/
Теги: роман художественная литература переводная литература криминальный роман
ISBN: 5-900493-20-2
Год: 1994
Текст
Т. ЛЬЮИС
Г.'ЛОФЛЁР
ЯШМ
ими
Т. ЛЬЮИС
П ЛОФЛЁР
ББК. 95,7 США
Подготовка к изданию
Андронкин Кирилл Юрьевич
Разработка оформления
Столбов Ю.П.
Феногенов В.И.
Художник
Феногенов В.И.
Редакционный совет
Буша И.И.
Макаров Н.И.
Перфильев ОА.
Рипенко В.И
ISBN 5-900493-20-2
Очередной сборник объединил в себе два романа, мало известных
в России авторов. Великолепное повествование, множество приключений,
убийства, погони — перед Вами настоящие криминально-детективные
произведения. Удовольствие гарантировано!
4703010100-054
Д----------------------без объявл.
5Г2 06-94)
© Грэгори-Пэйдж, 1994
© Феногенов В.И. оформление, 1994
© Мусатова Т , перевод, 1994
© Полянская О. перевод, 1994
О «Джокер», макет, 1994
©Андронкин К., составление, 1994
ВОЗВРАЩЕНИЕ
ДЖЕКА
Т. ЛЬЮИС
ЧЕТВЕРГ
Шел дождь. Он начался еще в Юстоне. В
поезде было так душно, что ладони становились
липкими, даже если сидишь смирно и смотришь
в мутное окно. Мимо, за окном поезда, под
серым небом проплывали грязные подворотни.-
Я просто сидел, смотрел в окно, а на душе
скребли кошки.
В купе больше лГйКб^
свитер и положил ноги на стол. «Пентхаус» давно
прочитан, «Стандарт» - дважды. Большую часть
ногтей я по старой привычке уже обгрыз, а до
Донкастера оставалось сорок минут.
Я нагнулся и стал рассматривать свои
чёрные шерстяные носки. Ногти выпирали сквозь:
5
ткань. По приезде они явно требовали стрижки.
Мне предстояло много походить в этот уикенд.
Я сидел и прикидывал, успею ли попасть на
поезд, идущий до моего родного города, если
попробую купить сигареты в привокзальном
буфете в Донкастере. И вообще, будет ли открыт
этот буфет по четвергам без пяти пять дня, да еще
в середине октября? А пока я закурил последнюю
сигарету.
Удивительно, но Фрэнк никогда нс курил.
Это редкость среди барменов. Если выдается
свободная минута, они обязательно сделают хотя
бы одну затяжку, чтобы почувствовать, что у них
перерыв. Фрэнк никогда не дотрагивался до
сигарет. Он даже «Вуди» не пробовал, чтобы
узнать, что это такое, когда мы были еще детьми
и жили на Джексон-стрит. К виски он относился
так же. Я взял флягу, лежащую на «Стандарте»,
отвинтил крышку и сделал глоток. В этот момент
поезд тряхнуло, и я плеснул виски себе на
рубашку прямо около воротника. Пятно было
большое, но гораздо меньше, чем то, которое
было на рубашке Фрэнка, когда его нашли. Они
даже не пытались быть осторожными, им даже в
голову не пришло сработать поумнее.
Завернув крышку, я положил флягу обратно
на сиденье. Сквозь ливень и серый туман на одно
мгновение выглянуло опускающееся за холм
солнце. Одинокий луч, попав на серебряную
поверхность фляги, осветил выгравированную
на ней надпись: «Джеку от Джеральда и Леса с
наилучшими пожеланиями в день
тридцативосьмилетия». Джеральд и Лес - парни,
на которых я работал. Они неплохо относились
6
ко мне, да и я платил им тем же. Занимались они
недвижимостью: капиталовложения, спекуляции
и прочее. И кое-чем еще. К сожалению, мне
пришлось уйти от них. Рано или поздно Джеральд
все равно узнал бы о моих отношениях с Одри.
Но я уже работал на Стейна, и когда это случится,
буду вне поля досягаемости. Мы с Одри целями
днями на солнце, она вся шоколадная от загара.
И никакого тебе дождя!
Донкастер. Огромное, продуваемое ветрами
сумрачное пространство путей и платформ,
напичканное бетоном и тусклым светом неоновых
фонарей. Дождь делал все это еще более унылым.
Я шел по пустынному надземному переходу к
платформе, где стоял мой поезд. Меня опережало
гулкое эхо моих шагов. Стрелка указывала, что
четвертая платформа находится налево, я
повернул и спустился по лестнице. Поезд должен
был отойти с минуты на минуту. Я вошел,
захлопнул дверь и уселся в трехместное купе.
Затем поставил сумку на сиденье, встал, снял
свое зеленое замшевое пальто и бросил его на
сумку. В вагоне было около дюжины пассажиров,
но все сидели ко мне спиной. Я посмотрел на
служебное купе: проводник читал газету. Я глотнул
из фляги, убрал ее в сумку и почувствовал, что
надо покурить, но у меня не осталось ни одной
сигареты. • - t .?..•<
Сначала за окном была только непроглядная
тьма. Покачивание поезда, отражения в каплях
дождя и темнота. Но если долго всматриваться в
эту тьму, то, в конце концов, начинаешь замечать
отблески зарева в небе. Поначалу они тусклые, и
можно подумать, что где-то там, за холмами,
7
горит стог сена или цистерна с горючим. Потом
видишь, что светятся даже облака, и становится
ясно, что это не просто пожар. А потом поезд
извилистыми путями приближается к городу -
маленькому сосредоточению яркого света. Вокруг
же города видишь саму причину этого света -
полдюжины сталелитейных заводов, расположен
полукругом у подножия холмов. Гибкие языки
пламени бьются внутри плавильных цехов, белый
накал искрится в доменных печах, мрачные
громады цехов чернеют на фоне создаваемого
ими света. Это было похоже на диснеевскую
версию сюжета сотворения вселенной. Даже когда
поезд едет вдоль сортировочной станции и
бензозаправочных станций, между рядами ярких
уличных фонарей, клочья пламени еще долго
приковывают взгляд к небу.
Я отдал билет и через ограждение вышел со
станции прямо к месту парковки. Некоторые из
моих попутчиков уехали на машинах, другие
сели в стоящий в ожидании пассажиров омнибус.
Дождь лениво моросил по мокрому бетону. Мне
не удалось найти такси. Рядом с кассой я увидел
телефонный автомат. Там я нашел справочник и
позвонил по одному из номеров под заголовком
«Такси». Машина должна была скоро приехать,
я вышел из автомата и подумал, что лучше бы
кончился дождь, чем сигареты.
Я стоял и смотрел по сторонам. Омнибус и
машины уехали. Прямо напротив меня был въезд
на стоянку, а рядом проходила дорога с тусклыми
фонарями и муниципальными постройками. Все
выглядело так же, как и восемь лет назад, когда
я в последний раз был здесь. Место, с которым
8
нс жаль распрощаться навсегда.
Я вспомнил слова Фрэнка на похоронах
отца - в последний мой приезд сюда. Я ел
сандвич с яйцом и разговаривал с миссис Гортон,
когда подошел Фрэнк и попросил подняться на
минуту наверх. Я вошел за ним в нашу старую
спальню, он протянул мне письмо и сказал: -
Читай. - Я спросил, от кого оно, но он лишь
повторил: - Читай. - Не переставая жевать, я
посмотрел на почтовый штемпель. Письмо было
отправлено четыре дня назад из Сандерленда.
Достав письмо из конверта, я первым делом
отыскал подпись. Когда увидел, от кого это, то
посмотрел на Фрэнка. - Читай...» - сказал он.
Тут на стоянку въехало такси - новая машина
со светящейся эмблемой на крышке. Водитель
остановился напротив меня, вышел и открыл
дверцу.
- Мистер Картер?
Он взял у меня сумку и положил на заднее
сиденье.
- Погодка что надо, - заметил он.
Мы сели в машину.
- Куда вас отвезти? В «Георг»? - спросил он.
- Угадал...
Машина тронулась. Я нащупал в кармане
пачку сигарет и достал ее, забыв, что она пуста.
Водитель протянул мне - пачку «Уэйтса». -
Угощайтесь.
Я прикурил нам обоим.
- Надолго к нам?
- Видно будет.
- По делам?
- Не совсем.
9
Минуту мы ехали в тишине, потом он
спросил: - Знакомы с этими местами?
- Да., немного.
От стоянки мы так и ехали по прямой.
Фонари стали светить ярче, мы приближались к
центральной улице.
Это было странное место - уже не
провинциальный городок, но и не центральный
город. В детстве меня всегда поражало, как
быстро он рос. Все необходимое для жизни
можно было найти на главной улице, остальное
теснилось на промышленных окраинах города.
Сразу за Вулвортом начинались муниципальные
дома. Викторианский квартал соединял улицы
Маркса и Спенсера. Газовые заводы дымили над
Кардомахом. Бассейн и футбольное поле
находилось в двух шагах от муниципальных
земельных наделов, сдаваемых в аренду.
А город все рос. Еще тридцать лет- назад
здесь была укрытая в низине деревня. Но после
того как в окрестностях обнаружили залежи
песчаника, маленькая деревушка выросла в
большой город. И он стал бы еще больше, если
бы не оказался в окружении сталелитейных
заводов.
Внешне это был мертвый город. Место, где
не хотелось бы оставаться в воскресные дни. И
тем не менее он был не хуже других городов. А,
впрочем, наверное, хуже некуда. Из-за заводов
город был напичкан деньгами. Обитатели
муниципальных кварталов работали целыми
семьями. Доход их составлял около 80 фунтов в
неделю. Эти малые предприятия - хорошее поле
деятельности для их хозяина. Деньги они получали
10
от муниципальных домов, которых здесь, было
немало. Однажды мне пришлось иметь дело с
одним из хозяинов такого заведения, и я был
ошарашен его заработком. Если бы я владел
сетью таких предприятии, то вполне смог бы
прибрать крукам Челси, а может, и Кинсингтон.
Оставалось только мечтать, чтобы те подлые
ублюдки, на которых я работал, хоть немного
походили на щедрых владельцев этих заведений.
Мы остановились рядом с «Георгом».
Заведение громко именовалось отель «Георг», но
на самом деле являлось обычным кабаком, правда,
здесь сдавались койки с.завтраком. Само здание
выглядело благообразно: все деревянные части
дома были вьпфашены в голубой цвет, на окнах
- декоративные решетки, но я-то знал, что внутри
мерзко. Когда я только начал посещать пивные
бары, - мне было тогда пятнадцать лет - я никогда
не бывал в «Георге». Уж очень внушительный у
него был вид. Позднее я убедился в обратном, но
меня все равно туда не тянуло, уже по другим
причинам. Тем не менее сейчас это место меня
вполне устраивало.
Водитель обежал вокруг машины и открыл
мою дверцу. Я вылез. Затем он достал мою сумку.
Я спросил:
- .Сколько с меня?
- Пять шиллингов. ч
- Держи, - я дал ему семь.
- Спасибо, приятель. Удачи...
Он хотел отнести мою сумку в отель, но я
остановил его: - Спасибо, я справлюсь сам.
Я взял сумку и двинулся к входу, но он
окликнул меня:
11
- Послушайте, если вы пробудете здесь
несколько дней и вам нужна будет машина,
позвоните нам. Договорились?
Я обернулся и смерил его взглядом. Стоя
против голубого и мертвяще-желтого света неонов
и фонарей, он выглядел так, как будто ему была
нужна кислородная подушка. Услужливый взгляд,
капли дождя на лбу, как испарина. Мой
пристальный взгляд стер это выражение
угодливости с его лица.
- Я же сказал, что справляюсь сам.
Он начал осмысливать услышанное, глядя
то на меня, то на мою сумку. Потом попробовал
нахмуриться, но что-то в нем дрогнуло, и он
изобразил обиду.
- Я же просто хотел помочь.
Я усмехнулся и пошел к отелю. Открыв
дверь с надписью «Салон», я не услышал, чтобы
хлопнула дверца его машины. Дилетанты, подумал
я со злостью, чертовы вонючие дилетанты.
Владельцу этого заведения стоило отдать
должное. Ему удалось сделать уголок, в который
по субботам перед сном любили на часок заглянуть
сорокалетние супружеские пары. На стенах -
толстые под бархат обои, обтянутые
искусственной кожей стулья, на стенах -
многочисленные виды Капри. На столах и стойках
лежали чистые скатерти. Кроме того, там было
несколько совершенно бесполезных
декоративных металлических перегородок. А еще
- стерильная рубашка на хозяине.
Двое парней стояли около игрового
автрмата. Какой-то старик пил горькое пиво и
«Рейслинг Грин». Рядом с ним сидела тоже не
12
молодая шлюха и вливала в себя «Гиннес»,
оставляя на стакане следы помады. Но человека,
которого я искал, здесь не было.
Было четверть восьмого. Я прошел в бар.
Хозяин задумчиво смотрел на кассу. Бармен
стоял, опершись о зеркало за стойкой, сложив
руки на груди. Причесан он был: в стиле Тони
Куртиса. Еще один парень лет тридцати в
шерстяном джемпере от «Маркса и Спенсера»
поверх зеленой рубашки с расстегнутым воротом
сидел у стойки и рассматривал себя в зеркале.
Я поставил сумку на пол- и посмотрел на
бармена, он не шелохнулся. Я заказал пинту
горького пива. Он медленно высвободил руки,
достал пинтовую кружку, потом не торопясь
направился к автомату и начал наливать пиво, не
положив в кружку необходимых ингредиентов.
- Я бы хотел тонкий стакан, - заметил я.
Бармен поднял на меня глаза, парень за
стойкой перестал созерцать свое отражение в
зеркале и тоже посмотрел на меня.
- Что же ты сразу не сказал? - спросил
бармен.
- Да за тобой же не угонишься, - глядя ему
прямо в глаза, ответил я.
Парень за стойкой оглушительно захохотал.
Бармен поочередно взглянул на меня, потом на
него. Это заняло у него полминуты. За следующие
полминуты он решил, что не стоит злить меня.
Затем он нашел тонкий стакан, и через некоторое
время настала счастливая минута - стакан стоял
передо мной.
- Сколько?
- Шиллинг и десять пенсов.
13
Я заплатил и сел в самый отдаленный угол,
отпил глоток и стал ждать.
Она вот-вот должна была появиться. Через
четверть часа я вновь подошел к бару и попросил
стремительного бармена налить мне еще.
Возвращаясь к своему столику, я услышал
телефонный звонок где-то наверху. Хозяин
перестал искать в кассе то, что там было, а может
быть, и не было, прошел через бар и поднялся
вверх по лестнице. Я сделал еще глоток пива,
когда снова появился хозяин и, глядя прямо на
меня, спросил: - Есть здесь мистер Картер? -
Сказано это было с тем самым выражением лица,
которое обычно появляется у хозяев такого
заведения, когда им нужно вызвать кого-нибудь
к телефону. Я встал.
- Это я.
Он молча вернулся к своему прерванному
занятию, даже не показав мне дорогу к телефону.
Я пошел на смутные звуки музыки. Очутившись
на лестничной площадке, я нашел телефон с
висящей на специальном крючке трубкой. Я
поднес ее к уху.
- Алло?
- Джек Картер? - спросил женский голос.
- Вы уже пятнадцать минут как должны
быть здесь.
- Знаю. Но я не смогу прийти.
- Почему?
- У моего мужа изменился график работы.
Я промолчал.
- Я обо всем договорилась.
- Когда это произойдет?
- В полдесятого.
14
- Вы купили цветы?
- Да.
Я закурил... - Дорин там?
- Нет. Она у подруги.
- Но кто тогда с ним?
- Я не знаю.
- Я надеюсь он не один?
- Не знаю.
- Вам хорошо бы поехать туда и узнать.
- Не могу.
- Почему?
- Да все потому же.
Молчание...
- Ладно, - сказал я. - Когда мы сможем
увидеться?
- В том-то и дело, что не сможем.
- А завтра вы там будете?
- Нет.
- Послушайте...
- Дверь закрыта на задвижку, - быстро
проговорила она. - Он в передней комнате.
Она положила трубку. Я повесил свою й
спустился вниз. Стоя допил пиво, взял сумку и
вышел под дождь.
Я повернул налево и пошел от «Георга» по
темной улице, мимо домов с верандами и
палисадниками. Выше дождя и тьмы по небу
плыли низкие розоватьтеототблёсКов заводского
пламени облака. Я еще раз повернул налево.
Новая улица практически ничем не отличалась
от предыдущей с той лишь разницей, что в конце
она переходила в длинную узкую дорогу, которая
сквозь ряды заводов поднималась прямо к
нагорью. Пройдя ее почти всю, на другой стороне
15
я увидел вывеску «Гараж и прокат машин
Паркера».
Я псресекулииу и постучал в дверь конторы.
Никого. Я постучал сильнее. За стеклянной
дверью появился человек в спецовке и шерстяном
берете с помпоном. Открыв дверь, он застыл в
ожидании вопроса, внимательно изучая меня.
- Мне нужна машина, - сказал я.
- Надолго?
- На несколько дней. Я здесь долго не
задержусь.
Я ехал через город окольными путями,
параллельно Хай-стрит, пока не выехал на Голден-
стрит. Здесь я знал каждую гостиницу. После
похорон Фрэнка я решил действовать не из дома,
без Дорин. Мне не хотелось впутывать ее в это
дело до тех пор, пока я сам во всем не разберусь.
Я припарковался у дома с гаражом, прошел по
дорожке к двери, постучал и стал ждать.
Дом был с высокими окнами и маленьким
ветхим крыльцом. Верхняя часть двери застеклена
матовым стеклом и украшена витражами из
цветного стекла. Внутри появилась тень, и дверь
открылась.
Женщина была недурна. Около сорока,
пышные волосы, правильные черты аккуратно
напудренного лица, большая грудь, открытая
блузка, заправленная в узкую юбку. Весь ее облик
как бы говорил: никаких глупостей с плохими
парнями. А как насчет хороших? Она выглядела
так, как будто ждала моего прихода.
- Кажется, мне повезло, - сказал я.
- Что вы имеете в виду?
- У вас наверняка есть свободная комната?
16
- Есть.
- Отлично, - сказал я.
Она отступила на шаг, чтобы впустить
меня в дом. Я замялся. - Видите ли, дело в том,
что комната мне нужна не прямо сейчас, а
завтра, или в субботу, может, даже в воскресенье.
Она изменила позу, перенеся вес на одну
ногу. - Понимаю.
- Просто сегодня я ночую у друга, но завтра
это будет уже неудобно.
- А! У ее мужа поменялся график работы?
- Нет, не совсем так.
- Ну, конечно, не так.
- Дело в другом.
Она приняла прежнюю позу.
- Кстати, конечно, ничего страшного не
случится, если я оставлю свою машину перед
домом. Но здесь есть гараж. И если он свободен,
то не могу ли я поставить ее туда? Прямо сейчас.
Она молча посмотрела на меня.
- Естественно, я заплачу.
Она еще пристальней взглянула на меня. -
Да, вам действительно не стоит оставлять машину
рядом с ее домом. Очень мудро с вашей стороны.
- Спасибо, - ответил я, поддерживая в ней
сложившееся обо мне мнение.
Она стала подниматься по лестнице. У нее
были красивые ноги. То же можно было сказать
и о ее крутых бедрах, мощных, но не таких,
какими они могли бы быть, если бы она не
следила за собой. Наверху она резко обернулась
и поймала мой оценивающий взгляд.
- Путешествуете? - спросила она.
- Можно сказать и так.
17
- Понятно.
Она прошла через площадку и открыла
дверь. - Это вас устроит?
- Вполне, - ответил я, оглядываясь по
сторонам и стараясь показать всем своим видом,
как мне понравилась комната. - Просто отлично.
Я заплачу сейчас, и если нужно, за сегодняшний
день тоже. Эту комнату я хотел бы оставить за
собой.
- Совсем ни к чему платить за сегодня. Вы
у меня первый жилец с понедельника.
- Как хотите. Сколько я должен?
- Пятьдесят шиллингов за две ночи плюс
завтрак. И еще фунт за гараж. Если захотите
остаться дольше, то дайте знать в воскресенье.
Я дал ей деньги, она сложила их и убрала
в карман юбки, плотно облегающей ее бедра.
- Завтра во второй половине дня, если
ничего не изменится, я буду у вас.
- В любое время.
- Договорились, - заключил я.
Мы спустились вниз. В дверях она сказала:
- Я открою вам гараж.
Я сел в машину и развернулся. Тем временем
она открыла гараж, и я въехал.
Выйдя наружу, я спросил: - Вы завтра
целый день будете дома?
- А что?
- Днем мне может понадобиться машина'.
- После двенадцати я все время буду дома.
- Вот и славно, - я взглянул ей в глаза. - еще
раз спасибо.
Она пристально смотрела на меня.
Выражение ее лица на первый взгляд было
18
бесстрастным. Но где-то там в глубине глаз
притаилась саркастическая улыбка. Наконец,
она отвернулась и стала закрывать двери гаража.
Я пошел по дорожке от дома, вышел на
тротуар и повернул по направлению к Хай-стрит.
Я улыбался, мне понравилось, что она обо мне
подумала. Она решила, что покорила меня. Это
могло оказаться полезным. Приблизившись к
Хай-стрит, я заметил, что дождь перестал.
По Хай-стрит я повернул налево. Я шел
мимо кинотеатра «Оксфорд», магазина восточных
товаров и кондитерской Уэлтона. В детстве мы
любили стоять и наблюдать за круговертью,
царившей в дверях этого магазина. Это было
лучшее зрелище на Хай-стрит. К тому же зимой
целая дюжина парней могла найти себе там
пристанище и просто обогреться. Пекер Вуд,
Артур Коллеман, Пигги Джеклин, Незср Айрз,
Тед Роуз, Алан Стамп. Мы привыкли встречаться
здесь перед походом в кино, а если у нас не было
денег на это развлечение, мы стояли там, пока не
приходило время возвращаться домой. Джек
Коллеман, Говард Шефердсон, Дэйв Пэтчэт...
Интересно, что теперь с ними?
Фрэнк тоже был среди них. Но что стало с
ним, я знал. И в этом мне еще предстояло
разобраться.
Я оказался на Джексон-стрит. На углу, где
раньше был бакалейный магазин Роусона, стояло
то же здание, но уже желтое. Вывеска «Бакалея
Роусонов» сменила название, теперь это были
«Музыкальные инструменты», а за стеклом вместо
бутылок с лимонадом, которые раньше стояли на
выцветшей желтой бумаге, висели фотографии
19
развеселых музыкантов. В конце улицы, далеко
отсюда, был железный забор, а за ним - пустырь,
покрытый бурой травой, повергающей всех в
уныние. Узкая сырая болотистая полоса - сюда
все мы могли прийти и как будто исчезнуть, а
потому делать, что заблагорассудится. Во всяком
случае, я привык бывать там, и некоторые другие
тоже. Но потом у Валери Маршбанкс появились
бриджи, и она стала брать пенни за просмотр в
кустах, в паре с Кристин Холл, которая стояла на
стреме. Фрэнк никогда там не был, но знал об
развлечении, и когда я приходил домой, он читал
свои комиксы и не заговаривал со мной. В этих
случаях я чувствовал себя ужасно. Иногда он так
долго выдерживал молчание, что мама
приказывала ему идти умываться и ложиться
спать. Он закрывал свои комиксы и, не глядя на
меня, поднимался в спальню. Когда я входил в
темную комнату, то знал, что он не спит и думает
обо мне. Я подолгу не мог заснуть, лежал, затаив
дыхание, но все равно чувствовал, что мысли обо
мне не покидают его.
Я шел по Джексон-стрит. Дойдя до ее
конца, я увидел все тот же забор и знакомый цвет
травы, но болото исчезло. На его месте построили
небольшую фабрику - желтый кирпич стен и звук
постоянно работающего токарного станка.
Я нашел сорок восьмой дом. Окна,
естественно, были зашторены, но в прихожей
горел свет, который через матовое стекло освещал
цветы и кустарник под окном. Я открыл дверь.
Стены, по-видимому, только недавно
оклеили новыми обоями, на которых были
изображены крабы, рыболовные сети и
20
бесхитростные рисунки яхт - все в зеленых и
коричневых тонах. Он пристроил деревянную
лестницу, а вровень с ней развесил картины.
Хорошо вписывался темно-красный палас в холле
и на ступенях. Свет шел от выполненной под
старинную медь многорожковой люстры.
Я зашел в гостиную. По обеим сторонам
камина он построил по шкафу. С одной стороны
стоял телевизор, аккуратно установленный в
небольшом открытом отделении шкафа вместе
со всякими фотографиями в рамках, вазами для
цветов и фруктов и другими безделушками. В
другом отделении были аккуратно сложены газеты
с теле- и радиопрограммами. Второй шкаф
предназначался для книг. На нижних полках
этого шкафа лежали иллюстрированные журналы,
а выше стояли книги: Люк Шорт и Макс Бранд,
Дж. Т. Эдсон и Рассел Брэдцон, В. Б. Томас и Гай
Гибсон. Были там и Виктор Кэннинг, Мак
Алистер, Эдвард Брукс и Ян Флемминг. Кроме
того, там были пластинки: Эрик Коатс, Стан
Кентон, Рэй Энтони, Мел Торм, Фрэнки Лейн,
Тед Хес и Воган Уильямс.
Его тапочки так и стояли у решетки камина.
В углу • крутящееся кресло из черной кожи,
развернутое к телевизору. Огня в камине не
было.;
Я заглянул на кухню. Все было достаточно
опрятно. Ярко-вишневая раковина была чисто
вымыта. В мусорном ведре ни соринки. На полу
стояла пустая чистая миска для собаки.
Вернувшись в гостиную, я открыл дверь в
переднюю комнату. На камине стояла небольшая
лампа с красным абажуром, и я включил ее. В
21
комнате были цветы - мой венок, много цветов
от Маргарет и еще один венок от Дорин.
Направленный изголовьем в сторону окна,
гроб как бы делил комнату на две половины.
Рядом с гробом стоял стул. Я подошел к изголовью
троба и посмотрел на Фрэнка - я так давно не
видел своего брата. Смерть практически не
изменила его. Лицо сохранило привычные черты.
И, как всегда, когда ты видишь мертвым человека,
которого знал при жизни, абсолютно невозможно
представить себе, что труп когда-то имел
отношение к своему бывшему владельцу. Фрэнк
напоминал гипсовую статую, и мне пришла в
голову дикая мысль, что если я сейчас постучу по
его лбу согнутыми пальцами, то раздастся гулкий
звук.
- Такие вот дела, Фрэнк, - сказал я.
Постоял еще немного и сел на стул. По-
моему, я говорил еще какие-то слова, не помню
какие, прислонившись головой к краю гроба.
Затем я выпрямился, расстегнул пальто и достал
сигареты. Прикурил и медленно выдохнул дым.
Я все время смотрел на то, что прежде было
Фрэнком. Постепенно у меня создавалось
ощущение, что я никогда не знал его при жизни.
Все, что всплывало в памяти, казалось
нереальным. Как отдельные кадры из фильма.
Даже когда в воспоминаниях я видел самого
себя, все равно я не верил этому»
Я достал флягу и сделал глоток. Перед тем,
как выйти из комнаты, я еще раз взглянул на
Фрэнка и затем вышел, плотно закрыв за собой
дверь. Из холла я поднялся на второй этаж,
открыл первую дверь и вошел в комнату Дорин.
22
Раньше она была нашей с Фрэнком. Обои были
разрисованы гитарами, нотами и микрофонами.
Были там и фотографии: Битлз, Муди Блюз,
Дози, Мик и Тич - вкладыши из музыкальных
журналов. На полке стоял магнитофон и лежали
кассеты, а рядом со шкафом находилась кровать,
которой Дорин пыталась придать вид дивана.
Напротив кровати стоял туалетный столик, через
открытый ящик свешивался чулок. Я пошел в
комнату Фрэнка. Раньше здесь жили наши
родители. Все те же довоенные кровати, комод и
гардероб на потертом линолеуме. И по-прежнему
идеальный порядок. На камине красовалась наша
детская фотография, где мы были сняты около
здания Армии Спасения в наших лучших
костюмах. Мы не были членами этого
организации, но нам нравилось для разнообразия
петь там по восгфесеньям.
Я уселся на кровать Фрэнка, и она жалобно
заскрипела подо мной, бросил сигарету на
холодный зеленый линолеум и потушил ее ногой.
Я долго сидел, не думал ни о чем, потом встал и
пошел вниз за сумкой.
Я уже начал стелить постель, когда вдруг
вспомнил про него. Я не был уверен, что Фрэнк
сохранил его и осмотрелся по сторонам. Он ему
вряд ли был нужен, ас другой стороны, наверное,
и не мешал. Я наудачу открыл первый попавшийся
ящик гардероба.
Среди одежды Фрэнка блеснул
полированный приклад. Я смел на корточки,
засунул руку внутрь ящика и почувствовал
ладонью металл. Ствол стукнул о стенку ящика,
раздался глухой звук, прокатившийся по
23
холодному линолеуму. Я вытащил обрез. Там же
за парой ботинок я нашел коробку с патронами.
Все это я положил на кровать и сел рядом. Я
смотрел на обрез. Как мы пахали, чтобы заработать
на него! Оба, почти два года! Никаких кино,
футбола, развлечений. Мы заключили договор
если один из нас нарушит его, он должен
расстаться со своими деньгами. Я знал, что
Фрэнк никогда не нарушит условия договора. Я
не был уверен только в себе. Так уж получилось,
что мы оба сдержали слово.
Наши мытарства не кончились, даже когда
обрез уже был наш. Если бы отец нашел его, он
разбил бы его вдребезги на наших глазах. Обычно
мы прятали его у Незера Айрлза и брали только
по воскресеньям. Да и тогда мы не чувствовали
себя в безопасности, пока наши велосипеды не
уносили нас улиц за пять от Джексон-стрит.
Носили мы его по очереди, причем мне казалось,
что мое «дежурство» всегда проходило быстрее,
чем Фрэнка. Мы с ним обошли все окрестности
нашего города. Но больше всего любили ездить
к реке. Девять миль пути стоили того. Река была
широкой, местами мили две, а берег всегда
пустынным. Особенно нам нравилось зимой
подниматься к самому устью и, укутавшись
поплотнее, идти против ветра с обрезом в руках
и стрелять в воздух. Это были лучшие часы моего
детства. Потом что-то изменилось, и Фрэнк стал
смертельно ненавидеть меня, а я продолжал его
любить до самого отъезда.
Фрэнк стал ужасно замкнутым.
Сблизившись с отцом, он вообще со мной мало
разговаривал, но, между прочим, давая понять,
24
что наблюдает за мной. Иногда меня бесила его
уверенность, что он видит меня насквозь. Пусть
даже он был прав. Ну, и что? Незачем ему было
так вести себя. Ведь я-то оставался прежним.
Просто он сам стал больше понимать. И пока он
не начал рыться во мне, все было нормально. И
вообще, чем меньше тебя анализируют, тем
лучше. Фрэнк не видел, что мои конфликты с
отцом происходят, в основном, из-за его
отношения ко мне.
Но теперь все это было в прошлом. Точно
так же, как и сам Фрэнк. И ничего уже нельзя
изменить. Единственно, что я должен был сделать,
это кое-что выяснить для себя. Хотя бы для того,
чтобы отдать дань нашему прошлому.
ПЯТНИЦА
За окном завывал ветер. Дневной свет
просачивался сквозь занавеску. Я повернулся на
спину и посмотрел на часы - без четверти восемь.
Я еще долго лежал и курил. Свет так отражался
на потолке, что навевал зеленую тоску. Мое
бесцельное лежание и курение вызывали во мне
самом раздражение. А я все лежал, курил,,
поставив пакет вместо пепельницы на грудь. В
конце концов, я вылез из кровати, пошел в
холодную ванную комнату и привел себя в
порядок. За окнами ветер раскачивал деревья.
Я спустился вниз и включил радио. Пока
разогревался чайник, пошел на кухню и нашел
заварку. Затем заварил чай и стал застегивать
запонки на манжетах.
Открылась задняя дверь, и вошла Дорин.
Она была в черном коротком пальто и в шляпке
в стиле Гарбо. Длинные рыжеватые волосы были
уложены так, что спускались прядями на плечи,
шею и грудь Какое-то время она молча смотрела
на меня, стоя в проеме двери, а потом закрыла ее
за собой. Дорин не стала раздеваться, только
сняла и положила шляпку, и стояла около двери,
засунув руки в карманы пальто и уставившись в
пол. Она выглядела скорее сердитой, чем
несчастной. Я, наконец, разобрался со своими
26
запонками.
- Здравствуй, Дорин, - мягко проговорил я.
- Здравствуй.
- Ну, как ты?
- А как ты думаешь?
Я налил себе чаю и решился:
- Прими мои соболезнования.
Она промолчала. Я предложил ей чаю, но
она отвернулась.
- Музыкой наслаждаешься? - спросила
она.
- Было так одиноко и неуютно, к тому же...
Она не дослушала, пожала плечами, пошла
в гостиную и, не вынимая рук из карманов
пальто, села в кресло Фрэнка. Я прошел за ней
и сел на ручку дивана, прихлебывая чай.
- Смерть твоего отца для меня
действительно тяжела, пойми, он был моим
братом.
Она снова ничего не сказала.
- Я не нахожу подходящих слов, - попытался
оправдаться я.
Она молчала. Я не хотел расспрашивать ее
накануне похорон и потому просто сказал:
- Не могу поверить в это. Не могу! Он ведь
всегда был таким осторожным.
Снова молчание в ответ.
- Он даже когда пил -половинил;
Молчание.
- И так любил свою работу.
Две слезы стекли по щекам Дорин.
- Его что-нибудь беспокоило в последнее
время? Может, он был озабочен чем-то, и эго
делало его рассеянным?
27
Она молчала, слезы струились по ее щекам.
- Дорин?!
Она вскочила с кресла.
- Заткнись, - закричала она. - Заткнись, это
невыносимо!
Она убежала на кухню и стояла там вся
обмякшая, содрогаясь от рыданий.
- Что невыносимо? - спросил я, стоя у нее
за спиной. - Я не понимаю, что для тебя
невыносимо, мои чувства?
- Мой папа! Он же мертв, понимаешь?
Я протянул руку, и она уткнулась мне в
плечо. Я крепко обнял ее и ждал, когда девушка
успокоится.
Когда Дорин немного пришла в себя, я
налил ей горячего чаю. На этот раз она не
отказалась. Я сел на стул, обитый красный кожей,
который стоял рядом с раковиной, и стал смотреть
на нее. Она судорожно глотала чай, не отрывая
взгляда от чашки. В чем причина ее срыва?
Неужели только из-за того, что в соседней комнате
в ipo6y лежал ее отец? Или здесь кроется что-то
еще? Я не мог этого понять. В последний раз я
видел ее восемь лет назад, ей было тогда всего
семь лет.
Дорин казалась старше своих пятнадцати
лет. У нее были очень взрослые глаза. По-
видимому, жизнь ее многому научила. Интересно,
знал ли Фрэнк о том, что она уже не девственница.
Скорее всего, он старался об этом не задумываться.
И если бы у него и появились проблемы, он не
стал бы с ней делиться. Таким Фрэнк был всегда.
Наверное, она действительно ничего не огла
узнать от отца. Но, может, что-то услышала или
28
заметила сама. Это мне предстояло узнать, но не
сегодня.
Я встал и вышел, чтобы выключить радио.
На часах было полдевятого. За окном
прохромыхала тележка развозчика молока.
Вернувшись на кухню, я спросил:
- Хочешь покурить?
Она кивнула и поставила чашку. Курить
девчонка умела, даже когда не заботилась о том,
как выглядит со стороны. Несколько раз
затянувшись, я снова спросил:
- Что ты теперь собираешься делать?
- Не знаю.
- Но ты же не останешься здесь?
Она покачала головой.
- Послушай, - начал я, - ты меня почти не
знаешь, а то, что тебе известно, вряд ли будет
лестным для меня. Но я хочу тебе кое-что
предложить. Возможно, моя идея тебе не очень-
то понравится, но я хочу, чтобы ты подумала о
ней в эти дни. На следующей неделе я уезжаю в
Южную Африку. С женщиной, на которой, может
быть, женюсь, а может, и нет. В среду мы
улетаем. У меня на руках три билета. Почему бы
тебе не поехать с нами?
По ее взгляду я не мог понять, какие мысли
у нее в голове.
- Подумай об этом. Мне бы хотелось,
чтобы ты поехала. Нужно только уладить здесь
кое-какие дела.
- Очень мило с твоей стороны. Какая
забота!..
- Я пробуду здесь весь уикенд, так что у тебя
достаточно времени для размышлений.
29
- Спасибо, не надо.
Она продолжала смотреть на меня.
- Через пятнадцать минут они придут. Так
что ты можешь побыть с ним наедине.
Она отвернулась. Вот сейчас ей
действительно было пятнадцать лет.
- Нс хочу.
- Дорин, сделай это для него.
Она всхлипнула.
- Иди, у тебя еще есть время.
Она погасила в блюдце сигарету и пошла в
ту комнату. Через пять минут она вернулась. Ее
щеки еще не высохли от слез, а глаза были
красными. Я надел пиджак и отправился к Фрэнку.
Стоя у гроба, я думал что, наверное, никогда не
видел такого спокойного и неподвижного-лица.
Потом услышал звук мотора во дворе, а затем
стук в дверь.
- Прощай, Фрэнк, - сказал я и вышел из
комнаты через дверь, ведущую в холл. У двери
стоял человек в высокой шляпе.
- Доброе утро, - поздоровался он тем
тоном, которым могут здороваться только люди
его профессии.
Мы вышли из церкви и сели в машину: мы
с Дорин сзади, а священник - рядом с водителем.
Наш путь лежал по глухим улицам. На одном из
перекрестков я увидел какого-то старика на
велосипеде, который медленно и печально снял
шляпу. Священникповернулся кнам, оперевшись
о спинку сиденья.
- Вы увидите, что в городе кое-что
изменилось за время вашего отсутствия, мистер
Картер.
30
- Я уже замечаю.
- Да, все меняется, но не так быстро, как
хотелось бы. Но все-таки когда-нибудь все
наладится. И тогда, слава Богу, люди будут
нормально воспитывать своих детей - так, чтобы
они любили свой дом, любили жить дома, а не
скитаться по улицам.
- Да, хотелось бы знать, кто придет на
смену нынешнему поколению, - в тон ему ответил
я
- Но перемены должны быть И они
обязательно будут!
Я посмотрел на собеседника. У него были
песочного цвета волосы, очки и желтое лицо. А
возраст не поддавался определению.
К кладбищу мы спускались вниз с холма;
Было светло, дул ветер, и без того тусклое солиле
застилали низкие серые рваные облака.
У могилы, кроме священника, гробовщика
и человека с лопатой, стояли мы с Дорин. Рядом
с гробом находились еще двое мужчин: один лет
пятидесяти,, второй - двадцатитрех. Сразу можно
было сказать, что они бармены. Отличительная
черта профессии - шея в белоснежном воротничке
и при бабочке. Но все их изящество пропадало
при взгляде на пыльные ботинки. Они стояли
чуть г^оодаль от -насг склонив-головы и опустив
руки. ~ \ f
Пока священник говорил, я держал Дорин
за. руку. Небритый могильщик в старом
выцветшем военном мундире пялился на Дорин
Старый, грязный козел!
- Прах к праху, - произнес священник.
Я нагнулся и взял горсть-земли - себе, и
31
Дорин. Бармены подошли ближе и тоже взяли по
горсти земли. Мы присыпали землей
опускавшийся гроб. Бармены отступили за наши
спины. Старший поднес руку ко рту, прокашлялся
и внимательно продолжал слушать священника.
Второй беспрестанно чистил манжеты.
Поначалу Дорин вторила священнику, но
вскоре сникла. Могильщик принялся орудовать
лопатой. Было холодно. Неподалеку две молодые
женщины в серых шляпах пробирались между
надгробными плитами и остановились, чтобы
посмотреть. А потом смотреть стало уже на на
что. Все кончилось.
Я увел Дорин от могилы. По пути к машине
она задержалась и оглянулась назад, наверное,
для того, чтобы до конца осознать случившееся.
Бармены шли за нами.
Мы уже разместились по машинам, когда
я посмотрел на ворота кладбища. У ограды
стояла блондинка в ярко-зеленом пальто,
перетянутом в талии поясом.
- Это Маргарет? - спросил я у Дорин.
Она кивнула. Женщина стояла неподвижно.
Дорин по-прежнему плакала.
- Подождите минуту, - попросил я шофера,
а затем обратился к барменам, направляющимся
к своей машине. - Вы можете подождать?
Они смотрели друг на друга. Затем старший
взглянул на часы и кивнул. Я пошел к Маргарет,
которая и не думала двинуться мне навстречу.
Она была недурна - одна из тех, кто проводит
большую часть жизни в барах и ресторанах.
- Я был уверен, что.вы не придете. Вы же
сами сказали... - начал я.
32
- Я передумала.
В ее интонации проскользнул лондонский
акцент.
- Я рад. Мне нужно поговорить с вами
- О чем?
- О Дорин, - солгал я.
Женщина посмотрела на ожидающие меня
машины.
- Все прошло нормально? - спросила она.
- Да, все было замечательно организовано.
Спасибо.
Ее глаза были влажными. Я повторил.
- Мне хотелось бы поговорить с вами.
Она продолжала смотреть мимо меня, на
машины.
- Как Дорин?
- А как вы думаете? - сказал я Она знала
о ваших отношениях с Фрэнком?
Маргарет улыбнулась, давая понять, что я
задал глупый вопрос.
- Естественно, почему она не должна была
знать?
- Потому что... ну, не знаю. Вы можете
сейчас поехать с нами? Мне кажется, кто-то
должен побыть с Дорин, а я здесь мало на что
гожусь.
• Она покачала головой.
- Я не могу поехать, не просите.
- Ну, хорошо. Когда мы увидимся? Мне
нужно уладить все дела до отъезда. Может быть,
вы придете попозже?
- Нет.
- А завтра?
Она пристально посмотрела на меня, а
2 Возвращение Джека
33
затем решила.
- Ладно. Завтра утром в «Сесиль», в
двенадцать.
- Там работал Фрэнк.
- Знаю. Я назначила встречу там, потому
что это далеко от работы мужа, и он не ходит в
этот бар.
- Хорошо. До завтра, - попрощался я.
Она развернулась и стала удаляться.
Некоторое время я смотрел ей вслед, а потом
вернулся к машине.
Когда я открыл входную дверь, Дорин
вошла первой, за ней оба бармена. В холле Дорин
сняла шляпку
- Проходите, я сейчас вернусь, - обратился
я к парням.
Поднявшись наверх, я достал из сумки
имбирную и две бутылки виски. Когда я вернулся,
Дорин хлопотала на кухне. Бармены стояли у
камина и в очередной раз прикуривали.
- Это подойдет? - спросил я, показывая
бутылки.
- Да, вполне Спасибо, - сказал старший.
Младший также одобрил мой выбор; Они
пытались одновременно выглядеть и
торжественно, и благородно. Я прошел на кухню.
Дорин была занята приготовлением чая. Я
осторожно спросил:
- Дорин, дорогая, скажи, пожалуйста, где
стоят стаканы?
Она молча указала на шкаф. Я достал
стаканы и начал разливать виски.
- Они долго здесь пробудут? спросила
она.
34
- Хорошая моя, я не знаю.
Потом открыл имбирную и налил в кувшин
воды.
- Хочешь выпить? - спросил я Дорин -
Тебе станет легче.
Она долго смотрела на бутылку, затем
взяла ее и налила себе в стакан. Поднесла его ко
рту, сделала надлежащее лицо и залпом выпила
все до дна. Я налил в стаканы три большие
порции виски и понес их гостям.
- Вы пьете виски с водой или с имбирной?
- сказал я, входя в комнату.
Старший попросил с водой, а молодой
предпочел имбирную. Я вернулся на кухню.
Дорин уже успела выпить еще.
- Ты посидишь с нами? - спросил Я:
Она покачала головой. Я подошел и
положил ей руку на плечо.
- Поступай так, как считаешь нужным, -
мягко произнес я. - Просто делай, что хочешь.
Я вернулся в комнату, поставил имбирную,
трафин с водой и бутылку виски на столик
напротив дивана. Мужчины потом сами
разбавляли виски по своему желанию.
- Пусть земля ему будет пухом, - сказал я.
Мы выпили.
Старшего из барменов звали Эдди
Эппельярд. У него были довольно длинные
вьющиеся черные волосы, зачесанные назад, и
продолговатые бачки, на которых отчетливо
проступала седина, а искусственные зубы казались
плохо подогнанными. Типичный обитатель этого
города.
Второго звали Кейт Лейси Лицом и'
35
телосложением он напоминал молодого
футболиста: плоское лицо и плотная коренастая
фигура. У него были белокурые волосы, и если
бы не короткая стрижка, вполне могли бы виться.
На левой руке парень носил золотой перстень.
Оказалось, что он родом из Ливерпуля. Я снова
наполнил стаканы.
- Я вам очень благодарен за то, что вы
пришли, - сказал я.
- Не стоит благодарностей, мистер Картер,
- ответил Эдди, - Фрэнк был хорошим парнем.
- Это точно, - подтвердил Кейт.
- Он был одним из лучших, - добавил Эдди.
- Вы с ним давно были знакомы? - спросил
я.
- Я? - начал Эдди. - Мы сошлись с Фрэнком
еще в Линхольме: вместе работали там в клубе.
Это было пять, шесть лет назад. С тех пор мы
неплохо ладили. Потом, примерно через год, я
ушел оттуда в «Корону и якорь», но по субботам
мы виделись. Он тоже сменил место работы, но
мы оба оказались недалеко от стадиона, и каждую
субботу в полчетвертого ездили туда. Мы покупали
с собой пирожки и всегда опаздывали на полчаса,
но все же матчей не пропускали никогда, даже
когда наши ненадолго оказывались в третьей
лиге.
- Да, Фрэнк с детства любил футбол, -
добавил я.
- Я не мог поверить этому, когда услышал,
- сказал Кейт. -Поначалу я просто удивился, что
он не пришел на вечернюю смену, потому что он
всегда приходил вовремя, даже раньше. Но когда
услышал, что произошло, то даже не понял, что
361
говорят о Фрэнке. Ведь он практически не пил.
Кроме того, Фрэнк всегда говорил, что если и
выпьет, то уж ни за что не сядет за руль. Иначе
он просто не сможет расслабиться.
- Я знаю, - согласился я, - он всегда был
осторожным.
Мы немного помолчали.
- Я до сих пор не могу в это поверить, еще
раз повторил Кейт.
Мы выпили, и я пустил еще раз бутылку по
кругу.
- К нему все очень хорошо относились, -
сказал Эдди.
Опять воцарилось молчание.
- Он рассказывал о вас много хорошего,
мистер Картер, - обратился ко мне Кейт, - он
всегда восхищался вашими успехами.
Фрэнк всегда говорил такое людям обо
мне, а может быть, он и на самом деле так думал.
- Идиотизм какой-то! - продолжал Эдди. -
Ты знаешь человека почти шесть лет, и все это
время он кажется тебе спокойным и
уравновешенным, как сфинкс. Он в рот не берет
ничего крепкого, и вот именно этот человек
неизвестно где напивается, съезжает с моста и
оказывается в трех футах под водой. Это
несправедливо! В это невозможно поверить!
Он быстро отхлебнул-из стакана и сказал в
заключение:
- Это могло случиться с кем угодно, только
не с Фрэнком. Он был лучшим из нас.
В глазах Эдди блеснули слезы. Он взял
сигарету и стал лихорадочно искать спички. Я
подлил ему еще виски и поднес зажигалку.
37
- Спасибо, - пробормотал он глухим
голосом.
Трудно было понять, истинное ли чувство
или виски вызвали в Эдди эту повышенную
чувствительность. Так или иначе, но в этот
момент он полностью верил в искренность своих
слов.
Какое-то время все молчали. Наконец, я
решился:
- Вам не приходила в голову мысль, что он
мог сделать это умышленно?
Они оба уставились на меня.
- Как это? - сказал Кейт. - Вы хотите
сказать, что это самоубийство?
Я не стал отвечать. Кейт посмотрел в
другую сторону, а когда я снова увидел его лицо,
то заметил на нем отблеск саркастической улыбки.
- Нет! - сказал он. - Фрэнк? Самоубийство?
Что вы!
Я продолжал • смотреть на него. Он явно
скептически отнесся к этой идее.
- Не понимаю, зачем?
- Вот это мне и хотелось бы знать, - заметил
я.
- Вряд ли, - сказал Кейт, - Фрэнк был... он
был не из паникеров, он мог найти выход из
любого положения. К тому же у него не было
повода для такого поступка. В противном случае
я бы знал об этом. В течение последнего года мы
виделись каждый день на работе, его волнение не
укрылось бы от меня.
- Но оно могло оставаться незаметным
даже для вас? - предположил я.
- Да нет же, он вообще-был всегда очень
38
ровным. Даже настроение никогда не менялось.
- А когда вы видели его в последний раз,
каким он был? - спросил я.
- В воскресенье. Точно таким же, как
всегда. Вовремя пришел, много работал. Ничего
особенного...
Эдди налил в свой стакан изрядную порцию
виски.
- Все, что он делал, - продолжал Кейт, - он
делал, как всегда. Да и сам он был как всегда.
- А вы не думаете, вдруг что-то могло
случиться между тем моментом, когда вы
расстались, и моментом, когда он начал пить?
- Я не знаю. Наверное, что-то было. Но
тогда это должно было быть нечто ужасное. Это
действительно так?
- Пока не знаю, - ответил я.
- Но вы, наверное, знали, если бы что-то
было?
- Не знаю, - повторил я.
Эдди уже наливал себе следующую порцию
виски. Он явно выключился из разговора
несколькими стаканами раньше.
- Черт, хороший был парень. Один из
лучших... - пробурчал он.
- Да откуда вы знаете, каким он был! Вы,-
старые засранцы! - пронзительно выкрикнула
Дорин. . - * - *
Она появилась в дверях со стаканом в руке.
За ее спиной я увидел бутылку, которую оставил
на кухне. Она была выпита почти до дня. Дорин
стояла в расстегнутом платье и рыдала.
- Откуда вам знать, - крикнула она еще раз,
но уже не так пронзительно. - Вот-тебе... или
39
тебе? Особенно тебе? - она повернулась ко мне
лицом. - Да никто из вас нс знает, а я знаю. Он
был моим отцом!
Последнюю фразу она кричала на пределе
своих голосовых возможностей, и выпулив
последние слова, запустила в Эдди стаканом... Я
был уверен, что конкретно она ни в кого не
метила. Стакан подал Эдди в плечо и залил виски
рукав пиджака. Эдди вскочил со своего кресла.
Кейт тоже поднялся со стаканом в руке. Я
подошел к Дорин.
- Дорин, дорогая, послушай...
- Уходи, не трогай меня, - она пыталась
держать себя в руках.
- Послушай, я понимаю, что ты сейчас
чувствуешь...
- Нет! Если бы понимал, то давно оставил
меня в покое!
Она подбежала к двери, ведущей в холл, и
распахнула ее. .
- Вот отсюда! Выметайтесь! Все до одного!
Я кивнул парням. Они допили и начали
собираться. Эдди носовым платком размазывал
пятно по рукаву.
- Подождите меня на улице, - обратился я
к ним, - я выйду через секунду.
Когда они ушли, я уже было открыл рот,
чтобы поговорить с Дорин, но она моментально
оказалась в кресле Фрэнка, с подогнутыми под
себя ногами,- зажимая рот рукой. Она снова
начала плакать.
- Послушай, - сказал я, - на твоем месте я
бы прилег ненадолго.
Она не ответила.
40
- Мне нужно уйти на часок, но потом я
вернусь, и мы поговорим.
Дорин не реагировала. Я молча посмотрел
на нее с минуту, а затем вышел, тихонько закрыв
за собой дверь.
Они стояли прямо за калиткой, на тротуаре.
Эдди все оттирал свой рукав. Когда я появился из
дома, они оба посмотрели на меня.
- Извините, что все так вышло, - сказал я,
закрывая за собой калитку, - для нее это очень
тяжелый день.
- О, Господи, - ответил Кейт, - не берите
в голову. Ее можно понять.
- Да, бедная девочка, - промямлил Эдди.
Я достал из бумажника фунт и протянул
ему.
. - Возьмите. Это на чистку вашего пиджака.
- Нет-нет, мистер Картер, я не возьму, -
забеспокоился Эдди.
Но я знал, что он возьмет, и в конце концов
он сломался.
- Я считаю, нам все равно необходимо
выпить где-нибудь вместе, - предложил я.
Эдди посмотрел на часы.
- Я вряд ли смогу, - сказал он, - через
двадцать минут мне надо быть на работе.
- А вы? - обратился я к Кейту.
- Я готов-.. До шести я свободен. . -
- В таком случае, я прощаюсь, - сказал
Эдди. В его голосе чувствовалось сожаление. Он
огорчился из-за того, что упускает хорошую
возможность выпить. Мы пожали друг другу
руки.
- Спасибо, что пришли. Я, действительно,
41
очень благодарен, - сказал я.
Он опять расчувствовался.
- Это меньшее, что я мог сделать. Фрэнк
был хорошим парнем, одним из лучших.
- Да, - подтвердил я.
Еще какое-то время мы стояли на месте,
потом Эдди встрепенулся:
- Ладно...
Он еще раз пожал мою руку, развернулся и
стал по диагонали переходить улицу: руки в
карманах, расстегнутый пиджак развевался на
ветру.
Я повернулся к Кейту.
- Пошли.
Мы двинулись по улице в направлении,
противоположном тому, в каком ушел Эдди.
Угол Джексон-стрит и Парк-стрит, улицы,
которая вела обратно к Хай-стрит, находился
ярдах в двадцати от забора. Кейт стал
автоматически поворачивать, но увидев, что я
продолжаю идти прямо, остановился и молча
наблюдал за мной. Я стоял у забора и смотрел на
остатки травы, - туда, где раньше было болото.
Два парня с фабрики тащили в здание какой-то
ящик. По-прежнему-тарахтел токарный станок.
Кейт оказался за моей спиной.
- Что случилось? - спросил он.
- Ничего особенного. Просто смотрю.
По дороге в «Сесиль» я позвонил. Кейт
ждал недалеко. от автомата, прислонившись к
стене у. почтового отделения.
Когда я дозвонился, то услышал голос
Одри:
- Алло, Одри Флетчер слушает.
42
Подобная официальность означала, что
Джеральд был дома.
- Я перезвоню, - сказал я, - скажи
Джеральду, что ошиблись номером.
- Извините, мне кажется, вы не туда попали,
- поняла меня Одри.
- Я надеюсь, твоя грудь не стала менее
обворожительной? - поинтересовался я.
- Ничего, ничего, все в порядке, - сказала
она и повесила трубку.
Мы вошли в «Сесиль». Я очень хорошо
помнил этот кабак, несмотря на то, что был здесь
в последний раз лет двенадцать назад.
Еще подростком я только начинал ходить
по таким заведениям, но нас туда не пускали.
Собственно говоря, нам и не очень-то и хотелось
- уж очень дрянное было место, особенно по
субботам. Вообще, он слыл самым худшим баром
в городе. Кто-то однажды заметил, что наилучшая
реклама для «Сесиль»: «До десяти - пение, с
десяти до одиннадцати - драки». Естественно, я
начал ходить туда сразу же, как только меня
стали пускать в бары. В одно из моих первых
посещений - это была пятница - сначала все
было абсолютно спокойно. Я на минутку вышел,
а когда вернулся, то увццел, что перед стойкой
расчищено от стульев и столов большое
пространство, все стояли, некоторые на столах
или стульях, и спокойно продолжали пить. А на
расчищенном пятачке лицом к бару стояли восемь
парней с бутылками и разбитыми стаканами в
руках. Напротив них, настойке, я увидел дюжину
барменов со спортивными пистолетами: все было
готово к драке.
43
Это был один из самых больших баров,
какие я видел за свою жизнь. Попадая через
двустворчатые двери со стороны Хай-стрит,
первым делом видишь столы, сотни круглых
столов, выставленных рядами поперек- зала,
настолько длинного, что конца его уже не видно.
За столами, такое складывается впечатление, что
это за сотню ярдов от тебя, расположена сцена -
длинная низкая платформа с ударной установкой,
роялем, органом «Хэммонд» и всякими
приспособлениями. Слева от входа, у стены,
расположен сам бар с восемью установками для
пива. Его дальний конец освещается со сцены -
настолько он длинный. Между входом и столами
лежит ковровая дорожка футов двенадцать
шириной. Она идет через весь зал и заканчивается
прямо под окнами, у сидений перед стойкой.
Рядом с этими сиденьями - еще один ряд столов:
по пять и пять по обе стороны от двери. Далее от
бара до правой стены расстелен палас. Этот
небольшой ряд столов используется только в
обеденное время, так что основная часть столов
до вечера сохраняет безупречную чистоту для
огромного количества певцов, клоунов, жуликов
и любителей подраться.
Мы подошли к бару - туда, где работали три
бармена. Посетителей пока не было. Один из
барменов двинулся нам навстречу и, увидев
Кейта, кивнул ему.
у Привет, Кейт.
- Здорово.
Я достал бумажник.
- Что хотите заказать? - спросил бармен.
- Кейт, что вы будете пить? - в свою очередь
44
поинтересовался я.
- Если можно, пинту горького пива, -
ответил Кейт.
- Две пинты пива и два двойных виски, -
заказал я, - если можно, то лучше «Белл».
- Хорошо, одну секунду, - сказал бармен и
направился к ближайшему крану.
- Спасибо, - поблагодарил меня Кейт.
- Этот бармен, он знал, где вы сейчас были?
- спросил я.
- Да.
- А почему он не пришел?
- Он работает здесь только неделю и Фрэнка
видел, наверное, дважды.
- А остальные?
Кейт пожал плечами.
- Я не знаю. Некоторые сказали, что
постараются прийти. Но, наверное, одни только
заступили на смену, а другие еще работали, вы же
понимаете...
Он выглядел несколько смущенным.
- Итак, Фрэнк не был здесь настолько
популярен, - заметил я.
- Я бы так не сказал. Понимаете, он был
достаточно замкнут.
- То есть он не очень то старался им
понравиться?
Кейт еще раз пожал плечами и нахмурился.
Я заметил, что он чуть-чуть покраснел. Бармен
вернулся со стаканами.
- Хотите что-нибудь к виски, сэр?
- Имбирную. Сколько с меня?
- Пятнадцать и пять, сэр.
- Вы хотите что-нибудь еще? - обратился я
45
к Кейту.
- Вы очень любезны. Мне тоже имбирную,
если позволите.
Я рассчитался за выпивку, и мы сели за
столик недалеко от двери. Я выпил виски и запил
имбирной. Кейт дал мне сигарету и прикурил.
Сквозь мутное окно я видел, как по Хай-стрит
проносятся машины и куда-то спешат пешеходы.
Время от времени в двери бился ветер.
- Кейт, - спросил я, - в каких отношениях-
вы были с Фрэнком?
- В каких отношениях? Я уже говорил. Мы
работали вместе почти целый год.
- Да, я понял. Насколько хорошо вы его
знали?
Он снова сдвинул брови.
- Ну, мы обычно разговаривали в перерывах
о футболе, о политике и все такое.
с . - Вы когда-нибудь возвращались вместе
домой?
- Нет, мы общались только в рабочее
время.
- И вы никогда вместе не выпивали?
- Да нет. Только однажды я встретил его в
«Короне», и мы выпили по стаканчику. Но это
было всего один раз.
- Хорошо, а с кем он был близок?
- У него была подруга, Маргарет.
- Он вам огда-нибудь рассказывал о ней?
- Никогда.
- В таком случае, откуда вы ее знаете?
Кейт искоса взглянул на меня.
- Как вам сказать, в заведениях, подобных
этому, она достаточно хорошо известна. -
46
- Известна, как проститутка, так?
Он еще раз исподлобья взглянул на меня.
- Я не знаю, - неуверенно ответил он.
- Мне нужно это знать.
- Ну... пожалуй, да.
- И все знали об этом?
- Думаю да.
- И Фрэнк тоже?
Он отпил виски и немного помедлил с
ответом.
- Я не знаю.
- Но вы не сочли нужным ему рассказать
правду?
- На моем месте вы бы тоже не заговорили
об этом. К тому же он наверняка знал. Она не
очень-то и сбывала это.
- Ясно, - подытожил я. Потом я сделал
большой глоток пива и продолжил:
- Фрэнк когда-нибудь рассказывал о своей
жене?
- Нет.
- Но вы знали, что у него была жена?
- Ну, я догадывался, тем более у него росла
дочь.
- А Дорин вы до сегодняшнего дня когда-
нибудь видели?
- Нет, сегодня с встретил ее впервые.
- А о ней Фрэнк говорил с вами?
- Да.
- Что он о ней рассказывал?
- В основном, он рассказывал о том, что
делал для нее: как устраивал спальню, переклеивал
обои в холле, потому что она хотела более
яркие... Все в этом роде. О дочери он любил
47
разговаривать.
- Да, Дорин - единственное, что у него
было, - сказал я.
Кейт пил пиво, глядя на меня внимательно.
- Хотите, я вам расскажу о его семейной
жизни? - спросил я.
Он не ответил.
- Жена Фрэнка была одной из тех женщин,
которых можно видеть вечно бегающими по
магазинам с сумками, в платках на голове, в
своих неизменных очках и с сигаретой во рту.
Она была на редкость недалекая. Она и до
свадьбы не очень следила за собой. А после
свадьбы была уверена, что в первую брачную
ночь так осчастливила Фрэнка, что больше от
нее ничего и не требуется. Сколько я ее помню,
она никогда не снимала свои очки, хотя они
нужны ей были только для чтения. И тем не
менее Фрэнк женился на ней.
Кейт не отрывал от меня взгляда.
- А знаете, что потом произошло? Какие-
то придурки пакистанцы поселились в соседнем
доме. Однажды .Фрэнк на работе порезал о
стекло руку, и ему пришлось пойти к врачу -
наложить швы. Когда он вернулся домой, Мюриэл
не было. Он вышел на улицу посмотреть, не идет
ли она, но там никого не было. Он уже
возвращался, но тут увидел, что его жена выходит
из дома этих пакистанцев. Сначала он ничего не
понял, но когда она, заметив его, попыталась
удрать - тогда до него дошло. Он поймал ее,
затолкал в дом и, видимо, избил. Спустя несколько
дней пакистанцы уехали в Лидз или еще куда-то,
и она уехала с ними. Дорин тогда было всего семь
48
лет.
- Черт, не удивительно, что Фрэнк никогда
не рассказывал о ней, - отреагировал Кейт.
- Азнаете, что она сделала потом? - спросил
я.
- И что же она сделала? - поинтересовался
Кейт.
- Через несколько дней после бегства
Мюриэл послала Фрэнку письмо. Он получил
его в день похорон нашего отца. Я был при этом.
В письме она вылила на Фрэнка весь свой запас
ругательств, а закончила признанием, что Дорин
не его дочь. Она написала, что ее отцом являюсь
я. Она прекрасно знала, что для Фрэнка значила
дочь, потому и написала все это.
- Господи! - воскликнул Кейт.
- Фрэнк показал мне письмо, - продолжал
я, - он держался спокойно, пока я стоял и читал,
а затем сказал: «Джек, я не хочу, чтобы ты еще
когда-нибудь переступал порог этого дома». Он
получил письмо днем раньше. У него было
время, чтобы напиться, наброситься на меня с
кулаками, все что угодно... Но он просто сказал,
что больше не хочет иметь со мной дела - и все.
- Выходит, он ей поверил? - удивился Кейт.
Я кивнул.
- Но это была неправда?
- Я не знаю, - честно ответил я.
Кейт посмотрел на меня озадаченно.
- Я имею в виду... я действительно переспал
с Мюриэл незадолго до их свадьбы; Мне тогда
было всего двадцать два года. А Дорин появилась
восемь месяцев спустя после их свадьбы. Короче,
я не знаю. Я видел Дорин сегодня впервые за
49
восемь лет, а до этого помнил ее еще совсем
ребенком.
Кейт молча смотрел в свой стакан.
Я хорошо помнил, как это все произошло.
Однажды я возвращался домой из кабака и
встретил Мюриэл с двумя подругами. Все они
были в стельку пьяные. У них был девичник по
поводу предстоящего замужества Мюриэл. Когда
я с ними столкнулся, им уже вполне хватало. Нет
более омерзительного зрелища, чем упившиеся
девчонки. Одна из них жила поблизости. Она
предложила всей зайти к ей на чашечку чая. И я
согласился. Я тоже был не слишком трезв и уже
положил глаз на одну из этих пташек. Когда мы
пришли и на столе появилась выпивка, начались
похабные разговоры. Во мне проснулось что-то
животное. Я сидел в просторном кресле, Мюриэл
- напротив, а ее подружки расположились на
диванчике. Мюриэл не задумывалась о позе;
которую она занимала, сидя в широком кресле,
и я мог беспрепятственно разглядывать ее ноги.
Впрочем, я ни на что не претендовал, потому что
был слишком пьян. Она из девиц отпустила
какую-то сальную шутку по поводу благочинности
Мюриэл, а та, развернувшись, задрала ей юбку,
сказав что-то типа: «А теперь мы все посмотрим,
чем ты можешь похвастаться». Шутница ответила
тем же, и они начали вдвоем скакать по комнате,
пытаясь задрать друг у друга юбки. При этом они
пронзительно визжали и гоготали, на всем
протяжении этого спектакля посматривая на
меня. Они были настолько пьяны, что орали во
всю глотку. Вскоре к ним присоединилась и
третья. Они вдвоем повалили -Мюриэл на диван
50
и стащили с нее трусы. Затем она из них плясала
по комнате, размахивая ими в воздухе, а Мюриэл
пыталась отобрать свое имущество. Вдруг одна
из этих кошечек, взглянув на меня, удивилась,
почему это я сижу, точно в театре, и что, мол,
настал мой черед хвалиться. Подружки
набросились на меня и стали, расстегивать мне
брюки. Мюриэл, немного поразмыслив, решила
присоединиться. Я не очень-то и сопротивлялся..
Тут кто-то постучал в дверь, и хозяйка дома
убежала посмотреть, кто пришел. Я.моментально
застегнулся, так как подумал, что вернулись ее
предки. На самом деле, о оказался возмущенный
шумом сосед. Пока в дверях продолжались их
препирательства, вторая подруга Мюриэл плохо
себя почувствовала и куда-то испарилась. Я
остался, наедине с Мюриэл. Она подошла, села
рядом на ручку кресла и стала снова раздевать
меня, одновременно возбуждая. Входная дверь
захлопнулась, но в комнату хозяйка не вернулась,
потому что обнаружила в холле свою подругу,
которую выворачивало прямо на ковер. .
Все это произошло в какие-нибудь пять
минут. Мы оказались на полу, и как только я
овладел ею, то сразу же разрядился. В эту самую
минуту я ужаснулся тому, что сделал. Мне хотелось
плакать и биться головой о стену, или сразу же
умереть, а Мюриэл только ругалась,спотому что
не получила того, что хотела. Я помню, что
вскочил на ноги и стал во всю.глотку поносить ее.
Сосед опять начал колотить в дверь, и хозяйка
квартира пришла посмотреть, отчего я так
разошелся. В конце концов, я просто убежал
оттуда, столкнувшись в дверях с каким-то старым.
51.
козлом, который пытался что-то объяснить.
Я знал, что после этого - а все случилось за
неделю до свадьбы Фрэнка - я не решусь
посмотреть ему в глаза. Тогда я жил у Альберта
- отец не хотел, чтобы я жил с ними. Ни он, ни
Фрэнк не знали точно, где я нахожусь, так что не
явиться на свадьбу не стоило никакого труда.
После этого я видел Мюриэл только раз, когда
чуть не убил своего старика. Я сидел у них на
Джексон-стрит и не мог поверить, что тем пьяным
подонком был я, а эта женщина в бигудях, с
сигаретой во рту, без косметики на лице - та
самая Мюриэл. Но это был не сон.
Когда я узнал, что у Фрэнка родилась дочь,
мне даже в голову не пришло, что она может быть
моей. Я постарался выкинуть воспоминания о
той ночи из своей памяти, потому что не мог
даже допустить подобной мысли. Даже когда в
день похорон нашего отца Фрэнк передал мне
письмо, все это показалось просто абсурдным.
До сих пор я не могу в это поверить. Дорин - дочь
Фрэнка. То, что произошло между мной и
Мюриэл, то произошло. Но Дорин - дочь Фрэнка.
Иначе не могло и быть.
Мне всегда было интересно: до конца ли
Фрэнк доверял Мюриэл. Он, конечно, мог
поверить, что однажды мы сошлись с ней, потому
что знал, что оба были способны на это. А вот
верил он или нет, что Дорин могла быть не его
дочерью - это другой вопрос. Я не думаю, что он
смог бы согласиться с письмом Мюриэл. Таким
уж он был человеком: если ему что-то не
нравилось, он просто старался об этом не думать.
В этом мы с ним были схожи.
52*.
- Да, так вот, - вспомнил я про Кейта, -
тогда у Фрэнка была веская причина или убить
меня, или Мюриэл, или сойти с ума, но он не дал
волю своему гневу, а просто попросил меня уйти
из его дома. И то, что заставило его съехать с
моста, должно выглядеть намного страшнее
истории о нас с Мюриэл.
- И о Дорин, - вставил Кейт, но я не
обратил внимания на его реплику и продолжил:
- Но я сомневаюсь в том, что он сделал это
намеренно.
- Я тоже сомневаюсь. Вы правильно
отметили: поступить так совсем не в его стиле.
т К тому же... Фрэнк не из тех, что может
напиваться перед работой.
- Исключено, - подтвердил Кейт.
Я потушил сигарету. - *
- Кейт, скажите, вы знаете о том, что здесь
происходит?
- Что вы имеете в виду?
- В высших кругах. Среди крупных воротил.
- Пожалуй, я ничего не знаю об этом.
- А вообще, здесь есть большие люди?
- Ну, наверное, есть.
- Вы знаете кого-нибудь?
- Откуда?
- ? г - Ну, может, слышали какие-ни будь имена?
- Я слышал об одном парне. Его зовут Троп.
- А чем он занимается?
- Он ссужает деньги фабрикам. На него
работают.ребята, которые собирают ему деньги.
Они иногда заходят к нам.
- И что, он большая шишка?
Кейт ничего не ответил. Я улыбнулся.
53
- А своего шефа вы знаете?
- Мистера Гарднера?
- Кто он?
- Управляющий.
- И на кого он работает?
- Видите ли, у нас не просто пивная. Он
работает на компанию, которая владеет нашим
заведением.
- На «Коутел Лимитед»?
- Совершенно верно.
- Эта компания владеет, в основном,
отелями и несколькими барами, да?
- Точно.
- А кто владелец «Коутел Лимитед»?
- Понятия не имею.
- Вы знаете, на кого работает Троп?-
- Нет.
- На хозяина «Коутел Лимитед». Атого, кто
управляет «Гринтли Бетлинг Шопе», знаете?
Кейт промолчал.
- Так, - продолжил я, - а о «Уорд Хуладж
Лимитед» вы что-нибудь слышали?
Он кивнул.
- Там. вроде, Марш главный? - попытался
я уточнить.
Еще один кивок.
- А я в этом не уверен. Интересно, кто все-
таки? А заведения на Джексон-стрит, Вольтер-
роуд, Линден-стрит? А казино, публичные дома
и все остальное?’Чье все это?
Кейт докурил сигарету до фильтра и достал
следующую. А я продолжал:
- Вы помните, пару лет назад здесь
неподалеку зарезали пятерых пакистанцев?
54:
- Меня здесь не было тогда, но мне
рассказывали.
- В газетах писали, что там подрались
человек восемнадцать пакистанцев.
- Да, так и было.
- Все произошло из-за того, что наши
темнокожие друзья открыли дешевый публичный
дом на Кларендон-стрит. Народ повалил туда
валом. Заведение привлекло слишком много
клиентов, и они решили открыть дополнительное
помещение. Это было прямо перед побоищем.
Все увидели в этой драке только последствия
большого количества выпитого виски. На самом
деле там столкнулись полдюжины пакистанцев
из этого борделя со своими соотечественниками
из других частных -предприятий на Джексон-
стрит, Вольтер-роуд и Линден-стрит. А хозяин у
всех этих заведений один. И он выставил на бой
еще полдюжину чистейших англичан. Сотни
людей видели драку, но не нашлось ни одного
свидетеля. Да и полиция арестовала только тех,
кто был госпитализирован, и этим почему-то
удовлетворилась. Короче говоря, ясно, что после
этого больше никто и не пытался открывать
новые заведения.
Кейт смотрел на меня, удивляясь, несколько
хорошо я осведомлен о делах в городе. Я
продолжил:
- Об этом было написано во всех газетах.
Чтобы получше разобраться в том, что произошло,
я позвонил тогда Фрэнку. Я хотел просто узнать,
все ли с ним в порядке. Он знал, что за этой
дракой скрывается нечто большее, но не
обмолвился об этом. ни. словом. Фрэнк ни за
55-
какие коврижки не дал бы себя втянуть в такое
дело, он всегда оставался в стороне. Но он что-
то знал. Он всегда был осведомлен обо всем
происходящем.
Я смотрел на Кейта.
- Видимо, только длинный язык мог
доставить ему неприятности, но он молчал. Он
ведь никогда не говорил ничего лишнего, верно?
- Пожалуй, так, - согласился со мной Кейт.
- Итак, не похоже, чтобы он напился и по
этому случаю вылетел на машине с моста.
Самоубийца из него тоже никакой. Врагов он
себе тоже старался не наживать. Тогда что?
Тут распахнулась дверь, и вошли три
сталевара с рюкзаками за спиной. Выглядели они
опрятно, что означало: им предстоит утренняя
смена.
- Не понимаю, куда вы клоните, - сказал
Кейт.
- Единственное, что могло произойти с
Фрэнком, - он видел или слышал что-то, чего ему
знать не полагалось. И это кому-то очень не
понравилось. Разве я не прав?
- Да, но...
- Что но?
- Вы хотите сказать, что Фрэнка убрали?
Это точно?
- Абсолютно точно.
- Но откуда у вас такая уверенность?
- Работа у меня такая.
Я подождал, пока он осмыслит сказанное.
- Поэтому я уверен, старик. Абсолютно
уверен. Я осушил стакан. - Выпьем еще?
Пока Кейт ходил к бару, у него было время
56
обдумать все, что он услышал. Я тоже думал о
том, что буду говорить дальше. Теперь нужно
было понять, прав я или нет. Кейт принес виски.
- Будь здоров, - сказал я, переходя на ты.
- Будь...
Я выпил залпом.
- Ну, что, Кейт, ты веришь? - спросил я. -
Что мне теперь делать? Набить кому-нибудь
морду?
Я произнес это с улыбкой. Кейт молчал.
Тогда я перешел на серьезный тон.
- Я хочу, чтобы ты мне помог.
Он по-прежнему молчал.
- Вернее, не ты сам, а твои глаза и уши. Я
хочу знать все разговоры в баре, кто что думает.
О работе, о Фрэнке, обо мне -*все. Но больше
всего мне нужно знать, кто будет интересоваться,
где я остановился. Как только ты это услышишь,
ты наденешь пальто и пойдешь на Голден-стрит,
17, и все мне расскажешь. Там же, кстати, будет
лежать и твоя денежная страховка на тот случай,
если тебе придется искать другую работу.
- Да, но...
- Но?
- Это немного опасно. Подумай, что будет
со мной, если они узнают, что я был на похоронах
и встречался с тобой?
- Можешь быть уверен - они уже все знают.
- Тем более если я буду помогать тебе, я
тоже попаду в их немилость, не так ли?
- Нет, - солгал я, - им буду нужен только я,
а тебя они оставят в покое. Если они тебя тронут,
у них появятся лишние неприятности.
- Хорошо...
57
- Так или иначе, я буду здесь мелькать, так
что им даже не обязательно знать, где я живу.
Мне просто нужно выяснить, кто именно мной
интересуется. Тебе, возможно, не придется
приходить ко мне. Я сам появлюсь, а ты только
подай знак.
- Да, наверное, так будет лучше. Ведь если
ты сам их найдешь, я вообще не буду впутан в это
дело.
- Ну, конечно, - успокоил его я. - Конечно.
С Кейтом мы расстались около часа, я
забрал из гаража на Голден-стрит машину и
поехал к Дорин. Я нашел ее спящей в том же
самом кресле. Я налил себе виски, сел на диван
и стал ждать, когда она проснется. Я смотрел на
нее, потихоньку выцеживая виски из стакана.
Она так крепко спала, что мне подумалось, будто
она умерла.
Если Дорин была моей дочерью, то это
можно легко заметить. В ее лице угадывались
черты Мюриэл, но поскольку Дорин была молода
и следила за собой, то это не бросалось в глаза.
Я пытался увидеть в ней что-нибудь от Фрэнка
и очень долго и пристально вглядывался в ее
лицо. Но передо мной сидела просто девушка, с
которой я только сегодня познакомился.
Познакомился на похоронах ее отца.
Я не хотел думать о том, чья она дочь. Если
Дорин согласится поехать в Южную Африку со
мной и Одри, я обязан принять у Фрэнка эту
эстафету. Независимо от-того, моя она. дочь или
нет, хочу я этого или нет. И уже не имеет
большого, знамения, как она ко мне отнесется: в.
любом случае, я должен сделать так, чтобы она
58
ни в в чем не нуждалась, если поедет со мной. Но
я не собирался настаивать на этом, помня, что в
ее возрасте старался решать все сам. Если Дорин
откажется, я найду способ регулярно снабжать ее
определенной суммой денег. По крайне мере, от
этого она не откажется. Во всяком случае, я в ее
возрасте не стал бы отказываться.
Дорин проснулась. С минуту она смотрела
на меня, не понимая, кто я, и пыталась вспомнить,
что с ней произошло.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил я.
- Паршиво, - она еле ворочала пересохшим
языком.
- Хочешь выпить?
Она поморщилась.
- А сигарету? . -
Она отказалась и от сигареты. Я сделал
паузу.
- Дорин, - сказал я, - я понимаю, сейчас не
время...
Она смотрела прямо перед собой - в стену.
- ...Но, понимаешь, я не могу уяснить для
себя то, что произошло.
Она молчала.
- Скажи, может быть, папа был чем-нибудь
расстроен?
Дорин покачала головой.
- Ну, или так раздражен, что это заставило
его так напиться?
- Я не знаю, - наконец отозвалась она.
- Какая-нибудь ссора с начальником, что-
нибудь в этом роде?
- В воскресенье вечером он был у Маргарет,
а когда вернулся, я уже спала и не могла видеть,
59
каким он пришел домой в тот день.
Я налил себе еще виски.
- А как ты относишься к Маргарет? -
спросил я.
- Нормально. Она забавная.
- Тебе все равно, что у нее было с папой?
- Почему меня должно это волновать?
Я пожал плечами.
- Что ты имеешь в вицу под словом
«забавная»? - спросил я.
- Она просто ведет себя необычно, на
улице, везде...
- Ты когда-нибудь разговаривала с ней
наедине, без Фрэнка?
- О чем разговаривала?
- Ну, просто разговаривала.
- Иногда.
- О чем?
- Да обо всем подряд.
- Вспомни, например, о чем?
- Ни о чем особенном. Она часто
рассказывала мне о своих делах в Лондоне, и все
такое.
- Когда она была в Лондоне?
- Не знаю. По-моему, давно.
- Чем она там занималась?
- Не знаю.
- Знаешь ведь.
- По-моему, работала в ресторанах.
- А знаешь, кем она там работала?
- Я не спрашивала.
- Но ведь знаешь?
- Догадываюсь.
60
- Тебя не трогало, что твой отец имел дело
с таким дерьмом, как она?
- Слушай, ты, заткнись! Отец знал о ее
занятиях, но это было только ее дело. Маргарет
- нормальный человек и она многое понимает.
- Что понимает?
- Она хорошо разбирается в жизни.-
- Что ты имеешь в виду?
- Ей было наплевать на то, что о ней
думают. Она жила в свое удовольствие.
- Ты считаешь, что так и нужно жить?
- А почему нет. Живем-то один раз.
- Дорин, сколько у тебя было парней?
- Послушай...
- Сколько?
- Не лезь не в своё дело.
- Отец знал?
- Я не собираюсь об этом с тобой
разговаривать.
- Так знал?
- Заткнись, наконец.
- Как ты думаешь, ему это нравилось?
- Да заткни ты свой рот.
- А вот Маргарет точно знала. Я уверен, что
ты с ней об этом разговаривала.
- Почему, собственно, нет?
- Отец ведь очень многого о тебе не знал.
Он не знал, и половинытого, что знала Маргарет.
Мне кажется, она была тебе ближе, чем Фрэнк.
- Она была замужем. И сама решала, как ей
жить. Кроме того, она меня понимала, - ответила
Дорин. На ее глазах появились слезы, - она сама
через это прошла.
Дорин встала.
61
- А папа, он не понимал тебя?
- Нет.
- У тебя сейчас начнется свободная жизнь
без него, не так ли?
Дорин бросилась на меня с кулаками, и я
поймал ее за запястья.
- Теперь скажи мне, что происходило с
твоим отцом? О чем он знал?
- Ничего он не знал, ничего!
- Ты врешь. Что случилось?
- Не знаю, может, Маргарет...
- Что Маргарет?
- Может, она бросила его.
- Из-за этого он напился?
- Не знаю.
- Но ведь что-то было, - уже самому себе
сказал я.
Пригвоздив Дорин к креслу, я наклонился
над ней.
- Послушай, я уверен, что Фрэнку, чтобы
так напиться и съехать с моста, нужно-было
иметь на душе что-то очень серьезное.
Дорин смотрела на меня широко открытыми
глазами. Я продолжал:
- Так вот, я не знаю, был ли это несчастный
случай, или самоубийство, или еще что-нибудь,
цо узнаю в конце концов. И если выяснится, что
ты что-то знала, но мне не рассказала, я из тебя
душу вытрясу.
Дорин была напугана и одновременно сбита
с толку моими словами,..
О- чем ты говоришь? - сказала она. -
Конечно, это был несчастный.случай.
Я выпрямился. Теперь» понял, что она
62
действительно ни о чем не догадывается.
- Что ты хочешь этим сказать? - повторила
она.
- Если что-нибудь узнаю, обязательно скажу;
Я стал подниматься по лестнице к себе, но
она пошла за мной.
- Джек, о чем ты сейчас говорил?
- Я еще ничего не знаю сам, не спрашивай.
Я зашел в спальню, достал свою сумку,
обрез и коробку с патронами.
- Так ты думаешь... - не унималась она.
- Я еще сам не знаю, что думаю.
Потом вышел из спальни и спустился вниз.
Дорин остановилась на верхней площадке.
- Куда ты собираешься идти?
- Я снял себе комнату.
- Так что же случилось с моим отцом?
Обещаю держать тебя в курсе.
- Но ты даже не знаешь, где я сейчас живу.
- Я найду тебя, - ответил я.
Закрыв за собой входную дверь, я положил
сумку на переднее сиденье, а сам подошел к
багажнику и открыл его. Опустил туда обрез и
коробку с патронами, захлопнул крышку и
повернул в замке ключ.
Потом я снова позвонил Одри. На этот раз
Джеральда не было дома.
- Джек, - сказала она, - я очень боюсь.
- Чего?
- Я подумала о том, что сделает Джеральд.
- Не волнуйся, на него и без того навалится
много неприятностей, вряд ли он вздумает поехать
за тобой в Йоханесбург. Вообще, сомневаюсь,
что своим отъездом ты причинишь ему большое
63
горе.
- А вдруг?
- Послушай, я уже говорил тебе. Стейн обо
всем знает и меня прикроет. Он высоко меня
ценит: мои знания - это его реальные деньги.
Именно за это он мне и платит.
Одри молчала. Но вскоре начала все заново:
- Ты представляешь, что со мной сделает
Джеральд, если я попаду ему в руки?
- Да ничего он не сделает, потому что то же
самое ему придется сначала сделать со мной.
Брось эти мысли!
Мы снова помолчали.
- Ты вернешься в воскресенье? - спросила
она.
- Не знаю, но если не приеду, забери вещи
у Мориса сама.
- А как я узнаю, когда ты вернешься?
- В субботу, может быть, я позвоню Морису.
- Как Дорин?
- С Дорин все не просто.
- Ты хочешь, чтобы она поехала с нами?
- Не знаю.
- Надеюсь, ты все продумал, Джек.
- Да, в любом случае, позвоню в субботу.
- Джек, будь осторожней. От Джеральда
можно ждать чего угодно.
- Не волнуйся, я все понимаю.
- Хорошо. И все-таки постарайся уладить
все до-воскресенья, мало ли что...
- Постараюсь, - сказал я и повесил трубку.
Я постучал в дверь своего временного
пристанища. Хозяйка тотчас открыла мне дверь.
- Здравствуйте. Надеюсь, я не очень
64
потревожил вас тем, что вернулся немного
раньше, чем предполагал? Все в порядке?
- Да мне, вообще-то, без разницы, - сказала
она.
- Отлично!
Я вошел. Она следила за тем, как я
поднимаюсь наверх.
- Думаю, вам нужно отдохнуть.
Поднявшись наверх, я развернулся и
подыграл ей:
- Спасибо большое за заботу.
Впервые за время нашего знакомства ее
лицо дрогнуло. Ей явно нравилось то, о чем она
сейчас думала.
- Я собираюсь пить чай. Может, составите
мне компанию? - предложила она.
- Да, с удовольствием, спасибо большое,
вы очень любезны.
Я вошел в свою комнату, лег на кровать и
закурил. Через несколько минут дверь открылась.
Моя хозяйка подошла к стоящему у кровати
столику и поставила на него чашку с чаем. Я
оперся на локоть и взял ее. Она села на стул
напротив кровати, сложив руки и скрестив руки.
Я мог видеть ей ноги с того места, где начинаются
чулки, и она знала об этом, так что я спокойно
оценивал ее поверх чашки.
- Да, - сказал я, - это как раз кстати.
- Вам это необходимо.
- Еще как!
Она снова ухмыльнулась и еще долго сидела
с этим выражением лица. Затем она развела ноги
так, что я .смог увидеть ее трусы, не облетающие;
ярко-зеленые с белой тесьмой. Выглядели они
3 Возвращение Джека
65
вполне свежими. Она в упор смотрела на меня,
а я смотрел на нее. Наконец, она медленно
поднялась, не высвобождая рук.
- Ладно, не буду вам мешать, - сказала она.
- Спасибо за чай, - вежливо поблагодарил
я.
Хозяйка открыла дверь, но задержалась:
- Вы. еще сегодня будете выходить?
- Возможно.
- Если вернетесь не очень поздно, я
приготовлю ужин, если, конечно, хотите.
- Вы очень добры.
Она вышла и закрыла за собой дверь.
Полседьмого вечера. Люди уже вернулись
с работы, но пьяных еще не видно. В барах сидят
только рабочие, пропивающие свой дневной
заработок.
Я ехал по Хай-стрит. Улица была почти
пуста. Последние солнечные лучи удлиняли тени
домов и деревьев. Я ехал мимо знакомых вывесок:
Вулворт, «Бритиш Хоум Сторз», Миллетс...
Проехав мимо нежилых домов в конце улицы, я
оказался за городом. Дорога вела вверх, к
каменистым холмам. По обеим сторонам на
фоне шафрановых рваных облаков чернели
заводы. Я продолжал двигаться вверх по дороге,
но сбавил скорость, чтобы не проехать мимо того
места, которое искал. -Вот оно! Я развернул
машину влево, остановился и вышел.
Было довольно тихо, хотя дул ветер. С
каждой минутой становилось все темнее и темнее.
Я перешел дорогу. С той стороны обочины
тянулась изгородь, а за ней еле-еле держался
старый прогнивший забор. На земле я увидел
66
следы от машины, которые вели через обочину к
проему в изгороди. Далее я уже не мог различить
их направление и решил подойти к проему и
заглянуть внутрь.
Скорее всего, это можно было назвать
склоном, чем обрывом. Он простирался,
примерно, на расстояние в полторы сотни футов,
пока не заканчивался огромной лужей на дне
заброшенного песчаного карьера. Карьер казался
необъятным, должно быть, потому, что сотни
маленьких песчаных островков возвышались над
водой. Создавалось впечатление, что на самом
деле они гораздо больше, чем кажутся. Они
имели продолговатую форму: раз в двадцать
длиннее собственной ширины, со срезанными
краями, образующими какое-то подобие валиков,
которые обрамляли каждый островок.
Машину уже убрали. Там, где я стоял,
ничего уже не напоминало о том, что здесь что-
то произошло. Я повернулся, чтобы рассмотреть
путь, по которому машина влетела в изгородь.
Судя по направлению следа, Фрэнк спускался с
холма и ехал к городу. Стало быть, если это был
несчастный случай, он налился где-то за городом,
в одной из деревушек, что уж совсем не было на
него похоже. Если Фрэнку нужно было выпить,
да еще так сильно, что само по себе странно, он
никогда не уехал бы для этого из города. Самое
дальнее - окраина города.
Я вернулся к машине и сел за руль. Честно
говоря, я и сам не знал, зачем сюда приехал.
Наверное, просто посмотреть, просто увидеть
своими глазами это место. Я поехал обратно к
городу и по пути решил, что остаток дня следует
67
провести в «Сесиль». Они все равно знали, что я
еще в городе. Если я буду крутиться вокруг
«Сесиль», то привлеку их внимание: они удивятся,
почему я не уехал восвояси, подумают, что я что-
то знаю, а не просто приехал на похороны.
Особенно если Кейт подаст мне знак. Нас видели
вместе, и его прижмут, он расскажет им вещи,
которые, к своему несчастью, знает, и которые
были мне так полезны. А потом я познакомлюсь
с парнями, которые обработают Кейта, и что-
нибудь узнаю.
Наметив этот сценарий, я вспомнил
Джеральда и Леса. То, во что я собирался влезть,
им было явно не по душе. Я вспомнил наш
разговор у Джеральда перед моим отъездом. Они
оба там были. Джеральд в своей сиреневой
рубашке сидел за столом на фоне окна, и рядом
на углу того же стола сидел Лес в вельветовой
рубашке и листал журнал. Я устроился на кожаном
винтовом стуле. Я думал о том, что сделает
Джеральд, когда уже через неделю я увезу ее за
три тысячи миль от нее.
Джеральд сказал:
- Джек, я уверен, что ты ошибаешься.
Уверен, что за этим ничего не кроется.
- Это дело дурно пахнет. Этот запах тянется
прямо оттуда, с севера, и даже через твой
кондиционер я его чувствую.
- Ну, хорошо, ты так отчетливо чувствуешь
свою правоту. И что ты намереваешься делать?
- По-моему, просто поехать на похороны.
- И что дальше?
- Может быть, кто-то что-то знает.
- Вынюхивать будешь? 7
68
- Именно так.
- Слушай, Джек. Если Фрэнка убрали, то
можешь быть уверен, что полиция в курсе. Однако
они утверждают, что это был несчастный случай.
Так вот, значит, они молчат из-за того, что здесь
замешано какое-то очень влиятельное лицо.
- Вполне возможно.
Мы помолчали.
- Конечно, - продолжал Джеральд, - там
есть приблизительно два, три человека такого
рода.
- Верно, - согласился я.
- Ты, конечно, знаешь, как мы дорожим
нашими деловыми связями с одним крупным
бизнесменом, который' живет в окрестностях
твоего города.
- - Сделай одолжение, не волнуйся.
- Ладно. Я ведь все веду к одному - думай,
Джек. Чтобы ты ни делал - сначала думай. Я бы
не хотел, чтобы наш бизнес, да и мы сами,
столкнулись с какими бы то ни было
неприятностями.
- Джеральд, а что ты знаешь об этом деле?
На это он не ответил и продолжал о своем:
- Вот что я тебе скажу. Они все будут знать,
что ты в городе. Это уже трозит неприятностями.
Найдутся люди, которые обратят на тебя
внимание. Если ты зарвешься, мы не сможем в
интересах дела заступиться за тебя. Под вопросом
окажется наше дальнейшее сотрудничество.
- Как-нибудь переживу.
Естественно, переживешь. Но все же я
надеюсь, что ты не станешь поступать
опрометчиво. • - - '
69
Лес, по-прежнему листая журнал, сказал:
- И еще, Джек. Если дело нечистое, а
полиция молчит, а ты что-то раскопаешь, то им
тоже придется шевелиться. Им обычно не
нравится, когда в их городе кто-то делает, что
ему заблагорассудится.
- Да, согласился с ним Джеральд, - это
может попасть в прессу, и тогда им ничего не
останется, как порыться в старых делах, нравится
тебе или нет.
- Я все понимаю. Не надо меня учить.
После короткой паузы Джеральд решил
подвести итог:
- Джек, мы хорошо сработались вместе. Я
не говорю, что мы теперь не сможем обойтись
без тебя, но то что нам трудно будет найти
человека, которой смог бы тебя заменить, - это
правда.
Я не ответил.
- В общем, каким бы ни было твое мнение,
думай перед тем, как принимать в икное решение,
например, поездка на похороны.
Ему пришлось улыбнуться, чтобы придать
своим словам характер шутки, хотя на самом
деле всем сейчас былр не до смеха.
Я припарковался на стоянке около
♦Сесиль», но не стал заходить через боковую
дверь. Обогнув здание, я воспользовался
центральным входом. Среди четырех барменов я
увидел Кейта. Когда он меня заметил, я дружески
кивнул ему. Он отвернулся. Я понимал, что
должен придерживаться роли заговорщика. Он
явно недоумевал по поводу моего поведения.
Я развернулся со стаканом в руке и оперся
70
о стойку так, чтобы видеть всех входящих и
бродящих по залу посетителей. Открылись обе
створки двери, и в баре появился очередной
посетитель.
Он был высокого роста, худой, волосы,
или, вернее, их остатки, - темные. Он бодро
шагал, засунув одну руку в карман пиджака, а в
другой держал дымящуюся сигарету. На голове у
него была фуражка с блестящим козырьком.
Кроме того, бросался в глаза двубортный голубой
пиджак из саржи с тремя серебряными
пуговицами. Все шоферы падки на такие пиджаки.
Это был мой старый приятель Эрик Пайс.
Я был рад встрече с ним.
Он подошел к бару, делая вид, что не
замечает меня, хотя, конечно, парень увидел
меня уже у входа, если не раньше. Он заказывал,
а я взял стакан и подошел к нему. Потом подождал,
пока он пересчитывал сдачу, и бросил небрежно:
- Привет, Эрик.
Парень обернулся. Видимо, он хотел
изобразить на лице большую радость, но вместо
этого его бровь чуть-чуть приблизилась к козырьку
фуражки.
- Боже мой, - воскликнул он.
Я улыбался.
- Джек Картер, - сказал Эрик. В голосе
прозвучало такое же фальшивое удивление, как
й радость на лице.
- Эрик, - сказал я, - Эрик Пайс.
Он спрятал бумажник в карман.
- Уж ко го-ко го, а тебя я никак не ожидал
здесь увидеть, - сказал он.
- Да? А ты разве не знал, что это мой
71
родной город?
- Неужели? Я и не подозревал.
- Как ни странно, но это так.
- И что же ты здесь делаешь? Отпуск
проводишь?
- Решил навестить родственников.
- Родственников? Это отлично.
- Когда они живы и здоровы, - да!
- Что ты имеешь в виду?
- У меня стало одним родственником
меньше.
- Прими мои соболезнования. Это был
близкий человек?
Лицо его оставалось совершенно
бесстрастным.
- Да, мой брат. Он попал в автомобильную
катастрофу.
- Это не тот парень, что съехал под откос
в понедельник?
- Верно.
- Черт, ну, надо же! Я во вторник вечером
читал об этом в газетах. Так это был твой брат?
Ну и ну. Я видел фамилию, но мне и в голову не
пришло...
- Мир тесен.
Эрик осушил стакан. Я спросил:
- Еше хочешь?
- Пожалуй нет.
Я заказал себе еше виски. Когда меня
обслужили, я предложил:
- Может, присядем?
- Видишь ли...
- Пойдем. - сказал я. - Вспомним старые
добрые времена.
72
Я направился к одному из дальних столиков,
а он сделал вид, что еще раздумывает, идти за
мной или нет. Но я знал, что он присоединится.
Так и произошло. Мы оба сели.
- Будь здоров, - сказал я.
Он кивнул, выпил. Я стал исподволь его
разглядывать.
Он совсем не изменился со времени нашей
встречи пять лет тому назад. Это было в офисе
«Гамбург-клуба» на Праед-стрит. Тогда он стоял
за спиной у Джимми Уэльсца, сидящего за своим
антикварным столом. Вернее, стол был не его, а
Тони Пинера. Джимми Уэльсец был весь мокрый
от пота, как жирный боров. С другой стороны
стола стояли Джок Митчел, Тед Шаксмит и я.
Сестра Джимми, девушка Эрика, лежала на полу
и рыдала, причем занималась она этим с того
самого момента, как Джок бросил ее туда, чтобы
она прекратила орать. Защищать Джимми было
некому: это было делом пяти минут и трехсот
фунтов. Трое его ребят уже работали на нас, а
четвертый лежал в туалете и не мог защитить
даже себя.
- Джимми, с этого дня ты безработный, -
сказал я, - и в ближайшие дни должен здесь
привести все в порядок.
- Это почему?
- Тони не владеет больше этим, клубом. И
никаким другим тоже. Теперь они принадлежат
другому владельцу, и он поручил мне довести до
твоего сведения, что с сегодняшнего дня
руководство сменилось.
Какое-то время он раздумывал над
услышанным и еще больше взмок от пота.
73
- Я не могу уйти. Тони убьет меня, ты ведь
знаешь.
Я ухмыльнулся.
- Бегом, Джимми. Тони о тебе даже не
вспомнит.
Какое-то время он оставался на месте,
потом резко встал, опрокинув стул, и вышел.
Когда он встал, его сестра усилила нытье, но он
просто перешагнул через нее. Когда дверь за ним
закрылась, я обратился к Эрику:
- Тебя это тоже касается.
- И твоей пташки, - добавил Джок.
- А что будет со всеми остальными? -
спросил Эрик.
- Почти все уже работают на нас.
- А я?
- Джеральд еще помнит Чесвик. Он просил
тебе напомнить об этом.
Лицо Эрика стало цвета спелого лимона.
- На теле Джеральда все еще остались
следы. Все было сделано очень аккуратно, но
следы сохранились.
- Уж Джеку ты можешь поверить, -
поддакнул Джок, но встретив мой взгляд, пожалел
об этом.
- Это она, - сказал Эрик, указывая на
девчонку на полу, - она все придумала. Я хотел
лишь немного подержать ее взаперти й
припугнуть, чтобы потрепать Джеральду нервы.
А во Всем остальном виновата она.
- Ладно, Эрик. Предположим, это правда.
Что же, ты не мог ее остановить?
- Нет, не мог: Там был Вес Паук. Он
настаивал, и я ничего не мог сделать. Клянусь!
74
- Мы уже говорили с Весом. Он сказал, что
виноваты вы двое.
- Спросите у жены Джеральда, спросите.
Она вам все расскажет.
- Одри, - позвал я.
Она вошла в офис. Теперь лицо Эрика по
цвету не отличалось от молока.
- Что тогда произошло? - спросил я у Одри.
Она посмотрела на девчонку, которая тем
временем пыталась уползти под стол.
- Она. Она мне нужна, - сказала Одри.
- Я знаю. Но мне нужна правда. Расскажи
все. Тем более, если Джеральд узнает, что ты
была здесь...
- Мне нужна она, - повторила Одри; - а он
может посмотреть. Впрочем, он может занять ее
место.
Мы все посмотрели на Эрика. Он не
сдвинулся с места.
Одри уселась на край стола и достала
сигарету. Джок с Тедом достали девчонку из-под
стола и раздели ее аккуратно и быстро. Затем
привязали к стулу Джимми.
- Эрик, прошу тебя, - промямлила она.
Эрик оставался на том самом месте, где мы
его увидели, войдя в офис. В конце концов, мы
разрешили ему уйти, и с тех пор. в городе его
никто не видел. С лица парня, наверное, еще
несколько дней не. сходило выражение,
появившееся в .тот момент, когда мы его
отпустили.
И вот где он оказался. Шофер в моем
родном городе. Вполне естественно держится со
мной, больше не боится. Очевидно, работает на
75
кого-то, кто является для него хорошей крышей.
Поэтому и чувствует себя вполне в своей тарелке.
Это я оказался в роли чужака. Даже если он и
знает что-то, - а я очень надеялся на это, - ему
незачем распространяться. Он мог себе позволить
выпивать со мной. И все же я надеялся на то, что
он мне поможет.
- Что ж, Эрик, мир действительно тесен, -
приступил я к разговору.
Он кивнул.
- Забавно. Я работаю в Лондоне, приезжаю
к себе домой, и тут оказывается, что ты, в свою
очередь, не живешь в своем родном городе, а
работаешь в моем.
- Забавно.
- На кого ты сейчас работаешь, Эрик?
Он покосился в мою сторону, потбм
улыбнулся и даже фыркнул. Это означало, что я
задал глупый вопрос. В ответ я тоже улыбнулся.
- Так на кого же? - переспросил я. - Это
может быть только один из трех.
Он продолжал улыбаться, глядя в стакан,
качая при этом головой из стороны в сторону.
- Райнер?
Улыбка стала шире.
- Брамби?
Он весело потряс головой.
- Киннер?
1 Он почти смеялся. Когда Эрик поднял на
меня глаза, я тоже улыбнулся.
- Почему тебя это так волнует? - спросил
он.
- Меня? Да нет, просто любопытно.
- Любопытство не всегда полезно.
76
Я усмехнулся и похлопал его по ноге.
- Все верно, Эрик. Так держать! У тебя,
наверное, хорошие виды на продвижение по
службе?
Он снова улыбнулся. Я тоже расплылся в
улыбке и отпил глоток виски.
- Когда были похороны? - спросил он.
- Сегодня.
- Ах, вот как! - Он сказал это так, будто
ничего не знал. Если его сюда прислали, надеюсь^
он знает, зачем.
- Значит, скоро ты нас покинешь, -
продолжил он свою мысль.
- Да, совсем скоро. В воскресенье или
понедельник. Нужно кое-что привести в порядок.
Кое-какие дела. Но, в любом случае, уеду не
позже понедельника.
Пока мы разговаривали, на сцене появились
музыканты: пожилой толстый ударник в потертом
смокинге, парень с бас-гитарой, еще лысый
сияющий человек в голубом свитере с вырезом й
в зеленом галстуке. Лысый сел за орган. Они
начали свое выступление.
Я поднялся.
- Мне надо в туалет. Сейчас вернусь.
Эрик кивнул.
Я прошел через шумный зал к туалету,
постоял там минуту, чтобы дать ему время, а
затем открыл дверь слева' от меня. Дверь вела
прямо на стоянку.
Шел дождь. На асфальте лежали голубые
от света неоновых фонарей лужи. Эрик стоял
рядом с «ролс-ройсом». Его взгляд был направлен
на центральный выход. Через' секунду он сел в
77
машину и поехал. Я подождал, пока он начнет
пересекать дорожку, чтобы выехать на улицу.
Затем пригнулся, вышел из помещения и побежал
мимо машин к своей. Тем временем Эрик выехал
на Хай-стрит, повернул налево и стал удаляться
от центра.
Я вывел машину в проход и выехал со
стоянки через ворота, противоположные тем,
через которые выехал Эрик. И оказался на
Алленби-стрит. Она шла параллельно Хай-стрит.
Три квартала я проехал не глядя. У меня не
было времени. Спидометр показывал шестьдесят,
когда я свернул направо. Передо мной в
пятидесяти ярдах снова была Хай-стрит. Я
подъехал к светофору и остановился на желтый
свет. Передо мной по Хай-стрит проносились
машины. Среди них. в последних рядах, я увидел
его «ролс-ройс». Зажегся зеленый свет, и я
вывернул на Хай-стрит, оказавшись через три
машины от Эрика. Меня это вполне устраивало,
и я держался на этом расстоянии.
Мне было интересно узнать, куда он
направляется. Если Эрик приезжал в «Сесиль»,
чтобы разузнать обо мне, тогда он едет с отчетом
к тому, кто его послал. Мне нужно было знать,
к кому именно. Возможно, ему велено засветиться,
дать мне понять, что за мной наблюдают и что
они будут что-то предпринимать, если я начну
копошиться. Тогда он должен был ехать к своему
боссу. Конечно, подобная встреча могла быть и
случайной, но то, что он знал о моем приезде, -
это точно. В любом случае, Эрик мог мне
пригодиться. Он выведет меня на тех, кто если и
не имел прямого отношения к убийству Фрэнка,
78
но что-то о нем знал. Кроме всего прочего, мне
все-таки очень любопытно было узнать, на кого
же работает Эрик. Он и сам-то не очень любил
меня, но тому, кто его нанял, я понравлюсь еще
меньше, если не буду вести себя, как чужой в
своем родном городе. И здесь дело уже не только
во Фрэнке. Эти люди страшно будут рады, если
им удастся помахать вслед поезду, который
навсегда увезет меня прочь из этого города.
На вершине холма, где Хай-стрит
официально называется Сити-роуд, Эрик свернул
налево. Дорога опять начала подниматься вверх
и петлять по ухоженной местности, которая
теперь принадлежала богачам. Здесь были
прекрасные лужайки, росли декоративные деревья
и аккуратно подстриженный кустарник. А среди
всей этой красоты стояли современные дома.
Эрик опять повернул налево, на узкую
дорогу, которая исчезала среди листвы деревьем
и кустов. Знак на обочине оповещал большими
буквами: «Казино». Я проехал немного, вперед,
чтобы дать время Эрику отъехать подальше,
затем развернулся, поехал назад и свернул
направо. Дорога была достаточно широкой, чтобы
на ней смогли разъехаться две машины. Чуть
подальше я увидел хорошо оборудованную
стоянку для машин, которая была почти
полностью заполнена. За стоянкой возвышалось
здание казино. Оно мне страшно напомнило
железнодорожную станцию в Юстоне. Здание
было белое, низкое и уродливое. Двухэтажный
особняк с претензией на роскошную виллу.
Слишком много стекла, слишком много света, с
фальшивым декором под ранчо..И; скорее всего,
79
самое отвратительное пиво на семьдесят миль
вокруг.
Машина Эрика была припаркована на
специальной стоянке. Я поставил свою машину
на общую стоянку и направился к стеклянной
двери. В дверях стоял швейцар в ливрее Тома
Арнольда. Я прошел мимо него и вошел в довольно
большее фойе. Там было всего два вышибалы. По
одному с каждой стороны, как подставки для
книг. Оба заметили мое появление, но позволили
подойти к конторке. Человек за конторкой,
казалось, окончил специальную академию по
игре в бинго. В молодости он, скорее всего,
распевал сентиментальные песенки в
провинциальных клубах.
- Добрый вечер, сэр, - произнес он. Надо
лбом подпрыгивала челка. - Вы являетесь
постоянным членом клуба?
- Не знаю, - ответил я.
Я облокотился на конторку, крепко сжав
пальцы ладони правой руки. Потом так, чтобы
увидел только он, я разжал руку, в которой были
деньги. Одному Богу известно, как он ухитрялся
смотреть одновременно на вышибал и в то же
время не выпускать меня из поля зрения. Он
напряженно соображал. Ему страшно хотелось
рискнуть и не делиться с вышибалами. Он быстро
взял деньги, и через мгновение передо мной на
конторке оказалась маленькая розовая карточка.
- Да, - сказал он громко, чтобы его услышали
вышибалы. - Все в порядке, сэр. Гость м-ра
Джексона. Он внес вас в список и ожидает в зале.
Не будете ли вы так добры внести сюда свое имя?
Я написал'свое настоящее имя, взял розовую
80
карточку и, развернувшись, направился к двери,
ведущей в первые игровые комнаты. Я спокойно
показал свою карточку третьему вышибале,
стоящему у двери. Он смерил меня таким
взглядом, что я сразу понял: моя физиономия
ему не понравилась. Краем глаза я увидел, что
один из вышибал отделился от стены и пошел к
конторке.
Внутри было так же, как и во всех чисто
английских второстепенных заведениях такого
рода, только, пожалуй, за исключением более
яркого освещения.
Что касается завсегдатаев, то, казалось, что
кто-то специально подбирал их для этого места.
Здесь были фермеры, владельцы гаражей и кафе,
подрядчики электрической компании, строители,
владельцы песчаных карьеров. Одним словом,
новоявленные богачи. И, конечно, их ужасные
отпрыски. Эти «хозяева жизни» с их скверным
произношением, которого они уже не стеснялись
так, как когда-то их родители. Все щеголяли в
замшевых башмаках и немыслимых пиджаках. А
с ними гужевались их школьные подружки, из
которых даже школа не смогла выбить плебейское
происхождение. Короче, все те, кому удавалось
прикоснуться к сказочному пирогу по субботам,
после того, как они накачались пивом где-нибудь
в заведениях типа «Старого черного лебедя» в
надежде, что это позволит сбыться их заветной
мечте: иметь собственную машину для себя и
своей подруги, а еще современный дом, что-
нибудь типа фермы, недалеко от Лидс Моторвей,
чтобы делать по пятницам покупки.
Оглядевшись по сторонам, я увидел жен
81
этих нуворишей. Все они были разодеты в пух и
прах. И каждая выглядела так, что просто
помирала от зависти при виде драгоценностей на
ком-нибудь другом. В молодости у них ничего не
было, но во время войны им удалось разбогатеть,
и это так поразило их, что они никак не могут
остановиться, им все мало, они никак не
насытятся. Когда я видел таких людей, то еще раз
убеждался в том, что правильно выбрал свой путь
в жизни.
Размышляя таким образом, я тем не менее
сразу заметил вышибалу, который перед этим
подходил к конторке, как только он появился в
комнате, пытаясь отыскать меня глазами. Я
спрятался за квадратной белой колонной (да, вот
такое это было место) и смотрел на него через
кованую узорную решетку (и это тоже там было).
Ему было явно не по себе из-за того, что он меня
не обнаружил, поэтому он нервно оправлял
пиджак, а потом отправился туда, где мог обо
всем доложить кому следует. Он подошел к
одной из дверей и скрылся за ней. Я лениво
пересек комнату и открыл эту дверь. Передо
мной появилась покрытая ковром лестница. С
двух сторон от нее были такие же двери, как та,
через которую я только что прошел. Сверху
доносились голоса. Я поднялся немного, повернул
направо и увидел еще восемь ступеней. Ниже их
находились небольшая лестничная площадка и
открытая.дверь. Стоя на лестнице, я разглядел
спину вышибалы.
- Я думал, он где-то там, внизу, - неуверенно
проговорил он.
- Ты, вонючий подонок, - раздался голос из
82
глубины комнаты.
Добрый старина Эрик!
- Ну, я же не знал, - оправдывался вышибала.
- Он нс знал, - проговорил еще один голос$
принадлежащий человеку, который, казалось$
выкурил миллион сигарет. - Никогда и не будешь
ни на что годен, я в этом не сомневаюсь.
Вышибала все еще стоял в открытой двери.
- Ну? - сказал второй голос. - Не лучше ли
тебе все-таки пойти и попытаться найти его?
Вышибала подскочил от радости, но тут же
замер от ужаса, когда, повернувшись, увидел
меня в каких-нибудь шести дюймах от себя. Он
даже не вскрикнул, но его радость мгновенно
улетучилась. Я послал ему воздушный поцелуйи
шагнул в комнату.
Она была вся из стекла и залита светом
неоновых светильников. Пол был застелен
огромным ковром. Казалось, здесь огромное
количество низких столиков и небольших белых
ковриков. Трюк с этой комнатой заключался в
том, что благодаря стеклу вы невольно вообразите,
будто можете видеть все происходящее здесь в
любое время дня и ночи. Но они страшно умные
и хитрые, потому что большая часть комнаты
находилась на пять футов ниже обычного пола.
Посетитель -видел только небольшую галерею в
шесть футов, которая окружала остальную часть
комнаты. Она была прекрасно обставлена дорогой
кожаной мебелью, удобными диванами,
креслами, стульями и шведскими светильннками.
Здесь находилась рулетка, стоящая на
антикварном столике из красного дерева,
прекрасно оформленный небольшой бар, очень
83
красивый и большой стол, который по некоторым
соображениям был покрыт зеленым сукном. Они
неплохо продумали, как украсить это сукно, и
Живописно разложили на нем карты небольшими
кучками, картинками вниз, а еще такими
прелестными, но не такими аккуратными, как
карты, кучками денег. Вокруг стола на стульях
сидели мужчины, а позади одного стула стоял
мужчина. И все находящиеся в комнате уставились
на меня, как и три девушки, которые сидели в
красивых позах на мягких кожаных креслах. Я
подошел к ступеням, ведущим вниз, и наклонился
над перилами. Мужчина с голосом человека,
выкурившего, по крайней мере, два миллиона
сигарет, поднял брови и проговорил медленно и
раздраженно:
- Ты видишь, Джек, какие настали времена?
С какими людьми приходится иметь дело. Да и
где взять лучше, если и выбирать-то не из кого.
Он с трудом сделал вдох и выдох.
- Я готов заплакать. Поверь, просто готов
разрыдаться. Иногда мне в голову приходит
мысль просто взять и уйти. Поехать куда-нибудь
Далеко, куда-нибудь к чертовой матери, а может,
и дальше, бросить их, и пусть они попробуют
найти кого-нибудь на мое место. Если бы не моя
доброта, то они все уже давно стояли бы у станка.
- Опять тяжелый вдох-выдох. - Акакты думаешь,
Джек? Ведь я абсолютно прав, и у них нет
будущего; Так все и есть на самом деле. Все идет
прахом. Ну, конечно, за исключением таких
парней, как ты и Эрик, но только потому, что вы
похожи на меня. Я вас были тяжелые времена, но
они только закалили вас. Совсем не то, что эти
84
сукины дети, которые ни на что не способны.
Иногда мне хочется иметь машину времени,
чтобы свозить их вто время, когда я был молодым,
и показать им настоящих ребят. А еще, чтобы они
вызвали меня с того света, где-нибудь в году
1970-м, и я бы посмотрел, чего они добились.
Хотя, уверен, и смотреть-то будет не на что. Да
и вряд ли они доживут до этого года.
Вышибала все еще стоял за моей спиной,
и я чувствовал, как от него пышет жаром, будто
от батареи центрального отопления.
- Ступай вон, Рэй, - приказал мужчина. -
И рассчитайся с Гуго. Дай ему его жалованье, но
вычти ту сумму, которую он получил от Джека. И
прикажи здесь больше никогда не появляться.
Дверь за вышибалой, наконец,,закрылась.
Мужчина взглянул на Эрика, который
неотрывно смотрел на меня, улыбнулся и перевел
взгляд на меня.
- Не бери в голову, Эрик, - сказал он, - со
всяким может случиться. Но в этой ситуации
тебе бы следовало поехать на автобусег.
Сирил Киннер был толстым, очень толстым
мужчиной. Он был таким толстым, около которого
любят стоять другие толстяки, радуясь, что есть
ла свете человек, который был еще толще, чем
они; Голова его. была лысой, а подковообразные
усы удлиняли лицо . на целый фуг с каждой
стороны. На первый взгляд это было вполне
симпатичное лицо зажиточного фермера, или
офицера английских войск, служившего в Индии,
а теперь занимающегося бизнесом по продаже
машин, если бы не глаза настороженного хорька.
У него были очень черные и большие зрачки,
85
окруженные белками цвета внутренностей
морской звезды. Кроме того, рост его составлял
всего пять футов и два дюйма.
- Здравствуйте, мистер Кнннер, - вежливо
сказал я.
- Ну, что ты там стоишь, - радушно
обратился он ко мне. - Входи, присоединяйся к
нам.
Он улыбнулся и вдруг неожиданно запел:
- Присоединяйся к нам, присоединяйся к
нам, мы солдаты его величества.
А потом обратился к одной из девушек:
- Джой, дай Джеку выпить. Что ты
предпочитаешь? Скотч? Налей ему скотч.
Я опустился вниз по ступеням из
настоящего кедра.
Помимо Киннера, за столом сидели еще
трое мужчин. Один из них был стройный,
элегантный, с заметной сединой в волосах
взбитого кока. Второй выглядел так, будто брюки
его выходного костюма засовывали в резиновые
болотные сапоги, а третий - просто маленькой
крысой с испуганным крысиным лицом.
- Садись, Джек, - повторил Киннер.
Я уселся на диван возле самой красивой из
девушек. Это была довольно стройная блондинка
с длинными волосами. С таким лицом и фигурой
лет десять назад она могла бы запросто стать
манекенщицей или даже сниматься в кино вместе
с Норманом Уилдомом. Но даже если бы это ей
предложили и через много лет, вряд ли теперь это
имело для нее значение. .Она тупо улыбалась;
глядя в свой бокал с виски. Когда я сел рядом с
ней, она улыбнулась мне, а потом опять своему
«6
бокалу.
Девушка, которую Киннер назвал Джой,
принесла мне виски. Она была как две капли
воды похожа на Харрисон Макс.
- Спасибо, - поблагодарил я ее. - Ваше
здоровье, мистер Киннер.
- Будь здоров, Джек, - ответил он. - Всего
тебе лучшего.
Мы выпили, остальные продолжали
пялиться на нас.
- Надеюсь, я не помешал вам? - спросил я.
- Конечно нет, Джек, - ответил Киннер. -
Ты ведь не подумал чего-нибудь такого из-за
моего разговора с Рэем. Ты же понимаешь, что
я плачу ему, чтобы он точно выполнял свою
работу.
- Джеральд и Лес просили меня навестить
вас и передать свои наилучшие пожелания, -
сказал я. - На тот случай, если я окажусь в родных
Краях.
- Прекрасная мысль, - ответил Киннер. -
Они хорошие ребята. А как они там? Как у них
идут дела?
- Отлично.
- Иначе и быть не может.
Наступила тишина.
- Эрик рассказал мне о твоей тяжелой
утрате.
- Да, - сказал я.
- Представляешь, я даже не знал, что он
работает у меня. Я ведь не знал; что твой родной
брат работает на меня.
- Удивительно, - сказал я.
- Если бы я только знал об этом, возможно,
87
такого бы и не случилось.
- Да, - сказал я.
- Ужасная смерть, - проговорил Киннер, -
разбиться на машине. Джой, Джой, посмотри, у
Джека, пустой бокал, налей-ка ему еще виски.
Хотя нет, дай ему бутылку, так будет лучше.
Такому парню, как Джек, нельзя предлагать
выпивку в таких маленьких стаканчиках.
Джой принесла бутылку виски. Девушка,
сидевшая рядом со мной, посмотрела на то, как
я держу ее за горлышко, и захихикала. Она была
совершенно пьяна.
Мужчина в мятых брюках проговорил:
- Мы собрались здесь, чтобы играть в карты
или вспомнить о старых добрых временах?
Киннер развернулся всей тушей на стуле и
взглянул на говорящего:
- Гарри, - сказал он, - Гарри. Конечно,
чтобы играть. Джек, извини, я не хочу показаться
грубым, но эти джентльмены принесли с собой
кучу денег. Может, ты тоже хочешь сыграть?
Пару партий? Подумай. Ведь вы не будете против,
а, ребята? Чем больше игроков, тем веселее игра,
не так ли? Эрик, дай Джеку стул. .Ну что, итраешь?
- Нет, благодарю, мне сейчас не хочется
играть, мистер Киннер, - отказался я. - К тому же
я скоро должен покинуть вас.
- Поступай как тебе хочется, Джек.
Устраивайся поудобнее, а мы продолжим игру.
- Спасибо, - ответил я.
Мужчина с . седым коком начал сдавать
карты. Глаза Киннера стали чернее лакрицы. Во
взгляде Эрика,, обращенного ко мне, застыла
ненависть. Я: расслабился и . стал наблюдать за
83
Киннером. Ему это явно не нравилось. Он ни
разу не взглянул на меня, но я чувствовал, что он
нервничает. Ему очень не понравился мой способ
проникновения сюда, да еще и расселся здесь.
Однако он вынужден был играть роль радушного
хозяина. Неужели из-за того, что не хотелось
плохо выглядеть перед этими парнями? В чем
была причина такого поведения? В том ли, что
парень из Лондона провел его личного шофера и
надул его парней здесь, в казино, или что-то
другое? Это мне предстояло выяснить.
Девушка, сидевшая рядом со мной
произнесла:
- Так вы знаете Леса Флетчера?
- Да, я работаю у него.
Она улыбнулась своей загадочной улыбкой,
и я еще раз убедился, что она совершенно пьяна.
Я думал, что разговор на этом оборвется, но она
сказала:
- Я тоже его знаю.
- Правда?
- Да.
- Неужели вы тоже его знаете?
- Да, - ответила она, - я познакомилась с
ним в прошлом году.
- _Не может быть, - я постарался придать
голосу удивление.
- Но это так. Тогда он приезжал сюда по
делам.
- Действительно?
- Да. Он приехал повидаться с мистером
Киннером.
- Неужели?
- И все это время мы бьхли вместе-
89
- Как интересно.
- Он пробыл здесь четыре дня. Почти
четыре дня.
Я покачал головой, будто с трудом мог
поверить в то, что она мне рассказала. Она опять
уставилась в свой бокал.
- Я открываюсь, - сказал мужчина в мятых
брюках. - Дай мне две карты. - Седой протянул
ему две карты. Следующая очередь была
человеком с крысиным лицом. Он целую вечность
смотрел на свои карты, прежде чем вымолвил:
- А мне четыре.
- Три сейчас, а одну позже, - сказал, сдавая
ему карты, седоволосый.
Он дал Крысе три карты. Киннер
поглаживал усы.
- Ну, я просто не знаю, - сказал он. - А мне-
то что делать?, Что мне делать? Пожалуй, я
останусь при своих картах.
На лице Крысы, быстро взглянувшего на
седовласого, промелькнула слабая улыбка.
- Чертов ублюдок, он блефует, - сказал
мятый мужчина.
- А вот это тебе сначала надо выяснить, -
заявил Киннер, - не правда ли, Джек?
- Так-то оно так, - ответил я. - Если,
конечно, вы можете себе это позволить.
- Мне показалось, что вы хотели нас скоро
покинуть, - проворчал мятый.
- Скоро, - ответил я, - как только вы все
проиграете, что должно произойти очень быстро.
Он долго смотрел на меня, а потом процедил
сквозь зубы:
- Ах, какой умник.
90
- Может, и умник, - ответил я, взглянув на
него.
Он уже собирался мне что-то еще, но его
перебил Киннер.
- Гарри, - произнес он, - я не люблю
торопить события, но не могли ты показать нам,
чего ты стоишь?
Мятый перестал смотреть на меня, положил
десять фунтов на середину стола и опять было
повернулся ко мне, но тут его внимание отвлек
Крыса: он подтасовывал карты.
- О, Боже милостивый, - проговорил Мятый.
- Нет, только не это.
Крыса нервно заерзал на стуле.
- Ну... начал было он.
- И это каждый раз, каждый раз он
подтасовывает. Он не делает этого только тогда,
когда у него на руках полный набор карт.
- И какого черта ты позволяешь ему играть,
Сирил?
- Гарри, - попытался урезонить его Киннер.
- Ты ведь тоже никогда не упускаешь свой шанс.
Мятый почернел от злости. Седовласый
положил десять фунтов на середину стола. Потом
они сделали пару кругов и каждый выкладывал
по десять фунтов, пока Киннер не сказал:
- Ну, я прямо не знаю. Давайте посмотрим,
на что мы способны. Поднимаю ставку до
пятидесяти.
- Что? До пятидесяти? - спросил Мятый.
- Да, Гарри, именнотак, - спокойно ответил
Киннер.
Мятый вытащил пятьдесят фунтов и
положил на стол. Седовласый усмехнулсяи сделал
.91
то же самое. Киннер достал еще пятьдесят, а
потом отсчитал еще столько же.
- Это что? - спросил Мятый.
- Это, Гарри, пятьдесят фунтов, десять
пятифунтовых банкнот.
- Значит, всего сто?
- Да, Гарри, сто.
Мятый посмотрел на деньги, а потом на
свои карты, лежавшие на столе. Он поднял их,
чтобы еще раз взглянуть, уверен ли он в своих
силах, а затем швырнул сто фунтов в общую кучу.
Седовласый опять улыбнулся и посмотрел
в свои карты. Киннер взял свои, поджал губы и,
тяжело вздыхая, стал их рассматривать. Мятый
барабанил пальцами по краю стола. Вдруг Киннер
перестал играть и заявил:
- Принимаю и даю еще сто фунтов.
Мятый был в замешательстве.
- Ты можешь в любой момент посмотреть,
Гарри? - сказал Киннер.
Мятый так уставился на руки Киннера,
будто хотел проникнуть в его душу. Он мог либо
положить еще две сотни фунтов и посмотреть,
что имеет Киннер, или выложить две сотни, не
глядя на карты противника, в надежде, что
Киннер сократит ставки. Все зависит от того,
блефует ли Киннер. Мятому следовало принять
решение. На кону ему уже принадлежало сто
восемьдесят фунтов. Скорее всего, он решил, что
Киннер блефует.
- Отлично, - сказал он глухим гортанным
голосом. - Две сотни.
И положил деньги на стол.
Киннер слегка поднял брови.
92
- Мм! - произнес он.
Затем поднялся, подошел к буфету, открыл
его и достал деньги. Опять сел за стол и, отсчитав
несколько банкнот, положил их на стол.
- Это что? - прохрипел Мятый.
- Шесть сотен фунтов, Гарри, - ответил
Киннср. - Две сотни и поднимаю до четырех.
- Четыре сотни, - задумчиво произнес
Мятый.
- Да, Гарри, - ответил Киннср.
- Хочешь, чтобы я открылся?
- Нет, Гарри, - ответил Киннер.
Кадык на шее Мятого ходил ходуном.
Ситуация повторилась, нужно было принимать
решение, но теперь ставка была четыре сотни.
Мятый все еще полагал, что Киннер блефует, но
ему также не хотелось, чтобы ставка поднялась
до восьми сотен. Поэтому он решил не рисковать.
Он нагнулся и взял из сумки, стоящей у его
стула, деньги. Отсчитав положенную сумму, он
положил ее на кон.
- Я хочу видеть твои карты, - сказал он.
- Думаешь, что я блефую, Гарри? -
улыбнулся Киннер.
Мятый молча кивнул.
- Давай-ка посмотрим, что там у меня. Я,
Честно говоря, от волнения и сам толком не
помню. Ну, конечно, смотри, Гарри.
Киннер раскрыл карты, у негр был флэш
червей и королева впридачу.
Мятый стал цвета очень старого камамбера.
- Что, Гарри? Неужели я выитрал, нет,
правда, я действительно выитрал? Ну говори, не
тяни.
93
Киннер обошел стол, намереваясь
посмотреть карты Мятого, но тот быстро собрал
их и смешал с колодой. Киннер улыбнулся.
- Ну, что ты думаешь об этом, Джек? -
обратился он ко мне. - Не кажется ли тебе, что
Гарри думает, будто я его надул?
- Вы самый прекрасный игрок в покер,
какого я только знаю, и достойны играть только
с хорошими партнерами, - ответил я.
- Заткнись, - прошипел Мятый.
Киннер опять весело рассмеялся. Я встал.
- Неужели ты нас покидаешь, Джек? -
спросил Киннер.
- Да, уже пора. У меня есть еще дела.
- Понимаю, понимаю, - сказал Киннер. -
но как только выдастся свободная минутка,
навести меня, я всегда рад тебя видеть.
- Если представится возможность, то
обязательно зайду, - пообещал я.
Девушка на софе пьяно захихикала.
- Передай мои наилучшие пожелания
Джеральду и Лесу, - сказал Киннер.
- Непременно передам, - ответил я.
И стал подниматься по лестнице. Сзади
воцарилась мертвая рсшина. Я открыл дверь, и
она противно зашелестела по ковру. Они все
смотрели на меня. Я улыбнулся на прощанье
Мятому.
- Я же сказал вам, что недолго здесь пробуду,
- сказал я.
Его перекосило от злости.
Я вышелиз комнаты:
Я уже спустился по лестнице к двери,
ведущей в игорные залы, когда услышал за
94
спиной быстрые шаги. Я остановился. На лестнице
появился Эрик. Он подошел ко мне. Я взялся за
ручку двери и посмотрел на него. Он взглянул на
меня с неприязнью.
- Мне все это очень не нравится, Джек, -
сказал он.
Я улыбнулся.
- Если бы ты честно сказал мне, на кого
работаешь, то этого бы не произошло, - ответил
я.
- Сирилу это тоже не понравилось.
- Сирилу? - спросил я. - А как насчет
девочек?
- Не думай, что поступил умно. Ты заставил
Сирила задуматься. И меня тоже. Ему очень
интересно знать, почему тебе так необходимо
было имя моего хозяина?
- А он разве не догадывается?
- Нет. не догадывается. Но, может быть, он
думает, что Джеральду и Лесу не очень-то
понравится, что ты суешь свой нос в чужие дела.
Он хочет поинтересоваться у них об этом.
- Не стоит, он совершенно прав. Скажи,
чтобы зря не тратился на телефонный разговор.
- Видишь ли, - продолжил Эрик. - Сирил
хочет знать, с чего это ты стал разыгрывать из
себя сыщика, чтобы узнать, на кого я работаю?
- Ну, я же объяснил ему. Джеральд и Лес
попросили меня передать ему наилучшие
пожелания. Они сказали, где его можно найти.
То, что я ехал за тобой, чистая случайность.
Взгляд Эрика рассмешил меня. Ему было
явно не до смеха. Он резко развернулся и пошел
вверх по лестнице.
95
- Передай Киннеру, что я уеду, как только
разберусь в делах Фрэнка.
Эрик повернулся и посмотрел на меня.
- До свидания, Эрик, - ласково попрощался
я.
Я ехал от казино по узкой дороге. Деревья,
наконец, остались позади, и я окунулся в
привычный свет уличных фонарей. Вокруг не
было ни души. Дома, построенные в
калифорнийском стиле, стояли, погруженные в
темноту и тишину, а вокруг них радовали глаз
прекрасные ухоженные газоны. Там, где в домах
еще не спали, на окнах, естественно, были
задернуты занавески, чтобы соседи не смогли
проникнуть своим нескромным взором в святая
святых частной собственности и подглядеть, как
веселятся сильные мира сего. А вокруг, как
часовые, стояли хвойные деревья, охраняя
пространство, принадлежащее богатым
н алого пл ате л ыци кам.
Я помню это место, когда оно еще
называлось Блэк Хилл.
Блэк Хилл. Казалось, леса простираются
.здесь до самого горизонта. Иногда то здесь, то
там встречались участки земли какого-то красно-
бурого цвета, совершенно без растительности.
Холм можно было видеть даже с нашей улицы. И
хотя этот холм являлся настоящим раем для
мальчишек, здесь их было почему-то не так
много, когда мы с Фрэнком бродили по этим
местам. Обычно мы приходили сюда по утрам в
субботу, и нам казалось, будто находимся за
тысячи миль от дома. Здесь нашлось много мест,
где можно было прятаться. А когда мы подросли,
96
- нам было уже около шестнадцати, - то приходили
сюда уже с обрезом и носили его по очереди,
положив приклад на согнутую руку, как это
делали ковбои. Наши высокие резиновые сапоги
издавали приятный чавкающий звук, воротники
курток были подняты. Мы двигались нарочито
медленно, иногда садились на корточки и
оглядывались по сторонам, наше дыхание паром
поднималось к серому небу. Мы даже не
разговаривали, нам и так было очень хорошо.
Конечно, все это было до тех пор, пока я не
встретил Альберта Свифта. До того, как с нами
произошли все эти перемены, тогда начались
мои раздоры с отцом, еще до школы Анслея. Но
в то время это было мое самое любимое место.
Мы поднимались на самую вершину холма (здесь
еще была вершина - небольшой пятачок плоской
земли, покрытой травой, которая трепетала на
ветру), и можно было идти только вперед, чтобы
добраться до этого участка. Тогда внизу
открывался весь город, точно на ладони, а за ним
виднелось кольцо сталелитейных заводов. За
ними тянулись пустоши на несколько миль до
самой реки, а там текла сама река, это огромное
сверкающее пространство водной глади. Потом
опять шли пустоши, которые поднимались вверх,
как бы двигаясь к горизонту. А над всем этим
распростерлось огромное небо, какого больше
нигде нет, обдуваемое северными ветрами.
Здесь, на вершине холма, мы проводили
самые счастливые мгновения нашей жизни на
Блэк Хилл. В марте мы обычно сидели под
кустом, растущим на самом краю площадки, на
песчаном пятачке, спрятавшись от ветра, и
4 Возвращение Джека
97
смотрели, как ветер вспенивает белые барашки
на глади реки. В августе мы лежали на спине и
впитывали взглядом простор голубого неба, пока
в глазах не появлялись розовые круги от солнца.
Высокие стебли травы колыхались над нами, как
бы успокаивая. И Фрэнк говорил и говорил...
казалось, сам с собой.
Я будто слышу оттуда, издалека, его
взволнованный голос: «На последней пластинке,
которую мне удалось раздобыть, секстет Бени
Гудмана совершенно потрясающе исполняет «Не
будь такой...» А соло на ударнике Джена Крупа!
Эго же просто чудо! Как было бы здорово научится
так играть. Но даже если ты и научишься, то кому
это нужно в такой дыре, как этот город. Что они
в этом понимают, для них это просто грохот.
Никому здесь это не нужно. Такое можно делать
только в Америке. Там совсем другое дело, там
любят джаз. Америка! Вот это страна! Представь
себе только. Автомобили со всеми этими
штучками, которые движутся туда-сюда, когда
ты давишь на тормоза. И ты можешь водить
машину, когда тебе исполнилось всего
шестнадцать. Только подумай, парень. На тебе
шикарный костюм, и никакого галстука. Ты
едешь на такой машине по скоростной дороге,
как Ричард Уидмак, а радио работает на полную
катушку, и ты балдеешь от Бени Гудмана. Боже!
как только окончу школу, то обязательно уеду в
Америку. Я обязательно пробьюсь. Я смогу найти
работу. Там даже простые работяги получают до
пятидесяти фунтов в неделю. Говорят, что
электромонтеры имеют даже до двух сотен. Там
все возможно. А еще ты можешь пойти в кино в
98
два часа ночи и смотреть сразу три фильма, не
выходя из кинотеатра. И ты сможешь жить в
одном из домов с огромными лужайками вокруг,
и никаких тебе заборов...»
...Я сейчас как раз проезжал мимо дома с
огромными лужайками и без изгородей.
Наконец, я добрался до «Сесиль».
Припарковав машину, я вошел в бар. Все было
погружено в полумрак. Исполнитель песенок в
костюме Джона Кольера старался подражать
Винсу Хиллу. Я подошел к стойке и заказал
двойное виски. Кейт обслуживал клиентов в
дальнем углу стойки. В барс было полно народу.
Вокруг каждого стола сидели по шесть человек.
Певец, наконец, закончил свое выступление и,
повернувшись на крутящемся табурете, обратился
к публике:
- А сейчас, дорогие леди и джентльмены,
особенно джентльмены, я позволю себе
представить вам звезду нашего сегодняшнего
шоу, которую вы немного знаете и которая с
успехом выступала в барах северного округа. Она
согласилась дать единственное, обратите
внимание, единственное выступление в нашем
баре. Если честно говорить, то она не нуждается
в рекламе! Леди и джентльмены, все же позвольте
представить вам Джеки... Дю... валь!
Раздались громкие крики, хлопки и свист,
и все парни двинулись от стойки поближе к
эстраде. Зазвучала музыка, и на сцену вышла
мисс Джеки Дюваль с высоко поднятыми над
головой руками. На ней были платье цвета
мандарина и совершенно немыслимого цвета
длинные перчатки. Черные волосы были уложены
99
в виде огромной копны, а то, что ей было под
сорок, не скрывала даже полутьма зала. Она
прошла по помосту, немного выступающему в
зал между столиками. Оркестр начал мелодию
сначала, и она запела а ля Бесси, только намного
громче. Начав петь, Джеки стянула одну перчатку,
потом вторую и выставила свою гнусную коленку
в разрез платья. Я подумал: «Боже, спаси меня»,
отвернулся к бару и стал рассматривать бутылки
и читать этикетки на них.
И тут я опять подумал об Одри. Как всегда,
'при мысли об Одри мои чувства раздвоились.
Боже милостивый, каким надо быть идиотом,
чтобы связаться с женой шефа, когда твои дела
идут так «хорошо». Но потом я только представил
себе Одри и опять чувство любви победило все
доводы разума.
Боже, до чего она была хороша!
Такой женщины у меня никогда еще не
было. Не могу сказать, что у меня их было очень
много. Но я регулярно пользовался услугами
девушек, которые работали на нас. Но, наверное,
в этом и была загвоздка. Стоило мне позвонить,
и они появлялись через полчаса, а еще через
полчаса могли исчезнуть.
Когда Одри впервые прикоснулась ко мне,
я чуть с ума не сошел. А потом... она всегда
заставляла ждать. Наверное, в этом все дело.
Когда это случилось, она была замужем за
Джеральдом всего восемь месяцев. Джеральд
познакомился с ней в Вираджис, когда был в
отпуске. Он вернулся сначала один, причем
раньше, чем его ждали. Быстренько отделался от
своей жены и двух детей и сразу привез Одри.
100
Они поженились буквально на следующий день
после того, как Джеральд получил развод. Лее
думал, что Джеральд просто свихнулся, но никогда
прямо ему об этом не говорил. И действительно,
казалось, Джеральд безумно влюблен в нее. Она
получала от него все, что хотела. Но меня она
получила не из-за Джеральда. Она так решила
сама.
Подошел Кейт. Он тщательно протирал
стакан. Сейчас у него была минута свободного
времени, пока все они бесновались около эстрады.
- Привет, Кейт, - сказал я.
- Тебя здесь спрашивали, - ответил он.
- Вот как? - сказал я. - Кто-нибудь из общих
знакомых?
- Помнишь, ты говорил о Торпи?
Ростовщике?
- Старина Торпи? Тысячу лет его не видел.
- Он тоже посетовал, что давно тебя не
видел.
- Да?
- Он узнал, что ты сейчас в городе, и
поинтересовался, не могу ли я сказать, где ты
остановился. Ему хотел ось бы с тобой встретиться.
Поговорить о том, о сем, вспомнить старые
добрые времена.
- Как мило с его стороны.
- Я собирался сообщить тебе об этом,
просто не знал, что ты зайдешь.
- Конечно.
Кейт начал краснеть.
- Честно, я бы пришел к тебе и сказал об
этом.
- Что ты ему ответил? - спросил я.
101
Кейт покраснел еще больше.
- Ничего.
- Хорошо. И на чем вы остановились?
- Они ушли сразу после того, как поняли,
что я ничего не знаю.
- Они?
- С ним были еще трое парней.
Я закурил сигарету.
- Так, значить, Торпи?
Торпи был из тех, кто предпочитал работать
на себя. Только не на хозяина. Он всегда полагался
на свои собственные силы. Пусть это будет
маленькое дело, но он должен быть там за
главного. И его бизнес процветал. Может быть,
Фрэнк умудрился перейти дорогу Торпи? Чего
по идее и быть не могло. Но предположим, что
это так. Что же такое Фрэнк мог сделать Торпи,
что тот пошел на такую крайность и убрал
Фрэнка? Даже, если предположить, что у Торпи
и его парней просто сдали нервы. Но если Торпи
работает на себя, то с какой стати ему
понадобилось встречаться со мной? Конечно,
они могли и объединиться на время. Кредитные
системы в Донкастере, Брэдфорде, Лидсе,
Барнсли и Гримсби, каждая из которых имеет
своего владельца, могли и объединиться, чтобы
помочь Торпи. И Торпи все равно был сам по
себе, но те, кто ему помогал, могли же по-
дружески попросить его сделать кое-что и для
них, от чего Торпи старался всегда держаться
подальше. Ну, например, поболтать со мной.
Или накачать Фрэнка виски, предварительно
сняв ручной тормоз с его машины.
Я взглянул на часы, висевшие на стене.
102
Было четверть десятого.
- Ты случайно не знаешь, куда они
направились? - спросил я у Кейта.
Он молча пожал плечами.
- Понятия не имеют. Да куда угодно. В
клуб, пивную. Но где бы они ни были, они будут
искать тебя.
Я ничего не ответил.
- Что ты собираешься делать? - спросил
Кейт.
- Повидаюсь кое с кем, кто сможет снабдить
меня интересной информацией.
- Это с кем же?
- Да так, один старинный приятель,
которого я не видел много лет.
Я двинулся от стойки. Мисс Джеки Дюваль
была уже совершенно голая, если не считать
узкой полоски на бедрах. Она уже давно
спустилась с помоста и ходила между столиками.
Отовсюду в ней тянулись руки. Один из парней
держал в руке пинту светлого пива, и мисс Джеки
Дюваль села к нему на колени и опустила левую
хрудь в кружку с пивом. Это было встречено
диким хохотом окружающих. Вдруг девица, с
которой сидел этот парень, выхватила у него
кружку и окатила пивом его и мисс Дюваль.
Парень вскочил на ноти, и мисс Дюваль свалилась
на пол, пронзительно вскрикнула. Парень ударил
девицу, и она, перелетев через стул, тоже
грохнулась на пол. Парень тем временем пытался
очиститься от пива. А две женщины на полу
катались и визжали, пытаясь вырвать другу друга
волосы и расцарапать лицо. Девица взобралась
на мисс Дюваль и все пыталась укусить ее за
103
грудь, а та, в свою очередь, пыталась выцарапать
своей сопернице глаза. Из толпы выскочила
пьяная женщина и носком туфли задрала юбку
девицы, сидевшей на мисс Дюваль, почти до
плеч. Раздался новый взрыв хохота. Два бармена
отделились от стойки и начали энергично
пробираться через толпу. Парень, весь залитый
пивом, перестал заниматься собой, взял бутылку
темного эля и сосредоточенно стал опорожнять
ее на зад девицы, стараясь равномерно намочить
се трусы. Когда та дала полную волю своему
гневу, я уже вышел из бара на Хай-стрит.
На самой окраине города был участок, на
котором еще в 50-е годы властями города было
построено здание муниципалитета. До этого земля
считалась бесхозной, то есть там никогда ничего
и не было, поэтому не возникало необходимости
что-либо сносить или убирать (например, старый
аэродром), прежде чем начинать новое
строительство. Просто пустая земля, заросшая
кустарником и сорной травой. В некоторых
городах такие земли отводятся под участки,
сдаваемые в аренду, а в других - властями создается
впечатление, что там собираются что-то
возводить.
Еще до того, как они построили это здание,
там стоял только один дом, единственный,
находящийся так далеко от города. Это была
старая ферма, построенная в викторианском
стиле с симметричными крыльями. Кирпич уже
давно потерял свой первоначальный красный
цвет, бледно-зеленая окраска оконных рам за
семьдесят два года совершенно сошла на нет.
Труба была расположена посередине крыши, и в
104
любое время года - летом и зимой - из нее шел
дым. В сорока ярдах от дома стоял сарай, а ярдах
в двухстах начинались сталелитейные заводы,
они возвышались черной тромадой, из которой
вырывался огонь.
Вокруг дома не имелось ни сада, ни
изгороди. Если нужно было подъехать к дому, то
машина просто сворачивала с дороги на обочину,
водитель выбирал кратчайшее расстояние между
двумя прямыми. Я так и сделал.
Остановив машину, я вышел. До меня
доносились привычные звуки работающих
заводов. Я подошел кдому. У парадного крыльца
света не было, я направился к черному ходу. Там
стоял мотоцикл с коляской, освещенный светом
лампочки без абажура, висевшей на кухне. Я
постучал в дверь. Мне открыла старуха лет
семидесяти.
- Вам придется подождать, - сказала она. -
Она сейчас занята.
Входя в отворенную дверь, я сказал:
- Я пришел повидать Альберта.
- Да? - сказала она и попыталась прикрыть
дверь. - Альберт, тут к тебе пришел какой-то
парень, что ему сказать?
. Но я не дал ей закрыть дверь и прошел на
кухню.
В углу стоял телевизор с включенной до
предела громкостью. На высоком стуле лицом к
телевизору и спиной ко мне сидела женщина в
пальто. Вся голова у нее была в мелких кудряшках.
Она сидела, нагнувшись вперед, и держала руки
в карманах пальто. Когда я вошел, она даже не
обернулась и продолжала смотреть телевизор.
105
Двое детей, девочки лет пяти-шести, сидели на
полу и тоже смотрели телевизор. Одна из них
повернула голову, взглянула на меня и опять
уставилась на экран. Мордочка у нее была чумазая,
а одежда грязная. На кухонном столе, среди горы
грязной посуды, которую не мыли, кажется,
целую вечность, стояла переносная детская
кроватка, в которой находился трудной младенец.
С другой стороны стола, ближе к стене,
около тикового бара, единственной приличной и
новой вещи на кухне, стояло кресло, повернутое
к телевизору, а в кресле расположился мужчина
со стаканом в руке. Он удивленно взглянул на
меня.
- Привет, Альберт, - поздоровался я.
- Боже милостивый, - произнес Альберт
Свифт. - Да это же Джек Картер!
Последний раз я видел его лет одиннадцать
назад. Я тогда вернулся после долгого отсутствия,
меня не было в городе, не по моей вине,
восемнадцать месяцев. Я пришел, чтобы получить
обратно свою работу, но восемнадцать месяцев
слишком большой срок. Они уже нашли нового
шофера, и Альберту он очень нравился, потому
что имел чистую анкету. Альберт был очень
симпатичным парнем, но дело есть дело. Три
года после этого я работал на себя, а потом и
вовсе покинул город. Но с Альбертом мы
расстались друзьями, и я не держал на него зла.
Впервые мы встретились с Альбертом, когда
мне стукнуло 15 лет, а он был на три года меня
старше. Альберт был предводителем банды с
Мортимер-стрит. Он считался настоящим
исчадием ада, первым таким парнем, которого Я
106
встретил в своей жизни. Мы с Фрэнком играли
в бильярд в Либеральном клубе, расположенном
в здании, похожем на церковь, на Кенворт-роуд.
Там находились два стола для бильярда и стол для
настольного тенниса, а еще было столько
лимонада и соков, сколько мы могли в себя
влить. Среди недели сюда приходили только
мальчишки. А хозяином был старый Уоллес
Хаверкрофт. Днем он работал в другом месте и,
видит Бог, страстно ненавидел нас, мальчишек,
особенно меня. Ну вот, мы с Фрэнком в тот день
играли в бильярд за самым дальним столом. Зал
был погружен во мрак, горела только лампа над
нашим столом, да падал свет из конторки Уоллеса.
Нам было хорошо и уютно с Фрэнком, мы с
наслаждением играли, даже почти не
разговаривали и наблюдали за ем, какие фигуры
выписывают белые шары на зеленом сукне стола.
Вдруг дверь резко распахнулась, и на пороге
появился Альберт Свифт со своей бандой. На
нем были широкая куртка, клетчатая рубашка и
коричневые вельветовые брюки. Он оглянулся
по сторонам и с презрением фыркнул:
- О, Боже!
Один из его друзей смачно сплюнул на пол.
Старый Уоллес вышел было из конторки, чтобы
посмотреть, кто пришел, и, если нужно, выкинуть
их вон, но увидев, кто это, попытался незаметно
убраться восвояси. Но его заметили. Альберт
повернулся к Уоллесу и с усмешкой спросил:
- В чем дело?
Уоллес успел войти в свою конторку и что-
то невнятно проворчал.
- Что? Что? - переспросил Альберт.
107
Уоллес, не отвечая, закрыл нижнюю створку
двери с небольшим прилавком, на который мы
клали деньги за наши напитки.
- Ты что сказал, старый козел? - спросил
Альберт.
Уоллес быстро закрыл дверь на задвижку и
опустил глаза. Альберт достал сигарету и поднес
ее ко рту, прикурил и, не гася спичку, достал из
кармана петарду, которую можно было запросто
приобрести всего за пенни, потом поджег ее.
- Ну, старый хрен. Так что ты там провякал?
На мой счет? - спросил он.
Уоллес попытался как можно дальше отойти
от двери, но место в конторке было ограничено.
Петарда угрожающе зашипела, Альберт швырнул
ее через барьер двери конторы. Уоллес отпрянул
назад, чуть было не упал, споткнувшись о ящик
с напитками. В этот момент петарда взорвалась,
заставив Уоллеса вскрикнуть от неожиданности.
Парни загоготали. Один из них достал из кармана
еще одну петарду, поджег ее и бросил в конторку.
Мы с Фрэнком перестали играть, как только они
появились в бильярдной. Кроме нас, в бильярдной
никого не было. Альберт достал еще одну петарду
из кармана. Фрэнк положил кий на стол и
подошел к ним поближе.
- Мне кажется, это не следует делать, -
спокойно произнес он.
Альберт медленно повернулся к нему.
- А ты кто такой, черт тебя побери?
Фрэнк не ответил.
- Ну? - повторил Альберт.
Альберт и его дружки подошли почти
вплотную к Фрэнку.
108
- Вы можете кого-нибудь поранить, - сказал
Фрэнк.
- А кто тебя об этом спрашивает? -
поинтересовался Альберт.
Фрэнк опять промолчал. Альберт
наклонился вперед, похлопал Фрэнка по щеке и
растрепал его волосы.
- Думаешь, ты очень умный? - спросил он.
Фрэнк не двигался, он просто стоял и
молчал. Альбер толкнул Фрэнка так, что тот не
упал только потому, что успел ухватиться за край
стола.
- Ну, давай, - поддразнивал его Альберт. -
Сделай же что-нибудь?
- Я никогда не дерусь, - спокойно ответил
Фрэнк.
- А что же ты делаешь? - спросил Альберт.
- Бежишь к мамочке жаловаться?
Все залились хохотом.
Альберт зажег петарду и протянул Фрэнку,
но тот не взял ее. Альберт держал петарду около
труди Фрэнка, и тот пытался откинуться назад,
чтобы она не коснулась свитера, но Альберт
прижал его к столу, и деваться Фрэнку было
некуда. Перед тем как петарда должна была
взорваться, Альберт прицепил ее к свитеру Фрэнка
и отпрыгнул в сторону. Фрэнку удалось стряхнуть
ее вовремя, и она взорвалась, не долетев до пола.
Фрэнк высоко подпрыгнул, чтобы взрыв не задел
его. Все опять захохотали. Фрэнк взял себя в руки
и подошел к кию, лежащему на столе.
- Твой удар, Джек, - сказал он дрожащим
голосом.
Мне стало плохо. В этот момент я ненавидел
109
Фрэнка. Я готов был его убить. Я забыл обо всем
хорошем, что связывало нас. В одно мгновение
его авторитет рухнул. Он не стал драться! Он
позволил Альберту издеваться над собой
безнаказанно! Я готов был разрыдаться. Какое-
то время я смотрел на него не мигая.
В это время Альберт направился к Фрэнку,
и я со всей силы ударил кием по шару. Шар
перелетел через борт и едва не задел Альберта.
Тот остановился и взглянул на меня. Я
выпрямился и с вызовом посмотрел ему прямо в
глаза.
- Извини, - сказал я. - у меня сорвался кий.
Альберт молча смотрел на меня.
- Ну, что уставился? - трубо спросил я.
- Джек, - остановил меня Фрэнк.
- Заткнись, - сказал я Фрэнку, а потом с
вызовом Альберту, - ну, давай, давай, или
испугался?
Альберт сложился пополам от хохота.
- Я съедаю по четыре таких, как ты, каждый
день до завтрака, - сказал он.
Я бросил кий на стол и побежал вокруг
стола, чтобы броситься на Альберта с кулаками,
но Фрэнк перехватил меня по дороге.
- У этого щенка больше смелости, чем у
тебя, дерьмо, - нагло заявил Альберт.
Фрэнк отпустил меня и повернулся к
Альберту.
- Никак не что-то решился, - издевался
Альберт.
На мгновение мне показалось, что Фрэнк
отомстит за все нанесенные ему оскорбления.
Но он ничего не сделал. Тогда Альберт ударил его
ПО
несколько раз. Фрэнк упал на пол, у него из носа
пошла кровь. Сидя на полу, он вытащил носовой
платок и стал вытирать кровь. Я всегда подозревал,
что он носит с собой чистый носовой платок. Я
оказался прав.
Альберт повернулся и зашагал к выходу, а
за ним двинулась вся его банда. В дверях он
остановился.
- Пошли с нами, парень. Этот маменькин
сынок тебе не компания.
Я взглянул на Фрэнка, он даже не пытался
встать, а рассматривал пятна крови на платке.
При последних словах Альберта он поднял голову
и посмотрел на меня, но Фрэнк и и так знал, как
я поступлю.
В то время Альберт Свифт был очень
хорош собой. У него были черные волосы, густо
смазанные бриллиантином, и длинные баки.
Зубы были белее снега и очень светлые серые
глаза.
Мужчина, сидящий в кресле с другой
стороны кухонного стола, даже отдаленно не
напоминал того Альберта Свифта, которого я
знал в юности. Он был почти лысым, хотя баки
остались такими же длинными. Зубы стали
желтыми, а жесткие черты лица исчезли в складках
бледной нездоровой кожи. Белки глаз приобрели
желтый оттенок, а веки стали красными.-
Он так и сидел в кресле, глядя на меня, и
никак не мог поверить, что это Джек Картер
стоит перед ним собственной персоной, живой и
здоровый. Когда же это, наконец, дошло до него,
он сделал попытку встать. Хотя это слишком
сильное слово для того, что он сделать. Это была
Ш
только видимость того, что он хочет встать. Его
рубашка слегка натянулась на груди, вот и все.
Я обошел кухонный стол.
- Не вставай, Альберт, - сказал я.
Мысленно он опустился в кресло, из
которого и не думал вставать. Я взял и раскрыл
складной садовый стул, стоявший прислоненным
к столу, сел и закурил.
Альберт выглядел не очень хорошо.
- Как поживаешь, Альберт? - спросил я.
- Неплохо, - ответил он.
Мы помолчали.
- Джек Картер, - произнес он, - кто бы мог
подумать?
- А разве ты не знал, что я в городе?
- Знаешь ли, Джек, последнее время я
редко выхожу из дома. - Он похлопал себя по
труди, - что-то с легкими. Поэтому приходится
сидеть дома, чтобы не простудиться. Я знаю
только то, о чем мне рассказывает Люси.
Я посмотрел на женщину в кудряшках,
которая не отрывалась от телевизора.
- Нет, - сказал Альберт. - Люси - моя жена,
а это Грир, ее сестра.
Грир продолжала неотрывно смотреть на
экран.
- Я не знал, что ты женат, - удивился я.
- Ну... Рано или поздно это все равно
случается, - он неуверенно улыбнулся. -
Становишься слишком старым, чтобы работать,
понимаешь?
- Чем ты сейчас занимаешься?
- Да так. По'мелочи. Что могу, не вылезая
из моего кресла.
112
- Счастливчик, - позавидовал я.
- Да нет, - ответил Альберт. - Это не мое
желание, а приказ врача. Старые времена ушли
безвозвратно.
Мы опять помолчали.
- А ты прекрасно выглядишь, - сказал
Альберт. - Очень хорошо. Слыхал, что дела у тебя
идут отлично.
- Ну, тогда ты слышал больше, чем есть на
самом деле.
- Я слышал об этом еще несколько лет
назад, когда был у дел.
Вдруг отворилась дверь. Я обернулся,
Альберт только повернул голову. В дверях
показались мужчина и женщина. Мужчина был
в куртке и комбинезоне, на его плече висел
рюкзак. Женщина куталась в мужской клетчатый
халат, и я затрудняюсь сказать, что еще из
одежды находилось под ним. У нее были рыжие
волосы, и конечно, вся голова в кудряшках. В
руке она держала сигарету. Мужчина пошел к
входной двери. Старуха, впустившая меня в дом,
которая до этого сидела на складном стуле,
встала и преградила ему дорогу.
- Дай ей что-нибудь, - попросила женщина
в мужском халате.
Парень остановился, сунул сигарету в рот,
расстегнул куртку, вытащил несколько купюр из
кармана, отсчитал десять шиллингов и протянул
старухе. Та взяла деньги и, даже не поблагодарив,
вернулась на свое место. Парень пошел к двери.
- До свидания, Лен, - сказал Альберт. -
Заходи еще.
Парень кивнул и протянул руку кдвери. Но
113
в этот момент старшая из девочек вскочила на
ноги, бросилась к двери и открыла се, громко
вереща:
- До свидания, до свидания, до свидания!
При этом она жутко гримасничала.
- До свидания, - буркнул парень и вышел.
Девочка обежала кухню и плюхнулась на
свое место.
- Джек, - сказал Альберт, - познакомься,
это моя жена. Люси, то Джек Картер. Мой
старый, добрый друг.
- Привет, - сказала Люси.
- Рад познакомиться, - проговорил я, но
вставать не стал.
Она обошла стол, взяла стул, стоявший у
окна, поставила его около стула, на котором
сидела Грир. Женщины поздоровались.
- Я принесла новый журнал мод, - сказала
Грир и, наклонившись, достала журнал из
хозяйственной сумки, стоящей у се ног. Они с
Люси стали его внимательно изучать.
Альберт бросил окурок в камин, достал из
лачки новую сигарету, предложил мне. Но я уже
курил. Тогда он закурил сам. За домом
послышался звук отъезжающего мотоцикла.
- Ты, конечно, слышал о Фрэнке? - спросил
я.
- Да, - ответил он, тяжело вздохнув. - Не
повезло парню.
- Ты так думаешь?
- А как же еще?
- Что тебе известно об этом, Альберт? -
спросил я.
- Что мне известно? - переспросил он.
114
- Да, что ты знаешь?
- То, что прочел в газете. То, что знают все,
а больше ничего.
- Не строй из себя идиота, Альберт. Ты
прекрасно знаешь, что Фрэнка убрали.
Он посмотрел мне прямо в глаза.
- Это очень интересная мысль, Джек, -
только и сказал он.
- Хорошо. Давай скажем по-другому. Если
бы Фрэнка убрали, ты бы об этом знал, не так ли?
Точно так же, как знал, что я в городе, и знаешь,
что я не оставлю это дело, пока не докопаюсь до
истины. А я точно уверен, что Фрэнка убили. Что
ты на это скажешь?
Альберт молча курил.
- Ты можешь мне ничего не говорить. Я
пойму тебя. Но сделай одолжение, не ври мне.
Альберт посмотрел на Люси и Грир, но они
не могли слышать наш разговор: телевизор орал
на полную мощность, а они болтали о своем.
- Джек, - начал он, - меня, конечно,
поразило то, что произошло. Ну, обстоятельства
его гибели. Я же знал Фрэнка. Но если я не знаю
чего-либо наверняка, то как же я могу рассказать
тебе об этом?
Мы опять помолчали.
- Кто это сделал, Альберт? - немного погодя
еще раз спросил я.
Он молча смотрел на меня.
- Ну, хорошо, - сказал я. - Я больше не буду
задавать тебе вопросы об этом.
Я закурил новую сигарету.
- Тогда скажи мне такую вещь, на кого
сейчас работает Торпи?
115
Альберт выпустил струйку сигаретного
дыма.
- Торпи? - переспросил он. - Торпи со
сталеплавильных заводов?
- Да, именно он.
- А разве он не работает сам на себя?
- Это я и хочу узнать.
Альберт изобразил на лице, что пытается
вспомнить, когда он в последний раз слышал о
Торпи.
- Нет, - сказал он, наконец, - когда я в
последний раз слышал о Торпи, то он работал на
себя. Было это, дай Бог памяти, месяцев шесть
тому назад.
Я взглянул на него.
- Джек, поверь мне, насколько мне
известно, Торпи все еще работает на себя.
- А тогда с какой стати он хочет знать, где
меня можно найти?
- Может, он хочет тебе что-нибудь
сообщить.
- Непременно. Ты что, не помнишь об этом
скандале в Скетти?
Альберт на минуту замолчал, а потом
медленно и тихо проговорил:
- Тогда он хочет добраться до тебя раньше,
чем ты доберешься до него.
- А с какой стати такое ничтожество, как
Торпи, будет убирать Фрэнка? Да у него кишка
тонка на такие дела. Он наделает в штаны, если
кто-то его немножко прижмет.
Альберт пожал плечами.
- Тогда я не знаю, Джек, - сказал он.
- Знаешь, Альберт. Все ты знаешь. Я и не
116
надеялся, что ты мне скажешь правду о Фрэнке.
Но ведь Торпи совсем другое дело? Просто
скажи, на кого он сейчас работает.
- Джек, насколько мне известно, он все
еще работает на себя.
- Насколько тебе известно, - повторил я.
Я встал и швырнул окурок в огонь.
- Ладно, - сказал я. - Спасибо тебе, Альберт.
Ты мне очень помог. И если тебе когда-нибудь
понадобится помощь, не забудь обратиться ко
мне.
Альберт изобразил на лице обиду.
- Думай, как хочешь, Джек, - сказал он. -
Но я не могу утверждать то, о чем не имею
понятия.
- Все в порядке, Альберт, - успокоил его я.
Я пошел к двери.
- Ты можешь приходить в любое время, -
сказал мне в спину Альберт. - Заходи. Вспомним
былые дни.
- Непременно, - ответил я.
- До свидания, до свидания, до свидания!
- звонко закричала маленькая девочка.
Я закрыла за собой дверь.
Клуб был полон народа. Старики чинно
играли в домино, а молодые резались в карты.
Здесь не было ни музыки, ни танцев, ни женщин.
Только слабо освещенный зал и бар,
установленный банками с пивом.
Я оглянулся. Человек, которого я искал,
сидел в том же углу, где я видел его во время
своего последнего приезда в город. Я подошел к
его столику. Он сидел один.
Его можно было бы назвать тощим, если
117
бы не огромный живот. Все спиртное за его
долгую жизнь, а также пиво и сидр сделали его
живот похожим на аэростат. Он свешивался с его
колен и, казалось, требовал специальной
подпорки. Между ног у старика была зажата
палка, а руки сложены на ее ручке. Через очки в
золотой оправе смотрели безжизненные глаза.
Он непрестанно облизывал пересохшие губы. От
него отвратительно воняло.
Я подсел к нему.
- Тебе что-нибудь известно, Роули? -
спросил я напрямик.
Он облизал губы.
- Что ты хочешь узнать? - спросил он.
- Кто убил Фрэнка?
- Чертова выпивка, во всем виновата она,
- ответил Роули. - По крайней мере, я так
слышал.
Он поправил очки.
- Я отблагодарю тебя, если ты сообщишь
мне правду, - предложил я.
- Не могу ничем помочь, Джек. К
сожалению, я ничего не знаю.
- Подумай, сколько ты сможешь заказать
выпивки, если у тебя появится несколько лишних
фунтов, - сказал я.
- Я ничего не знаю о смерти Фрэнка, -
ответил он, но в его безжизненных глазах появился
интерес.
- Но ведь что-то тебе известно? - настаивал
я.
- Конечно, Джек, что-то наверное, известно.
- Хорошо, - сказал я. - Тогда скажи, на кого
в последнее время работал Торпи?
118
Он не отвечал.
- Несколько футов, - соблазнял я. - Подумай,
сколько выпивки.
Он сделал глоток из своей кружки.
- Торпи? - спросил Роули.
- Да, Торпи.
- Райнер платит ему от случая к случаю за
какие-то делишки. По крайней мере, я так
слышал, - ответил старик.
- Райнер?
Он молча кивнул. Я достал бумажник и
положил две пятерки перед ним на стол. Он
взглянул на деньги. Его рука отделилась от ручки
палки и стала медленно двигаться по столу к ним.
Она ползла, как краб. Когда он уже готов был
взять деньги, я выхватил их у него из-под носа.
- Старый, грязный обманщик, -
презрительно сказал я и встал.
- Подожди, Джек, - сказал старый Роули. -
Это правда. Спроси любого.
- Конечно, правда, - ответил я. - Иначе ты
бы мне этого не сказал.
Он смотрел, как я убираю деньги обратно
в бумажник.
- Пока, Роули, - попрощался я.
В ответ он только пожал плечами и опять
поправил очки. Я оставил его вдыхать его
собственный запах.
Я поехал обратно в город. В горле пересохло.
Бутылка с виски осталась в Сумке. Я решил
заехать в свое временное убежище, чтобы выпить,
подумать и захватить бутылку с собой. Был
поздний вечер, Пивные стали закрываться.
Китайский ресторан был набит битком, как
119
мужской туалет в спортивном комплексе, где по
пятницам до часу ночи устраивали танцы. Вернее,
танцы были только до десяти, а потом до часу -
драки.
Я как раз проезжал мимо спортивного
комплекса, расположенного на углу Хай-стрит и
улицы, где я снимал комнату. Молодые парни
группами по шесть человек поднимались вверх
по лестнице в комплекс. Руки в карманах, куртки
распахнуты. Расстегнутые верхние пуговицы на
рубашках и стрижки под братьев Уолкер.
Я повернул налево, притормозил и поставил
машину у тротуара. Все окна в комплексе были
распахнуты, чтобы там не воняло потом, а звуки
оркестра вырывались из открытых окон и
поднимались к холодному ночному небу. Этим
парням было абсолютно все равно, что играет
оркестр: Дейва Ди, Дози, Вики или квартет
Моцарта. Я закрыл машину и пошел по тротуару
к парадной двери. Сзади раздались торопливые
шаги. Кто-то бежал. Я встал в тени, чтобы он
меня не увидел. Фигура бегущего появилась в
конце дорожки к дому. Это был Кейт. Я схватил
его за руку и втащил на тротуар.
- Черт, - выругался он, тяжело дыша. - Ты
напугал меня до смерти.
Он был весь мокрый от пота. Под правым
глазом наливался синяк. Узел галстука торчал за
левым ухом. Рукав куртки и брюки на коленях
были в грязи. Костяшки пальцев правой руки
сбиты в кровь.
- Что случилось? - спросил я.
Раздался звук машины, свернувшей на
нашу улицу. Машина замедлила ход и двигалась
120
вдоль улицы. Она приближалась к нам.
- Торпи, - сказал Кейт. - Они поджидали
меня на стоянке. Думали, что легко справятся со
мной.
- Сколько их?
- Четверо.
- Вместе с Торпи?
Он кивнул.
Старый «Зодиак» ехал со скоростью две
мили в час, два колеса по тротуару, два по
мостовой. Четыре лица всматривались в темноту,
туда, где стояли мы с Кейтом. Машина
остановилась, перекрыв проход к дому.
Никто не вышел.
- Держись ближе, - сказал я Кейту.,
Одно стекло в машине опустилось.
- Джек? - раздался голос Торпи.
- Добрый вечер, - вежливо ответил я.
- Мне нужно что-то тебе сказать, Джек, -
обратился ко мне Торпи. Голос у него был не
очень-то веселый.
- Хорошо, - ответил я.
- Сугубо конфиденциально, Джек.
- Оставайтесь в машине, а я подойду и
послушаю.
- Хорошо.
Я шагнул к машине, и меня осветил свет
фонарей. Наклонившись над открытым окном
машины, я спросил:
- Так что ты хочешь мне сказать, Торпи?
Торпи высунул из окна дрожащий, сжатый
кулак, в котором было что-то зажато.
- Меня просили передать тебе вот это.
Он сунул что-то в мою руку. Это был
121
железнодорожный билет до Лондона. Я
улыбнулся.
- Поезд отходит сегодня в четыре минуты
первого ночи, ты еще успеешь.
- Ах, как мило с чьей-то стороны, - сказал
я, - кого мне благодарить за такую заботу?
Торпи ничего не ответил. Его крысиные
глазки светились желтым огнем в темноте
машины.
- А что будет, если я опоздаю на поезд?
- Меня попросили помочь тебе не опоздать,
- ответил Торпи.
В его голосе послышалась уверенность в
том, что он это сделает.
- О, да ты на старости лет стал жутко
храбрым, Торпи, - сказал я.
- Хватит трепаться, - раздался голос с
переднего сиденья машины.
- Так ты едешь, Джек? - спросил Торпи. -
Это самое разумное, что ты можешь сделать.
Я разжал руку, и билет упал на землю.
- Давайте, ребята, - сказал Торпи.
Одновременно открылись три дверцы
машины. Но Торпи не шевельнулся. Парень,
которому надоел мой разговор с Торпи, стал
выбираться с переднего сиденья. Я взялся за
ручку дверцы и приоткрыл ее, а затем со всей
силы ударил ею парня, когда он почти вылез из
машины. Я очень точно рассчитал. Верхний край
дверцы ударил его в лоб и переносицу, а боковая
часть - по коленной чашечке. Ему здорово
досталось. Он упал обратно поперек сиденья и
взвыл от боли. Я вскочил на капот машины и
сверху нанес удар по голове шоферу, который
122
только что успел выйти из машины, и вывел его
из строя, правда, ненадолго. Третий парень уже
стоял прямо. Я спрыгнул с капота. И тут он
сделал ошибку. Вместо того, чтобы подождать,
когда я брошусь на него, он сделал это первым.
Я схватил его за руку, дернул на себя и изо всей
силы ударил по горлу. Он стал падать, пытаясь
вздохнуть, а я нанес ему еще один удар по шее.
При падении он сначала стукнулся лицом о
мостовую, потом рухнул всем телом и больше не
шевелился. Я повернулся, чтобы посмотреть, как
там шофер. Он уже поднялся, но Кейт ударом
правой уложил его снова.
Торпи, воспользовавшись тем, что я был
занят, вылез из машины и во всю прыть понесся
по дороге, как испуганный заяц.
- Торпи! - заорал я.
Он продолжал удирать.
Я вскочил в машину. У меня не было
времени, чтобы убрать парня с переднего сиденья,
поэтому я сел прямо на него. Нажав стартер, я
развернул машину и поехал за Торпи. В конце
улицы я уже было нагнал его, но он свернул на
Хай-стрит. Поворота там не было, поэтому я
выскочил из машины и помчался за ним. На
улице было полно людей, но мы с Торпи не
обращали на них внимания. Хотя многие с
любопытством смотрели нам вслед.
Торпи сдуру решил спрятаться в спортивном
комплексе. «Чертов дурак», - подумал я, когда он
помчался по ступеням вверх. Но вдруг он
оступился и съехал по лестнице вниз. Несколько
человек захохотали, но тут же затихли, когда я
подлетел к Торпи и рывком поставил его на ноги.
.123
Замолчали они потому, что я здорово двинул
Торпи по ребрам.
- А теперь, - сказал я, - давай выкладывай
конфиденциальную информацию, которую тебе
велено мне передать.
- Не надо, Джек, - жалобно произнес
Торпи, - не надо. Честно, это не моя идея.
- Верно, - согласился я, - пойдем и выясним,
чья это идея.
Я схватил его за воротник и галстук и
потащил за собой вниз по ступеням. Кто-то
больно ткнул меня кулаком в грудь.
- Ты что себе позволяешь? - раздался чей-
то голос.
Передо мной, ступенькой ниже, появился
парень, а за ним стоял еще один. Оба с интересом
всматривались в мое лицо.
- Не твое дело, - ответил я.
- Да? - сказал он, а потом обратился к
Торпи. - Что случилось, приятель? Нужна
помощь?
Торпи не знал, что ответить.
- Послушай, дружок, - сказал я. - Не лезь
туда, куда тебя нс просят.
- Ах, вот как? - с угрозой переспросил
парень.
Я стал спускаться по лестнице, но он
толкнул меня опять, на этот раз сильнее.
- Он слабее тебя, - заявил он.
- И ты тоже, - ответил я, - так чего же
нарываешься? -
Парень откинулся назад, чтобы еще раз
ударить меня, но опоздал. Я ударил его в солнечное
сплетение. Его длинные волосы свалились ему
124
на лицо, а сам он рухнул коленками на ступени
лестницы. Его друг посмотрел, как он падает, а
потом перевел взгляд на меня.
- Ну, что, тоже хочешь получить? - обратился
я к нему.
Он ничего не ответил. Я прошел мимо него
и его друга, который уткнувшись лбом в одну из
ступенек, с трудом пытался вспомнить, что с ним
произошло и почему так болит живот. Больше на
моем пути никого не было, и мы с Торпи
беспрепятственно спустились вниз. Я отпустил
его, когда мы свернули на улицу, где было мое
временное пристанище.
Машина стояла там, где я ее бросил. Один
из помощников Торпи помогал парню, которого
я уложил на мостовую, сесть на заднее сиденье.
Он посмотрел на меня и Торпи, но не промолвил
ни слова. Затем обошел машину и поудобнее
усадил парня на переднем сиденье. Потом села
за руль, завернул на угол и поехал по Хай-стрит.
Торпи вел себя по-джентльменски. Он не
помчался с криками за машиной, Кейт стоял на
тротуаре около моего дома и разговаривал с
какой-то женщиной. Это была моя хозяйка. На
улице зажглись огни, которых раньше не было.
- Что все это значит? . Что за шум вы тут
устроили? - спросила она.
- Мне очень жаль, - ответил я.
- Это видно по вашему лицу, - сказал она.
- Мне действительно очень жаль, - повторил
я.
- Нечего передо мной притворяться. Если
вы путешественник, то я - Твиги. Что вы еще
собираетесь выкинуть? И кто вы такой на самом
125
деле?
Торпи нс произнес за это время ни единого
звука. Какая-то пожилая женщина в халате
перешла через дорогу и запричитала:
- Что здесь происходит? Почему вы
нарушаете покой людей?
Ее пронзительный голос разнесся по всей
улице.
- Может, мы лучше войдем в дом? -
предложил я.
- В дом?! - спросила моя хозяйка. - С какой
стати я пушу такого типа в свой дом?
- Ты всем хорошо известна, Эдна Рарфут,
- опять закричала пожилая женщина, - от тебя
одни неприятности. Но здесь живут приличные
люди.
Я взглянул на свою хозяйку и улыбнулся.
Она нахмурилась и, повернувшись к женщине,
сказала:
- Ты бы лучше заткнулась.
- О! - задохнулась от негодования женщина.
- Мой муж придет, чтобы поговорить с тобой.
- Пусть приходит, думаю, что останется
доволен, ты, старая грязная подтирка, - ответила
моя хозяйка.
- О! - только и смогла произнести женщина
и поспешила к своему дому.
Я кивнул Кейту и подтолкнул Торпи. Мы
вошли в дом, хозяйка последовала за нами, не
закрыв за собой двери.
- Ну? - сказала она.
- А почему бы вам не закрыть дверь? -
предложил я. - Ведь мы все уже вошли.
Она посмотрела на меня, потом вздохнула
126
и закрыла дверь. Кейт, я и Торпи стали
подниматься по лестнице.
- И куда это вы направляетесь? - спросила
она.
- К себе в комнату, - ответил я. - Нам нужно
кое-что выяснить.
- Что вы собираетесь делать? - спросила
она.
Я отворил дверь в свою комнату.
- А почему бы вам не приготовить нам по
чашечке вашего восхитительного чая? - спросил
я.
Я кивнул Кейту, и он втащил Торпи в
комнату.
- Я хочу знать, что вы собираетесь делать?
- повторила она свой вопрос.
Я закрыл дверь перед ее носом и запер
дверь на ключ.
- Приготовьте нам чай, - сказал я через
закрытую дверь, - и тогда я впущу вас и позволю
остаться.
- Я позвоню в полицию, -сказала она.
- Не думаю, что вы это сделаете, - ответил
я.
За дверь наступила тишина.
- Не волнуйтесь, - успокоил ее я. - Ничего
страшного не произойдет. Принесите чай.
Она не сказала ни слова, наверное, пошла
выполнять мою просьбу.
Кейт и Торпи стояли посередине комнаты.
Кейт держал руки в карманах брюк и смотрел на
меня. Торпи тоже смотрел на меня, но держал
руки по швам, как солдат Британского легиона.
- Садись, Торпи, - предложил я.
127
Он не шелохнулся.
- Расслабься, - сказал я. - Кейт, дай ему
стул.
Кейт взял стул, на котором моя хозяйка
демонстрировала мне себя утром, и поставил на
середину комнаты за спиной Торпи.
Торпи продолжал стоять.
Я порылся в своей сумке и вытащил оттуда
бутылку и флягу. Открутив пробку, я осторожно
перелил немного виски во флягу, передал ее
Кейту и сел на кровать. Кейт сделал глоток из
фляги. Я снял пиджак и расшнуровал ботинки.
Торпи стоял.
Я глотнул из бутылки, поставил ее на пол,
вытащил сигареты, предложил одну Кейту, и мы
закурили.
- Итак, Торпи, - сказал я.
Он молчал.
-Оказывается, у меня появился тайный
благодетель? - спросил я.
Я сделал еще глоток. Торпи не спускал глаз
с бутылки и неотрывно смотрел, как я беру ее с
пола и ставлю обратно.
- Чертовски приятно такое узнать, - сказал
я. - Не так ли, Кейт?
Кейт не ответил и даже не кивнул. У меня
появилось ощущение, что его что-то беспокоит.
- Когда у тебя появляется тайный
покровитель, то, не зная, кто он, чувствуешь себя
не очень-то удобно. Я имею в виду, что не
знаешь, кого благодарить. Я прав? - продолжал я.
Торпи не отрывал взгляда от бутылки.
- С ними всегда так, - сказал я, - с такими
благодетелями. И оченъ-хочется знать, почему он
128
выбрал именно меня, особенно после всего, что
произошло за последние дни.
Молчание.
- Я хочу знать, кто это, Торпи?
Молчание.
- Ладно, - сказал я, теряя терпение. - Если
хочешь, мы не будем больше об этом говорить.
Некто послал тебя, чтобы ты посадил меня на
поезд, потому что ему не понравилось, что я сую
свой нос, как ему кажется, не в свое дело, и
потому, что я кое о чем догадываюсь. И если мои
догадки верны, то кое-кому не поздоровится. Я,
правда, не уверен, но, может быть, ты один из
ни? Если это так, то да поможет тебе Бог. Потому
что, если ты замешан в этом деле, то, поверь мне,
я это выясню. Но ведь может случиться и так, что
ты сам ничего об этом не знаешь. Может быть,
все, что ты знаешь, это то, что кто-то дал тебе
деньги за работу. И тебе-то и надо только сказать,
кто дал тебе деньги.
Торпи взглянул на меня.
- Я не могу, Джек, - сказал он, наконец.
- Можешь, Торпи.
- Честно, парень, не могу.
- Лучше говори сам, у тебя нет выбора.
Он покачал головой, не поднимая глаз.
- Ты имеешь отношение к этому делу,
Торпи? - спросил я.
- Что?
- Фрэнк.
- Что Фрэнк?
- Ты был там?
- Где? Коша?
- Когда вы вливали ему виски в горло?
5 Воаврицение Джека
129
-Что?
- Это ты держал бутылку?
- Что?
В дверь постучали. Я кивнул Кейту, и он
впустил хозяйку, которая внесла поднос с
чашками.
- Вы, наверное, здорово повеселились,
когда ему стало плохо после того, как вы влили
в него виски?
Торпи таращил на меня глаза.
- Хохотали, когда снимали тормоз с
машины, а потом, когда машина с Фрэнком
Начала спускаться с дороги?
Его голова начала трястись.
- Пустили по кругу бутылку, когда машина
сорвалась в пропасть? Ту самую бутылку, половину
содержимого которой влили в него?
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, Джек,
- сказал Торпи.
- Зато я понимаю, - ответил я.
Я вскочил с кровати, схватил Торпи за шею
и рывком посадил на .стул.
- Я говорю о своем родном брате, Торпи.
Вот о ком я говорю. Еще рассказать или хватит?
Торпи смотрел мне прямо в лицо, и я три
раза ударил его по голове. Он поднял руки,
прикрывая голову и сказал:
- Нет, Джек, не надо.
- Кто убил его, Торпи?
Я не знаю, не знаю!
- Но ты знаешь, что его убили.
- Нет, нет.
- Кто велел тебе избавиться от меня?
Он отрицательно покрал головой,-и я с
130
удовольствием нанес ему удар прямо в его мерзкую
рожу.
- Нет, Джек, не бей меня, - взмолился он.
- Тогда говори.
- Хорошо, хорошо, я скажу.
Я отошел. Он заерзал_на краешке стула,
с - Брумби, - сказал он. - Он дал -мне деньги.
Но это все, что я знаю. Поверь мне,
- Что он тебе сказал?
- Он велел узнать, где ты остановился, и
заставить тебя убраться отсюда сегодня вечером
двенадцатичасовым поездом.
- Это все?
- Честное слово, это все, Джек!
- А твои парни знали, кто дал деньги?
- Нет, только я. . . -
Я подошел к кровати и сел;
- Так, значит, Брумби?
- Но, ради Бога, не говори ему, что это я
назвал его имя, Джек! Пожалуйста.
- Ты работал на него эти несколько дней?
- Нет, только это поручение, - ответил он.
- Он не платил тебе за работу, ну, например,
в прошлую субботу?
- Честно, Джек. Это все, что я знаю.
.Я глотнул виски, хозяйка все еще стояла с
подносом в дверях комнаты. :г-
- Ах, как мило с вашей стороны, - сказал я.
- Эго то, что нам там необходимо. Чашка хорошего
чая.
Она уже не выглядела такой взбешенной,
как раньше. Поставив поднос на туалетный
столик, женщина принялась разливать чай.
- Брумби, - повторил я.
331
- Теперь я могу уйти? - спросил Торпи.
- Нет, не можешь, - ответил я.
- А кто такой Брумби? - спросил Кейт.
- Клиф Брумби? - сказал я. - Ты бывал в
Клиторне?
Кейт кивнул.
- А при входе в пассаж опускал пенни в
отверстие автомата?
- Да, - ответил Кейт.
- Так вот, каждый десятый автомат
принадлежит Брумби, но не только там. Еще в
Бридс и Скегти. Я прав, Торпи?
Торпи не ответил.
- Где я могу отыскать Клифа, Торпи?
Молчание.
- Торпи?
- Ты можешь найти его в клубе
консерваторов. Он ходит туда по пятницам,
заядлый игрок в бильярд.
- А где он живет?
- У него вилла в Бернхэме.
- Адрес?
Молчание.
- Торпи?
- Его вилла называется «Голландский
домик». Он построил ее около года назад.
- Большое тебе спасибо, - сказал я.
Хозяйка передала мне чашку чая. -
т Благодарю вас, миссис Гарфрут. Или вы
позволите называть вас просто Эдна?
- Может быть, если вы объясните мне, что
здесь происходит. Это мой дом.
Я влил в чай немного виски и размешал
ложкой. - .
132
- Да, - согласился я. - Вы имеете на это
полное право, Эдна.
- Нечего тянуть резину, рассказывайте.
Я выпил чай и встал.
- Не могу сейчас ничего объяснить. Мне
нужно ненадолго отлучиться. Кейт посвятит вас
во все подробности.
- Кейт?
- О, - сказал я. - Извините, я вас не
представил. Кейт, это Эдна. Эдна, это Кейт.
- А кто вам сказал, что он здесь останется?
- спросила Эдна.
- Ему придется остаться здесь, пока я не
вернусь. Кейт, Проследи, чтобы Торпи нс смог
ускользнуть и сделать пару звонков.
- О, чёрт... - пробормотал Торпи.
- Но, минуту... - начала было Эдна.
- Пока.;Я вам так благодарен. Вам и Кейту:
Вы мне очень помогли. А теперь вы с ним
отлично проведете время. Не так ли, дружище?
Кейт усмехнулся.
- Так, приятель, - ответил он.
Я закрыл за собой дверь и спустился по
лестнице.
Я впервые попал в клуб консерваторов. У
входа никого не было, и я вошел. Я очутился в
сЛабо освещённом коридоре, по обе стороны
которого, как часовые, стояли игровые автоматы,
но на них в данный момент никто не играл. В
конце коридора находилась двойная дверь, из-за
которой раздавался звук ударов кия по шару. Там
играли в бильярд. Пройдя по коридору, я-вошел
в зал.
Там было шесть столов,, за каждым шла
133
Mipa. Потолок в комнате был очень высоким, и
лампы для освещения столов, казалось,
раскачиваются на своих тонких проводах, идущих
откуда-то из темноты. По всему залу, вокруг
стены, шел помост высотой в фут, на котором
стояли прикрепленные к стене скамейки, чтобы
свободные итроки и зрители могли наблюдать за
игрой других. Брумби вино не было. Кроме ламп
над столами, свет горел еще в одном из углов
зала, где находился небольшой бар. Бармен стоял
у стойки, оперев подбородок на руку, и наблюдал
за игрой, которая шла на ближайшем к нему
столе.
Он сразу выпрямился и нахмурился, когда
заметил меня и собирался уже откинуть стойку
бара, чтобы подойти и задать несколько вопросов,
но я опередил его. Я очутился у стойки бара
прежде, чем он успел вымолвить: «Только для
членов клуба».
- Извините за вторжение, - сказал я, - но
у меня неотложное дело к мистеру Брумби. Не
могли бы вы сказать, где я могу найти его?
- Вы нарушили правило, - сказал бармен.
- У нас не разрешается посторонним входить в
луб.
- Да, я понимаю, - ответил я. - Я уже
извинился за вторжение. Но дело очень срочное.
- А уж после одиннадцати вход в клуб
вообще запрещен, - продолжил он.
- Конечно, вы правы, - сказал я. - Но мне
сказали, что мистер Брумби может быть здесь, а
дело такое срочно^, что...
- Это связано с его бизнесом? - спросил
любопытный бармен
134
- Нет, не совсем, - ответил я. - Но очень
важное.
- Кто вы?
- Друг мистера Брумби. А теперь...
- Никогда вас раньше не видел.
- Естественно. Я только что приехал из
Лондона.
- Да?
Я пошел было от бара.
- И куда это вы направляетесь? - спросил
бармен.
- Поискать мистера Брумби.
- Нет смысла его искать, - ответил он. - Его
здесь сегодня не было.
Я повернулся к нему.
- Вот как?
- Сегодняшне было, - ехидно повторил он.
- Он на бале в полицейском управлении. Вот так.
Ночь была очень темной, а дорога узкой.
Монотонно двигались по ветровому стеклу щетки.
Я взглянул на часы. Светящиеся стрелки
показывали десять минут второго. Если танцы
закончились в час ночи, то он доберется до
Бернхэма за тридцать, сорок минут. Значит, я
опередил его минут не двадцать. А если бал
кончится в половине второго или в два ночи, то
мне придется ждать долго. Но ничего, я подожду.
Дорога спускалась под гору, и фары
выхватили из темноты дорожный указатель в
сторону Бернхэма. Я поехал медленно. Бернхэм
- небольшая деревушка, а я не хотел проехать
мимо его дома.
Да это и трудно было бы сделать. Я-
остановил машину и опустил боковое стекло.
135
Невдалеке, на небольшом возвышении, стоял
новый дом, выстроенный в стиле ранчо. Во всем
доме горел свет. На стоянке возле дома и даже на
дороге было полно машин. Там было очень
шумно, но до меня долетали только отголоски
этого шума. Зато я мог видеть тех, кто производил
весь этот гам. Дом наводнили молодые люди и
девушки. Небольшая вечеринка, пока мама с
папой целуют задницу главному инспектору
полиции. Сейчас не было смысла входить в дом.
Я поставил машину на обочине дороги, напротив
дома, закурил, стал наблюдать и ждать. Несколько
человек вышли из дома, сели в машины и уехали.
Какой-то парень выполз почти на четвереньках,
и его стало выворачивать прямо на бегонии.
Больше ничего такого не происходило, если нс
считать, что в доме становилось все веселее, а
музыка звучала все громче.
Около четверти второго на дороге появился
шикарный новый автомобиль и направился к
дому. Вдруг он резко остановился в воротах.
Минуту или две ничего не происходило. Затем
открылась дверца с правой стороны, из нее
показался Клиф Брумби. Выглядел он прекрасно,
в модном двубортном пальто, на плечах лежал
белый шелковый шарф. Его элегантная внешность
выигрывала от высокого роста и прекрасно,
подстриженных волос с проседью. Он напоминал
Генри Лоджа, выходящего из Белого дома, чем
занюханного короля игровых автоматов,
приехавшего с бала в полицейском управлении.
Он постоял, глядя на дом, не двигаясь с
места, рука лежала на дверце машины.
- Черт возьми, - наконец, вымолвил он, все
136
еще стоя около машины.
- Послушай, Клиф, - раздался женский
голос из глубины машины, - нс заводись. Ты
потом сам об этом пожалеешь.
Клиф с силой захлопнул дверцу машины:
- Я убью эту маленькую дрянь, - прорычал
он.
Клиф медленно пошел к входной двери.
Остановился и посмотрел на парня, мирно
спящего среди бегоний. Наглядевшись на него,
он двинулся дальше. Подойдя к двери, он нс стал
открывать ее, а позвонив, отступил назад и
скрестил руки на труди. В это время музыка в
доме немного стихла. За стеклянной дверью
мелькнуло красное платье, и дверь распахнулась.
На пороге появилась очень хорошенькая девушка.
Глаза ее блестели, на щеках горел яркийрумянец.
Она выглядела очень счастливой, пока не увидела,
кто стоит перед нею.
- Папа, - удивилась она.
- Да, - ответил он. - Твой дорогой папочка.
- Но сейчас только четверть второго, - она,
казалось, размышляет вслух. - Танцы же нс
кончаются до двух.
- Именно так, - сказал Брумби. - Вероятно,
это научит тебя никогда не полагаться на что-
нибудь наверняка.
Она сделала кислое лицо, будто собираясь
расплакаться.
- Это то, что ты называешь чашкой кофе
для нескольких друзей? - спросил Клиф.
- Ну, папа, - плаксивым тоном протянула
девушка.
Клиф пошел в'дом.
ш
- Крушить мою мебель, пить мои напитки,
заорать весь дом...
Больше я ничего не слышал. Он вошел в
дом и закрыл за собой дверь. Дверца автомобиля
открылась со стороны водителя, и оттуда вышла
женщина. На ней были белое, очень простое и
красивое вечернее платье и норковая шубка,
тоже очень простая и элегантная. Но, к
сожалению, женщина была довольно полная, и
даже, красивая норковая шубка не смогла этого
скрыть. Она стояла в раздумье, глядя на дом.
Было не понятно, как Клиф умудряется с ней
жить.
Музыка резко оборвалась. Молодежь стала
выскакивать из дома. Одна за другой отъезжали
машины. Тотам, то здесь мелькала фигура Клифа,
когда он методично обходил дом из комнаты в
комнату. Наконец, он появился в дверях, держа
за шиворот парочку. Девушка выглядела очень
смущенной, а у парня были неприятности с
молнией на брюках: ее явно заело.
Выкинув последнюю пару из дома, -Клиф
подошел к парню, спящему в бегониях, некоторое
время смотрел на него, потом взял на руки и,
оттащив за ворота, положил на обочину дороги.
• Осторожно, Клиф, - сказала женщина.
- Заткнись, - грубо оборвал ее Клиф.
Он пошед к дому, женщина последовала за
ним. Клиф отошел в сторону, пропуская
последних гостей. Он смотрел каждому в лицо,
когда они проходили мимо. Когда ушел последний
гость, он вошел в дом.
- Сандра! - загремел его голос.
Удивительно, что от этого крика уцелели
138
стекла. Женщина вошла в дом и закрыла за собой
дверь. Но я слышал голос Клифа:
- Сандра!
На какое-то время наступила тишина, затем
Клиф появился в.окне верхнего этажа. Он стоял
спиной к окну, глядяна что-то, скрытое от меня
в глубине спальни. Брумби продолжал громко
звать дочь.
Я вылез из машины и закрыл дверцу.
Пересек дорогу и пошел к дому. Несколько
секунд я постоял у входной двери. Клиф бушевал
где-то на втором этаже. В другой части дома
стояла тишина. Не было слышно, чтобы убирали
бокалы, высыпали пепельницы или ставили на
место мебель. .. _
Я открыл входную дверь, вошел и- очень
тихо прикрыл , ее за собой, очутившись в
квадратном холле. Его нельзя было назвать
большим, хотя и маленьким он не был. На полу
лежал огромный ковер, и его рисунок в виде
цветов казался слишком преувеличенным для
такого помещения. В середине холла находилась
низкая лестница, которая имела три пролета, а
потом выходила на балкон, опоясывающий весь
дом. - Перила и отраждения лестницы были
сделаны из белого металла.. На обоях был также
цветочный рисунок, такой же крупный, как и на
ковре. На одной стене висела репродукция
темнокожей туземки в белом платье, на
противоположной - два дуэльных пистолета из
пластмассы. В одном углу на телефонном столике
со стеклянной крышкой стоял красный телефон.
Отделка всех дверей, выходящих в холл, состояла
из матового стекла. Одна из дверей была открыта»
Стоя около входной двери, я мог заглянуть в нее
и увидел большое белое кресло и часть дивана
такого же цвета. За диваном расположился
выложенный из красного кирпича камин с
электрическим обогревателем посередине. Он
был включен. На каминной поле стояло
множество бокалов и пепельниц. А над всем этим
висела картина «Мельница в Флэтворде».
Я вошел в комнату. Миссис Брумби сидела
на дальнем конце дивана, который до этого был
скрыт от меня. Она так и не сняла шубу.
Облокотившись локтем на спинку дивана, она
смотрела на горящий камин и медленно потирала
лоб, как бы пытаясь избавиться от невыносимой
боли. Меня она не заметила.
- Добрый вечер, - осторожно произнес я.
Сначала она только повернула голову,
словно не была уверена, что это ей не показалось,
но, увидев меня, вскочила на ноги и опрокинула
пепельницу, стоящую на подлокотнике дивана.
- Извините, я невольно напугал вас, -
сказал я. - Я несколько раз звонил, но никто не
ответил. Дверь оказалась открытой и...
“ - Кто вы такой? - спросила она.
- Извините, - еще раз повторил я. - Мое
имя Картер. Джек Картер.
- Вы пришли пожаловаться на шум?
- Нет, нет, - успокоил ее я. - Я старый друг
Клифа. Мне крайне необходимо поговорить с
ним. " .
Сначала она испытала небольшое
облегчение, потом на лице ее отразилось
удивление.. Старый друг. В такое время. Она
взглянула на часы, потом на потолок. Там наверху
140
гремел голос Клифа.
- Я знаю, что сейчас очень поздно для
визита, - извиняющимся тоном произнес я. - Но
дело очень срочное.
- А зачем вам понадобился Клиф?
- У меня к нему дело... - неопределенно
ответил я.
- Я в курсе всех дел Клифа, - парировала
она.
- Не сомневаюсь.
- Ну, так что вам надо?
- Видите ли, миссис Брумби, - ответил я, -
я действую не от себя лично. Просто скажите
Клифу, что Джек Картер из Лондона хочет его
повидать.
Она слегка подняла голову и посмотрела на
меня.
- А почему я должна верить, что это
действительно какое-то важное дело? С чего это
я должна верить вам на слово?
- Но вы, конечно, знаете Джеральда и Леса
Флетчеров? - спросил я.
Она, может, и поверила, что я работаю на
Джеральда и Леса. Но не знала причин, почему
я здесь. Она также понимала, что не узнает
ничего до тех пор, пока я не повидаюсь с
Клифом. Она еще раз внимательно Посмотрела
на меня, затем быстро вышла из комнаты и стала
подниматься по лестнице.
Я оглядел комнату. В другом углу перед
окном, выходящим в сад, стоял стол со стульями,
весь заставленный напитками. Там были пустые
бутылки из-под виски, а также бокалы. В Одном
месте сигарета прожгла довольйо большую дыру
441
в полированной поверхности стола.
Наверху что-то происходило. Раздавались
громкие голоса. Затем сразу наступилатишина.
Открылась и закрылась дверь, и на лестнице
раздались шаги. В комнату вошел Клиф Брумби.
Я повернулся к нему лицом. Он не очень-то был
рад меня видеть. Думаю, что в данный момент я
выглядел не лучше: что-то произошло внутри
меня, возникло чувство, которое мне не очень-
то понравилось. Это чувство появилось, как
только я увидел выражение лица Клифа и то, что
ла нем было написано.
- Какого черта ты здесь делаешь? - спросил
он.
Я ничего не ответил.
- Надеюсь, тебе известно, который час?
Я кивнул в ответ. Но она всякий случай
назвал мне время*.
- Сейчас четверть третьего.
- Знаю.
- Ну?
Я вытащил сигарету и закурил.
- Только не рассказывай мне сказки, что
эгго Флетчеры послали тебя. Что за срочное дело,
которое не могло порождать до утра?
Я покачал головой.
- Нет, - сказал я. - Флетчеры не посылали
меня.
Он посмотрел на меня, потом подошел^
сжав кулаки, и вытянутым пальцем правой руки,
почти касаясь моего носа, произнес:
- Ну, гляди, парень, сегодня я не в том
настроении, чтобытерпеть такие выходки. Давай,
говори, но имей в виду, я не в том состоянии,
142
чтобы смеяться, понял?
- Я ошибся, - просто ответил я.
- Что? - взревел Клиф.
- Говорю, что ошибся.
- Ошибся? В чем ошибся?
- Мне сообщили неверную информацию.
- Неверную информацию? О чем?
- Мне сообщили неверную информацию о
тебе. Я понял это, как только ты вошел в эту
комнату.
- Значит, это не бизнес?
- Нет, не бизнес, - ответил я.
Мы помолчали, и он, наконец, все понял.
- Ты пришел сюда, чтобы покончить со
мной, так?
Я ничего не ответил.
- За что, Джек?
- К сожалению, не могу тебе сказать, Клифг
- Ах, ты не можешь мне сказать?!
- Клиф, я ошибся. Теперь я пойду, мне
надо кое-кого увидеть и расспросить кое о чем.
Я пошел к входной двери. Клиф сорвался
с дивана и схватил меня за грудки.
- Ну-ка, погоди, дружок. Мне не нравится,
когда кто-то приходит и уходит из моего дома
среди ночи и пугает меня. И ты не уйдешь
отсюда, пока все мне не объяснишь. Ты пришел
разделаться со мной, и я хочу знать, за что. Если
кто-то что-то наговорил обо мне, то я хочу знать,
кто это сделал. И когда я буду знать, кто тебе
наговорил на меня и что он наговорил, то я сам
решу, что мне с тобой делать, Джек.. Ведь это
справедливо? <
И да и нет, - уклончиво ответил яг
143.
- Что ты этим хочешь сказать? - спрЬсил
он.
- Клиф, ты большой человек, и сейчас в
прекрасной форме. Но я знаю немного больше,
чем ты.
Не очень-то разумно с моей стороны было
говорить ему такое. Он развернул меня и изо всей
силы швырнул на стул. Наклонившись надо
мной, он с трудом сдерживал желание дать мне
в морду.
- Ну, ты, подонок, - прорычал он. - Я тебе
сейчас устрою!
Но я не стал ждать. Я ударил его одной
рукой в подбородок, а другой - в солнечное
сплетение. Ударил не очень сильно, но
чувствительно. Я встал со стула и в свою очередь
взял его лацканы пиджака. Я поставил его на
ноги и посмотрел прямо в лицо. Оно было серым.
- Извини, я не хотел, - сказал я. - Некоторые
вещи происходят вопреки нашим желаниям.
Я вышел из комнаты. Миссис Брумби:
стояла около лестницы.
- Спокойной ночи, - вежливо попрощался
я и открыл входную дверь. Миссис Брумби
вбежала в комнату.
- Что случилось? - услышал я ее голос. - Ты
в порядке? Кто это? Что ему нужно?
- Не твое дело.
- Но ведь между вами что-то произошло?
- А не кажется ли тебе, что пора прибрать
в доме весь этот свинарник, который устроила
твоя дочь?.
Наступила короткая пауза.
- Хорошо, Клиф. Я сейчас все уберу.
144
Я тихонько прикрыл за собой дверы
Поставив машину в гараж, я пошел к
входной двери моего временного жилиша. Дверь
была открыта. Всего на несколько дюймов, но
открыта.
- Я тихонько постоял около нее. Свет над
дверью все еще горел, освещая пустое
пространство вокруг меня. В доме было тихо.
Я подошел к лестнице, ведущей наверх.
Дверь, ведущая на кухню, в конце холла начала
медленно открываться, но остановилась на
полдороге. Тот, кто находился внутри, предпочел
не зажигать света. Я быстро пересек холл и
толкнул дверь. Она наткнулась на человека,,
находящегося на кухне. Тогда я отступил в коридор
и зажег свет. Раздался вскрик. Я заглянулза
дверь, там стояла моя хозяйка, пытаясь вжаться
в стену. Под правым глазом у нее разливался
синяк - совсем свежий. На ней был одет длинный
красный халат с белым воротником из перьев. В
одной руке она держала стакан и .сигарету, а в
другой сжимала кочергу. Мы некоторое время
молча смотрели друг на друга.
_ - Ну, - первым, заговорил я. - Что здесь
произошло?
Она отвела взгляд, подошлак столу и взяла
бутылку бренди.Бугылка была почтинаполовину
пустая. Эдна налила себе в стакан изрядную
порцию.
- Значит, они вернулись? спросил я.
Она молча выпила.
- Один из них и еще двое незнакомых
парней.
- И что же произошло? .
145
г А как ты думаешь, что произошло?
Я молча ждал.
- Конечно, они вернулись за своим парнем.
Они знали, что тебя не будет. И нашли все это
очень забавным.
- Так, понятно, - сказал я. - Что они
сделали с Кейтом?
- Забрали его с собой. Тот, что был здесь с
самого начала, не очень-то с ним церемонился.
- А что случилось с тобой?
Она не ответила.
- Ну?
- Скажем, так, ты должен мне на новую
блузку.
- Ты легко отделалась, - сказал я и закурил
сигарету.
Оглядев кухню, я заметил подвесную полку,
открыл се и взял оттуда чашку. Подойдя к столу,
сел на табурет и налил себе бренди.
- Это все, что ты собираешься сделать? -
спросила она.
Я молчал.
- Я смотрю, ты не очень-то расстроен.
Значит, они . могут вытворять здесь все, что
захотят?
Я молчал.
- А что будет с тем парнем? Неужели ты
ничего не собираешься предпринять, чтобы спасти
его?
.т - А что я могу предпринять?
- Что они с ним сделают?
- Трудно себе даже представить, - ответил
я. Я выпил. Она подлетела к кухонной двери и
распахнула ее настежь, так, что та ударилась о
Г46:
стену.
- Выметайся! - завизжала она. - Выметайся
вон из моего дома!
Я сделал еще глоток. Она заплакала.
- Чертов подонок, - всхлипывала _она. -
Знаешь, кто ты есть на самом деле? Они сделали
мне больно. Они так издевались надо мной.
- Это пустяки по сравнению с тем, что они
сделали с моим братом.
- И что ты собираешься делать? Отплатить
им той же монетой?
- Да, именно так.
- Сегодня тебе это не удалось, я права?
Я ничего не ответил.
- Что случилось? Ты убил не того человека?
- Нет, этого не произошло,'так что
успокойся.
- Они так радовались, что направили тебя
по ложному следу, когда пришли за этим Торпи.
Торпи был вне себя от радости.
- Заткнись.
- Он тут распространялся, как ловко он
придумал * натравить тебя на Брумби. Торпи
говорил, что очень хотел бы увидеть лицо Брумби,
когда ты заявишься к нему.
- Ас какой стати Брумби смог бы справиться
со мной, если это не удалось им-вчетвером? -
- Ты не понял. Они надеялись, что ты
справишься с Брумби. А если тебе повезет, то
убьешь его. Они же знают, что ты не из тех
парней, которые сначала задают вопросы. Торпи
сказал, что так они убьют двух зайцев: избавятся
от Брумби, а тебя схватят за убийство.. Торпи с
нетерпением ожидает известий о том, что
JL47
произошло в доме Брумби, и намеревается
позвонить полицейским, чтобы натравить их на
тебя.
- Представляю, как он разочаруется.
- А что произошло? Брумби оказался
сильнее тебя?
Я промолчал.
- Ну, конечно, Брумби оказался храбрее
тебя. Ты можешь справиться только с такими,
как Торпи, да?
- Заткнись, - сказал я.
- Кейт был тебе нужен, чтобы помочь
отомстить за брата. Ты, конечно, очень
сожалеешь, что тебя не было здесь раньше,
чтобы в свою очередь протянуть ему руку помощи?
- Что ты хочешь сказать?
- Ты же рад, что тебя здесь не было.
- С чего ты это взяла?
Она бросилась ко мне.
- А хочешь посмотреть на синяки?
- Почему бы и нет? Давай, показывай.
Она дала мне пощечину, я ответил-ей тем
же. Она ударила меня еще раз. Я встал, схватил
ее за запястья и с силой прижал к стене. Потом
отошел от нее и, прежде чем она пришла в себя,
вышел из кухни и направился по лестнице наверх
в свою комнату. Она по явилась-в дверях кухни.
- Куда это ты направляешься?-- спросила
она. -
1-:Иду'Спать. Пойдешь со мной? - ответил
я, не останавливаясь.
Она подбежала к лестнице:
- Нет, ты сейчас же уберёшься из моёго
дома! Лучше убирайся, йначе я позвоню в
Г4‘8
ПОЛИЦИЮ.
- Звони, если хочешь, - спокойно ответил
я, входя в свою комнату.
Подойдя к кровати, я снял покрывало.
Достав длинный пакет из-под кровати, я стал
разворачивать его. Хозяйка появилась в дверях
комнаты, но я не стал обращать на нее внимание.
Зато она, не отрываясь, смотрела на то, как я
вынимал из бумаги обрез. Я вытащил его и
коробку с патронами из сумки, и вставил два
патрона.
- Что ты собираешься с ним делать? -
спросила она.
- Защищать. свое личное движимое
имущество. . ...
- Они же не вернутся сегодня ночью?
Я собрал обрез.
- Кто знает, - ответил я.
- И ты воспользуешься этим, если они
сунутся?
- Нс говори глупостей. Иногда достаточно
его только показать.
- Тогда зачем ты его зарядил?
- Кто-нибудь может подумать, что я блефую.
Так пусть знают, что это не так.
- О, Господи, - устало произнесла она.
Я поставил обрез у изголовья кровати, лег
и закрыл глаза. Я слышал, как Эдна подошла к
туалетному столику и налила что-то в чашку.
- А почему они убили твоего брата? -
спросила она. •
- Не знаю, - ответил я. - И даже пока не
знаю, кто это сделал.
- . Ты думаешь, Торпи имеет к-этому
149
отношение?
- Сомневаюсь. У него на это кишка тонка.
- Однако у него хватило смелости направить
тебя по ложному пути.
- Для этого много смелости не надо. Он
просто поставил не на ту карту. Он не ожидал,
что я вернусь сюда. Он наделает в штаны, когда
узнает, что его шутка не удалась.
- Ты будешь его искать?
- Да» если узнаю, где он может быть.
Вероятно, он на пути в Донкастер, или Барнсли,
или куда угодно. Он не вернется, пока я не уеду
отсюда.
- А что будете Кейтом? Как ты собираешься
поступить?
- Дам ему денег.
- Очень ему нужны сейчас твои деньги.
- Я не знаю, где он живет, я не знаю, куда
они его увезли. Ты способна это понять?
- Нет.
- Тогда отстань от меня.
Она немного помолчала. Я сел на кровати,
сделал большой глоток, лег и опять закрыл глаза.
- Что ты сделаешь, если узнаешь, кто убил
твоего брата? спросила она.
- А как ты думаешь?.
Мы помолчали.
- Почему?
- Он был моим братом.
- . Она.села.на кровать.
- Ты убьешь их, как они. убили твоего
брата? , - .
- Если они раньше не прикончат меня.
- И ты сможешь это сделать? Я имею в
150
виду, вот так возьмешь и убьешь?
- Любой сможет, если здесь замешана его
плоть и кровь и если он знает, что его не смогут
поймать.
- А ты не боишься, что тебя поймают?
- Нет.
- Как ты можешь быть в этом уверен?
- Потому что я знаю.
Помолчав немного, она сказала:
- Предположим, я позвоню в полицию и
скажу, что тут у меня живет парень, у которого
есть обрез и который сказал мне, что собирается
кое-кого убить, что будет?
- Ты не позвонишь.
- Откуда ты знаешь, что не позвоню?
- Потому что знаю: ты носишь зеленое
нижнее белье.
- Какое это имеет отношение к делу?
- Подумай сама.
Она подумала.
Я открыл глаза и увидел, что она смотрит
на меня. Ее взгляд нельзя было назвать
дружелюбным, но, в конце концов, она имела на
это право. Женщины, которые носят зеленое
нижнее белье, всегда такие. Я протянул руку и
распахнул халат у нее на груди. В свете бра я
увидел синяк около левого соска. Она продолжала
смотреть на меня.
- Что они сделали с тобой?
- Один из них сорвал с меня блузку, а
другой стал бить. Они бы продолжили, если бы
Торпи не поторопил их уйти.
Я дотронулся до синяка пальцем.
- Он ударил тебя сюда? - спросил я.
151
Она ничего не сказала.
. - Наверное, это было не.очень приятно, да?
- спросил я. - Или я ошибаюсь?
- Ты подонок, вот ты кто.
Теперь промолчал я, продолжая
массировать синяк на ес труди. Она откинулась
назад и легла поперек меня. Потом развязала
пояс халата, завела руки за спину и расстегнула
бюстгальтер, но продолжала лежать, не вынимая
рук; Я массировал ей грудь, захватывая все большее
пространство. Наконец, она, все еще лежа на?
мне, повернулась набок, лицом к ногам кровати.
СУББОТА
Когда я проснулся, то был в комнате один.
За окном разливался свет утра, но на улице шел
дождь. На мне была только расстегнутая рубашка,
которая сбилась под мышки. Дверь отворилась,
и вошла моя хозяйка с подносом, на котором
стоял завтрак. Взглянув на часы, я увидел, что
было без двадцати минут девять. Она вошла и
села на постель. тоже сед. Эдна, поставила
Г52
поднос с завтраком мне на колени. На подносе
находились вареные яйца, хлеб, масло и чашка.
Я хотел только чашку чая.
- Решила поддержать мои силы? -
поинтересовался я.
- Хочешь, чтобы я швырнула тебе это в
лицо? - спросила она.
Я ничего нс ответил. Она налила мне
чашку чая, я выпил и налил себе еще.
- Ну, -сказала она. - Ты что, не собираешься
есть?
- Я никогда не завтракаю, - объяснил я.
- Ах, какая ты маленькая прелесть, - с
издевкой произнесла она.
Я поднял чашку, а она поставила поднос на
пустую сторону кровати. По выражению ее лица
я понял, чего она от меня ждет. Мне сейчас не
очень-то хотелось заниматься любовью, но если
ей так приспичило, мне не следовало ей
отказывать. По этой же причине я приласкал ее
прошлой ночью. Чем я ласковее с ней, тем мне
же спокойней, меньше риска, что она позвонит
в полицию. Если она когда-нибудь видела
заголовки местных газет, то кто знает, что ей
известно про меня. Так будет спокойней.
В самый неподходящий момент дверь в
спальню распахнулась. Я в секунду свалился с
нес. Поднос с завтраком со всем, что на нем
было, полетел на пол. Я прихватил с собой
одеяло, а моя хозяйка визжала и пыталась натянуть
на себя хоть что-нибудь, но не могла найти, чем
прикрыться, и продолжала кричать.
Лежа на спине, я смог увидеть тех, кто
ошел в спальню. Двое мужчин стояли в дверях и
153
смотрели на нас. Один из них был высокого
роста с тем выражением лица, которое обычно
бывает у мужчин на плакатах с рекламой лосьонов
после бритья. Одет он был соответственно. На
нем были белая рубашка в красную и зеленую
полоску, бутылочного цвета пуловер и вязаный
красный галстук. Ноги облегали брюки из твида
плюс оксфордские ботинки. На плечах -
водонепроницаемый плащ с меховым
воротником, а на руках - короткие шоферские
перчатки. Единственное, что портило общий
вид, так это оксфордские ботинки.
Он улыбался.
Другой был ниже его ростом и не такой
симпатичный. На нем были кожаная шляпа,
однобортное кожаное пальто, туго завязанное
поясом. Под пальто виднелся шерстяной костюм
такого же цвета, что и у меня. И не удивительно:
мы пользовались услугами одного и того же
портного. Черные волосы выбивались из-под
шляпы и лежали на воротнике пальто. Руки он
засунул в карманы.
Парень улыбался.
Симпатичного мужчину в типичной
английской одежде звали Питер Голландец, а
менее симпатичного - Кон Маккарти. Они
недалеко ушли от Мэкки Ножа.
Оба работали на Джеральда и Леса
Флетчеров.
... - Привет, Джек, - сказал, улыбаясь, Кон.
- Прости, что помешалитебе. Ноты можешь
продолжать, - сказал Питер, улыбаясь во весь
рот.
Эдна умудрилась кое-как прикрыться
154
одеялом и поэтому перестала, наконец, кричать.
Я сел и посмотрел на Питера и Крна.
- Нечего мне указывать, что. я должен
делать, - ответил я.
Кон потер нос указательным пальцем.
- Извини, приятель, за вторжение, - сказал
он. - Но мы не виноваты.-Приказ есть приказ.
Его надо выполнять.
- И какой же приказ вы получили, Кон? -
спросил я.
- Джеральд поднял нас сегодня в половине
четвертого утра после того, как кто-то позвонил
ему. Этот кто-то сообщил, что ты кое-кому
досаждаешь.
Я молчал.
- Поэтому Джеральд попросил нас приехать
сюда и попросить.тебя отправиться с нами обратно
в Лондон, - сказал Питер.
- Он сказал, что ты скажешь ему большую
услугу, если поедешь с нами, - добавил Кон.
Я не произнес ни слова. . -
- То есть я хочу сказать, мы прекрасно
понимаем, почему ты так взбесился, - сказал
Кон. - И Джеральд понимает, и Лес. Честное
слово.
- Но мм приходится быть осторожными, -
добавил Питер. - Им приходится смотреть дальше,
чем нам.
Они все еще улыбались.
- Значит, Джеральд и Лес прислали вас
сюда, чтобы вы увезли меня в Лондон? -
подытожил я.
Они заулыбались еще шире. •
- Любым способом, - сказал я.
155
Они молчали.
- И вы уверены, что вам это удастся? -
спросил я.
Парни продолжали молчать и улыбаться.
Я вылез из постели, схватил обрез и наставил
на них.
- Ну, давайте, - сказал я. - Давайте, берите
меня и везите в Лондон.
- Послушай, Джек, - сказал Кон. - Поверь,
самое лучшее, что ты можешь сделать, это одеться
и поехать с нами.
Я наступал на них, они немного попятились.
Улыбки не сходили с их лиц.
- Убери эту штуку, Джек, - попросил Кон.
- Ты же знаешь, что не воспользуешься этим.
- Он имеет в виду обрез, - хохотнул Питер.
- Вон, - сказал я. - Вон! Пошли вон отсюда!
Они одновременно вышли из двери. Кон
усмехнулся.
- Если бы Одри могла тебя сейчас видеть,
- сказал он.
- Вон! - повторил я.
Они стали спускаться по лестнице, весело
подталкивая друг друга. Я шел следом. В холле
Питер остановился и сказал:
- Мы должны привезти тебя домой,-Джек.
Рано или поздно, но мы это сделаем.
Кон открыл входную дверь.
- Не валяй дурака, Джек. Будь
благоразумным, - сказал он.
- Вон! - сказал я.
Они вышли из дома, все еще улыбаясь. Я
следовал по пятам. На улице было пасмурно, все
блестело от дождя. - Красный «ягуар» - Питера
156
стоял припаркованный у края тротуара на
противоположной стороне улицы. Он любил
свой блестящий красный автомобиль и содержал
его в идеальном порядке.
Кон и Питер спустились по лестнице и
стояли на дорожке, глядя на меня.
- Увидимся позже, - сказал Кон.
- Вон! - прорычал я.
- Да мы уже вышли, - сказал Питер.
Я начал спускаться по ступеням.
- Смотри, не простудись, - сказал Кон.
Они весело захохотали.
- Надеюсь, у твоей хозяйки - очень
понимающие соседи, - произнес сквозь смех
Питер.
Они прошли по дорожке и залезли в
машину. •
- Увидимся, когда ты наденешь брюки, -
предположил Кон.
Я вошел в дом и захлопнул за собой дверь.
На стене висел телефон с оплатой. Я подошел к
нему, снял трубку и набрал ноль. Через секунду
раздался голос телефонистки. Я заказал Лондон,
назвал номер и стал ждать.
- Мистер Картер заказывает 3950. Вы
заплатите за вызов?
- Да, спасибо, - ответил голос Джеральда на
том конце провода.
- Говорите, пожалуйста, - сказала
телефонистка.
- Джеральд? - спросил я.
- Привет, Джек.
- Я только что видел Питера-Голландца и
Кона Маккарти. --
£57
- Да? Как они?
- Пока очень хорошо, - ответил я, - при
условии, что будут держаться от меня подальше.
- Послушай, Джек...
- Нет, это ты меня послушай, - заорал я в
трубку. - Не стой на моей спиной, иначе тебе не
поздоровится. Это я тебе говорю.
- Это ты мне говоришь, Джек?
. - Да, тебе. _
- Может, я тебя не так понял? Мне казалось,
что я твой босс и ты работаешь на меня.
Я услышал, как Лес проговорил:
- Дай мне поговорить с этим подонком.
Потом послышался треск на том конце
провода, и к телефону подошел Лес.
- Послушай меня, подонок. Ты работаешь
на нас и сделаешь то, что тебе говорят. Тебе за это
.платят. Или ты вернешься сейчас же домой, или
тебе конец. Понял?
- Да? - изумился я. - Как интересно!
К телефону опять подошел Джеральд.
- Лес не это хотел сказать, - попытался он
сгладить наглость брата. - Просто он сейчас
страшно зол на тебя.
Я услышал, как Лес произнес: «Я. сказал
именно то, что имел в виду».
- Что он имел в виду? - спросил я~
- Джек, почему бы тебе не вернуться домой
и избавить всех от неприятностей?
- Я-то как раз дома. А кого это всех?
- Прежде всего себя. _
- А кого еще?
- Нас.
- Почему?
158
- Это сейчас нс так важно.
- Ты ведь что-то знаешь?
- Нет, Джек, я ничего не знаю. Просто
возвращайся домой с Питером и Коном и забудь
обо всем, что произошло, договорились?
- Я не вернусь обратно, Джеральд, до тех
пор, пока не выясню, кто убил Фрэнка.
- Ты уже знаешь, что мы попросили Питера
и Кона привезти тебя обратно, даже если ты
этого не хочешь?
- Я понял это, - ответил я. - У них есть
оружие с собой?
- Джек...
- Потому что оно им очень пригодится, -
сказал я и швырнул трубку на рычаг.
Я поднялся наверх, там меня ждала Эдна^г
Я прошел мимо нее в комнату и подошел кокну.
Выглянув на улицу, я увидел Питера Голландца,
сидящего на капоте машины. Он курил и смотрел
на окно. Увидев меня, он помахал мне рукой.
Кона видно не было. Скорее всего, он стоял у
черного хода. Я отвернулся от окна и стал
одеваться. Эдна вошла в комнату.
- Я хочу попросить тебя кое-что сделать для
меня, - сказал я, завязывая галстук.
- И еще раз оказаться битой?
- Это не тот случай, - успокоил ее я.
- Ну, конечно.
- Это мои друзья.
- И мне будет не так больно?
Я пропустил ее замечание мимо ушей,
упаковал свои вещи в сумку и, взяв обрез, вышел
из комнаты. Она пошла следом за- мной по
лестнице. Я выглянул через занавески стеклянной
155
двери черного хода. Кона видно не было. На
заднем дворе было пусто, только мокрая от
дождя трава и стоящие поодаль дома.
- Мы пройдем в гараж через боковую дверь,
- сказал я. Я сяду в машину, а когда заведу ее, ты
должна быстро открыть дверь гаража. Но очень
быстро.
- Что ты собираешься делать?
- Сидеть в машине и насвистывать «Вперед,
Британия».
Я открыл дверь и вышел. Эдна сложила
руки на груди и стояла, не двигаясь. Я наклонился,
схватил ее за руку и потянул за собой.
- Ты вернешься? - спросила она.
Я толкнул ее в пространство между домом
и гаражом и открыл боковую дверь.
- Вернешься? - повторила она свой вопрос.
Я втолкнул ее в гараж. Положив обрез и
сумку в багажник, я сел в машину и осторожно
прикрыл за собой дверцу. Потом посмотрел на
Эдну. Она опять сложила руки на труди. Тогда я
вылез из машины и подошел к ней.
- Ты ведь больше не вернешься? - сказала
она.
Я дал ей затрещину и толкнул к двери
гаража, а сам опять сел в машину.
Некоторое время мы смотрели друг на
друга. Я включил двигатель. Она не шевелилась.
Я махнул ей рукой. Она состроила мне гримасу.
Я сделал вид, что собираюсь вылезти из машины.
Она наклонилась и положила руки на ручку
двери гаража. Я уселся поудобнее и кивнул ей.
Она повернула ручку, я нажал на стартер, и
двигатель заработал. Она резко толкнула двери
160
гаража, и они разом распахнулись. Я надавил на
газ, и машина тронулась.
Питер Голландец сидел на капоте своего
«ягуара», который находился на том же месте.
Когда двери гаража распахнулись, он медленно
повернул голову и встретился со мной глазами.
Моя машина набирала скорость. Она еще не
ехала очень быстро, но достаточно быстро для
того, что я задумал. Я ехал прямо на то место,
куда Питер вытянул ноги, сидя на капоте своей
машины. Он не двигался и все еще смотрел на
меня. Я ехал прямо и в последнюю секунду резко
повернул рулевое колесо. Машина развернулась
боком к «ягуару». Питер Голландец, наконец,
шевельнулся. Он перелетел через капот. Его ноги
мелькнули в воздухе, сигарета торчала во рту. Я
опять повернул рулевое колесо и выравнял
машину. В этот же момент я надавил на ручной
тормоз и тут же отпустил его. Багажник моей
машины вильнул в сторону «ягуара», а потом в
обратную сторону. Я ударил «ягуар» между
бампером и передним колесом. Потом помчался
вперед по дороге и посмотрел в зеркало. Краса и
гордость Питера имела плачевный вид. Как.
впрочем, и сам Питер. Он перелетел через капот
и приземлился на четвереньки около радиатора
машины. Брюки на коленях были в грязи. Он не
смотрел вслед моей удаляющейся машины, он
смотрел на то, что стало с его «ягуаром».
Кон выбежал из аллеи около пансиона,
когда услыхал- шум на дороге. Но тут же
остановился, а потом медленно пошел через
дорогу к Питеру и «ягуару». Кон посмотрел мне
вслед. Он все еще смотрел, когда-я завернул за
6 Возвращенке Джека
161
угол.
Попетляв по городу, я выехал опять на
Хай-стрит и повернул на Клифтон-роуд. Справа
от меня была центральная стоянка машин. Я
развернулся, въехал на стоянку и остановился в
тени одинокого дерева, свешивающегося из-за
забора сада. Когда-то здесь были частные дома,
а теперь стоял ряд магазинов, витрины которых
выходили на Хай-стрит.
Выбравшись из машины и закрыв ее, я
пересек стоянку и вышел на Хаи-стрит. Женщины
в мокрых плащах шли по тротуару с сумками,
полными покупок. Школьницы в джинсах
стайками влетали в магазин пластинок и
выпархивали из него. На шоссе оставались
масляные следы от снующих мотоциклов. Я
купил «Экспресс» и вошел в кафе. Заказав чашку
чая, я сел за самый дальний столик. Часы
показывали половину десятого.
В двадцать пять минут одиннадцатого я
покинул кафе, а без десяти минут одиннадцать
уже входил в двери бара «Сесиль». Я был первым
посетителем. Бармен, который обслуживал меня,
когда мы с Кейтом виделись здесь в последний
раз, сразу подошел ко мне. Я заказал шотландское
виски и спросил его, когда Кейт сегодня работает.
Он ответил, что, вообще-то, Кейт должен работать
в утреннюю смену, но почему-то еще не пришел.
Я попросил у него адрес Кейта, и он сразу мне его
сообщил. Я дал ему на чай.
Я постучал в дверь дома 27 по Приори-
стрит. Это был один из домов со стеклянными
террасами и небольшими садиками перед домом.
Дверь открыл мужчина и взглянул на меня
162
вопросительно.
- Могу я видеть Кейта? - просил я.
Он вернулся в небольшую прихожую и,
стоя у подножья лестницы, прокричал:
- Кейт, тут к тебе пришли.
Сверху ответа не последовало.
- Кейт! - позвал он еще раз.
Раздались какие-то звуки сверху, но слов
разобрать было нельзя.
- Похоже, он вчера здорово перебрал, -
сказал я.
- Кейт! - еще раз тромко позвал мужчина.
- Можно, я поднимусь к нему? Я с его
работы, и мне нужно с ним поговорить.
-Да, лучше поднимитесь сами, - согласился
мужчина. _ .
Поднявшись гю узкойлестнице, я постучал
в дверь и позвал:
- Кейт?
Молчание.
- Кейт?
Не дождавшись ответа, я открыл-дверь.
Комната была очень маленькой. Шторы на окнах
опущены. Большая двухспальная кровать
занимала почти все пространство. На ней лицом
вниз лежал Кейт. Одет он был так же, как и
прошлой ночью. Он лежал, не сняв ботинок.
Пиджак был разорван. Лица Кейта я видеть не
мог.
- Кейт, - позвал я.
Он ответил не сразу.
- Какого черта тебе от меня надо? - глухим
слабым голосом проговорил он.
- Что с тобой произошло? - спросил я.
-Г.6.3
Он молчал.
- Ну? - спросил я.
Кейт зашевелился. Очень медленно и
осторожно он перевернулся на бок и оперся на
локоть.
- А как ты думаешь? - спросил он.
- Они здорово избили тебя, - сказал я, хотя
и нс понимал, зачем эта жестокость.
Он молча смотрел на меня. Да, отделали
они его здорово. На лице не осталось живого
места. Старались вовсю.
- Ты знал, что они вернутся?
Произнося эти слова, он старался почти не
двигать губами. Но даже малейшее усилие
причиняло ему страшную боль. Говорил он,
точно плохой чревовещатель.
- Нет, - ответил я, - не думал, что они
вернутся.
Кейт попытался иронически улыбнуться.
И зачем ты пришел сюда?
Профессиональное любопытство?
- Я пришел расплатиться с тобой.
- Да? - удивился он. - И каким же образом?
- Я дам тебе деньги.
- Нет, - сказал он, - я не хочу их брать.
Я вынул из бумажника пачку банкнот и
положил на кровать.
- Я их не хочу, - повторил упрямо Кейт.
- Нет, хочешь, - возразил я.
- Не хочу.
- Ладно, - примирительно сказал я. - Сейчас
ты не хочешь. Но я все равно оставлю их здесь.
Через три недели, когда твое лицо заживет, ты не
станешь так думать. Ты будешь радоваться каждой
Г64
вещи, которую сможешь на них купить. Может
быть, тогда ты даже мысленно поблагодаришь
меня.
Он попытался сбросить деньги с постели,
но ему было очень сложно координировать свои
движения. На пол упало всего несколько банкнот
Я повернулся и пошел к двери.
- Завтра днем приезжает моя невеста из
Ливерпуля, - сказал он. - Хорошенький сюрприз
я для нее приготовил, да?
Я закрыл за собой дверь и спустился по
лестнице.
- Кейт сегодня не придет, - сообщил я
бармену, который дал мне утром адрес Кейта. -
Сообщите об этом хозяину.
- А что с ним случилось? - спросил он.
Что-тос желудком, - ответил я. - Он очень
плохо: себя ^чувствует.
Взяв свой бокал с виски, я сел за один из
столиков у окна и стал ждать Маргарет.
Через десять минут в бар вошли Кон
Маккарти и Питер Голландец. Оглядевшись по
сторонам, они заметили меня и-подошли к моему
столику.
Я сразу понял по хмурому лицу Питера, что
он вряд ли пришлет мне поздравление с
Рождеством в этом году Кон. улыбался своей
обычной улыбкой.
- Я тебе отомщу за то, что ты сделал, -
сказал Питер. - Ты еще вспомнишь об этом.
- Как это дурно-с твоей стороны, Джек, -
сказал Кон, - очень дурно так поступать.-
Я пил виски и молчал.
- Ну? - спросил Питер.
165
Что, ну? - в свою очередь поинтересовался
я
Ты поедешь с нами?
Я рассмеялся.
- Конечно, нет, - ответил я.
Питер взглянул на Кона, а Кон с улыбкой
посмотрел на меня.
- Что решили предпринять? - спросил я.
Питер молчал.
- Вы же не собираетесь хватать меня здесь,
в баре? Бармены растащат нас прежде, чем вы
успеете вымолвить хоть слово. Кроме того, меня
они знают, а вас видят в первый раз. Вам, парни,
придется подождать, пока я не выйду отсюда,
разве я не прав?
Питер выглядел чернее тучи. Кон сказал:
- Мы могли бы выпить по одной, раз уж мы
здесь. Ты не возражаешь, если мы к тебе
присоединимся?
- Буду очень рад, - согласился я.
Кон направился к стойке и взял две кружки
пива. Питер стоял около моего столика, пока
Кон нс вернулся. Когда Кон поставил кружки с
пивом на столик, к стойке направился Питер и
тоже взял пиво.
Кон пил пиво.
- Ну, чем у тебя с ней закончилось? Все в
порядке?
Я не ответил.
- Послушай, Джек. Мы здесь не по своей
воле. Приказ есть приказ.
Я опять промолчал.
- Ну, ладно, - сказал Кон. - Как ты думаешь,
кто сегодня победит - «Рыцари» или «Арсенал»?
166
- «Рыцари», - ответил я.
Мы оба улыбнулись. Кон сделал еще глоток
пива.
- Я вчера видел Одри, - сказал он.
- Да?
- Она спрашивала, слышал ли я что-нибудь
о тебе.
- А ты?
- Сказал, что ничего не знаю.
- Говорят, она еше та штучка, - сказал
Питер, глядя на меня.
- Да? - спросил я.
- Да, - ответил Питер. - Джим Весельчак
рассказал мне кое-что о ней.
- Ну, уж ему-то это точно известно, -
иронически улыбнулся я.
Питер пожал, плечами.
- А с какой стати он сообщил это именно
тебе, мистер Всезнайка?
Я думал, Питер сейчас бросится на меня.
Но он передумал.
- Между прочим, - обратился Кон к Питеру,
- ты знаешь, что Стон Гигнер вернулся в
Швейцарию?
- Знаю, - ответил Питер.
- В последнее время он не очень-то жаловал
тебя.
- Это мне известно.
- Послушай, Питер, ты сначала думаешь, а
потом принимаешь решение, или наоборот? -
поинтересовался я.
- Успокойся, - сказал Питер. - Всегда-
послсднее.
Кон допил пиво.
167
- Еще по одной? - спросил я.
Он взял кружки, а я положил фунт на стол.
- Моя очередь угощать, - пояснил я.
Кон пожал плечами, взял деньги и оставил
нас с Питером любоваться друг другом.
Открылась дверь, и вошла Маргарет. На
ней были темные очки и то же зеленое пальто,
что и в день похорон Фрэнка. Не снимая очков,
она осмотрелась вокруг и увидела меня, засунула
руки в пальто и повернулась на высоких каблуках.
К нашему столику она подошла одновременно с
Коном, который принес выпивку.
Маргарет молча посмотрела на нас.
- Маргарет, - обратился я к ней, - позволь
мне представить тебе моих старых приятелей
Питера и Кона. А то Маргарет, ребята.
Кон поставил на столик кружки с пивом и
поздоровался с ней за руку. Питер охран ичился
кивком головы.
- Что ты будешь пить, Маргарет? - спросил
я.
Маргарет попросила водку с лимонным
соком. Видимо, она размышляла о том, стоило
ли ей сюда приходить. Питер и Кон заставили ее
волноваться. За темными очками шла
напряженная работа мысли.
Я отодвинул стул, и она села, а сам пошел
к стойке, чтобы принести ей водку и. сок.
Вернувшись за столик, я застал Кона, беседующего
с_ Маргарет.
- Вы ведь все время живете в этом городе?
- спрашивал он.
- Да, за исключением одного года, - ответила
она.
168
- Ребята, - обратился я к ним. - Вы не
возражаете, если мы с Маргарет немного
поговорим. У нас есть что обсудить. Это касается
Фрэнка.
Кон встал.
- Конечно, Джек, - ответил он. - Мы
подождем тебя.
Питер поднялся с явной неохотой.
- Увидимся позже, - сказал я.
Питер злобно посмотрел на меня, затем
они с Коном взяли свои кружки, отошли к стойке
бара и сели на высокие табуреты.
Я устроился поудобнее около Маргарет.
- Рад, что ты смогла вырваться, - сказал я.
Она сделала глоток из бокала.
- Кто это? - спросила она.
- Они? Да просто двое парней из Лондона.
- А что они здесь делают?
- Не знаю, - ответил я. - Может, приехали
отдохнуть.
- Странно, - задумчиво сказал она.
- Почему? - спросил я. - Чем они тебя так
разволновали?
- С какой стати?
Я пожал плечами.
- Нет причин для беспокойства.
- А я и не беспокоюсь, - парировала она.
Я вытащил пачку сигарет, предложил ей и,
закурив, спросил:
- Дорин сказала, что она поживет у
родителей своей подруги. Ты что-нибудь знаешь
о них?
Она затянулась сигаретой.
- У нее есть подруга по имени Ивон.
16£
Может, она говорила о ней?
- Что ты думаешь об. этой семье?
- Отец Ивон работает автобусным
контролером. Они живут где-то в начале Уилтон
Истейт.
- Ты думаешь, она говорила правду? Ну,
что она может жить у них сколько нужно? -
спросил я.
- А почему бы и нет? Она часто оставалась
у них и раньше, - ответила Маргарет.
- Ей будет хорошо у них?
- Они с удовольствием примут се. Они
хороши люди, и им нравится заботиться о ком-
либо.
- Я сказал Дорин, что она может поехать со
мной, если захочет.
- Что она ответила?
- Отказалась.
Она сделала еще глоток.
- А как она вообще? - спросила Маргарет.
- Не так плохо, как можно было ожидать.
Наверное, потому, что не любит выставлять свои
чувства напоказ.
Маргарет ничего не сказала.
- Ты сможешь навещать ее? - спросил я.
- Думаю, что смогу.
Мы выпили и помолчали.
- Что ты думаешь о случившемся? - спросил
я.
Она пожала плечами.
- Мне кажется, что для тебя это был
страшный удар, - продолжил я.
- Да, - просто ответила она.
- Особенно если учесть, что Фрэнк был
170
таким, каким он был, - сказал я.
Затянувшись сигаретой, она молча кивнула.
- Ты нс заметила, в последнее время его
ничего не тревожило? Я имею в виду, не было ли
чего-то такого, что волновало его?
- О чем ты?
- Ну, знаешь, чего-нибудь, о чем он-очень
беспокоился, что заставило его так напиться,
чтобы забыть обо всем?
Она покачала головой.
- Ничего? - спросил я. - Совсем ничего?
- А почему ты думаешь, что у него были
неприятности?
- Просто очень странно, что с ним
произошел именно такой несчастный случай, -
ответил я.
- Да какое имеет значение; каким образом
это произошло, - сказала она, -по крайней мере,
для Фрэнка.
- Для меня это имеет значение, - ответил я.
Она немного помолчала, а затем спросила:
• Что ты имеешь в виду?
Я изменил течение нашего разговора.
- Что ты чувствовала к нему?
- Мне он очень нравился.
- И все? Просто еще один мужчина?
- Он был лучше всех. .
- Но все равно, просто еще один мужчина,
не так ли?
- Да.
- Даже несмотря на то, что был лучше всех?
- спросил я.
- Да.
Мне нечего было на это сказать^.
Д71
- Я такая, какая есть, - сказала она.
- Почему же вы встречались так регулярно?
- Только раз в неделю.
- Я и называю это регулярными встречами.
- Мне это было необходимо. Он был
джентльменом. Мне нравилось быть с ним.
- Хотя бы и раз в неделю?
- Послушай, это моя жизнь, а не твоя. Я
такая, как есть, нравится тебе это или нет.
- Поэтому тебе и нравилась эта «великая
ночь» с парнем типа Фрэнка?
- Я ему нравилась. Это совсем другое дело.
- Почему?
- Что почему?
- Почему ты ему нравилась?
У нее на щеках выступили красные пятна.
- Не знаю, - честно ответила она.
- Аты уверена, что «нравилась» именно то
слово, каким можно назвать его чувства к тебе?
Она-не ответила.
- Я думаю, тебе известно, что он никогда не
изменял своей жене, - сказал я, - такие мужчины,
как .Фрэнк, никогда не совершают поступков,
которых потом будут стыдиться. Он притворяется,
что это не имеет для него значения. Но если кто-
то вроде тебя легко идет навстречу, то он~может
убедить себя, что любит тебя такую, какая ты
есть.
Она промолчала.
- Поэтому он и кажется похожим на других,
не так ли?.. : j___
- Да, - процедила она сквозь зубы. - Да, я
думаю, ты прав. Но он мог обманывать себя,
меня трудно обмануть. А поэтому все было так,
.172
как я тебе рассказала.
Я посмотрел в сторону бара. Кон и Питер
болтали, потягивая пиво, временами поглядывая
в мою сторону.
- Да и какое это имеет теперь значение,
любил, не любил? - спросил она.
- Послушай, - обратился я к ней, - я еще раз
прошу тебя вспомнить, не замечала ли ты в
последнее время, что Фрэнк чем-то сильно
расстроен. Что у него большие неприятности?
Что он боится чего-то?
- О чем ты говоришь?
- Маргарет, неужели ты действительно
думаешь, что Фрэнк так напился, что не смог
предотвратить эту катастрофу?
- Что ты имеешь в виду? То, что с ним
произошло? •-
- Если он сделал это, то сделал специально.
И я хочу знать, почему он на это решился.
- Ты думаешь, что он покончил жизнь
самоубийством?
Я утвердительно кивнул. Мне хотелось
знать, что она скажет, если я подам ей мысль,
будто придерживаюсь версии самоубийства.
Она долго молчала, а потом, наконец,
произнесла:
- Тебе это очень не понравится, но я
расскажу тебе все.
- О чем?
- Вечером в пятницу, за день до его смерти
в воскресенье, кое-что между нами произошло.
Фрэнк попросил меня уйти от Дэвида, моего
мужа. Он хотел, чтобы мы жили вместе; чтобы я
развелась с мужем. Но даже если бы я и согласилась
173
на это, ничего бы не вышло. Дэвид просто убил
бы нас обоих. Но Фрэнк все настойчивее
возвращался к этой теме. Мы говорили об этом
и в пятницу. Я уже в который раз сказала «нет*,
и он страшно разозлился. Устроил мне сцену. Я
ушла из бара, а он последовал за мной и шел до
самого дома. В дом он, конечно, не вошел, но
прослонялся под окнами полчаса, прежде чем
ушел. Дэвида дома не было, но на следующий
день ему обо всем доложили соседи. Он устроил
мне дикий скандал и потребовал сказать, кто это
был. Конечно, я нс могла назвать имя Фрэнка,
иначе он убил бы его. И мне не хотелось причинять
вреда Фрэнку. Поэтому я предложила мужу
следующее: если я никогда больше нс посмотрю
ни на одного мужчину, то он забудет обо всем. Я
никогда не говорила ему ничего подобного, он
так удивился, что согласился. Поэтому в субботу
утром я пришла к Фрэнку домой и сказала, что
мы больше нс должны видеться. Дорин не было
дома. Он просто сошел с ума. Чего он только не
делал! Ползал на коленях, угрожал мне, говорил,
что покончит с собой. Когда он увидел, что я
стою на своем, то сказал, что если я не останусь
с ним, то он убьет себя. Сказал, что непременно
сделает это. Я, конечно, не поверила ему. Думала,
что он говорит просто так. Но после того, что
произошло в воскресенье... сомнения отпали.
Как он все-таки решился на это, не знаю. Но все
выглядит так, что именно из-за этого он и
накачался виски.
Я молчал.
- Я бы никогда тебе этого не рассказала, -
закончила она. - Мне было страшно даже
174
подумать, что ты можешь сделать. Но все же
решила, что ты должен знать правду.
Я допил свой бокал.
Она рассказала очень интересную историю.
Если бы Фрэнк хотел, чтобы Маргарет ушла от
мужа и жила с ним, он попросил бы ее об этом
один-единственный раз. И если бы она отказалась,
Фрэнк никогда не вернулся бы к этому разговору.
И еще, если она пришла к нему и сказала, что они
больше не должны встречаться, Фрэнк не стал
бы с ней спорить. Он позволил бы ей сделать то,
что она считает нужным. И не столь важно, какие
именно эмоции он при этом испытывал. Фрэнк
не любил выставлять свои чувства напоказ.
Поскольку я знал своего брата, как его не
знал никто, то понял, что она говорит мне
неправду. Это была сплошная. ложь./Если
Маргарет наплела мне целый клубок лжи, то
должна быть очень веская причина, почему она
это сделала.
И где же настоящая причина гибели Фрэнка,
которую я искал. Но я нс смогу докопаться до
истины, сидя в баре «Сесиль» под присмотром
Кона Маккарти и Питера Голландца и полдюжины
барменов в виде зрителей.
Поэтому я сказал:
- Так вот, значит, как все было. Значит, я
был прав?
Она молчала.
- Мне, конечно, не стало легче, Маргарет,
но я рад, что ты рассказала мне правду. Я должен
был это знать.
Она допила водку.
- Я закажу тебе еще, - сказал я.
175
- Спасибо.
Я поднялся. Кон и Питер мгновенно
соскользнули с табуретов, как только я встал со
стула, но тут же сели обратно, когда увидели, что
я направляюсь к стойке бара.
- Как продвигаются дела? - поинтересовался
Кон.
Я улыбнулся ему.
- Кто она? Деловое свидание или интрижка?
- А это уж тебе решать, - ответил я.
Я взял водку и сок для Маргарет и вернулся
за свой столик. Маргарет закурила.
- Не стоит беспокоится, - сказал я. - Я не
собираюсь винить тебя. Что случилось, то
случилось. Прошлого не вернешь. Какой смысл
мстить тебе. Фрэнка не воскресишь.
Она молчала.
- Давай выпьем, - сказал я.
Она подняла свой бокал.
- Давай выпьем за Фрэнка, - предложил я.
Бокал замер около ее губ.
- Да, за Фрэнка, где бы он ни был, - добавил
я.
- За Фрэнка, - глухо повторила она.
Мы выпили.
Я поставил бокал на стол и оглянулся на
Кона и Питера. Кон заказывал пиво.
- А теперь извини меня, Маргарет, - сказал
я, - у меня дела.
Она допила и встала.
- Ну, что же, - сказала она. - Вряд ли мы
увидимся когда-нибудь.
- Скорее всего, никогда, - согласился я.
Она повернулась и пошла к выходу.
176
- Большое спасибо за организацию похорон,
- поблагодарил ее я.
Она повернулась и взглянула на меня. С
удивлением я увидел, что по ее щекам текут
слезы. Она еще несколько секунд смотрела на
меня, потом молча повернулась и вышла из бара.
Что значили ее слезы? Но сейчас у меня не
было времени думать об этом. Кон и Питер не
спускали с меня глаз.
Я подошел к ним.
- Это была деловая встреча, - уверенно
сказал Кон, увидев, что Маргарет ушла. - Выпьешь
с нами, Джек? ~
Я кивнул.
Кон заказал Мне виски и повернулся на
табурете, чтобы дотянуться -до бокалйД У него
было сейчас очень неустойчивое положение.:
Питер пил из кружюгпивог Я ударил Кона в низ
живота, а Питера в солнечное сплетение и что
есть мочи помчался по проходу между стойкой и
столиками. В самом конце я опрокинул несколько
столиков, чтобы помешать Кону и Питеру быстро
нагнать меня. Если ты в беге только номер два,
то тебе нужно стараться изо всех сил. Я пулей
пролетел через дверь туалетной комнаты, открыл
дверь, ведущую на стоянку автомобилей, и
помчался по лестнице вверх.
На мою беду у лестницы стоял парень,
вытянув ноги поперек ступеней. Мне удалось с
разбегу перепрыгнуть через его ноги, и я уже
добрался до верха, но там стоял еще один парень,
который набросился на меня. Мне удалось
справиться с ним, хотя он и успел несколько раз
ударить меня; Но когда я. перекинул его через
Ш
себя и он отрубился, на улицу выскочил тот, что
стоял внизу. Я ударйл его носком ботинка между
ног. Он позеленел и свалился, точно
подкошенный. Мне нужно было торопиться,
потому что по лестнице уже бежали Кон и Питер.
У Кона в руке блеснул нож. Он улыбался веселее,
чем весь день. Первый парень, которого я
перекинул через себя, уже опять был на ногах.
Другой ползал на животе, пытаясь забыть, что он
еще жив.
Я помчался вперед, - понимая, что у меня
не так много шансов вырваться от них, но это
единственное, что я мог сделать в таких
обстоятельствах.
- Надеешься удрать? - прокричал Кон.
Я продолжал бежать, но расстояние между
нами сокращалось.
Вдруг я увидел, что белый автомобиль
марки TR-4 несется на меня от дальнего въезда
на стоянку. Я находился прямо между его
передними фарами. О, черт, подумал я, они все
предусмотрели.
Я остановился. Машина приближалась с
одной стороны, а парни - с другой. Я напрягся,
готовый в любую секунду прыгнуть в сторону,
подобно голкиперу, наблюдающему за игроком,
бьющим одиннадцатиметровый удар.
Я уже собирался отпрыгнуть в сторону,
когда машина резко объехала меня и направилась
прямо на Кона и Питера. Они замерли на месте.
Шофер резко тормознул, машину занесло, и она
боком пошла. на парней. Они бросились
врассыпную. Питер опять приземлился hq
четвереньки. Его брюкам сегодня изрядно
178
досталось. Нож Кона мелькнул в воздухе светлой
молнией на фоне серого неба. У самой лестницы
стоял бармен в белой рубашке и наблюдал за
происходящим.
Машина развернулась, поехала в мою
сторону и резко затормозила. Шофер нагнулся и
резко распахнул дверцу машины, со стороны
сиденья около себя. За рулем сидела девушка.
Я быстро сел в машину, пытаясь вспомнить,
где я ее видел.
Казино! Девушка, которая все время пьяно
хихикала. Она и сейчас была пьяна.
Машина рванулась вперед. Я обернулся.
Кон и другие бежали к «ягуару* Питера.
Мы выехали со стоянки. Девушка улыбалась,
но глаза се оставались пустыми»и^мертвыми.
Я. даже не знал,_ что подумать^лр поводу
того, что сейчас произошло, поэтому ждал, когда
она заговорит первая. Вряд ли она сумеет долго
хранить молчание.
Мы промчались по нескольким' улицам.
-Красного «ягуара» не было видно. Я вытащил из
кармана сигареты, они были помяты. Я взял одну
и закурил.
- А ты ведь не знал, что у тебя есть добрая
^крестная? - сказала она.
- Нет, не знал, - честно признался я.
- Прекрасная крестная. Ты счастлив?
- Да, очень.
Мы завернули за угол какого-то дома.
- А куда мы едем? - спросил я.
- Во дворец крестной, конечно.
- О!
- Чтобы встретиться с Сатаной.
179
- Киннер?
Она захохотала.
- Если я скажу «да», ты выпрыгнешь из
машины?
- Не уверен, - ответил я.
Она сбавила скорость.
- А как ты узнала, где я нахожусь?
- Сатана хотел поговорить с тобой. Он
позвонил в несколько баров и узнал, где ты. По
его повелению я приехала, чтобы привезти тебя
к нему. Я уже собиралась разыграть здесь целый
спектакль, но, к счастью, этого нс потребовалось.
Тебе повезло, что я вовремя подъехала.
- На мое счастье ты пьяна, иначе не смогла
бы так вести машину.
- Грубиян, - сказала она.
- Он, должно быть, уверен, что я захочу
говорить с ним, раз послал тебя за мной.
- Да, он уверен. Он сказал мне кое-что, что
заставило бы тебя приехать. Магические слова.
- И что же он велел тебе сказать мне?
- Мы уже приехали, - ответила она. -
Подожди и услышишь все сам от него. Это тебе
за грубость.
Машина остановилась. Мы вышли. Она
была настолько пьяна, что оставила ключи в
машине. Надо будет этим воспользоваться.
Мы остановились посередине улицы, вдоль
которой стояли муниципальные дома. Они
выглядели еще невзрачнее в этот серый день. Мы
прошли по мокрой от-дождя дорожке, заросшей
травой, и повернули налево. Вошли в лифт - это
алюминиевое чудовище, в котором почему-то
всегда пахнет мочой. Двери лифта закрылись, и
iso
она нажала на кнопку четвертого этажа. Девушка
засунула руки в карманы шубки из искусственного
меха, прислонилась к стене и уставилась на меня.
Я бросил сигарету на пол. Запах окурка не
ухудшит вони в лифте. Она пристально наблюдала
за мной.
Лифт остановился, и двери открылись. Мы
вышли и направились по галерее. Около одной
из дверей, выходящих на галерею, она
остановилась, - вытащила ключ из кармана,
вставила его в замочную скважину и открыла
дверь. Я вошел.
Я стоял в небольшой прихожей и ждал,
когда она закроет входную дверь. Она закрыла
ее, прошла мимо меняй открыла дверь, ведущую
в комнату. Оглянувшись, она молча посмотрела
на меня. Я вошел в<комнату. :: .i _•
.Это бьптог'довольн'о 'большое помещение,
очень'хорошо обставленное. Низкие столики и
диван, цветные занавески, белые стены,
деревянные панели, большая современная
картина на стене, несколько изделий из бронзы.
Очень уютная комната.
На одном из низких диванов сидел Клиф
Брумби. На нем было модное пальто, то же, что
и вчера, на шее - белый шелковый шарф. Одна
рука лежала на спинке дивана, вторая - на
коленях. В пальцах зажата сигарета.
- Привет, Джек, - сказал он.
Я. смотрел на него молча.
- Располагайся, как дома, - предложил он.
- Только не так, как прошлой ночью. Помнишь,
а?
Я сел, но нс произнес ни слова.. . -
-1811
Девушка подошла к открытому бару и
посмотрела на меня, когда брала три бокала и
бутылку виски, потом поставила все это на
столик около нас и вышла. Через минуту она
вернулась с кувшином воды, встала с моей
стороны, наклонилась и стала разливать напитки.
Она так наклонилась, что я мог лицезреть
фирменную марку на ее трусиках. Клиф проследил
за моим взглядом и сказал:
- Гленда, убери задницу от лица Джека.
Не изменив положения, она повернула
голову и взглянула на меня.
- Не вижу, чтобы ему это не нравилось.
- Он уже видел это много раз, - сказал
Брумби. - Встань лучше с моей стороны.
Она выпрямилась, обошла стол, и
плюхнулась на диван рядом с Брумби. Распахнула
шубку и положила ноги на стол. Одна нога
согнута, а другая вытянута во всю длину. Мне
открылся еще более заманчивый вид. Брумби
пристально посмотрел не нее. Она убрала ноги со
стола, но села так, что это все равно ничего не
меняло. Правда, я и не смотрел на нее, а наблюдал
на лицом Брумби и пытался понять, зачем я ему
понадобился.
- Ты ждешь, чтобы я тебе объяснил, зачем
ты здесь? - спросил он.
Я молчал.
- Этой.ночью, когда ты ушел, я пожелал,
что так и не узнал, почему ты приходил ко мне
в половине третьего угра. Поэтому я кое-кого
порасспросил.
Я зажег сигарету.
- Я узнал много интересного. Что у тебя
182
был брат и что с ним случилось. Особенно о том,
что ты расспрашиваешь всех, как это случилось,
и уверен, что это не был несчастный случай.
Он наклонился вперед и взял бокал со
стола.
- И я подумал, а вдруг парень, которого ты
ищешь, это тот самый, что мешает мне спокойно
работать? А может, нам стоит объединиться и
избавиться от него вместе?
Брумби сделал глоток виски. Он, конечно,
решил, что поймал меня на крючок.
- Я думаю, тебе известно все о моем бизнесе,
- продолжил Клиф.
Я не ответил.
- Автоматы. Пассажи, - сказал он. - Думаю,
ты знаешь мой доход и как у меня.идут дела.
. Я молча курил. -
- Отличный бизнес. Предоставлен сам себе.
Люди кладут деньги в автоматы, а я их забираю.
Никаких забот с обслуживающим персоналом.
Только дружеские отношения с владельцами
мест, где установлены автоматы.
- Я знаю о твоем бизнесе, - ответил я.
- Поверь мне, Джек, я вполне доволен тем,
чем занимаюсь. Я никогда не хотел шгчего другого.
Мне пришлось потрудиться, чтобы достичь всего
этого. Жизнь коротка. У меня есть все, о чем я
мечтал. Повторяю, я доволен всем. Я начал с
того, что торговал вразнос всякой всячиной в
1944 году, когда мне было шестнадцать. Я не
забыл, откуда я пришел.
Он сделал еще глоток.
- Но как бы я ни был счастлив тем, что
имею, бизнес есть бизнес. И мне необходимо его
поддерживать. Пришлось расширять свое дело.
Иначе я бы просто разорился. Ну, что касается
больших магазинов, то здесь все ясно, я могу
действовать только в определенном районе. Что
же остается? Бары? Но их владельцы взяли это
дело в свои руки. Клубы? Некоторые имеют
владельцев, а некоторые нет. Конституционные,
лейбористские и другие. Поэтому я официально
послал туда своих представителей. Конечно, во
многих местах уже имелись автоматы. Но мои
гораздо лучше - на них чаще выигрывают, да к
тому выигрыши не очень большие. Это удобно и
игроку, и владельцу места, где они установлены.
Это все равно, что продавать холодную воду в
Сахаре.
Мои представители - довольно умные
ребята, но один оказался слишком умным. Он
поставил несколько автоматов там, где уже стояли
другие автоматы. Это еще полбеды. Но
управляющий оказался тоже очень хитрым. Он
не доложил, кому следует, о том, что тот сделал.
Тому, кто имеет свой интерес в этом клубе. Вот
тут и начались неприятности. Мне пришлось
наглотаться дерьма и даже оставить попытки
поставить свои автоматы в клубах. Это, конечно,
плохо, но можно пережить и даже смириться с
этим. Не такая уж я большая величина. Так оно
и есть. Но те, кого я невольно обидел, стали
думать: «Хорошо бы, если все автоматы Клифа
Брумби и его доход принадлежал и нам. Если это
произойдет, мы сможем расширить наш бизнес».
Я узнал это от одной маленькой птички, которой
плачу за такие новости.
Девушка тупо улыбалась, глядя в свой
184:
пустой бокал.
- Меня все это очень беспокоит. Если они
решили это сделать, то непременно сделают. Я
был бы счастлив, если бы мне позволили вернуться
к моему прежнему ремеслу. Я не могу с ними
бороться. У меня нет таких возможностей.
Поэтому мне следует опередить их и нанести
удар первому. Но весь ужас в том, что если
попробую и из этого ничего нс выйдет, а они
узнают, что я что-то затевал, что я мертв, не так
ли, Джек?
Я молча выпустил колечки дыма. . -
Клиф взял портфель, лежащий около него,
положил его на стол, открыл и вытащил две
увесистые пачки новых банкнот.
. - Это тебе, Джек* • с казал.он.—.Награда. И
имя, которое я тебесейча.с назову...: -
- Какое имя? - спросил я.
- Пайс.
Я посмотрел на него.
- Это сделал Пайс, - повторил он. — Так
сказал Киннер. -
- Почему? - спросил я.
- Этого я не знаю. Я знаю только имя.
Девушка налила себе еще виски.
- Я слышал, что в прошлую субботу в
казино был какой-то грандиозный скандал,
сказал Клиф. - Настоящее побоище. Особенно
разорялся Эрик.Упоминалось имя твоего брата.
Эрик ушел,_ а. с ним несколько крутых ребят.
Потом Эрик вернулся, а отом погиб твой брат..
- Почему?. - опять спросил я.
Брумби пожал плечами.
- Я сказал тебе все, что мне. известно, -
185
ответил он.
Я посмотрел на него.
- Да, может быть, но ведь этого
недостаточно, а, Клиф?
Я встал. Брумби смотрел на меня.
- Сделай одолжение, не считай меня
дураком, - сказал я. - Неужели ты действительно
думаешь, что я пойду к Эрику или Киннеру и
покончу с ними после того, что ты мне тут
поведал? Не шути так, Клиф.
Брумби продолжал молча смотреть на меня.
- Я скажу тебе, что ты разузнал прошлой
ночью. Ты узнал, что они натравили меня на
тебя, чтобы я с тобой покончил. И тогда тебя
осенила мысль, что таким же образом ты можешь
натравить меня на их. Ну, ты даешь, Клиф! Ты,
что же, думаешь, я последний идиот, чтобы
поверить тебе?
- Ты ошибаешься, Джек.
- Нет, не ошибаюсь.
- Джек...
- Пока, Клиф.
Я вышел из комнаты. Девушка следила за
мной. Или, вернее было бы сказать, за мной и
моим двойником.
Я ждал, стоя под серым моросящим дождем,
пока уйдет Брумби. Мне хотелось вернуться и
расспросить Гленду, когда она останется одна.
Может, она что-нибудь знает. А еще спросить о
том, что известно Клифу. Я не поверил ни
одному его слову,
Я прождал уже около четверти часа,-когда
на дороге появился красный «ягуар» и остановился
позади TR-4. Только на этот раз в машине был
186
один человек. И это был Кон.
Он не вышел из машины, а закурил сигарету
и устроился поудобнее на сиденье. Вид у него
был очень довольный.
Я стоял в подъезде соседнего дома, и Кон
не мог меня видеть за мутными стеклами входной
двери. Но долго незамеченным оставаться мне
не удастся. Рано или поздно, но я должен выйти
отсюда. Кроме того, Кон был один. Я вышел под
дождь.
Кон заметил меня. Он сел прямо и опустил
стекло машины.
- Джек, - позвал он.
Я стоял и смотрел на него.
- Подойди на минутку. Я хочу тебе кое-что
сказать.
Я стоял и не двигался.
- Твоя племянница, - сказал он, - хочет
тебя видеть. Она спрашивала о тебе.
Я подошел к машине.
- Что вы с ней сделали, Кон?
Кон улыбался.
- За кого ты меня принимаешь? - спросил
он. - Но я оставил ее с Питером. Мне пришлось
это сделать. Аты знаешь, как Питер относится к
девчонкам?
- Где они?
- Садись в машину, тогда я тебе скажу.
Мы посмотрели друг на друга, и Кон сказал:
- У меня в кармане пистолет. Но ведь мне
не придется им воспользоваться?
Я промолчал. Кон открыл дверь со стороны
водителя, а сам пересел на соседнее сиденье. Я
сел за руль.
1§7
- Вот, хороший мальчик Джек, - сказал
Кон.
Я завел машину.
- Поезжай, - сказал Кон.
- Я же не знаю, куда мы едем?
- Поезжай, я скажу тебе, куда.
Мы отъехали от края тротуара.
- Куда теперь? - спросил я.
- Джексон-стрит, - ответил Кон.
Мы молча проехали пустые улочки, а когда
я повернул на Джексон-стрит, Кон сказал:
- Я не буду выходить из машины. Но помни
о Питере, Джек.
Я стал тормозить.
Кон держал обе руки в карманах: одну - на
пистолете, другую - на ноже. Я остановил машину
и потянул ручной тормоз. Затем быстро сунул
руку между ног Кона, схватил его за яйца и резко
потянул. Кон открыл рот, но закричать я ему не
дал. Я стащил с него шляпу и запихнул ему в рот.
Потом ударил ребром ладони по горлу. Он
закашлялся, я ударил его локтем в висок и
вытащил шляпу изо рта. Он подался вперед и
стукнулся лбом о приборную доску, не без помощи
с моей стороны.
Я вытащил у него пистолет и нож и положил
их в свой карман, вылез из машины и осторожно
прикрыл за собой дверцу, стараясь не шуметь.
Затем пересек мостовую и прошел по дорожке,
ведущей к задней части дома, повернул за угол и,,
наклонившись, прошел под окном кухни. Никто
не подошел и не открыл заднюю дверь. Я заглянул
через кухонное окно.: Дверь между кухней и
столовой была открыта, и я смог увидеть, что там
188
происходит. Дорин сидела в кресле Фрэнка. Она
сидела, подобрав под себя ноги. Лица ее я видеть
не мог, потому что она закрывала его обеими
руками. Питер Голландец сидел на диване,
наклонившись вперед. Казалось, он ведет
приятную, дружескую беседу.
Я опять наклонился, пролез под окном,
выпрямился и очень, очень осторожно открыл
заднюю дверь. Минуту постоял, чтобы убедиться,
что он ничего не заметил. Питер меня не видел
и продолжал говорить:
- Конечно, это ужасные вещи, - говорил
он, - я хочу сказать, что однажды видел вот такую
же куколку после того, как с ней поитрали двое
парней. Да уж, это было еще то зрелище. Они
ведь жестокие ребята. Они любят, чтобы было
больно и чтобы ;было много: крови, так они
любят, эти подонки. Эти двое были из таких. Они
кое-что придумали. Так вот, они...
Питер внезапно умолк. Между ним и Дорин
легла тень. Питер медленно повернул голову и
второй раз за этот день встретился со мной
взглядом.
- Так что же они придумали, Питер? -
спросил я.
Его глаза стали стеклянными. А Дорин,
-услышав мой голос, уронила-руки на колени.
- Ну, давай, парень, поведай нам, что'же
они придумали,. - сказал я.
Рот Питера открылся, но он не издал ни
-звука. У меня в голове как будто что-то взорвалось.
Я бросился на: Питера, повалил его на диван и
стал молотить кулаками по лицу/ “показ не
почувствовал, что они все в крови. l Тогда я
£189
перевернул его и ударил по почкам. Дорин в
немом ужасе наблюдала за мной.
Я остановился, и Питер рухнул с дивана,
причем одна нога осталась на диване. Я занес
ногу, чтобы ударить его по голове. Дорин
вскрикнула. Но я все равно ударил.
После этого я вытащил сигарету, закурил и
посмотрел на Питера. Дорин тоже смотрела на
него и плакала.
Я пошел к машине. Кон был в том же
положении, в каком я его оставил. Он пытался
сесть прямо. Я открыл дверцу машины.
- Вылезай, - скомандовал я.
Кон попытался вылезти, но не смог. Я
схватил его за воротник пальто и потянул. Он
соскользнул с сиденья и упал на четвереньки на
.мостовую. Двое мальчиков ехали мимо не
велосипедах. Увидев нас, они немного
затормозили, но потом быстрее закрутили
-педалями. Я рывком поставил Кона на ноги и
потащил в дом.
Втолкнув его в столовую, я бросил Кона на
диван. Потом пошел на кухню, нашел бельевую
-веревку и, посадив Кона и Питера спиной друг
к другу, крепко связал их веревкой.
Дорин не двигалась.
- Так, с этой минуты ты будешь со мной, -
. обратился я к ней.
Дорин продолжала молча плакать.
- Тыслышала, что я сказал? - спросил я.
- Что. все это значит? Что происходит? -
сквозь рыданья спросила она, покачиваясь из
стороны в сторону,
- Забудь обо всем, попытался успокоить се
190
я. - В понедельник я увезу тебя далеко отсюда.
Она продолжала плакать.
- Пойдем, - сказал я.
Она не двигалась, поэтому мне пришлось
поднять ее с кресла силой.
- Послушай, пойдем со мной, - сказал я.
- Нет, - ответила она, и тело ее напряглось.
- Нет!
- Как хочешь, тебе решать. Но ты не
можешь здесь оставаться. Я отвезу тебя к твоей
подруге.
Я взял ее за руку и повел за собой к машине.
Мы сели и я нажал на стартер.
Уилтон Истейт казался безжизненным под
мелким серым дождем. Я остановил машину.
Дорин плакала. - : l •
- Мне очень жаль, - сказал я, - что все так
вышло. Эти ребята - мои старые знакомые. Они
просто хотят, чтобы я поехал с ними в Лондон.
Вот и все.
Дорин молчала.
- Но я не вернусь в Лондон, - продолжал я.
- А в Южной Африке все пойдет по другому.
Солнце. Современные города. Ничего похожего
на эту дыру. Тебе там понравится.
- Я не поеду. По крайней мерс, с тобой.
Отцу это не понравилось бьк
- Почему нет?
Она вытащила носовой платок из кармана
и приложила к глазам.
- Потому что он ненавидел тебя, вот почему.
- Он что, сам говорил тебе об этом?
- А ему и не надо было это говорить. Я и так
все знала.
151
Я смотрел на дождь.
- А теперь, после всего, что я видела, я не
удивляюсь, что он тебя ненавидел. Он убил бы
тебя, если был бы жив. Потому что ты пытаешься
доказать, что он был во что-то замешан. И еще
спрашивал меня об этом.
- Ничего-то ты нс знаешь, - сказал я. - И
не тебе об этом судить.
Она открыла дверцу машины.
- Все равно, я с тобой никуда нс поеду.
Заруби это себе на носу.
Она выпрыгнула из машины, хлопнула
дверцей и пошла вниз по дороге. Я медленно
поехал за ней. Наконец, она пересекла дорогу и
направилась к одному из домов. Я подождал,
пока она не вошла в дом, потом развернулся и
поехал к Хай-стрит.
Я подъехал на «ягуаре» к городской стоянке.
Она была почти полностью забита машинами.
Сторож стоял у входа на стоянку, одетый в
прорезиненную плащ-палатку. Я остановился и
протянул ему деньги через открытое -окно
машины. Он дал мне билет, и я проехал туда, где
оставил свою машину. Припарковав неподалеку
от нес «ягуара», я вылез и запер машину.
Оглянувшись, я посмотрел, где находится сторож.
Он шел спиной ко мне к воротам. Слышался
многоголосый шум толпы на улицах. Я пригнулся,
вынул из кармана нож Кона и проткнул шины на
всех колесах «ягуара». На это не шло много
времени, Кон моггордиться своим ножом. Потом
я сел во взятую напрокат машину и выехал со
стоянки. Сторож лениво взглянул на меня из
своей будки.
192
TR-4 все еще стоял около подъезда. Я
заехал за угол дома, припарковал машину около
гаража и двинулся к подъезду. Я не мог знать,
ушел ли Брумби, но будь, что будет.
Подъезд был таким же пустынным, как и в
первый раз. Я вошел в лифт. На галерее тоже
никого не было. Я позвонил и стал ждать. За
дверью было слышно, как шумит вода в ванной
комнате. Я звонил целых пять минут, пока дверь,
наконец, не открылась.
Она стояла в пальто и была основательно
пьяна.
- Я подумал, а почему бы мне не навестить
тебя еще раз, - сказал я.
Гленда уставилась на меня, насколько ей
позволяли остекленевшие глаза И набухшие веки.
Потом слабо улыбнулась.
- Зачем ты пришел?
Я промолчал.
- Я нс впущу тебя, пока ты не скажешь,
зачем пришел, - сказала она.
- Попробуй догадаться сама, - ответил я.
Девушка медленно покачала головой.
- Нет. Я сейчас не в состоянии отгадывать
загадки, - проговорила она.
- Это как-то вылетело из моей головы. Но
если ты меня впустишь, я, может, вспомню об
этом.
Все это время Гленда держала пальто рукой
у горла, потом отпустила руку, и оно распахнулось.
По-видимому, когда я позвонил, она собиралась
принять ванну, потому что на ней ничего не
было, кроме черного пояса и бикини - наряда,
который я уже видел на ней во время моего
7 Возвращение Джека
193
первого визита сюда.
- Это совсем другое дело, - сказал я. - Но
я никак не могу понять, как это снимается.
Она захихикала.
- Входи, я сама могу снять, если тебе так
больше нравится.
Я прошел через холл в комнату. Гленда на
минуту исчезла, и я услышал, что она выключила
воду в ванной. Я плюхнулся на диван на то место,
где до этого сидел Брумби. Стаканы и бутылка
оставались на прежних местах. Я налил в свой
стакан и вылил, потом налил еще, достал сигарету
и закурил.
В комнату вплыла Гленда, но уже без
пальто. Вместо того,, чтобы сесть напротив меня
на диван, она остановилась с противоположной
стороны низкого столика, налила себе виски,
уселась на то место, где до этого находился я, и
положила ноги в чулках на стол.
- Это я уже видел, - сказал я.
- Я просто хотела освежить твою память.
Она с трудом поднесла стакан ко рту и
стала жадно пить, пока струйка виски не потекла
у нее по подбородку. Опустив стакан, она
попыталась прямо посмотреть на меня. Когда
это ей кое-как удалось, я наклонился и протянул
ей сигарету. Гленда взяла сигарету и тут же
уронила ее на пол, поэтому девушке пришлось
снять ноги со стола, чтобы поднять сигарету с
пола. Она, наконец, взяла сигарету в рот, и я дал
ей прикурить.
- Ну, - сказала она, откинувшись на спинку:
дивана.
- Что ну? - спросил я.
194
Она посмотрела на меня с таким видом,
как будто ей было все известно.
- Понимаю, - сказала она. - Понимаю.
- И чт о ты понимаешь?
- Тебе нравится, когда все идет своим
чередом. Мне нравится это, а тебе нравится то.
Я улыбнулся.
- Скажем так, я люблю, когда все
развивается медленно. Ну, конечно, если на это
есть время.
- Время? - спросила она.
- Клиф. Он может вернуться.
Она отрицательно покачала головой.
- Он сейчас на матче. Сидит на своем
месте, двумя рядами выше мэра. Ничего, он у
меня еще узнает.
- Что узнает?
- Узнает, что не стоит себя так вести. Он
совсем потерял голову. Думает, что может стать
вторым Киннером, - она захихикала. - Он ждет
не дождется того дня, когда мэр будет зависеть от
него, а не от Киннера.
- Тогда почему ты работаешь на Клифа?
- Он платит деньги.
- А разве Киннер не платит?
- От случая к случаю.
- Ты часто у него бываешь?
- Иногда. Если нужно представление на его
вечеринках. Или когда у него хандра.
- А ты не боишься, что Киннер может
сделать с тобой, если узнает?
- Он не узнает.
- Почему ты так уверена?
- Потому что он уверен, что я дурочка.
395
- Но он может узнать случайно.
- Каким образом? Никто не знает об этой
квартире. Платит за нее Клиф, а я прихожу сюда
только для встречи с ним.
Она сделала еще глоток. Я решил, что пора
задавать ей вопросы, которые меня интересовали.
- Да, кстати, - начал я, - что Киннер
говорил, когда я ушел из казино прошлой ночыо?
Она усмехнулась.
- А как ты думаешь?
- Я догадываюсь, но хотелось бы знать
поточнее. Клиф сказал, что это Киннер убил
моего брата, и если это правда, то: может, он
сказал что-нибудь б этом прошлой ночью?
Ей, наконец, удалось сосредоточить на мне
взгляд.
- Ты ведь не поверил Клифу?
- Нс поверил, но наш разговор заставил
меня задуматься. Может, стоит проверить его
слова?
- С моей помощью?
- Я просто подумал, если тебе все равно, от
кого брать деньги, может, возьмешь и от меня?
Я вынул бумажник и положил его на стол.
Она взглянула на него.
- Из-за этого ты и вернулся?
- Нс совсем.
Я улыбнулся.
- Надеюсь, - ответила она и тоже
улыбнулась. - Но тогда тебе надо это доказать.
- Это каким же образом?
- Иди сюда, - промурлыкала она, - я тебе
покажу.
Она откинулась на спинку дивана,
196
подтянула ноги к груди и обняла их руками, но
ей тут же пришлось отпустить ноги и удержаться
руками за диван, чтобы не завалиться набок.
- А что будет потом? - спросил я.
- Потом я тебе скажу.
- А почему не сразу?
Она покачала головой.
- Но я могу заставить тебя говорить.
Она опять покачала головой.
- Почему нет?
- Я солгу.
- Но ты можешь солгать и потом.
- Каким образом?
Она встала, обошла столик и села около
меня.
- В чем дело? т спросила она. Ты что, не
в настроении сегодня?
Отнее пахло нейлоновым бельем и потом.
- Хочешь, я тебя настрою на нужный лад?
Она положила руку мне на живот, закинула
на меня одну ногу и стала целовать около уха.
- Ну, давай, давай, - сказала она. - А Гленда
тебе все расскажет, но после.
Она стала расстегивать молнию у меня на
брюках. Я решил не мешать ей. Обняв девушку
одной рукой, я крепко прижал ее к себе и
позволил делать все, что она захочет. Через пять
минут она взглянула на меня и спросила:
- Ты даже не пытаешься мне помочь.
- Продолжай, - сказал я.
Она сделала еще попытку, но из этого у нее
ничего не получилось. Я не собирался ей помогать.
Я встал.
- Давай забудем об этом, хорошо? -
197
предложил я.
Она вскочила на ноги.
- Я знаю, что нужно делать, - сказала
Гленда и, схватив меня за руку, потянула из
гостиной.
- Пойдем. И нс забывай, что Гленда не
скажет тебе ничего, если ты не будешь хорошим
мальчиком.
Я взял свой стакан с виски и позволил ей
увлечь себя из гостиной в спальню, которая была
прекрасно обставлена. Огромная двуспальная
кровать занимала почти половину комнаты и
была покрыта красным шелковым покрывалом.
Застилавший весь пол ковер был темно-
оранжевого цвета. В изголовье кровати почти во
всю стену находилось зеркало, а над зеркалом
закреплена полка, на которой стоял проектор.
Гленда оставила мою руку, вскочила на
кровать, с трудом удержала равновесие,
схватившись двумя руками за полку. Убедившись,
что стоит достаточно твердо, она включила
проектор, в который уже была вставлена катушка
с пленкой. Проектор, по-видимому, был уже
подготовлен к показу фильма. Однако после
того, как Гленда включила его, на
противоположной белой стене появилось только
пятно света.
- Ты всегда предоставляешь такие услуги?
Она захихикала.
- Просто Клифу хотелось увидеть один
фильм, поэтому я все и приготовила.
Она хмуро рассматривала пятно света на
стене.
- Какого черта, почему он не работает? -
198
возмутилась Гленда.
- Послушай, - начал я, - я видел их слишком
много. Они хороши для молокососов, поэтому...
- Это совсем другое дело, - заверила меня
Гленда. - В этом фильме снималась я. Тебе он
понравится.
Она опять повернулась к проектору.
- Ты не знаешь, что с ним случилось?
Почему он не работает?
Я сделал глоток и предложил ей перевести
переключатель в другое положение. Она
выполнила мое указание, и проектор заработал.
Гленда вытянулась на кровати во весь рост.
Появились титры. Они были нанесены
карандашом на картоне, а у того, кто держал
картон перед камерой, дрожали руки.
На экране появилось название фильма:
«Жизнь школьницы».
Титры шли очень долго. Я попытался еще
раз поговорить с Глендой.
- Послушай, честное слово, из этого ничего
путного не выйдет. Я...
- Смотри, - сказала Гленда и забрала у меня
стакан с виски.
Титры, наконец, кончились, и на экране
появилась спальня, а в ней Гленда, одетая, как
школьница. Она сидела у туалетного столика и
расчесывала волосы. Делала она это очень долго.
Потом девушка взяла фотографию в рамке,
стоящую на столике, прижала се к груди и
закрыла глаза. Поставив фотографию на столик,
она стала переодеваться в обычную одежду,
душиться духами, при этом всячески возбуждая
себя.
199
Потом сцена изменилась. Теперь на экране
была комната, где стоял небольшой диван,
придвинутый к стене. На диване сидела девушка
и листала журнал. Она была очень хорошенькой.
Ее длинные белокурые волосы, разделенные
посередине пробором, были такими мягкими и
пушистыми, что ей приходилось то идсло отводить
их от лица. На ней были спортивный костюм и
белые носки. С одной стороны дивана находился
камин, а с другой - телевизор. Пол был покрыт
линолеумом, а в углу виднелся складной садовый
стул. На каминной доске стрелки часов
показывали десять минут четвертого. Около
дивана стоял низкий табурет, а на нем - поднос
с чашками и чайником. Девушка наклонилась,
взяла чашку, сделала вид, что пьет из нее, затем
поставила чашку на поднос и стала опять листать
журнал.
Я узнал и комнату, и девушку. Комната
была кухней в доме Альберта Свифта. Девушкой
была Дорин.
Взглянув на Гленду, я заметил, что рот ее
полуоткрыт, а тяжелые веки опускаются. Через
несколько секунд она заснет. А на экране события
разворачивались своим чередом.
Теперь камера заглядывала через плечо
дочери Фрэнка, а может, моей, когда она
переворачивала страницы журнала, лежавшего у
нее на коленях. Она остановилась на одной
странице, на которой была фотография
Энгельгарда Хампердинка. Затем мы увидели
Дорин, целующую фотографию с закрытыми
глазами. Положив журнал на подлокотник дивана,
она облокотилась на подушки и жадно смотрела
200
на фотографию. Не отрывая от нее взгляда, она
стала ласкать свою грудь, постепенно ее рука
скользнула ниже, и девушка стала поглаживать
низ живота. Доведя себя до нужного состояния,
Дорин взялась за края одежды и начала ее
снимать. Прежде, чем она успела раздеться, кадр
сменился, и мы увидели, как к дому подъехала
машина, из которой вышел мужчина. Этим
мужчиной оказался Альберт. У него были
приклеены фальшивые усы.
Камера перенесла нас опять в кухню
Альберта. Дорин будто бы услыхала звук
подъехавшей машины, она быстро встала и
оправила на себе одежду. Открылась дверь, и
вошел Альберт. Его губы беззвучно задвигались.
Дорин встала с дивана, прошла мимо Альберта и
выглянула за дверь. Было видно, что она кого-то
зовет. Затем последовал кадр, где ей ответила
Гленда. Дорин вернулась к дивану и села. Альберт
стоял около нее и беспокоился о том, чтобы не
отклеились его фальшивые усы. Дорин показала
на поднос, как бы предлагая ему чай, он согласился
и сел около нес на диван. Налив в чашку, чай, она
протянула ее Альберту, и они начали беседовать.
Через минуту Дорин пролила воображаемый чай
Альберту на брюки. Он вскочил, сделав вид, что
чай был очень горячим. Дорин, сидя на диване,
взяла носовой платок и стали вытирать брюки
Альберта. Мягкие прикосновения ее руки перешли
в нежное поглаживание. Альберт протянул руку
и прижал голову Дорин к себе. Он гладил ее по
волосам, а она прижималась к нему все теснее. В
конце концов, она расстегнула молнию на его
брюках и просунула туда руки. Альберт освободил
201
ремень н спустил брюки до колен. Дорин, все
еще прижимаясь к нему головой, просунула руки
в трусы. Естественно, Альберт опустился на
диван и лег на спину. Дорин тем временем
взялась обеими руками за резинку трусов и стала
их снимать. Камера снова переместилась. Дверь
внезапно распахнулась. В проеме появилась
Гленда. Она замерла в ужасе, увидев сцену,
происходящую на диване. Альберт отскочил от
Дорин, Гленда бросилась через комнату к дивану,
Дорин пыталась от нее увернуться. Гленда сделала
вид, что дает Дорин пощечину. Затем она села на
диван около Дорин, перекинула девушку через
себя и стала с ожесточением колотить ее по
заднице.
Я посмотрел на Гленду. Она спала. Стакан
с виски лежал на постели, а его содержимое
вылилось на покрывало. Я стал ее трясти. Веки
Гленды задергались. Я еще раз потряс ее, она
застонала.
- Гленда! - позвал я.
Она что-то промычала.
- Гленда!
Она открыла глаза и бессмысленно
уставилась на меня.
- Просыпайся, - сказал я.
Но она опять закрыла глаза, поглубже
зарылась в покрывало и вытянулась, как кошка
на ковре. Я встал, схватил ее, стащил с кровати
и разжал руки. Она ударилась лицом о пол и
вскрикнула от боли. Одна нога Гленды запуталась
в покрывале, и она потащила его за собой,
пытаясь подняться с пола. Но вместо того, чтобы
подняться, она все. больше запутывалась в
202
покрывале. Когда Гленда упала, то разбила в
кровь верхнюю губу и сейчас пыталась дотянуться
до нее рукой, но покрывало окутало ее так
плотно, что это ей никак нс удавалось.
Я схватился за край покрывала, выдернул
из него Гленду одним рывком и ударил ее в
солнечное сплетение. Она перестала скулить,
потому что у нее перехватило дыхание. Глаза ее
вылезли из орбит, и она пыталась понять, что же
с ней происходит. Я поднял ее вместе с
покрывалом, потащил в ванную и сунул головой
в налитую до краев водой ванну, но поскольку
руки ее болтались вдоль тела, то она вся нырнула
в воду. Вода выплеснулась из ванны, окатив мне
брюки, и залила ботинки. Я наклонился над
ванной и вытащил ее из воды за руки. На
поверхности плавало покрывало. Гленда
ударилась коленом о край ванны, когда я ее
вытаскивал, и громко вскрикнула. Я усадил Гленду
на край ванны, держа запястья ее рук в одной
руке, чтобы другая рука оставалась свободной.
- Ну, - сказал я, - теперь давай поговорим
о фильме.
Голова ее болталась из стороны в сторону,
глаза блуждали. Я ударил ее по лицу.
- Меня интересует девушка, - сказал я. -
Расскажи, что ты о ней знаешь?
- Девушка?
- Да, девушка, ну, та, в фильме. Кто се
привел?
- Я не знаю.
Я ударил ее еще раз.
- Это Альберт?
- Не знаю, не знаю!
203
- Ну, хорошо, ты знаешь, кто она?
- Нет, она новенькая.
- Кто привел ее? - еще раз спросил я.
- Не знаю.
- Это один из фильмов Киннера?
Она кивнула.
- Кто организовал это? Эрик?
- Да.
- Это он привел ее? Он?
Она не ответила. Я взял ее за шею, повернул
и сунул головой в воду. Подержав ее так несколько
секунд, я снова вытащил Гленду из ванны.
Покрывало обмоталось вокруг ее головы.
- Кто привел девушку? - настаивал я.
Рот ее беззвучно открывался и закрывался,
как у вытащенной из воды рыбы. Вода ручьями
вытекала из ноздрей и окрашивалась в розовый
цвет из-за разбитой губы.
- Эрик. Это Эрик привел ее.
- Почему они убрали Фрэнка?
- Фрэнка?
- Да, Фрэнка. Моего брата.
- Я не знаю.
- Он узнал об этом фильме?
- Я не понимаю, о чем ты говоришь!
- Ты, грязная лгунья.
- Нет, я не вру!
- Что известно Клифу?
- Не знаю.
- Что они говорили, когда я ушел из казино
прошлой ночью?
- Ничего они не говорили.
Я поднял руку.
204
- Честное слово. Я соврала тебе. После
того, как ты ушел, они перестали играть в карты.
Потом Эрик ненадолго вышел вслед за тобой. А
когда вернулся, то все ушли, а он и Сирил пошли
в кабинет Киннера. Вот и все, что произошло.
Я внимательно посмотрел на нее.
- Клич напрасно тратит деньги на тебя. Ты
же ничего толком не знаешь.
Она открыла было рот, чтобы ответить
мне, но я ударил ее, и она соскользнула с края
ванны на пол. Она лежала в луже на полу и
дрожала от холода. Опустив крышку унитаза я
сел и закурил.
- Итак, ты не знаешь, кто эта девушка?
Она только покачала головой.
- Это точно?
- Эрик называл се Дорин. Это все, что я
знаю;
- А он не упоминал ее фамилию?
- Нет.
- А хочешь, я тебе скажу, кто она такая?
Она посмотрела на меня.
- Ее фамилия Картер, - сказал я и посмотрел,
какое это произведет на нес впечатление.
- Ее отца убили в прошлое воскресенье, -
добавил я.
Она начала уползать от меня по полу, но
ванная комната была не такая большая, и далеко
уползти ей не удалось.
- Моего брата. Фрэнка. Это на тот случай,
если тебе об этом ничего нс известно.
Она сидела, прижавшись спиной к
искусственному мрамору ванны, и качала головой.
Остановилась она только тогда, когда я-вынул
205
нож Кона из кармана.
- Мне нужно, чтобы ты рассказала мне
всего две вещи, - сказал я. - Кто убил Фрэнка. Их
имена. И почему. Но без вранья. Что он такого
сделал, что его убрали? Тогда твое лицо не
пострадает.
На мгновенье она потеряла дар речи. Я
терпеливо ждал.
- Господи! - наконец произнесла она. -
Послушай, я ничего не знаю. Поверь мне. Когда
ты пришел в казино прошлым вечером, я впервые
услышала фамилию Картер, и это чистая правда.
Я знала, что девушку зовут Дорин Но я ничего
не слышала о твоем брате. Ради Бога, поверь мне,
я говорю правду.
- Ну, а что насчет Клифа? Что он говорил
тебе?
- Ничего. Я знаю только то, что он говорил
тебе. Он не очень-то посвящает меня в свои дела.
Я подумал немного и убрал нож обратно в
карман. Встал и кинул сигарету в ванну.
- Вставай, - приказал я.
Она не двигалась. Я открыл дверь ванной
комнаты, нагнулся, поднял ее на ноги и толкнул
jc двери.
- Иди в спальню, - сказал я.
Она с трудом дотащилась до спальни.
Проектор все еще работал, на белой стене
виднелся пустой квадрат света. Я открыл ящик
туалетного толика.
- Одевайся, - приказал я.
- Одеваться?
- Ты поедешь со мной.
- Куца?
ж
- Мы поедем к Альберту и спросим его.
Может, он знает больше, чем ты.
- Но почему... почему ты хочешь, чтобы я
поехала с тобой?
- Ну будь дурой.
Она догадалась.
- Но послушай. Я никому ничего не скажу.
Даю тебе слово, я...
- Заткнись и лучше одевайся сама, если нс
хочешь, чтобы я тебе помог.
Она начала снимать с себя мокрое белье.
- Кроме того, - добавил я, - мне бы
хотелось, чтобы ты присутствовала при нашем
разговоре с Альбертом. На тот случай, если ему
захочется мне солгать.
Середина дня. На улице серо и промозгло.
Все пространство вокруг дома Альберта было -
одного серого цвета. За домом горячие вспышки
сталеплавильных заводов приобретали
пастельные тона в наступающих сумерках.
Я повел TR-4 к дому по мокрой траве.
Гленда, сидевшая возле меня, прижимала
пальцами пластырь на верхней губе. Я поехал
сразу к черному ходу. Когда я затормозил, то
увидел в окне Альберта. Потом открыл дверь
машины. Альберт мгновенно исчез, вобрав голову
в плечи. Вынув ключи из замка зажигания, я
побежал к дому. Я не успел сказать Гленде, что
ей делать, и она осталась сидеть в машине.
Открыв дверь на кухню, я уже не застал там
Альберта, только телевизор продолжал орать во
всю мощь. Я отворил дверь, через которую в
прошлый раз вышла Люси, но там была только,
старуха, убирающая постель. Она замерла, глядя
207
на меня. Захлопнув дверь, я подошел к еще
одной двери и открыл ее. Передо мной оказался
темный холл. Парадная дверь была открыта
настежь. Я выбежал из дома, но Альберта нигде
не было видно. Забежав за угол дома, я увидел
его. Он мчался к машине. Гленда крикнула ему,
что я унес ключи, и он, грязно выругнувшись,
заметался, нс зная, что делать. Гленда вскрикнула
еще раз, когда увидела меня. Альберт обернулся,
взглянул на меня через плечо и помчался в
сторону заводов.
Я подбежал к машине, Гленда
попыталась вылезти, но я сел за руль, втащил ее
внутрь и раза два стукнул по голове. Затем завел
мотор и поехал за Альбертом.
Когда он услыхал звук приближающейся
машины, то попытался бежать быстрее, но вся
беда была в том, что он не мог этого сделать.
Мужик был на пределе своих возможностей. Я
знал, что этот грязный негодяй от меня не уйдет,
и поехал медленно. Он двигался большими
прыжками, поминутно оглядываясь, чтобы
видеть, на каком расстоянии я нахожусь от него.
Глядя, как он бежит, я понял, что надолго его не
хватит.
Высунувшись из машины, я спросил:
- Что такое, Альберт? Никак тебя подводят
твои легкие?
Он продолжал бежать.
- Давай, давай, парень, старайся, для тебя
будет лучше, если я тебя не догоню.
Альберт уже добежал до конца участка,
здесь начинался пологий спуск, идущий в сторону
сталеплавильных заводов. Я нажал на газ, и
208
машина рванулась вперед. Альберт повернул
направо, я повернул машину в этом направлении
и поехал между ним и вершиной склона.
- Ну все, Альберт, игры кончились!
Вдруг Альберт резко развернулся и, прежде
чем я затормозил, забежав за машину, помчался
вниз по склону. Я остановился, вытащил ключи
из замка зажигания и побежал за ним. Внизу
склона от завода шла узкоколейка. Она проходила
вдоль другого, более короткого склона. Но лучше
бы Альберт туда не бежал, потому что это было
место, куда сбрасывали расплавленные отходы
производства. Они как раз сбросили новую
порцию отходов, и поезд, состоящий теперь из
нескольких пустых вагонеток, исчезал в серой
мгле. Альберту было бы лучше бежать туда, где
люди.
Добежав до низа склона, он так и решил
поступить, но я помчался ему наперерез. Он
понимал, что надо бежать быстрее, но сил у него
уже нс было. Альберт упал, попытался встать на
ноги, но было поздно: я догнал его.
Затем я поднял его на ноги, толкнул на
перевернутую вагонетку, валяющуюся у края
узкоколейки, и несколько раз ударил по лицу. Не
очень сильно. Пока. Сначала он должен мне все
рассказать.
- Рассказывай, Альберт, - сказал я, -
рассказывай о Дорин, и о Фрэнке тоже.
Он не мог говорить, потому что у него
перехватило дыхание. Грудь вздымалась и
опускалась, как мехи. Тогда я отпустил его,
отошел в сторону и закурил. Альберт согнулся
пополам, пытаясь восстановить дыхание, его
209
тошнило, изо рта шла желчь. Наконец, ему
удалось немного отдышаться, он с трудом
выпрямился и жестом попросил дать закурить. Я
протянул ему сигарету и даже поднес зажигалку.
Это ему помогло, он перестал кашлять. Я выждал,
пока он сделал пару затяжек, а потом спросил:
- Теперь говори, или я убью тебя.
- Знаю, - сказал он. Знаю.
Я ждал.
- Я не знал, кто такая Дорин, - начал он. -
Я не знал, что она дочь Фрэнка. Это была просто
новая девочка.
- Ее привел Эрик, да? - спросил я.
- Да, Эрик.
- Как он нашел ее?
- Не знаю. Это была его работа.
- Когда ты узнал, кто она?
- Около двух недель назад.
- Каким образом?
Он жадно затянулся сигаретой.
- Послушай, - сказал он, - я не имею к
этому никакого отношения.
- К чему, Альберт?
- Фрэнк. И к тому, что с ним случилось.
- Позже, Альберт, об этом мы поговорим
позже.
- Но послушай...
- Как ты узнал, кто она, Альберт?
Он выпустил струю дыма.
- Случайно. Ко мне пришел один тип.
- Кто?
- Парень по имени Брумби.
- Брумби?
* Да. Сказал, что видел фильм и хотел бы
210
познакомиться с девушкой. Она ему была нужна
для каких-то дел. Я ответил, что это невозможно.
А он сказал, что если я этого не сделаю, то
главный констебль закроет один публичный дом
на окраине города. У меня не было выбора. Я не
мог пойти к Эрику. Он и Киннер выбросили бы
меня из дела, если бы узнали, что я работаю еще
на кого-нибудь.
- Как ты узнал, кто эта девушка?
- Узнал - и все.
- И ты сказал Брумби?
- Да.
- И вскоре после этого Фрэнка убили.
Он промолчал.
- Почему? - спросил я
Ни слова в ответ.
- Хочешь быть покойником, Альберт?
Он затянулся сигаретой.
- Ладно, - наконец произнес он, - это
случилось во второй половине дня в воскресенье.
Я смотрел футбол по телевизору, когда появился
Эрик. С ним был и Фрэнк и еще двое парней. Но
Фрэнка сначала оставили в машине. Эрик
приказал мне вывести Люси и детей из комнаты.
Но перейти пришлось нам, ты же понимаешь,
что бы началось, если бы я оторвал детей от
телевизора, они...
- Альберт, - остановил я его.
- Ах, да, хорошо. Итак, Эрик сказал, что
Фрэнк разошелся вовсю. Каким-то образом он
увидел этот фильм и пригрозил, что пойдет в
полицию. Они, конечно, сначала пытались
откупиться от него. Но не такой Фрэнк человек.
Он стоял на своем. Переломай ему руки и ноги,
211
делай с ним что хочешь, он все равно не отступится
от своего. Я спросил, что они собираются делать.
И Эрик сказал. Я ему говорил: только не здесь!
Он ответил, чтобы я не вел себя, как идиот,
сказал, что это будет выглядеть, как несчастный
случай. Что я мог сделать! Пришлось согласиться.
Тогда они притащили Фрэнка, двое парней
держали его, а Эрик вливал в него виски.
- А что в это время делал ты, Альберт?
- Ничего.
Я помолчал.
- А что я мог делать? - спросил он. - Ну,
скажи, что? Ты же знаешь Эрика.
- И что случилось потом?
- Машина Фрэнка стояла у дома. Они
увели его с собой. Вот и все, что я знаю.
- А Эрик знал, что Фрэнк мой брат?
- Да.
- - Откуда?
- Я сказал ему, когда он вливал в горло
Фрэнка виски.
- Зачем ты это сделал?
- Думал, может это остановит его.
- Да, как мило с твоей стороны!
- Это правда, Джек.
- И что же Эрик?
- Он сказал: «Хорошо». И продолжал делать
свое дело.
Я отшвырнул сигарету.
- Это все?
Альберт молча кивнул.
- И что же теперь, Альберт?
Он прижался спиной к вагонетке.
- Джек, ради Бога...
212
Нс будь идиотом, Альберт. Ты прекрасно
понимаешь, что я сейчас сделаю.
- Но послушай, я же не убивал его. Это не
я!
Я вынул из кармана нож Кона.
- Я знаю, что не ты его убил.
- Но тогда...
- Это не имеет значения, Альберт.
Я шагнул к нему. Он упал на колени, стал
хватать меня за ноги и заплакал. И я вспомнил
фильм. Вспомнил, как Дорин стояла перед ним
на коленях. Вспомнил, как он меня принимал
вчера и как глаза его наполнились скорбью,
когда я сказал о смерти моего брата. Я вспомнил
мое восхищение Альбертом тогда, в детстве, и
свое разочарование во Фрэнке. И я подумал, что
чувствовал мой брат, когда лежал в доме Альберта,
и они вливали в него виски, и Фрэнк знал, что
они сделают с ним потом. Я схватил Альберта за
волосы и поставил на ноги, прислонив к вагонетке.
- Джек...
Я ударил его ножом прямо в сердце. Глаза
и рот Альберта широко открылись, как никогда
при жизни. Через некоторое время я слегка
вытянул нож и воткнул его еще раз. Альберт
молча сползал по вагонетке. Я вытащил нож и
смотрел, как он умирает.
Когда все было кончено, я перетащил тело
Альберта через узкоколейку, потом поволок вдоль
склона туда, куда выбрасывались расплавленные
отходы. После последней выгрузки прошло совсем
мало времени, и они были оранжевого цвета. Я
перекинул тело Альберта через край, но оно не
достигло поверхности расплавленного шлака.
213
Мне пришлось перелезть туда самому и
подтолкнуть тело. От ямы шел невыносимый
жар, и я, не оглядываясь, рванул наверх. Больше
я туда не смотрел, да в этом и не было нужды. Я
услышал, что сделал этот жар с его голосовыми
связками. А поэтому там уже не на что было
смотреть.
Взобравшись по второму склону, я подошел
к машине. Гленды в ней не было. Я и не ожидал,
что застану ее на месте. Но далеко уйти она не
могла. Не так далеко, чтобы успеть позвонить
Брумби. Хотя я был уверен, что она не знает о
том, что Брумби тоже замешан в это дело. Иначе
вряд ли она показала бы мне этот фильм, какой
бы пьяной ни была. Я сел в машину и поехал
обратно к дому Альберта. Гленды не оказалось
ни у дома, ни за домом. Должно быть, она
мчалась как сумасшедшая.
Я остановил машину и вошел в дом. На
кухне никого не оказалось. Телевизор работал, и
по нему передавали результаты последнего
футбольного матча. Я посмотрел в комнате, где
старуха убирала постель. Ее там не было, а
постель осталась неубранной. Потом вошел в
холл и увидел, что парадная дверь все еще
открыта. Я остановился и прислушался. В доме
стояла мертвая тишина. Я подошел к двери и
выглянул. Никого! Повернувшись, я закрыл дверь
и заметил за нею телефон, стоящий на стуле.
Громко выругавшись, я поспешил через
холл на кухню, затем открыл дверь на улицу.
Вдруг я заметил какое-то движение.
Приоткрылась дверь в туалете, стоящем недалеко
от дома. Может, мне это показалось, а может,
214
просто виноват ветер.
Я закрыл дверь на кухню, сделал вид, что
иду к машине, а когда проходил мимо туалета,
сделал большой прыжок и распахнул дверь.
Старуха стояла, прижавшись к стене в дальнем
углу. Рот ее открывался и закрывался, как у
голодного птенца, но она не издала ни звука,
только прикрывала голову обеими руками и
перебирала ногами в тапочках по мокрому полу.
Я схватил ее за руку и вытащил на улицу.
- Не бойся, мамаша, - сказал я. - Только
скажи, кто должен, ^сейчас приехать?
Она старалась не смотреть на меня.
- Я спрашиваю, кто должен приехать?
Она молчала. Я оттолкнул ее от себя, так и
не добившись ответа. Мне необходимо было
поймать Гленду прежде, чем она доберется до
Брумби. Я повернулся, но звук приближающейся
машины заставил меня остановиться. Она ехала
очень быстро. Я был на полпути между домом и
TR-4, но пока соображал, что мне предпринять,
из-за угла появился черный автомобиль. Я
рванулся обратно к дому и вбежал на кухню.
Старуха шмыгнула в туалет и закрыла за собой
дверь.
Машина остановилась. В ней были Эрик -
он сидел на рулем, - Кон и Питер, двое незнакомых
парней и девушка. Это была Гленда. Она сидела
на коленях у Кона. Наверное, они подобрали ее
по дороге. Двери машины никто не открыл.
Я появился у окна и оглядел их. Кон что-
то сказал Эрику, и тот, чуть не опрокинув машину,
резко развернулся и заехал на туалет.
Я усмехнулся и почти забыл о револьвере
215
Кона. Почти, но не совсем. Не скажу, чтобы мне
хотелось им воспользоваться. Слишком близко
были соседние дома. Один, два выстрела - улицы
заполнятся женщинами и детьми, и это помешает
мне сделать то, что я задумал.
Поэтому я достал револьвер из кармана,
поднял раму кухонного окна, высунул голову,
чтобы можно было лучше впдеть, что происходит
в машине. Они по-прежнему из нее не выходили.
Эрик орал на Кона, тот сделал обиженное лицо,
а остальные сидели, как манекены.
Я помахал револьвером, и они разом
пригнули головы к коленям.
- Эрик, я здесь! - закричал я. - Что случилось?
Я аккуратно навел револьвер на голову
Эрика, и они сделали то, что я и ожидал. Дверцы
машины распахнулись. Гленда слетела с колен
Кона на землю. Эрик и два парня забежали за
туалет, а Кон и Питер притаились за открытой
дверцей машины. Питер вытащил свой револьвер.
Эрик истерически завопил из-за туалета:
- Не стрелять! Вы, идиоты. Сирил велел,
чтобы никаких выстрелов.
Скорее всего, так и было. Нельзя скрыть
преступление, если в ход идет оружие. Но в этот
момент на беду Эрика дверь туалета открылась,
и из него выскочила старуха. Она не имела ни
малейшего представления, куда ей деваться, но
и здесь оставаться не хотела. Дверь туалета
оказалась между ней и Питером, поэтому Питер,
не видя, кто это сделал, всадил две пули в
открытую дверь туалета.
- О, черт! - вскрикнул Эрик.
Старуха в ужасе рванула обратно и
2L6
захлопнула за собой дверь туалета.
- Ты что, хочешь нас всех заложить? -
заорал Эрик.
- А пошел ты! - огрызнулся Питер.
Он прицелился в окно кухни,
облокотившись рукой на опущенное окно дверцы
машины, но Кон, который сидел перед дверцей,
протянул руку и выхватил револьвер у Питера.
Тот попытался отнять у него свой револьвер.
- Отдай револьвер, Кон, - с угрозой произнес
он. - Я сыт по горло этим ублюдком.
- Прекрати, Питер. Ты забыл, что Джеральд
сначала хотел повидаться с ним.
«Интересно, зачем», - подумал я. То, каким
тоном это было сказано, заставило меня
предположить, что -произошло что-та очень
важное для меня. .
Питер прекратил свои попытки вернуть
револьвер, сел на пол машины, вытянул ноги и
стал ругаться.
Один из парней сказал Эрику:
- Я не знал, что придется действовать, не
используя оружие.
Эрик не ответил. Парень повторил свои
слова снова. Эрик велел ему заткнуться. Наступила
тишина.
- Эй, - закричал я, - вы думаете входить?
Или мы так и провозимся до самой ночи?
Все молчали. Затем из-за туалета раздался
взбешенный голос Эрика:
- С тобой все кончено, Джек. Ты ведь и сам
это понимаешь. Я покончу с тобой.
- Со мной не все кончено, Эрик, до тех пор,
пока я жив. В любом случае .это. произойдет
217
только после того, как ты будешь на том свете.
Эрик расхохотался.
- Ты уже покойник, Джек, только об этом
еще не знаешь.
И он продолжал заливаться смехом. Внутри
у меня все взорвалось. Если бы я не хотел
расправиться с ним так, как задумал, то просто
вышел бы сейчас из дома и разрядил револьвер
прямо ему у лицо - вот какие чувства вызвал у
меня этот смех.
- Скажи ему, Кон, скажи ему, как я его
сделаю. Даже если ты выберешься отсюда, ты все
равно покойник.
Кон немного подвинулся, прежде чем
говорить, и сел так, чтобы я не мог его видеть.
- Видишь ли, Джек, - начал он, - перед тем,
как поехать сюда, мы немного поболтали, то есть
я, Питер и Эрик, о тебе и Одри. И Эрик подумал,
что неплохо было бы Джеральду узнать об этом
тоже. Чтобы он мог спросить Одри, правда это
или нет.
Эрик опять захохотал.
- Он сначала не поверил нам, ведь правда,
Кон? А затем с ним поговорил Питер, - сквозь
смех произнес Эрик.
- Он даже не попрощался с нами, -
продолжил Питер. - Просто велел привезти тебя
в Лондон.
- Думаю, он как раз сейчас беседует с Одри.
А как ты думаешь, Питер? - сказал Эрик.
- Не удивлюсь, если это так, - ответил тот.
Боже, Одри! Он изуродует ее. И сделает это
мастерски. Это конец для Одри. После этого она
не захочет жить.
.213
У меня внутри все оборвалось.
Я должен попытаться спасти ее. Я надеялся,
что Джеральд был в своем офисе, когда они
звонили. Это был единственный шанс для Одри
спастись.
Я кинулся через кухню в холл к телефону.
Взяв аппарат, я сел так, чтобы одновременно
видеть все, что происходит на кухне. Поставив
телефон на колени и положив рядом револьвер,
я поднял трубку и набрал «О».
Голос Эрика продолжал звучать через
открытое окно кухни.
- Что ты об этом думаешь, Джек? Может
быть, тебе нравятся девочки, у которых нет лица?
- Номер, пожалуйста, - раздался в трубке
голос телефонистки.
- Мне нужно 01-333-8484, - сказал я.
- 01-333-8484. Ваш номер, пожалуйста.
- 5985.
- Попытаюсь соединить вас.
В трубке послышались гудки. А вокруг
пока все было спокойно.
Гудки продолжались. Если она дома, то
сразу взяла бы трубку. Если, конечно, это было
в ее власти.
Я вызвал телефонистку, она отозвалась не
сразу.
- Попробуйте связать меня с номером 01-
898-7436.
- 01-898-7436. Благодарю вас.
Раздался гудок, и на том конце провода
сразу подняли трубку.
- Морис?
- Да, Джек.
219
- Морис, слушай внимательно. Ты должен
немедленно добраться до Одри. Джеральд знает
все. Ты должен добраться до нее первым.
Мори немного помолчал, потом спросил:
- Сколько у меня времени?
- Поезжай немедленно. Если Джеральд
доберется до нее первым, тебе тоже не сдобровать.
Морис повесил трубку.
Я сидел на стуле и смотрел в пустоту. Я был
занят своими мыслями. А думал я о том, что
сделаю с ними. Они мне заплатят за все сполна.
Парадная дверь стала потихоньку
открываться. Я сидел не шевелясь. Сначала дверь
приоткрылась всего на несколько дюймов. Я не
двигался. Наконец, она открылась совсем. Кто-
то вошел в холл и замер на пороге. Это не был
Эрик, потому что его голос раздавался из-за
туалета.
- Интересно, захочешь ли ты ее после того,
как Джеральд разберется с ней, а, Джек? - не
унимался он.
Тот, кто вошел, стал осторожно
продвигаться вперед. Очень медленно я поднял
правую ногу и толкнул дверь, она стала
закрываться.
За дверью согнувшись, на цыпочках, стоял
Питер. Я поставил телефон на пол, не вставая со
стула. Питер замер на месте.
- Положи пушку на пол, - спокойно
приказал я.
Он наклонился и положил револьвер на
пол.
- Стой на месте!
Он так и стоял, согнувшись, как огромная
220
жаба, балансируя на мысках ботинок.
Я встал, подошел и ударил его рукояткой
револьвера по голове.
- А теперь... - сказал я.
Лицо Питера перекосилось от страха.
- Не надо, - сказал он. - Не надо.
Он упал на пол лицом вниз. Когда Питер
понял, что я не собираюсь стрелять, то пополз
вперед к кухонной двери. Я медленно шел за
ним.
- Так что Джеральд собирается сделать с
Одри, Питер? - спросил я.
Питер что-то неразборчиво пробормотал и
продолжал ползти. Он переполз в кухню, но даже
не пытался встать, так как знал, что я неотступно
следую за ним. .Когда ондополз до двери, ведущей
во двор, то я открыл ее, чтобы он смог сползти
по ступеням вниз.
Здесь ситуация несколько изменилась. Кон
сидел, прикрываясь задней дверцей машины, с
ним была Гленда. Эрик все еще находился вне
видимости за туалетом. Но парни были на виду.
Один прижался к стене туалета и таращил на
меня и Питера широко открытые глаза. Второй,
согнувшись, крался вдоль стены дома, чтобы его
нельзя было заметить из окна кухни. Он не
заметил меня вначале и продолжал пробираться
к задней двери.
- Мик! - заорал парень, стоявший около
туалета.
Тот поднял голову и, увидев Питера,
сползающего по ступеням, резко остановился.
Но ни он, ни его товарищ меня сейчас не
интересовали.
221
- Ну, давай, Питер, - сказал я, - говори, что
Джеральд собирается сделать с Одри?
Питер продолжал ползти. Теперь он уже
был во дворе.
- Питер, - позвал я.
Он перестал ползти, поднял голову и
посмотрел на меня через плечо. Я поднял руку и
тщательно прицелился в его левую ягодицу.
Лицо Питера исказилось. Я нажал курок. И тут
кое-что произошло.
Во-первых, пуля вонзилась в мякоть
ягодицы и вышла через пах. Питер вскрикнул и
попытался прижать руки кране, но так извивался,
что ему это никак не удавалось. Во-вторых, оба
парня понеслись быстрее ветра от дома в сторону
дороги. Эрик бросился к машине. Я выстрелил в
его сторону, но пуля попала в дверцу, за которую
он успел нырнуть. Эрик сжался на водительском
месте и наклонил голову так, что я не мог его
видеть.
Я посмотрел в сторону домов. Там, за
несколько ярдов отсюда, ехала белая патрульная
машина. Вдруг она остановилась, из нее
выскочили полицейские и побежали в нашу
сторону.
Эрик завел машину. Кон сел рядом с ним.
Гленда попыталась тоже влезть в машину, но
Кон отпихнул ее и захлопнул дверцу. Гленда
опять бросилась к ней, но Эрик рванулся вперед
на предельной скорости. Гленда упала, стала
кричать и кататься по земле.
Я взглянул на Питера, вытянул руку и
прицелился ему в голову. Он смотрел на меня. Он
плохо соображал от боли, но не настолько, чтобы
222
не понять, что я собираюсь сделать. И Питер
понял. Я выстрелил ему в лоб и пошел к TR-4.
Полицейские повернули обратно и
бросились к своей машине. Эрик ехал на
предельной скорости к дороге. Я завернул за угол
дома и увидел Гленду, которая бежала за машиной
Эрика. Впереди бежали парни. Они помахали
Эрику, но он не остановился, предпочитая, чтобы
их схватили полицейские. Эрик нс остановится
ни для кого.
Я поравнялся с Глендой, остановил машину
и открыл дверцу. Она села. У нее не было выбора.
Я взглянул в зеркало, патрульная машина была
почти около дома Альберта. Выезжая на дорогу,
я еще раз взглянул в зеркало. Патрульная машина
остановилась недалеко от парней. Один из
полицейских выскочил из нее, ожидая, когда они
подойдут к нему, а машина поехала дальше.
В это же мгновенье я заметил группу людей,
которые шли по другой стороне дороги к дому.
Это были две женщины и двое детей. Одна из
женщин катила перед собой детскую коляску.
Люсиль и Григ с детьми возвращались домой
после посещения магазинов. Что же, им будет на
что посмотреть, помимо любимых телевизионных
передач, когда они вернутся домой.
Я мчался на предельной скорости, но и
патрульная машина не отставала. Я обогнал
машину с Эриком и Коном, и ы обменялись
многозначительными взглядами. Потом повернул
направо. Я ожидал, что патрульная машина поедет
за Эриком: его легче было догнать. Однако она
повернула направо и поехала за мной.
Справа и слева стояли старые дома с
223
террасами. Улица вела к Xaii-стрит. Если мне не
удастся ускользнуть от патрульной машины, то
дела мои плохи. Даже если удастся, все равно я
был в большой опасности. Уже наверняка поднята
общая тревога, идет проверка всех машин, а на
белом TR-4 далеко в городе не уедешь. Мне
нужно немедленно избавиться от нее.
Я повернул налево на одну из ближайших
улиц, промчался по ней и резко свернул направо
в тот момент, когда из-за угла показалась
патрульная машина. Я прибавил скорость и
повернул налево прежде, чем показалась
патрульная машина. Затем совершил еще раз
поворот налево, сразу же - направо и резко нажал
на тормоза. Гленда чуть не вылетела через ветровое
стекло. Я повернулся и оглушил ее ударом кулака
по голове. Вышел из машины и вытащил из нее
Гленду. Мне пришлось оставить ее лежащей на
земле около машины. Это немного задержит
полицейских.
Перебежав дорогу, я бросился вниз по
улице, пробрался задними дворами и выскочил
на следующую улицу, в конце которой находился
переулок, ведущий к городской стоянке. Мне
нужно было туда добраться во что бы то ни стало.
Я взглянул на часы. Футбольный матч только что
закончился. Если полицейские не появятся на
этой улице в ближайшие минуты - значит, мне
удалось от них улизнуть.
Я снова побежал. Патрульная машины
выехала из-за угла в тот момент, когда мне
оставалось обогнуть всего два дома, прежде чем
нырнуть в переулок. Я завернул за угол и услышал
гул толпы: болельщики возвращались с матча.
224-
Из-за поворота показались первые болельщики.
Я пробежал мимо них. Хотя они с удивлением
взглянули на меня, но не остановились.
Патрульная машина затормозила в начале
переулка, и полицейские вышли из нее. Я завернул
в переулок. Здесь было полно болельщиков, они
буквально запрудили все пространство. Теперь
можно было не волноваться: полицейские не
смогут найти меня в этой толпе.
Пришлось прокладывать себе дорогу среди
толпы к стоянке. Народу здесь было поменьше,
и я стал ходить между рядами машин в поисках
машины Брумби. Прежде чем я ее нашел, я
заметил его самого. Он разговаривал с двумя
прилизанными типами, явно работниками
муниципалитета. Они стояли около одного из
выходов, пересмеивались, и явно хотели поскорее
расстаться друг с другом. Я взглянул назад. В
любой момент сюда могли нагрянуть
полицейские. Не было времени на соблюдение
этикета.
- Мистер Брумби, - окликнул я его.
Брумби повернул голову и взглянул на
меня поверх стоящих машин. Двое его
собеседников посматривали то на меня, то на
него.
- Мистер Брумби, не могли бы вы уделить
мне пару минут? - вежливо обратился я к нему.
Ему ничего пе оставалось делать, как
распрощаться со своими приятелями и подойти
ко мне. Он не стал спрашивать, что мне нужно
По выражению его лица было видно, что он-
пытается догадаться о причине моего появления.
- Мне необходимо поговорить с вами, -
8 Возвращение Джека
225
повторил я.
Он не стал спрашивать, о чем именно.
- Где ваша машина? - спросил я.
- Вот она. - Кивком головы Брумби указал,
где находится его машина, при этом не отрывая
от меня пристального взгляда. Не было
необходимости говорить, что он должен делать
дальше. Брумби сел за руль и открыл для меня
переднюю дверцу машины с другой стороны.
Оглядевшись по сторонам и не заметив
полицейских, я поместился рядом с ним. Он
повернулся ко мне лицом, рука его лежала на
спинке сиденья.
- Ну, - сказал он.
- Поедем к Гленде.
- Зачем?
- Скажу, когда приедем.
- Но, послушай...
- Нет, это ты послушай, Клиф, - твердо
сказал я. - Или ты передумал убрать Киннера?
Брумби помолчал минуту, а потом спросил:
- Что заставило тебя передумать?
- Гленда заставила, Клиф.
Клиф принял решение. Мы выехали со
стоянки, и я увидел, как полицейские пытаются
пробиться через толпу болельщиков. Они явно
совершили трубую ошибку. Им нужно было
оставаться в машине и вызвать по радио
подкрепление, прежде чем пытаться меня
поймать. Теперь им придется все начинать
сначала. Немудрено, что такие, как Киннер,
процветают в этом городишке.
Через несколько минут мы повернули на
дорогу, ведущую к Хай-стрит. Мимо нас с воем
226
проносились мотоциклисты. Машина
остановилась перед светофором, я достал
сигареты, предложил одну Клифу, и мы закурили.
В этом время патрульная машина свернула с
Хай-стрит и под вой сирены помчалась к стадиону.
Зажегся зеленый свет, и Брумби двинулся дальше.
Я приоткрыл окно и выкинул спичку. Мы выехали
на Хай-стрит. Здесь уже горели фонари, и серый
сумрак казался голубым.
- Нс тяни, Джек, - попросил Клиф. -
Скажи, что изменилось с тех пор, как мы
расстались?
- Я уже сказал, поговорим, когда приедем
на место.
- Какого черта, что ты делаешь из этого
тайну?
- А в чем дело, Клиф?-Почему ты так
нервничаешь?
- С какой стати мне нервничать?
- Именно это я и пытаюсь понять, Клиф.
- Мне просто не терпится узнать, почему
ты изменил свое решение. Вот и все.
Я затянулся сигаретой и промолчал. Брумби
свернул с Хай-стрит. По узкой улице, вдоль
которой стояли старые дома, шла толпа
болельщиков. Через пять минут Брумби остановил
машину у края тротуара. Отсутствие машины
Гленды явно удивило его.
- Гленды, наверное, нет, - сказал он, пытаясь
понять, куда она могла подеваться.
Я промолчал. Мы пошли к лифту. Брумби
несколько раз оглянулся, как будто ждал, что TR-
4 сейчас появится из-за угла.
Я нажал на кнопку, и дверца -лифта
227
открылась. Мы вошли. Я насвистывал, а Брумби
мрачно уставился себе под ноги. Подойдя к
двери, он открыл ее и впустил меня в квартиру.
Здесь он услышал звук проектора, который
доносился из спальни. Брумби начал
догадываться, что произошло. Он резко
остановился на полпути и уставился на
приоткрытую дверь в спальню. Я вошел в холл и
закрыл за собой входную дверь. Брумби вздрогнул
и повернулся ко мне.
- Что... - начал было он, но я прервал его.
- Давай войдем сначала в спальню, -
предложил я.
На белой стене лежало светлое пятно от
проектора. Брумби смотрел на него так, будто
видел что-то очень страшное.
- Садись, - сказал он.
Он сел на кровать, посмотрел на нее и
поискал глазами красивое покрывало, которое
куда-то исчезло.
- Где Гленда? - спросил он.
- Помолчи, - сказал я.
Около кровати был небольшой столик, а на
нем стоял телефон. Я взял трубку и через
телефонистку попытался связаться с Морисом,
но его номер не отвечал. Тогда я попытался
дозвониться до Одри. Но и там никто не подошел
к телефону. Я положил трубку, сел на кровать,
засунул руки в карманы пальто, вытянул ноги и
посмотрел на кончики ботинок.
- Ты уже понял, что я видел фильм? - сказал
я.
Брумби не проронил ни слова.
- Удивительно, что Гленде удается так
228
долго работать и на тебя, и на Киннера. Особенно
если учесть, что она все время пьяна.
- Где она? - еще раз спросил Клиф.
- Нс важно.
- Почему она показала тебе фильм?
- Это тоже не имеет значения.
Мы помолчали.
- Важно то, что я видел фильм. Мне известно
теперь гораздо больше, чем два часа тому назад.
Поэтому я пересмотрел свое отношение к делу,
которое ты мне предложил. То есть я имею в
виду, что все равно собираюсь с ними разделаться,
так почему бы мне на этом еще и не заработать,
а, Клиф?
Брумби достал сигареты.
- Что ты выяснил?
- То,.что тебе давно известно, Клиф, то, что
ты мне не сказал.
Он взял сигарету и засунул ее в рот.
- Мне хотелось бы знать, почему ты не
сделал этого сразу, - продолжал я. - Тогда мы не
расстались бы с тобой так, как несколько часов
назад.
- Да, но...
- Конечно, утебя были на это свои причины,
я понимаю. Но у меня нет ответа на вопрос, как
Фрэнк увидел этот фильм? Кто-то ведь показал
ему! Но кто? Не могу его вычислить. Может, тебе
известно, кто это сделал?
Брумби покачал головой.
- Ты, лживый ублюдок, - сказал я.
Он медленно повернул голову и посмотрел
на меня.
Я улыбнулся.
229
- Давай, Клиф, выкладывай все начистоту
- О чем?
- О том, как Фрэнк увидел фильм.
- Джек, я не знаю.
- Прекрати, Клиф. Я разговаривал с
Альбертом.
Он ничего не сказал, но изменился в лине.
- Тебе не о чем беспокоиться, - сказал я
примирительно, - я не собираюсь мстить тебе.
Мне нужны те, кто убил Фрэнка. Ты предложил
мне работу, и я согласен ее сделать. Сначала
расскажи только, что тебе известно. Но правду.
Я хочу иметь полное представление о том, что
произошло.
Он сделал несколько затяжек, и было
очевидно, что Брумби лихорадочно думает,
следует ли ему говорить все, или нет. Наконец,
решил, что лучше сказать правду
- Как я уже говорил тебе, Джек, я не знал
ничего до твоего визита ко мне прошлой ночью,
- начал он.
- О чем, Клиф?
- Ну, что ты брат Фрэнка. Тогда я позвонил
Флетчерам. Они сказали мне об этом.
- Что они тебе сообщили?
- Немного. Но они все знали о Фрэнке. Это
я понял.
- Как? - спросил я.
- Кто-то из них сказал об этом.
- Что сказал?
- Точно не помню. Дело в том, что бизнес
Киннера и Флетчеров пересекается. Что-то в
этом роде.
Я пошевелил носками ботинок.
230
- И что же они велели тебе делать?
- С какой стати?
- Не будь дураком, Клиф. Флетчеры всегда
приказывают что-то делать. Так что они приказали
тебе?
Брумби посмотрел на свою сигарету.
- Ничего не предпринимать из-за того, что
Киннер пытался меня подставить. Они велели
держаться подальше от всей этой истории.
- Джеральд и Лес не попросили у тебя
помощи? - удивился я.
- Нет.
- Интересно, почему?
Брумби оставил это замечание без ответа.
- Итак, - сказал я, - ты узнал, что я брат
Фрэнка. И что ты при этом почувствовал? Как на
тебя это повлияло?
Молчание.
- Клиф?
- Ты охотишься за парнями, убившими
Фрэнка.
- Ну?
- Может, ты думаешь, что я один из них.
- Почему это пришло тебе в голову?
Брумби сел так, чтобы посмотреть мне
прямо в лицо.
- Потому что мне пришлось кое-что сделать,
- ответил Брумби. - Но тогда я не знал, кто он,
я не знал, что он твой брат.
- И что же тебе пришлось сделать, Клиф?
- Я уже говорил тебе, что они собирались
со мной расправиться. Мне нужно было найти
возможность опередить их.
Я ничего не сказал. Он отвернулся от меня
231
и уставился в стену.
- Я проанализировал все, что мне рассказала
Гленда. Все, чем они занимаются. Ты же знаешь
их дела. Один из видов их деятельности заставил
меня задуматься. Фильмы и фотографии. То, что
они продают Флетчерам.
Он замолчал, ожидая, что я сделаю какое-
нибудь замечание, но я молча продолжал смотреть
на него.
- В этом деле всегда рискуешь. Фильмы и
фотографии раскупаются лучше, если там есть
очень молоденькие девочки. Чем моложе, тем
лучше. Без ограничений. Но это довольно опасно.
Если ты промахнешься на одной девочке, тогда
тебя не спасут даже свои люди в полиции.
Поэтому Эрик работал очень аккуратно. Он знал
толк в этом деле, был хитрым и осторожным. Эти
дельцы всегда должны быть начеку, чтобы не
допустить ошибки. Иначе им не поздоровилось
бы, особенно если их поймали бы на этом деле.
- И ты решил ему помочь? - спросил я.
Он кивнул.
- Ничего определенного у меня не было.
Так, всего один шанс, что это сработает. Но надо
было попробовать. Я спросил Гленду, знает ли
она кого-нибудь из молодых девушек. Она указала
на одну. Я спросил имя девушки, но она не знала.
Тогда я поехал к Альберту, и он сообщил ее имя
и фамилию.
- Гленда знала, зачем тебе это нужно? -
спросил я.
- Нет, она никогда ни о чем нс спрашивала.
Делала то, что ей велят, и все.
- И что же было дальше, Клиф?
232
- Когда?
- Когда ты выяснил, кто эта девушка?
- Я сначала кое-что разузнал. Где она
живет, кто ее родные. Мне нужно было узнать
как можно больше о ее родных, потому что я
действовал против очень серьезного противника.
Ведь люди в такой ситуации ведут себя по-
разному: одни вытрясают душу из своего чада, а
потом не выпускают его из дома. Иногда даже
уезжают из города. Большинство таки поступает,
все остается в семье. Но другие могут так
распалиться из-за того, что произошло с их
ребенком, что захотят отомстить совратителям.
И обращаются в полицию, а уж тем, хочется им
илй не хочется, приходится во всем разбираться.
Особенно если об этом, напечатано в газетах.
Начнется расследование, и дело закрутится.
Он встал, подошел к туалетному столику и
потушил сигарету.
- Только из этого ничего не получилось.
Вернее, я был прав относительно твоего брата. О
том, как он поступит. Но он повел себя глупо. Он
не пошел в полицию. Вместо этого он пошел к
Эрику.
- А как он узнал, что в этом замешан Эрик?
- . Не знаю. Может, выколотил признание
из Дорин.
- Может быть, - задумчиво произнес я.
Мы помолчали. Брумби стоял около
туалетного столика, наблюдая за мной. Половину
его лица освещал свет проектора.
- Что ты собираешься делать? г спросил я.
Я молчал.
- Тебе нужен Эрик, а не я. Я не знал, что
;233
это твой брат. Я не знал, что моя затея так
окончится.
Я повернул голову к Брумби и улыбнулся.
- Да не дрожи ты, Клиф, - успокоил его я.
- Ты предложил мне дело. Мне нужен Эрик, тебе
Киннер. Я ведь уже объяснил тебе. Мне просто
хотелось узнать все подробности того, что
произошло.
Брумби недоверчиво посмотрел а меня.
- Где деньги? - спросил я.
- Ты это сделаешь?
- Я же обещал тебе, не дергайся.
Он постоял на месте несколько секунд,
потом быстро вышел из спальни. Я направился
следом за ним. Мы вошли на кухню. Он открыл
дверцу холодильника. Брумби выпрямился и
взглянул мне в глаза.
- Это была идея Гленды, - сказал он.
Я промолчал.
- Я знаю столько же, сколько и ты, -
ответил я, не дав ему договорить. - Я вернулся
сюда, чтобы выведать от нее то, о чем ты умолчал.
Во время нашей беседы она распалилась и
вздумала показать мне фильм. Тогда-то я и
решил повидаться с Альбертом.
- Значит, ты не знаешь, где она может
быть?
Я развел руками.
- Нет, не имею понятия.
Он посмотрел на портфель, слегка
нахмурился и пошел к двери. Я отступил, чтобы
пропустить его. Он задержался в дверях.
- Джек... - начал он.
- Да не волнуйся ты, Клиф. Я тебя не трону.
234
Он прошел мимо меня в гостиную и сел на
диван, положив портфель на то место на столе,
где он лежал раньше. Я сел напротив, чтобы
дополнить картину.
Брумби открыл портфель.
- Послушай, - сказал он, - если ты уберешь
Киннера, то останутся его игровые автоматы, а
может, еще кое-что. Я не смогу владеть ими
один. Но если ты войдешь со мной в долю...
- Остановись, Клиф, - прервал его я. - Нс
трать время на пустую болтовню. Ты мне не
нужен. Просто плати за дело, которое мне
поручил.
Брумби вздохнул и, вытащив из портфеля
две пачки новых банкнот, положил их на стол. Я
к ним не притронулся. Брумби удивленно взглянул
на меня.
- Давай все, - сказал я.
Брумби продолжал удивленно смотреть на
меня, но тем нс менее сунул руку в портфель и
положил на стол еще две пачки денег. Я улыбнулся.
- Никогда нс жадничай, Клиф, - сказал я.
- В конце концов, речь идет о твоей жизни, а ведь
она у тебя одна.
Теперь он позволил себе расслабиться и
даже изобразил нечто, похожее на улыбку.
- Что дальше? - Он вопросительно взглянул
на меня.
- Где живет Киннер? - спросил я.
- Около Соубери. У него там вилла. Это
недалеко от Донкастер-роуд.
- Знаю. Надо проехать через Мэлтон.
- Когда ты собираешься это сделать?
Сегодня?
235
- Может быть.
- У Киннера сегодня вечеринка. Что-то
вроде домашнего приема. Если ничего не
изменилось в его планах. Гленда тоже приглашена.
Будет несколько иностранных клиентов. А у него
в подвале предусмотрены пикантные развлечения.
Соберется вся компания.
- Могу себе представить, - сказал я.
- Может, Гленда уже у него, - предложил
он, испытующе глядя на меня.
- Может, и там.
Он отвел глаза.
- А почему бы нам не выпить? - предложил
Брумби.
- Давай выпьем, - поддержал я.
Брумби налил виски, и мы выпили.
- За Киннера, - предложил я.
Он налил еще.
- Как ты собираешься это сделать? - спросил
он. - Ты мне дашь знать?
- Может быть. Это зависит от обстоятельств.
- От каких?
- Разных?
Мы опять выпили. Он налил себе еще
двойную порцию.
- Мне достаточно, - остановил его я.
Я встал. Брумби допил и тоже встал, закрыл
Портфель и взял его в руку. Я собрал со стола
Деньги и рассовал их по карманам. Брумби
запахнул пальто и вышел в холл. Проектор
продолжал работать.
- Лучше выключить его, - посоветовал
Брумби.
Войдя в спальню, я сначала взял кассету с
236
фильмом, вложил ее в футляр и положил во
внутренний карман, только после этого выключил
проектор.
Брумби стоял у открытой входной двери. Я
присоединился к нему, и мы вышли в серые
сумерки. Он закрыл за собой дверь, на галерее
никого не было. Мы пошли к лифту. На улице
шел нудный моросящий дождь, через который
смутно угадывались очертания соседних домов.
Пока мы шли по галерее, Брумби
разглагольствовал о том, как он счастлив, что все
так прекрасно завершилось, наконец, как он
волновался, рассказывая мне о том, что
произошло на самом деле. Холодный воздух и
выпитое виски сделали его немного
легкомысленным. Казалось, он просто
размышляет вслух.
Мы остановились около лифта. Я нажал
кнопку вызова. Где-то внизу хлопнула дверь.
Я повернулся. Брумби стоял,
облокотившись на парапет галереи, и продолжал
болтать. Выглядел он внушительно в своем
модном пальто и ярком свитере. Я шагнул к
нему. Он оборвал свою речь на полуслове и
застыл в ужасе. Казалось, он окаменел. Он
догадался, что я собираюсь сделать. Голова его
начала качаться из стороны в сторону, когда
посмотрев через плечо, он увидел пустоту проемов
галереи. Затем Брумби перестал качать головой и
уставился на меня, понимая, что не сможет
противостоять тому, что на него надвигается. Я
усмехнулся и протянул к нему руки, чтобы
схватить его.
В это время дверцы лифта распахнулись.
237
Сзади послышался шорох, я автоматически
обернулся. В лифте стояла женщина, вся
обвешенная сумками с покупками, й удивленно
смотрела на нас. Несколько секунд мы все стояли
неподвижно, но это продолжалось недолго.
Брумби опомнился и побежал по галерее к
пожарной лестнице. Женщина от удивления
открыла рот, а я резко развернулся и бросился
вслед за Брумби, но споткнулся и упал,
растянувшись на полу. Быстро поднявшись на
ноги, я увидел, что Брумби уже лезет вверх по
лестнице, перескакивая сразу через три ступеньки.
Женщина так и стояла в лифте с открытым ртом.
Сначала я решил догнать Брумби, но потом
передумал. Что-то привлекло мое внимание.
Что-то белое, которое стояло на четырех колесах
и двигалось с большой скоростью. Кроме того, на
боку этого белого было написано: «Полиция».
Гленда вряд ли вернется сюда в обозримом
будущем.
Я посмотрел через перила, Брумби был уже
на последнем пролете лестницы. Он несся, 'как
заяц, подгоняемый страхом. Он так быстро
спускался, что коснувшись земли, на секунду
замер. Однако несмотря на то, что был почти без
сил, бросился бежать со всех ног к своей машине.
Его элегантное пальто болталось сзади. Но и
полицейские тоже двинулись в его сторону. Когда
Брумби был почти у цели, белый автомобиль
увеличил скорость, пересек пространство двора
прямо по газону и направился к Брумби. Тот,
почуяв неладное, хотел свернуть, но было уже
поздно.
Я вскочил в лифт. Женщина все еще стояла
238
на галерее, не спуская с меня глаз, пока дверцы
не стали закрываться. Только в последний момент
она проявила признаки жизни, потому что до нее
дошло, что там осталась одна сумка с продуктами.
Стоя в лифте, я закурил, а когда он
остановился, то вышел и направился в сторону,
противоположную той, куда побежал Брумби. Я
пошел у гаражам, где оставил свою машину. Я не
оглядывался, да и не было нужды делать это.
Пока все внимание полицейских сосредоточилось
на Брумби.
Ну, что же, подумал я, все идет своим
чередом.
Я завел мотор и поехал, соблюдая все
правила движения. У Меня не было времени
менять машину, и я не мог сейчас привлекать
внимание полиции.. Ехал я к небольшому
почтовому отделению, которое находилось на
окраине города. Когда я подъехал к нему, то
увидел, что двери закрыты, но внутри горел свет.
Но я знал, что нужно просто постучать и тебе
откроют. Оставив машину у тротуара, я пересек
дорогу и заглянул в витрину, где были выставлены
рождественские открытки, игры в больших
красивых коробках и различные игрушки. Внутри
помещения женщина лет пятидесяти сидела около
обогревателя и что-то вписывала в старую
бухгалтерскую книгу.
Я постучал в дверь. Женщина подняла
голову. Я постучал еще раз. Губы женщины
зашевелились, и в зале появился мужчина такого
же возраста. Он был одет в темный свитер, на
носу сидели очки. Он подошел к двери. У него
был грустный вид.
239
- Извините за беспокойство, - сказал я, - но
мне очень нужны конверт и марки.
Мужчина посмотрел на меня оценивающим
взглядом, потом набросил цепочку и только
после этого открыл дверь.
- Сколько вам марок?
- На пять шиллингов.
- А какой конверт?
- Большой конверт из плотной бумаги.
Мужчина отошел, взял конверт и, проходя
мимо женщины, взял у нее марки.
- С вас пять шиллингов и десять центов, -
сказал он.
Я вытащил из кармана мелочь и, отсчитав
нужную сумму, просунул ее в щель двери.
Мужчина передал мне конверт и марки.
- Большое спасибо, - поблагодарил я.
- Извините за предосторожность, - сказал
он. - В наши дни приходится всего остерегаться.
- Все нормально, - успокоил его я. - Никогда
не знаешь, что может случиться.
Отойдя от двери, я вытащил ручку и написал
имя и адрес на конверте, приклеил марки и
вложил в конверт пленку с фильмом. Я не сразу
опустил конверт в почтовый ящик, потому что
сначала мне нужно было позвонить. Неподалеку
я увидел телефон-автомат. Войдя в него, я
положил конверт на телефонный справочник,
поднял трубку и попросил оператора соединить
меня с Морисом. На этот раз Морис был дома.
- Морис?
-Да.
- Ну, что там произошло?
- Самое худшее.
240
- Говори.
- Джеральд. Он добрался до Одри первым.
- Где она сейчас?
- Здесь. У меня.
- Как это произошло?
- Джеральд разделался с ней дома. Затем
вызвал Кэма, чтобы тот не дал ей возможности
добраться до больницы.
- Что было потом?
- Джеральд дал Кэму зеленую улицу. К
сожалению, мы с Томом приехали, когда Кэм
успел поиздеваться над ней всласть.
- Как она?
- Лучше не спрашивай.
Итак, это случилось. Теперь к другим
прибавился Джеральд. Раздался голос Мориса.
- Джек?
- Да. Слушай, Морис, ты должен вытащить
ее оттуда. Завтра, в понедельник, независимо от
ее состояния. План прежний. Но только заставь
ее уехать.
- Хорошо. Что мне сказать ей о тебе?
- Ничего.
- Но она захочет узнать. Она не согласится
ехать, если я ей ничего нс сообщу о тебе.
- Ладно. Скажи ей, что я присоединюсь на
следующей неделе. Скажи, что это дело потребует
больше времени. Но скажи так, чтобы она
поверила. Иначе она не поедет, и все будет
напрасно.
- Может, ты все же поговоришь с ней, ну,
не сейчас, так попозже?
- Нет, - ответил я. - Не могу.
Морис ничего не сказал..
241-
- И дай ей достаточную сумму денег.
- Хорошо, Джек.
Мы помолчали.
- Да, Морис, - спросил я, - не подскажешь,
где бы я смог найти здесь порошок?
- Порошок?
- Да.
- Там - нет, но если поедешь в Гримсби, то
повидайся с парнем по имени Сторк. Ты найдешь
его в баре клуба «Матадор».
- А он точно сможет мне помочь?
-Да.
- Позвони и предупреди, что я к нему
загляну.
- Когда?
- Сегодня, попозже вечером. Через
несколько часов.
- Хорошо.
- Ну, до встречи.
- Когда ты приедешь?
- Я дам тебе знать.
Я положил трубку на рычаг, пересек дорогу
и, подойдя к почтовому ящику, опустил туда
конверт с кинопленкой.
Стало совсем темно. Уилтон Истейт был
едва различим за пеленой дождя. Я вел машину
по дороге, где в последний раз высадил Дорин.
Когда я доехал до угла, где она тогда стояла,
немного притормозил, а проехав переулок, опять
набрал скорость. Справа, недалеко от дома, где
теперьжилаДорин, стоялаполицейская машина.
Я выругался про себя и проехал дальше.
Повернув налево, на дорогу, которая-шла
параллельно переулку, я остановил машину. По
242
крыше барабанил дождь. Я закурил и стал
соображать, что делать. Мне необходимо было
переговорить с Дорин, расспросить ее кое о чем,
чтобы осуществить то, что задумал. И вообще,
мне нужно было ее увидеть в любом случае.
Я вылез из машины. Не стоило, конечно,
оставлять ее здесь. Полицейские уже наверняка
допрашивают Брумби. Те, кто занимаются Дорин,
не могут знать номера моей машины, но узнают,
как только сядут в свой патрульный автомобиль.
Пройдя по мокрой траве задними дворами,
я подошел к дому, где временно жила Дорин.
Задняя дверь была открыта. Свет из нее
пробивался сквозь дождь. Нагнувшись, я
притаился за мокрыми кустами. Мужчина и
женщина, хозяева дома, с серьезными лицами
смотрели на двух полицейских, которые стояли
посередине кухни. Между полицейскими
находилась Дорин. Она была очень бледной и
неподвижной. Но вот разговор .закончился,
полицейские пошли к двери вразвалку, как они
умеют это делать, и повели с собой Дорин. Дверь
они за собой закрыли с преувеличенной
осторожностью. Через несколько секунд дверцы
патрульной машины открылись, а потом
закрылись. Мотор заработал, но эти ублюдки не
трогались с места. Они, наверное, сидели и с
радостью слушали, по рации номер моих
водительских прав. Прошло больше пяти минут,
прежде чем они отъехали в сторону Хай-стрит. В
противоположную сторону от места, где стояла
моя машина.
Я опять выругался. Я проклинал Гленду и
себя за то, что оставил ее в руках полицейских.
243:
Потом вернулся к своей машине. К счастью,
около нее не вертелся полицейский и не записывал
ничего в свою книжечку. Сев в машину, я поехал,
стараясь держаться подальше от Хай-стрит.
Наконец, я увидел то, что искал. Небольшой
спортивный автомобиль стоял под навесом около
одного из домов в конце улицы. Поставив свою
машину рядом, я немного повозился с сигнальной
системой и отключил ее. Затем открыл стекло
передней дверцы. На это ушло немного времени.
Как в старые добрые времена. Переложив ружье
и сумку в спортивный автомобиль, я сел за руль.
На этот раз мне не пришлось тревожить
хозяина Кейта. Дверь была открыта, я вошел и
поднялся наверх.
Кейт лежал на кровати и курил.
Транзисторный приемник стоял на его груди, ой
слушал музыку. На кровати валялись газеты и
журналы. На лице Кейта живыми оставались
только глаза.
- Кейт, - обратился я к нему, - где живет
Маргарет?
- А, это ты! Как дела?
- Отлично. Где она живет?
Кейт очень старательно выпускал кольца
дыма, глядя в потолок. Я сел на край кровати,
взял его за ворот рубашки и повернул лицом к
себе. Транзистор свалился на пол.
- Послушай, - сказал я, - кажется, я к тебе
обращаюсь. Скажи мне, где ее можно найти.
- С какой стати я должен тебе давать ее
адрес?
- Потому что ты был приятелем Фрэнка.
Он взглянул на меня.
244
- Ты что-нибудь узнал? - спросил он.
- У меня нет времени рассказывать. Ты все
узнаешь из газет. А сейчас скажи, где она живет.
Он еще немного помолчал, глядя на меня.
- Да не бойся ты, - успокоил его я. - Мне
нужно только кое о чем ее спросить.
- Точно?
- Через Маргарет я смогу добраться до тех,
кто убил Фрэнка. Тебе ведь это нс совсем
безразлично?
Наконец, он сказал:
- Она живет на Фариер-стрит.
- Это Фрэнк тебе сказал?
- Да, Фрэнк.
Я пошел к двери.
- Кто это сделал? - спросил он.
- Я же сказал, ты все узнаешь из газет.
На углу Фариер-стрит женщина - владелица
небольшого магазинчика, которая имела патент,
дающий право продавать спиртные напитки на
вынос, с радостью сообщила мне номер дома
Маргарет. Едва за мной закрылась дверь, как она
мигом исчезла в задней части магазина, чтобы
разнести весть о новом ухажере Маргарет. По
крайней мере, в отношении своих соседей
Маргарет была честна со мной. Я медленно
поехал по улице, пока не добрался до жилища
Маргарет. Машину я поставил за несколько
домов от ее подъезда и направился к двери
черного хода. На кухне было темно, но в гостиной
горел свет. Оттуда раздавался звук работающего
телевизора.
Я прошел через кухню и холл, потом отворил
дверь в гостиную. На каминной доске было
245
несколько переполненных окурками пепельниц.
На столе стояла не убранная после завтрака
посуда. Камин не выгребали, наверное, целую
неделю.
Маргарет лежала на софе, курила и смотрела
по телевизору Ральфа Харриса. На ней
гофрированный халат в цветочек, который она
даже не удосужилась застегнуть. Под халатом я
заметил старый черный бюстгальтер и не очень
свежие белые нейлоновые трусы. Она была без
чулок. Очевидно, Маргарет не ждала никого из
своих дружков. На ней были все те же черные
очки. Увидев меня, особенно выражение моего
лица, она негромко вскрикнула и попыталась
забиться в угол.
Я выключил телевизор и подошел к ней,
сел на подлокотник софы и протянул руку к ее
лицу. Она вся сжалась и замерла. Потом снял с
нее очки и бросил их на подушки. Глаза женщины
оставались плотно зажмуренными.
- Это было легко? - спросил я.
Она молчала. Глаза приоткрылись, когда я
провел рукой по се волосам.
- Как ты это все устроила? - спросил я.
Она вся дрожала. Я схватил женщину за
волосы и потянул назад. Сигарета выпала из ее
руки на софу. Я поднял сигарету и поднес к горлу
Маргарет.
- Как Фрэнк узнал, к кому надо идти? Как
он узнал, что это Эрик?
Маргарет опять закрыла глаза, затем
вскрикнула, потому что я поднес сигарету почти
к ее коже. Наконец, она заговорила:
- Я скажу, я все скажу.
246
Отпустив ее волосы, я приготовился
слушать.
- Фрэнк пришел ко мне. Это было в
воскресенье утром. Кто-то из его знакомых
показал ему фильм. Он считал, что это я виновата
в случившемся. На беду здесь был Эрик. Он
пытался уговорить меня заставить Дорин сняться
еше в одном фильме.
- Что случилось потом?
- Эрик был не один. Они увезли Фрэнка с
собой.
Она согнулась пополам, схватилась за
волосы, как будто хотела вырвать их, и залилась
слезами.
- О, Боже! - причитала она. - Боже
милостивый! Я не хотела этого. Не хотела. Только
не Фрэнк. Но Эрик заставил меня. Он угрожал
мне.
Ты когда-то работала на них?
- Пару раз. Но однажды они зашли слишком
далеко с одной маленькой чернокожей девочкой.
И... и...
Она начала рыдать в голос. Я опять схватил
ее за волосы.
- Ты, лживая сука. Перестань мне врать. Он
заплатил тебе, не так ли? Вот почему ты все это
подстроила. Потому, что тебе платили.
- Нет, честное слово, я...
Я провел горящей сигаретой по ее щеке.
Она дико заорала, я бросил сигарету на пол и
попытался заткнуть ей рот кулаком. Она укусила
меня, и я наотмашь дал ей пощечину. Она упала
поперек софы и опять начала выть. Я встал и
приказал ей подняться. Она перестала рыдать и
247
посмотрела на меня.
- Сейчас мы пойдем в твою комнату, а
потом ты поедешь со мной, - сказал я.
- В мою комнату?
- Да.
- Но...
Я взял сигарету и зажег ее. Она поняла, что
сопротивляться не стоит, поднялась и пошла к
двери, не выпуская меня из виду. Я последовал
:за ней. Она открыла дверь, я взял ее за руку и
втащил в спальню. Помимо кровати, здесь
находились только гардероб и туалетный столик.
Дверцы гардероба были широко распахнуты.
Вещи, которые не висели на вешалках, были
просто перекинуты через дверцу. Держа ее за
руку, я подошел к гардеробу и выбрал самое
новое и чистое платье, черное в белый горошек,
с кружевным белым воротником. Бросив его на
кровать, я направился к туалетному столику,
перерыл ее белье, пока не нашел черный
кружевной бюстгальтер, черные трусики и черные
шелковые чулки.
Отпустив Маргарет, я приказал ей одеваться.
Глаза ее широко открылись.
- Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
Она не делала даже попытки одеваться. Я
перекинул платье через ее плечо и сказал:
- Послушай, ты, сука. Ты сейчас пойдешь
со мной, неважно, одетая или голая. Так что
давай думай, как лучше.
Она начала одеваться.
Порывы ветра налетали на машину в слепой
ярости. Дождь стучал по опущенным стеклам.
Дворники стонали и скрипели. Вдоль дороги
248
качались темные деревья.
Я хорошо знал дорогу, но чаще ездил по
ней летом. Это было в те далеки дни, когда мы
с Фрэнком отправлялись в дальний путь, чтобы
провести весь день на коричнево-желтой грязи,
которую почему-то называли пляжем. Отсюда
были хорошо видны газовые заводы и доносился
тошнотворный запах рыбных доков. Но для нас
это это было настоящим путешествием: ожидание,
возбуждение, дорога, убегающая под колесами
наших велосипедов, теплый ветер, который трепал
воротники наших расстегнутых на груди рубашек;
то приподнятое настроение, когда мы на ходу
пели песни Элвиса.
Мне вспомнился случай, когда мы
натолкнулись на «лагонду», стоящую на
пустынном берегу, открытую: и пустую. Мы
остановились и внимательно осмотрелись вокруг,
чтобы убедиться, что поблизости нет владельца
машины. Но никого не было. Тогда мы положили
велосипеды на траву, осторожно приблизились к
машине и, еще раз оглянувшись, дотронулись до
нее. Я на всю жизнь запомнил удивительное
чувство прикосновения ладони к нагретому
солнцем боку машины. Фрэнк к ней не
прикасался. Он просто обошел ее, держась на
приличном расстоянии. И поскольку вокруг
никого не было, я предложил Фрэнку забраться
в машину, чтобы понять, что это такое, посидеть
в ней. Конечно, он отказался. А я залез в машину,
сел на теплую кожу сиденья и положил руки на
руль. А потом меня охватило чувство страха и
восторга, когда я заметил, что ключ вставлен в
замок зажигания. Я уже было протянул к нему
249
руку, но Фрэнк крикнул, что кто-то идет, и я
выскочил из машины, как нашкодивший кот.
Мы вскочили на велосипеды и мили две бешено
крутили педали.
Конечно, никого тогда не было. Фрэнк
обманул меня, чтобы оторвать от машины. Потом
мы так потешались над этим.
Позади меня послышался шорох. Она
скребла туфлей по задней дверце машины. Я
связал ей руки и залепил пластырем рот. Она еще
немного повозилась, а потом вдруг затихла.
Постепенно деревья стали редеть, а дорога
стали шире. Чаще стали попадаться жилые дома.
Сквозь дождь стал виден свет далеких уличных
фонарей. Я зажег сигарету и приоткрыл окно,
чтобы выкинуть спичку. Снаружи свирепствовал
ветер. Он был свежим и приятным. Я вдохнул
глоток свежего воздуха всей грудью. И
.почувствовал запах рыбного дока.
У Сторка были длинные волосы,
разделенные пробором посередине. На нам были
яркая рубашка со стоячим воротничком, галстук-
бабочка, серый костюм и черные башмаки. На
носу восседали круглые очки в золотой оправе.
Лет ему было от силы двадцать пять.
В комнате, которой он постарался придать
вид солидного офиса, на одной стене висела
маска Кинг-Конга, а на другой - Хэмфри Богарт.
Позади стола стоял игровой автомат,
ВБПфашенный в ярко-красный цвет. «Может,
это один из автоматов Клифа?» - подумал я.
Снизу доносилась музыка.
Сторк вопросительно смотрел на меня из-
за стола.
250
- Итак, вы знакомы с Морисом? - спросил
он.
- Странно, что вы с ним знакомы, - ответил
я нс очснь-то вежливо.
Он хитро улыбнулся.
- Времена меняются, сказал он. - Да,
времена меняются.
Мы некоторое время молча смотрели друг
на друга.
- Ну? - спросил я.
- Что, ну?
- У вас есть то, что мне нужно? Что я
просил?
- Дорогой мой, я должен знать, сколько
вам нужно, какого качества, когда? Не думаете
же вы, что я храню это здесь.
- Мне нет дела, где ты его хранишь. Морис
сказал тебе, что мне нужно.
- Авот и нет. Он только сказал, что вы меня
навестите. И все. Вы что, думаете, это
супермаркет?
- У меня мало времени, - сказал я.
- Тогда скажите, что вам надо.
Музыка внизу оборвалась, и послышался
шум голосов.
- Мне нужен шприц и около двух гранов
порошка.
-Ю!
- Ты получишь за все гораздо больше, чем
это стоит. При условии, что я буду иметь все
немедленно.
- Но Морис сказал...
- Забудь, что сказал Морис. У тебя это есть?
Здесь?
251
- Но послушайте! Откуда?
Я вытащил из бумажника несколько банкнот
и протянул ему. Он посмотрел на деньги.
- Мне нужен шприц, - твердо повторил я,
- готовый к употреблению, и два грана самого
лучшего порошка.
Я шел по вымощенной булыжниками улице
туда, где оставил свою машину. В воздухе
ощущалось близкое присутствие реки. Дождь
прекратился, ветер утих, и в ночи раздавались
звуки механизмов, работающих в доке.
Я сел в машину, повернулся и,
перегнувшись со своего сиденья, поднял пальто
Маргарет, наброшенное на ее лицо. Она
уставилась на меня. Я опять набросил пальто ей
на лицо, и она завозилась на сиденье.
Развернув машину, я медленно поехал прочь
от этого места.
В свете фар я увидел дорожный знак.
Мэлтон. Я хорошо знал это место. Деревушка в
трех милях от Соубери. Еще меньше, чем Соубери.
Не больше пятидесяти домов. Я поехал медленно.
На улице не было освещения. Дорога стала
подниматься вверх. У обочины я заметил телефон-
автомат, одиноко светившийся в ночи. Я
остановил машину и вошел. Ветер тихо раскачивал
верхушки деревьев, которые росли вдоль дороги.
Войдя в будку телефона-автомата, я открыл
лежащий там справочник и нашел нужное мне
имя. Опустив в автомат монету, набрал номер.
На том конце провода долго ничто не
подходил к телефону. Наконец, мне ответил
мужской голос:
- Резиденция мистера Киннера.
252
- Могу я поговорить с мистером Киннером?
- Очень сожалею, но он сейчас занят и не
сможет подойти к телефону.
- Передайте ему, что звонят из Лондона.
- Извините?
- Скажите, что это Джеральд по очень
важному делу.
- Почему вы сразу не сказали?
Я услышал, как он положил трубку, а через
несколько секунд до меня донеслись звуки
вечеринки. Через несколько минут эти звуки
исчезли, и кто-то взял трубку.
- Джеральд? - раздался в трубке голос
Киннера.
- Нет, - ответил я..- Это Джек.
Его тон сразу изменился.
- Джек, - сказал он, - вот уж не думал еще
раз услышать твой голос.
- Думал, что меня уже загребли?
Он рассмеялся.
- Что-то в этом роде. Ты очень плохо себя
вел.
- Я еще нс все сделал, - сказал я.
Он опять весело рассмеялся.
- У тебя нет шансов, парень. Чтобы ты не
предпринял, ты покойник.
- Может быть, - я закурил сигарету, - ты,
наверное, в курсе, что Гленда в полиции?
- Да, я знаю.
- И дочь Фрэнка.
- Да, Джек, знаю.
- Гленда работала не только на себя, Сирил.
Брумби платил ей, чтобы знать все твои дела..
Наступила пауза.
253
- Этого я действительно нс знал, - сказал
Киннер.
- Это именно Брумби показал Фрэнку
фильм.
- Интересно, зачем?
- Он хотел убрать тебя со своей дороги,
Сирил. И ему это почти удалось.
- Ну, это еще надо посмотреть. Мало ли
кому чего хочется, ведь так, Джек?
. - Ты недооцениваешь Брумби, Сирил.
- Да это просто смешно, Джек, - сказал он.
- Насколько мне известно, Брумби сцапали
полицейские.
- Это еще смешнее, чем ты думаешь.
Представь себе только на минутку Клифа и
Гленду вместе в полицейском участке, а потом,
что они говорят, пытаясь спасти свои шкуры.
- Джек, я никак не пойму, куда ты клонишь.
- И вот еще что, Сирил, - продолжал я, -
когда Дорин узнает, почему убили ее отца, то она
не станет молчать. А в полиции есть нс только
твои друзья. И те, кто ими не являются, захотят
нажить авторитет- на защите молодых леди от
таких подонков, как ты.
- Пожалуй, тут ты прав.
- А когда они возьмут Эрика, то это уже
будет нечто, ты как думаешь?
- Вероятно, так, - сказал он. - Но я не могу
отвечать за поступки своих подчиненных. Я
имею в виду, что ничего не знал о делах Эрика в
его нерабочее время. Это ведь возможно, Джек?
- Да, конечно, - согласился я. - Но было бы
еще лучше, если бы Эрик уехал куда-нибудь
отдохнуть. Тебе было бы спокойней.
254
- Идея неплохая, Джек. И она уже пришла
мне в голову раньше. Эрика в городе нет.
- А кроме того, он такая дрянь, - заметил
я.
- Не могу с тобой не согласиться, Джек, -
ответил Киннер.
Мы помолчали.
- Бедный Эрик, - притворно вздохнул
Киннер. - Он очень расстроился, когда узнал,
что подцепил случайно твою племянницу. Это
чистая правда, Джек.
- Куда он отправился бы, если бы решил
уехать из города? - спросил я.
- Ты знаешь Моби?
- Да.
- Знаешь старые каменоломни? Около Моби
Несс?
- Да, знаю.
- Тогда ты должен помнить и здание
конторы, справа от реки.
- Да.
- Там живет парень, который следит за
бакенами на реке. Он наш друг. Я сначала пошлю
Эрика туда.
- И я надеюсь, ты предупредишь его, что за
ним скоро приедут, чтобы отвезти его в другое
место. Некто в спортивном автомобиле.
- Ладно, скажу.
- В какое время?
- Между четырьмя и пятью утра. Это тебя
устроит, Джек?
Мы помолчали.
- Но есть и еще одно, - сказал Киннер.
- Что?
255
- Потом ты немедленно вернешься домой.
- Но мой дом здесь.
- Я имею в виду, что ты исчезнешь отсюда.
- Договорились.
Он опять захохотал.
- Ты меня удивляешь, - наконец, проговорил
он.
- Мне нужен Эрик, - просто ответил я.
- Даже больше, чем я?
- Нет. У меня нет времени на вас обоих.
Киннер захохотал и положил трубку на
рычаг.
Я вышел из телефонной будки. Из-за угла
на большой скорости вылетел автомобиль и
помчался по дороге. Я сел в свою машину. На
заднем сиденье было тихо. Я завел машину и
медленно поехал вперед. Не было нужды
торопиться, у меня впереди была целая ночь.
Проехав несколько миль, я поехал еще
медленнее: не хотелось пропустить поворот на
аэродром Соубери. Когда я увидел въезд на
аэродром, то выключил передние фары, и в
кромешной темноте повел машину вперед. Там
стояло несколько строений. Спрятав машину за
этими домами, я зажег свет в машине. Выйдя из
нее, я открыл дверцу и откинул переднее сиденье.
Вынув шприц из кармана и развернув его, я
положил его на заднее сиденье. Затем наклонился
и перевернул Маргарет, уложив ее лицом вниз.
Она было задергалась, но вскоре затихла.
Я набрал в шприц наркотик. Это оказалось
совсем несложно. Ее руки были связаны за
спиной, поэтому мне нужно было действовать
осторожно.
256.
Она опять зашевелилась, когда
почувствовала, как в нее входит игла. Минуты
через три она успокоилась. Я перевернул ее на
спину. Дыхание женщины было еле заметным, а
на лбу выступили капельки пота. Я поднял ее
веки. Зрачки были с булавочную головку.
Перебравшись через Маргарет на заднее сиденье,
я уселся поудобнее и вытянул ноги. Завернувшись
поплотнее в свое пальто, я почти немедленно
заснул.
Мне снилось, что мы с Одри лежим на
берегу моря. На ней был открытый купальник, а
на лице - носовой платок, чтобы солнце не
светило в глаза. Но почему-то очень холодно,
ветер треплет края платка, и мне страшно,.что он
сейчас упадет с ее лица. Но я не должен показывать
ей свой страх, поэтому лежу рядом,
облокотившись на руку, и говорю слова любви,
которые она так любила слышать от меня.
Наконец, я не выдерживаю напряжения,
поднимаюсь на ноги и бету к морю. Я бреду по
воде, пока она не смыкается над моей головой.
9 Воавращемме Джека
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Проснулся я в четверть третьего. Тело все
затекло и ныло. Отвернув крышку фляги, я
сделал большой глоток виски. Потом перебрался
на водительское место и, развернувшись, выехал
на дорогу. Включив фары, я поехал вперед и
через пять минут был опять в деревушке Соубери.
Мне не понадобилось много времени, чтобы
отыскать дом Киннера. Это была довольно
старинная усадьба. Занимала она не менее трех-
четырех акров земли, где буйно разрослись
деревья. Она стояла поодаль от дороги. Вечеринка
находилась в самом разгаре, все окна в доме были
освещены.
Проехав мимо главных ворот на сотню
ярдов, я остановился. Приходилось быть
предельно осторожным: здесь могла быть
спрятана машина с охраной. Я немного подождал.
Вокруг все было спокойно. Тогда я вышел из
машины и направился к тому месту, где
заканчивалась высокая ограда, окружающая
поместье. Заглянув за угол, я увидел продолжение
ограды. Я выругался. Мне придется втаскивать
Маргарет через главный вход. Я посмотрел на
дорогу, ведущую к воротам. Она имела небольшой
уклон. Я подошел к машине, закрыл переднюю
дверцы. Подставил плечо и, придерживая руль
258
левой рукой, начал толкать машину вниз, к
воротам. Остановив машину в нескольких футах
от ворот, подошел к дорожке, ведущей к дому, и
прислушался. Нс было слышно, чтобы хлопали
дверцы машины около дома. Все было спокойно.
Вернувшггсь к машине, я вытащил Маргарет.
Я поехал обратно к телефону-автомату в
Мэлтоне. Очень долго не мог дозвониться до
телефонистки. Когда же, наконец, дозвонился,
то назвал лондонский номер. Она попросила
опустить два шиллинга и шесть пенсов. Я опустил
в прорезь автомата мелочь, взятую из кошелька
Маргарет.
Сначала раздались гудки, а потом прогудел
сонный мужской голос:
- Скалли слушает.
- Это Джек Картер, - назвал я себя.
После этого недовольные нотки в голосе
моего собеседника несколько утихли.
- Слушаю тебя, Джек.
- У меня для тебя есть интересное дело.
- Говори.
- История о гюрнотрафических фильмах,
убийстве, подкупленных полицейских,
наркотиках и приятеле парочки людей, которых
ты уже долгое время пытаешься схватить с
поличным.
.На том конце провода долго молчали.
- Звучит заманчиво, - наконец, произнес
он. - Но меня удивляет, почему ты все это решил
сообщить мне?
- Человека, которого убили, звали Картер.
Он опять помолчал.
- Мне не хотелось бы говорить об этом по
259
телефону.
- Я не располагаю временем, чтобы приехать
к тебе.
- Понимаю. Тогда рассказывай.
- У меня есть одно условие.
- Давай, выкладывай.
- Ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу.
- Я не могу гарантировать, что выполню
твою просьбу.
- Сможешь, если дослушаешь историю до
конца.
- Продолжай, а тогда посмотрим.
- Недалеко от места, где я сейчас нахожусь,
вовсю идет вечеринка, скорее, настоящая оргия.
Одна из гостей лежит в парке в сильном
наркотическом опьянении. Героин. Она была
подружкой моего брата. Его убили, когда он
узнал, что эта женщина уговорила его дочь
сняться в порнографическом фильме. Человек,
который велел убить моего брата, имеет в местной
полиции своих людей, и все дело представили
так, будто это несчастный случай. Но сейчас в
полицейском управлении находятся две птички,
они снимались в этих фильмах. Она из них моя
племянница, а другая работает на человека, о
котором я тебе говорю. Они постараются замять
это дело.
- Что ты предлагаешь? - спросил он.
- Ты попросишь одного из своих
помощников позвонить в полицию и сообщить о
женщине в парке. Пусть скажет, что получил об
этом сведения от; случайного прохожего.
Полицейские сначала позвонят человеку, о
котором мы говорим, и предупредят его? а уж
260
потом начнут действовать. Но весь фокус должен
заключаться в том, что твои ребята прибудут туда
раньше. С камерами, фотоаппаратами и тому
подобным. А может, ты даже сам подъедешь
туда, но попозже, будто ты только что получил
сообщение. Тогда у полиции не останется выбора,
и им придется заняться человеком, о котором
идет речь. И чтобы все пропало в газеты, на
первую полосу.
- Отлично придумано, - согласился со
мной Скалли.
- Кроме того, я послал тебе копию фильма,
- сказал я. - Скорее всего, ты получишь ее в
понедельник утром.
Проселочная дорога была настолько узкой,
что по ней могла проехать только одна машина.
В некоторых местах она была выложена старым
битым кирпичом, но в основном булыжниками,
и покрыта толстым слоем кирпичной пыли. С
обеих сторон дороги рос тростник, а за ним
тянулись ряды глиняных карьеров, заполненных
водой, которая блестела под начинающим светлеть
небом. Дождь давно перестал лить, и ветер,
кажется, затих.
Дом стоял в конце дороги. За ним
просматривался высокий берег реки, а слева от
дома возвышались четыре наполовину
обвалившиеся печи для обжига кирпича, чем-то
напоминавшие ацтекские пирамиды. Ничего не
изменилось с тех пор, как я был здесь в последний
раз, то есть двадцать три года тому назад.
В одной из комнат нижнего этажа дома
горел свет, выделяясь на фоне голубеющего
рассвета. При звуке подъезжающей машины в
261
окне появилась фигура человека. Я подъехал
ближе, фигура исчезла из окна. Я выключил
двигатель и услышал дыхание реки и плеск волн
о берег позади дома. Свет в окне погас, входная
дверь отворилась, и на пороге появился Эрик. В
руке он держал дорожную сумку. Закрыв за собой
дверь, он двинулся к машине.
Я опустил окно. Он смотрел прямо на
меня, но в сумерках мое лицо было для него
просто бледным пятном. Он уже был в шести
футах от машины, когда вдруг понял, кто сидит
за рулем. Вскрикнув и уронив сумку, он бросился
прочь от машины.
Я вышел из машины, взял ружье, лежавшее
на заднем сиденье, засунул в карман бутылку
виски, и не спеша двинулся за Эриком. У меня
было много времени, и ему от меня никуда не
скрыться.
Он бежал к реке, а потом вдоль кирпичной
стены. Я наблюдал за тем, как он карабкается на
стену, а потом, когда я уже не мог его видеть, то
слышал, как он перебирается через кирпичи,
осыпавшиеся со стены. И этот звук был звуком
смерти.
С каждой секундой становилось светлее.
Вода в реке из пурпурной превращалась в серую.
Стал виден противоположный берег реки. Над
водой раздавался гудок плывущего по реке
пароходика.
Я остановился на том месте, где берег
подходил вплотную к заводу. Звук шагов Эрика
внезапно оборвался. Я пошел вперед.
Двор завода был квадратным. Справа от
меня находилась низкая длинная печь, такая
262
старая, что ее верхушка поросла травой. Слева и
впереди тянулись полуразрушенные стены,
поросшие шиповником и бузиной. Слева,
обращенные к реке, стояли каркасы черепичных
мастерских, едва достигавшие половины своей
первоначальной высоты, - здесь, конечно,
поработало время не без помощи местных
сорванцов.
В центре двора возвышались четыре главные
печи, все еще целые, а также два огромных чана,
наполненных старыми кирпичами и дождевой
водой. Мы с Фрэнком любили сидеть на краю
чана, бросать вниз горящие бумажки и смотреть,
как они с шипением плывут по воде.
Я остановился и прислушался. Тишина... Я
обошел черепичный склад, заглядывая в каждый
уголок. Его здесь не было. Яне стал заходить за
черепичный склад, потому что если он попытался
забратьсятуда, то ему пришлось бы бежать через
двор в тот момент, когда я туда входил.
Я заглянул в оба чана. Тогда я поставил
ружье и бутылку виски у края одного чана и начал
взбираться на ближайшую печь. Печи отстояли
друг от друга на четыре фута, и в детстве это было
очень увлекательно - подниматься с уступа на
уступ, пока не доберешься до ее верха. Но теперь
.я был в.два раза выше, чем тогда, и подъем не
доставил мне удовольствия.
Добравшись до верха печи, я сел, свесив
ноги, и посмотрел в чан с высоты в двадцать
футов. Интересно, не позарится ли он на ружье?
Вряд ли. Не такой старина Эрик простак. Я
улыбнулся. Когда мы были детьми, то Фрэнк, я
и наши знакомые ребята приходили сюда поиграть
?263
в прятки. Мы выбирали одного - салку, то есть
того, кто должен был прятаться, давали ему
минут двадцать, а потом все начинали искать.
Если салку ловили, то он притворялся, будто
убит тем, кто его нашел. Это была азартная игра.
Но самое интересное заключалось в том, если
тот, кого мы искали, умел хорошо прятаться. В
противном случае становилось скучно, потому
что игра быстро кончалась. Часто я позволял
другим ребятам заниматься поисками, а сам
отставал, забирался на печь, лежал там и ждал,
пока не отыскивал взглядом спрятавшегося,
который думал, что его никогда не найдут. Тогда
я вставал и кричал, а он прямо-таки чуть не
отвинчивал себе голову, пытаясь понять, откуда
идет мой голос.
Но если это был Фрэнк, то я так не
поступал. Это - одна из немногих итр, к которой
он относился серьезно. Я всегда мог найти его,
но никогда этого не делал. Пусть другие, если
смогут, только не я. Но в свою очередь, я никогда
не давал ему шанса найти меня. Это уже было
делом принципа. А ему так хотелось! Если
прошлое можно было вернуть, то я с большим
удовольствием позволил бы ему найти меня.
Я вынул револьвер Кона из кармана и
доложил рядом с собой, вытащил сигарету и
закурил.
Почти совсем рассвело. Со своего места я
мог видеть гладь реки на несколько миль вперед,
а справа на горизонте по серому небу скользил
отсвет сталеплавильных заводов.
Я оглядел двор. Эрика видно не было. Но
я знал, что он где-то здесь. Пусть он сделает хоть
.264
одно движение, пошевелит хоть кончиком пальца,
я его увижу. Докурив сигарету, я бросил окурок
вниз в чан и смотрел, как он кружится в воздухе,
прежде чем упасть в воду, зашипеть и погаснуть.
Оторвав взгляд от чана, я увидел Эрика.
Он двигался, согнувшись, у подножья
старой печи, поросшей травой. Эрик сидел там
все это время, прислушиваясь и умирая от страха,
в надежде избежать встречи со мной. Ему даже не
пришла мысль оглянуться по сторонам. Он,
вероятно, думал, что я ищу его в кустах у реки.
Я позволил ему проползти еще немного, потом
окликнул. Здесь нужно было действовать
внезапно.
- Эрик, - позвал я.
Звук моего голоса отразился от воды и
стен.
Он замер, крутя головой во все стороны и
пытаясь понять, откуда раздался мой голос.
- Я здесь, Эрик, - спокойно сказал я.
Он медленно повернул голову и увидел
меня. Он распластался, как ящерица на пригретом
солнцем камне.
- Встань, Эрик! - приказал я.
Он поднялся, не отрывая взгляда от моего
лица.
- Иди вниз, - сказал я.
Он не двинулся с места. Я показал ему
револьвер Кона.
- Я сказал - вниз!
Он подошел к краю печи и пошел вниз
вдоль ее полуразрушенного бока.
- Встань лицом к стене, - скомандовал я.
Он поднял руки и встал, как я велел. У него
2'65
не было выхода.
Я спустился с печи, постоял, глядя на
спину Эрика нескольких минут, затем подошел
к тому месту, где оставил ружье и бутылку виски.
- Повернись, - сказал я.
Он повернулся ко мне лицом. Я посмотрел
на него и улыбнулся. Затем отвернул пробку у
бутылки.
- Мне кажется, тебе бы не помешал глоток
виски, - сказал я.
Он попытался встать прямо, но никак не
мог принять вертикальное положение.
- Почему бы тебе не выпить со мной? Ведь
ты пил с моим братом, не так ли?
Стая диких гусей, пролетела над рекой.
- Иди сюда, - приказал я.
Он, с трудом передвигая ногами, подошел
ко мне. Я протянул ему бутылку.
- Давай выльем за Фрэнка, - предложил я.
Он не двигался.
- Держи, - с угрозой проговорил я.
Ему, наконец, удалось протянуть руку и
взять у меня бутылку. Я неотрывно смотрел ему
прямо в глаза, и он стал поднимать бутылку ко
рту. Он поднес бутылку к губам, Наклонил ее, но
поскольку старался нс глотать, то спиртное
потекло по подбородку и шее.
- Глотай, Эрик, - велел я. - Каждую каплю.
Как это делал Фрэнк.
Он сделал глоток, потом второй, третий. Я
положил руку на донышко бутылки и держал ее
наклонно. Теперь если он не будет глотать, то
захлебнется.
И тут я совершил ошибку.
266
Одной рукой я держал дно бутылки, а
другой придерживался за край чана, чтобы не
упасть вперед, когда наклоняю бутылку.
Я открылся.
Все произошло в считанные секунды. Я
смотрел только на его лицо и ни о чем не
догадывался, пока не услышал легкий щелчок,
который всегда издают эти штучки.
На мгновенье я почувствовал ледяной холод.
Бутылка выпала из моих рук и разбилась о край
чана. Затем стало жарко, и я почувствовал
страшную боль. Когда он вытащил нож, я упал у
края чана. Эрик кинулся за ружьем, но у меня
хватило сил перевернуться и зацепить ружье
ногой. Оно' соскользнуло и упало в чан. Я
перевернулся на спину и увидел над собой небо,
оно было красным. Потом я свалился в чан. Я
лежал на спине, а ноги были в воде. Что-то
лежало около моего правого колена. Это было
ружье. Я попытался дотянуться до него, но боль
была такой сильной, что моя рука бессильно
упала в воду. А потом появился Эрик. Он стоял
на краю чана. Я еще раз попытался дотянуться до
ружья. Увидев это, Эрик спрыгнул в чан,
оттоЛкнул мою руку и выдернул из-под меня
ружье, отчего я еще больше погрузился в воду.
Я прикрыл глаза, чтобы умерить боль, а
когда открыл их, то увидел, что Эрик стоит надо
мной и что-то кричит, но слов разобрать не мог.
Продолжая кричать, он поднял ружье к плечу и
оттянул курок. Затем замолчал и тщательно
прицелился мне в голову. Я подумал, что нет
нужды делать это. Хотя бы не с такого расстояния.
Я смотрел, как палец нажимает на курок. Я
267
отчетливо видел руку, даже кольцо с печаткой, на
котором была начальная буква его имени.
Раздался выстрел и грозным эхом
прокатился по чану. Звук выстрела отозвался
болью в моем теле. По небу заметались птицы.
Наступила тишина. Когда я открыл глаза,
то Эрика над собой не увидел.
Новый приступ боли заставил меня
зажмуриться, а потом я посмотрел на свой живот.
Кровотечение было очень сильным. Вода вокруг
меня постепенно окрашивалась в красный цвет.
Но, к моему удивлению, я не был задет выстрелом
из ружья. Кровь шла только из ножевой раны в
животе.
Я осторожно осмотрелся вокруг. Эрик лежал
на спине в дальнем конце чана. Все, что я мог
видеть, это его согнутую в колене ногу. Я не мог
видеть лица Эрика, потому что голова лежала
ниже уровня тела. Но там и смотреть было не на
что. Вода вокруг Эрика была еще краснее, чем
вокруг меня.
А между нами, наполовину в воде, лежало
ружье. Вернее, то, что от него осталось,
искривленное и черное. Из него все еще шел
дым, который поднимался в серое утреннее
небо.
Слабые лучи солнца согревали мне лицо.
Иногда под дуновением ветерка по воде в чане
пробегала рябь.
Где-то недалеко раздался звук машины.
Потом шум мотора затих. Хлопнула дверца.
Время тянулось медленно. Я смотрел в
расстилающееся надо мной бездонное небо.
Боли я почти не чувствовал.
268
Я услышал, что кто-то бродит возле большой
печи. Шаги приближались к чану, в котором я
лежал. Вдруг они смолкли. Я попытался позвать
на помощь, но не смог произнести ни звука. У
края чана послышались шаги. Краешком глаза я
увидел руку, которая дотронулась до разбитой
бутылки виски. Мне удалось шевельнуть рукой,
и кирпич, упав в воду, привлек внимание
незнакомца. Над краем чана появилось лицо.
Это был Кон. Некоторое время он смотрел в чан.
- О, Господи, - тихо произнес он.
Он спрыгнул вниз и присел около меня на
корточки. Он с интересом разглядывал мою
рану.
- Да, Джек, - сказал он как бы про себя. -
что же делать? Что делать?
Я смотрел на него, но ответить не мог.
- Я должен был привезти тебя домой к
Джеральду и Лесу. Да. Это то, что я обязан был
сделать.
Он сдвинул шляпу на затылок.
- Но теперь, должен тебе сказать, это ни к
чему. Да, вот так, Джек.
Он еще раз взглянул на мою рану, и было
видно, что он о чем-то напряженно думает.
Внезапно он выпрямился, отряхнул пальто..
Повернувшись, он увидел лежащего невдалеке
Эрика.
- О, Боже, - прошептал Кон еще раз.
Заметив лежащий на стене свой револьвер,
Кон взял его и положил в карман. Потом
перебрался через край чана и, не оглядываясь,
ушел. Я слышал, как он спрыгнул с той стороны
чана на землю и пошел прочь. Потом некоторое
269
время я ничего не слышал, затем раздался звук
закрываемой дверцы машины, мотор заработал,
я долго слышал его рокот, пока он не замер
вдали. И ничего больше не осталось, совсем
ничего...
КРУГОВЕРТЬ
С ОРУЖИЕМ
Г. ЛОФЛЁР
1. Мертвый человек и мертвая собака.
Джордж Варни собирался провести уютный
вечерок в кругу своей семьи. Жена его уже
накрывала на стол, предложив всему семейству
кучу аппетитных вещей, любимых как мужем,
так и детишками: суп из раков, куриный салат,
фаршированные яйца и, конечно же, хрустящие
чипсы. Электрический тостер один за другим
выстреливал пышущие жаром хлебцы. За ужином
завязалась интересная беседа: речь зашла о школе,
об уроках истории дочери - греки, воющие с
персами, древняя Спарта, Дарий, Мильтиад -
последний раз Варни приходилось задумываться
об этом лет двадцать пять назад, и теперь ему
доставляло удовольствие извлекать из глубин
памяти забытые имена и даже даты. Марафон -
490 год до нашей эры? Правильно?
Новый тост поджарился для главы семьи,
и он опять положил на него салат, хотя принялся
было за сыр - ужин пошел таким образом по
второму кругу. Надо будет сегодня доставить
детям удовольствие и разрешить им посидеть
еще часок перед телевизором: сегодня ведь
273
суббота, и завтра они могут выспаться.
Музыкальная передача - вот и хорошо, пусть
смотрят, а Варни с женой тем временем выпьют
бутылочку хорошего вина, поговорят, ну, и так
далее...
Все вместе убрали со стола, включили
телевизор. Сначала новости: результаты выборов
в двух храфствах - победа партии либералов в
одном, а в другом преимущество получили
консерваторы. Наводнение в Италии, бомбежка
американцами нефтяных месторождений в
Хайфе. Затем дикторша-блондинка объявила
концерт бит-хруппы, и только успели они начать
свое выступление, как в библиотеке зазвонил
телефон; Варни, чертыхнувшись, пошел брать
трубку.
Инспектор Шефердсон, его шеф, извинился
за беспокойство. Он объяснил, что только
чрезвычайные обстоятельства заставили его
позвонить в* столь поздний час: в полицейское
отделение в Вестхэме обратился официант по
фамилии Бенфилд, сообщивший, что на пароходе
-аБризбэн Стар», который должен отплывать через
-три дня из Соутхэмптона, готовится убийство.
Бенфилд якобы узнал об этом из разговора
посетителей ресторана, случайно услышанного
-им через стенку. Темная история, однако ему,
Шефердсону, кажется вполне разумным начать
следствие заблаговременно:
- И в настоящий момент у меня здесь нет
никого, кому бы я мог поручить этим заняться.
- Я сейчас выезжаю, - и Варни, попросив
повторить еще раз номер отделения полиции и
выслушав последовавшие за этим извинения
274
Шефердсона, пообещал ему передать его поклон
глубокоуважаемой супруге.
Затем он повесил трубку, подавляя в себе
досаду, вызванную в нем чрезвычайно вежливым
голосом его шефа. Дело это с первого взгляда
показалось ему не особенно-то приятным,
возможно, что угробить придется всю
предстоявшую ночь.
- Шефердсон, - сказал он жене, вернувшись
в столовую, - этот очаровательный пожилой
господин, который постоянно целует тебе ручки
и тем самым производит на тебя неизгладимое
впечатление, посылает меня прямо сейчас в
Вестхэм. Нет, - сказал он, заметив ее быстрый
взгляд, - никого не убили. Но, очевидно, убийство
может произойти. - В глазах жены он заметил
разочарование по поводу безнадежно
испорченного вечера и невесело усмехнулся.
Постараюсь вернуться как можно быстрее. Все
же, не жди меня слишком долго.
В этот ноябрьский вечер на улице было
свежо; судя по заморозкам, утро должно быть
туманным. Улицы были пустынны, на многих
перекрестках уже были выключены разговоры, и
Варни ехал довольно быстро. По дороге злость
его потихоньку проходила, и даже появилось
любопытство, что за человек был этот Бенфилд.
Среди официантов разные люди попадаются, так
что заранее сказать ничего было нельзя.
В полицейском отделении в Вестхэме
обрадовались, что человек из Скотленд-Ярда
прибыл так быстро. Констебль с торчащими
усами и лысой головой пригласил Варни в
помещение, находящееся за будкой дежурного,
275
где сидел дежурный офицер. Там он поведал, что
официант Бенфилд из ресторана Милфорда после
окончания рабочего дня - этот ресторан работает
только до восьми часов вечера - явился к ним в
отделение и рассказал вот что: около шести часов
вечера он ужинал за одним из столиков, стоящих
в коридоре, ведущем в кухню, который был
отделен от гостевого зала только фанерной
стенкой. И он случайно услышал разговор двух
мужчин, из которого узнал, что некий человек, о
котором они не высказывались более подробно,
должен через три дня произвести посадку в
Соутхэмптоне на «Бризбэн Стар». Там-то и мог
бы представиться очень удобный случай его
убить, а тело вышвырнуть за борт.
- А вот дальнейшая информация уже не
представляет для нас интереса, - сказал констебль.
- Бенфилд подслушивал разговор до тех пор,
пока оба они не сменили тему, заговорив о
скачках. Затем он хотел было выйти в зал, но тут
его вызвал к себе шеф, решивший выяснить что-
то по поводу денежных расчетов за текущий
день. И когда он появился возле стола, за которым
должны были сидеть эти люди, там никого уже не
было. И официант, обслуживавший эти столики,
сообщил, что оба гостя только что ушли.
- Вам известно, как звали этого официанта?
- Уотинг.
- А что за человек этот Бенфилд?
Констебль, очевидно, не имел большого
опыта в описании личностей. После нескольких
наводящих вопросов Варни удалось получить
информацию, что Бенфилд был человеком лет
сорока пяти, не особенно высоким, плотного
276
телосложения, с сильными руками, широким,
гладко выбритым лицом и спокойной, деловитой
манерой разговора. Бенфилд не производил
впечатление человека, склонного выдумывать
всякие сказки или же в целях утверждения
собственной значительности раздувать из мухи
слона.
- А где он сейчас? - осведомился Варни.
- Он пошел домой.
- Сейчас, конечно же, я не могу своим
звонком поднимать его с постели. И что, никак
нельзя было задержать его здесь до приезда кого-
нибудь из Скотленд-Ярда?
- Я попросил об этом Бенфилда, но он
сказал, что очень устал. Я же не мог применять
к нему принудительные меры!
- Конечно, нет. Вы все сделали правильно.
Варни, записав адрес Бенфилда, решил
встретиться с ним на следующее утро -
вытаскивать человека из кровати из-за такого
допроса представлялось совершенно
невозможным. Теперь его вновь охватили
сожаления о том, что этот вечер, которому они
сженойтакрадовались, был безнадежно испорчен
столь бестолковым случаем. Варни взглянул на
часы. Может быть, все еще не поздно? Он быстро
поехал обратно, машину он оставил возле
подъезда. Жена его сидела в кресле и читала. Она
уже собиралась ложиться слать - на ней был
стеганый халатик, сидела она, поджав под себя
ноги.
- Я не опоздал? - спросил Варни.
Она отложила книгу:
- Вовсе нет.
277
Часа через два он вкратце рассказал ей, по
какой причине Шефердсон отправил его в такую
даль среди ночи; затем они улеглись спать.
На следующее утро он позавтракал вместе
со всем семейством, а затем вновь отправился в
Вестхэм. Стоял такой туман, что невозможно
было различить стоп-сигналов едущих мимо
машин, так что ехать приходилось крайне
медленно. Он даже стал подумывать о том, не
лучше ли было ему остановить машину и поехать
дальше на метро, однако за Темзой туман начал
рассеиваться.
На улице, где жил Бенфилд, дома в
основном были старые, только уличные фонари
да световые рекламы выглядели современно.
Варни вошел в прохладную прихожую, поднялся
по широкой лестнице наверх и три раза позвонил
в дверь, на которой висели три таблички с
именами: один раз полагалось звонить
С.Вильямсу, дважды - Кроу и три раза - Чарльзу
Бенфилду. Ответа не последовало, Варни
позвонил еще раз и прислушался. К двери кто-
то подошел и приоткрыл ее - в щелку была видна
только часть лица. Варни сказал, что хотел было
видеть мистера Бенфилда.
Женщина, открывшая дверь, ответила, что
его нет, вероятно, дома, но она сейчас проверит
еще раз. Вернувшись, она подтвердила, что
постучалась к нему в дверь, но ей никто не
ответил, хотя ей известно, что мистер Бенфилд
привык вставать довольно рано. Варни показал
свое удостоверение и заявил, что он из полиции
и настоятельно просит, чтобы ему открыли. В
коридоре зажегся свет, Варни пригласили пройти,
278
и он увидел молодую женщину в домашнем
халатике, которая, по всей видимости, только
что встала с постели - волосы ее были сильно
взлохмачены. Она показала ему на дверь в конце
коридора, туда-то Варни и постучался, затем
прислушался - ни звука, тогда он нажал на ручку.
Дверь подалась.
В комнате, куда он вошел, было два окна.
Занавески были задернуты и пропускали
солнечный свет очень слабо. Варни нащупал
выключатель, щелкнул им, и тут, увидев прямо
перед собой заштопанные носки, произнес:
- Хэлло, господин Бенфилд!
Ступни лежащего человека были просто
огромными и казались как-то странно
вывернутыми: пальцы торчали кверху под углом
в сорок пять градусов - Варни вспомнил, что так
ставить ноги их учили в армии. Но человек этот
лежал навзничь на полу, склонив голову набок.
Казалось, будто у него был горб; одно плечо было
заметно приподнято, а рядом с ним чернела
лужица - кровь. Рот был полуоткрыт, Варни
вспомнил о том, как описывал ему Бенфилда
усатый констебль: лицо его было широким,
подбородок - массивным - можно было и в самом
деле предположить, что человек этот разговаривал
спокойно, по-деловому. Варни немного
приподнял его за плечо и тут увидел торчавшую
из его спины рукоять засаженного туда во всю
длину штыка. Он не отшатнулся и даже не
ощутил ужаса: вот уже много лет он не испытывал
подобных чувств. И ко многим мыслям,
крутившимся в данный момент в его мозгу,
добавилась еще и та, что вот в эту-то секунду и
279
началось расследование его вот уже двадцать
восьмого случая убийства. А он хотел уже было
обратиться к начальству с просьбой предоставить
ему регламентированный рабочий день с
гарантией отдыха в выходные дни. Совсем
недавно он отметил свой сорок третий день
рождения и при этом обещал своей жене оставить
работу оперативника. И разве он не сделал для
этого все от него зависящее? Разве не было
молодых работников, таких, например, как его
ассистент Бостон, только и ждавших своего
шанса? Разве не мог он использовать свой богатый
опыт как-то иначе, например, став доцентом в
полицейской академии? Но эти мысли теперь
следовало выбросить из головы.
Варни поднялся, выключил свет и задернул
занавески. Затем вышел в коридор. Там стояла
женщина, открывшая ему дверь. Она была уже
причесана, и теперь выжидающе смотрела на
него.
- Откуда я могу позвонить? - спросил он.
- От нас... пожалуйста.
Из комнаты, обставленной стандартной
мебелью, Варни позвонил к себе в бюро:
- Убийство. Немедленно пришлите мне все
необходимое. Если можно, неплохо было бы
привлечь специалиста по военному оружию.
Женщина стояла возле него, бледная как
мел. Варни произнес:
- Пока не пришли наши люди, я бы хотел
вас кое о чем порасспросить.
Ока показала ему на кресло, присела сама,
взяв при этом пачку сигарет. Варни задал первый
вопрос:
280
- Кто вообще живет в этой квартире?
- Я, мой муж и наш сын, - ответила она. -
Меня зовут Рут Кроу, моего мужа - Роберт.
Кроме того, еще моя мама, миссис Вильямс. Вот
уже пару лет мы сдаем квартиру мистеру
Бенфилду. Нам она не нужна, квартира большая:
шесть комнат, а лишние деньги никогда не
помешают.
- В котором часу Бенфилд вчера вернулся
домой?
Женщина задумалась
- Я думаю, как обычно. Или чуть позже.
Мы все еще сидели перед телевизором. Наверное,
было уже около десяти часов.
- Он был один?
- Думаю, что да.
Дверь отворилась, и в комнату вошел
мужчина в спортивном костюме.
- Мой муж, - представила его Рут Кроу. -
А это господин из Скотленд-Ярда. Я как раз
хотела тебя позвать.
Варни кратко объяснил, что произошло.
Кроу почесал в затылке, несколько секунд
пребывал в замешательстве, а затем рассмеялся.
- Со мной такие шутки не пройдут, - заявил
он, резко поворачиваясь. - Скрытая камера, да?
Опять какие-то трюки, чтобы насмешить людей.
Варни достал удостоверение:
- Я вас уверяю...
- Со мной это не пройдет, - повторил Кроу,
- такие вещи мы давно уже знаем. Опять эти
телевизионные штучки: скрытая камера, и
ведущий рассказывает, что якобы произошло
убийство, а вокруг глупые физиономии.
281
- Пойдемте со мной, - предложил Варни.
Возле трупа Бенфилда улыбка сползла с
лица Кроу. И в этот момент под кроватью Варни
заметил какой-то предмет. Оба они нагнулись.
- Это собак' Бенфилда, - сказал Кроу.
- Ни к чему не прикасайтесь, - предупредил
его Варни, - давайте-ка выйдем отсюда.
Пока не прибыла комиссия по
расследованию убийств, Варни беседовал с
супругами Кроу. Бенфилд был тихим жильцом,
всегда вовремя платил за квартиру и сам
прибирался у себя в комнате. Белье он сдавал в
прачечную, а обедал в своем ресторане. Гости у
него бывали нередко, причем исключительно
мужчины.
- А вчера?
- Я абсолютно уверен, - сказал Кроу, - что
он появился уже после десяти вечера, как раз
когда по телевизору начался детектив.
- И вы не слышали ничего подозрительного?
Ссоры, криков, шума борьбы?
- Ничего подобного.
- И никакого посетителя вы не видели и не
слышали?
- Нет.
- А чем еще занимался Бенфилд?
- Он бывал в рыболовном клубе, -
произнесла женщина.
- Спортивная рыбалка, - пояснил ее муж.
- Знаете, что это такое? Рыба тут вовсе ни при
чем. Просто прицельное закидывание удочки на
суше.
- И вам известно, какой именно это был
клуб?
282
- Об этом мы не спрашивали.
Варни вдруг подумал, что фактически
единственным подозреваемым в этом случае мог
быть только Кроу. Кроу выглядел достаточно
сильным - способным нанести такой удар
штыком, а никакого другого мужчины, кроме
него и Бенфилда, минувшей ночью в квартире не
было. Однако, если Кроу на самом деле имел
основания отвести от себя подозрение, он бы
выдумал какую-то историю вроде той, что вчера
к Бенфилду заходил посетитель, затем следовало
бы описание внешности огромного незнакомца;
потом Кроу рассказал бы, что слышал
раздраженно звучавшие голоса, но предпочел не
вмешиваться.
- Мистер Кроу, кто вы по профессии?
- Инженер-кораблестроитель.
В дверь позвонили.
- Мы еще поговорим, попозже, - сказал
Варни.
Он открыл сам; это были его сотрудники.
Они в разных ракурсах сфотографировали труп
официанта, сняли отпечатки пальцев, вытащили
из-под кровати мертвую собаку. На шее ее зияла
глубокая рана. Относительно штыка специалист
по оружию отметил: «Принадлежит к немецким
карабинам типа 98 К».
Тут же были вскрыты шкаф и комод; и то,
что было извлечено оттуда и разложено на столе,
даже ко многому привычного Варни заставило
удивиться: бельгийский «FN» - пистолет,
испанский автомат, чехословацкая винтовка типа
«МРЬ, пара старых немецких, автоматов,
боеприпасы всевозможных калибров, - даже
283
барабан от советского автомата времен Второй
Мировой войны.
- Вот это арсенал! - хмыкнул эксперт по
оружию. - Довольно богато для официанта.
Варни знал: его коллеги и без него отыщут
и отметят каждую булавку, так что необходимости
помогать им не было никакой. И он вернулся в
комнату супругов Кроу. Там находился мальчишка
лет десяти, в пижаме, в высшей степени
взволнованный суматохой в квартире и, очевидно,
уже проинформированный о том, что Скотленд-
Ярд занимается расследованием убийства дяди
Бенфилда. Лицо его выражало крайнее
любопытство, а когда он узнал, что убита и
собака, то бурно разрыдался.
- Он был влюблен в Бенни, - объяснила его
мать. - Мистер Бенфилд привел эту молоденькую
овчарку неделю назад. Мне было жаль, что пес
целыми днями находится взаперти в комнате, и
я попросила мистера Бенфилда, чтобы он
позволил моему сыну гулять с ним. Один раз они
успели выйти на прогулку, и оба были счастливы
- и мальчик, и собака.
Варни спросил:
- Что вам было известно об оружии,
находившемся в комнате Бенфилда?
Ни мистер, ни миссис Кроу ничего
подобного не видели и даже не слышали об этом.
- Винтовки? Пистолеты-пулеметы?
Невозможно себе представить! - заявил Кроу.
Трупы Бенфилда и его собаки увезли. Варни
остался у супругов выпить чаю, который ему
предложила теща мистера Кроу.
- Мы прекрасно с ним ладили, - рассказывал
284
Кроу, - и он не доставлял нам никаких неудобств.
С нашим сыном он был в прекрасных отношениях
и, скорее всего, они подружились бы еще больше,
так как появилась еще и собака.
Жена его напомнила:
- Наш летний домик...
- Ах да, - продолжал Кроу, - в Сомерсете у
нас есть небольшой участок с домиком,
неподалеку от Блэгдона. И пару раз мы
предоставляли его в распоряжение Бенфилда.
Варни поинтересовался:
- А откуда у него эта собака?
- Этого мы не знаем.
Больше ничего Варни узнать не удалось и,
прежде всего, о тех людях, которые иногда
вечерами навещали Бенфилда. Ни один из них не
приходил настолько часто, чтобы его запомнили.
- Скорее всего, я вас еще раз побеспокою,
- предупредил Варни, прощаясь. - А комната
будет опечатана еще несколько дней. И если вы
вспомните еще что-нибудь, то, пожалуйста,
позвоните мне в Скотленд-Ярд.
Он сел в машину. Из телефона-автомата он
позвонил домой и предупредил, чтобы к обеду
его не ждали:
- Новое дело.
- Ясно, - произнесла его жена. Возникла
пауза, причем Варни прекрасно знал, о чем она
думает: о том, что вот опять он не подал заявление
о продвижении по службе, опять он целыми
днями не будет появляться дома, и что ей,
вероятно, даже придется носить ему в бюро белье
на смену.
- Подробности расскажу тебе сегодня
285
вечером. А если не смогу прийти к ужину, то
позвоню еще разок.
- Ну, желаю успеха, - вздохнула жена. - И
надеюсь, что на этот раз все завершится быстро.
Варни повесил трубку. Он сунул в прорезь
вторую монетку, и на том конце провода ответил
Скотленд-Ярд; он сообщил, что теперь решил
отправиться в ресторан Милфорда.
Когда он вошел в ресторан, не было еще и
двенадцати часов, однако почти все столики
были заняты. По залу сновали официанты с
тарелками в руках; господин во фраке, вероятно,
мэтрдотель, поклонился Варни и осведомился,
сколько мест он желает заказать: «Ах, одно,
тогда, пожалуйста, не будет ли мистер любезен
занять место вон там, в нише?»
- А какие столики обслуживает мистер
Бенфилд? - поинтересовался Варни.
- Он должен обслуживать с четвертого по
восьмой столики возле левого окна, но, к
сожалению, сегодня он на работу не вышел.
Кажется, за все пять лет, что он работает здесь,
это первый случай.
- Если он появится, то сообщите мне,
пожалуйста.
- Пожалуйста, мистер. - Звучало это так же
вежливо, как и все, сказанное до сих пор, однако
в тоне метрдотеля на этот раз послышались
сердитые нотки. - Меню, прошу вас!
Перечень блюд оказался довольно
Длинным, в нем не было деликатесов, а цены
оставались в границах разумного. Аппетита Варни
не ощущал ни малейшего, так что он заказал себе
Рыбу и морской язык с укропом и жареным
286
картофелем - это, по крайней мере, не отягощало
желудок. Ожидая, он наблюдал за официантами,
сновавшими мимо кассы к столикам, а затем
обратно в коридор; там-то, очевидно, и сидел
Бенфилд в то время, когда за фанерной стенкой
обсуждалось убийство на «Бризбэн Стар».
Наконец ему подали еду. Автоматически
пережевывая пищу, Варни пытался привести в
порядок ход своих мыслей. Затем он вновь
подозвал к своему столику господина во фраке.
- Господин Бенфилд еще не приходил?
- К сожалению, нет. А вы с ним
договаривались?
- И да, и нет. Вы не могли бы мне сказать,
где он живет?
- Я должен это уточнить. - Звучало это не
особенно дружелюбно, и у Варни мелькнула
мысль, что узнает он не очень-то много, пока не
положит на стол свою визитную карточку. Достав
удостоверение, он показал его распорядителю. -
Криминальная полиция. Где я могу поговорить с
вами, чтобы нам не помешали?
Господин во фраке даже не удивился:
- Через пару минут, пожалуйста, проходите
в коридор. На последней двери слева висит
табличка «Прохода нет». Я буду вас там ждать.
Варни расплатился. Через две минуты
ровно, секунда в секунду, он уже входил в
указанную ему дверь.
- Моя фамилия Китс, - услышал он, - я
арендатор этого ресторана.
И не успел Варни задать свой первый
вопрос, как тот продолжил:
- Я не удивлен, что вы пришли. Где-то год
237
назад я случайно услышал, что у Бенфилда есть
и второе ремесло - небольшая торговля оружием.
Доказательств у меня не было, это были только
слухи, но все же я его серьезно предупредил. По
крайней мере, все это ни в малейшей степени не
должно касаться моего заведения, здесь никаких
происшествий случаться не должно. Бенфилд
отличный официант, на него всегда безусловно
можно надеяться. Но все остальное - его личные
дела, не так ли?
- Откуда вам стало известно о торговле
оружием?
- Слухи, разговоры между коллегами, не
более того.
- А кому он его продает? Откуда попадает
кнему оружие? - И, не получив ответа, продолжил:
- А почему вы рассердились, когда я вас впервые
спросил о Бенфилде?
- Я понял так,.что вы один из его клиентов.
-И я никоим образом не хотел, чтобы в моем
ресторане заключались подобные сделки.
- Понимаю, - кивнул Варни, - вы не хотите
влезать в эти дела.
- Во всяком случае, я ничем не хочу
рисковать, - заявил Китс.
- Все верно. Ане можете ли вы мне сказать,
где вчера ужинал Бенфилд?
- Я думаю, что на своем обычном месте,
возле кухни.
- И это место отделено от гостевой зала
только фанерной перегородкой?
- Ну, - произнес Китс, немного смутившись,
- фанерная перегородка - это, конечно, немного
преувеличено.
288
- Я хотел бы взглянуть на это место.
С этим желанием Китс не согласился. Там
сейчас работают люди, а он хотел бы избегнуть
посторонних взглядов - нельзя ли отложить
осмотр до вечера? Но Варни настаивал на своем,
и минуту спустя он уже сидел на том самом стуле,
на котором Бенфилд, если верить его показаниям,
подслушал разговор о планирующемся на
«Бризбэн Стар» убийстве. Стенка между
коридором и залом была все-таки деревянная, а
не фанерная, и до Варни все же доносились
звуки разговоров за ней, но, как он ни напрягался,
разобрать не мог ни слова. Он спросил:
- А по вечерам здесь бывает поспокойнее?
- Возможно, несколько спокойнее. Но здесь
постоянно кипит работа.
- А кто из официантов вчера вечером
обслуживал столик, который находится
непосредственно за стенкой?
Китс с полминуты поразмышлял, затем
ответил:
- Уотинг. Вы хотели бы поговорить с ним?
- Если это возможно, то лучше у вас в
кабинете. Я не задержу его надолго.
К удивлению Варни, Уотинг подтвердил
слова Бенфилда абсолютно точно. Бенфилд даже
спрашивал его, кто сидел за этим столиком, но
за минуту до этого оба господина уже ушли. Как
они выглядели? Уотинг смог дать только очень
поверхностную информацию. Не очень молодые,
один из них был довольно высоким. Моряки?
Может быть и так. Об этом Уотинг вспомнить не
мог. Они ели бифштекс и пили портер, один из
них заказал сигареты. Больше Варни ничего
10 Возвращение Джеке 289 *
узнать не удалось.
- Да, кстати, - спросил он, обращаясь
теперь к Китсу, - вчера вечером вы спрашивали
Бенфилда о текущих расчетах?
Китс задумался.
- Да, верно, - произнес метрдотель.
- И Бенфилд при этом был взволнован?
Уотинг рассмеялся:
- Плохо же вы знаете Муссолини. Ничто не
может вывести его из состояния спокойствия.
- Муссолини?
- Мы все так называем Бенфилда. Он же
похож на него, разве нет?
Прежде, чем Варни ушел, Китс спросил у
него:
- Если вы позволите: Бенфилд арестован?
Поэтому он не смог прийти?
- Я не имею права пока говорить об этом,
- отвечал Варни, - но он не выйдет на работу ни
завтра, ни послезавтра. Рассчитывайте на это.
Через час в Скотленд-Ярде Варни
ознакомился с предварительными результатами
расследования. Убийцей не могла быть женщина;
только сильный мужчина мог нанести такой удар
штыком. Возможно, что Бенфилд в тот момент
сидел за столом и не подозревал об опасности.
Собака, вероятнее всего, после того как удар был
нанесен, бросилась на убийцу и поранила его:
были обнаружены следы крови группы АВ, между
тем, как у Бенфилда нулевая группа крови.
- Нам повезло, - пояснил Бостон, ассистент
Варни, - только пять процентов всего населения
Англии имеют группу крови АВ. И это
существенно сужает круг подозреваемых.
290
- Что у нас еще?
- По всей вероятности, Бенфилд был убит
вчера вечером между десятью и двенадцатью
часами. Убийца оставил отпечатки пальцев на
рукояти штыка, но больше нигде. Примечателен
тот факт, что он стер их с дверной ручки и вообще
отовсюду, но именно на орудии убийства он их
оставил.
- Имеются еще чьи-нибудь отпечатки
пальцев?
- На одном немецком автомате мы нашли
удивительный отпечаток большого пальца какого-
то третьего лица. Если он имеется в нашей
картотеке, то мы за полчаса определили бы, кому
принадлежит отпечаток.
Торговля оружием - для Варни это было
ново. Кто покупал это старое оружие, боеприпасы
для которого если и можно было достать, то лишь
с огромным трудом? Не гангстеры же! Однако,
коллекционеров на свете было предостаточно,
почему бы кому-нибудь не собирать подобный
военный хлам?
Около пяти часов вечера Варни еще раз
позвонил жене. Он заверил ее, что плотно
пообедал и пообещал, что поужинает у себя в
столовой:
- Так что скоро меня не жди. У меня куча
работы, как это обычно бывает в начале следствия.
Но в любом случае пару часов, чтобы поспать, я
как-нибудь выкрою.
Дверь в его кабинет распахнулась. Бостон
помахал листочком:
- Мы обнаружили отпечатки!
Варни прочел:
291
- Лоуренс Патрике, адрес где-то в
Тоттингеме. Торговец антиквариатом.
Привлекался ранее к ответственности за
беспошлинный ввоз восточных ковров.
Варни тут же заявил:
- Я сам к нему еду. А отпечатки на штыке?
- Пока ничего не обнаружено. Наши
дакгилоскописты еще в поисках.
Через час Варни ехал по улице, указанной
в адресе. Она была довольно новой, виллы и
коттеджи здесь были построены совсем недавно.
Машину Варни остановил в сотне ярдов от дома
Патрикса, а сам пешком вернулся назад. Люди,
жившие здесь, были состоятельными, это было
видно с первого взгляда: современные постройки
с громадными окнами, безупречные газоны, даже
бассейны. Такого же плана был и домик
антиквара, он был построен, видимо, два-три
года назад. Варни позвонил у калитки,
послышался писк зуммера, он нажал на ручку
двери. Дверь дома уже открывал человек лет
пятидесяти. Он вежливо выслушал просьбу Варни
поговорить с ним по поводу некоего дела, которое,
к сожалению, не терпит отлагательства.
Любезнейшим жестом Патрике пригласил его
войти.
- Вы пришли по чьей-то рекомендации?
- Чарльз Бенфилд назвал мне ваше имя.
Патрике поправил свои очки в золотой
оправе, повторил имя и неуверенно улыбнулся.
- Он работает официантом в ресторане
Милфорда.
- Я что-то не припоминаю этого имени.
- Хорошо, оставим игру в прятки, - заявил
292
Варни. - Вы продали Бенфилду старый немецкий
автомат. Я комиссар Варни из Скотленд-Ярда.
Патрике, очевидно, был не их тех людей,
кого можно было легко запугать. Из узкой
прихожей, где они стояли, он провел Варни в
гостиную. Паркет был покрыт ковром,
поразившим Варни, ничего не понимавшего в
предметах старины, своими размерами и красотой.
Едва не задев стоявшие в углу рыцарские доспехи,
Варни опустился в кресло. Шкафы были
уставлены оловянной посудой, половину стены
занимала написанная маслом картина, на которой
был изображен громадный глухарь. Возле камина
стоял бронзовый светильник, рядом
располагалась сильно потрескавшаяся ваза,
очевидно, самая ценная вещь во всей этой
коллекции.
- Амфора? - поинтересовался Варни.
- Первое столетие нашей эры. - Патрике
тоже присел в кресло. - Я готов отвечать на ваши
вопросы.
Варни вытащил фотографию Бенфилда,
изъятую Бостоном из комнаты убитого, и
протянул ее Патриксу.
- Вы знаете этого человека?
- Конечно, это хороший клиент. Однако
мне он представлялся как Алдингс. Ему несколько
дней назад я продал старый немецкий автомат.
- А где вы были вчера вечером?
- Церковная община, которую я посещаю,
проводила вчера вечер органной музыки. И я был
там вместе с женой.
- До которого часа?
- Часов до десяти.
293
- А потом?
- Потом мы пошли домой. И сразу легли
спать.
- Какая у вас группа крови?
После этого вопроса Патрике выказал
некоторое удивление и даже беспокойство. Он
пожал плечами.
- Мистер Патрике, - произнес Варни, -
вчера вечером было совершено преступление. И
если вы мне позволите определить вашу группу
крови, то очень поможете следствию. Могу ли я
рассчитывать на ваше согласие?
- Разумеется, - кивнул Патрике. - Как это
делается?
- Я сейчас приглашу сюда нашего
сотрудника. Можно мне позвонить?
Положив трубку, Варни поинтересовался:
- А давно ли вы знакомы с Бенфилдом?
Патрике не мог точно вспомнить. Пять
лет? Семь? Сначала Бенфилд, то есть Аллинге,
предлагал ему всякую дешевку из южно-
американского вооружения. Это были времена,
когда аргентинцы и бразильцы скупали
оставшееся еще со Второй Мировой войны оружие
по дешевке.
- Тогда крупнейший в Англии частный
торговец оружием Артур Джексон реализовал
значительную партию этих старых пистолетов и
винтовок. Я не знаю, являлся ли тот человек,
фотографию которого вы мне показали,
подручным Джексона, я могу только предполагать.
- Патрике говорил спокойно, деловито, почти не
жестикулируя. Только иногда, задумываясь, он
поправлял свои очки. - Как вы его назвали?
2942
Бенфилд? Я всегда считал его одним из тех
многих помешанных на оружии людей, у которых
существует неизбывная потребность увешивать
стены карабинами, пистолетами и касками. К
примеру, этот немецкий автомат: я уверен, что
Бенфилд перепродал его с хорошим барышом
какому-нибудь сумасшедшему, который потом
станет утверждать, будто добыл его в кровавом
бою при Монте Кассино. - Патрике всплеснул
руками. - Я не должен смеяться над этим - в
конце концов, я сам зарабатываю таким образом.
- А эта торговля разрешена?
- Когда оружие достигает определенного
возраста, технически устаревает и возникает
резонное предположение, что нигде в мире в
военных действиях оно больше использоваться
не будет, то государство перестает этим
интересоваться. А до достижения этого срока
каждое оружие регистрируется, и вывоз его
разрешается государством лишь в те страны,
которые не обозначены НАТО как очаг военных
действий.
- И велико ли общество коллекционеров
оружия?
- У нас - не очень. Но в США счет идет на
миллионы. Каммингс, являющийся в настоящее
время крупнейшем в мире торговцем оружия,
имеет в Вирджинии восемь складов с собственной
стоянкой для судов и подъездными путями.
Поговаривают, что там хранится столько оружия,
что можно было бы вооружить по образцу Второй
Мировой войны немецкую и русскую дивизии.
Отгуда-то и поставлялось вооружение южно- и
центральноамериканским государствам; теперь
295
же выгодным предпринимательством стала
торговля с ангольскими фермерами. А все, что
использовать уже невозможно, Каммингс
сбагривает коллекционерам. Не хотите ли
посмотреть каталог? - Патрике вышел в соседнюю
комнату и тут же вернулся оттуда с книгой.
Варни, полистав ее, прочел:
«Фантастический выбор разнообразного оружия,
великолепные коллекционные образцы
последнего десятилетия: подлинные русские
полуавтоматические винтовки Токарева (модель
1938 года) - восточный кошмар, укротивший
Запад. Гордость гитлеровского Вермахта - модель
98 «маузера» с полным комплектом, приемлемая
цена: 27, 95 долларов.
- А кстати, - поинтересовался Варни, -
какую роль играл Бенфилд в этом предприятии?
- Незначительную, насколько я могу судить.
Он говорил мне как-то, что во время войны сам
делал десантные автоматы, а также имел дело и
с охотничьими ружьями. Отсюда его знания и его
пристрастие. У меня есть также все основания
полагать, что Бенфилд является одним из
посредников Пистоля-Франтье. Так мы называем
оружейного антиквара Хаагинса из Амстердама.
А то, что Бенфилд не может достать себе через
эти источники, он заказывает у меня, а иногда и
он кое-что мне предлагает. Но это происходит
довольно редко. И он всегда предлагает
единичные экземпляры.
- Каким образом он транспортирует
оружие?
- Он маскирует его под удочки. У него есть
такой длинный чехол, а иногда для прикрытия он
296
даже действительно таскает с собой рыболовные
снасти.
- Вам известно, есть ли у него враги?
- Я не знаю ни одного, но ведь с такими
вещами работаешь не всегда в белых перчатках.
На меня еще никто не нападал, но я занимаюсь
этим делом лишь в ограниченных рамках.
- Вы торгуете в основном коврами, не так
ли?
Патрике сердито покосился на Варни:
- А также мебелью и посудой. В последнее
время очень популярны стали керосиновые
лампы. Но тот, кто по-крупному торгует оружием,
никогда не может быть уверен в собственной
безопасности. Вот, к примеру, Джордж Пачерт,
один из главных поставщиков оружия для Алжира,
был убит в Франкфурте-на-Майне бомбой;
предположительно, что это было дело рук агентов
«Красной руки».
Раздался звонок, и через несколько минут
вошел один из сотрудников Варни. Он взял у
антиквара несколько капелек крови.
- А кроме того, - продолжал между тем
спрашивать Варни, - вы не знаете, с кем еще
связан Бенфилд в торговле оружием?
- Если вы хотите, то я буду держать на этот
счет теперь ухо востро. Но все же мне было бы
куда легче, если бы вы сказали, что за
-преступление произошло вчера.
- Вы прочитаете завтра об этом в газетах.
Варни попрощался и поехал назад в свое
бюро. Этим же вечером ему сообщили, что
Патрике имеет группу крови В, то есть в качестве
убийцы рассматриваться не может; Варни дал
297
необходимые указания на следующий день:
необходимо будет оценить имущественное
состояние Бенфилда, определить, какая группа
крови у Кроу. Обойти все рыболовные клубы в
Лондоне, допросить всех коллег Бенфилда и
жильцов его дома - не слишком уж много работы.
А дальнейшие действия придется согласовывать
с Шефердсоном, его шефом.
Когда Варни появился дома, было еже
очень поздно. Пока он стоял под душем, ему
вдруг пришло в голову, что еще ничего не было
предпринято для того, чтобы разузнать, откуда у
Бенфилда взялась собака. Когда он, крадучись,
вошел в спальню, жена включила свет.
- Они убили официанта, - сказал он. -
Разбуди меня, пожалуйста, вовремя. В шесть
часов.
- Хорошо. А теперь - быстро спать.
И через несколько минут Варни уже спал.
Проснулся он, едва почувствовав на своем плече
руку жены. Он тут же вспомнил о том, что
предстояло ему выполнить за день. Жена уже
приготовила на кухне завтрак; он выпил чаю с
сахаром, как любил обычно по утрам, съел яйцо
с хлебом и с медом.
- Официант со штыком в спине, - сказал
он, - мертвая собака под кроватью, немного
вдови и пара отпечатков пальцев.
- В первый же день, - произнесла жена, -
ты и не должен ожидать массы результатов. Тебе
собрать с собой что-нибудь поесть?
- Ты недооцениваешь нашу столовую. Что
я хочу, то и заказываю там, они мне прямо на
рабочий стол приносят хоть бифштекс, хоть
298
шампиньоны.
- Надеюсь, что в течение дня ты хотя бы раз
об этом вспоминаешь!
На работе Варни ожидало
разочаровывающее сообщение: дакгилоскописты
сказали, что отпечатки пальцев на рукоятке
штыка на данный момент ничем помочь не
могут; их обладатель в картотеке не
зарегистрирован, и они не были отпечатками
Кроу. Варни отправился для доклада к своему
шефу. Инспектор Шефердсон, стоя у окна, взирал
на уличную суету и на постепенно светлеющее
небо; он резко обернулся, когда вошел Варни, и
тут же изобразил на своем лице такую радостно -
удивленную улыбку, как будто он не просто
ожидал именно его посещения, а оно было
приятной неожиданностью. Это оживление шефа
несколько разозлило Варни: не было никакой
необходимости разыгрывать перед ним, будто
шеф великолепно провел уик-энд и со свежими
силами начинал рабочую неделю. Но Шефердсон
был таким всегда: он выглядел так, будто только
что вышел из парикмахерской, все на нем было
безупречно - темный костюм, белоснежная
рубашка, серебристо-серый галстук. Тихим
голосом он пожелал Варни доброго утра, а-затем
попросил рассказать, как движется следствие по
делу Бенфилда. Никогда Варни не бывал таким
собранным - только когда отчитывался перед
шефом. В глубине души он всегда посмеивался
над Шефердсоном, актером, старым дамским
угодником, но, тем не менее, он был преисполнен,
уважения к его знаниям и опыту. Варни
рассказывал. обо всем, что удалось выяснить,
299
стараясь избегать повторений и не пытаясь
составить логическую цепочку событий.
Шефердсон учил, что преподнести результаты
только-только начинающегося расследования -
целое искусство, и теперь Варни пытался
подражать своему учителю.
- Возможно, - сказал он в заключение, -
отпечатки пальцев на рукоятке штыка и следы
крови в комнате принадлежали одному и тому же
человеку, а возможно и нет. Мы должны учесть
оба варианта.
Шефердсон, поигрывая своей ручкой с
золотым пером, пристально смотрел на Варни.
- Что за корабль «Бризбэн Стар»?
Существует ли он вообще? - был его первый
вопрос.
- Согласно нашим предварительным
сведениям, это семитысячетонный
комбинированный грузо-пассажирский пароход.
Он привозит товары в небольшие порты
побережья Гвинеи, и на борту его обычно
находятся шестнадцать пассажиров,
располагающих деньгами и прежде всего
временемдля совершения подобных путешествий.
Корабль отплывает завтра из Соутхэмптона.
- Вам известен список пассажиров?
- Я получил его только сегодня утром.
- И какую версию вы выдвигаете на
основании предварительных результатов?
Варни поколебался несколько секунд. Он
знал, то именно в этот момент Шефердсон
предъявит к нему высокие требования и, невзирая
на долголетний опыт работы со своим шефом, до
сих пор не уяснил себе, где же тут, по мнению
300
Шефердсона, лежит золотая середина между
фактами и фантазией. Шеф всегда считал, что
без фантазии криминалист обходиться не может,
но только вот где она уже превращается в
фантастику?
- Существует следующая версия: Бенфилд
узнал о готовящемся преступлении и поэтому его
попросту убрали. Но тогда встает вопрос: откуда
узнали те люди, которые обсуждали убийство, о
том, что Бенфилд подслушал из разговор? Еще
одно обстоятельство: я очень сомневаюсь, что
через эту стенку Бенфилд вообще мог что-то
разобрать. Итак: с другой стороны, Бенфилд
знал, что на «Бризбэн Стар» планируется
преступление и хотел его предотвратить. Но он
почему-то побоялся сообщить полиции, откуда
это стало ему известно. То есть, источник
информации был нечистым. Было ли это как-то
связано с торговлей оружием? Очень может
быть. Все, о чем мы догадываемся пока, на самом
деле крайне сомнительно. Только вот на один
критический вопрос я не нахожу вообще никакого
ответа: зачем Бенфилду понадобилось обращать
внимание на «Бризбэн Стар», если на самом деле
там ничего не должно было случиться? Во всяком
случае, в одном можно быть уверенным: человек,
шкаф которого до отказа набит оружием, без
основательных причин в полицию не пойдет.
- Вполне логично, - кивнул Шефердсон. -
Мы, конечно, можем ошибиться, но можем
напасть и на единственно верный след, если
продолжим расследование на «Бризбэн Стар». В
путешествие должен отправиться кто-то из
сотрудников Скотленд-Ярда. Кого бы
301
порекомендовали вы?
- Я подумаю и в середине дня скажу вам.
- Я в любое время готов с вами переговорить.
Когда Варни вернулся к себе в кабинет,
секретарша сообщила ему, что в вестибюле его
ожидает частный детектив Пэт Окине, очень
желающий с ним поговорить.
- Времени у меня нет, - решил Варни, - да
и в ближайшие дни не будет. Так что откажите
ему. Не хватало теперь еще возиться с этим
коротышкой, который, по всей вероятности,
опять сидел на мели и мечтал выпросить какую-
нибудь работенку!
Бостон уже ожидал его с новостями:
- Я еще раз внимательно рассмотрел
отпечатки пальцев на рукоятке штыка. - Он взял
в руки линейку и продемонстрировал: - Вот здесь
во всю длину приложился большой палец, здесь
рукоятки коснулись верхние фаланги
указательного и среднего пальца, а вот - отпечаток
безымянного. От мизинца нет и следа.
- И отсюда вы заключаете, что у убийцы
отсутствовал мизинец?
- Вовсе нет. Куда больше мне кажется, что
таким образом за штык не хватаются, когда хотят
нанести им удар в полную силу. Так берутся,
наверное, за авторучку или ракетку для
настольного тенниса. А сильному удару эти
отпечатки не соответствуют ни в коей мере.
Варни попросил у напарника линейку и
примерился сам.
- Вы правы, - произнес он. - Мы должны,
видимо, принять во внимание то, что отпечатки
пальцев могут не иметь никакого отношения к
3_0£
убийце. Возможно, что истинные отпечатки были
стерты, после чего кто-то снова взялся за штык.
Но какой дурень мог так рисковать? История
становится все более запутанной.
- И еще одно сообщение, - продолжил
Бостон, - ни у кого из семьи Кроу труппа крови
не соответствует труппе АВ, и отпечатки этих
пальцев тоже не принадлежат им.
Затем Бостон выложил на стол список
пассажиров «Бризбэн Стар», переданный по
телетайпу криминальной полицией из
Соутхэмптона. Арабский шейх со своим сыном,
предприниматель из Бремена Бергмюллер,
албанский инженер Брезешт, граф Фердинанд
фон Хатцфсльд-Бахенхофен из Тироля,
западногерманская популярная певица Лил
Кардо, банкир Суорд изЛондона вместе с мисс
Сюзанной Рид, супруги Карлос из Нью-Йорка,
инженер-строитель по имени Вацлав Рубичек,
проживающий в Бирмингеме, против фамилии
которого стояла не'внушающая особого доверия
пометка «не имеющий гражданства», молодой
человек и девушка из Ньюкастла, еще один
лондонский предприниматель - кто же из них
должен быть убит?
- До сих пор я слышал только об одном из
них, - заметил Бостон, показывая на строчку с
именем банкира Суорда. - Очень богатый человек,
до войны жил в Сингапуре и сделал свое состояние
на оловянных рудниках в Малакке. Сейчас он
занимается кредитами молодых государств
гвинейского побережья.
- Как долго будет длиться плавание?
- Оно запланировано на восемнадцать дней.
зоз-
И тут Варни впервые подумал о том, что
ведь именно он может быть тем человеком,
который на следующий день должен будет
отправиться в путешествие в Африку. «Бризбэн
Стар» был британским кораблем, то есть,
британской суверенной территорией, и Скотленд-
Ярд мог разворачивать там свою деятельность
без отраничений. Варни никогда не бывал в
Африке, и ему представлялся повод для
интереснейшей поездки. Но кто же тем временем
будет продолжать вести это дело в Лондоне?
Может быть, Бостон? Варни было ясно, что ему
грозила опасность чисто психологического
характера: вполне могло быть и так, что он видел
основную массу предстоящей работы именно на
«Бризбэн Стар» лишь потому, что ему именно
там хотелось ее видеть - иначе как он объяснит
Шефердсону, что он лично отправится в это
путешествие?
- Один пассажир позавчера отказался от
поездки, - сказал Бостон, - некий торговый
предприниматель Грэхем из Шеффилда. Таким
образом, на данный момент имеется одно
свободное место.
- Немедленно свяжитесь с нашими людьми
в Соутхэмптоне. Они должны зарезервировать
для нас это место. А куда хотел отправиться
Грэхем?
- В Ломе.
Соблазн был велик: у Варни была зарплата
не то чтобы не позволявшая ему путешествия
подобного рода, но все же это было для него
шиком. И прежде всего, отпуск он всегда проводил
в кругу своей семьи, а путешествие на экватор
304
всей семьей было нереальным. И теперь появилась
возможность, которая могла еще раз
представиться очень нескоро.
- Как вы думаете, - спросил он Бостона, -
не узнаем ли мы об убийстве Бенфидца несколько
больше непосредственно на «Бризбэн Стар»?
- Я почти уверен в этом.
- А вы поехали бы?
- Конечно, сэр, - Бостон замялся, но затем
все же добавил: - Но, наверное, должен поехать
кто-то, располагающий большим опытом.
Сдержанность Бостона Варни счет просто
потрясающей; он пообещал себе не забыть об
этом.
- Инспектор Шефердсон сам примет
решение. - Варни вышел, направляясь к своей
машине, чтобы вновь отправиться в ресторан
Милфорда.
Но когда он открыл дверцу машины, то
сзади услышал голос, приветливо пожелавший
ему доброго утра.
- Окине, - произнес Варни, не оборачиваясь,
- я же просил сообщить вам, что у меня нет для
вас времени.
- Если вы позволите, я проедусь немножко
вместе с вами.
- Я не позволю.
Варни уселся за руль и захлопнул дверцу.
Так как ворота на улицу еще открыть не успели,
Окине воспользовался оказавшимися в его
распоряжении несколькими секундами и
обрушился на Варни потоком слов. При этом ему
даже не пришлось нагибаться, так как он был
необычайно маленького роста.
305
- Мы должны обязательно поговорить с
вами в спокойной обстановке, - напирал Окине.
- У вас ведь совершенно неверное представление
а деле. Без меня вы, конечно же, обошлись бы
тогда и схватили Вудворда и Гребба, но не так
быстро. А то, что я в конце попал в
затруднительное положение, это все же...
Ворота открылись, и Варни тронулся с
места, при этом он насмешливо помахал рукой.
Окине побежал вслед за машиной еще пару
шагов, а затем в зеркале заднего вида Варни
увидел, как он, склонив голову, уставился в
мостовую, являя собой картину безысходного
страдания. Варни прекрасно знал актерские
способности частного детектива Пэта Окинса,
он не сомневался также и в его
криминалистических способностях, но он не мог
забыть, как в последнем деле тот промахнулся и,
в конце концов, был схвачен бандой гангстеров.
Полиции пришлось вызволять его, и Варни для
себя решил не торопиться теперь прибегать к
помощи Окинса.
- - В ресторане Милфорда Варни встретил
двух своих сотрудников, протоколировавших
показания Китса, Уотинга и еще нескольких
официантов. Еще раз он подошел к той самой
пресловутой деревянной стенке, в то время как
его коллеги, сидя за столом по другую сторону,
вели вполголоса разговор. Он опять не смог
разобрать ни слова. Арендатора ресторана и
некоторых официантов Варни стал расспрашивать
о том, знают ли они, с кем из клиентов Бенфилд
имел дела относительно торговли оружием, но
все они лишь пожимали плечами. Они ценили
306
своего коллегу Муссолини как пунктуального,
корректного и профессионального официанта,
но дружбы он нс водил ни с кем из них, лишь
изредка принимал участие в их рейдах по другим
ресторанчикам и кафе после окончания рабочего
дня, да и то без особой охоты. Что им было
известно о его родственниках? Родители его
умерли, где-то в Шотландии у него была сестра,
иногда он рассказывал о своей бывшей жене,
которая уже давно вторично вышла замуж и
которую с тех пор он так и не видел. Женщины?
Тут официанты качали головами.
На обратном пути в Скотленд-Ярд мысли
Варни вновь и вновь возвращались к «Бризбэн
Стар». Он записался в приемной для доклада
Шефердсону на два часа пополудни, пообедал
вместе с Бостоном в столовой и обсудил с ним
вопрос о том, как можно установить, у кого
Бенфилд купил собаку, и могут ли эти сведения
каким-то образом пригодиться. При этом он все
не переставал восхищаться в глубине души
Бостоном, ни словом не обмолвившись о том,
кто же отправится в путешествие на «Бризбэн
Стар». Было совершенно ясно, что поездка эта
взволновала бы Бостона куда больше, нежели
самого Варни; Бостону было двадцать шесть лет,
он был холост и до сих пор никуда из Лондона не
выезжал.
- А каких-либо документов на эту собаку в
комнате обнаружено не было? - спросил Варни.
- К сожалению, нет, - отвечал Бостон. - И
миссис Кроу утверждает, что Бенфилд говорил,
будто Бенни - породистый пес.
- Попытайтесь, пожалуйста, разузнать о
307
собаке все возможное.
Вскоре после этого Варни уже сидел
напротив своего шефа. Кроме списка пассажиров
«Бризбэн Стар», ничего нового он предъявить
ему не мог.
- Одно место благодаря чистой случайности
оказалось свободным, и я распорядился
зарезервировать его для нас, - сообщил Варни.
- И кто должен ехать?
- Видимо, я. Основания для этого
заключаются вот в чем: нашему человеку на
«Бризбэн Стар» придется полностью полагаться
только на самого себя. Его не будет поддерживать
целый аппарат, на который здесь, в Лондоне,
может опираться каждый криминалист. Я боюсь,
что все мы несколько отвыкли работать
самостоятельно, а молодежь еще не имела такой
возможности к этому привыкнуть. И я не могу
переложить эту натрузку на кого-то другого.
Шефердсон едва заметно усмехнулся,
задавая вопрос:
- И что же, само путешествие абсолютно
вас не привлекает?
- Конечно, для меня это соблазнительно, -
кивнул Варни, - но я искренне надеюсь на то, что
не это обстоятельство повлияло на ход моих
рассуждений.
- Ладно, желаю вам успешного
возвращения, - произнес Шефердсон, вставая.
После обеда Варни обсудил с Бостоном,
что необходимо будет сделать во время его
отсутствия в Лондоне. Нужно будет внедриться
в крути лондонских торговцев оружием, причем
Немалую помощь в этом смог бы оказать антиквар
308
Лоуренс Патрике. Предстояло также разузнать,
членом какого рыболовного клуба был Бенфилд.
- Я хотел бы, - заявил Варни, - во время
моей поездки постоянно быть в курсе текущих
событий. В каких портах останавливается
«Бризбэн Стар»?
- Сначала в Гибралтаре, затем в Касабланка,
Масаган и Могадор на марокканском побережье.
Затем Сент-Луис и, конечно, Дакар. Дальнейшие
порты будут определяться в зависимости от того,
какой груз примет судно в течение плавания. Я
полагаю, что к ним будет относиться и Фритаун.
Варни предложил:
- В Гибралтаре, Касабланке и Дакаре я буду
обращаться на главные почтамты и спрашивать
там телеграммы на имя, под которым- буду
путешествовать. И из них я буду узнавать о
положении вещей здесь, у вас.
Бостон что-то пометил в своей записной
книжке. Варни наблюдал за молодым человеком,
выражение лица которого было таким, будто он
был постоянно чем-то недоволен; волосы он
зачесывал на прямой пробор - как маленькие
мальчики и старые генералы, уши его были
несколько оттопырены. Бостон был неутомимым
подручным, пунктуален он был до педантизма.
Вероятно, он и не был способен на большее, но
в этой роли помощника он чувствовал себя очень
хорошо. И сейчас Варни был доволен тем, что
ему не пришлось посылать Бостона на «Бризбэн
Стар», тем самым возложив на него непосильную
задачу.
- Таким образом, - произнес Варни, - в
последующие недели нам с вами придется
309
маршировать порознь.
Бостон взглянул на него.
- Но удары наносить совместно, - довершил
Варни.
В этот вечер Варни пришел домой вовремя.
Он поужинал вместе со своей семьей, похвалил
рисунок сынишки, вынужден был признать, что
по сравнению с дочерью знает наполовину меньше
итальянских провинций, а как только ребятишки
отправились спать, он спросил у жены:
- Что бы ты сказала, если бы я недельки на
три отправился в Африку?
Не раздумывая, она ответила:
- Если это неопасно и не слишком напряжет
тебя, то скажу: я за тебя рада.
- Тогда давай собирать чемодан.
2. Тайна «Бризбэн Стар»
«Бризбэн Стар» был нарядным .белым
кораблем, и швартовался он не у той пристани,
где пассажирскиехуда готовились к отплытию в
310
США, в круиз по Атлантике или в
семидесятидвухдневное кругосветное плавание.
Хотя он выглядел не так уж и плохо по сравнению
с этими океаническими лайнерами, но был куда
меньше и скромнее их. Конструкторы придали
ему изящную обтекаемую форму, так что с первого
взгляда обыкновенныхм грузовым судном он не
выглядел.
Варни, взяв такси, приехал в порт за час до
отплытия. Стюард спустил для него трап, принял
его чемодан. Стоявший возле поручней офицер
в знак приветствия коснулся пальцами своей
фуражки и от имени капитана и всей команды
пригласил его на борт судна. Он попросил
предъявить документы, час назад полученные
Варни в отделе криминальной полиции
Соутхэмптона, взглянул на них.
- Мистер Арроу, - произнес он, - вы будете
размещаться в одной каюте с мистером
Рубичеком, Энди вас познакомит. Предлагаю
вам прежде всего осмотреть вашу каюту, а затем
в столовой капитан проинформирует пассажиров
обо всем необходимом.
Энди, стюард, поднял чемодан и понес его
в каюту. Дверь каюты он открыл плечом.
Помещение было размером не больше купе в
спальном вагоне, две койки располагались одна
над другой.
- Я и мой коллега Фред всегда к вашим
услугам, - произнес Энди. - Звонок вы найдете
возле двери. Вот этот шкафчик ваш, а другой -
господина Рубичека. Снаружи находится душевая.
Атеперь извините меня, пожалуйста, мы ожидаем
прибытия остальных пассажиров.
311
Варни дал ему чаевые и остался один. В
последние часы все было без единой заминки. В
Соутхэмптоне его коллеги из отделения
криминальной полиции снабдили его паспортом
на имя Джеймса Арроу и билетом на пароход
«Бризбэн Стар», в паспорт туг же была вклеена
его фототрафия. Варни вкратце рассказали кое-
что о капитане судна и некоторых его пассажирах.
Самым примечательным гостем был шейх из
Кувейта, путешествовавший вместе со своим
сыном Ахмедом, сказочно богатый нефтяной
король Вахид Ибрагим Баша. Почему Баша
р'ешил отправиться в плавание на этом
относительно скромном кораблике, было
совершенно необъяснимо; если бы он захотел,
то, наверное, смог бы купить его целиком туг же,
на месте, заплатив наличными из бумажника.
Его сыну Ахмеду было двадцать два года, он
изучал в Лондоне юриспруденцию, и отец явно
держал его в черном теле. Они вдвоем занимали
каюту-люкс, в другой же такой каюте
разместились супруги Карлос из Нью-Йорка;
муж был врачом, ажена писательницей. В четырех
одноместных каютах проживали австрийский
1раф Фердинанд фон Хатцфельд-Бахенхофен,
его подружка певица Лил Кардо, банкир Суорд
из Лондона и его племянница мисс Сюзанна
Рид. Больше криминалистам из Соутхэмптона
ничего известно не было; этого было; естественно,
ужасно мало, если говорить о той задаче,
справиться с которой предстояло Варни.
Он принялся распаковывать чемодан,
складывая в шкаф свои принадлежности; при
этом его одолевали сомнения, пригодится ли ему
312
в путешествии все то, что собрала ему в дорогу
жена. Хорошо хоть нейлоновый рубашки, которые
он и так-то терпеть не мог, она не положила - на
экваторе в них можно было бы скончаться. Он
еще не закончил разборку вещей, как услышал
шаги Энди, тащившего по коридору следующий
чемодан. Следом за стюардом шел высокого
роста мужчина, выглядевший немного старше
пятидесяти и представившийся Рубичеком. Кто
из них будет спать внизу, а кто наверху? Они
предоставили друг другу право выбора, причем
каждый утверждал, что ему абсолютно
безразлично, где спать, и, в конце концов, бросив
монетку, они справились с этой проблемой.
- Господа будут обедать за вторым столиком
вместе с мистером Баша и его сыном, - сообщил
им Энди.
После того как стюард ушел, Рубичек
произнес:
- За одним столом с миллионером - такого
со мной еще не случалось. Как-то раз я читал в
газете статью об этом шейхе. Три жены - это он
что-то поскромничал. Сыновей у него, кажется,
десять, двое уже имеют собственное дело, один
работает управляющим у Онассиса, остальные
еще учатся.
Пока Рубичек Закидывал чемодан на
кровать, Варни спросил:
- А не пойти ли нам посмотреть на отплытие
корабля? Для размещения багажа у нас еще
найдется время.
Они поднялись вверх и, подойдя к борту,
облокотились на поручни. Неподалеку от них
стояли двое смуглых черноволосых мужчин,
313
старший, довольно дородный, и стройный
молодой человек.
- Наверное, это и есть нефтяной король и
нефтяной принц, - заметил Рубичек. - А кто эти
двое, прибывшие только что, в самый последний
момент?
По трапу проворно поднимались молодой
человек и девушка. У каждого в руках был
маленький чемоданчик; они, запыхавшись,
смеялись; рассмеялись они и подавая руки
офицеру. Едва они ступили на борт, как трап был
поднят, буксир вспорол своим винтом водную
гладь, взвыла сирена, вибрация перегородок
усилилась, как только заработали в полную силу
дизельные моторы. Несколько человек стояли у
причала.
Рубичек произнес:
- Собственно говоря, мне давно бы пора
привыкнуть к таким моментам, однако они
каждый, раз заново волнуют меня. Морская
романтика - наверное, я особенно восприимчив
к этому именно потому, что родился далеко от
моря.
- Да, ваше имя звучит не по-английски, и
небольшой акцент в речи все же чувствуется.
- Моя родина - Бемен, это там, где Молдау
впадает в Эльбу. з
- И давно вы в Англии?
- С тридцать девятого года. Я застрял здесь
после войны, упустив возможность вернуться
домой, а теперь делать это уже поздно.
«Бризбэн Стар» покинул акваторию порта,
буксирный трос был опущен, и уже рассчитывая
на собственные силы, корабль устремился в
314
открытое море. Чувствовался свежий бриз,
пароходик миновал стоявший у причала мощный
танкер, несколько 1рузовых судов, еще один
танкер, верфь с ангарами и башенными кранами.
- Это мое первое морское путешествие, -
сказал Варни. - До этого я дважды плавал по
каналу, но это не считается.
- А я путешествовал на корабле в Канаду,
- произнес Рубичек, - в Норвегию, Швецию и
Алжир. - Он вытащил свою фотокамеру и поднял
ее к глазам, когда они поравнялись с каким-то
пассажирским судном. - И повсюду я
фотографировал. У меня дома столько слайдов,
что я просто не знаю, куда их складывать.
Когда они миновали Портсмут и бастионы
Спитхеда, лоцман покинул корабль, и вскоре
после этого оба стюарда, пройдя вдоль поручней,
пригласили всех пассажиров в столовую. Отец и
сын Баша уже сидели за вторым столиком,
последовали приветствия и рукопожатия. За
противоположным столиком Варни заметил
крепкого сложения молодую женщину с густыми
светлыми волосами; вскоре вошел капитан и,
откашлявшись, привлек к себе всеобщее
внимание. Капитан Пэнки был коренастым
мужчиной с бритой головой и здоровым цветом
лица, говорившим о том, что всю свою жизнь он
провел исключительно на свежем воздухе, руки
у него были крепкие, поросшие рыжеватой
щетиной; манера разговора была несколько
медлительной. После того как он, несколько
даже вспотев при исполнении столь отягощавшей
его обязанности, поприветствовал- всех
пассажиров от имени команды , и от своего
315
собственного имени, он предоставил слово
Роскиллу, старшему офицеру, который и
проинформировал гостей о порядке жизни на
судне. «Бризбэн Стар» было шесть лет, построили
его на верфи в Кардиффе, весил он 6850 тонн,
максимальная развиваемая кораблем скорость
составляла четырнадцать морских миль в час.
Пароходная компания когда-то уже имела корабль
с таким названием, и во время Второй Мировой
войны он принимал участие в акции под
названием «Пьедестал», в результате которой с
огромным трудом и со значительными потерями
удалось провести сквозь заслон немецких и
итальянских бомбардировщиков и быстроходных
катеров один танкер и четыре грузовых судна к
берегам Мальты. Старый «Бризбэн Стар» не
уцелел в этой акции, и в его честь новый корабль
назвали таким же именем. Роскилл говорил что-
то относительно типа перевозимых грузов,
размеров и мощности машин, но Варни слушал
его лишь вполуха. Он наблюдал за находившимися
в поле его зрения пассажирами. За соседним
столиком сидела полная женщина, у которой
абсолютно все было темным: волосы, цвет лица,
толстая оправа очков. Если ничего не поменялось,
то это как раз должна быть романистка из Нью-
Йорка. Она вставила сигарету в длиннющий
мундштук, мужчина, сидевший возле нее, тут же
щелкнул зажигалкой, что она восприняла как
должное, даже не кивнув и не поблагодарив его,
и Варни показалось, что в этом брачном союзе
главой был явно не муж.
- Первый порт, в который мы зайдем, -
продолжал рассказывать Роскилл, - будет
3.16
Гибралтар. Там мы выгрузим почту и захватим
некоторый груз для Касабланки. Это займет
немного времени. Но мы хотим предоставить
вам возможность осмотреть там древние скалы,
и поэтому решили немного продлить стоянку
там. Я буду вашим гидом. Наш обычный
распорядок дня: мы просим вас собираться к
завтраку между восемью и десятью часами. Обед
мы накрываем в час дня, а ужин - в шесть вечера.
- Роскилл намекнул на возможность приятно
проводить дни и вечера. На открытой палубе
имелись шезлонги, чтобы позагорать, на кормовой
палубе располагался бассейн, на корабле была
небольшая библиотека. - Завтра вечером, если
вы пожелаете, я могу рассказать вам о своем
участии в морском конвое в последнюю войну; я
служил во флотилии адмирала Уолкера, и сейчас
мы пересекаем то самое водное пространство, на
котором двадцать шесть лет назад разыгрался
этот бой. А завтра в первой половине дня всем
интересующимся этим гостям я могу показать
техническое оборудование судна, машинное
отделение, и вы даже сможете постоять на
капитанском мостике - в наше время морские
традиции соблюдаются не так уж строго. Какие
у вас будут ко мне вопросы?
За спиной Варни тут же раздался голос: «А
где у вас здесь бар?» Варни обернулся: за столиком,
за которым он сразу заметил молодую
пышноволосую девушку, сидел теперь еще и
широкоплечий мужчина с красноватым лицом,
которого самого, очевидно, развлек его
собственный вопрос, и теперь он во весь рот
улыбался, обнажив большие красивые зубы.
317
- Мистер Бергмюллер, - обернулся к нему
Роскилл, - поднял поистине важный вопрос,
извините, что я не упомянул об этом сам. - И он
перечислил дюжину сортов коньяка, виски и
вин, имеющихся на борту, заверил, что стюарды
могут этот список еще продолжить и будут готовы
выполнить любое по этому поводу желание с
восьми утра до часу ночи. Старая добрая традиция,
конечно же, существовала и здесь, вне
территориальных вод алкогольные и табачные
товары продаются без пошлины. Какие еще
вопросы?
Будут ли проводиться совместные вечера?
Будет ли отмечаться пересечение экватора -
праздник Нептуна? Существует ли возможность
на борту обменять деньги на валюту той страны,
тде предстоит очередная остановка? Имеется ли
на корабле достаточное количество спасательных
шлюпок? Терпеливо и обстоятельно офицер
ответил на все эти вопросы, повторявшиеся
каждый рейс. В заключение он перечислил по
именам всех гостей и номера их кают, начиная со
столика номер один: мистер Бергмюллер из
Бремена, мисс Кардо из Мюнхена, граф фон
Хатнфельд-Бахенхофен из Инсбрука, мистер
Грине из Ливерпуля, затем мистеры Баша старший
и младший, Рубичек и Арроу - столик номер два,
за третьим столом - супруги Карлос, мистер
Брезешт из Тираны и мистер Батинг из Лидса, и,
наконец, мистер Суорд и мисс Рид, а также
мистер Бэдфорд и мисс Хакстер - двое последних
были той самой юной парочкой, которые в
последнюю минуту поднялись на борт. Варни
постарался запечатлеть в памяти все имена и
318-
соответствующие им лица. Общество было
многонациональным: албанец, два немца,
австриец, двое американцев, чех, два араба и
семеро англичан. У кого из них за пазухой
кинжал?
В столовой был накрыт обед. На выбор
были предложены заливной судак и говяжье
филе, овощной суп и бульон, а на закуску -
разнообразные салаты, раздаваемые из отромных
салатниц Энди и Фредом. Заправлено это
кулинарное чудо было ароматным креветочным
майонезом. Миллионер Баша с опаской
осведомился, не обжаривали ли случайно говяжье
филе в свином жиру. Энди исчез в камбузе и,
вернувшись, заверил его, что жарили его
исключительно на растительном масле, и только
тогда истый мусульманин решил, что блюдо сие
вполне приемлемо и для него и для его сына. Сам
он говорил по-английски довольно сносно, а
сын знал язык в совершенстве, и таким образом
вскоре между ними и Рубичеком с Варни
завязалась оживленная беседа о кулинарных
традициях арабов, чехов и англичан, и через
некоторое время Варни был вынужден признать,
что английская кухня вовсе не имеет особых
преимуществ перед остальными. От соседнего
столика доносилась немецкая речь. Бергмюллер,
1раф и мисс Кардо обсуждали зимние спортивные,
лагеря в Альпах, причем Бергмюллер хвастался,
что он отменный лыжник и находил весьма
курьезным то, что теперь направляется в Африку.
«Но солдат, милостивая государыня, - услышал
Варни, - не должен бояться и змей тоже». . :
После еды миллионер удалился в каюту
319
поспать, а Варни, Рубичек и юный Баша остались
на верхней палубе. Сейчас они находились у
входа в канал, движение судов по которому
является одним из самых плотных во всем мире,
и не было ни одной минуты, когда или поблизости,
или вдалеке им не был бы виден ни один корабль.
Молодой Баша выказал себя весьма вежливым
джентльменом, предоставив старшим вести
разговор, однако свою точку зрения он отстаивал
уверенно и обоснованно. Прогуливаясь по палубе,
они столкнулись с супругами Карлос, затем
встретили албанца с труднопроизносимым для
Варни именем Брезешт, а затем мисс Рид,
сидевшую на носовом леере; ветер трепал ее
короткие светлые волосы.
Через некоторое время Варни откланялся.
Он вернулся в столовую и осведомился у Энди,
где он может найти старшего офицера. Роскилла
он застал в похожем на рабочий кабинет
помещении под капитанским мостиком. Варни
сказал, что свой вопрос он при всех задавать не
хотел, но все же ему интересно было бы узнать,
в достаточной ли мере пароходная компания
позаботилась о здоровье пассажиров. Есть ли на
борту врач?
На таких маленьких судах это, вообще-то,
не принято, как тут же пояснил Роскилл, но один
из рулевых имеет медицинское образование, и
если мистеру Арроу это интересно, он может
показать ему целый арсенал медикаментов. Если
же срочно потребуется помощь
квалифицированного врача, то ведь судно
курсирует не так далеко от побережья, так что
достичь какого-либо порта при необходимости
320:
можно довольно быстро. И, кроме того, именно
в этом рейсе обстоятельства сложились с этом
отношении благоприятно: среди пассажиров есть
врач, доктор Карлос.
Варни осведомился, есть ли на борту
законсервированная донорская кровь.
Роскилл поднялся:
- Я покажу вам нашу аптечку.
Он вызвал того самого рулевого-медика, и
спустя несколько минут они уже входили в
амбулаторию. Варни увидел ящички с
инструментами и полки с лекарствами, диван
для пациентов, стопки бинтов и ваты, носилки.
- Вы спрашивали про консервированную
кровь. Вот, пожалуйста.
Варни решил прикинуться дилетантом:
- Но ведь не всякая кровь подойдет человеку
с определенной группой крови?
Медик объяснил, что существует список,
где указана ipynna крови каждого из членов
команды:
- Вот он, взгляните.
Варни пробежал листочек глазами. Группа
АВ была только у единственного человека: у
капитана.
- А как же, - продолжал спрашивать он, -
решается эта проблема с нами, с пассажирами?
- Тут, конечно, вопрос открытый. Но в
случае необходимости мы воспользуемся кровью
нулевой группы, она ведь подойдет любому
человеку.
Варни поблагодарил, теперь он мог спать
спокойно.
- А скажите, пожалуйста, - поинтересовался
11 Возвращенке Джека
321
он на обратном пути, - когда в последний раз
корабль зашел в гавань Соутхэмптона?
- Неделю назад.
- Во время стоянки экипаж находился на
борту?
- Только небольшая его часть. Мне на этот
раз не особенно повезло, и пришлось остаться за
капитана. А остальные получили отпуск.
Этими сведениями Варни пришлось на
первое время удовлетвориться.
К ужину все пассажиры снова собрались в
столовой. Энди и Фред разносили подносы с
холодным и горячим мясом, жареными
цыплятами, копченым тунцом, с соусами и
салатами. Снова до Варни доносился голос
Бергмюллера от соседнего столика; немецкий он
понимал все же неплохо, чтобы сообразить, о
чем шла речь на этот раз.
- У меня на самом деле есть несколько
друзей-негров, - говорил Бергмюллер. - И у меня
нет ни малейших предрассудков по этому поводу.
Везде можно встретить прекрасно образованных
негров. Я не просто так это утверждаю: ведь я
объездил Конго, Габон, Уганду. Так вот в Анголе
климат должен быть местами приятнее. Все же
двести тысяч белых проживают там.
После того как со столиков было убрано,
большинство гостей остались сидеть на своих
местах, покуривая и попивая заказанные напитки.
Американская писательница ангажировала
албанца на партию в покер, но тот отказывался.
Она огляделась в поисках партнера, и тут взгляд
ее остановился на Варни, так что предложение
было сразу же повторено. Варни не стал
322
уклоняться и в свою очередь предложил
присоединиться к игре и Рубичеку, который тут
же согласился, и вскоре супруги Карлос, Варни
и Рубичек уселись за столом и начали игру.
Вообще-то Варни никогда не играл в покер
с большой охотой, но здесь, где ему необходимо
было войти в контакт по возможности со всеми
пассажирами, он с удовольствием использовал
этот повод. Поначалу он воздерживался от
крупных ставок, затем выиграл несколько игр,
проиграл, но затем, получив в руки плохие карты,
не стал прикупать новую карту, а быстро и
уверенно перешел в наступление. Вначале из
игры вышел доктор Карлос, затем Рубичек, и
начался поистине нервный поединок между
Варни и писательницей. Она пристально
подозрительно изучала его сквозь стекла своих
очков, он выдержал ее взгляд, а по выражению
лица, с которым она принялась затем изучать
свои карты, он понял, что на руках у нее
комбинация весьма неблагоприятная. Наконец,
вздохнув, она отложила свои карты. Уже после
первых тридцати минут игры он понял, что
соперница его - женщина нервная и
легковозбудимая. Она играла, не скрывая своей
алчности, и без малейшего трезвого расчета; уже
когда она брала карты в руки, по изменению черт
ее лица можно было прочесть, довольна ли она
раздачей или нет. Можно было также догадаться,
что проиграть она способна кучу денег. А свою
злость она срывала на муже. Почти после каждой
игры она переворачивала его карты и упрекала
его, что сыграл он неправильно. «С твоими
картами я играла бы хоть целый вечер!» -
323
восклицала она. Однако проигрыш ее мужа всегда
оставался в рамках разумного, в то время как ей
периодически приходилось открывать свою
сумочку, чтобы сделать очередную ставку.
Больше всех в этот вечер выитрал Рубичек.
После того как он изучил слабые и сильные
стороны своих партнеров, он повел себя так, как
будто состоял в заговоре с Варни, но в паре с ним
он итрать не стал, а все свои силы бросил на то,
чтобы вытянуть как можно больше денег из
писательницы. С покорной физиономией ее муж
при этом проитрывал, как казалось, из приличия,
незначительные суммы, и было совершенно
непонятно, доставляет ли ему все это
удовольствие, или же он скучает.
Около десяти часов Варни, которому вовсе
не хотелось, чтобы проигрыш дамы в первый же
вечер достиг скандальных размеров, предложил
закругляться. «Ну хорошо, - воскликнула
писательница, - но завтра мы продолжим!»
Рубичек и Варни попрощались с супругами, но
Варни совершенно не хотелось отправляться
спать, он хотел обдумать все события дня и
поднялся на верхнюю палубу, чтобы там
прогуляться. Собственно говоря, заслуживало
внимания лишь одно обстоятельство: у капитана
корабля была труппа крови АВ, и он в тот день,
когда был убит Бенфилд, отсутствовал на борту.
Варни решил, что из ближайшего порта он
известит об этом своего ассистента.
Варни облокотился на поручни. На юге
виднелись огни, темноту прорезал мощный луч
маяка. И вдруг поблизости он услышал голос,
хотя и приглушенный, но все же слова можно
324
было разобрать: «Я тебя предупреждаю, слышишь?
Сначала ты строила глазки албанцу, потом этому
Арроу. И не пытайся втереть мне очки...» На
какое-то время порыв ветра заглушил разговор,
а затем Варни снова услышал: «Я хотел бы, чтобы
ты по крайней мере здесь, на корабле, отказалась
от своих дурацких выходок». Это был голос
доктора Карлоса, доносившийся до ушей Варни
через вентиляционное отверстие. Как раз под
ним должна была располагаться каюта этой
американской семейной парочки. После того
как Варни услышал «свое имя», он насторожился.
Там внизу разыгрывалась крупная семейная ссора,
и Варни был весьма удивлен, что такой до сих пор
тихий и покорный доктор Карлос вдруг заговорил
подобным образом. Жена же его либо отвечала
слишком тихо, либо находилась далеко от
вентиляционного люка, что голоса ее Варни
слышно не было.
«Ты прекрасно знаешь, - продолжал между
тем Карлос, - что за средства у меня есть против
твоих выходок, и я не буду долго колебаться в
применении их». Опять возникла пауза, вероятно,
в этот момент что-то говорила женщина, затем
Варни опять услышал голос ее мужа: «Арроу
производит на меня впечатление серьезного
человека, но он себе не уме. Албанец этот -
просто безумней фанатик. Почему, как ты
считаешь, он отказался играть с нами в покер?
Потому что покер - игра декадентов, а сами мы
- буржуа. Ты не знаешь этих людей. А Рубичек...»
Варни, немного повернувшись в сторону,
заметил тень и тут же быстро обернулся.
Добрый вечер, мистер Арроу!
325
- А, это вы, Энди.
- Я просто вышел посмотреть, убрали ли
шезлонги, об этом так легко забываешь, а наутро
они оказываются сыоыми. А вы решили подышать
свежим воздухом?
- Так засыпаешь лучше. - Варни отошел на
несколько шагов от вентиляционного люка, затем
спросил что-то насчет маяка, выслушал
подробный ответ.
- Мы входим в Бискайский залив, - сказал
затем Энди. - Надеюсь, что с погодой нам
повезет.
Войдя через несколько минут в свою каюту,
Варни обнаружил там крайне взволнованного
Рубичека. Обычно сдержанный, он с красным от
гнева лицом кивнул на свои разбросанные по
кровати вещи:
- Сюда кто-то ворвался, вы только
посмотрите! Все перевернуто!
Варни захлопнул за собой дверь.
- Не кричите так громко, стенки очень
тонкие. Что-нибудь пропало?
- Я в этом пока не совсем уверен.
Взглянув на свои вещи, Варни понял, что
его шкаф, очевидно, не трогали, и чемодан его
был заперт.
- Да, визит этот был к вам.
- Я сейчас же пойду к капитану.
- На вашем месте я этого делать не стал бы.
Сначала нужно посмотреть, украдено ли что-
нибудь, или же нет.
Через полчаса Рубичек убедился, что не
Пропала ни одна вещь. Он уселся на своей
кровати, уперся локтями в колени и уставился в
326
стенку. Варни спросил его:
- У вас есть враги на борту?
Рубичек покачал головой.
- Вы кого-нибудь знали раньше?
- Никого.
- Могу ли я поинтересоваться, какова цель
вашей поездки?
- Вы спрашиваете как полицейский. И все
же на ваш вопрос я отвечу: я еду по заданию
дорожно-строительной фирмы, чтобы
проконтролировать сооружение очередного
объекта в Нигерии, провести необходимые
измерения, составить заключение.
- Простите, что я учиняю вам такого допрос.
Полицейский - ну да, я ведь адвокат и имею
определенного рода опыт. Нужно подумать: кто
мог ворваться в каюту? Наши партнеры по покеру
исключаются, так же как и оба стюарда, певица
и граф, потому что они были вместе с нами. И
этот громогласный мистер Бергмюллер тоже
долго торчал в столовой. Впрочем, остаются еще
очень многие кандидатуры. Вы все еще хотите
сообщить об этом капитану? Может быть, все же
кому-нибудь из нас до завтрашнего утра придет
в голову какая-то идея.
Рубичек согласился с этим предложением.
Оба они спали плохо в эту первую их ночь на
корабле, вентиляция работала неважно,
постоянно чувствовалась вибрация двигателей.
Когда с утра они поднялись на палубу, с правого
борта налетел резкий порыв ветра, быстро
загнавший их в столовую. Лил Кардо и граф уже
сидели там за завтраком, банкир со своей
племянницей Сюзанной Рид, как оказалось, тоже
327
относились к ранним пташкам. Все остальные
приборы лежали нетронутыми.
Варни уселся так, чтобы ему была видна
дверь. Он внимательно принялся изучать каждого
вновь входящего; только один первым делом
взглянул на Рубичека. Брезешт, албанец. Вслед
за ним вошли оба араба. Миллионер, глядя
поверх своей тарелки, принялся уныло ковыряться
в овсянке. Он попросил принести кофе,
маленькими глоточками выпил его и вышел из-
за стола, поклонившись Варни и Рубичеку; своего
сына он не удостоил и взглядом. Последними
явились доктор Карлос с женой и постоянно
хихикающая и бросающая друг на друга
влюбленные взгляды юная парочка. Доктор
Карлос очень вежливо поприветствовал своих
вчерашних карточных партнеров, затем принялся
обсуждать с женой, что им заказать на завтрак,
подозвал Энди, сделал заказ, затем отменил его
и попросил принести что-то другое, укутал свою
жену шалью, чиркнул зажигалкой. Писательница
выкурила сигарету перед завтраком, затем после
еды, явно расстроенная, и Варни много был дал
за то, чтобы узнать, было ли это из-за сцены,
устроенной ей мужем прошлым вечером.
В десять часов появился старший офицер и
пригласил пассажиров на экскурсию по судну.
Все, за исключением нефтяного короля, заглянули
в машинное отделение, проползли по коридору
гребного винта, один за другим посетили
радиорубку, камбуз, складские помещения,
потирая ушибленные ненароком в узких проходах
головы, колени и локти. Пассажиры выслушивали
цифры, задавали вопросы, на которые офицер
328
терпеливо, обстоятельно и даже с юмором отвечал.
Когда немного позднее Рубичек и Варни стояли
на носу, вглядываясь в серые грозовые тучи,
приближавшиеся с Атлантики, Рубичек спросил:
- Ну как, появилась у вас идея?
- Войдя в столовую, албанец тотчас же .
взглянул на вас. А вчера вечером я его не видел.
Доказательств никаких, но подозрение
существует. Если мы поставим капитана перед
фактом случившегося, да еще поведаем ему о
своем подозрении, то не сможем продвинуться
дальше ни на шаг. Не хотите ли немного поиграть
в детективов?
- Это не моя профессия, - произнес Рубичек.
- Если я еще раз застигну этого парня роющемся
в моем барахле, я задам ему хорошую трепку.
Время до обеда Варни провел в.
застекленном салоне верхней палубы. К нему
подсел граф Хатцфельд-Бахенхофен и завел
разговор об атлантических ветрах и о своих
родных тирольских горах, о Маллорке и
ливийском побережье; рассудительно и вместе с
тем как бы развлекаясь, на безупречном
английском приводил он сравнения. Бешеная
буря ему была бы по вкусу, однажды он уже
пережил такое, когда казалось, будто море и небо
смешались, морская пена летала в воздухе;.
подобных ощущений он никогда ранее не
испытывал. А его подруга чувствовала сейчас
себя неважно и поэтому удалилась в свою каюту.
С ветра на море Варни перевел разговор на ветер
в горах, а затем на охоту и охотничье оружие,
траф охотно следовал предложенным темам. Он
никогда не был, как он выразился, страстным
329
охотником, и он бы с удовольствием весь
охотничий сезон сдавал свои владения в аренду,
но не делает этого, чтобы иногда развлекать этим
занятием своих друзей. «Когда видишь стоящую
на опушке леса великолепную косулю и ты
должен выстрелить в нее почти в упор - этого я
просто не переношу». А когда один раз выстрелить
нужно было непременно, то он, как он со смехом
об этом поведал, предпочел отдать разряженное
ружье своему егерю.
И этот человек занимается оружием и
является потенциальным убийцей? Мысль эту
Варни счел абсурдной. Он попрощался, пожелал
графу приятной качки и вернулся к себе в каюту
Рубичек лежал на кровати и курил.
- В нефтяной династии назревает скандал,
- поведал он. - Я тут только что пообщался часок
с принцем. Молодой человек хочет сменить
место учебы, но отец настаивает на продолжении
того, что уже начато. Кроме того, тут имеет место
ревность к сводному брату, который на данный
момент оказался ближе к сердцу многодетного
папаши.
- И, вероятно, парень хочет отделаться от
своего старого опекуна?
- Об этом он не говорил. Но вообще-то
люди с такими носами на все способны. - Рубичек
стряхнул с сигареты пепел и сел на кровати. - Вы
все еще придерживаетесь того мнения, что мы
сможем отыскать господина взломщика своими
силами?
- Еще сильнее, чем прежде. Хоть и капитан
и располагает наивысшей властью на корабле, но
он все же больше похож на морского волка, чем
330
на криминалиста. Он сможет лишь спугнуть
добычу.
- Выдумаете, что взломщик появится вновь?
- Возможно, а может быть, и нет. У вас есть
оружие?
- Я даже не умею с ним обращаться.
Никогда в жизни я не служил в армии.
- Я тоже не считаю необходимым при
следующем посещении пускать пулю в живот
этому любопытному.
Обед и вторая половина дня прошли для
Варни безрезультатно, как он ни приглядывался
и ни прислушивался. Вечером старший офицер
начал свой обещанный рассказ; все мужчины и
писательница внимательно его слушали. Очень
живописно Роскилл принялся рассказывать о
сражении, о конвое «HG-76», который в декабре
1941, направляясь из Гибралтара к английскому
берегу, был атакован. немецкими подводными
лодками. Роскилл, будучи юнгой на авианосце
«Аудасити», тоже принимал участие в этой акции,
происходившей как раз в том водном
пространстве, где теперь курсировал «Бризбэн
Стар». Под командованием прославленного
командира конвоя - адмирала Уолкера корабли
приняли бой с целым соединением фашистских
подводных лодок. Штиль и зеркально гладкая
водная поверхность позволили английским
морякам обнаружить месторасположение
немецких лодок. Однако, когда немецкая сторона
понесла первые потери, нацистский адмирал
Денитц.из своего командного бункера,
находившегося на побережье Франции, передал
по рации приказ: «Не покидать поля боя,
331
подкрепление будет выслано». Но даже и этот
опытный командир не смог ничего изменить в
ходе битвы.
Варни, как и всем остальным, рассказ этот
был очень интересен, но он не переставал
постоянно наблюдать за окружающими: кто из
них следил за повествованием с особым
вниманием? Кого особенным образом
взволновала эта повесть о выстрелах и смертях,
о потопленных и выживших судах? Ближе всех к
рассказчику сидел Бергмюллер, вытянув вперед
длинные ноги и не отрывая глаз от Роскилла.
Тот, очевидно, был осведомлен, что среди его
слушателей есть и немец, и австриец, и поэтому
постарался придать своему рассказу
объективность и нейтральную окраску. Когда
прозвучало имя Денитца, Бергмюллер быстро
обернулся и кивнул головой, будто желая сказать:
вот это был человек! Албанец Брезешт тем
временем разглядывал свои ногти, время от
времени бросая на писательницу восхищенные
взгляды. Оба араба, казалось, так и не решили,
кому отдать свои симпатии, вражеским для
англичан нацистским подводным лодкам, или
же защитникам морских просторов. Когда
Роскилл описывал, как затонул авианосец и
самому ему пришлось больше часа провести в
ледяной воде Атлантики, пока его не подобрал
корвет, на лице 1рафа отразилось искреннее
восхищение. Единственная среди слушателей
женщина, писательница Карлос, и в этот момент
продолжала невозмутимо покуривать.
На висевшей на стене картине Роскилл
продемонстрировал, как вначале с Гибралтара,
332
затем с «Аудасити», и, наконец, с
северомрландских аэродромов взлетавшие
самолеты постоянно охраняли конвой.
Окончательный результат сражения выглядел
следующим образом: авианосец, миноносец и
два парохода из конвоя были потоплены, Денитц
потерял пять подводных лодок. В первый раз
британский флот одержал бесспорную победу
над соединением подводных лодок.
Последовавшее обсуждение было открыто
Бергмюллером. Сам он в то время воевал на
Восточном фронте офицером и не имел
возможности подробно следить за военными
действиями на море. В качестве печального факта
он отметил то, что немцы воевали против
англичан, ведь это два столь близких народа.
Затем Бергмюллер заинтересовался вооружением
корветов и миноносцев, подводными бомбами и
приборами ориентации, затем разговор перешел
к радару, с помощью которого в 1943 году с
немецкой подводной лодки мощным оружием
был произведен сильный удар. Бергмюллер; задав
еще массу интересных вопросов, в конце поднялся
и, заявив, что он надеется, что говорит от лица
всех собравшихся здесь гостей, поблагодарил
рассказчика за интереснейшее повествование.
Как Варни и опасался, писательница только
и ждала этого завершения, чтобы потащить его и
Рубичека играть в покер. Но Рубичек сослался на
усталость, а сам он заметил, что уже довольно
поздний час. Некоторые гости уже разошлись,
когда Бергмюллер воскликнул, чгго он как бывший
военный противник хотел бы пригласить дам и
господ на маленькую мирную рюмочку виски. В
333
конце концов у бара собрались Бергмюллер,
Роскилл, Варни, супруги Карлос и банкир Суорд.
Бергмюллер попросил Энди принести бутылку
«Джонни Уолкер» и провозгласил тост за адмирала
Уолкера, победителя битвы за конвой HG-76”.
Роскилл вежливо поднял свой бокал за
мужественных побежденных. «Сегодня ведь у
нас с вами общие противники», - добавил
Бергмюллер и рассказал, с какой целью он
направляется в Африку: как старый солдат он
вновь решил посвятить себя борьбе с
большевизмом, и после выполненной им миссии
в Конго он, следуя призыву, направляется в
другой опасный очаг - «господа понимают, что я
не могу говорить открыто». И тут впервые в
разговор вмешался банкир Суорд, описав те
трудности, которые мешают развитию экономики
африканских государств из-за частых переворотов
и политических козней. Затем он заказал
следующую бутылку «Джонни Уолкер». Разговор
о современных африканских проблемах
продолжался, причем вел его в основном Суорд,
коренастый мужчина лет шестидесяти с круглой
лысой головой на короткой шее и порывистой, с
придыханием, речью, выдававшей в нем
астматика.
После третьего бокала Варни поднялся и
сделал вид, будто идет в туалет. На самом же деле
он поспешил вниз, в свою каюту и заглянул туда.
Рубичек лежал на кровати, но не слал.
- Албанец еще немного покрутился на
палубе, а затем исчез в своей каюте, - поведал
Рубичек. - Певица и племянница банкира сидели
наверху в застекленном салоне, и эти двое
334
голубков тоже. Нового посещения не было.
- В баре происходит форменная пьянка, -
сообщил Варни. - Я еще немного там побуду.
Когда он вернулся, то был принужден
опрокинуть целый бокал, чтобы, как выразился
Бергмюллер, маршировать со всеми в ногу. После
того как Варни опустошил свой бокал, он
мысленно пробежался по списку пассажиров и
уяснил себе, где в настоящий момент каждый из
них находится. Делал он это всякий раз для того,
чтобы иметь какие-то отправные точки для
расследования в том случае, если пресловутое
убийство произойдет именно этой ночью, а также
для того, чтобы еще раз проверить свои
мыслительные способности под воздействием
алкоголя. После следующей порции виски
компания хором принялась распевать старую
военную песню о белье, которое нужно было
вывесить на «линии Зигфрида», до тех пор, пока
на Суорда не напал приступ кашля. Энди вывел
его на воздух, а когда вернулся, то сообщил, что
банкир просил извиниться: он, к сожалению,
вынужден сейчас немного полежать и просит
господ принять от него еще одну бутылку виски
уже проверенной марки.
Вечер окончился жуткой головной болью.
Писательница попросила включить музыку и
стала распевать шлягеры; после того как общество
распалось на отдельные труппки, с упорством
продолжающие вести разговоры на какие-то
интересующие их темы, она пристала к Варни с
разговором о невозможности в литературном
произведении охватить весь необъятный мир в
его бесчисленных измерениях, о кризисе романа,
335
о ее личном кризисе.
- Мне нравятся мужчины, такие, как вы, -
доверительно шепнула ему она. - Вы находитесь
в том возрасте, когда все разочарования уже
позади. И вы относитесь к тем немногим, которые
способны сознаться в своем поражении.
- Ваш муж тоже?
- Он? - писательница взглянула на него, и
Варни пожалел о том, что из-за толстых стекол
ее очков невозможно было понять, были ли ее
глаза сейчас печальными или же полными
ненависти или же просто затуманенными виски.
- Почему мы сейчас должны говооить о моем
муже?
- Хорошо. Вы знаете Лондон?
- Не очень хорошо. В последний раз я была
там два года назад и имела длинные скучные
переговоры с издателем. Английские издатели -
самые высушенные люди, каких я только могу
себе представить. Я думаю, что вы не смогли бы
стать издателем.
- Я адвокат, - сказал Варни. - Собственно
говоря, я хотел бы стать директором оружейного
музея. За день до нашего отплытия я приобрел
русскую полуавтоматическую винтовку Токарева,
тридцать восьмой модели. Таким вещам я радуюсь,
как ребенок.
- Тогда вам следует поговорить об этом с
моим мужем. Дома в Нью-Йорке у нас все стены
увешены этим хламом - пиками, ружьями и тому
подобным железом.
- Я мог бы дать вашему мужу пару адресов
в Лондоне, где он смог бы кое-что выгодно
приобрести. К примеру, подлинную модель
336
девяносто восьмого «маузера», гордость
гитлеровского Вермахта - а это уже кое-что!
- Лучше будет, если вы поговорите об этом
с ним самим. А мне хватает пыли и ржавчины в
квартире от всего этого. Не нальете ли мне еще
бокальчик?
Было уже далеко за полночь, когда
компания пьющих распалась. Варни заглянул в
свою каюту, увидел, что Рубичек крепко спит.
Удостоверившись, что в коридоре никого нет, он
осторожно и очень проворно поднялся на палубу,
где предыдущим вечером подслушал через
вентиляционный люк напряженный разговор
между супругами Карлос. Сегодня же бушевала
жена, упрекавшая своего мужа в том, что он не
позволил ей выпить еще бутылочку виски.
Дальнейшие ее слова потонули в шуме ветра и
волн. Варни увидел огни корабля, шедшего
противоположным курсом; сквозь дыры в облаках
светили бледные звезды. Варни уже хотел опять
спуститься вниз, как вдруг его охватило чувство,
что здесь, наверху, он находится не один. Он
быстро оглянулся, шагнул в сторону. Теперь он
сожалел, что не носит при себе оружие.
Вначале он увидел руку, схватившуюся за
леер, затем черный силуэт головы, плечо, другую
руку. Затем тень беззвучно перелетела через леер
и пригнулась. Варни был уверен в том, что: его
еще не заметили; он стоял, не двигаясь, и
чувствовал, что страх сковал его тело. Он был уже
немолодым человеком, а тренировка по дзюдо
один раз в неделю не была способна восполнить
этот недостаток, к тому же постоянное сидение
за письменным столом, езда на автомобиле вместо
337
ходьбы пешком, курение... И ко всему прочему
он был не совсем трезв. Если на него нападут, то
он не постесняется позвать на помощь.
Секунд через десять-двенадцать тень
поднялась, и теперь, когда Варни увидел человека,
стоящего на фоне ночного неба, он понял, что
тот одет в облегающий черный костюм,
тренировочный костюм, или, может быть,
комбинезон, а лицо покрыто черной маской.
Фигура скользнула к вентиляционному люку,
возле которого только что стоял Варни,
прислушалась и затем, нс издав ни звука, опять
исчезла за леером. Когда Варни вскоре после
этого осторожно высунул голову, он увидел, что
палуба, освещенная светом двух ламп, абсолютно
пуста, лишь волны перехлестывали через борт, да
ветер свистел в ушах.
Варни, спускаясь вниз, никого не заметил.
Рубичек спал, тихо похрапывая. Прежде чем
улечься спать, Варни вытащил из бокового
кармашка своего чемодана пистолет и засунул
его между стеной и матрацем.
На следующее утро большинство
пассажиров собрались на баке, откуда было видно
португальское побережье. Роскилл пояснял: вон
то местечко называется Вилла Нова, скала - Кап
Висент. Лиссабон находился где-то позади них;
корабль лег на курс к юго-западу, движение
судов здесь было почти таким же интенсивным,
как и в английском канале. Роскилл позволил
пассажирам заглянуть в подзорную трубу, называя
типы проплывавших мимо кораблей.
Участники вчерашней вечеринки
приветствовали друг друга с улыбками,
338
осведомляясь насчет самочувствия. Суорд,
банкир, появился с обернутой шарфом шеей и
еще раз извинился за то, что преждевременно
покинул общество. Доктор Карлос пожаловался
на легкую головную боль, тогда как его жена
утверждала, что чувствует себя свеженькой, как
огурчик.
После завтрака Варни отправился в
библиотеку и попросил там атлас мира. Листая
страницы с картами и делая вид, что полностью
углублен в их изучение, он обдумывал и
сопоставлял вес, что ему удалось узнать. Пока
еще не со всеми пассажирами он вошел в контакт,
оставались еще певица Кардо, журналист Грине,
предприниматель Батинги влюбленная парочка
Хакстер-Бэдфорд. Припомнив список
пассажиров, он вдруг сообразил, что еще не
обменялся ни словом с племянницей Суорда,
юной Сюзанной Рид. Он перебрал в уме всех их
- пышноволосую светлокудрую певицу, тощего
рассеянного журналиста, жирного коммерсанта,
непрерывно упивающуюся счастьем парочку,
задумчивую племянницу банкира. Кто же был
потенциальным убийцей?
Перед обедом, прогуливаясь по кораблю,
Варни увидел Сюзанну Рид, сидевшую на носу
судна вместе с певицей, повстречал журналиста,
описывавшего по палубе круги, будто тот
готовился к соревнованиям, обменялся
несколькими фразами с капитаном,
поинтересовавшись тем, в какое время «Бризбэн
Стар» войдет в Гибралтар. Ветер улегся,
временами проглядывало солнышко, и тогда обе
сидевшие на носу дамы подставили ее лучам свои
339
лица. Некоторое время рядом с кораблем плыл
дельфин, но он остался далеко позади после
того, как кок спустил ему вниз ведро с отходами.
Во второй половине дня, да и вечером тоже
не произошло ничего такого, что могло бы
помочь Варни в расследовании. Как и все
пассажиры, он вовремя отправился спать: Роскилл
оповестил о том, что корабль войдет в Гибралтар
на рассвете, то есть, смотр города и знаменитых
скал состоится рано утром, потому что уже днем
им предстоит сняться с якоря.
Варни вместе с Рубичеком стояли у леера,
в то время как корабль пришвартовывался к
Северному молу. Цепочка огней сбегала по
горному склону, на вершине которого в свете
прожекторов сверкала башня. Рядом швартовался
какой-то танкер, на борт поднимались портовые
служащие и исчезали в капитанской каюте,
торговец фруктами, подталкивая к молу свою
тележку, спешил занять место возле трапа. Варни
и Рубичек спустились, купили по пакету
апельсинов и стали наблюдать за подготовкой к
выгрузке привезенных товаров. Испанцы, арабы,
негры и китайцы сновали мимо них.
Наступил день, и пассажиры «Бризбэн
Стар», покинув корабль, под предводительством
Роскилла отправились мимо портовых
сооружений по направлению к городу и скалам.
Слева от них высились мрачные стены
укреплений, а когда они вскарабкались наконец
по бесчисленным ступенькам, то увидели
раскинувшуюся перед ними бухту во всей своей
красе. Только здесь Варни впервые заметил, что
банкир Суорд не пошел вместе со всеми, наверное,
340
он опасался приступа кашля. Когда все
отправились к центру города, Варни предупредил
старшего офицера, что ему, к сожалению,
придется покинуть компанию, так как ему
необходимо выполнить кое-какие дела. И Варни
направился в эту сумасшедшую круговерть отелей,
банков, магазинов и увеселительных заведений;
он осведомился, где находится почта, отыскал ее
и даже был вынужден ждать полчаса, пока она
откроется. Спросив корреспонденцию для
Джеймса Арроу, он получил телеграмму и заказное
письмо.
Письмо было датировано позавчерашним
числом. В нем Бостон сообщал о том, что он тем
временем узнал о Бенфилде. В трех лондонских
рыболовных клубах его заверили в том, что
человек с таким именем в списках его членов
никогда не значился; также когда им показывали
фотографию Бенфилда, люди только качали
головами. Значительным было следующее
событие: после того, как об убийстве было
сообщено в газетах, в Скотленд-Ярд явился
адвокат, который, попросив соблюсти тайну,
рассказал, что Бенфилд через него депонировал
крупную сумму в британской и небольшую - в
швейцарской валюте. В телеграмме же,
отправленной Бостоном накануне вечером,
сообщалось: «В прошлом месяце Бенфилд два
дня провел в Швейцарии. Летел по маршруту
Лондон - Базель». И наконец: летний домик
Кроу, которым пару раз пользовался Бенфилд,
был обыскан безрезультатно.
Варни прочитал письмо и телеграмму
несколько раз. Наверное, Бостон представлял из
341
себя все же нечто большее, чем просто хороший
ассистент; исходя из информации© швейцарских
франках догадаться о поездке в Швейцарию и в
короткое время выяснить, что так оно и было -
это было непростой догадкой. Бенфилд представал
перед Варни в совершенно ином свете: официант,
имеющий обыкновение покупать, а затем
перепродавать старое оружие, не депонирует
деньги через адвоката и не летает в Швейцарию
на пару дней. Может, профессия официанта
была просто маскировкой?
Варни попросил бланк для телеграммы и
достал авторучку. Когда он, обдумывая текст
своего послания, нечаянно поднял взгляд, то
возле одного из столиков заметил Сюзанну Рид.
«Почему же, - подумал Варни, - она стоит здесь
вместо того, чтобы осматривать город? Почему
она не написала письмо заранее, на корабле?»
Варни отправил свою телеграмму, в которой
просил выяснить, где находился Дональд П.
Пэнки, капитан «Бризбэн Стар», кровь которого
соответствовала группе АВ, вечером, когда был
убит Бенфилд. Затем он подошел сзади к Сюзанне
Рид и остановился, дожидаясь, пока та закончит
письмо. Когда она повернулась, лицо ее было
озарено улыбкой, но, увидев его, девушка
побледнела до ужаса. Варни улыбнулся:
- Какое совпадение! Может быть, нам
стоит попытаться нагнать остальных?
Она прижала письмо к себе, будто хотела
спрятать его, и поспешно произнесла:
- Да, конечно, только я хочу купить еще
почтовые марки.
Варни подождал ее, и они вместе пошли
342
дальше в южном направлении. Проходя мимо
скал, они рассмотрели обваливающуюся,
укрепленную местами горную породу, старинные
пушки на бастионе. Повсюду сновали торговцы
овощами и сувенирами.
- Нет никакого смысла, - сказал Варни, -
карабкаться на скалы - времени осталось в обрез,
а обезьян там, наверху, покормятидругиетуристы.
- Но я все же хотела бы, чтобы мы вернулись
вместе со всеми.
Варни рассмеялся:
- Вам будет неприятно, если ваш дядя
заметит, что вы с вами гуляем вдвоем?
Девушка засмеялась тоже. Они прогулялись
в обратном направлении вдоль порта и уселись
на молу, не теряя из вида «Бризбэн Стар, ожидая
возвращения всех остальных. Сюзанна
произнесла:
- Я прошу вас об одном: не говорите дяде,
что встретили меня на почте. Мы просто с вами
потеряли всю труппу - так ведь было на самом
деле, не правда ли?
- Но тогда дядя может решить, что между
нами завязалась интрижка.
- Для меня это было бы как раз лучше. - Она
вновь рассмеялась, при этом покраснев, а затем
серьезно произнесла: - Я на вас полностью
полагаюсь.
- Разумеется.
Вместе со всеми они возвратились на
корабль; вскоре после этого «Бризбэн Стар»
снялся с якоря, и теперь в ярком солнечном свете
ясного дня они наслаждались тфасотой залитых
солнцем скал. Варни и Сюзанна Риц стояли одни
343
на носу судна, перед ними расстилался во всем
своем роскошном великолепии африканский
берег, и тут девушка сказала:
- Я не знаю отчего, но я вам доверяю.
Поэтому хочу сказать вам правду. Я обручена с
человеком, о котором мой дядя и слышать не
желает, он запретил мне с ним общаться. Поэтому
и письмо я отправила втайне от него.
- Я никому об этом не скажу, - пообещал
Варни.
Он подумал: а можно ли из-за этого
решиться на убийство дядюшки? И тут же
рассердился на свою собственную профессию,
вынуждавшую его по крайней мере в течение
этой поездки каждого человека расценивать как
потенциального убийцу.
Начался день, заставивший пассажиров
забыть о сером осеннем Лондоне и о шторме в
Бискайском заливе. Небольшой бассейн на
кормовой палубе заполнили морской водой,
первой туда плюхнулась Лил Кардо, за ней
последовала Сюзанна Рид. Рубичек, Суорд и
граф развалились на шезлонгах на палубе, в то
время как журналист Грине, как обычно, ходил
около них кругами. Варни прогуливался тут же,
не выпуская из виду дверь в каюту, чтобы не
пропустить возможного нового таинственного
посещения, но только Энди крутился вокруг со
шваброй и тряпками. Писательница и молодой
араб сидели в столовой, погруженные в чтение,
шейх, очевидно, пребывал у себя в каюте. Роскилл,
старший офицер, рассказывал что-то о рыбах и
птиЦах. В это утро сомнения Варни в том, что
Бенфилд поведал правду о готовящемся на
344
«Бризбэн Стар» убийстве, усилились еще более.
После обеда граф, Бергмюллер, Рубичек и
Варни собрались в застекленном салоне отведать
тирольского вина, обнаруженного графом среди
запасов Энди. С этого вина разговор перекинулся
на страну, где оно было сделано, на ее проблемы, •
покушения южнотирольских террористов.
- Однажды я был впутан в подобную
историю, - сказал граф. - А мисс Кардо - в еще
большей степени.
Бергмюллер тут же насторожился:
- И как же это получилось?
Варни показалось, что граф на какой-то
момент пожалел, что завел этот разговор. Однако
Бергмюллер настаивал, и граф, в конце концов,
рассказал, что один из бывших знакомых мисс
Кардо, коммерсант из Вены, был зарезан
бандитами из террористической организации,
так как имел намерение проинформировать
итальянские власти о готовящемся нелегальном
ввозе в страну партии взрывчатки.
- Я смутно припоминаю, - проговорил
Бергмюллер, - я как-то читал об этом. Мисс
Кардо... да, конечно, певица.
- И показания мисс Кардо в конечном
счете позволили обезвредить убийц.
Голос Бергмюллера был ледяным:
- Очевидно, не каждому дано сознавать
свою национальную принадлежность.
- Но я прошу вас, - испуганно попытался
что-то объяснить граф, - это было все же...
Бергмюллер резко поднялся, поклонился
Варни и Рубичеку и сказал, глядя мимо графа:
- Очень жаль... вино было превосходным.
345
Он вышел прочь быстрыми шагами.
Через некоторое время Варни прервал
молчание:
- Теперь я вообще ничего не понимаю!
- Насколько я понял, - произнес Рубичек,
- господин Бергмюллер согласен с тем, что
террористы имеют право убивать любого, кто
раскрыл свои карты. И, следовательно, он
обижается, если участии к политического убийства
оказывается изобличенным.
Граф все еще не мог справиться с
замешательством.
- Мистер Бергмюллер, должно быть,
неправильно меня понял. Я просто имел в виду,
что мисс Кардо...
- Напротив, он вас понял совершенно
правильно, - перебил его Рубичек. - Мистер
просто националист. Ультра, понимаете?
- Ужасно! - произнес граф. - Вы не
представляете, как я об этом сожалею.
Рубичек перевел разговор на другую тему;
Варни с удовольствием вернулся бы к обсуждению
убийства венского коммерсанта, но это было
сделать уже невозможно: к ним присоединилась
Лил Кардо. После купания она была в отличном
настроении и вся сияла свежестью.
- Польди, - с улыбкой обратилась она к
графу, расчесывая волосы, - эта поездка была
великолепнейшей твоей идеей.
- Ты потрясающе выглядишь, - сказал
граф. - Еще пара дней, и ты станешь совсем
коричневой.
Рубичек вежливо поинтересовался:
- Вы певица?
346
Граф опередил его ответ:
- Мисс Кардо пела раньше и выпустила
несколько пластинок. Но это было довольно
давно.
Это на самом деле действительности не
соответствовало. Лил Кардо, настоящее имя
которой было Л изелотга Крамер, еще два месяца
назад выступала в одном из баров в Брюсселе и
там случайно встретила графа, с которым
несколько лет назад у нее был роман. Особенно
выдающейся певицей она не была, да и к тому
же ей было уже за тридцать. Граф вновь
почувствовал себя влюбленным и пригласил ее в
это путешествие, а она тотчас согласилась.
- Вы окажете мне любезность, - обратилась
она к Рубичеку, - если не будете вспоминать о
моей карьере и не будете поднимать вокруг этого
много шума.
За ужином произошло удивительное:
Бергмюллер попросил Батинга поменяться с ним
столиками и подсел за третий стол к супругам
Карлос и албанцу. Поймав взгляд Варни, граф
пожал плечами, доктор Карлос попытался
склонить все еще разгневанного Бергмюллера к
примирению, но после нескольких безуспешных
попыток вынужден был от этого отказаться.
Брезешт, албанец, довольно неодобрительно
поглядывал на нового соседа по столику. «Буря
в стакане воды», - шепнул Варни Рубичеку.
После ужина писательница вновь
попыталась собрать вокруг себя кружок игроков
в локер. Рубичек тут же согласился. Варни заявил,
что чувствует себя немного не в форме, так что
игрокам пришлось уговаривать мистера Суорда.
347
Варни, прогуливаясь по палубе, наблюдал
за группками пассажиров.
Баша - отец и сын - по всей видимости
помирились и теперь разыгрывали партию в
шахматы. Лил Кардо и Сюзанна Рид, сидя на
баке под палящим солнцем, смотрели на летучих
рыб и на паруса марокканских рыболовных судов.
Позади одной из спасательных шлюпок
примостилась влюбленная парочка Хакстер-
Бэдфорд, молодые люди держались за руки и
безотрывно смотрели в глаза друг другу. Грине,
журналист, все так же расхаживал кругами по
палубе. Бергмюллера видно не было; он, скорее
всего, все еще кипя от «гнусной измены», удалился
в свою каюту. Варни начал подумывать о том, не
выступить ли ему перед пассажирами с
предупреждением, высказанным убитым
официантом, чтобы каждый во время этого
путешествия был начеку. Может, это и позволит
предотвратить убийство, и это будет лучше, чем
потом его расследовать. Он сейчас с
удовольствием переговорил бы с Шефердсоном
и теперь ему, как ни разу за все годы их совместной
работы, стало ясно, как многим он обязан этому
старому донжуану. Вместе со своими коллегами
он ехидно подшучивал над педантизмом
Шефердсона, над его актерскими выходками и
над таинственной его записной книжкой, в
которую шеф не позволял заглядывать никому, и
которая, как утверждали злые языки, была
абсолютно пустой. Однако в любое время Варни
мог поведать Шефердсону о своих догадках и
проблемах, и тот бы со своей требовательностью
к четкому и ясному докладу в любом случае
348
вынудил бы его разобраться в путанице
собственных мыслей.
Албанца в тот вечер видно тоже не было.
Варни осведомился на его счет у Энди и узнал,
что тот только что отнес ему в каюту бутылку
вина. Варни сделал еще один круг по кораблю, а
затем решился и постучал в дверь каюты Брезешта.
Услышав «Пожалуйста!», он вошел. Брезешт с
удивлением поднялся на кровати и улыбнулся,
но брови его были нахмурены, а не находившие
место руки выдавали его беспокойство. Не желает
ли гость присесть? Но куда?
-Лежите, пожалуйста, спокойно, - произнес
Варни, - я и у двери постою, ничего страшного.
Я просто хотел нанести ответный визит.
Брезешт изумленно взглянул на него, и тут
Варни понял, что перед ним плохой актер и что
он наполовину уже выиграл.
- Вы имели любезность в первый же вечер
на этом корабле посетить мою каюту. К
сожалению, меня не было там, что вас, очевидно,
не остановило. Но вас при этом видели. И я
основательно раздумывал, стоит ли мне сообщить
об этом капитану. Но прежде всего я хотел бы
выслушать вас.
Брезешт вытащил из пачки сигарету и,
когда он зажигал спичку, Варни заметил, что
руки у него дрожат. Варни разглядывал его
спортивную фигуру: широкие плечи, мускулистые
руки. На вид ему было лет тридцать пять, а может
и тридцать - был ли он тем человеком в маске,
кравшимся тогда по верхней палубе?
Через некоторое время Брезешт произнес:
- Я должен перед вами извиниться. Я
349
действительно был в вашей каюте, но мой визит
касался не вас, а мистера Рубичека. Мне
необходимо было знать, кто он такой.
- Зачем? - Варни насторожился: если
Брезешт сейчас вскочит с места и набросится на
него, он должен быть готов отразить нападение.
- Я ничего не украл, это ведь, наверное, для
вас важнее всего. К вашим вещам я вообще не
прикасался. Я выяснил для себя, что Рубичек
вовсе не тот, кого я опасался. Вам этого
достаточно?
- Вы боялись, что Рубичек может вас убить?
- Не этого. Но я уже сказал, что не собираюсь
вам ничего больше объяснять.
- Тогда я вынужден буду пойти к капитану.
Мой свидетель полностью уверен в своих
показаниях. И что вы скажете, если я сейчас
выну из кармана диктофон и дам вам прослушать
пленку с нашим разговором? - Варни чуть согнул
ноги в коленях, но Брезешт и не шелохнулся.
- Сколько вы хотите?
- Мне не нужны деньги, мне нужно знать,
почему вы боялись Рубичека?
Несколько помедлив, Брезешт произнес:
- Я скажу вам правду, потому что фактически
я у вас в руках. В свое время с албанской торговой
делегацией я отправился в Египет и не вернулся
назад в свою страну. Я сделал это вполне
намеренно, и на меня там теперь имеют зуб.
Кроме того, я использовал кое-какую известную
мне информацию.
- Наверняка, кроме этого вы использовали
еще и финансовые счета вашей страны.
- Мне нужен был начальный капитал. И,
350
конечно, теперь я боюсь, что мне могут отомстить.
- А с чего вы взяли, что этим мстителем
является Рубичек?
- Я обратил внимание на его акцент, но не
это, конечно, было главным. Вскоре после
отплытия Рубичек меня сфотографировал. Он
сделал вид, что снимает бастионы Спитхеда, но
на самом деле его объектом был я.
- Мне кажется, вы ошибаетесь. В этот
момент я стоял рядом с Рубичеком.
- Я знаю, но вы были так увлечены
созерцанием крепости, что больше ничего не
видели.
Варни предложил:
- Вы согласитесь, если я попрошу Рубичека
объясниться с вами? Может, тогда все и
выяснится?
- Я не сторонник поспешных решений. И
я не знаю, почему вы заинтересованы в том,
чтобы я примирился с Рубичеком. Вас устроит,
если о своем решении я сообщу вам завтра
вечером?
- Хорошо, завтра вечером.
Не поворачиваясь к Брсзешту спиной,
Варни отворил дверь и вышел в коридор. В этот
момент по лестнице поднимался Бергмюллер, он
немного задержался, увидев Варни, но затем
прошел мимо. Мысли Варни с боязливого албанца
перекинулись на яростного немецкого
националиста, ему даже пришлось подавить
ухмылку: насколько ему был противен этот
наемник, настолько же мало у него было
основании предположить, что он собирался убить
Кардо, потому что только в этот день Бергмюллер
351
впервые узнал о том, что благодаря ее помощи
удалось обезвредить южнотирольских
террористов. А Бенфилд не мог быть провидцем.
Варни поднялся в библиотеку; там все еще
сидели за шахматной доской оба араба, они как
раз закончили партию, показав результат вновь
вошедшему: проходную пешку миллионера
остановить уже было невозможно. Затем они
пожелали Варни спокойной ночи и отправились
к себе, а Варни решил сделать еще круг по
палубе. Влюбленная пара сидела, обнявшись, на
баке и смотрела на пенистую дорожку,
тянувшуюся за кораблем. Журналист исчез. Лил
Кардо и Сюзанна Рид в столовой наблюдали за
игрой в покер; Сюзанну особенно развлекало то,
что ее дядюшка по-крупному проигрывал и от
волнения и злости сидел красный, как рак.
Рубичек был вновь бесстрастным победителем,
доктор Карлос опять был весьма сдержан.
Писательница со взбитыми надо лбом волосами,
пряча глаза за толстыми линзами очков,
вполголоса изрыгала проклятия. Варни подсел к
дамам, заказал у Энди пиво. Он был последним
улегшимся в этот вечер в кровать пассажиром, и
на следующее утро раньше всех вскочил на ноги.
Про себя он отметил, что все же для него это
путешествие не являлось ни отдыхом, ни
развлечением.
Фред и Энди накрывали столики к завтраку.
- Мне кажется, сэр, - сказал Энди, - что вы-
то лучше всех используете ту поездку. Чудесное
утро, не правда ли?
И на самом деле: ясное солнце сияло в
безоблачном небе над искрящимся белой пеной
352
морем. Варни чувствовал, как солнечные лучи,
казалось, проникают сквозь кожу. Воздух был
так прохладен и свеж, что в Лондоне представить
себе такое можно было лишь с трудом. Варни
отправился на носовую часть корабля, через
несколько минут к нему подошла Сюзанна Рад:
не будет ли он любезен опустить в Касабланке в
почтовый ящик ее письмо? У нее нет
марокканских почтовых марок, а ее дядя на этот
раз вместе со всеми решил сойти на берег.
- Быть может, - сказала она, - вы и без того
собирались опять на почту?
- Хорошо. Давайте ваше письмо.
Перед обедом Сюзанна Рид вручила ему
конверт, а в тихий послеобеденный час Варни в
душевой, пустив струю воды, чтобы не привлекать
к себе излишнего внимания, аккуратно вскрыл
письмо девушки к ее другу. Затем, уже в каюте,
он прочитал клятвы в любви и верности,
поэтические описания впечатлений от поездки и
раздосадовавшее его определение: «Симпатичный
пожилой джентльмен опустит это письмо*.
Наконец, он натолкнулся на то, что его
интересовало: дядюшка был назвал
отвратительным типом и тираном. «Но, может
быть, когда-нибудь произойдет чудо». Не хотела
ли она сама это чудо совершить?
Вечером к Варни подошел Брезешт и,
прогуливаясь вместе с ним по палубе, поведал о
своем намерении извиниться, если Рубичек
заверит его честным словом, что фотографировал
его не намеренно и пленкой этой не воспользуется.
Варни рассказал об этом своему соседу по каюте,
и возле бара произошла их встреча - взаимные
12 Возвращение Джека
353
поклоны, рукопожатия, а затем - рюмочка
шнапса, через силу проглоченная Варни.
На следующее утро «Бризбэн Стар» достиг
марокканского побережья. Как и в Гибралтаре,
вооруженные фотокамерами пассажиры сошли с
корабля, восхищаясь силуэтами небоскребов и,
ведомые Роскиллом, углубились в путаницу улиц,
полных пестрого люда. Варни вновь отделился от
всех и отправился искать почтамт. Бостон
сообщал, что попытки выяснить, что Бенфилду
нужно было в Швейцарии, успехом не увенчались.
Пароходная компания, которой принадлежало
судно «Бризбэн Стар», дала безупречную
характеристику капитана Пэнки. А как заверили
его жена и их друзья, тоже семейная пара, ночь,
в которую был убит Бенфилд, Пэнки провел у
себя дома за бутылкой виски и приятными
разговорами. «Поиски прежнего владельца
собаки, также каки владельца отпечатков пальцев
на штыке, успехом не увенчались». Было здесь и
коротенькое письмецо от жены Варни.
Стиральная машина сломалась, дочка получила
две оценки «отлично» и замечание за болтовню
на уроке. «Мы все тебя очень любим и желаем
тебе получить от этой поездки массу удовольствий
и новых впечатлений».
Варни в своем послании подтвердил, что
корреспонденция им получена и сообщил
Бостону, что существуют определенные
подозрения, но нет и следа каких-либо
доказательств. Он передал привет своему
семейству и следующую почту попросил посылать
в Дакар. Затем он опустил письмо Сюзанны Рид,
прогулялся по торговым улицам, где европейско-
.354
американские современные постройки
соседствовали с причудливыми старинными
зданиями, и самым первым из всех пассажиров
вернулся на корабль.
За обедом, который в этот день состоялся
позже обычного, произошел странный случай:
банкир Суорд внезапно подался вперед и, смахнув
со стола стакан, упал л ицом в тар елку. Бергмюллер
вовремя поддержал его, иначе грузный мужчина
рухнул бы со стула. Варни взглянул на Сюзанну
Рад, словно окаменевшую при этом. Был ли на
ее лице написан ужас и испуг, или же ненависть
и удовлетворение?
- Положите его на пол! - воскликнул доктор
Карлос, поддерживая банкира с другой стороны.
- Стюард, носилки!
Суорд с закрытыми глазами лежал без
сознания. Доктор Карлос, расстегнув ему
рубашку, принялся массировать сердечную
область.
- Прошу вас, без паники, - заявил он при
этом. - Обычный обморок. Пожалуйста, намочите
платок холодной водой. Лучше всего содовой из
холодильника. И, если можно, принесите
подушку.
Вернулся Энди с носилками, Роскилл
опустился на колени возле банкира, затем старший
офицер и врач подняли его и при помощи Энди
и Бергмюллера вынесли на воздух. Сюзанна Рид
все еще не двигалась с места, но никому, кроме
Варни, это не бросилось в глаза.
Подавленное настроение, воцарившееся
среди пассажиров, начало рассеиваться, когда
появившийся через час Карлос сообщил, что
355
Суорд пришел в сознание. Сердечный приступ
при такой жаре был неудивителен. Суорда отнесли
в каюту, доктор Карлос наложил ему на лоб и
грудь компрессы. «Завтра вы опять будете на
ногах, - пообещал он. - Но я вас должен
предупредить об одном, поскольку вы находитесь
под моим наблюдением: никакого алкоголя и
никаких сигар, побольше овощей и фруктов,
ограничить прием жирной и высококалорийной
пищи. Не сидеть на солнце, только небольшие
прогулки по палубе по утрам. И вообще, на месте
вашего врача я бы вам эту поездку запретил».
Об этом разговоре доктор Карлос рассказал,
когда они вечером вместе с его женой, Рубичеком
и Варни уселись за покер. Варни поинтересовался:
- А отравление не могло быть причиной
обморока?
- Никаких признаков отравления не было,
- заверил его врач.
- Этим вечером Рубичек играл не так
жестко, как прежде, так что игра приняла характер
приятного дружеского общения. Варни
ограничился парой выпитых им кружек пива,
понравившегося ему еще в большей степени, чем
обычно, потому, что сквозь открытое окошко
веял свежий бриз, заставлявший позабыть о
немилосердной жаре. Писательница же, заказав
себе виски больше, чем ее муж и Рубичек вместе
взятые, развлекалась на полную катушку, так как
в этот вечер она время от времени выигрывала,
а в конце концов даже у нее на руках осталась
небольшая сумма денег, в то время как ее муж
полностью проигрался.
На этот раз Варни, собираясь на прогулку
356
к вентиляционному люку, чтобы подслушать, о
чем станет разговаривать американская чета, не
ожидал особенно интересных новостей; однако
он решил туда все же пойти, так как считал своим
долгом использовать в интересах дела каждый
шанс. Для начала он обошел всю палубу кругом.
Ни одного пассажира видно не было. Стоявший
на застекленном мостике капитан в знак
приветствия коснулся рукою фуражки.
Ясное звездное небо простиралось над
кораблем, воздух был свежим, ночь обещала
быть прохладной.
- Эта юная девица, - как раз высказывался
доктор Карлос, когда Варни приложил ухо к
вентиляционному отверстию, - что-то не внушает
мне доверия в качестве сиделки. Через полчаса я
еще разок, пожалуй, загляну к банкиру.
- Надеюсь, она сполна оплатит твое
беспокойство.
Варни внимательно заглянул за леер, через
которых перепрыгивал человек в маске, затем
посмотрел вверх, на галерею. И в этот момент
оттуда сверху скользнула тень, упав на Варни;
прямо перед ним на палубу прыжком приземлился
человек, тут же вскочил на ноги и бросился на
него. Увидев замахнувшуюся на него руку, Варни
отработанным на уроках дзюдо точным
движением блокировал удар и поставил
нападавшему подножку. За несколько секунд,
пока между ними длилась борьба, он успел
рассмотреть, что человек этот одет в облегающий
черный костюм, а лицо его прикрыто маской; в
голове Варни пронеслась мысль, что лишь
некоторые из пассажиров обладали- такой
357
стройной спортивной фигурой: албанец, молодой
араб и влюбленный Бэдфорд. Ребром ладони он
нанес удар прямо по маске, а в другой руке
почувствовал мягкий материал одежды
незнакомца, как у спортивного костюма. В правой
руке нападавшего он увидел нож и носком ботинка
ударил человека по голени; нож, занесенный для
удара, вновь сверкнул над ним лезвием, и Варни
почувствовал острую боль в плече, однако он
ухитрился отшвырнуть противника на леер с
такой силой, что тот, дернув ногами в воздухе,
тяжело грохнулся на нижнюю палубу. Только
сбегая вниз по лестнице, Варни смог достать из
кармана пистолет. Внизу, скорчившись, лежал
человек в маске.
- Не двигаться, - предупредил Варни, -
иначе я стреляю!
Он осторожно обошел вокруг лежавшего,
опасаясь подвоха, и услышал, как тот застонал.
Руки его были раскинуты в стороны, ножа видно
не было.
- Посмотри сюда, щенок, - произнес Варни.
- Если попытаешься сделать глупость, я швырну
тебя таким же образом еще разок.
Стремительным движением он сорвал с
незнакомца маску. Перед ним лежал Энди, из
уголка его рта сочилась струйка крови.
Через полминуты Варни стучался в каюту
супругов Карлос.
- Несчастный случай, - сообщил он. -
Доктор, пожалуйста, пойдемте быстрее.
Они побежали наверх. Энди лежал все в
той же позе, стоны его стали слабее.
- Не спрашивайте пока ни о чем, - сказал
358
Варни. - Посмотрите и скажите, что с ним. - И
тут, почувствовав на своем рукаве что-то теплое
и липкое, он осмотрелся и увидел, что в руке все
еще сжимает пистолет, а вслед за ним тянется
кровавый след.
- И на мою долю тоже кое-что досталось.
- Варни вынужден был усесться на палубу.
3. Вонючий Дон
Когда в Скотленд-Ярде наступал вечер,
когда секретарши накрывали чехлами свои
пишущие машинки, а сотрудники один за другим
покидали пустеющее здание, ассистент Бостон
по обыкновению усаживался в кресле, стоявшем
возле осиротевшего письменного стола Варни, и
принимался за чтение. Притащив л кабинет кучу
газет и журналов, он обкладывался со всех сторон
словарями, протоколами давно закрытых дел,
сообщениями из других ведомств, специальной
литературой по криминалистике. Коллеги давно
уже отказались от попыток выгонять его домой,
359
более того: им даже надоело над ним
посмеиваться.
Ограбление с последующим шантажом в
Мэйленде; марокканская полиция обнаружила
еще один центр торговли наркотиками в Танжере.
ФБР выплатило денежные компенсации семьям
сорока жертв войны между гангстерами в северо-
западных штатах США. В Швейцарии арестован
химик, которому удалось создать особого рода
резиновые перчатки, оставляющие отпечатки
пальцев, как от настоящих. «Пока что, - сообщал
Интерпол, - удалось установить, что Хэберлин
продал семь пар таких перчаток и пять
экземпляров только правых перчаток, в основном
в Италию и во Францию. Перчатки изготовлены
виртуозно и являются по существу шедевром в
этой области. Однако Хэберлину не удалось
сымитировать натуральный пот, выделяемый
человеческой кожей, так что опытный эксперт-
криминалист имеет возможность отличить
отпечатки перчаток Хэберлина от естественных
отпечатков пальцев человека». Далее Бостон
принялся читать следующие сообщения службы
новостей Интерпола, за ними последовали статьи
из гамбургской «Вельт», переводимые тут же со
словарем, из парижских газет. И, наконец,
последний взгляд в учебник по дактилоскопии -
когда Бостон захлопнул его, было уже очень
поздно. Возвращаться домой поэтому не имело
никакого смысла, и он улегся на нары в одном из
дежурных помещений. Прежде чем заснуть, он
еще раз обдумал доклад, с которым на следующий
день собирался отправиться к своему начальнику.
С инспектором Шефердсоном Бостор.
360
общался без особой на то охоты. Ему постоянно
казалось, что Шефердсон ставит ему на каждом
шагу ловушки, чтобы лишний раз подчеркнуть
свои обширные знания и несравненно более
богатый опыт. Бостон желал бы, чтобы у его
шефа было поменьше напускной вежливости и
побольше искренней сердечности, а его манеру
насмешливо вскидывать брови он терпеть не мог
до смерти! И на следующее утро он кратко и даже
сухо докладывал начальнику о полученном им
накануне вечером сообщении из Дакара. Варни
находился в больнице, рана в плече оказалась
неопасной, и через неделю или дней десять
Варни снова будет в Лондоне. Он уже окреп
настолько, что смог наговорить на магнитную
пленку информации на целый час: его наблюдения
за пассажирами, выводы, догадки, описание
нападения.
- Комиссар Варни, - сказал Бостон, -
высказал предположение, что нападение это
относилось ни к нему, ни к адвокату Арроу, а к
человеку, заранее забронировавшему себе место
на корабле, коммерсанту Грэхему из Шеффилда.
- А как себя чувствует нападавший?
- Позвоночник поврежден достаточно
серьезно: он навзничь со всего маха упал с
леерного отраждения. Разрыв легкого, напротив,
незначителен. Но он до сих пор не приходит в
сознание.
- Что вы намерены предпринять теперь?
- Я поеду в Шеффилд.
- Позвоните оттуда немедленно, если;
узнаете что-то важное. - Шефердсон поскреб
рукой свой гладко выбритый подбородок, а затем
361
произнес: - Мы не должны теперь упускать этого
Грэхема из виду. Лучше всего будет, если мы
приставим к нему телохранителя, до тех пор,
пока не выясним окончательно, его ли пытались
убить. Обсудите с ним, как мы могли бы это
устроить возможно более незаметно.
Прежде чем отправиться в Шеффилд,
Бостон зашел в дактилоскопическую
лабораторию, взял там статью о швейцарском
умельце, изготовившем удивительные перчатки,
и спросил, мог ли удар, нанесенный в спину
Бенфилду, быть осуществлен именно в таких
перчатках. Но эксперта, снимавшего тогда
отпечатки пальцев с рукоятки штыка, на месте не
оказалось, а в его отчете ни слова не было
сказано о следах пота - нельзя ли будет найти
коллегу после обеда? Бостон заметил при этом,
что вопрос представляет собой чрезвычайную
важность, и посему видеть этого сотрудника ему
крайне необходимо; затем он попрощался и
вышел. По дороге в Шеффилд Бостон продолжал
в мыслях строить логическую цепочку: Бенфилд
летом в Швейцарии купил у Хэберлина одну
перчатку. Его убийца знал об этом, и после
совершения преступления, стерев отпечатки
своих пальцев со штыка, надела эту перчатку и
схватился ею еще раз за рукоятку, но не так, как
это делают, нанося сильный удар. Версия была
столь шаткой, что поведать о ней Шефердсону
он просто не решился.
Шесть часов кряду Бостон провел за рулем;
прибыв в Шеффилд, он припарковал машину
возле отеля, снял комнату и отправился по
адресу Грэхема. Там, где река Дон, вытекая из
362-
города, устремляла свои воды дальше на восток,
Бостон отыскал симпатичный поселок, целиком
состоявший из добротных домиков, рассчитанных
на одну-две семьи. С каменного моста он взглянул
вниз, на мутный поток, бывший прямой
противоположностью своему русскому тезке как
по ширине, так и по вони, поднимавшейся от
воды. В высшей степени сомнительным
показалось Бостону, что в этой речушке
сохранилась хоть капелька той чистой родниковой
воды Блэк Хилла, из которой она брала свое
начало, а если бы это было и так, то даже Шерлок
Холмс не смог бы ее обнаружить в этом потоке
сливных вод сталелитейных заводов и шахт.
Миновав мост, Бостон свернул на засаженную
по обеим сторонам деревьями аллею, нашел тот
дом, в котором жил Грэхем. Свет в доме не горел,
слышался лишь лай собаки и несолоно хлебавши
Бостон зашел в располагавшуюся тут же за углом
харчевню и заказал себе пинту лива. Напиток
принесли в мощном граненом стакане, напиток
имел такой темный цвет, будто его только что
зачерпнули из реки Дон. Бостон осведомился у
хозяина, не знает ли он, живет ли тут поблизости
человек по имени Грэхем, но тот лишь пожал
плечами: заведение открылось всего-то несколько
месяцев назад, и среди завсегдатаев никакого
мистера Грэхема он до сих пор не встречал.
Незадолго до полуночи Бостон решил вновь
пройтись мимо дома Грэхема; вновь залаяла
собака, и опять нигде не было видно света. Затем
он возвратился в отель и улегся спать.
Проснувшись, Бостон позавтракал и сразу же
позвонил Грэхему в его контору. На том конце
363
провода ответил женский голос; Бостон,
назвавшись представителем пароходной
компании, которой принадлежал «Бризбэн Стар»,
объяснил, что возникли некоторые вопросы по
поводу зарезервированного Грэхемом места на
корабле, от которого тот впоследствии отказался.
«Господин Грэхем, должно быть, еще дома, -
узнал Бостон, - и не ожидается на работе раньше
одиннадцати». Тогда он опять отправился в
загородный поселок по ту сторону вонючего
Дона и нажал на звонок у калитки Грэхема. В
окне он увидел мелькнувшее лицо женщины со
светлыми волосами и крикнул ей то же самое, что
говорил и грэхемовской секретарше относительно
«Бризбэн Стар».
Минуту спустя женщина уже отворяла
калитку. Слабость Бостона заключалась в том,
что он совершенно не умел себя вести с
симпатичными женщинами: он считал, что ни в
коем случае не должен показывать, что
. восхищается ими, и поэтому разговаривал с
ними чересчур деловито и даже сухо. Эта
.женщина, спешившая к нему по вымощенной
: плиткой дорожке, была молодой и стройной.
Свои пышные светлые волосы она собрала в
пучок, ее слегка подведенные глаза казались
необычайно глубокими.
- Что-то не в порядке с этим кораблем? -
спросила она. - Вам повезло, мой муж еще дома.
Обернувшись к дому, она крикнула, что к
ним пожаловал господин адмирал собственной
персоной. Языку нее был повешен великолепно,
она не умолкала ни на минуту, избавив Бостона
.тем.самым от лишних слов. Убрав с дороги
.364
мешавший пылесос, она через кухню провела его
на веранду; там сидел Грэхем, стройный
черноволосый мужчина лет тридцати с
небольшим. Он завтракал.
- Я вынужден извиниться, - сказал Бостон,
- но я на самом деле не из пароходной компании,
а из Скотленд-Ярда, просто не хотел кричать об
этом через весь сад.
Женщина испуганно взглянула на мужа,
однако тот, вовсе не смутившись, предложил
гостю занять место за столом и поинтересовался,
не желает ли Бостон присоединиться к завтраку
- хотя бы стаканчик чаю он должен выпить. Его
жена налила чай и в ожидании прислонилась к
двери.
- Так что же случилось? - спросил Грэхем.
Первым делом Бостон осведомился, кто
знал о том, что Грэхем собирается предпринять
поездку на «Бризбэн Стар», и есть ли у него
враги.
- В нашем деле есть враги у каждого, -
промолвил Грэхем.
- Вы ведь коммерсант, как я слышал. Чем
же вы торгуете?
С той же непосредственностью, с какой
другой человек сказал бы, что он торгует
шляпками, маргарином или автомобильными
шинами, Грэхем ответил:
- Оружием.
- И в каких масштабах?
- В как можно больших. - Грэхем
рассмеялся. - Вот какова была, к примеру, моя
последняя акция: у норвежского правительства я
выкупил списанные автоматы и винтовки со
3652
всеми к ним принадлежностями и переправил их
в Нигерию. И по поводу дальнейших сделок я
собирался в «Бризбэн Стар» отправиться в Лагос,
но мне кое-что помешало.
- Почки прихватило, - объяснила жена. -
Однако, - озабоченно продолжала она, обращаясь
к мужу, - ты ведь оплатил все налоги и пошлины
на товар согласно установленного порядка?
- Налоги еще не уплачены, да и денег пока
что нет. А пошлину в Великобритании мне
платить не нужно, так как товар никакого
отношения к нашей стране не имеет.
- На человека, ехавшего на вашем месте,
было совершено нападение с целью убийства.
Могло ли это относиться к вам?
Женщина побледнела от ужаса, Грэхем
поставил на стол стакан с чаем, который он
поднес было ко рту. На несколько секунд на
веранде воцарилась тишина, затем у миссис
Грэхем вырвалось: она же не раз умоляла мужа
оставить этот род занятий, ведь он не первый
торговец оружием, которого конкуренты хотят
попросту убрать с дороги, она уже боится, когда
он садится в собственную машину, а вдруг под
сиденье подложат бомбу?
- Не волнуйся так, пожалуйста, - сказал
Грэхем. Затем он обратился к Бостону: - Вы
спрашивали, есть ли у. меня враги. На данный
момент кое-кто ненавидит меня особенно сильно,
это некий Хаагинс из Амстердама по прозвищу
Пистоль-Франтье. Я фактически стянул у него
из-под носа эту сделку с Нигерией.
- И Хаагинс знал о вашей поездке?
- Было бы нетрудно об этом узнать.
166,
- Вы не были связаны по делу о человеком
по имени Бенфилд?
- Никогда о нем не слышал.
Из сада послышались детские крики,
женщина выскочила на улицу, и Грэхем тихо
произнес:
- Вам не стоило рассказывать такие вещи
при моей жене. Лучше всего будет, если мы с
вами сейчас вместе уедем и поговорим у меня в
конторе, тем более мне и так уже пора выезжать.
Возле двери дома миссис Грэхем утирала
нос пятилетнему мальчишке, он был таким же
светловолосым, как и она сама. Когда Бостон
прощался с ней, она посмотрела на него таким
отчаянным и умоляющим о помощи взглядом,
что он испугался, как бы уши его не покраснели.
- Вам и в самом деле не стоит беспокоиться,
- пробормотал он.
Грэхем выехал из гаража на спортивной
машине; Бостон, усевшись за руль своего
лимузина, последовал за ним в направлении
города. В кабинете Грэхема они продолжили
разговор. Бостон, в общих чертах описав
покушение на «Бризбэн Стар», стал
расспрашивать Грэхема о его деловых связях. Тот
высказывался очень сдержанно. Патрике? Да, с
этим антикваром он несколько раз имел дело.
- Но все равно он не тот человек, который
смог бы меня заинтересовать, - покачал головой
Грэхем. - Штучная торговля приносит больше
хлопот, чем прибыли. Для меня представляют
интерес партии товара начиная с тысячи единиц.
На какое-то время Бостон даже позавидовал
сидевшему перед ним человеку - ему можно было
367
прямо-таки фотографировать для обложки
журнала мод, у него была очаровательная жена и
симпатичный сынишка; без сомнения, в месяц
он зарабатывал столько, сколько сам он получал
за год.
- Наверное, - предположил Бостон, - в
вашем деле риск все же оправдывает себя?
- Конечно, доходы здесь больше, чем в
торговле сыром или шнурками для ботинок.
Поэтому мое дело доставляет мне удовольствие.
Бостон вновь перевел разговор на
голландского торговца оружием Хаагинса,
которому Грэхем так насолил.
Хаагинс работает достаточно
бесцеремонно, - сказал Грэхем. - Вскоре после
Второй Мировой войны он стал известен даже
более, чем Джексон. А тот все-таки имел немалый
вес в Европе; до Каммингса он, конечно, не
дотягивал. Но теперь его уже не остановишь ни
перед чем.
- Хаагинс имеет в Англии своих
посредников?
Грэхем умолк. Тут при всем желании он
ничего ответить не мог - Хаагинс надежно хранил
подобную информацию в тайне.
- А Джексона, как вы считаете, вам опасаться
нечего?
Улыбка вновь вернулась на лицо Грэхема:
- Ну, с ним-то мы всегда договоримся.
Бостон задал еще несколько формальных
вопросов. Не вел ли кто-нибудь себя
подозрительно по отношению к нему? Не
угрожали ли ему? Один из вопросов развеселил
его самого:
368
- У вас есть личное огнестрельное оружие?
- На данный момент - около шести тысяч
штук, - ответил Грэхем. - Самое мощное -
шестого калибра.
- Все же мы беспокоимся за вашу жизнь и
хотели бы пока выделить в ваше распоряжение
охранника.
- Совершенно излишне.
Он ведь не ребенок, и у него хватит мужества
постоять за себя, а с подручными Хаагинса он
справится без труда и сам. Грэхем был взбешен
не на шутку; очевидно, его больше злило
требование, чтобы за ним следили, чем то, что он
узнал полчаса назад о состоявшемся покушении
на его жизнь. Бостон тоже был рассержен: ему не
по нраву быдо это показное мужество. После
некоторых препирательств они сошлись на том,
что сотрудник криминальной полиции будет
якобы шофером Грэхема.
- Мы тщательно замаскируем эту меру
безопасности, - заверил его Бостон. - Ваши права
у вас отберут на три месяца за вождение в
нетрезвом состоянии. Если же необходимость
охранять вас отпадет раньше, вы тут же получите
документы обратно.
- Три месяца? Я всегда представлял себе,
что подобные вещи Скотленд-Ярд способен
раскрыть в три дня.
- Мы приложим все усилия, чтобы не
разочаровать вас.
Бостон, пообещав, что вскоре они
встретятся вновь, попрощался и отправился в
отдел криминальной полиции Шеффилда. Там
были весьма недовольны тем, что им придется
369
предоставить своего сотрудника в распоряжение
Бостона, начали ссылаться на нехватку персонала
и перегруженность работой, никак не могли
решить, кому поручить эту задачу. Но, в конце
концов, пообещали сделать так, как просил
Бостон: на следующее утро сотрудник
криминальной полиции должен был в качестве
нового шофера Грэхема появиться у него в
конторе.
Выезжая на своей машине из Шеффилда,
Бостон с трудом подавил в себе желание еще раз
подъехать к дому Грэхема. Вновь и вновь он
видел перед собой умоляющие глаза
светловолосой женщины. Поводов для
возобновления разговора он мог бы найти
предостаточно, и он был уверен, что ему удалось
бы скрыть от нее истинную причину своего
визита. Просто он был бы счастлив еще раз
услышать ее голос и увидеть ее.
Вечером, возвратясь в Лондон, он тотчас
же отправился в Скотленд-Ярд. Из Дакара
прислали новую магнитофонную пленку.
♦Привет, Бостон, - услышал Бостон голос
Варни. -Если бы вы знали, как мне сейчас
здорово, вы бы просто позавидовали мне. Я лежу
в прекрасно проветриваемой комнате и радуюсь
благосклонности как мужского, так и женского
персонала больницы, потому что меня считают
здесь героем и мучеником. Главный врач подходит
по два раза в день и осматривает царапину на
моем плече. Но самое главное: я не совсем
уверен, что на «Бризбэн Стар» все сейчас идет
гладко, там в любую минуту может что-то
произойти. У нас нет возможности каким-то
370
образом вмешаться в ход событий, но вы должны
попросить криминальную полицию Лагоса
подготовить вам сообщение об окончании
путешествия». Затем следовало описание того,
что довелось Варни услышать и увидеть на борту
корабля: ссора между отцом и сыном Баша из-за
того, что другой сын временно стал фаворитом
миллионера; гнев Бсргмюллера на Лил Кардо,
таинственная ссора между доктором Карлосом и
его женой; увлечение оружием того же самого
Карлоса; ненависть Сюзанны Рид к своему дяде.
«Полиция в Лагосе должна будет обратиться к
старшему офицеру. Ладно, на сегодня достаточно.
Завтра мне разрешат небольшую прогулку, а на
следующей неделе я вновь буду с вами».
Пока Бостон раздумывал, что еще ему
предстояло сделать, пока он сообразил, что
неплохо было бы выспаться разок в своей
собственной кровати, было уже десять часов
вечера, и в этот момент ему принесли телеграмму,
в которой сообщалось, что стюард Эндрю Райт,
он же Энди, в результате тяжелой травмы
позвоночника скончался. Все, что Бостон сделал
за этот день, таким образом, да, впрочем, и за все
последние с момента нападения на Варни дни,
было просто ничтожным по сравнению с этим
ударом.
Бостон опять улегся спать на нарах в
дежурке. Утром он позавтракал в столовой, и
через несколько минут после начала рабочего
дня он уже стучался в дверь дактилоскопической
лаборатории. На этот раз он застал сотрудника,
снимавшего отпечатки пальцев в комнате
Бенфилда, сослался на сообщение из Швейцарии
371
и по озабоченной физиономии собеседника
понял, что принес ему далеко не обрадовавшую
его новость.
- Мы не обращали внимания на следы
пота, - сказал эксперт, - потому что никоим
образом не рассчитывали на это изобретение
хитрого швейцарца. Между тем, в Париже совсем
недавно был разработан метод, при помощи
которого можно моментально определить,
соответствует ли данный отпечаток человеческой
руке, или же перчатке Хэберлина.
- И наоборот?
- К сожалению, нет?
Вернувшись к себе в кабинет, Бостон
обнаружил телетайпное сообщение
криминальной полиции Дакара о том, как мало
им удалось получить информации от
тяжелораненного стюарда перед его смертью. Он
находился в сознании, но врач разрешил
переговорить с ним лишь в течение нескольких
минут, и за это время он рассказал сказку о том,
что нападение произшло в тот момент, когда он
пробирался к каюте женщины. И вообще, попытку
убийства предпринял не он, а этот адвокат, а в
маске он был лишь для того, чтобы не
скомпрометировать даму, имя которой он
называть не хочет. Бостон прекрасно понимал:
для человека, находившегося при смерти, эта
история была лишь отговоркой, чтобы его
оставили в покое. Затем Бостон прочел
следующую фразу: «Когда Райт был без сознания,
он как-то раз произнес: «Муссолини, свинья».
Эти слова отчетливо слышали врач и одна из
медсестер».
372
Через несколько минут Бостон просил
аудиенции у Щефердсона, он был тотчас же
приглашен войти и застал шефа за странным
занятием: тот отклеивал марки с писем и
складывал их в чашку с водой.
- Для моего внука, - пояснил Шефердсон.
- Что-нибудь произошло?
- Стюард Райт был каким-то образом связан
с Бенфилдом. - Бостон протянул Шефердсону
сообщение из Дакара, тот прочел его, заглянул в
свою записную книжку, рассеянно срезал еще
одну марку и спросил:
- И что вы намереваетесь делать?
Бостон поведал о своем визите в Шеффилд
и подозрениях Грэхема, что покушение могло
быть подстроено его конкурентом Хаагинсом.
- Мы должны заняться этим Хаагинсом, -
заявил Бостон.
- Через Интерпол?
- Тут я хотел бы с вами посоветоваться.
- Прежде всего: какое впечатление на вас
произвел Грэхем?
- Самоуверенный, ловкий, с неотразимой
внешностью. Мне кажется, что человек он
беззастенчивый, каким, впрочем, и надо быть,
занимаясь его ремеслом. В деньгах он, по всей
видимости, не нуждается: прекрасно обставленная
квартира, спортивная машина, респектабельный
офис...
- Есть еще такой человек, как Патрике, -
сказал Шефердсон. - Может, сначала стоит
поговорить с ним?
И Бостон, предварительно сообщив по
телефону о своем визите, поехал к антиквару.
373
Пока он посреди сумасшедшего потока машин
пристраивался в колонну, ожидал на
перекрестках, пытался кого-то обогнать, впрочем,
тщетно, в нем росло чувство тоски: вскоре здесь
будет Варни, а у него у самого уже имеется четко
ограниченное поле деятельности, на котором он
хотел бы ориентироваться, чтобы на него можно
было положиться. Теперь он сам должен был
распоряжаться другими помощниками и
рассчитывать на их надежность, а над ним
главенствует этот Шефердсон, который не
пошевелит и пальцем ради него, если что-то
случится не так. Бостон не имел опыта общения
с Интерполом и не расследовал ни одно дело, по
которому приходилось бы выезжать на расстояние
более пятидесяти миль от Лондона, а теперь ему
предстояло протянуть связующие нити между
Дакаром и Шеффилдом, в Голландию и, может
быть, еще и в Швейцарию. И все это он должен
сделать, пока не вернулся Варни, и воодушевляло
его только желание передать ему дело Бенфилда-
Райта не запутанным еще более.
Висевший возле двери магазина Патрикса
колокольчик издал причудливый звон. Бостону
открыла молодая темнокожая женщина, малайка,
- как он предположил, - в длинном струящемся
одеянии. С сильным акцентом она осведомилась
о том, что ему угодно. Прохлада и умиротворение
царили в этом заставленном старинными полками
и шкафами помещении, на стенах висели полотна
в темных тонах, а посреди комнаты стояли
ры царские доспехи. Молодая жен шина проводила
Бостона мимо ширмы и стоек для старинных
карт в кабинет; там его встретил Патрике. Он
374
шагнул ему навстречу, очевидно, удивленный
молодостью посетителя, и поклонился ему только
после того, как Бостон поклонился первым.
- Меня послал мистер Варни, - произнес
Бостон.
Патрике показал ему на стул с
вертикальной, как в церкви, спинкой, а сам сел
на другой.
- Мистер Варни, - продолжил Бостон,
хотел бы знать ваше мнение о торговце оружием
Грэхеме из Шеффилда.
Патрике задумался, а затем произнес:
- Мы не очень много с ним сотрудничали.
Но в этих небольших сделках Грэхем был весьма
корректен, впрочем, речь шла о покупке
отдельных экземпляров. А в общем-то, Грэхема
можно отнести к людям честолюбивым,
стремящимся к власти.
- Вы сказали бы, что он беззастенчивый
человек?
Патрике вновь помедлил, и Бостон заметил,
что тот просто не хочет выражать в резких словах
свое отвращение.
- Он не всегда был таким серьезным
человеком, - произнес наконец антиквар. - Если
я правильно проинформирован, он начинал
рядовым агентом «Интерармко», а затем
организовал собственное дело. Немногие знают,
что западногерманский Бундесвер свои первые
автоматы приобретал именно у этой фирмы, это
была 42 модель, и в свою очередь «Интерармко»
вскоре после войны покупала их по бросовым
ценам, как металлолом. С этой-то сделки тгначал
свою деятельность Грэхем, приобретя на этом
375
стимул. Затем он обеспечил президента-либерала
Тубмэна двумя тысячами винтовок Спрингфилда,
по особому заказу снабженными широкими
хромированными штыками. Он торгует и новым
оружием; к примеру, он связан с военным
концерном «Когсуэлл и Харрисон».
- Вы могли бы оценить его оборот?
- Это вопрос не ко мне.
Вошла малайка и, пока она наливала чай,
Патрике молчал. Затем тихо произнес:
- Порода!
- А какую роль в этом играет Хаагинс из
Амстердама?
- Пистоль-Франтье? Это человек,
специализирующийся прежде всего на снабжении
боеприпасами. Хаагинс имеет в Голландии и
Бельгии несколько маленьких фабрик,
производящих боеприпасы и запчасти к ним без
лицензии. У него связи с такими известными
фирмами, как «Вальтер» в Ульме, «Эспано»,
«Геншоу» в Кельне и с бельгийской «Фабрик
Националь». Он является акционером
предприятия в Генте, выпускающем пистолетные
патроны, владельцем пятидесяти одного процента
его акций. Короче говоря, этот человек
одновременно запустил свои лапы в очень многие
дела и предприятия.
- Вам известно, что между Грэхемом и
Хаагинсом возникли трения?
- Об этом я не слышал.
У Бостона оставался еще один вопрос: не
слышал ли мистер Патрике еще чего-нибудь
нового, что могло бы пролить свет на дело
Бенфилда? К сожалению, ничего. Бостон
376
поднялся с жесткого сиденья, поблагодарил за
чай и за беседу и пообещал передать наилучшие
пожелания мистеру Варни.
Тем же вечером Бостон зашел в ресторан,
где работал Бенфилд. Он показал арендаторам и
официанту фотографию стюарда Эндрю Райта.
Уотинг, обслуживающий столик, за которым, по
словам Бенфилда, обсуждалось убийство на
«Бризбэн Стар», долго рассматривал портрет.
- Совершенно стандартное лицо, - заявил
он после этого. - Я не припоминаю.
- Ваш коллега Муссолини, как вы его
называете, не рассказывал вам, что он недавно
был в Швейцарии?
Уотинг отрицательно покачал головой.
На следующий день Бостон отправил
письмо в окружную полицию Базеля с просьбой
сообщить, мог ли встретиться тот самый
перчаточник Хэберлин в указанный день с
официантом Бенфилдом. Он не хотел говорить
об этом запросе Шефердсону, так как опять
боялся насмешливого взлета его бровей: ведь он
шел по следу, дающему один шанс против тысячи.
Швейцария была одним из центров торговли
оружием, Бостон знал об этом из своих вечерних
чтений. Отцом швейцарских торговцев оружием
считался базельский предприниматель Макс
Циммерли, бывший союзник шефа контрразведки
полковника Пауля Шауфельбергера, теперешнего
владельца отеля в Люцерне. Он ведал всеми
каналами, по которым можно было вывезти из
Швейцарии как новое, так и списанное оружие.
В банках этой страны, хранившей строгую тайну
вкладов, сохранялись огромные прибыли
377
торговцев оружием, прежде всего шефа
«Интерармко» Каммингса и военного концерна
«Арлинкон», являющегося одним из ведущих в
мире. Таким образом, многое могло бы привлечь
Бенфилда в Швейцарии, и вовсе необязательно,
что это были именно резиновые перчатки.
Целых два дня Бостон занимался
сопоставлением и проверкой фактов. Он еще раз
посетил того адвоката, через которого Бенфилд
депонировал свои деньги. Двое уполномочен ных
с портретом Бенфилда побывали у всех людей в
Лондоне и его окрестностях, занимающихся
разведением и продажей собак. Никто из них
Бенфилда не знал, и никто ему щенка овчарки не
продавал.
Из Дакара пришло заказное письмо: Варни
сообщал о своем быстром выздоровлении о том,
что возвращается через несколько дней.
Криминальная полиция Лагоса сообщила, что
«Бризбэн Стар» прибыл в порт. Рука об руку с
борта корабля сошли банкир Суорд и Сюзанна
Рид, юный Баша помог своему отцу дотащить до
такси чемодан, Рубичек и Брезешт исчезли в
ближайшем кабаке выпить на прощание. Из
багажа четы Карлос сотрудники таможни извлекли
на свет изрядное количество кокаина.
Утверждения доктора, что он вез с собой
наркотики вовсе не с целью продажи, а из-за
того, что жена его больна, сочли более чем
неуместным и ввиду большого количества этого
зелья, так что супругов пришлось арестовать. Не
удостоив и взглядом певицу Кардо и ее
титулованного спутника, сошел с борта парохода
Бергмюллер. Этим сообщение, как счел Бостон,
378.
можно было закрыть досье «Бризбэн Стар». И
еще сильнее, чем за все последние дни, им
овладела тоска: скорей бы вернулся Варни.
Вечером, когда он опять сидел возле стола
Варни, вооружившись книгами, блокнотами и
газетами, им овладело отчаяние. Может, его
догадки не имеют под'собой никакой основы?
Может, Варни парой вопросов лишит его
деятельность всякого смысла? Внезапно ему стала
противна эта комната, Бостон отложил в сторону
газеты, взял свое пальто и вышел на улицу, и
только когда он миновал уже несколько кварталов,
сообразил, что не знает, куда ему идти.
Мостовая была влажной от тумана, плотной
пеленой окутывавшего уличные фонари. Бостон
с удовольствием отправился бы сейчас к другу
или к подруге. Он думал о той блондинке из
Шеффилда, пытаясь отогнать все мысли о деле
Бенфилда-Райта, но они упорно возвращались к
нему. Может, пойти в кино? В дискотеку? Он
брел по незнакомому кварталу, через пустынные
аллеи и газоны, мимо мрачных административных
зданий с безжизненными темными окнами, по
улицам, сияющим огнями ресторанов и дискотек,
варьете и казино, заполненных толпами гуляющих
людей, где было светло, и тромко звучала музыка,
говор и смех.
В маленькомкафе неподалеку от Брикстона
он выпил пива «гинесс» и съел пару сэндвичей.
Какой-то молодой человек три раза подряд
заводил на музыкальном автомате одну и ту же
уже порядком надоевшую песенку про желтую
субмарину. Мелодия въелась Бостону в мозги:
йеллоу сабмэрин, йеллоу сабмэрин... Он выпил
379
еще один «гинесс», а затем еще один, и вдруг ему
захотелось, чтобы вот здесь же сидел Шефердсон,
и он мог бы ему высказать все, что он думает о
нем и его проклятой вежливости. Но это было
немыслимо - чтобы Шефердсон пришел в такую
вот пивную и выпил хоть каплю «гинесса»!
Ночь Бостон провел в своей собственной
кровати, а поутру так долго умывался и
основательно завтракал, что на пол чала опоздал
на службу. Он даже не сообразил, как это у него
получилось; однако никто не бросал на него
косых взглядов, потому что все думали, что он,
наверное, с самого раннего утра занимался
какими-то служебными делами, то есть, опять
работает больше всех. Бостон пробежал глазами
утренние газеты: маоисты устроили
манифестацию перед зданием советского
посольства в Пекине; кровавые бои в дельте
Меконга; в Того военная группировка пришла к
власти. Бостону пришла в голову мысль не
предпринимать в его теперешнем положении
ничего вообще, лишь симулировать активную
деятельность, а на самом деле дождаться, пока
вернется Варни и как можно быстрее передать
ему дело. И пока он обдумывал план своей
капитуляции, на глаза ему попалось сообщение
из Шеффилда. Молодой криминалист, несколько
дней назад ставший водителем Грэхема, посылал
жалобу: торговец оружием всеми правдами и
неправдами мешает ему выполнять задание.
Грэхем, заставил его несколько часов прождать
его возле дома, где у него якобы должны были
состояться деловые переговоры, но потом
выяснилось, что он вышел оттуда с черного хода
380
и где-то болтался все это время. Кроме того, ему
предстояла поездка в Норвегию, и Грэхем
намеревался оставить своего шофера дома. «Я
никоим образом не могу гарантировать
безопасности Грэхема, - так заканчивалось
донесение, - пока он будет ставить мне палки в
колеса». Ни слова не было написано о жене
Грэхема, и Бостон почему-то пожалел об этом.
В этот день Бостон выкурил почти целую
пачку сигарет, в обеденный перерыв потратил
попусту больше часа времени, а затем вновь
принялся копаться в газетных статьях о торговле
оружием, читая о весе патронов, калибрах, ценах
на автоматические пистолеты и винтовки,
поставляемые на рынок «Уэрликоном», «FN»,
«Шкодой», «Конгсуэллом и Харрисоном»,
«Эспано» й «Геншоу». Он рассматривал бородатых
стрелков с дикого запада на обложке
американского журнала для коллекционеров
«Ганс мэгэзин» и с досадой прочел, что
представитель «Интерармко» Уве Вестергард» из
Стокгольма заработал на одних комиссионных
за год семьдесят пять тысяч фунтов. Бостон был
довольно молодым криминалистом, но он уже
прекрасно знал: тем сложнее раскрыть
преступление, чем больше людей, обладающих
капиталами, в него впутано. Кому из этих людей
перебежал дорогу Бенфилд, кто натравил стюарда
на Грэхема.
После обеда пришел ответ из окружной
полиции Базеля. Находящийся под следствием
Хэберлин упорно отрицает, что делал еще
перчатки, кроме тех, о которых уже было известно,
и продавал их; кроме того, он не признает, что
381
был знаком с человеком по имени Бенфилд. И
вообще, Хэберлин не может припомнить, чем
был занят в тот день, когда Бенфилд прилетел в
Базель. Не могли бы коллеги из Лондона при
случае оказать любезность и прислать в Базель
для экспертизы копии известных отпечатков?
Пока Бостон писал ответ, зазвонил телефон.
- Варни! - Бостон даже побледнел от радости, и
тут же уши его начали краснеть.
' - Боже мой, - произнес он, - как я рад, что
BJJ снова здесь. У вас все в порядке?
- Почти. Я час назад появился дома. Я вас
сегодня еще увижу?
- С удовольствием с вами встречусь. Когда
мне приехать?
- Лучше всего - прямо сейчас.
Уже позвонив в дверь Варни, Бостон
сообразил, что надо было что-нибудь с собой
прихватить. Но что может гь тарить сотрудник
Скотленд-Ярда выздоравливающему товарищу?
Цветы? Виски? Книгу? Дверь открыла сияющая
дочь Варни: «Папа приехал!» В коридор вышел
Варни, и Бостон удивился: никогда он не видел
своего шефа таким загоревшим. Только при
рукопожатии Варни немного странно
выворачивал ладонь. «Можете спокойно жать
мне руку, - сказал он. - Пока я не двигаю плечом,
то вообще ничего не чувствую».
В доме царила атмосфера как на именинах.
Бостона заставили выпить чаю и съесть торта;
Варни рассказывал так, будто возвратился из
увлекательнейшего путешествия: Гибралтар и
Касабланка, великолепный госпиталь в Дакаре,
распорядок дня на «Бризбэн Стар». Дети засыпали
382
его вопросами, а жена сидела молча, но по ней
было видно, что она-то здесь счастливее всех.
Через часик дети отправились на прогулку,
жена вышла вместе с ними из комнаты, и Варни
произнес:
- Ну, а теперь рассказывайте.
Бостон рассказал о том, что он сделал, о
своих догадках и подозрениях, опасениях и
сомнениях. Он не стал скрывать того, что в
последние дни ежечасно думал о том, что вот-вот
вернется Варни и возьмет на себя ответственность
за это дело, и Варни удивила такая откровенность.
- Я, собственно говоря, намеревался
отдохнуть еще пару дней, - произнес Варни
после того, как Бостон закончил. - Но, видимо,
уже завтра мне придется хотя бы на часок заглянуть
в Скотленд-Ярд.
У входной двери раздался звонок, затем в
прихожей послышались голоса, дверь отворилась,
и они увидели огромный букет белых хризантем,
а откуда-то из-за них раздался декламируемый
жидким фальцетом детский стишок про кошечку
и цветочки, и про болячку, которая уже прошла.
Варни рассмеялся и произнес:
- Окине, у вас всегда были грандиознейшие
идеи. Поставьте куда-нибудь этот роскошный
букет и выпейте за мое выздоровление.
- Только в порядке исключения, - произнес
Окине, ставя букет в вазу. - Да будет вам известно,
что сезон регби уже открыт и я теперь нахожусь
в жестком режиме тренировок. Вы, впрочем,
выглядите так, что вас хоть сейчас фототрафируй
для обложки «Плейбоя». Почему меня никто не
ранит в плечо?
383
Варни был симпатичен этот маленький
человечек, который пытался компенсировать свой
полутораметровый рост вызывающими
манерами, спортивными успехами и рассказами
о своих многочисленных любовных похождениях;
раздражение из-за того дела Вудворда-Гребба
почти испарилось. Окине принадлежал к тем
частным детективам, которым Скотленд-Ярд
поручал такие задания, с которыми не желали
возиться штатные сотрудники.
Окине таким образом зарабатывал себе на
жизнь, и Варни знал, что ему можно поручить, а
что нет.
- Сдается мне, - произнес Варни, показывая
на букет хризантем, - что вы сейчас преуспеваете
в делах?
- Небольшое наследство, - соврал Окине,
скромно опустив глаза.
Варни, желая развлечь своего ассистента,
поинтересовался, как же Окине, несмотря на
свой рост, умудряется быть таким классным
регбистом. Окине, не подозревая подвоха,
словоохотливо принялся расписывать, какой он
замечательный центровой игрок, с какой
скоростью он убегает от противников, о том, что
в последнем матче их команда победила лишь
благодаря ему.
- После этого товарищи уносили меня с
поля на руках, - хвастливо заявил он.
- Очевидно, ваши друзья решили доставить
вам удовольствие, чтобы и вы хоть что-нибудь
увидели.
С сердитым лицом Окине проглотил и эту
колкость:
384
- Вы так и остались старым насмешником.
И это лучшее доказательство того, что вы опять
припрете к стенке всех гангстеров.
- С вашей помощью?
- В ближайшее время я не смогу быть вам
полезен, - опять соврал Окине, с трудом
находивший себе работу. - Один лорд, которому
недавно я сослужил неплохую службу, пригласил
меня в свое имение. Половить рыбу, поохотиться,
заняться верховой ездой - от таких приглашений
обычно не отказываются.
Варни, не поверивший ни одному его слову,
спросил:
- Когда вы ездите верхом, то с какой
стороны лошади подставляете стремянку?
Окине выпрямился в кресле.
- Древние германцы перепрыгивали через
семь лошадей. Держу пари на бутылку «Блэк энд
Уайт», что я перепрыгну через пять.
- Ну, вам все же не стоит шотландских
пони именовать лошадьми.
В том же духе Варни продолжал
подтрунивать над маленьким частным детективом
еще некоторое время, пока Бостон не заметил,
что они все же собрались обсудить важные дела
- или, может, лучше уделить этому лишний часик
завтра в Скотленд-Ярде?
Обсуждение это на следующий день у
Шефердсона, Варни и Бостона заняло не один,
а целых четыре часа времени. Были выделены
основные пункты их деятельности: наблюдение
за Грэхемом, дальнейшие поиски подробностей
жизни Бенфилда и попытка взять в оборот этого
Пистоль-Франтье в Амстердаме Они решили,
13 Воавращеинв Д1
385
что Бостон заменит в Шеффилде шофера Грэхема,
а Варни, поскольку врач его дал на это разрешение,
будет продолжать работу в Лондоне. Но кто
займется Пистоль-Франтье? Интерпол?
Уши Бостона были все еще красными он
удовольствия, потому что какое-то время он
будет теперь находиться возле прекрасной супруги
торговца оружием. Он произнес:
- Из старых протоколов я понял, что когда
мы обращаемся в Интерпол с простыми
подозрениями и неподкрепленным фактами
материалом, они там не проявляют • особого
рвения. В данном случае мне кажется, что было
бы лучше как-нибудь обойтись своими силами.
- Официально, конечно, этого делать
нельзя, - сказал Варни. - А что, если нам послать
Окинса?
- Не возражаю, - согласился Шефердсон.
Варни поднялся:
- Тогда я поговорю с ним.
Как и во время каждой своей поездки по
заданию, Окине и на этот раз подумал о том, как
бы по возможности больше сэкономить на своих
ежедневных расходах, так что комнату он себе
снял в одном дешевом пансионе, находившемся
несколько севернее амстердамского порта. Он
разложил содержимое своего чемодана по полкам
шкафа и комода и отправился в библиотеку,
находившуюся тут же, в пансионе. На выбор
неискушенного читателя здесь предлагались
библии на голландском, английском, немецком
и французском языках,- газеты и проспекты с
рекламой увеселительных заведений и адресная
книга Амстердама Франц Хаагинс - здесь были
386
адреса и его офиса, и частной квартиры. И Окине
отправился в путь.
День был пасмурный, и Амстердам не
произвел на Окинса иного, чем Лондон,
впечатления, а северные кварталы с их фабриками
и портовыми сооружениями очень сильно
напоминали Дентфорд и Вулвич. Находившиеся
южнее порта судоходные каналы и старинные
дома на какое-то время привлекли к себе
внимание Окинса: они являли собой довольно
романтичную картину; затем он очутился перед
громадным бетонным зданием, где Хаагинс
снимал под свой офис несколько помещений.
Сильнее всех волнений, связанных с прибытием
в новый город, трызла его в этот момент досада
на то, что не было у него соответствующей
рекомендации, чтобы подступиться к Хаагинсу.
В течение трех дней посвящали его Варни и
Бостон в подробности убийства Бенфилда и
покушения на предполагаемого Грэхема, три
ночи напролет он штудировал материалы об
оружии и торговле оружием, предоставленные
ему Бостоном. И Варни сказал ему: «Все остальное
решите не месте, ориентируясь по
обстоятельствам».
Окине поднялся на лифте и прочитал
табличку на двери офиса: «Франц Хаагинс».
Прогуливаясь взад-вперед по коридору, он видел,
как из двери вышла черноволосая девушка и
вызвала лифт, затем туда позвонил толстый,
элегантно одетый негр, дверь открылась, и он
зашел внутрь. Через некоторое время вернулась
девушка, в ящик опустил письмо курьер: здесь не
происходило ничего особенного - все было как
387
во всех обычных офисах во всем мире, и ничто не
выдавало того, что за товар здесь Покупался и
продавался. Окине, спохватившись, что, слоняясь
здесь без дела, может привлечь к себе внимание,
спустился вниз и зашел в чайную на другой
стороне улицы. Он позавтракал во второй раз,
вновь обдумывая все возможности приступить к
делу, которые возникали в его голове в последние
дни. И ни одна из них не нравилась ему настолько,
чтобы он мог безо всяких сомнений к ней
прибегнуть.
Он уже хотел уйти, как увидел ту самую
черноволосую девушку из офиса, выходящей из
здания в сопровождении молодого человека и
собиравшейся перейти дорогу. Они зашли в ту же
чайную и сели на столик неподалеку от Окинса.
Само собой разумеется, говорили они по*
голландски; впрочем, разговаривали немного,
но все же Окине подумал, что было бы
небесполезным понять их разговор. Но, с другой
стороны, не будут же они здесь болтать о секретах
фирмы. Девушка эта отнюдь не была симпатичной:
у нее был заостренный подбородок и излишне
мясистый нос. Молодой человек был бледным
блондином с жиденькими волосами - он никоим
образом не выглядел так, как дилетант представил
бы себе профессионального торговца оружием.
Они быстро поели, расплатились и вышли. Окине,
размешивая в своем стакане чая сахар, увидел,
как из дома напротив вышел элегантный нетр,
сел в «бьюик» и уехал. Затем он принялся
подсчитывать, сколько он мог бы сэкономить
денег, если обедать в кафе-автомате, пользоваться
только автобусами и на такси ездить лишь в
388
исключительных случаях. Купив в киоске план
города, Окине нашел там местоположение дома
Хаагинса и отправился на автобусе в южную
часть города. Он прошел через квартал, целиком
состоявший из загородных вилл, и остановился
возле дамбы, с которой открывался вид на низину
с канавами и плотинками, насосными
сооружениями и стеклянными домиками. Туг он
заметил, что забрел слишком далеко, возвратился
назад и отыскал улицу, на которой жил Хаагинс.
Около его дома был припаркован уже знакомый
«бьюик».
Улица эта была столь пустынной и тихой,
что если бы Окине прогулялся по ней и в третий
раз, то это непременно должно было броситься
в глаза. Дом торговца оружием оказался;
современной постройкой с плоской крышей, но
без особых претензий на роскошь - впрочем, все
дома вокруг были такого же типа. Окине прочитал
несколько табличек на дверях окрестных домиков:
здесь жили в основном врачи, адвокаты,
дипломированные инженеры. По привычке
Окине запомнил номер «бьюика», а затем вернулся
в город и зашел в ту же чайную. Он чего-то ждал:
счастливого совпадения, девушку с заостренным
подбородком, везения, чуда.
В бетонном здании напротив все конторы,
по-видимому, уже закрывались, и служащие
потоками устремлялись на улицу. Но Окине не
видел ни той девушки, ни ее молодого человека.
У кельнера, неплохо говорившего по-английски,
он спросил, доверительно понизив голос, о фирме
Хаагинса: дело в том, что он познакомился с
девушкой - невысокого роста, хрупкой,
389
черноволосой, она иногда здесь появляется -
может, кельнер видел ее тут в последние дни? Но
тот лишь пожал плечами: гостей здесь не узнают,
ведь это, по сути дела, забегаловка. А фирма
Хааги нс а - он о ней ничего не слышал, к
сожалению. И Окине понял: хоть Амстердам и не
Лондон, но все же и не деревня.
Гуляя по городу, через мосты, вдоль каналов,
рассматривая вывески и киноафиши, он вдруг
возле одного из отелей заметил «бьюик» того
самого нетра. Окине встал так, что ему сквозь
стеклянные двери был виден весь холл и,
убедившись, что никого нет, быстро вошел внутрь.
Только один вопрос: он назначил встречу с
одним африканцем, высоким, толстым
господином, его «бьюик» стоит вон там на улице,
только, к сожалению, он забыл его имя - ужасно
неудобно, но эти африканские имена чертовски
трудно запоминаются. Человек за стойкой
администратора был темноволос и тощ, губы его
были такими тонкими, что казалось, что есть и
пить что-то он мог лишь с огромным трудом.
Своими предательски бегающими глазками он
оценивающе посмотрел на Окинса и, увидев, как
тот показал выглядывающую из бумажника
пятигульденовую банкноту, тут же обнаружил,
способность услужливо улыбаться.
- Господин Цукума из Лагоса, - быстро
проговорил он.
- Да, точно, Цукума, и как только я мог
забыть! Он сейчас у себя в номере?
- Как мне вас ему представить?
- Я из фирмы Хаагинса.
- Ваше имя?
3901
- Кэннон. Я возглавляю лондонский
филиал.
Администратор снял телефонную трубку,
набрал номер и предупредил о визите мистера
Кэннона.
- Комната семнадцать, четвертый этаж,
пожалуйста.
Окине поднялся наверх. В маленьком
номере отеля негр казался еще больше, еще
массивнее, чем в офисе или в собственном
«бьюике». Уже после первых произнесенных
фраз Окине заметил, что Цукумадовольно сносно
владеет английским. Виски? Коньяк? Шерри?
Не желает ли мистер как-либо удостоверить
свою личность?
Окине уселся и попытался избежать ответа
на вопрос Цукумы: он надеется, что служащий
отеля объяснился достаточно ясно, что его зовут
Кэннон и он является главой лондонского
филиала фирмы Хаагинса.
- А что, - спросил Цукума, наливая
«хеннесси», - что это за фирма?
Окине добродушно рассмеялся. Конечно,
небольшая шутка всегда уместна, даже на работе.
Он не проинформирован подробно обо всех
переговорах сегодня в офисе, а потом дома у
Хаагинса, но в этом нет особой необходимости,
его предложение носит частный характер, можно
даже сказать, деликатный.
Цукума поднял бокал, показывая в улыбке
ряд больших белоснежных зубов. Окине, отпив
глоток, тут же заговорил о симпатичном домике
Хаагинса, по которому не скажешь, каким
состоянием располагает его владелец, о
391
запуганных дорожках, которыми приходится
следовать, связавшись с их ремеслом.
Цукума перебил его:
- Но вы еще не представили вашей
рекомендации.
- В нашем деле, - заявил Окине, - это не
всегда просто. Иногда бывает опасно носить с
собой рекомендательные письма.
- Мистер Хаагинс знает о том, что вы
здесь?
- О том, что я здесь нахожусь именно
сейчас - вероятно, нет, но...
- Тогда я позвоню ему.
Цукума уже протянул было руку к телефону,
как Окине быстро произнес:
- Подождите минутку, я вам сейчас кое-что
объясню. Меня зовут Кэннон, и я из Лондона, но
остальное действительности не соответствует. Я
просто не нашел иного пути переговорить с
вами.
- И вас зовут вовсе не Кэннон, и приехали
вы не из Лондона. Чем я могу быть вам полезен?
- Как я слышал, вы покупаете какое-то
оружие. Поэтому вы были у Хаагинса?
- А кого представляете вы?
- Возможно, Каммингса, Грэхема,
Джексона, возможно, и всех троих. Во всяком
случае, сегодня вечером вы должны мне сказать,
что вам нужно. Я мщу вас уверить, что моя
фирма будет весьма щедрой. Не хотите ли вы
посетить Лондон?
Цукума вылил остатки коньяка себе в
рюйку, выпил, а затем произнес:
- К сожалению, на данный момент я уже
392
завершил все свои дела. Кроме того, вы пришли
ни от Каммингса, ни от Джексона.
- Давайте пока оставим этот вопрос
открытым. Мы должны с вами обсудить минимум:
что вам нужно?
Цукума тихо, как будто говорил о
второстепенных вещах, пробормотал:
- Джипы, радиопередатчики, грузовики.
Окине помедлил несколько секунд, а затем
покачал головой:
- Жаль. А я рассчитывал на автоматы и
гранатометы.
- Я пробуду здесь до завтра. И до обеда вы,
пожалуй, можете зайти со своими предложениями
еще раз.
Окине поднялся.
- Я буду вам обязан, если вы не будете
сообщать мистеру Хаагинсу о моем визите. Я
сегодня же свяжусь по телефону с Лондоном.
На лице Цукумы застыла широкая улыбка,
как у Фернанделя.
Окине подумал: этот негр немолод и, к
тому же, хитер, как лис. Окине был доволен:
Цукума приехал из Нигерии, и Грэхем тоже
собирался в Нигерию, Грэхем торговал оружием,
и Цукума хотел купить военную технику.
Собственно говоря, Варни уже должен будет
остаться доволен.
Внизу, в холле, Окине кивнул
администратору, как старому знакомому.
Немного позднее, в чайной, куда наведывался
уже в третий раз за этот день, он написал для
Варни отчет о посещении им офиса и виллы
Хаагинса, о торговце оружием Цукуме и своей
393
попытке выйти через него на Хаагинса. Так как
дел в этот вечер у него больше не оставалось, он
отвез письмо прямо в аэропорт - так он был на
сто процентов уверен в том, что на следующее
утро оно уже будет лежать на письменном столе
Варни.
Спал он крепко и без сновидений, с утра
размялся с эспандером, всегда присутствовавшем
в его дорожном багаже, сделал у распахнутого
окна зарядку и позавтракал тем, что, по его
убеждению, содержало необходимые организму
питательные и полезные вещества: томатный
сок, тост с маслом и яйцом, кусочек салями,
банан. Времени у него было предостаточно, и он
пешком отправился до порта, там сел на паром,
и около одиннадцати часов Окине уже входил в
холл отеля, в котором жил Цукума, указательным
пальцем поправляя надвинутую на лоб шляпу.
Именно так делал Джон Даллас, частный детектив,
герой романов Раймонда Чандлера, которого
Окине очень почитал. В холле сидел уже другой
дежурный администратор, и Окине удивился,
так как 1 увидел перед собой полнейшую
противоположность вчерашнему служителя отеля.
- Меня ожидает мистер Цукума. Он наверху?
- небрежно произнес Окине.
- К сожалению, мистер Цукума уже уехал.
Несколько секунд Окине разглядывал
одутловатое лицо администратора, глаза которого,
как глаза печального клоуна, казалось, умоляли
о сострадании, и размышлял, стоит ли ему, как
Джону Далласу в увлекательнейшем детективе
«Опасность - мое призвание» разнести портье в
пух и прах и наделать шуму. Но там Даллас
394
заработал тумаков, да и Амстердам вовсе не был
Лос-Анжелесом. И Окине только и сказал:
- Небольшая шутка с утра - это хорошо. Где
он на самом деле?
- Вы можете перевернуть хоть весь отель.
- Ну, я этого делать не намерен. - Окине
вытащил из кармана пачку «Пэлл-Мэлл», при
этом оттуда высунулся краешек
двадцатигульденовой банкноты. - И кроме того,
я тороплюсь. Когда он вернется?
- Я уверяю вас, что он уехал.
- И куда же?
- К сожалению, мне это неизвестно.
- Кто может знать об этом? - Окине вынул
купюру еще немного, его охватило мрачное
предчувствие, что этим утром без подобной
жертвы дело его не продвинется ни на шаг. Глаза
печального клоуна при этом были устремлены на
написанную маслом картину, висевшую на стене,
изображавшую голландскую девушку,
голландские корабли и великолепный закат, и
были эти глаза так мечтательны, будто по
меньшей мере девушка и закат воплотились в
реальность.
- Может, на почте знают, - произнес
наконец администратор, - может, мистер Цукума
оставил адрес, чтобы ему пересылали
корреспонденцию.
- Как мне найти ее?
- Проживающим в отеле- вход в
административные помещения позволен лишь в
исключительных случаях, а посторонним вообще
запрещен. И сотрудница почты рискует своим
местом, давая вам подобную справку.
395.
Окине взял в руки пепельницу и принялся
с интересом изучать замысловатые узоры
отшлифованного камня. Когда он поставил ее на
место, поверх нее лежала двадцатигульденовая
банкнота. Вздох, задумчивое почесывание
мясистого подбородка, взгляд печальных глаз
поверх пепельницы:
- Я сделаю все, от меня зависящее. -
Администратор исчез, появился вновь, вперил
взор в голландский солнечный закати мечтательно
промолвил: - Люксембург, отель «Амбассадор».
Окине коснулся рукою шляпы. Выходя
через вращающуюся дверь, он заметил, как
администратор ставит пепельницу на место.
Грэхем был в ярости и скрыть этого не
пытался. Он даже не смог сразу вытащить сигарету
из вскрытой пачки - он с такой силой тряхнул ею,
что перед ним на стол высыпались разом шесть
штук. Варни произнес:
- Ну. так много нам с вами сейчас не
понадобится.
- Я ничего не имею против мистера Бостона,
- сказал Грэхем, - но к моему прежнему
телохранителю я успел несколько привыкнуть -
и вот опять изменение. Почему? Чем Бостон
лучше?
- Я считаю, что так будет надежнее. И
кроме того, у вашего прежнего охранника не
создалось такого впечатления, что вы к нему
привыкли.
- А я не собираюсь терпеть, чтобы мной
командовали, как ребенком.
Варни, Бостон и Грэхем сидели в одном из
кабинетов отделения криминальной полиции
396
Шеффилда, они курили и оживленно спорили.
- У меня возникает мысль, - произнес
Варни, глядя мимо Грэхема, - что вы опасаетесь,
будто мы какие-то побочные результаты нашего
расследования станем использовать против вас и
что вы поэтому понесете убытки, скажем, в
области налогов. - Теперь он и сам пришел в
ярость: - Боже правый, мы расследуем убийство
и покушение на убийство и не считаем, сколько
денег мы тратим на то, чтобы вам не всадили нож
между ребер. Я уверяю вас: все, что мы узнаем по
ходу следствия, останется между нами. Мы ведь
не обязаны давать этому ход, если заявим, что это
должно остаться в тайне, так как может
препятствовать установлению истины, - Он взял
одну из разбросанных по столу сигарет, прикурил
от зажигалки Бостона, а затем уже спокойно
произнес: - Впрочем, возможно, что мы несколько
продвинулись вперед. Вам известен человек по
имени Цукума из Нигерии?
- Немного, - отвечал Грэхем. - Цукума
принадлежит к администрации одной из
нигерийских провинций, кажется, Кано. Я пару
раз встречался с ним в Лагосе, и однажды в
Лондоне.
- Вы имели с ним дела?
- Да, - сказал Грэхем, а затем поспешно
уточнил: - И это - одна из причин ярости
Хаагинса по отношению ко мне: я вошел в более
тесный контакте Цукумой, нежели он. Теперь он
снова захватил африканца и сделал его своим
клиентом - вероятно, он привлек его каким-
нибудь дешевым бросовым товаром.
У Варни уже возникало подозрение: а не
397
хотел ли Грэхем приписать покушение на убийство
своему конкуренту Хаагинсу, чтобы тем самым
расчистить себе дорожку в коммерческих делах?
И Варни в свое время отправил одного из своих
сотрудников, немного разбиравшегося в
финансовых вопросах, в налоговое управление
Шсффидда, чтобы выяснить кое-что на этот
счет Если верить тому, что сообщили им в этом
управлении, то Грэхем находился в весьма
затруднительном положении
- И вы, как и прежде, считаете, что это
Хаагинс натравил на вас убийцу9 спросил
Варни
- Но я не знаю никаких других врагов
Знаете, как вам лучше всего предотвратить новое
покушение на меня9 Надо сделать так чтобы
Хаагинс ни на острове, ни с каким-то другим
государством не смог больше совершить ни одной
сделки.
- Это не является компетенцией Скотленд
Ярда. И кроме того, у нас нет ни малейшего
доказательства, что это Хаагинс нанял стюарда
убить вас Мы опираемся только на ваши
подозрения. А этого недостаточно
Воцарилась тишина, все трое лишь молча
курили. Наконец молчание прервал Бостон,
заговоривший о подробностях организации
охраны Грэхема, не затрудняющей его
передвижений. Ни в коем случае нельзя будет
ограничиваться тем, что он, как и его
предшественник, будет ожидать в машине, когда
Грэхем тем временем будет вести где то
переговоры, а после своего рабочего дня ехать в
отель.
398-
- Я должен буду ночевать у вас дома, -
сказал Бостон, думая в этот момент о жене
Грэхема и боясь, что уши его опять покраснеют.
- И как долго все это будет продолжаться?
- поинтересовался Грэхем.
- Возможно, несколько недель, - отвечал
Варни. - Вы сами сократите этот срок, если не
будете моему коллеге выполнять задание.
После этого разговора Бостон забрал свой
чемодан из отеля и отправился в пригородный
квартал по другую сторону вонючей реки Дон.
- О, адмирал! - воскликнула супруга
Грэхема, впуская его в дом. Пока он просил ее
разместить его где-нибудь на ближайшее время,
она удивленно смотрела на него отромными
серыми глазами, а когда поняла, в чём дело, тЬ
побледнела, как мел. - Это настолько серьезно?
- Это мера предосторожности. Пока я буду
тут, поблизости, никто не сможет напасть на
вашего мужа.
Миссис Грэхем предложила Бостону
ночевать в маленькой комнатке под самой
крышей, но он покачал головой: оттуда сверху
можно и не заметить, что происходит в доме.
- А еще у нас есть собака, - сказала женщина.
- Она выдрессирована?
- Это довольно хороший сторожевой пес.
Разобравшись со своим чемоданом, Бостон
вернулся в город и уселся в приемной Грэхема с
газетой в руках, в то время как охраняемый им
объект за обитой дверью делая вид, что работает,
на самом деле читал детектив. В настоящий
момент Грэхем не мог ничего делать 1фомё того,
чтобы думать, как ему спасти свое предприятие,
399
а этим он так много занимался в последние дни,
что теперь ему необходимо было расслабиться.
Периодически он откладывал книгу в сторону.
Стоит ли ему лететь в Нигерию? Может, там ему
удастся устроить так, что Хаагинс собьет-таки
цену? Неужели Хаагинс надеется, что одной
своей подачкой он окончательно приберет к
рукам весь нигерийский рынок? Или он хочет
последующими поставками боеприпасов
заработать столько, чтобы сполна покрыть свои
убытки от поставок оружия? Хаагинс был на это
способен, дело его было поставлено
соответствующим образом, в его распоряжении
находилось достаточное количество фабрик по
изготовлению боеприпасов, складских
помещений и мастерских по восстановлению
старого оружия. У него же самого не было
ничего, кроме этого письменного стола и
телефона. Но Грэхем считал, что унывать он не
должен: прежде всего, у него есть его идеи, его
работоспособность, его руки.
Ближе к вечеру Грэхем с Бостоном, покинув
офис, отправились к Грэхему домой. На этот раз
Бостон сидел за рулем спортивного автомобиля
и терпеливо выслушивал советы Грэхема о том,
как он должен обращаться с этой мощной
машиной. Втроем они поужинали на веранде,
разговаривая о нравах городка Шеффилд и о его
ужасных окрестностях. Миссис Грэхем с
огромными усилиями удавалось скрывать свое
волнение. Она. была очень внимательной
хозяйкой, только со своим сынишкой, который
вынужден был играть в своей комнате, так как
постоянно путался под ногами, была нетерпелива.
40ft
После еды она поспешно закурила, а убирая со
стола, вид имела столь подавленный, что муж ее
был вынужден взять из ее рук поднос. Нервозность
ее передалась и Бостону; он принялся
раздумывать, как ему себя вести, чтобы не
разрушать вечерами привычную в этой семье
обстановку.
- Я пойду немного прогуляюсь вокруг дома,
сказал он
Грэхем не очень-то доброжелательно
ухмыльнулся:
- А если меня тем временем прикончат?
Жена его поинтересовалась.
- Может, хотите вместе с нами посмотреть
телевизор?
Расстроенный Бостон согласился.
Они уселись втроем перед телевизором
Передавали новости: речь президента Джонсона,
со стапелей в Японии сошел новый огромный
танкер, подготовка всемирной выставки в
Монреале стрельба на сирийско-израильской
границе, наводнение в Бенгалии, новые
столкновения в Родезии. Затем - фильм
десятилетней давности, реклама - приглашение
в путешествие по Канаде. Затем диктор пожелала
телезрителям спокойной ночи. Миссис Грэхем
показала гостю место, где он будет спать, на
кровати в библиотеке. Собака? На ночь ее будут
запирать на кухне.
- Вы уж извините, - промолвил Грэхем, - но
все это мне несколько напоминает мне игру в
индейцев.
Жена его тут же возразила
- Наверное, это все-таки очень важно
401
Бостон попросил ключи от дома. Он сказал,
что должен минут на пятнадцать выйти, ему
будет спокойнее, если перед сном он
удостоверится, что все вокруг в порядке. Выйдя
на улицу, он прислонился к изгороди. Было
довольно тепло и безветренно, к западу и к югу
до самого горизонта простиралось сияние
городских огней. Бостон задумался, не занимается
ли он здесь, в Шеффилде, бесполезным делом,
не теряет ли понапрасну время, пока Окине в
Амстердаме находится, возможно, в центре
событий? Был ли он честолюбив? Конечно, нет.
Ему не нужно было всеобщего признания,
газетной шумихи, не нужно было и похвал
Шефердсона. Он хотел быть хорошим
помощником Варни, выполнять конкретную
работу, но не хотел устраняться от дел. Бостон
отпер калитку, вышел на темную улицу и побрел
мимо притихших домиков, где уже погасли все
окна, по направлению к реке Дон. Глядя вниз на
лаково-черную водную поверхность, он показался
себе опять таким же беспомощным, как и в тот
вечер, когда бесцельно слонялся по Лондону. В
голове вновь всплыла мелодия дурацкого шлягера
про желтую субмарину. От воды поднимался
резкий горький запах. Бостон прошел дальше,
свернул с улицы, на которой находился участок
Грэхема, и тут вспомнил о том, как однажды
позавидовал Грэхему: его внешности, доходам,
жене, машине, дому, которыми тот обладал; и он
подумал: ты не должен желать ни его жены, ни
его дома или ребенка, или еще чего-нибудь. Но
желал ли он? Наверное, лишь его жену. Но не
желал он профессии Грэхема с ее риском и
402
треволнениями, уловками и подлостью.
Когда Бостон вернулся к дому Грэхема,
свет больше не горел нигде. Он тихо вошел через
калитку, обогнул дом и остановился, услышав
прямо у себя над головой голос Грэхема. Окно,
очевидно, было открыто; было уже слишком
темно, так что Бостона видно быть не могло.
- Ты должна попробовать еще раз, - сказал
Грэхем. Жена что-то ему ответила, но что, Бостон
не разобрал, а затем Грэхем достаточно порывисто
продолжил: - Твой братец с самого начала меня
терпеть не мог Однажды он мне так и сказал,
совершенно недвусмысленно, что мы слишком
зазнаемся. Он бы выразился сильнее, но считает
себя для этого слишком знатным аристократом.
А мне позарез необходимы какие-то тысяча
фунтов - Женщина опять что-то сказала, а затем
Грэхем прибавил: - Но ты должна, по крайней
мере, позвонить Джеймсу.
Окно захлопнулось.
Когда Бостон открыл дверь дома, в кухне
встрепенулась собака, она несколько неуверенно
залаяла, когда Бостон попылся ее успокоить, и
умолкла только тогда, когда к ней спустился
Грэхем и похвалил ее за бдительность. Грэхем
был уже в пижаме. «Ванная свободна», - сообщил
он и пожелал спокойной ночи.
На следующее утро Грэхем и Бостон
отправились в Бирмингем. В одном из кафе, куда
они зашли, Бостон уселся через три столика от
Грэхема; тот вел долгий разговор с двумя
загорелыми господами, показывал им какие-то
документы и фототрафии. На обратном пути
Грэхем был молчалив идаже угрюм. Он попросил
403
отвезти его домой и по приезде заявил жене, что
должен еще поработать и хотел бы, чтобы ему не
мешали. Обедая на веранде, Бостон слышал, как
в соседней комнате Грэхем стучит на пишущей
машинке. После обеда Бостон вышел во двор,
помыл машину, подмел пол в гараже, почистил
стекла автомобиля, смазал маслом дверцы. Все
это, по его мнению, должно было произвести на
соседей и прочих праздных наблюдателей
впечатление того, что он был ни кем иным, как
водителем. Пока он этим занимался, Боб, сын
Грэхема, не отставал от него. Где же дядя был все
время до этого? Останется ли он здесь насовсем?
Боб пришел по делу - надо было подкачать шины
у самоката, и Бостон, помогая ему, перевел
разговор на дядь и теть. Ведь у него есть такой
дядя Джеймс? И кто он такой? Доктор? Так-так.
В Шеффилде? Боб напряженно сдвинул брови и
обеими руками почесал голову. Этого он не знал.
Боб бывал у него в гостях? Боб кивнул. Там в саду
были качели, и золотые рыбки, и много канареек.
Почти весь следующий день Бостон провел
в приемной перед кабинетом Грэхема. Только
один раз он вышел на улицу, купил английско-
немецкий специальный технический словарь и
занялся выписыванием терминов, связанных с
машинами и самолетами. Он заучивал: крыло,
двигатель заднего расположения, вертикальное
оперение. Затем написал доклад Варни: никаких
нападений на Грэхема не было и попыток к
этому тоже. Грэхем нуждался в деньгах и хочет
занять крупную сумму у брата жены. Состоялся
разговор с двумя, по всей видимости,
южноамериканскими торговцами оружием. И на
404
этом все.
Вечером супруги Грэхем были приглашены
на день рождения. Так как то, что в кругу друзей
и родственников на Грэхема может быть
совершено покушение, предположить было бы
нелепо, Бостон просто отвез своего подопечного
и его жену в гости и договорился о времени,
когда он должен будет за ними заехать. Впервые
Грэхем высказался о том, что его телохранитель,
оказывается, предоставляет ему кое-какие
преимущества: в этот вечер он наконец-то сможет
позволить себе выпить пару глоточков, не
опасаясь, что его накажут за вождение в нетрезвом
состоянии. «Не забывай все же, - съехидничала
его жена, - что именно из-за этого ты и лишился
водительских, прав».
Бостон вернулся в дом Грэхемов, уселся к
Бобу на краешек кровати и рассказал ему историю
о маленьком щенке, который убежал в лес, но, в
конце концов, все же был найден своей мамой.
Он уже стал задумываться о том, не обратиться
ли ему к Варни с просьбой доверить охрану
Грэхема опять кому-нибудь из сотрудников
криминальной полиции Шеффилда. Он не
охотился за преступником, а фактически ждал,
пока тот сам к нему придет. А если преступник
будет столь невежлив, что не сделает этого?
Уже после полуночи он привез домой
Грэхема и его жену, поставил машину в гараж и
улегся спать. Над донесением, которое он на
следующий день написал Варни, Бостон корпел
так тщательно, пока оно не показалось ему
лаконичным, сжатым и в достаточной степени
саркастичным. В офис зашел какой-то человек,
405
затем вышел, потом Бостон помог секретарше
отыскать потерявшегося дежурного, а после этого
принялся учить слова: карданный вал, шасси,
ветровое стекло. Вечером он вместе с супругами
Грэхем сидел перед телевизором; ему были видны
чуть впереди него плечо хозяйки, ее рука и волна
светлых волос; Бостон чувствовал запах ее духов
и ему показалось, что пост его все же не был так
уж и плох. Затем Бостон проверил, заперты ли
двери подвала и гаража, прошелся взад и вперед
по улице перед домом, преследуемый чувством,
что все, что онделал, было совершенно излишним.
Бостон подумал, что, может, стоит зайти в тот
трактир, где в свой первый вечер в Шеффилде он
выпил пинту пива, но потом отправился к реке
Дон. Там он облокотился о парапет и взглянул на
желто-оранжевое небо над городом.
Он, как был в этом полностью уверен
впоследствии, не слышал позади себя никаких
шагов. Вблизи него никто не стоял; люди,
сбросившие его в вонючую реку, приблизились к
нему быстро и абсолютно бесшумно. Бостон
внезапно почувствовал, что его схватили за ноги
и приподняли, он попытался обернуться, но в
этот момент уже лежал на парапете, получив
жестокий удар кулаком в лицо. Он широко
расставил ноги, попытался схватиться рукой за
парапет и успел увидеть, что один из нападавших
был в маске. Он упал в воду, чувствуя, как холод
сковывает все его тело. На какое-то время он с.
головою ушел вниз, затем, отфыркиваясь,
вынырнул, но увидев над парапетом две головы,
нырнул вновь. Вынырнув в следующий раз, он
уже мог держаться на поверхности. Он
406
освободился от пиджака и ботинок, и теперь
пытался сорвать галстук, но узел был затянут
туго, и ему никак не удавалось это осуществить.
Вода пахла так мерзко, что его едва не вывернуло
наизнанку. Бостон поплыл вдоль парапета,
надеясь, что тот нс окажется слишком длинным
и что у него хватит сил бороться с холодом до тех
пор, пока он достигнет конца. Бостон надеялся
к тому же, что те парни, которые сбросили его в
воду, не будут там его поджидать. Ему удалось,
схватившись рукой за одну из береговых свай,
снять брюки. Рядом находилась труба, вода из
которой, немного более теплая, нежели речная,
выливалась прямо в Дон. Запах у.этой воды был
уже другой, но не менее отвратительный. Бостон
еще пытался удержать в руке, .брюки, но все же
впоследствии потерял их, когда почувствовал,
что галстук уже . просто душит его, и обеими
руками попытался от него освободиться. Но тут
он обнаружил опору: около узкой каменной
лестницы, спускавшейся к воде, была привязана
лодка. Бостон подобрался к ней и из последних
сил вскарабкался на каменную площадку. Он
чувствовал себя совершенно обессиленным, и
только мысль о том, что одежда его, прилипшая
к телу, отнимает у него тепло, принудила его все
же встать на ноги. Каменная лестница вела
наверх, прямо на улицу. Бостон решил, что если
на него нападут еще раз, то он будет кричать и
звать на помощь, но улица была , пуста. Он
попробовал побежать, однако ноги его не
слушались, и он, пошатываясь, медленно побрел
по набережной. Бостон понадеялся, что пока он
доберетсядо дома Грэхема, то никого не встретит;
407
куда лучше было бы, если бы поблизости
находился полицейский пост. Затем он все же
заставил себя побежать, болезненно ощущая
сквозь носки каждый камешек на дороге, и все
время отвратительный речной запах преследовал
его. С трудом он перелез через забор Грэхема и
позвонил в дверь. В прихожей зажегся свет, затем
Грэхем спросил, кто там. Бостон назвал свое
имя, и Грэхем недовольно поинтересовался,
почему он не взял с собой ключа. «Он лежит на
дне Дона», - объяснил Бостон.
Грэхем открыл дверь и туг же ужаснулся,
затем принялся действовать решительно: в ванной
он включил горячую воду, и Бостон чистой
струей из-под душа принялся смывать с себя
трязь и вонь. Затем Грэхем наполнил отромный
бокал виски и поставил греться чайник. Бостон
обо всем вкратце поведал ему.
- Два парня, - задумчиво произнес Грэхем,
- и до этого вы их нигде не встречали?
- Один из них был в маске, другой, скорее
всего, тоже. Я не могу даже сказать, как они
выглядели, как они были одеты, и так далее. Все
произшло слишком быстро.
Теперь Бостон сидел в горячей ванне,
лилась вода, выгоняя стужу из его тела.
- Может, еще виски? - предложил Грэхем.
- Я думаю, следующая порция меня свалит
с ног.
Грэхем закрутил пробку на бутылке.
- Мне постепенно начинает казаться, -
задумчиво произнес он, - что вы все же находитесь
при мне не совсем напрасно. Теперь вы верите,
что у Хаагинса длинные руки?
408
- Если это только его руки, - произнес
Бостон.
4. Великолепный охотник
Впервые за последние несколько недель
Варни вновь завтракал вместе со всем своим
семейством. Он смотрел, как жена готовит детям
бутерброды, слушал жалобы дочери: предстоял
тяжелый день, письменные работы по математике
и геотрафии, да еще самостоятельная по физике.
Обычное хныканье сынишки, не желающего
надевать шапку: на улице не холодно, а если
пойдет дождик, то он вовсе не боится. Затем,
наконец, дети ушли, и. у Варни с женой осталось
еще минут пятнадцать на вторую чашку чая и
сигарету. Она спросила:
- Ты рад снова приступить к работе?
- Не очень. За прошедшие четыре недели
я потерял всякое чутье в этом деле Бенфилда.
Раньше мне почти казалось, будто я лично был
знаком с Бенфилдом. Затем последовало это
409
путешествие на корабле, ранение, пребывание в
больнице, и вот я уже десять дней, как в Лондоне.
Изо всего этого я извлек урок: плохо, когда
криминалист оказывается слишком далеко и
слишком надолго удаленным от места
преступлен ия.
Казалось, будто в этот день солнце не
выглянет вообще. По дороге к Скотленд-Ярду
Варни, как и другие водители, включил фары;
уличные фонари молочным светом освещали
мокрые улицы, казалось, будто клочья ваты
окутали крыши домов. В Скотленд-Ярде повсюду
горели лампы, работала система отопления.
Инспектор Шефердсон, заботливо поливая
стоявший на подоконнике кактус, попросил
вошедшего Варни не мешать ему при этом.
- Я очень рад, - произнес Шефердсон,
отыскивая на кактусе бутоны, - что вы вновь
приступили к делам. Сколько времени прошло с
тех пор, как был убит Бенфилд?
- Больше четырех недель.
- Трудность раскрытия преступления
возрастает, в квадрате с течением времени.
- Минимум в квадрате.
Чистейшим носовым платком Шефердсон
вытер кончики своих пальцев, что было
совершенно излишне, и уселся за свой
письменный стол:
- Каковы ваши дальнейшие планы?
- Искать контакты, еще раз пройти старыми
путями. Продумать все заново, заняться старыми
вопросами.
- Наверное, полезно приступать к
расследованию после некоторого перерыва?
410
- Знаете, мне так не кажется.
- А Бостон вроде бы неплохо вас замещал.
Шефердсон был скуп на похвалы, а молодых
сотрудников не поощрял никогда. Варни сразу
отметил эту фразу Шефердсона; Бостон по праву
заслужил похвалу.
Первую половину дня Варни провел у
дакгилоскопистов и специалистов по оружию.
Он повторно выслушал объяснения, каким
образом убийца должен был взяться за штык,
чтобы нанести удар. Он еще раз внимательно
рассмотрел все имевшиеся в Скотленд-Ярде
фотоцэафии Бенфилда: мощный подбородок,
нахмуренные брови, всегда плотно сжатые губы.
Что был за человек этот Бенфилд? Одиночка.
Экономный, упрямый, не обладающий чувством
юмора. Деньги, зарабатываемые им на торговле
оружием, должны были значительно превышать
доходы официанта. На что он их тратил?
Около полудня пришел телетайп, в котором
Бостон сообщал о своем ночном купании в
вонючем Доне. «Все документы утеряны. Прошу
восстановить служебное удостоверение и
водительские права. Здоровью ущерб не нанесен,
за исключением насморка. Криминальная
полиция Шеффилда временно выделяет шофера
для Грэхема. Розыск преступника не продвинулся
ни на шаг».
Первой мыслью Варни было тотчас же
ехать в Шеффилд, но потом он подумал, что тем
самым будет подавлять способность Бостона
самому принимать решения. Бостону же нужная
была внутренняя уверенность и, скорее всего;
после этого случая она необходима ему была;
411
особенно сильно.
Вечером Варни сидел в кругу семьи Кроу и
пил чай, приготовленный бабушкой. Разговор
шел о бывшем их жильце Бенфилде, о его
привычках, замкнутости, любви к порядку,
которая доходила до педантизма, о том, что
иногда он любил выпить кружку американского
пива, но ни в коем случае не шнапса. Варни
постоял с минуту в комнате, где был убит Бенфилд,
представил себе, где лежал труп, взглянул на
шкаф, стол и кровать. На этом стуле сидел
Бенфилд, когда в спину ему вонзили нож, а там,
где теперь стоял Варни, в тот вечер стоял убийца.
На следующее утро Варни отыскал адвоката,
распоряжавшегося деньгами Бенфилда. Его
контора находилась на улице, где дома были в
основном высотные, неподалеку от Клэпхэмского
парка. В прихожей пахло копченой рыбой,
коридор явно требовал ремонта. Таким же, как и
дом, оказался и сам адвокат: пожилой, хмурый,
очевидно, больной. Этот человек оказался не в
состоянии добавить новый штрих к портрету
Бенфилда. Бенфилд депонировал ему деньги,
иногда ему срочно требовались крупные суммы,
иногда даже среди ночи, но он всегда покрывал
свой счет. За последнее время, правда, накопилась
солидная сумма. Валюта? Насколько помнил
адвокат - никакой, кроме швейцарских франков.
- Почему он не доверял деньги банку?
- Об этом я у него не спрашивал.
Но Варни было известно и такое: тот, кто
хотел скрыть свои доходы и боялся, что его
спросят об их источнике, предпочитал банку
адвоката. И таким же образом можно было
412
предполагать, что львиная доля добычи
пресловутых грабителей почты скрывается в сейфе
какого-нибудь адвоката.
По следам Бенфилда Варни отправился и
дальше. Теперь он сидел в кабинете за
помещением лавочки Патрикса на жестком, как
в церкви, стуле и слушал рассказ о том, торговался
ли обычно Бенфилд, насколько щедр и самоуверен
он был. Как уверял его Патрике, он был очень
приятным клиентом: обязателен, не мелочен,
терпелив. Чувство юмора? Нет, пожалуй, за
Бенфилдом привычки отпускать шутки он не
замечал. Затем разговор перешел на Грэхема.
- Недавно я слышал кое-что интересное, -
сказал Патрике. - Один мой покупатель из Южной
Америки рассказал мне, что Грэхем предложил
ему дельце, несколько нетипичное для нашего
ремесла. Грэхем хотел сбыть несколько тысяч
бракованных американских винтовок.
Варни опять показалось, что Патрике
старается каждую свою фразу построить так,
чтобы о Грэхеме, которого он, очевидно, на дух
не переносил, не сказать плохо.
- Не очень-то выгодное предприятие, -
продолжал антиквар. - Если Грэхему удастся на
каждой из этих винтовок выручить хотя бы по
три доллара, то он может быть доволен. А
необычность этого вот в чем: Грэхем запросил
задаток в размере двадцати пяти процентов.
- Это много?
- Это было бы немного, если бы речь шла
о новом оружии. Солидный торговец оружием
такую маленькую партию реализовывал бы
впридачу еще к чему-нибудь, если уж требует
413
такой задаток. Мне кажется, что у Грэхема какие-
то финансовые проблемы. А впрочем, не хочет
ли гость полюбоваться на великолепную
коллекцию японских лаковых миниатюр - она
поступила только что и, скорее всего, не
залежится? Но Варни поблагодарил за любезность
- времени у него было в обрез.
На третий день от Окинса пришло
сообщение: он был в Люксембурге, вычислил там
Цукуму и имел короткий разговор с одним из
представителей фирмы Хааги нса, который тоже
в данный момент находился в Люксембурге.
«Цукума ведет переговоры со сталелитейными
фирмами. Деньгами он сорит направо и налево».
- Нигерия, - сказал Варни на докладе у
Шефердсона, - становится для нас все более
интересна. Я понятия не имею, что это за страна.
Кто может знать все подробности?
- Наши спецслужбы. Нигерия ведь была
британской колонией. Когда они получили
независимость, Сикрет Сервис оставила там
целую сеть агентов и, конечно, не только там.
Если Цукума важная птица, то мы сможем
узнать даже размер его ботинок. Организовать
вам встречу со спецслужбами?
- Я бы очень хотел вас об этом попросить.
Майор секретной службы, к которому Варни
отправился на следующий день, был высоким,
очень стройным мужчиной с длинными руками
и огромным носом.
- Я подготовлен к вашему визиту, - сказал
майор. - Цукума: для нас не совсем. темная
лошадка. Пятнадцать .лет назад он учился в
Лондоне, затем работал в Лагосе в колониальном
414
ведомстве, потом имел дело с почтовыми
перевозками, а теперь является правой рукой
губернатора провинции Кано.
- Что он делает в Европе? С какой целью
скупает оружие?
- Это нам неизвестно, но нам интересно
было бы узнать, что он этим занимается. Мы в
хороших отношениях с лагосскими властями и
не заинтересованы в том, чтобы Кано восставал
против Лагоса.
- Кано - я впервые слышу это название.
- Город на севере государства, около ста
тридцати тысяч жителей, связан со столицей
самой длинной железнодорожной линией в этой
стране. В Кано развита кожевенная
промышленность, производство продуктов
питания, добыча и переработка цинковой руды.
Плодородные окрестности: пшено, хлопок й
земляные орехи, а также табак и сахарный
тростник. К югу от Кано находятся крупнейшие
в Нигерии фермы по разведению крупного
рогатого скота. Если вы попадете в сам город, то
будете весьма удивлены: центр Кано соответствует
европейским стандартам. Там есть отель, по
комфортабельности не уступающий лучшим
домам Касабланки или Йоганнесбурга. Общая
площадь Нигерии - почти миллион квадратных
километров, население составляет более тридцати
пяти миллионов человек. Вы можете себе
представить, что мы не были бы довольны тем,
чтобы кто-либо иной, кроме нас, получил бы
влияние на эту страну. к
- Цукума сейчас в Люксембурге,. - сказал
Варни. - Если мы параллельно узнаем, чем он
415
там занят, вам было бы это интересно?
- В любом случае.
По дороге обратно в Скотленд-Ярд Варни
одолевали мысли о том, что он все более удаляется
в своих действиях от истинного следа в
расследовании убийства Бенфилда. Однако по
прибытии на рабочее место настроение его
изменилось. Комиссар Фюссель из Базеля
сообщал ему в письме: интенсивные исследования
увенчались успехом, отпечатки пальцев на штыке,
которым был убит Бенфилд, соответствовали
одной из перчаток Хэберлина. Фюссель
информировал: «По всей вероятности,
подследственный не был бы освобожден, если
бы нам удалось узнать об этом раньше Но
прокурор дал ход уже заранее подготовленному
приказу и отпустил Хэберлина под залог
Желательно было бы переговорить с вами лично»
Варни помчался к шефу и предъявил ему
письмо. Шефердсон прочел его и задал
единственный вопрос: «Когда вылетаете?»
И снова жене Варни пришлось упаковывать
чемодан. «Для беспокойства нет причин, - сказал
он, прощаясь. - На этот раз меня никто не
порежет, и я уже сегодня вечером смогу тебе
позвонить».
Промежуточная посадка во Франкфурте-
на-Майне, грозовые облака над Шварцвальдом,
воздушные ямы над Рейном, - и вот Варни
приземлился в Базеле По дороге он все
прикидывал, в какую же сумму британским
налогоплательщикам обойдется расследование
убийства официанта Бенфилда - теперь к
суточным Окинса прибавились еще валютные
416
расходы. Варни позвонил в управление окружной
полиции, связался с Фюсселем и тут же был
приглашен к нему Фюссель назвал номер и
марку машины которая должна была вскоре
подъехать за Варни, объяснил, где будет ждать
его в аэропорту через полчаса В назначенное
время комиссар Фюссель вылез из своего
«мерседеса», пожал руку Варни и сказал, что
очень рад познакомиться с человеком,
поймавшим в свое время Гребба и Вудворда
Фюссель оказался большим, трузным мужчиной
с мозолистыми руками и обветренным лицом
- Жаль, - произнес Фюссель, - что только
теперь мы напали на след еще одной уловки
Хэберлина. Я недостаточно сведущ в этих вещах,
чтобы судить, насколько быстрее могли бы
работать наши химики. Сейчас они установили,
что отпечатки пальцев на вашем штыке очень
похожи на те, которые Хэберлин изобразил на
одной из перчаток, которую хотел продать во
Францию.
Пока они ехали через весь город, Фюссель
еще раз с сожалением высказался о том, о чем
написал и в своем письме жаль, что Хэберлина
освободили, ведь ясно, что это только затрудняет
следствие. Но доказательств против него было
собрано недостаточно, и адвокат Хэберлина
основательно взялся за дело, так что
государственной прокуратуре пришлось уступить.
- Я очень надеюсь, - заявил Фюссель, - что
после нашей с вами беседы я смогу оформить
новый ордер на его арест Я редко встречал
такого пройдоху, как Хэберлин
- Он сейчас в Базеле?
14 Воавращспяе Джема
417
- Ему не разрешено покидать город. Завтра
утром я пошлю ему повестку
В полицейском управлении к разговору,
кроме Фюсселя, присоединились еще два химика
и дакгилоскопист. Они предъявили отпечатки и,
дав разглядеть под лупой перчатку, объяснили,
что Хэберлин периодически использовал в них
одни и те же композиции линий, то есть применял,
так сказать, готовые блоки.
- Вы стали бы утверждать, - спросил под
конец Варни, - что отпечатки на штыке могли бы
соответствовать лишь только одной из перчаток
Хэберлина?
Специалисты задумались. Только одной?
Мысль об этом в голову им раньше не приходила.
Но вероятность этого была велика. Стоило ли
рискнуть и попытаться застать Хэберлина
врасплох? Фюссель сказал:
- Завтра с утра мы за него возьмемся.
Вечером в отеле Варни позвонил домой и
сообщил жене, что швейцарские коллеги
встретили его очень гостеприимно, что на
следующее утро ему предстоит ответственная
встреча и что если все сложится благоприятно, то
к ужину он уже будет дома.
Хэберлину было приказано явиться кдевяти
часам. В восемь Варни и Фюссель уже сидели
друг против друга и продумывали план допроса.
Перчатка на столе, непроницаемые лица,
знакомство: знаменитый Джордж Варни из
Скотленд-Ярда. Отрицание бесполезно,
неопровержимые доказательства налицо. Знал
ли он Бенфилда? Нет, не знал? Показать ему
портрет: ну что, не узнается? Только признание
418
может спасти вас, Хэберлин. Дата, когда вы
встречались с Бенфилдом. Где? Мы просто хотим
знать, не лжете ли вы. И так далее, и так далее.
Хэберлин был бы раскручен по всем правилам
криминального жанра.
Комиссар Фюссель не спеша выкурил
сигарету, уселся за свой письменный стол,
попытался сделать свой голос грозным, выкатил
глаза: «Господин Хэб-бер-р-р-ли-и-ин!» Это
должно было произвести впечатление, Варни не
сомневался. Может, арестовать его и без
признания? Но Фюссель и не сомневался:
Хэберлин должен расколоться.
Девять, половина десятого, без четверти
десять. Обветренное лицо Фюсселя становилось
все мрачнее и мрачнее. «Вы должны подумать о
цвете своего лица, - посоветовал Варни. -
Волноваться из-за такой мелочи? Может,
Хэберлин не получил повестку? Может, у него
температура?»
В десять часов Фюссель послал за
Хэберлином одного из своих людей, и через
полчаса тот, вернувшись, рассказал, что по словам
жены Хэберлина, тот ранним угром уехал с двумя
чемоданами к сестре в деревню Флюэлен на
Фирвальдштадтском озере, чтобы, как он
выразился, отдохнуть от тягот тюремного
заключения. «Хэб-бер-р-р-ли-и-ин! - зарычал
Фюссель, - в пого-о-ню за ним!» Имя и адрес
сестры жена Хэберлина назвала? Комиссар
Фюссель приказал, чтобы в жандармерию
Флюэлена отправили телеграмму, чтобы там
находились в состоянии боевой готовности, затем
распорядился оповестить и полицию в соседнем
419
Альтдорфе. На столе Фюссель разложил карту
местности, прилегающей к Фирвалъдштадтскому
озеру:
- Здесь просто великолепно как летом, так
и зимой. Историческая справка: до знаменитого
плато Телия час пути. Во всяком случае, если
Хэберлин сегодня к вечеру не будет сидеть в этом
кабинете, залог лопнет с треском.
Это навело Фюсселя на мысль позвонить
адвокату Хэберлина и сообщить ему, что его
подзащитный ударился в бега, и если не вернется
вовремя, то залог уважаемого господина адвоката
вылетит в трубу. Адвокат удивился и даже пришел
в ужас - не может ли туг быть ошибки? «Я
надеюсь на это, - пробурчал комиссар, - я
надеюсь в ваших же интересах!»
Он швырнул трубку. Варни
поинтересовался:
- Залог был крупный?
- Такой крупный, что я с самого начала
сомневался, из Хэберлиновского ли кармана эти
деньги.
Они пообедали в ближайшем ресторане,
возвратились в кабинет Фюсселя и там узнали,
что во Флюэлене Хэберлин не появлялся и что
сестра его ничего не знала о предстоящем визите
брата. Лицо комиссара потемнело так, что Варни
даже испугался; Фюссель, рванув ворот рубахи,
- при этом несколько пуговиц отлетели в разные
стороны, - заорал на все отделение, что
приказывает объявить розыск. Прежде, чем
сформулировать причину розыска, он немного
поколебался, а затем заявил: «По подозрению в
соучастии в убийстве».
420
Немного позже Варни спросил:
- Вы все хорошо рассчитали?
- Базель находится в пяти километрах от
трап и цы с Федеративной Республикой и с трех
километрах от Франции. Паспорта у Хэберлина
нет, но если он пройдет не через пограничный
шлагбаум, а на сотню метров правее или левее,
то это ничего не изменит. Возможно, там его уже
поджидает машина, возможно, он уже довольный
и счастливый разгуливает по Парижу или
Штутгарду, или Брюсселю; возможно, кто-то
там ему уже оборудовал премиленькую
лабораторию, в которой он может делать свои
чудо-перчатки, на этот раз уже не похожие одна
на другую и с потовыделением и прочими
хитростями. - Фюссель потряс кулаками над
головой: - Ну почему я не уговорил прокурора не
выпускать этого парня! Но нет: якобы не нашлось
достаточно веских доказательств, опасности
запугать следствие уже не существовало, и залог
уже лежал на столе. И попробуйте сделать что-
нибудь с такими бюрократами. А полиция теперь
должна расхлебывать последствия.
После обеда Варни позвонил Шефердсону
и сообщил ему об изменившейся обстановке. Он
останется еще на день или на два в Базеле; может
быть» за это время удастся разыскать Хэберлина,
Новости? Окине, как узнал Варни, сообщал о
том, что уже подружился с Цукумой. После этого
Варни позвонил жене и попросил ее подождать
немного.
Фюссель расхохотался: «Два дня? Да вы
оптимист*.
Два дня Варни провел наиприятнейшим
421
образом. В «мерседесе», предоставленном в его
распоряжение Фюсселем, он отправился на
Балер-Зее, выпил кофе на застекленной веранде,
с которой открывался потрясающий вид на
заснеженную цепь Альпийских гор. С
полицейского поста в Биле он позвонил Фюсселю;
никаких следов Хэберлина обнаружено пока не
было. Возвратился Варни вечером, он
переночевал в отеле и на следующее утро вновь
осведомился по телефону о пропавшем химике.
Затем проехался вдоль Рейна до Шаффхаузена,
постоял под водопадом и вернулся обратно.
Когда на следующее утро он вошел в кабинет
комиссара, Фюссель, опершись подбородком на
мощные свои кулаки, поведал:
- Никаких результатов вообще.
- Я вылетаю в Лондон, - сказал Варни. -
Делать мне здесь нечего, я тут спокойно
развлекаюсь, а дома полно работы.
Фюссель протянул ему руку:
- Если мы поймаем Хэберлина, но вы
узнаете об этом через пять минут.
Окине заказал пятую кружку пива.
- Герминхен, - обратился он к девушке с
острым подбородком, - я бы вашей работе не
позавидовал. Ну да, сейчас вы на пару дней
вылетели в Люксембург, но ведь все остальное
время сидите за своей машинкой, или вы иногда
все же выезжаете из Амстердама?
- Вы просто задаетесь, - возразила девушка.
- Вы хотите меня убедить, что вы третий в Англии
торговец оружием. Как же вы тогда объясните,
что я до сих пор ничего о вас не слышала?
- Потому что я невероятно скромен. -
422
Окине уже опасался, что зашел он действительно
слишком далеко. То, что он не взял с собой из
Англии свою машину, было вполне понятно. Но
отчего же тогда он не взял здесь автомобиль
напрокат? Почему он не приглашает девушку в
блиц-тур в Триер или Висбаден или в Саарбрюкен?
В третий раз они сидят в этом кафе-забегаловке,
и в четвертый он пригласить ее уже не сможет,
потому что деньги его на исходе. - В данный
момент все мои средства вложены в дело, -
заявил он. - Оружие для Африки - крупнейшее
предприятие, о котором только можно было
помыслить. Через две или три недели я буду
опять несказанно богат. Что, если нам вдвоем
провести тогда уик-энд в Баден-Бадене? Как вы
относитесь к рулетке?
- Ха, вы и Баден-Баден! Да вы знаете, кем
я вас считаю? Просто смешным мальчишкой и
еще - просто пешкой, которую Каммингс когда-
то подобрал с улицы. Некоторое понятие о
торговле оружием вы имеете; допустим, вам
позволяли в одном из магазинов «Иятерармко»
смазывать маслом оружейные стволы.
Окине предпочел в первый момент
разыграть обиду. На протяжении нескольких
дней он воображал себе, что в достаточной
степени внедрился в сферу общения Хаагинса;
Цукума вел себя так, будто его вовсе не удивляло,
что мнимый торговец оружием Кэннон
прокручивает в Люксембурге свои делишки. Он
даже пригласил Окинса ксвоему столу, за которым
он сидел вместе с бледным молодым человеком,
а потом подошла и девушка с острым
подбородком; Цукума щедро угостил их, и Окине
423
от важности прямо-таки раздулся. С тех пор он
каждый день встречался то с одним, то с другим
из них и даже начал недвусмысленно ухаживать
за девушкой, которую звали Гермина Боуэне.
Она не была привлекательна и, очевидно, не
привыкла к комплиментам; ростом она была чуть
выше его. К сожалению, она все-таки высказалась,
за кого она принимает Окинса, выказав свое к
нему недоверие.
- В данный момент я ничего не могу вам
доказать, - произнес он, - но я убежден, что в
один прекрасный день глаза ваши откроются.
Знаете ли вы, что я имел дела с Бенфилдом?
- Кто это? - Гермина спросила это так
незаинтересованно, мимоходом, что Окине
понял, что она этого имени никогда не слышала.
Несмотря на это, он продолжал: - Человек, с
которым ваш шеф довольно бойко торговал.
- Я не могу знать всех. - Она отпила глоток,
взяла новую сигарету. - А почему вы, собственно,
не курите?
- Потому что я спортсмен, регбист. - Вот
тут-то Окине сел на своего конька, и его понесло.
Маленький, но проворный, троза тяжеловесных
защитников, ураган, вихрь - девушка пополам
согнулась от смеха.
- Если вы такой великий спортсмен, то,
может быть, вы еще и великолепный охотник?
- Ну, это сильно, конечно, сказано. Львы
и слоны пока что избегали со мной встречаться,
но на все то, что водится в Великобритании, я
уже наводил дуло своего ружья. Я знаком с одним
лордом, у которого в Шотландии... - Окине
хвастался в меру, не позволяя себе приписывать
424
на этот раз участие в тюленьем промысле или в
охоте на лося. - Жаль, - промолвил он несколько
позже, - что я уже договорился с мистером
Цукумой. Увидимся сегодня вечером?
Гермина Боуэне заявила, что она должна
вовремя лечь спать, но завтра после обеда она
свободна. Можно было бы опять встретиться в
этом баре.
В этот день Окине несколько километров
прошел пешком. Он решил сделать так, чтобы
проветрить мозги, поддержать свою физическую
форму и сэкономить деньги, так как цены на
автобусный билет в этом городе были довольно
высоки. Цукуму он встретил в холле отеля, от
алкоголя Окине отказался, с благодарностью
принял предложенный кофе и разозлился на то
спокойствие, которое так и излучал его
собеседник. Погода здесь в Амстердаме, а так же
в Англии; тонкие отличия во влажности воздуха,
которые человек, прибывший с другого
континента, чувствует куда острее, нежели
европеец; опасность подхватить простуду, которая
для африканца в Лондоне была в десять раз
больше, чем в Люксембурге - эти темы Цукума
обсудил во всех подробностях, а под конец
заявил:
- Я решил. На следующей неделе либо
через неделю я буду в Лондоне. Где стоят ваши
«джипы»?
- В Бирмингеме, - туг же ответил Окине, -
но несколько штук я мог бы отправить в Лондон.
Лицо Цукумы озарилось усмешкой
Фернанделя:
- Несколько штук погоды не делают. Я
425
куплю либо все, либо ничего.
- Вы хотите проверить все шестьдесят
«джипов», до одного?
- Не я, но мой советник.
Окине почувствовал, что духи, которых он
призывал себе в помощь, становятся все
могущественнее. Три или четыре «джипа» он бы
с помощью Варни смог достать в Лондоне. Но
шестьдесят в Бирмингеме? В этот момент он
подумал, что, начни он все с начала, то путь к
Хаагинсу он не стал бы искать через Цукуму.
.Если смотреть в корень, то он должен был
допускать, что придется так или иначе
подчиняться обстоятельствам. Он ни на шаг не
приблизился к Хаагинсу, и ни о каких связях
Хаагинса с Бенфилдом или с Грэхемом он не
узнал абсолютно ничего. Должен ли он теперь
вернуться в Лондон и сказать Варни, что попал
<впросак? Нет, ради собственной репутации и
<ради денег он должен попытаться выкрутиться.
- И вы платите наличными?
- Конечно, - Цукума опять улыбнулся.
Вечером Окине писал свое ежедневное
донесение Варнит «Как рассказала мне мисс
Боуэне, Цукума не сам оплачивает заказанный у
Хаагинса товар. Одна люксембургская фирма
открыла ему кредит. Что за фирма, девушка не
сказала. Мои средства на исходе. Прошу срочно
выслать деньги на текущие расходы на неделю и
задаток гонорара. Я, конечно, не собираюсь не
отставать от Цукумы, но умирать от голода н
жажды мне тоже не. хочется».
На следующее утро Окине, прогуливаясь
по деловому центру Люксембурга, поискал
426
«бьюик» Цукумы. Он обнаружил его возле дома,
где располагался офис какой-то фирмы. Окине
записал се название и стал поджидать, стоя в
прихожей дома напротив, пока Цукума выйдет
из офиса и уедет. Затем из телефона-автомата он
принялся названивать в различные фирмы. Он
представлялся как портье из отеля и спрашивал,
у них ли находится господин Цукума: его ожидает
посетитель. В пяти фирмах ему ответили, что не
знают никакого Цукуму, на что Окине извинялся.
В шестой раз он услышал, что господин Цукума
только что ушел. Фирма называлась
«Объединенная промышленная корпорация» и
имела, как Окине узнал впоследствии из
справочной книги, филиалы в Кельне и
Антверпене.
Пообедал Окине в столовой
самообслуживания порцией бобов с солониной.
После этого он подсчитал деньги и попытался
прикинуть, когда может прийти выпрошенная у
Варни сумма. Его остававшейся наличности
должно было хватить как раз на пачку сигарет,
скудный ужин, еще более скудный завтрак и на
дюжину кружек пива. После обеда он опять
отправился к зданию офиса «Объединенной
промышленной корпорации», поднялся на лифте
и увидел, что сам офис занимаеттолько несколько
комнат. Тщетно он пытался выяснить, где бы ему
навести подробные справки об этой фирме.
В назначенное время он встретился с
Герминой Боуэне, а через час за их столик подсел
и Керкенаах - тот самый бледный молодой:
человек. При нем Окине даже ине скрывал того,
что добивается благосклонности девушки; после
427
третьей кружки пива он уже стал подумывать о
том, не схватить ли ее за руку и не поцеловать ли
демонстративно в губы. И как раз в этот момент
она произнесла:
- Вчера вечером я рассказала о вас нашему
шефу. И он тоже не слышал о торговце оружием
по имени Кэннон.
- Мистер Хаагинс был здесь?
- Проездом.
- Яс удовольствием бы с ним познакомился.
- Скорее всего, он с вами - нет.
Вмешался Керкенаах:
- Ты не должна быть такой резкой. Наш
шеф - человек доброжелательный и вежливый.
Гермина Боуэне выпятила вперед
подбородок и ехидно прибавила:
- И детей любит.
Окине тут же отпарировал:
- Мне тоже не показалось, что вы бы
возликовали, если бы из моды вышли высокие
каблуки.
Он решил разыграть из себя неправильно
понятого и достойного сожаления. Почему он
всегда был у судьбы мальчиком для битья? Почему
он постоянно влюблялся в высоких, шикарных
женщин?
Тем временем Керкенаах продолжал:
- Ведь наш шеф заинтересован в том,
чтобы знакомиться со своими коллегами. Стоит
мне предложить ему пригласить вас на охоту?
Окине поклонился и сказал, что был бы
подыцен такой честью. Затем он заказал еще
пива и попытался прикинуть, сколько в случае
необходимости он смог бы выручить у
428
старьевщика за свои часы. Сейчас ему
предоставлялся шанс и он должен был за него
ухватиться.
Гуляя вечером по Люксембургу, Окине с
Герминой зашли в парк, и он поцеловал ее, для
чего ему пришлось встать на цыпочки, а ей
немного повернуть в сторону свой подбородок.
Она вздохнула, чего Окине терпеть не мог, а чуть
позже завела песню о том, что все мужчины
очень быстро становятся дерзкими и стремятся
достичь максимума, но она получила хорошее
воспитание и всегда об этом помнит. Окинсу
больше всего хотелось просто бросить ее здесь и
уйти, с еще большим удовольствием он сказал бы
ей, что считает ее просто взбалмошной гусыней,
но он подумал о том, что может быть приглашен
к ее шефу на охоту и подавил свою злость. Его
разбирала досада: он даже не подозревал такой
строгости нравов у девушки, которая курила,
пила коньяк и вела такие бойкие речи, да еще
занималась торговлей винтовками и пулями.
Сидя возле нее на скамейке и держа ее за руку,
он даже «сознался», что восхищен ее моральными
качествами и она права, что никогда нельзя
предпочитать мимолетное увлечение глубокому
чувству, и он от всего сердца надеется, что их
отношения в конце концов перерастут в крепкую,
надежную связь. Тут Гермина несколько
смягчилась: он, в общем, симпатичный парень,
но, к сожалению, переделать себя она не может.
Он едва не вышел из своей роли и, с трудом
сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, спросил:
«Могу ли я хотя бы надеяться?»
Окине проводил ее до отеля, где она
429
остановилась, и отправился назад в свой пансион,
позвякивая последними монетками в кармане
брюк. На следующее утро он получил
долгожданные деньги на расходы и задаток
гонорара из Лондона, тут же Окине послал цветы
по адресу своей пассии и обильно позавтракал на
шведский манер. Он задумался над тем, где бы
ему достать какой-нибудь справочник по охоте и
охотничьим принадлежностям, но не успел еще
ничего придумать, как портье позвал его к
телефону, и Керкенаах сообщил ему, что Хаагинс
будет рад приветствовать его в своем охотничьем
домике. После обеда за ним заедет Цукума
Примет ли Окине приглашение? Вопрос этот был
излишним. Окине сидел рядом с Цукумой, когда
они выезжали из Люксембурга на восток, угощал
всех дорогими сигаретами и даже купил для дамы
конфеты. Гермина Боуэне и Керкенаах, сидя на
заднем сиденье, развлекались, слушая истории,
рассказываемые Окинсом о его охотничьих
похождениях в Северной Шотландии. Лиммерик
- так он назвал выдуманного им пушного зверька,
жившего в норках. Его выманивали из норы по
ночам, факелами и фонариками освещая склоны
косогоров. Тогда толпы маленьких любопытных
зверюшек вылезали наружу, и нужно было их
только ловить. Для пущего удобства Окине своему
другу, лорду, смастерил хитрое устройство, планки
с электрическими лампочками, расположенными
на расстоянии двадцати сантиметров друг от
друга. И возле каждой лампочки терпеливо ожидал
охотника лиммерик. От этого изобретения было
рукой подать до автоматической
обезглавливающей и освежевывающей
430
машины.Они пересекли границу, в Триере
свернули на север, а после Битсбурга свернули с
главной магистрали. Цукума с огромным трудом
маневрировал своей широченной машиной,
проезжая через деревянные мостики, огибая
крутые повороты и канавы. Через Фихтенвальд
они въехали на Прюмскую долину; вскоре после
этого, минуя ворота, они выехали на хрустящую
гравием дорогу и остановились возле дома, назвать
которого охотничьим домиком язык просто не
поворачивался - это был целый дворец: большой
и просторный, с застекленной террасой и
огромными выходившими на юг окнами. Дверь
машины открыл служитель, он извинился за
хозяина дома, который вышел прогуляться,
проводил гостей в гостиную и предложил им
виски. Стены гостиной были обшиты деревом И
увешаны охотничьими трофеями, в углу
находился камин, вдоль стен стояли глубокие
кресла - все выглядело так, как Окине видел
только в фильмах и иллюстрированных журналах.
«Недурно, - похвалил он, - похоже на интерьер
охотничьего домика моего друга, лорда» После
этого служитель показал гостям их комнаты,
ванную, душевую. Окине умылся с дороги,
пооткрывал в комнате все шкафы и ящички,
принюхался к смоляному запаху древесины,
проведя рукою по обшивке стен; он был и
счастлив, и одновременно испытывал страх, что
не сможет до конца играть свою роль.Чуть позже
в гостиной он встретился с Хаагинсом. Голландец
оказался стройным человеком с умными глазами
под выгоревшими бровями и коротко
остриженными пепельными волосами. Ему было
431
на вид лет пятьдесят с небольшим, он производил
впечатление человека, всерьез занимающегося
поддержанием своей физической формы. Он
приветствовал Окинса так, будто бы они виделись
не впервые, или, по меньшей мере, уже много о
нем слышал. Прогуливаясь по лесу, как рассказал
Хаагинс, ему удалось обнаружить свежие оленьи
следы. Это было просто замечательно: на
следующий день планировалась облавная охота
может ли он рассчитывать на участие в ней
уважаемого гостя? «С удовольствием
присоединюсь», - поклонился Окине.За столом
их потчевали гуляшем из кабанятины с брусникой,
пили они старое мозельское вино. Речь шла о
Нигерии, о необходимости упорядочить
инфраструктуру государства, и о неспособности
лагосского правительства мобилизовать
действительно динамичные силы страны и
заграничных партнеров в необходимом
направлении. Вели разговор в основном Хаагинс
и Цукума, время от времени им помогал
Керкенаах, приводя точные цифры.-Окине же
ограничился тем, что лишь слушал, впрочем,
великолепная еда позволяла ему не принимать
участие в беседе. Затем Хаагинс с своей
секретаршей удалились в библиотеку. Разгуливая
по дому, Окине слышал стрекотание пишущей
машинки. Он обошел всю территорию виллы,
рассмотрел гараж и домик для обслуживающего
персонала, псарню, небольшую баню, бассейн,
не заполненный водой, теннисную площадку
Он попытался прикинуть, сколько все это могло
бы стоить - шестьдесят, восемьдесят или все сто
тысяч фунтов, но все же масштабов оценить он
432-
не мог С трех сторон участок был окружен
ельником, а с четвертой - открывался
великолепный вид на холмы и горы. Оттуда
надвигались тучи и дул ветерок, от которого
становилось немного зябко. Окине вошел в дом
и уселся возле камина; взяв в руки журнал, он
стал разглядывать фотографии. Через некоторое
время в гостиную вошел Керкенаах и принялся
рассказывать ему, что Хаагинс купил этот дом
вместе с участком у одного рейнского фабриканта,
шеф кое-что здесь перестроил и приблизительно
третью часть года проводит здесь в спокойствии
и на свежем воздухе. Дела в Амстердаме шли и
без него, кое-что он мог делать и здесь, а для
неотложных вопросов туг имелся телефон.Чуть
позже из библиотеки вернулась Гермина, она
спросила Окинса, чувствует ли он себя достаточно
отдохнувшим для разговора с хозяином дома
Окине туг же вскочил с кресла и пошел наверх
Хаагинс предложил ему сигареты, но Окине
заявил, что курит собственный табак, и принялся
набивать трубку. Хаагинс поинтересовался, как
его гость чувствует себя в столь уединенном
месте, и сказал, что сам он после долгих поисков
наконец-то нашел местечко, соответствующее
его желаниям. Затем он перевел разговор на
деловые вопросы, начавшийся с обеих сторон с
проявления дружелюбия и вежливости, но и с
осторожностью. Окине прекрасно знал, что
находится на весьма шаткой почве. Он пояснил,
что не является, собственно говоря, торговцем
именно оружием, и поэтому неудивительно, что
собеседник до сих пор не слышал его имени
Хотя он имел кое-какие дела с мистерами
433
Грэхемом, Патриксом и несчастным Бенфилдом.
Известно ли мистеру Хаагинсу это имя и судьба
этого бедняги? Хаагинс покачал головой и, как
Окине ни пытался, ни малейшего волнения на
его лице обнаружить не смог. Н-да, Бенфилд, его
убили, зарезали прямо в его комнате, и до сих пор
не выяснено, кто же был убийцей. Конкурент?
Возможно. Как говорят, не обнаружено ни следа
преступника.
- Мне отвратительны подобные дела, -
произнес Хаагинс. - Эти люди просто
дискредитируют нашу профессию. Я всегда
договариваюсь со своими конкурентами мирным
путем, пытаюсь найти компромиссы и, как видите,
при этом нс бедствую. Некоторые влиятельные
люди в торговле оружием - такие, как Каммингс,
Джексон и я, не нуждаются в подобных методах.
- Конечно, нет, - поспешно произнес
Окине. - Но кто же?
- Мелкая сошка, пытающаяся прыгнуть
выше головы. Но мы отклоняемся от темы: на
чем вы специализируетесь?
- На «джипах», бронетранспортерах,
вездеходах всех типов, на мощных грузовиках.
- Возможно, мы смогли бы с вами
сотрудничать, - произнес Хаагинс - На
бронетранспортерах есть пулеметы и пушки, и
вы не найдете никого, кто так быстро и в таком
объеме, как я, мог бы поставлять к ним
боеприпасы. Но, с другой стороны, я редко
слышал, чтобы «джипы» пользовались спросом.
Мистер Кэннон, почему бы нам с вами не
сотруднзгчать?
- Почему бы нет, мистер Хаагинс?
434
К дальнейшему разговору, касавшемуся
деталей, присоединился и Керкенаах, делая в
блокноте пометки и подсчитывая что-то на
калькуляторе. Окине упомянул в беседе и Грэхема
как возможного делового партнера, однако
Хаагинс покачал головой: Грэхем несерьезные
человек. Они вели разговоры до тех пор, пока
дворецкий не пригласил их к чаю. Хаагинс,
Керкенаах и Окине спустились в столовую,
портсигар Окинса остался лежать на столике.
После чаепития Окине извинился: ему
необходимо было зафиксировать результаты их
беседы. Он отправился в свою комнату, запер
дверь на ключ и извлек из своего чемодана
кожаный футлярчик. Внешне он выглядел
похожим на дорожный несессер, но в нем
находился коротковолновой приемник, батарейки
и диктофон. Окине щелкнул кнопкой, настроил
приемник на нужную волну, вставил в ухо
наушничек и стал прислушиваться. Он услышал
шаги, звук открывающейся двери, затем Хаагинс
начал говорить что-то о кредитах и процентных
ставках, зазвонил телефон, Цукума снял трубку,
сказал, что все в порядке, поблагодарил
собеседника. «Кредит будет предоставлен», -
сообщил затем Цукума, и Хаагинс вздохнул:
«Уфф, наконец-то мы избавились от этой
проблемы. За последние дни я изошел кровью и
потом. Мало было радости, если бы ОПК подвела
меня. Я могу теперь вас уверить: морские
перевозки начнут осуществляться завтра же».
ОПК - это было не что иное как
«Объединенная промышленная корпорация».
Окине понял это, взял себе на заметку. Очевидно,
43'5
портсигар лежал в удачно расположенном месте,
вмонтированный в него радиопередатчик
функционировал без помех. «Все остальное мы
обсудим с господином Керкенаахом», - тем
временем продолжал говорить Хаагинс. Звук
отодвигаемых стульев, шаги, затем Хаагинс с
Керкенаахом заговорили между собой по-
голландски; Окине включил диктофон. Он
прислушивался к именам, проскальзывавшим в
разговоре, пару раз речь зашла о Цукуме, затем
он услышал свой псевдоним, и Керкенаах
засмеялся. При этом Окине почувствовал себя
несколько неуютно. Немного позднее они
включили радио, Элла Фитцджеральд запела
«Хелло, Долли», и Окине, выключив свою
аппаратуру, запер ее в шкафу. Он спустился в
столовую и принялся наблюдать, как дворецкий
накрывает на стол к ужину, расставляя деревянные
подносики и стилизованную под крестьянскую
посуду. К Окинсу подсела Гермина Боуэне, и он
пожаловался ей: неужели это нс грустно, в таком
сказочном месте находиться вблизи своей
возлюбленной, ночевать, будучи отделенным от
нее лишь тоненькой стенкой, и все же не быть ею
услышанным?! Неужели не сравнимо это
состояние с муками Тантала? Он, опустив глаза,
произнес: «Смею ли я хоть чуть-чуть надеяться?»
Само собой, она только расхохоталась.
На ужин подали ветчину, сыр,
маринованные огурчики и деревенский хлеб, и
Окине не мог сдержаться, чтобы не отметить, что
в имении его друга, лорда, здоровую крестьянскую
пищу всегда предпочитали всяческим кулинарным
изыскам. Затем все пили домашнее вино из
436
глиняных кружек и рано разошлись спать. Окине
еще раз включил свой приемник, но из библиотеки
не доносилось ни единого звука. На следующее
утро Окине проснулся еще затемно, ему одолжили
резиновые сапоги, куртку грубого сукна и ружье.
В сумерках они уселись в запряженную лошадьми
повозку и поехали в лес: Хаагинс, Цукума,
Керкенаах и Окине. Эти трое пребывали в
прекраснейшем настроении, Окинсу же
приходилось его разыгрывать: на самом деле он
опасался, что может осрамиться - он принимал
участие в охоте впервые в жизни.
На опушке леса их встретил егерь и целая
толпа крестьян. Егерь сообщил о возможной
добыче: один благородный олень, четыре косули,
кабаны, зайцы и прочая мелкая дичь. Керкенаах
перевел слова егеря Окинсу, патроны были
розданы, и Окине удивился: таких боеприпасов
он никогда и в руках не держал. Прозвучал
сигнал горна, и охотники двинулись вдоль склона
пригорка. Флажки были уже выставлены, Окине
зарядил свое ружье, пронаблюдав, как это делали
остальные. Ему указали его место в полосе густых
зарослей. Из чащи леса прямо напротив него
должна была выскочить загнанная дичь, то есть,
выстрелы должны были быть направлены как раз
в сторону леса. Вновь прозвучал сигнал горна,
затем послышались рики загонщиков. По одну
сторону от Окинса находился Керкенаах, по
другую - Цукума, который помахал рукой, чтобы
его было видно. Теперь Окине больше не боялся
опозориться. Все было ясно: прямо перед ним из
чащи должен был выскочить олень, его-то он и
завалит метким выстрелом. Окине поднял ружье,
437
примериваясь к нему, взглянул через
непривычный прицел. Он чувствовал тяжесть
патронов у себя в карман, слышал все
усиливающиеся крики загонщиков. Прямо перед
собой в траве он увидел мчащееся животное, но
не понял, заяц это был или лиса, потом
присмотрелся и решил, что это скорее всего не
заяц, а дикий кролик, прошмыгнувший между
ним и Керкенаахом. Зверек исчез в низине, его
уже было едва видно, и тогда Окине выстрелил,
затем опустил ружье и тут только понял, что в
волнении зарядил пулю вместо дроби. Кролик
исчез между деревьями, Керкенаах, дико
жестикулируя, что-то прокричал, но Окине не
разобрал его слов. Конечно, это был не мастерский
выстрел, и Окине это прекрасно понимал, но
следующим-то он возьмет реванш. Он щелкнул
затвором, чтобы перезарядить ружье, извлек
гильзу, вставил патрон, но тот вошел лишь
наполовину; Окине надавил, патрон не подавался,
он нажал еще сильнее, затем попытался вытащить
его, но и это ему не удалось. Он не решался
применять слишком большое усилие и так и
стоял с бесполезным оружием в руках, когда
между ним и Цукумой из чащи вынырнул кабан;
зверь остановился на мгновение, принюхался и
тут же был настигнут двумя подряд выстрелами
Цукумы. Кабан упал, затем поднялся вновь,
сделал еще пару нетвердых шагов и свалился уже
окончательно. Окине пришел в такую ярость,
какой не испытывал никогда с тех пор, как
гангстеры Вудворд и Гребб его, связанного и с
кляпом во рту, заперли в подсобном помещении
табачной лавки, в то время как в километре от
438'
них разыгрывался финал кубка Римета между
футбольными командами Англии и Западной
Германии. Окине снова вцепился в патрон, нажал,
но тот не двигался ни вперед, ни назад.
Понадеявшись, что Цукума сможет ему помочь,
он на пару шагов приблизился к нему и туг же
почувствовал удар в спину и следом - острую
боль, распространившуюся от бедер почти до
самого затылка. Одновременно он услышал хрохот
выстрела. С перепугу он уронил ружье, боль
резко усиливалась, и Окине сообразил, что
Керкенаах выстрелил по нему зарядом дроби. В
этот момент Керкенаах закричал:
- Что с вами случилось? Боже мой, что же
вы вышли на защитную линию!
Окине стиснул зубы. Он понимал, что это
был не несчастный случай, это было сделано
намеренно, это было преступлением. Вместе с
Керкенаахом он дошел до телеги, осторожно сел,
затем со стоном поднялся вновь.
- Поздравляю с метким выстрелом, - в
ярости произнес он.
По дороге обратно к охотничьему домику
Окине полусидел-полулежал на боку. Слезая с
повозки, он отказался от предложенной ему
помощи, дошел до своей комнаты игам разделся.
Рубаха и нижнее белье были окровавлены, и по
ним он увидел, что в него попало девять дробинок.
Окине, включив свой приемник и диктофон,
услышал, как Керкенаах разговаривает по
телефону по-немецки и. понадеялся, что тот
вызывает врача. Затем Керкенаах заговорил по-
голландски с Герминрй Боуэне, и девушка
хохотала при этом так, что Окине.от ярости
439
почти забыл о своей боли.
Через час приехал врач, обработал раны
пинцетом и удалил дробь. Несмотря на местный
наркоз, Окинсу казалось, будто кости его
распиливают напильником. Девять пластырей
украшали теперь его спину.
Врач ушел; Окине, лежа на животе,
вынашивал планы мести. Самый изощренный из
них был таков: Хаагинс выбрасывает своего
коварного секретаря на улицу, а вместо него
берет на работу Окинса, а там и до раскрытия
убийства Бенфилда рукой подать. Разве тот, кто
смог выстрелить дробью по человеку, не был
способен всадить в спину штык? Может,
Керкенаах хотел убить его потому, что боялся
разоблачения?
От своих размышлений Окине был оторван
дворецким, который заявил ему, что господин
Керкенаах ожидает его в своем кабинете.
- Я ранен! - воскликнул он. - И господин
Керкенаах потрудился бы лучше сам сюда зайти!
Через минуту Керкенаах стоял возле его
постели и сообщал, что мистер Хаагинс просил
уведомить его, что долее в своем доме его не
задерживает.
- Причина, мистер Кэннон, проста, - заявил
се1фетарь. - Я позаботился о том, чтобы навести
некоторые справки. Никто, о ком вы говорили,
что имели с вами дела, о вас и не слышал. Может,
вас зовут вовсе не Кэннон? Господин Хаагинс
предположил, что вы просто мелкий шпион. Во
всяком случае, я не советую вам больше выдавать
себя за специалиста по оружию, потому что ваши
познания в этой области просто смехотворны.
440
Машина стоит у ворот, до Люксембурга вас
довезут. - Он положил на стол портсигар. - Не
забудьте это. И не показывайтесь больше в
наших кругах.
Через десять минут Окине с трудом вышел
из дома. Еле-еле он влез в машину, с О1ромными
предосторожностями уселся и сказал шоферу:
«Поезжайте, пожалуйста, помедленнее!»
«Хэберлин нашелся. Жду вашего визита.
Фюссель».Варни, размахивая телеграммой, как
победным стягом, влетел в кабинет Шефердсона.
«Еще один шаг вперед, - с улыбкой констатировал
шеф. - К сожалению, я не дактилоскопист и не
химик, чтобы определить, на что сгодятся
имеющиеся в наличии материалы. против
Хэберлина. Боюсь, что без его признания мы
вряд ли чего-то добьемся. Вы вылетаете?»
И в третий раз за столь короткий
промежуток времени Варни отправился за
траницу. Он предупредил секретаршу, чтобы все
поступающий от Бостона и Окинса сообщения
пересылали ему в Базель; жене он пообещал
звонить каждый вечер, а детям - настоящего
швейцарского шоколада. На этот раз он летел
через Париж. В аэропорту Базеля его встретил
комиссар Фюссель.
- Наш приятель, как оказалось, снял себе
комнату в пансионе в Энгадине, и найти его там
оказалось делом, потребовавшим затрат времени.
Мне показалось, что он был не так уж и рассержен,
что мы его опять арестовали.
- Почему же он туда удрал?
- Он сейчас вам об этом расскажет.
Они поехали в отделение окружной
441
полиции. Варни даже отказался сходить поесть;
его - слишком разбирало любопытство - не
терпелось встретиться с Хэберлином, так что он
даже забыл, что был голоден. Он попросил
только чашку чаю и выпил его, пока они ждали,
коша в кабинет Фюсселя приведут Хэберлина.
Варни был удивлен при его появлении: пожилой,
болезненного вида мужчина лет пятидесяти с
небольшим, вошел, поклонился, пробормотал
что-то невнятное, долженствующее, очевидно,
означать слова приветствия, и поправил очки.
Варни признался себе, что представлял Хэберлина
ловким молодым человеком, хитрым и
пронырливым, знавшим, как заработать деньги
и как их потратить.
- Господин Хэберлин, - подозрительно
тихо произнес Фюссель, - вам предстоит беседа
с комиссаром Варни из Скотленд-Ярда. Я имею
в виду то, что если вы что-либо слышали о
Скотленд-Ярде, то вам должно быть ясно, что
притворяться вам нет никакого смысла. С нами,
вашими соотечественниками, вы могли бы и
дальше вести вашу бессовестную игру, но перед
вами сейчас сидит ас международного масштаба.
Итак, оставьте все свои уловки: почему вы
покинули Базель?
Медленно, на ужасном швейцарском
диалекте, абсолютно презирая окончания всех
слов, Хэберлин начал говорить. Варни, довольно
неплохо говоривший по-немецки, с трудом
понимал смысл и то и дело просил Фюсселя
перевести ему непонятную фразу. Хэберлин,
если верить его словам, сбежал из Базеля потому,
что как-то раз ему в дверь позвонил человек,
442
которому он в свое время продал одну из перчаток.
Жена его не пустила на порог, но Хэберлин узнал
его из окна и испугался снова быть втянутым в
опасное дело. И, сломя голову, он уехал прочь из
дома. На этом месте вмешался Фюссель: почему
он в этом случае не обратился в полицию? На что
Хэберлин ответил в высшей степени сбивчиво.
Варни между тем решил: если эта беспомощность
и оторванность от реальной жизни и были
разыграны, то разыграны они были великолепно.
Но Фюссель не сдавал позиции: кто такой был
этот человек? Француз, так-так. Комиссар
раскрыл папку с документами и зачитал: свою
пятую перчатку Хэберлин продал за восемьсот
швейцарских франков черноволосому французу,
которого рекомендовал ему итальянец, ранее
купивший пару номер два. Имя, происхождение
и профессия обоих известны ему якобы не были.
- В ваших показаниях, - и тут Фюссель
впервые придал своему голосу угрожающий тон,
- содержится не менее одиннадцати серьезных
неточностей. Хэб-бер-р-р-ли-и-ин, я вполне
серьезно призываю вас говорить только правду!
Обветренно лицо комиссара налилось
кровью, а арестованный еще больше побледнел.
Варни счел, что Фюссель неплохо ведет допрос,
давая Хэберлину возможность еще раз повторить
свои же собственные показания, пытаясь на этот
раз обнаружить противоречия по отношению к
тому, что было сказано им ранее. Варни тоже
вмешался, задав один вопрос: почему Хэберлин
вообще занялся производством этих перчаток?
На что Хэберлин промямлил, что просит ему
повериткпоначалу это было не более, чем просто
443
игрой, и он хотел попробовать, что из этого
выйдет. Одним словом, любопытство ученого. И
сначала он хотел просто возместить свои затраты.
Но когда его стали просить сделать такие перчатки
еще и еще, он решил поднять немного цену на
них. Затем Варни вновь вернулся к делу: как все
произошло, когда к нему приехал человек из
Англии? Дата встречи была установлена точно, и
Хэберлин сказал, что вспомнил: к нему
действительно приезжал молодой человек, не
говоривший по-немецки, а только немного по-
французски, на этом языке они и объяснялись.
Каким образом он предупредил о своем визите?
Этого Хэберлин не помнил. Ведь человек из
Англии не просто так звонил ему в дверь? Нет,
не просто так. Он продал ему правую перчатку,
вот это он помнит точно. Деньги? Этот господин
расплачивался фунтами. И сколько же? Из папки
Варни достал альбом с фотографиями и протянул
его Хэбсрлину.
- Посмотрите повнимательнее. И если среди
них найдете этого человека, то скажите мне.
В альбом Варни вставил фотографии
Патрикса, Бенфилда, Грэхема, Бостона, Райта,
Окинса, доктора Карлоса, капитана Пэнки,
инженера Кроу, официанта Уотинга, арендатора
ресторана Китса и еще тридцати других людей.
Пока Хэберлин листал альбом, Варни с Фюсселем
по-английски обсуждали, есть ли необходимость
Варни переночевать в Базеле. Тут Хэберлин
произнес:
- Вопрос может стоять только о двоих:
номер семнадцать и номер двадцать шесть.
Оба этих человека и в самом деле обладали
444
определенной внешней схожестью, оба они были
светловолосы, волосы были гладко зачесаны
назад, узкие лица, несколько впалые щеки,
курносые носы. Человек, фототрафия которого
значилась под номером семнадцать, несколько
лет уже сидел в Хертфордской тюрьме в одном из
северных пригородов Лондона - естественно, он
был вне подозрений. Другой, к полной
растерянности Варни, был стюард Эндрю Райт.
Варни показал на фотографию Бенфилда:
- А этот никак не мог быть?
- Никоим образом. Такую физиономию я
бы запомнил.
Варни расспросил, во что был одет человек,
какого он был роста, о его манере говорить.
Торговался ли он? Кто рекомендовал его? Курил
ли он? Где они встречались? Ответы Хэберлина
были весьма невнятными, руки его ерзали по
коленям, он то и дело поправлял свои очки. И
когда Варни уже подумал, что загнал его в угол
и уже надеялся, что Хэберлин вот-вот сдастся,
тот сказал, обращаясь к Фюсселю:
- Господин комиссар, я хотел бы выйти,
пожалуйста.
В ярости Фюссель нажал на кнопку звонка,
вошел конвойный и увел Хэберлина; они
вернулись через четверть часа. Между тем Варни
и Фюссель поняли, что в этот день у Хэберлина
много им вытянуть уже не удастся. Действительно
ли память у него была неважной? Или он только
разыгрывает растяпу, чтобы от него отвязались?
- А подозрение на Энди Райта для меня и
ново, и интересно, - сообщил Варни, - это дает
возможности для новых комбинаций. То, что
445
между Райтом и Бенфилдом существовала связь,
мы уже знали из предсмертных слов Райта.
Теперь мы будем двигаться в этом направлении.
Фюссель и Варни предположили верно:
показания Хэберлина становились все более
сбивчивыми. Он попросил еще раз взглянуть на
альбом, пролистал его, и присовокупил к кругу
обвиняемых еще двоих.
- На сегодня закончим, - заявил комиссар.
- Идите в свою камеру. И советую вам еще раз
хорошенько обо всем подумать. У вас есть для
этого время, Хэб-бср-р-р-ли-и-ин!
До вылета самолета Варни оставалось еще
три часа, и два их них оба криминалиста провели
в уютной атмосфере одного из ресторанов. Это
не было заведение высшего класса «люкс», как
пояснил Фюссель, однако меню содержало
деликатесы со всего мира. Человеке изысканными
пристрастиями мог здесь найти все, что душе
угодно. Фюссель порекомендовал своему гостю
попробовать ребрышки ягненка по-
провансальски с панированным картофелем.
Цока они ели, комиссар спросил, распробовал
ли уважаемый коллега, чем приправлен соус. Тут
Варни вынужден был сдаться. Майоран, тимьян,
чеснок, кресс-салат - не каждая хозяйка знала,
что существуют такие вещи. Они выпили легкого
вина с виноградников северного побережья
Женевского озера, а после того, как они
расплатились, Варни с легким сожалением
подумал, что денег ему теперь хватит как раз
только на шоколад для детишек.
В тот же вечер он вернулся в Лондон. В
самолете, держа на коленях блокнот, Варни
446
выписывал имена, обводил их в кружочки и
чертил между ними связывающие стрелочки.
Райт ездил в Швейцарию за перчаткой для убийцы.
Но и Бенфилд тоже в этот день был в Швейцарии.
Или же Райт путешествовал под именем
Бенфилда?
Из аэропорта Варни позвонил жене, чтобы
она не волновалась, и на такси поехал в Скотленд-
Ярд. Он любил это здание в ночные часы, когда
в его коридорах царила тишина. Сев за свой
письменный стол, он еще раз задумался над тем,
о чем размышлял и в самолете, надеясь, что в
своей привычной деловой атмосфере он придет
к разгадке-. Около полуночи он позвонил
дежурному и попросил его отправить телеграмму
в больницу в Дакар с запросом о труппе крови
умершего Эндрю Райта. Варни вспомнил тот
момент, когда Роскилл показывал ему список, в
котором была указана группа крови всех членов
команды «Бризбэн Стар», и только у одного из
них была группа АВ - у капитана.* Варни
подозревал, что в список этот вкралась ошибка:
в случае, если будет установлено, что и Райт имел
кровь труппы АВ, то улики приобретут такую
весомость, что их хватит для абсолютно точного
окончательного вывода: убийцу Бенфилда звали-
Райт.
В три часа утра Варни улегся в свою кровать,.
а четырьмя часами позднее он уже пытался
поднять свой жизненный тонус ледяным душем;
За завтраком он рассказывал жене он химике-
спекулянте Хэберлине и о ребрышках ягненкап
по-провансальски, нахваливая тимьян; майоран
и кресс-салат. Затем он отправился в Скотленд-
447
Ярд и уже из коридора услышал, что в его
кабинете надрывается телефон. Он поднял трубку
- Это Окине. Шеф, я снова в Лондоне,
опозоренный, преданный, изувеченный - жертва
своей профессии. Вы сможете ко мне сегодня
заехать?
- Я занят по уши, Окине Не могли бы вы
приехать сами?
- Я лежу раненый
И Варни отправился к нему Он нашел
маленького сыщика лежащим на животе на
диване, в пижаме, с лицом, искаженным гримасой
бесконечного страдания.
- Девять ран, - пояснил Окине, - две из них
гноятся, причем одна - в самом критическом
месте Когда, наконец, Скотленд-Ярд введет
вознаграждение за физический ущерб для таких,
как я, мучеников?
- Что случилось? Давайте, рассказывайте
- Давайте рассказывайте! - вскричал Окине
Это же просто ужас. -
И он поведал, что произошло с ним в
охотничьей резиденции голландского торговца
оружием, Варни нс мог сдержать улыбки Затем
Окине рассказал о разговорах с Цукумой, об
«Объединенной промышленной корпорации»,
при этом небезуспешно пытаясь рассуждать
логично и по-деловому, строить свое
повествование в виде последовательной цепочки,
делать выводы. Он больше не строил
страдальческих мин и не напускал на себя
героический пафос, он был таким, каким и
должен выглядеть криминалист в данной
ситуации, разумным и не требующим сожаления
448
- Кое-что меня здесь заинтересовало, -
резюмировал Варни после того, как Окине
закончил. - С одной стороны выглядит
совершенно невероятным то, что баснословно
богатый Хаагинс хотел устранить находящегося
в затруднительном финансовом положении
Грэхема, опасаясь конкуренции. Но с другой
стороны, Хаагинс, что доказывается вашим
изрешеченным тылом, вовсе не младенец, раз он
заподозрил, что кто-то из его круга решил за ним
шпионить. И еще один факт: за оружие платит не
сам Цукума, а эта промышленная корпорация.
Почему они на это идут? Но выяснять это уже не
наша задача.
- И еще одна деталь. Вон там лежат две
магнитофонные кассеты. Вам придется поискать
переводчика, может, тогда узнаете еще что-
нибудь интересное.
- Так и сделаем, Окине. И я попытаюсь
выхлопотать для вас премию за ранение. Мне
кажется, что вы несколько продвинули вперед
следствие. Когда будете готовы к новому заданию?
- Не рассчитывайте на меня в ближайшее
время. Прежде всего я должен отдохнуть в замке
моего друга, шотландского лорда.
- И сразу после этого непременно мне
позвоните.
Варни поехал обратно в Скотленд-Ярд.
Пришла телеграмма из Дакара: у Райта была
кровь группы В. Немного позже принесли
протокол, подготовленный переводческим
отделом после обработки кассет Окинса. На
одной из них был записан разговор Хаагинса с
Керкенаахом. Секретарь докладывал, что ничего
15 Во»вра«еаяе Джек*
449
не смог узнать об английском торговце оружием
Кэнноне, и Хаагинс сказал: «Я Тут немного
пообщался с этим Кэнноном - он имеет об
оружии столько же понятия, сколько рекрут
после четырехнедельного обучения. Но парень
пронырливый. Его надо как следует проучить».
Вторая кассета содержала весьма язвительную
беседу о Кэнноне Керкенааха и Термины Боуэне;
девушка довольно непосредственно
высказывалась на интимные темы. Варни
предпочел не рассказывать об этом Окинсу: ни
одному мужчине не было бы приятно слышать
подобное.
После этого Варни отправился в Сикрет
Сервис, позвонив предварительно носатому
майору. Варни ехал к нему не с пустыми руками.
5. Тюрьма в Кано
Деревня, которую ранним утром покинул
инженер-строитель Рубичек на грузовике вместе
с тремя подручными, называлась Малакури. Эти
450
трое заменяли ему водителя, автослесаря,
землемера, егеря, повара, переводчика, а один
был даже чуть-чуть геологом. Они были рослыми
чернокожими парнями, которых Рубичек
разыскал в Кано в толпе безработных молодых
людей, и они были счастливы, что нашли себе
такое применение. Если бы не встретился
Рубичек, то им пришлось бы искать работу на
побережье на какой-нибудь из фабрик, нефтяных
скважин, или же в порту. Они постоянно торчали
на бирже труда и обычно были вынуждены
довольствоваться работой подручных, и
примитивный этот труд в Кано им уже опротивел.
Они хотели возиться с машинами и моторами,
хотели выучить английский язык и купить себе
транзисторные приемники. Аздесь должна будет
быть проложена новая дорога, и они будут
первыми из тех, кто примет участие в
строительстве, и даже будут спать в одной палатке
с мистером Рубичеком!
Было еше очень рано, и жара еще не
наступила. Выпала роса, он которой блестели
листья кукурузы и табака, а поднимаемая шинами
дорожная пыль тут же оседала вновь. Рубичек
сидел рядом с водителем; на нем была рубашка
цвета хаки и шорты, высокие коричневые ботинки
на шнуровке; шляпу с широкими полями он
сдвинул на затылок. Они проехали двадцать
километров на север до русла реки, которая,
насколько знал Рубичек, имела несколько
названий. Сейчас, когда парила сушь, русло
было заполнено леском и галькой, и только в
сезон дождей, когда вода поднималась на
двадцать, тридцать, сорок метров,' как уверяли
«Я
его помощники, ни человек, ни животное не
могли через эту реку переправиться. Любому
инженеру при первом взгляде на эту местность
стало бы ясно, что придется сооружать запруду,
но для этого требовались деньги и машины.
Тысяча небольших оросительных сооружений
очень помогла бы этому клочку земли на севере
Нигерии. Но сначала необходимо было проложить
трассу, и из-за этого-то Рубичек здесь находился.
Они свернули с дороги и медленно поехали
по траве, минуя рытвины и колдобины. В одном
месте трава была столь густой и высокой, что
двоим из помощников Рубичека пришлось
вылезти и идти вперед; они показывали водителю
путь, обходя лощины и термитники, и, наконец,
хрузовик выехал на ровную почву, поросшую
относительно невысокой травой. Все уселись в
машину, водитель нажал на газ и остановил
машину только у колодца, неподалеку от которого
стояли несколько хижин и паслись овцы, тут же
располагались два небольших ухоженных поля,
засеянные просом. Рубичеку не пришлось
заботиться о том, чтобы из машины было
выгружено все необходимое для жилья и работы
- парни знали свое дело и выполняли его с
усердием и гордостью по отношению к обитателям
этих хижин, в чьих глазах они были техниками,
специалистами. Затем они отправились в степь,
отыскали красно-белую полосатую вешку,
оставленную ими три дня назад, и принялись за
работу. Русло реки в этом месте извивалось
между холмами и было уже и глубже, чем в других
местах. Рубичек забивал вешки, которые оползали
при каждом ударе молотка: песок, ничего, кроме
452
песка, ни единого камня. Это была самая большая
проблема: как проложить дорогу через русло
реки? Можно было бы отыскать брод, но тогда
по дороге восемь недель в году невозможно будет
ездить вообще. Можно соорудить мост, но это
было дорого. Был еще вариант: построить дамбу
и провести дорогу по ней - это было дороже всего
и, к тому же, требовало больших затрат времени.
Возникла бы куча хлопот: министерство,
финансировавшее строительство дороги, стало
бы выкачивать деньги из министерства сельского
хозяйства, каждая сторона стремилась бы
отделаться минимумом расходов - и
строительство, вероятно, так и заглохло бы.
Итак, решено: строим мост.
Рубичек взобрался на холм, взглянул на
русло рекй сверху, разбил молотком какой-то
валун. Он называл своим помощникам названия
горных пород, заставляя их повторять, а потом
спрашивал: А это что? А вот это? Он объяснял
им, где по его представлениям будет проходить
трасса, как она заберется на холм, где будут
забиты бетонные сваи. Возле моста он соорудил
бы небольшой поселок; лучше всего план его
продумать прямо сейчас: бунгало,
асфальтированные улицы, резервуар с водой и
глубокий колодец, электростанция, мотель,
больница. А потом построить там
мясоперерабатывающий комбинат, консервную
фабрику, холодильные установки. Тоща фермерам
больше не придется постоянно ездить в Кано,
что лишало их половины прибыли, и в этой
провинции можно будет, наконец, поднять очень
низкий уровень потребления населением мяса -
453
пять килограмм на человека в год. Но это были
лишь мечты, а не задача Рубичека. И он принялся
дальше забивать вешки, измерять, записывать. И
он был первым, кто увидел трех приближающихся
к ним людей с автоматами. Они шли, держа
оружие наизготовку. Одного из его людей они
окликнули и знаком показали ему, чтобы он
подошел к остальным, а когда тот нс поторопился
это сделать, то раздался повторный окрик.
Сначала Рубичек решил, что это солдаты, но
когда они подошли ближе, то увидел, что одежда
их хоть и была похожей на униформу, но была у
всех разной, и Рубичек предположил, что это
вполне могут быть дезертиры и все это - ни что
иное как разбойничье нападение. Трое
подошедших были не так высоки, как помощники
Рубичека, лица их имели более тонкие черты, а
кожа была еще темнее. Они были, очевидно, из
другого племени местных жителей, это Рубичек
заметил и по тому, с каким трудом они
объяснялись с его подручными. Объяснение
происходило достаточно бурно, оружие те все
еще не опускали. Один.из вооруженных людей
окликнул Рубичека и качнул дулом автомата в его
сторону; вероятно, он хотел этим сказать, что
Рубичек должен поднять руки вверх. Однако
Рубичек и не шевельнулся и тоже крикнул им
сначала по-английски, затем по-чешски, а потом
принялся выкрикивать все английские, немецкие
и чешские ругательства, какие только приходили
ему в голову. Он хотел придать себе мужества,
потому что самым опасным представлялось ему
то, что эти парни решат, будто он их боится. И
когда один из них схватился за папку, где лежали
454
бумаги с его расчетами, Рубичек, одним прыжком
оказавшись возле него, выхватил папку у него из
рук и защелкнул замочек. Тут принявший было
мирный оборот разговор между вооруженными
людьми и подручными Рубичека обострился
снова. Затем Рубичек услышал результат
переговоров: эти трое охраняют здешнюю
территорию. И каждого, кто сюда проникает,
они обязаны отвести к своему командиру. «Делать
нечего, - вздохнул Рубичек, - мы безоружны.
Придется подчиниться». Один из автоматчиков
пошел впереди, за ним последовали Рубичек и
его помощники, двое остальных замыкали
шествие.
Они шли через траву и кустарник, пересекли
русло реки и достигли пологого склона на
северном берегу. Через пятьдесят минут ходьбы
им пришлось в течение десяти минут мчаться во
весь опор; предводитель, казалось, придавал
огромное значение тому, чтобы бегом они
продвигались ни секундой больше, ни секундой
меньше. После второй такой пробежки они
оказались на дороге, и тут им встретился еще
один патруль; снова начались переговоры. Ему
вспомнился русский землепроходец Миклухо-
Маклай, который, будучи окруженный толпой
воинственных папуасов, улегся на землю, здраво
рассудив, что раз он не может ничего поделать
против превосходящих его сил, то не лучше ли
ему немного поспать. Но Рубичек сожалел, что
нервы его не были столь железными.
Целый час он просидел так в тени скудного
кустарника. Рубичек закурил, но так как он с
каждой минутой становился все мрачнее и
455
мрачнее, то даже сигарета не доставила ему
удовольствия. Постепенно становилось все жарче,
его начали донимать мухи, и ярость его росла. Он
был уверен, что ситуация вскоре прояснится, но
было ужасно жаль потерянного времени. Вскоре
на дороге появился «джип» и остановился рядом
с ним; его заставили войти в машину. Минут
десять они ехали по поросшей скудной
растительностью местности, затем Рубичек увидел
несколько палаток, бараков, пару грузовиков,
возле которых стоял человек европейской
наружности. Рубичек тут же начал ругаться, ак и
намеревался, протестуя против того, что его
оторвали от дела, арестовали, но внезапно он
осекся и удивленно произнес:
- Бергмюллер, как вы здесь оказались?
Бергмюллер, обнажив в улыбке свои
крупные зубы, подошел к Рубичеку и обнял его
на плечи. Конечно, произошло недоразумение,
но все же он благодарен своим людям за то, что
они привезли сюда Рубичека, иначе как бы он
еще встретился со своим бывшим попутчиком?
Ну, ладно, теперь нужно освежиться, проклятье,
какая жалость, что в этой глуши не достанешь
льда, ведь за такую встречу полагается выпить
виски.
Они укрылись в тени палатки, а жара
становилась все сильнее.
- Мы отпразднуем нашу встречу в Кано, -
заявил Бергмюллер. - В баре в отеле «Колумбия»
прекрасный климат: там стоят великолепные
кондиционеры. Одно из немногих в Нигерии
мест, где заложить за воротник всегда доставляет
удовольствие.
456
- Согласен, - кивнул Рубичек. - А что
привело вас сюда?
- Паре сотен туземцев я преподаю тут
основы строевой подготовки. Направо, налево,
стрельба, маскировка, умение обращаться с
оружием, ориентирование на местности и все
тому подобное.
- И то, что после пятидесятиминутного
марша положена десятиминутная пробежка?
- Точно-точно. Мои мальчики одержимы
рвением.
- Армия, жандармерия - к чему вы
относитесь?
- К армии. Впрочем, я хотел бы вас
попросить не распространяться обо всем, что вы
здесь видели. Наши здесь упражнения не подлежат
афишированию. Могу ли я положиться на ваше
честное слово?
- Хорошо, - согласился Рубичек. - А когда
мы с вами увидимся в Кано? У меня здесь
приблизительно дней на десять работы.
- У меня немного больше.
Они договорились о приблизительном
сроке, затем разговор перешел на их знакомство,
на вечера, проведенные за игрой в покер на
«Бризбэн Стар», на рассказ Роскилла, на
надоедливую писательницу и попытку убийства
адвоката Арроу. Рубичек прекрасно помнил, что
на корабле Бергмюллер был ему не особен но-то
симпатичен, но, несмотря на это, он все же был
рад встретить его здесь. В этой глуши человек, с
которым можно было поговорить о проблемах
привычной жизни, был поистине подарком.
Рубичек не любил немцев и все, связанное с
457
милитаризмом было ему противно, но эти
антипатии под крышей палатки, посреди
жесточайшей африканской полуденной жары, в
сотне километров от ближайшего европейца
теряли всякую актуальность. Отец и сын Баша,
базар в Касабланке, сердечный приступ банкира
Суорда - у них была целая куча общих
переживаний. Эта страна, ее хозяйственные
проблемы - они делились своим опытом и
взглядами. Рубичек рассказывал о своей трассе и
собственной идее соорудить здесь множество
маленьких плотин. Но это, как счел Бергмюллер,
было вопросом не первой важности, а сначала
необходимо было привить туземцам
старательность и дисциплину; во всяком случае
за своих ребят он здесь взялся как следует.
Рубичек сказал, что подрастающее поколение
молодых африканцев он находит весьма
любознательным, и он убежден, что начав
трудиться по-новому, над новыми проектами,
они изменят свои привычки. Однако заниматься
такими основательными спорами на этой
невыносимой жаре ему совершенно не хотелось.
- Мне было бы весьма приятно, - сказал он,
- если бы вы сэкономили мое время на обратную
дорогу.
- Я сам поеду вместе с вами.
Они перекусили какими-то незнакомыми
Рубичеку блюдами из бобов и других экзотических
овощей. Бергмюллер рассказал, что время от
времени ему целыми неделями приходится
питаться туземной едой безо всяких европейских
добавок, даже без хлеба. Он похудел, как хороший
охотничий пес, и теперь чувствует себя лет на
458
двадцать моложе. Зато после этого никогда таким
вкусным не казалось ему дортмундское пиво, как
в базаре в Стэн вилле.
Ближе к вечеру на двух «джипах» они
отправились обратно тем же путем, что и шли
сюда утром. Прощаясь, Бергмюллер еще раз
извинился за чрезмерное усердие своих парней и
опять попросил Рубичека нс распространяться
обо всем, что тот видел. Прежде чем уехать, он
прокричал: «И через две недели жду вас в Кано!»
Еще десять дней Рубичек проводил
измерения, подсчеты, проверки, десять дней он
работал без устали, питаясь пшеном, кукурузой,
овечьим молоком и бобами из своих припасов;
белокожий чех загорел, как нетр. Он заснял на
фотопленку бесчисленное количество закатов,
колодцев, прекрасных туземных девушек,
стариков-аборигенов, деревенских сценок. Он
был так горд такой массой проделанной работы,
что бегал теперь с таким же проворством, как и
его помощники - он, человек совершенно иного
образа жизни и, в общем, уже далеко не юноша.
Он хотел бы, чтобы и жена его тоже была тут
вместе с ним и могла бы любоваться этим
прекрасным ландшафтом и необыкновенным
солнцем. В последний день пребывания здесь на
банку растворимого кофе и пачку сигарет он
выменял маленький коврик ручной работы -
возвращаться домой с пустыми руками ему не
хотелось.
После возвращения в Кано Рубичек в
течение трех дней работал над отчетом о своей
экспедиции и каждый вечер звонил в отель
«Колумбия» узнать, не вернулся ли еще майор
459
Бергмюллер. «Всего пару часов назад я
возвратился с сафари! - воскликнул в трубку
Бергмюллер в третий раз; - И очень был бы рад
видеть вас уже сегодня вечером».
Бергмюллер, действительно, не
преувеличивал, расхваливая бар отеля
«Колумбия». Это было высокое светлое здание с
солнцезащитными диафрагмами на всех окнах,
тенистым внутренним двориком в мавританском
стиле, шикарным рестораном и баром, своей
солидностью не уступающим лучшим
европейским заведениям подобного рода. Рубичек
не сдержал своего восхищения:
- Удивительно, что сюда вообще пускают
без костюма и галстука.
- Многое англичане соорудили здесь не для
этой страны, - произнес Бергмюллер, - но одного
туту них не отнять: о своих собственных удобствах
они позаботились замечательно. И оставили после
себя обычай, что здесь запросто можно в
расстегнутой рубашке-хаки с закатанными
рукавами потягивать свой виски. А каковы,
собственно, ваши успехи?
Юная негритянка в пышном парике
принесла напитки. Успехи - да, все результаты
радуют его, сказал Рубичек потом, теперь он
ясно представлял себе, как и в каком месте
нужно строить мост через реку; вопросы финансов
его уже не касались. Затем Бергмюллер рассказал
какую-то пустяковую, но довольно смешную
историю из своей жизни в палаточном лагере,
однако ясного представления о том, кто его сюда
послал, и какого рода была эта организация, этот
военизированный отряд, Рубичек так и не
460
получил. Он думал о том, что в Лондоне или в
Бирмингеме он, скорее всего, не провел бы с
этим наемником ни единого вечера, но здесь не
приходилось быть слишком привередливым в
выборе компании. Они медленно и с
удовольствием выпивали, болтая о путешествиях,
напитках и женщинах, разглядывая официантку,
сновавшую между столиками. Бергмюллер
заметил, что красивые ноги у негритянки -
большая редкость, но если уж такое и встречается,
то это высший класс. Постепенно они изрядно
набрались и наслаждались этим состоянием, все
повторяя одну и ту же фразу о том, что они по
праву заработали там, в саванне, этот чудесный
вечер, а когда они уже несколько потеряли
контроль за ходом своих мыслей, то заговорили
о происшедшем на «Бризбэн Стар покушении.
- Я прочитал в газетах, - сказал Рубичек, -
что стюард умер.
- Значит, вы до этого путешествовали на
«Бризбэн Стар»?
- Нет, - Бергмюллер рассмеялся. - Это был
очень хитрый парень. - Затем, вовсе не
принуждаемый к этому Рубичеком, он рассказал,
что Энди Райт однажды присутствовал в Лондоне
на переговорах относительно поставок оружия в
Африку. - Лисица, - произнес он, отпивая
маленький глоток, - лисица и неплохой
профессионал он был. Но я был удивлен, что
именно он хотел убрать с дороги этого Арроу. Вы
ведь жили с Арроу в одной каюте - разве он имел
какое-то отношение к торговле оружием?
- Он ничего не говорил мне об этом.
- Арроу мне не понравился. Он принадлежит
461
к тем людям, которые заранее обдумывают каждое
свое слово и каждый жест. Однако, я соглашусь
с тем, что именно такие люди сделали Англию
великой державой. Наверное, он неприятен мне
потому, что мы, немцы, всегда имели на них зуб.
- Он запнулся и уставился на ноги официантки.
Теперь лицо его блестело от пота, хотя
кондиционеры и на самом деле работали
безупречно. - Мы должны выпить еще по одной
за Энди, - произнес он немного погодя, - и
потом, мне кажется, лора закругляться.
- Но на корабле мне вовсе не казалось, что
вы с Энди знакомы.
- В нашем кругу не принято афишировать
подобные знакомства. Вы бы видели, как мы
тогда, в Лондоне, в какой-то подсобке торговались
с ним из-за партии автоматических винтовок. К
сожалению, Энди был чертовски скуп.
- Вы сообщили обо всем этом в полицию?
- Я поостерегся это делать.
- Но ведь возможно, что здесь и заключается
разгадка тайны покушения на Арроу.
- Я не полицейский, и Арроу ко мне
никакого отношения не имеет. - Бергмюллер,
казалось, моментально протрезвел. - Уже пора
спать, вам так не кажется?
Но Рубичек не мог успокоиться: разумеется,
необходимо сообщить в полицию о том, что
Бергмюллер знал о стюарде. Бергмюллер стоял
на’ своем: «Этого делать нельзя!» Подозвав
официантку, они расплатились и вышли в холл.
Рубичек хотел уже было попрощаться, но
Бергмюллер опередил его:
- Еще одно слово..
462
Они вышли на ночную улицу, под ясное
звездное небо; было довольно свежо.
- Я тут немного наболтал лишнего, - сказал
Бергмюллер. - Могу ли я положиться на ваше
молчание?
И вновь Рубичек попытался втолковать,
что проинформировать полицию обо всем, что
ему известно об умершем стюарде, - просто-
напросто долг Бергмюллера. Быть может, разговор
этот и не обострился бы, если бы Рубичек, не
желавший все же ссориться, не заявил, как бы
пошутив: «Или вы опасаетесь, что на свет
выплывут ваши собственные махинации с
оружием?» Бергмюллер молниеносно схватил
Рубичека за трудки: «Замолчите, ясно вам?!»
Рубичек был все еще спокоен, говоря ему:
«Прекратите сейчас же. Что с вами?» Хватка
Бергмюллера ослабла, он опустил руки. Рубичек,
не говоря больше ни слова, развернулся. На
протяжении нескольких шагов его мучило чувство
опасности, находившейся у него за спиной, но
быстрее он не пошел. Он подумал: если бы мы не
выпили, но ничего бы и не случилось. Однако у
Бергмюллератоща не развязался бы язык. Рубичек
пытался сообразить, что же ему теперь делать, но
мысли его путались. Когда он пересекал площадь
перед великолепным зданием местной
администрации, построенном в викторианском
стиле, его вдруг охватила слабость и Рубичек был
вынужден остановиться и расстегнуть рубашку.
Ему вспомнился тот день, когда регулярные
войска в серой полевой форме шли через его
родной город в направлении Праги, и у всех
солдат на башнях танков и мотоциклах было
463
лицо Бергмюллера. Он подумал: «Эта собака
подбила Энди прикончить Арроу. Завтра утром я
напишу ему обо всем».
Он услышал шаги и обернулся. Двое
полицейских в белых форменных рубашках
спросили, не болен ли он и нс могут ли они ему
чем-нибудь помочь. Рубичек почувствовал себя
пристыженным: европеец, на всю округу
источающий запах виски, стоит посреди площади
африканского города, пьяный в дым. Два
африканца, заботливо поддерживая его под руки,
ведут несчастного пьяницу домой.
- Господа, - пробормотал он. - прошу вас,
не беспокойтесь. Я немного утолил жажду,
понимаете? Десять дней в саванне, я буду строить
мост, мост через реку Квай. Сейчас я живу в
отеле «Элефант». Господа на службе, жаль, а то
я с удовольствием пригласил бы их на виски. - Он
сообразил, какую чушь несет, замолчал,
покачнулся и вдруг обрадовался тому, что был не
один. Стыд вернулся к нему, затем вновь
улетучился, а возле своего отеля он долго жал
полисменам руки.
Спал он до тех пор, пока адская жара не
разбудила его. Ощутив в голове страшный гул, он
вновь закрыл глаза и увидел перед собой сотню
Бергмюллеров на сотне серых мотоциклов. Мало-
помалу к нему возвращались воспоминания о
событиях прошедшего вечера. Интересно было
то, что почувствовал он себя пьяным только
тогда, когда уже прекратил пить. Арроу, Энди -
Бергмюллер подстрекал Энди к убийству Арроу.
Что бьЪло из этого правдой, а что - попросту
интригами?
464
Рубичек умылся, чувствуя во рту
отвратительный привкус. Сидя за завтраком, он
уже наполовину решил, что по этому поводу не
стоит беспокоиться. Болтовня пьяного - не нужнр
на это обращать внимание. А на будущее он
Бергмюллера станет избегать; этот парень схватил
его за грудки, жаль, что он ему не ответил.
Рубичек сидел за работой, когда его позвали
к телефону.
- Это Бергмюллер, - услышал он. - Мне
кажется, мы с вами вчера вечером несколько
разошлись во мнениях. Если я немного зашел за
рамки приличий, то прошу меня извинить.
Рубичек не возражал, в наступившей
тишине Бергмюллер, очевидно, ждал ответа. Но
прохладный деловой тон Бергмюллера вновь
пробудил в Рубичеке ярость. Бергмюллер сам
прервал начавшее становиться мучительным
молчание:
- Я хотел бы быть уверен, что вы оставите
при себе все то, о чем я вчера вам поведал в
разговоре между людьми чести.
На что Рубичек заявил, и звучало это еще
резче, чем он намеревался произнести:
- Вас я ни в коей мере человеком чести не
считаю. А тому, о чем я слышался найду такое
применение, которое сочту нужным.
Не дожидаясь возражений, он положил
трубку. Но какое применение он мог этому
найти? Обратиться в полицию в Кано? Или в
Лагосе? Может, лучше написать Арроу? Но у
него нет его адреса. Вероятно, его можно будет
узнать через пароходную компанию, которой
принадлежит «Бризбэн. Стар».
465
До обеда он вес обдумывал свои планы. Он
выпил дикое количество содовой воды, но никак
нс мог утолить жажду. Когда он уже собирался
спуститься вниз пообедать, в номер его зашли
трое африканцев. Они были в штатском, карманы
их пиджаков были оттопырены, будто там лежали
пистолеты. Они предъявили ему ордер на обыск
его номера за подписью государственного
прокурора. Один из них вышел и привел в
качестве* понятого официанта, затем они
принялись за работу. Чертежи, записи, фильмы
Рубичека были упакованы в два чемодана, которые
они предусмотрительно унесли с собой. В это
время Рубичек, стоя у окна, наблюдал то за этими
людьми, не пропустившими ни одного ящичка
письменного стола, вспоровшими матрас и даже
разобравшими светильник, то за двумя стоявшими
внизу «джипами*, в которых сидели полицейские
в белой униформе; может быть, среди них были
и те, приведшие его этой ночью в отель. Рубичек
спросил, кому он может выразить протест и
узнал, что это возможно осуществить у
государственного прокурора. Рубичек ни минуты
не сомневался, что именно Бергмюллер подложил
ему эту свинью, и был поражен, до чего же у него
длинные руки. Насколько же у Бергмюллера
должно быть рыльце в пушку, что он прибегает
к таким средствам?
Был составлен протокол, один из
полицейских и официант подписали его; Рубичек
ставить свою подпись отказался и только спросил,
каким образом как можно быстрее он мог бы
прибегнуть к помощи адвоката. Ему назвали
имена практикующих в Кано правозащитников
466
и позволили позвонить из холла отеля. Один из
адвокатов, имевший степень доктора,
откликнулся на его звонок. Рубичек, объяснив, в
каком положении он находится, попросил его
приехать немедленно. Доктор Оборондо
пообещал, что прибудет по возможности быстро:
«Самое позднее через три часа я с вами встречусь».
После этого разговора Рубичека опять отвели в
его номер. Ему заявили, что теперь он находится
под домашним арестом и не имеет права покидать
комнату. Протесты его никакого результата не
принесли.
Возле двери поставили полицейского в
униформе, чемоданы с рабочими материалами и
фильмами Рубичека унесли. Рубичек улегся на
кровать, закурил и задумался. Он решил не
предпринимать ничего, что каким-либо образом
могло бы быть расценено впоследствии как
неправомерное действие, попытка к бегству или
попытка подкупа. Он не переступал закон, он
находился здесь по поручению британской
фирмы, которая со своей стороны контактировала
с правительством в Лагосе. Впервые за долгое
время он пожалел, что не имеет британского
гражданства.
В комнате становилось невыносимо жарко.
Рубичек ждал адвоката, но на пороге комнаты
появились трое полицейских и объявили ему, что
государственный прокурор подписал приказ о
его аресте по подозрению в шпионаже.
Полицейские должны были доставить Рубичека
в тюрьму, ему было позволено захватить с собой
необходимые личные вещи. Его протест был
принял к сведению, была сделана пометка об
467
этом прямо в приказе об аресте. Рубичек спустился
вниз и сел в дожидавшийся их «джип».
Подъезжая к тюрьме, Рубичек сразу обратил
внимание на железные ворота, а затем увидел
несколько домиков с плоскими крышами. Когда
они въехали во двор, где не росло ни единого
кустика, он вышел, оглядел глиняные стены, за
которыми виднелось несколько пальм, и по
светлому песку пошел к двери административного
здания. Открыв ее, он сделал пару шагов внутрь,
услышал, как под ногами его заскрипели
половицы, остановился, tjik как глаза должны
были привыкнуть к царившему здесь полумраку.
Чей-то голос произнес:
- Присаживайтесь, пожалуйста, я -
начальник тюрьмы.
Постепенно Рубичек разглядел стол,
несколько стульев, картину на стене. За столом
сидел пожилой человек.
- Я протестую, - заявил Рубичек.
Однако начальник будто и не обратил на
это внимания. Вежливым, ровным тоном он
выразил свое сожаление, что не может
предоставить ему камеру с комфортабельными
условиями, так как тюрьма эта досталась в
наследство от колониальной администрации, а у
молодого национального равительства забот и
так слишком много, чтобы сейчас заниматься
улучшением условий содержания заключенных.
Он выделит ему самую прохладную камеру и
поручит охраннику приносить воды столько,
сколько ему потребуется. Это самая
исключительная привилегия, какую он только
может позволить, но, впрочем, он надеется, что
468
скоро недоразумение с арестом выяснится. У
начальника тюрьмы была вставная челюсть, что
Рубичек у африканцев видел крайне редко, и
она, очевидно, доставляла ему массу неудобств -
он сильно картавил. Белки его глаз были
сероватого оттенка, кожа на лбу была иссушенной,
морщинистой. Когда начальник провел рукою
по лбу, Рубичек даже удивился, что кожа не
осыпалась.
- Сейчас вас отведут в вашу камеру, - сказал
начальник.
Рубичек никогда еще не бывал в тюрьме,
но здесь он не встретил ничего из того, что он
читал или видел в кино о европейских или
американских тюрьмах. Решетка на окне камеры
так непрочно была вделана в стенку, что ее
можно было выковырять оттуда обычной ложкой
за полночи. За окном Рубичек заметил какую-то
чахлую травку, за ней глиняную стену метра три
в высоту безо всякой колючей проволоки и
битого стекла, за ней была свобода, там кричали
ребятишки и какая-то женщина пронзительным
голосом все выкрикивала одно и то же имя.
Рубичек присел на нары, стянул через
голову рубаху, снял ботинки. В большинстве
книг, которые он читал, заключенные дерзко
вели себя со своими тюремщиками, а у тех в свою
очередь были тупые полицейские морды с
рыбьими глазами, они постоянно поигрывали
полицейской дубинкой. Здесь же охранником
был пожилой человек с одной рукой, глаза у него
были печальные, как у дяди Тома, и никакой
дубинки у него не было. На ужин Рубичек
получил тарелку овсяной похлебки, кусок хлеба
469
и кружку свежего молока. Ему казалось, что
охранник его рассердится, если он откажется от
еды. Так что он съел полоштну и жестом попытался
объяснить, что ему понравилось, но он, к
сожалению, сыт. Тюремщик принес сравнительно
новый мешок, набитый соломой, и два одеяла,
наполнил кувшин свежей водой. Рубичек
понадеялся, что в этом мешке, да и вообще в этой
камере будет не слишком много клопов, и еще он
надеялся, что адвокат придет этим же вечером и
найдет способы и пути освободить его из этой
тюрьмы как можно раньцде, быть, может, до
завтрашнего полудня.
Он выспался лучше, чем осмеливался
надеяться. На утро он получил кувшин с очень
холодной водой и вышел умываться во двор, где
стоял каменный умывальник. Однорукий
стражник стоял туг же рядом. Рубичек разглядывал
его руку, жилистую и мускулистую; он подумал,
что вступать с ним в конфликт не имеет никакого
смысла. На другой стороне двора стояло
множество африканцев, по всей видимости, тоже
заключенных; они во все глаза таращились на
нега: пребывание здесь европейца было, очевидно,
сенсацией.
Часов около девяти приехал доктор
Оборондо, адвокат. Он извинился: в отеле не
знали, куда отвезли их клиента, а когда он
выяснил это в прокуратуре, то для визита уже
было слишком поздно. Доктор Оборондо уверил
Рубичека: действующее в Нигерии
законодательство лишь незначительно отличается
от британского; судопроизводственные процессы
совпадали. Разговор этот происходил в той же
470
комнате, в которой Рубичек был принят накануне
вечером начальником тюрьмы. Оборондо на вид
было лет тридцать с небольшим. Он носил
короткую курчавую бородку, что было здесь
редкостью. Адвокат в свое время учился в Лондоне
и по-английски говорил великолепно. Он
выслушал рассказ Рубичека обо всех
обстоятельствах его пребывания в Нигерии, о его
работе, о том, кто посадил его сюда, о ссоре с
Бергмюллером и пркушении, произошедшем на
«Бризбэн Стар».
- Я попросил 6fei вас, - сказал Рубичек, - как
можно скорее оповестить о случившемся мою
фирму в Лондоне. А потом вам необходимо будет
там разыскать вашего коллегу Арроу. Моей жене
я напишу сам. И, конечно, было бы полезно,
если бы вам удалось выяснить, чем занимается
здесь Бергмюллер.
Адвокат высоко поднял брови:
- Тут я хотел бы поостеречься. Дело уже
начинает пахнуть шпионажем. Может, именно
это и ставят вам в вину? Все остальное мы могли
бы опровергнуть. Землемеряние соответствует
вашему заданию, ваши фотографии не имеют
никаких милитаристических мотивов. Или вы
снимали Бергмюллера и его команду?
- И не один раз.
Затем речь зашла о возможности
предоставить залог, о разрешений писать письма
и об улучшении условий заключения.
- Начальник - очень корректный человек,
- заметил адвокат. - Я намекнул ему, что
государственная прокуратура в вашем случае
заходит довольно далеко. И он не станет
471
причинять вам неудобств и придираться к вам.
- И самое главное: как вы считаете, долго
ли я вынужден буду здесь оставаться?
Адвокат пригладил бороду:
- Прямо отсюда я пойду к прокурору и
завтра смогу сообщить вам что-либо более
конкретное. Вас очень испугает, если я скажу
вам, что повозиться придется не меньше недели?
Рубичек подавил в себе разочарование.
- Ничего страшного, - сказал он.
В Скотленд-Ярде только что закончился
обеденный перерыв; Джордж Варни чувствовал
себя усталым и думал, насколько разумнее было
бы сделать рабочий день с семи утра и часов до
двенадцати. То, что не удавалось выполнить до
обеда, обычно не получалось и во второй половине
дня, и тогда оставалось просто сидеть, почитывая
газету, скучать и ждать вечера. В этот день он не
нашел убийцу Бенфилда - так почему бы ему
теперь не поехать домой и не пойти в .кино,
почему бы не сводить детишек в кафе-мороженое
и не пройтись с женой по магазинам?
В кабинет заглянула секретарша. Не
найдется ли у него время зайти к инспектору
Шефердсону? Варни отложил газету, поправил
галстуки поднялся наверх. Шеф опять был занят
тем, что срезал с конвертов марки:
- Вы только посмотрите, какая прелесть:
вот этот лев из музея стран Азии в Берлине.
Можно даже разглядеть, какие изразцы
настоящие, а какие нет.
- Великолепные цвета, - высказался Варни,
не заинтересовавшись на самом деле ни капельки.
- Вы заходили еще раз в ресторан, где
472
работал Бенфилд?
- В последний раз это было неделю назад.
- Вы должны сводить меня туда.
Варни был просто поражен. Шефердсон
всегда казался ему человеком, привыкшим решать
все вопросы, не вставая из-за своего письменного
стола, которому в кабинет приносили всю
необходимую информацию, который только
руководил всей работой, а на объекты не ходил
вообще.
- Разумеется, с удовольствием, - сказал
Варни.
- Вас устроит сегодня, после окончания
рабочего дня?
Варни предупредил жену, что
задерживается. После пяти часов вечера
Шефердсон сел в машину Варни, и они через
запруженный машинами центр города
отправились в Вестхэм. По дороге Шефердсон
поинтересовался:
- Есть что-нибудь новенькое от Бостона?
- Он был с Грэхемом в Норвегии. Грэхем
теперь не ведет себя так ершисто и везде берет
его с собой. Один раз Бостон даже присутствовал
на деловых переговорах, там шла речь об одной
небольшой партии боеприпасов для каких-то
вышедших из моды пистолетов.
- Финансовое положение Грэхема не
улучшилось?
- По всей видимости, нет.
Было уже почти шесть часов вечера, когда
они вошли в ресторан Милфорда. Китс,
арендатор, стоял возле двери, он сам посадил их
за столик, который обслуживал Уотинг. В меню
473
Варни отыскал ребрышки ягненка по-
провансальски с панированным картофелем и
посоветовал своему шефу заказать это блюдо.
Когда они остались одни, Шефердсон попросил
объяснить ему расположение залов ресторана.
Значит, вон те столики обслуживал Уотинг в тот
вечер, когда произошло убийство, вот стена,
через которую Бенфилд якобы подслушал
разговор о планирующемся покушении.
- Вы, конечно, удивлены, - сказал
Шефердсон, - что я приехал с вами сюда. Ваше
дело об убийстве - одно из одиннадцати,
одновременно расследуемых моим отделом. И я
не могу держать каждую мелочь и каждую деталь
всех этих дел у себя в голове или в записной
книжке. Поэтому я обычно не вдаюсь в излишние
подробности следствия, чтобы лучше видеть
общие взаимосвязи. Но этот случай интересует
меня больше, чем все остальные, вместе взятые.
При этом меня волнует не вся эта романтика
торговли оружием, а неординарные личности,
такие, как Бенфилд, Хаагинс, Хэберлин.
Уотинг принес пиво, Шефердсон и Варни
отпили понемногу.
- Хорошее пиво, - похвалил Шефердсон, -
приятное заведение, и я рад, что сюда пришел, не
только потому, что это было необходимо для
дела.
Когда была подана еда, Шефердсон тоже
не удержался от похвалы.
- В особенности вкусен соус, - сказал
Варни, будучи полностью уверен, что его хитрость
ни за что не будет раскрыта, - из-за этого соуса
я и заказываю постоянно именно это блюдо.
474
Может, вы распробовали приправы: майоран,
тимьян, чеснок, кресс-салат - большинство хозяек
и не подозревают о существовании таких вещей.
Во время еды Варни думал о том, как мало
знает он своего шефа. Он знал его лишь по
рабочим совещаниям, всегда восхищался его
корректными манерами и посмеивался над его
педантизмом, знал, что он любит кактусы и
собирает марки для своего внука. Единственный
раз он был у Шефердсона дома, и тогда он застал
его за чтением исторических книг. Он всегда
считал его необычайно талантливым актером,
который каждый момент знал, что ему требуется
сказать и как себя повести, он представлял себе,
что тот запросто смог бы сыграть роль профессора
истории, священника или главного врача. И,
естественно, свой кусок мяса Шефердсон
разделал тоже на редкость элегантно. Варни с
любопытством наблюдал, возьмется ли его шеф
руками за ребрышко. Шефердсон этого не сделал,
но Варни был уверен, что даже если бы он-взялся
за косточку, то выглядело это столь элегантно,
что никто не усомнился бы, что так и принято.
После того как они поели, .Шефердсон
спросил:
- Подозреваете ли вы Хаагинса после
несчастного случая с нашим великолепным
Окинсом в большей степени, чем прежде?
- Я долго думал над взаимосвязями. Сначала
я придерживался мнения: кто делает одно, тот
способен и на другое. Но теперь оно все больше
и больше кажется мне дилетантским.
- Согласен с вами. Скажу даже больше:
Хаагинс - богатый человек с огромными связями.
.475
И для него важно поддерживать свой авторитет.
Человек, которого он счел мелкой сошкой в
торговле оружием, начинает что-то вынюхивать,
шпионить в его ведомстве, и он поручает своему
секретарю проучить его. Я не зайду слишком
далеко, если назову выстрел дробью в Окинса
великосветской шуткой?
Варни улыбнулся:
- Немного.
- Анападение на предполагаемого Грэхема,
напротив, низкого пошиба. И убийство Бенфилда
тоже. Я не могу себе представить, что оба эти
рецепта из одной и той же кухни.
- Здесь, в ресторане Милфорда, вы можете
наряду с ребрышками ягнят по-провансальски
заказать и простую еду матросов.
- Вы просто придираетесь к моим
сравнениям.
Они выпили еще по стакану пива и покинули
ресторан Милфорда.
- Приятный вечер, - отметил Шефердсон,
коша они уже сидели в машине Варни. - Майоран,
чеснок, тимьян - обязательно скажу об этом
своей жене.
Варни довез своего шефа до двери его
дома, а затем поехал домой и сам.
- Я сильно впечатлил Шефердсона своими
гастрономическими познаниями, - заявил он
дома жене. - И он не брал руками кости, а я при
нем тоже не отважился это сделать. Жаль, такое
вкусное мясо.
Варни плохо спал в эту ночь, из головы у
него все не выходила теория Шефердсона. Он
. развил ее и дальше: если это было верно, тогда
476
НТО Бостону было делать в Шеффилде? Но с
другой стороны: кто же бросил Бостона в воду?
Хулиганы? Люди Хаагинса? Или, может быть,
Грэхема? Да, относительно Бостона еще придется
подумать.
Однако на следующее утро все решилось
само собой. Бостон на своей машине въехал во
двор Скотленд-Ярда, поднялся наверх и упал в
кресло возле письменного стола Варни.
- Все, - заявил он, - закончили. Я был
полнейшим идиотом!
Варни заставил Бостона рассказывать, и
чем дальше продолжалось его повествование,
тем больше краснели его уши. Жена Грэхема
была весьма привлекательна, и она понравилась
Бостону с первого же дня. Он ничего не
предпринимал, чтобы . наладить с ней более
близкие отношения - уверял Бостон, и Варни ему
верил. И вот, вчера вечером она принимала
ванну, а он в это время читал газету:
- Грэхем возился на улице с машиной. Я
слышал, как она вышла из ванной. И вдруг,
сделав пару быстрых шагов, она приблизилась ко
мне и, обхватив мою голову, поцеловала меня. -
Уши Бостона были теперь так красны, что Варни
начал опасаться, что сейчас из них брызнет
кровь.
Из дальнейшего повествования Бостона
следовало, что блондинка, облаченная в один
только купальный халатик, уселась к нему на
колени, и как раз в этот момент в дверях появился
Грэхем. Крики, попытка ударить Бостона,
пощечина жене. После этого Грэхем потребовал;
чтобы его телохранитель немедленно покинул их
477
дом.
- Ловушка? - спросил Варни.
- Скорее всего. Все произошло очень быстро
и гладко, а смущение его жены не показалось мне
натуральным.
- Не переживайте так. Вероятнее всего, я и
так бы вызвал вас обратно в Лондон. Вполне
может быть так, что, подозревая Хаагинса, мы
пошли по ложному следу.
- А где же верный след?
Варни пожал плечами.
Немного позднее из Шеффилда сообщили:
Грэхем явился в отдел криминальной полиции и
возмущался поведением Бостона, своим
бесстыдством дискредитировавшего свое
ведомство. Грэхем заявил, что считает
недопустимым дальнейшее вторжение в его
частную жизнь и потребовал назад свои
водительские права. Варни сказал коллегам, чтобы
они удовлетворили желание Грэхема.
- Я позабочусь о том, чтобы со стороны
Шефердсона не было нареканий по вашему
адресу, - сказал он Бостону. - Не вешайте носа.
И, к тому же, я рад, что вы снова здесь. У меня
такое чувство, что период путешествий для меня
еще не закончился.
На следующий день его оповестили о визите
миссис Рубичек. Варни понадобилось несколько
секунд, чтобы вспомнить человека, с которым на
«Бризбэн Стар» он жил в одной каюте. Но там его
звали Арроу - как же она нашла его? Миссис
Рубичек оказалась женщиной плотного
телосложения лет сорока с небольшим, на ней
была шубка, пожалуй, довольно короткая для ее
478
возраста, однако красивые ноги позволяли носить
такую длину. Ее темные волосы были коротко
подстрижены и уложены в гладкую прическу,
глаза были искусно подведены. Манера общения
была бойкой и непосредственной, но вместе с
тем, можно сказать, что держала она себя
достаточно скромно.
- Я получила письмо от своего мужа, -
начала она, - согласно которому мне нужно было
разыскать адвоката Арроу. Не найдя его, я
обратилась в пароходную компанию, которой
принадлежит «Бризбэн Стар», там меня послали
в Соутхэмптон, в криминальную полицию. А в
полиции мне сказали, что о том, где найти Арроу,
я смогу узнать у вас.
- Зачем он вам понадобился?
- Мой муж попал в тюрьму.
Женщина вытащила из сумочки письмо,
Варни прочел его. Рубичек писал о подробностях
своего пребывания в заключении, о том, что он
здоров и ни в коей мере не падает духом.
«Бергмюллер, сильно выпив, проболтался мне,
что он еще до этой поездки на корабле знал
стюарда, напавшего на Арроу. Стюард этот был
причастен к торговле оружием. Когда я предложил
Бергмюллеру сообщить об этом в полицию, он
стал юлить, а когда я принялся настаивать, он
упрятал меня за решетку».
Варни отложил письмо в сторону.
- Да, новость сногсшибательная и невеселая.
Вам достаточно будет того, что я пообещаю
поговорить с Арроу? Что я возьму на себя труд
освободить вашего мужа?
Красивые серые глаза недоверчиво
479
взглянули на него. Варни начал догадываться о
том, что именно из-за этой женщины Рубичек
после окончания войны не вернулся на родину.
- Вы знакомы с Арроу? - поинтересовалась
она.
- Он мой друг, но сейчас поговорить с ним
не представляется возможности. - Только теперь
у Варни нашелся аргумент. - Он очень болен,
ведь нападение не обошлось без последствий,
которые сейчас начинают сказываться.
Она немного успокоилась:
- Все же тут что-то не так. Арроу не
значится в адресной книге, в полиции
Соутхэмптона, да и полицейские вели себя как-
то нерешительно, послали меня в Скотленд-Ярд.
Здесь вы мне говорите такие вот вещи. В какое
же дело ввязался мой муж?
Вошла секретарша Варни, держа в руках
телетайп из Соутхэмптона с сообщением о визите
миссис Рубичек. Варни взглянул на штемпель:
телетайп задержался на два часа.
- Вы сейчас прямо из Соутхэмптона?
- Я сразу же оттуда поехала к вам.
Женщина эта оказалась быстрее служебной
информации; Варни позволил себе достаточно
нелестно подумать о своих сотрудниках. Целый
рой беспорядочных мыслей пронесся у него в
голове: необходимо подключить к делу Сикрет
Сервис, министерство иностранных дел. Но тут
была еще одна загвоздка: Рубичек не имел
тражданства.
Варни сказал:
- Я хотел бы снять копию с письма вашего
супруга. И я надеюсь, что вы поверите мне: вы
480
нашли самое лучшее место, где вам помогут
быстрее всего.
Женщина тут же оживилась:
- Когда моего мужа освободят?
- Ничего не могу вам пообещать, но думаю,
где-то через неделю.
Она впервые улыбнулась; правда, улыбка
получилась немного горькой:
- Жаль, что у меня не хватит денег добраться
до Нигерии.
- Быть может, - сказал Варни, - я полечу
туда сам.
Женщина собралась уходить. Возле двери
она остановилась и добавила:
- Вам придется смириться с тем, что я
периодически буду своими звонками действовать
вам на нервы.
- Нам приходится терпеть больше, чем вы
предполагаете, - улыбнулся Варни.
Затем он вызвал к себе Бостона, рассказал
ему обо всем, и вместе они составили план
действий. Варни позвонил в Сикрет Сервис. Его
принял майор с огромным носом. Он выслушал
Варни и недовольно скривил губы так, что нос
его почти коснулся подбородка.
- Не имеет гражданства, - произнес он, -
это осложняет дело. Но не делает его абсолютно
безнадежным. В конце концов, этот человек
является сотрудником британской фирмы. А
Бергмюллер - если это действительно такой
человек, каким вы его описываете, то наверняка
у нас найдутся о нем сведения. Надеюсь, что
завтра угром я смогу дать вам кое-какие справки.
Варни решил не возвращаться в Скотленд-
16 Вовврацекке Джека
481
Ярд. Он выехал на машине из города, доехал до
Ричмонд-Парк, вышел из машины и зашагал по
безлюдным аллеям. На какое-то время мужество
покинуло его; такого с ним раньше не случалось
никогда при расследовании какого-либо
запутанного дела. Но тут были задействованы
такие таинственные области, как торговля
оружием, работа секретных служб, и везде он
наталкивался на неожиданные препятствия.
Против Грэхема была предпринята попытка
убийства, однако Грэхем руками и ногами
сопротивлялся помощи со стороны полиции.
Хаагинс наверняка был не просто серьезным
человеком, как считал Шефердсон, Цукума плел
темную паутину между Европой и Африкой,
Хэберлин боялся человека, сделавшего ему заказ,
а Райт - человек, который знал больше всего -
был мертв. Не лучше ли было бы переложить
ответственность за это дело на Сикрет Сервис?
Летом Варни частенько бывал в этом парке
с детьми. Тогда здесь работали карусели, повсюду
продавали мороженое и воздушные шары; теперь
в парке не было ни души, лишь лебеди печально
плавали по пруду, да утки прятали свои головы
под крыло. Небо было серым, туман каплями
влаги оседал на ветках деревьев. Эта атмосфера
никак не способствовала оптимистическим
мыслям. И разве мыслимым казалось в этом
печальном парке очутиться через несколько дней
под жарким небом Африки?
Варни обогнул пруд, облокотился на перила
мостика. Надежда в тиши этого парка внести
ясность в свои мысли оказалась обманчивой.
Между тем в сознании постоянно всплывал
482
образ и голос Рубичека. Варни не знал, какие
нравы господствуют сейчас в африканских
тюрьмах, однако Рубичек был человеком крепкого
здоровья, и боязни у него не было. Были ли у
Рубичеков дети? На «Бризбэн Стар» речь об этом
не заходила, а почему, Варни и не помнил. Он
пожалел, что не спросил об этом жену Рубичека.
Он пожелал бы им полдюжины сорванцов.
На следующий день в Сикрет Сервис он
узнал удивительные факты из биографии
Бергмюллера. Профессиональный офицер
гитлеровского Вермахта, дослужился до майора,
кавалер обоих железных крестов и немецкого
золотого креста, в конце войны попал в плен к
американцам, сидел в лагере на юге Франции, а
в 1946 году был выслан в Германию. Через год он
вступил в иорданскую армию, в 1953 году вернулся
в Германию, работал консультантом в фирме,
занимающейся крупными поставками стали в
страны Востока, путешествовал в Индию и Бирму,
на Танганьику и в Кению. После 1958 года он
вместо стали начал заниматься оружием, и с
этого момента Бергмюллером заинтересовалась
Сикрет Сервис. Во время кризиса в Конго
Бергмюллер вынырнул в Катанге, опять присвоив
себе титул майора, он командовал
военизированным отрядом, состоящим
преимущественно из западных немцев. Через год
он вернулся в ФРГ, затем со своей семьей
предпринял путешествие в Южную Африку. Далее
последовали поездки в Западную Германию,
Бельгию, а также в Великобританию. До сих пор
он не сделал ничего такого, что могло бы
послужить поводом для конфликта с британскими
483
властями. Связи с Цукумой? Об этом ничего
известно не было.
- Мы были бы вам очень благодарны, -
заметил майор, - если бы вы отправились в
Нигерию и пролили свет на эту историю.
- Мне кажется, что вы не считаете столь
справедливым то, что Рубичек оказался за
решеткой?
Майор улыбнулся:
- В прошлые столетия британское
правительство периодически лишь для виду
показывало себя возмущенным, если на каком-
нибудь далеком чужом побережье христианского
миссионера поджаривали на костре и съедали.
Тогда туда посылались пушечные корабли. А мы
посылаем комиссара Варни. Вам полезно будет
узнать заранее кое-какие подробности о Нигерии.
Первого октября тысяча девятьсот шестидесятого
года мы отступили из этой страны, площадью
почти что в тысячу квадратных километров. Там
есть три основные этнические группы:
исповедующий ислам фульбе-хауса на севере,
йоруба - на западе и ибо - на остоке. Поначалу
господство принадлежало представителям племен
фульбе-хауса. После сомнительного порядка
выборов в декабре шестьдесят четвертого они
устранили своих конкурентов, часть лидеров
йоруба, а с оставшейся запуганной их частью
объединились против ибо. Год спустя армейские
офицеры ибо организовали путч, убили лидера
группировки фульбе-хауса, премьера и еще
несколько министров. Последовала месть:
фульбе-хауса устроили потром, при котором было
убито тридцать тысяч живших на севере ибо. С
484
тех пор Нигерия никак не может успокоиться.
Появились новые аспекты: в мангровых болотах
в дельте Нигера обнаружили запасы ценной
нефти без серных примесей. Компания «Шелл»,
а также американские конкуренты стремятся
теперь приобрести влияние на различные
труппировки сил. Поэтому можно предположить,
что в настоящий момент вожди севера будут
вооружаться, желая устроить государственный
переворот, и именно это вы должны выяснить.
- Сикрет Сервис оплатит поездку?
- Относительно денежных взносов с нашей
стороны надо будет договориться со Скотленд-
Ярдом.
Но Варни это уже не касалось, это должно
решаться между Шефердсоном и начальником
африканского филиала секретной службы.
Каждый из них был заинтересован сохранить
бюджет своей организации как можно более
нетронутым, каждый считал, что не он, а его
собеседник испытывает большую потребность в
этой поездке.
И опять миссис Варни пришлось собирать
чемодан. Она купила белый льняной костюм и
отыскала в шкафу с купальными
принадлежностями сандалии. Дети были
счастливы безмерно, требовали, чтобы папа купил
тропический шлем, и просили привезти в качестве
сувениров львиную шкуру, туземную маску, копье
и щит.
Миссис Варни проводила мужа в аэропорт.
- Знаешь, что я заметила, - сказала она, -
во время твоих нескончаемых поездок по делу
Бенфилда я почти не волновалась за тебя. Когда
485
ты отправился в плавание на «Бризбэн Стар», я
даже была рада за тебя. Но в этот раз я никак не
могу отделаться от нехорошего предчувствия.
- Это лучший признак того, что все пройдет
гладко.
Вверху у самого входа в самолет Варни
обернулся и еще раз помахал жене рукой. Он
заметил ее печальную улыбку, и на какой-то
момент у него самого на душе стало тяжело.
Сверхзвуковой самолет британской
авиакомпании поднялся в воздух над островом,
разрезая облака. В этой машине имелись бар,
телевизор, кухня с печкой СВЧ и три стюардессы
с походкой манекенщиц. Варни вручили целую
кипу проспектов: Британская Авиакорпорация,
которой принадлежал этот самолет,
рекламировала свои рейсовые маршруты, отели
Аккры манили своей комфортабельностью,
израильский концерн представлял сооруженный
недавно в Дар-эс-Саламе отель «Килиманджаро»
на двести номеров с климатической регуляцией,
с бассейном и собственной пляжной территорией
на побережье Индийского океана.
Государственные торговые компании на
Гвинейском побережье рекламировали местные
продукты: кофе, какао, табак, бананы. «Лучшая
обувь для тропиков - обувь от «Бакко». Варни
читал, поглядывал вниз на сияющие белизной
облака прямо под ним, слушал объявления о том,
что лайнер как раз в этот момент пролетел
немного западнее Парижа. «Охота на хищников
сегодня уже не является привилегией
миллионеров, - прочел Варни. - Наше
туристическое бюро приглашает вас на
486
десятидневное сафари в одной из самых
девственных областей Африки. Опытные
охотники советуют...» Варни отложил проспекты
в сторону, поспал часок, затем сходил умылся,
выпил чаю и съел несколько тостов с сыром.
Далеко-далеко внизу он увидел Средиземное
море, а на нем - крошечный корабль, за которым
тянулась узенькая полоска поднимаемой винтом
пены. Над Атласскими горами спускалась ночь,
Варни еще видел солнце, когда горы под ним уже
перестали отбрасывать тени и из желтых
превращались в темно-серые.
В ясной звездной ночи самолет пересек
Сахару.
В аэропорту Лагоса тропическая жара была
равносильна для Варни неожиданному удару по
голове. Спускаясь по трапу самолета, он уже
буквально плавал в собственном поту. Солнце
нещадно палило сквозь облако смога, висящего
над городом, пар поднимался с крыш домов,
воздух был пропитан влагой, как в сауне. В
туалете Варни разделся, спрятал в чемодане свою
зимнюю одежду и вышел он уже весь в белом, с
головы до пят. В ресторане он заметил пожилого
исполненного достоинства господина в сандалиях
на босу ногу. Это придало ему мужества, и Варни
закатал рукава рубашки.
В поезде, который должен был доставить
его за восемь сотен километров от Лагоса в Кано,
он, уже освободившись отложных предрассудков,
остался только в рубашке и брюках. Его веселила
мысль о том, как нелепо чувствовал бы себя здесь
себя Шефердсон в своих строгих темных
костюмах, белоснежных рубашках и
487
безукоризненно завязанных галстуках, однако
сразу же после этого он подумал, что скорее
наоборот, именно Шефердсон и нашел бы здесь
верный стиль. Но все же при всех своих усилиях
Варни не мог представить одного: голые пальцы
своего шефа, торчащие из сандалий. Однако,
надо полагать, это были бы самые серьезные
пальцы в мире.
Поначалу поезд со скоростью ста
километров в час шел по густонаселенным
прибрежным областям, затем вскарабкался на
холм, пересек Нигер, показавшийся Варни
величественнее, чем все реки, которые он когда-
либо видел. Варни, по примеру других пассажиров
тоже вместе со всеми выходил на крупных
станциях, покупал фрукты и напитки, а на
станциях с вокзалами заходил в буфет. В его купе
ехали два норвежских миссионера, инженер из
Белфаста и коммерсант из Вены. Один из
миссионеров оказался хладнокровнейшим
игроком в покер, и Варни пришлось это оценить
по достоинству.
Они ехали целый день и целую ночь, и на
следующее утро Варни достиг цели своего
путешествия. С вокзала он послал своей семье
открытку, на которой был изображен разъяренный
лев, поймал такси до отеля «Саванна» и попросил
там номер с окнами, выходящими на север,
невзирая на уверения юной чернокожей дамы-
администраторши, что на южной стороне ни в
коей мере не жарче. Через десять минут он уже
лежал в ванне с прохладной водой и пытался
представить себе, что три дня назад в это же
самое время он пытался облепить свое душевное
488
состояние в по-зимнему холодном парке с
мокрыми деревьями и унылыми утками. Шок, в
который он попал в Лагосе, уже прошел, да и
здесь было не столь жарко и, прежде всего, не так
сыро, он еще наладит свои отношения с местным
климатом и местными обитателями, он вызволит
Рубичека из тюрьмы и сыграет с ним в покер на
бутылку виски, он привезет свежие новости
длинноносому майору секретной службы и
прижмет Бергмюллера к ногтю. Варни усилием
воли подавил свой оптимизм, когда ему стало
ясно, что в ванне с прохладной водой и сама
пустыня Сахара со своими песками кажется
родным домом.
Для начала он решил посетить офис
адвоката Оборондо. У сидевшей в приемной
девушки кожа была довольно светлого оттенка,
ногти ее были ярко-красными, веки изящно
подведены; к сожалению, все впечатление портил
исключительно плоский нос, и Варни тут же
понял, что это являлось ее серьезнейшей
проблемой. Доктор должен скоро вернуться,
господин может пока присесть. Из Скотленд-
Ярда, о! Она оперлась подбородком на свой
маленький кулачок, удивленно изогнула брови,
но тут поняла, что такое положение не является
в высшей степени благородным, и снова положила
руку на крышку стола.
- Как дела у мистера Рубичека? -
поинтересовался Варни.
- О, неплохо, - ответила она. - У него
прекрасный аппетит, он получает столько воды,
сколько ему нужно, и книги тоже. На пятый день
своего заключения он немного повздорил со
489
своим охранником, но так случается с
большинством узников. Синдром тюремного
заключения, обычное дело. Мистер прибыл из
Лондона специально из-за мистера Рубичека?
- В чем его, собственно, обвиняют?
- Шпионаж, но вроде бы обвинительные
материалы даже самим господам судьям кажутся
неубедительными. - Но что об этом известно ей?
Не желает ли мистер подождать, пока придет
господин доктор? - Все это девушка выдала ему
на довольно бойком английском, правда,
грамматика была просто неслыханной. Варни
показалось, что она была бы не прочь, если бы он
пригласил ее куда-нибудь вечером.
Вскоре явился доктор Оборондо, он него
немного попахивало джином. Когда он услышал,
кто такой Варни, то облегченно вздохнул и
простонал: «Благодарение Господу!» Они прошли
в его кабинет, обставленный светлой мебелью;
на подоконнике располагалось множество
горшков с какими-то растениями, две
великолепные рыбки, как балерины, грациозно
плавали за стеклом аквариума.
- Я только что общался с Бергмюллером, -
сообщил адвокат. - Разговор получился очень
напряженный и бесполезный. Я хотел убедить
Бергмюллера, что ему стоит отказаться от
обвинений в адрес Рубичека или, по меньшей
мере, смягчить их. Я пытался свести все к тому,
что они друг друга не поняли, но этот парень
вовсе и не думает отказываться от своих
намерений. Я намекнул ему, что арест Рубичека
поднимет в Лондоне некоторый шум, но это не
произвело на него ни малейшего впечатления.
490
Очевидно, за своей’спиной он имеет неплохую
поддержку. - Он достал сигарету, нервно закурил,
кусочек пепла застрял в его короткой курчавой
бородке.
- Знаете ли вы мистера Цукуму? -
поинтересовался Варни.
- Разумеется. Он правая рука губернатора
нашей провинции. - С некоторой гордостью
адвокат прибавил: - Мы принадлежим к одному
и тому же племени.
- Как я могу поговорить с ним?
- Вам повезло, он только что вернулся из
поездки в Европу. Я должен организовать вам
встречу с ним?
- Я был бы вам за это весьма признателен.
Адвокат вышел из кабинета к своей
секретарше; Варни слышал, как они говорили
между собой на африканском диалекте. Затем
они с доктором выпили понемногу джина и
большое количество фруктового сока,
разговаривая о Рубичеке, о Лондоне, о климате
в Кано и о погоде не ближайшие дни. Наступал
период засухи и жарких ветров с востока, от
которых увядала трава на пастбищах и пересыхали
колодцы, умирали реки и тучи песка вздымались
в воздух. Пастбища нужно было орошать, а стада
поить из сотен и тысяч водохранилищ, но на
самом деле их имелось всего лишь несколько
дюжин, и если засуха продлиться довольно долго,
то вскоре саванны будут покрыты бесчисленными
трупами животных.
Через час девушка сообщила: господин
Цукума сможет принять у себя гоС*гя из Лондона
завтра утром. Немного позже Варни под палящим
491
солнцем доплелся до своего отеля, освежился
под душем и с ужасом подумал, что обычно в этот
час в Лондоне он обедает каким-нибудь блюдом,
состоящим из жареного мяса, жирного соуса и
жареного картофеля. Не попытаться ли ему здесь,
в Африке, бросить курить? Может, эта поездка
станет для него поводом привести себя в отличную
форму?
Когда жара начала спадать, он вышел на
улицу, поймал такси и отправился в тюрьму. Он
долго стучал кулаком в железные ворота, но
никто не открыл ему. Варни слышал голоса
спорящих о чем-то людей, заглянул через щелочку
внутрь, но увидел лишь желтые стены да
подслеповатые окна барака. Немного погодя он
обошел вокруг этого комплекса приземистых
домишек и глиняных стен и решил, что, должно
быть, гораздо проще было бы помочь Рубичеку
попросту сбежать из этой примитивной темницы.
До полуночи ему все никак не удавалось
заснуть. Он вышел на улицу, немного прошелся
на свежем воздухе, вернулся и открыл окно. Под
утро он даже замерз, так что окно пришлось
закрыть снова. За завтраком он почувствовал
такой аппетит, какого не ощущал с тех пор, как
покинул Лондон, и с удовольствием съел
несколько вареных яиц под соусом с хлебом.
После этого ему даже захотелось выкурить
сигарету, а когда он шел через широкую площадь
в центре к административному зданию,
построенному в викторианском стиле, у него
оыло такое чувство, что все, ради чего он сюда
т риехал, разрешится в два счета.
Комната, в которую проводили Варни,
492
была обставлена металлической мебелью.
Квадратные кресла были вращающимися, и с
первого взгляда Варни их значительно
недооценил. Из-за хромированного и отделанного
прозрачной пластмассой письменного стола
поднялся человек, настоящий тяжеловес с
мощной трудной клеткой; под глазами у него
были мешки, говорившие о неравнодушном
отношении их обладателя к алкоголю, он широко
улыбнулся, обнажив крупные зубы:
- Цукума.
Варни осторожно опустился в одно из
кресел и с интересом пронаблюдал, как Цукума
уронил свои добрых два центнера в другое. Как
гость доехал? Может, для формальности он
удостоверит личность - Варни положил на стол
свои документы. На лице Цукумы застыла
широкая улыбка; человек этот неплохо владел
собой.
Варни заговорил о Рубичеке, о нападении
некоего Райта на лондонского правозащитника
Арроу, о том, что Рубичек и Арроу ехали в одной
каюте.
- Я хотел бы поговорить с мистером
Рубичеком.
- Я чем-то могу вам помочь?
Варни был убежден, что Цукума И1рает.
- Он сидит здесь, в Кано, в тюрьме.
На лице Цукумы отразилось бесконечное
сожаление. Он с грустью в голосе спросил:
- И по какой же причине?
- Я хотел бы, чтобы мы с вами не играли в
прятки, - заявил Варни. - Вы в этом городе не
последний человек, и не . .каждый день здесь
493
сажают в тюрьму человека, являющегося
отрудником британской фирмы.
Цукума задумчиво почесал указательным
пальцем свою мясистую щеку.
- Я кое-что вспоминаю, - произнес он. -
Этот человек не имеет пэажданства?
Затем он развел руками, как бы желая
показать этим свое полное бессилие: всем этим
занимается государственный прокурор.
Шпионаж? Как неприятно! Он лично не имеет
ни малейшего влияния на прокурора.
Естественно, в служебном порядке - обычные
трения между администрацией и юстицией. А
лично они, конечно, знакомы.
- Вы на самом деле могли бы мне помочь,
- проговорил Варни. - Шпионил ли Рубичек или
нет, он впутан в дело об убийстве. И по поводу
расследования этого дела он, Варни, собственно
говоря, и прибыл сюда из Лондона.
- Я замолвлю за вас словечко, - Цукума
улыбнулся своей великолепной улыбкой, и Варни
понял, что аудиенция окончена. Однако он не
встал, а продолжил:
- И последний вопрос: вы знакомы с
Майором Бергмюллером?
- Конечно. Он является здесь военным
инструктором.
- Вам ничего не известно о трениях между
Бергмюллером и Рубичеком?
- Абсолютно ничего. Впрочем, вы
обязательно должны осмотреть все
достопримечательности Кано.
Цукума принялся рассказывать, как
профессиональный гид: в средние века Кано был
494
местом расположения домов знати и торговых
домов, отсюда отправлялись караваны через
Сахару на север. Здесь сохранились редкие
памятники глиняной архитектуры, и его
уважаемый гость не должен пренебречь прогулкой
по улицам и переулкам города. Впрочем, глиняная
архитектура повлияла и на работы молодых
африканских строителей: когда был сооружен
аэропорт, когда воздушные линии соединили
Кано с Лагосом и Лондоном, здание аэровокзала
стало привлекательнейшим центром этого
комплекса.
Варни понял, что здесь ему больше ничего,
полезного для дела, не узнать. Он попрощался и
отправился в офис доктора Оборондо.
- Мистер Варни, о! - воскликнула
секретарша адвоката, взметнув вверх свои густо
накрашенные ресницы. - Господин доктор будет
очень сожалеть. Он ушел десять минут назад.
Сегодня на ней была белая блузка без
рукавов с глубоким вырезом; кожа ее была
коричневой и гладкой, как заячий мех. Шеф ее,
как поведала она, абсолютно не заботясь при
этом о правилах английской грамматики,
отправился в отель «Колумбия», в это время ом
обычно сидит там в баре, ведь там самое
прохладное место во всем Кано, а в эти часы
посетителей там очень мало. Варни попросил
рассказать ему, как туда можно было добраться,
пожелал секретарше успехов, за что был
вознагражден очаровательнейшей улыбкой.
На такси Варни отправился в - отель
«Колумбия» и застал адвоката в действительно
отлично оборудованном баре.
495
- Цукума ни о чем и знать не хочет, - начал
Варни. - Он хитрее, чем я полагал, и, вероятно,
опаснее. - Он вытащил листок бумаги и принялся
сочинять телеграмму Шефердсону. Нельзя ли в
обход Сикрет Сервис и правительства в Лагосе
немного припугнуть Цукуму? Затем спросил: - А
какую роль играет здесь Бергмюллер?
- Поговаривают, что администрация
провинции создает какую-то собственную
структуру вроде жандармерии для борьбы с
кражами скота у кочевников в дельте Нигера. А
Бергмюллер этих молодцев обучает.
- И никому не приходит в голову, что Кано
может поднять путч против Лагоса? Никто нс
знает, что Цукума закупает в Европе оружие?
Адвокат пожал плечами:
- Я по возможности держусь подальше от
всего этого. Государственное устройство нашей
страны самое несчастливое на всем континенте.
Слишком много несоответствий, слишком
сильны племенные различия. Военное
правительство в Лагосе во главе с генералом
Иронси было слабым, а во главе с полковником
Говони на самом деле не сильнее. Вожди-феодалы
с севера восстали против него, и племена ибо на
востоке тоже. Сыграли свою роль национальные
обиды и распри, но прежде всего - иностранные
деньги.
- В Лондоне меня в общих чертах посвятили
в это. Нефть, не так ли?
Доктор Оборондо кивнул.
- Наше потенциальное богатство прежде
всего является нашим несчастьем. В дельте Нигера
была обнаружена нефть, и вот
496
империалистические концерны уже туг как тут,
вмешиваются в нашу внутреннюю политику.
Крупнейшее восстание племен ибо и временно
провозглашение республики Биафра были прежде
всего делами их рук. Погибли тысячи людей, и
опять возникли причины для новой мести.
Варни хотел задать следующий вопрос,
когда позади себя услышал голос:
- Хелло, мистер Арроу.
Он тотчас же понял, что это был
Бергмюллер. Несколько секунд он боролся с
желанием исправить ошибку, и впоследствии он
не раз упрекал себя, что не сделал этого тотчас
же. Он пожал Бергмюллеру руку, изобразив в
лице радость.
- Какое совпадение, - заметил Бергмюллер,
- разве не долг христианина отметить эту встречу
бутылкой виски? Официантка с великолепными
ногами принесла виски, они выпили; ставя стакан
на стол, Варни заметил в дверях Цукуму.
- Тогда в Дакаре мы с вами расстались, -
сказал Бергмюллер. - Надеюсь, ваша рана зажила?
- Все в порядке, - кивнул Варни. - Впрочем,
самое время рассказать вам кое-какие интересные
подробности.
Но тут возле столика появился Цукума.
- Какое приятное общество, - произнес он.
- У меня для вас неплохие новости, мистер
Варни.
- Здесь нет никакого Варни, - удивленно
проговорил Бергмюллер, - кто такой Варни?
- Это я. Тогда на корабле я путешествовал
под другим именем: служебное задание. И теперь,
наконец, должен представиться вам по
497
настоящему: комиссар Джордж Варни из
Скотленд-Ярда.
Варни положил на стол свои документы.
Но не Бергмюллер, а Цукума взял их. Лица обоих
окаменели. Варни счел за лучшее заговорить без
пауз: он выполнял задание выявить на том корабле
контрабанду наркотиков, что с успехом удалось.
Семья Карлос, помните таких? И сегодня он
здесь с похожим заданием, и это оговорено с
правительством в Лагосе.
Лицо Цукумы приняло такое серьезное
выражение, что никто бы не поверил, что оно
может расплываться в фернанделевской улыбке.
- Господин Бергмюллер, - осведомился он
официальным тоном, - вы можете
засвидетельствовать, что этот человек назвался
другим именем?
- Я даже могу присягнуть.
- В таком случае подлинность этих
документов необходимо проверить. Я их изымаю.
- Цукума обратился к Варни: - А вас я прошу
следовать за мной в мое служебное помещение.
Доктор Оборонно взволнованно вмешался:
произошло недоразумение, ведь все можно
выяснить в спокойной обстановке. Объяснения
мистера Варни заслуживают исключительного
доверия. РазвсТ нельзя послать запрос в Лондон
или Лагос?
- Само собой разумеется, что мы пошлем
запрос, - насмешливо промолвил Цукума, - но
сейчас, мистер Варни-Арроу, я должен вас
попросить следовать за мной. Надеюсь, я не буду
вынужден привлекать полицию?
- Позвоните туда через час, - сказал Варни
498
доктору Оборондо. - И если ничего не будет
выяснено, вы знаете, что вам делать!
Цукума и Варни вышли, Бергмюллер
попрощался, чопорно поклонившись. Адвокат
засунул телеграмму Варни в свой дипломат и
тотчас же заказал себе еще виски - он нуждался
в нем после этого кошмара. Целый час он не был
способен ни к какой абсолютно деятельности.
По истечение этого срока он позвонил в
организацию, которую представлял Цукума, и
узнал, что человек, которого звали Варни или
Арроу, арестован.
Никто в Скотленд-Ярде и помыслить не
мог, что когда-нибудь увидит Шефердсона в
состоянии такой активности. В течение двух
дней подряд он не занимался ни срезанием
почтовых марок, ни своими кактусами, ни
философскими беседами или разговорами о
характере того или иного подозреваемого.
Шефердсона видели спешащим по коридорам и
по-юношески прыгающего в ожидающую
машину. Почитатели и недруги отмечали: впервые
он хлопнул дверью и впервые его галстук был
завязан небрежно.
Ко всему этому Шефердсона подвигла
телеграмма доктора Оборондо. Это был вопиющий
факт - кто-то отважился посадить в тюрьму
криминалиста, подданного Его величества
королевы Великобритании/ Шефердсон вел
переговоры в пуритански обставленных кабинетах
секретной службы, перед ним открывались двери
министерства иностранных дел, а высшей точкой
всей его деятельности явился тот момент, когда
он сказал своему водителю: - Даунинг-стрит.
49^
Никто в Скотленд-Ярде не знал точно, с
кем разговаривал Шефердсон в тот день: с
младшим по званию сотрудником, с
государственным секретарем или с министром
иностранных дел, а сам он ничего не говорил об
этом. Однако с того момента он вновь обрел свое
обычное спокойствие, размеренными шагами
вошел в лифт, отдал должное внимание своим
кактусам. Машина, призванная все поставить на
свои места, была запущена. Он был уверен, что
теперь правительство в Лагосе будет
проинформировано о том, какое оружие,
замаскированное под запчасти для машин, было
выгружено в лагосском порту, кто покупал его в
Европе и кто за это платил, кто организовывал
севернее Кано сильную группировку из трехсот
человек, под чьим командованием она находится,
кому выгодно изменить расстановку сил в
Нигерии и кто был на это способен. И еще одна
просьба: правительство в Лондоне желало бы,
чтобы господа Варни и Рубичек были немедленно
освобождены из-под стражи.
В то время, когда Шефердсон, уверенный
в благополучном исходе дела и довольный собой,
сидел за своим письменным столом, в этот
послеобеденный час ноябрьского дня, Варни,
находясь за четыре тысячи километров от
Лондона, в тюрьме Кано в четвертый раз подряд
получил на обед кусок жареного мяса, который
он подозрительно обнюхал, и неизменную тарелку
пшенной похлебки. После этого он с
удовольствием выкурил бы сигарету, но у него их
больше не было. Он принялся ждать, когда
вернется его тюремщик и выпустит его на часок
5Q0
во двор. Все-таки сидеть постоянно в четырех
стенах было невыносимо, и иногда, правда редко
и всего лишь на какие-то минуты он терял
мужество. Он все время пытался укрепить в себе
надежду на то, что на доктора Оборондо можно
было полагаться, и подавлял в себе мысли, что он
может действовать в сговоре с Цукумой. Но и в
этом случае положение его вовсе не было
безнадежным; им нс было никакого смысла
морить его здесь недели или даже месяцы, чтобы
потом извиняться: к сожалению, произошла
ошибка.
Варни мало что успел понять в
расположении бараков в этой тюрьме. Когда его
вели из кабинета начальника через два двора в
камеру, на улице было уже довольно темно.
Должно быть, здесь были еще какие-то дворы.
Где же держали Рубичека? Если бы он знал об
этом, было бы хоть какое-то для него утешение.
Настало время его прогулки. Варни походил
по двору взад и вперед, обратил внимание на то,
что его когда-то белые брюки с каждым днем
становятся все грязнее. На улице было все еще
очень тепло, и он решил на следующий день
попросить начальство разрешить ему гулять
пораньше с утра. Затем он уселся на краешек
корыта, стоявшего посреди двора, и принялся
считать, сколько часов, минут и секунд он уже
провел в заключении. Знает ли его жена, где он
сейчас?
Этой ночью он долго не мог заснуть.
Однажды ему показалось, что он слышит
выстрелы. Варни подошел к окну, услышал, как
мимо проехал грузовик, потом действительно
501
раздались выстрелы, где-то довольно далеко, но
все-таки на достаточно близком расстоянии для
того, чтобы определить: огонь велся из автоматов.
Где-то на территории тюрьмы раздались крики,
затем они стихли, послышались глухие удары в
дверь, вновь воцарилась тишина, в которую
лишь изредка врывались одиночные выстрелы и
залпы гранатомета.
Может, попытаться вырваться отсюда? Если
от него хотели бы избавиться, то при этой
суматохе это сделать было бы нетрудно: ворваться
в камеру и застрелить его, кто потом сможет что-
либо доказать? Одна партия станет за это вину
спихивать на другую. Варни лихорадочно
соображал, как можно расшатать решетку; стена
вокруг него была непрочной. Он призвал себя к
рассудительности и прислушался к своим
собственным мыслям: было ли ему страшно?
Поддался ли он панике? Неужели будет звучать
лучше: убит при попытке к бегству?
Снаружи вновь воцарилось спокойствие.
Под утро Варни опять показалось, что где-то
вдалеке проехал трузовик, затем проснулись
птицы, и их утренняя перекличка заглушила все
другие шумы. В камеру проник холодок, и Варни
ужасно захотелось есть, теперь бы он не отказался
от бифштекса с жирным соусом и горячего
картофеля.
Однако завтрак в этот день принесли позже
обычного. Не успел Варни приняться за еду, как
за ним пришли конвоиры и отвели его в кабинет
начальника тюрьмы. На столе лежал его паспорт
и служебные документы.
- Произошла ошибка, - произнес
502
начальник, взволнованно наморщив лоб. Он
стоял, вытянувшись в струнку, и говорил таким
торжественным голосом, будто объявлял
смертный приговор, присуждал нобелевскую
премию или открывал всемирную выставку;
только при этом ему несколько мешала вставная
челюсть. - Народ и правительство Нигерии
приносят в моем лице извинения.
Варни поклонился.
Снаружи перед железными воротами в
своей машине его уже ждал доктор Оборондо.
- Удивительные новости, - сообщил он. -
Сегодня ночью десантники оцепили центр города
и предприняли массу арестов. В числе
арестованных Цукума и Бергмюллер.
- Что с Рубичеком?
- Мы ждем как раз его. Его должны
освободить после вас.
Через четверть часа из ворот вышел Рубичек.
- Арроу! - пораженно произнес он, - вот уж
не верил, что встречу вас здесь! Доктор, огромное
спасибо вам за помощь.
По дороге к центру города Варни стоило
некоторых усилий объяснить Рубичеку, кто он
такой на самом деле. Пару раз их останавливал
патруль, адвокат показывал документы; и их
пропускали.
- Я всегда старался держаться подальше от
политики, - сказал Рубичек после того, как
Варни с адвокатом в общих чертах обрисовали
ему все произошедшее. - И внезапно попал в
самую гущу событий. А что, если нам где-нибудь
позавтракать?
В баре «Колумбия» официантка бросила
503
критический взгляд на замызганные костюмы и
небритые лица обоих европейцев и не была
исключительно вежлива, принимая заказ: виски
с содовой, бифштексы, яйца и тосты.
Я должен сначала немного
сориентироваться с непривычки, - произнес
Рубичек. - Впрочем, у меня все равно нет ни
цента. А что, доктор, если вы немного здесь за
меня раскошелитесь, а потом включите эти
расходы в счет, который будет вам оплачивать
моя компания?
Они выпили, поели, снова выпили. Через
некоторое время адвокат вышел позвонить в
свой офис. Как он узнал, спокойствие теперь
установилось во всем городе. Ему сообщили
также, что часть десантников отправилась на
север, чтобы разоружить обучаемую
Бергмюллером группу путчистов. Число
арестованных не превышает дюжины; среди них
начальник гарнизона и офицер его штаба,
начальник почты и два партийных руководителя.
Варни спросил:
- Где находится Бергмюллер?
- Мне не удалось узнать. Во всяком случае,
арестован.
- Если вы будете еще звонить, - попросил
Варни, - поручите, пожалуйста, своей секретарше,
чтобы она отправила телеграмму в Скотленд-
Ярд.
- Об этом я уже позаботился. А миссис
Рубичек была проинформирована обо всем еще
тогда, когда муж ее и не подозревал о своем
счастье.
Через час адвокат отвез Рубичека и ВарнИ
504
в отель. Варни вымылся, выспался, побрился,
отдал в стирку грязную одежду. Он написал
подробное письмо жене и краткое, сжатое -
Шефердсону. Варни сообщал шефу, что пока
остается здесь, чтобы допросить Бергмюллера.
Все остальное с арестом путчистов было улажено.
Вечером в баре «Колумбия» он встретился
с Рубичеком. У стойки он заметил норвежского
миссионера, с которым Варни играл в покер в
поезде по дороге в Кано.
- Пуги Господни неисповедимы, - произнес
тот. - Сыграем партию?
- С удовольствием, - отвечал Рубичек.
В этот вечер привычную обстановку
нарушали только периодические проверки
документов патрулями десантников. Троица же
лихо резалась в покер, и к удивлению Варни, он
сам даже немного выитрал; миссионер же
проиграл Рубичску кучу денег.
Варни сделал ему комплимент:
- Вы играете потрясающе.
- Да, неплохо, - согласился Рубичек, - но
моя жена играет куда лучше.
Они выпили за жену Рубичека и за их
партнершу по игре на «Бризбэн Стар»,
черноволосую, черноглазую и в черных очках
писательницу Карлос. Затем миссионер
предложил поднять бокалы за норвежские скалы,
фьорды, за горнолыжников, рыбаков и поэтов.
Немного погодя миссионер напился, тогда они и
решили завершить выпивку.
Варни спросил Рубичека:
- Что будет с вашей дорогой?
- Завтра я отыщу моих людей, послезавтра
505
уезжаю. Через три недели, я думаю, смогу
завершить работу над проектом. Увидимся как-
нибудь с вами в Лондоне?
- Непременно. Только пообещайте мне,
что дадите мне возможность сыграть в покер
против объединенной команды семьи Рубичек.
- Я бы вам этого не посоветовал. Мы
великолепно сыгранная команда.
Следующее утро Варни провел в офисе
доктора Оборондо, слушая, как светлокожая
девушка со сплюснутым носом разговаривает по
телефону с различными ведомствами и наблюдал,
как при каждой узнаваемой ею новости ресницы
ее рассерженно опускались или торжествующе
взлетали вверх. Иногда разговор велся на местном
диалекте, и тогда Варни понимал одно только
периодически повторяющееся слово
«Бергмюллер». Иногда девушка переходила на
свой чудовищный английский. Комиссару из
Лондона необходимо поговорить с бывшим
майором. Скотленд-Ярд, о, конечно, он приехал
сюда специально из-за этого Бергмюллера.
Произошло убийство, просто ужасно, быть может,
Бергмюллер нс только путчист, но еще и убийца?
О, это очень срочно. Что, на следующей неделе?
Да вы шутите?
- Вы очень проворно работаете, - похвалил
ее Варни через некоторое время. - Я очень желал
бы, чтобы в моем бюро в Лондоне все девушки
были бы такими.
Он вспомнил о телетайпе из Соутхэмптона,
который должен был предупредить его о визите
миссис Рубичек и попал в его руки только тогда,
когда она уже сидела перед ним. Девушка оперлась
506
подбородком на свой кулачок и простонала,
уронив руки на колени:
- Но я же не справлюсь!
Прошли еще два дня, пока Варни, наконец,
впустили в железные ворота тюрьмы Кано. Только
теперь он вошел туда как свободный человек, как
комиссар Скотленд-Ярда; радостной улыбкой
приветствовал его начальник тюрьмы, даже
морщинки у него на лбу немного разгладились.
Такая досадная ошибка произошла несколько
дней назад! Но ведь с господином обходились
вполне корректно?
- Абсолютно. Бергмюллер еще у вас? Мне
кажется, что ваши стены и решетки не станут для
него большим препятствием, если он непременно
пожелает отсюда выйти.
- Но куда ему идти?
- Это верно, - согласился Варни. - Я думаю,
что идти пешком до побережья он не очень-то
стремится.
Бергмюллер уже сидел в рабочем кабинете
начальника, на стуле возле двери расположился
дюжий молодец в десантной форме, вооруженный
резиновой дубинкой и с автоматом между колен.
Бергмюллер не выразил никакого удивления.
- На ваше появление я и рассчитывал, -
заявил он. - Я очень ошибусь, что теперешним
своим неприятным положением я большей частью
обязан именно вам?
- Вы обязаны этим только самому себе, -
ответил Варни.
Он не хотел накалять атмосферу. Чуть
помолчав, он спросил, не желает ли Бергмюллер
курить. Тот взял сигарету из предложенной пачки.
507
- Я приехал сюда не по тому делу, из-за
которого вас арестовали, - начал Варни, - и мне
пришлось убедить государственную прокуратуру,
что об этом спрашивать я вас не стану. Меня
интересует то, что вы знаете о стюарде Райте.
Несколько недель назад в Лондоне было
совершено убийство, и Райт мог быть к этому
причастен. Таким образом, вас я хочу допросить
в качестве свидетеля. Должен ли я обратить
внимание на то, что вы согласно как нигерийским
законам, так и законам Великобритании и вашего
собственного отечества обязаны говорить только
правду?
- У меня нет оснований этого не делать. -
Бергмюллер опять схватился за выложенную
Варни на стол пачку и прикурил новую сигарету
от старой. При этом веки его дрожали: видимо,
последние дни не прошли для него бесследно.
- Я один раз видел Райта, - сказал он,
затягиваясь дымом. - Правительство Дахоми
хотело приобрести оружие: автоматы, ручные
цэанаты, хранатометы, а также транспортные
средства. Один из представителей фирмы
Джексона попросил меня выступить в качестве
консультанта. Опыт работы в тропиках,
понимаете? Оружие, применяемое в Европе,
далеко не является годным к применению в
джунглях. Мы сидели в Лондоне, в одном из
бюро Джексона, пять или шесть специалистов.
Одним из них был Райт.
Варни протянул ему фотографию Бенфилда:
- А этого там не было?
Бергмюллер рассмотрел фото, покачал
головой.
503
- Райт, - сказал он, - имел богатый опыт
транспортировки оружия конспиративным
способом. И, прежде всего, хорошие связи. И
именно он на этом обсуждении сделал
великолепное предложение, как быстро и надежно
можно было переправить оружие в Дахоми.
Упоминалось ли на этом совещании имя
Бенфилд? Заходила ли речь о Грэхеме? О
Хаагинсе? О «Бризбэн Стар»? О том, что кого-то
нужно убрать с дороги? Варни спрашивал, а
Бергмюллер лишь качал головой.
- Вам известно, какая у вас труппа крови?
- спросил вдруг Варни.
- Я был бы плохим солдатом, если бы не
знал этого. Группа крови А.
И опять: когда состоялся этот разговор?
Встречался ли он с Райтом после этого?
Действительно ли никак не упоминался Грэхем?
Когда стало слишком жарко, они сделали
перерыв. После этого Варни отпечатал на
пишущей машинке двумя пальцами протокол,
свидетель прочитал и, будучи согласным со своими
показаниями, подписал. Варни спросил:
- Вы рассчитываете надолго задержаться в
этих стенах?
- Ни в коем случае. Я солдат, я обучаю
солдат - а как их будут использовать, это уже не
мое дело. О путче я, разумеется, ничего не знал.
И кроме того, - и тут Бергмюллер впервые за этот
день улыбнулся, - мое правительство за меня
заступится.
- Я тоже так считаю, - горько промолвил
Варни.
Варни отправился назад в отель. Вечером
509
из тюрьмы сообщили: показания Бергмюллера
подтвердились: у него на самом деле была труппа
крови А.
На следующее утро, когда небо было ясным
и свежим, а а листьях пальм блестела роса, Варни
собрался в обратный путь.
6. Мухи поздней осенью
К генеральному совещанию у Шефердсона
Бостон готовился не одну ночь. От Варни он
знал, какой стиль доклада предпочитал
Шефердсон: тщательно проверенные факты в
качестве основных положений, указания на
недостатки, предложения относительно
дальнейших шагов - от своих сотрудников
Шефердсон требовал фантазии, интересных
комбинаций, интуиции. Воздух в конференц-
зале был голубым от сигаретного дыма.
- Райт, - докладывал Бостон, - в данный
момент наиболее интересная для нас фигура.
Когда он умер, ему было двадцать шесть лет.
510
Последние три года он ходил на «Бризбэн Стар»
по одному и тому же маршруту. На корабль он
поступил через три недели после капитана Пэнки,
единственного человека из команды, обладавшего
группой крови АВ. По показаниям Бергмюллера
Райт был специалистом по транспортировке
оружия в Африку, и, вероятно, мы не ошибемся,
предположив, что грузом этого судна не всегда
являлись безобидные товары.
Затем Бостон рассказал биографию Райта:
родительский дом, школа, дальнейшее обучение,
женитьба, двое детей.
- У Райта был брат, двумя годами старше,
он - торговый агент фабрики по производству
оружия Когсуэлла и Харрисона, - произнес
Бостон.
В зале произошло некоторое оживление.
«Черт побери»,. - произнес Шефердсон, Варни
что-то записал в блокнот.
- Мы в свое время, - продолжал Бостон, -
удовольствовались показаниями Пэнки о том,
что в тот вечер, когда произошло убийство, они
устроили у себя вечеринку вместе со своими
друзьями. Жена Пэнки и парочка, бывшая у них
в гостях, сказали то же самое. Допросы
проводились в отделе криминальной полиции
Соутхэмптона, и я не присутствовал при. этом.
Мы располагаем также характеристикой из
пароходной компании, где о Пэнки говорится
как о человеке очень надежном - и всего этого
нам было достаточно, чтобы исключить Пэнки
из круга обвиняемых. Теперь он вновь становится
нам интересен.
- Последовал перерыв, окна пооткрывали,
511
дым понемногу рассеялся, шесть человек
прислонились к подоконникам, лишь Шефердсон
все сидел на своем месте.
В заключение Бостон сказал:
- Я считаю, что теперь необходимо заняться
пароходом «Бризбэн Стар» и его капитаном,
выяснить, существовала ли связь между
капитаном и братом Райтом, еще раз
перепроверить алиби Пэнки.
Когда Бостон закончил, Варни подмигнул
ему: Бостон хорошо справился со своей задачей.
Затем последовал доклад Варни о его поездке в
Африку. Хотя Скотленд-Ярду она не принесла
почти никакой пользы, она привела в движение
некоторые силы, благодаря чему обеспечила
возможность секретным службам нанести
мощный удар. Мало успеха в собственном деле,
зато большая помощь Британии - уже достаточное
утешение. То, что предложил юный коллега
Бостон, кажется довольно интересным, так что
надо мобилизовать все силы против Пэнки и его
корабля.
Варни заслужил всеобщее одобрение.
Хаагинс и Хэберлин пока не выпускались из
поля зрения, но центр внимания перемещался на
«Бризбэн Стар».
- И еще кое-что, - произнес Шефердсон. -
При чтении одного из отчетов мое внимание
привлекло то, что у Грэхема была овчарка, и ведь
у Бенфилда тоже была собака, причем именно
овчарка. Неужели никому до сих пор это не
бросилось в глаза?
- Мне, как ни странно, нет, - удивленно
произнес Варни, чтобы не подвергать Бостона
512
возможной критике. - Мы попытаемся выяснить,
существует ли здесь взаимосвязь.
Шефердсон закончил совещание. Варни и
его люди вернулись к своей работе.
- Я не хотел бы спрашивать у Грэхема
прямо, где он взял свою собаку, - сказал Варни
Бостону. И вас с таким вопросом я посылать к
нему не могу. У вас нет никакой идеи по этому
поводу?
- Породистые собаки носят имена,
указывающие на то место, где они воспитывались,
и это зарегистрировано в клубе собаководов.
Варни продиктовал секретарше задание
отделу криминальной полиции Шеффилда.
- В ближайшие дни, - сказал он Бостону, -
в Скотленд-Ярде делать нам особенно нечего,
поэтому мы с вами вместе едем в Соутхэмптон.
Сотрудники криминальной полиции
Соутхэмптона, сумевшие в кратчайший срок
перед путешествием Варни на корабле сделать
ему паспорт, и на этот раз проявили себя
мастерами своего дела. Это были настоящие
профессионалы и симпатичные люди, не
испытывающие стремления оформить как
собственное дело то, в чем просил их
посодействовать Варни. "
Выяснив подробности того, что им
предстояло сделать, они решили: в последующие
три дня все свои силы мобилизовать для работы
с «Бризбэн Стар»* пока корабль не отправился в
плавание. Необходимо было провести досмотр
трюмов, каким-то образом придраться к Пэнки,
попытаться установить/существовала ли связь
между Пэнки и братом Райта.
17 Воаврацевве Джека
5ГЗ
- Мне очень бы хотелось, - намекнул им
Варни, - чтобы вы обнаружили нечто такое, из-
за чего мы смогли бы задержать Пэнки. В мои
планы никак не входит то, что он именно теперь
на несколько недель отправится в длительное
плавание.
Кто-то тут же спросил.
- Значит, необходимо сделать так, чтобы
он на чем-то споткнулся?
- Ну, так прямо я не говорил.
После обеда Варни с Бостоном стояли на
пристани, где швартовался «Бризбэн Стар». Варни
показал, где была их с Рубичеком каюта, где
находился вентиляционный люк, возле которого
он подслушивал разговоры супругов Карлос, и
где на него набросился Райт. Затем они сели в
машину Варни и направились в Моттисфронт,
где проживала вдова Райта. За последнее время
здесь возникло несколько довольно крупных
поселков, в которых снимали жилье
преимущественно семьи моряков; неподалеку
находились Соугхэмптон и Портсмут. Во время
коротких увольнений на сушу морским волкам
не приходилось тратить много времени на поездку
домой и обратно на корабль, да и цены на
квартиры здесь были не так высоки, как в самих
портовых городах. Варни остановил машину на
обочине улицы, по бетонной дорожке они с
Бостоном, минуя газоны и детские площадки,
подошли к блоку жилых зданий. Посреди зарослей
кустарника был сооружен бассейн, сильный ветер
нарушал гладкую поверхность воды в нем,
вздымая в воздух какие-то обрывки бумаги и
прочий мусор.
5.1.4
Миссис Райт жила на третьем этаже одного
из домов; она и се дети оказались дома. Это была
молодая, не очень привлекательная женщина,
одета она была в теплые шерстяные брюки и
свитер с высоким воротом, но, несмотря на это,
видимо, мерзла. Мальчику се было на вид лет
около пяти, девочке - года четыре; дети,
исполненные любопытства, нерешительно
остановились возле двери, им тут же было велено
идти и заниматься своими делами, они исчезли,
но вскоре после этого их носы опять просунулись
в дверную щелочку. Варни и Бостон предъявили
свои документы.
- Я думала, что меня, наконец, оставят в
покое, - произнесла женщина.
Она прошла в глубину комнаты, показала
на стулья, однако не предложила криминалистам
снять пальто. Светлыми, несколько водянистыми
глазами она изучала Варни и Бостона. Варни
тотчас же приступил к делу, спросив, на каком
корабле работал ее муж, прежде чем обосноваться
. на «Бризбэн Стар».
- На «Оттаве». Рейсовый маршрут в Канаду.
- Большое пассажирское судно, если я не
ошибаюсь.
- Двадцать две тысячи тонн, один из самых
скоростных лайнеров в мире.
- И почему он сменил место работы?
- Ему предложил это Пэнки.
- Они давно были знакомы?
- Еще по морскому клубу. Или по
профсоюзной деятельности. Зачем вам это? Разве
теперь это важно?
- Важно, - кивнул Варни. - Значит, Пэнки
515
пригласил вашего мужа на «Бризбэн Стар»?
Женщина кивнула.
- Сначала муж не хотел, но потом все же
согласился.
Теперь, когда речь зашла о Пэнки, она
рассказывала, не принуждая Варни даже задавать
вопросы.
- Я сперва отговорила его, но Пэнки сам
пришел сюда, завел разговор, а мне пришлось
выйти на кухню. Затем они заспорили, Пэнки
один раз даже повысил голос. Когда он ушел,
мой муж явился на кухню весь бледный и очень
взволнованный. А вечером он сказал, что, может
быть, скоро нам удастся купить собственный
дом, он всегда мечтал об этом.
- И как с этим обстояло дальше?
- Сначала мы обосновались здесь, затем
купили машину и кое-что стали откладывать.
- И все это с заработной платы?
- Он получал довольно много чаевых. -
Женщина несколько подозрительно взглянула
на Варни, как бы пожалев, что сказала лишнее.
- - Но теперь наши деньги уже все вышли, -
-поспешно прибавила она, слишком уж поспешно,
чтобы фраза эта могла звучать убедительно.
- Впоследствии Пэнки заходил к вам? -
поинтересовался Варни.
- Время от времени.
- И вам опять приходилось выходить на
кухню?
- Да нет, мы иногда даже немного выпивали
все вместе.
- После смерти вашего мужа Пэнки бывал
у вас?
516
- Нет, никогда.
В соседней комнате детишки затеяли ссору,
женщина выбежала и прикрикнула на них. Когда
она вернулась, Варни произнес:
- И еще два вопроса. Знаете ли вы этого
человека? - Он показал ей фотографию Бенфилда;
она покачала головой.
- Тогда другой вопрос: был ли ваш муж
вспыльчив, точнее, мог ли он сам затеять драку?
- Я никогда за ним ничего подобного не
замечала, - ответила она, - и никогда ни о чем
таком не слышала. А что касается этого случая на
корабле, то, насколько я знаю собственного
мужа, могло случиться только то, что этот адвокат
сам на него бросился.
- Быть может и так, - произнес Варни.
Варни и Бостон попрощались. Обогнув
дом и взглянув затем наверх, они увидели
стоявшую у окна миссис Райт; она рывком
задернула штору.
Бостон спросил:
- Неужели на борту корабля действительно
дают такие солидные чаевые?
- Я во всяком случае ничего подобного не
замечал, - сказал Варни. -
Они вернулись в Соутхэмптон, пообедали
в столовой самообслуживания жареной рыбой с
чипсами, затем в ближайшем тире постреляли в
оленей и зайцев, прыгавших по ядовито-зеленому
лесу. Из десяти возможных целей Бостон поразил
девять, а Варни - только семь.
- Если дело дойдет до крайности, - пошутил
Варни, - то я, пожалуй, уступлю вам пальму
первенства.
517
Вечером они опять заехали в порт,
прогулялись вдоль «Бризбэн Стар», ожидая
неизвестно чего. На улице похолодало, они
подняли воротники своих пальто.
- Хотел бы я сейчас оказаться в Кано, -
промолвил Варни. - Вы только представьте себе:
пальмы, сухой ветер, прилетевший, казалось,
только из Сахары, тридцать пять градусов в тени.
А потом - виски в прохладном барс, и сразу же
на солнце. И после одной рюмки ты пьян в
стельку.
Они попытались вычислить, кто из
прогуливавшихся по набережной людей был
наблюдателем из Соутхэмптонской
криминальной полиции: вон та влюбленная
парочка или пожилой человек, толкавший впереди
себя тележку, или эти двое матросов, ожесточенно
спорившие о том, справа или слева от церкви
находится бордель в Портсмуте. На «Бризбэн
Стар» все было тихо. Только под капитанским
мостиком и вдоль нижней палубы горели огни;
вся кормовая часть была погружена во тьму.
Однажды на палубу выглянул человек, Варни
предположил, что это, скорее всего, был Роскилл.
Затем набережная опустела, Варни и Бостон еще
раз прошлись вдоль судна.
- Надеюсь, что кто-то все же ведет
наблюдение за кораблем, - сказал Бостон.
- Я полагаю, что наши коллеги здесь по
крайней мере так понимают свою задачу.
Они переночевали в отеле, в котором
оставили свои чемоданы, прибыв в Соутхэмптон.
Утром они встали-довольно рано и вышли на
улицу, в желтоватый тяжеловесный туман,
518
спустившийся на город. Автомобиль они оставили
в гараже и шли около получаса пешком по
мокрым улицам; фонари вокруг казались им
окутанными дымкой, машины передвигались не
быстрее пешеходов. Из бюро криминальной
полиции Варни связался по телефону со
Скотленд-Ярдом. В Шеффилде, как сообщили
ему, были наведены справки в клубе собаководов.
Грэхем не являлся его членом, и никто ничего не
мог сказать о его собаке. Нужно было действовать
каким-то другим методом.
Было получено письмо из Базеля: комиссар
Фюссель сообщал, что у Хэберлина случился
тяжелый нервный приступ, и пока о дальнейших
его допросах речь идти не может. Но, с другой
стороны, он и так не уверен, что тот может
рассказать еще что-то важное, ведь основную
информацию Хэберлин уже выложил. Варни
позвонил жене: дома было все нормально, все
здоровы, в Лондоне жуткий туман, однажды
приходил коммерческий агент, . предлагал
приобрести проигрыватель, солодовый-экстракт
и энциклопедический словарь.
- Не поддавайся на происки, девочка, -
сказал Варни. - И не снимай с двери цепочку.
Здесь? Нет, пока что ничего мы тут не добились.
Время до обеда они провели в бюро
криминальной полиции, дожидаясь сообщений
с «Бризбэн Стар». Наблюдатель, обосновавшийся
в кабине башенного крана, стоящего немного в
стороне от корабля, передал по коротковолновой
рации, что видит только носовую часть и верхушки
мачт, а все остальное потружено в туман. Полным
ходом шла заправка судна бензином. Командовал
519
этим Роскилл, Пэнки видно не было. Около
полудня капитан прибыл на такси; шофер помог
отнести ему на борт один из чемоданов, второй
он тащил сам. Варни уже подумывал о том, не
вернуться ли ему в Лондон, поручив наблюдение
за пароходом Бостону, как из порта сообщили:
корабль готов принять груз на борт. «Вот на этом
мы поприсутствуем», - оживился Варни. Они уже
надевали пальто, как арни позвали к телефону:
на проводе Шеффилд.
- Сегодня утром мы отправили на задание
нашу молодую ассистентку с овчаркой, - услышал
Варни. - Миссис Грэхем, отправляясь за
покупками, взяла с собой свою собаку. Оба пса
проявили друг к другу интерес, и женщины
разговорились. При этом наша сотрудница узнала
имя собаки Грэхема: его зовут Робин де Каррик.
г Прелестное имечко, - заметил Варни, - и
очень чистая, работа вашей ассистентки.
Попытайтесь, пожалуйста, выяснить, кто
воспитал эту собаку. И тут же сообщите результат
в мое бюро в Лондоне.
Варни положил, трубку. Пока они с
Бостоном ехали в порт, он рассказал о том, что
узнал из Шеффилда. Туман понемногу
рассеивался, теперь корабль был виден им
полностью во всю длину, видно было и портовой
кран рядом с судном, людей на кормовой палубе,
два хрузовика на пирсе.
. . - Сейчас будем проводить санитарный
контроль, - сказал сопровождавший их сотрудник
криминального отдела. - Это .самое надежное
средство здесь, в порту, получить доступ к тому,
что нам нужно.
520
Варни сказал:
- Бостон, вам лучше пойти с ним. Я подожду
здесь, в машине: я не хотел бы преждевременно
разоблачать адвоката Арроу.
Дальше все происходило быстро и без
осложнений. Бостон, никогда не участвовавший
ни в чем подобном, даже удивился. Полицейский
подошел к первому грузовику, предъявил свои
документы, попросил необходимые бумаги. Ему
ответили, что они у капитана. Оба криминалиста
поднялись на борт, возле леера их встретил
Пэнки, он вручил им папку с документами:
электромоторы, предназначенные для отправки
в Дакар, фирма-поставщик, принимающая
фирма, штемпель таможенного ведомства - все в
порядке.
- Мы хотели бы осмотреть груз.
Пэнки повел их в кормовую часть - тяжелый
приземистый человек с привычной походкой
старого морского волка. Один из ящиков как раз
подняли на борт. Пэнки приказал двум матросам,
вскрыть его. Под промасленной бумагой и
опилками их взглядам открылся корпус
электромотора. Бостон вытащил стоявший сверху
мотор, нагнулся над ящиком, разгреб следующий
слой опилок, и тут ощупал что-то длинное и
узкое. Он вытащил продолговатый предмет,
развернул бумагу и тут же увидел металлический
корпус. Он вынул следующий мотор, затем
взглянул на Пэнки, бычье лицо которого начало
наливаться краской, затем вытащил еще один
длинный и узкий сверток.
- - Кажется, это автоматическое оружие, -
произнес он.
521
Пэнки молчал, он только медленно качал
головой.
- Груз конфисковывается, - заявил Бостон.
- Все ящики сгрузить с борта корабля. Вы, мистер
Пэнки, пройдете с нами. Нам есть о чем вас
порасспросить.
- Я не имею к этому никакого отношения,
- произнес Пэнки и отвернулся.
Пэт Окине лежал на животе на диване и
читал: «На этих жалких улицах детектив является
героем. Он должен быть цельной личностью,
простым человеком, и одновременно человеком
необыкновенным. Он должен быть человеком
чести, не думая об этом, и никогда об этом не
заговаривая. Он должен быть лучшим человеком
в мире и доброжелательным к другим людям. Его
личная жизнь не касается меня никоим образом.
Если он человек чести в чем-то одном, то должен
оставаться таким и во всем остальном. Он никогда
нечестным путем не прикарманит ничьи деньги
и не потерпит оскорбления, отомстив за себя
хладнокровно и беспощадно. Он силен и
решителен, обладает тончайшим чутьем. Если
бы таких людей было больше, то я верю, что жить
в наше время было бы безопасно и не скучно
настолько, что даже не хочется жить в такое
время».
То, что написал здесь Раймонд Чандлер,
любимый писатель Окинса, было бальзамом на
его раны. Какточно! Человек чести, молчаливый,
бедный. Ему стреляли в спину там, в темных
гуннских горах, и он отомстит за себя, когда
настанет его время. Окине прошлепал в ванную,
стянул с себя пижаму. Стоя под душем, он
522
осторожно удалил последний пластырь, включил
ледяную воду и встряхнулся. Ставя на плиту
чайник, он услышал, как в ящик на двери опустили
почту. Реклама какого-то журнала, новой
табачной лавки на соседней улице. И никакого
нового предложения. А если бы пришло
предложение, то ведь опять какое-нибудь
бракоразводное дело: кто с кем ехал, в какой
машине, в каком баре танцевали, в каком отеле
ночевали.
Окине швырнул рекламные проспекты В
корзину. Он прикинул, сколько денег у него
осталось от гонорара из Скотленд-Ярда. Если
ничего не случится, то на них можно прожить
пару недель. Сейчас нового заработка там не
намечалось, Варни был по уши в своих делах, а
с Бостоном Окине не контактировал. Он мог бы
поехать в Амстердам, найти там Керкенааха и
свести с ним счеты. Потому что детектив мстит
- и в этом Чандлер прав - точно и безжалостно.
Решится ли он на это?
Окине выпил свой чай, съел немного
сухариков с мармеладом. Он опять взялся за
детективный роман, строил комбинации и уже
раскусил преступника, однако в конце был все-
таки удивлен. У Чандлера вдегда одна изюминка
следовала за другой. Было ли так в жизни?
Пожалуй, не так надуманно, но все же
достаточно запутанно. Окине задумался над делом
Бенфилда, вспомнил всех, кто, насколько было
ему известно, был с ним связан. На ум пришел
инженер Кроу - достаточно ли занимался им
Варни?-Около полудня Окине вышел излома. Он
с удовольствием предпринял бы сейчас какое-
523
нибудъ развлекательное путешествие,
познакомился бы с девушкой и ни о чем бы не
заботился. А может, ему стоит совместить
приятное с полезным и отправиться в Сомерсет,
где у Кроу был летний домик. «Кроу, - подумал
он, - был бы убийцей как раз в чандлеровском
вкусе - поначалу такой простодушный парень,
но в конце концов должен оказаться злодеем».
Окине вернулся в свою квартиру и принялся
собирать чемодан, сверху он положил
неизменный эспандер. Из большого гаража в
конце улицы он вывел свою машину, заправился
бензином и отправился в дорогу. Он восхищался
своей памятью, в которой оседали самые, казалось
бы, незначительные веши: он не забыл даже
название деревни, в которой находился домик
Кроу. Она называлась Блэгдон. По широкой
трассе, проложенной до Бристоля, он проехал
довольно большое расстояние, затем свернул на
северо-запад. Здесь резко обрывалась
промышленная область, уступая место лугам и
пастбищам. За проволочными оградами
неподвижно стояли коровы, то и дело попадались
небольшие рощицы или заросли кустарника и
маленькие деревеньки. В второй половине дня
воздух стал необыкновенно свежим; перед
Окинсом простирались холмы со своими
пологими серыми склонами, с перелесками и
долинами. С шоссе он свернул на проселочную
дорогу и въехал в деревню Блэгдон. Там он
пообедал и осведомился насчет дома инженера
Кроу. Хозяин харчевни позвал свою жену, и она
подробно описала Окинсу дорогу вверх по холму.
- Спросите мистера Малера, он живет в
524
самом первом доме.
За деревней Окине свернул на еще более
плохую улицу, затем увидел табличку: «Частная
дорога». Он вышел из машины, отворил калитку,
проехал и запер калитку снова. Дорога, по которой
он ехал теперь, была столь ужасна, что Окине
пожалел, что вообще сюда отправился. Было бы
куда лучше за те же два дня, что продлится эта
поездка, поискать новое дело, которое могли бы
предложить старые клиенты.
Однако, когда он стоял перед летним
домиком, расположенном на отлогом склоне
холма, он больше не жалел о своей поездке. Здесь
бы ручей с. чистой водой, впадавший в пруд,
сосны на вершине холма, чистый воздух и
абсолютная тишина. Домики стояли на
расстоянии ста-двухсот метров друг от друга,
разделяемые газоном и кустарником и лишь
изредка - заборами. Самый первый дом был
несколько больше всех остальных, за ним
виднелись два сарая, из дымохода вился дымок.
Здесь, должно быть, и жил Малер.
Окине вышел из машины. Залаяла собака,
затем опять все стихло. Окине обошел вокруг
одного из сараев; пара куриц ковырялась в песке;
вновь раздался собачий лай. Окине был уверен,
что его появление было здесь замечено. Наверное,
не так уж часто в это время года сюда кто-то
приезжал. Ему показалось, что за ним наблюдают,
а затем за оконным стеклом появилось лицо
человека; Он подошел поближе. Окно отворилось,
я Окине увидел, что это был довольно пожилой
человек с седыми, стриженными . ежиком
волосами и коротенькой, , такой .же -белой,
бородкой, с маленькими глазками, почти
пропадавшими под тяжелыми веками и упрямым
ртом, никак не подходившим к этому лицу.
Окине спросил:
- Это вы - Малер?
Человек кивнул.
- Окине, приятель Кроу. Я должен
посмотреть, все ли в порядке в его доме. - Окине
улыбнулся, сам при этом заметив, что звучало
это не совсем естественно. - К сожалению, я
забыл, какой из домов его. Где-то вон там, не
правда ли?
- Да, именно там, - Малер с подозрением
взглянул на него. - Сейчас я выйду. - Он закрыл
окно, прошло еше несколько минут, затем
отворилась дверь, и Малер, опираясь на костыли,
выбрался наружу. Это был широкоплечий
мужчина с мощной шеей и длинными руками.
Левая его штанина в том месте, где должно было
находиться колено, была обрезана и перехвачена
булавкой.
- Великолепный здесь воздух, - сказал
Окине. - Только немного уединенно. - Он заметил,
что Малер был не так стар, как он решил сначала,
сейчас ему на вид нельзя было дать больше
пятидесяти лет.
- Но не для меня, - возразил Малер. -
Жаль, что жены моей нет дома, она бы могла
проехать с вами вместе вон до того поворота
наверху и показать вам дом Кроу. А мне будет
слишком уж тяжело возвращаться. Но я думаю,
вы сориентируетесь: третий от конца дом, зеленые
ставни. А что новенького у Кроу?
- Да ничего особенного. У него просто нет
526
времени сюда заехать, а у меня как раз оказались
кое-какие дела в этой местности.
- Смешно, - произнес Малер, - а я думал,
что Кроу позавчера был здесь. - Окине
вопросительно посмотрел на него, и тот
продолжил: - Я слышал, как проезжала машина
и по звуку понял, где она остановилась - с
течением времени я научился определять это.
Окине достал из кармана пачку сигарет,
Малер взял одну. Окине спросил, постоянно ли
здесь живет Малер, а тот, очевидно, ничего не
имел против небольшого разговора. Он был
пенсионером, ногу свою потерял на фронте, дети
выросли и жили со своими собственными
семьями, а пенсии вполне хватало для скромного
существования - здесь было все, что ему
необходимо, жизнь была дешевой, сам он держал
кур, овец и двух свиней, а футбол показывали по
телевизору.
Окине сказал:
- Тогда я зайду к вам, когда буду
возвращаться.
Дом с зелеными ставнями располагался на
холме чуть выше остальных, было вполне
объяснимо, что Малер слышал, когда по холму
ехала наверх машина. Еще не Выходя из машины,
Окине заметил, что недавно здесь разворачивался
автомобиль: трава на глинистой почве была
примята и еще не выпрямилась. Он взглянул на
остальные домики: ставни везде были закрыты,
ниоткуда не доносилось ни звука. Окине обошел
вокруг дома Кроу, на южной стороне увидел
веранду, дымоход, торчавший над покрытой
гудроном крышей.' С задней стороны дома
несколько ступенек вели к двери, а рядом с ней
находилось еще одно окошко. На ступеньках
лежало несколько комочков земли. Позади дома
находился гараж, построенный из готовых
бетонных блоков, рядом тромоздилась стопка
древесноволокнистых плит. Окине перепрыгнул
через перила. Он подергал ставни, затем достал
свой складной нож и попытался, просунув его
между ставней и стенкой, поддеть крючок, на
который они были заперты, но ему это не удалось.
По одной из балок, поддерживавших крышу
веранды, он вскарабкался на крышу, подобрался
к дымоходу и заглянул внутрь; если ничто его не
обманывало, в последнее время здесь не топили.
Он взглянул вниз на гараж, на след автомобиля
перед ним, и теперь отчетливо увидел, что машина,
которая недавно здесь останавливалась, в гараж
не заезжала. Окине скользнул в дымоход,
спрыгнул вниз, без труда поднялся на ноги.
Рядом с ним прожужжали две мухи. Это была
редкость в такое время года.
У окошка рядом с дверью ему удалось то,
что не получилось на веранде: ножом он отомкнул
два крючка, ставни распахнулись, окно за ними
открыть труда не составило. Окине подтянулся,
влез в окошко и оказался в кладовке между
раскладушкой, кучей инструментов и лежавшей
на полу калиткой от забора. Дверь в прихожую
подалась, противно заскрипев, и Окине, поспешив
в большую комнату, открыл ставни и там. Вдоль
стен приткнулись деревянные скамеечки,
посередине стоял грубо обтесанный стол, тут же
был камин, сложенный из кирпича, керосиновая
лампа стояла на столе, рядом со столом находилась
528
еще одна раскладушка. В кухне Окине увидел
маленькую керосиновую печку, древний
кухонный шкаф и полку с кастрюлями и
сковородками. Кругом лежала пыль, воздух был
спертым, и ничто не говорило о том, что недавно
здесь кто-то был.
Но на столе и двух табуретках пыли не
было, не было ее и на ручке окна, на полу между
дверью и окном. Окине присел, закурил сигарету
и задумался. Если здесь и был Кроу, он старательно
попытался устранить все следы своего
пребывания. Окине встал и прошел в кладовую,
там он взглянул на подоконник. На нем тоже не
было пыли, также, как и на подоконничке рядом
с маленьким окошком. Затем он вернулся в
большую комнату и решил, что вовсе не зря сюда
приехал. Конечно, могло быть и так, что Кроу
заезжал сюда на пару часов с подружкой и
уничтожил все следы, чтобы жена его в следующий
раз ничего не заметила. Но почему Кроу
карабкался через окошко? Но и на это можно
было дать ответ: он не знал заранее, что поедет
сюда, и поэтому не захватил с собой ключи.
Над столом пролетела муха, движения ее
были вялыми. Окине отмахнулся от нее. Потом
он высунулся из окна, наклонился в ту сторону,
где, жужжа, копошились мухи; там виднелось
что-то темное. Окине принюхался. Он увидел
слабый след на траве, где в одном месте она чуть-
чуть была пригнута по направлению к сараю.
Несколько быстрых шагов, и Окине уже
разбрасывает в разные стороны древесные плиты '
и стройматериалы. Первое, что он увидел, были
коричневые? мужские ботинки, затем - носки,
529'
брюки, ремень. Человек, лежавший тут, был убит
двумя выстрелами: одна пуля попала под левую
лопатку со спины, а другая в голову, между ухом
и затылком. Черные волосы убитого, слипшиеся
от крови, свисали на лицо с широкими бровями
и большим носом. Человеку этому было лет
пятьдесят, одежда его была прочной и добротной,
но довольно старомодной. Окине пошарил в его
карманах, нашел кошелек, в котором лежало
около двух фунтов купюрами и мелочью, расческу,
два носовых платка и связку с двумя большими
и тремя маленькими ключами. Ни документов,
ни записной книжки не было. На отвороте
пиджака была пришита фирменная этикетка
«Корнер и Свиден, Бирмингем».
Окине опять прикрыл труп
стройматериалами. По дороге обратно в траве он
нашел следы крови. Окине надеялся, что дождя
не будет, пока здесь окажется Варни со своими
людьми. Он подумал, что, должно быть, человек
этот не опасался своего убийцу, потому что
стреляли с близкого расстояния и со спины.
Пиджак на спине и рана на голове носили явные
следы оружейных выстрелов. Однако как Окине
не искал, он не нашел ни одной гильзы и ни
одного следа борьбы.
Уже начало темнеть, когда он подъехал к
дому Малера. На этот раз он зашел в дом, сел
вместе с Малером за стол. «Действительно, чудное
местечко, - заговорил он с ним, - теперь он
понимает своего друга Кроу, что его не пугает
даже долгая дорога сюда. Так как говорит мистер
Малер, когда он слышал, что подъехала машина
Кроу? Малер некоторое время задумчиво
530 .
разглядывал его, а затем спросил:
- Вы из полиции, так ведь?
- Да, вроде того, - произнес Окине, доставая
свои документы.
- Терпеть не могу людей вашего сорта. Да
наверное у Кроу завелась маленькая подружка, и
теперь вы хотите вынюхать - кто, когда и как. Ты,
шпион, давай проваливай отсюда!
Окине подумал в этот момент о детективе
Далласе из романов Чандлера и о том, как сам он
ловко, раскрутил портье в амстердамском отеле.
Но на этот раз не имело никакого смысла давать
этому человеку деньги.
- То, что вы не расскажете мне сейчас, вам,
вероятно, придется вскоре поведать полиции.
Почему вы не хотите сказать это именно мне?
- Прочь отсюда, шпион! - заявил Малер. -
Я в последний раз говорю!
Окине встал:
- Передавайте большой привет вашей жене.
Он вышел, сел в машину и выехал на
жуткую частную дорогу, затем ему пришлось
вылезти еще раз, чтобы открыть калитку. И
больше уже не останавливаясь, он помчался в
Лондон.
- Продолжаем, - сказал Варни Бостону. . -
Предложите даме чашку чаю, а затем первым
делом выясните следующее: что они ели и что
они пили в тот вечер. Если сегодня мы не
проясним этот вопрос, то придется завтра с утра
приглашать другую пару, их друзей. А сейчас я
пойду к Пэнки, потом еще загляну к вам.
Допрос супругов Пэнки начался еще до
обеда, а сейчас уже было семь вечера. До сих пор
.531
выяснялся один только вопрос: вечеринка в тот
день, когда был убит Бенфилд. Пэнки до сих пор
настаивал на своих показаниях, но его жена,
которую допрашивали в другом кабинете,
запуталась в собственных противоречиях.
- Итак, - произнес Варни, опять сидя
напротив капитана, - еще раз все сначала.
Вечеринка началась около семи часов?
Мощной волосатой рукой Пэнки провел
по лысой голове.
- В семь часов, - тупо повторил он.
- И кто принимал в ней участие?
- Я же говорил вам это уже сто раз.
- Самое большее пятьдесят. И если я спрошу
еще пятьдесят раз, то вам придется столько же
раз мне ответить.
Пэнки вытащил носовой платок и отер
лоб. Он ужасно вспотел, но Варни и не собирался
открыть поэтому окно.
- Итак, сначала вы пили пиво? - спросил
Варни; капитан кивнул. - Что за пиво?
- Я уже не помню.
, . - Только пиво?
_ .л......Может, и виски.
- А вот ваша жена говорит, что виски вы
-стали пить уже потом. _ -
- Может быть, и так.
- И потом ваша жена сказала, что она тогда
же накрыла ужин.
- Значит, так оно и было.
. Варни, откинулся на спинку кресла.
- Послушайте,. - произнес он, постукивая
карандашом по крышке стола; - вы сами ухудшаете
свое положение. Вам же должно быть ясно, что
532
своевременное признание сможет облепить ваше
положение.
Варни не решился бы говорить такие
банальности старому мошеннику. Но Пэнки
никогда до этого с полицией дела не имел и к
ответственности не привлекался. Теперь он так
сильно стиснул свои руки, что костяшки его
пальцев побелели. Он спросил;
- Мою жену еще будут допрашивать?
- Конечно.
- Но ведь она может и отказаться от своих
показании.
- Об этом она осведомлена; ей
необязательно давать показания о своем супруге.
Но ей, разумеется, известно также, что это не
сыграет в вашу пользу.
- Я хотел бы поговорить с ней.
- Пэнки, - сказал Варни, - ну будьте же
благоразумны. Мы установили, что на вашем
корабле должны были быть контрабандным путем
перевезены сто новеньких автоматических
винтовок. Естественно, вы об этом и не
подозревали. - Варни, сделав паузу, вдруг спросил:
- Впрочем, были ли вы знакомы с братом вашего
бывшего стюарда Райта? - Варни, внимательно
следивший за капитаном/ заметил; что/тот
побледнел.
- Да, - через некоторое время проговорил
Пэнки, - я его видел как-то. Но ничего, о нем не
знаю.
- Это мы еще выясним. Когда отплывает
ваше судно?
- Послезавтра.
• Вы должны , поторопиться с вашими
533
показаниями, чтобы оно не отплыло без вас.
Итак, как обстояло дело: ваша жена накрыла на
стол сразу или позднее?
Так продолжалось еще приблизительно час,
затем Варни поручил вести допрос одному из
ассистентов и отправился в другой кабинет, где
Бостон допрашивал жену капитана. Бостон делал
это тоже довольно тщательно.
- Миссис Пэнки, - сказал он, - вы хотите
помочь вашему мужу, и это вполне понятно.
Ваш муж впутался в нехорошее дело и хочет
теперь кого-то прикрыть. В вину ему не вменяется
вообще ничего. Но у него есть некий знакомый,
который кое-что натворил, и ваш муж не хочет
о нем говорить. - Бостон развел руками. - Так
вот, и тем самым он, конечно же, ставит под удар
только самого себя.
Женщина, казалось, вот-вот заплачет.
Иногда Варни начинал считать свою профессию
просто отвратительной, в основном, в таких вот
ситуациях Он сочувствовал этой женщине,
хотевшей лишь защитить своего мужа, но
поддаваться эмоциям было нельзя, нужно было
продолжать давить на нее.
- Последнего собаки рвут, - произнес он. -
Того, кто высказывается в последнюю очередь,
остальные обливают грязью. И я на самом деле
не хочу, чтобы ваш муж оказался последним. А
еще меньше мне хотелось бы, чтобы вас
рассматривали как соучастницу.
Вошла секретарша Варни и шепнула ему,
что в коридоре сидит Окине и непременно хочет
с ним переговорить. Варни рассердился: можно
ли ему из-за этого мешать?
514
- Пусть приходит завтра утром.
Через пять минут секретарша возвратилась
с запиской: «Меня удивляет, что вы нс
интересуетесь трупом возле летнего домика Кроу*.
- Продолжайте допрос, - сказал Варни
Бостону.
Маленький частный детектив уже сидел
возле письменного стола секретарши.
Варни спросил:
- Вы не пошутили?
- Такими вещами не шутят. Труп лежит под.
штабелем стройматериалов. Около пятидесяти
лет, крепкий тип, рабочий или сельский житель,
что-то в этом роде.
- Об этом кто-нибудь уже знает?
- Надеюсь, что нет.
Варни попросил секретаршу немедленно
вызвать всех необходимых специалистов. Пока
они ждали, Окине рассказал о доме и мухах, о
Малере и следах автомобиля. Варни спросил:
- Видел ли Малер Кроу?
- Он слышал, как к дому подъехала машина.
- Сейчас понадобится целая дюжина людей,
- сказал Варни. - Необходимо немедленно поднять
с постели Кроу, допросы же капитана и его жены
должны продолжаться. Самое важное сейчас^
конечно, этот труп. Вы покажете нам дорогу?
- Значит, я снова заключаю с вами договор?
- Не болтайте чепухи, Окине. Разве мы
когда-нибудь экономили на вас свой бюджет?
Через полчаса три лимузина и передвижная
амбулатория выехали из Лондона в западном
направлении. Они быстро передвигались вперед
по пустынным улицам. Возле деревни Блэгдон
535:
машины повернули и вскоре выехали на частную
дорогу. Возле домика Кроу они остановились.
Окине прошел вперед, при свете ярких фонарей
разбросал в стороны диски. Труп лежал так же,
как он его оставил вечером, лицом вниз. Они
подняли его на носилки и отнесли к амбулатории.
Там Варни внимательно разглядел лицо убитого
мужчины: оно было спокойным и уверенным.
Варни причислил бы его к мастеровым, водителям
грузовиков или шахтерам. Лицо его было
настолько спокойным, будто человек-умер
естественной смертью, должно быть, убийцу он
знал и абсолютно его не опасался. Таким же
выглядел после смерти и Бенфилд.
Сотрудники комиссии по расследованию
убийств дождались пока рассвело и приступили
к работе. Порошок для определения отпечатков
пальцев был рассыпан в доме и в гараже. Окине
показал им слабый след в траве и место, где он
спугнул муху.
- Мухи поздней осенью, - произнес он, -
без них я бы ничего и не заподозрил.
Теперь отыскались и обе гильзы от патрона
калибра 7,62.
- Окине, - спросил Варни, - скажите,
только честно: что заставило вас сюда приехать?
- Вы не поверите: я читал один из романов
Чандлера: Кроу ведь с самого начала появился во
всей этой истории и до сих пор не вызывал
никаких подозрений, и согласно Чандлеру он
был просто идеальным убийцей. Кроме того, я
был сыт. по горло Лондоном и хотел немного
подышать свежим воздухом.
- Если бы Кроу был убийцей, он погрузил
536:
бы труп в свою машину и где-нибудь швырнул бы
его в воду. Или вы бы на его месте спрятали его
в собственный кухонный шкаф?
- Заманчивая идея, - возразил ему Окине.
Варни подошел к домику. Теперь все двери
были распахнуты, повсюду был рассыпан
порошок, применявшийся при снятии отпечатков
пальцев. Окине оставил свои следы на столе, на
ручках окон и дверей. Человек, лежавший теперь
мертвым в машине-амбулатории, очевидно,
прислонялся к камину, десять растопыренных
его пальцев оставили там явственно различимые
отпечатки. Убийца же либо в дом не заходил,
либо же тщательно уничтожил свои следы.
Снова и снова мелькала. вспышка
фотографа. В траве были обнаружены следы-
крови, перемешанная с кровью земля-была
осторожно собрана в пластмассовые коробочки.
Варни оставил трех человек для завершения
работы, ас остальными отправился кдому Малера.
Лицо хозяина дома прказалось.у окна, .Окине
постучался. Малер открыл окно и заявил:
- Что. тебе опять здесь нужно, шпион?
Теперь ты приволок с собой всю свою семью, что
ли? _____________________ _______
- Это просто мои друзья изСкотлешнЯрда.
И вы могли бы, в общем-то, выйти из дома?
Через минуту Малер появился на улицей
Полицейские вытащили носилки, на которых
лежал .труп, .Малер удивленно и испуганно
взглянул на.них;. -- -
. - Вы знаете этого человека? - спросил
Варни. .
- Никогда не. видел._. - _ _.
537.
- Он не из тех, кому принадлежат окрестные
домики?
- Их я всех знаю.
- Он не бывал здесь вместе с Кроу?
- И ни с кем другим тоже.
Затем Варни расспросил о Кроу, когда тот
появлялся здесь в последний раз, когда в
предпоследний. Малер повторил то же самое,
что говорил Окинсу: он слышал, как проехала
машина, это было уже поздно вечером, и он уже
лежал в кровати. Возле дома Кроу, если ему не
изменил слух, машина остановилась и уехала
обратно через два часа. И в этот раз он тоже не
выглядывал в окно.
- И в самом деле жаль, - промолвил Варни,
- что вы ничуть не любопытны.
- Может, я и был бы любопытным, - сказал
Малер. - Но с одной-то ногой?!
Все криминалисты расселись по машинам
и.отправились в Лондон. Варни, за последнюю
ночь не сомкнувший глаз, клевал носом. Окине
пожалел об этом: он с удовольствием поговорил
бы с ним сейчас насчет гонорара, надеясь, что
сейчас. Варни будет особенно щедр. Надо было
ковать железо, пока горячо. Но Варни очнулся
только когда они въехали во двор Скотленд-
Ярда, и для такого разговора времени уже не
было. Варни поблагодарил Окинса; все остальное
он обещал уладить позже , так что было бы
неплохо, если бы Варни знал, где Окинса можно
будет найти в ближайшие дни. Они проводили
взглядами уносимый на носилках труп. «Ведь вы
знаете номер моего счета», - напомнил Окине.
В кабинете Варни сидел Бостон.
538,
- Вскоре после того, как вы уехали, -
сообщил он, - жена Пэнки раскололась. Никакой
вечеринки не было, а Пэнки в ночь, когда был
убит Бенфилд, не было дома. На следующий день
он предупредил свою жену и друзей, еще одну
супружескую пару, что при случае они должны
будут рассказать сказку о вечеринке.
- И Пэнки имеет группу крови АВ. - Варни
упал в кресло; он был счастлив, что после упорной
работы и целого ряда ошибочных версий наконец
вплотную приблизился к цели. - А что говорит
Пэнки?
- Вот уже целый час он не отвечает ни на
один вопрос.
- Я сам допрошу его, - решил Варни, - но
сначала я должен съесть бифштекс и пару яиц и
выпить кружку чаю, иначе в голове у меня не
будет ни одной ясной мысли. Да, вот еще что: что
говорит Кроу?
- Он довольно сильно разозлился,- когда
его разбудили, а потом объяснил, что по меньшей
мере недель шесть не бывал в своем домике. И
никому он его не сдавал и не передавал ключей,
и так далее.
- Где он сейчас?
- Я попросил его приехать сюда'и быть в
нашем распоряжении.
- Тогда я займусь и им тоже. А теперь,
пожалуйста, Бостон, позаботьтесь о бифштексе.
После того, как Бостон вышел, Варни
позвонил своей жене и объяснил ей, почему
ночью он не пришел домой и предупредил, что',
возможно, и следующую ночь ему придется
провести в Скотленд-Ярде. «У нас очень много
539
работы. Но, кажется, мы делаем последний рывок.
Конечно же, после всего этого я выпрошу отпуск
на целую неделю».
Из столовой принесли бифштекс, яйца,
тосты и кружку чаю. Варни поел и после этого
почувствовал, как нервы его успокоились и
вернулась способность напряженно размышлять.
К нему еще раз заглянул Бостон и сообщил, что
он показал труп Кроу, и тот заявил, что никогда
не видел этого человека. Затем Варни отправился
в кабинет, где вот уже очень давно сидел капитан
«Бризбэн Стар». Пэнки сидел, подперев кулаком
подбородок, глаза его были полуоткрыты. Варни
сделал знак допрашивающему его криминалисту,
чтобы тот вышел в коридор. Ассистент сказал
ему, что два часа назад Пэнки заявил, что уже сыт
по горло всем этим, что он настаивает на своих
прежних показаниях, требует адвоката, и пока
тот не придет, не скажет больше ни слова.
- Я сам продолжу допрос, - сказал Варни.
Он уселся напротив Пэнки, положил на стол
папку, полистал ее некоторое время, а потом
будничным тоном произнес: - Ваш корабль
привлек мое внимание именно из-за
произошедшего там покушения. И в самом деле
- «Бризбэн Стар» - великолепное судно. Как вы
думаете, справится ли с ним Роскилл?
Пэнки открыл глаза:
- Что вы хотели этим сказать?
- Только не думайте, что мы вас отпустим,
пока не выясним, то из вас прав. Ваша жена
говорит так, а вы говорите эдак.
- Быть может, я действительно ошибаюсь.
В конце концов, вечеринка ведь была не вчера.
540
А моя жена еще здесь?
- Мы отпустили ее домой. А теперь давайте
поговорим разумно. Мы с вами провели
бессонную ночь, давайте же закончим все это.
Поскольку вы не говорите правду, я вынужден
предполагать самое худшее. В конце концов,
человек может по разным причинам решиться на
убийство. Бывает убийство в состоянии аффекта,
бывает в самообороне. А бывает также
расчетливое, хладнокровное убийство.
Пэнки широко раскрыл глаза:
- Я не понимаю, о чем вы говорите?
- Нет, знаете, и очень хорошо. Я говорю об
официанте Бенфилде.
Пэнки не дрогнул.
- Я такого не знаю.
- Вы когда-нибудь видели портрет диктатора
Муссолини?
- Конечно.
- И не знаете никого, кто был бы на него
похож? И никогда не имели дел, связанных с
торговлей оружием, с одним официантом из
ресторана Милфорда?
- Все это полная чушь.
Либо Пэнки был хитер до крайности, либо
он действительно не понимал, о чем идет речь.
Варни сунул ему под нос фотографию Бенфилда,
Пэнки отрицательно покачал головой.' Варни
повысил голос и пригрозил. Но капитан вновь
подпер голову руками и пробурчал:
- Делайте вы, что хотите.
Варни взглянул на часы: пора было сделать
перерыв, допустимый срок допроса истек. Он
приказал увести Пэнки, сам прошел в свой
.541
кабинет, попросил секретаршу узнать,
обнаружили ли его коллеги, исследовавшие труп
с садового участка Кроу, что-нибудь новенькое.
Ему сообщили, что обе пули уже извлечены и
установлено, что выстрелы производились из
пистолета «FN» восьмого калибра.
Неделю спустя, когда дело Бенфилда было
уже раскрыто, когда газеты опубликовали
фотографию убийцы и Варни с Бостоном
проводили свой пятидневный отпуск на одном
из курортов южного побережья, когда Варни
только и делал, что спал и гулял и обедал по
целому часу, тогда он периодически вспоминал
эту ночь и последовавшую за ней первую половину
дня, когда одна новость за другой все усложняли
и усложняли дело, и все же неуклонно приближали
развязку. Теперь он сказал:
- Приведите ко мне Кроу.
Инженер-кораблестроитель, которого
Варни при первой их встрече принял за
телерепортера, в это утро ни в коей мере не был
настроен юмористически.
- Спрашивайте не спеша, - сказал он, -
теперь мне все равно уже нет смысла идти на
работу. Или ядолжен считать себя арестованным?
- Конечно, нет. В ту ночь, которая нас
интересует, вы спали к себя дома. Ваша жена,
безусловно, это подтвердит, правда, это
свидетельство будет не особенно весомым. Вы
утверждаете, что никогда не видели человека,
которого нашли мертвым возле вашего домика.
А где, собственно говоря, вы держите свою
машину?
- Сейчас она стоит в гараже?
.542
- В каком?
- Стоянка Тодда.
- Новое высотное здание гаража?
Кроу кивнул.
- Мы осведомимся там, стояла ли в гараже
ваша машина в интересующую нас ночь. Если
это окажется действительно так, то мы пока вас
больше беспокоить не будем. - И Варни попросил
Кроу подождать еще некоторое время в полиции.
Через четверть часа из Шеффилда
сообщили, что овчарка Грэхема была воспитана
в Четгенхэме, в маленьком городке неподалеку
от Глочестера, а человека, ее вырастившего,
звали Дэйв Пауэлл. На какой-то момент Варни
почувствовал себя неким военачальником, на
чей командный пункт непрерывно прибывают
гонцы и непрерывным потоком выплескивают
все новые и новые донесения, и при каждой
новости он порывается сам поспешить к месту
событий. Что же сейчас было самым важным?
В дверь постучали, вошел криминалист,
собиравший возле домика Кроу перемешанную
с землей кровь.
- У убитого, - сказал он, - была группа
крови В. Но я обнаружил и другую кровь: АВ.
- Но этого же не может быть!
Сотрудник никак не отреагировал на это
довольно нелогичное восклицание..
- Большое пятно возле дома - это кровь
группы В, там, вероятно, выстрел и настиг жертву.
Однако возле следа, тянущегося к куче
стройматериалов, были и маленькие пятнышки
крови труппы АВ. -
Усилием воли Варни заставил себя
543
успокоиться. Человек, сидевший перед ним, был
знатоком своего дела; нс имело никакого смысла
подвергать сомнению результаты его
исследований только потому, что они не
соответствовали его собственной концепции.
Варни был убежден, что там, на этих холмах, не
было никакой борьбы. Теперь же вес выглядело
так, как будто и убийца тоже был ранен и имел
ту же труппу крови АВ, что и убийца Бенфилда.
Однако капитан Пэнки, на данный момент
подозреваемый номер один, в ту ночь, когда
возле дома Кроу было совершено убийство, был
задержан полицией в Соутхэмптоне.
- Я очень вам благодарен, - произнес
Варни. - Это совершенно новый аспект в
следствии по делу. Оформите, пожалуйста,
письменный отчет.
После этого Варни, уставившись в крышку
своего стола, попытался сопоставить только что
им услышанное с прежними своими догадками.
Если бы теперь его вызвал на доклад Шефердсон,
то он вынужден был признаться, что перед ним
сейчас целая гора беспорядочно нагроможденных
фактов, какэто обычно бывает в первые несколько
часов после начала следствия по делу. Он
распорядился узнать на стоянке Тодда, стояла ли
машина Кроу в интересующую их ночь в гараже.
Криминальную полицию Глочестера он попросил
узнать у собаковода Пауэлла, был ли он как-то
связан с Грэхемом или с Бенфилдом. Пообедав
с Бостоном, Варни приказал разбудить Пэнки и
продолжил допрос.
- Вы поспали пару часов, - начал он, - а я
тем временем - продолжал работать.
544
Соответственно, вы находитесь в
преимущественном по сравнению со мной
положении. И будет не очень красиво, если вы
станете использовать это для того, чтобы опять
рассказывать мне сказки.
- Я не спал. Мне было довольно не по себе
из-за того, что я вдруг оказался замешанным в
убийстве. Я был рад-радешенек пару недель
назад, на корабле, как раз когда на вас покушался
Райт потому, что ко мне-то в этом случае
придраться было невозможно.
- Но тут дело выглядит иначе, совершенно
иначе.
- Я хочу сказать правду. В ту ночь не было
никакой вечеринки. Мы грузили на корабль
оружие.
- Кто?
- Энди Райт, его брат и я.
- Расскажите все последовательно.
- У нас был заказчик в Дахоми. Энди Райт
поддерживал с ним связь. Человек этот хотел
купить совершенно новое оружие, но его ведь
совершенно сложно вывезти из Англии, я имею
в виду официально. Имы, таким образом, решили
сделать это контрабацдой.-В первой партии было
сто автоматов и пятьдесят тысяч патронов к ним;
в эту-то ночь мы и занимались их потрузкой.
- Брат Райта для нас не совсем известная
личность. Он не представитель фирмы Когсуэлла
и Харрисона, так?
- Вот видите, вам уже и это известно, -
мрачно промолвил капитан.
- Ав какой степени к этому делу причастен
Грэхем?
18 Возвращение Джека
545.
- Что за Грэхем?
Варни был уверен, что последняя фраза
была просто игрой. Если было верным то, что
капитан в ту ночь, когда Бенфилд явился в
полицию и в конце концов был зарезан,
действительно занимался по1рузкой оружия, его
можно было оштрафовать за контрабанду и
лишить капитанского патента. Соответственно,
признав это, он рисковал очень многим. Но не
сделал ли он это, чтобы скрыть что-то худшее?
- По этому вопросу мы еще побеседуем с
братом вашего бывшего стюарда.
- Это и есть то, о чем я не хотел говорить
с самого начала. Но теперь у меня не осталось
другого выхода.
- Тем не менее, вы украли у нас двадцать
четыре часа. Мы могли бы уже продвинуться
дальше.
Варни подвел итог допроса необычно
коротеньким протоколом - для более подробного
у него уже не было сил. После этого он доехал до
дома, вымылся, съел тарелку супа, упал на кровать
и тотчас же заснул..Только за завтраком он
рассказал жене, как обстоят у них дела.
- Старая песня! - сказала она. - Надеюсь,
ты не рассчитываешь на мое сочувствие?
Возможно, тебе это и не нужно. Для полного
удовлетворения тебе как раз достаточно быть
пашущим, не разгибая спины, до полного
изнеможения криминалистом, который, в конце
концов, с высунутым языком приносит своему
хозяину, великому. Шефердсону, добычу
пойманного преступника. Может, после -этого
Шефердсон и пригласит тебя разок на ужин.
S46,
- Да я вообще думал, что впервые поесть
дома мне доведется только через несколько дней.
- Если ты теперь не замечаешь, сколь
достойна сожаления твоя жизнь, то что же тогда
вообще говорить? Если бы ты был доцентом в
полицейской академии, мы бы точно знали, что
ты в три или в четыре часа заканчиваешь работу.
И тогда ты бы смог сегодня вечером пригласить
меня отведать твой тимьян, майоран, кресс-
салат и все другие невероятные приправы,
которые ты оцениваешь по высшей категории и
о которых я понятия не имею.
Он торжественно пообещал:
- Когда я поймаю убийцу или убийц
Бенфилда и того неизвестного, я обязательно
свожу тебя в ресторан Милфорда.
- Никакими пряниками ты меня туда не
заманишь! Каждый официант будет жать тебе
руку и поздравлять с большой победой.
- Хорошо, тогда пойдем пить вино в
Беверли.
- Ловлю тебя на слове!
По дороге в Скотленд-Ярд Варни наметил
следующие шаги: проверить алиби Кроу,
продолжить допрос Пэнки, выяснить все вопросы
в Глочестере, дать прессе портрет неизвестного
убитого. Однако в коридоре возле его кабинета
уже поджидал Окине.
- Только один вопрос, великий мастер, -
начал он, - сколько дней работы я должен
проставить в отчете?
- Я думаю, шесть. И учтите расходы на
бензин и питание, квитанции из гостиницы
можете не искать, проставьте только общую
.547
сумму. Все наши самые строгие бухгалтеры
смягчаются, когда речь заходит о трупе.
- Если когда-нибудь у меня родится сын, я
назову его в вашу честь.
Варни прошел в свой кабинет и увидел
лежавшее на столе сообщение из Глочестера:
собаковод Пауэлл три дня назад пропал. Его сын,
у которого он жил, сказал, что отца его по
телефону вызвали для разговора в одно кафе. Кто
звонил, он не знает. И с тех пор он не возвращался.
Сын этим озабочен не был, потому что между
ними не было принято, чтобы отец докладывал
ему о каждом своем шаге. У вдовствующего отца
повсюду были подружки и, скорее всего, он
остался у одной из них. Прочитав это сообщение,
Варни вновь надел шляпу; он стоял посреди
кабинета, мысли его лихорадочно сменяли одна
другую. Секретарше он сказал:
- Пусть Бостон продолжает здесь работу. Я
еду в Глочестер.
Современное здание из стекла и бетона,
трехэтажный гараж под землей, приемное
помещение, как в отеле - администрация графства
Глочестер не поскупилось на сооружение
полицейскойрезиденции, Скотленд-Ярд никоим
образом не мог здесь конкурировать. Появление
Варни вызвало некоторое недоумение: разве
сообщение было недостаточным? Что-то
пропущено, допущена ошибка?
Варни спросил:
- У вас есть фотография Пауэлла?
Об этом полиция не подумала, не сочтя это
необходимым. Не велись и дальнейшие поиски,
так как на основании сказанного сыном никто не
548
стал об этом беспокоиться - ведь сын и сам не
был озабочен.
- Я хотел бы поговорить с сыном, - сказал
Варни.
От Глочестера до Четтенхэма они ехали
полчаса. Возле дома семьи Пауэлл их встретила
его невестка. Муж ее был на работе, а свекор все
еще не возвращался. Варни спросил:
- У вас есть фотография вашего свекра?
Молодая женщина побледнела и испуганно
взглянула на Варни:
- Что-нибудь случилось?
- Не беспокойтесь. Мы хотим помочь вам
найти вашего свекра.
Женщина принесла альбом с
фотографиями. Варни тотчас же определил:
убитый возле летнего домика Кроу был собаковод
Дэйв Пауэлл.
- Будет лучше, - произнес Варни, - если мы
снимем пальто. Наш разговор немного затянется.
Целый час Варни сидел в этой квартире,
спрашивал о подробностях жизни Дэйва Пауэлла.
По профессии он был токарь, однако вот уже
несколько лет не занимается токарным делом.
Он воспитывал собак, возил их на выставки,
дрессировал, покупал, продавал.
- Он просто помешан на собаках, - заявила
молодая женщина. - Он может отправиться хоть
в Шотландию, если услышит, что там есть
хороший пес.
- А сюда к нему часто приходят люди?
- Постоянно. Конечно, разговоры идут
только о собаках, я уже больше не могу это
слушать.
549
Варни показал фотографию Грэхема.
- Вы не встречали этого человека?
- Не могу припомнить.
- А когда вашему свекру в последний раз
позвонили, вы при этом присутствовали?
- Я была на кухне, а телефон у нас стоит в
прихожей. Я услышала звонок, но он к телефону
подошел раньше. Он сказал: «А, это вы», или еще
что-то в этом роде, потом спросил «Откуда вы
звоните?» Я вернулась на кухню, потом он зашел
туда и сказал, что уйдет ненадолго, пойдет в
пивную Ларри Брина. Когда он не пришел к
ужину, я послала за ним нашего сына, но в
пивной свекра не оказалось. Мы не очень
волновались. На следующий день мой муж
расспросил Брина, и тот сказал, что его отец там
не появлялся.
- Мы к вам еще зайдем, - сказал Варни. -
Большое спасибо за информацию. А теперь нам
необходимо продолжить работу.
- Вы должны мне сказать только одно: что
с ним?
Варни несколько секунд поколебался, а
затем произнес:
- Он мертв.
Женщина побледнела и спросила:
- Он попал в аварию?
- Могу вас уверить, что ваш свекор не
мучился. Могу я попросить вас пока никому об
этом не говорить?
Женщина молча кивнула. Она таки осталась
сидеть на месте, когда Варни вместе со своим
спутником выходили из квартиры.
Из отделения полиции в Четтенхэме Варни
550
позвонил в свое лондонское бюро. Он подождал,
пока ктелефону позовут Бостона, а затем сообщил
ему, кем был человек, найденный убитым возле
дома Кроу.
- Позвоните в Шеффилд и распорядитесь,
чтобы с Грэхема не спускали глаз, - сказал он
Бостону. - Если он захочет куда-либо уехать, его
необходимо будет задержать под любым
предлогом. Ясно? Какие у вас новости?
- Мы взяли брата стюарда Райта у него
дома. После того, как я прочитал ему показания
капитана, он раскололся. Это было новое оружие,
причем фирма его смотрела на все это сквозь
пальцы. Я оформил приказ на его арест. Далее,
машина Кроу в ту ночь стояла в гараже.
Кроу больше не вызывает моего интереса,'
Пэнки - лишь постольку, поскольку. Необходимо
опять сконцентрировать все усилия на Грэхеме.
Варни повесил трубку. Через полчаса он
стучался вдверь пивной Ларри Брина. Он услышал
шаркающие шаги; повернулся ключ в замке и
дверь приотворилась.
- Полиция, - сказал Варни. - Вы мистер
Брин?
Варни вошел в пропахшее пивом и
сигаретным дымом помещение. Брин оказался
маленьким пожилым человеком в очках, дужка
которых была приклеена пластырем; он был
небрит и, по всей видимости, еще не умывался и
не причесывался, хотя уже был почти полдень.
Времени на пустые разговоры у Варни не было,
поэтому он сразу же прямо спросил:
- Когда вы видели в последний раз Дэйва-
Пауэлла?
515Х
- Он заходил дней десять назад.
- Его сын спрашивал о нем?
- Точно, - произнес Брин. - Это должно
было быть в среду. Он спрашивал, заходил ли его
старик во вторник. Но его здесь не было.
- Вы точно это знаете?
- Сюда немногие заглядывают, - объяснил
хозяин. - Телевизор наш сломался, так что каждый
гость запомнится.
- А вы не помните, останавливалась ли во
второй половине того дня возле вашего дома
машина? Может, Пауэлл садился в нее у пивной?
Брин показал на окна: они были застеклены
цветными витражами.
- Я не столь любопытен, чтобы бегать перед
окнами.
Здесь узнать больше ничего не
представлялось возможным; Варни поспешил
дальше. Сына собаковода Пауэлла он нашел в
переполненным грохотом и скрежетом заводском
цеху, он вызвал Пауэлла в кабинет мастера.
- Я уже был у вашей жены, - начал Варни.
- С моим отцом что-то случилось?
Варни усадил молодого человека на стул,
протянул ему пачку сигарет. Пауэлл взглянул на
него. Рука, которой он взял пачку, повисла в
воздухе.
- Он мертв?
- Как вы об этом догадались?
- По вашему лицу.
- Я сказал вашей жене, что он попал в
аварию. От вас я не хочу ничего скрывать. Ваш
отец был убит, его застрелили.
Воцарилась тишина, затем Пауэлл издал
552
глухой, сдавленный стон, которого, казалось,
испугался сам. Он закрыл глаза, схватился руками
за голову. Потом он опустил руки и тихо произнес:
- Простите. Что вы хотели бы знать?
Варни спрашивал о собаках Дэйва Пауэлла,
о его привычках, круге общения, финансовом
состоянии.
- А кто сейчас кормит животных?
- Я. Я всегда это делал, когда его не бывало
дома.
- Было бы неплохо, если бы вы показали
мне клетки с собаками.
Молодой Пауэлл умылся и переоделся,
пока Варни отпрашивал его у дирекции фирмы.
Они отправились туда, где содержались собаки
Пауэлла, в пригород.
- Мой отец иногда пропадал здесь целыми
днями, - сказал Пауэлл. - Вон в той беседке стоит
кровать и очаг, там он себе готовил еду.
- А есть отчетность о проданных собаках?
Пауэлл отпер дверь, они вошли в узкий
проход между клетками. Восемь или десять собак
разом вскочили, загремев цепями, залаяли,
радуясь и негодуя.
- Отличные звери, - похвалил Варни. - Я в
этом ничего не понимаю, но могу себе
представить, что возиться с ними большое
удовольствие.
- А отчетность, конечно, есть, - сказал
Пауэлл. - Мой отец вот уже несколько лет
записывает в книгу каждую проданную собаку.
- Я хотел бы взглянуть на нее.
Они зашли в беседку, Пауэлл пошарил на
полке, где стопкой были сложены какие-то
553
журналы, и достал оттуда толстую тетрадь. Варни
принялся листать ее в надежде, что сейчас найдет
то, что ищет, что расчеты его оправдаются. Он
натыкался уже на сотню препятствий за все это
время, что искал убийцу Бенфилда, и он должен
найти, он заслужил это - оказаться, наконец, на
истинном пути. Он листал, стараясь не пропустить
имена Бенфилда и Грэхема. Относительно сделки
с Бенфилдом никаких пометок не оказалось,
однако тут было написано, что. Грэхему Пауэлл
продал сразу двух собак в один и тот же день. У
Варни пересохло в горле, когда он спросил:
- Вы знаете Грэхема?
- Я знаю очень немногих клиентов моего
отца.
Варни показал Пауэллу на запись в отчетной
книге, но тот лишь покачал головой. Варни
сказал:
- Возможно, еще сегодня я найду убийцу
вашего отца!
Собаки яростно залаяли, когда он быстрым
шагом шел между рядами клеток. Варни доехал
до полицейского отделения, позвонил оттуда
Бостону и в отделы криминальной полиции
Глочестера и Шеффилда, а затем выехал из
Четгенхэма в северном направлении. Когда он
миновал Бирмингем, было уже пять часов вечера;
тут он вспомнил, что ничего не ел после завтрака.
Он купил пачку печенья и съел ее, сидя за рулем,
но тут же ему захотелось пить; .притормозив
возле кафе-автомата, он выпил целых два стакана
томатного сока. Варни боялся, что в Шеффилде
тем временем что-нибудь произойдет, например,
Грэхем что-то заподозрит и окажется хитрее тех
554
людей, которые за ним наблюдают. Он опасался,
с другой стороны, что слишком зациклился на
одном пункте и не видел других возможностей
своих действий, и он очень хотел бы сейчас
спокойно и не спеша побеседовать с
Шефердсоном.
Когда Варни приехал в Шеффилд, уже
стемнело. Он первым делом направился в отдел
криминальной полиции, встретился с
сотрудником, с которым был уже знаком, и
узнал, что Грэхем еще сидит у себя в офисе; двое
уполномоченных не спускают с него глаз. Варни
заявил:
- Я попрошу вас сопровождать меня. Не
забудьте ваше оружие. Может получиться так,
что Грэхем окажет сопротивление, а я не хотел
бы, чтобы он выстрелил первым. Но я так же не
хотел бы, чтобы его застрелили.
Они подъехали к офису Грэхема. Лифт уже
был отключен, они поднялись вверх по лестнице
и позвонили в дверь. Через какое-то время
послышались шаги; Грэхем открыл дверь сам.
По нему не было заметно, что он испугался. Оба
криминалиста не вынимали рук из карманов
пальто.
- Нам необходимо с вами поговорить, -
заявил Варни. - Вам придется прерваться; время
не терпит.
. - Я тут немного разбирался со - своими
бумагами, - сказал Грэхем. - Проходите. Здесь,
правда, уже нет никого, кто приготовил бы вам
чаю. Виски, быть может?
- Может быть, только позже.
В офисе царил полумрак: горела однатолько
555
настольная лампа; Варни тут же включил верхний
свет. Грэхем удивленно поднял брови.
- Сядьте вон туда, - сказал Варни, - и
положите руки на стол так, чтобы мы могли их
видеть. Мы пришли не ради развлечения. В
офисе есть кто-нибудь?
- Никого. - Грэхем попытался улыбнуться.
- У нас есть к вам пара вопросов. У кого вы
покупали свою собаку?
Грэхем задумался. Через некоторое время
он произнес:
- Имя ее воспитателя я сейчас не могу
вспомнить. Он живет в Четтенхэме, неподалеку
от Глочестера. А, кажется, фамилия его Пауэрс,
или что-то в этом роде.
- Пауэлл?
- Может быть, и так.
- Когда вы видели его в последний раз?
- Когда покупал собаку. Это было месяца
четыре назад.
- Сколько собак вы купили?
- Одну, конечно.
- А Пауэлл утверждает, что две.
Улыбка Грэхема была очень самоуверенной.
- Мистер ошибается. Зачем мне две собаки?
- Одну из них вы могли подарить.
- Конечно, мог. Но я этого.не делал.
- Вы могли продать ее Бенфилду.
- А, тому официанту, которого убили. Но я
уже объяснял вам, что никогда не видел этого
человека. Я с удовольствием закурил бы. Вы
будете стрелять в меня, если я достану из кармана
сигарету?
- Встаньте, - приказал ему Варни.
556
Его спутник подошел к Грэхему и ощупал
его карманы. При этом Грэхем опять попытался
изобразить на лице ухмылку, однако Варни счел,
что удалось это ему нс совсем. И слова его
звучали далее не совсем естественно:
- Мне всегда доставляло огромное
удовольствие поитрать в индейцев.
- Вы можете присесть, - сказал Варни, - и
закурить тоже можно. Через кого вы
познакомились с Пауэллом?
- Через объявление. Однако, как это у вас
принято: если я не желаю отвечать на ваши
вопросы, что тогда?
- Тогда мы все вместе поедем в бюро
криминальной полиции, и допрашивать вас будут
там. Далее: когда вы видели Пауэлла в последний
раз?
- Я встречался с ним лишь однажды. Я был
у него там, где он содержит собак, выбрал себе
пса, заплатил деньги и уехал.
- О покупке была произведена запись?
- Это не было необходимым.
- Однако Пауэлл точно помнит, что он
продал вам двух собак.
- Я сказал уже вам, что он ошибается.
- Его сын помнит то же самое.
- Он вообще не присутствовал при продаже.
- А еще кто при этом был?
- Никого.
Разговор не клеился: Грэхем упорно
настаивал на своем. Неожиданно Варни перешел
на другую тему:
- Где вы были во вторник?
- Дома, - поспешно произнес Грэхем.
557
- Откуда вы помните это так точно?
- Потому что я всю неделю бывал только
дома и здесь, в офисе. - Грэхем полистал
календарь. - Во вторник с утра у меня были
переговоры с одним деловым партнером. И еще
до обеда я вернулся домой и остался в кругу
семьи.
- Кто это может подтвердить?
- Моя жена.
- А потом?
- Потом я больше из дома не выходил.
Варни было ясно: эти показания так просто
опровергнуть было невозможно. Жена Грэхема,
разумеется, подтвердит слова своего мужа, а если
дело дойдет до процесса, ее не должны приводить
к присяге. Грэхем живет уединенно в собственном
доме, машину держит в собственном гараже. И
было бы просто невероятным, если бы кто-то из
соседей вспомнил, что он видел, когда именно
Грэхем уезжал. Варни попытался представить
себе, как Грэхем вонзает в спину Бенфилду штык
и стреляет в Пауэлла. Неожиданно Варни задал
вопрос: _ - . . ~
- Какая у вас группа крови?
- Нулевая.
- Вы уверены в этом?
- Абсолютно.
- Мы должны проверить это.
- Я только хотел бы узнать, зачем.
- По причине того, что вы подозреваетесь
в убийстве Пауэлла.
Грэхем закинул ногу на ногу.
- Интересно. И каким же образом эта чушь
пришла вам в голову?
558
- Я не обязан вам это объяснять. - Варни
прекрасно понимал, что все его подозрения
базируются на определенной логической цепочке
и что цепочка эта порвется, если будет выяснено,
что Грэхем имеет труппу крови иную, нежели АВ.
- Вы в последнее время не были поранены до
крови?
- Нет, насколько мне известно.
Варни хотел получить результаты как можно
быстрее.
- Сейчас мы поедем в больницу, - заявил
он, - и установим вашу труппу крови. Я хочу вас
предупредить: при вашей попытке к бегству мы
будем вынуждены применить оружие.
Грэхем пожал плечами, встал, надел пальто.
Они вышли из офиса, доехали до больницы.
Варни предъявил вахтеру свое удостоверение.
Как и любой вахтер в любой больнице, этот
человек тоже хотел непременно доказать, что он
самый настоящий медик: перемежая свою речь
мудреными медицинскими терминами, он с
кем-то говорил по телефону, а затем объяснил
им, как пройти в лабораторию. Там у Грэхема
взяли капельку крови, и все трое уселись в
ожидании в коридоре, не глядя друг на друга.
Варни размышлял тем временем, каким образом
можно было доказать, что человек,
располагающий целым арсеналом оружия,
застрелил другого человека из вполне
определенного пистолета. Он с замиранием
сердца ждал результата анализа и гнал от себя
прочь мысль о том, что он может ошибаться. Как
назло, мысли его начали концентрироваться на
том, насколько менее беспокойной была бы
559
жизнь доцента полицейской академии, чем его
теперешний удел. Он попытался думать о
достигнутых уже по ходу дела успехах: был
предотвращен военный путч, покончено с
контрабандой оружия на «Бризбэн Стар». И он
опять принимался размышлять; убийцу Бенфилда
и Пауэлла звали Грэхем, мотив в первом случае
переплетается с покушением на «Бризбэн Стар»,
то есть, с покушением на самого себя, а мотив
второго убийства... И основой всего было то, что
у Грэхема должна быть группа крови АВ.
Вышла медсестра.
- Нуль, - сказала она.
- Я должен попросить у вас прощения, -
сказал Варни Грэхему, - за то, что в последние
два часа я несколько некорректно с вами
разговаривал. Но существовало вполне
определенное подозрение - теперь же все
выяснилось. Вас отвезти домой или вы хотели бы
вернуться в офис?
Грэхем прошел к двери между Варни и
другим криминалистом, не удостоив их даже
взглядом. Пару секунд Варни стоял молча, затем
обратился ксвоему коллеге:
- Знаете ли вы это состояние, когда
считаете, что уже находитесь у цели, а кто-то
ставит вам в этот момент подножку? Когда
долгий и сложный расчет, кажется, должен
сойтись, но отсутствует какая-то мелочь, и именно
она не сходится? - Ответа он не ждал. В машине
он бросил водителю: - Лондон.
Во время ночной поездки Варни вначале
молча сидел на заднем сиденье. Бессвязные,
часто абсурдные мысли проносились в его голове.
560
Хэберлин, Бергмюллер, Окине, Лил Кардо, граф,
капитан Пэнки, Кроу - все они населяли
обманчивый, запутанный мир, закалывали
Бенфилда, стреляли в Пауэлла. Роскилл держал
речь о превосходных методах убийства, Патрике
заворачивал труп в ковер, Сюзанна Рид волокла
мертвую собаку по отвесным скалам Гибралтара.
Периодически Варни вздрагивал и смотрел на
часы, но каждый раз оказывалось, что с тех пор,
как он взглянул на них в последний раз, прошло
лишь несколько минут. Банкир Суорд покупал
весь собачий питомник сразу и оплачивал
наличными из кошелька, отец и сын Баша в
смокингах сидели в надувной лодке и погружали
весла в волны нефти. Однорукий охранник из
тюрьмы в Кано подавал на стол ребрышки ягнят
с панированным картофелем.
Варни попросил остановить машину; он
пару минут походил возле нее, поделал
приседания, затем уселся рядом с водителем и
завел с ним разговор. Речь пошла об автомобилях
и о футболе, об очередном чемпионате мира по
боксу, о восходящей звезде «Битлз», о кризисе в
Родезии и новом, почти порнографическом
романе Нормана Мэйл ера. Однако, о чем бы на
заходил разговор - ничто не могло вывести
Варни из депрессии, ничто не могло отвлечь его
от переживаний одного из тяжелейших
разочарований на протяжении всей его карьеры.
Никогда логическая цепь событий не казалась
ему такой стройной и реальной, как та, согласно
которой Грэхем оказывался дважды убийцей.
Варни редко считал себя находящимся так близко
у цели, и так жестоко был теперь разочарован.
561
Когда машина въезжала в Лондон, Варни
размышлял о том, как и чем мог пораниться
убийца Пауэлла, что его кровь, такая редкая
кровь труппы АВ, пролилась на траву. По всей
видимости, никакой борьбы там не происходило.
Кровь пошла носом вследствие сильного
волнения? Когда Варни осознал, что серьезно
начал вдумываться в эту проблему, он понял:
самое плохое уже позади.
Он попросил отвезти его в Скотленд-Ярд,
написал коротенькую записку Бостону и положил
ее на письменный стол. Затем поехал домой, как
следует выспался и уселся читать газету. Жена
Варни удивилась:
- Ты ведешь себя так, будто уже поймал
убийцу.
- Я не могу в течение нескольких месяцев
подряд работать на износ. Теперь мы опять
начинаем все сначала, но при этом будем спать
и есть, правда, вот пресса не даст нам покоя.
- Окине дал интервью газетчикам о том,
что он нашел труп возле дома Кроу.
- И при этом были нападки на нас?
- Нет, ни с его стороны, ни со стороны
репортера.
- Ну, пару дней корреспонденты дадут нам
отдохнуть, а потом опять обрушатся со своими
ядовитыми намеками.
- Я еще ни разу не слышала о том, чтобы
доцента полицейской академии критиковали в
газете.
На это Варни не сказал ничего, что могло
бы быть еще более язвительным. Он скомкал
газету, выпил еще одну чашку чая и отправился
562
в Скотленд-Ярд.
Бостон уже сидел на своем месте с мрачной
миной; он подал Варни руку с таким видом,
будто выражал ему соболезнование.
- Я пойду поговорю с Шефердсоном, -
сказал Варни, - а потом опять примемся на
работу.
Однако этим утром Шефердсона на месте
не оказалось, а перед обедом позвонил
взволнованный Китс, арендатор ресторана: в его
заведении Бенфилдом интересовались двое:
мужчина и женщина. Официант, обслуживающий
их, схитрил, сказав им, что Бенфилд придет часа
через два. Возможно, на это время их удастся
задержать, во всяком случае, пока они не заказали
себе еду.
- Я сейчас я приеду, - сообщил Варни. - Ни
в коем случае не давайте им улизнуть.
Надевая пальто, он крикнул Бостону, что
счастье даруется лишь деятельным людям, они
едва успели пережить одну неудачу, как судьба
давала им еще шанс.
- Однако, вряд ли хоть один из них будет
убийцей Бенфилда, - проворчал Бостон.
По дороге в Вестхем в Варни теплилась
надежда, что он нападет на новый след. Войдя в
ресторан Милфорда, он сразу увидел стоявшего,
как всегда, у дверей Китса; тот движением головы
показал ему на одну из уютных ниш. Там сидели,
что крайне поразило Варни, супруги Карлос.
Писательница была одета в черное платье и
черные туфли, черные ее волосы были взбиты в
высокую прическу, глаза были скрыты за
темными стеклами очков. Она беспрерывно что-
563
то говорила своему мужу, который слушал ее с
вежливым, немного сонным видом. Варни прошел
мимо их столика, и только затем повел себя так,
как будто только что узнал их, в наигранном
удивлении разведя руками. Писательница
испустила вопль:
- Наш адвокат! Наш мученик!
- Боже мой, - произнес Варни, - как тесен
мир! * Он пожал им руки, рассказал, что рана его
быстро зажила, что теперь это нападение на
«Бризбэн Стар» он вспоминает как экзотическое
приключение, потому что рука ему беспокойства
не доставляет.
- Как я тогда за вас переживала! - восклицала
писательница. - Как я рада видеть вас вновь
здоровым!
За обедом Варни не пришлось даже задать
ни одного вопроса; миссис Карлос и без того
рассказала все, что он хотел знать. Иногда ее муж
тихонько поправлял ее, а все остальное время он
сосредоточенно жевал свою порцию
индюшатины, а потом заказал себе дополнительно
овощной салат. Между тем миссис Карлос горько
жаловалась на понесенные убытки из-за
подозрения, что они с мужем везли контрабандой
наркотики для последующей ими спекуляции,
рассказывала об аресте в Лагосе, об освобождении
под залог, - и зачем вообще тогда нужен этот
посол? - о возвращении в Лондон и о тяжбе в
лондонском суде. Последовал денежный штраф,
и теперь они будут стороной обходить британские
судоходные компании.
- Я теперь нам опять понадобилось покупать
оружие! - продолжала возмущаться она. - Как
.564
будто у нас и так вся квартира им не завалена! Тут
полгода назад кто-то порекомендовал моему
мужу одного официанта, и мы уже целый час
здесь его ждем.
- И я очень этому рад, - сказал Варни, -
иначе я бы вас и не встретил.
Дальше речь зашла о покере, о Рубичеке и
сердечном приступе банкира, о рассказе Роскилла.
Затем Варни попрощался с ними под тем
предлогом, что спешит на судебное заседание.
Супруги выразили свое сожаление, что не смогут
больше встретиться с ним в Лондоне, потому что
в следующую среду они вылетают в Нью-Йорк,
а до этого у них занята каждая минута.
- Тогда приезжайте к нам в Нью-Йорк! -
дружно пригласили Карлосы.
Возле двери Варни шепнул Китсу:
- Это двое абсолютно безобидных
полусумасшедших. Скажите им, что Бенфилд
только что позвонил и сказал, что сегодня не
придет, так как должен ехать на похороны в
Бирмингем. И огромное вам спасибо за звонок!
- Я надеюсь опять видеть вас в качестве
моего гостя, - поклонился Китс.
На обратном пути Варни размышлял, за
кого же ему взяться дальше. Приехав в Скотленд-
Ярд, он заявил Бостону:
- Вы должны еще раз подробнейшим
образом рассказать мне все, что вам известно о
Грэхеме.
Грэхем одну за другой доставал из сейфа
стопки бумаг и пачки тетрадей. Он пожалел, что
в этом оборудованном теплосетью офисе не было
ничего такого^ где он бы мог кое-что сжечь - ни
565
камина, ни печки. Он рвал письма и отчеты в
клочки и швырял их в чемодан. Затем он собрал
всю наличность, запер все ящики стола и
захлопнул сейф. Грэхем осмотрел офис: никакого
впечатления, что он покинул его сломя голову,
сложиться было не должно. Он подумал, стоит ли
еще раз позвонить жене, но решил этого не
делать: это было бы слишком сентиментально и
не имело никакого практического смысла, а
сентименты сейчас нужны ему были меньше
всего.
Уже почти стемнело, когда он сел в машину,
а когда он выехал из Шеффилда в южном
направлении, уже наступила ночь. Рядом с ним
стоял чемодан; периодически Грэхем высовывался
из окошка и выкидывал на обочину горстки
бумажных клочьев. При этом он представлял
себе, как Варни с высунутым языком подбирает
эти обрывки - это была первая за этот день
развеселившая его мысль. Он раздумывал над
тем, что, возможно, лучше всего ему теперь сесть
в корабль до Ирландии, оттуда долететь до
Парижа, а затем податься в Южную Америку.
Однако путь этот был опасен, и опасным было
также то, на что он решился.
Южная Америка, быть может, Центральная
Америка, Каракас или Богота, Сальвадор или
Баранквилла - вот там-то вычислить его будет
непросто. Он не надеялся, что поначалу удастся
заняться привычным ремеслом, ну и что, будет
работать хоть водителем такси или грузовика. Он
все равно поднимется, вернется к торговле
оружием, в нем ведь нуждаются на этом
неспокойном клочке земли, а то, что в этом деле
566
он кое-что смыслит, он уже доказал. Он просто
поспешил вылезти здесь, многое поставил на
карту и проиграл, но все это было уже позади. А
лет через десять он будет еще не так стар.
И вновь, как уже дюжину раз за последние
дни, он задумался над тем, возможно ли было
взять с собой жену и ребенка, но, как и прежде,
пришел к выводу, что уходить должен один.
Жена его была молода и привлекательна, она
должна пережить потерю, найти себе другого
мужчину. Он оставлял ей дом и достаточно
денег, чтобы прожить несколько месяцев. Ей
придется найти работу, а в крайнем случае ей
поможет ее состоятельный братец. Вот мальчишка
- с ним Грэхему расстаться было тяжелее всего.
Еще не въехав в Лондон, он вышвырнул из
машины чемодан. Теперь при нем оставался
только его дипломат с вещами, необходимыми
ему на первые два-три дня. Там он не будет
привлекать никакого внимания. Да и вообще,
нужно ли было ему сейчас таиться? Прошло уже
шесть дней с тех пор, как ищейки из Скотленд-
Ярда выяснили его группу крови. Однако два дня
назад его жена видела на улице того шпиона,
Бостона, которому явно недостаточно было
купания в реке Дон. Кольцо сжималось -вокруг
него, и настало время делать выводы.
Машину Грэхем оставил на одной из улиц
в северной части Лондона; стук захлопываемой
дверцы болью отозвался в его сердце. С того
момента он был человеком без машины, без
жены и ребенка, без квартиры и без родины, он
был просто человеком с дипломатом, в котором
лежали бритва и пижама, но все же кошелек его
567
был частично заполнен. Ведь по прибытии на
Каракас или Арубу ему понадобится стартовый
капитал.
На метро он добрался до аэропорта; он всю
дорогу подумал, куда ему лететь - в Брюссель или
в Париж, и решил, что в Париж. До отправления
последнего рейса оставался час времени; он
купил билет и прошел в зал ожидания. Продавец
газет стоял за своим столиком, Грэхем купил
«Таймс» и принялся читать про массовые
волнения в Адене, о программе жилищного
строительства в Сингапуре,- о выборах в
правительство в Бонне и о травме звезды мирового
футбола Хурста. Он как раз заказывал себе виски,
когда рядом раздался голос:
- Доброе утро, мистер Грэхем.
Грэхем смял газету и ответил, не поднимая
взгляда:
- Доброе утро, мистер Варни.
Варни присел рядом.
- Я советую вам не делать глупостей, -
произнес он. - Если вы будете стрелять, то вы
отсюда не выйдете. Я здесь не один. И все же при
нашем с вами последнем разговоре будет лучше,
если вы положите руки на стол.
Грэхем пытался быть ироничным:
- Вы снова хотите выжать из меня пару
капель крови?
- В этом больше нет необходимости. Я хочу
арестовать вас за два убийства и за покушение на
третье.
Краска покинула лицо Грэхема, но он еще
настолько хорошо владел собой, что смог
произнести:
56&
- Я только что заказал виски. Я могу еще его
выпить?
- Так как это ваше последнее виски, то
пожалуйста.
- А откуда у вас такая уверенность в ваших
утверждениях?
- Я уверен в этом еще со вчерашнего дня,
- сказал Варни. - Мы хотели вас арестовать еще
тогда, когда вы покидали свой офис, но потом
мне стало любопытно, куда же вы отправитесь. В
тот момент, когда вы положили в карман билет,
я понял, что пора прекращать игру. Ваши
коммерческие дела в последние несколько
месяцев шли из ряда вон плохо. Везде, куда вы
ни совались, вы наталкивались-на Хаагинса.
Картель крупного торговца ;оружием
заблокировала выход на рынок мелким
предпринимателям, и вы находитесь на грани
банкротства. Тогда вы разработали чрезвычайно
хитрый и коварный план. Бенфилд с самого
начала был вашим сообщником, и вам это казалось
очень благоприятным фактом, потому что никто
не знал о том, что вы поддерживаете с ним
отношения. Вами было подготовлено покушение
на убийство себя самого, которое должно было
впоследствии повернуто так, как будто это было
делом рук Хаагинса; тем самым вы-хотели лишить
Хаагинса возможности вести торговлю в Англии
и в странах третьего мира.
К Грэхему вновь вернулось самообладание..
- Интересно, как вы все это придумали, -
произнес он с насмешливой, но несколько
искаженной ухмылкой.
- Бенфилд подговорил Райта - возможно,
569
он обещал ему за это крупную сумму - напасть на
одного из пассажиров на «Бризбэн Стар». Они
вместе слетали в Базель, и Райт купил у Хэберлина
одну из его хитрых перчаток. Но Райт не знал
имени человека, которого он должен был убить,
а только его номер в списке пассажиров. Этого,
казалось, было достаточно. Лично вы, Грэхем,
хотели стать показной жертвой, вы собирались
хладнокровно прикончить Райта, а затем
подсунуть ему в карман какое-нибудь фиктивное
вещественное доказательство, на основании
которого мы должны были бы предположить, что
инициатором покушения был Хаагинс.
К столу подошел кельнер и подал виски;
Варни тоже заказал себе рюмку. Затем он
продолжил:
- По какой-то причине Бенфилд
впоследствии испугался, явился в полицию и дал
там весьма путаные показания, лишь основной
смысл которых соответствовал действительности,
а именно - планирующееся убийство на «Бризбэн
Стар». Но как раз в этот момент вы решили
избавиться от своего сообщника Бенфилда. Вы
зарезали его, уничтожили собственные отпечатки
пальцев, надели перчатку Хэберлина и оставили
новые отпечатки. И тем самым ввели нас в
заблуждение. Но тут вмешиваются
непредвиденные обстоятельства: у вас прихватило
почки. И выбыли вынуждены, провалявшись две
недели в -кровати, пропустить путешествие на
«.Бризбэн Стар». У вас не оставалось никакой
возможности отменить это убийство. Таким
образом, жертвой стюарда едва не оказался
человек, занявший освободившееся на корабле
570.
место. Благодаря предупреждению Бенфилда,
этим человеком оказался я. Потом долгое время
мы двигались на ощупь, как во тьме. Вы сами
привлекли наше внимание к Хаагинсу, мы долго
возились с Хэберлином, я летал даже в Нигерию.
Но ваша стратегия обернулась в конечном счете
против вас же: отправили к вам Бостона в качестве
охранника, что вам было совершенно не на руку;
мы, к сожалению, еще не можем доказать, что
это вы поручили каким-то субъектам сбросить
Бостона в воду, но это не столь важно. Затем вы
с женой применили старый трюк, однако это
сработало, и мы вынуждены были отозвать
Бостона.
Принесли второе виски.
- Не хочу, чтобы нагревалось, - произнес
Варни и сделал глоток. Затем он продолжил: -
Возможно, мы бы до сих пор ходили окольными
путями, пытаясь напасть на истинный след,
возможно, нам и не удалось бы заподозрить
именно вас. Но вы допустили ошибку. Никто не
знал, что вы имеете общие дела с Бенфилдом, но
вы как-то раз, возможно, и по его просьбе,
достали ему собаку. Вы купили у Пауэлла двух
собак: одну для себя и одну для Бенфилда.
Возможно, сами вы больше об этом и не думали.-
Скорее всего вы, избавившись от Бостона, зажили
очень спокойно. Бенфилд был мертв, Райт был
мертв. А в комнате Бенфилда, вы знали это
точно, была обнаружена кровь труппы АВ, а у вас
группа крови нулевая. Но тут как-то ваша жена
пришла домой и рассказала, что с ней заговорили
на улице, и она проболталась, как зовут собаку
Возможно, юная криминалистка,
571
познаколшвшись с вашей женой, только поначалу
вела себя осторожно, а потом ваша супруга
почуяла неладное. Тогда вам стало ясно: полиция
все еще интересуется вами, и может броситься в
глаза, что и Бенфилд имел собаку, и вы тоже. Это
вогнало вас в панику. Два человека уже были
мертвы, вы нс пощадили и третьего. Под каким-
то предлогом вы выманили Пауэлла из дома,
приехали с ним к летнему домику Кроу, в котором
вы, вероятно, ранее встречались с Бенфилдом, и
застрелили его. Снова был устранен человек,
могущий стать для вас опасным. Но Пауэлл вел
учетную книгу, и через несколько дней нам стало
известно, что он продал вам двух собак, что и
побудило меня поспешить в Шеффилд и
проверить вашу труппу крови.
- И моя группа крови - ноль, не так ли? -
осведомился Грэхем.
- Это верно, и тут вы опять ввели нас в
заблуждение. Но ведь ваш тесть - врач.
В этот момент Грэхем вскочил с места.
Понять было невозможно, хотел ли он бежать
или же броситься на Варни - все произошло
оченьбысгро-удар Варни Грэхему под коленную
чашечку, прыжок сидевшего за соседним
столиком молодого человека в сторону Грэхема.
- Слишком поздно, - произнес Варни, - я
же говорил вам, чтобы вы не делали глупостей.
Теперь вы пойдете с нами. Здесь ваш счет оплатят
мои люди. Но не надейтесь, что вам зачтется все
до единого пенни.
Конвоируемый Варни и молодым
человеком, который все это время сидел за
соседним столиком, Грэхем пересек ресторан и
572
просторный холл, его усадили в ожидавший
«роллс-ройс». Варни сел рядом с Грэхемом на
заднее сиденье.
- Так вот, - сказал он, - я вынужден был
прерваться, когда рассказывал о вашем тесте,
враче. Вчера вечером он подписал протокол, в
котором было сказано, что он дважды - оба раза
за день до убийства Бенфилда и Пауэлла - продал
вам ампулы с кровью труппы АВ. И эту кровь вы
и проливали на месте преступления.
Грэхем закрыл глаза. Никто не произнес
ни слова до тех пор, пока не открылись ворота
Скотленд-Ярда.
СОДЕРЖАНИЕ
Тэд Льюис
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДЖЕКА..................5
Гюнтер Лофлёр
КРУГОВЕРТЬ С ОРУЖИЕМ...............273
ГРЭГОРИ ПЕЙДЖ
- торгуем по безналичному расчету
- предоставляем отсрочки по платежам
- осуществляем отправку контейнерами, почтово-
багажными вагонами
- осуществляем доставку своим автотранспортом
на расстояние до 1000 км
- привлекательная система скидок
(до 20% и более) на оптовые партии
- ежемесячные оптовые распродажи
- помогаем в размещении покупателей
в гостиницах
- рассылаем ассортиментный список по факсу
- таможенное оформление купленного
у нас товара
Контактный телефон: 350-22-57
Адрес склада: Москва, ул, 40-летия Октября, д.
Издание
литературно-художественное
Зарубежный криминальный роман
(4)
Редакторы:
Зубина К.
Сивкова Н.
Все права на распространение данного издания
принадлежат фирме Грэгори-Пэйдж
Москва, ул. Ставропольская, д. 13
Контактный телефон 350-22-57
— 'Подписано в печать 1.07.94. Формат 84x108/32.
Бумага типографская. Гарнитура «Таймс». Печать высокая. Усл.
печ. л. 30,25. Тираж 50 тыс. экз. Заказ № 2312.
Издательство «Грэгори-Пэйдж»
Москва, ул. Кашенкин луг, 4.
Отпечатано с оригинал-макета на ордена Трудового Красного Зна-
мени ПО «Детская книга» Роскомпечати. 127018, Москва,
Сущевский вал, 49.
Отпечатано с фотополимерных форм «Целлофот»