихся, состоя-
щую в основном из пролетаризированных крестьян и мелкой
буржуазии. Подавляющее большинство рабочих не было поли-
тически организовано, в их среде весьма широко была распро-
странена непролетарская, крестьянско-мелкобуржуазная психо-
логия. Серьезные проблемы создавались низким культурным
уровнем и массовой неграмотностью рабочих. В руководстве
КПК преобладали выходцы из мелкобуржуазных, буржуазных
и даже феодальных слоев. Все указанные факторы представля-
ли собой серьезные препятствия процессу формирования само-
сознания рабочего класса, процессу осознания им своей .истори-
ческой миссии.
После разгрома милитаристской Японии, по мере освобож-
дения страны КПК могла полнее использовать благоприятные
внутренние и международные условия для активизации китай-
ского рабочего класса и повышения его общественной роли, од-
новременно приостановив и в конечном итоге преодолев дейст-
вие отрицательных, тормозящих факторов. Для того чтобы вы-
вести страну из полуколониального и полуфеодального положе-
ния, для завершения демократической революции и перехода к
созиданию социализма необходимо было в первую очередь соз-
дать социально-экономические и идейно-политические предпо-
сылки и условия для реального осуществления руководящей
роли рабочего класса, для его количественного роста и особен-
но социально-политического развития. Всестороннее сотрудни-
чество с социалистическими странами, прежде всего с СССР, да-
вало возможность за счет экономической и технической помощи,
а также идейно-политической поддержки временно компенсиро-
вать слабости китайского рабочего класса и способствовать
формированию условий для созревания необходимых субъектив-
ных факторов дальнейшего прогресса внутри страны. Таким об-
разом, социально-экономическое развитие Китая после 1949 г. в
большой мере проходило под влиянием внешних моментов —
при помощи международного социализма.
Сформулировав в 1952 г. «генеральную линию КПК на пе-
реходный период», КПК наметила общее направление развития
общества, которое объективно отвечало назревшим задачам пе-
рехода на путь социализма. Суть генеральной линии состояла в
осуществлении двух основных задач социалистического строи-
тельства в Китае как экономически отсталой стране — индуст-
риализации и преобразования капиталистического и мелкотовар-
ного укладов переходной экономики. Индустриализация должна
была заложить материально-техническую и социально-полити-
15
ческую основы социалистического общества, а преобразование
несоциалистических укладов — ликвидировать частную собствен-
ность на средства производства и заменить ее государственной
общенародной и групповой кооперативной формами собствен-
ности. Свое юридическое подтверждение этот общественный про-
цесс развития нашел в конституции 1954 г. Значительную роль
в выработке и обосновании курса социалистического строитель-
ства сыграл состоявшийся в 1956 г. VIII съезд Коммунистиче-
ской партии Китая, который подтвердил генеральную линию
партии. Этап перехода к социализму должен был быть в основ-
ном завершен в течение трех пятилетних планов, к 1967 г.
Формирование социалистических классов и классовой струк-
туры в Китае в условиях перехода к созданию нового общества
происходило на основе начавшейся социалистической индустриа-
лизации в рамках первого пятилетнего плана (1953—1957), а
также постепенного осуществления социалистических преобразо-
ваний в области производственных отношений. Для формирова-
ния и развития социалистических производственных отношений
характерными являлись следующие моменты:
1) укрепление государственного сектора на основе развития
крупной промышленности, прежде всего благодаря всесторонней
помощи Советского Союза в социалистической индустриализа-
ции (доля государственного сектора в производстве промыш-
ленной продукции выросла с 34,7% в 1949 г. до 67,5% в
1956 г.);
2) постепенное, поэтапное преобразование сельского хозяйст-
ва и кустарно-ремесленного производства через первичные фор-
мы кооперирования в кооперативы социалистического типа;
3) политика использования, ограничения и последующего
преобразования частного капитализма через систему государст-
венного капитализма.
Преобразования в области экономического базиса китайского
общества явились основой и предпосылкой коренных изменений
в классовой структуре.
В первые 8 лет существования КНР заметно изменилось ли-
цо китайского рабочего класса. С развитием материально-техни-
ческой базы происходил одновременно быстрый количественный
рост его рядов. Так, число производственных рабочих с 1949 по
1957 т. возросло в 3 раза. В этих сдвигах не только отразился
прогресс в создании современной промышленности, но и нашли
свое выражение первые шаги в направлении коренного преобра-
зования социальной структуры страны. Китайский рабочий
класс был освобожден от эксплуатации. Началось его превра-
щение в собственника средств производства. В результате пре-
имущественного развития тяжелой промышленности улучшилась
структура и степень концентрации рабочего класса. Заметно вы-
рос образовательныи^уровень китайского^абочего класса (хотя
серьезная нехватка квалифицированных'кадр'ов отнюдь не была
преодолена). Постепенно происходило качественное изменение
условий труда и быта рабочих. Усиливалась активность и ини-
циатива рабочего класса, что создавало условия для его участия
в управлении производством и государством, причем большую
мобилизующую роль в этом процессе играли профсоюзы и со-
циалистическое соревнование.
Рост политической активности китайского рабочего класса
выразился в усилении его политической организованности.
В 1949 г. !из 4,5 млн. членов КПК рабочие составляли не более
5%* , [80а, с. 23—24], а к VIII съезду партии доля их возросла
до 14% (из 10,7 млн. членов партии). Даже при таком относи-
тельно малом удельном весе его представителей в партийных
рядах роль рабочего класса в КПК заметно усилилась. Число-
членов профсоюзов к 1957 г. увеличилось более чем на 16,3 млн.
Решающую роль в этом процессе играл рабочий класс старых
промышленных центров, в которых сохранились революционные
боевые традиции китайского пролетариата. Несмотря на боль-
шие сложности (низкий уровень образования у большинства
рабочих, влияние традиционных форм мышления, сохранивших-
ся от феодального прошлого, неблагоприятное воздействие мел-
кобуржуазной маоистской линии в партии), развернулся про-
цесс формирования социалистического классового сознания ки-
тайского рабочего класса. Развитие отношений КПК с КПСС и
другими коммунистическими и рабочими партиями, а также
укрепление международных связей китайских профсоюзов спо-
собствовали упрочению связей рабочего класса Китая с миро-
вым рабочим движением.
Постепенное осознание рабочим классом КНР своей руково-
дящей роли в обществе происходило в тесной связи с изменени-
ем его отношений с другими классами и слоями трудящихся
страны. Китайский рабочий класс осуществлял экономическую
и политическую поддержку бедняцких и середняцких слоев де-
ревни прежде всего через посредство государства и под руковод-
ством партии. По мере кооперирования деревни укреплялся
союз рабочего класса и крестьянства, а в связи с кооперирова-
нием кустарно-ремесленного производства в ряды рабочего клас-
са влилось значительное число кустарей и ремесленников. Ки-
тайский рабочий класс во все более широких масштабах про-
являл себя как представитель интересов всех трудящихся слоев.
Началось формирование класса кооперированного крестьянства.
Был достигнут прогресс в деле преодоления феодальной и мел-
кобуржуазной идеологии в среде интеллигенции, а также сде-
ланы ражные ,шаги для формирования в Китае социалистиче-
ской интеллигенции.
Процесс формирования социалистических классов и классо-
вых отношений в КНР с самого начала проходил в сложных
условиях; он развернулся в условиях доставшейся в наследство-
новому строю и далеко1 еще ц^й^одаленной начавшейся инду-
2 Зак. Б76 f ......................... f IT
стриализацией отсталости производительных сил, многоуклад-
ное™ и параллельного существования качественно отличающих-
ся друг от друга социально-экономических секторов, еще не
сформировавшегося единого внутреннего рынка и сохраняющей-
ся экономической и отчасти политической раздробленности
страны, а также низкого уровня образования подавляющего
большинства населения. Основные контингенты трудящихся не
были еще связаны с процессом формирования и функциониро-
вания современных производительных сил — крупных фабрич-
но-заводских и сельскохозяйственных предприятий, связанных с
современной техникой.
Ярко выраженная социальная неоднородность общества
серьезно тормозила процесс формирования единых, сложивших-
ся современных классов. Осложняли ситуацию также огромные
размеры страны. Давление веками господствовавших конфуци-
анских воззрений, во многом определявших социальную психо-
логию и социальные отношения, а также пережитков полуколо-
ниальной зависимости и традиционного бюрократического за-
силья оставалось чрезвычайно сильным. Сказывалось и воздей-
ствие сильного мелкобуржуазного маоистского крыла в КПК.
В социально-экономическом плане оно проявлялось в пер-
вую очередь в том, что форсированное проведение маоистами
производственного кооперирования сельского хозяйства и ку-
старно-ремесленного производства нарушило диалектическое
единство процессов социалистических преобразований и разви-
тия современных производительных сил, особенно в сельском
хозяйстве. В ходе кооперирования имело место нарушение прин-
ципа добровольности. Все это задержало рост производитель-
ности труда и внедрение принципов распределения, характерных
для социализма. Отрицательное влияние маоизма на процесс
формирования социалистических классов и классовых отноше-
ний в рассматриваемый период нашло свое выражение в идей-
но-политической области. Оно затормозило развитие политиче-
ской активности и сознания рабочего класса, повышение его
роли как руководящей силы общества, затрудняло распростра-
нение среди рабочего класса и китайского народа в целом марк-
сизма-ленинизма и воспитание их в духе пролетарского интер-
национализма. Маоисты постепенно отравляли народ ядом
национализма. Процесс внедрения в жизнь принципов демокра-
тического централизма и внутрипартийной демократии был нару-
шен распространением культа Мао Цзэдуна. Таким образом,
уже в годы первой пятилетки маоизм тормозил развитие рабо-
чего класса, и прежде всего процесс формирования его самосоз-
нания и осознания им своей исторической миссии. Проводившие-
ся маоистами проработочные кампании отрицательно сказались
на развитии интеллигенции. Постоянное давление на нее в боль-
шой мере парализовывало творческую активность и препятство-
вало развитию самостоятельного марксистского мышления.
18
Процесс формирования социалистических классов и классо-
вых (отношений в КНР после 1957 г. был фактически прерван^
вследствие начавшейся деформации созданных к тому времени
первоначальных основ социалистического общества. Подобны»
поворот был связан с переходом в конце 50-х годов маоистов в
наступление с целью осуществить на деле свои реакционные
мелкобуржуазные представления об обществе примитивного «ка-
зарменного коммунизма». Группе Мао Цзэдуна удалось навя-
зать китайскому народу политику «большого скачка» и «народ-
ных коммун», а также новую «генеральную линию». Свой аван-
тюризм маоисты пытались оправдать ссылками на объективные
обстоятельства, например на необходимость в условиях прово-
дившейся империализмом «холодной войны», напрягая все си-
лы, быстрыми темпами развить общественные отношения и до-
биться ускоренного экономического прогресса. Повсеместное
насаждение в деревне «народных коммун» обосновывалось тем,,
что в годы первой пятилетки сельское хозяйство отставало от
развития промышленности. Среди «доводов» маоистов были так-
же сохранявшаяся бедность и огромная численность населения
Китая и т. п. Наличием этих объективных проблем маоисты^,
искажая марксистское учение о развитии общества, пытались
оправдать свою политику, проникнутую мелкобуржуазным во-
люнтаристским нетерпением, национализмом, великодержавным
шовинизмом, а также стремлением к гегемонии по отношению^
к мировому революционному движению. Авантюристическая
политика приверженцев Мао привела к тому, что Китай сошел’
с пути последовательного построения социализма.
Начиная с 1958 г. становилось все более ясным, что маоиста-
ми положения научного коммунизма использовались лишь для
мимикрии и прикрытия своих мелкобуржуазных реакционных,
идей и субъективистско-идеалистических представлений о социа-
лизме, а также осуществления великодержавно-шовинистиче-
ских замыслов. Маоистские представления о социализме отли-
чаются стремлением к искусственному социальному нивелиро-
ванию, уравнительности и административно-принудительной
унификации общества на уровне бедности («казарменный комму-
низм»), для чего использовалась проповедь неизбежности со-
хранения и даже обострения классовой борьбы. В результате
претворения в жизнь этих идеалов маоисты надеялись мобили-
зовать народные массы Китая на достижение своей основной
цели — превращение Китая в ведущую мировую державу в поли-
тической, экономической и военной областях. Одновременно-
КНР должна была стать образцом и моделью для всего миро-
вого революционного движения.
Подобная общая политическая ориентация определила так-
же и позицию маоистов по отношению к различным классам, их
попытки добиться нивелировки последних и стремление искус-
ственно преодолеть различия между рабочим классом и кресть-
2* 19*
янством путем формирования нового социального слоя «и ра-
бочих и крестьян», между городом и деревней, между умствен-
ным и физическим трудом (посредством направления интелли-
гентов на физическую работу), их ориентацию на размывание
семьи, милитаризацию труда и быта и т. п.
Названными выше целями определялись также и такие мо-
менты в политике и идеологии маоизма, как пропаганда безлич-
ностной общности, отсутствия личных потребностей, превозне-
сение бедности, кампании клеветы на трудящихся, имевших
сравнительно высокие трудовые доходы, тенденция к искусствен-
ной абсолютизации разницы доходов отдельных слоев и классов
(например, выделение «бедняков и низших середняков» в дерев-
не, сохранение нетрудовых доходов буржуазии в городе). Поли-
тическими целями маоистов объясняется и характерное для их
политики произвольное применение насилия по отношению к от-
дельным социальным группам или даже по отношению ко все-
му обществу.
Антисоциалистическая, реакционная линия маоизма противо-
речила объективным потребностям социалистического развития
страны, а следовательно, интересам китайских трудящихся.
Разрешить это противоречие маоисты пытались путем выдвиже-
ния ряда волюнтаристских концепций и стратегических устано-
вок. «Ответом» на растущее противодействие маоистской поли-
тике етал |провозглашенный в 1962 г. Мао Цзэдуном тезис, со-
гласно которому классовая борьба является необходимым, су-
щественным признаком социализма, т. е. стремление искусствен-
но внести раскол в китайское общество.
Истинный характер проводившейся маоистами «классовой
борьбы» особенно наглядно проявился в выдвинутых ими кри-
териях для определения классовой принадлежности. Решающи-
ми среди них были объявлены сугубо субъективные, идеологи-
ческие факторы. Положительное или отрицательное отношение
к «идеям» «великого кормчего» — вот что определяло, согласно
установкам, принадлежность того или иного человека к «проле-
тариату» либо к «буржуазии». В подобном подходе нашла свое
выражение свойственная маоизму тенденция к отделению клас-
совой структуры от экономического строя общества. При этом
нельзя не отметить, что навязывание китайскому народу мао-
истского курса, противоречащего объективным интересам трудя-
щихся классов и слоев Китая, само вносило в общественно-по-
литическую жизнь КНР моменты реальной классовой борьбы, о
чем свидетельствовали многочисленные выступления части ра-
бочего класса, крестьянства и* интеллигенции (в виде забасто-
вок и других форм протеста, для крестьянства — как правило,
пассивного) во время «культурной революции» и в последо-
вавшие за вей годы.
Принципиальный конфликт между маоизмом и реальностью,
подлинными потребностями прогресса китайского общества обу-
20
словил крутые зигзаги в политической жизни КНР. Интенсив-
ные попытки проведения в жизнь маоистской общественной
концепции («большой скачок», «культурная революция») сменя-
лись периодами «урегулирований», когда маоистские силы вы-
нуждены были идти на прагматические уступки более реалисти-
ческому курсу (первая половина 60-х годов, начало 70-х годов).
Влияние противодействующих объективных (потребности разви-
тия общественного производства, роль в этом деле рабочего
класса и интеллигенции) и субъективных факторов (усиление
недовольства трудящихся, борьба внутри китайского руководст-
ва) постепенно возрастало и после смерти Мао Цзэдуна приве-
ло к существенному пересмотру ряда экономических установок
(при сохранении внешнеполитических концепций), в связи с чем
и сегодня продолжаются столкновения и борьба внутри правя-
щих кругов Китая. Подрыв в ходе «культурной революции»
влияния коммунистической партии и народно-демократической
государственной власти и установление военно-бюрократической
диктатуры привели к задержке процесса развития классовой
структуры КНР и усилению его деформации, ставшей следстви-
ем и одновременно составной частью развернувшейся в ре-
зультате качественных сдвигов в государственной надстройке и
охватившей все общество деформации основ социализма в Ки-
тае.
Деформация развития социалистических классов и классо-
вовой структуры нашла свое концентрированное выражение в
том, что после 1958 г. был прерван процесс превращения ки-
тайского рабочего класса в руководящую силу китайского об-
щества. Рабочий класс КНР стал политически бесправным (в
особенности в результате «культурной революции»). Маоисты
лишили его ведущей роли, узурпировав руководство в КПК, а
затем подорвав ее положение идейно-политического и организа-
ционного авангарда. Возникла опасность растворения рабочего
класса среди непролетарских сил и его подчинения их идеоло-
гии. Были предприняты попытки идейно-политического разложе-
ния рабочих (на националистическо-шовинистической основе).
Одновременно усилилась социально-экономическая неоднород-
ность и дифференцированность китайского рабочего класса.
Между различными частями, а также слоями класса (например,
между квалифицированными рабочими и чернорабочими, между
более молодыми и пожилыми рабочими) были искусственно соз-
даны или обострены противоречия.
Разделение экономики страны на две сферы — центрального
и местного подчинения, упор на создание самообеспечивающихся
хозяйственных (типа Дацина и Дачжая) комплексов, формиро-
вание искусственных промежуточных слоев («и рабочих и кре-
стьян») — все это закрепляло связь значительных по числен-
ности отрядов рабочего класса КНР с отсталыми производитель-
ными силами, содействовало росту местной и корпоративной
21
замкнутости, распространению в рабочей среде крестьянской
идеологии и психологии, т. е. существенно препятствовало пре.
вращению китайского рабочего класса в класс современного ин-
дустриального общества и тем более в социалистический класс.
С закреплением военно-бюрократической диктатуры были на-
рушены политические основы союза рабочего класса и коопера-
тивного крестьянства. Складывание последнего в единый класс
также было задержано. В крестьянской среде, так же как и в
рабочем классе, были искусственно созданы или обострены про-
тиворечия между различными слоями. Произошло возрождение
традиционных и оживление стихийных мелкобуржуазных тен-
денций в деревне, нарастали центробежные тенденции вплоть до
полного распада отдельных коллективных хозяйств.
Резко отрицательным было влияние маоизма на развитие ки-
тайской интеллигенции. На пути выполнения ею своих общест- '
венных функций были воздвигнуты серьезные* препятствия, под .
угрозу было поставлено физическое существование многих ее '
представителей. Ослабление общественной роли интеллигенции
явилось следствием идейно-политического давления, вызывавше-
го в ее среде настроения депрессии и неуверенности, а также
идейного и профессионального обеднения содержания научного*
труда. Интеллигенция фактически была лишена идейно-полити-
ческого руководства рабочего класса. Особенно отрицательное
влияние оказала на условия ее труда и быта маоистская ориен-
тация на искусственное преодоление различий между умствен-
ным и физическим трудом путем отправки ее представителей на
«закалку» в деревню и в «трудовые лагеря».
Шовинистический угар, антисоветизм, враждебное отношение
к мировой социалистической системе, национальная и социаль-
ная демагогия, милитаризация, враждебность маоизма по отно-
шению к образованию, а также политика искусственного огра-
ничения жизненного уровня — все это оказывало отрицательное
воздействие на формирование и развитие всех классов и классо-
вых отношений в КНР.
Итак, маоизм стал серьезным тормозом социально-экономи-
ческого и общественно-политического прогресса Китая. Проти-
водействующие ему объективные тенденции лишь стихийно про-
бивают себе дорогу. Необходимость развития производительных
сил, построения современной хозяйственной структуры уже за-
ставила нынешних руководителей страны отказаться от многих
экономических постулатов маоизма.
Модернизация производства неизбежно ведет к количествен-
ному и качественному росту рабочего класса, усилению его
влияния в обществе, увеличению роли интеллигенции. Внедрение
лередовой техники в сельскохозяйственное производство укрепит
коллективные формы деревенской экономики и создаст мате-
риальную базу для укрепления союза рабочего класса и кресть-
янства.
22
В то же время не вызывает сомнений, что идейно-политиче-
ский прогресс китайского общества и составляющих его классов
и слоев при существующем характере власти, насаждающей шо-
винистическую идеологию, будет более медленным и сложным,
нежели социально-экономическое развитие. Постепенное нара-
стание недовольства существующим положением дел при всей
его политической важности само по себе не может привести к
автоматическому развитию социалистического сознания. Для
этого необходима целенаправленная и кропотливая работа аван-
гардных сил общества и передовых сил в КПК при непременном
условии их возвращения на марксистско-ленинские позиции.
Таким образом, положение китайского общества на рубеже
ВО-х годов характеризуется сложным переплетением различных
многосторонних, иногда внутренне противоречивых процессов
при общей тенденции к сокращению социальной базы маоизма
и росту классовых и социальных условий его преодоления.
Глава 2
рабочий класс
Оценивая деятельность К. Маркса, В. И. Ленин особо под-
черкивал, что он разработал учение о «всемирно-исторической
роли пролетариата как созидателя социалистического общества»
[10, с. 1]. «Только определенный класс,— подчеркивал Ле-
нин, — именно городские и вообще фабрично-заводские, про-
мышленные рабочие, в состоянии руководить всей массой трудя-
щихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала,
в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление
победы, в деле созидания нового, социалистического, обществен-
ного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов»
[16, с. 14].
Весь ход мирового революционного процесса подтверждает
правильность марксистско-ленинского учения об исторической
миссии и руководящей роли рабочего класса в эпоху перехода
от капитализма к социализму. История КНР со всем ее положи-
тельным и отрицательным опытом вопреки утверждениям бур-
жуазных и ревизионистских идеологов доказывает, что без ру-
ководящей роли рабочего класса и тесного союза с социалисти-
ческим содружеством, с СССР, с мировым коммунистическим
движением невозможно успешное построение социализма.
После победы в антиимпериалистической, антифеодальной и
демократической революции в 1949 г. перед китайским рабочим
классом встала историческая задача завершения буржуазно-де-
мократических преобразований и перехода к этапу социалисти-
ческой революции.
Историческое развитие
китайского рабочего класса
Социально-экономическое, политическое и
идеологическое формирование
и развитие китайского пролетариата до 1949 г.
Формирование китайского пролетариата началось с середи-
ны XIX в. До образования КНР он являлся одним из наиболее
сильных отрядов рабочего класса стран, подвергавшихся коло-
ниальному или полуколониальному угнетению.
В 1920 г. на предприятиях крупной промышленности Китая
было занято 2 млн. рабочих. Общее число пролетариев в горо-
24
дах составляло в те годы приблизительно 5 млн. Официальные
статистические данные за 1949 г. свидетельствуют о том, что в
стране было 8 млн. рабочих и служащих, из которых 3 млн. со-
ставляли промышленные рабочие (см. [48, с. 159, 162]). Рабочие
и служащие составляли 1,5% общего числа занятых, а про-
мышленные рабочие — 0,9% (см. [140, с. 43]). Иными словами,
удельный вес рабочих во всем населении страны был очень мал.
В отсталом аграрном Китае рабочие были лишь каплей в море:
на долю крестьян приходилось свыше 80% населения.
Структура китайского пролетариата соответствовала полуко-
лониальному характеру народного хозяйства. Преобладающее
большинство промышленных рабочих было сконцентрировано в
текстильной и пищевой промышленности. Большую часть проле-
тариата составляли занятые на транспорте. Относительно ма-
лым было число сельскохозяйственных рабочих (точных данных
по этому вопросу нет).
Большинство пролетариев работало на мелких и средних
предприятиях с примитивным оборудованием. Техническое осна-
щение даже современной промышленности находилось на до-
вольно низком уровне. Сравнительно многочисленный слой со-
ставляли временные (частично занятые) рабочие, широко при-
влекавшиеся на неквалифицированные и сезонные работы.
Одним из проявлений полуколониального характера китай-
ской экономики была концентрация промышленных предприя-
тий — и соответственно занятых на них рабочих — в прибреж-
ных районах и лишь в нескольких городах во внутренних райо-
нах страны. 70% всех предприятий с 70% всех рабочих находи-
лись в четырех крупных городах: Шанхае (см. {64, с. 106]),
Тяньцзине, Гуанчжоу и Циндао. 70% всех производственных
мощностей китайской тяжелой промышленности были сосредо-
точены на Северо-Востоке. В период антияпонской войны в ре-
зультате перевода части предприятий в глубинные районы тер-
риториальное размещение китайского пролетариата изменилось,
значительно возросло число рабочих в Сычуани.
Концентрация пролетариата Китая в ключевых экономиче-
ских центрах страны послужила объективной основой того влия-
ния, которое он под руководством КПК оказал в 20-х годах на
национально-освободительную борьбу китайского народа.
Характерное для дореволюционного Китая переплетение тра-
диционных, капиталистических и полуколониальных социально-
экономических отношений существенно сказывалось на положе-
нии китайского рабочего класса, методах его эксплуатации.
Китайский пролетариат подвергался жестокой эксплуатации
со стороны как иностранного капитала, так и местной буржуа-
зии, в первую очередь бюрократического капитала. В то же вре-
мя преобладание в стране докапиталистических отношений су-
щественно сказывалось и на сфере применения наемной рабо-
чей силы. На промышленных предприятиях широко практико-
25
вался артельный наем, большую роль играл институт старши-
ной — своеобразных посредников между предпринимателем и
рабочим.
Рабочий класс Китая складывался и развивался в тяжелых
условиях. К моменту победы революции только рабочие на
крупных предприятиях добились 10-часового рабочего дня, на
мелких же предприятиях рабочий день был не ограничен. Охра-
ны труда, как и социального обеспечения, фактически не суще-
ствовало. Выходными были лишь праздничные дни, не выплачи-
вались пенсии по инвалидности и по старости.
К /1949 г. в городах ' было 4 млн. безработных (см. [55а,.
с. 235]). Культурный и профессиональный уровень китайского
пролетариата был весьма низок: около трех четвертей рабочих
и служащих оставались неграмотными (см. [184, 1964, № 5Г
с. 22]). Низким был и процент квалифицированных рабочих в.
общем числе рабочих.
Политическое и идеологическое становление китайского про-
летариата, его развитие в «класс для себя» было — как и во
всех странах, находящихся под колониальным или полуколо-
ниальным гнетом, — особенно сложным. Оно ускорилось под
влиянием Великой Октябрьской социалистической революции, в-
боях 20-х годов за национальную независимость и социальный
прогресс, в результате братской поддержки, которую оказывал
международный рабочий класс в лице Коммунистического Ин-
тернационала. Влияние социал-реформизма на развитие китай-
ского пролетариата, несколько усилившееся в конце 20-х — пер-
вой половине 30-х годов, в целом было довольно незначитель-
ным.
В то же время следует отметить ряд объективных и субъек-
тивных факторов, затруднявших политический и 1идеологический
рост китайского пролетариата. Серьезно мешали ему слабое раз-
витие крупной промышленности, общий низкий технический уро-
вень производства и крайне невысокий общеобразовательный
уровень широких масс рабочих. В их среде были широко рас-
пространены различные формы традиционных (преимущественно
конфуцианских) представлений и суеверий, велико было влия-
ние крестьянской и мелкобуржуазной идеологии, сказывалось
воздействие антикоммунистической, антисоветской, национали-
стической пропаганды гоминьдана и созданных им «желтых»-
профсоюзов.
Серьезным фактором, который уже в 30-е годы начал ме-
шать распространению в китайском рабочем классе марк-
систско-ленинских идей, стал маоизм.
В 1919 г. пролетариат Китая впервые выступил в качестве
политической силы в общенациональных масштабах. Мощными
забастовками в Шанхае и других городах он поддержал анти-
империалистическое «движение 4 мая». Поддержка мирового
коммунистического движения, особенно КПСС, стала одним иа
26
решающих факторов в деле создания КПК, в воспитании и обу-
чении ее кадров, в разработке и осуществлении ее стратегии и
тактики. Благодаря этой помощи КПК удалось в условиях соз-
данного в 1924 г. единого фронта с гоминьданом сделать пер-
вые шаги в направлении создания массовой марксистско-ленин-
ской партии: в момент образования КПК (июль 1921 г.) в ней
насчитывалось лишь 50—60 членов, к началу 1927 г. их число
выросло до 60 тыс., более 50% которых составляли рабочие.
Коммунисты возглавили создание профсоюзов, под их руко-
водством в мае 1922 г. в Гуанчжоу был созван I Всекитайский
•съезд профсоюзов. За пять лет, прошедших с этого момента, ря-
ды китайских профсоюзов удесятерились — с 270 тыс. членов в
мае 1922 г. до 2,8 млн. в мае 1927 г. [209, 3.1.1966]. В большин-
стве своем это были малоквалифицированные промышленные
рабочие и трудящиеся, занятые вне фабрично-заводской сфе-
ры, — кустари, рикши, кули и др.
В 20-х годах китайский пролетариат развился в значитель-
ную революционную силу. Наиболее яркими страницами его ре-
волюционной активности в то время были забастовки гонконг-
ских моряков (январь — март 1922 г.) и северокитайских желез-
нодорожников в феврале 1923 г., «движение 30 мая» (1925 г.),
забастовки в Гонконге и Гуанчжоу в 1925—1926 гг., волнения
800 тыс. шанхайских рабочих весной 1927 г., переросшие 21 мар-
та в вооруженное восстание, жестоко подавленное в середине
апреля в результате предательства Чан Кайши. В этих боях ки-
тайский пролетариат начал складываться в не зависящую от
буржуазии, самостоятельную политическую силу.
Подавление революции 1927 г. было связано для молодого
китайского пролетариата с большими, имевшими тяжелые по-
следствия потерями. Жертвами развязанного кликой Чан Кай-
ши и местными милитаристами «белого террора» в городах ста-
ли почти 80% революционного пролетарского ядра партии.
Численность партии к началу 30-х годов уменьшилась до
10 тыс. Сказалось также и усиление активности «лево»ради-
кального течения в КПК, которое вопреки указаниям Коминтер-
на, неправильно оценивая ситуацию, проводило линию на орга-
низацию выступлений в крупных городах, что вело лишь к мно-
гочисленным потерям. Поражение революции, несмотря на ге-
роизм и самопожертвование китайского пролетариата, знамено-
вало переход к новому этапу национально-освободительного
движения — к борьбе за установление под руководством проле-
тариата революционно-демократической власти в виде советов.
Наиболее яркое проявление это нашло в вооруженном восста-
нии пролетариата в Гуанчжоу, в ходе которого была провозгла-
шена «Кантонская коммуна».
Возможности для идеологической и политической работы
КПК в районах, занятых гоминьданом, включая и промышлен-
ные центры, уменьшились не только из-за «белого террора», но
27
и вследствие перемещения основных революционных сил в от-
даленные сельские районы. Существенным просчетом в деятель-
ности партии была односторонняя ориентация КПК на создание
и расширение революционных опорных баз в отсталых районах.
Перенесение центра тяжести работы в сельские районы и отно-
сительная изоляция КПК от международного коммунистическо-
го движения в итоге отрицательно повлияли на ее политический
и идеологический уровень, а также на классовый состав. Доля
рабочих среди членов партии, составлявшая в 1927 г. 53,8%,
уже к лету 1928 г. снизилась до 10%.
Коминтерн указывал на опасные последствия ослабления
связи партии с пролетариатом. Исполнительный комитет Комин-
терна в феврале 1929 г. настоятельно ориентировал ЦК КПК на
расширение политической и организационной базы партии в
крупных промышленных центрах и на усиление деятельности
коммунистов в профсоюзах, используя все возможные легальные
формы и методы работы. Но руководство КПК пренебрегло эти-
ми рекомендациями. Выход на первые роли в середине 30-х го-
дов в партийном руководстве мелкобуржуазных националисти-
ческих сил во главе с Мао Цзэдуном еще более ослабил про-
летарскую классовую основу КПК. В 40-х годах доля рабочих
среди членов партии составляла лишь 1—2%. Удельный вес про-
мышленных рабочих был еще меньше. В 1948—1949 гг. почти
90% из 3—4 млн. членов партии были крестьянского проис-
хождения (см. [118, с. 23]). Из 150 тыс. партийных групп в
1949 г. более 80% работали в сельских районах (см. [70„
с. 717]).
Лишь в Северо-Восточном Китае, освобожденном от япон-
ских захватчиков советскими войсками, с 1945—1946 гг. при
дружеской поддержке КПСС началось укрепление связей КПК
с рабочим классом. Доля рабочих среди членов партии увели-
чилась там к концу 1949 г. до 7,2%.
Под влиянием победы СССР и его союзников над фашизмом
и японским милитаризмом во второй мировой войне, под воз-
действием укрепления позиций социализма в мировом масшта-
бе и вследствие обострения внутренних противоречий в Китае
начался революционный подъем. К концу второй мировой войны
КПК активизировала свою деятельность в крупных городах и
промышленных центрах. Ярким примером этого явилась борьба
шанхайских рабочих в защиту своих предприятий от демонта-
жа японскими оккупантами в 1945 г. Под влиянием коммуни-
стов в Шанхае был создан демократический профсоюз, насчи-
тывавший в конце 1945 г. свыше 200 тыс. членов [117, с. 5].
В первой половине 1947 г. в гоминьдановских районах прокати-
лась волна демонстраций и забастовок. Ее кульминацией были
выступления трудящихся в центрах рабочего движения, прежде
всего в Шанхае, Тяньцзине, Ухане и Гуанчжоу. Лишь в Шанхае
в них приняли участие свыше 1 млн. человек. Важнейшим собы-
28
тнем того времени стала борьба горняков Аньяна и Пинсяна
под руководством нелегальной организации КПК.
Эти классовые бои свидетельствовали, что революционные
традиции китайского пролетариата 20-х годов, несмотря на по-
ражения, потери и неудачи, живы и развиваются. Большое зна-
чение для роста политического и организационного единства ра-
бочего класса накануне образования КНР имел VI Всекитай-
ский съезд профсоюзов, который состоялся в августе 1948 г. в
Харбине.
Следует отметить особую роль в этот период Северо-Восточ-
ного Китая, ставшего главной базой китайской революции.
Проводившиеся там экономические и социальные преобра-
зования впоследствии были осуществлены в масштабах всей
страны. В Северо-Восточном Китае Советская Армия при под-
держке вооруженных сил МНР и войск, находившихся под ру-
ководством КПК, разбила отборные японские армии. Этот рай-
он являлся наиболее развитым в экономическом и социальном
отношениях. Экономической основой для революционного пере-
ворота в освобожденном районе Северо-Восточного Китая стал
сильный государственный сектор, возникший в результате экс-
проприации крупных промышленных предприятий японских мо-
нополий. Важной особенностью всех упомянутых изменений бы-
ло развитие авангардной роли рабочего класса, который под ру-
ководством КПК оказывал непосредственное влияние на созда-
ние и становление новых, демократических органов власти. Ему
принадлежала огромная роль и в восстановлении предприятий,
реконструкции топливной промышленности, энергохозяйства,
транспорта, а также в обеспечении Народно-освободительной ар-
мии оружием и продуктами питания.
Революционная база на Северо-Востоке получала всесторон-
нюю поддержку Советского Союза, которая была одновременно
и выражением братской солидарности с китайским рабочим
классом, поддержка СССР активно способствовала его разви-
тию. КПСС, имея богатый опыт партийного и хозяйственного
строительства, всемерно помогала партийным организациям Се-
веро-Восточного Китая в решении сложных политических, эко-
номических и военных проблем. Советские специалисты содей-
ствовали улучшению профессиональной подготовки рабочих и
готовили их к руководящей работе в различных отраслях эко-
номики.
Развитие освобожденных районов Северо-Востока после
1945 г. показало рабочим и другим трудящимся страны путь к
созданию нового народного Китая.
Объективные задачи развития рабочего класса
после 1949 г.
В сложившихся новых международных и внутренних услови-
ях для Китая создалась возможность перехода к социализму от
29
•общества, в котором национальный капитал так и не занял гос-
подствующих позиций.
Для этого необходимо было прежде всего достижение ра-
бочим классом руководящей роли в обществе, развитие КПК в
партию нового типа, в массовую марксистско-ленинскую пар-
тию рабочего класса. Для превращения рабочего класса в ос-
новную политическую силу общества объективно требовалось
решение следующих основных проблем:
1) обеспечение политической власти рабочего класса в свете
выполнения его исторической миссии;
2) коренное изменение характера производственных отноше-
ний, 'Превращение рабочих в подлинных хозяев производства;
3) повышение уровня политической организованности рабо-
чего класса, становление его социалистического классового соз-
нания, осознание им своей исторической роли и интернациональ-
ного характера; __
4) первостепенное и постоянное развитие связанного с совре-
менной крупной промышленностью Ядра китайского рабочего
класса и в связи С этим увеличение концентрации рабочего
класса, повышение уровня его специальной и общей подготовки,
укрепление связи всего китайского рабочего класса с крупным
современным производством на пути социалистической индуст-
риализации.
Для решения этих задач решающее значение имеет всесто-
ронняя поддержка социалистических стран, прежде всего наибо-
лее развитой социалистической державы — СССР. Эта помощь
в экономической сфере — в создании материальных основ социа-
лизма в Китае, в развитии там современного производства по-
зволила ускорить процесс социально-экономического формиро-
вания китайского рабочего класса, а в политико-идеологической
области порождала возможность уменьшить влияние мелкобур-
жуазной идеологии на рабочий класс, ускорить внедрение про-
летарского самосознания и пролетарского интернационализма в
«сознание рабочих, а также повысить уровень политической ор-
ганизованности рабочего класса. Сотрудничество со странами
мировой социалистической системы в политической, идеологи-
ческой, экономической и технической областях в значительной
•мере компенсировало относительную количественную и качест-
венную слабость китайского рабочего класса.
Тенденция развития рабочего класса
в руководящий класс в 1949—1957 гг.
В 1949 г. в Китае была провозглашена «демократическая
диктатура народа», которая, как говорится в «Общей программе
Народного политического консультативного совета Китая», бу-
дет осуществляться под руководством рабочего класса, на осно-
,30
ве ,союза рабочих и крестьян и объединения всех демократиче-
ских классов и национальностей страны (см. [31, с. 51]). Та-
ким образом, в «Общей программе...», носившей установочный
характер, ставилась задача принципиального изменения положе-
ния и роли китайского рабочего класса, его превращения из
угнетенного и подвергающегося эксплуатации класса в правя-
щий класс. Важнейшей предпосылкой для этого являлась ре-
шающая роль КПК в системе народно-демократической дикта-
туры.
Согласно генеральной линии КПК на переходный период,,
в КНР намечалось постепенное проведение социалистической ин-
дустриализации и социалистических преобразований в сельском
хозяйстве, кустарной промышленности, а также в капиталисти-
ческой промышленности и торговле. Подобный подход соответ-
ствовал курсу на превращение рабочего класса в ведущую силу
общества. VIII съезд КПК 1956 г. подтвердил правильность и
необходимость принятой генеральной линии. Начавшийся про-
цесс создания материально-технической базы социализма и ре-
волюционного преобразования китайского общества сопровож-
дался ростом и укреплением экономической, общественной и
политической роли китайского рабочего класса. Таким образом,,
в эти годы усиливалась тенденция превращения рабочего класса
в руководящий класс страны.
Образование КНР создало предпосылки для установления и
развития тесных отношений с международным рабочим классом,
особенно с наиболее передовой его частью — рабочим классом
Советского Союза и других социалистических стран. Помощь
государств социалистического содружества, в первую очередь
СССР, усилила позиции китайского рабочего класса и марк-
систско-ленинских сил в КНР.
Изменение производственных отношений — одно из
решающих условий для развития китайского рабочего
класса в социалистический класс
Изменение производственных отношений после образования
КНР было направлено на ликвидацию полуколониальной и по-
луфеодальной эксплуатации, ограничение и постепеную ликви-
дацию капиталистической эксплуатации со стороны националь-
ной буржуазии. Рабочий класс страны начал превращаться в
свободный от эксплуатации класс, класс, владеющий важнейши-
ми средствами производства. Это создавало благоприятные
условия для его дальнейшего развития.
В 1949 г. в результате национализации предприятий бюро-
кратического капитала был создан государственный сектор на-
родного хозяйства, на долю которого приходилось 34,7% вало-
вой продукции промышленности страны [48, с. 32]. Он охваты-
вал большинство крупных промышленных предприятий, прежде
31
всего тяжелой промышленности, современный транспорт, связь
кредитно-финансовую систему, внешнюю торговлю и другие
ключевые отрасли народного хозяйства. В 1950 г. государствен-'
ный сектор охватывал приблизительно 80% производственных
мощностей в тяжелой промышленности и около 30%—в лег-
кой [98, с. 9].
В последующие годы государственный сектор расширялся в
результате восстановления старых и строительства новых пред,
приятий, а также в результате национализации предприятий
иностранного капитала. Он развился и окреп в ходе социалисти-
ческой индустриализации страны, проводившейся в период осу-
ществления первого пятилетнего плана (1953—1957), прежде
всего в результате большой и многосторонней помощи Совет-
ского Союза. В 1956 г. доля государственных предприятий в об-
щей валовой продукции промышленности страны составляла уже
67,5%.
Наряду с государственным сектором после 1949 г. существо-
вал частнокапиталистический сектор, в котором средства произ-
водства принадлежали национальной буржуазии. Производст-
венные мощности частнокапиталистической промышленности ис-
пользовались для восстановления разрушенного народного хо-
зяйства. В 1950 г. на 133 тыс. частнокапиталистических про-
мышленных предприятий было занято 1815 тыс., а в частной оп-
товой и розничной торговле — 6,62 млн. рабочих и служащих.
Частнокапиталистический сектор в первые годы существова-
ния КНР занимал довольно сильные позиции в народном хозяй-
стве и получил определенное развитие. Число частных пред-
приятий в промышленности увеличилось, например, со 123 165
в 1949 г. до 150 275 в 1953 г. [134, с. 182]. В ходе предусмотрен-
ного генеральной линией партии на переходный период посте-
пенного преобразования капиталистической промышленности и
капиталистической торговли число частных предприятий умень-
шилось до 88 809 в 1955 г.
Одновременно с ограничением частнокапиталистического сек-
тора в народном хозяйстве во время осуществления первого пя-
тилетнего плана развивался государственно-капиталистический
сектор. Он состоял из смешанных государственно-частных пред-
приятий, число которых увеличилось с 997 в 1952 г. до
3193 в 1955 г. В государственно-частном секторе в те годы бы-
ла занята довольно значительная часть китайских рабочих (в
1955 г. — свыше трети всех рабочих и служащих промышлен-
ности) .
В борьбе за претворение в жизнь политики КПК в отноше-
нии национальной буржуазии возросла боеспособность китай-
ского рабочего класса. Мероприятия по ограничению деятель-
ности национальной буржуазии повысили активность рабочего
класса на частнокапиталистических предприятиях.
Преобразование капиталистических предприятий в смешан-
32
Таблица!
Рост численности рабочих и служащих в государственном и государственно*
частном секторах за 1949—1957 гг. *
1949 1952 1953 1954 1955 1956 1957
Рабочие и служащие, млн. . Производственные рабочие 8,00 15,80 18,26 18,81 19,08 24,23 24,51
(без учета учеников), млн. Доля рабочих в общем числе 3,00 4,94 6,19 6,41 6,48 8,63 9,01
рабочих и служащих, % . 37,50 31,90 32,90 34,50 33,50 35,60 36,80
* [48, с. 159—162].
ные государственно-частные и кооперирование кустарной про-
мышленности, на осуществление которых вначале предусматри-
вались три пятилетних плана, по настоянию Мао Цзэдуна были
завершены уже в июне 1956 г. Подобное неоправданное форси-
рование привело к возникновению определенных трудностей на
преобразованных предприятиях, а также к появлению дефицита
на многие товары широкого потребления и ухудшению бытового
обслуживания населения.
Численный рост и изменение структуры
китайского рабочего класса
После образования КНР перед народной властью стояла
труднейшая задача преодоления в исторически короткие сроки
наследия многовековой экономической и социальной отсталости
страны. Для ее решения нужно было наряду с революционным
изменением производственных отношений одновременно целена-
правленно развивать производитёльные силы. В результате лик-
видации последствий войны, восстановления разрушенного и
дезорганизованного хозяйства и начатых преобразований для
этого были созданы необходимые предпосылки.
На этой основе в 1953 г. на пути социалистической индуст-
риализации страны началось планомерное создание материаль-
но-технической базы социализма. Первым пятилетним планом
было предусмотрено строительство 694 крупных промышленных
объектов. Основой развития крупной современной промышлен-
ности стали 156 промышленных предприятий, сооружавшихся с
помощью Советского Союза.
В последнем году первого пятилетнего плана доля промыш-
ленной продукции (включая кустарную промышленность) в со-
вокупной валовой продукции промышленности и сельского хо-
зяйства составила уже 56,5% [48, с. 15) (1949 г. — 30,1%). Вос-
I
3 Зак. Б76 33
становление производства, реконструкция предприятий до
1952 г. и создание основы для развития современного социали-
стического народного хозяйства в годы первого пятилетнего
плана привели к быстрому численному росту рабочего класса
(табл. 1).
Число рабочих и служащих с 1949 г. по 1957 г. увеличилось
в 3 раза. Почти так же выросла и численность производствен-
ных рабочих. Доля рабочих и служащих во всем населении
страны увеличилась с 7,4% в 1949 г. до 18,9% в 1957 г. (рассчи-
тано jno ,[48, с. 6, 159[). Доля производственных рабочих в об-
щем числе занятых увеличилась за тот же период с 0,6 до
1,4%. Тем самым были сделаны первые шаги к прогрессивному
изменению классово-социальной структуры в КНР. Тем не ме-
нее, разумеется, незначительность удельного веса рабочего клас-
са в общей численности населения объективно затрудняла осу-
ществление его руководящей роли и требовала последователь-
ного продолжения начатого развития.
Из данных табл. 1 явствует, что число рабочих и служащих
в 1956 г. по сравнению с предыдущим годом резко увеличилось,
а в 1957 ,г. осталось на том же уровне. Объясняется это двумя
причинами. Во-первых, в 1956 г. полностью или частично всту-
пили в строй многие новые промышленные предприятия. Во-вто-
рых, в том же году по настоянию Мао Цзэдуна решением
6-го пленума ЦК КПК темпы индустриального развития были
ускорены, что привело к резкому увеличению капиталовложе-
ний и дополнительному притоку рабочих в промышленность и
строительство. Необоснованная торопливость породила серьез-
ные диспропорции в народном хозяйстве, трудности в снабже-
нии строительными материалами, а также увеличение числа не-
завершенных промышленных объектов. Отказ же от подобной
практики — под влиянием здоровых сил в КПК — обусловил не-
значительный рост числа рабочих в 1957 г.
Следует отметить, что доля производственных рабочих в об-
щем числе рабочих и служащих в 1957 г. достигла 36,8%. Их
число увеличивалось медленнее, чем общее число рабочих и слу-
жащих.
Для развития рабочего класса в КНР и увеличения его об-
щественной роли особое значение имели развитие ядра этого
класса, т. е. той его части, которая была занята в крупной ма-
шинной промышленности, а также увеличение численности в ве-
дущих отраслях промышленности и в экономически слаборазви-
тых районах. Тяжелая промышленность, и прежде всего маши-
ностроение — основа современной индустрии, до образования
КНР была развита очень слабо. Первый пятилетний план ори-
ентировал страну на преимущественное развитие тяжелой про-
мышленности и одновременно на постепенное преодоление об-
щего неравномерного и нерационального размещения промыш-
ленности. Тем самым намечались и важнейшие направления для
34
прогрессивных изменений структуры китайского рабочего
класса.
Активное участие в преимущественном развитии тяжелой
промышленности в годы осуществления первого пятилетнего
плана приняли Советский Союз и другие социалистические стра-
ны. С помощью СССР создавались совершенно новые для Ки-
тая отрасли промышленности: самолетостроение, автомобиле-
строение, многие отрасли тяжелого машиностроения и химиче-
ской промышленности и т. д.
Наметившиеся тенденции промышленного развития вызвали
серьезные сдвиги в отраслевой структуре рабочих и служащих
государственного и государственно-частного секторов (млн. че-
ловек) [47, с. 286]:
1949 г. 1952 г. 1957 г.
Всего 8,0 15,8 24,5
По отраслям: промышленность .... 3,0 5,3 7,2
строительство 0,2 1,0 2,9
транспорт, связь, тор- говля 0,1 1,1 1,6
культура, образование . 1,2 2,7 4,8
здравоохранение .... 1,2 2,4 3,2
Как явствует из приведенных данных, абсолютное число ра-
бочих и служащих увеличилось во всех отраслях народного хо-
зяйства. В то же время следует отметить, что численность за-
нятых в промышленности ‘ росла медленнее, что вело к умень-
шению их удельного веса в общем числе рабочих и служащих
(1949 г.— 37,5%, 1957 г.— 29,3%). Весьма заметно увеличилось
число занятых в строительстве.
В результате преимущественного развития тяжелой промыш-
ленности в значительной степени изменилась структура китай-
ского рабочего класса по отдельным отраслям промышленности
(табл. 2).
Преимущественное развитие тяжелой промышленности в хо-
де выполнения первого пятилетнего плана привело к быстрому
росту численности рабочих и служащих прежде всего в данной
сфере. В результате текстильная промышленность, до того
всегда прочно занимавшая первое место по числу занятых, усту-
пила его в 1956 г. металлообработке (включая машинострое-
ние). В 1957 г. почти 60% всех рабочих было занято в отрас-
лях производства средств производства. Эти качественные изме-
нения в отраслевой структуре китайского рабочего класса были
связаны прежде всего со строительством крупных современных
промышленных объектов, особенно в тяжелой промышленности.
Таким образом, для роста численности рабочего класса в годы
первого пятилетнего плана’решающее значение имело развитие
современной социалистической промышленности. В. И. Ленин
подчеркивал, что крупная машинная промышленность «пред-
3*
35
Рост численности рабочих и служащих в промышленности за 1949—1957 гг. (на конец года) *,
тыс. человек
Таблица 2
1949 г. 1950 г. 1951 г. 1952 г. 1953 г. 1954 г. 1955 г. 1956 г. 1957 г.
Всего 3059 3386 4379 5263 6121 6370 6121 7480 7907
I. Производство средств производства .... • • • • • • • • • 2684 3238 3495 3483 4415 4744
Производство товаров широкого потреб- ления • • • • • • • • • 2579 2883 2875 2638 3065 3163
II. Тяжелая промышленность:
электроэнергетика 54 57 60 64 70 79 99 124 143
угольная 432 444 466 494 517 538 563 589 669
нефтяная 12 22 31 39 48 56 67
черная металлургия 121 157 193 233 258 270 291 318 347
цветная металлургия 87 • • • • • • 158 183 209 265 320 346
металлообрабатывающая 377 • • • • • • 846 934 983 960 1338 1403
химическая 63 • • • • • • 113 129 135 145 215 253
производство строительных материалов . . 150 • • • • • • 421 453 459 502 589 600
деревообрабатывающая 160 • • • • • • 292** 290** 300** 280** 245** 333**
II. Легкая промышленность:
бумажная 51 64 75 84 90 87 82 90 94
текстильная 770 829 917 1022 1080 1096 1163 1277 1282
пищевая 553** • • • • • • 1021** 1 • • • • • • 1200 1200 1200
♦ [131, с. 466].
** Среднегодовые данные.
ставляет основу социалистической хозяйственной организации,
объединяя передовых промышленных рабочих» [21, с. 81]. В ней
он видел главную материальную базу «для развития классового
пролетарского самосознания» [24, с. 308]. Для развития рабо-
чего класса крупная машинная промышленность имеет особое
значение: соединяя рабочих с современными средствами произ-
водства, она способствует концентрации рабочего класса, его
формированию в единый класс.
В Китае в 1949 г. доля современной промышленности состав-
ляла лишь 17% совокупной продукции промышленности и сель-
ского хозяйства. В 1957 г. она составляла уже 40%.
В ходе осуществления первого пятилетнего плана произошли
прогрессивные сдвиги в техническом оснащении промышлен-
ности. В 1953 г. стоимость основных производственных фондов
на каждого производственного рабочего составляла в среднем
по промышленности 5273 юаня, а в 1955 г. — уже 6835 юаней.
По китайским данным, в 1957 г. по сравнению с 1952 г. этот
показатель вырос на 49%. Модернизация техники, улучшение
технического оснащения промышленности вызывали повышение
требований к квалификации рабочего класса.
Анализ распределения рабочих по предприятиям разной ве-
личины дает представление о процессе концентрации их в рас-
сматриваемый период. Число предприятий, имевших более
500 рабочих и служащих, увеличилось за 1949—1957 гг. почти
в 4,5 раза. На предприятиях с числом рабочих и служащих бо-
лее 500 |в 1957 г. работали свыше 60% всех рабочих и служа-
щих, занятых в промышленности Китая.
Степень концентрации рабочего класса в отдельных отрас-
лях промышленности, равно как и в пределах одной отрасли,
была различной. Особенно ярко это проявлялось в металлурги-
ческой промышленности:
Менее 101-500
100 ра- рабочих
бочих
501-1000 1001-3000 3001-5000
рабочих рабочих рабочих
5001-
10 000 ра-
бочих
Свыше
10000 ра-
бочих
Количество пред-
приятий .... 966 68 9 16 6 2 3
Доля занятых на
них рабочих в об-
щем числе рабо-
чих отрасли, % 6,8 5,5 5,1 14,1 14,5 6,8 47,2
Следует в то же время подчеркнуть, что процесс концентра-
ции промышленного производства в КНР фактически только на-
чинался. В 1957 г. лишь на 3 тыс. предприятий (из 150 тыс.
имевшихся тогда в стране) число занятых превышало 500 [98,
с. 20]. .Около 33%лрабочих в том же году трудились на- пред-
приятиях мануфактурного сектора, а примерно 47% — ремес-
ленного [Ю1а, с. 73]. На предприятиях мануфактурного типа в
1957 г. производилось 29,1% валовой промышленной продукции
страны.
37
Тем не менее в результате количественных и качественных
структурных изменений в промышленности в первые 8 лет су-
ществования КНР начала складываться материальная база для
формирования современного рабочего класса, который мог бы
осуществлять «более высокий тип общественной организации
труда» [16, с. 13]. Однако наследие прошлого далеко еще не бы-
ло преодолено.
Выполнение первого пятилетнего плана привело к изменени-
ям в территориальном размещении рабочего класса. В связи с
улучшением размещения промышленности и успехами в индуст-
риализации внутренних районов страны появились сравнитель-
но крупные отряды рабочего класса в районах, где их прежде
не было. Численность рабочих и служащих в промышленности
внутренних районов страны выросла с 1,1 млн. в конце 1949 г.
до 3,2 млн. в начале 1957 г., т. е. почти в 3 раза. Их доля в об-
щем числе занятых в промышленности увеличилась с 37,1 до
42,2%. В таких традиционно отсталых в экономическом отно-
шении районах, как Синьцзян и Внутренняя Монголия, удель-
ный вес рабочего класса во всем населении возрос соответствен-
но до 6 и 4,5%. Однако в целом процесс «освоения» рабочим
классом внутренних районов страны находился еще в началь-
ной стадии. И, несмотря на начало там крупного промышлен-
ного строительства, к концу первой пятилетки лишь незначи-
тельная часть рабочих была занята на предприятиях современ-
ного типа.
Вполне естественно, что по производительности труда в про-
мышленности внутренние районы страны серьезно (на 36%)
уступали наиболее развитым прибрежным районам.
Между внутренними и старыми — приморскими — промыш-
ленными районами сохранялись и существенные различия в эко-
номическом положении и социальном составе рабочего класса.
Рост численности рабочего класса сопровождался измене-
ниями его социального состава и возрастной структуры. За
1949—1957 гг. в ряды производственных рабочих влилось
4,42 млн. человек, из них 1,39 млн. происходили из рабочих,
1,01 млн. — из среды крестьянства и 2,02 млн. — из. других сло-
ев населения [47, с. 283].
Иными словами, почти треть этого пополнения составляли
рабочие во втором, иногда третьем поколении. Приход их на
фабрики и заводы создавал определенные предпосылки для по-
литического укрепления всего класса. Социальному развитию
рабочего класса в отсталых в промышленном отношении райо-
нах страны способствовала отправка туда части старых опытных
рабочих и новых квалифицированных рабочих из традиционных
промышленных центров.
Около 24% численного прироста рабочего класса составля-
ли выходцы из крестьянства.
Почти половина рабочих и служащих, начавших свою произ-
38
родственную деятельность в 1У49—1957 гг., вышла из других
слоев населения. Это были демобилизованные военнослужащие
(190 тыс.), учащиеся (980 тыс.) [47, с. 288], ремесленники, по-
денщики, сезонные рабочие, представители бывшего класса
крупных землевладельцев, богатых крестьян и национальной
буржуазии, бывшие служащие гоминьдановского госаппарата
и др.
Процесс быстрого роста численности рабочего класса в спе-
цифических исторических и общественных условиях Китая при-
нес с собой много социальных, а также идейно-политических
проблем. Вместе с представителями бывших господствующих
классов, мелкобуржуазных, крестьянских слоев, люмпен-проле-
тариата в рабочий класс проникала и непролетарская идеоло-
гия. Данный момент облегчал начавшуюся в середине 50-х годов
маоистскую атаку на генеральную линию КПК в переходный пе-
риод. В этих условиях рабочий класс страны, формирование ко-
торого в единый социалистический класс только началось, был
поставлен в крайне тяжелое положение.
Преобладающее большинство китайского рабочего класса
вступило в его ряды только после образования КНР, лишь 32%
работали в качестве рабочих до 1949 г. Почти треть рабочих с
трудовым стажем менее 7 лет работала в качестве рабочих ме-
нее 4 лет, только 42,7% промышленных рабочих имели рабочий
стаж более 7 лет [47, с. 290].
Уменьшение исторически обусловленных социальных разли-
чий внутри формирующегося китайского рабочего класса требо-
вало значительного повышения уровня квалификации и сущест-
венного повышения жизненного уровня как рабочих, так и все-
го народа. Для этого должны были постепенно создаваться ма-
териальные предпосылки. ч
Как и в странах Азии, Африки и Латинской Америки, жен-
щины в Китае были вовлечены в производственный процесс
лишь в незначительной степени. В 1949 г. среди рабочих и слу-
жащих их насчитывалось всего 600 тыс. В данном факте нашло
выражение неравноправное, угнетенное положение женщины в
старом Китае.
В КНР были созданы правовые предпосылки для обеспече-
ния равноправия женщины в обществе. Общественное освобож-
дение женщины рассматривалось как часть общего освободи-
тельного процесса. За восстановительный период и годы/первой
пятилетки в указанном направлении были сделаны первые ша-
ги: женщинам была предоставлена возможность повышать свою
квалификацию, началось создание дошкольных учреждений
(детских садов и яслей) и т. п.
В 1957 г. около 13,5% рабочих и служащих (3,3 млн.) со-
ставляли женщины. При этом по традиции наибольшее число
работниц трудилось в отраслях легкой промышленности (см. [47,
с. 288]). Выше среднего уровня был удельный вес женщин в
39
сфере культуры, в народном образовании и в здравоохранении
(21,5%).
В период первой пятилетки значительное число женщин
овладело специальностями и стало выполнять руководящие
функции в народном хозяйстве и в общественной жизни. Таким
образом, были достигнуты первые успехи на пути общественно-
го освобождения женщины, однако осуществление провозгла-
шенного в политической программе их полного равноправия до-
стигнуто не было вследствие сильного влияния феодально-сред-
невековой идеологии и психологии, а также из-за отсутствия не-
обходимых материальных предпосылок.
Изменение материального положения
рабочего класса
С первых лет существования КНР перед партией и госу-
дарством встала задача создания материальных и культурных
предпосылок, необходимых для воспроизводства рабочей силы,
т. е. постепенного улучшения материального положения рабо-
чих. Выполнение этой задачи находилось в прямой связи с раз-
витием народного хозяйства, которое определяло объективные
возможности и границы для улучшения жизненного уровня тру-
дового народа, и в том числе рабочего класса.
К концу первой пятилетки в деле улучшения материального
положения рабочих были достигнуты определенные успехи. При
средней номинальной месячной заработной плате (порядка
53 юаней) доходы семьи рабочего, состоящей из 4—5 человек,
при 1,33 работающего (на члена семьи приходилось около
15 юаней в месяц) позволяли достаточно часто питаться перво-
сортными (не только грубыми) зерновыми и свежими (не толь-
ко солеными) овощами. Раз в неделю такая семья могла себе
позволить немного мяса. Она была в состоянии приобрести не-
обходимые товары широкого потребления.
На средства государства и предприятий в 1952—1957 гг. бы-
ли построены жилые дома и общежития общей площадью
94,5 млн. кв. м, что означало выполнение на 105% поставленных
первым пятилетним планом заданий по жилищному строитель-
ству. Квартплата во вновь построенных домах была низкой, она
составляла лишь 5% месячной заработной платы рабочего (см.
[155, 1959, № 19[).
Большое значение для улучшения уровня жизни рабочего
класса имели общественные фонды. Они предназначались преж-
де всего для налаживания медицинского обслуживания, органи-
зации дошкольных и школьных учреждений, обучения и повы-
шения квалификации взрослых, оказания помощи нуждающим-
ся семьям, обеспечения культурного развития, социального
обеспечения престарелых и нетрудоспособных.
Система социального страхования была введена в КНР в
40
1951 г. при содействии профсоюзов. Предусматривалась выпла-
та пенсий по старости и инвалидности, денежных пособий по
болезни, предоставление отпусков по беременности и т. п. Так,
вступившим в силу 1 марта 1951 г. «Положением о социальном
страховании Китайской Народной Республики» устанавлива-
лось, что рабочие и служащие — мужчины, достигшие 60 лет, а
также работницы и служащие — женщины, достигшие 50 лет и
имеющие стаж работы соответственно 25 и 20 лет, получают
право на получение пенсии по старости до конца жизни. При
особо тяжелой и вредной для здоровья работе пенсионный воз-
раст мужчин определялся в 55 лет, а для женщин — в 45 лет.
Относительно отпуска по беременности в «Положении...» (ст. 16)
говорилось: «Женщине-работнице и женщине-служащей по слу-
чаю рождения ребенка предоставляется до и после родов от-
пуск в 56 дней. Во время этого отпуска заработная плата вы-
плачивается без изменений» [31, с. 321—322].
Не вызывает сомнений тот факт, что после 1949 г. мате-
риальные условия жизни рабочего класса значительно улучши-
лись. Однако многие проблемы были еще не решены. Одной из
сложнейших стало обеспечение городского населения продоволь-
ственными товарами. Трудности в указанном плане вызывались
как объективными — крайне низкой производительностью труда
в деревне и чрезвычайно большой зависимостью сельского хо-
зяйства от капризов природы, так и субъективными факторами.
Искусственное форсирование по инициативе Мао Цзэдуна
кооперирования сельского хозяйства в 1955—1956 гг., отрица-
тельно сказавшись на производстве, явилось одной из причин
введения карточной системы на продукты питания.
Серьезной проблемой оставался низкий уровень занятости в
городах. Несмотря на то что, по официальным данным, к концу
первой пятилетки число безработных заметно снизилось, несо-
ответствие между количеством рабочих мест и желающими по-
лучить работу оставалось еще весьма значительным (см. [155,
1957, № 21]). Равным образом при несомненных успехах в рас-
пространении системы социального страхования в 1957 г. более
половины рабочих и служащих (13 млн.) из-за отсутствия ма-
териальных возможностей не были ею охвачены.
Улучшение материальных условий жизни китайского рабо-
чего класса, достигнутое в исторически короткие сроки в крайне
трудных экономических условиях, доказывало правильность из-
бранного пути развития страны. Впервые в истории Китая нача-
ла проводиться социальная политика, которая в принципе отве-
чала основным интересам рабочего класса и других трудящихся.
Следует особо подчеркнуть, что не все возникавшие при этом
проблемы вызывались объективными причинами. Часть руково-
дящих деятелей партии и государственного аппарата видела
свои задачи лишь в росте производства, а не в улучшении ма-
териальных условий жизни рабочего класса на Основе разви-
41
тия народного хозяйства (см. [35, с. 461]). Подобный подход во
многом обусловливался отрицательным влиянием маоизма.
В первые годы после образования КНР многие работники,
прежде всего профсоюзные деятели, уделявшие внимание зада-
чам улучшения материальных условий жизни рабочих и служа-
щих, были обвинены Мао Цзэдуном в «экономизме». Однако
здоровые силы внутри партии вели постоянную борьбу за
утверждение четкой классовой точки зрения в отношении мате-
риальных интересов рабочего класса, марксистской линии в со-
циальной политике. VIII съезд КПК в принципе отверг линию
на игнорирование или недооценку интересов рабочего класса.
Повышение общеобразовательного и профессионального
уровня рабочего класса
В первые годы существования народной республики боль-
шое значение придавалось приобщению рабочих к культуре и
образованию (см. [154, 1950, № 1]).
Преодоление неграмотности среди трудящихся, включая ра-
бочих, являлось важнейшим условием решения стоящих перед
страной политических, экономических и культурных задач. Лик-
видация неграмотности среди рабочих была элементарной пред-
посылкой для их надлежащего профессионального обучения и
идейно-политического развития и в конечном итоге для превра-
щения рабочего класса в руководящий класс.
С 1950 г. на предприятиях началось создание групп учебы в
нерабочее время. В результате усилий профсоюзов и энтузиаз-
ма рабочего класса к концу первой пятилетки удалось снизить
долю неграмотных среди рабочих и служащих до 20,8%, а сре-
ди фабочих до 26%. Тем не менее эта работа протекала недо-
статочно планомерно и последовательно. В 1956 и 1958 гг. бы-
ло официально установлено, что в целом темпы ликвидации не-
грамотности не соответствовали требованиям социалистического
строительства.
В первые восемь лет существования КНР большое внимание
уделялось повышению уровня общего школьного образования
среди рабочих и служащих. На предприятиях начали действо-
вать регулярные вечерние школы для работающих, дававшие
образование в объеме 'начальной, неполной средней и подной
средней школ. За годы первой пятилетки было предусмотрено
увеличение числа учащихся начальных школ на 18%, учащих-
ся неполных средних школ на 80% и учащихся полных средних
школ на 180%. В 1955—1956 гг. началась организация вечерних
вузов. ,В 1957 г. около 60% рабочих и служащих получили об-
разование в объеме 6-летней начальной школы, около 20% —в
объеме неполной средней школы. В 1957 г. около 10 млн. рабо-
чих и служащих (40% всего их числа) занимались в системе ве-
чернего обучения [180, 1964, № 5, с. 22]. Одновременно общеоб-
42
разовательный уровень рабочего класса повысился и вследствие
того, что с середины 50-х годов на предприятия пришли вы-
пускники начальных и неполных средних школ. В 1956 г. их чис-
ло достигло 600 тыс. 1198, 19.II 1.1957].
Вместе с повышением общеобразовательного уровня рабоче-
го класса постепенно складывались и более благоприятные
условия для повышения профессиональной подготовки. За годы
первой пятилетки предполагалось обучить около 1 млн. квали-
фицированных рабочих. Эта задача была в основном выполне-
на. За 1952—1956 гг. 2,4 млн. рабочих и служащих повысили
свою квалификацию.
Действенную поддержку в улучшении профессионального об-
разования китайского рабочего класса оказали социалистиче-
ские страны, особенно СССР. С помощью советских специали-
стов были заложены основы современной системы высшего и
среднего технического образования в КНР. В 1950—1960 гг. в
Китае работали более 10 тыс. советских специалистов, при не-
посредственном содействии которых совершенствовало свою
квалификацию большое число китайских рабочих и техников.
За 1951—1962 гг. свыше 10 тыс. китайских инженеров, техников
и квалифицированных рабочих были подготовлены в Советском
Союзе. Достигнутые к концу 1957 г. успехи в повышении уров-
ня общего и профессионального образования рабочего класса
способствовали формированию его классового сознания и осо-
знанию ответственности за общественное развитие страны.
Распространение в рабочем классе идей марксизма-
ленинизма, воспитание рабочих в духе пролетарского
интернационализма
В рассматриваемый период в ходе хозяйственного строитель-
ства и социально-экономической перестройки происходило в об-
щем и целом повышение идеологического уровня китайского ра-
бочего класса. В декабре 1952 г. ЦК КПК утвердил «Тезисы
для изучения и пропаганды генеральной линии партии в пере-
ходный период», которые точно определяли содержание партий-
ной учебы. До конца 1956 г., китайские издательства опублико-
вали на китайском языке 241 название произведений классиков
марксизма общим тиражом около 27 млн. экземпляров, в том
числе «Манифест Коммунистической партии» тиражом 250 тыс.
экземпляров [50, с. 621]. Была начата систематическая работа
по изучению рабочими марксистско-ленинского учения и воспи-
танию их в духе марксизма-ленинизма.
КПСС оказывала помощь КПК в создании партийных школ,
в разработке учебных материалов, присылала преподавателей и
лекторов и передавала ценный опыт своей работы по воспита-
нию и обучению рабочего класса. Советским издательством ли-
тературы на иностранных языках только за 1949—1952 гг. было
43
опубликовано на китайском языке свыше 6 млн. экземпляров
книг, освещающих различные стороны марксистско-ленинского
учения и его претворения в жизнь.
В рассматриваемые годы интернационалистские силы в КНР
достигли первых успехов в деле изучения рабочим классом
марксистско-ленинского учения, воспитания рабочего класса в
духе пролетарского интернационализма, в развитии его социа-
листического сознания. Опыт, накапливаемый в ходе социали-
стического строительства начинал оказывать влияние на фор-
мирование социалистического сознания рабочего класса. Это
оказалось возможным, потому что после 1945 г. стали более
тесными связи КПК с рабочим классом и с мировым коммуни-
стическим движением, потому что марксистские интернациона-
листские силы в партии окрепли и смогли оказывать существен-
ное, иногда даже решающее влияние на развитие партии и ее
политики.
В то же время развитию социалистического классового со-
знания китайского рабочего класса серьезно мешал целый ряд
отрицательных факторов. Некоторые из них были отмечены в
приветственной речи Лю Шаоци на VIII Всекитайском съезде
профсоюзов (декабрь 1957 г.). «В настоящее время, — констати-
ровал он, — буржуазная и мелкобуржуазная идеология оказы-
вает влияние на ряды рабочего класса не только извне. Быст-
рое развитие промышленности превратило огромное число кре-
стьян, учащейся молодежи и [выходцев] из других непролетар-
ских слоев в рабочих. Они принесли с собой различные буржу-
азные и мелкобуржуазные представления. Распространение по-
добного влияния повредит сплочению самого рабочего класса
и его сближению с другими трудящимися» [55а, с. 3].
Самое серьезное препятствие для развития социалистическо-
го сознания рабочего класса представлял собой маоизм, являв-
шийся по существу мелкобуржуазным национализмом. «Опыт
многих стран показывает, — писал П. Федосеев, говоря о поло-
жении в КНР, — что давление идеологии и психологии мелкого
буржуа на пролетарский фронт резко возрастает в условиях ре-
волюции и особенно в процессе строительства социализма, ког-
да происходит крутая ломка старых общественных отношений»
[ПО]. Мелкобуржуазно-националистические силы во главе с
Мао Цзэдуном всеми средствами старались помешать усилиям
марксистских интернационалистских сил по укреплению классо-
вого сознания китайского рабочего класса и развитию его ру-
ководящей роли. Так, они начали использовать усиленное рас-
пространение идей научного социализма для пропаганды мао-
изма, фальсифицируя в то же время марксизм-ленинизм. Они
требовали от рабочих изучения работ Мао Цзэдуна, являющих-
ся, по их утверждению, «соединением марксизма-ленинизма с
практикой китайской революции». Об усилиях мелкобуржуаз-
но-националистических сил по распространению маоизма дают
44
представление следующие факты: до конца 1956 г. были изда-
ны 48 названий работ Мао Цзэдуна общим тиражом более
62 млн. экземпляров, в том числе его «Избранные произведе-
ния» тиражом более 10 млн. экземпляров.
Насаждению маоизма способствовали и массовые политиче-
ские кампании, вдохновителем которых чаще всего был сам Мао
Цзэдун.
Развитие политической организованности и увеличение
общественного значения рабочего класса
Революционные преобразования общественных отношений
после создания КНР, рост рядов рабочего класса и развитие
его классового сознания создали новые условия для разверты-
вания его общественной активности. На данной основе росло
значение китайского рабочего класса в обществе и формирова-
лись его общественные отношения с другими классами и слоя-
ми, особенно его союз с трудящимся крестьянством.
Повышение политической активности рабочего класса КНР
в период до 1957 г. выражается в развитии его политической
организованности. Доля рабочих среди членов КПК, составляв-
шая в мае 1953 г. 7,5% из 6,1 млн. [147, 1953, № 9, с. 12], к
к VIII съезду КПК в сентябре 1956 г. увеличилась до 14% (из
10,7 млн.), а их абсолютное число — с 457 тыс. до 1 млн.
498 тыс. Хотя удельный вес рабочих в партии оставался все еще
сравнительно низким, нельзя не отметить положительные явле-
ния в этой области. Важным этапом становления партии рабо-
чего класса было создание партийных организаций на пред-
приятиях. На VIII съезде КПК отмечалось, что на государст-
венных промышленных предприятиях доля членов партии до-
стигла 10—20% общего числа занятых рабочих и служащих.
Таким образом, члены КПК представляли значительную поли-
тическую силу внутри китайского рабочего класса.
Однако даже в годы первой пятилетки в основном под влия-
нием мелкобуржуазных националистических сил вопросу увели-
чения доли рабочих среди членов партии не придавалось
должного значения. В «Тезисах для изучения и пропаганды ге-
неральной линии партии в переходный период» (декабрь
1952 г.) говорилось лишь, что в партию нужно принимать «луч-
ших людей из трудового народа» (цит. по [65, с. 371]).
VIII съезд КПК следовал той же линии, не подтвердив принято-
го на третьем пленуме ЦК КПК в 1950 г. постановления о
преимущественном приеме в КПК рабочих. Последствия подоб-
ного подхода сказались быстро. Хотя абсолютное число рабочих
среди членов партии увеличивалось до сентября 1957 г., уже в
этом году их доля в общем количестве членов партии несколь-
ко уменьшилась. Из 2 млн. принятых в КПК с июля 1956 г.
по сентябрь 1957 г. свыше 1 млн. составляли Крестьяне,
45
600 тыс. — представители интеллигенции и лишь 240 тыс.
(12%) —рабочие и служащие.
Повышение общественной активности рабочего класса в рас-
сматриваемый период нашло свое выражение в быстром раз-
витии профсоюзного движения. Права, обязанности и задачи
самых массовых организаций рабочего класса определялись
изданным 28 июня 1950 г. законом о профсоюзах, согласно ко-
торому они создавались по производственному и территориаль-
ному принципу. Демократический централизм объявлялся осно-
вой их деятельности. Профсоюзы получили право представлять
интересы рабочих участием в руководстве предприятиями. Со-
гласно закону, конкретные обязанности профсоюзов состояли в
защите интересов рабочих в области охраны труда, социально-
го страхования, заработной платы, социального обеспечения и
повышения материального и культурного уровня. Профсоюзы по-
лучили определенные возможности влиять на социально-эконо-
мическую политику. Они играли существенную роль в становле-
нии классового самосознания и повышении производственной
активности рабочего класса. Число их членов увеличилось с
2,37 ^млн. в J949 г. до 10,06 млн. в 1952 г. и до 16,36 млн. в
1957 г. 1167, 1958, № 4]. Доля членов профсоюзов среди рабо-
чих и служащих составляла, таким образом, около 66%.
Важную роль в повышении степени организованности рабо-
чего класса и в развитии его политической активности играли
также Коммунистический союз молодежи и Всекитайская феде-
рация женщин.
Выражением роста активности рабочего класса и одновре-
менно мерилом развития его социалистического сознания стало
участие в производственном соревновании. В 1952 г. в него всту-
пили 80% рабочих важнейших отраслей промышленности. В хо-
де соревнования с 1949 по 1952 г. 208 тыс. рабочих и служащих
были отмечены как «передовики производства». Это почетное
звание получили в 1953—1955 гг. 695 тыс., в 1956 г. 1,26 млн. и
в 1957 г. 1,07 млн. человек [48, с. 165]. Наряду с развитием со-
ревнования усилилось движение новаторов производства. Не-
уклонный рост производительности труда стал наглядным вы-
ражением растущей активности и повышения профессионально-
го уровня рабочего класса.
Несмотря на сильное сопротивление осуществлению принци-
па материальной заинтересованности, которое оказывало мао-
истское крыло партии, были созданы условия для активизации
соревнования на основе применения материальных стимулов.
В системе оплаты создавались предпосылки для ликвидации
«уравниловки» и введения оплаты по труду. Этой цели служила
также проведенная в 1956 г. реформа оплаты труда — введение
единой тарифной системы, предусматривавшей внедрение
-сдельной оплаты труда вместо преимущественно применявшей-
ся ранее повременной оплаты. Одновременно в качестве мате-
46
пнального стимула в соревновании была начата выплата раз-
личных индо» премий. Эти моры способствовали проведению в
жизнь принципа соответствия общественных и личных интере-
сов. Однако в конце первой пятилетки нападки Мао Цзэдуна и
его сторонников па улучшение материального положения рабо-
чего класса и применение принципа материальной заинтересо-
ванности приняли массированный характер в ходе его общего
наступления па марксистскую интернационалистскую линию в
партии.
Требование рабочего класса о расширении его участия в
управлении предприятиями, которое настойчиво подчеркивал на
VIII съезде КПК в 1956 г. председатель Всекитайской федера-
ции профсоюзов Лай Жоюй, было выражением роста его поли-
тического сознания. Уже за первые три года после образования
КНР было подготовлено для инженерно-технической и админи-
стративной работы 124 тыс. человек, из них 7800 — для работы
в качестве директоров предприятий и их заместителей (см.
(138. с. 5]).
На предприятиях практиковалось вовлечение рабочих в дея-
тельность по руководству и планированию в форме участия в
производственных совещаниях и конференциях представителей
рабочих и служащих и в форме сотрудничества в руководящих
органах предприятий. Сначала работа конференций представи-
телей рабочих и служащих проходила успешно, однако затем
они превратились в «трибуны руководящих работников* и в ре-
зультате потеряли свое значение. Не случайно VIII съезд КПК
потребовал повсеместного внедрения производственных совеща-
ний и конференций представителей рабочих и служащих.
Расширению участия рабочих в решении различных проблем
производства и экономического планирования серьезно мешали
получившие широкое распространение методы принуждения и
администрирования, используемые руководством предприятий,
а также пренебрежительное отношение к предложениям рабочих
и к критике с их стороны. Такие явления отрицательно сказы-
вались на отношении рабочих к партии. Следует отметить, что
проблемы такого рода во многих случаях были не только вы-
ражением трудностей роста, но и результатом влияния маоизма.
Влияние рабочего класса на политику государства и дея-
тельность государственных органов обусловливалось в первую
очередь руководящей ролью КПК — пока ее руководство в прин-
ципе придерживалось марксистско-ленинской линии. Для повы-
шения политической активности китайского рабочего класса в
представительных демократических органах и в органах госу-
дарственной власти были созданы определенные государственно-
правовые предпосылки. Так, в ст. 1 Конституции 1954 г. Китай-
ская Народная Республика определялась как «государство на-
родной демократии, руководимое рабочим классом и основанное
на союзе рабочих и крестьян» [33, с. 9].
47
Наиболее отчетливо и ясно необходимость достижения рабо-
чим классом руководящей роли в обществе была подчеркнута на
VI Всекитайском съезде профсоюзов (август 1948 г.), в мате-
риалах которого говорилось: «В этой великой борьбе китайский
рабочий класс обязан и должен находиться в самых первых ря- •
дах и стать гегемоном народной революции всех демократиче-
ских классов» [55, с. 13]. В «Тезисах для изучения и пропаганды
генеральной линии партии в переходный период» (декабрь
1953 г.) о руководящей роли рабочего класса не говорилось, но
и в этом документе нашла отражение борьба марксистских сил
в партии за улучшение позиций рабочего класса в органах го-
сударственной власти. В нем ставилась задача «воспитывать и '<
поощрять активистов из рядов рабочего класса и привлекать
массы рабочих и крестьян к государственному строительству и
к управлению органами государственной власти» (цит. по [65,
с. 372]). «Закон о выборах во Всекитайское собрание народных
представителей и местные собрания КНР» (1953 г.) не преду-
сматривал специального представительства рабочих (как, ска-
жем, армии), однако установление ст. 20 этого закона особой
нормы представительства для жителей крупных городов цент-
рального подчинения и промышленных городов провинциально-
го подчинения с численностью населения более 500 тыс. чело- <
век (1 депутат от 10 тыс.), серьезно отличавшейся от общегосу-
дарственной нормы (1 депутат от 80 тыс.), способствовало уве- •
личению доли рабочих в органах народного представительства.
Положительные результаты процесса демократизации жизни
в КНР были связаны с ростом участия рабочего класса в орга-
нах народного представительства, прежде всего на низовом
уровне. Это положение из-за отсутствия обобщающих данных о
социальном составе депутатов первого Всекитайского собрания
народных представителей и первых местных собраний народных
представителей можно проиллюстрировать лишь частными при-
мерами. Так, из 1200 депутатов семи районных собраний народ-
ных представителей в Пекине 32,8% составляли рабочие и
15,7% — руководящие деятели и работники политических орга-
нов и органов государственной власти.
Достигнутые к 1956 г. результаты в деле вовлечения рабоче-
го класса в работу органов государственной власти всех уров-
ней можно расценивать только как первые шаги. Данный про-
цесс протекал относительно медленно. Объективные причины
этого заключались в сохранении низкого образовательного
уровня рабочих, в громадном преобладании в Китае сельского
населения и фактическом отсутствии там развитых демократиче-
ских тенденций. Серьезно сказывалось и отрицательное влия-
ние мелкобуржуазных националистических сил, которые недо-.
оценивали рабочий класс и препятствовали допуску его к
власти.
Возможность достижения руководящей роли китайского ра-
48
бочего класса в обществе возрастала в результате укреплении
его союза с другими трудящимися классами и слоями китайско-
го народа, особенно с широкими массами крестьянства.
Огромную роль в этом сыграла в корне изменившая жизнь-
китайского крестьянства аграрная реформа, в проведении кото-
рой рабочий класс принял непосредственное участие. В резуль-
тате преобразований в сельском хозяйстве стало необходимым
развивать и экономическую основу союза с крестьянством..
Определенные шаги в данном направлении были сделаны (го-
сударственная помощь сельскохозяйственным производственным
кооперативам, создание первых предприятий сельскохозяйствен-
ного машиностроения и промышленности минеральных удобре-
ний) .
Признавая действие общих закономерностей при переходе к
социализму, марксистские интернационалистские силы в КПК
перенимали опыт Советского Союза и применяли его в конкрет-
ных условиях собственной страны. Советский опыт помог ки-
тайским коммунистам в создании партийных и государственных
органов, в разработке Конституции 1954 г., в развитии социали-
стической демократии и социалистического права, профсоюзного
движения, производственного соревнования, в организации уча-
стия рабочих в управлении предприятиями и во многих других:
областях. Наиболее отчетливо это проявилось в экономической
области, где при непосредственной помощи советских специали-
стов было начато создание системы руководства и планирова-
ния народного хозяйства.
Огромную работу по распространению советского опыта сре-
ди рабочих проделали китайские профсоюзы. Создание атмо-
сферы «воодушевленной учебы у Советского Союза» рассматри-
валось как важная задача их идейно-политической работы (см
[31, с. 436]).
VIII съезд КПК в 1956 г. ориентировал партию и народ на
укрепление дружбы и сотрудничества с СССР и другими стра-
нами социализма. Он отметил важность воспитания членов пар-
тии в духе интернационализма. В политическом отчете ЦК съез-
ду партии подчеркивалось: «Китайская революция составляет
часть международной пролетарской революции. Наши успехи
включают в себя и успехи борьбы рабочего класса и трудового
народа различных стран. Центральный Комитет Коммунистиче-
ской партии Китая передает искреннюю благодарность и при-
вет братским партиям всех стран и в их лице рабочему классу
и трудовому народу всех стран и заверяет, что мы всегда бу-
дем солидарны с ними» [35, с. 112].
Внешняя политика, направленная на сотрудничество со стра-
нами мировой системы социализма, и в первую очередь с Со-
ветским Союзом, которую КНР проводила в этрт период, была
тем фактором, который в значительной степени способствовал
воспитанию народа в духе пролетарского интернационализма.
4 Зак. 576
49*
Этому способствовало также и развитие отношений КПК с
международным коммунистическим движением.
Итак, с переходом КНР к социалистическому строительству
с началом действия закономерностей переходного периода по-
явилась возможность превращения китайского рабочего класса
в ведущую силу общества. Одновременно все более явственной
становилась сложность решения этой задачи, обусловленная
как рядом объективных моментов, так и в не меньшей степени
деятельностью маоистов, всячески препятствовавших развитию
рабочего класса и его руководящей роли в обществе.
Положение рабочего класса
в условиях фронтального наступления
маоизма
В 1958—1960 гг. маоисты предприняли первую крупную по-
пытку претворить в жизнь свои мелкобуржуазные националисти-
ческие идеалы. Их целью было создание в масштабах всей стра-
ны реакционно-утопического общества «казарменного коммуниз-
ма» и удовлетворение на международной арене своих глобаль-
ных великодержавно-шовинистических гегемонистских амбиций.
Эта попытка нашла свое выражение в политике «трех красных
знамен» («большого скачка», «народных коммун» и новой «ге-
неральной линии»). В результате был прерван процесс создания
основ социализма в Китае, началась деформация созданного
там в предшествовавший период общественно-политического
строя. Серьезно изменились политические и экономические усло-
вия жизни различных классов и социальных слоев. Маоисты
приступили к открытому стратегическому наступлению на инте-
ресы рабочего класса КНР, которое проходило параллельно с
развертыванием их борьбы против мирового коммунистического
движения и международного социализма.
Под влиянием этой политики был фактически прерван отно-
сительно непрерывный в предшествовавшие годы исторический
процесс превращения рабочего класса в руководящий класс ки-
тайского общества, социально-экономического и идейно-полити-
ческого развития рабочего класса, роста его организованности
и сознательности. До тех пор развитие китайского рабочего
класса обусловливалось действием объективных общественных
закономерностей переходного периода.. Затем, с 1958 г., этот
процесс определялся воздействием двух противоположных тен-
денций: с одной стороны, антисоциалистической, реакционной,
антипролетарской маоистской политикой и, с другой стороны,
влиянием объективных факторов, в первую очередь развитием
производительных сил, которое неотвратимо ведет к росту ря-
дов рабочего класса, его концентрации, к возрастанию его объ-
ективной общественной значимости. Эти тенденции объективно
50
противодействовали маоистской политике, ограничивали ее воз-
можности.
Маоисты были не в силах «отменить» историческую законо-
мерность— социально-экономическое развитие рабочего клас-
са. Однако их политика «растворения» рабочего класса в об-
щей массе трудящихся, подчиненной общественным порядкам-
«казарменного коммунизма», тормозила, затягивала и искажа-
ла данный объективный процесс. Полностью преодолеть влия-
ние объективных закономерностей маоисты, понятно, не могли,
и это сказывалось на зигзагах проводимого ими курса, порож-
дало острые столкновения в их верхушке.
Воздействие объективных факторов сильнее сказывалось на
социально-экономическом развитии рабочего класса, в идейно-
политической же сфере влияние маоизма было более конкретно
и непосредственно. Однако и в ней нашли свое отражение ука-
занные две тенденции.
Политика, направленная на разобщение и натравливание
друг на друга различных слоев рабочего класса, массированная
маоистская идеологическая обработка, нагнетание шовинисти-
ческого и антисоветского угара — все это отрицательно сказа-
лось на развитии классового сознания рабочих, которые в ре-
зультате подпали под сильное влияние мелкобуржуазной на-
ционалистической идеологии.
В то же время ,и в данной области—пусть не так непосред-
ственно, как в социально-экономической — ощущалось и ощу-
щается влияние объективных факторов, что находит свое отра-
жение во все растущем недовольстве различных отрядов китай-
ского рабочего класса условиями жизни и соответственно в уси-
ливающемся отпоре маоистской политике.
Маоистский курс в рабочем вопросе в рассматриваемые годы
(1958—1977) не был последовательным и однозначным. Страте-
гия прямых фронтальных нападок на интересы и общественное
положение китайского рабочего класса в результате столкнове-
ния с потребностями экономического развития периодически
сменялась более осторожной политикой лавирования, попытками
реально активизировать производственную деятельность рабо-
чих. Расхождения по проблемам экономического строительства,
его форм и методов порождали серьезные разногласия внутри
маоистского лагеря. Неодинаковыми были и позиции ведущих
маоистских группировок в отношении рабочего класса. Era
реальное положение в тот или иной период во многом зависело
и от того, какая из них в данный момент занимала преоблада-
ющие позиции.
Объективная тенденция к возрастанию роли китайского рабо-
чего класса в развитии производства усиливала внимание, кото-
рое в определенном плане уделяли ему маоисты, стремившиеся
к расширению своей социальной базы. Не меняя враждебного1
отношения к исторической миссии рабочего класса, к его основ-
51
ным политическим и историческим интересам, маоистское руко-
водство КНР, стремясь обеспечить лояльность рабочих, вынуж-
дено было прибегать к разного рода тактическим уловкам.
Политика «трех красных знамен»
и ее влияние на китайский рабочий класс
(1958—1960)
Политика «большого скачка» и повсеместного насаждения
«народных коммун» резко отрицательно сказалась как на со-
циально-экономическом, так и на идейно-политическом развитии
рабочего класса Китая.
Важнейшим моментом в указанном плане стали отказ от
дальнейшего проведения социалистической индустриализации
как научно обоснованной линии и переход к новому экономиче-
скому курсу — форсированному созданию массы мелких про-
мышленных предприятий на примитивной материально-техниче-
ской основе. При такой постановке задачи речь шла — со стра-
тегической точки зрения — не столько о необходимости освое-
ния местных ресурсов, сколько об удовлетворении амбициозных
претензий Мао Цзэдуна и его окружения, , рассчитывавших на
базе «небывалых» экономических успехов, достигнутых за счет
использования огромной массы неквалифицированного труда,
добиться лидерства в мировом коммунистическом движении.
Политика форсированного создания мелких промышленных
предприятий привела к неоправданному росту числа производст-
венных рабочих: с 9 млн. в 1957 г. до 25,6 млн. в 1958 г. Чис-
ленность рабочих и служащих за то же время увеличилась с
24,5 до 45,3 млн. человек [48, с. 159, 162]. В черной металлур-
гии число рабочих, служащих и учеников возросло более чем на
100%, в металлообрабатывающей промышленности — на 220, в
химической промышленности — на 250 и в промышленности
строительных материалов — на 300% [98, с. 38]. Ряды рабочих
пополнялись в основном за счет крестьян или молодежи кресть-
янского происхождения, прежде не работавших в промышлен-
ности. Одновременно на мелкие предприятия, созданные в
1958—1959 гг., было направлено большое число квалифициро-
ванных рабочих с современных крупных предприятий.
Связанные с этим курсом изменения в структуре рабочего
класса носили негативный характер. Происходило «размыва-
ние» рабочего класса и его индустриального ядра, усилились
его внутренняя разобщенность и неоднородность, а также регио-
нальная раздробленность, в общей массе рабочих и служащих
заметно снизилась доля тех из них, кто был связан с современ-
ной крупной промышленностью.
На развитии рабочего класса крайне отрицательно сказа-
лась реакционно-утопическая по своей сути маоистская кон-
52
цепция сглаживания различий между городом и деревней. Ре-
шить эту проблему маоисты пытались не за счет подъема про-
изводительных сил и постепенного превращения труда в сель-
ском хозяйстве в разновидность индустриального, а путем
искусственного, противоречащего объективной исторической тен-
денции привязывания рабочих к отсталым формам производст-
ва. В том же направлении действовали и пропаганда «особой
революционности» китайского крестьянства, и формирование
массового слоя «и рабочих и крестьян». Все это оказывало не-
гативное воздействие на развитие классового самосознания и
степень организованности рабочих, на их уровень жизни.
Препятствуя развитию объективной тенденции к росту спло-
ченности рабочего класса, маоистская политика вела к его дроб-
лению на различные, во многом противостоящие друг другу со-
циальные слои со своими групповыми интересами. В неодинако-
вом положении оказывались не только занятые на разных пред-
приятиях, но и работавшие бок о бок, в одном цеху. Серьезно
различались условия жизни (размер зарплаты, охват тем1И или
иными формами социального обеспечения) в зависимости от то-
го, трудился ли рабочий на крупном современном или на мел-
ком полукустарном предприятии, входил ли он в состав «посто-
янных» рабочих и служащих или числился учеником, «времен-
ным» либо «контрактным» рабочим, «и рабочим и крестьяни-
ном» и т. п.
Так, третий пленум ЦК КПК в 1958 г. в нарушение поста-
новлений VIII съезда партии принял решение, согласно которо-
му труд лиц, принимаемых с 1958 г. на работу на предприятия
в качестве простых или подсобных рабочих, оплачивался по та-
рифу, базой которого был средний доход крестьян той или иной
области. Временные рабочие из сельской местности оставались
членами кооперативов и должны были часть зарплаты переда-
вать кооперативам (см. [160, 1958, № 11]).
В годы «большого скачка» в связи с навязанной маоистами
тенденцией к примитивной «уравниловке» сфера распростране-
ния системы сдельной оплаты труда серьезно сократилась за
счет широкого внедрения повременной заработной платы. Раз-
меры премий были сокращены. Выдвигались требования замены
системы зарплаты прямым продуктообеспечением. Предприяти-
ям вменялось в обязанность взять на себя заботы по обеспече-
нию занятых на них тружеников и их семей продовольствием,
одеждой, жильем, средствами передвижения, топливом, различ-
ными формами бытового обслуживания. Соответствующие экспе-
рименты были проведены в 1958 г. на различных предприятиях,
например, в Шэньяне и в пров. Ганьсу (см. [155, 1958, № 10,
с. 27; № 21, с. 23; № 22, с. 21]. Однако в целом система диффе-
ренцированной оплаты труда все же была сохранена.
В период «большого скачка» крайне ухудшились условия
труда на предприятиях. Рабочие находились фактически на ка-
53
зарменном положении, должны были работать по 10—12 часов
а ночевали иногда прямо в цехах, рядом со станками.
Массовый приток в ряды рабочих вчерашних крестьян по-
влек за собой заметное падение уровня общего образования.
В 1958—1960 гг. процент неграмотных на многих промышлен-
ных предприятиях и в ряде отраслей народного хозяйства серь-
езно возрос. По данным Государственого статистического управ-
ления, к середине 1959 г. на горнорудных предприятиях негра-
мотные составляли 70—90% всех рабочих и служащих.
В идеологическом плане маоистская политика «трех красных
знамен» ориентировала китайский рабочий класс на построение
в стране мелкобуржуазного, реакционно-утопического «казар-
менного коммунизма», реальным воплощением которого должны
были стать разного рода «коммуны».
Одновременно рабочий класс КНР подвергался массирован-
ной националистической и шовинистической обработке. Ему
внушалась гегемонистская мысль, что Китай первым — рыв-
ком — достигнет коммунизма, поскольку предложенный маоиз-
мом путь развития якобы лучше и короче, нежели используе-
мый другими социалистическими странами, включая и Совет-
ский Союз. Все это было направлено против дальнейшего
распространения идей научного социализма и пролетарского ин-
тернационализма в китайском рабочем классе и вело к активиза-
ции сохранявшихся в сознании многих рабочих мелкобуржуаз-
но-националистических и китаецентристских представлений.
В результате был прерван начавшийся в предыдущие годы труд-
ный и сложный процесс овладения китайским рабочим классом
идейным наследием марксизма-ленинизма.
В целом линия маоистов, отражавшая их социально-полити-
ческую ориентацию на крестьянство, прежде всего на его бед-
нейшие слои, представляла собой своего рода новый вариант
маоистской стратегии окружения города деревней. Эконо-
мически неоправданное раздувание рядов рабочего класса за
счет выходцев из крестьян и мелкобуржуазных слоев городско-
го населения, формирование массовых «переходных» прослоек
трудящихся, тенденция к созданию самообеспечивающихся со-
циально-хозяйственных единиц — все это стимулировало общую
ориентированность не на передовое ядро рабочего класса —
индустриальный пролетариат, а на крестьянство. Такая полити-
ка была прямо противоположна объективной тенденции со-
циально-экономического и технического прогресса. Она была
направлена против достижения рабочим классом руководящей
роли в обществе.
54
Китайский рабочий класс
в период между «большим скачком»
и «культурной революцией»
(1961—1965)
Быстро потерпевшая крах политика «большого скачка» при-
вела к колоссальным потерям живого и овеществленного труда.
Необходимое в данной связи «урегулирование» народного хо-
зяйства привело к очередным значительным изменениям чис-
ленности и структуры рабочего класса.
Большая часть созданных в предыдущие годы мелких пред-
приятий была закрыта. Использование индустриальных мощно-
стей существенно уменьшилось, в частности в тяжелой промыш-
ленности в 1960—1962 гг. предприятия были загружены лишь на
60%. Следствием всего этого явилось значительное сокращение
численности рабочих и служащих. Снижение занятости началось
уже в 'Конце 1959 г. и достигло своего максимума в 1960—
1961 гг. Ряды рабочих и служащих сократились за указанное
время в промышленности с 21 млн. до 13—14 млн., в строитель-
стве— с 6,5 млн. до 2 млн. В 1961 —1962 гг. 30 млн. городских
жителей, в том числе 12 млн. рабочих и служащих, были пере-
селены в деревню (см. [98, с. 68]. Уменьшение численности ра-
бочей силы в промышленности и строительстве коснулось в пер-
вую очередь «временных», «контрактных» рабочих и сходных с
ними категорий трудящихся. В последующие годы по мере ста-
билизации и развития экономики начался обратный процесс, и
численность рабочих и служащих, по оценочным данным, вновь
возросла до 32—35 млн.
В 1961—1965 гг. крестьянство играло в качестве источника
пополнения рабочего класса значительно меньшую роль, чем в
предыдущие годы. Уменьшение доли производственных рабочих
в общем числе рабочих и служащих, начавшееся в 1956—
1957 гг., приостановилось. К концу периода «урегулирования»
вновь серьезно вырос слой «временных», «контрактных», сезон-
ных рабочих. Сопровождаемое шумной пропагандой, продолжа-
лось увеличение рядов «и рабочих и крестьян». Процент моло-
дых, как правило, политически неопытных, рабочих и служащих
продолжал оставаться исключительно высоким.
В ходе преодоления последствий «большого скачка» и даль-
нейшего развития народного хозяйства несколько улучшилась
ситуация с образованием рабочих и служащих. В этой сфере к
1965 г. был в целом достигнут уровень 1957 г. Согласно офи-
циальным китайским данным, в 1965 г. неграмотные составля-
ли 20% рабочих и служащих, окончившие начальную (шести-
летнюю) школу — 67%, имевшие среднее образование—13%
(цит. по [106а, с. 234]).
Влияние авантюристической политики маоистов не позволи-
ло серьезно уменьшить удельный вес неквалифицированных или
I
55
малоквалифицированных рабочих. В 1964 г., как и в 1959 г.г
около половины всех промышленных рабочих не имело спе-
циального образования.
Переход в 1964—1965 гг. от восстановления к развитию и
некоторой модернизации промышленности, а также к форсиро-
ванному наращиванию военного потенциала побудил китайское
руководство заняться вопросами общего и профессионально-тех-
нического образования рабочих и служащих. Была сформиро-
вана система построенных на принципе «и работать и учиться»
учебно-производственных школ, сыгравших определенную роль
в подъеме уровня профессионально-технической подготовки тру-
дящихся. Однако они функционировали лишь до начала «куль-
турной революции».
Крах «большого скачка» привел к размежеванию среди ки-
тайского руководства при определении путей и методов даль-
нейшего развития страны, что отразилось и на политике в от-
ношении рабочего класса. Большее значение, нежели ортодок-
сальные маоисты, придавали рабочему классу сторонники более
реалистического курса, группировавшиеся вокруг Лю Шаоци.
Экономический прогресс КНР они связывали с развитием совре-
менных средств производства. В отличие от Мао Цзэдуна эти
деятели ориентировались на интенсификацию производственной
активности трудящихся путем использования материальных
стимулов. ;Под их влиянием в начале 60-х годов китайская пе-
чать вновь начала подчеркивать значение принципа распреде-
ления по труду. 1961 г. ознаменовался повсеместным возвратом
к системе сдельной оплаты труда. Премии все чаще выплачи-
вались с учетом производственных показателей, выполнения
норм и государственных плановых заданий. Большое внима-
ние уделялось созданию фондов общественного и индивидуаль-
ного потребления рабочих и служащих, социальному обеспече-
нию и страхованию.
В 1962 г. маоисты «лево»радикального толка, позднее обра-
зовавшие фракцию сторонников «культурной революции», пере-
шли в контрнаступление. Одним из существеннейших моментов
принятого ими курса было фактически полное отрицание самой
идеи о необходимости превращения рабочего класса в руково-
дящую силу общества. Подобный подход нашел свое выраже-
ние в провозглашенной Мао Цзэдуном на десятом пленуме
ЦК КПК .'в 1962 г. «основополагающей линии партии на весь
исторический период социализма». На то место, которое в силу
объективных закономерностей должен занимать рабочий класс,
маоисты ставили армию, рассчитывая превратить ее в инстру-
мент своей политики. Армия выдвигалась в качестве образца и
школы для всего народа. «Весь народ учится у Народно-осво-
бодительной армии. Народно-освободительная армия учится у
всего народа» — так звучал один из главных маоистских лозун-
гов того времени. С целью усиления контроля над рабочим
56
классом и милитаризации индустриальной сферы на предприя-
тиях и в учреждениях были введены так называемые политот-
делы, руководимые военными, организовано народное ополче-
ние, порядки в производственных коллективах приближены к
военным.
Представления Мао Цзэдуна об управлении производством и
об организации жизни в производственных коллективах про-
мышленных предприятий нашли наиболее полное отражение в
так называемой конституции Аньшаньского металлургического
комбината (1960 г.), проникнутой духом антисоветизма и на-
ционализма, прямо противопоставленной методам социалистиче-
ского ведения хозяйства, которые назывались в ней «ревизио-
нистскими». В противоположность деловому, реалистическому
ведению хозяйства и политике, ориентированной на интересы и
потребности трудящихся, в этом документе во главу угла ста-
вились факторы идеологического порядка («революционный эн-
тузиазм», развивающийся на основе принципа «политика —
командная сила», и администрирование в армейском духе). Со-
держащееся в нем положение о «введении системы участия ру-
ководящих кадров в производительном труде и рабочих в управ-
лении производством»1 носило характер социальной демагогии,
направленной на создание у рабочего класса иллюзий в отно-
шении его фактической общественной роли. Подобного рода за-
игрывание объяснялось стремлением маоистов максимально ис-
пользовать экономические возможности рабочего класса в сво-
их националистических целях.
Следующий значительный шаг Мао Цзэдуна на пути внед-
рения в жизнь своих «идей» — начавшаяся в 1964 г. пропаганда
опыта Дацинских нефтепромыслов, объявленного примером
«китайского пути индустриализации» и образцом грядущего об-
щественно-социального устройства Китая. (Деревенским анало-
гом Дацину была провозглашена Дачжайская большая произ-
водственная бригада). Отправными моментами в «конструиро-
вании» дацинской модели служили национализм, антисоветизм
и усиленная подготовка к войне. Сущность дацинского опыта
сводилась к выдвижению армии в качестве образца для рабо-
чего класса и к насаждению в качестве общественно-производ-
ственных единиц больших территориальных «коммун», в рамках
которых «преодолевалось» различие между городом и дерев-
ней, между умственным и физическим трудом. Основополагаю-
щими для этой модели были принципы «опоры на собственные
силы», полного «самообеспечения», «суровой борьбы и простой
жизни». Дацин стал примером осуществления специфично мао-
истского «казарменного коммунизма» под знаком великодержав-
ного шовинизма, активной подготовки к войне и военизации об-
щественной жизни. Пропагандой дацинского опыта маоисты
продолжали свое наступление на рабочий класс не только в
общественно-политической, но и в социально-экономической об-
57
ласти. Одним из проявлений этого было восхваление аскетиче-
ского, непритязательного образа жизни, введение уравнительно-
го распределения при упразднении материальных премий (см.
[155, I960, № 1, с. 2—4, 23—25]).
Политика маоистов, направленная на отрыв китайского ра-
бочего класса от марксистско-ленинского мировоззрения и при-
глушение его классового сознания, сопровождалась их выступ-
лениями против международного рабочего класса и мирового
коммунистического движения. Открытый великодержавно-шови-
нистический раскольнический курс, который начало проводить
маоистское руководство КНР, наносил мировому коммунистиче-
скому движению существенный вред. В то же время борьба мао-
истов против мирового коммунистического движения и социали-
стического содружества привела к значительной изоляции ки-
тайского рабочего класса от международного рабочего движе-
ния.
В результате эскалации маоистской мелкобуржуазной шови-
нистической политики усилилось влияние мелкобуржуазных
элементов в КПК. Общее число ее членов, составлявшее в
в 1959 г. 13,7 млн., к 1965—1966 гг., по оценочным данным, воз-
росло до 20 млн. Об изменениях, происшедших в социальном
составе партии в это время, точных сведений нет, а некоторые
косвенные данные свидетельствуют, что относительная доля
рабочего класса в общем числе членов партии уменьшилась. Эти
изменения, начавшиеся после отказа в 1956 г. от дифференци-
рованного приема в партию, наиболее интенсивно происходили
в 1960—1961 гг. и 1964—1965 гг.
Число рабочих и служащих, организованных в профсоюзы,,
увеличилось в указанный период до 20,8 млн. (см. [174, 1963».
№ '5, с. .27; 177, 1965, № 18, с. 22]). Однако доля членов проф-
союзов в общем числе рабочих и служащих оставалась той же»
что и в 1957 г. (около 66%). Проведенные в 1964 г. местные
профсоюзные конференции показали, что на низовом уровне
имелось немало профсоюзных деятелей, которые не принимали
или по меньшей мере не поддерживали враждебную рабочему
классу политику маоистов, что заставило последних усилить на-
жим с целью заставить профсоюзные организации следовать их
линии.
Как доказала последовавшая затем «культурная револю-
ция», в предшествовавшие годы в таких традиционных крупных
промышленных центрах, как Шанхай, Гуаньчжоу и Северо-Во-
сточный Китай, имелось (хотя и малочисленное) политически
сознательное ядро китайского рабочего класса.- Его представи-
тели стояли на передовых позициях в борьбе за защиту партии
от наступления маоистов, сохранили революционные традиции
классовой борьбы китайского пролетариата и пролетарского ин-
тернационализма, были верны дружбе с Советским Союзом и
другими социалистическими странами. Это зрелое в политиче-
Б8
vkom отношении ядро обладало, однако, слишком слабыми по-
зициями для того, чтобы в 1964—1965 гг. решающим образом
изменить ситуацию.
Значительно сильнее ощущалось влияние квалифицирован-
ной части рабочего класса, которая, однако, была еще недоста-
точно воспитана и закалена. Составлявшие ее рабочие концент-
рировали свои усилия главным образом на овладении техникой,
на выполнении производственных планов и на обеспечении сво-
их материальных в социальных интересов.
Среди широких масс молодых, необученных и малоквалифи-
цированных рабочих сильны были уравнительные настроения,
непролетарская идеология и соответствующие привычки. Они
были более восприимчивы к националистической и социальной
демагогии и поддерживали проводимую маоистами политику
ликвидации социалистического принципа оплаты в зависимости
от количества и качества труда. Как показало дальнейшее разви-
тие, часть этих рабочих под влиянием маоистской демагогии пи-
тала иллюзии в отношении улучшения своих материальных и
социальных условий в процессе проведения «культурной ре-
волюции».
Усиливаемые в результате маоистской политики разобщен-
ность и незрелость китайского рабочего класса во многом обу-
словили тот факт, что он не смог использовать для решающего
укрепления своих общественных позиций острый кризис мао-
изма <в конце 50-х — начале 60-х годов. Ядро рабочего класса,
связанное с крупным промышленным производством, в 1963—
1966 гг. количественно несколько увеличилось, но его идейно-
политический уровень снизился. Возросла раздробленность ра-
бочего класса как в социально-экономическом, так и в идейно-
политическом отношении.
Ослабление позиций марксистско-интернационалистских сил
в КПК и полный разрыв связей с международным рабочим
классом привели в конце концов к тому, что китайский рабочий
класс накануне «культурной революции» оказался не в состоя-
нии достаточно эффективно защищать свои интересы под на-
тиском маоистов.
Китайский рабочий класс в период
маоистской «культурной революции»
(1966—1969)
В ходе «культурной революции» группа Мао Цзэдуна произ-
вела реакционный политический переворот, в ходе которого
КПК как авангард китайского рабочего класса была факти-
чески ликвидирована. Вследствие этого процесс деформации
созданного в результате победы народной революции в 1949 г.
общественно-политического строя вступил в новую фазу. Нача-
59
тое с 1962 г. наступление сил во главе с Мао Цзэдуном, направ-
ленное непосредственно против общественной роли китайского
рабочего класса, во время «культурной революции» осуществ-
лялось наиболее полно.
«Культурная революция» представляла собой фронтальное
наступление на экономические и политические интересы рабо-
чего ^класса, на материальные условия жизни, на его полити-
ческую организованность, а также на его классовую идеологию.
Это фронтальное наступление было связано со стратегией рас-
кола китайского рабочего класса и взаимного натравливания
друг на друга различных его частей.
Ослабление позиций рабочего класса в обществе, равно как
и марксистско-интернационалистских сил в КПК, стало одним
нз важных факторов, позволивших маоистам развязать «куль-
турную революцию».
Но это отнюдь не значит, что группа Мао Цзэдуна шла к
намеченной цели триумфальным маршем. Серьезное сопротив-
ление, с которым столкнулись маоисты в партии, госаппарате и
народе, обусловило для них и саму необходимость контррево-
люционного переворота, и формы и методы его проведения.
Главной опорой Мао Цзэдуна и его приспешников стали армия,
а также специально для этого созданные отряды хунвэйбинов
и цзаофаней.
Ведущую роль на первом этапе «культурной революции»
сыграли отряды хунвэйбинов, состоявшие из шовинистически
настроенной и обманутой части студентов и школьников. В кон-
це мая — начале июня 1966 г. их жертвами стали многие руко-
водящие работники (см. [177, № 22, с. 9]). В результате маои-
стам удалось еще до начала 11-го пленума ЦК КПК (август
1966 г.) устранить значительную часть членов и кандидатов в
члены ЦК. На пленуме Мао Цзэдун с помощью военных пред-
ставителей и хунвэйбинов добился принятия «Решения о вели-
кой пролетарской культурной революции». В этом документе
главной силой «культурной революции» демагогически называ-
лись «рабочие, крестьяне и солдаты, революционные интелли-
генты и руководящие работники» [198, 14.VIII. 1966]. В действи-
тельности же инициаторы «культурной революции» с самого на-
чала опирались на специально сформированные отряды хунвэй-
бинов, осуществлявшие разгром партийного и государственного
аппарата и подавление сопротивления рабочего класса и'других
трудящихся.
На пленуме Мао Цзэдун указал главные объекты для напа-
док: центральные и местные парткомы, которые характеризова-
лись им как «буржуазные штабы». «Группа по делам культур-
ной революции» — центральный орган по осуществлению госу-
дарственного переворота натравливала спровоцированную мо-
лодежь в первую очередь на оппозиционно настроенных руково-
дящих деятелей, которых обвиняли в недостаточной верности
60
Мао Цзэдуну, и особенно на коммунистов, которые были сторон-
никами дружбы с Советским Союзом.
Инициаторы «культурной революции» старались не дать ра-
бочему классу собраться с силами для мощного сопротивления
и разгромить его организации. 7 сентября 1966 г. Мао Цзэдун
осудил какие-либо действия рабочих и крестьян против ширя-
щейся бунтарской деятельности отрядов хунвэйбинов. Тем не
менее факты выступлений наиболее сознательных рабочих были
достаточно многочисленными. В промышленных центрах и на
железных дорогах ширилось забастовочное движение, иногда
дело доходило до вооруженных столкновений. В Чунцине на за-
щиту провинциального и городского парткомов поднялось свыше
1 млн. трудящихся. В вывешенном в Пекине осенью 1966 г.
дацзыбао, подписанном 16 рабочими 2-й текстильной фабрики
Шанхая, говорилось: «Мы, рабочие, заявляем, что в последнее
время переживали события, вызвавшие у нас глубокую озабо-
ченность, гнев и негодование. Некоторые люди утверждают, что
Шанхайский партком разложился, его руководство состоит из
ревизионистов и нужно ,,направить огонь на городской коми-
тет". Мы, старые рабочие, считаем, что так могут вести себя
только классовые враги».
Сопротивление рабочего класса побудило маоистов осенью1
1966 г. предпринять особые шаги для укрепления своих пози-
ций в промышленной сфере. Этой цели служила «Директива о-
проведении культурной революции на фабриках и шахтах» [57г
с. 113—115]. В конце 1966 г. на предприятиях началось созда-
ние отрядов бунтарей (цзаофаней) по образцу хунвэйбиновских
формирований. В их задачу входило подавление сопротивления
сознательной части рабочего класса, разгром органов управле-
ния предприятиями и подготовка условий для создания новых
маоистских органов власти — «ревкомов».
В организации цзаофаней набирались главным образом по-
литически незрелые, как правило, неквалифицированные рабо-
чие, легко поддававшиеся мелкобуржуазной шовинистической
пропаганде и подпавшие под влияние маоистских уравнитель-
ных лозунгов. В их число входили и многие сезонные рабочие,,
пытавшиеся достичь одинакового социального и политического'
положения с «постоянными», квалифицированными рабочими.
С помощью социальной демагогии инициаторам «культурной ре-
волюции» удалось, используя разобщенность внутри рабочего
класса, натравить представителей одной его части, находившей-
ся в худших экономических и социальных условиях, на лучше
обеспеченных и более зрелых в идейно-политическом отношении
товарищей и этим еще больше расколоть рабочий класс. В хо-
де развернувшейся борьбы в конце декабря 1966 г. была раз-
громлена Всекитайская федерация профсоюзов.
Когда в 1967 г. маоисты перешли к прямому — как они сами
называли — «захвату власти», вновь усилилось сопротивление
61
в рядах промышленных рабочих. В Шанхае, Наньнине и других
городах возникли по образцу традиционных форм революцион-
ной борьбы китайского пролетариата «отряды рабочей охраны»
(см. [68, с. 108 и след.]). В начале 1967 г. лишь в Шанхае в них
входили многие сотни тысяч рабочих. Во многих местах, осо-
бенно в районах, прилегающих к большим городам, на стороне
борющихся рабочих выступали и крестьяне.
Из-за сопротивления рабочих и возникновения явной угрозы
•гражданской войны маоисты перешли к непосредственному ис-
пользованию армии в своих целях. В январе 1967 г. был опуб-
ликован приказ о занятии частями НОАК банков и архивов,
портов и мостов, фабрик и учреждений, сельскохозяйственных
.предприятий. Вся страна была поставлена под военный конт-
роль. Эти меры привели к значительному числу вооруженных
столкновений, достигших своего апогея в феврале и летом
1967 г., а также летом 1968 г.
В январе и феврале 1967 г. имели место серьезные столкно-
вения между маоистскими силами и рабочими в Шанхае, Нань-
нине, Гуанчжоу, Тяньцзине и ряде других городов. Одновремен-
но почти по всей стране забастовали железнодорожники.
В Шанхае, Тяньцзине и Даляне прекратили работу портовики,
в Шанхае к ним присоединились работники водо- и энергоснаб-
жения, а также транспорта. Забастовки охватили угольные шах-
ты провинций Хэнань и Шаньси, а также Дацинские нефтепро-
мыслы. Многие рабочие поддерживали партийные и профсоюз-
ные комитеты, народные комитеты и руководство предприятий.
Они требовали удаления «мятежников» с предприятий и улуч-
шения условий жизни и труда.
Маоисты прибегли к новым маневрам, чтобы сломить сопро-
тивление рабочих и отклонить их требования об улучшении
условий труда и жизни. Они запретили все стихийно возникшие
после роспуска Всекитайской федерации профсоюзов организа-
ции рабочих и служащих, созданные ими для защиты своих ин-
тересов, в частности организации транспортных, «временных»
рабочих, поваров и выпускников высших и специальных учеб-
ных заведений. Одновременно Мао Цзэдун и его окружение обе-
щали в конце «культурной революции» изучить и удовлетворить
требования трудящихся об улучшении условий труда и жизни.
Но в то же время маоистская пропаганда клеймила эти требо-
вания как выражение «черного экономизма» и «ревизионизма».
На положении китайского рабочего класса тяжело отрази-
лось начавшееся в 1967 г. создание органов военно-бюрократи-
ческой диктатуры маоистов в виде «ревкомов». Ведущую роль
в этих органах играли военные, практически их контролировав-
шие. «Ревкомы» как по функциям, так и по структуре были на-
правлены против интересов китайского рабочего класса и всех
•трудящихся КНР. Их насаждение, протекавшее с использовани-
ем грубой силы, из-за испрекращавшегося сопротивления рабо-
€2
чих в некоторых провинциях затянулось чуть ли не до конца
1968 г. События 1967 г. показали, что ядро китайского рабоче-
го класса выступало против «культурной революции».
Внутриполитическая ситуация вынудила группу Мао Цзэду-
на предпринять шаги для расширения социальной базы военно-
бюрократической диктатуры. Так, в октябре 1967 г. было реше-
но начать создание маоистской партии. Сохранив старое назва-
ние, маоисты рассчитывали использовать в своих целях воздей-
ствие на массы прежних успехов и революционных традиций
КПК. Новая партия была призвана обеспечить насаждение в
рядах китайского рабочего класса маоистской идеологии, шови-
низма и антисоветизма.
Большая часть старых членов партии в первую очередь на
промышленных предприятиях выступила в защиту прежнего со-
става партии и принципов КПК. Так, коммунисты, работавшие
на пекинской фабрике «Гу анху а», следующим образом сформу-
лировали свою позицию:
«1. Мы требуем демократических выборов!
2. Назначенных, не избранных чиновников мы не признаем!
3. Ревкомы и партячейки мы также не признаем!
4. Во всем, что вы здесь организовали, мы не примем уча-
стия!
5. Если выборы будут проведены тайным голосованием, то
ваши бунтари никогда не будут избраны.
6. Если бунтари возьмут власть в партии в свои руки, то
можете исключить всех нас!» 1191].
В ответ «Бэйцзин гунжэнь» поучала рабочих: «Возобновле-
ние партийной жизни не означает восстановления партийных
организаций в их первоначальном виде» [191].
Однако в том же номере эта газета вынуждена была кон-
статировать, что на предприятии № 506 в Пекине «около двух
третей членов партии еще не встали на правильную сторону;
они еще не стоят на стороне революционной линии председате-
ля Мао» [191].
Не в последнюю очередь из-за сопротивления такого рода
процесс формирования маоистской партии протекал чрезвычай-
но противоречиво и медленно. Маоисты, стремясь использовать
авторитет прежней КПК как внутри, так и вне страны, пыта-
лись представить дело таким образом, будто речь идет лишь о-
«реорганизации» и «революционизировании» партии. Однако
им не удалось создать местные парторганизации до IX съезда
партии.
IX съезд партии был проведен в Пекине с 1 по 24 апреля
1969 г. под покровом строжайшей тайны. Из его документов яв-
ствовало, что «реорганизованная» и «революционизированная»-
КПК в действительности представляла собой партию с мелко-
буржуазной шовинистической ориентацией. Деятельность этой
партии должны были определять «идеи» Мао Цзэдуна, культ
63
которого как якобы величайшего марксиста-ленинца был за-
креплен в ее уставе; антисоветизм, активная подготовка к вой-
не и раскольнический курс в отношении международного ком-
мунистического движения возведены в ранг официальной поли-
тики партии. IX съезд КПК официально отменил постановления
VIII съезда и подтвердил решения 11-го и 12-го пленумов
ЦК КПК, узаконившие мелкобуржуазно-шовинистический курс
Мао Цзэдуна, осуществлявшийся с 1958 г., в качестве «единст-
венно правильной линии». Эта маоистская партия с самого на-
чала представляла собой инструмент группы Мао Цзэдуна в ее
борьбе против интересов рабочего класса и социализма как
внутри страны, так и на международной арене. Отражением
многообразных противоречий, свойственных современному ки-
тайскому обществу, стало все более отчетливо выявляющееся
отсутствие в маоистской партии идейно-политического единства
и сплоченности.
Намерению группы Мао с помощью новой партии усилить
-свое влияние в рабочем классе соответствовал и пропагандиро-
вавшийся с лета 1968 г. демагогический лозунг «Рабочий класс
должен руководить всем». Его выдвижением маоисты рассчи*
тывали достичь сразу нескольких целей. Во-первых, они пыта-
лись укрепить свою власть, для чего необходимо было добиться
поддержки возможно большей части рабочих, нейтрализовав со-
противление остальных военно-бюрократической диктатуре.
Во-вторых, приходилось решать задачу оживления экономики,
дезорганизованной катаклизмами «культурной революции». Для
этого была необходима активная поддержка рабочего класса.
В-третьих, маскируя (как внутри страны, так и на международ-
ной арене) истинную сущность установленного ими режима,
маоисты всячески старались придать ему вид революционной
законности, представить его как воплощение власти рабочего
класса, диктатуры пролетариата (см. [198, 1, 31.V.1967]). Нако-
нец, в-четвертых, расчет состоял в том, чтобы использовать под-
давшихся влиянию маоистских «идей» рабочих в борьбе против
противников официального курса. Так, в университеты, школы
и другие учреждения были посланы «рабочие агитбригады»,
костяк которых составляли военные. Этим «агитбригадам» вме-
нялось в обязанность взять под контроль центры сосредоточе-
ния интеллигенции и организовать там курсы по изучению тру-
дов Мао Цзэдуна. Их деятельность расценивалась как «захват
власти рабочим классом» и «проникновение рабочего класса в
надстройку».
Для укрепления своих позиций в рабочем классе маоисты
учредили в 1967 г. на целом ряде предприятий «конференции
представителей рабочих» (гундайхуэй). Подобным путем их ор-
ганизаторы надеялись добиться сплочения и объединения раз-
личных борющихся друг с другом маоистских организаций «бун-
тарей» и получить костяк более или менее единой организации
<64
всего рабочего класса, находящейся под их контролем. Однако
«конференции» не получили значительного распространения и не
сыграли большой роли. С созданием маоистских профсоюзов в
1973 г. «конференции» окончательно исчезли с политической
сиены. Иными словами, попытка навязать рабочему классу но-
вые организационные формы объединения потерпела крах, и
маоистское руководство было вынуждено обратиться к традици-
онным формам.
Концентрация государственной власти в руках маоистов, ми-
литаризация экономики и курс на подготовку к войне вели к
серьезному ухудшению положения рабочего класса — ив по-
литическом, и в экономическом отношениях. Система принуди-
тельного труда была усилена за счет введения военного конт-
роля над предприятиями. Структура крупных предприятий была
перестроена на армейский лад, ими руководили офицеры. Со-
ответственно усилилось внеэкономическое принуждение трудя-
щихся, в первую очередь рабочих.
Начался новый тур активной пропаганды системы «и ра-
бочий и крестьянин» как социального образца нового общества,
как инструмента стирания различий между рабочими и крестья-
нами, между городом и деревней, между умственным и физиче-
ским трудом. Целью этой кампании было еще более сильное
«окружение» рабочего класса непролетарскими элементами,
сопровождающееся бросающимся в глаза понижением уровня
жизни рабочих. Программа создания утопическо-реакционного
мелкобуржуазного «казарменного коммунизма» наиболее рель-
ефно была отражена в письме Мао Цзэдуна, адресованном
Линь Бяо (от 7 мая 1966 г.)-. В нем подчеркивалось: «Пока еще
дело не дошло до мировой войны, армия должна быть боль-
шой школой... Там можно как заниматься сельскохозяйствен-
ным производством и подсобным промыслом, так и создать
мелкие и средние промышленные предприятия...
То же самое относится и к рабочим. Их основной деятель-
ностью является промышленное производство, но одновременно
они должны изучать военное дело, политику и культуру... и при-
нимать участие в критике буржуазии. Там, где имеются соответ-
ствующие условия, например на Дацинских нефтепромыслах,
они должны заниматься также и сельскохозяйственным произ-
водством, и подсобным промыслом.
Это относится также, если есть условия, и к торговле, сфере
коммунальных услуг и деятельности партийных и государствен-
ных органов» [198, 1.VIII. 1966].
В 1967—1969 гг. численный рост рабочего класса был прак-
тически невозможен. Капиталовложения в промышленность
ограничивались. В ряде ведущих отраслей индустрии (угольной,
электроэнергетической, металлургической), а также на транс-
порте и в торговле наметилась даже тенденция к сокращению
числа занятых. В китайской прессе тех лет можно встретить
5 Зак. 576
65
много сообщений о текучести рабочей силы и о принудительном
переселении городских жителей в деревню (последнее вновь на-
чалось в 1969 г. в больших масштабах). Угроза переселения в
деревню (перспектива для горожанина весьма нежелательная
в связи с весьма существенной разницей в уровне жизни меж-
ду городом и деревней) стала действенным средством ограниче-
ния оппозиционности рабочих возможностью потери своего ра-
бочего места. Серьезно сказалась на бюджете рабочей семьи
отмена премий, составлявших до «культурной революции» 10—
15% заработной платы квалифицированного рабочего. Сдельная
оплата труда, как и в период «большого скачка», была замене-
на повременной. В 1967 г. в Шанхае была предпринята попыт-
ка повсеместно снизить рабочим зарплату на 10—15 юаней,
т. е. до 40 юаней в месяц, сорванная активным сопротивлением
трудящихся.
Плохое обеспечение продовольственными и другими товара-
ми широкого потребления повлекло за собой значительное ухуд-
шение материальных условий жизни. В частности, была частич-
но уменьшена норма выдачи зерна, введены дополнительные
ограничения на некоторые важнейшие товары массового потреб-
ления, как, например, мыло. Общее уменьшение объема произ-
водства, огромные расходы, связанные с наращиванием военно-
го потенциала, обусловили рост разрыва между находящейся в
обращении денежной массой и товарными фондами. Для смяг-
чения положения широко практиковалось принудительное на-
копление в сберкассах денежных средств населения.
Дальнейшему ухудшению жизненного уровня китайского ра-
бочего класса способствовало ощутимое сокращение государст-
венных ассигнований на образование и здравоохранение, без-
возмездное удлинение рабочего дня при одновременной интенси-
фикации труда.
Рабочий класс ответил на эти неблагоприятные экономиче-
ские изменения снижением трудовой активности, различными
проявлениями недовольства, политической пассивностью.
Маоистская «культурная революция» нанесла тяжелый удар
по китайскому рабочему классу. Разгром коммунистической
партии и государственных органов народно-демократической
власти, установление военно-бюрократической диктатуры лиши-
ли его возможности иметь свою организацию и таким образом
оказывать активное влияние на общественное и экономическое
развитие страны.
В противоречии с действительными событиями и историче-
скими фактами многие как «левые», так и правые ревизионист-
ские теоретики, а также откровенные идеологи империализма в
своей борьбе против реального социализма подхватили маоист-
скую трактовку «культурной революции» как «захвата власти
рабочим классом». «Штормовой ветер бушевал по всему необъ-
ятному Китаю, писал, например, Р, Гароди,— и в результате
66
этих потрясений, продолжавшихся три года, появился новый
Китай, взявший новый курс. Там все так устроено, что народ
везде берет бразды правления в свои руки» [137а, с. 123]. Ак-
ции хунвэйбинов объявлялись им «демократическими» действия-
ми в борьбе против «обюрократившегося» государственного
аппарата. Противопоставляя «западной и советской модели ци-
вилизованного общества» китайскую «модель развития», создан-
ную якобы в результате гуманного добровольного выбора, но-
вые социальные отношения в КНР он характеризовал следую-
щим образом: «В настоящее время руководство предприятиями
находится не в руках централизованного государства, партий-
ного аппарата и технократов, его взяли в свои руки „ревкомы**,
в большинстве состоящие из рабочих, инженеров и технического
персонала. Предпосылкой для этой системы — как и для любо-
го рабочего самоуправления—является постоянный рост уров-
ня образования и подготовки рабочих, и не только их техниче-
ских знаний, но и сознания своей ответственности перед буду-
щим» [137а, с. 122]. На самом деле «культурная революция»
путем внедрения военного контроля устранила рабочих от
управления предприятиями. Что же касается «роста уровня об-
разования» рабочих, то в годы «культурной революции» вся си-
стема образования была серьезно подорвана.
Восторженная же оценка «культурной революции» представ-
ляет собой проявление усилившегося с конца 60-х годов смыка-
ния маоистских, ревизионистских и империалистических идеоло-
гов на общей основе антисоветизма, враждебного отношения к
реальному социализму.
Рабочий класс под гнетом
военно-бюрократической диктатуры
В общем политическом развитии в КНР и соответственно в
политике в отношении рабочего класса в 70-е годы довольно
четко выделяются несколько фаз.
В 1970 1972 гг. в китайском руководстве доминировали си-
лы, которые стремились для достижения своих шовинистических
целей усилить действенность маоизма. В экономической сфере
победил прагматический подход. В плане отношения к рабочему
классу это выразилось прежде всего в более внимательном от-
ношении к его материальным интересам, в преодолении «урав-
ниловки» в оплате труда, в более широком применении мате-
риальных стимулов, а также в усилении внимания к специаль-
ному образованию и подготовке рабочих. Были восстановлены
некоторые моменты действовавшей системы до «культурной ре-
волюции» — системы руководства предприятиями (например,
контроль за качеством, система личной ответственности и т. д.).
Указанные изменения проводились маоистами для повышения
5* 67
производственной активности рабочих в интересах дальнейшего
развития военно-экономической базы маоизма, а также для уси-
ления идейно-политического подчинения рабочего класса.
Начиная с 1973 г. резко активизировались те ортодоксаль-
ные маоистские силы, которые увидели в политике частичных
исправлений прежнего курса опасность для маоизма вообще.
Под их влиянием после X съезда КПК (август 1973 г.) вновь
постепенно начал преобладать курс на насаждение маоистско-
го идеала общества, на искусственное обострение «классовой
борьбы». Эти тенденции общественно-политического развития
отрицательно сказались на материальном и идейно-политиче-
ском положении китайского рабочего класса. Вновь подверглось
резким нападкам использование материальных стимулов. Все
активнее выдвигался на передний план идеал примитивной
«уравниловки». Была начата широкая пропаганда «сочетания
упорного труда с аскетизмом в жизни», давшая толчок очеред-
ному наступлению на материальные условия жизни китайского
рабочего класса. С 1973 г. одна ожесточенная политическая и
идеологическая кампания 'сменяла другую, неся для рабочего
класса увеличение политической и социальной неуверенности,
дальнейшее усиление идейно-политического контроля, принуж-
дения и террора.
Серьезно сказывалось на положении рабочих и искусствен-
ное разделение народного хозяйства на два сектора: первый,
включающий в себя современные предприятия, прежде всего
крупные предприятия, и второй, охватывающий в первую оче-
редь мелкие предприятия и кустарный промысел, а также сель-
ское хозяйство. Второй сектор фактически сам обеспечивал свои
потребности; включенные в него предприятия были обеспечены
лишь примитивным оборудованием, на них была занята масса
малоквалифицированной и неквалифицированной рабочей силы.
С осени 1976 г., после смерти Мао и устранения с политиче-
ской арены его ближайших сподвижников — «группы четырех»
(Чжан Чуньцяо, Цзян Цин, Ван Хунвэня и Яо Вэньюаня), к
власти пришло прагматическое крыло маоистов, которое про-
должало в отношении рабочего класса политику 1970—1972 гг.
Для китайского руководства во главе с Хуа Гофэном важно в
первую очередь в интересах увеличения темпов экономического
развития максимально повысить экономическую активность и
производственные возможности рабочего класса и найти для
этого наиболее эффективные формы. Оно взяло курс на плано-
мерность развития, на повышение качества продукции, на чет-
кую систему ответственности на предприятиях, на строгое со-
блюдение внутреннего распорядка на предприятиях, на преодо-
ление «уравниловки» и на использование принципа оплаты по
количеству и качеству труда. Для него (в отличие от фракции
сторонников «культурной революции», которая, напротив, иска-
ла свою социальную базу прежде всего в слое молодых и не-
68
квалифицированных рабочих) особый интерес представляют те
части рабочего класса, которые связаны с современными про-
изводительными силами: опытные, квалифицированные и кадро-
вые рабочие. В результате с осени 1976 г. в позиции китайского
руководства в отношении рабочего класса произошли определен-
ные изменения. В отличие от ортодоксально-маоистской линии
на раскол рабочего класса и на натравливание его различных
слоев друг на друга был взят курс на подчинение рабочего
класса в целом, на его «включение» в существующий порядок.
По официальным китайским данным, общая численность ра-
бочих и служащих в 1971 г. была «в шесть раз больше, чем до
освобождения» [198, 16.V. 1973], т. е. составляла 50 млн. К 1977 г.,
по оценочным данным, она возросла до 60—65 млн. (около
16—17% самодеятельного населения). Однако значение рабоче-
го класса для процесса общественного производства и воспро-
изводства значительно весомее. Он создает свыше 50% нацио-
нального дохода страны. В 1976 г. среднегодовая стоимость
произведенной продукции на каждого рабочего составила около
4070 юаней (в 1949 г. — около 1870 юаней). Это в 20 раз боль-
ше стоимости продукции, которая ежегодно производится одним
трудящимся в сельском хозяйстве.
Положение китайского рабочего с точки зрения уровня тех-
нического оснащения производства очень различно. Лишь около
Уз всех рабочих связаны с крупным современным производст-
вом, 25—33% заняты на предприятиях, лишь частично оснащен-
ных современными средствами производства, а более 7з трудят-
ся на предприятиях мануфактурного типа (причем именно эта
часть с конца 60-х годов увеличивалась особенно быстро). По
некоторым данным, в настоящее время в КНР число крупных
предприятий не достигает 10 тыс. К наиболее крупным относят-
ся металлургические комплексы Аньшаня и Уханя (на послед-
нем занято около 70 тыс.), угольные комбинаты в Кайлуане и
Датуне, автозавод в Чанчуне (почти 40 тыс.) и тракторный за-
вод в Лояне (27 тыс.). Ориентация китайского руководства во
второй половине 70-х годов на форсированное создание крупной
современной промышленности во многих отраслях может при-
вести к возрастанию числа и значения крупных современных
предприятий, численности и значения занятых на них рабочих.
Важным источником быстрого роста численности рабочих и
служащих с начала 70-х годов стало развитие местной мелкой
промышленности. В 1976 г. ее доля в стоимости валовой про-
мышленной продукции страны составила 50%, а удельный вес
в валовом продукте отдельных отраслей был более значитель-
ным. Так, в 1976 г. ею производилось (или добывалось) 70%
искусственных удобрений, она составила 60% цемента и 33%
угля (см. ‘J174, >1977, т. 26, № 7, с. 19]). В указанных отраслях
на мелких хозяйственных единицах занято больше рабочих, чем
на крупных.
69
По официальным данным, в 1974 г. 14% промышленной про-
дукции было произведено на мелких и средних предприятиях,
составлявших сектор «коллективной собственности», т. е. при-
надлежавших «народным коммунам», большим производствен-
ным бригадам и производственным бригадам в деревне, а в го-
роде входившим в состав «квартальной промышленности»
(другая часть предприятий этой категории относится к катего-
рии государственной собственности). На этих предприятиях бы-
ло занято 36,2% всех работающих в промышленности (см. [162,
1975, № 4, с. 5]). Из 63,8% занятых на государственных про-
мышленных предприятиях в 1974 г. около 2/з (примерно 40%
всех трудящихся в промышленном производстве) также работа-
ли на мелких предприятиях.
Мелкие предприятия зачастую очень различаются по числу
занятых и техническому оснащению. В их число входят как мел-
кие, примитивно оборудованные кустарные предприятия с не-
сколькими рабочими, так и частично механизированные пред-
приятия с несколькими сотнями занятых.
Наряду с развитием крупной современной промышленности
сохраняется курс на расширение местной мелкой и средней про-
мышленности, численность занятых в ней быстро увеличивается.
Причем в развитии средних и мелких промышленных предприя-
тий проявляется тенденция к повышению степени механизации
и к постепенному росту повсеместно еще очень низкой произво-
дительности труда. В упомянутых секторах промышленности с
середины 70-х годов усилился процесс концентрации, специали-
зации и кооперации. Однако сдвиги такого,рода пока малозна-
чимы, их результаты станут ощутимыми лишь в будущем.
У большей части нынешнего рабочего класса в КНР средний
трудовой стаж составляет меньше 15 лет. Это означает, что
большинство рабочих и служащих начали работать на пред-
приятиях в условиях господства маоизма. Значительная часть
молодых рабочих является выходцами из рядов хунвэйбинов.
Процент женщин в общей численности китайских рабочих
по-прежнему остается относительно низким. Всего в 1972 г. в
промышленности было занято около 3,5 млн. женщин, т. е. лишь
11% трудоспособных горожанок. Большая часть работниц заня-
та в примитивно оборудованных мастерских (предприятиях
«квартальной промышленности»), а также в сфере социально-
бытовых услуг предприятий или жилых районов.
Территориальное размещение рабочего класса соответствует,
естественно, географическому распределению промышленности
и, следовательно, как и прежде, отличается неравномерностью.
Однако наблюдаются более быстрые темпы роста рабочего
класса во внутренних районах страны и в отдаленных погранич-
ных районах. Например, в пров. Ляонин, относительно развитой
в промышленном отношении, с середины 60-х до середины
70-х годов численность рабочих и служащих увеличилась на
70
25%, а в граничащем с СССР Синьцзян-Уйгурском автономном
районе —на 50% (см. [217, 2.IX.1976]). Этот процесс отражает
тенденцию индустриализации внутренних районов (курс на соз-
дание «относительно самостоятельной местной экономической
системы») и — в последние годы прежде всего — ориентацию
на создание условий на местах для механизации и модерни-
зации сельского хозяйства. На наш взгляд, необходимо отме-
тить три момента, оказывающих особое влияние на развитие ра-
бочего класса: дальнейшее перемещение военного производства
в глубинные районы страны, стремление укрепить позиции ны-
нешнего режима в пограничных районах и в районах националь-
ных меньшинств, а также — что касается руководимой местны-
ми органами промышленности — создание по преимуществу мел-
ких предприятий.
Дальнейшее развитие крупной промышленности привело в
глубинных районах к возникновению новых и расширению уже
имевших место промышленных центров, т. е. к появлению новых
районов концентрации китайского рабочего класса. В качестве
примеров можно назвать район Дацина на Северо-Востоке, рай-
он Чэнду — Чунцин в Сычуани, треугольник Чжэнчжоу —
Сиань — Тайюань в Северном Китае, районы Баотоу, Уханя и
Ланьчжоу в Северном, Центральном и Северо-Западном Китае.
В возникновении и росте новых промышленных центров в глу-
бинных районах страны значительную роль играет развитие
военной промышленности.
Одновременно увеличилась численность рабочего класса в
традиционных промышленных центрах. К середине 70-х годов в
Шанхае насчитывалось 3 млн. производственных рабочих (30%
населения; в 1957 г. данный показатель равнялся 23%), в Пе-
кине—1,8 млн. (25%, в 1957 г.— 15%), в Тяньцзине—1 млн.
(16%), в прев. Ляонин — 2,4 млн. (9%, в 1957 г.— 10%) [198,
4, 11.VIII.1974, 29.XI.19751.
Материальное положение рабочих и служащих по сравнению
с 1957 г. в результате проведения маоистской политики факти-
чески ухудшилось. При увеличении в среднем на каждого рабо-
чего стоимости произведенной продукции более чем на 25% (с
3200 до 4100 юаней) средняя заработная плата рабочего в по-
следние 20 лет оставалась почти_ неизменной (53—55 юаней).
Около 50% рабочих и служащих страны в 1977 г. получали
заработную плату по двум самым низким тарифным ставкам
(ежемесячно 30—42 юаня). Среди них были как мало- и неква-
лифицированные рабочие, так и рабочие, прежде всего молодые,
которые пришли на предприятия в последние 5—10 лет. Нако-
нец, заработная плата занятых на мелких предприятиях была
на 20% ниже средней по стране.
Предпринятое в 1975—1976 гг., особенно в ходе идеологиче-
ской кампании «по изучению теории диктатуры пролетариата»,
фракцией ортодоксальных сторонников курса «культурной рево-
71
люцин» (группировка «банды четырех») наступление на мате-
риальное положение рабочих было сорвано активным противо-
дейстннем последних, вылившимся в волнения и забастовки в
разных частях страны (Анынань, Ухань, ряд железнодорожных
уалон н т. п.). В Ханчжоу (Восточный Китай) беспорядки дли-
лись несколько месяцев, для их прекращения понадобилось вме-
шательство 15-тысячных воинских контингентов.
Давленнс, оказываемое па китайское руководство этой
частью рабочего класса, по-вндпмому, достаточно велико. Дан-
ным моментом, судя по всему, и объясняется в основном вве-
денное с 1 'октября 1977 г. повышение (на 15—20%) уровня
оплаты труда по первой и второй (самым низким) тарифным
ставкам, затронувшее 46% рабочих и служащих. Кроме того, в
незначительных размерах была увеличена заработная плата еще
для более чем 10% рабочих и служащих (см. [198, 25.X.1977]).
В середине 70-х годов повсеместно действовала повременная
система оплаты труда, хотя и наблюдалась тенденция комби-
нировать ее с различными видами материального поощрения.
Характерно, что в период «культурной революции» и в первой
половине 70-х годов заработная плата выплачивалась даже тем
рабочим, которые вследствие политических волнений не появля-
лись на рабочем месте.
Социальные льготы, предоставленные рабочему классу в на-
чале 50-х годов (бесплатное медицинское обслуживание для ра-
бочих и оплата половины стоимости лечения для членов их се-
мей, полностью оплачиваемый отпуск в 56 дней в связи с бере-
менностью, пенсионный возраст для женщин 55 лет и для муж-
чин 60 лет, пенсия в размере 70% заработной платы), насколь-
ко можно заключить из имеющейся информации, сохранились в
основном для кадровых рабочих и служащих; вплоть до настоя-
щего времени обычный ежегодный отпуск рабочим фактически
не предоставляется.
Условия жизни рабочих и служащих в середине 70-х годов
(в городе) достаточно полно характеризуются данными о се-
мейном бюджете обычной для китайских условий семьи, состоя-
щей из пяти человек, включая двух работающих:
60—70 юаней — питание
5—18 юаней — квартплата и коммунальные услуги
1—2 юаня — образование и медицинское обслуживание.
При этом следует учитывать, что цены на товары, продажа
которых не нормируется, зачастую значительно выше, чем на
выдаваемые по карточкам. Иными словами, основные потреб-
ности в пище, одежде, образовании и жилье при среднем дохо-
де, как правило, могут удовлетворяться лишь на самом низком
уровне.
Крайне невысокой остается средняя общеобразовательная и
профессиональная подготовка рабочих. Острая нужда в квали-
72
фицированных рабочих кадрах обусловлена не только^многове-
ковой отсталостью Китая, но и маоистской политикой. В ходе
«культурной революции» была разрушена созданная в 50-х го-
дах система образования, качество обучения после возобновле-
ния работы средней и высшей школы резко снизилось. К сере-
дине 70-х годов сложилось положение, когда выпускники ниж-
ней ступени средней школы, особенно в сельской местности,
часто не обладают даже элементарной общеобразовательной
подготовкой, необходимой для работы на современном пред-
приятии. В результате осуществления маоистской политики не
получила развития система современного профессионального об-
разования, основы которой были заложены в 50-х годах с по-
мощью Советского Союза. В 1977—1980 гг. китайское руководст-
во было вынуждено предпринять ряд мер для увеличения числа
крайне необходимых квалифицированных рабочих.
Как и прежде, процесс формирования и развития китайского
рабочего класса в 70-х годах протекал в противоречивых, во
многом неблагоприятных условиях. Разнородность и разобщен-
ность отдельных его отрядов являются не только следствием со-
циально-экономической отсталости страны, но и результатом
воздействия маоистской политики, в первую очередь разделения
экономики на две сферы.
Между растущим, хотя относительно медленно и неравномер-
но, значением рабочего класса в процессе общественного произ-
водства и его идейно-политическим положением и ролью су-
ществует огромное противоречие. Следует иметь в виду, что
современная КПК (в которой рабочие и выходцы из рабочей сре-
ды составляли в середине 70-х годов не более 10—15%) не вы-
ражает интересы рабочего класса. В воссозданных в последние
годы профсоюзах остро проявляются противоречия между инте-
ресами рабочего класса и маоистской политикой, поэтому они
до сих пор не могут действенно выполнять свои функции.
С начала 70-х годов маоисты увеличили свои усилия по соз-
данию в рабочем классе иллюзий его значительной роли в об-
ществе. Так, они, используя факт существования государствен-
ной собственности, пытались создать представление, что рабо-
чий класс является ее владельцем и «хозяином». С этой целью
пропагандировалось «указание» Мао Цзэдуна: «Среди рабочих
должно быть подготовлено большое число руководящих работ-
ников». В качестве иллюстрации сообщалось, например, что за
1966—1974 гг. в Пекине, Шанхае, Тяньцзине, а также в провин^
циях Ляонин, Хэйлунцзян и Хэбэй подготовлено более 200 тыс.
новых руководящих работников — выходцев из рядов рабочего
класса (см. [217, 1.V.1975J). На самом же деле выдвижение
сравнительно небольшого для Китая числа рабочих на руково-
дящие посты преследовало цель более широкого использования
опыта и знаний рабочих непосредственно в сфере производства.
С целью распространения своего влияния маоисты стали с
73
весиы 1974 г. организовывать на предприятиях так называемые
теоретические группы, задача которых состояла в проведении по-
литических занятий и в борьбе против оппозиционных настрое-
нии в рабочей среде (см. [198, 11.VII.1975]). Этим группам от-
водилась важная роль в системе идеологической обработки тру-
дящихся, в распространении «идей» Мао Цзэдуна и антисовет-
ских воззрений. В теоретические группы включались прежде всего
активные сторонники линии «культурной революции». Подобные
«рабочие-теоретики» в различных коллективах в среднем состав-
ляли 10—15%. После ареста «группы четырех» теоретические
группы отошли на задний план, либо были распущены, либо
потеряли значение.
Специфическим инструментом контроля над рабочим клас-
сом, введения военной дисциплины, а также подавления оппози-
ционных сил является «народное ополчение». В 1974 г. оно бы-
ло реорганизовано и значительно расширено. В городах его
отряды состояли прежде всего из промышленных рабочих (охва-
тывая в среднем до 30% занятых на том или ином предприя-
тии). Захватившая руководство «народным ополчением» фрак-
ция сторонников «четверки», не имевшая прочных позиций в ар-
мии, рассчитывала использовать его в своей борьбе за власть.
Формирования «народного ополчения» были брошены на разгон
демонстрантов, собравшихся в апреле 1976 г. на площади Тянь-
аньмэнь в Пекине почтить память премьер-министра Чжоу Энь-
лая и протестовавших против политической линии ортодоксаль-
ных маоистов — фракции «культурной революции». После паде-
ния «банды четырех» формирования «народного ополчения»
были подчинены непосредственно армии. Ярким свидетельством
продолжающейся милитаризации страны является их дальней-
шее расширение. Новая конституция 1978 г. вменяет каждому
гражданину в обязанность вступать в «народное ополчение».
Идеологическое развитие китайского рабочего класса в тече-
ние 70-х годов было крайне затруднено. С марксистско-ленинским
учением рабочие знакомились лишь в его предельно искажен-
ной нефальсифицированной маоизмом форме. Сказывались и
естественные процессы смены поколений: около 2/з нынешнего
рабочего класса в КНР не знают по собственному опыту о пе-
риоде успешного построения основ социализма и братского сою-
за с СССР и другими социалистическими странами. В то же
время усилилась официальная обработка трудящихся в шовини-
стическом и антисоветском духе. Разжигая националистические
настроения, в частности в связи с провозглашенной в 1975 г.
целью превратить Китай до 2000 г. в экономически развитую,
мощную страну, которая сможет оказывать решающее влияние
на международное развитие, нынешнее китайское руководство
рассчитывает использовать их, помимо всего прочего, для по-
вышения трудовой активности рабочих.
На идеологическое развитие рабочего класса оказали зна-
74
чительное влияние процессы дифференциации и поляризации »
маоизме, его внутренняя неоднородность и раскол. Раздроблен-
ность китайского рабочего класса стимулировалась тем, что
фракционные группировки маоистов в междоусобной борьбе пы-
тались опереться на различные его отряды.
В настоящее время становится очевидным, что китайское ру-
ководство наряду с интеллигенцией нуждается в рабочем клас-
се для осуществления своей цели превращения Китая в перво-
разрядную в экономическом и военном отношениях державу.
Это главная причина усиления заигрывания с рабочим классом
страны, интенсификации попыток привлечь его на сторону суще-
ствующего режима, вынужденного пойти на некоторые уступки
рабочим. В этом нашло выражение растущее общественное зна-
чение китайского рабочего класса. Противоположность его ко-
ренных интересов и маоизма является центральным звеном кри-
зиса последнего.
В настоящее время влияние рабочего класса КНР на другие
классы и социальные группы вряд ли существенно.
Однако по мере модернизации страны, к которой всеми си-
лами стремится китайское руководство, его общественное значе-
ние неизбежно будет возрастать. В результате еще больше уси-
лится противоречие между ролью рабочего класса как произво-
дительной силы и условиями его политического существования
в китайском обществе. Эти объективные процессы неизбежно
приведут к обострению кризиса маоизма.
КРЕСТЬЯНСТВО
Классовая структура сельского населения
до освобождения страны
В деревне в настоящее время проживает около 80% населе-
ния Китая. Сельское хозяйство — наиболее отсталая отрасль
экономики страны: занятые в нем 70% самодеятельного насе-
ления создают только около 40% национального дохода.
Социально-экономическая структура китайской деревни за
сравнительно короткий исторический период претерпела сущест-
венные изменения. Вместе с тем в ее жизни сохранились многие
экономические, идеологические, культурные, религиозные, се-
мейные и т. п. традиционные элементы.
Для китайской деревни до победы народной революции был
характерен медленный, мучительный переход от своеобразного
феодального (сочетания государственно-налоговой и частно-
арендной форм эксплуатации) к капиталистическому типу про-
изводственных отношений, который обусловил переплетение
патриархального, феодального, мелкотоварного и капиталисти-
ческого укладов, осложненное далеко не одинаковым уровнем
развития различных районов страны. Иными словами, в со-
циально-экономической структуре китайской деревни в резуль-
тате длительной стагнации общественных отношений, их исклю-
чительно медленной динамики сочетались черты нескольких ис-
торических этапов развития и форм хозяйства при преоблада-
нии в целом позиций феодального уклада.
Процесс разложения феодализма и формирования капитали-
стических отношений протекал крайне неравномерно не только
вследствие особенностей, присущих традиционному социально-
экономическому строю Китая, но и под действием внешних фак-
торов, основным из которых было вовлечение Китая в систему
мирового капиталистического хозяйства на положении полуко-
лонии.
Данный момент, с одной стороны, усиливал процесс форми-
рования капиталистических отношений, что проявлялось преж-
де всего в крестьянских промыслах, развитии торгово-предпри-
нимательской деятельности помещиков, а с другой — способ-
ствовал консервации феодальных методов ведения хозяйства,
форм эксплуатации крестьянства. Некоторые компоненты фео-
76
дальней экономической системы (издольщина, кабала, отработ-
ки и т. д.) начали вовлекаться в орбиту капиталистических от-
ношений, сохраняя старую форму. Под влиянием указанного и
других факторов в китайской деревне «возникала ткань не ор-
ганически-системного, т. е. целостного, а конгломеративного и
мозаичного капитализма, задавленного массой феодальной эко-
номики» i[99, с. 148].
Одним из решающих моментов, лимитировавших распростра-
нение капиталистических отношений в китайской деревне, яв-
лялось то, что, проникая в сельскую экономику, они не при-
несли с собой изменений в характере производительных сил.
Ручной труд по-прежнему сохранял абсолютное господство,
важнейшим средством производства оставалась земля. Именно
на нее приходилась львиная доля всех вложений в сельскохо-
зяйственной сфере (в середине 30-х годов — примерно 74%'
[132, с. 101]).
Переплетение традиционных, в первую очередь феодальных,
отношений с отношениями, привнесенными в китайскую деревню
развивающимся в стране капиталистическим укладом, которые
взаимно модифицировали друг друга, создавало сложную систе-
му отношений переходного периода.
Так, основные классы китайской деревни — помещики и кре-
стьяне оставались связанными друг с другом отношениями как
феодального характера, когда помещик как собственник земли
осуществлял по отношению к крестьянину внеэкономическое
принуждение, так и патриархального характера, когда помещик
зачастую одновременно выступал и главой общины, клана.
Вместе с тем оба эти класса, хотя и в разной степени, втяги-
вались в рыночные отношения, которые в определенных усло-
виях развивались в отношения капиталистические.
Преимущественно с феодальным укладом была связана пре-
обладающая часть крестьянства и значительная прослойка по-
мещиков \ т. е., по приблизительным оценкам, 2/3 сельского на-
селения (включая хозяйства патриархального типа и те, кото-
рым были свойственны рабовладельческие черты). Втягиваясь
в рыночные отношения, эта огромная масса в той или иной мере
попадала в зависимость от капиталистического хозяйства. По-
добное смешение признаков и черт определяло своеобразный
характер докапиталистических форм сельского хозяйства Китая.
Хозяйства примерно трети сельского населения тяготели к
мелкотоварному и капиталистическому укладам, хотя степень
их вовлечения в рыночные и капиталистические отношения бы-
ла весьма различной. Всем им в той или иной мере были так-
же присущи (но не преобладали) некоторые свойства и черты
феодальных и дофеодальных отношений. Эту часть сельского
населения можно отнести к слоям переходного (к капитализму)
типа.
К ним можно причислить всех батраков, небольшую часть
77
беднейшего крестьянства (фактически разорившегося) и части
середняков, а также значительную часть кулаков и помети
ков2.
Таким образом, в целом для китайской деревни 30—40-х го-
дов XX в. было характерно преобладание феодальных отно-
шений.
Основу ее социальной структуры составляли два класса —
помещиков и крестьян, причем оба они имели ряд специфиче-
ских особенностей, обусловленных переходным характером со-
циально-экономического строя.
Частное землевладение доминировало в китайской деревне.
Удельный вес остальных довольно многочисленных форм зем-
левладения— государственного и общественного (земли воен-
ных поселений, храмовые, родовые и прочие общественные зем-
ли) был незначительным: в 1929—1933 гг. на их долю приходи-
лось лишь около 7% земельного фонда (см. [32, с. 264]).
К числу помещичьих в 1925—1937 гг. относились (в зависи-
мости от района) 0,5—7,2% всех хозяйств в деревне, к кулац-
ким—0,8—11,4%. Абсолютно преобладающими по численности
были хозяйства крестьян-бедняков, батраков и середняков (83—
91%), причем большинство их (42,9—76,4%) составляли бед-
няцко-батрацкие.
Характерной чертой отношений собственности в китайской
деревне была относительно высокая степень концентрации зем-
левладения в руках помещиков.
По данным выборочных обследований, проводившихся в
1928—1935 гг. в Северо-Западном Китае, им принадлежало
60—90% обрабатываемой земли, в Северном Китае —39—56%,
в Центральном и Южном Китае — 50—82% [32, с. 262]3.
На долю середняков, бедняков и батраков, т. е. подавляю-
щей части хозяйств, приходилось лишь 10,2—34,4% обрабаты-
ваемой площади. Например, в 1933 г. в четырех обследованных
деревнях уезда Суйдэ пров. Шэньси помещикам, составлявшим
1,5% всех хозяйств, принадлежало 55,7% земельного фонда, а
середнякам, беднякам и батракам (91,2% хозяйств)—только
32,1%; в 10 деревнях уездах Паньюй пров. Гуандун помещики
(2,9%) владели 68,2% земли, а середняки, бедняки и батраки
(67,6%)-15,3%.
В целом по стране, по данным за 1927 г., представленным
в работе В. А. Жамина, беднякам принадлежало 6%, середня-
кам— 13, кулакам—19, помещикам — 62% общего земельного
фонда [78, с. 11].
Лю Шаоци в докладе «Об аграрных преобразованиях в Ки-
тае» отмечал, что помещикам и кулакам, составлявшим до
победы революции менее 10% сельского населения, принадле-
жало примерно 70—80% земли, тогда как на долю бедняков,
батраков и середняков (90% жителей деревни) ее приходилось
всего лишь 20—30% (цит. по {26, с. 29]). Помещики, чей уд ель-
78
ный вес в сельском населении не превышал 5%, владели при-
мерно половиной земли (см. [101, с. 246] )4. Вполне естествен-
но поэтому, что земли, приходившейся на душу, в помещичьих
хозяйствах было много больше, нежели у других категорий
сельских жителей.
Так, по данным выборочных обследований в Сычуани и ше-
сти провинциях Центрально-Южного Китая, указанный показа-
тель в семьях помещика в 7—10 раз превышал средний по дан-
ному району (см. [96, с. 146]).
Распределение земельной собственности по классам и со-
циальным группам сельского населения было неодинаковым в
различных районах страны. В Центральном и Южном Китае
концентрация земли в руках помещиков была выше, чем на Се-
вере, где значительным был удельный вес крестьян-собствен-
ников. По данным выборочных обследований в пров. Сычуань,
в руках помещиков было сконцентрировано примерно 70—80%
пахотных площадей, в Восточном и Центрально-Южном Китае
помещикам принадлежало (вместе с контролируемыми ими об-
щественными землями) 30—50% (см. i[26, с. 293]), в деревнях
Северного Китая накануне аграрной реформы — до 30—40%
аемли (см. [95, с. 239; 96, с. 199]).
Помещикам принадлежали наиболее плодородные и лучше
расположенные земли. Например, в уезде Паньюй пров. Гуан-
дун в 1933 г. 61,3% всей принадлежавшей помещикам земли
составляли орошаемые участки, а в хозяйствах бедняков доля
орошаемой земли не превышала 37%. В уезде Цзаньхуан
пров. Хэбэй и уездах Сиян и Пиншунь пров. Шаньси в 1937 г.
земля, которой владели помещики, на 65% была лучшей (40%)
и средней (25%) по качеству, а половина участков, принадле-
жавших беднякам, и 40% земли середняков были отнесены к
категории худшей земли (см. [32, с. 263]).
Процесс разложения феодальных и проникновения капита-
листических отношений в деревню почти не изменил характера
землевладения, сдвиги произошли лишь в методах ведения хо-
зяйства за счет переплетения феодальных и капиталистических
черт, усугубившего эксплуатацию основного производителя —
крестьянина.
Для класса помещиков в целом, несмотря на достаточно су-
щественные различия в имущественном положении составляв-
ших его слоев5 и наметившееся деление на «старых» и «новых»
помещиков6, было характерно присвоение феодальной земель-
ной ренты в виде арендной платы в качестве основного источ-
ника дохода и главной формы эксплуатации крестьян.
В решении Государственного административного совета
(ГАС) Народного правительства КНР «Об определении клас-
совой принадлежности в деревне» (август 1950 г.) класс поме-
щиков определен следующим образом: «К категории помещиков
относятся лица, владеющие землей, но лично не работающие
79
или занимающиеся только подсобным трудом и живущие за
счет эксплуатации. Формы помещичьей эксплуатации крестьян
следующие: основной формой эксплуатации является взимание
арендной платы, ростовщичество, наем рабочей силы и одновре-
менно занятие промышленной и торговой деятельностью. Однако
главной формой эксплуатации крестьян помещиками является
взимание арендной платы» [31, с. 161].
Крестьянство как класс не было однородным по социально-
экономическим признакам. В нем выделялись группы, различав-
шиеся по отношению к средствам производства, и прежде всего
к земле, по размерам земельной собственности, формам хозяй-
ствования, источникам средств существования, по уровню дохо-
дов: бедняки и батраки, середняки, кулаки. Однако развитие
процесса дифференциации крестьянства в силу сохранения в
различной степени феодальных отношений, клановости проис-
ходило замедленными темпами.
Кулаки представляли собой эксплуататорскую прослойку
крестьянства. Они составляли 5—7% сельского населения и
владели примерно 20% земли (см. {100, с. 246]). В южных
районах страны удельный вес кулацких хозяйств был несколько
ниже, чем в северных. Так, в Центрально-Южном Китае кула-
ки составляли в среднем около 5% населения, им принадлежа-
ло 15% пахотной земли. Количество земли, приходившейся на
1 кулака, в среднем превосходило площадь землевладения кре-
стьянина примерно в 3—4 раза (см. [26, с. 69]).
Кулачество представляло собой своеобразный переходный
слой, совмещавший капиталистические и феодальные черты.
Большинство кулаков наряду с наймом батраков широко ис-
пользовали феодальные формы и методы ведения хозяйства, в
первую очередь сдачу земли в аренду. Так, накануне земельной
реформы в деревнях -13 уездов Хэнани 33% кулацких хозяйств
сдавали в аренду 35% всей принадлежавшей им земли, в трех
уездах Хунани 48% кулацких хозяйств сдавали в аренду 42%
своей земли (см. [26, с. 69—70]) .
Кулаки, владевшие собственной землей, как правило, и са-
ми прибегали к аренде земли, хотя их удельный вес в общем
числе арендаторов был невысок. Так, в 1933—1934 гг. в про-
винциях Цзянсу, Гуаней и Гуандун, по данным выборочных об-
следований, он составлял от 0,1 до 8,4% [32, с. 258]. В Хунани
в 1949—1950 гг. доля кулаков-арендаторов в холмистых райо-
нах составляла 20—25% их общего числа, в горных и приозер-
ных— около 15% [26, с. 96].
В кулацких хозяйствах сами кулаки и члены их семьи участ-
вовали в труде, располагая сравнительно хорошим набором ин-
вентаря и достаточными оборотными средствами. По материа-
лам обследования ряда волостей пров. Хунань, кулацким хо-
зяйствам до проведения земельной реформы принадлежало
около 20% поголовья рабочего скота. Кулацкие хозяйства бы-
80
ли лучше обеспечены тпьже жадными ни.пегпмн. ii.iivi ими, Порн
нами н другими гг.пьгюлолчЙгтнип11ЫМ11 пруднимн.
источником Д0\О!и»П КУЛПЮШ 'UH'TII'IIIO ПЛИ It Н1ПЧ1Г1 ГН ЫШЙ
степени чплялась чкенлупглцпм ппемпогп труцн, Пмег|п г тем
сущссгиеииую часть доходи иулпцких мичйгги могли гигтин
лить «реидням плига, и гикже uihutiih pornininii'irrTiiiim, гор
пнюЛ или промышленной денгельностью. Тик, и ihuhhiii Xупншя
(УСЗД ШЛИ ЬЮ НрОН, I VninCIl) ПОЧТИ НГО КуЛПКИ IllllUlliyiU' iWMNIb
ноА реформы едниплн землю и препду. (И % их ссужплн деньги
под ростовщические проценты, Доходы от сличи земли п препду
примерно равнялись доходим от роетонщичегтнп и гостй1Ш1ЛИ
вместе око,по 32% псех доходов кулпцкнх хозмйстм 120, с. 70|.
Соединенно в кулпцкнх хознйгтппх чорт феодального и ни
питалнстичсского способов недепнм хозяйстпп затрудняло четкое
определенно нх классовой принадлежности. В ряде районов
трудно было провести рпзмеженпнпе между куликами и мелки-
ми помещиками, сдающими землю и аренду и iiuiiii мающим пен
наряду с этим ростовщической в торговой деятельностью, с од-
ной стороны, и между куликами и зажиточными серединкю
мн —с другой.
В уже упомянутом решении ГАС указы вилось, что основным
критерием разграничения между помещиком и кулаком являет-
ся занятие «основным трудом»: «Кулак работает лично, тогда
как помещик лично не работает пли только занимается подсоб-
ным трудом» [31, с. 166].
Под основным трудом подразумевалось участие в ведущих
видах сельскохозяйственных работ: пахоте, севе, уборке урожая
и т. п. К подсобному труду относилось вы пол пение вспомога-
тельных работ, например помощь в прополке, уход за рабочим
скотом. Подобный критерий позволял причислять к помещикам
часть тех, кого точнее было бы классифицировать как предста-
вителей сельской буржуазии. Например, не сдававшие землю в
аренду, не занимавшиеся ростовщичеством и другими видами
эксплуатации, но на длительный срок нанимавшие рабочую
силу и выполнявшие лишь функции руководства производством
(т. е. не занимавшиеся основным трудом) по букве закона
должны были рассматриваться как помещики.
Разделительной чертой между кулаком и зажиточным серед-
няком являлась доля дохода, получаемого от эксплуатации.
К кулакам относили тех, кто получал в результате эксплуата-
ции труда других свыше 15% (иногда, в зависимости от кон-
кретных условий, свыше 30%) годового дохода семьи. В про-
цессе проведения земельной реформы рекомендовалось считать
кулацкими те хозяйства, в которых доля дохода, получаемая
от эксплуатации, превышала 25% (см. [31, с. 170, 175]).
Кулацкие хозяйства, которые сдавали в аренду участки зем-
ли, превышавшие площадь, обрабатываемую с помощью наем-
ной рабочей силы, считались хозяйствами полупомещичьего ти-
6 Зак. 576 8Г
па. Такие кулаки соответственно именовались кулаками полу-
помещичьего типа.
Трудовое крестьянство (около 90% сельского населения)
было преимущественно представлено беднейшими слоями. Доля
середняков в целом по стране не превышала 20—30%, в их соб-
ственности находился примерно такой же процент пахотной
площади.
Удельный вес середняков в районах Центрально-Южного Ки-
тая был ниже, чем в Северном и Северо-Восточном Китае, где
он достигал в среднем 30% (на долю их хозяйств приходилось
немногим более 30% всей земли). Например, по данным обсле-
дования 52 уездов в провинциях Цзилинь и Хэйлунцзян, серед-
няцкие дворы составляли в 1925 г. 42,8% общего числа кре-
стьянских хозяйств и владели 39% земли; в районе Бэйюэ (на
стыке провинций Шаньси, Чахар и Хэбэй) в 1937 г. указанные
показатели равнялись 29 и 35,4%.
Несколько иным было положение в Центральном и Южном
Китае: в трех уездах пров. Цзянсу на долю середняков прихо-
дилось от 19,8 до 31,4% хозяйств и от 17,6 до 25,8% земли,
в Чжэцзяне — от 6,1 до 24,6% хозяйств и от 10,6 до 35,4% зем-
ли, в Цзянси (уезд Синго)—20% хозяйств и 15% земли [32,
с. 261]. В Гуандуне удельный вес середняков был ниже, в не-
которых деревнях он едва превышал 10%.
Количество земли, которым владело середняцкое хозяйство,
было неодинаковым в различных районах. В приозерных райо-
нах Хунани, например, оно равнялось 4 му, в холмистых и гор-
ных— 2 му. Середняцкие хозяйства, как правило, располагали
необходимыми сельскохозяйственными орудиями. Вместе с тем
из-за нехватки земли они довольно часто прибегали к ее арен-
де. Так, в Хубэе и Хунани (по данным обследования трех раз-
личных по природным условиям районов) около !/з середняков
были арендаторами (см. [26, с. 73, 97]). Процент арендаторов
среди середняков в северных районах страны был ниже.
В общем числе арендаторов доля середняков в 1933—1934 гг.,
по данным выборочных обследований, составляла в Гуаней —
4,8%, в Гуандуне — 20, в Цзянсу — 28,1% [32, с. 258]7. Эти
данные относятся к хозяйствам середняков, арендовавших всю
обрабатываемую ими землю. Бравшие в аренду лишь часть
земли выделялись в категорию полуарендаторов. С учетом по-
добных дворов процент середняков, прибегавших к аренде зем-
ли (полностью или частично), был выше приведённых цифр.
Характерной чертой этой прослойки крестьянства является
то, что источником существования ее полностью или в основ-
ном был личный труд. Середняки, как правило, работали в
своем хозяйстве, не нанимаясь сами и не прибегая к найму бат-
раков. Выплачивая арендную плату, а также проценты по ссу-
дам ростовщиков, они оказывались в положении эксплуати-
руемых. Вместе с тем небольшая их часть — зажиточные серед-
82
някн, как правило, периодически использовали наемный труд,,
однако эксплуатация батраков не была основным источником
их доходов. В соответствии с «Решением об определении клас-
совой принадлежности в деревне» к категории зажиточных се-
редняков относились хозяйства, использовавшие наемный труд,,
при условии, если доход от его эксплуатации не превышал 15%
(с 1950 г.— 25%) общего годового дохода семьи.
Самым многочисленным слоем крестьянства являлась его-
беднейшая часть — бедняки и батраки, составлявшие примерна
60—70% населения деревни. На их долю приходилось всего
10—15% пашни. Бедняцко-батрацкий двор в Хунани, напри-
мер (по данным выборочного обследования), владел в 5 раз
меньшим количеством земли, нежели в среднем одно крестьян-
ское хозяйство [26, с. 74]. Примерно такое же положение было
характерно для большинства районов страны.
Как правило, бедняки владели примитивными сельскохозяй-
ственными орудиями и частью обрабатываемой ими земли либо-
не имели ее вовсе. Не удивительно поэтому, что они составля-
ли большую часть арендаторов. Так, в 1933—1934 гг. (по дан-
ным выборочных обследований) в провинциях Цзянсу, Гуандун
и Гуаней бедняки составляли от 69,5 до 95,1% общего числа
арендаторов. Доля арендаторов и полуарендаторов в Северном
Китае в 1936 г. равнялась 33%, в Северо-Западном и Внутрен-
ней Монголии — 49, в Центрально-Южном Китае — 70% [32,.
с. 258].
В последнем аренда была наиболее широко распространена.
По данным обследования нескольких десятков деревень, в про-
винциях Хунань, Хубэй, Цзянси и Гуандун в аренду сдавалось
около 60% всей земли, причем подавляющая ее часть принад-
лежала помещикам — более 60% (а иногда даже 90%), 15—
20% — кулакам. Преобладающая часть этой земли, примерна
70%, арендовалась бедняками {26, с. 78].
Выплачиваемая крестьянином-бедняком арендная плата,,
представлявшая собой модификацию феодальной ренты, вноси-
лась натурой или деньгами. Наиболее распространенным видом[
арендной платы в 20—40-х годах являлась натуральная
(табл. 3).
Преобладание натуральной арендной платы объяснялось ря-
дом как общих — неразвитость капиталистических форм хо-
зяйства в деревне, слабая связь глубинных районов с рынком
и через него с промышленностью,— так и конкретных — рост
инфляции, экономическая и политическая неустойчивость в.
стране, военная разруха в ряде районов — факторов. В таких,
условиях натуральная арендная плата являлась наиболее на-
дежным средством получения дохода для арендодателя.
Величина натуральной арендной платы колебалась в раз-
личных районах в зависимости от природно-экономических ус-
ловий, но, как правило, она составляла от 50 до 70% урожая,
6* 83
Таблица 3
Удельный вес различных видов арендной платы в 1934 г.*
Число об- следован- ных уездов Арендная плата
Провинция в нату- ральной форме, % в денеж- ной форме, %
Чахар Суйюань Нинся Цинхай Ганьсу Шэньси Шаньси Хэбэй Шаньдун Хэнань Цзянсу Аньхой . . Чжэцзян Фуцзянь Гуандун Цзянси Хубэй Хунань Гуаней Сычуань Юньнань . Гуйчжоу По стране в целом . . . 6 9 5 7 21 51 78 107 83 71 48 42 44 28 39 24 - 28 39 39 58 31 21 879 81.3 68.8 53.9 89,4 85,7 84,9 73,0 47,7 69,6 83,5 72,4 85,9 72,8 80,8 76,1 92,9 79,8 92,6 93,7 73,6 86,0 90,4 78,8 18,7 31,2 46,1 10,6 14,3 15,1 27,0 52,3 30,4 16,5 27,6 14,1 27,2 19,2 23,9 7,1 20,2 7,4 6,3 26,4 14,0 9,6 21,2
♦ [32, с. 271].
доходя иногда до 80—90% [26, с. 78, 101]. По данным обсле-
дований, проводившихся в 1948—1950 гг. в отдельных уездах
семи провинций, ее размер колебался от 33% урожая (уезд
Мачэн, пров. Хубэй) до 96% (пров. Фуцзянь) [32, с. 288].
В большинстве районов страны была широко распростране-
на система залогов при аренде, являвшаяся дополнительной
формой эксплуатации крестьян. О степени ее распространения
могут дать представление материалы обследования, проведен-
ного в 1933 г., [26, с. 273]:
Район Число об- следован- Число уез- дов, где обнаружено Удельный вес этих уездов в общем чис-
ных уездов примене- ле обследо-
Северо-Восток 40 ние залога 18 ванных 45,0 28,7 64,8 62,5 84,5 50,0 47,1
Северный Китай 164 47
Восточный Китай Центральный Китай 54 40 “I 35
Юго-Западный Китай Южный Китай ... * По стране в целом 39 22 359 33 11 169
84
Залог, зачастую не возвращаемый, мог составлять, по дан-
ным китайских авторов, 30—50% урожая, быть равным аренд-
ной плате, а местами превышать ее в 5—7,5 раза (см. [26, с. 80,
87: 32, с. 274]).
Будучи формально лично свободным, бедняк-арендатор на
деле был опутан различными формами личной зависимости (ча-
сто связанными с системой кланов, весьма широко распростра-
ненной в дореволюционной китайской деревне). Данный момент
обусловливал сохранение чисто феодальных форм эксплуатации
(безвозмездные отработки на земле арендодателя, обязательные
подношения и т. п.).
Тяжким бременем лежала на крестьянстве долговая кабала.
Ссудный процент за займы, предоставлявшиеся помещиком,
ростовщиком, купцом, чиновником (зачастую это было одно и
то же лицо), кулаком, был чрезвычайно велик — от 30 до 100%
и более в год.
Чаще других обращалась к займам (денежным или нату-
ральным) беднейшая часть крестьянства. Перед японо-китай-
ской войной (1933 г.) долги имели в среднем 50—70% крестьян-
ских хозяйств, причем преобладающую часть крестьян-должни-
ков составляли бедняки: от 63% (пров. Хэбэй, уезд Динсянь)
до 89,6% (уезд Цанъу пров. Гуаней). Они, как правило, при-
бегали к кредиту в натуральной форме. Подобной формой зай-
ма среди должников-бедняков пользовались в 1934 г. 71,6%,
среди середняков — 50, среди кулаков — 33,3% (уезд Цанъу,
пров. Гуаней) <[26, с. 311]. Займы, к которым прибегало бед-
нейшее крестьянство, в основном расходовались на непроизвод-
ственные нужды. Так, в 1934—1935 гг. на цели такого рода
пошло от 88,4 до 94,2% общей суммы кредита, полученной кре-
стьянами — полуарендаторами и арендаторами [26, с. 312].
Арендная плата поглощала не только весь прибавочный, но
и часть (порядка 9—45% [96, с. 205]) необходимого продукта,
производимого крестьянином-арендатором в сфере полеводства.
В результате большинство собственно крестьянских хозяйств
становились убыточными (см. [96, с. 78]), что вынуждало бед-
няков заниматься подсобными промыслами, периодически про-
давать свою рабочую силу и т. п.
Крестьянин-бедняк определялся в упоминавшемся уже доку-
менте ГАС следующим образом: «Некоторые бедняки владеют
частью обрабатываемой ими земли и примитивными сельскохо-
зяйственными орудиями. Другие совсем не имеют земли, а лишь
владеют примитивными орудиями. Обычно, как правило, все они
вынуждены арендовать землю для ее обработки и подверга-
ются эксплуатации путем взимания арендной платы, процентов
по ссудам и найма. Все эти лица относятся к категории бедня-
ков. Середняки не продают свою рабочую силу, беднякам же
приходится продавать свою рабочую силу. Это главный крите-
рий, по которому отличают бедняка от середняка» [31, с. 165].
85
Для обеспечения себя средствами существования крестья-
не-бедняки, арендующие землю, нанимались временными батра-
ками, уходили в период затишья сельскохозяйственных работ
в города и поселки в поисках работы. Так, в 30-х годах в доли-
не Чэнду 22% крестьян-собственников и 34% арендаторов яв-
лялись полубатраками или батраками-сезонниками (см. '[96,
с. 165]).
Вследствие ограниченной потребности в рабочей силе как в
городе, так и в деревне и избыточного ее предложения для
крестьян главным источником получения дополнительного зара-
ботка выступали подсобные промыслы, широко развитые в ки-
тайской деревне. К ним относилось домашнее прядение и тка-
чество, плетение циновок, шляп и других изделий из соломы,
сбор топлива, перевозка или перенос грузов, занятие мелкой
торговлей вразнос и т. д. Например, в западной Сычуани 80%
крестьянских хозяйств использовали различные подсобные заня-
тия для сведения концов с концами (см. [96, с. 163]).
Частью беднейшего крестьянства являлись батраки или сель-
скохозяйственные рабочие. Они, как правило, не имели ни зем-
ли, ни сельскохозяйственных орудий и инвентаря. Та же часть
батраков, которая владела частью средств производства, не
имела возможности обеспечить себя с их помощью самыми не-
обходимыми жизненными средствами. Единственным или глав-
ным их источником являлась продажа рабочей силы. Доля бат-
раков составляла примерно 5—7% в сельском населении8.
В Хунани, например, в приозерных районах она равнялась 9%,
в холмистых — 5, в горных—16%; нигде они не имели собст-
венной земли. В деревнях Центрально-Южного Китая накануне
проведения земельной реформы удельный вес батраков дости-
гал 10% в общем числе хозяйств и 8% в населении, принадле-
жало же им всего 0,5% земли [26, с. 73].
О незначительности проникновения капиталистических отно-
шений в китайскую деревню свидетельствовала не столько да-
же сравнительно небольшая численность батраков9, сколько до-
вольно широкое распространение традиционных, полуфеодаль-
ных форм найма. В качестве примера можно упомянуть о предо-
ставлении батраку в виде оплаты его труда клочка земли или
о найме бедняка, владевшего небольшим участком, но лишен-
ного иных средств производства. Выделяемые ему для обра-
ботки собственной земли семена и инвентарь составляли льви-
ную долю (если не всю) оплаты его труда.
Главным препятствием широкому распространению наемного
труда в китайской деревне выступала более высокая «рента-
бельность» сдачи земли в аренду. По подсчетам на основе дан-
ных по уезду Сучуань (пров. Цзянси), доход от сдачи земли в
аренду был на 30—50% выше, нежели при найме батрака для
обработки равной площади [77, с. 29]. Поэтому кулаки, как и
помещики, предпочитали сдавать землю в аренду, а не вести
86
на ней хозяйство с помощью наемной рабочей силы. Для ку-
лацких хозяйств было характерно получение арендной платы в
натуральной форме. В 1940—1941 гг. кулацкие хозяйства в Сы-
чуани (по данным обследования 183 хозяйств 9 уездов), прак-
тиковавшие сбор натуральной ренты, составляли 95,5%, денеж-
ной ренты — 3,3, аренды с внесением залога—1,2% всех хо-
зяйств этого типа [82, с. 58].
Можно предположить, что удельный вес батраков несколько
увеличился в 40-е годы, когда в результате массового разоре-
ния крестьянства вследствие экономической и военной разрухи
в стране и жестокой эксплуатации хозяйства арендаторов-соб;
ственников приходили в упадок, а их владельцы пополняли ря-
ды наемных рабочих в деревне или уходили в город. По дан-
ным газеты «Синьшу бао», издававшейся в Чунцине, помещи-
ки, обращавшиеся к найму рабочей силы, составляли в раз-
личных провинциях страны в 1939 г. 15,4%, а в 1941 г.— 30%
(см. [82, с. 59]). Эти данные могут также косвенно свидетель-
ствовать и о некотором росте численности батраков.
Особый слой в китайской деревне составляли пауперы и
люмпен-пролетарии10. В их ряды попадали разорившиеся кре-
стьяне и лица других категорий сельского населения, лишивши-
еся своего хозяйства, земли и перебивавшиеся различными слу-
чайными заработками.
Пауперизированная часть крестьянства уже была оторвана
от сельскохозяйственного труда, фактически находилась на по-
ложении бродяг, некоторые из них покидали деревню. Эконо-
мическое положение и психология людей, которым нечего те-
рять, делали пауперо-люмпенские элементы готовыми к любым
крайностям. Многие представители этого слоя принимали уча-
стие в революционной борьбе, вступая в отряды, руководимые
КПК; другие же пополняли ряды милитаристских армий, по-
мещичьих отрядов, бандитских шаек.
В решении Госсовета КНР об определении классовой при-
надлежности ставилась задача привлечения основной массы
«бродячего люда» к производительному труду путем предостав-
ления земли тем из них, которые жили в сельской местности и
могли сами ее обрабатывать.
Помимо крестьянства в деревне имелись также ремесленни-
ки, мелкие торговцы, купцы, кустари, лица свободных профес-
сий, служители культа и т. д. Доля их в сельском населении в
среднем не превышала 5% со значительными колебаниями в
зависимости от района: от 2,6 до 12—15% в отдельных дерев-
нях провинций Шаньси, Шэньси, Хэнань, Цзянсу, Гуандун в
первом случае и провинций Чжэцзян и Цзянси — во втором
(данные на 1925—1937 гг.) [32, с. 257].
Перед земельной реформой, по материалам выборочных об-
следований в провинциях Сунцзян, Цзянсу, Хунань, Хубэй, Сы-
чуань, Гуйчжоу, на эту часть сельского населения, составляв-
87
шую от 2,4 до 13,0% его общей численности, приходилось от
0,8 до 6,2% всех хозяйств, от 0,3 до 6,2% количества земли
[32, с. 266].
В восьми уездах Сычуани, также по данным выборочного
обследования, рабочие, мелкие торговцы и купцы, лица свобод-
ных профессий и т. д. составляли в 1950 г. 1,1% всего населе-
ния (1,6% хозяйств) |[32, с. 257]. Некоторые категории указан-
ной прослойки сельского населения относились к безземельным,
представители других имели небольшие участки, но в целом
удельный вес их землевладения был незначительным.
Трудящиеся, профессионально занятые в ремесленном произ-
водстве, были наиболее многочисленной группой деревенского-
населения, непосредственно не связанного с сельским хозяйст-
вом. По аграрному законодательству они делились на ремес-
ленников и кустарей. К первым относились лица, не владеющие
средствами производства или владеющие незначительным ко-
личеством орудий кустарного производства, «главным или един-
ственным источником существования которых являлась получае-
мая ими заработная плата» [31, с. 191]. Они выполняли работу
для нанимавших их кустарей или непосредственно потребите-
лей. По социальному положению ремесленники приравнивались
к рабочим и батракам.
Кустарями считались ведущие самостоятельное производст-
во и не прибегающие к найму рабочих, для которых личный
труд служил основным источником существования. По социаль-
ному положению они приравнивались к середнякам (см. {31,
с. 190—191]).
Таким образом, социальная структура китайской деревни
рассматриваемого периода представляла собой достаточно аде-
кватное отражение ее сложного, во многом противоречивого
экономического строя. С одной стороны, ее характеризовали
количественно полное преобладание традиционных элементов,
сравнительно слабое (даже если учитывать неизбежное отста-
вание деревни от города) проникновение капиталистических от-
ношений. С другой же стороны, влияние этого проникновения,
растущее воздействие рынка сказывались на традиционной
структуре, в той или иной степени видоизменяя многие ее эле-
менты. В целом китайская деревня переживала, по-видимому,
начальный этап перехода от феодализма к капитализму, су-
щественно осложненный рядом особенностей медленно сдавав-
шей позиции традиционной социально-экономической системы.
В результате для каждого класса и социальной прослойки
китайской деревни были характерны известная двойственность,
сочетание в той или иной пропорции черт, свойственных со-
циальным образованиям как феодального, так и капиталистиче-
ского общества.
Капиталистические отношения в китайскую деревню прони-
кали главным образом «сверху». Развитие товарно-денежных
88
отношений, которое протекало под воздействием включения Ки-
тая в мировое капиталистическое хозяйство, приводило к тому,
что натуральный продукт, получаемый в результате всех видов
эксплуатации крестьянства, во все большей степени превращал-
ся в товар. Связь с рынком трансформировала феодального
землевладельца — помещика, кулака «старого типа» в «руково-
дителя своеобразного „хозяйства*4, заинтересованного в полу-
чении конкретных видов продукции и следящего за конъюнкту-
рой рынка» [96, с. 129].
Но на этой самой ранней стадии капиталистической эволю-
ции китайская деревня «застряла». Дальнейшее развитие — пере-
ход к эксплуатации наемных работников — происходило крайне
медленно в связи с тем, что доход, даваемый эксплуатацией
мелкокрестьянских хозяйств традиционными методами, намного
превышал среднюю норму прибыли в капиталистическом секто-
ре народного хозяйства Китая (подробнее см. [95а, с. 8—14]).
Соответственно замедленно протекал процесс становления
классов капиталистического общества — землевладельцев-пред-
принимателей и наемных сельскохозяйственных рабочих. Выде-
лению буржуазных элементов из среды крестьянства серьезно
препятствовал и низкий уровень экономического развития дерев-
ни. При сравнительно невысоком удельном весе кулачества
большую часть этого слоя составляли кулаки «старого» типа,
примыкавшие к помещикам.
Обнищание и разорение значительной части крестьянства —
следствие жесточайшей эксплуатации преимущественно вело к
пауперизации и много реже—к появлению наемной рабочей
силы (вследствие неспособности развивающегося капитализма
как в городе, так и в деревне поглотить ее).
В целом крестьянство накануне победы народной револю-
ции было еще слабо дифференцировано по классовому призна-
ку. Различие между отдельными его слоями (за исключением
части кулачества) определялось не методами ведения хозяй-
ства, а имущественным положением.
В сложной картине классовых и социальных взаимоотноше-
ний в китайской деревне вплоть до аграрной реформы опреде-
ляющую роль объективно играли свойственные феодальному
способу производства противоречия между помещиками и кре-
стьянством. Однако последнее, почти поголовно неграмотное,
задавленное нуждой, невежеством, предрассудками, только на-
чинало осознавать себя общественной силой, осознавать свои
коренные классовые интересы. Поэтому часто наиболее отчетли-
во, зримо проявлялись противоречия иного толка — между иму-
щей и неимущей частью сельского населения.
В основе аграрной политики КПК всегда лежало стремление
к кардинальному решению противоречий между классами по-
мещиков и крестьян. Однако характерная для переживавшегося
тогда Китаем переходного периода сложность и запутанность
89
ситуации в деревне, крутые изменения в общеполитическом по-
ложении обусловливали необходимость известной тактической
гибкости — временного выдвижения более умеренных лозунгов
(снижения арендной платы, ссудного процента).
Деятельность КПК во многом способствовала формированию
и росту классового сознания крестьян, их организованности.
В 1921 г. в Гуандуне (уезд Хайфып) при непосредственном уча-
стии видного китайского коммуниста Пэн Бая был создан пер-
вый в истории Китая крестьянский союз. Впоследствии в ходе
гражданских и антияпонской войн крестьянские союзы были
созданы во многих провинциях страны, в первую очередь в
освобожденных районах, где для их деятельности складывались
благоприятные условия.
Крестьянские союзы принимали активное участие в вопло-
щении аграрной политики КПК в жизнь, в кампании по сни-
жению арендной платы и ссудного процента, в проведении зе-
мельной реформы на территории освобожденных районов.
Изменения
в классово-социальной структуре крестьянства
в результате земельной реформы
Аграрные преобразования, осуществленные в Китае в два
этапа: в старых освобожденных районах до 1949 г., а в новых —
в 1950—1952 гг. в соответствии с законом о земельной рефор-
ме,— коренным образом изменили социально-экономическую
структуру как деревни, так и всего китайского общества.
До антияпонской войны аграрные преобразования в совет-
ских районах проводились на основе земельного закона, приня-
того I Всекитайским съездом советов в 1931 г. Статья 1 этого
закона провозглашала: «Вся земля феодалов — помещиков, ми-
литаристов, тухао, джентри, чиновников и других крупных част-
ных владельцев, независимо от того, ведут ли они сами на ней
хозяйство или сдают ее в аренду, подлежит конфискации без
какого бы то ни было вознаграждения. Конфискованную землю
советы должны распределить между крестьянами-бедняками и
середняками. Бывшие собственники земли не имеют права на
получение какого бы то ни было надела. Батраки, кулаки и
трудящиеся-крестьяне без различия пола имеют одинаковое
право на земельный нрдел. Живущие в деревне и потерявшие
работу самостоятельные трудящиеся при согласии крестьянских
масс равным образом могут наделяться землей» [44, с. 16—17].
Помещичье имущество — скот, сельскохозяйственные орудия, по-
стройки и т. п.— тоже подлежало конфискации.
Закон предусматривал также конфискацию земли, принад-
лежавшей кулакам, и наделение землей худшего качества по
трудовой норме тех из них, которые не принимали участия в
90
Таблица 4
Изменение удельного веса различных классов и
социальных групп сельского населения *,
Социальная категория Доля в общей числен- ности хозяйств Доля в пахотном клине
до анти- японской войны в годы об- следова- ния до анти- японской войны в годы об- следова- ния
Помещики 3,6 2,4 29,5 13,5
Кулаки 7,2 6,7 21,0 17,5
Середняки 28,4 38,8 29,5 42,5
Бедняки 54,0 47,0 19,0 22,5
Батраки 5;о 2,5 0,8 0,6
* Цит. по [77, с. 84].
контрреволюционной деятельности и могли сами обрабатывать
выделяемые им участки. У кулаков следовало забирать рабо-
чий скот и сельскохозяйственные орудия.
Большое значение имело и положение закона об аннули-
ровании ростовщической задолженности крестьян.
При осуществлени<и указанного закона на местах помещи-
кам, как правило, выделялся надел, достаточный для содержа-
ния их семей. Было признано также преждевременной мерой
лишение кулацких хозяйств сельскохозяйственных орудий и ско-
та. В декабре 1935 г. ЦК КПК принял решение об изменении
политики в отношении кулака. Согласно новым установкам,, у
кулаков следовало реквизировать ту часть земли и имущества,
которая использовалась ими в целях феодальной эксплуатации,
земля же, обрабатываемая с помощью батраков, торговые пред-
приятия и другое имущество конфискации не подлежали.
Не вдаваясь в подробный анализ этого закона, следует от-
метить, что его осуществление могло внести коренные измене-
ния в отношения собственности и социальную структуру дерев-
ни на территории революционных опорных баз. Однако с нача-
лом антияпонской войны (1937 г.) политика конфискации по-
мещичьей земли была заменена политикой снижения арендной
платы и процента по ссудам.
О сдвигах в социальной структуре деревни, явившихся след-
ствием аграрной политики КПК в 1931 —1945 гг., могут сви-
детельствовать данные обследования пяти освобожденных райо-
нов11 в 1942—1943 гг. (табл. 4).
Цифры, приведенные в табл. 4, свидетельствуют о сниже-
нии удельного веса помещичьих и кулацких хозяйств и их зем-
левладения, уменьшении доли хозяйств бедняков при росте
91
удельного веса принадлежавшей им земли, а также об усиле-
нии позиций середняков по обоим показателям.
В 1946 г., учитывая изменение международной и внутренней
обстановки (разгром японского милитаризма во второй миро-
вой войне и начало последнего этапа вооруженной борьбы с го-
миньданом), КПК в аграрном вопросе вновь выдвинула про-
грамму конфискации помещичьей земли и раздела ее между
крестьянами, изложенную в опубликованных 4 мая 1946 г. «Ука-
заниях ЦК КПК о расчетах по снижению арендной платы и по
вопросу о земле».
В сентябре 1947 г. созванная КПК Всекитайская аграрная
конференция приняла «Основные положения земельного закона
Китая», в соответствии с которыми земельная реформа проводи-
лась до 1950 г. «Основные положения...» предусматривали уни-
чтожение старой аграрной системы, основанной на феодальной
и полуфеодальной эксплуатации, ликвидацию права собствен-
ности на землю помещиков, храмов, монастырей, учреждений,
а также аннулирование всех долговых обязательств крестьян по
ссудам, полученным до проведения реформы.
Принадлежавшая помещикам земля и их имущество подле-
жали конфискации, помещики и их семьи наделялись землей
и имуществом, равным доле трудящихся-крестьян. Это означало
полную ликвидацию помещичьего землевладения, являвшегося
экономической основой феодальной эксплуатации крестьянства.
«Основными положениями...» декретировалось изъятие из-
лишков земли и имущества у кулаков (по сравнению со сред-
ними размерами в данной местности), которые поступали в
фонд уравнительного раздела. Тем самым создавались условия,
в которых кулацкое хозяйство уже не могло существовать.
Всем жителям деревни должен был предоставляться одина-
ковый по качеству и количеству земли надел. На равных с
крестьянами правах землей должны были наделяться все сель-
скохозяйственные рабочие, бойцы и командиры Народно-осво-
бодительной армии, работники органов власти, проживающие в.
деревне, а также живущие в деревне трудящиеся, непосредст-
венно не занятые в сельскохозяйственном производстве.
Право собственности на землю закреплялось за тем, кто ее
получал. !
К началу 1950 г. земельная реформа была проведена на тер-
ритории, составляющей */з страны, с сельским населением при-
мерно в 145 млн. человек.
После освобождения страны и провозглашения КНР в ок-
тябре 1949 г. Центральным народным правительственным сове-
том Китая 28 июня 1950 г. был принят «Закон о земельной ре-
форме Китайской Народной Республики», на основе которого
проводилась реформа на остальной части территории страны.
Основной принцип аграрной политики КПК — ликвидация
помещичьего землевладения и передача земли в собственность
92
крестьянам — был закреплен в законе: «Помещичья собствен-
ность на землю, основанная на феодальной эксплуатации, от-
меняется и устанавливается крестьянская собственность на зем-
лю, чтобы освободить производительные силы в сельском хозяй-
стве, развивать сельскохозяйственное производство и проложить
путь к индустриализации нового Китая» i[31, с. 127].
Принадлежавшие помещикам земли, рабочий скот, сельско-
хозяйственный инвентарь, излишки зерна и жилых строений
подлежали конфискации. Реквизировались земли фамильных
храмов, монастырей, церквей. Изымались принадлежащие про-
мышленникам и торговцам земли в сельских местностях, из-
лишки земли, сдаваемой в аренду из-за занятости их владель-
цев другой работой или недостатка рабочей силы, если коли-
чество земли во владении данных лиц более чем в два раза
превышало среднюю норму для данной местности, а также зем-
ли, сдаваемые в аренду кулаками полупомещичьего типа, если
они превышали количество земли, обрабатываемой ими самими
или при помощи наемного труда (см. [31, с. 129]).
Принадлежавшие кулакам земли, которые обрабатывались
ими совместно с членами семьи или с помощью наемного тру-
да, сохранялись за ними. Небольшие земельные участки, сда-
ваемые кулаками в аренду, также оставались в их собственно-
сти. В отдельных районах допускалась реквизиция подобных
участков, но только с одобрения провинциальных народных пра-
вительств.
Законом предусматривалось сохранение кулацких хозяйств
как хозяйств капиталистического типа. Однако, поскольку пред-
ставители данного слоя довольно широко использовали полу-
феодальные методы ведения хозяйства, которые полностью лик-
видировались земельной реформой, их экономические позиции
подвергались ограничению. Таким образом, политика по отно-
шению к кулацким хозяйствам, закрепленная в «Законе о зе-
мельной реформе» 1950 г., отличалась от линии на их ликвида-
цию, предусмотренной «Основными положениями земельного за-
кона» 1947 г., что объяснялось изменением политических усло-
вий в стране, изменением в соотношении классовых сил.
Освобождение подавляющей части территории страны, при-
знание КНР Советским Союзом, заключение советско-китайско-
го договора о дружбе и взаимопомощи укрепило как внутрен-
нее, так и международное положение народного Китая. Наряду
с этим восстановление экономики страны приобретало решаю-
щее значение. В указанных целях и предполагалось использо-
вать кулацкие хозяйства, имеющие большие, по сравнению с
середняцкими и бедняцкими хозяйствами, возможности увели-
чения производства и выхода товарной продукции. Наконец, по-
скольку земельная реформа носила антифеодальную направлен-
ность, и с политической точки зрения выгоднее было нейтрали-
зовать кулачество.
9$
Земельная реформа проводилась в условиях острой классо-
вой борьбы. В ходе ее подготовки и проведения значительные
усилия направлялись на уничтожение политического господства
помещиков в деревнях (см. [26, с. 134]). Из крестьян создава-
лись отряды народного ополчения.
Исполнительными органами по проведению земельной ре-
формы явились крестьянские союзы, представлявшие собой
массовые организации крестьян, объединявшихся на доброволь-
ных началах. Функции, роль и принципы организации крестьян-
ских союзов были определены в «Законе о земельной реформе
КНР» и в «Положении об организации крестьянских союзов»
[31, с. 155—159].
Там, где крестьянские союзы не существовали, они органи-
зовывались в ходе проведения реформы. Так, например, в де-
ревнях Центрально-Южного Китая к осени 1950 г. в крестьян-
ских союзах насчитывалось 25,2 млн. крестьян. А в 1951—
1952 гг. в Восточном, Центрально-Южном, Юго-Западном и Се-
веро-Западном Китае крестьянские союзы объединили уже
88 млн. человек [114, с. 161].
При организации союзов соблюдался принцип преобладания
в них бедняков и батраков для обеспечения их руководящей
роли. В комитетах союзов, избираемых на съездах крестьянских
представителей соответствующей административной единицы,
2/з членов должны были представлять бедняков и батраков,
Уз — середняков.
В задачи крестьянских союзов входило последовательное
-осуществление антифеодальных «общественных преобразований
.для защиты интересов крестьян», содействие развитию сельско-
хозяйственного производства, образованию кооперативов, улуч-
шение условий жизни крестьян, повышение их политического и
культурного уровня (см. {31, с. 155]).
Членами союзов могли быть батраки, бедняки, середняки,
сельские ремесленники и представители революционной сель-
ской интеллигенции. В крестьянские союзы вступали также ра-
ботники, направленные в деревню для оказания помощи в про-
ведении реформы. Как правило, они составляли специальные
бригады. С этой целью ежегодно привлекалось в среднем до
300 тыс. кадровых работников КПК, правительственных и об-
щественных организаций, рабочих, бывших командиров и полит-
работников НОА, представителей интеллигенции. Многие из них
участвовали в проведении земельной реформы в старых осво-
божденных районах (см. [114, с. 157]).
Перед бригадами ставились задачи: поднять политическую
активность крестьян, довести до них цели и существо намечен-
ной государством политики и в целом обеспечить организован-
ное ее осуществление. Численность бригад, отправляемых в
-сельские районы, определялась из расчета один член бригады на
тысячу человек сельского населения (см. i[77, с. 141]).
-94
Эти бригады сыграли большую роль в проведении аграрной
реформы. Они явились проводниками политики государства в
деревне. Их деятельность представляла собой проявление фор-
мировавшегося союза рабочего класса с крестьянством, хотя в
составе бригад по численности преобладали кадровые работ-
ники и военные (см. [114, с. 210]).
Успешное проведение земельной реформы в сложных усло-
виях явилось большой победой КПК. Оно открыло пути для
прогрессивного социального и экономического развития деревни
и вместе е тем стало необходимой предпосылкой преобразова-
ния всех областей жизни китайского общества.
Земельная реформа к началу 1953 г. была проведена на
большей части территории страны с сельским населением при-
мерно в 450 млн. (считая и старые освобожденные районы)..
Экономическим следствием реформы явилось наделение бо-
лее 300 млн. крестьян землей и средствами производства: среди
крестьян было распределено 46,6 млн. га земли [114, с. 160],.
что составляло 43,2% пахотной площади страны в 1952 г. Они
освобождались от уплаты помещикам в форме арендной платы
за землю и других поборов в среднем 50 млн. т зерна в год
[129, с. 42] ,2.
В период проведения земельной реформы была осуществле-
на частичная национализация земли: в собственность государ-
ства была передана часть конфискованных у помещиков земель,
которые использовались для создания опытных сельскохозяйст-
венных станций и образцово-показательных хозяйству были на-
ционализированы целинные и залежные земли, крупные лесные
массивы, ирригационные сооружения, рудники, песчаные и забо-
лоченные земли, полосы отчуждения вдоль железных дорог
и т. п. Национализации подлежали также сельскохозяйственные
фермы, питомники и опытные станции, на которых применялась
сельскохозяйственная техника, бамбуковые, чайные и тунговые
плантации, плантации тутового дерева, пастбища с технически-
ми сооружениями. Национализированные земли послужили ба-
зой создания государственного сектора в сельском хозяйстве.
В результате осуществления земельной реформы изменился
социально-экономический строй китайской деревни: помещичье
землевладение было ликвидировано, основу сельской экономики
стали составлять мелкие единоличные хозяйства.
Революционный слом феодальной системы землевладения,
отвечавший коренным интересам широких масс трудового кре-
стьянства, позволил повысить заинтересованность крестьян в
расширении производства, улучшить их материальное положе-
ние. Проведение земельной реформы оказало решающее влияние
на восстановление и рост сельскохозяйственного производства в.
стране: по данным официальной статистики, производство зер-
новых культур возросло в 1952 г. на 42,8% по сравнению с
1949 г., а хлопка — почти в три раза [41, с. 46], по производст-
95.
пу рядп вижисйших культур был достигнут наивысший уровень
прошнюдстш! до освобождении страны.
В результате реформы появились возможность улучшить ма-
териальные условия жизни подавляющего большинства сель-
ских тружеников, Вели до реформы голод, недостаток зерна,
когда «лишь пол года ели зерно, л в остальное время только
отруби в овощи» i| 119, с. 7|, были привычными для китайской
деревни, то после нее положение во многом изменилось. Выбо-
рочные обследования отдельных деревень показывают, что 30—
40% хозяйств уже имели излишки (правда, как правило, не-
большие) зерна. Например, средн 1179 дворов шести деревень
уезда Усяпь пров. Шаньдун в 1950 г. у 38 хозяйств (3,22%)
подобные излишки превышали 500 кг на каждый двор, у 116 дво-
ров (9.84%) -250 кг и у 400 дворов (33,93%)—50 кг; среди
1833 хозяйств пяти деревень уездов Лииьсяиь и Цинфэн
пров. Хэнань в 1951 г. излишки зерна зафиксированы у 690 дво-
ров (37,6%) [119, с. 7].
Соответственно повысилась покупательная способность кре-
стьянства. Так, по отдельным данным, она у беднейшего кре-
стьянства возросла за 1949—1950 гг. в 2—2,5 раза, у середня-
ков— более чем на 80% [119, с. 7].
Не менее важными были и социально-политические резуль-
таты реформы. Крестьянство освободилось от системы феодаль-
ного угнетения, от помещичьей и, в значительной степени, ро-
стовщической кабалы (о ней подробнее см. [32, с. 274—284]).
Земельная реформа создала экономические и политические
предпосылки уничтожения веками складывавшейся заби-
тости, унижения и культурной отсталости китайского кре-
стьянина.
В деревнях стала создаваться сеть общеобразовательных
школ, а также вечерних и зимних школ для обучения грамоте
взрослых. По неполным данным, иа начало 1952 г. из 75 млн. де-
тей школьного возраста в начальных школах страны училось
49 млн. (65% их общего числа) [114, с. 161]. Кроме того, в
1952 г. в вечерних школах занималось 27 млн., а в зимних шко-
лах— 48 мли. крестьян [114, с. 7].
Для страны с чрезвычайно низким уровнем грамотности (осо-
бенно в деревне) эти цифры являлись свидетельством поистине
больших достижений.
Земельная реформа привела к коренным изменениям клас-
совой структуры деревни: перестал существовать класс поме-
щиков, сократился удельный вес кулачества. Улучшилось эко-
номическое положение трудового крестьянства. В деревне об-
разовался слой так называемых «новых» середняков, т. е. быв-
ших бедняков, имущественное положение которых улучшилось
в результате реформы, однако по экономическому положению
они незначительно отличались от бедняков.
В целом в китайской деревне после реформы насчитывалось
S6
Таблица 5
Экономическая характеристика крестьянских хозяйств
различных социальных слоев, 1954 г. (в расчете на одно хозяйство) *
Социальная группа Пахотная площадь, му Среднее число членов семьи Число трудо- способ- ных Пахотная площадь на одного трудоспо- собного, МУ Рабочий скот, го- ловы Плуги, шт. Водо- черпал- ки, шт.
Бедняки .... 12,45 4,2 2,0 6,23 0,47 0,36 0,17
Середняки . . . 19,08 5,0 2,5 7,62 0,91 0,74 0,13
Кулаки Бывшие помещи- 24,96 6,2 3,0 8,32 1,15 0,87 0,22
ки 12,15 4,2 2,2 5,52 0,23 0,23 0,04
* [47, с. 306—3071
примерно 120 млн. крестьянских хозяйств, ведущих мелкое еди-
ноличное хозяйство. Количество земли, полученное каждым кре-
стьянином в результате реформы, было небольшим: в среднем
3 му обрабатываемой площади, а во многих районах на юге
страны — до 1 му. По данным обследования 16 тыс. хозяйств в
25 провинциях, в 1954 г. размеры пахотной площади, в среднем
приходящейся на одно хозяйство, колебались от 12 до 25 му в
зависимости от числа членов семьи и принадлежности к тому
или иному социальному слою (табл. 5).
Из табл. 5 явствует, что основными факторами, определяв-
шими социальное лицо хозяйства, были число трудоспособных
членов семьи, величина обрабатываемой площади и обеспечен-
ность орудиями производства 13.
В хозяйствах середняков и кулаков было соответственно на
25 и 50% больше трудоспособных, чем в хозяйствах бедняков,
на 80,5% и в 2 раза больше орудий и более чем в 2 раза скота.
Обрабатываемая площадь в хозяйствах бедняков была меньше,
чем у середняков и кулаков соответственно в 1,5 и 2 раза.
На одного трудоспособного и на члена семьи в кулацких хозяй-
ствах приходилось примерно на 7з пахотной площади больше,
чем у бедняков.
Эти различия в экономическом положении хозяйств, сохра-
нившиеся, несмотря на известную нивелировку условий произ-
водства в итоге земельной реформы, могли в достаточно отда-
ленной перспективе привести к последующей за имущественным
неравенством классовой дифференциации в китайской деревне
вследствие присущей мелкотоварному производству тенденции
стихийного движения к капитализму. Однако в конкретных
условиях китайской деревни начала 50-х годов действовал ряд
факторов, замедлявших указанный процесс. Ослабление эконо-
7 Зак. Б76 97
мических позиций кулаков и сокращение их численности в ре-
зультате земельной реформы препятствовали капиталистической
эволюции этих хозяйств. Экономическая слабость середняков и
тем более бедняков делала весьма слабой возможность появ-
ления новых кулацких хозяйств. Вместе с тем улучшение хо-
зяйственного положения бедных слоев крестьянства в резуль-
тате реформы, экономическая помощь беднякам и части серед-
няков, оказанная государством в рассматриваемые годы, тормо-
зили процесс размывания данных слоев и выделения из них
нового батрачества.
Практически имущественная дифференциация, ведущая к
дифференциации классовой, имела место в китайской деревне
лишь в незначительных масштабах. Объясняется это наряду с
воздействием перечисленных выше факторов в известной мере
и краткостью времени, прошедшего с момента завершения зе-
мельной реформы (1952 — начало 1953 г.) до проведения в ос-
новном датируемых 1954 г. обследований, материалами которых
мы пользуемся.
Об изменениях социально-классовой структуры китайской
деревни в начале 50-х годов могут дать представление данные
обследования 14 334 крестьянских хозяйств 21 провинции стра-
ны (табл. 6).
К концу 1954 г. по сравнению с периодом аграрной рефор-
мы в деревне, как об этом свидетельствуют данные табл. 6Г
почти вдвое уменьшилось количество бедняков и батраков,'поч-
ти на столько же сократилось и число кулаков. Большинство-
крестьянских хозяйств — 62,2% было отнесено к середняцким^
они владели 68,1% земли. Это изменение было одним из важ-
ных последствий земельной реформы.
Лишь у 2,3% хозяйств из среды крестьянства изменилось со-
циальное положение: 14 бедняцких и 66 середняцких дворов:
(т. е. 0,6% общего числа хозяйств бедняков и середняков) пере-
шли в разряд кулацких, а 30 кулацких и 206 середняцких хо-
зяйств (4,2% всех хозяйств середняков и кулаков) стали бед-
няцкими.
О том, что подобные явления носили ограниченный характер,,
свидетельствуют и другие данные. Например, согласно мате-
риалам обследования 9 волостей пров. Хунань, удельный вес
бедняков увеличился в 1954 г. по сравнению с 1953 г. на 0,5%F
кулаков — на 1,9%, число середняков сократилось на 1% (рас-
считано по [101, с. 249]).
Нельзя не упомянуть и о некотором оживлении ростовщиче-
ской деятельности в деревне, увеличении случаев купли-прода-
жи земли, сдачи ее в залог и в аренду14, а также использова-
нии наемного труда.
Однако делать на этом основании вывод о всерьез наметив-
шейся тенденции капиталистического развития было бы, как
минимум, преждевременно. Весьма показательны в данной свя-
98
Таблица 6
Социальйо-класёовЫе изменений и китайской деревне после земельной реформы*
Социальная группа Период проведения земельной реформы Изменения к концу 1954 г. Изменения за период после зе- мельной реформы, %
число хозяйств удельный вес, % число дво- ров, всту- пивших в коопера- тивы бедняки середняки кулаки бывшие по- мещики удельный вес, %
Всего 14 334 100,0 608 4150 8908 305 363 100,0 100,0
Хозяйства членов кооперативов. — — 608 — — — — 4,2 —
Батраки и бедняки 8191 57,1 342 3844 3991 14 —- 29,0 50,7
Середняки 5128 35,8 255 206 4601 66 — 62,2 173,7
Кулаки 514 3,6 8 30 252 224 —- 2,1 59,3
Бывшие^помещики 375 2,6' 3 3 5 1 363 2,5 96,8
Прочие 126 0,9 67 59 — — — —-
* [121, с. 5].
Таблица 7
Использопапис наемного труда п крестьянских холяйстпах я 1064 г,*
Социальная группа Число об- следопан- ных дпороп Удельный пас лпорол, нлннмлл- шнх блтол- ков, % Число дпоЙ, отребо- тппимх бйтрйкйми п среднем не каждой холяйстпо Удельный лес семей, члены ко- торых НА- НИМАЛИСЬ а батраки, % Число дней работы по найму я среднем кА каждое, хо- зяйство
лсаго постоянны- ми батра- ками
Всего ...... 15 292 59,7 15,4 3,1 53,7 20,3
Члены кооперати- вов 644 44,7 6,6 34,0 11,2
Батраки и бедня- ки 4 453 48,7 7,0 0,3 60,3 25,7
Середняки . . . 9 461 65,3 17,2 2,8 52,3 18,7
Кулаки 357 77,3 78,6 32,9 40,9 11.7
Бывшие помещики 377 57,6 11,8 0,9 56,0 20,5
• [101, с. 252].
зи сведения о найме батраков (по материалам обследования
15292 крестьянских хозяйств в 22 провинциях — табл. 7).
Данные табл. 7 свидетельствуют о, казалось бы, практиче-
ски всеобщем распространении отношений найма. Однако оши-
бочность подобного впечатления становится очевидной при бо-
лее детальном анализе. Во-первых, явно абсолютно превалиро-
вал крайне краткосрочный наем. Во-вторых, из сравнения по-
казателей удельного веса хозяйств, нанимавших батраков и
выделявших их (в сумме они по всем социальным категориям
превышают 100%), явствует, что значительное число дворов15
выступало в обеих ипостасях. Сопоставление этих двух выво-
дов позволяет предположить, что в большинстве случаев отно-
шения найма представляли собой известную модификацию тра-
диционной для китайской деревни взаимопомощи в страдную
пору, а также форму выравнивания некоторого несоответствия
(достаточно часто имевшего место) между наделом семьи и
числом ее трудоспособных членов.
Наиболее интенсивно нанимали батраков (особенно постоян-
ных) кулаки. Но и в их среде позволить себе нанять батрака
на год могло лишь одно хозяйство из десяти. В общих трудо-
затратах в кулацких хозяйствах вклад постоянных батраков не
превышал 3%, а всех батраков — 8% (в хозяйствах середня-
ков — 2 %),
Потребность и возможность16 пополнить семейные доходы
обусловили тот факт, что беднота в большей степени (60,3%
дворов) поставляла временных батраков.
В целом же сравнительно широкое распространение отноше-
ний найма объяснялось, по-видимому, в первую очередь стрем-
100
Таблица 8
Доходы крестьян, 1954 г. *
Социальный слой Средний доход хозяйства Среднедушевой доход
всего, юани по отношению к доходам хо- зяйства бед- няков, % всего, юани по отноше- нию к хозяй- ствам бедня- ков, %
Бедняки 488,7 100,0 116,4 100,0
Середняки 774,4 158,5 154,9 133,1
Кулаки 1297,0 265,4 209,2 179,7
Бывшие помещики 497,2 101,7 118,4 101,7
В средней 692,9 141,6 144,2 123,9
* Составлено по [47, с. 308; 101, с. 259].
лением подработать (а не острой экономической необходи-
мостью). Свидетельством этому является абсолютное преобла-
дание среди временных батраков (почти 2/з) представителей
середнячества.
Целью мелкокрестьянского хозяйства, абсолютно преобла-
давшего в китайской пореформенной деревне, было в основном
удовлетворение собственных потребностей, а потому его связи
с рынком были ограниченными. В среднем, по данным обсле-
дования 1954 г., объем покупок на рынке составлял примерно
Уз годового дохода крестьянского хозяйства; у бедняков и бат-
раков он был ниже — 26%, у середняков составлял 40%, у ку-
лаков— 69%. Большая часть затрат направлялась на приобре-
тение предметов потребления: у бедняков и батраков — 77,6%
общей суммы, у середняков — 61,7, кулаков — 64,6%.
Товарность крестьянских хозяйств была невысокой. Правда,
амплитуда ее колебаний в зависимости от их специализации
была значительной: от хозяйств, производство которых носило
почти натуральный характер, до производящих технические
культуры и реализующих 80—90% всей продукции. В среднем
по стране процент товарности составлял 20—25%, [78, с. 170;
164, 1956, № 2, с. 2]. Как показывают материалы обследования
13 245 крестьянских хозяйств 18 провинций в 1955 г., товар-
ность бедняцких хозяйств, производивших зерновые культуры,
составляла 22,1% их производства, середняцких хозяйств —
25,2, кулацких — 43,1% ([121, с. 23]. Развитие подсобного про-
мысла в крестьянских хозяйствах и увеличение за счет этого
их доходов являлось дополнительным стимулом развития товар-
ных отношений.
Согласно материалам обследования, проводившегося в
1954' г., доходы кулацких хозяйств более чем в 2,6 раза, а се-
101
редняцких —на 58% превышали средний доход хозяйств бед-
няков. Эта разница была значительно меньше при сравнении
душевого дохода, так как семьи кулаков и середняков были
более многочисленными: в кулацких хозяйствах доход на одно-
го человека был примерно на 78%, а в середняцких — на 33%
выше, нежели в бедняцких (табл. 8).
Характерное для пореформенной китайской деревни абсолют-
ное преобладание мелкокрестьянского производства обусловли-
вало и соответствующую социальную структуру крестьянства.
Оно оставалось по-прежнему слабо дифференцированным в
классовом отношении при наличии определенного неравенства,
скорее даже не имущественного, а в степени удовлетво-
рения насущных нужд между отдельными социальными
группами.
Процесс классового расслоения был еще фактически в за-
родышевом состоянии и только в достаточно отдаленной пер-
спективе мог (при соответствующих условиях) привести к
оформлению социально-классовых различий.
Несмотря на улучшение материальных условий жизни боль-
шинства крестьян после земельной реформы, что позволило ки-
тайским авторам отнести свыше 60% всего крестьянства к се-
реднякам, его жизненный уровень продолжал оставаться низ-
ким. Поэтому в китайской статистике 50-х годов стали выде-
лять категории середняков («старых» и «новых») низшего типа,
которые по экономическому положению были близки беднякам
и составляли вместе с ними примерно 70—80% общего числа
крестьянских дворов (см. [101, с. 256]).
В условиях пореформенной китайской деревни понятия «бед-
няк», «батрак», «середняк», «кулак», которыми обычно поль-
зуются для характеристики капиталистических отношений в
сельском хозяйстве, строго говоря, не отражали существа сло-
жившегося положения. Разделение крестьянства на эти катего-
рии являлось выражением отмеченных выше различий в поло-
жении различных слоев китайского крестьянства. Стойкое со-
хранение этих понятий во всей китайской литературе (полити-
ческой, научной, статистической, пропагандистской) объясняет-
ся в первую очередь политическими соображениями. Авторов
настоящей книги заставили пользоваться ими необходимость
излагать содержание китайских источников и отсутствие каких-
либо иных определений, более адекватно отражающих поло-
жение различных групп туэестьянства КНР.
В китайской деревне в рассматриваемые годы появляется
более прогрессивная форма хозяйствования — коллективные хо-
зяйства. Однако с ней была связана еще очень незначительная
часть крестьянства — 2% общего числа крестьянских дворов в
1954 г.
Коллективное ведение хозяйства, даже при сохранении за
крестьянами права собственности на основные средства произ-
102
водства, сданные в кооператив, при сохранении прежней мате-
риально-технической базы вело к изменениям социально-эконо-
мического положения крестьянства.
Начало процесса формирования
класса кооперированного крестьянства
Особенности социальной структуры крестьянства, сложив-
шейся в результате земельной реформы, вызванные специфиче-
скими условиями формирования этого класса, а также формы
и методы кооперирования деревни оказали определенное воз-
действие на положение крестьянства, на сохранение известных
различий между отдельными его группами.
Аграрная реформа освободила китайское крестьянство от ве-
ковой феодальной эксплуатации. Но стать базой развития про-
изводительных сил, подъема сельскохозяйственного производст-
ва, обеспечивающего нужды индустриализации страны, а также
значительного улучшения условий жизни сельских тружеников
стомиллионное море мелких крестьянских хозяйств с их рутин-
ной техникой не могло. Поэтому постепенное социалистическое
преобразование деревни было определено как одна из важней-
ших задач генеральной линии КПК в переходный период, по-
лучившей законодательное оформление в Конституции КНР.
В общем курсе переустройства деревни, намеченном КПК,
получили отражение основные положения ленинского коопера-
тивного плана; соответствующее внимание уделялось постепен-
ности перехода к коллективному ведению хозяйства, необходи-
мости технической реконструкции сельского хозяйства.
Как известно, В. И. Ленин условием перехода крестьян к
коллективному хозяйствованию ставил убеждение в его преиму-
ществах, которое требовало соответствующего развития мате-
риальной базы: «Дело переработки мелкого земледельца, пере-
работки всей его психологии и навыков есть дело, требующее
поколений. Решить этот вопрос по отношению к мелкому зем-
ледельцу, оздоровить, так сказать, всю его психологию может
только материальная база, техника, применение тракторов и
машин в земледелии в массовом масштабе, электрификация в
массовом масштабе. Вот что в корне и с громадной быстротой
переделало бы мелкого земледельца» [20, с. 60].
Для стран, менее развитых в промышленном отношении и
являющихся «еще более крестьянскими, чем Россия», необхо-
дим, по его мнению, «более медленный, более осторожный, бо-
лее систематический переход к социализму» [22, с. 199].
Одним из видов подготовки преобразования деревни на со-
циалистических началах можно рассматривать значительное
развитие в тот период простейших форм кооперации — снабжен-
ческо-сбытовой, кредитной и т. п., которые играли определенную
роль в воспитании в крестьянстве навыков коллективного хо-
103
Таблица 9
Доход отдельных хозяйств различных категорий в 1955 г. *,
юани
Социальная группа Валовой доход Чистый доход
в среднем на хозяй- ство в среднем на одного человека в среднем на хозяй- ство в среднем на одного человека
По всем обследованным хозяйствам 487,4 102,9 379,3 80,1
Члены кооперативов 463,5 94,1 399,7 81,1
Единоличный сектор (в среднем) . 498,2 106,4 374,8 80,0
бедняки 366,5 85,2 274,9 65,9
середняки 545,1 110,0 408,3 83,1
кулаки 633,7 126,1 458,0 91,2
* [119, с. 36].
зяйствования, в создании предпосылок производственного коо-
перирования. С 1950 по 1953 г. число членов снабженческо-сбы-
товых кооперативов в деревне увеличилось с 26 млн. до 150 млн.,
было создано 120 тыс. постоянных магазинов розничной торгов-
ли и 40 тыс. лотков и торговых передвижных пунктов. На конец
1954 г. в деревнях страны имелось более 121 тыс. кредитных
кооперативов с 72 млн. членов. В 1954 г. общая сумма предо-
ставленных ими кредитов составила 310 млн. юаней [119, с. 12].
В 1950—1954 гг. широкое распространение получили группы
и бригады трудовой взаимопомощи, представлявшие собой на-
чальную форму обобществления труда. К концу 1954 г. группа-
ми трудовой взаимопомощи было охвачено 58,4% всех кре-
стьянских хозяйств 1[41, с. 52]. Элементы коллективного труда
в группах трудовой взаимопомощи, возникновение в постоянных
группах коллективной собственности подготавливали условия
для обобществления хозяйства и позволяли использовать эту
форму для перевода единоличного крестьянского хозяйства на
путь кооперирования. В постановлениях ЦК КПК о развитии
движения за взаимопомощь и кооперирование, принятых в
1951—1953 гг., указывалось на важность учета конкретных
условий при создании групп взаимопомощи и кооперативов, на
необходимость постепенного производственного объединения
крестьян, обеспечения поступательного движения от низших
форм к высшим.
Помощь государства, рабочего класса облегчала задачу пре-
образования деревни. Государство в 1952—1954 гг. предоста-
вило сельскому хозяйству значительные кредиты. Экономическая
политика, проводимая в тот период, в частности направленная
на ограничение рыночной стихии, создавала благоприятные
условия для кооперирования.
104
Ход производственного кооперирования до 1955 г. отвечал
требованиям постепенности, обусловленным низким уровнем раз-
вития производительных сил в деревне, недостаточной зре-
лостью материальных условий для ее переустройства на социа-
листических началах.
К концу 1954 г. число сельскохозяйственных производствен-
ных кооперативов низшего типа (в которых распределение до-
ходов между его членами производилось в соответствии с за-
траченным трудом и величиной внесенного пая) составляло
114,4 тыс. Они охватывали 2% крестьянских хозяйств страны.
Экономические показатели деятельности кооперативов, ко-
торые до 1955 г., как правило, создавались крестьянами-бедня-
ками и середняками низшего типа, были выше, нежели у едино-
личных хозяйств указанных групп крестьянства, но ниже, чем
в хозяйствах зажиточных крестьян (о чем свидетельствуют дан-
ные обследования 16 199 хозяйств 24 провинций и автономных
районов в 1955 г., приведенные в табл. 9).
Изменения в темпах производственного кооперирования в
первый раз наметились в начале 1955 г., когда за первый квар-
тал удельный вес крестьянских хозяйств, вступивших в коопе-
ративы, вырос с 2 до 19% [41, с. 51].
Со второй же половины 1955 г. в преобразовании сельского
хозяйства наступил этап резкого форсирования темпов коопе-
рирования.
Были пересмотрены в сторону значительного увеличения
первоначальные задания по кооперированию и тем самым было
положено начало пересмотру генеральной линии КПК в пере-
ходный период, подчеркивавшей необходимость постепенности
социалистических преобразований, в том числе и в сельском хо-
зяйстве.
Требование ускорения темпов кооперирования было выдвину-
то Мао Цзэдуном в докладе «Вопросы кооперирования в сель-
ском хозяйстве», сделанном им на совещании секретарей про-
винциальных, городских и областных комитетов КПК 31 июля
1955 г. ,[87, с. 7, 16].
Менее чем за год (с октября 1955 г. по июнь 1956 г.) уро-
вень кооперирования достиг почти 92% общего числа хозяйств.
В 1955 г. создавались, как правило, сельскохозяйственные про-
изводственные кооперативы низшего типа. В 1956 г. значитель-
ная их часть поспешно была превращена в кооперативы выс-
шего типа. К середине 1956 г. в них было объединено свыше
63% крестьянских хозяйств страны.
Кооперирование было осуществлено на прежней, отсталой
по своему характеру материально-технической базе, что, как
показал опыт работы первых кооперативов, обычно позволяло
несколько повысить производительность труда и увеличить про-
изводство в результате лучшего использования земельных уго-
дий, больших возможностей решения вопросов ирригации и ме-
105
лиорации, лучшей организации труда и т. п. Тем не менее объ-
единение крестьян на старой материально-технической базе не
могло обеспечить качественно новый, более высокий уровень
производительности труда в сельском хозяйстве. Кроме того, для
реализации преимуществ коллективного труда необходимо было
соблюдение принципа экономической заинтересованности кре-
стьянина.
Кооперирование означало существенную перемену в органи-
зации производства, в жизненном укладе всего крестьянства.
Однако, поскольку сплошное кооперирование было проведено в
основном с помощью административных мер, требовалась ог-
ромная и длительная организационная работа по налаживанию
функционирования этих новых производственных единиц, ра-
ционального управления ими, требующего подготовленных кад-
ров. В 1957 г. ЦК КПК и Госсоветом КНР был принят ряд со-
ответствующих постановлений: о демократическом управлении
кооперативами, о налаживании работы по управлению произ-
водством в сельскохозяйственных производственных кооперати-
вах, об упорядочении кооперативов, о неуклонном осуществле-
нии внутри кооперативов политики взаимной выгоды и др.
В ходе «упорядочения» производилось укрупнение кооперативов.
Их число, составлявшее на конец 1956 г. 993,6 тыс., в феврале
1957 г. сократилось до 760 тыс., а в начале 1958 г.— до
740 тыс. (см. [38, с. 13; 198, 22.11.1957]).
Установление коллективной, групповой собственности на
средства производства, ставшей преобладающей формой собст-
венности в китайской деревне, изменило ее социальный состав:
исчезло кулачество, экономические позиции которого были су-
щественным образом ослаблены земельной реформой.
Кооперирование ликвидировало потенциальную возможность
классового расслоения китайского крестьянства, поскольку с
установлением коллективной собственности на основные средст-
ва производства, в том числе и на землю, были уничтожены
объективные условия эксплуатации. Эти изменения были отра-
жены VIII съездом КПК, состоявшимся в сентябре 1956 г. В от-
четном докладе ЦК КПК, сделанном Лю Шаоци, говорилось:
«Чрезвычайно сложная и трудная историческая задача по пре-
вращению частной собственности на средства производства в
социалистическую, общественную собственность к настоящему
времени в нашей стране в основном выполнена. В борьбе между
социализмом и капитализмом в нашей стране сейчас уже решен
вопрос „кто — кого“» [35, с. 23].
Китайское крестьянство становилось классом, связанным с
коллективной формой собственности на средства производства.
По данным проведенного в 1955 г. обследования 26935 сель-
скохозяйственных производственных кооперативов (4,2% их об-
щего числа) ? на каждый кооператив высшего типа в среднем
приходилось 1747 му обрабатываемой площади, на кооператив
106
низшего типа — 555 му [52, с. 24—25]. Согласно материалам за
1957 г., каждый кооператив в среднем располагал 1950 му об-
рабатываемой площади. В 1953 г. на каждую голову рабочего
скота в кооперативах высшего типа приходилось 52,1 му обра-
батываемой площади, в кооперативах низшего типа — 42,2 му,
в 1957 г.—38 му.
В 1955 г. кооперативы сдавали государству в форме сельско-
хозяйственного налога и обязательных закупок 31,6 — 44,8%
валового сбора зерна, в 1957 г.— 31,8%.
Главным источником обеспечения жизни для основной мас-
сы крестьянства стало коллективное хозяйство. По данным об-
следования 228 образцовых сельскохозяйственных производст-
венных кооперативов (1957 г.), доходы от него составляли
66,4—86,3% всех доходов крестьянской семьи [159, 1958, № 18,
с. 98]. В целом же по стране, как считалось, данный показа-
тель превышал 66%.
Уровень доходов членов кооператива был неодинаков — в
зависимости от природных и экономических условий хозяйства,
причем разрыв был иногда весьма значительным. Например, в
1957 г. доход крестьянской семьи, полученный в кооперативе
под Пекином, почти в 2 раза превышал средний по стране.
Следовательно, разница между высшей и низшей границами
была еще большей. Средний доход крестьянской семьи от кол-
лективного хозяйства в районах Северо-Восточного Китая в
1956 г. был выше, чем в Южном Китае, на 83%, а в 1957 г.—
примерно на 60% i[159, 1958, № 18, с. 97].
Доход семьи в кооперативе определялся количеством трудо-
способных ее членов, их квалификацией, а также размером опла-
ты трудодня в каждом хозяйстве. В 1957 г. в среднем по стране
за один трудодень выплачивали по 0,6 юаня, в ряде провинций
(Сычуань, Гуандун, Хэнань)—по 0,4 юаня, в пригородных ко-
оперативах Тяньцзиня — по 2 юаня, в уже упомянутых 228 об-
разцовых кооперативах — по 0,7 юаня. Доход семьи в коллек-
тивном хозяйстве в 1956 г. составлял 220—403 юаня, в 1957 г.—
218—343 юаня (по данным обследования 218 образцовых коопе-
ративов четырех районов страны18). Оплата труда каждого ра-
ботавшего в кооперативе в среднем по стране приближалась к
90 юаням в год (7,5 юаня в месяц), в образцовых кооперативах
она составляла 130 юаней в год (10,8 юаня в месяц). Самый
высокий уровень оплаты зафиксирован в пригородах Тяньцзи-
ня— 294 юаня в год (24,5 юаня в месяц), самый низкий
(66,4 юаня в год, 5,53 юаня в месяц) — в Сычуани 19 [159, 1958,
№ 18, с. 98]. Приведенные данные позволяют сделать вывод о
невысоком в целом уровне доходов, которые получали крестья-
не в кооперативах.
Еще ниже был доход в расчете на душу населения. По офи-
циальным китайским данным, в 1956—1957 гг. примерно у 60%
крестьян среднедушевой годовой доход составлял 40—70 юаней,
107
чт° считалось соответствующим уровню жизни середняков, у
10-15%-менее 40 юаней и у около 25%-более 70 юаней
В качестве примера района с низким уровнем доходов крестьян
называли специальный округ Ябэй пров. Шаньси. По данным
обследования примерно 3 тыс. расположенных там кооперати-
вов (общее число жителей более 1,5 млн.), среднедушевой до-
ход в 1956 г. равнялся 39 юаням, у 37% крестьян (более
550 тыс.) он превышал 40 юаней, у 25% крестьян (370 тыс.)
был ниже 17 юаней. Иными словами, 50—60% крестьян этого
округа не имели за счет работы в кооперативе даже минимума
средств существования (его стоимость была определена в
37,5 юаня). Подобные районы были, как отмечается в источ-
нике, «в каждой провинции и по всей стране» [159, 1957, № 11,
с. 107].
Массовое кооперирование крестьянства, проведенное на ос- I
нове традиционной материально-технической базы без соответ-
ствующей подготовки, сложность задачи перестройки мелко-
крестьянского хозяйства, недостатки руководства созданными в |
массовом масштабе кооперативами привели к тому, что боль-
шая их часть не смогла обеспечить увеличения доходов у 90%
своих членов в первые год-два существования (см. [33, с. 334]),
как это было обещано накануне кооперирования. Увеличение
доходов явилось бы для крестьянства самым весомым доказа- (
тельством преимущества коллективного хозяйства.
Сельскохозяйственные производственные кооперативы, в ко- I
торых уровень производства и доходов достиг или превысил
уровень производства и доходов местных зажиточных середня-
ков, составляли в 1957 г. в 12 провинциях20 лишь около 20%
их общего числа.
Параллельно с процессом кооперирования наметились неко- |
торые сдвиги в материально-техническом обеспечении сельского
хозяйства. В годы первой пятилетки (1953—1957) в КНР не-
уклонно росло производство тракторов и сельскохозяйственных
орудий. Развитие отечественного сельскохозяйственного маши-
ностроения и импорт из социалистических стран позволили на-
править в деревню в течение пятилетия более 24,5 тыс. тракто-
ров (в переводе на 15-сильные), 16 тыс. из которых были им- (
портированы. Почти половина тракторного парка страны нахо- j
дилась в распоряжении 383 МТС, обслуживавших кооперативы. ।
Остальные тракторы были сосредоточены в госхозах. Механи- |
зированной обработкой к концу первой пятилетки было охваче- ।
но около 2,% пахотной площади.
За тот же период деревня получила 4680 тыс. сельскохо- *
зяйственных орудий различных видов, 1620 тыс. у совершенство- j
ванных плугов (которыми в 1957 г. было обработано около 12% 1
всех пахотных земель), более 6 млн. т химических удобрений. ।
Однако в целом под влиянием маоистских сил в КПК долж- <
ного внимания модернизации сельского хозяйства уделено не I
108 ;
Таблица 10
Доходы крестьянских семей в 1956—1957 гг. *
Социальная группа 1956 г. 1957 г. Соотношение показа- телей за 1957 и 1956 гг., %
в среднем на семью, юани в среднем на чело- века, юани в среднем на семью, юани в среднем на чело- века, юани
в среднем на семью в среднем на чело- века
Бедняки 269 61,3 270 60,2 100,4 98,2
Низшие середняки Зажиточные се- 330 67,6 351 69,9 106,4 103,4
редняки . . . Другие трудящие- 426 77,2 448 79,0 105,2 102,3
ся 272 63,4 287 70,6 105,5 114,4
Кулаки Прочие эксплуата- 360 55,3 391 58,7 108,9 106,1
торы 318 59,0 359 66,2 112,9 112,2
* [159, 1958, № 18, с. 97].
было. Государственные капиталовложения в данную отрасль за
пятилетие — 4,19 млрд, юаней [48, с. 48]—составили лишь
7,6% общей суммы капиталовложений в народное хозяйство.
Вполне понятно, что предпринятые меры не привели, да и
не могли привести к качественным изменениям материально-
технической базы этой сферы экономики. В годы первой пяти-
летки для сельского хозяйства в целом был характерен, по опре-
делению известного китайского экономиста Сунь Ефана, «край-
не отсталый уровень производительных сил цинской эпохи» [162,
1966, № 10, с. 32].
Указанное обстоятельство вместе с необоснованным ускоре-
нием темпов кооперирования деревни обусловили, на наш
взгляд, в известной степени формальный характер обобществле-
ния производства в коллективных хозяйствах.
Вместе с тем с фактической ликвидацией частной собствен-
ности на землю исчез важнейший экономический фактор (раз-
ная величина надела), обусловливавший деление крестьянства
на социальные группы. Однако маоисты, исходя из политиче-
ских соображений, настояли на формальном сохранении преж-
них градаций.
В 1957 г., т. е. примерно через год после завершения коопе-
рирования в масштабах страны, в деревне продолжали придер-
живаться классификации крестьянства по группам, принятой в
период проведения земельной реформы на основе решения ГАС
«Об определении классовой принадлежности». Подобный подход
широко использовался Мао Цзэдуном. В частности, в выступ-
лении на Верховном государственном совещании в октябре
1957 г. он говорил, что бедняки и низшие слои середняков «со-
109
ставляют 70% сельского населения или даже несколько больше,
зажиточные середняки составляют примерно 20%»21.
Аналогичным образом в материалах обследования 228 сель-
скохозяйственных производственных кооперативов выделялись
бедняки, низшие (или незажиточные) середняки, зажиточные
середняки, другие группы трудящихся (к ним отнесли ремес-
ленников и мелких торговцев), кулаки, прочие эксплуататоры
(главным образом бывшие помещики). О (как минимум) сомни-
тельности подобной методики свидетельствуют также приведен-
ные в публикации данные о доходах крестьянских семей
(табл. 10 22) от коллективного хозяйства и домашних подсоб-
ных промыслов (во всем остальном положение членов коопе-
ративов было одинаковым).
Во-первых, совершенно очевидно, что кооперирование при-
вело к значительной (но, понятно, не абсолютной) нивелировке
доходов различных крестьянских семей. В послереформенные
годы, когда экономическое положение того или иного крестьян-
ского хозяйства зависело не только от числа работоспособных
членов семьи, но и от величины надела, количества орудий тру-
да и рабочего скота, доходы у кулацких хозяйств были более
чем в 2,5 раза, а у середняцких — в 1,5 раза выше, чем у бед-
няцких (табл. 6). После же кооперирования максимальный раз-
рыв в уровне семейных доходов не превышал 66% (табл. 8).
В еще большей степени указанная тенденция сказалась на ду-
шевых доходах (максимальный разрыв в 1954 г.— 80%, в
1957 г.—30%).
Во-вторых, как явствует из табл. 10, наиболее обеспеченной
группой оказались зажиточные середняки, а отнюдь не кулаки
и прочие эксплуататоры. Более того, такой ключевой, по сути,
показатель, как доход на одного человека, у кулаков ниже,
нежели у бедняков, а у прочих эксплуататоров — чем у низших
середняков.
Только в одном плане бедняки действительно выделялись.
У прочих категорий сельских жителей семейные доходы за
1957 г. возросли на 5,2—12,9%, у бедняков же — лишь на 0,4%,
а душевой доход даже снизился на 1,8%. Основной причиной
этого в материалах обследования названо недостаточное коли-
чество трудоспособных в их семьях, что, по всей вероятности,
отражает реальное положение.
В целом же анализ приведенных данных показывает, что со-
хранение прежнего деления крестьянства на социальные группы
не основывалось ни на их отношениях к средствам производ-
ства, ни даже на размерах получаемого ими дохода.
В то же время нельзя не отметить весьма низкого, в прин-
ципе, уровня жизни китайских крестьян. Поспешность в прове-
дении кооперирования, нарушение в ряде мест принципа добро-
вольности привели к тому, что преобразования, означавшие
ломку привычной для крестьян системы единоличного хозяйст-
110
sa, организацию производства в сравнительно крупных масшта-
бах, для чего не хватало ни руководящих кадров, ии опыта,
часто отрицательно сказывались на производственных показа-
телях и доходах крестьян от коллективного хозяйства.
Доход, полученный членами кооператива в 1957 г., по срав-
нению с 1956 г. либо незначительно увеличился (на 3,1% в
районах Центрального Китая), либо даже сократился (на
1—2% в Южном, Северо-Западном Китае и Внутренней Монго-
лии и на 13,9% на Северо-Востоке). В этих условиях усилился
интерес крестьян к своему подсобному хозяйству на приусадеб-
ных участках. Рост доходов от него составил в указанные годы
14,5—38,5%, а доля в среднем доходе семьи выросла с 20,9
до 26,4 %.
Отрицательная реакция крестьянства на форсированное соз-
дание кооперативов заставила китайское руководство пойти на
увеличение размеров приусадебных участков крестьян. В «При-
мерном уставе сельскохозяйственного производственного коопе-
ратива высшего типа» размер земельных участков, выделяемых
членам кооператива, рекомендовалось определять в зависимо-
сти от состава семьи, однако указывалось, что он не должен
превышать 5% земельной площади, приходящейся в среднем
на каждого жителя данной деревни (см. [42, с. 10]). В реше-
нии же Постоянного комитета ВСНП, принятом в июне 1957 г.,
разрешалось площадь приусадебных участков в некоторых
районах увеличивать до 10% обрабатываемой площади, прихо-
дящейся на человека (см. [159, 1957, № 14, с. 153]).
После завершения кооперирования перед коллективными хо-
зяйствами, а в ряде районов и перед обществом в целом, т. е.
государством, встала проблема, которая имела непосредствен-
ную связь со структурой крестьянства,— проблема обеспечения
жизненными средствами тех семей, которые не в состоянии
этого сделать своими силами. Если в единоличных хозяйствах
эта проблема в основном так или иначе решалась силами са-
мих крестьян (часто за счет разорения, продажи земли, найма
в батраки), то создание кооператива перекладывало ответствен-
ность за существование подобных семей на коллективное хо-
зяйство. Поскольку же существенного увеличения производства
продовольствия не произошло, такая задача могла быть разре-
шена кооперативами только за счет сокращения доли продо-
вольствия, распределяемой между остальными их членами.
Коллективные хозяйства тех районов, где производство зер-
новых на душу населения было ниже минимальной нормы23, вы-
нуждены были обращаться за помощью к государству. По очень
приблизительным подсчетам на основе китайских данных, около
15% сельского населения не могло существовать за счет соб-
ственного труда, нуждаясь в систематической помощи общества
и государства, едва ли не половина уездов страны (из общего
их числа 2400) считалась «бедствующей».
111
Таблица 11
Распределение зернового фонда 228 кооперативов в 1957 г. *,
%
Район Сдано и продЪно го- сударству Оставлено в коопе- ративе Фонд по- требления членов ко- оператива
сельскохо- зяйствен- ный налог обязатель- ные закуп- ки всего всего резервный фонд
Северо-Запад и Внут- 35,6 19,5 1,3 44,9
рения я Монголия . 12,9 22,7
Северо-Восток . . . 18,5 25,6 44,1 12,1 0,4 43,8
Центральный Китай 10,5 11,8 22,3 14,6 1,5 63,1
Южный Китай . . . 12,8 18,0 30,8 8,1 1,0 61,1
В среднем . . . 13,3 18,5 31,8 12,1 1.0 56,1
♦ [159, 1958, № 18, с. 95].
Наиболее типичное среднедушевое потребление зерна24 кре-
стьянами в 1956 г., уровень которого был назван «сравнительно
низким» [159, 1957, № 11, с. ПО], составляло 360 цзиней
(180 кг) в год, т. е. около 50 г в день. Это давало 1524 ккал
в день. Поскольку зерновые (включая батат и картофель)
обеспечивают китайским крестьянам примерно 90% потребляе-
мых ими калорий, общее потребление крестьянина в день не
превышало 1700 ккал, что на 600 ккал ниже международного
стандарта питания (2300 ккал), установленного ФАО ООН для
данного региона.
Материалы обследования 228 образцовых кооперативов ри-
суют следующую картину обеспечения продовольствием (зер-
ном) их членов (в цзинях) в 1957 г. [159, 1958, № 18, с. 95]:
Район В среднем на семью В среднем на одного человека
Северо-Запад и Внутренняя
Монголия 1860 371
Северо-Восток 2161 409
Центральный Китай 1556 355
Южный Китай 1907 428
В среднем 1819 395
Таким образом, даже в хозяйствах такого рода средний уро-
вень потребления лишь ненамного был выше «сравнительно
низкой» нормы, а в Центральном Китае, на Северо-Западе и во
Внутренней Монголии — не превышал ее.
Подобное положение объяснялось как низким уровнем про-
изводства, так и высокой степенью изъятия зерна государст-
вом— по указанным кооперативам оно составило в среднем
почти ’/з урожая (табл. 11).
112
Приведенные выше данные, относящиеся к сравнительно бла-
гополучным, «образцовым» хозяйствам, в общем превышали
средние показатели. Имелись, попятно, н не достигшие среднего-
уровня кооперативы и районы, где па каждого человека прихо-
дилось по 320 280 цзиней зерна и даже меньше. В выступле-
нии на Ш пленуме Ц1\ КПК восьмого созыва (октябрь 1957г.)
Мао Цзэдун, призывая крестьян к бережливости, т. е. к огра-
ничению н без того недостаточного потребления, говорил: «В хо-
де дискуссии в пров. Хэнань выяснилось, что раньше здесь
только кулаки н зажиточные середняки потребляли по 360 цзи-
ней зерна на душу. А сейчас плачутся, что-де мало, что умирают
с голоду».
Тем не менее в целом в годы первой пятилетки, несмотря
на определенные просчеты в экономической политике, сельское
хозяйство добилось известных успехов: сельскохозяйственное
производство выросло на 24,6%, валовой сбор зерновых увели-
чился на 19,8%. На этой основе, по официальным данным, про-
изошло повышение доходов крестьян примерно на 30% (см.
[198, 8.XII.1957]), хотя уровень их продолжал оставаться низ-
ким. Несколько улучшилось снабжение деревни продовольстви-
ем, промышленными товарами народного потребления.
По данным Академии наук Китая, годовое потребление кре-
стьян в 1956 г. возросло по сравнению с 1936 г. и с 1952 г. со-
ответственно на 32,3 и 12,5% [198, 24.11.1957]. В течение пер-
вой пятилетки проводилось повышение закупочных цен на сель-
скохозяйственную продукцию. В 1957 г. они на 44,4% были
выше уровня 1950 г. и на 20,9% превышали цены 1952 г. Рознич-
ные цены на промышленное товары, реализуемые в деревне,
тоже возрастали, однако менее значительно: в 1957 г. они по-
высились на 10,8% по сравнению с 1950 г. и на 0,4% по срав-
нению с 1952 г. [45, с. 216]. «Ножницы цен» тем не менее со-
хранялись.
В деревнях проводилась большая работа по развитию здра-
воохранения: строились больницы, медицинские пункты, было
развернуто движение за санитарию и гигиену. В результате
были достигнуты значительные успехи в борьбе с такими тя-
желыми заболеваниями, как чума, шистозоматоз, малярия, хо-
лера и др.
В годы первой пятилетки велось довольно интенсивное
строительство начальных и средних школ в деревне, прилага-
лись большие усилия по борьбе с неграмотностью сельского На-
селения. В 1957 г. в 17 провинциях и пригородах крупных
городов 45 млн. крестьян посещали курсы по ликвидации негра-
мотности. Однако в конце пятилетки больше половины сельско-
го населения оставалось неграмотным, а школы посещало толь-
ко около 60% детей школьного возраста [198, 23.III.1957].
Несомненно, все мероприятия в области улучшения мате-
риальных и культурных условий жизни крестьянства проводи-
11$
8 Зак. Б76
лись в ограниченных, по сравнению с потребностями, масшта-
бах. Тем не менее не следует недооценивать их значения. В ста-
ром Китае голод уносил ежегодно десятки тысяч крестьянских
жизней, и обеспечение крестьян хотя бы минимальной нормой
продовольствия, достигнутое в годы первой пятилетки, было
большим достижением.
На VIII съезде КПК (октябрь 1956 г.) было подчеркнуто, что
«все строительство, которое осуществляет наша страна, имеет
своей целью улучшение благосостояния народных масс» [35,
с. 158]. По второму пятилетнему плану развития народного хо-
зяйства КНР (1958—1962 гг.) предполагалось доходы крестьян
увеличить на 25—30% [35, с. 504].
Намечалось и частично решить задачу постепенного преобра-
зования материально-технической базы сельского хозяйства, что
должно было усилить производственную смычку деревни с го-
родом. В решении шестого (расширенного) пленума ЦК КПК
седьмого созыва по вопросу о кооперировании в сельском хо-
зяйстве отмечалось: «Новые отношения в союзе рабочих и кре-
стьян и руководящая роль в этом союзе рабочего класса долж-
ны создаваться и укрепляться на основе взаимного увязывания
социалистической индустриализации и кооперирования в сель-
ском хозяйстве» [46, с. 4].
Принцип постепенности социальных преобразований в дерев-
не, которого настоятельно рекомендовали придерживаться по-
становления ЦК КПК по вопросам развития движения за взаи-
мопомощь и кооперацию, отвечал требованиям укрепления сою-
за рабочего класса и крестьянства, и наоборот, отклонения от
него отрицательно сказывались на взаимоотношениях этих двух
классов. В постановлении ЦК КПК о развитии сельскохозяйст-
венной производственной кооперации (декабрь 1953 г.) подчер-
кивалось: «Применение методов администрирования и экспро-
приации у крестьян средств производства есть не что иное, как
преступные действия, направленные на подрыв союза рабочего
класса и крестьянства и союза бедняков и середняков» (цит. по
[26, с. 368]).
Форсирование темпов кооперирования деревни вызвало недо-
вольство части крестьянства, которое проявлялось в требовании
роспуска кооперативов, в выхбде из кооперативов явочным по-
рядком. В некоторых районах происходили крестьянские вол-
нения (см. i[198, 22.11.1957; 211]).
VIII съезд КПК фактически осудил искусственное форсиро-
вание социальных преобразований в деревне, обратив внимание
на вред отклонений «влево» от генеральной линии, заключав-
шихся «в требовании построить социализм в одно прекрасное
утро... в отказе признать то, что переход к социализму нужно
осуществлять, двигаясь вперед постепенно» [35, с. 11].
Съезд предостерегал также против огульного укрупнения
кооперативов, считая необходимым постепенно обеспечить со-
114
erne iv гну км ней материальной базой уже существующие коопе-
пдгнвы.
Объективные условия китайской деревни, а также осложнив-
шие положенно ускоренные темпы кооперирования поставили
перед созданными кооперативами целый ряд сложных проблем
как в экономической, так и социальной областях. Требовалась
огромная н кропотливая работа по укреплению кооперативного
строя в деревне, невозможная без большой помощи со стороны
государства. VIII съезд КПК нацеливал партию на работу в об-
ласти сельского хозяйства именно в этом направлении.
Отрицательное воздействие
насаждения «народных коммун» в деревне
на социальное н экономическое положение
крестьянства
Претворение в жизнь решений VIII съезда КПК не соответ-
ствовало авантюристическим планам Мао Цзэдуна и его груп-
пы. На второй сессии VIII съезда КПК (май 1958 г.) маоисты
добились одобрения своей линии в области экономического-
стронтельства, основанной не на учете реальных возможностей
страны н объективных закономерностей, а на выдвинутой Мао-
«теории» «скачкообразного», «волнообразного» развития народ-
ного хозяйства. Утверждение этой маоистской линии означало
коренной поворот от научно обоснованных планов экономиче-
ского строительства к авантюристической политике, противоре-
чащей положениям научного коммунизма. Она получила назва-
ние «политики трех красных знамен» (под которыми имелись,
в виду «новая генеральная линия», «большой скачок» и «на-
родные коммуны»).
Осуществления своих планов маоистская группировка пред-
полагала добиться с помощью дальнейшего «совершенствования*
производственных отношений», одной из форм которого были
объявлены «народные коммуны», «крупные и комплексные» объ-
единения, позволяющие «в еще более широких масштабах и в-
едином порядке распределять и маневрировать рабочей силой и
средствами производства» J38, с. 14].
При замене сельскохозяйственных производственных коопе-
ративов «народными коммунами» преследовалась цель мобили-
зовать и централизованно использовать трудовые ресурсы де-
ревни. Без этого было бы невозможно и думать о решении ги-
гантских задач «большого скачка» в области создания «малойс
металлургии» и в ирригационном строительстве. Зимой 1958 г.
«народные коммуны», по свидетельству китайской печати, толь-
ко для участия в движении за выплавку чугуна и стали выде-
лили 80—90 млн. человек. Значительные массы сельской рабо-
чей силы использовались и для строительства ирригационных
8*
115»
сооружений. Иными словами, от непосредственного участия в
сельскохозяйственном производстве было отвлечено не менее
30—50% трудоспособного населения деревни.
Перед «народными коммунами» ставилась также задача зна-
чительного увеличения накопления средств, с помощью которых
мыслилось добиться реализации планов «большого скачка».
В результате слияния местных органов власти с правлениями
«народных коммун» государство получило возможность распо-
ряжаться средствами последних.
Таким образом, одной из основных целей организации «на-
родных коммун» было стремление китайского руководства соз-
дать эффективную систему для быстрой мобилизации и центра-
лизованного использования всех видов ресурсов деревни.
По замыслу Мао Цзэдуна, «коммуна» должна была стать
основной ячейкой общества, в рамках которой сосредоточена
экономическая, социальная и культурная жизнь крестьянства.
По своим размерам она должна была значительно превышать
сельскохозяйственные производственные кооперативы.
Широкая кампания за создание народных коммун разверну-
лась с августа 1958 г., после опубликования решения расши-
ренного совещания Политбюро ЦК КПК «О создании народных
коммун в деревнях», и завершилась к концу года. Об ее темпах
могут дать представление следующие цифры [48, с. 36]:
Конец августа Первая декада сентября Вторая декада сентября Третья декада сентября Конец декабря
Число «народных коммун» 8730 12 824 16 989 26425 26 578
Число крестьянских дво- ров, вошедших в «ком- муны», млн Удельный вес крестьян- ских дворов, вошедших в «коммуны» ..... 37,8 59,8 81,2 121,9 123,2
30,4 48,1 65,3 98,0 99,1
Число дворов в среднём в одной «коммуне».... 4328 4662 4 781 4614 4637
Потребовался всего один месяц, чтобы подавляющую часть
кооперативов слить в «народные коммуны». К концу года число
«коммун», охвативших, практически все крестьянское населе-
ние, превысило 26,5 тыс. В среднем на каждую из них прихо-
дилось более 20 тыс. человек и около 4 тыс. га пахотной земли.
Органы управления создаваемых «народных коммун», как
уже отмечалось, были слиты с государственными органами вла-
сти (как правило, на уровне волости). По существу это озна-
чало поглощение коллективной собственности «коммун» госу-
дарственной собственностью, которое было совершенно необос-
нованным с экономической точки зрения.
В «коммунах» по сравнению с сельскохозяйственными про-
изводственными кооперативами были значительно увеличены
116
масштабы и — формально — степень обобществления: им была
передана не только коллективная собственность кооперативов,
но и средства производства, остававшиеся в собственности кре-
стьян: весь скот, домашняя птица, насаждения фруктовых де-
ревьев около домов крестьян, их утварь. Из личного пользова-
ния были изъяты приусадебные участки. Такая высокая сте-
пень обобществления, приведшая к фактической ликвидации
подсобного домашнего хозяйства, резко противоречила объек-
тивным условиям страны.
Организация производства в «народных коммунах» в на-
чальный период их функционирования строилась на основе не
плановости, зачатки которой внедрялись в сельскохозяйствен-
ных производственных кооперативах, а развертывания массо-
вых кампаний в некоторых областях производства. В деревне
создавались огромные трудовые армии по образцу воинсцих со-
единений, которые направлялись на проведение наиболее важ-
ных, с точки зрения руководства, мероприятий. В первую оче-
редь большие массы крестьян направлялись на развитие «ма-
лой металлургии», т. е. на строительство кустарным способом
небольших доменных печей, мелких шахт и рудников.
В самом сельском хозяйстве массовые кампании прово-
дились по двум направлениям: для обеспечения ирригацион-
ного строительства и интенсификации ручной обработки земли
за счет применения глубокой вспашки и загущенного сева.
Таким путем китайские руководители рассчитывали лишь с по-
мощью затрат большого количества живого труда, без привле-
чения государственных средств и внедрения техники добиться
значительного увеличения сельскохозяйственного производства.
В плане распределения доходов «коммуны» существенно от-
личались от сельскохозяйственных производственных коопера-
тивов. В 1958 г. были предприняты попытки значительного уве-
личения отчислений в фонд накопления за счет сокращения доли
фонда потребления. Если кооперативы в 1957 г. в фонд накоп-
ления отчисляли примерно 5—6% своей валовой продукции, то
в «народных коммунах», по данным китайской печати, упомя-
нутый показатель приближался к 40—50%, а иногда превышал
и этот рубеж (рассчитано, по [116, с. 119; 133; 159, 1958, № 144,
с. 92]). Эти цифры, несомненно завышенные в угаре «большого
скачка», никак не могут говорить о высокой экономической эф-
фективности «Народных коммун», что доказал развал их хозяй-
ства в 1959—1960 гг.
После 1958 г. отчисления в фонд накопления были постепен-
но сокращены главным образом под давлением кризисных яв-
лений в сельском хозяйстве.
Распределение доходов среди членов «коммун» в 1958 г. осу-
ществлялось по принципу «уравниловки». Потребление было
обобществлено путем введения системы бесплатного снабже-
ния. В одних случаях члены «коммуны» получали зерно, в дру-
117
гих — питались в общественных столовых. Иногда к этим ви-
дам обеспечения добавлялось снабжение одеждой и предостав-
ление жилья, бесплатное лечение, обучение детей, организация
похорон и других видов бытового обслуживания. Наиболее рас-
пространенной формой бесплатного снабжения в последние ме-
сяцы 1958 г. было питание членов «коммун» в общественных
столовых, число которых в деревнях страны в конце 1958 к
составляло 3,4 млн. i[48, с. 37]. Бесплатное снабжение состав-
ляло, как правило, большую часть того, что получали члены
«коммуны».
Система бесплатного снабжения распространялась на всех
«коммунаров», включая членов семей, независимо от их уча-
стия в производстве. Денежную же оплату, составлявшую мень-
шую часть дохода, получать должны были только те, кто участ-
вовал в трудовых процессах. Таким образом, внедрение систе-
мы бесплатного снабжения фактически ограничило доходы кре-
стьян минимальными рамками нормированного потребления.
Введение уравнительного распределения в «коммунах» спо-
собствовало нивелировке доходов крестьян и вместе с тем при-
вело к их снижению у значительной части членов «коммун»:
у наиболее активных в трудовом отношении, у семей с большим
числом трудоспособных членов, у всех работавших до создания
«коммун» на государственных предприятиях, у членов тех про-
изводственных бригад (бывших кооперативов), доходы которых
до образования «коммун» были выше, чем у других бригад,,
слитых с ними в одну «коммуну». В конце 1958 г. было объяв-
лено, что с введением бесплатного питания выплаты по трудо-
дням, начисленным за этот год, производиться не будут.
Система бесплатного снабжения, основным компонентом ко-
торой было питание в общественных столовых, была выгодна
большим семьям, в основном состоявшим из детей и нетрудо-
способных, поскольку она гарантировала им прожиточный ми-
нимум.
Питание в общественных столовых, по отзывам крестьян,
было весьма однообразным и малокалорийным. Недовольство
этим выражали, например, крестьяне «^оммуны» Аньго, объеди-
нившей целый уезд провинции Хэбэй: «Питание однообразно,
все время один капустный суп, лучше кормят лишь в тех слу-
чаях, когда приезжает начальство» (цит. по [115, с. 118])»
Даже в наиболее богатых «коммунах» на питание расходова-
лось около 40—60 юаней на человека в год, что почти соот-
ветствовало душевому доходу семей, причисленных к незажи-
точным середнякам в 1957 г. (см. [159, 1957, № 11, с. 106]).
Денежная оплата производилась не во всех «коммунах» и не
превышала 1—1,5 юаня в месяц. К сказанному следует доба-
вить, что члены «коммун» лишались дохода от подсобного хо-
зяйства. Иными словами, в целом условия жизни значительной
части крестьянства в 1958 г. ухудшились.
118
В первый период существования «народных коммун» был
взят курс на резкую интенсификацию труда крестьян, значи-
тельно удлинен рабочий день, во многих районах стала обыч-
ным явлением ночная «ударная» работа. Все это вело при
низкокалорийном питании к физическому перенапряжению лю-
дей.
Насаждение «народных коммун», которые преподносились
китайской печатью как средство досрочного построения социа-
лизма и постепенного перехода к коммунизму, на деле оберну-
лось трагедией для китайского крестьянства и всего народа.
Не удалось создать жизнеспособной системы организации про-
изводства— гигантские по своим масштабам хозяйства оказа-
лись неэффективными в условиях преобладания ручного труда,
«коммунизация» деревни вызвала снижение производственной
активности крестьянства, привела к падению производительно-
сти труда и сокращению сельскохозяйственного производства.
В 1958—1959 гг. был допущен целый ряд экономических про-
счетов: наиболее работоспособная часть крестьянства была
отвлечена от земледельческих работ, в ряде мест были сокраще-
ны посевные площади, в результате уменьшения поголовья сви-
ней упал объем вносимых в почву удобрений. Чрезмерное увле-
чение агротехническими мероприятиями, часто не соответство-
вавшими местным условиям, низкое качество ирригационных
сооружений, построенных в ходе «скачка», отрицательно сказы-
вались на производстве. Положение в 1958—1959 гг. осложни-
лось неблагоприятными погодными условиями и отсутствием у
государства возможности оказывать существенную помощь де-
ревне. Все это привело к кризису в сельском хозяйстве и во всей
экономике страны.
В 1959—1960 гг. произошло резкое снижение сельскохозяй-
ственного производства, и прежде всего производства зерна.
Если в 1958 г. было собрано 200 млн. т зерна, то урожай
1959 г. оценивается в 170 млн. т, а 1960 г.— в 143,5 млн. т [169а,
с. 30]. В КНР, особенно в деревне, начался голод, от которого
погибли миллионы людей. В эти годы были значительно сни-
жены нормы продовольственного снабжения крестьян. В весен-
ние месяцы 1960 и 1961 гг., когда кончались запасы зерна, ово-
щей, картофеля и т. п., члены «коммун» питались съедобными
корнями, дикорастущими травами, листвой. В приморских райо-
нах собирали водоросли, ракушки. Многие крестьянские семьи
уходили в город.
Социально-экономические процессы
в китайской деревне в период
«урегулирования»
В 1960—1962 гг. китайское руководство вынуждено было
пойти на изменение направления и методов экономической по-
119
лнтики с целью вывести народное хозяйство из состояния кри-
зиса, последовавшего за «большим скачком», улучшить продо-
вольственное положение в стране. Была выдвинута установка
«сельское хозяйство является основой народного хозяйства».
На восстановление сельскохозяйственного производства были
направлены дополнительные ресурсы, целый ряд предприятий,
в основном местной промышленности, был переориентирован на
производство необходимых для деревни орудий и инвентаря,
удобрений, насосов и т. п. В эти годы КНР начала импортиро-
вать продовольственное зерно в среднем по 5—6 млн. т еже-
годно.
В указанный период в интересах увеличения сельскохозяй-
ственного производства, повышения производственной активно-
сти крестьянства ряд мероприятий был проведен и в самой де-
ревне. Важнейшим из них стала реорганизация «народных ком-
мун»: основной хозяйственной единицей, располагавшей землей,
средствами производства и осуществлявшей распределение про-
дукции, сначала была провозглашена большая производствен-
ная бригада, объединявшая в среднем около 200 крестьянских
дворов, а затем — производственная бригада (30—40 дворов),,
приусадебные участки были вновь переданы в пользование кре-
стьянам, наметилась тенденция к восстановлению принципа
оплаты по труду при распределении коллективных доходов, бы-
ла разрешена продажа продукции подсобных промыслов и вто-
ростепенной сельскохозяйственной продукции на сельских рын-
ках 25.
Хозяйственные взаимоотношения между различными ступе-
нями «народной коммуны» — «коммуна», большая производст-
венная бригада, производственная бригада — рекомендовалось
строить по принципу товарных отношений, отказавшись от прак-
тики уравнения доходов бригад, имевших различный уровень
развития производства (см. {162, 1961, № 15—16, с. 30]). В ки-
тайской печати того времени подчеркивалось, что «народные
коммуны еще не достигли уровня, соответствующего социали-
стической экономике, базирующейся на всенародной собствен-
ности, а находятся на низшей стадии общественной собствен-
ности, поэтому все еще остаются различия между бедными и
зажиточными коммунами, между бедными и зажиточными
бригадами» {196].
В партийных документах и решениях, принятых в 1960—
1961 гг., указывалось на необходимость распределять между
членами «народных коммун» и производственных бригад не ме-
нее 65% их валовой продукции, с тем чтобы затраты «коммун»
на возмещение производственных расходов, уплату государст-
венных налогов и отчисления в общественные фонды накопле-
ния и благосостояния не превышали 35%. Внутри «коммун» ре-
комендовалось придерживаться принципа «от каждого по спо-
собностям, каждому по труду»: не менее 70% фонда потребле-
на
ипя распределять в соответствии с количеством трудовых еди-
ниц, выработанных членами «коммуны», не более 30% этого
фонда — в форме бесплатного снабжения (см. [162, № 3—4,
с. 28]).
В области организации труда было признано необходимым,
чтобы распоряжение трудовыми ресурсами находилось в ком-
петенции производственных бригад, непосредственно организу-
ющих производство. Были приняты меры к увеличению числа
занятых в земледелии — за счет как перераспределения рабочей
силы внутри «народных коммун», так и отправки в деревню ча-
сти городского населения. По официальным данным, с осени
1960 г. по май 1961 г. в деревню было направлено более 30 млн.
человек (см. [197, 11.XII.1961; 198, 18.XII.1960]).
В 1960—1963 гг. наряду с передачей основных хозяйствен-
ных функций производственным бригадам было произведено со-
кращение размеров «коммун» и бригад. В 1963 г. число «народ-
ных коммун» увеличилось до 74 тыс. (вместо 24 тыс. в 1959 г.)
[176, 1963, № 44, с. 9], больших производственных бригад —
до 700 тыс. (вместо 500 тыс.), производственных бригад — до
5 млн. с лишним (вместо 3 млн.).
Весь комплекс принятых мер обеспечил постепенное восста-
новление производства: к 1964—1965 гг. сельское хозяйство вы-
шло на рубежи конца первой пятилетки — сбор зерновых соста-
вил, согласно оценке советских специалистов, в 1964 г.
185 млн. т, в 1965 г.— 194,5 млн. т. Однако уровень 1958 г. по
производству зерна достигнут не был.
В период «урегулирования» (1961 —1965) положение кре-
стьянства по сравнению с кризисными 1959—1960 гг. несколько
улучшилось. Подобный вывод из-за отсутствия соответствую-
щих статистических материалов базируется на косвенных при-
знаках и носит весьма приблизительный характер. С большей
определенностью можно говорить об увеличении разницы в до-
ходах между отдельными семьями внутри коллективных хо-
зяйств, а также между отдельными коллективными хозяйствами:
«коммунами» и производственными бригадами. Данное явление
стало следствием «упорядочения» «коммун» (так же как ниве-
лировка доходов отдельных крестьянских семей — одним из
результатов обобществления коллективной и личной собствен-
ности, уравнительного распределения в «коммунах»). Возвра-
щение крестьянам обобществленного домашнего имущества,
разрешение пользоваться приусадебными участками, разводить
домашний скот, заниматься подсобными промыслами, допуще-
ние рыночной торговли, восстановление, хотя и в ограниченных
пределах, принципа распределения по труду в производствен-
ных бригадах — все это ставило в более выгодное экономиче-
ское положение семьи, имевшие больше трудоспособных, а так-
же больше и лучшего качества сельскохозяйственные орудия и
инвентарь.
121
Следует отметить, что в 1960—1962 гг. процесс сокращения
размеров хозяйственных единиц вышел за рамки, признанные
в официальных документах. Во многих районах под давлением
крестьянства и с целью подъема производства происходила
дальнейшая децентрализация в пользовании коллективными
средствами производства: расширилась площадь приусадебных
участков (за счет как пустующих земель, так и коллективных
полей), передавались или самовольно забирались в индиви-
дуальное пользование сельскохозяйственные орудия и инвентарь
производственных бригад. В ряде мест получила распространен
ние система «закрепления производственных заданий за кре-
стьянскими дворами», в соответствии с которой за отдельной
крестьянской семьей или их группой (3—4 семьи) была закреп-
лена земля, рабочий скот, сельскохозяйственные орудия. Часть
собранного урожая передавалась в бригаду, другая часть слу-
жила оплатой труда. Такой порядок, несомненно, был особенно-
выгоден для семей с большим числом трудоспособных.
Трудно сказать, насколько широко он был распространен,
какие районы охватывал и в какой степени, однако косвенные
данные позволяют сделать вывод о его типичности: практика
«закрепления производственных заданий за крестьянскими дво-
рами» была подвергнута критике на страницах печати в годы
«культурной революции» как общенациональное явление (см.
[198, 23.IX.1967, 4.II.1968]). О том же говорят и частные при-
меры. Так, в уезде Ляньцзян (пров. Фуцзянь) в 1961 —1962 гг.
система «закрепления производственных заданий за крестьянски-
ми дворами», или, как ее еще называли, система «контрактов с
отдельными хозяйствами», практиковалась в 26,5% всех произ-
водственных бригад уезда '[66а, с. 99]. Земля, переданная в
пользование крестьянам (как не используемые в коллективном
хозяйстве земли, так и часть коллективных полей), вместе с
приусадебными участками составляла до 30% обрабатываемой
площади «коммун» и производственных бригад уезда [66а,
с. 101].
С конца 1962 г.— начала 1963 г. в деревне стали прини-
маться меры по возвращению в коллективное хозяйство произ-
водственных бригад земли, орудий и инвентаря. Процесс этот,
особенно в отношении земли, растянулся на многие годы.
В период «урегулирования» в результате всех названных
выше причин возросла роль подсобного хозяйства в обеспече-
нии крестьянских семей.
По одним данным, подсобное хозяйство обеспечивало в
1965 г. 30—50% общего дохода крестьянской семьи [181, 1965,
№ 6367, с. 865]. По другим, относящимся к 10 «коммунам»
(по-видимому, показательным, поскольку в них был открыт до-
ступ иностранцам), в 1964 г. аналогичный показатель состав-
лял 8,8—30,2% (в среднем 19,3%) [133, с. 40].
В связи с увеличением площади приусадебных участков и
122
Таблица 12
Обеспеченность сельскохозяйственными орудиями и возможности
нк приобретения в крестьянских хозяйствах одной из производственных бригад
«коммуны» Давай (уезд Мисянь пров. Хэнань) *
Число обсле- дован- ных хо- зяйств Число орудий
в среднем на одно хозяйство 1964 г.
1957 г. 1959 г. 1965 г. (фев- раль) требовалось купить купили
всего в сред- нем на одно хозяй- ство всего в сред- нем на одно хозяй- ство
Бывшие бедняки и неза- житочные середняки. Бывшие середняки . . 8 4 15,5 23,8 8,1 13,2 14,8 20,5 58 33 7,2 8,2 24 33 3,0 8,2 .
• (197, 17.11.1965].
восстановлением в известных пределах принципа оплаты по
труду в коллективных хозяйствах серьезную роль стала играть
обеспеченность различных крестьянских хозяйств орудиями и
инвентарем. Согласно материалам китайской печати 1964—
1965 гг., значительная часть традиционного мелкого сельскохо-
зяйственного инвентаря и орудий, которые составляли основу
материально-технической базы коллективных хозяйств, находи-
лась в личной собственности крестьян. Например, в 1965 г. в
коллективной собственности трех производственных бригад
«коммуны» Гуаньди (уезд Люан, пров. Хунань) находилось
174, а в личной собственности крестьян — 360 сельскохозяйст-
венных орудий. Естественно, что у более обеспеченной прослой-
ки крестьянства (бывшие зажиточные середняки и частично ку-
лаки) осталось и после кооперирования больше сельскохозяй-
ственных орудий и инвентаря (и лучшего качества), которые
использовались ими как в личном, так и в коллективном хо-
зяйстве. Это давало им возможность при прочих равных усло-
виях вырабатывать больше трудовых единиц и получать более
высокий доход и в коллективном, и в подсобном хозяйстве.
Один крестьянин из бригады Даюань уже упомянутой «комму-
ны» Гуаньди говорил: «В прошлом году при отправке зерна в
Гуаньди те, кто имел тележки, за один рейс перевозили 250 цзи-
ней (125 кг) зерна, за два рейса они могли получить 25 трудо-
вых единиц. А так как у меня тележки не было, я переносил
зерно на плечах и за целый день мне начислили только 10 тру-
довых единиц» 1(194, 24.III.1965].
Как видно из табл. 12, бывшие бедняки и незажиточные се-
123
редняки в 1965 г. были обеспечены орудиями труда (в расчете
на двор) на 38% хуже, нежели бывшие середняки, и смогли
приобрести в 1964 г. меньше половины нужных им орудий, тог-
да как бывшие середняки приобрели все им необходимое.
Факт нехватки сельскохозяйственных орудий и инвентаря у
беднейших слоев крестьянства (бывшие бедняки и низшие се-
редняки) часто отмечался в китайской печати того времени.
В аналогичном положении оказывались и некоторые производ-
ственные бригады, что неблагоприятно сказывалось на коллек-
тивном производстве. В то же время значительную часть инвен-
таря приобретали наиболее обеспеченные семьи (см. [164, 1965,.
№6, с. 50]).
Например, производственная бригада Вайкоу большой произ-
водственной бригады Шаньтоувань «коммуны» Давэй смогла
приобрести все 87 необходимых ей сельскохозяйственных ору-
дий, а бригада Лайцзя —лишь 27 из требовавшихся 93 орудий,
т. е. примерно треть {197, 17.11.1965].
Нехватка орудий производства в отдельных бригадах сказы-
валась на сроках выполнения ими сельскохозяйственных работ
и в конечном счете на объеме производства и доходах их чле-
нов.
Некоторые из них восполняли недостаток средств производ-
ства путем их аренды у соседних, более развитых бригад, что
способствовало росту разрыва в экономическом положении от-
дельных хозяйственных единиц. Различие в природных и эко-
номико-географических условиях, возможность для хозяйств не-
которых районов оставлять и использовать частично или полно-
стью дифференциальную ренту вели к тому, что ряд «коммун» и
бригад имели более высокие, по сравнению с другими, показате-
ли хозяйственной деятельности и могли обеспечивать сравни-
тельно более высокие доходы своим членам. Разница в уровне
доходов между отдельными хозяйствами, судя по материалам
хунвэйбиновской прессы (с учетом, естественно, их очевидной
тенденциозности), была иногда весьма значительной — в 2,3 и
более раз (см., например, [210]).
В целом же, несмотря на улучшение положения в сельском
хозяйстве, по сравнению с кризисными годами, и некоторый
рост помощи деревне со стороны государства в первые годы
«урегулирования»26, немало уездов, отдельных «коммун» и
бригад по-прежнему испытывали экономические затруднения
при существовавших нормах отчисления государству сельскохо-
зяйственной продукции. По официальным данным, в 1964 г.
удельный вес сельскохозяйственного налога составлял 7% ва-
ловой продукции «коммун» [1.33, с. 19] 27. Обобщающие сведе-
ния о полном объеме государственных изъятий отсутствуют, дан-
ные же по отдельным «коммунам» позволяют сделать вывод,
что удельный вес налога и централизованных закупок в вало-
вом сборе зерновых составлял 25—30% и выше. В уезде Лянь-
124
цзян эта цифра в 1962 г. составляла 47—49% общего производ-
ства зерна (рассчитано по {66а, с. 27, 74]).
В китайской печати в те годы неоднократно отмечалось,
что часть производственных бригад не имела возможности удов-
летворить потребности в зерне за счет собственного производ-
ства (см., например, ([198, 28.IV.1965; 206, 20.11.1965]). Доступ-
ные нам материалы не позволяют более или менее точно уста-
новить их число. Поэтому приходится оперировать частными
примерами. Так, в 1964 г. из 18 производственных бригад боль-
шой производственной, бригады Шаньтоувань («коммуна» Да-
вэй, уезд Мисянь, пров. Хэнань) две были «самыми бедными»
в «коммуне», три — «просто бедными», у четырех продовольст-
вия «в основном» или просто хватало, у девяти имелись его из-
лишки [197, 17.11.1965]. Иными словами, 28% производственных
бригад не имели возможности обеспечить минимальный уро-
вень потребления своим членам, 22% их могли обеспечить этот
уровень не всем, у 50% бригад положение было нормальным.
В «коммуне» Дали (пров. Гуандун) 18% общего числа произ-
водственных бригад были «бедными» [197, 5.VL1965],
Весьма важным фактором (более существенным, чем, на-
пример, обеспеченность орудиями производства), во многом
определяющим уровень жизни крестьянской семьи, является со-
отношение в ней трудоспособных и нетрудоспособных. В сред-
нем оно составляет 1:2,1. При увеличении этого показателя
работающим членам семьи становится труднее обеспечить семыо
необходимым продовольствием за счет своего труда в бригаде.
Для различных районов и «коммун» соотношение иждивенцев-
и занятых в производстве, при котором семья нуждается в по-
мощи коллективного хозяйства, неодинаково, так как прямо за-
висит от уровня доходов в общественном и личном хозяйстве.
Например, в «коммуне» Пэнбу, расположенной в окрестностях
Шанхая (ее экономическое положение значительно выше сред-
него), нуждаются в помощи семьи, где на одного работающего
приходится 3,5 и более иждивенцев [133, с. 24]. Типичная семья,
нуждающаяся в помощи, состоит там из двух трудоспособных^
шести детей и одного старика. В этой «коммуне» в 1964 г. по-
мощь была оказана 213 семьям (5,7% их общего числа). Каж-
дая семья получила в среднем по 244 юаня, что составило при-
мерно 40% среднего годового дохода на семью в данной «ком-
муне» (рассчитано по if 133, с. 24, 29]).
Помощь нуждающимся семьям оказывается прежде всего из
фонда общественного благосостояния. Так, в 1964 г. в «комму-
нах» Пэнбу и Шицзинь (под Гуанчжоу) на указанные цели
расходовалось соответственно 74,3 и 73,3% этого фонда, что-
составило 52 и 74 тыс. юаней. Однако не во всех «коммунах»
условия позволяли решать данную проблему столь же успеш-
но, как в упомянутых двух «образцовых» «коммунах». В боль-
шой производственной бригаде Чанша (уезд Ляньцзян,.
125
<1ров. Фуцзянь), например, 43 хозяйствам, которым не хватало
зерна на месяц или полмесяца, было выдано по 105 цзиней
ла хозяйство, или по 0,6 цзиня (300 г) на человека [66а, с. 31],
Доходы крестьян от коллективного и личного хозяйства, как
позволяют судить данные по отдельным «коммунам», в период
«урегулирования» находились в целом на низком уровне, одна-
ко они были несколько выше, нежели у членов кооперативов
в 1956—1958 гг. Так, годовой душевой доход в трех «комму-
нах» уезда Ляньцзян в 1962 г. составлял 87,67 юаня (в том чис-
ле от коллективного хозяйства — немногим более 66 юаней).
-Согласно данным по 13 «коммунам», открытым для посещения
иностранцами, доход от коллективного хозяйства на одного ра-
ботающего составлял в среднем 361,2 юаня в год, в наименее
развитой из этих «коммун» — 166,3 юаня, в более зажиточных —
порядка 470—560 юаней. Соответственно показатель среднеду-
шевого годового дохода колебался в упомянутых «коммунах» от
80—90 до 180—247 юаней (рассчитано по [133, с. 29, 50, 54,
W, 86]).
В целом, несмотря на известное улучшение материального
положения крестьян по сравнению с 1949 г. в результате осу-
ществления земельной реформы, успехов в годы первой пяти-
летки, роста доходов некоторой части крестьянства в период
«урегулирования», жизненный уровень этого класса китайского
общества продолжал оставаться низким.
Аграрная политика маоистского руководства, рассматрива-
ющего сельское хозяйство прежде всего как источник средств
для обеспечения своих гегемонистских устремлений, ведущая
тс изъятию этих средств в масштабах, превышающих экономи-
ческие возможности деревни, препятствовала повышению благо-
состояния крестьян.
Трудности, которые переживала в первой половине 60-х го-
дов китайская деревня, во многом были связаны с тем, что
обобществление средств производства в рамках коллективного
по форме хозяйства не было подкреплено обеспечением соот-
ветствующего уровня и, главное, характера производительных
сил. Объективные трудности модернизации материально-техни-
ческой базы сельского хозяйства усугублялись политикой ки-
тайского руководства, которое сознательно преувеличивало воз-
можности ручного труда и принижало значение современной
промышленности в решении этой проблемы. Такой по существу
-мелкобуржуазный подход проявился уже при форсировании ко-
оперирования крестьянства, но особенно широкое распростране-
ние он получил в период создания «народных коммун». Мао-
истское руководство утверждало, что «революционизирование
важнее, чем механизация», что «точка зрения, будто без меха-
низации немыслим социализм,— типичный контрреволюционный
фетишизм» [198, 4.11.1968]. Средневековые, в принципе, уровень
фазвития и характер производительных сил в сельском хозяйст-
J26
ве обусловливали низкую производительность труда в этой от-
расли и в конечном счете низкий жизненный уровень крестьян,
В таких условиях выкачивание средств из сельского хозяйства
в целях удовлетворения гегемонистских устремлений маоистско-
го руководства делало невозможным мало-мальски серьезное
улучшение жизни крестьянства.
В то же время в его среде вновь наметились различия в ма-
териальном положении. Этому способствовало восстановление,
хотя и в ограниченных пределах, принципа распределения по
труду, применение в «коммунах» и бригадах различных форм
сдельной оплаты труда, увеличение значения подсобного хозяй-
ства, т. е. таких факторов, которые ставили в более выгодное
положение семьи, имеющие больше трудоспособных, больше и
лучшего качества сельскохозяйственных орудий и инвентаря.
Более обеспеченные семьи использовали появляющийся у них
излишек продовольствия и денег для улучшения своего мате-
риального положения. Например, в трех «коммунах» уезда
Ляньцзян в 1962 г. 384 семьи дали в долг 72 440 юаней и 14 да-
ней (700 кг) зерна на ростовщических условиях из расчета
1,0—1,5% в месяц [66а, с. 101]. Распределение, как правило,
большей части продовольствия в соответствии с числом выра-
ботанных трудовых единиц существенно сокращало фонд урав-
нительного распределения, что в условиях низкого уровня про-
изводства продовольствия и изъятия существенной его части го-
сударством часто ставило семьи с небольшим числом трудо-
способных на грань голода. Порождаемые подобным положе-
нием настроения отразились в дацзыбао, написанной от имени
крестьян пригородов Шанхая: «Почему так 'получается, что в
районе Шанхая существуют громадные различия в потреблении
в отдельных семьях? В некоторых семьях так много продоволь-
ствия, что они не могут съесть его все и остаток продают по
высокой цене, тогда как в других круглый год едят рисовый
отвар и никогда не видели зерен риса» (цит. по [179 1967
№ 30, с. 208]).
Стремление наименее обеспеченной части крестьянства, т. е.
его большинства, к уравнительности в распределении урезан-
ных до минимума жизненных средств сознательно абсолютизи-
ровалось Мао Цзэдуном. Например, в беседе с А. Мальро в
1965 г. он заявил: «Перед угрозой голода стремление к равен-
ству обретает силу религиозного чувства». Возникновение на ба-
зе различий в материальном положении известных социальных
противоречий между беднейшей частью крестьянства, заинте-
ресованной в сохранении уравнительного распределения по едо-
кам, и более зажиточной его частью, которую больше устраи-
вало распределение в соответствии с трудозатратами, а также*
в значительной мере вызываемое объективными причинами сме-
щение акцентов в оценке этих различий служили маоистам ос-
нованием для отождествления материального неравенства с не-
127
равенством классовым, для искусственного сохранения в китай-
ской деревне деления крестьянства на старые классово-социаль-
ные группы, раздувания противоречий между этими группами,
классифицируемых как классовые противоречия. Вместо систе-
матического вложения средств в сельское хозяйство, обеспече-
ния его в более широких масштабах современными орудиями
производства, что явилось бы основой повышения уровня жизни
крестьянства и сокращения значения материального неравен-
ства, маоистское руководство настаивало на необходимости
продолжения «классовой борьбы» в деревне.
Период «урегулирования», особенно его начальный этап, ха-
рактеризовался ослаблением интереса к коллективному хозяй-
ству у крестьянства, увеличением значения для большинства
крестьян приусадебного участка, подсобных промыслов. В ма-
териалах китайской печати того времени отмечались факты низ-
кой активности членов «коммун» в коллективном хозяйстве.
Сообщалось, например, что в большой производственной брига-
де «коммуны» Сяли (пров. Сычуань) в период весенней страды
в 1963 г. на работу на коллективные поля выходило только
60% членов бригады i[253, 1.V.1964], что в одной производст-
венной бригаде в пров. Шаньси крестьяне после дождя пошли
работать на приусадебные участки вместо того, чтобы высажи-
вать рассаду на коллективных полях [212, 5.VIII.1964].
Слабая активность крестьянства в коллективном хозяйстве,
стремление к расширению подсобного хозяйства, требования
крестьян, касающиеся повышения жизненного уровня, примене-
ния принципа материальной заинтересованности, и т. п.— все
это было охарактеризовано маоистами как усиление «классовой
борьбы». Распределение по труду, объективно создающее воз-
можность материального неравенства, объявлялось одной из
причин «классового расслоения» в деревне. «Если распределять
зерно среди членов коммуны полностью по труду, в соответ-
ствии с количеством трудовых единиц, то непременно возник-
нут сильные различия в уровне потребления зерна среди членов
коммуны,— писала, например, „Аньхой жибао“.— ...Если идти
по этому пути, то это значит допускать расслоение на две ка-
тегории и вернуться к старому капиталистическому пути» [190,
8.Х. 1964].
«Попытки путем материального стимулирования поднять тру-
довую активность членов коммун не могут обеспечить роста со-
циализма, напротив, они ведут к росту капитализма»,— втори-
ла ей «Фуцзянь жибао» [204, 22.XI. 1964].
Любое проявление недовольства крестьян политикой маоист-
ского руководства в деревне, их выступления в защиту своих
интересов, в частности требования об увеличении фонда потреб-
ления при распределении доходов в коллективном хозяйстве, об
ограничении продажи государству сверхплановой продукции, об
увеличении выдаваемой на едока минимальной нормы зерна,
128
и т. п.— все это классифицировалось как проявление «стихий-
ных капиталистических тенденций», как выражение классовых
противоречий. Таким образом, масштабы «классовой борьбы»
далеко выходили за рамки действительных проявлений частно-
собственнических тенденций среди крестьянства.
Задача подавления оппозиционных линии Мао Цзэдуна на-
строений в партии и народе возлагалась на кампанию «по со-
циалистическому воспитанию», которая начала развертываться
в деревне с конца 1962 г.28.
Важнейшей составной частью этой кампании в деревне яви-
лось возрождение союзов бедняков и низших слоев середняков.
Их создание, проводившееся по указанию Мао Цзэдуна, нача-
лось в 1964 г. С конца того же года работа в данном направ-
лении вылилась в общенациональную кампанию. Для помощи
в организации союзов бедняков и низших слоев середняков и
проведении «классовой линии» в деревню весной 1965 г. было
направлено несколько сот тысяч кадровых работников. В част-
ности, в провинции Гуандун, Шаньдун, Хэнань, Аньхой, Шэньси
и Гуйчжоу в то время было послано более чем по 30 тыс. чело-
век [197, 24.V.1965]. Указанным союзам вменялось в обязан-
ность «вести борьбу с капиталистическими и феодальными сила-
ми», пресекать рост «стихийных капиталистических тенденций»,
бороться против действий «небольшого числа людей, нанося-
щих ущерб государственным и коллективным интересам», улуч-
шать проведение «классового и социалистического воспитания»
как самих бедняков и низших слоев середняков, так и остально-
го крестьянства, повышать классовую сознательность, обеспе-
чивать выполнение различных политических установок партии
и правительства и т. п. Было воссоздано деление крестьянства
на социальные прослойки, существовавшие в период и после зе-
мельной реформы. В 1964—1965 гг. были переизданы положения
ГАС КНР об определении классовой принадлежности в деревне,
принятые в 1950-г.
При осуществлении мероприятий, проводимых в деревне в
экономической, политической и идеологической областях, следо-
вало ориентироваться, как заявлялось в китайской печати, на
бедняков и низшие слои середняков. Указывалось, что эта про-
слойка составляет 70% сельского населения (см. [162, 1963,
№ 18]). Все вопросы, возникающие в «народных коммунах» и
производственных бригадах, включая и хозяйственные (напри-
мер, строительства ирригационных сооружений, развития под-
собных промыслов, распределения доходов), предписывалось
решать, «опираясь на бедняков и низшие слои середняков» [201,
14.XII.1963].
В последние годы периода «урегулирования» со стороны ру-
ководства КНР предпринимались попытки (главным образом в
ходе кампании «по социалистическому воспитанию») к сокраще-
нию воздействия экономических факторов на социальные про-
9 Зак, Б76
129
цессы в деревне: началась критика принципов материального
стимулирования и распределения по труду, вновь возросла роль
фонда уравнительного распределения.
Согласно сообщениям из различных районов, 70—80% про-
довольствия, предназначенного для потребления, распределялось
по едокам, а 20—30%—в соответствии с трудозатратами (см.
[190, 15.Х.1964; 195, 20.XI.1964]). Подобное положение соот-
ветствовало официальной установке: «Распределение продоволь-
ствия в производственных бригадах должно осуществляться в
соответствии с выдвинутым ЦК партии принципом: распределе-
ние по основному пайку является главным, распределению по
труду должно уделяться надлежащее внимание» [197,
22.VI.1965].
В таких условиях — при преобладании уравнительного рас-
пределения доходов от коллективного хозяйства — материаль-
ное положение отдельных крестьянских семей в рамках «ком-
мун» и бригад вновь было в значительной степени нивелирова-
но, и различия в нем по существу не могли быть причиной раз-
деления членов «коммун» на различные социально-классовые
прослойки. Эти различия, а также сохранявшееся известное
влияние прежнего деления крестьянства на социально-классовые
группы представляются моментами частного порядка, не меняю-
щими того факта, что крестьянство в КНР в 60-е годы продол-
жало складываться в единый в своей основе (по отношению к
основным средствам производства, по характеру взаимоотно-
шений с государством) класс.
Сохранение искусственного разделения крестьянства на со-
циально-классовые группы периода земельной реформы, поли-
тически оформленного посредством воссоздания «союзов бедня-
ков и незажиточных середняков», абсолютизировало имевшие-
ся различия между отдельными группами крестьянства по ма-
териальному положению. Оно было призвано стимулировать
разобщение крестьянства, провоцировать столкновения между
беднейшей и лучше обеспеченной частью крестьянства с целью
уменьшения возможности сопротивления со стороны всего клас-
са маоистской политике в деревне.
Эта тактика в области социальных отношений, оформившая-
ся в годы, предшествовавшие «культурной революции», оста-
валась неизменной до 1975—1976 гг.
Влияние «культурной революции»
на положение крестьянства
«Культурная революция» отрицательно сказалась на поло-
жении крестьянства, приведя к сокращению производства, хотя
процессы, вызванные ее ходом в деревне, нельзя характер изор-
вать однозначно.
130
В этот период в социально-экономическом плане была пред-
принята еще одна попытка ускорения темпов экономического
развития страны несколько видоизмененными методами «боль-
шого скачка».
«Коммунам» и производственным бригадам настоятельно ре-
комендовалось строить мелкие кустарные предприятия — ма-
стерские по производству инвентаря, сельскохозяйственных ору-
дий и простейшей техники, несложного ирригационного обору-
дования, местных удобрений и т. д. «Коммуны» должны были
взять на себя расходы на образование и здравоохранение на
селе, а также часть расходов по содержанию государственного
аппарата. Такая линия вела к дальнейшему усилению обособ-
ления и натурализации экономических единиц, к превращению
«коммун» и бригад в «самообеспечивающиеся» хозяйства, яв-
ляющиеся идеалом, с точки зрения Мао Цзэдуна. Подобный
подход, позволяя максимально сократить вложения государст-
венных средств в деревню и мобилизовать высвобождающиеся
средства для централизованны^ накоплений, в то же время озна-
чал замедление объективно прогрессивного процесса разделения
труда, консервацию отсталости в области материально-техниче-
ской базы села и в конечном счете вел к замедлению роста об-
щественной производительности труда.
В годы «культурной революции» был отвергнут ряд прин-
ципов и методов хозяйственного строительства, использовав-
шихся в ходе первой пятилетки и частично восстановленных в
период «урегулирования».
В деревне маоистское руководство пыталось усилить военно-
принудительные методы управления хозяйством, установить бо-
лее жесткий контроль над распределением доходов в коллектив-
ных хозяйствах и уровнем потребления крестьян.
Не все крестьянство в одинаковой степени вовлекалось в
«культурную революцию». Более интенсивно она развертыва-
лась, как правило, в сельских районах, прилегающих к круп-
ным городам. На всем протяжении «культурной революции»
прослеживалось стремление китайского руководства оградить
деревню от бурного развития событий, имевшего место в горо-
дах, ограничить участие крестьян в них. Подобное отношение
вызывалось, с одной стороны, опасением резкого снижения сель-
скохозяйственного производства, а с другой — боязнью крестьян-
ских волнений.
В «Решении о порядке проведения культурной революции в
сельских местностях» от 14 сентября 1966 г. настоятельно ре-
комендовалось временно приостановить все связанные с ней
акции («движение „за четыре чистки41», борьба «за разрушение
четырех старых и создание четырех новых»29) до завершения
уборочных работ. Крестьянам разрешалось «заниматься куль-
турной революцией» в свободное от работы время [198,
10.XI.1966].
9*
131
В соответствии с принятыми в декабре 1966 г. указаниями
ЦК КПК О проведении «культурной революции» в сельских
районах все «бедняки и незажиточные середняки» должны были
сосредоточить свои усилия на борьбе против «стоящих у власти
в партии и идущих по капиталистическому пути», против «ку-
лаков», правых и «вредных» элементов. Весной 1967 г. очеред-
ное указание ЦК КПК предписывало отложить в деревне борь-
бу за «захват власти» и все силы направить на проведение ве-
сенних полевых работ. Когда же во многих районах ход собы-
тий, принявший непредвиденное направление и размах, стал
фактически неуправляемым, в сельские районы были направ-
лены армейские части. Военный контроль стал неотъемлемой
чертой обстановки в китайской деревне в 1967—1969 гг.; в из-^
вестной мере он сохранился и в последующие годы. С помощью
военных проводилась нормализация положения, осуществлялись
государственные централизованные закупки сельскохозяйствен^
ной продукции.
В событиях «культурной революции» крестьянство не высту-
пило как единый сплоченный класс. Однако факты, характери-
зующие позицию, занятую крестьянами в те годы в различных
районах страны, позволяют судить о процессах, происходивших
в деревне. В общих чертах их можно охарактеризовать как
проявление недовольства линией, проводившейся в период
«культурной революции» маоистами: укрупнение хозяйственных
единиц, сокращение размеров приусадебных участков, а в ряде
мест передача их в коллективное пользование, фактическое за-
крытие крестьянских рынков, насаждение уравнительных мето-
дов распределения. Претворение в жизнь этих установок вызы-
вало ухудшение материального положения всех слоев крестьян.
Проявление недовольства в ряде районов носило организо-
ванный характер: крестьяне посылали представителей в горо-
да, в вышестоящие партийные и хозяйственные учреждения для
предъявления своих требований, в первую очередь экономиче-
ского характера. В некоторых районах крестьяне так же орга-
низованно выступали против разгрома руководства «народных
коммун» и производственных бригад, на который нацеливали их
указания из Пекина (декабрь 1966 г.). В отдельных местах
подобные выступления, как и в городах, принимали характер
вооруженной борьбы. В китайской печати в 1967 г. отмечалось,
что в деревне «идет борьба с применением силы» [208,
13.11.1967].
Отношение крестьян к руководству «народных коммун» и
производственных бригад не было одинаковым, поскольку само
это руководство представляло собой отнюдь не однотипное яв-
ление. Если руководящие работники на уровне «коммун» (пред-
седатель, секретарь парткома, члены правления), как правило,
были кадровыми работниками, не связанными с крестьянами в
повседневной жизни, то большая часть руководства больших
132
производственных и производственных бригад являлась выход-
цами из местных крестьян, понимала их интересы, жила одной
с ними жизнью: Впрочем, существенные различия были харак-
терны и для позиций низовых слоев ганьбу.
Именно руководство на местах (включая уездный, а иногда
и провинциальный уровень) временами саботировало проведе-
ние в жизнь указаний из центра.
Вместе с тем на руководство «народных коммун» были воз-
ложены как хозяйственно-организаторские, так и администра-
тивно-принудительные функции. Местные руководящие работни-'
ки, будучи исполнителями, олицетворяли в глазах крестьян мао-
истскую политику, неодобрительно относиться к которой у них
были все основания.
Помимо этого далеко не редкими явлениями в среде ганьбу
были самодурство, коррупция, стяжательство и т. п. (приписка
себе и родственникам трудовых единиц, использование средств
коллективного хозяйства в личных целях и т. д.) (см., напри-
мер, [210]), что вызывало недовольство рядовых членов произ-
водственных бригад.
Различные сочетания указанных общих и ряда более част^
ных факторов обусловливали в каждом конкретном случае по-
зиции крестьян (поддержка, одобрение, равнодушие, недоволь-
ство, противодействие) в связи с разгромом местного руковод-
ства. Правда, в некоторых местах сам процесс его смены носил
чисто формальный характер.
В целом ослабление системы партийного и хозяйственного
руководства (а в некоторых районах ее полная дезорганизация)
было характерной чертой положения в деревне в период «куль-
турной революции», особенно в 1967—1968 гг. Очень медленно
в деревне формировались новые руководящие органы — «рево-
люционные комитеты» («ревкомы») в «коммунах» и «револю-
ционные руководящие группы» в производственных бригадах.
«Ревкомы» должны были основываться на «союзе сил трех сто-
рон»: представителей армии, «революционных масс» и «револю-
ционных кадров» [198, 9.III.1967].
Собрание членов «коммуны» или представителей членов
«коммуны», которое до «культурной революции» избирало прав-
ление «коммуны», было заменено собранием представителей
«бедняков и незажиточных середняков», на котором избирались
представители от «революционных масс и кадров» в «ревком».
Это явилось дальнейшим закреплением искусственного расслое-
ния крестьянства, поскольку только определенные его группы —
бывшие в период земельной реформы бедняками и маломощны-
ми середняками — могли участвовать в формальных выборах
руководящего органа «коммуны».
Ослабление руководства в деревне в годы «культурной ре-
волюции» неблагоприятно сказалось на состоянии сельскохозяй-
ственного производства, а до ввода воинских подразделений
133
к несколько ослабило административно-принудительный кон-
троль над крестьянством.
Недовольство крестьян маоистской политикой в деревне, их
сопротивление ограничению подсобного хозяйства, граничащему
с его полной ликвидацией, и другим мероприятиям, с помощью
которых маоисты стремились добиться увеличения материаль-
ных ресурсов, поступающих из деревни в распоряжение государ-
ства, проявлялось не только в организованных выступлениях
против разгрома местного руководства и обращении в выше-
стоящие инстанции. В 1966—1968 гг., как явствует из сообще-
ний китайской и западной прессы, происходили массовые вы-
ступления крестьян в защиту своих интересов. В ряде мест чле-
ны бригад при распределении урожая отказывались произво-
дить отчисления в фонды «коммуны» и продавать зерно госу-
дарству (см. [207, 8.Х. 1967]). Крестьяне прибегали к различ-
ным способам, чтобы не выполнять заданий по централизован-
ным закупкам: в отчетных сводках уменьшали площадь, с ко-
торой собран урожай, занижали урожайность, подавали лож-
ные сообщения о стихийных бедствиях и т. п. (см. [165, 1968,
№ 47]).
В ряде районов недовольство крестьянства выливалось в сти-
хийные выступления против установленных в деревне порядков.
Из отдельных мест поступали сообщения о том, что крестьяне
делят между собой общественные фонды «коммун» и бригад,
бросают работу и уходят в города, нападают на продовольст-
венные склады и транспорты (см. [198, 11.V.1968]). Подобные
факты имели место в пригородах Пекина и Шанхая, в провин-
циях Хэйлунцзян, Шаньдун, Аньхой, Цзянсу, Фуцзянь, Чжэцзян.
В некоторых местах активизировалась торговля на «черных
рынках», где продавалась различная сельскохозяйственная про-
дукция (даже зерно) по ценам, в несколько раз превышающим
государственные.
Для пресечения любого проявления недовольства крестьян,
для установления и поддержания порядка в сельских районах,
для налаживания производства пекинское руководство, как уже
отмечалось, пошло на установление в конце 1967 г. военного
контроля в деревнях.
Одновременно официальная печать развернула критику ма-
териального стимулирования, распределения по труду. Широко
пропагандировался опыт большой производственной бригады
Дачжай в области организации труда и распределения доходов.
Крестьяне этой бригады, как сообщалось, ликвидировали ста-
рую систему оплаты по труду и материального стимулирования
и перешли к новой системе: «беззаветно трудиться на благо об-
щества, самому оценивать свой труд, коллективно принимать
окончательное решение». Основной смысл новой системы сво-
дился к усилению политического фактора и элементов уравни-
тельности при распределении доходов в «коммунах». Однако
134
нппыткп повсеместно внедрить «опыт Дачжая» не увенчались
успехом (см. [198, 27.IX.1968]).
? «Культурная революция» охватила сельские раойны не в
одинаковой степени. Несмотря на снижение во многих местах
трудовой активности и производственной дисциплины, неблаго-
приятно отразившееся на производстве, в ряде мест произошел
некоторый рост потребления крестьянства за счет изменения
пропорций распределения валовой продукции «коммун».
В годы «культурной революции» крестьянство даже своими
разрозненными выступлениями проявило себя как определенная
политическая сила, с которой было вынуждено считаться мао-
истское руководство: было приостановлено осуществление ряда
мероприятий, вызвавших протесты крестьян.
Социально-экономическое
положение крестьянства в 70-е годы
В 1970—1975 гг. наметился постепенный отход от некоторых
установок, проводимых в жизнь в процессе «культурной рево-
люции». Несколько усилилось внимание со стороны руководства
к хозяйственным проблемам деревни, делались попытки исполь-
зовать определенные экономические рычаги с целью стимули-
рования развития производства. Одновременно сохранялся не-
изменным курс на получение от сельского хозяйства максимума
средств для интенсивного развития военной промышленности и
ключевых, с точки зрения обороны, отраслей индустрии.
Централизованные же капиталовложения в данную отрасль,
по-прежнему остававшиеся незначительными, отнюдь не компен-
сировали эти изъятия. Развитие ее происходило путем «опоры
на собственные силы», в основном за счет средств коллектив-
ных хозяйств. Проблемы механизации, ирригационного строи-
тельства, использования удобрений, которые остро вставали пе-
ред деревней, коллективные хозяйства пытались решить, не рас-
считывая на существенную помощь со стороны государства.
Стремясь преодолеть возникшую в результате «культурной
' революции» дезорганизацию сельского хозяйства, китайское ру-
ководство в рассматриваемые годы предприняло ряд мер по на-
лаживанию в нем системы управления и планирования.
Определенные усилия направлялись на укрепление хозяйст-
венной самостоятельности производственных бригад, являющих-
ся низшим звеном «трехступенчатой системы» «народных ком-
мун». В начале 1970 г. в китайской печати было вновь офи-
циально подтверждено, что производственная бригада является
основной хозяйственной единицей в рамках «коммун». Более то-
го, высказывалось предостережение против попыток укрупнения
хозяйственных единиц, имевших место во время «культурной
революции»: «Мы шаг за шагом поведем крестьян от сравни-
135
тельно небольшой коллективной собственности к довольно круп-
ной коллективной собственности. Однако нельзя и не следует
пытаться одним махом завершить этот процесс» [162, 1970, № 2,
с. 6]. По всей вероятности, в 1970—1971 гг. данные установки
нарушались, и в ряде районов, видимо, продолжали проводить-
ся мероприятия по «укрупнению коммун и слиянию бригад» в
соответствии с курсом, провозглашенным в период «культурной
революции». В конце 1971 г. в «Указаниях ЦК КПК по вопро-
сам распределения в сельских народных коммунах» было вновь
разъяснено, что недостаточно развитая материальная база «ком-
мун» и бригад, существенные различия в уровне их экономиче-
ского развития делают необходимым «продолжать последова-
тельное осуществление политики трехступенчатой собственности
в народных коммунах с бригадой в качестве основы» [162, 1971,
№ 13, с. 31]. В органе ЦК КПК журнале «Хунци» осуждались
попытки «затушевать различия между ступенями коллективной
собственности» >[ 162, 1972, № 7, с. 39].
Крестьянство не было заинтересовано в повышении уровня
обобществления хозяйства, поскольку оно влекло за собой уве-
личение отчислений в общественные фонды за счет уменьшения
фонда потребления, вело к уравниванию доходов, получаемых
в различных производственных бригадах. Переход функций хо-
зяйственной единицы к большой производственной бригаде да-
вал возможность без всякой компенсации использовать рабочую
силу и прочие ресурсы производственных бригад в различных
областях хозяйства, что отрицательно сказывалось на производ-
стве в этих бригадах, а следовательно, и на доходах крестьян30.
Существование системы «трехступенчатой собственности» с
производственной бригадой в качестве основы было закреплено
в новой Конституции КНР, принятой в январе 1975 г.
Однако уже с весны того же года в связи с активизацией
«лево»радикальной группировки в маоистском руководстве ки-
тайская печать вновь начала делать акцент на необходимости
усиления экономических позиций двух высших ступеней «ком-
муны»— большой производственной бригады и «коммуны» — и
перехода функций основной хозяйственной единицы к большой
производственной бригаде (см. [162, 1975, № 4]).
На всекитайском совещании по распространению опыта Да-
чжая (1975 г.) подобная перспектива увязывалась с укрепле-
нием экономики этих двух высших ступеней и главным образом
с развитием в них предприятий полукустарного типа.
Но провести в жизнь указанную левацкую установку было
отнюдь не простым делом. Удельный вес собственности «ком-
мун» и больших производственных бригад в основных фондах
коллективных хозяйств даже в передовых «коммунах» в 1974—
1975 гг. не превышал, как правило, 50% (см. [119, с. 49; 162,
1975, № 4, с. 7; 176, 1976, № 37, с. 24]).
Не удивительно поэтому, что на втором всекитайском сове-
136
щании по Дачжаю, состоявшемся в декабре 1976 г. (т. е. уже
после устранения с политической арены «банды четырех»), о
переходе функций основной хозрасчетной единицы от производ-
ственной бригады к большой производственной бригаде п «ком-
муне» упоминалось лишь вскользь. И в то же время отмечалось,
что в некоторых местах экономика двух высших ступеней еще
остается относительно слабой (см. [198, 24.XII.1976]).
В начале 70-х годов от насаждения в деревне уравнитель-
ных методов распределения, характерных для периода «культур-
ной революции», китайское руководство с целью повышения
производственной активности крестьян перешло к частичному
восстановлению принципа распределения по труду. При распре-
делении доходов рекомендовалось руководствоваться принципа-
ми «от каждого по способности, каждому по труду», «равная
оплата за равный труд мужчин и женщин». «В экономическом
отношении,— указывала „Жэньминь жибао“,— следует придер-
живаться социалистического принципа распределения по труду
и эквивалентного обмена» [198, 3.11.1970].
Однако указанная линия проводилась непоследовательно, со
многими оговорками. В китайских газетах в 1970—1972 гг. под-
черкивалась, например, необходимость отличать «правильное
претворение в жизнь принципа распределения по труду от вы-
движения на командное место трудовых единиц и материального
стимулирования» [198, 3.II. 1970], осуществлять «разумное пре-
мирование членов бригад и коммун, которое не уподоблялось
бы ,,погоне за деньгами44 и материальному стимулированию»
[198, 7.VIII. 1972]. Подобная неопределенность в формулировках
давала возможность различного толкования и запутывала непо-
средственных исполнителей — местное руководство.
«Указания ЦК КПК по вопросу распределения в сельских
народных коммунах» (декабрь 1971 г.) содержали требование
«твердо придерживаться социалистического принципа „от каж-
дого по способностям, каждому по труду44», «осуществлять воз-
награждение по труду». При распределении зерна между члена-
ми «коммуны» признавалось целесообразным сочетать методы
нормированного снабжения с распределением по труду. Призна-
валось, что главной помехой в налаживании работы по распре-
делению в деревне являлась «уравниловка» (см. [162, 1971,
.№ 13, с. 31]).
Нечеткость установок, содержавших противоречивые элемен-
ты, отражала борьбу различных направлений внутри маоизма.
Соответствующий разнобой наблюдался и на местах. В резуль-
тате в китайской деревне в рассматриваемые годы сложилось
некое «сосуществование» различных форм распределения: в ря-
де районов преобладала «уравниловка», в других она сочета-
лась с распределением по труду. В некоторых местах сохраня-
лась практика распределения всего полученного дохода без от-
числения в общественные фонды и выполнения обязательств пё-
137
ред государством по принципу «разделить все дочиста и съесть
полностью», являвшаяся формой протеста крестьян против со-
хранения низкого жизненного уровня. Возникнув в годы «куль-
турной революции», она была, по-видимому, широко распро-
странена и в начале 70-х годов, о чем сообщалось в китайской
прессе и в радиопередачах. Однако более типичным был иной
подход, при котором основной упор делался на увеличение на-
коплений за счет сохранения на прежнем уровне или даже
уменьшения доходов членов «коммун» и бригад.
Учитывая реакцию крестьянства, пекинское руководство ре-
комендовало при увеличении производства соответствующим об-
разом увеличивать доходы членов «коммун». «Недостаточное
внимание» к этой проблеме подвергалось критике на страни-
цах китайской печати (см. [198, 10.1, 17.1, 19.VI.1972]). Сама
постановка вопроса о росте доходов крестьян контрастировала
с духом, господствовавшим во время «культурной революции»,
когда стремление к улучшению жизненных условий, даже вы-
движение подобной проблемы, объявлялось «контрреволюцион-
ным экономизмом».
В начале 70-х годов поощрялось развитие коллективных под-
собных промыслов при сохранении приоритета зернового про-
изводства. В ряде районов стала проявляться тенденция к пре-
имущественному развитию таких отраслей подсобного промыс-
ла, продукция которых могла быть реализована на рынке или
продана снабженческо-сбытовой кооперации, т. е. по ценам, зна-
чительно превосходящим государственные закупочные цены на
основные виды сельскохозяйственной продукции. Некоторые хо-
зяйства от «второстепенных отраслей» и подсобных промыслов
получали более половины своего валового дохода. Подобная
тенденция, хотя и позволявшая увеличить коллективные доходы
в «коммунах» и бригадах, подверглась официальной критике,
вызванной опасениями, что в перспективе она может привести
к уменьшению внимания к производству зерновых. Отношение
к подсобному хозяйству членов «коммун», основу которого со-
ставляет приусадебный участок, стало более терпимым по срав-
нению с периодом «культурной революции». Акции по ограни-
чению подсобного хозяйства, имевшие место еще в 1970 и ча-
стично в 1971 г., вызывали отрицательную реакцию не только
лучше обеспеченной части крестьянства (или «классовых вра-
гов», как их пыталась представить китайская пропаганда), но
большинства крестьянства, т. е. и беднейшей его части. Об од-
ном из фактов подобного рода (в принципе редко становив-
шихся достоянием гласности) сообщало радио города Хэфэй
(пров. Аньхой) в декабре 1971 г.: «Весной руководящие работ-
ники большой производственной бригады Ухай (коммуна
Данъяо, уезд Линби) под предлогом урегулирования размеров
приусадебных участков членов коммун приписали все деревья,
которые были посажены крестьянами у своих домов, к коллек-
138
тивиой собственности. Это вызвало большое недовольство среди
бедняков и незажнточных середняков».
Занятие подсобным хозяйством допускалось при условии
преимущественного развития коллективного хозяйства. В неко-
торых районах членам «коммун» разрешалось даже обрабаты-
вать пустоши и земли, не используемые в коллективном хо-
зяйстве. %
В 1975 г. приусадебные участки и домашнее подсобное хо-
зяйство крестьян вновь были объявлены «почвой для возникно-
вения капитализма в деревне» [162, 1975, № 8]. На Всекитай-
ском совещании по распространению опыта Дачжая наряду с
планами создания уездов дачжайского типа рассматривался и
вопрос об ограничении подсобного домашнего хозяйства кре-
стьян: была подчеркнута необходимость вернуть коллективный
хозяйствам излишки приусадебных участков там, где их пло-
щадь превышает официально установленные размеры, а также
занятые под личное пользование распаханные пустыри, возвра-
тить в деревню крестьян, ушедших на побочные заработки Г198,
21.Х.1975]31.
Площадь, отводимая под приусадебные участки, официально
не должна превышать 5% площади, приходящейся на каждого
жителя деревни. Поэтому размеры приусадебных участков в
различных районах неодинаковы: например, под Нанкином на
каждого члена семьи полагалось не более 0,03 му земли- в
«коммуне», расположенной в 70 км от Уханя, в 1975—1976 гг.
на семью, состоящую из пяти или менее человек, выделялось
0,05 му, а на семью, в которой было более пяти членов_____
0,1 му; в одной из «коммун» пров. Чжэцзян на каждого члена
семьи приходилось 0,02-0,03 му, а максимальный размер пои-
усадебного участка был ограничен 0,2 му. F р
Движение за создание уездов дачжайского типа особенно
широко развернутое с конца 1975 г., было нацелено ’на ликви-
дацию в перспективе подсобного хозяйства членов «коммун»
как это проделали в большой производственной бригаде Пя ’
чжай. Ее члены были лишены приусадебных участков т
фактически подсобного хозяйства, им была предоставлена’ '
возможность разводить небольшое количество домашней
и кроликов. Сельский рынок в уезде Сиян, где находилась
бригада Дачжаи, был закрыт.
Однако очередной тур нападок на приусадебные участки г-
привел к их ликвидации, крестьяне же различными способами
стремились увеличить их площадь.
С конца 1976 г наметилась линия на некоторое ослабление
ограничении подсобного хозяйства членов «коммун» Печать
начала отмечать его важность, поскольку продукция домашних
подсобных промыслов крестьян составляла 25% закупаемой
торговыми организациями сельскохозяйственной продукции и
продукции подсобных промыслов (см. [198, 30X1 1976])
е.
лишь
птицы
не
139
В первой половине 70-х годов в результате пресечения дея-
тельности сельских рынков во время «культурной революции»
их товарооборот оказался значительно ниже, чем в период пер-
вой пятилетки. Накануне «большого скачка» на сельские, или
«свободные», рынки приходилось 12% розничного товарооборо-
та страны, а в рассматриваемый период — только 2,5% [140,
с. 13]. Крестьян всячески ориентировали на продажу продукции
подсобного хозяйства снабженческо-сбытовой кооперации.
В материалах китайской печати в 1976 г. признавалась необ-
ходимость оживления рыночной торговли на селе, подвергалась
критике практика ограничения, а в ряде мест и закрытия сель-
ских рынков (см. [198, 30.XI.1976]).
Экономические процессы, происходившие в китайской дерев-
не в первой половине 70-х годов: некоторый рост сельскохозяй-
ственного производства, развитие коллективных и домашних
подсобных промыслов, частичное восстановление принципа рас-
пределения по труду,— привели в отдельных районах к росту
доходов крестьян, к некоторому, достаточно незначительному,
улучшению условий их жизни. Однако общая картина крайней
бедности сельского населения Китая не изменилась. Доход боль-
шинства крестьян продолжал оставаться чрезвычайно низким:
на одного работающего даже в сельских районах с благоприят-
ными условиями он не превышал 13—15 юаней в месяц [100,
,с. 174] 32. Весьма значительными оставались различия в вели-
чине доходов между районами, отдельными «коммунами» и
бригадами. Даже в «коммунах», открытых для посещения ино-
странцами, соотношение между максимальным и минимальным
годовым доходом крестьянской семьи составляло на рубеже
60—70-х годов 9:1.
В 1974 г. средний доход крестьянской семьи в «коммуне»
Молин (под Нанкином), «образцовом» хозяйстве, куда был от-
крыт доступ иностранцам, равнялся 1000 юаней, а работающего
члена семьи — 200—250 юаням в год (т. е. 16,7—20,8 юаня в
месяц).
В большой производственной бригаде Дачжай, опыт которой
тогда широко пропагандировался, средний доход работающего
составил в 1973—1974 гг., по официальным данным, 515 юаней
в год, или почти 43 юаня в месяц.
Факты обратного порядка, характеризующие низшую грани-
цу доходов членов «коммун», на страницы китайской печати
того времени, понятно, не попадали. Но нет никаких оснований
считать, что разрыв в уровне доходов между сравнительно за-
житочными и бедствующими бригадами, достигавший к концу
периода урегулирования, как уже отмечалось, 200—300%, сколь-
ко-нибудь существенно сократился.
По-прежнему значительное число семей членов «коммун»
не могло свести ^концы с концами и нуждалось в помощи кол-
лективного хозяйства или государства для обеспечения мини-
140
мума жизненных средств. Данная проблема была признана
имеющей общегосударственное значение, ей было уделено осо-
бое внимание в «Указаниях ЦК КПК по вопросам распределе-
ния в сельских народных коммунах» (декабрь 1971 г.): было
рекомендовано изыскивать возможности для лучшего использо-
вания в коллективном хозяйстве частично трудоспособных чле-
нов больших семей, выделять им в случае необходимости опре-
деленные средства из общественных фондов. Таким образом, го-
сударство устранилось от помощи в решении этого вопроса.
В качестве же основных причин его возникновения назывались
«подстрекательство классовых врагов и проникновение бур-
жуазной идеологии» (цит. по [170, 1972, № 8, с. 109]).
Однако далеко не все коллективные хозяйства были в со-
стоянии оказывать помощь семьям, нуждающимся в ней. Хо-
зяйственное положение многих из них характеризовалось невы-
полнением производственных планов, невозможностью удовле-
творить собственные нужды в продовольствии при условии вы-
полнения, хотя бы частичного, обязательств перед государст-
вом33. Естественно, что в таких хозяйствах доходы крестьян
были крайне низки, для удовлетворения их самых минимальных
жизненных потребностей иногда приходилось обращаться за по-
мощью к государству. В 1971 —1972 гг. к числу подобных — от-
стающих— хозяйств относились примерно 150 тыс. больших про-
изводственных бригад и свыше 1 млн. производственных бригад
(около 20% общего числа тех и других) {170, № 4, с. 105].
В 1973 г., согласно сообщению «Жэньминь жибао», в
пров. Аньхой отстающими были 15-^20% всех производственных
бригад [198, 15.VI.1973]. Факт существования «бедных» «ком-
мун» и производственных бригад был признан и на всекитай-
ских совещаниях по распространению опыта Дачжая в 1975
и 1976 гг.
В докладе Хуа Гофэна на совещании в 1975 г. основным и
единственным средством решения данной проблемы был назван
«непрерывный рост коллективного хозяйства», в частности соз-
дание мелких предприятий [198, 15.Х.1975].
Чэнь Юнгуй34 в докладе на совещании в 1976 г. поставил
вопрос Об оказании этим бригадам материальной и финансовой
помощи со стороны государства. Однако магистральный путь
Подъема «бедных» «коммун» и бригад и им усматривался в
«опоре на собственные силы», в развертывании движения за
создание уездов дачжайского типа (см. [198, 24.XII.1976]).
Под влиянием проходивших в первой половине 70-х годов в
китайской деревне экономических процессов из среды крестьян
начали выделяться группы, занимающие особое место в произ-
водстве. В первую очередь это было связано с довольно интен-
сивно проходившим развитием так называемой промышлен-
ности «коммун» и бригад. За данным термином стоят, как пра-
вило, простые мастерские полукустарного типа. В 1975 г., как
141
сообщалось в китайской печати, в 90% «коммун» и 60% боль-
ших производственных бригад насчитывалось более 800 тыс.
подсобных предприятий [198, 24.XII.1976]. В больших производ-
ственных бригадах создавались мастерские по ремонту и изго-
товлению несложного сельскохозяйственного инвентаря и ору-
дий, на уровне «коммун» — более крупные мастерские и неболь-
шие предприятия по первичной переработке сельскохозяйствен-
ной продукции, изготовлению кирпича и т. п.
Этот процесс сопровождался появлением в деревне тружени-
ков, занятых в несельскохозяйственных отраслях хозяйства, ис-
пользующих технику, оросительно-дренажное оборудование,
работников агротехнических станций и т. д. Для выполнения ра-
бот подобного рода требуется специальная подготовка и опре-
деленные навыки. Как правило, доход, получаемый занятыми в
названной сфере, был несколько, а иногда и значительно вы-
ше, нежели у крестьян-полеводов. Например, средний месячный
доход работавших в мастерских по изготовлению и ремонту
сельскохозяйственного инвентаря, по плетению соломенных ци-
новок и производству полотенец, созданных в «коммуне» Сухэн
(в окрестностях Шанхая), составлял 50 юаней, а крестьяне, за-
нятые на сельскохозяйственных работах, получали 21 юань в
месяц [133, с. 81].
В 1974—1975 гг. рекомендовалось крестьян, работающих на
предприятиях «коммун» и бригад, направлять на 3—4 месяца в
году на работу в поле (в период страды), а учет их труда вести
так же, как и у полеводов — в трудовых единицах. Распределе-
ние в производственных бригадах предписывалось проводить в
едином порядке, чтобы доход работающих в мастерских не от-
личался от доходов остальных крестьян. Высококвалифициро-
ванным работникам разрешалось делать дополнительные не-
большие выплаты (см. [162, 1975, № 10]).
По оценкам западных специалистов, на предприятиях уезд-
ного уровня, «коммун» и больших производственных бригад бы-
ло занято в 1973—1974 гг. примерно 3%, а в 1976 г.— 4—5%
всего сельского трудоспособного населения [182, с. 527].
В определенном смысле — в плане связи с более передовы-
ми средствами производства — к занятым в промышленности
«коммун» и бригад примыкают работники агротехнических
групп, создаваемых в больших производственных бригадах и
«коммунах». Численность крестьян, участвовавших в так назы-
ваемом «научном экспериментировании на полях», достигла в
середине 70-х годов примерно 12—15 млн. человек.
Крестьяне, работающие в мастерских и на предприятиях
«коммун», а также связанные с агротехникой и механизацией
сельского хозяйства, еще не образуют устоявшейся группы, гра-
ницы ее очень неопределенны.
Особый слой сельского населения составили представители
городской интеллигенции, учащиеся школ и вузов, системати-
142
чески высылаемые в деревню. По сообщениям печати, в 1969 г.
их насчитывалось около 25 млн., т. е. не менее 3% сельского на-
селения. Части из них удалось вернуться в города. За 1970—
1975 гг. в сельские районы было направлено еще 12 млн. чело-
век «грамотной молодежи», в основном выпускников школ [198,
23.XII.1975[.
Молодежь, направляемая в деревню, участвует в полевых
работах вместе с крестьянами, выполняет обязанности учетчи-
ков, бухгалтеров, часть ее занята в мастерских.
Выполнение задач образования и здравоохранения в деревне
возложено на коллективные хозяйства. Помимо людей, имею-
щих специальную подготовку, к преподаванию в школах и лече-
нию больных привлекаются и крестьяне. В 1976 г. в деревне
работало 1,5 млн. «босоногих» врачей и около 4 млн. санитаров
и акушеров [162, 1976, № 9, с. 57; 198, 26.VI.1975]. Расходы на
медицинское обслуживание несут в основном большие произ-
водственные бригады, в 85% из них в середине 70-х годов была
налажена работа лечебного пункта. Каждая «народная комму-
на» в 1976 г. имела свою больницу. За лечение с крестьян еже-
годно взимается по 0,5—1 юаню с человека.
Установлена определенная плата и за обучение в сельских
школах, хотя основные расходы на образование возложены на
коллективное хозяйство.
Своеобразную социальную группу составляют работники
управленческого аппарата «коммун» и бригад.
Руководящие работники на уровне «коммун»: председатель
и заведующие отделами «ревкома» (затем правления) «комму-
ны»— получают зарплату от государства и являются, следова-
тельно, частью государственного аппарата.
По всей вероятности, численность этих руководящих работ-
ников в середине 70-х годов была несколько ниже, чем десять
лет тому назад, что объясняется прежде всего сокращением чис-
ла «народных коммун» главным образом за счет их укрупне-
ния, слияния, произведенного в годы «культурной революции».
В указанное время в КНР насчитывалось несколько более
50 тыс. «народных коммун» [162, 1976, № 9, с. 57], тогда как
10 лет назад их число определялось в 70 тыс. Приблизительная
численность руководящих работников «коммун» составляла
500—700 тыс.
Административно-управленческие работники больших произ-
водственных и производственых бригад не являются работника-
ми государственного аппарата. В большинстве своем они вы-
ходцы из местных крестьян. За работу им начисляются трудо-
вые единицы, в соответствии с числом которых они получают
свою долю дохода при распределении доходов бригады. Число
их к концу 70-х годов равнялось примерно 10 млн. [198,
26.11.1979].
Сельские административно-управленческие работники всех
143
ступеней должны значительную часть времени заниматься про-
изводительным трудом: кадровым работникам «коммун» вме-
няется в обязанность работать на полях или в мастерских при-
мерно 200 дней, работникам больших производственных
бригад — более 300 дней в году.
На административно-управленческий персонал «коумун» и
бригад возлагаются хозяйственно-организаторские функции, ко-
торые в современных китайских условиях часто превращаются
в административно-принудительные.
Многие кадровые работники «коммун» и бригад (особенно из
низового звена), все более убеждаясь в пагубном влиянии мао-
истской политики на деревню, довольно часто выступают в под-
держку некоторых требований крестьян, сопротивляются осуще-
ствлению на селе ряда маоистских установок. Характеризуя
сложившуюся ситуацию, гонконгский журнал писал в 1975 г.:
«Сельские кадровые работники, которые раньше были неумоли-
мыми правителями крестьян, стали их союзниками в общем
стремлении обойти приказы свыше и побольше заработать» [173,
13.11.19761.
В 1970—1975 гг., как и в предыдущие периоды, крестьянство
КНР подвергалось интенсивной идейно-пропагандистской обра-
ботке, которую по существу можно рассматривать как одну из
форм административно-принудительного руководства сельским
хозяйством. Маоистская пропаганда настоятельно требовала
продолжения «классовой борьбы», «борьбы двух линий» в де-
ревне, решительно осуждала стремление части низового руко-
водства коллективных хозяйств и крестьян уделять этой «борь-
бе» меньше внимания35. Искусственное раздувание «борьбы
двух линий», «классовой борьбы» преследовало цель разобщить
крестьянство и тем самым обеспечить возможность решения лю-
бых экономических вопросов административно-приказным пу-
тем.
Именно в данной связи следует рассматривать попытки мао-
истского руководства «оздоровить» союзы «бедняков и незажи-
точных середняков», которые предпринимались с начала 1973 г.
(см. [198, 1.1.1973]). В течение 1973—1975 гг. были проведены
конференции представителей этих союзов в округах, уездах,
«коммунах». К концу 1974 г. в 8 провинциях и автономных
районах данные организации считались воссозданными: были
проведены конференции на уровне провинций с выбором руко-
водящих органов — комитетов «союзов бедняков и незажиточ-
ных середняков». На указанные союзы возлагалась задача со-
действия в проведении политики руководства в деревне, в част-
ности осуществление мероприятий по изучению опыта Дачжая
и уезда £иян. Они должны были стать оплотом в деревне ре-
жима маоистской военно-бюрократической диктатуры.
На некоторых конференциях союзов «бедняков и незажиточ-
ных середняков» в провинциях затрагивались вопросы развития
144
сельскохозяйственного производства, обсуждались годовые и пя-
тилетние планы (например, в пров. Гуандун), однако основное
внимание уделялось политическим вопросам. С осени 1975 г. —
времени проведения первого всекитайского совещания по рас-
пространению опыта Дачжая — деревня была втянута в кампа-
нию по «дачжаизации» уездов.
Совещание было призвано выявить пути и методы повышения
темпов сельскохозяйственного производства с целью более ши-
рокого использования ресурсов, выкачиваемых из этой отрасли,
для наращивания военно-промышленного потенциала страны, а
также принять и одобрить форму дальнейшего усиления поли-
тико-административного давления на крестьянство — «дачжаиза-
цию» уездов. Оно поставило задачу превращения более */з уез-
дов Китая в уезды дачжайского типа и осуществления в основ-
ном механизации сельского хозяйства к 1980 г.
Новый этап движения «учиться у Дачжая» в социально-эко-
номическом плане увязывался t рядом мер, направленных на
ограничение возможностей крестьян противодействовать мао-
истской политике. На совещании прозвучало требование усилить-
контроль уезда над коллективным хозяйством бригад как по
линии производства (отдавать приоритет сельскому хозяйству^
земледелию, а главное — производству зерна, а не подсобным
промыслам, торговле и прочим занятиям), так и по линии рас-
пределения (бороться с практикой распределения урожая «под-
чистую», без оставления фондов — резервного и накопления, без;
выполнения обязательств перед государством).
Курс на «дачжаизацию» включал в себя, как уже отмеча-
лось, требования передачи функций основной хозяйственной еди-
ницы большой производственной бригаде и «коммуне», сокраще-
ния, а в перспективе—и полного уничтожения приусадебных:
участков и т. д.
В социальном плане широкое распространение «опыта Да-
чжая» привело бы вновь к нивелировке материального положе-
ния различных групп крестьянства (за счет полного преоблада-
ния уравнительного распределения и ограничения подсобного
хозяйства).
Вместе с тем стремление закрепить руководящие позиции в
бригаде за крестьянами-«бедняками» являлось продолжением
прежней линии на искусственное разделение крестьянства н про-
тивопоставление одних его групп другим.
Наконец, в создании уездов дачжайского типа китайское ру-
ководство видело возможность усовершенствовать механизм
изъятия ресурсов из деревни. Превращение уезда в главное зве-
но, ответственное за сдачу обязательных поставок, облегчило
бы получение государством товарной продукции.
Данным моментом, по-видимому, и объясняется тот факт, что
лозунг «дачжаизации» не снимался в течение нескольких лет
после смерти Мао Цзэдуна и политического краха левацкой
10 Зак. В7в
145
группировки в китайском руководстве, активно добивавшейся
проведения данного курса в жизнь.
Крестьянство с полным основанием связывало распростра-
нение «опыта Дачжая» с усилением экономического, политиче-
ского и экономического давленая на деревню. Отрицательное
отношение большинства сельского населения к «дачжаизации»
-фактически было признано на совещаниях в 1975 и 1976 гг.
Основные цели политики китайского руководства в отноше-
нии деревни после смерти Мао Цзэдуна и устранения с полити-
ческой арены «банды четырех» — обеспечение потребностей
страны в сельскохозяйственной продукции, получение средств
для финансирования программ экономического строительства
прежде всего в интересах наращивания военно-промышленного
потенциала, поддержание политической стабильности в дерев-
не— остались прежними. Как и раньше, этих целей пекинские
лидеры стремятся достичь при минимальных капиталовложениях
государства в сельское хозяйство и максимальном изъятии
средств из этой отрасли.
Вместе с тем были внесены определенные коррективы в кон-
кретные формы претворения в жизнь основных экономических
и политических установок.
В 1977—1978 гг. усилилось внимание со стороны китайского
руководства к хозяйственным проблемам деревни. Это объяс-
няется целым рядом причин: во-первых, возрастающей ролью
сельского хозяйства в выполнении намеченных программ эконо-
мического строительства — курса на «четыре модернизации»36,
10-летнего (1976—1985) плана развития народного хозяйства;
во-вторых, значительным отставанием сельскохозяйственного
производства от потребностей народного хозяйства в его про-
дукции; в-третьих, серьезной разлаженностью организационно-
хозяйственного механизма в «коммунах» и бригадах; в-четвер-
тых, широким недовольством крестьянства своим положением.
В течение 1977—1978 гг. было проведено пятнадцать всекитай-
ских совещаний, на которых обсуждались различные социаль-
но-экономические и производственные проблемы сельского хо-
зяйства 37.
С конца 1977 г. и в течение 1978 г. руководство ряда про-
винций, следуя установкам центра, приняло решения относи-
тельно осуществления «экономической политики партии в дерев-
не» 38. В середине 1978 г. ЦК КПК одобрил для пропаганды
«опыт уезда Сянсян по осуществлению политики партии, об-
легчению бремени крестьян», а также доклад парткома
пров. Шэньси о положении в уезде СюньнS9.
Нынешнее китайское руководство, учитывая тяжелое поло-
жение в сельском хозяйстве пытается решить существующие
проблемы с помощью улучшения системы управления, усиления
экономических методов руководства при более трезвом учете
объективных закономерностей экономического развития.
346
Выступления китайских руководителей, документы и мате-
риалы печати позволяют сделать вывод о намерении отказаться
от наиболее неэффективных, дискредитировавших себя форм и.
методов маоистской политики в деревне, таких как не имеющее
соответствующей экономической базы укрупнение хозяйствен-
ных единиц, насаждение уравнительных методов при распреде-
лении доходов, ограничение, вплоть до запрещения, подсобных
промыслов крестьян и сельского рынка, пренебрежение эконо-
мическими рычагами и методами ведения коллективного хозяй-
ства (учет трудовых затрат, себестоимость и т. д.), ограничение
развития многоотраслевого хозяйства в «коммунах» и бригадах,,
недооценка роли технического переустройства сельского хозяй-
ства и т. п.
Однако, как и прежде, мероприятия, направленные на стаби-
лизацию системы управления в коллективных хозяйствах, на
повышение заинтересованности крестьянства в развитии производ-
ства, на проведение технической реконструкции сельского хозяй-
ства, коллективные хозяйства вынуждены осуществлять в основ-
ном за счет собственных сил и средств, поскольку не проводит-
ся и не планируется существенное повышение капиталовложе-
ний государства в сельское хозяйство, составляющих до сих пор
лишь незначительную часть бюджетных расходов. Изъятие же
ресурсов из сельского хозяйства продолжается, и масштабы его-
растут, хотя в принимаемых документах и в китайской печати
рекомендуется не изымать у крестьянства «всех излишков без
остатка» [162, 1977, № 2, с. 43], облегчать «бремя» коллектив-
ных хозяйств и крестьян (см. [198, 17.Ill, 13.V, 13.VIr
5.VII.1978]).
В последние годы руководство КНР много внимания уделяет
проблеме технической реконструкции сельского хозяйства, его
механизации 40. Одной из ключевых проблем сельского хозяйст-
ва, до сих пор базирующегося в основном на ручном труде кре-
стьян и тягловой силе скота41, является повышение производи-
тельности труда.
Согласно оценкам, тракторный парк страны насчитывал в
1977 г. 400 тыс. машин (в 15-сильном исчислении). Минималь-
ные же потребности определяются в 1,2—1,5 млн. тракторов.
Несмотря на значительную роль, которую играют минеральные
удобрения в развитии сельского хозяйства страны 42, их постав-
ки в деревню в 1977 г. оценивались всего лишь в 26 млн. т.
Средняя норма внесения минеральных удобрений (в пересчете
на питательное вещество) в Китае — 60 кг/га —резко отстает
от соответствующего показателя в Японии — 425 кг/га [179,1975,.
№ 64, с. 71'4]. Потребление электроэнергии сельским хозяйством
составило в 1977 г. примерно 12 млрд. кВт-ч.
Низкая производительность крестьянского труда, обусловлен-
ная отсталостью и слабостью материально-технической базы
сельского хозяйства, является одной из главных причин, сдер-
10*
147
^кивающих развитие сельскохозяйственного производства и со-
циально-экономический прогресс деревин. В последние годы в
выступлениях китайских руководителей признается важность
механизации сельского хозяйства. Опа рассматривается как
условие расширенного воспроизводства в дайной отрасли, как
средство повышения производительности крестьянского труда,
ускорения темпов роста сельскохозяйственного производства и
укрепления позиций коллективного хозяйства в деревне.
Однако крайне низкий уровень механизации, достигнутый к
настоящему времени, недостаточные экономические возмож-
ности коллективных хозяйств, отсутствие необходимой помощи
сельскому хозяйству со стороны государства сделали невозмож-
ным осуществление «механизации в основном» сельского хо-
зяйства (официальная установка — к 1981 г. на 70% механизи-
ровать трудоемкие процессы в земледелии, лесном хозяйстве,
животноводстве, подсобном и рыбном хозяйстве).
Третий пленум ЦК КПК, состоявшийся в декабре 1978 г.,
пересмотрел установку на осуществление «механизации в основ-
ном» сельского хозяйства Китая. Ее намечается проводить вы-
борочно, прежде всего в основных районах товарного земледе-
лия и в госхозах. Выделено 12 таких районов и госхозов, куда
в первую очередь будут направляться государственные капита-
ловложения и сельскохозяйственная техника. Проблема механи-
зации в подавляющем большинстве остальных сельских районов
должна решаться главным образом путем «опоры на собствен-
ные силы», что означает медленное улучшение технической ос-
нащенности сельского хозяйства и незначительные возможности
роста сельскохозяйственного производства не только в настоя-
щее время, но и в ближайшие 10—15 лет.
Достигнутый к началу 80-х годов уровень механизации мож-
но рассматривать лишь как начальный этап модернизации сель-
ского хозяйства — с относительно низкими показателями энер-
говооруженности труда, неравномерными темпами механизации
в различных районах, ее низким качественным уровнем.
Во многих районах процесс механизации находится лишь в
самой начальной стадии. Для них более насущной является
проблема обеспечения простейшими сельскохозяйственными ме-
ханизмами и орудиями на животной тяге. В китайской печати
^неоднократно подчеркивались важность и необходимость осу-
ществления подобной «полумеханизации» (см. [198, 23.XII.1976,
4.VII.1978I). Эта позиция вполне понятна — достижение даже
такого «прогресса» в масштабах страны будет иметь положи-
тельное значение для стабилизации, а в ряде районов и роста
сельскохозяйственного производства.
Для повышения производительности труда в сельском хо-
зяйстве, увеличения объема производства и для социального
глрогресса деревни большое значение имеет упорядочение хо-
зяйственного руководства, укрепление трудовой дисциплины и
448
повышение заинтересованности крестьянства в развитии произ-
водства. Без этого, как отмстил Хуа Гофэп па I сессии BCIII1
пятого созыва, «вес мероприятия по увеличению производства
повиснут в воздухе» 1198, 7.111.1978).
Для решения указанных проблем китайское руководство пы-
тается использовать наряду с административно-принудительны’
мн методами некоторые экономические рычаги н стимулы. В ор-
ганизационно-хозяйственной области в последние два-три года
прослеживается стремление вернуться к основным положениям,
определенным в директивных документах начала периода «уре-
гулирования» («Положения о работе сельских народных ком-
мун— 60 пунктов») и начала 70-х годов («Указания ЦК КПК
по вопросам распределения в сельских народных коммунах»).
Документы, принятые третьим пленумом ЦК КПК по сель-
скому хозяйству («Проект решения ЦК КПК о некоторых во-
просах ускорения развития сельского хозяйства» и «Примерный
проект устава народной коммуны»), а также материалы китай-
ской печати 1979 г. конкретизируют данное направление хозяй-
ственного руководства.
Определяющие моменты этих документов противоречат
установкам и практике периодов «большого скачка» и «куль-
турной революции».
Основное внимание в нынешней экономической политике в
деревне уделено попытке решить такую важную организацион-
но-хозяйственную проблему, -как укрепление существенно дезор-
ганизованной системы хозяйственного руководства. Во многих
районах позиции коллективных хозяйств настолько слабы, что
фактически происходит возврат к единоличному ведению хозяй-
ства на самовольно разделенной коллективной земле. Поэтому
поставлена задача укрепить низовую ячейку коллективного хо-
зяйства — производственную бригаду. Подчеркивалась необхо-
димость соблюдать права хозяйственных единиц — производст-
венных или больших производственных бригад — в решении во-
просов производства, использования своих трудовых и- финан-
совых ресурсов. Уездам, «коммунам» и большим производствен-
ным бригадам рекомендовалось прекратить практику произ-
вольного и безвозмездного использования трудовых и матери-
альных ресурсов производственных бригад 43,
В отличие от периода 1974—1976 гг. не выдвигается требо-
вание ускорить передачу функций основных хозрасчетных еди-
ниц от производственных бригад большим производственным
бригадам и «коммунам» 44.
Прилагались усилия по обеспечению сельскохозяйственного
производства достаточным количеством трудоспособной рабо-
чей силы. Указывается на необходимость 70% общего количе-
ства рабочей силы деревни использовать непосредственно в
сельскохозяйственном производстве. На работах в области ир-
ригационно-капитального строительства, ведущегося уездами,
149
«коммунами» или большими производственными бригадами, ре-
комендуется в течение года занимать не более 10% рабочей си-
лы производственных бригад, на предприятиях «коммун» — не
более 5%, в уезды и вышестоящие административные единицы
не должно направляться свыше 3% рабочей силы. Производст-
венные бригады обязывались всемерно сокращать число работ-
ников непроизводственной сферы, им дано право возвращать в
деревню крестьян, трудившихся в других организациях времен-
но или по контрактам (см. [198, 3.IX.1977]).
Во всех документах и материалах указывалось на необходи-
мость осуществлять принцип распределения по труду в соответ-
ствии с его (Количеством и качеством. Эта мера направлена на
преодоление производственной пассивности крестьянства, осо-
бенно его наиболее трудоспособной части, утратившей интерес
к работе в коллективных хозяйствах в условиях преобладания
уравнительного распределения и чрезвычайно низкого уровня
доходов. Ведь и в настоящее время во многих раойнах страны
крестьяне при распределении доходов, кроме скудного продо-
вольственного пайка, не получают никаких денежных выплат.
Так, в крупнейшей провинции страны — Сычуани задолжен-
ность производственных бригад по выплате денежного возна-
граждения их членам (по начисленным трудовым единицам)
примерно составляла в 1978 г. 680 млн. юаней, что превысило
сумму накоплений «народных коммун» в этой провинции за два
года [198, 13.VI.1978]. Часть крестьян не в состоянии обеспечить
свои семьи в течение года питанием и одеждой 45. Даже во мно-
гих районах, находящихся в относительно благоприятных есте-
ственных и экономических условиях, доходы крестьян тем не
менее не превышают 60—90 юаней в год, т. е. 5—8 юаней в ме-
сяц (рассчитано по [198, 5.VII.1978]).
Намечались конкретные меры по внедрению нормирования
труда, тех или иных форм материальной заинтересованности
крестьян в развитии коллективного хозяйства. Наряду с этин
производственным бригадам рекомендовалось развивать много-
отраслевое хозяйство, сократить непроизводственные расходы,
бороться с разбазариванием средств для того, чтобы повысить
коллективные доходы и быть в состоянии оплачивать работу
своих членов не только продовольственным пайком, но и хоть
в какой-то степени деньгами.
Следует, однако, отметить, что сфера применения принципа
оплаты по труду в китайской деревне, как и прежде, ограниче-
на существующей практикой распределения основных в>идон
продовольствия по нормам, т. е. преимущественно уравнительно,
и недостаточным объемом фонда распределения вследствие эко-
номической слабости большинства коллективных хозяйств.
Распределение доходов по труду соответствует интересам
наиболее трудоспособной части крестьянства, но вместе с тем
при ограниченности продовольственных и финансовых ресурсов;
150
деревни обрекает на голодное существование крестьянские
семьи с малым числом трудоспособных (их число составляет
около 20%, а в некоторых районах до 30% и более общего чис-
ла крестьянских семей).
Дезорганизация системы хозяйственного руководства в де-
ревне, произвол местных руководителей в отношении крестьян,
применение к ним административно-принудительных методов
вплоть до физических наказаний усугубляет их тяжелое поло-
жение. Как явствует из сообщений китайской печати, широкое
распространение получила практика штрафования крестьян зер-
ном и деньгами за невыполнение производственных заданий, за-
даний по сдаче государству свиней, яиц, выращиванию молод-
няка, за неявку или опоздание на собрания и т. д.46.
Следует, наконец, отметить, что в настоящее время, в отли-
чие от периодов «большого скачка», «культурной революции» и
1974—1976 гг., считается целесообразным разрешать крестья-
нам вести подсобное хозяйство (в первую очередь использовать
приусадебный участок), заниматься подсобными промыслами,
если это не идет вразрез с интересами коллективного хозяйства.
Допустимым объявлено и функционирование сельских рынков.
В течение 1979—1980 гг. в большинстве сельских районов в
тех или иных масштабах проводились установки, одобренные
третьим пленумом- ЦК КПК (декабрь 1978 г.), однако в неко-
торых местах руководство выражало «сомнение в правильности
выбранного курса» [198, 14.V.1980] и не следовало последним
директивам. Осуществление экономической политики в деревне
во многих местах тормозилось вследствие боязни низовых кад-
ровых работников и крестьян, что она вновь будет изменена
(см. [198, 7.II.19811.
Как отмечалось в «Жэньминь жибао», «во многих провинци-
ях, городах центрального подчинения и автономных районах
процесс урегулирования в сельском хозяйстве только начинает-
ся, установки КПК осуществляются еще не полностью, а курс
третьего пленума ЦК КПК еще ждет своего последовательного
претворения» [198, 28.11.1980].
Появились материалы с критикой методов хозяйствования в
большой производственной бригаде Дачжай. В «Шаньси жи-
бао» сообщалось, что намечено расформировать ее на ряд от-
дельных производственных бригад. «Жэньминь жибао» писала
о приписках и очковтирательстве, практико!вавшихся руководст-
вом уезда Сиян, где находится Дачжай. Отмечалось, что в ряде
сельских районов «учеба у Дачжая» превратилась в бедствие,
от которого «деревня понесла тяжелый урон, а крестьяне натер-
пелись бед и лишений» [198, 7.VII.1980].
В 1979—1980 гг. положение крестьянства оставалось тяже-
лым, сохранялось кризисное состояние коллективных хозяйств в
ряде районов. В китайских публикациях отмечалось, что в не-
которых местах со времени кооперирования (1955—1956 гг.)
151
сельскохозяйственное производство не выросло, а уровень жиз-
ни крестьян даже снизился по сравнению с периодом, предше-
ствовавшим кооперированию [162, 1980, № 20, с. 12]. Примерно
100 млн. крестьян (12,5% общей их численности), писала «Жэнь-
мпнь жпбао», так н не ощутили «реальных преимуществ кол-
лективного хозяйства» [198, 14.V. 1980].
В 1980 г. в более чем 27% коллективных хозяйств средний
годовой доход на человека был ниже 50 юаней, примерно в
50% —50 — 100 юаней и лишь менее чем в 25% —выше 100 юа-
ней [198, 5.XI.1980].
Примерно 60% производственных бригад со средним годо-
вым доходом на человека более 100 юаней расположено в не-
посредственной близости от крупных городов и только 26,1% — .
в основных земледельческих районах [198, 26.X. 1980].
В 11 провинциях (примерно половина их общего числа) бо-
лее чем в 20% уездов годовой доход в среднем на человека был
ниже 50 юаней [157, 1980, № 2, с. 34].
Бедные производственные бригады с трудом осуществляют
простое воспроизводство, не могут обеспечить крестьян питани-
ем и одеждой.
Экономические возможности коллективных хозяйств в целом
весьма ограничены. Они характеризуются следующими средни-
ми данными: основные фонды—117 юаней на человека, накоп-
ления— 8 юаней (на 1 му пашни — 4,16 юаней), тогда как за-
долженность коллективных хозяйств (в основном по креди-
там) — 16 юаней [157, 1980, № 2, с. 33].
В Цзянсу, провинции со сравнительно высоким уровнем раз-
вития сельскохозяйственного производства, накопления коллек-
тивных -хозяйств .на 1 му пашни составили в конце 70-х годов
примерно 11 юаней в год. Для получения же урожайности в 1 т
с 1 му требуется 300 юаней капиталовложений, а расходы, не-
обходимые для осуществления полной механизации, по подсче-
там, сделанным в одной производственной бригаде уезда Уси в
названной провинции, составят 1 тыс. юаней на 1 му пашни
[162, 1980, № 10, с. 20].
Низкой остается производительность труда в сельском хо-
зяйстве. В среднем на человека производится 300 кг зерна в
год, тогда как в Румынии и Югославии — 750 кг, в США —
1350 кг, в Канаде — 1650 кг [157, 1980, № 5, с. 3].
В среднем каждый занятый в сельском хозяйстве может про-
кормить 3,23 человека, производя примерно 1 т зерна в год.
[1980, № 21, с. 18].
В течение длительного времени на одном уровне находится
и товарность сельскохозяйственной продукции, составляющая в
б^иПЭвО] б°Л€е 30% > а 110 зерну — примерно 20% [194_
Деревня для решения сложных экономических и социальных
вопросов, в том числе и проблемы модернизации производства,
152
нуждается в государственной помощи. Однако в настоящее ирс
мя, как отмечалось в «Жэньминь жибао», государство нс молот
в значительной степени увеличить вложения средств в сельское
хозяйство. Крестьянам предлагается использовать «преимуществ
ва большого населения», поднимать активность, самим искать ре-
зервы [198, 14.V.1980],
На этом фоне китайское руководство предприняло попытки с
помощью организационно-хозяйственных мер повысит», эконо-
мическую эффективность производства в деревне, добиться ста-
билизации коллективного хозяйства, некоторого роста доходов
крестьян и укрепления таким образом политических и социаль-
ных позиций режима.
Проводились мероприятия по укреплению хозяйственной са-
мостоятельности хозрасчетных единиц, в качестве которых вы-
ступают главным образом производственные бригады. Рекомен-
довалось отказаться от чрезмерной детализации централизован-
ного планирования их деятельности, устанавливать им задания
лишь по общему объему производства продукции сельского хо-
зяйства и подсобных промыслов и объему централизованных
закупок, оставив вопросы структуры всего производства и по-
севных площадей, организации труда, введения тех или иных
форм ответственности за производство, форм распределения до-
ходов в ведении самих бригад. В печати подчеркивалась необ-
ходимость обеспечить производственным бригадам право распо-
ряжаться по своему усмотрению продукцией, остающейся после
выполнения установленных государством заданий.
Процесс налаживания хозяйственного механизма в деревне
тормозится не только вследствие противоречивости выдвинутых
в разные годы установок, но и из-за недостаточной подготовки
руководящих работников различных уровней, занимающихся во-
просами сельского хозяйства. Так, по приблизительным подсче-
там, приводившимся в китайской печати, среди ганьбу, ответст-
венных за сельское хозяйство на провинциальном и уездном
уровнях, лишь 3,6% в какой-то мере можно было считать спе-
циалистами [198, 24.IX.1980]. Один агроном с высшим образова-
нием щриходится в среднем на 10 «коммун», один специалист
со средним образованием на две «коммуны».
Децентрализация хозяйственного управления в рамках на-
родных «коммун» и производственных бригад привела к сокра-
щению размеров-хозрасчетных единиц. В ряде районов продол-
жался переход функций основной хозрасчетной единицы о г
большой производственной бригады (объединяющей в среднем
15 производственных бригад) к производственной бригаде. На-
пример, в Шаньси доля больших производственных бригад, вы-
ступающих в качестве основной хозрасчетной единицы, сокра-
тилась с 44% в 1977 г. до 12% в 1979 г. [212]. В 1980 г. было
разрешено разделять и «слишком крупные» производственные
бригады, как это делалось в Сычуани (см. [162, 1980, № 1,
153
с. 19]). Эти процессы имели следствием некоторый рост числен-
ности хозрасчетных единиц. «Жэньминь жибао» сообщала, что
летом 1980 п она превышала 5 .млн. 40 тыс. [198, 5.XI.1980], тог-
да как в 1979 г. данный показатель был меньше: производст-
венных бригад, не все из которых являлись хозрасчетными еди-
ницами, насчитывалось 4,7 млн.
В течение 1979—1980 гг. в китайской деревне продолжались
процессы, приведшие в ряде районов лишь к формальному со-
хранению коллективных хозяйств.
В принятом осенью 1979 г. документе ЦК КПК и Госсовета
КНР «О некоторых вопросах работы в деревне зимой нынешне-
го и весной будущего года» указывалось: «Необходимо руко-
водствоваться конкретными условиями, учитывать мнение чле-
нов коммун, использовать посевные площади, под те культуры
и развивать те отрасли хозяйства, которые соответствуют мест-
ным условиям; там, где есть условия для выполнения работ в
коллективном хозяйстве, выполнять их в его рамках, там, где
условия сложились так, что лучше выполнять работы членам
коммун в индивидуальном порядке, разрешить им выполнять их
индивидуально» [198, 1.XI 1.1980]. В районах, где коллективное
хозяйство чрезвычайно слабо и не может обеспечить своим чле-
нам даже минимальное удовлетворение потребностей, разреша-
лось закрепление производственных заданий за крестьянским
двором или отдельным работником. Эта практика была санк-
ционирована и в документе ЦК КПК (№ 75) «О дальнейшем
укреплении и совершенствовании системы производственной от-
ветственности» (сентябрь 1980 г.) [198, 2.Ш.1981].
При такой форме индивидуальной ответственности за произ-
водство в пользование крестьянской семьи производственная
бригада выделяет участок земли, сельскохозяйственные орудия,
рабочий скот. Крестьянам, как правило, устанавливается зада-
ние по производству определенного объема сельскохозяйствен-
ной продукции.
Часть продукции, произведенную сверх установленного зада-
ния, крестьянин имеет право оставить себе. Остальное посту-
пает в распоряжение бригады. Последняя должна сдать постав-
ки государству (по централизованным закупкам и сельскохо-
зяйственному налогу), обеспечить возмещение материальных за-
трат на производство, произвести отчисления в фонды общест-
венные и осуществить распределение доходов между крестья-
нами. В некоторых районах крестьяне часть продукции, остав-
шуюся после отчисления по централизованным поставкам и в
бригадные фонды, имеют право оставить у себя для возмеще-
ния производственных расходов и в качестве вознаграждения за
труд.
Различные модификации описанной формы «закрепления от-
ветственности за производство» за отдельным крестьянским
двором получили достаточно широкое распространение. Напри-
154
мер, во Внутренней Монголии, где на государственном обеспе-
чении продовольствием в 1979 г. находилось 30—40% всех про-
изводственных бригад (см. [198, 1.XII. 1980]), практиковалось
закрепление за крестьянами двух участков — обеспечивающего
продовольственный паек и «участка товарного зерна». Урожай
с первого поступал в полное распоряжение крестьянской семьи,
продукцией со второго обеспечивалось выполнение заданий по
государственным поставкам. Когда осенью оказалось, что уро-
жайность на «поле-пайке» была намного выше нежели на «поле
товарного зерна», данная форма была заменена «полным дворо-
вым подрядом», т. е. закреплением производственного задания
за крестьянской семьей.
Поскольку производительность труда на приусадебном уча-
стке в 4—6 раз выше, чем в коллективном хозяйстве (см. [198,
1.XII. 1980]), при системе закрепления производственных зада-
ний за дворами появилась возможность при тех же материаль-
ных условиях производства повысить его уровень. «Хунци» пи-
сал: «Хотя при закреплении заданий за дворами производство
по-прежнему велось с помощью простых орудий и тягловой си-
лы скота, однако вследствие того, что результаты труда были
непосредственно увязаны с материальными выгодами каждой
семьи, каждого двора, трудовая активность возрастала, и появ-
лялась возможность быстро изменить положение» [162, 1980,
№ 20, с. 12].
Китайское руководство с помощью введения описанной фор-
мы ответственности за производство пытается избавиться от
расходов на помощь бедствующим «коммунам» и бригадам,
сложить с себя всю ответственость за их существование и даже
получить с них часть зерна в счет централизованных поставок.
Индивидуальное ведение производства на земле и орудиями
труда, представляющими собой коллективную собственность, на-
ряду с возможностью быстро увеличить объем продукции имеет
и негативные стороны — ослабляются позиции коллективного
хозяйства в деревне, затрудняется проведение работ, требующих
массовых усилий (ирригационное строительство, обустройство
полей, борьба со стихийными бедствиями), возникают проблемы
использования техники и механизмов, содержания обществен-
ного скота и т. п.
Практика закрепления производственных заданий за двора-
ми приводит и к обострению социальных проблем, ухудшается
положение семей, находящихся на социальном обеспечении кол-
лектива, возрастают различия в уровне доходов отдельных се-
мей, усиливаются частнособственнические тенденции.
Китайское руководство поэтому пытается ограничить сферу
распространения закрепления заданий за дворами бедствующи-
ми районами с низким уровнем доходов крестьян, первостепен-
ная задача которых — решить проблемы питания и одежды, а
в остальных местах практиковать разнообразные формы коллек-
155
тнвной ответственности за производство, рассчитанные на повы-
шение материальной заинтересованности крестьян и мобилиза-
цию их трудовой активности в рамках коллективного хозяйства,
закрепление заданий за рабочими группами, производственны-
ми звеньями.
В китайской печати неоднократно подчеркивалось, что там,
где коллективное хозяйство занимает прочные позиции, а уро-
вень механизации и вообще развития производительных сил'
сравнительно высок, объективно не существует необходимости
в закреплении производственных заданий за дворами, и крестья-
не не выдвигают подобных требований.
В конце 1980 г. удельный вес бригад, в которых было введе-
но закрепление производственных заданий за дворами, состав-
лял примерно 20% [198, 5.XI. 1980]. Им рекомендовалось прак-
тиковать эту форму организации производства в течение двух
лет, после чего сделать конкретные выводы о целесообразности
ее дальнейшего применения.
Более половины «коммун» и бригад — со средним уровнем1
развития коллективного хозяйства и управления им—нужда-
лись в проведении значительной работы по стабилизации поло-
жения, улучшению условий производства, совершенствованию
используемых форм его организации. Для них, судя по всему,
было характерно стремление также перейти к закреплению про-
изводственных заданий за семьями, однако печать настоятель--
но «советовала» не торопиться с изменением условий хозяйст-
вования в этих бригадах.
К концу 1981 г. в большей части бригад использовались те
или иные формы производственной ответственности. Фактиче-t
ское распространение закрепления заданий и полной ответст-
венности за производство за дворами вышло за установленные
в директивных документах границы.
Продолжалась линия на внедрение принципа распределения
по труду. Однако последовательное его осуществление сталки-
вается с рядом трудностей объективного и субъективного по-
рядка. В ряде районов восстанавливались формы сдельной и
повременной оплаты труда, практиковавшиеся до «культурной
революции»: начисление трудовых единиц за определенное вре-
мя работы с последующим обсуждением, начисление трудовых
единиц на основе нормирования труда и др. К началу 1-980 г. эти
формы оплаты труда применялись в более чем 60% производ-
ственных бригад [162, 1980, № 4, с. 8]. Принцип распределения
по труду пытались распространить на распределение не только
денежных доходов, но и зерна. Например, партийный комитет
района Лаошань пров. Сычуань рекомендовал до 70% зерна лет-
него урожая распределять по трудовым единицам [198,
3.VI.1980].
Как и в предыдущие годы продолжалось развитие промыш-
ленности «коммун» и бригад, которая выступает одним из важ-
156
пейшпх источников получения средств для развития сельского
хозяйства и денежных доходов крестьян. К началу 1980 г. чис-
ло предприятий «коммун» и больших производственных бригад:,
приближалось к 1,5 млн. [162, 1980, № 4, с. 6|, в среднем каж-
дая «коммуна» имела более 30 предприятий. Общее число за-
нятых на них превышало 20 млн. (примерно 6,7% всего актив-
ного населения, связанного со сферой сельского хозяйства), их:
валовая продукция в стоимостном выражении составила почти
47 млрд, юаней, около 30% объема производства коллективных
хозяйств.
В 1978—1980 гг. произошли определенные изменения в со-
циальной ориентации китайского руководства в деревне. И в
официальных документах, и в материалах печати в эти годы не*
упоминалось о необходимости опираться в деревне на бедней-
шие слои крестьянства — «бедняков и незажиточных середня-
ков», не встречается упоминаний об их «союзах», которые, по*
всей вероятности, не функционируют. В докладе Ху а Гофэна на
II сессии ВСНП в июне 1979 г. отмечалось, что «впредь нет не-
обходимости в развертывании широкой и бурной массовой клас-
совой борьбы» [198, 26.VI.1979]. Классовая борьба в деревне, су-,
дя по данному докладу, будет вестись с «немногочисленными
неперевоспитавшимися помещичье-кулацкими элементами», при-
чем классовая принадлежность тех из них, кто «длительное*
время занимался трудом и соблюдал законы», будет пересмот-
рена.
Такое направление социальной политики преследует цель,
стабилизации обстановки в деревне и сосредоточения усилий и:
внимания всего крестьянства на производственных вопросах.
В то же время распространение новых форм производственной
ответственности, санкционируемое сверху, снятие ограничений:
верхнего уровня доходов приводит к известному росту социаль-
ной напряженности.
Изменение политики в деревне в указанных направлениях
не решает ее кардинальных проблем: увеличения централизо-
ванных капиталовложений в сельское хозяйство, поднятия на
деле заинтересованности крестьянства в развитии сельскохозяй-
ственного проивзодства в коллективных хозяйствах.
Глава 4
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
В понятие «интеллигенция» В. И. Ленин включает «всех об-
разованных людей, представителей свободных профессий вооб-
ще, представителей умственного труда (brain worker, как гово-
рят англичане) в отличие от представителей физического тру-
да» (8, с. 309]. Этот слой общества, по его определению, «н е
•есть самостоятельный экономический класс» [9, с. 191].
Предпосылкой появления интеллигенции явилось отделение
умственного труда от физического. Определение интеллигенции
как социального слоя, профессионально занимающегося умст-
венным трудом, базируется, таким образом, не на отношении его
представителей к средствам производства, а на характере их
труда. В подобном определении заложено понятие неоднород-
ности данного общественного слоя, обусловленной материаль-
ным положением отдельных его групп, и прежде всего их клас-
совой ориентацией.
Яркий тому пример — интеллигенция КНР, представляющая
-собой весьма пестрое социальное образование. Входящие в нее
труппы весьма существенно различаются по классовой ориен-
тации, характеру подготовки, образовательному цензу и инте-
ресам. На формировании этого слоя сказались особенности
исторического и социально-экономического развития Китая.
Каждый из пережитых им за последние 100 лет этапов — пере-
_ход от феодального к полуфеодальному, полуколониальному об-
ществу, подъем национально-освободительной борьбы, начало
(после победы народной революции) строительства социалисти-
ческого общества, период реакционного господства маоистских
сил — наложил свой ощутимый отпечаток на состав китайской
интеллигенции. На каждом из этих этапов в ее ряды вливались
представители новых классов и прослоек, отличавшиеся как
своим мировоззрением и политическими взглядами, так и про-
фессиональной специализацией.
В итоге в составе китайской интеллигенции к моменту соз-
дания КНР оказались представленными: 1) традиционная шэнь-
шийская интеллигенция, получившая классическую канониче-
скую подготовку 1; 2) буржуазная интеллигенция, представляв-
шая интересы нарождавшегося китайского капитализма и полу-
чившая западное образование в миссионерских школах и кол-
леджах в Китае или за границей: в,Европе, США и Японии;
458
3) мелкобуржуазная интеллигенция, ознакомившаяся частично
с западными мелкобуржуазными радикальными идеями — анар-
хизмом, лассальянством, народничеством; часть ее после Вели-
кой Октябрьской социалистической революции восприняла
марксизм-ленинизм и стала распространять его идеи среди ки-
тайского рабочего класса, подготовив этим почву для создания
Коммунистической партии Китая; 4) революционная интелли-
генция, сформировавшаяся в ходе революционной борьбы
1925—1949 гг. из числа передовых рабочих и крестьян, соста-
вивших костяк кадров среднего и низшего звена в КПК, НОАК
и административных органах освобожденных районов. Что ка-
сается руководящих кадров КПК, то среди них имелась значи-
тельная прослойка выходцев из мелкобуржуазной, буржуазной
<и даже шэньшийской интеллигенции, присоединившихся к рево-
люции на ее демократическом этапе.
Все эти группы китайской интеллигенции получили в основ-
ном гуманитарное образование, работали в области культуры,
искусства и образования, были тесно связаны с политической:
жизнью страны и развертывавшейся в ней борьбой между про-
грессивными и реакционными силами. Они, как правило, не бы-
ли связаны с народным хозяйством, техническая же интелли-
генция была крайне немногочисленной 2.
Формирование китайской научно-технической интеллигенции:
практически началось лишь после образования КНР и осуще-
ствлялось при широкой помощи Советского Союза и других со-
циалистических стран.
К 1956 г. и позднее в ее состав вошли инженерно-техниче-
ские работники и ученые китайской национальности, возвратив-
шиеся в КНР из США и других капиталистических стран. В со-
ставе китайской интеллигенции имеются также представители
китайских эмигрантских общин в Юго-Восточной Азии, возвра-
тившиеся в КНР. В большинстве своем обе эти группы относят-
ся к буржуазной интеллигенции.
В силу целого ряда факторов политика маоистского руковод-
ства КНР, перешедшего с конца 50-х годов на антисоциалисти-
ческие позиции, в отношении гуманитарной, творческой и научно-
технической интеллигенции была различной. Первые две груп-
пы, как будет показано ниже, подверглись суровым репрессиям^
тогда как третья в основном избегла их, хотя крутые зигзаги
маоистского курса существенно сказывались и на ее деятель-
ности. По этой причине судьбы гуманитарной и научно-техни-
ческой интеллигенции рассматриваются нами отдельно, в само-
стоятельных разделах.
Говоря о современной китайской интеллигенции, мы исходим:
из того, что понятие «интеллигенция» в Китае является доволь-
но широким. К ней относят людей, получивших высшее, cpeднee^
специальное или даже просто среднее образование и работаю-
щих в сфере экономики, культуры и науки, литературы и искус-
159»
ства, просвещения, медицины, а также отвечающих этому кри-
терию работников партийного и государственного аппарата, фи-
нансово-экономических, правовых и военных организаций, про-
мышленности, сферы обслуживания и торговли и т. п. Эта ка-
тегория людей в значительной степени переплетается с ганьбу
(кадровыми работниками), однако их ни в коей мере нельзя
отождествлять, ибо, с одной стороны, кадровым работником
часто является человек, не имеющий образования, с другой же
стороны, не может считаться ганьбу интеллигент, не занимаю-
щий административного или партийного поста или получающий
заработную плату не из государственных, а из общественных
фондов (как, например, многие учителя, финансовое обеспече-
ние которых возложено на «коммуны» или производственные
бригады).
Согласно данным, фигурировавшим в китайской печати в
последние годы, народная власть получила в наследство от ста-
рого общества 2—3 млн. интеллигентов [194, 19.11.1978].
Разнородность интеллигенции как общественного слоя опре-
делила далеко не одинаковое отношение различных ее пред-
ставителей к национально-освободительной и революционной
«борьбе своего народа. Очень многие интеллигенты с неодинако-
вой степенью активности, с колебаниями, сомнениями, разоча-
рованиями, отходя от борьбы и возвращаясь к ней, искали и
нередко находили свой путь в революцию. Некоторые оставили
литературную или научную деятельность, чтобы стать профес-
сиональными революционерами, другие посвятили революции
-свое творчество. Многие из них стали членами КПК. Были, ко-
нечно, среди интеллигентов и противники революции, ярые за-
щитники гоминьдановского режима, и занимавшие нейтральную
позицию, в сторонке ожидавшие исхода революционных бурь.
Со всеми ними нужно было начинать работу народной власти.
От их усилий в значительной степени зависело на первых порах
-И государственное строительство, и подготовка отряда новой ин-
теллигенции.
Перед Китайской Народной Республикой, как и перед каж-
дым молодым государством, приступающим к строительству но-
вого общества, во всей своей сложности встала проблема взаи-
модействия со старой интеллигенцией, ибо, как говорил
В. И. Ленин, нужно начинать «строить социализм немедленно
из того материала, который нам оставил капитализм со вчера
:на сегодня, теперь же,, а не из тех людей, которые в парниках
будут приготовлены» [15, с. 54]. Согласно этой ленинской линии,
в молодой Советской России весной 1920 г. решением IX съезда
РКП (б) всем членам партии вменялось в обязанность «вести
непримиримую борьбу с невежественным самомнением, считаю-
щим, будто рабочий класс может разрешить свои задачи без
использования на самых ответственных постах специалистов
буржуазной школы» [34, с. 159].
160
Для такой страны, как Китай, с огромным количеством не-
грамотного населения, с небольшим в процентном отношении
отрядом пролетариата подобная линия в политике была тем бо-
лее необходимой.
Нужно было правильно и целеустремленно направлять твор-
ческую активность той части интеллигенции, которая с самого
начала хотела и могла сотрудничать с новой властью; пробу-
дить к такой активности колеблющихся, сомневающихся, зани-
мающих выжидательную позицию, а с немногочисленной, но
довольно опасной частью контрреволюционно настроенных деяте-
лей вести постоянную и решительную борьбу. Наконец, необхо-
димо было сразу же приступить к созданию отряда новой, соб-
ственной молодой интеллигенции. Все это были не просто зада-
чи, связанные с судьбами интеллигенции как таковой: от пра-
вильного их решения в значительной степени зависело развитие
главных направлений государственного строительства, прогресс
народного образования, культуры, науки и техники, здравоох-
ранения.
Естественно, с самого начала сотрудничества со специали-
стами, доставшимися новому государству от старого общества,
предполагалась одновременно и необходимость их последова-
тельного и целеустремленного перевоспитания. Основное его
направление В. И. Ленин видел в том, чтобы, наиболее рацио-
нально используя знания и опыт старой интеллигенции, вовлечь
ее в хозяйственное и культурное строительство бок о бок с тру-
дящимися, чтобы ее увлек сам пафос социалистического строи-
тельства, чтобы каждый интеллигент в ходе практической ра-
боты по-настоящему понял необходимость сотрудничества с ра-
бочим классом и осознал, «что он свое дело может делать толь-
ко с коммунистами, которые стоят рядом, руководят массами,
пользуются абсолютным доверием масс и идут к тому, чтобы
плоды буржуазной науки, техники, плоды тысячелетнего разви-
тия цивилизации не доставались кучке людей, пользующихся-
этим для того, чтобы выделяться и обогащаться, а доставались
поголовно всем трудящимся» [15, с. 57]. Для этого нужно было
по-товарищески относиться к интеллигенции, воспитывать в ней
самой уважение к массам и стремление завоевать их доверие,
а у масс — воспитывать к ней ответное уважение.
КПК, особенно марксистско-ленинское крыло в ее руковод-
стве, хорошо понимая значение интеллигенции, со времени соз-
даний партии уделяла самое серьезное внимание работе с нею
главным образом в сфере образования. В советских и освобож-
денных районах расширялась сеть учебных заведений регуляр-
ного типа, создавались всевозможные сезонные школы, курсы
по ликвидации неграмотности, для учителей организовывались
семинары по повышению профессиональных знаний. Много-уси-
лий направляло партийное руководство на постепенную пере-
стройку мировоззрения деятелей умственного труда.
11 Зак. 576
161
Казалось, понимал важность всех подобных мероприятий и
Мао Цзэдун. Например, еще в 1945 г. он говорил, что «все пред-
ставители интеллигенции, имеющие заслуги в деле служения
народу, должны пользоваться уважением, и их надо рассматри-
вать как величайшую ценность для государства и общества...
Китайский народ в своей освободительной борьбе крайне нуж-
дается в интеллигенции, а потому проблема интеллигенции при-
обретает особую важность... В дальнейшей борьбе они (интел-
лигенты.— Авт.) сыграют еще более значительную роль» [90,
т. 3, с. 328—329]. Однако признание ценности интеллигенции для
государственного строительства неизменно перемежалось в его
выступлениях с выражением настороженно-презрительного от-
ношения к ней, с вульгаризаторскими противопоставлениями ее
рабочим и крестьянам: «Сравнивая неперевоспитавшихся ин-
теллигентов с рабочими и крестьянами, я понял, что эти интел-
лигенты нечистоплотны, что рабочие и крестьяне чище всех»
(1942 г.) [90, т. 3, с. 88); «интеллигенты зачастую многого не по-
нимают» (1948 г.) [90, т. 4, с. 295]; «интеллигенция практически
самая необразованная... профессора хуже студентов, а студенты
хуже крестьян» (1964 г.) и т. д. В подобных высказываниях
Мао Цзэдуна полностью игнорируется ленинское положение о
том, что «совершенно нелепо противопоставлять эту интеллиген-
цию пролетариату» [6, с. 389], и в конечном счете сводятся на
нет его собственные рассуждения о «ценности интеллигенции».
Такой подход послужил «теоретической базой» перехода на
практике к политике, явно расходящейся с ленинским курсом.
Разумеется, все это отнюдь не означает, что маоистскому руко-
водству интеллигенция была вообще не нужна. Но ему нужна
была интеллигенция, полностью принимающая установки режи-
ма, безоговорочно служащая «идеям» Мао Цзэдуна, неукосни-
тельно проводящая их в жизнь. В этом кроется одна из причин
того, что во внутренней политике маоистского режима проблема
взаимоотношений с интеллигенцией неизменно занимала важное
место. Отсюда и поиски путей к перевоспитанию старшего по-
коления на $вой лад, и усиленная обработка молодежи, и во-
обще всевозможные эксперименты в данной области. И когда
не помогало убеждение, маоисты прибегали к принуждению, до-
ходя до крайностей, как это было в период «культурной рево-
люции».
Мао Цзэдун как будто бы поддерживал ленинский тезис о
необходимости использовать старую, т. е. подготовленную в до-
революционном обществе, интеллигенцию — сама реальная
действительность вынуждала его к этому. Однако идеологиче-
ская платформа Мао Цзэдуна с ее вульгарным социологизмом
обусловливала специфику определения им данной общественной
категории: он фактически отождествлял ее с классом буржуа-
зии. Вот, например, одно из его рассуждений на эту тему, отно-
сящееся к 1957 г,: «Большинство имеющейся у нас интеллиген-
162
цпп вышло из старого общества, из нетрудовых семей; некото-
рые хотя н происходят из рабоче-крестьянских семей, но, по-
скольку получил и до освобождения буржуазное воспитание и
мировоззрение у них в основном буржуазное, все же относятся
к буржуазной интеллигенции» [89, с. 515]. Подобная позиция
свидетельствовала об игнорировании Мао не только ленинского
определения интеллигенции, но и того очевидного факта, что
социальной функцией для буржуазии является эксплуатация,
присвоение чужого труда, а для интеллигенции — умственный
труд, в условиях строительства социализма направленный на
общее дело. Такая позиция облегчала задачу сеяния розни
между интеллигенцией и другими трудящимися и предопределя-
ла отношение к людям умственного труда как к потенциальным
врагам. Неприятие ими многих «идей» Мао Цзэдуна можно бы-
ло объяснить их «классовой» сущностью, а идеологическую
борьбу маоистов с оппонентами возводить в степень «классо-
вой» борьбы пролетариата с буржуазией.
Маоистская концепция, естественно, самым отрицательным
образом сказывалась на сфере культуры и просвещения, на дея-
тельности творческих работников и ученых гуманитарного про-
филя. Интеллигентов такого типа нужно было поставить, по ле-
нинскому выражению, на службу «миллионам и десяткам мил-
лионов трудящихся»; сделать это нужно было так, «чтобы ис-
кусство могло приблизиться к народу и народ к искусству», для
чего следовало «сначала поднять общий образовательный и
культурный уровень» [75, с. 14]. Такая постановка вопроса пред-
полагала развитие культуры и просвещения в стране, осуществ-
ление социалистической культурной революции. Именно в этом
видел В. И. Ленин сущность служения интеллигенции народу в
сфере культуры и просвещения. Эстетическая «теория» мао-
истов тоже зиждется на принципе «служения рабочим, крестья-
нам и солдатам», однако данный принцип сводится к необходи-
мости ориентироваться на культурный уровень широких масс
народа (при оценке подобной позиции следует помнить, что в
Китае до освобождения свыше 80% населения было неграмот-
ным), т. е. фактически снижать до указанного уровня свое ли-
тературно-художественное творчество, а героями произведений
делать только представителей «рабочих, крестьян и солдат».
Такой подход накладывал отпечаток на всю направленность
«использования» интеллигенции в сфере культуры. Что касается
других областей умственной деятельности, то эффективность ис-
пользования интеллигенции также значительно страдала от
маоистской концепции интеллигенции.
Пекинское руководство в течение многих лет неизменно за-
являло о перевоспитании как о первейшей необходимости в ра-
боте со старой ,(а затем и с новой) интеллигенцией. Однако,
во-первых, марксистско-ленинские принципы в этом «перевос-
питании» при жизни Мао Цзэдуна вытеснялись сомнительными
11*
163
или прямо наносящими вред делу социалистического строитель-
ства его «идеями»; в идейно-теоретическом отношении «пере-
воспитание» постепенно свелось к зазубриванию нескольких
статей и отдельных цитат из его произведений. Во-вторых, оно
все больше велось методами, которые носили на себе явствен-
ный отпечаток презрительно-опасливого отношения к интелли-
генции. «Перевоспитание» стало целью периодических кампа-
ний, сопровождавшихся для людей умственного труда мучитель-
ными публичными проработками, унижавшими элементарное
человеческое достоинство, нередко с последующими обществен-
ными и административными карами. Эти кампании в первую
очередь касались творческих работников, однако и другие отря-
ды интеллигенции страдали от подобных «движений» — и на них
неизбежно распространялось старательно культивируемое в на-
роде недоверие, неуважение, отношение к интеллигентам, как к.
потенциальным «перерожденцам» и врагам социализма. Все
это, естественно, сказывалось и на профессиональных возмож-
ностях, рабочем настроении людей умственного труда, на их эн-
тузиазме и творческой активности.'
Как официально признано в Китае, до «культурной револю-
ции» в стране было проведено пять таких кампаний по «пере-
воспитанию» интеллигенции: критика «реакционного» кинофиль-
ма «Жизнь У Сюня»; разоблачение «субъективного идеализма,
клики Ху Ши»; борьба с «контрреволюционной группировкой Ху
Фэна»; разгром «буржуазных правых элементов» и, наконец,
критика «реакционной» исторической драмы «Разжалование
Хай Жуя» (см. [198, 23.V.1972]).
Первая кампания относится к 1951 г.; она была развернута
вокруг вышедшего на экраны страны в 1950 г. кинофильма^
«Жизнь У Сюня». У Сюнь — реальный человек, живший в
XIX в.; разбогатевший сын крестьянина-бедняка, он исцользо-
вал неправедно нажитые деньги в благотворительных целях и
пользовался поддержкой цинских властей. Китайские историк»'
нередко преувеличивали положительные стороны деятельности
У Сюня, считая его гуманистом-просветителем. При правильном
проведении дискуссии можно было бы помочь интеллигенции
лучше разобраться в отрицательных и положительных чертах'
деятелей типа У Сюня, на данном примере продемонстрировав
диалектический принцип подхода к оценке исторических явле-
ний, показать роль реформаторов-одиночек и крестьянских
восстаний и в связи с этим разъяснить ряд вопросов проводив-
шейся тогда аграрной реформы. Однако в потоке критических
материалов преобладали упреки, высказанные Мао Цзэдуном3
в опубликованной в «Жэньминь жибао» передовой статье: об-
винение У Сюня в «ревностной пропаганде феодальной культу-
ры» (в открытых им школах обучение, естественно, проводилось
на уровне и по учебному стереотипу того времени), в отсутст-
вии стремления «расшатать феодальный экономический базис и
164
его надстройку» и т. п. [198, 20.V.1951]. Кроме того, в ходе дис-
куссии уже сказывались маоистские методы администрирова-
ния, нажима на ее участников, с тем чтобы они выступали с
критикой У Сюня и кинофильма о нем только с диктуемых им
позиций. В результате ценность дискуссии была в значительной
степени снижена.
Две последующие кампании по «перевоспитанию» интелли-
генции проходили в 1954—1955 гг. Первая из них была посвя-
щена критике Ху Ши — известного литературоведа и философа-
прагматиста (последователя Дж. Дьюи), общественного и поли-
тического деятеля гоминьдановского толка. Началом кампании
послужила дискуссия о классическом романе талантливого
писателя XVIII в. Цао Сюёциня «Сон в Красном тереме», хо-
рошо знакомом миллионам китайцев, как читающих, так и неч
грамотных (знающих его по многочисленным изложениям на?
родных сказителей). Ху Ши с его отрицательным отношением
к культурному наследию своей страны весьма нигилистически
воспринимал и «Сон в Красном тереме». Развенчание буржуаз-
ных взглядов Ху Ши, его отрицательного отношения к китай-
ской культуре и излишнего увлечения культурой американской
было бы весьма полезным для воспитания широких слоев ин-
теллигенции. Однако, объявив Ху Ши «давним агентом амери-*
канского империализма», маоистские критики постарались
зачеркнуть вообще все полезное, что было когда-то в его дея-;
тельности. Между тем китайская интеллигенция знала Ху Ши
как участника «движения 4 мая», поборника новой литературы,
пытавшегося внести свой вклад в формирование новой поэзии.»
Огульное охаивание Ху Ши, естественно, снижало эффектив-
ность борьбы с ошибочными теориями в интеллигентской среде.
Сам он пострадать не мог, поскольку с 1949 г. находился на
Тайване, ио те, кого обвинили в приверженности к его взглядам
и принадлежности к его «клике», были надолго, а иногда на-
всегда исключены из общественной жизни.
Следующая кампания, носившая еще более ожесточенный,
характер, была ответом маоистов на письменное обращение
«по вопросам литературы и искусства», направленное в
ЦК КПК писателем и литературоведом, профессором Централь-
ного научно-исследовательского института литературы Ху Фэ-
иом, известным еще с 20-х годов своим участием в прогрессив-
ном литературном движении.
Ху Фэн был первым, кто откровенно запротестовал против
пагубного влияния маоистских эстетических принципов, внед-
рявшихся в китайскую культуру. Не выступая, конечно, прямо
против «идей» председателя Мао, более того, заявляя о своем?
стремлении оградить их от искажения (а быть может, и в са-
мом Деле веря, что источник зла не в самих этих «идеях», а в(
их толкователях), Ху Фэн отстаивал зарубежную классику от
доморощенной вульгаризации, выступал против подмены пар-
165
тийного руководства грубым администрированием, против кам-
паний по «перевоспитанию» в том виде, в каком они проводи-
лись, и других направлений маоистской политики в области
культуры. У самого Ху Фэна можно найти некоторые положе-
ния, свидетельствующие о его недостаточной зрелости как марк-
систа (например, противопоставление интернационального опы-
та национальному в ущерб последнему). Однако он честно по-
пытался защитить то, что казалось ему справедливым, и указать
руководству на явные отступления от марксизма в культурной
политике. Влияние Ху Фэна в кругах интеллигенции было до-
статочно большим, и группа Мао Цзэдуна поспешила показать
всем, что она не намерена терпеть посягательства на свои идео-
логические и эстетические позиции. 2 июля 1955 г. было объяв-
лено об аресте Ху Фэна, а все, кто так или иначе выражал
мысли, сходные с его положениями, были заклеймены как чле-
ны «контрреволюционной группировки» (подробнее о рассмот-
ренных кампаниях см. [83]).
Однако, несмотря на губительное влияние концепций и ме-
тодов маоистов, несмотря на все кампании, в общем отрицатель-
но сказывавшиеся на деятельности многочисленных работников
культуры, просвещения, науки, эти сферы за первые восемь лет
существования КНР развивались по восходящей линии.
В 1950—1957 гг. вузы страны выпустили в общей сложности
358 700 специалистов различных профилей (для сравнения от-
метим, что за 20 лет, предшествовавших победе народной рево-
люции, было выпущено 185 400 специалистов); число студентов
выросло за 1949—1957 гг. со 117 тыс. до 441 тыс. Для такой
страны, как Китай, этого, конечно, было явно недостаточно, но
приведенные цифры свидетельствуют о проходившем в указан-
ный период неуклонном росте отряда молодой интеллигенции.
Столь же неуклонно расширялась сеть школ, ликвидировалась
неграмотность среди взрослого населения, появлялись талантли-
вые произведения литературы и искусства, расширялась специа-
лизация интеллигенции, изменялся ее социальный состав, рос-
ла ее общая численность.
В докладе на совещании по вопросу об интеллигенции, соз-
ванном ЦК КПК в январе 1956 г., Чжоу Эньлай заявил, что
«подавляющее большинство интеллигенции стало работниками
государственного аппарата, активно служат делу социализма».
Касаясь современной политической ориентации интеллигентов,
он констатировал: «Среди интеллигенции высшей квалификации
прогрессивные элементы, активно поддерживающие Коммуни-
стическую партию и народное правительство, являющиеся ак-
тивными сторонниками социализма и активно служащие наро-
ду, составляют примерно 40 процентов; средние элементы, под-
держивающие Коммунистическую партию и народное
правительство, могущие, как правило, выполнять порученное де-
ло, но недостаточно активные в политическом отношении, на-
166
Таблица 1.3
Развитие системы высшего образования в КНР в 1949—1955 гг. *
Численность Соотноше- ние дан- ных за 1949 и 1955 г., %
1949 г. 1955 г.
Профессора и доценты 6 567 (41)** 7499 (17,8) 114,0
Преподаватели *** 3 637 (23) 10095 (24,0) 280,0'
Ассистенты 5 796 (36) 24 472 (58,2) 420,0
Всего преподавателей 16 000 42 066 263,0
Общее число студентов .... 117000 288 000 246,0
Студенты-выпускники 21 000 55 000 262,0'
Число профессоров и доцентов на 100 выпускников 31,3 13,63 43,0-
Число преподавателей*** на 100 выпускников 17,32 18,35 106,0’
Число ассистентов на 100 выпу- скников 27,47 44,5 162,0
Число преподавателей на 100 сту- дентов 13,7 14,6 160,0
Число преподавателей на 100 вы- пускников 75,83 76,5 100,8
* [39, с. 402; 113, с 14].
** В скобках — удельный вес в общем числе преподавателей (в %).
*** В китайской терминологии — цзянши (по европейской системе—лек-
торы).
считывают тоже около 40 процентов, а вместе достигают 80 про-
центов. За исключением этих приблизительно 80 процентов,
остальные 10 с лишним процентов — это отсталые элементы,
недостаточно сознательные политически или идеологически
настроенные против социализма. Контрреволюционеры и про-
чие вредители составляют примерно несколько процентов»
[113, с. 12—13]. Если учесть, «что «недостаточная активность в;
политическом отношении» зачастую объяснялась несогласием с
маоистскими доктринами или опасением проработочных кампа-
ний, что «идеологической настроенностью против социализма»
нередко называлось все то же неприятие маоизма, что «контр-
революционерами» порой объявлялись люди типа Ху Фэна, мож-
но сделать вывод, что подавляющее большинство китайской ин-
теллигенции было способно активно участвовать в социалисти-
ческом строительстве.
Численность интеллигенции, «работающей в тех областях,
по которым в нашем распоряжении уже имеются статистиче-
ские данные, — в области научно-исследовательской, просвеще-
ния, инженерно-технической, здравоохранения, культуры и ис-
кусства», Чжоу Эньлай определил в 3840 тыс. [113, с. 15]. Не-
сколько позже, в 1957 г., говоря об интеллигенции вообще, Мао
Цзэдун называл цифру 5 млн. [89, с. 510].
167
Прирост специалистов высшей квалификации за первые
шесть лет существования нового Китая составил приблизитель-
но 35%, причем в некоторых областях он происходил особенно
быстро. В области народного здравоохранения к 1957 г. рабо-
тало 486 тыс. врачей китайской медицины, число же врачей
европейской медицины к концу 1956 г. возросло до 73 477, а
средних медицинских работников — до 274 697 [39, с. 172]. Рос-
ли расходы государства на образование (к 1957 г. они состави-
ли 10% государственного бюджета), которые направлялись
главным образом на средние школы и вузы; из 150 тыс. учите-
лей средней школы высшее образование, правда, имели только
56 тыс. и незаконченное высшее — 28 тыс., но в 1956 г. в стране
работал 31 институт усовершенствования учителей и сеть пед-
училищ (632 регулярных и множество с ускоренным курсом обу-
чения) [69, с. 16, 17].
Определенные успехи, достигнутые в развитии высшей шко-
лы, не сопровождались, однако, решением вопроса подготовки
специалистов высшей квалификации.
Судя по материалам табл. 13, наряду с увеличением общего
числа преподавателей высших учебных заведений за указанный
период его соотношение с численностью обучающихся не изме-
йилось. В то же время произошло определенное снижение
уровня профессиональной подготовки преподавателей: число
профессоров и доцентов в вузах практически не увеличилось, а
их доля среди преподавателей снизилась (что в значительной
степени обусловливалось кампаниями по «перевоспитанию», в
результате которых профессора старой формации нередко ли-
шались возможности вести профессиональную деятельность);
такое положение не могло не отражаться и на качестве подго-
товки выпускников. Не могло не снижать его и сокращение — в
среднем — сроков обучения. Чжоу Эньлай следующим образом
характеризовал подготовку окончивших вузы за шесть лет пос-
ле освобождения (217 900 человек): «Хотя не все они соответст-
вуют уровню интеллигенции высшей квалификации... однако
они представляют собой новую силу интеллигенции, являются
резервной армией специалистов... Есть немало молодых людей,
которые, хотя еще формально и не поднялись до разряда спе-
циалистов, однако уже выполняют работу специалистов... Часть
ассистентов в настоящее время уже ведет самостоятельную
преподавательскую работу» [113, с. 14].
Таким образом, на пути создания новой интеллигенции —
необходимой предпосылки завершения социалистической куль-
турной революции — был пройден лишь первый этап. Однако
решение данной проблемы серьезнейшим образом замедлялось,
а временами просто срывалось в результате политики, навязан-
ной стране и партии группой Мао Цзэдуна.
Летом 1956 г. в КНР был объявлен «новый курс партии в
отношении к литературе и искусству» (как всегда, «выдвину-
168
тый председателем Мао Цзэдуном») — курс «бай хуа ци фан,
бай цзя чжэн мин» («пусть расцветают все цветы, пусть сопер-
ничают все ученые»). Его провозглашение сопровождалось ши-
роковещательными обещаниями полной свободы «высказывания
своего мнения, твердого отстаивания своего мнения и свободы-
оставаться при нем», свободы «пропаганды идеализма» и «от-
крытых дискуссий» [86, с. 7, 12].
В феврале 1957 г. сфера действия этого курса была расши-
рена, было объявлено об его внедрении во все области жизни
общества. Одновременно был начат очередной чжэн фэн —
движение за «упорядочение стиля работы в партии». Повторяя
свой эксперимент начала 40-х годов, когда ему с помощью ана-
логичного движения удалось провести чистку партии от своих
противников, Мао Цзэдун на этот раз расширил рамки дейст-
вия чжэн фэна, призвав всех — причем весьма настойчиво и це-
ленаправленно — включиться в критику партийного аппарата.
При этом в течение некоторого времени ошибочные, вредные,
для партии и социалистического строительства и даже прямые
контрреволюционные выступления не встречали отпора и не пре-
секались. «За период с 8 мая по 7 июня (1957 г.—Авт.) В Со-
ответствии с указанием ЦК наша газета и партийная печать
почти не выступали против ошибочных взглядов», — писала га-
зета «Жэньминь жибао» [198, 1 .VIII. 1957]. Такая всеобъемлю-
щая «свобода» была чистой провокацией: группа Мао Цзэдуна
приготовилась использовать поток критических выступлений^
чтобы выявить своих противников.
К лету 1957 г. развитие критической кампании поставило1
под угрозу положение самого Мао. Ответные действия последо-
вали незамедлительно.
В июне 1957 г. право на «цветение» было оставлено лишь
«социалистическим цветам», для определения которых Маа
Цзэдун выдвинул «шесть критериев». В стране развернулась
борьба с «правыми элементами». Вследствие слабости и мало-
численности подлинно контрреволюционых сил их удалось
довольно быстро подавить. Однако под флагом этой борьбы про-
должалось преследование всех, кто препятствовал осуществле-
нию маоистского «особого курса», т. е. в первую очередь комму-
нистов-интернационалистов и не желающей принимать маоист-
скую доктрину интеллигенции. Под маркой защиты социалисти-
ческой идеологии проводилось широкомасштабное внедрение
«идей» Мао Цзэдуна в литературу и искусство, общественные
науки и просвещение, все, что не укладывалось в рамки этих
«идей», объявлялось «ядовитой травой», «чуждой социализму»
и подлежащей «выпалыванию».
В ходе данной четвертой — кампании по «перевоспитанию»
пострадало огромное число интеллигентов; губительнее всего
она сказалась на деятелях культуры и просвещения4, на учет-
ных- гуманитарного профиля (специалисты естественных науки*
169
техники, необходимые для развития военно-промышленного по-
тенциала страны, уже тогда оберегались маоистами); очень
многие из пострадавших (арестованных как «правые», сослан-
ных на принудительные работы, «раскритикованных» до «потери
лица», отстраненных от работы по специальности и т. п.) были
членами КПК (подробнее обо всем этом см. [94, с. 37—78]).
Период курса «ста цветов» и последовавшей за ним распра-
вы с «правыми» является одним из наиболее сложных и насы-
щенных драматическими событиями периодов в истории китай-
ской интеллигенции; результаты его сказывались на ней в те-
чение двух последующих десятилетий.
Серьезный урон развитию культуры нанес и навязанный
стране маоистами «большой скачок». Он привел к созданию ог-
ромного числа недоброкачественных, скороспелых произведений,
способствовал девальвации эстетических ценностей и усилению
тенденции к низведению произведений литературы и искусства
до уровня голого иллюстрирования текущих политических ло-
зунгов и установок. За один день или за ночь коллективы ав-
торов должны были создавать десятки и сотни «художественных
произведений». Требования «скачка» приводили к непомерному
раздуванию роли неспециалистов в художественной и научной
деятельности, искусственно снижали уровень профессионально-
го литературно-художественного и научного творчества.
Когда в КНР стали предприниматься попытки исправить
бедственное положение, в которое страна была ввергнута
«большим скачком», политика «урегулирования» сказалась и на
положении интеллигенции. Уже в 1959 г. было реабилитировано
значительное число «правых». Снова заговорили о курсе «ста
цветов». В области литературы, искусства и научных исследова-
ний предлагалось «строго разграничивать» проблемы политики
и литературно-художественные, научно-теоретические вопросы.
Иными словами, деятели культуры получали некоторую возмож-
ность работать без политических ярлыков. В марте 1962 г. в
Гуанчжоу состоялось совещание, на котором Чжоу Эньлай й за-
меститель премьера Чэнь И пытались, по сути дела, извиниться
перед творческими работниками за все, что им пришлось пере-
жить. Интеллигентам обещали, что подобное уже не повторит-
ся, что партия относится к ним с глубоким уважением, что они
являются составной частью трудового народа; нельзя, говорил
Чэнь И, на всю интеллигенцию «навешивать ярлык „буржуаз-
ной", необходимо понять, что она является народной интелли-
генцией». А в ноябре 1979 г. на IV съезде Всекитайской ассо-
циации работников литературы и искусства писательница Кэ
Янь вспоминала об огромной радости участников этого совеща-
ния, слышавших приведенные слова и не представлявших себе
тогда, что очень скоро наступят дни, когда «можно будет по-
рвать £ебе криком горло и все равно не докричаться ни до
премьера Чжоу, ни до Чэнь И» [198, 16.XI.1979].
170
Между тем эти дни настали достаточно быстро.
В начале 60-х годов маоисты уже вступили на путь разрыва
с мировым коммунистическим движением, а внутри страны со-
бирались с силами для перехода к решающим битвам за окон-
чательный захват власти. В конце сентября 1962 г. Мао Цзэдуш
выдвинул призыв «никогда не забывать о классах и классовой
борьбе», положивший начало новой кампании по «социалисти-
ческому воспитанию», объектом которой опять стала в первую
очередь интеллигенция: на десятом пленуме ЦК КПК восьмого
созыва он говорил об «антипартийной деятельности», которая
ведется «посредством сочинения романов» для обработки обще-
ственного мнения. Для интеллигенции практически закончился
недолгий период передышки, во время которого она начала по-
немногу приходить в себя от кампании борьбы с «правыми» и
снова проявлять свою творческую активность. В 1963 г. цент-
ральная печать многократно заявляла, что главная задача а
сфере культуры сводится к критике идей «современных ревизио-
нистов», приверженцами которых в Китае объявлялись «реви-
зионистские деятели литературы и искусства», «стоящие на по-
зициях буржуазии», в своих произведениях «чернящие социа-
лизм», «забывающие о классовой сущности врагов» и т. д. По-
добные инсинуации становились обычными при рассуждениях об
интеллигенции. Планомерно проводимое давление на работни-
ков умственного труда, в первую очередь занятых в сфере лите-
ратурно-художественного творчества, гуманитарных и общест-
венных наук, было развернуто в виде «дискуссий», с течением:
времени принимавших все более разгромный характер. «Чтобы
оправдать свои действия и изолировать неугодную ему (Мао
Цзэдуну.—Авт.) прослойку интеллигенции от партии и трудя-
щихся, интеллигентов стали изображать как буржуазных пере-
рожденцев и контрреволюционеров», — писали советские уче-
ные О. Борисов и М. Ильин, подчеркивая, что основными цент-
рами оппозиции Мао Цзэдуну были парторганизации крупных
городов и творческие союзы интеллигенции [143, 1973, № 11,
с. 90].
Политическая дискредитация интеллигентов неизбежно при-
водила к дискредитации профессиональной, их стали заменять
непрофессионалами во многих отраслях хозяйства и культуры;
основными толкователями положений эстетики, философии, по-
литэкономии в открытой печати стали все чащр выступать лю-
ди, ни по своей подготовке, ни по роду занятий не подходив-
шие для подобной роли. Шедеврами прозы, поэзии, живописи
объявляли без разбора все, что было создано самодеятельными
авторами, противопоставляя им «никчемную продукцию» про-
фессионалов. Такая политика не имела ничего общего с приоб-
щением широких масс к науке и искусству: маоистские идеоло-
ги просто использовали «выдвиженцев» в качестве механиче-
ских рупоров своих политических лозунгов, с легкостью застав-
171
ляя их проповедовать то, против пего выступали коммунисты-
интернационалисты и непокорные деятели науки и культуры.
Эта практика подкреплялась теоретическими рассуждениями,
свидетельствовавшими в первую очередь об извращенном тол-
ковании маоистами идеи уничтожения противоположности меж-
ду физическим и умственным трудом.
Весьма характерной чертой политики в отношении интелли-
генции в последние два-три года перед «культурной революци-
ей» было стремление направить творческую активность деяте-
лей науки и искусства в русло антисоветизма, что оказалось
совсем непросто (подробнее об этом см. [94, с. 117—121]).
Неуклонно усиливавшееся наступление на интеллигенцию к
концу 1965 г. стало трамплином для атаки маоистов на партий-
ные кадры; «сигналом к великой пролетарской культурной ре-
волюции» назвал Мао Цзэдун статью Яо Вэньюаня «Критика
новой исторической драмы ,,Разжалование Хай Жуя“» [192].
В одном из разделов принятого 8 августа 1966 г. «Постанов-
ления Центрального Комитета Коммунистической партии Ки-
тая о великой пролетарской культурной революции» предлага-
лось «организовать критику как проникших в партию типичных
представителей буржуазии, так и типичных реакционных буржу-
азных „авторитетов" в науке, и в частности критику всевозмож-
ных реакционных взглядов в области философии, истории, по-
литэкономии, педагогики, литературы и искусства, литературо-
ведения и искусствоведения, теории естественных наук и т. д.»
[58, с. 16]. Речь, шла о «поименной критике в печати». Те же, ко-
го критиковали в печати, фактически оказывались вне закона
и попадали'во власть неуправляемой массы подогретых пропа-
гандой юнцов. Физические и моральные издевательства, пытки
и избиения, даже убийства ожидали «критикуемых» в ходе
«культурной революции». Многие из них, доведенные до отчая-
ния, кончали жизнь самоубийством. Уничтожались памятники
культуры, сжигались книги, закрывались библиотеки, книжные
магазины, музеи, был прерван выпуск многих газет и литера-
турно-художественных журналов, в «черные списки» вносились
буквально все произведения литературы и искусства, созданные
до «культурной революции». Прекратились занятия в школах и
вузах, а учащиеся занялись сведением счетов с преподавателя-
ми, ставшими беззащитными перед любыми жестокостями.
* Известно, что в пёриод «культурной революции» пострада-
ли не только отдельные видные деятели культуры и идеологи-
ческого фронта, но и огромное число рядовых работников куль-
туры, деятелей просвещения. Значительно слабее вакханалия
хунвэйбинов затронула занятых в сфере физико-математических,
техничеоких наук и преподавателей естественных, технических
и сельскохозяйственных вузов. В цитированном выше постанов-
лении о «культурной революции», в разделе «Политика в отно-
шении ученых, инженерно-технических и рядовых работников»,
172
оговаривалось, что «нужно оберегать тех ученых и научно-тех-
нических работников, которые имеют заслуги» [58, с. 17]. Растя-
жимость этой формулировки не мешает ей быть вполне целена-
правленной: уберечь от искусственно разогретого «гнева рево-
люционных народных масс», т. е. главным образом от бесчинств
хунвэйбинов, физиков, математиков и ученых других профилей,
деятельность которых необходима для наращивания военно-про-
мышленного потенциала. Конечно, подобные указания не дава-
ли гарантий даже крупным ученым (пережил нашествие на его
дом «революционных учащихся», например, директор Институ-
та математики АН Китая профессор Хуа Логэн; впрочем, кто
знает, не было ли это сделано по приказу свыше — в качестве
расплаты за излишнюю близость ученого с советской матема-
тической школой?). Тем не менее позиция руководства все-таки
в значительной степени определяла избирательность «гнева
масс», и в этом кроется одна из причин удивившего многих яв-
ления — наличия у Китая определенных достижений в области
науки и техники, несмотря на «культурную революцию»: даже в
тех условиях люди, работавшие на развитие военно-промышлен-
ного потенциала, продолжали заниматься своим делом.
А медиков, например, оберегали недолго: очень скоро пос-
ле начала «культурной революции» хирурги, окулисты и прочие
специалисты этого типа отправились на «учебу у бедняков и
низших середняков», т. е. пахать, сеять, чистить выгребные ямы
и вывозить навоз на поля, а медицинской практикой занялись
«босоногие врачи» — лишь немного обучившиеся грамоте и, са-
нитарно-гигиеническим навыкам «бедняки и низшие середняки».
Для подавляющего же большинства интеллигентов «куль-
турная революция» была временем тягчайших испытаний, ког-
да /приобщения их к «идеям» Мао Цзэдуна пытались добиться
путем физического насилия, репрессий, ссылок в концентраци-
онные лагеря.
После «культурной революции» китайская пропаганда все
чаще стала обращаться к выдвинутому еще в «Выступлениях»
Мао Цзэдуна по вопросам литературы и искусства в Яньани
(1942) тезису о «перевоспитании» интеллигенции путем «слия-
ния с рабочими, крестьянами и солдатами». Подобное «слия-
ние» в маоистской трактовке представляло собой отнюдь не
совместное участие в хозяйственном и культурном строитель-
стве, путем к нему объявлялось переключение интеллигенции на
неквалифицированный физический труд в сельских или горных
районах страны.
Интересна история развития этой «идеи». В начале 50-х го-
дов интеллигентов (главным образом писателей, поэтов, худож-
ников, артистов и других деятелей культуры) также направля-
ли [на фабрики и заводы, чаще — уже и тогда — в деревню на
какой-то определенный срок, чтобы они могли непосредственно
на месте, своими глазами увидеть ход преобразований, проис-
173
ходивших в стране, разобраться, например, в сути аграрной ре-
формы, борьбы против «трех зол», «пяти зол» 5 и т. и.; интелли-
генты при этом вносили свой вклад в подъем культурного
уровня того или иного коллектива рабочих и крестьян — помо-
гали налаживать работу школ, кружков художественной само-
деятельности, выпуск стенгазет и т. д. Постепенно, однако, ак-
центы стали меняться. «Надо выработать такой стиль, чтобы в
течение десяти лет 70% интеллигенции отправились на учебу к
рабочим и крестьянам», — говорил Мао Цзэдуп в 1957 г. в за-
ключительном слове на всекитайском совещании КПК по про-
пагандистской работе. В 1964 г. он заявлял представителям фи-
лософской общественности: «Все, кто занимается философией,
должны отправиться в деревню, в том числе и те, у кого слабое
здоровье... Студенты и преподаватели гуманитарных факульте-
тов вузов отправятся в низы этой зимой; естественные, техни-
ческие, сельскохозяйственные и медицинские вузы пока можно
не трогать. Должны отправиться все преподаватели и студенты
гуманитарных факультетов... все без исключения». Чуть позже
выражения стали еще резче: «Нужно выгнать из городов арти-
стов, поэтов, драматургов, литераторов в деревню... Нечего им
просиживать в учреждениях, там они ничего не создадут. Если
они не отправятся в низы — не выдавать им продовольствия 6.
Кормить лишь тех, кто поедет». Замечание Мао о том, что, оста-
ваясь в городах, на своих рабочих местах, интеллигенты «ни-
чего не создадут», не должно вводить в заблуждение: его мень-
ше всего заботила творческая активность тех, кого он посылал
в деревню (ведь они не были рупором его «идей»), и делал он
это отнюдь не для того, чтобы их творчество обогатилось от со-
прикосновения с живым источником. Продолжение приведенной
цитаты не оставляет на данный счет никаких сомнений: «Надо
по-настоящему набраться у крестьян знаний — о разведении ло-
шадей, коров, овец, кур, собак, свиней, о выращивании риса,
гаоляна, проса и т. д.»
Речь, как легко заметить, идет об «учебе» в деревне. Харак-
терной чертой маоистской идеи «отправки в низы» является, по
нашему мнению, ничтожно малое место, уделяемое «учебе у ра-
бочих», по сравнению с местом, отводимым «учебе у бедняков
и низших середняков». Главной причиной этого были мировоз-
зренческие позиции Мао Цзэдуна и его группы, для которых
всегда было характерно сочетание недоверчивого отношения к
городу и соответственно к рабочим с преувеличением революци-
онных возможностей и роли крестьянства. «Пролетарская поли-
тика» всегда была ширмой, за которой скрывалась именно та-
кая позиция.
«Учиться у бедняков и низших середняков» должно было не
только старшее поколение — «буржуазные интеллигенты» (но-
сившие, по милости Мао Цзэдуна, данный ярлык и более полу-
тора десятка лет после приобщения их к строительству народ-
174
кого Китая), но и воспитанное за эти годы в КНР, получившее
образование новое поколение интеллигенции. «Образованные
молодые люди», как и вся интеллигенция, по утверждениям
маоистов, автоматически заражаются «буржуазной идеологией»
и нуждаются в обязательном и, главное, постоянном «перевос-
питании» — естественно, путем «слияния с рабочими, крестья-
нами и солдатами». Миллионы молодых людей под этим предло-
гом были отправлены в деревню на «новое обучение со сторо-
ны бедняков и низших середняков». Студенты, в том числе и
дети рабочих, получившие весьма слабую подготовку из-за
«культурной революции», не очень грамотные ни в общеобразо-
вательном, .ни в политическом отношении (ведь в течение трех-
четырех лет они зазубривали только цитаты из произведений
Мао Цзэдуна и по ним учились вести «классовую борьбу»), от-
правлялись в деревню, чтобы там «закаляться» и получать
«пролетарское мировоззрение», учась у «бедняков и низших се-
редняков». Абсурдность подобного положения очевидна, однако
оно было фактически возведено в силу общегосударственного
закона.
По сообщению агентства Синьхуа в январе 1975 г., только
за годы «культурной революции» и в период последовавшей
затем кампании «критики Линь Бяо и Конфуция» около 10 млн.
«образованных молодых людей» было отправлено в сельские и
горные районы. Однако с их «перевоспитанием», несмотря на
многочисленные славословия китайской пропаганды по поводу
данного метода, дела обстояли неважно; попав в деревне в
крайне тяжелые условия жизни, молодые люди стремились вы-
рваться Алтуда, у многих из них не пропало желание учиться*,
приобщаться к знаниям и культуре. «Жэньминь жибао» была
вынуждена «опровергать» «неправильное мнение», согласно ко-
торому отправка выпускников высших и средних учебных заве-
дений в сельские и горные районы представляет собой форму
«замаскированного принудительного труда» [198, 26.III. 1974].
Первоначально «образованная молодежь» выражала свой про-
тест в основном в пассивных формах (плохая работа, массовое
бегство обратно в город). Но в 1976—1978 гг., когда новое ки-
тайское руководство объявило о своем намерении и в данном
вопросе придерживаться «линии председателя Мао Цзэдуна»,
начались более активные действия. Так, по сообщению агентств
Ассошиэйтед Пресс и Франс Пресс в июне 1977 г., в Ухане вес-
ной того же года появилась подписанная 5 тыс. студентов да-
цзыбао, в которой утверждалось, что программа отправки в де-
ревню «образованной молодежи» была предложена Цзян Цин и
ее группой, и содержалось требование об отмене этой програм-
мы. 30 апреля солдаты и ополченцы силой подавили выступле-
ние молодежи, протестовавшей против отправки в деревню.
При этом свыше ста учащихся было убито и около пятисот ра-
нено.
175
Конечно, отнюдь не только стремление «перестроить идеоло-
гию» молодых людей руководило Мао Цзэдуном, когда он вы-
двинул свой призыв: «Крайне необходимо, чтобы образованная
молодежь отправилась в село на перевоспитание» [198,
[198, 22.XII.1968]. Причины экономического характера, в част-
ности невозможность занять в городе огромное число молодых
людей, к тому же еще и привыкших к бесконтрольности, свое-
волию, играли, по-видимому, решающую роль при проведении
этой акции. Но и мелкобуржуазный идеализм Мао Цзэдуна, не-
верие его в рабочий класс имели, вероятно, немаловажное зна-
чение.
Когда рабочие оказывали противодействие хунвэйбиновским
бесчинствам, защищая от «революционных бунтарей» партий-
ные 'Комитеты, он в сентябре 1966 г. обратился к своим функ-
ционерам с призывом уговорить их «не вмешиваться в движе-
ние учащихся».
Однако, всячески рекламируя внутри и вне страны свою
идеологию как «вершину марксизма-ленинизма», а установлен-
ный ею военно-бюрократический режим как выражение «под-
линной диктатуры пролетариата», группа Мао Цзэдуна не мог-
ла полностью игнорировать рабочих. Для укрепления своих по-
литических позиций и расширения социальной базы режима, а
также для того, чтобы продемонстрировать, что он пользуется
«горячей поддержкой» рабочего класса, маоисты создали из
представителей одурманенной их пропагандой части молодых
рабочих отряды цзаофаней. Была предпринята и попытка про-
тивопоставить рабочих людям умственного труда. Почти одно-
временно с началом отправки широкого контингента людей на
«обучение к беднякам и низшим середнякам», в августе 1968 г.
появилось очередное «новейшее указание» Мао Цзэдуна: «В на-
шей стране 700 млн. населения и рабочий класс является руко-
водящим классом. Нужно полностью развернуть руководящую
роль рабочего класса в великой культурной революции и во всей
работе» [194, 15.VIII.1968; 198, 15.VIII.1968]. В том же месяце
журнал «Хунци» и все центральные газеты опубликовали статью
Яо Вэньюаня «Рабочий класс должен руководить всем» [198,
26.VIII.1968].
Это «руководство» должно было быть направлено преиму-
щественно на ликвидацию «монополии буржуазной интеллиген-
ции», якобы продолжавшей существовать в школьной и вузов-
ской системе страны.
Утверждалось, что при существовавшей системе образова-
ния выходцам из рабочих, крестьян и солдат был заказан до-
ступ в вузы, что «жестокая экзаменационная система» давала
возможность учиться только детям «буржуазных интеллиген-
тов» 7, а учебники и учебные программы исходили из опыта
«современных ревизионистов» и, следовательно, вступали в про-
тиворечие с «идеями председателя Мао». Был объявлен поход
176
против «черной линии в образовании», интеллигенция стала*
объектом «воспитания заново».
На практике «руководство_со стороны рабочего класса» вы-
разилось в создании «рабоче-армейских отрядов по пропаганде
идей Мао Цзэдуна» (см. .f 198, 15.VIII. 1968]), которые направля-
лись в учреждения и организации, в первую очередь во все*
средние и высшие учебные заведения страны, в качестве посто-
янной единицы, входящей в их организационную структуру.
Первым был отряд, посланный в университет Цинхуа, ставший
со временем цитаделью «левого» крыла маоистской группиров-
ки. В конце года в учебных заведениях страны уже находилось
несколько миллионов членов «рабоче-армейских отрядов». Чис-
ло их с годами возрастало. Так, только в 20 вузах пров. Хубэй
в 1974 г. действовали 211 отрядов [194, 16.VI.1974]. «Рабоче-ар-
мейские отряды» были уполномочены «организовывать массы
на борьбу, критику и преобразования», проводить «чистку
классовых рядов», вести «уроки классовой борьбы», а также
принимать участие в составлении учебных пособий и программ.
Одним словом, они должны были всемерно содействовать «пре-
кращению управления учебными заведениями со стороны ин-
теллигенции».
Пропаганда положений марксизма-ленинизма, укрепление в
школе пролетарской идеологии лишь формально составляли за-
дачу этих отрядов. Подлинная цель их деятельности состояла
в насаждении «идей» Мао Цзэдуна. Соответственно подбирался
и состав таких отрядов: в них включали лишь «активистов в
изучении трудов председателя Мао». Кроме того, военные, в
большинстве своем в недалеком прошлом крестьяне, с самого
начала составляли значительный процент среди членов отря-
дов (иногда их называли даже просто «армейскими отрядами»).
В деревню подобные отряды не посылались; там по указанию
Мао учебными заведениями должны были руководить «бедняки
и низшие середняки» (см. [162, 1968, № 2]).
Характер же и результаты участия рабочих — «пропаганди-
стов идей председателя Мао» непосредственно в руководстве
учебным процессом, в создании учебников и тому подобном
определялись в первую очередь их образовательным уровнем.
Напомним в данной связи, что к концу 1957 г., когда народное
образование в КНР еще развивалось по восходящей линии, без-
губительных экспериментов и необоснованных «скачков», более
80% рабочих в стране оставались неграмотными или малогра-
мотными [106а, с. 34]. В последующие годы существенных из-
менений не произошло. После «культурной революции» более
половины китайских рабочих имело образование ниже четырех
классов начальной школы [38а, с. 135].
Тем не менее деятельность «рабоче-армейских отрядов про-
паганды» стали расценивать как «овладение рабочим классом
позициями в культуре и образовании»,, а интеллигенцию вооб-
12 Зак. 676
177
ще— как «главный объект воспитательной работы» [198,
19.1Х.1968]. Параллельно с этим появилась и новая форма «пе-
ревоспитания» интеллигенции — «школы кадровых работников
7 мая».
Разгон партийного и государственного аппарата в ходе
«культурной революции» сопровождался выдвижением лозунга
о необходимости «перевоспитания заново» многочисленной об-
щественной категории — кадровых работников 8. Как уже отме-
чалось, очень многие ганьбу никак не могут быть отнесены к
числу интеллигентов и далеко не все интеллигенты классифи-
цируются в КНР как ганьбу, т. е. данные два слоя совпадают
персонально только частично. Однако достаточно часто, особен-
но после «культурной революции», маоистское руководство про-
водило по отношению к ним фактически единую политику, и
всех их «перевоспитывало» нередко в одинаковых условиях и
одними и теми же методами. «Школы 7 мая» не были исключе-
нием: наряду с кадровыми работниками различных ступеней,
включая и совсем малограмотных административных и партий-
ных руководителей сельских «коммун», в них проходили «тру-
довую закалку и перевоспитание» учителя, беспартийные писа-
тели, художники, научные работники и прочие деятели умствен-
ного труда.
В теории эти «школы» создавались для осуществления ло-
зунга о «слиянии с рабочими, крестьянами и солдатами». На де-
ле же, особенно в первые годы их существования, они представ-
ляли собой некие почти изолированные, от внешнего мира по-
селения. Для организации «школы кадровых работников 7 мая»
выбирался какой-нибудь невозделанный и незаселенный уча-
сток земли, и «учащиеся» должны были сами его осваивать: они
строили для себя шалаши, вырывали землянки или пещеры, пе-
регораживали реки дамбами, выкорчевывали пни, вспахивали
целину ,и т. д. И все это — в условиях лагерного режима, стро-
жайшей казарменной дисциплины, полной оторванности от род-
ных и близких, предельной скудости питания, работы от зари
до зари с перерывами лишь на «изучение трудов председателя
Мао». Изнурительный физический труд в сочетании с тяжелы-
ми условиями существования в этих «школах», по сути дела,
использовался как средство наказания: в первые годы сущест-
вования в «школы» направляли только «совершивших ошибки»;
лишь позже ^обучение в школах 7 мая» было объявлено пря-
мым долгом и обязанностью поголовно всех ганьбу и интелли-
гентов.
Первая «школа кадровых работников 7 мая» была создана
в пров. Хэйлунцзян при деревне Люхэ в мае 1968 г. Затем их
появилось множество. Срок «обучения» в них колебался от по-
лугода до трех лет—в зависимости от района расположения
«школы», степени «прегрешений» «обучающихся» и т. д. Счет
‘ «перевоспитавшимся» в каждой из них велся на тысячи и де-
Л78
сятки тысяч человек: по свидетельству прессы, в одной и®
«школ» Шанхая за пять с лишним лет «прошло закалку» более
8 тыс. человек, в другой только за 1972—1974 гг. — свыше?
14 тыс., а за все время ее существования — более 23 тыс., в
третьей за несколько лет — более 9800 и т. д.
И в этих учреждениях, которые в первый период их сущест-
вования приближались по типу к исправительно-трудовому ла-
герю, маоистам пришлось бороться с «неправильными мнения-
ми». Так, некоторые наивно полагали, что в «школах» главным:
должна быть именно учеба, а не производственная деятельность.
Их, конечно, быстро «убедили» в обратном. Позже, в 1974 г.,,
было официально разъяснено, что работа в «школах 7 мая»
должна вестись по трем направлениям — «учиться, участвовать,
в физическом труде и закаляться в производственных брига-
дах», что именно в участии в физическом труде и состоит ос-
новное отличие данных «школ» от существовавших в свое вре-
мя в Китае обычных школ для кадровых работников.
К этому времени в «школах 7 мая» произошли некоторые
изменения. Там, кроме «трудов председателя Мао», читали уже
и «Манифест Коммунистической партии», и «Критику Готской
программы» — маоисты создавали видимость изучения «учащи-
мися» марксизма-ленинизма. Что же касается «закалки в про-
изводственных бригадах», то ее введение было вызвано, по-ви-
димому, стремлением как-то сгладить несоответствие между те-
зисом о «школах 7 мая» как пути «слияния с рабочими, кре-
стьянами и солдатами» и их существованием в виде практи-
чески изолированных лагерей. По новым правилам ганьбу и
интеллигенты в период «учебы» (иногда непосредственно перед
ним) должны были часть времени проводить вместе с «бедняка-
ми и низшими середняками» в производственных бригадах,
участвуя в «трех великих революционных движениях» («произ-
водственной борьбе, классовой борьбе и научном эксперимен-
те»), принимая участие в «собраниях критики» и главным обра-
зом все в том же физическом труде.
Однако целью «учебы» в «школах 7 мая» по-прежнему объ-
являлся не труд сам по себе, а «преобразование мировоззрения
обучающихся». Следовательно, по-прежнему в ходу оставался
вульгаризаторский тезис о возможности заменить «буржуазное
мировоззрение» «пролетарским», поработав какое-то время на
полях. И количество часов участия в. «производительном труде»
нередко служило критерием глубины «перевоспитания».
В процессе «перевоспитания физическим трудом» использо-
валось в качестве неквалифицированной рабочей силы большое
число людей, на профессиональную подготовку которых госу-
дарство затратило немало средств. Некоторые исследователи
считают, что подобная политика в значительной степени связа-
на со сравнительно слабым экономическим развитием страны и
невозможностью использовать по назначению даже относитель-
12*
179
но немногочисленных специалистов и просто грамотных моло-
дых людей, которыми она располагает. Что касается молодых
людей с неполным средним и средним образованием или даже
ускоренными темпами «испеченных» «выпускников вузов», то
подобная трактовка, по всей видимости, соответствует истине.
Юна подтверждается, в частности, иногда попадавшими на стра-
ницы местной китайской прессы заявлениями выпускников го-
родских учебных заведений, например: «У нас тоже есть руки,
не хотим даром есть хлеб в городах» [193] (подававшимися, по-
нятно, в качестве «горячего отклика на призыв председателя
Мао идти в деревню на выучку к беднякам и низшим середня-
кам»), Не случайно, конечно, и то, что в 1972—1973 гг. мао-
исты развернули кампанию против приписывавшегося сначала
Лю Шаоци, а затем Линь Бяо и Чэнь Бода утверждения: от-
правка «образованной молодежи» в деревню — «камуфляж без-
работицы», средство «сокращения числа людей, которые едят
хороший рис» ,(см. [124]). Что же касается интеллигентов вы-
сокой квалификации, то, на наш взгляд, в отправке их в сель-
ские и горные районы на «учебу к беднякам и низшим середня-
кам», в «школы 7 мая» превалируют причины идеологического
и политического характера.
Характер «школ 7 мая», как уже отмечалось, к середине
70-х годов несколько изменился. По-видимому, слабее стал дис-
циплинарный режим (иногда «учащимся» даже разрешали посе-
щать их семьи). Перестала быть самоцелью тяжесть труда.
•Сократились сроки «обучения» (до трех-шести месяцев). На
«учебу» посылались не только те, кто «совершил ошибки»: пе-
риодическое пребывание в «школах» стало обязательным для
всех ганьбу и интеллигентов. Можно говорить и о значитель-
ном омоложении состава «учащихся». Это связано, очевидно, в
первую очередь с тем, что многие бывшие хунвэйбины, после
«культурной революции» заняв посты кадровых работников или
с возобновлением занятий в школах будучи привлеченными к
преподаванию, в данном качестве стали объектом «воспитания
заново» (по свидетельству очевидцев, в «школах 7 мая» было
особенно много молодых учительниц). И для основной массы
бывших хунвэйбинов перевод в категорию «образованной моло-
дежи» предопределил неизбежность «перевоспитания». Однако
пожилые люди тоже не были оставлены в стороне. Известно,
например, что когда поэтесса и писательница Се Бинсинь и ее
муж антрополог, проф. У Вэньцзао после 14 месяцев работы по
сбору «хлопка в «школе 7 мая» возвратились оттуда в августе
1971 г., им обоим было.уже по 70 лет.
Далеко не все те, кто прошел «обучение», возвращались на
свои или эквивалентные посты: многие или получали более низ-
кие должности по месту своей бывшей работы, или вообще от-
правлялись на работу в деревню. Прав болгарский исследова-
тель 3. Захариев, когда пишет, что «школы 7 мая» обеспечива-
180
ли проверку политической благонадежности «обучающихся»,
там выносилось суждение о степени восприятия данным кадро-
вым работником или интеллигентом маоистской политики и в
зависимости от этого решался вопрос о его дальнейшей работе.
3. Захариев, ссылаясь на китайские источники, сообщает, что,
например, из 3 тыс. кадровых работников Сианя, прошедших в
разные годы через «школы 7 мая», только половина вернулась
на свои прежние места [188].
Итак, деятельность «школ 7 мая», которую в середине
70-х годов стали называть «могучим средством укрепления
диктатуры пролетариата» [198, 16.Ш.1975], «важнейшей мерой,
служащей укреплению диктатуры пролетариата, борьбе с реви-
зионизмом и его предотвращению», «средством объявления вой-
ны ревизионистской линии» [194, 20.III. 1975], занимала значи-
тельное место в системе «перевоспитания» интеллигенции. Ро-
дившись в недрах «культурной революции», «школы 7 мая» дол-
гое время служили маоистам одним из важных средств «преоб-
разования мировоззрения» интеллигенции, т.е. психологическо-
го нажима на нее.
После «культурной революции», когда понадобилось нала-
живать дезорганизованную рабо’ту предприятий, государствен-
ных учреждений, учебных заведений, началась массовая реаби-
литация, «освобождение» интеллигентов и ганьбу. «По отно-
шению к хорошим людям, совершившим ошибки, необходимо
больше заниматься воспитательной работой, а когда у них по-
является сознательность, нужно немедленно освобождать их», —
гласило очередное «новейшее указание». Уже в 1969 г. был реа-
билитирован ряд кадровых работников административного и пар-
тийного аппарата, инженеров и техников, затем преподавате-
лей, артистов 9. Весной 1970 г. была провозглашена «правиль-
ная пролетарская политика председателя Мао по отношению к
интеллигенции»: требовалось, продолжая «перевоспитание»,
все-таки использбвать интеллигенцию по назначению.
Насколько же результативным для маоистского руководст-
ва оказалось «перевоспитание» интеллигенции, которому они
уделяли так много внимания? В какой степени интеллигенция
старшего и среднего поколений предоставила ему свои силы и
знания?
Отвечая на данные вопросы, следует, по-видимому, отдельно
оценивать деятельность творческой-интеллигенции и ученых, за-
нимавшихся общественными науками (т. е. людей, более всего
пострадавших от превратностей маоистских кампаний), и пред-
ставителей научно-технической интеллигенции — занятых в про-
мышленности, - ученых физико-математического направления
и т. п.
, В сфере культуры и гуманитарных наук очень многие ин-
теллигенты были реабилитированы в ближайшие годы после
-«культурной революции». Постепенно все больше имен (в том
181
числе и широко известных) артистов, музыкантов, художников,
ученых — представителей различных общественных наук стало’
появляться в списках лиц, встречавшихся с иностранными де-
легациями или присутствовавших на государственных приемах
по случаю того или иного события. Отдельные статьи и выступ-
ления среди материалов кампаний «критики Линь Бяо и Кон-
фуция» и особенно «критики» классического романа «Речные
заводи» принадлежали, несомненно, специалистам — знатокам;
классической философии и литературы. Профессионалы вновь
стали участвовать в организации учебного процесса в вузах и
школах, выполнять различные административные функции, из-
давать открывавшиеся опять журналы, снимать кинофильмы и
ставить спектакли. К середине 70-х годов в печати появились
отдельные произведения и статьи поэтов старшего поколения —
Цзан Кэцзя, Юань Шуйпо, Тянь Цзяня, восхвалявшие Мао Цзэ-
дуна и «социалистическую новь». Много писал Хао Жань—
писатель, начавший свой творческий путь в 60-х годах. Выхо-
дили на сцену многие старые актеры, сообщалось о появлении
новых профессиональных произведений живописи.
Однако о полнокровном участии интеллигентов творческого
и гуманитарного профиля в профессиональной деятельности ре-
чи 'быть не могло. Это зависело не только— и не столько — от
осторожного подхода маоистов к возможно не до конца «пере-
воспитавшимся» интеллигентам, но главным образом от них са-
мих, от их сохранившегося внутреннего неприятия навязывае-
мых им доктрин и, конечно же, от боязни свершения новых
«ошибок» (и соответственно испытания новой кары), от элемен-
тарной человеческой усталости в связи со всем пережитым.
И довольно многочисленные литературно-художественные про-
изведения, появлявшиеся в то время, были в подавляющем боль-
шинстве плодами творчества непрофессионалов. Дело было не
только в том, что маоистское руководство продолжало делать
ставку на непрофессиональную литературно-художественную
деятельность: потребность создать видимость расцвета культу-
ры в качестве результата «культурной революции», а также
стремление произвести благоприятное впечатление на зарубеж-
ную общественность были слишком сильны, и, естественно, ру-
ководство использовало бы любую возможность дать выход на
творческую арену всемирно известным писателям, поэтам, ху-
дожникам, показать результаты их «перевоспитания» и предан-
ность «идеям» Мао. Однако в середине 70-х годов лишь едини-
цы среди них вели хоть какую-нибудь творческую деятельность.
Что касается ученых-гуманитариев старшего поколения, то
некоторых из них «показывают иностранцам, так же как по-
казывают Великую стену, образцовые пьесы и археологические
находки. Эти люди осторожно выбирают слова и говорят то,
что приемлемо в данный момент в политической жизни Китая»
[173, 1974, № 980, с. 3]. Когда же дело доходило до публичной
182
демонстрации маоистских подходов к классике, то эрудиция ста-
рых ученых куда-то исчезала, уступая место явной подстройке
под примитивные, вульгаризаторские штампы. Так, известный
социолог, проф. Фэи Сяотун (кстати, в начале 70-х годов тоже
прошедший «обучение» в «школе 7 мая»), блестящий знаток ки-
тайской классики, заявил одному американскому ученому*
«Я в 1947 г. говорил; ,,Владей собой, чтобы возродить ритуа-
лы (фраза Конфуция, подвергавшаяся особенно ожесточенным
нападкам во время кампании ,,критики Линя и Куна“. — Авт.),
надеясь, что Таким путем можно создать всемирное братство.
•Сейчас же, принимая участие в маленьких групповых дискусси-
ях со студентами из рабочих, крестьян и солдат, я узнал, что
эта фраза означает служение эксплуататорскому классу» [173,
1974, № 980, с. 24].
Молодое же поколение интеллигенции, призванное обеспе-
чить развитие самых различных областей умственной деятель-
ности, представляется нам силой довольно активной и в то же
время очень слабо подготовленной для выполнения своей соци-
альной функции. Дело в том, что окончившие вузы в 1965—
1968 гг. после завершения учебы на ряд лет попадали в по-
ложение рабочего или крестьянина и фактически лишались да-
же той весьма эфемерной профессиональной подготовки, кото-
рую они получили в институтах в условиях «культурной револю-
ции». Кроме того, нравственное становление этой молодежи
проходило в обстановке полного отрицания основных человече-
ских ценностей, гуманности и благородства. Она оказалась ли-
шенной достижений национальной и зарубежной культуры, по-
лучив о них весьма смутное представление, что, конечно, не
могло не ограничить до предела ее духовный мир.
После завершения «культурной революции» маоисты пред-
приняли попытки готовить новую интеллигенцию по своим — по-
ка еще не устоявшимся — рецептам, в соответствии с «идеями»
Мао. В стране развернулась, по официальной терминологии,
«революция в образовании».
После длительного перерыва (прием в учебные заведения
был прекращен в 1966 г.) в 1970 г. впервые был снова объяв-
лен набор в вузы. По целому ряду причин, обусловленных пол-
ной дезорганизацией процесса обучения в годы «культурной ре-
волюции», налаживание системы образования оказалось делом
весьма Нелегким. С -1970 по 1972 г. в вузы было принято всего
200 тыс. человек (для сравнения можно напомнить, что, напри-
мер, только в 1961 г. в вузы поступило 280 тыс.). В 1973 г. по
дополнительному набору в вузы поступило 153 тыс., а осенью
было принято еще 167 тыс. абитуриентов [194, 18.X.1974]. В ре-
зультате, согласно сообщению агентства Синьхуа в январе
1976 г., к 1975 г. число студентов в КНР возросло до 500 тыс.
«Революция в образовании», по замыслу ее организаторов,
призвана была способствовать созданию типа нового интелли-
183
тента — фактически полукрестьянина-полурабочего с некоторым
объемом специальных знаний. Воплощение в жизнь этой вуль-
гарно-утопической «идеи» объявлялось путем стирания граней
между физическим и умственным трудом. Программа «револю-
ции в образовании», исходным пунктом которой был отказ от
всего предшествующего опыта системы образования в стране
как «старого», «буржуазно-ревизионистского», не была разрабо-
тана, проводимые мероприятия носили характер эксперимента.
Учеба «сочеталась с трудом»: либо при вузах функционировали
собственные предприятия, либо за учащимися закреплялись ра-
бочие места на предприятиях и в «коммунах», причем большая
часть их времени уходила именно на труд. Была упразднена как
«буржуазная» и дискриминирующая абитуриентов из рабочих и
крестьян система вступительных экзаменов — она требовала от
поступающих хоть какого-то минимума теоретических знаний,
тогда как принимающих интересовала только лояльность и ак-
тивность в изучении «трудов» и «идей» Мао Цзэдуна: для по-
ступления стали нужны «четыре больших шага» (личное заявле-
ние, рекомендация масс, т. е., например, рекомендация собрания
членов производственной бригады, одобрение руководства и со-
гласие вуза). Значительно сократился объем теоретических
дисциплин, а многие из них вообще были исключены из учеб-
ных программ. Сроки обучения в вузах снизились до трех и
даже двух лет.
По всем дисциплинам начали создавать новые учебники,,
учебный материал в них, естественно, базировался на «идеях»-
Мао Цзэдуна и насыщался ими до предела.
Инициатором «революции в образовании» была фракция ор-
тодоксальных маоистов («леваков»). Ход ее проведения во мно-
гом зависел от усиления или ослабления их позиций в пекинской’
верхушке. Так, в 1972/73 учебном году во многих высших учеб-
ных заведениях вопреки установкам поборников крайностей:
«революции в образовании» стали исподволь вводить некое по-
добие экзаменов по общеобразовательным предметам — пыта-
лись проверять знания поступающих, с тем чтобы их уровень-
соответствовал хотя бы программе первой ступени средней
школы (т. е. 8—9 классам): ведь известно, например, что в уни-
верситете Цинхуа учились даже выпускники начальной школы
(см. [198, 19.IV.1974]). В отдельных вузах начали снова увели-
чивать сроки обучения, сокращать время, отводимое на труд,,
и т. д. Обходили ультра«левое» ограничение приема в вузы
только выходцев из рабочих, крестьян и солдат: рабочим, кре-
стьянином или солдатом объявлялся каждый, кто проработал
два года на производстве или в «коммуне» или прослужил в
армии, социальное же происхождение абитуриента (скажем, ив
ганьбу или интеллигенции), являясь известным минусом, не иг^
рало тем не менее решающей отрицательной роли.
Однако «леваки» особенно яростно отстаивали «достижения
184
культурной революции в области образования» в вопросе обра-
зовательного ценза абитуриентов п соответственно приемных
экзаменов. Значительный резонанс, например, получило «дело
Чжан Тешэна» °, а осенью 1973 г. во многих вузах была серь-
езно ослаблена введенная было система экзаменов: абитуриен-
там разрешали при подготовке к ответу использовать книги, об-
суждать коллективно полученные каждым вопросы и т. д. Глав-
ное же — снова жестче стали учитывать анкетные данные по-
ступающего, его общественное лицо, т. е. степень привержен-
ности «идеям» Мао Цзэдуна.
Закрепление новшеств, связанных с «революцией в образо-
вании», грозило значительным снижением эталона специалиста
в Китае по сравнению с общемировым уровнем: получившие
высшее образование в КНР в начале 70-х годов фактически
представляли собой специалистов средней квалификации.
Противоборствовавшая с «леваками» фракция «прагмати-
ков» пыталась противостоять данной тенденции, в чем находи-
ла поддержку среди вузовских преподавателей. Усиление ее по-
зиций способствовало, по-видимому, тому, что к началу 1975 г.
снова можно было проследить довольно четкую тенденцию к
стабилизации положения в китайских вузах. Негласно удлиня-
лись сроки обучения и сокращалось время, отводимое на «про-
изводительный труд»;_ в. некоторых вузах была восстановлена
аспирантура; были возвращены на свои посты многие прежде
репрессированные^деятели просвещения, в том числе и работ-
ники министерства; не получали поддержки выступления уча-
щихся против учителей и т. д. Однако осенью 1975 г. (может
быть, в связи с болезнью и отходом от дел Чжоу Эньлая) вновь
перешла в наступление «лево»радикальная группировка. Тен-
денция к усилению вузовской подготовки была объявлена отка-
зом от «социалистической нови», «рожденной культурной рево-
люцией». Предпринимались попытки закрепить «достижения»
маоистской «революции в образовании». Наступление «леваков»
началось с «критического» обсуждения писем четырех профес-
соров— членов «ревкома» университета Цинхуа в ЦК КПК (на-
писанных в августе и сентябре 1975 г.), в которых откровенно и
прямо осуждалась сложившаяся в результате «революции в об-
разовании» практика обучения в китайской высшей школе
Противодействие линии «радикалов» было объявлено «право-
уклонистским вихрем». «Правоуклонистский вихрь за пересмотр
положения в просвещении и науке ярко выражает борьбу двух
классов, двух путей и двух линий на данном этапе... Предста-
вители буржуазии, поднявшие правоуклонистский вихрь за пе-
ресмотр положения, — вещало пекинское радио в феврале
1976 г., — в основном из тех, кто подвергся критике в ходе ве-
ликой культурной революции, из тех, кто не пожелал испра-
виться и идет по капиталистическому пути». Источник «вихря»'
при этом усматривался «в той горстке внутри партии, которая
185
продолжает идти по ревизионистской линии Лю Шаоци и Линь
Бяо». Известно, что борьба с «правоуклонистским вихрем» при-
вела, в частности, ко второму падению Дэн Сяопина. А пресса
пестрела штампами типа «отобьемся от правого поветрия в кру-
гах науки и техники», «разоблачим странные и чудовищные
рассуждения» о неполноценности подготовки в вузах в настоя-
щее время, утвердим и прославим в произведениях литературы
и искусства «новые явления», «социалистическую новь», рож-
денную «культурной революцией», привлечем к борьбе со
«странными и чудовищными рассуждениями» не только вузы,
но научно-исследовательские учреждения и т. д.
Что же получилось? В течение многих лет китайскую интел-
лигенцию «перевоспитывали», пытаясь направить ее усилия на
цели, чуждые социализму и наносящие непоправимый вред свое-
му народу; ее клеймили и унижали, не будучи в состоянии за-
ставить добровольно следовать диктуемым установкам; всяче-
скими кампаниями, «слиянием с рабочими, крестьянами и солда-
тами» пытались держать в постоянном напряжении, дабы она
не смела выражать свое несогласие с «идеями» Мао; ради «осо-
бых целей» маоистов страна была лишена многих выпусков мо-
лодой интеллигенции. Конечно, в результате всех этих мер ка-
кая-то часть интеллигенции — особенно среднего и молодого
поколений — приняла предъявленные к ней требования: кто в
силу идейной солидарности с установками Мао Цзэдуна, кто в
связи с недостаточной политической зрелостью, кто из боязни
подвергнуться новым преследованиям, а кто и по чисто практи-
ческим соображениям (последняя причина, пожалуй, наиболее
распространенная). Не случайно во время «культурной револю-
ции» вместе с «революционными учащимися» с одинаковой бес-
смысленной яростью чинили суд и расправу над инакомысля-
щими и «революционные преподаватели». Не случайно в учеб-
ных заведениях появилось немало сторонников «революции в об-
разовании» со всеми вытекающими из нее последствиями. Не
случайно среди творческих работников находились люди, кото-
рые помогали Цзян Цин создавать «образцовые революционные
спектакли», вульгаризаторски «ставить иностранное на службу
китайскому». Не случайно, наконец, в 1976 г. стали появляться
тоже созданные по рецептам адептов «культурной революции»
литературно-художественные произведения, авторами которых
были люди, когда-то вписавшие свои имена в историю револю-
ционной литературы и искусства.
И тем не менее постоянно находились интеллигенты, бук-
вально с риском для жизни протестовавшие против существую-
щего положения вещей, возникали «вихри», отражавшие тот же
протест, и ультра«левое» крыло маоистов должно было вести с
ними нешуточную борьбу, чтобы закрепиться на своих позициях..
Все это убедительно свидетельствовало, что маоистское «пере-
воспитание» интеллигенции не увенчалось успехом, что унижае-
186
мая, дискредитируемая, казалось бы, вконец измученная интел-
лигенция Китая продолжала чувствовать ответственность за
судьбы своего народа и отстаивать свои убеждения.
* * *
К концу 70-х годов, по китайским данным, работники умст-
венного труда в КНР, включая свыше 17 млн. ганьбу различ-
ных уровней (по данным начала 1981 г.— 19 млн. 200 тыс.), со-
ставляли примерно 10% всего самодеятельного населения стра-
ны, насчитывавшего около 400 млн. человек [154, 1979, № 12].
Число занятых в сфере образования, культуры, науки и здраво-
охранения, определялось в различных источниках в 20—25 млн.
Свыше 70% из них, по утверждению, например, «Гуанмин жи-
бао», были выходцами из трудовых семей [194, 19.11.1978]. Ра-
ботников литературы и искусства насчитывалось около 700 тыс.
f 162, 1980, № 24, с. 40].
После смерти Мао Цзэдуна и устранения с политической аре-
ны лидеров «леваков» положение деятелей умственного труда
в КНР претерпело определенные изменения.
В начавшемся процессе повышения престижа интеллигенции
отношение к ней стало определяться тезисом «интеллигенция —
важная сила социалистической революции и социалистического
строительства» [198, 27.V.1977] 12.
«Демократизация» политики по отношению к работникам ум-
ственного труда диктовалась несколькими основными мотивами:
в первую очередь ее требовали задачи «четырех модернизаций»
(основной из них было развитие военно-промышленного потен-
циала страны), во имя выполнения которых следовало восстано-
вить активность интеллигентов, разбудить их творческие потен-
ции; она должна была помочь новым пекинским лидерам в их
борьбе против «четверки», ибо была теснейшим образом связа-
на с обнародованием вопиющих преступлений, Синившихся по
отношению к интеллигентам в предыдущие годы; наконец, «де-
мократизация» была призвана облегчить новым властям кон-
такты с империалистическими партнерами на мировой арене.
1977—1980 гг. прошли в этой области под знаком реабили-
тации жертв политики предыдущих десятилетий. Живых осво-
бождали из тюрем, возвращали из ссылок, снимали с них яр-
лыки «контрреволюционеров», «антипартийных, антисоциали-
стических элементов» и пр., нередко предоставляли прежние
должности; погибшим воздавали должное, восстанавливали их
доброе имя, производили торжественные перезахоронения их
останков. Первыми были реабилитированы жертвы «культурной
революции». В конце 1978 г. по решению ЦК КПК стали сни-
мать ярлыки с тех, кто был осужден в 1957 г. как «правый эле-
мент». В последнюю очередь начали реабилитировать тех, кто
в 1начале 150-х годов в той или иной форме выступал против
«идей Мао Цзэдуна в литературе и искусстве». Только в 1978-—
187
1979 гг. в их число попали такие крупнейшие деятели куль-
туры, ;как Ай Цин и Дин Лин, и лишь в 1980 г. — Ху Фэн и его,
единомышленники ]3. Все несправедливости и перегибы, связан-
ные с интеллигенцией, были отнесены исключительно за счет
«четверки», которую обвинили в извращении «правильной про-
летарской политики председателя Мао» в отношении интелли-
генции, в создании обстановки «фашистской диктатуры» над
лицами интеллигентного труда, в беспощадном подавлении инако-
мыслящих и преследовании всех несогласных с нею, в «жесто-
кой травле» по политическим мотивам, арестах работников ли-
тературы и искусства по сфабрикованным обвинениям, нанесе-
нии «сокрушительных ударов» по тем, кто стремился поднять
культурный уровень народа, — «революционным ганьбу и пре-
подавателям, проводившим политику партии в образовании»,
и т. д. (см., например, [194, 4, 5.XII.1976, 22.11, 5.III.1977; 198,
5. 7, 10.XI, 5.XII.1976, 11, 13, 22.11.1977]). Подобные оценки
фактически давали объективную характеристику положения ки-
тайской интеллигенции в течение' многих и многих лет. И ни
один здравомыслящий человек не может, понятно, поверить,
будто все упомянутые бесчинства творились без ведома (и да-
же вопреки воле) Мао Цзэдуна, полновластно распоряжавшего-
ся в стране в те годы (впрочем, существуют прямые доказатель-
ства его непосредственной причастности ко всем кампаниям
травли интеллигенции).
Интеллигенция была объявлена частью рабочего класса, а
правильная оценка ее и отношение к ней — проблемами, имею-
щими исключительную важность. Руководителям всех ступеней
предлагалось заботиться об улучшении условий труда и быта
интеллигентов. Рекомендовалось неукоснительно принимать в
партию всех, кто «готов и может» стать ее членом. Широко ре-
кламировался курс «ста цветов», причем почти дословно повто-
рялось большинство формулировок 1956 — первой половины
1957 г., звучавших в выступлениях Мао Цзэдуна или таких
идеологов, как Лу Динъи, Чжоу Ян и др.
Перед партийными и государственными органами была по-
ставлена задача значительного увеличения численности интел-
лигенции, создания необходимых условий для ее работы и про-
фессионального роста. В сфере образования зазвучали настой-
чивые призывы «уважать преподавателей и профессоров», основ-
ной задачей учащихся снова была объявлена учеба. Первое
время еще продолжалась деятельность таких институтов «пере-
воспитания» интеллигенции, как «школы 7 мая», «учеба у бедня-
ков и низших середняков», отправка в деревню «образованной
молодежи». Постепенно, однако, «школы 7 мая», как и «учеба
у бедняков и низших середняков», были забыты — во всяком
случае ^упоминания о них совершенно исчезли со страниц ки-
тайской печати. «Образованную» же молодежь по-прежнему
призывали отправляться в деревню (хотя делалось это не в
188
прежних масштабах и не столько, видимо, по идеологическим^
сколько по чисто экономическим мотивам: страна иным пу-
тем была не в состоянии занять десятки миллионов молодые,
рук).
И все-таки, несмотря на все декларации, положение интел-
лигенции продолжало оставаться трудным. Непрекращавшаяся
борьба за власть в руководстве (в том числе и на провинциаль-
ном и уездном уровнях), культивировавшиеся в течение десяти-
летий антиинтеллигентские настроения, сохранение на местах
власти в руках тех,^кто привык воздействовать на литературу и?
искусство «дубинкой»,— все это явно тормозило процесс стаби-
лизации положения интеллигенции. «На словах говорят об ува-
жении к интеллигенции, на деле же вопрос об отношении к ней'
не решается», — утверждалось на сессии ВСНП осенью 1980 г,.
[194. 10.IX.1980]. Печать продолжала призывать изменить отно-
шение к интеллигенции на деле, а не на словах, не на газетных:
столбцах, «как это нередко бывает сейчас» [198, 17.VI.1980].
Данное положение в значительной степени определяло и по-
зицию. самих интеллигентов. «Поводок», на котором их продол-
жали держать, оказался довольно коротким: попытки в ли-
тературно-художественной форме выступить против нарушений
законности и других отрицательных явлений современной дейст-
вительности нередко осуждались, а в иных случаях и наказыва-
лись (где лишением продовольственного пайка, а где и аре-
стом). Опыт предыдущих лет обусловил страх перед возмож-
ным повторением пережитого и недоверие к руководству страны
и его посулам. Во многих местах интеллигенты продолжали
ощущать предвзятое к себе отношение. Все это усугублялось
тяжким материальным положением (а оно оставалось таким,
несмотря на обещания и даже принятие некоторых конкрет-
ных мер). И хотя какая-то часть творческих работников начала
служить режиму, «воспевать четыре модернизации» (кто от-
кликнувшись на националистические призывы, кто из корыст-
ных побуждений), во все возраставшем потоке литературной
продукции было1 немало произведений, говорящих не только о
горестях предыдущего десятилетия, но и о трудностях сегодняш-
него дня. Пекинские идеологи, стремясь прекратить подобную
так называемую «либерализацию», в 1981 г. настойчиво заго-
ворили о необходимости «усиления партийного руководства ли-
тературой и искусством», расширении «критики и самокритики>
деятелей культуры. Сохранение основ маоизма, как и следова-
ло ожидать, вновь привело китайское руководство к конфронта-
ции со значительной частью интеллигенции.
Научно-техническая интеллигенция
Как уже отмечалось, в отличие от связанных с политикой,,
искусством и гуманитарными областями знания интеллигентов.
189
которых маоисты рассматривали как носителей феодальной или
буржуазной идеологии и с особой настойчивостью подвергали
перевоспитанию в духе «идей» Мао Цзэдуна и разного рода ре-
прессиям, научно-техническая интеллигенция оказалась в более
благоприятном положении, поскольку с полным основанием
рассматривалась маоистами как важный элемент в развитии
экономического и особенно военно-промышленного потенциала
страны, необходимого для осуществления их великодержавно-
шовинистических планов.
Репрессии среди работников, связанных с точными и естест-
венными науками, носили не столь массовый характер и каса-
лись, как правило, тех, кто прямо выступал против того или ино-
го маоистского «эксперимента». Их, как и гуманитариев, сни-
мали со своих постов и посылали в «школы 7 мая».
Все это не означает, конечно, что представители научно-тех-
нической интеллигенции не подвергались «перевоспитанию» в
духе «идей» Мао Цзэдуна. Весьма серьезно на их деятельности
сказывались и маоистские эксперименты в области образования
и науки. Для маоистского курса в данной сфере было характер-
но определенное пренебрежение к фундаментальным наукам,
‘Сведение науки и образования к утилитарным, практическим по-
требностям производства, ориентация на новый контингент уча-
щихся из рабочих, крестьян и солдат, не обладающих достаточ-
ной школьной подготовкой, и связанное с этим упрощение про-
грамм учебных курсов и сроков обучения, перенесение главного
-акцента на политическую учебу в духе «идей» Мао и участие в
практическом труде.
* * *
К научно-технической интеллигенции могут быть отнесены три
категории работников умственного труда: 1) инженерно-техни-
ческий и агрономический персонал на предприятйях промыш-
ленности, строительства, транспорта, сельского хозяйства и дру-
гих отраслей народного хозяйства; 2) профессорско-преподава-
тельский персонал вузов и средних специальных учебных заве-
дений, готовящих специалистов для народного хозяйства; 3) ра-
ботники соответствующих научно-исследовательских учрежде-
ний Академии наук, отраслевых министерств и крупных пред-
приятий.
Каждая из этих категорий отличается своими особенностя-
ми, составом и местом в системе народного хозяйства, по отно-
шению к каждой из них китайским руководством на всех этапах
истории КНР проводилась наряду с общей политикой по отно-
шению к интеллигенции специфическая политика.
Инженерно-технический персонал. В старом Китае в связи с
засилием иностранного капитала на большинстве современных
предприятий на постах инженеров и техников преобладали ино-
странцы. Существовавшая в Китае система высшего образова-
на
ния, построенная по англо-американским колониальным стан*
дартам, также не обеспечивала подготовку технических кадров.
Й°о7йаТО^°7/Ка3аТЬ’ Что за пеРиод гоминьдановского господства-
(192о 1947) в вузах страны было подготовлено всего 32 тыс
инженерно-технических работников, т. е. 17%, из 185 тыс. чело-
век, получивших высшее образование [48, с. 175].
Задача социалистической индустриализации потребовала ко-
ренной перестройки системы высшего образования, приспособ-
ления ее к потребностям народного хозяйства, резкого увеличе-
ния числа вузов и средних специальных школ технического про*
филя и перевода их на современную основу.
В 1950—1955 гг. число вузов в стране при содействии СССР
и других социалистических стран возросло до 188 (в том числе-
было создано 40 промышленно-технических институтов), а чис-
ленность студентов — со 117 тыс. в 1949 г. до 288 тыс. в 1955 г.
(из них около 120 тыс. в технических вузах). К концу первой
пятилетки, в 1957 г., число студентов достигло 441 тыс. (из них
171 тыс. в технических вузах) [48, с. 170].
Вторым каналом подготовки кадров для народного хозяйства
КНР стали средние технические школы с 2-летним сроком обу-
чения. Число учащихся в них с 229 тыс. в 1949 г. увеличилось к
1957 г. до 778 тыс. [48, с. 170].
Развитие этих двух видов технического обучения — высшего
и среднего — позволило существенно изменить состав инженер-
но-технических кадров в китайской промышленности за счет по-
полнения ее технической интеллигенции квалифицированными:
работниками.
По данным Госплана КНР, кадры ИТР в промышленности
КНР распределялись по уровню подготовки их следующим об-
разом (тыс. чел.):
1949 г. 1952 г. 1957 г.
С высшим образованием . 40 48 ПО
Со средним техническим
образованием 36 44 180
Практики 50 120 510
Всего 126 212 800
Таким образом, несмотря на рост числа лиц с высшим об-
разованием почти в 3—4 раза, руководство промышленностью
в J957 г. продолжали осуществлять преимущественно практики-
Характеризуя уровень подготовки инженеров в годы первой
пятилетки, Чжоу Эньлай указывал^ «Хотя не все они соответст-
вуют уровню интеллигенции высшей квалификации... однако они
представляют собой новую силу интеллигенции, являются ре-
зервной армией специалистов... Инженеров разной квалифика-
ции у нас в стране насчитывается лишь немногим более 31 ты-
сячи человек, окончивших же высшие учебные заведения техни-
ков различной квалификации — 63 600 человек. Из числа по-
191
следнвх очень многие фактически выполняют работу инженеров,
и некоторых нз них уже давно следует перевести в разряд ин-
жснсров» [113, с. 14—15].
Многие китайские специалисты получили техническую под-
готовку в СССР (11 тыс. студентов и аспирантов, 1500 инжене-
ров, техников и ученых, принятых советской стороной для озна-
комления с производственным опытом и научно-техническими до-
стижениями) [71, с. 184] и других социалистических странах
•(несколько тысяч студентов).
Чжоу Эньлай в цитированном выше выступлении отмечал
появление новых факультетов и специальностей, ранее не су-
ществовавших в Китае, издание большого количества новых —
-отечественных и переводных— учебников, успехи «в области
геологических изысканий, в проектировании и практике капи-
тального строительства, в проектировании и экспериментальном
изготовлении новых видов продукции» [113, с. 14]. «В результа-
те настойчивой учебы у Советского Союза,— подчеркивал он,—
наши инженерные кадры уже научились проектировать и стро-
жить многочисленные современные заводы и фабрики, копи и
рудники, мосты и гидротехнические сооружения. Намного воз-
росли наши возможности и в области проектирования крупных
машин, локомотивов, пароходов. Новых видов машинострои-
тельной продукции, успешно созданной в опытном порядке в пе-
риод с 1952 по 1955 г., насчитывается примерно 3500, причем
небольшая часть ее по своему качеству уже отвечает мировому
уровню. Наша металлургия уже освоила выплавку более 240 ви-
дов высококачественной и легированной стали. Коэффициент
использования доменных и мартеновских печей у нас уже до-
стиг уровня, существовавшего в Советском Союзе в 1952 г. За-
метные успехи имеются в нашей стране также и в области на-
учно-теоретической: некоторые достижения в области матема-
тики, физики, органической химии, биологии привлекли внима-
ние мировых научных кругов, причем часть их уже нашла при-
менение в производственной практике» [113, с. 16].
В ходе «большого скачка» масштабы подготовки инженерно-
’технических кадров в соответствии с авантюристическими пла-
нами «прыжка в коммунизм» были увеличены в несколько раз.
Число -различного рода так называемых высших учебных заве-
дений за счет создания их при предприятиях и «народных ком-
мунах» возросло с 229 в 1957 г. до 1000 с лишним, а' число уча-
щихся в них с 441 тыс. в 1957 г. до 660 тыс. в 1958 г. и 810 тыс.
в 1959 г. Особенно сильно увеличилась численность учащихся
средних технических учебных заведений — с 778 тыс. в 1957 г.
до 1700 тыс. в 1958 г. [48, с. 170].
Определенную роль при этом играло пренебрежительное от-
ношение /Чао Цзэдуна и его ближайшего окружения к пробле-
ме широкой теоретической подготовки инженерно-технических
работников по советскому образцу и его стремление свести выс-
392
шее техническое образование к подготовке узких специалистов-
практиков.
На вопрос о том, где найти кадры преподавателей при та-
ком расширении высшего и среднетехнического образования, от-
ветственный работник Госплана, зав. сектором подготовки кад-
ров Е Фын ответил автору данных строк, что «спецдисциплины
будут преподавать инженеры и техники предприятий, а общеоб-
разовательные предметы — преподаватели, выделенные органа-
ми просвещения. В народных коммунах преподавателями всег-
да будут кадры, посланные в деревню для закалки и физическо-
го труда, и другие способные люди. Государство не отпускает
средств для этих учебных заведений, и они финансируются за
счет предприятий и народных коммун».
После провала «большого скачка» подавляющее большинст-
во упомянутых учебных заведений закрылось, но часть все же
сохранилась. В результате к 1965 г. в КНР функционировали
606 вузов (43 — комплексных, 205 — естественных и технических
наук, 85 — гуманитарных, 82 — сельскохозяйственных, 83 — ме-
дицинских, 83 — педагогических и 25 прочих) (см. [170, 1974,
№ 12, с. 61—70]). Согласно данным американских синологов,
общее число выпускников вузов естественных и технических
специальностей к 1965 г. составило 1760 тыс. (в том числе тех-
нических специальностей 578 тыс.), подготовленных в основном
на базе советских программ и учебников [131].
После «культурной революции» продолжали действовать
лишь 205 вузов (комплексных — 35, естественных и техниче-
ских — 64, медицинских — 39, педагогических — 29, сельскохо-
зяйственных— 25, гуманитарных — 7 и прочих — 6) (см. [170,
1974, № 12, с. 6Г—70]). Таким образом, особенно пострадали гу-
манитарные вузы (число их сократилось в 12 раз), но и техни-
ческих вузов стало втрое меньше.
Резко отрицательно на обеспечении производства квалифи-
цированными специалистами сказался антисоветизм маоистов,
их стремление противопоставить Китай мировому социалистиче-
скому содружеству. Большинство инженеров, получивших под-
готовку в СССР и других социалистических странах, после воз-
- вращения {в КНР должны были пройти через систему маоист-
ской идеологической обработки, находясь несколько лет на по-
ложении рядовых рабочих. Следует отметить, что совсем другое
отношение было проявлено к инженерно-техническим и научным
работникам (3—5 тыс.), вернувшимся из капиталистических
стран, преимущественно из США. Все они получили ответст-
венные посты в системе высшего образования, в научных учреж-
дениях или на производстве. Менее интенсивно проводилось и
их идеологическое «перевоспитание».
В годы «культурной революции» инженеры и техники, зани-
мавшие руководящие посты в министерствах, местных органах
и на предприятиях, также подвергались преследованиям, хотя
13 Зак. В76
193
и не в таких масштабах, как работники партийных, админист-
ративных органов, гуманитарных вузов и органов образования.
Совершенно не был затронут «культурной революцией» инже-
нерно-технический персонал военной промышленности.
Наиболее тяжелым последствием «культурной революции» в
рассматриваемой сфере явилось прекращение подготовки ин-
женерно-технических кадров в вузах и техникумах в течение
1966—1969 гг. В последующие же годы в связи с кампанией
«революции в образовании» резко снизилось качество их подго-
товки.
Подсчитано, что за указанные четыре года народное хозяйст-
во КНР потеряло около 1 млн. специалистов. Набор в вузы
возобновился в 1970 г. За 1970—1972 гг. студентами стали
200 тыс. рабочих, крестьян и солдат, зачастую не имевших да-
же начального образования. Основной упор в подготовке был
сделан на участие в производстве и изучение трудов Мао. Что
касается профессиональной подготовки, то она была перестроена
с расчетом сокращения сроков обучения до 2—3 лет; перехода
на новые учебные пособия, рассчитанные на узкопрофессио-
нальную подготовку.
В итоге этого «экспериментального» периода выпуск специа-
листов к концу 1973 г. составил лишь 30 тыс.
В последующие годы набор в вузы постепенно увеличивался,
что потребовало восстановления на работе старых профессорско-
преподавательских кадров, отстраненных и частично репресси-
рованных в годы «культурной революции».
Однако после смерти Мао и ареста «четверки» постепенно
стали осуществляться стабилизация и нормализация процесса
обучения в вузах, встречавшие сильное сопротивление со сторо-
ны студентов и преподавателей, попавших в вузы на основе
установок /Мао Цзэдуна и «четверки».
В Ц979 г. в КНР действовали 633 вуза, общее число студен-
тов достигло /1020 тыс. (в том числе 275 тыс. первокурсников)
[198, 1.V.1980]. Выпуск специалистов составил 170 тыс. В 1980 г.
численность обучавшихся в вузах достигла 1100 тыс. (285 тыс.
первокурсников, из которых 210 тыс. специализировались по
техническим и естественнонаучным дисциплинам). В 1979 г., со-
гласно сообщению агентства Синьхуа (апрель 1980 г.), в спе-
циальных школах, готовящих специалистов среднего звена по
350 специальностям, проходили обучение 714 тыс., из которых
500 тыс. только начинали учебу.
По тем ;же данным, за 30 лет существования КНР вузы по
всем специальностям окончили почти 3 млн., а средние специаль-
ные учебные заведения — 5 млн. человек [162, 1980, № 3]. Вы-
пускники с техническим и естественнонаучным профилями со-
ставляют среди них большинство, хотя значительная часть их
была подготовлена в ускоренном порядке и не обладает высо-
кой технической квалификацией.
194
По-видимому, процесс упорядочения высшего образования
займет еще продолжительное время, и уровень специалистов,
выпускаемых в ближайшие годы, будет оставаться низким, что
обусловливается слабой академической подготовкой того кон-
тингента студентов, которые набирались в вузы и в последние
годы.
В заключение следует указать, что, хотя численность интел-
лигенции с высшим и средним образованием к началу 80-х го-
дов составляла, как уже отмечалось, не менее 8 млн., ее состав
был (и остается) чрезвычайно неоднородным.
Значительная часть этих специалистов получила высшее и
специальное образование до начала «культурной революции» и
обладает более или менее стабильными знаниями и достаточ-
ным практическим опытом. Среди них имеется и достаточно
многочисленная прослойка практиков, занимающих технические
и административные посты, но не получивших высшего и даже
среднего технического образования. Данная прослойка, состав-
лявшая в 1957 г. 0,5 млн., затем основательно пополнилась
(каких-либо точных цифр на этот счет привести невозможно)
в годы «культурной революции», когда пополнения из вузов в
народное хозяйство практически не поступало. Указанная про-
слойка вследствие отсутствия технического образования опа-
сается за свое положение и настроена недоброжелательно, если
не враждебно к дипломированным инженерно-техническим ра-
ботникам.
Третьей прослойкой научно-технической интеллигенции, от-
личной от первых двух, но более близкой ко второй, являются
инженеры и техники, получившие ускоренную подготовку в
1970—1977 гг. Они находятся в привилегированном положении
как выходцы из рабочих, крестьян и солдат, прошедшие «закал-
ку» «идеями» Мао Цзэдуна и практическим трудом, но облада-
ют узкой, достаточно часто — явно недостаточной — профессио-
нальной подготовкой.
Противоречия между этими тремя прослойками периодически
выливаются в скрытую или открытую, обычно принимающую по-
литические формы борьбу, в которой представители первой про-
слойки изображаются узкими специалистами, тяготеющими к
буржуазному образу мыслей и поведению, а третьей — «право-
верными» маоистами, обладающими всем необходимым набором
«добродетелей» для монопольного обладания административны-
ми и техническими постами.
Характеристика научно-технической интеллигенции будет
неполной, если не упомянуть, что среди 10—20 млн. «образован-
ной молодежи», направленной на перевоспитание в деревню и
выполняющей там наряду с физической работой функции рас-
пространителей знаний и «идей» Мао, при явном преобладании
выпускников гуманитарных вузов и средних школ имеется опре-
деленное число воспитанников учебных заведений по техниче-
13*
195
ским и естественным специальностям, чем-либо не угодивших
прежнему маоистскому руководству.
Техническая интеллигенция, работающая в военной промыш-
ленности, обладает более высокой профессиональной подготов-
кой, лучшими условиями оплаты труда, но так же, как и другие
прослойки интеллигенции, подвергается политической обработ-
ке в 'духе «идей» Мао и соответствующему политическому от-
бору.
Однако потребности производства в полноценных инженер-
но-технических кадрах заставили китайское руководство увели-
чить лрием |к 1978 г. в вузы до 400 тыс., упорядочить учебный
процесс посредством возвращения к стабильным программам,
расширения числа преподаваемых дисциплин за счет теоретиче-
ских наук, увеличения аудиторных занятий и сокращения рабо-
ты на производстве. Срок обучения был увеличен на год.
Вузовская интеллигенция.
За годы народной власти в КНР создана разветвленная си-
стема высшего образования, потребовавшая подготовки большо-
го числа профессоров и преподавателей. В результате реоргани-
зации прежней системы высшего образования, которая по тра-
диции и в результате империалистического влияния носила пре-
имущественно оторванный от жизни гуманитарный характер,
число вузов возросло с примерно 200 в 1949 г. до 227 в 1956 г.
[51, с. 501], а структура высшего образования претерпела корен-
ное изменение, что видно из данных о составе студентов (в тыс.)
[51, с. 583]:
1949 г. 1956 г.
Всего студентов . . . .......... 120 288
в технических вузах ...... 30 ПО
в сельскохозяйственных вузах. . 10 17
в финансовых вузах............... 19 11
в правовых вузах.................. 7 5
в медицинских вузах ............. 15 36
изучало фундаментальные науки 7 20
в литературных вузах.......... 12 19
в педагогических вузах........ 12 61
В 1955 г. в системе высшей школы КНР уже осуществлялась
подготовка студентов по 242 специальностям, в том числе по
131 цромышленной специальности (см. [71, с. 182—183]). Такое
изменение ее структуры наряду с резким увеличением контин-
гента учащихся потребовало подготовки большого числа препо-
давателей и профессоров, особенно по техническим, педагогиче-
ским и медицинским специальностям и фундаментальным нау-
кам. В связи с отсутствием отечественных кадров профессорско-
преподавательского состава правительство КНР временно
прибегло к приглашению квалифицированных профессоров и пре-
подавателей из СССР и других социалистических государств, на-
правлению китайских преподавателей на стажировку в вузах
196
этих стран. По данным Госплана КНР, в 1949—1960 гг. в Ки-
тае работали 1260 советских специалистов высшей школы, в
том числе 615 человек высокой квалификации. В советских ву-
зах обучались сотни китайских аспирантов, тем самым с по-
мощью советских специалистов была налажена подготовка
профессорско-преподавательских кадров в Китае.
За 1949—1955 гг. численность преподавательского состава ву-
зов в КНР выросла в 2,7 раза; продолжая увеличиваться в по-
следующие годы, она в 1957 г. превысила 50 тыс. В годы «боль-
шого скачка» в связи с созданием учебных заведений при про-
мышленных предприятиях и «народных коммунах» к препода-
ванию было привлечено большое число практиков из числа ин-
женеров, техников, квалифицированных рабочих и крестьян.
Срыв «большого скачка» похоронил эту несостоятельную за-
тею. В период «урегулирования» продолжался нормальный рост
численности профессорско-преподавательского состава вузов за
счет аспирантуры и научной подготовки младших преподавате-
лей. 'К 1965 г. в высшей школе КНР преподавание вели не ме-
нее 100 тыс. человек, из которых 25 тыс. имели звания профес-
соров и доцентов.
В ходе «культурной революции», как известно, произошло по
существу временное закрытие всех вузов на четыре года (1966—
1969). Большая часть их профессорско-преподавательского со-
става была направлена на «перевоспитание» в «школы 7 мая»,
а явные противники маоистских экспериментов репрессированы.
Лишь небольшая часть младших преподавателей из числа асси-
стентов и лекторов приняла наряду со студентами активное уча-
стие в деятельности хунвэйбиновских отрядов.
Постепенное открытие вузов (с 1970 г.) потребовало возвра-
щения на свои должности старых профессоров и преподавате-
лей, /но /наряду с ними эти должности стали замещать и акти-
висты хунвэйбиновских организаций. Не раз упоминавшаяся
выше «революция в образовании» привела к резкому падению
роли профессорско-преподавательского состава, который вновь
практически потерял возможность передавать свои знания сту-
дентам, будучи ограничен новыми урезанными программами^
сокращенным сроком обучения и низким уровнем академиче-
ской подготовки студентов. Это не могло не сказаться и на ква-
лификации самих преподавателей. Политические условия, в ко-
торые они были поставлены, не давали им возможности оказы-
вать какое-либо влияние на постановку высшего образования.
Хотя, после 1976 г. в системе высшей школы имело место
возвращение к прежней системе образования, персонал вузов
оставался раздробленным на ряд групп — старых квалифициро-
ванных профессоров и преподавателей, хотя и числящихся, в
штате, но по существу не имеющих возможности передать свои
знания, выдвиженцев из числа бывших хунвэйбинов и, наконец,
«преподавателей» практики и «идей» Мао Цзэдуна из числа ра-
197
бочнх, крестьян и солдат. Между этими тремя группами вузов-
ской интеллигенции сохранялись противоречия, используемые
маоистской верхушкой для того, чтобы контролировать каждую
группу. Только те вузы, которые обслуживают военную про-
мышленность и армию, сохранили свой старый преподаватель-
ский состав и возможность давать студентам полноценные зна-
ния.
Научно-исследовательские кадры
К моменту победы народной революции в Китае страна рас-
полагала лишь 144 маломощными научно-исследовательскими
учреждениями, распределявшимися между 2 академиями наук —
Центральной в Нанкине и Бэйпинской в Пекине. Общее число
ученых, работавших в них, составляло 224, среди которых было
лишь 23 старших научных сотрудника.
В 1950 г. была созданая единая Академия наук КНР.
К 1952 г. она объединяла 30 научных учреждений, включая пе-
реданный в ее ведение Научно-исследовательский институт Се-
веро-Востока и его Дальнинский филиал (4 института физико-
математических наук, 3 — химических, 10 — биологических, 4 —
геолого-географических, 5 — технических, 4 — общественных
наук).
Общее число научных работников достигло 1162, в том числе
302 старших научных сотрудника. В дальнейшем, к 1957 г., чис-
ло научных учреждений АН КНР превысило 50; в них работали
5500 человек, включая 750 старших научных сотрудников.
Составленный в 1956—1957 гг. с помощью советских специа-
листов 12-летний план развития науки предусматривал увели-
чение к 1967 г. числа научных сотрудников до 10 тыс.
В 1958 г. в КНР имелись 848 научно-исследовательских уч-
реждений (.со ,118,6 тыс. сотрудников (в том числе 32,5 тыс. на-
учных сотрудников).
Основная часть НИИ (678) занималась прикладными иссле-
дованиями (415 в области промышленности, 134 — сельского хо-
зяйства, 101 — медицины); 170 с 5200 научными сотрудника-
ми — фундаментальными науками.
К 1965 г. численность научных сотрудников, занятых в си-
стеме министерств, достигла 53 900, общее же число работников
науки (включая технических работников)—85 922 человека.
В научных штатах АН КНР числилось около 20 тыс., из них
2420 старших научных сотрудников. Таким образом, в научно-
исследовательской деятельности доля фундаментальных иссле-
дований (по численности занятых) составляла лишь 25%,
остальные 75% падали на прикладные работы.
В годы «культурной революции» деятельность научных уч-
реждений, за исключением институтов, работавших на армию,
была дезорганизована. Многие научно-исследовательские цент-
ры были закрыты, свыше 50% руководящих работников сняты
со своих постов, а тысячи научных работников направлены на
198
«перековку» на физические работы: в «школы 7 мая», на пред-
приятия и в «народные коммуны».
По мнению американских экспертов — специалистов по выс-
шему образованию в КНР, в 1970 г. в Китае насчитывалось
600 тыс. инженеров и 110 тыс. ученых.
В первой половине 70-х годов научно-исследовательская ра-
бота, в соответствии с великодержавными планами маоистов,
получила значительный толчок. Число научно-исследовательских
учреждений к 1976 г. выросло до 1016, не считая значительного
числа специальных НИИ, работающих в области вооружения и
ракетно-ядерной промышленности.
Численность занятых в научно-исследовательских учрежде-
ниях в 1976 г., по предварительным оценкам, превысила
500 \гыс. (н-'том числе 100—200 тыс. научных и н1ау(чно-тех!ни-
ческих работников).
В 1979 г. в КИР насчитывалось 2400 научно-исследователь-
ских институтов, в штатах которых числились 310 тыс. науч-
ных и научно-технических работников (только 43% из них име-
ли высшее образование) (см. [194, 2.XI.1979; 198, 2.XI.1979]).
Работники научно-исследовательских учреждений распадают-
ся на четыре группы — сотрудники академических центров, за-
нимающиеся преимущественно фундаментальными исследова-
ниями, объединенные в 112 научных учреждениях, в штате ко-
торых работают 80 тыс. человек, в том числе 23 тыс. научных и
научно-технических работников; сотрудники 65 научных учреж-
дений отраслевых академий (сельского хозяйства, медицинских
наук) и отраслевых НИИ, подчиненных министерствам, а так-
же местным органам, занимающимся преимущественно приклад-
ными исследованиями главным образом в сфере промышлен-
ности, сельского хозяйства и медицины; сотрудники специали-
зированных НИИ, работающие на армию; сотрудники научно-
исследовательских лабораторий вузов, выполняющие заказы
министерств и местных органов. Общее число занятых в техни-
ческих и естественных областях науки в 1979 г. достигло
707 тыс. [198, 1.V.1980].
Между работниками различный групп научно-исследователь-
ских учреждений существуют значительные различия в области
зарплаты и других условий труда. В наиболее привилегирован-
ных условиях находятся сотрудники академических и военных
НИИ, что порождает к ним вражду со стороны значительной
массы работников других НИИ и не способствует слиянию на-
учно-исследовательских кадров в единую социальную группу.
Общая численность научно-технической интеллигенции, за-
мятой на производстве, в вузах и научно-исследовательских уч-
реждениях, ориентировочно может быть определена в 4 млн.
человек. Из них имеют высшее образование менее половины,,
остальные окончили средние специальные школы или являются
практиками.
Глава 5
НАЦИОНАЛЬНАЯ БУРЖУАЗИЯ
Основные условия
и особенности положения
национальной буржуазии в КНР
Проблема национальной буржуазии в КНР по существу
своему является частью вопроса о ликвидации капиталистиче-
ской собственности и связанных с нею социально-экономических
отношений и структур в своеобразных, исторически сложивших-
ся условиях Китая.
Опыт стран мировой системы социализма убедительно пока-
зывает, что процессы социалистической революции и созидания
нового общества основываются на ряде общих закономерностей,
которые характеризуют переход к социализму как интернацио-
нальный процесс, определяют основное направление развития
страны по социалистическому пути
Опыт социалистических стран показывает также, что указан-
ные общие принципы претворяются в жизнь с учетом конкрет-
но-исторических условий каждой страны, что общие закономер-
ности проявляются в условиях известной национальной специ-
фики, определяющей особенности переходного периода в том
или ином государстве. Интернациональный по своему характе-
ру процесс перехода от капитализма к социализму совершается
неодинаковыми темпами в странах, вступивших на этот путь,
но находящихся на различных ступенях общественно-экономи-
ческого развития. Особенности международных условий, уро-
вень экономического прогресса, конкретная расстановка клас-
совых сил в каждой из них, исторические, национальные тради-
ции накладывают отпечаток на порядок, формы и темпы социа-
листических преобразований.
Обобществление средств производства, формирование ново-
го экономического базиса китайского общества происходило в
КНР в основном по следующим направлениям: развитие и ук-
репление государственного сектора экономики, созданного пу-
тем конфискации и национализации собственности -крупной
китайской бюрократической и иностранной империалистической
буржуазии; кооперирование мелкотоварного производства; пре-
образование национального капитала посредством внедрения
системы государственного капитализма. Последнее являлось
200
важной составной частью общего процесса обобществления в
условиях КНР. Вместе с тем оно отражало и специфические
черты переходного периода в Китае, связанные как с неразви-
тостью экономики, так и с исторически сложившимся разделе-
нием китайского капитала на бюрократический (включая ком-
прадорский) и национальный.
Социалистическое обобществление части капиталистической
собственности на путях государственного капитализма может
происходить лишь в определенных общественно-исторических
условиях, обеспечивающих сравнительно мирные формы такого
преобразования. Теория и практика социалистических преобра-
зований позволяют выделить основные экономические и полити-
ческие факторы, совокупность которых создает такие условия,
позволяет использовать государственный капитализм в переход-
ный период к социализму в целях сравнительно мирного «пре-
вращения» капитализма в социализм. Если говорить об общих
принципиальных условиях, то это, во-первых, овладение рабо-
чим классом во главе с коммунистической партией государст-
венной властью, опирающейся на прочный союз рабочего клас-
са и крестьянства; во-вторых, сосредоточение командных высот
народного хозяйства в руках нового государства, создание го-
сударственного сектора экономики; в-третьих, конкретная об-
щественно-политическая и социально-экономическая ситуация в
стране, вынуждающая к компромиссу те сдои буржуазии, кото-
рые после образования нового государства и овладения рабо-
чим классом командными высотами экономики еще продолжают
сохранять собственность на средства производства; в-четвертых/
благоприятное соотношение классовых сил на мировой арене2;
наконец, в-пятых, правильная, принципиальная и гибкая поли-
тика правящей партии, умелый выбор и осуществление ею так-
тической линии в отношении буржуазии.
Естественно, что — в свете приведенных положений — необ-
ходим конкретно-исторический подход к проблеме борьбы с
буржуазией с учетом закрномерностей и специфики экономиче-
ских и классовых отношений в той или иной стране, трудностей
и перспектив строительства социализма. Однако с принципиаль-
ной точки зрения научный марксистский анализ условий мир-
ного преобразования части капиталистического хозяйства на пу-
тях госкапитализма, соотношения общих принципов и конкрет-
ных условий, путей и форм осуществления общих закономерно-
стей должен строиться на классовой основе, для него характер-
но выдвижение на первый план пролетарских, социалистиче-
ских задач и интересов.
В противоположность этому в основе маоистской трактовки
проблем преобразования национального капитала лежит нацио-
налистический по своей сути тезис, об исключительности,,
«особой природе» китайской национальной буржуазии, преуве-
личение связанных с условиями национального освобождения-
20Е
особенностей страны, которые рассматриваются с точки зрения
задач создания «Великого Китая».
В китайских материалах подчеркивается, что «национальный
капитал... вписал славную страницу в историю Китая», буржуа-
зия прославляется за «патриотизм», за то, что она «могла под-
держивать требования национальной независимости» [111, с. 50,
62], утверждается, что «китайская буржуазия идет с компарти-
ей, вершит революцию, строит социализм. Это—самая замеча-
тельная буржуазия на свете» 3. В серьезных научных исследова-
ниях развитие государственного капитализма в КНР, как пра-
вило, обосновывается «своеобразием классовой природы нацио-
нальной буржуазии», ее «особой политической сущностью», «по-
ложительными качествами» и т. п. (см. [107; 109; 112; 120]).
Эти положения были подхвачены буржуазной пропагандой,
провозгласившей, будто «буржуазия в Китае совершенно не яв-
ляется таким классом, о котором говорил марксизм» [222,
25.1.1956]. Теоретики буржуазного и ревизионистского толка
(Р. Левенталь, К. Менерт, Д. Фэйрбэнк, Д. Старр, Р. Гароди
и др.) используют данный тезис в целях подрыва и ревизии
марксистско-ленинского учения о единой сущности социализма,
интернациональном содержании теории научного коммунизма, в
частности для подтверждения своих положений, о «множествен-
ности моделей социализма», «неполноценности марксистского
однозначного определения классов», «неприменимости марксиз-
ма-ленинизма для Китая».
Конечно, при общности основных черт и признаков буржуа-
зии (которые свойственны и национальной буржуазии Китая)
условия развития различных стран на разных исторических
этапах накладывают отпечаток на положение капиталистическо-
го хозяйства и, следовательно, на политическое поведение бур-
жуазии или ее отдельных слоев, определяют известные особен-
ности классовой борьбы. Эти обстоятельства следует учитывать
и при анализе положения в КНР, поскольку речь идет о зада-
чах строительства социализма в стране отсталой, решавшей в
то же время проблемы национально-освободительного и бур-
жуазно-демократического характера. Необходимо учитывать гро-
мадное своеобразие и специфику положения в Китае. Однако
и лри этом, если оставаться на позициях классового анализа,
следует говорить, очевидно, не о заслугах национальной буржуа-
зии, а об анализе объективных условий, сложившихся в стране,
и вытекающей отсюда тактике, направленной на использование
в интересах строительства социализма противоречий между на-
циональной буржуазией^ и противостоящими рабочему классу
силами.
Преобразование национального капитала в КНР может быть
понято лишь на базе основных закономерностей строительства
социализма, в том числе общих принципов, характеризующих
развитие государственного капитализма в период перехода к
202
социализму. Данное положение представляется особенно важ-
ным в свете той политической и идеологической борьбы, которая
развернулась между буржуазной и марксистской наукой по
проблемам Китая.
Вместе с тем необходимо вскрыть и оценить реальное свое-
образие процесса преобразования национального капитала в
Китае, конкретно-исторических условий борьбы с буржуазией и
в целом определить общие и специфические факторы, комплекс
которых .в условиях КНР обеспечил подчинение части китай-
ской буржуазии народному государству и развитие госкапита-
лизма в сравнительно больших масштабах.
Неодинаковое экономическое положение различных слоев
китайской буржуазии в старом Китае и связанные с этим раз-
личия в отношении к феодализму, империализму и в конечном
счете к национально-освободительной революционной борьбе
обусловили более четкое проявление противоречий, всегда су-
ществующих внутри буржуазного класса,'и выделение в среде
городской буржуазии страны двух основных слоев ее: бюрокра-
тической (в значительной мере компрадорской) и национальной
буржуазии, что свойственно многим колониальным и зависимыми
странам, идущим по пути капиталистического развития. Хотя?
рамки и грани такого деления условны и подвижны, в общем'
можно сказать, что интересы национальной буржуазии по пре-
имуществу выражала средняя буржуазия, а подавляющее боль-
шинство национальной буржуазии в Китае составляли мелкие
капиталисты и хозяйчики, которым в экономическом отношении
присущи слабость, отсталость и неустойчивость положения.
Национальная буржуазия была экономически заинтересова-
на в ликвидации гнета монополистического капитала (иностран-
ного и бюрократического), феодальных пережитков, в развитии
внутреннего национального рынка, независимого от вмешатель-
ства извне. Вследствие противоречий с империализмом, феода-
лизмом и бюрократическим капиталом она в известной мере
принимала участие в общенациональной освободительной борь-
бе или же занимала нейтральную позицию. В то же время
национальная буржуазия исходила, как и всякая буржуазия, из
интересов увеличения прибыли, была экономически связана с
империализмом и бюрократическим капиталом, заинтересована
в развитии капитализма, усилении эксплуатации. Она не могла
решительно и до конца бороться против феодализма, империа-
лизма, крупной бюрократической буржуазии. В силу этих при-
чин национальной китайской буржуазии были присущи колеба-
ния и непоследовательность в политике. Ее интересы противоре-
чили интересам рабочего класса.
Время наиболее интенсивного становления китайской бур-
жуазии (конец XIX — начало XX в.) совпал с периодом пере-
растания мирового капитализма в империализм, начала обще-
го кризиса капитализма, образования первого социалистическо-
203
го государства — СССР. Китайская национальная буржуазия
пытаясь, с одной стороны, спастись от давления угрожавшего
ей империализма, а с другой — избежать социализма, в кото-
ром она видела угрозу своему существованию как классу, стре-
милась найти свой, особый, «третий» путь. Ей были свойствен-
ны шовинизм, великодержавные претензии. В то же время об-
щая отсталость Китая, экономическая слабость самой нацио-
нальной буржуазии обусловили ее политическую слабость, не-
устойчивость.
Таким образом, характерной чертой национальной буржуа-
зии Китая, вообще присущей известным слоям буржуазии сла-
боразвитых и зависимых стран, является двойственность ее по-
ведения, ее противоречивое отношение к революционной борьбе
(см. [43, с. 66—67])4. Это не может не учитывать стратегия и
тактика коммунистической партии.
На этапе антиимпериалистической, антифеодальной,' нацио-
нально-освободительной революции на первый план выдвига-
лись задачи борьбы с империализмом, феодализмом, бюрокра-
тическим капиталом. Хотя классовая борьба и антагонизм меж-
ду рабочим классом и национальной буржуазией продолжали
существовать, однако противоречия между ними в конкретных
условиях общенациональной борьбы на некоторых этапах как
бы отодвигались на второй план, между рабочим классом и
национальной буржуазией в определенные периоды времени
устанавливались отношения своеобразного союза.
В указанный период КПК по отношению к национальной
буржуазии придерживалась в целом политики, .направленной на
использование ее возможностей в борьбе против основных вра-
гов и вместе с тем на то, чтобы не допустить перехода гегемо-
нии в ее руки, парализовать ее реакционные устремления, пре-
сечь колебания, тенденции к соглашательству с крупной бур-
жуазией.
На необходимость создания единого антиимпериалистическо-
го и антифеодального фронта рабочих, крестьян, городской мел-
кой буржуазии, включающего также национальную буржуазию
и другие патриотические демократические силы, обращали вни-
мание документы мирового коммунистического движения (см.
[30, с. 18]). Рабочий класс должен стремиться к созданию та-
кого единого фронта, несмотря на обвинения в «классовом со-
трудничестве» с буржуазией, исходящие как со стороны троц-
кистов и других «левых» экстремистов, так и со стороны буржу-
азной пропаганды, правых оппортунистов, стремящихся вос-
препятствовать рабочему классу найти и организовать союзни-
ков, хотя бы временных и непрочных.
Национальная буржуазия боролась в антиимпериалистиче-
ской, антифеодальной национально-освободительной революции,
конечно, не за социализм, а за свои собственные классовые ин-
тересы, за свободное развитие национального капитализма,
204
В едином потоке этой революции до известной степени объеди-
нялись различные классовые интересы, политические и экономи-
ческие устремления рабочего класса и национальной буржуа-
зии. По мере развития и углубления борьбы при переходе к со-
циалистическому этапу революции противоречия между рабо-
чим классом и буржуазией неизбежно выходят на первый план,
становятся основными, главными классовыми противоречиями в
стране. Однако то, что после образования КНР КПК не прибег-
ла к немедленной экспроприации собственности национальной
буржуазии, а, сохранив с нею отношения «союза и борьбы»,
применила политику использования, ограничения и преобразо-
вания капиталистического хозяйства национальной буржуазии,
было обусловлено не только и даже не столько созданием еди-
ного фронта с национальной буржуазией на предшествующих
этапах революции.
Важнейшим условием развития страны в направлении со-
циализма и «мирного подчинения» части китайской буржуазии
социалистическим преобразованиям явилось прежде всего обра-
зование народного государства, переход власти в руки трудя-
щихся, возглавляемых Коммунистической партией Китая.
Несмотря на сложность и трудности своего становления и раз-
вития, КПК сумела выполнить роль руководителя революции,
что явилось заслугой китайских коммунистов, боровшихся за не-
зависимость страны, за ее социалистическое будущее. Китай-
ский рабочий класс внес свой вклад в победу революции и соз-
дание КНР, сыграл важную роль в утверждении экономических
и политических основ нового строя, в развитии Китая по социа-
листическому пути. КПК, выработавшая и осуществлявшая ра-
дикальную аграрную программу, завоевала поддержку широ-
ких масс крестьянства, опиралась на сильную армию, на по-
мощь мирового социализма.
Национальная буржуазия была относительно слаба, не име-
ла авторитетной политической организации, армии, ее силы бы-
ли раздроблены между малочисленными партиями, влияние ко-
торых на рабочий класс и крестьянство было довольно слабым.
КПК опиралась на государство, обладавшее военной, кадро-
вой, организационной силой. Руководимый КПК блок демокра-
тических сил, включающий в качестве основы рабочий класс и
крестьянство, в условиях народно-демократического государства,
олицетворявшего интересы большинства народа, и широкого во-
влечения трудящихся в политическую жизнь страны обладал
достаточной силой, чтобы направить развитие страны по социа-
листическому пути, подчинить буржуазию интересам такого раз-
вития, вынудить ее идти по пути социальных преобразований.
Другим основным фактором подчинения буржуазии социальным
преобразованиям явилось создание государственного сектора в
экономике.
К числу же наиболее важных факторов, определивших
205
особенности положения национальной буржуазии в КНР, преж-
де всего относятся:
а) обстановка перерастания антифеодальной, антиимпериа-
листической, национально-освободительной, демократической ре-
волюции в социалистическую. Провозглашение КНР, социали-
стической ориентации развития страны еще не означало выпол-
нения «в основном» задач демократической революции, момен-
тального перехода к социалистическому ее этапу и установле-
ния «со дня победы» диктатуры пролетариата. На деле проис-
ходил сложный процесс перерастания народно-демократической
революции в социалистическую, переломным моментом которо-
го стали 1954—1956 гг. Сохранение отношений «союза и борь-
бы», которые складывались между рабочим классом и нацио-
нальной буржуазией еще до образования КНР, на предшеству-
ющих этапах революции, после образования КНР было объек-
тивно обусловлено тем, что страна находилась в условиях пере-
растания демократической, антифеодальной, антиимпериалисти-
ческой революции в социалистическую;
б) чрезвычайная общая экономическая отсталость Китая, в
частности низкий уровень обобществления капиталистического
хозяйства национальной буржуазии. Это оказало сильное влия-
ние на решение задач социальных преобразований, обеспечение
структурной перестройки народного хозяйства и ускоренного
экономического роста. Отсталость страны определила многие
специфические черты положения рабочего класса, составлявше-
го лишь 1% самодеятельного населения страны, и националь-
ной буржуазии КНР (экономическая и политическая слабость,
двойственность поведения и т. п.);
в) международные условия, характеризующиеся, с одной
стороны, изоляцией национальной буржуазии от международ-
ного капитала, а с другой — союзом КНР на первых этапах ее
развития с социалистическими странами, интернациональной
поддержкой, оказываемой Китаю мировой системой социализма;
г) борьба социалистических и великодержавно-национали-
стических сил в партии, оказавшая существенное влияние на
формирование как общего курса экономической политики, так
и конкретных мер в области преобразования национального ка-
питала;
д) тот факт, что в ходе длительной революционной борьбы
главные силы, противостоявшие антиимпериалистической, анти-
феодальной, демократической революции, в том числе и контр-
революционные буржуазные элементы, были в основном разби-
ты. Вооруженное противоборство, являвшееся преобладающей
формой борьбы в Китае на этапе антиимпериалистической, ан-
тифеодальной, демократической революции, хотя и не затраги-
вало непосредственно позиций национальной буржуазии, однако
оказало на нее большое влияние. Формы преобразования, при-
менявшиеся по отношению к национальной буржуазии после
206
Таблица 14
Распределение капитала национальной буржуазии *,
млн. юаней
1949 г. 1952 г. 1955 г.
Всего 3884 4555 2941
I. Общая сумма капитала частных пред- приятий 3831 4307 1895
Частный пай в государственно-частных предприятиях 53 248 1046
II. В" промышленности . 2044 2780 2223
частные предприятия 2008 2598 1293
частный пай в государственно-частных предприятиях ... 36 182 930
в торговле 1450 1480 470
* [64, с. 24]
образования КНР, в известной мере явились результатом и до-
полнением длительной, острой вооруженной борьбы, которая ве-
лась против империализма, феодализма и бюрократической
буржуазии. Следует отметить в данной связи, что преобразова-
ниям предшествовала ликвидация активно выступавших против
народной власти контрреволюционных элементов, в том числе
и из национальной буржуазии.
Вместе с тем для решения проблемы отношений с последней,
преобразования капиталистического хозяйства на путях госу-
дарственного капитализма существенное значение имели и осо-
бенности самого национального капитала и национальной бур-
жуазии. При этом необходимо иметь в виду, что указанные по-
нятия (хотя они и имели в китайской действительности свое
конкретное содержание, национальный оттенок) в значительной
степени условны — по существу речь идет об анализе социаль-
ного содержания политики в отношении части класса буржуазии
и объективных процессов обобществления на путях государст-
венного капитализма части капиталистического хозяйства, оста-
ющегося или нарождающегося в период перехода к социализ-
му, после овладения новым государством командными высотами
экономики.
Частнокапиталистическое хозяйство, сохранившееся после
конфискации собственности бюрократического и иностранного ка-
питала и образования государственного сектора экономики, за-
нимало в первые годы существования КНР значительное место
в народном хозяйстве страны.
В начале восстановительного периода на капиталистические
промышленные предприятия приходилось 17,8% основных фон-
дов всей промышленности, 53,3% стоимости промышленного
207
производства (без кустарей) и 83,1% розничного товарооборо-
та. В целом капитал национальной буржуазии составлял
3,88 млрд, юаней, 53% его было занято в промышленности,
остальное — в торговле, сфере обслуживания (табл. 14). На на-
циональный капитал приходилось 28% добычи угля, 36% выра-
ботки электроэнергии, 47% производства хлопчатобумажной
пряжи [80, с. 57].
В 1949 г. в стране насчитывалось 123 165 частных промыш-
ленных предприятий, на которых работало 1644 тыс. человек и
производилось продукции на 6828 млн. юаней. Позиции част-
ного капитала были более сильны в легкой и текстильной про-
мышленности. Производство средств производства давало толь-
ко 18,5% общей стоимости продукции частной промышленности,
в том числе машиностроение — лишь 1,4%.
После конфискации крупной собственности бюрократическо-
го и иностранного капитала государство оказалось перед за-
дачей преобразования массы мелких частных предприятий.
На одно капиталистическое промышленное предприятие в сред-
нем приходилось [64, с. 24, 54]:
1949 г. 1952 г. 1955 г.
Рабочих и служащих, человек 13,3 13,7 14,7
Объем производства, тыс. юа- ней 55,4 70,3 81,8
Капитал, тыс. юаней .... 16,3 17,4 14,6
В 1953 г. (т. е. в момент наибольшего развития капитали-
стического хозяйства в КНР) в промышленности предприятия
с числом наемных рабочих и служащих более 50 и более 500
составляли в общем числе предприятий национальной буржуа-
зии соответственно лишь 3,8 и 0,1% (164 хозяйственные еди-
ницы), а предприятия с числом занятых менее 10 — 69,7%’
(104,7 тыс.). На одно такое предприятие в среднем приходилось
6,6 человека, лишь 25,7 тыс. юаней годовой продукции и ка-
питал, равный 3,5 тыс. юаней.
Из общего числа 6,62 млн. человек, занятых в частной тор-
говле в 1950 г., 4237 тыс. (64%) работали в стационарных тор-
говых точках, 22 тыс. (3,4%) были торговцами вразнос и
2163 тыс. (32,6%) являлись лоточниками (рассчитано по [127,
с. 5]). О размерах частных торговых предприятий говорят сле-
дующие данные [127, с. 25]. На одну торговую точку прихо-
дилось:
Средств, юани Работников
Стационарные магазины
Торговцы вразнос. . .
Лоточники ..........
1950 г. 1954 г. I960 г. 1954 г.
1000 1150 2,3 2,0
250 307 1,1 1,1
45,6 42,5 1,1 1,09
208
В 1955 г. в Китае была только 1 тыс. частных торговых пред-
приятий с числом наемных рабочих и служащих 16 и более че-
ловек, лишь 158 капиталистов, действовавших в сфере торговли,
имели капитал более 100 тыс. юаней каждый (см. [127, с. 5,
6,230]).
Столь незначительный уровень обобществления частнокапи-
талистического хозяйства, задача преобразования которого
встала перед народным государством после овладения команд-
ными высотами экономики, обусловил необходимость проведе-
ния значительной подготовительной работы, создания экономи-
ческих и политических предпосылок для вовлечения сотен ты-
сяч мелких и мельчайших предприятий в систему планового хо-
зяйства. Мелкие формы и распыленность частного производства
и обмена в Китае, представленных по преимуществу мельчай-
шими предприятиями, основанными на ручном труде, прими-
тивной технике, находящимися в значительной мере на стадии
капиталистической кооперации и мануфактуры, объективно обу-
словливали темпы и сроки обобществления средств произ-
водства.
Процесс социалистического обобществления мелкого хозяй-
ства мог протекать только постепенно. Именно в таких условиях
необходим «более медленный, более осторожный, более систе-
матический переход к социализму» [22, с. 199].
В связи с экономической характеристикой частного хозяй-
ства, являвшегося объектом преобразований на путях государ-
ственного капитализма, возникает вопрос о более конкретном
анализе состава той социальной группы, которая квалифициро-
валась в КНР как «национальная буржуазия». При этом речь
пойдет не об определении указанной категории вообще, а преж-
де всего о том содержании, которое вкладывалось в данное
понятие после образования КНР.
Наиболее полную формулировку мы находим в обобщающем
китайском труде по вопросам преобразования капиталистиче-
ского хозяйства: «Национальная буржуазия состоит из средней
буржуазии, представляющей средние и мелкие капиталистиче-
ские элементы, и верхних слоев мелкой буржуазии (городской
мелкой буржуазии), а также ее интеллигенции» [128, с. 16].
С точки зрения классового содержания подобное определе-
ние не может не вызвать определенные возражения, так как
включает в один класс разнородные классовые и социальные
группы:
— чисто капиталистические элементы (собственно буржуа-
зию— средних и мелких капиталистов);
— «полукапиталистические» элементы, которых В. И. Ленин
в свое время называл «капиталистиками» (см. [23, с 225—226,
242,244]);
— мелкотоварных производителей;
— интеллигенцию, различные слои которой в свою очередь
14 э«. 671 209.'
могут примыкать, например, к средней буржуазии или к мел-
кобуржуазной массе.
Такое определение не является научным. Но оно эмпири-
чески отражает некоторые стороны реального положения в Ки-
тае, а именно тот факт, что в рамки государственного капита-
лизма были вовлечены в той или иной степени все те слои (за
исключением интеллигенции) и социальные группы, которые вы-
ше перечислены. При этом следует иметь в виду, что с точки
зрения фактического положения подавляющее большинство «на-
циональной буржуазии» составляли, как показывает более де-
тальный анализ, мелкотоварные производители.
Анализируя социально-экономическую природу мелких то-
варопроизводителей, К. Маркс отмечал, что они выступают
одновременно и как собственники, и как труженики. В условиях
капитализма самостоятельные ремесленники (равно как тор-
говцы и крестьяне) внешне как бы соединяют в одном лице
функции капиталиста и рабочего, в глубине же скрыта законо-
мерность разъединения капитала и труда, которая проявляется
в процессе превращения мелкого товаропроизводителя в капи-
талиста (см. [2, с. 417—418]). В плане задач данной работы
необходимо выделить возможные ступени такого «разъедине-
ния». Методологически проблема состоит в том, чтобы наметить
принципиальные показатели, при которых происходит оконча-
тельное разъединение функций капитала и труда.
Классики марксизма-ленинизма не исключали возможности
использования в мелкотоварном производстве наемной рабочей
силы в незначительном количестве. В. И. Ленин писал, что под
«средним крестьянством» (это еще не кулак, не капиталист) в
экономическом смысле следует понимать мелких земледельцев,
владеющих или арендующих такие участки земли, которые мо-
гут обеспечить не только скудное содержание семьи и хозяй-
ства, но и давать в лучшие годы известный излишек и которые
прибегают довольно часто к найму чужой рабочей силы (см.
[19, с. 173]). В этой связи он отмечал, что необходимо разли-
чать в мелкотоварном производстве простое товарное производ-
ство и полукапиталистические его формы. В первом случае ис-
пользуется только семейный труд, во втором — уже и наемный.
Таким образом, к мелкотоварному производству следует отнести
и те формы хозяйства, где применяется чужая наемная рабочая
сила в незначительном количестве. Это положение весьма важ-
но для правильной характеристики значительной части пред-
приятий, вовлеченных в различные формы госкапитализма в
Китае.
При определении границ мелкотоварного производства не-
достаточно, однако, учитывать лишь показатель применения
наемного труда. В. И. Ленин подчеркивал необходимость учи-
тывать еще и величину денежного дохода. Объем применяемых
средств и число занятых рабочих должны быть таковы, чтобы
210
производимая прибавочная стоимость обеспечивала по крайней
мере нужды личного потребления хозяина: «Величина этого ка-
питала определяет форму личного участия хозяина в предприя-
тии: является ли он и сам рабочим, если его капитал еще очень
мелок, или отказывается от личного труда и специализируется
на коммерческо-предпринимательских функциях» [5, с. 355].
Личное участие или неучастие мелкого владельца в производ-
ственном процессе, обусловленное экономическими причинами
(массой прибавочной стоимости),— вот, по нашему мнению, один
из основных критериев, отделяющих мелкотоварное производст-
во от капиталистического. Если же владелец сам, подобно ра-
бочему, вынужден участвовать непосредственно в процессе про-
изводства, тогда он все еще будет «чем-то средним между капи-
талистом и рабочим, будет „мелким хозяйчиком"» [1, с. 318].
Нельзя также не отметить, что хозяйство, в котором при-
бавочная стоимость обеспечивает только нужды личного потреб-
ления «отделившегося» от производства хозяйчика, нельзя от-
нести к типу развитого капиталистического производства, по-
скольку в нем осуществляется лишь простое воспроизводство и
отсутствует процесс накопления. Для возникновения типичного
капиталистического отношения необходимо, чтобы объем аван-
сируемых средств, количество наемных рабочих и масса приба-
вочной стоимости обеспечивали капитализацию дохода, потреб-
ности накопления.
Если на основе этих исходных позиций рассмотреть положе-
ние в Китае, то — даже учитывая специфику страны — нельзя
не прийти к выводу, что там критерии капиталиста были су-
щественно занижены. Так, капиталистическими считались тор-
говые предприятия с двумя и более наемными рабочими, а про-
мышленные— с тремя и более5.
Однако удельный вес и таких «капиталистических» пред-
приятий, особенно в сфере торговли, был весьма незначителен.
В 1950 г. из 4,02 млн. частных торговых точек только
132,7 тыс., т. е. лишь 3,3%, являлись капиталистическими (по
указанному критерию); на их долю приходилось 15% занятых
в частной торговле и 72,8% средств частников в торговле.
Остальные 3887,3 тыс. торговых точек представляли мелкото-
варный сектор, на каждую из них приходилось в среднем
1 4 человека и лишь 140 юаней «капитала» (рассчитано по [127,
с. 4—5]).
По данным за 1955 г. (когда уже была в основном национа-
лизирована оптовая торговля), в стране насчитывалось
2952 тыс. частных торговых предприятий, из них нанимали двух
и более человек только 58 тыс., т. е. около 2%. При этом в
36 тыс. магазинов, нанимавших двух-трех человек, в среднем на
магазин приходилось (включая владельцев) лишь четыре работ-
ника. В 1955 г. в КНР насчитывалось 207 тыс. владельцев
(включая всех акционеров) торговых предприятий, на которых
14* 211
имелась наемная рабочая сила. На этих предприятиях труди-
лось 320 тыс. наемных работников — по 1,5 па одного владель-
ца. Понятно, что значительную часть этих владельцев вряд ли
можно отнести к капиталистам.
Что касается таких показателей, как величина капитала и
денежного дохода, то в число капиталистов в КНР зачислялись
почти все, кто получал какой-либо доход с вложенных в пред-
приятие средств. Определенная часть этих людей вряд ли может
быть причислена к капиталистам. Отдельные китайские авторы,
стремясь более реально наметить грань между капиталистом и
мелким частником, высказывали мнение, что лица, имеющие ка-
питал менее 2 тыс. юаней, по сути своей не являются капита-
листами, а лишь «приближаются к верхним слоям мелкой бур-
жуазии», капиталистами же являются те, кто имеет капитал,
превышающий 2 тыс. юаней6. При этом приводилось следую-
щее соображение: деньги, согласно известному положению
К. Маркса, превращаются в капитал только при определенных
условиях и при определенном их количестве, которое позволяет
купить средства производства и рабочую силу. В соответствии
с конкретной обстановкой в Китае в качестве такой суммы яко-
бы и выступают 2 тыс. юаней (см. {164а, с. 73]).
В условиях Китая с такими средствами действительно мож-
но было вести мелкое хозяйство и даже нанимать рабочую
силу, но их явно недоставало, чтобы стать капиталистом в точ-
ном и полном политико-экономическом значении этого понятия.
Если принять (с допустимой мерой условности), что средняя
норма прибыли в стране составляла около 15%, подоходный
налог — примерно Уз прибыли, а средняя заработная плата рав-
нялась 50—55 юаням (владелец должен получать доход по
крайней мере равный среднему доходу рабочего и служащего),
то, как показывает расчет, для того, чтобы у владельца пред-
приятия появилась возможность не участвовать в труде в ка-
честве рабочего, торговца или служащего, нужно было владеть
капиталом примерно в 5,5—6 тыс. юаней. Если же принять за
исходный показатель среднюю норму личных доходов капита-
листов из прибыли за годы существования КНР, равную 5%, то
необходимая величина капитала будет составлять 12—13 тыс.
юаней. И это при условии, что весь доход используется капи-
талистом на свои потребительские нужды.
Впрочем, даже признание капиталистами владевших сред*
ствами, превышавшими 2 тыс. юаней, мало меняет общую кар-
тину, поскольку их удельный вес в общем числе частников, во-
влеченных в Китае в различные формы государственного капи-
тализма, был сравнительно невелик.
Из 207 тыс. владельцев торговых предприятий, привлекав-
ших наемную рабочую силу, в 1955 г. около 160 тыс. (81%)
имели «капитал» менее 2 тыс. юаней каждый (рассчитано по
[127, с. 5, 6]). Таким образом, только 19% частников-торговцев,
212
нанимавших рабочую силу, относились к категории капитали-
стов. „ На основании анализа данных многочисленных обследо-
ваний имущественного положения различных слоев националь-
ной буржуазии можно утверждать, что в целом по Китаю при-
мерно 80% частников имели средства производства, стоимость
которых не превышала 2 тыс. юаней [84, с. 178]. Конечно, эта
прослойка в социальном отношении близка к буржуазии.
Последняя была связана с нею тысячами нитей, «верхние слои
мелкой буржуазии» образовывали традиционную экономиче-
скую клиентуру национальной буржуазии, значительная часть
подобных мелких собственников занимала промежуточное поло-
жение между мелкотоварными производителями и капиталиста-
ми, но вместе с тем было бы неправильно отождествлять мел-
кобуржуазные слои и прослойки города с буржуазией, с капи-
талистами.
Тем не менее число мелких товаропроизводителей, которые
зачислялись в ряды капиталистов и значились как ингредиент
национальной буржуазии, было довольно велико. Это заметно
сказалось на социальном составе вовлекаемых в различные
формы государственного капитализма владельцев предприятий.
Вследствие такой структуры частного сектора в городах, по-
рождаемой отсталостью страны, преобразование части город-
ского мелкотоварного сектора происходило по линии использо-
вания методов государственного капитализма. Формы госкапи-
талистической кооперации, «кооперативного капитализма» полу-
чили в Китае заметное развитие, особенно в сфере торговли.
Вместе с тем по отношению к мелким частным торговцам и ло-
точникам применялись нередко те же формы государственного
капитализма (посреднический сбыт, комиссионная торговля, а в
1956 г. и создание смешанных государственно-частных предприя-
тий), что и по отношению к торговцам-капиталистам.
Основные этапы преобразования
национального капитала
и положение национальной буржуазии ч
в 1949—1957 гг.
Второй пленум ЦК КПК седьмого созыва, состоявшийся в
марте 1949 г., наметил политическую линию партии после побе-
ды революции. Пленум взял курс на перерастание буржуазно-
демократической революции в революцию социалистическую,
постановил перенести центр тяжести работы из деревни в город.
Пленум отверг предложение опираться на городскую бедноту
или на буржуазию и призвал партию во всей работе в городах
опираться прежде всего на рабочий класс. В целом КПК при-
няла правильные установки в отношении капиталистического хо-
зяйства, и в частности, определила политику использования,
213
ограничения и преобразования национального капитала. Эта
политика нашла отражение сначала в «Общей программе>
НПКС Китая, выполнявшей до 1954 г. роль временной консти-
туции страны, а затем была закреплена в Конституции 1954 г.
как одна из важнейших задач государства и приобрела силу
одного из основных законов КНР.
Преобразование национального капитала в КНР на путях
государственного капитализма осуществлялось на основе укреп-
ления народной власти, позиций государственного хозяйства,
в тесной связи с общим внутренним и внешним, экономическим
и политическим положением КНР, отражая соотношение клас-
совых сил в стране на различных этапах ее развития.
В целом в преобразовании национального капитала и, сле-
довательно, в положении национальной буржуазии можно вы-
делить ряд основных периодов. В первый из них (1949
1953 гг. — период восстановления народного хозяйства и пер-
вый год первой пятилетки) регулирование развития националь-
ного капитала протекало в условиях постепенного перераста-
ния демократической революции в социалистическую, чем в
значительной степени и определялось положение национальной
буржуазии. Эти общие условия не могли не отразиться на фор-
мах и методах социальных преобразований, на расстановке
классовых сил и формах классовой борьбы, накладывали отпе-
чаток на характер мер, осуществляемых государством в отно-
шении национального капитала. Мероприятия по развитию гос-
капитализма еще не были в полной степени мерами социали-
стического типа, они несли также элементы радикального бур-
жуазно-демократического характера, отражали тенденцию к ис-
пользованию и стимулированию, а также некоторому упорядо-
чению развития капитализма в стране.
Главные задачи, стоявшие перед страной, заключались в
том, чтобы восстановить народное хозяйство, укрепить государ-
ственный сектор, утвердить его руководящую роль в отношении
всех других секторов многоукладной экономики, добиться ко-
ренного улучшения финансово-экономического положения, ре-
шить задачи демократического этапа революции, прежде всего
в области аграрных преобразований.
Государство, опираясь на командные высоты народного хо-
зяйства, осуществляло регулирование развития частных пред-
приятий, используя как экономические механизмы, так и систе-
му административного руководства и политико-организацион-
ных мер, в том числе такие рычаги, как цены, налоги, кредит-
ные отношения, системы распределения прибылей, плановое, ад-
министративное, и правовое регулирование, рабочий контроль,
а также массовые политические кампании.
Регулирование деятельности капиталистических предприятий
посредством названных выше мер в рамках главным образом
начальных форм государственного капитализма представляло
214
собой необходимое условие социалистического преобразования
национального капитала, позволявшее подчинить в известной
степени капиталистические предприятия интересам государства,
использовать их для подъема народного хозяйства, ограничить
анархию капиталистического производства и обращения. Систе-
ма приемов и методов регулирования, контроля и использования
государством капитализма подводила к начальному сочетанию
элементов государственной и капиталистической собственности,
образующему «оболочку государственного капитализма» [13,
с. 296], которая позволяла регулировать общие условия воспро-
изводства национального капитала, направлять развитие капи-
талистических предприятий по пути углубления социальных пре-
образований.
Однако до 1954 г. для национального капитала был харак-
терен процесс расширенного капиталистического воспроизвод-
ства: увеличивались размеры капитала, масса прибыли, число
предприятий, занятых на них рабочих и служащих, особенно
в промышленности. Существенное значение при этом имел сво-
бодный рынок, система экономических отношений государства с
капиталистическим хозяйством еще не была устойчивой и все-
охватывающей. Значительная помощь государства наряду с
ликвидацией преград, которые создавались прежде на пути раз-
вития национального капитала феодализмом и иностранным ка-
питалом, содействовала быстрому росту частного сектора.
Развитие частнокапиталистических предприятий в 1949—
1953 гг. характеризуется следующими данными (в промышлен-
ности уровень 1949 г., в торговле уровень 1950 г. = 100) (рассчи-
тано по'[123, с. 8—9]):
Количество частных промышленных
предприятий ..................
•Стоимость произведенной продук-
ции ..........................
Количество частных торговых пред-
приятий ......................
Объем сбыта...................
1949 г. 1950 г. 1951 г. 1952 г. 1953 г.
100 108 120 121 122
100 106 148 154 192
—— 100 112 107 103
— 100 133 106 123
В некоторых отраслях экономики не только происходил аб-
солютный рост капиталистического хозяйства, но увеличивался
и его удельный вес. Так, доля частной промышленности в про-
изводстве цемента и хлопчатобумажных тканей составляла со-
ответственно в 1949 г.— 26 и 40%, а в 1952 г.— 27 и 49%. В оп-
товой торговле национальный капитал не только быстро разви-
вался, но и стал отвоевывать позиции у государственного сек-
тора. Буржуазия, стремясь приспособиться к новым условиям
производства и сбыта, шла на определенную структурную пере-
215
стройку частнокапиталистического хозяйства, надеясь на сохра-
нение своего положения и даже восстановление некоторых уте-
рянных позиций. Она не хотела подчиняться ограничениям, ко-
торые ставились развитию капитализма в Китае. Сопротивление
буржуазии приобрело главным образом форму подрыва эконо-
мической политики государства; выражалось оно, в частности,
в виде взяточничества, уклонения от уплаты налогов, расхище-
ния государственной собственности, недоброкачественного вы-
полнения государственных заказов, хищении и использовании в
целях спекуляции секретной экономической информации («пять
злоупотреблений»). В 1952 г. 76% из 450 тыс. обследованных
частных промышленных и торговых предприятий в девяти круп-
нейших городах страны занимались подобной деятельностью,
подрывающей экономические основы народного государства.
В первой половине 1952 г. для исправления положения в
КНР была развернута массовая политическая кампания (дви-
жения «против трех» и «против пяти злоупотреблений»). Хотя
в целом она не была направлена непосредственно на ликвида-
цию буржуазии и призыв к борьбе с последней «отнюдь не был
призывом к тому, чтобы смести буржуазию целиком» [11L
с. 30], однако несомненно, что в ходе упомянутых движений
национальная буржуазия политически была ослаблена, упрочи-
лась народная власть, были созданы более благоприятные пред-
посылки для дальнейшего усиления влияния государственного
сектора на всю экономику страны, в том числе и на капитали-
стический сектор хозяйства. Государство установило более стро-
гий контроль над капиталистическим предпринимательством,
укреплялся и рабочий контроль. В результате капиталисты фак-
тически потеряли право бесконтрольного распоряжения пред-
приятиями. Расширялись условия для строительства социализма
и широкого планового экономического строительства. Это откры-
вало перспективу перехода к более высоким формам социали-
стических преобразований.
Все частные предприятия в ходе движения «против пяти зло-
употреблений» были разделены на пять категорий: соблюдаю-
щие законы (таких было 10—15%); в основном соблюдающие
законы (50—60%); наполовину соблюдающие, наполовину на-
рушающие законы (25—30%); серьезно нарушающие законы
(4%); полностью нарушающие законы (1%) [127, с. 69—70].
Деда владельцев предприятий последних двух категорий пере-
давались в суд, остальных нарушителей — решались в админи-
стративном порядке государственными органами и экономиче-
скими учреждениями.
Аресты капиталистов, конфискация отдельных предприятий;
штрафы и изъятия части недоплаченных налогов и похищенного
у государства имущества; перезаключение договоров между го-
сударственными организациями и частными предприятиями,
снижение цен на продукцию частного сектора, повышение ста-
216'
вок налогов и процентов по кредитам, введение новых правил
распределения прибыли и т. д.— все эти меры, предпринятые в
рамках движения «против пяти злоупотреблений», привели к
ослаблению экономических позиций буржуазии.
Следует, впрочем, заметить, что фактически прямые взыска-
ния с буржуазии не были столь велики, как это порою изобра-
жается. Значительная часть сумм штрафов и недоплаченных на-
логов, которые были занесены на счета предприятий, в после-
дующем сокращалась или списывалась. Например, в Ухане
капиталисты уплатили государству только 57,28% суммы, кото-
рая была определена к уплате в период движения «против пяти
злоупотреблений». Не случайно и китайские авторы отмечали
в данной связи, что «к буржуазии проявлялась снисходитель-
ность» [111, с. 68].
Поворот к активным социалистическим преобразованиям на-
ционального капитала произошел лишь в конце 1953 г. в связи
с обсуждением, а затем и опубликованием генеральной линии
партии в переходный период. Был взят курс на широкое внед-
рение государственного капитализма. Начался второй период
(конец 1953—1955 гг.) преобразования частнокапиталистическо-
го сектора.
Генеральная линия партии, определившая основные направ-
ления политики в период перехода к социализму, предусматри-
вала в течение сравнительно длительного времени (приблизи-
тельно три пятилетки) постепенное решение взаимосвязанных
задач — создания материально-технической базы социализма,
социалистической индустриализации и установления социалисти-
ческих производственных отношений во всех сферах народного
хозяйства путем постепенного осуществления социалистического
преобразования сельского хозяйства, кустарно-ремесленного
производства и капиталистической промышленности и торговли.
Пути и методы обобществления средств производства и созда-
ния материально-технической базы социализма увязывались с
опытом строительства социализма в СССР и конкретными усло-
виями Китая. Принципы генеральной линии фыли закреплены
затем в Конституции КНР 1954 г. и воплощены в первом пяти-
летием плане развития народного хозяйства (1953—1957 гг.).
В пятилетием плане устанавливались конкретные задания в
области преобразований сельского хозяйства, кустарной про-
мышленности и капиталистической промышленности и торговли.
К 1957 г. предполагалось объединить в сельскохозяйственные
производственные кооперативы низшего типа около 7з крестьян-
ских дворов, кооперировать почти столько же кустарей и пре-
образовать в смешанные государственно-частные предприятия
большинство крупных капиталистических предприятий [36,
с. 328, 331, 334, 340]. КПК четко определила политику посте-
пенной ликвидации собственности национальной буржуазии и
ликвидации буржуазии как класса.
217
Конец 1953 г. стал переломным моментом в развитии част-
ной промышленности и торговли. Если до этого происходил их
рост (при уменьшении в целом удельного веса в народном хо-
зяйстве), то с конца 1953 г. началось заметное сокращение аб-
солютного объема производства частной промышленности и
оборота частной торговли.
Решающим шагом в регулировании развития капитализма,
означавшим, в частности, качественный сдвиг в овладении госу-
дарством сферой обращения, явились осуществленные в основ-
ном в конце 1953—1954 гг. вытеснение и поглощение капитали-
стической оптовой торговли (фактически ее национализация).
В конце 1953 г. была введена система централизованных плано-
вых закупок и планового снабжения зерновыми и пищевым мас-
лом, т. е. по существу государственная монополия на все торго-
вые операции данными видами продукции. Вслед за этим была
установлена система государственной контрактации в отноше-
нии закупок свинины, яиц, табака, кожи и сделаны шаги к ус-
тановлению фактической монополии государства во внешней
торговле. Система государственных единых закупок была рас-
пространена на все важнейшие экспортные товары, а в начале
1954 г. была прекращена деятельность частной торговли в об-
ласти импорта.
Работа по развитию государственного/ капитализма стала
составной частью государственного плана. Для 1954—1955 гг.
характерно создание смешанных государственно-частных пред-
приятий, которые стали выступать как ведущая форма преоб-
разования капиталистического хозяйства.
Доходы национальной буржуазии в рассмотренные периоды
непосредственно зависели от размеров и способов распределе-
ния прибылей на предприятиях. Вокруг этих вопросов в китай-
ском обществе, в экономической сфере, на предприятиях шла
довольно напряженная борьба. Государство, обеспечивая опре-
деленный уровень доходов капиталистам, в то же время раз-
личными путями изымало все большую часть прибавочного про-
дукта, ограничивало эксплуатацию рабочего класса капитали-
стами.
Норма прибыли на промышленных предприятиях начальных
форм государственного капитализма в целом по Китаю сократи-
лась с 29% в 1951 г. до 19% в 1955 г., а в торговле соответ-
ственно с 12 до 7,5% 1[127, с. 188].
Разумеется, не вся расчетная прибыль, фиксируемая на
предприятии, шла капиталистам. Сокращение доли прибыли,
идущей капиталисту, осуществлялось также путем применения
соответствующих систем распределения прибылей.
За шесть лет (1950—1955) прибыли капиталистических пред-
приятий в промышленности составили 3107 млн. юаней, а в
торговле 3056 млн. юаней. Эта прибыль распределялась сле-
дующим образом (в %^_[58а, с. 141 — 142; 109, с. 304]:
218
Промыш-
ленность
Торговля
Подоходный налог......... 35,8 36,2
Доходы капиталистов.... 19,0 26,8
Отчисления в фонд накопле- ’ *
ния.................... 8 5
Отчисления в фонд социаль-
ного обеспечения......... 5,1 16,3
Переходящие активы и пр. . 31,6 20,7
Доходы, полученные капиталистами из прибылей предприя-
тий за 1953—1955 гг., сократились на 37% по сравнению с тре-
мя предыдущими годами. Если в 1950—1952 гг. капиталисты
Китая получили около 27% общей суммы прибыли их предприя-
тий, то в 1953—1955 гг.— только 18% [127, с. 185].
Однако буржуазия все же имела возможность получать до-
вольно большие эксплуататорские доходы. Хотя норма прибыли
госкапиталистических предприятий в целом в 1950—1956 гг.
уменьшалась, она все же была порою не ниже, чем на пред-
приятиях национальной буржуазии до освобождения. Так, если
в 1936 г., согласно выборочным данным по 90 компаниям и за-
водам, на промышленных предприятиях национальной буржуа-
зии норма прибыли составляла 13,7% [59, с. 655], то в 1951 —
1955 гг. она достигала примерно 20%.
’ Отдельные китайские авторы, не раскрывая конкретного со-
держания и структуры доходов, полученных капиталистами в
1950—1955 гг., писали, что капиталисты Китая в течение 1950—
1955 гг. получили из прибыли предприятий не менее 1 млрд,
юаней [160, 1957, № 13, с. 15]. При этом нередко в данную сум-
му включаются и незаконные доходы буржуазии, и даже изъя-
тия капиталистами капитала из предприятий (см. [47, с. 93]).
Однако, как показывает сделанный нами на основе анализа
ряда китайских материалов расчет (табл. 15), национальная
буржуазия Китая получила в 1950—1955 гг. из прибыли пред-
приятий 1832,7 млн. юаней в качестве личных доходов. Если
даже учесть, что в данную сумму частично включены доходы
мелких лавочников, являющиеся по существу их заработной
платой, и в связи с этим при расчете (касаясь сферы торговли
и обслуживания) принимать во внимание только явно капита-
листические доходы — дивиденды (по промышленности данные
приведены только по капиталистическим предприятиям), то и
в этом случае личные доходы капиталистов из прибыли за
1950—1955 гг. составят 1347,5 млн. юаней. Капиталисты, свя-
занные со смешанными предприятиями промышленности, полу-
чили в течение 1950—1955 гг. из прибыли (с учетом доли, по-
лученной из переходящих активов) около 100 млн. юаней. Та-
ким образом, можно с достаточной степенью обоснованности
утверждать, что капиталисты КНР получили в 1950—1955 гг.
из прибыли предприятий в качестве личных доходов (не считая
219
Таблица 15
Доходы национальной буржуазии, полученные из прибылей предприятий
на основе действовавших законоположений в 1950—1955 гг. *,
млн. юаней
1950 г. 1951 г. 1952 г. 1953 г. 1954 г. 1955 г. За 6 лет
Доходы, фактически полу- ченные капиталистами из распределяемых прибылей: в промышленности . . . 107,0 250,0** 93,0 117,0 62,0 42,0 671,0 819,0
в торговле, сети питания 155,0 226,0 134,0 162,0 84,0 58,0
дивиденды в торговле, сети питания 87,0 115,0 69,0 82,0 38,0 25,0 416,0
Доходы, полученные капи- талистами из переходящих активов ***: в промышленности . . . 28,5 68,5 21,7 30,0 15,7 9,1 173,5
в торговле, сети питания 42,5 46,4 20,8 27,6 17,7 14,2 169,2
дивиденды в торговле, сети питания 23,9 24,0 11,0 13,8 8,1 6,2 87,0
* [58а, с. 60—62, 141—145].
* * Точные данные о распределении доходов в капиталистической про-
мышленности за 1951 г. отсутствуют. Приведенная нами цифра получена пу-
тем экстраполяции на 1951 г. удельного веса доходов капиталистов в общей
сумме прибылей (817 млн. юаней в 1950 г. и 1908,8 млн. юаней в 1951 г.).
При этом объем капиталистических доходов, по-видимому, несколько при-
уменьшен.
* ** Переходящие активы (главным образом нераспределенные прибыли,
оставшиеся на конец года) распределялись частично в последующие годы,
частично же были распределены в период поотраслевого преобразования. До
1953 г. значительная их часть присваивалась капиталистами, в последующем
они шли также и государству (в виде подоходного налога) и обращались на
увеличение фондов предприятия. В данной таблице расчет доли, поступившей
капиталистам, сделан по общей пропорции распределения прибыли предприя-
тий за каждый год.
эксплуататорских доходов, получаемых за счет высокого жало-
ванья) около 1,5 млрд, юаней.
Другой основной формой личных доходов капиталистов яви-
лось высокое жалованье работающих капиталистов, посредством
которого они также присваивают часть прибавочного продукта,
производимого рабочими предприятий. Как явствует из табл. 16,
данная статья давала основную долю доходов буржуазии в
Китае.
Жалованье капиталистов значительно превосходило заработ-
ную плату не только рабочих, но и служащих, управленческих
работников, выполнявших аналогичные функции. Например, в
Шанхае на текстильных предприятиях среднемесячная заработ-
ная плата рабочих и служащих составляла 68 юаней, государ-
220
ственного директора фабрики—140 юаней, а жалованье ди-
ректора-капиталиста — не менее 260 юаней.
Средний годовой доход одного капиталиста в промышлен-
ности Шанхая в 1955 г. составлял 2232 юаня, т. е. более чем
в 3,5 раза превышал среднюю годовую заработную плату рабо-
чего и служащего в стране. В общей сумме дохода капитали-
ста 30,1% занимал фиксированный процент, выплаты по кото-
рому превышали годовой фонд заработной платы рабочего и
служащего, 67,6%—жалованье, составляющее два годовых
фонда заработной платы рабочих и служащих, и 2,3%—другие
доходы. Во внешнеторговых учреждениях Шанхая среднемесяч-
ное жалованье капиталистов составляло 223 юаня, т. е. было
в 3,5 раза выше, чем средняя заработная плата по стране (см.
[128, с. 226]).
Из приводимых ниже данных о среднемесячной заработной
плате рабочих, служащих и жалованьи капиталистов в крупной
промышленности Китая местного подчинения (сведения на июнь
1955 г.) явствует, что жалованье капиталистов в ряде отрас-
лей промышленности КНР превосходило заработную плату ра-
бочих и служащих в 2—4,5 раза [152, 1959, № 3, с. 84]:
Отрасль промышленности Заработная плата рабочих и служащих, юани Среднемесяч- ное жалованье капиталистов, юани Отношение жалованья ка- питалистов к зарплате рабо- чих и служа- щих, %
Машиностроительная 70 141 201,4
Хлопкопрядильная 69 311 450,7
Резиновая 69 161 233,3
Бумажная 52 115 221,1
Если даже предположить, что капиталисты являлись высоко-
квалифицированными техниками, инженерами, управленческими
работниками, то и при этом в значительной своей части их жа-
лованье, несомненно, являлось «выкупом». Однако в действи-
тельности квалифицированных инженеров и техников среди ка-
питалистов было весьма мало. Так, на частных предприятиях
промышленности с числом занятых более 10 человек доля ин-
женеров и техников со средней квалификацией среди работаю-
щих капиталистов составляла в 1954—1955 гг. всего лишь около
11% [54, с. 45].
Третий период (1956—1957). Как уже отмечалось, в китай-
ских партийных и государственных документах намечались
сравнительно умеренные темпы социальных преобразований.
В сентябре 1954 г. в докладе «О проекте Конституции КНР»
Лю Шаоци говорил, что «совершенно невозможно в один день
завершить^ эти преобразовайия, что «социалистическое преоб-
разование капиталистической промышленности и торговли будет
проводиться государством постепенно в течение сравнительно
221
Таблица 16
Доходы национальной буржуазии в промышленности в 1955 г.*
Группа капиталистов по величине вло- женного каждым капитала (юани) Численность группы Средний годовой доход, полученный одним капиталистом
человек удельный вес, % общая сум- ма, юани доход в форме диви- денда доход в форме жало- ванья другие доходы
юани доля в об- щей сумме доходов, % юани доля в об- щей сумме доходов, % юани доля в об- щей сумме доходов, %
Всего 62159 100,00 — — — — — —
Свыше 5 000 000 2 — 197000 189000 96,0 7500 3,8 500 0,2
1000000-4999 999 . 45 0,07 62182 56067 90,2 4054 6,5 2061 3,3
100000—999999 749 1,21 10 985 69111 62,9 3446 31,4 628 5,7
50000-99999 1 117 1,80 4 915 1 999 40,7 2669 54,3 247 5,0
10000-49999 9 987 16,06 J 2 281 653 28,6 1504 65,9 124 5,5
5000-9999 9 645 15,52 1 464 264 18,0 1119 76,4 81 5,6
1000—4999 40 614 65,34 1016 ИЗ П.1 861 84,8 42 4.1
В среднем — — 1 529 386 25,2 1070 70,0 73 4,8
• [64, с. 61].
длительного периода времени через различные формы государ-
ственного капитализма» >[41 а, с. 39, 42].
В конце 1955 г. в китайском руководстве под давлением
Мао Цзэдуна начали преобладать тенденции к пересмотру гене-
ральной линии КПК в переходный период и были сделаны по-
пытки выдвинуть новый курс в целях ускорения темпов эконо-
мического роста и мобилизации накоплений.
В ноябре 1955 г. была принята установка на ускорение тем-
пов преобразований капиталистической промышленности и тор-
говли . Социальные преобразования в деревне и в городе без
должного учета объективных экономических и политических
условий были резко форсированы.
.Поотраслевое преобразование капиталистических предприя-
тий и кустарно-ремесленного производства в городах было осу-
ществлено в форме политической кампании и не в течение трех
пятилеток, не за два года и не за один год, как предполагалось
еще в январе 1956 г., а в первые месяцы и даже дни 1956 г.
Преобразование национального капитала на этом этапе про-
исходило в разнообразных формах:
— прямое огосударствление частных предприятий; в госу-
дарственные предприятия непосредственно «влилась» незначи-
тельная часть предприятий национальной буржуазии (в про-
мышленности — 1,5%);
— различные виды социалистической кооперации, которые
охватили часть сравнительно мелких предприятий и мастер-
ских;
— номинально смешанные предприятия без выплаты фикси-
рованного процента, которые хотя и назывались смешанными,
но в основном фактически стали функционировать на принци-
пах начальных форм госкапитализма;
— смешанные предприятия без выплаты фиксированного
процента, в которых пай капиталиста сохранялся чисто симво-
лически (как условие для получения капиталистом должности
на предприятии); эти предприятия по существу не отличались
от государственных;
— смешанные государственно-частные предприятия с выпла-
той фиксированного процента;
— «кооперированные магазины», средствами которых на
паях совместно владели несколько мелких «капиталистиков» и
часть доходов которых распределяется по паям;
— «кооперированные группы», являющиеся по сути дела
объединением мелких торговцев-частников, работавших под
контролем государства;
— работа под контролем государства многих мелких част-
ных торговцев и кустарей.
Для оценки характера и степени преобразования националь-
ного капитала и понимания в целом экономического строя со-
временного Китая весьма важно правильно определить реальное
223
социально-экономическое содержание указанных форм преоб-
разования. Их в принципе можно разделить на три типа:
а) предприятия, основанные на общественной форме собствен-
ности (государственные, кооперация); б) государственно-капи-
талистические предприятия (номинально смешанные без выпла-
ты фиксированного процента; «кооперированные» торговые точ-
ки и т. п.); с ними была связана экономическая деятельность
многих миллионов людей; в) мелкотоварные производители и
торговцы, идущие по пути кооперации.
Согласно статистическим данным, в 1957 г. в городах стра-
ны насчитывалось 413,5 тыс. частных торговых точек с «ка-
питалом» 63 млн. юаней, где было занято 467 тыс. человек.
Наряду с этим имелось 1018 тыс. кооперированных магазинов
и групп, в которых работало примерно 1750 тыс. человек (по
1,7 работника на одну торговую точку) и 187,1 тыс. смешан-
ных магазинов с числом занятых 842,2 тыс. (4,5 работника на
один магазин). Из числа смешанных магазинов 55,8 тыс. не
применяли системы выплаты фиксированного процента. Кроме
того, было 32,2 тыс. смешанных предприятий общественного пи-
тания (около 218 тыс. занятых) —треть их не применяла систе-
мы выплаты фиксированного процента — и 311,5 тыс. коопери-
рованных закусочных, буфетов и тому подобных мелких торго-
вых точек (695 тыс. занятых) (см. [52а, с. 68, 82; 127, с. 23,
25]).
Что касается характера смешанных государственно-частных
предприятий, где была введена выплата фиксированного про-
цента, то следует иметь в виду, что общим названием «смешан-
ные» объединяются два их типа, которые в действительности по
существу отличаются друг от друга: а) созданные в 1949—
1955 г.— средства в них были вложены как государством, так
и капиталистами, под непосредственным руководством государ-
ства они управлялись государственными представителями сов-
местно с капиталистами; б) образованные в период поотрасле-
вого преобразования, когда государство для превращения част-
ного предприятия в смешанное уже не вкладывало средства в
качестве пая — предприятие переходило в руки государства,
после чего и считалось «смешанным». Новый порядок создания
смешанных предприятий, установление выкупа в виде фикси-
рованного процента явились отражением процесса, который
привел к коренному изменению их социально-экономической
природы. Фактически средства производства буржуазии посту-
пили в полное, непосредственное распоряжение государства8.
Отличия смешанных предприятий от государственных в си-
стеме планового руководства, снабжения и сбыта, налогообло-
жения, ценообразования, организации и оплаты труда, финан-
сов, учета, отчетности и т. п. были устранены уже в 1956—
1957 гг. С 1958 г. китайская статистика перестала выделять
смешанные предприятия в качестве самостоятельной категории
224
учета, объединив их с государственными предприятиями. На-
правление, размеры, темпы и пропорции развития производства,
вся деятельность смешанных предприятий осуществляются в со-
ответствии с государственными планами или заданиями. Соб^
ственником и хозяйствующим субъектом является государство.
Таким образом, смешанные предприятия после поотраслевого
преобразования превратились по сути дела в государственные.
Объективные условия незавершенности процесса преобразо-
ваний к началу первой сессии VIII съезда КПК, а также такти-
ческие политические соображения обусловили то, что провоз-
глашение национализации было отложено. Объявление пред-
приятий государственными немедленно потребовало бы от госу-
дарства значительных дополнительных средств (в связи с необ-
ходимостью изменения цен, системы налогов, повышения за-
работной платы рабочим и служащим и т. п.). Важнейшим
фактором, обусловившим отказ от провозглашения национали-
зации собственности буржуазии, явились политические сообра-
жения, связанные с расчетами на сохранение союза с буржуаз-
ными элементами, обеспечение политической стабильности в
стране и влияния на зарубежную китайскую буржуазию, бур-
жуазию Тайваня. Эта зависимость от политических факторов
была подчеркнута в «Указаниях ГАС КНР от 28 февраля 1957 г.
относительно изменения экономического типа предприятия», в
которых отмечалось: «В целях содействия объединению и вос-
питанию капиталистических элементов, а также учитывая по-
литическое влияние внутри и вне страны, название ,.смешанное
предприятие" необходимо сохранять соответствующий длитель-
ный срок». Даже в тех случаях, когда смешанное предприятие
становилось цехом государственного, предполагалось сохранять
старое название.
По мере решения текущих задач хозяйственной реорганиза-
ции смешанных предприятий, а также внутриполитических во-
просов, связанных с отношениями с буржуазными элементами,
на первый план стали выдвигаться внешнеполитические сообра-
жения. О «положительной роли» выплаты фиксированного про-
цента «в международном плане» — для «влияния на капитали-
стические государства» и «развивающийся мир» — прямо гово-
рилось в китайских публикациях [122, с. 95].
Переход в руки государства сравнительно крупных промыш-
ленных и торговых предприятий национальной буржуазии, вклю-
чение их непосредственно в сферу государственного планиро-
вания в целом соответствовало объективным требованиям уси-
ления государственного руководства экономикой, повышения
степени обобществления, развития социалистических элементов
в народном хозяйстве страны. Объединение и регулирование
деятельности мелкого производства, мелкой частной торговли,
являвшиеся по существу мерами госкапиталистического типа,
также отвечало задачам преодоления мелкобуржуазных тен-
15 Зак. Б7в
225
денций и возможного на этой почве роста капиталистических
элементов. В результате выросли возможности планового цен-
трализованного государственного руководства экономикой, еди-
ного использования материальных, финансовых и людских ре-
сурсов, внедрения социалистических методов хозяйствования.
Вместе с тем поотраслевое преобразование означало пере-
ход к методам «скачка» в социально-экономических преобразо-
ваниях. В его ходе было осуществлено огосударствление мно-
гих мелких мастерских, торговых точек, которое не было обу-
словлено ни уровнем их развития, ни способностью государства
взять их в свои руки. Лихорадочные темпы кампании, бюрокра-
тическая централизация производства, необоснованное слияние
и объединение без должного учета объективных экономических
условий преобразования мелких и рассредоточенных предприя-
тий приводили к нарушению производственных и торговых свя-
зей, к дезорганизации хозяйственной деятельности, что повлек-
ло падение выпуска продукции, снижение ее качества и ассор-
тимента, ухудшение материального положения трудящихся. Все
это оказало негативное влияние на общее экономическое поло-
жение в стране.
Поотраслевое преобразование фактически завершило в ос-
новном преобразование капиталистической собственности на-
циональной буржуазии и вместе с тем в значительной степени
решило задачи преобразования (касающиеся экономической
сферы) и других видов частной собственности в городах КНР.
Хотя в области экономики в последующие годы еще происходи-
ли процессы, означающие завершение преобразований, еще на-
блюдались явления попятного движения, оживления частников,
и были моменты, когда вопросы, связанные с преобразованием
частного хозяйства, имели тенденцию выступать на первый
план, однако в целом центр тяжести всей проблемы переме-
стился в область политической борьбы, организационной и идео-
логической работы с буржуазными элементами — бывшими соб-
ственниками предприятий. Это явилось одной из характерных
черт периода, последовавшего после 1957 г.
Другой характерной его чертой стал переход китайского ру-
ководства на рельсы «особого курса», скатывание на национа-
листические, великодержавно-гегемонистские позиции, разрыв с
генеральной линией КПК, с решениями VIII съезда КПК
(1956 г.), проведение враждебной странам социалистического
содружества, мировому коммунистическому движению полити-
ки. В данной связи проблема отношений с национальной бур-
жуазией, прежде всего ее политические аспекты, получила со-
вершенно иное содержание.
226
Национальная буржуазия '
как особый социальный слой
китайского общества
Поотраслевое преобразование по своей форме было довольно
мирным движением. Китайские авторы подчеркивали именно
эту сторону дела: «Под разрывы хлопушек, под бой барабанов,
с пением и танцами буржуазия вступает на широкую дорогу со-
циализма» [183, 14.1.1956]. Однако за этим внешним фоном
стояли качественные сдвиги социально-экономического порядка:
по существу происходило изменение собственности на средства
производства, оказавшее решающее влияние на положение на-
циональной буржуазии.
Если подойти к оценке положения национальной буржуазии
с точки зрения известного ленинского определения классов и с
учетом конкретно-исторического момента, характеризующегося
переходным состоянием общества и преобразованием капита-
листического уклада, то можно констатировать, что основы су-
ществования буржуазии как класса были подорваны.
Место буржуазии в системе общественного производства
серьезно изменилось уже с победой революции и переходом
страны на путь строительства социализма. Данный процесс в
основном завершился в результате поотраслевого преобразова-
ния, когда с уничтожением частной собственности на средства
производства была ликвидирована материальная основа сущест-
вования буржуазии. По коренному признаку — отношение к
средствам производства — национальная буржуазия . была по-
ставлена в совершенно новые условия.
Принципиально изменилась и ее роль в общественной орга-
низации труда. В масштабе общества национальная буржуазия,
лишившись средств производства, взятых в свои руки государ-
ством, перестала играть какую-либо роль в определении форм
организации общественного производства. Капиталисты на
предприятии уже не выступали и как владельцы средств произ-
водства, как персонифицированный капитал (в отличие от на-
чальных форм государственного капитализма), и как совла-
дельцы предприятия, как представители частного пая (в отличие
от смешанного предприятия до поотраслевого преобразования).
Права бывших капиталистов, продолжавших участвовать в
управлении производством,— «это не права капиталистов, а
должностные права работника государственного предприятия»
[35, с. 302].
Существенно изменился и способ получения национальной
-буржуазией доли общественного богатства. Главное состоит в
том, что получение этой доли перестало быть связанным с дви-
жением капитала, способ получения и размеры ее определялись
государством.
Таким образом, в социально-экономическом положении бур-
1 227
жуазии произошли коренные изменения. Сохраняющиеся эле-
менты эксплуатации в распределенческих отношениях не могут
служить основанием для выделения бывших собственников в
особый класс9. Утверждения, будто и после поотраслевого пре-
образования «социальное положение капиталистов не измени-
лось» [109, с. 376], представляются необоснованными.
Национальная буржуазия перестала быть классом в стро-
гом смысле этого слова, однако она сохранила ряд признаков,
позволяющих выделить ее в особый социальный слой, который
как реальный политический и идеологический фактор нельзя не
учитывать при анализе расстановки классовых сил в стране.
Во-первых, бывшие капиталисты продолжали получать экс-
плуататорский доход в виде фиксированного процента, что
определяет наличие элементов паразитизма в их общественном
бытии. Поскольку поотраслевое преобразование осуществлялось
как продолжение процесса преобразования капиталистического
хозяйства с применением выкупа средств производства буржуа-
зии, основой которого являлось присвоение капиталистом части
прибыли предприятия, при сохранении с национальной буржуа^
зией единого фронта, постольку получение капиталистами экс-
плуататорского дохода в виде фиксированного процента было
сохранено.
Как известно, норму процента для каждого капиталиста на-
мечалось первоначально устанавливать на уровне доходов, по-
лученных им из прибыли за предшествовавшие годы, соответ-
ственно для каждого предприятия или отрасли. Решением Гос-
совета КНР от 8 февраля 1956 г. фиксированный процент уста-
навливался в размере от 1 до 6%. Однако установление
различных ставок фиксированного процента, сохраняя связь ка-
питалиста с конкретным предприятием, препятствовало слия-
нию и объединению предприятий, а также оказалось на прак-
тике весьма трудным делом, требовавшим в условиях разнооб-
разия в порядках на предприятиях много времени. Поэтому в
июле 1956 г. была установлена единая ставка фиксированного
процента в размере 5% годовых.
Эта цифра была взята за основу потому, что доходы, полу-
ченные капиталистами за годы существования КНР из при-
были предприятий, составляли в целом по стране примерно 5%
по отношению к их капиталу (в Тяньцзине, например, в 1954 г.,
согласно данным по 1918 предприятиям, они равнялись 4,95%,
в Гуанчжоу, согласно данным по 2392 предприятиям,— 6,19, в
бумажной и фармацевтической промышленности Пекина — 2,2,
на 28 заводах Харбина — 4,9% [109, с. 389]). Однако непосред-
ственно перед поотраслевым преобразованием доходы капитали-
стов из прибыли предприятий «в среднем не достигали 5%»
[128, с. 222].
Аналогичное положение было и в капиталистической торгов-
ле Китая, где доходы, полученные буржуазией из прибыли, со-
228
ставляли по отношению к их капиталу в среднем за три года
перед отраслевым преобразованием 4—5%, но непосредственно
в 1955 г.— всего лишь 2,62% [127, с. 271].
Когда фиксированный процент начали было устанавливать
на уровне прежних доходов капиталистов, он превосходил 5%
лишь на 4369 предприятиях (немногим более 2% общего числа
предприятий такого типа) [127, с. 222]. Поэтому после введе-
ния единой 5-процентной ставки китайские авторы совершенно
справедливо отмечали, что «такая норма для капиталистов яви-
лась довольно щедрой» [109, с. 387] 10.
В соответствии с величиной капитала и установленной нор-
мой процента (5%) капиталисты Китая в целом получали око-
ло 120 млн. юаней ежегодно в виде фиксированного процента.
Форма свидетельств, на основании которых выдается фиксиро-
ванный процент, не была унифицирована (на одних предприя-
тиях— это акции, на других — акционерные книжки, удостове-
рения о величине капитала). Капиталисты мелких торговых
предприятий обычно получали фиксированный процент из при-
были головного хозрасчетного магазина. В последующем многие
бывшие собственники предприятий стали получать фиксирован-
ный процент в отделениях банка, куда предприятия перечис-
ляли соответствующие суммы денег.
Фиксированный процент, получаемый бывшим собственником
средств производства, будучи нетрудовым, эксплуататорским
доходом, представляет собой особую экономическую категорию.
В фиксированном проценте нашли свое выражение сохранив-
шиеся вторичные элементы капиталистических производствен-
ных отношений, касающиеся сферы распределения, и формаль-
ные связи с прежним капиталом. Вместе с тем фиксированный
процент одновременно явился формой реального отделения бур-
жуазии от собственности на средства производства и непосред-
ственного выкупа государством средств производства буржуа-
зии; он выражает особые отношения между рабочим классом
и национальной буржуазией по поводу выкупа капитала. Фик-
сированный процент по своему существу является категорией,
отражающей переход от эксплуатации к ее полному уничтоже-
нию п. Он является продуктом мирного преобразования капи-
талистического хозяйства и выкупа средств производства на-
циональной буржуазии в Китае. Буржуазные правые элементы
в Китае отрицали эксплуататорский характер дохода капитали-
стов, получаемого в виде фиксированного проценту. Теоретики
национальной буржуазии Чжан Найци, Ли Каннянь, Чжан Цзе-
до в духе тезисов вульгарной политической экономии изобра-
жали капитал как сбережение, а фиксированный процент как
процент по этим сбережениям или особого рода вознагражде-
ние. На данном основании они отрицали, что фиксированный
процент отражает социально-классовые отношения и содержит
в себе элементы антагонизма.
229
При рассмотрении вопросов, связанных с величиной фикси-
рованного процента, иногда подчеркивается, что выплата капи-
талистам 5% годовых составляет относительно небольшую сум-
му— менее 1% расходов по государственному бюджету КНР12.
Однако в условиях Китая подобные суммы оказываются не та-
кими уж незаметными в сравнении с доходами рабочих и слу-
жащих Китая: среднемесячная заработная плата рабочих и
служащих страны составляла в 1957 г. около 53 юаней [120,
с. 56], а, например, один из крупнейших капиталистов Китая,
Жун Ижэнь, ежемесячно получал в виде фиксированного про-
цента более 77 тыс. юаней. Таким образом, вместе с жалованьем
(более 700 юаней) его месячные доходы почти в 1470 раз пре-
вышали среднемесячную зарплату рабочих и служащих в
стране.
Во-вторых, подавляющая часть получателей фиксированного
процента продолжала работать на предприятиях и в других ор-
ганизациях 13: 35—40%—в качестве управленческих работни-
ков, 60—65 — непосредственно в сфере производственной дея-
тельности *[120, с. 146].
В 1956 г. в промышленности Шанхая 25 847 капиталистов,
выполнявших управленческие функции, занимали следующие
должности [142, с. 34]:
Работники административно- Работники цехового уровня . 4806
управленческих органов ... 21 041 В том числе:
В том числе: начальники цехов .... 1451
управляющие компаниями техники и инженеры . . 75
или их отделами .... 5636 начальники участков. . 62
директора заводов ... 8617 бригадиры ....... 71
начальники отделов заво-
дов ................... 599
начальники служебных
групп.................. 295
Устройство капиталистов на работу соответствующими ор-
ганами государства являлось продолжением и составной частью
политики выкупа, позволяло использовать производственно-тех-
нические и административно-управленческие знания и навыки
буржуазии и одновременно установить контроль над ее дея-
тельностью. Для мелких и средних капиталистов, которые, как
правило, и ранее принимали то или иное участие в производст-
венной деятельности, устройство на работу являлось решающей
жизненной проблемой, ибо основные свои доходы подавляющее
их большинство получало за счет жалованья. Им сохранялся
«уровень получаемой ими зарплаты», т. е. прежнее высокое жа-
лованье. Мелким собственникам, которые раньше не имели фик-
сированного дохода в виде зарплаты, зарплата устанавливалась
также с учетом получаемого ими ранее дохода, занимаемой
должности и выполняемой работы. Родственники мелких вла-
дельцев, ранее участвовавшие в производстве и полностью за-
230
Таблица 17
Доходы бывших капиталистов, работавших в промышленности Шанхая в 1956 г. *
Группа бывших капиталистов по величине вложенного каждым капитала (юани) Числен- ность Доходы, тыс. юаней Средний доход одного бывшего капиталиста
юани доля различных видов дохода, %
общая сумма фиксиро- ванный процент жалованье прочие фиксиро- ванный процент жалованье прочие
Всего Свыше 5 млн 1—5 млн 500 тыс.—1 млн 100—500 тыс 50—100 тыс 10—50 тыс 5—10 тыс. 2—5 тыс Менее 2 тыс В среднем * (63, с. 88]. 30300 1 27 47 553 836 5215 3 580 5 032 15009 67 644 609 2 298 1 848 7 718 5166 17 588 7 252 9 250 15 915 20330 463 2 093 1527 5 432 2 852 5364 1 196 834 569 45 748 5 148 250 1954 2197 И 807 5 894 8 327 15166 1566 141 57 71 332 117 417 162 89 180 609000 85111 39319 13 957 6179 3373 2 026 1838 1060 2 232 76,0 91,1 82,6 70,4 55,2 30,5 16,5 9,0 3,6 30,1 0,8 6,4 13,5 25,3 42,5 67,1 81,3 90,0 95,3 67,6 23,2 2,5 3,9 4,3 2,3 2,4 2,2 1,0 1,1 2,3
пятые этим трудом, стали считаться самостоятельными работ-
никами и получать зарплату; тем из ппх, которые были заняты
па предприятиях лишь частично, выплачивали временное посо-
бие, нс включая в штатное расписание предприятия. Председа-
телям, членам правлений акционерных обществ, ревизорам вы-
плачивалась заработная плата за счет предприятий. Техниче-
ским работникам правлений (секретарь, работники канцелярии
и т. д.) устанавливалась заработная плата на осиойе ставок
соответствующих работников предприятий.
Выделение бывших капиталистов в особый социальный слой
обусловлено не фактом их служебной и производственной дея-
тельности, а тем, что они как бывшие капиталисты получают
в виде жалованья более высокие доходы, чем работники, выпол-
няющие аналогичные виды работ. Эти доходы не зависят от ко-
личества и качества их труда, результатов хозяйственной дея-
тельности предприятий (табл. 17).
В-третьих, национальная буржуазия сохранила особые по-
литические формы представительства: продолжали существо-
вать «демократические» партии, объединявшие главным обра-
зом буржуазные и связанные с ними круги населения 14, дейст-
вовала Ассоциация промышленников и торговцев, имевшая, как
и другие партии и ассоциации, сеть низовых организаций. Пос-
ле преобразований 1956 г. «демократические» партии приняли в
свои ряды большое число буржуазных элементов, сильно зара-
женных националистическими, антисоциалистическими настрое-
ниями (см. [194, 31.1.1958]).
Представители этих организаций занимали непропорциональ-
но большое место в органах государственной власти. В рёзуль-
тате выборов в городские органы власти Пекина в ноябре
1956 г. удельный вес рабочих среди депутатов равнялся 15,6%,
а представителей промышленников и торговцев—16,3%.
В Шанхае в 1957 г. 23% кадровых работников городского На-
родного комитета и около 7з районных комитетов были «демо-
кратическими деятелями» (см. [183, 1.XI.1956, 15.1.1957]).
Не составляя и сотой доли населения страны, буржуазия имела
более Vs депутатских мест в В СНП. В середине 60-х годов в
ВСНП заседали 260—270 членов «демократических» партий.
Среди 1226 депутатов высшего законодательного органа страны
Демократическая лига имела 82 места, Ассоциация демократи-
ческого строительства страны — 63, Революционный комитет
гоминьдана — 59, Общество «третьего сентября» — 24, Крестьян-
ско-рабочая демократическая партия — 19, Ассоциация содейст-
вия развитию демократии Китая—16, Китайская партия спра-
ведливости— 4, Лига демократического самоуправления Тайва-
ня— 2. Во Всекитайском комитете НПКСК этим партиям из
1 тыс. мест принадлежало примерно 190—195. Немало предста-
вителей национальной буржуазии имелось в руководящих госу-
дарственных органах. Ими были 6 из 18 заместителей председа-
232
теля постоянного комитета ВСНП, 9 ответственных работников
государственного комитета обороны, в том числе два замести-
теля председателя комитета [149, 1972, № 9]. Члены Ассоциа-
ции демократического строительства страны, например, в конце
1957 г. занимали места 70 депутатов ВСНП, 65 членов Всеки-
тайского комитета НПКСК, 7 министров и заместителей мини-
стров, 2 ректоров университетов, 7 заместителей председателей
народных комитетов провинций, 4 заместителей мэров и 24 на-
чальников и заместителей начальников управлений городов цен-
трального подчинения (Пекин, Шанхай, Тяньцзинь), 35 началь-
ников и заместителей начальников управлений провинциальных
народных комитетов [128, с. 225].
В-четвертых, этот социальный слой являлся носителем бур-
жуазной националистической идеологии и имел определенные
возможности для распространения своего идейно-политического
влияния. В отчете ЦК КПК VIII съезду говорилось по этому
поводу: «В нашей стране мелкая буржуазия составляла боль-
шинство. Настроения этого класса оказывают на нас постоян-
ное влияние и давление; буржуазия также непрерывно оказы-
вает на нас влияние в различных областях. Партия должна по-
стоянно проводить воспитательную работу в своих рядах, не
допуская того, чтобы буржуазная и мелкобуржуазная идеоло-
гия принесла вред политической безупречности нашей партии»-
[35, с. 67]. Лишившись экономических позиций, не имея реаль-
ной политической власти, бывшие капиталисты стремились по-
своему приспособиться к новым условиям. В определенные пе-
риоды в связи с обострением внутренних трудностей или Меж-
дународной обстановки свергнутые классы могут активизиро-
ваться в стремлении изменить положение в выгодном им на-
правлении. Необходимо было уделять особое внимание вопро-
сам, связанным с окончательной ликвидацией национальной
буржуазии, преодолением буржуазного и мелкобуржуазного
влияния в стране. Несомненно, что в условиях Китая это про-
цесс длительный и сложный.
В существующих оценках численности данного слоя имеются
большие различия. Мао Цзэдун говорил, что «буржуазия, бур-
жуазная интеллигенция вместе с членами семей насчитывает
30 млн. человек». Он же отмечал, что «настоящих капиталистов
насчитывается 700 тыс. (без членов семей)». В китайской печа-
ти сообщалось, что буржуазные элементы и связанные с бур-
жуазией слои интеллигенции составляли примерно 8 млн. чело-
век; при этом насчитывалось около 2 млн. детей промышлен-
ников и торговцев [183, 15.V.1957].
Фактически же, согласно официальным китайским данным,,
в Китае получали фиксированный процент 1140 тыс. бывших
владельцев и совладельцев предприятий [120, с. 146]. Их число-
в связи с естественной убылью в последующие годы заметно
сократилось. Имущественное положение различных групп, вхо-
233
Таблица 18
Средства национальной буржуазии, связанной с промышленностью (август
Группа в зависимости от размеров капитала (юани) Численность Объем средств Средства, приходя- щиеся на одного ка- питалиста, тыс. юаней
человек удельный вес, % тыс. юаней удель- ный вес, %
Всего 533 690 100,000 1 715123,7 100,00 -
5 млн. и выше 7 0,001 64 282,8 3,75 9183,26
1—5 млн 82 0,015 145233,5 8,47 1771,14
500 тыс.—1 млн 123 0,025 82 809,2 4,83 673,25
100—500 тыс 1 547 0,289 278 288,5 16,22 185,40
50—100 тыс, 2 829 О; 530 199 070,9 11,61 70,22
10—50 тыс. , 22 789 4,270 454091,4 26,47 ' 19,93
5—10 тыс 23 055 4,320 158 648,1 9,25 6,88
Более 2—5 тыс 47180 8,840 149 488,9 8,72 3,17
2 тыс. и менее 436 078 81,710 183 210,4 10,68 0,42
В среднем — — — — 3,21
* [49, с. 24].
дящих в категорию людей, которых причисляют к буржуазии,
довольно существенно-различалось.
Как явствует из табл. 18, в промышленности КНР (а толь-
ко в данной сфере и были крупные капиталисты) имелось
89 миллионеров и более 120, если можно так сказать, «полу-
миллионеров», т. е. капиталистов, чей капитал превышал
500 тыс. юаней.
Однако большинство представителей китайской националь-
ной буржуазии имели небольшой капитал — как правило, не-
сколько тысяч или даже сотен юаней. В среднем на одного ка-
питалиста приходилось 3210 юаней, причем собственники, имев-
шие средства, не превышавшие 10 тыс. юаней, составляли
94,87%, а владевшие капиталом более чем 100 тыс. юаней —
менее 0,4% их общего числа.
При этом значащиеся в числе капиталистов владельцы
средств в 2 тыс. юаней и менее (таких было почти 82%) обла-
дали «капиталом» всего лишь в 420 юаней в среднем на каж-
дого.
В связи с такими различиями и доход, получаемый капита-
листами в виде фиксированного процента, весьма неравномерно
распределяется среди бывших собственников. Основную его
сумму получали несколько тысяч крупнейших капиталистов.
Так, примерно 45% суммы, выдаваемой в виде фиксированно-
го процента всем капиталистам, связанным с промышленностью,
доставалось лишь одному их проценту (около 5 тыс. человек).
90 миллионеров получали в качестве фиксированного процента
234
больше, чем 436 тыс. вкладчиков, имевших средства до 2 тыс.
юаней. Очевидно, что выплата фиксированного процента удов-
летворяет запросы прежде всего небольшой группы наиболее
крупных капиталистов, владевших средствами в 10 тыс. юаней
и более (среди связанных с промышленностью их было менее
27 тыс.).
В целом в середине 60-х годов распределение доходов, по-
лучаемых в виде фиксированного процента, характеризовалось
следующими расчетными данными:
Числен- ность Удельный вес, % Среднего- довой до- ход, юани
Капиталисты, имевшие сред- ства свыше 2 тыс. юаней . Вкладчики, имевшие вложения 231 678 20,29 441,4
менее 2 тыс. юаней .... 910186 79,71 20,5
Таким образом, имевшие средства свыше 2 тыс. юаней
(20% отнесенных к буржуазии) получают в среднем на одного1
человека в год более 440 юаней в виде фиксированного про-
цента, а остальные 80% частников — около 20 юаней, т. е. при-
мерно 1,7 юаня в месяц. Как уже отмечалось, их нельзя отно-
сить к категории капиталистов в научном значении этого по-
нятия.
Значительная часть средств, получаемых в форме фиксиро-
ванного процента сравнительно крупными капиталистами, шла
на покупку облигаций государственных займов. 10% сумм, вы-
плачивавшихся в счет фиксированного процента, сдавалось в
фонд взаимопомощи капиталистов, учрежденный Всекитайской
ассоциацией промышленников и торговцев в декабре 1957 г.
Имелись отдельные случаи пожертвований на детские сады,
школы и т. п. В основном эти поступления использовались на
личные, потребительские расходы капиталистов и их семей.
По фактическому социальному положению состав получате-
лей фиксированного процента, как явствует из табл. 19, доволь-
но разнообразен. Разнородность этой социальной группы описы-
валась в 1964 г. в китайской печати следующим образом: «Име-
ются крупные и средние капиталисты; есть также более много-
численная масса мелких капиталистов, нанимавших рабочих
или продавцов и содержавших мелкие промышленные и торго-
вые предприятия; еще более многочисленны (несколько миллио-
нов человек) мелкие торговцы и лоточники и мелкие кустари;,
имеются члены семей торговцев и промышленников и т. д. Боль-
шинство их работает главным образом в промышленных и тор-
говых предприятиях, однако и здесь имеются различия. Что ка-
сается занятых на предприятиях, то они трудятся как на госу-
дарственных, так и смешанных государственно-частных пред-
приятиях, в кооперативах, а также кооперированных магазинах
и группах, а часть мелких торговцев и лоточников все еще оста-
235
Пайщики смешанных предприятий Тяньцзиня (июнь 1956 г.) *
Таблица 19
1 Число пай- щиков Социальное положение
работаю- щие на предприя- тиях крестьяне кадровые работники и служа- щие тружени- ки-едино- личники работники культуры, образова- ния, врачи осужден- ные пре- ступники неработаю- щие прочие нет сведе- ний
Всего 51 579 32 682 1964 1718 479 1335 193 5913 1895 5400
В Тяньцзине 42 182 31 474 130 1166 389 838 151 4199 1237 2598
В других городах ..... 8 835 1 208 1834 551 88 490 42 1690 526 2406
За границей 562 — — 1 2 7 24 132 396
* По данным автора.
ется единоличниками. Что касается выполняемой работы, то аб-
солютное большинство, за исключением небольшой части тех,
кто занимает руководящие должности, участвует в конкретном
труде—производстве и хозяйствовании. Часть промышленников
и торговцев вообще никогда не работала, а в последние годы
растет число лиц, уходящих на пенсию. Большое число членов
семей торговцев и промышленников занимается лишь домашним
хозяйством» [158, 1964, № 1, с. 1].
Можно привести и следующие данные, характеризующие со-
циальное лицо национальной буржуазии КНР. На курсах для
капиталистов в Пекине занималось в 1958 г. около 2200 чело-
век. Из них высшее образование имел 1%, среднее— 10, началь-
ное— 87%; 2% были неграмотны, в буржуазных партиях со-
стояли 6%. Из работавших в компании культтоваров управле-
ния легкой промышленности Тяньцзиня в 1957 г. 580 бывших
капиталистов окончили высшие школы 2,7%, средние — 21 и
имели начальное образование 76,3%. 31% из них вышел из уче-
ников и подмастерьев, 37,8 — из служащих, 25,5 — из других со-
циальных слоев (крестьяне, люди свободных профессий и т. п.)
и только 5,7 — из семей капиталистов, 7% состояли до освобож-
дения в партиях, служили в армии или гоминьдановском управ2)
ленческом аппарате. Среди более 30 тыс. представителей част-
ного капитала, занятых в 1956 г. в Пекине на смешанных пред-
приятиях, только 384 были с высшим образованием (немногим
более 1%), 3874 — со средним, 21 734 — с начальным образова-
нием, а 5 тыс. вообще неграмотны (см. [106, с. 84]).
Политический курс
китайского руководства по отношению
к национально-буржуазным элементам
после 1957 г.
Несмотря на свою малочисленность, буржуазные элементы
играли заметную роль в жизни КНР прежде всего в связи с
большим значением мелкобуржуазной прослойки и относитель-
ной слабостью рабочего класса.
До поотраслевого преобразования основой классового анта-
гонизма между рабочим классом и национальной буржуазией
были главным образом противоречия в области экономики
(между трудом и капиталом, между государственным и капита-
листическим хозяйством). Антагонизм между рабочим классом
и буржуазией проявился также в противоречии между экономи-
ческой сущностью капиталистического хозяйства и характером
государственной власти. Острые противоречия существовали,
конечно, и в надстройке, выражаясь в политической и идеологи-
ческой борьбе. Поотраслевое преобразование существенно изме-
нило положение. Противоречия рабочего класса и буржуазии в
237
области экономики были в основном разрешены. Противоречия
между рабочим классом и национальной буржуазией выража-
лись теперь главным образом в том, что политические взгляды
идеология буржуазии не соответствовали экономическому ба-
зису и сущности народного государства. В связи с этим особен-
но важной стала задача политической работы, идеологического
перевоспитания буржуазии как одна из важнейших форм клас-
совой борьбы. VIII съезд КПК призвал «продолжать усиливать
политико-воспитательную работу среди представителей капита-
ла», чтобы «подавляющее большинство представителей нацио-
нальной буржуазии благодаря воспитанию их в духе социали-
стической идеологии постепенно превратилось в подлинных тру-
жеников» [35, с. 24, 480].
Курс по отношению к национально-буржуазным слоям после
поотраслевого преобразования характеризовался тактикой «пя-
ти неизменных»: сохранялись неизменными прежнее политиче-
ское положение, занимаемое капиталистом; его доходы с капита-
ла; высокое жалованье капиталиста; ученые и другие звания;
политика преобразования и перевоспитания буржуазных эле-
ментов. Выплата капиталистам фиксированного процента,
устройство их на работу, упорядочение отношений государст-
венной и частной сторон на предприятиях, политическая работа
среди бывших собственников и буржуазной молодежи ослаб-
ляли сопротивление буржуазии, усиливали политическую диф-
ференциацию в ее среде, в какой-то мере стимулировали уча-
стие бывших собственников в делах предприятий.
Однако буржуазия не прекращала борьбы. На предприятиях
капиталисты пытались использовать свое положение для полу-
чения незаконных доходов, подкупить в корыстных целях кад-
ровых работников и инженерно-технический персонал, особенно
выходцев из буржуазной среды, провоцировали рознь между
рабочими и государственными представителями, среди кадро-
вых работников.
Наиболее опасным направлением деятельности буржуазии
стала идейно-политическая борьба, распространение национа-
листических взглядов, выступления против социализма, проле-
тарского интернационализма. Все более явный переход части
китайского руководства на националистические, великодержав-
но-шовинистические позиции становился важнейшим фактором,
определившим политику в отношении национально-буржуазных
элементов.
В феврале 1957 г. Мао Цзэдун выступил на Верховном госу-
дарственном совещании с программной речью «К вопросу о
правильном разрешении противоречий внутри народа». В ней
ни словом не упоминалось о VIII съезде КПК и его решениях.
Подобное умолчание — всего пять месяцев спустя после съез-
да— не могло быть воспринято иначе, как полное игнорирова-
ние его решений. Установки VIII съезда КПК, нацеленные на
238
создание материально-технической базы социализма в Китае,
были заменены положениями о превращении Китая в великую
державу, о приоритете идеологии над политикой и экономикой,
бесконечности «классовой борьбы», противоречиях «между на-
ми и нашими врагами» и «внутри народа». В качестве крите-
риев для различения этих противоречий были выдвинуты не
объективные, качественные характеристики, а субъективные мо-
менты, которые не дают ясного представления о типе, характе-
ре противоречий, способах и методах их разрешения. Мао Цзэ-
дун заявил, что противоречие между рабочим классом и нацио-
нальной буржуазией «относится к противоречиям внутри наро-
да» [91, с. 5] и имеет двойственный характер: антагонистиче-
ский, потому что буржуазия является эксплуататорским клас-
сом, и неантагонистический, так как буржуазия относится к
«народу».
В этих положениях отразилось стремление дать объяснение
ряда сложных явлений китайской действительности и теорети-
чески обосновать политическую практику с учетом новых усло-
вий.
Во-первых, в обобщенном виде формулировалась задача
объединения всех возможных сил на основе националистической
великодержавной платформы в целях быстрейшего создания
«великого Китая». Мао Цзэдун призвал к политическому со-
трудничеству с буржуазией, объявив о том, что интересы трудя-
щихся и национальных капиталистов «в основном едины» ’[91,
с. 5]. В данной связи необходимо отметить, что включение на-
циональной буржуазии в «народ» на этапе социалистического
строительства противоречит идеям научного коммунизма, ведет
к смешению тактики и задач национально-освободительной де-
мократической революции и социалистического строительства.
Во-вторых, в упомянутых тезисах нашло выражение антина-
учное вульгарно-социологическое обобщение происходившего в
Китае процесса превращения буржуазии в особый социальный
слой. Анализ указанного процесса, проделанный выше, имеет
поэтому, на наш взгляд, существенное значение как для пони-
мания реального соотношения классовых сил в Китае, положе-
ния национальной буржуазии, так и для выявления антимарк-
систского, антинаучного характера теоретических построений
маоизма.
В-третьих, тезис о сохранении буржуазии как класса при
социализме явился теоретической базой одного из основопола-
гающих постулатов маоизма: о «продолжении классовой борьбы
при социализме». На деле данная концепция использовалась
для того, чтобы вывести национальную буржуазию из числа
«врагов», а постулат о «классовой борьбе» сделать обоснова-
нием при подавлении своих противников.
В конце 1956 — начале 1957 г. КПК выдвинула ряд новых
политических установок, в том числе тезис о «длительном со-
239
существовании и взаимном контроле» коммунистической и бур-
жуазно-демократических партий, курс «пусть расцветают все
цветы, пусть соперничают все ученые».
Идея контроля за деятельностью компартии со стороны бур-
жуазных партий в обществе, строящем социализм, теоретиче-
ски противоречила марксистско-ленинскому учению о руководя-
щей роли партии и практически провоцировала буржуазных дея-
телей на выдвижение требований об отказе от монополии КПК
на руководство обществом.
Курс на длительное сосуществование и взаимный контроль
коммунистической и буржуазно-демократических партий созда-
вал возможность подрыва руководящей роли КПК в обществе
и открывал буржуазии определенные перспективы для усиле-
ния борьбы против социализма. Лозунг «пусть расцветают все
цветы...» в конкретных условиях того момента придавал отте-
нок законности пропаганде антисоциалистических взглядов и
национализма, нападкам на марксистско-ленинское учение.
После обнародования этих установок в ходе развернувшегося
в 1957 г. в стране движения «за упорядочение стиля в работе»,
направленного, согласно официальным установкам, против бю-
рократизма, субъективизма и сектантства, правобуржуазные
элементы выдвинули требования, направленные по существу на
ослабление и ликвидацию социалистических завоеваний в
стране.
Программа борьбы правых элементов против социализма от-
крыто излагалась в печати. Правые выступали против экономи-
ческой и политической системы социализма, социалистической
идеологии и культуры. Они отрицали достижения революции и
социалистического строительства, способность рабочего класса
руководить государственным строительством, выступали против
руководящей роли коммунистической партии. Они выдвинули
план «поочередного осуществления власти различными демокра-
тическими партиями и группами» и создания сильной буржуаз-
но-демократической партии. Ими было выдвинуто требование
выплаты фиксированного процента в течение 20 лет — до «пол-
ного расчета», устранения представителей государства на пред-
приятиях, передачи бывшим капиталистам прав по их управле-
нию. Правые выступали против идеологического перевоспита-
ния национальной буржуазии, называя ее «красной буржуа-
зией».
Они клеветали на Советский Союз и другие социалистиче-
ские страны, призывали отказаться от союза с ними, выступа-
ли за сближение с капиталистическими странами, развернули
в Китае антисоветскую кампанию.
В качестве выразителя идей буржуазных правых элементов
выступал так называемый «блок Чжан Боцзюня — Ло Лун-
цзи» 15. С целью осуществления своей программы они старались
увеличить число членов «демократических» партий за счет ка-
240
питалистов, контрреволюционеров и помещиков, пытались соз-
дать подпольные организации и т. п.
Борьба против правого крыла буржуазии, разоблачение ее
антисоциалистической программы имели большое значение для
закрепления социалистического преобразования капиталистиче-
ского хозяйства. Правые элементы были в значительной мере
изолированы, произошла дальнейшая дифференциация в среде
промежуточных элементов буржуазии. В КНР была принята
линия на то, чтобы не изменять положение бывших капитали-
стов (не снимать «шапку капиталистов»). Одновременно была
поставлена задача в течение 5—10 лет превратить в. масштабах
всей страны большинство или подавляющее большинство бур-
жуазных элементов в трудящихся, которые будут жить за счет
своего труда. Правых устранили с ряда руководящих постов в
государственном аппарате, в партиях, редакциях газет, лишили
депутатских мандатов 16.
Вместе с тем характер и методы проведения движения «за
исправление стиля» свидетельствовали, что оно использовалось
маоистскими силами в партии для усиления культа личности
Мао Цзэдуна и создания условий, которые облегчили бы им
борьбу за власть, осуществление особого курса, ослабление
влияния научного коммунизма, опыта социалистических стран.
В сентябре 1957 г. на третьем пленуме ЦК КПК Мао Цзэ-
дун потребовал восстановить лозунг «больше, быстрее, лучше,
экономнее», выдвинутый им в конце 1955 г. и отвергнутый
VIII съездом КПК. В декабре 1957 г. он заявил о планах «боль-
шого скачка», а в марте 1958 г. выдвинул идею создания «на-
родных коммун». После выступления Мао Цзэдуна на второй
сессии VIII съезда КПК (май 1958 г.) генеральной линией КПК
был объявлен новый курс — курс «трех красных знамен»: новой
«генеральной линии», «большого скачка» и «народных коммун».
В связи с переходом на рельсы националистического курса
китайское руководство стало уточнять свое отношение и к на-
циональной буржуазий. Концепция о классах китайского об-
щества, выдвинутая Мао Цзэдуном в выступлении «К вопросу
о правильном разрешении противоречий внутри народа», полу-
чила своеобразную интерпретацию в установках второй сессии
VIII съезда КПК, в которых говорилось о существовании в Ки-
тае двух эксплуататорских классов: один «состоит из антисо-
циалистических буржуазных правых элементов, людей, принад-
лежащих к низвергнутым классам помещиков и компрадоров,
и других реакционеров»; другой — «из национальной буржуа-
зии, постепенно воспринимающей социалистические преобразо-
вания, и ее интеллигенции» [36, с. 18—19]. Из данного опреде-
ления следует, что один «класс» произвольно формируется из
выходцев различных классов, буржуазия в стране делится на
два «класса», а интеллигенция превращается в часть класса.
.Это вульгарно-социологическое определение по существу под-
16 Зак, 676
241
меняет понятие «эксплуататорский класс» понятием «враждеб-
ная группа», причем в качестве критерия такой группы выдви-
гаются по преимуществу идейно-политические признаки. Неко-
торые китайские авторы так и писали: «В определенных усло-
виях важнейшим основанием для выделения класса являются
идеологические, политические признаки» [166].
Политическая цель подобного подхода заключалась, в част-
ности, в том, чтобы в соответствии с установкой о разрешении
противоречий с национальной буржуазией как противоречий
«внутри народа» отделить национальную буржуазию^ от «бур-
жуазных правых элементов» и в кампаниях «классовой борьбы»
вывести ее из-под основного удара, а острие борьбы направить
не против национальной буржуазии и даже не столько против
«правых элементов», сколько против «современных ревизиони-
стов», в число которых были включены все те, кто выступал
против нового курса китайского руководства.
Ни «большой скачок», ни повсеместное насаждение «народ-
ных коммун» не повлекли за собой каких-либо капитальных из-
менений в положении национальной буржуазии и в отношении
к ней.
Создание «народных коммун» в деревне, означавшее сущест-
венную перестройку производственных отношений и в значи-
тельной мере направленное на насаждение бюрократических,
военизированных форм хозяйствования, затронуло прежде все-
го мелких частников, в том числе в сельской местности. В част-
ности, члены кооперативов и единоличники, как правило, в
обязательном порядке «вступавшие» в «коммуну», должны
были передать в общественную собственность приусадебные
участки, земельные участки под постройками, скот, фруктовые
деревья и другие «последние остатки частной собственности на
средства производства». Под видом «коммунизации быта» про-
водилась экспроприация предметов домашнего обихода, в том
числе у мелких кустарей и торговцев. Были ликвидированы
сельские рынки, упразднялись кредитные, снабженческо-сбыто-
вые, кустарно-промысловые кооперативы.
Создание «народных коммун» привело к изменению положе-
ния имевшихся на селе смешанных и частных предприятий,
главным образом торговых. Например, в уезде Суйпин пров. Хэ-
нань были переданы в ведение «коммуны» 117 смешанных ма-
газинов, 60 кооперированных лавок, 71 кооперированная груп-
па, 24 торговца-лоточника. При этом в ходе «реорганизации и
упорядочения» только часть работников осталась в торговых
точках «коммуны», а 79 человек были переведены в систему
государственной торговли, 45 — направлены на работу в про-
мышленность, 150 в сельскохозяйственные бригады. Все сред-
ства указанных торговых точек были переданы «коммуне».
На частный паи, где он был определен, стали выплачивать фик-
сированный процент на уровне банковского процента. Таким
242
образом, более крупные частники, имевшие пай, в основном со-
храняли свои доходы.
В городах часть смешанных предприятий, не выплачивавших
фиксированный процент, была преобразована в предприятия с
выплатой фиксированного процента. Некоторые кооперирован-
ные магазины были превращены в смешанные предприятия с
выплатой фиксированного процента или непосредственно вклю-
чены в государственную торговую сеть, часть кооперированных
групп была слита со смешанными предприятиями, осуществляв-
шими выплату фиксированного процента.
Как известно, предполагалось создавать три типа городских
«коммун»: поквартальные, на базе крупных предприятий и, на-
конец, на базе государственных учреждений и учебных заведе-
ний. В поквартальных «коммунах» объединялось главным об-
разом неорганизованное население, члены семей рабочих, слу-
жащих и других слоев населения. В эти «коммуны» вливались
артели кустарей, уличные комитеты, имевшие некоторую мате-
риальную базу, в том числе мелкие мастерские. Первоначаль-
ные средства поквартальной «коммуны» складывались, как пра-
вило. из средств бывших кустарных артелей и уличных коми-
тетов, а также обобществления «домашних средств производ-
ства» (швейные машины, другие мелкие орудия домашнего хо-
зяйства и т. п.). Подобное обобществление личного имущества
и излишков жилья предполагалось производить путем частично-
го возмещения в рассрочку. Создание таких «коммун» затрону-
ло прежде всего беднейшее население городов, частично мелкую
буржуазию и семьи капиталистов.
Однако осуществление планов создания городских «народ-
ных коммун» было отложено. Говоря о причинах этого, шестой
пленум ЦК КПК (декабрь 1958 г.), в частности, отмечал:
«В настоящее время в городе у многих капиталистов (курсив
наш.— В. В.) и интеллигентов еще в значительной степени со-
храняется буржуазная идеология, они еще с опасением относят-
ся к созданию народных коммун, в отношении этих людей нам
следует выжидать» [38, с. 16]. Фактически это означало, что
учитывались интересы буржуазии, которая испугалась борьбы
«с остатками буржуазного права», «с остатками частной соб-
ственности», боялась ликвидации фиксированного процента и
высокого жалованья, военизации, народного ополчения, «кол-
лективизации быта». Тяготы, которые были связаны с попыт-
ками осуществления этих лозунгов, как известно, обрушились
на трудящихся Китая. Национальная буржуазия, особенно быв-
шие крупные капиталисты, в значительной мере смогли избе-
жать ударов, связанных с проведением «большого скачка» и
насаждением «народных коммун», ее доходы и политическое по-
ложение не претерпели изменений.
Провал курса «трех красных знамен», возникшее в стране
кризисное положение и обострившаяся внутриполитическая си-
16*
243
туацня определили характерные черты тактики китайского руко-
водства в отношении национальной буржуазии: с одной сторо-
ны, стремление создать атмосферу «обострения классовой борь-
бы» с буржуазией, с другой — привлечь се на свою сторону в
осуществлении националистического курса.
На десятом пленуме ЦК КПК (1962 г.) тезис об «обостре-
нии классовой борьбы» прозвучал как основной политический
лозунг. Начало 60-х годов, с точки зрения остроты классовой
борьбы, приравнивалось к 1952 г. (когда проводилось движение
«против пяти злоупотреблений») и к 1957 г. (борьба с правы-
ми) (см. [158, 1963, №4]).
Конечно, обусловленные ошибками политического курса
«трех красных знамен» серьезные экономические и политиче-
ские неудачи, вызвавшие, естественно, недовольство широких
народных масс, создали вместе с тем и условия для известной
активизации классово чуждых элементов. Однако размах и на-
правленность «классовой борьбы» в Китае не соответствовали
объявленным лозунгам. «Чуждыми в классовом отношении»,
«антисоциалистическими» элементами были объявлены прежде
всего те, кто ориентировался на идеи научного коммунизма, ис-
пользование опыта социалистических стран в строительстве
страны.
Выдвигая тезис об «обострении классовой борьбы по мере
строительства социализма», часть китайского руководства стре-
милась свалить вину за трудности в стране на «внешних и внут-
ренних классовых врагов», отвлечь внимание от истинных при-
чин провалов и неудач, обосновать проведение мер по подавле-
нию оппозиционных тенденций в партии и народе.
Если на первой сессии VIII съезда КПК отмечалось, что
«в борьбе между социализмом и капитализмом в нашей стране
сейчас уже решен вопрос „кто — кого“» [35, с. 23], то в начале
60-х годов «вопрос „кто — кого“» был объявлен «все еще не
разрешенным полностью и окончательно» [198, 27.XII.1963].
На второй сессии VIII съезда КПК (май 1958 г.) говорилось,
что до построения социалистического общества... «борьба меж-
ду пролетариатом и буржуазией... будет главным противоречием
внутри страны» [26а, с. 21]. Десятый пленум ЦК КПК заявлял
уже иначе: «На протяжении всего исторического периода пере-
хода от капитализма к коммунизму (этот период охватывает
десятки лет и даже более длительный отрезок времени) про-
исходит классовая борьба между пролетариатом и буржуазией».
Данные тезисы еще настойчивее пропагандировались в ходе
и после «культурной революции». На их основе перечеркива-
лось качественное различие между переходным периодом от ка-
питализма к социализму и социализмом, по сути дела отрица-
лось самостоятельное значение социализма как первой фазы
коммунизма. Исходя из этого, ряд положений, характеризую-
щих переходный период, переносился на социалистическое об-
244
щество, чем грубо извращался марксизм-ленинизм и социалисти-
ческая действительность. Утверждалось, что при социализме,
вплоть до построения коммунизма, существуют враждебные ан-
тагонистические классы, что классовая борьба по принципу «кто
кого» будет продолжаться до полной победы коммунизма:
«Для успешного разрешения этого вопроса требуются не де-
сятки лет, а сто и даже сотни лет». Данная концепция прохо-
дила красной нитью через официальные партийные и прави-
тельственные документы, распространялись китайской пропа-
гандой на международной арене.
Она служила идеологическим обоснованием перетасовок в
руководящей верхушке, оправданием репрессий против кадров,
всех тех, кто сопротивлялся подрыву социалистических завоева-
ний китайских трудящихся. Она прикрывала деформацию со-
циалистического уклада в экономике и различных сферах об-
щественной жизни, служила средством борьбы против мирового
социализма.
Концепция о существовании буржуазии при социализме ар-
гументировалась следующими основными «доводами». Утверж-
далось, во-первых, что прежняя буржуазия продолжает сохра-
няться как класс в течение всего периода социализма, посколь-
ку бывшие капиталисты, являющиеся носителями буржуазной
идеологии, не ликвидированы физически.
Постулировалось, во-вторых, что в социалистическом общест-
ве постоянно и интенсивно нарождается новая буржуазия. Ее
образуют «облеченные властью люди, которые, находясь в ря-
дах партии, идут по капиталистическому пути» [162, 1966,
№ 13]; перерожденцы в рядах рабочего класса; «буржуазные
интеллигенты»; казнокрады, расхитители общественного добра,
спекулянты, шабашники; руководители хозяйственных организа-
ций, злоупотребляющие своим положением, и т. п.
Тезис об образовании «новой буржуазии» в период социа-
лизма извращает экономическую и общественно-политическую
сущность социалистического общества, противоречит марксист-
ской теории воспроизводства, ибо капитализм не может воз-
никнуть на базе социалистического способа производства, как
не может рождаться на этой основе и новая буржуазия.
Маоистские тезисы базируются на порочных в методологи-
ческом отношении позициях: классы определяются не местом
в производстве, не отношением к средствам производства, а
или родом занятий, или идеологическими факторами, или раз-
мерами получаемых доходов. Подобные вульгарно-социологиче-
ские определения классов противоречат марксизму-ленинизму,
так как «искать основной отличительный признак различных
классов общества в источнике дохода — значит выдвигать на
первое место отношения распределения, которые на самом деле
суть результат отношений производства» [7, с. 44].
Однако, несмотря на пропагандистскую шумиху, на деле
245
борьба не направлялась непосредственно против национальной
буржуазии. Согласно официальным установкам, обострение
классовой борьбы было вызвано действиями внешних (империа-
листы, реакционеры, «современные ревизионисты») и внутрен-
них врагов (буржуазные правые элементы, помещичьи и кулац-
кие элементы и остатки контрреволюционных сил) (см. [158,
1963, № 4, с. 10; 198, 1.Х.1963]). Национальная буржуазия не
включалась, таким образом, в число факторов, ведущих к обост-
рению классовой борьбы в стране.
Практическая деятельность китайского руководства в отно-
шении национальной буржуазии в середине 60-х годов была на-
правлена на оживление деятельности «демократических» пар-
тий и Всекитайской ассоциации промышленников и торговцев.
Вопрос об этом обсуждался на пленумах ЦК «демократиче-
ских» партий и III сессии Всекитайского комитета НПКСК.
Промышленников и торговцев, членов ассоциаций и «демократи-
ческих» партий призывали активизировать деятельность низо-
вых организаций (см. {158, 1962, № 7, 8]). В ряде мест стали
создаваться новые организации «демократических» партий. Так,
был учрежден рабочий комитет Ассоциации демократического
строительства страны в Гуанси-Чжуанском автономном районе,
проведена реорганизация ее рабочих комитетов в провинциях
Сычуань и Ляонин (см. [158, 1962, № 8, с. 21, № 9, с. 24]).
На сессии ВСНП в декабре 1964 г. подчеркивалось значение
курса на «длительное сосуществование и взаимный контроль».
Буржуазию при этом заверяли, что бояться ей нечего, что в
дальнейшем «она будет иметь светлые перспективы». Относи-
тельная стабильность руководства «демократических» партий на
протяжении многих лет, особенно после кампаний массовых
чисток, в известной мере подтверждала это положение.
Китайское руководство стремилось привлекать «демократи-
ческих» лидеров к проведению своей политики. Не случайно,
например, в числе 26 членов постоянного комитета ВСНП, при-
сутствовавших на праздновании 21-й годовщины КНР (1970 г.),
было 17 руководящих деятелей буржуазных партий.
Конечно, фактически роль «демократических» партий в об-
щественной жизни страны за последние два десятилетия за-
метно упала. Однако политически вновь подтверждено их закон-
ное место в социальном механизме КНР. В докладе о консти-
туции на I сессии ВСНП КНР четвертого созыва в январе
1975 г. было указано на то, что «единый фронт» включает в
себя «патриотические демократические партии».
Проводился курс на привлечение промышленников и торгов-
цев к решению вопросов, касающихся хозяйственной, производ-
ственной, административной деятельности предприятий и учреж-
дений (см. [158, 1962, № 9, 1963, № 5, с. 20, Xs' 6, с. 24]). «Де-
мократические» партии создавали для этого специальные орга-
ны. Ассоциацией демократического строительства страны и
246
Ассоциацией промышленников и торговцев в Шанхае были созда-
ны комитет обследования и изучения промышленного производ-
ства, комитет обследования и изучения хозяйственной деятель-
ности в торговле, комитет технических исследований; в Гуан-
чжоу— комитет обследования и изучения работы промышлен-
ности и торговли, а также соответствующие группы в различных
отраслях промышленности и торговли; в Тяньцзине — кон-
сультативный комитет промышленников и торговцев и соответ-
ствующие группы на предприятиях (см. [158, 1962, № 7, с. 7—8,
№ 10, с. 27]).
бреди буржуазии проводилась широкая политическая, идео-
логическая работа в маоистском духе. По неполным данным,
Всекитайским комитетом НПКСК и его местными отделениями
было создано 430 университетов и политшкол для бывших ка-
питалистов. Политическая работа среди буржуазии была подчи-
нена задачам борьбы с «современным ревизионизмом», привле-
чению национально-буржуазных элементов для борьбы против
мирового коммунистического движения. Китайские капиталисты
становились в позу «борцов за чистоту» коммунистического дви-
жения, что находило выражение в публичных выступлениях бур-
жуазных деятелей 17.
Была выдвинута установка на «дальнейшее укрепление и
развитие» единого фронта. Это «укрепление» практически про-
исходило за счет таких реакционных деятелей, как бывший
президент гоминьдановского Китая Ли Цзунжэнь, бывший им-
ператор Пу И и т. п.
Наряду с этим осуществлялись мероприятия по амнистии
правых элементов, которых в среде буржуазии насчитывалось
примерно 10% (см. [128, с. 265]). «В отношении буржуазных
правых элементов,— говорил Чжоу Эньлай,— мы проявили ве-
ликодушный подход, помогая им перевоспитаться, не лишали
их гражданских прав, обеспечили их трудовое и бытовое устрой-
ство» <[126, с. 51]. Следует отметить, что правые элементы, как
правило, не исключались из «демократических» партий и груп-
пировок. Характерно, что в китайской печати трудно найти кон-
кретные факты о «подрывной деятельности» представителей
буржуазии. Вместе с тем периодически публиковались сообще-
ния о снятии «шапок правых элементов» с наиболее видных
представителей национальной буржуазии и «демократических»
партий. Только в октябре 1959 г. было объявлено о том, что
«шапка правого буржуазного элемента» снимается с 26 тыс. лиц
[83, с. 188]. На сессии постоянного комитета Всекитайского
комитета НПКСК третьего созыва (апрель 1962 г.) отмечалось,
что «с очень многих из них (правых элементов.— В. В.) уже
снята ,,шапка правого элемента"» [198, 20.IV.1962]. В 1965 г.
выходцев из буржуазных семей освободили от ограничений при
приеме в комсомол и в КПК {198, 4.IV.1965].
Важнейшим моментом курса китайского руководства в от-
247
ношении национальной буржуазии явилось закрепление ее осо-
бых прав и высоких доходов. Одним из основных мероприятий
в этом направлении явилось продление выплаты капиталистам
фиксированного процента и сохранение прежнего высокого
уровня жалованья. Так же как и в вопросе об изменении назва-
ния смешанных предприятий, отмена выплаты фиксированного
процента связывалась в официальных установках с политиче-
скими соображениями. В предписаниях ГАС КНР указывалось,
что такая отмена «может вызвать беспокойство и волнения сре-
ди буржуазии и неблагоприятно скажется на работе по пере-
воспитанию капиталистов».
Первоначально срок выплаты фиксированного процента был
установлен в семь лет, до конца второй пятилетки (1962 г.).
Однако на III сессии ВСНП второго созыва в апреле 1962 г.
срок выплаты фиксированного процента был продлен еще на
три года, т. е. до конца 1965 г., «причем этот вопрос,—говори-
лось в решениях сессии,— еще будет обсуждаться по истече-
нии [указанного] срока». Фактически же и после 1965 г. выпла-
та фиксированного процента продолжалась.
Не случайно некоторые представители, национальной бур-
жуазии сами отмечали те выгоды, которые они получили:
«При сравнении с [положением] рабочих и служащих, широких
трудящихся масс... продление выплаты фиксированного про-
цента, сохранение высокой зарплаты, политические права, про-
явление внимания в отношении повседневной работы и жизни
свидетельствуют, что забота [о нас] проявляется до мелочей»
[158, 1963, № 1—2].
Непосредственно перед «культурной революцией» вопросы
политики в отношении национальной буржуазии редко затра-
гивались в выступлениях китайской печати. Обусловлено это
было, по-видимому, рядом причин:
— политика в отношении национальной буржуазии противо-
речила «революционной» шумихе китайской пропаганды о необ-
ходимости «довести до конца классовую борьбу» и не соответ-
ствовала «обоснованию» репрессивных мер внутри страны, кото-
рые принимались якобы для предотвращения реставрации ка-
питализма, но на деле не затрагивали промышленников и тор-
говцев;
— внешняя политика Пекина, особенно его враждебность к
СССР, все более совпадала с внешнеполитическими концеп-
циями реакционной части китайской национальной буржуазии,
неоднократно высказывавшимися ею до и после создания КНР;
— привилегированное материальное положение националь-
ной буржуазии находилось в резком контрасте с положением
рабочего класса и других слоев трудящихся;
— нарастание противоречий внутри китайского руководства,
обозначившаяся борьба в партии и государстве переносили
центр тяжести политических столкновений на кадры, партийный
248
и государственный аппарат, учреждения идеологического и
культурного фронта.
«Культурная революция», несмотря на «антибуржуазную»
шумиху китайской пропаганды, непосредственно не была на-
правлена против национальной буржуазии. В решении о «куль-
турной революции» о национальной буржуазии и «демократи-
ческих» партиях по существу ничего не говорилось, хотя и со-
держался призыв «сосредоточить все силы для нанесения удара
по горстке ультрареакционных буржуазных правых элементов»
[58, с. 8].
Несмотря на то что двенадцатый пленум ЦК КПК (октябрь
1968 г.) провозгласил «культурную революцию» «великой поли-
тической революцией», которую «ведет пролетариат против бур-
жуазии и всех других эксплуататорских классов» и в ходе ко-
торой якобы «решается вопрос о борьбе за гегемонию между
пролетариатом и буржуазией». [32а, с. 3, 9], буржуазия была
в основном выведена из-под прямого удара, ей продолжали вы-
плачивать фиксированный процент, за ней сохраняли многие
прежние привилегии. «Демократические» партии в КНР не бы-
ли ликвидированы. Буржуазные деятели, занимавшие важные
государственные посты, не подверглись репрессиям. Специаль-
ной работы по «идеологическому перевоспитанию» буржуазии
не проводилось, напротив, возможности усиления влияния бур-
жуазной идеологии даже увеличились. Все это приобретало
особый оттенок на фоне наступления на социалистические за-
воевания китайского народа: разгона конституционных государ-
ственных органов и организаций Коммунистической партии,
профсоюзов, наступления на политические и экономические пра-
ва и интересы китайских трудящихся.
Существующее в стране недовольство привилегированным
положением национальной буржуазии стихийно проявилось в
требованиях ликвидировать их эксплуататорские доходы, «пре-
кратить выплату фиксированного процента», «отменить высокое
жалованье капиталистов», «снять капиталистов со всех руко-
водящих постов и административных должностей». Хунвэйбины,
по словам одной из изданных ими брошюр, конфисковали у
бывших капиталистов «много денег, золота, серебра, драгоцен-
ностей и драгоценных камней». На некоторых смешанных ма-
газинах были сняты прежние вывески и сделаны новые с назва-
нием «государственный». Банковские работники Пекина заяви-
ли, что с августа 1966 г. они прекращают выплату фиксирован-
ного процента. В одной из дацзыбао капиталистам в ультима-
тивной форме предлагалось «в трехдневный срок обратиться в
соответствующие органы государства и отказаться от получе-
ния фиксированного процента». В другой листовке отмечалось:
«Наша проверка в одном смешанном государственно-частном
магазине установила: а) из занятых там 268 рабочих и служа-
щих 50 человек — представители буржуазии; б) заместитель
249
управляющего — капиталист, депутат районного собрания народ-
ных представителен; в) средн нескольких десятков продавцов
овощей на лотках — 5 капиталистов; г) среди 10 начальников
секций — 2 капиталиста. Деятельность этого стада свиней в
торговых учреждениях совершенно невозможно проконтролиро-
вать».
Характерно, что требования, направленные на ликвидацию
особых прав национально-буржуазных элементов, не освеща-
лись в официальной печати.
Однако тех, кто буквально воспринял пропагандировавшиеся
в период «культурной революции» призывы «бороться с бур-
жуазным влиянием», быстро поставили на место. Уже осенью
1966 г. появились установки, согласно которым в Китае проти-
воречия с национальной буржуазией «нужно решать как про-
тиворечия внутри народа» 18. Чжоу Эньлай, выступая на митин-
ге в сентябре 1966 г., призывал хунвэйбинов «более внимательно
относиться к демократическим деятелям» и не поднимать во-
просов о национальной буржуазии, так как их решение «необ-
ходимо согласовать с Мао Цзэдуном». Газета «Вэньхуэй бао»
в мае 1968 г. сообщала, что фиксированный процент выплачи-
вается не только внутри страны, но и через Народный банк
Китая акционерам, которые бежали в США и приняли амери-
канское гражданство. Право на получение буржуазией фикси-
рованного процента было сохранено и позднее 19.
В связи с этим возникает вопрос, какие же суммы получила
буржуазия Китая в виде выкупа? Является ли этот выкуп пол-
ным или частичным? Каковы его принципиальные основы и в
каком соотношении с ними находится китайская практика?
С точки зрения марксизма-ленинизма, выкуп части средств
производства буржуазии допустим, а в известных исторических
условиях даже желателен для рабочего класса, всех трудя-
щихся.
Рассматривая принципиальные, теоретические вопросы вы-
купа собственности буржуазии в переходный период к социа-
лизму, следует, по-видимому, прежде всего разграничить отно-
шения выкупа, осуществляемого в процессе социалистических
преобразований, и отношения купли-продажи. Это тем более
необходимо, что «теоретики» правого крыла национальной бур-
жуазии в Китае (Ли Каннянь и др.) сознательно их путали,
стремясь обеспечить капиталистам «справедливую цену» за
изъятые у них средства производства (см. [171; 198, 6.VI.1957]).
По своему существу этот выкуп не представляет собой ме-
новых отношений, торговой сделки. В итоге купли-продажи,
предполагающей известное равенство сторон на рынке, капитал,
меняя свою форму, сохраняется. Выкуп же является формой
изменения социально-экономических отношений, когда рабочий
класс, находящийся у власти, возвращает себе созданные сво-
им трудом богатства, ранее безвозмездно присвоенные буржуа-
250
зией, ликвидирует капиталистические производственные отно-
шения и производит выплату определенных средств буржуазии
в целях создания более благоприятных условий для победы со-
циализма. Иными словами, рабочий класс не обязан выплачи-
вать буржуазии, в отношении которой осуществляется выкуп,
сумму, равную стоимости отчуждаемых средств производства.
Производится выкуп, а не оплата полной стоимости последних:
рабочий класс как бы откупается от буржуазии. «Откупиться
от всей этой банды» — вариант, предусмотренный К. Марксом.
Оту мысль развивал и В. И. Ленин, когда писал о методах
компромисса или выкупа по отношению к капиталистам, иду-
щим на государственный капитализм (см. [23, с. 215]).
Доходы национальной буржуазии КНР, включаемые в об-
щую сумму выкупа, складываются из следующих частей:
— личные доходы, полученные капиталистами из прибыли
предприятий в течение 1950—1955 гг., составляющие (как по-
казано выше) 1,3—1,8 млрд, юаней;
— фиксированный процент, выплачивавшийся бывшим соб-
ственникам,— по 120 млн. юаней в год;
— доля выкупа в жалованье капиталистов, равная 120—
160 млн. юаней в год20.
Капитал, принадлежавший национальной буржуазии, оцени-
вался в 1950 г. в 3,08 млрд, юаней, в 1953 — в 4,86 млрд., в
1956 —в 2,4 млрд., в среднем за 1950—1955 гг.—в 3,38 млрд,
юаней.
Точно же определить размер выкупных сумм не представ-
ляется возможным. Наличие разных исходных данных порож-
дает несколько вариантов оценки (в млрд, юаней):
1950-1955 гг. 1956-1970 гг. 1950-1970 гг. 1950-1975 гг.
Общая сумма выкупа Доходы из прибы- 2,02—2,76 3,6—4,2 5,62—6,96 6,82—8,26
ли 1,30—1,80 1,8 3,10-3,60 3,70—4,20
Часть жалованья . 0,72—0,96 1,8-2,4 2,52—3,36 3,12—4’16
Приведенные цифры не отражают всей полноты картины.
Отсутствуют, например, данные о стоимости имущества буржуа-
зии в 1950 г. по таким отраслям народного хозяйства, как
транспорт и банки; в величину выкупа не включены суммы со-
кращения задолженности капиталистов государству; ориентиро-
вочно сделан расчет доли выкупа в жалованье капиталистов.
Необходимо иметь в виду также, что статистика капиталисти-
ческого хозяйства — особенно в первые годы КНР — была да-
лека от совершенства. Нет полной ясности, каково положение
с выплатой фиксированного процента в последние годы. Следо-
вало бы учесть и все более заметное сокращение числа его
получателей в силу естественной убыли. Все эти дополнитель-
ные данные, возможно, внесли бы некоторые частичные коррек-
тивы в наши расчеты. Но это вряд ли повлияет на основной вы-
251
вод: национальная буржуазия Китая уже получила в качестве
выкупа суммы, значительно превышающие ее капитал, пере-
шедший в руки государства.
Китайские коммунисты, подчеркивая, что выкуп средств про-
изводства национальной буржуазии начался с 1949 г. (см. [125,
с. 7—8; 160, 1957, № 13, с. 15]), боролись против претензий
буржуазии, открыто добивавшейся в 1957 г. сохранения выпла-
ты фиксированного процента и высокого жалованья еще в те-
чение 20 лет. Требования правых элементов о том, чтобы в ито-
ге сумма выкупа на 50% превзошла величину капитала нацио-
нальной буржуазии, были расценены как абсурдные. Однако
в результате перехода китайского руководства на рельсы «осо-
бого курса» и стремления в этих условиях привлечь националь-
ную буржуазию на свою сторону, в том числе путем материаль-
ных подачек, капиталисты Китая получили то, чего не требо-
вали даже наиболее откровенные представители правого крыла
буржуазии: фактически (если даже считать только те доходы,
которые как выкуп получила национальная буржуазия с
1956 г.) сумма выкупа превзошла стоимость средств производ-
ства, перешедших в 1956 г. в руки государства, более чем на
50%. Выкуп средств производства буржуазии в условиях пере-
хода к социализму не представляет собой отношений купли-
продажи, чего не отрицали в свое время и китайские теоретики
(см. [128, с. 305]), тем не менее в Китае осуществлен более
чем полный выкуп, национальной буржуазии выплачена более
чем «полная цена» за принадлежавшее ей средства производ-
ства.
О роли
национально-буржуазных элементов
в политической жизни
Преобразование национального капитала через государствен-
ный капитализм, несмотря на определенные срывы и упущения,
привело к тому, что в КНР было мирным путем осуществлено
обобществление средств производства национальной буржуазии.
В Китае момент преобразования собственности буржуазии
проявился более отчетливо, чем в ряде других стран, вставших
на путь строительства социализма. В целом же в ликвидации
капиталистических отношений в КНР главными были не по-
степенные преобразования через государственный капитализм,
а крупные по своим масштабам меры сравнительно быстрого
социального переустройства, приводившие немедленно к огосу-
дарствлению капиталистической собственности: конфискация и
национализация собственности крупного бюрократического и
иностранного капитала в 1949 г.; национализация в конце
1953— 1954 гг. капиталистической оптовой торговли; огосудар-
252 ।
ствление частных предприятий во время поотраслевого преобра-
зования методом «скачка» в 1956 г.
В этих условиях внедрение государственного капитализма
способствовало нейтрализации национальной буржуазии, при-
влечению ее к борьбе против феодализма, позволяло перевести
классовую борьбу с ней в наиболее выгодные для рабочего
класса формы, ослабило ее сопротивление социальным преобра-
зованиям в стране, содействовало разоблачению и изоляции
сил, борющихся против социализма.
Однако сотрудничество с буржуазией не означает классо-
вого сотрудничества на основе общности интересов в строитель-
стве социализма, не означает «конвергенции», эволюции и «вра-
стания» буржуазии и капиталистического способа производства
в социалистический, не связано с тем, что рабочий класс в
союзе с крестьянством и другими трудящимися без буржуазии
не может построить новое общество, как это пытался предста-
вить один из крупных буржуазных экономистов и социологов
И. Шумпетер, утверждавший, что «сотрудничество с буржуазны-
ми элементами — основное, от чего зависит успех или неудача
социалистического строя» (цит. по [85, с. 304]). Союз с нацио-
нальной буржуазией во имя национального единства не озна-
чает стирания классовых позиций. Рабочий класс не может не-
дооценивать классовую сущность буржуазии как эксплуататор-
ского класса и классовую сущность буржуазного национализ-
ма, не может допустить проникновения буржуазного национа-
лизма в свою собственную идеологию.
Все сказанное особенно относится к Китаю. Отсталость стра-
ны определяла серьезную опасность возникновения и развития
националистических уклонов, стремление построить отношения
с буржуазией на националистических основах. В. И. Ленин
указывал: «Чем более отсталой является страна, тем сильнее
в ней мелкое земледельческое производство, патриархальность
и захолустность, неминуемо ведущие к особой силе и устойчи-
вости самых глубоких из мелкобуржуазных предрассудков,
именно: предрассудков национального эгоизма, национальной
ограниченности» [18, с. 168]. В условиях Китая (рост нацио-
нализма в связи с объективной обстановкой борьбы за нацио-
нальную самостоятельность ранее зависимой, угнетенной стра-
ны; традиции великодержавия и идеологии китаецентризма; на-
ционалистические тенденции в революционном движении, под-
держиваемые маоистами) борьба с националистическими
устремлениями, в том числе и в отношении национальной бур-
жуазии, имела еще более важное значение.
В этой связи сравнительно мирная форма разрешения проти-
воречий между рабочим классом и национальной буржуазией
выдвигала перед рабочим классом КНР, перед Коммунистиче-
ской партией Китая чрезвычайно важную задачу борьбы с угро-
зой обратного буржуазного влияния, опасность которого осо-
255
бенно велика в мелкокрестьянской стране, задачу поддержания
высокой бдительности в отношении идеологического воз-
действия буржуазии, прежде всего ее националистических
устремлений.
Подобные опасные тенденции получили развитие в связи с
переходом китайского руководства на рельсы националистиче-
ского шовинистического курса, чем был нанесен серьезнейший
ущерб интересам трудящихся и делу строительства социализма
в КНР. Если до указанного поворота китайского руководства
союз с национальной буржуазией в основном преследовал цель
смягчить ее сопротивление социалистическим преобразованиям
в экономике, использовать ее опыт и знания для восстановле-
ния народного хозяйства и содействия созданию необходимой
материальной базы для строительства нового общества, то со
второй половины 60-х годов этот союз по существу все более
начинает служить задаче осуществления гегемонистских, вели-
кодержавных целей.
Искусственное сохранение национальной буржуазии как осо-
бого слоя, поставленного в привилегированное положение, не
только «консервировало» буржуазную идеологию, но и создава-
ло благоприятные возможности для ее распространения. Бур-
жуазные элементы как социальный слой по своим политическим
устремлениям, идеологии, образу жизни являются противниками
социализма. Их роль и значение значительно превосходят их
удельный вес в населении страны, так как они находят, если
можно так сказать, питательную почву в мелкокрестьянской
среде.
Вместе с тем ряд моментов социально-экономического поло-
жения Китая также создавал возможность и условия для уси-
ления роли национальной буржуазии в политической жизни
страны. Социалистический общественный и экономический строй
в полной мере не сложился, выполнение задач переходного пе-
риода не было завершено, социально-экономические преобразо-
вания социалистического типа не были доведены до конца, и в
то же время в ряде сфер экономики они были чрезмерно фор-
сированы. Материально-техническая база нового общества лишь
начинала создаваться; основы централизованного планирова-
ния и управления еще только закладывались, процесс обоб-
ществления «на деле» сильно отстал. Экономический рост не
получил прочной, стабильной основы, сохранились многие про-
блемы слаборазвитой страны.
В ходе поотраслевого преобразования, как уже сказано вы-
ше, определенная часть мелкотоварного хозяйства (прежде все-
го кустарей, торговцев-частников) не была, да и не могла быть
полностью и окончательно преобразована на социалистических
основах.
Значительная часть таких предприятий действовала по су-
ществу на принципах начальных форм госкапитализма, эконо-
254
мическая природа многих из них, прежде всего в торговле, ко-
ренным образом не была изменена. Это относилось, в частности,
к номинально смешанным предприятиям, не осуществлявшим
выплаты фиксированного процента, а также к кооперированным
магазинам и группам. Нельзя не учитывать, что именно эти
формы производства и торговли особенно подвержены колеба-
ниям в период трудностей, кризисных явлений и поворотов в
экономической политике и являются одним из источников «ка-
питалистических тенденций».
«Культурная революция», сорвав поступательное развитие
страны, вызвала дезорганизацию экономической и политической
жизни страны, привела к оживлению мелкобуржуазных сил,
росту частнособственнических тенденций. В стране появились
частные (в основном подпольные) промышленные предприятия
и торговые точки, «черный рынок», широко распространилась
спекуляция.
На некоторых подпольных предприятиях работало до 100 ра-
бочих. Они производили посуду, ткани, металлические изделия
и другие потребительские товары. В Шанхае, Гуанчжоу и дру-
гих городах подобные предприятия маскировались под вспомо-
гательные местные предприятия, «уличную промышленность»,
привлекали в качестве рабочей силы неработающих членов се-
мей рабочих и служащих. В Гуанчжоу владельцы мастерских
по ремонту электроприборов получали материалы и детали от
родственников, живущих в Гонконге. Небольшие текстильные
и трикотажные мастерские, находящиеся в пригородах Шанхая,
связывались с торговцами, которые скупали хлопок, доставляе-
мый крестьянами контрабандой в город, а небольшие механиче-
ские мастерские приобретали орудия труда с государственных
заводов. Часть крестьян продавала рис, пшеницу, пищевое ра-
стительное масло, хлопок и другое сельскохозяйственное сырье
частным посредникам. В деревнях крестьяне создавали частные
кустарные предприятия (см. [223, 24.IX.1968]).
Проследить в полной мере судьбу этих частных предприя-
тий, а также предприятий начальных форм государственного
капитализма в Китае в связи с отсутствием статистических дан-
ных довольно трудно. Часть их была ликвидирована, превра-
щена в кооперативы. Вместе с тем нельзя исключать того, что
среди «коллективных предприятий», о которых ныне говорят в
Китае (в 1973 г. в промышленности на «коллективных предприя-
тиях» было занято 36,2% рабочих, они давали 14% валовой про-
дукции; доля «коллективной торговли» составляла без учета
сельских рынков в общем объеме розничной торговли 7,3% [162,
1975, № 4]), определенную долю составляют предприятия пере-
ходных форм, в том числе начальных форм госкапитализма.
Кроме того, хотя доля единоличников в экономике КНР невели-
ка (в промышленности в 1973 г. они занимали 0,8% общего
числа рабочих и служащих; в розничном товарообороте на них
255
падало 0,2%), однако мелкобуржуазные тенденции в стране
довольно сильны.
Как показывает развитие КНР в последние 10—15 лет, част-
ник, а затем в какой-то мере и мелкий капиталист появляются
довольно быстро при малейшей возможности. В стране объек-
тивно существует глубокая подпочва мелкотоварных отношений,
а капиталистический феникс может еще возрождаться из мелко-
товарного производства, официально поощряемого с конца
70-х годов, особенно при ослаблении государственного контроля
или политической неустойчивости. Проводимая китайским руко-
водством экономическая политика тормозит прогрессивное раз-
витие общественного разделения труда, консервирует отсталость
сельскохозяйственного и кустарного производства, значительной
части торговли, сферы обслуживания, поощряет создание мел-
ких предприятий. Все это придает уродливый характер экономи-
ческому и социальному облику Китая. Низкий уровень развития
производительных сил, дефицит товаров, слабость государствен-
ной рыночной сети, отсутствие у государства возможностей
обеспечить общественные потребности и снабжение товарами, в
том числе в деревне, создает дополнительные «пустоты», куда
может устремляться частник. В связи с этим постоянно сохра-
няются задачи контроля над рынком, регулирования и преобра-
зования возникающего мелкотоварного производства и появля-
ющихся капиталистических предприятий.
Однако роль бывших капиталистов в экономической и поли-
тической жизни КНР не следует переоценивать. Анализ их ме-
ста в народном хозяйстве не свидетельствует о большой эконо-
мической силе, «от которой можно и должно заключить к ,,по-
литической силе11» [25, с. 259]. С точки зрения удельного веса
среди населения, наличия имущества, денежных средств, опыта
управления, связей с внешним миром и т. д., бывшие капита-
листы потеряли прежние позиции, позволявшие им выступать
в качестве сравнительно самостоятельной общественной силы.
Они склонны встать на службу великодержавно-шовинистиче-
ской националистической политике. Китайское руководство в
свою очередь стремится привлечь бывших капиталистов на свою
сторону в осуществлении националистического курса путем за-
крепления их особых прав и высоких доходов. Оно, видимо, учи-
тывает, что выходцы из национальной буржуазии составляют
ныне в Китае заметную долю квалифицированных кадров.
За первые 10 лет после создания КНР высшие учебные за-
ведения закончили более 431 тыс. человек, средние специаль-
ные— свыше 1305 тыс. Если из этого числа исключить выходцев
из семей рабочих и крестьян (в высшей школе — 20%, в сред-
ней— 50%) и допустить — на основании имеющихся выбороч-
ных данных,— что среди оставшейся части выпускников выход-
цы из национальной буржуазии составляли в высшей школе
примерно 40%, а в средней специальной — около 30%, то Мы
256
получим следующие ориентировочные данные: выходцы из на-
циональной буржуазии среди выпускников высшей школы со-
ставляют 35%, или 150 тыс. человек, средней специальной—<
20%, т. е. 195 тыс. человек. Итого 345 тыс. молодых специали-
стов, составляющих более 7s общей численности выпускников
высших и средних специальных учебных заведений Китая.
Согласно подсчетам, к началу «культурной революции» в КНР
было подготовлено около полумиллиона специалистов с высшим
образованием. Можно считать, что ныне один из четырех спе-
циалистов с высшим и средним образованием — выходец из сре-
ды национальной буржуазии (см. [148, 1974, № 6, с. 41]).
Китайское руководство, привлекая буржуазию, стремится,
однако, не допустить роста ее влияния до такой степени, при
которой мог бы встать вопрос об активном ее участии в управ-
лении страной и разделе власти. Практика показывает, что
действиям маоистов в отношении национальной буржуазии
свойственны прагматизм, беспринципность, переходы от заиг-
рывания к угрозам и наоборот.
Однако проводимая в последние гбды китайским руководст-
вом в отношении национальной буржуазии политика в опреде-
ленной степени соответствует устремлениям последней. Антисо-
циализм, национализм и великоханьский шовинизм, антисове-
тизм никогда не были чужды интересам буржуазии. «Являясь
носителями националистической идеологии и сторонниками ве-
ликоханьского шовинизма, национально-буржуазные элементы
поддерживают националистические идеи и действия маоистов»
[ПО]. Объективно такая политика может привести к возраста-
нию влияния национальной буржуазии как социального слоя в
общественно-политической жизни Китая.
Национально-буржуазные элементы в основном придержива-
ются тактики выжидания, стараются использовать политиче-
скую обстановку в стране для упрочения своих позиций. Они
не могли пройти мимо возможности осуществления национали-
стических идеалов, возведенных китайским руководством в ранг
государственной политики. Таким образом, объективно намети-
лось сближение позиций маоистов и национальной буржуазии
при фактическом сохранении непримиримых противоречий меж-
ду подлинными интересами китайского рабочего класса и бур-
жуазии.
В январе 1979 г. ЦК КПК принял решение о возвращении
бывшим китайским капиталистам банковских вкладов и иму-
щества, изъятых у них в период «культурной революции», а
также о восстановлении их прежних высоких окладов и выплате
удержанной за годы после начала «культурной революции» ча-
сти заработной платы. Кроме того, решено вернуть им конфис-
кованные у них дома, выплатить недоплаченные проценты на
капитал, установить оплачиваемые отпуска, пенсии и т. д.
Для выходцев из буржуазных семей отменены ограничения при
17 Зак. 576
257
приеме в партию, комсомол, учебные заведения, на работу.
Заявлено о необходимости привлекать их к «активной работе»
в производственной и общественной сферах.
Таким образом, представители национальной буржуазии
уравниваются в политических и социальных правах с основной
массой рабочих и служащих. В том что касается материаль-
ного уровня жизни, бывшие капиталисты ставятся в значитель-
но лучшее положение, чем китайские трудящиеся (за счет полу-
чения единовременно заметных денежных сумм и в еще боль-
шей степени вследствие восстановления их прежних высоких
окладов, которые, как уже отмечалось, в среднем превышают
заработную плату соответствующих категорий рабочих и служа-
щих не менее чем в два раза).
Правда, общая сумма выплат, которые обещаны бывшим
промышленникам и торговцам, учитывая большой естественный
отсев за последние десятилетия лиц, отнесенных к националь-
ной буржуазии, и постарение их подавляющего большинства (в
силу чего они не могут оставаться на работе), будет, вероятно,
относительно небольшой. В 1980 г. только 20% бывших про-
мышленников и торговцев продолжали работать.
По-видимому, мероприятия в отношении национальной бур-
жуазии, о которых сказано выше, преследуют в первую очередь
политические цели:
— китайское руководство стремится путем привлечения на-
циональной буржуазии и выходцев из нее к реализации про-
граммы «четырех модернизаций» в известной мере восполнить
нехватку управленческих и технических кадров;
— реверансы в сторону национальной буржуазии, а также
заявления о необходимости снятия ярлыков «классовых врагов>
с помещиков, кулаков и других «классово чуждых элементов»
направлены на то, чтобы продемонстрировать линию на «демо-
кратизацию» общественной жизни (это одно из мероприятий в^
духе провозглашенного курса на перенос «центра тяжести» ра-
боты с «классовой борьбы» на «модернизацию»);
— этот шаг рассчитан и на то, чтобы произвести впечатление
на буржуазную часть населения китайской национальности,
проживающего за границей, и привлечь ее капиталы для выпол-
нения программы «четырех модернизаций»;
— заигрывания с национальной буржуазией являются также
одним из компонентов новой политики Пекина в отношении
Тайваня и привлечения тайваньской буржуазии;
— наконец, данные меры нацелены и на то, чтобы располо-
жить к себе капиталистические государства, к которым китай-
ское руководство обращается за экономической помощью.
258
Отношение к зарубежной китайской буржуазии
В последние годы все более явно выступают внешнеполити-
ческие аспекты специфического отношения китайского руковод-
ства к национальной буржуазии.
В данной связи прежде всего нужно указать на стремление
Пекина привлечь китайскую эмиграцию за рубежом (хуацяо),
особенно буржуазную ее часть, и использовать ее как крупный
резерв стратегического значения, а также тесно связанные с
этим расчеты на возможное в перспективе привлечение неко-
торых слоев тайваньской буржуазии.
В настоящее время вне Китая (включая Тайвань) прожива-
ют 17—18 млн. китайцев. Примерно 90% из них приходятся на
Юго-Восточную Азию. Во многих странах указанного региона
китайцы стоят по численности на втором месте после основной
группы коренного населения.
Социальный состав китайской эмиграции весьма неодноро-
ден. Трудовая ее часть, составляющая большинство, находится
чаще всего в тяжелом положении, подвергается эксплуатации,
вместе с трудящимися стран пребывания строит национальную
экономику, выступает против экономического и политического,
социального и национального гнета и порабощения. Вместе с
тем до 10% хуацяо составляет буржуазия [198, 4.1.1978]. Весь-
ма значительна мелкобуржуазная прослойка, заметное место
занимают промежуточные слои. Несмотря на существенные
классовые различия и социальные противоречия, подавляющее
большинство китайцев проживают довольно компактными об-
щинами, которые в значительной мере сохраняют язык, культу-
ру и многие обычаи жителей тех районов Китая, откуда прибы-
ли первые переселенцы.
По китайскому закону 1909 г. все лица с китайской кровью
считались китайскими гражданами, независимо от места рож-
дения и гражданства, которого они формально придержива-
лись. Пекин, таким образом, уже давно претендовал на роль
верховного патрона всех китайцев, проживающих за рубежами
страны, считая своим правом охранять «интересы китайских
эмигрантов», с тем чтобы использовать их по своему усмотре-
нию, не останавливаясь, если у него были для этого силы, пе-
ред вмешательством во внутренние дела других государств.
Политическая и экономическая неоднородность китайской
эмиграции, историческое наследие великодержавных воззрений
и националистических устремлений ставили перед КНР доста-
точно сложные задачи по приданию нового содержания тради-
ционным связям с китайским населением за границей. Только
последовательное осуществление марксистско-ленинской линии
в национальном вопросе, отстаивание позиций пролетарского
интернационализма, интересов мирового социализма, выдвиже-
ние на первый план классовых критериев в отношениях с эми-
17*
259
грантами могли обеспечить успешное решение проблемы «Ки-
тай — эмиграция».
Однако по мере сползания китайского руководства на рель-
сы великодержавного шовинизма и в отношении китайской эми-
грации стали выдвигаться на первый план националистические
интересы. Отголоски расистского подхода превратились в глав-
ный политический мотив, а великодержавные и националисти-
ческие тенденции стали определять курс в отношении китайско-
го населения за рубежами КНР.
Принципы классового подхода к решению данной проблемы
были отброшены. Председатель комитета по делам эмигрантов,
обращаясь к китайцам за границей, прямо призвал: «Не разде-
ляться по происхождению, классовой принадлежности и убеж-
дениям и достигнуть полного единства всех китайских эмигран-
тов» [147, с. 57]. «Все патриотически настроенные китайцы,—
провозглашают ныне в Пекине,— члены одной семьи» [198,.
1.III.1978]. Все лица китайской национальности вне КНР, как
об этом говорилось на сессии ВСНП (март. 1978 г.), считаются
«соотечественниками, проживающими за границей» [Д98,
7.1 II. 1978]. Правительство КНР берет на себя обязанность «за-
щищать законные права и интересы» тех из них, кто имеет ки-
тайское гражданство (эта категория составляет крайне незна-
чительное меньшинство среди лиц китайской национальности
за рубежами КНР). В отношении остальной, подавляющей ча-
сти зарубежных китайцев также провозглашен курс, имеющий
своей целью сохранить патронат Пекина над миллионами ки-
тайцев и привязать их к колеснице китайской политики.
Хотя китайское руководство говорит о том, что поощряет
добровольное принятие «проживающими за границей соотечест-
венниками» гражданства страны пребывания, однако по су-
ществу оно не признает суверенитета других государств в отно-
шении проживающих на их территории китайцев и исключает
даже возможность того, что лица китайской национальности
могут быть не связаны с Китаем обязывающими социальными
отношениями. Хотя Пекин вынужден согласиться с тем, что ки-
тайцы, принявшие гражданство страны пребывания, должны
утрачивать китайское гражданство, однако он всячески подчер-
кивает, что, несмотря на это, все эти китайцы «сохраняют род-
ственные отношения с китайским народом», «по-прежнему оста-
ются родственниками Китая», «их родственные связи не могут
измениться» [198, 4.1, 16.11, 7.III.1978]. Данный принцип обяза-
тельной и ответственной связи по крови подчеркивается во
всех основных документах по вопросам работы с хуацяо, при-
нятых нынешним китайским руководством, которое вновь пре-
тендует на роль сюзерена всех лиц китайского происхождения,
проживающих за рубежами КНР, по существу провозглашает
свои права в отношении «родственников по крови» [194,
4.IV.1978], возлагает на них обязанность поддерживать полити-
260
ческий курс Пекина, а со своей стороны — в целях придания
видимости законности таким связям — заявляет о своих обязан-
ностях «охранять права и интересы китайцев, проживающих за
границей» [198, 4.1.1978].
Пекин унаследовал и развивает традиционную китайскую
политику «покровительства», а фактически использования в
своих интересах населения китайской национальности, особенно
буржуазных его слоев, где бы оно ни находилось и какое бы
гражданство не имело. Маоисты, по сути дела, восприняли идею
феодальных китайских правителей и буржуазных национали-
стов, что все китайцы вне зависимости от места проживания
должны считать Китай своей родиной, что «Китай везде, где
есть китайцы», и реализуют ее с учетом новых условий на меж-
дународной арене и ситуации в странах, где живут китайские
эмигранты.
Основное содержание политической тактики нынешнего руко-
водства КНР по отношению к китайской эмиграции определяет-
ся задачей создания «патриотического единого фронта китайцев,
проживающих за границей» [198, 4.1.1978]. Под знамена вели-
коханьского национализма нынешние пекинские лидеры стремят-
ся собрать всех зарубежных китайцев: не только имеющих
гражданство КНР, но и лиц без гражданства, а также «всех
иностранных подданных, у которых течет китайская кровь» [198,
4.1.1978], т. е. граждан многих суверенных государств. Особое
внимание при этом уделяется включению в «единый фронт»
«китайских эмигрантов, принадлежащих к буржуазии» [198,
16.11.1978].
В Пекине не скрывают, что курс и действия в отношении
зарубежных китайцев «должны служить потребностям внешне-
политической линии Китая» [198, 16.11.1978]. Провозглашается,
что «единый фронт» разнородных слоев и группировок зарубеж-
ных китайцев под эгидой и прямым руководством Пекина дол-
жен быть «антигегемонистским» [198, 1.III. 1978] и выступать
в качестве составной части «международного единого фронта
борьбы против гегемонизма» [198, 4.1, 16.11.1978], т. е., по за-
мыслам его вдохновителей, он призван служить стратегическим
целям борьбы против мирового социализма, национально-освобо-
дительного и рабочего движения, прежде всего борьбы против
социалистических стран. Этот антисоциалистический, антисовет-
ский аспект деятельности Пекина по созданию «единого патрио-
тического фронта» из зарубежных китайцев охотно поддержи-
вается милитаристскими кругами империалистических держав,
реакционными националистами, противниками мира и разрядки
международной напряженности, врагами социального прогресса
и мирного сосуществования государств с различным обществен-
ным строем.
Нельзя, однако, не заметить, что деятельность по сколачива-
нию «единого фронта» проживающих в различных суверенных
261
государствах мира китайцев, проводимая под антисоветскими
лозунгами, осуществляется и в целях прямого воздействия на
международные отношения и политическое положение некото-
рых стран, особенно в Юго-Восточной Азии, а также своеко-
рыстного использования экономического и научно-технического
потенциала других государств.
Особое внимание Пекин уделяет эксплуататорскому мень-
шинству китайского населения за пределами КНР. Он стремит-
ся наладить союз с зарубежной китайской буржуазией на плат-
форме национализма и шовинизма, превратить ее в активное
орудие своей великодержавной политики в первую очередь в
Юго-Восточной Азии. В установках комитета по делам китай-
ских эмигрантов подчеркивается: «Только успешно выполнив
10% работы (т. е. работу с китайской эмигрантской буржуа-
зией.— В. В.), можно выполнить остальные 90% работы (т. е.
работу с остальной частью китайцев за границей.— В. В.)».
Нынешнее пекинское руководство оказывает эмигрантской
буржуазии политическую поддержку, поощряет создание раз-
личных хозяйственных, политических и общественных организа-
ций в странах ее пребывания, организует поездки в Китай, пре-
доставляет различного рода льготы и привилегии в торговле
с КНР. Пекинские власти привлекают на свою сторону китай-
цев-бизнесменов посулами выгодных контрактов, льготами в
торговле, предоставлением различной помощи. Интересы китай-
ской эмиграции в известной мере определяют структуру и объ-
ем торговли КНР со странами Юго-Восточной Азии. В китай-
ском экспорте в этот регион (в Сингапур, Малайзию, Таиланд
и другие страны) широко представлены товары, рассчитанные
на специфические вкусы китайского населения. Китайские пред-
приниматели пользуются преимуществами и льготами у контро-
лируемых КНР банков в странах Юго-Восточной Азии. В свою
очередь, фирмы китайцев-капиталистов, занятые во внешней
торговле, нередко отдают приоритет связям с КНР, помогают в
изучении конъюнктуры местного рынка, выборе выгодных парт-
неров, рекламируют товары КНР, расширяя рынок их сбыта
в странах пребывания.
Зарубежная китайская буржуазия стремится использовать
великодержавные тенденции во внешней политике КНР для
упрочения своих позиций, рассчитывая на поддержку Пекина
на случай новых успехов национально-освободительного движе-
ния и социальных преобразований в странах своего пребывания
и вместе с тем стремясь оказывать и оказывая на КНР полити-
ческое и идеологическое влияние.
Еще на февральском Пленуме ЦК КПСС в 1964 г. О. Кууси-
нен говорил о том, что политика китайского руководства в от-
ношении буржуазии чревата опасностями и для политического
строя КНР, что эта политика означает «заигрывание с бур-
жуазными националистами в других странах, особенно с буржуа
262
китайской национальности в различных странах Азии и Афри-
ки. Идите с нами,— так говорят этим элементам пекинские
лидеры, а мы уж позаботимся о предоставлении вам до-
стойного места в изобретенной нами системе диктатуры» [150,
с. 15].
Ныне указанные опасные тенденции усилились. В политиче-
ской жизни КНР зарубежные китайцы представлены партией
Чжигундан и рядом других «демократических» партий. Харак-
терно, что почти все места в верховных органах КИР, так или
иначе связанные с представительством китайских эмигрантов,
отданы крупнейшим капиталистам и политическим деятелям из
числа группировок зарубежной буржуазии. 18 представителей
хуацяо вошли во Всекитайский комитет НПКСК — в три раза
больше, чем прежде [216, 22.III.1978]. Эмигрантская буржуа-
зия имеет возможность оказывать влияние на общественную
жизнь в Китае благодаря ее тесным связям, в том числе мате-
риальным (денежные переводы и т. п.), с родственниками, по-
стоянно проживающими в КНР, а также с вернувшимися на ро-
дину выходцами из ее среды. В этом же направлении использу-
ется посещение КНР зажиточными хуацяо, для которых упро-
щена процедура оформления въездных документов и введены
другие льготы (при осмотре багажа, перевозе валюты и т. п.).
Сообщалось, что, например, в Гуандуне в некоторых уездах
50—60% кадровых работников, а в отдельных местах даже 70—
80% кадровых работников имеют связи с зарубежными китай-
цами [198, 16.11.1978].
В последнее время связи Пекина и китайской эмигрантской
буржуазии усиливаются. Национализм и великоханьский шови-
низм, антисоветизм и антисоциалистическая направленность
внешнеполитического курса маоистов не противоречат классовым
устремлениям зарубежной китайской буржуазии. На этой осно-
ве осуществляется весьма далекое от марксистско-ленинских
принципов сотрудничество маоистов и зарубежных китайских
буржуа.
Одной из важнейших непосредственных задач политики Пе-
кина в отношении китайской эмигрантской буржуазии является
стремление в максимальной степени использовать в своих инте-
ресах экономический потенциал последней, обеспечить получе-
ние из стран, где действуют китайцы-капиталисты, валютных
средств и других крупных доходов. «Борьба за валюту,— гово-
рилось в выступлении одного из руководителей комитета по
делам китайских эмигрантов,— является первоочередной зада-
чей ведомства по делам китайских эмигрантов» (цит. по [146,
с. 60]).
Следует иметь в виду, что эксплуататорская верхушка ки-
тайской эмиграции занимает довольно весомые экономические
позиции, особенно в развивающихся странах Юго-Восточной
Азии. Китайцы держат в своих руках 60—80% внутренней роз-
263
ничной и оптовой и до 40% внешней торговли в ряде этих госу-
дарств. Они занимают важные позиции и в отдельных отраслях
промышленности, в плантационном хозяйстве, финансируют
внутренние и внешние перевозки, контролируют некоторые бан-
ки, страховые компании, являются собственниками предприятий
коммунального хозяйства.
По имеющимся оценкам, капиталовложения китайской бур-
жуазии за рубежами КНР в форме предпринимательских инве-
стиций составляли в последнее время более 4 млрд. долл.— зна-
чительно больше, нежели в предвоенные годы [67, с. 33]. Об-
щий же финансовый потенциал китайских эмигрантов в Юго-
Восточной Азии оценивается суммой порядка 15 млрд. долл.
[146, с. 60]. Эти капиталы и являются главным источником по-
ступления в КНР средств от китайской эмиграции.
Одной из основных форм предоставления китайской зару-
бежной буржуазией средств Пекину являются инвестиционные
переводы, предназначаемые для вложения в предприятия в
КНР. В стране создана специальная инвестиционная компания,
имеющая несколько филиалов, на которую возложены функции
привлечения и размещения в КНР капиталов эмигрантской бур-
жуазии. В число пайщиков компании входят и те родственники
китайских эмигрантов, которые проживают в Китае и распола-
гают валютой, получаемой из-за границы.
Когда в период «культурной революции» раздались требова-
ния национализировать собственность эмигрантской буржуазии
в КНР, официальные власти решительно их отвергли. Практиче-
ски маоисты провозгласили и гарантируют неприкосновенность
этой собственности и законность доходов определенной прослой-
ки населения КНР, источником которых является эксплуатация
народов зарубежных стран. Значительные валютные капитало-
вложения китайской буржуазии не только являются льготным
займом Китаю, но и привели к созданию в социально-экономи-
ческой структуре КНР особых форм хозяйства государственно-
капиталистического типа. На предприятиях, построенных на ка-
питалы зарубежной буржуазии, она эксплуатирует рабочий
класс Китая. В Китае имеется более 100 лишь крупных пред-
приятий, в которых вложены средства китайских зарубежных
капиталистов. Это не только гостиницы для хуацяо, но и заводы
химических удобрений и сельскохозяйственных орудий, гидро-
электростанции, текстильные и бумажные, сахарные и консерв-
ные фабрики, хозяйства по выращиванию тропических и суб-
тропических культур и т. п.
Средства хуацяо привлекаются в строительство жилья для
их родственников и возвращающихся в КНР зарубежных ки-
тайских капиталистов. При возведении частных жилых домов
за валюту владельцы освобождаются на пять лет от уплаты
налога на недвижимость, для них облегчена процедура пропис-
ки на постоянное жительство в городах. В некоторых южных
264
городах (Гуанчжоу, Шаньтоу, Фошань, Тайшань, Фучжоу,
Цюаньчжоу и др.), а также в таких крупных промышленных
центрах, как Шанхай и Тяньцзинь, для хуацяо построено боль-
шое количество жилых домов современного типа. При крайне
острой нехватке жилья в стране китайским капиталистам предо-
ставляются квартиры площадью в несколько сот квадратных
метров. Им позволено жить на дивиденды от своих капиталов.
Одним из каналов поступления в КНР средств эмиграции
являются также денежные переводы зарубежных китайцев род-
ственникам в Китае, число которых составляет более 10 млн.
При этом осуществляется принцип «иностранная валюта — госу-
дарству, а доходы от переводов — частным лицам». Таким обра-
зом, государство безвозмездно, без какой-либо компенсации и в
одностороннем порядке получает крупные суммы в валюте из
других стран. Получатели переводов могут использовать их
для приобретения акций инвестиционной компании. Часть пере-
вода выдается в юанях по официальному курсу. Получателю
выдаются также особые купоны для приобретения по льготным
ценам сверх установленных норм дефицитных товаров (рис,
сахар, мясо, масло, мыло, сигареты).
Китайская пропаганда стремится изобразить упомянутые
переводы как безобидную форму оказания материальной под-
держки со стороны хуацяо своим родственникам в КНР. В том
что китайцы получают деньги из-за границы, подчеркивают в
Пекине, нет ничего неправильного: «Следует учитывать, что
большая часть денежных переводов из-за границы состоит из
трудовых доходов, полученных их родственниками за границей.
Это похоже на то, что некоторые жители в наших сельских
районах получают в качестве помощи регулярные денежныё
переводы от членов своих семей или родственников, работаю-
щих в городах» [198, 4.1.1978]. Данная версия, широко распро-
страняемая и за рубежами КНР, весьма далека от истины.
Денежные переводы зарубежных китайцев своим родственникам
в Китае лишь внешне выглядят как «семейные» и «потребитель-
ские», однако основным их источником фактически является
эксплуатация китайской буржуазией трудящихся тех стран, где
живут хуацяо. Уже в первые послевоенные годы доля прибавоч-
ной стоимости как источника финансирования переводов род-
ственникам составляла до 2/з общей суммы переводов (см. [148,
1968, № 2, с. 33]). Прекращение эмиграции представителей тру-
довых слоев населения из КНР, относительное ухудшение усло-
вий материального положения трудящихся хуацяо и усиление
экономических позиций китайской буржуазии, а также тенден-
ция увеличения ее удельного веса среди Эмигрантов привели к
тому, что предпринимательская прибыль китайских бизнесме-
нов стала чуть ли не единственным источником переводов зару-
бежных китайцев в Китай, так как эти переводы финансируются
теперь на 90% за счет эксплуатации китайской буржуазией на-
265
селения развивающихся стран (см. [67, с. 97—98]). Изменилось
и назначение переводов, которые во все большей степени стали
направляться на инвестиционные цели.
Альянс Пекина с зарубежной китайской буржуазией позво-
ляет привлечь значительные валютные средства из-за рубежа
для вложения в экономику страны и для покрытия расходных
статей платежного баланса. Для развивающихся стран это озна-
чает ничем не компенсируемую утечку капитала. По имеющим-
ся оценкам, за 1950—1970 гг. только государства Юго-Восточ-
ной Азии, как известно, испытывающие острую нехватку капи-
талов, теряли в результате в среднем 130 млн. долл, ежегодно
(см. [67, с. 143—144]). В последние же годы данные суммы
заметно возросли. Так Пекин по существу превратился в со-
участника эксплуатации народов тех стран, где проживает и
действует китайская буржуазия. «Несмотря на все свои рево-
люционные громы и молнии, китайское правительство активно
участвует в эксплуатации народов Юго-Восточной Азии и не
испытывает абсолютно никаких угрызений совести, поддержи-
вая процветание живущих за границей китайцев, которые идут
по стопам вчерашних колонизаторов» [175а].
Средства зарубежной китайской буржуазии частично посту-
пают в КНР через систему банков и многочисленные банков-
ские учреждения за рубежом. Капитал переводится в Китай и
через банки Гонконга и Макао, а также мелкие меняльные кон-
торы, действующие на свободном рынке в ряде стран. Кроме
того, в собственности КНР, например, в Гонконге находится ряд
крупных торговых концернов, универмаги, фабрики, газеты, ком-
пании по производству фильмов, страховые и судоходные ком-
пании, рестораны и другие предприятия. Все это создает воз-
можности не только для легальных, но и скрытых форм пере-
лива капитала китайской буржуазии в КНР.
Пекин и эмигрантская буржуазия все больше используют не-
легальные и скрытые методы перевода денег в КНР, в обход
официальных каналов, в том числе путем спекуляций в экспорт-
но-импортных операциях, вывоза прибылей, репатриации капи-
тала и использования «черного рынка» иностранной валюты и
золота, а также путем негласных сделок с иностранными моно-
полиями, неофициальных связей между многочисленными китай-
скими компаниями в различных странах, действующими в сфере
банковского дела и внешней торговли, посредством организо-
ванной контрабандной торговли. Крупные нелегальные сделки
совершаются в Гонконге и Макао, служащих важными перева-
лочными пунктами, через которые средства зарубежной китай-
ской буржуазии поступают в Китай. «Если рассматривать эти
переводы с точки зрения легальных и нелегальных методов, то
они представляют собой айсберг, где видимая часть отождеств-
ляется с легальными, а невидимая (большая) часть — с неле-
гальными методами переводов» [67, с. 101]. Подобная деятель-
266
ность Пекина и китайской зарубежной буржуазии подрывает
стабильность национальных валют и денежного обращения раз-
вивающихся стран, обостряет их валютно-финансовые труд-
ности, нарушает их таможенный и валютный суверенитет, ослаб-
ляет воздействие национальных правительств на развитие на-
родного хозяйства, противоречит коренным интересам народов
развивающихся стран, интересам всех, кто заинтересован в до-
стижении экономической самостоятельности молодых освободив-
шихся государств.
В формировании значительной части капитала китайской
буржуазии важную роль сыграли внешние факторы (приток фи-
нансовых и людских ресурсов из Китая, перемещение капитала
между отдельными странами), а также сотрудничество китай-
ских предпринимателей с колонизаторами в эксплуатации наро-
дов стран Юго-Восточной Азии. Для значительной части китай-
ской буржуазии характерно также стремление, используя раз-
нообразные формы, перевести свои капиталы за пределы страны
пребывания в поисках мест с более льготными условиями, где
этот капитал выступает уже как иностранный. По своему про-
исхождению,' методам формирования и характеру международ-
ных хозяйственных связей значительную часть капитала зару-
бежных китайцев «можно отождествлять с капиталом иностран-
ным» [67, с. 54]. Определенной части капитала зарубежной ки-
тайской буржуазии свойствен компрадорский и спекулятивный
характер, в известной мере он все еще продолжает являться по-
средником между местным населением и иностранным капита-
лом. В этой связи определенные слои китайской буржуазии в
своей экономической деятельности ориентируются на иностран-
ные интересы, в том числе на интересы Китая, наносят серьез-
ный ущерб экономике стран своего пребывания.
Значительные слои китайской буржуазии являются одним из
оплотов тех сил, которые выступают против дальнейшего разви-
тия национально-освободительных революций. Классовые инте-
ресь! и устремления китайской буржуазии противоречат корен-
ным интересам рабочего класса и крестьянства, всех трудящих-
ся, средних слоев, а также в известной мере части местной
национальной буржуазии развивающихся стран, хотя эти клас-
совые противоречия не всегда еще осознаются до конца и выра-
жаются в ряде случаев в форме национальной вражды между
коренным населением и китайскими общинами. Поддерживая
зарубежную китайскую буржуазию, идя на союз с ней, Пекин
стремится уберечь китайских буржуа, принимающих широкое
участие в эксплуатации местного населения, в том числе и ки-
тайских трудящихся, от революционных преобразований, от
ударов национально-освободительного движения и тем самым
выступает как противник национально-освободительной борьбы
народов, укрепления независимости и самостоятельности многих
стран.
267
Великодержавный характер такой позиций отчетливо про-
явился во враждебных действиях Китая в отношении Социали-
стической Республики Вьетнам, поводом для которых послужи-
ли законные меры правительства СРВ по социалистическому
преобразованию крупной частной промышленности и торговли в
южной части страны. Владельцем капиталистических предприя-
тий там в значительной части являлась китайская буржуазия,
которая, используя экономические рычаги, пыталась дезоргани-
зовать хозяйство и подорвать устои народной власти. По суще-
ству китайское руководство выступило в защиту буржуазных
элементов из числа лиц китайской национальности во Вьетнаме,
против осуществления социалистических преобразований частно-
го капиталистического сектора в промышленности и торговле
СРВ. В этой связи «Нян зан» справедливо подчеркивала: «Раз-
ве непреложный закон социалистической революции о преобра-
зовании частного капиталистического сектора в промышлен-
ности и торговле не должен применяться по отношению к неко-
торым буржуа только из-за того, что они являются китайцами,
хотя имущество их было нажито потом и кровью рабочего
класса, всего трудящегося народа Вьетнама? Почему неболь-
шой кучке буржуа во Вьетнаме из числа лиц китайской нацио-
нальности китайская сторона уделяет такое большое внимание
и в то же время полностью игнорирует судьбы многих сотен ты-
сяч подлинных трудящихся — китайских эмигрантов, которые
подвергаются в разных районах земного шара беспощадной
эксплуатации, преследованиям и даже физическому уничтоже-
нию?» [202].
Следует обратить внимание еще на один момент отношения
Пекина к хуацяо. Маоистская политика существенно затормози-
ла экономическое и научно-техническое развитие КНР. Новое
китайское руководство, будучи не в состоянии самостоятельно
преодолеть научно-техническое отставание страны, рассчиты-
вает — вопреки лозунгам «опоры на собственные силы» — более
широко воспользоваться достижениями других стран в данной
области. При этом большие надежды возлагаются на зарубеж-
ных китайцев — относительно дешевый, а иногда и даровой ка-
нал использования научно-технического, интеллектуального по-
тенциала других стран и получения научно-технической инфор-
мации, в особенности в тех сферах науки и техники, которые
связаны с развитием военной промышленности.
Представителей зарубежной научно-технической интеллиген-
ции из числа хуацяо ныне активно приглашают в Китай. Их
приезду придают важное политическое значение. Их принимали
Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай, а в последнее время и другие
высшие руководители Китая — Е Цзяньин, Дэн Сяопин, Ху
Яобан. Разработаны дополнительные меры по созданию более
благоприятных условий для приема зарубежной китайской эли-
ты, «иностранцев китайского происхождения» в КНР (см. [198,
268
4.1.1978]). Работа по приглашению в Китай эмигрантов прово-
дится под лозунгами «оказания помощи родине», подчеркивает-
ся национальное и историческое родство всех китайцев, незави-
симо от того, где они проживают. Обосновывая свои «права» на
сбор этой новой научно-технической «дани», китайское руковод-
ство делает ставку на древние кровные связи, подчеркивает
общность жителей Китая и всех «иностранцев, в которых течет
китайская кровь», указывает на их долг помогать «великой ро-
дине» [198, 1.III.1978].
В начале 1978 г. 200 американским специалистам — китай-
цам было предложено в течение определенного времени вести
в КНР научную и преподавательскую работу (см. [199]). Боль-
шинство их — специалисты по атомной физике, физике высоких
энергий, точной механике, космической и авиационной технике,
радиоэлектронике и другим областям науки, достижения кото-
рых используются в военной сфере. Характерно, что ныне, как
правило, ученых нз числа зарубежных китайцев не призывают
переселиться в Китай, а приглашают их в долгосрочные много-
месячные «путешествия по стране». Все это время эмигранты
консультируют в научно-исследовательских институтах, конст-
рукторских бюро и в промышленных организациях, а затем воз-
вращаются в страны пребывания за новым научно-техническим
багажом. Накопив информацию, они снова едут в Пекин, и исто-
рия повторяется. «Для маоистов, — пишет „Работническо де-
ло", — такие ученые являются „пчелами", которые собирают мед
с заграничных цветов и приносят его в пекинский улей» [189].
И это далеко не безобидные полеты.
В свое время В. Л. Райан и С. Саммерлин в книге «Китай-
ское облако» писали, что благодаря глупости, недостатку такта,
отсутствию дальновидности и полному невежеству американские
должностные лица позволили некоторым ведущим ученым-ки-
тайцам— специалистам по атомному оружию и ракетам, рабо-
тавшим в США, возвратиться в Китай в 50-х годах (см. [219]).
В конечном счете это усилило экспансионистские тенденции в
китайской политике. О подобных оценках и выводах своевре-
менно вспомнить теперь. Нельзя не видеть, что действия Пекина
по использованию научно-технического потенциала Запада с по-
мощью хуацяо, никак не укладывающиеся в обычные рамки
международных научно-технических обменов, осуществляются в
условиях роста шовинистических настроений, милитаризации и
всемерного развития военной промышленности в КНР, провоци-
рования китайским руководством новой мировой войны.
Ничем не компенсируемая для других стран «утечка умов»,
научно-технический шпионаж, полеты «пчел», собирающих ядер-
ную пыльцу с цветов милитаризаций, становятся одним из важ-
нейших каналов оказания помощи Китаю в наращивании воен-
но-промышленного потенциала со стороны некоторых предста-
вителей военно-промышленного комплекса отдельных капитали-
269
стических государств. Все это затрагивает интересы всех, кому
дорого дело мира, международной безопасности и прогрессивно-
го развития человечества.
Политика Пекина в отношении хуацяо, направленная на реа-
лизацию долгосрочных великодержавных планов, выдвигает
немало проблем с точки зрения наиболее вероятных отдаленных
последствий ее развития, с учетом долгосрочной перспективы
создания стратегических баз для распространения китайского
влияния. Не случайно ряд зарубежных исследователей считает,
что многие из хуацяо действуют в качестве «пятой колонны Пе-
кина» (см. [146, с. 66]), что «китайцы, живущие за границей,,
представляют собой бомбу замедленного действия» [175, с. 29].
Все указанные моменты заслуживают серьезного внимания в
свете традиций великоханьской, великодержавной политики, уна-
следованных нынешним китайским руководством. Особенно это
касается государств Юго-Восточной Азии и Тихого океана, если
принять во внимание историю китайских территориальных «при-
обретений», особенно колонизации примыкавших к южным
окраинам Китая земель и китайской экспансии на юг, если
учесть также китайскую концепцию «потерянных земель» и, на-
конец, деятельность Пекина по созданию зоны своего влияния
именно в данном районе, где проживают 90% хуацяо. Еще в
1965 г. Мао Цзэдуном была поставлена задача «обязательно...
заполучить Юго-Восточную Азию, включая Южный Вьетнам,.
Таиланд, Бирму, Малайзию, Сингапур... Такой район, как
ЮВА, очень богат, там очень много природных ископаемых, он
весьма заслуживает затрат на то, чтобы его заполучить» (цит.
по [146а, с. 35]). Не здесь ли и лежат коренные, глубинные при-
чины новой волны интенсификации работы с зарубежными ки-
тайцами, которая велась постоянно даже и тогда, когда Китай
имел меньше возможностей для влияния на международные от-
ношения в указанном районе и у него не было официальных:
связей с большинством входящих в него стран? И нельзя ли
ожидать, что с ростом таких возможностей перед зарубежными
китайцами, прежде всего перед буржуазией, которая является
важным элементом в реализации великодержавных целей Пеки-
на, будут поставлены новые, более сложные и опасные для дру-
гих стран задачи?
Вполне закономерно поэтому, что политические маневры в
отношении хуацяо встречают весьма настороженное отношение
во многих странах мира. «Слова и дела китайской стороны вы-
зывают беспокойство у общественности многих стран Юго-Во-
сточной у\зии, где проживают миллионы китайских эмигран-
тов», — подчеркивает «Нян зап» [202].
Китайское руководство провозглашает, что «китайцы, про-
живающие за границей, послужат мостом дружбы» между на-
родами КНР р других стран [198, 7.Ш.1978]. Факты, однако,
показывают, что Пекин пытается оба потока движения по этому
270
«мосту» подчинить своим великодержавным целям: с одной сто-
роны, /создать под эгидой КНР «единый фронт» китайской эми-
грации в независимых суверенных государствах в целях поли-
тического, идеологического и иного давления на данные страны,
л с другой — своекорыстно, без какой-либо компенсации исполь-
зовать в интересах ускоренного военно-промышленного развития
Китая финансовый, экономический, научно-технический и иной
потенциал тех государств, где проживают «родственники по кро-
ви». Политика великоханьского национализма и гегемонизма,
проводимая под антисоветскими лозунгами и использующая в
качестве одного из рычагов многочисленную китайскую эмигра-
цию, на деле угрожает интересам многих стран и народов.
Глава 6
АРМИЯ
Научная оценка социальной роли армии может быть дана
лишь применительно к конкретным условиям исторической си-
туации, сложившейся в той или иной стране. Главным факто-
ром, определяющим природу и характер всякой армии, ее место
и роль в общественной жизни страны, является тип государства,
поскольку армия как социальный институт представляет собой
часть политической надстройки общества. Армия создается и ис-
пользуется государством, осуществляя вооруженными методами
его политику. Поэтому необходимость исследования природы,
места и роли армии в зависимости от характера государства, в
связи с теми изменениями, которые в нем происходят, является
важным методологическим принципом марксистско-ленинской
теории.
Марксизму-ленинизму чужд односторонний подход, свойст-
венный представителям буржуазной и мелкобуржуазной социо-
логической и политической мысли, которые либо чрезмерно пре-
увеличивают роль и возможности армии, подобно маоистам, ли-
бо всякое участие ее в политической и социально-экономической
деятельности рассматривают как проявление общественной па-
тологии. Марксизм-ленинизм не отрицает, что в определенных
исторических ситуациях армия способна играть самостоятель-
ную и притом решающую роль в общественной жизни страны,
но лишь в особых условиях и только на сравнительно коротком
периоде исторического развития1 общества, главным образом во
время политической нестабильности и социальных сдвигов. Это
во многом объясняется тем, что армия в таких условиях часто
представляет собой единственную* сплоченную, организованную,
дисциплинированную и эффективную силу.
В сложившихся объективных условиях в обществе главенст-
вующее положение армии может явиться положительным, про-
грессивным фактором, что доказано исторической практикой ря-
да стран Азии, Африки и Латинской Америки. Но наряду с этим
известно, что прогрессивная роль армии практически ограничи-
вается в наше время этапом борьбы за национальную независи-
мость и ликвидацию докапиталистических форм общественных
отношений.
Детальное изучение процесса превращения Народно-освобо-
дительной армии Китая (НОАК) в орудие маоистской диктату-
272
ры, уяснение реального места и роли армии в сегодняшнем Ки-
тае, тех внутренних процессов, которые в ней происходят, имеет
большое значение не только для разоблачения антисоциалисти-*
ческой теории и практики маоистов, но и позволяет более ясно
представить расстановку классовых сил и ближайшие судьбы,
военно-бюрократического режима в КНР.
Политическая роль армии в КНР
По наиболее распространенным оценкам, численность лично-
го состава регулярных войск КНР превышает 4 млн. человек
(т. е. несколько менее 0,5% всего населения страны). Если же
говорить о наиболее активной части армии — ее офицерах, кото-
рые, ^как указывал Ф. Энгельс, вместе с унтер-офицерами, соб-
ственно, и олицетворяют организацию армии (см. [4, с. 154]), то*
их численность и удельный вес в населении КНР, естественно,
будут еще меньшими. Однако роль и значение китайской армии
в общественной жизни современного Китая неизмеримо выше ее
доли в населении страны. Более того, сегодня можно с полным:
основанием говорить о гипертрофированной роли армии в КНР,
которая на весь период от захвата власти до полной победы
коммунизма была объявлена «главной составной частью аппа-
рата социалистического государства», «основным орудием дик-
татуры пролетариата», а власть над ней — «ядром политической
власти». При этом пекинские теоретики тщились не только до-
казать естественность и необходимость подобного явления для
КНР, но и пытались возвести его в ранг общей закономерности
для всех стран, строящих социализм и коммунизм. В тезисе, со-
гласно которому армия «служит не только вооруженной, но и
политической, идеологической, производственной и воспитатель-
ной силой», многие из них видели «блестящее достижение воен-
ных идей и военной линии председателя Мао, великое развитие
военного учения марксизма-ленинизма, теории о диктатуре про-
летариата».
Подобная трактовка роли армии, с одной стороны, является
результатом абсолютизации некоторых сторон опыта революци-
онных войн в Китае, возникшей на основе мелкобуржуазных
субъективно-идеалистических представлений Мао Цзэдуна о ро-
ли насилия в развитии общества и ^возможностях военной орга-
низации; с другой же — представляет собой попытку теорети-
чески оправдать то ненормальное положение, которое занимает
армия в современном Китае.
При этом маоисты полностью отбрасывали марксистско-ле-
нинское учение о военной организации победившего пролетариа-
та, о месте и роли армии в обществе, строящем социализм и
коммунизм.
Опираясь на псевдонаучную теорию Мао Цзэдуна «о продол-
273-
18 Зак, 576
жении классовой борьбы в условиях диктатуры пролетариата»,
одним из важных моментов которой является ложный тезис о
наличии «острой и сложной классовой борьбы» при социализме,
концентрирующейся вокруг вопроса о власти, маоисты пытались
обосновать необходимость существования армии не только
внешними, но и внутренними условиями развития социалистиче-
ского общества.
Анализ показывает, что гипертрофированное усиление роли
армии в общественном развитии Китая является результатом ор-
ганических дефектов «особого курса» маоистского руководства.
Опыт строительства социализма и коммунизма в СССР и других
социалистических странах, так же как и история развития са-
мого Китая с 1949 г., со всей очевидностью доказывают несо-
стоятельность маоистской теории и практики, отводящей армии
роль «ядра политической власти».
Необходимо напомнить, что еще до образования КНР воору-
женные силы, созданные КПК, играли исключительно большую
роль в политической и экономической жизни тех районов стра-
ны, которые находились под их контролем. Так было в период
создания советских районов, в годы войны с Японией и граж-
данской войны 1946—1949 гг. Подобное положение объяснялось
не только потребностями военного времени, но и субъективист-
ской политикой Мао Цзэдуна, который абсолютизировал наси-
лие как средство политического руководства. Он считал, что ис-
пользование военных порядков, в частности армейской дисципли-
ны, играет решающую роль в социально-политическом пере-
устройстве общества.
Соответственно армии отводилась огромная роль в создании
нового Китая. В телеграмме, адресованной 8 февраля 1949 г.
командованию 2-й и 3-й полевых армий, Мао Цзэдун требовал:
«Все кадровые работники армии должны научиться принимать
в свое ведение города и осуществлять управление ими... они
должны руководить рабочими и создавать профсоюзы, мобили-
зовывать и организовывать молодежь, сплачивать вокруг себя
и обучать кадры в новых районах, руководить работой промыш-
ленности и торговли, учебных заведений, газет, агентств печати
и радиовещательных станций, ведать дипломатическими дела-
ми, заниматься вопросами демократических партий и народных
организаций, регулировать отношения между городом и дерев-
ней, решать вопросы снабжения продовольствием, углем и дру-
гими предметами первой необходимости, решать вопросы де-
нежного обращения и финансов» [90, т. 4, с. 201—202]. Он рас-
сматривал армию как основной источник кадров для создания
государственного аппарата новой власти: «Нам потребуется ог-
ромное количество кадровых работников... Армия — это школа.
Наши полевые армии, насчитывающие в своих рядах 2100 тыс.
человек, равносильны нескольким тысячам университетов и
средних школ. В смысле обеспечения себя деятельными кадро-
274
выми работниками нам следует в основном полагаться на ар-
мию» [90, т. 4, с. 203].
Эта же идеи повторяются в докладе Мао Цзэдуна на второй
пленуме ЦК КПК седьмого созыва (5—13 марта 1949 г.). По<
его словам, задача НОАК заключалась в том, чтобы в городе
и деревне «ликвидировать реакционные гоминьдановские воору-
женные силы, создать партийные организации и органы власти,
поднять массы, создать профсоюзы, крестьянские союзы и дру-
гие массовые организации, создать народные вооруженные си-
лы, искоренить остатки сил гоминьдана, восстановить и развить
производство» [88, с. 9].
По мере освобождения территории Китая от гоминьданов-
ских войск создавались военно-контрольные органы, которые на-
делялись обширными полномочиями; им подчинялись местные
парторганизации и созданные местные органы власти. Эта прак-
тика была законодательно закреплена «Общей программой На-
родного политического консультативного совета Китая», в ко-
торой говорилось: «Во всех только что освобожденных районах
необходимо вводить систему военного контроля и ликвидировать
гоминьдановские реакционные органы государственной власти..
Из числа лиц, назначенных Центральным народным правитель-
ством или фронтовыми военными и политическими органами, об-
разуются военно-контрольные комитеты и местные народные
правительства, которые руководят народом в деле установления
революционного порядка, подавления контрреволюционной дея-
тельности и, когда позволят условия, созывают собрания пред-
ставителей всех слоев населения... Продолжительность периода
военного контроля определяется Центральным народным пра-
вительством в зависимости от военной и политической обста-
новки в данном районе» [40, с. 9].
С образованием КНР армия продолжала играть особую
роль в общественно-политической жизни страны, осуществляя
военное управление через систему военно-административных и
военно-контрольных комитетов. В конце 1949 г. были созданы
военно-административные комитеты крупных административных,
районов, ставшие «высшими органами местной государственной
власти» [31, с. 70]. Они издавали временные законодательные
акты, назначали состав административных и судебных органов,
прокуратуры и народного контроля, принимали решения о
местных бюджетах и т. д.
Военно-контрольные комитеты НОАК обычно создавались в
городах (крупных и средних) и реже в уездах. Главная задача,
которая ставилась перед такими комитетами, заключалась в.
том, чтобы принять управление у прежних городских властей и
постепенно передать его городским народным комитетам
(см. [76, с. 20]). При военно-контрольных комитетах функциони-
ровали органы безопасности и военные трибуналы. На военно-
контрольные1 органы была возложена чрезвычайно важная за-
18*
27S
дача по созыву первых юридически полномочных органов влас-
ти по всей стране — консультативных конференций.
Армия стала важнейшим источником кадров, необходимых
для комплектования партийных, государственных и администра-
тивных органов. В них на руководящую работу только с октяб-
ря 1949 по сентябрь 1952 г. было направлено более 1,2 млн.
человек из состава НОАК [198,30.IX. 1952]. Многие бывшие воен-
нослужащие, перешедшие на новые места работы, культивиро-
вали беспрекословное подчинение, насаждали голое админист-
рирование.
Вооруженные силы приняли активное участие в борьбе с бан-
дитизмом, в подавлении контрреволюции, проведении аграрной
реформы, конфискации собственности военных преступников,
предателей и других врагов китайского народа.
По мере укрепления позиций новой власти, успехов в вос-
становлении народного хозяйства военные методы государствен-
ного управления и руководства экономикой изживали себя.
В восстановительный период проходил процесс постепенной пе-
редачи армией функций управления гражданским органам.
В ноябре 1952 г. военно-административные комитеты крупных
административных районов были заменены административными
советами, подчиненными Государственному административному
совету. Однако военно-контрольные комитеты в крупнейших го-
родах страны продолжали существовать и после того, когда
военный контроль считался уже отмененным (см. [76, с. 21]).
Согласно принятой 20 сентября 1954 г. Конституции Китай-
ской Народной Республики, задача вооруженных сил КНР за-
ключалась в охране завоеваний народной революции и дости-
жений государства в области строительства, охране суверените-
та, территориальной целостности и безопасности страны. Таким
образом, Конституция отводила армии внешнюю функцию воен-
ной защиты социалистического отечества. Внутриполитическая
роль армии, если судить по Конституции, существенно сужалась
по сравнению с первыми годами существования КНР.
Тем не менее армия продолжала принимать участие в про-
водимых в стране социально-политических и экономических пре-
образованиях социалистического характера. Так, китайская пе-
чать сообщала, что «в 1954 г. солдаты и офицеры всех воинских
частей Народно-освободительной армии наряду с выполнением
своей главной задачи по охране мирного труда своей родины
вели пропагандистскую работу среди населения по разъяснению
генеральной линии партии в переходный период и политики
централизованных закупок и сбыта государством зерна, масла
и бумажных тканей» [194, 3.11.1955]. Военнослужащие вели среди
населения работу по объединению крестьян в группы трудовой
взаимопомощи и кооперативы, а также по продаже государству
излишков зерна и покупке облигаций государственного займа.
Армия продолжала поставлять в партийной аппарат, госу-
276
дарственные и административно-хозяйственные органы, на
предприятия и^организации народного хозяйства кадровых ра-
ботников. В 19о6 г. сообщалось, что в упомянутых областях ра-
ботало около 5 млн. бывших военнослужащих (см. [35, с. 26]).
Практиковалось прикомандирование министерством обороны
офицеров на работу в государственные учреждения, народные
организации, производственные предприятия и учебные заведе-
ния (см. [198, 9.II.1955]). Эти военнослужащие оказывали опре-
деленное влияние на деятельность соответствующих учрежде-
ний, организаций и предприятий.
К 1956 г. относится одна из первых попыток Мао Цзэдуна
использовать армию для достижения своих замыслов, направ-
ленных против генеральной линии партии в переходный период.
Мао Цзэдун, действуя через политорганы НОАК, стал привле-
кать военнослужащих для форсирования кооперирования кре-
стьян. В начале февраля 1956 г., согласно материалам агентст-
ва Синьхуа, Главное политическое управление НОАК опублико-
вало проект «Программы участия и поддержки армейскими ча-
стями движения за сельскохозяйственное производство». Особое
внимание придавалось работе армии в областях, населенных не-
ханьскими народами, и в пограничных районах. Примечательно
название одного из сообщений агентства Синьхуа в тот пери-
од: «Личный состав НОАК оказал громадную поддержку коопе-
рированию сельского хозяйства».
Весьма активное участие в 1957 г. приняла армия в кампа-
нии «по борьбе с правыми» и в проведении «широкого социали-
стического воспитания всего сельского населения» [198,
10.VIII.1957]. В этих целях Главным политуправлением было
послано в деревню большое количество агитаторов, пропаган-
дистская деятельность которых развернулась вокруг вопроса о
двух путях развития: социалистическом и капиталистическом.
При этом, по имеющимся сведениям, они обрушивались с кри-
тикой на сторонников решений VIII съезда КПК и сотрудниче-
ства с Советским Союзом.
В конце первой пятилетки Мао Цзэдун, руководствуясь те-
зисом «винтовка рождает власть», повел энергичную борьбу за
установление своего личного контроля над армией. В ней он ви-
дел силу, способную не только сокрушить его противников, но
и перестроить всю политическую и социальную структуру ки-
тайского общества в соответствии с его мелкобуржуазными
идеалами «казарменного коммунизма». В связи с этим Мао Цзэ-
дун и его сторонники повели атаку на ленинские принципы
военного строительства в Китае, зафиксированные в документах
VIII съезда КПК (1956 г.).
На состоявшемся в январе 1957 г. расширенном заседании
Военного совета ЦК КПК маоистам удалось навязать решение,
согласно которому в основу военного строительства в КНР
клались «идеи» Мао Цзэдуна. Сторонники использования совет-
277
ского опыта, который предписывалось изучать «критические и
применять «выборочно», подверглись резким нападкам. Развер-
нувшуюся после VIII съезда КПК дискуссию о путях дальней-
шего развития армии маоисты старались повернуть таким обра-
зом, чтобы в результате превратить НОАК в послушную им по-
литическую силу.
С начала 1958 г. насаждение в НОАК культа личности Мао
Цзэдуна, в основном проводившееся через военно-политические
органы, приняло особенно широкие масштабы. Весной и летом
1958 г. проходила работа расширенного совещания Военного со-
вета ЦК КПК. По сообщению гонконгской печати, выступая на
нем, Мао Цзэдун заявил, что «основная задача данного сове-
щания— похоронить догматизм... покончить со слепой верой в.
советский опыт военного строительства» [165, 1969, № 69, с. 47].
1 августа 1958 г. агентством Синьхуа была передана статья
«Народная армия и народная война», в которой декларирова-
лось, что в основе военного строительства в Китае должны без-
раздельно господствовать «военные идеи Мао Цзэдуна».
Тем не менее политика «большого скачка» и раздувание'
культа Мао встретили активное противодействие со стороны
значительной части армейского командования во главе с ми-
нистром обороны Пэн Дэхуаем. Последний, поддержанный
группой высокопоставленных военных руководителей, выступил
в 1959 г. на Лушаньском пленуме с открытой критикой полити-
ки Мао Цзэдуна и его единомышленников.
Провал политики «трех красных знамен» означал одновре-
менно и банкротство попыток маоистов обеспечить быстрое
развитие китайского общества за счет использования различ-
ных форм и методов военной организации. В условиях растуще-
го недовольства и сопротивления своему курсу как внутри пар-
тии, тгак и со стороны широких народных масс, Мао Цзэдун и
его группировка, сохранившие за собой власть лишь путем по-
литического лавирования и известных компромиссов, добившись
смещения Пэн Дэхуая и его сторонников, усилили борьбу за
превращение армии в послушный механизм реализации своих
антисоциалистических планов.
В 1960 г. состоялось расширенное заседание Военного сове-
та ЦК КПК, на котором было принято «Решение об усилении
идейно-политической работы в армии», надолго ставшее основ-
ным руководящим документом по вопросам военного строитель-
ства в Китае. Это решение означало полный разрыв с марк-
систско-ленинскими принципами и практикой военного строи-
тельства. Его смысл в части, касающейся роли армии, сводился
к тому, что последняя должна стать вооруженной организацией
для выполнения внутриполитических задач L
В целях подготовки армии к выполнению политических за-
дач в духе маоистской линии в рассматриваемом решении ука-
зывалось на необходимость сделать упор на «политическое
278
строительство» в самой армии, содержание которого сводилось
к насаждению культа Мао Цзэдуна и его «идей».
Применительно к низовым звеньям и солдатам работа по
«политическому строительству» начала развертываться с 1961 г.
в форме движений за создание рот «четырех хорошо» и за под-
готовку бойцов «пяти хорошо» 2.
Сам за себя говорит девиз этих движений: «Люблю то, что
любит председатель Мао Цзэдун. Поддерживаю то, что под-
держивает председатель Мао Цзэдун. Действую по указаниям
председателя Мао Цзэдуна. Иду вперед по призыву Мао Цзэ-
дуна».
В конце 1961 г. ставший после снятия Пэн Дэхуая минист-
ром обороны Линь Бяо выступил с призывом «Читать книги
председателя Мао, слушать председателя Мао, поступать в соот-
ветствии с указаниями председателя Мао, стать хорошими бой-
цами председателя Мао». В 1962 г. во всей армии развернулось
движение за изучение избранных произведений Мао Цзэдуна.
В 1963—1964 гг. маоисты, выдвинув лозунг «учиться у На-
родно-освободительной армии», вновь предприняли ряд шагов,
направленных на то, чтобы использовать НОАК для утвержде-
ния маоистского «особого курса». В частности, были сделаны
попытки под руководством военных создать на предприятиях и
в учреждениях политотделы. В целях идейной обработки и на-
саждения культа Мао представители армии были направлены в
учебные заведения.
Все эти действия, однако, встретили серьезное сопротивление
как <в цартии, так и в армии со стороны еще не сломленной до
конца оппозиции.
В 1965—первой половине 1966 г. в Китае серьезно обостри-
лась внутриполитическая обстановка. Определенные успехи
«урегулирования» народного хозяйства, достигнутые за счет ис-
пользования форм и методов, частично воскрешавших практику
периода первой пятилетки и противоречивших маоистским уста-
новкам, в очередной раз поставили под сомнение руководящее
положение Мао Цзэдуна и его сподвижников. Борьба между
противниками и сторонниками Мао Цзэдуна усилилась также в
связи с целой серией неудач и провалов во внешней политике.
В сложившихся условиях маоисты решили подавить оппозицию
силой, насильственным путем насадив военно-диктаторский ре-
жим. Именно эту цель преследовала развернутая ими с июня
1966 г. «великая пролетарская культурная революция».
На начальном ее этапе (вплоть до конца 1966 г.) армия на-
ходилась в тени, лишь направляя и поддерживая отряды хун-
вэйбинов. Однако мощное сопротивление на местах и раздоры,
начавшиеся в среде самих хунвэйбинов, вскоре опрокинули на-
дежды маоистов обойтись лишь силами одурманенной молоде-
жи, не прибегая к открытой помощи армии. В январе 1967 г.
был опубликован приказ Военного совета ЦК КПК, утвержден-
279
иыА лично Мао Цзэдуном, которым отменялось прежнее поста-
новление о «невмешательстве армии в великую пролетарскую
культурную революцию» на местах. В приказе в соответствии с
«новой обстановкой развертывания борьбы двух классов, двух
линий» армии предписывалось решительно «поддерживать-
истинные революционные группировки, решительно осуществ-
лять диктатуру в отношении всех прочно зарекомендовавших,
себя в качестве контрреволюционных организаций и элементов»
[209], т. е. в отношении всех противников Мао Цзэдуна. Ар-
мия, таким образом, вышла на авансцену событий. Перед ней
была поставлена задача осуществлять «три поддержки, два
военных (контроль и обучение.— Авт.)».
В первую очередь требовалось оказывать поддержку «ле-
вым», т. с. сторонникам маоистов, в захвате власти. На месте
разгромленных «буржуазных штабов» (так маоисты называли:
уставные партийные и конституционные государственные орга-
ны) предписывалось создавать новые, внеуставные и антикон-
ституционные органы власти — «ревкомы» на основе сочетания
«трех сторон» при главенствующей роли представителей армии..
Разъясняя это указание, «Жэньминь жибао» писала: «В тех
районах и ведомствах, где имеется необходимость захвата влас-
ти, нужно осуществлять курс революционного „сочетания трех
сторон** и создать революционный представительный, пользую-
щийся пролетарским авторитетом орган власти. Этот орган
власти лучше называть революционным комитетом. Временный
орган власти революционного сочетания трех сторон должен
состоять из ответственных работников революционных массовых
организаций, из представителей воинских частей НОАК и рево-
люционных руководящих кадров» [198, 10.III.1967].
«Ревкомы» с участием представителей воинских частей или
народного ополчения должны были создаваться на заводах,,
фабриках, в «коммунах» и производственных бригадах, в фи-
нансовых, торговых и культурно-просветительных учреждениях
(включая высшие, средние и начальные учебные заведения), в
партийных и административных органах, а также в массовых
общественных организациях (см. [162, 1967, № 5]). Захват влас-
ти был объявлен главной задачей.
Вторая «поддержка» относилась к промышленности. Данная
установка по существу означала указание армии взять под свой
контроль промышленные и горнорудные предприятия с тем, что-
бы обеспечить их нормальное функционирование и предотвра-
тить там выступления рабочих против «культурной революции».
В соответствии с этой директивой на промышленные предприя-
тия были направлены многочисленные армейские отряды «по
пропаганде идей Мао Цзэдуна». На заводах, фабриках и. шах-
тах создавались «штабы руководства производством на основе
сочетания трех сторон», или «производственные комитеты», во
главе с военными.
280
От армии, наконец, требовалось «оказание поддержки» сель-
скому хозяйству. Главной формой такой «помощи» считалась
пропаганда «идей» Мао Цзэдуна и значения его «революцион-
ной линии».
Вторая часть лозунга — «два военных» — подразумевала:
— во-первых, осуществление военного контроля путем созда-
ния в партийных и государственных органах, на промышленных
.предприятиях, транспорте, в учебных заведениях и т. д. «воен-
но-контрольных групп», которые на начальном этапе «культур-
ной революции» использовались для содействия захвату власти
и созданию «ревкомов»;
— во-вторых, проведение «военного обучения», включавшего .
в себя установление контроля над учебными заведениями, орга-
низацию в них изучения и пропаганды «идей» Мао Цзэдуна на
базе «пролетарской революции в области просвещения», а так-
же военно-политическую подготовку народных ополченцев и
контроль за деятельностью их организаций.
Осуществление лозунга «три поддержки, два военных» прак-
тически поставило под контроль армии всю политическую, идео-
логическую и социально-экономическую жизнь страны, превра-
тило НОАК в главный орган военно-бюрократического режима,
утвердившегося в ходе «культурной революции».
Процесс усиления роли армии во всех областях обществен-
ной жизни страны зашел настолько далеко, что Мао Цзэдун не
без основания увидел в ней реальную угрозу и своей собствен-
ной власти. В то же время уже первый опыт использования
военных в качестве администраторов показал неприспособлен-
ность армейского аппарата к решению сложных социальных
проблем, о чем свидетельствовали нараставшие противоречия
между представителями армии и гражданской администрации на
местах. Наконец, столь широкое использование военных для вы-
полнения достаточно далеких от их профессиональной сферы
функций отрицательно сказалось на боевой подготовке войск.
Верный своей тактике беспрерывного маневрирования и ба-
лансирования между различными силами и группами и попере-
менного их усиления и ослабления, Мао Цзэдун предпринял ряд
мер, имевших целью ослабление влияния армии и упрочение
личной власти.
Первым шагом в этом направлении явилось принятие нового
устава КПК, где Мао Цзэдун был провозглашен пожизненным
председателем партии. Определенным противовесом власти
военных явилось также воссоздание на местах партийных орга-
низаций на маоистской основе. С середины 1971 г. в китайской
печати усилилась пропаганда тезиса, согласно которому партия
должна командовать «винтовкой», совершенно недопустимым
объявлялось, чтобы «винтовка» командовала партией. «Жэнь-
минь жибао» в данной связи писала: «Теперь, когда на всех
уровнях сформированы новые комитеты партии, необходимо эф-
281
фективно укрепить единое руководство партии» П9Я
26.VIII.197I]. 1 ’
Наконец, в сентябре 1971 г. Мао Цзэдун нанес удар по вер-
хушке армейского руководства, в результате которого с поли-
тической арены исчезли официально провозглашенный преемни-
ком Мао министр обороны Линь Бяо, начальник Генерального
штаба НОАК Хуан Юншэн и ряд других высокопоставленных
военных руководителей.
В последующие годы Мао Цзэдун и его окружение предпри-
няли ряд мер, направленных на усиление контроля центра над
армией и одновременно ограничение ее влияния с тем, чтобы в
какой-то степени обезопасить себя от оппозиционных настрое-
ний в НОАК. В отчетном докладе ЦК КПК X съезду КПК
Чжоу Эньлай подчеркнул, что «из семи сторон — промышлен-
ности, сельского хозяйства, торговли, дела культуры и просве-
щения, армии, правительства и партии — партия руководит
всем» [266, с. 37—38[.
В плане реализации установок об «усилении централизован-
ного руководства партии, ЦК партии и местных парткомов во
всех областях жизни страны» армейские партийные организа-
ции в ходе движений «критики ревизионизма и упорядочения
стиля» и «критики Линь Бяо и Конфуция» развернули в НОАК
широкую кампанию под лозунгами: «Изучать три правила дис-
циплины и /памятку из 8 пунктов», «Все воинские части и под-
разделения должны подчиняться централизованному руководст-
ву местных парткомов», «НОАК является героической армией,
которая создана председателем Мао и. КПК и находится под
их руководством», «Армия должна уважать органы власти и
партию, бойцы и кадровые работники должны скромно, осмот-
рительно и добровольно подчиняться централизованному руко-
водству местных парткомов». Подчеркивалось, в частности,
что 1самым важным в «памятке из 8 пунктов» является первый
пункт: «Во всех действиях подчиняться командованию». Интер-
претировался он следующим образом: «Последовательно и до
конца следовать основному принципу, суть которого состоит в
абсолютном руководстве армией со стороны партии... подчинять-
ся командованию возглавляемого председателем Мао ЦК пар-
тии, подчиняться командованию революционной пролетарской
линии председателя Мао; бороться там, где укажут председа-
тель Мао и ЦК партии, решительно выполнять те задачи, кото-
рые они ставят» [162, 1974, № 2, с. 74].
Наряду с широкой идеологической обработкой личного со-
става армии в указанном духе была предпринята очередная
чистка командного состава. Судя по китайской печати, она осу-
ществлялась в широких масштабах вплоть до командного со-
става полков. Со своих постов был смещен целый ряд высших
военачальников. В конце 1973 г. была произведена перетасовка
командующих военными округами, с тем чтобы лишить этих
282
носпачалышкон «опорных баз», разорвав их связи с соедине-
ниями, частями и гарнизонами, которыми они командовали мно-
го лет. Ключевые же посты министра обороны, начальников
I лавного политического управления НОАК и Генерального шта-
ба долгое время оставались вакантными.
Одной из мер по уменьшению роли армии явилось сокраще-
ние се представительства в ЦК КПК после X съезда партии.
1'.слн (на IX съезде КИК (1969 г.) военные составляли 44% об-
щего числа членов и кандидатов в члены ЦК, то в ЦК, сфор-
мированном да X съезде КПК (1973 г.), их доля снизилась до
30,7%.
После «культурной революции» были постепенно ликвиди-
рованы военно-контрольные комитеты, несколько сокращено чис-
ло военнослужащих в «ревкомах» и парткомах, на предприяти-
ях промышленности и транспорта.
Как сообщала китайская печать, «леВо»радикальная фрак-
ция маоистов во главе с «четверкой» в рассматриваемые годы
предпринимала активные меры по созданию из ополчения про-
тивовеса армии («вторых вооруженных сил») (см. [194,
4.II.1978; 198, 9.VIII.1978]).
В данной связи, в частности, в 1972 г. в Китае развернулась
широкая кампания по созданию народных ополчений в городах.
Весьма знаменательно, что при этом отделы народного воору-
жения были изъяты из подчинения армии и переданы под конт-
роль местных парткомов. К лету 1974 г. в Шанхае, Пекине,
Таньцзине и 11 других крупных промышленных центрах КНР
были созданы главные штабы городского народного ополче-
ния, которые подчинялись только горкомам КПК.
Часть функций армии по подавлению оппозиции в городах,
прежде всего в среде рабочего класса, перешла к этим форми-
рованиям. Как писала «Жэньминь жибао», в городское народ-
ное ополчение зачислялись прежде всего промышленные рабо-
чие, которые «ведут борьбу, хорошо разбираются в обстановке
на местах, разоблачают классовых врагов, беспощадно раскры-
вают заговоры, глубоко критикуют абсурдные теории» [198,
13.XII.1973]. В качестве главной задачи народного ополчения
называлась готовность к «будущим городским боям», «подав-
лению реакционных классов, разгрому подрывной деятельности,
обеспечению общественной безопасности, охране имущества»
[198, 29.IX.1973].
В связи с явно наметившейся тенденцией поставить армию
под более жесткий контроль маоистской верхушки руководства
КНР на страницах западной печати все чаще стали появляться
утверждения, будто после «культурной революции», выдвинув-
шей было военных на авансцену событий, армия перестала быть
опорой существующего в КНР режима. По мнению авторов по-,
добных статей, «реорганизованные» на новой, маоистской осно-
ве партия и государственный аппарат оказались способными
283
эффективно контролировать политическое положение в стране
и нашли поддержку у китайского народа, что и позволило ру-
ководству страны постепенно отказаться от услуг военных. Все
это будто бы привело к «возвращению армии в казармы», ши-
рокой демократизации и ликвидации «зачатков» военно-бюро-
кратической диктатуры в Китае. Так, корреспондент француз-
ской газеты «Монд» Р. Гийен в статье «Китай при Чжоу Энь-
лае» писал: «Чжоу Эньлай попросту ликвидирует то, что было
своего рода началом строительства военной диктатуры... После
разрушения начинается перестройка. Она уже сделала большие
успехи в сфере администрации, являющейся главной основой,
на которую опирается премьер-министр». Армия же, уверяет
автор статьи, «выполнила свою политическую задачу» [218].
Известный специалист по китайской армии Э. Иоффе в данной
связи вообще поставил под сомнение существование когда-либо
в КНР военно-бюрократической диктатуры, заявив, что-де рус-
ские «преждевременно объявили об установлении в Китае воен-
ной диктатуры» [178, с. 11].
Однако ограничение влияния военных не носило и не может
носить сколько-нибудь глубинного, всеобъемлющего и тем более
необратимого характера. В условиях политической, нестабиль-
ности и непрекращающейся борьбы внутри маоистского руко-
водства самой мощной и организованной силой, способной в.
наиболее сложной ситуации выполнять роль орудия насилия и
подавления, остается армия. Поэтому только она и может яв-
ляться главной опорой режима военно-бюрократической дикта-
туры. В данном смысле с ней не могут сравниться ни просу-
ществовавшие около 10 лет маоистские органы власти — «рев-
комы», ни созданные на маоистской основе общественные орга-
низации, ни даже отряды госбезопасности и народного ополче-
ния.
Естественно, что в таких условиях армия не может быть
заперта в казармах. Это означало бы выпадение важнейшего
звена из нынешнего механизма власти, звена, без которого сама
существование подобного механизма вряд ли оказалось бы воз-
можным в течение достаточно продолжительного времени. Поэ-
тому рассматривать некоторое ограничение влияния военных,,
имевшее место после «культурной революции», как переход от
диктатуры к демократии, как отказ от услуг армии — значит
впадать в серьезную ошибку. Кик только положение в стране
резко обостряется, армия вновь выходит из тени на авансцену
внутриполитических событий, для того чтобы, по маоистской
терминологии, «сыграть свою роль твердой опоры диктатуры
пролетариата». События, связанные с устранением «четверки»,,
в которых армия вновь сыграла главную роль, еще раз доказа-
ли эту истину. Как справедливо отмечалось в гонконгской пе-
чати, «страна, где „винтовка рождает политическую власть“, не
может обойтись без своей армии. Китай не управляется демо-
284
кратней масс... Китай — это диктатура... Такой режим не может
функционировать без поддержки вооруженных сил» [173, 1973г
№ 3, с. 18].
Процесс ограничения власти военных в Китае сопровождает-
ся непрекращающейся борьбой за подчинение армии узким ин-
тересам отдельных группировок в китайском руководстве, борь-
бой против возможного превращения армии в самодовлеющую1
силу, стоящую над партийной и государственной бюрократией.
В этих условиях армия по-прежнему оставалась решающей си-
лой во внутриполитической борьбе.
Широкая чистка армейских рядов в связи с сентябрьскими
событиями 1971 г. была, в частности, использована группиров-
кой «леваков» во главе с Цзян Цин для попытки установить-
свой контроль над вооруженными силами. По оценкам иностран-
ной печати, после «дела Линь Бяо» было репрессировано не-
сколько тысяч высших военных кадровых работников и десятки
тысяч средних и младших офицеров.
В связи с этим началась усиленная подготовка нового сред-
него и низового командного состава из представителей так на-
зываемой «свежей крови». В результате «молодые кадровые ра-
ботники» из числа «левых» оказались широко представленными
в командном звене армии от роты и до полка включительно.
Большую роль в «насаждении» в ряды вооруженных сил сто-
ронников «леворадикального крыла маоистов сыграло Главное
политическое управление НОАК, которое возглавил один из
«членов» «банды четырех» Чжан Чуньцяо. С его помощью сто-
ронники группировки Цзян Цин просачивались в руководящие-
органы армии и постепенно выдвигались на важные посты на-
чальников отделов и комитетов в самом Главпуре, в то время,
как подавляющая часть прежних его работников была отстране-
на от работы (см. [198, 5.VII.1978]). За период, когда Главпур
НОАК возглавлял Чжан Чуньцяо, в некоторых политорганах
«критике» подверглось свыше 70% кадровых работников. Пргг
этом «незаконно было подвергнуто аресту 42% армейских по-
литработников» [198, 25.VIII.1978].
Следует отметить, что все указанные процессы способство-
вали усилению противоречий и центробежных тенденций внутри
самой армии, тем самым ослабляя ее как единое целое, как:
военную и социально-политическую силу.
К моменту очередного обострения политического положения,,
связанного на этот раз со смертью Мао Цзэдуна, «четверке» и:
ее сторойниками не удалось в достаточно полной степени овла-
деть армией, что и предопределило ее поражение. Тем самым
было еще раз продемонстрировано, что именно армия является:
главным аргументом в борьбе за вдасть в условиях военно-бю-
рократической диктатуры, установленной в сегодняшнем Китае.
Как заявил в мае 1978 г. на совещании по вопросам политра-
боты в армии преемник Мао Цзэдуна Хуа Гофэн, «в чьих руках.
285*
находится винтовка, на кого направлено ее дуло — первостепен-
ный вопрос» [198, 30.V.1978].
Решающая роль армии в приходе к власти коалиции против-
ников «четверки» — группировок Хуа Гофэна и Дэн Сяопина —
способствовала новому укреплению ее позиций в руководстве
страной. На XI съезде КПК в состав ЦК было избрано 123 пред-
ставителя вооруженных сил (на X съезде—108), удвоилось
представительство армии в Политбюро, военные составили 45%
членов и кандидатов в члены ЦК КПК.
Укреплению позиций армии и расширению ее возможностей
воздействовать на общественную жизнь способствовало и то,
что в результате «упорядочения» организаций народного опол-
чения руководство им было вновь поставлено под контроль мест-
ных военных органов, находящихся под «единым руководством
ЦК КПК и Военного совета ЦК КПК» l[198, 9.VIII. 1978]. (На-
ряду с армией к руководству народным ополчением привлека-
ются также органы общественной безопасности.)
Объективно повышений роли вооруженных сил в китайском
обществе способствует провозглашенный новым руководством
курс на дальнейшее усиление гонки вооружений и милитариза-
ции страны.
Нынешние лидеры КНР недвусмысленно заявили о своей ре-
шимости идти по пути нагнетания международной напряжен-
ности, резко интенсифицировали пропаганду неизбежности но-
вой мировой войны и необходимости подготовки к ней. Так, в
1977 г. бывший тогда министром обороны председатель Постоян-
ного комитета ВСНП Е Цзяньин заявил: «Мы должны... не упу-
скать из виду войну, готовиться к ней и делать упор _на том,
что скоро разразится крупномасштабная война» [162, 1977,
№6, с. 15].
На XI съезде КПК Хуа Гофэн обвинил «четверку» в том, что
она, «клеветнически называя модернизацию национальной обо-
роны проявлением ,.узковоенного подхода44 и теорией „всемо-
гущества оружия44, срывала модернизацию армии... Мы должны
в соответствии с военными идеями и военной линией председа-
теля Мао Цзэдуна прилагать дальнейшие усилия к осуществле-
нию его наказа создать „не только мощную сухопутную армию,
но и мощный военно-воздушный и военно-морской флот44... Мы
должны основательно разоблачать и беспощадно критиковать
преступления „четверки44, подрывающей подготовку на случай
войны, и предпринять действенные меры по усилению этой под-
готовки во всех отношениях» [162, 1977, № 9, с. 28].
Китайское руководство задачи «четырех модернизаций» и
выдвижения Китая «в первые ряды стран мира по уровню раз-
вития народного хозяйства» [28, с. 57] прямо связало с подго-
товкой к войне, с необходимостью всемерного наращивания
военного потенциала. Соответственно строится и работа в ар-
мии. От НОАК требуется практическое исполнение «стратеги-
286
ческого решения» третьего пленума ЦК КПК (декабрь
1978 г.) — о переносе центра тяжести всей деятельности на осу-
ществление «четырех модернизаций». В данной связи Главпур
издал 17 января 1979 г. соответствующее уведомление. В том
же году заместитель премьера Госсовета, министр обороны КНР
Сюй Сяньцянь выступил со специальной статьей «Энергично
бороться за осуществление модернизации обороны страны», но-
сившей установочный и программный характер [162 1979
№ 10].
Новое китайское руководство всемерно использует армию
для подавления своих политических противников в партийно-
административном аппарате, а также для контроля над широ-
кими массами рабочих, крестьян, интеллигенции и учащейся
молодежи. Так, «Хунань жибао» писала в феврале 1977 г.:
«В соответствии с тремя большими задачами, поставленными
перед Народно-освободительной армией,— быть одновременно
боевой, рабочей и производительной силой... председатель Хуа...
часто требовал, чтобы подразделения армии тесно увязывали
свою деятельность с центральными задачами районов, активно
участвовали в коллективизации сельского хозяйства, в обеспе-
чении работы транспорта и социалистическом движении в об-
ласти просвещения» 1[205].
Английская газета «Гардиан», при анализе положения в
сельском хозяйстве КНР, отметила, что «армия значительно
расширила свою работу в сельской местности». «Широкое уча-
стие армии в том, что уже превратилось в широкую националь-
ную программу надзора, инспекции и пропаганды в сельской
местности,— делался вывод в статье,— может в конечном счете
дать правительству Хуа Гофэна больший контроль над основ-
ной— сельскохозяйственной деятельностью страны, чем тот, ко-
торым Пекин пользовался когда бы то ни было прежде» [220].
В конце декабря 1979 г. «Жэньминь жибао» выступила с при-
зывом вновь взять на вооружение при условии устранения до-
пущенных ошибок сугубо милитаристский лозунг «три под-
держки, два военных», который Мао Цзэдун выдвинул в пе-
риод «культурной революции» [198, 23.XII. 1979].
Следует, однако, подчеркнуть, что армия вовсе не представ-
ляет собой слепое послушное орудие правящих группировок
КНР. В ней находят свое отражение существующие обществен-
ные отношения, социальные противоречия и борьба за опреде-
ление-путей политического и экономического развития страны.
Поэтому она является не только объектом, но и субъектом борь-
бы, об остроте которой свидетельствует сообщение агентства
Франс Пресс в июне 1978 г., согласно которому с начала очеред-
ной широкой чистки в вооруженных силах КНР, развернувшей-
ся с октября 1976 г. в связи с падением «четверки», и до апреля
1978 г. 7 тыс. солдат НОАК были убиты, 1120 тыс. арестованы
и 140 тыс. бежали в отдаленные районы. Пятый пленум
28Т
ЦК КПК, состоявшийся в конце февраля 1980 г., вывелиз со-
става Политбюро ЦК КПК и освободил от всех партийных и
государственных постов таких видных военных деятелей, вы-
движенцев «культурной революции», как заместитель Предсе-
дателя ЦК КПК Ван Дунсин и командующий Пекинским воен-
ным округом Чэнь Силянь.
В конечном итоге ход этой борьбы и определяет большее или
меньшее значение армии в общественной жизни Китайской На-
родной Республики при сохранении за ней роли главной опоры
существующего режима.
На расширенном совещании Военного совета ЦК КПК 1975 г.
было провозглашено: «Наша армия — главное орудие диктатуры
пролетариата. Будь то классовая борьба на международной аре-
не или же классовая борьба внутри страны — армия неизменно
является главным орудием» [162, 1978, № 2, с. 5]. Это заявле-
ние прямо перекликается с «Решением об усилении идейно-по-
.литической работы в армии», принятым Военным советом
ЦК КПК в 1960 г., в котором, как уже отмечалось, было вы-
двинуто требование о превращении армии в «вооруженную ор-
ганизацию для выполнения внутриполитических задач».
Заместитель Председателя ЦК КПЕ Е Цзяньин, выступая
на всекитайском совещании по распространению передового
опыта Дацина, заявил 9 мая 1977 г., что армия должна быть
готова «в любое время принимать участие в такой борьбе, как
культурная революция» [198, 13.V.1977], После смещения «чет-
верки» в 20 провинциях страны вспыхнули массовые волнения,
вызванные недовольством трудящихся проводимым маоистским
курсом. Пекинское руководство дало указание командующим
ч военными округами подавлять выступления на местах, не оста-
навливаясь перед вынесением смертных приговоров «контрре-
волюционерам» в ходе инспирированных «судов масс» (см. [221,
28.1.1977]).
Гарантией прочности и привилегированности положения ар-
мии в политической системе сегодняшнего Китая является про-
должение и усиление курса на подготовку к войне, всесторон-
няя милитаризация общественной жизни в стране, антинародный
характер политики нынешнего маоистского руководства. Армия
Китая во все большей степени используется им как активный
фактор его агрессивной великодержавной политики на между-
народной арене, что особенно ярко проявилось во время раз-
бойничьего нападения на социалистический Вьетнам. Эта аг-
рессия обозначила качественно новый этап китайской внешней
политики, означавший ее окончательную деградацию. Нападе-
ние на СРВ показало, как писал теоретический и политический
орган ЦК ПТВ «Тап ти конг шан», что «пекинские реакционные
правители превратили Народно-освободительную армию Китая
^178НУ И3 СаМЫХ жестоких и агрессивных армий современности»
288
Армия в социально-экономической
жизни страны
В условиях КНР вооруженные силы оказывают большое и
разностороннее влияние на народное хозяйство и коренные ин-
тересы рабочего класса, крестьянства, интеллигенции. Конкрет-
но влияние армии на всю общественно-экономическую жизнь
страны проявляется по следующим основным направлениям:
— во-первых, на военные нужды потребляется значительная
доля материальных и финансовых ресурсов, для обслуживания
армии используется существенная часть производственных мощ-
ностей промышленности, транспорта и других отраслей эконо-
мики;
— во-вторых, армия наделена несвойственными ей админи-
стративно-хозяйственными функциями по организации, контро-
лю и управлению общественным производством, причем эта
роль особенно возрастает в периоды кризисных политических
ситуаций в стране;
— в-третьих, вооруженные силы принимают непосредствен-
ное участие в промышленном и сельскохозяйственном производ-
стве, в строительстве промышленных объектов, железных и шос-
сейных дорог, портов, ирригационных сооружений и т. д.; в этой
деятельности вооруженных сил особое место многие годы при-
надлежало производственно-строительным корпусам.
Рассмотрим более подробно указанные моменты.
К числу важнейших задач, которые встали перед Китаем
после победы народной революции, относилось создание совре-
менной регулярной армии и отечественной военной промышлен-
ности, что требовало значительных материальных и финансо-
вых затрат. В первое десятилетие большую помощь в военном
строительстве КНР получила от Советского Союза, который, в
частности, принял на себя обязательство поставить Китаю
100 комплектных предприятий оборонной промышленности (см.
{71, с. 176]).
Весьма значительными были военные расходы и их удельный
вес в государственном бюджете в восстановительный период
0949—1952 гг.), что в большой степени было связано с участием
КНР в войне в Корее. По официальным китайским данным, рас-
ходы на нужды обороны равнялись.в 1950 г.— 2,8 млрд, юаней,
(доля в государственном бюджете — 41,5%), в 1951 г.—
5,1 млрд. (42,5%), в 1952 г.— 4,4 млрд, юаней (26%) [48,
е. 22]. В 1950—1951 гг. расходы на военные нужды существен-
но превышали капиталовложения в экономическое строительст-
во (в 1950 г.—1,7 млрд, юаней, в 1951 г.—3,5 млрд, юаней).
В годы первой пятилетки началось создание многоотрасле-
вой военной промышленности. В НОАК формировались военно-
воздушные и военно-морские силы, бронетанковые и инженер-
ные войска, войска ПВО и др. За 1953—1957 гг. максимальной
19 Зак. В7б
289
величины военные расходы достигли в 1955 г. (6,5 млрд, юаней
против 5,6 млрд, юаней в 1953 г. и 5,5 млрд, юаней в 1957 г.).
Несмотря на заметный абсолютный рост военных расходов в
годы первой пятилетки по сравнению с восстановительным пе-
риодом, их доля в государственном бюджете сократилась с
26,4% в 1953 г. до 19% в 1957 г. В целом вплоть до 1957 г.
проводилась политика, направленная на создание современных
вооруженных сил с учетом возможностей отечественной эконо-
мики и широкой помощи СССР.
В 1958—1960 гг. Мао Цзэдун и его сторонники, проводя
авантюристическую политику «большого скачка», пошли на из-
вестное замедление роста военных расходов и сокращение их
доли в бюджетных расходах. По официальным данным, эти рас-
ходы в 1958 г. составили 5 млрд, юаней, в 1959 г.— 5,8 млрд,
юаней против 5,5 млрд, юаней в 1957 г., а их удельный вес в
расходной части государственного бюджета понизился в 1959 г.
до 11%.
В первой половине 60-х годов маоистское руководство, не
считаясь с бедственным состоянием народного хозяйства после
провала «большого скачка», значительно увеличило объем воен-
ного производства и военные расходы. Согласно имеющимся ма-
териалам, объем производства военной продукции в Китае в
1965 г. удвоился по сравнению с 1961 г. [135, с. 207]. Как пока-
зывают подсчеты, расходы на военные нужды из государствен-
ного бюджета возросли в 1965 г. до 13 млрд, юаней, а в 1966 г.—
до 14 млрд, юаней (что составило более 30% государственных
бюджетных расходов). Основная доля военных расходов направ-
лялась на форсированное создание военной атомной промышлен-
ности, на разработку и производство атомного и ракетного ору-
жия. Затратив колоссальные средства, Китай 16 октября 1964 г.
взорвал свое первое атомное устройство. 9 мая 1966 г. был про-
изведен испытательный взрыв бомбы, в которой наряду с ура-
ном-235 содержались термоядерные компоненты, а при атомном
испытании 27 октября 1966 г. использована управляемая ра-
кета.
Несмотря на тяжелые внутренние потрясения и ожесточен-
ную борьбу за власть, 'китайское руководство в годы «культур-
ной революции» не ослабило внимания к развитию военного
производства и особенно к наращиванию ракетно-ядерного по-
тенциала. По сообщениям иностранной печати, в 1967 г. Воен-
ный совет ЦК КПК дал следующее указанйе министерству обо-
роны: «В нашем нынешнем оборонном строительстве мы не ис-
пользуем глупые методы ,,мирного разоружения", а проводим
гибкую линию на подготовку к войне и расширение вооруже-
ний» [161, с. 87]. В результате гонки вооружений военные рас-
ходы к 1970 г., по оценкам специалистов, подскочили до
20 млрд, юаней, т. е. втрое превысили уровень 1960 г.
В 70-е годы под лозунгом «подготовки на случай войны»
290
продолжались форсированное развитие военного производства и
гонка вооружений. Отражая позицию маоистов, «Жэньминь жи-
бао» подчеркивала: «Мы ни на один день не должны забывать
о подготовке на случай войны... Нам нужна не только могучая
регулярная армия, нам необходимо широко создавать народное
ополчение» [198, 1.VII. 1971]. Основные заботы пекинского руко-
водства были связаны со всемерным наращиванием воеиио-эко-
номического потенциала. Хотя первоочередное внимание по-
прежнему уделяется ракетно-ядерным программам, все большее
значение отводится производству обычных видов вооружения,
и особенно вопросам модернизации армии.
По подсчетам американского специалиста Р. Дернбергера, в
1975 г. общие военные расходы КНР увеличились до 21 млрд,
долл., почти 22% объема промышленного производства исполь-
зовалось на военные нужды [181, 1975, № 8, с. 15]. Есть все
основания считать, что официально опубликованные (впервые,
после 1960 г.) данные о военных расходах (в 1978 г.— 16,8 млрд,
юаней, в 1979 г.— 20,2 млрд, юаней [198, 30.VI.1979]) сущест-
венно занижены. Если учесть расходы на обеспечение военно-
служащих продовольствием и одеждой, на исследования soeiP
ного характера, то фактически, по мнению обозревателя «Биз-
нес уик», Китай тратит на военные нужды не 18, а 25% своего
госбюджета [172а, с. 19]. Но и эта оценка, видимо, не отра-
жает истинного положения дел. По некоторым подсчетам, по
статье расходов на военные нужды в бюджете в течение ряда
лет покрывалась лишь примерно половина фактических расхо-
дов КНР в военной области, остальные средства поступали по
другим статьям бюджета страны [170, 1980, № 1, с. 9]. Пр име-
чательно, что по абсолютным размерам военных расходов Китай
занимает одно из первых мест в мире, тогда как по доходу на
душу населения находится на 125-м месте среди 150 госу-
дарств— членов ООН (см. [214]).
Милитаризация экономики и гонка вооружений, вызывающие
непомерные военные затраты, крайне болезненно отражаются на
китайской экономике. По словам газеты «Вашингтон пост», «все
развитие китайской экономики нарушается абсолютным и пол-
ным приоритетом, который предоставляется национальной обо-
роне... Приоритет в отношении использования всех промышлен-
ных ресурсов — от стали до станков — предоставляется само-
летостроению, производству ракет, боеприпасов и всего прочего,
что связано с вооруженными силами Китая» [233, 15.1.1973].
В обстановке раздувания военных расходов, истощающих
экономику, китайское руководство искусственно разделяет на-
родное хозяйство на два в значительной степени обособленных
сектора: военный и гражданский. Первый сектор, развивающий-
ся на вполне современной индустриальной основе, получает
львиную долю централизованно распределяемых материально-
технических и финансовых ресурсов; он значительно лучше
19*
291
обеспечивается квалифицированными кадрами. Второй, включа-
ющий сельское хозяйство, производство средств потребления и
обслуживающий сельское хозяйство и другие гражданские от-
расли, в значительной мере находится на самообеспечении, ис-
пользуя скудные местные ресурсы. Из-за нехватки материально-
технических ресурсов и финансовых средств этот сектор, бази-
рующийся по преимуществу на примитивной технике и ручном
труде, развивается с большими трудностями.
Следствием непрерывного роста военных расходов является
резкое ограничение государственных ассигнований на здраво-
охранение, образование, социально-культурные мероприятия,
жилищное и коммунальное строительство. Финансирование ар-
мии и функционирование военного сектора экономики все боль-
ше осуществляются за счет жизненных нужд китайского народа.
В начальный период существования КНР армия активно ис-
пользовалась для воздействия на хозяйственную жизнь в ин-
тересах создания нового Китая. Большую роль в управлении
экономикой играли военно-административные комитеты круп-
ных административных районов, а на местах — военно-контроль-
.ные комитеты в городах и промышленных центрах. С помощью
армии проводилась конфискация собственности бюрократическо-
го капитала, военных преступников и контрреволюционеров.
Военнослужащие оказывали содействие в осуществлении аграр-
ных преобразований и проведении централизации финансово-
экономической деятельности. Подобное явление было оправдан-
ным и необходимым в ответственный период, связанный со ста-
новлением нового общественного строя и необходимостью вос-
становления подорванного многолетними военными действиями
народного хозяйства. По мере создания и укрепления централь-
ных и местных органов управления народным хозяйством ар-
линя освобождалась от хозяйственно-административных функций
по управлению и контролю над общественным производством.
В 1958 г. Мао Цзэдуну и его сторонникам, как известно,
удалось навязать стране свой «особый» политический курс, од-
на из главных целей которого заключалась в форсированном
создании мощного милитаристского государства. Его проведе-
ние сопровождалось широким внедрением насильственно-адми-
нистративных методов руководства экономикой и военизацией
всей общественно-экономической жизни страны. Для этих целей
маоисты в определенной степени использовали армию. Для рас-
ширения экономического строительства была проведена подлин-
но тотальная мобилизация населения, созданы на военных на-
чалах своеобразные трудовые армии, которые использовались
для массовой добычи полезных ископаемых, проведения «битвы
за сталь», выплавки кустарными методами чугуна, на иррига-
ционных работах, дорожном строительстве и т. д. Как военизи-
рованные трудовые организации в деревне создавались «народ-
ные коммуны». Вся страна по существу была превращена в
292
военный лагерь. Лозунг «Весь народ — солдаты» стал одним из
самых распространенных в то время.
Чрезвычайно усилились насильственные контрольно-органи-
заторские функции армии в период «культурной революции».
Разгромив конституционные органы власти и партийные орга-
ны, маоисты сделали армию своей опорой, использовав ее для
установления военного надзора в городах и сельской местно-
сти. Военнослужащие в значительной мере восполнили тот ва-
куум, который возник в сфере управления из-за ломки сущест-
вовавшего до «культурной революции» административного аппа-
рата, массовых репрессий, а также вследствие падения автори-
тета кадровых работников.
В январе 1967 г. Мао Цзэдун приказал армии вмешаться в
«культурную революцию». В части министерств, прежде всего
связанных с наращиванием военного потенциала и транспортом,
были созданы военно-контрольные комитеты. Такие же комите-
ты появились на многих промышленных предприятиях, транспор-
те и т. д.
18 марта 1967 г. ЦК КПК дал директиву НОАК помочь
улучшить положение на отдельных промышленных предприя-
тиях. В сентябре того же года Военный совет обязал воору-i
женные силы вмешаться в деятельность угольной промышленно-
сти и оказать ей содействие в улучшении работы.
В первой половине 1967 г. штабы военных округов, а в ряде
случаев и менее крупных соединений учреждали специальные
канцелярии (они носили разные названия) по экономическим
вопросам, которые давали директивы по вопросам «революции
и производства». Военными создавались также «фронтовые
команды», «штабы производств», которые активно вмешивались
в работу промышленности с целью оздоровления ее деятельно-
сти и налаживания производства. Особенно усилилась роль
военных в руководстве промышленностью'и предприятиями в
первой половине 1968 г. Немало промышленных предприятий
оказались военизированными. На многих заводах и фабриках
вместо цехов, участков и бригад были созданы роты, взводы,
отделения, введена военная дисциплина. Представители армии
и «ревкомов», используя различные методы принуждения, ста-
рались добиться укрепления производственной дисциплины, ро-
ста промышленного производства, снижения себестоимости и
улучшения качества продукции. Иностранные наблюдатели от-
мечали, что воздействие армии на работу промышленных пред-
приятий, включая деятельность пропагандистских отрядов
НОАК и групп «поддержки левых», продолжалось по крайней
мере вплоть до начала 1971 г.
С образованием «ревкомов» функции по надзору за деятель-
ностью промышленности и транспорта перешли к этим новым
органам власти. Однако и в них очень большую родь играли
представители армии. Военные приняли деятельное участие в
293
кадровых перемещениях, произведенных в органах управления,
особенно в министерствах и ведомствах, заняли там многие ру-
ководящие посты. На местах был усилен контроль над деятель-
ностью «ревкомов».
Активно вмешивалась армия и в сельское хозяйство. Личный
состав НОАК широко привлекался для пропагандистской рабо-
ты и идейно-политической обработки крестьян. 23 февраля
1967 г. появилась директива Военного совета ЦК КПК, предпи-
сывавшая вооруженным силам оказать помощь в проведении
сельскохозяйственных работ, ополчению было приказано выпол-
нять роль «опорной силы» и «ударной группы» в сельскохозяй-
ственном производстве. Воинские подразделения получили ука-
зание помогать крестьянам в организации сельскохозяйственных
работ, «предотвращать саботаж», бороться с «классовыми врага-
ми», содействовать проведению «культурной революции» и про-
пагандировать «идеи» Мао Цзэдуна среди крестьян. Большое
число военных было послано в «коммуны» на временную рабо-
ту. Им, в частности, поручалось «революционизировать» «обюро-
кратившихся» кадровых работников, улучшить отношения меж-
ду ними и крестьянами, помочь наладить трудовую дисциплину.
Летом 1967 г. развернулась новая кампания по оказанию НОАК
помощи в уборке урожая и посевных работах. Осенью того же
года вновь большое количество военнослужащих было направ-
лено в деревню в помощь «коммунам» и бригадам.
Весной 1968 г. ЦК КПК, Госсовет, Военный совет и «группа
по делам культурной революции» призвали армию к новым
чрезвычайным усилиям в сельском хозяйстве. Массы военнослу-
жащих вновь были направлены командованием региональных
и провинциальных военных округов в деревню. В 1969 г. в пе-
риод посевных работ и сбора урожая в «коммуны» и производ-
ственные бригады были посланы специальные военные отряды
«поддержки сельского хозяйства», которые были призваны «вы-
зывать» у крестьян трудовой энтузиазм, а также следить за
правильным распределением продуктов. В качестве типичного
примера можно привести пекинский гарнизон, из которого толь-
ко весной 1969 г. в 7,4 тыс. больших производственных бригад
было направлено свыше ЦО тыс. военнослужащих. Отмечалось,
что военные подавляли недовольство крестьян (см. [198,
12.VI.1971]). Директивы об участии армии в сельскохозяйствен-
ных работах давались командованием военных округов и в
1970 г.
В разгар «культурной революции», в 1967 г., армия устано-
вила контроль над транспортом. 22 января 1967 г. министерство
железных дорог в обстановке усиливавшейся разрухи на транс-
порте передало свои функции НОАК, а позднее было поставле-
но под контроль военно-контрольного комитета. В марте того
же года штабы провинциальных военных округов взяли под
контроль районные управления железных дорог. Представители
294
НОАК были посланы во все организации и предприятия, под-
чиненные управлениям железных дорог, а также в управления
и отделы водного и автомобильного транспорта по всей стране.
В первые месяцы 1967 г. под надзором военных оказались
телеграфно-телефонная сеть, радиостанции, почтовая служба.
Вооруженные силы охраняли железнодорожные и шоссейные
мосты, железнодорожные станции, порты, ремонтные предприя-
тия, заводы транспортного машиностроения, предприятия связи
и т. д. В конце 1967 г. военно-воздушные силы НОАК установи-
ли контроль над гражданской авиацией, включая ее Главное
управление, краевые и провинциальные управления, аэропорты,
авиашколы и т. д.
Даже летом 1970 г. персонал НОАК продолжал охранять
железнодорожные пути и депо. Иностранная печать сообщала,
что к середине 1971 г. на транспорте наряду с «ревкомами» в
отдельных районах продолжали существовать военно-контроль-
ные комитеты. В 1970—1971 гг. в данной сфере продолжали
активно действовать пропагандистские отряды и группы «под*
держки левых», выделенные НОАК.
Широкое вмешательство армии в общественно-экономиче-
скую жизнь страны весьма образно характеризуется болгарской
газетой «Народна армия»: «Став главным орудием ,,культурной
революции41, армия участвовала во всех областях жизни стра-
ны: военные водили поезда и тракторы, давали советы белобо-
родым профессорам Пекинского университета, работали в ком-
мунах и руководили промышленностью, возглавили руководство
пекинской оперой» [187].
После смещения в сентябре 1971 г. с занимаемых постов
Линь Бяо и ряда высокопоставленных военных произошло
ослабление роли армии в непосредственном руководстве эконо-
микой. Однако она продолжала оставаться весьма значительной
силой в стране. Военные составляли и составляют значитель-
ную часть центрального партийного и государственного аппара-
та. Очень сильно влияние военных ощущалось в провинциях и
автономных районах. Можно согласиться со следующим заклю-
чением гонконгской прессы: «Армия в Китае — отнюдь не сила,
которую вызывают только в экстренных случаях. Это постоян-
ный элемент постоянного чрезвычайного положения. Это отли-
чительная черта нынешней системы в Китае» [173, 1975, № 31,
с. 32].
В середине 70-х годов китайская и западная печать неодно-
кратно сообщала о вмешательстве армии в экономику с целью
преодоления возникших трудностей (см. [173, 1975, № 31; 198,
24.1.1975]). В частности, в конце декабря 1974 г. и в начале фев-
раля 1975 г. поступила информация о том, что солдаты Ухань-
ского регионального военного округа на транспорте в период
забастовки железнодорожников направлялись в «коммуны», на
заводы, фабрики и шахты, в школы, чтобы вести «массовую
295
работу» среди масс. В январе 1975 г. солдаты использовались
в работах на железнодорожной станции и в порту в Нанкине
В июне 1975 г. командованием Нанкинского военного округа
был издан циркуляр, предупреждающий о недопустимости про-
медления в уборке урожая. В конце 1974 г. из пров. Хубэй со-
общалось о том, что военные «шефствуют» над предприятиями
и «коммунами», помогают нм. В период массовых выступлений
рабочих Ханьчжоу в защиту своих прав в 1975 г. на предприя-
тия были введены воинские части, которые подавили движение
рабочих. Согласно информации западной печати, войскам было
приказано пресечь антиправительственные выступления в Бао-
дине.
После устранения с политической арены «четверки» вмеша-
тельство армии в общественно-экономическую жизнь страны
вновь усилилось. В начале 1977 г. на предприятия промышлен-
ности и транспорта, в сельское хозяйство стали направляться
воинские части, во многих случаях под видом «агитотрядов».
Армии, в частности, было поручено проводить «идейно-полити-
ческую работу», оказывать помощь в осуществлении кампании
«в сельском хозяйстве учиться у Дачжайской производственной
бригады, в промышленности — у Дацинских нефтяников» [198,
24.V, 2.VI.1978].
В выступлениях ряда китайских руководителей, на страни-
цах газет и журналов подчеркивалась необходимость насажде-
ния военных порядков на предприятиях и в учреждениях. Так,
в одной из своих статей член Политбюро ЦК КПК Юй Цюли
писал: «Повсеместно создать предприятияt дацинского типа —
это значит добиться того, чтобы на каждом предприятии... при-
меняли опыт политической работы НОАК... Все предприятия
должны по примеру Дацина со всей серьезностью перенимать
опыт НОАК» [198, 8.V.1977].
В начале 1977 г. сообщалось, что китайская армия устано-
вила контроль над движением на одном из ключевых железно-
дорожных узлов страны — Чжэнчжоу [221, 4.1.1977]. Во главе
Чжэнчжоуского железнодорожного управления, согласно мате-
риалам агентства ЮПИ, «в соответствии с необходимостью» и
с целью «укрепления руководства» была поставлена группа офи-
церов, одним из которых был заместитель командующего желез-
нодорожными войсками. Несколько позже с помощью армии
стала усиливаться милитаризация всего железнодорожного
транспорта. На проходившем в Пекине в феврале Г977 г. всеки-
тайском совещании по работе железнодорожного транспорта
было объявлено, что «железнодорожный персонал следует рас-
сматривать как крупную промышленную армию полувоенного
типа» [198, 21.11.1977]. Вскоре только на Уханьскую железную
дорогу было направлено свыше 17 тыс. военных [198, 7.III. 1977].
Еще в «Общей программе Политического консультативного
совета Китая», принятой 29 сентября 1949 г., предусматрива-
296
лось, что «вооруженные силы Китайской Народной Республики
в мирное время должны, не нанося ущерба военным задачам,,
планомерно участвовать в производственной работе, в сельском
хозяйстве и промышленности, оказывая тем самым помощь го-
сударству в строительстве». В «Указаниях об участии армии в
производстве и строительстве», изданных ЦК КПК в 1950 г.,
подчеркивалось, что использование военнослужащих в подоб-
ных целях будет практиковаться длительное время [40, с. 12]..
Масштабы и содержание производственной деятельности во-
оруженных сил за годы существования КНР менялись весьма
существенно, что было в первую очередь обусловлено проводив-
шейся политикой в области военного строительства, особенно-
стями положения в стране, международной обстановки.
В первые годы существования КНР армейские части прини-
мали участие в восстановлении и развитии промышленности и?
транспорта, в капитальном строительстве в Синьцзяне и некото-
рых других районах, в НОАК было налажено производство про-
довольствия и снаряжения для собственных нужд и т. д. Одна-
ко в течение последующих нескольких лет хозяйственно-произ-
водственная деятельность армии значительно сократилась, а &
ряде районов была практически полностью прекращена. Объяс-
нялось это довольно сильной оппозицией в командном составе
вооруженных сил стремлениям отвлекать НОАК на разные ме-
роприятия производственно-экономического характера.
В 1956 г. масштабы участия военных в производственной
деятельности значительно возросли; данная тенденция продол-
жала усиливаться и в последующие два года. По данным зару-
бежных исследователей, военнослужащие отработали в 1957 г.—
20 млн., в 1958 г.— 58 млн. человеко-дней [172, с. 742]. В 1959—
1960 гг. указанный показатель, несмотря на некоторое сниже-
ние по сравнению с уровнем 1958 г., оставался все же доста-
точно значительным (соответственно 44 млн. и 46 млн. челове-
ко-дней). В 1958—1960 гг. солдаты и офицеры под лозунгом
«Участие в строительстве родины — славная задача НОАК»
[162, 1959, № 15] активно использовались для осуществления
«скачка» в промышленности и оказания помощи сельскому хо-
зяйству.
Провал «большого скачка» вызвал свертывание экономиче-
ской активности НОАК. Так, количество отработанных личным
составом НОАК на экономические нужды человеко-дней сокра-
тилось с 23 млн. в 1961 г. до 8,5 млн. в 1963 г. и 5 млн. в 1964 г,
Однако Мао Цзэдун и его сторонники продолжали настаивать
на продолжении экономической деятельности вооруженных сил.
Они считали, что участие личного состава НОАК в экономиче-
ском строительстве, повышая идейно-политический уровень сол-
дат и командиров и способствуя укреплению отношений между
вооруженными силами и народными массами, одновременно
ускоряет развитие производственных сил и тем самым в конеч-
297
ном счете усиливает сами вооруженные силы, увеличивает воен-
ную мощь Китая.
С начала 60-х годов в условиях резкого ухудшения экономи-
ческого положения в стране в НОАК получили широкое рас-
пространение подсобные хозяйства. Это было связано со стрем-
лением командования вооруженных сил Китая повысить степень
самообеспечения войск продовольственными и промышленными
товарами. По иностранным данным, в 1960 г. в распоряжении
армии имелось более 1 млн. му земли, а в 1961 г.— 1,66 млн. му,
с которых планировалось собрать в течение года свыше
50 тыс. т зерна. К середине 1961 г. воинские части содержали
500 тыс. свиней.
В мае 1966 г. Мао Цзэдун в письме к министру обороны
Линь Бяо потребовал дальнейшего развития подсобного хозяй-
ства в армии. По его мнению, излишки продовольствия и про-
мышленных товаров НОАК должна на эквивалентной основе
обменивать с государством. По китайским данным, производст-
во зерна в армейских хозяйствах увеличилось в 1967 г. против
1966 г. на 60%, а общая площадь пцхотных земель, обрабаты-
ваемых солдатами,— на 53 тыс. га. Большинство войсковых со-
единений обеспечивают себя мясом и овощами {217, 11.11.1969].
Согласно сообщению агентства Синьхуа в феврале 1969 г., в
1968 г. «воинские части НОАК всемерно расширили площадь
пахотных земель, повысили урожайность с единицы площади и
добились тем самым нового роста производства зерна», авиа-
части НОАК в 1968 г. расширили площадь пахотных земель
примерно на 15%, «немало воинских частей обеспечило себя
продовольствием и имеет излишек, зерна». Сообщалось, что в
1968—1970 гг. армия добилась больших успехов в производ-
стве зерна (см. [176, 1970, № 9, 1971, № 67]).
В период «культурной революции» военные активно занима-
лись также капитальным строительством, сооружая мелкие и
•средние промышленные предприятия. В частности, части пекин-
ского гарнизона построили ряд фабрик и заводов по произ-
водству бумаги, химических удобрений, цемента, соли, взрывча-
тых веществ, по переработке руды и лесоматериалов, изготов-
лению некоторых пищевых продуктов. Продукция этих пред-
приятий была предназначена не только для удовлетворения по-
требностей армии, но и для обмена с государством [198,
14.XII.1968].
Весьма значительной оставалась производственная деятель-
ность НОАК и после 1971 г. Сообщалось, например, что в 1974 г.
солдаты УханьЪсого военного округа отработали 1,5 млн. чело-
веко-дней. В период забастовок железнодорожников они отпра-
вили с железнодорожных станций и из портов 240 тыс. т груза.
Ими была оказана помощь в работе 1900 сельским бригадам.
В 1974 г. части Гуанчжоуского округа отработали в сельско-
хозяйственной сфере, главным образом на уборке урожая, около
298
470 тыс. человеко-дней. Военнослужащие Нанкинского военного
округа отработали в 1974 г. 1 млн. человеко-дней, оказывая со-
действие промышленности, сельскому хозяйству, транспорту.
Солдаты и командиры НОАК, расквартированные в провинции
Аньхой, в течение первых трех кварталов 1974 г. отработали в
деревне 160 тыс. человеко-дней (см. [173, 1975, № 31, с. 8]).
Весьма показательно, что в конституции КНР, принятой в
начале 1975 г., армия называется не только «боевым», но также
«рабочим» и «производственным отрядом», что означает зако-
нодательное оформление практики широкого использования ар-
мии в народном хозяйстве.
На втором совещании по распространению опыта . Дачжая
подчеркнвалосьг что «участие в производстве является важной
составной частью деятельности армии» [198, 4.1.1977]. В сель-
скохозяйственной сфере это участие принимало формы постоян-
ной помощи «коммунам», находящимся в зоне дислокаций воен-
ных частей: создания «рабочих отрядов» из кадровых работни-
ков и солдат для работы в деревне; оказания помощи в об-
устройстве полей во время нахождения войск в полевых лаге-
рях; использования военнослужащих на сезонных полевых ра-
ботах; повсеместного принятия срочных мер против стихийных
бедствий.
Активное и серьезное воздействие на народное хозяйство и
на жизнь местного населения оказывает армия через систему
так называемых производственно-строительных корпусов
(ПСК), а также инженерных войск по капитальному строитель-
ству. Это специальные военизированные соединения, предназна-
ченные для работы в наиболее важных и трудоемких отраслях
промышленности, сельского хозяйства, дорожного, производст-
венного и жилищно-бытового строительства. Одновременно они
выполняют задачи военной подготовки молодежи и политиче-
ской и идеологической ее обработки в маоистском духе, а так-
же установления строгого контроля над местным неханьским
населением и осуществления политики его ассимиляции хань-
цами.
Офицеры ПСК подбираются из командного состава тыловой
службы и специалистов, а рядовой состав комплектуется в ос-
новном за счет демобилизованных солдат, молодежи и специа-
листов. Все работающие в ПСК получают жалованье. Промыш-
ленная и сельскохозяйственная продукция, производимая ПСК,
предназначена для самообеспечения подразделений, продажи и
обмена на другие необходимые продукты. Часть ее поступает
в распоряжение государства. В чисто военном плане с помощью
ПСК Китай имеет возможность в весьма сжатые сроки прове-
сти мобилизацию (полную или частичную) своих резервов.
По сведениям, почерпнутым из иностранных источников, про-
изводственно-строительные корпуса начали создаваться в 1954 г.,
хотя использование армейских подразделений для хозяйствен-
299
ных нужд началось за несколько лет до этого. После 1949 г
китайское руководство перевело некоторые войсковые соедине-
ния на выполнение производственных и строительных работ.
В Синьцзяне, Шэньси, Ганьсу, Внутренней Монголии, Хэйлун-
цзяне были организованы военизированные трудовые части
укомплектованные демобилизованными военнослужащими, ли-
цами, направленными на «трудовое перевоспитание», а также
кадровыми работниками.
Первым был создан (в 1954 г.)—путем объединения раз-
личных строительно-трудовых, сельскохозяйственных и иррига-
ционно-мелиоративных подразделений — Синьцзянский ПСК»
Одновременно началась подготовка к созданию аналогичных
формирований и в других пограничных районах. После 1960 г.
ПСК появились в Хэйлунцзяне, во Внутренней Монголии, в
Ланьчжоуском военном округе и ряде других мест.
Рассмотрим в качестве примеров производственную деятель-
ность ПСК Синьцзянского и Гуанчжоуского военных округов»
Синьцзянский производственно-строительный корпус подчи-
нен непосредственно Военному совету ЦК КПК. Как отмечают
иностранные специалисты, ПСК играет главную роль в эконо-
мическом освоении Синьцзяна и в проведении там великохань-
ской политики в отношении национальных меньшинств. ПСК
представляет собой огромную организацию, преобладавшую во
всех сферах экономической, военной и политической жизни
Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР). Под контро-
лем производственно-строительного корпуса находилось более
половины сельскохозяйственного производства и значительная
-часть промышленности (гонконгская печать в 1974 г. утверж-
дала, что промышленность СУАР почти полностью находилась
в ведении ПСК).
Командованию Синьцзянского ПСК До 1974 г. были подчи-
нены 13 сельскохозяйственных и 3 рабочие дивизии, большое
количество заводов, фабрик, шахт, рудников, торговых пред-
приятий, транспортных полков, исправительно-трудовых лагерей
и т. д. Отдел агитации и пропаганды руководил деятельностью
сельскохозяйственных училищ, школ профессионально-техниче-
ского обучения, театральных коллективов, спортивных организа-
ций, библиотек, полка бытового обслуживания и т. д.
Из 16 дивизий, входивших в состав ПСК, 13 были дислоци-
рованы в Синьцзяне и 3 — в провинциях Ганьсу и Шэньси.
По-видимому, и влияние этого формирования в указанных про-
винциях значительно менее ощутимо, нежели в Синьцзяне, где,
по оценке гонконгских специалистов, около 50% всего населе-
ния связано с его деятельностью [169, с. 14]. Эти оценки, ве-
роятно, завышены, но несомненно, что несколько миллионов
жителей района непосредственно вовлечено в деятельность ПСК.
Личный состав ПСК состоял из семи разнородных категорий
лиц. Первая (на ее долю приходилось около 15% численности
300
•корпуса) — бывшие преступники, сосланные в Синьцзян для
трудового перевоспитания. Отбыв срок наказания, они продол-
жали работать в системе ПСК- Вторая (20%)—переселенцы
из других районов страны. Большая их часть — мужчины и жен-
щины в возрасте 18—25 лет, в том числе много образованной
молодежи, прибывшей из Ганьсу, Хэнани, Шэньси, Сычуани и
Других провинций. Третья (около 15%)—демобилизованные
военнослужащие (включая и бывших гоминьдановских солдат,
перешедших на сторону НОАК). Большинство из них в середи-
не 70-х годов были кадровыми работниками, занимающими
командное положение в ПСК. Четвертая — молодежь, переселен-
ная в пограничный район в обязательном порядке. Значитель-
ную и растущую ее часть составляли имеющие полное среднее
и высшее образование. Пятая — кадровые работники органов
общественной безопасности, административно-хозяйственный
персонал, научно-технические работники и специалисты разных
отраслей, офицерский состав исправительно-трудовых лагерей.
Шестая — представители местного населения и командирован-
ные для работы кадровые работники, научно-технический пер-
сонал, студенты специализированных вузов. Седьмая (10%) —
территориальные войсковые части (включая части охраны и
комендантской службы, кавалерии, артиллерии), также прини-
мавшие участие в производственной деятельности.
О масштабах производственной деятельности ПСК можно
судить на примере входящей в него 8-й сельскохозяйственной
дивизии. Ее промышленно-производственному отделу, располо-
женному в г. Шихэцзы, были подчинены дивизионная мастер-
ская по ремонту и сборке тракторов, автомобильная мастерская,
шерстопрядильная и текстильная фабрики, бумажная и муко-
мольная фабрики, сахарный завод, швейные мастерские и т. д.;
производственному управлению — центральный производствен-
ный комбинат общего назначения в Шихэцзы и три производ-
ственных участка: в местечках Мосувань (электростанция, ре-
монтная механическая мастерская, станция обслуживания шос-
сейной дороги, семь госхозов, лесничество), Хуншань (пять гос-
хозов), Аньцзихай (станция семеноводства); отделу материаль-
но-технического обеспечения — обрабатывающие предприятия и
многочисленные отряды лесозаготовителей; торговому отделу —
предприятия по переработке пищевого сырья, столовые, мага-
зины; лесному отделу — центры по лесопосадкам и борьбе с лес-
ными пожарами; отдел водного хозяйства руководил строитель-
ством и использованием ирригационных и других водохозяйст-
венных сооружений.
Таким образом, в ведении 8-й дивизии находилось большин-
ство промышленных предприятий в Шихэцзы и его окрестностях,
я также 12 госхозов, лесничество, лесозаготовительные хозяйст-
ва и т. д. (см. [169, с .147]).
По имеющимся данным, ПСК обрабатывали более 50% всех
301
посевных площадей Синьцзяна. 26 госхозов корпуса специали-
зируются па производстве хлопка, зерна и другой продукции
земледелия, 17—па животноводство, уделяя большое внимание
овцеводству, а также коневодству. Опп также обрабатывают за-
крепленные за ними земельные площади. Во всех госхозах име-
ются предприятия по ремонту техники и инвентаря, по обработ-
ке сельскохозяйственной продукции. На 2/з они укомплектованы
местными жителями; кроме того, в них работают переселенцы
и лица, направленные в Синьцзян в обязательном порядке.
Производственно-строительный корпус в Гуанчжоуском воен-
ном округе был создан в апреле 1969 г. В его состав вошли ра-
ботники сельского хозяйства, находившиеся в ведении отделов
по освоению целинных земель в административном районе
о-ва Хайнань и особого округа Чжаньцзян. ПСК находился под
двойным подчинением, его хозяйственной деятельностью руково-
дило министерство сельского и лесного хозяйства КНР, а поли*
тической и военной — командование Гуанчжоуского военного
округа. По данным иностранной печати, основная задача дан-
ного ПСК — выращивание каучуконосов (95% объема производ-
ства). Небольшая часть персонала корпуса (два полка и не-
сколько рот) была занята выращиванием других тропических
культур: кофе, какао, черного перца и т. д.
ПСК Гуанчжоуского военного округа — основная база про-
изводства в КНР натурального каучука, за ее счет покрывается
половина потребностей страны в этом продукте. В состав кор-
пуса входят восемь типовых и одна особая (№ 10) дивизия,,
которые размещены на о-ве Хайнань и п-ове Лэйчжоу. Числен-
ность производственного состава дивизии — около 100 тыс. (вме-
сте с обслуживающим персоналом и членами семей — 200—
300 тыс.). В состав дивизии входят 10 и более сельскохозяйст-
венных ферм (полков), каждая из которых расположена в гра-
ницах 2—3 уездов. Особая дивизия № 10, сохраняющая тесные
связи с Управлением тыла НОА, насчитывает 12—13 тыс. про-
изводственного персонала (с обслуживающим персоналом и чле-
нами семей — более 40 тыс.). Главная ее задача — выращивание
и закупка сахарного тростника у местного населения, а также
перевозка этого сырья и продуктов его переработки. Общая чис-
ленность всех соединений ПСК — около 2 млн. человек (вклю-
4ая и членов семей) (см. [168, 1974, № 77, с. 17]).
В середине 70-х годов была проведена частичная реоргани-
зация ПСК в большинстве районов их дислокации. У них, в
частности, были изъяты и переданы инженерным войскам капи-
гального строительства дивизии, занимавшиеся промышленным
зроизводством, инженерно-железнодорожные бригады, полки,,
осуществлявшие ирригационные работы. Часть подразделений
лерешла в ведение местных органов, которые стали также осу-
ществлять руководство многими промышленными и сельскохо*
зяйственными предприятиями, культурно-просветительными уч-
Ю2
реждениями и научно-исследовательскими организациями, ра-
нее принадлежавшими ПСК. В ведение военных округов пере-
шли воинские подразделения, придававшиеся полкам ПСК.
В августе 1966 г. в КНР были созданы инженерные войска
по капитальному строительству. В одном из своих материалов
в октябре 1977 г. агентство Синьхуа характеризовало их сле-
дующим образом: «Инженерные войска по капитальному строи-
тельству— новый род войск НОАК, сочетающий труд с военной
подготовкой; они в состоянии и вести производственную дея-
тельность, и воевать, занимаясь главным образом капитальным
строительством». В том же сообщении отмечалось, что за время
своего существования эти войска соорудили около 100 крупных
и средних объектов, включая предприятия металлургической,
угольной, нефтетехнической, военной промышленности, гидро-
электростанции, шоссейные дороги (в частности, построили вы-
сокогорную шоссейную дорогу Сычуань — Шэньси и перестрои-
ли дороги Сычуань — Тибет и Цинхай — Тибет), водохранили-
ща, мосты, аэродромы, объекты гидрологической и геологиче-
ской служб и т. д.
Летом 1976 г. инженерные войска по капитальному строи-
тельству были направлены в район Таншань — Фэннань
(пров. Хэбей), где произошло катастрофическое по своей раз-
рушительной силе землетрясение3. Наряду со спасательными
работами эти части были использованы для восстановления че-
тырех угольных шахт Кайлуаньского комбината. В одном из
сообщений агентства Синьхуа в начале 1977 г. рассказывалось,
о дислоцированной в Шэньси «передовой единице» инженерно-
строительных войск НОАК — воинской части № 452, работав-
шей «на фронте угольной промышленности». Военнослужащие
этой части начиная с 1972 г. неизменно досрочно выполняли
производственные планы, а в сентябре 1976 г. установили все-
китайский рекорд в проходческих работах (2907 м за месяц)..
В октябре—ноябре 1977 г. в Пекине проходило совещание
по вопросам работы инженерных войск в сфере капитального
строительства. На нем, согласно материалам агентства Синьхуа,
отмечалось, что «командиры и бойцы этих войск справлялись
с самыми тяжелыми заданиями на самых трудных участках».
Было также подчеркнуто, что «роль этого особого рода войск»
в осуществлении «четырех модернизаций» «будет возрастать».
В 1979 г. было усилено, руководство инженерными войсками по
капитальному строительству (см. [170, 1980, № 1]), что, види-
мо, не в последнюю очередь связано с агрессией Китая против
социалистического Вьетнама.
Подытоживая сказанное о роли армии в общественно-эконо-
мической жизни Китая, приведем следующее, удачное, на наш
взгляд, высказывание гонконгского бюллетеня «Чайна ньюс
аналисис»: «Армия, дополняемая ополчением, оказывает по-
мощь и наблюдает за деревнями и предприятиями, управляет
303.
крупными сельскохозяйственными комплексами производствен-
ных и строительных войск и принимает непосредственное уча-
стие в капитальном строительстве... Армия, следовательно, об-
ладает колоссальной мощью» [173, 1975, № 31, с. 10].
Классовый и национальный состав НОАК.
Кадровая политика маоистов в армии
Одним из аспектов подготовки» вооруженных сил к решению
©нутриполитических задач в маоистском духе яв1ило!сь измене-
ние кадровой политики, что нашло овюе отражение »не только в
«неоднократных «чистках» командного состава, но и в измене-
нии (принципа отбора в армию призывников, прежде всего в от-
ношении их классового, социального и наши опального состава.
'Китайские руководители придают большое значение кадровой
политике, понимая, что солдаты и офицеры, несмотря на их
привилегированное положение, не могут существовать изоли-
рованно от нужд и проблем широких народных масс, страдаю-
щих от антинародной политики маоистов. Бывший начальник
Главного 1политического управления НОАК Сяо Хуа на совеща-
нии политических комиссаров и начальников политотделов воен-
ных округов в 1960 г., т. е. в наиболее тяжелые времена после
«большого скачка», говорил: «Солдаты — это те же крестьяне
•и рабочие, носящие военную форму, и те проблемы, которые
возникают на местах, могут находить соответствующее 'Отра-
жение в армии. Судя по обстановке в некоторых частях, из-за
нынешних трудностей в экономической жизни там возросло
число политических преступников'» (цит. по^ [141, с. 93]).
Требования к социальному и классовому составу как при-
зывников, так и в целом НОАК складываются в КНР в резуль-
тате воздействия ряда противоречивых факторов. С одной сто-
роны, они вытекают из попыток маоистов приспособить армию
к нуждам своей авантюристической политики, превратить ее в
надежное орудие.военно-бюрократической диктатуры. А с дру-
гой — из потребностей, диктуемых объективными тенденциями
развития военного дела, необходимости качественного совер-
шенствования армии.
Ддя анализа эволюции кадровой политики в армии в рас-
поряжении исследователей имеются, помимо текущей иноор-
мации, Закон1 о военной службе в Китайской Народной Рес-
публике и две серии документов, примечательных тем, что они
относятся к 1960—1961 и к 1968 гг. Это были трудные для мао-
истов периоды (разруха после «(большого скачка», «культурная
революция»), когда им приходилось особенно сильно уповать на
армию. Поэтому в документах тех лет кадровая политика мао-
тистов в армии выступает наиболее выпукло.
Формально в КНР существует единая система обязательной
воинской службы. Решение о необходимости ее. введения было
принято уже в 11949 г\ что нашла отражение в ст. 23 «Общей
программы народного политического консультативного совета
Китая* (см. [31, с. 56]).
Для реализации принятых решений в -марте 1953 г. при На-
родно-революционном военном совете Центрального народного
правительства была создана комиссия по выработке проекта
Закона о военной службе. В ноябре 1954 г. он был подготов-
лен, 9 декабря 1954 г. после соответствующего обсуждения
принят 'Государственным комитетом обороны и передан в Го-
сударственный совет,
По решению Госсовета в ноябре 1954 г. в соответствии с
проектам закона в 25 провинциях страны и автономном райо-
не Внутренняя Монголия был проведен 'пробный призыв ново-
бранцев, цель которого состояла в том, чтобы на основе полу-
ченного опыта приступить к проведению новой системы в жизнь.
Число взятых на учет призывников в тот период достигло более
10 0312 тыс., из них в армию было призвано более 830 тыс. (см.
[36, с. 172]).
Закон о воинской службе в Китайской Народной Республике
[36, с. 238—249] после внесения соответствующих поправок в
(проект был принят 30 июля 1955 г. II сессией Ъ-СНП первого
созыва..К этому времени (в-сентябре 4954г.) в соответствии
с организационным статусом Государственного совета КНР
было создано министерство обороны, объединившее руковод-
ство всеми вооруженными сила-ми страны. В ноябре 1954 г.
было назначено руководство Генерального штаба- НОАК. В фев-
рале. 1955 г. постоянный комитет Всекитайского собрания на-
родных представителей утвердил «Положение о прохождении
службы офицерского состава Народно-освободительной армии»,
которое устанавливало порядок службы, -комплектования офи-
церского корпуса, присвоения воинских званий и -создания ре-
eeptaa. Все эти мероприятия явились важными звеньями в созда-
нии единой системы воинской службы в КНР.
Принятие Закона о воинской службе в Китайской Народ-
ной Республике означало замену принципа добровольности еди-
ной для всей страны системой обязательной воинской службы.
Несмотря на то что целый ряд важнейших положений этого
закона был в последующие годы фактически отброшен маоист-
ским руководством, он до сия пор формально является основ-
ным документом, определяющим систему отбора призывников
в НОАК.
Призывниками в Китае считаются лица, прошедшие реги-
страцию и признанные в результате первоначального медицин-
ского освидетельствования пригодными для воинской службы
(ст. 17). Призыву на действительную -службу подлежат граж-
дане мужского- пола, достигшие к 30 июня данного года пол-
ных 18 лет (ст. 16), независимо от национальной и расовой цри-
20 Зак. 576 305
надлежности', рода замятий, социального происхождения, веро-
исповедания и образования (ict. 2). К несению воинской службы
не допу с каются контрреволюционные и лишенные по закону на
определенный срок политических прав феодалы-помещики
представители бюрократического капитала, а также и другие
лица, лишенные политических npaiB (ict. 3).
Закон, таким образом, определяет лишь самые общие прин-
ципы и моменты системы отбора призывников в НОАК', кото-
рые должны ежегодно конкретизироваться в соответствующих
указаниях по вопросам воинского призыва со стороны Государ-
ственного совета. Тем самым руководящим органам предостав-
ляются весьма широкие возможности в вопросах формирования
как качественного, так и количественного состава призываемых
на действительную военную службу. Именно ежегодными ука-
заниями по вопросам воинского призыва практически опреде-
ляется кадровая политика китайскопо1 руководства в армии.
Возможность широкого варьирования состава призываемы^
в . Китае особенно. велика из-за выборочном системы воинской
повинности, которая применяется вследствие значительного чис*
ленного преобладания молодежи призывного возраста над по-
требностями ежегодного призыва. Как показывают расчеты, в
последние годы в НОАК призывалось не 'более 14% общего
числа ли1ц, достигших призывного возраста.
Система и особенно принципы отбора призывников на дейст-
вительную службу в Китае, конкретизируемые всякий раз ука-
заниями Госсовета КНР, на протяжении сравнительно корот-
кой истории Народно-освободительной армии регулярного типа
претерпевали значительные изменения.’ Они стали важной со-
ставной частью борьбы двух линий по вопросам военного строи-
тельства, которая, по заявлениям китайской печати, началась
еще в: 1921 г. (|см. [198, 7.VIII.1967]). Эта (борьба нащла свое
прямое отражение в характере изменений системы и принци-
пов. отбора призывников в НОАК.
В силу известных исторических условий до победы народа
ной революции Народно-освободительная армия Китая состоя-
ла в основном из крестьян. После 1949 г. в классовой структуре
армии начали происходить определенные прогрессивные изме-
нения, выразившиеся в увеличении удельного веса рабочих и
учащихся, что было связано как с претворением в жизнь классо-
вого принципа, так и с начавшейся модернизацией армии. Одна-
ко еще на протяжении ряда лет НОАК оставалась по преимуще-
ству крестьянской армией. Так, в первой половине 50-х годов
ее личный состав по своему социальному происхождению со-
стоял.; примерно на 8,5% из рабочих, на 79 — из бедняков и
середняков., ни 6 — из городской мелкой буржуазии и на 6,5% —
из выходцев из эксплуататорских классов. 'Еще более характер*-
ную в этом отношении картину представлял собой командный
состав НОАК, в. котором выходцы из рабочего класса составля-
306 - .
1ли лишь 2%, а из эксплуататорских классов и буржуазной ин-
теллигенции— свыше 30%• Среди высшего командного состава
армии не было .нт одного, кто по своему социальному проис-
хождению являлся бы рабочим.
Начавшийся было после 1949 г. процесс прогрессивных из-
менений классовой структуры китайской армии резко замедлил-
ся в начале 60-х годов, когда «идеи» Мао Цзэдуна1 стали ре-
шающим фактором военного строительства в Китае. Приспосаб-
ливая армию к нуждам проводимой ими авантюристической по-
литики, маоисты подменили пролетарский (классовый принцип
Военного строительства мелкобуржуазным. Это нашло свое вы-
ражение не только в изменении сод ержания идейно -пол итиче-
Юкюго воспитания, но и в политике формирования личного со-
става! НОАК.
Тщательно сохранялось преимущественно крестьянское лицо
армии. Причем маоисты и в 'НОАК проводили линию на ис-
кусственное социальное -дробление крестьянства (после созда-
ния «народных коммун» со свойственной им «уравниловкой»!)
и противопоставление «бедняков и батраков», а также «низших
Середняков» «зажиточным 'середнякам». Ставка делалась на
представителей беднейших слоев крестьянства, для которых
идеал «казарменного коммунизма» маоистского толка оставал-
ся еще привлекательным. О значении, придававшемся подобно-
му подходу, можно судить по докладу «По Жуйнина «Об об-
следовании положения в воинских частях нескольких районов».
«По социальному происхождению,— говорил докладчик,—бой-
цов подразделяют на середняков, бедняков и т. д., основываясь
лишь на учетных данных призывника. Но остается неясным, из
каких он середняков: зажиточных или незажиточных, из новых
или из старых, какие изменения произошли в хозяйстве бедня-
ка со дня проведения земельной реформы по сегодняший день...
Этот вопрос ~ имеет очень большое значение для идейно-полити-
ческой {работы в роте.’ Впредь при призыве в армию призывные
органы должны провести некоторую работу в этом отношении»
(цит. пю [(141, с. 210]). Характеризуя социальный состав некото-
рых частей, он каждый раз тщательно отделял «бедняков и
батраков» от «середняков». Так, среди солдат одной из гау-
бичных батарей, по его словам, насчитывалось 50,9% (27 чело-
век) крестьян-бедняков, 43,3 (23 человека) —крестьян-середня-
ков и 5,7% (3 человека) —ремесленных рабочих. Схожей была
картина и в одной из упомянутых докладчиком рот: 55,8%
(67 человек) — бедняки и батраки, 25,8% (31 человек) — серед-
няки (цит. по [141, с. 202]). Нетрудно заметить, что приведен-
ные цифры свидетельствуют о- полном преобладании среди сол-
дат представителей деревни.
Особенно большое значение маоистское руководство прида-
вало соответствующему подбору низовых кадров командного
и политического состава. При этом особое внимание уделялось
20* 307
вопросам социального происхождения и преданности «идеям»
и курсу Мао' ‘Цзэдуна. Так, в выступлении заместителя (началь-
ника Главпура НОАК Сюй Лицина в январе 1961 г., в част-
ности., говорилось: «При подборе и выдвижении низовых кад-
ров необходимо твердо придерживаться классовой линии пар-
тии, решительно выступать против вредной тенденции к возве-
личиванию способностей и недооценке моральных качеств, к
возвеличиванию знания техник и и недооценке политического
лица; необходимо строго придерживаться политических требо-
ваний, 'заниматься тщательной проверкой и добросовестным об-
(следованием, с тем чтобы скрупулезно обеспечивать преиму-
щество бедняков и батраков (включая низших середняков).
Командиры взводов являются первым звеном, вступающим в
кадровые ряды, и поэтому следует особенно внимательно кон-
тролировать это звено и обеспечить такое положение, чтобы
выдвигаемые кадры и курсанты, направляемые в училища для
подготовки на взводных командиров, происходили из рабочих
н крестьян, не имели сомнительных связей, были е чистыми
биографиями, обладали превосходными моральными качества-
ми, правильным стилем работы, были преданы делу партии и
председателю Мао, решительно защищали курс, „трех красных
знамен"» (цит. по [141, с. 181]). Известное представление о
том, какой китайские руководители м'ыслили себе идеальную
классовую структуру командного состава армии, дает следую-
щий факт. В одном из своих докладов Ло Жуйцин называл «хо-
рошим» командный состав в некоем подразделении в Синьцзян-
ском военном округе, где командиры из бедняков и батраков
составляли 53% (156 человек), из середняков — 3/8% (112 че-
ловек), из помещичьих и буржуазных слоев— 7% (20 человек),
из «трудовых семей» — 2% (6 человек) (цит. по [141, с. 183]).
В то же время командный состав уже упоминавшейся гаубич-
ной батареи (два офицера — из помещиков, по одному — из бед-
няков и середняков, один — из городской бедноты) вызвали его
неудовольствие. В подобном подходе явственно прослеживается
упор на представителей беднейших слоев деревенского населе-
ния и явно выраженное недоверие к выходцам из рабочего
класса.
О тех изменениях, которые произошли в системе и принци-
пах отбора призывников за 60-е годы в связи с отказом от
марксистско-ленинских принципов военного строительства, мож-
но судить на основании материалов по проведению призыва на
военную службу в пров. Гуандун <в 1968 г. (165, 1968, № 52,
с. 24—25]. Особо важное значение в этом отношении имеют
«Указания Военного совета' ЦК КПК noi вопросам воинского
призыва в сухопутные, морские и воздушные силы НОАК в
1968 г.» и основные положения разработанного Мао Цзэдуном
документа1 «Новое содержание работы по призыву на военную
службу в 1968 г.». Судя по более поздним материалам (см.,
308
например, [168, 1975, № 91]), эти указания действовали и в
1974—1975 гг.
Характеризуя новое содержание задач по воинскому призы-
ву 1968 г., бывший в то время начальником Генштаба Хуан
Юнипзн в своем докладе «Указания Военного совета, ЦК КПК
по вопросам воинского призыва ,в сухопутные, военно-морские
и военно-воздушные войска в 1968 г.» выделил три момента.
Во-первых, по его словам, новый призыв должен сыграть
важную роль в реализации' указания Маю Цзэдуна о иеобходи-
кости'создания не только мощной сухопутной армии, но и
мощных военно-морских и военно-воздушнЫ|Х сил, а' также в
сохранении и развитии «народных вооруженных сил» (т. е.
ополчения) при наличии как основы «храброй и испытанной»
На родво-оювободител ьной а рми и.
Во-вторых, он должен был осуществляться в духе указания
Военного совета ЦК КПК о том, что в оборонном строительстве
КНР следует не применять «глупые методы „мирного разору-
жения“, а проводить «гибкую линию на ,,подготовку к войне и
расширение вооружения**».
В-третьих, перед новым призывом ставилась цель дальней-
шего укрепления НОАК как «прочной опоры диктатуры проле-
та риата и великой пролетарской культурной революции» (цит.
по [165, 1968, № 52, с. 24]).
Соответственно были осуществлены определенные изменения
в системе и принципах отбора призывников на действительную
военную службу.
Согласно докладу Хуан Юн<шэ1на|, требования к призывникам
в указаниях министерства обороны были сформулированы в ви-
де «четырех принципов» воинского призыва.
1. Возрастная категория призывников. Во все рода войск
стала призываться не состоящая в браке молодежь в возрасте
18—25 лет.
Иными словами, по сравнению с Законом о воинской службе
1955 г. произошли следующие 'изменения:
а) увеличилась возрастная шкала призывников: согласно
закону, призыву подлежали лица в возрасте 18—22 лет (ют. 29);
б) начал практиковаться призыв женщин. По закону же
1955 т. граждане женского пола в мирное время на действи-
тельную службу вообще не призывались (соответствующие их
категории зачислялись лишь в запас). В результате претворе-
ния в жизнь данной установки в 1968 г. из числа лиц, призван-
ных в армию в пров. Гуандун, женщины составили 5,7%. По-
добная практика сохранилась, правда, в меньших масштабах,
и в конце 70-х годов. Так, среди призванных в НОАК в 1979 г.
на долю женщин пришелся 1% (9 тыс.) (см. [470, 1980, № 1]).
Помимо этого, большинство женщин молодого и среднего воз-
раста обучались военному делу и несли службу в рядах народ-
ного ополчения;
309
Таблица 20
Социальный состав призывников НОАК в соответствии с указаниями
по воинскому призыву в 1968 г.*,
,%
Виды войск Социальная группа
рабочие крестьяне учащие- ся** кадровые работники молодежь без определенных занятий
Сухопутные части . . . ВМС ВВС 21 21 15 19 19 1 30 30 60 5 5 2 25 25 22
• [165, 1968, №62, с. 25].
♦* Имеются в виду занимающиеся в учебном заведении либо окончив-
шие его не более года тому назад, но еще не устроенные на работу.
*** Т. е. молодежь, не устроенная на работу.
в) в отличие от .закона 1955 г. в новых требованиях подчер-
кивается, что в армию призывается лишь молодежь, не состоя-
щая в браке.
Изменение возрастной категории призывников в докладе
Хуан Юншэна- объясняется возможностью в связи с этим «шире
проводить среди пролетарской молодежи отбор наиболее здо-
ровых и подходящих для армии людей». На практике подобный
подход, во-первых, открывал более широкие возможности для
призыва в армию лише высшим образованием, для которых
срой-призыва по закону откладывался до окончания вуза, во-
вторых, облегчал маоистскому руководству отбор в армию лиц,
безоговорочно преданных «идеям» Мао Цзэдуна.
Основная причина, увеличения числа женщин-призывников,
согласно докладу, заключается в «необходимости удовлетво-
рения нужд культурной и медицинской работы в войсках».
2. Политические требования к призывникам.
а. Основу их контингента должны составлять дети рабочих,
бедняков и низших середняков. Остальные призывники должны
быть из семей не выше середняков.
б. Призывники должны обладать безупречным политическим
лицом, не иметь сомнительных знакомств и связей, быть идео-
логически устойчивыми и физически здоровыми.
3. Социальный состав призывников.
Соответствующие установки в обобщенном виде представле-
ны в табл. 20.,
Политические требования к призывникам и установки по их
’социальному составу свидетельствуют о противоречивости кад-
ровой политики маоистов в военном строительстве в рассматри-
ваемый период.
Резко и категорично постулировались политические требова-
310
мия, сводящиеся по сути дела к одному — слепо быть верным
•«идеям» Мао Цзэдуна и самому «•великому кормчему». Сохра-
нялось искусственное противопоставление «бедняков и низших
середняков», с одной стороны, и прочих сельских социальных
групп —с другой. Оно даже несколько усилилось исключением
представителей «зажиточных середняков» из числа призывников.
Явно служило целям социальной демагогии, столь характерной
для проходившей в то время «культурной революции.», офи-
циальное отстранение от воинской службы выходцев из среды
национальной буржуазии и семей бывших сельских эксплуата-
торов (помещиков и кулаков).
Однако прежняя ставка маоистов на наиболее консерва-
тивные слои и группы китайского! общества при. формировании
армии явно не соответствовала' объективным тенденциям раз-
вития военного дела и мешала совершенствованию армии. Ос-
нащение вооруженных сил современной боевой техникой предъ-
являет повышенные требования к уровню общеобразовательной
и специальной подготовки личного состава. И как рае "те слои,
на которые стремились опереться маоисты,— наиболее отсталые
(вплоть до неграмотности) в культурном отношении, в наи-
меньшей степени отвечали этим требованиям. Поэтому в кадро-
вую политику пришлось вносить существенные коррективы, вы-
разившиеся в заметном увеличении среди призывников
удельного веса рабочих ,и учащихся. В указаниях по призыву
в .1968 г. на, долю крестьян отводилось лишь 19% в армии и
ВМС и- 1% —в ВВС. В то же время удельный вес рабочих дол-
жен был составить соответственно 21 и 12%. Причем на деле
последние показатели были.намного выше, поскольку категория
призывников, именуемая «молодежью без определенных заня-
тий», в значительной степени состояла из представителей ра*
бочего класса.
Противоречивость маоистского подхода к вопросам комплек-
тования армии сказалась и в определении нового содержания
задач по воинскому призыву в 1968 г. В официальных докумен-
тах наряду с постановкой вопроса о развитии и укреплении во-
оруженных сил выдвигалась цель превратить НОАК в «проч-
ную, опору» «культурной революции», т. е. в оружие насилия
насаждавшейся тогда маоистами военно-бюрократической дик-
татуры.
4. Общеобразовательный уровень призывников, г,
В этой сфере главным в новом положении являлось сниже-
ние требований к уровню образования по сравнению с норма-
ми воинского призыва, существовавшими с .1962 по 1967 г»
(табл. 21).
В данном случае борьба двух противоречивых тенденций в
вопросах комплектования НОАК, о которых уже шла речь,
проявляется достаточно отчетливо. Для достижения своих це-
лей группировка. Мао Цзэдуна /.вопреки., интересам и объектив-
311
Таблица 21
Изменение удельного веса различных групп призывников по уровню
образования *
Вид войск Лица с на- чальным об- разованием Лица с непол- ным средним образованием Лица с пол- ным средины образованием
Сухопутные войска в 1962—1967 гг 40 60
в 1968 г 65 35 -
ВМС в 1962—1967 гг 35 65 -
в 1968 г . 60 40
ВВС в 1962—1967 гг - 20 80
в 1968 г — 35 65
• [165, 1968, № 52, с. 25].
Н.ым потребностям армии сознательно шла на снижение требо-
ваний к общеобразовательному уровню призывников, справед-
ливо считая, что менее развитых солдат легче использовать для
достижения своих антинародных целей.
Таково основное содержание «четырех принципов» призыва
«а военную службу в 1968 г., которые, судя по всему, практи-
чески без изменений действуют и в настоящее-время.
Следует отметить, что не случайно в указаниях Военного со-
вета ЦК КПК, так же как и в других официальных докумен-
тах, совсем не упоминался принцип интернационализма и друж-
бы народов в вопросах военного строительства в целом и ком-
плектования армии в частности.
Наиболее общей объективной основой, на которой форми-
руется национальный состав всякой регулярной армии, является
национальная структура населения страны.
Китай — многонациональное государство, на Территории ко-
торого проживает более 50 различных наций, народностей и
национальных групп. По официальным данным, общая числен-
ность некитайюких народов составляла' в 1965 г. 42 млн., или
6% населения КНР [51 а, с. 115]. По оценкам советских спе-
циалистов., численность неханыских народов к середине 70-х го-
дов достигла 50 млн. [73, с. 3].
Если исходить лишь из удельного веса некитайаких народов
в населении Китая, то, на первый взгляд, может создаться впе-
чатление, что проблема формирования национального состава
армии в КНР не столь уж сложна. Однако ее решение затруд-
няется рядом моментов.
Во-первых, следует отметить, что, по авторитетному мнению
ряда специалистов, данные ,о численности некитайскнх народов
ЗГ2
официальной статистикой КНР значительно занижены — как
правило, в 1,5—2 раза (см. [102, с. 449]). Однако и без учета
этого факта численность целого ряда национальных меньшинств
Китая достаточно велика 4, чтобы они могли претендовать на
соответствующее представительство в армии.
Во-вторых, в силу особого положения, которое армия зани-
мает в системе государственной власти Китая, в силу привиле-
гированного во всех отношениях положения военных в стране
для каждого представителя .неюитайюких народов служба в ар-
мии является не только средством значительного повышения
своего материального и общественного положения, но и делом
н а цион ал ьного престиж а.
В целом национальная проблема в Китае достаточно слож-
на, и ее решение требует длительной кропотливой работы на ос-
нове ленинских принципов национальной политики и опыта всех
стран социалистического содружества. Однако маоистское руко-
водство в решении национального вопроса встало на путь вели-
ко ханьского шовинизма, что сказалось и в определении нацио-
нального состава вооруженных сил.
Согласно ст. 26 новой, маоистской конституции КНР 1975 г.,
«защита Родины и отражение агрессии являются высоким дол-
гом каждого гражданина», а воинская служба —«почетная обя-
занность граждан». Ни конституция, ни Закон о. воинской служ-
бе не предусматривают каких-либо ограничений для службы
в армии в зависимости от национальной или расовой принад-
лежности. Однако на практике дело обстоит иначе.
По своему национальному составу вооруженные силы КНР
однородны и состоят практически только из ханьцев. В 1957 г.
в ходе реорганизации НОАК в ней ликвидированы все нацио-
нальные военные формирования.
В дальнейшем в отношении службы в вооруженных силах
представителей национальных меньшинств проводилась полити-
ка явной дискриминации, являвшаяся одним из выражений
маоистской линии на насильственную ассимиляцию неханьских
народов.
Представители неханьских народов привлекаются, как пра-
вило, для 'Службы лишь в проивво дет вен но-строительных ча-
стях, а также в специальных формированиях. Из числа наибо-
лее преданных маоистскому руководству представителей нацио-
нальных меньшинств формируются специальные разведыва-
тельно -д иверси онн ы е п одр а зделей ия.
По имеющимся сведениям, особенно активно подобная ра-
бота проводится на юго-западе страны — в пров. Юньнань,
Гуйчжоу, Гуандун, где новобранцы проходят подготовку для
партизанских и диверсионных действий в Бирме, Малайе, Таи-
ланде и других странах Юго-Восточной Азии.
Ив числа лиц той же категории, особенно в Юньнани, Гуй-
чжоу и Гуандуне, формируются группы контрабандистов — тор-
21 Зак. 576
зтз
го в дев опиумом. Плантации опиумного мака в этих провинциях
возделываются и охраняются представителями национальностей
мяо, и, буи и шаньжэнь.
Формирования такого рода носят особый характер и в стро-
гом смысле слова не могут рассматриваться как части Народно-
освободительной армии Китая.
* * *
В результате «(культурной революции» в Китае был осущест-
влен политический переворот и установлена воен но-бюрократи-
ческая диктатура. Основу ее механизма составляет милитаризм.
Маоизм неотделим от системы военного насилия и принужде-
ния, поскольку он не может найти широкой социальной опоры
в лице какого-либо класса китайского общества', поскольку
цели и практические действия его приверженцев глубоко враж-
дебны коренным интересам народных масс Китая. Поэтому ар-
мия необходима маоистам как главная опора установленного
ими режима, как главный аппарат подавления всех инакомысля-
щих. Не случайно Цзян Цин во время «культурной революции»
заявила: «Если не опираться на армию, то на кого же нам опи-
раться?» Но если маоизм не может существовать без армии, то
армия без него вполне жизнеспособна.
В связи с этим возникает вопрос: насколько прочен и дли-
телен этот альянс, от которого в значительной степени зависит
продолжительность существования маоистского режима в стра-
не. Разумеется, дать однозначный ответ на этот вопрос невоз-
можно. Однако некоторые варианты их взаимоотношений на
основе уже имеющихся фактов вполне поддаются гипотетиче-
скому анализу.
Прежде всего следует отметить, что отношения между мао-
истской верхушкой и армией носят далеко не идиллический ха-
рактер. Армия — это не изолированная социальная группа. Че-
рез собственный опыт, через систему самых различных общест-
венных связей и отношений она достаточно тесно соприкасается
с реальной жизнью, реальными потребностями и чаяниями ши-
роких народных масс и соответствующим образом реагирует
на них.
История дала этому немало примеров. Напомним, что имен-
но министр обороны маршал Пэн Дэхуай выступил на Лушань-
ском пленуме с резкой критикой политики «трех красных зна-
мен», что другой министр обороны — Линь Бяо — вступил в ост-
рый конфликт с прочими лидерами «культурной революции».
Известно немало случаев и прямых выступлений отдельных во-
инских частей и гарнизонов против маоистского режима (на-
пример, восстание Уханьского гарнизона в 1967 г.). Поэтому
политические настроения личного состава вооруженных сил
314
представляют собой предмет постоянного беспокойства китай-
ских руководителей.
Происшедшее в последние годы изменение баланса полити-
ческих сил в Китае не может не обострить отношений как внут-
ри самой армии, так и между армией, с одной стороны, пар-
тийной и государственной властью — с другой.
Долговременно действующим отрицательным фактором для
маоистского режима является постепенное изменение социаль-
ного лица армии. В силу объективных тенденций развития воен-
ного дела в вооруженных силах увеличивается прослойка ра-
бочих и интеллигенции, повышается общеобразовательный уро-
вень, а, следовательно, и уровень общественного сознания.
Очевидно, что программа «четырех модернизаций», преду-
сматривающая в качестве центральной задачи модернизацию
обороны, в случае ее достаточно успешного претворения в
жизнь должна ускорить прогрессивные процессы изменения со-
циальной структуры армии. В связи с этой программой перед
ней сегодня ставятся задачи «взыскательно относиться к бое-
вой подготовке, предъявлять... строгие требования, с тем что-
бы кадровые работники армии не только овладевали современ-
ной военной техникой, но и получали знания в различных об-
ластях, становились и красными, и квалифицированными, и
просвещенными, и обученными воевать. Нужно, чтобы военно-
служащие в совершенстве владели оружием, умели пользовать-
ся различными его видами, добивались того, чтобы каждый
специалист мог все, каждый солдат стал „универе а л ом“».
Традиционно сильны в китайской армии и сепаратистские
настроения.
Все указанные, объективные факторы ведут к постепенному
размыванию союза военных с партийно-административным ру-
ководством. Очевидно, тем не менее, что в ближайшем будущем
альянс между ними сохранится. Этому, в частности, может
способствовать традиционное слияние партийной, государствен-
ной и военной верхушки в китайском руководстве.
Вместе с тем не исключена возможность и самостоятельных
решительных действий со стороны армии, которые приведут
к переходу власти в руки военного командования. Реальными
предпосылками подобного варианта являются, во-первых, ис-
ключительная роль вооруженных сил в нынешней социально-
Политичеокой и экономической системе КНР, во-вторых, значи-
тельное влияние армии на местах, в-третьих, возможность опе-
реться на поддержку значительной части старых партийных
кадровых работников, многие из которых являются выходцами
из военных.
В целом можно сказать, что при любом повороте политиче-
ских событий в Китае армия вследствие своего положения и
роли в социальной структуре КНР будет представлять собой од-
ну из ведущих и решающих сил.
315
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Социальные антагонизмы старого общества— между
эксплуататорскими и эксплуатируемыми' (классами — в КНР в
|пр1И1НЦИ|Пе ликвидированы. На основе обобществления собствен-
ности mai средства производства наш а л ось формирование основ-
ных социал иных групп нового общества. Однако естественный
ход развития китайского общества, основы которого были за-
ложены социально-экономическими преобразованиями первой
(половины 50-х годов, был нарушен отрицательным воздействи-
ем теории и практики маоизма, навязанного китайскому наро-
ду «особого» курса маоистов. Противоборство указанных тен-
денций, составлявшее и составляющее внутреннюю основу всей
общественно-политической жизни КНР, оказало огромное влия-
ние на складывание и развитие социально-классовой структуры
Таблица 22
Развитие социальной структуры населения КНР до конца 70-х годов*
1949 г., млн. человек 1957 г., млн. человек 1978 г., млн. человек
Общая численность населения . . . 542(100)** 647(100) 958(100)
Городское население 58(10,7) 97(15,0) 172(18,0)
Сельское население 484(89,3) 550(85,0) 786(82,0)
Экономически активное население . 188(34,7) 300,7(46,5) 517(54,0>
рабочие и служащие 8(1.5) 24,5(3,8) 95(9,9)
крестьяне (члены «народных ком- мун», кустари) ... 180(33,9) 276,3(42,7) 422(44,1>
интеллигенция 3(0,6) 6(0,9) 26(2,7)
Женщины 261(48,1) 311(48,0) 460(48,0)
Мужчины 281(51,9) 336(52,0) 498(52,0)
* Рассчитано по [41, с. 30; 48, с. 6, 159; 79а, с. 5, 82-90; 151, с. 79; 198,
28.VI.1979, 1.V.1980].
** В скобках — удельный вес, в %.
Китая к концу 70-х годов (табл. 22). Под его влиянием замед-
лилось и осложнил ос ь решение ряда исторических противоречим,
прежде всего противоречия между новой формой производст-
венных отношений и в целом еще низким уровнем развития про-
изводительных сил.
На этом фоне обращает на себя внимание ряд существен-
316
ных особенностей социальной структуры КНР в середине
70-х годов.
В качестве первой из них следует назвать относительно вы-
сокую для данной исторической стадии развития страны долю
экономически активного населения в общей численности на-
селения.
Данный показатель, например, в СССР, где переход к со-
циализму был начат со среднего уровня развития капитализ-
ма, к началу заключительного' периода строительства социализ-
ма (в 1940 г.) составлял 36,8%. Большой удельный вес эконо-
мически активного населения в КНР —около 54% в 1978 г.—
не является, однако, отражением соответствующего развития
производительных сил.
Основная масса экономически активного населения занята
в сельском хозяйстве и на подсобных промыслах «коммун» и
бригад, т. е. в наиболее отсталом секторе экономики. Значи-
тельная часть рабочей силы занята в мелкой местной промыш-
ленности, где в очень широких масштабах применяется мало-
квалифицированный труд.
Относительно высокая доля экономически активного насе-
ления отражает, по-видимому, прежде всего стремление путем
массового применения неквалифицированного и малоквалифи-
цированного труда, с помощью примитивных орудий и методов
использовать местные ресурсы и повысить уровень производст-
ва, решая одновременно и проблему занятости.
Сравнение с соответствующими данными за 1949—1957 гг.
позволяет сделать вывод, что абсолютные и относительные тем-
пы роста численности экономически активного населения в КНР
в целом после 1958 г. несколько уменьшились. Важной причи-
ной этого были общая неустойчивость экономики и периодиче-
ские ее потрясения в результате проведения маоистской поли-
тики. Возможно, сказался и объективный фактор: не исключе-
но, что КНР приблизилась к пределу увеличения численности
экономически активного населения, обусловленному нынешними
социально-экономическими условиями.
Другой особенностью социальной структуры КНР является
относительно низкая доля городского населения. Так, данный
показатель в СССР еще в 1940 г. составлял 33%. Изучение ис-
тории других социалистических стран, начавших переход к со-
циализму с относительно низкого уровня экономического раз-
вития, показывает, что удельный вес городского населения на-
чинает быстро увеличиваться только при широком развертыва-
нии процесса индустриализации и при осуществлении научно-
технической революции. Очевидно, что подобный период разви-
тия КНР еще предстоит пройти.
Однако, учитывая указанный момент, следует признать, что
незначительные темпы роста городского населения после
1958 г. не отражают подлинную тенденцию урбанизации в
317
КНР, ибо 'китайское руководство всеми средствами стремилось
сдержать этот процесс. Более того, десятки миллионов людей,
прежде всего выпускники средних школ, были переселены из го-
родов в деревни. Немало предприятий и научно-исследователь-
ских организаций были переведены в сельскую местность. Го-
родское здравоохранение в решении своих основных задач
ориентировалось на деревню. Длительное время мало что, дела-
лось, чтобы улучшить архитектурный облик городов, новое го-
родское строительство велось лишь в ограниченных масштабах.
Одновременно город как центр- концентрации рабочего клас-
са стал (особенно в годы «культурной революции») мишенью
нападок со стороны маоистов. В театральных спектаклях он
изображался как «буржуазный Молох», который поражает
«буржуазными снарядами в сахарной оболочке». В 60-е годы
началось создание новых форм поселения (например, Дацин),
перед которыми ставилась задача путем организации, близкой
к уровню деревни, «преодолеть» различия не только между про-
мышленностью и сельским хозяйством., но и между городом и
селом. Маоистская стратегия «окружения города деревней» бы-
ла, таким образом, продолжена и на новом этапе социального
развития Китая, хотя и в измененной форме.
Нынешнее относительно медленное развитие процесса урба-
низации в КНР является, следовательно, не только отражением
низкого уровня развития производительных сил, но и результа-
том проведения политики маоистского руководства, направлен-
ной против развития городов и усиления их роли.
Между городом и деревней в КНР по-прежнему существуют
значительные социальные различия. Деревня, в целом далеко
отставшая от города в социально-экономическом отношении, как
и раньше, определяет образ жизни и условия труда подавляю-
щего большинства населения;
Третьей особенностью социальной структуры современного
Китая является относительно высокая доля детей и молодежи.
Ежегодные темпы прироста населения в КНР в середине
70-х годов составляли 1,5—2%, и только в 1978—4979 гг. они
снизились до 1,2% [198, 28.VL1979, 1 .V. 1980]. По оценкам,
40—50% всего населения страны моложе 35 лет. Подобную
ситуацию невозможно оценить однозначно. Конечно, столь вну-
шительный контингент молодежи представляет собой значитель-
ный источник рабочей силы. Но в то же время нельзя не отме-
тить, что у почти половины населения страны представления о
периоде успешного строительства основ социализма и тесного
плодотворного сотрудничества с СССР и другими социалисти-
ческими странами формируются вследствие естественного отсут-
ствия собственного опыта шовинистической, антисоветской мао-
истской пропагандой.
Четвертая особенность, на которую следует обратить внима-
ние,—сохранение относительно низкой доли рабочего класса
318
(в 1978 г. около 50 млн. [151, с. 79]) в общей численности эко-
номически. активного населения (около 5%).
Весьма примечательно, что среднегодовые темпы прироста
численности рабочего класса после 1957 г., несмотря на неза-
вершенность индустриализации, не росли. Абсолютный средне-
годовой прирост численности рабочего класса за 1958—1974 гг.
не достигал и 2 млн. человек [151, с. 79]. Соответственно
уменьшились и темпы относительного прироста. Подобное по-
ложение заметно отличается от постоянного динамичного ро-
ста численности рабочего класса в странах социалистического
содружества. В НРБ, например, удельный вес рабочих и слу-
жащих в общем числе экономически активного населения стра-
ны вырос с 20,9% в 1950 г. до 44,8% в 1960 г. и до 66,2% в
1970 г.
На развитии китайского рабочего класса после 1957 г. серь-
езным образом отразилось замедление процесса индустриали-
зации страны. Существенно сказалась на нем маоистская поли-
тика развития мелкой местной промышленности, для которой
характерно использование примитивного, устаревшего обору-
дования, крайне слабое развитие специализации и кооперации.
В данной сфере к середине 70-х годов производилось около 40%’
промышленной продукции КНР. Следовательно, в указанный
период большая часть всех промышленных рабочих страны не
была связана с современным производством. Причем удельный
вес этого отряда рабочих в первой половине 70-х годов в ре-
зультате ориентации на преимущественное развитие местного
мелкого производства повышался. 4
Зеркальным отображением четвертой особенности является
пятая — по-прежнему высокая доля занятых в сельском хозяй-
стве и в подсобных промыслах.
Для уровня развития сельского хозяйства весьма характер-
но, что прирост занятых в коллективных хозяйствах после
1958 г. примерно равен общей численности рабочего класса в
середине 70-х годов. Это свидетельствует о весьма незначитель-
ном увеличении производительности труда в сельском секторе
экономики. В середине 70-х годов производительность труда
занятого в сельском хозяйстве Китая была примерно в 15 раз
ниже, нежели у промышленного рабочего. В среднем один ра-
ботник сельского хозяйства производил в 1977 г. 1 т зерновых
[162, 1978, № 4, с. 12], а в США —50 т. Продукция, произ-
веденная одним работником сельского хозяйства КНР, обеспечи-
вала питание 2—3 человек; в ГДР это соотношение составляло
1:30, в США —1:50.
Общий низкий уровень производительности труда в сельском
хозяйстве является решающим фактором, который исключает
существенные изменения в соотношении аграрного и неаграр-
ного населения. На это указывалось и в одной из передовых
статей в «Жэньминь жибао*, посвященной укреплению трудо-
319
вого потенциала «'первого фронта сельекохоэяй|ствен1ного про-
изводства»: «Зерновых и другой продукции., производимой тру-
дящимися в сельском хозяйстве, после вычета того, что необ-
ходимо для их собственного (потребления, должно хватать для
обеспечения питания еще определенного числа людей, прежде
чем последние смогут уйти из сельского хозяйства и стать ра-
бочими или другими производителями. Это объективный закон,
который невозможно нарушить» [198, 3.1ХЛ977].
Нельзя, однако, не отметить и тенденцию к некоторому
уменьшению абсолютного прироста численности занятых в
сельскохозяйственной сфере после 1958 г. по сравнению с 1949—
1957 гг. Если упомянутый показатель составлял 37 млн. чело-
век в год, то в последующий период он уменьшился до 20 млн.
Причем рост числа занятых в полеводстве еще больше умень-
шился — за счет развития 'Многоотраслевого хозяйства, включая
создание мелких предприятий и мастерских. На предприятиях
и в мастерских коллективных хозяйств в середине 70-х годов
работало около 15 млн. человек, т. е. 7—8% общего числа чле-
нов «коммун». Они давали 10—15% всей суммы доходов. В пер-
вой половине 70-х годов в коллективных хозяйствах стала со-
здаваться группа механизаторов. Их общая численность (т. е.
в госхозах и «коммунах») в. середине 70-х годов достигла
10 млн. В коллективных хозяйствах к этой группе относилось
около 5% работающих. Данный слой, однако, находился на. на-
чальной стадии своего развития: численность его явно недоста-
точна дйя такой страны, как Китай, квалификация механизато-
ров пока низка.
Шестой особенностью социальной структуры :КНР является
значительный, по сравнению с другими классами и социальны-
ми слоями, относительный рост интеллигенции, которая, одна-
ко, продолжает оставаться лишь небольшой группой, составляя
менее 3% численности всего населения.
По китайским данным за 1977—4978 гг., в КНР к интелли-
генции относилось 25 млн. человек [194, 5.Х1.1978]. Однако в
ее ряды зачислялись не только занятые преимущественно умст-
венным трудом, но и все, имеющие высшее и среднее школь-
ное образование. Иными словами, фактически численность ин-
теллигенции и ее удельный вес среди экономически активно-
го населения ниже, чем указывается-
В 1976 г. в КНР насчитывалось около 0,8—4 млн. инжене-
ров с высшим образованием, около 3 млн. среднего техническо-
го персонала, 200—300 тыс. научно-исследовательских работни-
ков, 9 млн. преподавателей высшей, средней и начальной школы
(в том числе около 20 тыс. преподавателей вузов), 1,5—2 млн.
врачей (представителей западной и традиционной китайской
медицины) и около 800 тыс. научных работников в области
сельского хозяйства и среднего агротехнического персонала
(включая 150 тыс. человек с высшим образованием).
320
По подсчетам, доля среди «их представителей интеллиген-
ции, имеющих высшее образование, не превышает 15%.
Удельный вес работников умственного труда высшей кате-
гории, приблизительно соответствующей у-ровню имеющих уче-
ные степени, по-видимому, очень невелик.
Значительная часть научно-технической интеллигенции заня-
та в военной области, прежде всего в создании ракетно-ядерного
оружия и в исследовании космоса.
По официальным данным, около 75% представителей ин-
теллигенции получили образование в КНР [194, 24.VI.1977].
Остальные 25% составляют интеллигенты дереволюционного
времени (большая часть), получившие образование главным
образом в 50-е годы в СССР и других социалистических госу-
дарствах, прошедшие подготовку в капиталистических странах
и, видимо, интеллигенты-реэмигранты.
Динамичный рост численности интеллигенции после 1957 г.
происходил только до 1966 г. «Культурная революция» резко
нарушила! данный процесс и поставила интеллигенцию в крайне
тяжелое положение. Возникшие вследствие этого сложности
ныне признаются официально. Так, в беседе с китайской писа-
тельницей Хань Суинь, живущей за границей, Дэн Сяопин за-
явил, что недостаток ученых, исследователей, врачей, инжене-
ров, биологов, математиков в возрасте от 25 до 35 лет пред-
ставляет собой трудную проблему для страны (см. [215]). Пре-
небрежительное отношение к интеллигенции явилось одной из
причин возросшего за период с середины 60-х до середины
70-х годов отставания КНР от промышленно развитых стран
•мира (что ныне также официально констатируется).
Седьмой особенностью социальной структуры Китая в сере-
дине 70-х годов был недостаточный общеобразовательный уро-
веньжитайского народа, существенно снизившийся, в результа-
те «культурной революции».
Согласно оценкам, в середине 70-х годов 40—50% населе-
ния КНР, прежде всего среди сельских жителей, все еще оста-
валось неграмотным или полуграмотным. В 1957 г. училось
60% детей школьного возраста, в середине 70-х годов, по офи-
циальным данным, 90% [179, 1977, № 72, с. 815]. Весьма пока-
зательно, что' борьба с неграмотностью во второй половине
70-х годов рассматривалась в качестве важной задачи сети ве-
черних школ.
В КНР продолжает ощущаться острый недостаток в ква-
лифицированных рабочих. По оценкам, в конце 70-х годов треть
всех китайских рабочих составляют неквалифицированные) 50
60% всех рабочих получили лишь примитивную подготовку в
процессе производства и только 5—<10% были квалифициро-
ванными специалистами. Еще ниже был уровень профессиональ-
ной подготовки работающих в сельском хозяйстве. Знания и
опыт в данной сфере по-прежнему передавались главным об-
321
разом традиционным путем от поколения к поколению. Так, в
расположенной около Нанкина «народной коммуне» «Октябрь»,
которая благодаря близости большого города ‘находится в го-
раздо более благоприятных условиях, чем масса других «ком- .
мун», в 1965 г. уровень образования 6361 работника был сле-
дующим: 13 человек закончили вузы (около 0,2%), 50 — вто-
рую ступень средней школы (около 0,8%), примерно 200 че-
ловек — первую ступень средней школы (около 3%), примерно
500 человек — вторую ступень начальной школы (около 8%).
Остальные 5600 работников (около 88%) имели образование
только в объеме первой ступени начальной школы (т. е. четы-
рехлетнее) или были неграмотными.
Низкий уровень образования на селе является одним из фак-
торов, значительно тормозящих процесс механизации сельского
хозяйства.
Обострение противоречий в китайском обществе и новое
проявление острых внутренних конфликтов в середине 70-х го-
дов грозили ввергнуть страну в политический хаос и привели
экономику на грань катастрофы (см. [29, с. 18]).
Прагматические силы в китайском руководстве осознали,
что качественное изменение соотношения сил на международ-
ной арене в пользу социализма, а также увеличение пропасти
между КНР и промышленно развитыми странами значитель-
но уменьшили шансы осуществления великодержавно-шовини-
стических, гегемонистских целей маоизма.
Все это вынуждает группировку, одержавшую победу в ходе
октябрьских событий 1976 г., вносить коррективы в маоистскую
политику и идеологию. Продолжая реакционную маоистскую'
внешнеполитическую линию эскалации борьбы против СССР и
других стран реального социализма, против процесса междуна-
родной разрядки, нынешнее китайское руководство стремится
усилить на этой основе блокирование с империализмом и дру-
гими реакционными силами и одновременно прагматически при-
способить определенные аспекты своей внутренней политики и
идеологии к реальным условиям жизни. Эта корректировка на-
чалась с конца 1976 г. и вылилась в крайне противоречивый,
неравномерно протекающий процесс, связанный с острой внут-
ренней борьбой. Ее цель заключается в том, чтобы добиться
консолидации существующего в КНР режима, укрепить военно-
промышленный комплекс, с помощью развитых капиталистиче-
ских стран проводить модернизацию страны и одновременно до-
биться изменения международного соотношения -сил в свою
пользу, в частности путем ослабления реального социализма и
подрыва процесса разрядки.
Политические и ид ео логические позиции китайского руковод-
ства в отношении классов и социальных слоев базируются в
связи с этим по-прежнему на маоистской основе. Как и раньше,
политика пекинских лидеров направлена на то, чтобы поме-
322
шать рабочему классу КНР выполнить его историческую (мис-
сию руководящей и направляющей силы общества, чтобы под-
чинить общественное производство в первую очередь и преиму-
щественно задачам создания экономических условий для нара-
щивания военной мощи с целью реализации шовинистических,
антисоциалистических, враждебных делу мира и всеобщей безо-
пасности целей. И, наконец, с помощью этой политики и идео-
логии продолжается .проведение линии на изоляцию .китайского
рабочего класса от международного революционного рабочего
движения, в частности от рабочего класса стран реального со-
циализма и их марксистско-ленинского авангарда.
Китайское руководство вынуждено было, однако, учесть сле-
дующие обстоятельства и факторы:
1. В результате «культурной революции» китайское обще-
ство' было расколото в идейно-политическом отношении. Ши-
рокое распространение получили мелкобуржуазные стихийные
тенденции, проявившиеся в виде анархизма, злоупотребления,
властью, спекуляции и бандитизма.
2. 'Использование государственной собственности на сред ст'--
ъа производства в интересах военно-бюрократической диктатуры
и искусственное ограничение развития существующих производ-
ственных отношений, направленное против экономических ин-
тересов трудящихся, отрицательно оказались на экономическом
развитии страны.
Это нашло отражение в снижении трудовой активности и в
широком распространении нарушений трудовой дисциплины, в
забастовках, сокращении и застое производства, явлениях воз-
врата к единоличным хозяйствам и даже в разрушении средств
производства.
3. Между маоистским режимом и трудящимися в результа-
те этого возникла глубокая пропасть, наличие которой в конце
1976 г. вынужден был признать Хуа Гофэн.
Трудящиеся требовали и ожидали от нового руководства га-
рантий своих социально-политических прав и существенного
улучшения условий материальной и культурной жизни.
Настоятельная необходимость изменения основных полити-
ческих и идеологических позиций в отношении классов и со-
циальных слоев диктовалась не только внутренним положением
в стране. Она вытекала одновременно из ориентации пекинско-
го руководства на развитие и модернизацию экономического и
военного! потенциала страны такими темпами, чтобы к концу
этого столетия маоистский Китай по своей экономической и
военной мощи занял главенствующее положение в мире.
Корректировка политики1 в отношении классов и социальных-
слоев была обусловлена прежде всего упомянутыми факторами
и обстоятельствами. В конце 70-х годов эти изменения приоб-
рели довольно значительные масштабы.
Во-первых, нынешнее руководство Китая в отличие от пред-
91 * ' 323
сгавнтслей линии «культурной революции» считает, что для осу-
ществления поставленных целей необходимо прежде всего
дальнейшее развитие материально-технической базы. Поэтому
оно делает упор на усиленное развитие современной крупной
промышленности при одновременном сохранении курса на ши-
рокое развитие местной мелкой промышленности.
Однако общее состояние экономики страны, серьезнейшим
образом ослабленной маоистскими «экспериментами», застави-
ло несколько изменить намеченные в начале второй половины
70-х годов планы. В сентябре 1977 г. курс на ускоренное осу-
ществление «четырех модернизаций» и десятилетнего (на 1976—
1985 гг.) плана развития народного хозяйства был заменен
курсом на «урегулирование» экономики. Главная цель послед-
него заключается в оздоровлении положения в народном хо-
зяйстве (в частности, в ускорении развития сельского хозяй-
ства, лепкой промышленности, транспорта и т. п.) и в созда-
нии тем самым благоприятных условий для проведения в' буду-
щем «четырех модернизаций».
В ходе выполнения указанных курсов несколько увеличилась
помощь сельскому хозяйству, форсируется развитие науки и
техники. Выдвинуто требование, учитывать законы экономиче-
ского развития; китайское руководство отказалось от политики
ускоренного «обобществления» коллективной собственности и
ликвидации личных приусадебных хозяйств крестьян.
Оно выступило против распространенной в стране «урав-
ниловки» в оплате труда и заявило о необходимости. соблю-
дать принцип оплаты по труду, сочетать моральное и матери-
альное стимулирование. Нынешние лидеры КНР. пытаются ши-
ре использовать для развития экономики товарно-денежные
отношения. Критикуется ультра^ев-ая» маоистская политика
«немедленного преодоления» различий между умственным и фи-
зическим трудом. Одновременно с возрождением в конце 70-х го-
дов частнопредпринимательской деятельности вновь оживает
тенденция к эксплуатации части трудящихся со стороны остат-
ков национальной буржуазии и иностранного капитала.
Во-вторых, новое руководство Китая на словах подчеркивает
необходимость «заботиться о жизни масс» и заявляет о своем
намерении постепенно повышать материальный и культурный
уровень трудящихся.
С 1 октября 1977 г. заработная плата 46% всех рабочих и
служащих, труд которых в течение многих лет оплачивался
по самым низким разрядам тарифной сетки, увеличена за счет
повышения их квалификации на один разряд. Кроме того, со-
гласно официальным сообщениям, несколько увеличивается зар-
плата еще 10% рабочих и служащих. В конце 1979 г. в связи
со значительным повышением розничных цен на мясо,, рыбу,
яйца и другие продукты питания была увеличена зарплата при-
мерно у 40% рабочих и служащих. Начато проведение меро-
324
приятии, призванных несколько облегчить тяжелую жизнь
крестьян и увеличить их доходы, в том числе и в денежной
форме. Важные шаги предприняты по улучшению условий труда
и быта интеллигенции, особенно той ее части., которая играет
решающую роль в осуществлении программы модернизации.
Очевидно, однако, что описанная тенденция развивается
медленно и противоречиво. Все шаги в ее русле предприни-
маются лишь под давлением настойчивых требований трудя-
щихся, а также в силу необходимости восстановить, используя
материальные стимулы, экономическую и политическую актив-
ность трудящихся. Примечательно в данном плане заявление
Хуа Гофэна, сделанное на всекитайском совещании по вопро-
сам финансов и торговли 7 июля 1978 г.: «Мы должны забо-
титься об уровне жизни масс, чтобы сохранить их энергию в
течение длительного времени... Улучшение жизни народа явля-
ется важным условием для развития производства высокими
темпами (курсив наш.— Лет.)» [198, 12.VIIЛ978].
Реальная практика свидетельствует, что нынешнее руковод-
ство КНР целью производства отнюдь не считает все более пол-
ное удовлетворение материальных и культурных потребностей
трудящихся. Необходимое, мизерное, улучшение условий жиз-
ни народа предпринимается для того, чтобы поднять производ-
ство, т. е. создать материально-техническую базу для реали-
зации великодержавных целей. Однако вопрос о том, какое ме-
сто в дальнейшей политике должно занять удовлетворение ма-
териальных и духовных потребностей трудящихся, все еще ос-
тается одним из кбренных вопросов продолжающейся внутри-
политической борьбы в КНР.
В-третьих, новые лидеры Китая в отличие от побежденных
ими «леваков» на славах подчёркивают курс не на раскол, а
На единство и сплоченность китайского общества. Они декла-
рируют необходимость полного использования «всех положи-
тельных факторов» для осуществления развития экономики. Ки-
тайские руководители заявляют о необходимости сплочения ра-
бочего класса и повышения роли интеллигенции.
'Одновременно в их «политику единого фронта» вовлекают-
ся представители бывшей национальной буржуазии и зарубеж-
ные китайцы, а среди них прежде всего буржуазные элементы,
которые получают особые привилегии в области политики, эко-
номики и культуры. Выход из создавшихся экономических труд-
ностей лидеры КНР видят также в поощрении развития едино-
личного кустарно-ремесленного производства, разрешении дея-
тельности мелких торговцев, владельцев небольших предприя-
тий по ремонту и бытовому обслуживанию населения.
Не исключено, что в будущем в рамках политики пекинско-
го руководства, направленной на мобилизацию китайцев всего
мира под флагом восстановления «величия Китая», могут быть
установлены контакты и с тайваньским режимом.
325
В-четвертых, нынешнее руководство Китая приступило к вос-
становлению институтов политической системы периода до
«культурной революции» и декларирует необходимость развития
«со циа л и с Тич е ск ой демократии».
Функционируют Всекитайское собрание народных представи-
телей и система Народного политического консультативного со-
вета Китая. «Ревкомы», возникшие в ходе «культурной револю-
ции», заменены местными, народными правительствами. Возоб-
новлена работа ряда массовых общественных организаций. Де-
кларируется стремление восстановить на предприятиях и в «на-
родных коммунах» для трудящихся их «демократические права»,
в частности право на активное участие в жизни своих коллек-
тивов. Формально провозглашено, что центральное и местное
руководство должно прислушиваться к критике и предложениям
масс и изучать их. В 1978—1979 гг. ряд местных руководящих
деятелей были наказаны за то, что расхищали общественное
имущество, не соблюдали .государственные законы и зажимали
критику снизу.
Мероприятия подобного рода не могут, однако, скрыть тот
факт, что гражданам КНР предоставлена возможность пользо-
ваться только такими «правами», которые способствуют укреп-
лению существующего режима и реализации его шовинистиче-
ских целей. Любое проявление несогласия считается «акцией
классового врага». Так, выступление за дружбу и тесное сотруд-
ничество с СССР и другими странами реального социализма
может караться как государственное преступление.
Цель описанных выше шагов и мер состоит в том, чтобы за-
маскировать антисоциалистический и милитаристский характер
нынешнего режима, ликвидировать глубокую пропасть между
ним и трудящимися и установить жесткий порядок в стране.
Отчетливее всего суть этих политических мер и шагов видна
на примере одновременного укрепления органов общественной
безопасности, общественного права и военной системы. Так,
в ст. 68 конституции 1978 г. говорится, что обязанностью каж-
дого гражданина являются «воинская служба» и «вступление
в народное ополчение в соответствии с законом» [29, с. 208].
В-пятых, китайское руководство вынуждено и в области
идеологии отказаться от многих постулатов маоизма или же
смягчить их. В то же время продолжается грубая идеологи-
ческая обработка трудящихся в духе национализма (особая
«миссия Китая в мире»), антисоветизма, «теорий» о «сверхдер-
жавах», «социал-империализме», «трех мирах» и активной под-
готовки к войне.
Противоречие между созданными в 50-е годы элементами
новых производственных отношений и в целом все еще отста-
лыми производительными силами требует своего разрешения в
КНР сейчас более, чем когда-либо. Технико-экономическая мо-
дернизация страны является объективно неотложной задачей.
326
На ее решение с конца 50-х годов отрицательно сказалось ко-
ренное противоречие между социалистическим экономическим
базисом, основы которого были заложены, и надстройкой. Де-
формированная в маоистском духе надстройка оказывала нега-
тивное влияние на экономический базис и тормозила таким
образом дальнейшее развитие производительных сил.
Направление, возможности и темпы технико-экономической
модернизации страны в обозримом будущем будут по-црежне-
му определяться данным коренным противоречием. Специфика,
наметившаяся в этой области со второй половины 70-х годов,
состоит в том, что условия и способ воздействия указанного
противоречия в результате отмеченных изменений модифици-
руюся. Этот процесс уже начался, и подобные сдвиги окажут
заметное влияние на условия дальнейшего технико-экономиче-
ского развития страны.
В соответствии с исторической тенденцией по мере разви-
тия производительных сил будет происходить дальнейшее фор-
мирование классовой структуры КНР в социально-экономиче-
ском плане, тогда как уровень идейно-политического созна-
ния классов будет по-прежнему отставать от требований объ-
ективной действительности. Однако данное противоречие между
экономическим и идейно-политическим развитием социально-
классовой структуры не будет простым, линейным продолже-
еием предыдущего этапа. Объективно необходимые для модер-
низации производительных сил условия (рост численности ра-
бочего класса, особенно промышленных рабочих, повышение его
общеобразовательного и профессионального уровня, рост чис-
ленности научной и технической интеллигенции, усиление меж-
отраслевых связей в экономике, накопление знаний и инфор-
мации в области национального и международного развития)
активизируют взаимовлияние других сторон этого противоречия
и все более настойчиво будут требовать его разрешения.
В ходе дальнейшего экономического формирования социаль-
но-классовой структуры КНР рабочий класс будет расти в ко-
личественном отношении. В его внутренней структуре по мере
развития современного крупного промышленного производст-
ва произойдут дальнейшие изменения. Значение рабочего клас-
са в общественном производстве несомненно возрастет, неиз-
бежно усилится и его общественная значимость. Развитие ра-
бочего класса как главной производительной силы в китайском
обществе будет оказывать все более сильное влияние на разви-
тие села и на условия труда и быта кооперированного крестьян-
ства. Таким образом, будут складываться объективные предпо-
сылки1 для укрепления и развития экономического союза рабо-
чих и крестьян.
Ориентация на ускоренное и более широкое развитие науки
и техники приведет не только к количественному росту интелли-
генции. Одновременно будет положено начало и качественным
327
изменениям внутри этой Прослойки в целом и в отдельных ее
группах. Подобное развитие приблизило бы многочисленные и
значительные группы интеллигенции к рабочим и крестьянам
и создало бы объективные условия для формирования их эко-
номического союза.
Однако только что нарисованная перспектива развития и
экономического, формирования классов и классовой структуры
КНР —лишь объективная историческая тенденция. Под влия-
нием господствующего режима, в зависимости от конкретных
исторических действий классов и социальных слоев, существую-
щих в настоящее время в Китае, и под косвенным влиянием ме-
ждународного соотношения сил это развитие может быть значи-
тельно более противоречивым и сложным.
Противоречие между проводимой нынешним руководством
политикой и классовыми интересами трудящихся будет наклады-
вать свой отпечаток на процесс модернизации военно-промыш-
ленной базы КНР. В то же время на условия дальнейшего идей-
но-политического развития классов и социальных слоев большое
влияние будут оказывать характер существующей власти и про-
водимые ею искусственная консервация и возрождение тради-
ционной китаецентрической шовинистической идеологии.
При этом следует учитывать, что элементы формировавшего-
ся в 50-е годы социалистического сознания трудящихся были
подорваны с разгромом марксистско-ленинского авангарда ра-
бочего. класса, и волна мелкобуржуазно-шовинистической идео-
логии снова захлестнула все классы и социальные слои. Субъ-
ективистские и шовинистические мелкобуржуазные факторы и
элементы в области идеологии намного сильнее и живучее, чем
в экономической области. Поэтому идейно-политическое форми-
рование классов и социальных слоев, возможно, будет проис-
ходить значительно медленнее, противоречивее и труднее, чем
их экономическое формирование, хотя нельзя не отметить, что
уже к середине 70-х годов на фоне обострения политических и
социальных противоречий выявилась отчетливая тенденция
недовольства трудящихся существующими экономическими, а
частично даже и политическими условиями своей жизни, в чем
отразился постепенный рост их сознания.
Но до тех пор пока КПК не вернется на позиции марксиз-
ма-ленинизма и пролетарского интернационализма, формиро-
вание социалистического сознания в процессе развития произ-
водительных сил будет затруднено. Несомненно, маоизм, прак-
тика которого губительным образом отразилась на экономике
и жизненных интересах трудящихся, в определенной мере дне*
кредитИ|рован1 в глазах народа. Однако политика прагматиче-
ского приспосабливания и частичных компромиссов с трудя-
щимися, а также развертывание национальной и социальной
демагогии могут на какое-то время снова породить в народе
иллюзии в отношении сущности нынешнего режима.
ПРИМЕЧАНИЯ
К главе 1
1 После поражения революции 1927 г. ввиду начавшегося в городах контр-
революционного террора центр тяжести борьбы КПК все более перемещался
в отсталые сельскохозяйственные районы, что вело к ее относительной изоля-
ции от пролетариата страны и мирового коммунистического движения. Поло-
жение усугублялось ошибками внутри партийного руководства. В результате
КПК во все возрастающей степени теряла связи с пролетарской базой в го-
родах, все более по своему социальному составу превращаясь в крестьянскую’
партию. В этих условиях мелкобуржуазным силам удалось захватить руко-
водство КПК- Главным представителем этих сил стал Мао Цзэдун. К 1945 г.
маоизму удалось существенно укрепить свои позиции ,в партии.
Концепция «новой демократии» Мао Цзэдуна, которую, выступая против
интернационалистских ленинских сил, он развивал в начале 40-х годов, яв-
ляется характерным выражением идейно-политического разрыва маоистов с
марксизмом, игнорирования Ими объективных условий развития китайской ре-
волюции, диалектики объективного и субъективного, национального и интер-
национального факторов. Она носила мелкобуржуазно-националистические чер-
ты. Мао Цзэдун объявлял «новую демократию» типом государства, являющим-
ся не диктатурой пролетариата, не диктатурой буржуазии, а диктатурой «всех
революционных классов» [93, с. 221], или «совместной диктатурой нескольких
антиимпериалистических классов» [93, с. 220}. В качестве социальной
опоры своей «новой демократии» он называл не только эксплуатируемые клас-
сы— пролетариат и крестьянство, но и эксплуататорские слои—националь-
ную буржуазию и даже определенную часть помещиков. Коренными порока-
ми рассматриваемой концепции являлись отрицание исторической миссии про-
летариата и необходимости его политической гегемонии в процессе демокра-
тической революции и подготовки перехода к социализму; отрицание необхо-
димости союза с СССР как решающего международного фактора, способного
гарантировать социалистические перспективы Китая; непонимание взаимодей-
ствия и неразрывности демократической и социалистической революции, а так-
же значения непрерывности перерастания одной в другую.
Маоистам, укрепившим свои позиции в результате кампании «исправле-
ния стиля» в 1942—1944 гг., которая вылилась в избиение подлинных марк-
систов-ленинцев, удалось официально навязать партии свои воззрения. Одна-
ко под воздействием ряда Объективных международных и внутриполитиче-
ских факторов национально-революционное движение в Китае продолжало
развиваться по восходящей линии.
К главе 2
1 По указанию Чэнь Бода и Цзян Цин хунвэйбинам во время «культурной
революции» было разрешено ознакомление с архивом ЦК КПК, следствием
чего явилась публикация на страницах хунвэйбиновской прессы и в дацзыбао
отдельных закрытых выступлений Мао Цзэдуна. В настоящей работе все ци-
таты из йыступлений Мао Цзэдуна, не сопровождаемые ссылками на источ-
ник, привадятся по хунвэйбиновским материалам.
329
К главе 3
1 А. С. Мугрузин относит к этой группе ббльшую часть беднейшего кре-
стьянства, составляющего 42% сельского населения, преобладающую часть се-
редняков (23%) и менее половины класса помещиков (2%) (см. [97, с. 135]).
2 А. С. Мугрузин к слоям переходного типа относит батраков, пауперов
и люмпенов, составляющих 10% сельского населения, часть середняков (10%),
кулаков (5%) и помещиков (3%) (см. [97, с. 134—,135]).
3 Фактически доля чисто помещичьего землевладения была несколько ни-
же, поскольку в источнике в данную категорию включены и государственно-
общественные земли.
4 В 50-х — начале 60-х годов советские исследователи исходили из при-
веденных выше оценок (см., например, [77, с. 12; 81, с. 117]). В последнее
время они без достаточных на то оснований, на наш взгляд, поставлены под
«сомнение. Так, по мнению А. С. Мугрузина, помещичье землевладение охва-
тывало не более 35—40% земельного фонда (см. [96, с. 21—22]).
5 Наряду со сравнительно немногочисленными крупными помещиками,
владевшими десятками тысяч му (до 70 тыс.), в дореволюционной китайской
деревне существовал слой мелких помещиков, владевших зачастую 10 и ме-
нее му (1 му «Vie га).
8 Для слоя «старых» помещиков преобладающими были связи с феодаль-
ными формами эксплуатации крестьянства — непосредственной (получение
арендной платы) и косвенной (участие — в качестве чиновника — в государст-
венно-налоговой эксплуатации).
В деятельности «новых» помещиков большой упор делался на товарно-
денежную сферу (торговля, ростовщичество, различные формы предпринима-
тельства).
7 В Гуаней было обследовано 48 деревень 22 уездов, в Гуандуне—10 де-
ревень уезда Паньюй, в Цзянсу — 28 деревень 4 уездов.
8 По материалам обследования 354 уездов 22 провинций страны в 1933 г.,
удельный вес батраков в сельском населении составлял 10,29%. Однако в
данный показатель была включена численность как постоянно работавших по
,найму, так и части нанимавшихся на короткий срок, т. е. бедняков.
9 Следует иметь в виду, что наем рабочей силы веками практиковался в
деревне в рамках феодальных отношений.
10 В китайской литературе они чаще всего назывались «бродячим людом»
(юминь), или голытьбой.
1 ,1 Шаньси-Суйюань, Бэйюэ, Тайхан, Яньфу, Биньхай.
^гИз них на арендную плату приходилось, по разным данным, 30 млн. т
[fl 14, с. 160] или 35 млн. т [48, с. 29].
13 Данная мысль не относится к бывшим помещикам, выделение которых
-в особый слой носило социально-политический характер. По всем же указан-
ным показателям они примыкали к беднякам.
14 По материалам проведенного в 1954 г. обследования 15 432 крестьян-
ских хозяйств 23 провинций, примерно 0,4—0,6% их земли являлось объектом
купли-шродажи, 0,1—0,117% было отдано в залог и 2,6—2,8%' сдавалось в
аренду (рассчитано по [101, с. 251; 121, с. 8—10]).
16 Приведенные в источнике данные не позволяют точно установить их
•число и удельный вес.
16 Связанные с меньшими размерами у бедняков душевого надела и па-
дотной площади, приходящейся на одного трудоспособного (первый показа-
тель по сравнению с кулаками и середняками был ниже примерно на */<» вто-
рой соответственно на /з и несколько менее Vt).
17 202 из них были кооперативами высшего типа и 26 733— низшего.
18 Северо-Запад и Внутренняя Монголия, Северо-Восточный, Центральный
41 Южный Китай.
110 Приведенные цифры — средние по провинции. Следовательно, самый
низкий уровень оплаты труда в кооперативах был еще ниже.
20 Хэбэй, Шаньси, Ляонин, Хэйлунцзян, Шэньси, Хэнань, Аньхой, Цзянсу,
Сычуань, Хунань, Фуцзянь и Гуандун.
330
21 Следует отметить, что в октябре 1955 г. в заключительном слове на
шестом расширенном пленуме ЦК КПК седьмого созыва он придерживался'
иной точки зрения: «Через несколько лет все крестьяне вступят в кооперати-
вы, и тогда не будет различий между прослойками».
22 Сопоставление абсолютных показателей, приведенных в табл. 8, 9 и 10;.
может привести к выводу об общем снижении уровня доходов китайских,
крестьян за 1954—1957 гг. Однако сравнение результатов выборочных обсле-
дований вследствие чрезвычайного разнообразия экономических условий в>
сельском хозяйстве КНР представляется нам некорректным.
23 Таковой обычно называют 250—300 кг зерна, необходимого для покры-
тия производственных расходов, воспроизводства рабочей силы, уплаты сель-
скохозяйственного налога и продажи по плану централизованных закупок.
24 А также картофеля и батата. В китайских статистических материалах
их обычно пересчитывают на зерно по соотношению 1 :4.
25 Необходимость подобных изменений была признана в ряде документов,,
принятых ЦК КПК в 1960—11962 гг.: «Важные указания ЦК КПК по вопро-
сам современной политики в отношении сельских народных коммун» (ноябрь-
1960 г.); решения IX пленума ЦК КПК (январь 1961 г.); письмо ЦК КПК
ко всем членам партии от 22 марта 1961 г., которое легло в основу «Проекта
положения о работе сельских народных коммун» (май 1961 г.); «Положения:
о работе сельских народных коммун (исправленный проект)» (приняты X пле-
нумом ЦК КПК в сентябре 1962 г.). Эти решения не были полностью опуб-
ликованы в китайской печати, однако основные их положения широко осве-
щались на страницах китайских газет и журналов.
26 В качестве иллюстрации можно привести пример уезда Ляньцзяю
пров. Фуцзянь. В 1962 г. этот уезд получил удобрений и сельскохозяйствен-
ных орудий больше, чем в 1961 г., на 30% и 130% соответственно, а также
несколько займов (общей суммой в 1,7 млн. юаней) на нужды сельского хо-
зяйства и рыболовства; государственные вложения в сельское капитальное
строительство и ирригацию составили 600 тыс. юаней [66а, с. 93].
27 В указанной работе данная цифра приводится со ссылкой на офици-
альные источники информации.
* Идею этой кампании выдвинул Мао Цзэдун на X пленуме ЦК КПК^
обосновывая необходимость ее проведения «обострением классовой борьбь₽
в стране по мере строительства социализма». В 1963 г. он добился одобрения
ЦК «Ю пунктов», которые были оформлены как «Постановление ЦК КПК
по некоторым вопросам нынешней работы в деревне». В январе 1965 г. со-
вещание Политбюро ЦК КПК принимает документ «О некоторых вопросах,,
выдвинутых в настоящее время движением „за социалистическое воспита-
ние в деревне14».
29 «Четыре чистки — в политической, экономической идеологической и куль-
турной областях; «четыре старых» — старые культура, обычаи, взгляды »
привычки.
30 Положение, складывавшееся во взаимоотношениях различных админи-
стративно-хозяйственных ступеней «коммуны», было достаточно выразитель-
но охарактеризовано крестьянами и руководителями одной производственной
бригады, часть членов которой была направлена на работу в подсобные про-
мыслы, созданные большой производственной бригадой: «Мы посылаем лю-
дей, обеспечиваем их зерном и начисляем трудовые единицы, большая бри-
гада имеет от этого выгоду, а мы — ничего» [198, 24.VIII.1972].
31 В выступлении Цзян Цин на совещании резким нападкам был подверг-
нут и метод «закрепления производственных заданий за крестьянскими дво-
рами», который, по-видимому, вновь начали практиковать в ряде раойнов.
Борьба против применения этого метода активно велась маоистами в 1962—
1963 гг. Затем более десяти лет в печати КНР о нем не упоминалось.
32 Для сравнения отметим, что месячная зарплата рабочих равнялась 50—
60 юаням [100, с. 74].
38 В целом официально они составляли 21—27% общего объема урожая
(6—7%—сельскохозяйственный налог, 15—20%—централизованные закупки).
w Бывший секретарь парткома уезда Сиян (уезда, в котором расположен
331
Дачжай), на волне «культурной революции» сделавший головокружительную
карьеру — до члена Политбюро ЦК КПК. Был снят с этого поста в 1978 г.
35 В качестве примера искусственного раздувания «классовой борьбы» в
деревне можно (привести критическое выступление «Жэньминь жибао» в ад-
рес партийного комитета большой производственной бригады Чэньцзячжуан
(уезд Датун, пров. Цинхай). Обвиняя его в ослаблении идеологической ра-
боты, газета писала, что у некоторых членов партии в бригаде появилось не-
допонимание важности «классовой борьбы». Они считали, что «в небольшой
бригаде, где... нет никаких сложных проблем, не может быть и классовой
борьбы» [198, 5.IV.197H].
36 Модернизация промышленности, сельского хозяйства, обороны, науки
и техники.
37 После второго всекитайского совещания по распространению . опыта
Дачжая и созданию уездов дачжайского типа (декабрь 1976 г.) в, 1977 г.
были созваны всекитайские совещания по вопросам обеспечения летнего уро-
жая, выращивания хлопка, риса, по вопросам обустройства полей, по подго-
товке сельских механизаторов, конференция по обмену опытом в осуществле-
нии стандартизации семян сельскохозяйственных культур и др. В 1978 г. про-
водились третье всекитайское совещание по механизации сельского хозяйст-
ва, всекитайские совещания по работе госхозов, по проблемам внедрения в
сельское хозяйство достижений науки и техники, по финансово-торговым во-
просам в деревне, по вопросам обустройства полей, совещание по планирова-
нию научных исследований в области животноводства.
38 Подобные решения были приняты парткомами провинций Аньхой («По-
ложения о некоторых вопросах нынешней экономической политики в деревне.
6 пунктов»), Ганьсу («Замечания по некоторым вопросам работы в деревне
в настоящее время»), Сычуань («Постановление о некоторых основных вопро-
сах нынешней экономической политики в деревне. 12 пунктов»), Гуандун («К
вопросу об облегчении бремени производственных бригад и усилении внима-
ния к основному фронту сельскохозяйственных работ. 16«пунктов»), Цзянси,
Тибетского автономного района.
39 На примере парткома этого уезда критикуются административно-при-
нудительные методы работы руководящего звена в деревне [198, 3.VIII.1978].
40 Данная тема была ведущей на ряде всекитайских совещаний в послед-
ние годы: на первом и втором всекитайских совещаниях по распространению
опыта Дачжая и созданию уездов дачжайского типа, третьем совещании по
механизации сельского хозяйства в январе 1978 г=, совещании по работе гос-
хозов.
41 По признанию одного из китайских руководителей, в течение всего
времени существования КНР «сельскохозяйственное производство велось в
основном ручным способом» [198, 18.VIII.1978].
42 В 60—70-х годах увеличение потребления минеральных удобрений обес-
печивало 45—50% прироста обора зерна [1182, с. 465].
43 В уже упоминавшемся решении парткома пров. Аньхой в данной связи
говорится: «Необходимо восстановить и развить систему рациональных пра-
вил и распорядков, уважать самостоятельность производственных бригад,
укреплять хозяйственное руководство народными коммунами, строго контро-
лировать использование рабочей силы, денежных и материальных средств про-
изводственных бригад, всемерно облегчать бремя производственных бригад
и членов коммун» [162, 1978, № 3, с. 93].
44 В также упоминавшемся выше документе, принятом парткомом пров.
Сычуань, рекомендуется «активно и вместе с тем с осторожностью относить-
ся к вопросу о переходе от производственной бригады к большой производ-
ственной бригаде в качестве основной хозрасчетной единицы» [198, 13.VI.1978].
45 В китайской печати сообщалось, например, о голоде среди крестьян в
горных районах пров. Аньхой. В уезде Синьсянь, в частности, сокращение де-
нежных доходов и продовольственного пайка привело к массовому бегству
крестьян из деревень [198, 17.III.1978].
^'Так, в одной большой производственной бригаде уезда Сюньи (пров.
Шэньси) в 1977 г. за невыполнение плана продажи и откорма свиней на по-
332
ловнну семей был наложен штраф в размере более 11 тыс. цзиней зерна
(5,5 т). В другой большой производственной бригаде того же уезда сумма
штрафов, уплаченных крестьянами за 1976—1977 гг., составила 1232 юаня
1198, 3.VIII.1978].
К главе 4
1 В Китае на протяжении веков интеллигенция была относительно немно-
гочисленным слоем, тесно связанным с правящей феодальной верхушкой и
обслуживавшим ее идейно. Ход исторического развития китайского общества
определял преобладание в ее среде ученых гуманитарного направления. Не-
многочисленность этой интеллигенции, исключительная трудность получения
образования (обусловленная бедностью подавляющего большинства населения,
весьма сложной системой экзаменов и т. п.) ставили образованных людей в
особое, привилегированное положение; многие из них непосредственно уча-
ствовали в управлении страной. Обладатели книжной премудрости, знатоки
древних канонов, эти люди в первую очередь являлись носителями традици-
онных конфуцианских догм. В силу их положения в обществе у них веками
вырабатывались чувство превосходства над остальными социальными груп-
пами, пренебрежительное отношение к физическому труду.
2 В Китае к моменту победы народной революции «насчитывалось всего
только около сорока технических научно-исследовательских учреждений, а
численность людей, целиком занятых научными исследованиями и экспери-
ментальными работами, ограничивалась несколькими сотнями» [48, с. 374].
3 В 1951 г. статья была помещена без подписи. Авторство Мао Цзэдуна
было раскрыто позднее, в 1967 г., когда данная передовая вновь была опуб-
ликована в «Жэньминь жибао» (см. [198, 26.V.1967]).
4 «Среди учителей начальной школы очень много правых, они составляют
почти половину всех правых, которых 300 тысяч человек»,— говорил Мао Цзэ-
дун в начале 1959 г.
5 «Три зла» — коррупция, расточительство, бюрократизм; «пять зол» —
взяточничество, уклонение от уплаты налогов, расхищение государственного
имущества, недобросовестное исполнение государственных заказов, хищение
государственной экономической информации и спекуляция ею.
6 Весьма действенное средство давления в условиях карточной системы.
7 Известно, однако, что в первые 8 лет существования КНР компартия
уделяла большое внимание развитию народного образования. По мере рас-
ширения сети учебных заведений и увеличения в них числа учащихся рос и
процент охваченных обучением выходцев из рабочих и крестьян. За 1951—
1958 гг. доля последних среди учащихся выросла в вузах с 19,1 до 48%
[139а, с. 52], в специальных средних учебных заведениях — с 56,6 до 77%, в
общеобразовательных средних школах — с 51,3 до 75,2%.
8 Круг лиц, входящих в эту категорию, включает в себя руководителей
партийных, профсоюзных, молодежных и женских организаций всех рангов,
сотрудников государственного административного аппарата, финансово-кредит-
ных учреждений, руководящий состав творческих союзов, офицерский состав
армии, определенную часть преподавателей школ всех ступеней (членов партии
или тех, кто выполняет административные функции) и т. п.
9 Следует, однако, отметить, что реабилитация эта не означала снятия
с человека обвинений, из-за которых он был репрессирован. Его просто объ-
являли уже достаточно перевоспитавшимся и допускали к интеллектуальному
труду.
10 Чжан Тешэн, молодой хунвэйбин из пров. Ляонин, будучи не в состо-
янии ответить на вопросы по физике и химии, вернул экзаменующим чистый
Экзаменационный лист, сопроводив его «письмом руководству», в котором зая-
вил, что по окончании школы он был послан на 5 лет в деревню, где работал
по 18 часов в сутки, и теперь выражает свое возмущение лишением его воз-
можности поступить в вуз. Это письмо 10 августа 1973 г. было опубликовано
в «Ляонин жибао», на следующий день — в «Жэньминь жибао» и широко об-
333
суждалось в стране. В сентябре 1973 г. Чжана приняли в сельскохозяйствен-
ный вуз. После устранения с политической арены «банды четырех» Чжан Те-
шэн был объявлен ее ставленником.
11 Можно только удивляться стойкости и мужеству китайских интелли-
гентов: в условиях неимоверного нажима и репрессий, после стольких лег
«перевоспитания» они отваживались на такие шаги.
12 При этом рамки понятия «интеллигенция» были значительно расшире-
ны за счет включения в число интеллигентов «образованной молодежи» (объ-
явленная численность интеллигенции теперь — свыше 20 млн., т. е. к этому
слою относятся и выпускники второй ступени средней школы).
13 Сам он остался жив и находится на свободе, однако о его реабилита-
ции официально объявлено не было.
К главе 5
1 Эти закономерности сформулированы в коллективных документах меж-
дународного коммунистического движения (см. [43, с. 12—13]).
2 В. И. Ленин не исключал варианта, при котором «в каком-нибудь ма-
леньком государстве после того, как соседнее большое уже совершило соци-
альную революцию, возможна мирная уступка власти буржуазией, если она
убедится в безнадежности сопротивления и предпочтет сохранить свои го-
ловы» [11, с. 122].
3 Заявление бывшего в середине 60-х годов видным деятелем КПК Тао1
Чжу, опубликованное одной из хунвэйбиновских газет в феврале 1967 г.
* Констатация двойственности части китайской буржуазии не имеет пря-
мого отношения к определению ее классовой природы и не означает выделе-
ния специфической, только китайской национальной буржуазии присущей чер-
ты, превращающей эту буржуазию в особый класс со свойственными только-
ему признаками (к чему сводятся фактически положения некоторых китайских
авторов). Если бы дело обстояло таким образом, то и преобразование собст-
венности национальной буржуазии в Китае выглядело бы как сугубо нацио-
нальное явление, обусловленное лишь особенностями китайской действитель-
ности и связанное с неповторимыми чертами национальной буржуазии Китая.
5 Для сравнения можно отметить, что в азиатских развивающихся стра-
нах наниматель рабочей силы выключается из непосредственного производ-
ственного процесса и становится его организатором при наличии Л0—30 заня-
тых на предприятии. В промышленности ФРГ только использование четырех
наемных рабочих дает возможность владельцу устраниться от физического
труда, но для этого необходим еще и капитал около ПО тыс. марок (см. [152,.
1971, № 8, с. 71]).
6 Фактически же владельцы средств до 2 тыс. юаней, как правило, счи-
тались в КНР капиталистами. Лишь в апреле 1957 г., т. е. уже после огосу-
дарствления средств производства, правительство КНР приняло решение о-
распространении на бывших владельцев имущества стоимостью до 2 тыс. юа-
ней ряда прав, которыми пользовались рабочие и служащие — члены проф-
союза (сохранение части заработной платы во время болезни; частично бес-
платное медицинское обслуживание).
7 Решение ЦК КПК по вопросу о преобразовании капиталистической про-
мышленности и торговли, проект которого рассматривался на заседании По-
литбюро ЦК КПК в ноябре 1955 г., было принято лишь 24 февраля 1956 г.,
т. е. после того, как поотраслевое преобразование было в основном осущест-
влено.
8 Средства производства национальной буржуазии, перешедшие в руки
государства, оценены в 2 418 640 тыс. юаней [128, с. 222].
9 В. И. Ленин отмечал, что теоретиков, которые при определении классов
на первое место выдвигали отношения распределения, К. Маркс называл
«вульгарными социалистами» [7, с. 44].
10 Позднее, в 1967 г., в хунвэйбиновской печати подчеркивалось, что «пер-
воначальной надеждой буржуазии было „сидеть на трех, смотреть на четыре",
334
т. е., получая по меньшей мере 3% ня капитал, надеяться на получение 4%.
Выплата 5% в год на капитал превзошла все ожидания капиталистов, к ве-
ликой их радости».
11 На этом основании некоторые китайские авторы называли фиксирован-
ный процент «прибавочной стоимостью на смертном одре» (см. [164, 1957,
№ 3. с. 127]).
12 Следует отметить, что суммы, подлежащие выплате в качестве фик-
сированного процента, не имели прямой связи с бюджетными расходами, не
поступали в бюджет и не распределялись через механизм бюджета.
В 1956 г. только 3,3% бывших частных торговцев не принимали непо-
средственного участия в деятельности торговых точек, но и они работали на
других участках [127, с. 6]. По неполным данным, в 1957 г. лишь 5% капи-
талистов, получая фиксированный процент, нигде не работали [160, 1957, Хе 3,
с. 11].
‘4 Революционный комитет гоминьдана, Демократическая лига, Крестьян-
ско-рабочая демократическая партия, Китайская партия справедливости, Лига
демократического самоуправления . Тайваня, Ассоциация демократического
строительства страны, Ассоциация содействия развитию демократии Китая,
Общество «третьего сентября».
16 Заместители председателя Демократической лиги Китая, министры
КНР, депутаты ВСНП; Чжан Боцзюнь занимал также пост председателя
Крестьянско-рабочей демократической партии.
1в Однако Ло Лунцзи и Чжан Боцзюнь, лишенные министерских постов и
депутатских мандатов, уже в апреле 1959 г. принимали участие в работе
Политической консультативной конференции.
w Так, председатель Китайской партии справедливости Чэнь Цию высту-
пил с осуждением «современных ревизионистов». К выполнению «исторической
миссии борьбы против ревизионизма» призывал Ли Цзунжэнь.
18 Например, в приказе штаба хунвэйбинов района Сичэн г. Пекина от
$ сентября 1966 г. говорилось: «Капиталисты-патриоты... относятся к нацио-
нальной буржуазии. Противоречия с ними должны разрешаться по-прежнему
как противоречия внутри народа».
19 Согласно сообщению корреспондента «Борбы», в середине 1972 г. по-
сетившего пекинскую фабрику радиоаппаратуры, ее руководители сообщили
ему, что «бывшим владельцам и сейчас выплачивают компенсацию за нацио-
нализированное имущество» [186].
30 Приведенная оценка сделана на основе следующих выкладок: а) в ка-
честве жалованья капиталисты и владельцы мелких предприятий получили за
1950—1955 гг. 2,2 млрд, юаней; с известной долей условности можно счи-
тать, что та часть жалованья капиталистов, которую следует включать в об-
щую сумму выкупа, составляет не менее половины его, так как жалованье
капиталистов в Китае по крайней мере в два раза превосходит уровень за-
работной платы соответствующих работников; следовательно, в общую сумму
выкупа необходимо зачислить приблизительно 1 млрд, юаней (т. е. около
160 млн. юаней в год); б) по другим же данным, жалованье капиталистов за
20 лет составило, по примерным подсчетам, около 5 йлрд. юаней [149, с. 28];
соответственно в выкуп включаются 2,5 млрд, юаней, т. е. около 120 млн. юа-
еей в год.
К главе 6
11 Китайская печать проводила прямую связь между этим решением и
постановлением девятой партийной конференции 4-го корпуса Красной Армии
<1929 г.), автором которого был Мао Цзэдун, и выдвигала требование об их
совместном изучении. Указанное постановление издано в виде работы Мао
Цзэдуна «Об искоренении ошибочных взглядов в партии». В нем указывалось,
что на Красную Армию «помимо боевой деятельности... возложены важные
задачи в области пропаганды в массах, организации масс, вооружения масс,
помощи массам в создании революционной власти и даже создания органи-
335
заций коммунистической партии» [92, с. 174]. Обращение к документу почти
50-летней давности представляло собой попытку с помощью спекулятивных
ссылок на специфический опыт прошлого в какой-то мере обосновать решение
1960 г.
2 «Пять хорошо»: добиться хороших результатов в повышении идейно-
политического уровня, в овладении боевым мастерством, в выработке в себе
стиля «три-восемь», в выполнении заданий командования и физической под-
готовке.
Стиль «три-восемь» — три позиции (твердое и правильное политическое
направление, самоотверженность и скромность в работе, гибкая и маневрен-
ная стратегия и тактика) и восемь иероглифов, каждые два из которых со-
ставляют одно слово: сплоченность, оперативность, серьезность, жизнерадост-
ность.
3 По некоторым сведениям, туда были посланы Г1> дивизий, т. е. окол^
150 тыс. военнослужащих (см. [221, 24.Х.1976]).
* Наиболее значительные из них: чжуан (около 9 млн.), уйгуры (5 млн.),,
хуэй (4 млн.), тибетцы (2,8 млн.).
БИБЛИОГРАФИЯ
Произведения основоположников
марксизма-ленинизма *
1. Маркс К. Капитал. Т. 1.—Т. 23.
2. М а р кс К- Теория прибавочной стоимости.— Т. 26, ч. 1.
3. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии.— Т. 4.
4. Энгельс Ф. Заметки о войне.— Т. 17.
5. Л ей и н В. И. Развитие капитализма в России.— Т. 3.
. 6. Л е н и н В. И. Революционный авантюризм.— Т. 6.
7. Л е н и н В. И. Вульгарный социализм и народничество, воскрешаемые
социалистами-революционерами.— Т. 7.
. 8. Л е н и н В. И. Шаг вперед, два шага назад.— Т. 8.
9. Ленин В. И. По поводу одной статьи в органе Бунда.— Т. 14.
10. Ленин В. И. Исторические судьбы учения Карла Маркса.— Т. 23.
11. Ленин В. И. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом
экономизме».— Т. 30.
12. Л е н и н В. И. Очередные задачи советской власти.— Т. 36.
13. Ленни В. И. О «левом» ребячестве и мелкобуржуазности.— Т. 36.
14. Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский.— Т. 37.
.15 . Л е н и н В. И. Успехи и трудности советской власти —Т. 38.
16. Ленин В. И. Великий почин (о героизме рабочих й тылу. По поводу
коммунистических субботников).— Т. 39.
17. Ленин В. И. Доклад на II Всероссийском съезде коммунистических ор-
ганизаций народов Востока 22 ноября 1919 г.— Т. 39.
18. Ленин В. И. Тезисы ко II Конгрессу Коммунистического Интернацио-
нала. Первоначальный набросок тезисов по национальному и колониаль-
ному вопросам.— Т. 41.
19. Ленин В. И. Тезисы ко II Конгрессу Коммунистического Интернацио-
нала. Первоначальный набросок тезисов по аграрному вопросу.— Т. 41.
20. Ленин В. И. X съезд РКП (б). Доклад о замене разверстки натураль-
ным налогом 15 марта.— Т. 43.
21. Ленин В. И. X съезд РКП (б). Заключительное слово по докладу о
замене разверстки натуральным налогом.— Т. 43.
22. Ленин В. И. Товарищам коммунистам Азербайджана, Грузии, Арме-
нии, Дагестана, Горской республики,.— Т- 43.
23. Ленин В. И. О продовольственном налоге (значение новой политики и
ее условия).— Т. 43.
24. Ленин В. И. X Всероссийская конференция РКП (б). Доклад о продо-
вольственном налоге.— Т. 43.
25. Л е н и н В. И. Интервью корреспонденту «Манчестер гардиан» А. Ран-
сому.— Т, 45.
Документы и материалы
26. Аграрные преобразования в народном Китае. Сборник материалов. М.,
1955.
* Работы К. Маркса и Ф. Энгельса приводятся по 2-му изданию Сочине-
ний, В. И. Ленина — по Полному собранию сочинений.
22 Зак. Б76 337
26а. Вторая сессия VIII Всекитайского съезда КПК. Пекин, 1958.
266. X Всекитайский съезд Коммунистической партии Китая (документы).
Пекин, 1973.
27. Документы VIII пленума Центрального Комитета Коммунистической пар-
тии Китая восьмого созыва. Пекин, 1959.
28. Документы I сессии Всекитайского собрания народных представителей
Китайской Народной Республики четвертого созыва. Пекин, 1975.
29. Документы I сессии Всекитайского собрания народных представителей
пятого созыва. Пекин, 1978.
30. Документы совещаний представителей коммунистических и рабочих пар-
тий. М., 1957.
31. Законодательные акты Китайской Народной Республики. М., 1952.
32. История экономического развития Китая 1840—1948. М., 1958.
33. Конституция и основные законодательные акты Китайской Народной
Республики (1954—1958). М., 1959.
34. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.
Т. 2. М., 1970.
35. Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической партии Китая.
М., 1956.
36. Материалы второй сессии Всекитайского собрания народных представи-
телей. М., 1956.
37. Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976.
38. Материалы 6-го пленума Центрального Комитета Коммунистической пар-
тии Китая восьмого созыва. Пекин, 1959.
38а. Мировая социалистическая система хозяйства. М., 1967.
39. Наш друг Китай. Словарь-справочник. М., 1959.
40. Общая программа Народного политического консультативного совета
Китая. М., 1950.
41. Основные показатели развития народного хозяйства Китайской Народ-
ной Республики. М-, 1958.
41а. Первая сессия Всекитайского собрания народных представителей пер-
вого созыва (Документы и материалы). Пекин, 1956.
42. Примерный устав сельскохозяйственного производственного кооператива
высшего типа Китайской Народной Республики., Пекин, 1956.
43. Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм. М.,
1961.
44. Программные документы китайских Советов. М., 1935.
45. Развитие экономики стран народной демократии. М., 1958.
46. Решение шестого (расширенного) пленума ЦК Коммунистической партии
Китая седьмого созыва по вопросу о кооперировании в сельском хозяй-
стве. М., 1955.
47. Вогоды гоминь цзинцзи цзяныиэ хэ жэньминь шэнхо. Гоминь цзинцзи
тунцзи баогао цзыляо сюаньбянь (Народнохозяйственное строительство
и жизнь народа в Китае. Избранные статистические материалы по на-
родному хозяйству). Пекин, 1958.
47а. Вого гантье, дяньми, лоэньтань, цзиси, фанчжи, цзаочжи гунъе ды
цзиньси (Прошлое и настоящее черной металлургии, энергетической,
угольной, машиностроительной, текстильной и бумажной промышленности
в нашей стране). Пекин, 1958.
48. Вэйдады шинянь. Чжунхуа жэньминь гунхэго цзинцзи хэ вэньхуа цзянь-
шэ чэнцзю ды тунцзи (Великое 'десятилетие. Статистические материалы
об успехах экономического и культурного строительства КНР). Пекин,
1959.
49. Гунсы хэин цие динси ху цинчан фаси цинкуан (Оценка имущества и
выдача фиксированного процента на смешанных предприятиях). Пекин,
1957.
50. Жэньминь шоуце. 1958 (Народный справочник за 1958 г.). Тяньцзинь,
51. Жэньминь шоуце. 1959 (Народный справочник за 1959 г.). Тяньцзинь,
1960.
338
51а. Жэньминь шоуце. 1965 (Народный справочник за 1965 г.). Тяньцзинь
1966.
52. Нунъе хэцзохуа хэ 1955 нянь нунъе шэнчань хэцзошэ шоци фэньпэнды
тунцзи цзыляо (Статистические материалы о кооперировании сельского
хозяйства и распределении доходов в сельскохозяйственных производст-
венных кооперативах в 1955 г.). Пекин, 1957.
52а. Сыин гуншанъе шэхуэйчжун чайцзао тунцзи тняо. 1949—1957 (Основ-
ные статистические данные о социалистическом преобразовании частной
промышленности и торговли). Пекин, 1958.
53. Фэн Хэфа. Чжунго нунцзунь цзинцзи цзыляо (Материалы по эконо-
мике китайской деревни). Т. 2. Шанхай, 1935.
54. Циняньлай гунсыхэин гунъе шэнчань цинкуан цзнбэнь тунцзи цзыляо
(Основные статистические материалы о производстве смешанной и част-
ной промышленности за семь лет). Пекин, 1956.
55. Цюаньго гунхуэй цзицзи фэньцзы дайбяо хуэйи чжуяо вэньцзянь (Ос-
новные документы конференций представителей активистов Всекитайской
федерации профсоюзов). Пекин, 1957.
55а. Чжунго гунхуэй, дибацы цюаньго дайбяо дахуэй. Цзинянь кань (Вось-
мой Всекитайский съезд профсоюзов. Сборник материалов. Памятный
выпуск). Пекин, 1958.
56. Чжунго гунчаньдан дибацы цюаньго дайбяо дахуэй. Вэньцзянь (VIII Все-
китайский съезд Коммунистической партии Китая. Документы). Пекин,
57. Чжунго гунчаньдан чжунъян вэйюаньхуэй. Гуаньюй учань цзецзи вэньхуа
да геминды вэньцзянь (1966—1967 нянь) (Документы ЦК КПК о вели-
кой культурной революции. 1966—1967). Пекин, 1969.
58. Чжунго гунчаньдан. Чжунъян вэйюаньхуэй. Гуаньюй учань цзэцзи вэнь-
хуа да гэминды цзюедин (Постановление Центрального Комитета Ком-
мунистической . партии Китая о великой пролетарской культурной рево-
люции). Пекин, 1966.
58а. Чжунго гонинь цзинэиды шэхуэйчжун цзяньшэ (Сборник статистических
материалов о социалистическом строительстве). Пекин, 1956.
59. Чжунго цзиньдай гунъе ши цзыляо (Материалы по истории современной
промышленности Китая). Т. 1. Пекин, 1957.
59а. Чжунхуа жэньминь гунхэго. Фалин. Фагуй хуэй бянь (Сборник зако-
нодательных актов КНР). Т. 5. Пекин, 1957.
60. Чжунхуа жэньминь гунхэго фацюань (Конституция Китайской Народной
Республики).— «Хунци». 1975, № 2.
61. Чжунхуа жэньминь .гунхэго чэнли ши чжоунянь цзинянь вэньцзи (Сбор-
ник материалов, посвященный десятой годовщине образования КНР).
Пекин, 1959.
62. Чжунъян жэньминь чжэнфу фалин хуэйбянь (Сборник постановлений
Центрального народного правительства КНР). Пекин, 1953.
63. Шанхай ши гоминь цзинцзи тунцзи. 1956 нянь (Статистические данные
о народном хозяйстве Шанхая в 1956 г.). Шанхай, 1957.
64. Шэхуэйчжун цзяньшэ тунцзи цзыляо хуэйбянь (Сборник статистических
материалов о социалистическом строительстве). Пекин, 1956.
65. Шэхуэйчжун цзяоюй цзяньшэ гаочао (Подъем в социалистическом вос-
питании). Т. 1. Пекин, 1958.
66. Янь Чж ундин. Чжунго цзинцзи ши тунцзи цзыляо (Сборник стати-
стических материалов по экономической истории Китая). Пекин, 1954.
66а. Rural People’s Communes in Lien-chiang. Documents Concerning Commu-
nes in Lien-chiang County, Fukien Province, 1962—1963. Stanford, 1969.
Литература
67. Андреев M. А. Зарубежная китайская буржуазия — орудие Пекина в
Юго-Восточной Азии. М.» 1973.
68. Бовин А., Дел юсин Л. Политический кризис в Китае. М., 1968.
69. Бор е в с к а я Н. Е. Школа в КНР. М., 1974.
22*
339
70 Борисов О. Советский Союз и Маньчжурская революционная база.
М., 1975.
71. Борисов О. Б., Колосков Б. Т. Советско-китайские отношения. М.,.
1971.
72. Борисов О. Б., Колосков Б. Т. Советско-китайские отношения.
1945—1977. М., 1977.
73. Великодержавная политика маоистов в национальных районах КНР. М.,
1975.
74. Волкова Л. А. Изменение социально-экономической структуры китай-
ской деревни (1949—1970 гг.). М., 1972.
75. Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 5. М., 1969.
75а. Гельбрас В. Г. Социально-политическая структура КНР. 50—60-е
годы. М., 1980.
76. Г у д о ш и и к о в Л. М. Политический механизм Китайской Народной
Республики. М., 1974.
77. Делюси н Л. П. Борьба компартии Китая за разрешение аграрного
вопроса. М., 1964.
78. Ж а мин В. А. Сельское хозяйство Китая. М., 1959.
79. Жамин В. А Социально-экономические преобразования в сельском хо-
зяйстве КНР. М., 1958.
79а. Китайская Народная Республика в 1978 г. Политика, экономика, идео-
логия. М., 1980.
80. Китайская Народная Республика. М., 1970.
80а. КНР. Краткий исторический очерк (1949—1979 гг.). М., 1980.
81. Ковалев Е. Ф. Аграрная политика коммунистической партии Китая.—
«Ученые записки Института Востоковедения». Т. 2. М., 1951.
82. Ковалев Е. Аренда и арендные отношения в Китае. М., 1947.
83. КЮзаджян Л. С. Идеологические кампании в КНР (1949—1966). М.„
1970.
84. Ленин и проблемы современного Китая. М., 1971.
85. Ленинское учение о нэпе и его международное значение. М., 1976.
86. Л у Д и н - и. Пусть расцветают все цветы, пусть соперничают все уче-
ные! Пекин, 1956.
87. Мао Цзэ-дун. Вопросы кооперирования в сельском хозяйстве. М.^
1955.
88. Мао Цзэ-дун. Доклад на II пленуме ЦК КПК седьмого созыва. Пе-
кин, 1967.
89. Мао Цзэ-дун. Избранные произведения. Т. 5. Пекин, 1977.
90. М а о Цзэ-дун. Избранные произведения. Т. 3, 4. Пекин, 1969.
91. Мао Цзэ-дун. К вопросу о правильном разрешении противоречий
внутри народа. М.,' 1957. 4
92. Мао Цзэ-дун. Избранные произведения. Т. 1. М., 1952.
93. М а о Цзэ-дун. О новой демократии.— Избранные произведения. Т. 3.
М., 1953.
94. Маркова С. Д. Маоизм и интеллигенция: проблемы и события (1956—
1973). М., 1975.
95. М а с л е н н и к о в В. А. Экономический строй Китайской Народной Рес-
публики. М., 1958.
95а. Мелике етов А. В. История Китая в новейшее время. Ч. 1. Китай
к началу новейшего времени. М., 1980.
96. М у г р у з и н А. С. Аграрные отношения в Китае в 20—40-х годах XX ве-
века. М., 1970.
97. М у г р у з и н А. С. Некоторые проблемы аграрных отношений и кресть-
янского движения в старом Китае.— Вторая научная конференция по*
проблемам истории Китая в новейшее время. М., 1977.
98. Муромцева 3. А. Проблемы индустриализации Китайской Народной
Республики. М., 1971.
99. Непомпин О. А. Социально-экономическая история Китая. 1894—1914.
М„ 1980.
100. Основные аспекты китайской проблемы. 1965—1975. М., 1976.
340
101. Проблемы развития экономики Китайской Народной Республики. М._
1958.
101а. Рабочий класс Китая (1949—1974 гг.). М., 1978.
102. Рахимов Т. Национализм и шовинизм — основа политики группы Мао
Цзэ-дуна. М., 1968.
J03. Румянцев А. М. Истоки и эволюция идей Мао Цзэ-дуна (об анти-
марксистской сущности маоизма). М., 1972.
104. Сельское хозяйство КНР. 1966—1973. М., 1975.
105. Сенявский С. Л. Изменения в социальной структуре советского об-
щества (1938—1970).— «Вопросы истории», 1973, № 4.
106. Сидехменов В. Я. Великая победа. М., 1959.
106а. Современный Китай. Социально-экономические проблемы. М., 1972.
107. Сунь Ян. Экономические законы социализма в переходный период в.
Китае. Пекин, 1957.
108. Тарханов О. Очерки экономической и социальной структуры Гуаней.—
«Кантон», 1927.
109. У Цзян. Вопросы преобразования капиталистической промышленности,
и торговли в КНР. М., 1960.
110. Федосеев П. Об идейно-политической сущности маоизма.— «Правда»,.
5.XII.1971.
111. Фын Дин. Некоторые вопросы, касающиеся китайской национальной
буржуазии. М., 1959.
112. Ху С и к у й. Мирное преобразование капиталистической промышленности:
и торговли и классовая борьба в Китае. М., 1957.
113. ЧжоуЭньлай. К вопросу об интеллигенции. Пекин, 1956.
114. Экономические успехи Китайской Народной Республики (1949—1953Ц
М., 1954.
115. Яременко Ю. «Большой скачок» и «народные коммуны» в Китае. М.,.
1968.
116. Лунь жэньминь гуншэ (О народных коммунах). Пекин, 1958.
117. Лю Чжаншэн. Чжунго гуачаньдан хэ шанхайды гунжэнь (КПК и.
рабочие Шанхая). Шанхай, 1951.
118. Пэн Ч ж э н ь. Макэсы-ленинчжуи цзай Чжунгоды шэнли (Победа марк-
сизма-ленинизма в Китае).— «Сюэси». 1951, № 6—7.
119. Су Син, Вого нунъеды шэхуэйчжуи даолу (Социалистический путь-
сельского хозяйства нашей страны). Пекин, 1976.
120. Сюэ Муцяо, Сун Син, Линь Цзыли. Чжунго гоминь цзинцзиды:
шэхуэйчжуи гайцзао (Социалистическое преобразование народного хозяй-
ства Китая). Пекин, 1959.
121. Тун Далинь. Вого Нунъе хэцзохуа да фачжаньды гэньцзюй (Причи-
ны быстрого развития кооперирования в сельском хозяйстве нашей стра-
ны). Пекин, 1956.
122. Фаян айгочжуи цзиншэн, вэй цзуто гунсянь лилян (Развивать дух пат-
риотизма, отдать силы родине). Пекин, 1957.
123. Цянь Хуа. Циняньлай вого сыин гуншанъеды бяньхуа. 1949—1956 нянь-
(Изменения частной промышленности и торговли Китая за 7 лет. 1949—
1956 гг.). Пекин, 1957.
124. Цзяньчи цзоу юй гун нун сянцзехэды даолу (Твердо придерживаться пу-
ти слияния с рабочими, крестьянами и солдатами). Пекин, 1972.
125. Чжан Пин. Гуншанъечжэды гайцзао вэньти (Вопросы преобразования
промышленников и торговцев). Чанша, 1957.
126. Чжоу Эньлай. Чжэнфу гунцзо баогао (Отчетный доклад о работе
правительства). Пекин, 1959. ч
127. Чжунго сыин шанъеды шэхуэйчжуи гайцзао (Социалистическое преобра-
зование частной торговли). Пекин, 1963.
128. Чжунго цзыбэньчжуи гуншанъеды шэхуэйчжуи гайцзао (Социалистиче-
ские преобразования капиталистической промышленности и торговли в--
Китае). Пекин, 1962.
129. Ши Чу. Чжунго туди гайгэды вэйда чэнцзю (Великие успехи аграрной
реформы в Китае). Пекин, 1953.
34Т
130. Bettelheim C. Massenlinie und revolutionare Partei. Munchen, 1971.
131. An Economic Profile of Mainland China. Wash., 1967.
132. В u с к J. L. Land Utilization in China. L., 1937.
133. Burki S. J. A Study of Chinese Communes 1965. Cambridge, (Massl
1969.
134. Chen Nai-ruenn. Chinese Economic Statistics. Chicago, 1967.
135. Cheng Chu-yuan. The Machine-building Industry in Communist Chi-
na. Chicago — New York, 1971.
136. Das gemeinsame Programm und andere Dokumente der Politishen Kon-
sultativ Konfernez des Chinesischen Volkes. Peking, 1952.
137. Klasse und Klassenbeziehungen in der VR China.
137a. Garodi R. Die Alternative. Wien — Munchen — Zurich, 1973.
138. Lai Y u - у u. The General Conditions of Chinas Zabour Movement. Pe-
king. 1952.
139. Leonhard W. Die Dreispaltung des Marxismus. Dusseldorf — Wien,
1970.
139a. Regis G. La China in cifre. Milano, 1960.
140. Robinson J. Economic Management in China. L., 1975.
141. The Politics of the Chinese Red Army. Stanford, 1966.
Периодика
Журналы
142. «Вестник Московского Университета», 1960, № 3.
143. «Вопросы истории», 1973.
144. «Вопросы экономики», 1978.
145. «Коммунист», 1973.
146. «Международная жизнь», 1978, № 7.
146а. «Мировая экономика и международные отношения», 1973, № 14.
147. «Народный Китай», 1953.
148. «Народы Азии и Африки», 1968, 1974.
149. «Новое время», 1975.
150. «Политическое самообразование». 1964, № 6.
151. «Проблемы Дальнего Востока», 1978, № 3.
152. «Экономические науки», 1959, 1971.
.153. «Бэйцзин дасюэ сюэбао», 1976, № 4.
154. «Жэньминь цзяоюй», 1950, 1979.
155. «Лаодун», 1957—1959, 1966.
156. «Ляонин дасюэ сюэбао, чжэсюэ шэхуэй кэсюэ бань», 1978, № 1.
157. «Нунъе цзинцзи вэньти», 1980.
158. «Синь гуншан», 1962—1964.
159. «Синьхуа баньюэкань», 1957—1958.
160. «Сюэси», 1957—1958.
161. «Фэйцин яньцзю», 1968, № 19.
162. «Хунци», 1961—1980. 1
163. «Цзинцзи гуаньли», 1979—1980.
164. «Цзинцзи яньцзю», 1956—1958, 1965.
164а. «Цзиныон яньцзю», 1958, № 1.
165. «Цзуго», 1968, 1969.
166. «Цзянхань сюэкань», 1963, № 5.
167. «Чжунго гунжэнь», 1958.
168. «Чжунго далу яньцзю», 1974, 1975.
169. «Чжунго пинлунь», 1974, № 490.
169а. «Чжунго шэхуэй кэсюэ», 1980, № 3.
170. «Чжунгун яньцзю», 1972—1975, 1980.
•171. «Шанхай гуншан», 1957, № 10.
172. «Asian survey», 1971, vol. 11, № 8.
172а. -«Business Week», 1979, № 43.
173. «China News Analysis», 1973—1976.
342
174. «China Reconstructions:», 1963, 1977.
175. «Far Eastern Economic Review», 1974, vol. 86, № 51.
175a. «Moinstream», 1967, № 6.
176. «Peking Review», 1963, 1970—1979.
177. «Peking Rundschau», 1965, 1976.
178. «Problems of Comminism», 1975, № 6.
178a. «Tfip chf coug», 1979, № 4.
179. «The China Quarterly», 1967, /1972, 1975.
180. «The Chinese Trade Unions», 1954, 1964.
181. «The Economist», 1965, 1975.
182. «World Development», 1975, vol. 3, № 7—8.
Газеты
183. «Дружба», 1956—1957.
184. «Правда», 1949—1981.
185. «Экономическая газета».
186. «Борба», 20.VI.1972.
187. «Народна армия», 20.VI.1975.
188. «Отечествен фронт», 6.VII.1973.
189. «Работническо дело», 19.1.1978.
190. «Аньхой жибао», 1964.
191. «Бэйцзнн гунжэнь», 9.1.1968.
192. «Вэньхуэй бао», 10.11.1965.
193. «Ганьсу жибао», 28.XII.1968.
194. «Гуанмин жибао», 1955—/1968.
195. «Гуаней жибао», 1964.
196. «Гунжэнь жибао», 19.VII.1961.
197. «Дагун бао», 1961, 1965.
198. «Жэньминь жибао», 1951—1981.
199. «Ляньхэ жибао», 10.1.1978.
200. «Ляонин жибао», 1967.
201. «Наньфан жибао», 1971.
202. «Нян зан», 29.V.1978.
203. «Сычуань жибао», 1966.
204. «Фуцзянь жибао», 1963.
205. «Хунань жибао», 22.11.1977.
206. «Хэбэй жибао», 20.11.1965.
207. «Хэнань жибао», 8.ХЛ967.
208. «Цзефан жибао», 1973.
209. «Цзефанцэюнь бао», 25.1.1967.
210. «Цзинганшань», 22.1 II. 1967.
211. «Чжунго циннянь бао», 11.IV.1965.
212. «Шаньси жибао», 28.11.1980.
214. «Daily Telegraph», 30.Х.1979.
215. «Der Spiegel», 27.XI.1977.
216. «Foreign report», 22.111.1978.
217. «Hsinhua News Bulletin», 1969, 1975, 1977.
218. «Le Mond», 2.VIII.1972.
219. «South China Morning Post», 26.1 V. 1969. >
220. «The Guardian», 19.1.1977.
221. «The New York Times», 1976, 1977.
222. «Times», 25.1.1967.
223. «Washington Post», 1968, 1973.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение ........................................................... d
Глава 1. Эволюция классов и классовой структуры Китайской Народной
Республики .................................................... 7
Глава 2. Рабочий класс............................................ 24
Глава 3. Крестьянство .............................................76
Глава 4. Интеллигенция............................................158
Г лава 5. Национальная буржуазия...................................200
Глава 6. Армия.................................................. 272
Заключение ................................................... . 316
Примечания ...................................................... 329
^Библиография............................................... . , . 337
КЛАССЫ И КЛАССОВАЯ СТРУКТУРА В КНР
Утверждено к печати Институтом Дальнеео Востока Академии наук СССР
Редактор В. Б. Меньшиков. Младшие редакторы Т. И. Кобрина, О. В. Банникова. Худож-
ник В. Д. Трунин. Художественный редактор Б. Л. Резников. Технический редак-
тор В. П. Стуковнина. Корректоры Л. И. Письман и А. В. Шандер
ИБ Хв 14474
Сдано в набор 10.11.81. Подписано к печати 25.02.82. А-04048, Формат бОХЭО'/ш. Бумага
типографская Кв 2. Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. п. л. 2i,5. Усл.
дер.-отт. 21,5. Уч.-изд. л. 24,15. Тираж 4000 экз. Изд. № 4965. Зак. № 576. Цена 2 р. 70 к.
Главная редакция восточной литературы издательства «Havxa»
Москва К-45, ул. Жданова, 12/1
3-я типография издательства «Наука». Москва Б-143, Открытое шоссе 28