Холопство и крепостничество (конец XV-XVI в.) - Колычева Е.И.

Автор: Колычева Е.И.

Теги: история россии историография новое время

Год: 1971

Похожие

Аграрный строй России XVI века

Россия на рубеже XV-XVI столетий

Холопство в XVI — начале XVII века

Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (конец XV — XVI в.)

Текст

Е. И. Колычева
Холопство
и
крепостничество
(конец XV-XVI в.)
ОчО
Академия наук СССР
Институт истории СССР
Е. И. Колычева
Холопство
и
крепостничество
(конец XV-XVI в.)
Издательство «Н а у к а»
Москва. 1971
1-6-4
12-71(1)
Ответственный редактор
доктор исторических наук А. А. ЗИМИН
Книга посвящена истории холопства конца
XV —XVI в., когда оно теряет ряд присущих ему
сословных признаков и начинает оказывать непо-
средственное влияние на становление крепостни-
ческих отношений. В книге раскрыта консерватив-
ная роль правительства, стремившегося сохранить
и укрепить институт холопства.
Памяти моей матери
О. Н. Колычевой
Предисловие
История формирования крепостного крестьянства издавна при-
влекала внимание исследователей. Существует ряд фундамен-
тальных трудов (С. Б. Веселовского, Б. Д. Грекова, Л. В. Череп-
нина, В. И. Корецкого и других), посвященных процессу превра-
щения свободных крестьян в крепостных. Но, несмотря на
наличие большой историографии по этому вопросу, данная
проблема, характеризуемая Б. Д. Грековым как одна «из слож-
нейших... в истории общественных отношений всей Руси»1, да-
леко еще не исчерпана и окончательно не решена. Мы остановим-
ся лишь на одном из ее аспектов. В литературе неоднократно
указывалось на необходимость совместного изучения истории
крестьянства и холопства2. Проблема становления крепостни-
чества и трансформация института наследственного холопства
в XVI в. тесно взаимосвязаны. Они представляют собой как
бы две стороны одного процесса. Отношения между холопом
и господином в известной мере определили пути складывания
крепостнических отношений.
Ф. Энгельс считал, что крепостное право раннего средневе-
1 Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века,
кн. I. Изд. 2. М., 1952, стр. 9. Первое издание книги вышло в 1946 г. Ниже
даются ссылки только на второе издание.
2 В. О. Ключевский. Происхождение крепостного права в России.—
«Сочинения», т. 7. М., 1959, стр. 237—317; Б. Д. Греков. Указ, соч., кн. I.
М., 1952; кн. II. М., 1954; С. Б. Веселовский. Рецензия на книгу
А. И. Яковлева «Холопство и холопы в Московском государстве XVII в.»
(М.— Л., 1943).— «Исторический журнал», 1944, № 10—11, стр. 116, 119;
В. И. Корецкий. Закрепощение крестьян и классовая борьба в Росснн
во второй половине XVI в. М., 1970. На значение холопства в развитии
феодального строя указывает также А. П. Пьянков (А. П. Пьянков.
Холопство на Руси до образования централизованного государства.—>
«Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы, 1965 г.» М., 1970,
5
ковья сохранило «еще много черт древнего рабства»3. Эта же
идея нашла отражение во многих произведениях В. И. Ленина,
который неоднократно подчеркивал сходство феодальных и ра-
бовладельческих форм производства, эксплуатации4. Он писал:
«На практике... крепостное право, особенно в России, где оно
наиболее долго держалось и приняло наиболее грубые формы,
оно ничем не отличалось от рабства»5. Учитывая большое влия-
ние, которое оказало рабство, как первая широко распростра-
ненная и повсеместная форма эксплуатации, на становление
крепостных отношений, Ленин нашел возможным говорить не
.об отмирании рабства, а о его превращении в крепост-
ничество: «Рабство в громадном большинстве стран в своем
развитии превратилось в крепостное право»6.
Следовательно, речь идет о длительном, во многом противо-
речивом процессе, в результате которого рабы теряют многие
характерные черты, отличающие их от других групп населения.
С другой стороны, формы эксплуатации рабов, их правовой ста-
тус оказали непосредственное влияние на участь феодально
зависимых крестьян, на окончательное оформление крепостного
права. В связи с этим становится понятной важность изучения
эволюции института холопства в период складывания и окон-
чательного оформления крепостничества. К сожалению, из поля
зрения историков выпала данная сторона процесса становления
крепостного права. 'В лучшем случае об этом лишь упоминалось
в декларативной форме, да и то основной упор делался на изу-
чение кабального холопства. История наследственного холоп-
ства конца XV—XVI в. оставалась неизученной. Считалось как
бы общепризнанным, что на Руси не было «настоящего» рабст-
ва, а существующий институт холопства не сыграл большой
роли в жизни страны и не оказал сколько-нибудь решающего
влияния на развитие феодализма. Без преувеличения можно
сказать, что ни в советской, ни в дореволюционной историогра-
фии нет ни одной обобщающей работы, где была бы дана
всесторонняя характеристика эволюции наследственного холоп-
ства в конце XV—XVI в.
Дореволюционные историки (Б. Н. Чичерин, К. А. Неволин,
И. Д. Беляев) обычно ограничивались констатацией самого
факта существования названного института. По существу, пер-
вым исследователем, занявшимся изучением холопов XVI в.,
был В. О. Ключевский, выдвинувший оригинальную и смелую
гипотезу о происхождении крепостного права путем слияния
крестьян и холопов (в первую очередь кабальных) в один разряд
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 339.
4 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 22, стр. 345; т. 27, стр. 142, 151 225
5 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 39, стр. 70.
* Там же.
6
Населения*. Работы В. О. Ключевского оказали большое влия-
ние на последующие труды историков (М. А. Дьяконов,
Н. А. Рожков), которые, изучая судьбы русского крестьянства
XVI—XVII вв., уже не могли игнорировать влияния института
холопства, пытались определить роль и место холопов в сель-
скохозяйственном процессе, их отличие от других категорий
тяглого населения. Однако главное внимание ,в дореволюцион-
ной историографии было сосредоточено на юридическом поло-
жении холопов7 8, при этом характеристика института рабства
конца XV—XVI в. сводилась к пересказу норм, вводимых Су-
дебниками 1497 и 1550 гг. и указами 50-х годов, а политика пра-
вительства трактовалась подчас с чисто идеалистических пози-
ций. Так, М. А. Дьяконов считал, что мероприятия Московского
государства были направлены на то, «чтобы обеспечить несво-
бодному населению сколько-нибудь сносное существование и ог-
радить его от произвола рабовладельцев»9.
В советской историографии институту рабства долгое время
не уделяли дол|жного внимания. Лишь в 40-е годы появились
два капитальных труда, касающиеся холопства XVI в.,— книги
А. И. Яковлева и Б. Д. Грекова. Работа А. И. Яковлева посвя-
щена кабальному холопству XVII в., однако в первой главе автор
попытался суммировать свои мысли по поводу эволюции инсти-
тута рабства в предшествующие столетия (X—XVI вв.)10. Не-
большой объем главы, носившей характер своеобразного вве-
дения, не позволил А. И. Яковлеву сколько-нибудь подробно
остановиться на положении холопов в XV—XVI вв. Институт
холопства рассматривался в книге в отрыве от общественно-
экономических отношений. Многочисленные гипотезы, как пра-
вило, не подтверждались ссылками на источники. Анализ за-
конодательных актов был заменен рассуждениями о неуверен-
ности и странности политики правительства.
Б. Д. Греков основной упор сделал на изучении положения
холопов, челяди XI—XIII вв., придя к выводу, что уже в тот
период рабство обнаруживало заметную тенденцию к исчезно-
7 В. О. Ключевский. Происхождение крепостного права в России.—
«Сочинения», т. 7; о н ж е. Подушная подать и отмена холопства в России.—
Там же.
8М. Ф. Влад им прский-Буд ано в. Христоматия по истории русского
права, вып. 2, 3. Киев — СПб., 1901, 1908; о и ж е. Обзор истории русского
права. Киев — СПб., 1909; В. И. Сергеевич. Лекции и исследования по
истории русского права. СПб., 1883; о и ж е. Русские юридические древно-
сти, т. I. СПб., 1902; М. А. Дьяконов. Очерки общественного и государ-
ственного строя древней Руси. М.— Л., 1926; Н. П. Павлов-Сильва н-
ский. Люди кабальные и докладные.— «Сочинения», т. I. СПб., 1909.
9 М. А. Д ь я к о н о в. Указ, соч., стр. 309.
10 А. И. Яковлев. Холопство и холопы в Московском государстве XVII в.
М.—Л, 1943.
7
вениюК Еще больше этот тезис развит Грековым для XV — на-
чала XVI в., когда, по его мнению, холоп терял в хозяйстве вся-
кую ценность и превращался в обузу, от которой пытались изба-
виться 11 12. (Соответственно этому (Б. Д. Греков, касаясь социально-
экономических отношений XV—XVI вв., почти все внимание
сосредоточил на зарождающейся кабальной неволе, явно недо-
оценивая существование института наследственного рабства.
Гипотеза Б. Д. Грекова о быстром и легком исчезновении
полного холопства в XVI в. оказала большое влияние на совет-
скую историографию. В то время как анализу тех или иных
сторон (кабального холопства были посвящены интересные рабо-
ты Е. Н. Кушевой, Б. А. Романова, И. И. Смирнова 13, институт
полного рабства рассматривался в трудах историков и правове-
дов лишь в связи с комментированием Судебников 1497 и
1550 гг. и указов ведомства казначеев 50-х годов14. При этом
они придерживались авторитетной точки зрения Б. Д. Грекова,
согласно которой правительство твердо проводило политику на
из|живание полного рабства и сокращение его источников.
В последние годы проблема рабства начинает привлекать
все более пристальное внимание исследователей. Появились ра-
боты (И. Я. Фроянова, Л. В. Черепнина), рассматривающие
роль холопства в генезисе феодализма. Всестороннее изучение
эволюции холопства IX—XV вв. предпринял А. А. Зимин15.
Вышла в свет книга В. М. Панеяха, где кабальная зависимость
трактуется как разновидность холопства 16.
Особое значение для нашей темы имеет исследование
В. И. Корецкого, посвященное вопросу закрепощения крестьян
в России. Наряду с изучением законодательства о крестьянах,
автор попытался реконструировать и не дошедшие до нас указы
80—90-х годов XVI в. о холопах. Законодательство о крестья-
11 Б. Д. Г р е к о в. Указ, соч., кн. I, стр. 161.
12 Там же, кн. II, стр. 27.
13 Е. Н. Куш ев а. К истории холопства в конце XVI —начале XVII веков,—
«Исторические записки», т. 15; Б. А. Р о м а н о в. К вопросу о 15-рублевом
максимуме в служилых кабалах XVI в,—Там же, т. 52; И. И. С м и р н о в.
Очерки политической истории Русского государства 30—50-х годов XVI ве-
ка. М,—Л., 1958, стр. 379—385.
14 Б. А. Р о м а н о в. О полном холопстве и сельском попе в Судебнике Ивана
Грозного.— В сб.: «Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия». М.,
1952; И. И. Смирнов. Указ, соч.; «Судебники XV—XVI веков». М.— л/
1952; ПРП, вып. Ill, IV.
15 А. А. Зимин. Холопы в Древней Руси.— «История СССР», 1965, № 6; о и
ж е. Отпуск холопов на волю в Северо-Восточной Руси XIV—XV вв.— «Кре-
стьянство и классовая борьба в феодальной России. Сборник статей памяти
И. И. Смирнова». Л., 1967; о и ж е. Состав холопов на Руси XIV—XV вв.—
«Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1966 г.» (в печати);
он же. Холопы на Руси с древнейших времен до конца XV в. (рукопись).
16 В. М. П а н е я х. Кабальное холопство на Руси в XVI в. Л., 1967.
8
нах и холопах рассматривается им «как две стороны одного
процесса юридического оформления крепостного права в
России» 17.
В данной работе мы попытаемся остановиться на наиболее
важных изменениях в институте наследственного холопства
конца XV—XVI в.
Для решения поставленной задачи были привлечены все из-
вестные нам источники, которые так или иначе касаются инсти-
тута наследственного рабства интересующего нас периода. Среди
них выделяются новгородские записные книги старых крепостей.
Начиная с 1 декабря 1597 г. по 31 января 1598 г. в Новгороде
велось несколько книг, в которых регистрировались все холопьи
крепости, независимо от времени их оформления. До наших дней
сохранилось лишь несколько разрозненных отрывков из этих
книг. В результате обстоятельного исследования В. М. Панеяха
выяснилось, что они по существу представляют собой три кни-
ги— по Псковской земле, по Шелонской и Вотской пятинам18.
Однако среди актов, помещенных в них, встречаются грамоты,
составленные в других районах Русского государства (в Моск-
ве, Суздале, Верее и т. д.). Обычно это объясняется тем, что
тот или иной холоповладелец ранее проживал в другом месте.
Вторым комплексом источников, положенным в основу на-
шей работы, явились духовные грамоты. Землевладелец, состав-
ляя перед смертью завещание и отдавая последние распоряже-
ния относительно земли и имущества, часто вносил в текст ду-
ховной грамоты клаузулу и о дальнейшей судьбе своих рабов,
часть из которых передавалась детям, жене, остальные же от-
пускались на свободу. В связи с этим мы находим в духовных
грамотах сведения о численности холопов и об условиях их со-
держания. Тут же встречаются упоминания о профессии рабов,
о роде их занятий и т. п. сведения. Все это делает духовные
грамоты неоценимым источником по истории холопов. Сущест-
вует еще одно очень важное преимущество у духовных грамот
как исторического источника: они возникли в разных районах
Московского государства, что позволяет преодолеть известную
локальность при изучении института холопства, когда выводы
строятся главным образом на основе документов новгородского
и псковского происхождения.
Почти все историки, занимавшиеся изучением института хо-
лопства, в какой-то степени использовали духовные грамоты.
Однако дело ограничивалось обычно ссылками на отдельные
'is И К о р е ц к и й. Указ, соч., стр. 10.
II а н е я х- Новгородская записная книга старых крепостей 1598 г.
(Опыт реконструкции).—«История СССР», 1960, № 1, стр. 175—181; он же.
Записные книги старых крепостей.— «Проблемы источниковедения», т. XI.
М., 1963, стр. 346-363.
9
документы; вопрос о выявлении и анализе всех дошедших до
нас духовных не ставился. Мы попытались выявить, по возмож-
ности наиболее полно, все сохранившиеся до наших дней духов-
ные грамоты. Помимо духовных грамот в работе широко ис-
пользовались и другие виды актового материала: данные, ряд-
ные, правые, жалованные грамоты и т. д.
Третьим комплексом источников явились писцовые книги.
При изучении эволюции рабства в XV—XVI вв. им обычно от-
водится второстепенная роль по сравнению с актовым материа-
лом. По существу писцовые книги как источник по истории
холопства еще ждут своего «открытия» и детального изучения.
В писцовых книгах сведения о холопах даются наряду с целым
рядом других сведений (о количестве крестьянских дворов,
о размере пашни, величине и составе ренты и т. д.). Это позво-
ляет уточнить место холопов в хозяйстве феодала, выявить черты,
сближающие холопов с крестьянством, и различия между ними.
Для характеристики правового положения холопов нами
были привлечены законодательные источники Московского и Ли-
товского государств: Судебники 1497 и 1550 гг., указная книга
казначеев, Литовские статуты.
Помимо правительственных узаконений, мы попытались оха-
рактеризовать нормы обычного права тех лет о холопах. Для это-
го тщательному анализу были подвергнуты списки Пространной
и Сокращенной редакций Русской Правды. Исследователи, изу-
чавшие этот памятник, рассматривали его с точки зрения собы-
тий и явлений XII—XIII вв., пытались восстановить протограф.
Нами была поставлена совсем иная задача: на основе анализа
разночтений, возникших в XV—XVII вв., путем сопоставления их
с актовым материалом определить обычное право XV—XVI вв.,
действующее относительно холопов; проследить, какие нормы
Пространной Правды о рабах продолжали существовать, а ка-
кие изменились или вообще были забыты. Подобная задача
могла быть осуществлена только благодаря капитальной ака-
демической публикации списков Русской Правды 19.
При изучении института холопства широко использовались
и другие источники: летописи, записки иностранцев, кабалы
Спасо-Прилуцкого монастыря, публицистические произведения.
Приношу глубокую благодарность А. А. Зимину, под непо-
средственным руководством которого и была написана эта
книга. Публикуемая работа является своего рода продолжением
исследования А. А. Зимина о судьбах русского холопства.
При работе над книгой большую помощь мне оказали
С. М. Каштанов, Е. Н. Кушева, Б. Н. Флоря, Л. В. Черепнин,
которым я выражаю свою искреннюю признательность.
1? «Правда Русская», т. I. М —Л., 1940; т. II. М — Д., 1947.
Глава первая
Категории наследственного холопства
и источники его пополнения.
Грамоты, оформлявшие зависимость холопов
Полное и старинное холопство
Статья 78 Судебника 1550 г., отражая эволюцию института хо-
лопства первой половины XVI в., различает три категории на-
следственной неволи: люди полные, докладные, старинные («на
полных людей, и на докладных и на старинных холопей кабал
не имати»). Эти же виды холопства, названные по способу
оформления на них документации, многократно встречаются и в
частноправовых актах: «А што мои люди полные, а те по моем
животе пойдут на слободу», «Да благословил есми свою жену...
дал... людей своих полных холопов... А своих людей старинных
дал есми своей жене...», «А что... люди... полные и кабальные
и докладные» '. Однако надо отметить, что термин «докладные
люди» известен нам лишь из документов XVI в. В актах XV
столетия фигурируют только полные и старинные люди. Наибо-
лее развернутое определение «старинных, старых людей» дал
Н. П. Павлов-Сильванский, который считал, что этим термином
назывались «как специально холопы по рядным или духовным,
так и вообще все потомки рабов, служивших по крепостям своих
отцов»2. Генеалогию одного из таких холопов, рожденных во
дворе феодала, сохранила нам духовная грамота 1472 г.
А. Ф. Белеутов в числе старинных людей отпускает на свободу
Никифора, очевидно, совсем еще ребенка: «Анкина сына Яку-
шевы доч(ери Микифорца отпустил есми на слободу». Его же
мать Анка и дед Якуш фигурируют в завещании как полные
холопы3. Термин «старинные холопы» «старинные, старые лю-
ди» употребляется в XVI в. сравнительно редко. В период, когда
правительство рядом установлений настойчиво проводило по-
‘ АСЭИ, т. II, № 361; т. III, № 67; АФЗХ, ч. II, № 127.
2 н. П. Павлов-Сильванский. Люди кабальные и докладные.— «Сочи-
нения», т. I. СПб., 1909, стр. 303.
3 АСЭИ, т. III, № 67.
11
литику закрепления холопов путем оформления на них грамот
и регистрации в специальных книгах, этот термин не мог поль-
зоваться большой популярностью. Стало почти общепринятым,
что дети и внуки рабов, родившиеся во владениях феодала,
назывались по тому виду крепости, которая была взята на их
родителей: полными или докладными холопами.
Наиболее распространенным и массовым видом рабства
в конце XV в. было полное холопство. Первое упоминание о нем
сохранилось в духовной 1358 г. великого князя Ивана Иванови-
ча («... хто будеть моих людии полных, купленых, грамотных,
дал :есмь им свободу...»)4 и в договоре 1375 г. между Дмитрием
Детским и Михаилом Александровичем («А на полных холопех
(дани.— Е. К.) не взяти, на которых ключники целуют»)5.
О «полных людях», находящихся в услужении у частных лиц,
мы впервые узнаем из завещания 1404 г. Федосьи Филиповой
жены6. Примерно к этому же времени относятся и первые све-
дения о полных грамотах, оформлявших продажу свободных
людей в холопство. Владимир Андреевич, князь серпуховский
и боравский, в своей духовной 1401/02 г. писал: «А тех бортни-
ков, или садовников, или псарей, или бобровников, или бары-
шов, делюев, не всхочет жыти на тех землях, ин земли лишон,
поиди проч, а сами сыну, князю Ивану, не надобе, на которого
грамоты полные не будет...»7 В завещании 1406/07 г. великого
князя Василия Дмитриевича говорится: «А княгине моей те
люди, что есм ей подавал при своем животе, и грамоты полные
тех людей у нее...»8 Следовательно, категория полных холопов
возникла не позже XIV в. в связи с развитием делопроизвод-
ства в Русском государстве.
Древняя Русь знала другой термин для обозначения рабст-
ва— «обельное холопство», правовому положению которого по-
священ ряд статей Русской Правды. Уже дореволюционные
исследователи обратили внимание на несомненную преемствен-
ность обельного и полного холопства 9. К XV в. термин «обель-
ные холопы» на территории Московского государства почти
повсеместно исчезает. Иначе обстояло дело в соседнем Литов-
ском княжестве, где одним из источников действующего права
также являлась Русская Правда. Здесь понятие «обель» в значе-
нии «раб» сохранилось значительно дольше. В литовских актах
1517 г. читаем: «тое челяди отца есми купил ... обель, вечно
4 ДДГ, № 4, стр. 17.
5 Там же, Ns 9, стр. 28.
8 АИ, т. I, Ns 255/11, стр. 484.
7 ДДГ, Ns 17, стр. 46.
8 Там же, Ns 20, стр. 57.
3 В. И. Сергеевич. Древности русского права, т. I. СПб., 1909, стр. 142—
12
и лист купчий... в себе маю», «продал паробка... обель вечне» 10.
Подобное же явление наблюдаем и в соседнем Рязанском кня-
жестве. Правда, под влиянием московского делопроизводства
термин «обель» фигурирует тут уже в сочетании с понятием
«полный». Так, по правой грамоте 1483—1490 гг. рязанского кня-
зя Ивана Васильевича к суду привлечен Сергеец, который
«подбаел есмь... трех холопов обелмых и отвел есмь их за ру-
беж». В наказание Сергеец выдается пострадавшему феодалу
«в польницу обель в тех холопех»11.
В русских землях, не входивших в XIV—XV вв. в состав Мо-
сковского государства, существовали и другие термины, означав-
шие полных холопов. Новгородец Остафий Ананьевич в своей
духовной 1393 г. наделяет наследников «челядью дерноватой»12.
В Новгородской земле существовал еще один синоним полных
холопов. Сын Остафья Ананьевича, Федор Остафьевич, в 1435 г.
уже называет своих холопов не «челядью дерноватой», а «пош-
лыми людьми»: «А люди мои пошлые, по отца моего рукописанью
и по моему, и по делной грамоте, а те люди детям моим по
половинам»13. В завещании двинянина Мартемьяна, написан-
ном не ранее первой четверти XV в., также упоминаются «люди
пошлые неотхожие»: «А челядь свою пошлю неотхожую прика-
зываю жене своей и детям своим»14. После присоединения
Новгорода к Москве оба термина —«дерноватые» и «пошлые» —
исчезают. Их место занимает термин «полные люди», который
получил повсеместное распространение во всех землях Русско-
го государства, по мере объединения их вокруг Москвы и вве-
дения в них официального порядка оформления холопства
полными грамотами.
Одним из основных источников для изучения института
полного холопства являются грамоты, оформлявшие продажу в
рабство. В качестве объекта изучения они впервые были иссле-
дованы С. Н. Валком, который на основе анализа 58 актов дал
тщательную характеристику этапов эволюции полной грамоты,
раскрыл процесс ее исчезновения к середине XVI в.15
До последнего времени полные грамоты были известны нам
лишь по краткому изложению их содержания в составе записных
10 РИБ, т. 20, кн. 1, Ns 326, 357.
11 АСЭИ, т. III, № 357.
12 ГВНП, № НО, стр. 168.
13 Там же, № 111, стр. 171.
Там же, № 144, стр. 196. Вопросы терминологии наследственного холопства
XI—XV вв. подробно разработаны А. А. Зиминым. Будучи вынуждена кос-
нуться здесь этого вопроса в той мере, которая необходима для дальней-
шего изложения материала, я лишь кратко суммировала выводы по данной
проблеме А. А. Зимина.
с. Н. В а лк. Грамоты полные.— «Сборник статей по русской истории,
посвященных С. Ф. Платонову». Пг., 1922, стр. 113—132.
13
книг старых крепостей 16 17 18. Теперь обнаружены два подлинника,
один из которых составлен в Пскове (1511 г.) |7, другой —в Суз-
дале (1494 г.)18. Остальные грамоты сохранились в виде сокра-
щенных записей текста XVI в. Писцы, регистрирующие согласно
указу 1597 т. все крепости на холопов в специальной книге, под-
вергали полные грамоты при записи своеобразной переработке,
несколько сокращая содержание актов, нивелируя особенности
грамот, возникших в территориально удаленных районах стра-
ны, опуская порой имена послухов, таможенников, приставов
и т. п. Всего в записных книгах старых крепостей содержится
102 полных грамоты19. Ввиду того что две из них —подлож-
ные20, одна лишена середины и конца21, а две являются копия-
ми с одного оригинала22, то более или менее обоснованные вы-
воды можно сделать лишь по 99 актам (включая сюда и обна-
руженные два подлинника).
(Сохранившиеся полные грамоты хронологически охватывают
почти полтора столетия и относятся к разным областям Русско-
го государства 23 (см. табл. 1).
'Несмотря на все их своеобразие, мы можем проследить об-
щие черты, присущие всем полным, независимо от времени и
места их возникновения. Для всех полных обязательна клаузула
о продаже «в полницу» холоповладельцу и его детям; см., на-
пример: «Купил Семен Иванов сын Картмазова Труфанка Марть-
янова сына наугородца себе и своим детям в полницу»24.
Фраза «купил (окупил)... в полницу»— основной признак, по
которому можно отличить полную от других разновидностей
грамот, оформляющих холопство.
Вторая характерная черта полных — наличие клаузулы
о взятии таможенниками тамги и осмничего; см., например:
«А таможницы великого князя Василья Ивановича всеа Русии
16 Характеристику и список дошедших до нас записных книг старых крепо-
стей см.: В. М. П а и е я х. Кабальное холопство на Руси в XVI в. Л., 1967
стр. 142, 147.
17 А. Л. Хорошкевич. Псковская полная грамота 1511 г.—АЕ за 1967 г,
М., 1969, стр. 72.
18 ЦГАДА, Древлехранилище, Приложение, р. VI, № 4. Приношу глубокую
благодарность Б. Н. Флоре, любезно указавшему мне эту грамоту.
18 См. список полных грамот, сохранившихся в составе записных книг старых
крепостей: Е. И. Колычева. Полные и докладные грамоты XV—XVI ве-
ков.— АЕ за 1961 г. М., 1962, стр. 66—71.
20 АСЭИ, т. III, № 454, 461; Е. И. Колычева. Указ, соч., стр. 44—45.
21 ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, кн. 1/8, л. 75 об.
22 АСЭИ, т. III, № 440, 441; № 408 (первая и вторая редакции).
23 Вопросы датировки полных грамот и установления места их возникнове-
ния см.: Е. И. Колычева. Указ, соч., стр. 44—49. В ходе работы над
III томом АСЭИ И. А. Голубцов уточнил даты некоторых полных грамот
(см. АСЭИ, т. III, № 403, 408, 411—413, 416).
24 РИБ, т. 17, № 373.
14
Таблица 1
Распределение полных грамот XV —XVI вв. по годам
Город Годы
1420—1440 1440—1456 1462—1480 1480—1489 1490—1499 Вторая половина XV в. 1500—1509 1510—1519 1 1520—1529 1530—1539 1540—1549 1550—1554 Всего
Новгород — — 1 1 8 — 3 10 10 1 1 1 36
Псков — — — — — —. — 6 4 3 — — 13
Москва 1 1 4 1 10 — 3 5 6 2 1 — 34
Верея — — — — — 5 — — — — — — 5
Вэлоцк (?) — — 1 — 1
Суздаль — — 1 — 1 — — — — — — — 2
Переяславль — — — — — 1 — — — — — — 1
Юрьев — — — — — 1 — — — — — — 1
Кострома — — — 2 1 1 — — — — — — 4
Дмитров — — 1 — — — — — — — — — 1
Неизвестные — — 1 — — — — — — — — — 1
Итого 1 1 9 4 20 8 6 21 20 6 2 1 99
тамгу и осмничее взяли»25 26. Практика взимания с торговых опе-
раций этих пошлин в разных районах Русского государства
возникла неодновременно. Так, в Новгороде и Пскове тамга и
осмничее появились, очевидно, лишь после присоединения этих
земель к Москве28. В литературе высказывалось мнение, что
пошлина, взимаемая при оформлении полной, качественно от-
лична от тамги «и нигде прямо не названа этим именем»27.
Это предположение неверно. В записях полных грамот ни разу
тамга не фигурировала под другим термином. Несмотря на то,
что клаузула о взимании тамги была обязательна для всех
полных, отнюдь не всегда мы найдем ее в записях полных гра-
мот, дошедших до нас в составе книг старых крепостей. Причи-
на этого кроется не только в небрежности переписчика (хотя
это тоже играет немаловажную роль), но и в политической об-
становке, сложившейся ко второй половине XVI в. Дьяки 90-х
годов XVI в. при регистрации актов опускали из их текста все,
что напоминало бывшие сеньориальные права монастырей, кня-
зей, представителей боярства. В XV в. тамга и осмничее часто
собирались не для великого князя, а в пользу церкви или от-
дельных представителей класса феодалов. Это нашло свое от-
25 «Материалы и сообщения БАН», стр. 170, л. 59.
26 Е. Осокин. Внутренние таможенные пошлины в России. Казань, 1850,
стр. 88—89.
27 Там же, стр. 93.
15
ражение в полных. Поэтому при записи грамот в книги XVI в.
клаузулу о взимании тамги не в пользу великого князя опускали.
И часто лишь печать («у полные печать в кругу: тамга княже
верейского»28) позволяет догадываться, что некогда в оригина-
ле грамоты существовала клаузула об уплате торговых пошлин.
С ростом централизации Русского государства великий князь
изъял сбор тамги как одну из наиболее важных статей дохода
из иммунитетных привилегий феодалов. Взимание же осмниче-
го долгое время еще оставалось в частных руках. Так, например,
в Москве это право, по крайней мере до 1526 г., принадлежало
архангельским священникам, поэтому все книги старых крепо-
стей при регистрации московских полных опускали сведения
о сборе осмничего и писали лишь о тамге, собираемой на ве-
ликого князя. И только в нескольких грамотах сохранилась
клаузула о московском осмничем29. В Новгороде и Пскове
с момента их присоединения к Москве тамга и осмничее соби-
рались в пользу великого князя, поэтому в записях новгород-
ских и псковских полных упоминаются обе пошлины.
Всего по полным грамотам, имеющимся в нашем распоря-
жении, ’было обращено в холопы свыше 200 человек, из них
женщины составляют лишь четвертую часть общего числа.
Подавляющее большинство — мужчины. Новгородские и псков-
ские грамоты, содержащие клаузулу о месте рождения холопа,
позволяют выяснить некоторые стороны миграции русского на-
селения конца XV—начала XVI в. Среди людей, на которых
были составлены полные в Пскове, упоминаются: псковичи
(1515, 1520 гг.)—5 мужчин и 4 женщины; новгородцы (1510,
1517, 1524, 1526 гг.) — 5 мужчин; костромичи (1510 г.) — 2 муж-
чины; москвичи (1532, 1533 гг.) — 2 мужчины; ржевичи
(1524 г.) —6 мужчин и одна женщина; волочаевцы (1533 г.) —
2 мужчины.
В Новгороде оформляются в холопы: новгородцы (с 1488
по 1531 г.) — 32 мужчины и 10 женщин; москвичи (1490, 1523,
1526, 1527 гг.) — 3 мужчины и 2 женщины; переяславцы (1496,
1526 гг.) —2 мужчины; ростовцы (1531 г.) — один мужчина; лит-
вины (1554 г.) —2 мужчины.
Среди московских полных лишь одна грамота упоминает
место рождения холопа — Стародуб. В остальных грамотах, от-
носящихся к центру Московского государства, такая клаузула
отсутствует. । i
Как видно из актов, пополнение рядов полных холопов в
конце XV — начале XVI в. шло в первую очередь за счет мест-
ного населения, по крайней мере в северных областях Русского
государства. Особенно хорошо это видно на примере Новгоро-
28 АСЭИ, т. III, № 394; см. также № 393а, 395.
23 «Материалы и сообщения БАН», стр. 176, лл. 76 об,—77; стр. 178, л. 82 об-
16
да, где подавляющее количество всех оформленных в холопы
новгородцы. Пришельцев из других мест очень немного, причем
большая их часть падает на период после 1,520 г.
Примерно такую же картину видим и в Пскове, где грамоты,
оформляющие рабство на пришельцев из центральных районов,
встречаются после 1520 г. Исключение представляют костроми-
чи, но, как показал Н. А. Рожков, Кострома занимала своеоб-
разное положение в Русском государстве сравнительно с дру-
гими центральными уездами, город был периодически разоряем
в начале XVI в. набегами татар и ногайцев30. Вследствие этого
часть населения была вынуждена уйти в другие города. Наличие
в псковских полных большого количества новгородцев тайже не
вызывает удивления, так как в связи с экспроприацией земель-
ных владений и преследованием крупнейших новгородских бояр
их дворы были разгромлены, челядь распущена, большое коли-
чество холопов очутилось на воле и в поисках средств пропи-
тания разбрелось по другим городам.
Усиление притока в 20-х годах XVI в. выходцев из централь-
ных районов страны в северные, без сомнения, имеет какую-то
связь с ростом цен на сельскохозяйственную продукцию и, в
первую очередь, на хлеб. А. Г. Маньков считает, что на 20-е —
начало 30-х годов приходится момент перерыва плавного возра-
стания цен и увеличения их сразу в 1,5 раза31. Причина такого
скачка пока не выяснена. Колебание цен проявилось более рез-
ко в центре, чем на рынках Севера32. Это, возможно, и обу-
словило отлив некоторой части населения центральных районов
в северные области. Как правило, все оформляемые в холопы
пришельцы не имеют семьи. В основном переход в холопство
происходил в зимнее время: декабрь — март. За эти 4 месяца
в Москве была оформлена половина всех датированных пол-
ных, а в Новгороде — около 78%33, причем многие из них фик-
сируют продажу в рабство целых семей с детьми34.
Социальный состав людей, попадавших в рабскую зависи-
мость, характеризуется значительной пестротой. Среди полных
грамот есть несколько актов, оформленных на ремесленников.
Хорошо известны случаи, когда в холопы поступали представи-
тели класса феодалов, владевшие своими вотчинами.
Судебник 1550 г. специальной статьей запрещал холопить
” Н. А. Рожков. Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке М
1899, стр. 299.
А. Г. Маньков. Цены и их движение в Русском государстве XVI века.
М.— Л., 1951, стр. 39.
** Там же, стр. 35.
При подсчетах учитывались лишь полные, имеющие указание на месяц
совершения сделки.
РИБ, т. 17, № 232, 328, 512, 534, 536, 538; «Материалы и сообщения БАН»,
стр. 155, л. 20—20 об.; стр. 166, лл. 46—47.
17
служилых детей боярских, тем самым косвенно подтверждая,
что подобная практика имела в первой половине XVI в. доволь-
но широкое распространение. Этой проблемой в свое время за-
интересовался <С. Б. Веселовский, который подобрал богатый
материал, свидетельствующий о похолоплении ряда представи-
телей господствующего класса* 35. Но вывод, который был им
сделан, не может быть нами принят. ,С. Б. Веселовский считал,
что главный контингент холопов составляли дети боярские36.
Это ошибочная точка зрения. Увеличение числа полных хо-
лопов в конце XV — начале XVI в. шло в первую очередь за
счет низших слоев населения, в том числе и крестьянства. Дан-
ное предположение подтверждается наибольшим количеством
полных, составленных в феврале—марте (см. табл. 2), т. е.
в наиболее голодное время, когда запасы от предыдущего уро-
жая уже съедены. Это свидетельствует о вынужденном характе-
ре продажи в холопство.
Таблица 2
Новгород 4 5 111 1 2 1 — 2 — — 6
Москва 1 7 31 1 24 — 4* 2—3
Итого 5 12 14 2 2 4 5 — 6 2—9
* Данная цифра не является характерной для сентября. Все эти четыре полные были напи-
саны в 1489—1490 гг. В Сентябре 1490 г. была оформлена и одна нозгородокая полная. Очевид-
но» мы имеем здесь дело с отголосками какого-то бедствия, порази: шего страну в 1488—1490 гг.
и вызвавшего голод.
В то же время, как раз в начале весны, землевла-
делец испытывал особенно большую нужду в квалифи-
цированной рабочей силе, хорошо знающей сельское хо-
зяйство, так как в марте—апреле вывозился навоз на
поля, начиналась пахота, а в конце апреля — начале
мая — сев яровых, гороха, льна, овса, посадка овощей.
На февраль — март приходится 48% всех новгородских полных
35 С. Б. Веселовский. Село и деревня в Северо-Восточной Руси XIV—
XVI вв. М,— Л„ 1936, стр. 64—65; АСЭИ, т. I, № 391.
36 С. Б. Веселовский. Феодальное землевладение в Северо-Восточной
Руси, т. I. М.— Л., 1947, стр. 229.
18
й 34% московских. Как известно, в центре Русского государст-
ва озимые хлеба резко преобладали над яровыми, что не было
характерным для Новгорода. Убирались озимые в июле, а сея-
лись в августе, примерно до 15 числа37. Вот почему вторая вол-
на оформления в холопство, правда, менее значительная, чем
первая, в московских полных падает на июль. Феодала в это
время интересовали не ремесленники, не дружинники, а имен-
но люди, занимающиеся сельским хозяйством, которых он и
находил среди обедневших крестьян. В отличие от зимы, летом
в холопство шли одиночки, не обремененные семьей. При офор-
млении полной они получали несколько большую сумму, чем
их же собратья зимой. Однако цены на местное население бы-
ли всегда ниже, чем на пришлых. Возможно, что часть оформ-
ляемых в холопы уже ранее задолжала ту или иную сумму хо-
лоповл а дельцу и поэтому была вынуждена соглашаться на те
условия, которые последний предлагал.
О крестьянском происхождении холопов свидетельствует
судебная тяжба конца XV в. из-за луга, который ранее косили
«христиане Ивашко Ляпа да Ивашко Вагов да Ивашко Порыв-
ка», проживавшие в близлежащей деревне. К моменту судебно-
го разбирательства двое крестьян умерли, «а Ивашко Порыв-
ка... у князя Ивана у Жирого в холопех»38.
Очень интересно также свидетельство одного публицистиче-
ского произведения второй половины XV в. Иосиф Волоцкий в
своем послании монахам Пафнутьева монастыря упрекает Ива-
на III в нарушении обещания: беречь монастырских крестьян,
в результате чего «монастырские сироты иные проданы, а
иные биты, а иных в холопи емлють»39.
Практика пополнения рядов полного холопства за счет кре-
стьян нашла свое отражение и в законодательстве того времени.
Статья 88 Царского судебника предусматривала случай ухода
земледельца в рабство с предоставлением ему льгот: «А который
крестьянин с пашни продается кому в полную в холопи, и он
выйдет безсрочно и пожилого с него нет...»
Изучая реальную обстановку, сложившуюся в первой по-
ловине XVI в., Р. Г. Скрынников путем анализа новгородских
писцовых книг установил, что с конца XV в. помещики, крайне
заинтересованные в развитии барской запашки, используют для
ее обработки труд полных холопов40. Этим и объясняется боль-
37 Н. А. Р о ж к о в. Указ, соч., стр. 117—118.
33 АФЗХ, ч. I, № 248.
33 «Послания Иосифа Волоцкого». М,—Л., 1959, стр. 144. Здесь и далее под-
черкнуто мною.— Е. К.
Р. Г. Скрынников. Экономическое развитие новгородского поместья в
конце XV и первой половине XVI в.— «Ученые записки Ленинградского
педагогического института им. А. И. Герцеиа», т. 150, вып 1 1957
стр. 10—24. ' ’
19
Шое количество полных грамот, оформляющих зависимость быв-
ших земледельцев.
Процесс изживания полного холопства проявляется в ряде
признаков, обнаруживаемых при анализе актов. Так, например,
большинство полных 20—80-х годов XV в. оформляли зависи-
мость на целые семьи из 3—5 и более человек. Но уже в гра-
мотах конца XV в. преобладают мужчины-одиночки или муж-
чины с сыновьями. Это явление более резко выражено в москов-
ских полных, где, начиная с 1504 г., совсем не встречаются
женщины.
На протяжении рассматриваемого времени почти не изменя-
ются цены на холопа. В наиболее ранних полных за мужчину
платят обычно 2—3 рубля. Довольно часто встречаются суммы
и в 1 —1,5 рубля41. В XVI в. цена в 1 рубль почти совсем исче-
зает, зато изредка появляются в грамотах суммы в 4—5 руб-
лей42. Наивысшая цена, уплаченная за холопа, составляет
10 рублей43. Однако здесь мы имеем дело не с покупкой «в пол-
нищу», а с перекупкой, по всей вероятности, весьма ценного ра-
ба. Наиболее часто в полных XVI в. стоимость холопа опреде-
ляется в 3 рубля; следовательно, номинально цена холопа уве-
личилась очень незначительно. Если же учесть, что XVI в.— это
время бурного подъема, скачка цен, то приходится признать, что
реальная стоимость полных людей не только не повысилась, но
даже понизилась44.
К середине XVI в. резко сокращается количество полных
грамот. Если за 1500—1525 гг. дошло 39 актов, оформляющих
рабство, то за следующую четверть века — всего 18. После
1550 г. сохранилась лишь одна полная, датируемая 1554 г.
И опять-таки процесс исчезновения полных в Москве был выра-
жен более резко, чем в Новгороде. Последняя из известных нам
полная по Москве была оформлена в 1547 г. Однако сам термин
«полная грамота» продолжает встречаться в правительственных
указах 1550, 1560, 1597 гг.45 А термин «полные люди» упомина-
ется даже в духовных XVII в. (1601, 1614, 1616, 1629, 1645 гг.)46 * 48.
Правда, в эти годы он становится уже анахронизмом, штам-
41 АСЭИ, т. III, № 393а, 402.
42 «Материалы и сообщения БАН», стр. 178, лл. 82 об,—83; 11ГАДА, ф. Нов-
городской приказной избы, кн. 5/7, лл. 66 об.—67.
43 РИБ, т. 17, № 511.
44 В частности, цены на хлеб к 40-м годам XVI в. по сравнению с 1500 г.
возросли в 3 раза (А. Г. Маньков. Указ, соч., стр. 118—119).
45 М. Ф. Владимирский-Буданов. Христоматия по истории русского
права, вып. 2. Киев—СПб., 1901, стр. 23, 24, 26, 27; ПРП, вып. IV, стр 371
372, 374.
48 АГР, стр. 213—220; ЦГАДА, ГКЭ, по Кашире № 94/6789; ГБЛ, АТСЛ,
кн. 530, лл. 734—735; А. Барсуков. Род Шереметьевых, кн. 3. СПб., 1883^
стр. 496—500.
20
rioM, не выражающим истинного положения дел в институте хо-
лопства и сохранившимся только благодаря консервативности
формуляра и терминологии завещаний. Под термином «полные»
здесь подразумевались потомки людей, на которых когда-то
была оформлена полная, т. е. «старинные» люди. Подобное яв-
ление можно увидеть уже в духовных конца XVI в. Так, для
регистрации в книге старых крепостей Иван и Левонтий Карт-
мазовы подали 11 документов. Среди них есть завещание их
отца 1593 г., где он пишет: «Приказал детем своим... людей сво-
их полных и докладных: Друганка Григорьева з женою и з
детми... да Максимко з женою с Татьянкою и з детме;... да
Жданко Федоров сын Столетов з женою с Марьею и з детми,
да вдова Ульянка с сыном Четвертым и с ыными детми, да вдо-
ва Марья Тонкова жена с сыном с Невежою и с ыными дет-
ми...»47 Из приложенных тут же грамот выясняется, что все они
являются правнуками людей, на которых были оформлены пол-
ные еще в самом начале века48.
О прекращении существования полной грамоты в XVII в.
свидетельствуют таможенные грамоты, содержащие подробную
роспись всех доходов, взимаемых таможенниками. Среди про-
чих денежных сборов указывался размер пошлины и за оформ-
ление полной грамоты: «А хто купит человека в полницу, и ему
давати наместнику ставленого с головы по алтыну, то и с при-
ставом; а диаку имати, который грамоты полный пишет, с голо-
вы по алтыну, а таможником имати с головы по алтыну». Та-
кая клаузула сохранилась в грамотах: Белозерских —1497 и
1551 гг., Новгородской—1571 г.47 48 49 Отсутствие подобной клау-
зулы в других таможенных грамотах XVI в.50 объясняется
прежде всего тем, что они дошли до нас или в виде извлечений,
касающихся одного какого-нибудь круга пошлин (например, в
Дмитровской грамоте 1521 г. выписаны пошлины, взимаемые с
товаров, которые привозили водным путем) 5I, или адресованы
небольшим поселениям, отдельным монастырям. По Судебнику
же 1550 г. полные могли быть составлены лишь в том городе,
где был наместник с правом боярского суда. В уставных актах
XVII в. клаузула о пошлинах с продажи «в полницу» исчезает,
хотя от 1606 г. сохранилась таможенная грамота такого круп-
47 РИБ, т. 17, № 374.
48 Там же, № 372, 373.
48 ААЭ, т. I, № 134, 230, 282.
50 Список сохранившихся таможенных грамот см.: А. Т. Николаева. Отра-
жение в уставных таможенных грамотах Московского государства XVI—
XVII вв. процесса образования всероссийского рынка.— «Исторические
записки», т. 31, стр. 264—266; А. А. Зимин. Реформы Ивана Грозного.
М„ I960, стр. 56. Н
1 ААЭ, Т. I, № 170.
21
його города, как СуздальгА, где ранее существовала практик^
оформления полных* 53.
Фактически полная грамота перестает существовать уже к
80-м годам XVI в., будучи вытеснена кабалой. В этом отноше-
нии очень показателен сравнительный анализ Судебников 1550
и 1589 гг. Составитель законодательного свода 80-х годов не
знает полную грамоту. Стремясь приспособить правовые нормы
Судебника 1550 г. к реальной обстановке того времени, он вез-
де, где возможно, термин «полная грамота» заменяет «полной
кабалой».
Судебник 1550 г. Судебник 1589 г.
Ст. 76: Ст. 136:
«по полной грамоте холоп», «а по тиунству без полные и без «по полным кабалам и по гра- моте холоп з докладу». Ст. 137: «а по тиунству без полные каба-
докладные не холоп». Ст. 79; «а положат на одного холопа две пол- лы не холоп». Ст. 143: «а положат на одново холопа две к а-
ные или две докладные . . .», «а деньги по новой полной и по б а л ы полны е», «а по новой кабале у того деньги
докладной . . . пропали», «хто положит новую полную...». пропали», «хто новую кабалу положит».
А. И. Копанев эти изменения относит за счет плохого редак-
тирования и небрежности автора54. На наш взгляд, Судебник
1589 г. отразил те глубокие сдвиги, которые произошли в ин-
ституте холопства во второй половине XVI в. и были закрепле-
ны предшествующим законодательством. В литературе не ста-
вился вопрос о возможности использования Судебника 1589 г.
в качестве источника для реконструкции исчезнувшего уложе-
ния 1586 г. Однако составитель Судебника 1589 г. в первой же
статье, открывающей кодекс о холопстве, довольно грамотно
излагает суть закона 1586 г.:
1) Кабала становится крепостью, зависимость по которой
уже нельзя прервать уплатой долга («по полным кабалам
холоп»).
2) Кабала оформляется «з докладу»55.
62 ААЭ, т. II, № 65.
53 АСЭИ, т. III, № 409; ЦГАДА, Древлехранилище, Приложение, р. VI, № 4.
54 А. И. Копанев. Комментарий к Судебнику 1589 г.— «Судебники XV—
XVI вв.» М., 1952, стр. 505, 508.
55 См. реконструкцию указа 1586 г.: В. И. Корецкий. Закрепощение кре-
стьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. М., 1970,
стр. 195—217.
22
Таким образом, к концу XVI в. кабала практически вытес-
няет полную грамоту. Интересно, что в тексте Судебника 1589 г.
опущена ст. 65 Царского уложения, которая предусматривала
размер пошлин, взимаемых с оформления полной грамоты. На
смену полному холопству шла кабальная зависимость. Но по-
томки полных людей еще долгое время будут составлять основ-
ную часть холопов, принадлежащих феодалам.
Докладное холопство
Вопрос о докладных холопах и грамотах, оформлявших их за-
висимость,— один из наиболее спорных и малоизученных в ис-
торической науке. Исследователи, занимавшиеся этой пробле-
мой, как правило, приходили ,к совершенно противоположным
выводам. В. И. Сергеевич, например, вообще отрицал существо-
вание докладной как особой разновидности актов. Для него
любая грамота (полная, кабала), оформлявшая зависимость
холопа «с доклада», является докладной. Соответственно этому,
под докладными людьми он подразумевает вначале полных,
а после 1586 г.— и кабальных. «Докладной не вид рабства,
а только способ установления сего института»56. Н. И. Павлов-
Сильванский, возражая ему, писал, что докладная грамота
оформляла лишь продажу «на ключ»; при этом он подчеркива-
ет, что «при продаже на ключ впервые вошел в обычай до-
клад»57, игнорируя тот факт, что уже задолго до появления
докладных существовал доклад полных грамот. К мнению
Н. П. Павлова-Сильванского приближается ранее высказанная
точка зрения В. О. Ключевского с той лишь разницей, что до-
кладных людей он причисляет к категории холопов с укорочен-
ным сроком службы. Относительно происхождения докладного
холопства он высказал предположение, что оно выделилось из
полного под действием кабального58. Эту же мысль подчерки-
вает В. И. Корецкий: «Из полного холопства выделялось хо-
лопство докладное», но указывает, что укороченный срок служ-
бы для докладных был введен лишь в 1586 г.59 Д. Я. Самоква-
сов считал, что «докладными холопами назывались приобретен-
ные по судебным решениям беглые и спорные люди»60.
Большое значение в свое время имело издание списка напе-
чатанных докладных, где были собраны грамоты о продаже
56 В. И. Сергеевич. Указ, соч., т. I, стр. 145, 146, 148, 166, 167, 174.
57 Н. П. Павлов-Сильванский. Указ, соч., стр. 335.
58 В. О. Ключевский. Происхождение крепостного права в России.—
«Сочинения», т. 7. М., 1959, стр. 254—256.
88 В. И. К о р е ц к и й. Указ, соч., стр. 215—217.
Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II. М., 1909, стр. 85.
23
«на ключ»61. Противоположного мнения, видимо, придерживал-
ся Г. Е. Кочин, подбирая материалы для своего «Терминологи-
ческого словаря». Под рубриками «Грамота докладная» и «До-
кладная» им помещены совершенно различные акты (купчие,
разъезжие и т. д.), но полностью отсутствуют докладные, офор-
млявшие холопью зависимость62.
Термин «докладная грамота» впервые законодательно упо-
мянут в Судебнике 1550 г. С этого времени и вплоть до 1609 г.
почти во всех правительственных указах наряду с полными и
кабалами упоминается докладная грамота как особая разно-
видность актов, фиксирующих холопью зависимость.
Первые сведения о докладных людях относятся к 1510 г.
В своей духовной князь Д. Т. Синей пишет: «А что мои люди
полные и докладные и кабальные, и те мои люди все на свобо-
ду с женами и детьми»63. После 1600 г. термин «докладные хо-
лопы» встречается значительно реже, чем в предшествующее
столетие64. Следовательно, говоря о докладных холопах как осо-
бой категории рабства, мы имеем в виду в первую очередь XVI в.
Рассмотрим теперь, какие же грамоты из всей суммы извест-
ных нам актов, оформляющих холопство в XVI в., называются
докладными65. Существует лишь одна такая разновидность —
это грамоты о продаже «на ключ». Почти все они начинаются
со слов «Доложа наместника (третника)...», далее называется
фамилия землевладельца, совершавшего покупку, имя холопа
и сумма, за которую он был куплен. Обязательна клаузула, го-
ворящая о продаже «на ключ» в такое-то село, «а по ключу и
в холопы». В конце указывается имя, должность писца грамоты
и наличие печати. Актов с таким формуляром дошло до нас 24.
Хронологически они охватывают период с 1484 по 1600 г.66 Из
них 16 были оформлены в Новгороде с 1494 по 1567 г. Сохра-
нились они лишь в форме кратких записей в новгородских
книгах старых крепостей. Там же помещена и наиболее ранняя
(1484 г.) московская докладная. Остальные грамоты, написан-
ные в Москве, известны нам в копиях.
Все рассматриваемые грамоты имеют установившийся неиз-
менный формуляр, которому присущи следующие характерные
61 «Каталог частных актов Московского государства».— «Проблемы источни-
коведения», т. 2. М.— Л., 1936, стр. 338.
62 Г. Е. Кочин. Материалы для терминологического словаря древней Рос-
сии. М.— Л., 1937, стр. 73, 99.
63 ГБЛ, АТСЛ, кн. 518, лл. 410—413.
64 Там же, кн. 530, л. 734; АГР, стр. 213—220.
65 При определении этого вопроса мы исходили лишь из сведений, помещен-
ных в клаузуле об имени и должности писца: «Докладную писал...» (далее
названо имя дьяка),— не принимая во внимание позднейшую интерполя-
цию переписчика XVI в.: «У грамоты (следует ее название) печать во-
щаная».
66 Список известных нам докладных грамот см.: АЕ за 1961 г., стр. 71—72.
24
черты: наличие доклада наместнику; восковая печать, удосто-
веряющая акт; клаузула о продаже «на ключ, а по ключу в хо-
лопы». Первые два признака встречаются и у некоторых дру-
гих актов, оформляющих подневольную зависимость. К ним от-
носятся доложенные полные XV в., служилые кабалы Рязанско-
го княжества67, грамоты, фиксирующие женитьбу свободного
человека на рабе68. Можно ли на основании этого сходства на-
зывать их докладными? Для ответа на этот вопрос необходимо
сказать несколько слов о самом институте доклада.
Как уже отмечалось, ранее существовала ошибочная точка
зрения, приурочивающая появление системы доклада к самому
концу XV в.69 С. Н. Валк обстоятельно доказал несостоятель-
ность этой гипотезы70. Доклад грамот в конце XV — начале
XVI в. не вводился в качестве некоего новшества, а сохранился
как один из пережитков системы управления удельной эпохи.
Достаточно просмотреть купчие, меновные, разъезжие и другие
виды актов конца XIV—XV в., как легко обнаружить среди них
ряд доложенных грамот. Так, из 38 купчих Кирилло-Белозер-
ского монастыря, написанных до 1450 г., лишь 4 не были доло-
жены71. (В территориально удаленном Рязанском княжестве
система доклада купчих, кабал (заемных, служилых) и других
актов дожила до 20-х годов XVI в.72, в то время как в централь-
ных областях Русского государства она прекращает свое су-
ществование в первой половине XV в.73 Но для некоторых наи-
более важных документов, в том числе для грамот, оформляв-
ших особые случаи пополнения института холопства, «доклад»
сохранился и позже. Речь идет о поступлении на должности
тиунов и ключников, а также о женитьбе свободного человека
на рабе. Эти два источника холопства были не случайно отде-
лены процедурой «доклада» от простой продажи в рабство.
Дело в том, что многие нормы Русской Правды продолжали
быть действующим правом на протяжении всего XV — первой
половины XVI в.74 Это относилось и к ст. ПО Пространной
редакции, устанавливающей источники холопства (продажа в
неволю, тиунство и ключ, брак свободной стороны с несвобод-
ной), которая после соответственной переработки вошла в вели-
кокняжеский Судебник. Русская Правда предусматривала про-
87 Акты Юшкова, № 78, 93, 98, 101, 102, 106—108.
68 РИБ, т. 17, № 359; ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, ки. 1/8,
лл. 1 об,—2, 103 об.
69 Н. П. П а в л о в - С и л ь в а н с к и й. Указ, соч., стр. 335.
° С. Н. В а л к. Указ, соч., стр. 124—126.
71 АСЭИ, т. II, № 2—7, 10—22, 31, 33, 34, 41, 52, 58—60, 63, 64, 71—73, 83,
86; не доложены № 1, 36, 82, 85.
72 Акты Юшкова, № 44, 52, 77, 78, 90—93, 98, 101—103, 106—108.
Из 114 купчих Троице-Сергиева монастыря за 1380—1503 гг. доложено
было всего 5 грамот (АСЭИ, т. I, стр. 763).
Подробнее об этом см. главу VI настоящей работы.
2Б
цедуру «ряда», сопровождавшую поступление й тиуны, ключни-
ки или женитьбу на рабе; при этом человек мог оговорить со-
хранение за собой свободы. Конечно, такой «ряд» должен был
обязательно фиксироваться, утверждаться представителями
местной администрации, иначе он превратился бы в простую
фикцию.
«Доклад», применявшийся вначале для оформления разно-
образных актов и бывший немаловажным источником намест-
ничьих доходов, к середине XV в. в связи с ограничением пра-
вительством института кормлений начинает отмирать. Но при
оформлении «ряда» для двух источников холопства (ключ и
женитьба) сложившаяся практика «доклада» должна была со-
храниться. До нас дошли докладные грамоты XV в., которые
как раз и возникли еще до момента издания Судебника 1497 г.,
в силу сложившейся системы «доклада». Одни из них оформ-
ляли поступление «на ключ» (1485 г. март; 1494 г. март, апрель,
ноябрь; 1497 г. март)75, другие фиксировали случаи похолоп-
лений «по рабе»76. Судебник 1497 г. внес изменения в сущест-
вующий порядок: для третьего источника холопства процедура
«ряда» была отменена. Судебник безоговорочно устанавливал,
что всякий брак свободной стороны с несвободной автоматиче-
ски вел к холопству: «по рабе холоп, по холопе раба». Ясно, что
оформление грамот, тем более «доложенных», для данного ис-
точника холопства становилось ненужным. Если в XVI в. по
каким-либо причинам надо было зафиксировать особые усло-
вия брака с несвободной стороной, то это делалось в обычном
делопроизводственном порядке дьяками или подьячими, без
«доклада» наместнику. Такие акты перестали называться до-
кладными и именуют себя «записями» и даже «отпускными»77.
Рассмотрим теперь, какие изменения внес Судебник 1497 г.
во второй источник холопства. Относительно службы по ключу
и тиунству правительство сохранило и узаконило сложившуюся
систему «доклада». Это объясняется, во-первых, тем, что «ключ»
далеко не всегда вел к рабской зависимости («по городскому
ключу не холоп»), поэтому при оформлении грамот нужен был
надзор представителей администрации; во-вторых, тем, что
ключники, тиуны составляли верхушку холопьей иерархии.
Именно на эти должности шли подчас дети боярские78. Прави-
тельство не могло легко мириться с потерей служилых людей,
с их уходом от воинской службы. Поэтому Судебник 1497 г.
сохранил процедуру «доклада» для оформления на выс-
” АСЭИ, т. III, № 414, 428, 429, 431, 437.
78 Там же, № 410.
77 РИБ, т. 17, № 148; ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, ки. 1/8,
лл. 62—62 об., 39 об.— 40.
78 А. А. Зимин. Из истории поместного землевладения на Руси.— «Вопросы
истории», 1959, № 11, стр. 138.
26
шие должности холопьей иерархии. За грамотами, оформлявши-
ми зависимость небольшой прослойки холопов, которые несли
службу «по ключу», сохранилось название докладных.
Подводя итоги вышесказанному, можно наметить следующие
этапы в системе «доклада» и в эволюции появления докладных
грамот как особой разновидности.
I этап. Система «доклада» существовала для оформления
большинства актов: купчих, меиовных, отводных, полных и т. д.
II этап. Процедура «доклада» сохраняется лишь при со-
ставлении наиболее важных актов, в том числе и для грамот,
оформлявших холопью неволю. Сюда можно отнести дошед-
шие до нас «доложенные» полные, докладные о службе по
ключу, о женитьбе на рабе.
III этап начинается в Москве уже с середины XV в. Доклад-
ными грамотами оформляются особые случаи поступления в
холопы, чаще всего похолопления, сопровождающиеся «рядом».
Это касается, в первую очередь, двух источников рабства, сфор-
мулированных в Русской Правде: женитьба на рабе, служба
«по ключу», по тиунству.
IV этап наступает вскоре после составления Судебника
1497 г., в начале XVI в. Докладными грамотами фи-
ксируют, в первую очередь, зависимость сель-,
ской верхушки холопьей иерархии. С этого момен-
та мы можем говорить об обособлении (оформлении) категории
докладных холопов, хотя привилегированные слуги-министериа-
лы существовали задолго до этого. Мало того, именно с XV в.
начинается процесс их резкого сокращения, поэтому категория
докладных холопов с самого начала отличалась небольшими
размерами и была обречена на сравнительно быстрое исчезно-
вение (чему способствовала и политика правительства) 79.
Конечно, наша схема выглядит несколько упрощенно. Мы аб-
страгируемся, например, от документов, возникавших в процессе
судопроизводства. Мы пытались лишь проследить процесс, как
из грамот, называвшихся по способу их оформления «доложен-
ными», «докладными», выделилась особая разновидность актов,
оформлявших зависимость докладных холопов. В свете выше-
изложенного нам кажется неправомерным, когда к докладным
грамотам, как к разновидности документов, относят «доложен-
ные» полные XV в.80 О близости этих актов свидетельствует
лишь общность клаузулы о докладе и наличие восковой печати.
Но эти признаки характерны, как мы уже видели, для всех
без исключения доложенных актов (полных, меновных, купчих,
разъезжих) и поэтому не являются специфическими для этих
Двух разновидностей. В то же время доложенная полная имеет
Г? Подробнее об этом см. главу II настоящей работы.
80 ПРП, вып. IV, стр. 88.
27
клаузулы о продаже «в полницу», о взимании тамги и осмни-
чего, присущие только полным грамотам и отсутствующие в до-
кладных. Не выдерживает критики и точка зрения М. А. Дьяко-
нова, который считал, что между полными и докладными холо-
пами нельзя провести разницы «ни по способу возникновения,
ни по существу»8’.
Так как докладные грамоты оформляли зависимость «по
ключу», то, следовательно, под докладными людьми в XVI в.
подразумевалась привилегированная верхушка холопов. Харак-
терно, что докладных холопов в составе своей дворни имеют
лишь вотчинники, владеющие значительными земельными мас-
сивами.
Изучая духовные грамоты XVI в., можно заметить следую-
щую закономерность: в завещаниях вотчинников, владевших
тремя, четырьмя, шестью и более селами, среди других катего-
рий холопов всегда упомянуты и докладные, в то время как у
мелких землевладельцев, имеющих лишь несколько деревень,
докладные холопы, как правило, отсутствуют. Так, В. Н. Бога-
тырев отдал свои владения еще при жизни в монастырь, у него
осталась лишь одна деревня, которую он и передает своей же-
не, ее же наделяет только полными и кабальными людьми81 82.
Г. В. Жуков-Оплечуев владел половиной сельца и деревни.
Среди отпускаемых на свободу он упоминает лишь полных и
кабальных83. П. И. Внуков-Пушкин также имел только поло-
вину сельца, и в его завещании 1550/51 г. докладные также не
упомянуты84. СтарецФ. В. Оборин передает в монастырь ’/3 сво-
ей деревни, отпуская полных и кабальных на свободу85. Этот
список можно было бы продолжить. Мелкие вотчинники не нуж-
дались в докладных холопах, так как сами управляли своим
небольшим хозяйством.
Однако появление «докладных людей» среди подневольного
населения сеньории отнюдь не являлось признаком, указыва-
ющим на начало развития новой юридической катего-
рии холопства. Скорее наоборот, подобное явление знаменова-
ло собой конец существовавшей в течение нескольких веков
привилегированной прослойки слуг-министериалов, которые ста-
новились холопами в силу исполнения министериальных должно-
стей без оформления крепости, означало сокращение численно-
сти слуг-министериалов. Несмотря на то что в документах (как
частных, так и официальных) на протяжении всего XVI в. мы
встречаем упоминания о двух категориях наследственного хо-
81 М. А. Дьяконов, Очерки общественного и государственного строя древ-
ней Руси. М,— Л., 1926, стр. 297.
62 ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 1, л. 185.
83 АФЗХ, ч. II, № 157.
84 Там же, № 225.
85 ЦГАДА, ГКЭ, по Владимиру № 18/1795.
28
лопства (полном и докладном), фактически мы не находим ко-
ренных отличий между ними. Термины «полные холопы», «док-
ладные холопы» указывали на различие в способе похолопления,
а отнюдь не на различие юридического статуса этих двух кате-
горий зависимых людей. В глазах правительства обе эти катего-
рии представляли наследственное холопство и противопостав-
лялись лишь кабальной неволе.
Брак как источник похолопления
Говоря о категориях полных и докладных холопов, мы
отмечали преемственность ст. 66 Судебника 1497 г. со ст. 119
Русской Правды. По существу, Судебник 1497 г. говорит о тех
же трех основных источниках рабства, которые существова-
ли еще в Древнерусском государстве, но главное внимание
уделяет делопроизводственному оформлению похолопления.
Так, если Русская Правда первым источником похолопления
называет продажу в неволю, то кодификатор Судебника уста-
навливает обязательность оформления при этом полной грамо-
ты: «по полной грамоте холоп». Сохранилась в качестве источ-
ника порабощения служба «по сельскому ключу» и «тиунству»
«з докладом и без доклада». Провозгласив службу по город-
скому ключу вольной, Судебник 1497 г. вместе с тем зафикси-
ровал отмену процедуры «ряда», оставлявшую поступающим
кандидатам на должности тиунов и приказных людей призрач-
ную возможность оговорить сроки службы и сохранить юриди-
ческую свободу. Теперь исполнение этих должностей автомати-
чески превращало человека в раба.
Консервативный характер правительственного законодатель-
ства особенно наглядно сказался при формулировке третьего
источника холопства: «по рабе холоп, по холопе раба». Вторая
часть этого установления («по холопе раба») является несом-
ненным новшеством по сравнению с Русской Правдой, где в
качестве источника рабства указывалась лишь женитьба на
рабе. Это новшество прошло почти не замеченным исследовате-
лями. Почему-то сложилось убеждение, что Судебник 1497 г.
лишь повторил в этой части установления Русской Правды, ко-
торая будто бы уже предусматривала, что брак с холопом
превращал свободную женщину в рабу. Так, В. И. Сергеевич,
сравнивая Русскую Правду с законами Вавилонского государ-
ства, пишет, что по Русской Правде «раб-муж делал и жену
свою, дочь свободного человека, рабою», в то время как по за-
конам Вавилона женщина сохраняла свою свободу и в браке
с рабом86. Однако, основываясь на тексте Русской Правды, мы 88
88 В. И. С е р г е е в и ч. Указ, соч., т. I, стр. 52.
29
можем предполагать, что замужество свободной женщины на
холопе не влекло за собой немедленного ее превращения в ра-
бу87 88. От конца XIV в. до нас дошла духовная Остафья Ананье-
вича, в которой большинство жен холопов и их дочери названы
свободными: «А что моей челяди дерноватой, что досталося
отцу моему у дяди у Бориса в отдел: ...Иванко Долгой с сыны,
а жена его и дцери свободны, Съвох с сыном и з снохою, а жена
его и дцери свободны, Ермак с сыном, а жена и дцери свобод-
ны, Обросимец с сыны, а жена и дцери свободны, Павлечь,
брат его, с сыном, а жена и дцери свободны... А Мину з женою
и з детми мать моя и аз отпустила на свободу, и Оленину с ма-
терию и с сестрою»88.
В результате практики таких браков выработался своеоб-
разный статус, согласно которому дочери от брака вольной
женщины с рабом обычно считались свободными, а сыновья
становились собственностью холоповладельцев. Следы подобной
традиции встречаются еще в XVI в.89 Конечно, нельзя переоце-
нивать положение такой «вольной» жены раба: она фактически
находилась в полной зависимости от холоповладельца, а ее
привилегия — «свобода» — через несколько десятков лет попро-
сту забывалась. Но нас в данном случае интересует не факти-
ческая сторона дела, а консервативная политика правитель-
ства конца XV в., направленная на расширение источников хо-
лопства и законодательно запрещавшая женщине, вступившей
в брак с холопом, сохранять свою «юридическую свободу».
Сразу же после провозглашения в 1497 г. нового принципа по-
явились грамоты, иллюстрирующие претворение норм Судебни-
ка в жизнь90. В силу непривычно бескомпромиссного установ-
ления предусмотрительные землевладельцы стремились офор-
мить факт женитьбы своих холопов на вольных женщинах
специальными «доложенными» актами, в которых фиксирова-
лось, что жена «по холопи далась в робы». Холоповладельцы
еще не успели привыкнуть к тому, что уже сам факт выхода за-
муж за холопа бесповоротно превращал женщину в рабу.
В списках XVI в. сохранилась запись «О разлучении», най-
денная Я- Н. Щаповым н представляющая собой перечень норм
87 Это ни в коей мере не означает, что вплоть до издания Судебника 1497 г.
женщина в браке с рабом всегда сохраняла свою свободу.
88 АСЭИ, т. III, № 292.
89 Там же, № 242; ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, кн. 1/8,
лл. 39 об.— 40.
90 РИБ, т. 17, № 359; см. также АСЭИ, т. III, № 439; ЦГАДА, ф. Новгород-
ской приказной избы, кн. 1/8, лл. 1 об.— 2. Оба документа не имеют даты.
Однако, по предположению И. А. Голубцова,— Яков Захарьевич, которому
были доложены грамоты, мог быть наместником в Коломне или в 1497—
1499 гг., или в 1500—1505 гг. (АСЭИ, т. III, стр. 436). Следовательно, оба
акта оформлены на основе норм Судебника 1497 г.
30
брачного права91. Большая часть текста восходит к византий-
скому своду права. Среди новых статей выделяются нормы,
предоставляющие женщине возможность расторгнуть брак,
если она выйдет замуж за человека, скрывшего от нее свое
холопство, или если муж без ее ведома пойдет в холопы. Не воз-
никла ли необходимость в подобном добавлении именно благо-
даря тому, что безоговорочный принцип «по холопе раба» не
стал привычным, обыденным?92 Введение его в жизнь, без со-
мнения, породило ряд судебных разбирательств. Примечатель-
но, что в записи «О разлучении» ни слова не сказано о мужчи-
не, который также мог очутиться в подобной ситуации, женив-
шись, например, на беглой рабе.
Несмотря на категорически сформулированное постановле-
ние 1497 г. «по холопе раба», есть основание предполагать, что
нормы Русской Правды, оставлявшие свободу жене раба, ис-
чезли не сразу из практики Московского государства. Отголос-
ки этого явления мы находим еще в первой половине XVI в.
От 1511/12 и 1530/31 гг. сохранились две грамоты, где огово-
рено, что женщины, вступив в брак с холопом, остаются сво-
бодными. Свободными будут и дочери и один из сыновей, ко-
торые родятся от этого брака93. Договор сохранял свою силу
на протяжении ряда десятков лет, что явствует из приписки
к акту 1530/31 г., согласно которой один из сыновей действи-
тельно получил свободу и в 1585 г., выдавая свою дочь замуж,
ссылался на эту грамоту как документ, подтверждающий его
принадлежность к свободному сословию. Из духовных грамот
также известны случаи, когда жены холопов продолжали оста-
ваться вольными. В духовной 1539/40 г. Н. Ф. Лихарева упоми-
нается 5 семей, в которых «жена божья и великого князя»94.
Из текста явствует, что завещатель под этим выражением
не имел в виду отпуск на волю, для чего употребляется совсем
иное сочетание слов («отпустите на свободу»), Н. Ф. Лихарев
лишь констатирует, что 5 вышеназванных женщин продолжали
быть вольными, несмотря на холопство их мужей. Характерно,
01
92
93
94
Я. Н. Щапов. Новый памятник русского права XV в. (Запись «О разлу-
чении»),— «Славяне и Русь». М., 1968, стр. 375—382.
Я. Н. Щапов предварительно датирует интересующую нас запись XV ве-
ком, отмечая, что окончательно вопрос о времени ее появления может быть
решен лишь в будущем (там же, стр. 379). С нашей точки зрения, пред-
ставляется вполне вероятным, что она возникла лишь в конце XV в., после
Судебника 1497 г. Но даже если допустить, что данная норма представ-
ляет собой запись обычного права середины XV в., то и тогда это не ума-
ляет консервативности составителей Судебника 1497 г. в вопросе об источ-
никах похолопления. Взяв за основу нормы Русской Правды, они безого-
ворочно ввели и узаконили новый источник рабства.
АСЭИ, т. III, № 242; ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, кн. 1/8,
Лл. 39 об.— 40.
ГБЛ, АТСЛ, № 294.
31
ЙТО после вторичного утверждения принципа «по холопе раба»
Судебником 1550 г. мы уже вплоть до 80-х годов XVI в. не встре-
чаем таких случаев. Сын Н. Ф. Лихарева Павел, перечисляя
свою дворню в духовной 1557/58 г., не оговаривает фактов сохра-
нения свободы женой холопа95. Так, его отец передал ему
Андрея Яковлева (Якушева) с детьми, а о жене сообщил — «же-
на божья и великого князя». Но через два десятилетия, к момен-
ту составления духовной сыном, жена Якушева числится наравне
со своим мужем рабой, и их обоих Павел Лихарев отпускает на
свободу.
Установление принципа «по холопе раба» не представляет
собой нечто исключительное, свойственное только Русскому
государству. Эта же норма 'сформулирована в Литовском стату-
те 1529 г.: «...Жонка... естли бы за неводного пошла ведаючи,
тогда и сама в неволю подается и дети их». Сохранились акты,
указывающие, что данная норма имела широкое применение на
практике еще до того, как была введена в Статут 1529 г.
В 1520 г. был подан иск на Левонца, который якобы был «пароб-
ком невольным». Левонец заявил: «Матка моя была вольная
прихожая». Судья потребовал, чтобы истец подтвердил, что
мать Левонца была замужем за холопом «и венчалася с ним».
Только тогда ответчик мог быть выдан в невольные на основе
принципа «по холопе раба». Истец не смог представить доказа-
тельств брака свободной с рабом, и Левонец был оправдан96.
Но, видимо, нормы обычного права, согласно которым заму-
жество на холопе не влекло за собой обязательной потери
свободы, достаточно прочно за несколько предшествующих сто-
летий укоренились в сознании народа и успешно конкурировали
с установлением Судебника 1497 г. В 80-х годах принцип «по хо-
лопе раба» был отменен. В Судебнике 1589 г. (ст. 137) гово-
рится: «А по государеву указу по робе холоп, а по холопе ро-
бы нет».
Рассмотрим теперь, какие изменения претерпел другой прин-
цип, сформулированный Русской Правдой,— относительно же-
нитьбы свободного человека на рабе: «... а второе холопство —
поиметь рабу без 'ряду, поиметь ли с рядом, то како ся будеть
рядил, на том же стоить». Следовательно, Русская Правда
допускала возможность, что в отдельных случаях свободный
человек, женившись на рабе, мог попытаться сохранить свое
юридическое положение, оговорив это в условиях ряда: «како ся
будеть рядил, на том же стоить». До наших дней дошла грамота
XV в., иллюстрирующая такой «ряд». Новгородский «паропок»
Онанья Захарков женится на дочери холопа «по своей воле», и
95 ГБЛ, АТСЛ, № 984.
88 РИБ, т. 20, ки. 3, № 160.
32
Ушаку Елизарову дается «в холопе по его робе»97. Очевидно,
могли быть акты и с другой концовкой, где женившийся человек
оговаривал сохранение за собой воли. Судебник 1497 г. сделал
ненужным оформление подобных грамот, уничтожив «ряд» и
введя категорическое определение: «по рабе холоп». Отныне
женитьба на рабе автоматически превращала человека в холопа.
Перед нами еще одно свидетельство того, что в конце XV в.
правительство -стремилось заменить действующее обычное право
более жесткими нормами. В целом же принцип «по рабе холоп»
прочно вошел в быт Московского государства еще со времен
Русской Правды. Он был привычным, законным поводом для
обоснования владельческих прав на холопа. Если на судебном,
процессе истцу удавалось доказать, что ответчик был женат на
его рабе, этого было достаточно, чтобы иск был удовлетворен и
подсудимый был выдан в холопы. Такие правые грамоты сохра-
нились за 1521, 1539/40, 1541, 1555 гг.98
Интересно отметить, что нам неизвестна ни одна грамота
XV—XVI вв., где бы нашел осуществление другой принцип
Судебника 1497 г. — «по холопе раба». Не является ли это еще
одним доводом в пользу того, что принцип «по холопе раба» был
впервые законодательно утвержден лишь в конце XV в., поэтому
не успел стать столь привычным и обиходным, как издревле
существующее положение «по рабе холоп»99. Женитьба на рабе
была одним из наиболее действенных доводов в пользу принад-
лежности холопа, перед которым иной раз отступал даже прин-
цип «старины». Так, в 1595 г. П. И. Скобельцын подал в суд на
Федора Курицына о беглом кабальном человеке, его жене и сы-
не. При сыске выяснилось, что первая жена беглеца умерла и
Федор Курицын женил кабального на своей приданной рабе.
В результате П. И. Скобельцын уступил Федору Курицыну
бывшего своего кабального100.
Таким образом, в целом правительство стояло на позициях
укрепления и расширения наследственного холопства.
Полоняники
Почти у всех народов на известной ступени развития плен был
одним из источников рабства. К- Маркс писал: «Самый -рынок
рабов постоянно получает пополнение своего товара-рабочей
97 АСЭИ, т. III, № 410.
98 АИЮС, кн. 2, первая половина, отд. II, стр. 36; АЮ, № 21; РИБ, т. 17,
№ 381, 515.
99 Правда, мужчины составляли более подвижной контингент, чаще бежали
из неволи, нежели женщины, поэтому до нас могли просто и не дойги такие
судебные дела.
100 АИЮС, кн. 2, первая половина, отд. II, стр. 64—65.
2 Е. и. Колычева 33
силы — посредством войн, морского разбоя и т. д.»101 Однако
в Русском государстве XI—XVI вв. плен в качестве главного
момента воспроизводства рабочей силы никогда не играл такой
решающей роли, как, например, в античном обществе. Судя по
духовным грамотам XV—XVI вв., количество пленных среди
холопов того или иного землевладельца было сравнительно не-
значительным. Возможно, именно этим и объясняется почти
полное отсутствие специальных работ, посвященных плену как
источнику рабства на Руси. Вышедшая еще в середине прошло-
го столетия книга А. Лохвицкого представляет собой своеоб-
разную подборку слабо систематизированного, подчас случай-
ного материала и не соответствует современному уровню исто-
рических знаний 102. В книге отсутствуют глубокие выводы, не
прослежена эволюция политики правительства по отношению
к пленным. Главное внимание уделено вопросу о выкупе плен-
ных. Эта же проблема является стержневой и в книге Ю. Гес-
сена, где достаточно подробно разбирается влияние взаимоот-
ношений России с Польско-Литовским государством и Швецией
на размер и условия выкупа полоняников 103. Интересный архив-
ный материал о положении пленных собран С. О. Шмидтом,
однако он не ставил перед собой задачу показать роль плена
в качестве источника пополнения рядов холопов 104 105 106.
Собственно, сам вопрос о плене как источнике рабства вол-
новал исследователей в первую очередь в связи с изучением
норм Русской Правды, где кодификатор, перечисляя три источ-
ника холопства, случайно или умышленно опустил плен *05.
Последняя попытка дать обоснование этому явлению принад-
лежит И. Я. Фроянову, который считает, что в ст. ПО Русской
Правды говорится не вообще об источниках рабства, а лишь
об источниках холопства. По его мнению, эти два понятия в
XI—XII вв. не были синонимами: в число рабов помимо холо-
пов входили челядины, под которыми всегда подразумевались
пленные10(3. Однако гораздо труднее объяснить, почему плен
как источник холопства не упоминается в Судебниках 1497 и
1550 гг.: ведь к этому времени термин «челядин» исчез. В Литов-
101 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Сочинения, т. 24, стр. 544.
102 А. Л о х в и ц к и й. О пленных по древнему русскому праву (XV—XVII вв.).
М., 1855.
103 Ю. Гессен. Пленные в России с древних времен, вып. 1 (Выкуп плен-
ных). Пг., 1918.
104 С. О. Шмидт. Русские полоняники в Крыму и система их выкупа в сере-
дине XVI в.— «Вопросы социально-экономической истории и источникове-
дения периода феодализма в России. Сборник статей к 70-летию А. А. Но-
восельского». М., 1961, стр. 30—34.
105 «Правда Русская», т. II. М.— Л., 1947. Комментарии к ст. НО; ПРП,
вып. I, стр. 185.
106 И. Я. Ф р о я н о в. О рабстве в Киевской Русн.— «Вестник Ленинградско-
го университета», 1965, № 2, стр. 91.
34
ском государстве в этот же период плен был официально при-
знан одним из четырех источников неволи: «Тэж уставляем, иж
неволницы мають быти..., которые полоном заведены суть з зем-
ли неприятелское...» 107 Это установление повторяется и в двух
последующих кодексах. Даже в последнем из них, отменившем
в 1588 г. рабство, имеется оговорка, что нововведение не рас-
пространяется на пленников: «Невольники вперед не мают бы-
ти з инъших причин — одно полоненики, а иншая челядь неволь-
ная и те ж дети потомки полонеников мают быти осаживаны
на землях и розумены быти за отчичов...»108
Соответственно хронологическим рамкам нашей работы мы
остановимся на положении полоняников конца XV—XVI в. Это
был период, когда образование Русского единого государства,
с одной стороны, и активная внешняя политика, с другой, ко-
ренным образом изменили состав пленных, среди которых мы
уже не находим представителей православного населения сосед-
них русских княжеств, зато значительно возрос в стране удель-
ный вес иноязычных полоняников. XVI век был ознаменован
почти непрерывной войной с Польско-Литовским государством,
вооруженными столкновениями со Швецией, взятием Казани и
Астрахани. Успехи русского оружия сопровождались пленени-
ем части покоренных народов: «И повоевали Арьскую сторону
всю, многих людей побили, а жены их и дети в полон пойма-
ли» 109. В боях за взятие Казани русские воины «сверено без-
божных татар убиваху и живых бесчисленно пленяху»110. После
завоевания Казанского царства Иван Грозный вернулся в Моск-
ву, «ведя с собою жива супостата своего, царя казанского пле-
нив, и многих с ним улановей и мурз и князей казанских з же-
нами их и з детьми бесчисленно плена»111. Крупные успехи
русского оружия в первые годы Ливонской войны опять-таки
сопровождались пленением коренного населения: «Под городом
под Смилтином литовских людей побили... и привели полону
3200 человек» 112. То же произошло при взятии города Озерища:
«много полону в городе поймали»113. Под 11560 г. летопись упо-
минает ряд городов: Тарвас, Вельян, Аласта, из-под которых
русские войска возвратились «со многым полоном»: «...и взяша
в полон множество людей и всякого живота и скоту...» 114
107 «Статут Великого княжества Литовского 1529 года». Минск, 1960. разд. XI,
арт. [13] 12.
108 «Статут Великого князьства Литовского 1588 г.» М., 1854, разд. XII,
арт. 21.
109 ПСРЛ, т. XIII, вторая половина, стр. 507.
110 Там же, стр. 506.
111 «Казанская история». М.— Л., 1954, стр. 165.
112 «Разрядная книга 1475—1598 гг.». М., 1966, стр. 221.
1,3 «Разрядная книга 7067 г.» — «Симбирский сборник». М., 1844, стр. 7.
114 ПСРЛ, т. XIII, вторая половина, стр. 325.
35
2*
Численность плененных была различна. Иногда она достига-
ла колоссальной цифры. Так, в хронике Александра Гваньини
(Гваниньи) говорится, что при взятии в 1563 г. Полоцка Иван IV
увел в Москву около 50 тыс. пленных115 116. Эти данные, очевидно,
близки к истине, так как летописец указал, что только в госу-
дарев стан вышло из города 11 160 человек. Еще больше наро-
да («тем же не бе числа») оказалось 'в воеводских полках и та-
тарских станах И6.
Захваченный полон, как правило, представлял собой пестрый
конгломерат, объединявший в своем составе и «высокородных»
людей и нищую «чернь». Их дальнейшая судьба зависела как
. от взаимоотношений России с воюющей стороной, так и от соци-
ального происхождения самих пленных. В дипломатической пе-
реписке того времени между Литовским и Русским государства-
ми много внимания уделяется переговорам о полоняниках, захва-
ченных с обеих сторон. Одних обменивают, других выкупают, за
освобождение третьих, наиболее знатных, требуют территори-
альных уступок117. Но все эти действия касались сравнительно
небольшой прослойки пленных. В этом отношении очень пока-
зательно предложение литовских представителей, выдвинутое
при заключении мира с Василием III в 1509 г.: «Которые наши
люди: князи и панов е и иные служилые люди и
мещане и купцы и жолнеры попали в руки людей тво-
им... и ты... тых всех людей наших к нам отпускаешь; а которые
твои люди: и князи и дети боярские и служилые и
торговые люди и мещане попали в руки нашим людей,
и нам бы тых всех людей твоих к тебе отпустить»118 *. Как видим,
в договоре перечислено довольно ограниченное число привилеги-
рованных категорий населения, подлежащих освобождению. Обе
стороны проявили полное равнодушие к судьбе полоненных кре-
стьян, слуг, сельской и городской бедноты.
К русскому правительству нескончаемым потоком шли
просьбы облегчить положение пленных, снять с них оковы, пере-
вести из тюрем в хоромы. Какая часть полоняников имелась при
этом в виду, хорошо видно из письма Троцкого воеводы Яна За-
березинского, который просил освободить пленных, так как «л го-
де м добрым, привыкши доброго жытьа, тяжко...
нужное дело трьпети» и9. В свою очередь, московское правитель-
ство прилагало немало усилий, чтобы привлечь на свою службу
пленных панов, шляхту, жолнеров. В грамотах не раз специально
оговаривался пункт, согласно которому полоняники, поступившие
115 «Извлечения из Хроники Александра Гваниньи».— «Витебская старина»,
т. IV, ч. I. Витебск, 1885, стр. 232.
116 ПСРЛ, т. XIII, вторая половина, стр. 356.
117 Сб. РИО, т. 59, № 18, стр. 285; № 9, стр. 169.
118 АЗР, т. II, № 49, стр. 61.
118 Сб. РИО, т. 35, № 68, стр. 322.
36
в плену на новую службу, пленными не считались и возвращению
не подлежали 12°, пользуясь в Московском государстве теми же
привилегиями, что и русские служилые люди. Следовательно,
плененные представители господствующих классов в XVI в.
большей частью холопами не становились: некоторые из них по-
падали на службу к великому князю, основная же масса впо-
следствии обменивалась или выкупалась.
Иная судьба ожидала беднейшие слои населения. Гербер-
штейн, посетившей Московское государство в 1517 и 1526 гг.,
писал; «Более знатные имеют рабов, по большей части купленных
или взятых в плен» 120 121. В духовных, данных грамотах того време-
ни мы находим ряд свидетельств в пользу того, что землевладель-
цы XVI в. по-прежнему видели в плене один из источников раб-
ства, распоряжаясь судьбой полоняников по своему усмотрению
наравне с полными холопами. В духовной грамоте П. М. Плеще-
ева читаем: «А что мой сын Василий ходил на службу в Гамскую
землю, и он привез два полоняника», которые после смерти заве-
щателя должны перейти к его сыновьям 122. «Полонянку немку»
получает по духовной грамоте 1519 г. и сын 3. Ф. Катунина123.
От 1539/40 г. в составе записных книг старых крепостей дошла
данная грамота Б. А. Ростовского, который передает своей до-
чери «Анку, полонянку литовского полону, да Спирку, литовского
ж полону» 124. И. Ю. Ярлык наделяет в 1545/46 г. своего сына хо-
лопами, среди которых находится Сергей, «литовского по-
лону» 125 126.
Возможно, что в начале XVI в., когда еще была жива память
о многочисленных случаях «окупа» православных полоняников
из соседних русских княжеств, обычное право допускало в от-
дельных случаях освобождение части пленных за выкуп из част-
ного владения. Так, шведские представители выкупали своих
соотечественников «у русских ратных людей» по цене, назначае-
мой самими холоповладельцами 12(3. Большой интерес представ-
ляет служилая кабала 1516/17 г. (к сожалению, сильно попор-
ченная), доложенная рязанскому боярину. В ней Ефим Антонов,
полоняник, с женой и сыном занимают 10 рублей, причем
деньги должны были пойти старому господину127. Не являлась
ли эта -сумма своеобразным выкупом за освобождение от полона?
Однако в общей правительственной политике и повседневной
житейской практике тех дней плен для низших категорий поло-
120 АЗР, т. II, №57, стр. 70.
121 С. Герберштейн. Записки о московитских делах. СПб., 1908, стр. 74.
122 С. Ш у м а к о в. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. IV. М., 1917, № 944.
123 ГБЛ, АТСЛ, № 1006а.
124 РИБ, т. 17, № 500.
125 ЦГАДА, ГКЭ, по Костроме № 45/5012.
126 Сб. РИО, т. 129, стр. 42, 104.
127 АСЭИ, т. III, № 383.
37
няников рассматривался в качестве источника наследственного
холопства. Ярким свидетельством этого является деятельность
судебных органов. В 1539/40 г. Яков Краснослепов тягался со
своим беглым холопом. Суд признал иск обоснованным и выдал
ответчика головою в холопстве и в сносе, «потому что он женат
на Яковлеве полонянке...»128, т. е. между полонянкой и рабой не
считали нужным делать каких-либо различий, женитьба на лю-
бой из них автоматически превращала свободного человека в
потомственного холопа («по рабе холоп»). Имеется еще один до-
кумент, подтверждающий, что в начале 50-х годов XVI в. прави-
тельство рассматривало пленных как полную собственность зем-
левладельцев, которые вольны были распоряжаться их судьбой
по своему усмотрению. Единственное ограничение, вводимое цар-
ской грамотой от 24 февраля 1556 г., касалось запрещения про-
давать пленных немцев обратно на их родину: «...чтобы дети бо-
ярские и всякие люди неметцкого полону людей в немцы и в
Литву не продавали, а продавали в московские города» 129.
Судьба пленных 'в зависимости от их социального состава хо-
рошо прослеживается по источникам, рисующим осаду русскими
войсками в 1563 г. Полоцка. Документы называют две группы
пленных. Первая была взята 9 февраля, после того как сгорел
острог н посад, вторая — после падения самой крепости. «Как
острог и посад загорелся весь, а из острога вышло черных людей
мужиков и жен их и детей всякого человека 11060 ч...»,—-читаем
в разрядной книге130. Летопись также сообщает, что в остроге
сидели «люди Полотцского повета сельские»131. Низкое социаль-
ное положение пленных, взятых после пожара острога, дружно
подтверждают и иностранные источники: полоцкий воевода «ве-
лел зажечь город и ограду... При этом из замка выгнали до
20 000 черни»132. «Выслали вой простой народ, которого было
немало» 133.
Через несколько дней, 12 февраля, Иван Грозный «'велел тот
полон роздати по бояром и по дьяком, и по всем приказным лю-
дей, и князем и детем боярским в своем полку; да и во все полки
велел по всем бояром и воеводам разослати, а велел воеводам по
детем боярским роздати»134. Таким образом, первую партию
пленных, число которых достигало нескольких десятков тысяч
крестьян, сбежавшихся в острог с окрестных местностей, полно-
128 РИБ, т 17, № 381
129 ДАИ, т. I, № 102.
130 «Разрядная книга Полоцкого похода царя Иоанна Васильевича 1563 г.».—
«Витебская старина», т. IV, ч. I, стр. 52.
131 ПСРЛ, т. XIII, вторая половина, стр. 356.
132 «Извлечения из хроники Матвея Стрыйковского».— «Витебская старина»,
т. IV, ч. I, стр. 188.
133 «Извлечения из хроники Мартина Бельского».— Там же, стр. 157.
134 «Разрядная книга Полоцкого похода», стр. 52.
38
стью роздали в частное владение 135. Служилые люди вернулись
на Русь с богатым полоном. Долгое время среди их холопов бу-
дут фигурировать полоцкие полоняники 136.
15 февраля 1563 г. пали полоцкая крепость и замок. Но соци-
альный состав пленников был уже иной, чем при взятии острога.
Вместе с полоцким воеводой Довойной ib плен попали «полочане
бурмистры, и мещане и все городцкие люди» 137. (По хронике Мат-
вея Стрыйковского, пленные состояли из шляхты и мещан 138.
Более подробно выявился состав полоняников, когда «повеле
царь и великий князь полочан переписати: дворян королевских и
шляхт и всяких служилых людей; а бурмистров и гостей, и лав-
ников, и земских людей торговых велел переписати по тому же
опроче» ,39. Все эти категории пленников были взяты на строгий
учет. 'Солдатам, шляхте было предложено поступить на службу
Московского государства. Отказавшихся отослали в глубь стра-
ны, но уже через три дня, как сообщает один иностранный источ-
ник, их нагнал гонец от царя и вновь объявил им, «что кто из
них желает поступить к нему (царю.— Е. К.) на службу, тот дол-
жен об этом заявить и тотчас явиться в великокняжеский лагерь
за получением денег, при этом он осмотрел и переписал их. И та-
ким образом, многие из наших согласились поступить к нему на
службу». Далее автор сообщает и о судьбе пленных ремесленни-
ков: «Все оружейники, медники, слесари, 'плотники, кузнецы,
и пр. принуждены были служить великому киязю» 14°, Следова-
тельно, если крестьян Иван Грозный роздал по полкам в частное
владение, то пленников, стоящих на более высокой социальной
ступени, попытался использовать на своей службе. Отказавшихся
перейти на государеву службу поместили в тюрьмы разных горо-
дов: «Мещане, как и многие дворяне, вместе с женами и детьми
жили несколько лет по тюрьмам, закованы в железа» 141. Они на-
; ходились там до тех пор, «пока их не выкупят или обменяют» 142.
.В Царском архиве хранился специальный «список имян детей
,135 Не о таких ли полоняниках-крестьянах мечтал Иван Пересветов, когда
•j советовал Ивану Грозному во время похода на Казань «людей сечи и пле-
: нити»? (См. «Сочинения Ивана Пересветова». М., 1956, сер. 208).
дэв Очевидно, именно среди этих «черных людей» находилась «женка Марин-
ка с сыном Олешкою полоцкого полону», которую спустя несколько лег
М. С. Соловцов передает по данной грамоте своей дочери (РИБ, т. 17,
№ 449).
137 «Разрядная книга Полоцкого похода», стр. 55.
136 «Извлечения из хроники Матвея Стрыйковского», стр. 189.
139 ПСРЛ, т. XIII, вторая половина, стр. 359.
140 «Точное описание завоевания и взятия московским великим князем боль-
шого торгового города Полоцка...».— «Витебская старина», т. IV, ч. I,
стр. 121.
141 Г. Штаден. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника. М.,
1925, стр. 117.
142 «Новое известие о России времени Ивана Грозного. Сказание Альберта
Шлихтинга». Л., 1935, стр. 95.
39
боярских государевых, на которых писаны полочане на обмену и
за которых полочан писан окуп; и (список росписной, что взято
окупу за Довойну золотыми и за литовских полотцких людей» 143.
Пленные, не попавшие под обмен и выкуп, должны были принять
православие или же подвергались опасности быть убитыми 144.
Сохранились сведения и о расправе над не пожелавшими при-
нять православие ливонцами, находившимися в тюрьмах Москвы,
Твери, Торжка, Ярославля, Ростова и некоторых других го-
родов 145 146. Интересно, что иноземцы, перешедшие на службу царя,
не испытывали никаких притеснений по поводу своего вероиспо-
ведания 14(3.
Таким образом, перед нами две категории пленников. Одна
состоит из крестьян, представителей городских низов, которые
попадали в частное владение. Представители второй категории
полоняников (шляхта, мещане, ремесленники) приглашались на
службу царя, а в случае отказа заключались в тюрьмы для даль-
нейшего выкупа или обмена.
Основными критериями, определявшими ценность пленных,
служили родовитость полоняника, знатность, занимаемая долж-
ность, пригодность к несению дальнейшей службы. Стремление
привлечь на свою сторону представителей привилегированных
слоев полоняников пронизывает политику Русского государства
второй половины XVI в. Острая нужда в служилых людях
привела к мобилизации всех внутренних резервов. Достаточно
вспомнить ст. 81 Судебника 1550 г. и ее дальнейшее развитие в
законе 1558 г., запрещающем не только холопить, но и кабалить
служилых людей. Еще более показательна законодательная тен-
денция, проводимая по отношению к докладным холопам и на-
правленная на освобождение привилегированной холопьей вер-
хушки. Но помимо внутренней мобилизации сил, правительство
изыскивало пути для привлечения на государственную службу
людей из других государств. Пополнение иноземцами рядов слу-
жилых людей шло по трем каналам.
1) Стремясь пополнить и усилить ряды своего «воинства»,
Иван Грозный очень охотно принимал на службу выходцев из-за
рубежа. Генрих Штаден писал, что, когда иноземец переходил
границу и изъявлял желание служить великому князю, его тотчас
же препровождали в Москву, где ему отводили двор или дворо-
вое место, наделяли поместьем в 100—400 четвертей, опреде-
ляли годовое жалованье, давали деньги на покупку семян и до-
машнее обзаведение. Иноземцы пользовались рядом льгот: им
разрешалось заниматься корчемством, являться в суд по искам
143 «Описи Царского архива XVI века и архива Посольского приказа 1614 го-
да». М., I960, стр. 44.
144 ПСРЛ, т. III, стр. 157.
145 «Новое известие о России времени Ивана Грозного...», стр. 67, 68, 78, 79.
146 Г. Штаден. Указ, соч., стр. 123.
40
русских людей лишь два раза в год, они освобождались от та-
моженных пошлин, очень редко приговаривались к смерти. Глав-
ная вина, за которую строго наказывали, была попытка уйти
назад, за рубеж: «Дорога в страну широка и просторна, а из
страны — узкая, преузкая» 147.
2) Попавшим в плен представителям шляхты, а также части
ремесленников, как мы уже видели на примере Полоцка, предо-
ставлялись широкие возможности для «добровольного» поступ-
ления на царскую службу. Уже в начале XVI в. после взятия
Смоленска многие «литовские воины» были направлены в Рос-
сию «и содержались там на жалованье государя» 148. Среди цар-
ских иноземных служилых людей мы находим бывших полоня-
ников типа Таубе, Крузе, которые уже через несколько лет после
пленения занимали прочное положение в войсках опричнины.
3) С середины XVI в. начинают широко практиковаться меры
для принудительного вовлечения полоняников на царскую
службу. С этой целью пленников часто под страхом смерти вы-
нуждали принимать православие149, после чего такой «новокре-
щен» лишался поддержки своих соотечественников. Генрих Шта-
ден рассказывает об одном лифляндце, который, «крестившись
по русскому обряду, не мог уже бывать в нашем обществе», «ему
нигде не было места»150. Не обладая никакими средствами к су-
ществованию, не имея прочных связей с местным населением, та-
кой бывший полоняник, ныне «новокрещен», продолжал влачить
полунищенское существование в монастыре, где его «наставляли»
перед крещением 151, или вынужден был искать покровительства
у какого-либо феодала, оформив на себя холопство. Своеобраз-
ным заслоном на пути «новокрещенов», предпочитавших холоп-
ство царской службе, стал указ 1 сентября 1558 г.
В 50-х годах XVI в. русское правительство издало два поста-
новления, регулирующих в общегосударственном масштабе юри-
дическое положение пленных. Несмотря на то, что оба указа
представляют собой первые узаконения по этому вопросу
в Московском государстве и уже давно известны правоведам и I
историкам, они сравнительно мало исследованы в исторической
литературе. До настоящего времени нет ни одной работы, посвя-
щенной анализу политики правительства 50-х годов по отноше-
нию к полоняникам и написанной на основе конкретного источ-
никоведческого материала. До сих пор не выявлена взаимосвязь
117 Г. Ш т а д е в. Указ, соч., стр. 120, 121, 123.
148 С. Г е р б е р ш т е й н. Указ, соч., стр. 17.
149 ПСРЛ, т. III, стр. 157; «Новое известие о России времени Ивана Гроз-
ного...», стр. 67, 68, 78, 79.
150 Г. Ш т а д е и. Указ, соч., стр. 140.
151 От 1556 г., например, сохранилась грамота, повествующая о массовой
раздаче татарских «новокрещенов» в монастыри Великого Новгорода
(ДАИ, т. I, № 97).
41
между этими постановлениями, не установлен срок их действия,
не определен социальный состав, скрывавшийся в указе под тер-
мином «полоняники». Мы попытаемся частично восполнить этот
пробел.
Основная мысль приговора 1 сентября 1558 г. о «новокреще-
нах», которая прямо хоть и не сформулирована, но тем не менее
пронизывает весь текст закона, состоит в том, что полоняники и
иноземцы, принявшие православие, обязаны служить царю.
От службы освобождались лишь престарелые, увечные, больные,
словом те, которые «ют службы отставлены» или же «в службу
; не пригодятца». Такие иноземцы и полоняники могут поступить
1в холопы, дав на себя кабалу, полную или докладную грамоты.
Юднако приговор требовал, чтобы крепость была оформлена с
Казначеева докладу и записана в специальные книги казначеев.
Это требование распространялось и на грамоты, выданные в
предшествующие годы. В случае невыполнения этих положений
грамота, оформлявшая 'холопскую зависимость, объявлялась
недействительной и к судопроизводству не принималась: те «кре-
пости государь приговорил отставливати и в сносях на тех ново-
крещенов суда не давати никому, хто бес казначеева докладу
, новокрещена примет и крепость на него возмет».
Таким образом, в законе выделяются два момента: обязатель-
ная служба царю «новокрещеных» полоняников ,и иноземцев;
установление контроля в лице казначеев за тем, чтобы иноземцы
и полоняники не «избывали» государевой службы путем продажи
j себя в холопы частным лицам.
Одна из первых попыток анализа указа 1 сентября 1558 г.
о «новокрещенах» принадлежит М. Ф. Владимирскому-Буданову,
который считал, что речь идет о «пленниках, доставшихся на
долю царя». Общее толкование указа дано им крайне запутанно.
По его мнению, как пленники, так и вольные служилые иноземцы
уже «несут ,.службу государеву*1 (и государственную и частную
лицу царя вместе). В этом смысле уже не могло быть вопроса о
принятии их в частное холопство». Но после крещения полоня-
ник «должен быть выделен из семьи языческой или иноверной»,
поэтому, ища «сторонней поддержки», вынужден поступать в хо-
топы 152. Следовательно, по М. Ф. Владимирскому-Буданову, за-
кон говорит о пленных и иноземцах, уже служащих царю, и на
правлен против их выбывания из службы.
Гораздо ближе к истине А. А. Зимин, подчеркивающий, что
приговор 1 сентября 1558 г. «распространил действие статьи 81
Судебника 1550 г. if.а тех новокрещеных пленников-иноземцев,
которые брали на себя служилые кабалы»153. Интересно при
152 М. Ф. Владимирский-Буданов. Указ, соч., вып. 3. Киев — С1Д6.,
1908, стр. 19.
153 ПРП, вып. IV, стр. 553.
42
этом отметить, что в один день с приговором о «новокрещеных»
полоняниках был издан другой закон, также являющийся разви-
тием ст. 81: в нем запрещалось не только холодить, но и кабалить
детей боярских. Однако в определении А. А. Зимина име-
ются некоторые неточности. Во-первых, речь идет не только о
служилых кабалах, но и об оформлении на пленников и инозем-
цев других крепостей: полных и докладных грамот. Во-вторых,
не оговаривается главное —социальный состав полоняников, по-
падавших под этот закон.
Общая политика русского правительства тех лет по отноше-
нию к полоняникам, которая четко прослеживается на примере
Полоцка, не оставляет сомнений, что указ 1 сентября 1558 г.
имел в виду те слои пленных, которые в дальнейшем могли стать
источником формирования класса служилых людей, т. е. шляхту,
а также отчасти ремесленников и купцов. Начиная с середины
XVI в. как практика, так и законодательная деятельность Мос-
ковского государства, направлены против похолопления этих
категорий полоняников.
При этом необходимо отметить, что в более ранний период
правительство далеко не всегда придерживалось такой поли-
тики.
Теперь же, в конце 50-х годов, московское правительство пред-
принимает попытку не только не допустить новых похолоплений
полоняников из числа служилых людей, но и привлечь на свою
службу тех из них, кто уже находился в рабстве. Закон 1 сен-
тября 1558 г. имел обратную силу: он предусматривал регис-
трацию старых крепостей на полоняников, что, по всей вероят-
ности, сопровождалось пересмотром ранее оформленных грамот
и кабал, которые сохраняли силу лишь для тех «новокрещенов»,
которые «в службу не пригодятца». Общее число всех инозем-
цев, освобожденных таким образом от холопства, составляло по
всей стране, очевидно, немалую цифру. Те же дети ратных казан-
цев, которых было взято в плен так много, «якоже всем полком
русским наполнитися: у всякого человека полон татарской
бысть» 154, теперь, к моменту издания закона 1558 г., выросли и
стали пригодны для несения воинской службы. Проживая во
дворе землевладельцев, все они, без сомнения, были принужде-
ны сменить свое вероисповедание. На многих из них были офор-
млены крепости. По сентябрьскому указу, большая часть из
них попадала на царскую службу, тем самым освобождаясь от
рабской зависимости.
Следовательно, постановление о «новокрещенах» преследова-
ло цель привлечь на службу Русского государства новые отря-
ды полоняников, как тех, кто только что принял православие и
154 ПСРЛ, т. XIII, вторая половина, стр. 513.
43
Находился в монастырях, так и лиц, уже оформивших На себя
рабство. Таким образом, во второй половине XVI в. для полоня-
ников, принадлежавших к высшим и средним слоям населения,
плен, как правило, перестает быть основанием для превраще-
ния их в рабов.
Показательно, что примерно такой же процесс шел в это же
время и в некоторых 'соседних с Россией государствах, в частно-
сти, в Литве, где плен по-прежнему официально числился одним
из источников неволи, и тем не менее у нас имеется ряд фактов,
позволяющих предполагать, что этот принцип, сформулирован-
ный в Литовских статутах, утрачивает свое значение для приви-
легированных слоев русских полоняников, которые или привлека-
лись на службу короля, или же содержались в тюрьмах для
дальнейшего обмена и выкупа. Так, в 1579 г. Стефан Баторий,
овладев Полоцком, устраивает два лагеря для сдавшегося гар-
низона, в один из которых были помещены лица, выразившие
готовность «поступить под власть и покровительство короля» 155.
Обещанием наград, поместий, жалованья наполнено обращение
польского правительства в 1580 г. к защитникам города Заво-
лочья: «Которые з вас всхотят по доброй воли своей нам слу-
жити, тым ласку нашу господарскую покажем и поместья да-
дим...» 156 К этому же времени относится грамота, из которой мы
узнаем, что захваченные московские стрельцы были приглаше-
ны на службу Речи Посполитой, за что получили «пустые воло-
ки» на коронных землях 157.
Совсем иной политики придерживалось правительство Поль-
ско-Литовского государства по отношению к пленным крестья-
нам, сельской и городской бедноте. Относительно них продол-
жало оставаться в силе установление Статутов, согласно кото-
рому пленники становились невольниками. Так, польский воевода
Мелецкий, взяв г. Сокол и перебив весь русский гарнизон,
«возвратившись с войском к королю, привел с .собою большое
число пленников, которых частию подарил публично королю,
частию— друзьям»158. Один из участников похода Стефана Ба-
тория на Русь писал, что местности вокруг Заволочья, Великих
Лук, Пскова, Новгорода практически обезлюдели, так как там
остались в основном представители пожилого населения: «Сколь
велико было число молодых людей, взятых в плен, можно за-
ключить из того, что почти не было ни одного частного человека
из дворян, который не имел бы одного и двух у себя в неволе;
многие имели их больше» 159. В данном случае совершенно чет-
155 Р. Гейденштейн. Записки о Московской войне (1578—1582). СПб.,
1889, стр. 69.
156 АЗР, т. III, № 123.
157 Там же, № 124.
158 Р. Г е й д е и ш т е й н. Указ, соч., стр. 79. *
159 Там же, стр. 268.
44
Ко указан оостай полоняников, пополнивших ряды невольни-
ков: крестьяне, жители сельских местностей. Из запроса 1568 г.,
обращенного к Сигизмунду II Августу, явствует, что какая-то
часть православных пленников находилась в рабстве у литов-
ских татар160. Широко бытовала в Литве продажа полоняни-
ков 161. Словом, в Литве второй половины XVI в. наблюдается та
же картина, что и в Русском государстве первой половины XVI в.:
представители социальных низов пополняли собой число холопов.
Казалось бы, что и во второй половине столетия на Руси, анало-
гично Литве, должны были бы развиваться те же тенденции: ведь
ничто не предвещало приближения коренного перелома в поло-
жении низших слоев полоняников. А между тем исследователи
дружно считают 50-е годы своеобразным рубежом, в корне из-
менившим судьбу всех пленников-рабов, что, по их мнению, было
связано с изданием указа о службе полоняников по смерть гос-
подина 162.
Кратко суть этого закона сводилась к следующему. Любой
полоняник становился холопом своего господина при наличии
свидетелей, подтверждающих факт пленения. Полоняник — вре-
менный холоп и служит только до смерти господина, детям гос-
подина он не холоп. Дети полоняника — свободные люди. Если
полоняник даст на себя крепость или женится на рабе, то он те-
ряет свои привилегии и становится потомственным холопом.
Указ не был датирован. А. А. Зимин считает, что он, как и
закон о «новокрещенах», был составлен в 1558 г. 163 И. И. Смир-
нов относит его к 1560 г. 164 Мнение А. А. Зимина кажется нам
по ряду причин, о которых будет сказано ниже, более убедитель-
ным: указ возник не позднее 1 сентября 1558 г. Необычайно ин-
тересна судьба этого установления. В то время как закон
1558 г. о «новокр1еще.нах» почти без особых изменений вошел в
Уложение 1649 г.165, указ об укороченной службе полоняников
никогда и нигде больше не упоминался 166. Мало того, в том же
Уложении Алексея Михайловича плен рассматривается как один
из источников наследственного холопства: полоняники, наравне с
180 РИБ, т. 30, стр. 479.
161 И. И. Л а п п о. Великое княжество Литовское, т. I. СПб., 1901, стр. 443—
444.
162 М. Ф. В л а д и м и р с к и й - Б у д а н о в. Указ, соч., вып. 3, стр. 10;
Н. П. Павлов-Сильванский. Сочинения, т. I, стр. 317; М. А. Дья-
конов. Очерки общественного и государственного строя древней Руси.
М.— Л., 1926, стр. 295; ПРП, вып. IV, стр. 550.
*вз ПРП, вып. IV, стр. 551.
161 И. И. Смирнов. Очерки политической истории Русского государства
30—50-х годов XVI века. М.— Л., 1958, стр. 398.
165 «Уложеиие 1649 г.», гл. XX, статьи 37, 38.— ПРП, вып. VI.
466 Исключение составляет лишь Сводный судебник, где был помещен Судеб-
ник 1550 г. с дополнительными статьями.
45
полными, докладными и купленными холопами, «крепки» не
только своим господам, но «и женам их, и детем, и внучатом, и
правнучатом». Им противопоставлены кабальные люди, кото-
рых «в придания не давать, и в духовный и в рядныя и в данныя
не писать» 167. Следовательно, к середине XVII в. приговор 50-х
годов об укороченной службе полоняников был прочно
забыт.
В связи с этим встает вопрос о ‘времени действия приговора.
Анализ источников второй половины XVI в. позволяет нам ут-
верждать, что указ о службе полоняников по смерть господина
действовал в течение очень короткого отрезка времени, а скорее
всего, вообще не имел практической реализации. От 1561/62 г.
сохранилась деловая братьев Лошаковых. Среди холопов, пере-
шедших к 1ним по .наследству от отца, упоминается Сенька с же-
ной, полоняник «немецкого полону» да «девка Молчанка, не-
мецкого же полону» 168. В 1565/66 г. М. С. Соловцов вручил своей
дочери вместе с приданым «девку ливонского полону». Не-
сколько раньше полонянку по данной грамоте получает сестра
Хвостовых169. Данные грамоты, оформляющие передачу пленных
детям или родственникам владельца полона, сохранились также
за 1566/67, 1570, 1571 гг.170 Начиная с 70-х годов XVI в. .количество
таких примеров еще более увеличивается: процесс наделения на-
следников людьми, для которых плен был единственной причи-
ной неволи, достигает широкого размаха 171. В духовной
1576/77 г. М. Г. Тыртова читаем: «А что у него полону неметцко-
го: женок и робок и те люди сыну же его». Сыну же передается
полоняник Микитка Охлопок172. Создается впечатление, что к
этому времени нормы закона о смягчении службы полоняников
полностью исчезли из житейской практики. Полоняники пере-
ходят от одного поколения к другому, наряду с наследственны-
ми рабами. В 1594/95 г. нижегородский помещик Иван Голова
Соловцов передает своим сыновьям полоняников, часть из кото-
рых была прислана ему из Новгорода его тещей 173. Следователь-
но, за довольно короткий срок эти холопы служили трем поко-
лениям своих господ (теща — сам Соловцов — его дети).
К 70-м годам XVI в. относятся и первые дошедшие до нас
купчие, оформлявшие продажу полоняников. В составе запис-
ных книг старых крепостей сохранилось 8 таких грамот за пе-
167 «Уложение 1649 г.», гл. XX, ст. 61.
168 АИЮС, кн. 2, первая половина, отд. II, стр. 68.
189 РИБ, т. 17, № 449, 292.
170 Там же, Ns 284, 440; АИЮС, кн. 2, первая половина, отд. II, стр. 41.
171 РИБ, т. 17, № 484, 54, 41, 331, 308, 309; «Материалы и сообщения БАН»,
стр. 164, л. 39; стр. 171, лл. 62 об.— 63; стр. 174, л. 73; стр. 175, л. 74;
ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, кн. 5/7, лл. 38 об.— 39; кн. 1/8,
лл. 67 об,—68, 100—101.
172 «Материалы п сообщения БАН», стр. 179, лл. 84 об.— 85.
173 ГИМ, ф. Материалы к истории землевладения помещичьего хозяйства, д. 3
46
риод с января 1576 по март 1597 г.174 В большинстве своем
они фиксируют случаи продажи одного человека, иногда — лишь
доли в общей добыче. О широкой распродаже пленников, шед-
шей в эти годы 10нутри страны и привлекавшей даже иностран-
ных купцов, свидетельствует также Генрих Штаден 175. Полоня-
ники часто служили своеобразным одушевленным закладом при
займе денег, они же шли на покрытие долга: «Заняли у... свя-
щенника... два рубли. А поставили в тех деньгах попу... немку,
девку Огафею литовского полона, взята по Ровным. А не выку-
пим мы..., ино ся кабала на тое девку и купчая», «Дал челове-
ка своего, литовского полону, ...за отца своего долг» 176.
На правовое положение полоняников оказывали влияние и
другие нормы полного холопства. В 1594/95 г. Иван Голова
Соловцов, передавая холопов своим сыновьям, делает очень ин-
тересную пометку относительно одной семьи: «Овдотья... ново-
крещенка немецкого полону, а Гриша по жене крепок»177, т. е.,
в глазах Соловцова, женитьба на полонянке осуществляет прин-у
цип, сформулированный Судебниками 1497 и 1550 гг.: «по рабе
холоп».
Разобранные выше случаи не были простым нарушением за-
конодательства, они явились следствием правительственного
курса. Об этом свидетельствуют представленные русским прави-
тельств-ом привилегии туркам для покупки у частных лиц плен-
ных, захваченных во время Ливонской войны, и выводе их за
пределы Московского государства 178. Да и сам факт регистра-
ции в 1598 г. многочисленных купчих, духовных, данных, оформ-
ляющих передачу полоняников по наследству, явился своеоб-
разным узаконением тех отношений, при которых пленник счи-
тался бессрочным рабом.
Следовательно, закон об укороченной службе полоняников не
оказал сколько-нибудь значительного влияния ни на развитие
института холопства в целом, ни на положение самих пленных.
Чем же тогда объяснить появление столь недолговечного ука-
за? При анализе его содержания привлекает внимание одна де-
таль; кодификатор, составляя текст закона, как бы совсем упус-
тил из вида женщин, интересуясь лишь мужской частью поло-
на. В указе ни разу не упомянут термин «полонянка», речь идет
лишь о «полонянике»: «а кто ищет полоняника в холопы, кото-
174 РИБ, т. 17, № 177, 388, 448, 555; «Материалы и сообщения БАН», стр. 163,
л. 37- ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, кн. 1/8, лл. 9 об.—10,
44 об,— 45, 64—64 об.
175 Г. Ш т а д е н. Указ, соч., стр. 98.
176 «Материалы и сообщения БАН», стр. 160, лл. 26 об.— 27; ЦГАДА, ф. Нов-
городской приказной избы, кн. 1/8, лл. 32 об.—33.
177 ГИМ ф. Материалы к истории землевладения помещичьего хозяйства,
Д. 3.
178 Г. Ш т а д е и. Указ, соч., стр. 98.
47
рого полону ни буди...», «а будут дети ево полоняника...». Фор-
мулируя условия, превращавшие временное холопство в наслед-
ственное, кодификатор написал: «а который полоняник возьмет
робу...», опустив вторую часть известного положения «по холо-
пе раба».
С нашей точки зрения, указ об укороченной службе по смерть
господина имел в виду тот же контингент полоняников, что и из-
данный после него закон 1 сентября 1558 г. о «новокрещенах», а
именно, шляхту, мещан, ремесленников. После смерти холопо-
владельца и роспуска полоняников правительство надеялось
отобрать из их числа необходимые ей кадры для пополнения
«служилых людей». Почти одновременно с этим предпринима-
лись отдельные шаги для безотлагательного освобождения наи-
более нужных полоняников. Так, в начале 1556 г. в Новгород
была отправлена царская грамота, где приказывалось: «кото-
рые будут неметцкие полоняники у детей боярских и у всяких
людей умеют делати руду серебряную и серебряное дело, и зо-
лотное, и медяное, и оловяное и всякое, и вы (дьяки. — Е. К.)
б тех людей велели детем боярским вести к нам на Москву» и
«тех неметцких полоняников отписывали на меня царя и велико-
го князя» 179.
Но вое эти частные меры не могли удовлетворить острую
нужду правительства в «служилых» людях, тем более, что указ
об укороченной службе полоняников по смерть господина мог
принести реальные результаты лишь через несколько десятиле-
тий. Более быстро и радикально задача была решена изданием
закона 1 сентября 1558 г. о «новокрещенах», в результате кото-
рого во владении феодалов остались лишь полоняники, не при-
годные к царской службе, в основном из числа крестьян и бед-
ноты, поэтому правительство утратило всякий интерес к уста-
новлению об укороченной службе пленных.
Подводя итоги 'вышесказанному, можно констатировать сле-
дующее: плен в XVI в. далеко не всегда и не для всех был источ-
ником рабского состояния. В то время как низшие слои пленни-
ков (крестьяне, челядь, сельская и городская беднота) продол-
жали пополнять ряды зависимого населения России, в том
числе и институт холопства, для дворян, мещан, ремесленников,
купцов плен перестает быть основанием для превращения их в
рабов.
179 ДАИ, т. I, № 102.
Глава вторая
Занятия холопов.
Обособление привилегированной верхушки
и слияние с классом феодалов
Вопрос о занятиях холопов неоднократно ставился в литерату-
ре. Историки уже давно отметили экономическую неоднород-
ность состава института холопства, включавшего .в себя, с одной
стороны, военных слуг, представителей административно-хозяй-
ственного аппарата, а с другой стороны, рядовую массу непо-
средственных производителей и челядь, находящуюся в личном
услужении у феодалов. Приблизительно очерчен и круг занятий
холопов, названы их основные специальности'. И тем не менее
вопрос о дифференциации рабского труда, о его использовании
в вотчинном хозяйстве, по всей вероятности, еще длительное
время будет числиться среди малоизученных проблем. Причина
этого кроется в необычайной разрозненности и эпизодичности
дошедших до нас сведений. Случайные, отрывочные упоминания
о профессии холопа в актовом материале, очень редкие скупые
строки в писцовых книгах — вот, пожалуй, и весь круг источни-
ков, которым обычно располагает исследователь. Подобная спе-
цифика источников порождала иллюстративность в использова-
нии имеющихся сведений о специализации холопов, в результа-
те чего перечень занятий холопов носит в каждом исследовании
сугубо индивидуальный характер, отличается той или иной сте-
пенью полноты. Ни разу не была предпринята попытка собрать
воедино все существовавшие в XV—XVI вв. специальности хо-
лопов, установить степень их распространенности, выяснить наи-
более «популярную» специализацию в вотчинном ремесле рядо-
1 С. В. Бахрушин. Княжеское хозяйство XV и первой половины XVI в.—
«Научные труды», т. II. М., 1954, стр. 39; В. О. Ключевский. Подуш-
ная подать и отмена холопства в России.— «Сочинения», т. 7. М., 1959,
стр. 360—380; А. И. Яковлев. Холопство и холопы в Московском госу-
дарстве XVII в. М.— Л., 1943, стр. 37—43; А. А. Зимин. Реформы Ивана
Грозного. М., 1960, стр. 100, 119; Л. В. Черепнин. Образование Русского
централизованного государства в XIV—XV веках. М., 1960, стр. 255—258,
366; Ю. Г. Алексеев. Аграрная и социальная история Северо-Восточной
Руси XV—XVI вв. Переяславский уезд. М.— Л., 1966, стр. 118—126.
49
вого феодала, определить, в каких отраслях хозяйства рабский
труд стойко удерживал свои позиции и где его полностью вытес-
нили свободные мастера.
Мы попытаемся частично восполнить этот пробел, 'составив
на основе всех известных нам упоминаний о специальностях,
званиях холопов, как полных, докладных, так и кабальных, свод-
ку. Сюда включены специальности тех холопов, которые в дан-
ный момент служили у феодала. Если же юреди холопьей челяди
упоминались дети или жена ремесленника, то подобные сведе-
ния нами не учитывались, так как не исключена возможность,
что в рабстве находились лишь дети, родственники ремеслен-
ника, а сам мастер был свободным человеком (см. Приложение
на стр. 246—250 данной книги).
В сводку не вошло большое количество материала, относи-
тельно которого не было абсолютной уверенности, что упоми-
наемый слуга, ремесленник является холопом. При обозначе-
нии занятий холопов мы пользовались терминологией XV—
XVI вв., поэтому в сводке отсутствуют некоторые специальности
представителей низших категорий холопов (земледельцы, люди,
занятые «черной» работой, и т. п.).
Конечно, данная сводка не может претендовать на абсолют-
ную полноту, так как в основе ее лежат случайные
упоминания о той или иной специальности холопов в духов-
ных, данных, полных, раздельных грамотах, в писцовых книгах.
Но сочетание сведений, полученных из различных видов источ-
ников, позволяет надеяться, что сводка отражает все наиболее
часто встречающиеся виды занятий холопов то-
го времени. Конечно, среднему землевладельцу было не под
силу, да и не к чему, иметь одновременно рабов всех специаль-
ностей. Специализация холопов, так же как и их количество,
зависела от «родовитости» феодала, размеров его земельных
владений, характера службы на государя и от ряда других субъ-
ективных причин. Чем богаче и знатнее был вотчинник, тем
больше было у него шансов иметь холопов самых различных
специальностей. Мелкий помещик, обладавший имением в 50—
100 четей, использовал недифференцированный рабский труд.
В качестве дополнительного источника нами был привлечен
интереснейший, но в то же время полузабытый памятник XVI в.—
Домострой. Как показала М. А. Соколова, это сложное по соста-
ву произведение — компиляция из двух частей, написанных раз-
ными авторами2. Первые главы посвящены духовному и нрав-
ственному мирскому «строению». Основная же часть книги (гла-
вы 26—63 по Коншинскому списку) представляет собой своеоб-
разную инструкцию по ведению хозяйства, содержанию дома,
2 М. А. С о к о л о в а. Очерки по языку деловых памятников XVI века. Л.,
1957, стр. 188, 189.
50
усадьбы. Домострой не был рассчитан на какую-то одну, вполне
определенную, узкую категорию населения. Редактор этого со-
чинения пытался придать произведению широкий, почти универ-
сальный характер, полагая, что среди его читателей может ока-
заться богатый землевладелец, вхожий «в соньмищи с вельмо-
жи», но в то же время в книге предусмотрен «годовой обиход» и
для людей, «у кого поместья и пашни, сел и вотчины нет»3.
Однако, стремясь превратить Домострой в своеобразную энци-
клопедию по рациональному ведению хозяйства, автор должен
был основной упор сделать на среднюю, наиболее типичную го-
родскую усадьбу землевладельца тех лет, беря за основу более
привычный и часто встречающийся уклад жизни. В этом основ-
ная ценность данного произведения, которое позволяет нам как
бы заглянуть в хозяйство землевладельца, проследить его орга-
низацию, степень использования в нем холопского труда.
Редактором, а возможно, и автором Домостроя был Силь-
вестр4. Очевидно, из-за его широко известных высказываний, на-
правленных против применения рабского труда, у исследовате-
лей сложилось неверное представление, что в Домострое речь
идет только о свободных слугах. Впрочем, уже А. А. Зимин от-
метил, что адресат данного произведения использует в своей
усадьбе не только труд свободных наймитов, но и «рабов» и
«рабынь»5. Действительно, в тексте Домостроя широкое рас-
пространение имеют термины «слуги», «люди», «дворовые лю-
ди», т. е. как раз те названия, которые обычно употребляли со-
временники в своих духовных грамотах для обозначения холо-
пов («Те мои люди... все на свободу», «Да сыну своему Ивану
даю слуг») 6. Правда, под подобными определениями могли
скрываться и свободные люди, поэтому остановимся на положе-
нии «слуг», «дворовых людей», упомянутых в Домострое.
Из текста явствует, что это совершенно бесправные люди,
находящиеся в полном подчинении у своего господина, который,
в свою очередь, обязан их одевать, поить и кормить. В случае
совершения преступления (например, кражи) ответственность за
слугу несет его господин, выплачивающий штраф — «продажу».
Автор Домостроя прямо называет такое состояние людей, слу-
жащих в усадьбе, неволей. В этом отношении заслуживает
внимания гл. 28 («Аще кто слуг держит без строя»): «А толко
людей держат у собя не по силе и не по добыткам, а не удово-
лити его ествою и питием и одежею; или которой не рукоделен
3 «Домострой по Коншинскому списку», главы 20, 42.— «Чтения ОИДР», 1908,
кн. 2, отд. II.
4 Вопрос о роли Сильвестра в составлении Домостроя окончательно не выяс-
нен (А. А. Зимин. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958, стр. 57).
5 Там же, стр. 65.
° АФЗХ, ч. II, № 127, 176.
51
й собою не умеет промыслити,—йно той слуги... у не Воли за-
плакав и лгать и красть... И тому безумному государю и госу-
дарыне... от суседеи продажа и тщета дому и сам оскудеет...»7.
Перед нами яркая картина бесправия челяди, сносное существо-
вание которой почти целиком зависело от «милости» господина.
Последний, эксплуатируя труд своих слуг, мог иной раз даже не
позаботиться обеспечить их едой и одеждой, и тем не менее слу-
ги вынуждены были терпеть подобное отношение, нищенство-
вать, воровать, но не имели права покинуть своего хозяина.
Такая полная личная зависимость человека от господина
характерна в XVI в. только для института холопства.
Небезынтересно сравнить вышеприведенный отрывок с пуб-
лицистическим памятником конца XV в.-—с посланием Иосифа
Волоцкого некоему вельможе, где слуги, оказавшиеся по воле
«немилосердия» господина в таких же тяжелых условиях, пря-
мо названы рабами: «Слух ми приходит, что бутто деи неми-
лосердие твое и нежалование велико к твоим рабам и сиро-
там домашним, теснота и скудость велика им телесных потреб,
пищею и одежаю не токмо доволни, но и гладом тают и наготою
стражют»8. Автор Домостроя пытается помочь читателю советом,
как выйти из создавшейся ситуации, когда слуг много, а кормить
их нечем. Он рекомендует отпускать их на свободу, выступая
против, очевидно, широко практикуемого обычая перепродавать
слуг другим владельцам: «А не по силе людей не держати и их
в работу не продавати, но добровольно отпущати и как
возможно наделити: от бога мзда, а души польза»9. Совершенно
ясно, что перепродавать «слуг», «дворовых людей» можно было
лишь в том случае, если они являлись рабами данного госпо-
дина.
Другой пример: в Домострое дан перечень «неправедных»
дел, совершив которые христианин будет «от бога не помилован,
а от народа проклят». Среди всяческих насилий, лжесвиде-
тельств и прочих обид назван случай, когда кто-либо «в работу
неповинных лукавьством или насилием охолопит» 10. Автора сму-
щает не сам факт похолопления, что было частым и вполне
«правым» делом, а лишь то, что подобный акт произведен обма-
ном, без учета «доброй воли» похолопляемого.
В ряде случаев Домострой прямо заменяет понятия «слуги»,
«дворовые люди» терминами «челядь», «раб», «рабыня», «хо-
лоп»: «О всем советовати с мужем, а не с холопом и не с робою»,
7 «Домострой по Коншинскому списку».—«Чтения ОИДР», 1908, кн. 2, отд. II,
стр. 26.
8 «Послания Иосифа Волоцкого». М.—Л., 1959, стр. 152.
9 «Домострой по списку ОИДР», гл. 32.—«Чтения ОИДР», 1881, кн. 2, стр. 84—
85.
10 «Домострой по Коншинскому списку», гл. 24.—«Чтения ОИДР», 1908, кн. 2,
отд. II, стр. 24.
52
' «А раб своих и рабынь ложными словесы не обговаривати мужу
своему»11 «А которой раб или рабыня, куда его пошлют...»12.
Эти же термины встречаются в заголовке к Коншинскому списку,
составленном, возможно, самим Сильвестром: «Книга, глаголе-
; мая Домострой, имеет в себе вещи зело полезны... всякому хри-
стиянину мужу и жене и чадом и рабом и рабыня м». Сле-
. довательно, Домострой, говоря о дворне землевладельца, подра-
зумевал под ней, в первую очередь, холопов. Это, конечно, не
исключает, что среди слуг землевладельца были вольные люди.
Для усадьбы характерно сочетание рабского и «свободного»
труда. При этом были возможны самые различные комбинации.
Домострой достаточно точно отражал сложившуюся практику
тех лет, ни в коей мере не отрицая использование труда рабов,
поэтому может быть привлечен нами в качестве источника для
изучения занятий холопов.
Церковнослужители
Еще в XVII в., по свидетельству Григория Котошихина, наи-
более крупные бояре имели собственные церкви. Другие «боль-
шие и середних статей» люди, несмотря на отсутствие специаль-
ных культовых зданий, обладали правом «держати в домех сво-
их попов: заутреню и часы и молебен и вечерню отправливают
у себя в своих хоромех». Далее Котошихин сообщает, что земле-
владельцы дают «попом своим жалованье, по зговору, погодно,
и дается женатым людям попом помесечной корм и ествы и
питье, а вдовые попы едят с боярами своими вместе за столом,
у кого что прилунилось»13. Котошихин ничего не говорит о дру-
гих членах церковного причта, но и без того ясно, что наличие до-
мовой церкви требовало, чтобы во владениях феодала прожива-
ли помимо попа дьякон, пономарь, проскурница и пр. В древно-
сти все эти люди — церковный причт — при подобной ситуации
были, по всей вероятности, рабами данного господина.
Свидетельством тому может служить грамота 1228 г. констан-
тинопольского патриарха Германа II митрополиту всеа Руси Ки-
риллу I, где патриарх решительно протестовал против сложив-
шейся на Руси практики, в результате которой «господствую-
щие» своих пленников и купленных рабов учат «священный
грамоты», а затем «низводят по чину их к священному до-
стоянью и к епископом сих приводяще», не оформив их отпуск
11 «Домострой по Коншинскому списку», гл. 36.—«Чтения ОИДР», 1908, кн. 2,
отд. II, стр. 34, 35.
12 «Домострой по списку ОИДР», гл. 38.—«Чтения ОИДР», 1881, кн. 2, отд. II,
стр. 98.
13 Г. Котошихин. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб.,
1906, стр. 147.
53
На волю. Очевидно, в ХШ в. наличие рабов среди священнослу-
жителей было настолько часто встречающимся явлением, что
слухи об этом («се убо в слухи вшед») дошли до Константино-
поля. Грамота патриарха Германа 11 кончается решительным
приказанием: «Якоже никогда же кого работнаго на свяще-
ние приводити, но прежде от своего господина дасться ему и чя-
дом его списана свобода» 14.
Вопрос о проникновении рабов в церковнослужители продол-
жал волновать церковь и в XV в. Так, в грамоте 1422 г. митро-
полита Фотия подчеркивается, что поставлять священника в сан
можно, лишь убедившись, что он «ни тать, ни разбойник... ни
холоп», так как «от всех таковых вещей возбраняют божественнаа
и священнаа правила» 15. Это же требование звучит и в памятнике
«Како подобаеть избирати годных на священьство» 16. В резуль-
тате такой твердой политики, направленной против наличия ра-
f'OB в собственньих рядах, церковь одержала полную победу: за
конец XV—XVI в. нет никаких известий, позволяющих подозре-
вать, что среди священнослужителей (попав, дьяконов) были
ставленники из холопов. Однако низшие представители церков-
ного причта (пономари, проскурницы и т. д.) далеко не всегда
принадлежали к свободному сословию. Примером может слу-
жить Максимко-пономарь 17 в вотчинном хозяйстве В. В. Галиц-
кого (см. Приложение, № 1), хотя не исключена возможность,
что в данном случае термин «пономарь» означал не специаль-
ность холопа, а лишь его прозвище.
Судебно-административные, делопроизводственные,
хозяйственные и военные должности, звания
Привилегированная «верхушка» холопов явилась одним из
источников формирования служилого класса помещиков. На
этот факт (чаще всего с испомещением на новгородских землях
боярских «послужильцев») уже неоднократно указывалось иссле-
дователями 18. Однако данный процесс рассматривался вне связи
14 РИБ, т. 6, стр. 79—82.
,6 Там же, стр. 424.
16 Там же, стр. 902.
17 Пономарь — один из низших церковнослужителей, главной обязанностью
которого было звонить в колокола, участвовать в клиросном пении, прислу-
живать при богослужении.
18 А. И. Яковлев. Указ, соч., стр. 43; К- В. Базилевич. Новгородские
помещики из послужильцев в конце XV в. — «Исторические записки», т. 14,
стр. 62—80; С. Б. Веселовский. Феодальное землевладение в Северо-
Восточной Руси, т. I. М.—Л., 1947, стр. 288—290; В. Н. Вернадский.
Новгород и Новгородская земля в XV в. М.—Л., 1961, стр. 325—331;
Л. В. Черепнин. Указ, соч., стр. 263; А. А. Зимин. Из истории помест-
ного землевладения на Руси. — «Вопросы истории», 1959, № 11.
54
с законодательной политикой правительства, с характеристикой
слуг-министериалов и тех изменений, которые происходили в ин-
ституте холопства в XVI в. Тем самым эволюция отдельных хо-
лопов в представителей класса феодалов выглядит как случай-
ное явление, как результат своего рода счастливого стечения
обстоятельств.
Исследователи ограничивались в лучшем случае беглым, а
порой и случайным перечнем должностей, на которые назнача-
лись представители «верхних слоев» холопьей иерархии. Так, на-
пример, Ю. 'Г. Алексеев к числу привилегированных слуг относит
ключников-посельских, стрелков, бронников, трубачей (очевидно,
имеются в виду трубники) ’9. С. В. Бахрушин подчеркивал
привилегированное положение конюхов, псарей19 20. С точки же
зрения М. А. Дьяконова, конюхи, псари, повара, хлебники состав-
ляли низший разряд холопьего населения — чернорабочую че-
лядь21. А. И. Яковлев, отводя холопам важное место в админи-
стративно-судебном управлении страны, много внимания уде-
лил характеристике тиуна, как первого заместителя наместника
по административной и судебной линии, называя его великим ви-
зирем кормленщика22. Б. Д. Греков же считал тиуна чем-то
вроде управляющего в деревне23, а ключников причислял к ка-
тегории крепостных крестьян24. Широко используется в литера-
туре термин «приказщик» в качестве наименования какой-то
определенной должности, существовавшей в XV в.
Слабая изученность состава и деятельности слуг-министериа-
лов, недооценка их особого положения 'в институте холопства
затруднила, в свою очередь, понимание самого факта эволюции
«вчерашних» холопов в представителей класса феодалов. Подход
к институту холопства как к единому целому повлек за собой
ряд ошибок в историографии; в частности, повлиял на непра-
вильную оценку законодательной деятельности правительства,
якобы направленной на ограничение и постепенное изживание
холопства.
Отсутствие как в советской, так и дореволюционной историо-
графии специальных работ, посвященных правовой и социально-
экономической характеристике привилегированных слоев хо-
лопства, объясняется прежде всего крайней малочисленностью
дошедших до нас источников. Свои выводы исследователи долж-
ны строить, опираясь подчас на косвенные данные более поздних
19 Ю. Г. Алексеев Указ, соч., стр. 119.
29 С. В. Бахрушин. Указ. соч.—«Научные труды», т. II, стр. 19, 26—27.
21 М. А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя древ-
ней Руси. М.—Л., 1926, стр. 310.
22 А. И. Яковлев. Указ, соч., стр. 38—39.
23 Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века,
кн. I. М., 1952, стр. 523.
24 Там же, кн. II. М., 1954, стр. 35.
55
материалов, когда в системе слуг-министериалов происходят
крупные изменения и часть привилегированных должностей на-
ряду с холопами начинают исполнять свободные люди. Кро-
ме того, как правило, все эти документы относятся к очень круп-
ным княжеским хозяйствам. Деятельность и положение слуг в
усадьбе рядового феодала нам известны гораздо хуже.
Вторая трудность при изучении данной проблемы заключает'
ся ,в отсутствии четко выраженной компетенции той или иной
должности, резкого разграничения между публичноправовой и
частнохозяйственной сферой, в невозможности подчас отличить
должность от специальности или звания (дворцового, воинско-
го), Феодал мог «приказать» «своему человеку» администра-
тивно-судебные функции и в то же время возложить на него
чисто хозяйственные обязанности в одном из сел своей вотчины.
Нам известны случаи, когда сокольник был одновременно до-
водчиком, приставом, а воин-дружинник (трубник) исполнял
функции ключника25. Вот почему вместо конкретных наимено-
ваний должностей слуг-министериалов в источниках часто встре-
чается понятие «приказные люди», «приказщики». (Под этим тер-
мином мог скрываться и судья-тиун, и дьяк, и посельский, и ключ-
ник и любое другое доверенное лицо, которому было «приказано»
определенное дело, например, сбор податей26. «Приказщика»
в качестве какой-то определенной должности с четко выражен-
ным кругом деятельности в XV в. не существовало. Отзвуки это-
го явления мы находим еще в XVI в., хотя в этот период термин
«приказщик» все больше начинает отождествляться, с одной сто-
роны, с «душеприказчиками», упоминаемыми в завещаниях, а с
другой стороны, с управителем хозяйства. Так, в писцовой книге
1540 г. по Тверскому уезду холоп, управляющий поместьем (или
его частью), именуется то «посельским», то «приказщиком»27.
То же самое мы обнаруживаем в Волоцком уезде, когда прожи-
вающий там в 40—50-х подах XVI в. Рудак Степанов Алексеев
называется в одних источниках «буегородским приказщиком», в
других — «буегородским посельским»28.
Ввиду вышеназванных трудностей мы не претендуем на все-
стороннее освещение проблемы в целом. В настоящее время не-
возможно дать ни полного перечня всех существовавших катего-
рий слуг-министериалов, ни исчерпывающей характеристики их
функций. Главное внимание будет сосредоточено на тех сторо-
нах деятельности и положения «верхушки» холопьей иерархии,
которые способствовали ее экономическому, социальному, а в ко-
нечном итоге и правовому обособлению от рядовой массы холо-
25 ДДГ, Ws 86, стр. 348; АСЭИ, т. II, № 403.
25 АСЭИ, т. II, № 95; т. III, № 42, 63; ДДГ, № 74, стр. 277; № 80, стр. 305.
27 Калачов. Писцовые книги, отд. II, стр. 81, 94, 116—118, 138.
28 АФЗХ, ч. II, № 128, 196, 198, 216, 222, 236, 250.
56
пов и тем самым облегчили процесс превращения части слуг-ми-
нистериалов в представителей господствующего класса.
Холопство представляло собой в социальном и экономическом
плане необычайно сложное, неоднородное явление. Современники
хорошо чувствовали это и, говоря о своих «рабах», всегда подраз-
деляли их по крайней мере на две неравные группы: рядовая
масса холопов (которая в XVI в. стала именоваться «деловыми
людьми») и «слуги», «служилые люди», «приказные люди». Чем
богаче и знатнее был феодал, тем выше численность привилеги-
рованной прослойки холопов, тем значительнее ее роль в публич-
ноправовой сфере. Именно при помощи наиболее доверенных
«слуг» и осуществлял феодал свое право на административный,
судебный и податной иммунитет не только в собственных вотчи-
нах, но и на территории города, волости, округа, полученных в
кормление. Управление страной шло через многочисленный
штат «служилых людей» кормленщика: через тиунов, доводчи-
ков, праведников, посельскмх и другие категории «приказных
людей», которые от имени своего господина вершили суд и рас-
праву.
Тиун — одна из наиболее крупных фигур в административно-
судебном управлении. Он пользовался почти всей полнотой вла-
сти, врученной кормленщику. А. И. Яковлев совершенно пра-
вильно подметил, что Москва в своих жалованных и уставных
грамотах не отделяла компетенцию тиуна от компетенции на-
местника29. Тиун, как правило, грамотный человек, знающий
толк в юриспруденции. Он разбирает всевозможные судебные
тяжбы, выносит решения, назначает вид санкции, выдает пра-
вые грамоты. В его пользу шли с подвластного населения спе-
циальный корм (обычно «виолы наместничя корму») и опреде-
ленная часть судебных пошлин. Особое положение тиуна,
являвшегося наиболее доверенным лицом своего господина, ис-
полнителем и проводником его полномочий, приводило к тому,
что эту должность могли исполнять лишь те слуги, которые це-
ликом и полностью зависели от воли сеньора-феодала, т. е. холо-
пы. Судя по Судебнику 1497 г. (ст. 66), исполнение обязанно-
стей тиуна автоматически превращало свободного человека в
раба: «по тиуньству и по ключу по сельскому холоп з докладом
и без доклада». Тиуны были не только у наместников, но и у
кормленщиков более низкого ранга: у волостелей, посельоких,
ловчих и т. ,п.30
Практика осуществления судопроизводства силами холопов
бытовала даже в первой половине XVI в. Так, в 1504 г. возникла
земельная тяжба между Калязиным монастырем и крестьянами.
Судьей был Яков Медведь Ярословов. Фактически же следствие
29 А. И. Я к о в л е в. Указ, соч., стр. 39.
30 ДДГ, № 24, стр. 65; АСЭИ, т, III, № 25, 27, 49, 203.
57
и судопроизводство велось его человеком Федгоком, который «до-
кладывал» дело в вышестоящую инстанцию для вынесения окон-
чательного приговора31. Такую же ситуацию мы обнаруживаем
в правой грамоте 1527 г., где Иван Петров Кудрявый является
судьей лишь номинально; полномочия следователя и судьи ис-
полнял по существу его человек Петрушка Гудков32.
‘Важным звеном в административно-судебном управлении
были доводчики и праведчики. Первые следили за законностью
совершаемых сделок, исполняли функции пристава, вызывали
ответчика на суд. С. Б. Веселовский считал, что по своим функ-
циям они напоминают судебных следователей. В лице праведни-
ков он видел исполнителей судебных решений33. Каждый намест-
ник имел несколько доводчиков. Так, в Белозерском крае, соглас-
но Белозерской уставной грамоте 1488 г., существовало, помимо
наместника и двух тиунов, 10 доводчиков34. Судя по уставным
грамотам, в пользу доводчиков с населения взимались специаль-
ные поборы. Кроме того, им полагалась определенная часть су-
дебных пошлин.
Посельские представляли собой управляющих больших сель-
скохозяйственных округов. Впервые они упомянуты в духовной
грамоте 1353 г. Симеона Ивановича, который из-за отсутствия
наследников отпустил на свободу всех своих холопов, в том
числе тиунов, .посельских, старост, ключников35. Круг полномо-
чий и обязанностей посельских был необычайно широк; они сле-
дили за сохранностью земельных меж, перезывали крестьян в
вотчины своего господина, выдавали им денежные ссуды, следи-
ли за выполнением феодальных повинностей36. Фактически по-
сельские являлись своего рода верховной властью над жителями
сельской местности, обладая к тому же часто правом суда над
ними37. В ряде случаев посельские могли выносить решения и
по уголовным делам (разбой, татьба, душегубство) 38. Так же
как и тиуны, посельские, помимо судебных пошлин, получали
с подвластного населения определенный корм39.
31 АСЭИ, т. III, № 173.
32 ГБЛ, АТСЛ, кн. 518, лл. 249—254 об.
33 С. Б. В е с е л о в с к и и. Указ, соч., т. I, стр. 273.
34 АСЭИ, т. III, № 22. Возможно, что под доводчиками в ряде случаев подра-
зумевали и праведников.
35 ДДГ, № 3, стр. 14.
3,1 АСЭИ, т. II, № 101, 123, 138, 193, 484 , 492; т. III, № 55, 285; АФЗХ, ч. II,
№ 100, 236, 391.
37 Судебник 1497 г., ст. 62.
38 АСЭИ, т. III, № 203.
39 Там же, т. II, № 218. Функции посельских, старост ,и ряда других предста-
вителей «приказных людей» рассмотрены в статье А. А. Зимина «Состав
холопов на Руси XIV—XV вв.» («Ежегодник по аграрной истории Восточ-
ной Европы. 1966 г.», в печати).
58
Хозяйственные функции в каждой отдельной вотчине феода-
ла выполняли ключники, компетенция которых наиболее полно
раскрыта в Домострое40. Они следили за своевременным поступ-
лением оброка с подвластной феодалу территории, осуществляли
кредитно-денежные операции, вели приходо-расходные книги.
Ключник нес ответственность за сохранность дома, дворовых
построек, имущества в барской усадьбе. Под его началом могли
быть конюхи, повара, хлебники. В некоторых случаях ключник
следил за землеустройством, сохранностью установленных меж,
принимал участие в отводе земельных наделов41. Как видим,
некоторые функции ключника и посельского совпадали. Это от-
носится в первую очередь к кредитно-денежным операциям,
к осуществлению экономической зависимости крестьянина.
И. Ю. Патрикеев в своем завещании 1499 г. называет в качестве
лиц, ответственных за сбор «серебра» с крестьян, ключников:
«А што в моих селех у моих ключников моего серебра..., и те мои
ключники, то серебро из людей выбрав, да отдадут моей жене».
В то же время в имении А. Ф. Белеутова подобные функции бы-
ли возложены на посельских: «А что мои денежки на людех в
деле, и те денежки моя жена сберет с моим посельским по моему
и по посельского спискам»42. Однако, в отличие от посельского,
в компетенции ключника отсутствовали судебные функции.
Ключники, как и другие вышерассмотренные слуги-министериа-
лы, получали корм с населения43.
Особую прослойку составляли холопы, ведавшие делопроиз-
водством. Грамотность среди холопов того времени не была чем-
то чрезвычайным. Сохранился ряд документов, оформленных,
написанных или подписанных холопами. Деловую грамоту
1551 г. ввиду неграмотности князя Давыда Кемского подписал
его человек Верещага 44. Данную 1569 г. князя И. П. Пожарско-
го «писал княж Иванов человек Петровича своею рукою Муро-
мец Ондреев сын»45. Отпись 1563 г. составил «Васильев человек
[Богатырева]Матюшка Макаров»46. Родители Матюшки занимали
привилегированное положение среди дворни В. Н. Богатырева.
Составляя список людей, которые должны будут после его смер-
ти получить свободу, В. Н. Богатырев первым называет Макара
Овдокимова с женой и детьми47. Духовную 1586 г. И. М. Глин-
ского писал его «человек Михалец Соколов». В росписи о «по-
40 «Домострой по Коншинскому списку», главы 48—55, 63.—«Чтения ОИДР»,
1908, кн. 2, отд. II.
41 АСЭИ, т. И, Ns 290, стр. 216, 235; АФЗХ, ч. I, № 18, 20; ч. III, № 28.
43 ДДГ, № 86, стр. 499; АСЭИ, т. III, № 67.
43 НИК, т. III, стр. 141, 349—353.
44 РИБ, т. 32, стр. 344.
43 ЦГАДА, ф. Спасо-Евфимиева монастыря, кн. 1, л. 664 об.
43 Там же, ф. Калязина монастыря, кн. 4, л. 46.
47 Там же, кн. 1, л. 185.
59
жаловании» холопам он фигурирует в числе наиболее доверен-
ных людей князя («которые у меня близко жили») и жалуется
«платном»48. Еще более высокую награду (село с деревнями и
починками) получил слуга И. Г. Нагого Богдан Сидоров. Ему
вменялось в обязанность научить грамоте господских детей49.
Известны книги, переписанные холопами для своих хозяев. Так,
на рукописи «Беседы Иоанна Златоуста» имеется запись о том,
что книга написана в 1545 г. «повелением государя моего Васи-
лия Михайловича Тучкова-Морозова, а писал сию грамоту яз,
Васильев паробок Богданец Якимов сын ростовец». На другой
книге находим запись 1530 г.: «Сию Минею писал Иванко Гурь-
ев сын Иванов человек Михаила»50. Крупные феодалы, как, на-
пример, князья С. И. Гундоров, И. В. Ромодановский, имели
собственных толмачей (см. Приложение, № И).
Очень важной и необходимой фигурой в хозяйстве землевла-
дельца был дьяк или даже несколько дьяков. В княжеских ду-
ховных грамотах они охарактеризованы в качестве людей, кото-
рые «прибыток ведали»51. В их же руках было сосредоточено все
делопроизводство и переписка. Количество дьяков в том или
ином хозяйстве, круг их деятельности целиком зависели от по-
ложения, которое занимал в феодальной иерархии их господин.
Так, в документах великих и удельных князей уже в XV в. упо-
минаются дьяки дворцовые, постельные, таможенные, ямские
и т. п., что свидетельствует о процессе распределения функций
между дьяками. Ими составляются самые разнообразные гра-
моты: жалованные, данные, правые, договорные, разъезжие,
купчие и др. В боярских усадьбах число дьяков меньше, и их
компетенция не столь разнообразна и обширна. Однако в XV в.
дьяки кормленщиков играют немаловажную роль в публично-
правовой сфере. Они присутствуют при разборе судебных дел,
записывают ход разбирательства, составляют правые грамоты.
Так, в самом конце XV в. судья Т. И. Микифоров разбирал тяж-
бу из-за спорной земли. Для вынесения окончательного решения
дело перенесено в высшую инстанцию. Однако казначею вели-
кого князя дело докладывал не сам судья, «а человек его Сте-
панко дьяк». Именно он «сесь список положыл и обоих исцев...
поставил». Дьяки же оформляли полные грамоты, фиксирующие
продажу свободного человека в холопство52, а также отпускные
48 Лихачев. Сборник актов, № 19.
49 ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 1003 об,—1008 об.
50 Л. М. Костюхина. Записи XIII—XVIII вв. на рукописях Воскресенского
монастыря. — АЕ за 1960 г. М., 1962, стр. 278; М. Н. Тихомиров. Запи-
си XIV—XVII вв. на рукописях Чудова монастыря. —АЕ за 1958 г. М., 1960,
стр. 19.
51 ДДГ, № 4, 12, 20, 89.
52 ЦГАДА, ф. Новгородской приказной нзбы, кн. 1/8, л. 103 об.; АСЭИ, т. III,
№ 276.
60
грамоты. Как и другие слуги-министериалы, дьяк получал с за-
висимого населения всевозможные пошлины-поборы. При со-
ставлении правой грамоты в пользу дьяка взималось 3 деньги
«с рубля». Если же в судном деле речь шла о холопах (беглых,
спорных и т. д.), то дьяк получал свои 3 деньги «з головы», т. е.
с числа упоминаемых в грамоте холопов. Пошлина взималась и
при оформлении отпускной грамоты 53; 6 денег «з головы» полу-
чал дьяк, составляя полную грамоту54.
Таким образом, все вышеперечисленные категории слуг-ми-
нистериалов составляли необходимое звено в осуществлении эко-
номического и внеэкономического принуждения. В то же время
важно отметить, что почти ни одна из этих должностей, по край-
ней мере в XV в., не исполнялась постоянно одним и тем же ли-
цом. Управление волостью, округом, городом, вотчиной удиви-
тельно напоминало систему кормлений в миниатюре. Тиуны, по-
сельские, доводчики, праведчики и прочие «приказные люди» —
это временные должности, своеобразная синекура, которую
получали на какой-то определенный отрезок времени55 наиболее
привилегированные и доверенные слуги. В этом отношении ин-
тересна сотная 1543/44 г. княжеского имения: «Др. Калитино: во
дв. Павлик, во дв. Гридка Истомин, во дв. тиун— княжие
люди»56. Тиун, эта могущественная фигура в административном
управлении, даже не назван по имени! Не правильнее ли предпо-
ложить, что перед нами специальный тиупий двор, где мог оста-
навливаться любой слуга, исполнявший в данный момент эту
должность.
О том же свидетельствует анализ духовных грамот крупных
феодалов. Список холопов в них, как правило, открывается пере-
числением ближайших слуг с указанием их отчества, а иногда и
фамилии. Тут же имеются пометки о наличии у них «собствен-
ной» земли57, но почти никогда не говорится об их занятиях, так
как каждый из них, возможно, по нескольку раз побывал на раз-
личных должностях, получая их в качестве «кормления» за свою
службу — дворцовую, хозяйственную, военную. Исключение со-
ставляют, пожалуй, лишь дьяки и толмачи. Необходимость хоро-
шо разбираться в основах юриспруденции и делопроизводства,
знать формуляры всевозможных грамот и принципы составления
официальных документов, вести приходо-расходную документа-
цию в имении своего господина, наблюдать за родовым архи-
вом — все это не позволяло часто менять дьяков, требовало, что-
53 Судебник 1497 г., статьи 40, 42.
54 АСЭИ, т. III, № 23.
55 Так, Белозерская уставная грамота 1488 г. запрещала наместникам менять
тиунов и доводчиков чаще одного раза в год (АСЭИ, т. III, № 22).
53 С. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. II. М., 1900,
стр. 117 (ЦГАДА, ГКЭ, по Белозерску № 89/790).
57 См., например, духовную И. Ю. Патрикеева (ДДГ, № 86).
61
бы эту должность в течение ряда лет исполнял один и тот же че-
ловек, т. е. дьячество из должности фактически превратилось в
специальность (часто потомственную). Подтверждение этой
мысли мы находим в духовных грамотах и писцовых книгах, где
содержится большое количество упоминаний о холопах-дьяках,
чаще всего в связи с каким-то конкретным лицом (см. Приложе-
ние, № 9).
Перейдем к рассмотрению следующих привилегированных
групп холопства. В первую очередь остановимся на слугах, нес-
ших военную службу. Наличие у феодалов боевых дружин, со-
стоящих из холопов,— факт, хорошо известный в литературе58.
Сопровождая своего господина в походе, они делили с ним все
тяготы войны, принимая на себя основной удар врага. Так, по-
вествуя о боях с немцами в Юрьевском уезде в 1560 г., летопись
сообщает, что с русской стороны было убито «70 сынов боярских
да с тысячю боярских людей»59, т. е. на каждого представителя
класса феодалов приходилось свыше 10 убитых слуг. Дружин-
ники, в силу совместной с господином ратной службы, относят-
ся к числу наиболее близких и доверенных ему лиц. Характерно,
что в одной из духовных первой половины XVI в. завещатель
передает в монастырь землю «по своих родителей и по себе и по
своим детем и по моим людцем, которые на государских
службах под Казанью... побиты»60.
Однако было бы неправильно представлять, что дружинники
и слуги, занятые на административно-хозяйственных должно-
стях, составляли два различных отряда привилегированного
слоя холопства. У каждого феодала существовал определенный
круг наиболее близких слуг. В военное время они составляли
ядро дружины, в период же наместничества своего господина
исполняли административно-судебные и хозяйственные должно-
сти, получая их в качестве кормления. Примечательно, что в хо-
зяйстве князя И. Ю. Патрикеева функции ключника, ведавшего
значительными денежными суммами для раздачи крестьянам,
выполнял трубник61. Среди дружинников упоминаются также
стрелки, лучник.
Важные хозяйственные функции в имениях крупных феодалов
осуществляли сокольники, конюхи, псари, повара, хлебники. Это
как бы средняя (порой низшая) прослойка слуг-министериалов.
Их положение в имениях разных групп феодалов различно. Оно
68 А. И. Яковлев. Указ, соч., стр. 26, 27, 31, 33; А. А. Зимин. Реформы
Ивана Грозного, стр. 437, 448.
£9 ПСРЛ, т. XIII, вторая половина, стр. 321.
60 «Владимирский сборник». М., 1857, стр. 133.
61 Трубиикн, как правило, встречаются в очень крупных хозяйствах. Скорее
всего, трубник означал своеобразное воинское звание. Труба в качестве во-
енного музыкального инструмента упоминалась уже во время похода Свя-
тослава на болгар (ПСРЛ, т. VII, стр. 127).
62
было целиком обусловлено характером службы и
общественным положением их господ. Компетен-
ция всех вышеперечисленных категорий слуг в XIV—XV вв. под-
час совершенно не соответствовала нашим привычным современ-
ным представлениям о занятиях конюхов, поваров и т. д. Так,
например, сокольников обычно определяют как слуг, пристав-
ленных к уходу за соколами и к соколиной охоте62.
Сокольники в XIV—XV вв., как правило, являлись, с нашей
точки зрения, важным звеном в осуществлении податного им-
мунитета феодала. Большой интерес представляет запись о Ржев-
ской дани, составленная после 1479 г., согласно которой соколь-
ник был ответственным лицом за сбор одного из компонентов да-
ни— «сокольничего»: «...Идеть великому князю Московскому
рубль за два соколы, по полтине, коли не будет пером соколов...,
а к тому и жита берут с пятьдесят бочек, да по куряти, да по
хлебу, да по сыру з дыму»63. Одновременно с этим сокольник
осуществлял административно-полицейские функции. В грамоте
говорится, что в случае возникновения спорных дел между нов-
городцами и жителями Ржева суд происходит в Новгороде, «а
позов им на обе стороне через сокольника, хто сокольничое берет
от князя великого». Должность доводчика исполнял и сокольник
волоцкого князя Бориса Васильевича Митя: «А пристав был
Митя сокольник, княж Борисов доводчик»64.
Определенные функции в осуществлении податного иммуни-
тета исполняли также конюхи, псари, повара, хлебники и др.65
Во всяком случае, это довольно значительные лица в княжеском
хозяйстве. Характерно, что еще во времена Русской Правды
убийство конюха или повара каралось штрафом, в несколько раз
превышающим штраф за убийство простого холопа. Даже сель-
ский тиун, ремесленник, кормилица стояли в то время на значи-
тельно более низкой ступени общественного разделения, чем ко-
нюх или повар66.
Конюхи, псари были одним из многочисленных звеньев по-
датного пресса. Среди разнообразных поборов, пошлин, податей,
62 АСЭИ, т. I—III. Предметно-терминологический указатель.
6J АЗР, т. I, Ks 71.
64 АСЭИ, т. И, № 403. И. А. Голубцов считал Митю-сокольника холопом
С. А. Голенина на том основании, что в духовной его отца А. Ф. Голенина
также упомянут какой-то Митя-сокольник (там же, стр. 563). Судя по
тексту, в данной грамоте речь идет о холопе волоцкого князя. В пользу
этого свидетельствуют следующие соображения: в тексте грамоты Митя-со-
кольник прямо назван доводчиком князя Бориса Васильевича, он же упомя-
нут в духовной князя Бориса Волоцкого среди холопов, передаваемых по
наследству (ДДГ, № 71).
65 В Приложении мы поместили конюхов, псарей, поваров, хлебников в раздел
«Слуги, дворовая челядь», так как в имениях рядовых феодалов, особенно
в XVI в., эти должности утрачивают свой мипистериалыняй характер.
06 Пространная редакция Русской Правды, статьи 11, 13, 15, 16, 17.
63
повинностей, которые тяжелым грузом давили на плечи феодаль-
но зависимого населения, существовали и такие, которые имели
прямое отношение к функциям конюхов и псарей. Крестьяне бы-
ли обязаны «коня кормить», заготовлять впрок сено, давать
«кормы» собакам, предоставлять в распоряжение конюхов и пса-
рей подводы, проводников 663. Конюхи, псари, стоявшие во главе
целого штата «чернорабочей челяди» (на которую, собственно, и
возлагался непосредственный уход за лошадьми и собаками),
строго следили за выполнением этих повинностей. Кроме того,
они собрали в свою пользу специальные поборы.
В известной степени то же самое можно повторить и о пова-
рах, хлебниках. В уставной грамоте митрополита Киприяна
1391 г. упомянут митрополичий повар Иван, проживавший по-
стоянно (или сравнительно долгое время) во Владимире и ис-
полнявший там какие-то административно-хозяйственные обя-
занности. Во всяком случае, когда митрополиту понадобилось
проверить полученные сведения о платежах и повинностях мона-
стырских крестьян, он обратился к трем лицам, одним из кото-
рых был митрополичий повар67. В указной грамоте 1548 г. Ива-
на IV говорится о царских поварах, которые следили за испол-
нением одной из повинностей нижегородских посадских людей:
ежегодной ловлей рыбы к царскому столу68, т. е. опять-таки
пред нами слуги, наблюдающие за исполнением феодальных по-
винностей— платежей, идущих в «поварню» господина69.
Необходимо еще раз подчеркнуть, что речь идет о положении
конюхов, псарей, поваров, хлебников в княжеских хозяйствах
XIV — XV вв. Функции повара, хлебника, сытника в небогатой
вотчине XVI в. были несколько иные, чем в княжеской резиден-
ции. Публицистический памятник XVI в. Домострой, беря за об-
разец небольшую усадьбу, характеризует повара, хлебника в ка-
честве людей, «в чьем приказе» находилась поварня и хлебня70,
т. е. перед нами опять не рядовые холопы, а «приказные» слуги,
в подчинении у которых находился штат «всяких стряп
чих», «жонок, которые стряпают», «жонок, которые хлебы пе-
кут», «поваренных детинок». Сами повара, хлебники в XV в., пс
всей вероятности, не принимали непосредственного участия
в приготовлении пищи.
АСЭИ, т. I, № 133, 246, 254, 363, 393; т. III, № 42, 61, 92. В одном из мест-
нических дел XVI в. рассказывается о князе Иване Масальском, который
служил Ивану Воротынскому: «были ему приказаны собаки» (В. Б. Коб-
рин. Из истории местничества XVI в.—«Исторический архив», 1960, Ks 1).
Не был ли князь Иван Масальский псарем?
67 АСЭИ, т, III, № 5.
” А. А. Зимин. Новые документы по истории местного управления в России
первой половины XVI в. — АЕ за 1965 г. М., 1966, стр. 350, № 9.
69 АСЭИ, т. III, № 25.
70 «Домострой по Коншинскому списку», гл. 58.— «Чтения ОИДР», 1908, кн. 2,
отд. II.
64
Таким образом, в XIV—XV вв. в институте холопства сущест-
вовала особая привилегированная прослойка, своего рода кор-
порация, резко отличающаяся по своему положению и по своим
функциям от рядовой массы холопов. Их роль не ограничива-
лась хозяйственным управлением имением своего господина, осу-
ществлением экономического принуждения крестьян. Большое
значение имели они в публичноправовой сфере. По существу,
именно слуги-министериалы были теми людьми, через которых
осуществлялось управление страной. Наместник лишь номиналь-
но являлся носителем власти, реальное же ее осуществление на
практике почти полностью было сосредоточено в руках привиле-
гированной «верхушки» холопства. Слуги-министериалы испол-
няли всевозможные судебно-административные должности, по-
лицейские функции, составляли значительную часть вооружен-
ных сил страны. Главным признаком всякого государства явля-
ется публичная власть, осуществляемая через такие ор-
ганы, как армия, полиция, тюрьмы, суды и др. Стало быть, пуб-
личная власть в Московском государстве в течение нескольких
веков осуществлялась руками слуг-министериалов, которые на-
копили немалый опыт административной, судебной, военной и
хозяйственной деятельности. Слуги-министериалы заполнили
почти все звенья феодальной вотчинной и государственной орга-
низации.
Этот аппарат экономического, и внеэкономического принуж-
дения в значительной своей степени содержался за счет эксплу-
атируемого населения страны. Составляя необходимое звено го-
сударственной машины принуждения, слуги-министериалы полу-
чали свою, и притом немалую, долю при дележе прибылей.
В пользу тиунов, посельских, ключников, конюхов и т. д., как мы
уже видели, взыскивались всевозможные кормы, поборы, по-
шлины.
Другим источником существования привилегированных слуг
являлись земельные владения71. С. Б. Веселовский указал на два
источника прекарного землевладения: в одних случаях холоп
приобретал землю на свои средства, в других — мелкий вотчин-
ник, ища защиты более сильного покровителя, отдавался в хо-
лопы со своей землей72. Кроме того, слуга мог получить за свою
службу земельное пожалование от своего господина. Все эти
71 Наличие земельных владений у слуг-министериалов отмечал ряд исследо-
вателей: С. Б. В е с е л о в с к и й. Указ, соч., т. I, стр. 224; Л. В. Ч е р е п н и н.
Указ, соч., стр. 255; В. Б. К о б р и н. Из истории земельной политики в годы
опричнины. — «Исторический архив», 1958, № 3, стр. 153; он же. О формах
светского феодального землевладения в Русском государстве конца XV—
XVI веков (К постановке вопроса).— «Ученые записки Московского государ-
ственного педагогического института им. В. И. Ленина», т. 309, 1969,
стр. 13, 15—16; Ю. Г. А л е к с е е в. Указ, соч., стр..118—120.
2 С. Б. Веселовский. Указ, соч., т. I, стр. 224.
ЗЕ. И. Колычева 65
три источника землевладения холопов указаны в духовной гра-
моте Василия Темного: «...И кому буду яз, князь великий, ...да-
вал свои с е л а, ...или за кем будет и х отчина или куп-
ля...»73 В завещании серпуховского князя Владимира Андрееви-
ча упоминаются ключники, покупавшие себе деревни74. О при-
вилегированных слугах, имевших земельные владения, сообща-
ется и в завещании И. Ю. Патрикеева75. Князь А. Ф. Голенин
в конце XV в. передает своему сыну Семену полных людей, в том
числе «Ондрея Михайлова с женою и з детьми и с его селцом и
с его деревнями»76. В поместье князей Пужбальских ряд дере-
вень числился за их слугами77. В Бологовском же погосте 11 по-
селений были записаны «за Костею за Власовым, за Семенов-
ским человеком Брюхова»78. Возможно, что холопом был и его
брат Сергей, имевший поместье размером в 24 обжи79. В 1448—
70-х годах верейский князь Михаил Андреевич передал в мона-
стырь деревню «Бирилева, моего посельского»80. Хорошо извест-
ны многочисленные случаи, когда лица, исполнявшие должно-
сти ключников, сокольников, конюхов и т. д., имели земельные
владения81. В 1540 г. в тверских имениях ряда вотчинников
встречаются деревни с пашней размером 15—29 четей в поле.
В каждой из них проживает посельский или слуга82.
Интереснейшие сведения содержатся в писцовой книге 40-х
годов XVI в. по Тверскому уезду: некоторые вотчинники находи-
лись в холопьем состоянии и служили своему патрону по полной
или докладной грамоте. Так, Н. Н. Соколов «служит князю Се-
мену Ивановичю Микулинскому, а сказал на собя полную гра-
моту да кобалу в 8 рублех». Одновременно Н. Н. Соколов явля-
ется владельцем полусельца и починка «пашни... 32 чети в одном
поле, а в дву по тому ж, сена 80 коп., лесу на 7 четьи». Эту землю
73 ДДГ, Ks 61.
74 Там же, № 17.
75 Там же, № 86. Упоминания в духовных грамотах о холопах «с землей» поро-
дили в известной мере путаницу в историографии. Некоторые исследовате-
ли ошибочно относили таких холопов к категории низших сельскохозяйствен-
ных работников, посаженных на надел. Тар, Б. Д. Греков, анализируя за-
вещание И. Ю. Патрикеева, где упоминаются 10 холопьих семей «с землей»,
считал последних низшими холопами, превратившимися фактически в кре-
постных крестьян (Б. Д. Греков. Указ, соч., кн. II, стр. 34). Данная ошиб-
ка Б. Д. Грекова уже отмечена Р. Г. Скрыиниковым (Р. Г. Скрынни-
ков. Экономическое развитие новгородского поместья в конце XV и первой
половине XVI в.— «Ученые записки Ленинградского педагогического ин-
ститута им. А. И. Герцена», т. 150, вып. 1, 1957).
76 АФЗХ, ч. II, Xs 15.
77 НПК, т. I, стр. 107.
78 Там же, стр. 124, 125.
79 Там же, стр. 474, 475.
80 АСЭИ, т. II, № 125.
81 ДДГ, № 95; АСЭИ, т. II, № 418, 419; т. III, № 323, 389; АФЗХ, ч. II
№ 33.
82 Калачов. Писцовые книги, отд. II, стр. 116, 117, 138, 139.
66
Соколов купил («а крепости на полсельца — купчие») 83. Деревня
Звереве и починок Золотавин числятся «за княж Ивановым слу-
гою Федоровича Мстиславского за Истомою за Лагиревым»84.
И. В. Сурвилов имел 60 четей пашни в одном поле. Он «служит
князю Дмитрею Ивановичи) Шкурьлетеву, а на него крепость —
докладная»85. Большим земельным массивом (свыше 120 четей
в одном поле) владеет семья Юрьевых: Куземка Васюков и его
сын Богдан. «Куземко не служит некому, а Богданко служит
князю Петру Серебряному, а сказал на себя полную грамоту».
В другом месте данное известие подтверждено: «Богданко в хо-
лопех у князя у Петра у Серебреного»86. Куземка Васюков вла-
дел частью земли на поместном праве («а у Куземки грамота
поместная великого князя Ивана Васильевича всеа Русии»).
Однако Богдан предпочел уйти в холопы вместо того, чтобы
служить царю с отцовского поместья.
Сохранился ряд сведений о представителях класса феодалов,
поступавших в холопство вместе со своими землями. Вопросом
пополнения института холопства за счет землевладельцев осо-
бенно интересовался С. Б. Веселовский. Он приводит родослов-
ную дьяка Вороны Иванова, из которой явствует, что ряд пред-
ставителей этого рода поступили в холопы; рассказывает о судь-
бе переяславского вотчинника И. А. Носова и кашинского зем-
левладельца Поветко Клобурникова, которые вместе со своими
имениями отдались в холопство87. В 30-х годах XVI в. князь
М. В. Горбатый, ввиду отсутствия наследников, отпускает всех
холопов на свободу. Среди них слуга Бакшей Семенов, которого
князь пожаловал «деревнею отца его... да починком»88, т. е.
Бакшей (или его отец) поступил в холопы с собственной землей.
Подобная практика имела, очевидно, столь широкое распростра-
нение, что в документах, оформлявших сделки по передаче земли
во временное пользование, появляется специальная клаузула,
предписывающая «с той деревней в холопи не датися»89. Мы
имеем здесь дело, очевидно, со своеобразной формой вассалите-
та, скрытой под оболочкой холопства. В период широкого распро-
странения холопства на Руси с его хорошо разработанными пра-
вовыми нормами, по существу, любая зависимость некоего лица
от другого на практике превращалась в один из видов юриди-
ческой неволи.
83 Там же, стр. 269.
84 Там же, стр. 272.
85 Там же, стр. 290.
86 Там же, стр. 264, 271.
87 С. Б. Веселовский. Указ, соч., т. I, стр. 225; он же.. Село и деревня
в Северо-Восточной Руси XIV—XVI вв. М,—Л., 1936, стр. 63—65.
88 «Владимирский сборник». М., 1857, стр. 128—130.
89 АФЗХ, ч. I, Xs 56; ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 4, лл. 61 об., 77 об.
67 3*
Однако, какими бы путями ни складывалось прекарное зем-
левладение, сам факт наличия земли у привилегированной про-
слойки холопов не вызывает сомнения у историков. Крупные
слуги-министериалы, находившиеся большую часть времени при
«дворе» своего господина, сопровождая его в походах, исполняя
различные административные и хозяйственные поручения, свя-
занные иногда с длительной отлучкой, не могли сами обрабаты-
вать имеющуюся в их распоряжении землю. Да и размеры их
владений порой намного превышали возможности одного чело-
века. Достаточно вспомнить, что в конце XV в. холопы рязанско-
го князя Шипиловы владели целым селом «з данью и с судом и
со всеми пошлинами»90, т. е. громадным земельным массивом.
Конечно, сами Шипиловы не смогли бы обработать всю принад-
лежащую им территорию. Они жили за счет эксплуатации под-
властного населения.
О наличии у слуг-министериалов собственных холопов, фе-
одально зависимых крестьян свидетельствует ряд фактов. Так,
например, сокольник Митя Голубцов продал 7 своих холопов91.
В имении холопа великой княгини Мити Лаптева в 1519 г. рабо-
тали его холоп и крестьянин92. В поместье князя Семена Пуж-
бальского в деревне Глубочихе проживал в конце XV в. его слу-
га Иван Хруль, который имел две семьи собственных холопов93.
В сельце Глинянец, помимо холопа М. Я. Русалки Басюка Бо-
реева, записаны два двора «людей Бореевых», которые «на Бо-
реева сеют ржи 12 коробей, а сена косят 300 копен, 4 обжи»94.
В имении Кости Власова, который был «человеком» Семена Брю-
хова, числилось 18 крестьянских дворов и один холопий95. Соб-
ственных холопов имел и слуга Бориса Годунова Алексей Смир-
ной Некрасов96. У вотчинника М. И. Судимантова в начале
XVI в. был «приказщик» Нечай Станиславов, обладавший холо-
пом Истомкой97. В поместье И. Б. Кувшинова в 1540 г. помимо
его «приказщика» проживал «посельского человек Мосейко»98.
В кабальных книгах конца XVI в. также находим сведения о на-
личии у привилегированных слуг зависимых от них людей. Не-
давние вольноотпущенники сообщают о себе: «Наперед сего слу-
жил у княж Данилова человека Ондреевича Ногтева, у Ивана
93 ДДГ, № 84.
91 «Материалы и сообщения БАН», стр. 182, л. 95 об.
9- АФЗХ, ч. I, № 23, л. 40—40 об.
93 НПК, т. I, стр. 107.
94 Там же, стр. 457.
95 Там же, стр. 124—126.
96 ЦГАДА, ф. Приказные дела старых лет, 1600 г., № 1.
97 Там же, ф. Спасо-Евфимиева монастыря, кн. 1, лл. 709 об., 717.
98 Там же, ф. Поместного приказа, кн. 466, л. 10 об.; Калачов. Писцовые
книги, отд. 11, стр. 42.
68
у Степанова сына по кабале», «Служил... у Ондреева человека
Щелкалова у Богдана у Данилова»99.
Об имущественной состоятельности привилегированной вер-
хушки холопов свидетельствует факт задолженности некоторых
вотчинников у своих или чужих слуг: «Да взять была на мне че-
ловеку моему Федору денег, и яз ему отказал два котла...
А у Федора лежит мой пансырь в закладе...», «Дата ми княж
Дмитриеву человеку Исупу полчетверта рубля», «Дата княж
Иванову человеку Михайлова Шуйского Грише Балыматову
12 рублей по памяти по своей руке»100.
Таким образом, и по своим занятиям (осуществление адми-
нистративно-судебных и военных функций в государстве), и по
своему положению землевладельца, взимающего феодальную
ренту, слуги-министериалы к концу XV в. представляли собой
вполне сложившуюся, оформившуюся в социально-экономиче-
ском плане прослойку эксплуататорского класса. Они существо-
вали исключительно за счет эксплуатации населения, получая
с него ренту и как держатели земли и как представители госу-
дарственного аппарата, осуществлявшего внеэкономическое при-
нуждение. Примечательно отношение современников к слугам-
министериалам. Так, в одной из летописей боярских холопов на-
зывают «кровопивцами христианскими», которые «хуже татар».
И тут же следует весьма характерное для того времени пожела-
ние летописца: «Воздай же им, господи, по делам их»101. В дру-
гой летописи упоминаются злодеяния наиболее доверенных слуг
князей Глинских, которые «черным людей насильство и грабеж»
чинили 102. О праздной, паразитической жизни привилегирован-
ной верхушки холопства свидетельствуют также данные Стогла-
ва: «Дети боярские и люди боярские и всякие бражники
зернью играют и пропиваются, службы не служат, ни промыш-
ляют, и от них всякое зло чинится» 103.
Привилегированные слуги-министериалы отличались от ря-
довой массы холопов не только по своему положению и функ-
циям, но также и по способу поступления в холопы. Основная
масса холопов п о к у п а л а с ь (на них оформлялись купчие,
полные грамоты). «Служилые», «приказные» же люди стано-
вились холопами в силу исполнения министериальной
службы, министериальной должности 104. Это довольно отчетливо
’’РИБ, т. 15, Книга 1599 г., стр. 16—17; НКЗ. стб. 149.
«Сборник Муханова», изд. 2-е. М., 1866, № 348; АФЗХ, ч. II, № 191; Лиха-
чев. Сборник актов, № 13; см. также АФЗХ, ч. II, № 236, 248; Лихачев.
Сборник актов, № 10.
юг ПСРЛ, т. VI, стр. 232.
Там же, т. XIII, вторая половина, стр. 456.
10’ «Стоглав». СПб., 1863, стр. 137—138.
Это, конечно, нн в коей мере не значит, что среди слуг-министерналов не
могло быть людей, на которых были оформлены купчие, полные грамоты.
69
прослеживается по княжеским духовным грамотам, в которых
слуги-министериалы (тиуны, посельские, ключники, дьяки и т. д.)
отделены от рядовой массы холопов (купленных): «А хто будет
моих казначеев, и тивунов, и посельских, или хто будет моих
дьяков... дал осмь им волю. Тако же хто будет моих людей пол-
ных, купленных, грамотных дал осмь им свободу» (1358 г.),
«А что моих казначеев или посельских и тивунов и дьяков,— те
ни сыну, ни княгине... не надобны. А что моих людей купленых, j
а тем дал есмь свободу» (1375 г.), «А хто моих казначеев или ;
тивунов или дьяки... или посельские ИЛИ КЛЮЧНИКИ, ИЛИ КТО ХОЛО- ;
пов моих купленных... тех всех пущаю на свободу» (1406 г.) 105.
Подобная традиция уходит своими корнями в глубокую
древность. Уже Русская Правда (ст. ПО), указывая три источ-
ника обельного рабства, отличает от купленного холопа челове-
ка, потерявшего свободу в результате исполнения обязанностей
тиуна и службы по ключу. Однако тут же была предусмотрена
возможность для кандидатов на эти должности сохранить свое
свободное состояние путем «ряда»: «како же будеть рядил, на
том же стоить». В течение нескольких столетий, прошедших пос-
ле постановлений Русской Правды, в положении привилегиро-
ванной верхушки холопства произошли значительные перемены.
Судебник 1497 г. (ст. 66) зафиксировал, что исполнение обязан-
ностей тиуна и службы по сельскому ключу автоматически пре-
вращало слугу в холопа 106.
Понятно, что статус таких лиц, ставших холопами не в ре-
зультате продажи себя с семьей в рабство, а лишь в силу испол-
нения определенных должностей, был не всегда ясен. Слуга, став,
например, тиуном, превращался в холопа. Ну, а его жена, дети —
считать ли их также холопами, или они продолжали отно-
ситься к свободному сословию? Судебник 1497 г. дал точное
разъяснение по этому поводу; «по тиуньству и по ключю по
сельскому холоп з докладом и без докладу, и с женою и с деть-
ми, которые у одного государя; а которые его дети у иного или
себе учнут жити, то не холопи». Исследователи почему-то рас-
пространили это узаконение на весь институт холопства.
А. И. Яковлев увидел здесь даже ограничение древнего права,
согласно которому потомство рабы принадлежало господину.
Отсюда он сделал вывод о смягчении и ограничении холопства 107.
Примерно в том же плане толкуют это нововведение и другие
исследователи, которые считали, что с конца XV в. правительст-
во проводит политику, направленную на ограничение наследст-
105 ДДГ, № 4, 8, 20.
106 Б. Д. Греков высказал мысль, что в XV—XVI вв. городской и сельский клю-
чи обозначали не только должность ключника, ио и ряд других специаль-
ностей, па которые распадалось крупное хозяйство (Б. Д. Греков. Указ,
соч., кн. II, стр. 32).
107 А. И. Яковлев. Указ, соч., стр. 84, 85.
70
ценного холопства 108. При этом они ссылались, помимо уже упо-
мянутого установления о детях слуг-министериалов, на следую-
щие постановления Судебника 1497 г.: «по городцкому ключу
не холоп» (ст. 66); холоп, сбежавший из татарского плена, сво-
боден (ст. 56). Но все три ограничения касались лишь привиле-
гированной верхушки, а не всего института холопства в целом.
С централизацией государства, с ограничением системы кормле-
ний, с наступлением на иммунитетные права сеньоров прави-
тельство все больше начинает испытывать нужду в готовых кад-
рах служилых людей, которые бы несли военную службу, испол-
няли многочисленные административно-судебные и финансовые
функции в стране и вместе с тем зависели бы непосредственно
от московского великого князя.
Слуги-министериалы, обладавшие богатым административно-
судебным и военным опытом, существовавшие за счет эксплуата-
ции населения, были как раз той прослойкой, опираясь на кото-
рую правительство могло формировать, расширять необходимый
ему класс служилых людей. Дворянство становится реальной си-
лой в стране. Именно поэтому Судебник 1497 г. провозгласил
свободу для лиц, исполняющих административно-хозяйственные
должности в городе («по городцкому ключу не холоп»).
То же можно сказать и о холопах-дружинниках, бежавших
из плена. Прекрасно владея оружием, неоднократно участвуя
в сражениях, проявив ловкость и смекалку при побеге с чужби-
ны, они представляли как раз те кадры, в которых так нужда-
лось государство. Политика правительства того времени, нашед-
шая отражение в Судебниках 1497 и 1550 гг., в указной книге
казначеев, направлена на освобождение привилегированной про-
слойки холопов и на предупреждение случаев возможного по-
холопления свободных представителей класса служилых людей.
В связи с развитием в Московском государстве делопроиз-
водства зависимость слуг-министериалов уже в XV в. стала
оформляться специальными грамотами — докладными, которые
по своему формуляру и терминологии отличались от полных гра-
мот, регистрирующих неволю рядовой массы холопов. Появление
докладных грамот означало конец веками освященного обычая,
когда сам факт исполнения министериальной службы превращал
человека в холопа. Министериальные должности перестают быть
источником пополнения института холопства. Окончательное
оформление этого процесса было зафиксировано Судебником
1550 г., который постановил: «По тиуньству без полные и без
докладные не холоп, а по сельскому ключю без докладные не хо-
лоп» (ст. 76). По всей вероятности, ряд слуг, на которых не были
в свое время оформлены грамоты, перешли в разряд свободных
108 Б. Д. Греков. Указ, соч., кн. II, стр. 31—33; А. Г. Поляк. Комментарий
к Судебнику 1497 г.— ПРП, вып. III, стр. 411.
71
чюдей. Эта важнейшая перемена в институте холопства, в резуль-
тате которой перестал существовать один из древнейших источ-
ников похолопления, прошла мимо внимания исследователей,
большинство из которых считало, что ст. 76 характеризуется ни-
чтожными новостями права 109. Одновременно с этим правитель-
ство запретило холопить землевладельцев, могущих нести госу-
дареву службу: «А детей боярских служилых и их детей, которые
не служивали, в холопи не приимати никому, оприч тех, которых
государь от службы отставит» (ст. 81).
Очевидно, наряду с законодательной деятельностью прави-
тельство стремилось проводить избранную политику и в каждо-
дневной практике. Так, сохранилась правая грамота 1519 г.
о тяжбе Спасо-Евфимиева монастыря с землевладельцем
М. И. Судимантовым и его людьми и крестьянами. В приговоре
великого князя Василия III, вынесенном в пользу монастыря,
есть следующее установление: «А посельского Матвеева Степан-
ка Иванова князь великий пожаловал велел его от Матвеева хо-
лопства отставити и з женою и з детьми того для, что Степанко
перед бояры на суде в монастырском деле на Матвея и на его
людей сказал правду. Да и свободную им грамоту князь вели-
кий велел дать свою, что Степанко и его жена и их дети Матвею
и его детем не холопи, ни рабы»110. Итак, посельский Степан
Иванов стал свободным человеком, хотя из текста правой гра-
моты трудно понять, чем его показания отличались от показа-
ний других холопов (например, Степана Калауша).
Деятельность московского правительства увенчалась успехом.
Наиболее крупные и могущественные слуги-министериалы по-
лучили свободу и влились в ряды помещиков. И в классовом и
в правовом отношении представители привилегированной вер-
хушки холопов превратились в класс эксплуататоров, в феода-
лов. Сохранились источники, позволяющие проследить судьбу
некоторых слуг-министериалов, ставших впоследствии помещи-
ками. В 1477 г. волоцкий князь Борис Васильевич передает же-
не «своих холопов: Митко Чиркин з женою з детми..., Митя со-
колник.., Осташ посельской, Конан спаской...»1И. На суде
1490/91 г. волоцким судьей был тиун князя Бориса Васильевича
Алексей Чиркин, а приставом «княж Борисов доводчик» Митя-
сокольник 112. Перед нами те же холопы, которые были упомяну-
ты в духовной 1477 г.: Митя-сокольник и Алексей Чиркин, воз-
можно сын или брат Митки Чиркина. В начале XVI в., судя по
отписи 1504 г., в Рузском уезде во владениях князя Ивана Бори-
1 0,1 Б. А. Романов. Комментарий к Судебнику 1550 г. — «Судебники XV—
XVI вв.» М.— Л., 1952, стр. 283.
110 ЦГАДА, ф. Спасо-Евфимиева монастыря, кн. I, л. 719.
111 ДДГ, № 71.
112 АСЭИ, т. II, № 403.
72
совича (сына Бориса Васильевича) числились деревни, «которые
за помесщики за Митею за сокольником да за Слепцом за Отя-
ковым, да за Ивашком за Конановым» 113. Последний, вероятно,
являлся сыном Конана спасского. Все три деревни новоявленных
помещиков «тянули» к селу Спасскому. Думается, что, сменив
трех господ (князя Бориса Васильевича, его жену и сына), вы-
шеназванные слуги получили от одного из них свободу и про-
должали свою службу в качестве вольных слуг114.
В 1501 г. с великокняжеской волости в Бежецкой пятине до-
ход собирал сельский ключник Дедев. Напомним, что согласно
Судебнику 1497 г. он был холопом. В писцовой книге 1564 г. по
Бежецкой пятине упоминается небольшое по размерам поместье
Дедевых, где проживала мать с тремя детьми. По всей вероятно-
сти, это потомки ключника Дедева115.
Процесс превращения слуг-министериалов в феодалов затя-
нулся, очевидно, нс на одно десятилетие. Впоследствии большин-
ство мелких служилых людей, как из числа бывших холопов,
пленников, так и свободных слуг, вошли в опричнину Ивана IV.
Однако современники долгое время не могли забыть их «худо-
родного», «холопьего происхождения». В публицистических про-
изведениях того времени довольно откровенно высказывается
пренебрежительно-уничижительное отношение к «новым» госпо-
дам. Генрих Штаден писал: «Теперь с великим князем ходят
новодельные господа, которые должны бы быть холопами тем
прежним»116. С этим известием перекликается послание Таубе
и Крузе: «Многие из тех, которые могли прежде выступить в по-
ход с 200—300 лошадьми, обладали состоянием во много тысяч
гульденов... должны были нищими бродить по стране..., а те, кто
были их слугами... были посажены в их города и имения»117.
Об этом же сообщает Тимофей Тетерин: «А есть у великого кня-
зя новые верники дьяки... которых отцы вашим отцам в холопст-
во не пригожались, а иные не токмо землею владеют, но и голо-
вами вашими торгуют»118. От 1583 г. дошло местническое дело
между Романом Олферьевым и Петром Головиным. Последний
заявил, что представители рода Олферьевых ранее были «в при-
казщиках в городовых, а иные де были в холопех». Подобное
113 АФЗХ, ч. II, № 33.
111 Процесс превращения княжеских слуг в помещиков, в частности, на приме-
ре Мити-сокольника показан в статье А. А. Зимина «Из истории помест-
ного землевладения на Руси» («Вопросы истории», 1959, № II).
115 НПК, т. VI, стр. 27—28, 853.
116 Г. Штаден. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника. М.
1925, стр. 102.
117 «Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе». — «Русский исторический жур-
нал», вып. 8. Пг., 1922, стр. 36.
118 «Лист Тимофея Тетерина к Михаилу Яковлевичу Морозову». — РИБ,
т. 31, стр. 490.
73
обвинение было расценено Романом Олферьевым как бесчестье j
для всего рода 119.
И в самом конце XVI в. мы сталкиваемся со случаями перево-
да холопов в класс служилых людей. В правой грамоте 1587/88—
1600 гг. упоминается Алексей Смирной Некрасов «Борисов чело-
век Федоровича Годунова», принимавший участие в военных по-
ходах. В связи с воцарением на престол Борис Годунов, очевид-
но, отпустил на свободу всех своих слуг. Алексей фигурирует
в судебной тяжбе уже как свободный человек. Однако при по-
даче челобитной Годунову-царю Алексей не преминул напом-
нить, что был старым «послужильцем»: «бьет челом холоп твой
государев, твоего государева старого двора» 12°. В Муромской
десятне 1597 г. верстаны «в дети боярские из холопей за дово-
ды» Чюдин Мосеев Онтонов и Константин Васильев Филатов.
Первому положен оклад в 450 четей, второму—в 300 четей.
Однако через несколько лет «по государеву цареву и великого
князя Дмитрия Ивановича... указу» они были «от службы от-
ставлены и отданы по-прежнему в холопство». Во введении
к десятне 1605 г. говорится: «неслужилых отцов детей и холопей
боярских не верстати»121. Процесс ассимиляции привилегиро-
ванной верхушки холопства с классом феодалов в основном за-
кончился 122.
Далеко не все боярские и княжеские послужильцы вошли
в класс феодалов. Министериальные должности продолжали су-
ществовать и в XVI в., как существовали и слуги, исполнявшие
эти должности. Однако в их положении происходят серьезные
изменения. Как уже говорилось, Судебник 1550 г. узаконил
сложившийся к этому времени обычай, согласно которому испол-
нение министериальных должностей само по себе не являлось
источником похолопления. В результате этого число свободных
людей среди тиунов, посельских, дьяков, ключников, по сравне-
нию с XV в., резко возросло. Уже в писцовой книге 1540 г. по
Тверскому уезду часто около должностей «посельский» «приказ-
щик» отсутствует помета об их несвободном состоянии. Правда,
119 «Сборник Археологического института», кн. 6. СПб., 1898, отд. П, стр. 10—
11. ;
120 ЦГАДА, ф. Приказные дела старых лет, 1600 г., № 1, лл. 6, 7. Данное судеб-
ное дело обнаружено В. И. Корецким (В. И. Корецкий. Закрепощение
крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. М , 1970
стр. 203).
121 В. Н. Сторожев. Материалы для истории русского дворянства, ч. 1 М
1891, стр. 89—91.
122 Надо отметить, что наряду с ассимиляцией привилегированной верхушки !
холопов с классом феодалов имел место и обратный процесс: часть слу-
жилых людей продолжала поступать в холопы. Так, помещик Деревской
пятины Богдан Обернибесов в 1587/88 г. «сшол в московские городы и ныне
живет в холопех у Ивана у Григорьевича Милюкова. А поместье свое поки-
нул и ныне стоит порозжо» (Д. Я. Самоквасов. Архивный материал,
т. И. М„ 1909, стр. 455).
74
подобные факты можно отйести за счет небрежности писцов. Но
вот в имении княгини Анны Микулинской встречается ряд дере-
вень с пашней размером 20—29 четей в одном поле. В каждой
из них проживает «княгинин слуга». И тут же упоминается де-
ревня Дулепово с пашней 36 четей в поле, где живет Федор Гу-
щин 123. Это не крестьянин, так как последние имели наделы
в 6—7 четей и назывались в тексте только по имени (Окимко,
Иудко)'. Он не назван и «княгининым слугой», «княгининым
человеком». Перед нами один из представителей привилегирован-
ной прослойки слуг (как свободных, так и несвободных), кото-
рые несли административно-хозяйственную или военную служ-
бу и за это получали от княгини Микулинской землю.
Важные перемены наблюдаются и в компетенции слуг-мини-
стериалов. С ростом и укреплением централизованного государ-
ства, с отменой кормлений крупные феодалы теряют ряд своих
привилегий. Вследствие этого падает и значение их слуг в пуб-
личноправовой сфере. В связи с развитием приказной системы,
ростом местного самоуправления слуги-министериалы крупных
сеньоров все больше устраняются от участия в административ-
но-хозяйственном управлении страной. Одновременно с этим
идет наступление на податной иммунитет феодалов 124, поэтому
конюхи, псари, повара, хлебники все больше утрачивают свои
былые функции, низводятся подчас в один ранг с простыми хо-
лопами. С другой стороны, «новоявленные» помещики, имеющие
сравнительно небольшие земельные владения, пытались созда-
вать «свой двор» по образу и подобию крупных феодалов. У них
также были свои конюхи, повара, хлебники, но, по существу, по-
следние были уже втянуты непосредственно в сферу производ-
ства, обслуживания и были вынуждены заниматься физической
работой, т. е. работать по специальности. Конюхи, повара, хлеб-
ники и т. п. выступают перед нами уже не как привилегирован-
ные должности. Этим можно объяснить тот факт, что в XVI в.
конюхи, псари порой встречаются среди низших категорий холо-
пов (страдников, деловых людей) 125.
Дворовая челядь, прислуга
Значительная часть холопов была занята в сфере личного обслу-
живания феодала. Сюда относятся: кормилицы, няни, детинки
к постели, сенные девки, девки к ларцу (см. Приложение,
123 ЦГАДА, ф. Поместного приказа, кн. 466, лл. 316—317: Калачов. Писцо-
вые книги, отд. II, стр. 138.
124 С. М. К а ш т а н о в. К проблеме происхождения феодального иммунитета.—
«Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1959, № 4,
стр. 120.
125 Дьяконов. Акты, № 2; Калачов. Писцовые книги, отд. II, стр. 138.
75
№ 23—27). Кроме того, существовала большая армия челяди
«которые черное дело делают: избу топят и хлебцы пякут i
платья моют» 126. Круг обязанностей таких слуг был достаточш
велик. Судя по Домострою, помимо приготовления пищи, зато
товки продуктов на зиму они должны были чистить и мыть дом
поварню, хлебню и другие подсобные помещения, содержать в
чистоте конюшню, чуланы, сушило (главы 33, 38); носить дрова,
топить печи (главы 56, 61); мыть три раза в день посуду (гл. 38);
хранить и выколачивать господскую одежду, не допускать ее
порчи, носить воду, сгребать снег во дворе, следить за исправно-
стью печей (гл. 61). Они же ухаживали за коровами, лошадьми
и домашней птицей, пахали, пололи и засевали огород, выполня-
ли разнообразные работы в саду. С. Герберштейн писал: «Все
домашние работы делаются руками рабов»127. При этом надо
отметить, что по трудоемкости данные работы подчас превосхо-
дили полевые.
Среди дворовой челяди надо особо выделить группу холопов,
занимающихся врачеванием, музыкой — кровопусков, скоморо-
хов, зурначей (см. Приложение, № 28—30), которые представ-
ляли собой своеобразные зародыши будущих «интеллигентных»
специальностей. Конечно, далеко не всякий представитель клас-
са феодалов мог позволить себе иметь собственных актеров, му-
зыкантов, лекарей. Однако сам факт применения рабского тру-
да для удовлетворения интеллектуальных потребностей земле-
владельцев еще в XVI в. представляется нам достаточно знаме-
нательным.
Ремесленники
Наличие в дворне феодала ремесленников-холопов уже не раз
отмечалось как дореволюционными, так и советскими историка-
ми. И тем не менее можно почти с уверенностью утверждать, что
это по-прежнему наименее исследованная область в феодальном
хозяйстве. Б. А. Рыбаков, посвятивший специальный раздел
своей монографии вотчинному ремеслу XIV—XV вв., пишет, что
«каждое вотчинное хозяйство обладало значительным штатом
собственных ремесленников-холопов», однако «положение ре-
месленников внутри вотчины, их права, форма эксплуатации,
организация производства — все это иам почти неизвестно»128.
Причина слабой изученности вотчинного ремесла кроется в край-
ней скудости сведений по этому вопросу. Историки, занимавшие-
126 «Домострой по Коншинскому списку», гл. 29.—«Чтения ОИДР», 1908, кн. 2,
отд. II.
127 С. Герберштейн. Записки о московитских делах. СПб., 1908, стр. 73.
128 Б. А. Рыбаков. Ремесло Древней Руси. М„ 1948, стр. 589, 592.
76
ей этой проблемой, сосредоточивали свое внимание В Первую
очередь на крупных монастырских хозяйствах, в результате дея^
тельности которых отложился комплекс документальных мате^
риалов129, т. е. писали как раз о тех хозяйствах, где рабский
труд был или очень смягчен, или изжит вовсе. Касаясь же рядо-
вых вотчинников, исследователи обычно ограничивались беглым
перечислением специальностей ремесленников-холопов 13°. Кроме
того, широкое распространение получила точка зрения Б. Д. Гре-
кова, который, ссылаясь на хорошо известный отрывок Посла-
ния Сильвестра своему сыну, вообще ставил под сомнение заин-
тересованность феодалов XVI в. в холопах-ремесленниках. По
его мысли, вотчинники предпочитали пользоваться трудом сво-
бодных мастеров, нанимая их со стороны и платя им большие
деньги. В качестве доказательства он ссылался на Сильвестра,
который якобы в своем хозяйстве пользовался исключительно
трудом свободных ремесленников (иконников, кузнецов, плот-
ников, каменщиков), продукцию которых он использовал частич-
но для собственных нужд, частично для продажи. Б. Д. Греков
писал: «Поп Сильвестр в течение 40 лет, т. е. почти всю первую
половину XVI века и, вероятно, конец XV в., предпочитал холоп-
скому труду труд наемный» 131.
Ни в коей мере не умаляя того факта, что ремесленники-хо-
лопы составляли очень незначительную часть в производстве
общей ремесленной продукции страны, попытаемся проследить
более четко их роль в хозяйстве вотчинника. Остановимся, в пер-
вую очередь, на столь часто цитируемом отрывке из «Послания
и наказания от отца к сыну» Сильвестра: «Видел еси сам в руко-
деях и во многих во всяких вещех мастеров всяких было много:
иконники, книжные писцы, серебреные мастеры, кузнецы и плот-
ники и каменыцики и всякие и кирпищники и стеныщики и вся-
кие рукоделники. Денги им даваны на рукоделье напередь по
рублю и по два и по три, по пети и по десяти и болши. А многие
были чмуты и бражники, и со всеми теми мастеры в сорок лет,
дал бог, разлезенося без остуды и бес пристава и безо всякия
кручины — все то мирено хлебом да солью да питьем да пода-
чею, и всякого добродетелью да своим терпением»132. Б. Д. Гре-
129 Б. Д. Греков. Очерки по истории хозяйства Новгородского Софийского
дома в XVI—XVII вв.— «Летопись занятий Археографической комиссии»,
вып. 33. Л., 1926, стр. 201—332; М. Н. Тихо мир о в. Монастырь-вотчинннк
XVI в. — «Исторические записки», т. 3, стр. 130—160; С. В. Бахрушин.
Предпосылки всероссийского рынка в XVI в. — «Научные труды», т. I. М.,
1952, стр. 25—54.
130 С. В. Бахрушин. Княжеское хозяйство XV и первой половины XVI в.—
«Научные труды», т. II, стр. 39; А. А. Зимин. Реформы Ивана Грозного,
стр. 100, 119; Е. И. За оз ер ска я. У истоков крупного производства в
русской промышленности XVI—XVII веков. М., 1970, стр. 399.
131 Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, кн. II, стр. 27—28.
132 «Чтения ОИДР», 1908, кн. 2, отд. II, стр. 68.
77
ков, расшифровывая данный текст, считал, что упомянутые здесь
свободные мастера строили Сильвестру дом, украшали его се-
ребряной утварью, писали книги, иконы. Но, во-первых, пора-
жает величина задатков, выдаваемых мастерам. Сам Б. Д. Гре-
ков указывал, что если исходить из расчетов В. О. Ключевского,
то на одни только выдачи вперед получаются суммы в 80, 160,
240, 800 и больше рублей (по курсу XIX в.) каждому 133, а сле-
довательно, вся выплаченная сумма во много раз превосходила
эти цифры. Вряд ли чей-нибудь бюджет мог выдерживать такие
траты в течение ряда лет. Во-вторых, представляется маловеро-
ятным, чтобы для строительства собственного дома Сильвестру
понадобилось такое количество разных специалистов: всякие ка-
менщики, кирпичники, стенщики. С таким размахом работ впору
было строить дворец, а не маленький частный дом. Кроме того,
хорошо известно, что в гражданском строительстве тех лет ка-
мень почти не употреблялся, так как деревянное жилье счита-
лось более здоровым, полезным, а возможно, и более дешевым.
Даже жилая часть Кремля вплоть до XVII в. оставалась дере-
вянной 134. Лишь в XV в. начинают впервые возводить каменные
трапезные монастырей, которые ранее также рубили из дере-
ва 135. Строительство частных домов из камня было настолько
непривычным и малораспространенным явлением, что летопись
считала необходимым упомянуть на своих страницах о столь не-
обычном факте: «Торокан купец заложил себе палаты кирпич-
ны в Кремле» 136. Поэтому нам представляется маловероятным,
чтобы грандиозное по объему работ сооружение каменного дома,
якобы предпринятое Сильвестром, прошло совершенно незаме-
ченным для его современников.
Камень в древности шел в основном на сооружение культо-
вых зданий (церквей, монастырей) 137, а также для возведения
крепостных стен, башен. Учитывая это и большой размах
работ (судя по количеству специалистов, упомянутых в Посла-
нии), логичнее предположить, что Сильвестр в данном отрывке
выступает перед нами как облеченное доверием лицо, под надзо-
ром и руководством которого сооружается общественная по-
стройка. Эта гипотеза находит свое подтверждение в известии
о том, что после сильнейшего пожара 1547 г. в Москве начинает-
ся быстрое возвышение Сильвестра 138, которому было поручено
133 Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, кн. II, стр. 28.
13) «История русской архитектуры». М., 1956, стр. 97, 101.
135 «История русского искусства», т. III. М., 1965, стр. 366.
133 «История русской архитектуры», стр. 97.
137 Строительство церкви Св. Троицы на Клопске обошлось в 130 рублей, из
них 30 рублей были выданы в качестве задатка. Обычная стоимость по-
стройки церкви, например, в Пскове XV в. колебалась от 30 до 400 рублей
(А. И о п п э. Порядная запись на постройку церкви Св. Троицы на Клоп-
ске.—«Проблемы источниковедения», т. X. М., 1961, стр. 394—395, 404).
138 А. А. 3 н м и н. И. С. Пересветов и его современники, стр. 45.
78
наблюдение за восстановлением икон, росписей в кремлевских
соборах и царских палатах.
Рассмотрим в этой связи специальности мастеров, упоминае-
мых в его Послании: 1) иконники, книжные писцы, серебряные
мастера; 2) плотники, кузнецы; 3) каменщики, кирпичники, стен-
щики.
Первая группа ремесленников имела непосредственное отно-
шение к его новому назначению. Пожар 1547 г. почти полностью
уничтожил книги, иконы, внутреннее убранство храмов. Послед-
ствия стихийного бедствия были настолько опустошительными,
что пришлось на время ввезти иконы из других городов. Одно-
временно с этим в Москву было созвано большое количество
иконописцев, съехавшихся со всего Русского государства: «И по-
слал государь по иконописцов в Великий Новгород и во Псков
и в иные городы, и иконники съехались» 134 * * * * 139 *. Все они попали под
начало Сильвестра. Он же, очевидно, выдавал денежные суммы
писцам для переписки богослужебных книг, серебряным масте-
рам для изготовления окладов к иконам, металлических пере-
плетов к книгам, для отливки кадил, подсвечников и других
> культовых предметов, оплавившихся во время пожара.
При реставрации стенных росписей нельзя было обойтись без
; плотников, которые воздвигали леса. Они же принимали участие
! в сооружении некоторых культовых построек из дерева, напри-
' мер, престолов 14°. Кузнецы чинили поврежденные металличе-
ские связи, соединявшие стены храма, пол, который также часто
делался из металлических фигурных пластин, правили инстру-
мент строителей 14|> готовили кровлю для собора.
О деятельности Сильвестра в Москве после пожара 1547 г.
; известно из очень своеобразного документа — Жалобницы, в ко-
’ торой он оправдывался в предъявленном ему обвинении о писа-
нии «по-новому» икон и фресок. Ясно, что в силу особой специ-
фичности источника в нем не нашел отражения общий размах
восстановительных работ, выполняемых под руководством Силь-
вестра. А между тем логично допустить, что, помимо наблюдений
за живописными работами, Сильвестр ведал всем ходом рестав-
рационно-ремонтных дел, в том числе — восстановлением и стро-
ительством храмов (по крайней мере, Благовещенского собо-
ра) 142. Известно, что как раз в эти годы Благовещенский собор
' был окружен арочными галереями с четырьмя приделами по
134 «Жалобница благовещенского попа Селивестра». — «Чтения ОИДР», 1847,
кн. 3, отд. II, стр. 19.
140 «В жертовнике... престол зделал» (там же, стр. 19).
141 Н. Н. В о р о н и н. Зодчество Северо-Восточной Руси, т. И. М„ 1962, стр. 233.
142 Вспомним случайно проникшее в Жалобницу известие о сооружении по
инициативе Сильвестра престола в Благовещенском соборе («Чтения
ОИДР», 1847, кн. 3, отд. II, стр. 19).
79
углам. Тогда же было добавлено 6 глав143, для чего понадоби-
лись, конечно, «каменьщики и всякие и кирпищники и стеныщи-
ки» 144 Кроме того, надо учитывать, что до прибытия в Москву
Сильвестр, возможно, занимался такой же деятельностью в Нов-
городе. Мы вполне можем довериться его словам, что он в общей
сложности 40 лет имел дело со строительными мастерами всех
специальностей. Следовательно, с нашей точки зрения, вышепри-
веденный отрывок Сильвестра из Послания сыну об использо-
вании им вольнонаемных мастеров не имеет прямого отношения
к характеристике вотчинного ремесла. Речь в нем идет об орга-
низаторской деятельности Сильвестра, наблюдавшего за возве-
дением культовых зданий, в том числе и за пристройками Бла-
говещенского собора 145.
Для характеристики заинтересованности землевладельца
в вотчинном ремесле обратимся к Домострою, автор которого,
как уже отмечалось выше, под челядью и дворовыми людьми,
живущими в усадьбе феодала, подразумевал в первую очередь
холопов. Текст всех глав пронизан единой мыслью о выгодности
иметь среди дворни «рукодельного» мастера. В главе «Каковы
люди дерьжать...» читаем: «А людей у себя добрых дворовых
держати, чтобы были рукодельны, кто чему достоин и какому
рукоделию учен»146. Им противопоставляется холоп, «который
не рукоделен и собою не умеет промыслити» 147. При этом под
«рукодельем» понимается далеко не всякая работа, а лишь ка-
кое-либо ремесло. Это видно из следующих двух отрывков.
В одном автор Домостроя выделяет людей, «которые всякое ру-
коделие делают», из общей массы слуг, «которые пекут и варят
и всякие приспехи делают»148. Второй отрывок помогает еще
более точно определить, кто же скрывался под «рукодельными»
людьми: «А которая женщина или девка рукодельна и тем
дело указати: рубашка делати или убрус брати и шити, или по-
став ткати, или золотное и толковое пяличное дело и которая
чему учена»149. Стало быть, под «рукодельем» автор Домо-
143 «История русской архитектуры», стр. 92.
144 В Московском государстве преобладала полубутовая кладка, при которой
стенщиками возводились стены, а середина заполнялась камнем и залива-
лась известью. Туда же помещались дубовые связи (Н. Н. В о р о и и г
Указ, соч., т. II, стр. 343, 345). Под каменщиками и кирпичниками понима-
лись не только строительные мастера, но и лица, руководившие добычей
камня, обжигом кирпича.
145 В Новгороде за первую половину XVI в. были построены: Преображенский
собор Хутынского монастыря (1515 г.), церковь Бориса и Глеба на Торго-
вой стороне (1536—1537 гг.), церковь Григория в Хутынском монастыре
(1535—1538 гг.), трапезная храма Антониева монастыря (1533—1537 гг.).
146 «Домострой», гл. 22. Здесь и далее Домострой цитируется по Коншинскому
списку («Чтения ОИДР», 1908, кн. 2). Исключения оговариваются.
147 Там же, гл. 28.
148 Там же, гл. 33.
14!> Там же, гл. 29.
80
строя подразумевал наиболее распространенные специальности
в вотчинном ремесле: портних, ткачих и вышивальщиц.
Землевладелец прекрасно понимал разницу между жонка-
ми, «которые черное дело делают», и мастерами-ремесленника-
ми, чей труд оценивался значительно выше. В этом отношении
необычайно показателен «Наказ от государя ключнику», как
кормить слуг. Все зависимые люди подразделяются на три ка-
тегории. В первую попадает челядь, выполняющая всю черную
работу, им полагалась самая дешевая еда и питье. Затем идут
«отрадные люди», которым перепадало кое-что из «останков
столовых государевых и гостиных». «А лутчие люди: приказные
или торгуют, тех государь в стол с собою сажает... А у государы-
ни мастерицам и швеям по тому же с собою за столом и подает
им от себя» 15°. Как видим, мастерицы-рукодельницы расценива-
лись в вотчинном хозяйстве почти наравне с приказными и тор-
говыми людьми, что свидетельствует о заинтересованности фео-
дала в их труде.
л Перейдем теперь к анализу конкретных отраслей ремесла,
:Где применялся труд мастеров-холопов.
Прядение и ткачество. Еще И. М. Кулишер, обра-
тивший внимание на то, что среди ремесленников XVI в. почти
не встречаются мастера по ткачеству и прядению, высказал
предположение, что лен и шерсть пряли дома, не пользуясь услу-
гами свободных ремесленников150 151. На домашний характер про-
изводства холста, полотна, грубого сукна указывали и другие
авторы 152. Сукна высокого качества на Руси делать не умели,
поэтому представители имущих классов пользовались привозны-
ми шерстяными тканями. В письменных источниках XV—XVI вв.
мы встречаем многочисленные указания на чужестранные на-
звания сукон, используемых в быту русских феодалов153. Автор
Домостроя, называя предметы, которые «господин» вынужден
покупать на рынке, упоминает также «сукна постав» 154. Среди
холопьей дворни феодалов того времени нам лишь однажды уда-
150 «Домострой по списку ОИДР», гл. 18—«Чтения ОИДР», 1881, кн. 2, отд. II,
стр. 55.
151 И. М. Кулишер. Очерк истории русской промышленности. Пг., 1922,
стр. 28.
152 Г. С. Рабинович. Новгородские ремесла XVI в.— «Ученые записки Ле-
нинградского педагогического института им. А. И. Герцена», т. 39, 1941,
стр. 159, 178; Е. И. 3 а о з е р с к а я. Указ, соч., стр. 381—401, 449.
153 П. С а в в а и т о в. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия,
ратных доспехов и конского прибора. СПб., 1896, стр. 135—139; Н. И. Кос-
томаров. Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII сто-
летиях. СПб., 1862, стр. 288.
154 «Домострой», гл. 41. «Постав» — оптовая единица, равнозначная слову
«штука», «кусок»; содержала от 20 до 40 аршии сукна (И. И. Костома-
ров. Указ, соч., стр. 289).
81
лось обнаружить указания на специальность сукновала («сер-
мяжник») 155, да и то в крупнейшем княжеском хозяйстве
И. В. Ромодановского (см. Приложение, № 35).
В то же время в усадьбе феодала, судя по тому же Домо-
строю, имелся ряд вещей, предметов, сваленных из шерсти: вой-
лок, полсть, попона; упомянут шатер, который обычно шился из
войлока; названы епанча, кобеняк156 (верхняя одежда для не-
настья, на изготовление которой также чаще всего шла
шерсть) 157. Думается, что войлок и большинство предметов из
него изготовлялись домашним путем, так как процесс валянья
войлока очень прост и не требовал особой специализации15s.
Этим мог заниматься эпизодически любой представитель дворо-
вой челяди. Не исключена возможность, что войлок, как и гру-
бые сермяжные сукна, производился силами крестьян, поступая
в усадьбу феодала в качестве оброка.
Совершенно иное значение в вотчинном и помещичьем хозяй-
стве имела выделка и обработка тканей из растительного волок-
на. Домострой много места уделяет вопросам организации ма-
стерской, выдаче сырья прядильщицам и ткачихам, продаже
готовой продукции, отношению к мастерицам. Поучая, как за-
благовременно «себе не в досаду» собрать приданое для дочери,
автор невольно противопоставляет предметам, покупаемым на
рынке (украшения, дорогое платье, посуда), вещи, которые
непрерывно («по вся годы») изготовлялись в домашних условиях:
холсты, полотно, убрусы, усчины 159. Исходным сырьем для пряжи
служил главным образом лен: жонкам «лен дают... прясти», «же-
ночка... лен прядет! 16°. Однако при перечислении предме-
тов, хранящихся в клетях, в амбарах, Домострой упоминает так-
же посконь (конопля) 161.
Лучший лен шел на изготовление тонкой пряжи. Этим зани-
малась наиболее «рукодельная» мастерица: «Одиная жоночка
или девка на государя лен прядет, а изгребии и пачеси на собя
или как пригоже». «Девка-тонкопрядица» в составе холопьей
дворни упоминается и в грамотах феодалов (см. Приложе-
ние, № 32). Вычески из льна, а также наиболее низкосорт-
,5’ Г. С. Рабинович вслед за Довнар-Запольским, хоть и с оговоркой, отно-
сит сермяжников не к ткачам, а к ремесленникам, занятым пошивкой одеж-
ды из сермяжных сукон (Г. С. Рабинович. Указ, соч., стр. 159).
156 «Домострой», гл. 55.
у П. С а в в а и т о в. Указ, соч., стр. 54, 55, 183, 184.
153 Простейший прием валянья войлока заключается в том, что расчесанную
и распушенную шерсть застилают на холсте, смачивают кипятком и, при-
крыв холстиной, мнут руками или же катают скалкой (В. П. Левашова.
Обработка кожи, меха и других видов животного сырья.— «Труды ГИМ»,
вып. 33. М., 1959, стр. 54).
159 «Домострой», гл. 16.
160 Там же, гл. 29.
161 Там же, гл. 55.
82
ный лен холопы пряли для себя: «А мужним женкам, которые
черное дело делают: избу топят и хлебы пякут и платья моют,
тем лен дают на собя и на мужа и на дети прясти» 162. Следова-
тельно, в прядении льна в вотчинном хозяйстве наметилась не-
которая специализация. Если пряжу на грубый холст, из кото-
рого шили одежду для слуг, изготовляло все женское население
дворни, то для получения наиболее тонкосортного «прядина»
требовалось мастерство и опыт особой рукодельницы, которая
занималась только прядением.
То же самое мы видим и в ткачестве. Во дворе феодала име-
лась мастерская, где ткались наиболее тонкие полотна для нужд
землевладельца. За работой мастериц наблюдала непосредст-
венно сама хозяйка дома. Она распределяла между ними пряжу,
определяла размер работы, следила за качеством ткани: «И вся-
кой мастери самой (государыни. — Е. К.) прядено и тафта и
камка и золото и серебро отвесити... и указать сколько чего на-
добно», «А которая женщина или девка рукодельна и той дела
указати: рубашка делати, или убрус брати или тка-
т и...»163. Среди тканей, изготовленных в вотчинном хозяйстве,
называются все существовавшие тогда наименования изделий из
растительного волокна: холсты, полотна, усчины, скатерти, ути-
ральники, ширинки, убрусы 164.
Техника тканья была самой разнообразной: начиная от про-
стой («полотняной») до «бранной» и «закладной»165. Овладение
сложной техникой изготовления «бранных» изделий привело
к специализации ткачей. Среди холопов, наряду с простыми до-
мотканами, существуют бральи, бральи-скатертницы, убрусные
девки-бральи, хамовники (см. Приложение, № 31, 33, 34). Эти
мастера высоко ценились в хозяйстве феодала. Они имели уче-
ниц166, их удостаивали «чести» обедать за одним столом с «гос-
пожей» 167.
Такое отношение к бральям и тонкопряхам вполне понятно:
продукция вотчинных мастерских шла не только на покрытие
личных нужд землевладельца, но и на рынок, принося опреде-
ленный денежный доход хозяйству феодала. Домострой прямо
советует: «А будет слишком за обиходом наделано полотен или
усчин или холстов или скатертей или убрусов или ширинок или
иного чего,— ино и продаст»168. В другом месте читаем: «А пла-
162 Там же, гл. 29.
163 Там же.
164 Там же, главы 16, 29, 30.
165 М. Н. Левинсон-Нечаева. Ткачество.— «Труды ГИМ», вып. 33,
стр. 20.
166 «Домострой»», главы 29 («А малых девок учити, которая чево пригоже»),
59 («У мастеров и у мастериц из вучеников»),
167 Там же, гл. 30.
1е’ Там же.
83
гье всякое и товар... и верхьпее и нйжнее, й новое й ветйаное,
дорогое и дешевое, и усчины и полотна — того всего лете пере-
сматривати и розвешивати, и пересушивати и перетрясывати» 16Э.
Если, говоря о платье, автор перечисляет его качества и свойст-
ва (верхнее и нижнее, новое и ветчаное), то под товаром явно
подразумеваются усчины и полотна, а также другие изделия
ткацкого производства, которые наравне с платьем нужно было
сушить и перетряхивать. Если исходить из сведений, почерпну-
тых из Домостроя, то полотна, усчины и т. п. являются единст-
венной массовой продукцией вотчинных ремесленников, посту-
павшей на рынок. В остальных случаях под товарами подразу-
меваются или излишки продовольствия, запасенного на несколь-
ко лет вперед и проданного в период высоких цен 169 17°, или же
приплод и продукты, полученные от домашнего скота и птицы 171.
А между тем в Домострое много говорится о торговых людях,
находящихся в полной зависимости у землевладельца, которые
обязаны «с товаром ходить к гостям», торговать круглогодично
в лавках 172.
Все это свидетельствует о довольно значительном объеме про-
дукции вотчинных ткацких мастерских. Конечно, далеко не все
землевладельцы имели столь большие ткацкие мастерские. Судя
по Домострою, существовали хозяйства с одной-двумя ткачиха-
ми, откуда полотна и холсты попадали на рынок лишь эпизоди-
чески и давали очень незначительную выручку, шедшую почти
целиком на мелкие расходы жены землевладельца 173. Однако
для нас в данном случае важно то, что среди холопьей дворни
могли существовать ремесленники-ткачи, продукция которых
шла на рынок. Поэтому мы не можем согласиться с выводом
Г. Е. Кочина, что «прядение и ткачество с начала до конца во
всех своих формах было крестьянским делом» 174. Вотчинные ма-
стерские со штатом искусных рукодельниц, со сложной техникой
прядения, с применением шерстяных, шелковых нитей для созда-
ния узорчатых тканей давали бесспорно более высокую по каче-
ству продукцию, шедшую на рынок, чем разрозненные крестьян-
ские хозяйства.
Шитье од е ж д ы. Автор Домостроя ставит благосостояние
дома в прямую зависимость от наличия в хозяйстве ряда ремес-
ленников, в том числе и портного мастера: «Да толко лучитца
169 «Домострой», гл. 63.
170 Там же, главы 44 («А коли чево изобильно запасено в дешевую пору, ино
в дороговлю и продаст»), 40.
171 Там же, гл. 42 («Бог пошлет приплоду поболши у свиней или у гусей или
у курав, или у вуток, или у коров молока и сметаны, масла и сырав и
яиц..., а излишнее упродадут»),
172 Там же, гл. 60.
173 Там же, гл. 30.
174 Г. Е. Кочин. Сельское хозяйство на Руси конца XIII—начала XVI в.
М.—Л., 1965, стр. 299.
84
мастерок свои портной и сапожьной, и плотник, ино во всяком
запасе и в остатках и в обресках прибыль будет...» 175. Портнов-
ское ремесло носит в основном домашний характер. Количество
швей, портных, встречающихся среди свободных ремесленников,
явно мало. Так, в Серпухове на 796 посадских людей приходится
всего 8 портных176. Не слишком велико число мастеров шитья и
для Новгорода второй половины XVI в. Причем интересна диф-
ференциация ремесленников, занятых пошивом одежды: если
сарафанников насчитывалось 77, кафтанников — 50, то рубашеч-
ников было всего 3, душегрейников I177 * 179. Простую одежду (ру-
башки, душегрейки) шили повсюду дома, будь то изба кресть-
янина, посадского человека или же усадьба феодала. Так, в До-
мострое читаем: «А которая женщина или девка рукодельна, и
той дело указати: рубашка делати...» 17S. Но ассортимент вотчин-
ных мастериц, занятых изготовлением одежды, был значительно
богаче. Они шили опашни, летники, кафтаны, сарафаны, одно-
рядки, терлики, шубы, шапки, рукавицы17э. На изготовление
этих предметов, помимо крашеного холста, шли дорогие покуп-
>. ные ткани (тафта, камка, сукна), расход которых строго конт-
1 ролировался самой хозяйкой дома 18°. Шитье богатых одежд
предполагало наличие в вотчинном хозяйстве настоящих масте-
ров своего дела. Верхнюю выходную одежду, сшитую из привоз-
ных тканей, отороченную мехом, украшенную золотыми и сереб-
ряными узорами, высоко ценили и берегли. Она поштучно пере-
числялась в духовных и данных грамотах, ее дарили, давали
в приданое, передавали по наследству 181. Следовательно, шили
ее редко. При этом далеко не каждый землевладелец мог удов-
летвориться мастерством доморощенных швей и вынужден был
прибегать к услугам свободных ремесленников. Существуют
свидетельства о покупке феодалами готовой одежды: «Да што
платье купил яз жене своей... шубка рудожолта брюкишна, да
другая шубка мурано зелена, да каптур..., да шуба кунья но-
ва...», «Дати мне... чулочнику за однорядку 25 алтын» 182.
Вотчинные мастера по пошиву одежды, помимо изготовления
платья для своих «господ», должны были также обшивать дво-
ровую челядь: «Коли лучится какое платья кроити себе или жене
или детем или людей» 183. Это же подтверждается данными из
175 «Домострой», гл. 41.
173 П. Симеон. История Серпухова в связи с Серпуховским княжеством. М.,
1880, стр. 141—143.
177 Г. С. Рабинович. Указ, соч., стр. 178—179.
173 «Домострой», гл. 29.
179 Там же, главы 30, 31.
180 Там же, главы 41, 29.
181 АФЗХ, ч. И, № 96, 176, 207.
182 Там же, № 229; ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 1, л. 225.
183 «Домострой», гл. 31; см. также гл. 22.
85
духовных грамот. Так, в 1565 г. А. Б. Скрябин упоминает Холо-
пов, «на которых яз рубашки клал»184. Князья Зве-
нигородские жалуют деловых людей шубами и сермягами. Шу-
бы и сермяги для холопов упоминаются также в духовной
1550/51 г. П. И. Внукова-Пушкина185. Об обязанности феодала
не только кормить, но и одевать своих слуг многократно гово-
рилось в церковно-канонической литературе того времени. Порт-
ной мастер — наиболее часто встречающаяся фигура среди хо-
лопов-ремесленников (см. Приложение, № 36).
В вотчинном хозяйстве большое значение имело прикладное
шитье цветным шелком, имитирующее узоры дорогих парчевых
тканей. Такими узорами расшивался или весь предмет — убрусы,
ширинки, или же отдельные элементы одежды — оплечья, во-
швы. Вышивкой украшались и изделия из кожи.
Домострой, говоря о рукодельницах, работавших в домаш-
ней мастерской, помимо портных и ткачих, называет также жен-
щин, делавших «золотное и шелковое пяличное дело». Давая
наказ о покупке товаров на рынке, автор Домостроя советует на-
ряду с сукном и тафтой приобрести «шелку цветного литра или
болыпи, золота и серебра по тому ж». Тут же поясняется, что
все эти покупки надо делать «смотря и по промыс и по рукоде-
лью и по своей семьи и по мастерицам и по рукодель-
ником» 186.
Обработка кожи и выделка изделий из нее.
Обработка кожи всегда была довольно трудоемким процессом,
требовала специальных помещений, чанов для закваски и дубле-
ния, знания разных рецептов «кваса» для размягчения кожи, а
также большого опыта для производства дорогих сортов кожи,
например, юфти, сафьяна 187. С. А. Изюмова на основе археоло-
гического материала пришла к выводу, что уже в XIII в. в Нов-
городе кожевенное производство отделилось от сапожного188.
В XV—XVI вв. происходит дальнейшая дифференциация коже-
венного ремесла, когда появляются мастера, специализирующие-
ся только на выработке подошвенной кожи или сыромятной189.
То же подтверждают письменные источники второй половины
XVI в.: среди ремесленников Новгорода, занимавшихся выработ-
кой кожи, помимо кожевников, существовали сыромятники, ти-
184 ЦГАДА, ГКЭ, по Костроме № 94/5061.
18Г> АФЗХ, ч. II, 225, 299.
186 «Домострой», главы 29, 41. К сожалению, нам не известен точный термин,
означавший мастериц, занятых вышиванием. Может быть, они скрывались
иногда под общим понятием «швеи» или «строчницы»? (см. Приложение,
Ks 37, 38).
187 Технологию выработки кожи см.: С. А. Изюмова. К истории кожевенно-
го и сапожного ремесла Новгорода Великого.— МИА, № 65. М„-1959,
стр. 193—194; В. П. Левашова. Указ, соч., стр. 45.
188 С. А. И з ю м о в а. Указ, соч., стр. 197.
189 Там же, стр. 196.
86
мовники, ирешники, подошвенники, гладильники 190. Выделка ко-
жи достигла высокого уровня. В XVI в. кожа являлась одной из
главных статей вывоза за границу191.
Принимая во внимание известную дешевизну 192 и разнообра-
зие сортов кожи, с одной стороны, а также трудоемкость ее из-
готовления — с другой, мы предполагаем, что к началу XVI в.
кожевенное производство в качестве вотчинного ремесла если
и существовало, то в незначительных размерах, скорее всего для
выделки сыромятной и низкосортной кожи. В Домострое мы не
находим упоминаний о зависимых кожевниках. В актовых ис-
точниках указания на холопов-кожевников встречаются редко,
притом мы не всегда уверены, что речь идет о специальности хо-
лопа, а не о его имени, прозвище 193. Исключением является хо-
зяйство Строгановых, где было широко развито кожевенное
дело 194.
Большее развитие в вотчинном хозяйстве получила выделка
изделий из кожи. Особенно часто среди холопов, начиная с се-
редины XV в. и вплоть до конца XVI в., упоминаются чеботники,
сапожники (см. Приложение, № 41, 42). С. А. Изюмова, по ма-
териалам раскопок, пришла к выводу, что в Новгороде XVI в.
основным видом обуви являлись сапоги 195. Возможно, что это
было характерно и для других городов Русского государства.
По крайней мере, судя по Домострою, даже слуги имели по паре
сапог 196, причем обязанность обувать челядь лежала на их гос-
подине. В сборнике XVI в. «Цветник», содержащем статьи цер-
ковно-юридического характера, от землевладельца по отноше-
нию к его слугам требовалось: «кормити их, одевати их, о б у в а-
т и их, яко же им довольно» 197. Поэтому понятно, что сапожник
был необходимой фигурой в усадьбе феодала. Об этом же сооб-
щал и автор Домостроя 19S. В крупных хозяйствах землевладе-
лец не мог обойтись услугами одного сапожника и был вынуж-
ден иметь двух-трех мастеров.
19° г. С. Рабинович. Указ, соч., стр. 159—162, 178. Ирешники вырабаты-
вали замшу и пергамен; тимовники — особый сорт кожи «тим».
191 Там же, стр. 148; А. Л. Хорошкевич. Торговля Великого Новгорода в
XIV—XV веках. М., 1963, стр. 155.
192 А. Г. М а и ь к о в. Цены и их движение в Русском государстве в XVI в.
М.—Л., 1951, стр. 95.
199 РИБ, т. 17, № 532.
194 А. А. Введенский. Дом Строгановых в XVI—XVII веках. М., 1962,
стр. 176.
193 С. А. Изюмова. Указ, соч., стр. 214.
196 «...а остряпавши дело, ино переменить платно чисто вседневное и сапог...»,
«...всякое платно и верхнее, и нижнее и белое и сапоги все измыто...» («До-
мострой», гл. 37, стр. 35, 36).
197 М. И. Тихомиров. Правосудье митрополичье. — АЕ за 1963 г. М., 1964,
стр. 36.
198 «Домострой», гл. 41.
87
Более дробная дифференциация среди мастеров кожевенного
дела (кнутники, уздники, седельники, сагайдачники) встречает-
ся только в княжеских хозяйствах и в имении прославленных
предпринимателей Строгановых (см. Приложение, № 45—48).
Их деятельность была обусловлена, по всей вероятности, суще-
ствованием княжеских воинских дружин, экипировка которых,
в том числе и саадаками, седлами и прочей сбруей, лежала на
обязанности их владельца. Так, В. П. Кутузов писал в 1560/61 г.
о своих холопах: «А что у них моего данья... и саадаки и
сабли и седла, то у них готово» 199. Рядовому землевладельцу
при довольно ограниченной потребности в седлах, саадаках, сум-
ках200 и при наличии достаточного предложения со стороны
рынка 201 не было нужды держать в своем хозяйстве ремесленни-
ка-холопа, специализирующегося на пошивке изделий из кожи,
эту работу при случае мог выполнить сапожник или даже порт-
ной. Домострой, не упоминая, помимо сапожного мастера, спе-
циалистов кожевенного дела, тем не менее свидетельствует о ши-
рокой практике производства в домашних условиях сапог, саада-
ков, седел, ометюка, сумы 202. Думается, что при отсутствии узкой
специализации степень достоинства такой продукции была чаще
всего ниже качества предметов, изготовляемых свободными ре-
месленниками на рынок.
То же можно сказать и об изготовлении меховых изделий.
Эта работа могла осуществляться руками портных мастеров.
Домострой упоминает о домашней выделке овчины 203, о покупке
шкурок белок, бобров 204, из которых впоследствии вотчинными
рукодельницами могли изготовляться одежды на меху: шубы
кортель, терлики 205. Специалисты-холопы скорняки, овчинники
встречаются сравнительно редко и преимущественно в крупных
имениях (см. Приложение, № 43, 44).
199 АФЗХ, ч. II, № 282. Сагайдачник мог, помимо саадака, изготовлять и дру-
гие изделия из кожи (Сб. РИО, т. 41, стр. 333: «Сагадачник шил... в избе
сагадак да седло»).
200 Так, в хозяйстве одного рядового феодала, судя по духовной грамоте сере-
дины XVI в., было 2 седла сафьяновых, 2 седла вьючных, 6 сум служебных,
новый саадак (АФЗХ, ч. II, № 229).
201 Тимофей Окулов, например, купил седло у седельника за 17 алтын
(ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 1, л. 225).
202 «Домострой», гл. 31.
203 Там же, гл. 42 («Купити боранца, а дома облупити, а овчинки, а бараний
потрох — прибыль...»). Технология выделки овчины или шкурок белки (если
они почему-либо были куплены невыделанными) очень проста и не требует
особых навыков (В. П. Левашова. Указ, соч., стр. 52).
204 «Домострой», гл. 41.
205 Там же, гл. 31. «Кортель»'—зимняя одежда, обычно покрытая шелковой
тканью. «Терлик» — верхняя одежда на меху с меховым ожерельем
(И. Забелин. Домашний быт русских царей в XVI—XVII сг. М., 1915,
стр. 527, 460).
88
Деревообрабатывающее производство. Древе-
сина, изделия из нее играли большую роль в хозяйстве Древней
Руси. Автор Домостроя считает само собой разумеющимся, что
хозяева каждой усадьбы должны покупать большие партии ле-
са—«лесового запаса». Он советует ежегодно приобретать «лес
й дрова... и липняг, и доски, и драницы, и желобы, коли тому
навоз в зиме на возех, а летом на плотех и в лодьях» 206. В боль-
ших количествах заготовляли лыко, шедшее на различные подел-
ки (лапти, веревки, плетенки и т. д.), много леса шло на изго-
товление дегтя, необходимого в хозяйстве. Среди вотчинных
ремесленников иногда встречаются лычники, дехтяри (см. При-
ложение, № 50, 51). Но наиболее часто среди зависимых ремес-
ленников упоминаются плотники (см. Приложение, № 49). Это
одна из популярнейших специальностей в вотчинном хозяйстве.
Домострой считает плотника желательным и необходимым эле-
ментом для усадьбы 207. Отсутствие в XVI в. термина «столяр»208
заставляет предполагать, что под плотницкой работой подразу-
мевалась как грубая обработка дерева, так и столярное ремесло.
Если это предположение правильно, то ассортимент изделий!
плотника в XVI в. был крайне разнообразен: от починки изгоро-
дей, жилых помещений до изготовления мебели, сельскохозяй-
ственных орудий и всевозможных поделок. Судя по Домострою,
лишь деревянная посуда (бочки, кадушки, мерники и т. д.) поку-
палась вотчинником на рынке 209. Плотник-холоп играл извест-
ную роль в осуществлении крепостнических функций феодала.
Пока существовал юридически свободный переход крестьян,
вотчинник, заинтересованный в привлечении на свои земли «но-
воприходцев», мог возводить руками холопов новые избы в по-
чинках или деревнях, чинить старые дворы, покинутые крестья-
нами. В пользу этого предположения свидетельствует обычай
при уходе от данного землевладельца платить пожилое — «за
двор рубль да два алтына». В литературе существуют различные
точки зрения относительно пожилого. Большинство исследовате-
лей склоняется к мысли, что пожилое с крестьян взималось за
пользование уже построенными для них дворами. Наиболее ярко
эту мысль выразил М. А. Дьяконов, который считал, что кре-
стьянин платит пожилое, если двор был уже готов; если же стро-
ил сам, то пожилое при уходе не взималось210. Источники под-
206 «Домострой», главы 40, 41.
207 Там же, гл. 41.
208 Г. Е. К о ч и и. Материалы для терминологического словаря древней Рос-
сии. М.—Л., 1937. Специальность столяра отсутствует и в списке новгород-
ских ремесленников XVI в. (Г. С. Рабинович. Ремесло и мелкое товар-
ное производство в Новгороде в XVI в. — «Ученые записки Ленинградского
педагогического института им. А. И. Герцена», т. 131, 1957, стр. 301—302).
209 «Домострой», гл. 41.
210 М. А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя,
стр. 319.
89
тверждают, что в XV—XVI вв. существовала практика селить
крестьян в готовые избы. Так, в 1504 г. крестьяне на суде пока-
зали, что «их порядил дворский», «а хоромы поставлены»211.
В Судебнике 1589 г. статья о пожилом претерпела значительные
изменения. Она была частично приспособлена для подворников,
живущих в чужих дворах. М. М. Богословский считал, что по-
дворник — это съемщик жилого помещения212. А. И. Копанев,
возражая ему, пишет, что подворник— это не просто съемщик
помещения, а крестьянин, лишившийся своего двора213. Но
опять-таки оба сходятся в том, что подворник живет на чужом
дворе, построенном не его руками. Следовательно, для состави-
теля Судебника 1589 г., пытавшегося приспособить статью о
пожилом для подворников, было ясно, что пожилое надо пла-
тить лишь в тех случаях, когда двор был построен не силами
самого крестьянина.
С ростом процесса закрепощения крестьян, с введением за-
поведных лет потребность феодала в плотниках начинает падать.
Металлообрабатывающее' производство. Ис-
следователи уже давно склоняются к мысли, что ковка и литье
металлов были в основном делом городских и деревенских ре-
месленников. Так, Б. А. Рыбаков пишет, что в деревне больше
всего было развито гончарное и кузнечное дело, однако к XV в.
литейное и ювелирное мастерство, которым ранее занимались
кузнецы, в деревне затухает, так как деревня начинает пользо-
ваться продукцией городских серебряников214. Анализ писцовых
и лавочных книг XVI в. показывает, что в Новгороде насчиты-
валось 34 специальности, связанные с обработкой металлов. Из
общего числа 395 мастеров215 примерно 40% составляли юве-
лирные мастера. Такая высокая концентрация в городе ремес-
ленников по художественной обработке благородных металлов
является ярким свидетельством того, что в XVI в. ювелирное дело
в качестве вотчинного ремесла почти совсем перестает сущест-
вовать. И действительно, серебряный мастер из числа холопов
встречается нам лишь в княжеском хозяйстве И. Ю. Патрикеева
и в имении знаменитых Строгановых (см. Приложение,
№ 57).
Значительно чаще среди несвободного населения вотчин упо-
минаются кузнецы (см. Приложение, № 53). Ассортимент их
продукции был крайне обширен и требовал различной степени
211 ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 4, л. 73 об.
212 М. М. Богословский. Еще к вопросу 6 Судебнике 1589 г. — ЖМНП,
1915, декабрь, стр. 370—371.
218 А. И. Копанев. Комментарий к Судебнику 1589 г.— «Судебники XV—
XVI вв.», стр. 536.
214 Б. А. Рыбаков. Указ, соч., стр. 591.
215 Г. С. Рабинович. Ремсло и мелкое товарное производство в Новгороде
в XVI в., стр. 300-301.
90
, квалификации. Основываясь на археологических данных,
1 Б. А. Колчин и А. Ф. Медведев дали подробный перечень пред-
метов, изготовляемых ремесленниками из железа215 216: дерево-
;; обделочный инструмент (топоры, пилы, долота, скобели
i для строгания бревен, стамески), металлообрабатывающий ин-
струмент (клещи, молотки, напильники, гвоздильни), сельскохо-
зяйственные и промысловые орудия труда, оружие, посуда, ряд
универсальных и бытовых вещей (ножи, замки и т. п.).
Из всех вышеперечисленных изделий лишь относительно по-
суды можно почти с уверенностью утверждать, что она не произ-
водилась в вотчинном хозяйстве, а покупалась. «Порядна пова-
ренная и хлебная: медяная, оловяная, железная, деревянная»—
была предметом неусыпных забот. Домострой неоднократно со-
ветует все предметы поваренного обихода сосчитать и перепи-
сать, а оловянные и медные горшки, котлы взвесить, после ухо-
да гостей тщательно проверить их сохранность и запереть на
замок217. Касаясь подготовки приданого для подрастающей до-
чери, Домострой среди вещей, покупаемых на рынке, упоминает
«суды оловяные, медяные, деревянные»218. Факт покупки земле-
владельцем посуды также подтверждается наличием среди сво-
бодных ремесленников большого числа мастеров, занятых про-
изводством котлов, кружек, оловянников219. То же можно ска-
зать по поводу ряда универсальных и бытовых вещей, как-то
замков, ножей, цепей, игл и т. д. При богатом ассортименте на
рынке 220 и сравнительной их дешевизне землевладельцу было
выгоднее купить эти предметы, чем пользоваться услугами вот-
чинных мастеров.
Что же касается сельскохозяйственных орудий, деревообде-
лочного инструмента, подковки лошадей и т. д., то землевладе-
лец не мог обойтись без кузнеца, который был нужен буквально
в каждой вотчине, в каждом поместье. ;В числе вещей, храня-
щихся в амбарах, клетях усадьбы, Домострой называет «желез-
ные обломки всякие» «и всякий железной запас»221, которые
впоследствии шли на переплавку или перековку. Тут же упомя-
нуты «меха дымчатые... и мехи холщовые». Не подразумевались
ли под первыми меха для кузнечных горнов? Но о самой кузнице
в Домострое ничего не говорится, возможно, потому, что в его
основу было положено описание городской усадьбы, а кузнец
215 Б. А. К о л ч и II. ЖелезооОрабатывающее ремесло Новгорода Великого
(Продукция, технология).— МИА, № 65. М,, 1959, стр, 7—119; А. Ф. Мед-
ведев. Оружие Новгорода Великого.— Там же, стр. 120—191.
217 «Домострой», главы 32, 48, 49, 50.
218 Там же, гл. 16.
219 Г. С. Рабинович. Ремесло и мелкое товарное производство в Новгороде
в XVI в., стр. 301.
220 См. там же.
221 «Домострой», гл. 55.
91
был необходимой фигурой прежде всего в сельской местности.
Кроме того, в городах из противопожарных соображений куз-
нецов селили несколько в стороне от основного массива посада.
Наличие холопов-кузнецов в имениях феодалов зафиксировано
как в писцовых книгах, так и в частноправовой документации.
Однако, наряду с зависимыми ремесленниками, большое распро-
странение в XVI в. имели деревенские кузнецы из числа
крестьян, проживавших на территории вотчины или поместья.
Они являлись достойными соперниками кузнецам-холопам и на-
ряду с ними занимались ковкой и починкой сельскохозяйствен-
ных орудий, правкой плотницкого инструмента, выделкой гвоз-
дей, обручей для бочек и другой не очень сложной работой.
Специализация среди вотчинных кузнецов XV—XVI вв. была
низкая. Лишь в крупнейших хозяйствах встречаем мы полоз-
ника, плужника (см. Приложение, №55, 56).
Рассмотрим теперь вопрос об изготовлении оружия, которое
необходимо было не только феодалу, но и его дружине. Согласно
Боярской книге 1556 г., вотчинник, являясь на службу, должен
был выставить с каждых 100 четей земли одного человека
«в доспехах с сайдаки и с сабли» 222. В духовных грамотах мы
находим упоминания о холопах, у которых «данье государево»:
«саадаки и сабли и седла», «у людей моих саадаков, сабель и
седел» 223. Домострой дает типичный перечень оружия, которым
обычно располагал землевладелец: «луки и с стрелами, и сабли,
и топорки, и рогатины, и пищали» 224. О том же свидетельствуют
иностранные источники. Так, Гваньини писал, что главными ви-
дами оружия, употребляемыми москвитянами на войне, были
колчан со стрелами, лук, топор, копье, ножи 225. Следовательно,
наиболее распространенными видами оружия в первой половине
XVI в. были: лук со стрелами и сабли, затем копья, топоры, ро-
гатины. Изготовление такого снаряжения было под силу кузне-
цам, которые уже при выделке сельскохозяйственного инвентаря
получали достаточный навык в деле наварки стали на железо и
его термической обработки 226. В вотчинном хозяйстве нам ни
разу не встретился специалист-холоп по выделке оружия: са-
бельник, оружейник. Потребность феодала в холодном оружии
покрывалась деятельностью зависимых и свободных кузнецов.
222 АИЮС, кн. 3, отд. II, стр. 27.
223 АФЗХ, ч. II, № 282, 299.
22' «Домострой», гл. 55.
223 А. Гваньини. Замечания иностранца XVI в. о военных походах.—«Оте-
чественные записки», ч. XXV, кн. 69, 1826, стр. 97.
226 Секрет изготовления стали был известен на Руси еще в домонгольский пе-
риод. Все режущие орудия труда и инструменты изготовлялись из железа
со сталью или только из стали (Б. А. Колчин. Черная металлургия и ме-
таллообработка в Древней Руси (Домонгольский период).—МИА, № 32,
стр. 49; он же. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого’
стр. 8, 13, 14).
92
Дорогое оружие, чаще всего привозное, покупалось на рынке.
Так, в духовной князя Ю. А. Оболенского упомянута «сабля тур-
ская, долы резаны, наложены золотом, ножны у нее окованы
серебром, оковы резаны золочены» 227. Следовательно, в первой
половине XVI в. оружейное производство не выделялось в само-
стоятельную отрасль из вотчинного железоделательного ремесла.
Главным средством защиты на полях сражений XVI в. явля-
лась броня дощатая и кольчатая 228, шлем, щиты. Все эти пред-
меты требовали при своем изготовлении большого искусства от
мастера-ремесленника, поэтому стоили дорого и ценились очень
высоко 229. Их передавали по наследству, давали вкладом в мо-
настыри, продавали.
Для приобретения доспехов землевладелец вынужден был
обращаться на рынок, куда поступали как привозные изделия,
так и броня работы русских мастеров. В источниках встреча-
ются: шеломы шамохейские, шумарские и черкесские, пансыри
меделенские и немецкие, щиты турские 230. Не меньшей извест-
ностью пользовались доспехи, изготовленные московскими ма-
стерами: «Шелом московское дело грановит, грани широкие,
прямые, наложен серебром, цена шелому 5 рублей». Встречают-
ся московской работы «пансыри и зерцала»231. Лучшим свиде-
тельством высокого качества работы московских ремесленников
является то, что крымский хан неоднократно обращался в Моск-
ву с просьбой о присылке ему панцирей и других доспехов 232. За
московским доспехом приезжали купцы даже из Бухары 233.
Бронники издавна принадлежали к наиболее зажиточной вер-
хушке ремесленников 234. Иметь такого мастера среди своих хо-
лопов могли позволить себе лишь такие крупные феодалы, ка-
кими были князья И. Ю. Патрикеев и И. И. Кривоборский
(см. Приложение, № 54). Рядовые землевладельцы испытывали
постоянную острую нужду в защитном доспехе. Красочной иллю-
страцией является Боярская книга 1556 г., где мы находим мно-
гочисленные примеры того, как помещики приводили на госу-
дарев смотр своих военных слуг без панцирей и шеломов. Даже
сыновья феодалов иногда были вынуждены вместо доспеха на-
227 АФЗХ, ч. II, № 207.
223 П. Савв а ит о в. Указ, соч., стр. 16.
229 Интересно, что при раскопках Новгорода не удалось до сих пор обнару-
жить ни одной целой кольчуги или панциря. Исследователи объясняют это
большой дороговизной защитного доспеха, когда даже испорченные экзем-
пляры не выбрасывались, а шли на выделку новых (А. Ф. Медведев.
Указ. соч.—МИА, № 65, стр. 175).
230 АФЗХ, ч. II, № 172, 207, 276, 282, 274.
231 Там же, № 207, 172.
232 Сб. РИО, т. 41, стр. 79, 80, 103, 122, 143, 144, 152.
233 С. В. Бахрушин. Предпосылки всероссийского рынка в XVI в. — «На-
учные труды», т. I, стр. 34.
234 Князь русский Иван Борисович задолжал броннику 44 рубля (ДДГ, № 88).
93
ряжаться в толстые тегиляи: «Федор Левонтьев сын Соловцова...
да с Федором же 2 сына его: Иванко в доспесе да Данилко в
тегиляе» 235, Р. Д. Игнатьев «передал 2 ч[еловек] в тегиляех, а не
додал на них 2 шеломов», П. Г. Кобяков «не додал на 4-х чело-
век] доспехов да на тегиляйного ч[еловека] шелома», князь
В. И. Телятевский-Микулинский «не додал человека] в доспесе
да на ч[еловеке] доспеху»236.
* * *
Сказанное о вотчинном ремесле не является трафаретом, обяза-
. тельным для всех категорий феодалов во всех областях Русско-
го государства. Возможны были самые неожиданные отклоне-
ния, вызванные рядом субъективных и объективных причин.
' Тут могли сыграть роль: удаленность (или, напротив, близость)
усадьбы от крупных городских центров; стихийные бедствия, в
результате которых свободный ремесленник, разорившись, по-
падал в рабство к феодалу; войны, приводившие к пленению ино-
верных ремесленников; богатство, знатность самого феодала.
Так, например, мелкие землевладельцы, как правило, не имели
холопов-ремесленников. Все эти причины вызывали разнообраз-
ные сочетания свободного и рабского труда в вотчинном ремес-
ле, оказывали влияние на его эволюцию, на степень его втяну-
тости в товарно-денежные отношения. Мы попытались дать лишь
общую характеристику тех отраслей вотчинного хозяйства, где
наиболее часто в конце XV—XVI в. употреблялся труд холопов.
Но труд порабощенных людей мог использоваться и в других
областях. Так, например, в имениях Строгановых были развиты
промыслы: солеварение, иконописание. Помимо свободных ре-
месленников здесь работали и холопы.
Подведем некоторые итоги развития зависимого ремесла в
имениях феодалов.
Количество холопов-ремесленников в усадьбе землевладель-
ца было сравнительно невелико. Лишь в очень крупных хозяй-
ствах мы находим одновременно специалистов почти всех про-
филей. Наиболее распространенными специальностями среди
холопов-ремесленников являются прядильщицы, ткачи, выши-
вальщицы, портные, сапожники, плотники, кузнецы. Некоторые
отрасли производства в вотчинном ремесле XVI в. почти пол-
ностью отсутствуют. Сюда относятся: ювелирное дело, выделка
дорогих тонкошерстяных тканей, изготовление доспехов, посуды.
Продукция вотчинных мастеров шла, в первую очередь, на
удовлетворение нужд натурального хозяйства и, за редким
235 АИЮС, кн. 3, отд. II, стр. 35. «Тегиляй»—одежда типа кафтана с высоким
стоячим воротником, подбитая хлопчатой бумагой или пенькой и насквозь
простеганная (П. Савваитов. Указ, соч., стр. 144—145)
235 АИЮС, кн. 3, отд. II, стр. 28, 29, 56.
94
исключением, на рынок не попадала. Лишь относительно изде-
лий зависимых ткачих и вышивальщиц можно с известной долей
уверенности говорить о производстве на продажу. Ремесленники
остальных специальностей своим трудом удовлетворяли личные
потребности феодала и частично его челяди. Несколько особня-
ком стоит профессия плотника, который использовался вотчин-
ником для привлечения на свои земли крестьян, для их экономи-
ческого закрепощения.
Характерной чертой зависимого вотчинного ремесла явля-
лась слабая степень его дифференциации, что не могло не ска-
заться на качестве готовой продукции. Например, тот же кузнец
в усадьбе феодала был универсальным мастером, которому при-
ходилось изготовлять разнообразнейший ассортимент предметов
из металла. В это же время среди городских ремесленников су-
ществовали всевозможные мастера: гвоздочники, игольники,
ножевники, замочники, секирники, сабельники и т. п., каждый
из которых в своей отрасли достиг высокой степени мастерства.
Отсутствие дифференциации труда и как следствие этого низ-
кая квалификация мастеров-холопов становятся тормозом на пу-
ти развития вотчинного ремесла. Продукция свободных мастеров
все больше вытесняет изделия вотчинного производства.
В конце XV—начале XVI в. землевладелец уже не мог обой-
тись без услуг рынка, приобретая там не только сырье, но и вы-
сокохудожественные изделия из металла, доспехи, посуду, доро-
гую одежду и другую продукцию свободных мастеров.
Холопы, занятые
в сельскохозяйственном производстве и промыслах
Среди холопов, занятых в сфере сельского хозяйства, мы нахо-
дим специальности, связанные почти со всеми его отраслями: с
животноводством (коровники), птицеводством (утятники), са-
доводством и огородничеством (садовники, огородники). Автор
Домостроя посвящает специальные главы уходу за садом и ого-
родом, причем объем работ был настолько велик, что помимо
специалистов (садовников, огородников) к работе, очевидно,
привлекались многочисленные «черные» слуги для копки и уна-
воживания земли, полки, поливки, уборки урожая. Эксплуатаци-
ей природных богатств были заняты бортники, бобровники,
рыболовы (см. Приложение, № 61—67). Правда, промысел борт-
ников, рыболовов носил большей частью сезонный характер, по-
этому держать в своем хозяйстве специальных людей для ловли
рыбы и сбора меда могли позволить себе только крупнейшие
феодалы. Довольно распространенной фигурой в хозяйстве зем-
левладельца, связанной с дальнейшей обработкой сельскохозяй-
ственной продукции, был мельник (см. Приложение, № 60).
95
Ряд холопов, занятых в сфере сельского хозяйства, представля-
ли собой земледельцев. В первой главе мы уже говорили, что
пополнение контингента полных холопов шло, в первую оче-
редь, за счет крестьян, большинство которых и в новых условиях
продолжали свое занятие земледелием.
На факт использования в земледелии холопов обратили вни-
мание еще дореволюционные исследователи. Н. А. Рожков пи-
сал, что «труд земледельческих холопов» был «совершенно обыч-
ным явлением в течение всего XVI века, особенно в служилых
вотчинах и поместьях» 237. Изучению холопов-хлебопашцев
большое место уделил в своих исследованиях В. О. Ключевский,
отмечая, что использование труда холопов в сельскохозяйствен-
ном производстве уходит своими корнями в далекое прошлое 238.
В советской историографии также существует ряд работ, посвя-
щенных выяснению места холопов в земледелии, их роли в об-
работке барской запашки 239 240. Подводя итоги изучению этой проб-
лемы, Ю. Г. Алексеев писал, что «факт привлечения „несвобод-
ных“ людей — холопов к сельскохозяйственному труду с древ-
нейших времен существования феодальной вотчины, по-видимо-
му, не вызывает никаких сомнений» 24°.
Но несмотря на сравнительно обширную литературу по дан-
ной проблеме, многие ее стороны еще не до конца изучены и вы-
зывают оживленнейшие споры. В следующей главе мы попыта-
емся осветить один из наиболее важных, узловых вопросов этой
проблемы — процесс слияния земледельческих холопов с кре-
стьянством.
237 Н. А. Рожков. Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке. М., 1899,
стр. 195.
238 В. О. Ключевски й. Подушная подать и отмена холопства в России.—
«Сочинения», т. 7, стр. 360—362.
238 Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, кн. I, II; Р. Г. С к р ы и н и к о в. Эконо-
мическое развитие новгородского поместья в конце XV и первой половине
XVI в.— «Ученые записки Карело-финского педагогического института»,
им. А. И. Герцена», т. 150, вып. 1, 1957, стр. 10—24; Ю. Г. Алексеев.
Указ, соч.; А. X. Горфуикель. Перестройка хозяйства Кирилло-Белозер-
ского монастыря в связи с развитием товарно-денежных отношений в
XVI в.— «Ученые записки Карело-фииского педагогического института»,
т. II, вып. 1, 1955, стр. 90—111; В. М. П а н е я х. Кабальное холопство на
Руси в XVI в. Л., 1967, стр. 53—67.
240 Ю. Г. Алексеев. Холоп на пашне в свете данных топонимики. — «Иссле-
дования по отечественному источниковедению. Сборник статей, посвящен-
ных 75-летию проф. С. Н. Валка». М.— Л., 1964, стр. 435.
Глава третья
Слияние земледельческих холопов
с крестьянством
Наличие индивидуальной пашни у рядовых холопов
Одной из серьезнейших проблем, привлекавших длительное вре-
мя внимание исследователей, является вопрос о слиянии холопов
с крестьянством. Исходным и непременным моментом превраще-
ния холопа в крестьянина является наделение холопов «собст-
венной» запашкой. Однако вопрос о времени, с наступлением
которого можно говорить о сравнительно широком распростра-
нении холопьих наделов, до сих пор дискутируется в историче-
ской науке.
В. О. Ключевский был одним из первых, кто попытался дать все-
сторонний анализ экономического положения холопов. Несмотря
на некоторую неточность в аргументации и спорность отдельных
положений, общий вывод В. О. Ключевского о том, что земле-
владельцы наделяли своих холопов-страдников «земельными
участками под условием барщины или оброка», занял достой-
ное место в историографии. По мнению В. О. Ключевского, по-
добный процесс шел в XV и даже XIV в.1 Эту хронологическую
грань С. В. Юшков передвинул еще на два столетия назад,
утверждая, что уже в XI—XII вв. «основная масса холопов...
живет не в рабских казармах, а в отдельных дворах, вместе со
своей семьей, в своем доме»2. Думается, что подобное утвержде-
ние отличается излишней категоричностью. Даже в писцовых
книгах конца XV—XVI в. мы обнаруживаем общие челядинные
дворы, в которых живут рабы. Холопство, как мы уже говорили,
необычайно сложное социальное явление, вобравшее в себя
представителей различных категорий населения. И если тиуны,
посельские, военные слуги, по всей вероятности, с древнейших
времен могли иметь собственные наделы, деревни и даже села,
1 В. О. Ключевский. Подушная подать и отмена холопства в России. —
«Сочинения», т. 7. М., 1959, стр. 369—371.
2 С. В. Юшков. Очерки но истории феодализма в Киевской Руси. М.—Л.,
1939, стр. 61.
4Е. И. Колычева 97
то вряд ли то же можно сказать о низших категориях рабов,
которые впоследствии как раз и сливаются с крестьянством.
В гораздо более осторожной форме высказал свои соображе-
ния Б. Д. Греков, считая, что лишь в XIV—XV вв. появляется
тенденция к сокращению количества челяди, часть которой са-
жалась на землю и наделялась сельскохозяйственным инвента-
рем3. О наличии собственной пашни в XV в. не только у приказ-
ной администрации, но и у страдных людей пишет Л. В. Череп-
нин4. Интереснейшие данные, основанные на сравнительном
изучении топонимики и имен холопов, привел Ю. Г. Алексеев.
В результате проделанной работы ему удалось установить, что
уже в XV в. холопы в переяславских вотчинах имели индивиду-
альные участки земли, которыми они пользовались в течение
длительного времени5.
В советской историографии существует и другая точка зре-
ния. Р. Г. Скрынников обосновал и развил тезис об отсутствии
у холопов-страдников в первой половине XVI в. «собственной»
пашни6. Еще более четко и последовательно эта мысль прове-
дена в книге В. М. Панеяха, который попытался наметить об-
щую тенденцию эволюции института холопства в XVI в. Суть его
гипотезы сводится к тому, что «на всем протяжении XVI в.
(исключая 90-е годы) холопы-страдники... не являлись, вероят-
но, владельцами пашенных участков, а живя, как правило, на
месячине, обрабатывали исключительно помещичью пашню».
Он подчеркивает, что все имеющиеся материалы (духовная
1599 г. И. В. Киндырева и дозорная книга 1594 г.), где упоми-
наются холопы, обрабатывающие «пашенные участки не только
на помещика, но и на себя, относятся лишь к последнему деся-
тилетию XVI в.» Отсюда делается вывод, что «именно с 80—90-х
годов начинают происходить серьезные изменения в эконо-
мическом положении холопов-страдников: из холопов, живущих
на месячине и обрабатывающих только помещичьи земли, они
постепенно превращаются в лично зависимых крестьян, наде-
ленных облагаемыми налогом земельными участками, которые
пахались ими теперь на себя»7.
Свою точку зрения В. М. Панеях резко противопоставляет не
только концепции В. О. Ключевского и Б. Д. Грекова, по и мне-
3 Б. Д, Греков. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVIJ века, кн J
М„ 1952, стр. 525, 532.
4 Л. В. Черепнин. Образование Русского централизованного государства в
XIV—XV веках. М., 1960, стр. 255—256.
5 Ю. Г. Алексеев. Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси
XV—XVI вв. Переяславский уезд. М.—Л., 1966, стр. 120—122.
° Р. Г. Скрынников. Экономическое развитие новгородского поместья в
конце XV и первой половине XVI в.— «Ученые записки Ленинградского педа-
гогического института им. А. И. Герцена», т. 150, вып. 1, 1957; стр. 10—29,
7 В. М. Панеях. Кабальное холопство на Руси в XVI в. Л., 1967, стр. 63—
64. Здесь и далее подчеркнуто мною. —Е. К.
98
J нию H. А. Рожкова и Р. Г. Скрынникова, считая, что все эти
авторы якобы «не рассматривали эволюцию в положении холо-
пов-страдников на протяжении XVI в., тогда как именно такое
рассмотрение может оказаться полезным при изучении всей
проблемы»8. Здесь В. М. Панеях невольно допускает некоторое
искажение взглядов своих предшественников. Ни В. О. Ключев-
ский, ни Б. Д. Греков никогда не изучали институт холопства в
статике. Наоборот, в своих трудах он«и подчеркивали мысль об
эволюции холопства на всем протяжении его сущест-
вования, в результате чего в положении рабов происходят
коренные изменения и на определенном этапе становится воз-
можным процесс слияния части холопов с крестьянством. Но
если для В. М. Панеяха таким рубежом являются 80—90-е годы
XVI в., то В. О. Ключевский и Б. Д. Греков считали, что подоб-
ный процесс начался на одно-два столетия раньше, а в XVI в.
он только приобретает более интенсивный характер.
Еще более удивляет упрек В. М. Панеяха в адрес Н. А. Рож-
кова, на взглядах которого мы остановимся несколько подроб-
нее. Несмотря на то что Н. А. Рожков, как это отметил В. М. Па-
неях, высказал предположение, что в отдельных случаях (обыч-
но, когда несколько холопов владели общим участком) холопы
' могли пахать наделы не на себя, а на господина, сам факт су-
'' шествования в XVI в. у части холопов «собственной» пашни им
не отрицался. Так, подчеркнув, что распространение барской за-
пашки приходится в основном на конец XVI в., Н. А. Рожков
пишет, что до того времени «кроме крестьянской и холопской
пашни не было никакой очень часто». Исследуя описание
1539/40 г., он счел необходимым отметить, что, «к сожалению,
/книга не дает возможности судить, какая часть пашни обраба-
тывалась в Тверском уезде холопами на себя и на землевла-
дельца, а какую часть земли пахали на себя крестьяне». Среди
перемен, наблюдаемых в сельскохозяйственном производстве
XVI в., Н. А. Рожков называет «увеличение холопской и бар-
ской пашни»9. Однако Н. А. Рожков не ограничился констата-
цией факта существования в XVI в. холопьих наделов, но отме-
тил и те изменения, которые, по его мнению, произошли к
концу столетия в экономическом положении холопов, указав, что
в этот период холопья запашка подлежала об-
ложению10. При этом он сослался на ту же дозорную книгу
1594 г., что и В. М. Панеях при построении своей концепции.
8 Там же, стр. 58. Оставляем на совести автора утверждение, что обе концеп-
ции «в действительности... не противостоят друг другу» (там же).
9 Н. А. Рожков. Сельское хозяйство Московской Руси в XVI в. М., 1899,
стр. 140, 153, 219. В. М. Панеях почему-то не увидел разницы между взгля-
дами Р. Г. Скрынникова и Н. А. Рожкова и счел возможным говорить о сов-
падении нх концепций (В. М. Панеях. Указ, соч., стр. 56—57).
10 Н. А. Рожков. Указ, соч., стр. 267.
99
4*
И лишь относительно Р. Г. Скрынникова упрек В. М. Пане-
яха в отсутствии показа эволюции при изложении экономической
характеристики холопства, возможно, в какой-то степени спра-
ведлив, да и то с очень существенной оговоркой насчет того, что
Р. Г. Скрынников и не мог ставить перед собой такой задачи,
будучи ограничен хронологическими и тематическими рамками
статьи.
Таким образом, гипотеза В. М. Панеяха, вопреки ее противо-
поставлению существующим концепциям, смыкается с мнением
Р. Г. Скрынникова в части, отрицающей наличие наделов у
холопов в первой половине XVI в., и очень близка точке зрения
. Н. А. Рожкова относительно перемен, происходящих в положе-
нии холопов в 80—90-х годах XVI в.
В. М. Панеях построил свою гипотезу, опираясь почти
исключительно на актовый материал. Игнорирование писцовых
книг первой половины XVI в. пе могло не сказаться на его выво-
дах. Однако и в актовых источниках сохранились сведения о
наличии у холопов «своей» пашни на протяжении всего XVI в.
И. Я. Суровцев-Чебуков около 1538 г. отпускает своих холо-
пов на свободу, «а что у которого есть животца и хлебца, и
они б (приказчики. — £./(.) их не вредили б ничем»11. Ду-
мается, есть основание полагать, что под «хлебцем» подразуме-
вается урожай, выращенный на холопьем поле, иначе трудно
понять, откуда у холопа, сидящего на месячине, вдруг появились
хлебные запасы. В другой духовной грамоте, относящейся
к 1566—1568 гг., прямо сказано, что речь идет о «собинном хле-
бе», принадлежащем холопам: «а что у моих людей останетца
живота и хлеба собинного, и у них тово не отъимати» 12.
И. В. Мечов передает в 1566/67 г. в монастырь свой хлеб, «оп-
ричь людцкова». Судьба последнего становится известной из
распоряжения завещателя об отпуске холопов на свободу, «а что
у них моего жалованья лошадей и всякого живота и хлеба
земляного ... того у них не взяти» 13. В духовных грамотах
имеются сведения о холопьих наделах, относящихся и к более
раннему периоду. Так, в 1532/33 г. в сельце Старом и деревне
Высокой Бежецкого уезда была «сеяна рожь в земле ее (земле-
владелицы и ее детей.— Е. К.) и их людей, опричь крестьян-
ского хлеба земного и стоячего» 14. В 1513 г. княгиня Евдокия
"ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 131 об. — 133. Грамота датирована на основании
данной 1538/39 г. в Калязин монастырь, составленной душеприказчиками
И. Я. Суровцева-Чебукова (ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 1, № 167).
12 ГБЛ, АТСЛ, кн. 533, лл. 352—353. Духовная датирована на основании упо-
минания в тексте архимандрита Троице-Сергиева монастыря Кирилла, кото-
рый, согласно П. М. Строеву, стоял во главе монастыря в 1566—1568 гг.
(П. М. Строев. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российский
церкви. СПб., 1877, стр. 139).
13 АФЗХ, ч. II, № 330.
14 ГБЛ, АТСЛ, № 283.
100
Оболенская передает в монастырь села «с хлебом земным,
оприч служня и деловых людей хлеба»15.
Поистине неиссякаемым источником по изучению холопьей
пашни являются писцовые книги. При составлении описания
главное внимание писца было сосредоточено на фискальной сто-
роне дела. Вопросы внутренней организации поместного хозяй-
ства, занятия холопов, порядок обработки барской пашни инте-
ресовали его крайне мало, и поэтому сведения о них попадали
в кадастр сравнительно редко и носили случайный характер.
При описании Деревской пятины в конце XV в. писцы порой
отмечали, что та или иная пашня обрабатывается холопами на
господина: «сеют ржи на князя 6 коробей», «сеют ржи на Сер-
гея 11 коробей», «сеют ржи на Гридю 5 коробей»16. «Д. Лука:
а в ней дв. сам Юшко, а людей его дв. Васюк, дв. Олешко, сеют
ржи на Юшка пол-7 коробьи, а сена косят 40 копен, 3 обжи» 17.
Помещик И. М. Горбатов расположил свою усадьбу в селе Гор-
ка. Там же находились 3 двора «людей его: дв. Зуй, дв. Федко,
дв. Олех, сеют ржи на Ивана 6 коробей, а сена косят 60 копен,
3 обжи». Холоп Якуш, проживавший в деревне Подъяблонье,
также, очевидно, обрабатывал пашню на господина: «сеет ржи
на Ивана 3 коробьи, а сена косит 20 копен, обжа». За И. М. Гор-
батовым числились еще две «холопьи» деревни, где размести-
лись 8 дворов его людей, однако в тексте отсутствует фраза о
том, что данная земля является барской запашкой. «Д. Вошково:
а в ней Ивановы люди дв. Рышко, дв. Недомолва, дв. Лучка,
дв. Родивоник, дв. Карпик, дв. Петрушка, сеют ржи пол-5 ко-
робьи, а сена косят 40 копен, 2 обжи», «Д. Хворостово: а в ней
Ивановы люди дв. Карпик, дв. Ивашко, сеют ржи 2 коробьи, а
сена косят 20 копен, обжа...» 18 Не значит ли это, что данные
холопы получили за свою службу наделы и вели на них «соб-
ственное» хозяйство? Подобный пример не единичен. В деревне
Радомица, принадлежавшей М. А. Лихачеву, живет «Митин
человек Казак, сеет ржи 2 коробьи, а сена косит 20 копен, обжа».
В том же поместье в деревне Белья Гора рядом с двумя
крестьянскими дворами стоял холопий двор Митина человека
Ивашко. Общий размер пашни составлял 5,5 коробей, 2 обжи.
Совсем иначе описана деревня Радомицы: «а в ней дв. Митин,
а в нем сам живет, дв. человек его Максимко, на Митю сеет ржи
5 коробей, а сена косят сто и сорок копен, 2 обжи»19.
IS Там же, кн. 522, лл. 101—109 об. Данная грамота представляет особый инте-
рес ввиду существования мнения В. М. Панеяха об отсутствии вплоть до
90-х годов XVI в. каких-либо сведений о наличии собственной пашни у д е-
ловыхлюдей (В. М. Панеях. Указ, соч., стр. 55—56, 61—64).
16 НПК, т. I, стр. 474, 532; т. II, стр. 334.
17 Там же, т. II, стр. 300.
18 Там же, т. I, стр. 470—472.
19 Там же, т. II, стр. 19—20.
101
В поместье Г. М. Мусина в деревне Полбино двор «Гри-
горьев человек Бориско Вранников, сеет ржи 2 коробьи, а сена
косит 20 копен, обжа». Второй холоп Г. М. Мусина проживает
вместе с крестьянами в деревне Ивапково, «сеют ржи 5 коробей,
а сена косят 40 копен, 2 обжи». По-видимому, оба холопа обра-
батывали «собственные» наделы, ибо про живущих в поместье
страдников прямо сказано: «сеют ржи на Григория 4 коробьи»20.
Такая же картина наблюдается в имении князя К. М. Косатки-
на: «дв. челядинной, а в нем страдники его, сеют ржи на князя
5 коробей...» При описании же деревень Водцково и Обросково,
где были расположены пашни еще трех холопов, данная помета
. («сеют на князя») отсутствует21. В сельце Ужинец находится
двор помещика Михаила Кучетцкого и 3 двора его людей, «сеют
ржи на Михайла 20 коробей». Остальные 4 холопьи семьи про-
живали в других деревнях и, видимо, пахали землю на себя22.
Подобный перечень можно было бы продолжить.
Встает вопрос, насколько достоверны в каждом отдельно
взятом случае приведенные факты? Уезд, пятину описывала
группа людей, и каждый из них, несмотря на стремление к
единообразию, вносил нечто индивидуальное в характер записи.
При составлении белового экземпляра текст подвергался даль-
нейшей нивелировке, в то же время увеличивалось число неволь-
ных описок, пропусков, искажений23. Фраза «сеют... на господи-
на» не является критерием, опираясь на который можно было бы
в каждом конкретном случае точно определить,
какая земля обрабатывалась холопами на себя, а какая входила
в барскую запашку. Далеко не все писцы находили нужным
отмечать характер поземельных отношений между холопами и
их господином. Кроме того, фраза «пашут... на господина» могла
при переписке текста в ряде мест опускаться. Поэтому, несмотря
на всю заманчивость, мы вынуждены отказаться от числовых
характеристик. Вместе с тем сам факт существования у холопов
20 НПК, т. II, стр. 47—48.
21 Там же, стр. 62.
22 Там же, т. I, стр. 353—357.
23 Это особенно наглядно видно при сопоставлении цифр подворных описаний
с итоговой записью. Серьезные просчеты допускались даже при подведении
итогов по обжам, этому наиболее важному для писцов показателю. Так, в
подворном описании поместья Ф. Г. Сназина значится 40,5 обжи, однако в
итоге названы две новые цифры: «И всего... обеж и з пустыми 42, а сох 14 с
третью», что означало (при соответствии 1 сохи 3 обжам) 43 обжи. Далее
писец приводит раскладку дохода помещика, при этом у него получается еще
одна цифра количества всех обжей — 37. Итак, мы имеем четыре разных
числа, обозначающих общий итог обжей по поместью Ф. Г. Сназина. При-
мерно такая же картина вырисовывается по имению братьев Огаревых.
Число обжей по подворной переписи равно 101,5 обжи, в итоговой записи
указана цифра 106,5 обжи. А при подсчете обжей, с которых в той или иной
форме помещикам шел доход, получаем еще одну цифру — 116 5 обжи
(НПК, т. IV, стр. 268—270, 247—254).
102
в конце XV—начале XVI в. наделов не вызывает у нас ни малей-
шего сомнения. Появление пометы «сеют... на господина» яв-
ляется, на наш взгляд, весьма симптоматичным признаком,
указывающим на то, что далеко не всегда земля, на которой
проживали холопы, входила в состав барской запашки. В про-
тивном случае данная помета теряла бы свой практический
смысл.
Но существуют и прямые указания о наличии в этот период
«собственной» пашни у холопов Новгородской земли. В 1502 г.
была выдана отдельная грамота А. И. Мосееву на поместье раз-
мером в 25,5 обжи. «А что из тех обеж Офонасей с сыном возь-
мет собе или своим л юдем обеж на пашню, и им с тех
обеж на крестьянех своего доходу не имати, а что Офонасей с
сыном прибавят на крестьяне своих доходов, и они в том волны,
только б было не пусто, чтоб великих князей и дань и посошная
служба не залегла»24. Такая же грамота на новгородское поме-
стье была в 1503 г. пожалована С. А. Огареву. «А что ис тех
обеж Семен возмет собе или своим людей обеж на
пашню, и ему с тех обеж на крестьянех своих доходов не има-
ти»25. Для правительства Ивана III существование у холопов
«своей» пашни было вполне очевидной реальностью. Наконец,
в самой писцовой книге конца XV в. по Деревской пятине сохра-
нилось несколько записей, где прямо говорится о холопьей паш-
не. Помещик Л. А. Колычев барской запашки не имел. «Сельцо
Болоболово: а в нем двор Лобанов, а в нем сам живет; пашни
на Лобана нет». Стало быть, его холоп Степан, проживавший в
деревне Шуйга и высевавший «ржи 2 коробьи... обжа», обраба-
тывал «личную» пашню. Это подтверждается и итоговой записью
по поместью. Вместо трафаретной фразы об общем размере бар-
ской и холопьей пашни («пашет на себя с людьми»), в ней, ввиду
отсутствия первой, значится: «пашет Лобанов человек обжу... а
за христианы обеж восмьдесят и две»26. Еще больший интерес
представляет описание поместья князей Кропоткиных. «Сельцо
Сулоево, а в нем дв. княж Ондреев Большого, а в нем сам живет;
а людей его: дв. Подушка, дв. Проня, сеют ржи на князя 12 ко-
робей, а сена косят пол-200 копей; а люди его сеют ржи н а
се б я 4 коробьи, а сена косят 40 копен, 4 обжи». Кроме указан-
ного надела, Проня имел «собственную» пашню и в другом
месте. «Деревня Выскидно... другую половину тое деревни па-
шот на себя княжой человек Проня наездом, сеет ржи
пол-3 коробьи, а сена косит 20 копен, пол-обжи» 27.
Такую же картину мы наблюдаем и в переписной книге
1498 г. по Шелонской пятине. В ряде поместий писец отмечает
24 Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный материал, т. I. М., 1905, отдел 2, стр. 9.
25 Там же, стр. 6—7.
26 НПК, т. I, стр. 346—353.
2' Гам же, стр. 429.
103
наряду с барской и крестьянской пашней существование хо-
лопьей запашки. В сельце Крицы вокруг боярского двора рас-
полагались 3 холопьих двора и один крестьянский; «пашни бояр-
ские и с людьми полпятадесять коробей ... а христьянские пашни
5 коробей». В селе Козлово Поле было 2 боярских двора, 9 люд-
ских и 5 крестьянских «на поземе без пашни»; «а пашни бояр-
ские и с людьми 30 коробей»28. В деревне Лзи, принадлежав-
шей Д. А. Нащокину, писец отметил наличие «пашни Даниловы
и с людьми 12 коробей»29. В некоторых поместьях барской за-
пашки вообще не было, так как помещик в данном имении
не проживал: холопы пахали землю на себя. В подобной си-
туации писец вместо привычной стереотипной фразы «и из тех
обеж... (имярек помещика) и с людьми пашут» применял
в итоговой записи несколько другую формулировку: «и из тех
обеж княжие слуги пашут 3 обжи», «и из тех обеж Иванов
человек пашет обжу» 30.
Перейдем к рассмотрению писцовых книг более позднего пе-
риода. В переписной книге 1539 г. по Шелонской пятине, как и в
предшествующем описании, холопья и боярская пашня противо-
поставляется крестьянской, с которой в пользу помещика шла
продуктовая и денежная рента. Но вместе с тем в книге 1539 г.
появился ряд новых весьма симптоматичных признаков, свиде-
тельствующих об интенсивно идущем процессе наделения холо-
пов землей. Взамен привычной и весьма расплывчатой фразы
«пашет на себе с людьми»31 писец подчас начинает пользоваться
более четкой формулировкой, ставя в один ряд с барской и
крестьянской пашней холопью: «пашни в одном поле боярские и
людцкие и крестьянские пол-14 коробей, а в дву потому ж; сена
боярского и крестьянского и людцкого 140 копен, 4 обжи»;
«пашни боярские и служни и крестьянские в одном поле 98 ко-
робей, а в дву по тому ж; сена боярского и служня и крестьян-
28 НПК, т. IV, стр. 93, 172.
29 Там же, стр. 98.
30 Там же, стр. 106, 124.
31 А. Я. Дегтярев выдвинул предположение, что формула «пашет на себя» оз-
начала существование крестьянской барщины на землях, занятых под бар-
скую запашку, в то время как формула «пашет на себя с людьми» предпо-
лагает обработку барской пашни руками холопов (А. Я. Дегтярев. К во-
просу о развитии барщины на новгородских землях в XVI в. по материалам
писцовых книг. — «Тезисы докладов и сообщений XI сессии Симпозиума по
аграрной истории Восточной Европы (Одесса, ноябрь 1969 г.)», ч. I. М.,
1969, стр. 31—32). По нашим наблюдениям, писец, имея перед собой четко
выраженную цель — выделить барскую и холопью пашню из общей массы
крестьянской земли, с которой в пользу помещика взимался оброк, приме-
нял формулу «пашет на себе с людьми», «пашет на себе и с людьми» при
наличии в данном поместье «людской» пашни. При отсутствии последней
им употреблялось выражение «пашет на себе». Вместе с тем необходимо от-
метить, что этот терминологический принцип, правильный для боль-
шинства случаев, выдерживался писцами далеко не всегда.
104
ского 1190 копен, а обеж 28», «За Федором за Денисьевым сы-
ном Рагозина. Д. Ручей Софоиовской: дв. большой, дв. сам
Федор. А людей его: дв. Дурак, дв. Шулга, дв. Васка, дв. Сидко,
дв. крестьянин Омельянко Грихнов, дв. челяденной. Пашни
боярские и людцкие и крестьянские в одном поле пол-30 коро-
бей, а в дву по тому ж, сена 200 копен, 6 обеж» ®2.
В переписной книге 1539 г. несколько иной характер носит
и итоговая форма записи числа дворов. В описаниях конца XV в.
писцы обычно выделяли холопов из остального населения по-
местья: «И всех деревень за Гридею... 17 деревень... а дворов
20 и 2 и з большим и з двема з служними, а людей 30 и 1 чело-
век, опричь слуг», «за князем за Иваном... всех деревень 20 и 2...
а дворов 70 и 4 и з большим двором и с четырма служними...
а людей 100 и 9 человек, опричь 4 слуг»32 33. Теперь итоговая за-
пись становится более лаконичной и, не делая разницы между
холопьими и крестьянскими дворами, указывает лишь общее
число всех людей: «И всего за Иваном сельцо да 6 деревень; а
дворов в сельце и в деревнях и с большим 28, а людей в них
28 человек»34. В имении Ф. С. Терпигорева насчитывалось 7 хо-
лопьих дворов, а у его соседа П. И. Саблина, который только что
получил поместье и еще не обзавелся хозяйством, проживали
одни крестьяне. Однако в том и другом случае писец использует
одинаковую формулу при указании числа дворов. «И всего за
Федором... дворов ... и з большим 34, а людей в «их 35», «И все-
го Постнику отделено... дворов... 7, а людей в них 7 человек»35 36.
Но, пожалуй, наиболее примечательным, на наш взгляд, яв-
ляется то, что около некоторых холопьих дворов писец делал
помету «без пашни», т. е. в его сознании прочно укоренилось
представление, что холоп, живущий на отдельном дворе, как
правило, имеет «собственный» надел. Нарушение этой традиции
воспринималось им скорее всего как некое отклонение от нормы,
о чем он и делал соответствующую запись. «Д. Ярилово:
дв. большой, дв. сам Илья, дв. человек его Долгой, дв. человек
его дияк, без пашни; пашни боярские в одном поле 21 коробья»,
«Да Вешняку ж дано в придаток деревни... дв. бобыль Вешняков
человек Костя, без пашни», «Д. Раславль: дв. большой сам
Федор, а людей его без пашни: дв. Пронка, дв. Матвейко,
дв. Костя, дв. Сенка; пашни боярские в одном поле 20 коро-
бей» зе.
Сведения о наличии «собственной» пашни у холопов имеются
и в других писцовых книгах. В сельце Хорино Торопецкого уезда
32 НПК, т. IV, стр. 340, 363, 373; см. также стр. 255, 285. 325, 338, 373, 403,
413, 430, 451, 453, 517.
33 Там же, стр. 196, 106.
34 Там же, стр. 373.
35 Там же, стр. 451, 455.
36 Там же, стр. 416, 369, 268; см. также стр. 247, 261, 316, 317, 365.
105
в 1539 г. стоял двор помещика А. М. Бесскунникова да 5 хо-
лопьих дворов, «пашни в поле 120 чети, сена 300 копен, а людей
его пашни 30 чети». В этом же уезде писцы описали деревню
Болачево, где раньше жил холоп Дороня. Его смерть или просто
уход с земли привели к тому, что «пашня вся облогом лежит, а
иная лесом поросла на 8 чети»37.
Таким образом, данные актового материала и писцовых книг
опровергают точку зрения Р. Г. Скрынникова и В. М. Панеяха
об отсутствии в конце XV — первой половине XVI в. у холопов
«своей» пашни.
Возникает законный вопрос, кому принадлежали эти наделы:
рядовым холопам или привилегированным слугам-министе-
риалам? К сожалению, в большинстве случаев мы не можем
точно установить, какие функции в имении своего господина
выполнял тот или иной холоп, владеющий пашней. Писцов очень
мало интересовали должности и занятия «полных людей».
Тем не менее мы можем предполагать, что к началу XVI в.
социальный состав холопства становится все менее пестрым,
так как благодаря политике правительства шел процесс осво-
бождения из рабства привилегированных административно-хо-
зяйственных и военных слоев холопства. По существу, подавляю-
щее большинство холопов XVI в., находящихся в услужении у
средних и мелких феодалов в поместьях, представляли
собой довольно однородную массу, где, за исключением одно-
го-двух человек (ключник, дьяк), все принадлежали к низшим
категориям холопства, занятым в сельскохозяйственном произ-
водстве или в сфере обслуживания самого господина (челядь).
Да и само положение сельских «приказщиков» в новгородских
поместьях крайне мало напоминало состояние привилегирован-
ных слуг-министериалов. У них не было ни собственных холопов,
ни крестьян. - Размеры их наделов почти не отличались от
крестьянских. И если глава дома исполнял определенные адми-
нистративно-хозяйственные функции, то члены его семьи, по всей
вероятности, пополняли дворню феодала. Поборы в пользу ключ-
ника, взимаемые с населения поместья, при небольших размерах
последнего, вряд ли составляли заметную статью в бюджете
«приказщика» и могли быть основным источником существова-
ния. Приходилось наравне с крестьянами обрабатывать свой
надел. Так, И. А. Татьянин имел поместье размером в 38 обжи,
где проживало около 50 крестьянских семей. Его дьяк, Иванко,
вместе с другим крепостным человеком И. А. Татьянина пашет
пашни 6 коробей, сена ставит 30 копен, всего на 1,5 обжи38.
Несмотря на хозяйственно-делопроизводственную деятельность,
Иванко может быть причислен к рядовой массе холопов.
37 «Торопецкая книга 1540 г.» — АЕ за 1963 г. М., 1964, стр. 350, 337.
88 НПК, т. IV, стр. 396.
106
Тяжелый труд земледельца мало привлекал представителей
административно-хозяйственной службы. Показательно, что в
сравнительно крупных имениях они, как правило, наделов
не имели, предпочитая получать доход с населения и кормиться
за барским столом (вспомним в этой связи поучение Домо-
строя о том, что «лутчие» слуги должны есть за одним столом
с господином) 39. Известное значение в большом хозяйстве имело
и увеличение круга обязанностей «приказщика», благодаря чему
он не мог лично заниматься обработкой земли и в то же время
не был столь экономически состоятельным, чтобы иметь «своих»
холопов, крестьян. В поместье братьев Шишкиных, размером
65 обжей, проживало 8—10 холопьих семей. За исключением
двух семей, все они, в том числе и дьяк, пашни не имели40.
В 1495 г. за детьми князя А. А. Шемяки-Шаховского числилось
имение в 126,5 обжи, а «людей их: дв. Митя дьяк, дв. Мокейко,
дв. Малга, дв. Осташко, а пашни у них нет»41. В поместье
А. И. Линева, размером в 71,5 обжи, насчитывалось 13 дворов
холопов, почти половина из них (дьяк, повар, садовник и др.)
пашни, по-видимому, не имела 42.
В то же время источники свидетельствуют, что ряд так на-
зываемых «деловых» холопов (ремесленников, хлебопашцев)
получали в свое распоряжение участки пашни. В поместье
А. И. Линева находилась деревня Ягодливое, где в 1495 г. про-
живал его «человек Игнатко чеботиик, сеет ржи пол-3 коробьи,
а сена косит 15 копен, обжа»43. В писцовой книге 1539 г. по
Шелонской пятине дается описание имения Ф. С. Терпигорсва.
«Д. Берег Маслово: дв. человек его Митка мелник, пашни в од-
ном поле 4 коробьи, а в дву по тому ж, сена 20 копен, обжа»44.
Княгиня Евдокия Оболенская упоминает в своей грамоте пашню
деловых людей 45.
Особый интерес представляет для нас положение холо-
пов, обрабатывающих барскую запашку. Судя по мнению
Р. Г. Скрынникова и В. М. Панеяха, они не имели в первой поло-
вине XVI в. своих наделов. Однако находящиеся в нашем распо-
ряжении факты 90-х годов XV в. опровергают эту точку зрения.
«Д. Нурово: дв. Васильев человек Игнатко, дв. Васильев страд-
ник Васко, сеют ржи на Василья 2 коробьи, сена 20 копен.
39 Мелкие помещики порой также не выделяли своим «приказщикам» наделов,
так как убыль пахотной земли в 1—2 обжи, где ранее сидели крестьяне и
платили оброк, была, очевидно, весьма заметна в бюджете мелкопоместного
землевладельца.
40 НПК, т. IV. стр. 316—320.
41 Там же, т. II, стр. 784.
42 Там же, стр. 30.
43 Там же, стр. 32.
44 Там же, т. IV, стр. 449.
45 ГБЛ, АТСЛ, кн. 522, лл. 101—109 об.
107
А Игнатко сеет на себя ржи 2 коробьи, сена 20 копен, 2 обжи»46,
«Сц. Сулоево: а в нем дв. княж Ондреев Большого... а людей
его: дв. Подушка, дв. Проня, сеют ржи на князя 12 коробей, а
сена косят пол-200 копен; а люди его сеют ржи на себя 4 ко-
робьи, а сена косят 20 копен, 4 обжи»47.
Примечателен тот факт, что холопы часто сажались в по-
чинки. В писцовой книге 1539 г. по Шелонской пятине чита-
ем: «Поч.-Заполье: дв. Иванов человек Гришка, пашни в одном
поле пол-3 коробьи, а в дву по тому же, сена 20 копен... Поч. Пе-
сок: дв. Иванов человек Иванко, пашни в одном поле пол-2 ко-
робьи, а в дву по тому ж, сена 15 копен»48, «Поч. Бабья Нива:
дв. человек его Бача, пашни в одном поле пол-2 коробьи, а в дву
по тому ж, сена 15 копен»49. Характерно, что «Нива», «Нивка»—
необычайно распространенное название починков, указывающее
на их сельскохозяйственный характер: «Поч. Нива: дв. человек
его Филипко...», «Поч. Нивки: дв. человек их Прошко...»50. Сажа-
ние холопов в починки наблюдается и в других уездах Москов-
ского государства. Примером тому может служить Тверская пис-
цовая книга 1540 г.: «Поч. Шалимов: во дв. человек его Шалим-
ко, пашни в поле 3 чети, сена 4 копен»5'. Данная запись ничем
по существу не отличается от подобной же записи о крестьян-
ском починке: «Поч. Юркин: во дв. Юрка, во дв. Олешка, пашни
в поле 5 чети, сена 10 копен»52. Названия обоих починков сви-
детельствуют о продолжительной связи земледельцев с обраба-
тываемой ими пашней, об индивидуальном характере использо-
вания земли. В Тверском же уезде встречается деревня Обату-
рово, получившая название от проживавшего в ней холопа Обы-
тура53, который, очевидно, в течение ряда лет вел здесь «свое»
хозяйство.
В 1539 г. в Шелонской пятине было зарегистрировано 245 по-
чинков, из них 22 — пустых. Остальные распределились следую-
щим образом: 204 крестьянских и 19 холопьих починков, т. е. хо-
лопьи починки составляли примерно 8,5% от числа всех населен-
ных починков. Данная цифра соответствует процентному соста-
ву зависимого населения в поместьях (3202 крестьянские семьи
и 344 семьи холопов). Следовательно, помещики 30—40-х годов
XVI в. при освоении новых участков пашенной земли не делали
различия между холопами и крестьянами. Совершенно очевидно,
что в починки сажались представители именно рядовой массы
холопов, так как на невозделанную землю, густо поросшую ле-
45 НПК, т. I, стр. 281.
47 Там же, стр. 429.
48 Там же, т. IV, стр. 381—382.
49 Там же, стр. 444.
50 Там же, стр. 385, 265.
61 Калачов. Писцовые книги, отд. II, стр. 74.
62 Там же, стр. 72; ЦГАДА, ф. Поместного приказа, кн. 466, л. 107.
53 Калачов. Писцовые книги, отд. II, стр. 78.
108
сом и кустарником, а потому требовавшую больших затрат труда
на расчистку, распашку, постройку двора, не было смысла са-
жать холопов, не имевших навыка к сельскохозяйственной работе.
О большой трудоемкости налаживания хозяйства в починках
свидетельствует тот факт, что в условиях существования права
свободного перехода в Юрьев день крестьяне сплошь и рядом
покидали починки, так и не устроив там пашню. В писцовой кни-
ге 1545 г. по Бежецкой пятине в поместье Т. И. Уского упомина-
ются три починка, в двух из них проживали крестьяне, в одном
жил холоп. «Поч. Нивки: дв. человек его Тиша, без пашни. Поч.
Шастаков; дв. Шестак, без пашни. Поч. Ипнаних: дв. Игнат, без
пашни». При описании поместья в 1551 г. выяснилось, что
крестьяне покинули свои дворы: во всех трех починках прожива-
ли холопы, которые не могли по своему желанию уйти от госпо-
дина54. Такая же ситуация сложилась и в поместье Ф. П. Васае-
го: к 1551 г. починок, основанный крестьянином Семкой, оче-
видно, запустел и в него был поселен холоп Тимон55. Ввиду
нехватки рабочих рук феодалы используют труд холопов, выде-
ляя им наделы в нераспаханных местах.
Все изложенное выше достаточно красноречиво свидетельст-
вует о том, что уже с конца XV в. «свою» пашню имели не только
административно-хозяйственные слуги, но и рядовая масса хо-
лопов 5е.
Каково же положение холопов, посаженных на надел? Су-
ществуют ли между ними и крестьянами какие-либо общие,
сближающие их черты? Л. В. Черепнин, изучая различные кате-
гории феодального крестьянства XV в., называет в качестве од-
ного из важнейших признаков, выделяющих старожильцев из
общей массы земледельцев, хозяйственную связь «крестья-
нина с земельным наделом..., с землей, заселенной, об-
житой, возделанной крестьянским трудом...»57. Можно ли гово-
рить о такой же хозяйственной связи холопа со «своим наделом»
или холоп по капризу своего господина легко передвигался с од-
ной пашни на другую, оставаясь на ней всегда «временным го-
стем», для которого важно было лишь прокормиться какой-то
срок с данного участка? Если бы удалось установить наличие
крепкой хозяйственной связи между холопом и обрабатываемым
им участком пашни, то отпало бы мнение о том, что рядовая
масса холопов в XVI в. всегда обрабатывала землю не на себя,
а на своего господина, т. е. их участки земли фактически не явля-
лись наделами, а составляли как бы часть барской запашки.
5‘ НПК, т. VI, стр. 209—210, 607.
65 Там же, стр. 213, 610.
S6 Наличие у холопов наделов подтверждается также методами математиче-
ского анализа (Е. И. Колычева. Опыт применения корреляционного ана-
лиза для решения некоторых спорных вопросов истории холопства. — «Исто-
рия СССР», 1969, № 4, стр. 140—143).
S7 Л. В. Черепнин. Указ, соч., стр. 216.
109
Еще В. О. Ключевский выдвинул тезис о «прирастании» холо-
пов к своим наделам, при этом он ссылался на единичный доку-
мент, фиксирующий передачу Зворыкиным монастырю половины
села с деловыми людьми58. Однако текст купчей грамоты состав-
лен так, что у исследователя нет полной уверенности, действи-
тельно ли деловые холопы вместе со своими участками перешли
во владение монастыря, или они были выведены вместе с че-
лядью в другое имение59. Поэтому ввиду слабости источниковед-
ческой базы тезис о прикреплении холопов к своим наделам не
получил признания в исторической литературе и считается по-
прежнему недоказанным.
В настоящей работе впервые собран обширный материал, ха-
рактеризующий процесс прирастания рядовой массы холопов к
своим наделам.
В писцовой книге Торопецкого уезда 1540 г. упоминается су-
ществовавшее ранее поместье Василия Черного, к моменту опи-
сания разделенное между несколькими служилыми людьми. Од-
нако холопы, некогда посаженные на пашню Василием Черным,
не покидают своих наделов, а вместе с землей переходят к но-
вым владельцам, хотя и продолжают считаться рабами преж-
него господина. Так, за Злобой Чеглоковым числится деревня
Иринина, некогда принадлежавшая Василию Черному, а в ней
«во дв. Васильев чел. Глазко, во дв. Яковлев чел. Ортемко, паш-
ни в поле 10 чети, сена 25 [копен]». Рядом расположена «дрв.
Ратное Онфилошевская: во дв. Яковлев чел. Поздяк, пашни в
поле 9 чети, сена 20 копен». В части поместья Василия Черного,
перешедшего к Василию Белому, живет «Васильевской чел.
Щур»60. Возможно, это также бывший холоп Василия Черного.
С таким же явлением мы сталкиваемся при изучении насе-
ления поместья С. В. Голенищева, где в деревне над Обидлем-
озером проживает чужой холоп, «Васильевский чел. Митка Саб-
лин, пашни в поле 2 чети, сена 10 копен»61.
Вышеприведенные факты не исключение. В том же Торопец-
ком уезде поменялись своими поместьями И. И. Зеленый и
А. А. Чихачев. После обмена:
А. А. Лихачеву принадлежало | И. И. Зеленому принадлежало
1) Его старое поместье 1) Поместье его брата Василия.
2) Вымеленное поместье Ивана Зеле- 2) Часть старого поместья Афанасия
кого. Чнхачева.
68 В. О. Ключевский. Указ, соч., стр. 371—372.
69 ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 563—572.
60 «Торопецкая книга 1540 г.» — АЕ за 1963 г., стр. 340, 342. Яков, по всей ве-
роятности, был сыном Василия Черного.
61 Там же, стр. 332.
ПО
При этом к Афанасию Чихачеву вместе с землей, принадле-
жавшей ранее Ивану Зеленому, попали и холопы, посаженные
на эту землю: «Сц. Белково... во дв. Иванов человек Гриша, во
дв. Иванов же человек Федько», да 4 двора крестьян; «пашни в
поле 49 чети, сена 190 копен», «дрв. Ивашка Степанова... во
дв. Иванов человек Ошюрок, во дв. Софьян Максимов, пашни в
поле 8 чети, сена 25 копен». Такая же картина наблюдается и
в поместье Ивана Зеленого. В деревне, полученной от Афанасия
Чихачева, продолжает жить «Офонасьев чел. Непеня, пашни
в поле 5 чети, сена 20 копен». В бывшем поместье его брата Ва-
силия живет «Васильевский чел. Иванко Сипа». За ним и за кре-
стьянами числится 70 четей пашни. А в рядом расположенной
деревне продолжает обрабатывать землю «Васильевский
чел. Ондрейко, пашни в иоле 4 чети, сена 8 копен»62.
При подведении итогов описания писцы часто включали этих
«чужих» холопов в общее число крестьян, числившихся за дан-
ным помещиком. Так они поступили при подведении итогов в
имении Афанасия Чихачева. Тот же прием использован в ито-
говой записи по поместью И. Г. Чмутова: «И всего за Иваном
сельцо да 14 деревень... а людей в них Ивановых 4 чел., а кре-
стьян в них 56 чел...»63. Действительно, в имении Чмутова живет
четыре его холопа, но из текста явствует, что на его же земле,
вымененной им у П. И. Кафтырева, находятся дворы трех хо-
лопов, «крепких» старому владельцу: «В Ызорех... во дв. Петров
чел. Филька, во дв. Ортемка Иванов... пашни в поле 9 чети, се-
на 25 копен», «Дрв. Изорн... во дв. Петров чел. Гриша, пашни
в поле 12 чети, сена 15 копен. Дрв. Плоское... во дв. Петров чел.
Митка Пупов, пашни в поле 4 чети, сена 20 копен». Всех их пис-
цы включили в общее число крестьян, числящихся за И. Г. Чму-
товым. Показательно, что с земли, принадлежавшей ранее
П. И. Кафтыреву, ушел всего один холоп: «Дрв. Перемилово, что
было Петрово усадибищо, а в нем двор Петров да двор Волков
Петрова человека, а крестьян во дв. Блазн...». Скорее всего Волк
был приказчиком и после совершенного обмена последовал за
своими господами. Все остальные «люди» П. И. Кафтырева, не
принадлежавшие к административно-хозяйственной верхушке,
настолько хозяйственно «приросли» к своим наделам, что наря-
ду с крестьянами попали к новому владельцу, хотя юридически
продолжали считаться рабами прежнего господина. И второй
момент: если при обмене поместья между Иваном Зеленым и
Афанасием Чихачевым каждый из них вместе с землей получил
одинаковое количество «чужих» холопов и, таким образом, рав-
новесие не было нарушено, то в данном случае И. Г. Чмутов,
по существу, эксплуатируя труд трех холопов Кафтырева, пере-
62 Там же, стр. 354, 356.
63 Там же, стр. 327.
111
дает последнему землю, заселенную только крестьянами64. Воз-
можно. с экономической точки зрения феодалу было безразлично,
кто сидел на его земле: крестьянин или посаженный на надел хо-
лоп. Примером могут служить братья Федор и Иван Бесскунни-
ковы, променявшие часть своего поместья Никите Бесскуннико-
ву, после чего у них осталось всего две холопьи семьи, в то время
как на земле, перешедшей Никите Бесскунникову, продолжали
жить еще не менее трех семей их холопов65. В обмен братья по-
лучили землю, заселенную только крестьянами.
Процесс слияния рабов, сидящих на наделе, с крестьянами
великолепно прослеживается на судьбе холопов князя А. Г. Ан-
бальского, который променял свое поместье в Торопецком уезде
Семену Кокареву. После смерти последнего земля была переда-
на детям Бориса Чеглокова, т. е. попала уже в третьи руки, и
тем не менее в описании поместья Бориса Чеглокова читаем:
«Село..., а в нем двор князь Олександровъской да в селе ж княж
Олександровы люди: во дв. Степанко, во дв. Чюбар, во дв. Федь-
ко Кривой, во дв. Куземка, пашни в поле 64 чети, сена 270 копен.
Дрв. Заполек Бели: во дв. княжие люди Савка да Сидорко да
вдова Анюшка, пашни в поле 10 чети, сена 40 копен. Дрв. Корни-
ловская Ивашка Федотова, а живут в ней княжие люди: во дв.
Малышко да Санька, пашни в поле 7 чети, сена 59 копен»66.
9 холопьих семей фактически попали уже к третьему владельцу,
продолжая крепко держаться за свои наделы. Связь их с князем
А. Г. Анбальским, если даже они и не были отпущены на свобо-
ду, существовала чисто условно. Данный отрывок представляет
чрезвычайный интерес еще и потому, что перед нами население
двух, так называемых «челядинных», дворов, когда в них живут
по две-три холопьи семьи. Как мы видим, все они еще при кня-
зе Анбальском настолько «срослись» со своими наделами, что
остались на старом месте, несмотря на появление новых владель-
цев земли. Они продолжают жить на своих земельных участках,
и писцы при подведении итогов включили их в общее число кре-
стьян, числившихся за Чеглоковыми.
Схожую картину, правда в меньшем объеме, мы наблюдаем
и в Шелонской пятине. В писцовой книге 1539 г. упоминаются
владения шести братьев Огаревых. К старому поместью им да-
ны в придачу бывшие земли Назара Огарева, в том числе
«Д. Стойкова: дв. человек Назаровский Игул Тумашов немчин,
пашни в одном поле пол-4 коробьи... сена 40 копен, обжа». Да им
же приданы починки, принадлежавшие ранее Семену Всеслави-
ну, среди которых встречаем «поч. Нивки: дв. Семенов человек
Кипр, пашни в одном поле пол-коробьи... сена 10 копен. Поч. Фе-
64 ЛЕ за 1963 г., стр. 321.
65 Там же, стр. 349, 352.
66 Там же, стр. 336.
112
досьино: дв. Семенов человек Юшко, пашни в одном поле 2 ко-
робьи... сена 15 копен»67. Из писцовой книги явствует, что в мо-
мент описания Семен Всеславин был жив и имел неподалеку соб-
ственное поместье68, и тем не менее хозяйственная связь его хо-
лопов со «своей» пашней была настолько велика, что они не по-
кинули землю при переходе ее к другому владельцу. При этом
ясно, что речь идет в первую очередь о рядовых холопах, так как
доверенные слуги по роду своих занятий (административно-хо-
зяйственные функции) должны были проживать именно в име-
ниях своего господина.
В поместье С. И. Картмазова находился «поч, Раково, что по-
ставил его Максак Унковский на лесу ново после писма: дв.
Максаков человек Драч, пашни в одном поле 4 коробьи... сена 15
копен, пол-обжи»69. Максак Унковский в эти годы, как и в по-
следующие, был жив и имел собственное поместье на Новгород-
ской земле70.
Помещику В. С. Назимову с сыном «дано в обмену... против
их старых пяти обеж, что они отошли от них верст с полутора-
ста», деревни и починки Бориса Терпигорева. В том числе
«д. Выдрица: дв. Борисовский человек Терпигорева Давыдко, дв.
Исачко Демидов, пашни в одном поле 12 коробей, а в дву по
тому ж, сена 50 копен, 2 обжи»71. В имении В. И. Колосова, что
соседствовало с землями Невеи Мякинина, была «д. Подгопье:
дв. Невеин человек Софонка, пашни в одном поле 4 коробьи...
пол-обжи»72. М. М. Палицыну принадлежало 13 дворов. В И жи-
ли крестьяне, одни двор был занят его холопом, а еще в одном
проживал «Юрьев человек Звягина, пашни в одном поле 6 ко-
робей... пол-3 обжи»73. А. И. Бутурлину в 1539 г. было «отделе-
но... деревни Григорьевские Картмазова, а даны были на три го-
ды Офимье Григорьевские жене Картмазова на прожиток». Сре-
ди зависимого населения, попавшего с землей к А. И. Бутурлину,
числился «дв. Офимьин человек Щоголь». Однако в 1552 г. Офи-
мье Картмазовой удалось добиться возвращения отобранных де-
ревень 74.
Все вышеприведенные примеры перехода холопов с землей к
другим феодалам были возможны лишь при такой ситуации, ког-
да холоп обрабатывал «свой» надел и настолько «прирастал» к
нему, что фактически сливался в экономическом положении с ок-
67 НПК, т. IV. стр. 251—252.
65 Там же, стр. 262—263.
63 Там же, стр. 444.
70 Там же, стр. 321; т. V. стр. 578, 583, 592.
71 Там же, т. IV, стр. 484.
72 Там же, стр. 347. Описание поместья Невеи Мякинина дано на стр. 343 —
346.
71 Там же, стр. 261.
74 Там же, стр. 412, 529—530.
113
ружавшим его крестьянским населением. Холоповладелец, по-
видимому, предпочитал временно расстаться с холопом, чем
«срывать» его с надела и тем самым обременять себя лишними
расходами по его содержанию в течение тех лет, которые пойдут
на расчистку леса и устройство новой пашни.
За полученный надел холоп и его семья несли службу в поль-
зу господина. Они могли выполнять многочисленные обязанности
по дому, работать на барской запашке, исполнять функции мель-
ника, чеботника, дьяка и т. д. Поземельные отношения между
холопом и его господином правительством не регламентирова-
лись. Землевладелец, будучи собственником холопов, сам уста-
навливал круг обязанностей «крепостных» людей. Возможно, что
некоторые из них, помимо работы, должны были выплачивать и
определенный «доход» (денежный, натуральный) своему госпо-
дину. В пользу этого как будто свидетельствуют следующие
« MSB ’ЧВУ *
факты:
1) При обмене поместьями, как мы уже видели, бывало, что
помещик за землю, заселенную только крестьянами, получал
участок, где проживали как крестьяне, так и «чужие» холопы.
По-видимому, это было возможно только в том случае, если хо-
лопы, как и крестьяне, платили со своих наделов какую-то часть
«дохода».
2) В грамотах великих и удельных князей встречаются упо-
минания о деревнях с купленными оброчниками, бобровникамп,
бортниками75. Уже по роду их занятий можно предположить,
что они были обязаны выплачивать господину «доход» в виде
оброка.
Таким образом, к 40-м годам XVI в. значительная часть «ря-
довых» холопов, живущих в отдельных дворах поместья, имела
«собственные» земельные наделы. Это стало настолько привыч-
ным и обыденным явлением, что писцы, сталкиваясь с исключе-
ниями из этого правила, отмечали: «человек его... без пашни», «в
дворах людцких без пашни».
Хозяйственная связь холопа с землей оказывалась в ряде слу-
чаев сильнее и прочнее личной связи с господином, зафиксиро-
ванной полной или докладной «крепостью». В результате этого
при переходе поместья к новому владельцу холопы не покидали
земли, а вместе со своими наделами попадали в другие руки. Ду-
мается, что впоследствии они получали свободу от бывшего их
господина.
Земля начинает приобретать все большее значение в старом
институте рабства: зависимость «по крепости» сменялась зави-
симостью «по земле» и «по крепости». Холоповладельцу стано-
вится экономически невыгодным отрывать холопа от пашни, да-
же если она переходит к другому феодалу. Он не протестует,
75 ДДГ, № 1, 4, 12, 17, 21.
114
если в обмен получает поместье, заселенное только крестьянами
Возможно, что в том и в другом случае размер феодальной
ренты, получаемой им с населения имения, и способы эксплуата-
ции почти не меняются. Писцы при подведении итогов часто
включают холопов в общее число крестьян, числящихся за фео-
далом. В сознании современников реальное различие между
крестьянами и земледельческими холопами начинает стираться.
Конечно, процесс слияния пашенных холопов с крестьянами
нельзя представлять упрощенно в виде какого-то поступатель-
ного, непрерывно нарастающего, всеобъемлющего движения.
В разных районах у разных землевладельцев он мог протекать
совершенно по-иному. Кроме того, на смену холопам, оконча-
тельно слившимся с крестьянством как экономически, так и юри-
дически (вольноотпущенники), появлялись новые слои холопов
(за счет естественного прироста старинных рабов или недавних
закабалений), которые вновь сажались на надел и которые опять
должны были пройти весь путь от личной зависимости «по кре-
( пости» к зависимости «по земле» и «по крепости».
Однако ряд ученых вообще отрицает возможность слияния
земледельческих холопов с крестьянством. В качестве возраже-
ния обычно выдвигаются два аргумента:
1) Холопы не имели собственных орудий производства и об-
рабатывали свой надел господским инвентарем.
2) Холопы не несли государева тягла.
Остановимся на первом возражении, которое наиболее четко
'сформулировано Р. Г. Скрынниковым. Возражая Б. Д. Грекову,
считавшему, что «сажание холопов на пашню» вело к фактиче-
скому превращению их в крепостных крестьян, Р. Г. Скрынников
приводит данные об отсутствии у холопов собственных орудий
производства. «Орудия труда, применявшиеся страдным холо-
пом, не были его собственностью. Все это не позволяет нам отож-
дествить посаженного на надел страдника с крепостным крестья-
нином»76. Кстати, и сам Б. Д. Греков в одной из своих работ пи-
сал, что «холоп отличается от крестьянина тем, что у холопа нет
своих средств производства, а у крестьянина они есть»77. Дейст-
вительно, в источниках мы находим многочисленные свидетель-
ства о том, что скот, как и другие вещи, находящиеся в пользова-
нии холопов, являются собственностью феодала. В 1594/95 г.
нижегородский помещик Иван Голова Соловцов дает холопам
пашни «по 3 десятины в поле да по 2 лошади, да по корове, да
по 3 овцы — тем им кормитца и одеваться и обуваться»78. В ду-
ховной 1547—1565 гг. князя Ю. А. Оболенского читаем: «А что
78 Р. Г. Скрынников. Указ, соч., стр. 16, 23.
77 Б. Д. Греков. Краткий очерк истории русского крестьянства. М., 1958,
стр. 162.
78 ГИМ, ф. Материалы к истории землевладения помещичьего хозяйства, д. 3.
115
у тех у всех людей моих их собины, моего жалованья: коней и
платья и доспеху и всякие рухляди..., и то все моим людем у кого
что есть моего жалованья»79. «А что у меня людей деловых и
у них коровы и овцы им даны на ообину, и у них коров и овец
не замати»,—писал в 1599 г. Иван Киндырев. Подобное же рас-
поряжение находим и в завещании 1564/65 г. княгини Авдотьи
Шемяки-Пронской: «А у которых моих людей на имени лошади
моего данья и у деловых людей лошади и всякая животина, и то-
го у них не замати»80. Во всех вышеприведенных выписках заве-
щатели оставляют «жалованный» скот в руках холопов. Но нам
известны и другие грамоты, в которых феодалы требуют после
своей смерти отобрать скот, находившийся в пользовании холо-
пов. Так, в 1562/63 г. Андрей Тушин распорядился часть скота
деловых людей продать, часть оставить им: «А что у моих дело-
вых людей животины, и приказщики мои у них не емлют», «...и
что у которых у моих людей деловых оброчные животины и при-
казщики мои... то все продадут»81.
Уже этот отрывок из духовной грамоты позволяет предполо-
жить, что у деловых людей, помимо скота, полученного от земле-
владельца для несения оброка, барщины и впоследствии отбира-
емого, могла быть и своя собственная «животина». В самом деле,
трудно предположить, чтобы те же холопы Петра Кафтырева
(о которых говорилось выше), попав вместе с землей к помещи-
ку И. Г. Чмутову, целиком зависели от желания Петра Кафтыре-
ва, дать ли им лошадь, плуг, соху, обеспечить ли их семенами
и т. д. Тем более это относится к «людям» князя А. Г. Анбаль-
ского, который, судя по всему, полностью ликвидировал свое хо-
зяйство в Торопецком уезде и переселился в Новгород. Процесс
«прирастания» холопа к своему наделу вообще невозможен без
известной хозяйственной самостоятельности земледельца.
В источниках имеются и прямые указания на наличие у холо-
пов собственного скота. Например, князь М. В. Горбатый в своем
завещании 1535 г. делает следующее распоряжение относительно
имущества своих слуг: «Гвоздю... мерин его ему назад, да Чюди-
ну конь игрень лицом..., да Фоме Ошуркову за конь дадут конь
же каков пригоже»82. Холоп мог приобрести скот на собственные
деньги или обладать лошадьми, имевшимися у него еще до по-
ступления в рабство. Так, в духовной 1533—1538 гг. читаем: «Да
пожаловати моево человека Дениса дати ему конь в 2 рубля да
Слепому есми дал конь чал лыс полонской, что привели из слобо-
ды, да его купли конь бур...»83. Правда, нам неизвестно, были ли
79 АФЗХ, т. II, № 207.
80 ГБЛ, АТСЛ, № 423; АГР, стр. 224—226.
81 ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 99—102.
82 «Владимирский сборник». М., 1857, стр. 128—130.
83 Лихачев. Сборник актов, № 2.
116
вышеназванные слуги земледельцами или принадлежали к адми-
нистративно-хозяйственной верхушке. Для нас важен в данном
случае тот факт, что в начале XVI в. холопы могли иметь собст-
венный скот и орудия производства.
Теперь рассмотрим положение самого крепостного крестьяни-
на, которое служит для исследователей своеобразным эталоном
при решении вопроса, является ли хозяйство земледельческого
холопа крестьянским хозяйством. Обратимся к крестьянину-ново-
порядчику XVII в. Мы не случайно останавливаемся именно на
этом столетии. Дело не только в том, что положение крестьян
XVII в. изучено лучше. Наш выбор обусловлен главным образом
тем, что XVII век—как раз тот период, относительно которого
вряд ли кто-нибудь будет возражать, что в документах того вре-
мени речь идет именно о крепостном крестьянине.
Новопорядчик, рядившийся в крестьянство к какому-либо
землевладельцу, как правило, получал на обзаведение хозяйст-
вом ссуду — подмогу, которая состояла обычно из денег, хлеба,
скота и т. д. М. А. Дьяконов, посвятивший специальный очерк
крестьянам-новопорядчикам, собрал богатый материал о ссуде,
которую получал поряжавшийся в крестьянство. Так, в 1646 г.
Фома Карпов взял подмоги у новгородского помещика Тихона
Бровцына «лошадь, да корову, да свинью, да две овцы, да хлеба
ржи и овса пять четвертей... а тое подмогу заплатить всю спол-
на». В 1649 г. порядчик Абрам Петров получил от своего буду-
щего владельца «кобылу в полчетверта рубли для пашни в под-
могу» да «ярового хлеба на семена». В грамоте 1632 г. на Верхо-
' турье сказано, что с 1624 по 1631 г. посажено в крестьянство из
вольных гулящих людей 217 человек, им дана ссуда «для их
бедности, на лошадиную покупку 704 рубли». В 1650 г. за новго-
родского помещика Григория Мещерского поселился в кресть-
янство Яков Овдокимов, а подмоги взял «лошадь в 5 рублев,
да две коровы ценою в три рубля, да две свиней, да в земле сея-
ной ржи». Весь этот скот, семена, деньги, выданные в качестве
подмоги, считались собственностью феодала, и в случае отпуска
крестьянина на волю его владелец мог потребовать возмещения
ссуды. В 1637 г. Никита Чашников отпустил своего крестьянина
Сенку в монастырь: «А что... было моей ссуды: лошадь да коро-
ва, коса да топор да соха, и ту свою ссуду я Микита у Сенки взял
все сполна». От 1690 г. сохранилась отпускная на крепостного
крестьянина Ивана Мартемьянова. В ней говорится: «А которая
ссуда дана была ему Ивашку для поселения: денги и скот и хлеб
и всякой деревянной завод и тое ссуду... у него Ивашки взял все
сполна и порядную его Ивашкову крестьянскую запись ему
Ивашку выдал»84.
84 М. А. Дьяконов. Очерки из истории сельского населения в Московском
государстве. СПб., 1898, стр. 111—114, 121.
117
Таким образом, крепостной крестьянин XVII в., так же как
и холоп XVI в., не являлся юридически собственником «пожа-
лованной» ему «животины». Мало того, московское правитель-
ство, очевидно, считая, что в основе развития крестьянского хо-
зяйства всегда лежат средства землевладельца, смотрело даже
на личное крестьянское имущество как на собственность феода-
ла и в случае задолженности последнего приказывало долги
«править на людех их и на крестьянех» (1628 г.) 85. И тем не ме-
нее никто из исследователей не склонен вычеркивать новопоряд-
чиков из класса крестьянства на том лишь основании, что для
обработки пашни они пользовались господским инвентарем
и часто засевали ее господскими семенами.
Ссуда крестьянину деньгами, хлебом для ведения им собст-
венного хозяйства широко практиковалась и в XVI в.86 Так, в
50-х годах XVI в. 70% всех крестьян Кирилло-Белозерского
монастыря производили сев монастырскими семенами87. Инте-
ресны наблюдения В. М. Панеяха, который 1на основании изуче-
ния документов Спасо-Прилуцкого монастыря пришел к выводу,
что для оформления крестьянского поряда часто использовался
формуляр служилой грамоты, всегда предусматривающей выда-
чу рядившемуся определенной денежной ссуды88. О факте задол-
женности крестьян своему сеньору говорится в ряде духовных
грамот XVI в. Так, С. И. Кемский распорядился в 1550 г. «живот
дворской и в клетех» и «па крестьян кабалы денежные и хлеб-
ные» передать в монастырь. Фактически в монастырь передава-
лись крестьяне, которые не могли уйти, не погасив своего долга.
О кабалах крестьянских упоминает в своем завещании 1569/70 г.
С. В. Степанов89.
Весьма знаменательным, на наш взгляд, признаком является
то, что некоторые землевладельцы, говоря о денежных и хлеб-
ных ссудах, упоминают как крестьян, так и холопов, тем самым
невольно подчеркивая схожесть их экономического положения.
«А что у меня ржи взаймех на крестьянах и на моих людях, и
тое ржи после моего живота не имати из займов ни на ком»,—
писал в 1558/59 г. Д. Г. Плещеев90. Противоположное распоря-
жение отдал А. И. Стародубский (1556/57 г.): «Взяти во Льялове
85 М. А. Дьяконов. Указ, соч., стр. 125—126.
86 AIO, № 178, 182.
87 Л. С. Прокофьева. «Хлебный бюджет» крестьянского хозяйства Белозер-
ского края в середине XVI в. — «Крестьянство и классовая борьба в фео-
дальной России. Сборник статей памяти И. И. Смирнова». Л., 1967, стр 1)1 —
104.
88 В. М. П а н е я х. К вопросу о так называемых деревенских служилых каба-
лах Спасо-Прилуцкого монастыря. — «Проблемы источниковедения», т. V. М..
1956, стр. 210—230.
83 ГПБ, А 1/16, л. 920; АФЗХ, ч. II, № 352.
90 АФЗХ, ч. II, № 274.
118
и в Стародубе на своих крестьянех ,и на своих людях прямых
своих денег и хлеба по кабалам»91.
В работах В. И. Ленина также можно найти указания на то,
что феодально зависимый крестьянин не обладал в ряде случаев
экономической самостоятельностью, не имел собственных
средств производства: «...При крепостном праве средства произ-
водства давались производителю помещиком...»92. Основное со-
держание производственных отношений в дореформенном кре-
постническом хозяйстве таково: «...Помещик давал крестьянину
землю, лес для постройки, вообще средства производства (иног-
да и прямо жизненные средства) для каждого отдельного двора,
и, предоставляя крестьянину самому добывать себе пропитание,
заставлял все прибавочное время работать на себя, на барщи-
не. ...О „самостоятельности” крестьянина при этой системе не
может быть и речи»93. В капитальном труде «Развитие капита-
лизма в России» Ленин опять отмечает, что крестьяне получают
от помещика средства производства: землю, лес, скот и т. д.94
Обложение тяглом холопьих наделов
Остановимся теперь на проблеме отношения холопов к государ-
ственному тяглу. Долгое время по данному вопросу как в до-
революционной, так и советской историографии царило дружное
единогласие: класс холопов «отличался от других состояний
тем, что люди, к нему принадлежавшие, находясь в личной кре-
постной зависимости... не несли на себе никаких государствен-
ных тягостей»95. Лишь введение Петром I подушной подати
уравняло холопов с крестьянами. Эту же мысль неоднократно
высказывал М. А. Дьяконов с той только разницей, что факт
привлечения холопов к несению государственных повинностей
он приурочивал к XVII в., связывая этот процесс с указами
2—5 сентября 1679 г.96 С ним полностью солидаризируется
П. Н. Милюков: «Привлечение задворных и деловых людей к
податям... становится несомненным только с 1678 г.»97 А. С. Лап-
по-Данилевский категорически утверждал, что «по крайней мере
в первой половине XVII века холопы были еще свободны от по-
датей, а потому и поступление в холопство было средством
91 ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, л. 1159 об.
92 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 473.
93 Там же, стр. 516.
94 См. В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 3, стр. 183.
95 В. О. Ключевский. Указ, соч., стр. 336.
96 М. А. Дьяконов. Указ, соч., стр. 137.
97 П. Н. М и л ю к о в. Спорные вопросы финансовой истории Московского го-
сударства. СПб., 1892, стр. 87.
119
«отбывать тягла»98. Словом, факт освобождения холопов от
государева тягла вплоть до второй половины XVII в. не вызы-
вал сомнений у дореволюционных историков.
Однако несколько позже Н. А. Рожков и М. А. Дьяконов
предприняли попытку передвинуть момент начала обложения
холопов тяглом с конца XVII на конец XVI в., когда «людская
пашня, которую холопы пахали на себя, а не на помещика,
включалась в оклад наравне с крестьянскою пахотой»99. Еще
дальше пошел Д. Я. Самоквасов, указавший, что «на задворных
холопах, сидевших на пашне, как и на крестьянах, лежала обя-
занность ежегодной уплаты великокняжеской дани, определен-
ной для Новгородской земли в 1478 году»100. Но высказанные
скороговоркой, не подкрепленные достаточной источниковедче-
ской базой, оба эти положения прошли незамеченными в истори-
ческой литературе.
В советской историографии вновь фигурирует тезис об осво-
бождении холопов от государственных податей. Он становится
краеугольным камнем, положенным В. Гейманом в основу клас-
сификации крестьянской порядной и служилой кабалы XVI в.101
Б. Д. Греков также присоединялся к мнению о том, что холоп
«государева тягла не тянет»102. Еще более категорично выска-
зался С. Б. Веселовский: «Несомненно, что полные холопы обло-
жению не подлежали» 103. А. И. Яковлев подчеркивал, что пере-
ход свободного человека в холопы был «очень осязательной для
финансовых интересов власти утечкой платежных сил» ’°4. Эту
же мысль, только в несколько иной форме, повторил и А. Г. По-
ляк: «Холопство было... невыгодно... для государственной власти,
поскольку холоп не подлежал обложению государственным на-
логом (тяглом)»’°5. В. М. Панеях, анализируя спасо-прилуцкие
кабалы, также исходил из положения об освобождении холопов
от государственных повинностей 106. По его мнению, лишь в кон-
98 А. С. Л а п п о - Д а нил е в с к и й, Организация прямого обложения в Мос-
ковском государстве со времен Смуты до эпохи Преобразований. СПб., 1890,
стр. 147.
99 М. А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя древ-
ней Руси. М.—Л., 1926, стр. 311; Н. А. Рожков. Указ, соч., стр. 267.
100 Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный материал, т II. М., 1909, стр. 87.
101 В. Ге й м а н. Несколько новых документов, касающихся истории сельского
населения Московского государства XVI в.— «Сборник Российской Публич-
ной библиотеки. Материалы и исследования», т. II. Пг., 1924, стр. 284.
102 Б. Д. Г р е ко в. Крестьяне на Руси, кн. II. М., 1954, стр. 125.
103 С. Б. Веселовский. Село и деревня в Северо-Восточной Русн XIV—
XVI вв. М,—Л., 1936, стр. 49.
104 А. И. Яковлев. Холопство н холопы в Московском государстве XVII в.
М.—Л., 1943, стр. 34.
105 А. Г. Поляк. Комментарий к Судебнику 1497 г.—ПРП, вып. III,
стр. 411.
106 В. М. Панеях. К вопросу о так называемых деревенских служилых каба-
лах Спасо-Прилуцкого монастыря. — «Проблемы источниковедения», т. V.
Стр. 210—230.
120
це XVI в. холопья пашня наряду с крестьянской подвергалась
налоговому обложению‘°7. Таким образом, теория освобожде-
ния холопства от государственных податей в конце XV — первой
половине XVI в. не имеет противников в советской историогра-
фии. Лишь в последнее время Ю. Г. Алексеев предпринял роб-
кую попытку поставить под сомнение этот прочно укоренивший-
ся тезис. Изучая писцовые описания 1491/92 и 1519 гг. по Пе
реяславскому уезду, он подметил, что «холопьи дворы сосчитаны
в них вместе с крестьянскими». «Создается впечатление,— с
осторожностью продолжает он,—что с точки зрения писцов,
т. е. тягла, существенной разницы между крестьянскими и хо-
лопьими дворами не было» 107 108, однако от окончательного вывода
Ю. Г. Алексеев уклонился.
Тезис об освобождении холопьих наделов от государственных
податей так долго представлялся аксиомой, не требующей до-
казательств, что его сторонники очень редко прибегали к ссыл-
кам на источники. А между тем при внимательном рассмотре-
нии выясняется, что таких источников нет. Исследователи обыч-
но оперируют тремя аргументами, относящимися к XIV—XV вв.
В 1477 г. Иван III дает на владения Костромского Благовещен-
ского монастыря грамоту, где имеются следующие слова: «... и
что их людей купленых полных, и не надобе им моа дань» 109.
Однако в контексте данная выдержка имеет иное звучание.
Приведем грамоту полностью. «Се яз, князь великий Иван Ва-
сильевич, отца своего для Геронтиа митрополита всеа Руси, по-
жаловал есмь людей монастырских Благовещенья святыа бого-
родици в Галиче и что церковь Покрова святыа богородици, и
что их людей купленых полных. И не надобе им моа дань, ни
тамга, ни осмьничее, ни мыт, ни костки, ни гостиное, ни явка,
ни весчее, ни писчая белка, ни поголовная, ни подвода, ни алты-
новщина, ни посошное, ни к городу не тянут, ни иная никоторая
пошлина. А наместници мои галичские и их тиуны не судят их,
опричь душегубства, ни всылают ни по что. А праведшики и до-
водшики поборов своих на них не берут. А ведает их и судит
тот, кому отец мой митрополит всеа Руси прикажет. А через сю
мою грамоту хто их чпм изьобидит или что на них возьмет, быти
ему от меня, от великого князя, в казни. А дана грамота лета
6985 генваря в 20 день»110. Перед нами обычная жалованная
тарханно-несудимая грамота. Известно много других грамот та-
кого же типа, где речь идет о землях, заселенных крестьянами,
половниками, горожанами, и тем не менее они также освобож-
даются от дани и других пошлин: «Не надобе тем людей ста-
107 В. М. Панеях. Кабальное холопство на Русн в XVI в., стр. 63—65.
108 Ю. Г. Алексеев. Указ, соч., стр. 124—125.
109 Л. В. Черепнин. Указ, соч., стр. 220.
110 АФЗХ, ч. I, Я» 252.
121
рожильцем п пришлым моа, великого князя, дань, ни ям, ни
подвода, ни писчаа белка, ни мыт, ни тамга, ни восмьничее...»
(1474 г.); «пожаловал есмь его езовников и половников мона-
стырских череповских. Не надобе им моа дань, ни города дела-
ти, ни тесу тесати, ни иные никоторые пошлины» (1448—
1461 гг,); «тем митрополичим Христианом с тех митрополичих
сел и деревень не надобе им моя дань, ни иная никоторая пош-
лина» (1473—1486 гг.) 1И. Следовательно, жалованная грамота
1477 г. ни в коей мере не свидетельствует о постоянном исклю-
чении холопов из числа тяглецов. Скорее наоборот, она является
доказательством того, что во второй половине XV в. какая-то
часть полных холопов облагалась данью и другими пошлинами
в пользу великого князя. Иначе трудно понять назначение гра-
моты 1477 г.: ведь если бы холопы всегда освобождались от
несения тягла, то необходимость в специальной тарханной гра-
моте на земли, заселенные «полными людьми», отпала бы.
Перейдем ко второму аргументу112. В новгородской грамоте
1448—1461 гг. «на черный бор», определяющей условия взима-
ния дани, говорится: «а кто будет одерноватый, емлет месячину,
на том не взяти»113. В источнике совершенно четко определено,
что данное распоряжение касается не всех холопов, а
только сидящих на месячине, т. е. не имеющих «своих»
наделов. Вполне понятно, что холоп, лишенный земли (как,
впрочем, и крестьянин), не мог тянуть тягла. Следовательно,
данный отрывок ни в коей мере не может служить подтвержде-
нием теории, согласно которой холоп, сидящий на наделе, не
платил государевой дани.
Рассмотрим третий довод в пользу освобождения холопов
от тягла 114. В докоичаниях московских великих князей с Тверью
фигурирует следующая фраза: «А на полных холопех дани не
имати, на которых ключники целуют». Впервые это положение
встречается в договоре 1375 г., затем повторяется в 1396, 1456,
1462 гг. Последний раз оно упомянуто в докончании 1484/85 г.115
Речь идет о служилых людях («а кто служит нам или то-
бе») и холопах, которые в силу каких-либо обстоятельств
живут на территории соседних княжеств. Первые обязаны
платить дань по месту жительства, вторые от платежа
освобождались. Прежде всего необходимо подчеркнуть следую-
щее обстоятельство: положение о неуплате холопами да-
Ш АФЗХ, ч. 1, № 251, 278, 284.
112 Л. В. Данилова. Очерки по истории землевладения и хозяйства в Нов-
городской земле в XIV—XV вв. М., 1955, стр. 76.
113 ГВНП, № 21.
114 А. Д. Горский. Очерки экономического положения крестьян Северо-
Восточной Руси XIV—XV вв. М., 1960, стр. 192.
115 ДДГ, № 9, стр. 28; № 15, стр. 42; № 59, стр. 189, 191; № 63, стр. 204—205;
№ 79, стр. 299—300.
122
ни восходит к XIV в. (ранее 1375 г.) и, следовательно, в первую
очередь отражает отношения, характерные именно для того вре-
мени. Показательно, что во всех докончаниях с другими князья-
ми, возникших позже 1375 г., данная формула отсутствует. В до-
говорах XV в. между Тверью и Москвой она сохраняла свою
силу на основании ранее достигнутого обоюдного соглашения,
ставшего уже привычным, тем более что холопы, о которых шла
речь, находились в особо специфичных условиях — на террито-
рии чужого княжества. Статус, выработанный для них еще в
XIV в., мог не распространяться на обычных холопов, живших
на землях своего княжества, удела в XV в.
Обращает на себя внимание еще одно своеобразие: от уплаты
дани освобождались не все холопы, а лишь те, «на которых
ключники целуют». Из данной фразы совершенно четко следует,
что простая принадлежность к холопьему сословию еще не явля-
лась условием, освобождавшим от несения тягла, что какая-то
часть холопов должна была платить дань, иначе исчезает смысл
оговорки («на которых ключники целуют»), С нашей точки зре-
ния, здесь имелись в виду рядовые холопы, находящиеся в не-
посредственном ведении ключников и использующиеся на чер-
ной работе как в поле, так и в усадьбе. Все эти низшие катего-
рии в XIV в. «собственной» пашни не имели, жили за счет
месячины, получаемой от того же ключника, и, следовательно,
не могли платить дань с земли. В то же время холопы, принад-
лежащие к привилегированным слоям (дьяки, тиуны, ключники,
военные слуги), получали за свою службу деревни, села и от
несения тягла не освобождались. В докончании 1496 г. между
великим рязанским князем Иваном Васильевичем и рязанским
же князем Федором Васильевичем читаем: «А что мое село Пе-
реславичи в твоем уделе, а сидят в нем мои холопи Шипи-
ловы, и то село з данью и с судом и со всеми пошлинами
мое, великого князя»116.
В свете вышеназванных соображений мы можем утверждать,
что статья из московско-тверского договора об освобождении
холопов от дани опять-таки свидетельствует в пользу отсутст-
вия на Руси какого-либо единого обычая, общего установления,
согласно которому все холопы во всех случаях освобождались
от тягла.
Но даже если откинуть приведенные возражения, если до-
пустить, что в XV в. с холопов повсеместно не брали дани, то
и тогда мы будем вынуждены признать, что начиная с XVI в.
не сохранилось ни одного документа, который бы указывал на
факт освобождения холопьих наделов от тягла.
Ссылка некоторых историков на спасо-прилуцкие кабалы, су-
дя по которым кабальные люди якобы освобождались от несе-
1|в Там же, Xs 84, стр. 334, 339.
123
ния государственных повинностей П7, не имеет под собой почвы.
Уже В. М. Панеях показал, что документы подобного типа
в первую очередь имели отношение к крестьянству, оформляя
их поряд, а не к неволе кабальных холопов ”8. Однако он, как
и предшествующие авторы, исходил из тезиса, что в спасо-при-
луцких кабалах отсутствует указание на обязательство тянуть
тягло. Между тем подобное убеждение основано на простом
недоразумении. Внимательный анализ документов Спасо-При-
луцкого монастыря наталкивает на мысль о наличии в них
такого рода обязательства: новопорядчики, давая на себя ка-
балу, обязывались за ссуду «пашня пахати», «огород городити»,
«всякое дело делати», и «оброк давати по книга м». «о б-
рок по книгам платит и»1’9. Возможно, что речь шла об
оброке в пользу монастыря. Но не скрывалось ли под этой фра-
зой указание на несение тягла в пользу государства? В. Гейман
помимо служилых кабал опубликовал несколько документов,
которые по своему формуляру необычайно близки к кабале,
и тем не менее автор отнес их к разряду половничьих и кре-
стьянских порядных на основании лишь следующей клаузулы:
«земля пахати, и во дворе хоромы починивати и поля городити
и дань царя великого князя давати по книгам и из-
делье монастырское делати». В другой грамоте читаем: «паш-
ня пахати и двор ставити и поля городити и земля не заперело-
житиидань и оброки государевы по книгам пла-
ти ти...»120. Как видим, оба документа отличаются от осталь-
ных лишь более расширенной формулировкой. Если в большин-
стве актов стоит «оброк давати по книгам», то в двух последних
случаях в тексте расшифровывается, в чью пользу шел этот
«оброк по книгам». По всей вероятности, речь идет об одних
и тех же книгах, по которым взыскивалась дань в пользу ве-
ликого князя.
В XV—XVI вв. очень часто великокняжеские или царские
поборы именовались оброком. Так, А. Д. Горский писал, что
«оброк» часто обозначал строго фиксированный побор, заменяв-
ший целый ряд повинностей (в том числе и дань), шедших
в пользу великих и удельных князей 121. Сохранились жалован-
ные грамоты митрополитам, монастырям, отдельным феодалам,
в которых государственное тягло фигурирует под термином «об-
рок»: «Дают оброком с-Ылемны в мою казну... в мою дань...
11 В. Гейман. Указ, соч., стр. 284; Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси
кн. II, стр. 125, 127.
11я В. М. П а н е я х. К вопросу о так называемых деревенских служилых каба-
лах Спасо-Прилуцкого монастыря. — «Проблемы источниковедения» т V
стр. 220—221, 230. •
119 В. Гейман. Указ, соч., № 1, 5, 7, 8, 10, 11, 15—17, 19.
120 Там же, № 22, 23.
121 А. Д. Горский. Указ, соч., стр. 196—197.
124
восмь рублев», «С тех сел, и з деревень, и з дворов, и с варниц
дают за дань и за все пошлины оброком... в мою казну осмна-
цать рублев» 122, «А дают те монастырский крестьяня даньщику
моему русскому, кого яз, князь великий, пошлю в Рузу дани
брати... оброком з году на год... за дань, и за ям и за примет,
и за посошной корм и за все пошлины в мою казну по пяти
рублев и по двепацати алтын и по три деньги»123. В выписи
1519 г. на дворы митрополита читаем: «Всех дворов 18, а людей
в них 20 человек, а оброка им давати за дань велико-
му князю 15 алтын»124. В 1546/47 г. крестьяне дворцового
села обязаны были в царскую казну «оброку... давати за
дань полшести алтына, а за посошный корм четыре ал-
тына без дву денег. А за мелкий доход шестьдесят алтын
з гривною, с выти по четыре алтыны з деньгою»125. В данном
случае оброк объединил в себе все важнейшие государевы по-
дати. Имеется и очень интересное для нас упоминание, что еще
в первой половине XVI в. великокняжеский оброк собирался
в соответствии с книгами (по всей видимости, писцовыми):
«С варницы ему давати оброк мой, великого князя, и дворец-
кого и диачи пошлины по книгам»126. Следовательно, не ис-
ключена возможность, что спасо-прилуцкие кабалы содержат
в своем формуляре специальную клаузулу о взимании с ново-
порядчиков государева тягла. В пользу нашего предположе-
ния может свидетельствовать также следующее: из 21 кабалы,
опубликованной В. Гейманом и отнесенной им к особому типу,
в 11 мы не встречаем упоминаний об уплате оброка по книгам.
В трех из них (№ 12—14) говорится, что порядчики будут жить
«на монастырском дворце» и «всякое дело черное делати», т. е.
они поражались не в крестьяне, а в слуги и поэтому, не имея
земельного надела, освобождались от уплаты государева тягла.
В пяти случаях (№ 2—4, 6, 9) заимщики рядятся жить в почин-
ки, которые, вероятно, еще не были описаны в писцовых книгах
и обложены тяглом. Характерно, что кабалы, относящиеся
к этому же времени (1552—1566 гг.), но содержащие клаузулу
об уплате оброка по книгам, всегда оформляют ряд в деревни:
«пахать в их деревни на Левашове на трети», «жити в мона-
стырской деревне на Никиткине, на полуплуге». Относительно
оставшихся трех кабал (№ 18, 20, 21) сказать что-то определен-
ное труднее. Но настораживает тот факт, что все они были
оформлены на людей, уже живших в крестьянах за Спасо-При-
луцким монастырем: «Се яз, Сава Харитонов... из деревни
122 АСЭИ, т. I, № 345, 458.
123 АФЗХ, ч. И, № 133.
124 Там же, ч. I, № 23.
125 Там же, ч. II, № 198.
126 Там же, ч. I, № 270.
126
з Глобены занял... А за те мне деньги жити в деревне на Гло-
бене...», «Се яз (далее перечислены 5 имен)... все есмя Прилуц-
кого монастыря крестьяня... заняли...», «Се яз, Третьяк Кондра-
тьев сын, Сергиевского села крестьянин занял... А за те мне
деньги за рост в селе в Сергиеве жити...». Скорее всего, все
три кабалы оформляли какие-то дополнительные обязательства,
ранее не выполнявшиеся крестьянами. Специально оговаривать
в них о выплате государевого оброка не было нужды, так как
все заимщики, будучи монастырскими крестьянами, уже тянули
тягло. Подводя итоги вышесказанному, можно утверждать, что
ни один из аргументов, приводимых обычно сторонниками тезиса
об освобождении холопов от тягла в конце XV—XVI в., не вы-
держивает критики.
Перейдем теперь к изложению позитивной части исследова-
ния о взимании тягла с земледельческих холопов. Одно из
первых свидетельств относится к 1478 г. Под этим годом лето-
пись рассказывает о процедуре взимания дани с только что
присоединенных к Московскому княжеству новгородских зе-
мель: «Имати... дань с сохи по полугривне со всех волостей но-
вогородскых и на Двине и в Заволочьи на всяком, хто ни
паши землю, и на ключниках и на старостах и на
о д е р н о в а т ы х» ,27. Данный отрывок очень важен для нас,
так как здесь впервые четко сформулирован принцип, положен-
ный в основу обложения тяглом,— «на всяком, хто ни паши
землю». А так как для Новгорода это было, возможно, своеобраз-
ным нововведением, то во избежание недоразумений в тексте
далее пояснено, что в число людей, тянущих тягло, должны быть
включены ключники (большинство из которых, судя по Судебни-
ку 1497 г., принадлежали к холопьему сословию), старосты и
одерноватые. Как уже говорилось в первой главе, одерноватые
соответствовали полным холопам Московского государства. По
всей вероятности, па Новгород были распространены порядки,
широко практиковавшиеся в самой Москве. Однако еще раз под-
черкнем, что государственному обложению подвергались не все
холопы, а лишь имевшие свой надел.
Начиная с этого момента новгородские писцовые книги стро-
го придерживались провозглашенного принципа, оговаривая те
случаи, когда кто-либо из населения поместья (безразлично,
холоп или крестьянин) не имел пашни: «Двор, в большем Да-
нилов человек Ивашко без пашни»127 128, «Д. Кошкино на реке
Шелоне, дв. сам Рюма, пашни в одном поле 13 коробей, а в дву
по тому ж. сена 60 копен, пол-обжы. А людей его непашен-
ных: дв. Шышобар, дв. Жог, дв. Чюдин, дв. Иван Поляпун» 129.
127 ПСРЛ, т. XXV, стр. 320.
128 НПК, т. V, стр. 121.
129 Там же, т. IV, стр. 257.
126
Единицей обложения в конце XV в. служила обжа. Летопись
рассказывает, что Иван 111, прежде чем потребовать дань с Нов-
города, тщательно расспросил о местных окладных единицах,
в том числе и о размере обжи, которая и стала основной едини-
цей обложения. Государевы платежи, собираемые с помещичьих
земель, так и назывались — «обежная дань». В писцовых книгах
вся тяглая земля описывалась в обжах. Для нетяглой земли,
например, церковной, монастырской, указывалось лишь количе-
ство пагини, сена: размер в обжах отсутствовал: «Земля цер-
ковная, в обжи не положена»130 * * 133. «Сц. Горка Сушалово... дв.
болшой, дв. сам Семен з детми... А нетяглых дворов: дв. поп
Федор, дв. дьяк церковной Куземка, дв. проскурница Пелагея,
дв. сторож церковной Якуш. Пашни боярские в одном поле
20 коробей, а в дву то тому ж, сена 200 копен, 2 обжы;... а цер-
ковные пашни в одном поле 2 коробьи, а в дву по тому ж, сена
нет» 131.
Совсем иначе писцы описывали холопью запашку: «Д. Нуро-
во: дв. Васильев человек Игнатко, дв. Васильев страдник Васко,
сеют ржи 2 коробьи, сена 20 копен. А Игнатко сеет на себя ржи
2 коробьи, сена 20 копен». Общий итог по данной деревне —
2 обжи, одна из них падает на барскую пашню, другая — на
холопью132. В другом месте упомянут холоп Проня, который
наездом пахал на себя половину деревни: «сеет ржи пол-3 ко-
робьи, а сена косит 20 копен, пол-обжи». В селе Велени прожи-
вали два брата-помещика, три холопа и два крестьянина. Писцы
указывали: «Пашни боярские и служни 16 коробей, а сена
50 копен, 4 обжи. А крестьянские пашни 4 коробьи, а сена
20 копен, обжа», «Д. Киселево: дв. человек его Ярофейко, дв.
Перфурко его ж человек, сеют ржи 4 коробьи, а сена косят
пол-30 копен, пол-2 обжи»133. Общая закономерность такова, что
в число обжей, соответственно которому с поместья и взимались
государевы подати, входят обжи, заселенные как крестьянами,
так и холопами. Писец, делая итоговую запись, часто не про-
водил различия между крестьянами и холопами, объединяя их
под общим названием «люди». «И всего за Ондрейцом... дере-
вень н починков и с ввопчею 7, а дворов и з большим 17, а лю-
дей 17 чел., пашни в поле 22 коробьи..., а обеж 10 без трети...
Да Ондрейцу ж давати великому князю сверх обежные дани
с обжи по 4 московки» 134.
При почти полной неразработанности в современной исто-
риографии финансового обложения Русского государства XVI в.
130 Там же, т. VI, стр. 51.
31 Там же, т. IV, стр. 262.
32 Там же, т. I, стр. 281.
!’* Там же, т. I, стр. 429; т. 11, стр. 96, 352,
Там же, т. VI, стр. 149.
127
очень трудно судить о размерах государственного тягла, поло-
женного на холопах, и проследить те изменения, которые могли
произойти в положении пашенных холопов на протяжении всего
XVI в. Однако, судя по документам 70—90-х годов, можно
предполагать, что во второй половине XVI в. наделы холопов
по-прежнему облагались государевыми податями.
В 1576 г. муромский помещик И. И. Любовников получил
по челобитью грамоту о раздельном платеже с половины сельца
Ватфанец Унженского стана, другая половина сельца была за
Ворошилом Чунбаровым («списано то сельцо в одной кости»),
В грамоте великий князь Симеон Бекбулатович, излагая жало-
бу И. И. Любовникова, повелевает городовым приказчикам:
«А наши де ямские деньги и всякие наши подати правите на
нем и на его людех и на крестьянех с того его полусельца
и за Ворошилове поместье Чунбарова за полсельца Ватранец,
и от того де то его поместье и досталь пустеет... Вы б наши
ямские депги и всякие наши подати имали с того его поместья
с одной половины сельца Ватранец, а за Ворошилове б естя
Чубарова за половину сельца Ватранец на нем и на его л го-
де х и на крестьянех наших всяких податей не имали»135. Как
видим, в глазах правительства холопы наряду с крестьянами
считаются полноправными тяглецами.
За тот же год сохранилось аналогичное распоряжение, по-
сланное к шуйскому городовому приказчику относительно по-
местья В. С. Коблукова: «Наши де ямские денги и всякие наши
подати правишь на нем и на его людех и на крестьянех
с того его поместья с одного и за те приписные поместья; и от
того деи то его поместье пустеет. И нам бы его пожаловати-
велети наши ямские денгн и всякие наши подати имати на нем
и на его людехи на крестьянех с того его поместья с одного;
а за те б приписные поместья на нем и на его людех и на
крестьянех наших всяких податей имати не велети» 136.
В 80—90-х годах XVI в. в системе финансового обложения
происходят изменения. По мнению Н. А. Рожкова, с этого вре-
мени часть барской запашки при выполнении некоторых условий
обелялась. Он приводит выписку из дозорной книги Бежецкой
пятины 1594 г., которая представляет несомненный интерес для I
нас, так как позволяет сделать вывод, что в конце XVI в. хо- <
лопья пашня по-прежнему облагалась государственным тяглом: *
«...положить люцкая пашня.с крестьянскою паш-
нею в живущея, потому что они пашут на себя, а не на
помещика» 137.
Все вышеизложенное позволяет утверждать, что с конца XV в.
135 Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI века. СПб., 1888, стр 472
136 АИ, т. I, № 195. '
137 Н. А. Р о ж к о в. Указ, соч., стр. 267.
128
(а возможно, и значительно раньше) холопьи наделы, так
же как и крестьянские, облагались тяглом 138. Только исхо-
дя из этого можно понять, почему писцы при подведении ито-
говых данных по поместью обычно объединяли холопов и кре-
стьян вместе, почему они порой так небрежно отмечали принад-
лежность человека, сидящего на наделе, к холопьему сословию.
В. М. Панеяху удалось путем сопоставления писцовых книг с
записными книгами старых крепостей выявить случай, когда
кабальный человек Яким Захаров, давший на себя в 1569/70 г.
кабалу С. Н. Лошакову, в писцовой книге 1571 г. по Шелонской
пятине не назван холопом: «За Степаном за Никитиным сыном
Лошакова селцо Озерове на речке Озеровке... дв. помещиков
сам Степан живет, дв. челядинной, дв. прикащик его Сувор
Гаврилов, дв. Якимко Захаров, дв. Поташко Пронин; пашни в
поле 17 четвертей, а в дву по тому ж,— 2 обжи...»139.
Интересные сведения о стирании граней (в сознании совре-
менников) между крестьянами и земледельческими холопами
находим и в более (раннем документе — правой грамоте 1519/20 г.
Тяжба возникла из-за пашенной земли. Спасо-Евфимиев мона-
стырь обвинил М. И. Судимантова, его 12 холопов и его крестья-
нина Куземку Гуся в насильственном захвате деревень, поджоге,
убийстве, грабежах, в избиениях населения. М. И. Судимантов,
1Ю словам его же холопа, «крестьян монастырских выживал из
деревень». В ходе судебного разбирательства, допроса постра-
давших, вынесения решения два зависимых человека М. И. Су-
димантова (Федька и Покидыш) называются то в числе холопов,
то среди его крестьян: «Тягалися... с Матвеем Ивановым сыном
Судимантова... да с его людьми... с Федком да с Покидышем да
с Матвеевым же крестьянином Куземкою Гусем», «А ответчиков
Матвея Судимантова... и в Матвеевых же людей... и в крестьян
его место в Куземкино Гусаково, в Покидышево и в Федьково
обвинили» 14°. Перед нами свидетельство того, что в XVI в. вла-
сти не придавали значения такой «мелочи»: являлся ли данный
человек крестьянином или посаженным на надел холопом.
Именно потому, что государство получало «дань» с холопьей
пашни, Судебник 1550 г. с легкостью разрешает переход из
крестьянства в холопство —установление, вызывавшее много-
133 Корреляционный анализ писцовых книг 40-х годов XVI в. подтверждает
данный вывод (Е. И. Колычева. Указ, соч,, стр. 143—145).
39 В. М. П а и е я х. Кабальное холопство на Русн в XVI в., стр. 81. В. М. Па-
неях считает, что Яким Захаров был приказным слугой, так как от 1580/81 г.
сохранились сведения о выполнении им соответствующих функций. Однако
то, что было справедливо для 80-х годов, вряд ли соответствует действи-
тельности ь 1571 г. В среднем поместье обычно существовал одни приказ-
чик, и таким приказчиком в момент переписи 1571 г. являлся Сувор Га.ч-
! рилов.
’° ЦГАДА, ф. Спасо-Евфимиева монастыря, кн. 1, лл. 708 об., 710 об., 711 об
716 об., 718 об., 719.
Е. И. Колычева 129
численные недоумения исследователей. Но ведь в подавляющем
большинстве случаев крестьянин, оформивший на себя полную
грамоту, продолжал заниматься своим привычным делом па-
хать пашню. Это нововведение относительно перехода крестьян
в холопы не могло появиться в Судебнике 1497 г., когда большая
часть холопов еще не имела собственного надела. К середине
же XVI в., когда, с одной стороны, порядок содержания низших
категорий холопов лишь на челядинном дворе резко изменился,
а с другой стороны, правительство продолжало проводить курс
на укрепление института холопства, появление в Судебнике но-
веллы о льготах крестьянину при переходе в холопы было логи-
чески обосновано и понятно.
Остановимся еще на одном моменте, не привлекшем внима-
ния исследователей, а между тем он является лишним свидетель-
ством в пользу широко распространившейся практики обложе-
ния пашенных холопов государственным тяглом. Примерно с
середины XVI в. в духовных грамотах, несмотря на консерватив-
ность формуляра, наряду с привычными экономическими кате-
гориями холопов (слуги, служилые, страдные, деловые) появля-
ются «люди черные». «А что отца моего и мои люди: холопи и
робы слуги и черные люди...»,— читаем в завещании
1547/48 г. С. Ф. Киселева141, чьи имения были расположены в
Муромском уезде. В 1555/56 г. вотчинник Белозерского уезда
М. А. Ергольский отпустил страдных слуг на свободу, страдных
людей (кабальных и некабальных) завещал своей жене. Кроме
того, он распорядился наделить зятя и дочь, передав им 6 голов
«ис черных людей»142. В духовной грамоте стародубского
вотчинника князя А. А. Ромодановского, написанной ранее
1571 г., завещатель часть своих людей отдает сыну, а относи-
тельно остальных пишет: «А те мои люди: служивые и черные
и полные и докладные — все на свободу»143. Как мы видим,
географически этот термин не связан с каким-либо одним опре-
деленным краем. Под понятием «черные люди» издавна подра-
зумевались тяглые люди. В многочисленных жалованных тар-
ханных грамотах XV—XVI вв. подчеркивалось, что население
данной обеляемой местности «с черными людьми не тянут
ни во что: и ни в какие проторы, ни в разметы...» 144, «и хто у
них в их дворе учнет жити людей —и тем людей не надобе моя...
дань, ни ямские деньги, ни посошная служба... и с черными
людьми не тянут ни во что» 145. Обычно понятие «черные люди»
употреблялось как синоним терминов «люди тяглые данские^,
141 Лихачев. Сборник актов, № 6.
142 Там же, № 10.
143 ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 1131 об —1137
141 АФЗХ, ч. II, № 26.
145 Там же, № 129.
130
«люди тяглые писменные» 146. Теперь этот термин начинают упо-
треблять и для обозначения холопов.
Можно указать и еще на один термин, являющийся показа-
телем идущего процесса сближения положения холопов и кре-
стьян,—«юрьевские люди». В 1550 г. IC. И. Кемский писал в
своем завещании: «А что мои люди полные и кабальные, тем
всем земля на четыре части... А кабальным моим людем и
юрьевским людем всем кабалы отдать безденежно»147. Кто
же такие «юрьевские люди» , упоминаемые вместе с кабальны-
ми? Анализ грамоты показывает, что это не просто задолжав-
шие крестьяне. О судьбе последних и о кабалах на них в тексте
упоминается отдельно: «на крестьян кабалы денежные и хлеб-
ные» С. И. Кемский передал в монастырь. А между тем близость
«юрьевских людей» к крестьянам несомненна. Об этом свиде-
тельствует хотя бы их название. Судя по нему, основной их кон-
тингент оформлял свою зависимость в Юрьев день, т. е. период,
когда разрешался крестьянский переход. Следовательно, основ-
ная масса порядчиков состояла из крестьянства и, вероятнее
всего, оформляла свое поступление на земледельческие работы.
О кабальных юрьевских людях упоминается также в духовной
1557 г. И. Л. Злобина148.
Итак, в XVI в. разница между крестьянами и холопами, си-
дящими на земле, становится все более номинальной. Обозна-
чается ряд общих черт в их экономическом положении. И если
законодательство о холопах, само юридическое положение хо-
лопов сыграли немаловажную роль в истории развития русского
крестьянства, то и установления о крестьянах, в свою очередь,
влияли на институт холопства. В частности, знаменитое поста-
новление о праве перехода крестьян лишь в Юрьев день начи-
нает применяться и при освобождении холопов. В 1566/67 г.
Т. Ф. Пожарский «дал сыну Якима Гаврилова с сыновьями,
опричь большого сына Первушки. А дочери его по матери на
слободу ж, а грамоты им даны на Юрье»149.
Холопы, обрабатывающие «свою» землю, имеющие длитель-
ную хозяйственную связь с наделом, положенным в тягло, ли-
шенные права без разрешения господина переменить место жи-
тельства, становятся своеобразным прообразом будущей катего-
рии крепостных крестьян.
В свете вышеизложенного встает вопрос: существовали ли
какие-либо экономические различия между крестьянами и поса-
женными на надел холопами? Окончательный ответ может быть
Дан только после дальнейшего детального изучения этой пробле-
146 Там же, № 56, 97.
147 ГПБ, А 1/16, л. 920.
’ Архив АН СССР, ф. С. Б. Веселовского, д. 154, № 310.
ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/16, лл. 43—45.
131
5*
мы, но уже сейчас можно отметить характерную черту. Как пока
зал Р. Г. Скрынников, правительство конца XV— начала XVI в.
регламентировало размер крестьянской ренты в пользу феодала,
тщательно фиксируя в переписных книгах как старый, так и но-
вый доход, получаемый помещиком с обжи 15°. В то же время
в отношения между холопом и его господином правительство не
вмешивалось. Холоповладелец был волен сам диктовать усло-
вия, на которых холоп получал надел: «Д. Дубок: дв. Ондреев
человек Ивашко, цв. христьянин Вафромейко Трофимов. Иваш-
ко сеет ржи пол-3 коробьи, а сена косит 15 копен, обжа. А. Ваф-
ромейко сеет ржи пол-3 коробьи, а сена косит 15 копен, обжа.
Старого дохода пол-11 денги, а из хлеба четверть, пол-2 бара-
на, 3 сыры... А нового дохода с Вафромейка 3 ден-
ги, а из хлеба четверть, сыр, ключнику денга» 150 151. Мы не зна-
ем, кто раньше жил в деревне Дубок и платил феодальную рен-
ту помещику, но в момент описания оброк расписывается толь-
ко с крестьянина, о доходе с холопьей обжи не говорится. И это
не случайно. Перед нами один из принципов, положенных с са-
мого начала в основу составления переписных оброчных книг:
«Д. Уяньская... старого дохода с нее не было: жил в ней Андре-
ев ключник» 152.
Соотношение терминов «страдники»
и «деловые люди»
В источниках XV — XVI вв. неоднократно встречаются упомина-
ния об особой категории зависимого населения — страдных
людях, страдниках. Обычно в актах они фигурируют среди низ-
ших разрядов холопов, будучи противопоставляемы верхушке
холопьей иерархии — слугам, приказным людям: «Мои люди:
слуги и страдники... после моего живота... все на слободу»,
«А что моих людей приказных: тиунов и посельских и ключни-
ков... и страдные мои люди... и те все... на слободу»153. Иногда
в этой ставшей привычной для духовных грамот клаузуле тер-
мин «страдники» заменялся понятием «деловые люди»: «Люди
мои служивые и деловые... все на слободу», «А что у меня...
слуг и деловых и после моего живота... слободные» 154.
Оба эти термина («страдники» и «деловые люди») прочно
вошли в научный оборот и встречаются почти во всех исследо-
ваниях, посвященных социально-экономическим явлениям XV —
150 Р. Г. Скрынников. Указ, соч., стр. 31—37.
151 НПК, т. II, стр. 354.
162 Там же, стр. 549.
163 АСЭИ, т. I, № 457; ДДГ, № 80.
154 кн' 5221 лл' 101~103 °6-; ЦГАДА, ГКЭ, по Костроме
JN2 1 I и/ЬОоО.
132
XVI вв. И это вполне правомерно. Удивляет другое — необычай-
ное разнообразие толкований терминов: почти каждый автор
вкладывает какой-то свой смысл в эти понятия. Так, например,
с точки зрения Б. Д. Грекова, «страдники» представляют собой
полных холопов, посаженных на землю и «приросших» к ней |55.
С. В. Юшков идет еще дальше, объявляя «страдников» своеоб-
разным разрядом крепостных крестьян155 156. Более осторожно вы-
сказался Л. В. Черепнин, подразумевая под «страдными людь-
ми» рядовую массу непосредственных производителей (ремес-
ленников и хлебопашцев), противостоящих сельской админи-
страции 157. В. О. Ключевский видел в них всего лишь «пашен-
ных холопов» 158. Последнее мнение получило наиболее широкое
распространение и поддерживается рядом ученых, в том числе
и В. М. Панеяхом, специально изучавшим эволюцию страдни-
ков 159.
На еще большую путаницу наталкивается исследователь при
попытке выяснить соотношение терминов «страдники» и «дело-
вые люди». Тут можно выделить два наиболее резко противо-
стоящих друг другу течения. Одни ученые (Р. Г. Скрынников,
Ю. Г. Алексеев и ряд других) не видят разницы между этими
понятиями, считая их равнозначными, идентичными. Ю. Г. Алек-
сеев, в частности, пишет, что термин «деловые люди» впервые
встречается в XIV в., и ссылается в подтверждение своих слов
на завещание 1353 г. Симеона Ивановича160. Однако это
утверждение основано на явном недоразумении. Вышеупомянутый
термин имел на Руси два значения. В одном случае он вел свое
происхождение от понятия «дело», «делать», и именно в этом
смысле «деловые люди» противопоставлялись слугам. В другом
случае термин образовался от слова «делить», «дележ», обозна-
чая часть от целого. Симеон Иванович в своей духовной грамо-
те указывал на несколько источников пополнения своих холо-
пов: одних он купил, другие попали к нему в результате судеб-
ного решения, женитьбе на рабе, часть холопов досталась ему
при разделе с братьями отцовского наследства: «А что моих
людии деловых или кого буде прикупил, или хто ми ся будеть
в вине достал... или хто ся будет у тых людии женил...»161.
155 Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, кн. I, стр. 525.
155 С. В. Юшков. Указ, соч., стр. 61.
157 Л. В. Черепнин. Указ, соч., стр. 255—256.
18Я В. О. Ключевский. Указ, соч., стр. 369.
159 В. М. П а н е я х. Кабальное холопство на Руси в XVI в., стр. 55—67.
160 Ю. Г. Алексеев. Указ, соч., стр. 118.
161 ДДГ, № 3, стр. 14. Этой же ошибки не избежал и Г. Е. Кочин, который,
расшифровывая термин «люди деловые» как «холопов-ремесленникоз,
мастеровых», в качестве примера опять-таки ссылается на духовную Симео-
на Ивановича (Г. Е. Кочин. Материалы для терминологического словаря
древней России. М.—Л., 1937, стр. 179).
133
Другое мнение относительно страдников и деловых людей
воплощено в труде В. О. Ключевского, который писал, что «де
ловые люди» — это «чернорабочая челядь, городская и сель-
ская», куда входили конюхи, ремесленники, мастерицы, а также
пахотные холопы, так называемые страдные люди |62. Этой же
точки зрения придерживается В. М. Панеях. По его мнению,
термин «деловые люди» шире понятия «страдники»: «Все страд-
ники были деловыми людьми, но не все деловые люди являлись
страдниками»162 163. Однако в последующем изложении В. М. Па-
неях приходит как бы к фактическому отождествлению обоих
терминов: для подтверждения своих мыслей о положении страд-
ников в конце XVI в. он широко использует документы, в кото-
рых речь идет о деловых людях.
Таким образом, сторонники обоих течений при всем разли-
чии во взглядах исходят из общего положения об одновремен-
ности существования понятий «страдники» и «деловые люди».
А между тем это не соответствует действительности: термины
«страдные люди» и «деловые люди» принадлежали к разным
эпохам и отражали различные социальные явления.
Обычно первое упоминание о страдниках относят к 1451 г.,
когда Софья Витовтовна в своей духовной грамоте, наделяя на-
следников селами с половиною издельного серебра, делает ого-
ворку: «да опрично и страдников, страдники пойдут на свобо-
ду»164. После ее смерти в 1453 г. великий князь Василий Ва-
сильевич, передавая в Троице-Сергиев монастырь села «по при-
казу... своее матери», повторяет ее формулировку: «Села... с
хлебом и з животиною, да половину серебра денег на людех и
со всем с тем, что в тех селех и в деревнях есть, опричь людей
страдных»165. К этому же времени (1451/52 г.) относится гра-
мота новгородского посадника Василия Степановича, который
дал в монастырь «село Ковыцово и со страдными землями и с
пожнями... А посаднику... не вступатися... ни в тыи земли,... ни
в страдники чернецки...» 166.
Однако уже в 1937 г. Г. Е. Кочин в своем «Терминологиче-
ском словаре» указал на более ранний источник — «Шестоднев
1374»167, где почерком XIV в. была сделана приписка: «поити
в гумно к страдникам» 168.
В этот же период широкое распространение (особенно в
Северо-Западном крае) получили термины «страдная земля»,
«страдомая земля», в смысле «пашня», «паханый участок».'
162 В. О. Ключевский. Указ, соч., стр. 369.
163 В. М. П а и е я х. Кабальное холопство иа Руси в XVI в стр 55_56
164 ДДГ, № 57.
165 АСЭИ, т. I, № 244.
156 ГВНП, Я» 280.
167 Г. Е. Кочин. Указ, соч., стр. 348.
168 ЖМНП, 1916, февраль, стр. 203.
134
В духовной 1435 г. Федора Остафьевича читаем: «А тех сел
пожни и страдная земля и паства, а то по селам» 169. Перед нами
четкое разделение земли на сенокосы (пожни), пастбища (паст-
ва) и пашню. В других случаях страдная земля противопостав-
ляется помимо пожен также едмищам (болотам), ловищам, ле-
су, полешему (мелкорослому) лесу, воде и т. д.170 Для XV в.
характерны и другие словообразования с определением «страд-
ные»: «страдная животина», «страдные лошади». Около 1430 г.
в Троице-Сергиев монастырь передается село Меденское на ре-
ке Тверце с «Реребром», животиною и хлебом: «А живота:
лошаков болших и кобыл болших дватца двое, а страдных ло-
шадей дватцать» 171. В данном случае большим верховым лоша-
дям противопоставлены «страдные», под которыми, очевидно,
подразумеваются низкорослые рабочие кони, употреблявшие-
ся для обработки земли. В 1486 г. И. В. Сорокоумов берет у
монастыря в пожизненное владение село Кудрино с тем, чтобы
там «и пахати и косити». За это он обязуется все, что «про-
мыслит» в селе Кудрине «серебра и хлеба и животины страд-
ные», отдать в монастырь: «И после моего живота то село Куд-
рино и з серебром и со хлебом в земли, и что будет на поле
стоячего жита и з животиною страдною и со всем с тем в дом
Введенья пречистые богородицы в монастырь на Новое»172.
Упоминаемая И. В. Сорокоумовым «страдная животина», оче-
видно, имеет какое-то отношение к тем сельскохозяйственным
работам, которые намечаются в селе («и пахати и косити»),
и, в первую очередь, к пахоте. Ведь недаром завещатель, пред-
усматривая возвращение села в монастырь, в качестве главной
ценности, главного итога своей деятельности называет помимо
«серебра» хлеб.
В актах Обонежья в начале XV в. встречается термин «стра-
домый лес», отражавший, возможно, подсечную систему земле-
делия или просто обозначавший наличие распаханных участков
среди леса 173.
Следовательно, в XIV—XV вв. наряду с термином «страдни-
ки» имели широкое распространение и другие производные по-
нятия от глагола «страдати», в смысле «пахать» («страдная,
страдомая земля», «страдомый лес», «страдная животина»,
«страдные лошади»), которые так или иначе были связаны с
сельскохозяйственными работами. Все это свидетельствует о
древнем происхождении терминов «страдничества». Сам глагол
«страдати» уходит своими корнями еще далее в глубь веков.
В 1286 г. владимиро-волынский князь Владимир Васильевич
161 ГВНП, № 111.
170 Там же, № 306, 307; см. также № 291, 297, 298, 305, 318 и дп
171 АСЭИ, т. I, № 71.
172 АФЗХ, т. I, № 33.
’73 ГВНП, № 287.
135
Передает жене «село свое Городель и с мытом, а людья како-то
на мя страдале, тако и на княгиню мою по моем животе» 174.
Другая особенность этих терминов заключается в том, что
все они в XVI в. постепенно исчезают. Понятие «страдники» в
качестве названия одной из категорий холопов после 1561 г. не
встречается ни в одном известном нам источнике (см. табл. 3).
Таблица 3
Упоминания терминов «страдные люди» и «деловые люди» в XV —XVI вв.
Конец XIV — .XV и. 1500 — 1540 гг. 1541—1561 гг. 1562—[600 ГГ.;
«Страдные люди» 22 упомина- ния* 21 упоминание, из них 13 в писцовых книгах** 6 упомина- ний*** —
«Деловые люди» — 9 упоминаний**** 11 упомина- широкое рас- пространение термина******
' ДДГ, № 57,80,86: АСЭИ, т. I, № 244 , 457, 501, 562, 612; ГВНП, № 280; НПК, т. I,
стр. 27, 83—84, 281, 836; т. Н. стр. 47, 62, 198—199 , 256 , 340, 431, 647, 737; ЖМНП. 1916,
февраль, стр. 203.
** Калачов. Писцовые книги, отд. II, стр. 56, 96 (2 раза), 97 (2 раза), 99, 1'15, 122,
126, 128, 138, 140; НПК, т. IV, стр. 411; ГБЛ, АТСЛ, № 281, 282; Лихачев. Сборник
актов, № 3; И. М. Катаев нА. К. Кабанов. Описание актов собрания А. С. Ува-
рова. М., 1905, отд. Г, № 21; С. Ш у м а к о в. Обзор грамот Коллегии экономии,
вып. IV. М., 1917, № 944; «Сборник статей по русской истории, посвященных С. Ф. Пла-
тонову». Пб., 1922, стр. 46; ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 1, л. 225; Архив АН
СССР, ф. С. Б. Веселовского, д. 159.
•♦* ГБЛ, АТСЛ, № 335; кн. 530, лл. 30 об. — 38; АФЗХ, ч. II, № 183; Лихачев. Сбор-
ник актов, № 5, 10, 13.
’*** Дьяконов. Акты, № 2; НПК, т. IV, стр. 270, 314, 317; Архив АН СССР,
ф. С. Б. Веселовского, д. 159; ГИМ, Сим. кн. 58, л. 213 об.; ГБЛ, АТСЛ, № 339: кн. 518,
лл. 410—413 об.; кн. 522, лл. 101—109 об.
***** ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 30 об,—38; АФЗХ, ч. 11, № 176, 207, 225; Лихачев.
Сборник актов, № 5, 13; С. Ш у м а к о в. Обзор грамот Коллегии экономия, вып. IV.
М., 1917, № 951; «Известия РГО», вып. 111, 1909, стр. 217—221; ГИМ, ОПИ. Увар. карт.
41/16, лл. 39 об. —41; Архив АН СССР, ф. С. Б. Веселовского, д. 154,’№ 310; АЮ, № 392.
****** АФЗХ, ч. II, № 299; ч. Ш, № 35, 50; РИБ, т. 11, № 37; ГИМ, ОПИ. Увар. карт.
41/16, лл. 43—45, 53—56 об.; 41/13; ЦГАДА, ГКЭ, по Костроме Хе 113/5080, по Мурому
№ 21/7753; ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 1131 об. — 1'137, 99—102, 1009 об. — 1013,
1066—1070 об., 1003 об. —1008 об.; № 423; ГПБ, ф. Орлова, д. 6; АГР, № 82, стр. 224—226;
№ 94, стр. 274—276 и в ряде других источников.
Возникает вопрос, почему в XVI в. идет интенсивный процесс
отмирания термина «страдники»? Чем объяснить, что современ-
ники, широко пользовавшиеся им свыше сотни лет, вдруг «не-
взлюбили» этот термин, все реже и неохотнее употребляли его?
Ответ, очевидно, может быть только один: изменилось привычное
содержание понятия «страдники». Социально-экономическое яв-
ление, скрывавшееся под этим термином и пережившее расцвет
в XV в., к началу XVI столетия приходит в упадок, под влиянием
17" СГГД, ч. П, стр. 7.
136
какого-то другого социального процесса. Учитывая это, трудно
допустить, что под «страдниками» современники подразумевали
только «пашенных холопов», работающих на барской запашке:
ведь холопы обрабатывали господскую пашню и в конце XVI в.,
а термин «страдники» к этому времени был прочно забыт.
Трудность изучения страдников заключается в почти полном
отсутствии источников о них XIV—XV вв., т. е. о времени, когда
данное явление переживало период своего расцвета. Новгород-
ские писцовые книги конца XV в. показывают страдников уже
на своеобразном перепутье, когда условия содержания их во
многом меняются. Тем не менее, пользуясь ретроспективным ме-
тодом, попытаемся наметить основные этапы эволюции страд-
ников.
Как мы уже видели, все производные термины от глагола
«страдати» возникли в процессе занятия сельскохозяйственными
работами. Учитывая это, можно предполагать, что первоначаль-
но под понятием «страдные люди» действительно подразумева-
лись холопы, занятые сенокошением, обработкой господской паш-
ни, уборкой хлеба и т. д. В пользу этого свидетельствует и
первое из известных нам упоминаний о страдниках: «поити в
гумно к страдникам»175. Итак, в первый период своего появле-
ния термин «страдники» означает род занятий холопов, своеоб-
разную специализацию рабского труда. Длительное существова-
ние этой одной из самых низших категорий рабов привело к уста-
новлению определенного статуса для содержания страдников:
они проживали в общем челядинном дворе, получали месячину
и не имели собственного надела. Как свидетельствуют новгород-
ские писцовые книги, даже в конце XV в. многие страдники про-
должали содержаться на таком же положении: «Д. Парфеево:
а в нем двор княж Константинов, а в нем сам живет; да двор
челядинной, а в нем страдники его, сеют ржи на князя 5 коро-
бей, а сена косят 70 копен, 2 обжи» 176, «Сц. Усть-Волмы на Фе-
дорове половине: дв. Федоров, а в нем сам живет, да двор челя-
денной, а в нем живут страдники, сеют ржи на Федора 8 коробей,
а сена косят 70 копен, 2 обжи»177, «Д. Сечениково, а в ней
дв. Трубицын, а в нем живут их страдники, на Трубицу с бра-
тьею сеют ржи 6 коробей, а сена косят 60 копен, 2 обжи» 178.
Таким образом, понятие «страдники» существовало в двух аспек-
тах, слитых воедино, которые обозначали род занятий холопов
и связанные с ним особые экономические условия их содержа-
ния: отсутствие «своего» двора и «своего» надела.
Ввиду того что условия содержания всех низших холопов
175 ЖМНП, 1916, февраль, стр. 203.
176 НПК, т. II, стр. 62.
177 Там же, стр. 340.
178 Там же, т. I, стр. 83—84; см. также т. II, стр. 47, 431, 647.
137
были примерно одинаковыми, а земледельцы-страдники пред-
ставляли собой наиболее часто встречающуюся прослойку рабов,
термин «страдные люди» постепенно стал распространяться и
на остальных холопов, участвующих непосредственно в сфере
производства. Уже к концу XV в. понятие «страдники» далеко
не всегда означало специальность холопов, их род занятий, а ча-
ще своеобразную экономическую категорию рабов, занятых фи-
зическим трудом и не имеющих «собственного» надела и двора.
Характерен следующий отрывок из писцовой книги, где гово-
рится о двух холопах, обрабатывающих господскую пашню, т. е.
занятия у обоих были одинаковые. Но один из них не имел свое-
го надела и назван в тексте страдником. Второй — Игнатко,—
помимо господской обрабатывал и свою пашню. Писец не счел
возможным именовать его страдником: «Д. Нурово: дв. Васильев
человек Игнатко, дв. Васильев страдник Васко, сеют ржи на
Василья 2 коробьи, сена 20 копен. А Игнатко сеет на себя ржи
2 коробьи, сена 20 копен, 2 обжи»179. Именно потому, что под
«страдниками» сплошь и рядом подразумевали не род занятий
холопов, а условия их содержания, в эту группу зависимых лю-
дей попадали представители самых разных специальностей:
в XV в. в их числе называются бортники, хамовники, плотники,
в XVI в.— кухари, сторожа, псари, конюхи 18°.
Как уже указывалось выше, в положении низших разрядов
рабов в конце XV в. наступает известный перелом: все больше
холопов «сажаются» в отдельные дворы, многие из них получают
«собственные» земельные участки, «прирастают» к ним. Холопьи
наделы наряду с крестьянскими облагались тяглом. В глазах
современников реальное различие между крестьянами и земле-
дельческими холопами начинает стираться. В этих условиях тер-
мин «страдники», который длительное время ассоциировался с
холопами, проживающими в челядинных дворах, должен был
исчезнуть. Уже писцовая книга 1495 г. по Деревской пятине ри-
сует страдников на «перепутье»: большинство из них продолжает
жить в челядинных дворах и обрабатывать барскую запашку.
Но в нескольких случаях упомянуты отдельные дворы страдни-
ков |81, некоторые из них имеют земельные участки. Во всяком
случае, в тексте отсутствует помета, что землю страдник пашет
на господина. «Д. Осотно: дв. страдник Васильев Матвеец, сеет
ржи 2,5 коробьи, сена косит 20 копен, обжа» |82.
Следовательно, термин «страдники» теряет свой смысл, свои
оба значения. Еще в XV в., как мы видели, он сплошь и рядом
не отражал специальности холопов, их занятия земледелием.
179 НПК, т. I, стр. 281.
180 ДДГ, № 86; АСЭИ, т. I, № 612; Калачов. Писцовые книги, отд. II,
стр. 138; ЦГАДА, ф. Поместного приказа, кн. 466, л. 326 об.
181 НПК, т. I, стр. 27, 281; т. II, стр. 256, 737.
182 Там же, т. II, стр. 256; см. также т. I, стр. 27, т. II, стр. 198—199.
138
Теперь же он утрачивает и свое значение в качестве названий
особой экономической категории рабства. Между занятием холо-
пов и условиями их содержания намечаются своеобразные «нож-
ницы»: принадлежность к низшим разрядам рабства уже не озна-
чала, что данный холоп был лишен «собственного» двора и на-
дела. Понятие «страдные люди» лишилось своего конкретного
содержания и поэтому начинает быстро исчезать. Вместо него
появляются другие термины, более полно раскрывающие заня-
тия холопов и их экономическое положение: «люди деловые»,
«слуги сельские», «холопы пашенные», «люди черные», «люди
юрьевские».
Интересно сопоставить духовные отца и сына Киселевых. Обе
они близки по форме изложения. Очевидно, сын при написании
завещания в качестве образца использовал духовную грамоту
своего отца. Ф. М. Киселев в 1531/32 г. писал: «А что мои люди:
слуги холопи и робы и страдные люди и жены и дети —
всех отпустил есми на слободу»183. Его сын через 16 лет реши-
тельно отбрасывает термин «страдные люди» как устаревший,
заменяя его термином, означавшим людей, сидящих на наделе
и платящих с него государеву подать: «А что отца моего и мои
люди: холопи и робы слуги и черные люди — ияз всех людей
отпустил на слободу...» 184
Но наибольшее распространение в XVI в. взамен термина
«страдные люди» получает понятие «деловые люди», первое упо-
минание о котором мы находим в духовной грамоте 1510 г. князя
Д.Т. Синего: «А что мой живот мелкой и прикащики тем поделят
людей моих делавых» 185.
Повсеместное распространение термина «деловые люди» объ-
ясняется рядом обстоятельств. «Деловые люди» получили свое
название от слова «дело», которое имело очень широкое содер-
жание. В числе крестьянских повинностей встречаются упомина-
ния о «сельском деле» и «городном деле» 186. Под этими терми-
нами подразумевались самые разнообразные работы: плотниц-
кие, земледельческие, промысловые. Сюда же входило прядение,
молотьба хлеба, приготовление пищи и т. д.187, т. е. по существу
любой физический труд, любая работа подходила под опреде-
ление «дело». Обозначение низших категорий холопов «деловы-
ми людьми», куда попали рабы самых разных специальностей,
сразу отделяло их от слуг, от административно-хозяйственного
аппарата,
В понятии «деловые люди» отсутствовал тот специфический
смысл, который был присущ термину «страдники», употребляв-
183 ГБЛ, АТСЛ, № 282.
184 Лихачев. Сборник актов, № 6.
185 ГБЛ, АТСЛ, кн. 518, л. 412 об.
186 АСЭИ, т. II, № 76, 136, 140, 156; т. III, № 26, 34, 70, 92, 203.
,8' Там же, т. III, № 5.
139
шемуся для обозначения холопов, живущих в общих челядинных
дворах. Под деловыми людьми могли подразумеваться холопы,
находящиеся в самых различных условиях, в том числе и име-
ющие наделы. Характерно, что уже в наиболее ранних известиях
о деловых людях, относящихся к 1513 г., содержатся сведения
о наличии у части из них «своих» земельных участков188. Но в
среде деловых людей могли находиться холопы, лишенные и на-
дела и двора: «Двор челядинной, а живут в нем боярские люди
деловые»189. Словом, термин «деловые люди» допускал самые
разнообразные сочетания условий содержания рабов, что невоз-
можно было для термина «страдники», с которым длительное
время было связано представление о холопах в челядинных
дворах.
В сознании современников прочно укоренилось мнение, что
страдники представляют собой одну из категорий рабства.
А между тем к концу XV в. все большее распространение полу-
чает новый вид зависимости — «издельное серебро». «Кабальные
люди», фактически находясь в полной зависимости от своего гос-
подина, юридически тем не менее выпадали из .института на-
следственного холопства. Понятие «деловые люди» было удобно
тем, что позволяло охватить все категории зависимых людей,
в том числе и кабальных 19°. Термин «деловые люди» получает
распространение и для обозначения людей, работающих на мо-
настырь191, где формально рабский труд был изжит уже
в XV в.192
Все вышеперечисленные преимущества понятия «деловые лю-
ди» позволили ему за сравнительно короткий период вытеснить
из актовой документации термин «страдники». Уже в источниках
40-х годов можно отметить интересное явление: термин «страд-
ники» употребляется не самостоятельно, а наряду с понятием
«деловые люди». Оба термина фигурируют или в качестве сино-
нимов, или же «деловые» уточняют, поясняют смысл слова
«страдники»,— «люди деловые страдные». Термин «страдники»
как бы теряет к этому времени свое самостоятельное значение.
Князь И. Ф. Судцкий писал в 1545/46 г.: «Которые люди мои де-
ревеньские и дверные... все отпустил на слободу..., а что мои лю-
188 ГБЛ, АТСЛ, кн. 522, лл. 101—103 об.
189 НПК, т. IV, стр. 314.
190 Первое из известных нам упоминаний о деловых кабальных людях отно-
сится к 1588 г. (РИБ, т. 17, № 495).
191 АФЗХ, ч. III, № 35; А. X. Горфункель. Перестройка хозяйства Кнрилло-
Белозерского монастыря в связи с развитием товарно-денежных отноше-
ний в XVI в.— «Ученые записки Карело-финского педагогического инсти-
тута», т. II, вып. 1, 1955, стр. 99.
192 А. А. 3 и м и н. Холопы па Руси XIV—XV вв.— «Тезисы докладов и сообще-
ний IX сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы (Тал-
лин, октябрь 1966 г.)». Таллин, 1966, стр. 69—70.
140
'ДИ деловые страдные, и из тех людей жене моей Огрофене десять
семей»193. В. Ф. Сурмин сделал следующее распоряжение в
духовной 1541/42 г.: «А что наши люди деловые, те все на сво-
боду... аже не будет сына; а будет сын .и мати моя государыня
и приказщики отпустят людей на свободу по разсужденью, а ко-
; торые пригожи тех дадут сыну моему слуг и страдников» 194.
Совершенно необычна духовная 1555/56 г. М. А. Ергольского,
который упоминает помимо «страдных людей кабальных и не-
кабальных» также «страдных слуг» 195. Кого подразумевал заве-
щатель под этими понятиями, сказать трудно. Владения Ерголь-
ского находились в Белозерском крае, где, как мы помним, тер-
мин «страдные» в значении «пашенные» имел хождение по край-
ней мере в течение двух веков. Возможно, Ергольский употребляет
слово «страдные» как синоним «пашенные». Во всяком случае,
рассмотренные выше грамоты достаточно ясно свидетельствуют,
что уже в 40-х годах термин «страдники» подчас утрачивает
свой, присущий только ему, точный смысл и присутствует в актах
скорее как анахронизм. Перед нами обычный пример «консерва-
тивности» формуляра и терминологии актов. Таково, например,
завещание 1561 г. Марфы, вдовы благовещенского протопопа 196,
в основу которого была положена духовная грамота ее мужа,
составленная еще в 1531/32 г.197
В бытовой речи термин «страдник» сохраняется дольше, но
при этом он полностью теряет конкретный смысл, не отождеств-
ляясь ни со специальностью холопа, ни с условиями его содер-
жания. Термин «страдники» получает унизительный, полупрезри-
тельный оттенок, уходящий, очевидно, своими корнями в ту эпо-
ху, когда страдник был представителем низшей категории рабов.
Так, Иван IV, желая уколоть Василия Грязного, писал ему в
своем послании 1574 г.: «...И мы и вас, страдников, приближали,
хотячи от вас службы и правды»198. Показательно, что царь,
чтобы подчеркнуть неродовитость происхождения Грязного199,
употребил именно это слово, имеющее оскорбительный оттенок,
хотя для реального случая больше бы подошел термин «холо-
193 Лихачев. Сборник актов, № 5.
194 ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 30 об.—38; см. также духовную 1560 г.
С. Д. Пешкова-Сабурова: «а что люди мои страдные, и приказщиком моим
дати им... по шесть четвертей хлеба, да и коровы их им подавати, а у ко-
торых людей коров нет у делавых, и приказщиком моим им денег на коро-
вы дати» (Лихачев. Сборник актов, № 13).
195 Лихачев. Сборник актов, № 10.
195 ГБЛ, АТСЛ, № 335.
197 Там же, № 281.
198 «Послания Ивана Грозного». М.—Л., 1951, стр. 193.
199 По мнению С. Б. Веселовского, заявление Ивана IV о «худородности»
В. Грязного не имеет под собой оснований, так как Грязные происходили из
старого ростовского рода Ильиных (С. Б. Веселовский. Исследования
по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969, стр. 89).
141
пы», привилегированные слои которых действительно стали од-
ним из источников пополнения класса служилых людей. В таком
же уничижительном смысле понятие «страдники» было примене-
но и к попавшим в плен Воину Ржевскому и Ивану Нароватому.
В наказе, данном русским послам в 1567 г., им велено при пере-
говорах с Польшей о выкупе пленных отвечать следующим обра-
зом: «Те страдники сулили обмену на себе не по своей версте,
а назывались у вас бояры; ано много таких страдников в холо-
пех и у нашей братьи» 200.
В документах северного происхождения термин «страдники»
встречается и в XVII в., но опять-таки не в качестве определения
какой-то категории холопов. В 1613—1616 гг. староста одного из
новгородских сел сообщал, что некий бобыль «бобылщины не пла-
тит и на розвоску и на поварню по своей череды в Новгород
не ходит работать», поэтому «в его место страдников наимовал, а
найму за него дал за две недели 30 алтын»201. Под «страдниками»
здесь подразумевались, скорее всего, непашенные бобыли, жив-
шие обычно у крестьян «в захребетниках», «в подсуседниках» и
работавшие «по миру», «из наймов» 202.
100 Сб. РИО, т. 71, стр. 460—461.
201 К. Якубов. Русские рукописи Стокгольмского государственного архива.—
«Чтения ОИДР», 1890, ки. 1, стр. 20, 35.
205 В. И. К о р е ц к и й. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во
второй половине XVI в. М., 1970, стр. 170.
Глава четвертая
Заинтересованность феодалов в рабском труде
и отпуск холопов на свободу
Факторы, влияющие на освобождение холопов
Еще в дореволюционной историографии было подмечено, что от
XV—XVI вв. сохранилось сравнительно большое количество ду-
ховных грамот, содержащих распоряжения относительно отпуска
холопов на свободу. Это явление, как правило, трактовалось в
нравственно-религиозном плане. «Перед открывающеюся пер-
спективою вечности и загробной жизни» представители господ-
ствующего класса, по мнению Б. Н. Чичерина, начинают якобы
ощущать тягу «к высоконравственной цели, отрицающей всякие
личные интересы», и распускают свою дворню1. В. О. Ключев-
ский также решающее значение в эволюции холопства отводил
церкви, признавая ее той силой, благодаря которой на Руси и
установился обычай отпуска рабов на свободу2. Примерно
такого же мнения придерживался и В. И. Сергеевич, считавший,
что распоряжения о роспуске холопов вносились в завещания
под влиянием духовенства «с целью иметь молельщиков о
душе»3.
С. В. Бахрушин был первым, кто связал данный факт с явле-
ниями экономического порядка. На основе анализа княжеского
хозяйства он пришел к выводу, что рабский труд заменялся тру-
дом свободных крестьян ввиду «децентрализации в хозяйстве»,
неумения князей «организовать хозяйство в крупных разме-
1 Б. Н. Ч и ч е р и н. Опыты по истории русского права. М., 1858, стр. 170, 172.
2 В. О. Ключевский. Подушная подать и отмена холопства в России. —
«Сочинения», т. 7. М., 1959, стр. 343—357.
3 В. И. Сергеевич. Русские юридические древности, т. I. СПб., 1902,
стр. 152; он же. Лекции и исследования по истории русского права. СПб.,
1883, стр. 631. С. Б. Веселовский также приписывал «участию духовенства...
очень распространенный в XI—XVI вв. обычай отпускать перед смертью ра-
бов на свободу» (С. Б. Веселовский. Феодальное землевладение в Севе-
ро-Восточной Руси, т. I. М.—Л., 1947, стр. 219).
143
pax» 4. Подобное объяснение не вскрывало сути происходящего
процесса и не могло удовлетворить исследователей.
Решающее влияние на всю последующую историографию
оказала созданная Б. Д. Грековым гипотеза, согласно которой
в XV в. в результате ряда социально-экономических причин идет
быстрый «процесс изживания рабства», уступающего «место
более прогрессивным формам труда — крепостному и наемному».
Холоп в это время, по мнению Б. Д. Грекова, теряет свою цен-
ность и превращается в обузу, от которой хозяева ста-
раются освободиться. Отсюда массовый отпуск холопов
на свободу5.
На выводы Б. Д. Грекова и предшествующих ученых несом-
ненное воздействие оказала специфика духовных грамот. Это
крайне своеобразный источник по истории холопства, требующий
тщательного изучения всего текста, особо строгой проверки
содержащихся в них сведений. Мы далеко не всегда можем
установить из грамоты, имел ли завещатель детей, было ли вы-
делено им наследство до составления духовной, ведут ли они
самостоятельное хозяйство и т. д. А между тем все это оказыва-
ло несомненное влияние на распоряжение завещателя о даль-
нейшей судьбе его холопов. Кроме того, отданный в духовной
грамоте приказ о передаче вотчины в монастырь подчас лишь
задним числом фиксировал сложившуюся ситуацию, по которой
все хозяйство было ликвидировано еще ранее, а сам завещатель
в качестве вкладчика жил в монастыре. Так, Т. М. Монастырев
в своем завещании 1551/52 г. передает село Пантелемоново в
монастырь, но сохранилась его данная, из которой видно, что
это село было отдано еще в 1549/50 г.6 В завещании 1571/72 г.
И. П. Пожарского, отписывающего монастырю несколько дере-
вень, о холопах вообще не упоминается7. Создается впечатление,
что их у него не было. Однако данная 1569 г. на эти деревни по-
зволяет предполагать, что И. П. Пожарский уже за несколько
лет до своей смерти ликвидировал хозяйство и тогда же, по-ви-
димому, распустил всю дворню8. Такая же ситуация сложилась
в 1546/47 г. и у А. А. Карачева, который «наперед сего, при своем
животе» пожертвовал село в монастырь с просьбой постричь его
в чернецы9. М. С. Вислый в духовной 1567/68 г. все земли отдает
в монастырь и отпускает на свободу зависимых людей. Во втором
завещании, датируемом 1569/70 г., о холопах он больше не упо-
4 С. В. Бахрушин. Княжеское хозяйство XV и первой половины XVI в. —
«Научные труды», т. II. М., 1954, стр. 40.
6 Б. Д. Г р е к о в. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века, кн. II.
М„ 1954, стр. 26—33.
6 Лихачев. Сборник актов, № 9; ЦГАДА, ГКЭ, по Белозерску Xs 98/799.
7 ЦГАДА, ф. Спасо-Евфимиева монастыря, кн. 1, лл. 666—667 об.
8 Там же, л. 664—664 об.
9 ГБЛ, АТСЛ, кн. 533, лл. 358 об. — 359 об.
144
минает 10. Инок Левкеина монастыря Е. В. Бибиков наделяет в
1579/80 г. сына «людьми своими полными». Список тех же людей,
без каких-либо изменений, помещен и во второй его духовной,
написанной через несколько лет11. Настораживает также и тот
факт, что ни в той, ни в другой грамоте не числится ни один
человек, отпущенный на волю. По всей вероятности, в завеща-
ниях речь идет лишь о холопах, которые были переданы сыну в
момент ухода Е. В. Бибикова в монастырь. Тогда же были осво-
бождены остальные холопы. К. А. Ершевский, судя по тексту
духовной, всех своих зависимых людей передает по наследству:
«А люди мои приданные и крепостные все жене моей Мавре да
детем моим...»; далее следует роспись передаваемых холопов.
Казалось бы, перед нами полный список невольных людей, быв-
ших в услужении у К. А. Ершевского. Но далее в тексте поме-
щены имена холопов, которых он награждает деньгами. Среди
них числится некий Семейка Яковлев сын Палехова, который
не упомянут среди лиц, передаваемых по наследству12.
Несмотря на отмеченные трудности анализа духовных гра-
мот, они тем не менее могут быть использованы в качестве
источника по истории холопства XV—XVI вв. Примером тому
могут служить работы Л. В. Черепнина и А. А. Зимина. Иссле-
дуя духовные грамоты князей XIV—XV вв., Л. В. Черепнин
высказал ряд справедливых сомнений по поводу гипотезы
Б. Д. Грекова о массовом роспуске холопов и быстром изжива-
нии рабства в XV в.13 А. А. Зимин подверг всестороннему анали-
зу духовные грамоты XIV—XV вв. как князей, так и простых
вотчинников. Автор убедительно показал, что в основе отпуска
холопов на свободу лежит отнюдь не экономическая невыгод-
ность их труда. Все «люди» отпускались на свободу только
в случае выморочности владений феодала. Возможно даже, что
абсолютная численность холопов (в связи с ростом феодального
землевладения и народонаселения) к концу XV в. несколько
увеличилась, хотя удельный вес их упал за счет увеличения
эксплуатации основной массы крестьянства 14.
Вывод А. А. Зимина о роспуске феодалами всех холопов
только в случае отсутствия у него наследников подтверждается
и на материале последующего столетия. От XVI в. сохранилось
10 РИБ, т. 32, № 238, 243.
11 АФЗХ, ч. II, № 370, 377.
12 ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/23. С. Я- Палехов получает наивысшую сумму
денег — 5 рублей. Возможно, перед нами один нз представителей админи-
стративно-хозяйственной верхушки, который служил у К. А. Ершевского
«по ключу».
13 Л. В. Черепнин. Образование Русского нейтрализованного государства
в XIV—XV веках. М„ 1960, стр. 260—262.
14 А. А. Зимин. Отпуск холопов на волю в Северо-Восточной Руси XIV—
XV вв. — «Крестьянство и классовая борьба в феодальной России. Сборник
статей памяти И. И. Смирнова». Л., 1967, стр. 55—71.
145
около 200 духовных грамот 15, почти две трети из них (120 актов)
содержат сведения о холопах 16.
В силу ряда обстоятельств подавляющее большинство духов-
ных грамот дошло до нас в составе монастырских и церковных
фондов, что не могло не отразиться на «подборе» грамот. Мы
имеем дело в основном с выморочными хозяйствами. Из 103 гра-
мот, написанных лицами мужского пола, в 72—завещатель или
совсем не имел прямых наследников, или оставлял после себя
лишь жену и дочерей. В первом случае хозяйство полностью
ликвидировалось, земля отдавалась в монастырь или ближай-
шим родственникам (чаще всего братьям), холопы отпускались
на свободу17. Как правило, в XVI в. побочным наследникам
(братьям, племянникам) холопы не передавались. Однако и
здесь мы встречаемся с отдельными исключениями. В 1549 г.
князь С. Ф. Сицкий завещает двух своих «людей» племянни-
кам 18. Н. А. Зубарев в своей духовной грамоте 1570/71 г. огово-
рил, что вся земля и холопы переходят к его матери и брату19.
Несколько сот холопов передает своей снохе Оксинье в 1521/22 г.
15 Мы не учитывали здесь отрывки завещаний, помещенные в записных книгах
старых крепостей.
18 Отсутствие упоминаний о холопах в трети духовных грамот объясняется
прежде всего тем, что почти половина из них написана от лица северных
крестьян, которые вели хозяйство собственными силами и труд холопов не
использовали (см., например, духовные грамоты, хранящиеся в ЦГАДА,
ф. Соловецкого монастыря). Около 20 грамот составлены монахами. Боль-
шинство из них уже при пострижении ликвидировало свое хозяйство, пере-
дав землю в монастырь (см., например, АФЗХ, ч. II, № 393; «Чтения ОИДР»,
1894, кн. 4, отд. 111, стр. 25—28; ГБЛ, АТСЛ, кн. 522, лл. 46 об.— 49; кн. 530,
лл. 29—30 об.). Очевидно, монахом в момент написания духовной был и
Кузьма Лапшин (в иночестве Киприян) (АФЗХ, ч. II, № 204). В девяти слу-
чаях духовные дошли в отрывках, в выписях, с утерянным окончанием (там
же, ч. I, № 163; ч. II, № 228, 229), а ведь сведения о холопах, согласно уста-
новившемуся обычаю, помещали в конце грамоты. Иногда в форме духовной
оформлялась данная на землю (ЦГАДА, ГКЭ, по Оболенску № 13/8657), или
это было дополнение к ранее написанному завещанию (ГИМ, ОПИ, Увар,
карт. 41/8, № 19).
,г АФЗХ, ч. II, № 40, 157, 225, 253, 265, 275, 330, 356; «Русский архив», 1869,
№ 12, стр. 2104—2105; Лихачев. Сборник актов, № 6, 13; «Сборник статей
по русской истории, посвященных С. Ф. Платонову». Пб., 1922, стр. 43—48;
ГБЛ, АТСЛ, № 339, 423; кн. 518, лл. 410—413; кн. 530, лл. 61 об.—63 об.,
74 об,—76 об., 131 об,— 133 об.; кн. 532, лл. 735—737; кн. 533, лл. 366—369;
ЦГАДА, ГКЭ, по Владимиру № 18/1795; по Костроме № 89/5056, 94/5061;
ф. Калязина монастыря, кн. 4, лл. 53 об.—54 об.; ГИМ, Сим. кн. № 58,
лл. 211 об.—215; ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/16, лл. 53—56 об.; ГПБ, А 1/16,
лл. 914 об,—917, 918—920 об.; А 1/17, лл. 898 об —900; Архив АН СССР,
ф. С. Б. Веселовского, № 154, стр. 158— 161.
18 «Известия РГО», 1909, вып. 3, стр. 217—221. Перед нами результат чрезвы-
чайной ситуации: князь С. Ф. Сицкий долгое время был в плену, часть его
холопов в это время перешла на службу к его братьям и племянникам.
п ГБЛ, АТСЛ, № 985. По всей вероятности, Н. А. Зубарев вел общее хозяй-
ство с братом: земля п холопы не были поделены между ними.
146
князь И. В. Ромодановский20. Его сын, очевидно, к этому време-
ни уже умер. Правда, холопы были завещаны как бы в «услов-
ное держание»: до замужества снохи или ее смерти, после чего
они должны были получить свободу. Оксинья Ромодановская
выполнила приказ свекра и в 1543 г. отпустила всех людей
«по батьковой духовной» и по своей «памяти на слободу»21.
Если же землевладелец к моменту составления духовной из
прямых наследников имел только жену или замужних дочерей,
то хозяйство также частично или даже полностью свертыва-
лось22. Вотчина переходила в монастырь или в руки ближай-
ших родственников, но какую-то долю земельных владений
(часто весьма значительную) получала и жена феодала, обычно
на правах «держания»: до смерти, замужества, пострижения23.
Холопы, как правило, распускались. Это касалось прежде всего
центральных уездов. Все холопы или их подавляющая часть24
были распущены землевладельцами, чьи вотчины находились в
Московском и Коломенском уездах (Я. И. Хорошев—1547 г.),
в Московском и Дмитровском уездах (И. И. Курчев —1553 г.;
В. Ф. Сурмин—1541/42 г.), в Волоцком уезде (В. П. Есипов —
1528 г.; А. И. Шадрин —1525 г.), в Волоцком, Можайском,
Московском уездах (Д. Г. Плещеев—1558/59 г.), в Рузском
уезде (В. П. Кутузов—1560/61 г.), во Владимирском уезде
(Г. С. Арбузов —1555/56 г.), в Волоцком и Дмитровском уездах
(П. М. Молечкин—1523/24 г.). Однако это ни в коей мере не зна-
чило, что жены всех вышеназванных феодалов остались без
20 Архив АН СССР, ф. С. Б. Веселовского, № 159. Приношу большую благо-
дарность В. Д. Назарову, любезно указавшему мне эту грамоту.
21 Там же, № 222.
22 Нами выявлено 32 духовные, где завещатель в качестве ближайших наслед-
ников имеет только жену или замужних дочерей (АФЗХ, ч. II, № 91, 97, 183,
248, 274, 282, 299, 371; АЮ, № 420, 421; Лихачев. Сборник актов, № 2,
9, 10; «Сборник Хилкова». Пб., 1879, № 57; «Сборник Муханова». М., 1866,
№ 348; «Владимирский сборник». М., 1857, стр. 128—130; ГБЛ, АТСЛ, № 346;
кн. 530, лл. 30 об,—38, 99—102, 1009 об— 1013, 1159—1162 об.; кн. 532,
лл. 495—497 об.; кн. 637, лл. 432 об.— 439; ГБЛ, Акты Беляева, картон 1,
№ 33; ЦГАДА, ГКЭ, по Кашире № 13/5775; ф. Калязина монастыря, кн. 1,
л. 185; ф. Спасо-Евфимиева монастыря, оп. 2, № 4; ГИМ, ОПИ, Увар,
карт. 41/16, лл. 39 об.— 41 об.; ГПБ, А 1/16, лл. 759 об.— 761 об.; ф. Орлова,
№ 4, 6. Сюда же относится духовная память Ф. В. Далматова (ЦГАДА,
ГКЭ, по Можайску № 19/7623). Будучи дважды женат, Ф. В. Далматов по-
старался оградить жену от возможных посягательств на землю и холопов со
стороны своих взрослых сыновей от первого брака. О наделе сыновей в ней
ничего не сказано. Очевидно, причитающуюся им долю они получили значи-
тельно раньше.
23 А. В. Ногтев, Т. М. Монастырев, М. С. Вислый всю землю передали в мо-
настырь (АФЗХ, ч. 11, № 97; Лихачев. Сборник актов, № 9; АЮ, № 421/1).
При этом, конечно, холопы были распущены. Жены завещателей, видимо,
жили в монастыре. Эти три грамоты как бы примыкают к группе духовных,
где из-за отсутствия прямых наследников хозяйство полностью ликвидиро-
валось.
24 Жене оставлялись лишь холопы, соединившиеся браком с ее людьми.
147
ХоЛоПов. Так, например, мелкий вотчинник Г. С. Арбузов в
1555/56 г. отпустил холопов на свободу. Из текста же завещания
явствует, что после его смерти землю в имении должны будут
обрабатывать крестьяне и «люди жены»25. Женщина, выходя
замуж, получала приданое, которое считалось ее собственно-
стью26. В его состав помимо денег, земли, платья входили и ра-
бы. Численность таких «приданных людей» была различна.
Иногда это одна-две женщины для сугубо личных услуг («девка
к ларцу», «мамка») 27. Но чем богаче и знатнее была невеста,
тем больший штат невольных людей окружал ее. Так, например,
О. Ф. Плещеева дала своей дочери по рядной грамоте 23 чело-
века. Помимо девки к ларцу, няни среди них были также слуга,
повар, детинка к постели, дьячок, швея, хамовник, две бральи,
тонкопрядица, конюх и ряд других лиц28.
Таким образом, даже в тех случаях, когда в духовной грамо-
те содержалась клаузула о роспуске на волю всех холопов, же-
на завещателя не лишалась полностью подневольного труда,
пользуясь услугами «приданных людей», которыми она могла
распоряжаться по собственному усмотрению. Причем их числен-
ность за 2—3 десятилетия, прошедшие с момента оформления
рядной грамоты, значительно возрастала за счет естественного
прироста.
В XVI в. широко практиковался также обычай, согласно
которому после смерти мужа жена наследовала всех его холо-
пов, состоявших в браке с ее «приданными людьми». Во многих
духовных грамотах фигурирует следующая клаузула: «А кото-
рые мои люди поймали приданые жонки и девки, и те люди жене
моей», «А что наши люди... те все на слободу, опричь тех людей,
которые сошлися жены моей людьми», «А которые люди сме-
шалися с приданными людьми жены моей, и тем людем служить
жене моей до ее живота»29.
Некоторые феодалы еще при жизни передавали в собствен-
ность жене какое-то количество холопов, о чем иной раз глухо
упоминается в духовной30. Тем не менее ряд землевладельцев
« ГБЛ, АТСЛ, № 346.
26 В случае утери, растраты приданого завещатель компенсировал его стои-
мость своими вещами, деньгами, землями и т. п.-. «А что моя вотчина... и
яз благословляю жене своей даю... за приданое» (ГПБ, А 1/16, л. 760),
«Да взял есми с женою своею с Ульяною на сорок рублей приданово, и
яз те деньги истерял. И яз дал жене... за те деньги свою вотчину»
(ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 4, л. 40 об.).
21 АИЮС, кн. 2, первая половина, отд. II, стр. 42, 44; ЦГАДА, ф. Новгород-
ской приказной избы, кн. 5/7, лл. 38 об.— 39.
28 Дьяконов. Акты, вып. 2, № 2.
29 ГБЛ, АТСЛ, кн. 637, лл. 432 об,—439; кн. 530, лл. 30 об,—38; АФЗХ..
ч. II, № 91; см. также № 274; АЮ, № 420.
20 «А которые люди приданные жены моей или которые пожаловал
людьми —и в тех людех жена моя вольна» (АФЗХ, ч. II, № 183).
148
считали это недостаточным и, составляя духовную грамоту,
не отпускали на свободу всех холопов, а часть из них передава-
ли жене. Таковы вотчинники Бежецкого уезда В. И. Ларионов
(1530-е годы) и Е. А. Кревский (1513 г.), причем последний
завещал жене всех своих холопов, как полных, так и доклад-
ных31. Точно так же поступил и М. И. Левашов (1545 г.), числив-
шийся сыном боярским по Твери и Торжку32. Очень расчетливо
распорядился своими людьми М. А. Ергольский (1555/56 г.,
Белозерский у.), освободив только слуг. Представители низших
разрядов холопов попали к жене. Даже замужняя дочь с зятем
получили «шесть голов людей»33. Треть холопов передал своей
жене В. Н. Богатырев (1558/59 г.). Ей же передал и свою куп-
лю— деревню на границе Кашинского и Городецкого уездов34.
Какую-то долю холопов завещали своим женам А. И. Стародуб-
ский (1556/57 г.) и П. В. Пожарский (1557 г.)—вотчинники
Стародубского уезда35. Как можно заметить, почти все эти слу-
чаи приходятся на районы, сравнительно далеко расположенные
от Москвы: за рекой Волгой или в Стародубском уезде36. Но
факты наделения жены холопами в первой половине XVI в.
встречаются и в центральных областях. Так,Ф. В. Далматов, вот-
чинник Можайского уезда, оставил жене не менее 17 человек37.
С 60-х годов XVI в. картина несколько меняется38. Дело
не только в том, что снизилось число грамот, в которых заве-
щатель наделяет жену холопами39. Становится иным сам харак-
тер «пожалования». Мы не встречаем больше грамот, где жене
доставались все холопы или их подавляющая часть. Если в пер-
вой половине столетия «пожалования» исчислялись десятками
31 ГБЛ, Акты Беляева, картон 1, № 33; Лихачев. Сборник актов, № 2.
32 АФЗХ, ч. II, № 183; «Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х го-
дов XVI в.» М —Л., 1950, стр. 197, 200.
33 Л ихачев. Сборник актов, № 10.
34 ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 1, л. 185.
35 ГБЛ, АТСЛ, кп. 530, лл. 1159—1162 об.; ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/16,
лл. 39 об.— 41 об.
38 Об удаленности этих мест свидетельствует и сумма денег, которую получал
недельщик с числа верст, отделявших Москву от того или иного города.
Если по Судебнику 11550 г. (ст. 46) поездка в Дмитров оценивалась в 60 де-
нег, то езда в Стародуб, Бежецкий Верх, Торжок требовала по 300 денег,
а в Белозерск — 500 денег.
31 ЦГАДА, ГКЭ, по Можайску № 19/7623.
38 60-е годы XVI в. условно принимаются нами за некий рубеж, так как после
1561 г. и вплоть до конца XVI в. указы о холопах не сохранились и об
основных направлениях законодательства этого периода в литературе су-
ществуют самые противоречивые мнения.
39 За период 1500—1560 гг. половина всех землевладельцев, передающих
землю по наследству, оставляет жене холопов. Если же сюда приплюсовать
и те случаи, когда жена получала лишь холопов, которые женились иа ее
приданных, то тогда приведенная цифра возрастет до 72%. За период
1560—1600 гг. лишь треть землевладельцев наделяет жену холопами.
149
зависимых людей 4о, то теперь это единицы. Вотчинница Кашин-
ского уезда княгиня Стефанида Звенигородская получает 6 че-
ловек. Их число не будет увеличено даже в случае, если у нее
родится сын41. Почти столько же людей пришлось в 1597 г. на
долю жены М. И. Пушкина (Юрьевский у.) 42. А. Т. Михайлов,
имения которого раскинулись в Переяславском, Рузском, Ко-
стромском уездах, отпустил в 1586/87 г. всех полных, доклад-
ных, кабальных людей, оставив двух человек жене и несколько
холопов внуку43. В остальных духовных все зависимые люди по-
лучают свободу.
В отдельную группу можно выделить грамоты, где в качестве
наследников фигурируют незамужние дочери44. Несмотря на
незначительное число актов, в них прослеживается примерно
та же тенденция, что и в предыдущей группе духовных: как
правило, холопы не отпускаются полностью на свободу, часть из
них передается по наследству. Князь И. Ф. Судцкий (Ярослав-
ский у.) оставляет в 1545/46 г. жене и двум дочерям около
250 людей. Острую нужду в холопах, очевидно, испытывала
семья Н. Я. Хвостова, вотчина которого в Суздальском уезде
по приказу царя была заменена землями в Муромском уезде.
После смерти Н. Я- Хвостова его зависимые люди были тщатель-
но поделены между сыновьями. Кроме того, 15 человек женского
пола были выделены из отцовского наследства сестрам и мате-
ри. Малообжитое место, еще неналаженное хозяйство требовало
рабочих рук. Поэтому его сын П. Н. Хвостов, составляя через
год после деловой завещание 1567/68 г., предусмотрел, чтобы
все холопы, за исключением одного кабального, перешли к жене
и дочери45. Клаузула о наделении холопами жены и дочерей
содержится также в духовных Ф. Г. Нелидова-Ракитина
(1551/52 г.) и С. Г. Обобурова (1558/59 г.) 46.
Случаи роспуска землевладельцем всех холопов приходятся
на вторую половину века. По существу, таких грамот две47, и
40 При подсчете числа холопов мы условно принимали, что под словосочета-
нием «... с детьми» («Дал Ивана Лапшу с женою и детьми») кроется не
менее двух холопов.
41 АФЗХ, ч. 11, № 299.
42 ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 1009 об,—11113.
43 ГПБ, ф. Орлова, № 6.
44 Нам известно 8 духовных, где завещатели в качестве наследниц имеют
незамужних дочерей (АФЗХ, ч. II, № 207, 236, 276; Лихачев. Сборник
актов, № 5, 19; ГГ А. С а д и к о в. Из истории опричнины XVI в.— «Истори-
ческий архив», 1940, т. 3, стр. 225—226; ЦГАДА, ГКЭ, по Владимиру
№ 39/1816; ф. Монастырские дела, № 1).
45 И. А. Садиков. Из истории опричнины XVI в.— «Исторический архив»,
1940, т. 3, стр. 201—202, 225—226.
4“ АФЗХ, ч. II, № 236, 276.
47 Там же, № 207; Лихачев. Сборник актов, № 49. Мы имеем еще две
грамоты, в которых ничего не говорится о наделении холопами жены и
дочерей. Одна из них составлена мелким землевладельцем И. Н. Внуко-
150
касаются они княжеских хозяйств, лежащих в центральных
районах страны. Скорее всего, богатые княжеские наследницы
Оболенских и Глинских располагали своим штатом людей.
Наибольший интерес для нас представляют духовные, в кото-
рых землевладельцы имели наследников по мужской линии48.
В большинстве случаев трудно установить, имел ли завещатель
в момент составления духовной малолетних детей или его сы-
новья вели свое хозяйство. Данное обстоятельство несомненно
оказывало влияние на число холопов, передаваемых по наслед-
ству. Тем не менее все землевладельцы вплоть до конца 50-х го-
дов XVI в. большую часть порабощенных людей оставляют сы-
новьям. Так, И. А. Талызин передал в 1505/06 г. жене и сыну
66 человек. П. М. Плещеев завещал в 1510 г. своим сыновьям не
менее 74 человек. 3. Ф. Катунин в 1519 г. помимо сыновей
не забыл внуков, наделив их также холопами49. Подробнейшую
роспись всех холопов составил в 1539/40 г. Н. Ф. Лихарев. Около
150 человек должны были продолжить службу у его сына. Тот,
в свою очередь, оформляя через 18 лет духовную грамоту, проя-
вил такую же расчетливость и экономность. Им были отпущены
на свободу всего 8 мужчин и 14 женщин. Все остальные (не ме-
нее 170 человек!) перешли к сыновьям и жене50.
Громадным числом холопов (свыше 260 человек) владел
И. И. Кемский. Лишь ничтожная часть из них была освобожде-
вым (владел шестой вытью в деревне). Он санкционировал освобождение
сбежавшей от него семьи холопов. Больше зависимых людей у него, по всей
вероятности, не было (ЦГАДА, ГКЭ, по Владимиру К» 39/1816). Вторая
грамота принадлежит Алексею Амосову. Его хозяйство в 60-е годы XVI в.
приходит в упадок, большая часть земель отдана в монастырь, сам он,
приняв иноческий чин, живет в монастыре, «слуги разошлися по чужии
стороны». Его дочь, по всей вероятности, переросла возраст невесты или
была вдовой. Землю она, как и мать, получает во временное владение — до
смерти (ЦГАДА, ф Монастырские дела, № 1). Характеристика двинских
крестьян и промышленников Амосовых дана Н. Н. Покровским и Н. Е. Но-
совым (Н. Н. Покровский. К истории крупного светского землевладе-
ния в Двинской земле XV—XVI вв,— «Вестник МГУ. Историко-филологи-
ческая серия», 1956, № 2, стр. 125—140; Н. Е. Носов. Становление сослов-
но-представительных учреждений в России. Л., 1969, стр. 261—275).
48 Таких грамот нам известно 30 (АФЗХ, ч. 11, № 172, 176, 352, 370(377];
АЮ, № 416, 417; Лихачев. Сборник актов, № 17; АГР, т. I, стр. 274—
276; «Чтения ОИДР», 1892, кн. 3, отд. 5, стр. 1; «Сборник актов, относя-
щихся до рода дворян Люткиных». СПб., 1899, № 7; ГБЛ, АТСЛ, № 261,
281, 282, 294, 984; 1006а; кн. 530, лл. 36—40 об., 91 об,— 94, 1003 об,— 1008 об
1131 об,—1137; кн. 532, лл. 481—483 об.; кн. 533, лл. 855 об,—858; ГПБ,
А 1/16, лл. 906 об.— 914; ЦГАДА, ГКЭ, по Владимиру № 23/1800; по
Костроме № 45/5012; ф. Калязина монастыря, кн. 1, лл. 225—226; ф. Тро-
ицко-Гледенского монастыря, № 3233; ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/23, 41/16,
лл. 43—45; ф. Материалы к истории землевладения помещичьего хозяйства,
Д. 3).
49 АЮ, № 416; ГБЛ, АТСЛ, № 1006а; С. Шумаков. Обзор грамот Коллегии
экономии, вып. IV. М„ 1917, № 944.
50 ГБЛ, АТСЛ, № 294, 984.
151
на по духовной грамоте 1533 г.51 Не были обделены и два сына
Г. М. Валуева: им досталось не менее 125 человек52. Василия,
протопопа Благовещенского собора, трудно заподозрить в не-
брежении по части устройства «спасения» своей души. Им жерт-
вуется в монастыри 300 рублей, серебряная посуда, конь, одеж-
да. Тем не менее, ничтоже сумняшеся, что порабощение людей
в какой-то мере может подорвать благочестие христианской ве-
ры, он записывает в духовной 1531/32 г.: «А что люди дворовые
и страдные люди по селам, те есми дал жене своей и сыну свое-
му». Свободу получили лишь два человека. Причем, судя по тек-
сту грамоты, сын Василия имел уже к тому времени своих хо-
лопов, записанных на его имя («а людем моим и сына моего
в том селе жить»)53. Крайне расчетливо в 1542/43 г. распоряжа-
ется холопами Я. А. Горяйнов: у него три сына, жена, замужняя
дочь. Никого нельзя обидеть, надо точно указать, кому какой
холоп принадлежит, чтобы в будущем не было споров. А тут
еще 12 невольников находятся в бегах. Горяйнов поименно пе-
речисляет всех зависимых людей, как своих, так и приданных
жены. Всего вместе с беглыми оказалось 53 человека. На свобо-
ду отпущены три человека. Еще двое заслужат освобождение,
предварительно отработав 6 лет сыновьям Я- А. Горяйнова54.
Четко выраженная тенденция передачи сыновьям значитель-
ной части холопов, поименный реестр зависимых людей, имею-
щийся почти в каждой духовной первой половины XVI в.,— все
это очень мало соответствует тезису о том, что холоп к этому
времени превратился в обузу. Известна лишь одна грамота
1531/32 г., в которой, несмотря на наличие прямого наследника
по мужской линии, все холопы отпускаются на свободу. Однако
это результат чрезвычайных обстоятельств. Ф. М. Киселев пи-
сал духовную в плену, где он находился свыше 18 лет. Оторван-
ный от родных и близких, не надеясь быть похороненным на
родной земле, не имея средств на вклады монастырям, он дол-
жен был проявить особое внимание «спасению души» за счет
освобождения дворни. Определенную роль играло здесь и про-
стое сочувствие людям, которые, как и он, были лишены свобо-
ды действий, перемещения и т. д. Кроме того, данное распоря-
жение, по всей вероятности, носило несколько формальный ха-
рактер, фиксируя те перемены, которые уже произошли в отсут-
ствие завещателя. Характерно, что о судьбе холопов Ф. М. Киселев
пишет в прошедшем времени: «А что мои люди... отпустил
есми на свободу по своей душе». Его сын С. Ф. Киселев в своем
51 ГПБ, А 1/16, лл. 906 об,—914.
52 АФЗХ, ч. II, № 176.
53 ГБЛ, АТСЛ, № 281.
54 Там же, кн. 533, лл. 855 об.—858.
152
завещании 1547/48 г. упоминает холопов, полученных от
отца53 * 55. 1 -4
С конца 50-х годов XVI в. появляются грамоты, в которых
все холопы или значительная их часть отпускаются на свободу.
Роспуск С. В. Степановым в 1569/70 г. невольных людей вполне
понятен: он лишился всех земельных владений, которые были
отобраны Иваном Грозным56. Но своих холопов освобождает и
В. И. Дуров, оставив детям в 1558/59 г. лишь тех людей, грамо-
ты на которых были оформлены на имя сыновей. Им же он пере-
дает свои вотчины в Дмитровском, Коломенском, Переяславском
уездах. Только трех мужчин завещает сыну в 1561/62 г. Д. М. Пле-
щеев, землевладелец Переяславского и Ростовского уездов.
В 1565/66 г. всех холопов освобождает Д. Г. Фомин. Его владе-
ния раскинулись в Переяславском и Московском уездах57. Так
же поступает в 1579/80 г. И. Ю. Грязной, ранее вотчинник того
же Переяславского уезда58.
Таким образом, опять-таки освобождают холопов главным об-
разом землевладельцы центральных уездов. В то же время вот-
чинник Стародубского уезда Т. Ф. Пожарский значительную
часть зависимого мужского населения оставил в 1566/67 г. сво-
ему сыну. Какую-то часть невольных людей получил ранее
1571 г. и сын другого стародубского вотчинника—А. А. Ромода-
новского59. К- А. Ершевский проживал в районе реки Лух в
Юрьевецком уезде. В его духовной 1578/79 г. перечислено 13 хо-
лопов, всех их он передал по наследству. Нижегородский поме-
щик Иван Голова Соловцов занят налаживанием своего хозяй-
ства. Он счел возможным отпустить в 1594/95 г. лишь одну
семью кабальных людей60. Около 22 старинных крепостных хо-
лопов передает в 1598 г. сыновьям и жене И. Г. Нагой, вотчин-
ник Тверского уезда61. Но было бы неправильно считать, что
начиная с 60-х годов XVI в. в центральных районах страны труд
холопов вышел из употребления. Е. В. Бибиков передал сыну
земли в Волоцком уезде, а также свыше 20 полных людей62.
Но представляется далеко не случайным тот факт, что начи-
лая с 60-х годов XVI в. неизвестно ни одной грамоты, где коли-
чество холопов, оставляемых сыновьям, достигало бы сотни душ.
53 ГБЛ, АТСЛ, № 282; Лихачев. Сборник актов, № 6.
88 АФЗХ, ч. II, № 352.
57 АГР, стр. 274—276; ГБЛ, АТСЛ, ки. 530, лл. 91 об.— 94; кн. 532, лл. 481 —
483 об.
58 Лихачев. Сборник актов, № 17.
59 ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 1131 об,—1137; ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/16,
лл. 43—45.
80 ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/23; ф. Материалы к истории землевладения по-
мещичьего хозяйства, д. 3.
81 ГБЛ, АТСЛ, ки. 530, лл. 1003 об,—1008 об.
82 АФЗХ, ч. II, № 370 [377].
153
В отдельных Случаях мы можем вычислить примерный про-,
цент вольноотпущенников к общему числу холопов (см. табл. 4).
Понимая всю условность подобных подсчетов в исторических ис-
следованиях, их сравнительную неточность63, мы тем не менее
не сочли возможным их полностью игнорировать, так как в ка-
кой-то мере они помогают выявить некоторые стороны эволюции
института холопства.
Из таблицы видно, что средний процент вольноотпущенников
в XVI в. по сравнению со второй половиной XV, в. возрастает.
Однако само по себе это еще не является показателем растуще-
го процесса изживания рабского труда. Каждое феодальное хо-
зяйство требовало какого-то минимума холопов. Их число скла-
дывалось из лиц, полученных по наследству, и приобретения но-
вых порабощенных людей. К концу жизни землевладельца их ко-
личество за счет естественного прироста увеличивалось. Вопросы
демографической статистики феодальной России разработаны
крайне мало. В разные периоды темпы прироста населения были
различны. Они находились в прямой зависимости от уровня рож-
даемости и в обратной —от величины смертности. Для феодаль-
ной эпохи характерна, как правило, высокая рождаемость, чему
способствовали сравнительно ранние браки64. Но высокая дет-
ская смертность, частые войны, голод, эпидемии резко тормозили
увеличение численности населения65. Относительно первой поло-
вины XVI в. исследователи приводят очень несхожие коэффици-
енты годового прироста населения России. Так, известный демо-
граф Б. Ц. Урланис дает явно заниженную цифру естественного
прироста: 0,25—0,30% в год66. Другие исследователи, специаль-
но занимавшиеся изучением численности населения России
в XVI в., придерживаются точки зрения, что прирост населения
составлял примерно 1% в год67. При этом А. И. Копанев указы-
вает на ряд факторов, благоприятно сказавшихся на темпах
прироста населения: освобождение от татарского ига, успешное
хозяйственное развитие страны, отсутствие всеобщих недородов
83 В тех случаях, когда установить точное число холопов было нельзя вви-
ду того, что завещатель не называл поименно детей в каждой семье хо-
лопов, мы, как и ранее, подразумевали, что под словами «...с детьми» кро-
ется не менее двух человек. Причем чисто условно принимали, что один
из них мужского пола, другой — женского.
64 М. С. Авербух. Законы народонаселения докапиталистических форма-
ций. М„ 1967, стр. 122—123.
83 О факторах, влияющих на динамику численности народонаселения, см. в
книге: В. И. Козлов. Динамика численности народов. Методология иссле-
дования и основные факторы. М., 1969.
88 Б. Ц. Урлаиис. Рост населения в Европе (Опыт исчисления). М, 1941,
стр. 190.
81 П. Смирнов. Движение населения Московского государства.— В кн.:
«Русская история в очерках и статьях». Под ред. М. В. Довнар-Запольско-
го, т. II. М., [б. г.], стр. 69; А. И. Копанев. Население Русского госу-
дарства в XVI в.— «Исторические записки», т. 64, стр. 242.
154
Таблица 4
Число вольноотпущенных холопов (в %)
№№ п/п Годы Холоповладелец Процент отпущенных холопов №№ п/п Годы Холоповладелец Процент отпущен- ных холопов
мужчин женщин мужчин женщин
Вторая половина XV в.* 1 1470-е Львов Г. 0 0 2 1470 Прокофьев И. 10 20 3 1472 Белеутов А. Ф. «23 ~23 4 1473 Лазарев С. 0 11 5 1482 Голенин А. Ф. «28 ~32 6 1485 Ильин Н. 3. 0 16 7 1491 Плещеев А. М. 9 11 8 1496 Сотницкий В. О. 0 28 Средний % «9 «18 Первая половина XVI в.** 1 1505/06 Талызин И. А. 16 31 2 1509 Иванов А. 33 0 3 1518 Алферьев И. М. 37 73 4 1523/24 Арбузов Д. П. 33 40 5 1533 Кемский И. И. 6 30 6 1539/40 Лихарев Н. Ф. 18 38 7 1542/43 Горяйнов Я. А. 64 8 1543/44 Белеутов Д. А. 33 36 9 1543/44 Валуев Г. М. 29 39 10 1545/46 Ярлык И. Ю. 8 25 11 1546 Табаков Е. И. 0 0 12 1557/58 Лихарев П. Н. 7 20 Средний % «19 «30
* АСЭИ, т. I, № 394, 472, 562; т. II, № 168; т. III, №67, 67а, 473; АФЗХ.ч. II, № 15.
"’АФЗХ. ч. II, № 172, 176; АЮ, № 416, 417; ГБЛ. АТСЛ, № 261, 294, 984; кн. 533. лл. 855 об. — 858; ГПБ, А 1/16, лл. 906 об —914; ЦГАДА,
ГКЭ, по Владимиру № 23/1800: по Костроме № 45/5012; ф. Троицко-Гледенекого монастыря, № 3233.
и больших эпидемий. Косвенным свидетельством быстрого роста
населения первой половины XVI в. является факт основания ряда
новых городов и расширения старых, появления большого числа
«починков».
Итак, если мы за интервал между поколениями условно при-
мем двадцатилетие68, то число холопов у того или иного вотчин-
ника за этот период возрастало примерно на 20%. Но, учитывая
разный социально-экономический уровень отдельных районов
страны, многообразие всевозможных ситуаций, факторов, допу-
стим и более низкую цифру годового прироста населения — 0,5—
0,6 %69. Будем считать, что число холопов к концу жизни их гос-
подина увеличивалось в пределах между 12 и 20%. При этом
надо учитывать, что количество холопов росло не только за счет
естественного прироста, но и за счет вовлечения в рабство новых
представителей свободных сословий (путем их покупки, закаба-
ления, брака несвободной стороны со свободной и т. п.). Поэтому
цифра 20% вряд ли будет завышена. К сожалению, мы распола-
гаем только двумя парами духовных (отца и сына), где дана
подробная роспись всех холопов70. В 1539/40 г. Павел Лихарев
получил от отца не менее 144 человек. А через 18 лет число его
зависимых людей достигало цифры 200, т. е. возросло на 34% I
У нас нет никаких оснований считать хозяйство Лихаревых чем-
то исключительным. А. Ф. Белеутов оставил в 1472 г. своей жене
и трем малолетним сыновьям (Дмитрию, Федору, Илье) пример-
88 Интервал между завещаниями отца и сына Лихаревых составляет 18 лет
(ГБЛ, АТСЛ, № 294, 984), Киселевых— 16 лет (ГБЛ, АТСЛ, № 282; Л и-
хачев. Сборник актов, № 6). Духовная грамота Афанасия Талызина на-
писана в промежуток между 1470 и 1490 гг., а завещание его сына Игнатия
датируется 1505/06 г. (АСЭИ, т. I № 486; АЮ, № 416). Свыше 20 лет раз-
деляет духовные отца и сына Окинфовых (АСЭИ, т. III, № 100; АЮ.
№ 414). Завещание Остафия Ананьевича написано в 1393 г., а его сына Фе-
дора через 42 года (ГВНП, № ПО, 111). По данным родословной книги,
интервал между смертью отца и сына мог составлять 25—35 лет. М. И. На-
гой умер в 1525 г., его сын Федор — в 1558 г., а внук Афанасий Федоро-
вич— в 1585 г. Кончина К. И. Курлятева приходится на 1552 г., а его
сына Ивана—на 1583 г. С. Д. Оболенский умер в 1535 г., а смерть его
сыновей Василия и Петра падает на 1570 г. (А. Б. Л о б а н о в - Р о с то в-
ский. Русская родословная книга, т. II. СПб., 1895, стр. 2, 35—36, 39).
Следовательно, взятый нами средний показатель увеличения численности
холопов иа 20% опять-таки в ряде случаев окажется заниженным.
89 При изучении динамики численности населения в дореформенной России
выяснилось, что средний прирост населения за 28 лет (1811—1838 гг.) Со-
ставил 16,8%, а за последующие 13 лет (1839—1851 гг.) —8,3% (А. Г. Ра-
шин. Население России за 100 лет (1811—1913 гг.). Статистические очерки.
М., 1956, стр. 29). Характерно, что цифру годового прироста, равную 0,5%,
приводит для XVII в. Б. Ц. Урланис, хотя и отмечает, что эпидемия чумы
1664 г. вызвала заметную убыль населения (Б. Ц. Урланис. Указ, соч.,
стр. 188). Тем более непонятно, почему для первой половины XVI в., вре-
мени, крайне благоприятного для увеличения численности населения, им
дай такой заниженный коэффициент, как 0,25—0,30%.
70 ГБЛ, АТСЛ, № 294, 984; АСЭИ, т. Ill, № 67; АФЗХ, ч. II, № 172.
156
но 60 холопов. Но 11 человек из них находились в бегах, а две
семьи заплатили выкуп и обрели свободу, т. е. реальное число
холопов было немногим более 40 и на каждого брата приходилось
около 15 холопов. По духовной же памяти Д. А. Белеутова
1543/44 г. у него проживало не менее 82 зависимых людей. Та-
ким образом, количество порабощенных людей за 70 лет возрос-
ло более чем в 5 раз! Среди них доы встречаем Петра Нестерова,
упоминаемого в духовной отца. Теперь Петр имеет 9 детей, есть
и внуки. У другого холопа, Афанасия Казакова, умершего к мо-
менту составления духовной, остались жена и 5 детей, две дочери
были уже замужем. Примерно одиннадцатую часть всей дворни
составляли полоняники и их потомство.
Возвращаясь теперь к показателям табл. 4, можно утверж-
дать, что в первой половине XVI в. средний процент вольноотпу-
щенников-мужчин в целом по стране не превышал темпов приро-
ста количества холопов. Скорее наоборот, численность порабо-
щенных людей у определенной категории феодалов увеличива-
лась. Вместе с тем довольно отчетливо наблюдается следующая
ситуация: в центре Московского государства процент отпускае-
мых на свободу холопов был выше, чем в более отдаленных райо-
нах. Подобный процесс идет уже во второй половине XV в. Бе-
леутовы, чьи владения находились на границе Дмитровского и
Звенигородского уездов, отпускают в 1472 г. около 23% мужчин,
а в 1543/44 г. — 33%. Г. М. Валуев, землевладелец Московского,
Алексинского и Старицкого уездов, освободил в 1543/44 г.
29% холопов. В то же время отец и сын Лихаревы, вотчинники
Костромского уезда, предоставили свободу 18% холопов в
1539/40 г. и 7% — в 1557/58 г. В том же Костромском уезде в
1545/46 г. И. Ю. Ярлык освободил всего одного мужчину, что
составляло 8% подневольных мужчин. В. О. Сотницкий, чьи
земли, по всей вероятности, были расположены также в Костром-
ском уезде, всех холопов мужского пола передал в 1496 г. по
наследству. Не пожелал освободить мужчин в 1485 г. и Н. 3. Иль-
ин, владения которого находились по берегам реки Шексны.
Князь Рузского уезда -А. Ф. Голенин в завещании 1482 г. осво-
бождает около 28% мужчин, а белозерский князь И. И. Кемский,
обладавший примерно таким же числом холопов, не счел воз-
можным поступиться более чем 6% порабощенных.
Заинтересованность феодалов в труде холопов находилась
в тесной зависимости и от их имущественного положения. На
данном вопросе более подробно мы остановимся ниже. Здесь же
только укажем, что среди вотчинников встречается крайне мало-
мощная категория землевладельцев, владеющих всего одной де-
ревней. По своему экономическому положению они приближа-
лись к чецносошным крестьянам. Количество зависимых людей
у них различно, но для всех них характерен большой процент
отпускаемых на свободу: держать даже одного лишнего челове-
157
ка им подчас не под силу. Таковы землевладельцы первой чет-
верти XVI в. Андрей Иванов, И. М. Алферьев, Д. П. Арбузов.
Таким образом, среди факторов, имеющих значение при от-
пуске феодалом холопов на свободу, можно назвать следующие:
наличие у землевладельца прямых наследников и их пол, сущест-
вование у детей землевладельца собственного хозяйства, удален-
ность имения от центра страны, имущественное положение фео-
дала.
Подводя итоги вышеизложенному, можно констатировать, что
в первой половине XVI в. труд холопов отнюдь не потерял своей
ценности. Все землевладельцы обязательно наделяют ими своих
сыновей, дают дочерям в приданое. Даже ликвидируя хозяйство
и отдавая землю в монастырь, вотчинник стремился какую-то
часть зависимых людей сохранить для жены и дочерей. Во избе-
жание могущих возникнуть тяжб, споров в грамотах обычно дан
поименный реестр холопов. Тут же делается пометка о необходи-
мости сыска беглых. В конце XV — начале XVI в. идет увеличе-
ние численности холопов, по крайней мере у значительной части
феодалов. Вместе с тем в разных районах страны заинтересован-
ность в холопах различна. Она значительно ниже в центре стра-
ны, чем в более удаленных районах. Частично это объясняется
тем, что плотность населения и количество холопов у феодалов
центральных уездов выше. Заметно уменьшается потребность
в женских руках, женщинами меньше дорожат, их гораздо охот-
нее, чем .мужчин, отпускают на свободу. При передаче холопов
сыновьям завещатели всегда стремятся оставить им больше лиц
мужского пола. И только в приданом дочерей обычно преобла-
дают женщины.
С конца 50-х годов XVI в. наблюдаются признаки, свидетель-
ствующие как бы об обесценении холопов: падает численность
рабов, снижается их количество, передаваемое по наследству,
возрастает процент вольноотпущенников. Даже при наличии сы-
новей феодалы центральных уездов часто распускают всю или
большую часть своей дворни. Довольно широкое распростране-
ние получает явление, встречавшееся изредка и ранее: отдельные
землевладельцы, не имевшие прямых наследников, подробно
расписывая в духовной размеры пожалований холопам, опускают
клаузулу об отпуске их на свободу. Таковы завещания Палагеи
Житовой (1566—1568 гг.), Г. И. Колычева (1569/70 г.), Марфы
Татевой (1595/96 г.), Марии Кривоборской (1599/1600 г.). Зем-
левладелец С. Д. Пешков-Сабуров (1560 г.), распуская дворовых
слуг, ничего не говорит о последующей судьбе страдных — дело-
вых людей, хоть и наделяет их хлебом и коровами71. По всей
71 Лихачев. Сборник актов, № 13; «Русский архив», 1869, № 12, стр. 2104—
2105; «Известия РГО», 1909, вып. 3, стр. 18—23; ГБЛ, АТСЛ, кн. 533,
лл. 352—353; ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/13, № 28.
158
вероятности, холопы названных лиц получили свободу. Но для
нас важно, что фраза об освобождении холопов становится не
столь обязательной. У завещателя при отсутствии прямых наслед-
ников как бы не возникает сомнений в дальнейшей судьбе зави-
симых от него людей. Возможно, далеко не случаен и тот факт,
что именно на вторую половину XVI в. приходится ряд духовных
грамот вотчинников без упоминания холопов: пять из них написа-
ны в промежуток 1568—1571 гг., две — за период 1583—1586 гг.
Из них только И. А. Внуков, располагавший всего половиной де-
ревни, мог не иметь зависимых людей72. Остальные завещатели,
без сомнения, владели холопами73. Характерна в этом отношении
духовная 1568/69 г. В. А. Карамышева, который дает важные
поручения «своим людям», но о дальнейшей участи их и других
холопов не сказано ни слова74. Видимо, некоторые землевладель-
цы могли освободить холопов до момента составления завеща-
ния, однако не сочли нужным зафиксировать это в духовной 75.
Вопрос о холопах как будто теряет для землевладельца свою
остроту, свое значение.
Основные категории вольноотпущенников.
Условный характер освобождения
Попытаемся определить, кого же в первую очередь освобождают
феодалы. Из-за отсутствия материалов нельзя установить, по ка-
ким причинам в каждом отдельном случае был отпущен на сво-
боду тот или иной холоп, но выявить основные законо-
мерности при освобождении холопов — в наших силах. Сво-
боду получает прежде всего верхушка административно-хозяйст-
венного аппарата и военной дружины. Данная тенденция хоро-
шо прослеживается уже со второй половины XIV в. Великие кня-
зья, несмотря на наличие у них наследников по мужской линии,
отпускают на свободу казначеев, тиунов, ключников, посельских,
дьяков, т. е., по существу, всю свою администрацию. В духовных
грамотах князей мы постоянно встречаем следующую клаузулу:
«А хто будет моих казначеев, и тивунов, и посельских, или хто
будет моих дьяков, что будет от меня ведали прибыток... далесмь
им волю»76. В завещании И. Ю. Патрикеева упоминаются ключ-
72 ЦГАДА, ГКЭ, по Владимиру № 53/1830.
73 АФЗХ, ч. II, № 331; Лихачев. Сборник актов, № 18; РИБ, т. 32, № 243;
ЦГАДА, ф. Спасо-Евфимиева монастыря, кн. 1, лл. 666—667 об.; ГБЛ,
АТСЛ, № 406; кн. 536, л. 210 об.
74 АФЗХ, ч. 11, № 331.
75 Как уже указывалось ранее, М. С. Вислый в первой духовной (1567/68 г.)
отпускает холопов на свободу, во второй (1569/70 г.) «невольные» люди
не упоминаются (РИБ, т. 32, № 238, 243).
76 ДДГ, № 3, 4, 8, 12, 20, 28, 61, 68, 80, 89. Мнение А. А. Зимина, что князь
159
ники, распоряжавшиеся значительными суммами серебра. Все
они «и с женами и с детьми» получили свободу77. Среди вольно-
отпущенников князя А. Ф. Голенина фигурируют Новик, Степан
Тишина, Матвей Толстый, Харитонец со своими семьями. Без
сомнения, это наиболее близкие и доверенные слуги. Они чис-
лятся среди лиц, которым А. Ф. Голенин собственноручно ссужал
деньги, наряду с представителями знатнейших родов и родствен-
никами князя78. В числе слуг А. Ф. Голенина, отпущенных на
свободу, было немало и дружинников; на время службы у князя
им было выдано военное снаряжение: «А которых есми людей
своих отпустил на слободу, ино у них мои пансыри и шеломы,—
, и жена моя те пансыри и шеломы поемлет». Напомним, что пан-
цири ценились необычайно дорого и даже не все феодалы, как
показывает Боярская книга 1556 г., могли приобрести их. Перед
нами явно привилегированные слуги, составлявшие «двор» князя
А. Ф. Голенина.
Распоряжение князей об отпуске слуг-министериалов легко
объяснимо. Как уже говорилось во второй главе, исполнение выс-
ших административных должностей автоматически превращало
свободного человека в холопа. В то же время на эти должности
требовались люди, целиком преданные интересам своего госпо-
дина, выполнявшие свои обязанности не по принуждению, а «по
доброй воле». Распуская слуг на свободу, завещатель ни в коей
мере не ущемлял интересов своих наследников. Наиболее пре-
данные и доверенные люди продолжали службу у его детей и
тем самым вновь становились холопами79. Думается, что прак-
тика подобных взаимоотношений между господином и привиле-
Дмитрий Иванович в первой духовной грамоте передал весь свой адми-
нистративный аппарат сыну, основано на недоразумении (А. А. 3 и м и н.
Указ, соч., стр. 58). Текст духовной в значительной части утрачен, и при
его восстановлении издатель опустил частицу «ни» перед словами «сыну
моему». Весь же смысловой строй клаузулы свидетельствует, что князю
Василию, как и другим детям, и княгине холопы не надобны: «А что моих
казначеев или посельских и тивунов, и деяков, хто что от мене ведали,
[те все сыну моему] князю Васмлью, ии моей княгини, ни моим детем не
надобны» (ДДГ, № 8).
77 ДДГ, № 86.
78 АФЗХ, ч. II, № 15.
79 Характерно, что те же самые князья, которые с такой легкостью освобож-
дали казначеев, тиунов, ключников, совсем иначе подходили к низшим раз-
рядам холопов, занятых непосредственно производительным трудом. Иван
Калита передал своим сыновьям «бортников и оброчников купленных».
Иван Иванович в завещании подчеркивает, что «отца моего купленые борт-
иицы» должны перейти к детям. Им же он передает села «с оброчники».
«Бортницы» фигурируют и в духовной 1389 г. Дмитрия Ивановича. Василий
Дмитриевич оставляет своей жене села «с бортники и бобровники». К ней
же переходит волость Юлка «так же со всеми людми, которого пути в ней
люди не будут». Серпуховский князь Владимир Андреевич наделяет сына
бортниками, садовниками, псарями, бобровниками, барышами, делюями, иа
которых были оформлены полные грамоты (ДДГ, № 1, 4, 12, 17, 21).
160
тированными холопами существовала и ранее второй половины
XIV в. По крайней мере Иван Калита передал своим детям
в 1339 г. только «купленных» людей, ни словом не обмолвившись
о холопах «по ключу»80. Таким образом, клаузула об отпуске на
свободу лиц административно-хозяйственного аппарата носила
в значительной степени формальный характер. Занимая привиле-
гированное положение, «приказные люди» крепко держались за
свое место, которое приносило им немалый доход, давало власть
над тяглым населением и не лишало иллюзии, что порабощение —
временное явление, которое по смерти господина можно прервать.
С отмиранием министериальной службы в качестве источника
холопства, с изменением порядка оформления на эти должности
число привилегированных холопов среди вольноотпущенников
снизилось. Это было вызвано, с одной стороны, тем, что обязан-
ности тиунов, ключников, посельских и т. п. стали исполнять
свободные люди. С другой стороны, появление докладных грамот
означало, что теперь землевладелец должен был уплатить канди-
дату в «приказные люди» какую-то сумму, должен был купить
холопа, тем самым он уже не столь безболезненно относился
к его освобождению. В то же время феодал по-прежнему нуж-
дался в абсолютной преданности «высших» по рангу слуг: его
благосостояние, а иногда и жизнь зависели от их добросовестного
отношения к обязанностям, от известной самостоятельности хо-
лопов. И чем лучше был слуга, тем труднее вотчиннику было
лишить свою семью столь надежной опоры, отпустить его на во-
лю. Ждать же безграничной верности, инициативы от навечно
порабощенного человека достаточно рискованно. Приходилось
идти на компромисс. В духовных грамотах около имен «приказ-
ных» лиц появляются пометки, что такой-то холоп для получения
свободы должен отслужить определенное число лет наследникам
завещателя. Тимофей Окулов отказывает своим сыновьям «при-
казщика» Озорника, который «ведает земли, и хлеб, и кабалы,
и всякую животину», «доколе дети... возмужают. А как будет сын
мой Патрикей лет в 15 или у них будет иной приказщик, и дети
бы мои Озорника отпустили на слободу»81. У князя Н. А. Ростов-
ского не было сыновей. Его ближайший слуга Истома Гридин
сын Щелспина обязан был отслужить княгине всего два года82.
И. Г. Нагой, подвергшийся государевой опале, поручил в 1598 г.
«человеку своему» Богдану Сидорову «жену и дети беречи до их
возрасту..., и грамоте их научить», отпустить холопов и просле-
дить за прочими хозяйственными делами. «За его к себе службу
и за терпение» И. Г. Нагой жалует Богдана селом с деревнями
и починками. Мы не знаем, была ли оформлена на Богдана
80 Там же, № 1.
81 ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 1, л. 225.
82 АЮ, № 420.
8 Е. И. Колычева 161
какая-либо крепость или он исполнял службу «по городскому клю-
чу». Во всяком случае, И. Г. Нагой не имел реальной власти за-
ставить слугу-министериала выполнить свои распоряжения.
Единственно, чем он мог угрожать Богдану,— это божьей карой.
«А будет он Богдан свое обещание и мое к себе жалованье по-
забудет, и души моей по сей духовной памяти не устроит, и жену
мою и детей по моему приказу беречи не станет и грамоте их не
научит, и его Богдана со мною бог судит на страшном суде»83.
В XV —начале XVI в. женский труд ценился значительно
меньше, чем мужской. Среди вольноотпущенников преобладаю-
щую часть занимали, как правило, женщины. Н. 3. Ильин освобо-
дил несколько «жопок», в то время как все мужчины должны
были остаться в холопстве. Иов Прокофьев отпустил в 1470 г.
трех женщин и только одного «паробка»84. Остафий Ананьевич
передал детям около 15 холопьих семей, в почти половине из них
жены и дочери отпускаются на свободу85. Примечательно соот-
ношение среди вольноотпущенников князя И. И. Кемского
(1533 г.): 8 мужчин и 39 женщин, т. е. женщины составляют 83%
всех освобожденных86. Особенно охотно И. И. Кемский отпускал
одиноких представительниц женского пола в случае, если муж
умер или девушка еще не успела обзавестись семьей87. В духов-
ной П. И. Лихарева 1557/58 г. две трети отпущенных на свободу
составляют женщины (14 человек) 88. Среди них: четыре девуш-
ки (девочки), чьи родители и братья остались в холопстве, две
матери (одна с дочерью, другая с сыном, мужей нет), две жен-
щины, взрослые дети которых отписаны наследникам П. Н. Ли-
харева89. Только четыре женщины из получивших свободу имеют
мужа, да и то у одной, отпущенной «с дочерью меньшой», муж
и старшие дети остались в неволе90.
При изучении духовных грамот достаточно четко обнаружи-
вается стремление феодала освободиться от экономически не-
выгодных для него холопов: старых, больных, малолетних. По-
казательна духовная 1459 г. суздальского землевладельца
Е. Д. Окинфова91. Сыновей он не имел и всю землю завещал мо-
83 ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 1003 об,— 1008 об.
84 АСЭИ, т. I, № 394; т. II, № 168.
86 ГВНП, №110.
86 ГИБ, А 1/16, лл. 906 об,— 914.
87 Не является ли данное обстоятельство дополнительным доводом в пользу
того, что большинство холопьих семей к этому времени имело земельные
наделы и вело свое хозяйство? Прокорм же одинокой женщины или жен-
щины с дочерьми, с малолетними детьми падал па феодала. Поэтому, если
данная женщина не представляла большой ценности в хозяйстве, землевла-
делец стремился избавиться от лишних ртов.
88 ГБЛ, АТСЛ, № 984.
89 Нестерова жена Голуба; мать Собипиных детей — Оксинья.
90 Неклюдова жена Скокова с дочерью меньшой. Сам Неклюд Скоков и
его сыновья перешли к детям П. Н. Лихарева.
91 АСЭИ, т. III, № 100.
162
пастырю. В его распоряжении было не менее 23 холопов, кото-
рые составляли как бы 5 «семей» (см. схему).
Холопы Есипа Окинфова
Окул
(на волю)
зять (на волю)
Плоскиня
жена
Зинов
+
жена
Понарка
(на волю) Гбралья Варвара (дочери)
| «с детьми» (на волю)
Олексссц (брату)
(на волю) Офимьнца (на волю) Огреница (жене) (замужняя) Марьица (брату)
Шпиль
'Марьица (на волю)
Овдотьица (дочери) — сын Яков (дочери)
Алекссйко
+
жена
Оленнца
(иа волю)
Гридица
(женат)
малая дочь
Ворнсец
Офимьнца
(иа волю)
(дочери)
«Родоначальники» этих семей достались ему от отца («люди
отца моего старые»). К моменту составления духовной грамоты
они были пожилыми людьми. Дети Алексея, Зинова, Окула до-
стигли совершеннолетия, и некоторые из них имели свои семьи92.
У Шпиля рос уже внук. Все они получили свободу, в то время
как их дети были освобождены только частично: некоторые
должны были продолжить службу у жены, дочери, у брата
Е. Д. Окинфова. Таким образом, даже ликвидируя свое хозяйст-
во, феодал стремился сохранить наиболее молодых и крепких хо-
лопов, охотно предоставляя старикам «свободу». «Свободу» по-
лучила и «малая дочь» Алексея, а также его сын Гридица, жена
которого оставалась в неволе, тем самым Гридица фактически
не мог воспользоваться своей свободой.
А. М. Плещеев обладал приблизительно 200 холопами, кото-
рых он завещал четырем сыновьям и жене93. По духовной 1491 г.
лишь следующие лица получили свободу: Степан Чиркин с же-
ной и сыном Брехом, Ондрон с женой, Юрка, Филька-мельник
с женой, Паня с женой, Терех-кузнец с женой, Сухой, «жонка»
92 Дочь Зинова Огреница замужем за приданным «паробком», а сын Алексея
Гридица женат на приданной девушке.
93 АСЭИ, т. I, № 562.
163
б»
Устинка с сыном и дочерью, «жонка» Анница с двумя детьми.
Обе отпущенные «жонки», очевидно, не имели мужей, и содер-
жать их с маленькими детьми бь!ло невыгодно. Остальные воль-
ноотпущенники— старые люди, у которых есть взрослые дети,
внуки. Сын Степана Чиркина — Игнат с женой и детьми завещан
старшему сыну Ивану. Куземка Степанов Чиркин достался Да-
нилу. Сын Ондрона — Осташ Посник вместе с женой, и детьми
также перешел к Ивану. Остальные сыновья Ондрона служат
Федору. Жена Юрки, по-видимому, умерла. Его сыновья (один
из которых женат и имеет детей) достались Михаилу и Ивану.
Внуки Фильки-мельника вместе со своими родителями попали
к Ивану. Внуков имеет и Терех-кузнец, чей сын Илейка Шалимов
со своей семьей был завещан Данилу. Сын Пани — Самсон про-
должит службу у жены А. М. Плещеева. Думается, что столь же
преклонного возраста достиг и Сухой, имя которого в духовной
грамоте не значится, из-за чего невозможно установить наличие
у него детей и внуков 94. Итак, из 9 вольноотпущенных «семей»
7 состоят из старых людей, а в двух женщины с детьми не имеют
«кормильца». Экономическая невыгодность содержания таких
холопов бросается в глаза.
Эта же тенденция прослеживается и в других грамотах. Так,
в числе отпущенных А. Ф. Белеутовым в 1472 г. числится Омел-
фица с сыном. Два других ее сына и внуки остались в холопстве.
Свободу получили Якуш Пестрый с женой, имеющие внука, и
Нестер, жена которого продолжала считаться рабой. Большинст-
во их детей были переданы наследникам. Среди них упоминается
Петр, сын Нестера95. Спустя 70 лет, в 1543/44 г., Д. А. Белеутов,
составляя в свою очередь завещание, не обошел вниманием
Петра Нестерова, теперь уже дряхлого старика. Он с женой и
некоторыми детьми был пожалован свободой96 * 98. Исходя их того
факта, что браки заключали тогда ранние, а Петру в 1543/44 г.
было не менее 80 лет, нетрудно допустить, что его дети к этому
моменту также достигли весьма преклонного возраста, отдав
лучшие годы службе своему господину. Д. А. Белеутов пожало-
вал свободой и Овдотьицу, жену умершего Афанасия Казакова,
мать пятерых взрослых детей: ее дочери были замужем.
Н. Ф. Лихарев наделяет в 1539/40 г. сына Павла большим
числом холопов, среди которых мы находим следующие имена:
Сенька Рак-литвин с женой и детьми, Истома Никитин Татар-
ченков с женой и детьми, Шеин с женой и четырьмя сыновьями,
94 Прозвище Сухой он мог получить по причине старости. Кроме того, надо
учитывать, что в духовной грамоте названы только лица мужского пола,
мы не знаем, чьими дочерьми являлись их жены. Тот же Сухой мог иметь
замужних дочерей.
98 АСЭИ, т. III, № 67.
98 АФЗХ, ч. II, № 172.
164
Сухой-литвин с женой и детьми, Неклюд Скоков с сыном97. Про-,
шло 18 лет, холопы состарились, утратили былую силу, здоровье.'
В будущем они грозили стать обузой в хозяйстве. Павел спешит
избавиться от наиболее старых. По духовной грамоте 1557/58 г.
Сенька, Истома, Сухой (чьи жены, по-видимому, уже умерли),
Шеин с женой и одним сыном, а также жена Неклюда Скокова
с младшей дочерью получают свободу98. Дети и внуки отпущен-
ных остаются в зависимом состоянии. Волей пожалован и Мат-
вей Нестеров с женой, чьи дочери еще 18 лет назад были отписа-
ны Павлу Лихареву.
И. А. Талызин в 1505/06 г. отпустил 19 зависимых людей, из
них более чем о трети можно утверждать, что это пожилые люди.
Таковы: Параша, муж которой Матюка умер, у нее растут уже
правнуки. Ее взрослые дети Матрена и Гридя, получившие сво-
боду, имеют внуков97 98 99. Есть внуки и у Степана с женой Варва-
рой 10°. Уляша, жена Шишкина, имеет взрослого сына Семена,
чья жена Аксинья также получает свободу. По-видимому, пожи-
лыми людьми были и Петеля с Некрасом. Последний имел трех
дочерей.
Г. М. Валуев передал в 1543/44 г. своему сыну Федору Потом-
ку Соболенкова с женой. «Соболенкова мати» отпущена на сво-
боду. Свободой был пожалован и «Рыжко з женою и з дочерью
с меньшею». Его остальные 5 детей, среди которых был женатый
сын, перешли к Ивану Валуеву 101.
Князь И. И. Кемский освободил в 1533 г. Ульянку Исакову
жену. Ее сын Оксен Исаков с женой и детьми, а также дочь Улья-
на с четырьмя сыновьями продолжат службу у Федора Ивано-
вича. Столь же преклонных лет достигли вольноотпущенницы
Агафья Самсонова, Матренка Елисеева, Анница Петракова102.
Свободу получила Анна Сафонкова жена вместе с дочерью и
внучкой, а также Тимофей Перхурьев, чьи дети Андрей и Ульян
и внуки были переданы князьям Семену и Михаилу. Князю
Александру достались по наделу Левка Васюков с женой и Ку-
земка Васюков. Их родители Васюк Лаврентьев и Февронья удо-
стоены воли. Далеко не первой молодости сестры Огрофенка и
Ориница Фефиловы, так почему-то и не обзаведшиеся семьей. Их
брат Данилко Фефилов уже был дважды женат, от обоих браков
имел детей и отказан князю Федору. Наоборот, Оленка и Оринка
97 ГБЛ, АТСЛ, № 294.
98 Там же, № 984.
99 Наследники Игнатия Талызина получили Ивана Килку Гридина сына с
женой и тремя детьми (АЮ, № 416).
100 У Степана среди прочих детей была дочь Матрена и внуки Иван и Худой.
101 АФЗХ, ч. И, № 176.
102 Сыновья Агафьи Иван с женой и Даниил завещаны князьям Семену и
Александру. Сын Матрены Васюк с женой и детьми достались князю
Михаилу. У пего же служит сын Анницы Парфенко (ГИБ, А Т/16,
лл. 906 об.—914).
165
Онтипины, получившие свободу,— по-видимому, малолетки.
Никто из их братьев и сестер, продолжающих вместе с отцом
служить у Кемских, не имеет еще своей семьи.
Охотно жалуют свободой малолетних детей и другие феода-
лы. Иов Прокофьев отпустил в 1470 г. «девочку Окулиницу Си-
доркову дочь», В. О. Сотницкий (1510 г.)—девочку Грушицу.^
В духовной 1433 г. В. В. Галицкого среди освобожденных зна-)
чится «девочка Белка»103. Можно сослаться и на завещание.
1472 г. А. Ф. Белеутова, где отпускается на волю ребенок Ники-
форец со своим дедом Якушом Пестрым и бабкой. Мать Ники-
форца Анка отписана наследникам104. Лишь отбирая холопов
для внуков, землевладельцы предпочитали малолеток, так как
учитывали, что к моменту совершеннолетия внуков их слуги
должны находиться в расцвете сил.
Не обойдены «благодеянием» больные люди, калеки. В ду-
ховной 1543/44 г. Г. М. Валуева среди вольноотпущенников чис-
лится «Улита слепая» 105. Возможно, на основе реального дефек-
та возникло прозвище Матвея Глухого106.
Таким образом, в результате анализа духовных грамот выяв-
ляются следующие четыре категории людей, наиболее часто фи-
гурирующие среди вольноотпущенников: привилегированная вер-
хушка административно-хозяйственного аппарата, женщины без
мужей (с детьми или одинокие), старые больные люди, малолет-
ние дети. Землевладельцу было далеко не безразлично, кого от-
пускать на свободу. Освобождение по духовной грамоте части
рабов представляло собой своего рода средство для отбора наи-
более крепких и трудоспособных холопов, являлось удобным
поводом для того, чтобы избавиться от ненужных людей, которые
стали или в ближайшем будущем могли стать обузой в хозяйст-
ве. Характерно, что при наличии наследников феодалы почти
никогда не освобождают беглых. Помимо известной доли нака-
зания за побег, здесь могли иметь место и чисто практические
интересы: бежали наиболее сильные молодые люди, не надею-
щиеся в скором времени получить освобождение и в то же время
знающие, что их с удовольствием возьмут в другом месте. Поим-
ка беглых была связана со значительными трудностями, денеж-
ными затратами. И если землевладелец шел на это, то отнюдь
не из альтруизма.
Показательна практика освобождения холопов лишь спустя
несколько лет после смерти их господина. Иногда, как уже гово-
103 АСЭИ, т. I, № 108, 394; т. III, № 473.
104 Там же, т. III, № 67.
105 АФЗХ, ч. II, № 176.
106 Там же, № 17. Подобная практика «освобождения» больных людей наблю-
дается <и в XVII в., когда помещики выдавали отпускные грамоты увеч-
ным крестьянам (С. М. Каштанов. Историко-правовой обзор.— ПРП,
вып. V, стр. 119).
166
рилось, такое распоряжение касалось представителей привиле-
гированной холопьей верхушки. В других, случаях это был спо-
соб выжать максимально возможное из холопа, использовав его
на своей службе до момента полной потери им трудоспособно-
сти или до того времени, когда его можно будет безболезненно
заменить в хозяйстве подросшими представителями нового по-
коления. На подобную мысль наталкивает тот факт, что, как
правило, холопов, освобожденных с условием отработки 1—8 лет,
нельзя отнести к категории молодых людей. В духовной 1542/43 г.
Якова Горяйнова фигурируют Митя с женой, которые получат
свободу спустя 6 лет после смерти господина. Они имеют троих
сыновей, которых Яков Горяйнов передал жене и детям «на по-
дел» 107. В. О. Сотницкий устанавливает для «жонки» Катерни-
ки Олексеевой пятилетний срок пребывания в холопстве. Муж
ее, очевидно, умер 108 109 110. Чернец Вассиан Уваров завещал в 1475 г.
свою вотчину в монастырь. Большая часть холопов была рас-
пущена. Однако Алексей Ларионов с женой и дочерью, а также
его брат Демка Ларионов с женой должны были отслужить год
сыну Уварова. У Демки было 8 человек детей, причем старший
сын был уже женат. У Алексея Ларионова насчитывалось четве-
ро детей 10э.
Все сказанное выше свидетельствует не об экономической
непригодности в XV — первой половине XVI в. института холоп-
ства в целом, а о невыгодности для феодалов эксплуатации от-
дельных его представителей (старых, малолетних, больных
и т. п.), от которых они стремятся избавиться в первую очередь.
С другой стороны, широко распространенная практика предо-
ставления воли перечисленным категориям зависимых людей в
значительной степени сводила освобождение к пустой формаль-
ности, придавала ему условный характер. В самом деле, куда
мог уйти от матери (вопреки ее желанию) маленький ребенок
или дряхлый старик-инвалид от своих детей? Новоявленные сво-
бодные ставились перед выбором: покинуть кров и идти нищен-
ствовать или остаться на обжитом месте, в имении своего «бла-
годетеля», на службе у которого прошли их лучшие годы и где
продолжают жить и трудиться их дети, родственники, имеющие
дом, какое-то хозяйство. Современники хорошо понимали всю
условность подобного освобождения пожилых людей. И не слу-
чайно в одном из церковных поучений мы находим странную, на
первый взгляд, сентенцию — господин обязан кормить и одевать
вольноотпущенников до самой их смерти: «Старые свободита, и
пищу даже до смерти и вся потребныя подавайта им» 1!0. Автор
107 ГБЛ, АТСЛ, кн. 533, лл. 855 об,— 858.
108 АСЭИ, т. III, № 473.
109 Там же, т. I, № 450.
110 В. Жмакин. Митрополит Даниил и его сочинения. М., 1881, стр. 514,
прим. 3.
167
исходит из реальной ситуации, когда старые люди, отпущенные
на свободу, предпочитали доживать свой век в привычных усло-
виях, на старом месте.
Условность освобождения достигалась и рядом других
средств, в частности оставлением в неволе жены или мужа. По
духовной грамоте 1472 г. А. Ф. Белеутова. на свободу была от-
пущена Офимьица, а ее муж Семен и дети переданы по наслед-
ству. С другой семьей А. Ф. Белеутов поступил иначе: волю по-
лучил Нестер с сыном, жена Нестера Анка осталась в холоп-
стве111. Е. Д. Окинфов в 1459 г. предоставил свободу Гридице,
его супруга Бухарина, которая по рядной принадлежала жене
Окинфова, должна была продолжать службу у своей госпо-
жи112. И. А. Талызин предпочитал освобождать лиц женского
пола, поэтому, отказав в 1505/06 г. своим наследникам Шишку
с сыновьями Семеном и Андреем, он предоставил свободу же-
нам Шишки и Семена — Уляше и Аксинье113. Так же поступил в
1533 г. И. И. Кемский, передав сыну Окула Иевлева, а его жену
Овдотью отпустив на волю114. Наиболее широкое применение
подобная практика нашла в духовной 1393 г. Остафья
Ананьевича, который, наделяя наследников холопами, их жен н
дочерей отпустил на волю "5. Землевладельцам была опять-таки
совершенно ясна условность освобождения одного из супругов,
когда другой оставался в зависимости. В этом отношении пред-
ставляет интерес обмолвка (неточность), допущенная Д. А. Бе-
леутовым. Среди его холопов был Афанасий Казаков, который к
моменту составления духовной грамоты 1543/44 г. умер, оставив
после себя жену и пятерых детей. Двух его сыновей и замужнюю
дочь Некрасицу Д. А. Белеутов отказал своим детям. Относи-
тельно жены Афанасия и двух других детей он сделал следую-
щее распоряжение: «Да отпустил есми на слободу... Овдотьицу
Афонасову жену Казакова да дочь ее Марьицу, да сына ее Пет-
рушку». Но Марьица была замужем за Тимофеем Гавриловым.
И вот, завещая Тимофея в наследство своей жене, Д. А. Белеу-
тов машинально упоминает и имя Марьицы: «А людей есми дал
своей жене Овдотье: Тимошку Гаврилова сына Алексеева да же-
ну его Марьицу Афонасову дочь Казакову...» 116 Подобная об-
молвка не случайна: подсознательно он не отделял Марьицу от
Тимофея, зная, что она будет жить и работать вместе с мужем у
своей госпожи.
Духовные грамоты отца и сына Лихаревых предоставляют
нам возможность конкретно проследить исход подобной ситуа-
111 АСЭИ, т. III, №67.
112 Там же, № 100.
113 АЮ, № 416.
114 ГПБ, А 1/16, лл. 906 об.— 914 об.
116 ГВНП, № ПО.
116 АФЗХ, ч. II, № 172.
168
ции. П. Н. Лихарев получил в 1539/40 г. от отца в числе прочих
холопов четырех братьев Яковлевых (Якушевых): Андрея, Ко-
стю, Легаса, Фрола. Двое из них к этому времени уже успели
жениться, завели детей. Жена Андрея была свободной («а жена
его божья и великого князя»), поэтому Павел официально не
имел на нее никаких прав: по духовной грамоте ему был отказан
только Андрей с детьми. Шли годы. Привилегия жены Андрея,
ее «свободное» состояние постепенно забывались. В глазах Ли-,
харевых эта семья походила па остальные холопьи семьи.
В 1557/58 г., составляя в свою очередь завещание, Павел передал
своим сыновьям Легаса Якушева с женой и детьми, Фрола Яку-
шева, Андрея Якушева с женою117.
Существовали, очевидно, и другие способы, методы, благода-
ря которым освобождение холопов от неволи сводилось к фик-
ции. Ф. М. Киселев в 1531/32 г. своих слуг и страдников «всех
отпустил есми на слободу». Тем не менее часть холопов
оказалась у его сына, который в 1547/48 г. записал в своей ду-
ховной: «А что отца моего и мои люди... и яз всех людей от-
пустил на слободу»118. Как видим, столь широко распростра-
ненная клаузула о роспуске всех холопов далеко не всегда на
деле означала фактическое освобождение зависимых лю-
дей. Н. Ф. Лихарев в 1539/40 г. отпустил на свободу «Матвея
Нестерова с женою и детьми, а дочери его Худошка и Лучка»
должны были перейти к Павлу (Нечаю) Лихареву. Но Матвей
становился свободным не сразу, а лишь отработав после смер-
ти господина два года: «Матюшке жить у сына моего Нечая
два году, а после того божий человек да великого князя». Од-
нако неизвестно, по каким причинам два года растянулись на
два десятилетия. В 1557/58 г. П. Н. Лихарев вновь «облагоде-
тельствовал» Матвея свободой: «Да отпущаю после своего жи-
вота на слободу людей своих... Матвея Нестерова с женою»119.
В завещаниях отца и сына Лихаревых можно найти и дру-
гие примеры, подтверждающие мысль об условности освобож-
дения. В 1539/40 г. Н. Ф. Лихарев освободил Собинку Василье-
ва с женой и детьми, причем в грамоте отсутствуют какие-либо
оговорки по поводу того, что кто-либо из детей 'Собинки пере-
дается по наследству. Тем не менее, в духовной 1557/58 г. чис-
лятся Меньшик и Нехдачка Собинины дети, которых Павел
Лихарев отказывает сыновьям. Их мать, жена Собинки, вновь
отпускается на свободу. В 1539/40 г. у Н. Ф. Лихарева служил
Бабка Ефимов, жена которого была свободной. По завещанию
он получает также волю. Его дети (Панка, Оксен, Ортюшка)
остаются в зависимом состоянии. В грамоте 1557/58 г. упомя-
117 ГБЛ, АТСЛ, № 294, 984.
118 Там же, № 282; Лихачев. Сборник актов, Ns 6.
119 ГБЛ, АТСЛ, № 294, 984.
169
нут еще один сын Бабки — Савка. Представляется вполне ве-
роятным, что Бабка продолжал после освобождения служить
семье Лихаревых и у него в холопстве родился сын Савка.
По всей вероятности, какой-то элемент условности присут-
ствовал чуть ли не в каждом распоряжении об отпуске холопов
на свободу. Приказ в духовной о роспуске зависимых людей
был своего рода возможностью, которая далеко не всегда обо-
рачивалась реальной действительностью. В 1433 г. В. В. Галиц-
кий, умирая, передал часть холопов жене, остальных отпустил
на свободу. Среди них числился Федор Прибытков с семьей:
«А Федко Прибытков на слободу з женой и з детьми, а служи-
те ему моей жене, а пойдет моя жена замуж, и Федко не надо-
бен моей жене, ни моим детем» 12°. Клаузула состоит как бы из
двух противоречащих друг другу частей. В первой содержится
привычное по форме распоряжение об отпуске Федора на волю.
Во второй предполагается, что он останется на старом месте
и будет по-прежнему служить в семье Галицких. Лишь заму-
жество жены Галицкого явится поводом для прекращения по-
добных отношений. Ну, а если Галицкая предпочтет вдовство?
Значит ли это, что зависимость семьи Прибытковых от Галиц-
ких так и не будет прервана? И кем считать Федора: свобод-
ным или холопом? С одной стороны, он отпущен на волю; с дру-
гой, лишен возможности покинуть семью своего господина,
лишен свободы выбора, свободы действия.
Подобная ситуация, когда получивший «волю» холоп по су-
ществу оставался в прежней зависимости от своего господина,
нашла отражение в сатирическом произведении XVI в. «Пове-
сти о Ерше Ершовиче». Ерш сообщает следующие сведения о
своих истцах: «А те люди Лещ да Головль были у отца моего
в холопях. Да после, господа, яз батюшка своего, не хотя гре-
ха себе, по батюшкове душе отпустил их на волю и з же-
нишками и з детишками. А на воле им жить за мною во
хрестиянстве. А иное их племя и ноне есть у меня в холо-
пях во дворе». В одном из списков данной сказки интересующая
нас фраза читается несколько иначе: «А на воле им жить за
мною, поить и кормить нас собою» 120 121. Но в том и другом
варианте рассказчик исходил, видимо, из распространенной
практики, при которой вольноотпущенники не могли покинуть
своего господина и обязаны были продолжать на него работать.
Трудно с позиций сегодняшнего дня вникнуть во все оттенки
и градации понятия «свобода», существовавшие в средневеко-
вом обществе, как трудно и определить реальное значение фор-
мулы «отпустил на слободу...» Приведенные примеры красноре-
120 АСЭИ, т. I, № 108.
121 Н. А. Бакланова. О датировке «Повести о Ерше Ершовиче».— «Труды
Отдела древнерусской литературы», т. X. М.— Л., 1954, стр. 327.
170
чиво свидетельствуют, что далеко не все зависимые люди, пере-
численные в духовных как освобожденные, действительно стано-
вились ими. Существовало, наверное, множество причин этому.
Остановимся на явлении, которое мы не в состоянии до конца
объяснить, но которое, возможно, имело непосредственное отно-
шение к процедуре отпуска зависимых людей на свободу.
В некоторых духовных грамотах, где все или часть холопов
распускались на волю, встречается несколько загадочная фра-
за «слободу собрать». Таковы духовные князей Данила Юрье-
вича (1515 г.) и Семена Ивановича (1550/51 г.) Кемских122,
крупнейших землевладельцев Белозерского края123. Прямых
наследников они не вмели. Земли частично были завещаны мо-
настырям, частично проданы для уплаты долгов. При такой си-
туации холопы, как мы знаем, отпускались на волю. Данила
Юрьевич даже не нашел нужным оговорить этот факт. Лишь
мимоходом брошена фраза о «пожаловании» ближайших слуг:
«Те мои статки все роздадут по церквам и домочадцев моих по-
делят». Зато в заключительной части завещания Данила Юрье-
вич, напоминая душеприказчикам их основные обязанности «ду-
шу помянуть», «долг заплатить», добавляет «слобода собрать».
В духовной Семена Ивановича есть специальная клаузула о
роспуске холопов: «А что мои люди полные и кабальные — тем
всем земля на четыре части по отца моего духовной грамоте.
А кабальным моим людем и юрьевским людем всем кабалы
отдать безденежно». В конце грамоты опять-таки фигурирует
фраза о том, что душеприказчики должны «долг заплатить и
слобода собрать и душу помянуть». Невольно напрашивается
мысль, что выражения «слобода собрать» и «отпустить на сло-
боду» представляют две стороны одного процесса: холоп, отпу-
щенный на свободу, обязан был выплатить определенную сумму
и лишь после этого обретал волю. Семен Иванович специально
оговорил, что кабальным холопам кабалы (заменяющие им
отпускные грамоты) отдаются бесплатно. Раз понадобилось та-
кое разъяснение, то логично допустить, что в противном случае
душеприказчики могли потребовать с кабальных людей возвра-
та полученных денег. Например, кабальные холопы князя
А. Ф. Голенина Степан Лопата и Гриша Зубатой с семьями
при выходе на свободу должны были уплатить значительные
суммы124. Следовательно, освобождение холопов (по крайней
122 ГПБ, А 1/16, лл. 914 об,— 917 об., 918—920 об.
123 А. И. Копанев. История землевладения Белозерского края XV—XVI вв.
М,—Л., 1951, стр. 157—164.
124 «А Степанко Лопата с своим сыном с Нефедком и с своими женами и с
своими детьми меньшими возмогут с себя дати жене моей Марии 13 руб-
лей по кабале, и они пойдут на слободу. А Гриша Зубатой с женою взмо-
. гут с себя дати 7 рублей жене моей по кабалам, и они пойдут на слободу»
(АФЗХ, ч. II, № 15).
171
мере кабальных) с условием выплаты какого-то количества де-
нег было для того времени вполне нормальным явлением. Пол-
ные холопы при продаже себя в рабство, так же как и кабаль-
ные, получали на руки какую-то сумму. Не значило ли это, что
при освобождении с них взимались эти деньги, которые плати-
ли они сами или их новые господа? Тогда понятно, что «отпу-
щенные» по духовной грамоте холопы порой предпочитали
остаться в семье своего господина, чем изыскивать средства для
платежа выкупа.
Фразу о необходимости сбора «слободы» мы встречаем еще
в двух духовных, принадлежащих белозерским землевладель-
цам: Федора Окинфова (конец XV в.) 125 и М. А. Ергольского
(1555/56 г.), который передал страдных людей (кабальных и не
кабальных) жене. Его страдные слуги и часть «черных людей»
получили свободу126. Таким образом, намечается определенная
связь клаузулы «слобода собрать» с грамотами Белозерского
края127. Вне этой территории известна одна духовная: в
1558/59 г. вотчинник Кашинского и Дмитровского уездов
В. Н. Богатырев приказал «душу свою поминать и о жене... пе-
чаловатися и слобода собрати и сороковуста роздати и люди
отпустити» 128.
Однако существуют обстоятельства, мешающие безоговороч-
но принять гипотезу о том, что в клаузуле, посвященной сбору
«слободы», речь идет о выкупе на волю именно холопов: зага-
дочная фраза о «слободе» фигурирует и в некоторых завеща-
ниях черносошных крестьян Севера 129. В принципе богатые
крестьяне, вроде известных промышленников Амосовых, могли
иметь холопов. Но скорее всего речь идет о других формах за-
висимости. Некоторый свет проливает упоминавшаяся уже ду-
ховная Федора Окинфова, который писал: «Взяти ми на Июдке
половничих кун рубль, взяти ми на Федотке на своем холопе
три рубли, а отпустил есми его на слободу и с женою и с деть-
ми. Взяти ми на Федке половничих кун рубль, взяти ми на Коне
рубль половничих кун, взяти ми на Ефиме да на брате на его
на Макаре 30 алтын без гривны половничих кун. Взяти ми на
Фетее шестьдесят алтын, взяти ми на Игнатце рубль, взяти ми
на Софреке рубль. А заплатив деньги, земле им на четыре ча-
сти». По существу, крестьяне-половники здесь поставлены в один
ряд с холопом Федотком. Они, как и Федогко, обязаны выпла-
125 АЮ, № 414.
126 Лихачев. Сборник актов, № 10.
127 В то же время надо отметить, что далеко не во всех завещаниях белозер-
ских вотчинников мы находим требование о сборе «слободы» (см., напри-
мер, Лихачев. Сборник актов, № 9).
128 ЦГАДА, ф. Калязина монастыря, кн. 1, л. 185.
129 Там же, ф. Соловецкого монастыря, оп. 3, № 550/6, 552; ЛОИИ, Собрание
актов до 1613 г., № 1/308.
172
тить деньги для прекращения подневольной зависимости, они
были лишены права свободного передвижения. Даже приказ об
их освобождении дан в традиционной для холопства термино-
логии: «земля им на четыре части»130. При широком распрост-
ранении холопства его статус оказывал невольное влияние на
все формы зависимости. В глазах землевладельца крестьяне,
попавшие под его влияние и потерявшие, возможно, право пре-
рвать по собственному желанию это зависимое состояние, при-
ближались к холопам. Вспомним, с какой легкостью Софья Ви-
’ товтовна отдавала в монастыри села с издельным серебром,
т. е. с крестьянами, по существу потерявшими «свободу» выхо-
да *31. Поэтому нам кажется, что в клаузуле о сборе «слободы»
речь могла идти не только о холопах, но и о зависимых крестья-
нах, в частности о половниках.
Заинтересованность мелких землевладельцев
в труде холопов
Рассмотрим степень заинтересованности различных катего-
рий феодалов в труде холопов. Анализ ряда дошедших до нас
духовных грамот неоспоримо показал, что, как правило, чем бо-
гаче и знатнее был землевладелец, тем больше у него было хо-
лопов 132 133. На основании этого наблюдения в историографии по-
степенно начало складываться убеждение, что в XVI в. в труде
холопов главным образом были заинтересованы крупные пред-
ставители класса феодалов. Соответственно этому тезису все
мероприятия правительства, направленные на сохранение инсти-
тута холопства, расценивались как уступка боярству в ущерб
интересам рядовой массы помещиков, которые рассматрива-
лись в качестве своеобразных поборников более прогрессивного
способа производства. Основные споры по этому поводу раз-
вернулись вокруг ст. 88 Царского Судебника, согласно которой
крестьянин мог уйти в холопы в любое время года, не дожидаясь
Юрьева дня и без уплаты пожилого.
Исследователи недоумевали: в чьих же интересах действо-
вало в данном случае правительство и «чем объяснить эту види-
мую привилегию в пользу рабовладения» ,33. А. Г. Поляк писал:
130 Ср.: «А что мои люди полные и кабальные — тем всем земля на четыре
части...» (ГПБ, А 1/16, л. 920); «А что мои люди полные холопы и робы,
а те все по моем животе на слободу, земля им на четыре части» (АСЭИ,
т. II, №474).
131 ДДГ, № 57.
132 По подсчетам А. А. Зимина, у рядового землевладельца в XV в. было
около одного-двух десятков холопьих семей, а у знатного феодала — от
70 до 100 и даже до 150 семей (А. А. Зимин. Указ, соч., стр. 71).
133 М. Ф. Владимирский-Буданов. Христоматия по истории русского
права, вып. 2. СПб.— Киев, 1901, стр. 174.
173
«Реальная власть все еще сосредоточена была в руках видней-
ших московских бояр. Этот слой русского общества..., обладав-
ший крупнейшими феодальными вотчинами, был заинтересован
в огромной холопьей дворне... Именно поэтому новелла ст. 88,
по существу, благоприятствующая холоповладельцу, явилась
результатом компромисса между планами царя об укреплении
позиций дворянства и пока еще реальным нахождением власти
в руках представителей феодальной верхушки» 134. Стало быть,
согласно А. Г. Поляку, основу «благосостояния и политического
могущества феодальной аристократии» 135 в XVI в. составляли
холопы, в то время как укрепление рядовых помещичьих хо-
зяйств могло идти лишь по пути эксплуатации исключительно
труда крестьян. Схожее мнение ранее было высказано и Б. А. Ро-
мановым, который подразделил класс феодалов на землевла-
дельцев, строящих «свое хозяйство на крестьянском труде», и
холоповладельцев, под которыми он подразумевал «сильных»,
т. е. опять-таки бояр, феодальную знать. Б. А. Романов считал,
что ст. 88 имела «подрывное для землевладельца значение»,
«забивая глубокий клин в самую толщу „господствующих клас-
сов”» «это была ставка на сильных»136. Таким образом, выходит,
что наиболее могущественные представители класса феодалов
были заинтересованы в труде холопов; служилые люди, мелкие
помещики — в крестьянстве.
Но, чтобы правильно судить о заинтересованности той или
иной прослойки класса феодалов в холопьем труде, нельзя учи-
тывать лишь общую численность «несвободных» элементов; не-
обходимо установить удельный вес холопов среди зависимо-
го населения землевладельца, выяснить, какая доля в общем
производстве падает на холопий труд. И второе: историки, ка-
саясь данной проблемы, говорили о холопах как о чем-то еди-
ном, целостном, не ставя перед собой вопрос, в каком же
звене института холопства была наиболее заинтересована та
или иная категория феодалов: в слугах или «рядовой» челяди.
Среди источников, содержащих сведения о численности холо-
пов, особое внимание заслуживают духовные, раздельные гра-
моты, а также писцовые книги. Актовый материал помогает в
ряде случаев установить абсолютное число холопов (как
мужчин, так и женщин), принадлежащих феодалу. Однако для
наших целей данный вид источника малопригоден главным
образом в силу того, что землевладелец XVI в., перечисляя
«своих людей», никогда не касался численности крестьянства,
проживавшего в его имениях. Трудно судить по духовным гра-
134 А. Г. Поляк. Историко-правовой обзор Судебника 1550 г.— ПРП, вып. IV,
стр. 334—335.
135 Там же, стр. 334.
136 Б. А. Романов. Судебник Ивана Грозного.—«Исторические записки»,
т. 29, стр. 220—227.
174
мотам и о другом важном для нас показателе — реальной вели-
чине земельных владений феодала 137. Более подходящим объек-
том для сравнительно-статистического анализа являются писцо-
вые книги. Но для получения в какой-то мере обоснованных
выводов по интересующей нас проблеме необходимо, во-первых,
чтобы писцовая книга содержала описания имений представите-
лей с а м ых разных прослоек класса феодалов, от мелкого
помещика до наиболее родовитых холоповладельцев; во-вторых,
чтобы таких описаний содержалось в кадастре возможно боль-
ше. Из всех дошедших до нас писцовых книг конца XV — пер-
вой половины XVI в. лишь Тверская книга 1540 г.138 отвечает
этим условиям: она содержит описания нескольких сотен име-
ний, размер описываемых в пей поместий колеблется от 50 до
1880 четей. Здесь мы находим и великокняжеских слуг из числа
«вчерашних» холопов, и феодальную знать, отпрысков старин-
ных княжеских родов Микулинских, Глинских, Оболенских,
Шуйских, Елецких, Мышецких, Горбатых, Ростовских и т. п.
Существует и еще одно немаловажное соображение в пользу
Тверской писцовой книги: она относится к одному из наиболее
старинных густозаселеппых районов Русского государства, по-
этому характерные для того времени социальные процессы
проступают здесь более четко, более обнаженно, чем на окраи-
нах Руси.
Земельные владения феодалов XVI в. редко были сосредото-
чены в одном месте. Судя по духовным грамотам, даже вотчин-
ные земли порой находились в разных концах страны. Каждая
такая часть имения обычно представляла собой законченный
хозяйственный комплекс, одним из внешних признаков которого
является наличие на его территории «боярского двора». Иначе
обстояло дело, когда земли какого-либо одного феодала были
расположены в соседних станах, волостях. При этом мелкие зе-
мельные участки уже не имели самостоятельного хозяйственно-
го значения н «тянули» к близлежащему ядру поместной «да-
чи» или расположенной тут же вотчине. В Тверской писцовой
книге мы встретили свыше 50 таких участков, не имеющих на
своей территории боярского двора. Если неподалеку от такой
«части» удавалось обнаружить основные земли поместья, то
оба участка считались за одно целое. В противном случае они
137 Указание в актах на число сел и деревень, принадлежащих данному вот-
чиннику, мало помогает делу, так как даже в одном уезде обладатели
одинакового количества деревень и сел имели разные земельные владения,
и наоборот. Так, например, размер пахотной земли у помещиков Лутков-
ских и у А. А. Чихачева был примерно одинаков, хотя первые имели всего
16 деревень, а А. А. Чихачев — 2 села и 31 деревню! («Торопецкая книга
1540 г.» — АЕ за 1963 г. М., 1964, стр. 351, 353).
138 ЦГАДА, ф. Поместного приказа, кн. 466, лл. 1—327 об. Опубликована в
несколько сокращенном виде Н. В. Калачовым (Калачов. Писцовые
книги, отд. II, стр. 40—il40).
175
исключались из общих подсчетов, так как перед нами стояла за-
дача проследить соотношение холопьего и крестьянского труда
в сложившемся хозяйственном комплексе.
Численность холопов в Тверском уезде была сравнительно
невелика, и очень редкое имение насчитывало свыше 10 хо-
лопьих дворов. Обычно в поместье проживало 2—4 семьи хо-
лопов 139. Поэтому изменение удельного веса холопов среди на-
селения (см. табл. 5) шло главным образом за счет роста чис-
ленности крестьян.
Проанализируем группы хозяйств, отраженных в таблице.
Группу I составляют помещики, размер имений которых не пре-
вышает 50 четей в одном поле. Среди этих мелкопоместных
владельцев значительную долю составляют великокняжеские
сокольники, трубники, стрелки, бронники, подьячие, ключники,
т. е., образно говоря, перед нами «вчерашние холопы», влившие-
ся теперь в формирующийся класс служилых людей. Как пра-
вило, они еще не успели обзавестись собственными вотчинами, и
в писцовых книгах отмечено их местожительство в поместье:
«За сытником за Михаилом за Сониным... дер. Малинник: во дв.
сам Михаль», «За Степанком за Суворовым сыном Свиньина...
дер. Парфенково: во дв. сам Степанко» 14°. Картина организа-
ции сельскохозяйственного производства в таких мелких по-
местьях необычайно пестрая. В полном смысле слова каждый
изворачивался как мог. Примерно пятая часть всех владельцев
вообще не имела ни холопов, ни крестьян и обрабатывала зем-
лю собственными силами141. Однако примечательно, что из 81%
139 В литературе уже отмечалась условность понятия «холопья семья». А. А. Зи-
мин в своих подсчетах исходит из положения, что средняя семья обычно
состояла из трех человек (А. А. Зимин. Указ, соч., стр. 64). Для наших
целей точный размер семьи холопов не имеет существенного значения, так
как численность крестьян в том или ином имении также выражена пис-
цами в количестве семей. Труднее бывает в тех случаях, когда число
холопьих семей в писцовой книге не указывалось, скрываясь под фразой:
«во дворе люди их», «двор челядинный людей его». В таких случаях мы
исходим из наименьшего числа возможных семей, могущих прожи-
вать в челядпнном дворе, считая, что там размещалось всего две семьи.
Подтверждением тому, что выбранная памп цифра была довольно типична,
является ряд примеров из самой писцовой книги: «Дер. Пестово... Во дв.
люди его: Михалка да Игнат», «Во дворе люди нх: Ивашка да Маису»
(ЦГАДА, ф. Поместного приказа, кн. 466, лл. 25, 162). При небольших
довольно традиционных размерах челядинного двора (похожего на кресть-
янский) трудно допустить, что в нем могло поместиться очень большое
число людей.
140 Калачов. Писцовые книги, отд. II, стр. 47, 49 и др.
141 В отдельных случаях размер поместья мало отличался от крестьянского
надела, насчитывая 15 и даже 8 четей в поле (там же, стр. 130). Очень
показательно отношение писцов к малоземельным помещикам, которых они
порой, как и крестьян, называют уничижительно-уменьшительным име-
нем: Бориско, Данилко, Митька, Куземка и т. д. (там же, стр. 59, 93,
99—100 и др.).
176
Таблица 5
Удельный вес холопов в имениях Тверского уезда
Удельный весхоло- пов средн населе- ния имения Число имений размером
50 четей и менее 51—100 четей 101—150 четей 151—250 четей 251—400 четей 401—600 четей свыше 600 четей
I II III IV V VI VII
в чис- лах В % в чис- .. лах । в % в чис- лах В % В ЧИС- . . лах J в % в чис- лах В % в чи- слах В % В ЧИ0- 1 в % лах J s
о% 19 31% 10 21% 3 8% 4 9,5% - - 1 Менее 5% - - - 4 9,5% 6 23% 5 42% 6 67% 5—менее 10% — 2 4% 3 8% 14 33% 9 35% 3 25% 2 22% 10—менее 15% - 31 1оо/ 8) 5] 6] 4 33% - 45-ме.ее »/. _ 2j з( 30% 5| 24% 2| - 20—менее 30% 5) 15) 15) 7] „,п/ 2) , - - 30-50% 7 31% 14 62,5% 4 54% 3| /о 1J 2/“ _ _ 60-80% /7 1] 1 - _ _ _ 100% 12 19% 1 2,5% - - - - - Нет зависимого населения (кре- стьян +холопов) 12 19% — — — — — — Итого 62 48 37 42 26 12 9
помещиков, имевших зависимое население, две трети поспеши-
ли обзавестись собственными холопами, причем значительная
часть их вела хозяйство, используя только труд холопов.
Рассмотрим следующие две группы (II—III). Среди владель-
цев поместья в 51 —100 четей ряд лиц, очевидно по-прежнему,
не имеет вотчин п проживает в поместьях, т. е. перед нами опять
предстает крайне «маломочный» отряд служилых людей. В их
числе продолжают встречаться низшие чины великокняжеских
слуг (псарь, бронник, охотник, сытники). Но даже сравнительно
незначительное улучшение благосостояния этого отряда мелких
помещиков (за счет увеличения земельных владений) привело к
тому, что количество поместий, использующих в своем хозяйстве
труд холопов, возросло с 62% 142 в первой группе до 79% во
второй и, наконец, до 92% в третьей. А между тем покупка
нескольких семей холопов требовала от таких помещиков боль-
шого финансового напряжения, так как средняя стоимость
одного холопа в первой половине XVI в. равнялась примерно
3 рублям. И только острой потребностью в несвободном труде
можно объяснить тот факт, что мелкие помещики во что бы то
ни стало стремились иметь собственных холопов, приобретение
которых пробивало весьма заметную брешь в их бюджете143 144.
Другой характерной чертой для II и III групп хозяйств явля-
ется высокий удельный вес холопьего труда: более чем в поло-
вине всех поместий холопы составляют от 20 до 50% зависимо-
го населения. В то же время необходимо отметить, что хозяй-
ства, насчитывающие свыше 50 четей в поле, уже не могли (за
редким исключением) в первой половине XVI в. базироваться
только на труде холопов. Все большее значение начинает при-
обретать эксплуатация крестьян. В Тверском уезде в 1540 г. су-
ществовало лишь одно имение размером 90 четей, в котором не
проживало ни одного крестьянина И4. Однако данный случай не
является характерным: поместье принадлежало двум братьям
с сыновьями и имело два боярских двора. По существу, перед
нами два хозяйства, каждое из которых менее 50 четей.
В последующих группах хозяйств (IV—VII) доля холопьего
труда в общем производстве начинает стремительно падать.
Так, если среди имений размером 151—250 четей четвертая
часть имела в своем составе от 20 до 50% холопов, то в V груп-
пе количество таких поместий сокращается вдвое, а в VI и VII
142 В данном случае процентное соотношение вычислено без учета 12 поме-
стий, не имевших в своем составе никакого зависимого населения.
143 В Тверской книге нет сведений о доходах, получаемых владельцем с по-
местья, но если использовать данные по Шелонской пятине за эти же
годы, то получится, что доход помещика, имевшего 50—100 четей (1 ко-
робья = 2 четям), исчислялся, как правило, в сумме не более 3 рублен
(НПК, т. IV, сгр. 266, 278, 305, 306, 327—330).
144 Калачов. Писцовые книги, отд. И, стр. 69.
178
группах Число холопов в основном не превышает 10% всего за-
висимого населения.
Таким образом, подводя итоги вышесказанному, можно
утверждать, что, как правило, все феодалы (как крупные, так
и мелкие) не могли на данном этапе исторического развития
полностью обойтись без использования труда холопов. Холоп —
обязательная фигура и в имении могущественного сеньора и в
провинциальном поместье «маломочного» владельца. Однако
удельный вес холопьего труда в мелких хозяйствах был в не-
сколько раз выше, чем в крупных сеньориях, т. е. помещик сред-
него достатка значительно больше зависел от наличия или
отсутствия в его хозяйстве холопов, чем его могущественный
сосед, у которого холопы составляли всего 3—5% населения.
При этом необходимо также учитывать, что представители ста-
ринных боярских родов владели постоянными кадрами «полных
людей», передававшимися из поколения в поколение и увели-
чивающимися за счет естественного прироста, поэтому вряд
ли они могли испытывать особо острую потребность в новых кад-
рах холопов. Иная картина предстает перед нами в хозяйствах
мелких помещиков. Далеко не случаен тот факт, что подавляю-
щая часть дошедших до нас полных грамот приходится на пе-
риод широкой раздачи поместий в Новгородской земле и свя-
зана с именами лиц, налаживавших там свое хозяйство, в числе
которых были и недавние «боярские послужильцы» (холопы).
В каких же категориях холопов в первую очередь был заин-
тересован мелкий землевладелец?145 Проживая в небольшом
имении, размером 50—100 четей, с числом зависимого населе-
ния 5—10 семей, такой помещик не нуждался в специальных
кадрах слуг для управления своего несложного хозяйства. Сре-
ди его холопов не встретишь ни ключника, ни посельского, ни
тем более тиуна. То же можно сказать и в отношении холопов-
ремесленников. Развитие городского свободного ремесленниче-
ства и рост товарно-денежных отношений сильно потеснили
вотчинное ремесло с его слабой дифференциацией труда. Лишь
в очень крупных хозяйствах мы находим одновременно специа-
листов нескольких профилей. Мелкому землевладельцу обычно
было не под силу содержать штат мастеров-ремесленников. По-
этому высокий удельный вес холопьего труда в небольших по-
местьях нельзя отнести за счет ремесленников. Другое дело —
холопы-земледельцы. Земля — фундамент богатства и могуще-
ства феодалов. Поэтому, чтобы найти экономическую основу
145 Среди холопов-слуг, -ремесленников, -земледельцев существовала еще одна
категория холопов — дворовая челядь, куда входили кормилицы, «девки
к ларцу», «детинки к постели», «кухари» и ряд других лиц, занятых рабо-
той по дому. Как правило, они проживали на территории боярского двора,
и сведения о них обычно в писцовую книгу не попадали.
179
особой «заинтересованности» мелких землевладельцев в холопь-
ем труде, необходимо обратиться к холопам, участвующим в
сельскохозяйственном производстве, учитывая сложившуюся
в XVI в. обстановку ожесточенней борьбы между феодалами за
рабочие руки. В условиях существования права свободного пе-
рехода крестьян в Юрьев день «маломочным» помещикам было
трудно соперничать с могущественными представителями фео-
дальной знати, которые были в состоянии предоставить крестья-
нину и больше льгот и обеспечить его более существенной ссу-
дой, подмогой146. В имении владетельного сеньора крестьянин
чувствовал себя и в большей безопасности от бесконечных набе-
гов «людей» соседних феодалов.
Это было немаловажным обстоятельством, так как грабежи,
избиения, а иногда и насильственный увоз крестьян были до-
вольно обычным явлением для XVI в.147 Поэтому, чтобы не
«запустошить» свое поместье, мелкие служилые люди были вы-
нуждены «строить» свое хозяйство, используя подчас исключи-
тельно труд холопов-земледельцев. Покупка нескольких се-
мей холопов была маловыгодной сделкой для бюджета поме-
щика, но это было единственное средство приобрести сель-
скохозяйственных работников, не имеющих юридического права
покинуть своего господина. В Судебнике 1550 г. была за-
конодательно подтверждена старинная норма обычного права:
запрещение покупать чужих холопов.
Таким образом, повышенная «заинтересованность» мелких
феодалов первой половины XVI в. в труде холопов носила вы-
нужденный характер и должна была исчезнуть в связи с уста-
новлением крепостного права.
146 О широкой практике выдачи крестьянам ссуды, подмоги см.: Л. С. Про-
кофьева. «Хлебный бюджет» крестьянского хозяйства Белозерского края
в середине XVI в.— «Крестьянство и классовая борьба в феодальной Рос-
сии. Сборник статей памяти И. И. Смирнова», стр. 101—404; М. А. Дья-
конов. Очерки из истории сельского населения в Московском государ-
стве. СПб., 1898, стр. 111—114, 121.
147 АФЗХ, ч. I, № 1а, 2а; Лихачев. Сборник актов, стр. 220—236; ДАИ, т. I,
№51 (I, V).
Глава пятая
Отношение церкви и правительства
к освобождению холопов
Консерватизм официальной церкви
в деле освобождения холопов
Широкое распространение в дореволюционной историографии
имел тезис о решающей роли церкви в деле освобождения
холопов. У нас нет оснований считать, что церковь решительно
осуждала холопство. Б. Д. Греков писал, что она проповедовала
гуманное обращение с рабами, но не настаивала на ликвидации
самого института рабства1. Эта же мысль в иной форме ранее
была высказана В. Жмакиным: «Христианство не узаконяло
рабство, но оно и категорически не восставало против него, сжи-
валось с ним, ... давая ... более гуманный характер»2.
Мнение, что церковь являлась единственной силой, «кото-
рая могущественно сдерживала стремление... к порабощению»,
наиболее полно раскрыто А. П. Щаповым. Он писал, что «с ка-
федры храма, из монастыря, из келии подвижника... неумолчно
раздавался пасторский голос в защиту людей несвободных, го-
лос, требовавший или освобождения их, или по крайней мере
улучшения их материального и нравственного быта». И далее:
«Плодом векового учения церкви об улучшении быта несво-
бодных людей был вековой же обычай... отпускать на волю
своих рабов»3. Статья А. П. Щапова заслуженно встретила рез-
кий отпор передовой интеллигенции того времени4. Изучая при-
водимые автором выдержки из церковно-нравоучительных сбор-
ников, мы нигде не можем обнаружить «голоса, требовавшего
'Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века,
кн. II. М., 1954, стр. 26.
2 В. Жмакин. Митрополит Даниил и его сочинения. М., 1881, стр. 514.
3 А. П. Щапов. Голос древней русской церкви об улучшении быта несво-
бодных людей.— «Сочинения», т. 1. СПб., 1906, стр. 4, 12.
4 Н. А. Добролюбов. Собрание сочинений, т. IV. М.— Л., 1962, стр. 285.
181
освобождения рабов». По существу, в Поучениях нашли отра-
жение лишь следующие основные мотивы5:
1. Не оставляй рабов праздными, но и не изнуряй непосиль-
ной работой.
2. Господин должен кормить и одевать челядь.
3. Господин должен быть справедливым и избегать жесто-
кости.
4. Господин должен следить за благочестием рабов, настав-
лять их в законе божьем.
5. При продаже челядина не бери лишнего сверх того, что
заплатил за него сам; то же самое и при выкупе раба на свобо-
ду. Характерно, что речь идет именно о выкупе, хотя, казалось
бы, церковь могла посоветовать и безвозмездное освобож-
дение.
Эти же мотивы мы находим и в других памятниках канони-
ческого права, встречающихся в сборниках XV—XVI вв.6 Поми-
мо вышеперечисленного в них говорится также:
1. О наказании за продажу раба неверным7.
2. Об обязанности господина сочетать браком своих рабов8.
3. О наказании епитимьей господина, убившего челядина или
жестоким обращением доведшего его до самоубийства 9.
Составляя длинный список возможных погрешений («А се
грехи»), святые отцы не сочли нужным осудить порабощение се-
бе подобных. Грех был налицо только в случае, если «кто без
вины порабочивает человека поклепом». Зато безусловно грехов-
ными признавались действия подстрекателя, который «учит раба
не работати» 10. Только в случае, если раба становилась налож-
ницей господина й рожала «отроча», церковь настаивала на ее
освобождении11 12. Данное положение можно трактовать как част-
ный случай осуждения разврата, но не как результат политики,
направленной на ликвидацию рабства. Роспуск холопов, с точ-
ки зрения отцов церкви, являлся серьезным наказанием и мог
быть применим, например, к еретикам, поминавшим живых как
мертвых ,2.
В сборниках XV—XVI вв. дошло до нас некое Поучение, ко-
торое интересно тем, что в нем довольно подробно регламенти-
руется отношение господ к своим рабам. Как ,и в других памят-
никах, упор делается на то, что рабовладелец должен кормить
6 А. П. Щ а п о в. Указ, соч., стр. 5—7.
8 «Памятники древне-русского канонического права (XI—XV вв.)».— РИБ,
т. 6; «Материалы для истории древне-русской покаянной дисциплины»,—
«Чтения ОИДР», 1912, кп. 3, отд. 2.
7 РИБ, т. 6, стб. 10—11; «Чтения ОИДР», 1912, кн. 3, отд. 11, стр. 153, 122.
8 РИБ, т. 6, стб. 225; «Чтения ОИДР», 1912, кн. 3, отд. II, стр. 68 (ст. 21).
9 «Чтения ОИДР», 1912, кн. 3, отд. II, стр. 54, 72, 121, 244.
10 Там же, стр. 50 (ст. 2), стр. 47 (ст. 48).
11 Там же, стр. 48, 51, 153.
12 Там же, стр. 180.
182
и одевать челядь. Подобная забота продиктована, в первую оче-
редь, не человеколюбием, а практическими соображениями: го-
лод толкнет холопа на разбои и татьбу, в результате чего ущерб
понесет тот же холоповладалец. Кроме того, холоп, застигнутый
на месте преступления, может быть убит, чем наносится урон
«спасению» души господина: «Челядь свою кормите, яко же
и досыта им давайте, и обувайте. Или холопа вашего убиють у
татьбы или робу, то за кровь его тебе отвещати и за душу его» 13.
Озлобленный голодом, побоями, холоп может бежать в другую
страну, где сменит православную веру и «погубит душу» или
покончит жизнь самоубийством, что также считалось тяжким
грехом. В одном из поздних списков (XVI в.?) слова «Како жити
христьяном» читаем: «Душегубьства же различна суть: не еди-
но то, еже убити человека, но и се — еже не по вине челядь каз-
нити, и не по силе делом, или наготою, и гладом, или должника
резы иасиловати, они же ли удавятся, или потопятся или в пога-
ныа забежат» 14.
Проповедь евангельского милосердия к подневольным людям
ни в коей мере не означала отрицания рабского ярма. Церковь
выступала лишь с критикой крайностей, злоупотреблений в си-
стеме содержания холопов, тем самым признавая законным сам
факт порабощения людей. Вопрос о ликвидации рабства офици-
альной церковью не ставился. Напротив, существование холоп-
ства как бы освящалось рассуждениями, что рабы «даны богом»
на службу. Однако нельзя сказать, что в нравственно-религиоз-
ной литературе полностью игнорировалась проблема освобож-
дения холопов. Она ставилась и получила своеобразное решение.
Автор (или последующий редактор) вышеупомянутого Поучения
рекомендует отпускать на свободу... пожилых людей («старые
же на свободу отпущайте»), что, как мы видели, придавало ус-
ловный характер освобождению, фактически сводило его на нет.
С Г пучением перекликается Завещание некоего церковного дея-
теля к своим духовным детям: «Старые свободита, и пищу даже
до смерти и вся потребныя подавайте им»15. Истинная свобода,
согласно учению, может быть только на небе.
Таким образом, «плодом великого учения церкви» (исполь-
зуя терминологию А. П. Щапова) явились весьма скромные по-
желания, обращенные к господствующему классу: отпускать на
свободу немощных стариков и наложниц, ставших матерями.
Идея равенства, отрицания рабства не могла созреть на ветвях
церковного древа, этой сугубо классовой организации. Наряду
с призывом любить холопов, «яко чада», в церковной литературе
мирно уживались и противоположные идеи о необходимости же-
13 Мак а р и й. История русской церкви, т. 5. СПб., 1866, Приложения, стр. 417.
14 «Православный собеседник», Казань, 1859, январь, стр. 144.
15 В. /К м а к и н. Указ, соч., с гр. 514, прим. 3.
183
стокого обращения с рабами, что якобы является хорошим сред-
ством против их праздности и попыток к освобождению: «Кажи
раба и обрящеши покой; ослабиши ли руку ему и искати учнет
свободы; иго и ремень выю приклоните и раба злобова, узы и
раны вложи в дело, да не празднует»16. Таков итог «освободи-
тельной» деятельности церкви, с которым она пришла к
концу XV в.
Широкое распространение реформационных движений, про-
никновение гуманистических идей, коренные изменения в самом
институте наследственного холопства — все это в какой-то сте-
пени должно было отразиться на поучительной литературе, на
отношении церкви к проблеме рабства. Несмотря на враждебное
отношение церкви ко всем проявлениям философской гуманисти-
ческой мысли17, в духовные произведения все больше проникает
мысль о тождестве природы раба и господина, проводится как
бы параллель между несвободным и его владельцем. В этом от-
ношении интересно сопоставление двух редакций «Како жити
Христианом». В более ранней редакции призыв к милосердному
обращению с рабами обосновывается тем, что несвободные «бо-
жии создания, но вам даны суть богом на службу», т. е. по суще-
ству здесь раб не отделяется от скота, животных, которые также
«божии создания». В более поздней редакции проводится, хоть и
робко, идея о том, что раб — такой же человек, как и господин,
и именно поэтому требуется с ним человеческое обращение: «И
рабы и рабыня в наказании имейте вернем, и довольная им ис-
полняйте, и не бесчествуйте их, ти бо чел овец ы тации же,
на послужение вам богом дани суть. Аще не довольно даси им,
они крадут и разбивают, тобе-ответ перед богом дати за то»18.
Данный мотив более подробно разработан в произведениях Ио-
сифа Волоцкого и митрополит.а Даниила 19.
Социальная направленность сочинений Иосифа Волоцкого
по-разному оценивалась в историографии. Подводя итоги этим
изысканиям, один из последних исследователей — Я. С. Лурье
придавал большое значение посланиям игумена о рабах, ви-
дя в них отражение борьбы духовных и светских феодалов за ра-
бочие руки для обработки земли20. Подобное толкование трудов
волоцкого игумена кажется нам несколько упрощенным. Специ-
ально теме «рабы и господин» посвящены три послания Иосифа:
10 В. Жмакин. Указ, соч., стр. 515, прим. 1; см. также Макарий. Указ,
соч., т. 5, Приложения, стр. 418.
17 А. И. Клибанов. Реформационные движения в России в XIV — первой
половине XVI в. М„ 1960, стр. 307.
18 «Православный собеседник», 1859, январь, стр. 135; ЖМНП, 1854, декабрь,
стр. 189.
19 Возможно, что цитируемый нами список «Како жити христианом» возник
позже посланий Иосифа Волоцкого.
20 Я. С. Л у р ь е. Иосиф Волоцкий как публицист и общественный деятель.—
«Послания Иосифа Волоцкого». М.— Л., 1959, стр. 60—65.
184
два из них — некоему князю о его (беглом, по мнению
Я. С. Лурье) 21 «человеке», постригшемся в монахи, и одно —
неизвестному нам вельможе о его рабах.
Обстоятельства, предшествующие появлению посланий Иоси-
фа о постригшемся холопе, заключаются в следующем. От некое-
го князя ушел зависимый от него человек и обратился в Волоко-
ламский монастырь с просьбой постричь его. Очевидно, перед
уходом он в какой-то форме поставил князя в известность о том,
куда и зачем он уходит, поэтому считать его «беглым» вряд ли
правомерно. Князь, зная о местопребывании и намерениях своего
слуги, посылает вдогонку письмо игумену, где возражает против
пострижения. По времени приезд «человека» в монастырь и по-
лучение княжеского письма почти совпали. Иосиф не оправды-
вается ссылкой на то, что письмо запоздало, наоборот, он сообща-
ет князю, что грамоту получил, и тем не менее «тот... человек тог-
дыж постригся». Без сомнений, речь идет не о простом холопе.
Перед нами представитель верхушки холопьей иерархии, бли-
жайший доверенный слуга князя, его правая рука. Недаром,
узнав, что пострижение состоялось, князь, имевший, по словам
Иосифа, «множества рабов», горестно восклицает: «Срезал ми
деи... головы»22. Данный слуга не пойдет за плугом, вспахивая
монастырскую пашню. Из послания Ивана Грозного в Кирилло-
Белозерский монастырь мы узнаем о судьбе примерно такого же
княжеского «человека». В период княжения Василия III холоп
князя Ряполовского Нифонт, приняв монашеский чин, становится
келарем Троицкого монастыря, второй после игумена фигурой23.
И думается, совсем не случаен тот факт, что именно Нифонт ел
из одною блюда с представителем могущественного рода Бель-
ских 24.
Инцидент с пострижением княжеского слуги послужил во-
лоцкому настоятелю поводом для ряда сентенций. Преследуя в
первую очередь интересы монастырского хозяйства, талантливый
публицист не забыл лишний раз напомнить, что всякий христиа-
нин должен «десятину богу подавати от имения и от чад и от ра-
бов, аще хто восхощет господу богу работати, оставити мирскую
прелесть»25. При достижении отроком 15 лет, а рабой — 12 лет
они, если пожелают, должны быть отпущены в монастырь для
пострижения, в противном случае господин должен их поженить.
21 Там же, стр. 62, 63.
22 Там же, стр. 149, 150.
23 Достаточно вспомнить, что келарь вершил суд над монастырскими крестья-
нами, в его пользу шли специальные сборы (АСЭИ, т. III, № 60).
24 Иван Грозный, обличая порядки в Кирилло-Белозерском монастыре, про-
тивопоставляет им строй жизни Троицкого монастыря: «И у Троицы при
отце нашем келарь был Нифонт, Ряполовского холоп, да з Бельским з
блюда едал» («Послания Ивана Грозного». М.— Л., 1951, стр. 179).
25 «Послания Иосифа Волоцкого», стр. 150.
185
В посланиях делается упор на ответственность господина за ре-
лигиозно-нравственное воспитание рабов «яко ж о чадех», за что
он «приимет милость в день судный». Рабы не должны красть,
лгать, прелюбодействовать, должны наставляться на божий
путь. Тема, как мы видели, отнюдь не новая. Необычно здесь
лишь обоснование, где, пожалуй впервые, достаточно полно вы-
ражена идея тождества природы господина и раба перед богом:
«Понеже вен есмя создани рукою божиею, и вси плоть едина, и
вси единем крещением крестихомся, и вси равно кровию Христо-
вою искуплени быхом, п вси в >руце господни: его же хощет —
обпищивает, его же хощет — обогатит. Аще и зде-на мало вре-
мя попустил есть овому господствовати, овому же работати, но
на страшном судищи Христове несть раб, ниже свободна, но кож-
до по своим делом приимет; и аще будет князь или властелин
благ, и праведен, и милостив, и имел раб токо, яко же чада,
и пеклъся душами их, яко же божественое писание повелевает,
за то примет царства небеснаго наследия»26. Сам порядок ве-
щей, при котором бог «попустил... овому господствовати, овому
же работати», не вызывает у Иосифа никаких возражений.
В послании некоему вельможе о его рабах настоятель мона-
стыря сообщает, что до него дошел слух, «бутто деи немилосердие
твое и нежалование велико к твоим рабам и сиротам домаш-
ним»27. Далее развивается традиционная для поучительной ли-
тературы мысль, что господин должен одевать, кормить своих
рабов, заботиться о спасении их души, не допускать грабежа,
разбоя, убийства. Здесь, как и в предыдущем послании, только в
более сжатой форме высказывается идея, что «в-си плоть едина,
и вси миром единем помазали, и вси в руце господни»28. Ловкий
политик, талантливый публицист, Иосиф в своих посланиях не
чуждался демагогических приемов. Поэтому для характеристики
социальных воззрений волоцкого игумена представляют боль-
шую ценность не специально написанные нравоучения о рабах,
а случайно вырвавшаяся в пылу полемики фраза о холопах. Бу-
дучи отлучен от церкви новгородским архиепископом Серапио-
ном, Иосиф в одном из посланий вспоминает, что на соборе Сера-
пион заявил: «Волен яз в своем чернце». Фраза вызвала взрыв
возмущения у настоятеля, и он продолжает: «Бояре своим холо-
пом говорят „волен деи яз в тобе”, ипо волен то есть государь
в холопе, хотя не по правде казнит, а суда с ним нет»29. Здесь
фактически признается правомерность произвола господина по
отношению к холопу, но то, что подходит для раба, не может
быть применимо к Иосифу, прославленному старцу.
26 «Послания Иосифа Волоцкого», стр. 149—150.
27 Там же, стр. 152.
28 Там же, стр. 153.
29 Там же, стр. 193.
186
Таким образом, рабство для Иосифа Волоцкого — вполне за-
кономерное явление, и проблемы освобождения холопов для него
не существует. В своих посланиях он не выходит за рамки тем,
поднятых и разработанных в предшествующей литературе: та
же проповедь евангельского милосердия к рабам, те же напоми-
нания о необходимости наставлять холопов «на божий путь спа-
сенный». Однако вполне возможно, что послания волоцкого игу-
мена, написанные рукой талантливого публициста и, главное,
созданные в период реформационных движений в церкви и ко-
ренных перемен в самом институте холопства, могли иметь в об-
ществе гораздо более сильный резонанс, чем старые поучения
наполовину забытых проповедников. Об этом свидетельствует,
в частности, тот факт, что спустя ряд лет после смерти Иосифа
митрополит Макарий, обосновывая традиционную для церкви
идею милостивого отношения ,к рабам и используя мысль о тож-
дестве природы раба п господина, о равенстве их перед богом,
повторяет почти дословно выражения волоцкого игумена: «Ми-
луйте рабов своих и имейте их яко приснаа своа чада, понеже
ecu есмы създани рукою божиею, и ecu плоть едина, и вси во еди-
ном дому, еже под небссем, на вселеннеи в маловременнем сем
житии вселени есмы от господа бога и вси единем божественным
крещением крестихомся и вси равно кровшо христовою искупле-
на быхом и вси ровно божественным причащением причащаемся,
и вси плачемся к нему кождо нас о гресих своих и вси милости
от него просим и в сий век и в будущий. Ибо вси есмы в руце
господни: его же хощет обнищает, его же хощет богатить. Аще
и зде на мало время попустил есть овому господствовати, овому
же работати, но в будущем несть раба, ни свободна, каждо бо
нас на страшном суде Христове по своим делом прииметь»30.
В многочисленных трудах Макария нет намека на необходи-
мость или просто желательность для христиан освобождения хо-
лопов. Он, как и волоцкий настоятель, стоял на консервативных
позициях, не считая нужным поднять свой голос против порабо-
щения людей.
Священнослужители того времени не видели ничего предосу-
дительного во владении холопами. Протопоп Благовещенского
собора передал в 1531/32 г. всех своих дворовых и страдных лю-
дей жене и сыну31. Деловых холопов имел во второй половине
XVI в. один пз руководителей русской церкви — Иов, архиепи-
скоп суздальский и тарусский32. Сильвестр, хоть и придержи-
вался сравнительно прогрессивних воззрений в вопросе о рабст-
ве тем не менее, редактируя Домострой, не считал нужным
30 В. Жмакин. Указ, соч., Приложения, стр. 30. В тексте даны курсивом
слова и выражения, заимствованные из послания Иосифа Волоцкого.
31 ГБЛ, АТСЛ, № 281.
32 ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/16, лл. 53—56 об.
187
(возможным) исключить или как-то изменить текст, где гово-
рилось о рациональном ведении хозяйства с использованием
рабского труда.
Консерватизм официальной церкви особенно четко виден при
сопоставлении ее позиций с передовыми идеями того времени.
С резким осуждением рабства выступил Иван Пересветов, о
необходимости освобождения холопов говорил Матвей Башкин,
выразителем «рабьего» учения был Феодосий Косой33. В обще-
ственной мысли первой половины XVI в. явно прослеживается
линия, осуждавшая существование холопства и требовавшая
введения в жизнь принципа добровольной службы. В какой-то
мере эти идеи должны были оказать влияние на наиболее про-
грессивно настроенных священнослужителей. В литературе уже
указывалось на связь с Матвеем Башкиным Сильвестра, кото-
рый также обвинялся в «ереси»34. Возможно, что именно под
воздействием учения этого, по характеристике А. А. Зимина, «пе-
редового мыслителя-гуманиста»35 Сильвестр распустил своих
холопов: «Работных своих всех свободих и наделих и ины оку-
пих из работы и на свободу попущах... А ныне домочадцы
наши все свободны живут у нас по своей воле»36. Действия Баш-
кина, отпустившего на свободу холопов, видимо, нашли сочув-
ственный отклик и у его духовника Симеона. Изложив гневную
тираду Матвея Башкина против порабощения людей и его тре-
бование к духовенству «наказывати» в том паству, «как нам са-
мим жити и людей у собя держати, не томити», Симеон робко
замечает: «И мне то показалось добро»37.
Противником наследственного рабства являлся и рязанский
епископ Кассиан. В период подготовки к Стоглавому собору у
части высшего духовенства, по-видимому, возникла мысль о необ-
ходимости изменения официального курса церкви по отношению
к проблеме порабощения холопов, об открытом осуждении
практики наследственной неволи. Н. С. Тихонравовым был най-
ден текст 16 «неисправлений» в православной вере, своего рода
список тем, которые должны были стать предметом обсуждения
на соборе. Среди ряда церковных нарушений, пороков и недо-
статков автор отметил и следующее: «6-е. Холопьством робят
бес кончины и после живота своего детям своим дают, а архи-
епископы приписывают» 38. Речь идет, стало быть, о запрещении
33 Подробная характеристика основных течений публицистики XVI в. дана
в книгах: И. У. Будовниц. Русская публицистика XVI в. М.— Л., 1947;
А. А. Зи ми н. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958.
34 И. И. Смирнов. Очерки политической истории Русского государства
30—50-х годов XVI в. М.— Л., 1958, стр. 256.
33 А. А. 3 им и н. Указ, соч., стр. 180.
36 «Чтения ОИДР», 1908, кн. 2, отд. II, стр. 66—67.
37 ААЭ, т. I, № 238/IV.
38 Н. С. Тихонравов. Заметка для истории Стоглава.— «Летописи русской
литературы и древности», т. V. М., 1863, стр. 138.
188
архиепископам утверждать такие духовные, в которых холопы
не отпускаются на свободу, а передаются наследникам. Автором
16 «неисправлений», по мнению Н. С. Тихонравова, был епископ
Кассиан. Очевидно, у Кассиана были основания думать, что
среди членов собора найдутся его единомышленники, возму-
щенные, как и он, постыдной безучастностью церкви. Однако
полностью ожидания Кассиана не оправдались. Большинство
замечаний, указанных в списке, было учтено Стоглавом и на-
шло отражение в соответствующих постановлениях. Вопрос же
о ликвидации полного холопства и освобождении зависимых
людей со смертью их господина церковь предпочла обойти мол-
чанием. Кассиан был вскоре сведен с кафедры по обвинению
в еретичестве. Среди духовных, утвержденных епископами, по-
прежнему встречаются завещания, в которых холопы отказы-
ваются по наследству. Официальная церковь осталась на ста-
рых консервативных позициях.
Стремление правительства
ограничить отпуск холопов на волю
В советской историографии неоднократно высказывалась мысль
о том, что правительство начиная с конца XV в. проводило по-
литику, направленную на ограничение 1наследственного холопст-
ва, на замену его кабальной зависимостью. По мнению исследо-
вателей, эта тенденция нашла отражение в Судебниках 1497 и
1550 гг., а также в последующих постановлениях39. Подробно
характер законодательных мероприятий того времени был уже
рассмотрен в первой и второй главах, здесь же мы остановимся
лишь на регламентации правительством вопросов, связанных с
отпуском феодалами холопов на свободу.
Отпуск на волю холопов — явление, существующее, очевидно,
чуть ли не с момента появления института холопства. Однако
лишь в связи с широким распространением делопроизводства по-
являются документы, в которых фиксируется факт освобождения
того или иного «полного» человека. Вначале такая грамота не
имела точного названия и фигурировала под термином «жало-
вальная». Так, волоцкий князь Борис Васильевич передал в
1477 г. холопов своей жене, а в отношении остальных сде-
лал следующее распоряжение: «А кого есмь не написал своих хо-
лопов в сю душевную или кому есмь дал свою грамоту жаловал-
39 Б. Д. Греков. Указ, соч., кн. II, стр. 31—32; о н ж е. Краткий очерк исто-
рии русского крестьянства. М., 1958, стр. 160—161; А. И. Яковлев. Хо-
лопство и холопы в Московском государстве XVII в. М.— Л., 1943, стр. 46—
47, 84; А. Г. Поляк. Историко-правовой обзор Судебника 1550 г.— ПРП,
вып. IV, стр. 320.
189
ную на их дочери, и те все на слободу»40. Впервые термин «от-
пускная» встречается в завещании 1486 г. верейского инязя Ми-
хаила Андреевича, который отобрал вотчину и несколько семей
холопов у некоего Ивана Селиверстова. Перед смертью Михаил
Андреевич отпустил чужих холопов на волю, «и грамоты есмь
им свои жаловалпые отпускные подавал, или кому дам свою гра-
моту отпускную, а после моего живота Ивашку тех людей в ро-
бы, ни в холопи не искати» 4I.
Из приведенных выдержек достаточно четко явствует, что
даже во второй половине XV в. отпускная грамота не стала обя-
зательным документом при освобождении зависимых людей.
Обычно она выдавалась в исключительных (спорных) случаях,
как, например, па «чужих» холопов, отпуск на свободу которых
мог быть опротестован прежним владельцем, пли на дочерей,
чьи родители оставались в неволе. Только в самом конце XV в.
отпускные грамоты получают (по крайней мере, в центре стра-
ны) сравнительно широкое распространение. От начала 1497 г.
сохранилась духовная В. Б. Тучка-Морозова, который отпустил
часть холопов на свободу, «а приказчики мои тем людям дают
свои грамоты отпустные»42. Как видим, здесь всем освобожден-
ным холопам даются отпускные грамоты, оформление которых
возложено на душеприказчиков.
Ио и в XVI в. отпускная грамота не имела ни твердо устано-
вившегося формуляра, ни единого названия. По правой грамоте
1519 г. от холопства был «отставлен» Степан Иванов, посельский
одного из суздальских землевладельцев, со своею семьей «того
для, что Степанко перед бояры па суде в монастырском деле на
Матвея и на его людей сказал правду, да и с л ободную им
грамоту князь великий велел дать»43. В окончательном пригово-
ре по этому делу дьяк, излагая решение судий, записал, что Сте-
пан получил грамоту «великого князя жаловалную осл о бо-
же иную»44. Судебники 1550 г. (ст. 80) и 1589 г. (ст. 145)
в качестве синонима отпускной (если под отпускной по-
нимать грамоту, оформлявшую отпуск холопа на свобо-
ду) употребляют термин «вольная грамота». От 1530/31 г. сохра-
нилась запись, которую дьяки конца XVI в. именуют отпускной.
В ней изложены условия «ряда», согласно которому холоп мог
«женитесь где любо». Дочери, родившиеся от этого брака, будут
свободными, а сыновья, за исключением первенца,— «по отце»
холопы45. Примерно такое же содержание («освободили челове-
40 ДДГ, № 71.
41 Там же, № 80/в.
42 АСЭИ, т. I, № 612.
43 ЦГАДА, ф. Спасо-Евфимиева монастыря, кн. 1, л. 719.
44 Там же, л. 719 об.
45 Там же, ф. Новгородской приказной избы, кн. 1/8, лл. 39 об.—40.
190
ку своему... женитца») зафиксировано в отпускной грамо-
те 1592 г.46
В Судебнике 1497 г. уделено много внимания вопросам, свя-
занным с выдачей отпускной грамоты. В нем (статьи 17, 40) ус-
тановлена величина взимаемой пошлины за оформление грамо-
ты — 3 алтына (столько же, сколько выплачивалось за полную
грамоту). Ряд статей (20, 41, 43) посвящен компетенции лиц,
в ведении которых находилась выдача отпускных грамот. Специ-
ально в Судебнике ставился вопрос о том, какая отпускная счита-
ется действительной: «А положит кто отпустную без боярского
докладу и без диачей подписи, или з городов без наместнича
докладу, за которым боярином кормление с судом боярским,
ино та отпустнаа не в отпустную, опроче тое отпустные, что го-
сударь своею рукою напишет, и та отпустнаа грамота в отпуст-
ную» (статьи 18, 42). Следовательно, отпускная имела законную
силу только в том случае, если она была оформлена с «доклада»
боярину (в Москве), наместнику (на местах), обладавшему пра-
вом боярского суда (т. е. имела печать наместника, боярина,
подпись дьяка), или же была написана самим холоповла-
дельцем.
Большое внимание, уделяемое Судебником 1497 г. отпускной
грамоте, не случайно. В XV—XVI вв. бегство холопов принима-
ет, очевидно, массовые размеры. Во многих духовных грамотах
завещатель в той или иной форме касается этого «больного»
вопроса 47. Сбежавший холоп, как правило, объявлял себя воль-
ноотпущенником, а возможно, и предъявлял соответствующие
документы. Судя по терминологии Судебника 1497 г., тяжбы из-за
беглых холопов, споры между землевладельцами из-за того
или иного «полного» человека занимали значительное место
среди других исков. В компетенцию наместников с судом бояр-
ским входила выдача беглых и правых грамот на холопов, вы-
дача правых грамот на государя в тех случаях, когда холопу
удавалось доказать несостоятельность притязаний феодала и от-
стоять свое свободное состояние. Оформление отпускной грамоты
также являлось привилегией наместников. По существу, все ос-
новные дела о холопах были сконцентрированы в руках намест-
ников, имеющих кормления с правом боярского суда.
Судебник 1550 г. сильно ограничил полномочия наместников,
подчинив их деятельность центральным органам управления.
Компетенция кормленщиков с правом боярского суда в делах о
холопстве выглядела теперь так: они были правомочны оформ-
лять полные и докладные грамоты, могли выдать «з докладу»
беглые и правые грамоты. Отпускные же грамоты были изъяты
46 Там же, л. 62—62 об.
47 АСЭИ, т. I, № 394, 499, 612; т. II, № 168; АФЗХ, ч. II, № 15, 183; ГБЛ,
АТСЛ, кн. 530, лл. 36—40 об.; кн. 533, лл. 855 об.— 858.
191
из их ведения. Исключение было сделано лишь для наместников
Новгорода и Пскова: «А отпускные давати з боярьского докла-
ду; а бояром к тем отпускным печати свои прикладывати, а дьа-
ком лодписывати. А отпускные давати на Москве бояром и дьа-
ком, да давати отпускные в Великом Новегороде да во Пскове
наместником и дьаком. А пошлины имати от отпускные боарину
или наместнику от печати з головы по девяти денег, а дьаку от
подписи з головы по алтыну, а подьячему, которой отпускную
напишет, з головы по три денги. А опричь Москвы и Великого
Новагорода и Пскова инде нигде ни в которых городех отпуск-
ных не давати. А хто положит отпускную без боарьского докладу
и без новгородцких и псковских та Местников докладу и бездьа-
чей подписи, хотя и государя своего руку, и та отпускная не в
отпускную» (ст. 77). Таким образом, оформление отпускной гра-
моты было как бы выделено из всей документации по холопьим
делам и могло происходить только в трех городах. Отпускная,
составленная холоповладельцем, не имела юридической силы.
У исследователей нет единого мнения относительно характера
нововведений ст. 77. М. Ф. Владимирский-Буданов вообще не
придавал им какого-либо значения48. В. И. Сергеевич объясняет
изменения в порядке выдачи отпускных грамот «крайней центра-
лизацией»49. Данному мнению близка точка зрения Б. А. Рома-
нова, который отмечает в ст. 77 «социальный консерватизм», про-
явившийся в «крайней централизации выдачи отпускных грамот
на холопов, не иначе, как с целью затруднить эту операцию»50.
А. И. Яковлев трактует ст. 77 как проявление заботы правитель-
ства «об иерархизации судебной власти в вопросе о похолопле-
нии», как «стремление усилить контроль в холопьих делах во имя
ограждения прав „законных владельцев11 против претензий и по-
кушений незаконных держателей»51. А. Г. Поляк считает, что
в комментируемой статье Судебника проявилось недоверие пра-
вительства «в вопросе о холопах наместничьему аппарату»52,
хотя совершенно непонятно, почему же тогда не были изъяты из
ведения наместников все холопьи дела.
Как видим, большинство исследователей трактуют ст. 77
лишь в плане правительственных мероприятий, направленных на
сокращение власти кормленщиков. При этом сущность статьи, ее
значение для института холопства остаются не раскрытыми.
Непосредственным толчком, поводом к составлению ст. 77 по-
48 М. Ф. Владимирский-Буданов. Христоматия по истории русского
права, вып. 2. Киев — СПб., 1901, стр. 165.
49 В. И. Сергеевич. Русские юридические древности, т. I. СПб., 1902,
стр. 152.
50 Б. А. Романов. Комментарий к Судебнику 1550 г.— «Судебники XV—
XVI вв.» М.— Л., 1952, стр. 283.
51 А. И. Я к о в л е в. Указ, соч., стр. 42, 46.
52 А. Г. Поляк. Историко-правовой обзор Судебника 1550 г.— ПРП, вып. IV,
стр. 320.
192
служили, на наш взгляд, события 1547/48 г. и прежде всего вос-
стание в Москве 1547 г. Его ход, причины, политическое значе-
ние достаточно хорошо изучены в советской историографии53.
С окончанием восстания «мнози разбегошася по иным градом,
видяще свою вину...»54 Даже если принять гипотезу И. И. Смир-
нова, что рассказ Царственной книги (носит тенденциозный ха-
рактер, преследуя цель показать панику среди черных людей
после того, как прошел приступ «безумия»55, все-таки нельзя не
признать достоверным, что многие москвичи в эти дни по тем или
иным причинам покинули Москву. Среди них, без сомнения, зна-
чительную часть составляли холопы, в том числе холопы князей
Глинских. Волна гнева, обрушившаяся на Глинских, не обошла
стороной и его слуг: «А людей княже Юрьевых бесчисленно по-
бита»56. Ненависть восставших к верхушке холопьей дворни,
исполнявшей от имени своих господ судебные и административ-
ные должности, имела все основания: недаром летописец был
вынужден признать, что в период возвышения Глинских «от
людей их черным людем насильство и грабеж» чинился57. Вы-
двигая обвинение в колдовстве против Анны Глинской и ее детей,
восставшие распространяли эту версию и на людей Глинских:
«Анна Глинская з своими детми и с людми вълховала»58, т. е.
преследованиям подверглись слуги не одного Юрия Глинского,
но и его матери и брата. Думается, что все оставшиеся в живых
зависимые люди, как самих Глинских, так и их дворян, попыта-
лись в эти дни покинуть Москву. Но столицу покинули не только
холопы Глинских, но и зависимые люди других феодалов. Вос-
станию предшествовал грандиозный пожар («таков пожар не
бывал на Москве, как и Москва стала именоватися»): сгорел
весь город, посад. В огне погибли дворы наиболее знатных и
влиятельных землевладельцев, обладавших не одним десятком
зависимых людей. 80 тыс. человек остались без крова59, в том
числе, конечно, и холопы. Воспользовавшись паникой, неразбе-
рихой, а затем вспыхнувшим восстанием, многие из холопов уш-
ли из столицы.
Волнения происходили помимо Москвы и в других городах
страны (Новгороде, Пскове, Опочках) 60. Социальные катаклиз-
мы всегда усиливали побеги холопов. Среди беглецов было не-
63 С. О. Шмидт. О Московском восстании 1547 г.— «Крестьянство и клас-
совая борьба в феодальной России. Сб. статей памяти И. И. Смирнова». М.,
1967, стр. 114—130; И. И. Смирнов. Указ, соч., стр. 121—136; А. А. Зи-
мин. Реформы Ивана Грозного. М., 1960, стр. 279-—315.
54 ПСРЛ, т. XIII, вторая половина, стр. 457.
65 И. И. С м и р н о в. Указ, соч., стр. 134.
66 ПСРЛ, т. XIII, вторая половина, стр. 456.
57 Там же.
68 Там же.
59 А. А. 3 и м и н. Реформы Ивана Грозного, стр. 296.
60 Там же, стр. 309—310.
7 Е. И. Колычева
193
мало людей грамотных, хорошо знакомых с основами делопроиз-
водства. Для них не составляло большого труда составить, яко-
бы от .имени господина, подложные отпускные грамоты как для
себя, так и для товарищей по несчастью. Возможно, именно этим
и объясняется тот факт, что Судебник 1550 г. запретил впредь
признавать юридическую силу за отпускными, не оформленными
в соответствующем присутственном месте. Отпускная грамота
перестала носить характер частного документа.
Однако этим не исчерпывается значение ст. 77. Как мы пом-
ним, отпускные грамоты могли выдаваться только в трех горо-
дах. Для правильной оценки политики правительства в отноше-
нии освобождения холопов необходимо несколько подробнее ос-
тановиться на институте кормлений с судом боярским. Правом
боярского суда могли обладать как наместники, так и волосте-
ли61. В литературе существует несколько точек зрения относи-
тельно функций и значения «суда боярского»62. В настоящее
время наибольшее распространение получило мнение, что намест-
ник с судом боярским пользовался почти такими же полномочия-
ми, как и боярский суд в Москве, и не обязан был переносить
решение дел в суд высшей инстанции63. Для нас важно устано-
вить, хотя бы приблизительно, тот круг городов, в которых в кон-
це XV — первой половине XVI в. правили наместники с судом бо-
ярским и где, согласно Судебнику 1497 г., до 1550 г. могли быть
оформляемы отпускные грамоты.
А. А. Зимин пишет, что назначение на должность наместника
производилось в соответствии с существовавшей системой мест-
ничества. Знатные вельможи получали в управление самые круп-
ные города, а менее знатные — города меньшего значения64, т. е.
в определенные крупные города всегда (или почти всегда) наз-
начались наиболее влиятельные лица, сосредоточивающие в сво-
их руках полноту власти и осуществлявшие на местах функции
боярского суда. Вместе с тем можно утверждать, что крупный
вельможа, побывав наместником в Москве или Новгороде, вое- !
принял бы как своего рода «оскорбление» назначение в какой-
либо маленький городишко. Исходя из этих положений, попыта-
емся определить круг городов, куда посылались кормленщики с
судом боярским.
61 «А наместником и волостелем, которые держат кормлениа без
боярского суда...» (Судебник 1497 г., статьи 20, 43). Наместник-боярин
всегда обладал правом боярского суда.
62 В. О. Ключевский. Боярская дума древней Руси. Пб., 1919, стр. 113—
115; А. Е. Пресняков. Московское царство. Пг., 1918, стр. 53—57;
М. Ф. В ладимнрский-Будаиов. Указ, соч., вып. 2, стр. 98, прнм. 70;
И. И. Смирнов. Судебник 1550 года.— «Исторические записки», т. 24,
стр. 284—287.
и Л. В. Черепнин. Комментарий к Судебнику 1497 г.—«Судебники XV—
XVI вв.», стр. 67.
64 А. А. 3 и м и п. Список наместников Русского государства первой поло-
вины XVI в.— АЕ за 1960 г. М., 1962, стр. 27.
194
К сожалению, имена 1наместников, управлявших русскими го-
родами в XV—XVI вв., почти неизвестны. Большая заслуга в де-
ле изучения наместничьего управления принадлежит А. А. Зими-
ну, который на основе разрозненных сведений, собранных как из
опубликованных, так и рукописных источников, составил список
наместников Русского государства. В нем упомянуты 66 городов,
но по большинству из них сохранились имена наместников лишь
за 1—2 года. Наиболее полно освещено управление Новгородом
и Псковом — этих двух наиболее значительных после Москвы го-
родов Русского государства. Они, как правило, имели сразу
двух наместников, обладавших исключительно большими полно-
мочиями. Достаточно вспомнить, что Судебник 1550 г., запретив
всем наместникам с судом боярским выдавать отпускные грамо-
ты, сохранил эту привилегию за правителями Новгорода и Пско-
ва. Среди наместников мы видим представителей влиятельней-
ших и знатнейших родов того времени. Таковы Шуйские (6 чело-
век за период с 1480/81 по 1550 г. были наместниками в Новго-
роде, Пскове, а также в Москве); Оболенские (6 человек — за
1478—1543 гг.); Ростовские (4 человека-—за 1509—1548 гг.);
Морозовы (4 человека — за 1514—1548 гг.). По два наместника
дали фамилии Горбатых и Воронцовых. Таким образом, из
22 известных нам наместников в Пскове 10 (41%) носили одну
из вышеназванных фамилий. В Новгороде XVI в. эта цифра воз-
растает до 54% (13 человек из 24 наместников).
Большинство новгородских и псковских наместников имело
звание боярина или окольничего65. Так, в Новгороде XVI в.
75% всех кормленщиков в момент исполнения своих функций име-
ли думный чин. Это В. В. Шуйский (1500—1518) 66, С. Р. Яро-
славский (1496—1501), Д. В. Щеня (1501—1510), Г. Ф. Давыдов
(1507—1509), И. Г. Морозов (1514—1550), М. К. Беззубцев
(1509—1515), А. В. Ростовский (1516—1522), И. В. Хабар (1525—
1527), И. В. Ляцкий (1526), М. В. Горбатый (1529—1531),
Б. И. Горбатый (1534—1537), М. С. Воронцов (1534—1537),
В. Г. Морозов (1541), А. Д. Ростовский (1542—1545),
И. М. Шуйский (1538—1549), Ю. М. Булгаков-Голицын (1543—
1548), Ю. Д. и В. Д. Шеины (1544—1546). Трое наме-
стников (И. А. Колычев-Лобан, А. А. Ростовский, И. И. Щетина-
Оболенский) получили думные чины впоследствии.
Несколько меньший процент членов Боярской думы был сре-
ди наместников в Пскове. Лишь треть из них к моменту назна-
чения имела звание боярина или окольничего 67-68. Столько же че-
85 Данные о принадлежности наместников к составу Боярской думы взяты
из статьи: А. А. Зимин. Состав Боярской думы в XV—XVI веках.— АЕ
за 1957 г. М„ 1958.
68 Одни и те же лица были наместниками по нескольку раз, иногда с доста-
точно большим интервалом времени. Даты в скобках указывают время
первого и последнего наместничества в Новгороде.
57-88 Это Г. Ф. Морозов, И. А. Челяднип, П. В. Великий, А. В. Сабуров,
195 7*
ловек получили думные чины в последующие после наместниче
ства годы69. Следовательно, функции боярского суда на места:
исполняли обычно представители наиболее знатных и влиятель
ных родов. Именно за счет их и шло, в первую очередь, пополне
пие Боярской думы. Вместе с тем необходимо отметить следую
щее крайне важное для нас обстоятельство: наличие чин;
боярина или окольничего было совсем не обя
зательиым моментом для получения кормлени!
с судом боярским даже в такие крупнейшие города, каг
Новгород и Псков.
В. О. Ключевский писал, что среди московской родовой ари-
стократии конца XV—XVI в. Шуйские, Ростовские, Глинские.
Пеньковы, Мстиславские, Бельские, Микулинские, Оболен-
ские, Воротынские, Курбские, Кошкины, Давыдовы, Воронцовы
Челяднины и некоторые другие занимали первенствующее поло-
жение70. При исполнении своих служилых обязанностей они при-
числялись к высшему разряду, составляя верхушку иерархиче-
ской лестницы. Им доставались наиболее почетные назначения.
Таковы, например, Шуйские: лишь за первую половину XVI в.
пятеро из них получили чин боярина71. Показателен и список
городов, которые Шуйские получали в кормление72: Василий Фе-
дорович— наместник в Новгороде (1480/81 г.); Василий Василь-
евич (боярин с 1512 г.)—наместник в Новгороде (1500—
1518 гг.), Смоленске (1514 г.), Москве (1538/39 г.); Иван Василь-
евич (боярин с 1532 г.) —наместник в Рязани (1512 г.), Пскове
(1514—1519 гг.), Смоленске (1520—1523 гг.), на Двине (1534 г.),
в Москве (1540 г.); Михаил Васильевич — наместник в Перея-
славле (1508 г.); Иван Михайлович (боярин с 1538 г.) —намест-
ник на Двине (1535 г.), в Новгороде (1538—1549 гг.), Владимире
(1553 г.); Андрей Михайлович (боярин с 1538 г.)—наместник
в Пскове (1539/40 г.).
От князей Ростовских семь человек носили в первой полови-
не XVI в. звание бояр73. Представители этого рода были намест-
никами в Пскове, Новгороде, Рязани, Смоленске, Ивангороде,
Костроме. В конце XV в. Костромой управлял боярин74 Дмитрий
И. В. Ляцкий, А. А. Хохолков-Росговский, А. М. Шуйский. Согласно дан-
ным Шереметьевского послужного списка, думные чипы имели также
С. Ф. Курбский, П. С. Ряполовский, В. А. Микулииский.
89 И. В. Шуйский, М. В. Горбатый, И. Д. Пеньков, М. И. Кубенский,
Д. Д. Пронский, Ю. И. Темкин-Ростовский, М. Я. Морозов.
70 В. О. Ключевский. Боярская дума, стр. 212, 218.
71 А. А. 3 н м н н. Состав Боярской думы, стр. 50, 52, 55, 57.
72 Сведения о наместничестве в том или ином городе взяты из статьи
А. А. Зимина «Список наместников Русского государства».
73 А. А. 3 и м и н. Состав Боярской думы, стр. 49, 50, 53, 57, 61; прим. 115, 139.
74 С. Б. Веселовский. Исследования по истории класса служилых зем-
левладельцев. М„ 1969, стр. 203.
196
Давыдович Морозов; несколько ранее он был наместником в
Звенигороде75. А в 1543 г. Кострому получил в кормление род-
ственник царя И. В. Глинский.
Боярин И. Д. Пенков был наместником в Пскове (1531 г.) и
Кашире (1535 г.) 76. Кашира длительное время давалась в корм-
ление касимовским царевичам, а в 1529 г. ее получил прямой по-
томок Гедимина удельный князь Ф. М. Мстиславский, «отъехав-
ший» в 1526 г. от Литвы и с великой честью принятый в Москве.
В Кашире наместничал и еще один удельный князь — А. И. Во-
ротынский. В 50-х годах XVI в. он числился наместником в Ря-
зани. Его брат Михаил Иванович управлял Костромой (1520—
1521, 1550 гг.) и Калугой (1544 г.). Вместе с Воротынскими уде-
лом владели князья Одоевские. Боярин Ф. И. Одоевский был в
1537—1538 гг. 1наместником в Муроме. В Муроме конца XV в.
суд вершил знатный Гедиминович Ф. В. Хованский, внучка кото-
рого Евфросинья впоследствии стала женой сына Ивана III —
Андрея Старицкого. В 1513 г. Федор Васильевич получил в корм-
ление Волоколамск.
Другие представители удельных князей — И. Ф. и Д. Ф. Бель-
ские, имевшие уже в 30-х годах XVI в. чин боярина, правили во
Владимире (1533—1551 гг.) и Коломне (1533 г.). В Коломне мы
встречаем и еще двух членов Боярской думы: окольничего
И. В. Ощеру и боярина Я- 3. Кошкина.
Князья Микулинские были наместниками во Владимире
(1509 г.), Смоленске (1523—1525 гг.), Пскове (1529 г.), Рязани
(1546 г.). С. И. Микулинский-Пунков, получивший звание бояри-
на в 1549 г., в 1553—1555 г. управлял Двиной. Члены Боярской
думы М. И. и А. И. Воротынские наместничали в Костроме
(1520/21, 1550 гг.), Кашире (1542 г.), Калуге (1544 г.), Рязани
(1550 г.). С. Ф. Курбский, числившийся по Шереметьевскому спи-
ску думных чинов боярином с 1514 г., был наместником в Пскове
(1510—1515 гг.) и Стародубе (1519 г.).
Представители разветвленного и многочисленного рода Обо-
ленских, многие из которых были боярами, помимо Новгорода и
Пскова, получали в кормление также Смоленск, Рязань, Старо-
дуб, Ивангород, Русу, Калугу, Нижний Новгород, Новгород-Се-
верский. В последнем городе в 1533 г. наместничал боярин
И. И. Барбашин. А в Русе в 1536 г. «кормились» князья
Д. И. Курлятев и В. В. Ушатый. Оба впоследствии получили
думные чины.
Г. Ф. Давыдов стал боярином в 1507 г. Начиная с этого вре-
мени, мы видим его наместником в Новгороде, затем в Пскове.
В 1520—1522 гг. он правит в Ярославле. В конце XV — первой по-
75 АСЭИ, т. Ill, Ms 55, 413, 416.
п В «Список наместников» вкралась опечатка: И. Д. Пенков был каширским
наместником в 1535 г., а не в 1545 г., как указано в списке.
197
ловине XVI в. Боярская дума неоднократно пополнялась за счет
фамилии Челядниных. Одного из представителей этого первосте-
пенного рода мы встречаем среди наместников в Устюге. Там
же правили бояре М. Д. и П. М. Щенятевы. П. М. Плещеев по-
лучил чин окольничего в 1495 г. В эти же годы он — наместник в
Новгороде, в 1499 г. ему предоставлен в управление Козельск.
Большое влияние в первой половине XVI в. имели Воронцовы,
несколько поколений которых носили звание бояр77. Источни-
ки сохранили нам имена двух наместников, носивших эту фами-
лию: Иван Семенович в 1541 г. правил в Белоозере, Василий Ми-
хайлович— в 1543 г. на Двине. Первый стал окольничим в
1538 г., в 1543 г.—он уже боярин. Второй получил звание бояри-
на до 1544 г.
Наместничество с судом боярским существовало и в г. Дмит-
рове. Сохранилась правая грамота, выданная дмитровским на-
местником боярином и воеводой Д. Ф. Вельяминовым78. Он вы-
носит окончательное решение по делу о холопстве и сносе, в ре-
зультате чего холоп был обвинен и выдан «головою» господину79.
Данный судебный акт именуется в тексте не только правой гра-
мотой, но и беглой. По Судебнику 1497 г. (ст. 40) выдать холопа
или оформить на него «без доклада» беглую грамоту мог только
наместник с судом боярским. Беглая грамота 1547 г. «без докла-
да» была оформлена также переяславским наместником80.
К городам, управляемым наместниками с судом боярским,
по всей вероятности, относились также Вязьма, Великие Луки,
Вологда, Торопец, Тверь. В Вязьме с 1495 по 1505 г. наместничал
И. В. Шадр, который уже в 1503 г. имел чин окольничего.
В XVI в. данным городом управляло сразу два кормленщика.
Два наместника было и в Великих Луках. Здесь мы встречаем
окольничих: М. В. Тучкова (1519, 1530 гг.), А. Н. Бутурлина
(1526 г.) и А. П. Великого (1529 г.). Чин окольничего получили
впоследствии и наместники И. С. Морозов и Ю. Д. Шеин.
В 1513/14 г. Великие Луки были отданы в кормление И. А. Ко-
лычеву, который ранее (1499—1501 гг.) был наместником в
Новгороде.
В 1524—1543 гг. высокий чин дворецкого занимал князь
И. И. Кубенский. Его брат — М. И. Кубенский — за этот период
был наместником в Торопце (1528 г.) и Пскове (1533—1534 гг.).
Позднее он получил в кормление Смоленск (1546 г.).
Данных о наместниках в Твери не сохранилось, за исключе-
нием одного: в 1505 г. Тверью управлял И. И. Ощерин, который
77 С. Б. В е с е л о в с к и й. Указ, соч., стр. 223—'226.
78 Д. Ф. Вельяминов, по мнению С. Б. Веселовского, был боярином удель-
ного князя Юрия Ивановича (там же, стр. 229).
79 РИБ, т. 17, № 314.
’° АЮ, № 22, стр. 50—51.
198
в 1407—1503 гг. был калужским п старицким дворецким и кото-
рого князь великий даже «в думу пустил»81.
В Вологде в 1489/90 г. наместником был Григорий Василье-
вич [Морозов], боярин с 1475 г.
Есть сведения о существовании наместничества с судом
боярским в г. Плесе82.
Таким образом, в конце XV — первой половине XVI в. наме-
стники по крайней мере 31 города всегда (или в определенные
годы) могли осуществлять боярский суд. Вот список этих го-
родов:
Белоозеро Калуга Плес
Великие Луки Кашира Псков
Владимир Козельск Руса
Вологда Коломна Рязань
Волоколамск Кострома Смоленск
Вязьма Москва Стародуб
Двина Муром Тверь
Дмитров Нижний Новгород Торопец
Звенигород Новгород Устюг
Ивангород Новгород-Северский Ярославль
Переяславль
Конечно, этот список не может претендовать на полноту83.
На самом деле таких городов было значительно больше. Не со-
хранилось почти никаких сведений о наместниках в важных цент-
рах того времени: Ростове, Суздале, Угличе и некоторых других.
Слишком скудными источниками мы располагаем, чтобы соста-
вить правильное представление о наместниках в Брянске, Белой,
Галиче, Гомеле, Дорогобуже и др. Но и на основании полученных
результатов можно говорить, что в конце XV — первой половине
XVI в. в различных областях Русского государства существова-
ли многочисленные центры, где могли быть оформлены отпуск-
ные грамоты. Судебник 1550 г. запретил подобную практику.
Для того чтобы отпустить своих «крепостных» людей, холоповла-
делец или его душеприказчики обязаны были теперь ехать в
Москву или Новгород и Псков. Понятно, насколько трудоемким,
связанным с большими расходами становится дело отпуска хо-
лопа на свободу. По существу, это была политика, направленная
81 А. А. Зимин. О составе дворцовых учреждений Русского государства
конца XV и XVI в.— «Исторические записки», т. 62, стр. 185.
82 А. К. Леонтьев. Право и суд.— «Очерки русской культуры XIII—
XV веков», ч. 2. М., [1970], стр. 39.
83 Вопрос о городах, где правили наместники с судом боярским, ни в коей
мере не может считаться исчерпанным. Он требует специального изучения,
что не являлось нашей задачей. Мы попытались лишь дать некоторое на-
глядное представление о том, что на практике могло означать постанов-
ление правительства об оформлении отпускных только в трех городах.
199
на то, чтобы затормозить отпуск холопов на волю,
свести на нет их освобождение. Небезынтересно напомнить, что
тот же Судебник разрешал наместникам с правом боярского су-
да беспрепятственно оформлять полные и докладные гра-,
моты, всячески поощрял переход крестьян в холопы (ст. 88) и
специально оговорил, что новый вид неволи — кабальная зависи-
мость не должна развиваться за счет сокращения числа наслед-
ственных холопов: «А имати им кабалы на водных людей, а на
полных людей, и на докладных, и на старинных холопей кабал
не имати» (ст. 78). Правительство во что бы то ни стало стре-
милось сохранить, упрочить и расширить институт
холопства.
Из-за недостатка источников трудно судить, как претворялось
в жизнь постановление Судебника. Если под этим углом зрения
просмотреть духовные грамоты, то перед нами вырисовывается
следующая картина: за первую половину XVI в. известно пять
завещаний, в которых содержится распоряжение о выдаче холо-
пам отпускных грамот («отпускные грамоты им приказщики мои
подают»). Территориально и хронологически они располагаются
в следующем порядке: 1525 г.— Ростовский у., 1525/26 г.— Кост-
ромской и Суздальский уезды, 1533/34 г.— Суздальский у., 1530—
1540 гг. — Кашинский у., 1550/51 г. — Дмитровский у.84
Такое же количество распоряжений сохранилось и за вторую
половину столетия. Первое известие приходится на 1561 г., вто-
рое— на 1567 г. Но характерно, что в первом случае завещание
составлено вдовой протопопа Благовещенского собора, среди ее
душеприказчиков мы находим представителей московского ду-
ховенства85, т. е. постоянным местожительством завещательни-
цы, очевидно, была Москва, где, согласно Судебнику 1550 г.,
разрешалось оформлять отпускные грамоты. Во втором случае бе-
лозерский землевладелец Мясоед Вислый имел двор на Москве,
который, согласно духовной, должен быть продан вместе со всем
имуществом86, т. е. опять-таки душеприказчики могли оформить
отпускные с соблюдением всех формальностей в Москве. Кроме
названных двух завещателей, распоряжение о выдаче холопам
отпускных грамот вставили в свои духовные грамоты костром-
ская землевладелица М. Я. Лихарева (1571 г.), волоцкий вотчин-
ник Ф. И. Сверчков (1580/81 г.) и архиепископ суздальский и
тарусский Иов (1589—1592 гг.) 87.
84 АФЗХ, ч. II, № 225; «Сборник Хилкова». СПб., 1879, № 57; И. М. Катаев
и А. К. Кабанов. Описание актов собрания А. С. Уварова. М., 1905,
отд. 1, № 21; ГБЛ, АТСЛ, кн. 532, лл. 735—737; ЦГАДА, ф. Калязина мо-
настыря, кн. 1, л. 225.
85 ГБЛ, АТСЛ, № 335.
86 АЮ, № 421/1.
87 АФЗХ, ч. II, № 371; ГИМ, ОПИ, Увар. карт. 41/16, лл. 53—56 об.; ЦГАДА,
ГКЭ, по Костроме № 113/5080.
200
Мы не знаем, как поступали остальные феодалы: ограничи-
вались ли выдачей холопам на руки кабал, полных и докладных
грамот («а крепости на людей моих выдать ... людей моим») 88,
или же распускали дворню, не снабдив никакой документацией.
Во всяком случае, попытка правительства регламентировать ос-
вобождение холопов соответствующей документацией потерпела
неудачу: постановление Судебника 1550 г. о запрещении холопо-
владельцам самим выдавать отпускные грамоты действовало, по
всей вероятности, крайне непродолжительное время. Очевидно,
сразу после введения в жизнь норм Судебника 1550 г. начали
возникать многочисленные вопросы, недоумения по поводу офор-
мления отпускных грамот. Как свидетельствует указная книга
казначеев, правительству пришлось дважды давать соответству-
ющие разъяснения89. В составе записных книг старых крепостей
и в новгородских кабальных книгах текущей регистрации сохра-
нились отпускные грамоты 70—90-х годов XVI в., написанные и
оформленные от лица «господина» холопа. Они не имеют ни под-
писи дьяка, ни удостоверяющей печати наместника, боярина.
Пишут их разные лица: сам холоповладелец или же от его имени
церковные и земские дьячки, площадные подьячие. Первая такая
грамота из известных нам датируется 1573/74 г.90 В то же время,
в некоторых из них можно обнаружить следы прежней системы
выдачи отпускных грамот. Так, отпускные грамоты 1595 г., со-
ставленные в Новгороде, были доложены новгородскому воеводе
Д. А. Ногтеву9’, тогда как служилые кабалы представлялись
для записи сразу дьяку. Сохранились сведения о каком-то поста-
новлении Федора Ивановича, где вновь говорилось о порядке
оформления отпускных грамот. Дьяк, взимая пошлины с отпуск-
ной (3 алтына с головы), ссылался при этом на Судебник и указ
Федора Ивановича92. Весьма вероятно, что данное постановле-
ние было издано не отдельным указом, а входило в текст не до-
шедшего до нас уложения 1586 г. о холопах93.
Последующее уложение о холопах, изданное в 1597 г., го-
ворит об отпускных, составленных самими холоповладельцами,
как о привычном и вполне законном явлении94. Отсутствуют в
уложении 1597 г. и какие-либо территориальные ограничения
относительно места выдачи отпускных грамот.
88 АФЗХ, ч. II. № 356; ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 1003 об.— 1008 об.
89 М. Ф. Владимирский-Буданов. Указ, соч., вып. 3. СПб.— Киев,
1889, стр. 11, 15—16.
90 ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, кн. 5/7, л. 45—45 об.
91 НЗК, стб. 28—29, 100—101, 144—145.
92 Там же.
93 Последняя по времени попытка реконструкции уложения 1586 г. принад-
лежит В. И. Корецкому, однако он не отметил данного нововведения
(В. И. Корецкий. Закрепощение крестьян и классовая борьба в Рос-
сии во второй половине XVI в. М., 1970, стр. 217—219).
94 ПРП, вып. IV, стр. 372.
Глава шестая
Правовое положение холопов
, Русская Правда как источник обычного права
XV - XVI вв.
Правовое положение холопов конца XV — начала XVI в. в исто-
рической литературе почти не изучено. Оно рассматривалось
главным образом в свете правительственных узаконений: Судеб-
ников 1491 и 1550 гг. и книги казначеев. Обычное право выпа-
дало из поля зрения историков, что, в свою очередь, вело к иска-
женной оценке законодательной деятельности правительства.
Анализ Судебников убедительно показывает, что эти уложения
в силу своей специфики не ставили перед собой задачи дать
всестороннее правовое определение той или иной категории на-
селения. Очень широкий круг вопросов, связанный с холоп-
ством, Судебниками совершенно не затронут. В Судебниках ни-
чего не сказано о процедуре сыска и поимки беглых, степени
ответственности господина за действия холопа (кража, драка,
долги), не оговариваются случаи, когда землевладелец сманивал
чужого холопа, и ряд других процессуальных казусов, которые
не могли не возникать в суде при том широком распростране-
нии полного холопства, которое существовало тогда на Руси.
Возникает предположение, что в рассматриваемый период пра-
вовое положение холопства было хорошо известно и регламен-
тировалось обычным правом, на формирование которого в свою
очередь не могли не оказать влияния нормы Русской Правды.
Исследователи, изучая текст Пространной редакции, рас-
сматривали его обычно в связи с событиями и явлениями XI —
ХШ вв.1 Развитие норм Русской Правды в последующие столе-
1 В. И. Сергеевич. Русские юридические древности, т. I, III. СПб., 1902,
1911; Б. Д. Греков. Киевская Русь. М., 1949; он же. Крестьяне на Руси
с древнейших времен до XVII века, т. I. М., 1952; Б. А. Романов. Люди
и нравы Древней Руси. М.— Л., 1966; И. И. Смирнов. Очерки социаль-
но-экономических отношений Руси XII—ХШ веков. М.— Л., 1963; С. В. Ю ш-
ков. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М.,
1949; Л. В. Черепнин. Общественно-политические отношения в Древней
Руси н Русская Правда.— «.Древнерусское государство и его международ-
ное значение». М., 1965; он же. Новгородские берестяные грамоты как
202
тйя выпало из поля зрения ученых. Тем самым хронологические
рамки действия Русской Правды, ее роль и значение оказались
искусственно суженными. А между тем ряд ее статей продол-
жали действовать и в более поздний период.
Данная мысль в осторожной форме уже высказывалась в
советской историографии2. Однако, будучи не подтвержденной
всесторонним анализом действующего права XV—XVI вв., она
вплоть до настоящего времени оставалась лишь одной из гипо-
тез, не получивших широкого признания. Считалось, что к мо-
менту образования централизованного государства Русская
Правда утратила значение и не оказывала сколько-нибудь за-
метного влияния на юридические стороны тогдашней жизни.
Поэтому, давая характеристику правовых институтов конца
XV—XVI в., исследователи не останавливались на разборе
позднейших редакций Русской Правды, сосредоточивая все свое
внимание ма анализе Судебников и указных книг приказов.
А между тем невозможно не обратить внимания на тот исклю-
чительный интерес, который проявляли в феодальном обществе
XV—XVI вв. к Пространной редакции: свыше 3А всех дошед-
ших до нас списков приходится на вторую половину XV —
XVI в. (см. табл. 6).
Таблица 6
Распределение списков Русской Правды по векам *
XIII в. XIV в. XV в. XVI в. XVII в. XVIII в.
1-я поло- вина 2-я поло- вина 1-я поло- вина 2-я поло- вина
Количество списков 1 2 4 24 21 26 14 1
* Таблица составлена на основании следующей литературы: «Правда Русская», т. I. М,—
Л., 1940, стр. 55—60, 87—103, 119-1122. 135—147, 167, 179—185, 201—214 , 233 - 244, 275 - 280,
293 - 299, 321—328, 343—346, 363 —371; т, II. М—Л.. 11947, стр. 840—862; А. А. Зимин.
Новые списки Русской Правды.—АЕ за 1958 г. М., 1960, стр. 323—330; Я. Н. Щапов.
Новое о списках Русской Правды.— «Исторический архив», 1959, № 4, стр. 209—2Ш; он
же. Новые списки кормчих книг, содержащие Русскую Правду,—«История СССР»,
1964, № 2, стр. 100—103. Списки, возникшие на рубеже двух столетий или датируемые
серединой века, помещались в графу с наиболее ранней датировкой, например список
середины XVI в. учитывался в графе «1-я половина XVI в.»
исторический источник. М., 1969. В последней книге Л. В. Черепнин ука-
зал на случаи действия норм Русской Правды в Новгороде XIV—XV вв.
2 Н. А. Макснмейко. Московская редакция Русской Правды.— «Про-
блемы источниковедения», т. 3. М.— Л., 1940, стр. 161, 162; С. В. Юшков.
Русская Правда. М„ 1950, стр. 91, 373; А. А. Зимин. Новые списки Рус-
ской Правды.— АЕ за 1958 г. М., 1960, стр. 323.
203
Столь большое количество списков Русской Правды от второй
половины XV—XVI в. нельзя считать простой случайностью.
Ведь тот же Судебник 1497 г. дошел до нас всего в одном
экземпляре, будучи заменен через несколько десятилетий после
своего издания Судебником Ивана IV. В делопроизводственной
практике после этого стали ссылаться на более позднее уложе-
ние, и интерес к Судебнику 1497 г. упал, необходимость в его
новых списках исчезла. Другое дело — Пространная редакция,
которая продолжала быть своеобразным пособием при юриди-
ческой практике. Подобный процесс характерен не только для
Руси, но и соседних с ней княжеств3. Ряд статей Литовского
статута 1529 г. повторяли и развивали нормы, сформулирован-
ные еще в Пространной редакции.
Однако нормы Русской Правды не оставались неизменными
на протяжении ряда столетий: что-то отмирало, что-то изменя-
лось и преобразовывалось. Да и сама Пространная редакция
представляет собой сложный комплекс, возникший в разное вре-
мя и в разных княжествах4. Многие нормы, появившиеся в пе-
риод Киевского государства, оказались малоподходящими для
условий Московского княжества и были заменены новыми. Это
не могло не отразиться на многочисленных списках Русской
Правды. Сравнивая и сопоставляя их между собой, мы обнару-
живаем большое количество разночтений и вариантов написания
отдельных слов, что невозможно объяснить только описками
писцов. Нет сомнения, что кроме робких копировщиков, слепо
перерисовывавших текст закона, встречались писцы, которые
не могли не заметить резких противоречий между некоторыми
нормами Русской Правды и привычным действующим правом.
Они пытались, не изменяя сильно текст, несколько подправить
Русскую Правду, как-то приспособить ее к потребностям жизни,
к тем новым явлениям, которые возникали в последующие пе-
риоды. Отсюда замена устаревших слов более понятными, вве-
дение новых терминов. Кроме того, забытые нормы, текст кото-
рых был малопонятен в XV—XVI вв., при переписке подверга-
лись многочисленным искажениям, опискам.
Анализ этих разночтений в сопоставлении с актовым мате-
риалом и другими источниками позволяет с некоторой долей
вероятности судить о тех нормах, которые продолжали действо-
вать в Московском государстве XV—XVI вв.
Одновременно с робким подновлением списков Пространной
редакции имела место и более решительная попытка преобразо-
вать Русскую Правду в духе действующего права, исключив из
3А. А. Зимин и А. Г. П о л я к. Значение Русской Правды для развития
русского, украинского и белорусского феодального права.— «Советское го-
сударство и право», 1954, № 4, стр. 116—122.
4 «Древнерусское государство и его международное значение», стр. 128—278.
204
нее все устаревшие и малоупотребительные статьи. Так возникла
Сокращенная редакция Русской Правды, которая изучена срав-
нительно мало. Большинство историков не придавали сколько-
нибудь серьезного значения этой -редакции в развитии русского
законодательства. Точку зрения этих исследователей выразил
Н. А. Максимейко, заявивший, что «Сокращенная редакция как
позднейшая переработка Русской Правды не представляет ника-
кой ценности в значении источника для изучения древнерусского
права»5 6. И хотя позднее С. В. Юшков резко возразил против
подобной оценки, подчеркнув, что мы имеем дело не только с
сокращенной, но и переработанной редакцией, изучение
которой поможет восполнить ряд имеющихся пробелов в истории
русского права®, тем не менее до настоящего времени Сокращен-
ная Правда не пользуется должным вниманием ни историков,
ни правоведов.
Немаловажную роль в игнорировании Сокращенной редак-
ции сыграла слабая изученность вопросов о месте и времени ее
возникновения. И если тезис о ее московском происхождении
большинством ученых все-таки признается доказанным, то по
вопросу о времени ее составления существуют диаметрально
противоположные мнения: XII—ХШ вв.7, конец XIV в.8, XV в.9,
XVI—начало XVII в.10 Однако сторонники теории о раннем
(до XV в.) возникновении Сокращенной редакции не приводят
в пользу своей гипотезы веских аргументов.
Убедительнее представляется позиция тех авторов, которые,
, проделав кропотливую работу по текстологическому сопоставле-
нию и анализу списков, датируют Сокращенную Правду более
поздним временем. Несмотря на различие во взглядах, из их
трудов явствует, что Сокращенная редакция не могла появиться
ранее XV в., и тем самым ее кодификатор в той или иной степе-
ни отразил нормы обычного права интересующего нас периода.
Более точная датировка не входит в задачу нашего исследова-
ния, так как изучение изменений, происходивших в правовом
положении холопов, будет строиться на основе сопоставления
5 Н. А. Максимейко. Указ, соч., стр. 128,
6 С. В. Юшков. Русская Правда, стр. 91.
7 В. И. Сергеевич. Лекции и исследования по древней истории русского
права. СПб., 1903, стр. 70.
8 М, Н. Тихомиров. Пособие для изучения Русской Правды. М., 1953,
стр. 27.
9 С. В. Ю ш к о в. Русская Правда, стр. 89—90.
10 Н. Ланге. Исследование об уголовном праве Русской Правды, [б. м./и.],
1859, стр. 5—6; П. Мрочек-Дроздовский. Новое издание Русской
Правды.— «Ученые записки Московского университета. Юридический фа-
культет», вып. 26, 1907, сгр. 3—4; Н. А. Максимейко. Указ, соч., стр. 162;
В. П. Любимов. Новые списки Правды Русской.— «Правда Русская»,
т. II, стр. 859; А. А. Зимин. Введение к Русской Правде—ПРП, вып. I,
стр. 76.
205
актового материала, в том числе и правых грамот, с Простран-
ной редакцией, как наиболее широко распространенной. При
этом мы не будем останавливаться на истории возникновения и
значении той или иной статьи в момент ее появления.
Нормы Русской Правды,
не вошедшие в Сокращенную редакцию
В Пространной редакции нашли отражение основные правовые
нормы, касающиеся института холопства в целом:
1. О сыске и поимке беглых и украденных холопов. Процеду-
ра сыска беглого холопа, вознаграждение за его поимку
(статьи 113, 114). Ответственность за помощь бежавшим холо-
пам (статьи 112, 115, 32). Покупка чужого холопа (беглого или
украденного) (ст. 118).
2. Наказание за кражу холопов (ст. 38).
3. Ответственность господина за холопов-татей (статьи 63,
46, 120, 121).
4. Ответственность господина за долги раба (статьи 116, 117,
119).
5. Наказание за убийство холопа (статьи 89, 1, 11, 12, 16, 17).
6. Запрещение холопам быть послухами (статьи 66, 85).
7. Правовое положение «робьих» детей (ст. 98).
8. Наказание холопа за удар, нанесенный свободному чело-
веку (ст. 65).
9. Источники холопства и процедура оформления продажи
в рабство (статьи ПО, 54—56, 64).
10. Запрещение превращать закупа и человека, работающего
по «даче», в обельного холопа (статьи 56, 61, 111).
Но далеко не все нормы, сложившиеся в XI—XII вв., продол-
жали действовать и в XV—XVI вв. Уже простое сопоставление
текстов Пространной и Сокращенной редакций выясняет, что в
последней отсутствует ряд статей о рабах. Это ст. 65 о наказании
холопа, ударившего «свободного мужа»; статьи 1, 11, 12, 16, 17,
содержащие шкалу штрафов за убийство княжеских и боярских
людей; статьи 56 и 64, предусматривающие случаи, когда заку-
пы становились холопами. Выпущены нормы, устанавливающие
процедуру сыска и возвращения бежавшего челядина (статьи 32
и 38). Нет в Сокращенной редакции и ст. 63, которая предусмат-
ривала конкретный размер штрафа (в 2 гривны) за украденного
обельным холопом коня.
Наиболее просто решается вопрос о статьях 56 и 64, в кото-
рых разобраны казусы (кража и побег), превращавшие закупа
в обельного холопа. Еще Н. А. Максимейко убедительно пока-
зал, что Московское государство не знало такой социальной
206
категории населения, как закуп11, поэтому отпала необходи-
мость и в нормах, регулирующих их положение.
Статья 65 устанавливала 12-гривенный штраф с господина
за укрытие им холопа, ударившего свободного мужа. Если в
дальнейшем потерпевший встречал холопа, то он мог его избить
или взять гривну кун «за сором».
Анализ списков Пространной редакции убеждает нас, что
к XV—XVI вв. эта норма утратила свое значение. В списках
имеются грубые описки, ошибки, искажающие до неузнаваемо-
сти смысл статьи. Характерно, что наибольшее количество раз-
ночтений приходится на текст, где говорится о мере наказания
за совершенное преступление. Так, в некоторых списках Архео-
графического вида (АП, ЛА, niV) вместо 12-гривешюго
штрафа с господина холопа взимается всего 2 гривны. Но ОСО-
Та б л и ц а 7 *
Основные разночтения конца ст. 65 Пространной редакции Русской Правды
Разночтения Списки
Уставиша на куны любо бити и розвязавше любо ли взяти гривна кун за сором Все списки Троиц,-; кого вида
Уставиша на куны любо бити и розвязавше любо ли вязавши а гривна кун за сором Большинство СПИС-1 ков Ферапонтовско- говида (ФМ, ТБП, Ф, CMIV, EIV. АДП, РП, РЛП, КБ, КБП)
Уставиша на куны любо бити и розвязавше любо ли вязати а гривна кун за сором Все списки Розен- кампфовского вида (за исключением И и СМИ)
Уставиша на куны любо бити и розвязавше любо не вязати а гривна кун за сором Список Розенкам- пфовского вида (СМИ)
Уставиша на куны про- дати любо лн битн розвязавше любо ли вязати гривна кун за сором Списки Мясников- ского вида (М, ТБ, Ч, СМ, Б)
Уставиша на куны любо ли бити и гривна кун за сором Список Розенкам- пфовского вида (И)
Уставиша на куны любо такоже 2 гривне а любо взятн гривна за сором Списки Археогра- фического вида (АП, П1У, Еу)
Уставиша любо такоже на куны 2 гривне ' Классификация списков Пространной редакции и их Далее даны по книге «Правда Русская», т. I. М. —Л., Список Археогра- фического вида (ЛА) сокращенные обозначения здесь и 1940.
11 Н. А. Максимейко. Указ, соч., стр. 144, 145.
207
бенно много изменений претерпела санкция, касающаяся само-
го холопа (см. табл. 7). Одни писцы (большинство списков
Розенкампфовского, Ферапонтовского и Мясниковского видов)
считали, что взимание штрафа и избиение холопа дополняют
друг друга, являясь двумя сторонами одного наказания. Другие
(списки Троицкого вида), наоборот, предоставляли на усмотре-
ние истца лишь одну из форм наказания (телесную или денеж-
ную). Третьи писцы (списки Археографического вида — АП,
niV, EV, ЛА) вообще отвергали битье как кару, оставляя в
качестве возмещения ущерба за бесчестие только денежный
штраф. В некоторых списках (АП, niV, EV) говорится даже о
двух денежных штрафах, в размере 2 гривны и 1 гривна. Неко-
торые переписчики безнадежно путались в терминах «развя-
завше» и «вязати», так как процедура наказания, скрывавшая-
ся за этими понятиями, была им неизвестна. Создается впе-
чатление, что писцы, имея перед собой испорченный протограф,
не могли по смыслу восстановить и правильно записать норму
ст. 65, вставали в тупик перед ее содержанием. Это можно
объяснить только тем, что санкции относительно ударившего
холопа в XV—XVI вв. были совсем иные, чем в момент со-
ставления Русской Правды.
Нам известно несколько правых грамот, в которых холопам
приписывалась наряду с другими преступлениями драка со
свободными людьми. В 1525 г. митрополичьи крестьяне подали
жалобу на людей Чюдина Окинфова, которые, ограбив дерев-
ню, их «учали бити и собаками травити», в результате чего
один крестьянин был убит12. Суд постановил доправить на от-
ветчиках стоимость награбленного плюс 4 рубля за убитую го-
лову, т. е. избиение холопами крестьян по существу осталось
безнаказанным. То же самое мы наблюдаем во втором случае,
относящемся к середине XVI в., где среди обиженных мы видим
не только крестьян, но и представителей класса феодалов. Во
время земельного спора между Никольским Дудинским мона-
стырем и вотчинником Ильей Арбузовым его сыновья вместе с
тремя холопами ограбили и избили монастырских старцев,
дьяка, слуг, крестьян и даже самого судью с детьми боярскими.
Избиение и грабеж приняли такие размеры, что второй судья
вместе с игуменом были вынуждены отсиживаться взаперти.
В результате судебного решения ответчики должны были воз-
местить стоимость награбленного13. За оскорбление же боем
ни холопы, ни их господа, ни крестьяне, участвовавшие в напа-
дении, никакой ответственности не понесли. Очевидно, драка
была настолько привычным явлением, что суд не придавал ей
никакого значения и не рассматривал ее в качестве оскорбле-
» АФЗХ, ч. I, № 2а.
13 Лихачев. Сборник актов, стр. 220—236.
208
ния, даже если удары наносил холоп. В правой грамоте 1535 г.
рассказывается, что холопы князя Ивана Лапина избили
крестьян, один из которых умер. Когда обиженные истцы вместе
с приставом и понятыми направились в суд, холопы совершили
на них второе нападение и «учали бити и стреляти и саблями
сечь». Суд, как и в предыдущих случаях, оставил без внимания
факт избиения холопами свободных людей14. С такой же си-
туацией мы сталкиваемся и в правой грамоте 1519/20 г., где
перед нами проходит вереница монастырских крестьян, жалу-
ющихся на систематические притеснения, разбой, грабеж со
стороны холопов и крестьян М. И. Судимантова, причем боль-
шинство указывает, что холопы неоднократно били их15.
Сохранился также ряд других материалов, свидетельству-
ющих, что драка холопов со свободными людьми была широко
распространенным явлением 16. И только в случае тяжелых по-
вреждений в пользу истца взималась определенная сумма.
В 1521 г. П. Ч. Окинфов вместе со своими холопами и крестья-
нами напал на митрополичьих крестьян, причем один из них,
Онанка, по освидетельствованию суда, был так избит, что «ле-
вая нога у него переломлена, а праваа нога бита ж добре,
в дву местах кость прошибена, а на хрепте синева велика».
Судьи постановили взыскать помимо стоимости награбленного
«за Онашкин за полвека два рубля денег» 17.
Таким образом, из вышеприведенных примеров видно, что
не только удар, но и избиение холопом свободного человека
перестало к XVI в. считаться оскорблением, за которое еще во
времена Ярослава полагалась смерть. В случае же нанесения
истцу тяжелых увечий суд выносил одинаковую санкцию как
для раба, так и для других категорий населения, не считая, что
принадлежность ответчика к рабскому состоянию увеличивает
его вину. Мало того, Судебник 1550 г. счел возможным гово-
рить о «бесчестье» уже самого холопа (ст. 26)—норма, кото-
рая не могла появиться во времена Русской Правды, где холоп
был по существу объектом права.
Перестает действовать норма ст. 65 и относительно привле-
чения к штрафу господина за сокрытие им ударившего холопа.
В разобранной нами грамоте о земельной тяжбе Ильи Арбузова
с Дудинским монастырем на суд вместо трех холопов явились
всего два. Истцы, заподозрив, что третьего холопа — Бориса —
спрятал его владелец, с прискорбием заявили: «Бориско...
у Ильи человек был... да не ведаем, где его дел, нам до него
довести немочно...»18 Обращает на себя внимание тот факт,
14 АГР, № 45.
15 ЦГАДА, ф. Спасо-Евфимиева монастыря, кн. 1, лл. 708 об.— 719.
16 ДАИ, т. I, № 51 (I, V, XXV).
17 АФЗХ, ч. I, № 1а.
18 Лихачев. Сборник актов, стр. 227.
209
что, несмотря на подозрения истцов, Илья Арбузов не только
не понес никакой кары (12 гривен по Русской Правде), но да-
же не нашел нужным явиться в суд. Следовательно, нормы
ст. 65 утратили свой действенный характер и были основа-
тельно забыты.
Рассмотрим теперь другую группу статей, опущенных коди-
фикатором Сокращенной Правды,— о плате за убийство кня-
жеских и боярских людей. Н. А. Максимейко объясняет невклю-
чение этих статей в Сокращенную редакцию тем, что «классо-
вая дифференциация в Московском государстве не совпадала
с теми социальными различиями, которые господствовали в
Киевском государстве» 1Э. Кроме того, значение имело измене-
ние самих номиналов штрафов, действующих в Московском го-
сударстве. По ст. 16 Пространной редакции за убийство смерда
и простого холопа взималась одинаковая плата — 5 гривен.
Если учесть, что для людей XV в. гривна означала совершенно
конкретную денежную единицу, насчитывающую 20 денег, то,
исходя из этого соотношения, за убитого холопа в XV в. надо
было бы, согласно Русской Правде, уплатить всего 0,5 рубля.
Эта сумма была гораздо ниже реальной стоимости холопа:
в полных грамотах цена взрослого мужчины обычно колебалась
в пределах 2—3 рублей. Таким образом, шкала платы за убий-
ство княжеских и боярских людей, установленная Русской
Правдой, не соответствовала действительной стоимости холо-
пов в Московском государстве. Вместе с тем вполне вероятно,
что основной принцип Русской Правды, согласно которому
убийство рядового холопа и крестьянина каралось одинаковым
платежом, продолжал действовать и в XV—XVI вв.
На эту мысль наводит ст. 26 Судебника 1550 г., где холоп
в денежном отношении приравнен к крестьянину и к «черному
городцкому» человеку (за бесчестье тех и других взыскивалось
по 1 рублю). Если наше предположение правильно, то за убий-
ство простого холопа, как и за душегубство крестьянина19 20,
в пользу его господина взыскивалась сумма, равная 4 рублям.
Тиуны, доводчики и другие представители верхушки холопьей
иерархии ценились дороже. За их бесчестье Царский Судебник
устанавливал плату соответственно их доходам, за бесчестье
«боярского человека доброго» взыскивалось 5 рублей. Надо по-
лагать, что эта дифференциация холопов (тиуны, доводчики;
боярские люди добрые; боярские люди молотчие), установлен-
ная для взыскания бесчестья, учитывалась и при определении
суммы платы за убийство раба. Недаром в Сокращенной редак-
ции шкала штрафов за убийство представителей различных ка-
19 Н. А. Максименко. Указ, соч., стр. 142.
20 АСЭИ, т. III, № 12, 22, 25; АФЗХ, ч. I, № 2а.
210
тегорий населения заменена фразой, что за убитую голову
взимается сумма, «разсудити по муже смотря».
Интересно проследить, какую эволюцию претерпела шкала
штрафов за душегубство в Литовском государстве, где к XVI в.
установленные Русской Правдой расценки, как и в Московском
государстве, находились в резком противоречии с обычным
правом. Кодификаторы Литовского статута 1529 г., сохранив
цифровые размеры штрафов, изменили единицы денежного
измерения. По Русской Правде за убийство ремесленника
полагалось 12 гривен (ст. 15), в Литовском статуте за убийство
ремесленника, как свободного, так и несвободного,— 12 руб-
лей грошей. Русская Правда оценивала холопа в 5 гривен
(ст. 16), Литовский статут — в 5 коп. грошей, что составляло
около 3 литовских рублей21.
Подводя итоги вышеизложенному, мы можем констатиро-
вать, что все восемь разобранных статей, не вошедших
в Сокращенную Правду (65, 1, 11, 12, 16, 17, 56, 64), не соот-
ветствовали установившейся в Московском государстве судопро-
изводственной практике. Это в равной степени относится и к
оставшимся трем статьям (32, 38, 63), которые, как мы пока-
жем ниже, также вышли из употребления.
Процедура сыска беглых холопов
Наибольшее количество статей Русской Правды посвящено
проблемам, связанным с бегством холопов. В них детально раз-
работан порядок сыска бежавших рабов, вознаграждение за
их поимку, установлен штраф за помощь, оказанную беглым,
рассмотрен казус, когда сбежавший холоп поступил к новому
господину. Никаких других законодательных актов на протя-
жении XV—XVI вв., столь же тщательно и подробно разбира-
ющих эти вопросы, нам не известно. А между тем проблема
непрерывных побегов холопов от своих владельцев стояла в
Московском государстве исключительно остро. Об этом свиде-
тельствуют многочисленные духовные грамоты, записки иност-
ранцев, пометы в записных книгах старых крепостей22.
Какими же нормами руководствовались в делопроизводст-
венной практике XV—XVI вв., разбирая многочисленные иски
феодалов о беглых рабах, и насколько сохранили свое значе-
ние постановления Русской Правды? Остановимся вначале на
21 «Статут Великого княжества Литовского 1529 года». Минск, 1960, разд. XI,
арт. 2, 4.
22 АСЭИ, т. I, № 394, 499, 612; РИБ, т. 17, № 13, 36—38, 40, 45, 172, 302,
315—319; С. Гер б ер штейн. Записки о московитских делах. СПб., 1908,
стр. 134; Г. Ш т а д е н. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-оприч-
ника. М., 1925, стр. 140—143.
211
процедуре сыска раба и вознаграждении за его поимку. Ста-<
тья 113 гласит: «Аже кто переиметь чюжь холоп и дасть весть,
господину его, то имати ему переем гривна, не ублюдеть ли,
то платити ему 4 гривны, а пятая переемная ему, а будеть роба,
то 5 гривен, а шестая на переем отходить». Статья 114: «Аже
кто своего холопа сам досочиться в чьемь любо городе, а будеть
посадник не ведал его, то поведавши ему, пояти же ему отрок
от него, и шедше увязати и, и дати ему вязебную 10 кун, а пе-
реима нетуть; аче упустить и гоня, а собе ему пагуба, а не пла-
тить в то никто же, тем же и переима нетуть»23. В правой гра-
моте 1541 г., где сохранилось описание процедуры сыска,
применяемой в XVI в., речь идет о двух сбежавших девушках-
рабах24. При сравнении ст. 114 Русской Правды с текстом
этой правой грамоты обнаруживается почти полное тождество
процедуры сыска с Русской Правдой. порядком, законодательно утвержденным
Правда Русская | Правая грамота 1541 г.
«Аже кто своего холопа сам досочиться в чьемь любо городе, Холоповладелец послал своих слуг в Углич «про беглые девки доведываться». Им там «учинилась весть», что беглые живут в селе Тимофея Волын- ского.
а будеть посадник не ве- дал его, то поведавши ему, Бьют челом тиуну наместника князя Ф. И. Шуй- ского — Бокше.
пояти же ему отрок от него, «И пристава просили, те девки и поличное госуда- рей своих выняти». Приставом был доводчик Грач.
и шедше увязати...» «Наехали раб своих в Тимофеевом дворе». «Выня- ли есмя ... за доводчика Грача, перед его поня- тыми». «И доводчик Грач ту женку и девку . . . и своих понятых... перед Бокшею поставил»25.
О частом практическом применении норм ст. 114 свидетель-
ствуют также отдельные попытки некоторых переписчиков «осо-
временить» ее текст. Так, например, в одном из списков XV в.
(АОП), исходя из перемен, происшедших в центральном аппа-
рате управления Московского государства, понятие «посадник»
23 Здесь и далее Русская Правда цитируется по Троицкому I списку.
24 АЮ, № 21.
25 То, что пойманных рабов связывали или даже заковывали («шедше увя-
зати»), не подлежит сомнению. Это была необходимая мера предосторож-
ности против их повторного бегства. Так, например, пойманный слуга Ген-
риха Штадена сумел убежать вновь, пока шло судебное разбирательство
(Г. Штаден. Указ, соч., стр. 142). В документах имеются и прямые
указания о наложении оков на изловленных рабов. Михаил Колупаев —
владелец двух кабальных людей, сбежавших во второй раз, сообщает на
суде в 1547 г., что они «бежали из желез» (АЮ, № 22). Следовательно,
сразу же после их поимки они были скованы и продолжали оставаться в
оковах вплоть до того момента, когда им удалось опять бежать.
212
было заменено термином «наместник», что вполне соответствова-
ло установившейся процедуре сыска, при которой пристава посы-
лал наместник.
Вторая часть ст. 114 звучит несколько по-разному в Прост-
ранной и Сокращенной редакциях.
Пространная Правда I Сокращенная Правда
«. . . аче упустить и гоня, а собе ему «... аже ли за ним гоня, застрелит,
пагуба, а не платить в то никто же». то себе ему беда, а не платити в том
ничего».
Н. А. Максимейко считал, что в Сокращенной редакции речь
идет о безнаказанности господина за убийство им беглого холо-
па26. С этим трудно согласиться, так как господин был и без
того властен над жизнью своего холопа. Цель Сокращенной ре-
дакции— защитить в первую очередь должностных лиц, участ-
вовавших в поимке холопа, от притязаний его господина, в
случае, если во время погони за беглецом последний будет убит.
Из вышеприведенной правой грамоты 1541 г. видно, что в
поимке холопов принимали участие пристав, понятые. Закон бе-
рет их под защиту, запрещая предъявлять им иск на возмещение
стоимости убитого раба. Поводом для включения в текст Рус-
ской Правды нового правового установления послужили явно
конкретные случаи из судебного делопроизводства.
Замена в Сокращенной редакции последней части ст. 114 но-
вым установлением не означала, что норма, сформулированная
в Пространной Правде, перестала действовать и теперь «от-
рок» или понятые, упустив холопа, обязаны были за него пла-
тить. За несколько веков своего существования эта норма стала
столь привычной и общепринятой, что ее можно было не повто-
рять, заменив разбором нового казуса, более сложного, чем про-
стая нерасторопность должностных лиц при поимке холопов. Но-
вое узаконение как бы поглотило предшествующее установле-
ние. Сведения о том, что ст. 114 (ее конец) Пространной редакции
ни в коей мере не отмерла к XVI в. и продолжала действовать,
мы находим все в той же вышеназванной правой грамоте. Ис-
тец обвинил в сманивании своих холопок «людей» Тимофея Во-
лынского, один из которых, Митька-повар, стал мужем сбежав-
шей рабы и теперь разыскивался уже как беглый («по рабе хо-
лоп»). Однако поймать его не удалось, он скрылся, как скрылись
и другие обвиняемые из числа «людей» Волынского. Истец по
этому поводу на суде с сожалением заявил: «А нам перед тиуном
и перед дворским и перед целовальники искать не на ком, по-
тому что ...доводчик Грач... тех Тимофеевых людей не изъехал...
86 Н. А. М а к с и м е й к о. Указ, соч., стр. 158—159.
213
йи одного». Перед нами койкретная иллюстрация нормы: «аче
упустить и гоня, а собе ему пагуба, а не платить в то никто же».
Ограждая должностных лиц от корыстолюбивых притязаний
холоповладельцев, закон в то же время пытался пресечь и зло-
употребления со стороны понятых, принимавших участие в «го-
не» и на этом основании требовавших за поимку холопа вознаг-
раждение. Пристав имел право получить только вязебную, «а
переима нетуть». Порядку взимания «переима» посвящена
ст. 113, которая предусматривает как размер вознаграждения —
1 гривну, так и ответственность третьего лица за пойманного хо-
лопа. Нет сомнений, что основные положения этой нормы про-
должали действовать и в XV — начале XVI в. Она вполне соот-
ветствовала духу феодального права, согласно которому за
находку вещи господин выплачивал часть ее стоимости. Подтвер-
ждением большой «живучести» данной нормы может служить
Литовский статут 152'9 г., где имеется параграф, источником ко-
торого послужила ст. ИЗ27. Правда, в нем более подробно трак-
туются вопросы, связанные с переимом, но точная сумма вознаг-
раждения не определена: ее заранее должен был объявить вла-
делец челяди, он же покрывал издержки на прокорм холопа.
Однако в основе литовского права, хоть и с оговорками, все еще
продолжало действовать установление, сформулированное Рус-
ской Правдой: за поимку холопа полагалась награда. Это позво-
ляет нам предполагать, что и в практике Московского государ-
ства «переим» как вознаграждение за раба продолжал сущест-
вовать. Другое дело — размер вознаграждения. Н. А. Максимей-
ко писал, что «ни одна из статей Р[усской] Правды о судебных
пошлинах и других сборах с населения не перешла в ее Сокра-
щенную редакцию» 28. Это не вполне соответствует действитель-
ности. Так, все статьи Устава о холопах, помещенные в Сокра-
щенной Правде, полностью сохранили размеры платежей и
сборов. Но, к сожалению, мы не располагаем материалом, чтобы
судить об истинной величине «переима» в XV—XVI вв.
Остановимся теперь на рассмотрении вязебной, одной из на-
иболее ранних пошлин, размер которой регламентирован зако-
ном. По ст. 114, отрок, посланный посадником с владельцем бег-
лого холопа, связывает этого холопа и получает вязебную. Но
величина вязебной в разных списках Пространной редакции ука-
зана не одинаковая: «и дата ему вязебную 10 кун»29; «... и дати
ему вязебную гривноу ...» (текст далее обрывается) 30; «... и да-
27 «Статут Великого княжества Литовского 1529 года», разд. XII, арт. 7.
28 Н. А. М а к с и м е й к о. Указ, соч., стр. 152—153.
29 Списки: Рогожский, Мясниковский, Розенкампфовский (большинство спи-
сков), Троицкий, Ферапонтовский, Синодальный виды; Новгородско-Софий-
ский вид (большинство списков); Карамзинская группа.
30 Списки Пушкинской группы.
214
ти ему вязебную 3 куны»3I; «... и дати ему вязебную 5 кун»32.
Термин «вязебная» встречается только в Русской Правде. Од-
нако в грамотах и официальных актах XV—XVI вв. мы находим
понятие «вяжщее», «вязчее», «вязьба». Так, уставная губная за-
пись 1456—-1461 гт. об уголовном суде и подсудности в г. Москве,
перечисляя доходы большому наместнику, указывает: «А у поля
ему вяжщого треть, а пересуда треть же, да что посулят. А у
душегубьства ему в я ж щ е г о треть, до что посулят...» 33 В жало-
ванной кормленой грамоте 1504 г. кашинский князь Юрий Ива-
нович жалует Ртищевых в волости Кочемль «и правым десят-
ком, и вязчим, и пятном, и всеми доводными пошлинами по го-
дом в кормленье»34. Из данных документов следует, что вязчее
шло в пользу наместников или их людей. Термин «вязчее» упоми-
нается и в Судебниках в статьях, перечисляющих пошлины,
взимаемые неделыциком с судебных поединков, с «поля». В ком-
ментариях к Судебнику 1497 г. Л. В. Черепнин высказал мнение,
что «наиболее употребительное значение вязчего — пошлина за
наложение оков на ответчика, доставляемого в суд». Правда, ав-
тор тут же добавляет, что «значение вязчего в Судебнике, очевид-
но, иное»35. Для нас в данном случае точное определение вязче-
го играет второстепенную роль. Гораздо важнее проследить
связь между вязебной и вязчим. И та и другая пошлины взима-
ются при каком-либо преступлении, когда ответчик мог попытать-
ся сбежать и тем уйти от ответственности. Обе пошлины идут
не в пользу государства, а в пользу представителей местной вла-
сти. Вязебную собирает отрок от посадника, вязчее — недельщик,
представитель наместника. В Сокращенной редакции понятие
«вязебная» прямо заменено «вязчим», т. е. для кодификатора
XV—XVI вв. оба термина были идентичны.
Судебники устанавливали вязчее в следующих размерах: ес-
ли стороны мирились до поединка, то недельщик брал 12 денег,
если поединок состоялся, то недельщик получал 24 деньги. Зако-
нодательство 15о0 г. несколько изменило последнюю сумму: в
пользу недельщика шло 22 деньги36. Таким образом, размеры
вязчего не представляют собой нечто застывшее: его номинал ко-
леблется от 12 до 24 денег. По спискам Русской Правды, как уже
указывалось выше, вязебная приравнивалась к 10, 3, 5 кунам,
гривне. Величина вязебной в гривну указана в списках Пушкин-
ской группы. Важным обстоятельством для нас является тот
факт, что текст ст. 114 в этих списках обрывается сразу же за
31 Списки Новгородско-Софийского вида (Ц, ХБ, ЕН).
32 Некоторые списки Розеикампфовского и Ферапоитовского видов (П, ИМ,
3, КП, Г, X, KCIII).
33 АСЭИ, т. III, № 12.
34 Там же, № 185.
33 «Судебники XV—XVI вв.» М.— Л., 1952, стр. 51.
36 Судебник 1497 г., статьи 5—7; Судебник 1550 г., статьи 11, 12.
215
словом «гривноу». Вполне возможно, что в протографе края обры-
ва обветшали и размер вязебной плохо читался или вообще от-
сутствовал. В таком случае переписчику не оставалось ничего
иного, как указать ту сумму вязебной, которая имела хождение
в юридической практике и была ему хорошо знакома. Если
учесть, что в Москве гривна равнялась 20 деньгам, то получает-
ся, что размер вязебной, взимаемой при поимке холопа (20 де-
нег), близок к вязчему, получаемому недельщиком при «поле»
(24 деньги, 22 деньги).
Труднее представить размер вязебной, выраженный в куиах.
Как указывает В. Л. Янин, куны в Московском государстве из-
давна обозначали не только определенную монетную единицу, но
являлись и собирательным наименованием, в значении «день-
ги» 37. Именно такой смысл имеет термин «куны» в документах
Московского государства XV в., причем все эти акты относятся к
северным районам: к Белозерскому, Двинскому краю38. В цент-
ральных областях страны данное наименование было малоупот-
ребительным и не имело широкого распространения. Другое де-
ло— Новгород, Псков, Тверское княжество, где еще в первой
половине XV в. «куны» сохранили свое значение и в качестве оп-
ределенной денежной единицы 39. Благодаря постоянным торго-
вым сношениям с этими землями в Москве хорошо знали номи-
нал «куны», этот термин не успел превратиться в мертвый арха-
изм, лишенный всякого смысла. В пользу данного предположения
свидетельствуют две жалованные грамоты (1456—1461 и 1484—
1505 гг.) старорусским тонникам 40, Обе они восходят к грамоте
XIV в., выданной Дмитрием Донским, отсюда и некоторая арха-
ичность слов, выражений. В частности, понятие «куны» употреб-
ляется в качестве счетной единицы: «взять у них ... 5 кун». Харак-
терно, что даже в конце XV в. не было сделано попытки заменить
этот термин другим. Следовательно, в глазах современников он
продолжал сохранять реальное значение, обозначать определен-
ную величину. ^Хорошо известна в литературе «Память, как тор-
говали доселе новгородцы», в которой читаем: «Новая гривна три
гривны, а куна две деньги...»41 Таким образом, в представ-
лении современников конца XV—начала XVI в. вязебная в
10 кун (подавляющее большинство списков Русской Правды) рав-
37 В. Л. Янин. Алтын и его место в русских денежных системах XIV—
XV вв.— «Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Ин-
ститута истории материальной культуры», т. 66. М., 1956, стр. 21.
38 АСЭИ, т. II, № 11—13, 62, 151; т. III, № 292.
39 Там же, т. III, № 117; А. С. Мельникова. Псковские монеты XV в.—
«Нумизматика и эпиграфика», т. IV. М., 1963, стр. 230—231; А. Л. Хорош-
кевич. Иностранное свидетельство 1399 г. о новгородской денежной си-
стеме.— «Историко-археологический сборник». М., 1962, стр. 302—307.
40 АСЭИ, т. III, № 13, 21.
41 Д. И. Прозоровский. Монета и вес в России до конца XVIII столе-
тия. СПб., 1865, стр. 174.
216
нялась гривне в Пушкинской группе списков, т. е. 20 деньгам.
Думается, что эта сумма имела наибольшее распространение
при взимании вязебной.
Вместе с тем надо отметить, что если вначале размер вязеб-
ной по Русской Правде, прочно укоренившийся в юридической
практике, оказал, без сомнения, влияние на величину вязчего
Судебника 1497 г., то в течение XVI в. наблюдается обратный
процесс: сумма в 24 деньги, указанная в Судебниках для дел, ре-
шаемых «полем», стала обязательной и для вязчего, взимаемо-
го при поимке холопа. От 1568 г. сохранился доходный список,
данный рижскому наместнику И. Ф. Карташеву, где перечислены
доходы, получаемые им с г. Ряжска и его уезда. В частности, там
сказано: «а с холопа вязчего 4 алтына (24 деньги.— Е. К.), коли
холопа выдадут» 42.
Как мы уже говорили, в некоторых списках Пространной ре-
дакции встречаются размеры вязебной в 3 и 5 кун. Конечно, эти
разночтения можно свести к простой описке писца, но возможно
и другое объяснение. Списки Пространной редакции возникали
в разных землях, княжествах Русского государства. В некоторых
из них не могли не отразиться наиболее яркие местные особенно-
сти, установившиеся отличня от общеправовых норм. Размер
пошлин не был единым в общегосударственном масштабе, как
не было и самого единого Русского государства. Еще в XV в. сум-
мы поборов определялись жалованными, уставными, кормлены-
ми грамотами в разных областях по-разному. Отзвуки этого яв-
ления мы находим даже во второй половине XVI в., после издания
Судебников. Так, в вышецитированном доходном списке 1568 г.
читаем: «А имати наместнику с суда на виноватом пошлин п о и х
уставной грамоте, а не будет у них уставной грамоты и
наместнику имать пошлина на виноватом по Судебнику...»43
В связи с плохой изученностью сборников, кормчих, в составе
которых дошли до нас списки Русской Правды, пока трудно
судить, в каких землях и в какое время бытовали размеры вязеб-
ной в 3 и 5 кун. В этом отношении интересны жалованные грамо-
ты старорусским тонникам. В них говорится: «... ни посаднику
русскому их не судити, ни с поличным, а скует в Русе, ино взять
у них дворянину 5 кун» 44. Взимаемая здесь пошлина не названа
вязебной, однако она как-то связана с судебным процессом и с
наложением оков на ответчика. Очень возможно, что перед нами
одна из местных разновидностей вязебной, размер которой в
Старой Русе определялся в 5 кун.
В это же время в Двинском крае за наложение оков на пре-
ступника взыскивалось 4 белки: «А железного четыре белки, тол-
42 Акты Юшкова, стр. 177.
43 Там же.
44 АСЭИ, т. III, № 13, 21.
217
ко человека скуют, а не будет по нем поруки» 45. Перед нами раз-
ные варианты размеров вязебной, наиболее употребительные из
которых, возможно, нашли свои отражения в списках Русской
Правды.
Ответственность за помощь беглым холопам
В Русской Правде довольно детально разработан вопрос об от-
ветственности за помощь беглым холопам (статьи 112, 115, 32).
Статья 112 предусматривает, что человек, указавший рабу доро-
гу или давший ему еду, платит 5—6 гривен, т. е. фактически от-
ветчик должен был возместить стоимость холопа. Однако наказа-
ние вступает в силу лишь в том случае, если ответчик оказал
помощь, «зная и ведая, оже есть холоп». Устав о холопах преду-
сматривает и другой вариант (ст. 115), когда ответчик под при-
сягой («ити ему роте») утверждал, что «не ведал есмь, оже есть
холоп». В этом случае «платеж» отменялся.
Среди видов помощи, которую сознательно или невольно мог-
ли оказать холопу, назывались: указание пути, дача продоволь-
ствия, укрытие холопа на какое-то время в своей усадьбе («дер-
жит у себя», ст. 115). Таким образом, Устав о холопах, детально
предусмотрев и разработав наиболее частые случаи помощи
холопам в побеге и установив наказание за них, тем самым как
бы заменил ст. 32, которая предусматривала ответственность
лишь за частный случай — укрытие холопа. Полностью ст. 32
звучит так: «А челядин скрыеться, а закличють и на торгу, а за
3 дни не выведуть его, а познаеть и третий день, то свои челядин
понята, а оному платити 3 гривны продажи». К XVI в. она вышла
из употребления, казалась устаревшей. Об этом свидетельствует
как факт невключения ее в Сокращенную редакцию, так и много-
численные описки в Пространной Правде. Например, в отрывке
«... а за 3 дни не выведуть его» в некоторых списках опущена ча-
стица «не»4б, что лишало смысла последующую фразу. Для
большинства писцов была не совсем понятна фраза «... а закли-
чють и на торгу». Вместо «закличють» читаем: «заключють»
(ИМИ), «заклинают» (ВА), «заклюти» (Пушкинский вид), «зак-
лючить» (ТБ, СМ, ТА, СП и большинство списков Ферапонтов-
ского вида), «заклют» (К.СШ, X), «заключю» (ЛА). Очевидно,
«закликание на торгу» в случае бегства холопа полностью отмер-
ло. Оно противоречило складывающейся системе делопроизвод-
ства, когда о бегстве холопа заявляли в присутственном месте,
возможно даже письменно. Не случайно в некоторых списках
Русской Правды «закличють на торгу» заменено «закличють на
« АСЭИ, т. Ill, Я» 7.
46 ИМИ, УП.
218
роту»47. «Рота», по мнению людей XV—(XVI вв.,—более подхо-
дящее место для объявления о бегстве холопов. Ведь, по Русской
Правде, «рота» — это некое присутственное место, где перед ли-
цом представителей местной власти давалась присяга. Да и сам
термин «закличють» становится молоупотребительным. Гораздо
более широкое распространение получил термин «заповесть»,
употребленный в ст. 112', хотя по аналогии со ст. 34 можно утвер-
ждать, что «заповедывать» в XI—XII вв. полагалось тоже на тор-
гу48. Однако старый термин наполнился новым содержанием, и
к XV в. «заповедать» о холопе означало сообщить о его побеге,
подать явку местным властям. Этот термин встречается и в ак-
товой терминологии XVI в. В правой грамоте 1525 г. «человек»
Чюдина Окинфова Гаврила, рассказывая о мнимой краже холо-
па своего господина, говорит следущее: «... И государь мой Чю-
дин посылал меня того своего человека Якуша искати и запо-
ведывати ... в Ростов»49. «Заповедание» о сбежавших холо-
пах— один из обязательных элементов процедуры сыска беглых
на протяжении всего XVI в. Оно характерно не только для Рус-
ского государства, но и для Литвы. В Литовском статуте 1529 г.
читаем: «... Если бы чия челядь втекла, азаповедал бы, колко
о тон челяди перейму и пошел за нею в погоню...»; «... которой бы,
ведаючи через заказ, або заповедь, иж то чужая челядь бе-
жить...»50 Таким образом, ст. 32 Русской Правды, будучи заме-
нена нормами Устава о холопах (статьи 112 и 115), очень быстро
утратила свое значение в Русском государстве.
Гораздо большее влияние на формирование обычного права
оказали статьи 112 и 115. Одна из них в несколько измененном
виде повторена Литовским статутом (разд. XI, арт. [10J9). В ней
предусматривается, что за помощь убежавшему челядину едой,
указанием дороги или если человек спрячет у себя
бежавших, зная при этом, что «то чужая челядь бежить», от-
ветчик должен сам отыскивать беглецов или возместить их сто-
имость. Как видим, здесь перечислены те же виды помощи, что и в
Русской Правде. И там и тут предусматривается почти одно и
то же наказание, так как 5—6 гривен Русской Правды означали
максимальную стоимость холопа. На это совпадение норм Литов-
ского статута с Русской Правдой указал в свое время В. И. Пи-
чета51. Дошедшие до нас правые грамоты Литовского государ-
ства свидетельствуют, что нормы Русской Правды об ответствен-
ности за помощь холопу в побеге строго соблюдались еще до
47 ПП, П111, ЦП1, КР.
48 «Аче кто конь погубить, или оружье, или порт, а заповесть на
торг у...»
49 АФЗХ, ч. I, № 2а, стр. 19.
50 «Статут Великого княжества Литовского 1529 года», разд. XII, арт. 7;
разд. XI, арт. [10] 9.
51 В. И. П и ч е т а. Белоруссия и Литва XV—XVI вв. М., 1961, стр. 171.
219
издания Статута 1529 г. В 1516 г. от боярина Михаила Видимоно-
вича сбежали две «жонки», которые укрылись во дворе намест-
ника Степана. Последний «тое челяди не выдал» и преследова-
телей «от двора отбил». Суд обязал Степана найти беглянок или
возместить стоимость «челяди»— 10 коп грошей52. Такой же при-
говор был вынесен относительно другого дела, когда от истца
сбежал отец с сыном. Князь Матвей Микитинич предоставил им
убежище. Теперь он должен их искать в течение 12 недель, а в
случае ненахождения заплатить 20 коп грошей 53 54.
От конца XVI в. (1587/88—1600 гг.) сохранилась судебная
тяжба между Алексеем Смирным Некрасовым и Гаврилой Му-
равьевым. От Алексея сбежали два холопа, предварительно обо-
крав его. Цена похищенного имущества превышала 52 рубля.
Очевидно, один из холопов нашел временное пристанище у от-
ца Гаврилы Муравьева. Во всяком случае, Алексей опознал сво-
его похищенного коня и потребовал с Гаврилы Муравьева возме-
щения стоимости украденного холопами имущества да «сыскивать
беглово его человека... А не сыщет тово его беглово человека, и
ему было дать за него деньги, что люди приговорят». В другом
месте указана и предположительная величина штрафа: «А будет
не сыщут, и им было за того человека дати четыре рубли или что
люди приговорят». Четыре рубля были той суммой, которую взы-
скивали обычно за убитого крестьянина. Думается, что она обоз-
начала величину стоимости холопа. Гаврила Муравьев вначале
согласился с требованиями Алексея, однако впоследствии зая-
вил: «А того деи не ведетца, что за беглово человека деньги да-
вать»34. Обвинение в помощи бежавшему холопу против Гаври-
лы не выставлялось.
Возможно, что подговор рабов к бегству также приравнивал-
ся к соучастию в побеге и карался ио ст. 112. Из правой грамоты
1483—1500 иг. мы узнаем, что некий Сергей Васильев «подбаел
холопов обельмых трех и увел их за рубеж». Сергей Васильев
был выдан «в полницу обель в тех холопех»55. Л. В. Черепнин
рассматривает эту грамоту в качестве иллюстрации кражи холо-
пов 56. Однако подговор холопов к бегству в русском делопроиз-
водстве тех лет отличался от кражи. Составным элементом под-
говора всегда было указание дороги, места, куда бежать холо-
пам, посильная помощь во всем, что касалось побега, а иногда
и «укрытие» холопа от преследования. Так, тот же Сергей
52 РИБ, т. 20, кн. 1, № 235.
53 Там же, № 287.
54 ЦГАДА, ф. Приказные дела старых лет, 1600 г., № 1, лл. 13, 17. Данное
судебное дело обнаружено В. И. Корецким (В. И. Корецкий. Закрепо-
щение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в.
М„ 1970, сто. 203).
65 АСЭИ, т. III, № 357.
56 «Судебники XV—XVI вв.», стр. 58.
220
Васильев увел холопбв за рубеж; очевидно, сами они дороги не
знали. В правой грамоте 1541 г. Митька-повар, служивший
добровольно у Волынского, подговорил двух «девок» Михаила
Колупаева к побегу и привел их в Углич, в усадьбу своего госпо-
дина, где они и скрывались, не давая никакой крепости Волын-
скому57. Суд приговорил выдать Митьку-повара в холопы Колу-
паевым, но не за подговор, а «по робе в холопи», так как на од-
ной из беглых Митька женился. В нашем распоряжении имеется
еще правая 1555 г., где опять-таки истец сделал попытку обви-
нить ответчика в подготовке к бегству его рабы58, но ответчику
удалось доказать несостоятельность иска, и он был оправдан.
От 1589 г. сохранилось дело по обвинению слуг Антониева-Сий-
ского монастыря, которые якобы подговорили к бегству и предо-
ставили временное убежище холопу дворянина Григория Ловчи-
кова. К сожалению, дело не имеет конца59. В результате мы
располагаем лишь одной правой 1483—1500 гг., где человек на-
казывается выдачей в холопы именно за подговор. Но судить
только на основании этого документа о мерах наказания за под-
говор невозможно. Грамота возникла в Рязанском княжестве и
отражала своеобразие местных традиций, возможно, не харак-
терное для большинства уездов Московского государства.
Покупка чужого холопа
Статья 118 предусматривала судебный казус, когда феодал по-
купал чужого холопа. В этом случае холоп возвращался перво-
му господину, а второй получал назад деньги, предварительно
подтвердив присягой, что не знал о принадлежности холопа дру-
гому владельцу. Статья почти без изменений вошла в Сокра-
щенную редакцию и применялась в судебной практике XV—
XVI вв. Принцип принадлежности холопа первому владельцу,
сформулированный Русской Правдой, сохранялся без изменений
на протяжении многих веков и нашел свое отражение в ряде за-
конодательных актов XVI в. Статья 79 Судебника 1550 г. гласит:
«А положат на одного холопа две полные или две докладные, и
котораа будет старее, тому тот холоп...» Этот же принцип по-
ложен в основу ст. 78, по которой беглый холоп, давший на себя
кабалу, возвращается прежнему владельцу. Впоследствии эта
норма переходит и на кабальных людей: «А которая служилая ка-
бала..., у которого государя старие... и тех людей... по тем старым
57 АЮ, № 21.
58 РИБ, т. 17, № 515.
59 ЦГАДА, ф. Приказные дела новой разборки, 1589 г., № 785. Данное судеб-
ное дело обнаружено В. И. Корецким (В. И. Корецкий. Указ, соч.,
стр. 210).
221
служивым кабалам, отдавати прежним их государем»60. Статья
118 Русской Правды в несколько измененном виде продолжала
действовать в XVI в. и на территории Литовского государства.
Согласно Статуту 1529 г. господин, принявший к себе чужого
раба, привлекался к ответственности в случае, если мешкал с;
возвращением беглеца, а сам беглец подлежал передаче старому
владельцу61.
Однако, несмотря на то, что принцип Русской Правды о при-
надлежности холопа первому господину был неоднократно пов-
торен в ряде законодательных актов XV—XVI вв., на практике
далеко не всегда удавалось его осуществить. Особенно это от-
носится к концу XVI в., когда подчас бывало невозможно уста-
новить, действительно ли данный человек являлся потомком хо-
лопа, на которого 100—150 лет назад была оформлена крепость.
Все это приводило к затяжному судебному разбирательству, ко-
торое далеко не всегда кончалось в пользу старинного владель-
ца 62. Стремясь избежать излишних затрат времени и денег, спо-
рящие стороны прибегали к заключению соглашений, по кото-
рым холоп мог остаться и у нового господина63.
Сложнее обстоит дело со второй частью ст. 118 («а оному
куны имати, ходивше роте, яко не ведая купил есмы»), которая
претерпевает значительные изменения. В Русской Правде не ука-
зывается, с кого «неудавшийся» холоповладелец должен был по-
лучать деньги. Исходя из общей тенденции ответственности гос-
подина за действия холопа, пронизывающей весь Устав о холо-
пах, можно предполагать, что если сбежавший холоп продавался
сам новому владельцу, то деньги последнему должен был вер-
нуть законный господин холопа. Эта норма, согласно которой
второму владельцу холопа возвращались деньги, истраченные на
покупку раба, сохранялась довольно длительное время. Лишь в
1550 г. законодательно было утверждено новое положение:
«А положат на одного холопа две полные или две докладные...
деньги по новой полной или по докладной пропали у того...»
(ст. 79). Такое же распоряжение было сделано относительно лю-
дей, оформлявших на чужих холопов кабалы,— «и у того деньги
пропали» (ст. 78).
Очевидно, это новшество не везде сразу прижилось, так как
даже в конце XVI в. в правых грамотах делалась специальная
оговорка о неплатеже денег по новым крепостям. В 1593 г.
И. П. Оболнянинов подал иск на своего беглого холопа, кото-
рый служил по кабале у Федора Кривоборского. Суд постано-
вил: вернуть холопа Оболнянинову, а кабалу Кривоборского «по
60 Уложение 1597 г.— ПРП, вып. IV, стр. 373.
61 «Статут Великого княжества Литовского 1529 года», разд. XI, арт. [9]8.
62 АИЮС, кн. 2, первая половина, отд. II, стр. 36—38.
63 Там же, стр. 64—65; «Материалы и сообщения БАН», стр. 181, л. 92 об.;
РИБ, т. 17, № 436, 437.
222
государеву царя и великого князя Федора Ивановича всеа Ру-
син указу и похбоярскому приговору... отставил, денег по ней
платити не велел»64. Приговор составлен так, что, к сожалению,
неясно, о каком указе и приговоре идет речь: имеется в виду
конкретное 'решение по данному делу, или мы здесь находим
ссылку на какой-то специальный закон, изданный в период пра-
вления Федора Ивановича. Если последнее предположение реаль-
но, то, возможно, в 60—80-е годы XVI в. постановление Судебни-
ка не выполнялось. Понадобился специальный приговор, чтобы
восстановить в силе узаконения, выраженные в статьях 78 и 79.
Во всяком случае, ясно, что в юридической практике XVI в.
норма Русской Правды о возвращении денег, истраченных на
покупку чужого холопа, продолжала довольно успешно конку-
рировать с новейшими постановлениями по этому вопросу. Так,
в 1582/83 г. Ю. Б. Пушкин взял кабалу в 15 рублей на целую
семью «людей», среди которых находился и Томилка. Последний
вскоре убежал и, «бегая от него, дал на себя кабалу Федору
Арцыбашеву» в 1585 г. Казалось бы, надлежало по суду потре-
бовать Томилку назад, не возмещая новому владельцу затрачен-
ных денег. Однако Ю. Б. Пушкин был вынужден выкупить ка-
балу: «А платил денги по кабале Юрье Булгаков сын Пушкин...
лета 7104 декабря»65. По всей вероятности, не обошлось без вы-
купа новой кабалы и в деле 1596 г.66 Спор двух холоповладель-
цев из-за беглой семьи холопов неожиданно прекратился еще
до окончания судебного дела. Оба истца пришли к обоюдному
соглашению, согласно которому все холопы были возвращены
первому владельцу.
Наказание за кражу холопов
Статья 38 Пространной Правды — «Аже кто познает челядин
свой украден» — дает описание процедуры свода в поисках ко-
нечного татя. Краденый холоп возвращался хозяину, а вор дол-
жен был платить 12 гривен продажи и протор. Эта статья не
вошла в Сокращенную редакцию, хотя описанная в ней проце-
дура сыска — «свод до конечного татя» (столь характерный для
ряда других статей Русской Правды)—продолжала действо-
вать и в рассматриваемый нами период67. Однако само наказа-
ние за воровство изменилось: кража холопов стала наказывать-
ся более сурово. В Судебнике 1497 г. среди наиболее тяжких
преступлений упомянута «татьба церковная и головная», кото-
64 РИБ, т. 17, № 421.
65 Там же, № 298, 299.
08 АИЮС, кн. 2, первая половина, отд. II, стр. 38—39.
87 АСЭИ, т. Ill, Ns 7, 22, 25, 27.
223
рая всегда каралась смертной казнью. Еще М. Ф. Владимир-
ский-Буданов высказал мысль, что под «головной татьбой» под-
разумевается кража холопов68. Л. В. Черепнин на основе ана-
лиза статей 96 и 98 Псковской судной грамоты (пришел к выводу,
что «головная татьба» — это кража, отягощенная убийством69.
Действительно, в Псковской судной грамоте «годовщина» озна-
чает убийство, а «головник» — убийцу. Эти термины попали сюда
из Русской Правды, где в ранних статьях упоминается «го-
ловник» в значении «убийца»70, а понятие «голова» — чаще все-
го там, где речь идет об убитом71.
В актах, документах Московского государства XV в. эти тер-
мины редко употребляются в вышеназванном значении: взамен
появляется понятие «душегубство», которого не было в Русской
Правде и в Псковской судной грамоте. Интересно, что в Пушкин-
ской группе списков Русской Правды сделана попытка заменить
в ст. 3 слово «половник» более понятным для жителей Москов-
ского государства термином «боевник» или «убойник»72. Для Се-
веро-Восточной Руси «головничество» как синоним душегубства
было малоупотребительным. Среди многочисленных жалованных
грамот нам не известно ни одной, в которой составитель, выделяя
наиболее важные преступления (татьбу, разбой, душегубство),
употребил бы понятие «головничество». Лишь в Записи о душе-
губстве 1456 г. и в нескольких жалованных грамотах XV в. со-
хранилась «поголовщина» в качестве названия штрафа за уби-
тую «голову». «Душегубство» почти полностью вытеснило «го-
ловничество» из актовой терминологии XV—XVI вв. Одновре-
менно с этим появляется ряд терминов, производных от понятия
«голова»: «головное серебро», «головная кабала», «головою вы-
дати», «головою на продажу», где слово «голова» означает че-
ловека, чаще всего зависимого. В самом Судебнике 1497 г. тер-
мин «голова» упоминается в шести статьях. В пяти из них под
«головой» подразумевается холоп или человек, продаваемый в
холопство. В статьях 17, 23, 40 говорится о пошлинах, взимаемых
с «головы» при оформлении отпускных или правых грамот на
холопа пли рабу. Статьи 10 и 55 определяют выдачу «головой на
продажу» истцу вора и «пропившегося» купца. И лишь в ст. 19,
толкующей о неправом суде, не совсем ясно, как понимать фразу
«...а исцем суд с головы». Скорее всего, опять-таки имеются в
виду дела о холопстве73. Таким образом, Судебник Ивана III
68 М. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор истории русского, права.
СПб.— Киев, 1909, стр. 351.
69 «Судебники XV—XVI вв.», стр. 58.
70 См. статьи 3, 4, 5 Пространной редакции Русской Правды.
71 Там же, статьи 1, 2, 3, 21.
72 «Правда Русская», т. I, списки МП, АП.
73 См. перевод ст. 19 А. Г. Поляком: «...тяжущимся дать суд по делу о
холопстве».— ПРП, вып. III, стр. 361.
224
употребляет термин «голова», только говоря о холопах и рабах.
Нет сомнения, что под термином «головная татьба» составители
подразумевали людей, занимающихся кражей холопов. Ведь
именно такое толкование дает Герберштейн: «похитители лю-
дей» 74.
В пользу этого свидетельствует также внутренняя логика по-
строения Судебника. Статьи 6 и 7, определяя решение дел «по-
лем», подразделяют все преступления на две категории:
1) заемное дело, бой; на побитом на «поле» взыскивался истцов
иск и судебные пошлины; 2) более серьезные преступления: под-
жог, душегубство, разбой, татьба. В этих случаях на побитом
также взыскивался истцов иск и судебные издержки. Но этим
дело не ограничивалось: «А сам убитой в каане и в продаже
боярину и дияку». Следующая статья (8) как раз и поясняет,
какую «казнь и продажу» следует учинить над ответчиком: лю-
дей, уличенных в татьбе, разбое, душегубстве, ябедничестве,
казнить смертною казнью лишь в том случае, если они «ведомые
лихие», т. е., по современной юридической терминологии, реци-
дивисты. Тать, укравший впервые, избивался кнутом и прода-
вался в рабство; укравший дважды «казнился» смертной казнью.
И лишь церковная и головная татьба вс е гд а каралась смертью.
Если принять, что под головной татьбой подразумевается кража
с убийством, то совершенно непонятно, почему устанавливается
такое строгое наказание. Ведь по ст. 8 душегубство (т. е. то же
убийство) влекло за собой казнь лишь в особых случаях. Душе-
губство было распространенным явлением для того времени, оно
часто сопровождало татьбу и разбой и каралось более мягко по
сравнению с воровством. В этом отразилась одна из характер-
ных особенностей феодального строя: человек стоил дешевле ве-
щей, его окружавших. В 1525 г. митрополичьи крестьяне обвини-
ли людей Чюдина Окинфова в краже и в убийстве их товарища
Добрынин. Суд постановил взыскать на Чюдине стоимость на-
грабленного (свыше 8 рублей), а также за убитого крестьянина
4 рубля75. Размер штрафа (4 рубля) не случаен. Эта же сумма
упоминается в других судебных делах и в жалованных уставных
грамотах: «А учинится у них в городе душегубьство... ино вины
четыре рубли...»76
Генрих Штаден приводит случай, когда подозрение в убий-
стве стрельца пало на его слугу, у которого нашли кафтан уби-
того. Суд признал слугу виновным. Однако стрелецкий голова,
понимая, что за убитого он получит мизерную сумму, заявил,
что у стрельца в момент гибели находилось золота на 60 рублей.
74 Цит. по книге: «Судебники XV—XVI вв.», стр. 32.
75 АФЗХ, ч. I, № 2а.
7е АСЭИ, т. 111, № 22; см. также № 12, 25; РИБ, т. 2, № 186.
Е. И. Колычева
225
Эту-то сумму и вынужден был заплатить Штаден за своего
слугу77.
Из вышеизложенного ясно, что душегубство, как правило, не
каралось смертной казнью. Судебник 1497 г., выделяя церков-
ную и головную татьбу, указывал на объекты, особенно охраня-
емые феодальным государством: церковь и зависимые произ-
водители. По Судебнику 1589 г. смертной казнью (помимо голов-
ного и церковного татя) карался также коневый тать (ст. 115).
И если кража в церкви считалась кощунством, святотатством, то
кража коней, холопов ослабляла феодальное хозяйство. Вот по-
чему головной тать наравне с государским убойцем п коромоль-
ником относился к наиболее опасным преступникам. В уже упо-
минаемой неоднократно правой грамоте 1525 г. Чюдин Окинфов,
пытаясь «избыть иск», обвинил митрополичьих крестьян в краже
своего холопа. Судьи очень серьезно отнеслись к этому заяв-
лению. В приговоре оно было расценено как желание ответчи-
ка возбудить дело против истцов, «заменяючи митрополичь-
их христиан бой и грабежь, да и правую грамоту хотячи подер-
нити»78, так как в случае подтверждения факта кражи холопа
последнее ввиду своей важности заслонило бы проступок людей
Окинфова, убивших земледельца.
Таким образом, к началу XVI в. усиливаются меры наказа-
ния за деяния, подрывающие основы феодального строя. Нормы
Русской Правды, предусматривающие лишь денежный штраф
за кражу холопов, не удовлетворяют больше господствующие
классы. Их воля нашла отражение в Судебниках, где кража хо-
лопов приравнена к тягчайшим государственным преступлениям.
В том же направлении развивалось законодательство и в Ли-
товском государстве. В Судебнике Казимира Ягелловича 1468 г.
читаем: «А который будеть люди выводите, а любо челядь не-
волную, а ухватять с лицом», того повесить (ст. 24) 79. Эта норма
повторяется в Статуте 1529 г., где человек, укравший рабов,
«мает каран быти яко злодей» 80.
Феодальное право не желало мириться с потерей землевла-
дельцами рабочих рук.
Ответственность господина за холопов-татей
Рассмотрим нормы Пространной редакции, касающиеся холо-
пов-татей. Таких статей четыре. Краткое содержание их таково:
Ст. 63. Если обельный холоп выведет коня, то платить 2
гривны.
77 Г. Ш т а д е и. Указ, соч., стр. 146.
78 АФЗХ, ч. I, № 2а.
79 «Законодательные акты Великого княжества Литовского XV--XVI вв.» Л.,
1936, стр. 14.
80 «Статут Великого княжества Литовского 1529 года», разд. XII, арт. 8.
226
Ст. 46. Холопы-тати не платят в пользу князя штраф («про»
Лажу»), но «двоиче платить ко истьцю за обиду».
Ст. 120. В случае кражи, совершенной сбежавшим холопом,
владелец холопа платит «за нь урок, что будет взял».
Ст. 121. Если холоп-тать остался у своего владельца, то вы
дается потерпевшему либо выкупается. Та же участь ожидает
его семью, если она участвовала в краже. Соучастники из сво-
бодных людей платят в пользу князя штраф («продажу»).
Даже прн беглом сопоставлении этих норм бросается в гла-
за противоречие между первыми (63 и 46) и последующими
(120, 121) статьями. В самом деле, по ст. 121 холоп, совершив-
ший любую кражу, в том числе, следовательно, и укравший ко-
ня, должен быть выдан или выкуплен. Ни о какой двойной де-
нежной плате за кражу (ст. 46) в статьях 120 и 121 не говорит-
ся. Предусматриваются два конкретных случая:
1) если холоп-тать сбежал, то его владелец возмещает стои-
мость украденного;
2) если холоп-тать остался у своего владельца, то последний
должен либо выдать его пострадавшему, либо выкупить 81.
Таким образом, перед нами как бы две группы статей, каж-
дая из которых характеризуется несколько иным подходом к
вопросу о краже, совершенной холопом 82. Попытаемся просле-
дить, какие нормы оказались наиболее живучими и нашли отра-
жение в законодательной и судебной практике Русского госу-
дарства XV—XVI вв.
Статья 120 почти без изменений была внесена в Сокращен-
ную редакцию, в то время как ст. 63 исчезла, как исчез и весь
текст о холопах в ст. 121 (осталась лишь санкция относитель-
но свободных людей, участвующих в краже). А ст. 46 была пере-
работана столь значительно, что полностью изменила свой пер-
воначальный смысл:
Пространная редакция
Сокращенная редакция
«Аже будуть холопи татие любо княжи, любо бо- «Аже будут холопи тати,
ярьстии, любо чернечь, их же князь продажею не то суд княжь, их же князь
казнить, зане суть не свободны, то двоиче платить обиду платит йену»,
ко истьцю за обиду».
Первую часть статьи Сокращенной редакции можно толко-
вать так; дела холопов, обокравших кого-либо, передавались на
81 Л. В. Черепнин считает, что владелец должен был не только заплатить за
голову холопа, но и возместить стоимость украденного («Древнерусское
государство я его международное значение», стр. 275).
82 Противоречия между этими двумя группами статей отметил в свое время
В. И. Сергеевич, считая, что нет возможности примирить их между собой
(В Й. С е р г е е в и ч. Древности русского права, т. I. СПб., 1909, стр. 112—
113).
227
8»
суд великого князя и его бояр. Очевидно, появление этой статьи
было вызвано теми социально-экономическими сдвигами, кото-
рые нашли свое отражение и в Судебниках 1497 и 1550 гг., ко-
гда почти все дела, связанные с холопами, изымались из юрис-
дикции наместников, не обладавших правом боярского суда.
Правую грамоту, касающуюся холопов, могли выдать: бояре,
осуществляющие центральный суд в Москве, печатник великого
князя, бояре, получившие кормления с правом боярского суда 83.
Вторая часть статьи («их же князь обиду платит истцу») по су-
ществу повторяет нормы ст. 120: владелец холопа-татя («их же
князь») должен возместить пострадавшему убытки, но уже без
оговорки о том, что деньги взимались лишь в случае бегства хо- .
лопа.
Если это сопоставить с исчезновением части текста ст. 121
(трактующей, что укравший холоп должен быть выдан или вы-
куплен), то напрашивается вывод, что в XV-—XVI вв. устано-
вилась единая норма относительно холопа-татя: его владе-
лец возмещал истцу стоимость украденного, не-
зависимо от того, сбежал раб или нет. По всей веро-
ятности, лишь в -случае отказа холоповладельца заплатить иск
раб выдавался головою потерпевшему. Эту эволюцию легко по-
нять, если вспомнить, что цена холопа была ниже стоимости
украденных вещей. Известна правая грамота 1517/18 г., из кото-
рой, несмотря на краткость изложения сути дела, можно все-та-
ки понять, что князь И. В. Хованский искал на Якушке Угримо-
ве холопства и сноса 30 рублей. Очевидно, в ходе судебного раз-
бирательства выяснилось, что Якушка еще до поступления к
Хованскому был холопом И. Ф. Скобельцына, поэтому решение
суда касалось лишь наказания за кражу. Ответчик был выдан
«в -сносе в 30 рублех во княже Иванове Хованского головою до
искупа». Скобельцын был вынужден покрывать всю стоимость
украденного 84.
Таким образом, при всех случаях холоповладелец XVI в. обя-
зан был возместить стоимость украденного.
В 1521 г. П. Ч. Окинфов, его холопы и крестьяне избили и
ограбили -митрополичьих крестьян. Стоимость увезенных вещей
составляла 15 рублей. Суд постановил взыскать данную сумму
с ответчиков. Из приписки на правой грамоте явствует, что
П. Ч. Окинфов уплатил выть в размере 5 рублей, приходящую-
ся на его двух «людей». Остальные 10 рублей взыскали с кре-
стьян 85.
В то же время рост правоспособности холопов, сильно раз-
витая среди них имущественная и социальная дифференциация
83 Судебник 1497 г., статьи 17, 23, 40.
84 РИБ, т. 17, № 314.
88 АФЗХ, ч. I, № 1а.
228
приводили к тому, что в ряде случаев холопы могли сами отве-
чать за свои проступки и возмещать убытки истцу.
В 1535 г. к суду были привлечены 15 холопов князя Ивана
Лапина по обвинению в убийстве крестьянина и грабеже на сум-
му свыше 50 рублей. Из них на судебном разбирательстве при-
сутствовало только четыре человека, за остальных «отвечал» их
господин, заявив о временном отсутствии и невозможности пред-
ставить на суд других холопов. Приговор гласил: взыскать с
князя Лапина и присутствующих холопов указанную сумму, «а
пемочно будет судье на княж Ивановых людех.. исцова иску
и своих пошлин доправити, и судье исцов иск и свои пошли-
ны д оп р а в и т и н а к н я з е И в а н е»86. Примерно тот же со-
став преступления находим в правой грамоте 1525 г., где среди
ответчиков вновь фигурируют холопы и крестьяне Чюдина Окин-
фова. Два холопа, спасаясь от ответственности, на суд не яви-
лись, но это не имело практического значения, так как Окинфов
возмещает всю сумму убытков за своего «человека» Козла87
(единственного из холопов, явившегося на суд) и за своих кре-
стьян. Недельщик получает деньги «на Чюдине на Окинфове
сыне, в человека его место в Козлове, и в христиан его место...»88
В 1519/20 г. рассматривалось дело по обвинению холопов и
крестьян М. И. Судимантова в систематическом грабеже мо-
настырских крестьян. Суд постановил: взыскать с М. И. Суди-
мантова стоимость похищенных вещей89. Перед нами яркое сви-
детельство роста феодально-крепостнической зависимости, урав-
нивающей частично права крестьян и холопов, способствующей
тому, что ряд норм о холопах формально стал переноситься иа
феодально зависимых крестьян.
Таким образом, норма о возмещении убытков господином хо-
лопа-татя, сформулированная Русской Правдой в отношении
лишь беглых рабов, получила свое дальнейшее развитие. Земле-
владелец платит не только за беглых и не только за кражу, гра-
беж, совершаемые его рабами. По той же правой грамоте
1525 г. Чюдин Окинфов возмещает «проесть и убытки», связан-
ные с «речами» его «человека» Гаврилы, выступившего на суде
с обвинением митрополичьих крестьян в краже холопа, т. е. пла-
тит за убытки, связанные с вызовом на суд. Так же вынужден
был поступить и М. И. (Судимантов. Перед нами два аспекта раз-
вития ст. 120:
относительно состава п р ес ту п л е н и я — кра-
жа—>любой проступок холопа, приведший истца к «убыткам»,
и относительно лиц, материальную ответст-
венность за действия которых нес их господи и—
86 АГР, № 45.
87 Козел был приказчиком Окинфова (см. АФЗХ, ч. I, № 156).
88 Там же, № 2а.
89 ЦГАДА, ф. Спасо-Евфимиева монастыря, кн. 1, лл. 708 об.— 719.
229
беглый холоп -> все холопы -> феодально зависимые крестья-
не90.
Нормы Русской Правды относительно холопов-воров нашли
свое отражение и в документах второй половины XVI в. До нас
дошли губные наказы в Медынский (1555 г.) 91 и Зубцовский
(1556 г.)92 уезды. В них предусматриваются различные варианты
ситуации, когда среди схваченных разбойников окажутся бояр-
ские «люди»:
1) Если «люди» боярина или князя сами сознаются в раз-
бое, тогда их казнить смертной казнью, а истцов иск взимать
«на государе их, чьи люди»;
2) «А на которых на боярских людей языки в разбоях гово-
рят», но владельцы тех «людей» заявят, что они отсутствуют
(сбежали, уехали). И в этом случае «на тех князех и на детех
боярских и на их прикащиках имать выть в исцовых исках». Хо-
лоповладельцы дают поруку, «что им, тех людей добыв, перед
старостами поставить» для суда и казни.
Как мы видим, в основу наказов второй половины XVI в. по-
ложены нормы о холопах обычного права, нашедшие отражение
в Сокращенной редакции Русской Правды: убытки от разбоя и
кражи, совершаемой рабами, должен в конечном итоге возмес-
тить холоповладелец независимо от того, сбежал от него холоп
или нет.
Следы влияния статей 120 и 121 Русской (Правды мы нахо-
дим и в литовском праве. Так, согласно Судебнику 1468 г. стои-
мость вещи, украденной «паробком», в случае, если он не жил
своим хозяйством, выплачивал его господин93.
Рассмотрим теперь случаи, когда холопы-тати обкрадывали
своих собственных владельцев. Ни Русская Правда, ни Судеб-
ник 1497 г. не касались таких казусов. А между тем среди ряда
исков в суд, предъявленных феодалами по поводу бегства «их
людей», большинство обвиняет холопов не только в побеге, но
и в «сносе». Однако суд не выносит специального определения
по поводу кражи. Все холопы, сбежавшие со «сносом» или без
него, одинаково выдаются своим владельцам 94. Другое дело —
кабальные люди, которые в начале XVI в. юридически не были
приравнены к рабам. Сумма сноса у них присоединялась к дол-
гу по кабале, и они должны (находиться у своих господ.вплоть
«до и с купа»95.
90 К сожалению, невозможно пока уточнить, когда произошли эти измене-
ния в обычном праве: характерно ли это для рассматриваемого периода,
или данный процесс начался значительно раньше.
91 ПРИ, вып. IV, стр. 179—1185.
92 Акты Юшкова, стр. 155—160.
93 В. И. П и ч е т а. Указ, соч., стр. 172.
94 РИБ, т. 17, № 381, 422; ЦГАДА, ф. Новгородской приказной избы, кн. 1/8,
л. 110—110 об.
95 АЮ, № 22.
230
Лишь в 1550 г., с изданием второго Судебника, правительст-
во делает попытку компенсировать в некоторых случаях холопо-
владельцев за «снос». Статьи 78 и 79 устанавливают, что если
холоп, обокрав своего господина, поступает к новому владель-
цу, то последний должен вернуть не только холопа, но и стои-
мость «сноса». Эти нормы в практике второй половины XVI в.
получили свое дальнейшее развитие. «Снос» выплачивает как
новый господин, взявший на холопа кабалу или крепость, так и
любой человек, к которому явился слуга. Это приводило к бес-
численным случаям шантажа, о которых рассказывает Генрих
Штаден. Так, двое его слуг, украв драгоценности, сбежали в
Переяславль к мастерам золотых дел. Последние и привлекают-
ся к ответственности, причем с них взыскивается стоимость ук-
раденного, которую, как признается сам Штаден, он сильно за-
высил. Холопы возвращаются Штадену96. В другом случае слу-
га Штадена увел у него 6 лошадей и привел их к одному поляку.
Последний, опасаясь мести Штадена, возвратил украденное97.
Вскоре и сам Штаден стал жертвою шантажа. К нему на двор
со «сносом» явились слуги Эльферфельда, который на суде зая-
вил, что у него украдено вещей на сумму 2 тысячи рублей. Шта-
ден поспешил уладить дело полюбовно, выдав расписку с обя-
зательством уплатить деньги 98.
Послушество холопов
В составе Русской Правды имеются две статьи относительно холо-
пов-послухов. Статья 66: «А послушьства на холопа не склада-
ють, но оже не будеть свободнаго, то по нужи сложити на боярь-
ска тивуна, а на инех не складывати». Статья 85: «Ты тяже все
судять послухи свободными; будет ли послух холоп, то холопу
на правду не вылазити, но оже хощеть истець; или иметь
и, а река тако: „По сего речи емлю тя, но яз емлю тя, а не хо-
лоп“, и емети и на железо; аже обинити и, то емлеть на немь
свое; не обинить ли его, платити ему гривна за муку, зане по
холопьи речи ял и».
По смыслу эти статьи как бы противоречат друг другу: ес-
ли первая запрещает послушествовать холопам, за исключением
тиуна, то вторая — с известными оговорками разрешает ссылать-
ся на показания рабов. Л. В. Черепнин совершенно справедливо
объясняет эти противоречия тем, что статьи возникли в разное
время и отражали различные этапы борьбы феодальной власти
96 Г. Ш т а д е н. Указ, соч., стр. 140—142.
97 Там же, стр. 142—143.
98 Там же, стр. 131 — 134.
231
с выступлениями смердов и холопов". Какая же из этих норм
оказалась более «живучей» и сохранила свою силу вплоть дс
XVI в.?
Категоричность установления ст. 66, очевидно, чуть ли не с
самого начала вызывала известное недовольство, создавала
лишние неудобства: рабский труд применялся в разных сфера?
общественной жизни, поэтому на практике показания холопоь
были совершенно необходимы для решения той или иной судеб
ной тяжбы. Эта неудовлетворенность сформулированной нор-
мой нашла свое отражение как в появлении ст. 85, открывавшее
своеобразную лазейку для использования на суде показаний хо-
лопа, так и в попытке расширить круг лиц холопьего происхож-
дения, которые могли бы быть послухами. Об одной из таких по-
пыток нам известно благодаря Карамзинским и Пушкинским
спискам Русской Правды, зафиксировавшим изменения, проис-
ходившие в обычном праве не позднее конца ХШ в. В этих спи-
сках конец 66 звучит так: «...по нужи сложити на боярьскогс
тиоуна на дворьского...»
Дворский был крупной фигурой в княжеской администрации.
Он следил за землеустройством, выполнением феодальных по-
винностей, делил землю на выти между тяглыми крестьянами,
был обязательным участником «разъездов» земли и т. д. Испол-
нение этих функций неизбежно приводило к тому, что дворский
становится одной из центральных фигур при судебных разбира-
тельствах земельных споров. До нас дошел ряд правых грамот
XV в., в которых дворский давал показания 10°. Однако идущий
процесс изживания невольного труда в среде высших «чинов»
холопьей иерархии не мог не коснуться тиунов и дворских. Эти
должности уже в XV в. часто исполняют свободные люди. Таким
образом, ст. 66 наполовину теряет свое значение. С другой сто-
роны, издревле существовал ряд иных должностей, занимаемых
верхушкой холопьей иерархии (волостели, ключники, дьяки, по-
сельские и т. д.), допуск которых в суд в качестве послухов не
был законодательно утвержден. Без сомнения, на практике
предпринимались многочисленные попытки в обход ст. 66 ис-
пользовать их показания на судебном процессе. Поэтому гораз-
до больше духу времени соответствовала ст. 85. Запрещая в
своей первой части выступления в суде холопов-послухов, она в
то же время разрешала со слов холопа подвергать ответчика ис-
пытанию железом, т. е. допускала использование показаний хо-
лопа в состязательном процессе. Казалось бы, что с отмирани-
ем в XV в. применения «железа» в суде статья должна была
потерять всякую силу. Однако ее нормы в несколько измененном
виде продолжали действовать.
99 «Древнерусское государство и его международное значение», стр. 246, 264.
100 АСЭИ, т. I, № 326, 571, 582; т. II, № 402; АФЗХ, ч. I, № 103.
232
От первой половины XVI в. сохранились известия об исполь-
зовании на суде показаний холопов. В правой грамоте 1525 г.
«человек» Чюдина Окинфова Гаврила свидетельствует против
митрополичьих крестьян101. В 1543 г. на суде выступает холоп-
приказчик инязя Ф. И. Юхотского Прибыла Григорьев102. Ген-
рих Штаден сообщает о многочисленных фактах, когда показа-
ния холопов использовали для опалы на их господ 103. Но, изучая
эти источники, мы наталкиваемся на известную закономерность:
почти нигде холопы не называются послухами. В самом деле,
Чюдин Окинфов, обвиненный митрополичьими крестьянами в
драке, грабеже и захвате земли, предъявляет встречный иск в
похищении ими его холопа Якуша. При этом он ссылается на сво-
его человека Гаврилу, который якобы видел пропавшего Якуша
в митрополичьих владениях. Гаврила подтвердил обвинение, вы-
двинутое его господином, подробно рассказав о встрече с Я ку-
шем и о драке из-за него с митрополичьими крестьянами. С со-
временной точки зрения, Гаврила являлся свидетелем, но в тек-
сте грамоты он причисляется не к послухам, а скорее к «ищеям»:
«Чюдин Окинфов да человек его Гаврилке искали на митро-
поличьих детях боярских...» Что касается сведений, сообщаемых
Генрихом Штаденом, то на Руси людей, подававших доносы и
свидетельствовавших при этом против кого-либо, обычно послу-
хами не называли. Остается единственный пример, по и там
холоп-приказчик числился не среди послухов, а среди «обыскных
людей»: «...шлемся в о б ы ск, а не в п о с л у ш е ст в о... па княж
Федоровского человека... на Прибыла...» Кроме того, Ф. И. Охот-
ский к этому времени умер, и его приказчик мог быть вольноотпу-
щенником.
Возникает закономерный вопрос, идентичен ли древнерус-
ский послух свидетелю в нашем понимании, т. е. имел ли тер-
мин «послух» собирательное значение, или употреблялся для
обозначения какой-то одной, особо важной категории свидете-
лей. Ответить на этот (вопрос, не изучив судопроизводство XV—
XVI вв., очень трудно 104. Термин «послух», широко распростра-
ненный (В удостоверяющей части разнообразной документации
(в купчих, меновных, данных и т. д.), сравнительно редко встре-
чается в правых грамотах, особенно касающихся земельных дел,
где его заменяют понятия «зпахори» или «обыскные люди» 105.
101 АФЗХ, ч. I, № 2а, стр. 21.
102 Лихачев. Сборник актов, стр. 205.
103 Г. Штаде в. Указ, соч., стр. 89, 96, 141, 142.
104 Существовала еще одна категория населения с ограниченной правоспо-
собностью. В ст. 28 Правосудья митрополичьего читаем: «Поп, игумен,
дьякон никому не послоуси» (АСЭИ, т. III, № 8). Эта норма не потеряла
своего значения и в XVI в.: «А будет в послухех поп или диакон, и тех от
послушества отставливати» (АИ, т. I, № 165).
105 АСЭИ, т. III, № 334, 336, 370, 375, 383 и др.: Лихачев. Сборник актов,
стр. 187, 188, 205.
233
Однако анализ текста Судебников позволяет все же предпола-
гать, что в конце XV—начале XVI в. под «послушеством» под- ;
разумевалась всякая дача показаний, так как законодательство
того времени не знает другого термина для обозначения инсти-
тута свидетелей. Если данное предположение в дальнейшем под-
твердится, то можно будет говорить о том, что нормы Русской
Правды о запрещении холопам быть послухами к XVI в. поте-
ряли свой действенный характер. Во всяком случае, от 1520 г. со-
хранилась купчая грамота, в удостоверяющей части которой хо-
лоп назван «послухом»: «А на то послуси... (Никиты Дмитриеви-
ча человек Тамила» 106.
Эти важные перемены в правовом положении холопов не мог-
ли пройти незамеченными и нашли отражение в Сокращенной ре-
дакции. Древнерусский кодификатор, просматривая списки Рус-
ской Правды и опуская статьи, вышедшие из употребления, от-
бросил текст, говорящий о привлечении ответчика со слов холо-
па к испытанию «железом». Статья зазвучала следующим обра-
зом: «Тяжи все судити послухи свободными; будет послух холоп,
то холопу на правду не стати, но оже хочет истець». Повторяя
древний принцип о принадлежности послухов к свободному со-
словию, данная статья в то же время в несколько завуалиро-
ванной форме как бы признавала возможность и законность
привлечения холопа к даче показаний, если это не вызывало
возражений истца. В исторической литературе термин «истец»
обычно отождествляется с понЛием «ищея» ,07. На самом деле
это не совсем точно. В XIV—XV вв. во время судебного процесса
«истцами» именовались обе стороны, как ищея, так и ответчик:
«А истцов обоих велят дати на поруце...»; «Семен Васильев по-
ставя обоих истцов перед великим князем и суд свой сказал»;
«Перед князем... обоих истцов: ищей... и ответчика... постави-
ли» 108. Фраза «оже хочет истець» могла отражать довольно широ-
ко распространенный обычай, когда у истцов испрашивали
согласие на выставляемых противной стороной послухов.
На вопрос судьи «а вы шлетесь ли...» на послухов противной
стороны обычно следовал ответ; «Да, шлемся...»109 Но истец
мог дать и отвод послухам своих соперников, выразить им свое
недоверие110. В этом случае выставлялись новые послухи. Та-
ким образом, от послушества мог быть отставлен не только хо-
1М АФЗХ, ч. II, № 432.
107 Г. Е. Ко чин. Материалы для терминологического словаря древней Рос-
сии. М.— Л., 1937, стр. 137; АСЭИ, т. I—III, Предметно-терминологиче-
ский указатель, слово: «ищея, истец».
108 АСЭИ, т. II, 133, 229; АЮ, № 6, стр. 12. К концу XV в. мы наблюдаем
приметы новых терминологических изменений, когда термин «истец» не
только обозначает обе тяжущиеся стороны, но и начинает употребляться
в качестве синонима «ищеи» (Судебник 1497 г., ст. 36).
11)9 АСЭИ, т. I, № 604; АФЗХ, ч. I, № 140; АЮ, № 8, 19, 20, 22.
110 АСЭИ, т. I, № 521; АФЗХ, ч. I, № 103; АЮ, № 16.
234
лоп, но при определенных условиях любой другой свидетель
из свободных людей. И хотя, /судя по /Сокращенной Правде, по-
казаниям свободных «мужей» оказывалось явное предпочтение,
для нас важно и то обстоятельство, что существовавшие когда-
то ограничения правоспособности холопов все больше забыва-
лись 1Н, участие холопов в судебном поединке становится привыч-
ным явлением. Этот процесс в течение XVI в. шел необычайно
быстрыми темпами, пока Уложение 1649 г. (ст. 173) официально
не зафиксировало возможность для холопов выступать «в обыску
и в допросе» наравне с представителями свободных сословий.
Положение «робьих» детей
Статья 98 Русской Правды посвящена правовому положению
детей, родившихся от господина и его рабы: «Аже будуть робьи
дети у мужа, то задници им не имати, но свобода им с матерью».
Такой же текст воспроизведен и в Сокращенной редакции.
Нам неизвестно ни одного источника, подтверждающего при-
менение этой нормы в практике Русского государства конца
XV—XVI в. Однако существует ряд косвенных свидетельств, поз-
воляющих говорить о том, что данная статья сохранила свою
юридическую силу и в интересующий нас период.
Статья 98 не являлась специфической, характерной лишь для
Русского государства. Это одна из интернациональных норм,
присущая институту рабства многих стран. В. И. Сергеевич об-
наружил сходную статью даже в вавилонских законах царя
Хаммурапи, изданных почти 4 тысячи лет назад111 112. Широкое
распространение данное узаконение получило и в Литовском
государстве. Показательно, что хотя статья о «робьих» детях
Русской Правды не была включена в состав Литовского статута
1529 г., она по-прежнему применялась в судопроизводственной
практике XVI в. Прекрасной иллюстрацией тому служит судеб-
ное дело о детях Кундрата, который «не маючи в себе жоны, их
прибыл з маткою их... не законные, и 'потом понял за себе жону
шляхтянку и с нею венчался... А сама матка их... была за неволь-
ную». После смерти Кундрата дети продолжали жить в его име-
нии. Суд постановил вотчину со всеми «статки» передать родст-
венникам Кундрата, а самих ответчиков отпустить на волю, оче-
видно, вопреки намерениям истцов, называвших их «паробками
невольными» 113.
111 Подобный процесс был характерен как для России, так и для института
рабства других стран (см. М. А. Д а и д и м а е в. Свидетельские показа-
ния рабов в суде в Вавилоне VI в. до н. э.— «Вестник древней истории»,
1968, № 1).
112 В. И. С е р г е е в и ч. Древности русского права, т. I, стр. 185.
П’ РИБ, т. 20, кн. 1, № 98.
235
Большая «живучесть» п ннтсрнацнональность статьи о «робь-
их» детях, возможно, объясняется тем, что она являлась не столь-
ко юридической, сколько морально-этической нормой, связан-
ной с правом владения рабами. Каноническая литература, имев-
шая хождение на Руси в XV—XVI вв., многократно подтвержда-
ла один из аспектов ст. 98: дети рабы и господина, как и сама
раба, должны получить свободу: «Аще кто с рабою сблоудить
и родить отроча да освободить ей работоу»; «Аще кто с робою
своею блуд сътворнт и родит отрочя — освободит рабу свою» 114 115.
В несколько иных вариантах эта мысль повторяется и в других
церковных поучениях 1|5. Следовательно, для людей того времени
норма о «робьих» детях не казалась ни устаревшей, ни чуждой.
Она отражала правила повседневной жизни, соответствовала
уст ановившсй ся пр актине.
О том же свидетельствуют многочисленные описки Простран-
ной редакции, где почти совсем отсутствуют грубые искажения,
описки. Смысл статьи был понятен п хорошо известен переписчи-
кам, которые оо своей стороны предпринимали попытки ее мо-
дернизации. Так, термин «задница» ib некоторых случаях был
заменен принятым в официальном делопроизводстве понятием
«статки»116. Не мешает при этом вспомнить, что Судебники
1497 и 1550 гг., совершенно не знавшие слова «задница», упо-
требляют для обозначения имущества, наследства только термин
«статки»117. Изменению подвергся и конец статьи, который стал
звучать «...свобода им со смертью» вместо «... .свобода им с ма-
терью»118. Для писцов обе концовки были естественными, не ис-
ключавшими друг друга. Уже в самом тексте ст. 98 как бы
подразумевалось, что «робьи» дети получали свободу лишь по-
сле смерти своего господина, когда вставал вопрос о разделе его
имущества. Концовка «...свобода им со смертью» лишь заостря-
ла па этом внимание читателя. Возможно, это было простой кон-
статацией существующей практики, по которой холопы полу-
чали свободу лишь после смерти своего владельца, согласно рас-
поряжению, сделанному в завещании; но, может быть, здесь на-
шла место своеобразная реакция, вызванная распространением
канонической литературы, по которой создавалось впечат-
ление, что рабу следовало отпускать сразу же, не дожидаясь
смерти холоповладельца.
Во всяком случае, ст. 98 с любой концовкой являлась дей-
ствующей нормой, потребность в которой была довольно часта,
если учесть, что ни один феодал мог бы перед кончиной повто-
114 «Чтения ОИДР», 1912, кн. 3, отд. 11, стр. 51, 153.
115 Там же, стр. 48, 68.
116 Русская Правда, списки Е, TIV.
117 Судебник 1497 г., статьи 11, 60; Судебник 1550 г., статьи 52, 56, 59—61, 92.
118 МА, СШ, Е, СМ, КР, И, CMV и ряд списков Ферапонтовского вида.
236
рпть (слова П. М. Соловцова, Который писал о своих холопах:
«... мужей их и жен и вдов и детей, чем будет оскорбил по своей
кручине: боем, по вине и не по вине, и к женам их и ко вдовам
насилством, девственным растленьем, а иных есми грехом своим
и смерти предал, согрешил во всем и перед ними виноват» 119.
Наказание за убийство холопа
Статья 89 устанавливала ответственность за убийство чужого ра-
ба: «А в холопе и в робе виры нетуть; он оже будеть без вины
убиен, то за холоп урок платити или за робу, а князю 12 гривен
продаже». Штраф, взимаемый за смерть холопа, был равен
размеру «продажи» за погубленное имущество, скотину (статьи
84, 71, 72), за кражу челядина (ст. 38). Это позволило
И. И. Смирнову сделать вывод, что ст. 89 рассматривала убий-
ство холопа «не в плане лишения человека жизни, а в плане
уничтожения имущества» господина120. Данная норма носила
подчеркнуто уничижительный характер, так как за убийство
свободного человека вира взималась. Статья вошла в Сокра-
щенную редакцию, однако слово «вира» получило несколько
иное, более современное написание — «вЪра»121: «А в холопе
и в робе вЪры нет...»
Оба платежа, упомянутые в ст. 89 («продажа» и «вира» —
«вЪра»), в несколько измененном виде сохранили свое значение
и в Московском государстве XV—XVI вв. Судя по многочислен-
ным уставным и жалованным грамотам, а также по Судебнику
1497 г., «продажей» назывался штраф за наиболее тяжкие уго-
ловные преступления (татьбу, разбой, душегубство, поджог),
взимаемый в пользу наместника или волостеля и их людей. Раз-
мер «продажи», по всей вероятности, не был одинаковым на
всей территории страны. Во всяком случае, Судебник 1497 г.
(ст. 8) говорит лишь о порядке дележа между боярином и
дьяком «продажи» (3:2), а не о ее точном размере. По доку-
ментам XV в. штраф за убийство, взимаемый в пользу намест-
ника, мог равняться и 1 и 4 рублям122. Таким образом, ни сам
термин «продажа», ни его размер, указанный в ст. 89 (несколь-
ко больше рубля), не могли вызвать сомнении в своей действен-
ности у кодификатора Сокращенной редакции. То же самое
119 АЮБ, т. I, № 86(1).
120 И. И. С м и р п о в. Указ, соч., стр. 141, 142.
121 Все статьи Русской Правды с термином «вира» или совсем не попали
в Сокращенную редакцию (статьи 4, 9—41, 30, 107), или этот термин в
них был заменен понятием «вЪра» (статьи 18, 19, 89).
122 АСЭИ, т. Ill, № 12; Псковская судная грамота, ст. 96 — ПРП, вып. II.
237
Можно сказать й о «вЪре». Ее размер чаще всего был равен
4 рублям |23, но мог быть и меньше (1 рубль, 2 рубля) 123 124.
По законодательным и правовым памятникам той эпохи
можно воссоздать картину наказания убийцы свободного
человека. Если это не был «ведомой лихой» человек, с него
взыскивалась определенная сумма в пользу истца за убитую го-
лову (например, за крестьянина в XVI в. платили 4 рубля125 *),
а также «продажа» и судебные издержки в пользу наместника.
Сопоставив эти данные со второй частью ст. 89 Сокращенной
редакции, мы приходим к выводу, что никаких дискриминальных
различий между наказанием за убийство свободного человека и
раба в конце XV —XVI в. не существовало. Исключение пред-
ставляет лишь первая часть статьи — «а в холопе и в робе вЪры
пет». В Московском государстве «вЪра», в отличие от древне-
русской «виры», взималась с населения только в случае, если
убийца оставался необнаруженным. По существу это два раз-
ных штрафа, несмотря на их преемственность и общность наз-
вания. В уставных и жалованных грамотах очень подробно и
четко изложены те обстоятельства, которые освобождали насе-
ление от уплаты «вЪры»: смерть наступила от несчастного слу-
чая или самоубийства, душегубство совершено в другой мест-
ности (тело принесено водой или подброшено), мертвец неопоз-
нан — истцов иск отсутствует. Ни в одной грамоте не сказано,
что убийство холопа также не влекло за собой уплаты «вЪры».
Трудно в настоящее время установить, какой смысл вклады-
вал кодификатор Сокращенной редакции в слова «А в холопе и
в робе вЪры нет». Необходимо обратить внимание на тот факт,
что в XV—XVI вв. термин «вЬра» помимо названия платежа
имел еще несколько других значений, в том числе и в нашем
теперешнем понимании — верить, доверять, а также для обозна-
чения присяги, клятвы. Именно в этом смысле упоминается
«вЬра» в ряде законодательных памятников того времени: «А
холоп или роба почнет водити на господу, тому те вЪры не
яти»; «А татю вЪры не пять...»; «А досудятся до поля или до
целования ино поле отставить, дати вЪра на ответчикову во-
лю» |26. Возможно, интересующая нас фраза для ее современ-
ников расшифровывалась следующим образом: при убийстве
холопа не верить словам ответчика, а решать дело судебным по-
рядком с привлечением послухов и поля. Данный порядок на
123 «Наместничьи, губные и земские уставные грамоты Московского госу-
дарства». М„ 1909, стр, 9, 12, 21, 27, 34, 37, 40, 44; АИ т I № 125 137
141. ’
124 «Наместничьи, губные и земские уставные грамоты Московского государ-
ства», стр. 17, 47; АСЭИ, т. 11, № 92, 108; АИ, т. 1, № 188; ПРП, вып. IV,
стр. 119. Возможно, что размер «продажи» и «вЬры» совпадал
2j АФЗХ, ч. 1, № 2а; АГР, № 45; РИБ, т. 2, № 186; т. 6, № 256.
8 Псковская судная грамота, ст. 60; Судебник 1589 г., ст. 30.
238
известном этапе, наверное, был новостью при разборе исков о
душегубстве холопов. Во всяком случае, в XVI в. в связи с лик-
видацией наместничества термины «продажа», «вЪра» в значе-
нии специальных штрафов в пользу кормленщика все больше
теряют свой специфический смысл и выходят из употребления.
Этот процесс хорошо прослеживается при сопоставлении тер-
минологии Судебников 1497, 1550 и 1589 гг.
Подытоживая вышесказанное, можно сделать следующий
вывод: у нас нет никаких данных, свидетельствующих, что уни-
чижительный характер ст. 89 сохранился к XVI в. Старая сло-
весная оболочка статьи наполнилась новым содержанием, от-
ражавшим обычное право: убийство холопа приравнивалось к
убийству любого другого человека из свободных сословий и не
проходило легко и безнаказанно. В одной из правых грамот
мы находим упоминания о том, что крестьяне убили холопа, «да
в том им доспели убытки великие» 127.
* * *
На этом мы заканчиваем рассмотрение правового положения
холопов конца XV—XVI в. Как выяснилось, в основу обычного
права тех лет легли нормы Русской Правды. Они продолжали
определять многие стороны юридического быта XV—XVI вв. как
в Московском, так и Литовском государствах. В делопроизвод-
ственную и судебную практику прочно вошел ряд положений,
сформулированных в Пространной редакции: порядок сыска
беглых холопов, ответственность за помощь беглецам, отноше-
ние к «робьим» детям, ответственность господина за кражу, со-
вершенную его рабом, и т. д. Сложившиеся под воздействием
Русской Правды обычаи нелегко было изменить даже путем спе-
циальных узаконений. Так, например, обстояло дело с древним
принципом, согласно которому землевладелец, по незнанию
купивший чужого холопа, получал назад истраченные деньги.
Несмотря на постановление Судебника 1550 г., отменившего эту
норму, даже в конце XVI в. продолжают встречаться случаи
применения ее на практике. Еще более удивительна генетическая
связь между штрафами, пошлинами, упоминаемыми в Прост-
ранной редакции и действующими в Московском государстве:
«продажа», «вира» — «вЪра», «вязебная» — «вязчее». Здесь на-
блюдается не только схожесть названий, общность ситуаций,
при которых они взимались, но в отдельных случаях можно го-
ворить даже о «совпадении» размеров. Конечно, «совпадение»
было чисто условным: оно существовало, пожалуй, лишь в гла-
зах современников XV—XVI вв., которые, обращаясь к тексту
Русской Правды и пытаясь его осмыслить, вкладывали вполне
127 АГР, № 71, стр. 170.
239
определенный смысл, часто очень далекий от первоначального,
в существовавшие в Древней Руси денежные номиналы.
Но сам факт преемственности между штрафами, пошлинами
Древней Руси и Московского государства не вызывает сомнений.
С другой стороны, ряд норм Русской Правды, рассматриваю-
щих холопа лишь в качестве объекта права или лица с сильно
ограниченной правоспособностью, носящих явно выраженный
презрительно-уничижительный оттенок, был прочно забыт к нача-
лу XVI в. или претерпел существенные изменения. Сюда отно-
сятся статьи о запрещении холопам быть «послухами», о разли-
чии санкций за убийство свободного человека и раба, о наказании
холопа за драку со свободным «мужем». При разборе дел о дра-
ках, побоях принадлежность ответчика к рабскому состоянию
уже не являлась, как раньше, отягощавшим вину обстоятельст-
вом. Судебник 1550 г. счел возможным даже ввести специаль-
ную статью о штрафе за «бесчестье» холопа. В связи с расту-
щей правоспособностью холопов нормы о наказании рабов-долж-
ников теряют свою категорическую определенность. Суду, каза-
лось, стало безразличным, действовал ли холоп самостоятельно
или по указанию (с согласия) своего господина. В XVI в. не было
твердо установленной санкции относительно холопа, занявшего
деньги или причинившего какой-либо другой материальный урон
третьему лицу. Большей частью убытки покрывал холоповладе-
лец, но в отдельных случаях холоп, как и свободный должник,
выдавался «головою до искупа»128.
К концу XVI в. холопство как особый правовой
институт все больше теряло свои наиболее
специфические черты.
128 АФЗХ, ч. I, № 222.
Заключение
В конце .XV—XVI в. в институте холопства происходят важней-
шие изменения. В социальном плане рабство никогда не пред-
ставляло собой однородного явления, объединяя в своих рядах и
привилегированных слуг-министериалов и рядовую челядь. Вер-
хушка холопьей иерархии по своим занятиям, положению и даже
способу похолопления быстро обособляется от остальной массы
холопов. От имени своего господина слуги-министериалы верши-
ли суд и расправу на территории волости, города, округа, данных
в кормление их владельцу, собирали подати с населения, следили
за выполнением различных повинностей, исполняли полицейские
функции. Входя в боевые дружины феодала, холопы составляли
значительную часть вооруженных сил страны, т. е. публичная
власть Московского государства (суд, армия, полиция, тюрьмы
и т. п.) в значительной мере осуществлялась руками слуг-мини-
стериалов, которые накопили немалый опыт административ-
ной, военной, делопроизводственной и хозяйственной деятель-
ности.
Весь этот аппарат принуждения содержался за счет эксплу-
атируемого населения страны. В пользу тиунов, доводчиков,
ключников, дьяков и т. п. взыскивались «кормы», «поборы», вся-
ческие «пошлины». Вторым источником существования слуг-ми-
нистериалов являлись их земельные владения. В одних случаях
холоп приобретал землю на свои средства или получал от своего
господина. В других — мелкий вотчинник, ища защиты более
сильного покровителя, отдавался в холопы со своею землею. Зе-
мельные владения слуг-министериалов обрабатывались трудом
зависимых крестьян или собственных холопов. Следовательно,
можно считать, что слуги-министериалы и по своим занятиям
(осуществление административно-судебных и военных функций
в государстве), и по своему положению землевладельцев, взи-
мающих феодальные поборы, представляли собой вполне сло-
жившуюся, оформившуюся в социально-экономическом
плане прослойку эксплуататорского класса. С конца XV в. на-
241
чинается ее оформление и в правовом отношении. В Судеб-
никах 1497 н 1550 гг. нашла отражение политика правительства,
направленная на освобождение привилегирова!нной верхушки
холопов. Законодательное завершение этого процесса падает на
1550 г., когда министериальная служба была исключена из ис-
точников ПОХОЛОПЛ61НИЯ.
Развитие городского свободного ремесла и рост товарно-де-
нежных отношений сильно потеснили вотчинное ремесло с его
слабой дифференциацией труда. Рядовому феодалу было не под
силу содержать целый штат мастеров-ремесленников: выгоднее
и дешевле было приобрести нужные предметы на рынке. В доку-
ментах XV—XVI вв. упоминания о холопах-ремесленниках встре-
чаются редко, их удельный вес в стране невелик.
Таким образом, холопство из сложного многослойного явле-
ния все больше превращается в институт бедноты.
Но изменения коснулись и рядовой массы холопов. Уже от
XV в- сохранились источники, свидетельствующие, что часть хо-
лопов «осаживалась» на землю. Земля начинает приобретать
все большее значение в старом институте рабства. Идет процесс
прирастания холопов к своим наделам. Зависимость «по крепос-
ти» сменялась зависимостью «по земле» и «по крепости». Хозяй-
ственная связь холопа с землей оказывалась в ряде случаев силь-
нее и прочнее личной связи с господином, зафиксированной пол-
ной грамотой.
В глазах современников реальное различие между крестья-
нами и земледельческими холопами все больше стирается. Писцы
при подведении итогов описания по тому или иному имению часто
включали холопов в общее количество крестьян, числящихся за
феодалом. Холопьи наделы наряду с крестьянскими облагались
государственным тяглом. На статус земледельческих холопов на-
чинают оказывать влияние установления о крестьянах. Земле-
дельческие холопы становятся своего рода прообразом катего-
рии феодально-крепостных крестьян. В хозяйстве феодала ценил-
ся труд холопов. Можно говорить об экономической непригод-
ности лишь отдельных холопов (старых, больных, женщин с
детьми), по отнюдь не всего холопства в целом. Отпуск холо-
пов на свободу в XV—XVI вв. в известной мере носил условный
характер.
Важнейшие социально-экономические сдвиги, которые про-
изошли в среде холопов, не могли не найти отражения в облас-
ти права. Ряд норм обычного права, рассматривающих холопа
лишь в качестве одного из видов собственности или лица с силь-
но ограниченной правоспособностью, был прочно забыт к началу
XVI в. или претерпел существенные изменения. В судебной прак-
тике тех лет мы обнаруживаем зачатки юридической активное -
1 ти холопов. Шел процесс правового уравнивания холопов с кате-
горией феодально зависимых крестьян.
242
Перестав быть объектом права (сословная черта, свойствен-
ная институту рабства), но в то же время сохранив признаки не-
полноправия, сблизившись в экономическом отношении с кресть-
янством, занимая самую низшую ступень иерархической лест-
ницы феодального общества, холопство XVI в. как бы предвос-
хитило в своем облике основные черты крепостничества в его
наиболее жесткой форме.
Нормы института холопства, наиболее древние, привычные и
хорошо разработанные, начинают применяться и по отношению
к крестьянам. Характерно, что за оскорбление как холопа, так
и крестьянина взималось «бесчестье» в одинаковом размере. Не
случаен и тот факт, что феодал-землевладелец, отвечавший за
поступки своих холопов и поэтому покрывавший убытки, нане-
сенные истцу его холопами, а также плативший за них судеб-
ные пошлины, точно так же поступает и в отношении зависимых
крестьян. Судебник 1550 г. (ст. 80) установил, что холоп, сбежав-
ший из плена и желавший вновь вернуться к своему господину,
должен быть «явлен» боярам, о чем составлялась соответствую-
щая запись. В конце века этот делопроизводственный порядок
послужил основой обычая, по которому соответствующая запись
делалась и о крестьянине, освободившемся из плена. «Бывал
Шелонские пятины... крестьянин,... а вышел ис полону в прошлом
103 году в Ивангород. А записка тому в Ивангороде и на Москве
и в Новегороде есть» ’. Многие нормы юридической практики, дей-
ствующие в отношении холопов, впоследствии составили основу
правового статуса крепостного состояния: запрещение покидать
своего господина, сыск беглых, награда за «переим», потеря су-
пругами свободы в результате брака свободной стороны с несво-
бодной, передача зависимого состояния по наследству, составле-
ние отпускных при освобождении крепостного. Так, уже от
1596 г. сохранилась отпускная грамота, содержащая разреше-
ние крестьянину выдать замуж свою дочь1 2. Есть основания пола-
гать, что за «душегубство» крестьянина, как и за убийство рядо-
вого холопа, следовала одинаковая кара.
Политика правительства в отношении холопства носила чет-
ко выраженный классовый характер. В отношении привилегиро-
ванной верхушки, за счет которой шло частичное комплектова-
ние класса служилых людей, осуществлялся комплекс меропри-
ятий, направленных на ее освобождение. В целом же правитель-
ство (по крайней мере до второй половины XVI в.) стремилось
сохранить, упрочить и расширить институт холопства, вовлечь
в его ряды новые слои беднейшего населения, препятствовать ос-
вобождению от холопьей зависимости. Консервативная полити-
ка правительства в отношении холопства особенно ярко прояв-
1 НЗК, стб. 291.
2 ГПБ, Общее собрание русских актов и грамот, № 1/233.
243
Ляется при сравнении Литовского статута 1529 г. с Судебником
1497 г., тём более что основой для узаконений об источниках по-
рабощения в Литовском статуте, как доказал В. И. Пичета, так-
же послужили нормы Русской Правды 3. Правда, оба памятни-
ка различны по своему характеру. Литовский статут ставил сво-
ей целью определить все источники неволи (разд. XI, арт. 13
[12]), а Судебник 1497 г. главное внимание уделил делопроизвод-
ственному оформлению документации на холопов, исходя из
принципа общеизвестности источников порабощения и касаясь
лишь тех норм, которые претерпели существенные изменения.
Однако это не может помешать их сравнению.
Источники неволи
Литовский статут 1529 г. | Судебник 1497 г.
Издавна находящиеся в неволе или родившиеся от несвободных родителей. Не оговаривается существование категории «ста- ринных холопов», но называются разновидности до- кументов, по которым холопы передавались по на- следству (приданные, духовные) (ст. 66).
Полоняники. Человек, приговоренный к смерти за какое-либо преступление, кроме во- ровства, мог отдаться в неволю к истцу. Брак свободной стороны с несвободной. Не касается вопроса о полоняниках. Норма выдачи преступников истцу действует в от- ношении пропившегося купца (ст. 55) и татя, ук- равшего впервые (ст. 10), но оговаривается, что преступников, приговоренных к смерти, «истцу не выдати» (ст. 8). Брак свободной стороны с несвободной (ст. 66).
— Продажа в холопство свободного человека («по пол- ной грамоте — холоп») (ст. 66).
— Служба по сельскому ключу и тиунству (ст. 66).
Из данного сравнения видно, что источники рабства, ука-
занные в Литовском статуте 1529 г., действовали также и на Ру-
си. Судебник 1497 г. не касался положения полоняников, но, как
мы уже говорили, плен в это время был источником неволи. Кро-
ме того, в Судебнике 1497 г. были названы еще два, наиболее
массовых, источника похолопления, которые литовский кодифи-
катор, отражая социально-экономические сдвиги, происходящие
в его стране, не счел нужным включить в текст кодекса законов:
это продажа в холопство свободного человека и служба по сель-
скому ключу и тиунству. Продажа в неволю свободных людей
еще существовала ко времени издания Статута. В нем косвенно
говорится о похолоплении людей во время голода, о покупке в
рабство литовцев представителями нехристианских народов. Со-
ставители Статута сознательно «пропустили» этот источник по-
холопления. Мало того, относительно некоторых случаев закон
3 В. И. Пичета. Белоруссия и Литва XV—XVI вв. М., 1961, стр. 166—
167.
244
имел обратную силу, предусматривая освобождение чслядй, на-
ходящейся в зависимости от татар и евреев (разд. XI, арт. [6] 5),
и устанавливая выкуп для лиц, проданных в рабство во время
голода.
Примерно такая же картина наблюдается относительно тиу-
нов и ключников. Эти должности в первой четверти XVI в. в
Литве исполняли не только свободные люди, но и невольная че-
лядь. Статут устанавливает головщину «тивуну, приставу, ключ-
нику» в размере 12 рублей грошей. Если же невольный «паро-
бок был во враде в тнвунстве або в приставницстве, годовщина
ему десять коп» 4, т. е. в два раза меньше, чем могли получить
свободные люди на этой должности. Впредь, согласно Статуту
1529 г., исполнение этих должностей не могло стать источником
порабощения. Таким образом, Литовский статут 1529 г. законо-
дательно утвердил отмену двух наиболее многочисленных источ-
ников порабощения. Фактически институт холопства был обречен
на быстрое отмирание, что и нашло отражение в последующих
Статутах 1566 и 1588 гг.
Русское же правительство стремилось (по крайней мере
вплоть до второй половины XVI в.) сохранить существующие ис-
точники неволи, распространить холопскую зависимость на но-
вые слои беднейшего населения, задержать начавшийся про-
цесс освобождения холопов. Официальная церковь поддержива-
ла избранный курс правительства.
4 «Статут Великого княжества Литовского 1529 года». Минск, 1960, разд. XI,
арт. [3] 2.
Приложение
Занятия холопов XV —XVI вв. *
№№ |П/п Занятия Первая половина XV в. Вторая половина XV в. Первая половина XVI в. Вторая полови- на XVI в.
Церковнослужители
1 Пономарь 1 +
Судебно-административные, делопроизводственные, хозяйственные
И военные должности, звания
2 Казначей ®® ® ®
3 Тиун ®® ®® ®х
4 Доводчик X
5 Посельскнй ®® Ж ®ххх®++
6 Ключник ®®® |—ЬЧ'Ч'+Ч' г ®+
7 а) Приказчик ХХХ®++
б) Варнишный приказ-
чик ©
8 Староста X
9 а) Дьяк <8> ® х хф©-(—[—|—|—|- ® х х ©+-Ь-Ь-Н—Ь ©+
б) Дьяк малый +
10 Дьячок + ®+
И Толмач XX
12 Сокольник <8> ®ХХ®+ ®+
13 Т рубник ® ®хх +
14 Стрелок (стрельник) ® X
15 Лучник +
Слуги, дворовая челядь
16 Конюх ++ ®®®хх++ ©++
17 Псарь ®® Х+ ®®®х ©
18 а) Повар ®ХХ@©+ ®®Х®©++ х®++
б) Поваренный детинка X
19 Хлебник ®®+ ®х++ ©
20 Кухарь X
21 Полесчик X
22 Сторож X
23 Няня ++
24 Кормилица (мама) х +
25 Девка к ларцу + Х+++
•Условные обозначения:
+ означает наличие холопа данной специальности в хозяйстве феодала.
X означает наличие холопа данной специальности в княжеском хозяйстве.
®® означает, что в хозяйстве имелось несколько холопов этой специальности.
В квадратные скобки взяты те специальности, обладатели которых занимались указанным
ремеслом до поступления в холопы.
246
№№ п/п Занятия Первая полови- на XV в. Вторая половина XV в. Первая половина XVI в. Вторая половина XVI в.
26 Детинка к постели +
27 Сеиная девка +
28 [Кровопуск] + +
29 Скоморох ©
30 Зурнач +
Производство тканей
31 Домоткан X
32 Тонкопрядица +
33 Бралья (браль) ++ X©
34 Хамовник © +
35 Сермяжник X
Производство одежды
36 Портной мастер ®©+ +++++++
37 Швея (швец) +++
38 Строчник + X
39 [Колпачиик] +
Коже? енное произволе! во
40 Кожевник ++ ®
41 Сапожный мастер © Х©+ Ф+++++
42 Чеботник ++ ®+++
43 Скорняк + ++
44 Овчинник ® ++
45 Сагайдачиик X
46 Кнутник X
47 Уздник X
48 Седельник +
Деревообрабатывающее производство
49 Плотник Х©-|—
50 Дехтяр +
51 [Лычник] +
М таллообрабатывающее производство
52 Рудовщик ©
53 Кузнец + Х++ +
54 Бронник X X
55 Полозник X
56 Плужник +
57 Серебряный мастер (серебряник) X ©
247
Приложение (окончание)
№№ п/п Занятия Первая полови- на XV в. Вторая половина XV в. Первая половина XVI в. Вторая поло- вина XVI в.
Солеварение
58 | Цыреиник 1 1 1 1 ®
Иконопись
59 | Икоиник 1 1 1 1 +
Сельское хозяйство и промыслы
g0 Мельник ®х4- +++
gl Бортиик ®®® ©
g2 Садовник ® ® +
g3 Огородник X
g4 Коровник +
g5 Утятник X
g6 Рыболов X ®х х
g7 Бобровник ®® ®
Источники приложения
Г. АСЭИ, т. I, № 108.
2. ДДГ, № 20, 28, 61, 89.
3. Там же, № 20, 28, 61, 80, 89; ЦГАДА,
ГКЭ, по Белозерску № 89/790.
4. ЦГАДА, ф. Спасо-Евфимиева монасты-
ря, кн. I, лл. 686 об.—689.
5. АСЭИ, т. II, №'305; АФЗХ, ч. П, № 15;
ДДГ, № 20 , 28, 61, 68, 71, 80, 89; Ка-
лачов. Писцовые книги, отд. II,
стр. 94, 116—Г18; ЦГАДА, ф. Спасо-Ев-
фимнева монастыря, кн. I, лл. 708 об.—
719.
6. АСЭИ, т. I. № 612; ДДГ, № 17, 20,
28, 68, 80. 86; НПК, т. I, стр. 27, т. V,
стр. i29, 133, 149, 225; ГБЛ, АТСЛ,
кн. 530, лл. 36—40 об.; Архив АН СССР,
ф. С. Б. Веселовского, № 159. Выражаю
большую благодарность В. Д. Назаро-
ву, любезно указавшему мне эту гра-
моту.
7. а) Калачов. Писцовые книги, отд.
II, стр. 81, 94, 116—117. 138; ЦГАДА.
ф. Спасо-Евфнмнева монастыря, кн.
I, лл. 708 об,—719; Архив АН СССР,
ф. С. Б. Веселовского, № 159.
б) «Известия ГАИМК», вып. 72. М,—Л ,
1934, стр. 150—151.
8. ЦГАДА, ГКЭ, по Белозерску № 89/790.
9. а) АСЭИ. т. I, № 251, 253, 499, 562, 612;
т. III, № 276; АФЗХ, ч. II, № 176;
ДДГ, № 20, 61, 86, 89; Лихаче в.
Сборник актов, № 5; НПК, т. II,
стр. 30—32, 784; т. IV, стр. 283, 316,
396, 416; Калачов. Писцовые кни-
ги. отд. II, стр. 47; «Известия
ГАИМК», вып. 72. М.—Л., 1934,
стр. 150; ЦГАДА, ф. Новгородской
приказной избы, кн. 1/8, лл. ПО об,—
III; ф. Поместного приказа, кн. 466,
л. 162; Архив АН СССР, ф. С. Б. Ве-
селовского, № 159.
б) «Известия ГАИМК». вып. 72. М.—Л..
1934, стр. 150.
10. Дьяконов. Акты, вып. 2, № 2; РИБ,
т. 15. Книга 1599 г., стр. 10; «Известия
ГАИМК», вып. 72. М.—Л., 1934, стр.
150—151.
II. ЦГАДА, ф. Поместного приказа, кн. 466,
л. 216 об.; Архив All СССР, ф. С. Б.
Веселовского, № 159.
12. АСЭИ. т. I. № 499, 612; АФЗХ. ч. Ц,
№ 15; ДДГ, № 29, 71, 86; Лихачев.
Сборник актов, Кв 2; Архив АН СССР,
ф. С. Б. Веселовского, № 159.
13. ДДГ, Кв 86; Лихачев. Сборник ак-
тов, № 5; АГР, № 50; ЦГАДА, ф. Спа-
248
со-Евфимнсва монастыря, кн. I, л. 717;
Архив АН СССР, ф. С. Б. Веселовско-
го, № 159.
14. ДДГ, № 86; Лихачев. Сборник ак-
тов, № 5.
15. ГПБ. ф. Орлова, № 6.
If>. АСЭИ, т. I, № 562, 612; АФЗХ. ч. II,
№ 176, 207; Лихачев. Сборник ак-
тов. № 5; АГР, № 50, 94, стр. 274—276;
Дьяконов. Акты, вып. 2, № 2; «Из-
вестия ГАИМК», вып. 72. М.—Л., 1934,
стр, 150; ЦГАДА, ГКЭ, по Костроме
№ 92/5059; ф. Поместного приказа, кн.
466, л. 326 об.; Архив АН СССР,
ф. С. Б. Веселовского, № 159.
17. АФЗХ, ч. II, № 207; ДДГ № 17, 29, 86;
Лихачев. Сборник актов, № 5; АГР,
№ 94, стр. 274 -276; НПК, т. IV, стр. 6;
Калачов. Писцовые книги, отд. И,
стр. 102, 138.
18. а) АСЭИ, т. I, № 562, 612; АФЗХ. ч. I,
№ 23; ч. И, № 15, 176, 207; ДДГ,
№ 71', 86; АГР, № 45, 94, стр. 274-
276; Дьяконов. Акты, вып. 2,
№ 2; НПК, т. II, стр. 30—32; «Изве-
стия ГАИМК», вып. 72. М.—Л., 1934,
стр. 150; ГИМ, ОПИ, Увар. карт.
41/13. № 30; ГБЛ, АТСЛ, кн. 530.
лл. 36—40 об.. 1159—1162 об.
б) ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 1009 об.—
1018 об.
19. АСЭИ, т. I, № 562; АФЗХ, ч. II, № 176
207; ДДГ, № 71, 86; АГР, № 94, стр.
274—276; ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 36—
40 об.; Архив АН СССР, ф. С. Б. Ве-
селовского, № 159.
20. ЦГАДА, ф. Поместного приказа, кн.
466, л. 326 об.
21. АГР, № 45.
22. ЦГАДА, ф. Поместного приказа, кн.
466, л. 326 об.
23. Дьяконов. Акты, вып. 2, № 2; ГБЛ.
АТСЛ. кн. 532, лл. 735—737.
24. АГР, № 82, стр. 224—226; РИБ, т. 17,
№ 326.
25. Дьяконов. Акты, вып. 2, № 2; РИБ,
т. 17, № 485; АИЮС, кн. 2, первая по-
ловина, стр. 42, 44; ЦГАДА, ф. Новго-
родской приказной избы, кн. 5/7,
лл. 38 об,— 39.
26. Дьяконов. Акты, вып. 2, № 2.
27. РИБ, т. 17, № 148.
28. Там же. № 227; «Материалы и сообще-
ния БАН», стр. 176, л. 76 об.
29. НПК, т. IV, стр. 401.
30. «Торопецкая книга 1540 г.».— АЕ за
1963 г., стр. 338.
31. ДДГ, № 86.
32. Дьяконов. Акты, вып. 2, № 2.
33. АСЭИ. т. I, № 562 (в тексте напечата-
но «барла». но И. А. Голубцов отме-
тил, что чтение неуверенное); т. III,
№ 100; Дьяконов. Акты, вып. 2,
№ 2; Архив АН СССР, ф. С. Б. Весе-
ловского, № 159.
34. АСЭИ, т. I, № 612; Дьяконов.
Акты, вып. 2, № 2.
35. Архив АН СССР, ф. С. Б. Веселовско-
го. № 159.
36. АСЭИ, т. I, № 562, 612; ДДГ, № 86;
АГР, № 45; «Известия ГАИМК», вып.
72. М.—Л., 1934, стр. 152; Архив АН
СССР, ф. С. Б. Веселовского, № 159;
РИБ, т. 17, № 223; т. 15, Книга 1599 г.,
стр. 5, 41; НЗК, стб. 124—126, ,140, 445.
Сведения, помещенные в кабальных
книгах (РИБ, т, 15, 17; НЗК) н отно-
сящиеся ко второй половине XVI в.,
указывают специальность ремесленника
до поступления в холопы. К
специальности «портной» мы отнесли
и тех холопов, которые не называли
себя этим термином, но сообщали о
своем занятии: «платье шил» (РИБ.
т. 15, стр. 41; НЗК, стб. 124—125. 140).
Возможно, правильное им наименова-
ние «швец» нлн по виду работы, на-
пример «кафтанник» и т. п.
37. Дьяково в. Акты, вып. 2, № 2; РИБ,
т. 17, № НО; «Сборник ГКЭ», т. I. Пг.,
1922, № 60.
38. АСЭИ, т. I, № 612; Архив АН СССР,
ф. С. Б. Веселовского, № 159.
39. РИБ, т. 17, № 42. Данную специаль-
ность ремесленник имел до посту-
пления в холопы.
40. Там же, № 532; «Известия ГАИМК»,
вып. 72. М.—Л., 1934, стр. 150; ЦГАДА,
ф. Новгородской приказной избы, кн.
1/8, лл. 39 об.— 40.
41. АСЭИ. т. I, № 612; Л н х а ч е в. Сбор-
ник актов, № 2; «Торопецкая, книга
1540 г.» — АЕ за 1963 г., стр. 325;
АИЮС, кн. 2. первая половина, стр. 42;
«Материалы и сообщения БАН»,
стр. 178—179, лл. 84 об.—85; РИБ,
т. 15. Книга 1599 г., стр. 23; т. 17, № 470,
492 (в трех последних случаях специ-
альность ремесленника указана до по-
ступления в холопы); «Изаестия
ГАИМК». вып. 72. Л!.—Л., 1934, стр.
I5I-I52; Архив АН СССР, ф. С. Б. Ве-
селовского, № 159.
42. АСЭИ, т. I, Кв 562; АФЗХ, ч. II, № 176;
НПК. т. II, стр. 30-32; АИЮС, ки. 2,
первая половина, стр. 40; РИБ. т. 17,
249
М 226 (специальность ремесленника
указана до поступления в холо-
пы); ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 36—40 об.;
Архив АН СССР, ф. С. Б. Веселовско-
го, Кв 159.
43. АСЭИ, т. I, № 562; НПК, т. VI, стр. 213;
ЦГАДА, ф. Поместного приказа, кн.
466, л. 84; Архив АН СССР, ф. С. Б. Ве-
селовского, № 159.
44. РИБ, т. [7, № 162; НЗК, стб. 131 (в том
и другом случае указана специальность
ремесленника до поступления в
холопы); Архив АН СССР, ф. С. Б. Ве-
селовского, № 1'59.
45. Сб. РИО, т. 41, стр. 333.
46. ЦГАДА, ГКЭ, по Белозерску № 89/790.
47. Архив АН СССР, ф. С. Б. Веселовско-
го, № 159.
48. «Известия ГАИМК», вып. 72. М.—Л_,
1934, стр. 150.
49. АСЭИ, т. I, № 562, 612; ДДГ, № 86;
Лихачев. Сборник актов, № 2, 5;
«Сборник ГКЭ», т. I. Пг., 1922, Кв 60;
НПК, т. V, стр. [26; НЗК, стб. 82; «Из-
вестия ГАИМК», вып. 72. М—Л., 1934,
стр. 151—[52; Архив АН СССР, ф. С. Б.
Веселовского, № 159; ГБЛ, АТСЛ,
№ 984; кн. 530, лл. 36—40 об.
50. АФЗХ, ч. II, № [76.
51. РИБ, т. 17, № 512.
52. «Известия ГАИМК», вып. 72. М.—Л.,
1934, стр. 150.
S3. АСЭЙ, Т. I, № 562; АФЗХ, ч. I, № Й;
АГР, Кв 50; «Торопецкая книга 1540 г.».—
АЕ за J963 г, стр. 325; «Известия
ГАИМК», вып. 72. М,—Л., 1934, стр. [52.
54. ДДГ, № 86; «Сборник статей по рус-
ской истории, посвященных С. Ф. Пла-
тонову». Пб., 1922, стр. 46.
55. Архив АН СССР, ф. С. Б. Веселовско-
го, Кв '159.
56. «Известия ГАИМК», вып. 72. М,—Л.,
1934, стр. 151.
57. ДДГ, № 86; «Известия ГАИМК», вып.
72. М—Л., 1934, стр. 150.
58. «Известия ГАИМК», вып, 72. М—Л.,
1934, стр. 150—152.
59. Там же, стр. 150.
60. АСЭИ, т. I, № 562; АФЗХ, ч. II, К? 15;
ДДГ, № 86; НПК, т. IV, стр. 293, 449,
504.
61. ДДГ, Кв 17, 2Г, 29; АСЭИ, т. I, № 612;
Архив АН СССР, ф. С. Б. Веселовско-
го, Кв 159.
62. ДДГ, Кв 17, 86; НПК, т. II, стр. 30-32.
63. ДДГ, № 86.
64. НПК, т. IV, стр. 19.
65. ДДГ, № 86.
66. Там же, Кв 86; НПК, т. IV, стр. 479;
ГБЛ, АТСЛ, кн. 530, лл. 1009 об.—
Ю18 об.; Архив АН СССР, ф. С. В. Ве-
селовского, № 159.
67. ДДГ, № 17, 21, 61.
250
Список сокращений
Архивы и архивные собрания
АТСЛ ГБЛ Архив Троице-Сергиева монастыря в ГБЛ (ф. 303). Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина в Москве.
ГИМ Отдел рукописей Государственного исторического музея в Москве.
ГИМ, ОПИ Отдел письменных источников Государственного историче- ского музея в Москве.
ГКЭ ГПБ Грамоты Коллегии экономии в ЦГАДА Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.
ЛОИИ Архив Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР.
ЦГАДА Центральный государственный архив древних актов в Москве. Издания
ААЭ «Акты, собранные в библиотеках н архивах Российской им- перии Археографическою экспедициею императорской Ака- демии наук», т. I—II. СПб., 1836.
АГР «Акты, относящиеся до гражданской расправы древней Рос- сии». Собр 1л и издал А. Федотов-Чеховский, т. I. Киев, 1860.
АЕ АЗР «Археографический ежегодник за ... год». «Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею», т. I. СПб., 1846; т. II. СПб., 1848; т. III. СПб., 1848.
АИ «Акты исторические, собранные и изданные Археографиче- скою комиссиею», т. I. СПб., 1841.
АИЮС «Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемых Н. Калачовым», кн. 2, первая половина. М„ 1855; кн. 3. М., 1861.
251
Акты Юшкова «Акты ХШ—XVII веков, представленные в Разрядный при- каз представителями служилых фамилий после отмены ме- стничества. Изданы А. Юшковым». М., 1898.
АСЭИ «Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI в.», т. I. М., 1952; т. II. М., 1958; т. III. М, 1964.
АФЗХ «Акты феодального землевладения и хозяйства XIV— XVI веков», ч. I. Подготовил к печати Л. В. Черепнин. М., 1951; ч. II. Подготовил к печати А. А. Зимин. М., 1956; ч. III. Подготовил к печати Л. В. Черепнин. М., 1961.
АЮ «Акты юридические, или Собрание форм старинного дело- производства». СПб., 1838.
АЮБ, т. I «Акты, относящиеся до юридического быта древней России», т. I. СПб., 1857.
ГВНП «Грамоты Великого Новгорода и Пскова». Под ред. С. Н. Валка. М,—Л, 1949.
ДАИ, т. I «Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею», т. I. СПб., 1846.
ДДГ «Духовные и договорные грамоты великих и удельных кня- зей XIV—XVI вв.» Подготовил к печати Л. В. Черепнин. М,— Л., 1950.
Дьяконов Акты, вып. 2. жмнп «Известия ГАИМК» «Известия РГО» Калачов. Писцовые книги, отд. II Лихачев. Сборник актов «Материалы и сообщения М. А. Д ь я к о н о в. Акты, относящиеся к истории тяглового населения в Московском государстве, вып. 2. Юрьев, 1897. «Журнал Министерства народного просвещения». «Известия Государственной академии истории материаль- ной культуры». «Известия Русского генеалогического общества». Н. В. Калачов. Писцовые книги XVI в., отд. 11. СПб., 1877. Н. Л и х а ч е в. Сборник актов, собранных в архивах и биб- лиотеках. СПб., 1895. «Материалы и сообщения по фондам Отдела рукописной книги Библиотеки Академии наук СССР». М.— Л., 1966.
БАН» МИА нзк «Материалы и исследования по археологии СССР». «Новгородские записные кабальные книги 100—104 и Ill го- дов». Под ред. А. И. Яковлева. М.— Л., 1938.
НПК «Новгородские писцовые книги, изданные Археографиче- скою комиссиею», т. I. СПб., 1859; т. II. СПб., 1862; т. III. СПб, 1868; т. IV. СПб, 1886; т. V. СПб, 1905; т. VI. СПб, 1910.
ПРП «Памятники русского права», вып. I. М, 1952; вып. II. М„ 1953; вып. 111. М, 1955; вып. IV. М, 1956; вып. V. М, 1959; вып. VI. М, 1963.
ПСРЛ «Полное собрание русских летописей, изданное Археографи- ческою комиссиею», т. III. СПб, 1841; т. IV. СПб, 1848; т. VI. СПб, 1853; т VII. СПб, 1856; т. ХШ, вторая поло- вина. СПб, 1906; т. XXV. М —Л, 1949.
252
РИБ «Русская историческая библиотека, издаваемая Археогра- фическою комиссиею», т. 2. СПб., 1875; т. 6, СПб., 1880; т. 15. СПб., 1894; т. 17. СПб., 1898; т. 20. Пб., 1903; т. 30. Юрьев, 1914; т. 31. СПб., 1914; т. 32. Пг., 1915.
Сб. РИО «Сборник Русского исторического общества», т. 35. СПб., 1882; т. 41; СПб., 1884; т. 59. СПб., 1887; т. 71. СПб., 1892; т. 129. СПб., 1910.
сггд «Собрание государственных грамот и договоров, храня- щихся в государственной коллегии иностранных дел», ч. II. М„ 1819.
«Чтения ОИДР» «Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете».
Содержание
Предисловие 5
Глава I. Категории наследственного холопства и нсточинкн его попол-
нения. Грамоты, оформлявшие зависимость холопов 11
Полное и старинное холопство И
Докладное холопство 23
Брак как источник похолопления 29
Полоняники 33
Глава II. Занятия холопов. Обособление привилегированной верхушки
и слияние с классом феодалов 49
Церковнослужители 53
Судебно-административные, делопроизводственные, хозяй-
ственные и военные должности, звания 54
Дворовая челядь, прислуга 75
Ремесленники 76
Холопы, занятые в сельскохозяйственном производстве и про-
мыслах 95
Глава III. Слияние земледельческих холопов с крестьянством 97
Наличие индивидуальной пашни у рядовых холопов 97
Обложение тяглом холопьих наделов 119
Соотношение терминов «страдники» и «деловые люди» 132
Глава IV. Заинтересованность феодалов в рабском труде и отпуск
холопов на свободу 143
Факторы, влияющие на освобождение холопов 143
Основные категории вольноотпущенников. Условный характер
освобождения 159
Заинтересованность мелких землевладельцев в труде холопов 173
Глава V. Отношение церкви и правительства к освобождению холопов 181
Консерватизм официальной церкви в деле освобождения
холопов 181
Стремление правительства ограничить отпуск холопов на
волю 189
254
Глава VI. Правовое положение холоПоВ 202
Русская Правда как источник обычного права XV—XVI вн. 202
Нормы Русской Правды, не вошедшие в Сокращенную
редакцию 206
Процедура сыска беглых холопов 211
Ответственность за помощь беглым холопам 218
Покупка чужого холопа 221
Наказание за кражу холопов 223
Ответственность господина за холопов-татей 226
Послушество холопов 231
Положение «робьих» детей 235
Наказание за убийство холопа 237
Заключение 241
Приложение ' 246
Список сокращений 251
Евгения Ивановна Колычева
Холопство и крепостничество
(конец XV—XVI в.)
Утверждено к печати Институтом истории СССР АН СССР
Редакторы издательства С. 4. Левина и М. М. Медведев
Художественный редактор В. Н. Тикунов
Художник В. И. Терещенко
Технический редактор Л. И. Куприянова
Сдано в набор 2I/IV 1971 г. Подписано к печати 9/VII 197.1 г.
Формат 60 X907ie. Бумага № 2. Усл. печ. л. 16. Уч.-изд. л. 16,5.
Тираж 2900. Т-09878. Тип. зак. 4578.
Цена 99 коп.
Издательство «Наука»
Москва К-62, Подсосенский пер., 2|
2-я типография издательства «Наука».
Москва Г-99, Шубинский пер., 10